"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22 [Евгений Владимирович Кривенко] (fb2) читать онлайн

Рустам Панченко Герцог. Путь в неизвестность

Пролог

– М’лорд! М’лорд! – Блаживший не своим голосом конюх был бел как полотно. – Его сиятельство…

– Ну и что на этот раз он учудил? – как бы между прочим уточнил мужчина лет сорока с небольшим.

Создавалось впечатление, что аристократа, к которому бежал с криками далеко не молодой конюх, ничем невозможно вывести за рамки приличий, принятых в его среде. Мимика, жесты, движения – все подчеркивало, вернее, кричало о том, что он выше суеты этого мира. Наверное, даже сообщение о нападении на замок не повлияло бы на его спокойную уверенность.

– Его сиятельство снова развлекался с мальцами… Они вылезли на западную стену… И его сиятельство… его сиятельство…

– Тебе дать вожжей для лечения от заикания? – все так же спокойно спросил герцог.

– М’лорд… Он… Он сорвался в ров… – еле слышно прошептал конюх.

– Кто? – Герцог вопросительно поднял бровь.

– В… Ваш… Его сиятельство…

– Где он?! – Спокойствие и самоуверенность моментально улетучились с лица вельможи.

– Артур, стражник, выловил его сразу же, ваше сиятельство. Да вот и они…

В это время во двор вошел только что упомянутый стражник с маленьким мальчиком лет одиннадцати-двенадцати на руках. Худенькое тело ребенка висело как тряпичная кукла. И с мальчика, и со стражника сбегала вода, оставляя на земле мокрые дорожки. Кое-где к их одежде и волосам прилипли ряска и водоросли, в изобилии водившиеся во рву, окружавшем резиденцию семьи де Сента. Создавалось впечатление, что ребенок был мертв, так как он не подавал никаких признаков жизни.

Герцогу стало дурно. Это невозможно! Его единственный наследник погиб! Для него это был тяжелый удар, притом второй за последние несколько лет.

Первым ударом оказалась смерть жены, матери Кевина. Она умерла от горячки совсем недавно, всего два года назад. Герцог ее обожал, а в чем-то даже боготворил. Его любовь была крепкой и преданной. Такую трудно встретить среди людей высшего круга. На молодого герцога смотрели как на сумасшедшего. В обществе, к которому принадлежала их семья, было заведено так: если у влиятельного вельможи нет любовницы, или лучше двух, это – нонсенс. Высокородные господа с их юмором на тему всего, находящегося ниже пояса, и постоянными подколками достали Артуа хуже горькой редьки. Сейчас он находился в своем родовом имении по причине нежелания связываться с этими, как их называл герцог, высокородными кобелями. Образ жизни этого бомонда, их развратное мышление и распущенное поведение претили ему. Да и никто, кроме любимой Катрины, ему не был нужен. Ее никто не мог заменить. В услугах любовницы, даже высокородной, герцог не нуждался. Но так как свет не желал признавать такого поведения одного из сильных мира сего, из политики пришлось уйти. Заодно семья перебралась из столицы в родовое имение, которое принадлежало их роду на протяжении трехсот лет. О своем решении герцог не жалел. Ему-то всего сорок два, жизнь только начинается. Хотя нет! Если умер Кевин…

– К черту все!.. Мой мальчик!.. – шептал он.

Голос не слушался. Руки тряслись. По спине бежали струйки холодного, липкого пота. Все, абсолютно все, что он делал, теряло смысл буквально на глазах.

– Ваше сиятельство, – прошептал стражник, – он жив. Он дышит.

Но герцог, казалось, ничего и никого не слышал. Он уже хоронил сына. Хоронил себя. Ставил крест на своей жизни.

– Ваше сиятельство… он жив, – произнес стражник настойчиво и громко.

– Он жив… – повторил отец. – Жив??? В спальню его! Быстрее! – буквально закричал герцог.

Впервые на глазах слуг хозяин повысил голос и отступил от правил приличия.

– Срочно послать за лекарем…

Никогда еще указания герцога не выполнялись с такими скоростью и прилежанием.

…Это был сумасшедший день. Хотя в последнее время все дни были сумасшедшими и отличались друг от друга только степенью этого состояния. Правда, для бухгалтерии это состояние нормальное и повторяется регулярно – как минимум четыре раза в год. Я работаю в крупной торговой фирме по продаже всего, за что платят деньги. И, между прочим, мы предоставляем клиентам весь спектр бытовых услуг, начиная от строительно-ремонтных, заканчивая охранно-сопроводительными. Тот еще бардачелла, я вам скажу. В этом дурдоме в мои обязанности входит помирить компьютерное железо и программное обеспечение с пользователями всего этого хлама. Когда меня спрашивают, кем я работаю, я скромно отвечаю: «Скрещиваю бухгалтеров с компьютерами!» – так как официальное наименование моей профессии не соответствует действительности.

Сегодня озвучили очередное пожелание высшего руководящего состава посмотреть очередную «реинкарнацию» никому не нужного отчета. Для того чтобы довести отчет до ума, пришлось задержаться до полдесятого. Это, конечно, оценят. А потом, как говорит один бух, вычтут из зарплаты.

Совершенно естественно, что день накрылся медным тазом и осталось только тянуть костыли домой. Спустившись с любимого третьего этажа, поспешил к остановке автобуса. Бежать пришлось через пешеходный переход. Прикиньте, я сегодня как порядочный пешеход перехожу на зеленый, наверное, первый раз в этом квартале. Ну, так светофор сам включился. Я его специально не ждал.

Так, а вот и мой бусик едет. Успеваю. Как красиво меня пропускают все водилы… загляденье…

Дальше послышался писк тормозов. Меня очень медленно положило на лобовое стекло какого-то непонятного автомобиля серого цвета. Интересно, а почему все вокруг стало серым? Ух ты! Как красиво раздавил стекло. Самое интересное, что оно осталось на месте.

Моя голова медленно двинулась навстречу крыше автомобиля. Хотел увернуться. Не получилось. Интересненько. Темнота…

Глава 1

Как болит голова. Нет, это нереально. Голова так болеть не может. Попробовал поднять руки, чтобы сжать голову покрепче. Что-то было не так. Не могу понять, что именно, но что-то явно было не так. Или не то? Или не там?

Сейчас съесть бы какую-нибудь полезную таблеточку. Почему какую-нибудь? Да потому, что знаю их несколько. Одна – пурген. Но даже если он поможет голове, то явно не так, как нужно мне в данный момент. Пробуем собрать всю силу воли. Теперь откроем глаза. Или хотя бы один глаз.

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Он очнулся! – заорал чей-то голос.

Притом заорал так, что у меня чуть напрочь не снесло крышу.

– Ну и зачем так орать. Человеку плохо. Дайте что-то от головы, – постарался сказать спокойным голосом.

Ну не нравится мне повышать голос. Не нравится, и все. Но… Голос был не мой, да и вообще какой-то писклявый.

– Что он говорит, доктор? – спросил кто-то спокойно, почти холодно.

– Бредит, ваше сиятельство, сильно бредит.

Этот голос мне сразу не понравился. Услышав его, почему-то вспомнил анекдот, в котором больной с каталки, которую везут в морг, просит, чтобы его подлечили, ибо он жив. Санитар же рекомендует ему не заниматься самолечением, так как это вредно для здоровья, и если врач сказал в морг – значит, в морг.

– Вы его исцелите? – опять послышался тот же холодный и высокомерный голос.

– Сделаю все, что в человеческих силах, и даже больше, ваше сиятельство.

Ох, что-то не понравился мне этот голос. Уж больно подозрительно он звучал. У нас на фирме такими голосами говорили некоторые субподрядчики, когда планировали выкачать дополнительную денежку за развертывание «орбитальных модулей» или при торговле «розовыми слонами».

– Пить… Воды… – попытался произнести высохшими от недостатка жидкости губами.

Это почти удалось. По крайней мере, к моим губам приложили какую-то посудину, и в рот полилась жидкость. Вода… Какое блаженство… Фу-у… Что это за помои? Меня что, решили травануть? Даже самые отвратительные лекарства, которые пил в своей жизни, и приблизительно не походили на это пойло. Точно решили отравить… но я им не дамся.

Постарался выплюнуть гадость изо рта, но мне закрыли нос, и пришлось проглотить всю эту бурду. Все поплыло, и я отключился.

Когда очнулся следующий раз – голова не болела. Но во избежание разных эксцессов продолжил лежать с закрытыми глазами, создавая видимость больного в отключке. Прислушался. Тихо. Еще прислушался, на этот раз более внимательно, а то вдруг опять кто-то рядом и меня опять начнут лечить. Все вокруг было подозрительно тихо. Постарался приоткрыть один глаз. Получилось, хоть и с большим трудом. Такое создавалось ощущение, что меня неплохо обо что-то приложили. Даже покрутил головой в разные стороны, но все равно ничего не увидел. Повторил попытку, но уже открыв два глаза. Вокруг было так же темно. Немного полежал с открытыми глазами. Постепенно начало проясняться. Я понял! Это же нужно быть таким идиотом! На дворе стояла ночь.

Попробовал приподняться на руках. Опа. Не понял? Это чьи худосочные мощи? Нет, качком я никогда не был, но не до такого же доходить… Ощупал свои руки и сделал вывод: мышцы у меня присутствуют, но их состояние не поддается разумному осмыслению. И что же это значит?

После небольшого самообследования пришел в шок. Диагностика показала, что мозги мои – это точно, но тело явно маловато. Притом маловато, это мягко сказано… Этим мощам нет еще, наверное, и десяти лет…

– Двенадцать… Почти…

Что значит почти?.. Это кто сказал? Немного офонарел от такой информации.

Откуда знаю, что этим мощам почти двенадцать лет? Где я? Кто я? Говорили о каком-то сиятельстве. И тут воспоминания хлынули потоком. Ага, почти воспоминания. Хорошо вспоминать то, чего никогда не знал, но информация, добытая из этого потока, завела в тупик. Правда, признаюсь, положив руку на сердце, что поток был не очень большой.

Прежнего владельца этого тела звать Кевин. Точнее, Кевин де Сента, сын герцога. Почти двенадцать лет от роду. Ну, до двенадцати еще полгода осталось. Территориально нахожусь в империи. Вот так. Просто в империи. А как она называется – Кевин не знает или не помнит. Моего отца зовут Артуа герцог де Сента. Вот блин, даже отец с титулом, а не просто отец. Мама… На глаза набежали слезы. Хотя почему так происходит, не понял. Рефлекс какой-то? Маму звали герцогиня Катрина де Сента. Она умерла. Не могу сформулировать, как давно, но, похоже, недавно. Нахожусь сейчас в герцогстве де Сента, в родовом поместье моей семьи.

Почему пребываю в таком состоянии? Ответ на этот вопрос тоже получил. Поспорил с мальчишками, что ничего не боюсь, и решил доказать это, пройдясь по стене замка от точки А до точки Б, ну и, как бывает в таких ситуациях, красиво спикировал вниз. Повезло, что попал в ров с водой. А еще лучше, что ничего вроде бы не поломал.

Из всей этой информации понял, что пребываю явно не в Киеве. Я куда-то попал. Читать про всяких попаданцев и посмеиваться над их приключениями – это одно, но как-то не рассчитывал, что сам когда-то окажусь на их месте. Как сюда попал? Ответа на данный вопрос у меня не было. То есть я понял, что произошла переброска сознания или что там транспортируют в таких случаях? Так как тело оказалось не моим родным, вряд ли существовала возможность вернуться. Да и, исходя из последних воспоминаний, мое старое тело явно находилось в нерабочем состоянии.

Самое обидное для меня то, что в этом мире ничего не слышали об электронике и вычислительной технике, а также о прочих излишествах моей, вероятно, уже бывшей цивилизации. Подумал, может, стоит понервничать? О чем? Кому я в том мире нужен? Даже родители интересовались мной только по праздникам, и то только тогда, когда их не поздравлял. Переживали, что со мной что-то случилось, правда, по-своему.

Добро пожаловать в реальность, в которой ты, дорогой попаданец, сможешь применить все наработки твоих предшественников, о которых перечитано множество книг. И что же делать? Первое, что делают правильные ребята, – собирают информацию. Чем больше, тем лучше. Размышляя о том, как буду заниматься разведывательной деятельностью, уснул. До сих пор не могу ответить на один вопрос: почему реакция была настолько спокойной?

Итак, размышляя о перипетиях моей непростой жизни, незаметно для себя уснул. Мне что-то снилось. Не помню точно, что, да и было ли это важно? Боль, которая периодически возобновляла свои атаки, постепенно стихла.

Проснулся от какого-то истерического вопля. Прислушавшись внимательно, услышал крик петуха, если, конечно, здесь водятся такие птицы, а вслед за криком чье-то пожелание ему заткнуться. Ух ты! В отличие от некоторых попаданцев, я понимаю язык местных аборигенов, это очень облегчит мне жизнь. И только тут задумался, как выглядят те, которые меня окружают, и испугался, потому что не помнил ни одного лица, даже смутно. Информация, полученная мной, чем-то походила на текст с описанием жизни. Без картинок и прочих аудио– и видеоданных, а это «не есть гут».

Так как в комнате было уже относительно светло, постарался рассмотреть, что мне досталось за тело. Капец! Только это слово было приличным из всех тех, которые приходили на ум, когда смотрел на свое тело, или, правильнее сказать, мощи. Вам о чем-то говорит выражение «бухенвальдский крепыш»? Это выражение довольно точно описывает состояние доставшегося мне тельца. Почему-то всегда думал, что с детьми знатных господ хотя бы чуточку занимаются физическими упражнениями. Ведь в книгах пишут о… а, ладно. Видимо, физическим состоянием тела должен буду заняться сам. А то, не дай бог, зашибут… случайно.

В моем плане первым пунктом стояло получить максимум информации об окружающей действительности. Как это сделать, не привлекая лишнего внимания? Наверное, самый лучший способ – стараться казаться больным, немножко ушибленным на голову. По крайней мере, в ближайшее время. Как это провернуть, наметки уже были.

Решил серьезно проработать модель своего поведения. Только занялся детальной прорисовкой плана, как за дверью послышались шаги. Ну вот, и здесь придется работать в авральном режиме. Самое главное для себя решил: я очень болен и мне плохо. Лучше притворюсь ушибленным на всю голову, меньше будет глупых вопросов. Думаю, это проглотят, особенно если учитывать, с какой высоты пришлось навернуться.

Дверь отворилась, в комнату вкатился колобок на ножках. Именно таким увидел этого грузного, не очень пожилого мужчину. Его лысина появилась недавно, но светилась на загляденье, поблескивая капельками пота.

– Доброе утро, ваше сиятельство, – приветствовал толстяк. – Как самочувствие?

Ага, так это он меня напоил вчера той гадостью… Эскулап местный…

– Мы так переживали за вас. Мы так переживали… – начал лекарь бормотать своим противным голосом. – Вы трое суток не приходили в себя.

Не понял. Какие трое суток? О чем это он шепчет? Да, наверное, неплохо стукнулся головой. Лишь бы не было последствий. Не хочу быть дурачком. И так не знаю, как стану разгребаться со всем свалившимся на меня счастьем.

– Как ваше самочувствие, ваше сиятельство? – продолжал бубнить колобок, начиная меня осматривать. – Вам уже легче? Голова не болит?

– Кушать… хочу… – постарался пропищать голосом смертельно больного.

– Один момент, ваше сиятельство. Один момент. – Эскулап накапал какой-то гадости в ложку и протянул мне.

Я подозрительно покосился на гадость, и меня передернуло от отвращения. Желания употреблять его микстуры даже для поправки здоровья не было.

– Не беспокойтесь, молодой человек. Это – не отрава! Оно даже немного вкусное, вы только попробуйте.

Закрыв глаза, попытался проглотить эту дрянь и замер в недоумении. Она, в смысле дрянь, была действительно вкусной. Это варево чем-то напомнило отвар из сухофруктов с легким привкусом ментола. На душе после несбывшихся страхов немножко посветлело.

Через несколько минут в комнату зашла молодая девушка. Даже на первый взгляд в ней можно было узнать прекрасно вышколенную прислугу. Ха. Молодая девушка. С точки зрения того существа, которым я оказался сегодня, она запросто годилась в матери. Служанка занесла поднос, на котором, как часто говорят, что-то дымилось или парило, не знаю, как правильно выразиться. Когда подошла, я даже ощутил аромат чего-то очень вкусненького.

Сегодня решил немного похворать, ведь и на самом деле самочувствие было не очень. Мои «мощи» посадили на кровати, передо мной поставили маленький столик. На него выставили всю ту вкуснятину, которую принесла служанка… Мари. Да, именно так звали служанку – Мари. Наверное, правильно будет сказать, что я вспомнил ее имя, хотя это были не мои воспоминания, и, как ни странно, они были положительными. Насколько разбирался в людях бывший владелец моего теперешнего тела – не знаю, но воспоминания действительно оказались теплыми. Мари нянчилась со мной или, правильнее сказать, с предшественником, который обитал в моем нынешнем теле, с самого рождения.

Так, надо определяться. Наверное, более правильным будет говорить – со мной. Нужно побыстрее вживаться в образ. Хотя прежний владелец тела куда-то исчез, оставив мне кое-какие знания и воспоминания, именно мне придется выдавать себя за него. Ведь если просто подойду к герцогу и скажу, что его сын, наверное, умер, а я устроился в его теле, даже не знаю, чем это может закончиться…

Пока занимался самокопаниями, Мари начала кормить меня с ложечки. Одуреть. Это все-таки приятно, когда тебя кормят с ложечки красивые девушки, ну, или девушка… А если еще и вкусным кормят – вообще превосходно!

Итак, господин попаданец, чем займемся в ближайшее время? Ну, наверное, сделаем так… Я прикинул, каковы мои планы на будущее. Во-первых, нужно осмотреться на местности. Для начала необходимо провести разведку в здании, в котором нахожусь. Свою жилплощадь необходимо знать назубок. Потом осмотрюсь вокруг, выясню, что мы имеем на прилегающей территории. А там потребуется и более дальняя разведка. Необходимо прошвырнуться по прилегающим населенным пунктам, ведь, не зная расположения местных достопримечательностей, нельзя принимать стратегические решения.

Глава 2

Как говорится, планы были интересными, но воплотить их в жизнь удалось только как-то неправильно. Начнем с того, что меня не выпустили из комнаты. Вернее, не так… Мне даже с кровати не разрешили подняться! Мой эскулап заявил, что молодой господин еще очень болен и должен соблюдать постельный режим. Для простоты понимания буду переводить то, что слышу или вижу, в более привычные для себя термины, например, меры длины – в метры, меры веса – в килограммы и тонны. Ну и все эти мудреные формулировки о том, что молодой господин выглядит больным и в связи с переживанием за будущее его сиятельства, буду приводить в доступной форме. Кажется, даже сам не сразу въехал в то, что мне сказали, аргументируя необходимость постельного режима.

Ладно, воспользуюсь моментом и начну с осмотра помещения, в котором нахожусь в данный момент.

Что можно сказать о том месте, которое назвал своей спальней? Помещение площадью метров в сто. Где-то десять на десять. А может, и больше. Пока не привык к тому, как смотрю на мир. Все какое-то большое. Возможно, это из-за того, что у меня сейчас взгляд ребенка. Высота потолков метра четыре. Два больших окна. Два на два метра каждое. В окна вставлено что-то очень похожее на стекло, только не настолько прозрачное. На стенах висят подсвечники и какие-то круглые шары, походящие на светильники. Сказать, что это такое… извините, но пока не могу, так как сам не в курсе. Непонятно еще, то ли здесь используется какая-то технология, то ли магия? Вот это занесло! Ладно. Информации пока маловато для таких выводов, так что посмотрим дальше. В комнате две двери. Одна – большая двустворчатая, высотой почти под потолок. Вторая – более адекватных размеров. Кровать – чуть больше обыкновенной четырехспальной кровати моего мира, правда, без балдахина, о которых так любят писать в некоторых книгах. Еще в комнате располагались несколько стульев, стол и что-то, похожее на одежный шкаф. Пол был выложен плиткой, наверное, мраморной. На полу возле кровати лежал ковер явно с повышенной лохматостью. Интересно, что не заметил никаких игрушек или чего-то детского, хотя вроде рассмотрел все, что было в комнате.

Лежать без дела оказалось скучно, не привык я к таким длительным периодам ничегонеделания, поэтому решил поразмыслить о ситуации, в которую попал. В моем мире я, наверное, погиб… Здесь мне досталось детское тело без хозяина, но с некоторыми навыками и знаниями, правда, судя по проведенной ревизии, очень убогими. Где прежний владелец тельца – я не знал. Переживал ли из-за всего произошедшего и из-за того, что занял чужое место? Что-то не почувствовал угрызений совести, тем более что у меня впереди была новая жизнь. Думаю, сказывался взгляд на жизнь прагматика, коим я старался быть. Семья попалась вроде родовитая, что не могло не радовать. Вопрос стоял только в том, насколько семья обеспеченная. Неизвестно, правда, чего от меня ожидают и какие здесь в обществе приоритеты. Может, местные аборигены помешаны на войне, или у них какие-то свои мухи. Вопрос с образованием пока оставался открытым, информации для анализа было недостаточно. Заниматься прогрессорством (этим болеет большинство народа, попавшего в похожую ситуацию) я пока не планировал, не видел большого смысла и в том, чтобы довести и этот мир до состояния той помойки, на которую стала похожа моя родная реальность.

Размышляя об этом, незаметно для себя уснул. Когда проснулся от какого-то шума, за окном уже темнело. Шум возвестил, что прибыл ужин. Возможно, этим словом здесь называли прием пищи в данное время. Покормили опять с ложечки. Думал, что так день и закончится. Но, увы.

Дверь отворилась, в комнату вошел мужчина, судя по внешнему виду, лет сорока с хвостиком. Отец, как гласила информация, поступившая из моего небольшого внутреннего хранилища. Как-то непривычно считать человека, которого видишь второй раз в жизни, отцом. А почему я решил, что второй? Не знаю.

Мужчина подошел и осмотрел меня очень внимательно. Под его взглядом ощутил себя нашкодившим мальчишкой. Хотя, с точки зрения герцога, я им и был. Присев на краю кровати, где лежало мое тело, его сиятельство заговорил приятным, по крайней мере для меня, голосом.

– Кевин! Я понимаю, почему ты водишься с дворовыми мальчишками – тебе скучно. Понимаю, почему ты в этом замке облазил не только подвалы, но и крыши – тебе сейчас все интересно. Но можешь объяснить, что ты хотел доказать тем, что влез на стену и устроил там… – Герцог замолчал и сосредоточил на мне взгляд своих серых усталых глаз.

В этих словах не было ни осуждения, ни упрека. Мне стало стыдно за то, чего не делал, но что должен был отвечать на это? Я понимал, что это детская выходка Кевина и искать в ней логику бессмысленно. Но от меня ожидали ответа, притом ожидали ответа как от взрослого. Ну, так мне показалось в тот момент. Поэтому куда было деваться? Пришлось отвечать за содеянное.

– Мне хотелось, чтобы все знали, что я такой же смелый, как и ты, – выдал, старательно отводя глаза.

– Ну и как, доказал? – На лице дворянина промелькнула ироничная улыбка.

Отвечать на это не хотелось. Да и как можно было ответить на данный вопрос?

– Понимаешь, Кевин, – начал герцог, – смелый – это не тот, кто не боится, а тот, кто знает, когда страх нужно перебороть. Боятся все, и здесь нет исключений. Но есть те, кто может взять себя в руки и поступать правильно, несмотря на страх.

– И ты тоже чего-то боишься? – постарался перевести неприятный для меня разговор в более безопасное русло.

Вот интересно, когда я смотрел на этого мужчину, такое не могло прийти в голову.

– Боюсь, Кевин, – ответил герцог, – иногда очень боюсь.

– И чего ты боишься? – Нужно было до конца играть роль наивного малолетки.

– Я очень боюсь потерять тебя, мой мальчик, боюсь, что, когда тебе понадобится моя помощь, меня не будет рядом, – немного задумавшись, он добавил: – А еще я очень боюсь лошадей.

– Лошадей? – Я был в шоке. Мне почему-то казалось, что лошадь здесь – средство передвижения, к которому привыкли, как к велосипеду в моем мире.

– Да. Лошадей. И именно поэтому стараюсь не попадаться им под копыта.

Я улыбнулся. Этот пример был мне знаком, но с автомобилями. Герцог улыбнулся в ответ и потрепал меня по волосам.

– Мальчик мой. У меня никогда не было сомнений, что ты у меня самый смелый. Но еще больше хотелось бы видеть тебя мудрым. Поэтому прошу: в следующий раз, когда решишь удивить всех своей смелостью, давай вместе обсудим, как это сделать мудро. Договорились?

– Хорошо, папа, договорились, – ответил на его просьбу.

А герцог оказался непрост. Ох как непрост. Отчитать, вразумить, расположить к себе, постараться обезопасить ситуацию на будущее… Это надо уметь…

– Выздоравливай, мой мальчик. И спокойной ночи. – Он поправил на мне одеяло, взъерошил волосы на голове, развернулся и вышел.

Волосы. Волосы. Интересно, какого цвета мои волосы? Присмотрелся – черного. Впрочем, какая разница. Еще немного поразмышлял о своей ситуации. Как ни крути, а срабатывали привычки программиста. Для того чтобы решить задачу, нужны были правильные начальные данные и цель. Дальше это было дело техники или логики. После умственной работы шел глубокий сон.

Когда проснулся, на улице только светало. Честное слово, я выспался на пару дней вперед. Попробовал подняться с кровати, и, как ни странно, у меня это получилось. Использовал ночной горшок по прямому назначению, хорошо хоть краснеть было не перед кем. Натянул одежду, которая лежала на стуле возле кровати, и потихоньку вышел из комнаты.

Как показало исследование здания, оно было трехэтажным. Что и показал обход данного строения. Еще здесь имелся подвал – вспомнилось то, чего я не знал. Где-то на первом этаже была кухня, там кухарка, тетка очень больших габаритов, любила меня подкармливать. Она говорила, что я – худая немочь и мне нужно есть побольше каши. Мысленно с этим согласился и решил первым делом проверить кухню на наличие вкусностей. Ах, да, как уже сказал, моя спальня находилась на третьем этаже, в самом конце правого крыла. Нет? Тогда говорю.

Кухня привела меня в шок. Даже не подозревал, что частная кухня может быть размером больше, чем кухня в огромном ресторане. Моя «подкармливательница» уже находилась на рабочем месте. Увидев, кто к ней пожаловал, она хлопнула руками и опять, упомянув немочь худосочную, соорудила для меня нечто, похожее на бутерброд. На вкус было превосходно. Пока жевал это вкуснющее сооружение из продуктов питания, мне хотелось отправиться в дальнейшую разведку, но это было пресечено самым решительным образом. Кухарка налила чашку какого-то напитка, он был очень горячим, а, как правило, с горячим особенно не побегаешь. Поэтому пришлось разбираться со всем вкусным добром на месте.

Пока завтракал, решил осмотреться в кухне. Помещение оказалось большим, хотя маленьких в этом доме мной замечено вообще не было. Посередине кухни находилась довольно-таки большая плита. В ней (плите, имеется в виду) ковырялся парнишка лет десяти. Он только принес дрова и, забросав их в топку, начал выгребать золу. Две молодые девушки стояли возле стола, о чем-то увлеченно беседовали и тихонько хихикали. Котелков, кастрюль, сковородок и прочей утвари было немерено.

Что еще удалось узнать о здании, в котором сейчас находился? На первом этаже меня заинтересовал холл. Он явно не блистал великолепием. Холл оказался очень простым и по сравнению с тем, что я раньше видел в своем мире, выглядел, скажем просто, бедновато. На втором этаже располагался зал, может быть, бальный. Меня заинтересовали большие окна и целая галерея портретов, подозреваю, что это были портреты родственников. Поэтому не поленился и устроил себе экскурсию.

На улицу выбрался через вход для прислуги. Когда начал осматриваться, ко мне подбежал мальчишка. Мы, вероятно, являлись ровесниками, а возможно, парнишка был на пару лет младше, затрудняюсь сказать. На его голове громоздилась большая копна соломы. Именно так выглядели его волосы. Куча ссадин на всех открытых взору частях тела. Во многих местах заплатки на одежде. И самое смешное: на пареньке красовались то ли шорты, то ли обрезанные штаны на чем-то, что смахивало на подтяжки.

– Привет, Кевин. Ты как, идешь с нами? – заговорил парнишка тихим голосом, нервно оглядываясь по сторонам.

– Идешь куда? – решил прояснить для себя планы и договоренности бывшего владельца моего тела.

– Как куда? Мы же договорились этой ночью пойти на кладбище и поймать дух старого трактирщика. Я уже даже черную кошку споймал. Вот, смотри. – Парнишка показал бедную животинку.

– А зачем нужна черная кошка? – Это уже становилось интересным.

– Ну… ведь ее все покойники боятся, – ответил паренек, с недоумением покосившись на меня.

– И зачем мы ее берем с собой?

Если честно, мне стало даже интересно. Уже несколько лет коллекционировал разные глупости, в которые верят люди, имеющие минимум одно высшее образование.

– Ну, чтобы напугать дух трактирщика… – выдал паренек.

– Не понял. Мы его будем ловить или пугать? – Стало совсем интересно, как будут дальше развиваться события.

Парень задумался. Он запустил руку в копну волос и начал усиленно чесать голову. Наверное, это помогало ему думать.

– Ну, не знаю. Ты же сам придумал, Кевин, – выдал парнишка после усиленной мозговой деятельности и почесывания затылка.

Я постарался напрячь память и вспомнить, как зовут этого паренька, но сие оказалось глухим номером.

– Напомни, как тебя зовут? – попросил его.

– Да я же тебе говорил. Я – Лин, сын кузнеца. Ты что, после того как упал со стены, совсем все забыл?

– Да нет. Просто в голове все перемешалось. И теперь в мозгах просто каша, – произнес, разведя руки в стороны.

На меня посмотрели очень внимательно, наверное, высматривали симптомы неизвестной болезни.

И тут мне в голову пришла прекрасная мысль. Кто лучше таких парней знает, что творится вокруг? Что где находится? Кто чем занимается? Новый знакомый явно обладал и прочей интересной для меня информацией. План созрел моментально, и я начал приводить его в действие.

– Лин, пока я болел, придумал для нас серьезное, взрослое дело.

– Какое? – Глаза Лина загорелись.

Как лучше всего заинтересовать подростка? Предложить ему «поиграть» во взрослого. Я задумался, в кого лучше поиграть, в шпионов или в защитников. И остановился на защитниках.

– Мы будем тайными защитниками замка, – заговорщически выдал, оглядываясь по сторонам и делая вид, что не хочу, чтобы меня услышал кто-то посторонний.

Энтузиазм Лина сразу же начал фонтанировать через край.

– И как каждому защитнику замка, нам нужно знать территорию, которую мы будем охранять.

– Знать териротию? – переспросил Лин.

– Территорию, – поправил я. – Это пространство, которое мы будем охранять. Например, здание, – указал на свой дом.

Парень снова запустил свою пятерню в шевелюру и принялся активно стимулировать мыслительные процессы методом прямого массажа черепной коробки.

– Это же замок, – выпалил Лин после того, как обдумал полученную информацию.

– Правильно, – поддержал его. – А что нужно еще охранять? – спросил мальца.

– Ну, кузню, наверное, – протянул он.

– Нет. Так не пойдет, – сообщил доверительно. – Мы сейчас все осмотрим, как настоящие охранники, и решим, что здесь нужно охранять, – закончил командирским голосом. – Веди, Лин, показывай, – сказал, направляя парнишку вдоль дома, в котором мне в ближайшем будущем придется жить.

– А кошка? – спросил Лин, резко остановившись.

– Какая кошка? А… эта. Да отпусти животину, пусть бежит. Если будет нужна – ты же ее поймаешь?

– Конечно. Это же наша кошка, – сказал Лин, отпустив кошку.

Кошка рванула с места, только пыль поднялась.

Мы начали обход владений моей семьи. Своим умом прекрасно понимал, что, хотя и попал в этот мир из более продвинутого в некоторых областях науки и техники, но все же не являюсь суперчеловеком, который за две недели может захватить половину континента и произвести технологическую революцию. Поэтому придется посмотреть вокруг, проанализировать, сделать выводы и помалкивать. Думать же о том, как устроиться здесь, придется после получения данных. Я прекрасно понимал, что информация из моей реальности, которой владел, делала меня куда более информированным, чем большинство жителей этого мира. Но еще понимал и то, что знание и мудрость, то есть умение применять знания на практике, это очень разные вещи. Вот только мудрым в реалиях этого мира меня уж точно не назвать.

Пока размышлял обо всем этом и следовал за моим маленьким провожатым, мы начали взбираться по ступенькам вверх.

– Лин, – окрикнул парнишку, – куда это ты меня тащишь?

– Наверх, – получил лаконичный ответ.

– Зачем? – спросил удивленно.

– Ты же сам сказал, что нужно все осмотреть, а со стены виден весь замок.

Да уж, башковитый малец. Почему-то об этом даже не задумался. Планировал побегать и все рассмотреть, а здесь наметилась экскурсия с видом сверху. Не рассчитывал я на турне со всеми удобствами.

Вид сверху оказался ошеломляюще прекрасным. У меня захватило дух от того, что увидел. Сверху удалось рассмотреть весь замок. Именно так можно было назвать весь комплекс строений, в котором находился и мой дом. Не знаю, как именовать строение, в котором проживали герцог и его семья, пока буду называть его домом. Дом как будто только что был подготовлен для съемок фильма. Все вокруг находилось в идеальном состоянии. По крайней мере, даже зубцы на стенах оказались на своих местах. В шести углах крепостной стены, немного выступая наружу, стояли шесть башен. Они возвышались над пряслами метров на пять. Замок опоясывал ров с водой.

– А где ворота, которые ведут в замок? – спросил у своего провожатого.

– А вон, – указал Лин на одну из башен.

Немного присмотрелся и увидел, что перед башней под углом опускалась вниз цепь. Наверное, одна из цепей подвесного моста. На восток от замка виднелся лес, он тянулся очень далеко, и, чем дальше от замка, тем выше деревья вздымались вверх. Замок располагался в небольшой долине. Восточную сторону определил по тому, что там поднималось солнце. Судя по положению светила, сейчас было не больше восьми часов. На юге находилось озеро. Его гладь простиралась настолько далеко, что разглядеть, что за ним, не было никакой возможности. На запад вела дорога. Она проходила мимо довольно большого села или хутора. Насчитал домов тридцать. Но их там явно было больше, просто считать со стены было неудобно. Возле села расположились обработанные участки земли. На север раскинулись луга, или луг, на котором росло очень много травы. На этом лугу паслась живность. Вдали разглядел табун лошадей, стадо крупного рогатого скота, наверное, это были коровы, рядом – несколько стад то ли свиней, то ли овец. Уже говорил, что отсюда было плохо видно.

– Вон кузня, – дернул меня за рукав Лин.

Повернувшись, начал рассматривать, что творится внутри двора. Кузню заметил с первого взгляда. Дым из трубы, группа людей, несколько лошадей, шум и стук молота – по-моему, это основные приметы кузницы.

– Вон мой папка, – закричал Лин и замахал рукой.

Никто не обратил на него внимания, и паренек успокоился.

– Давай рассказывай, защитник, что у нас охранять надо, – обратился к приятелю.

– Вон тама у нас склад, – указал он на прямоугольное здание, похожее на большой кирпич. – Там живут солдаты, а там они треринуются, – ткнул пальцем на другое здание.

– Тренируются, – автоматически поправил его.

– Ну да. Там базар, – продолжал паренек, – там трактир. В нем гости останавливаются. В том доме живет прислуга. Здесь живешь ты. Помнишь?

– Ага. Помню. – Тоже мне, приколист нашелся. – А там что? – указал на здание среди деревьев.

– Там герцогиня разные цветы растила. У нее даже черная роза была. Я сам видел, через окно, – признался Лин.

– А что это за толпа на базаре? – уточнил, разглядывая, как собравшийся народ шумит и яростно жестикулирует.

– Ой! Наверное, что-то будет! – закричал Лин. – Побежали, посмотрим!

И Лин рванул к ступенькам. Пришлось и мне бежать за ним. Угнаться за столь резвым парнем было непросто. Я бежал медленно, но устал страшно. В конце забега дышал как загнанная лошадь, но все же не потерял мальчишку из вида и не потерялся сам. Хотя где здесь теряться?

Толпа на рыночной площади собралась знатная. Человек двадцать. В стороне стояло двое стражников. Они оперлись на стену и держали в руках алебарды. Наверное, это были алебарды… Что-то, похожее на копье, к которому присобачили топор. На стражниках были надеты кирасы, если правильно помню, как называется эта одежда. Такие железные бронежилеты с небольшой юбочкой внизу. На головах красовались шлемы без забрал. Чем-то это смахивало на мотоциклетный шлем с козырьком и гребнем, как у петуха. Стражники тихонько переговаривались между собою, посмеивались и бросали взгляды на толпу. Понятно. Им интересно, чем все закончится.

А шум тем временем нарастал. Работая локтями, постарался пролезть в середину толпы и посмотреть, что там происходит. Мне почему-то и в голову не пришло, что такого пацана, как я, в этой очень резвой толпе могут покалечить на раз-два.

В середине толпы, на коленях, в пыли, стоял пожилой человек. Назвать его дедом язык не поворачивался. Возле незнакомца валялась полотняная торба. Из нее выпали кусок хлеба и еще что-то, наверное, оно когда-то было съедобным. Одежда человека была в грязи, порвана, но в ней угадывалась былая добротность. В руках мужчина сжимал посох или, точнее даже, шест, предназначенный явно не для того, чтобы опираться на него при ходьбе. И хотя он наклонил голову вниз, было видно, как незнакомец рассматривает людей, которые его окружили. Мне благодаря моему маленькому росту прекрасно было это видно. Ведь метр с кепкой или метр десять – это не так и много на фоне местных ребят. Мужик осматривался как хищник, готовый в любую минуту броситься на добычу и разорвать ее. Правая рука у него была подвязана, словно при переломе, а в левой, как уже сказал, находился посох.

Стало интересно, что здесь произошло. Начал внимательно прислушиваться к разговору. Когда услышал, в чем дело, невольно улыбнулся. Такой развод, какой здесь устроили, еще нужно было придумать. Молодой парень лет двадцати с фигурой бугая и минимумом интеллекта на лице нагло наезжал на старого человека. Он заявлял, что этот путник наступил на самую любимую курицу его тетушки и задавил ее. При этом с морды лица не сходила наглая ухмылка. Между прочим, тетушка была тут же и с не менее ехидной ухмылкой оплакивала любимую птаху. Бугай, как я уже обозвал его про себя, заявил, что только пять серебрушек могут утешить бедную женщину. В противном случае господа стражники расскажут грубияну, как неправильно обижать жителей славного герцогства. Стражники начали активно соглашаться, закивали головами. Народ тихонько бурчал что-то под нос, но разобрать что, у меня не получилось.

Да. Курица явно была с золотым напылением на когтях, исходя из широко раскрывшихся от названной суммы глаз окружающих. Не нужно было быть великим аналитиком, чтобы понять: мы имели дело с отработанной схемой развода, в которой имелось несколько заинтересованных сторон.

– Да не трогал я никаких куриц. Ты же видишь, что я еле хожу. Кроме того, уже несколько дней ничего не ел. И даже если бы захотел догнать курицу, то не смог бы, – хриплым голосом заговорил пожилой человек.

– А мне начхать! – заявил бугай. – Я видел тебя. И у меня есть свидетели. Точно говорю? – повернулся он с угрозой к окружающим.

– Ну да. Да, наверное, – начала нервничать толпа, хотя и соглашалась с обвинителем.

Видя, что добром дело кончить не получится и как минимум мордобой обеспечен, старик сказал:

– Я отработаю. Я все отработаю. – Голос у него был уже дребезжащим, но взгляд по-прежнему оставался холодным.

– Нет. Или деньги, или к стражникам, – заявил бугай. – Ну, может быть, кто-то заплатит за тебя.

Бугай заржал. Видимо, это была смешная шутка, по меньшей мере для автора, хотя его никто не поддержал.

Очень захотелось помочь старику и избежать драки. Но как? Не мог же я просто разогнать всех. Вряд ли меня послушались бы. Привлечь герцога? Но пока буду бегать, здесь устроят хорошую потасовку с мордобоем и членовредительством.

Старик чем-то напоминал китайца. Нет, не внешне. Если вы смотрели фильмы про Шаолинь, вы меня поймете. Это был воин. План быстро сформировался в голове. Ведь не зря я в свое время перечитал такое количество книг о попаданцах. Это был мой рояль в кустах. Поясню на пальцах: я помогу ему, а он – мне. Поэтому решил заполучить неизвестного любой ценой.

Пробравшись в круг людей, выпрямился и заявил:

– Я заплачу за него.

Народ притих. Потом увидел мелкого внутри круга. Всех сотряс громкий хохот.

– Пошел вон, щенок! – рыкнул на меня бугай.

– Я не щенок. Я Кевин герцог де Сента, – заявил, осматривая людей вокруг.

Это был риск. Если титулы здесь не имеют реальной ценности, мне могли всыпать по первое число. Убивать же за такое, наверное, не должны? Бугай поперхнулся, стражники встрепенулись и подтянулись поближе, хотя особого почтения к моей персоне не наблюдалось даже по минимуму.

– Я заплачу за него, – повторил уже с нажимом. – У меня только два вопроса к уважаемому путнику.

– Ну, задавай, малец, – усмехнулся старик.

– Первый вопрос: вы воин?

Старик посмурнел.

– Был. Когда-то. Давно, – ответил он односложно.

– Второй вопрос. Вы сможете научить меня вашему дзюдо?

И зачем мне это сдалось? Ума не приложу, хотя нет, я же решил, что нужно побеспокоиться о физическом состоянии организма. Старик закашлялся. Глаза выдали высшую степень удивления. Неужели угадал? Неужели это действительно мой рояль?

– Откуда вы, молодой человек…

– Потом, – прервал его. – Все вопросы потом.

– Согласен стать вашим учителем, – заявил старик совсем другим голосом. – Но только с разрешения вашего отца.

– Тогда пошли за разрешением, – предложил ему.

Потом развернулся и спокойной походкой направился к моему дому. По идее отец был там. Старик поднял котомку и последовал за мной.

– А ну стоять, – взревел бугай. – Сначала деньги.

Ну, вы скажите, пожалуйста, у них здесь все такие отмороженные или только этот не в курсе, что такое субординация? Его слова вывели меня за рамки культурного поведения. Крышу снеслонапрочь, наверное, уже и думать забыл, что мне только двенадцать. И вес не под сто кило, а тридцать с веником и тапками. А может, и меньше.

– Уважаемый! – обратился к бугаю. – Да без базара. Берите пострадавшую. Владелицу пострадавшей. Не забудьте прихватить помогавших вам стражников и идем к отцу. Он и денежку отдаст. И по шапке получат некоторые с алебардами за рэкет в рабочее время. И налог возьмет – за незаконное передвижение пернатой живности по территории замка без соответствующего письменного разрешения.

– Чего? – вылупился бугай.

– Говорю понятным языком. После проведения вашей операции, связанной с вымогательством и соответственно приносящей вред репутации герцогства де Сента, вы, любезный, остались должны в казну герцогства пять серебрушек. А если надумали укрыться от уплаты налогов…

Я многозначительно посмотрел на стражников. Они замерли. Потом старший, видимо, сообразил, чем все может обернуться, если пострадает казна герцогства. Он подтолкнул младшего, и они направились к бугаю.

– Да ладно, ваша светлость, сколько там той курицы, – резко изменил тактику громила. Видно, мозги, хоть и в зачаточном состоянии, у него все же были. – Она и сама, наверное, скоро издохла бы. Не нужно нам платить пять серебрушек, – залепетал бугай.

– Мне очень жаль вашу курицу, – прервал я его речь. – Очень рад, что к уважаемому путнику больше нет претензий. Но! Если требования были преступными и ничем не обоснованными, то согласно Уголовному кодексу – статья о вымогательстве и разбое – вы должны заплатить штраф в размере четырех серебрушек и еще две за обман фискальных органов герцогства. Итого одиннадцать серебрушек.

Глаза у народа начали лезть на лоб. Стражники даже рты раскрыли. Они явно силились вспомнить этот кодекс с его расценками. Все собравшиеся соображали, что это за такие фискальные органы. Мне было приятно от того, что не потерял умения сочинять умные, но не имеющие смысловой нагрузки «бумажки». А я в свое время переписал их столько!..

– Пошли, родимые. Сейчас герцог будет решать судьбу злостного неплательщика налогов, – заявил, направляясь к своему дому.

За мной пошел старик. На его лице блуждала ехидненькая улыбка. Из моей белиберды он явно понял намного больше, чем все остальные. А это уже получалось интересненько. Бугай решил слинять, но стражники с алебардами быстро убедили и его, и владелицу курицы, что следовать за мной – очень даже правильное решение.

Когда мы подошли к дому, повернулся ко всем и попросил, чтобы меня подождали перед входом. При взгляде на бугая создалось впечатление, что он уменьшился в размерах. И вид у него был, как я где-то вычитал, лихой и слегка придурковатый.

Спокойной походкой вошел внутрь. Ну и где искать отца в этом нагромождении комнат? В холле убирала служанка, ей и задал данный вопрос. Из ответа узнал, что отец, не дождавшись меня, сел завтракать. Поэтому пошел в столовую.

Родитель сидел за столом. Было видно, что он чем-то обеспокоен. Еда перед ним осталась практически не тронутой.

– Доброе утро, отец, – приветствовал герцога.

Он поднял голову. На его лице можно было прочитать один большой вопрос – где тебя черти носили? Но он очень быстро взял себя в руки.

– Доброе утро, Кевин. Как погляжу, ты чувствуешь себя превосходно. Уже позавтракал? Или присоединишься?

– Спасибо, отец. Ты мог бы мне помочь? Помнишь наш последний разговор?

Герцог поднял бровь и кивнул. Быстренько обрисовал ему ситуацию и по ходу сообщил, что народ ожидает его решения.

Герцог посмотрел на меня долгим и очень внимательным взглядом.

– А ты взрослеешь, Кевин. И начинаешь вести себя как настоящий правитель. Правда, не совсем понял, откуда у тебя взялись эти мудреные слова. Но об этом поговорим потом. Поясни мне, пожалуйста, зачем тебе учитель боевых искусств?

– Посмотри на меня внимательно, отец, и скажи, тебе нужен такой хилый помощник? На меня ведь страшно дунуть, вдруг переломлюсь от ветра. И еще. Я ведь говорил, что хочу быть похожим на тебя, а не на немочь бледную, как говорит наша кухарка.

Отец улыбнулся, видно, о лексиконе кухарки он был наслышан.

– Ну и самое основное. Я нашел себе учителя и хочу, чтобы ты рассмотрел эту кандидатуру. Думаю, будет правильно, если ты как более опытный в этих делах определишь: подходит ли человек на эту роль? И если да, реши все остальные вопросы.

– Это какие же? – Герцог откровенно улыбался.

– Сколько платить, где поселить и тому подобное.

– Не думал, что после падения в ров ты настолько сильно изменишься, – заявил герцог. – Да и говоришь как-то интересно.

Мне стало плохо. Даже перепугался, что меня раскусят. Уже начал примерять на себя кандалы, но пронесло.

– Хотя… мне нравится, – вдруг сообщил его сиятельство. – Ладно, пошли, посмотрим на нарушителей порядка.

Мы вышли на крыльцо. Отец посмотрел на толпу народа и вдруг замер. Его взгляд упал на старика. В глазах светились удивление, узнавание, радость и еще что-то. Так мне показалось в тот момент.

– Кевин! – обратился ко мне отец. – Это тот путник, которого обвинили в убийстве курицы?

Его голос стал холоден, как лед. Не мог понять, что произошло. Ведь буквально минуту назад он находился в прекрасном расположении духа. Сейчас же готов был метать громы и молнии.

– Да, отец, – ответил с опаской.

– Напомни, пожалуйста, Кевин, что полагается за нарушение законов в данном случае, – попросил герцог довольно громко, чтобы его услышали все присутствующие.

Быстренько постарался вспомнить, что и за что насчитал.

– Согласно Уголовному кодексу по статье о вымогательстве и разбое положен штраф в размере четырех серебрушек, и еще две за обман фискальных органов герцогства. Итого одиннадцать серебрушек, – отбарабанил я.

– Одиннадцать, значит… – проговорил отец. – Послушай, Кевин, – заговорил он, – плохо, видно, ты учил сей Уголовный кодекс и законы о фискальных органах. Нет здесь никакого обмана фискальных органов, и соответственно штраф в два серебряных начислен неправильно.

Бугай расслабился и начал улыбаться. Видно, думал, что мальцу сейчас обломится. Я тоже повернулся к отцу и хотел возразить, но он прервал меня жестом.

– Начнешь учить этот закон на память, – вынес приговор отец.

Бугай лыбился внаглую.

– Но займешься этим после того как выучишь на память Уголовный кодекс. Потому что за разбой полагается восемьдесят серебряных и двадцать плетей или год каторжных работ на лесоповале, в Черном лесу.

Народ вздрогнул. С бугая можно было рисовать картину «Приплыли».

– Но слово герцога закон, а Кевин ваш будущий герцог, поэтому могу оставить в силе то, что насчитал он.

– Ваше сиятельство, – бугай упал на колени, – я согласен заплатить то, что насчитал его сиятельство. Пощадите, пожалуйста.

Он почти взвыл от ужаса. И чем им так не нравится Черный лес, если у народа такая паника?

– Ну, Кевин, решай. Как будешь поступать? Ибо ты взялся судить, тебе и заканчивать дело, – сказал герцог и подмигнул мне так, чтобы этого не видели люди.

Я сделал вид, что задумался. Даже голову почесал, чтобы почетче сформулировать.

– Отец, извини меня за то, что плохо учился. Но слово герцогов де Сента тверже стали, считаю, было бы неправильно менять приговор. Но думаю так: пусть виновный выберет, что ему больше нравится, мое решение или то, что положено по закону. Ведь наша семья известна не только справедливостью, но и милосердием.

– Я выбираю ваше решение, ваша светлость, – не дал мне договорить бугай. – Дай вам боги здоровья и долгих лет…

– Ладно, – прервал его отец. И, обращаясь к стражникам, добавил: – Вы слышали, каково решение? Одиннадцать серебряных в казну. И проследите за скоростью исполнения. Будет тянуть с выплатой – поедет в лес. Все. Расходитесь работать.

Дальше он повернулся к старику, улыбнулся и сказал:

– Ну что же вы, милостивый государь, заходите в дом, поговорим о том, как отработаете пять серебрушек, – и приглашающе открыл дверь.

Глава 3

Когда двери закрылись, герцог и старик повернулись друг к другу, замерли на несколько мгновений, а потом тепло обнялись. Я застыл как громом пораженный. Наверное, можно было понять и объяснить многое, но не эту ситуацию. Герцог с оборванцем стояли, обнявшись, и молчали.

– Рад приветствовать вас, Учитель, в своем доме. Мне очень приятно, что вы вспомнили обо мне и решили заглянуть в гости, – заговорил герцог.

– И я рад за тебя, герцог де Сента, – ответил гость.

– Учитель! Мы же договорились, никаких титулов, – возмутился отец на приветствие.

– Ладно, ладно, уговорил, Артуа, никаких так никаких. Смотрю, у тебя подрастает достойная смена. Орел! Ты бы видел, как он разложил на составные ситуацию на базаре. У меня вряд ли получилось бы лучше. Уже думал, что придется в целях профилактики поломать парочку рук или ног, а паренек буквально за пару минут так все обыграл… Прямо загляденье. Чувствуется голубая кровь де Сента.

– Я подозреваю, что завтрак ты сегодня пропустил, – перешел родитель к более приземленным материям, – так что прошу к столу. – Хозяин замка указал рукой в сторону столовой и по ходу распорядился, чтобы накрыли еще на одну персону.

– Артуа! – прервал его старик. – Я, конечно, голоден, но не до такой степени, чтобы садиться за стол в подобном виде. Ты не будешь возражать, если немного приведу себя в порядок?

– Извините, Учитель, – склонил голову герцог, – ваша комната там же. Одежда и все необходимое – в ней. Воду сейчас организуют.

Герцог отдал распоряжение прислуге, и та со всех ног помчалась исполнять пожелания своего хозяина.

– Через час ожидаю в столовой, Учитель.

– Давай через два, а то не успею отмокнуть, – попросил старик. – Ты посмотри на мой вид! За несколько последних недель я стал похож на лешего.

Он развернулся и пошел наверх по лестнице. Повернувшись к герцогу и стараясь придать себе вид заинтересованного подростка, спросил:

– А кто это?

– Это мой учитель, сынок, – ответил тот.

– Можно поподробнее? Учитель чего? И откуда он пришел в таком не совсем учительском виде? – выдал на-гора заинтересовавший меня вопрос.

– Пошли присядем и поговорим.

Мы подошли к дивану, который стоял в столовой, и сели на него. Сразу же забрался на диван с ногами, ну имелась у меня такая привычка. Очень мне удобно было так сидеть. Герцог тут же отправил всю прислугу заниматься более важными делами, чем подслушивание разговора отца с сыном.

Его сиятельство посмотрел на меня своим фирменным – долгим, пристальным и изучающим – взглядом. Мне стало не по себе. Почему он так смотрел на меня? Неужели что-то заподозрил? Но герцог начал говорить спокойным голосом, и я расслабился.

– Когда мне стукнуло двенадцать лет, как тебе сейчас, мой отец, твой дед, нанял для меня учителя. Этот учитель должен был научить меня защищать свою жизнь в любых ситуациях. С оружием в руках или без оного. Один на один или против толпы. Мне не единожды приходилось плакать на тренировках. Еще довелось пережить множество не самых приятных минут в жизни. Но уже не один раз именно благодаря этому умению я выкручивался из самых неприятных ситуаций и до сих пор остался живым. Есть очень много людей, желающих, чтобы трон герцога освободился. Им самим хочется занять его. Когда мне было восемнадцать, учитель сказал, что мое обучение закончено и он не прочь немножко попутешествовать и посмотреть мир. Иногда он заходил к нам в гости, правда, в более презентабельном виде, чем сегодня. Последний раз, если правильно помню, Учитель был у нас в гостях года четыре назад. Сегодня ты его спас и попросил решить, можно ли ему быть твоим наставником. И как ты думаешь, каким будет ответ?

– Да? – спросил не очень уверенно.

Что-то в тоне герцога мне не понравилось. Я нутром почувствовал какие-то неприятности, хотя и не мог объяснить этого чувства. Все мое естество кричало, что нужно отсюда бежать, и чем быстрее – тем лучше. Но как далеко в этом мире мог убежать подросток моих лет, даже не представляю. Хотя, наверное, далеко – не очень получилось бы…

– Нет! – Ответ герцога был сухим и строгим. – Я не могу позволить учить того, кого даже не знаю.

У меня непроизвольно открылся рот.

– Но, отец… – хотел возразить ему.

– Извините, но очень сомневаюсь, что я вам отец. Вам объяснить, почему напрашиваются такие выводы?

Меня начал бить озноб. Все книги о попаданцах говорили о том, что эти люди – самые лучшие специалисты по маскировке. А здесь… Меня вычислили буквально за один день. И мне даже страшно было представить, чем для меня мог закончиться этот разговор. Не знаю, как я выглядел, но, наверное, всю гамму чувств и эмоций герцог без труда смог прочитать на моем лице.

Герцог был спокоен. Очень спокоен. Наверное, таким спокойствием отличается палач возле плахи. А чего ему нервничать, не ему ведь голову рубят.

– Да… не мешало бы объяснить, – ответил я, уже мысленно прощаясь с жизнью.

– И поэтому – тоже.

– Не понял, – поднял на вельможу свои глаза.

Руки нервно затряслись, а по всему телу пробежала крупная дрожь.

– Тогда постараюсь изложить все по пунктам, – начал герцог. – Первое. До падения со стены мой сын мало того что говорил плохо, он еще и заикался и не выговаривал некоторые звуки. Второе. Его словарный запас был раз в десять меньше того, которым вы оперируете сегодня. Он представления не имел ни об Уголовном кодексе, ни о фискальных органах герцогства. Третье. Сын сторонился людей, с которыми не был хорошо знаком. Проще говоря, он всегда старался от них убежать. А чтобы заговорить с незнакомцем или подойти к нему… нет, это было из разряда невозможного. Четвертое. Логическое объяснение своих поступков с аргументацией и побуждением других сделать то, что ему необходимо, у сына вообще не присутствовало ни в каком виде. Пятое. Математику, даже в самом примитивном виде, ему еще не преподавали, и он, к моему сожалению, не умел считать. Читать и писать тоже не умел. Его учитель должен был приехать только этой осенью, после того как сыну исполнится двенадцать. И по этой причине законы он еще не учил. Дальше продолжать? Или все же могу услышать ответ на заинтересовавший меня вопрос?

Я был в шоке и ужасе. Житель так называемого средневековья вычислил меня буквально за несколько часов. Это неправильно. По логике жанра я должен был оказаться умнее всех. Вышло же… Ужас! Но, набравшись храбрости, все же спросил:

– А есть еще какие-то аргументы в пользу данной теории?

– Еще могу привести как минимум пять аргументов. Но думаю, что и этого достаточно. Итак…

Я молчал. А что бы вы сказали на такое? Даже не знаю, что нужно говорить в подобной ситуации. Как отреагирует отец, узнав, что его сын умер? Не знаю. Даже если меня не прибьют на месте или не сожгут… Дальше мне рисовались такие картины, каких и врагу не пожелаешь.

– С чего начинать? – спросил, глядя на герцога.

– С начала!

Голосом герцога можно было заморозить воду.

– Тридцать семь лет назад в мире, называемом Земля, в семье простых рабочих родился ребенок, которого назвали Константином, или по-простому Костей. Мальчик рос. Ходил в детский сад. Потом пошел в школу. В школе отучился десять лет. После поступил в институт, где обучался по специальности «Электроника и вычислительная техника». Дальше он работал на благо родины и для того, чтобы заработать на хлеб насущный. Несколько дней назад произошел несчастный случай, в результате которого в моем мире я, наверное, погиб. Очнулся здесь, в теле вашего, герцог, сына. Дальше вы все знаете.

– Ты говоришь правду, – сказал герцог более спокойным голосом.

– А почему вы так решили? Вдруг я злодей, который решил воспользоваться телом вашего сына для каких-то своих грязных делишек. – Нервишки шалили по полной программе.

Герцог улыбнулся.

– Понимаешь, Костя… Разрешишь так тебя называть?

Машинально кивнул.

– Я могу чувствовать ложь, как собака чует добычу. Да, – протянул герцог, – вопросов стало больше, чем ответов. Итак, Кевин все-таки погиб. Я не ошибся. Вместо этого в теле моего сына находится человек из другого мира, почти мой ровесник. Ты был человеком?

Дурацкий вопрос выбил меня из колеи.

– Ну да, – ответил на автомате.

– И, как это ни странно, я тоже не знаю, как правильно реагировать на эту ситуацию. Поверь мне, даже не представляю, как быть дальше. Попробую объяснить причины, надеюсь, что как разумный человек ты поймешь, почему говорю об этом с тобой. Потеря наследника делает меня вынужденным женихом, ибо герцогство должно иметь наследника. А жениться я как-то не собираюсь. Я очень любил Катрин, и, кроме нее, мне никто не нужен. Хотя мы были знакомы всего несколько месяцев… – Последнюю фразу герцог произнес почти шепотом. – В случае смерти единственного сына по закону вопрос о свадьбе должен быть решен незамедлительно, ведь нужно родить нового наследника. В результате начнутся политические игры. И вопрос даже о малейшей симпатии перестанет рассматриваться и приниматься во внимание. Самый лучший вариант – это моя смерть, потому что земли герцогства – очень лакомый кусочек. Много здесь есть полезного. Если же я объявлю, что Кевин умер, а его место занял дух кого-то, пришедшего даже не из нашего мира, есть несколько вариантов развития ситуации. Например, меня могут объявить сумасшедшим и, воспользовавшись этим, упечь в дом для подобных людей. А там, как известно, долго не живут. Над герцогством поставят управляющего, до твоего совершеннолетия. Но ты вряд ли долго так проживешь.

Его сиятельство замолчал, он раздумывал о чем-то своем.

– Или еще вариант. Тобой займется суд храмовников, тебя признают воплощением зла. Потом, после суда, сожгут на костре – на всякий случай. Но попутно начнут очищать от скверны землю, на которой это произошло. Позволить им жечь людей на моих землях? Да никогда! Меня объявят сообщником вечного зла и, наверное, тоже попытаются сжечь. Сдаваться на их милость я не собираюсь. В результате моего сопротивления появится много жертв, по сути не виновных во всех этих разборках. Это первое, что приходит в голову. А какие гениальные расклады могут созреть в головах тех, кто уже давно имеет на меня зуб, даже страшно представить. И что теперь будем делать?

Я молчал. Что можно было сказать на это? Не набиваться же в сыновья герцогу? Да и потом мы почти ровесники. Да, нелегка судьба попаданца. Это только в книжках главному герою все подносят на блюдечке. А почему бы и не попробовать?..

– Извини, Артуа. Разрешишь обращаться к тебе таким образом? – Герцог кивнул. – …У себя в мире я очень любил читать. Определенной популярностью там пользовались книги, в которых описывалось, как герой попадает в другой мир. Герой попадал туда в своем теле или переселялся в чье-то. Но в конечном итоге благодаря информации, которой обладал, попаданец делал очень много хорошего для своих друзей и для того мира, в котором оказывался. Ведь мой мир отличается от твоего, как королевский замок от лачуги нищего, которая стоит где-то на болотах. Мой мир в техническом смысле шагнул далеко вперед… И, кроме того, попав в этот мир, я совсем не хотел ломать чьи-то жизни и судьбы. Правда, меня и не спрашивали. Если бы я мог вернуться и это помогло бы вернуть твоего сына, я бы не задумался ни на минуту. Но, увы. Я даже не знаю, как сюда попал. И тем более не знаю, как возвратиться в свое тело. Хотя, боюсь, что его уже похоронили и мне некуда возвращаться.

Мы замолчали. Все, что мог, я уже озвучил. Что еще можно было добавить в этой ситуации, не знаю. Обычно в книгах герои сами рассказывали своим доверенным друзьям, кто они и откуда. В этой же ситуации… ну… не знаю. А победить герцога в бою, чтобы спасти свою жизнь, – это смешно или грустно. Мне двенадцать лет. Только двенадцать.

– Знаешь, Константин, у меня есть одно предложение, – наконец сказал его сиятельство. – Не знаю, как ты на это посмотришь, ну да ладно. Хоть это и звучит смешно, но предлагаю тебе стать моим сыном.

Рот раскрылся самопроизвольно, чтобы что-то сказать, хотя я и сам не знал что.

– Подожди. Не перебивай. Прекрасно понимаю, что Кевина не вернуть. Мне это решение не приносит никакой радости, но долг заставляет думать еще и о жизни тысяч подданных, о их будущем. Единственный вариант, который вижу сейчас, это ничего не менять в той жизни, которая идет своим чередом. Мне придется поставить тебе несколько условий, но думаю, что они разумны. Первое: никто и никогда не должен узнать, кто ты на самом деле. Если такая необходимость возникнет, в чем лично я сомневаюсь, мы будем решать этот вопрос отдельно. Второе: тебя зовут Кевин. Ты наследник герцога де Сента со всеми вытекающими правами и обязанностями. Третье: наверное, самое тяжелое. Хотя бы на людях ты должен будешь называть меня отцом.

Выпадение в осадок оказалось полным. Я уже приготовился ко многому, вплоть до того, что меня выгонят и придется каким-то образом самому заботиться о себе. Но поставленные условия были более чем шикарными. Хотя из прошлого опыта знал: если тебе предлагают шикарные условия потому, что это также нужно и благодетелю, можно под это что-то и выторговать. Что мне нужно для полного счастья?

– Герцог, меня более чем устраивает ваше щедрое предложение.

– Но… – велел мне продолжить аристократ.

– Но есть несколько просьб и пожеланий. И очень надеюсь, что они адекватны и выполнимы.

– Ну, давай. Озвучивай, – Артуа еле заметно улыбнулся.

– Первая касается моего пребывания в этом мире. Пока я ничего не знаю о здешней жизни. Моя информация ограничивается знаниями Кевина и тем, что я сегодня увидел. Поэтому мне нужны учителя, которые помогут стать частью этого мира. Ведь нужно будет с высоко поднятой головой нести славу рода де Сента.

– Красиво сказано. Согласен, – кивнул герцог. – Еще что-то?

– Да. Так как мне далеко не двенадцать, очень не хотелось бы, чтобы меня воспитывали как маленького мальчика или подростка. Также прошу соответственно относиться и уважать мои поступки и решения. Не хочу, чтобы мое мнение игнорировали при принятии тех или иных решений, особенно касающихся моих жизни и будущего. Было бы не очень приятно узнать, что меня уже женили. Хотя согласен на конструктивную критику с предложениями.

Герцог улыбнулся и выдал фразу, которая загнала меня в тупик.

– Разумно. Поздно.

– Не понял, – удивился такому ответу.

– Объясняю. С первым – согласен. Пожелание считаю разумным. А по поводу женитьбы ты опоздал. Решение о ней было принято еще пять лет назад. Так что извини, но с этим не помогу.

Я поперхнулся. Ожидал чего угодно, но не такого. Хотя ладно, мне только за десятку перевалило. Думаю, успею разобраться с данным вопросом. Меня девушками тяжело напугать. Или нет?

– А сколько невесте лет? – задал единственный разумный вопрос в данной ситуации.

– Десять, – глаза герцога смеялись, – и если захочешь, можешь посмотреть на нее. Она живет недалеко. Два дня пути.

– Полагаю, компромиссное решение найдено, – подытожил я. – Если будут возникать вопросы, думаю, мы сможем решить их по ходу дела?

Герцог с удовольствием кивнул. Подал ему руку, и мы скрепили наше соглашение рукопожатием.

– Еще, отец, вопрос по поводу учителя. Мог бы ты пересмотреть свое решение и одобрить кандидатуру учителя?

Герцог уже веселился вовсю.

– Дожил! – притворно вздохнул он. – Родной сын начинает из меня веревки вить. А уверен, что это то, о чем ты мечтал всю жизнь? – Тон его стал серьезным.

– Нет. Даже больше чем уверен, что успею не один раз пожалеть об этом решении.

– Ну тогда зачем он тебе нужен?

– Первое, – начал я, подражая герцогу, – очень хочется жить. Исходя из той информации, которую имею сейчас, некоторые этого не одобряют. Я им нравлюсь явно не живым. Второе: если придется отстаивать честь семьи де Сента, хочу иметь все, необходимое для этого.

– А ты мне нравишься, Ко… Кевин. Хорошо. Но все, что скажет учитель, придется выполнять свято, как указание свыше. И мне можешь не жаловаться. Не поможет.

– Еще вопрос. А как зовут учителя?

Герцог посмотрел на меня внимательно и ответил:

– Учитель. Так его зовут. Никаких других имен он никогда и никому не называл. О, да вот и он сам, легок на помине. Прошу к столу, господа.

Отец поклонился, указал Учителю и мне на стол.

– Обед сейчас подадут.

Глава 4

Уже прошло больше чем полчаса после нашего задушевного разговора с герцогом Артуа де Сента, но меня все еще пробивали всплески адреналина и нервный тик. Можно было ожидать чего угодно, но того, что произошло, честно, не ожидал. Это самое классное предложение, на которое можно было рассчитывать в моем положении. Отец с Учителем жевали вкусности и оживленно разговаривали друг с другом.

Артуа расспрашивал гостя о его последних приключениях, и тот рассказывал о них в пародийном жанре. Из рассказа собеседника выходило, что какая-то кучка недоумков решила проверить свои шкуры на прочность, и он любезно согласился им помочь. Но они, к сожалению, оказались непрочными, и теперь старый воин переживал, не выставят ли ему счет за порчу шкур чьих-то вассалов.

Если серьезно, то на Учителя было организовано нападение отряда головорезов численностью в двадцать или более человек. Спланировали сие действо с подачи какого-то там виконта – за отказ мастера обучать вельможу и его друзей. Закончилось нападение девятнадцатью трупами и парой калек, которых оставили в живых для передачи сообщения виконту. Но так как Учитель, старый и немощный человек, не смог уберечь собственную руку, то и пришлось прикидываться калекой. А чтобы не привести гостей к своему ленивому ученику, пришлось еще и маскарад устроить.

– Знаешь, Учитель, а мой наследник очень хочет, чтобы его хорошенько погоняли. – Говоря это, герцог почему-то ехидненько улыбнулся. – Согласишься ли стать его наставником? И, кроме того, как мне помнится, ты должен ему пять серебряных.

Оба собеседника засмеялись. Сначала скромно, потом их понесло. Немного успокоившись, мастер спросил:

– Слушай, Артуа, может, я чего-то не понимаю, но в этом возрасте дети не должны себя так вести. Они не должны походить на взрослых, если мне не изменяет память. Хотя, что поделаешь, старею…

– Так то дети…

Голос аристократа наполнился высокомерием и спесивостью. И как у него это получалось? Вроде говорил обыкновенные слова, а смысл… Вот это виртуозное владение речью…

– Отпрыскам древнего и славного рода де Сента полагается быть самыми лучшими.

Они снова рассмеялись. Было видно, что эти два человека понимают друг друга с полунамека.

– Скажите, молодой человек, для чего вам уметь драться? – обратился ко мне старик.

– Мне это не нужно. Не собираюсь я ни с кем драться, – ответил ему.

– Зачем тогда вы просили меня стать вашим наставником? – Он удивленно поднял бровь.

– Я просил научить меня вашему дзюдо, а не драться. Пусть мальчишки на улице дерутся. Представителю древнего рода и других проблем хватает, – решил попробовать себя в высокопарном стиле разговора.

– И какие же проблемы у представителя древнего рода? Особенно в столь юном возрасте. – Старик улыбался.

Его явно забавлял разговор, и он не собирался его прерывать.

– Понимаете, уважаемый. Так как я единственный наследник глубокоуважаемого герцога Артуа де Сента, то приходится делить с ним его доброжелателей. А мне, несмотря на молодость, как-то не хочется однажды проснуться с перерезанным горлом. Особенно если это произойдет из-за неумения отбить у некоторых такие нехорошие желания, можно вместе с почками. Кроме того, после защиты чести рода де Сента не хотелось бы заниматься еще и лечением порезов, нанесенных колюще-режущими предметами. Или лечить конечности, случайно переломанные из-за неправильного пожатия благородной руки. Еще вы сами сегодня рассказали, насколько любят пошутить представители высшего света.

К концу моего монолога отец и гость уже еле сдерживались от смеха. Они практически похрюкивали, то же мне высшее общество.

– Также, уважаемые господа, в обществе, где тебя больше рады видеть в роли покойника, мне жизненно необходимо научиться доходчиво аргументировать свою точку зрения. В остальном же я совсем мирный человек и не собираюсь ни с кем драться.

– Да, Артуа. Не ожидал, совсем не ожидал, что единственный наследник рода де Сента окажется мудр не по годам. – В голосе мастера послышалась нотка уважения.

Правда, не понял к кому. Ко мне или к отцу.

– А если тебе предложат доказать, что ты сильнее? Или начнут доказывать, что ты слабак? Сможешь доказать, что они сильно не правы?

Да. Вопросы были явно провокационными.

– Учитель, последний раз мое желание доказать свое превосходство завершилось падением со стены в ров. И только благодаря чуду я еще жив. И до меня очень хорошо дошло, что есть более безопасные способы что-либо доказывать. И еще хочу заверить вас, что прекрасно понимаю: есть ситуации, в которых никому ничего доказывать не надо.

– Хорошо, Кевин. Я научу тебя тому, что знаю. Но скажи мне, кто тебе рассказал о дзюдо. Вряд ли это твой отец.

– Честно рассказать? – переспросил я.

Его сиятельство занервничал. Я же улыбнулся и сказал:

– Я смотрел на то, как вы вели себя на базарной площади, было понятно, что вы не простой воин. Но так как я не знал, как назвать ваш стиль боя, то и назвал первое, что пришло в голову. И это оказалось слово «дзюдо». Вот.

В данном случае я говорил правду. Хотя в голове во время встречи со стариком крутились и самбо, и ушу.

– Вот так и прокалываются, – снова рассмеялся Учитель.

Что-то им сегодня слишком весело. Не плакать бы потом.

– А я-то подумал… Да ладно…

– И какое же жалованье ты мне готов предложить? – Вопрос прозвучал иронически.

Отец вовсю улыбался, наблюдая за нашими переговорами.

– На первое время, пока не отработаете пять сребреников, предлагаю вам, Учитель, стол и кров. Потом посмотрим.

Смеялись мы уже втроем. У меня, по крайней мере, это был отходняк после нервного перенапряжения. Разговор по душам с «биологическим» отцом не прошел бесследно для моей психики, за последнее время перенесшей довольно много злоключений.

– Не кажется ли тебе, Артуа, что твой сын слишком жадный? – спросил мастер, рассматривая меня уже более серьезно.

– Извините, – ответил наставнику, – но я не жадный. Просто очень бережливый и рачительный.

Минуту в столовой стояла тишина. Все думали о своем, но было видно, что обед и разговор принесли присутствующим истинное наслаждение.

– Ладно. Бережливый ты наш, – заговорил мастер, – выучу тебя. Но уверен ли ты, что тебе это надо? Может быть, стоит подождать пару лет, а уже потом заниматься такими тяжелыми тренировками. Ведь, когда начнем, отказаться уже не получится.

– Прекрасно понимаю, Учитель, на что соглашаюсь. Я буквально перед вашим приходом говорил отцу, что буду жалеть об этом. Возможно, буду плакать и молить, чтобы вы прекратили мучить меня. Но также прекрасно понимаю и то, что жизнь у меня одна, а желающих отнять ее намного больше.

С наставником был предельно честен. Ведь что такое изматывающие тренировки, мог только догадываться. Для меня и занятия физкультурой во время учебы в школе были мучением. Хотя там, по большому счету, мы ничем таким серьезным и не занимались.

– Удивил ты меня, Артуа. Думал, что мне придется вбивать мудрость в голову мелкого шалопая. Здесь же вижу очень необычного молодого человека, – сказал гость задумчиво.

– Когда это вы успели подумать об этом? Мы ведь с вами встретились только сегодня утром?

Интересная оговорка. Или эта встреча не случайна? Внимательно посмотрел на отца. Тот сидел и улыбался, потом, подождав немного, спросил:

– Ну и к каким выводам ты пришел?

«Блин! Да он мысли мои читает, что ли?» – подумал я.

Мои глаза в это время непроизвольно полезли на лоб. Хотя я и старался держать себя в руках.

– Нет. Твои мысли я не читаю. Просто они у тебя на лице написаны большими буквами.

– Выводы. Мои выводы, – заговорил я. – Подозреваю, что Учителя мне пригласили заранее. И сегодняшняя встреча – приятная случайность.

– Браво, молодой человек. Вы очень наблюдательны. – Говоря это, его сиятельство легонько поаплодировал.

– И вся эта говорильня была затеяна для того, чтобы посмотреть на меня и поинтересоваться моим мировоззрением? Или я в чем-то не прав? – Мне стало интересно.

– Отчасти – да. Планировал устроить все немножко по-другому. Но так, по-моему, лучше. Как думаете, Учитель? – герцог переадресовал вопрос старику.

– Думаю, это идеальный вариант, – ответил старый воин, что-то попивая из стакана. – Но, так как мне немножко повредили руку, занятия перенесем на следующую неделю. А я в это время помучаю целителя. Пусть поработает и приведет меня в порядок.

Внимательно посмотрев на руку, наш гость тяжело вздохнул и тихонько, как бы про себя, сказал:

– Старею, наверное, – и уже громче продолжил: – Но тебе, молодой человек, от этого легче не станет.

– Ладно. Раз мы уже поели, займусь своими делами, – сообщил более серьезным тоном Артуа и, уже обращаясь к Учителю, продолжил: – Лекарь где-то в замке. Скажешь прислуге, они его быстро отыщут.

Повернувшись в мою сторону, поинтересовался:

– Кевин, ты чем займешься?

– Хотелось бы отдохнуть, а то набегался как мальчишка. – Учитель с герцогом заулыбались. – Ты не против, отец, если побуду в библиотеке?

– Это в той, которая на третьем этаже, вторая дверь направо? Не против.

Да. Так ответить на вопрос, выдав при этом нужную информацию и не вызвав никаких подозрений… Чувствую, что не этот мир отстал от моего, а я больше похожу на какого-то пришельца из стран третьего мира. Каламбурчик.

Поднялся и не спеша пошел на третий этаж. Старые друзья о чем-то продолжали разговаривать. Но меня это не интересовало. Впечатлений от сегодняшнего дня было выше крыши. Требовалось обдумать дальнейшие действия с учетом тех перемен, которые сегодня круто изменили мою жизнь.

Добравшись до третьего этажа, нашел нужную дверь, открыл ее и зашел в комнату. Нет. Наверное, было бы правильнее сказать, зашел в большой зал. Везде стояли стеллажи. На них пестрели книги стандартного вида. Правда, различных размеров и сроков хранения. Пройдя немного вперед, вышел, если можно так назвать этот обустроенный пятачок пространства, в читальный зал. Несколько кресел, два дивана, журнальный столик с пишущим инвентарем и листами бумаги. Так, еще одно наблюдение… Это просто листы бумаги. Правда, размер не А4, а немножко больше. И нет никакой чернильницы. На столике стоял стаканчик с карандашами нескольких цветов и, наверное, ручками, только не шариковыми. Ну не было в них шарика. Да, не поленился, заглянул – не имелось.

На одинокой подставочке покоился глобус. Он меня заинтересовал. Рассмотрел более детально. И разочарованно вздохнул. Нет. Вы неправильно поняли. Картинка была идеальная. Но это не являлось моделью Земли. На глобусе имелось только три материка. Два меньших в южном полушарии и один больший – в северном. Да, средневековьем, притом дремучим, здесь и не пахло! И попрогрессорствовать тут вряд ли получится.

Окно, по-моему, выходило на оранжерею. Ага, так и есть. Продолжил осматриваться, но ничего особо интересного не обнаружил. Библиотека в богатом доме, не больше.

Посмотрев на книги, решил их полистать. Взял первую попавшуюся. Сел в кресло. Поджал под себя ноги. И с замиранием сердца открыл том. Уставился на написанное и нервно закрыл книгу… Знаете почему? Потому что она была написана буквами, которых я не понимал. Ну вы можете мне объяснить, почему некоторым попаданцам сразу и все, а мне даже алфавит придется учить с ноля?

Немного полистал, рассчитывая на картинки, но книга попалась вредная или умная. В общем, картинок в ней не было. Закрыл том и положил рядом на журнальный столик. Решил, что нужно подумать и составить план как минимум на первое время.

Что требуется для того, чтобы вести в этом обществе полноценную жизнь? Правильно! Необходимы знания. Также известно, что для получения знаний нужно уметь читать. И кто мне в этом поможет? Еще не будут лишними знания из области математики. Ну надо же понимать, какая у них система счета. Тяжело будет переучиваться, если система счета окажется не десятичной. Почему-то мне стало казаться, что арабскими цифрами здесь и не пахло. Еще не обойтись без информации о географии.

Взгляд остановился на стене с огромной картой. Но вставать, идти, рассматривать было лень. Да, перекусил очень неплохо! Обычно, когда нервничаю, жую без меры. Наверное, осталась привычка от первого тела, как условный рефлекс.

Ладно. Вернемся к нашим баранам. Еще не помешает хотя бы общее представление о политике этого мира и империи. Физика, химия, литература и прочие общеобразовательные предметы потом.

Ага. Нужно разобраться, как живет родное герцогство. Интересовало меня многое, например, территория, народонаселение, специализация, налоговая система, финансовое состояние, окружающие союзники и враги.

Невеста… Блин! Какая невеста?! Мне двенадцать, а ей десять. У меня еще полжизни впереди! Хотя… в каком возрасте здесь вступают в брак, не уточнял. А если из невесты вырастят такое, что вторая половина жизни покажется адом? Ладно. Этот вопрос отложим. Думаю, какой-то запас времени есть.

Что еще нужно выяснить в первую очередь? Магия. Вопрос в том, есть ли здесь магия? Пока вроде ничего магического и не заметил, но каждый второй попаданец – маг. Притом крутой. И решает все свои вопросы щелчком пальцев. Так вот, мне интересно, я первый или второй. То есть маг я или не маг?

Как говорится, если бы у Наполеона были такие планы, он бы выиграл войну.

Так. Не расслабляемся и подводим итог. Нужны знания по нескольким дисциплинам. Есть несколько вариантов, как их получить. Первый и самый очевидный – нанять учителя. Но имеется несколько «но». У наставника могут возникнуть ненужные вопросы по поводу очень умного пацана. Кроме того, боюсь, что скорость получения информации оставит желать лучшего. Второй вариант мне более приятен. Берем герцога за жабры, в смысле сажаем рядом, и заставляем учить меня читать. Дальше начнем заниматься самообразованием.

Это мне более понятно и приятно. Почему? На протяжении многих лет работы приходилось очень много учиться самому. И притом большая часть книг, с помощью которых проходил процесс самообразования, были руководствами, библиями пользователя и прочей технической литературой. А при изучении подобных книг необходима повышенная внимательность. Так что на протяжении многих лет опыт выработался.

Меньшая часть книг относилась к разряду фантастики и фэнтези. Эти книги читал много и запоем. Хотя и не прикладывал усилий к тому, чтобы запоминать и обрабатывать эту информацию. Основное предназначение сего чтива – переключать мозги, чтобы защитить их от перегрева технической документацией. О чем это я?

Проехали. Все-таки нужно разработать более детальный план моей дальнейшей жизни. Но не учел одного очень важного обстоятельства. У меня было тело двенадцатилетнего подростка. Оно не выдержало таких психологических нагрузок и тихонько отключилось. Как сидел в кресле с поджатыми ногами, так и заснул. Снилось мне почему-то, как меня сжигают на костре, а герцог кричит, что я его сын, и подбрасывает дрова в костер. Полный бред. Хотя, наверное, не просто так написал один древний мудрец, что «от избытка забот бывают сновидения».

Глава 5

Когда проснулся, было темно. Я лежал, свернувшись калачиком, укрытый чем-то вроде пледа. Кто-то снял с меня обувь и позаботился, чтобы ребенку было уютно. Попробовал протереть глаза, но светлее после этого не стало. Присмотрелся, пошарил вокруг руками… видимо, находился все в том же кресле, в библиотеке, где и уснул. Спасибо тому, кто постарался сделать мой сон более удобным.

Начал взглядом искать окно. Нашел. Окно выделялось серым пятном на темном фоне стены. Если меня не обманывали чувства, на дворе уже светало. Неплохо так меня выбил из колеи первый день пребывания в другом мире. Имею в виду не тот день, который провел в постели, без сознания, а тот, который прожил, занимаясь более активной деятельностью.

Итак, в этом мире я, можно сказать, как-то устроился. У меня появились дополнительные годы жизни, где-то двадцать пять лет как минимум, так как до моих прошлых годков еще нужно было дотянуть. Но для того, чтобы жизнь была интересной, требуется жить активно. Совсем не имею в виду, что нужно погрязнуть во всех пороках и разврате, которые только можно придумать. В этот перечень также не входит травля себя любимого разной дрянью типа табака и наркотиков. Так как тело мое находилось в довольно юном возрасте, то и алкоголь тоже пока относился к разряду табу.

В раздумьях об этих и некоторых других вопросах встретил рассвет. Потягиваясь, поднялся с кресла, обулся, минуты две подергал руками и ногами. Если кто не понял, то это была утренняя зарядка… Потом потопал в место, после посещения которого на душе становится намного легче и приятнее.

Следующим пунктом моего путешествия стала кухня. На ней уже шевелился народ, а в кастрюльках и казанах что-то готовилось. Тихонько подойдя к двери, услышал разговор кухарки с каким-то мужчиной. Кто это был, не увидел, но, судя по хриплому голосу, можно было сделать вывод, что ему очень тяжело говорить, так как неизвестный постоянно откашливался. Наверное, его одолевала какая-то болезнь. Вот только заразы здесь и не хватало для полного счастья. Решил немножко послушать, чем живут люди, которые меня окружают. Не буду говорить об этической стороне вопроса, ведь сейчас информация в любых видах нужна как воздух, а в данной ситуации она была для меня еще и интересна.

Из разговора, который проходил на кухне, понял, что в данный момент решается судьба племянника этого мужчины. Как выяснилось, несколько лет назад мальчишка остался без родителей, но причина, по коей такое стряслось, в разговоре не упоминалась. Сейчас же тяжелая жизнь заставляла единственного опекуна отправиться на заработки, он даже сказал куда, но я или не расслышал, или не понял. Парнишку не на кого было оставить, и он просил женщину пристроить мальчишку где-то возле кухни, хотя бы на то время, пока человек не вернется. Кухарка смущенно отнекивалась. Видно, ее не вдохновляло предложение взять на свои плечи такую обузу.

Я задумался. По логике жанра обязательно нужно было помочь парнишке. Новозникал вопрос – чем? Ведь на сегодняшний день я даже не представлял себе реалий этого мира. Что можно было предпринять в подобной ситуации? В голову приходил только один вариант. Поговорить с отцом, может быть, он сможет предложить вариант решения данной проблемы?

Хотя… Да… На будущее это может быть одним из вариантов. Не один раз слышал высказывание, говорящее, что кадры решают все, а кадры, как известно, на дороге не валяются. Не мешало бы подумать о кадровом вопросе, пока в нем не возникло критической необходимости. Ведь если такая необходимость возникнет, то заниматься всем этим придется в авральном режиме, и не гарантия, что решение будет оптимальным.

Вспомнилось: однажды на работе мне дали молодого и толкового, как казалось тогда, парнишку с ценным указанием обучить его нескольким рутинным операциям, которые приходилось часто выполнять в местах большого скопления вычислительной техники. Парнишка очень быстро все освоил и все делал превосходно. Но когда возникали внештатные ситуации, которые требовали логического осмысления и принятия решений, его реакцией была паника и ступор, и это в лучшем случае, но самое страшное происходило, когда паренек начинал проявлять инициативу. Логическое мышление у данного индивида отсутствовало напрочь. Меня хватило почти на полгода, после чего нервная система такого издевательства не выдержала, и это при том, что парень имел высшее образование и умел произвести впечатление. Если же учитывать, что я ничего не знаю про систему образования в данном мире… Даже не представляю, с какими кадрами придется работать. Так что, наверное, об этом стоит подумать заранее.

Отошел немного назад от двери (ну не хотел, чтобы знали о моей привычке подслушивать!) и, стараясь шлепать ногами как можно громче, вошел в кухню. Кухарка очень удивилась моему появлению на кухне и даже спросила, что заставило молодого господина подняться в такую рань. На что заявил, что вчера рано лег спать, и уже бока болят от такого долгого лежания. Пока шел разговор, мне положили на тарелку горячие блинчики с наполнителем, похожим на клубнику. А может, это она и была? Только без агромадного количества химии, к которому привык с детства, поэтому-то начинка и осталась неузнанной. Еще предложили горячий напиток, похожий на шоколад, от которого было тяжело оторваться.

Быстренько перекусив, выбрался на улицу. По знакомой со вчерашнего дня дорожке дошел до стены замка и взобрался наверх. Там, не спеша, устроился на каком-то ящичке или на чем-то, на него похожем, и начал смотреть, как поднимается солнце. Можно сказать, что я сидел и релаксировал, рассматривая чудеса творения. Мир просыпался. Это было очень красиво, мне хотелось просто любоваться восходом и совсем не думать о том, как сложится моя дальнейшая жизнь.

Не знаю, как долго просидел на стене, но очнулся от того, что на мое плечо легонько опустилась чья-то рука. Невольно встрепенулся. Оглянувшись, увидел за спиной хозяина этих земель, который внимательно посмотрел на меня и спросил:

– О чем задумался, Кевин?

Хороший вопрос. Вот только ответа на него не знал.

– О жизни… О вечности… О красоте… Понимаешь, Артуа, только сейчас начинаю осознавать полностью, насколько коротка жизнь. Думаю о том шансе, который получил, хочу использовать его в полной мере.

– Расскажи мне о своем мире, – попросил Артуа.

– А что ты хочешь услышать? – спросил его.

– Все, наверное.

Да. Интересный вопрос. Что можно рассказать, отвечая на него? Поведал о некоторых чудесах моей реальности, рассказал о достижениях науки и искусства, немного об истории моего мира. Труднее всего оказалось говорить о том, что мой мир, как это ни страшно звучит, люди почти уничтожили. Рассказ о том, что у нас все находится на пороге экологической катастрофы, поверг моего здешнего родителя в шок. Он не мог поверить, что человек способен за такой короткий срок столь качественно уничтожить среду своего обитания.

После этого поделился с Артуа своими планами на тему «как обустроиться в этом мире». Внимательно выслушав мои аргументы, Артуа согласился, что учителя могут больше навредить, чем помочь. Решили, что не нужно озвучивать информацию о необычном наследнике герцогства, который в свои двенадцать лет ведет себя совсем не по-детски. Граф пообещал научить меня чтению, письму и счету, говорю о местном варианте письменности, а начать мы решили сегодня же, не откладывая в долгий ящик.

После завтрака занялись обучением меня любимого. Начали с букв имперского алфавита, которые я записывал вместе с транскрипцией на русском. Взяли детскую книгу и начали читать ее сначала вместе, а потом я перешел на сольное исполнение. Потратил несколько часов на запоминание алфавита и на то, чтобы научиться читать, так как некоторые звуки писались как в английском – несколькими буквами. Вы слышали, как читают дети в подготовительном классе? Да, именно так звучало мое чтение в начале занятия, но была уверенность, что эта проблема решаема. Где-то неделя чтения вслух, и буду шпарить, как докладчик на саммите, решил про себя. Сейчас же нужно научиться распознавать буквы с нормальной скоростью.

Прочитав довольно большой кусок текста, задумался, как называется книга, которую стараюсь осилить. Оказалось, что это «Букведа» – нечто вроде нашего букваря. Дабы не расслабляться, поставил перед собой цель максимально быстро научиться грамоте. Чтобы достичь желаемого, старался по максимуму использовать время и поэтому сделал только один перерыв на обед.

Потом немного позанимались математикой. Это только громко звучит, а на самом деле благодаря тому, что система счета оказалась десятичной, пришлось просто выучить, как пишутся цифры. Хорошо, что принцип был как у арабской записи, а не как у римской. Денежная система не отличалась изысканностью: все как и у нас. Копейками служили медные монеты. Сто медных монет составляли серебряную монету. Сто серебряных монет – один золотой. Когда поинтересовался весовым эквивалентом такого соотношения, оказалось, что и по весу, и по стоимости эквиваленты соответствуют. Ладно, потом разберусь. Самое главное, что не нужно будет сильно переучиваться.

В районе трех часов пополудни мой новый учитель сказал, что ему нужно решить некоторые хозяйственные вопросы. Мы решили продолжить обучение завтра, а сегодня увязался хвостиком за местным владельцем. Мне было любопытно посмотреть на эту сторону здешней жизни. Нет. Вы ничего не подумайте, просто мне все было интересно.

Мы перешли из библиотеки, где проходило мое обучение, в рабочий кабинет его сиятельства. Сегодня была назначена встреча с основным поставщиком всего, что может понадобиться для жизни, – купцом со странным именем Саним. Купец принес бумаги по долгу герцогства и по поставкам нового товара. Очень дотошно рассказывал, чего, сколько и по какой цене привез и чем это отличается от того, что продают где-то у черта на рогах. Меня очень заинтересовала такая система расчетов. Но шестое чувство подсказывало, что здесь что-то не так. Можете мне объяснить, зачем выдавать покупателю столь много не имеющей к делу информации? Ответ был только один: моего здешнего отца решили надуть, и, исходя из запрошенной цены, по-крупному.

Я попросил у Артуа разрешения поупражняться в прикладной математике. Очень захотелось пересчитать все, что привез наш поставщик, и проверить расчеты. Местный бизнесмен начал возмущаться, что его честность известна далеко за пределами этих земель. Он говорил, что учет товаров и стоимости настолько трудная задача, что и в двадцать лет не все справляются с этим. Тем более в двенадцать лет сия задача непосильна. На что я только хмыкнул. Ну не зря же не один год занимался скрещиванием бухгалтеров с компьютерами. Возмущение торговца Артуа оборвал вопросом, почему тот боится ребенка, если у него столь честная репутация. Купец прекратил возмущаться, но было видно, что наказать мелкого нахала он совсем даже не против.

По моей просьбе герцог подал мне несколько листков бумаги и карандаш. Быстренько нарисовал для себя на листке примитивную таблицу, в которую вписывал товар, количество, цену и сумму, названную купцом. Рядом же вписывал сумму, которую по ходу рассчитывал. И тут оказалось, что нужна еще одна колонка. Обозвал ее графой учета того, на сколько бизнесмен нас надул. Мало того что построчно сумма оказалась завышена от двадцати до ста процентов, еще и итоговую посчитали явно не в нашу пользу.

Ввиду того, что приходилось пересчитывать несколько дополнительных цифр, создавалось впечатление, что считаю очень медленно. Заглянуть в мои записи у жулика не получалось, но чем дольше я писал, тем более светлел лик прохиндея. Ну действительно, что может насчитать подросток?

Когда пошла сторона расчетов, я вообще офонарел. Подобной наглой попытки обмана даже не ожидал. Ведь если у нормальных людей два плюс два равно четыре, то здесь явно было все семь. Как оказалось, стоимость товара, то есть цена, умноженная на количество, составила семьсот тридцать два золотых. По расчетам же нашего поставщика оказалось, что стоимость товара тысяча триста тринадцать золотых. Называю округленные суммы – для лучшего понимания ситуации. Оплата велась в несколько заходов, и, по моим расчетам, мы уже заплатили шестьсот девяносто золотых, по прикидкам же торговца – только пятьсот двадцать. Итого, этот спекулянт рассчитывал дополнительно, как говорится, за красивые глаза, заработать семьсот пятьдесят один золотой. На ровном месте купчина пожелал получить дополнительно сумму, которая была больше стоимости поставленного им товара.

Посмотрев на него, задал вопрос, стараясь при этом, чтобы голос звучал по-детски, в смысле наивно-возбужденно.

– Уважаемый Саним, а я нашел в ваших расчетах ошибку. – И, сделав умное лицо, постарался уставиться на купца.

– Это невозможно! – парировал он.

– А если докажу, что вы ошиблись, что мне за это будет?

Я заерзал на стуле, создавая вид сильного нетерпения.

– За каждую неправильно посчитанную монету отдам молодому господину такую же, – выдал торгаш.

Кивнул и мысленно облизнулся, как кот возле сметаны. В чем в чем, а в бухгалтерском учете я съел собаку, и даже не одну, и такие элементарные задачки, как сегодня, уже давно решал на пальцах, часто даже без помощи калькулятора.

– Но, – продолжил этот хитрюга, – если не прав молодой господин, готов ли он заплатить такую же цену?

Повернувшись к отцу, спросил тихо, могу ли рассчитывать на три с половиной тысячи золотых. Глаза у него полезли на лоб от названной суммы. Однако, посмотрев на меня внимательно, Артуа кивнул. Не знаю, что он увидел на моем лице, но такое поведение родителя меня удивило.

– Глубокоуважаемый купец, – замялся я, – а давайте по пять золотых за каждую ошибку, – заявил и прикусил губу.

Ну очень хотелось сделать вид, что нашел пару монет. Попытался побудить этого толстого дядьку подыграть молодому отпрыску аристократа. Даже десяток золотых – это небольшая плата за благосклонность местного правителя, ведь таких в шулерских расчетах крылась далеко не одна сотня.

– Хорошо, молодой господин, договорились! – почти воскликнул он. – И сколько же, по-вашему, насчитано неправильно? – Глаза этого наглеца смеялись.

Ему было весело! Сейчас немного обломаем такое веселье за счет моей семьи.

– Семьсот пятьдесят один золотой.

Вы знаете, как выглядит челюсть, стукнувшаяся об пол? А я теперь знаю, сам видел. Решил тут же добить сего коммерсанта.

– Прошу заметить, уважаемый, это только в данном поступлении товара. Но я намерен проверить документы по всем вашим поставкам. Таким образом, вы уже должны мне три тысячи семьсот пятьдесят пять золотых.

– От… от… откуда вы взяли такую сумму? – начал заикаться попавшийся торговец.

Наверняка цифра была ему известна. Потому что, когда повернул к нему листок с записями и расчетами, он ничего не стал оспаривать. Да и вид четко разграфленного листка с произведенными расчетами убил нашего негоцианта наповал.

– Неправда! – выкрикнуло это торговое недоразумение. И откуда только у человека такой темперамент? – Слава о моей честности разошлась далеко за пределы близлежащих земель.

– Кевин! – обратился ко мне Артуа.

– Да, отец, – ответил я.

– Это не шутка? – уточнил герцог. Глаза его были задумчивы, а вид более чем серьезен.

– К моему сожалению, не шутка, – подтвердил прискорбный факт и тут же поинтересовался: – Отец, а как долго этот человек обхаживает нашу казну?

Этот вопрос меня сильно заинтересовал. Очень хотелось узнать, на какую сумму этот «бизнесмен» успел нагреть руки.

– Уже лет пять.

– И как часто он привозит товары в наши края за счет казны?

– Раз пять за год.

Прикинул порядок цифр, и меня захватил размах данной аферы. Только представьте: если сумма поставок была примерно такой же, как сейчас, и размер украденного приблизительно равен этому, то получалась нехилая цифра. Считаем. Семьсот пятьдесят золотых украдено, в среднем пять лет по пять поставок – равняется восемнадцати тысячам семистами пятидесяти золотым. Исходя из того, что купец пообещал за каждый украденный у нас золотой отдать пять, сумма выходила вообще нехилая – девяносто три тысячи семьсот пятьдесят. Как узнал позже, это была сумма налогов почти за десять лет!

Когда взглянул на его сиятельство, мне стало сильно не по себе, жулика же била крупная дрожь. Вы когда-то смотрели в глаза своей смерти? Нет? А это и был тот самый коронный взгляд – взгляд смерти. Торговец, поняв это, даже не старался что-то доказывать.

Артуа вызвал стражу и отправил барыгу в гостевые покои до окончания разбирательства. Потом вызвал местного бухгалтера и попросил проверить по бумагам правильность всех расчетов с глубокоуважаемым поставщиком. Забегая вперед, скажу, что бухгалтер ничего не обнаружил, все было правильно. Ему для проверки понадобилось три дня. Потом отец приказал принести к нему все документы и записи. Он попросил меня пересмотреть их. Во время этого действа герцог постоянно сидел рядом. Я показал ему, что и как считаю.

Поскольку Артуа не знал бухгалтерского учета, ему было тяжело разобраться в том, что творится. Но математику он знал превосходно. И прекрасно понял, как просто у него крали деньги.

– Но почему счетовод ничего не нашел? – задал вопрос герцог, но тут же сам ответил на него: – Потому что или сам замешан в этом деле, или не знает своей работы. Но ввиду того, что с работой он всегда справлялся превосходно, остается первое.

После этого местный бухгалтер отправился, как говорят в моем мире, посидеть, подумать о жизни и о будущем, а я взялся за расчеты. Сумма украденного оказалась даже больше, чем прикинул вначале. Этот зарвавшийся торгаш скромностью совсем не отличался. Общая сумма украденного составила двадцать четыре тысячи триста пятьдесят два золотых. Вместе с так называемым штрафом сумма увеличилась до сто двадцать одной тысячи семисот шестидесяти золотых.

– Знаешь, Кевин, – начал Артуа, – когда ты говорил, что можешь принести пользу, не очень верилось. Но после сегодняшнего… Извини, пожалуйста, за недоверие. Считаю, что будет правильным отдать половину того, что ты выторговал у этого нечистого на руку дельца, в твое распоряжение.

– Это же больше шестидесяти тысяч золотых, – удивился я, но герцог меня прервал:

– Согласен. Но, во-первых, ты вернул в казну больше, чем из нее вытащили. И, во-вторых, никто тебя не заставляет эти деньги ссыпать в мешок и тратить. Они могут лежать в банке, пока тебе не понадобятся. И это не обсуждается! – оборвал все возражения отец.

– Но если тебе понадобятся деньги, можешь ими пользоваться на свое усмотрение, – сказал в ответ.

– Спасибо, Кевин. Но я все равно перед этим спрошу у тебя.

После отчета счетовода его отправили поразмышлять о вечном в места не столь отдаленные – до тех пор, пока с ним в этих не очень гостеприимных пенатах будут говорить по душам. Артуа предложил мне временно, как он выразился, возглавить финансовый отдел герцогства. Вдруг найду еще что-то, столь же занимательное. Мол, он совсем не против таких пополнений казны.

Ну вот, всю жизнь мечтал о должности главного бухгалтера. Ладно. Где наша не пропадала. Чем сможем – поможем.

– Тогда, дорогой отец, у меня остался только один вопрос. Вернут ли нам эти деньги? Мне почему-то кажется, что сумма очень немаленькая. И как избежать трудностей с ее перевозкой?

На лице аристократа светилась улыбка.

– Эх, молодежь. Учиться вам еще, и очень много. Разрешишь продемонстрировать, как просто решается данный вопрос?

Я, естественно, согласился. Пригласили нечестного перекупщика на разговор в кабинет. Выглядел он страшновато, буквально говоря, посерел. Ему предоставили документы, подтверждающие информацию о финансовых аферах, озвучили сумму и предложили два варианта решения данной проблемы. Первым решением было обращение в суд и возврат денег, украденных у высокородного покупателя, через суд. Но, к нашему сожалению, это вряд ли способствовало сохранению репутации делового человека и соответственно могло очень негативно повлиять на его дело. Устраивало ли дельца такое решение, думаю, вы догадаетесь.

Он попросил озвучить второй вариант. Второй вариант был таким. Уважаемый Саним, как и обещал будущему наследнику герцога, то есть мне, выплачивает по пять золотых за каждый незаконно полученный. После того как жулик поинтересовался суммой и услышал оную, его передернуло, он надолго задумался.

– Это очень, очень большая сумма, ваше сиятельство, непомерно большая, – практически выкрикнул этот великий комбинатор.

– Но она не больше стоимости твоей репутации, уважаемый Саним. Или я не прав? – услышал он в ответ от отца.

– Но если сейчас заплачу вам эту сумму, можно будет считать, что я разорен!

Было видно невооруженным глазом, насколько сильно Саним опечалился. Интересно, что на сей раз мимика говорила об искренности его чувств. Подсудимый не собирался выкручиваться, и мне понравилось такое поведение.

– Ну, не надо на себя наговаривать, уважаемый, ты не настолько бедный. И мы оба это прекрасно знаем, – ответил герцог, – ведь твоя семья занимается торговлей уже не одно поколение. Не так ли?

Наступила длительная пауза в тяжелом разговоре.

– Хорошо, ваше сиятельство! – согласился Саним. – Осознаю, что переборщил с получением прибыли любыми путями и готов возместить весь нанесенный ущерб.

Хотя слова звучали уверенно, лицо торговца после того, как он согласился на наши условия, стало очень мрачным.

– Ты настолько переживаешь о потере денег, Саним? – спросил у него Артуа.

– Да нет! – махнул тот рукой. – Деньги в данном случае не самое главное. Даже если я заплачу вам всю сумму, наша семья не очень обеднеет.

– Так в чем же проблема? – Отец был заинтересован.

– Мне очень жаль терять такого клиента, как вы, ваше сиятельство. Уже несколько поколений наша семья занималась поставками вашему герцогству, и, боюсь, мне не простят разрыва торговых отношений с вами.

Да уж. Ситуация повернулась интересной стороной. Вопросительно посмотрел на родителя. Тот подмигнул мне и спросил:

– А кто тебе, дорогой Саним, сказал, что отношения между нами прекращаются?

– А разве нет? – На лице человека, почувствовавшего возможность хорошего исхода, был нарисован большой и жирный знак вопроса.

– Уважаемый Саним, как ты думаешь, почему несколько лет на твои аферы с ценами закрывались глаза? – внимательно посмотрев на дельца, уточнил герцог.

– Значит… Вы обо всем знали?

Спросили мы, наверное, одновременно с купцом.

– Ну, скажем так… Догадывался об их наличии. Но только недавно узнал о суммах. Почему-то считал тебя более… как бы это сказать… скромным.

Лицо герцога было печально.

– Но если ты готов выполнить обязательства, данные моему сыну, думаю, мы сможем и дальше сотрудничать с тобой. Правда, будет несколько дополнительных условий к нашему прежнему договору…

– Я готов их принять, ваше сиятельство! – заторопился купец.

– Даже не спросив об их сути? Разумно ли это? – Удивление герцог сыграл просто великолепно.

– Ваше сиятельство! Вы ни разу не дали повода сомневаться в вашей порядочности. И, кроме того, не думаю, что вы решили разорить мою семью.

Бизнесмен местного разлива начал немножко оживать.

– Первое требование: ты перестанешь обсчитывать меня, – сказал аристократ, про себя же, наверное, подумал: «По крайней мере, столь нагло!» – Во-вторых: перестанешь подкупать моих людей. И сделаешь все возможное, чтобы я даже не подозревал, что товары могут быть плохого качества. Это и есть дополнение к нашему соглашению.

Странно, мне всегда казалось, что эти пункты и так подразумеваются в подобных сделках. К чему их выносить в отдельные дополнения к договору?

– Меня это вполне устраивает. Я согласен, ваше сиятельство. – Саним был вне себя от восторга.

– И как ты планируешь выполнить взятые на себя обязательства? – спросил Артуа.

– Мы можем поехать в Меримор. В банке я сделаю перевод на счета, которые вы мне укажете, – быстро ответил почти счастливый торговец. Вероятно, всю ночь тренировался давать обещания.

– Тогда думаю, что мы сделаем это завтра. Пока же можешь доделывать свои дела. Ты по-прежнему мой гость, Саним, а гостям, извини, охрана не полагается.

Отец жестом руки отпустил стражников, не сводивших до этого с купчины внимательных глаз. Саним откланялся и поспешил нас оставить. Я пристально посмотрел на герцога. Как погляжу, герцог не только имеет острый ум, он также очень расчетливый человек. По крайней мере, так думалось тогда.

– Артуа! Разрешите задать один вопрос? – спросил его.

Этот вопрос стал настойчиво стучаться в мою черепную коробку. Герцог кивнул.

– Я знаю, что ты сильно любил своего сына… – начал, подбирая слова, формулировать свою мысль.

– И вам кажется неправдоподобным, что я смирился с тем, что теперь в его теле живет непонятно кто. Ты думаешь, что я поступаю нелогично. И наверняка спрашиваешь, где же моя хваленая любовь к сыну?

Осталось только удивленно кивнуть, так как все мои вопросы были озвучены довольно-таки точно.

– Это настолько явно написано на моем лице? – Удивлению от прозорливости названого отца не было меры.

– Почти, Кевин. Я бы тоже задумался об этом на твоем месте. Да и сам хотел бы, чтобы все сложилось по-другому, но мои желания и чувства не должны влиять на принимаемые решения. Понимаешь, от моих решений зависит не только моя жизнь. Единственным правильным в данной ситуации было решение, которое я уже принял. И, так как нам придется долго жить вместе, не хочу начинать строить наши отношения таким образом, чтобы потом кто-то использовал тебя против меня или герцогства. Нам нужно стать семьей, мой мальчик, одной дружной семьей. Семьей де Сента. Мы еще, наверное, не раз вернемся к данному разговору. Но это будет позже.

Да! Такой расклад мне и в голову не приходил. Он отнесся к смене сына, как к смене носков. Блин! Вот пришла же на ум аналогия. Мне его не понять. Чего еще не мог понять, это того, как он решил вопрос с купцом. Может, мне и симпатичен данный делец, но после таких закидонов ни за что не продолжил бы с ним работать. Как по мне, таких доброхотов, как этот, двенадцать на дюжину.

Самым неприятным для меня сейчас было то, что не понимал я этого странного феодала. Его отношение ко мне – тайна за семью печатями. Нет, вы не подумайте, я ничего не имею против таких взглядов, но это слишком. Еще допускаю, если бы, например, во мне что-то осталось от его сына, а так – сплошные непонятки. Кроме того, он знал, что я из более технологически развитого мира, но об этом у нас состоялся только один разговор на стене замка, после него – молчание. Блин, я тут попаданец или кто? Это я должен создавать изгибы реальности! А их создают для меня, и притом в огромном количестве. Надо это обдумать и позже, наверное, все-таки выяснить, что кроется за данными вопросами.

Мы еще немного поговорили о завтрашней поездке в банк города Меримор. Но поездка будет все-таки завтра.

Глава 6

Утро началось рано. Нет, вы не поняли, оно началось очень рано, можно сказать, еще затемно. Меня разбудили, как говорится, ни свет ни заря. Просыпаться не хотелось категорически. Вероятно, если бы на столе стоял будильник, он показывал бы часа три ночи.

Дальнейшее происходило на автомате. Умыться, одеться, позавтракать, выйти во двор, погрузиться в коляску или бричку и снова заснуть.

Следующий раз проснулся, когда уже было светло. Мы ехали по грунтовой дороге. Ее состояние говорило о том, что дорогой часто пользовались. Вокруг раскинулись поля, засеянные чем-то полезным. Больше всего меня поразил воздух. Свежий, сладкий, вкусный, надышаться им было невозможно.

Не к месту вспомнился анекдот об отдыхающих из города, которым от чистого воздуха стало настолько плохо, что они начали искать выхлопную трубу автомобиля. Это как-то неправильно, так реагировать на то, к чему тело привыкло с рождения. Хотя Кевин прожил здесь всю свою жизнь, реакция на воздух у него была такая, будто он до этого дышал воздухом моего мира. Странно все-таки говорить о себе в третьем лице.

В коляске или бричке ехал в гордом одиночестве. Герцог передвигался верхом на красивом черном коне. Не знаю, как правильно называется эта масть, но конь был идеально черный, такой красавец – просто загляденье.

Хотя после вчерашнего голова была как Дом советов, решил еще раз прокрутить все, что произошло со мной за последнее время. Никак не мог понять некоторых поступков и решений отца. Меня это напрягало и нервировало, но все же укрепился в мысли, что надо продолжать называть герцога отцом. Может, это как-то повлияет на наши отношения? Не уверен, но главное, чтобы в неподходящей ситуации не обратиться к Артуа по имени, почему-то мне казалось, что это может иметь последствия. Так, решено! Продолжу называть его отцом, хотя первое время меня это и будет коробить. Тяжело заставить себя обращаться так к чужому человеку. Или он мне не чужой?

Так. Стоп! Это уже крыша начинает шевелить шифером. Нужно на что-то переключиться.

Начал осматриваться. Нас сопровождало человек двадцать военных. Подозреваю, что это охрана. Ага! Увидел купца, с ним о чем-то беседовал Учитель. Притом вели они себя так, будто знали друг друга не первый год. Опять вопросы. Что здесь творится? Чего я не знаю или не понимаю? Вопросы. Вопросы. Вот только не было ни одного ответа.

О чем это я? Ах, да! Охрана. Охрана ехала на конях. Хотя это логично, не пешком же им бежать за нами. Оружие – копья, щиты, у некоторых на поясах шпаги. По крайней мере, так все это выглядело для меня. У некоторых воинов к седлам были приторочены арбалеты. Доспех – те же кирасы и шлемы, какие видел на охранниках замка, хотя отличия, наверное, имелись. Они для меня пока как негры. Умом понимал, что все разные, а смотрел и различия не видел. Извините, но описывать их плащи, сапоги и цвет штанов не буду. Хотя плащи или накидки были темно-синими. Это может оказаться тем, что называют цветом герцога? Не знаю, но разберусь.

Одежда на родителе была такая же, как и в замке. Нечто похожее на костюм серого цвета. На ногах сапоги, или правильнее сказать – ботфорты? Плащ темно-синего цвета с окантовкой в виде серебристой вышивки. Широкополая шляпа покачивалась в такт шагу лошади. Орудие убийства, прицепленное на боку, наверное, шпага. Ну, не знаю! Не силен в военном деле. Хоть и много читал про попаданцев, это не помогало мне определять, что за оружие передо мной. Для меня что палаш, что меч или шпага – просто острые железяки, только, вероятно, разной ширины.

За коляской, буду так называть экипаж, ехал один из охранников. Думаю, он был приставлен наблюдать за мной. Когда решался посмотреть в его сторону, охранник делал вид, что внимательно за чем-то наблюдает. Наверное, думал, что не замечаю этого? Так, стоп! Что за детство?

Передвигались медленно, хотя необходимости в этом не видел. Так, наверное, передвигаются высокородные господа, дабы все окружающие успели заметить их, оценить и сделать правильные выводы. Ехали, по моим внутренним курантам, несколько часов, пока на горизонте не появились стены города. За ними виднелись величественно стремящиеся ввысь пики зданий. Возможно, это местные храмы или что тут у них может быть таким высоким? Обратил внимание на то, что дорога стала похожа на бурковку, так в селе моих родственников называли дорогу, выложенную камнем. Однако коляска продолжала катиться все так же мягко, как до этого по грунтовой дороге. Наверняка здесь умели делать рессоры или что-то, на них похожее.

Мы подъехали к городским воротам. Стражники, стоявшие на въезде, начали уточнять, кто приехал. Интересно, у них тут герцогов навалом или как? Ведь по логике нас должны были узнать. Правда, глядя на наглые ухмыляющиеся рожи, начал подозревать, что охрана ворот в курсе того, кто приехал, но почему-то устроила этот цирк. Стражники стали рассказывать, что за въезд, согласно уставу города, положено платить. На слова одного из сопровождающих, что благородные господа платить въездную пошлину не обязаны, стражник ответил, мол, все верно, но для подтверждения личности господ нужно привезти документ из городской управы. А чтобы проехать в город, требуется заплатить пошлину.

Наши солдаты начали закипать и схватились за оружие. Герцог остановил их одним жестом. Он вытянул серебряную монету, бросил ее вымогателям и проехал в город. Остальные последовали за ним. Уже за воротами оглянулся на рэкетиров. Они нагло ухмылялись и о чем-то говорили между собой, бросая взгляды в нашу сторону. Мне это сильно не понравилось. Ну не должны так наглеть служивые по отношению к начальству! Что-то тут не так. Вроде за пределы герцогства мы не выехали, а на его территории мой родитель самый главный.

Мы ехали по городу, по архитектуре походившему на средневековый, но с улицами, замощенными камнем. Это нормальное состояние для эпохи или здесь не средневековье? Еще в городе не воняло. В некоторых книгах о нашем брате попаданце говорится, что вонь – это нормальное состояние многих городов.

Потихоньку продвигаясь по улицам, подъехали к цели нашего путешествия. Это был банк. Нет! Неправильно! Это была крепость. Нет! Снова не то. Это был куб, выложенный из камня. Входом служила небольшая дверь, обитая железом. Перед дверью, прямо в стене, заметил поднятую решетку. По периметру здания, под крышей, находились окна. Хотя более правильно было бы обозвать их бойницами.

У входа стояло два охранника. Они были небольшого роста, в железных доспехах и с огромными топорами. Сами их фигуры чем-то напоминали маленькие шкафчики или большие тумбочки на высоких ножках.

Еще при остановке моего транспортного средства заметил спешащего к нам невысокого, одетого в строгий костюм человека. Вы можете себе представить шкаф в костюме? Я тоже не мог, пока не увидел это чудо, но это самое подходящее сравнение для данного типа. Разглядев бороду, заплетенную в косички, я аж присвистнул от удивления. Гномы? Их только для полного комплекта не хватало! Делаем логический вывод о том, что мир, в который меня занесла нелегкая, относится к разряду фэнтезийных.

Представитель банка поклонился и совсем не детским баском произнес:

– Рады видеть ваше сиятельство в банке клана Железной наковальни. Рады помочь вашему сиятельству во всем, что только в наших силах, и даже больше того. – Подхалимаж был заметен за версту, если не дальше, но звучал, как это ни странно, довольно искренне.

В это время все спешились, а я уже выбрался из коляски на ровную землю.

– Рад приветствовать глубокоуважаемого купца Санима, – обратился гном к купцу, но поклон был не настолько глубоким.

После всех расшаркиваний мы последовали за встречающим. Мы, имеется в виду отец, я и проворовавшийся купец.

Когда проходили в двери, обратил внимание на толщину стен. Минимум полтора метра по моим прикидкам. Точно крепость в кубе камня. Хи-хи, каламбурим! Прошли через зал, в котором находилось несколько гномов (пока буду называть их так) и несколько, судя по виду, представителей человеческой расы, которые сидели в больших креслах, а вокруг них бегали служащие. Видимо, это клиенты, решил для себя. Нас завели в комнату с большим столом, за которым сидел, судя по обстановке кабинета, управляющий. Хотел сказать, что передо мной человек почтенного возраста, но это был очередной гном. Не удивлюсь, если здесь еще имеются и эльфы, рука сама дернулась к дереву, чтобы постучать, еле успел ее удержать, не хватало еще стать суеверным.

Пока мы рассаживались по креслам, начальник кабинета окинул меня пристальным взглядом. Но на этом его интерес к моей персоне закончился.

Купец сообщил, что желает перевести на счета, указанные его сиятельством, сумму в сто двадцать тысяч золотых. На лице гнома не отразилось вообще никаких чувств.

– На какие счета нужно перевести средства? – уточнил служащий у герцога.

– По шестьдесят тысяч золотых на мой счет и на счет моего сына, – сообщил тот.

Управляющий посмотрел на меня внимательнее и констатировал следующее:

– Ваше сиятельство, перевести деньги на ваш счет мы можем сию минуту. Но, насколько я помню, у вашего сына нет открытого счета в нашем банке.

– Тогда нужно открыть счет, – произнес аристократ напыщенным, вальяжным голосом.

– Будет ли удобно вам, ваше сиятельство, подождать полчаса для оформления всех необходимых документов? – спросил гном деловым тоном.

– Оформляйте, – кивнул тот, давая добро на проведение данной операции.

Управляющий нажал на что-то на столе. Буквально через минуту в зал вошли еще два коротышки, которые занесли с собой какой-то аппарат. Меня попросили положить на него обе руки. С опаской выполнил странную просьбу. После этого гном обратился к герцогу:

– Ваше сиятельство, привязку будем делать к изделию, предоставленному вами, или нам использовать свою?

– Возьмите это, – сказал Артуа, протягивая кольцо с крупным камнем.

Кольцо поместили в аппарат, управляющий на что-то нажал. Не было никаких звуков или визуальных эффектов. Секунд десять мы стояли в полнейшей тишине. Потом гном снова на что-то нажал на приборе, и мне разрешили вернуться в кресло. Кольцо было вынуто из аппарата и положено на плоскую табличку. Над табличкой вспыхнуло голографическое изображение меня любимого. Возле него мерцала зеленая стрелка, указывающая мне в грудь. Кольцо начальник кабинета взял в руки и вопросительно посмотрел на герцога. Тот глазами показал в мою сторону, и кольцо передали мне.

– Теперь это украшение позволит получить доступ к вашему счету в любом банке гномов, – произнес управляющий.

Я не знал, что сказать. Понятно, только что мне оформили дебетовую карточку. Очень даже оперативно, скажу вам. Даже в лучших банках моего мира на эту операцию тратили минимум полчаса. Что еще ввело меня в прострацию, так это голографический проектор с каким-то навигатором. Или что это было? Умом понимал, что это система опознания владельца счета. Но глазам своим не верил! Не должно здесь быть такой техники!

Взяв протянутое кольцо, надел его на средний палец. Снял, надел на большой палец, бесполезно. В колечко могло влезть два моих пальца вместе, и еще осталось бы место.

Управляющий посмотрел на это представление. Подошел к своему столу и, вытащив один из ящиков, что-то из него достал. Снова, подойдя ко мне, сказал:

– Ваше сиятельство, так как ваша семья относится к числу самых состоятельных и уважаемых клиентов нашего банка, разрешите сделать вам небольшой подарок.

Он протянул мне длинную коробочку, в которой лежала цепочка. На цвет – вроде золотая. Хотя на вид казалась не очень прочной.

– Она не порвется? – поинтересовался у управляющего.

– А вы попробуйте, – предложил он мне.

С недоверием посмотрел на гнома.

– Пробуйте. Не сомневайтесь, – улыбнулся тот в свою бороду.

Ну, сами напросились! Сначала пытался разорвать руками. Потом подключил и ноги. Цепочка даже не растянулась. После того как сдался, мне поведали, что данную вещь сделали из специального сплава, который не могут разорвать даже два разъяренных быка, рвущихся в разные стороны. Управляющий помог мне продеть цепочку в кольцо и скрепил концы в каком-то устройстве. После этих манипуляций сообщил, что, когда толщина моего пальца позволит носить кольцо на руке, мне следует зайти к нему, и он освободит меня от этого ошейника. Пока же могу носить кольцо на шее как украшение. Взял кольцо на цепочке и надел его на меня.

После этого гном с купцом подписали какие-то бумаги, и мы покинули банк. На все про все ушло где-то полчаса. Теперь на моем личном счете лежало шестьдесят тысяч золотых. Вот только определить, насколько я обогатился, было затруднительно. У меня не имелось адекватной точки отсчета – ценности золотовалютных запасов новой родины.

Вы можете напомнить о ценах в накладных купца, но легко ли определить, насколько состоятелен человек, по тому, что он покупает на рынке? Представьте себе, килограмм рыбы стоит сто монет. Это дорого или не очень? Сопоставим с лошадью, ее стоимость двести монет. Теперь стало легче ориентироваться? Добавим корову, которая оценена в семнадцать монет. Уже стало понятнее? Вот и мне так же. Понятно, что цены привожу не реальные, а только для лучшего понимания ситуации. Для меня пока было непонятно, что в этом мире ценно, а что с точки зрения местных обывателей хлам с барахолки? Правда, такой же разбег цен имелся и в моем мире. Стоимость рыбы, например, была от одного доллара США на базаре до тридцати и более в супермаркетах.

После посещения банка мы отправились в трактир, в котором хорошо перекусили. Во время обеда отец сообщил мне, что кольцо, которое сейчас висит у меня на шее, это не только реликвия семьи де Сента, но и личная печать герцога. И не стоит оставлять ее где ни попадя. Печать сродни личной подписи герцога, и ею скрепляют все важные документы. По прибытии домой мне покажут тайник, где хранятся такие драгоценности, не таскать же все на себе.

Сказать что-то интересное о трактире не смогу. Во многих фэнтезийных книгах злачные места хорошо описаны, и добавить к этому описанию в принципе нечего. Что-то типа барной стойки с барменом, который грязной тряпкой старался вытереть то саму стойку, то посуду. Усиленные тяжелые деревянные столы и такие же лавки. Не удивлюсь, если столы накрепко прибиты к полу, дабы их не использовали в трактирных драках в виде холодного оружия. Посуда – по большей части глиняная, но попадалась и деревянная.

На обед подали кашу, по-моему, ячневую с мясной подливой, мясо какой-то птицы, на курицу совсем не похоже, салат из разной зелени и серый хлеб. Пить принесли напиток ярко-желтого цвета, по вкусу похоже на морс.

Знаете, у меня возник еще один вопрос. Что делает аристократ в забегаловке такого типа? Он настолько беден, что не может позволить себе питаться в нормальных заведениях? Например, в ресторанах, или как они здесь зовутся. Ну не верю я, что в таком городе нет заведения классом повыше, чем эта забегаловка. Судя по тому, как косятся на нас бармен и прочие посетители, нахождение столь высокородного посетителя в данном месте для них непривычно и вызывает раздражение, хотя народ предпочитает помалкивать.

Посмотрел на то, как ел Артуа, и это мне что-то напомнило. Не мог только сообразить что. Где же в своей жизни я встречал людей, которые ели таким образом?

Мы уже собирались уходить из трактира, когда в него вошел разряженный, как павлин, пижон. Почему пижон? Не знаю, но именно это слово всплыло в моем мозгу при виде данной личности. Его напыщенный вид говорил о презрении ко всему миру. За ним в трактир ввалилось трое вооруженных людей. Вероятно, это его охрана? Пижон осмотрел зал, во взгляде читалось такое превосходство, что аж зубы сводило от количества спеси.

Его взгляд остановился на герцоге, и в глазах добавилось изрядное количество презрения.

– Артуа де Сента, полагаю, – процедил он сквозь зубы.

А сколько пренебрежения прозвучало в этих словах!

– Герцог де Сента, – ответил мой отец этому наглецу, продолжая есть и не обращая на вошедшего никакого внимания.

Обещал же себе называть его отцом, так что буду держать слово.

В голосе Артуа звучала сталь вместе с обещанием как минимум убить нахала, и притом больно. Охрана сего индивида потянулась к оружию. Наша охрана, которая тоже сидела в зале, начала проделывать то же самое.

– Герцог де Сента, – процедил напыщенный павлин.

– Внимательно вас слушаю, уважаемый, – произнес отец, оторвавшись от своего блюда.

Притом таким тоном произнес слово «уважаемый», что, как ни странно, зазвучало оно как ругательство, после которого должен был последовать как минимум вызов на дуэль. Интересно, у них здесь практикуются дуэли, хотя… какая мне сейчас разница?

– Вам предписано в недельный срок после получения данного письма, – он бросил на стол конверт, – явиться в семнадцатое отделение Имперской службы безопасности для дачи показаний. В случае неявки вы будете обвинены в измене империи со всеми вытекающими последствиями. Надеюсь, это понятно, милорд?

После произнесения этих слов пижон развернулся и, не прощаясь, покинул помещение.

Герцог был спокоен, как покойник перед казнью. Учитель смотрел на Артуа потерянным взглядом, казалось, он не мог до конца поверить в происшедшее. Солдаты просто побелели от злости. Притом все. Что же это за отдел, если на него такая реакция у окружающих? Прямо НКВД времен Берии. Или это реакция на поведение их сюзерена?

– А что… – начал я, желая уточнить подробности.

– Потом, Кевин! Все потом, – оборвал меня родитель.

Он поднялся и вышел из трактира. Все мы последовали за ним. В полном молчании погрузились на средства передвижения и покинули город. Ворота миновали без проблем. Наша небольшая колонна, передвигавшаяся по дороге в сторону замка, походила на траурную процессию. Все думали о своем, и это свое было явно невеселым.

Какое-то время ехали в полной тишине. Забыл сказать, что купец с нами не поехал, мы расстались с ним еще возле банка. У купца появились какие-то дела, которые не терпели отлагательства, но на лице блуждала улыбка, говорящая о том, что он предвкушает что-то очень приятное. Куда это он собрался? Конечно, мог догадываться, но, по-моему, это выглядело как-то неправдоподобно. Или это все же был злорадный взгляд? Жаль, что я мало знаю людей и не могу, как некоторые специалисты, переводить их мимику на язык понятныхчувств.

День перевалил на вторую половину. Скоро мы должны были доехать домой, в замок. Интересно, а почему мы никого не посетили, нигде не побывали? Почему-то всегда казалось, что прибытие высокопоставленной особы в населенный пункт должно хоть кого-то заинтересовать.

Впереди показалась небольшая роща. У меня неприятно засосало под ложечкой. Что может быть такого в этой роще, если мне неприятно двигаться по направлению к ней? Попросил возницу немного притормозить и не гнать так быстро. На тот свет успеется. И откуда такой черный юмор?

На удивление, рощу мы проехали без проблем. Немного расслабился и подумал, с чего это в мои-то годы такая паранойя? Постарался поудобней устроиться в своем «кабриолете». Неожиданно коляска попала в ямку, и ее тряхнуло. Я повалился на диванчик и перешел из вертикального положения в горизонтальное. И в это время в то место, где только что находился, впились три стрелы. У меня от такого «подарка» неизвестных глаза полезли на лоб.

«Меня же могли убить! Что делать?»

Паника затопила сознание. Что делать? Что делать?

Сердце забилось как бешеное, будто параличом, сковало тело. Всего меня покрыл холодный липкий пот. Мысли устроили галоп и начали разбегаться в разные стороны. О чем думал в тот момент, даже не могу сказать.

Впереди послышалось ржание испуганных лошадей. Почему тогда решил, что ржание было испуганным, не знаю, но звучало оно именно так. Раздались крики людей. Кто-то куда-то бежал. Вокруг меня кипела какая-то деятельность. Я же лежал в коляске и вовсю боялся. Да, как ни стыдно мне это признавать, именно боялся. Как-то привык к тому, что жизнь – самое ценное, что есть у человека, и никто не имеет права отнимать ее. А здесь происходили вещи, которые приводили мой разум в шоковое состояние. Я лежал, сжавшись в калачик, а из моих глаз бежали слезы. Начиналась серьезная истерика.

– Кевин, мальчик мой, с тобой все в порядке? – Это ко мне обратился Учитель, по ходу осмотрел меня и прижал к себе. – Успокойся… Все уже нормально… Все уже закончилось… Все позади…

Наверное, такими словами бывалый воин старался остановить мою истерику. Надо сказать, у него это получалось, и довольно неплохо. С трудом, но мне удалось взять себя в руки и немного успокоиться.

К нам подбежал один из охранников и заговорил, запинаясь чуть ли не на каждом слове:

– Там!.. Герцог!.. Он!.. Ранен!..

Истерика и слезы были тут же забыты. Я выскочил из моей коляски, и мы вместе с Учителем побежали к телу его сиятельства, распростертому на земле. В боку у него торчало оперенье стрелы. Одежда была запачкана в крови, и рядом виднелась небольшая лужица. Он был жив, но дышал с трудом, я не врач и не знаю почему, может, от удара о землю, ведь с коня падать высоковато, а может, от стрелы, которая выбила его из этого седла. Но главное, как мне казалось тогда, он еще был жив.

– Идиот! И сколько тебя нужно учить, что нельзя быть таким доверчивым! И кольчугу нужно надевать постоянно, – почти рычал наш наставник. В этот момент он походил на сержанта, который не уберег новобранца и был готов прибить его еще разок в целях профилактики.

Учитель был явно недоволен подобным раскладом дел.

– Так. Вы двое, – он обратился к стражникам, – быстро в село за телегой.

Как бы извиняясь передо мной, старый воин сказал, что мы не сможем нормально довезти раненого в замок. Его нужно положить, а в коляске можно только сидеть.

– Что только что произошло, Учитель? – задал вопрос, который интересовал меня больше всего.

– А это боком доброта вылезает.

– Как это? – Вроде ничего сильно доброго сегодня не делали.

– Ты думал, что купец добровольно расстался с такой суммой и теперь от радости не знает, как отблагодарить своего благодетеля? Ну, так это его благодарность, думаю. Нельзя оставлять такую мразь у себя за спиной!

Дальнейшие слова прозвучали почти тихо, но я их услышал.

– Не понимаю, как он мог так измениться? Как из воина можно стать такой тряпкой? Не понимаю, – возмущался про себя Учитель, перевязывая раны аристократа.

Минут через двадцать вернулись солдаты, посланные за телегой. На телеге сидел невзрачного вида мужчина, одетый в простую одежду. Но когда он посмотрел в мою сторону, у меня сложилось впечатление, что передо мной сидит переодетый в деревенского жителя аристократ. Притом аристократ далеко не в первом поколении. Хотя вряд ли. Наверное, показалось.

Соскочив с телеги, мужчина бросился к раненому.

– Артуа! Как ты? – Голос незнакомца казался очень взволнованным.

Почему он так фамильярно обращался к герцогу? Ведь это неправильно. Мысль промелькнула в голове и исчезла.

– Он ранен. Ранен тяжело, но еще жив, – ответил наставник.

– Что значит еще? – спросил житель села.

Старик не отвечал, он с отчаянием смотрел на наконечник извлеченной из тела герцога стрелы.

– Яд, – наконец произнес Учитель. – Если бы не это, он мог бы выжить, но от этой дряни умирают в течение трех дней. И то, если здоровье лошадиное. А здесь… Даже не знаю.

– За лекарем послали? – спросил деревенский житель.

– Я отправил солдата в замок. Лекарь там. Думаю, он нас уже ждет. – Говоря это, постаревший на глазах наставник с болью смотрел на своего ученика.

Солдаты аккуратно погрузили пострадавшего господина на телегу. Прямо на небольшую кипу сена. Мужчина взял лошадь под уздцы и аккуратно повел по направлению к замку. Ехать предстояло недолго, впереди уже виднелись знакомые башни. Как это ни парадоксально звучит, на нас напали у порога родного дома.

Вскоре телега остановилась у крыльца герцогской резиденции. Отца аккуратно подняли, занесли в дом и положили на кровать. Он заворочался и очнулся. Тихий стон ясно сказал о том, какая боль сейчас терзает раненого. Он заговорил с трудом.

– Кто? – бросил взгляд в сторону Учителя.

– Купец, – ответил тот.

– Сколько мне еще? Только честно, – прозвучал следующий вопрос.

– Максимум три дня, – произнес наставник и сжал кулаки.

– Мне… Нужен… Нотариус… Срочно… Учитель… Распорядитесь… И еще… Я хочу… Поговорить… С Кевином… Наедине…

Было видно, насколько тяжело ему произносить эти слова.

– Но тебе нужно отдохнуть, – возразил мужчина с повозки.

А почему он до сих пор здесь? И кто его пустил в покои герцога?

– Берт… Чувствую… Нет времени… Найди Седа… Будьте здесь… Когда приедет… Нотариус… Пока… Оставьте нас…

Глава 7

Народ нехотя потянулся к двери. Не желали они оставлять нас в такую минуту или же это было простое любопытство? Но под взглядом герцога все вышли, и дверь затворилась. Герцог попросил пить, я дал воды, с беспокойством заглянул ему в лицо. Немного полежав и отдышавшись после транспортировки, его сиятельство начал говорить более связно.

– Значит так, Костя, слушай и не перебивай… У нас мало времени.

Захотел возразить, но, наткнувшись на взгляд отца, заткнулся.

– В своей жизни видел много ран и знаю, как умирают люди. В «скорой» чего только не увидишь, – сказал раненый слабым и слегка хриплым голосом.

– Где?! – Ослышался или это глюки?

– Да, Костя, ты не ослышался. Мне доводилось работать водителем «скорой помощи» в Иркутске.

– Где?! – Шок от услышанного не давал мне логически мыслить.

– Разве на Украине не знают, где находится Иркутск? А про Россию ты слышал? – Это явно был сарказм.

– Ну да, – ответил на автомате.

Не знал, как переварить эту информацию. Еще один попаданец? Не многовато ли нашего брата на квадратный километр?

– Попал я сюда пару лет назад, в тело герцога Артуа де Сента, – продолжил его сиятельство. – Какое-то время мне пришлось изображать из себя больного. Нужно было освоиться с тем, что попал в новые для себя условия. Кроме того, появилась проблема. Ты знаешь, что такое шизофрения? У меня началось нечто подобное. Я становился то герцогом де Сента, то жителем другого мира. Порой мне казалось, что сплю и вижу сон о том, кем сейчас являюсь. Не знаю, почему такое произошло? Может быть, из-за переноса в зрелом возрасте, может быть, из-за иных причин. Последние несколько лет стали для меня каторгой. Во мне перемешалось два человека, каждый со своими причудами. Постепенно бывший хозяин данного тела стал появляться все реже и реже. Мне же очень тяжело вести себя по-аристократически. Не могу считать крестьян своей собственностью! Отправить на смерть или даже просто выпороть – рука не поднимается. Очень надеялся, что Катрина поможет мне справиться со всем этим. Но вскоре после моего появления в этом мире она тяжело заболела и умерла. Остался с умственно недоразвитым парнишкой, герцогством, прогрессирующей шизофренией и кучей проблем в придачу. Что с этим всем делать, не знал. Дела шли чем дальше, тем хуже. Долгое время не мог сообразить, как вести такое огромное хозяйство. Старался быть везде, но нигде не успевал. В своей жизни в этом мире постоянно допускал ошибки. И цена таких просчетов была просто огромной. Думаю, кое-что ты уже видел.

– Торговец? – уточнил я.

– И торговец в том числе. Ну не мог просто так отправить человека на виселицу. А за воровство у благородных, да еще в таких размерах, это самое малое, на что он мог рассчитывать.

– Как ты так быстро меня вычислил? – задал вопрос, интересовавший меня с момента раскрытия моего попаданства.

– Это было просто. Ведь сам вел себя подобным образом. Ты повторял все мои попытки замаскироваться, а вместе с ними и ошибки.

– Почему ты так легко отказался от ребенка и принял меня? – Хотя, наверное, вопрос звучал по-идиотски. Какой он ему сын?

– Есть несколько причин. Во-первых, у меня на Земле остался сын. Ему скоро, наверное, будет сорок. Как и тебе сейчас. И ты мне оказался ближе и как-то роднее, чем мальчик, с которым прожил несколько лет, но который так и не стал мне родным. Вторая причина более банальна: ты пробовал жить с умственно неполноценным ребенком на руках и без поддержки со стороны?

Он закрыл глаза и замолчал. Было видно, что разговор его вымотал. Потом вдруг, как будто что-то вспомнил, герцог встрепенулся, открыл глаза и спросил:

– Есть еще вопросы?

– Мне непонятна ситуация, которая сложилась у городских ворот, когда мы ехали в банк. Почему стража вела себя таким свинским образом? Разве здесь не положено проявлять уважение к благородным?

– Это последствия моих поступков. Если тебе будет интересно, то все это описано в моем ежедневнике. Пока же слушай и не перебивай больше. Времени осталось не так много, а успеть хочу многое. Во-первых. Подойди к секретеру. Возьмись за ручку. Теперь потяни медленно на себя и поверни на четверть оборота против часовой стрелки.

Я подошел к указанному предмету мебели и проделал данную операцию. Что-то щелкнуло, откинулась декоративная панелька, которая до этого казалась прибитой намертво. За ней находилась небольшая ниша, в которой лежала книга толщиной с общую тетрадь. Вытянув ее, внимательно посмотрел на человека, игравшего роль аристократа.

– Мой ежедневник. Там записаны основные события, происходившие со мной. Также там найдешь информацию о большинстве тайников и о тайных ходах. Есть и указание, как пройти в тайную сокровищницу. Хорошо постарались в свое время поколения семьи де Сента. Мне кажется, тебе хватит надолго.

– Нам хва… – начал я.

– Не перебивай, – оборвал он меня. – Я уже не жилец и прекрасно это понимаю. В этом мире мне делать нечего. Дальше. Хотя ты уже и не ребенок, для большинства твой возраст будет тем препятствием, которое заставит не воспринимать тебя всерьез. Пользуйся этим. Сейчас приедет нотариус, и мы оформим документы на твое опекунство. Необходимо, чтобы ты мог и дальше оставаться свободным человеком. Ведь император может приставить какого-то опекуна, и ты наверняка долго не проживешь. Твоим опекуном будет Сед, или, точнее, маркиз Седаниум. Но ему не очень нравится, когда его так называют. Он обязан мне жизнью. Нет, правильнее сказать, не мне, а прежнему герцогу. Сед поклялся служить семье де Сента всю жизнь. Еще ни разу не было намека на его непорядочность. Он хороший воин и сможет помочь тебе с солдатами. От теперешнего капитана лучше избавиться. Может предать. Оно тебе надо? Еще двое будут твоими консультантами. И походу будут тебя гонять, если понадобится. Это Учитель, который обучит тебя многим военным хитростям, да и не только им. Вообще всему, что должен знать и уметь дворянин. Вторым станет Берт. Он тоже обязан мне жизнью и очень хороший хозяйственник. По моему мнению, он сможет тянуть все хозяйство герцогства. Этим троим можешь доверять как себе. Они люди бескорыстные. Честь для них важнее денег.

– Как тебя звали на родине? – спросил я, не подумав о неуместности этого вопроса в данный момент.

– Валентин. Смирнов Валентин Петрович. Ладно. Хватит об этом. Сейчас позови Учителя.

Быстренько метнулся к двери. Не успела дверь открыться, как на меня уставилась куча народа.

– Учитель. Вас отец зовет, – сообщил негромко.

Мужчина вошел, и дверь снова прикрыли. Он подошел к постели герцога и присел на край.

– Учитель, – начал говорить раненый, – в последнее время я совершил много глупых ошибок. И большинство из них, к моему сожалению, не успею исправить. Помоги моему сыну сделать это и не допустить подобных оплошностей. И, если сможешь, помоги исправить мои ошибки. Особенно же меня беспокоит купец.

Наставник кивнул.

– Еще ты обещал научить его всему, что умеешь сам. Твое слово в силе? – спросил герцог.

И снова последовал кивок.

– Хорошо. Тогда зови Седа и Берта. – Родитель закашлялся.

Наставник подошел к двери, что-то сказал, и в дверь вошли двое. Один мне уже был знаком. Берт, мужчина с телеги. Вторым был немолодой, но подтянутый человек в военной форме.

– Присаживайтесь, господа, – начал свою речь отец. – Не перебивайте, и так сил осталось немного. Это моя последняя воля. Приедет нотариус, мы ее зафиксируем. Пока же слушайте. Перед тем как возмутиться, подумайте хорошо, ибо это моя последняя воля. Готовы ли вы ею пренебречь? – Так как ответа не последовало, отец продолжил: – Значит, так. Опекуном Кевина будет Сед. И не возмущаться. Моему сыну не гувернер нужен. Сомневаешься? Спроси у Учителя.

Наставник снова кивнул.

– Кевин в свои почти двенадцать лет даст фору многим двадцатилетним. Ему нужен советник, ты будешь главным. На тебе военные силы герцогства и все, что с ними связано. Берт, на тебе хозяйство.

Селянин начал говорить, что ему с этим не справиться и что-то подобное в том же духе.

– Заткнись, барон. Тебя не спрашивают. Ты и так уже не один год помогал мне разгребать все это.

Барон? А это уже интересно. И сколько тут таких скелетов распихано по разным шкафам и шкафчикам? Немного помолчав, раненый обратился к пожилому наставнику:

– Учитель, вырасти из этого лоботряса человека. Это моя последняя просьба. Выполни ее, пожалуйста.

Герцог замолчал. Молчали и все присутствовавшие в спальне. Было видно, что герцогу становится хуже, но он держался.

– Последнее. Кевин де Сента с данного момента как старший представитель семьи является вашим герцогом. На нем лежит вся полнота власти. Вы можете ему советовать, но принимать решения будет он и только он. И не вздумайте оспаривать это. Хотя… Если начнет зарываться, можете дать по шее.

Снова наступила тишина, но продолжалась она недолго. Герцог потребовал, чтобы все, находящиеся за дверью, вошли в спальню. Народу зашло, скажу вам, довольно много. Странно, мне всегда казалось, что людей здесь считаные единицы. Это же нужно так уметь шифроваться!

– Кевин, – это уже говорилось мне, – опустись на колено.

Не понимая, что происходит, опустился на колено и вслед за отцом повторил слова присяги императору, герцогству и семье. После этого, обратившись к свидетелям сего действа, его сиятельство потребовал с них клятвы, что они исполнят его последнюю волю.

Первым поклялся маркиз Седаниум. Его примеру последовал барон Берт.

– Не могу просить тебя дать клятву, Учитель… – начал говорить герцог.

Но тот прервал его слова, просто встал на колени. Произносил он слова клятвы повседневным тоном, но звучали они как слова монарха, а не как речь простого вояки.

Раненый герцог попросил пить, и ему поднесли какой-то напиток. Некоторое время мы сидели в тишине, но вдруг в дверь постучали – оказалось, приехал нотариус.

Сколько же прошло времени, если он уже приехал? Или с какой скоростью он несся сюда, мы вроде бы ехали намного дольше? Его пригласили в спальню и заставили записать и заверить завещание. Свидетелями данного действа выступили трое опекунов, а также около десяти человек, находившихся в замке. Было видно, что не всем по душе происходящее. После того как документы были оформлены, нотариуса отправили обратно в город.

После этого умирающий синьор обратился к своим вассалам:

– Друзья мои! На протяжении многих лет вы безупречно служили империи и семье де Сента. Никто не может упрекнуть вас в нарушении данного слова. К сожалению, вынужден вас покинуть. Новым герцогом де Сента будет мой сын Кевин. На его очень юные плечи возлагается огромный груз власти. Никто не снимет с него ответственности, несмотря на его годы. Хочу спросить: готовы ли вы принести присягу новому герцогу де Сента? Готовы ли помогать ему исполнять свой долг перед империей и людьми? Не побоитесь ли поддержать столь молодого правителя?

Герцог замолчал и закрыл глаза. Какое-то время в комнате стояла мертвая тишина. Было слышно всех мух, которые находились в этом помещении. Первым на колено передо мной опустился Сед. Его примеру последовал Берт. Потом это проделали еще пятеро благородных. Двое были преклонного возраста, трое – относительно молоды.

Небольшая группка аристократов стояла отдельно и о чем-то шушукалась. А эти как здесь оказались, вроде бы их раньше в поместье не было? Мне очень не понравилась эта компания. Тихонько спросил у отца о том, кто это такие? В ответ услышал, что это головная боль герцогства и его лично. Они постоянно что-то придумывают на свою голову, вечно пребывают в каких-то интригах. Ввиду скорой кончины владыки данной территории эти люди явно не прочь перекроить ее по-новому.

«Если сейчас оставить все как есть, то с этими интриганами хлебну горя по полной программе!» – подумал тогда. Поэтому решил сразу поставить себя как правитель. Повернулся к группе заговорщиков и произнес:

– Господа, я не услышал вашей вассальной клятвы. Или вы считаете, что это ниже вашего достоинства – исполнять волю герцога?

В мою сторону обернулись все присутствовавшие в комнате. Потом от группы дворян, не принесших клятву, отделились двое и направились в мою сторону. Они были немолоды, лет за пятьдесят – точно. Спесивого выражения их лиц я бы не смог изобразить даже под страхом смерти. Остановившись передо мной, они смерили меня уничижительными взглядам, и один из них заявил:

– Перед тем как мы принесем тебе вассальную клятву, мальчишка, тебе нужно перестать ходить на горшок и подрасти хотя бы на метр.

Он внаглую уставился на меня. Наверное, это было оскорбление, и я должен был на него отреагировать как маленький мальчик, у которого мозги работают не совсем правильно? Еще допускаю вариант, что они до сих пор считали меня полудурком. Ну а если вас немного удивить? Ой, что сейчас будет?

– Это было оскорбление? – спросил нейтральным голосом.

Правда, для меня это оказалось настолько оскорбительным, что прямо не знал, где переночевать. Шутка.

В ответ сей аристократ только пренебрежительно фыркнул.

Тогда я повернулся к отцу и спросил:

– Отец, ты не против, если я немного омрачу твои последние часы казнью нескольких нехороших дворян, которые очень пренебрежительно относятся к герцогам де Сента?

Глаза умирающего полезли на лоб, а я продолжил комедию:

– Ну, в самом деле, не пороть же их на площади как простолюдинов? Не солидно как-то.

– Да что ты о себе возомнил, щенок! – прошипел мой оскорбитель.

Он занес руку, чтобы дать мне пощечину и с криком рухнул на пол. Его рука оказалась неестественно вывернута. Возле него стоял Учитель с безразличным лицом. Он поигрывал рукой решившего ударить меня аристократа, заставляя его ощутить полную гамму боли, это хорошо было видно на его лице.

Некоторые из этой компании начали доставать свои шпаги. Но тут прозвучал властный голос герцога:

– Прекратить! – Немного помолчав, умирающий добавил: – Сынок, Кевин! Дай мне умереть спокойно. Потом будешь или казнить, или пороть, как тебе угодно. Но не сегодня!

– Хорошо, отец. Пусть будет по-твоему.

После этого герцог внимательно посмотрел на интриганов и сообщил, что им, вероятно, не стоит задерживаться в комнате, группа аристократов-заговорщиков с радостью согласилась с ним и покинула нас.

Ох! Пронесло! Чуть не устроили мордобой со смертельными последствиями. Надо быть более внимательным к своим словам, а то порежут ненароком горячие парни. Повернулся к Учителю и поблагодарил его за то, что удержал меня и не допустил смертоубийства. Бред, конечно, сморозил, но имидж нужно было поддерживать.

Отметил про себя, что отец уже с трудом удерживает сознание, обратил на это внимание наставника, и тот быстренько выпроводил всех из спальни. Умирающий опустился на подушку и расслабился, а немного позже он забылся тяжелым сном. Меня тоже отправили спать.

Вы пробовали заснуть, если недалеко от вас умирает человек, на которого вам хотелось возложить многие проблемы своей жизни? В голове роились, наверное, тысячи мыслей и еще более тяжелых дум. Как жить дальше? Как обустраиваться в жизни, особенно если многое непонятно, а еще большее неизвестно? Прекрасно понимал, что большинство из моих страхов никогда не воплотятся в жизнь. Они так и останутся страхами. Впрочем, от этого легче не становилось. Как вести себя подростку в неполные двенадцать лет, зная, сколь многие желают его смерти? Все эти мысли устроили карусель в моей и без того больной голове. Так как день начался рано и был насыщен происшествиями, организм не выдержал нагрузки, и я забылся тревожным сном, правда, произошло это уже под утро, когда на улице начало сереть.

Когда проснулся, постарался сообразить, где нахожусь. Потом пришло понимание… вспомнил все, что произошло со мной в этом мире. Мне стало плохо от понимания того, в какую непростую ситуацию я попал, как выкручиваться из нее, было непонятно.

Прислушался к тихим звукам, которые доносились из-за дверей. Пришлось подниматься, одеваться и выходить из своей спальни. Направляясь в комнату герцога, столкнулся с посеревшим наставником, который сообщил мне, что, пока я спал, мой отец умер. Хотя называть этого человека отцом мне было тяжело, в душе поселилось чувство невосполнимой утраты. По щеке побежала слеза.

Поинтересовался, что необходимо для организации похорон. Человек ответил, что уже все организовано и сегодня пополудни после погребальной службы тело предадут земле.

– Так как живым не по пути с мертвыми, мы сейчас пойдем в столовую и кое-кто позавтракает, – обрадовал он меня.

Мои заявления, что кушать не хочется, ну не пропихну кусок в горло, были просто проигнорированы. Мы отправились в столовую.

Когда вошел в зал, в котором было довольно много народа, на меня не обратили внимания. Никто меня даже не заметил! В принципе мне было все равно, но подспудно понимал, что такое нарушение субординации не приведет к хорошим последствиям. Решился на сумасшедшую авантюру – с первого же дня начну восстанавливать статус-кво. Видно было, что моему отцу многое было безразлично. Вот только не хотелось мне доходить до того, что получил в итоге Валентин Петрович.

Довольно громко, чтобы меня услышало побольше присутствующих, спросил сопровождающего наставника:

– Подскажите мне, Учитель, как должны вести себя благородные господа, когда в помещение входит герцог?

Тот в ответ только хмыкнул. Потом внимательно посмотрел на меня, пристальным взглядом обвел присутствовавших в помещении людей. В нашу сторону уставилось множество непонимающих глаз.

Я поднял глаза к потолку и проговорил, не понижая голоса:

– Наверное, в этом помещении нет благородных господ, и мне придется нанимать учителя этикета.

Первым вскочил Сед. За ним встали еще несколько благородных господ и поклонились. Но некоторые продолжали сидеть и смотрели на меня как на заморское чудо, делая вид, что ничего не понимают в происходящем. Это уже было неприкрытое неповиновение, и ничем хорошим для меня сие не могло кончиться. Либерализм и демократия в сословном обществе сродни спирту в конфетах. Если немножко, то допустимо, а если много, заканчивается революцией. Оно мне надо?

Решил немножко поиграть у народа на нервах и начал внимательно осматривать всех, кто не проявил почтения. Старался смотреть присутствующим в глаза. Народ же начал прятать взгляды.

– Да-а-а, – протянул я. – Отца еще не предали земле, а на землях герцогства зреет бунт против империи. Напомните мне, пожалуйста, господа, что полагается за измену империи? Я ведь еще молод и не успел разобраться во всем этом? Да нет… Наверное, лучше обращусь за помощью к императору. Расскажу, как тяжело некоторым благородным вести себя соответственно титулу. Думаю, император поможет сыну верного вассала разрешить это маленькое недоразумение. Вы со мной согласны, господа?

Еще раз внимательно обвел глазами зал. Картина поменялась в корне. Все стояли, притом в соответствующих позах. Наверное, в соответствующих, не успел даже познакомиться со здешним этикетом. Но взгляды изменились. Вот только не понял, то ли они испугались императора, то ли для этого существовали иные причины? Например, некоторые из тех, которые принесли присягу, смотрели с уважением. Остальным же такой расклад явно был не по нутру.

Прошел к столу и сел на место отца. Не спеша начал есть и рассматривать присутствующих. Было очень интересно узнать, кто есть кто, но приходилось терпеть.

Не успел закончить с завтраком, как сообщили, что приехал представитель местной религии и мы можем проследовать на службу. Служба выдалась долгой, ноги болели капитально. Наверное, часа два пришлось простоять.

Хорошо хоть идти было недалеко, ведь семейный склеп находился в саду, возле оранжереи герцогини Катрин. В голову полезли глупые мысли о том, что вот я и обзавелся семейным кладбищем. После того как тело положили в склеп, ко мне начали подходить и выражать соболезнования. От этих физиономий стало совсем плохо. Создавалось впечатление, что сочувствие мне выражают не в связи с тем, что остался сиротой, а из-за того, что остался в живых. Этот праздник лицемерия был просто противен.

Когда народ уже собрался разъезжаться по домам, попросил Седа познакомить меня с господами, принесшими вассальные клятвы. Очень было интересно побольше узнать об этих людях и о причинах, побудивших к такому шагу.

Собравшихся для разговора в отцовском (хотя, наверное, правильно теперь говорить в моем) кабинете было десять человек. Еще раз, осмотрев присутствующих, задал Седу вопрос:

– Мне кажется, что я разучился считать. По-моему, только пять человек принесли вассальную клятву, а здесь немного больше народа. Ты не поможешь прояснить ситуацию?

– Вы абсолютно правы, ваше сиятельство. Один из присутствующих здесь господ не успел принести вам вассальную клятву, потому что в то время он только узнал о происшедшем. Ему пришлось всю ночь и часть дня мчаться на лошади. Но, к его сожалению, он успел только на погребальную службу. Сейчас же он готов принести клятву. Я прав, граф Левин?

Поднялся мужчина лет пятидесяти. Он вежливо поклонился. Интересно, но этот поклон выглядел как естественное приветствие. Вот она, положительная сторона тренировок. Мужчина заговорил приятным баритоном:

– Я готов, ваше сиятельство, немедленно принести вассальную клятву, если вы примете ее. Хотя меня и не оказалось рядом с вами в столь тяжелые часы вашей жизни.

Кивнул, соглашаясь. Чем-то меня зацепил это граф. Тот опустился на колено и произнес слова вассальной клятвы, которая была мной принята. Мы снова сели, и я обратился к присутствующим:

– Господа, я знаю, что вы преданно служили моему отцу и он ценил вашу верность. Вы не побоялись принести присягу двенадцатилетнему сопляку, что говорит о вашей верности слову и о том, что честь и верность для вас не пустые слова. Не все одобряют такие поступки. Некоторые, вероятно, будут презирать вас за это. Но я очень благодарен вам за проявленное доверие. Также прекрасно понимаю, что не смогу самостоятельно управлять столь большой частью империи, какой является наше герцогство. Произнеся слова вассальной клятвы, вы подтвердили готовность и дальше служить народу империи вместе со мной.

Внимательно осмотрел сидящих. Мне была интересна их реакция. Потом продолжил:

– Но, к моему большому сожалению, я не успел познакомиться со всеми вами. Понимаю, что важно знать тех, с кем мне придется трудиться плечом к плечу на благо империи и народа. Вы согласны?

Дворяне закивали. Было видно, что сказанное пришлось им по душе.

– Среди присутствующих я знаком лишь с Учителем, и то всего несколько дней, поэтому хочу познакомиться с остальными. Но не знаю, с кого лучше начать, со старших или с младших?

– Если разрешите высказать свое пожелание, ваше сиятельство, пусть начинают молодые, – сказал самый старший в нашей компании. – Мы подождем, нам спешить некуда.

На автомате кивнул, выражая свое согласие:

– Как вам будет удобно, господа. Одна просьба. Когда будете представляться, сообщайте, пожалуйста, ваши имя и титул, немного рассказывайте о семье и о том, в чем вы являетесь специалистом.

Увидев непонимание в последнем вопросе, уточнил:

– Например, вы можете хорошо организовать военных, или быстро что-то построить, или же хорошо разбираетесь в вопросах торговли и финансах. Что вы можете делать очень хорошо, возможно, лучше остальных? Так же, если есть информация, которой я должен обладать, сообщите и ее.

Снова заметил непонимание.

– Например, отец что-то вам пообещал и не успел исполнить. Или происходит что-то, что влияет на жизнь в герцогстве, но я даже не слышал об этом и поэтому не смогу помочь. И если вы нуждаетесь в какой-то помощи, говорите. Ведь хорошему правителю для принятия правильных решений нужна достоверная информация. Вы согласны с этим?

Все дружно закивали. Осталось только удивлялся тому, что подросток качает права мужикам, некоторым из которых за пятьдесят. Сплошные рояли в кустах. Или это сословная субординация?

– Ну, тогда начнем. Кто будет первым? – спросил, глядя на присутствующих.

Поднялся Сед и произнес:

– Разрешите, ваше сиятельство, я буду первым?

Согласно кивнул на данное предложение. Сед был инициативным и не из робкого десятка, мне это нравилось. Все-таки мой «премьер».

Глава 8

Разговор с людьми, присягнувшими на верность, оказался довольно информативным. Вот только насколько он был полезен для меня, пока еще не знаю. Он меня и обрадовал, и, как это ни странно, расстроил. Давайте расскажу обо всем по порядку.

Первым о себе поведал Сед. Из всего, что имеют благородные господа, у него в наличии были только титул и честь. Все ценное в материальном отношении отошло к старшим отпрыскам рода. А так как он постоянно был на ножах с отцом, то ему выделили небольшую сумму денег и лошадь, прямо как д’Артаньяну. Какое-то время он путешествовал, был наемником, занимался прочими приносящими деньги делами. Однажды попал в передрягу, выбраться из которой живым уже и не надеялся. Рядом оказался герцог и помог молодому человеку. С тех пор уже более двадцати лет маркиз служил у своего спасителя. Притом от повышения по службе постоянно отказывался. У него вечно были какие-то причины.

Следующим представился Берт. Выяснились интересные стороны жизни сельского старосты. После смерти родителей Берт вместе со своей сестрой осели в этом селе. Угадайте, кем была его сестра? Герцогиней Катрин де Сента. Оказывается, Берт – мой дядя по материнской линии. Любопытно, а почему герцог не сделал его опекуном? Может, это какие-то местные заморочки? Знаете, очень интересный поворот событий! Также выяснил, что уже несколько лет он тянет на себе всю хозяйственную часть герцогства.

Учитель со своей стороны сообщил только то, что с завтрашнего дня он начинает гонять меня как… Ну, очень сильно будет гонять. Все остальное узнаю в свое время. Если же расстрою его, как это сделал мой отец, то он лично прибьет меня. У меня вопрос – это произойдет до или после смерти?

С моими вассалами, теми, которые принесли вассальную клятву, дело обстояло непонятно. О молодых можно было сказать только то, что это младшие сыновья в семьях. Их родители состояли в той группке, которая любит создавать неприятности и заниматься интригами. На что они рассчитывали, принося вассальную клятву, не понимаю. Или это такая игра? Возможно, они думают, что если все будет хорошо, то наша семья клятву приносила, а нет, так это младшенький баловался.

Один из пожилых оказался просто идеалистом. Для него честь стояла превыше всего. От такого ждать подлости, наверное, неправильно? А вот второй…

Вторым был мой будущий тесть! Именно он. Барон Иен фон Брег. Постарался внимательнее рассмотреть его. На первый взгляд мужчина лет пятидесяти. Плотный, но не толстый. По выправке в этом человеке за версту можно было угадать старого вояку. Такое у меня сложилось впечатление, когда его рассматривал. Его одежда говорила о том, что жил он очень скромно, а на фоне других даже бедно. Решил познакомиться с ним поближе, дабы знать всех родственников, в том числе и будущих, в лицо. Да и с дядей не мешало бы наладить контакт, а то веду себя как не родной. Остальных вассалов пока оставим в покое. Буду переваривать все данные порциями, а то получится информационный перебор. Для меня, когда информации очень много, это уже мусор, не несущий никакой смысловой нагрузки.

– Господа! Я очень признателен вам за то, что вы поступили как благородные люди. Думаю, мы с вами еще встретимся. А пока не смею вас задерживать, – закруглил разговор.

Попросил задержаться своих опекунов, а с бароном фон Брегом решили через полчаса пообщаться более плотно. Надеюсь, разговор будет приятным.

Когда мы остались вчетвером, задал первый вопрос из того списка, который рос не по дням, а по часам и который в данный момент интересовал меня больше всего:

– Может быть, мне кто-то объяснит, почему отец выбрал дочь барона фон Брега в будущие жены для своего наследника, то есть для меня?

Интересно, наверное, этот вопрос звучал из уст подростка, но меня заинтриговала личность будущего тестя. Не мог же герцог сделать такой ответственный шаг просто из любви и глубокого уважения к военным? Какое-то время в кабинете стояла тишина. Потом, тяжело вздохнув, начал говорить мой дядя:

– Барон фон Брег и твой отец в молодости служили в одном полку. Они вместе воевали. Потом побратались. И еще до твоего рождения договорились, что если у одного будет сын, а у второго дочь, то поженят их. Вот и вся интрига.

– А что можете сказать о финансовом состоянии барона? – поинтересовался у присутствующих.

– В результате одной махинации, проведенной семейкой из столицы, их род остался без большого количества земель, – продолжил объяснять дядя, – а болезнь и смерть жены опустошила его карманы окончательно.

– Ладно. С бароном фон Брегом еще сам поговорю, но остаются некоторые неясности. Первая – что будем делать с купцом?

Может, я и миролюбивый, но прощать убийство отца не собирался, а то ненароком и сам не доживу до старости с такими нравами в обществе.

– Мне непонятно следующее. Зачем купец перечислил деньги, а потом нанял убийц? Согласитесь, что это нелогичное поведение. Почему я остался в живых, а отец погиб? В меня плохо стреляли? Или специально промазали? Или же мне просто повезло? И действительно ли в этом замешан купец?

Вот такой списочек вопросов был озвучен, теперь я сидел и смотрел на реакцию присутствующих. Так как ответов не было, решил немножко продолжить список.

– И второе. Почему такой странный выбор опекунов? Мне непонятно, почему главным опекуном не назначен дядя? Извините, Сед, против вас я ничего не имею. Но мне нужно разобраться со всем этим наследством.

Дядя с маркизом переглянулись и заулыбались.

– Может, и мне поведаете о тайнах императорского двора? – спросил, сделав наивный вид.

Маркиз поперхнулся и закашлялся. Дядя засмеялся и заявил:

– Ну, вот тебя, Сед, и раскусили.

– Тебе герцог сказал? – посмотрел на меня Сед растерянным взглядом.

– Сказал что? – решил уточнить я.

– Об императорском дворе, – пробурчал маркиз.

– Да просто к слову пришлось, – непонимающе посмотрел на него.

– Успокойся, Сед, – заговорил Берт, – в замке только ленивый не знает или не догадывается, что ты имеешь отношение к императорской семье.

– И давно это известно? – произнес он потерянно.

– А как только император прислал герцогу письмо с просьбой присмотреть за его племянником, пока дурь из него не выйдет. – Это уже вклинился в этот разговор Учитель.

– Да-а-а… Думал, что здесь меня не найдут…

– Успокойся, Сед. Ты жил так, как считал нужным. Тебе в этом не мешали. Радуйся, – продолжил наставник.

– Теперь ты понимаешь, почему Сед назначен твоим опекуном, а не я? – спросил дядя.

– Герцог наверняка ожидал каких-то неприятностей со стороны доброжелателей в связи с опекунством? А если опекун – племянник императора, то проблемы будут не у опекуна, а у доброжелателей. Интересно придумано, – протянул я, – правильно?

– Абсолютно, – подтвердил мои выводы дядя.

А все-таки называть его дядей непривычно. Но ничего, привыкну.

– А что с купцом? – продолжил надоедать взрослым.

– А с купцом я разберусь. – Это снова вклинился в разговор Учитель. – Завтра же и разберусь.

– Тогда остается последнее, – решил обрадовать своих опекунов тем, что допрос с пристрастием заканчивается.

На лицах застыл вопрос: когда же я закончу их доставать?

– Хочу поговорить о моем обучении. Мне, как молодому и необразованному герцогу, нужно очень много знать. И еще большему нужно научиться.

– С этим проще, – снова взял на себя руководящую роль Учитель. – С утра тобой занимаюсь я. Потом подключается маркиз.

Сед выпучил глаза и только попытался открыть рот, как Учитель его прервал:

– Да, маркиз! Ты будешь учить Кевина чтению, письму, математике, этикету и прочей придворной ерунде. А потом он станет заниматься с Бертом хозяйственными делами.

Глаза Берта полезли на лоб. Такой подлянки он явно не ожидал.

– А кто его будет учить вести хозяйство? Я или Сед? Да… После нашего обучения он точно похозяйничает… – протянул наставник предвкушающе. – Так, это не обсуждается! – оборвал назревающие возражения Учитель.

Сед с Бертом тяжело вздохнули. Выхода у них не было, и все это прекрасно понимали.

– А пока, ваше сиятельство, можете отдохнуть. Завтра у вас начнется интересная жизнь. Не гарантирую, что легкая. Но мне это нравится… – Последняя фраза прозвучала еле слышно, но я ее услышал и немного скис.

– Благодарю, Учитель, за заботу о моем здоровье. Но у меня, кажется, должен быть еще один разговор. С бароном Иеном фон Брегом.

Блин, ну и имечко у человека! Интересно, как его в детстве дразнили? Хотя… дразнить благородного…

– Хорошо. Пообщайтесь. Но не засиживайтесь долго, – согласился Учитель.

– Тогда можете заниматься своими делами, не буду отвлекать, – обратился я к своим опекунам.

…Мы сидели с бароном в креслах возле маленького столика и попивали чай. Спокойствие. Это слово хорошо характеризовало состояние моего собеседника в данный момент. Думал о том, с чего бы начать наш разговор. О чем спрашивать, знал, но как начать разговор, не представлял. Вроде бы еще маловат, чтобы задавать такие вопросы? Вот только жизнь не спрашивала о моих предпочтениях.

– Я вижу, у вашего сиятельства есть ко мне вопрос? – поинтересовался барон.

– Для начала одна маленькая просьба, барон.

Ненадолго замолчал. Мне было интересно, имеется ли у барона любопытство? Как это ни странно звучит – оно было.

– Я вас слушаю, ваше сиятельство, – произнес он подобострастно.

– Если вы помните, у меня есть имя. – Меня даже обидело такое отношение.

– А как же уважение, почет, преклонение, послушание? – продолжил тот, не меняя тональности.

Хотя вопрос был задан спокойным и уважительным тоном, барона выдавали глаза. В них прыгали озорные бесенята, и это говорило о многом.

– Извините меня, но еще не успел заболеть той болезнью, которая имеет такие симптомы, – сокрушенно вздохнул, принимая правила игры.

– Мне приятно слышать об этом, Кевин. Извини за такое обращение, но в своей жизни часто сталкивался с молодыми людьми, которые болеют этой болезнью в очень тяжелой форме. Ко мне можешь обращаться просто, зови меня или Иен, или Ветеран.

Удивленно уставился на него.

– Да меня здесь все знают как Ветерана. И я уже привык к такому обращению. Между прочим, прозвище придумал твой отец.

– Хорошо… Иен, – выдавил из себя.

Этот человек изменился на глазах. Он как-то подобрел, что ли.

– Знаете, о чем я хотел поговорить с вами, Иен?

– О Миранде, – не задумываясь ни на минуту, ответил он.

– О ком? – не понял собеседника.

– А разве не о своей невесте ты хотел поговорить со мной? – удивился барон.

– Спасибо. Вы уже ответили на один вопрос, – поблагодарил его.

Иен удивленно поднял бровь.

– Да, как-то так вышло, что все о ней говорили как о моей невесте. Спросить имя у отца стеснялся. А у слуг спрашивать, наверное, было бы неправильно. Вы можете мне хотя бы вкратце описать ее?

– Запросто. Вот такой величины, – он поднял руку, где-то мне по грудь, – рыжее, мелкое, вредное, доставшее всех недоразумение.

Действительно, краткая и довольно емкая характеристика.

– Вы меня удивили, Иен, – хмыкнул на такое описание.

– Я прекрасно пойму тебя, Кевин, если ты мне сейчас скажешь, что еще молод, и когда мы договаривались с твоим отцом, тебя не спрашивали, поэтому ты не считаешь нужным выполнять эту договоренность…

Барон явно чего-то не договаривал. И притом не договаривал чего-то самого главного.

– А еще я должен подумать о том, что семья невесты очень бедна и не имеет больших земельных наделов…

– Ну, да… – протянул он, опуская голову и пряча глаза.

Приподнятое настроение начало улетучиваться прямона глазах.

– Иен, скажите мне, почему вы побратались с моим отцом? – переключил его на другую тему.

– Много раз мы спасали друг другу жизни, – ответил он после некоторых раздумий. – Мы были должны друг другу по гробовую доску.

– А почему вы, невзирая на то, что я только что сказал, до сих пор верили, что брак состоится?

– Артуа всегда исполнял свои обещания! – практически закричал Иен. – Даже если ему это было невыгодно. Кроме того, – уже тише добавил он, – мы были больше чем побратимы. Мы были почти братьями.

– А почему вы считаете, что я столь неблагодарный подонок, что смогу пренебречь желанием моего отца?

Правда, до свадьбы еще дожить нужно. Лет десять, а может, и больше мне гарантированы.

Ему нечего было ответить на мои слова, и он опустил голову. Я его понимал. С точки зрения политической и экономической целесообразности брак с его дочерью мне ничего не давал, а в чем-то даже вредил.

– Иен, – начал говорить тихим и уверенным голосом, – я очень уважаю моего отца. Его желание заключить данный союз для меня – обязательное. Разве только вы сами откажетесь от этого брака. Сейчас я подтверждаю, что это соглашение остается в силе.

Зачем я это тогда сказал – не знаю. Но, вероятно, так было правильно. На глаза дворянина навернулись слезы. Наверное, он не ожидал такого поворота событий, тем более не ожидал такого благородства от мелкого выскочки богатого дома.

– Кевин, я пойму, если… – начал он заходить на новый круг.

– Иен! Я сказал! – забил последний, имеющийся в моем распоряжении аргумент.

– Спасибо, Кевин. Я думал, что мне придется собирать вещи и топать куда-то с Мирандой зарабатывать на кусок хлеба. Вы дали нам небольшую надежду. Мы с Мирой еще поборемся.

– Иен, проясните мне, пожалуйста, ситуацию, о которой вы говорите. Меня ведь до сих пор считали слишком молодым, чтобы посвящать во все, что происходит вокруг.

Тяжело вздохнув, он начал говорить:

– Вскоре после смерти твоей матери заболела моя жена. Я потратил все деньги, чтобы спасти ее. Лечение было очень, очень дорогим. Я заложил все свои земли… Да я бы душу продал, только она оказалась никому не нужной. Ничего не помогло. Она умерла… Мы с Мирой остались вдвоем. Так и живем.

Вот жук, а о подставе не сказал ни слова. К чему бы это?

– А что с залогом? Вы его погасили?

– У меня нет таких денег… – прошептал барон, – и вряд ли будут, – добавил еще тише.

– Почему вы не обратились к отцу за помощью? Он бы помог.

– Помог. Но я… Да не мог я тогда нагружать его еще и своими проблемами. А потом как-то… Да выкручусь…

– Понятно, – подытожил я. – И какая сумма нужна для погашения долга и возврата земель?

– Да не надо мне ничего от тебя, Кевин. Я не плакать пришел сюда, – начал он накручивать.

– Зато мне надо. Мне нужна жена, которая получила нормальное образование и воспитывалась в нормальных условиях. Мне нужно, чтобы она стала мне опорой в управлении домом и герцогством, а не забитой крестьянкой. Мне нужно, чтобы моего тестя уважали и с ним считались, а не относились, как… Я лучше промолчу. Итак, какая сумма должна быть уплачена по закладным и остальным долгам?

Я уставился, надеюсь, что сердито, на Иена. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но он заговорил:

– Почти… Три тысячи…

Когда была названа сумма, я облегченно вздохнул. Иен уставился на меня и перепуганно добавил:

– По закладным две тысячи сто пять.

– Фу! Я уже перепугался. С этим помогу.

– Ты не понял. Это сумма в золотых! – почти выкрикнул Иен.

– Я так и подумал, – удивился его нервному поведению.

– Ты хоть понимаешь, насколько велика эта сумма? Ты еще ничего не заработал в своей жизни, а уже разбазариваешь деньги, – начался новый виток наездов.

– Да на днях заработал, – успокоил будущего тестя. – На помощь будущему родственнику хватит.

Ветеран уставился на меня удивленно и с недоверием.

– Можешь спросить Учителя. Он тоже там был. Когда нужны деньги?

– До конца действия закладных осталось три дня.

– Как и где их можно оплатить?

– В городе. В банке.

– Значит, завтра отправимся в город и решим данную проблему.

Нет! Все-таки здесь что-то вроде средневековья. А как еще можно объяснить, что такой шкет, как я, ведет себя не по-детски, а ему все подчиняются? Если бы читал об этом в книжке, сказал бы, что так выглядят рояли.

Тут меня посетила еще одна мысль. Не знаю, правда, насколько она хороша, но посмотрим.

– Отлично, Иен. Если мы решили все насущные вопросы, то, может быть, теперь поговорим по душам?

Он непонимающе посмотрел на меня.

– Поясню, что имею в виду. Помните, что вы рассказывали о себе? Послушав, можно решить, что вы какое-то деревенское недоразумение, а не барон.

Тот опустил голову.

– Наверное, вы правы, ваше сиятельство.

– Иен! Может, прекратите издеваться над маленьким мальчиком? – начал наивно хлопать глазами и тереть их кулачками, делая вид, что сейчас расплачусь.

Собеседник заулыбался и совсем другим голосом начал:

– Большую часть своей жизни провел на службе. Долго служили вместе с твоим отцом. Позже, когда Артуа занялся своим герцогством, я состоял в охране одного высокородного… Неважно, кого, – прервал он мысль на полуслове. – Еще служил в семнадцатом отделении Имперской службы безопасности.

Стоп. Где-то я это уже слышал. А… письмо герцогу и тот пижон…

– А что представляют из себя ваши владения? Что в них есть интересного?

– Мое баронство – это огромные площади леса. Самого лучшего леса в данных местах! И еще – много болот, комаров и диких зверей.

– А ваш замок? – Что-то не стыковывалось во всем этом.

– Какой замок, Кевин? Это просто двухэтажный дом, построенный из бревен.

– И сколько у вас проживает народа? – Недоумение нарастало.

– Тридцать семей. Все в одном селе, вокруг моего дома.

А ведь это вариант. Отец предлагал мне заменить начальника охраны. А будущий тесть, думаю, больше других заинтересован в моем благополучии. Да и за своей невестой можно проследить. За ее обучением и воспитанием, имею в виду. Мне нужен грамотный и не забитый партнер, а не дура на выданье.

– Я вот думаю, Кевин, как смогу вернуть тебе такие деньги? Для того чтобы их заработать, нужен не один год, – вклинился барон в мои размышления.

– Иен, у меня к тебе несколько предложений, – прервал его горькие думы.

– Ну? Удивляй, – согласился он.

– Первое, с долгом потом разберемся. Второе, мне нужен начальник над моими вояками, да и самому еще что-то жить хочется, а ты видел, как некоторые стараются это исправить. Из-за таких нехороших людей погиб отец. Да отец и сам велел поменять главного вояку – не доверял он ему в последнее время. Что скажешь?

– Предложение интересное. Но у меня дочь – оторви и выкинь. Она же здесь весь замок на уши поставит.

– Эх! – тяжело вздохнул. – Еще не женился, а уже терпеть нужно.

Мы засмеялись.

– И сколько же ты мне будешь платить?

– Если на тех же условиях, на каких работает Учитель, устроит? – уточнил, тихонько посмеиваясь.

Ветеран не понял причины смеха, да и вряд ли Учитель делился с ним финансовыми проблемами.

– Конечно! – ответил Иен.

– По рукам? – поинтересовался тихо.

– По рукам, – согласился он, не понимая, где собака зарыта.

– Значит, план такой. Едем в город и расплачиваемся с долгами. Потом ты отправляешься за вещами и дочерью. А потом… Ну, с солдатами сам разберешься. Только пока не переедешь, не будем пугать старого начальника. Мало ли.

Уже темнело, когда мы закончили разговор и отправились в столовую. Ужинали втроем, рассказал присоединившемуся к нам Учителю о своем решении опять наведаться в Меримор и о причинах, побудивших к этому. Тот пообещал к утру все организовать.

Не успел поужинать, как меня выпроводили спать. Даже не стал возмущаться. Спать хотелось зверски. Наверное, больше устал морально, чем физически. Не успела голова коснуться подушки, как я просто отрубился. Это был не сон – провал во времени.

Глава 9

Это утро началось точно так же, как и то знаменательное утро, в которое мы с герцогом поехали в город. То есть поднять меня подняли, а разбудить забыли. Что-то постарался съесть. Вроде оно было даже съедобное. Снова та же коляска. И опять я досыпал по пути в город.

На этот раз постарался рассмотреть реальность более детально. Не скажу, что это очень сильно пополнило мои сведения об окружающем мире. Рядышком ехали барон Иен и Учитель. Они о чем-то говорили. Было видно, что им нравится общество друг друга. Охрана же вела себя как наскипидаренная. В смысле стражники носились на лошадях вперед и назад по ходу нашего движения.

– А что это за беготня вокруг? – спросил Учителя.

– А это начальник охраны старается создать видимость работы и рвения, – посмеиваясь, ответил он.

– Ему нечем больше заняться? Успокойте его, Учитель, лошадей жалко. Нам еще ехать и ехать, а их уже почти загнали. Вон у некоторых даже пена изо рта идет. Можно сказать, что я уже оценил его рвение.

Учитель повернулся к барону и спросил:

– Покомандуешь?

– Да запросто, – ответил тот.

После этого тот рявкнул несколько фраз. Я их услышал, но не понял. Но солдаты поняли прекрасно. Беготня прекратилась.

– Учитель! Помните, как нас встретили у ворот города прошлый раз?

Учитель кивнул.

– Мне очень не хочется, чтобы со мной так же повели себя те стражники. Как вы думаете, что можно сделать?

Учитель задумался, а Иен попросил рассказать, что произошло во время нашей прошлой поездки у городских ворот. Я ему рассказал, добавил свои выводы. Он только улыбнулся и ответил, что знает, как это лечится, и попросил оставить вопрос на его усмотрение. Мне пришлось согласиться. Ну не представлял я себе, как можно разрешить эту ситуацию.

Еще какое-то время ехали молча, каждый думал о своем. Рассматривая распростертые вокруг поля, луга и перелески, задумался о том, насколько велико мое герцогство. И не поленился задать этот вопрос Учителю. Но наставник переадресовал вопрос барону. Иен демонстративно почесал затылок и сказал, что руками это будет тяжело показать. Мы посмеялись, и я уточнил вопрос. Мне было интересно, насколько далеко находился город от герцогских владений. На меня посмотрели как на сумасшедшего. Не понял только – почему?

– Кевин, Меримор всегда был частью владений герцогов де Сента.

Ветеран явно чего-то не понимал.

– С чего ты решил, что город не принадлежит герцогству? – уточнил он.

– Например, из отношения к отцу стражников на воротах. А еще – из-за поведения того пижона в харчевне.

– А какой такой пижон? – переспросил с явным интересом.

Он же не знал о встрече отца с этим типом и о письме. Ну… совсем забыл ему рассказать… Поведал все, что запомнил, понял и увидел. Барон задумался.

– Ладно. Разберемся по ходу, – вынес он вердикт.

За разговором дорога пролетела, как это ни странно, довольно быстро. Мы подъезжали к воротам города, когда я заметил стражников. Они, видно, узнали повозку герцога. На лицах появились ехидные улыбочки.

– Видимо, у вас, ваше сиятельство, сегодня будут еще одни переговоры.

Это заговорил Иен, выехавший в авангард нашего отряда, если нас можно было так назвать. К нему навстречу вышел тот же стражник, который в прошлый раз требовал оплатить проезд. Он начал ту же песню, что и в прошлый раз, только результат оказался таким, что я чуть челюсть не вывихнул от удивления.

Барон, не слушая стражника, саданул сапогом ему в лицо. Вы видели в фильмах, как от удара героя уносит далеко в сторону? Неправдоподобно? Так вот, здесь было именно так. Не останавливая лошади, Иен направился к начальнику караула, тот стоял белый, как стена, хотя стены здесь серые. Начальник заговорил хриплым голосом:

– Если еще хоть одна мразь у ворот криво посмотрит на герцога – ты труп. Понял?

Начальник караула быстро закивал.

– А теперь лично мчишься к мэру и сообщаешь ему, что приехал герцог и сегодня обедает у него. И если только его сиятельство останется недоволен обедом… Все! Выполнять!

Не дожидаясь реакции на свои слова, он повернулся ко мне и уже нормальным голосом сообщил:

– Прошу, ваше сиятельство. Вам здесь уже очень рады.

Слово «уже» он выделил. Потом внимательно посмотрел на стражников, и те наперебой начали говорить, как они рады и все такое. Мне стало противно смотреть на охрану. Это были не волки, не собаки, а шакалы, только так можно их охарактеризовать.

Направились к банку. Подъезжая к нему, снова увидели ту же самую охрану, что и прошлый раз. Или, может, просто похожую? Нас встретил тот же гном и произнес:

– Рады видеть вас, ваше сиятельство, в банке клана Железной наковальни. Мы рады помочь вам во всем, что в наших силах.

Это у них такое фирменное приветствие или пластинка заела? Нас снова провели к управляющему.

– Рад приветствовать герцога де Сента в нашем банке. Нам приятно снова встретиться с вами. Я так понимаю, вы собираетесь переоформить деньги и ценности вашего отца на себя? – спросил управляющий.

А я об этом даже не подумал. Но мысля была правильная.

– Это второй вопрос, который хотелось бы решить сегодня, – сообщил я управляющему. – На первом месте вопрос с закладными барона Иена фон Брега. Я хочу их выкупить.

– Одну минуту, ваше сиятельство, одну минуту.

Управляющий что-то шепнул своему помощнику, и тот быстро испарился в неизвестном направлении. Нам предложили чай. Я не успел выпить и половину, как в комнату вошел помощник с папкой в руках. Эту кипу документов он передал управляющему.

– Стоимость долга по закладным составляет две тысячи сто семнадцать золотых и семь серебряных, – произнес управляющий, заглянув в папку.

– Но ведь было сто пять, – возмутился барон.

– Это в прошлом месяце. Проценты растут. – Управляющий был сплошная любезность.

– Все равно выкупаю, – сообщил гному.

Хотя… как здесь проводятся расчеты – даже не представлял.

– Тогда приложите ваше кольцо вот сюда, – указал гном на пластинку на столе.

Я приложил. Мне сразу же передали папку с документами. Стало интересно.

– И все? – уточнил у гнома.

– По закладным все. А теперь, господа, попрошу оставить нас с его сиятельством. Извините – тайна вклада.

Учитель с бароном поднялись и вышли из кабинета. Управляющий достал листок со стола, посмотрел на него и сообщил:

– Нотариус передал нам все бумаги, необходимые для переоформления наследства. Приложите сюда перстень. – Управляющий снова показал на ту же пластину. – Теперь ваше сиятельство – полноправный владелец всего финансового состояния семьи де Сента.

– И могу я уточнить величину этого состояния?

– Четыреста пятьдесят семь миллионов двести тридцать шесть тысяч сто девяносто восемь золотых. Все активы в монетах, золотых слитках, драгоценных камнях. Есть еще несколько древних изделий из золота с инкрустацией.

Мне стало плохо. Не ожидал получить в свое распоряжение такое количество денег.

Гном по-своему истолковал, почему я поменялся в лице, и тут же успокоил:

– Не переживайте, ваше сиятельство, остальные средства вашей семьи вы сможете переоформить на себя в столице империи, где они сейчас находятся. Или, если посчитаете необходимым, мы переведем их в наш банк.

Мне стало еще хуже. Даже не представлял запасливости семьи де Сента.

– А сколько дней займет перевод денег в ваш банк? – уточнил у гнома.

– Максимум три дня, – ответил он.

– Ладно. Пока не надо, а там видно будет.

– Как пожелаете, ваше сиятельство. Мы будем рады сотрудничать с вами так же, как и с вашим отцом.

Когда я вышел к сопровождающим, они только удивленно посмотрели на меня, но ничего не сказали. По ходу решил взять денег на мелкие расходы. Ведь не удосужился узнать текущее финансовое состояние дел, а ехать еще раз в город не хотелось. Мы вышли из банка с небольшим сундучком, в котором лежала тысяча золотых. Часть наличности была в серебряных монетах. Ну должна же быть мелочь в хозяйстве!

– Перекусить бы, – заявил попутчикам.

– Так мы сейчас и поедем на обед к мэру Меримора, – напомнил Иен.

Добирались недолго. Дом мэра находился в нескольких кварталах от банка гномов. Это было большое двухэтажное здание, окруженное каменным забором высотой метра в два. За забором виднелись верхушки деревьев. По моим визуальным прикидкам этот домик занимал не меньше городского квартала.

Когда подъехали к парадному входу – большим кованым воротам с огромным числом финтифлюшек, – нас встретила группа хмурых охранников в количестве трех единиц.

– Служивые, открывайте ворота! – обратился к ним барон. – Его сиятельство прибыл на обед к мэру Сивуну.

– Мэр сегодня никого не принимает, – ответил, наверное, старший охраны и уже тише добавил: – Тем более его сиятельство.

– Тэм, ты что несешь? – удивился барон.

В голосе старого вояки слышалась заинтересованность, однако не было агрессии по отношению к охранникам.

– Что велели, то и несу, Иен, – ответил начальник охраны.

– А что тебе еще велели? – поинтересовался барон.

– Когда приедет этот… кх-м… его сиятельство… гнать его… Ну, в общем, гнать далеко. Туда благородных направлять вредно для жизни, – ответил начальник охраны.

– А мэр не думал о том, как это может отразиться на его здоровье? – уже насмешливо вопросил Иен.

– Да я бы сам отразил это на его здоровье, но присяга… – протянул Тэм.

– И кому ты присягал, солдат? – Голос у барона стал властным и не терпящим возражений.

– Империи, герцогу, народу, – по-военному четко отрапортовал охранник.

– Так, не понял. А где здесь хоть слово о нашем глубокоуважаемом мэре? – поинтересовался Иен и тихонько добавил: – И притом почти бывшем.

Глаза у охранников полезли на лоб.

– А вы думали, что после того как он по-свински повел себя с его сиятельством, ему в благодарность медаль дадут? – Голос барона стал пренебрежительным. – Ладно. Открывайте или сам войду. А ты знаешь, Тэм, что, если я войду сам… – произнес барон ленивым голосом.

– Да знаю. После прошлого раза два месяца лечился. Мне достаточно и того, – и уже обращаясь к своим солдатам, приказал: – Открывайте.

– Но, капитан, а как же приказ? – спросил самый младший.

– У тебя есть желание поговорить об этом с Ветераном? – Насмешка явно послышалась в голосе.

Солдат побелел и вместе с напарником бросился открывать.

Въехав в открытые ворота, направились к центральному входу по дорожке, засыпанной очень мелким камнем, чем-то похожим на отсев. Домик мне понравился. Все было сделано в лучшем виде. Позже, может быть, осмотрюсь более детально, а пока придется идти на незваный обед.

– А где же герцог? – послышался сзади голос Тэма.

Барон молча указал на меня. Мне стало интересно увидеть реакцию вояки, и я оглянулся. На его лице отражались непонимание и растерянность.

– А где Артуа? – уточнил он.

– Убит. Кевин – новый герцог де Сента, – ответил Иен.

Офицер уважительно мне поклонился.

– Рад приветствовать, ваше сиятельство. Прошу следовать за мной.

Мы поднялись по парадной лестнице длиной ступенек в двадцать, подошли к дверям. Возле них никого не было. Нам отворил дверь сам начальник охраны. Он же показал, в каком направлении идти в столовую. Подойдя к дверям, предложил официально объявить о нашем прибытии. Барон кивнул, и Тэм вошел.

– Господин мэр! Герцог де Сента прибыл к вам с визитом, – прозвучал голос Тэма.

– Ну и гони его в шею. Шляются тут разные, – раздался в ответ писклявый противный голос.

– Не могу исполнить ваше поручение, господин мэр.

– Это еще почему?

– А потому что герцог уже вошел, – заявил барон, открывая дверь ударом ноги.

Интересно, это у него пунктик, решать проблемы с удара ноги? Размышляя об этом, последовал за моим провожатым. За нами в обеденный зал вошли Учитель и несколько человек охраны. Моей охраны имеется в виду.

Мэр смотрел на нас непонимающим взглядом. Он переводил взгляд с Иена на Учителя, и вопрос просто висел в воздухе. В смысле, где герцог. Но все молчали. Взгляд мэра прояснился, и он спросил:

– И кто же из вас, господа, герцог? – При этом нагловатая улыбочка появилась на его губах.

– Разрешите представить, господин мэр. Его сиятельство Кевин де Сента, герцог Тиборта, – представил меня Тэн.

Мне стало интересно, откуда он меня знает и что это за Тиборт?

На лице мэра сменялись одно за другим непонимание, пренебрежение, недоверие, презрение и еще целая гамма чувств. Не все их я мог расшифровать. Правда, все они были отрицательными и враждебными, это я понял четко.

Решил, что спектакль нужно доиграть до конца. Поэтому обошел мэра и сел на стул во главе стола. Мне он, конечно, был великоват, но роль-то играть надо.

– И как долго здесь ожидать обеда? – постарался спросить голосом разбалованного ребенка.

Мэр начал хватать воздух ртом. У него явно закончился словарный запас. Мне же нужно было вывести его из себя. Я помнил, что таким образом мой бывший начальник творил чудеса с людьми. Ведь широко известно, что в столь нервном состоянии человек делает много глупостей.

– А ну вон из моего кресла, щенок! – прошипел мэр.

– Насколько понимаю – это было оскорбление? – уточнил я.

– Вон, я сказал! – Толстяк брызгал слюной во все стороны.

Он был в ярости. Наверное, не привык к такому обращению? Ну да это поправимо.

– Барон, напомните мне, что полагается за оскорбление герцога в моих владениях? Особенно, если оскорбили хозяина?

– Обычно следует вызов на дуэль, – ответил мне Иен.

– Да нет! Я же маленький! Ты посмотри на него!

А посмотреть-то было на что. Сто пятьдесят кг – это вам не пацан в двенадцать лет.

– Он же меня может просто затоптать и без дуэли, – сообщил всем присутствующим. – Хотя у меня есть очень, очень хорошая идея.

Дальше обратился непосредственно к Иену, полностью игнорируя мэра.

– Может, его просто убить? А то слишком много чести. Тем более что его поведение свидетельствует прямо: он не имеет к благородным никакого отношения. Ведь ведет себя как редиска.

– Как кто? – спросили сразу несколько человек.

– Редиска – это очень нехороший человек, – пояснил я.

А барон и вправду походил на редиску. Морда лица была уже темно-красного цвета.

– Ну, если очень нехороший человек… Тогда можно и просто убить. – Он начал доставать меч из ножен.

И тут в нашу игру включился Учитель, с интересом наблюдавший за происходящим.

– Спрячь меч, Иен, – произнес он.

Мэр, напрягшийся было, когда Иен начал доставать меч, расслабился. Но Учитель продолжил:

– От меча будет много крови, а у нашего герцога еще неокрепшая психика, я его сейчас без меча отправлю к предкам.

Мэра начала бить крупная дрожь, и он осел на пол.

– Подождите, Учитель! Я же добрый! А правление всегда надо начинать с добрых дел. – Наставник остановился.

– Если господин мэр будет любезен и прояснит некоторые вопросы…

Мэр часто закивал.

– Итак, вопрос первый. Вас предупредили о моем приезде?

– Да. Но…

– Вопрос второй, – прервал я мэра, – что это за распоряжение отдал мэр? Как оно звучит, Тэм?

Начальник охраны ответил тут же:

– Когда приедет… его сиятельство… гнать его… Ну, в общем, сообщить, что господин мэр сегодня не принимает.

– Значит, не принимает? – уточнил у мэра.

– Но, ваше сиятельство…

Я снова его прервал. Почему прервал? А вы представляете, что чувствует человек, которому не дают оправдаться? Мэр был сейчас в такой ситуации, он не знал, что делать.

– Третий вопрос. Почему охрана на воротах повела себя по-свински, когда я въезжал в город?

– Это они…

Я снова перебил мэра.

– Значит, и об этом знали и ничего не делали. А может, вы сами способствовали развитию такой ситуации?

– Я! Они…

– Очень хорошо! Превосходно! А теперь четвертый вопрос. Когда последний раз налоги были уплачены в казну герцога?

Этот вопрос задавал наобум. Думал приблизительно так: если к герцогу было столь свинское отношение, то кто бы ему платил налоги? А если бы и платили, то вряд ли в полном объеме.

– Так это. Ну, они… – На мэре лица не было.

– Ага! Так это они? – обрадовался я.

По крайней мере, внешне. Интересно, кто такие эти они?

– Да! Это они! – подтвердил мэр.

Разговор тупого с идиотом. У меня была именно такая стойкая ассоциация.

– И кто же эти они? – постарался не выдавать своей заинтересованности.

И узнал о том, что несколько высокопоставленных людей города приложили к этому свои руки. Начал усиленно думать, как разрулить данную ситуацию, ведь в ней, как я понял, были замешаны очень влиятельные люди. Но одно я знал точно: если все пустить на самотек, мне будет очень плохо. Но начну я, наверное, со смещения мэра.

Встал из-за стола и подошел к окну. Оглянулся и внимательно посмотрел на барона. Подозвал его жестом, и когда Иен подошел ко мне, тихонько, чтобы не услышали присутствующие, спросил:

– Иен, я могу заменить мэра?

Постановка вопроса не очень удивила барона. Он просто кивнул в знак согласия.

– И кого же ты мне порекомендуешь?

Иен немного подумал и ответил:

– Если тебе нужен верный и исполнительный человек, рекомендую Тэма.

– Ты можешь за него поручиться?

– Ручаюсь своей честью, – не задумываясь, произнес он.

– Ты сказал, что он верный и исполнительный, а мэр ведь должен быть еще и хозяйственным. Или я неправильно что-то понимаю?

– А помощники ему зачем? – удивился Иен. – Пусть у них голова болит о хозяйственной стороне вопроса.

– И что же мы будем делать со старым мэром, который к тому же наверняка не один раз запускал свою руку в казну города? Мне не очень хочется одаривать таких служителей.

– Это вам решать, ваше сияельство, – ответил Иен, кланяясь мне.

– Думаю об изгнании из земель герцогства без права возврата и с конфискацией имущества.

– Лучше все не забирать и что-то оставить, – посоветовал барон.

– Тысячи золотых будет достаточно?

– Думаю, да.

Я повернулся к мэру, смерил его взглядом и произнес:

– Чем вы меня можете заинтересовать в обмен на вашу жизнь?

– Я! Да я! Я все расскажу! – воскликнул мэр.

Наверное, пятой точкой почувствовал, что его ожидают неприятности, и старался выкрутиться. Не знаю, что такого он мог мне рассказать, но послушать стоило.

Я повернулся к Тэму и произнес фразу, которая, наверное, могла навсегда изменить его жизнь.

– Извините, офицер, я могу задать вам два вопроса?

– Я в вашем полном распоряжении, ваше сиятельство, – ответил он.

– Вы можете назвать ваши имя и титул?

Тэм удивился, но выполнил мою просьбу.

– Баронет Тэм Жекон, капитан городской стражи.

– Очень приятно познакомиться, капитан Тэм. Значит, так, принимаете управление над всем этим сборищем, зовущимся Меримор. Наводите здесь порядок. Если справитесь, будете новым мэром. По ходу пообщаетесь с бывшим мэром. Он многое хочет рассказать. Если будет достаточно искренним, дадите ему тысячу золотых, если нет – просто дадите пинка и вышвырнете за территорию герцогства без права возврата.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ответил баронет.

– Подключи моих сослуживцев к столь занимательному разговору, – произнес Иен, – они умеют помогать людям быть достаточно искренними.

Тэм кивнул. Посмотрим, сможет он навести порядок в этом гадюшнике?

– И последний вопрос, Тэм. У вас здесь кормят?

Ну очень мне хотелось кушать.

– Через несколько минут обед будет подан, – сообщил офицер, – вам еще нужен данный человек? – спросил он, указав на бывшего мэра.

– Спасибо, нет, – улыбнулся я.

Баронет начал раздавать приказы. Старого мэра сразу же увели. Слуги забегали, накрывая на стол.

Глава 10

Обед на столах появился очень оперативно. Он был достаточно вкусным и мне понравился. Но меня грызли сомнения. Вот только в чем сомнения, понять никак не получалось. Что же меня так зацепило? Решил проанализировать происшедшие за этот день события. Взял в руки бокал с каким-то соком и, потихоньку попивая его, начал анализировать все случившееся.

Какие за сегодняшний день были нестыковки? Вспомнил поведение моей охраны во время поездки в город. Потом поведение будущего тестя у ворот. Еще в голову запала сумма, оказавшаяся на счете герцога. Я или дурак, или ничего не понимаю в этой жизни. Вот представьте, если вес золотого около пяти граммов, то полмиллиарда золотых – это в районе двух с половиной тысяч тонн золота! Да за такие деньги на Земле можно целый континент купить! Не клеилось все это, очень не клеилось.

В голове всплыло поведение охраны мэра. Что меня так зацепило в этой ситуации? Может, наплевательское отношение охранников к присяге? Или то, как барон легко со всем этим управился?

А еще поведение мэра. Оно было… даже не знаю, как его описать… может, слишком самоуверенным и наглым? Как у человека, уверенного в своей безнаказанности? Ведь он по идее подчинялся мне, в смысле герцогу. Или уже не мне? Обычно так ведут себя те, чья крыша имеет почти безграничную власть. Крыша?!

По какой причине барон рекомендовал на пост будущего мэра человека, который с такой легкостью нарушил данное однажды слово? И еще, с какого бока барону нужно приплетать сюда ИСБ (Имперскую службу безопасности)?

До сих пор не пойму, как мог настолько легко согласиться на это назначение, даже не поговорив с человеком? И с какой радости решил снабдить вора и заговорщика против власти герцога столь огромной суммой и выпроводить с почетом из герцогства? Меня можно назвать после всего этого нормальным?

Хотя… Это все очень похоже на заранее срежиссированную драму. Вот только кто ее главный постановщик?

Я глубоко ушел в раздумья. Очнулся от резкого звука. Это был удар сапогом в двери. Дверные створки в столовой разлетелись, в смысле раскрылись очень шустро, и в зал вошло человек двадцать. Они оказались относительно молодыми, но все были при оружии.

– Где он? – спросил подтянутый светловолосый человек.

Из-за спины спрашивающего появился мой давнишний знакомец. Это был Тэм. Он себя чувствовал среди всей этой компании очень даже уверенно. Бывший начальник охраны мэра указал рукой в мою сторону.

– Этот щенок? – почти выплюнул в мою сторону вопрошавший.

Смотря на все это, я быстренько выпадал в осадок. Что это за люди и почему они ведут себя столь вызывающе? Или правильнее сказать – нагло? Додумать мне не дали.

– Значит, так, щенок! Если хочешь жить, немедленно подписываешь отречение от герцогского титула в мою пользу. Я, если будешь хорошо себя вести, так и быть, дам тебе тысячу золотых и помогу оставить герцогство, убирайся в любом направлении, – нагло заявил мне этот белобрысый.

У меня внутри начала подниматься буря неконтролируемой злости. И тут на ум пришли слова из анекдота, в котором главный персонаж заявляет:

«Меня… Конопляного муравья… Копытом в грудь! И кто? Лошадь…»

Я вспомнил поведение стражников у ворот города. Глаза герцога, говорившего об ошибках, которые тяжело исправить. Об отношении мэра… Также подумал о том, что я все-таки герцог де Сента. И притом последний представитель этого древнего рода. Рода, славного своим бесстрашием, иногда граничащим с безумием. Подняв глаза, в упор уставился на белобрысого и заявил:

– Уважаемый, вы невоспитанный наглец. И я подозреваю, что в культурном обществе вы не показываетесь.

Предводитель этой шайки уставился на меня с непониманием. Наверное, его заглючило, и притом конкретно.

– Во-первых, культурные люди сначала представляются, а потом заводят деловой разговор. Вы же даже не соблаговолили назваться. Мне что, самому придумывать вам имя?

Старался произносить эти слова спокойным тоном, а у самого зуб на зуб не попадал.

– Маркиз Лен де Шер к вашим услугам, герцог, – выпалил на автомате глава недовольных.

– Очень приятно, маркиз. И то, что к моим услугам, тоже.

Хотя приятного в подобных услугах явно было маловато. Да и такое количество вооруженных людей в столовой – явный перебор.

– Присаживайтесь, – указал на стул, – раз уж решили меня навестить.

Глаза маркиза начали потихоньку лезть на лоб.

– Я что-то не так сказал? Тогда извините, не успел еще выучить все правила этикета, – сообщил этому революционеру.

Маркиз только открывал и закрывал рот и пробовал что-то ответить.

– Я так понимаю, что разговор у нас будет серьезным? – уточнил у опешившего революционера. – Тогда, может, вы представите и своих друзей?

Ответа не последовало. Почему у людей такая реакция на мои слова? Или это реакция на что-то другое?

– Присаживайтесь, господа. В ногах правды нет.

Только тут обратил внимание на то, чем занимались наставник с бароном. Наверное, если бы они вытягивали из шляпы птеродактиля, а тот упирался всеми конечностями, я бы удивился меньше. Если бы они выхватили свои шпаги, или как там называются эти режуще-колющие приспособления для убиения себе подобных, и решили защищать меня или, в крайнем случае, защищаться, это было бы понятно. По крайней мере, мне понятно. А так – они просто сидели и, попивая вино из бокалов, разговаривали вполголоса между собой, игнорируя происходящее вокруг.

Я уставился на них… Очень внимательно уставился. Боковым зрением заметил, что и господа революционеры также смотрят на этих двоих. На них же это не оказало никакого воздействия. И как порекомендуете называть такое поведение? Я даже не знаю. Но так как нас просто проигнорировали, расхлебывать ситуацию, наверное, придется мне. Еще бы знать, в чем состоит данная ситуация и откуда у нее растут ноги.

Значит, так, берем себя в руки и начинаем выяснять, что здесь происходит.

– Итак, маркиз Лен де Шер, я готов очень внимательно выслушать ваши возражения против власти императора.

Пусть теперь он выкручивается, не мне же прыгать ужом на этой сковороде.

– Как… какого императора? – еле выдавил из себя маркиз.

А вы думали, что в восемнадцать лет или где-то примерно в этом возрасте легко держать себя в руках, когда тебя обвиняют чуть ли не в покушении на трон?

– Нашего императора, нашего. Или вы считаете, что свержение герцога де Сента, правящего с позволения императора, называется по-другому? Тогда я вас внимательно слушаю.

В зале повисла гробовая тишина. Даже мои попутчики отвлеклись от своего разговора и с интересом уставились на меня. Ворвавшиеся в зал революционеры активно занервничали. Вряд ли они рассчитывали на такой поворот событий. Надавать по мозгам герцогу – это внутренние разборки, а обвинение в мятеже против императора – это намного круче.

– Ну что же вы молчите, маркиз? Может быть, друзья подскажут, как император назовет ваш поступок?

Пока все находились в ступоре, нужно было повернуть ситуацию в свою сторону.

– Присаживайтесь, господа. Присаживайтесь! – повторил, повысив голос.

Постоянно забывается, что мне только двенадцать, и голос звучит не так, как у взрослого человека. Нужно помнить об этом постоянно! Не расслабляться!

Народ потихоньку потянулся занимать места за столом. Правда, присели за стол не все. К чему бы это? Может, по статусу не положено? Да какая мне разница, что у них за мухи?

– Я жду объяснений, маркиз! – постарался произнести злым и раздраженным голосом.

И маркиз заговорил. Из его рассказа выходило, что из столицы в Меримор приехала какая-то очень большая шишка. В задачу этой шишки входило следить за герцогом, чтобы он не делал глупостей. На вопрос о том, какие глупости не должен делать герцог, молодой человек только пожал плечами. Сегодня же, когда стало известно, что в герцогстве новый хозяин, этот столичный человек созвал своих друзей, согласившихся добровольно помогать в этом столь неблагодарном деле, и сообщил, что в целях благополучия герцогства нужно произвести небольшой переворот. Правда, это называлось по-другому, но смысл от этого не менялся. Когда стало известно, что новый герцог обедает в своей городской резиденции, этот радетель о благополучии герцогства направил сюда своих друзей. Самым главным условием было мое добровольное отречение от герцогства в пользу белобрысого. И еще я должен был обязательно оформить все это надлежащим образом. Самое же главное, я должен был передать перстень на цепочке, полученный от гномов.

По ходу данного рассказа отметил, что, оказывается, обедаю в собственной резиденции. И кому-то очень нужно занять мое место и получить доступ к моему счету в банке. Стоп! А откуда узнали о том, что у меня есть кольцо и что это кольцо висит именно на цепочке, которую мне дал управляющий банком?

Меня просто начала бесить такая непонятная ситуация. Однако решил прояснить еще некоторые моменты. Очень заинтересовало, являются ли моими вассалами данные лоботрясы, решившие устроить небольшую локальную революцию, или их семьи. Оказалось, что их семьи были вассалами моего отца. Четырнадцать семей, ни одна из которых не захотела принести присягу мелкому сопляку.

По ходу рассказа главного революционера, который, кроме всего прочего, совсем не умел контролировать свою родовую спесь и свой язык, узнал очень много интересного об Артуа, а еще больше о себе. И понял, что вольготной жизни мне не видать.

В своем мире меня бесили люди, считавшие себя пупом земли. Здесь же столкнулся с еще большими проявлениями данного заболевания. Самым противным было то, что эти горе-революционеры оказались пустышками. Самое большее, что они успели сделать в своей жизни, – это кому-то набить морду и напиться до невменяемого состояния на праздничном мероприятии.

Значит, будем лечить. Если им дать волю, то мне светит такое, что старому герцогу и не снилось.

«Какая я «скорая на помощь»!» – вспомнились слова одного мультипликационного персонажа.

На вопрос, чем сейчас занимается главный радетель о благополучии герцогства, мне сообщили, что тяжело в его годы носиться наравне с молодыми и он ожидает в резиденции белобрысого.

– И что будем делать с вами, господа заговорщики? – поинтересовался у этих лоботрясов.

Зазвучали предложения отпустить их и тому подобные. Ну что же, сейчас отпущу, а потом догоню и еще раз отпущу. Посмотрел на Учителя выразительным взглядом. Постарался передать просьбу о помощи и предупреждение о кульминационном моменте нашего разговора. Так как их разговор с бароном увял на корню, когда пошли откровения, слушали оба очень внимательно и на мою мимику обратили внимание. Наставник немного отодвинулся от стола, но остался сидеть. Барон же вообще никак не отреагировал.

– Хорошо! Я отпущу вас. Даже больше того, я забуду о вашем нападении, – сообщил им.

Заговорщики заулыбались.

По их наглым мордам было видно, что такого лоха они давно не встречали. Они уже смаковали, как будут веселиться над мелким полудурком. Ага. Щас! И я их немного опустил на землю.

– После вассальной клятвы!

Ого! Да такими взглядами можно прибивать к стене. Прямо громовержцы, а не революционеры.

– Да никогда я не принесу клятвы тебе, мелкий ублюдок! – вскочил со стула один из заговорщиков и бросился ко мне.

Что произошло дальше, я не понял. Нет. Вернее сказать, происшедшее стало понятным после разглядывания лежащего без сознания тела, о которое разбился стул. Это был стул, который стоял возле Учителя. Если правильно интерпретирую происходящее, то Учитель ногой запустил в этого крикуна стул, даже не встав со своего места. Притом сила удара была такова, что от одного пинка мы получили одно бессознательное тело и один предмет мебели в поломанном состоянии.

– Еще желающие покричать будут? – уточнил у присутствующих.

Все молчали, склонив головы.

– Значит, так. У вас одна минута на принятие решения. Или сейчас я услышу вассальную клятву, или у меня станет на несколько вассалов меньше.

Постарался произнести это самым страшным голосом, на который способен. Я тоже могу говорить, как это зовется, эзоповым языком. Когда говорится одно, а понимается… Каждый понимает так, как ему хочется. И, наверное, я оказался более убедительным. Ну не убивать же этих идиотов, если они не захотят приносить мне клятву. А что поняли они?..

Присягу принесли все, пришедшие устраивать революцию, даже наш камикадзе – после того как очухался. И Тэм тоже принес. Но я не уверен, что его поступок по отношению ко мне смогу забыть. Самое приятное, что ему светит, – это пинок под зад.

А еще я хотел пообщаться с главным режиссером этого цирка.

– Как мне пообщаться с вашим вдохновителем на бездумные подвиги? – спросил у моих новых вассалов.

– Я могу проводить вас к барону Картено. Он сейчас в моем доме, – начал говорить несостоявшийся герцог.

– Картено? Барон Ивлис Картено? – вклинился в разговор Учитель.

– Ну да. Ивлис Картено, – произнес белобрысый.

– Значит, так! – начал раздавать команды наставник. – Всем сидеть здесь до моего возвращения. Ветеран, охрана герцога на тебе.

Услышав прозвище барона, присутствующие побелели. Да, многое мне нужно узнать о будущем тесте.

Учитель же продолжал раздавать приказы.

– Всем быть готовыми к защите. Если с герцога упадет хоть волосок… – Намек наставника поняли все.

Наставник, захватив белобрысого, умчался с такой скоростью, как будто за ним гналось стадо чертей. Опять одни тайны. А мне что делать?

Не знаю, как вам, а мне очень тяжело разобраться в том, что здесь происходит. Только недавно появился в этом мире, и вопросов больше, чем ответов. Но одно знаю точно. Пора наводить порядок в этом курятнике. И раз начальником быть мне, придется что-то решать. И почему в голову лезут такие бредовые мысли?

Что мне нужно для управления всем этим колхозом? Мне нужны люди, специалисты в своем деле, желательно – лучшие из лучших. Наверное, лучше подойти к данной проблеме с другой стороны. Городом управляли и до меня, и кто-то это делал, притом делал неплохо. Кто этим занимался? У мэра были заместители по хозяйственной части. Так как я не могу сам делать все, да зачастую всего и не знаю, есть только один вариант: нужно, чтобы всем занимались компетентные люди. Самым тяжелым вопросом будет поиск подходящего координатора.

В моей голове вырисовывалась приблизительная схема вертикали власти. Вверху я со своими советниками. Мне подчинен секретарь-координатор, который передает мои указания ответственным за определенные участки работы, наверное, назову их замами по различным работам. Например, зам по медицине,образованию, культуре, дорогам и прочее, прочее… Требуется еще разобраться, кто мне нужен.

Как можно найти себе секретаря среди людей, с которыми никогда не был знаком? Мало того, с ними даже общаться не приходилось. А зачем здесь сидит столько аборигенов? Проведем блицопрос и выясним, есть ли в городе подходящая кандидатура?

– Молодые люди, у меня к вам один вопрос. Я сейчас назову несколько качеств, а вы мне скажете, кто из ваших знакомых максимально соответствует этому описанию. Просьба понятна?

В ответ активно закивали, и я начал называть нужные качества.

– Пунктуальный, исполнительный, дотошный, организованный, образованный, разбирающийся во многих вещах, не интересных другим, имеющий нестандартное мышление, способный организовать других, не конфликтный. Есть ли кто-то похожий в Мериморе?

Какое-то время в зале стояла тишина. Потом один из присутствующих несмело сказал:

– Ленс?

Его поддержало еще несколько человек.

– Да, наверное, Ленс.

– Точно, Ленс. Более дотошного, чем он, даже представить тяжело, – поддержали идею остальные.

– Кто такой Ленс? – решил уточнить я.

– Да сын обедневшего барона. Они с сестрой сейчас живут в городе, их родители умерли. Все свои сбережения они пустили на лечение родителей. И сейчас остались практически нищими. Еще немного, и пойдут побираться, – заговорил один из сидевших за столом.

– А если по интересовавшим меня пунктам? – прервал словоохотливого малого.

– Так большего зубрилку попробуй найти! Знает очень много. Какое-то время подрабатывал приказчиком у купца, но так как его приказы выполнялись не столь усердно, как он хотел, оставил эту работу. С любым может договориться и уговорит даже мертвого. Правда, с ним многие не хотят связываться, потому что слишком много выдумок у него в голове. А кому это понравится? – продолжил рассказ невольный информатор.

– Значит, так! В течение часа он должен быть здесь.

Пристально посмотрел на парня, рассказывавшего мне о Ленсе. Тот непонимающе уставился на меня. Он дурак или притворяется?

– Быстро! Одна нога здесь, вторая там! – произнес более убедительно.

Парень уже собирался что-то сказать, когда прозвучал голос барона:

– Ты еще здесь? Мне повторить приказ его сиятельства или дать пинка для скорости? Мухой!

Парень сорвался с места и помчался в одном ему известном направлении.

– Где бывший мэр? – спросил у Тэма.

Тэм покраснел, но выдавил из себя:

– Он собирает свои вещи и готовится к отъезду.

Значит, мой приказ не выполнен. Обернулся к барону и внимательно посмотрел на него. Тот все понял. Хотя, может, и не понял, но подобное поведение человека, за которого он поручился, барона явно расстроило. Он встал. Расслабленной походкой подошел к Тэму и засветил ему в ухо кулаком. Тот вылетел из-за стола и приземлился в углу комнаты. Правда, сознания не потерял.

– Если в течение получаса этот выродок не переселится в тюрьму, ты займешь его место. И я лично уделю тебе свое внимание. Исполнять! – рявкнул он на парня.

Вы видели, как испаряются люди? А я увидел. Очень даже, скажу вам, эффектно. Что делать с сидящими за столом оболтусами? Они мне пока не нужны, но с их родителями нужно пообщаться. Распоясались здесь без твердой руки.

– Вы все свободны, господа, до завтра. Завтра утром всем явиться со своими родителями, – сообщил им приятную новость.

Но их почему-то новость не воодушевила. К чему бы это? Правда, перечить мне не стали и потихоньку потянулись к выходу.

– Ах да, чуть не забыл, Учитель просил его дождаться. Так что подождите его в коридоре.

Когда мы остались вдвоем с бароном, Иен поинтересовался:

– Кевин, можешь просветить, зачем тебе столь интересная личность?

– Иен, здесь пора наводить порядок, а я везде не успею. Вас с Учителем гонять как-то неправильно. А этот молодой человек, надеюсь, что молодой, будет таким секретарем. Да и по ходу, если окажется толковым, может, на него и оставлю Меримор. Но сначала нужно разобраться со всем этим гадюшником.

После того как заговорщики оставили нас, начался отходняк. Меня стала бить крупная дрожь. Пока события разворачивались, как-то получалось держать себя в руках, а когда все осталось позади, прочувствовал на себе все прелести нервного мандража.

Иен внимательно посмотрел на меня, потом взял бокал и налил в него немного вина. Протягивая мне этот бокал, сказал:

– Выпей, Кевин. Это поможет тебе привести в порядок свои мысли и немного успокоиться.

– А то, что мне еще нет и двенадцати, тебя не смущает? – уточнил у него.

– В этом бокале как раз твоя порция, и ни каплей больше, – парировал Иен.

Взяв в руки протянутый мне кубок, потихоньку начал пить. Действительно, минут через пятнадцать стало легче. Не знаю, помогло в этом вино или что-то другое, но колотить меня перестало, стало легче дышать.

– И чем ваше сиятельство планирует заняться дальше? – поинтересовался барон, попивая вино из своего бокала.

– К чему такой сарказм, Иен. Разве ты не видишь, в каком я состоянии? Да еще бы немного, и мои штаны пришлось бы стирать.

– Это не сарказм, Кевин. Честно говоря, за последние несколько дней ты меня поражал уже не один раз.

– Чем, если не секрет? – решил уточнить у него.

– Не секрет. Просто если бы не видел тебя, то точно был бы уверен, что тебе лет тридцать или даже больше. Ну не должны дети в двенадцать лет, извини, Кевин, но это правда, вести себя настолько по-взрослому. Мне иногда кажется, что в тело маленького мальчика вселилась душа взрослого человека.

– Иен, – протянул я обиженно.

Внутри же набатом забил колокол. Уже привык к тому, что прежний герцог знал обо мне, и поэтому вел себя естественно. Лишь бы не проколоться… Как выкручиваться буду? Ну не хочу всем рассказывать о своем происхождении.

– Ладно! Извини, Кевин, старика. Я не хотел тебя обидеть, – продолжил Ветеран.

Ух-х-х! Пронесло. С такими проницательными наставниками быстро раскроется моя тайна. А оно мне надо?

– Если честно, Кевин, то мне тебя даже жалко. Почему? Да потому что тебе досталось такое наследство, что и врагам не пожелаешь. Не многие из взрослых и хорошо подготовленных людей смогут управиться со всем этим. Перед приходом этой детворы, которая играла в заговорщиков, мы с Учителем говорили о том, сможешь ли ты взять на себя настолько большую ответственность, да и весь этот неподъемный груз обязанностей. Даже прикидывали, чем можем тебе помочь. Но когда ты так элегантно разрешил ситуацию, мне стало понятно: ты сможешь навести порядок в своем герцогстве и, самое главное, возродишь славу рода де Сента. Прости меня за столь дерзкие слова, мой мальчик, но в последнее время многие начали забывать о том, кто в герцогстве хозяин.

– Могу ли я рассчитывать на вашу помощь, барон? Ведь согласитесь, на сегодняшний день прибить меня очень просто. Стоит вам только оставить меня одного, и я даже не смогу оказать никакого сопротивления. Правда, вы, наверное, и без оружия управитесь со мной одной левой.

Барон улыбнулся, видимо, понравилось мое признание его превосходства, или для этого были иные причины? Точно сказать не могу.

– Иен, я даже думал о том, чтобы обзавестись каким-то оружием после той засады, в которой ранили отца. Но потом выбросил это из головы. Это просто глупо. Даже не знаю, что будет легче – порезать хлеб или отрезать себе руку. Мне почему-то более реальной представляется вторая ситуация.

– Ты абсолютно прав, мой мальчик. Оружие в неумелых руках намного страшнее для владельца, чем для противника. Но это дело поправимое, со временем.

Мы немного помолчали. Барон что-то продолжал жевать, я же почти допил налитое мне вино.

– Интересно, Учитель скоро возвратится с охоты за головами? – поинтересовался у Иена.

Но ответил мне сам наставник.

– Уже возвратился. Охоту отменили, – произнес он расстроенно.

– И кто же это решил вам помешать, Учитель? – задал вопрос, вертевшийся на языке.

– Он сбежал. Пока эти красавчики здесь устраивали переворот, а потом проходили процесс перевоспитания, он каким-то образом узнал об их провале. Быстренько собрал вещи и исчез в неизвестном направлении.

Видно было, что наставника распирали противоречивые чувства. Его желваки ходили ходуном, а кулаки самопроизвольно то сжимались, то разжимались.

– Учитель! Может, вы расскажете мне, что это за тип и почему вам так захотелось его поймать?

Меня очень заинтриговала личность этого великого комбинатора. Тем более что у него было желание наложить свою волосатую лапку на мои денежки. Ладно, на деньги моей семьи, но мне все равно обидно!

Как-то легко вжился в роль герцога. Уже стал считать семью де Сента своей. Ассимилируемся потихоньку в местного жителя?

– Позже, Кевин. Расскажу обо всем, но позже.

Глава 11

Учитель подошел к столу и уселся за него. Забросив руки за голову и сцепив их замком, спросил у барона:

– Вы уже пообщались?

– Немного. Буквально только что начали, я рассказал Кевину о наших взглядах на происходящее, – произнес Иен.

– И что думает ваше сиятельство обо всем происходящем? – спросил Учитель.

– Мое сиятельство думает, что пора наводить порядок в этом, с вашего позволения, гадюшнике. Также мое сиятельство просит о помощи двух благородных господ, ибо понимает, что без оной не справиться, – ответил ему.

– Ну, если еще шутишь, значит, прорвемся, – сделал вывод Учитель.

– Вот только мне кажется, что будет правильно набросать план, куда и зачем станем прорываться. Хотя иногда думаю, что легче всего на все наплевать, взять деньги и перебраться жить в более спокойные места. Тем более что денег прямо завались.

– Извини, Кевин, но, к моему сожалению, это далеко не так, – произнес Учитель усталым голосом.

– Как это не так?

Эти слова меня немного выбили из колеи. Наверное, Учитель просто не в курсе того, какую сумму мне оставили предки на мелкие расходы?

Пока размышлял об этом, Учитель подошел к дверям, открыл их и приказал солдатам, стоящим у входа, никого не впускать. Потом закрыл двери и вернулся на свое место.

Вот это оперативно. Даже охрана уже на своих местах. Наверное, Учитель постарался, потому что мы с бароном никому ничего не говорили.

– Тебе отец что-то говорил о плане «Защита»? – спросил Учитель.

Отрицательно покачал головой. Ни о каком плане и слыхом не слыхивал.

– Кевин, твое поведение в последнее время, особенно после смерти отца, показало, что ты более серьезный и ответственный, чем большинство подростков в твои годы. Поэтому буду говорить с тобой прямо и честно, но предупреждаю, никто, ни одна живая душа не должна услышать от тебя то, что услышишь ты в этой комнате.

Барон поднял вверх указательный палец, и Учитель замолчал. Иен встал и, напевая что-то себе под нос, направился к большой картине. Подойдя к ней, врезал кулаком в лицо изображению благородной дамы. Наверное, переживания последних дней плохо подействовали на психику барона, подумал я. Вдруг за картиной послышался шум. Вы слышали, как падает мешок с картошкой? Шум был такой же.

Достав кинжал, ну такой большой нож, Иен несколькими точными движениями вырезал картину из рамы. За ней показалась небольшая ниша, в которой лежало тело.

– Охрана! – рявкнул барон.

В зал вбежало двое солдат, с ними был Тэм. С удивлением уставился на него. Он вел себя так, будто ничего не случилось. Охрана быстренько вытащила тайного подслушивателя. Это был мужчина лет пятидесяти, лысый, в сером костюме и неприметной внешности. О таких иногда говорят, что в толпе встретишь – не обратишь внимания.

– Тэм, – обратился барон к офицеру, – что это значит?

– Барон, вы снова угостили моего братца. У вас это происходит с завидной регулярностью.

Барон выругался очень витиевато. Запоминать не буду, ведь я еще маленький.

– Когда же я перестану вас путать, Тэм? – спросил барон, немного успокоившись.

– В ближайшее время ориентируйтесь на ухо, – засмеялся тот в ответ.

Почему не обратил внимание на такую мелочь, как одежда, не пойму? На Тэме красовалась офицерская форма, а на его брате – штатский костюм. Ну, не было никого в военной форме среди заговорщиков. Но походили они друг на друга как две капли воды.

– Передай своему родственнику, что, если еще раз попадется мне на глаза, просто откручу голову в целях профилактики, – выдал Ветеран.

Проверив карманы нашего слушателя, его отправили в подвал – подождать более серьезного разговора.

Когда мы снова остались втроем, Учитель продолжил:

– Повторюсь еще раз. Никто не должен узнать то, что ты сейчас услышишь. Ты это понимаешь?

Мне оставалось только кивнуть, потому что наставник явно решил сообщить мне государственную тайну.

– Уже несколько десятилетий между императором и некоторыми из прямых наследников престола ведется необъявленная война. Этим некоторым очень хочется заполучить власть. Они перетянули на свою сторону очень многих аристократов, и положение императора становится все более и более шатким. Немногим больше трех лет назад император, подозревая о том, что положение в империи стало критическим, решил создать себе резервную базу. Запасным вариантом стал твой отец. Я не знаю всех причин, побудивших императора к такому выбору, но выбор был сделан. Герцог де Сента за заслуги перед империей получил все земли по эту сторону гор в абсолютное пользование. На сегодняшний день территория герцогства составляет пятую часть империи. Более того, на счет герцога была переведена огромная сумма, но воспользоваться ею сможет только тот, у кого есть два ключа. Ключ герцога, тот, который висит у тебя на шее, и личный ключ императора.

– Можно уточнить, какова переведенная сумма? – спросил Учителя.

Слушая все озвученное, начал впадать в панику. Вы представляете, чего ожидают от человека, правящего столь огромной территорией? Да у меня в подчинении, кроме парка офисной техники и одного студента, никого не было! Мой опыт управления империями заимствован в основном из книг о попаданцах. Более того, все попаданцы были крутыми специалистами, решающими проблемы щелчком пальцев, а что мне делать? Да лучше бы меня прибили революционеры! Что делать?

– Четыреста пятьдесят миллионов, – сообщил Учитель.

– Что? – не понял, к чему это было сказано.

– На счет герцога было перечислено четыреста пятьдесят миллионов, – повторил он.

– И что теперь?

Действительно, вопрос прозвучал по-дурацки, но более умные вопросы в голову не лезли.

– Приказ императора должен быть выполнен! Это не подлежит сомнению! – отчеканил Учитель.

– Не уверен в том, что осилю данную задачу. На сегодняшний день мальчишка на месте герцога столь огромных земель – это просто смешно. Я готов уступить свое место более достойному.

Даже представления не имел, с какой стороны нужно браться за эту махину, чтобы она двигалась в правильную сторону.

– Его величество посчитал герцога де Сента достойным данной чести, и никто не имеет права даже думать по-другому, – отрезал наставник.

– Да не осилю я всего этого! Не осилю! Понимаете?

Это начиналась истерика. Уже был готов с кулаками броситься на Учителя, чтобы доказать свою неспособность тянуть на себе это ярмо.

– Никто и не требует, чтобы ты тянул все это сам. Мы с бароном с большой радостью тебе поможем. Кроме того, в городе есть еще несколько специалистов.

Учитель был спокоен и доброжелателен. Он старался утешить меня, но я был на взводе.

– Только я не знаю, кто вы! Бродячий Учитель, с которым император делится своими решениями. Обнищавший барон, одного имени которого достаточно, чтобы у многих начался нервный тик. Кто там еще есть, какие специалисты?

Меня снова конкретно понесло. Не хотел обижать своих наставников, но меня уже достала вся эта секретность. Работать в такой обстановке невозможно, даже если делаешь то, что отлично умеешь делать. Но заниматься тем, что даже не умеешь правильно назвать… Увольте!

Барон с наставником переглянулись между собой и согласно кивнули.

– Ты еще более мудр, чем мы предполагали, – начал барон. – Тебя не прельстила почти абсолютная власть, что похвально. Видно, ты прекрасно понимаешь, что власть – это очень большая ответственность. Но ты прав, давай будем играть по-честному. Разреши представиться – барон Иен фон Брег, начальник Имперской службы безопасности в отставке. Отправлен его императорским величеством в полное распоряжение герцога де Сента. Пожизненно.

Круто! Ничего не скажешь, подарок судьбы. Только если уже сегодня она дарит такие подарки, даже страшно представить, чем придется платить за это.

Посмотрел на барона. От прежнего доброго дядьки не осталось и следа. Передо мной сидел человек, привыкший походя решать судьбы тысяч. Перевел взгляд на Учителя, который расслабился на стуле и улыбался.

– Давненько не встречал столь прозорливых молодых людей. Последним был старик император. Давно это случилось, правда, – заявил наставник.

Он как-то выпрямился на стуле, его очертания начали меняться, и буквально через мгновение передо мной сидел мужчина средних лет. Он небрежным жестом поправил свою прическу. Не обращал раньше внимание на то, что волосы у него белые, даже, если точнее, седые, и связаны в хвост. А когда уставился на него – заметил ухо! Оно было остроконечным! Передо мной сидел самый настоящий эльф!

Это конец! Кранты! Только ушастых мне не хватало для полного счастья.

– Все! Финита ля комедия! Только гоблинов для полного счастья не хватает. Ах, да! Еще бы парочку орков… У вас случайно не завалялось?

Понимал, что несу полную ахинею, но как говорит народная мудрость: «Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша».

– Ну, извини, Кевин. Орков, к сожалению, нет, а парочка гоблинов из финансового отдела будет, – обрадовал меня великий ушастый конспиратор.

– И как к вам теперь обращаться, Учитель? – задал возникший у меня вопрос.

Может, у него есть нормальное имя, а не эта кличка?

– Мое имя ты вряд ли сможешь произнести, а в переводе на имперский оно звучит как Учитель.

Добавляем еще несколько полезных записей в базу данных об этом мире. Здесь есть эльфы, гоблины и, возможно, орки. Язык, на котором общаемся, называется имперским.

Немного задумался, а потом выдал вопрос, который начал меня грызть:

– Может, легче меня ликвидировать и исполнять указания императора без сопливых помощников?

Сказал это и испугался. Вдруг им понравится такая мысль? Но барон меня успокоил:

– Понимаешь, Кевин, у герцогов из семьи де Сента есть одна врожденная особенность. И именно поэтому ты нам нужен в полном здравии.

– И что же это за особенность? – Любопытство снова взыграло.

– Об этом ты вскоре сам узнаешь, – и тихонько добавил: – Надеюсь.

Меня накрыло чувство нереальности происходящего. Эльфы, гномы и прочее фэнтезийное население… куда я попал? Почему попал именно сюда? Что мне делать в данной ситуации?

Неправильно поставлен вопрос – что делать? Уже не первый день спрашиваю себя об этом, но пользы мало. Когда попал в этот мир, решил действовать, чтобы не было скучно жить. Значит, так и будем поступать. Очень плохо, когда приходится сожалеть о том, что сделано, но еще хуже, когда сожалеешь о том, что мог сделать. В своей жизни всегда старался следовать этим словам. Правда, приходилось сожалеть о содеянном, но страшно даже представить, что многое из сделанного не произошло бы. Кошмар!

Значит, берем себя в руки и начинаем жить. А так как вся жизнь игра, то начинаем играть в этот квест или стратегию, или какая там игра у меня начинается?

Размышляя об этом, немного пришел в себя и успокоился. С чего начнем? Конечно, со знакомства со своими подчиненными, по ходу выясняя, кто и что из себя представляет.

– Я готов! – сообщил своим наставникам, или правильнее – кураторам.

– Готов к чему? – переспросил Учитель.

– Готов к труду и обороне! – выдал вертевшееся на языке.

– К чему? – заинтересовался барон.

– К тому, что на мои хрупкие детские плечи положат тяжелое бремя власти и я буду тянуть его как проклятый.

Что еще можно сказать в такой ситуации, не знаю, но, наверное, так будет правильно.

– Я пригласил на встречу своего будущего секретаря и хотел бы с ним побеседовать в вашем присутствии, – сообщил старшим.

– Судя по характеристике, парнишка интересный, надо пообщаться, – вынес вердикт барон.

– Хочу познакомиться с вашими гоблинами. Устроим это сегодня или уже завтра?

Мне ответил Учитель:

– Думаю, лучше завтра. Сегодня всех оповещу о встрече. Где будешь принимать гостей?

– Здесь, – ответил на автомате.

– В столовой? – удивился он.

– Не лучшая идея, согласен. А где посоветуете, Учитель? – пошел на попятную.

– Кевин, ты случайно не знаешь, кто хозяин в этом здании? – спросил как бы между прочим барон.

Хлопнул себя ладонью по лбу. Звук получился как от удара по пустому ведру. Утрирую.

– Здесь же наверняка есть управляющий, – поделился гениальным открытием, происшедшим после этого хлопка.

Учитель согласно закивал в ответ, потом поднялся и направился к дверям. Открыв их, дал распоряжение найти управляющего и сообщить, что его ожидает герцог. Ему что-то доложили, и он, махнув рукой, направился в нашу сторону. За ним последовал молодой человек лет двадцати – двадцати пяти. Среднего роста, подтянутый, немного худощавое лицо с небольшими усиками черного цвета, обрамленное коротко подстриженными волосами. Его одежда была чистой, хотя и далеко не новой.

Подойдя к нам, он остановился, поклонился и представился:

– Ваше сиятельство, имею честь представиться, барон Ленс Ребитан. Мне сообщили, что вы желаете меня видеть.

Меня заинтересовала реакция Ленса на мой возраст. Он его не удивил, и ко мне вошедший отнесся с должным почтением.

– И я рад приветствовать вас, барон.

Мы внимательно рассматривали друг друга. Мне импонировал человек со столь открытым взглядом.

– А вас не смущает, Ленс, столь юный возраст вашего герцога? – озадачил я барона.

Но ответ барона озадачил меня еще больше.

– Когда мне сообщили, что меня желает видеть наш молодой герцог, меня это удивило. Но пока добирался, успел узнать о вашем въезде в город и о наведении порядка среди стражников у ворот. Немного услышал о вашем общении с мэром. Понравилось, как вы навели порядок среди молодых отпрысков аристократов. Чем больше узнавал о вас, ваше сиятельство, тем больше вы росли в моих глазах, – выдало это чудо.

– Не боишься, что за такую дерзость накажу? – решил проверить его на вшивость.

– Не накажете. Это не в ваших правилах. Разве только барон Иен решит сделать это. И то вряд ли. Ведь даже у городских ворот он действовал по вашей просьбе. Или я не прав?

Такого расклада моей деятельности от человека, который заинтересовался мной около часа назад, если честно, не ожидал.

– И откуда ты взялся такой умный в этих краях? – поинтересовался я его биографией.

Он поведал, что переехал в Меримор после смерти родителей. Так как отец любил играть в азартные игры, проиграл все, что только мог. Поместье, землю и все ценное, что еще оставалось, забрали кредиторы. На сегодняшний день барон снимал угол на постоялом дворе и пытался найти службу, приличествующую ему по статусу.

По ходу его рассказа вспомнил, что кто-то из революционеров сказал о наличии у Ленса сестры.

– Барон, а вы ни о ком не забыли в вашем рассказе? По моим данным, у вас есть сестра. Вы вроде вместе с ней перебрались в Меримор?

– Ее уже почти нет! – сообщил парень потерянным голосом.

– Не понял?

– Она заболела, и, если в течение нескольких дней не найду денег на лекарства, сестра умрет. А денег я не добуду. Заработать такие деньги за день нереально, а в долг никто не даст, потому что все знают, что отдавать мне нечем.

При этих словах его голос стал отрешенным, в нем послышалась боль, а взгляд где-то блуждал.

– А почему ты у меня не попросил денег?

Да что здесь у них творится с медициной, если умереть дешевле, чем жить? Надо с этим разобраться.

– Я дворянин, – его голос посуровел. – Долги всегда нужно отдавать, а мне нечем. Да в ближайшее время и вряд ли появится нужная сумма. Обмануть же вас, обещая расплатиться и зная, что не смогу сделать этого, мне не позволяет честь.

– Сколько нужно тебе денег, чтобы полностью вылечить сестру? – решил помочь столь совестливому юноше.

– Сто пятьдесят три золотых и семнадцать серебряных, – ответил он.

– Там в сундуке возьмешь сколько тебе нужно.

Указал на сундучок, который захватили из банка. Ленс не сдвинулся с места.

– Извините, ваше сиятельство, но по причинам, которые уже озвучил, вынужден отказаться.

– Ленс, это не в долг. Назовем это подъемными, выданными молодому специалисту.

Парень непонимающе уставился на меня.

– Предлагаю тебе место моего секретаря. Хотя, может, правильнее назвать эту должность… да какая разница, как ее называть. Мне нужен смышленый координатор. По всем параметрам ты меня устраиваешь. Если согласен, то вместе с сестрой перебирайтесь в мою резиденцию.

Парень только молча кивнул. Наверное, представить его состояние мог лишь тот, кто побывал в такой же ситуации.

– Где-то здесь должен быть управляющий, скажешь, чтобы он подобрал вам комнаты. На лекаре не экономь. Сестру на ноги нужно поставить за любые деньги. За дверью у Тэма, начальника охраны, возьмешь людей, которые помогут тебе перебраться. Ожидаю тебя к ужину.

– Благодарю, ваше сиятельство… – начал было Ленс.

– Давай быстро за сестрой, – подогнал я его.

Ну не люблю, когда люди начинают благодарить за то, что тебе самому приятно сделать.

Ленс сорвался с места, как спринтер. Создалось впечатление, что у парня крылья на тапках выросли.

– Хорошая кандидатура, одобряю, – заявил барон.

– Согласен, – поддержал его Учитель.

Дверь не успела закрыться, как на пороге появился старик. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы определить, что он – дворецкий, или все-таки правильнее говорить – управляющий? Когда узнаю точно – сообщу.

– Ваше сиятельство, я – Бен, управляющий в этой резиденции герцогов де Сента. Мне сообщили, что вы желаете меня видеть.

– Да, Бен. С сегодняшнего дня мы перебираемся сюда жить. Надолго ли – не знаю. Подготовь комнаты для меня и сопровождающих. Кроме того, скоро прибудут барон Ленс с сестрой, разместишь и их в доме. – Немного подумав, добавил: – Что-нибудь нужно для нашего нормального проживания здесь? Деньги, продукты, еще что-то?

– Ваше сиятельство, для вашего пребывания в резиденции есть все необходимое. Разрешите только поинтересоваться?

– Интересуйся, – ответил ему.

– Обратил внимание на ваше недовольство мэром. На сегодняшний день он проживает в резиденции и занимает ваши покои. Какие будут распоряжения на этот счет?

Призадумался. С мэром работать вряд ли придется. Кроме того, этот наглый тип мне активно не нравился. Значит, переселим его. Сначала в подземелье, а там видно будет.

– Все вещи этого типа в кладовку, до выяснения обстоятельств. Дальше видно будет.

– Что прикажете делать с драгоценностями?

Это уже становилось интересным. Конечно, прекрасно понимал, что у человека должны быть какие-то накопления, но сколько успел накопить мэр, меня заинтересовало.

– Все драгоценности принесешь мне, уже потом буду принимать решение, – сообщил Бену.

Отпустил управляющего и развалился на стуле, больше похожем на кресло. Сил больше не было. Хотелось умереть дня на два-три и хотя бы таким образом отдохнуть.

– Господа мучители! – обратился к своим наставникам. – Отпустите бедного маленького мальчика. У меня ведь здоровье не железное, нужно отдыхать. Меня же загоняли сегодня, как ломовую лошадь.

На меня посмотрели скептически, но, увидев мое состояние, отправили отдыхать. Кто-то провел меня в мои покои, помыли, раздели и уложили спать. Голова еще не успела коснуться подушки, а я уже спал. Наверное, что-то снилось. Не помню.

Глава 12

Решил для себя, что ночь длинная и успею выспаться. Меня ожидало жестокое разочарование. Подъем был на рассвете. Притом подняли мое сиятельство совсем не по-герцогски. Я слетел с кровати, как какой-то котенок, залезший на хозяйское ложе. Постарался сообразить, что произошло, но не тут-то было. Рывком подняли за шкирку, поставили на ноги и сообщили:

– Каждое утро независимо от погоды, дня недели и прочего мы начинаем с разминки. Начинается разминка с пробежки. У тебя одна минута, чтобы одеться и обуться, иначе побежишь босиком.

Наконец-то до меня дошло. Это был Учитель. Так начинался мой первый урок.

На первом уроке просто бежал по дорожкам резиденции. Сколько тогда пробежал? Не знаю. Но как только собирался остановиться и передохнуть, тут же рядом оказывался сенсей и гнал меня дальше. В один прекрасный момент я упал. Подняться сил не было. Даже не подозревал, что садисты бывают такими… Слов нет для определения.

– Да!.. Совсем задохлик… Но ничего, ты у меня еще покажешь, на что способны герцоги де Сента.

В этом был весь мастер. Его слова с трудом доходили до затуманенного сознания. Даже дышать приходилось через раз.

– Следующую неделю ты будешь только бегать. Потом займемся остальным. Не знаю, что ты там мог вычитать о дзюдо и прочих глупостях, но изучать будешь совсем другое. Мне не нужно, чтобы ты красиво бился или занимался показухой. Ты будешь учиться защищать себя с оружием и без. Научишься выживать в любых условиях. Самое же главное, ты научишься мыслить стратегически, как полководец, а не как солдафон. Теперь поднялся и сделал еще пару кругов для закрепления.

На завтрак я приполз или, вернее, заполз. Правильны оба варианта. Кусок в горло не лез. Мне уже страшно было представить, что последует дальше.

Дальше было не так страшно. По крайней мере, так мне тогда казалось. Я жестоко ошибался. Страшнее наставника может быть только эльф, пристроившийся учителем. Но страшнее их обоих был учитель этикета. И именно ему меня отдали на растерзание после завтрака. Все мои возражения о том, что у меня планы, были просто проигнорированы.

Мне ненавязчиво сообщили, что герцогству нужен образованный правитель. Когда начал кочевряжиться и выкручиваться, Учитель пообещал завтра накинуть пяток кругов для круглого числа. Пришлось заткнуться и идти на обучение придворному этикету для благородных господ.

Встал из-за стола и, склонив голову, поплелся к выходу из зала. Вдруг ощутил на своем плече чью-то руку, которая меня тряхнула. Непонимающе остановился и начал озираться. Меня тряхнули еще раз, после чего услышал, как меня зовут по имени.

– Кевин, просыпайся. Пора вставать, а то полжизни проспишь. – Это был голос Иена.

Открыв глаза, с облегчением вздохнул – это был сон. Вернее, это был кошмар, но все тело болело так, что создавалось впечатление полной реальности приснившегося. Какое-то время просто сидел и тяжело дышал, холодный пот потихоньку стекал по спине, делал мокрой ночную рубашку. Разве не сказал, что спать меня положили в ночной рубашке? Тогда говорю. Забыл, склероз проклятый.

Поднялся и постарался сделать небольшую зарядку. В свое время был ярым сторонником зарядки. Всегда считал, что ее нужно делать, только сам так не поступал. Пока дергал руками и ногами, чтобы разогнать кровь по организму, барон, пришедший меня будить, хмыкнул и заявил:

– Знаешь, Кевин, это хорошая идея. Думаю, Учитель не откажется заняться тобой.

Нога замерла в поднятом состоянии, и я повернулся к барону. Смотря на него жалобными глазами, спросил:

– А это обязательно или можно как-то без этого?

– И откуда такой испуг? Вроде Учитель тебя еще не убивал ни разу? – уточнил барон.

В его голосе слышалось напряжение.

– Сегодня приснился сон, как Учитель заставляет меня бегать по парку и угрожает еще накинуть кругов. Загонял меня до такого состояния, что, когда проснулся, мне было тяжело дышать.

– Тогда понятно, – кивнул барон. – Но ты не переживай так, он все-таки не изверг.

От этого легче не стало, но постарался сделать вид, что успокоился. Умылся, оделся и вместе с Иеном направился завтракать. По моим прикидкам, было часов восемь утра.

Пока топали по направлению к столовой, немного поразмышлял о своем месте в данной системе. Выводы меня заставили серьезно задуматься о враждебной действительности. Жить в мире, где за неправильно названый титул можно получить по морде, явно не сахар. Не зная, чем надо управлять, как это делать, непонятно. Как себя вести с бароном, графом, маркизом или сельским старостой, чтобы не было претензий, – тоже неясно. Навыки и привычки, которые приобрел в своем мире, здесь могут как помочь, так и привести к дуэли. Вывод?

Мне в срочном порядке нужно получить информацию обо всем этом в максимально точном и компактном виде, с необходимыми пояснениями. Кто может предоставить мне информацию? Склероз! У меня же есть в наличии секретарь! Вот его и начну мучить после завтрака.

Пока размышлял, подошли к столовой. У дверей встретил Тэма с тремя солдатами-охранниками. Все были подтянуты и начищены как медные котелки. Поприветствовал капитана и направился в столовую. Один из охранников открыл мне двери.

У меня возникло чувство некого дежавю. При моем входе в зал несколько человек вскочили и поклонились, а некоторые продолжали есть, будто ничего не произошло. На ум пришла фраза из мультика: «Есть ли у вас план, мистер Фикс?»

План же был прост как пять копеек. Подойдя к столу, прокашлялся, чтобы на меня обратили внимание, и с ходу заявил:

– Все, кто не знает правил этикета, быстренько поднялись и исчезли с моих глаз до тех пор, пока их не выучите!

Среди сидящих поднялся ропот, мол, недопустимо так поступать с благородными господами. Не вслушиваясь в этот спам, крикнул начальнику охраны:

– Тэм! Нас покидают все сидящие господа! Проводи их! Если кто-то начнет вести себя неподобающе, просто выбрасывай на улицу без права входить в резиденцию.

Ропот за столом усилился, но в это время в зал вбежало около десятка охранников. Интересно, где они прятались? Оперативно работает Тэм, молодец! Я направился к собственному месту во главе стола. Всех, забывших правила этикета, быстренько выпроводили из столовой. Одним из оставшихся за столом оказался мой секретарь. Видимо, парень был действительно с головой, если поступал правильно и не взирал на окружающих.

– Ленс, сегодня у нас с тобой напряженный график, поэтому наедайся, силы тебе пригодятся, – заявил парню.

Он удивленно посмотрел на меня, но последовал моему совету.

Пока жевал, задумался о происшедшем перед завтраком. Могу сказать абсолютно точно, стать правителем человеку, который до этого считал всех людей равными, очень тяжело. Даже самое простое обращение к старшим на «вы» въелось в меня, как клещ. Тот же разгон, который устроил не проявившим должного почтения, вообще нечто.

После завтрака попросил задержаться Учителя, Иена и Ленса. Нужно было обсудить планы на ближайшее время. Когда присутствующие за столом начали говорить, что хотят со мной пообщаться, просто заявил:

– Все вон! Кому нужно поговорить со мной, тот записывается на прием у секретаря. Кто не в курсе этого, тот мне неинтересен.

Вот это завернул. Потом подумал и добавил:

– Могу попросить Тэма освободить зал, если у самих сил недостаточно.

Народ шустро ретировался. Взгляды же троих оставшихся отражали весь спектр эмоций. Эльф, похоже, смеялся про себя. Ветеран смотрел заинтересованно. Его глаза как бы спрашивали, что еще сможет отколоть этот малец? Ленс же пребывал в сплошном удивлении.

Ладненько, поглазели, и к делу.

– Господа! Если буду не прав, исправьте меня. На ближайшее время планирую следующее. Мне нужно в срочном порядке получить информацию о том кусочке империи, которым предстоит править. Интересуют география, устройство, законодательство, здешние тонкости этикета и прочее. Часть данной информации, думаю, смогу получить от Ленса. Кроме этого, нужно определиться с моим обучением у вас, Учитель. Ведь пять серебряных требуется отработать или как? И вы, Иен, если у нас не планируется новый переворот, можете привести сюда ваше мелкое недоразумение. Очень не хочется наломать дров со всем этим. Теперь слушаю ваши комментарии по данным вопросам.

– Молодой человек, не кажется ли вам, что ваше поведение не соответствует возрасту? – подозрительно посмотрел на меня Иен.

Что можно сделать, чтобы в дальнейшем ко мне не приставали с дурацкими вопросами? Самое простое сказать правду, все равно в нее не поверят. Кроме того, можно добавить еще несколько вариантов, на выбор, и пусть они будут один сумасброднее другого. В таком случае предположение, от которого мне нужно отвести умы, окажется самым реалистичным.

– Господа, для того, чтобы раз и навсегда решить данный вопрос, предлагаю вам выбрать. Я могу быть духом, вселившимся в тело данного мальчика. Второй вариант, пришельцем из другого мира, заселившимся в тело Кевина. Третий вариант – аватар местного божества, решившего поразвлечься в этом мире. Еще, наверное, можно добавить, что мальчик сошел с ума. Ах да! Чуть не забыл! Так как жить хочется очень сильно, пришлось срочно повзрослеть, иначе придется быстро умереть.

Решил перевести дух и взглянул на сидящих. С них можно было писать картину «Приплыли». Решил добить всех окончательно. Вы пробовали выбрать правильный вариант ответа на вопрос, о котором никогда не думали? Да еще если вам предлагают кучу идиотских вариантов, ни один из которых не укладывается в русло нормальной логики? Попробуйте, вам понравится.

Приведу пример. На вопрос – пять плюс семь равно одиннадцать или адиннадцать – часто выбирают первый ответ, потому что он правильный орфографически. Но правильный ответ будет не одиннадцать, а двенадцать. Правда, когда тебе даны несколько вариантов ответов, большинство предпочитает выбирать из них.

Вернемся к моим слушателям. Они были явно растеряны, ну да ничего, это поправимо.

– Давайте быстренько определяйтесь и займемся действительно стоящими вопросами, – решил поторопить их.

– Кевин, ты это серьезно? – уточнил барон.

– Серьезно я отвечаю только на серьезные вопросы, а на тот, который был задан, могу ответить лишь так. И давайте на этом прекратим трепаться и займемся делами. Они ждать не будут.

Наверное, таким ответом я их добил окончательно.

– Мой мальчик, – начал барон, – ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Иен, хотя бы вы не добивайте. Мне и так тошно от того, что придется вариться во всем этом, а тут вы добавляете. Я просто хочу делать свое дело качественно.

Почему-то на память пришла информация о том, что специализированные курсы, имеющие определенную направленность, часто быстрее помогают разобраться с нужным материалом. Мало того, за год на таких курсах можно получить университетскую подготовку по данной специализации. Это, конечно, без политологии, маразмологии и прочих приколов, очень нужных, например, будущему программисту или системному администратору.

– Хорошо, Кевин, – согласился Иен. – Ты меня успокоил, поэтому сообщаю, у нас все в порядке. Меримор живет по-прежнему. Так как мэр здесь ничем не занимался, то его отсутствия никто и не заметил. Всю работу как делали его помощники, так и продолжают делать.

Немного подумав, он добавил:

– Еще пообщался со своими бывшими коллегами и попросил их усилить надзор за городом. Городская стража тоже предупреждена и ко всему готова. Я им сообщил, что если мне что-то не понравится, то они меня знают. Так что могу на несколько дней оставить вас и съездить за Мирандой. Думаю, она уже сильно соскучилась.

Барон замолчал и перевел взгляд на Учителя. Тот о чем-то подумал и заявил:

– Завтра займусь твоим воспитанием.

– Вы имеете в виду тренировки? – решил уточнить я.

– И ими тоже, – согласился Учитель.

– Учитель, вы не могли бы сообщить, сколько времени займут данные мероприятия?

– Пока три часа в день, с шести утра и до завтрака. Дальше будем смотреть по твоим успехам.

– Хорошо! Меня это устраивает. Последний вопрос, я буду еще на что-то способен после таких тренировок? В смысле заниматься и решать остальные вопросы на протяжении дня?

– Кевин! Тебя же не на каторгу отправляют. Да и не собираюсь я гонять тебя как новобранца. У нас будет немного иная направленность занятий.

Эти слова мастера меня обрадовали. Теперь нужно было выслушать, что нам сообщит Ленс. Пристально посмотрел на молодого человека, тот начал.

– Если я правильно понял ваше сиятельство, то вам необходимо получить максимум информации в минимальные строки. Для этого есть несколько вариантов. Один из них – это пригласить именитых учителей, каждый из которых сможет прекрасно изложить свой предмет. Мне кажется, что преподаватели Мериморской академии не смогут отказать вашему сиятельству. Второй вариант из разряда «дешево и сердито». Один из моих друзей может прекрасно заменить их всех. Это ходячая энциклопедия, знающая ответы на все вопросы, касающиеся различных наук, в том числе названных вами. Притом информацию он может выдавать по заданному вопросу в любое время дня и ночи.

Это был интересный вариант. Наверное, для меня – самое подходящее решение. И поэтому решил уточнить для себя следующее:

– Ты не преувеличиваешь?

– Что вы, ваше сиятельство! Мы как-то решили подшутить над ним, и после одной из студенческих вечеринок, когда он не мог уже ходить, попросили его напомнить нам одну балладу почти на сотню куплетов, так он ее отбарабанил, не запинаясь.

– Ладно, Ленс, рекомендация интересная. Вот только заинтересует ли твоего друга возможность быть моим учителем?

– А вы, ваше сиятельство, дайте ему возможность покопаться в вашей библиотеке. За такое он душу согласится продать, не то что учителем поработать.

– Ладно! Давай сюда своего друга. Пообщаюсь с ним и приму решение. Если у тебя все, тогда отправляйся за ним.

– Извините, ваше сиятельство, но есть еще то, что вы должны знать перед тем, как примете решение, – как бы извиняясь, заговорил Ленс.

– И что же это?

– Он не дворянин, – почти прошептал мой секретарь.

– И? – подбодрил его, чтобы он решился продолжить свою мысль.

– Прилично ли герцогу учиться у простолюдина? Извините, ваше сиятельство, что заранее не подумал об этом.

– Ленс, мне нужен самый лучший учитель, какого только можно найти. И если для этого его придется сделатьдворянином, то, думаю, смогу это организовать. Я прав, Иен?

Барон, соглашаясь, кивнул.

– Я все понял, ваше сиятельство, и уже помчался выполнять поручение. Разрешите идти? – спросил Ленс, вставая.

– Иди, – кивнул ему.

Прикинув, что еще нужно обговорить, решил, что Иен тоже может отправляться за дочерью.

– Вы тоже можете отправляться, Иен. А мы с Учителем немного гоблинов помучаем.

Барон встал, поклонился и неторопливым шагом направился к выходу.

– Итак, Учитель, можем поговорить с вашими гоблинами.

– Ты не прав, Кевин, – улыбнулся наставник.

– Не прав в чем?

– Это твои гоблины. Они будут служить тебе столько, сколько необходимо, как и мы с Ветераном.

– Хорошо, Учитель. Мои так мои. Но перед тем как мы с ними встретимся, может, подскажете, я ничего не забыл запланировать?

– Извини меня, Кевин, но я, к моему сожалению, стараюсь держаться от политики подальше и поэтому вряд ли скажу, что ты мог упустить из вида. Но если что-то замечу, сразу же сообщу тебе об этом.

Немного помолчав, наставник все же озвучил то, что грызло его нежную эльфийскую душу:

– А насчет переселения из другого мира – это правда?

Если в начале моего пребывания в этом мире такие вопросы меня нервировали и заставляли напрягаться, то теперь все это уже начинало веселить. Хмыкнув, задал своему любопытному наставнику вопрос в стиле для маленьких:

– А сколько вам лет, Учитель?

Когда на его лице проступило недоумение, продолжил.

– В вашем возрасте верить в сказки, по-моему, как-то несолидно. Давайте придумаем что-то более приличное и правдоподобное, если вам это так нужно для спокойной жизни.

В ответ любопытный наставник лишь хмыкнул, и было непонятно, поверил он мне или сделал какие-то выводы из сказанного.

– Ладно, Кевин, давай поговорим с гоблинами, но, думаю, будет более правильным сделать это в кабинете, а не в столовой.

Прикинув все «за» и «против», согласился, но сообщил, что не имею ни малейшего представления, где находится кабинет. На что меня уведомили, что дорогу его сиятельству укажут.

Не спеша отправились в кабинет герцога, то есть теперь уже в мой. Учитель шел впереди, указывая дорогу. Он передвигался достаточно быстро, так что мне пришлось иногда переходить на бег. Правда, наставник делал вид, что не замечает данной мелочи. До кабинета оказалось недалеко. Почти! Мы шли минут десять! Прикинув расстояние, ужаснулся. Если мы передвигались со скоростью километров семь в час, не меньше (ведь мы шли быстрее, чем обычно ходят люди), то проделали, наверное, около километра, передвигаясь по коридорам, залам, переходам и лестницам.

Хотя на многое не обратил внимания (тяжело бежать и разглядывать обстановку), но кое-какие моменты осели в памяти. Первое, что отметил, это чистоту. Создавалось такое впечатление, что здесь не найти и пятнышка грязи. Даже ковровое покрытие пола, несмотря на то что все ходили в обуви, было идеально чистым. В некоторых местах на всем протяжении нашего маршрута стояли охранники, а между ними – пустые рыцарские латы, и они, имею в виду и охранников, и латы, блестели, как наполированные хромированные бамперы иномарок. В окна было вставлено стекло, если здесь данный материал имеет то же название, что и на Земле. Высота потолков меня просто поражала. Вы представляете коридоры высотой метров шесть? Как измерил высоту? Да прикинул, сколько наставников нужно поставить вертикально, чтобы достать до потолка. Все двери, которые встречались по пути, были очень красивы. На каждой был вырезан сложный, прекрасно выполненный орнамент.

Нужно будет провести самому себе экскурсию по дворцовому комплексу, ведь на одно здание эта махина явно не тянула. Иначе придется ходить с провожатым или картой, чтобы не заблудиться. Пока добрались к моему кабинету, заметил еще одну особенность строения: наземная часть его была четырехэтажной, имелось и несколько подвальных ярусов. Правда, пока не выяснил, сколько этажей шло вниз, но то, что не один – был уверен на все сто.

Учитель остановился у двери и, открыв ее, пропустил меня внутрь. Это была приемная. Причем очень сильно напоминающая приемную моего бывшего начальника. Тот же стол секретаря, те же диванчики для посетителей, только с отделкой побогаче. Несколько фикусов в горшках стояли в разных частях комнаты. Правда, может, это были и не фикусы, кто их знает? Наверное, это все же что-то из местной флоры.

За стойкой секретаря находилась мымра лет… Ну, очень много лет было представителю данной профессии, а почему мымра, и так понятно. Вид у нее был такой. Мымра посмотрела в нашу сторону испепеляющим взглядом и заявила, что запись сегодня не проводится и мы можем обратиться к мэру с нашими проблемами на следующей неделе.

Интересно, она вообще была в курсе того, что мэр уволен по статье за несоответствие занимаемой должности? Все же решил проверить данную личность на профпригодность, поэтому с порога заявил:

– И на следующей неделе он тоже принимать не будет. Я его снял с занимаемой должности. С сегодняшнего дня это мой кабинет. Сейчас явятся представители финансового отдела, проведете их ко мне без задержек. Остальных пока ставьте в очередь, а там посмотрим.

– А вы кем будете, господин? Извините, но я вас раньше не встречала и поэтому прошу представиться.

Невзирая на мое хамское поведение, мымра держалась отлично. Никакой грубости, но в то же время достаточно четкая позиция. Посмотрим.

– Кевин. Кевин де Сента, – сообщил секретарше.

– Извините еще раз, ваше сиятельство, ваш кабинет уже готов. Все вещи бывшего владельца упакованы и отправлены на хранение до вашего дальнейшего распоряжения.

Секретарша вышла из-за стойки и, сделав реверанс, представилась:

– Мариса Карден, ваше сиятельство. На протяжении последних трех лет личный секретарь мэра Сивуна.

В голосе Марисы слышалась печаль. Она пребывала в расстроенных чувствах.

– Покажете мне кабинет, Мариса?

– Пожалуйста, ваше сиятельство, проходите.

Она открыла дверь, пропуская меня в кабинет. Войдя, осмотрелся и вздохнул. Все кабинеты начальников одинаковы до безобразия. Рабочий стол, стол для совещаний, уголок для отдыха, шкафы, картины, короче, ничего оригинального. Ах, да! Фикуса здесь не было.

Направился к уголку для отдыха. Сел в кресло и внимательно посмотрел на секретаршу. Если исходить из моего понимания людей, это был ценный кадр, который требовалось сохранить любым способом. При взгляде на нее возникало впечатление, что человек находится на своем месте. Что-то в последнее время начал сильно доверять своим впечатлениям и чувствам. К чему бы это?

Учитель подошел к картине, висящей на стене, и сделал вид, что рассматривает ее. Поэтому, не обращая на него внимания, указал женщине на кресло рядом с моим.

– Присаживайтесь, Мариса. У вас такой вид, будто вы чем-то очень расстроены. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Благодарю вас за участие, милорд, но вы мне, наверное, не сможете помочь.

– Это почему же?

Мне стало очень интересно. Неужели и эта чем-то больна и ей нужны деньги?

– Насколько мне известно, ваше сиятельство, у вас уже есть свой секретарь, и мне придется уйти с данного места.

Вот это осведомленность! И как только успевают передавать информацию в этом мире, да еще с такой скоростью?

– Для вас так важна занимаемая должность? Почему?

– Есть несколько причин. Мне нравится эта работа, потому что я могу делать ее лучше, чем другие. За счет денег, которые здесь получаю, я могла жить в Мериморе и учить свою сестру в академии. А после моего увольнения нам придется переехать в другую часть империи.

– Почему?

– Ваше сиятельство, неужели вы думаете, что после того как меня уволил герцог, мне кто-то даст работу? А вдруг вы обидитесь на такого человека?

Из глаз женщины побежали слезинки, и она опустила голову, чтобы скрыть их. Внешний вид секретарши изменился, теперь передо мной сидела женщина лет тридцати. Немного растерянная, немного испуганная, но продолжавшая логически мыслить. Это явно говорило о ее профессионализме. Ведь умение анализировать происходящее, делать правильные выводы и не впадать в истерику – это большой плюс для специалиста, работающего на такой должности. Кроме того, хорошо информированный работник для руководителя просто клад. Но такие люди зачастую не очень любят подачки, особенно если добились всего своим трудом.

– Мариса, – обратился к ней, – если вы назовете мне три причины, по которым я должен держать вас на этом месте, вы получите шанс остаться.

Секретарша задумалась на несколько мгновений и начала говорить:

– Первое, я знаю данную работу лучше всех в герцогстве. Второе, я знаю очень многих из тех, кто бывал в этом кабинете, прекрасно понимаю, что они из себя представляют и чего от них можно ожидать. Третье, ну вы же не оставите меня без куска хлеба?

Глядя ей в глаза, заявил:

– Первые два аргумента меня устраивают, а над третьим подумай.

Буквально через секунду в ее глазах вспыхнул озорной огонек, женщина улыбнулась одними уголками глаз, приподняла брови и выдала:

– Вы правы, ваше сиятельство, это не подойдет, поэтому третьей причиной предлагаю считать следующее: все хозяйственные обязанности мэра последний год лежали на мне. Эта причина вас устроит?

– Абсолютно, Мариса. Меня полностью устраивают три названные причины, поэтому продолжишь исполнять свои обязанности. А у Ленса немного другая специфика работы, чем у тебя.

– Благодарю, ваше сиятельство. Я вам очень обязана. Сделаю все, что в моих силах, чтобы вы были довольны моей работой.

– Хорошо, Мариса. Приступай к работе. Ах, да! Там должны явиться гоблины из финансового отдела – проводишь их ко мне.

Мариса поднялась, присела в реверансе и направилась к выходу.

Глава 13

Пока не было гоблинов, решил осмотреться в своих новых владениях. Попробую описать, что представляло собой данное помещение. Прямоугольник метров восемь шириной и длиной метров пятнадцать. Так как окна располагались на двух стенах, заключил, что помещение находится в углу здания. Окна были высокими, метра по три в высоту. Странно, но между окнами висели портреты людей в военной форме, кто такие – пока не знал. Почему странно? А вы вспомните, где обычно висят портреты в кабинетах начальников? Вот то-то же! Портрет смотрит на входящих, а здесь их почему-то повесили между окнами. Хотя… может, у них мода такая? Поэтому требуется выяснить, вдруг здесь император нарисован?

Вдоль всей второй стены располагались стеллажи с книгами. Посмотрел на это собрание сочинений, и у меня возникло чувство, что их специально переплели в одинаковые обложки, только разного цвета. Решил присмотреться к фолиантам, но на корешках ничего не было написано. Все это пустое разнообразие как бы кричало: «Вы находитесь в кабинете очень богатого человека!»

Стена с входной дверью имела оригинальную конструкцию. С другой стороны от двери располагался уголок отдыха, но он был как бы утоплен за входную дверь, и чтобы увидеть, что там происходит, входящему требовалось оглянуться.

Стол и стул были выполнены в стиле «а денег у нас куры не клюют». Ручная работа, кожаная отделка, блестящие финтифлюшки – за счет всего этого рабочее место аж светилось.

Пока разглядывал это великолепие, Учитель делал вид, что его здесь нет. Но когда послышались шум и ругань в приемной, он подошел к двери и тихонько приоткрыл ее.

– А я вам говорю, что его сиятельство нас ожидает, – напирал низкий мужской голос.

– Еще раз повторяю, господа, – отвечала секретарша, – его сиятельство ожидает гоблинов, а вы на них совсем не похожи.

– Каких гоблинов, Учитель сказал, что мы обязаны сегодня явиться к его сиятельству, он нас желает видеть, – снова заговорил неизвестный.

– Повторяю еще раз…

Внимательно посмотрел на своего ушастого наставника, который улыбался в предвкушении чего-то интересного.

– Это твои гоблины? – решил уточнить на всякий случай.

– Ваши, милорд, ваши, – парировал наставник.

– Зови их, достаточно издеваться над людьми.

Говоря это, направился к своему креслу, влез в него и постарался устроиться поудобнее. Учитель отворил дверь и произнес:

– Входите, господа гоблины!

В приемной наступила тишина, а потом прозвучал приглушенный голос:

– Теперь понятно, у кого здесь очень большое остроумие. Но и благодарность тоже будет…

Что будет с благодарностью – расслышать не удалось. В кабинет вошла группа… людей. Никакими гоблинами здесь и не пахло. Откуда знаю, какие на вид гоблины? Смешной вопрос! В фильме о Гарри Поттере в банке «Гринготс» работали гоблины. Вот оттуда и знаю, как они выглядят. Те же, изображения которых находятся в Интернете, мне не нравятся мордой лица, поэтому предпочитаю гоблинов из банка.

Ах да, мои гоблины, извините, люди, или кто они там, на гоблинов совсем не походили, даже приблизительно. Их было пятеро, наверное, все-таки людей. Мужчина лет пятидесяти стоял впереди этой группы. За ним находились двое парней и две девушки, по виду всем им было лет по двадцать пять. Они поклонились и замерли в ожидании.

– Я так понимаю, это гоблины? – уточнил у наставника.

Тот ухмыльнулся и сообщил:

– Разве не похожи?

Лицо старшего скривилось в страшной гримасе, а молодежь начала хихикать за его спиной.

– Ваше сиятельство, это они когда без работы, похожи на людей, а когда дорвутся до своих книг – вылитые гоблины. Только те могут так работать!

Все тихонько засмеялись. Даже строивший гримасы финансист тихонько хрюкнул.

Пригласил посетителей за стол и попросил ввести меня в курс состояния дел в герцогстве. На меня посмотрели как на психически больного человека и постарались корректно намекнуть, что для детей этот вопрос очень сложен и они без меня разберутся. Как-то опять забыл о том, что нахожусь в теле подростка, и отношение окружающих часто бывает снисходительно-покровительственным. Постарался сдержаться и не нагрубить этим гоблинам в первые же минуты совместной работы. Задумался о том, как их заставить не обращать внимания на мой возраст. Вероятно, только обломав их крутизну. Так как с финансовыми вопросами был знаком (все-таки с бухгалтерами работал), решил использовать этот аргумент в своем разговоре. Нет, в известность о моем предыдущем месте работы ставить их не стал. Это ведь мой козырь, зачем открывать свои карты заранее?

– Учитель, вы уверены, что эти люди – специалисты в финансовых вопросах? – поинтересовался как бы между прочим.

Наставник только хмыкнул в ответ на вопрос. Наверное, начал привыкать к моей манере нарабатывать авторитет. Повторюсь – наверное…

С момента их появления в кабинете не прозвучало ничего, относящегося к финансам, только сожаление о моем возрасте. Ничего пока не услышал ни о финансовом состоянии герцогства, ни о наших поступлениях, выплатах, долгах, остатках на счетах, плановых затратах и необходимых суммах для выполнения бюджета на данный год.

Специальные термины старался употреблять по минимуму, кто его знает, вдруг здесь все называется по-другому.

После этой тирады, адресованной наставнику, снова обратился к финансистам:

– Господа, не заостряйте внимание на моем возрасте. Я понимаю, в данный момент это мой недостаток, но очень надеюсь, что сие обстоятельство не помешает вам выполнять свои обязанности профессионально.

После такого обращения на меня начали смотреть немного по-другому. Особенно выделялся задумчивый взгляд предводителя «гоблинов». Казалось, его взгляд спрашивал, кто я такой и откуда такой умный взялся. Его помощники в количестве четырех молодых единиц, казалось, совсем не обратили внимания на несоответствие возраста и поведения своего герцога.

Обсудили мы достаточно много финансовой информации. Узнал о существовании нескольких городов со своими налоговыми законами. Поведали мне и о том, как собирают налоги на территории герцогства. Хотя правильнее было бы сказать не как, а сколько их собирают. Ну и еще шла информация по мелочам. Прослушав все это, так и не смог разобраться в гениях здешних финансов. Мне вообще остались непонятными их уровень профессионализма и их понимание происходящего в моих землях. Ладно, допустим, у специалистов не было выхода на эту информацию. Почему прямо не сказали? Перед сопляком страшно честь уронить? Или считают своего правителя ушибленным на всю голову? В смысле боятся, что начну рубить головы за незнание?

Но ведь информация о финансовом состоянии герцогства нужна как воздух. Как я буду руководить такой махиной, если даже не имею представления, что где валяется и когда это кончится? Соответственно мне нужно от этих ребят достаточно много информации, притом в том виде, к которому привык в прошлой жизни.

Поэтому поставил перед своими работничками целое многопрофильное задание.

– Вижу, что на данный момент интересующую меня информацию от вас получить не смогу, поэтому записывайте, что мне требуется и в каком виде.

– Мы можем ответить на любой ваш вопрос, – вмешался Ронан, старший счетовод.

Наверное, старший над этими четырьмя молодыми кадрами, которые только сидели и помалкивали.

– Очень хорошо! Великолепно! – заговорил я. – Мне нужен список самых крупных налогоплательщиков в герцогстве, тех, кто приносит большую часть всех доходов. Притом обо всех подобных плательщиках нужна краткая информация: чем занимаются, кто хозяин, где находятся и еще то, что вы посчитаете нужным или интересным.

Возможно, вы слышали о том, что двадцать процентов клиентов приносят восемьдесят процентов прибыли, в то время как остальные восемьдесят процентов – только двадцать. Вот и решил сразу вычислить этих платежеспособных.

Пока излагал свои пожелания, глаза Ронана увеличились в размерах и начали медленно лезть на лоб. Не стал на этом сосредотачиваться, просто продолжил.

– Меня интересует смета доходов и расходов герцогства за последние десять лет с расшифровкой по годам, а также смета на этот год. Также хотелось бы услышать ваши пожелания по увеличению доходов и уменьшению затрат. Только без фанатизма, господа.

Пока излагал свои пожелания, от которых глаза главного счетовода просто вылезли из орбит, обратил внимание на одну девчонку из его свиты, которая все это время записывала мои требования и пожелания. Когда поинтересовался, есть ли у кого-то вопросы, оказалось, что они имеются только у нее. Когда девушка сообщила об этом, ее начальник зашикал, но я проигнорировал такое его поведение.

– И какие у вас вопросы, госпожа…? – решил уточнить по ходу и ее имя.

– Милена, ваше сиятельство. Меня интересует, в каком виде вам будет удобнее получить сведения о поступлениях и затратах? Что нужно включить в этот перечень и насколько он должен быть подробным?

– Хороший вопрос, Милена. Информацию лучше всего оформить в виде таблицы, приблизительно по следующей схеме.

Расписал ей, как представляю эту таблицу. Указал, что меня интересует информация не просто о налогах, а о каждом налоге отдельно. Сколько денег какой из налогов принес, с расшифровкой по годам и так далее, какие приходы и расходы были в герцогстве и каковы суммы.

– Сколько времени нужно для выполнения моей просьбы? – поинтересовался у господина главного счетовода.

Тот посмотрел на меня взглядом бешеной собаки, почему-то именно такая ассоциация пришла в голову, когда глянул в его глаза, и сообщил:

– Для выполнения данных расчетов нужно три месяца, а еще лучше четыре, и то я не гарантирую правильности результатов.

Ага, не на того нарвался. По моим прикидкам вся эта информация должна была быть, им только требовалось собрать ее и свести воедино.

– Очень хорошо, Ронан! Меня это устраивает! – сообщил ему с улыбкой на лице.

Наглая ухмылка финансового гения не ускользнула от моих глаз, и я продолжил, убрав улыбку с лица:

– Через неделю жду вас с отчетом.

С лица этого человека (а в том, что он человек, был уверен на все сто процентов) можно было писать картину под названием «Полный ступор».

– Но, ваше сиятельство, это невозможно… – начал было говорить он.

– Уверен, что вы справитесь. Через шесть дней жду отчета.

Будет наглеть, урежу срок дней до пяти.

– Больше вас не задерживаю и прошу, не разочаруйте меня, а то один еще недавно сидел в этом кабинете…

Дальше продолжать не стал. Умный поймет, а дурак сам придумает.

Когда остались вдвоем с Учителем, спросил у него:

– Это действительно лучшие специалисты? Или я так плохо на них повлиял?

Тот помолчал, раздумывая о чем-то, а потом ответил:

– За четырех из них могу поручиться. Они работают не одно столетие, а Ронан… К сожалению, в империи только люди могут занимать столь высокие посты.

– А эти четверо, о которых ты говоришь, совершенно случайно не твои соплеменники?

Наставник усмехнулся и уточнил:

– И как ты догадался?

– По нескольким признакам, последний и самый точный – твое поручительство.

– Извини, Кевин. Никак не привыкну, что ты более умный, чем твои сверстники.

Решил перевести разговор в более безопасное русло и расспросить об эльфах. Наставник какое-то время не горел желанием что-либо рассказывать, но потом поведал историю своего народа.

Еще несколько столетий назад эльфы имели довольно сильное государство. Но они были втянуты в войну на стороне, которую проиграли. От их народа осталось несколько тысяч особей, им приходилось скрываться, ибо до сих пор эльфов считали врагами империи. На вопрос, почему он сообщил мне о своем происхождении, наставник заявил, что это правильный поступок, и он в этом уверен. А знает ли император о его происхождении? На этот вопрос Учитель ухмыльнулся и заявил, что император подозревает, но делает вид, что не в курсе.

– Твой народ в чем-то нуждается? – решил спросить ушастого конспиратора.

– Только в месте для жительства, – подумав, сказал он.

Решил сразу расставить все точки над и или над ё. Выбирайте сами, кому что нравится.

– На территории герцогства имеется подходящее место? – постарался выяснить заинтересовавший меня вопрос.

– Есть. Леса в баронстве Иена.

– Если дам добро на заселение, что получу взамен? – уточнил у наставника.

– А ты мудр не по годам, герцог, – ответил Учитель. – Я буду учить тебя.

– Но ведь ты и так обещал отцу учить меня? Разве не так? – постарался выразить удивление.

– Я обучу тебя всему, что знаю и умею, даже тому, о чем твой отец не догадывался.

Ага, так и бросился создавать у себя в лесу резервацию партизан-снайперов! Если их несколько тысяч и они соберутся в лесу, ничем хорошим это не кончится. Эльфы или выродятся как раса (этому еще в школе учили на примере маленьких изолированных сообществ), или начнут вспоминать все существовавшие и не существовавшие обиды. А там и до вендетты недалеко.

Поэтому сообщил моему длинноухому бездомному представителю вымирающей расы:

– Извините, Учитель, но нас не устроит такая оплата.

Притом «нас» постарался выделить.

– Кого это нас и почему не устроит? – удивился он.

– Нас, это и меня, и вас, и ваших соплеменников, – заявил Учителю.

– И почему ваше сиятельство решил, что меня это не устроит? – задал он вопрос.

Мой эльф напрягся, было видно, что он готов к бою. Поэтому решил немного сбить его с толку. Встал из-за стола и направился к двери. Краем глаза заметил удивленное состояние моего несостоявшегося оппонента. Открыл двери и попросил Марису сделать что-нибудь попить. Не знал, есть ли у них чай или кофе, к которому привыкли все офисные работники моего мира, поэтому оставил это на усмотрение секретарши. После чего направился в уголок отдыха и пригласил туда же радетеля за эльфийскую независимость.

– Скажи, Учитель! – обратился к нему, когда мы сели в кресла. – Каким ты видишь будущее своего народа?

Он непонимающе уставился на меня.

– Давай поясню. Вот представь, я позволил вам поселиться в лесах барона Иена. Чем дальше вы займетесь?

Мечтательная улыбка появилась на лице моего длинноухого наставника.

– Ну, мы постараемся обустроиться, родить побольше детей. Главное, восстановить былое величие эльфов, – начал он нерешительно.

– Давай я скажу тебе, как это смотрится со стороны, – предложил с улыбкой.

Наставник кивнул, соглашаясь на мое предложение.

– Вы переберетесь в лес и на радостях сделаете из него неприступную крепость. Притом в очень скором времени все окрестные жители начнут бояться даже пересекать установленную вами пограничную черту. Я прав?

Снова последовал лишь кивок.

В это время в кабинет вошла секретарша и внесла какой-то напиток в кувшине, или правильнее сказать – графине. Поставила его на столик. Присовокупила вазочку с печеньем, по крайней мере, примерно так выглядела выпечка, и розеточку с вареньем. Из чего варенье, не скажу. Оно было на цвет зеленовато-желтым, но пахло вкусно. Расставив все это на столе и поинтересовавшись, какие еще будут пожелания, оставила нас вдвоем.

– Дальше вы постараетесь увеличить количество представителей вашей расы – чуть не сказал вашего вида – и по ходу дела начнете увеличивать свою военную мощь.

Учитель опять молча согласился со мной.

– Как только жизнь немного образуется, некоторые из представителей твоего народа начнут вспоминать о нанесенных обидах и отобранных ценностях. Кое-кто пожелает вернуть хотя бы часть утраченного ради великих и светлых целей. Например, ради величия и процветания народа. Ты будешь отрицать это?

Наставник сидел молча. Прекрасно понимаю, что, если бы он захотел, он бы много наговорил, доказывая, что ничего такого и в помине быть не может. Но почему-то он пока только соглашался.

– И в сердце герцогства мы получим еще одну очень большую проблему. Тебе оно надо?

Учитель отрицательно покачал головой.

– Да и мне тоже, как-то не хочется иметь твоих соплеменников во врагах. Можешь ли ты предложить более адекватный вариант?

– Кевин, я не хочу обманывать тебя, юлить и обещать то, в чем не уверен. Тем более что ты сейчас показал, насколько хорошо понимаешь, чем может закончиться все это.

Мы немного помолчали. Не знаю, о чем думал наставник, а я собирался с мыслями. На эльфов у меня были большие планы.

– Учитель, ты можешь ответить мне на некоторые вопросы?

Тот поднял бровь и внимательно посмотрел на меня.

– Не удивлюсь, Кевин, если решение данной проблемы у тебя уже готово? Наверное, это твой секрет, но тебе не может быть двенадцать лет.

– Само собой разумеется. Только официальную версию, откуда я такой умный взялся, обговорим позже, – попытался отшутиться. – А решение, или вернее сказать, несколько мыслей, у меня есть. Вот скажи, кто лучше эльфов знает растительный и животный мир?

– Нет таких во всей империи и за ее пределами среди прочих рас, – ответил Учитель.

– А кто лучше всех готовит лекарственные и прочие снадобья из всего разнообразия растительности наших лесов и полей? – продолжил направлять его мысли в конструктивное русло.

– Конечно мы, – даже удивился вопросу наставник.

– А может кто-то лучше вас создать парк, в котором приятно отдохнуть и телом, и душой?

Понимаю, вопросы задавал скорее по наитию, но все мои знакомые эльфы считались специалистами по флоре. Ладно, согласен, не лично знакомые, а те, о которых читал в книгах.

– Теперь главный вопрос. Как сейчас реагируют жители герцогства на твоих соплеменников?

Наставник только вздохнул.

– Значит, отношение не позитивное. А теперь представь, вы начали делиться снадобьями, которые могут спасти не одну тысячу жизней. Как думаешь, повлияет это на отношение к вам?

Учитель хмыкнул и кивнул.

– А если, например, жителям Меримора будет сделан подарок в виде шикарного парка. Заметь, не герцогу, не городу, а именно жителям и особенно детям? Или если все узнают, что лучший саженец любого плодового дерева можно приобрести именно у вас? И именно купленные у вас деревья приживаются идеально и начинают плодоносить уже на следующий год? Как к вам начнут относиться ваши соседи? Заметь, именно соседи.

Я замолчал, а Учитель глубоко задумался над сказанным.

Несколько минут в кабинете стояла тишина. Я потихоньку пил сок не знаю из чего, это был вкусный, чем-то похожий на цитрусовый, точнее, мультифруктовый напиток. На печенюшки как-то не пробивало, и они сиротливо лежали в вазочке. В это время в кабинет вошла секретарша и сообщила, что пришел Ленс с юношей непонятной наружности и просит принять их. Наверное, нашел своего друга и притащил на смотрины.

– Учитель, думаю, мы обсудим данный вопрос более детально и завтра поговорим об этом.

Я повернулся к секретарше и велел позвать молодых людей в кабинет. Когда они вошли, невольно уставился на друга Ленса и застыл от удивления. Почему-то представлял себе этакого ботаника, тощего, немного серого, в очках и замусоленной одежде. Не тут-то было! Представьте верзилу около двух метров ростом, спортивного сложения, с коротким ежиком стриженых волос, одетого в простой, даже бедный, но довольно элегантный костюм. На первый взгляд впечатление складывалось положительное.

– Ваше сиятельство, разрешите представить Марра, молодого человека с огромными знаниями обо всем, что только можно знать.

Тот поклонился низко, но в поклоне чувствовалось самоуважение. Хотя смотрел он немного иронично.

– Вас смущает мой возраст, Марр? – спросил у него.

Глаза парня выдали, что он удивлен и с поисками причин иронии я попал в точку.

– К сожалению, ничего с этим сделать не могу, пока с возрастом приходится мириться, – горестно вздохнул я в конце фразы.

– К вашим услугам, – произнес парень.

– И чем же ты сможешь мне услужить? – решил сразу проверить, чего стоит ожидать от нового знакомого.

– Ленс сказал мне, что ваше сиятельство нуждается в учителе, который может выдавать много информации обо всем, – ответил он.

– И о чем же ты сможешь выдавать информацию? – поинтересовался с улыбкой.

– Все дисциплины, которые изучаются в университете, могу преподавать в полном объеме.

Звучало это не как хвастовство, скорее, как констатация факта.

Так как на сегодня разные умные обсуждения меня немного утомили, решил поприкалываться.

– Не помню, преподают ли в университете экономику? – спросил, сделав задумчивое лицо.

– Конечно, – кивнули оба парня.

– Тогда, может, просветишь меня, Марр, какие налоги существуют в герцогстве и какие приносят доход в казну, а от каких уже давно стоит избавиться? Мне очень интересно, а мои финансовые гении обещают ответить не раньше чем через пару месяцев.

Он призадумался, запустил пятерню в шевелюру. Честно скажу, я расстроился. Почему-то ожидал большего. Только хотел сказать об этом, как на меня полился поток информации. Притом какой информации!

Полный расклад по всем тридцати семи налогам и податям! Мало того, что узнал, какой налог для чего нужен, так еще получил информацию по наполнению бюджета в процентном отношении этими самыми налогами. Услышал, от каких налогов можно избавиться и при этом сэкономить!

Выслушав, выпал в осадок! У меня возник один вопросик, который тут же и озвучил:

– Неужели информация о наполнении казны герцогства налогами столь открыта, что все знают даже процентный расклад по их поступлению?

Марр засмущался и чуть ли не зашаркал ножкой по полу. На такое поведение верзилы было интересно посмотреть. Набравшись смелости, он сообщил, что это его прикидки, он исходил из ставок налогов, населения и прочих переменных.

Посмотрел на него с уважением! Это не голова, а компьютер. Не представляю, сколько времени необходимо для выполнения таких расчетов, даже в приблизительных цифрах.

– Любопытный взгляд на налоговую систему, надо будет подумать над этим, – сообщил присутствующим.

Самого же заинтересовал вопрос, как со стороны выглядит моя персона, вещающая о столь серьезных вещах. И к чему такие дурацкие вопросы лезут в голову? Хотя…

– Тогда еще один вопрос, господа.

Господа напряглись, особенно Марр. Но вопрос был скорее физиологического толка.

– Кто будет обедать?

На меня снова уставились непонимающе. Это у них уже в привычку вошло, как ни странно.

– Для тех, кто не понял – объясняю. Организм у меня молодой и растущий, поэтому его нужно кормить. Так что идем обедать. А так как со здешним графиком обедов я еще не знаком, Ленс проверит, чтобы к нашему приходу все было готово.

Марр расстроился. Не знаю, чего он ожидал, но наш разговор еще не кончился, поэтому сообщил ему, что он обедает с нами. Когда он начал нести околесицу о сословных различиях, пообещал дать ему по шее. Но, немного подумав, отменил свое обещание, в том смысле, что этим лучше заниматься Учителю, а то я еще маленький руки о таких дылд ломать.

Ленс помчался в столовую, а мы втроем отправились следом за ним. Когда вышли в приемную, натолкнулись на довольно большую толпу. Они все тихонько о чем-то галдели и напирали на секретаршу.

– И что здесь за столпотворение? – постарался произнести погромче, чтобы меня услышали.

– Ваше сиятельство, все эти люди хотят с вами пообщаться, – ответила Мариса.

– Да без вопросов, – обрадовал их.

Народ радостно заволновался. Всех явно воодушевил такой подход начальства к делу. Ага, а теперь ложка дегтя. Неужели они и в самом деле решили, что я физически смогу выслушать всех и принять правильное решение?

– Пишем письменное обращение, в котором сообщаем о причинах вашего желания пообщаться со мной. Текст должен быть кратким и ясным. Все, что больше листка, рассматривать не буду. Если не можете сообщить по существу, зачем я вам нужен, значит, вам нужен не я. Все листки передаем моему секретарю. Она же уведомит вас о дате и времени приема, если вы меня заинтересуете.

Наверное, народу предложение очень понравилось. Ведь не зря говорят, что молчание знак согласия. Мы же втроем направились в столовую. Ведь главное в жизни что? Война войной, а обед должен быть вовремя!

Глава 14

Во время обеда у нас с Марром состоялся очень интересный разговор, в ходе которого выяснилось, что парень болен. Ладно, ладно, шучу. Он был здоров. Почему сказал болен? Постараюсь объяснить на пальцах. Сей индивидуум оказался способен запоминать огромные массивы информации и частично обрабатывать ее. Вот только с обработкой иногда случался напряг. Он напомнил мне систему для хранения информации – знает много, а пользы… Впрочем, с пользой бывает по-разному. Короче, возможность забывать ненужные данные, функция, которая присутствует у нормальных людей, у него отсутствовала напрочь. Если мне не изменял мой склероз, эта «болезнь» или «благословение», как кому угодно, называется эйдетическая память, а может быть, просто как-то похоже.

Почему сказал, что это болезнь? А если бы вам такое счастье привалило? Долго бы выдержали без психических перегрузок и расстройств? Еще одна сторона этой болезни – человек может наложить на себя руки, не справившись с перегрузкой мозгов. Да и с запоминанием бывают курьезы. Например, человек помнит кучу того, что ему в принципе не нужно, допустим, справочник тысяч на сто – сто пятьдесят телефонных номеров, а свой номер записывает на листочек, ну не получается запомнить.

Но выпускать этого молодого человека из своих рук было бы кощунством. Правда, неизвестно, куда его пристроить? Хотя…

Идея пришла неожиданно. Ведь могу сделать первый в этом мире биологический компьютер! В смысле соединить двух человек в один аналитический отдел – Марра как систему хранения информации и Ленса как систему обработки информации. Главное, задать направление их работе, но это проще всего делать, если работы пруд пруди.

Пока размышлял об этой парочке, вспомнил купца, подставившего нас с отцом под удар, и решил уточнить, какова его судьба.

– Учитель, а что слышно о купце, который устроил нам подлянку?

Наставник перестал жевать, тяжело вздохнул и сообщил:

– Он мертв.

– Как мертв? – удивился услышанному.

– Его нашли городские стражники в одном из заброшенных домов. Они назвали состояние, в котором увидели купца, зверским самоубийством.

– Это как?

Честно скажу, не ожидал такого поворота событий, поэтому был в шоке от услышанного.

– Его сначала зверски убили, а потом постарались создать видимость самоубийства.

– И кому же его смерть понадобилась?

– Сейчас этим занимаются сыскари городской стражи, пробуют найти ниточки, выводящие хотя бы на исполнителей. Пока это все, что известно.

– Умеете вы поднять настроение, Учитель.

Сарказм, а что делать? Мастер на сарказм не отреагировал и продолжил спокойно жевать свой обед.

Вторую часть дня решил посвятить самообразованию. Чтобы не нарушать традицию обучения в библиотеке, прихватив с собой Марра и Ленса, отправился туда вместе с ними. Учитель умчался заниматься делами, в которые меня не посвятил.

Библиотека была большая, но как-то не впечатляла. Наверное, привык к местным реалиям? Шкафы, стеллажи, книги, книги, книги.

Когда посмотрел на Марра, даже усмехнулся. Представьте себе морду кота, которого выпустили на склад сметаны и дали полную свободу. Так вот, лицо парня имело очень много общего с мордой этого милого сметаноеда. Он разве что не облизывался.

Когда расселись в креслах, стоящих вокруг чайного или журнального столика, решил не тратить время и взять быка за рога.

– Марр, тебе пояснили твою основную задачу?

– Да, ваше сиятельство, обучать вас всему, что знаю.

– И как ты относишься к такой работе? Только честно!

– Если честно, то учить у меня не очень получается, – сказал парень смущенно.

– Тогда давай переформулируем задачу. Мне нужно в кратчайшие строки получить максимум знаний по интересующим меня вопросам. Притом важно не запоминание информации, а ее понимание и охват. Так будет интереснее?

Парень посмотрел на меня непонимающим взглядом.

– Поясню на пальцах. Сейчас мы займемся географией. И мне при этом будет абсолютно все равно, где растут какие деревья, кусты и травы. Где выпадают какие осадки и сколько в тех местах солнечных дней. Если будет нужно – вернемся к этому вопросу. Сейчас же важны общие данные о территории, городах, крепостях, основных дорогах, горах, рудниках, лесах и тому подобное. Понятно? Тогда начинай.

Марр почесал пятерней голову, хмыкнул, подошел к коробке с рулонами, порылся в них, и через несколько минут передо мной висела прекрасная цветная карта со множеством пометок. Да! Торможу! Про наличие карты даже как-то не подумал. Марр начал лекцию.

Насчет отсутствия учительских способностей он сильно преувеличил, в смысле поскромничал. Рассказывал интересно и, главное, по существу. Правда, к концу лекции настроение у меня начало уходить в минус. Почему? Давайте по порядку.

Территория герцогства на карте была похожа на полуостров Крым, только по размерам раза в три больше Украины. Перешеек перегораживали абсолютно непроходимые горы. В смысле перейти через них было практически невозможно, но сквозь горы вел туннель, которым заведовали гномы. Вот даже не знаю, насколько это хорошо. С одной стороны, мы были отделены от внешнего мира, с другой стороны, и мир был отделен от нас. Также на моих землях присутствовали несколько небольших горных систем, десяток озер приличных размеров, три больших лесных массива, куча мелких лесов, степи и прочее, прочее. Числилось в графстве десятка два рек, половина из которых были судоходными.

Дальше начались сплошные расстройства. Вы только представьте себе такую громадную территорию! Какие ассоциации она у вас вызовет? Наверное, что-то общее с СССР. Начал прикидывать, что имею и как смогу развернуться. Да тут одного только человеческого ресурса должно насчитываться под сто миллионов человек. Это только при приблизительном сравнении с моей родиной. И тут меня жестоко обломали.

Все это неохватное пространство имелось только на карте. В реале же было совсем плохо. Практически все население герцогства проживало невдалеке от этих самых пограничных гор. Имелись в наличии пяток городов типа Меримора (с населением тысяч под пятьдесят), десятка три городков с населением тысяч по десять и несколько сотен сел и хуторов. Общее количество населения находилось в пределах семисот – восьмисот тысяч, и то только по приблизительным среднепотолочным цифрам. Официальной переписи населения здесь вообще не было, по крайней мере последние сто лет.

Все остальное пространство оказалось практически не заселено! Нет, какие-то поселенцы там, конечно, были. В степях, точно известно, жили кочевые племена, но сколько их, где находятся и чем занимаются, информации не имелось. Получалось, что самого ценного ресурса – человеческого, у меня насчитывалось очень мало.

Возникло несколько резонных вопросов. Например, почему такая огромная территория так плохо заселена, и неужели никому нет дела до того, что здесь гуляет столько земель? Ответ на столь прозаический вопрос оказался до банальности простым – война. Я уже упоминал о том, что от эльфов осталась жалкая горстка представителей их расы. Так вот, малая численность населения оказалась одним из последствий той ужасающей войны, которая велась на истребление. Были практически уничтожены эльфы, хорошо досталось гномам, благо у них было, где спрятаться, некоторые расы истребили практически под корень. Правда, и людям досталось очень и очень. Никто не помнил, из-за чего началась война и почему она была столь кровопролитной, но цивилизацию она практически уничтожила. Утратилось очень и очень многое из того, что знали и умели наши предки. Большинство механизмов осталось у гномов, да и те машины были на грани износа.

Империя из передового и высокоразвитого государства превратилась в средневековое недогосударство, где для многих смыслом жизни стало урвать себе кусок побольше, потому что развитие прекратилось. Даже больше – пошла полная деградация в производстве, науке, морали. Самым страшным было то, что империя находилась в состоянии затяжной гражданской войны. Нас от всего этого спасало несколько факторов: горный хребет, через который гномы не пропускали никакие вооруженные формирования, отсутствие населения и как следствие этого – отсутствие возможности поживиться на трофеях, а самое главное – мы никому и даром не были нужны, земель имелось предостаточно и по ту сторону Гномьих гор.

Хозяйство упало до состояния натурального обмена, а промышленность просто, извинитеза выражение, подыхала. Правда, имелось и несколько плюсов, например, большое количество земель, рудников (давно заброшенных, но не выработанных), водных артерий и просто не загаженных территорий.

Решил на этом на сегодня остановиться. Нужно было все переварить и составить бизнес-план развития данного герцогства. Обдумать, что мы имеем, что нам нужно и как правильно превратить второе в первое. Хотя находился в этом мире всего несколько недель, он преподнес мне большое количество сюрпризов, приятных и не очень, тем не менее этот мир мне понравился. Поэтому решил устраиваться здесь надолго и с комфортом. Правда, была еще одна причина, по которой нужно было вылезать на самую вершину общества, и не только формально, но и реально – мне очень хотелось жить. Скажите пожалуйста, на что может рассчитывать в таком мире мальчишка, пусть и с крутым титулом, но при этом не имеющий реальной власти? Не знаете? Вот и я затрудняюсь ответить на данный вопрос.

Еще один немаловажный вопрос: какое отношение имеет император к семье де Сента? Почему он отдал на хранение герцогу такую огромную сумму? Зачем выделил людей, которые должны оказать помощь в подготовке герцогства, и к чему следует готовиться? Чем больше появлялось вопросов, тем меньше понимал происходящее. От столь крутых поворотов жизни, которая то и дело старалась сделать финт ушами, мозги начинали плавиться.

Выбрался в парк, на чистый воздух, так сказать, и решил мысленно нарисовать график жизни хотя бы на ближайшее время. Значит, утром занимаемся с наставником, потом идет решение деловых и политических вопросов, далее самообразование. Подумал о том, что хорошо бы питаться в рабочем кабинете, но потом отказался от этой идеи. По крайней мере, будет возможность немного размяться, пока дойду до столовой, а также смогу пообщаться с некоторыми особями, которые по непонятным причинам пока питались за моим столом. Немного поразмышляв обо всем этом, переключился на раздумья о философских вопросах ни о чем, или, как говорят некоторые, о сферических конях в вакууме. По ходу вспомнил о мэре и решил завтра немного поговорить с ним по душам.

День закончился на изматывающей ноте. После ужина, который потребовал подать часов в семь (остальные почему-то ужинали после десяти), направился спать. С Учителем договорились о том, что с завтрашнего утра я в его распоряжении. Когда забрался в кровать – помню, а вот когда заснул – увы. У меня подозрение, что заснул еще до того, как голова коснулась подушки.

Проснулся внезапно. Только что спал, и вот уже абсолютно бодренький, как… Нет, наверное, аналогия с огурчиком – это банально. Возле кровати стоял наставник и смотрел на меня отсутствующим взглядом. Невольно глянул в окно, ведь помнил, как в ночном кошмаре Учитель поднял меня ни свет ни заря. На улице было достаточно светло, но на день явно не тянуло. Взгляд наставника подобрел, и он сообщил:

– Одевайся, сегодня начинается твое обучение.

Влез в свою одежду и направился за остроухим наставником. Стоп! А откуда взялся спортивный костюм, если так можно обозвать эту одежду, вчера вечером его еще не было… Ладно, не буду забивать голову глупыми мыслями, ведь не зря прислуга ест свой хлеб.

Мы вышли в парк, и меня начали потихоньку гонять, сначала небольшая пробежка вокруг клумб в прилегающих к замку парковых землях, потом разминка (имелось небольшое сходство с утренней зарядкой, которая проводилась у меня в школе). Сразу же заметил отличия моего прошлого тела от нынешнего. Это тело было более пластичным и сгибалось даже тогда, когда предыдущий организм заклинивало насмерть. После этого началась медитация, по крайней мере, похоже происходившее было именно на нее, хотя медитацию видел только по телевизору и читал о ней в книгах о попаданцах.

Наставник «скручивал» меня в непонятные кренделя, часто я чувствовал себя очень неудобно, к тому же он заставлял меня заниматься разными глупостями, например, считать количество цветов определенной расцветки на одной или нескольких клумбах. Под конец сего мероприятия у меня было ощущение, что руки и ноги повыдергивали из мест законного произрастания, а потом вставили назад, и так несколько раз подряд.

На законный вопрос, что он со мной делал и зачем все это было нужно, мне сообщили, что это была простая разминка первого уровня, а нужна она для подготовки к более серьезным занятиям.

Когда шел назад, в свою комнату, чтобы ополоснуться и переодеться, чувствовал себя то моряком, которого активно штормит, то начинающим кавалеристом, который уже остался без коня. После принятия душа – да, здесь и такое знали! – отправился на завтрак в столовую. Вот интересно, до душа додумались, а ванны все еще деревянные.

Когда подошел к столовой, услышал неясный шум за немного приоткрытой дверью. Охрана, стоявшая у дверей, посмотрела на меня с большим сочувствием. Интересно, к чему такие взгляды? Остановился перед дверью и начал прислушиваться. Ну ведь не просто так поднялся шум? Значит, послушаем, что интересного нам поведают на этот раз.

Ответ был прост, как все оригинальное в этом мире. Кто-то из высокородных распекал Марра. Очень интересно было сему невидимому индивиду, как это быдло оказалось в столовой герцога. Наверное, очень переживал за мой аппетит? Но дальше прозвучало то, что заставило меня обидеться на этого выскочку. Он заявил, что герцог еще сопливый ребенок и ничего в жизни не смыслит, поэтому он, виконт Сен Жарен, берет на себя обязанность заботиться о маленьком герцоге и никому не позволит помешать этому.

В это время заметил рядом с собой начальника охраны Тэма и попросил его:

– Поинтересуйся у этого благодетеля, не желает ли он принести вассальную клятву маленькому герцогу?

Не припоминал его среди тех, кто принес такую клятву. Ну совсем не помнил.

Тэм, не задавая лишних вопросов, направился в столовую и переадресовал мой вопрос горлопану. На что услышал столь изысканный слог, что даже у солдат уши начали заворачиваться в трубочки. Решил не доводить дело до мордобоя и направился в зал.

– Извините, пожалуйста, виконт, не были бы вы любезны еще раз повторить, почему я недостоин вашей вассальной клятвы? А то я не все успел запомнить. Маленький, наверное, еще?

Говоря это, постарался вести себя как маленький мальчик. Правда, внутри все кипело и бурлило, но крепко держал себя в руках и не допускал всплеска эмоций.

– Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь? – начал было виконт, но запнулся на полуслове, глядя на меня.

Сразу опишу этого радетеля о моем будущем. Мужчина лет тридцати, подтянутый, курчавый, спесивый, богатый. Кратко, но метко.

– Знаю, знаю, и?..

А вот теперь пусть подумает, как выкрутиться из этой ситуации. Я стоял напротив него и рассматривал красавчика, как фигуру в музее мадам Тюссо. Внимательно, от головы до туфель, стараясь увидеть и запомнить все мелочи. Мой оппонент в это время медленно уменьшался в росте. И как у него так красиво получалось?

– А еще можете постараться и объяснить ваше неадекватное поведение моему инструктору, – обратился к господину, выдержав минуту гробового молчания.

– Извините, к кому? – переспросил несостоявшийся воспитатель.

– Еще и неграмотный, а уже в воспитатели лезет, – вздохнул, горестно обратившись к потолку.

Ну и как прикажете вести себя с этим радетелем о моем счастливом детстве? Выгнать? Уже было. Надавать по шапке? И какими неприятностями это может аукнуться в будущем, вероятнее всего, недалеком? Проигнорировать? И сколько таких красавчиков сядет мне на шею и свесит ноги? Всю жизнь приходилось принимать решения, от которых иногда зависело финансовое благополучие людей, а здесь моментами просто неприятно было это делать.

В книгах, описывающих поведение нашего брата, имею в виду попаданцев, внешние условия заставляют некоторых становиться скотиной, чтобы выжить, а мне этого не хотелось. Хотелось просто жить и давать жить другим.

Пока размышлял обо всем этом, в черепушку постучалась мыслишка. Она мне понравилась.

– Виконт, – обратился к застывшему вельможе, – не могли бы вы оказать маленькому герцогу небольшую помощь?

Он склонился и ответил, причем очень учтиво:

– К вашим услугам, милорд.

Решил испытать метод, который один из библейских пророков использовал на царе Давиде. Нужно было указать на неправильное поведение царя, в смысле на блуд и убийство мужа своей новой любви, что могло оказаться чреватым для здоровья. Этот пророк рассказал Давиду небольшой рассказик и попросил вынести приговор. После вынесения царем приговора указал на псалмопевца и сказал, что этим нехорошим человеком является сам Давид. А так как приговор был вынесен царем, репрессий за неуважение к власти не последовало. Так что решил попробовать повторить имевшую место в истории сцену.

– У меня затруднения, я не знаю, как правильно поступить в одной очень щекотливой ситуации. Вот представьте, что вы столкнулись с человеком знатного рода, который, не зная вас, оскорбил при многих людях, говоря, что вы недотупа и вообще несерьезный человек. Смогли бы вы оставить такие публичные оскорбления без ответа?

Мужчина внимательно поглядел на меня, хмыкнул и заявил:

– Я приношу свои извинения, ваше сиятельство, за то, что своими словами неумышленно оскорбил вас. Готов понести любое наказание за свои дерзость и несдержанность.

Еще раз внимательно посмотрел на виконта и сделал себе зарубку, что этот человек очень непрост и, кроме всего прочего, готов признавать свои неправильные решения и поступки. А насколько знал о спесивости дворян, это действительно был серьезный человек.

– Прекрасно! Раз инцидент исчерпан, прошу к столу. Позавтракаем и спокойно поговорим.

Во время завтрака поинтересовался у этого аристократа, чем ему так не угодил Марр. На что услышал пространное размышление о чести и достоинстве благородных людей. В ответ на просьбу конкретизировать претензии мне сообщили, что нужно держать марку. Ну, по крайней мере, так я понял точку зрения виконта.

Во время беседы постарался выяснить для себя, что за фрукт этот виконт и что сей титул вообще обозначает. Когда перевел в координаты понятных мне терминов, вышло следующее, если, конечно, проводить аналогию с СССР. Если герцогство можно сравнить с республикой в составе империи, то моя должность – начальник этой республики. Герцогство делилось на области, или графства. Естественно, управлял областью граф, а его сын носил титул виконта. Области или графства делились на районы, или баронства. Естественно, начальником районной администрации являлся барон.

Вот и получил тему для занятий на сегодня. По крайней мере, задавать вопрос сыну губернатора, сколько таких, как его папа, у меня подчиненных, посчитал очень плохой идеей. У Марра спрашивать безопаснее, слухов лишних не пойдет.

Но все же меня интересовал вопрос, зачем приперся этот красавчик в герцогскую резиденцию и устроил здесь скандал? Ну не верил я, что он один из тех иждивенцев, которые питались за столом герцога. Постарался выяснить причины данного визита, но виконт сообщил, что это не тема для разговора в столовой и мы поговорим об этом без лишних ушей.

Стало интересно, что же скрывает данная личность от остальных, сидящих за столом? Нутром чувствовал, что вопросы политического характера, а следовательно, будут касаться или денег, или полномочий. Что-то обещать сейчас было очень опрометчиво, так как не знал расклада ключевых фигур в герцогстве.

После обеда отправил виконта в кабинет, а сам зажал Марра в угол и потребовал немедленно провести ликбез по поводу территориально-политического устройства герцогства. Тут же выяснил, что в моих землях имеется три графства. На вопрос, а не маловато ли для такой территории, Марр без обиняков выдал, что и этих много, так как распределена только земля перед приграничными горами, а та, которая не заселена, никому и даром не нужна, хотя наследники, наверное, отыщутся, если будет что делить.

Также ввел меня в курс дела и объяснил, что графы, не знаю уж, как правильно, очень влиятельные люди в герцогстве и постоянно занимаются тем, что вдвоем интригуют против третьего. Потом расклад меняется, и под удар попадает следующий представитель этой троицы. Вот такой у них спорт, если так можно сказать. И хотя это не его дело, заявил Марр, но виконт появился здесь явно неспроста.

Ага, вот и интриги, которые мне и даром не нужны. Переиграть людей, которые уже не одно десятилетие занимаются этим профессионально, смешно даже пытаться. Но вот не дать им возможности манипулировать мной… да… за этим нужно внимательно следить, чтобы не пообещать чего-то лишнего, а то знаю себя…

Когда подошел к кабинету, естественно, в сопровождении Учителя, меня ожидал сюрприз, не знаю только, приятный или не очень, время покажет. Приемная была переполнена. Заметил одного молодо выглядящего старика. Как определил, что это старик? По нескольким факторам: морщинки у глаз, седые волосы, заметьте, не белые, а именно седые, и еще – его взгляд. Он смотрел на собравшихся, как дедушка смотрит на правнуков, которые почему-то расшалились и не замечают окружающих. От старика веяло спокойствием лесов и умиротворенностью полей. Зуб дам, что это эльф. Наверное, Учитель притарабанил кого-то из своих.

Также увидел парочку гномов. То, что это гномы, понял по их росту и конкретному размеру плеч. В них угадывались сила и мощь камня. Гномы стояли в стороне, разглядывая присутствующих, и о чем-то говорили на языке, который мне оказался непонятен, наверное, это и был язык гномов. Говорили громко, никого не стесняясь, что и создавало большой шум.

После таких посетителей все остальные выглядели обыденно. Ну, подумаешь, аристократы пришли к начальству. Но кроме аристократов имелись и представители более низких сословий. Ладно, потом разберемся с ними, если сил на всех хватит. К чему такое паломничество сегодня, нужно обязательно выяснить. Или это нормальное состояние дел для правителя? Да такими темпами текучка меня засосет и размажет! Что делать со всем этим, пока даже не представлял.

Вошли с Учителем в кабинет, куда за нами последовал виконт. На него посмотрели как на врага народа, который влез в очередь за дешевой колбасой. Извините за тавтологию. Уже здесь виконт сообщил, что они с графом только недавно узнали о трагическом событии, случившемся с моим отцом. Получив столь печальное известие, верный вассал направил своего сына предлагать услуги молодому герцогу.

Ага, а лапшу вешать на уши не нужно. Значит, о смерти они узнали поздно, а о том, что новый герцог устраивает разборки в Мериморе, уже в курсе.

– А почему не приехал граф? – решил поставить вопрос ребром.

Честно скажу, этот подхалимаж меня уже достал.

– Отец больной пожилой человек, и столь дальние поездки для него затруднительны, – произнес аристократический сынок с видом человека, стоящего над покойником.

Ну, блин, сейчас внесу ясность в понятия расстояния и уважения.

– Тогда передай своему отцу, что, желая облегчить его тяжелое самочувствие, молодой герцог, которому он не смог принести вассальную клятву, постарается найти ему замену – молодого и энергичного дворянина, которому здоровье не помешает выполнять взятые на себя обязанности.

Вот это завернул! Даже самому понравилось. Вроде ничего и не сделал, а вот пусть теперь выкручиваются.

– А так как ваш отец болен, не смею вас более задерживать. Передавайте графу мои наилучшие пожелания.

А вот узнать, как зовут его отца, до сих пор не удосужился. Да ладно, надо будет, узнаю. На этой положительной для меня ноте мы и распрощались.

Ко мне подошел наставник, посмотрел пристально и спросил как бы между прочим:

– А не боишься, что они решат избавиться от столь неприятного сюзерена?

И тут мне конкретно стало не по себе. О таком развороте событий как-то не подумал. Бежать же за сыном графа и постараться переиграть ситуацию не получится. Почесал тыковку и задал очередной глупый вопрос из разряда «что делать»?

– Ладно, наставник, об этом будем думать позже. Мне очень хочется пообщаться с вашим другом, которого на старости лет кто-то, не будем тыкать пальцем, притянул на прием к мальчику, делающему вид, что он герцог.

И почему это меня сегодня тянет на сарказм?

– Ваше сиятельство, вы меня поражаете все больше. И как вам удалось так быстро выяснить, что я кого-то привел на встречу с вами?

– Да просто! Зашел в приемную, вижу, сидит пожилой человек, который имеет вид молодого и которому не хватает только таблички с надписью: «Князь Великого леса».

– Ну, тогда разрешите пригласить его?

– Да приглашай уже! И еще, хватит устраивать эти церемониальные пляски!

Наставник подошел к двери, приоткрыл ее и пригласил в кабинет вычисленного мной эльфа. Закрыв дверь, он произнес:

– Милорд, разрешите представить вам Эллориэля, князя Великого леса.

В ответ на это представление князь выдал тираду на эльфийском. Нет, эльфийского я не знаю, но, во-первых, звучало очень красиво и мелодично, а во-вторых, на каком языке должны между собой говорить эльфы? Вот то-то же. На что наставник заявил на имперском:

– Да этот молодой человек вычислил тебя еще в приемной, так что сам виноват.

Глава 15

Старик уставился на меня пронзительным взглядом, буквально сканировал насквозь. Хотя раньше читал, что некоторые взглядом могут делать такое, но как-то не верилось. Тут же на своей шкуре испытал непередаваемые чувства.

Кроме того, получалось, что часто стал угадывать то, чего не знаю. Ну, подумаешь, ляпнул о князе Великого леса и попал в яблочко. Теперь попробуй доказать, что ты парень лет двенадцати от роду и просто угадал. Ага, так мне и поверили. Но никуда не денешься, дорогого гостя нужно встречать соответственно. Поэтому направился к старику, немного не доходя до него, поклонился, но не очень низко, только чтобы выразить свое уважение, и произнес:

– Рад приветствовать князя Великого леса от имени рода де Сента.

Насколько знаю об эльфах, красиво и много говорить – это у них в крови. Следовательно, нужно постараться держать марку. Подумал о себе, какой я молодец, а в голове все равно было пусто, как… Что принято говорить таким людям или нелюдям в подобных ситуациях, ума приложить не мог. Поэтому начал с банальных вещей:

– Мне кажется, разговор у нас будет серьезный, но интересный для обеих сторон, поэтому предлагаю провести его за чашечкой чего-то вкусненького, если вы не против.

И направил Эллориэля, а заодно и Учителя, в уголок, где располагались кресла и столик с вкусностями. Сам же выглянул из кабинета и только успел глянуть на секретаршу, как она ответила, что сейчас все организует. Ух ты! Вот это выучка и понимание желаний начальства! С такими кадрами очень даже комфортно работать, и я совсем не жалею, что оставил Марису на этом месте.

Вернулся к дорогому гостю и решил не затягивать разговор.

– Я так понимаю, что мою концепцию нашего плодотворного сотрудничества вам уже озвучили, – спросил напрямую.

Князь кивнул. Ох и тяжело со столь многословными личностями вести диалог!

– Тогда перед тем, как мы начнем обсуждать данную тему, разрешите один нескромный вопрос?

Брови старого эльфа удивленно приподнялись.

– Понимаете, князь, я на посту герцога буквально считаные дни, а за свои неполные двенадцать лет жизни этикет осилить не успел. Поэтому просветите меня, пожалуйста, как правильно обращаться к князю Великого леса, чтобы никого не обидеть своим невежеством или незнанием.

На лице старика появилась улыбка, какой обычно дедушка улыбается внуку. Но обратился он не ко мне, а к своему сородичу, успевшему достать что-то вкусное из вазочки, стоящей на столе.

– А ты был прав, – дальше последовала фраза, которую я не только не смог бы повторить, но и вряд ли смог бы запомнить, наверное, так звучало имя Учителя на эльфийском, – он очень необычный и явно намного старше и умнее, чем положено по возрасту. И я благодарен тебе, что могу пообщаться со столь неординарным и мудрым не по годам молодым человеком.

На эту реплику наставник даже не обратил внимания, продолжил жевать вкусности. У меня складывалось впечатление, что мой наставник не последний человек, или, правильнее, эльф среди своего народа, уж очень он фамильярно вел себя по отношению к князю.

– Благодарю вас за столь лестный отзыв обо мне, – ответил эльфу, – но все же?..

– Знаешь, Кевин, разрешишь тебя так называть? – спросил задумчиво князь.

Решил последовать его примеру и просто кивнул. Мне в принципе все равно, как ко мне обращаются. Может, знаете поговорку: «Называйте хоть горшком, только в печь не пихайте!» Так я с ней абсолютно согласен, а тем более, если называют по имени.

– Мы с тобой равны в титулах… – медленно произнес эльф.

– Но в возрасте очень большая разница, – подхватил я его мысль.

– Да, в возрасте разница есть. У меня правнук намного старше твоего покойного отца. И мне будет очень приятно, если ты станешь называть меня дедушка Эл.

От такого поворота разговора немножко выпал в осадок. Ведь во всех книгах, в которых встречались эльфы, это были очень высокомерные и заносчивые типы, а здесь… Дедушка Эл. Когда глянул в глаза князя, увидел, как они смеются. Притом смеются искренне, чисто и без иронии. Не знаю, может быть, это какая-то хитрая уловка, но ведь в эти игры можно играть и вдвоем.

– Хорошо, дедушка Эл, – произнес мечтательно. – Приятно заиметь такого дедушку.

Не выдержал драматической паузы и засмеялся. И мой смех тут же подхватили длинноухие. В это время вошла секретарша, поставила на столик напиток и удалилась, не произнеся ни слова. На столе стоял понравившийся мне мультик.

– Ну что же, вижу, что герцог де Сента умен не по годам, и мне приятно иметь такого внучка.

Он улыбнулся и достал из внутреннего кармана дорогие ножны с кинжалом и протянул их мне. Непонимающе уставился на это чудо. Оружие было прекрасно. Ничего лишнего, никакой аляповатости, все просто и изящно. Ножны украшал простой орнамент, напоминающий веточки какого-то вьющегося растения.

Хотя руки так и тянулись к этой красоте, решил уточнить один вопрос.

– Дедушка Эл, а вам разве не говорили, что оружие это не игрушка и маленьким детям, которые не умеют им пользоваться, давать его в руки вообще запрещено?

– Ну что же, Кевин, ты еще раз показал, что умеешь держать себя в руках. Ведь хотелось взять? Правда?

Решил не юлить и просто кивнул, соглашаясь со старым эльфом.

– И ты наверняка догадываешься, сколько стоит такое древнее оружие эльфийской работы? – спросил дедуля.

– Честно? Даже не представляю, – ответил на его вопрос.

Ведь и вправду не имел ни малейшего представления о стоимости данного презента.

– Этот кинжал стоит намного дороже твоего родового замка! – почти с гордостью сообщил даритель.

Ого! Не слабый подарочек!

– Но тебе все равно придется принять его, раз уж разрешил называть тебя моим внуком. Такие кинжалы имеют только представители рода князя Великого леса. Это отличительный знак нашей семьи. А так как ты решил стать моим внуком, то и твоей.

Мои глаза, вероятно, говорили о моем взгляде на происходящее очень информативно. Они просто лезли на лоб. Ведь не каждый день тебя принимают в семью князя эльфов.

– Протяни свою руку, – потребовал дед, и я не смог противиться этому приказу.

Он аккуратно достал кинжал и провел лезвием по ладони моей руки. Выступила кровь, которая тут же впиталась в кинжал, и один из камней в его рукоятке замерцал красным цветом.

– Интересно, – задумчиво протянул старик, – когда происходила привязка предыдущих владельцев, всегда начинал мерцать зеленый камень. К чему бы это?

– Что значит привязка? – спросил, глядя на свою руку.

Раны как таковой не было, присутствовала лишь небольшая царапина на коже. И откуда столько крови на лезвии? Ума не приложу.

– Это оружие запоминает своего владельца и служит только ему. Его нельзя потерять, им нельзя пораниться, и пожелавший воспользоваться им без твоего ведома получит полный букет не очень приятных ощущений, – объяснил мне князь некоторые тонкости.

Это в смысле мне подарили оружие, умеющее анализировать ДНК хозяина и обладающее искусственным интеллектом? Не слабо!

– Ах да, чуть не забыл, – произнес дед, – сам понимаешь, старость, память подводит, ты теперь занимаешь место моего старшего сына и наследника.

Теперь стало понятно, где собака зарыта. Меня просто приперли к стенке и сейчас будут заставлять радеть о благополучии своего народа, то бишь эльфов. И никуда не денешься, долг семьи. Ну надо же было так опростоволоситься! Ведь ожидал же подвоха! Блин! Так вляпаться!..

– И что же теперь, исходя из изменившихся обстоятельств, я должен сделать для своей новой семьи, которая пригрела бедного сиротку?

Наверное, сарказма, обиды и злости в моих словах было выше крыши.

– Только то, что пообещал, – невозмутимо ответил князь, попивая напиток.

– Насколько я помню, вам я ничего и никогда не обещал, – огрызнулся в ответ.

– Неужели? – Передо мной опять сидел добрый дедушка, с непониманием глядящий на своего внучка.

– Точно!

– Кевин, пожалуйста, успокойся. Никто ни к чему тебя не принуждает. Здесь нет никакого тайного умысла. Мне очень понравилось твое предложение, высказанное вчера Учителю. За последние несколько лет это самое разумное из предложений, поступивших нашему народу от людей. И только один мальчик подумал о том, что сможет получить не только он, а вернее, не столько он, сколько его подданные и мы. Поэтому я решил воспользоваться твоим предложением, – произнес старик успокаивающим голосом.

– А при чем здесь наследник? У вас что, более близких родственников нет? – немного успокоившись, спросил у него. – Ну, там дети, внуки или правнуки наконец.

– Нет. – Ответ эльфа прозвучал обреченно. – Они все погибли в той дурацкой войне. Хотя… парочка осталась…

– Так почему бы не предложить им это теплое местечко? – тут же вклинился со своим предложением.

– Кевин, есть два вопроса, – начал дед и, указав на Учителя, спросил: – Как, по-твоему, какой из него будет правитель?

Ого! Так мой Учитель родственник князя Великого леса. Не слабо.

– А второй? – уточнил я.

– Ты спроси его, желает ли он взвалить на свои плечи ношу правителя? – горько вздохнул князь эльфов.

– Господа, увольте. Я в эти игры не играл и играть не собираюсь! – вклинился в наш разговор Учитель. – Ты же знаешь, Эл, сколько крови из меня выпил наш отец, пока я доказал ему, что ты будешь более достойным кандидатом на эту роль.

Так они братья?! Не слабо! Если честно, думал, что они дальние родственники.

– Вот об этом я и говорю, – вздохнул дед.

– Значит, он в эти игры не играет! А я? А у меня кто-то спрашивал, хочу ли я играть в эти игры? – Моему возмущению не было предела.

Оба ушастых брата посмотрели на меня с явным непониманием. В разговор снова вступил Учитель.

– Недавно Иен сказал тебе о том, что ваша семья имеет одну врожденную особенность. И ты ее тоже имеешь и уже неплохо ею пользуешься.

Такой резкий переход немного озадачил меня, и я на автомате спросил:

– А что это за особенность и каким боком она относится к вашему подарочку?

– Ты до сих пор не понял? – удивился наставник.

Отрицательно покачал головой. Ну, если честно, даже не представлял, о чем они говорят.

– Ты собираешь вокруг себя людей, которые лучше всего подходят для воплощения твоих планов.

Такого ответа не ожидал. Думал о каких-то сверхъестественных способностях, а здесь…

– Мой мальчик! – вклинился дед. – Это самая ценная способность правителя, найти нужных людей, и поверь старику, немногие могут похвастаться этим!

Малость задумался о том, насколько прав старый эльф. Наверное, прав на все сто. Правитель без нужных людей многого не добьется и мало что сможет сделать.

На мне уже повисло герцогство, и с этим ничего не поделаешь. Теперь к этому добавится еще и личная ответственность за эльфов. Хотя… Ведь и они теперь обязаны подчиняться мне как старшему наследнику. В принципе это очень даже неплохо.

Вот только подлянку, которую устроили мне два ушастых представителя вымирающей расы, они будут вспоминать очень долго. Уж об этом я побеспокоюсь!

– И что дальше, дедушки? – задал нейтральный вопрос.

Ведь если они братья, то логично, что оба для меня деды. Учитель поморщился, но промолчал. Князь же заявил:

– Так как ты наследник князя Великого леса, тебе положено иметь телохранителей и учителя. Учителем будет он, – указал на наставника. – Телохранителей до вечера подберем. Остальное решим по ходу дела, жизнь покажет.

– А чем будет заниматься князь Великого леса? – постарался, чтобы вопрос звучал не очень заинтересованно.

– Будем обустраиваться в Дальнем лесу, – ответил тот, не почувствовав подвоха.

– Это хорошо! Хотя недавно слышал поговорку, что плох тот дед, что внуков до старости не присмотрит.

Князь непонимающе уставился на меня, и я решил сыграть дурачка. Нервишки, наверное, снова начали шалить? Не знаю.

– Дедушка! – заканючил я. – Не оставляй внука, ничего не смыслящего в политике и интригах, на растерзание злобным аристократам.

И даже постарался всхлипнуть в конце.

– Да! У герцогов де Сента в крови находить нужных людей, – пробурчал он себе под нос, а вслух сказал: – Молодец, внучек. Так и быть, помогу.

Да-да, помогу. Пахать вы будете, господа, в поте лица, а не помогать. Мне нужны не подай-принеси, а люди и нелюди тоже, умеющие принимать решения и нести за них ответственность. Так что, дедуля, ты попал.

На этом наше общение с дедулей закончилось. В итоге мы договорились встретиться через пару недель и продолжить знакомство. Случились две вещи, которые мне не понравились. Во-первых, убейте меня, но стать наследником князя Великого леса – это бред, нонсенс, прям не знаю, как сказать. Вы можете себе представить, что вас за красивые глазки усыновила семья президента? Ага, разбежались два раза. Значит, здесь имеется подвох! Остается только держать ушки на макушке.

Второй непоняткой стало наличие дара собирать вокруг себя нужных людей. Почему считал это заявление подозрительным и не соответствующим реальности? Все-таки мне удалось заметить количество полезных людей у моего так называемого отца. Помните, сколько их было? Вот и у меня тот же склероз.

Надо будет вечерком посидеть, подумать о том, что сегодня произошло. Анализировать ситуацию и стараться делать соответствующие выводы очень важно. В будущем это очень даже может помочь сохранить жизнь во всех хитросплетениях интриг.

Не успел переварить свинью, которую, как считаю, подсунули мне эльфы, как вошла секретарша и сообщила, что представители общины гномов ожидают аудиенции. На вопрос, чего им от меня нужно, она сказала, что представители подземного народа пришли выразить свое почтение новому герцогу. Решил, что хоть с гномами проблем быть не должно, поэтому велел впустить их в кабинет.

Буквально через несколько секунд после того как секретарша покинула кабинет, на пороге появились два гнома. С этими тоже угадал, все-таки комплекцию не скроешь. Когда эти два представителя подземного народа вошли, мне стало немножко не по себе. Появилось ощущение, что это очень серьезные люди, извините, гномы, и шуток они не понимают.

Коротышки подошли ближе и немного наклонились. Вероятно, сие действие в их исполнении должно было обозначать поклон. Прозвучали слова приветствия, скупые, тяжелые, но искренние. Когда они разогнулись, гном, произносивший приветственную речь, замолчал. Взгляды обоих жителей подгорного мира были устремлены на клинок, подаренный князем Великого леса. Тот все еще лежал на столе. Ну, не успел спрятать столь дорогое приобретение. Минуту в кабинете стояла тишина, а потом прозвучали слова, убившие меня наповал.

– Человек, ты не можешь быть хозяином одного из друлов.

Эти слова звучали удивленно и обиженно одновременно. Их произнес старший из гномов, молчавший во время приветственной речи. Теперь на меня смотрели как на букашку, нагадившую на белоснежную рубашку. Ух ты, почти стихами заговорил! Интересно, что это за друлы, хозяином которых я не могу быть?

– И вы даже назовете причину, по которой я не могу быть хозяином? – решил уточнить у них.

– Древними были созданы два комплекта друлов. Это были символы княжеской власти. Их могли носить только великие князья Древних, а вернее, супружеская чета, правившая этим миром.

– Но князь Великого леса сообщил, что это один из кинжалов, указывающий на то, что его владелец член семьи правителя. – Честно говоря, меня сказанное удивило и насторожило.

– А ваше сиятельство не уточнило, где находятся остальные кинжалы? – насмешливо спросил старик.

Решил не откладывать вопрос в долгий ящик и посмотрел на моего длинноухого наставника. Было видно, что данный вопрос ему не по нутру. Но все же он решился ответить на него.

– Их никто никогда не видел. Только предания нашей семьи говорят о том, что кинжал был не один.

Интересно, что, даже отвечая на столь неудобный вопрос, наставник оставался невозмутимо спокойным.

– И наверняка ваше сиятельство не известили о том, что лишь потомки Древних могут не только владеть данными артефактами, но и использовать их.

Постарался состроить заинтересованную рожицу, но вспомнил слова о комплектах и решил уточнить, что имелось в виду.

– Уважаемый, вы сказали, что было два комплекта?

Старик удовлетворенно кивнул и ответил:

– Да, ваше сиятельство, два комплекта.

– А что еще входило в комплект кроме кинжала? – Меня это даже заинтриговало.

– Наши предания говорят о княжеском венце и наручах – в комплекте правителя, и диадеме и браслетах в комплекте княгини, – сообщил старый гном, задумчиво рассматривая мой кинжал.

– И как же можно определить, что кинжал признал правителя? – Моя интуиция кричала о том, что мне эта информация может пригодиться.

Что-то в последнее время она себя вела сильно бойко. Прям желала занять место шестого чувства.

– После инициации должен засверкать смарагд. Это зеленый камень в рукоятке кинжала. Когда же правитель войдет в полную силу, засверкают все три камня, и мудрости владельца не смогут противостоять даже мудрейшие. Так гласят наши предания.

Честно говоря, если бы сейчас сюда вошли кентавры, и они бы меня не удивили, после таких-то откровений.

– Ваше сиятельство, простите нас за то, что в невежестве своем мы шли к ребенку и дары несли для ребенка. Встретили же совсем не ребенка, а зрелого правителя. Разрешите преподнести дар немного позже, мы желаем, чтобы он соответствовал вашей сути.

Действительно интересная просьба. Недолго думая, решил согласиться. Мне и без их подарков было над чем голову поломать.

За гномами последовала вереница прочих посетителей. Рутина, иначе не назовешь. В конце концов, от этого бескрайнего потока визитеров мне стало откровенно скучно, поэтому решил поразвлечь себя. Достал кинжал и начал его разглядывать. Больше всего меня поразило лезвие. На нем не было рисунка, который обычно имеет сталь! Создавалось впечатление, что лезвие чем-то покрашено или покрыто. Очень необычно. Когда рука дотрагивалась до рукояти, то кроме красного начинал мерцать еще и зеленый камешек. И, хотя я в этом не был уверен полностью, с каждым разом он сверкал все ярче. Иногда возникало чувство, словно ты языком прикоснулся к батарейке «Крона» – пробивал очень маленький разряд электричества.

Когда вошел следующий посетитель, я рассматривал кинжал, и поэтому он находился у меня перед глазами. Дальше заметил только взмах рукой – после этого я потух.

Сколько находился в отключке – даже не представляю. Очнулся уже в своей комнате. Голова болела очень сильно, а мозги шевелились настолько активно, что все вертелось и переворачивалось. Кроме всего прочего, еще и активно подташнивало. Постарался подняться, но стало совсем плохо, даже застонал, и весь мир закувыркался.

– Спокойно, не делайте резких движений.

Голос, произнесший эти слова, был незнакомым, но очень мелодичным. На голову положили нечто прохладное, наверное, местную разновидность компресса. Когда немного полегчало, открыл глаза и увидел перед собой молодого человека или все-таки эльфа? Он держал мое запястье и, судя по задумчиво-сосредоточенному виду, проверял пульс.

– Ваше сиятельство, постарайтесь, пожалуйста, прикоснуться указательным пальцем к кончику носа.

Эльф отвел мою правую руку в сторону, и я постарался выполнить указание лечащего врача. После этого последовала та же процедура, но с левой рукой.

Результат был неоднозначным, в смысле правой попал, а левой чуть промазал. Тут же в мозгу всплыла информация, что так проверяют наличие сотрясения мозга. Исходя из моих неадекватных тыканий, сотрясение было налицо. Неплохо меня чем-то приложили. Потрогал лоб и обнаружил довольно большую шишку. Да, очень неплохо, и где это произошло, что-то не помнил. Хотя нет, припоминал, в рабочем кабинете во время разглядывания кинжала. Выходит, подарочек спас мне жизнь. Хоть какая-то польза от эльфийских интриг.

– Два дня лежать в постели и никаких нервных нагрузок. Дальше посмотрим по общему самочувствию.

Я так понял, что это распоряжение касалось кого-то, кто находился в комнате. Каждые два часа поить настоем чего-то, название даже не разобрал.

Когда меня попытались напоить этим чем-то, мне сразу же стало не по себе. Наверное, никак не привыкну к тому, что не все лекарства должны быть откровенной гадостью. Когда осилил этот напиток, был удивлен тем, что он не имел неприятного вкуса и запаха. В принципе просто неплохой травяной чай, по крайней мере у меня были такие ассоциации.

Не буду описывать, чем занимался эти два дня, потому что ничегонеделание и сон оказались основными развлечениями. Вернее, пребывание в объятиях Морфея было намного дольше, чем бодрствование, думаю, в мой чай что-то подсыпали для обеспечения пассивного отдыха.

Глава 16

Мое выздоровление растянулось почти на неделю. Первые четыре дня был предписан постельный режим, потом разрешили небольшие передвижения в сопровождении сиделки и личного длинноухого врача. Признаюсь честно – мне очень понравилось такое времяпрепровождение. Всегда мечтал отоспаться, а здесь помогли сделать это, воздействуя на организм травами.

Нововведением стало постоянное присутствие возле моего ложа молодого эльфа. Хотя не буду утверждать на все сто процентов, что он молодой. Уже начал понимать, что внешний вид длинноухих и их реальный возраст не получится сравнить с человеческим. Мне почему-то казалось, что они совсем не стареют. Ну был у них вид вечно молодых ребят.

На восьмое утро Учитель поднял меня, как всегда, спозаранку, и мы отправились в парк возле моей резиденции на утреннюю разминку. Снова последовали небольшая пробежка и совсем непонятные для меня упражнения. Ну вот объясните тем, кто в танке, в смысле мне, зачем, стоя на одной ноге и держа в руках чашки с водой, считать количество птиц на дереве или число зеленых камешков, находящихся в пределе моей видимости? Не понимаю я этого! Хоть убейте – не понимаю!

Когда топал на завтрак, заметил пару подростков, неотступно следовавших за мной. Меня очень заинтересовали личности шпионивших ребят. Реальность оказалась более банальной, чем думал. Это были эльфы из отряда охраны, направленные ко мне дедулей, в смысле князем Великого леса. Видно, теперь я очень важная шишка, раз меня столь серьезно охраняют.

Подходя к дверям столовой, ожидал очередного дурошлепства со стороны аристократов или еще кого-то из присутствующих. Но, увы! Наверное, дураки закончились или их перестали приглашать на завтрак, а может, просто не впустили. Мне это было неведомо. Завтрак тоже прошел в довольно спокойной обстановке.

Когда собрался идти в кабинет, почти на работу, мне мягко намекнули, что сегодня не приемный день. На что заявил, что уже выздоровел и готов погрузиться в пучины бесконечного труда, меня же уведомили, что я работать сегодня не буду. Естественно, это сделал мой длинноухий наставник! На всякий случай спросил, почему я не буду сегодня работать? Ответ последовал в духе наставника! Мне просто не дадут этого сделать.

Решил возмутиться и поставить всех на место, но потом передумал. Если герцогство может прожить без моих усилий, значит, ничего сверхсрочного и требующего моего вмешательства не произошло. Следовательно, могу выделить время для себя любимого. Поэтому решили, что сегодня начну заниматься со своими профессорами.

Но все же один вопрос требовал ответа.

– Учитель, вы неделю держали меня в неведении относительно того, откуда у меня появилась эта шишка, – нервно потрогал украшение на лбу, – и что вообще произошло?

– Ответ на этот вопрос, ваше сиятельство, тоже услышите в библиотеке.

Решил не возмущаться и дождаться разговора. Тем более что за те несколько минут, пока будем идти туда, ничего произойти не должно.

Когда зашли в книжное хранилище, мы с Учителем устроились в креслах, телохранитель за моей спиной, а парочка эльфов-охранников остались перед дверьми. На мой вопросительный взгляд наставник заявил, что в данный момент его уши здесь не нужны. Кто бы говорил про уши…

Учитель достал кинжал и протянул мне.

– Это ваше, – произнес он.

Отметил, что теперь кроме самого кинжала и ножен был еще и пояс для его ношения.

– С сегодняшнего дня, – продолжил наставник, – вы будете носить его постоянно.

– Учитель, а мы давно перешли на вы?

Раньше было меньше официоза и общение было проще, а теперь творилось что-то непонятное. Он, не отвечая на вопрос, вложил мне кинжал в руки и указал на камни.

По руке прошла волна небольшого электрического разряда. Когда кинжал попал в мои руки, зеленый и красный камни засверкали стабильным сиянием. Но это еще не все! Потихоньку начал сверкать и синий камешек, хотя еще не сильно. И что это значило?

Мое созерцание этой сверкающей красоты прервал голос наставника:

– Когда вы сидели в кабинете и рассматривали кинжал, вошел убийца и метнул свои ножи. Один я успел отбить своим оружием, а второй в это время летел вам в голову. Нож попал точно в лезвие кинжала, который вы рассматривали. Это остановило его полет, но удар по голове оказался довольно сильным. После того как в вас полетели ножи, убийца упал и умер. Причина смерти не установлена. Личность убийцы не установлена. Пока это все, что мыимеем. Городская стража уже неделю трясет город, правда, безрезультатно.

Это интересная новость. На меня уже устраивают нападения с целью физического устранения. Только этого мне и не хватало для полного счастья! И тут заметил неправильность своего поведения. Я был абсолютно спокоен! Кроме того, все время нашего разговора поглаживал отданный наставником кинжал.

Решил увидеть, какая отметина осталась на нем после попадания ножа. Вытащил клинок из ножен и начал высматривать последствия нападения. Не нашел ничего! Плоскость лезвия была абсолютно целой! Без единой царапины!

– После этих событий, – продолжил Учитель, – князь кроме охраны предоставил еще и телохранителя. Он, – наставник указал на эльфа, стоящего за моей спиной, – не отойдет от тебя ни на минуту.

– Даже в туалете? – решил поумничать.

– И в ванной тоже! – отрезал наставник. – Мне за это покушение брат чуть голову не открутил. Даже страшно представить, что будет, когда вернется Ветеран.

– Почему мне сразу не сказали о том, что это было покушение? Хотя… вопрос дурацкий. Наверняка не хотели тревожить.

– Да, вы правы, ваше сиятельство. Лекарь запретил беспокоить вас.

Мы еще минут пять поговорили о разной ерунде. После этого Учитель оставил меня на попечение Марра. Сегодня беседовали об имперской политике. Из всего этого меня поразило одно сходство. Империя была в чем-то похожа на древнюю Индию. Страна, состоящая из независимых княжеств, которые больше воевали между собой, чем пребывали в мире. А из всего этого вытекало, что я правитель практически независимого государства, которое де-юре входит в империю, а де-факто существует само по себе. И что это для меня значило?

На протяжении следующей недели ничего интересного не произошло. Все было однотипно и скучно. Совсем не так представлял себе жизнь в почти сказочном мире. Почему сказочном? Потому что эльфы, гномы и прочая фэнтезийная тусовка могут быть только в сказке. Знаний от Марра получал довольно много. Старался все это разнообразие информации осознать и переварить. Кое-что даже начало придумываться.

Хотя за это время произошло два интересных события. Первое исходило от гномов. От них пришла целая делегация. Они принесли мне наручи! Вот только когда их поднесли, меня пробило на хи-хи. Эти манжетики очень просто налезли бы на мужика под два метра ростом и весом центнера в полтора. Но дарители были очень серьезны. Мне даже стало не по себе из-за своей иронии по отношению к происходящему. Решил закинуть их подарок подальше в чулан и забыть, но не тут-то было. Они настойчиво предложили надеть наручи. Решил не обижать этих серьезных ребят, мало ли как там жизнь повернется. Здесь меня ждало большое удивление.

Когда наручи попали на мои запястья, гномьи браслеты начали уменьшаться в размере. На глазах происходил процесс трансформации изделия. Когда он завершился, размерчик изделий соответствовал размерчикам нового владельца. Меня, правда, не очень устроил внешний вид этой красоты. Может быть, кому-то, помешанному на оружии, и понравился теперешний вид браслетов, но меня он откровенно напрягал. Поэтому посмотрел на детища неизвестных мне технологий с чувством неудовлетворения. И под моим взглядом они начали меняться! В конце концов в результате метаморфоз у меня на запястьях оказалось два браслета шириной сантиметра в полтора-два. На каждом из них красовалась полоска из двух десятков камешков от голубого до темно-синего цвета. Притом голубые камешки на браслетах начали сверкать внутри слабенькими искорками.

Гномы смотрели на меня ошарашенно. Потом все они повалились на колени, и старший из их делегации, между прочим, знакомый по прошлому посещению этой братии, выдал на-гора информацию о том, что эти наручи часть комплекта друлов, который принадлежал князю Древних!

Меня заинтересовала причина, по которой гномы притащили мне этот раритет. Умом ведь понимал, что такие вещи держат под огромным амбарным замком. Гномы начали говорить, что являются только хранителями этих антикварных штучек, обязаны вернуть вещи хозяину и тому подобное. Но по глазам видел, что причина этого подарка в ином! Вот только не пытать же их, чтобы выяснить мотивы неадекватного поступка.

Вечером, когда попытался снять браслетики с рук, меня ожидало огромное разочарование. Они совсем не собирались сниматься с запястий, даже под моим гневным взглядом. Утром первый камешек уже сверкал очень активно и начинал поблескивать второй камешек в ряду. Через неделю засверкало уже три камешка. Что это значит? Даже не представлял!

Вторым интересным событием стало празднование, которое организовали жители города в честь герцога де Сента. Не знаю, кто был инициатором, но мне понравилось. Красивый костюмированный праздник с кучей вкусностей и развлечений. Были даже фейерверки! Что меня больше всего поразило, так это то, что местная пиротехника оказалась абсолютно не похожа на игрушки моего мира. Нет, сходство имелось. Фейерверки тоже взлетали в воздух и взрывались. На этом общее заканчивалось. Это были не тучки искорок, а красивые фигурки разных птиц и животных, которые в течение нескольких минут совершали простые движения. Меня этот вечер поразил до глубины души! Смотря на них, невольно вспомнил Гэндальфа из «Властелина Колец».

Кроме родившихся позитивных чувств данный вечер поставил большое число вопросов. Как в столь дремучем средневековье могут соседствовать высокие технологии и примитивная жизнь? Для примера: вспомните прибор из банка гномов и оружие солдат – меч и иже с ним? Почему не говорю о магии? Потому что ни одного мага мною пока замечено не было. Разговоров о них, а также прочих устных или письменных источников не увидел. Поэтому говорю о технологиях, пока не будет доказано противоположное.

Решил у моего умника-консультанта выяснить, что известно о столь уникальных предметах в этом захолустье. В ответ услышал о том, что тысячи лет назад на этой планете существовала цивилизация Древних. Сейчас известно, что она просто исчезла. Как, куда и почему – неизвестно. После нее осталось немного преданий. И то сомнительно, что это творчество Древних, а не народов, живших после них. Также имелось огромное количество приборов, с некоторыми из которых разобрались гномы. Но еще больше осталось тех, чье предназначение вообще было непонятно.

Еще одним событием, лично для меня не очень приятным, был разговор с бывшим мэром Меримора. Тип оказался скользким. Очень скользким. Но из разговора выяснил, что существовала группа дворян, заинтересованных в отсутствии реальной власти в герцогстве. Каким-то боком эта группа была связана с дворянами империи. Но кто они и зачем им нужна анархия, мэр был не в курсе. Хотя денежки ему капали очень даже неплохие. В особенности за третирование герцога и нагнетание вокруг него нездоровой атмосферы. Решил пока не выпускать эту скользкую личность из своих рук. Вдруг он забыл сообщить нечто важное. Пусть еще посидит, подумает, авось что-то и вспомнит.

Вечером, когда мы ужинали, в зал вошел барон Иен фон Брег. Возле него стояла девочка лет десяти. Рядом с бароном она была совсем крохой, но не по-детски умные глаза говорили о ее сообразительности. Поздоровавшись с присутствующими, Иен обратился ко мне:

– Вот это, Кевин, и есть мое рыжее недоразумение. Разреши представить тебе Миранду, мою дочь.

– Папа! Мы же договорились, – топнула ножкой девчонка.

Барон смутился, но, взяв себя в руки, произнес:

– Извините, ваше сиятельство. Разрешите представить вам баронессу Миранду фон Брег. Вашу невесту и будущую жену.

Завершив фразу, он незаметно мне подмигнул.

– Папа! Я же просила тебя… – снова подала голос Миранда.

В зале послышались смешки, а баронесса покраснела, но не спряталась за отца, а начала внимательно всматриваться в лица тех, кто засмеялся. От ее взгляда они очень быстро успокоились. Это был взгляд человека, прожившего долгую и нелегкую жизнь. Хотя как ей удалось покраснеть еще сильнее, да еще на фоне рыжих волос и веснушек, не представляю!

Их пригласили поужинать с нами, но барон решил отказаться, мол, устал с дороги, да и не мылся. Но Миранда направилась прямиком к столу. Она подошла практически ко мне и уставилась на дворянина, занявшего стул справа от меня. Тот сначала сделал вид, что не заметил, но малышка стояла и смотрела на него в упор. Не выдержав, дворянин поинтересовался:

– Я могу чем-то помочь, баронесса?

– Вы совсем грубиян или притворяетесь? – прозвучал встречный вопрос.

В зале повисла гробовая тишина. Народ пытался переварить происшедшее.

В это время Рыжик повернулась в мою сторону и иронически поинтересовалась:

– И надолго этот господин занял мой стул?

Ну и что можно было ответить на этот вопрос? Я удивленно посмотрел на сидящего рядом аристократа.

– Сударыня, уже не одно десятилетие это место принадлежит моей семье. Почему вы называете это место своим?

– Согласно уложению империи о дворянах, справа от мужа или будущего мужа сидит супруга или невеста. Вы к кому из этих двоих относитесь?

Вопрос прозвучал настолько по-детски наивно, что весь зал захохотал. Смеялись все, даже дворянин, которому был адресован вопрос.

Ситуацию спас наставник. Он подошел к столу со стулом, или правильнее сказать – креслом, похожим на мое, и поставил справа от меня. Потом обратился к малявке со словами:

– Барышня, подозревая о вашей преданности имперским традициям, ваше место временно отдали на хранение, дабы никто не смог покуситься на принадлежащее вам по праву.

Эти слова звучали настолько двусмысленно, что народ снова невольно заулыбался, барон тихонько захрюкал, а красавица, фыркнув, забралась в кресло и принялась за ужин. Притом проделала все это настолько аристократично, что я невольно залюбовался. Мои манеры по сравнению с ее манерами – это поведение солдата в трактире.

Повернувшись в мою сторону и увидев мой заинтересованный взгляд, баронесса выдала фразу, которая вернула меня к действительности.

– Хватит глазеть на меня, а то в глаз получишь… ваше сиятельство…

Самым интересным в этой ситуации было то, что произнесла она все очень тихо. Настолько тихо, что никто, кроме меня, не услышал. Красавица, а она действительно была очень симпатичной на вид девчушкой, мило улыбнулась и как ни в чем не бывало продолжила прерванную трапезу.

Я выпал в осадок! Так получить по шее, притом в первые минуты знакомства, скажу честно, не ожидал. Мне почему-то с трудом верилось в слова барона Иена о том, что эта малявка очень не похожа на ангелочка, а больше смахивает на его антипод. Действительность меня ввергла в шоковое состояние.

Решил сгоряча ничего не предпринимать. Когда нервные клетки возвратились в адекватное состояние, согласился с правильностью принятого решения. Ведь если сейчас при всех унизить это чудо в платьице, зуб даю, что уже завтра я об этом пожалею! Если же своими поступками, речами или косыми взглядами наживу себе врага, то лучше… О том, что лучше, решил не думать. Поэтому сделал вид, что ничего не заметил, и попытался выйти на контакт с этой врединой.

– Уважаемая баронесса… – начал свою речь.

– Миранда, – прозвучало в ответ.

Немного растерялся и решил уточнить:

– Извините, баронесса…

– У меня есть имя. Ми-ра-нда. Надеюсь, ты сможешь это запомнить, мальчик?

Эти слова в исполнении столь взрослой особы звучали, извините, немного… даже не знаю, как описать это. Но они опять прозвучали тихо. Так, что только я их услышал. А с лица девчушки не сходила милая улыбка.

Решил проглотить и этот наезд, поэтому продолжил:

– Миранда, хотел спросить, как прошло ваше путешествие в Меримор?

На меня посмотрели как на больного, который спросил, насколько вкусным было лекарство. Примерно так истолковал для себя ее взгляд. Сначала не понял причину такой реакции, но потом вспомнил свое путешествие на местном транспорте и согласился с таким отношением к способу передвижения, доступному на этой территории.

– Согласен. Вопрос был глупый. Но, может быть, вы предложите более приятную тему для разговора?

– Чем же ваше сиятельство интересуется? – услышал в ответ.

Вопрос был скорее из разряда «мне интересно», чем из разряда «давай поприкалываемся». Вспомнил последние уроки с моим ходячим «информаторием» и сообщил баронессе:

– В данный момент изучаю политическую географию герцогства и империи.

На меня уставились два ясных глаза Миранды. Казалось, они спрашивали: «А ты не шутишь?» Даже появилось чувство, что она тоже может быть не из этого мира. Но тут ожидало горькое разочарование. Хотя, может, это и к лучшему? Расплодилось тут разных попаданцев, как блох…

– А я только простую географию начала изучать. И то папа говорит, что я еще маленькая.

Потом, как бы передразнивая отца, заговорила:

– Солнышко, тебе еще рано забивать свою головку разной умной ерундой. Тебе еще в куклы нужно играть. Еще успеешь…

Но, не рассказав до конца, какие морали читал ей отец, шмыгнула носом и заявила:

– А мне знаешь как хочется все это узнать! В мире столько всего интересного! А куклы… Пусть в них простолюдины играют, если им нечего больше делать.

Вот это удача! Даже не рассчитывал на то, что моя невеста будет настолько любознательной. Это просто необходимо использовать в своих, в смысле в семейных, интересах.

– Миранда, – заговорщически зашептал ей, – у меня есть шикарный учитель. Мы с ним почти каждый день занимаемся. Если хочешь, могу упросить твоего отца, чтобы он разрешил нам учиться вместе.

Нутром чувствовал, что барон будет рад сбагрить эту ходячую проблему на мои хрупкие плечи. Мол, твоя невеста, вот и расхлебывай.

– А сможешь? – недоверчиво спросила Миранда.

– Смогу! – ответил со всей доступной мне убежденностью. – Но будет одно условие.

Сказав эту фразу, замолчал. Мне было очень интересно, как девчушка отреагирует на то, что нужно чем-то пожертвовать, чтобы что-то получить.

– Ну и что за условие? – с кислой миной прозвучало в ответ минуты через две после заданного вопроса.

Значит, сильно не покомандуешь. Хотел сначала сказать, чтобы слушалась меня во всем, но раз такой поворот событий, будем менять условия.

– Учиться прилежно и от занятий не отлынивать! – выдал то, что, по моему убеждению, должно было ей понравиться.

– Согласна!!!! – выпалила мигом повеселевшая красавица и бросилась мне на шею.

Потом резко отстранилась, покраснела и уткнулась в свою тарелку.

Когда ужин подошел к своему логическому завершению, ко мне подступил барон и тихо, чтобы не услышала дочь, поинтересовался:

– Кевин, не просветишь меня, что это было?

– А что вас больше всего интересует? – переспросил, делая вид, что не понял подоплеки вопроса.

– Она даже меня не обнимает! Говорит, что уже взрослая и ей это не нужно, – поделился он.

– Понимаете, Иен, я пообещал ей, что уговорю вас на одну страшную авантюру, – сообщил ему, мило улыбаясь.

Лицо Ветерана посерьезнело, и он, как на допросе, голосом, от которого мне стало не по себе, произнес:

– И на какую глупость она тебя раскрутила?

– Барон, я вам скажу, но это страшная тайна…

Он уставился на меня, как на врага народа.

– Кевин, я жду объяснений.

– Ладно, Иен, успокойтесь. Я пообещал упросить вас дать Миранде разрешение учиться вместе со мной. Вы не будете против такой авантюры?

Он вздохнул с облегчением. Казалось, у него с плеч упала гора.

– Мой мальчик! Не пугай больше старика. Я уже невесть о чем начал думать…

Мне стало любопытно, неужели Миранда так быстро влезает в разные неприятности? Об этом и спросил. На что ответом было невразумительное бурчание бедного отца. Понятно, значит, с этой мадамой нужно держать ухо востро.

– Так каков ваш ответ на мои усердные просьбы, Иен?

Наверное, минуту барон стоял молча, а потом выпалил:

– Кевин, ты сам в это ввязался, тебе и расхлебывать.

– А я почему-то и не сомневался, что вы будете рады повесить на мою шею еще одну проблему, – произнес, тяжело вздохнув.

В ответ услышал ответ в той же тональности:

– Ну, если его сиятельство не может управиться с ма-а-ленькой девочкой, то как он собирается управлять целым герцогством?

Значит, так! Берем «на слабо»?

– Да куда мне, маленькому? Если даже ее отец… Гроза всех и вся…

Мы заулыбались разом. Хорошо понимать друг друга с полуслова.

– Между прочим, Кевин, что это за парень, он не отходит от тебя ни на один шаг?

– А какие варианты? – задал встречный вопрос.

– Похоже на телохранителя. Но что-то он молодо выглядит для этой роли, – как бы думая вслух, произнес бывший глава спецслужбы.

– Думаю, Учитель все вам объяснит, – произнес нейтральным тоном.

Барон всполошился и отчетливо занервничал.

– Когда совершили покушение? – По нему было заметно, что эта догадка выбила почву у него из-под ног.

– Все в порядке, Иен, – постарался успокоить его. – Не переживайте так.

– Я прибью этого длин… Учителя, – прошипел барон и направился в сторону наставника.

Еле успел перехватить его и сообщить, что он еще должен устроить на ночь дочь. Девочка с дороги и очень устала.

– Устала? – поиронизировал он. – Кевин! Да она в таком уставшем состоянии зайца в поле загонит, – а, подумав, добавил: – Может, и не одного. Хотя ты прав. Но ночь большая, и кому-то сегодня спать не придется.

Боюсь, я знал, кому так подфартило. И почему-то даже не хотел влезать в их разборки, а то прибьют ненароком.

В принципе больше в этот вечер ничего интересного не произошло. Что было интересного ночью – мне не сообщили, хотя и Ветеран, и Учитель выглядели невыспавшимися, замученными, но очень довольными. Даже не хочу думать о том, что они могут оказаться садомазохистами, получающими удовольствие от издевательств над собой.

Глава 17

Утро началось как обычно. Подъем, умывание, зарядка. Все шло в том же репертуаре. Что делаю и зачем это нужно, мне почему-то никто объяснять не собирался. Вот и страдал все утро ерундой.

Хотя нет! Одно изменение все же было. Притом такое мелкое и рыжее. Ума не приложу, как это несчастье пронюхало о моих утренних мучениях. Но только начинал выполнять упражнения, заданные Учителем, как она начинала комментировать, что я делаю не так и как это нужно делать правильно.

Минут десять я молчал. Отвечать на подначки считал несерьезным. Вроде бы вырос из этого возраста. Но нервы у меня не железные, и они сдали. Решил съязвить, но потом вспомнил обещание, данное вечером.

– Миранда, а ты случайно не помнишь, кто вчера хотел учиться вместе со мной? – спросил ехидную красавицу нейтральными тоном.

На меня уставились два непонимающих глаза, а в голове их хозяйки начался активный процесс осмысливания. Наверное, пыталась осознать, где подстава.

– Так… я же хотела учиться… разным наукам…

Видимо, ничего более связного не смогла выдавить из себя.

А теперь поймаем сразу двух зайцев. В смысле и Миранду пристроим, и Учителя поднапряжем.

– Учитель! Неужели на ваших уроках ученикам позволено лентяйничать?

– Моим ученикам – нет! – ответил наставник, сделав вид, что не понял, откуда ноги растут.

Ага, так я и поверил, что он чего-то не понял.

– А почему Миранда не занимается? – задал наивный детский вопрос.

– Потому что она не моя ученица! – припечатал он в ответ.

Значит, так! Решил покачать права!

– Мне можно передать эти слова барону?

Минуту Учитель что-то обдумывал, Миранда в это время начала активно улыбаться. Наверное, думала, что ее это развлечение не коснется никоим боком. Ага, размечталась! Учитель, вероятно, прикинул последствия от вариантов учить – не учить и принял решение. Он плотоядно взглянул на девчушку, и ее веселье как ветром сдуло. Девочка начала оправдываться, говорить, что еще маленькая, но это помогло, как мертвому припарки. Буквально через две минуты мы вдвоем занимались этой ерундой, которую великий и ушастый наставник называл разминкой.

Минут через двадцать Миранда снова поддела меня, показала язык, поскольку у нее все эти упражнения выходили намного точнее, легче и элегантнее. Вот мелкая зазнайка! Хотя обижаться на нее как-то не получалось. Ведь оценивал девочку с высоты своего возраста, несмотря на то что находился в теле такой же мелюзги.

После завтрака меня посетила команда гоблинов и выдала мне информацию по налогам. Их данные ненамного отличались от среднепотолочных цифр, озвученных Марром. Неужели гоблины у него их выпросили? Ладно, иронизирую. Мне предоставили информацию о налогах и озвучили суммы, получаемые казной от каждого из них. А также принесли список самых крупных налогоплательщиков. Список меня очень заинтересовал. Почему? Да просто потому, что в нем числилось две фамилии! Всего две!

Попросил прояснить ситуацию с этими плательщиками и получил на них относительно краткое, но емкое досье. Это были две семьи, или правильнее сказать – два клана. Один клан занимался деревообработкой, а второй производил изделия из железа. И если первый состоял из людей, то представителями второго были гномы. Мне стало интересно пообщаться со старшинами этих кланов, или кто там у них за главного? И еще появилось желание посмотреть вживую на этих гигантов местной индустрии. Ну не представлял себе, какими должны быть предприятия в «средние» века. Поэтому сразу же отправил приглашения через свою секретаршу. Своих же гоблинов озадачил вопросами, которые вызывали у меня очень большой интерес. Велел им поднять архивы и найти информацию о рудниках драгметаллов.

После обеда решил определиться с наличием разных полезных ископаемых на территории герцогства, естественно, припахав для этого Марра. По ходу захватили и вопрос, что где выращивают, или что где само растет, и чем это что-то может быть полезно для народа. Миранда слушала с открытым ртом. Когда попросил ее напомнить мне кое-что из того, о чем сегодня говорили (решил проверить, как она усваивает информацию в таких объемах), был приятно удивлен способностью девочки запоминать услышанное.

Можно смело сказать, что сегодняшний день ничем экстраординарным не отличался. Он прошел почти спокойно. Только вечером произошло одно происшествие, которое поставило меня в тупик. За ужином мелкая, извините, Миранда, заметила мои наручи. Не спрашивая разрешения, она схватила меня за руку и начала один из браслетов рассматривать. Попробовала поковырять камешки, завалила кучей вопросов, на которые ей совсем не были нужны никакие ответы, даже постаралась снять с меня браслеты. Когда вдоволь насмотрелась на них и в какой-то там раз пересчитала пальчиком камешки, заявила, что хочет иметь такие же. Из наручей проскочила искра разряда, которая, судя по писку баронессы, чувствительно долбанула красавицу.

У меня тут же возник вопрос: что это за разряд и почему он появился только после озвучивания пожелания девчонки? Неужели это какой-то прибамбас с искусственным интеллектом? Как говорила одна очень известная девочка, происходившее было все страньше и страньше. После такого некрасивого поведения моих драгоценностей на меня резко обиделись и до конца ужина совсем со мной не разговаривали. По крайней мере, минут пять – точно.

Всю ночь мне вместо нормального сна снилась какая-то ерунда. Точнее определить не могу. Это были разного вида таблицы. Притом видны они были то четко, то очень плохо. Что на них написано? Извините, сказать мог только одно: язык оказался мне абсолютно не знаком. Проскакивало нечто общее с арабской вязью (на взгляд человека, никогда не изучавшего арабский, но видевшего шрифты в фильмах и Интернете).

Утро было… Да все то же, те же и там же. И снова началась разминка. Правда, добавилось одно задание. Наставник подбрасывал вверх листочки, а мы должны были попадать в них маленькими камешками. Это уже шла тренировка меткости? Даже не представляю!

Когда после завтрака направился в кабинет, меня ожидал приятный сюрприз. Представители деревообрабатывающей и железорудной компаний ожидали аудиенции. Вот это оперативность! Прямо высший класс!

Но вот только с кем первым поговорить? В приемной находились гном и человек. Думаю, понятно, кто какой клан представлял? Так как от этих представителей зависело, какие отношения в дальнейшем сложатся между нами, нужно было проявить к ним максимум уважения. Если пригласить первым человека, могли подумать, что у меня предубеждение к гномам. Если первым пригласить гнома, могли приписать потакание нелюдям.

Минуточку! Откуда такие мысли? У меня никогда раньше не возникало даже подобных вопросов. Наверное, «тихо шифером шурша, крыша едет не спеша». Какой-то сдвиг на базе политкорректности? Для себя решил, что первым буду говорить со старшим, имелось в виду по возрасту.

Моей основной целью было посмотреть на технологии этого времени и определиться, что смогу сделать для поднятия благополучия герцогства в целом. Совсем не жалел знаний и готов был ими поделиться, но если от этого еще и мне перепал бы какой-нибудь бонус… Не отказался бы.

Старшим, как это ни парадоксально звучало, оказался гном. Решил сразу показать, насколько серьезно отношусь к нему, и поэтому пригласил не за рабочий стол, а за столик с вкусностями. В ходе нашей милой беседы узнал, что предприятие гномов по своей сути – это сотни полторы гномов, которые работают в своих кузнях. И все это добро находится в одном квартале. А чтобы легче было вести расчеты, гномы организовали подобие кооператива. В нем одни занимались выпуском ширпотреба, а другие продавали все это добро и вели расчеты с казной. Естественно, напросился в гости – посмотреть это высокотехнологическое производство.

Общение с представителем деревообрабатывающего предприятия тоже не добавило энтузиазма. В принципе оказалось, что это тот же вид кооператива, только работали с деревом, и представлял этих работяг местный криминалитет. Иными словами – это была банальная крыша, или, если угодно, рэкет. Основное производство – доска, брус, несколько мастеров производили мебель. Производство находилось на уровне двух мужиков с пилой – а это почти автоматизированный распиловочный станок. Мне стало интересно, насколько можно развернуться в этом бизнесе. Оказалось, что заказы на доски расписаны на два года вперед. На вопрос, почему не расширяют производство, услышал очень интересный ответ: это собьет цены на продукцию. Естественно, напросился на экскурсию, ведь интересно посмотреть на все это.

Поездки решили не откладывать в долгий ящик. А так как оба «предприятия» находились в пределах Меримора, поездку наметили на вторую половину дня. Первой в плане посещений стояла мастерская по производству досок. Честно скажу, после того что увидел, язык не поворачивался называть это чем-то более солидным. Вы только представьте себе полсотни мужиков с пилами, которые стоят на козлах и рожают доски. Увидев, насколько это адский труд, мог сказать только так: они их рожали. Когда посмотрел на готовую продукцию, захотелось плакать. Вы когда-нибудь видели доску, которая становится толще раза в три через пару-тройку метров? Почти криволинейная заготовка, а не доска. Хотя представитель этого клана вел себя так, будто показывал мне аэрокосмический концерн.

На производстве мебели мне стало совсем смешно. Перед тем как начать работу, мастера-мебельщики брали эти доски и топорами выравнивали по толщине. Хотя, признаю, это были действительно мастера. Их мебель, я не имею в виду табуретки для бедных жителей, была похожа на произведения искусства. Мне очень понравилось.

Экскурсия по металлообрабатывающему производству тоже принесла мало вдохновения. Вы видели кузницы, как их показывают в фильмах? Такое страшное убожество, минимум инструмента, самое дорогое – наковальня, молоток и клещи. Так это о них. Что могу сказать? Я даже не представляю, как на таком оборудовании можно творить истинные шедевры! А некоторые на этом специализировались, хотя большинство все же занималось производством ширпотреба. Нет, я не говорю, что это были некачественные вещи. Делалось все качественно, но только то, что нужно рядовому потребителю, то есть товары народного потребления. Никаких станков при этом в наличии не наблюдалось.

Насколько помню, большинство попаданцев зарабатывали неплохие деньги на том, что внедряли новые технологии, на этом они имели хорошие прибыли. Почему бы и мне не попробовать себя в роли прогрессора?

Хотя, будучи правителем столь огромных территорий, неправильно нацеливаться на зарабатывание денег для себя. Да и не может у правителя, притом не временного, а постоянного, притом в каком-то там поколении, быть разделения на «мое» и «государственное». Это все мое! И я в ответе за тех людей, которые живут под моей рукой. Чем богаче будет народ, тем большего можно достичь. Говорю не только о финансовой стороне, но и о эмоциональной, и о духовной. Тяжело жить в бедном обществе, в котором жизнь фактически превращается в существование, а мне такое совсем не по душе.

В конце экскурсии по кузнечному цеху попросил главу клана еще об одной встрече. Сказал, что имею некоторые задумки, поэтому прошу прийти с одним или несколькими мастерами, которые умеют воплощать в жизнь незавершенные идеи. Было видно, что приглашение пришлось не по душе. Наверное, в голове вертелся только один вопрос: как бы покультурнее отказаться от навязанной чести? А идейка у меня была, по-моему, очень даже ничего. Посмотрим, как пойдут переговоры о передаче технологий. Не хотелось самому заниматься всем этим, тем более что мог выдать только принцип или идею, а доводить до ума должны были понимающие личности.

Для начала решил соорудить станок для распиловки леса на пиломатериалы. Хотя принцип работы понимал только в общих чертах, но ведь имелась еще и логика.

Связываться с бандитами, крышующими деревообрабатывающую промышленность, не очень хотелось. Насколько помнил из фильмов, это не те люди, с которыми стоило строить свое будущее. А вот гномы мне пришлись по нутру. Решил не откладывать разговор в долгий ящик и организовать встречу сразу же после посещения кузни. Да и у гномов отбояриться от сомнительной чести не получилось. Достаточно было состроить обиженную мордашку, стараясь не рассмеяться, шмыгнуть носом и заявить, что обижусь, как все противники встречи согласились, что поговорить с герцогом стоит. Хотя, что они думали об этом мелком самодуре (а я бы иначе и не обозвал такого правителя), даже не представляю.

На нашу встречу пригласил Марра и Ленса. Зачем пригласил? На это было несколько причин. Во-первых, не собирался лично бегать и все организовывать. Пусть этим занимаются другие. Я же стану командовать свысока и делать умный вид. Ведь, если начинать мотаться везде самому, никакого здоровья не хватит. Ленса же решил испытать на профпригодность. В смысле отправить организовывать деревообрабатывающее производство.

Немного подумав, обратился к длинноухому наставнику:

– Учитель, а у вас здесь нет никого из ваших сородичей, которые хорошо разбираются в вопросах восстановления участков леса после того, как там по какой-то причине исчезли деревья? Например, их срубили, или они пропали от старости, или буря завалила?

Он немного подумал и ответил, что такие под рукой есть. Тогда попросил его вызвать одного из этих индивидов и держать при себе, пока не позову. Наставник подозвал одного из моих зеленых охранников и отправил с поручением, даже не представляю куда.

На встречу гномы пришли втроем. Наверное, двое были мастерами с аналитическим мышлением, позволяющим что-то мастерить самим. Перед началом наших переговоров гномам предоставили бумаги, на которых было написано, что в случае, если договоренность не будет достигнута, они не имеют права использовать ничего из услышанного или увиденного во время обсуждения. Гномы посмотрели презрительными взглядами и поставили свои клановые крестики, или как там у них правильно называется подпись?

– Уважаемые мастера, у меня к вам будет один вопрос. Что вы можете предложить для распилки деревьев на доски? – поинтересовался в начале нашего разговора.

Опять встретил тот же пренебрежительный взгляд. И мне как маленькому начали объяснять, что для этой цели используют специальную пилу. Притом разговаривали, как с маленьким идиотом. Меня это начало бесить.

– Мне нужно приспособление, чтобы работало не на человеческой тяге и распиливало сразу все бревно.

Опять тот же взгляд и ответ из разряда: это невозможно, потому что это невозможно. Лишь самый молодой из делегации заинтересовался тем наброском, который я показал этим специалистам, остальные, взглянув на него, сказали, что такое сделать невозможно в принципе. Поэтому решил идти ва-банк.

– Уважаемые мастера. Если вам не интересно мое предложение, то можете идти, я вас более не буду задерживать, если же оно вас заинтересовало, продолжим разговор.

Два старших переговорщика, не раздумывая, поднялись, третий же, младший, пару раз дернулся за ними, но потом решил остаться.

Когда старшие представители гномьей делегации нас покинули, оставшийся спросил, откуда у меня такое представление о механизмах. Он сообщил, что очень долго учился у своего отца и прочих родственников, которые, кстати, не последние гномы в клане, но не представляет, как такое может работать.

Тогда я подозвал поближе к столу Марра, чтобы он тоже видел схему, и обрисовал в общих чертах принцип работы распиловочного станка. Делать пилы для продольного распиливания кругляка гномы могут. Собрать их в блок с указанной толщиной между ними – тоже не проблема. Закрепить блок в направляющих, которые позволят этим пилам перемещаться только вверх и вниз – не проблема. Как превратить вращательные движения в поступательные? Да что я не смогу объяснить принцип работы ножного привода швейной машинки? Где взять это вращательное движение? Навскидку могу привести несколько вариантов: движение животных, вода, ветер. Для того чтобы исключить человеческий фактор и подстраховаться от поломки устройства из-за чрезмерного желания, прицепить сюда же подающий механизм, передвигающий кругляк на определенное количество сантиметров по станине.

Потом началось то, на что я в принципе и рассчитывал. Эти двое стали активно обсуждать, что, как и из чего лучше делать. Притом Марр выдавал такие перлы механики и такое знание о смазочных материалах, что прямо заслушаешься. Так как мне было не очень интересно заниматься этой говорильней, решил довести дело до логического завершения.

– Уважаемый Орин, – так звали гнома, – если вы готовы взяться за это нелегкое, но благодарное дело, то предлагаю обговорить условия.

– Я вас слушаю, – тут же откликнулся мастеровой.

– Не ошибусь, если скажу, что ваше предприятие не будет заниматься производством этого и прочих нужных мне приспособлений и механизмов? – решил все же уточнить для себя.

– Вы правы, ваше сиятельство, – опустил голову Орин.

– Тогда предлагаю тебе заняться данным производством.

Глаза у гнома расширились, а челюсть упала на стол.

– Мне, ваше сиятельство? – прошептал он.

Потом его голова опустилась, и он сокрушенно произнес:

– Прошу прощения, но я не смогу выполнить вашу просьбу.

– Почему же? Тебя не заинтересовала данная работа?

Спрашивая об этом, я уже знал, что причина в ином. Вряд ли у гнома имелось место, где можно было этим заняться. Да и с деньгами тоже наверняка напряг. Его ответ только подтвердил мои догадки.

– Если я профинансирую, будешь заниматься этим?

Ответ прозвучал незамедлительно:

– Да! Ваше сиятельство, я готов.

– Отлично, Орин. Что тебе нужно для работы?

Тот, немного подумав, начал перечислять:

– Мне нужны наковальня, инструмент, уголь…

– Так, стоп, – прервал его. – Ленс, пиши.

Мой секретарь-порученец тут же достал записную книжку, прям как в моем прежнем мире, и приготовился писать.

– Возле моего родового поместья выделить подходящий участок для производства. Для начала рассчитывай человек на пятьдесят, но в перспективе с расширением до пятисот. Строить капитально, включая дороги. Инструмент и оборудование брать лучшие. Не хочу покупать дважды одно и то же. Знаю, что жадный платит больше, чем один раз. Найдешь управляющего для решения всех текущих вопросов, ну там, где людей нанять, откуда уголь везти, и тому подобных. Производством будет заведовать Орин, и все, что касается этого, решает он.

Потом, немного подумав, обратился к гному:

– Сколько ты хочешь за свою работу, Орин?

Он, прикинув, выпалил:

– Пять!

– Что пять? – решил уточнить.

– Пять золотых в месяц.

Все, кто присутствовал в кабинете, уставились на него, как на какое-то чудо природы.

– Ну, два… – заерзал он на стуле.

Было видно, что с зарплатой гном явно загнул, притом очень не слабо. Но, зная, сколько стоят хорошие специалисты, решил, что оно себя оправдает. О том, что этот гном хороший специалист, говорило хотя бы то, что его взяли на встречу со мной.

– Хорошо, Орин. Я буду платить тебе пять золотых.

Но решил добить его окончательно.

– Также от прибыли ты будешь иметь двадцатую часть. Так что, чем больше будет прибыль, тем больше будешь иметь лично ты. Согласен?

Он только и смог, что замотать головой.

– Тогда иди, составляй список необходимого. Все остальные вопросы, если они не требуют моего непосредственного вмешательства, будешь решать с Ленсом.

Гном встал из-за стола и, кланяясь, направился к выходу, что-то ворча себе под нос.

– Учитель, ваш лесник уже здесь?

Он кивнул.

– Тогда зовите, – сказал ему.

В зал вошел эльф. По внешнему виду и не сказать сразу, сколько ему стукнуло лет, но глаза говорили о том, что совсем не мало.

Перед эльфом поставил задачу по организации вырубок леса. Вы бы видели его! Наверное, если бы предложил ему пачками убивать людей, реакция была бы более спокойной. Когда увидел, что длинноухий собирается отказываться, предупреждая его, попросил:

– Не спеши с ответом. Я не собираюсь мучить тебя или унижать. Давай лучше поясню, почему попросил об этом именно эльфа. Подумай, если пустить людей в лес с указанием заготавливать бревна, как они это будут делать?

Эльфа передернуло.

– Вот и я о том же, – поддержал длинноухого. – Но ведь в лесу есть много деревьев, которые скоро погибнут, например, старые, больные или поломанные. Не так ли?

Он закивал.

– Так вот я хочу, чтобы ты отмечал в лесу такие деревья. Следил, чтобы их и только их отправляли на лесопилку. И в обязательном порядке на месте срубленного дерева должно быть посажено молодое. Даже если лес немного увеличится в размерах, я буду не против.

Надо ведь было как-то подсластить пилюлю. Такой подход эльфу понравился. Я же решил еще поднять его эмоции, а что стимулирует лучше похвалы?

– Уверен, что лучше эльфов с этой работой никто не справится. Ты согласен?

Эльф закивал.

– Ленс, вместе разберетесь, где организовать лесопилку и где проводить вырубку.

После того как отпустил эльфа, обратился к Ленсу и Марру.

– Я хочу, чтобы вы были лично заинтересованы в прибыльности этих начинаний, поэтому предлагаю вам по одной сотой от прибыли этих предприятий. Вы согласны?

Вы бы видели их глаза. Мне понравилось, это было круче, чем в анимэшках.

– Но вы получите эти деньги не за красивые глаза, а за посильное участие в постройке, запуске и работе данных предприятий. Согласны?

А вы бы отказались? Вот и они не стали.

Вечером решил продолжить занятия с моей ходячей энциклопедией, но не тут-то было. Он весь был захвачен проектом лесопилки. Пришлось вместо того, чтобы заниматься своим образованием, рассказывать все, что помнил, знал или о чем догадывался в связи с данным чудом техники. Орин тоже не спешил готовиться к переезду на новое место работы. Эти Кулибины застряли над проектом, и пришлось просто устроить им нагоняй для придачи ускорения.

Извините за наивность, но я был уверен, что мои указания станут выполнять быстро и оперативно. Здесь же увидел, как они внаглую игнорировались. Что можно сделать в такой ситуации? Как повлиять на этих увлекающихся индивидов? Наверное, здесь поможет только такой подход, когда против лома нет приема. Так ведь имелся у меня такой лом, или правильнее сказать – станок.

– Орин, – обратился к гному, – я так понимаю, что мои указания для тебя ничего не значат? Где список всего необходимого для организации производства?

Эти слова были произнесены в спину живому шкафчику на ножках, потому что носом он был весь в расчетах. Гном от меня просто отмахнулся! Ну что же, лови, красавчик, следующий ломик. После того как на меня хоть как-то отреагировали, обратился к сопровождавшему телохранителю.

– Ты представляешь, что бы с ним было, если бы ему дали чертеж токарного станка. Да он умер бы голодной смертью. Наверное, надо искать нового мастера, а то работы не будет.

Сказал эти слова громко, и меня все-таки услышали. Правда, не телохранитель, а гном. Он тут же сделал стойку, как борзая, учуявшая зайца. И начал выпытывать, о каком таком станке я только что говорил. Пришлось поставить его на место.

– Орин, пока я не получу распиловочный станок, ты не узнаешь не только о токарном станке, я даже не заикнусь о фрезерном или каком-то ином. Так что от тебя и только от тебя зависит, насколько скоро ты об этом узнаешь.

Представления об этих и иных станках у меня были на уровне – видел в школе, в кабинете труда. Так как на этих уроках самый страшный станок, к которому нас допускали, являлся сверлильным, то об остальных, как понимаете, я имел поверхностно-визуальные представления.

После этой угрозы гнома как ветром сдуло. Но Марр все равно был в своих мирах или в нирване. Так что урока не вышло. В принципе меня это даже немного обрадовало. Усталость молодого тела давала о себе знать. Поэтому, плюнув на все, отправился в спальню и после принятия ванны завалился на боковую.

Ночью опять снилась какая-то ерунда. Что конкретно, вспомнить не мог, но голова наутро раскалывалась, как после хорошей пьянки. Когда посмотрел на камешки в наручах, отметил, что количество сверкавших медленно, но уверенно увеличивалось. И что это могло означать? Попытался снова снять эти украшения с рук, даже кричать на них пробовал, никакой реакции. Хотя какая должна быть реакция на мелкого психа? Не представляю. Ведь и сам не верил в то, что смогу их снять.

На утренней разминке обратил внимание на одну интересную особенность, которой не было раньше. Когда начинал сосредотачиватьсяна каком-то объекте, все вокруг расплывалось в дымке, а сам становился уж очень чутким. Были видны мелочи, которые в принципе раньше заметить не мог.

Зайдя в столовую, чтобы позавтракать, обратил внимание на аристократа средних лет. Он стоял с таким выражением на морде лица, что аж зубы сводило от спеси и пренебрежения, которые излучались им во все стороны. Увидев меня, аристократ пошел мне навстречу. В каждом его шаге сквозили превосходство и наглость. Ух… Терпеть не могу таких людей! За ним в нескольких шагах следовала группа поддержки. Притом все они были вооружены. По моей спине пробежал холодок, в голове появилась паническая мысль об опасности.

Оглянулся на зал, и мне стало совсем плохо. Учителя и барона нигде не было. Охрана смотрела как-то по-звериному. Рыжик сидела на своем месте и с недоумением глядела на разворачивающиеся события. Ей было интересно, и она вела себя как всегда.

– Ну что, щенок? Вот и закончилось твое правление, герцог де Сента.

Эти слова в меня просто выплюнули. Мне стало страшно. Как говорят – волосы на загривке зашевелились.

– Ты не захотел послушаться старших, так что не обессудь. Ты умрешь, но больно не будет.

Умирать как-то не хотелось, и мандраж начал бить не по-детски. В это время под наручами уловил несколько уколов и небольшие разряды энергии. Буквально в течение секунды-двух мозг превратился в холодного, чужого постороннего наблюдателя. Не знаю, как описать происшедшее, но страх как чувство исчез в принципе. Мне стало не по себе от непонятно с какого перепуга происшедшей перемены.

Вдруг за мной послышался удар, и на пол рухнуло тело. Я обернулся и увидел, как оседает мой телохранитель, а позади него стоит мужчина с бледным лицом и красными глазами. Мужчина держал в руках палку, чем-то напоминавшую омоновскую дубинку. Остальных охранников тоже не было видно. Вот это попал! Притом попал по полной программе.

– Не соблаговолите ли, молодой человек, – слово «человек» прозвучало как ругательство, – передать ваш кинжал. Он вам больше не понадобится.

Такой резкий переход от грубости к уважительному обращению, наверное, использовали как прием для усиления психологического эффекта. Мне же было все равно. Мозг отмечал все это на автомате. Непроизвольно поднял руки и стал в защитную стойку. Блин, боксер мелкий! Да за всю свою жизнь в драке участвовал несколько раз, и то это было в детстве и били меня.

В это время тип, вырубивший моего телохранителя, оказался настолько близко от меня, что просто схватил меня за руки. Захват получился интересный. Мои кулаки торчали из его руки в разные стороны. Я начал дергаться, чтобы освободиться, но это было бесполезно. Когда ему надоели мои дерганья, он замахнулся, чтобы ударить меня свободной рукой.

– Н-е-е-е-т, – завопил, уворачиваясь от удара.

Из-под руки схватившего меня мужчины сверкнула молния. Притом сверкнуло из-под той руки, которая держала меня.

Непроизвольно дернулся в сторону. Ну очень не хотелось получить по мозгам, а судя по телохранителю, который до сих пор находился в отключке, удар у этого типа был поставлен профессионально. Рывок получился очень сильным, и в результате этого я оказался… на полу своей спальни. Даже, если сказать правильнее, то полет с постели, на которой я лежал, можно было заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Когда немного пришел в себя, оценил расстояние, на которое отпрыгнул. Минимум метра три! С положения лежа!

Второе, на что обратил внимание, это телохранитель, который стоял возле меня с двумя мечами типа японской катаны. Несколько других замерли у двери и окон. Все были в полной боевой готовности и с оружием наголо. Меньше чем через минуту в комнату ворвались Учитель и Ветеран. Оба оказались готовы ко всему на свете. Когда решили, что опасность отсутствует, охранников выпроводили за двери, а сами начали допрос. Решил ничего не скрывать и рассказал причину моего неадекватного поведения. Барон уставился на наставника и вопросительно выгнул бровь. Учитель поерзал на стуле, после чего негромко сообщил:

– В моей семье есть предание. Когда комплект правителя попадает в достойные руки, он начинает обучать своего владельца. Как и чему учит – никто не знает. Ни один из правителей об этом даже не заикался.

Так как за окном была еще ночь, лег обратно в постель, постарался отрешиться и еще немного поспать. Хотя в голове мыслей было – не протолкнуться.

Глава 18

Утро началось прескверно. Голова разваливалась на запчасти. Мысли роились таким роем, что от одного их количества становилось не по себе. Несмотря на все мои сопротивления и протесты, наставник все-таки выгнал меня на разминку. Выполнять все указания этого изверга, конечно, пришлось, но мысли были далеки от действительности. Кое-как пережив утреннее издевательство, а иначе назвать сегодняшнюю разминку не мог, направился в свою комнату. Придя, упал на кровать и начал анализировать происшедшее ночью.

Вырисовывалось несколько вариантов того, чем это могло быть. Вариант один – мне приснился кошмар, притом настолько натуральный, что отличить его от действительности не смог. Следующий вариант озвучил Учитель – это один из способов обучения, которым занимался артефакт. Только как использовать сие чудо, если даже не догадываешься, что это режим обучения, – не имел ни малейшего представления. Не буду отбрасывать даже самые бредовые варианты, например, допущу, что это могло быть предсказанием будущего или способом дистанционного воздействия на мою психику. Еще предположил, что мое подсознание борется таким образом с теми перегрузками психики, с которыми столкнулось после перемещения в этот мир. Какой ответ правильный? Наверное, только небожители могли ответить на поставленные вопросы.

Когда направлялся на завтрак, мандражировал не по-детски. Подойдя к дверям в столовую, спросил у охранника, стоявшего там, где находятся Учитель и Ветеран.

– Только что вошли, ваше сиятельство, – прозвучало в ответ.

Но в душе все равно было не очень комфортно.

– Проверь, – обратился к телохранителю.

Тот без лишних вопросов заглянул в столовую и утвердительно кивнул мне.

– Кто-то незнакомый есть в зале? – уточнил у него.

Ну тяжело мне было переступить через этот порог после того, что пережил ночью.

– Нет, – как всегда, следовали короткие и односложные ответы.

Подошел и заглянул внутрь, точно, свои здесь, а посторонние отсутствуют. От души отлегло, и я вошел. За завтраком ничего экстраординарного не произошло. Не считать же инцидентом желание Рыжика достать меня своими подколками. Тоже мне, профессиональный конспиратор. Настолько виртуозно доставать меня разными шуточками, притом так, что больше никто не слышит, – это надо уметь.

Обратил внимание на отсутствие моей ходячей Википедии. Когда спросил Ленса, где носит этого чудика, в ответ мне сообщили о том, что Марр с Орином со вчерашнего вечера еще не ложились и мудрят с проектом станка для распиловки бревен. Самое интересное состояло в том, что у них даже вроде бы что-то получалось.

Что поделаешь – фанатики технического процесса! Ладно, пусть наиграются, может, что-то и получится из этого тандема.

Несколько позже, уже в рабочее время, в кабинет прямо-таки ворвались эти двое и, не сбавляя скорости, подскочили к столу, на который положили папку для бумаг. Но так как положили ее трясущимися руками, из папки высыпалась куча бумажек. И мне с жаром начали рассказывать о том, что проект станка готов и все просчитано. Можно запускать в серийное производство. Ребята расходились, как холодные самовары. Или, правильнее, горячие? Да какая в принципе разница! Все равно их нужно было немножко охладить. Не верил я в то, что люди, никогда не имевшие в своей жизни опыта постройки подобных приспособлений, могли учесть все подводные камни на бумаге, еще до начала производства. Поэтому, вспомнив, что здесь я феодал-самодур, своим герцогским повелением благословил их начинания… и запретил массовое производство. На обиженный вопрос: почему? – сказал, что ответ дам после того, как они испытают эту машинку в работе.

Вы думаете, что на этом приколы нашего городка закончились? Как бы не так! Не прошло и часа после ухода изобретателей и рационализаторов, в смысле гнома и Марра, как в кабинет разъяренной фурией ворвался главный гоблин. Он орал так, что мне показалось, будто наступил конец света. Минут пять, если не больше, не мог успокоиться. Когда же смог говорить более-менее связно, сообщил:

– Перед тем как растранжиривать такие деньги, их нужно научиться зарабатывать. Тратить все могут. А потом остается только брать котомку и топать куда глаза глядят без медяка в кармане.

Так как претензия относилась к разряду «потратили много денег», то, наверное, это Ленс разошелся? Хотя сам же приказал ему не мелочиться. Вот только действительно ли там нужна столь громадная сумма, или это на моих проектах решили сэкономить мои же деньги?

Так как истерия не прекращалась, решил остановить ее, стукнув ладонью по столу. Поднял руку, посмотрел и решил не калечить детские ладошки. Осмотрелся и обнаружил на столе… даже не знаю, как обозвать эту статуэтку… такая ерунда, похожая на кирпич, но с ручкой. Интересно, зачем сие чудо научного прогресса положили на стол? Согласен, что нужно, вот знать бы еще, зачем. У меня возле компьютера такого приспособления не лежало. Поэтому взял это чудо враждебной техники и изо всех сил грохнул им об стол. А оно, зараза, еще и тяжелое! Чуть не надорвался. Словоизлияния прервались на полуслове, в кабинете установилась гробовая тишина.

– Спасибо, что услышали мою просьбу о тишине, – заявил саркастически. – А теперь коротко, четко и по существу. Что случилось, кто виноват и почему такая паника?

Из сбивчивого, но уже более понятного сообщения радетеля о казне герцогства стала вырисовываться следующая картина. Ленс составил смету для моего заводика, того, где гном будет двигать прогресс, а также для лесопилки. Притом расчет мне понравился. Было продумано все, от места и людей до таких мелочей, без которых на производстве, даже маленьком, не обойтись. Тихонько, про себя, порадовался, что имею столь талантливых исполнителей, которым не нужно разжевывать все до мелочей. Что довело гоблина до такого состояния? Сумма проекта. Тысяча триста сорок два золотых!

– Так в чем, собственно, проблема? – удивленно переспросил крикуна.

– Как в чем? – уставился он на меня. – Тысяча! Триста! Сорок! Два! Зо-ло-тых! – выкрикнул с пафосом.

– Это я уже слышал. В чем, собственно, проблема? Просветите. Не понимаю.

Ответ немного прояснил ситуацию. Эта сумма составляла пять процентов от имеющихся в казне герцогства денег. Согласен, не слабо развернулся Ленс. Или это денег в казне кот наплакал? После некоторых уточнений выяснил, что казна герцогства и моя – это разные кучки денег. Меня сие, скажу честно, очень обрадовало. Поэтому успокоил паникера и велел оплачивать строительство, но если возможно, траншами.

– Извините, ваша светлость, – замялся он, – но в казне есть только золото и серебро. Траншей у нас нет.

Вот дернул черт за язык. Попробуй теперь выкрутиться.

– Какие транши, – решил закосить под дурачка.

– Вы сказали оплачивать строительство, если возможно, траншами, – ответил мне этот финансовый гений.

Ага, так я и сообщу о моих финансовых знаниях из иного мира.

– Я сказал, что оплачивать нужно частями. А что вам послышалось, извините, не знаю. Надеюсь, эта проблема со слухом не помешает качественно исполнять свои обязанности?

Начались оправдания и уверения в компетентности. Решил не забивать голову разной ерундой и отправил его выполнять свои обязанности. Предварительно похвалил за служебное рвение, на всякий случай, вдруг кто-то решит всю казну оприходовать, а мне об этом придут и повозмущаются.

Вечером на уроке географии обсуждали месторождения полезных ископаемых. На старых картах Марр показывал, что и где добывали в незапамятные времена. Обратил внимание на почти затертый значок, притом невдалеке от моего замка. Где-то примерно в дне пути. После внимательного исследования и сравнения с некоторыми картами, напечатанными до царя Гороха или до Древних, Марр сообщил, что там когда-то располагался медный рудник. Решил прозондировать почву на предмет: а оно нам надо? Выяснилось, что надо, и еще как! Меди в герцогстве не хватало катастрофически. Почему не разрабатывают? Я тоже сначала удивился этому, но потом выяснилась одна неприятная особенность той местности. Там водились какие-то твари, полюбившие питаться человеками. И справиться с ними не могли.

Задумался над услышанным. Что мне дает эта информация? И много, и ничего. Имелось несколько проблем – твари, пожирающие работников, и отсутствие горных специалистов. Самый же главный вопрос: зачем мне столько меди, тут же озвучил своему умнику. В ответ получил не слабый список того, зачем нужно столько меди, и был очень впечатлен перспективами. Да, оно того стоило.

Теперь оставались открытыми два первых вопроса. Хотя, что тут думать, все уже давно было придумано и обкатано. Эльфы за процент от добычи охраняют рудник и по возможности проводят зачистку территории до идеального состояния. Гномы же за свой процент занимаются разработкой. А скромный герцог получает свой процент за то, что умный и на его территории расположено это богатство природы.

Как правильно провернуть такой интересный, с моей точки зрения, план? Как минимум нужно переговорить с представителями будущих заинтересованных сторон. Если не согласятся эльфы – гномам работы не будет. Если откажут гномы – работа эльфов пойдет насмарку. Вести переговоры со всеми одновременно – бред. Наверное, так как имею какое-никакое отношение к племени длинноухих, начну с него.

Решил уточнить у Учителя, с кем в данный момент можно провести переговоры для выделения группы охотников на очистку территории. Найти наставника удалось только поздно вечером. Вид у него был весьма суровый. Вероятно, о таких и говорят, что ходит мрачнее тучи.

Однако меня распирал придуманный за день гениальный план, который я и выдал на-гора своему наставнику. Реакция ушастого сенсея поразила. Он как-то сник, начал нервничать и уходить от прямых ответов на поставленный вопрос. Мне это не понравилось. Недавно была такая малина – и в племя приняли, и ножик подарили, и внучком обозвали. А тут поворот в непонятную сторону. В душе зашевелился червячок подозрений. И чем больше пробовал понять, что же происходит, чуть ли не клещами впиваясь в Учителя, тем меньше происходящее нравилось.

Попросил устроить встречу с дедушкой, на что получил ответ, гласивший, что князь в ближайшее время никого не принимает. Когда поинтересовался, кто сможет принять, ответ прибил меня к стулу намертво.

– Не знаю! Никто!

Притом произнесено все это было с такими злостью, горечью и кучей прочих эмоций, что мне стало плохо.

– Почему? Что случилось, Учитель?

Желваки заиграли на его скулах. Он опустил взгляд в пол и замолчал.

– Учитель! Случилась какая-то беда?

Даже не знал, что думать. Когда смотрел на него, создавалось впечатление, что на этом жизнь можно заканчивать. Дальше жить смысла не было.

Наставник подошел к столу, на котором в бутылке, между прочим, стеклянной, но очень старой, стояло непонятное алкогольное пойло, возможно, местная разновидность вина. Взял ее в руку и решил налить в бокал, потом передумал и с горла влил в себя половину содержимого. Даже не представляю, что должно было случиться, если Учитель стал вести себя столь неадекватно? Посмотрев на остатки жидкости в бутылке, эльф протянул руку, чтобы поставить ее на стол, но передумал. И вместе с бутылкой сел в кресло.

– На князя было совершено покушение. Он при смерти. Целители пробуют вытащить его с того света, но надежды практически нет.

Было видно, что наставнику очень больно говорить об этом. Снова взглянул на бутылку. Перевернул и допил то, что еще в ней оставалось. Я только несколько раз видел, чтобы так пили. Этот алкоголик просто перевернул бутылку в рот, и жидкость стекла внутрь. Кадык не дернулся ни разу.

– Кто? – только и выдавил из себя.

Человек, извините, эльф, который проявил по отношению ко мне столько заботы, умирал, а я ничего не мог сделать.

– Я должен увидеть его! – заявил, вскакивая с кресла, в которое непонятно когда сел.

– Сядь! Нет! – прозвучало резко и повелительно. – Потом немного добрее: – Тебе не нужно видеть этого…

Сказанное наставником выбило почву из-под ног. Хотя подозревал, что дедушка эльф вел свои закулисные игры, но он мне понравился. На него строились планы, и было обидно, что ситуация может завершиться таким образом. Упав в кресло, опустил голову на колени, обхватил ее руками и начал впадать в состояние безнадежности. Даже не понимаю, почему меня так расстроило это сообщение.

Вдруг прозвучал приятный женский голос:

– Моделирование ситуации завершено. Результат решения – отрицательный.

Резко распрямился, разглядывая, откуда мог звучать этот голос. Действительность вокруг стала немного расплывчатой, как в игре при паскудной видеокарте и плохом мониторе. Эльф замер в кресле с не донесенным до рта напитком в бутылке. И откуда вторая бутылка?

Происшедшее было совершенно непонятно и в голове не укладывалось. На языке вертелся один идиотский вопрос, который и был озвучен в потолок.

– Ты кто?

Ничего более адекватного в голову не приходило. Ответ же меня добил.

– Уточните параметры запроса.

Что-то очень близкое промелькнуло в озвученной фразе. Только что? Компьютер? Какая-то программа виртуальной реальности?

– Сообщите информацию о программе.

А как бы вы сформулировали этот вопрос? У меня получилось так, и, наверное, вопрос был поставлен корректно, ведь в ответ прозвучало:

– Обучающая система виртуальной реальности третьего класса.

Хотя все слова вроде бы были понятными, но о том, что мне сообщили, мог только догадываться. Что значит обучающая система – вроде понятно без расшифровки. О виртуальной реальности даже фильмы смотрел, например, «Матрица». И за то, что эта система не одна, говорило то, что у нее есть класс. Но третий – это хорошо или плохо? И чему она должна обучать?

Но тут до меня дошло! Да, совсем одичал без техники парень.

– Вывести краткую справку о предназначении и возможностях программы.

И снова очередной сюрприз! Я понял, что знаю ответ на запрос. Решил еще кое-что уточнить и спросил:

– Сообщить, каковы отличия от остальных версий.

Так более понятно. Информация снова поступила прямо в мозг, но голова начала болеть. Мозги активно сопротивлялись получению сведений таким макаром. Решил для себя больше не экспериментировать и задал последний на сегодня вопрос:

– Как активировать и деактивировать программу?

Снова информация всплыла в голове, но в глазах потемнело и в носу стало мокро. Чтобы не усугублять состояние, отключился от системы.

Когда смог воспринимать действительность, обнаружил, что вокруг меня бегает куча народа. Шум стоял такой, что мозги начало сносить вместе с крышей. Не выдержал всего этого и закричал или, правильнее сказать, зашипел:

– Тихо!

Реакция – ноль. Постарался покричать громче, и наконец меня услышали. Прикрыл глаза, чтобы расслабиться, но тут чьи-то руки приложились ко лбу – видно, проверили температуру и затем пощупали пульс. Стало интересно, кто там такой заботливый. Приоткрыл глаз – левый, правый активно не хотел открываться, и увидел пожилого эльфа. Даже не подозревал, что такие экземпляры у них бывают. Пожилой эльф! В голову не лезло такое. У них ведь все вечно молодые или нет?

Он налил какой-то гадости в небольшую стопочку и дал мне. Решил не выделываться и просто выпить предложенное. Даже если отравят, это лучше, чем терпеть такую боль.

Когда в комнате стало тихо, попытался вспомнить, что произошло и какую информацию получил в виртуале. По мозгам снова шибануло не по-детски, и я отключился.

Утром очнулся ни свет ни заря. Самочувствие было шикарным. Только непонятно, с какого перепуга проснулся в такую рань? Никогда не страдал болезнью жаворонков. Но раз проснулся, решил проанализировать полученные накануне вечером данные.

Если подытожить, то суть состояла в следующем. Мне в руки, или точнее на руки, попал комплект обучения третьего класса. Нет, не средней школы. Для средней школы, или правильнее сказать, для общего минимального обучения, предназначался комплект первого класса. Второй класс – что-то вроде профтехобразования по разным профессиям для специалистов, не работающих с разумными! Вот именно так! Не с людьми, а с разумными! Соответственно третий класс предназначался для управленцев разных рангов. Система обучения строилась очень интересно. Прямая закачка в мозг информации и последующая отработка для усвоения и превращения чужих знаний в свои, а потом перевод из разряда «голые знания» в личный опыт. Мне, например, подсунули ситуацию, которую прокручивал в мозгу, и предложили решить. Чуть не рехнулся от такой подачи информации, представив, что это произошло в реале.

Еще не понравилась реакция мозга на прямые вливания. Ему это явно было не по нутру. Здесь вырисовывалось следующее. Или мозги не приспособлены к такому обмену информацией, или канал узкий, или все это чудо враждебной техники рассчитано не на людей, а на какую-то иную форму жизни. Теперь требовалось определиться, что делать дальше. Перестать издеваться над собой, чтобы не было кровоизлияния в мозг, или идти до конца? Возможно, мозг будет развиваться и увеличится его приспособляемость. А еще существовала вероятность того, что там нужно было чем-то поковыряться для получения нужного результата.

Взвесив все «за» и «против», серьезно задумался об экспериментах над собой любимым. Да разве можно такое чудо выпустить из рук? Неужели я похож на идиота?

Утром, к счастью или нет, но Учитель в кои-то веки не выгнал меня на ставшее уже привычным издевательство, которое не иначе как по какому-то недоразумению называлось разминкой. Он вошел в комнату, где я лежал и создавал видимость больного, посмотрел, помотал головой и собрался уходить, но остановился, услышав мой вопрос:

– Что с князем Великого леса?

Меня осмотрели с головы до ног и, вернувшись поближе к постели, спросили:

– А что с ним должно было случиться?

В голосе звучало подозрение. Собравшись с силами, рассказал о происшедшем со мной, упустил только то, что понял принцип работы виртуального разума. Наставник помолчал, а потом сообщил, что вчера на его брата было совершено нападение. Глава эльфов приехал в Меримор и, узнав, что произошло с его внучком, очень распереживался. Вместо того чтобы отправиться спать, пошел к Учителю узнавать подробности. Буквально за какие-то доли секунды до их встречи нападавшие попытались провести свою акцию, но им не повезло. Рядом оказался мой наставник. Он и сорвал всю операцию. Это шли эльфийские разборки из-за событий тысячелетней давности. Не первые и, к сожалению, не последние.

Выходит, я спас дедуле жизнь? Ведь если бы не череда происшедших вчера событий, были бы эльфы с новым князем.

Когда наставник ушел, появилось время проанализировать случившееся более детально. Новая игрушка захватила меня настолько, что об ином и думать не хотелось. Не сильно переживая о том, что может произойти, вошел в виртуальное пространство. Решил покопаться в настройках и по ходу посмотреть, как решить проблему с моими мозгами. Еще сгорят ненароком. А я не хочу! Жалко.

Первое, что сказал в виртуале, являлось командой Иске, так обозвал про себя этот Искусственный интеллект:

– Запретить прямое воздействие на мозг.

– Подтверждаю запрет прямого воздействия на мозг, – прозвучало в ответ.

Неужели угадал? Решил проверить.

– Сообщить о причинах плохого восприятия информации, передаваемой ментально, и способах решения данной проблемы.

Не уверен до конца, что вопрос был поставлен правильно с точки зрения машины, но стало боязно до того, что непроизвольно зажмурился. Ничего не произошло. Крышу не снесло. Когда приоткрыл глаза, передо мной предстало меню выбора: в каком виде вывести информацию. Были варианты: в текстовом виде, в аудиовизуальном или при помощи прямого воздействия. Причем последний пункт оказался недоступным. Скажу честно, мне понравилась работа дизайнеров, трудившихся над интерфейсом. Трехмерные анимированные изображения были понятны даже мне, привыкшему к совершенно иным способам действий: таким, как чтение, слушание и тому подобное. Так как читать было лень, да и не знал, смогу ли читать на языке разработчиков данного девайса, выбрал второй вариант. Уж очень стало интересно, что это за аудиовизуальный вывод информации. После этого мне предложили на выбор несколько визуальных образов, через которые буду общаться с Иской. Самыми примечательными были красивая девушка и старый профессор, так он мною воспринимался, на нем остановил свой выбор. Тяжело воспринимать как учителя предложенную красавицу.

Одно могу сказать точно, чувство юмора у создателей Иски было на высоте. Мало того что она заговорила мужским голосом, так еще и Профессор оказался таким ехидным, что прямо ух. Но ситуация прояснилась. Оказывается, не все могли использовать комплекс для обучения, для некоторых это было смерти подобно. Вот и вопросик к гномам, это подарок или попытка убийства? Следующее, для начала занятий нужно было иметь информацию за первый и частично за второй класс. Благо что у меня комплект «все включено». Еще один прикол: перед тем как начать грызть гранит науки, необходимо было произвести калибровку устройства на мой мозг. Это как раз те полоски индикации, которые загорались на браслетиках. Где-то через несколько недель настройка на носителя, то есть на меня, будет завершена, и я смогу начать обучение.

Программа предварительного тестирования сообщила, что такому дебилу, как ваш покорный слуга, рано переходить к программе третьего класса, для начала не мешало бы обучиться элементарным вещам. В них входили и квантовая физика, и высшая математика, и, как это ни странно звучит, программирование бытовых роботизированных устройств.

Решил отвертеться и заявил, что катастрофически не хватает времени. В ответ услышал, что система снабжена ноль-временным карманом. Хотя он, зараза (именно так выразился Профессор), энергии жрет немерено. Мне стало страшно, вдруг поломается такая игрушка, и я поинтересовался, как заряжать сей чудо-агрегат, а то в герцогстве напряженка с электростанциями. На что эта ехидина заявил, что питание идет за счет пси-энергии носителя. То есть за пользование этим карманом придется платить головной болью. Все это неучу, непонятно где взявшему это чудо враждебной, или не очень, техники, пояснили на пальцах.

Что порадовало, так это то, что со временем система ментальной связи, как обозвал про себя возможность данного артефакта непосредственно влиять на мозг, развивается по мере использования. На этом плюсы заканчивались, а к минусам можно было отнести то, что скорость развития системы ментальной связи прямо пропорциональна времени использования данного устройства. Вот и возник вопрос: оно мне надо? Судя по тому, что мне до управленца того уровня, на который меня занесло, как пешком от Москвы до Киева, придется учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил дедушка Ленин. И никуда от этого не деться. Жить почему-то очень даже хотелось.

– Есть ли возможность автоматического отключения прямого воздействия на мозг в случае возможности нанесения непоправимого вреда организму? – спросил Иску.

– Да, – прозвучал лаконичный ответ.

«Ну, и есть ли у вас план, мистер Фикс?» – вспомнилась фраза одного невезучего героя. План… Даже не знаю. Сейчас мои действия походили на потуги пожарного, который прибегает на пепелище и старается залить, не потушить, а именно залить то, что еще осталось. Значит, без вариантов.

– Задействовать данный режим, – потом, немного подумав, добавил: – И включить режим прямого воздействия.

Ничего не произошло. Хотя чего ожидал – непонятно. Какое-то время порылся в документации, немного почитал, что там написано, и тут до меня дошло! Как до жирафа! На четвертые сутки! Я абсолютно спокойно могу читать на языке создателей сего девайса! Вот это номер! Извините за экспрессию, но меня пробрало.

По ходу моих исследований, на которые, к слову, потратил почти весь день, выяснилось, что учиться придется практически с нуля. Те умения, которые приобрел во время учебы в школе и прочих заведениях, были или избыточны, или недостаточны. Например, предметы гуманитарного направления оказались избыточными, ну никому не интересны здесь данные из моего мира, а вот объем знаний по точным наукам оказался недостаточным по определению. И везде было одно и то же: логика, анализ, прогнозирование, моделирование и тому подобные завихрения. Прикинул время, которое необходимо для адекватного восприятия и запоминания всего, что необходимо управленцу такого уровня, на который пришлось взобраться, и мне стало очень плохо. Столько времени для вживания в навязанную мне кем-то неизвестным роль не дадут. А если попробовать заниматься по ускоренному методу? Всего пять лет. Значит, решено, будем заниматься.

Чуть не забыл! Больше всего мне понравился режим фоновой подсказки. То есть в процессе жизни при принятии заведомо неправильных, неоптимальных или прочих некрасивых решений появлялось сообщение, что данный вопрос требует дополнительной проработки. Дальше же был облом. Имелось только два варианта реакции на это сообщение. Первый – проигнорировать его и действовать дальше по своему усмотрению. Второй вариант – это просто песня. Провал в транс на пару секунд и проигрывание вариантов – для того, чтобы потом в реальности принять адекватное решение. Как это работает? Даже не представляю, но думаю, будет очень полезно при моих скромных навыках.

Почти весь день провалялся в постели, работая с Иской. На душе было и радостно (наверное, от новой игрушки), и одновременно тоскливо. Так бывает, когда что-то забыл и не помнишь, что именно. Интуиция подсказывала, что это все неспроста. Но вот причины оставались тайной за семью печатями.

Глава 19

Вечером меня посетил дедушка эльф. Разговор начался приятно. Он очень переживал из-за того, что со мной произошло. Но стоило задать ему какой-то из вопросов, интересовавших меня, как шестое чувство сообщало: дедуля или что-то недоговаривает, или выдает факты в такой интерпретации, которая направляет к ложным выводам. Но главное, не лжет, что уже хорошо. Или нет?

Скользнул в режим анализа и попытался рассмотреть ситуацию с разных сторон. После третьего десятка версий, высказанных Профессору Иске, тот не выдержал и заявил, что такого идиота, как его бестолковый ученик, еще нужно поискать. Потому что не увидеть скрытого манипулирования, да еще такого топорного… для этого требуется постараться. Какие мы нервные! На вопрос, а зачем это ему, в смысле дедуле, нужно, вашему покорному слуге заявили, что столь наглых неучей еще требуется поискать, после чего без всяких пояснений выбросили в реальное пространство.

– Ну и зачем вводить меня в заблуждение? Чего дедуля желает этим добиться?

В ответ прозвучало одобрительное покашливание старого эльфа. И тут до меня дошло, что эти слова были произнесены вслух.

– А я уж начал сомневаться, что ты это заметишь, – произнес он с усмешкой на губах.

Признаваться в том, что ничего я и не заметил, не стал. Пусть думает, что хочет.

– Ну и зачем? – повторил вопрос.

– Ты же просил быть твоим наставником? – удивленно переспросил князь. – Вот уже начали обучение.

И лишь хитрая смешинка в глазах говорила о том, что не все так просто.

– А почему не предупредили меня, что будет урок? – попытался возмутиться в ответ.

– А твои оппоненты будут тебя предупреждать о своих намерениях? Или как?

Должен был признать свою неправоту, или, правильнее сказать, тупость. Ведь в данной ситуации князь оказался абсолютно прав. Никто со мной не будет согласовывать, как и когда преподнести мне пакость. Нутром же чувствовал, что долго ждать столь неприятных сюрпризов не придется. Откуда такая уверенность? Попробуйте ответить на простой вопрос: много ли попаданцев из ваших знакомых обходились без проблем, найденных на свою пятую точку? Вот и у меня та же арифметика.

– Хорошо, ваша светлость… – начал было обращаться к дедуле.

Но меня бесцеремонно прервали.

– Кевин! Мы же договорились, без церемоний в семейном кругу, – возмутился дедушка.

Пришлось поднять руки в жесте «берите меня в плен и кормите» и примирительно заявить:

– Все, все. Прекращаю издеваться и берусь за ум.

На это заявление он только фыркнул. Но по мимике было видно, что от общения дедушка получает массу удовольствия. По крайней мере, так мне показалось.

– Значит, берешься за ум?

Этот старикан начинал меня нервировать. Что он еще задумал? Уставился вопросительным взглядом на своего чересчур умного собеседника и в ответ услышал немного саркастическую просьбу:

– Тогда, Кевин, будь добр, объясни, что из моих действий или слов могло причинить тебе вред, а что можно использовать как оружие против самого собеседника?

После этого вопроса меня немного переклинило. Легко, читая книгу, делать выводы за главного героя и умничать, мол, неправильно поступил, или как можно быть таким тупым. Но когда оказываешься на месте того, от кого ожидают этого, все аналитические способности отмирают напрочь, как мамонты. Знаете, чувствовал себя в тот момент, как Жучка. Понимать – понимал, а сказать не мог. Только глаза были такие умные-умные! По жизни не считал себя идиотом, но сейчас сидел и не знал, что ответить. Только когда мне на пальцах начали объяснять, что и как было сказано и почему это нужно интерпретировать так или иначе, до меня начало кое-что доходить. Правда, не все и не сразу. Некоторые вещи не мог уловить ни с первого, ни с третьего раза. Вот, например, почему в этом высказывании поднятая бровь означает совсем не то, что через две минуты в иной фразе? Как по мне, так даже фразы идентичны, не говоря уже о движениях бровей.

Честно скажу, до сего момента считал, что могу запоминать кучу информации, даже не до конца понимая практическую ценность материала. Но жизнь расставила все точки над ё. Хотя… Возможно, мозги в моем новом теле еще не были натренированы до того состояния, которое имелось у оставшихся в старом? Необходимо было все это обмозговать.

Знаете, часто бывают такие моменты, когда что-то забываешь и, хоть убейся, не можешь вспомнить, что именно. Но иногда бывает и по-иному. Как втемяшится в голову какая-то песня или идея, хоть плачь. К чему это я? Так вспомнил, с чего началась вся эта ерунда. Медный рудник! Прям идея фикс! Гномы копают, эльфы их охраняют, а герцог, организовавший все это, получает свои бонусы. Вот только нутром чувствовал, что только заикнись об этом дедуле, и он тут же разделает меня, как вареного рака, еще и должен останусь. Хотя…

Мысленно отдал команду на активацию системы принятия решений с задействованием временного кармана. Согласен, что звучало по-идиотски. Когда разберусь со всей этой техникой, перепрограммирую. Или пусть так работает?..

По субъективному восприятию прошло часов пять как минимум. Количество провалившихся попыток – даже не представлял сколько. Чем занимался? Да ерундой страдал! В этом имитаторе виртуальной реальности пробовал обыграть старого эльфа, чтобы заключить выгодный для меня контракт на охрану медного рудника в местах, где уже не одно столетие не ступала нога ни одного разумного. Вернее сказать, ступала, но на этом ее злоключения и заканчивались. Причем заканчивались летально. Так что, если говорить положа руку на сердце, моих скромных умений очень сильно не хватало для игр столь высокого уровня. И что прикажете делать? Плюнуть на все? Да думал уже об этом, но какой-то спортивный азарт не давал. Почему-то был уверен, что мне позарез нужен этот рудник. Интуиция? Не знаю, но был уверен в своей правоте.

Решил прекратить издеваться над собой и (хотел сказать, что вышел в реальный космос!) вышел в реальный мир. Голова болела так, что зубы сводило и глаза на лоб лезли.

– Ты себя плохо чувствуешь, мой мальчик? – услышал встревоженный голос старика.

А если? Действительно, чем рисковал?

– Есть немного, – ответил деду. – Уже мозги свернул, как бы решить одно дело. Но все никак не получается.

– Может, я смогу помочь?

Его голос был немного встревоженным, но умиротворяюще спокойным.

– Даже не знаю?.. Вряд ли… Хотя?..

– Да не томи старика, – возмутился эльф и про себя пробурчал: – Мелкий паршивец.

Сделал вид, что не услышал последней реплики, и начал рассказывать. Рассказал о том, что нашел один старый медный рудник. Решил использовать его на благо герцогства, но появилось несколько проблем: кто займется разработкой и кто будет защищать этих старателей от зверушек, бегающих в тех местах?

– И как же ты планировал разрешить данную проблему? – уточнил эльф.

– Да вот думал организовать паевое товарищество, – ляпнул и прикусил язык.

Вдруг о таких здесь и слыхом не слыхивали?

– В смысле каждый из принимающих участие в данном предприятии получает свою долю, – внес необходимые пояснения.

– И какие должны быть доли? – усмехнулся князь.

– Гномам за добычу – три десятых, эльфам за безопасность – две десятых, то, что останется – мне.

Потупил глазки и даже шаркнул ножкой. Вот такой я скромняга!

– И сколько же, по твоим расчетам, останется тебе? Мне даже интересно, – протянул старик.

– Где-то семь или восемь десятых.

На меня смотрело два непонимающих глаза. Наверное, с математикой у старика всегда было хорошо, так как сразу усек нестыковку в цифрах.

– А ты правильно посчитал, Кевин? У меня выходят совсем другие цифры, – начал он потихоньку «подходить» к мелкому неучу, не знающему простой арифметики.

– У тебя выходит пять десятых, – подсказал своему родственнику. – Но!..

– Что но?

Все-таки правду пишут, что эльфы любопытны, как дети!

– А об этом расскажу после того, как мы договоримся.

Договариваться пришлось, как говорится, не отходя от кассы. В смысле мне не дали возможности перенести данный разговор на другое время. Попробовал выкрутиться, но все мои манипуляции были пресечены на корню. Старик ухватился за предложение охранять рудник обеими руками и, судя по всему, решил не упускать свой шанс. Вот интересно, и почему он так желал получить этот контракт? Не забивая голову разными глупостями, решил спросить напрямую, в чем его интерес. Ответ оказался банальным. На сегодняшний день племя длинноухих представляло собой организованную группу беженцев. Они ничего не имели и даже питались только благодаря тому, что им представилась возможность похозяйничать в лесу.

Мы немного поторговались, но после прямого вопроса, а сколько бы им дали за выполнение такой работы, дед согласился, что оплата действительно щедрая. Также напомнил ему, что это не разовая оплата, а постоянная работа с постоянной денежкой.

Оставался еще один вопрос: как договориться с гномами? Обсудили со стариком эту проблему, и так как коротышки были шибко жадные, решили начать торговаться с одной десятой. Ведь если начинать с трех десятых, то они постараются урвать то, что им давать не собирались. Встречу с подгорными жителями запланировали на следующий день.

Всплыла еще одна бредовая мысль: а здесь есть выходные?

На встречу пригласили старейшин всех кланов, которые присутствовали в городе. Их оказалось аж пять. Только вот на встречу почему-то пришли шесть гномов. Начал рассматривать этих представителей мелкорослой знати. В глаза сразу бросилась разница в одежде среди пришедших на переговоры. После приветствия и взаимных расшаркиваний выяснилось, что в городе не пять, а шесть кланов. И старик в очень поношенной одежде как раз был главой шестого клана. Названия не запомнил, но то, что в наименовании фигурировали молоты, кирки и прочие приспособления для работы, вычленил.

Решил не темнить и просто рассказать гномам о своих планах. Меня внимательно выслушали, покивали, соглашаясь с мелким пацаном, но после того как спросил об условиях и пожеланиях, меня просто решили разуть, раздеть и оставить в должниках. Мысли были примерно следующими. Так как работа тяжелая и кроме гномов с ней никто не справится (неплохое самомнение!), то и оплата должна быть соответствующей. Просили кусок земли в горах площадью в несколько областей моей бывшей родины и девяносто процентов от добытого металла. Скромности у гномов – завались.

Только небогато одетый старик молчал все время переговоров. Этим он привлек мое внимание. Очень заинтересовал его взгляд на своих родственников-гномов. Он смотрел на них как на детей, которые вырывают друг у друга сладости, и только качал головой. Но что-то во всем этом было неестественное, наигранное, немного неуловимое, постоянно ускользающее.

Решил воспользоваться своим новоприобретенным преимуществом и нырнул в виртуал. Часа два пробовал разные подходы к гномам, пока Иска не заявил, что довольно маяться дурью. На вопрос, что делать, велел выгнать всех гномов, кроме старого оборванца, и наконец-то поговорить серьезно с главой гномов. Например, спросить его, зачем был устроен весь этот цирк?

– Значит, меня снова проверяли на вшивость? – поинтересовался у Профессора.

– Вероятно, это было прощупывание потенциального партнера, – ответил он.

– А не будет ли слишком нагло, если я поступлю таким образом с представителями кланов?

– Думай, – прозвучало в ответ, и меня снова выбросило в реал.

Ну и противный «комплектик» мне попался, зла не хватало.

– Ладно, заговорили вы меня, – сообщил вымогателям.

Они моментально замолчали, внимательно посмотрели на мелкого герцога.

– Вот думаю, наверное, вы правы и мне придется согласиться на ваши условия. Вы в этом больше меня разбираетесь.

Произнося всю эту ерунду, смотрел на бедно одетого старика. Уже говорил, что его зовут Тортон? Нет? Говорю. Его взгляд стал таким, какой бывает у оставшегося без последней надежды человека.

– Ну а теперь, уважаемые, вы нас оставите с господином Тортоном, и мы поговорим о серьезных вещах без этого балагана.

Удивление старик постарался скрыть, хотя у него это получилось не сразу. Гномы зашумели, завозмущались, но один взгляд предводителя заставил их тихонько, нодовольно шустро оставить кабинет.

– И как тебе, мой внучек, старый молоток? – прозвучал вопрос эльфийского дедули.

Гном дернулся, ища наглеца, позволившего себе столь нелестно отозваться о нем. Но, встретившись взглядом с князем эльфов, который непонятно каким образом умудрился спрятаться за фикусом, растущим в одиноко стоящем горшке, только фыркнул. И откуда здесь появился этот представитель флоры? Вроде бы раньше его не было?

– И кто бы сомневался, что к этому приложил руку старый пенек, – беззлобно парировал гном, потом подошел к дедуле, и они обнялись как давно не видевшиеся старые друзья.

– Раз вы уже знакомы, господа, – попытался вклиниться в их дружеский разговор, – прошу к столу, поговорим более серьезно.

На меня посмотрели более уважительно и, не говоря ни слова, направились к столику, расположенному в углу кабинета. Это к тому, где постоянно появлялись свежие печенюшки.

Когда все расселись в удобных креслах, кое-кто (не буду тыкать в себя пальцем) даже успел налить себе стакан с мультиком, остальные почему-то скромно отказались, и начался серьезный разговор. Рассказал старому гному о планах, и, как это ни странно, он поддержал мои начинания и даже высказал кое-какие свои пожелания. О проценте, положенном гномам, торговались долго и со вкусом. И хотя мне всегда не нравилось такое поведение в торговле, но чего только в жизни не приходится делать! Сошлись на двадцати семи процентах. Выходит, даже сэкономил немного.

Хотя, исходя из того, что всем этим будут пользоваться другие, мой интерес оказывался, скорее, спортивным. Почему так думаю? Давайте попытаюсь пояснить свои взгляды на данный вопрос. Нароют гномы медной руды, половину заберут они с эльфами. Транспортировку, обработку и тому подобное в моей доле придется оплачивать отдельно. И в конечном итоге мне если чуток останется, то хорошо, а если нет?

После того как завершилась основная линия переговоров, дедуля заявил:

– Может, теперь, Кевин, пояснишь, как ты намерен получить из этого мероприятия восемь десятых? Уже мозги себе сломал, а ничего придумать не могу. Ты же не собираешься использовать методы, обижающие нас?

У старого гнома задергался правый глаз. Наверное, начал нервничать. Улыбнулся старому эльфу, почесал тыковку и только решил изложить свой гениальный план, как гном испуганно засипел. Казалось, его кто-то душит. Глаза начали вылезать из орбит, а лицо потихоньку серело.

– Что? Что случилось? – затряс его эльф.

Но гном смотрел на меня немигающим взглядом, и казалось, что его вот-вот хватит припадок.

– Да говори ты, немочь старая! – взорвался длинноухий. – Не доводи до греха, старый хрыч! Говори!

– Наручи… – только и смог выдавить из себя гном.

– А что наручи? – не понял я. – Очень даже прикольная штука.

– Сними их! Слышишь! Сними! – уже просто зашипел гном.

– Они не снимаются. Я уже пробовал. Бесполезно, – махнул на это дело рукой.

На старика стало страшно смотреть. Он повернулся к эльфу и пролепетал:

– Извини. Я этого не хотел. Прости, если сможешь…

– Да в чем проблема? – не выдержал этого дурдома.

Некоторое время стояла тишина, а потом гном заговорил:

– Никто из надевших эти наручи не прожил больше месяца. Они убивают своих владельцев, – всхлипнул гном и добавил: – Всех! Без исключения!

Меня немного смутил тот факт, что в скором времени я могу откинуть копыта. Как-то не хотелось такого финала, да и планы были почти наполеоновские. Решил, не откладывая этот вопрос в долгий ящик, проверить полученную информацию. Скользнул в виртуал, позвал Иску и постарался разобраться в данной проблеме. Как оказалось, для меня проблема совсем не проблема. Извините за тавтологию. О предыдущих владельцах наручей, ставших трупами, выяснил следующее. Получив доступ к технологиям Древних (имею в виду обучающий комплекс), эти идиоты, а иначе их и не назовешь, своей жаждой знаний, или все-таки власти, просто выжгли себе мозги. Они не захотели тратить годы на учебу, решили получить все и сразу.

Интересно, а почему их не предупредили о возможности самоубийства? Ответ меня сразил наповал. Они не понравились Иске! Вы представляете себе? Они не понравились этой железяке, и она помогла им отойти в иной мир. Мне стало страшно.

– А меня не ожидает подобная судьба? – решил на всякий случай уточнить.

– Уже нет, – прозвучало в ответ.

Что это прозвучало, сказал по привычке. Общение шло на мысленном или ментальном уровне.

– Были предпосылки?

Как-то не по себе стало от сознания того, что мог сделаться покойником.

– Если моральные принципы носителя недостаточно высоки для выполнения функций владельца, он подлежит уничтожению.

Блин! Вот это новость!

– И какие же моральные принципы должны быть у владельца, чтобы он остался в добром здравии?

– Носитель не должен быть эгоцентристом, старающимся заставить весь мир крутиться вокруг себя. Он должен чутко осознавать, что кому много дано, с того много и потребуют. Накопление материальных ценностей ради самого их наличия – недопустимо. Личностная привязка к материальным вещам и готовность поступиться своими принципами ради них – недопустимы.

– А там не убий, не укради и тому подобные законы? – решил уточнить на всякий случай.

– Личность, уважающая себя, никогда не опустится до столь низкого поведения. Личность, уважающая других, никогда не будет даже думать об этом. Но тебе до таких идеалов еще топать и топать.

Вот последняя фраза прозвучала саркастически. Это было прекрасно слышно.

– То есть я могу и украсть, и солгать, и прочее?

Какое-то время стояла тишина, а потом прозвучал ответ, от которого стало даже обидно.

– Личность, поступающая подобным образом, взрослой не считается. К ней применяются все ограничения для несовершеннолетних детей, в том числе закрыт доступ к большому массиву информации, необходимой управленцу соответствующего ранга. Управление дронами отключено.

Интересные завязочки. Но со всем этим буду разбираться позже.

Вернувшись в реальный мир, внимательно посмотрел на гнома и решил выжать из этой ситуации по максимуму.

– Значит, насколько я понимаю происходящее, меня решили убить? – сказанул и начал всматриваться в гнома.

Интересно, он причастен к этому или нет?

– Думаю, да, – ответил тот, – вот только не понимаю, кому может быть выгодна ваша смерть, ваше сиятельство?

Не представляю, почему, но мне захотелось ему верить. Может, шестое чувство?

– Надеюсь, что вы разберетесь, кто эти доброжелатели? – решил направить его мысли в правильное русло.

– Приложу все силы, ваше сиятельство! – начал кланяться гном.

– Кевин, – сообщил ему.

– Что? – непонимающе уставился на меня старый подгорник.

– Обращайтесь ко мне по имени, пожалуйста.

– Благодарю, ваше сиятельство… Кевин, – почти пролепетал старик.

Вид у него был как у смертника, которого помиловали после того как прекратилась барабанная дробь. Нервничал, наверное?

Вдруг в виртуале заметил подсказку (хотел сказать, всплывающую), в которой рекомендовалось уточнить наличие у гномов прочих аксессуаров к наручам. Когда спросил об этом, старик сразу ответил, что ничего такого нет. Потом, немного подумав, сообщил, что имеется подставка для наручей из непонятного металла. Спросил его, сильно ли она им нужна? Мне сразу же пообещали подарить ее. Старый молоток, как его обозвал дед, сорвался, словно молодой спринтер, и, пообещав, что до вечера подставка будет у меня, умчался как на пожар.

Когда подгорный житель оставил нас наедине с дедулей (уже даже привык к тому, что имею деда), тот посмотрел на меня вопросительно. Это был вопрос с множеством подтекстов, начиная с: «Что ты об этом думаешь?», заканчивая «И что теперь делать?» На все эти гляделки только махнул рукой и стал попивать столь понравившийся мне сок.

– А все же? – решил настоять старик.

– Да все уже нормально, – отмахнулся от него.

– В смысле?

– Да разобрался я, как они работают. – Немного подумал и добавил: – И почему те идиоты погибли, тоже в курсе. Так что сообщения о моей скорой кончине явно преувеличены.

– Ты в этом уверен, Кевин?

В голосе старика слышались беспокойство и еще какие-то чувства. Вот только не могу объяснить какие.

– Абсолютно! – постарался успокоить новообретенного родственника.

Так как ничего более глобального на этот день намечено не было, решил немного отвлечься и почитать. Для меня чтение всегда ассоциировалось с отдыхом, и не важно, что это была за литература: развлекательная или техническая. Зашел в библиотеку и наугад выбрал стеллаж, а с него взял книгу.

Книга оказалась занимательнейшей. В ней описывалась структура власти в империи и указывалось, кто кем является и чем занимается. Сначала решил бросить эту муру, а потом, немного подумав, взялся за чтение. Прочитал страниц тридцать, а вопросов стало выше крыши. В книге писалось об императоре, его правах и обязанностях. Потом шла еще куча всего интересного и не очень о его родственниках. А вот на двадцать девятой странице стали рассказывать о герцогах, и меня пробрало. Почитал еще о разных баронах, графах и прочей знати. Руки опустились окончательно. Даже энтузиазма не осталось! То, что занимаю место герцога, это, конечно, серьезно, но то, что реально тяну не выше барона, – этого пока никуда не деть. Все мои потуги и дергания, если бы не жалко было смотреть на них, выглядели бы очень даже смешно.

В голове плавала куча информации, а что делать, не понимал. То, чем ваш покорный слуга занимался в последние несколько недель, – это работа третьего помощника четвертого зама, а не герцога. Да еще вопрос, почему мне никто об этом не обмолвился ни словом? Складывалось впечатление, что окружающие заняли позицию «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». А если так, кто же тогда реально управлял всей этой махиной, называемой герцогством? Ведь, по моим наблюдениям, все функционировало как часы. Все мои потуги и действия красиво обыгрывались, все прихоти исполнялись, но, как мне казалось, на реальную жизнь это не влияло никаким боком. И что все это значило? Круг моего общения был узок, и что творится в реале, в том, где живут простые люди, даже не представлял.

Настолько сосредоточился на этих мыслях, что не заметил, как в библиотеку зашла Миранда. Подошла ко мне, посмотрела на название книги, потом на мое лицо и тихонько хмыкнула. Устроилась в кресле напротив, забравшись в него вместе с ногами, откуда-то достала какой-то то ли бублик, то ли сухарик, откусила, немного похрустела этой вкусностью, а потом, глядя прямо в глаза, спросила:

– О чем задумался, старче?

От этого вопроса мне стало совсем не по себе. Он был мне очень знаком по прошлому миру.

Потом повернулась к телохранителю, который маячил за моей спиной, и властным голосом скомандовала:

– Оставь нас! Никого не впускать, пока не позволим. Выполнять.

Голос, взгляд, жесты – это было поведение правителя высокого ранга. Так, по крайней мере, показалось мне в тот момент. Телохранителя как ветром сдуло.

– Итак, Кевин, я так понимаю, ты пришел к каким-то выводам? – спросила девчонка.

Или не девчонка, а кто-то намного старше и мудрее?

Решил не торопить события и посмотреть, как они будут развиваться. На поставленный вопрос ответил простым кивком.

– Поделишься?

Немного подумал. Краем сознания удивился тому, что меня абсолютно не зацепило поведение Миранды. Ведь оно было несвойственно сей ветреной девчонке.

Начал размышлять, раскладывая происходящее по полочкам. Чем больше размышлял, тем явственнее в душе становилось понимание того, что не все просто в Датском королевстве. И вопрос «что же все-таки происходит?» звучал набатным колоколом. Когда закончил свои выкладки, услышал краткое резюме:

– Значит, не дурак… Это радует…

Хотя эти слова прозвучали совсем тихо, я их все же услышал. Меня задела такая реакция, хотя с тем, что не дурак, согласился и в ответ выдал:

– Да уж, поумнее некоторых буду, – после чего задумался: а так ли проста эта пигалица?

В ответ она только хмыкнула. Потом не спеша поднялась и начала расстегивать пуговицы на своей кофте, или как сей предмет одежды зовется у дам?

– Ты… Ты что делаешь?

Это можно было бы назвать «картина маслом». Ситуация складывалась более чем идиотская. Два подростка… блин… такое в голову лезло… Миранда же, закончив возиться с пуговицами, сбросила с себя верхнюю одежонку. И тут я увидел… наручи.

Они были совсем не такими, как у меня. Более тонкой работы, что ли? Чем-то они напоминали переплетенных змеек, маленьких, худеньких, но змеек было огромное количество. И их глаза создавали полоску индикатора, которая полностью светилась. Вся эта красота (а мне действительно понравился их вид) была надета на руки Миранды так, как это принято в Индии, немного повыше локтя. И для того, чтобы показать наручи, она и сняла с себя кофту.

Когда в моих глазах появился признак понимания, девчонка тут же оделась и быстренько привела одежду в первоначальный вид.

– Я так понимаю, ты знаешь, что это за игрушки? – спросила Миранда.

Что можно было сказать на все это? Хотя один вопрос был.

– Какой класс?

– Третий, – ответила девчонка, снова залезая в кресло.

– И как давно они у тебя? Да и откуда?

Немного помолчав, она сообщила, что наручи уже не одно поколение хранятся в их семье. Откуда взялись, она не знала. Обычно новая владелица узнавала о таком чуде, когда прежняя передавала ей семейную реликвию. Зачастую это происходило перед смертью старшей женщины рода, прежней владелицы сего артефакта.

Но Миранда получила наручи немного необычным образом. Ей удалось вытащить несколько безделушек, когда ее мать рассматривала свои драгоценности. Среди всего прочего были и эти наручи. Когда девочка их примеряла, они автоматически поменяли свой размер. Но их внешний вид чем-то не понравился девчонке, и наручи изменили свой облик. Не сильно, но изменили. Недолго думая, она побежала, чтобы похвастаться матери. Та же, увидев на дочери всю эту красоту, поседела буквально на глазах. Она не кричала, не ругала Миранду, только обнимала ее и плакала. Все просила простить за то, что не уберегла. Когда успокоилась, рассказала то, что сама знала об этих артефактах Древних.

Оказалось, что последняя владычица Древних была прародительницей их рода. И они хранили ее украшения. Хранили, но никогда не использовали. За всю историю рода (а это не одна сотня лет) имелось несколько человек, решившихся надеть наручи, но все они умерли через несколько дней, притом их смерть была очень мучительной. Почему это происходило, никто пояснить не мог.

Они пытались снять наручи, но ничего из этого не выходило. Чем сильнее пытались стянуть браслеты с руки, тем сильнее они сжимались. Если же пытавшийся это сделать был очень настойчив, артефакты стреляли маленькими зелеными искорками, которые, попав в человека, вырубали его на неслабый срок.

Прошел почти месяц после этого события, а Миранда все еще была жива, и мать рассказала ей о том, что барон Иен фон Брег девочке не отец, но запретила говорить об этом кому-либо еще. Она поведала дочке о том, что через несколько недель после рождения их солнышка был убит ее муж, отец Миранды. Вскоре женщину вынудили выйти замуж за барона и уехать из замка. Кто вынудил и зачем, девчонке известно не было.

Хотя женщина разговаривала с ребенком немного старше трех лет и совсем не надеялась, что девочка что-то запомнит, Миранда запомнила. Правильнее сказать, наручи записали эту информацию и позже показали запись. Одно только было плохо, их разговор услышал барон, он ничего не сказал, но вскоре мать Миранды заболела и умерла.

Миранда вцепилась в обучающий комплект и грызла весь доступный ей гранит науки. После смерти матери она провела в виртуале около семи лет. За это время осилила первый и начала второй этап образования. Но ей пришлось маскироваться под сумасбродную девчонку, дабы никто ничего не заподозрил.

Пока слушал сие повествование, у меня появилось два вопроса: почему я должен верить сказанному и почему она мне все это рассказала? И как получить правдивые ответы на эти вопросы? Немного подумал и задал вопросы Миранде.

– Учитель был прав, ты не поверил мне на слово. Хотя я в такое тоже вряд ли поверила бы. Он велел мне прикоснуться рукой к твоим наручам, а ты задашь эти вопросы своему учителю, и он скажет, что делать дальше.

Подумав и решив, что ничего в данной ситуации не теряю, протянул к ней правую руку, и она прикоснулась своими пальчиками к одному из наручей. Подключившись к Иске, повторил свои вопросы. Тот немного задумался, а потом выдал, что в пределах доступности находится еще один обучающий комплект и с ним можно установить связь для получения информации. Дал ему на это добро. Некоторое время шла загрузка и обработка полученной информации, а потом Профессор сообщил, что информация достоверна на восемьдесят три процента. Мне стало интересно, почему на восемьдесят три, что недостоверно? Невозможно установить причастность барона к смерти матери Миранды. Данных для такого вывода недостаточно.

Вернувшись в реал, сообщил Миранде, что верю ей, но не знаю, что делать со всем этим.

– Пошли, покажу тебе еще несколько вопросов, – заявила Рыжик.

Она вскочила с кресла и направилась вглубь библиотеки. Пришлось следовать за девчонкой. Она подошла к панели из дерева, попросила меня потянуть за подсвечник. «Неужто тайный ход?» – подумал тогда. Это был он. И как девочка разобралась в здешних секретах? Мы прошли по ходу на несколько этажей вниз, кажется, на пять. Подошли к двум дырочкам в стене, которые были видны в полумраке коридора из-за лучей света, падающего через них.

– Смотри, – просто сказала Миранда, остановившись рядом.

Глава 20

Уже около двух часов коляска потихоньку ехала в родовое поместье герцогов де Сента. Мне было плохо. Нет, не так. Мне было очень, очень плохо! А еще было обидно до слез. Хотя уже давно не плакал, считал, что слезами горю не поможешь, но плакать хотелось. Возможно, это была реакция детского организма на происшедшее. Состояние являлось шоковым, если такие термины можно применить к человеку, которому, мягко говоря, наплевали в душу.

Мимо не спеша пробегали луга, перелески, ехали какие-то люди на местном транспорте. Иногда рядом мелькала охрана. Хоть без этого добра не оставили, и то хлеб… Зато теперь точно знал, что бонусы в жизни бывают очень редко и очень часто за них приходится дорого платить. По какой надобности направлялся в поместье? Да все очень просто. В цивилизованном обществе это называется домашним арестом. Хоть скучно не будет. Со мной отправили и Миранду, чтобы под ногами у старших не путалась. Хотя?.. Может, и хорошо, что она мне показала это заседание серых кардиналов?

…Учитель, дедуля, Ветеран, бывший мэр, а может, и не бывший, это как посмотреть на данную ситуацию, а с ними и еще несколько человек сидели в комнатке и мирно так себе общались. Да и тема разговора была самая что ни на есть банальная: как получить денежки, находящиеся на счетах мелкого выскочки. Почему они обозвали меня мелким – понимаю, даже в чем-то согласен, но вот только почему они назвали меня выскочкой? Ведь не лез я на это хлебное место. Жаль, что услышал не так много, как хотелось. Проклятая пыль! Все было банально. Чуток послушал, о чем говорят старшие, вдохнул, чихнул, и меня очень быстро выковырнули из-за картины с дырочками. Было видно, что народ очень расстроен моим появлением. Явно они не ожидали такого быстрого раскрытия их закулисных дерганий за ниточки глупого молокососа.

Согласен, много услышать не получилось, но то, что эти господа собрались вместе, говорило о многом. Например, мне было интересно, что в этой теплой компании делает бывший мэр, особенно после того, как его уволили за несоответствие занимаемой должности. Он же, кажется, и не заметил, что его уволили. Сидел себе и раздавал ценные указания.

Когда попал на глаза этому совету заговорщиков, или, правильнее сказать, когда нас вытащили пред их ясные очи, несколько минут стояла гробовая тишина. Потом Ветеран задал довольно банальный вопрос: что делать? От меня, естественно, ответа не ждали.

– Я так понимаю, что игры закончились, – решил уточнить для себя.

– Ты прав, Кевин, закончились, – ответил Ветеран.

– И что будем делать? – спросил его.

Интересно мне стало, чем все это закончится. Ну не верил в то, что меня ликвидируют. Не верил, и все. Они переглянулись, и смещенный мной мэр выдал, что мы должны мотать в замок, сидеть там как мышки и не мешать людям работать. Оба! Сказано это было таким тоном, что, не видя их, можно было бы представить себе занятых людей, которым мешают мелкие шалопаи. Господам некогда было разбираться с такой мелочью, работы оказалось по горло, и оставалось только выпроводить нас так, чтобы подольше не могли вернуться и помешать разумным делать их работу. Как-то так.

Нас быстренько отправили в личные покои и велели собираться. Не знаю, что я должен был собрать, но из угла в угол походил. Для приличия. Ведь велели же!

Когда на улице начало темнеть, принесли красивую коробочку от гномов. В ней лежал брусок металла, по внешнему виду похожий на олово. Эта с позволения сказать подставочка имела четыре выреза. Два толстых и два потоньше, вероятно, под оба комплекта. По бокам подставки шла вязь из буковок не нашего алфавита, напоминающего арабский. Так как настроение опустилось ниже плинтуса, даже не стал надрываться и вчитываться, что там написано. Мне было все равно.

Обида! Горькая обида на весь мир грызла меня, не жалея зубов. А ведь какие были планы! Как раскатал губу, желая попасть на место главного героя! Потом жизнь начала бить ключом. Притом большим. Прямо между глаз.

Ладно! Хватит заниматься самобичеванием. Никому от этого не будет никакой пользы. А вот разобраться во всем нужно обязательно. Да и просмотреть варианты, как выкрутиться из данной ситуации, тоже не помешает. Так что вот теперь ехали и думали. В смысле думал я. Малолетняя красавица любовалась окружающими видами и создавала видимость, что она ребенок, которого отправили на деревню к любимому дедушке, исполнив тем самым заветную ее мечту. У меня так не получалось.

Вскоре показались вершины, или все-таки правильно говорить шпили, семейного поместья. Странно, раньше вроде ехали дольше. А может, привык к дороге, потому и казалось, что быстро? Когда въехали внутрь, соскочил с этой пародии на транспортное средство и, не оглядываясь, направился в дом. «Герцогиня» хвостиком побежала за мной. На втором этаже указал ей на одну из комнат и сказал, что это ее. Сам же направился в покои отца. Возможно, на автомате? Ведь к тем покоям, в которых жил Кевин, у меня не было привязки. Не знаю!

Не взирая ни на кого, плюхнулся на кровать и до вечера провалялся в мрачных мыслях. Все это время накручивал себя по полной программе. Когда всплыло сообщение, что стабильность психики находится в критической точке, только огрызнулся и посоветовал разным не лезть в мою неудавшуюся жизнь.

– Ах так? – прозвучал в голове обиженный голос. – Тогда лови!

Что должен был поймать – не понял. Но шибануло так, что искры из глаз посыпались. Голова стала ясной-ясной.

– И еще…

Рубильник щелкнул, и искорки потухли. Точнее, ваш покорный слуга отрубился напрочь.

– Мелкий садюга…

Кажется, это тоже сказали. Или нет?

Очнулся от того, что на грани слышимости звучала речь, больше напоминающая бубнеж. Начал прислушиваться, и мне даже стало немного смешно. Профессор, тот, который в Иске, репетировал обличительную речь для не в меру меркантильного мелкого пакостника, не умеющего держать свои мысли в руках и сумевшего за несколько часов сделать то, что ранее считалось невозможным. Чем было невозможное, так и не понял, вряд ли это умение накручивать себя до состояния… до критического состояния.

Когда возмущение пошло по третьему кругу, мне это надоело, усилием воли переключился на себя любимого. Быстрый анализ ситуации показал, что организм находится в прекрасном состоянии, психика стабильна и на все происшедшее смотрю с точки зрения незаинтересованной стороны. Не знаю, чем меня шибанул искусственный умник, но это явно пошло на пользу одному не в меру припадочному типу. То есть мне. Наверное, нужно было его поблагодарить за такое оперативное приведение в норму?

– Я так понимаю, молодой человек, что вы уже очнулись и внимательнейшим образом выслушали все, что я говорил о вашем, несомненно, недостойнейшем поведении. Вы не имеете права так бурно реагировать на происходящее. Так себя можно довести до непонятно какого состояния.

Так как голос зазвучал внезапно, а в комнате, кроме меня, никого не было, резко дернулся.

– Значит, нужно повторить курс лечения…

На этот раз голос звучал так, будто бы говорил врач, притом сам с собой, и ему совсем не интересно было, что думает пациент о том, как его станут лечить.

Наконец до меня дошло! Надо же быть таким тормозом! Артефактик заработал. Переживал, болезный, за своего владельца. Вероятно, я ему приглянулся, а это не могло не радовать.

– Все в порядке! Больше лечения не надо! Я уже прихожу в себя! – заговорил скороговоркой.

Правильнее сказать, не заговорил, а стал думать, но это дела не меняет. Почему-то вспомнились искорки, появившиеся после того, как меня не хило так шибануло. В жизни несколько раз получал разряд из бытовой розетки, но это не шло ни в какое сравнение с полученными ощущениями. Не знаю, как лупашит десять тысяч вольт, но, наверное, ощущения окажутся подобными. Хотя, быть может, немного и преувеличиваю. Но только немного!

– Ладно, ладно, – как-то примирительно заговорил Профессор.

Вы меня извините, если и в дальнейшем общение с наручами буду описывать в терминах «заговорил»? А то выражение «задумал» как-то неадекватно звучит и мне не очень нравится. Обратил внимание на, с вашего позволения, раздраженный тон железяки. Это был голос старого Профессора, которого студенты достали до мозга костей или все-таки до печенок, последние сто лет преподававшего маразмологию в высшем учебном заведении для молодых дебилов, которые все равно не ценили его стараний.

Решил уточнить, что произошло, а то жить с таким соседом остаток жизни что-то не пробивало. В ответ услышал такое, что самому стало плохо! В научных терминах не запомнил, но в общих чертах звучало приблизительно так. Один молодой (нецензурное слово, приводить не буду, сами придумаете), не умея пользоваться какой-то там энергией непонятного порядка, что-то где-то закольцевал (еще несколько тех же слов), сжег несколько блокирующих модулей, не дающих доступа к каким-то непонятным мне функциям (еще одна семиэтажная конструкция), и чуть не выжег мозги моему дорогому учителю. И если такое еще раз повторится, для приведения носителя в порядок будут использованы более радикальные меры, которые кое-кому явно не понравятся, но Иске это до микропроцессора, так как хоть он и искусственный, но все же интеллект, и подыхать ему явно не хочется.

В этом рассказе было столько экспрессии, что прямо заслушался. Вот только что и как натворил, не понял, но чистосердечно пообещал больше такого не делать. Про себя же подумал о том, что не мешало бы побольше узнать об обещанном, а то, не понимая сути проблемы, тяжело не повторить подвига.

Когда мой артефакт немного успокоился, если так можно сказать о приборе с искусственным интеллектом, удалось выяснить еще кое-какие нюансики. Так как для полного ментального взаимодействия с прибором требуется некоторое изменение структуры мозга, то наручи и занялись этим в первую очередь. Если помните те прикольного вида индикаторы на них, так это и были приборы, показывающие процесс изменения. Оказались разблокированы почти все области мозга, которые у большинства разумных почему-то заблокированы. И получился эффект «упс…». Или, как объяснил для себя такое поведение, это чем-то похоже на подвиг пользователя за ПК, когда он делает такое, чего не может потом повторить весь отдел, и все в один голос говорят, что сие невозможно в принципе.

Утром, как это ни странно, на зарядку меня не выгнали, что не могло не радовать. Умылся, оделся, померил комнату, шагая из угла в угол, а после отправился завтракать. Миранда уже была в столовой и что-то жевала. Когда вошел, она лишь подняла на меня глаза, и все стало понятно. Она не спала. Об этом прекрасно говорили немного опухшее лицо, синяки вокруг глаз и вид, гласивший: «тронешь – прибью». Решил ее не драконить и, сев за стол, начал завтракать. Хотя состояние было нормальным, мысли перекрывали горло, в смысле кусок туда не лез.

После того как немного перекусили или сделали вид, что насытились, ко мне подошел один из сопровождавших нас солдат, вероятно, старший среди них, и передал письмо, запечатанное сургучной печатью с прикольным оттиском – то ли грифоном, то ли драконом.

Следующие минут пять выпали из жизни. Знаете от кого было письмо? Даже и не пытайтесь, не угадаете! От барона Иена фон Брега! От моего вроде как будущего тестя. Письмецо сие добило меня окончательно. Исходя из сложившихся раскладов, на мой взгляд, конечно, мне писал предатель. Но то, что он отправил со мной свою дочь, выглядело как-то неправильно. Над этим подумаем потом, а теперь, что касается самого письма… оно было следующего содержания:

«Дорогой Кевин.

Наверняка ты считаешь меня предателем. Не буду доказывать обратное, так как в данное время это не имеет смысла. Время все прояснит. Да и не могу доверить бумаге эту информацию. Скажу только одно и очень прошу, чтобы ты мне поверил. Тебе как последнему представителю рода герцогов де Сента угрожает смертельная опасность. Мы с Учителем пробуем сейчас хоть как-то противостоять ей, но не уверены, что у нас что-то получится. В твоей смерти заинтересованы очень высокопоставленные люди. Тебе срочно нужно исчезнуть. Как вариант могу предложить родовой замок моей дочери Миранды. В нем сейчас проживает несколько человек. Подробности уточнишь у нее же. Тебя будет сопровождать солдат, который передал это письмо. Он «заболеет» у тебя в замке, и остальная охрана возвратится без него. Также заберешь с собой Берта, который подрабатывает старостой деревни. Покажешь ему это письмо, и пусть он быстренько вспомнит свою бывшую профессию. Берт переходит в твое полное распоряжение. Подробности выспросишь у него самого. И еще, мой мальчик, что бы ты ни думал обо мне, позаботься о Миранде, очень прошу об этом. Не трать время понапрасну! Поспеши! Самое главное, маркиз Седаниум ничего не должен заподозрить. Возможно, он ни в чем и не замешан, но лучше перестраховаться.

С уважением, Иен фон Брег, барон».

Что можно было думать? Письмецо довольно занимательное, если не сказать большего. И насколько можно было доверять этому опусу из штаба врагов-провокаторов? Этого я не знал. Даже не мог предположить! Но, возможно, в этом имелась доля рационального. Нужно было пообщаться с Бертом.

Когда поднял голову, увидел уставившуюся на меня во все глаза девчонку. Она всем своим видом выражала только один вопрос: «А что у тебя там такое интересное?» Немного подумав, встал, подошел к ней и протянул письмо. Слуги, прислуживавшие за столом, посмотрели на меня с большим удивлением. В чем крылась причина такого взгляда? Возможно, с их точки зрения такая маленькая девочка не должна была уметь читать. Или еще один вариант, женщины тут вообще не умеют читать. Да ну их всех далеко и надолго! Миранда буквально выхватила листок из рук и углубилась в чтение. На ее лице чувства менялись молниеносно. Они проносились со страшной скоростью. Дочитав, девочка вернула письмо и только спросила:

– Ну и что будешь делать?

Вопрос, конечно, интересный.

– Наверное, пообщаюсь с Бертом? – и, немного подумав, добавил: – Я малость запутался во всем этом.

– Так чего мы ждем? Пошли!

Миранда вскочила и начала нарезать круги по столовой. Вы видели когда-нибудь, как из детей через край хлещет энергия? Что-то похожее было и здесь. Подумав о том, что разницы, к кому идти, в принципе нет никакой, решил направиться к Берту.

Не успели мы выйти на улицу, как к нам пристроились солдаты. Прям-таки почетный караул! Всю жизнь мечтал! Это сарказм, если кто не понял. Пришлось сделать вид, что все пучком, и направиться…

Интересно, а где найти Берта? Даже не представлял, в какой стороне он может находиться! В это время мне на глаза попался Лин. Тот парнишка, который после моего появления в этом мире предлагал то ли ловить, то ли пугать дух трактирщика на кладбище.

– Лин! – закричал, привлекая его внимание. – Иди сюда.

Малец подбежал и уважительно поклонился.

– Добгый день, ваше сиятельство, – произнес он.

– Привет, Лин. Ты старосту Берта видел? – решил сразу взять быка за рога.

Он замахал головой. Не покивал, а именно замахал и сообщил, что староста только что был на базарной площади.

– Так веди, – скомандовал мальчишке.

И мы, сопровождаемые охранниками, дружной гурьбой направились на поиски сельского старосты. Тот был найден в окружении нескольких баб, которые что-то очень громко доказывали. Это были не женщины, а именно бабы! Создавать столько децибел шума на ровном месте женщины просто не могут – это свойство базарных баб. Когда мы подошли поближе и нас заметили, этот бедлам утих, слышалось только сопение.

Староста приветствовал меня и Миранду, а потом поинтересовался нашими делами. Прямо американец! Это только у них принято вместо приветствия спрашивать о делах. Все такие из себя деловые, прямо страшно! Чтобы не создавать лишнего сотрясания воздуха, достал письмо и протянул его Берту. Тот взял, осмотрел, чуть на зуб не попробовал, открыл, прочитал, запустил пятерню в свою шевелюру и с видом сельского увальня заявил:

– Дык, это… Оно, того…

Это, конечно, звучало очень информативно. Честно говоря, из всего сказанного ничего не понял, и у меня создалось впечатление, что староста со времени нашей последней встречи конкретно тронулся умом. Хотя его взгляд заставлял усомниться в выводах. Немного потоптавшись на месте, он заявил:

– Может, обсудим это в… Вон там! – Он указал на местную забегаловку.

Мне в принципе было абсолютно все равно, где говорить, лишь бы толк вышел, но наша охрана, или правильнее сказать – конвоиры, начали нервничать. Один из них даже начал что-то говорить Берту, но тот никак на них не реагировал, будто бы их вообще не было. Охранники, бухтя себе под носы, двинулись вслед за нами.

Мы вошли в небольшое помещение, которое оставляло впечатление, что здесь отдыхают порядочные забулдыги. Почему возникали такие ассоциации? Даже не скажу сразу. Какой-то Дикий Запад… вестерны и прочая ерунда лезли в голову от взгляда на эту «забегаловку» местного пошиба.

Когда мы втроем уже вошли в это заведение общественного питания, или правильнее сказать заливания глаз, староста изменился буквально на глазах.

– Все вон! – рявкнул во все горло.

Народ ломанулся в двери, и стражников снесла людская лавина. Но на эту команду никак не отреагировали два щупленьких забулдыги. Они сидели и попивали какое-то пойло, наверное, довольно вкусное, потому как чмокали от удовольствия.

– Господа, вас это тоже касается, – произнес Берт нарочито ленивым голосом.

Забулдыги изменились буквально на глазах. Перед нами появилось два страшных человека. Не могу сказать, почему решил, что они страшные, но мне стало не по себе. Притом конкретно!

– Мухой, двое! – снова рявкнул староста.

Почему-то аналогов этому звуковому эффекту придумать не смог – только рявкнул. Дальше было прикольно. Эти два типчика непонятной наружности поднялись и, держа в руках кружки, направились к выходу. На выходе замешкались, отступили назад, пропуская охранников, поклонились им и… Охранники тихонечко переместились в горизонтальное положение. Типчики же, кланяясь в нашу сторону, вышли на улицу, затворили двери и, судя по звукам, привалились к ним, чтобы допивать уже по ту сторону.

– Так будет лучше, – заявил Берт, потирая руки и усаживаясь за свободный стол.

Хотел сказать, что к нам подскочил официант, но промолчу, ибо здание было девственно пустым. Ни одной живой души даже теоретически не присутствовало.

– А теперь поговорим серьезно, – заявил совсем другим голосом даже не знаю кто.

Из него был такой же староста, как из меня баллистическая ракета. Так ведут себя представители совсем иной профессии. Хотя… вроде бы он барон?

– Угу, – сообщили мы о своем согласии провести такой разговор.

– Не знаю, что происходит в Мериморе, но мы рвем когти, притом очень быстро. Когда затеваются такие игры, медлить смерти подобно. У вас час на сборы, и мы уезжаем.

– А как же охрана? – решил вставить свои пять копеек ваш покорный слуга.

Мне посоветовали быстренько собираться и не забивать голову разными глупостями. Остальное побоялся даже озвучивать.

– Последний вопрос, леди. Вашего отца звали Арсен де Филе?

Глаза девчонки округлились. Наверное, она считала, что это ее большая тайна, в которую никто более не посвящен. Это был конкретный облом. В ответ она смогла только кивнуть.

– Тогда не будем терять даром времени.

Все завертелось с такой скоростью, что отведенный нам час пролетел минут за десять. Мы с Мирандой помчались в свои покои, чтобы собрать вещи и что мы там еще хотели взять с собой. Весь багаж требовалось ограничить одной сумкой, которую сможет нести ее владелец. Я было заикнулся о том, что много не унесу, но мне порекомендовали не наглеть. Самое обидное, что командовал мной один из тех забулдыг, которые встретились нам в местном кабаке. Второй, как вы, думаю, догадались, помогал паковаться Миранде. Вернее, стоял над душой и подгонял ее для профилактики.

Хотя, что нужно взять с собой, даже не представлял. Наверное, придется взять следующее: наручи (а куда без них?), кольцо как титул местной герцогской власти, парочку костюмчиков на смену и… подставку под наручи. Зачем она мне была нужна? Даже не представлял! Но интуиция орала, а вернее, подсказывала, что если не заберу подставку, то получу по полной программе. Когда мой телохранитель, который, оказывается, был абсолютно трезвым, захотел выбросить подставку, потому как кому оно надо, получил неплохой разряд из наручей и быстро согласился, что вещь в хозяйстве довольно-таки нужная. Даже пообещал помочь в транспортировке.

Когда закончились сборы, прислуге сообщили, что его сиятельство захворал, и пока не приедет лекарь, его тревожить не следует. С герцогом будет сидеть его невеста, она же развлечет его разговорами. Слуги просто отмахнулись, мол, и так работы выше крыши, и занялись своими делами. Мы же скромной компанией из шести человек направились в подвал замка. Шестым сопровождающим оказался небольшого роста мужичок. Хотел сказать, что нас сопровождал гном, но это было не так. Или не совсем так? Возможно, он имел гнома в родителях, в непонятно каком колене? Не знаю. Мы спустились на три этажа под землю, пробрались через непонятно чем заваленную дверь и попали в подземный ход, прорубленный в камне.

Подумал о том, что бедная девчонка будет мучиться здесь в своем платьице. Но, оглянувшись, был поражен ее сообразительностью. Брючный костюмчик смотрелся довольно-таки мило. А больше всего мне понравился небольшой рюкзачок. Оставалось только пришить на него кошачью мордочку, и был бы полный набор. Естественно, мы плелись в середине группы. Почему плелись, хотя только вышли? Не знаю, как леди, а я уже устал от одной мысли о том, что нужно будет куда-то долго ехать, а еще хуже – идти!

Передвигались при свете фонаря а-ля летучая мышь, если правильно запомнил его название. Сколько времени это продолжалось, трудно сказать, но, наверное, минут тридцать как минимум.

Когда мы вышли из этой норы, челюсть чуть не отбила мне ноги. Она просто отпала, когда увидел довольно хорошо сохранившуюся станцию метро. Во всяком случае, у меня ассоциации были именно с метро. Отличия заключались в отсутствии турникетов! Шучу… Там для транспортного средства был только один рельс, как на монорельсовой железной дороге. Вот только он был, как бы корректнее сказать… хиленький, что ли?

Забулдыги, хотя неправильно их так называть, но пока другого названия не придумал, зашли в какую-то не замеченную мной нишу и вытащили платформу с сиденьями, парящую на высоте десятка сантиметров над полом. Установили ее над рельсом, загрузили нас, пассажиров, набросали кучу мешков, которые непонятно откуда взялись (вроде несли меньше!), и погрузились сами. Зеленый свет, и экспресс отправился в путешествие. Что-то меня куда-то не туда заносит. Нервы, наверное? Скорость движения была примерно километров пятьдесят – сто в час. Хотя спидометра у меня не имелось, а в почти полной темноте и без ям на дорогах скорость определить тяжеловато.

Все это время сидел молча. Мне оказалось абсолютно без разницы, куда мы направляемся. Приедем – узнаю. В голове было пусто и чисто от мыслей. Меня уже тяжело чем-то удивить. Забегая вперед, скажу, что позже очень удивлялся, почему не начал мучить Иску на предмет того, что это, где, куда, когда, как и прочими глупыми, но не менее интересными от этого вопросами. Так как движение было очень плавным (вероятно, так едут автобусы по немецкому автобану), меня прикачало, и я уснул. Снилось мне… Да какая разница, что мне снилось! Это к делу не относится.

Проснулся от того, что меня взяли за шкирку и поставили на ноги. Перед глазами была такая же станция, как и та, с которой мы отправились.

Извините, размечтался. Мы действительно плелись по этой дурацкой норе около получаса. Естественно, никакой железной дороги на суперпупер тяге не было, и никто никуда не летел на фантастических механизмах. Был выход в лесную чащу. Причем оказался он очень неприятным. Вы можете себе представить дверь, наполовину утопленную в болоте? Вот это самое то, что нам пришлось пережить. Судя по мужикам, направившимся с нами, им это было не впервой. Мы же с Мирандой от радости не знали, куда деваться. Притом в прямом смысле этого слова. Ну не было у меня желания лезть в эту жижу, имеющую очень специфический запах. Но нас почему-то уговаривать не стали, а просто перетащили за шкирку в нужном направлении. Притом мало заботясь о проявлении хотя бы элементарного уважения к нашему сиятельству.

Настроение начало зашкаливать… Думаю, вы представляете, в какую сторону оно должно было зашкаливать в такой ситуации. Ладно! Проехали с настроением. Дальше – больше. Мужчины не остановились даже для того, чтобыобсушиться, а потопали, и спасибо, что не побежали в направлении, выбранном ими по непонятно каким звездам.

Хотелось заныть, но тут вмешался мой личный Иска и сообщил, что анализ ситуации подтверждает необходимость и своевременность таких действий. На чем построен анализ – мне объяснить не удосужились. Пришлось сцепить зубы и топать в сопровождении такого никак не почетного эскорта.

Наконец-то наступил долгожданный вечер. Даже не помнил, обедал ли я сегодня? Вот это загоняли. Мужики быстренько разложили костерок в какой-то яме. Размер его тоже не блистал величиной. Максимум – пару ладошек нагреть. Самое обидное, что нагреть не дали. Водичка нагрелась, даже не закипела, и костерочек быстренько выключили, в смысле засыпали землей. Этой водичкой развели какой-то сухпаек, и мы похлебали «Мивину» местного производства. Наши сопровождающие соорудили из веточек матрас, набросили на него одеяло и поставили нас перед фактом, что на сон выделено не более пяти часов, это если в земных единицах измерения. Молча повернулся на бочок и отрубился.

Спал как обычно. В смысле пусть бы хоть танки мимо ездили, мне это не мешало удовлетворять потребности организма в здоровом сне. Проснулся от сильного удара по корпусу. По крайней мере для меня это был очень сильный удар. Хотя, возможно, просто пихнули ногой? Пока организм просыпался и приходил в себя, кто-то небрежно перевел меня в вертикальное положение. Состояние было: поднять – подняли, а разбудить – забыли. Какое-то время не мог понять, что происходит и что кому от меня нужно. После того как получил пару раз по щекам, соображалка начала работать быстрее. Рядышком стояла Миранда и дрожала то ли от страха, то ли от холода. Ее тоже держали за шкирку. Никого из сопровождавших нас рядом не было. Куда они делись – не представляю.

– Это он? – спросил один из захватчиков человека, которого я где-то видел на днях.

– Он, – просипел тот в ответ.

Только теперь заметил, что его изрядно побили. Притом били очень сильно и больно.

Старший качнул головой, и человечка оттащили из поля нашей видимости.

– Мне нужны кольца, – заявил тот же налетчик безразличным голосом. – Оба.

Глава 21

До сих пор не отошел от того, что произошло на поляне. Я прекрасно понимаю, что это изменило всю мою жизнь, и притом изменило очень круто. Но это сейчас можно об этом говорить в спокойных тонах, а тогда… Честно признаюсь, что в тот момент начал прощаться с жизнью. Было страшно. Точнее, было страшно до чертиков.

– Отдай кольца, – потребовал предводитель ночных налетчиков.

– Какие кольца, – начал тупить я.

Нет, не специально. Просто, как уже говорил раньше, поднять-то меня подняли, вот только разбудить забыли. Спать хотелось очень сильно. И непонятные претензии к непонятным кольцам, или непонятные кольца с непонятными претензиями, или вообще кольца к претензиям? Совсем запутался.

– Кольцо герцога и кольцо императора, – зашипел злой дядька.

Хотя где находится второе кольцо, даже не представлял, сделал вид, что решаю страшную дилемму. Почесал тыковку и заявил, что не отдам, по крайней мере, просто так.

– Что я получу взамен? – начал торговаться.

Бред, конечно, торговаться перед лицом смерти, но в живых меня вряд ли оставят. Так хоть покочевряжусь напоследок.

– Ты не умрешь, – заявил этот добродетель. – По крайней мере, сейчас.

– Это вряд ли! – прервал я его обещания. – Таких свидетелей не оставляют. Так что думаем, чем меня можно еще заинтересовать.

У мужика наступил ступор. Он с минуту тупо пялился на мелочь, не боящуюся смерти, а потом приказал громиле, который держал меня за шиворот:

– Переломай ему левую руку, – и, немного подумав, добавил: – Только не сильно.

Когда это угробище схватило меня за руку, время остановилось. Всплыло сообщение, что наблюдается угроза здоровью и, возможно, жизни носителя.

– Какая умная железяка, а не заметила ли ты совершенно случайно, что нас собрались убивать, – выдал свое видение обстановки.

На это меня проинформировали, что наручи работают в режиме автоматической защиты, и эти местные дикари не имеют возможности причинить нам даже малейшего вреда.

– А Миранда? У нее активирована система защиты?

Ведь не только же за себя переживал.

– Система объекта номер два работает в штатном режиме. Перевести в режим автоматической защиты?

Тоже мне, искусственный интеллект!

– Немедленно активировать! – практически заорал я.

– И чего так орать-то? Грубиян! – послышались обиженные нотки в голосе Профессора.

– Сам идиот искусственный, – огрызнулся на него.

– Ладно, ладно. Активировано.

Немного подумав, спросил о том, что было важно в данный момент для меня. Как выбраться из данной ситуации? Желательно живым и здоровым.

– Так активируй систему «Хранитель», проблем-то, – пробурчал Профессор.

– Кого? – не понял сообщения.

– О, святой дифференциал! И попадется же такой недоучка.

Еще немного побурчав для приличия, Проф рассказал о том, что подставка под наручи – это киборгизированная система защиты с кучей наворотов. Какие-то там нанотехнологии, живая биоплазма и прочая ерунда, которой, как ни странно, даже не хотелось забивать голову. Одна проблемка – внешний вид задается один раз и навсегда. Когда узнал, что система может принимать вид живого существа и вести себя соответственно, начал прикидывать, какими хочу видеть своих телохранителей. А в голове стучалась мыслишка: семеро котят. Почему котят, это еще мог объяснить, но почему семеро, даже не представлял!

Хотя какая в принципе разница, пусть будут котята в количестве семи штук. Но тут вспомнил, что размер подставочки не такой уж и большой. Меня заверили, что с этим проблем не будет.

– Тогда запускай этих зверюг!

– Один момент, – прозвучало в ответ, как будто бы Профессор потянулся к выключателю.

Дальше все слилось в один кадр. Меня выбросило в реал. Любитель ломать руки заорал не своим гласом, после того как получил разряд со вспышкой ярко-красного цвета, и начал заваливаться, закатив глаза куда-то под лоб. Как заметил, куда он закатил глаза? Не знаю, но заметил.

Торбочку, которую использовали для переноски подставки, разорвало на части. Из нее буквально молниями вылетели маленькие комочки, и максимум через две секунды все наши ночные гости лежали, изображая трупы. Вернее, они и были трупами с небольшими тоненькими полосками в районе горла. Как говорится в криминальных хрониках, смерть наступила внезапно.

Это была жесть. Когда обернулся к Миранде, заметил, что она лежит без сознания.

– Что с девочкой? – перепугался я.

Правда, глупый вопрос в данной ситуации? Или нет?

– Временно деактивирована во избежание психических проблем.

– А у меня, значит, проблем быть не может, когда смотрю на кучу трупов? – съязвил в ответ.

– Дезактивация носителя запрещена, – ответил мне этот защитничек тоном тетки на ж/д вокзале, объявляющей прибытие поезда.

Даже не знаю, радоваться мне нужно было или огорчаться после таких откровений?

Ко мне подбежали семь котят и, радостно замурлыкав, стали тереться о ноги. Так и хотелось их погладить. Не стал себе отказывать в столь малом удовольствии и протянул к ним руку.

– Да, чуть не забыл… – начал этот умник.

И в этот момент мне стало не до него. Все эти кисы вцепились мне в руку своими зубками. Притом кусали они до крови. Чуть не заорал от такого внимания к собственной персоне.

– Настройка на владельца завершена. Второй владелец будет назначен?

– Миранда, – ничего не успел сказать, как эти живодеры уже слизывали капельки крови с ее руки.

– Настройка на второго владельца завершена. Система в ожидании дальнейших указаний.

И в эту минуту мне стало очень страшно. Ноги подкосились и перестали держать тело маленького мальчика, коим я был в это время и в этом месте. Не знаю, какие силы забросили меня сюда, или, может, это было просто бредом моего больного воображения, но так жить мне не нравилось! Нужно было что-то менять! Вот только бы знать, что именно и как это делать.

Нужно собраться! Нужно собраться! Твердил себе, как какую-то мантру, но сборка почему-то не происходила. Становилось еще хуже. Замученный переходом, не выспавшийся, перенервничавший – все это действовало на психику очень негативно. Мне всегда казалось, что маленькие дети – это такие живчики, уморить или, правильнее, утомить которых очень и очень трудно. Здесь же на собственном опыте видел, что все далеко не так, как кажется на первый, да и на второй взгляд.

Не помню, каким образом, но мне удалось пересилить себя и заставить двигаться. Уже намного позже, когда все осталось позади, в голове возникал один интересный вопрос: почему не использовал возможности моих новообретенных котиков? Но на тот момент это даже не пришло в голову, наверное, умные мысли заводятся только в мозгах соответствующего пошиба.

Не спеша начал обходить наш лагерь. Почему не спеша? Так ноги еле двигались и совсем не собирались спешить, даже если их хозяину это было ну очень нужно. Взору открылась картина, которую, наверное, буду видеть всю жизнь в своих самых страшных кошмарах. Трупы, трупы, трупы. Мои сопровождающие лежали в неестественных для живых организмов позах. Возле них располагались напавшие на нас с удивлением на мертвых лицах. Даже слуга, указавший на меня, лежал с ножом в спине, с выражением непонимания на лице, по которому долго и со вкусом били.

Меня не тошнило, не рвало, и вообще все воспринималось как просмотр какой-то хроники. Мне было все равно. Даже если бы сейчас кто-то из нападавших выскочил из-за кустов, вряд ли это хоть как-то отразилось бы на моей мимике и движениях, хотя, наверное, удивление все же было бы.

Какое-то время двигался по кругу среди всего этого ужаса как сомнамбула. Мысли даже не шевелились. Почему-то казалось, что очень важно, чтобы меня никто не увидел среди такого большого количества трупов, а то могут посадить. Сколько времени продолжался весь этот променад, не знаю. Опомнился, когда солнце находилось высоко в зените. Я стоял напротив деревенского старосты и смотрел ему в лицо. Почему? Даже не знаю, что сказать. Мне казалось, что этот человек не тот, кем он старался казаться. Были кое-какие оговорки, непонятки и нестыковки. Еще образовалась уверенность в том, что он должен каким-то образом повлиять на мою жизнь. И, наверное, самое желанное было – получить ответы на мучившие меня вопросы. Но не срослось.

Когда уже собирался уходить, заметил на пальце старосты перстень. Он был большой. Один мой друг называет такие гайками и постоянно удивляется, в чем прикол, что их носят. Но перстень мне что-то напоминал. Я такое уже где-то видел. Вот только где? Машинально потер грудь и ощутил перстень, который достался мне в наследство как представителю династии. Он открывал очень многие двери. Возможно, и от этого будет какой-то толк? Наклонился к носителю перстня и постарался снять украшение. С трудом, но получилось проделать эти манипуляции. Недолго думая, прицепил и этот перстень на цепочку – к своему символу власти. Пусть болтаются, а там видно будет.

Нужно, наверное, похоронить всех этих людей – промелькнула в голове мысль. Но, прикинув, какой котлован требуется выкопать инструментом, которого у меня нет, просто постарался выбросить мысль из головы. Да и кто занимается таким в двенадцать лет? Я не знаю.

Необходимо было проверить карманы, вдруг там нашлось бы еще что-то, необходимое для моего выживания. Снова приблизился к телу человека, старавшегося нас спасти, но пересилить себя не смог. Мне было противно проверять карманы покойников. Несколько раз попытался сделать это (ведь перстень-то снял!), но так и не смог. Холодная рука, с которой стягивал перстень, настолько явственно отпечаталась в моем сознании, что пересилить себя не смог. Плюнул на все, развернулся и пошел к Миранде, которая все также пребывала в состоянии беспамятства.

Когда проходил мимо главаря нападавших, остановился и начал его рассматривать. Что-то в нем было неправильное. Главарь не был похож на грабителя с большой дороги, о чем однозначно свидетельствовал его внешний вид. Чистая одежда говорила о том, что он не отдыхал у костра на протяжении нескольких дней. Или вы можете подсказать, где возле костра можно накрахмалить рубашку из идеально белого полотна? Или наманикюрить ногти? Как, по-вашему, должны выглядеть ногти человека, живущего в лесу? Или, по крайней мере, много ли вы знаете мужчин с идеальным маникюром? Кто же он, мой преследователь? Что было нужно от меня этим людям? Почему меня, теперь уже наследника столь огромной территории, так старательно пытались убить?

Все эти мысли проносились в моей голове, пока я рассматривал остывающее тело человека, не так давно вынесшего мне смертный приговор. Хотя, правда, он только решил чуть-чуть переломать мне руки. Что происходит в этом мире, повернутом на интригах? Куда маленькому мальчику деваться от всего этого идиотизма? У меня не было ответа на эти или иные вопросы, медленно ползущие в моей больной голове.

Через какое-то время, даже не знаю, сколько его прошло, опомнился и решил посмотреть, в каком состоянии находится Миранда. Небо затянули облака, через которые солнечный свет почти не пробивался. Стало сумрачно, начал потихоньку моросить мелкий и противный дождик. Даже не дождик, а так, нечто большее, чем туман, но еще не дождь. В моих краях это состояние погоды называли мрякой.

И сколько еще Миранда будет лежать без сознания? Этот вопрос посетил меня после того, как я подошел к телу девчонки. В голове выплыла подсказка – не менее шести часов. Что делать столько времени в обществе трупов? Б-р-р. Не хотелось оставаться здесь. Не хотелось видеть все это. Но и бросить Миранду, а самому уйти куда глаза глядят – тоже не светило. Что может быть проще, чем взять этот веник в тапках (имею в виду вес малявки) и понести куда необходимо? Но это не проблема для взрослого человека, а как быть, если твой вес почти такой же? Вы пробовали переносить безжизненное тело человека своей комплекции? В принципе это возможно, если он помогает вам, фиксируя свое тело, в смысле держась за вас и не болтаясь, подобно сосиске. А теперь представьте подростка двенадцати лет, тянущего два больших пятнадцатилитровых ведра с водой! Это просто бред!

Но как-то необходимо рвать отсюда когти. А вдруг здесь хищники? А вдруг они учуют запах крови, или на что они там сбегаются? Что я смогу им противопоставить? Но как транспортировать своего единственного оставшегося в живых спутника? После некоторого раздумья остановился на волокушах. По-моему, так называлось такое приспособление. А если и не так – то какая мне разница? Это была ветка, на которую набросал несколько одежек, а сверху затащил тело малявки. Еще о чем не забыл, это о продуктах питания и фляге с водой. Как говорится, война войной…

Сколько сил положил на транспортировку своей спутницы, мне даже страшно вспоминать. Самое обидное, притом до слез, было в том, что я умудрился ободрать все руки о сделанное мной транспортное средство. Еще добивало то, что, потратив несколько часов, так и не уехал далеко от места лесного побоища. Когда силы закончились, просто упал на ветку, которую тащил, и горько заплакал. Вернее было бы сказать, что зарыдал взахлеб.

– Думаю, теперь можно включать мозги, – прозвучал мужской голос.

Я перепугался до одури. Меня просто подбросило. Огляделся вокруг и никого не заметил. Стало совсем не по себе.

– Ты… Ты кто, – еле просипел непослушными губами.

– Молодой человек, я прекрасно понимаю, что ситуация очень даже стрессовая, но не до такой же степени.

И тут меня прорвало. Я понял, что это был голос моего виртуального друга. Был смех, были слезы, была истерика, а потом было последнее китайское предупреждение, что если не успокоюсь, то меня успокоят. Больно. Решил поверить на слово и не проверять на своей шкуре черствость и изуверство искусственного разума. Знаю точно – этот могло так успокоить, что потом долго пришлось бы приходить в себя. Успокоиться получилось с трудом, но в конце концов получилось.

– Тебе не надоело еще работать руками? – прозвучал провокационно-риторический вопрос. – Может, работать головой будет полегче?

Попытался сообразить, как можно тянуть свою подругу, используя голову. Выходило смешно. Вспомнились индийские рикши, или как их там, люди, которые надевали ярмо на шею и таким образом тянули тележку с грузом. Разряд из наручей прочистил мозги очень быстро.

– Что ты делаешь, изверг? – только и смог прошипеть на такое надругательство над моим телом.

– Напоминаю, что головой можно не только грузы таскать, но еще и думать. Согласен?

В тоне говорившего не слышалось и капли ерничества или сарказма. Он был предельно сух и строг.

– Вы сейчас находитесь в ситуации, опасной для жизни. Не известно, будет ли погоня? Как выжить в лесу без людей? Есть ли здесь хищники? И это только некоторые из вопросов. Кроме того, ребром стоит вопрос управления этим анклавом разумных. Допустить мятеж и выпустить власть из своих рук немыслимо!

– Да в гробу в белых тапочках я видел эту власть. Пусть они ею подавятся.

Моей обиде на белый свет не было предела. Жил как нормальный человек, никого не трогал, никому не мешал. И тут – получай, фашист, гранату. Оно мне надо?

– Тебе нет, – ответил на незаданный вопрос Профессор. – Но от того, кто окажется у власти и как он станет править, зависит жизнь многих людей. И еще один аргумент – ты будущий правитель высшего ранга в этих землях. Поэтому должен научиться не только принимать решения, но и расхлебывать последствия принятых. На этом дискуссия закончена. Если заикнешься о том, что тебя это не интересует, – получишь разряд.

Мне оставалось только промолчать.

– Итак, что придумал? – прозвучал голос вредного учителя.

Нервы сдали, и потому выдал ему самое бредовое, что только можно было придумать:

– Котят нужно запрячь в волокушу! Пусть тянут!

Некоторое время стояла тишина. Мне стало страшно, что сейчас будут вставлять мозги, но Проф хмыкнул и заявил, что решение очень нестандартное, но стоит попробовать.

– И как же это сделать?

Вы себе можете представить маленьких котят, запряженных в детские сани? Нет, представить я, конечно, могу, но это же идиотизм.

– Как же их запрячь? – повторил свой вопрос.

– Так дай им команду на исполнение, – пробурчал Иска голосом чем-то очень занятого человека.

И как же правильно командовать этими мелкими? Хотя…

– Так, Мурзики, – все же решился я, – двое ухватили эту ветку и потащили.

Выскочили двое котят, ухватили зубами ветку и потащили. У меня глаза полезли на лоб. Они ее тащили, как мелкий тузик таскает по двору веник.

– Стоять, – практически заорал им вслед.

Эти двое мелких вредителей остановились и стали смотреть на меня невинными глазками. Они, в смысле глаза, просто кричали, что они не виноваты, это все он.

Итак, силы у них хоть отбавляй, а энтузиазма как у солдата, которому поручили красить траву, и он показывает свое рвение таким образом, чтобы к нему больше не обращались с подобными просьбами. Подошел к ним поближе, присел и попросил:

– Ребята, мне нужна ваша помощь.

Понимаю, что разговор с кошаками, да еще и с искусственными, это бред из театра абсурда, но решил, что лучше стать им, если это возможно, другом, а не начальником.

– На ветке, которую вы с таким рвением тащили, лежит моя подруга. Ей очень плохо, а у меня нет больше сил ее тащить. Помогите, пожалуйста.

Они переглянулись, синхронно кивнули своими милыми мордашками, снова уцепились за ветку, и карета «скорой помощи» потихоньку двинулась в путь.

Вот только было непонятно, куда он нас выведет?

Мне стоило задаться вопросом, куда мы движемся, но почему-то думать об этом не хотелось. Движение продолжалось долго, бесконечно долго. Я шел, шел, шел. Вокруг все было серым и безрадостным, время, казалось, тянулось как кисель. Навалилось такое состояние, как будто бы меня накормили довольно сильными транквилизаторами. Нервная система перешла в состояние полной отключки. Все происходящее вокруг стало совсем не интересным. Потом были корень, непонятно откуда взявшийся под ногами, падение и темнота.

Очнулся (или все-таки проснулся?) от того, что меня подбрасывало. Никак не мог врубиться, что происходит. Голова соображала очень плохо, вернее, совсем не соображала. Меня трясло так, что, казалось, мозгам стало мало места в черепной коробке. Никак не мог сообразить, что же мне не дает спокойно умереть. Может быть, я ошибаюсь, но очень похоже на депрессивное состояние. Кое-как удалось сконцентрироваться на том, что находилось передо мною. Этим оказалась Миранда. Она пробовала привести меня в чувство, но было видно, что данная задача ей не под силу.

Невзирая на внешний раздражитель, начал потихоньку отключаться. Трясти перестало. «Наконец-то мне дали спокойствие», – подумалось тогда. «Теперь я могу поспать!» – всплыла фраза одного мультяшного героя, успешно завершившего считать слоников, но все произошло практически так же, как и в мультике. Его разбудили на самом интересном месте. Вот только будили его нежно, а мне, к моему величайшему ужасу, просто зарядили в ухо. Реальность вернулась молниеносно. Мозги заработали как ненормальные. В смысле в ускоренном режиме и с максимальной отдачей.

Когда в глазах прояснилось, увидел довольно интересную картину. Миранда стояла в одном сапожке, а другой держала в руках. На мой удивленный вопрос, что с ней такое, мне пояснили в самых красочных выражениях, какой я плохой человек. Еще предупредили, что, если начну отключаться, процедуру повторят.

Решил лишний раз не нарываться. Поэтому постарался взять себя в руки. Мы поужинали теми запасами, которые додумался прихватить с собой. В ответ на приставания Миранды с расспросами рассказал сильно урезанную версию происшедшего. Ну не хотелось мне снова вспоминать все подробности тех ужасных событий. Не знаю, как герои рассказов с таким спокойствием относятся к куче трупов, но меня они приводят в состояние неадеквата. С детства не люблю такие вот боевики и насилие.

Ночь мы провели на природе. Грелись, прижимаясь друг к другу и закутавшись во все, что было в хозяйстве. Выспаться не удалось. Зуб на зуб не попадал. Поэтому пробуждение, если можно так назвать утренний подъем, прошло плохо. Мы пожевали остатки того, что оставалось в мешках. Даже не представлял, сколько могут съесть двое детей в состоянии шока, а выели мы из мешочков прилично. После этого направились дальше, в никуда.

Глава 22

Уже два дня наш небольшой караван продвигался через лес в направлении, нашептанном звездами. Куда мы шли, было неизвестно, почему – непонятно. Все это время количество моих нервных клеток стремительно уменьшалось. Они просто умирали от стрессовой ситуации. До попадания в этот мир я был уверен в психологической устойчивости своего организма. Пребывание в теле малолетнего герцога очень даже пошатнуло уверенность в этом. Появились ли в шевелюре седые волосы? Не знаю. Тяжело определить данный факт, если предмет исследования довольно-таки грязный. Но почему-то казалось, что это утверждение недалеко от истины.

Наш караван, как я называл его про себя, состоял из двух человек и семерых котят. Вторым человеком, как, кажется, вы догадываетесь, была Миранда. Эта несносная девчонка проделала мне довольно большую дыру в мозгах. В переносном смысле слова, понятно. Происшедшее с нами не оставило ее равнодушной. Мало того, девочка стала очень нервной. Вы можете себе представить, что вас сопровождает особь женского пола, которая постоянно всхлипывает, утирает слезы или заходится в истерике? Мне было не по себе от такого общества. Да и самому было не легче. Представьте, что на ваших глазах положили кучу народа. Понятно, что там были и плохие ребята, но факт того, что их убили на моих глазах, забываться не хотел.

Еще где-то вокруг носилась семерка бо́рзых. Хотя, возможно, и не носились, но в поле зрения их не было. Впрочем, на нас никто не нападал, возможно, в этом была и их заслуга. Также это зверье занималось поставками провианта. Представить, как эта мелюзга тянет кролика к нашему костерку, думаю, будет нетяжело. Одна только проблема: костерка не было, так как разводить его было нечем. Спичек найти не удалось. Так что котята тащили нам не мясо, а ягоды. Шествие котенка с веточкой во рту выглядело забавно, а вот срез на веточке смотрелся идеально.

Куда мы направлялись? Не знаю. Хотя направление выбирал я, просто тыкая пальцем, как говорят, в небо, но почему и зачем, не знаю. Мне просто хотелось уйти подальше от того места, где произошло побоище, а возвращаться назад боялся. Было очень жалко людей, которые отдали за меня свои жизни. Еще было жалко себя, попавшего в этот мир и нарвавшегося по полной программе. О Миранде, которая находилась в состоянии шока или аффекта, или как там это зовется у умных людей, вообще молчу.

Почему пошел в этом направлении? Почему не возвратился назад? Почему, почему, почему? Сколько таких вопросов лезло в мою голову, вряд ли можно посчитать. И ответы были банальными, но от этого не менее болезненными. Куда идти? Дороги я не запомнил. В лесу ориентироваться не умел.

– Кевин, я больше не могу, – послышалось за спиной.

Обернувшись, увидел, как девчонка прислонилась к стволу довольно толстого дерева и потихоньку сползла по нему в сидячее положение. Она ничего не просила, не упрекала, ничего не доказывала, но стала похожа на привидение самой себя. Когда смотрел на нее, становилось не по себе. Нужно было что-то делать. Нужно что-то делать. Вот только что?

Подошел к дереву, растущему напротив сидящей подруги, и тоже сел. Прислонился к стволу, прикрыл глаза, попытался расслабиться, и воспоминания снова хлынули потоком.

…Нападение на нашу группу, быстренько убегающую от замка. Требование отдать кольца. Угроза покалечить меня любимого. Инициализация охранной системы Древних и смерть нападавших. После этого был шок, от которого пришлось отходить несколько часов. Скажем так, смерть такого количества разумных была очень неприятна. Состояние оказалось шоковым.

– Носитель на грани нервного срыва, – прозвучал в голове голос. – Требуется немедленное вмешательство.

Свет потух, и сознание кануло в спасительное небытие.

Приходил в себя тяжело и долго. Иногда бывало такое, что уже вроде очнулся, но тут же наступала новая отключка. И только на пределе восприятия ощущалась какая-то неправильность происходящего. Снились какие-то глюки о том, что у меня сейчас тело мелкого шкета с большим титулом. Мне это казалось глупостью, которая мешает спать, и я пытался отделаться от этого наваждения.

Очнулся резко, каким-то рывком, что ли. Поднялся на кровати и сел. Стоп! Это была не кровать, а какая-то широкая лавка. Полутемное помещение, в которое с трудом пробивался свет. Закопченный потолок, который, как и стены, оказался сложен из бревен, притом очень-очень старых. Большая кровать в углу. На кровати перина. Очень толстая перина. Одно окно – малюсенькое и тусклое. Двери массивные, очень. Они были открыты. На улице звучали голоса. На автомате поднялся и поплелся на улицу, к голосам.

Перед домиком сидели двое. В одной из сидящих с трудом узнал Миранду. Почему с трудом? Так изображение в глазах то двоилось, то троилось и все время расплывалось. Сфокусироваться получалось очень плохо. Да и одежда была другой, какой-то сельско-бабской.

Увидев, что я очнулся, девчонка рванула в мою сторону и бросилась на шею. Таким проявлением эмоций меня буквально подрубило, притом в прямом смысле слова. Устоять на ногах, да еще с таким грузом, у меня не вышло, и уже через несколько секунд пятая точка соприкоснулась с полом.

– Кевин! Ты живой! Ты не помер! Я так переживала! Я думала, ты умрешь! Как ты мог так поступить со мной…

Этот звуковой ряд звучал несколько минут. Потом были слезы, всхлипывания и упреки. После всего этого меня потянули за стол. За столом сидела женщина средних лет. Не молодая, но и не старая, хотя взгляд… Такой взгляд был у моей прабабушки. Спокойный, сочувствующий, уставший, немного насмешливый и добрый.

– Это Марра, она здесь живет. Она нашла нас, когда ты упал в обморок, и забрала к себе. Ты был очень плох, и мы думали, что ты можешь умереть. Я так переживала! Как ты мог?!

И снова начались упреки и наезды, но уже в меньшем количестве, чем было до этого. Хозяйка же смотрела на происходящее и грустно улыбалась. За все время представления она не произнесла ни слова, только смотрела, вздыхала и улыбалась уголками глаз.

– И как самочувствие вашего сиятельства? – спросила приятным грудным голосом.

Откуда она знала о том, что я герцог? Этот вопрос, наверное, не только пронесся в голове, но и отразился на лице. Хозяйка улыбнулась немного шире.

– Мы просто много говорили с вашей невестой, – сказала она.

Тогда все понятно. Все секреты, которые можно было разболтать, Миранда разболтала.

– Не дождетесь! – ответил по привычке.

Что еще можно ответить на вопрос коренного американца? Это только они вместо пожелания доброго утра уточняют, насколько плохо сейчас собеседнику.

Глаза собеседницы даже немного увеличились в размерах, настолько большим было ее удивление ответом.

– Наверное, уже лучше, чем было вчера, – постарался исправить положение.

– А как ты смотришь на то, чтобы немного подкрепить свои силы вкусной едой?

Стало заметно, что данный вопрос сформулировали столь вычурно для того, чтобы скрыть растерянность. Наверняка от такой малявки ожидали совсем другого ответа. Так как силы были на исходе, просто кивнул, соглашаясь. Да и в таком состоянии я был готов на все, что угодно, лишь бы меня не доставали.

Вдруг меня как молнией ударило. Котята! В смысле система защиты. Где они? Вопрос немедленно адресовал Миранде, на что она только пожала плечиками. Мол, давно их не видела. Ну и где их черти носят? Не успел задать себе этот вопрос, как всплыла подсказочка следующего содержания: «Позвать не пробовал?»

Ну и как правильно звать роботов? Как это делают все нормальные люди? Да и как это выглядит со стороны? Ответов у меня не было.

«А ты попробуй!» – выплыло следующее сообщение. Прям аська какая-то. Не иначе.

– Кис, кис, кис… – тихонько озвучил заученную с детства формулу призыва домашних котов.

Идиотизм, конечно, но, как ни странно, сработало. Прибежал один котенок и внимательно уставился на меня. В его взгляде читался немой вопрос: «Хозяин, ты что, больной на всю голову?» Или этот вопрос прозвучал в моей голове?

«А ты громче позови, и остальные прибегут!» – всплыло очередное сообщение.

Блин! Да эта железяка просто издевается!

– О! Да мы уже начинаем соображать! Неплохо! Неплохо! – Это был уже голос Профессора.

Внутри начала закипать ярость. И тут я слетел со скамейки, как от сильного удара. На меня выскочил пушистый предатель, он-то и сбил меня с лавочки, подошел к моему лицу и лизнул меня в нос.

– Не понял, – прошипел в морду этого мелкого наглеца.

Ответ пришел от виртуального наставника.

– Еще раз начнешь выжигать себе мозги злостью – вырублю на неделю.

– Так ты же говорил, что отключать твоего владельца запрещено! Или нет? – огрызнулся, успокаиваясь.

– Так это же в лечебных целях, – ухмыльнулся он. – А здоровье пациента – святое.

И откуда в нем столько ехидства? Придавил бы гада.

– Могу познакомить с кладезем сарказма и язвительности. Хочешь?

– Мне почему-то кажется, что тыкать носом будут в зеркало. Или я не прав?

– Вы настолько догадливы, хозяин. – Это прозвучало прям-таки заискивающе.

– Ладно. Проехали, – буркнул в ответ и начал подниматься.

В это время гостеприимная хозяйка накрыла на стол. Блюд было немного, но рефлекс собачки Павлова никто не отменял. Слюну еле успевал глотать, а в животе кишки заиграли не просто марш, а целую симфонию. По крайней мере, так мне тогда показалось. И звучало это настолько громко, что захихикала даже Миранда, сидевшая на лавочке с противоположной стороны стола.

Когда мои загребущие ручки на автомате потянулись к зажаренной курочке, а она выглядела очень аппетитно, я тут же получил в них чашку с бульоном. Вероятно, мой вид был настолько обиженным на весь белый свет, что засмеялись обе женщины, и большая, и маленькая. Курочка мне в тот раз так и не досталась, как сообщили, не дали мне ее ради моей же пользы.

Мы попивали чай из местной флоры, когда из леса вышло животное. Сразу рассмотреть его не удалось. Заметив мой заинтересованный взгляд, наша гостеприимная хозяйка оглянулась, увидела животинку и сообщила, что это ее Барсик вернулся. Когда он подошел поближе, моя челюсть стукнулась о стол. Вы когда-нибудь видели кота размером с волкодава? И я не видел, но то, что произошло потом, совсем меня подкосило.

– Ого! – воскликнул Профессор. – И что же здесь делает охранная система типа «Телохранитель универсальный»?

– Где? – решил уточнить я.

Начал озираться вокруг, разыскивая этого монстра, но на глаза ничего такого не попадалось.

– Да где же?

– Так перед тобой сидит, – ответствовал Профессор.

– В смысле этот котяра?

Моему удивлению не было предела. Честно скажу, не ожидал встретить здесь ничего такого высокотехнологического, если можно так сказать о коте.

– Попробуй обратиться к нему, – очень серьезным голосом потребовал мой виртуальный нравоучитель.

– Как? – удивился я.

– Да хоть и кис-кис позови, – огрызнулся он.

Не знаю, то ли голова плохо соображала, то ли еще по какой-то причине, но я позвал кису так, как мне посоветовал мой виртуальный наставник. Ужас на лице женщины был нарисован большими буквами. Или правильнее говорить, написан? Интересно, чего она так перепугалась? Вроде котяра спокойный?

– И что это за мелочь здесь обзывается? – прозвучал голос неизвестного в голове.

Голос можно было бы охарактеризовать как баритон, если бы он звучал в реале. Но на его тембр внимание обратил в последнюю очередь. Почему-то стало очень досадно, что все подряд так и норовят обидеть меня, маленького. Не понимаю, почему вел себя как какой-то сопляк? Может, это влияние молодого тела и его гормонов на психику? Нужно будет обдумать этот вопрос.

Пока в голове проносились мысли, этот почти тигр подошел вплотную ко мне и начал принюхиваться.

– А по мозгам за мелочь получить не боишься? – мысленно спросил этого переростка.

Для придания большего веса своим словам сжал правую руку в кулак и подсунул под нос этому умнику. Смотрелось, конечно, смешно, как теперь понимаю, но тогда было логично, с моей точки зрения. Животинка упала на пятую точку, и в голове прозвучал вопрос, в котором слышались и удивление, и радость, и страх, и еще целая куча эмоций.

– Хозяин?

Как я воспринял весь этот букет эмоций, не знаю. Но как-то почувствовал.

– А ты кого ожидал увидеть, котяра?

Это, конечно, была наглость, но я же говорил, что был тогда больным на всю голову!

Где-то с минуту в эфире стояла тишина. Представитель кошачьих в упор смотрел на меня, не мигая, хозяйка, приютившая нас, была на грани обморока, а Миранда только и делала, что переводила взгляд на каждого из нас по очереди.

– Чем докажешь свое право приказывать? – спросил этот тигруля. И, на секунду запнувшись, добавил: – Хозяин.

Ну и чем доказать свое право? На просьбу подсказать Профессор ехидным голосом порекомендовал подумать головой, а не совать кулаки под нос столь опасным существам.

Кулак под нос… А если?..

Медленно начал закатывать рукава моей рубашки. Пока проделывал это нехитрое действие, услышал очень тихий голос женщины:

– Барсик… Не надо… Это же только дети… Пожалуйста…

– А чего она так боится? – спросил у Барсика.

Он оскалился, показывая свои зубки. Это он улыбнулся или как?

– Да была здесь парочка шибко умных. Хотели хозяевами пристроиться. Пришлось им оторвать головы.

Выслушав это сообщение пушистого убийцы, внутренне содрогнулся, но решил, что если остановлюсь, то пополню список безголовых. Выдохнул и поднял обе руки со сжатыми кулаками так, чтобы было видно наручи.

– Аргумент номер один устроит? – спросил у пушистика.

Тот внимательно осмотрел наручи, даже лизнул один из них.

– Устроит. А если это номер один, то есть и номер два, я так понимаю?

– Есть, – не стал выкаблучиваться я. – Позвать?

Котяра моментально встрепенулся, принял боевую стойку, выгнул спину и начал оглядываться по сторонам. Никого не увидел и ответил, но как-то неуверенно:

– Позови.

– Кис, кис, кис… – довольно-таки громко позвал свою длиннохвостую мелюзгу.

Непонятно откуда мне в руки прыгнул котенок. Это был тот, который свалил меня перед столь интересным разговором. И где он только так ловко прятался? Пушистик внимательно посмотрел на меня, только лапой не махнул на такого хозяина, который не умеет общаться со столь высокоинтеллектуальными существами. После этого повернулся к Барсику и… подмигнул большому брату.

– Хороший аргумент, – признал тот.

После этого поднялся на все четыре лапы и прямо-таки торжественно сообщил, что система «Телохранитель универсальный» переходит в мое полное подчинение и приступает к выполнению своих непосредственных обязанностей. А также просит открыть прямой канал доступа к Искину правителя.

– К кому? – не понял вопроса.

– Ко мне, – пробурчал Профессор.

– Так ты же мне говорил… Вот же железяка. Мы с тобой еще побеседуем на эту тему. Зачем ему прямой канал доступа? – переспросил у моего виртуального обманщика, немного успокоившись.

– Он в критических ситуациях может использовать мои вычислительные мощности для увеличения своих возможностей.

– Тогда давай. Жизнь мне очень дорога, особенно моя. И еще, – уже обращаясь к этому телохранителю, попросил: – Присматривай и за Мирандой.

– Принято, – отозвался он.

После этих слов у меня сердце вышло из пяток. Только теперь обратил внимание на то, что все время нашего разговора с большой котярой я даже дышал через раз. Протянул руку и почесал этого красавца между ушами. Когда он начал мурчать, мне стало совсем хорошо. Вот только моя мелкая животинка, кажется, совсем приревновала. Она хмыкнула и исчезла в неизвестном направлении.

– Вы живы… Всевышний… Спасибо тебе… – Это хозяйка лесной фазенды шептала про себя как молитву.

– А что, я должен был умереть? – поинтересовался у нее. – Я вроде не собирался. У вас тут так вкусно кормят.

– Барсик… Он никому не позволял так с собой обращаться. А вы…

– Так это он был злым, пока хозяина не было, а теперь он будет белым и пушистым.

На мою реплику громила хмыкнул, развернулся и пошел по своим кошачьим делам.

– Хозяина?! – чуть не упала со стула Марра.

– Ну да. А разве вас не предупредили, что я его хозяин? – Меня опять куда-то не туда понесло.

– Милорд! – вскричала женщина, упав на колени. – Вы вернулись!

Знаете, никогда не понимал людей, берущих на веру высказывания первого встречного. Им что, никогда в голову не приходило, что их могут банально надуть? А здесь вообще получился полный аут! Никогда не злоупотреблял доверчивостью людей и не допускал, чтобы так поступали другие, по крайней мере, в моем присутствии.

– А вы уверены, что я именно тот, за кого вы меня принимаете? – осторожно поинтересовался у женщины. – Вдруг я самозванец?

– Это невозможно! – уверенно заявила она. – Вы – князь!

Ну вот, не успел привыкнуть к герцогскому титулу, как уже записали в князья. Как меня все это начинало доставать! Теперь будут пытаться убить с удвоенным энтузиазмом, что ли?

– Какие у вас имеются доказательства того, что я князь? – решил выяснить хотя бы для себя.

С какой стати мне нужно лезть еще и на трон князя? Ну их всех.

– Я думаю, дедушка ответит на все ваши вопросы, ваша светлость. Я позову его.

Говоря это, женщина уже практически бежала. Ну да ладно, поговорим еще с одним дедушкой.

Глава 23

Решение о встрече с дедушкой Марры оказалось спонтанным. Был уверен в том, что если решение принято, то и выполнять его нужно безотлагательно. Но действительность меня разочаровала. Женщина побежала сообщить своему дедуле о моей персоне и пообещала уведомить меня, когда тот будет готов. Пока же мне предписывалось отдыхать и хорошо питаться. Оставалось только предаваться релаксации на природе.

Где была моя мелкая спутница? Не могу сказать с уверенностью, ибо она постоянно куда-то исчезала из поля моего зрения. Хотя возможно, это я очень долго сидел на одном месте, а не носился как полоумный. Раз есть время, не мешало бы проанализировать свою жизнь и посмотреть на себя со стороны. Потому что, рассматривая свои поступки и мысли, мы, человеки, часто очень страдаем от неточности оценки. Другие зачастую выглядят хуже, чем они есть, а о себе кто скажет плохо? Хотя есть и такие – максималисты по природе, но большинство – для себя адвокаты, а для других прокуроры. И сколько из-за этого в жизни происходит проблем?

А подумать было над чем. Сколько я уже находился в этом негостеприимном для меня мире? Как-то даже не считал. Вероятно, для меня это являлось совсем не важным. Или меня так захватили события, что на все остальное времени не осталось? Даже для того, чтобы проанализировать, как мне жить, и то его не имелось. Это называется – рутина засосала. А еще звездная болезнь прихватила. Ну как же – сын герцога! Это вам не заморыш какой-то, а очень даже большая шишка. А когда родитель умер? Прямо-таки стал звездой мирового масштаба, хотя реально сам – ноль без палочки.

Мои прогрессорские замашки начали переть изо всех щелей. Вот что значит не те книжки читать. Имею в виду те самые, в которых описывается, как главный герой, попаданец, благодаря своим знаниям становится круче всех и облагораживает мир новыми технологиями. Меня понесло в ту же сторону. Начал умничать, не разобравшись до конца в том, как устроен этот мир и чем здесь дышат люди. Решил облагодетельствовать всех, хотя и знал, что благими намерениями выстлан путь в одном конкретном направлении. Да и кто сказал, что мой взгляд на то, как должны жить люди в этом герцогстве, единственно правильный?

Кроме того, мне досталось довольно-таки интересное место в этой системе. Не нужно выкручиваться, вылезая из низов. Вот интересно, как бы относился к герцогской власти, если бы был холопом местного пошиба? Да, мне власть не нравится потому, что понимаю: власть – это ответственность и адскийтруд, а не плюшки с булочками. Как только человек становится у руля, он должен перестать принадлежать себе и думать о себе. Эгоизм, да и эгоцентризм очень мешают думать о тех, кто на тебя надеется. Кроме того, принимать решения, особенно если они не выгодны тебе самому, но выгодны другим, тоже занятие не из легких.

На ум пришли мои шапкозакидательские высказывания о том, что мне титул герцога не нужен. Пусть этим занимается кто-то другой. А соображалка не подсказала, что для того, чтобы этот другой стал легитимной властью, предыдущая власть должна скоропостижно скончаться, желательно оставив достаточно доказательств своей скоропостижной и безвременной кончины. Хм… возможно, ребята, догнавшие нас в лесу, как раз и собирались обеспечить легитимность новой власти? И где гарантия, что завтра не придут другие, не станут более удачливыми?

Если вспомнить работу, на которой вкалывал до попадания сюда, то что мне помогало добиваться поставленных целей? Что помогало расти, например, интеллектуально или профессионально? Во-первых, это наличие проблемы, а во-вторых, это цель, которую ставил перед собой. И чем крупнее были проблема и цель, тем большего удавалось добиться. Почему же здесь раскис? Что мешало проанализировать ситуацию и принять адекватные меры? Видел несколько причин. Это и большие изменения, происшедшие в жизни, и поток новой информации, который не дал перестроиться, и невозможность взять тайм-аут для анализа. Самое же плохое в моей ситуации – это тело, в котором находился и которое влияло на рефлекторном уровне на мои поступки и суждения. Вероятно, гормональные или еще какие-то всплески сказывались на деятельности и мышлении. Как ни крути, а человек думает с помощью химических реакций, а не электрических, как муха, например. Так что в дальнейшем нужно будет принимать это во внимание.

Вот в таких размышлениях прошла пара дней. Ничего не менялось в порядке моего проживания в лесном санатории. Еда, сон, релаксация – эти процедуры чередовались как по расписанию. Мозги стали на место, нервы успокоились, жизнь наладилась. Мне нравилось такое времяпрепровождение. Хотя прекрасно понимал, что больше недели такого не выдержу и нужно будет снова впрягаться в какую-нибудь работу.

Все же главный вопрос остался нерешенным. Зачем оно мне нужно, в смысле герцогство и все проблемы, появившиеся в придачу? Ответа на данный вопрос пока у меня не имелось. Хотя, как рабочий вариант, возьмем за утверждение, что хотелось прожить нескучную жизнь. Лучше я буду жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Может, звучит довольно-таки банально, но пока это единственный аргумент, который, вероятно, заставит меня что-то делать, а не сидеть сложа руки.

Вечером третьего дня наша гостеприимная хозяйка сообщила, что завтра утром пойдем к ее дедуле. После этого всю ночь не мог уснуть. Находился в состоянии какой-то эйфории. Все-таки тело влияло на меня, нужно помнить об этом постоянно. Утром проснулся, правильнее сказать, поднялся конкретно не выспавшимся. Потому что если и спал, то буквально пару часов перед рассветом. Мы позавтракали и отправились в путь. Отправились втроем, я, Марра и… Барсик. Да, да. Миранда осталась в избушке под присмотром парочки котят. Я в принципе не сильно настаивал на том, чтобы она шла с нами, здесь места тихие, пусть посидит дома. Кот-телохранитель бежал у ноги как отлично выдрессированная собака.

– А успеешь отреагировать, если нападут внезапно? – поинтересовался у котяры.

Тот хмыкнул и сообщил, что в дальнюю разведку отправлено трое мелких. Двое постоянно патрулируют периметр на предмет враждебных объектов. Так что о вероятном нападении ему будет известно километров за пять.

– И как ты с ними разговариваешь? Они ведь постоянно молчат? – спросил его.

Вместо ответа на меня посмотрели как на мелкого идиота, о чем-то подумали и решили, что не совсем потерянный, потому и ответили:

– А я с ними не говорю. Я им отдаю команды, а они их выполняют. А говорить они начнут немного позже. Они еще маленькие. Их искины не успевают обрабатывать весь поток информации. После того же как они подрастут, их поведение станет более интеллектуальным.

Вот такую тираду услышал от ученого кота. Осталось только подарить ему монокль, найти дуб с цепью и заставить наматывать круги по и против часовой стрелки.

Шли мы часов пять. Естественно, с привалами и отдыхом. Никто меня не подгонял, поэтому прогулка понравилась, тем более что все припасы тащил на себе Барсик и не пришлось выступать в роли вьючного животного. Окружавший лес был лиственным. В нем доминировали такие деревья, как дубы. Нет, их оказалось немного среди остальных, но на пути постоянно попадались поляны, в центре которых росли эти великаны. Пели птички, где-то вдали похрюкивали свиньи, наверное, дикие, да и все остальное было как в нормальном лесу. Когда среди деревьев показалось строение, похожее на небольшой замок, стало очень интересно. Даже правильнее сказать, что я был заинтригован! Почему? Как бы выразиться понятнее… Вот представьте, вы выходите на поляну из леса и видите здание высотой метров в двадцать. Впечатляет, не правда ли? Но! Весь прикол в том, что его стало видно буквально за пару метров до выхода на поляну. До этого не было ни одного, даже малюсенького намека на то, что здесь водятся такие строения.

Огляделся вокруг и никого не увидел. Ни одной живой души, хотя здание и окрестности имели жилой вид. Только пожал плечами и направился за своей провожатой к центральному входу.

Посмотреть тут имелось на что. Стены, сложенные из очень больших камней. Видно было, что их положили достаточно давно. Об этом говорил мох, который успел прорасти на довольно большой площади стен, и их цвет, указывавший, что камни мокнут, вероятно, даже не одно столетие. Мое внимание привлекли окна. Чем-то они казались неправильными. Вот только чем? Они были очень большими. Очень большими… и застекленными. А еще стекла оказались сплошными. Что здесь такого? Ничего, кроме их высоты. А она насчитывала метров пять, если не больше. Вы себе можете представить лист стекла с размерами два метра в ширину и пять в высоту? И главное, в невысокоразвитом мире! Хотя… если вспомнить гномов с их машинкой…

Двери, превосходившие окна по ширине раза в два и примерно такой же высоты, открылись без единого звука. За ними тоже никого не было. Хотя правильнее сказать, что двери открылись сами. Так как моя сопровождающая не удивилась происходящему, решил поступать так же. Сделал морду лица кирпичом и последовал за ней. Интересно, а как я с такой физиономией смотрелся со стороны?

Перед тем как попасть в очень большой зал, мы прошли несколько помещений. Марра попросила меня подождать, пока она сходит за дедушкой, и быстро скрылась в одной из боковых дверей. Так как просто стоять было скучно, начал рассматривать обстановку. А посмотреть было на что. Чего только стоили картины, вывешенные на одной из стен. Вряд ли вы даже можете представить, что на них было изображено. Специально не говорю, что было нарисовано, ибо в том, что над картинами работали художники, я сильно сомневался. Перед нами, вероятно, висели фотографии, притом очень высокого качества и огромного размера. На них виднелись изображения галактик, примерно такие же, какие видит Хаббл.

Самое интересное находилось в дальнем углу зала. На подставке довольно красивой резной работы находился венец. Его высота насчитывала сантиметра два с половиной – три. Металл оказался мне неизвестен, да я и не специалист в металлах. Венец был матово-белого цвета. Может, белое золото? Да какая разница. Не это главное, главное то, что он находился в сфере силового поля голубоватого цвета.

Несколько минут молча пялился на произведение высоких технологий. Ну не верю я в магию, не верю! Ее не существует! Потом шаловливые ручки потянулись взять столь круто защищенную вещь. Когда до меня дошло, что на месте ручек могут остаться одни культяпки, венец уже лежал в моих ладонях. И ничего там такого не было в этом произведении искусства. Или все же произведении высоких технологий? Да ладно, у нас такой ширпотреб на каждом углу продается, притом за копейки. Не тянет сей артефакт на произведение искусства, как ни крути. А вот на произведение китайских умельцев, выдающих свое детище за фирменную вещь, очень даже походит.

– А известно ли вам, молодой человек, что произошло с предыдущими кандидатами на место князя? Я имею в виду тех, которые попытались взять то, что вы держите в своих руках, – прозвучал у меня за спиной голос пожилого человека.

Медленно обернулся, чтобы рассмотреть того, кто так тихо приблизился ко мне со стороны спины. Дамблдора из Гарри Поттера помните? Так вот – совершенно не похож! Передо мной стоял военный. Может быть, и в отставке, но совершенно точно – военный. Выправка, жесты, одежда, да буквально все прямо-таки вопило, что передо мной офицер. Хотел сказать – солдат, но язык не повернулся обозвать так человека в возрасте. Дедом его назвать тоже не мог. Неизвестный стоял и ухмылялся.

– Даже не представляю, уважаемый… – сделал паузу, намекая, что не мешало бы представиться.

– Хранитель, ваше сиятельство. Просто Хранитель, – прозвучало в ответ.

– Уважаемый Хранитель, – принял правила игры.

Так как продолжать разговор мой собеседник не спешил, как младший в данной компании спросил:

– И что же с ними случилось, Хранитель?

Он долго смотрел мне в лицо, а потом, как бы не услышав моего вопроса, выдал:

– А похож… Очень похож… Он тоже не боялся свои шаловливые ручонки совать куда ни попадя. И тоже никакого уважения к старшим.

Притом было заметно, что это сказано не мне, а просто мысли вслух, произнесенные почти шепотом.

– На кого похож? – попытался вклиниться в громкие мысли.

– Как на кого? – удивился мой собеседник. – А тебе разве не говорили?

Что бы вы ответили на столь интересно поставленный вопрос? Мне оставалось только отрицательно покачать головой.

– Да на прадеда твоего. На него, на кого же еще?

Конечно! Ну как я сам не догадался, что только на него и могу быть похожим! Это, конечно, были мысли, и вслух я ничего такого не говорил. Оно мне нужно – расстраивать столь почтенного человека?

– А вы не ерничайте, юноша, – выдал он, глядя мне в глаза. – У меня еще не настолько почтенный возраст, как вам кажется. Триста лет – не так и много. Вот мой учитель…

У меня глаза полезли на лоб от такого сообщения.

– Триста? Вы сказали триста? – Это был не вопрос, скорее восклицание удивления.

– Ну да. Триста. А что, так плохо выгляжу?

И, не дав мне ничего сказать, продолжил извиняющимся тоном:

– Согласен! Что-то в последнее время здоровье шалит. – Притом произнесено это было на полном серьезе.

Наши пенсионеры таким голосом рассказывают друг другу, какие лекарства они принимают, чтобы поправить здоровье.

– Так что же случилось с предыдущими претендентами на княжеский венец? – постарался переключить Хранителя с вопросов здоровья.

Не люблю, когда люди начинают рассказывать, да еще и со вкусом, что, где и, главное, как у них болит.

– Посмотри под ноги, – прозвучало в ответ.

Посмотрел. Пол красивый, мраморный, но возле стойки какие-то пятна грязи. Или копоти? Присмотрелся повнимательнее, и мне стало плохо. Нет, я понимаю, что дуракам везет, но это же и от меня могло остаться только мокрое место. Вернее, сухое, но с большим количеством неотмывающейся гари.

– Так почему же вы меня не остановили? Я же мог помереть. Меня же…

Слова застряли в горле. Похоже, так называлось это состояние. На меня смотрели глаза военного, а не доброго дедушки, и в них не наблюдалось ни капли жалости.

– А свои мозги тебе зачем? Или за тридцать с лишним лет думать не научился? А если не научился, ничем помочь не могу.

– Но мне же только двенадцать! – прикинулся веником.

– И транспортное средство тебя не сбивало перед тем, как ты появился в этом мире и занял место в теле Кевина де Сента? Хватит забивать мне мозги разной ерундой.

Я просто потух. Этот человек видел меня насквозь, как рентген.

– А кто тебе сказал, что я человек? – удивился он на мои невысказанные мысли.

– Ну как же? А внучка? – вроде как озвучил логический аргумент.

– А кто тебе сказал, что она человек?

– А кто же вы тогда?

Моему удивлению не было предела!

– А вот это тебя не касается. Мы – Хранители!

Вот так, Хранители с большой буквы.

Мне стало не по себе. Постарался обо что-то опереться. Под локоть попала какая-то опора. Облокотился о нее, стоять стало легче, точно силы прибавилось. Чем больше я стоял, опираясь на столь удачно появившуюся подставку, тем больше становились глаза моего собеседника. Наконец он спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Какая забота о моем здоровье, с чего бы это?

– Полегчало… немного. А то после таких разоблачений чуть не помер от страха. Думал, сразу убьют, – ответил ему.

– А локоток правый не жжет?

Да к чему такая забота о моем здоровье?

– А ты посмотри, куда ты его сунул.

Я и посмотрел. Подумаешь, оперся на подставку с защитным полем, проблем-то. Непонимающе уставился на хозяина замка, как бы спрашивая, что тут такого?

– Просто интересно. Как бы сам смотрел на человека, опершегося на провода высоковольтной линии, в которых тысяч десять вольт?

Рука рефлекторно дернулась, точнее, попыталась, но у нее ничего не получилось. Лишь поступило сообщение от Искина, чтобы не дергался, пока он заряжается от такой прорвы халявной энергии. Исходя из его слов, я за всю свою жизнь столько не смогу выработать. Так что мне посоветовали тянуть время по максимуму, а если возможно, то и вторую руку впихнуть в эту розетку. Решил, что потом разберусь со всеми этими приколами, и последовал совету Профессора, то есть немного поменял положение и оперся о подставку обеими руками.

– Не обращайте внимания, это мелочи, – попытался тянуть время по просьбе Искина. – Мне интересно, что дальше?

– Дальше? Тебе решать.

– Так я же не герцог де Сента. Ты же сам сказал! – И когда только успел перейти на ты?

– Я же сказал, что ты очень похож на своего прадеда. Он тоже заменил одного из представителей этого невезучего семейства и довольно-таки успешно держал в герцогстве порядок. После его смерти все, сделанное им, быстро угробили. Наручи, вижу, уже у тебя – это хорошо. Главное, не перестарайся с их зарядкой. Если нужно будет, сможешь прийти и подзарядить их. Хотя не представляю, что ты станешь делать с таким количеством энергии?

Немного подумав, он добавил:

– Наверное, будет правильно, если выделю тебе двух метаморфов для охраны?

– Кого? – вырвалось у меня.

– Я же сказал – метаморфов. Так их называют в твоем мире. Есть еще иное название – оборотни.

– И в кого же они могут перекидываться?

Еще зверья, умеющего менять личины, мне не хватало для полного комплекта.

– Не перекидываться, а трансформироваться, – поправил меня Хранитель. – Притом в любое существо по твоему или их желанию.

Хозяин замка несколько секунд постоял молча, а потом сообщил:

– На этом аудиенция закончена. Перед тем как покинешь замок, венец положи на место.

Он развернулся и направился к незаметной дверце в стене.

– Подождите!

Меня как кипятком обдало. Он же может знать, как мне вернуться домой!

– У меня есть несколько вопросов!

Не успел я открыть рот, как меня прервал ответ Хранителя:

– Ты получишь ответы на свои вопросы, после того как получишь во владение венец.

– А как мне его получить? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Докажи, что ты достоин его – и он твой! – произнес Хранитель и вышел из зала.

Ну вот и получил целую кучу ответов на свои вопросы. Нутром же чувствовал, что этот тип знает их, но с трудом представлял себе, как пацан ростом метр с кепкой сможет заставить этого нечеловека отвечать на свои вопросы. По крайней мере, теперь знаю, кто может дать ответы. Еще мне сообщили, как могу получить ответы на важные для меня вопросы. И мне стало интересно, когда сделаюсь достойным, захочу ли возвращаться в свой мир, на работу клерка средней руки? Если же не смогу добиться этого, мне будет абсолютно все все равно. Одно радовало: мои предварительные планы как минимум вписывались в поставленные задачи.

Что там еще было в книгах о попаданцах, особенно о таких ключевых моментах? Им должно было подфартить, в смысле рядом должны были находиться кусты с большим роялем. И где здесь кусты? И кто или что будет роялем? Начал оглядываться по сторонам, как будто бы зелень должна была расти в углах этого зала. Флоры, естественно, не оказалось. Меня это очень расстроило. Или все же не очень? Ведь, как ни крути, а реальная жизнь сильно отличается от книжек.

Попытался почесать тыковку рукой, но не получилось. В руке был зажат венец. Посмотрел на него еще раз и спросил Профессора:

– А его здесь обязательно оставлять?

– Тебе же сказали… – пробубнил он в ответ.

Очевидно, у Профессора были какие-то свои планы на эту безделушку.

– А надеть его можно? Просто чтобы примерить? – зачем-то переспросил у своего виртуально спутника.

– А ведь может сработать! – воскликнул он через пару секунд. – Надевай! Быстро!

– Да вы рисковый, батенька, – решил я съехидничать.

Но в ответ на мою тираду меня только поторопили, ибо времени было в обрез.

Вдохнул. Не знаю, зачем задержал дыхание, и надел сие украшение на голову. Ничего не произошло. Выдохнул. Полегчало. Но потом стало интересно, чего можно ожидать о симбиоза этой железки с моей.

– Эй! Есть кто дома? – постарался мысленно обратиться к этой шапке Мономаха.

– Никого нет! Не ори, мешаешь работать. Все вопросы потом… Минуточку… Готово! Можешь снять эту красоту и положить ее на место. И топаем отсюда, пока никто ни о чем не догадался, – изрек Профессор, потирая руки.

Стоп, какие руки, что за ерунда?

– Потом, все потом. Быстро линяем отсюда.

И где он только нахватался таких словечек? Но перечить не стал. Снял с головы эту красотульку почти китайского производства, положил на подставочку и двинулся к выходу. Как ни крути, а вопросов стало больше, чем ответов. И ничего с этим не поделаешь, по меньшей мере, пока. Вздохнул, прощаясь с несбывшимися надеждами, и направился к выходу из замка. Ведь еще Соломон говорил, что долго не сбывающаяся надежда томит сердце, а у меня и так проблем набралось достаточно. Так что все надежды в сторону и переходим к планированию.

Пока Кевин топал в сторону выхода, он не видел, как ухмыльнулся Хранитель. И вопроса, заданного кому-то невидимому, не услышал. Хотя… что бы это изменило в жизни маленького мальчика, на плечи которого неизвестные доброжелатели взвалили груз ответственности, не спрашивая его желания?

На выходе меня ждали двое. Парень и девчонка лет тринадцати. Эта парочка была одета в довольно простую, но добротную одежду. Они не вертелись, как дети, не спешили в одном только им известном направлении, а стояли и смотрели в мою сторону. В их взгляде были заинтересованность да еще непонятные искорки. Может быть, именно о таких говорят, что в их глазах прыгают бесенята? Не уверен, что смогу дать правильный ответ.

Так как старшим в этой группе, хотя бы номинально, был я, решил познакомиться первым.

– Меня зовут Кевин. Сейчас работаю герцогом, здесь, недалеко, – сообщил им о себе. – А как зовут вас?

– Первый, – сообщил парень.

– Вторая, – выдала его спутница.

Ого! Прямо наследники Остапа Бендера – великие комбинаторы и партизаны. Так не пойдет, решил про себя, о чем и сообщил ребятам.

– Вам нужны нормальные имена, – подвел итог своим мыслям.

На это оба только пожали плечами, как если бы им было все равно, как их станут обзывать. Ладно, если вам это не нужно, то нужно мне.

– Буду звать вас… – И как же их обозвать, чтобы потом прилично было и сам не прикалывался от этого цирка? – Буду звать вас – Кейт и Лео, – сказал и указал рукой, кто кем будет.

Это я вспомнил героев из одного когда-то давно просмотренного фильма. Вроде бы даже и запомнить будет легко.

– Итак, идем? – спросил их.

На что эти двое просто развернулись и потопали.

– Э-э, народ, а мы разве не будем ждать Марру? Ведь еще нужно мою девушку забрать из ее избушки.

На что эти говорливые, вернее, Лео как старший, сообщил, что они в курсе и Марра с нами не идет. Все это он говорил на ходу, так что мне тоже пришлось начать двигаться в нужном направлении.

– Так, а где котяра? – спросил Профессора.

– Не котяра, а Барсик, – огрызнулся тот, появившись под ногами практически ниоткуда.

– Для тебя это так важно? – начал привычную для меня пикировку.

– Да! Это мое имя! – изрек он.

– Хорошо! – не стал с ним спорить. – Маленький котенок барса, – добавил из вредности.

Тот, приземлившись на пятую точку, чуть не отдавил мне ногу.

– Это как? – осведомился мой телохранитель.

– А ты не знал? – удивился я.

Он только завертел головой в разные стороны.

– Там, откуда я родом, есть большие кошки, которые называются барсы. Соответственно как, по-твоему, называют их котят?

Мой представитель кошачьих скис на глазах. А поскольку мне не нужен был такой мрачный тип в моей команде, я его осчастливил:

– А так как ты не котенок, а большой кот, то я и называю тебя Котярой.

Вот это завернул, аж самому аргументация понравилась! Котяре она, похоже, тоже понравилась, и он важно изрек, что если хозяин считает, что это правильно, то он будет Котярой. И, не дожидаясь ответа, рванул за двумя мелкими попутчиками.

Какое-то время топал молча, переваривая происшедшее в замке. Вопросы, вопросы, вопросы. И откуда их столько набралось? Когда же решил поспрошать Иску, меня попросили на некоторое время забыть о нем – он пока занят и ему лучше не мешать. Пришлось топать к дому Марры, разговаривая с умным человеком, то есть с собой любимым, к сожалению, всем остальным я был не интересен.

Глава 24

«Есть ли у вас план, мистер Фикс?» – так спрашивал себя герой одного мультфильма, попадая в тяжелые обстоятельства. Теперь понимаю, насколько он был прав. Вот уже несколько дней сидел и обыгрывал ситуации, которые могли произойти после моего возвращения. Для примера представьте, что я подхожу к воротам Меримора и говорю: «Добрый день, я ваш законный правитель!» – и что мне должны ответить? Как доказать, что я – это я? Ну, допустим, покажу перстень, и что дальше? Кто помешает отобрать его, а меня, как нашкодившего кутенка, где-то тихонько прикопать? А если и получится что-то доказать, как не быть марионеткой, которую из меня сделали мои «соратники»? Хотя какая марионетка, если меня просто тихонько подвинули и почти забыли. Спасибо, что хоть не прибили, дали шанс.

Вот с такими тяжелыми мыслями метался по полянке перед домом Марры и пытался найти выход из ситуации. Как и бывает в таких случаях, ничего умного в голову не приходило. Чтобы стало понятнее, в чем мое затруднение, представьте, что вам нужно доказать свое право на управление корпорацией Microsoft. Представили? И как это можно сделать? В голове было кристально чисто. Все мысли ушли на фронт.

Миранда со своим неуемным темпераментом замучила полиморфов до такого состояния, что они старались не попадаться ей на глаза. Как ни странно это звучит, но у них получалось, и довольно-таки неплохо. Меня девчонка старалась обходить стороной после того, как я сорвался и рассказал ей, чем должны заниматься маленькие девочки. Естественно, после этого пришлось узнать много нового о себе, но зато потом меня оставили в покое.

Как ни крути, а время летит очень быстро. Сколько мы уже отдыхали на природе? Неделю, две? Ну почему у меня постоянно проблемы с тем, чтобы повнимательнее относиться ко времени? И внутренний голос подсказывал, что тянуть нельзя. Нужно возвращаться, притом быстро. Решил уточнить, не Профессор ли косит под внутренний голос, но тот только отмахнулся от меня, даже не соизволил ответить на поставленный вопрос. Так. И как же это я заметил, что он отмахнулся? Ерунда какая-то.

Так как новый день только начался, решил не тянуть время и немедленно отправляться в дорогу. Куда идти? В замок или в город? «В город!» – заорала интуиция. Ну, в город так в город.

– Народ! – позвал своих товарищей по несчастью.

Почему-то язык не поворачивался назвать их друзьями или сподвижниками.

– Мы отправляемся в Меримор, – обрадовал их.

– Когда? – естественно, с этим вопросом влезла Миранда.

– Немедленно! – сообщил малявке новость, которая ее явно расстроила.

– Мне нужно собраться! – поставили меня перед фактом.

Вот интересно, все, с чем мы пришли сюда, помещалось в одной небольшой сумке, даже лишней одежды, чтобы переодеться, не имелось, а девчонке нужно было время, чтобы собраться.

– Хорошо, собирайся, – согласился с ней.

На это Лео скривился, будто съел нечто кислое.

– Когда будешь готова, догоняй! – Эти слова крикнул в спину уже начавшей убегать девчонке.

Она остановилась как вкопанная. Повернулась и удивленно спросила:

– Как догоняй? А как я вас найду?

– Тогда минута на сборы, берем с собой немного еды и пошли. Нам нечего здесь паковать.

Кейт кивнула и на полной скорости помчалась собирать нам котомку. Естественно, в одну минуту никто не уложился. Мы вышли приблизительно через полчаса. И довольно быстро потопали в сторону Меримора. Откуда знаю, что пошли в правильном направлении? Пришлось поверить на слово Котяре, заявившему, что он проведет нас самой короткой дорогой.

Около часа наш небольшой отряд с довольно приличной скоростью продвигался в направлении, которое задавал Котяра. По истечении этого времени оказалось, что самым слабым в компании оказался я. То ли мое тело еще не отошло после приключений, прилично потрепавших организм в лесу, то ли оно оказалось довольно хлипким, но скорость передвижения начала неуклонно снижаться. Когда же ко мне присоединилась Миранда, стало совсем неинтересно. С такой скоростью передвижения до Меримора мы будем добираться до новых веников.

– Так! Стоп! – не выдержал Котяра. – Меняем способ передвижения.

Кроме меня и невесты, никто даже глазом не повел на его заявление.

– Хотя я и не ездовая скотина, но верхом на мне будет быстрее, – продолжил кот. – Давайте залезайте.

Мне стало смешно. Я, конечно, знал, что на севере ездят на собаках, хоть и не в прямом смысле этого слова. Но чтобы кто-то ездил на котах, такого никогда не слышал. Да и представить это мне было сложно. Кроме всего прочего, Котяру было жалко.

– Ну, чего ждем? Быстро залезайте на спину! – рыкнул, или, правильнее сказать мяукнул, он.

Мы и полезли. Я примостился на передней половине туловища перед шеей. Мелкая разместилась за мной, не забыв пристегнуться, в смысле ухватиться за меня. Предусмотрительная, однако. И мы поехали. Скорость передвижения не скажу чтобы была очень уж большой, но находилась в пределах той, какую может развивать велосипед. Кейт и Лео бежали за нами налегке. Такое чувство, что они ничего не знали об усталости. Первое время было не очень удобно сидеть на этом транспортном средстве, но потом комфорта прибавилось. Даже появилось ощущение нормального кресла под… ну, вы поняли, под чем.

Мы ехали без остановки до самого вечера… Ага! Щас! Котяра делал остановки как минимум каждый час. Все это время он постоянно бурчал, что если его… Да он… Уж лучше… И все в таком духе. С какой интересной стороны открылись мои попутчики! Это же нужно иметь такой характер! Я же скромно помалкивал, придерживаясь принципа: лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Добирались до Меримора три дня. За то время, которое мы передвигались как партизаны по лесам и оврагам, стараясь не показываться любопытным, ничего интересного не произошло. Разве только вам будет любопытно услышать, как нам приходилось отбиваться от вампиров. Да, в этом мире тоже есть эти кровопийцы. Такие же мелкие, вредные и летают несметными тучами. Единственное, что на них оказывало хоть какое-то влияние, – это дым от костра. Но от той дряни, которую в огонь бросала Кейт, не только комары, но и мы с Мирандой чуть не скопытились. Теперь точно знаю, для счастья нужно совсем немного: чтобы не было комаров, а все остальное мелочи жизни.

В начале поездки постоянно пытался представить, как буду действовать в Мериморе, но после третьей ветки, которая очень неслабо дала по морде лица, пришлось сосредоточиться на дороге и препятствиях, не позволявших расслабиться. Поэтому, когда на горизонте показались верхушки городских строений, указав на которые Котяра заявил, что это цель нашего путешествия, никакого плана не было.

Приблизившись на расстояние километров пяти, отметил, что город принаряжен как-то уж очень празднично. Любопытство взыграло, очень хотелось узнать, что же там такое происходит.

За пару километров до ворот пришлось спешиться, так как просчитать реакцию на появление детей верхом на кошке, пардон, на коте, не представлялось возможным. В сторону города пришлось двигаться среди небольших групп, спешащих на праздник. На нас смотрели как на бомжей, которые несколько лет не догадывались о наличии воды и мыла. Согласен, вид у нас был непрезентабельный. Имею в виду себя и Миранду, так как остальные оказались одеты более-менее сносно. Котяры это не касалось, он у нас вообще красавец.

По пути удалось подслушать, о чем говорили люди, направляющиеся в город. Говорили много и о разном, но самое большое впечатление произвела на меня информация о причине праздника. Сегодня в полдень короновали (или короновался) новый правитель герцогства. То есть получалось, что меня банально сместили, сослали, чуть не убили и решили просто забыть о моем существовании? В душе начали бурлить разные чувства. Здесь были и злость, и ревность, и обида, и еще много чего, но именно этот коктейль Молотова заставил сделать то, что я вряд ли провернул бы в здравом рассудке. Власть, доставшуюся мне по наследству или по выверту судьбы, решил брать в свои руки. Одно понимал прекрасно: мое будущее зависит от того, чем закончится этот день.

Когда мы подошли к городским воротам, путь нашей компании преградили два солдата с оружием в руках. Только теперь понял, насколько мои представления о трудностях восхождения на герцогский трон были далеки от реальности. Все это время решал проблему, как доказать, что я – это я, а в действительности еще нужно было дойти до тех, кому все это нужно доказывать. Нам в красочных тонах пояснили, куда нужно отправиться от городских ворот. Как же это напоминало мое первое появление в Мериморе! Странно, что солдаты не обращали внимания на моего котика. А где он? Вот это хамелеон, уже успел замаскироваться.

Внимательно посмотрев на солдат и их наглые рожи, задал телепатический вопрос своим попутчикам: «Как будем прорываться?» – ибо об отступлении даже мыслей не было.

– Кевин, разреши мне пообщаться с ними, – первым влез Котяра.

И как у него это получалось – быть везде на первых ролях?

Хотя с трудом представлял, что может сделать кот вооруженным солдатам, так как не успел выяснить его тактико-технические характеристики, но раз он из клана телохранителей, значит, должен что-то уметь. Просто кивнул ему, мол, дерзай. Котяра поравнялся со мной и улыбнулся стражникам. Доблестная охрана начала ржать и тыкать в кота пальцами. Вдруг один из охранников замолчал и начал белеть на глазах. Потом заткнулся и его напарник. Их стал бить озноб. Сразу не врубился, чем им так не понравилась улыбка моего телохранителя из рода кошачьих, но когда взглянул на этого монстра, вернее, на его зубки, чуть сам не рванул в сторону. А причина для этого была, и притом серьезная. Да матерый волчара по сравнению с этим красавцем смотрелся просто беззубой дворнягой. Когда же сие исчадие ада зашипело, у меня чуть ноги не подломились. Охранников же как ветром сдуло. Никогда не думал, что люди могут передвигаться с такой скоростью.

Мы двинулись к центру города, где на главной площади должно было произойти решающее для меня сражение за место под солнцем. На площади было тяжело протолкнуться. Количество присутствующих очень хорошо описывает поговорка «негде яблоку упасть». Зевак постоянно прибывало. Со своими спутниками потихоньку протискивался к середине площади, где возвышался помост, предназначенный для оратора. Пока на нем никого не было, но, думаю, это ненадолго.

Пока на подиуме ничего не происходило, решил послушать, о чем говорят люди. Естественно, не забывая о цели своего визита и постепенно передвигаясь поближе к помосту. А народ говорил о многом. О козах и овцах, о соседке, купившей обновку, о красавце, приехавшем из какого-то населенного пункта, а еще о погоде, видах на урожай и прочее, прочее. В одном месте услышал шепотки об убийстве молодого герцога и еще, что его… Дальше не расслышал, ибо заметив, что я прислушиваюсь к их разговору, эти конспираторы быстро сделали ноги.

Проталкиваться к центру становилось все труднее и труднее. Потом толпа стала настолько плотной, что моих сил для дальнейшего передвижения оказалось совсем недостаточно. Что же делать дальше? Как добраться до сцены, где планируется основное действо? На выручку пришел Лео. Он отправил меня себе за спину и как ледокол двинулся в нужном направлении. Несколько особенно ушлых попытались остановить его, но им резко стало плохо. Почему? Не знаю! Но их внешний вид говорил о том, что с этим подростком им связываться неохота. Мы пробрались почти к самому выходу на сцену и застыли в ожидании. Какой-то красавчик наступил Котяре на хвост, не знаю, случайно или специально, но заорал наступивший прилично, когда лапа с острыми когтями вцепилась в его ногу и подняла нахала с хвоста. На красавчика зашикали, а кто-то заткнул его особо эффективным способом.

Наконец показалась пышная процессия, окруженная солдатами. Решил, что теперь увижу своих бывших друзей-наставников. Но меня ожидало разочарование. Или облегчение? Никого из них в свите не было. Никого! И это выглядело очень странно. Раз они участвовали в заговоре по моему отстранению от власти, то их присутствие тут как не последних лиц в государстве мне казалось по меньшей мере разумным. Но, как уже говорил, моих друзей не было.

Да и сама процессия оказалась довольно интересной. Впереди шел весьма крупный мужчина. О таких обычно говорят, что в ширину он больше, чем в длину. Красивая и наверняка очень дорогая одежда просто кричала о роскоши. Вальяжная походка человека, привыкшего, что весь мир крутится вокруг него… И лицо… Эта брезгливость в изломе губ и взгляде была настолько отталкивающей, что не заметить ее мог только слепой. Народ в толпе начал шептаться, нетрудно догадаться о чем.

Мужчину сопровождал сухонького вида старик, создавалось впечатление, что его ведут на эшафот. Интересно, кто он такой? В руках у старика была папка, что делало его похожим на менеджера, спешащего на доклад к начальству и знающего, что ничего хорошего ему не светит.

Они взошли на сцену (так про себя я назвал это сооружение из бревен), и толстяк поднял вверх свою руку. Толпа потихоньку начала успокаиваться и затихать. Очевидно, им было интересно узнать, что скажет этот тип. Когда вокруг установилась тишина, тип заговорил.

– Уважаемые граждане славного города Меримор, – начал вещать он.

Слово «уважаемые» было произнесено с такой интонацией, что и дебил понял бы, как уважает этот говорун стоящих перед ним.

– Нас постигла величайшая утрата. От рук заговорщиков и предателей погиб последний представитель рода де Сента – малыш Кевин. – Он смахнул слезу, которой не было, со своих глаз, при этом сам продолжал ухмыляться. – Но! Заговорщики схвачены и будут сегодня казнены! Эти негодяи притворялись друзьями и учителями нашего дорогого мальчика. Они организовали его убийство, чтобы захватить власть в свои руки.

После такого сообщения толпа взревела. Никогда не подумал бы, что пользуюсь такой популярностью у народа. Когда буря чувств улеглась, этот свин продолжил свою речь:

– Так как не осталось никого из рода де Сента, в этот тяжелый для нас час я – Оле Верд, представитель империи, беру на себя правление герцогством и постараюсь сделать все, чтобы мы жили лучше.

Прямо-таки обещание перед выборами. Так и лез в голову анекдот, в котором будущий депутат говорит народу: «Товарищи! Обещаю, мы будем жить лучше!» – а голос из толпы спрашивает его: «А мы?» Наверняка этот тип собаку съел на том, как запудривать простому народу мозги.

Ладно, сейчас мы немного подпортим эту малину.

– Герцог де Сента жив! – громко крикнул я.

Народ зашумел, повторяя мои слова, а новоиспеченного правителя передернуло.

– Он погиб! Мы нашли его труп в лесу, его убили заговорщики, – выкрикнул типчик.

Значит, ты даже знаешь, где меня должны были тихонько придушить? А не твое ли рыльце в пушку?

– Я жив! – выкрикнул еще раз.

На этот раз реакция толпы была шокирующей, для меня – так точно. На площади установилась гробовая тишина. Лицо говоруна стало наливаться краской.

– Кто это здесь такой умный? Да за такое голову отрубить могут! – выкрикнул он.

Вокруг меня моментально образовалось пустое пространство. Никому не хотелось попадать под горячую руку новоиспеченной власти.

– Ты кто такой, оборванец? – заметив меня, спросил толстяк.

– Я – Кевин. Кевин де Сента! – ответил ему и добавил: – А за то, что я так выгляжу, я тебя отблагодарю сполна.

Специально выделил слово тебя.

– Схватить этого щенка и его друзей! – последовал приказ от кандидата на новую власть в герцогстве.

К нам бросилось четверо солдат. Может, стоило запретить моим друзьям их убивать? Пусть бы просто вырубали? Нет, это плохое решение, в этой ситуации нужно поступать по обстоятельствам. Я попросил мысленно по возможности никого не убивать.

Дальше была жесть. К нам подбежали четыре мордоворота, а иначе их вряд ли можно было назвать, их приняли на себя Кейт и Лео. Никто не ожидал от этой парочки такой прыти. Буквально через две секунды подбежавшие лежали без задних ног. И как они это сделали? Посмотрел на представителя империи, или кого он там представлял, ухмыльнулся и направился на сцену. Котяра двигался впереди меня, выступая в роли телохранителя. Еще несколько солдат попытались помешать моему восхождению, но и их вырубили практически мгновенно.

Поднялся наверх и уставился на говоруна и его сопровождающего. С удивлением заметил, что дедок, увидев меня, оживился. Возможно, он меня узнал? Потом разберемся.

– Итак! Я жду объяснений, – заявил наглому захватчику.

Должно быть, из уст мелкого оборванца это звучало по-идиотски. Стало заметно, что мужик что-то придумал и поэтому немного повеселел.

– Ты ничего не докажешь, – практически прошептал он мне.

Мужик набрал воздуха в грудь и только решил толкнуть речь, как получил удар в район солнечного сплетения, который заставил его не просто замолчать, а практически задохнуться. Это Лео выполнил мою просьбу выключить звук у бегемота. Здесь речи буду толкать я. Так как вокруг стояла практически кладбищенская тишина, сильно напрягаться нужды не было.

– Я – Кевин де Сента, герцог Тиборта (до сих пор не в курсе, что это значит!), властью, переданной мне моими предками, обвиняю данного человека в попытке убить меня с целью захвата власти. Согласно законам нашего герцогства наказание может быть только одно – смерть! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

– Да как ты смеешь, рвань, – закричал толстяк, не дав договорить.

Он выхватил кинжал и бросился на меня. Вдруг кинжал упал на деревянную поверхность этой импровизированной сцены. Меня замутило. Кинжал упал вместе с рукой, продолжавшей удерживать его. Постарался сдержаться и не уплыть в нирвану после того, что увидел. Естественно, это сработали котята, в смысле система «Хранитель». Мужик заорал не своим голосом, но быстро затих и начал баюкать обрубок руки, оставшийся в его распоряжении.

Как мне не хочется произносить следующие слова! Если бы вы только знали, как не хочется… Но если этого не сделать, даже не представляю, какие будут последствия. Хотя… какими они будут после этих слов, тоже покрыто мраком.

– Приговор привести в исполнение немедленно! – вынес свой вердикт.

Мысленно же обратился к котятам с просьбой, чтобы было минимум крови. Крови не было совсем. Просто человеку стало плохо, и он замертво свалился на доски помоста. Признаков жизни в нем не было. До сих пор не представляю, что они сотворили. Тишина, стоявшая до этого на площади, стала звенящей. Как это возможно, не представляю, но у народа получилось.

– А теперь и я тебе немного подсоблю, – вмешался Профессор. – Подними руки вверх, прикрой глаза и соедини наручи вместе.

Решил не задавать глупых вопросов и просто сделать то, что попросили. Да и состояние было не из лучших. Не представляю, как можно привыкнуть к трупам, а тем более к тому, что они появляются на твоих глазах. Поднял руки вверх, толпа уставилась на меня как на Санта-Клауса на утреннике, прикрыл глаза и соединил наручи. Дальше был фейерверк. Да, да. Именно фейерверк. Притом масштабный и высокотехнологический. Столб огня, бьющий в направлении космоса, был виден очень далеко.

Где-то минуту после этого зрелища народ боялся вздохнуть лишний раз. Потом ко мне подошел дедок, сопровождавший неудавшегося узурпатора, поклонился и очень громко сказал:

– Рады приветствовать вас, ваше сиятельство, в столице вашего герцогства Мериморе. Мы счастливы, что вы снова с нами.

Народ, услышав слова приветствия, тоже подключился к поздравлениям. Шум становился все громче и громче, толпа приветствовала своего законного правителя, то есть меня. Дедок сделал знак рукой. «Чего он хочет?» – подумал я. В это время Котяра извернулся в немыслимом прыжке в мою сторону. Он затормозил буквально в нескольких сантиметрах от меня – в его зубах был зажат арбалетный болт. «Меня снова хотели убить!» – пронеслось в голове. И тут же две стрелы сбили еще два болта, пришпилив их к доскам, на которых мы стояли. «Вот это класс!» – невольно подумал о стрелках. Неужто – эльфы?

Дедок попытался что-то выхватить из-под своего плаща и тут же осел со стрелой в глазнице. На сцене появилось новое действующее лицо. Это была эльфийка. Она подошла ко мне и, преклонив колено, громко произнесла:

– Мы рады вашему возвращению, ваше сиятельство. Вы в полной безопасности. Площадь находится под наблюдением ваших лучников.

Готов поставить свои последние тапки против ржавого гвоздя, но здесь снова велись какие-то подковерные игры. Что за люди? Что заэльфы, в смысле эльфийки? Какие такие мои лучники? Теперь уже совсем ничего не понимал, правда, и до этого анализ ситуации был на уровне – авось повезет. Но как бы сейчас ни развивалась ситуация, нужно было дать установку народу, что их герцог вернулся, и это надолго. Но вот как правильно сие сделать? Попытался достучаться до Профессора, но тот сделал вид, что абонент вне зоны досягаемости.

Пришлось импровизировать на ходу. Главное, чтобы народ думал, что он сам принял решение. Для этого нужны кнут и пряник. Что может выступить в роли кнута? А как показать пряник?

– Граждане Меримора! Я не буду обещать вам лучшую жизнь, – начал свое выступление.

Народ неодобрительно зашумел, видать, очень им нравилось, когда их кормили обещаниями.

– Я понимаю, что вам нравятся красивые обещания. Одно из них было сделано совсем недавно. Этот человек сказал следующее: «Я постараюсь, чтобы мы жили лучше». Вам понравилось это обещание?

Толпа одобрительно загудела.

– А какая вам польза от того, что они будут жить лучше? – спросил и замолчал.

Нужно время для того, чтобы до среднестатистических умов дошло, как им вешают лапшу на уши. Было видно, что народ здесь собрался совсем не глупый, так как по толпе сразу пошел неодобрительный шум.

– Этот представитель империи, или кто он там, сказал, что меня убили в лесу. Именно в лесу меня и пытались убить. Только никто из нападавших не выжил. Спрошу вас: откуда сей господин знал об этом? Не он ли приложил руку, чтобы убить меня?

Толпа начала активно обдумывать информацию. Чтобы они соображали в правильном направлении, придется поиграть на нервах.

– Задумайтесь! Эти люди подняли руку на десятилетнего мальчика, – немного приуменьшил свой возраст для пущего эффекта. – Я не говорю о себе как о герцоге, хочу, чтобы вы поняли – для них ничего не стоит жизнь детей. Ни знатных, ни простых. Если они вчера подняли руку на меня, что они сотворят с вашими детьми завтра? Сколько в их глазах стоит жизнь ваших сыновей и дочерей?

Сделал небольшую паузу.

Пусть попытаются переварить то, что им сказано. Народ начал заводиться. Главное – без погромов.

– Я не знаю, кто этот человек. Правду ли сказал, что он представитель империи, или это просто хитрый тип? Не знаю. Но одно знаю точно: вам решать, кто станет править этой землей. Будем это делать мы или они?

Специально не сказал «я или они». Пусть порадуются демократии. И народ решил, что лучше – мы. Теперь последний вопрос.

– А что же мне делать с теми, кто снова захочет прибрать к своим рукам нашу свободу?

Вот это завернул, даже самому понравилось. Реакция взвинченной толпы была предсказуема. Народ требовал смерти плохим человекам. Пришлось поднять руку, чтобы успокоить площадь, но площадь успокаиваться не хотела. Она начала входить в раж. Лишь бы не стали громить все подряд. В голове возник вопрос – как привлечь их внимание?

– Эх, молодежь, – прокряхтел… Котяра. – Учись!

Он снова вышел немного вперед меня, направил взгляд на толпу и взревел не хуже настоящего льва или тигра. Эффект был потрясающим. Все сразу заткнулись.

– Я вас понял. На этом собрание закончено. Но прошу запомнить того, кто помог вам спасти жизни ваших детей, – и указал рукой на эльфийку.

– Это эльф, – послышалось из толпы.

– Сам ты эльф… Это эльфийка! – ответили ему.

– Помните о том, что в этой войне эльфы наши соратники. Каждого, кто поднимет руку на эльфа, считаю врагом герцогства и своим личным. А что происходит с моими врагами – вы видели.

Народ активно переваривал сказанное, но реагировать не спешил. А теперь требовался пряник. Город готовился к празднику, значит, была запланирована пьянка. Так как я был не в курсе, решил просто спросить у жителей города:

– Сегодня планировался праздник?

Некоторые кивнули.

– А пьянка намечалась?

Большинство утвердительно кивнуло.

– А мордобой будет?

Некоторые даже мечтательно заулыбались.

– Так что, теперь из-за того, что я не помер, отменять такое долгожданное мероприятие? Повелеваю: гуляют все!

После этих слов у народа словно снесло крышу, массовое гулянье началась.

Поскольку на ногах уже еле стоял, в праздновании решил не участвовать. Забрал друзей и направился в свой домик в центре города.

Глава 25

От нервного напряжения последних дней организм начал выключаться просто на ходу. А сколько планов было на сегодняшний вечер! Требовалось разобраться с эльфийкой, спасшей мне жизнь, и притом не один раз. Планировал отыскать, куда подевались мои горе-воспитатели, и расспросить их хорошенько, благо теперь сил хватало. Что это за заговорщики, которых собирались сегодня казнить, тоже было безумно интересно. В общем, хотелось узнать, что произошло за время моего отсутствия. Но эти планы оказались невыполнимыми. Жизнь внесла свои коррективы. Сил не осталось даже на то, чтобы перекусить, организм отключился прямо в кадушке с водой, гордо именуемой словом «ванна». Будить меня не стали.

Проснулся в страшной панике, с чувством, что должно произойти нечто непоправимое. Что происходит? Почему паника? Что забыл? Мысли понеслись, как скакуны. Переворот в голове продолжался около минуты, а потом вспомнил слова несостоявшегося революционера о том, что сегодня должны быть казнены те, кто участвовал в заговоре против меня. Под ложечкой засосало. Мое шестое чувство орало о том, что мои друзья-наставники и эти смертники – одни и те же личности.

На одевание было потрачено меньше времени, чем в армии на такое же действие тратит солдат. Вылетел во двор резиденции и никого не увидел. Никого. Казалось, что все вымерли или куда-то исчезли. Сейчас бы хоть какое-нибудь транспортное средство… Меня осенило, и я заорал:

– Котяра! Где тебя носит, когда ты нужен?

Последнее было лишним, так как из-за спины сразу же ответили, что нечего так орать, вокруг не глухие. Оглянувшись, увидел не только этого красавца, но и все свои вооруженные силы. Как понимаете, вооружены они были и когтями, и зубами, и прочими убийственными штучками.

– Нам нужно срочно остановить казнь! Боюсь, что пострадают мои друзья. А друзей обижать нельзя! Согласны?

Все синхронно кивнули.

– Тогда вперед! – сообщил я, уже заскакивая Котяре на спину.

Тот от такой простоты чуть не подавился.

– Не тормози, дружище! Погнали! – взмолился я.

– Погнали так погнали, – выдавил кот и рванул с такой скоростью, что я чуть не полетел со своего транспорта.

Если еще хоть один раз залезу на спину этому ненормальному – гадом буду! Моя уверенность в этом крепла с каждой секундой. Все понимаю, но нестись с такой скоростью по крышам домов, притом на высоте далеко не первого этажа… Он просто псих! Остальные мысли пошли сплошь непечатные, как воспитанный молодой человек, озвучивать их не буду.

Мы примчались на ту же площадь, где несколько часов назад мне удалось вырвать свое будущее из чужих загребущих ручек. На площади стоял эшафот. Тот же помост, но уже с большой колодой посредине. Сразу начал идентифицировать находящихся на нем. Так, палач – одна штука, солдаты – шесть штук, пара каких-то темных личностей, неизвестный говорун с рулоном бумаги. Еще – трое заключенных непонятной наружности. Узнать их было практически нереально. Одежда скрывала то, что не смогли скрыть синяки и грязь.

Приговор уже дочитывали, и толпа, которая была неплохо подогрета спиртным, ревела в предвкушении потехи. Правду говорили древние римляне, людям нужны только хлеб и зрелища. Что делать? Как быстро пробраться через всю площадь и остановить несанкционированную казнь? Мой взгляд упал на одного из семи мелких. Котенок был собран и готов к прыжку.

– Так, мелкие, приказ такой: мухой на эшафот, и вырубать всех, кто попытается навредить пленным. Постарайтесь обойтись без смертей и лишнего членовредительства. Вперед!

Котят как ветром сдуло. Как же нужно посмотреть, что там происходит! Напряг зрение и чуть не упал с Котяры. Картинка перед глазами оказалась отмасштабирована в сторону увеличения. Вот это прикол. Но удивляться времени не было. Когда заметил мелюзгу на эшафоте, стало поспокойнее. Когда же один из котят подошел к самому худому из пленников, играючи перекусил цепь на ручных кандалах, и она тут же довольно громко загремела, падая на доски пола, – на моих подручных уставились как на восьмое чудо света.

Главный говорун начал лихорадочно командовать парадом, но его просто сбили с помоста, как кеглю. Вот интересно, как при столь малом весе у кисок получается творить такое с большими предметами? Ладно, это все лирика. Был один момент, от которого меня бросило в холодный пот, – это когда палач замахнулся своим топориком на моих котят. Им пришел капут, такого удара они не вынесут. Но котята не собирались ловить топор зубами, просто увеличили скорость, и одежда палача превратилась в тонюсенькие полоски, которые держались на плечах и ничего не прикрывали. Смешного в этом не увидел, но народу понравилось, толпа, уже довольно-таки неплохо разогретая, начала ржать и тыкать пальцами в этого болезного. Палач же не мог найти себе места на пьедестале почета.

– Теперь наш выход, ребята, – сообщил Котяре, Кейт и Лео. – Как будем прокладывать дорогу через это море?

– А давай по стеночке, а потом по канату, натянутому над площадью, – предложил кошачий изверг.

Меня так передернуло от таких предложений, что остальные заулыбались.

– А ты порычи, как прошлый раз, – предложила Кейт, – у тебя такой красивый голос.

Эта кошачья морда буквально засветилась от похвалы. Культурно попросив меня слезть с него, поскольку он все-таки не ездовая скотина, кот вышел немного вперед, шаркнул лапой и… замяукал настолько жалобным голосом, что слезу пробило. Хотел подойти и дать ему по шее, но, соразмерив величину своего кулака и его шеи, решил воздержаться от нанесения себе непоправимых увечий.

Как ни странно звучит, но этот жалобный голосок возымел действие. Сначала оглянулись те, кто стоял ближе всего к нам. Увидев меня, они начали расступаться и кланяться. По толпе пронеслась информация о том, что пожаловал герцог. И как они определили, что я герцог? Посмотрел на себя, одетого, как ни странно, в парадную одежду, потом на Котяру, и вспомнил анекдот, в котором Штирлиц никак не мог понять, что его выдает как советского шпиона – то ли автомат, то ли парашют за спиной, а оказалось, что этикетка на пиджаке.

Довольно быстро нам организовали проход к месту казни государственных (или как их здесь называют?) преступников. Когда приближался к эшафоту, возблагодарил Всевышнего, что не стал медлить. Подошел к многострадальной сцене и, задрав голову, начал рассматривать заключенных. Эти трое оказались именно теми, кого я боялся увидеть. Учитель, барон и дедушка эльф. Вот только их внешний вид оставлял желать лучшего, но, к счастью, они были живы. Вздохнул и спросил наивным детским голоском:

– Наигрались, господа заговорщики? – Так как ответа не последовало, добавил: – Мне вмешаться? Или оставить все как есть?

Они только ниже опустили головы, но ничего не сказали. Было видно, что смертники полностью осознали глубину своего заблуждения, или что там еще осознают в такие минуты?

– Освободить! – приказал стражникам.

К моему удивлению, солдаты вздохнули с облегчением. Сначала не понял причины, а когда заметил маленьких котят, наматывающих круги и бросающих плотоядные взгляды на служивых, стало понятно их нежелание связываться с этими исчадиями ада. Тут же, как чертик из табакерки, появился мужик, хотя нет, все-таки гном, и довольно быстро освободил арестантов от неудобных браслетов. Как только их выпустили из крепких солдатских рук, пленники начали мешками оседать на доски пола. «Это есть плохо!» – подумал, глядя на них, и попросил солдат доставить всех в мою резиденцию.

– А как же мне быть, ваше сиятельство? У меня же приказ казнить троих преступников… – Это заговорил тот мужичок, которого котята спихнули с помоста.

«Наверное, какой-то мелкий клерк!» – подумал тогда. Так как настроение было немного неадекватным (стрессы не пошли на пользу неокрепшему детскому организму), то решил проявить свое остроумие.

– Без проблем, – сообщил, разведя руки в стороны и снизывая плечиками. – Можешь подобрать еще двоих, и вперед. Народ тебя поддержит. Ведь поддержите? – Это уже был вопрос стоящим вокруг людям.

Вы бы слышали, какой энтузиазм слышался в этом непонятном гуле. Мужчина побелел, бухнулся на колени и запричитал, прося не губить его, у него семья, больные родители и все такое. А так как мне захотелось хоть как-то отыграться за пережитые унижения, захлопал наивными глазками и спросил растерянно:

– А народ не обидится?

Народ начал намекать, что сильно обидится.

– А если я им куплю бочку пива? Можно?

Меня пробило на хи-хи. Это просто детский сад, ясельная группа. Махнул рукой и посоветовал договариваться с горожанами лично. Как узнал позже, одной бочкой он не отделался. С него содрали втридорога, в смысле три бочки.

Солдаты уже свели вице-смертников с эшафота, и мы тихонько направились в резиденцию герцогов.

– Представляешь, Котяра, – вещал своему другу довольно-таки громко, – думал, что придется устраивать побоище, десятка три трупов будет, а все прошло без крови. Не подумает ли народ, что я сильно добрый? Может, вернемся и устроим побоище? Ну, хоть небольшое?

Котяра встал как вкопанный и, с удивлением посмотрев мне в глаза, уточнил, как я себя чувствую.

– Оближись, быстро, – попросил его мысленно.

Он не стал ничего спрашивать и облизался, как это умеют только коты. И тут парень, двигавшийся за нами незаметным хвостиком, рванул в сторону площади.

– Как думаешь, долго они будут говорить о кровожадном мальчишке? – продолжил мысленный диалог, провожая сорванца взглядом. На что усатый друг только хмыкнул.

Почему я так поступил с этим мальцом? А вы не замечали, что страшилки, которые люди придумывают сами, намного больше их пугают, чем те, которые им рассказал кто-то со стороны. Вот пусть лучше напридумывают страшилок обо мне, только бы эти страшилки не пришлось воплощать в жизнь, чтобы остудить горячие головы. Смертей, которые я увидел за столь короткое время, хватит за глаза на долгие годы.

Когда мы возвратились в резиденцию семьи де Сента, нас ожидала Миранда в состоянии «на кого же вы меня покинули». Она с удивлением посмотрела на сопровождавших меня наставников, заметила среди них барона фон Брега и с визгом бросилась ему на шею. Естественно, были слезы и сопли, но это все лирика. Приказал слугам отмыть, накормить и пригласить лекаря, пусть осмотрит на всякий случай. За все время нашего движения от эшафота никто не проронил ни слова. Было видно, что они о чем-то усиленно думают, и только их переглядывания между собой наводили на интересные мысли.

Разговор между нами состоялся уже после ужина. Как оказалось, самым страшным для этой троицы были синяки и голодуха. Их нормально не кормили во время моего отсутствия, но обо всем по порядку.

Так как все упорно молчали, даже Миранда, что было очень странно, начинать разговор пришлось мне.

– Итак, я вас внимательно слушаю, господа заговорщики, и очень прошу не врать. Мой детектор лжи очень быстро ее определит.

На меня посмотрели с удивлением, наверняка существование такого прибора было в новинку, но это уже их проблемы. Мне же приходилось делать вид, что такой прибор у меня есть.

– Конечно есть! – вклинился Профессор. – А я тебе зачем?

Наконец-то его прорвало после игры в молчанку.

– С возвращением в мир живых, мой виртуальный наставник, – приветствовал его.

Где-то минуту стояла тишина, которую никто не хотел нарушать. Потом, набравшись смелости, барон Иен спросил почти шепотом:

– Ты встретился с Хранителем?

Не понял? Откуда такие познания о моих передвижениях в далеком лесу. Но ответил ему не я, а дедушка эльф:

– Да встретился, встретился.

Он просто указал рукой сначала на Котяру, а потом на Кейт и Лео.

– Это разумные слуги Хранителя. Если глава рода его устраивает по каким-то ему одному понятным параметрам, то он выделяет этих слуг, иначе…

Князь замолчал, а мне стало интересно, что могло быть иначе, и я попросил уточнить этот вопрос. Ответ был предсказуем.

– Иначе мы бы не разговаривали с тобой здесь. С тобой уже никто и никогда не разговаривал бы. От Хранителя или возвращаются с благословением… или не возвращаются совсем.

Так! Опять интриги. Меня отправили непонятно куда, зная, что могу и не вернуться из этого турне, и теперь ведут себя так, будто бы ничего не произошло. Ладно, господа, я не злопамятный, вот отомщу, забуду и снова отомщу.

– Хорошо! Сделаем вид, что я маленький и глупый мальчишка, который ничего не понял. Но прошу рассказать мне, что здесь произошло и чего еще стоит ожидать в ближайшем будущем.

На меня посмотрели с уважением. Вероятно, от меня, как от ребенка, ждали совсем иной реакции.

– Хорошо. Давайте я расскажу о том, что здесь произошло, – вступил в разговор Учитель.

Он закрыл глаза, сделал несколько больших вдохов, как перед броском в холодную реку, и начал вещать.

– Нам удалось выяснить, что несколько очень высокопоставленных семейств герцогства и империи составили заговор с целью захвата власти. Время было самое подходящее. Что может противопоставить этим интриганам со стажем, превышающим полвека, маленький мальчик? Так подумали заговорщики и решили провернуть свою аферу. Нам не были известны имена тех, кто организовал этот…

Время замерло, и виртуальный наставник спросил ехидненьким голоском:

– Неужели можно так нагло врать? Да они знали всех, кто мог принимать в этом участие. Обломаем или пусть вещает? – спросил он.

– Пусть вещает, – решил я.

Время вернулось в привычное русло, и наставник продолжил говорить:

– …заговор. Как мы узнали позже, эти имена не знали даже те, кто, как нам казалось, был среди главных исполнителей. Мы попытались примкнуть к заговорщикам, чтобы узнать подробности, но, как теперь понимаем, с нами просто поиграли, дабы усыпить бдительность, и когда мы стали мешать, от нас просто и незатейливо избавились. Для того чтобы по максимуму обезопасить тебя и Миранду, мы отправили вас в родовое поместье де Сента. Но это мало помогло. Скрывать ваше отсутствие в резиденции удалось недолго. Буквально на следующий день поднялась шумиха. Нас прикрыли в подвале, а за вами, как я понимаю, отправили погоню. До нашего появления на людях, которое прошло на центральной площади Меримора, больше никакой информации не поступало. Остальное ты знаешь. Вот только… что произошло дальше, хотелось бы услышать от вас, притом со всеми подробностями.

Я сидел и тихонько переваривал услышанное. Вот интересно, как нехватка информации влияет на отношение к людям? Они, рискуя своей жизнью, прикрывали меня от опасности, противопоставить которой мне было нечего, а я записал их в предатели и даже решил немножко отомстить. Когда же научусь сначала думать, а потом принимать решения?

Немного поразмышляв, начал свой рассказ о том, как добрались до имения и там, получив письмо, пообщались с Бертом, старостой деревни. Как пытались с ним и несколькими его людьми уйти через потайной ход. Описал, как нас догнали и чем закончилась эта разборка. Чуть не забыл о перстне, снятом с убитого. Перстень заинтересовал слушателей, и я вытащил его из-под рубашки, снял и положил на стол. Барон с Учителем присвистнули, увидев его, но объяснять ничего не стали, сказали – потом. Поведал о блужданиях в лесу и встрече с Маррой. Отдельно и в красках описал поход к Хранителю и состоявшийся там разговор. И завершил все описанием возвращения в Меримор, разговором с мужиком, решившим занять мое место, и сообщением о его преждевременной кончине. Скромно умолчал лишь о том, откуда появилось стадо мелких котят.

– Как, говоришь, звали твоего мужика? – уточнил Учитель.

– И никакой он не мой, – огрызнулся на вопрос, а немного подумав, добавил: – Он назвался Оле Вред.

– А ты ничего не путаешь? Может быть, его имя Оле Верд? – снова влез наставник.

– Может быть. Мы с ним плохо знакомы для того, чтобы я помнил его имя.

Учитель с бароном переглянулись и даже немного осунулись.

– Это все! На этом можем прощаться… с жизнью, – возвестил барон. – Наша жизнь теперь ничего не стоит. И нужно было тебе убивать его? Когда ты успел стать таким кровожадным, Кевин?

Было видно, что барона начала бить нервная дрожь, ему действительно стало плохо.

– Так кто же он такой, если все вы так расстроились? Не сын же он императора в конце концов? – решил разрядить обстановку.

– Племянник, – ответил Иен.

А это уже было интересно. Выходит, император каким-то боком был заинтересован в смене власти в моем герцогстве? Или эти игры велись за спиной императора? Недолго думая, озвучил свои мысли перед наставниками. Они посидели несколько минут в задумчивости, потом, переглянувшись между собой, что-то решили и… отправили Миранду в ее апартаменты. Меня заинтриговал такой поворот событий.

– Кевин! То, что ты сейчас услышишь, не должна знать ни одна живая душа, да и с мертвыми откровенничать не стоит, – заговорил барон, – император исчез несколько лет назад. Куда? Неизвестно. Так что сейчас империей правят другие люди.

– А почему же до сих пор не выбрали или не назначили нового императора? Проблем-то!

Был уверен, что сказал умную мысль, но на меня посмотрели как на мелкого идиота. Потом Иен продолжил:

– С ним исчезли и императорские регалии. А без них император править не может. Так что теперь для простых людей император тяжело болен, а для остальных – время дележки большого пирога.

– А что не так с этим Вердом? Каким боком он может усложнить нам жизнь?

Как все запутано в этих переплетениях политики и как не хочется туда соваться, если бы вы только знали!

– Он входит в один из самых влиятельных кланов империи и его смерть нам не простят, – заверил барон.

– Тогда у нас остается только два пути, – обрадовал их. – Или опустить лапки и ждать, пока нас прихлопнут, или, как говорил один великий, хочешь мира – готовься к войне.

Эпилог

– И как тебе мальчик? У него довольно неплохо получилось оценить ситуацию и выиграть с минимальными потерями.

– Может быть, может быть, – согласился неизвестный собеседник.

– Но пока рано делать выводы. Еще непонятно, как он распорядится тем, что оказалось в его руках. Да и какой из него будет управленец, тоже пока неизвестно.

– Ты считаешь, что выводы делать рано?! – утвердительно заявил первый.

– Думаю, рано. Тем более что своими собственными стараниями он создал проблем больше, чем решил.

– Но ты же видишь, насколько радикально изменилось к нему отношение окружающих. Разве это ни о чем не говорит?

– Говорит. Но только об отношении окружающих. Предлагаю посмотреть, как он разберется с той кашей, которую заварил, а потом уже выносить вопрос о нем на совет.

Рустам Панченко Через тернии к…

Глава 1

Как это было давно… Хотя нет, неправда, прошло всего лишь несколько месяцев, как я появился в этом мире. Да, не родился, а именно появился. Факт моего рождения был зафиксирован более тридцати лет назад, и не здесь. При рождении родители дали мне имя Константин. Какое-то время я работал системным администратором в довольно-таки крупной фирме. Однажды, возвращаясь поздно вечером домой, а может, не так уж и поздно, попал под автомобиль – и вот там меня уже нет. Непонятно каким образом обосновался в теле Кевина де Сента, сына герцога, ребенка с проблемами в умственном развитии. Так теперь и живу.

Пережить в этих реалиях пришлось немало, и не так много в этом списке было приятного. Только представьте: мой отец, самая большая шишка в этих землях, довел дела до такого состояния, что с ним просто никто не считался! Нет, это я преувеличиваю, гномы, например, считались, ведь мы в их банке имеем о-очень большую сумму денег, так что они обязаны. Остальные плевать хотели с большой колокольни на все наши титулы. Против отца, Артуа де Сента, был составлен заговор, в результате которого он погиб, а я чуть не отправился за ним следом, но мне повезло. Хотя смотря под каким углом рассматривать все это. Теперь я, как старший мужчина в семье, получил по наследству титул герцога де Сента, и скажу вам прямо: такого геморроя еще надо поискать.

За время своего недолгого пребывании в этом мире успел обзавестись наставниками – реальным и виртуальным, а также защитой, состоящей из эльфов и полиморфов. Еще владею уникальными защитными системами типа «Хранитель» и «Телохранитель», это у меня Котяра и семерка мелких, или Мурзиков, как называю их про себя. Да, чуть не забыл о невесте, которую зовут Миранда, и дедушке-эльфе, который по совместительству работает князем Великого леса. Возвели же меня в ранг наследника у длинноухих, чтобы легче было припахать на благо остатков сего небольшого племени, сохранившегося от некогда великого народа.

После того как меня сначала подставили наставники, а потом еще и сослали в родовое поместье, пришлось пережить покушение на самое дорогое, что имеет каждый разумный. Меня пытались ликвидировать! Через несколько дней после этого происшествия познакомился с Хранителем, который благословил молодого выскочку на труд и ратные подвиги. Позже узнал, что он мог меня просто прибить и не поморщиться. Когда возвратился в Меримор, столицу герцогства, пришлось устроить небольшой дебош, дабы вернуть себе законное положение, а то некоторые шустрые личности из столицы успели меня похоронить да титул присвоить, а наставников отправить на плаху. Вынужден был вмешаться и организовать последний день Помпеи для некоторых особо умных.

А теперь вот сижу и думаю, как жить дальше. Признаюсь честно, ничего толкового в голову не лезет. Я уже пожаловался, что умника, решившего занять мое место, пришлось убить – случайно, конечно. А он, оказывается, представлял довольно серьезную группировку в империи. Чем это нам аукнется? Даже не представляю, однако наставники обрадовали, что можно смело брать веревку и топать вешаться, так будет проще и спокойнее.

Так и это еще не все! Самый большой подвох во всей этой свистопляске – это мой возраст. Через пару недель мне исполняется двенадцать лет. Нет, это не опечатка. Не двадцать, а двенадцать. Вы, вероятно, представляете, как к таким молокососам относятся взрослые дядьки? Все время моего пребывания в этом теле стараюсь завоевать репутацию разумного человека, а реально на меня смотрят как на пацана, хоть и умного. Соответственно каждая собака старается покрутить мной, как цыган солнцем.

Во всем этом бедламе нарисовался один жирный плюс: теперь турнуть меня не так просто, как раньше. Охрана из метаморфов, а также стадо котов разных калибров подчиняются только мне. То, что уже было продемонстрировано, доказало многим, что они сила, с которой стоит считаться, и притом довольно большая.

Не первый раз возникает вопрос, и к тому же обоснованный: кто и почему запихнул меня в этот мир и на это место? Мог я, например, попасть в простого паренька, которому не нужно думать о том, как не только сохранить имеющееся, а еще и приумножить то, что предки нажили непосильным трудом. Говорю сейчас не о деньгах, а о том, что от моих действий или бездействия зависят судьбы тысяч разумных, и не только людей.

Никогда в жизни не приходилось решать вопросы такого масштаба. Согласитесь, когда имеешь в условном подчинении полтора человека, которые могут просто наплевать на твои ценные указания, это одно. Но когда от твоего решения зависят жизни людей, над которыми ты обладаешь практически абсолютной властью, – это совсем другая песня. Я же не управленец и прекрасно себе отдаю отчет в этом, вот только выхода у меня нет. Во-первых, непонятно, как отреагирует Хранитель на мое желание сбросить с себя этот груз ответственности. Во-вторых, точно знаю, как отреагирует Профессор, так называю искусственный интеллект наручей, прибора древней цивилизации, бывшей здесь задолго до того, как я сюда попал. Так вот, этот изверг, являющийся обучающим комплектом, и по совместительству информационно-аналитическим центром правителя, пообещал просто и незатейливо открутить мне голову, если такие мысли начнут в ней пробегать. Есть веские основания подозревать, что это не аллегория.

Самое интересное во всей этой картине, что и врагов, притом довольно-таки могущественных, появилось немерено. В том смысле, что посчитать их пока не представляется возможным. Например, те же высокородные господа, которым мелкий шкет на престоле, пусть и местного значения, и даром не нужен. У них абсолютно иные планы на этот стульчик. Вот только единственная возможность смены власти, как, думаю, вы догадываетесь, лежит через мой труп, а мне совсем этого не хочется. Так и мучаюсь, не представляя, куда пойти, куда податься?..

Несколько часов назад у нас произошел разговор с моими горе-наставниками, которых практически в последнюю минуту удалось вытащить из-под топора палача, куда они влезли, стараясь раскрыть заговор и спасти мою жизнь. Это так выглядят произошедшие события с их точки зрения. Но насколько им теперь верить, даже не представляю. Они постоянно что-то проворачивали за моей спиной, и где гарантии, что завтра не повторится та же песня, только в профиль? На чем концентрировать свои усилия? Кому все же можно доверять? От кого лучше держаться подальше?

Обо всем этом размышляю уже несколько часов. За окном давно стемнело, но сна ни в одном глазу. Вспомнил слова из песни: мои мысли, мои скакуны… Да, автор был прав. Попытался уснуть, но не тут-то было.

– Так, молодой человек, – вклинился в мои размышления Профессор, – хватит страдать ерундой. Мы сейчас займемся важным и полезным делом.

Этот искусственный интеллект очень смахивает на живого и вредного преподавателя из элитного вуза. Как столько ехидства может помещаться в одной личности?! Да и откуда он берет блатные и сленговые словечки, убей, не пойму. Не должны их знать в этом мире! Ни от кого еще не слышал даже приблизительно похожего.

– Профессор, вы на время смотрели? – попытался урезонить его и по ходу отвязаться, хотя бы на сегодняшнюю ночь.

– А что время? Ты же не спишь, и это то, что мне нужно, – припечатал он своим «неопровержимым» аргументом.

– Да вас около недели не было слышно! Теперь же с бухты-барахты вы появляетесь среди ночи и решаете осчастливить меня чем-то сверхважным. Неужели это не может подождать до утра?

Он просто проигнорировал мое нытье как несущественное. Понимая, что переубедить его не получится, махнул рукой: мол, как говорит народная мудрость, «сгорел сарай – гори и хата», и приготовился внимательно слушать этого мучителя моей нервной системы. Как показало время, у него было много чего интересного. И если бы только ведал, какую пакость он мне приготовил, не знаю, что бы с ним сделал. Хотя уже не раз пытался избавиться от его постоянного присутствия, но, как показала жизнь, не с моим счастьем.

Рассказывая о своих изысканиях, Профессор сразу обрадовал, что информацию я буду получать по мере усвоения. Будем считать, что я удивлен. Уверен, что способов повлиять на это у меня не имеется, так что все нормально. Первая озадачившая новость состояла в том, что ему удалось настроить постоянный канал связи с венцом, который побывал в наших руках в доме, или, правильнее говорить, замке Хранителя. Стало интересно, что это нам дает, и был приятно удивлен тем, что теперь имею постоянный энергетический канал, хоть и небольшой. Подразумевается, что наручи будут иметь постоянную подпитку и соответственно не будут использовать меня как аккумулятор, а это уже неплохо. Вторая новость меня тоже порадовала – восстановлен информационный канал с центром хранения данных, который построили Древние. Подозреваю, что это тоже круто, но еще не знаю для кого. Профессор уточнил, что теперь он может использовать вычислительные мощности этого хранилища, и не только их, но об этом потом. Не я вам потом расскажу, а мне потом сообщат, если посчитают нужным.

– И какая польза от того, что мы имеем доступ к такому, несомненно, важному центру? – поинтересовался у него.

Как ни крути, а тот, кто годами был с вычислительной техникой на «ты», тяжело переносит жизнь без оной. У меня такая же проблема, хорошо хоть не зависимость. Как только узнал, что могу дорваться до такого кладезя знаний, аж руки чесаться начали. Дальше Профессор меня еще порадовал.

– В центре хранения имеется полный комплект обучающих материалов и технологий, так что теперь из тебя получится первоклассный специалист широкого профиля, – подытожил он.

– С узким пониманием специальности, – привычно съязвил в ответ на его фразу.

Логическая нестыковка получается. Насколько помню, этот красавец заявлял, что имеет полный комплект материалов для моего обучения. Что же есть такое в этом центре, чего нет в браслетах? Очень мне стало интересно получить ответ на столь щекотливый вопрос. А то, что вопрос щекотливый, понял из реакции виртуального наставника. Профессор пытался вилять, юлить и придумывать отговорки, но, когда пообещал, что добровольно ничего делать не буду, даже если кто-то очень будет настаивать, – он сдался и поведал. Мне не понравилось то, чем меня осчастливили, а подумать было над чем. Оказывается, этот центр хранит программы для модернизации, реконструкции и оптимизации тел разумных, и даже для перевода их на новый уровень бытия. Пока не понял, что сие значит, но опыты надо мной ставить не дам! А вдруг это опасно для жизни? Или вдруг какого-то монстра из меня сварганят? Как мне потом с этим жить? Возможность моделирования виртуальных реальностей возрастает на несколько порядков, вещал он, а после моего выхода на новый уровень модернизации станет возможным использование полигона центра для обучения и тренировок.

Также в ходе беседы Профессор проговорился, наверняка специально, о том, что где-то есть какие-то производственные мощности, но для их расконсервирования нужен опытный специалист, а такового в ближайшей округе не замечено.

– С завтрашнего утра начинаем твои усиленные тренировки, – вынес вердикт виртуальный наставник.

– А может, лучше начнем сейчас? – попытался съязвить в ответ.

Он на колкость не отреагировал и просто сказал:

– С завтрашнего утра. А сейчас спать, – последовала команда, и свет погас.

В смысле я уснул как убитый. И снился мне не рокот космодрома, а очередная порция проблем, которые, хочешь не хочешь, а разгребать придется.

Утро не предвещало ничего плохого, или почти ничего, если не считать того, что меня подняли ни свет ни заря. Да я за предыдущие три десятка лет не поднимался в такую рань столь часто. Да, бывало – один, максимум два раза в квартал, но не пять дней из семи. Как меня эти изуверы достали! Только проснувшись, понял, что меня разбудило. Это был крик петуха. Зуб даю, так кричать может только смертельно перепуганная животина. Узнаю, кто мучит бедное животное, натравлю на него Котяру, пусть пеняет на себя. После принятого решения на душе стало легче. Вот что значит хохлацкая натура. О таких, как я, говорят, что человеку не нужно, чтобы ему было хорошо, лишь бы кому-то было плохо.

Как показала жизнь, не на всех можно натравить моего Котяру. Например, Профессору плевать на весь мой прайд, а это именно он организовал мне такой будильник. И где только откопал птицу со столь мерзким голосом? После пробуждения меня отправили в сад на утреннюю разминку, и если раньше этим занимался Учитель, то теперь эти функции взял на себя его виртуальный зам.

Что из себя представляла эта утренняя зарядка? Да в принципе ничего нового. Побегали, попрыгали, подергали руками и ногами, все как везде. Дальше же начались отличия, и притом весьма существенные. Мы играли в дартс. Подход к проведению игры был своеобразный. Мне выдали комплект виртуальных дротиков и предложили бросать их в цель с пяти метров. Метательные снаряды были виртуальными, но я, как это ни странно звучит, ощущал их в своих руках, как настоящие. Первая пара штук, брошенная мной без особого прицела, попала в десятку, что меня очень порадовало, но весь праздник обломал Профессор, который заявил, что это он продемонстрировал, как нужно бросать дротики, а теперь моя очередь.

Прицелился, бросил дротик и попал… в молоко. Снаряд не застрял в мишени, как думалось мне, а срикошетил и маленькой молнией шибанул в меня. Боль была адская. Меня сбило с ног, и я приземлился на пятую точку. После этого последовало пояснение, что за каждое невыполнение учебного указания будет следовать наказание в виде боли. И хотя она будет виртуальной, то есть не будет видимых последствий, но моя нервная система ощутит все в полной мере. Очень возмутил такой педагогический подход к решению проблемы неуспеваемости, но меня уведомили, что иного не будет и никто меня не заставляет быть прилежным учеником.

С трудом верилось, что такой вид влияния на обучающего будет иметь успех, но спешу вас заверить, что результат был ошеломляющим даже для меня. Всего после двух десятков попаданий в молоко дротики, брошенные моей рукой, начали попадать в цель, и чем дальше, тем больше.

Нет, я, естественно, попытался покачать права и доказать этому электронному умнику, что я все-таки главный в нашем тандеме, но меня просто проигнорировали. Как это выглядело? В сердцах бросив все свои дротики на землю, начал уходить с места экзекуции, но не тут-то было. Каждый шаг отзывался такой болью во всем теле, что после десятого дальше идти не смог. Профессор намекнул прямым текстом, что если не продолжу заниматься, то судьба тех, кто ранее надевал наручи и, не умея ими пользоваться, выжег себе мозги, покажется мне заманчивой и желанной. Это была неприкрытая угроза, и, так как я не садомазохист, да и не самоубийца, пришлось подчиниться, но пообещал отомстить этому виртуальному садюге. Хотя, по-моему, это бред – мстить искусственному интеллекту.

Утренняя разминка закончилась как-то неожиданно, и меня отправили ополоснуться перед продолжением обучения.

– А разве на сегодня еще что-то запланировано? – почти взвыл от такого обещания.

– Естественно! – обрадовал меня Профессор. – Главное, не забудь бумагу и пишущий инвентарь… Хотя нет! Все обучение перенесем в пространство, которое ты называешь виртуальным.

– И Миранду ты так же будешь мучить? – решил выяснить для себя.

– Она уже прошла этот курс, и пока что ты ее догоняешь.

– Но когда же все это можно успеть? Время ведь не резиновое! – попытался урезонить этого умника. – Кроме того, если ты помнишь, у меня есть еще обязанности герцога, которые никто не отменял. Если же их пустить на самотек, боюсь, что долго не проживу.

Несколько минут было тихо, возможно, это чудо обдумывало информацию, а потом заявило, что я прав. Мысленно начал потирать руки в предвкушении, что издевательства уменьшатся, но последовал очередной облом.

– Значит, будем по полной программе использовать временной карман, – заявил Профессор. – Думаю, что дополнительно часов по триста в день будет достаточно, а там посмотрим. И могу тебя обрадовать – на твоей работе это никоим образом не отразится. Вот, как ты думаешь, сколько реального времени продолжалась твоя разминка?

Это был интересный вопрос, на который было тяжело ответить, так как, по-моему субъективному ощущению, прошло часов шесть, если не больше, но реально могло быть и меньше трех. Озвучил свое видение ситуации, и был очень удивлен ответом.

– Прошло две минуты и тридцать секунд реального времени и три часа сорок минут в виртуальном пространстве.

Вот это да!.. Хотя мне становится страшно. Если этот тип умудрился за неполных три минуты так меня замучить, что же будет дальше?

– Кевин, спешу тебя обрадовать, или огорчить, – не знаю, как ты воспримешь эту новость. Сейчас в центре хранения данных для тебя разрабатывается курс обучения с учетом наличных знаний, реальной психоматрицы и текущей обстановки. Возможно, время обучения придется увеличивать, благо что есть нормальный источник энергии и мы можем себе это позволить. У тебя в наличии пара часов свободного времени, так что наслаждайся.

Новость впечатляла. Даже не знаю, как на нее реагировать. Может быть, это и хорошо, что можно так использовать время, но меня гложут сомнения в этом отношении, и к тому же очень сильные. А еще такой темп обучения приводит меня в ужас. Создавая видимость зверски замученного маленького мальчика, поплелся в свою комнату, цепляясь ногой за ногу.

После того как ополоснулся, посмотрел на свою одежду. Она была настолько мокрой, будто бы прогулялся под дождем. Это выходит, что мой организм за пару минут получил такую нагрузку, что из него набежало пол-литра пота? А может, даже и больше. Усталость во всех мышцах была такая, что двигаться просто не хотелось. Было только одно желание: упасть и умереть. Хотя бы на пару часов.

Тут вспомнил про самое дорогое, что у меня есть в этом идиотском мире. Мозги! Мои дорогие, качественно обученные и разработанные во многих тренингах мозги. Выдержат ли они то издевательство, которое начал устраивать для меня искусственный интеллект обучающего комплекта? Более того, программа обучения, судя по состоянию тела после простенькой разминки, предполагает настолько огромные нагрузки, что мне страшно представить весьма вероятную ситуацию, в которой мои дорогие мозги не выдерживают такого издевательства и едут напрочь.

Решил не откладывать прояснение данного вопроса в долгий ящик и тут же озвучил его Профессору. От меня снова попытались отмахнуться, но позволять так манипулировать собой больше не буду. Пока не получу вразумительных и исчерпывающих ответов на свои вопросы, пусть меня убивают, с места не сдвинусь ради этого изувера. Увидев, что мой настрой очень даже решительный, эта железяка соблаговолила ответить на волнующие меня вопросы. А почему, спрашивается, мне устроили козью морду, когда не захотел пулять дротики? Как это прикажете понимать? Вот объясните мне, пожалуйста, почему одним попаданцам достаются адекватные компьютерыс искусственным интеллектом, а мне попался этот вроде как интеллект, и совсем без компьютера? Мало того – он, судя по его поведению, заботится совсем не о моем благе, а о своих не совсем понятных целях.

– Кевин, могу тебя обрадовать, – сообщила мне эта железяка, – потенциал твоего мозга используется почти на… – Он сделал интригующую паузу и выдал: – На три процента!

Не понял, мне радоваться или расстраиваться? Три процента: это много или мало? Не поленился попросить о поясняющей информации и, как ни странно, получил ее. Оказывается, нужно прямо-таки плясать от счастья. Большинство окружающих меня индивидов не используют и половины процента ресурсов своего думательного аппарата. Некоторые умудрились выжать из него целых полтора процента. Для примера мне привели дедушку Эла, и это понятно, эльфы они все-таки живут не одно столетие, вот и подучились за столь долгий срок. Но ведь это получается, что я умнее этого старого эльфа! Вот это номер! Дальше меня ждало разочарование – оказывается, не умнее, а просто с намного большим потенциалом, и смогу стать таковым, когда научусь использовать на все сто свои три процента. Звучит, правда, как-то неправильно, но суть уловил точно, даже придумал для себя аналогию, что профессиональный гонщик на вазовской «копейке» сделает меня на раз-два, даже если я буду сидеть за рулем «феррари». Здесь такая же картина. Потенциал есть, но выжимать из него максимум еще нужно учиться.

Дальше этот красавец сообщил мне, что после полного курса адаптации мои мозги смогут работать процентов на пять – семь, если же повезет, то до десяти!

Это была приятная часть речи, а во второй половине оной сообщалось, что для этого понадобится не один год усердного труда. Если же захочу произвести модернизацию головного мозга (не захотел даже выяснять, что это такое), то, вероятно, пятнадцать процентов это не потолок. Ну уж нет! Я вас ценю, люблю и уважаю, но ковыряться в мозгах позволю только через свой труп. Как ни странно, Профессор согласился с моими аргументами и не стал даже их оспаривать. Нутром чувствую, что здесь какой-то подвох, вот только не знаю какой.

– Вы мне еще предложите обзавестись многозадачностью и параллельным мышлением, а то у меня мозги устаревшей модели, – огрызнулся на дифирамбы, которые только что распевал сей нейропатолог. Не путать с невропатологом и патологоанатомом – этот страшнее их обоих, по крайней мере, для меня. Но его ответ меня, как ни странно, успокоил.

– Мой мальчик, если ты еще не в курсе, могу тебя обрадовать: твои мозги работают в режиме многозадачности с самого детства, – поведал Профессор менторским тоном.

– Значит, я особенный? – задал этот вопрос и вспомнил Нео из Матрицы.

– Нет, Кевин, ты просто малограмотный недоучка, – обломал меня наставник.

– Это почему же? – даже обиделся за столь несправедливое отношение к своей персоне.

– Потому что все грамотные разумные знают, что в жизни любой высокоразвитой особи мозги постоянно выполняют контроль за тысячами параметров организма. Вот скажи, сейчас кто курирует работу твоего сердца? А может быть, ты следишь за деятельностью легких, почек и прочих органов? Ты можешь проконтролировать свой мочевой пузырь, и то совсем недолго! Всем остальным занимаются твои мозги в режиме многозадачности. Так что постарайся впредь, перед тем как задавать дурацкие вопросы, включать свои мозги хотя бы на один процент. Поверь мне, это очень даже не помешает.

На этой положительной ноте лекция о моей исключительности была закончена. Пока собачился со своим виртуальным наставником, успел помыться и переодеться. Подошел к креслу, которое стояло у окна, и опустился в него. Решил, что мне дадут немного передохнуть, но мои чаяния остались только чаяниями, так как в мое существование снова влез сей великий обучатель и начал командовать, как мне жить дальше.

Как только спина соприкоснулась со спинкой кресла, меня вынесло в виртуал. Всю свою сознательную жизнь, после того как прочитал в какой-то фантастической книге о виртуальной реальности, прямо-таки грезил о ней, а теперь начинаю тихо ненавидеть. Почему создатели сего девайса не позаботились о эмоциональной составляющей такого обучения? Может мне хоть кто-то пояснить? Или такое наглое отношение к ученику это часть обучающей программы? Извините, накипело, вот и сотрясаю воздух, озвучивая свои отрицательные эмоции.

Описать вам, как выглядело это пространство? Только попытайтесь не разочароваться. Это была площадка круглой формы с диаметром метров пять, не больше. В центре располагался стул, на котором сидела моя светлость, а передо мной висел экран, от силы метра полтора по диагонали. На этом все! Больше ничего не было, если не считать молочной дымки, сквозь которую ничего не видно.

– А теперь, Кевин, слушай внимательно и не перебивай, – начал вещать ректор местного университета и по совместительству мой виртуальный учитель. – Основное, чему ты будешь учиться в этом, как ты назвал его, университете – это анализировать получаемую информацию, делать выводы и принимать решения. Так что приступим.

Что могу сказать? Обучение было таким, что мозги просто кипели без отдыха. Чтобы это лучше представить, давайте приведу пример. Вы помните стихотворение, в котором есть такие слова: ехал грека через реку? Вот сколько информации можно получить из этих четырех слов? Итак, смотрим. Видим наличие реки и транспортного средства, идущего через нее. Этим транспортом пользуются, и он умеет двигаться не только по течению или против, но и под углом к нему. Данным средством передвижения воспользовался представитель мужеского пола, что говорит о разделении данного вида по половой принадлежности. Наличие реки говорит о наличии жизни на планете, хотя, по-моему, то обстоятельство, что едет грека, говорит об этом не меньше. Так же возможность использования средств для переправы через водные преграды говорит о наличии цивилизации, которая научилась решать ряд технических проблем. То, что грека ехал, а не плыл, дает нам информацию о том, что водное сообщение достигло достаточно высокого уровня, так как на простых лодках плавают. Если есть река, которую нужно пересекать, то на планете физические законы имеют определенный вектор, и соответственно можем говорить о состоянии экосистемы на планете. И так далее, и тому подобное.

На таком простом примере мне показали, что значит анализировать данные. Вам же привожу только то, что смог запомнить и понять, об остальном скромно умолчу, так как некоторые выводы и их причины просто не понял и, естественно, не смог запомнить.

Вот это движение пошло, страшно даже представить, что будет дальше! После своего возвращения на герцогский престол прошло меньше суток, а загоняли бедного мальчика, как ломовую лошадь. И это еще за меня живые учителя не взялись!

Глава 2

Очнулся я в том же кресле, куда присел отдохнуть две недели назад. Хотя нет, в реальном мире за время моего отсутствия прошло только около получаса. За срок, проведенный вашим покорным слугой в цифровой реальности, ощущение времени как-то потерялось. Укатали сивку крутые горки – лишь такое выражение приходит на ум, когда думаю о том обучении, которое разработала для меня эта железяка с реанимированным напарником. Только к чему теперь все эти воздыхания – реальность не изменить! А если так, то остается менять свое отношение к происходящему. Как говорил один образованный мужик, если ты должен – это рабство, а если хочешь – почти рай. Вот и начну потихоньку делать из моего рабства личный рай. Тем более что многое из курса обучения мне действительно интересно, а так как к разного рода знаниям тянулся непроизвольно, был даже доволен тем, как они преподносились. Те, кто учился в вузах, знают, что многое из преподаваемого в них не имеет прямого отношения к выбранной профессии, а вот времени съедает немерено.

«Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро», – не к месту вспомнилась фраза, которую, если мне не изменяет склероз, произнес Винни-Пух. Недолго думая решил последовать его совету и отправился поправлять свое самочувствие в столовую. Уверен, вы согласитесь с тем, что сытый мужик по определению не может быть злым, как говорит народная мудрость.

На удивление сегодня в столовой было практически пусто. Интересно, и куда же подевались те толпы, которые здесь питались, как у себя дома? Вероятно, они испугались последствий казни претендента на герцогский престол и решили повременить с выражением своего почтения возвратившемуся законному правителю. Хотя… какой из меня правитель? Убейте меня трое, если подростка в одиннадцать лет – извините, уже двенадцать – будут слушаться. Ладно, будем выкручиваться из того, что имеем. А что мы имеем? Да в принципе кучу проблем и непоняток, а еще цели, которых нужно достичь, но каким образом, непонятно. Это я говорю о тех проблемах, которые свалил на мою голову пропавший император. Вот только стоит ли делать то, не знаю что, да и зачем?

Сел на свое законное место и осмотрелся. Скажу сразу: негусто, но все свои на месте. Миранда уже за обе щеки уплетала произведения местного шеф-повара и не обращала на окружающих никакого внимания. Завидую девчонке, мне бы такую крепкую нервную систему. Никак не пойму, как можно так профессионально шифроваться? После нашей откровенной беседы практически никаких намеков на то, что она владелица второй пары наручей, не поступало. Девчонка ведет себя как и раньше, просто как сорвиголова. Что бы все это значило? Учитель со своим братом, князем Великого леса, пристроились в уголке и тихонько о чем-то переговаривались. Барон, он же будущий тесть и специалист по безопасности, наклонив голову, ковырялся вилкой в салате, не замечая ни самой вилки, ни содержимого миски. Так, а это уже интересно! Возле Ленса, моего управляющего, если можно так обозвать этого парня, сидели две особи женского пола. Одна была мне не знакома, но так как внешнее сходство с Ленсом было большим, заключил, что она его сестра. Вторая же была той эльфийкой, которая спасла мне жизнь на помосте. Стало интересно, а сколько у нее лучников в подчинении, что они даже окружили площадь? Нужно будет разузнать. Также не мешает выяснить, кто она такая и как оказалась в нужное время в нужном месте. Решил пока не напрягать народ и тихонько принялся за завтрак. Сегодня еще будет время для разговоров, но попозже. Вот только кусок хоть и лез в горло, но насладиться собой не давал. Быть может, со стороны я тоже выглядел, как барон, не замечающий того, что он ест.

Когда присутствующие собрались тихонько ретироваться после завтрака, вспомнил слова из фильма: «А вас, Штирлиц, попрошу остаться» и решил интерпретировать их применительно к текущей ситуации.

– А вас, господа наставники, попрошу остаться.

Реакция на фразу была довольно интересная. Вы видели, как маленькие дети реагируют на родителей и их указания, когда в чем-то провинились? Вот и здесь было то же самое, честное слово. Только на детей присутствующие совсем не походили, скорее правильным было обратное.

– С тобой, Ленс, и твоими прекрасными спутницами мы поговорим немного попозже. Развлеки их пока, чтобы они не скучали, – попросил своего порученца по особо важным делам.

Удивилась моему предложению только сестра парня, эльфийка же отнеслась к сказанному вообще без намека на какие-либо эмоции. Они поднялись из-за стола, откланялись и удалились. На меня уставились трое горе-наставников в ожидании того, что будет далее.

– У нас осталось много недоговоренного, – начал я свою заранее отрепетированную речь. – Где мы сможем свободно поговорить без лишних ушей?

– В кабинете. Только он надежно защищен от посторонних, – произнес барон, немного подумав.

– Так там же наверняка очередь из просителей стоит, – выдал свое видение основной проблемы герцогского кабинета.

– Вряд ли, – ответил Иен. – Если ты заметил, и здесь было обычно не протолкнуться, нынче же нет наплыва желающих.

– Раз так, тогда пошли, – согласился с приведенными им аргументами.

Мы направились в кабинет, и, как ни странно, барон оказался прав. В приемной, кроме секретарши, никого не было. Никого! Хотя во время моего последнего посещения этого места здесь было невозможно протолкнуться. Поздоровался с Марисой, моей секретаршей, попросил накрыть стол, и мы направились в кабинет.

Расселись в уголке для важных гостей, в гробовой тишине дождались, пока Мариса закончит сервировать столик, и сосредоточено принялись за принесенный напиток. Разговор ожидался тяжелый, и начинать его совсем не хотелось.

– Вчера осталось много недоговоренного, – начал я, подбирая слова, – хотелось бы прояснить эти неясности. Вы согласны, господа?

– А у нас есть выбор? – поинтересовался дедушка Эл, как старший среди этой троицы, косясь мне за спину.

Меня так заинтриговал этот взгляд, что не поленился и тоже решил заглянуть туда же. У меня не получилось извернуться таким образом, чтобы увидеть, что же там творится, поэтому пришлось встать с кресла. А за креслом сидел… Котяра! Откуда он взялся и как оказалось, что его заметили только сейчас, – ума не приложу. Или это только я его не видел, а остальные были в курсе? На мой вопрос этот красавец продолжал делать вид, что занимается приведением себя в порядок и остальной мир его попросту не интересует. Огляделся вокруг более внимательно, выискивая пару полиморфов, но не нашел. Или они тоже умеют так маскироваться? Наверное, произнес вслух этот вопрос, и мой телохранитель соизволил ответить, что они сидят в приемной.

Вернулся в кресло и сообщил моим собеседникам давно известную истину, что, даже если тебя проглотили, выходов у тебя как минимум два. Двое слегка улыбнулись, Учителя же передернуло. Неужели у него была возможность проверить эту истину на собственной шкуре?

– Я не хочу сейчас заниматься выяснением того, что было сделано. Меня интересует, как мы будем жить дальше? Манипуляторов за моей спиной больше не будет! Это понятно?!

Реакция на заявление была совсем не такой, на какую я рассчитывал. Дедуля вскочил, посмотрел мне за спину и тихонько сполз в кресло, но его речь осталась очень эмоциональной.

– Да кто ты такой? Ты просто не можешь быть ребенком двенадцати лет! Мы уже голову сломали в поисках ответа! – выпалил он, и взгляды всех присутствующих устремились на меня.

Интересно, если рассказать им правду, как это отразится на дальнейшей жизни и наших отношениях? Да и нужно ли им это знать? Поразмыслив, решил, как говорят в народе, навести тень на плетень.

– Эллориэль, что вы знаете о князьях Эстриды?

Этот вопрос старался произнести спокойным и отрешенным голосом. Да, за время виртуального обучения мне провели ликбез по давней истории этой земли и немного рассказали о тех, кто раньше владел комплектиком, попавшим в мои руки. Там кроме наручей были еще интересности, будет время – расскажу. Самое же главное, что наверняка должны помнить эльфы, это насколько жестким было правление князей. Нет, они не сажали на кол всех без разбору, но за нарушение Закона Эстриды и кол мог показаться мягкой периной. Вот я и решил воспользоваться чужой славой, так как своей еще нет и не предвидится в ближайшем будущем. Тем более что страшилок о них придумано столько…

Дедушка Эл побелел до кончиков ушей. Даже не думал, что он такой впечатлительный. Но побледнели и остальные, и это говорит о том, что и они в курсе. Это очень, очень хорошо.

– Так ты… – начал барон.

Наверное, он в этой компании оказался самым смелым или самым отмороженным.

– Барон, я и так сказал слишком много, – оборвал его выводы.

Вот теперь пусть сами додумаются и попытаются сопоставить несопоставимое. Посмотрим, что у них получится.

– Вы можете представить доказательства, ваша светлость? – почти прошептал князь леса.

– А вы спросите у тех, кто был на площади и видел мое возвращение, – намекнул им.

– Так это правда, а не массовый бред пьяных мужиков? – уточнил барон фон Брег.

Я просто пожал плечами: мол, понимайте, как знаете.

– Я надеюсь, глупые вопросы на этом закончились? – поинтересовался у этой троицы великих комбинаторов.

Так как все происшедшее покрыто мраком, разоблачить меня не смогут. Имею в виду и историю князей и свою.

– Теперь у меня вопросы. Что за перстень я притащил из своего лесного путешествия?

Присутствующие переглянулись, и их взгляды скрестились на бароне. Тот немного помолчал, затем начал говорить:

– Такие перстни имеют сотники ночных невидимок. Это элитная преступная группировка клана убийц. За свою работу они берут сумасшедшие деньги, но работу выполняют всегда. Ты понимаешь, всегда! – почти вскричал он. – И если оплата будет достаточной, примут заказ даже на императора и выполнят его, чего бы им это не стоило.

– Так что же этот перстень делал у человека, с которым вы отправили меня в лес?

Как вы думаете, какой ответ был на данный вопрос? Спешу вас разочаровать: никакого! Никто из сидящих возле меня разумных не смог ответить мне на этот, если можно так выразиться, неудобный вопрос. А ответ очень даже хотелось бы услышать.

– Я так понимаю, что ответа ждать не стоит? – спросил у моих наставников.

Их молчание, вероятно, было знаком согласия.

– Тогда перейдем ко второму вопросу. Вы наверняка согласитесь, что подросток двенадцати лет от роду на должности мэра Меримора – это не совсем правильно, не так ли?

Скупые кивки моих собеседников показали, что с этим утверждением я попал в яблочко. Получается, они совсем не в восторге от того, что я решил порулить в этом кусочке империи.

– Ставить на эту должность человека, занимавшего ее ранее, не считаю верным. После всего, что он натворил, его только побег спасет от незавидной участи. Так можете ему и передать. Притом если он исчезнет из города сегодня, я сделаю вид, что ничего не заметил, а завтра могу и передумать.

Сделал паузу, чтобы слушатели успели переварить услышанное, и продолжил:

– Кого вы можете предложить как альтернативный вариант? Хотя…

Минутку подождал их предложений, и так как их не последовало, позвал Марису. Она как-то сказала, что имеет досье чуть ли не на всех важных людей столицы. Вот сейчас и посмотрим, насколько достоверно сказанное ею не так давно. Выслушав мои выкладки о том, что городу нужен новый и желательно адекватный правитель, задумалась буквально на несколько секунд.

– А старый не подойдет? – выдала после своих раздумий.

– Это в каком же смысле? – не понял заданного вопроса и решил уточнить.

Ведь не Сивуна же она пытается вернуть на занимаемое место. Этот тип меня совсем не устраивает.

– До того как Меримором начал управлять смещенный вашей светлостью мэр, на протяжении нескольких десятилетий эту должность занимал Энди Так. Лучшего управленца в этой части империи я даже представить не могу.

Почти украинская фамилия, подумал о кандидате на эту должность. Но Мариса сказала, он уже правил городом. Так что же произошло, раз он более не занимает эту должность? Озвучил ей данный вопрос и услышал довольно-таки нехорошие известия. Можно сказать, что пришел привет от Артуа де Сента, предыдущего правителя этих земель. Именно он выгнал, если называть вещи своими именами, этого человека с занимаемой должности. Притом если посмотреть на причины увольнения, их просто не было. Хотя правильнее сказать, не было реальных, а не сфабрикованных на голом месте. Что побудило моего отца так поступить, даже не представляю, но мне все равно не понравилось его решение.

– Вы что-то можете сказать мне о данной личности? – обратился к барону фон Брегу.

Тот немного подумал, а потом задал вопрос, услышать который я от него не ожидал. Вернее, не ожидал ни от кого из этих трех, которые вели себя, как неродные.

– Ваша светлость, вы считаете, что моим рекомендациям стоит доверять? Даже после того, что произошло с вами по моей вине?

Хороший вопрос, правильный, но неуместный, так и сообщил ему в ответ.

– Есть такая хорошая поговорка у мудрых людей, Иен, – постарался выделить его имя. – Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Кроме того, со мной была Миранда, а ты вряд ли бы отправил свою дочь на смерть, если бы знал об этом заранее. Если я неправ – поправь меня, пожалуйста. Ведь мы, кажется, договорились, что у меня есть имя? Ведь договорились же?

Барон просто опустил глаза вниз и постарался сделать вид, что его здесь нет.

– Так что мне очень нужна твоя характеристика этого человека, – завершил я.

Фон Брег немного посидел, подумал, а потом, как на докладе у начальства, начал докладывать свой взгляд на обсуждаемого кандидата. Получалось, что поводов для его увольнения не было, но от него решили просто избавиться. Основная причина такого решения состояла в его желании говорить правду в глаза, невзирая на лица и титулы. После того как ныне покойный герцог начал делать откровенные глупости, Энди Так попытался образумить, как он говорил, свихнувшегося правителя, за что и полетел с занимаемой должности. Но кандидатура, должен сказать, действительно лучшая из имеющихся. Мало того, у него были договоренности и с гномами, и со многими другими разумными, которые перестали соблюдаться сразу же после его отставки. Вот что значит иметь связи даже в таком обществе!

– Итак, с ним нужно переговорить, – принял свое герцогское решение. – Пригласите его ко мне, Мариса, пожалуйста.

Потупив взгляд, секретарша робко сообщила, что он не придет, особенно после всего, что он пережил в этих стенах. Столько унижения! И что теперь прикажете делать? Считаю, что есть только один способ решить этот вопрос положительно: если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Поэтому решено – после сегодняшних разговоров со своими горе-наставниками отправляюсь на переговоры к Энди Таку.

Одно мне не понравилось в нашем общении – оно было чересчур эмоционально напряженным. Буквально в воздухе витало чувство подавленности, и это очень сильно напрягало. Чего можно ожидать от людей в состоянии депрессии или с повышенным чувством вины? Смогут ли они и дальше помогать мне в данной работе? По здравом размышлении, после всего, что наставники умудрились натворить, нужно бы их отправить от себя подальше, но кем их можно заменить? Если же на их место взять других, где гарантия, что не будет еще хуже? С этими, по крайней мере, уже сжился и хотя бы примерно знаю, что они могут выкинуть. Поэтому, после того как отпустил секретаршу на ее рабочее место, решил немножко поднять настроение у моих старших друзей.

– Дедушка Эл, Учитель, Иен! Я прекрасно понимаю, что ситуация сложилась очень непростая, однако считаю, что разрешить ее к обоюдному согласию мы сможем. – Выдержал паузу и продолжил свою мысль следующим вопросом: – Хотите ли вы этого?

Ударение сделал на слово «вы». После этого по очереди посмотрел в глаза присутствующим и увидел в них… Даже не знаю, как описать. Это, очевидно, было бы неправильно, если бы говорил о том, что они осознали свою вину и вели себя, как нашкодившие дети. Вся их проблема была в том, что эти разумные старались ради моего блага. Они рисковали своими жизнями, и их появление у плахи показало, насколько велик был этот риск. Сейчас же, после того как остыли все горячие головы, склоняюсь к тому, что обвинить их можно только в том, что их план не удался и мне пришлось пережить довольно много неприятных минут.

– Я очень хочу, чтобы данный инцидент не рассорил нас, а помог заложить правильное основание для дальнейшего сотрудничества, – озвучил свое желание. – Хотя понимаю, что некоторые вещи нам всем нужно переосмыслить, дабы в будущем избежать подобного.

Закончил свою речь и решил дождаться, чем обрадуют меня представители этой троицы. Какое-то время стояла тишина, которую никто из них не спешил нарушить, а потом заговорил князь эльфов. Возможно, он говорил, как самый старший, хотя мне видится более вероятной ситуация, что дедуля был просто более натренирован в решении довольно щекотливых вопросов.

– Кевин, мой мальчик. Разрешишь еще старику называть тебя так или лучше ваша светлость?

Он внимательно посмотрел мне в глаза, ища в них что-то, одному ему ведомое. Решил не вклиниваться в его мысли и просто кивнул, улыбнувшись. Знаете, очень приятно иметь дедушку, особенно такого, так что лучше без всяких светлостей.

– Спасибо, внучек. Знаешь, пока мы сидели в подземелье, многое смогли обсудить, притом не по одному разу. Сейчас можно назвать много причин, почему все так обернулось, но нужно ли это кому-то из нас? Принесет ли знание об этом большую пользу? Не уверен. Нас обыграли, и против нас выступал очень виртуозный игрок. Кто он? Не знаю, но одно понятно, что это не человек. Для столь многоходовых комбинаций, учитывая, что я тоже не новичок в интригах, нужен опыт. Притом он вряд ли доступен людям из-за их ограниченного времени жизни. Есть несколько предположений, но мне даже для себя страшно их озвучить. До тех пор пока в моих руках не будет достоверных данных, придержу свои выводы при себе. И еще, Кевин, оценивая то, насколько более успешным оказался ты по сравнению с нами, стариками, считаю, что твои требования разумны и готов с ними согласиться. Если сможешь простить меня за то, что не принял во внимание твоих пожеланий – прости. Если ты захочешь, я готов продолжить наше сотрудничество, ведь, как ни крути, ты часть моей семьи, и еще ни разу не дал усомниться в твоей порядочности.

Старый эльф замолчал, а у меня на глазах стояли слезы. Последние слова старика задели меня за живое. То, что личность, прожившая не одну сотню лет, умеет признавать свои ошибки, говорит в его пользу. А то, что он не побоялся за свою репутацию и извинился перед подростком – убило меня наповал. Вот попытайтесь вспомнить, были ли в вашем детстве или юности ситуации, когда родители поступали по отношению к вам несправедливо, а потом всплывала информация, подтверждающая вашу невиновность. Часто у вас просили прощения? Говоря о себе, признаюсь, что таких ситуаций было достаточно, но извинений не слышал ни одного. Вот та причина, почему слова дедушки Эла глубоко меня тронули.

После этого о чем-то говорили и Учитель и Ветеран, я же их не слышал. Хотя кивал головой и поддакивал иногда, но думал о своем, о прошлом.

– Кевин! Кевин! Ты слышишь меня?

Чьи-то руки трясли меня за плечи, стараясь вернуть в реальность, из которой я выпал. Это был барон.

– С тобой все в порядке, парень?

Попытался сфокусировать взгляд на присутствующих, и когда это получилось, поблагодарил их за то, что они решили не оставлять меня в это тяжелое время. Тем более что предсказание неприятностей, которых стоит ожидать, никто не отменял.

Когда немного схлынул поток эмоций, вспомнил об отряде лучников, буквально спасшем мою жизнь от арбалетных болтов. Тут же поинтересовался о нем у старого эльфа, на что тот завернул настолько изысканное ругательство, что мои уши, как говорится, свернулись в трубочки. После столь экспрессивной реакции на данный вопрос получил ответ, который выбил у меня почву из-под ног. Расскажу – не поверите. Такое даже в книгах не всегда проходит!

Оказывается, никакого отряда эльфийских лучников, приписанных к моей светлости, в природе не существует. Даже телохранителей из их числа у меня отобрали, так как мои котята справляются очень даже неплохо. Но есть одна особо шустрая малявка, которую еще нужно пороть, и притом не один раз. Эта ходячая неприятность всего Великого леса достала уже кого только смогла своими выходками. Если что-то где-то происходит, особенно из ряда вон выходящее, можно быть уверенным на все сто, что Молариэль в этом замешана. Чаще же не просто замешана, а еще и сама организовала сие действо. Эта девчонка просто не может жить без того, чтобы не влезть в любую авантюру. Мне как-то не приходилось сталкиваться с такими индивидами в жизни, но, оказывается, они существуют.

На этот раз узнав, что ее прапрадед отправился к своему наследнику, то есть Кевину, в город, увязалась за ним. Когда ее отследили и завернули назад, она заявила, что все равно ее не остановят. Интересно девки пляшут… Выходит, что она не простая эльфийка, а родовитая? Или правильнее говорить, титулованная? И таки сбежала! Прибыла девчонка, как это ни странно, в нужный момент и даже успела отметиться. И теперь ребром стоит вопрос: то ли наказать ее за то, что сбежала, то ли наградить за то, что спасла Кевина, а вследствие этого и их, стариков.

Так звучит краткое изложение фактов, хотя оно было окрашено настолько витиеватыми формулировками, описывающими чувства говорящего, что дух захватывало от такого количества эмоций. Вперемешку с этим шли истории из жизни неугомонной пигалицы, как обзывал ее дедуля. Слушая эту тираду, у меня начало подниматься настроение. Почему? Да все просто. Рассказывая о несносной внучке, дедуля успел рассмешить всех нас до слез, что в свою очередь помогло снять существующее напряжение и вернуться к нормальным отношениям, которые существовали между нами раньше.

Когда смеяться мы уже не могли, немножко отдышался и спросил, кто со мной желает съездить к мэру. Оказалось, что все настолько заняты, что прямо диву даешься, как герцогство просуществовало, пока они сидели за решеткой. Порекомендовали припахать Ленса к столь простому делу. А сами умыли руки. В чем был подвох, я узнал намного позже.

Глава 3

Встречу с будущим мэром Меримора решил не откладывать в долгий ящик, поэтому, прихватив Ленса, отправился к Энди Таку. Почему-то в моем представлении это должен быть солидный мужчина лет пятидесяти, подтянутый и обязательно в строгом деловом костюме. Серьезность и благородство должны были аж переть из этого человека, да и жить он обязан в приличных условиях, а не абы где. Вот какая-то такая картина рисовалась в моем воображении.

Чтобы добраться к нужному мне человеку, Учитель выделил повозку и несколько человек охраны. Именно так назвал он это стадо мордоворотов, закованных в железо по самые брови, в количестве тридцати единиц. Естественно, попытался отбрыкаться от такого количества охраны. Только от того, что представил свое передвижение по городу в их сопровождении, стало стыдно. Начальник этой толпы внимательно меня выслушал, покачал головой и сообщил, что ему приказано в случае, если моя светлость начнет упрямиться, увеличить количество людей втрое. Вот и думай, как отделаться от такой чести. Да и зачем мне столько телохранителей, если в моем распоряжении стадо котов под неусыпным руководством Котяры и парочка полиморфов, которые, судя по их прошлым подвигам, положат всех этих ребят за пару минут и даже запыхаться не успеют?

Это были аргументы для меня, но для начальника охраны это все пустой звук. Вояка! И этим все сказано. Пришлось смириться с таким нерациональным, с моей точки зрения, использованием человеческих ресурсов. Вот только попытайтесь включить воображение и представить эту картину проезда герцога де Сента по улицам города. Повозка, или все же бричка, в которой расположились мы с Ленсом, очень медленно передвигалась в нужном направлении. Почему скорость была маленькой? Ответ на это очень простой. Нас окружали солдаты, которые мало того, что передвигались очень медленно, так еще все время оглядывались по сторонам, словно ожидали нападения с минуты на минуту. Это начинало бесить, так как передвижение пешком, даже моим шагом, все равно увеличило бы скорость моей транспортировки минимум раза в два.

Ожидал, что доберемся мы до указанного субъекта довольно быстро, но оказалось, что ехать нужно за пределы городской стены. Как правильно называется населенный пункт, расположившийся за городской стеной? Возможно, пригород. Вот в таком месте и жил Энди Так. Когда мы подъехали к его домику, мне стало очень плохо. Домиком это убожество можно назвать с большой натяжкой. Это была лачуга! Да у моего знакомого собачья конура выглядела более презентабельно! Еще одной ассоциацией было выражение: хижина дяди Тома. Что же произошло с человеком, имевшим власть, друзей и влияние и очутившимся на помойке?

По ходу осмотра этой достопримечательности возникало множество дополнительных вопросов. Например, как поведет себя этот человек, если у него снова появятся власть и возможность поквитаться со своими обидчиками? Не устроит ли он мне Варфоломеевскую ночь в отдельно взятом квартале? Почему моя секретарша и Иен в один голос говорили, что этот человек – самая лучшая кандидатура? Если он настолько хороший специалист, почему живет здесь? Может мне кто-нибудь ответить на эти вопросы?

– Ваша светлость кого-то ищет? – прозвучал старческий голос, вырвавший меня из раздумий.

Оглянулся и заметил сухонького старика, которого мои орлы уже оттаскивали от повозки, в которой я все еще находился. Что-то в этом человеке было неправильным, резало глаз. Буквально кричало, что это не простой обыватель. Но что это за неправильность, уловить не получалось.

– Стоять! – рявкнул своей охране.

Ух ты! У меня просыпается командирский голос!

Два красавца, тащившие пожилого аборигена, от греха подальше замерли, в нерешительности поглядывая то на меня, то на своего непосредственного начальника. Он им кивнул, и они выпустили дедулю из своих захватов. Я же спрыгнул с транспортного средства на землю и направился к нему. Котяра не отставал ни на шаг. Пришлось даже шикнуть на него, правда через мысленную связь, чтобы он вел себя поаккуратнее, а то все ноги мне оттопчет. Его вес ведь не четыре килограмма, как у нормального представителя семейства кошачьих. На что, естественно, никакой реакции не последовало. Что за елки-палки? Сколько еще меня будут игнорировать?

Поприветствовал старика и решил у него выяснить, что случилось с владельцем этого дома. Пообещал ему целый золотой, если он расскажет все, что знает об Энди Таке. Старик согласился и начал с энтузиазмом рассказывать все, что знал он и что говорили соседи, знакомые и все остальные. Притом его рассказ был построен настолько мастерски, что буквально за какие-то десять минут он узнал и кто я такой, и зачем приехал, и о моих страхах и переживаниях.

За время нашего откровенного разговора всплыло сообщение, что производится психологическая обработка носителя специалистом-психологом второй категории. Мне стало очень любопытно, кто это такой умный притворяется местным, почти бомжем. Но игру в разговоры продолжил. И тут до меня начало доходить, что мэром может быть только очень образованный человек. Его возможности выжимать из людей информацию должны быть большими и хорошо отточенными, а следовательно, процентов на девяносто – девяносто пять этот старик и есть Энди Так. А раз так, то продолжим ломать комедию.

Я посетовал на то, что мой отец несправедливо обошелся со столь уважаемым человеком, а на его место поставил какого-то любителя, которому до бывшего мэра, как пешком до столицы. Как ни странно, на лесть этот старичок не повелся. Следовательно, звездной болезнью он не страдает, что меня очень даже обрадовало. На протяжении нашего разговора закидывал много провокационных вопросов, но их ответы находились в стабильном пространстве. Имею в виду, что залеты замечены не были. Вот только психолог из меня аховый, скажу вам.

Когда наш разговор перешел некий рубикон, то есть мой собеседник узнал многое из того, что я хотел рассказать будущему мэру, а он услышал ответы на волновавшие его вопросы, решил прекратить этот цирк.

– Итак, господин Так, готовы ли вы принять мое предложение и вернуться на должность, занимаемую вами ранее?

Хотел сказать, что челюсть старика отвисла и он сильно удивился, как его быстро вычислили, но меня ожидал облом. Он только усмехнулся и выдал, что Старый Молоток оказался прав и парнишка действительно интересный и заслуживает помощи.

– И на чем я прокололся? – тут же уточнил мой собеседник.

Сказать ему правду, как его вычислил? Оно ему надо? Поэтому просто ответил, что не знаю ни одного жителя трущоб, который бы так виртуозно вытягивал из меня информацию. Самое интересное, что сказал только чистую правду и ни слова лжи. Вот только куча недомолвок… Например, я вообще никого не знаю в этих трущобах, но это уже мелочи.

– И зачем же вашей светлости понадобился вредный старик? Вашему батюшке, особенно в последнее время, он стал не по нутру. Только хочу услышать не официальную версию, а правдивую. Согласитесь, ваша светлость…

– Кевин. Можно просто Кевин, – вклинился я в его монолог.

– Хорошо, Кевин. Согласись – для того, чтобы он мог выполнять свою работу, ему нужна правда. Зачем он тебе нужен?

– Правда… Знаешь, Энди, правда это такая штука, которая с разных сторон видится по-разному. Вот приехал я к бывшему мэру и увидел эту халупу. Соответственно выводы напрашиваются какие? – Сделал театральную паузу и продолжал: – А когда начал говорить со старым человеком из трущоб, о чем подумал? – И снова пауза.

Человек должен сделать свои выводы из сказанного, а для этого нужно время.

– А какую правду нужно тебе? Например, я могу сказать, что еще маленький и не умею управлять всем этим хозяйством. Будет ли это правдой? А если скажу, что хочу спрятаться от покушений со стороны плохих людей? Будет ли это той правдой, которую ты желаешь услышать?

Дедок задумался на минуту, потом поднял руку и щелкнул пальцами. Тут же мои охранники начали оседать на землю в бессознательном состоянии.

Сразу не понял, что произошло с моей охраной. Начал даже делать предположения, что есть-таки магия в этом мире. Реальность оказалась до банальности обыденной. Из-за углов, из подворотен, с крыш и прочих удобных для засады мест начали появляться личности определенно бандитской наружности. Именно они и отправили в отключку моих орлов, вот только не понял каким образом. Эти красавчики взяли нас в кольцо и замерли в ожидании. Только чего они ожидали? Непонятно.

Мой же собеседник продолжал сидеть и улыбаться. Я был в состоянии полного обалдения. Почему не сработала моя длиннохвостая охрана? Котяра все так же сидел и вылизывал свою лапу, как будто бы ничего не произошло. Ладно, если мои телохранители настолько спокойно себя ведут, то почему я должен нервничать?

Не обращая никакого внимания на окруживших нас бандитов, спросил дедка:

– Уважаемый, а вы случайно не в курсе, что это за личности окружили нас и чего они хотят?

Уже давно заметил, что, когда попадаю в стрессовую ситуацию, мое красноречие начинает прямо-таки зашкаливать. Этот непонятный собеседник загадочно улыбнулся и сообщил, что у него для меня две новости, и обе хорошие, но мне не понравятся.

Перед тем как продолжить наш разговор, мысленно обратился к своим сопровождающим, имею в виду котов и метаморфов, и спросил их, контролируют ли они ситуацию. В ответ посоветовали не заморачиваться и заниматься своими делами. Так как причин не доверять телохранителям не было, то продолжил разговор, как начинаю подозревать, с местным авторитетом.

Эти догадки были подтверждены буквально в течение следующей пары минут. Крестный отец местного разлива сообщил, что глубоко уважаемый ими Энди Так сейчас не сможет меня принять, так как он отдыхает от трудов праведных в одном приятном месте. У меня же не получится с ним поговорить и позже, так как я немедленно отправляюсь в столицу империи, где со мной хотят встретиться очень солидные люди. Они же, окружившие нас гопники, со своей стороны обеспечат мой комфорт и скорость передвижения в указанном направлении. От меня же зависит, в каком виде я поеду. Было предложено несколько вариантов. Или в упакованном виде и бессознательном состоянии, или как белый человек – с мешком на голове и кляпом во рту.

Скажу сразу, что по душе не пришелся ни один из предложенных вариантов, поэтому предложил им быстренько смыться с моих глаз и вернуть на место человека, с которым планировал встретиться. В это время интуиция захлебывалась, сообщая о том, кто отправил в эти места Энди Така. Стоявшее вокруг стадо мужиков заржало так, будто услышало очень смешной анекдот. Вероятно, поставленный мной ультиматум их просто позабавил.

– Котяра, – обратился к этому чистюле. – Вы с мелкими сможете повторить их фокус? – И тут же добавил: – Только без трупов.

Тот перестал вылизывать свою лапу, посмотрел мне в глаза и уточнил:

– А надо именно так? Или, может, сделать их навсегда добропорядочными гражданами?

– Именно так! – подтвердил свое решение.

Мне показалось, что его вопрос был с подвохом, а так как не знал, что он придумал, решил, что не нужно устраивать ничего плохого. Позже выяснил, что поступил правильно, потому как Котяра решил, не мудрствуя лукаво, просто пооткусывать им кисти рук. Как говорится, во избежание…

Решил использовать эту ситуацию, как козырь в переговорах с этим мафиози, но не срослось. В смысле не успел я провести переговоры. Как только выдал Котяре свое герцогское решение, окружавшая нас толпа рухнула на землю в бессознательном состоянии. Это произошло в течение одной секунды. Никто ничего не понял, моя же тигра продолжала вылизывать лапу, даже не обратив внимания на случившееся. Зато круто изменилась расстановка сил. Семерка мелких длиннохвостиков окружила моего собеседника и уставилась на него в упор. Тот инстинктивно дернулся в сторону, но тут же услышал, как одна малявка отреагировала на его телодвижение. Этот пушистик своими коготками пропорол булыжник, возле которого сидел, как домашний кот бумажные обои.

Дедок побелел, а когда в лавочке, на которой мы сидели, появились две стрелы, пришпилившие рукава его одежды (подозреваю, что эльфийские), он совсем потерял дар речи и только косился на моих охранников Кейт и Лео. Меня очень заинтриговало, что такого он там увидел. Ну любопытный я и ничего с этим поделать не могу.Повернулся к ним и увидел такое, отчего моя челюсть чуть не отбила мне ноги.

Лео с увлечением нумизмата, которому в руки попали новые монеты, увлеченно перебирал штук пять арбалетных болтов. Подозреваю, что он их просто поймал на лету. Вот только кто, когда и в кого стрелял, непонятно. Неужели снова меня хотели пристрелить? Это уже перебор покушений на этой неделе. Да и что за эльфы меня сопровождают, тоже было бы интересно узнать.

Ладно, раз они начали по-плохому, то и я буду зверствовать.

– Котяра! – обратился вслух к моему Мурзику.

Тот перестал заниматься свой лапой и снова уставился на меня.

– Как ты думаешь, что нужно откусить этому господину, – указал пальцем на моего криминального собеседника, – чтобы он был со мной абсолютно честным? Ну, чтобы не пришлось тратить время на выбивание правдивых показаний?

Вы видели, как кот смотрит на мышь, замоченную в валерьянке? Так вот, взгляд пушистого красавчика приобрел такое выражение. Не знаю, как у него это получается, имею в виду дедка, но он побелел еще больше. Я решил ковать железо, не отходя от кассы.

– Внимательно тебя слушаю, уважаемый! – Сделал эффектную паузу и добавил: – Если меня не устроит сказанное тобой, извини, но удержать Котяру я не смогу. Сам видишь, что весовые категории у нас разные.

Мой собеседник сглотнул комок в горле и, заикаясь, начал говорить. Сказать, что я узнал нечто новое, будет большим преувеличением. Серьезные люди заплатили данному типу неплохие деньги за мою поимку и переправку в указанное место на территории империи за Великими горами. Кто-то передал ему информацию о том, что сегодня я отправляюсь к бывшему мэру города, и он поспешил этим воспользоваться.

Меня заинтересовала эта сторона их операции. Насколько помню, решение отправиться к господину Таку я принял несколько часов назад. Какая высокопоставленная крыса водится в моей резиденции, что владеет такой информацией и передает ее на сторону настолько оперативно? Честное слово, если найду, точнее, когда найду, избавлю ее от этой способности и имеющихся производных, таких как слышать, говорить и даже писа́ть!

Оглянулся вокруг и был поражен сюрреалистической картиной. Мы беседуем в окружении более полусотни человеческих тел, расположившихся на земле в живописных позах. Вокруг бандитского главаря уселась стайка котят, а рядом их старший братик, величиной, как я уже говорил, с хорошего волкодава или маленького пони, вылизывает свою лапку. Если бы писал книгу, думаю, стоило бы включить в нее эту сцену.

Намекнул своему оппоненту, что судьба Энди Така меня, между прочим, тоже интересует. Он начал кочевряжиться и торговаться, но вдруг заорал не своим голосом. Непонятно каким образом возле его левой ноги оказался один из мелких и просто откусил ему большой палец. Хотя нет, не просто, а вместе с частью очень добротного сапога с железным носком. После этого больше никаких проблем с коммуникацией не осталось. Вся информация лилась настолько обильной рекой, что пришлось попросить Профессора протоколировать все сказанное для дальнейшего анализа.

Пока длился наш разговор, начали приходить в себя сопровождавшие меня охранники. Вы бы видели удивление на их лицах! Они никак не могли взять в толк, почему так резко отрубились. Но что в этом виноваты лежащие кучкой тела лиц бандитской наружности, как ни странно, были абсолютно уверены. Что меня обидело, так это их благодарность за спасение. Вернее, ее как таковой не было ни в каком виде. Они просто встали, попинали работников ножа и топора, привели их в чувство и под конвоем отправили в местную тюрьму до выяснения всех обстоятельств.

Так как конвоировать заключенных отправилось человек десять, то остальные, понятно, последовали в загородный домик моего собеседника, по совместительству подрабатывающего местным авторитетом. Что еще бросилось в глаза, хотя и не сразу, так это отсутствие прохожих. За все время нашего разговора, перешедшего в разборку, вокруг не появилось ни одной живой души. Уверен, что все местные были в курсе, куда и почему не нужно совать свой нос.

К дому этого хитрого дедка мы добирались еще минут тридцать. Нет, до него было недалеко, но после происшедшего у служивых совсем сорвало крышу на почве подозрений в нападении. Или так проявляется служебное рвение? Мне кажется, что если бы по пути нашего следования лежали люки, то и в них бы обязательно заглянули.

Что могу сказать о домике, к которому мы подошли? Ничего сказать не могу. Так как его не было видно за стенами забора, высота которого была метра четыре. Поверху этой «китайской стены» ходила охрана, притом вооруженная до зубов. Увидев нас, они просто опешили от такого неожиданного поворота событий. В себя же они пришли уже лежа на земле. Это опять сработали котята. Нет, я никаких приказов не отдавал. Когда мне это пришло в голову, уже было поздно командовать. Это снова отличился Котяра.

Нет, ну вы скажите, что это за охрану приставили ко мне мои наставники? Мы только вошли в резиденцию местного криминального авторитета, как эти орлы разлетелись в разные стороны, оставив меня наедине с мафиозным боссом. Согласен, у меня есть моя хвостатая гвардия, но совесть-то иметь нужно! То от них не отделаешься, то их днем с огнем не сыщешь! Хотя ладно, их оперативность заставила меня меньше ходить и что-то искать. Вот только…

Через некоторое время пред мои ясные очи начали выносить и выводить то, что должно было бы заинтересовать мелкого шкета. Сразу скажу, что тащили они полную ерунду. Это уже мой взгляд со стороны прожитых лет, и не знаю, как бы отреагировал на все это блестящее добро Кевин. Во всем этом разнообразии были девушки, очень даже симпатичные, скажу вам, оружие и прочие безделушки, типа кинжалов и тому подобного. Но! Я ведь парень образованный и знаю, что в местах пребывания таких личностей, как та, что стоит возле меня, должно быть немерено денег и прочих ценностей. Согласен, что и у самого этого добра больше, чем можно спустить, но я же запасливый.

– Уважаемый! – обратился к сопровождающему меня дедульке. – Скажи, ты очень бедный?

Он собрался было ответить, но, взглянув на котенка, тут же поменял свою точку зрения на то, как правильно отвечать, и просто кивнул.

– И где же твои сокровища, Али-Баба? – продолжил импровизированный допрос.

Он вряд ли знает, что это за человек, но переспрашивать не стал, а повел меня в свой дом. Мы подошли к одной из комнат, возле которой, как это ни странно, уже стояла охрана. Внутрь помещения нас не пропустили, усиленно вешая лапшу на уши, что там очень опасно для жизни. Потихоньку начала складываться картина происходящего. Только решил не спешить с выводами и попросил Котяру отправить одного из мелких в разведку. Воевать со своими не хотелось, так как конфронтация с военными ничем хорошим не кончится. Пока я заговаривал им зубы, парочка мелких проскочила внутрь и начала проводить инспекцию.

Выскочило сообщение о входящем видеосигнале. Такого еще не было, но, вероятно, это мои разведчики. Попросил Профессора вывести его так, чтобы не терять связи с реальностью. Справа перед глазами возникли два монитора, на которых шла трансляция того, что видят мои шпионы. Когда уточнил, оказалось, что трансляция идет в зрительный нерв, правда, в более привычном для меня виде.

Это была сокровищница, в которой добра было выше крыши. И все оно было упаковано в сундуки и мешки и уже приготовлено к транспортировке. И я подозреваю, что направиться оно должно далеко не в герцогскую казну. Впрочем, так как к реальной власти меня вряд ли допустят, можно немножко поправить свое финансовое состояние. Все же решил не спешить с выводами и приказал позвать командира этих мордоворотов. Когда тот пришел, первое, что попытался сделать, – увести меня подальше от этой комнаты. Вывод напрашивался сам собой. Меня решили надуть и неслабо поправить свое материальное положение. Вот только не знаю поименно этих проныр, но это ненадолго.

Непонятно как возле нас материализовался начальник охраны и начал заливать по полной. Тогда, решил про себя, начинаем играть в игру, но по иным правилам. Сказал этим великим комбинаторам, что охраной комнаты займутся мои котята. Меня огорчили, сообщив, что они не справятся. Пришлось напомнить эпизод, произошедший полчаса назад. Вопрос о том, стоит ли продемонстрировать их возможности, дал мне победу и еще одного врага в лице командира этих ребят на всю оставшуюся жизнь. Теперь следует решить вопрос, как все это вывезти отсюда. Да и немаловажно – куда?

Инкассаторы! Эта идея буквально воскресила мое самоуважение. Нашел листок бумаги и карандаш, написал записку в банк гномов, дал ее в зубы одному из мелких и велел мухой мчаться в банк и без них, в смысле инкассаторов, не возвращаться. Если бы я только знал, как будут исполнены мои слова… Да я бы тридцать раз подумал! Хотя все вышло так, как хотел, поэтому об этом позже.

Стоять в коридоре мне не очень понравилось, посему направился в кабинет хозяина дома. Было интересно посмотреть на происходящее со стороны, так что отправил мафиози на его рабочее место, а сам сел в уголке под пальмой. Велел покомандовать ему, а я, мол, посмотрю. Он уставился непонимающе, но перечить не стал. Понятливый тип.

Когда солдаты ввели мужчину лет пятидесяти, мне стало его жалко. Такого издевательства над людьми я не понимаю. Ну скажите на милость, зачем так избивать человека! У него было настолько распухшее лицо, что он практически ничего не видел. Бывшего мэра ввели и посадили на стул. По моему жесту сопровождавшие его солдаты удалились, оставив нас одних.

– Итак, господин Так, – начал хозяин кабинета, – что вы ответите на мое предложение?

Честно скажу, такой разительной перемены в человеке, практически приговоренном к смертной казни, даже не ожидал. Вероятно, это было продолжение разговора, бывшего между ними ранее. Но еще больше меня поразил ответ сидящего на стуле, избитого до полусмерти, но не сломленного человека. А он мне начинает нравиться.

– Я уже решил. Свое решение менять не собираюсь. – Помедлив, он добавил: – Да я лучше вернусь на службу к герцогу, чем буду заниматься твоими грязными делами! – Эти слова он практически выплюнул в лицо своему обидчику.

– Прекрасно! – тут же вклинился я со своими тремя копейками. – Вы приняты на должность мэра Меримора на предыдущих условиях.

Вот такой я шустрый. Ну не мог я упустить такую возможность. Энди Так замер и повернул голову в мою сторону.

– Ты кто такой, парень? – спросил он, абсолютно игнорируя местного мафиози и его потуги как-то исправить такой поворот разговора.

– Как кто? – удивился в ответ. – Вы же сами сказали, что готовы пойти ко мне на службу. Я тоже не возражаю, так как предыдущий мэр меня не устраивает.

– Молодой человек! – прервал меня Энди. – Я сказал, что пойду на службу к герцогу де Сента! А ты кто такой?

Было видно, что эмоции у него начали выплескиваться через край. Неужели у него такая бурная реакция на Артуа? Это же нужно было так достать человека! Или он не любит непоняток и недомолвок?

– Так я и есть герцог де Сента, – удивил его, наверное.

– Парень! Неужели ты думаешь, что если я плохо сейчас вижу, то не узнаю Артуа де Сента? Да я этого тупицу после смерти забыть не смогу! – парировал он.

– Разрешите представиться, господин Так, – приподнялся и церемонно поклонился. – Меня зовут Кевин, и я сын этого, как вы выразились, тупицы.

Мне стало интересно, как он теперь будет выкручиваться. Но не тут-то было! Он не стал выкручиваться. А задал вопрос, который вызвал краску на моем лице:

– Кевин? Это тот мелкий придурок, которого считают наследником?

В его словах было столько предубеждения, что мне стало обидно. Да, знаю, что Кевин до того, как я занял его место, довольно-таки точно соответствовал этому описанию. Но согласитесь, когда тебя так обзывают, да еще и прилюдно – это обидно.

– Извините, господин Так, но, к сожалению, я уже не соответствую вашему описанию. Пришлось срочно умнеть, так как многие хотели просто прибить мелкого придурка. А мне, извините, очень захотелось жить.

На мою тираду он не ответил, а только хмыкнул.

– И как же ваша светлость докатился до такой жизни, чтобы договариваться с бандитами? – переключился он на другую тему.

Сарказм в его голосе не помешал мне ответить в том же тоне.

– А кто вам сказал, уважаемый, что я договариваюсь с бандитами?

Стало смешно, когда представил, что мог придумать этот человек, объясняя себе мое присутствие в кабинете этого братка.

– А как же тогда объяснить ваше пребывание в этом кабинете? – съязвил он.

Это же нужно быть такой язвой! Не пожалею ли о том, что решил вернуть его на должность мэра?

– Очень просто. Иду я просить Энди Така занять место мэра и встречаю этого господина. Он мне сказал, что вы сейчас отдыхаете и не сможете уделить мне время. Я настойчиво попросил о встрече, но вмешались его люди, которых пришлось отправить в тюрьму, а самому прийти сюда, чтобы поговорить с вами. Как-то так, – несколькими предложениями рассказал ему происшедшее возле его дома.

– Даже так? – В его голосе прорезались нотки уважения. – Это уже интересно. И как же ваша светлость смогла так просто разобраться с его специалистами? – ткнул он пальцем в сторону местного авторитета.

– А об этом имеют право знать только те, кто в моей команде или кто почти покойник, – парировал его вопрос, искоса поглядывая на реакцию местного братка. – Вам какая группа больше нравится?

Он же проигнорировал мои потуги поумничать и задал совсем левый вопрос:

– А ваша светлость случайно не знает, где сейчас Мариса? Она была секретаршей мэра… – В его голосе послышалась неуверенность и еще что-то.

– Там же, где и всегда, – перебил его, так как понял, о ком он спрашивает.

У меня появилось впечатление, что только что снял с души этого человека огромный камень.

– Хорошо, ваша светлость! Я приму ваше предложение, но у меня будет несколько условий.

Вот это уже разговор деловых людей, и он мне нравится. Поэтому попросил озвучить условия. Они оказались одновременно и простыми и сложными. Звучали они в таком ключе, что я не влезаю в управление городом, а он не будет смотреть мне в зубы. Так как нечто подобное и ожидал, то согласился без пререканий, но со своим условием. Если мне что-то не понравится, он разложит на пальцах причины и объяснит такие решения.

Второе условие поставило меня в тупик.

– Я так понимаю, что наш общий знакомый долго не проживет, так как в курсе некоторых ваших секретов? – спросил будущий градоправитель.

Только неопределенно хмыкнул на его умозаключение.

– В таком случае я хочу спасти его никчемную жизнь и заставить трудиться на благо города, – продолжил Энди.

Мне стало интересно и поэтому решил уточнить, как он собирается заставить авторитета выполнять взятые на себя обязательства. Оказалось, что самым простым способом – вассальной клятвой. Мне стало смешно, только бандитов мне в вассалах не хватало.

– Вот видишь, барон, до чего ты докатился, – обратился Энди к нашему третьему собеседнику. – Ты даже в вассалы не нужен своему господину! Не стыдно?

Барон? И он же бандит? Это интересно. Но ответил им, что решение по данному вопросу будет принято в спокойной обстановке и в присутствии моих кураторов. Кроме того, обрадовал, что частичная конфискация имущества в пользу обиженных все равно будет.

Внизу послышался шум. Когда выглянул в окно, увидел большой отряд гномов с крытыми фургонами. Они были вооружены по самое не могу. Моя охрана начала собираться для решительного отпора захватчикам, поэтому вынужден был рявкнуть, насколько это возможно для детского голоса, чтобы старшего гнома провели ко мне и не устраивали бесплатный цирк.

Угадайте, кто был старшим этой группы? Сам господин управляющий банком! Вспомнить бы еще, как его зовут. Он-то и рассказал, что мое четырехлапое чудо, когда не смогло достучаться до охранников, рвануло с моей запиской прорываться в его кабинет. По пути поставило на уши всю охрану, но своего добилось. И за пятерых охранников, между прочим, легко раненных, он на меня не в обиде.

Указал на авторитета криминального мира, который сидел с опущенной головой, и уведомил, что этот человек добровольно, подчеркиваю – добровольно, в присутствии свидетелей, переводит все деньги со своего счета на мой. А также там, в комнатке, немножко разного интересного, что тоже отправляется на мой счет. Управляющий тут же вытащил из внутреннего кармана своей куртки «платежный терминал» и попросил этого «нового русского» приложить свой идентификатор. Тот решил снова покочевряжиться, но когда к нему направился Котяра, это ускорило проведение платежной операции на порядки. После чего ту же процедуру, только со своим перстнем, проделал и ваш покорный слуга.

Погрузка драгоценностей в фургоны гномов заняла не так много времени, как думал. Оказывается, эти ребята собаку съели на транспортировке такого вида ценностей, даже в таких количествах. Гномы тут же отправились назад, а управляющий сообщил, что выписку со счета мне передадут завтра, после полной инвентаризации и оценки содержимого. Подумал, не обманут ли меня? Вроде не должны. Все-таки серьезная организация. Но береженого Бог бережет. Поэтому в помощь гномам отправил парочку мелких. И проконтролируют, и отбиться, если что, смогут. На управляющего это известие не произвело никакого впечатления. Наверняка это нормальная схема работы в таких ситуациях. По глазам увидел, что уважение ко мне возросло, хоть и не сильно.

Так, а где Ленс? Мы, кажется, вместе поехали на эту экскурсию? Оказывается, мой управляющий спокойно читал книгу в нашей повозке, не обращая никакого внимания на происходящее. Это какую же надо иметь психику?

Когда мы с господином будущим мэром подошли к транспортному средству, понял, что втроем нам не уместиться. Поэтому наперекор всем отправился домой пешком. Ленсу было все равно. Он уже давно привык к моим художествам. А от притязаний охраны просто отмахнулся, и мы потопали назад, в резиденцию герцогов де Сента. Плюсом было то, что скорость нашего передвижения теперь задавал я.

Глава 4

Триумфальное возвращение в городскую резиденцию прошло как-то очень обыденно. Нас, победителей местного криминалитета, никто не встречал. Вот мне интересно, наставники уже в курсе происшедшего нападения или им еще не доложили и они находятся в счастливом неведении? Впрочем, какая теперь разница. Поставленных перед собой целей для этого турне по криминальному, как оказалось, району, можно сказать, что достиг, хотя и не в полном объеме от запланированного. Вот когда повешу на шею нового мэра обязанности по управлению этим городком, тогда можно будет и отдохнуть. Говорю городком, ведь столица, в моем представлении, должна иметь размеры намного больше этого, с вашего позволения, поселка городского типа.

Как только мы въехали в резиденцию, господином Таком занялся лекарь, пообещав привести его в рабочее состояние в минимально возможное время. Вот только как долго продлится это восстановление, он почему-то сообщить не удосужился. Хотя разве не понимаю, что такие побои за два часа не проходят? Нет, меня никогда так не били, но все-таки элементарная логика у меня присутствует.

Так как на обед мы опоздали, притом конкретно, решил не заморачиваться, и заказал подать его в библиотеку, где мы с Ленсом его и приговорили. Времени было предостаточно, никто нас в шею не гнал, вот и решил использовать его максимально эффективно. Где-то полчаса потратили на потребности желудка и неспешный разговор. Обсуждали произошедшее, а также его причины и последствия. Судя по разрозненным сведениям, полученным от бандитов, выходило следующее. Некто из столицы империи, господин или, возможно, госпожа, очень заинтересован в смене власти в герцогстве. Происшедшее нападение уже далеко не первое, и, подозреваю, отнюдь не последнее. Вспомнилось покушение, которое пережил после моего первого посещения Меримора. И брошенный нож в кабинете, оставивший неплохую такую шишку, и добрые дядьки в лесу, чуть не прикончившие меня, да и прочие выверты истории тоже забыть не так просто. Что из этого следует? Думаю, стоит ожидать очередного покушения, ведь организатор, как показывает происшедшее, натура увлекающаяся, и нутром чувствую, что на полдороге он не остановится. Вот только чем дальше, тем более проработанными становятся операции, и соответственно повышается вероятность их успешного завершения. Выходит, мне жизненно необходимо обезопасить себя. Но каким образом это сделать, мыслей у меня пока нет.

После небольшого, но довольно сытного перекуса обговаривали, кто и что заметил интересного или необычного во время нашего пребывания в городских трущобах. На ум пришли эльфийские стрелы, пришпилившие криминального авторитета к лавочке, на которой тот сидел. Естественно, вспомнили о Молариэль, эльфийке, спасшей меня после возвращения из леса. Зуб даю, что без нее это мероприятие не обошлось. Когда озвучил эту мысль Ленсу, вспомнили и его сестру и Миранду. Странно, но девушки отсутствовали в пределах видимости. Хотя совсем не странно – где были мы, а где они? Не знаю, как должны вести себя две первые красавицы, но вот то обстоятельство, что последней не видно – это как-то неправильно. Не в ее это стиле пропустить такое развлечение!

Обратился к Котяре с просьбой разыскать девчонок. А вы думали, что эта киса куда-то делась от нас во время обеда? Да мне бы такой аппетит, как этому проглоту! Хотя нет, будет явный перебор. Его легче убить, чем прокормить. Извините, нервы. Они у меня выдают какую-то заторможенную реакцию. Когда нужно было нервничать и бояться, им было не до того, а теперь начинается отходняк, вот и нападаю на первого подвернувшегося. Мой четырехлапый телохранитель тут же отправился на поиски мелких. И здесь буйным цветом цветет дедовщина, и ничего с этим не поделаешь. Откуда узнал, что операцией поиска занимается семерка? Да у него это было написано на морде большими буквами. Ну и сообщение о том, что их ищут, в то время как этот красавец преспокойно уминает нехилый кусок мяса, было тому косвенным подтверждением.

Девушки нашлись быстро. Сестра Ленса была в своей комнате и отдыхала, как и предписал врач. А вот Миранда и Молариэль находились, по докладу Мурзиков, в трех кварталах от резиденции, и сейчас очень быстрым шагом направляются к ней. Сначала только проскользнула мысль, что во время снайперского прикрытия эльфийка была не одна. Когда же осознал, что это значит и чем может закончиться, мне стало не по себе. Вы представляете, что может сделать барон фон Брег, когда узнает, где сегодня была его дочь? Подозреваю, что меня тоже щадить не будут – так, в целях профилактики. И когда они только успели спеться? Ведь после нашего возвращения из леса и знакомства девушек прошли считаные часы. Вы знаете, мне страшно даже предположить, как эти две красавицы поставят столицу на уши. Уже сейчас пятой точкой чувствую, что о них услышат если не все, то очень многие. А о том, как услышат, боюсь даже заикаться.

Попросил Котяру направить их в библиотеку, а Ленса отправил за обедом для этих активисток. Может, я и ошибаюсь, но они тоже должны быть голодными. Когда девочки пришли, предложил им подкрепиться, и они с радостью приняли столь вовремя сделанное предложение. По их аппетиту казалось, что их не кормили как минимум месяц. Когда они насытились, попытался прояснить для себя, что это было и как происшедшее необходимо понимать.

На мою тираду о том, что они рисковали своими жизнями без надобности, мне сообщили, что я неблагодарный хам, – думаю, вы поняли, кто именно сообщил. И если кое-кто не в курсе, почему он до сих пор живой и невредимый, то хотя бы просто сказал спасибо, а не начинал обижать беззащитных девушек. Вступление вызывает интерес, примерно так можно сказать об их словесном нападении. Решил не гнать лошадей и попросил поведать мне, за что я должен быть благодарным беззащитным девушкам. Красавицы поломались, как понимаю, для приличия, а после поведали некоторые особенности операции, чуть не стоившей мне жизни. Притом говорили они настолько синхронно, что создавалось впечатление наличия дирижера, который помогает им в этом. Не успевала одна замолчать, как эстафету подхватывала другая.

Чем больше узнавал подробностей, тем активнее начинали шевелиться волосы на голове. Это же нужно быть таким балбесом, чтобы забыть о том, что арбалетные болты, к примеру, летают не только быстро и точно, но и достаточно смертоносно для поймавшего их. Особенно если ловить их не руками, как это делал Лео, а иными частями тела. Также они поведали, что положили порядка десяти арбалетчиков. Представляете? Десять арбалетчиков! Да они, говорю о нападавших, могли из меня сделать дикобраза, притом быстро и качественно. Мне было нелегко подобрать слова, для того чтобы отблагодарить моих спасительниц. Хотя к нападениям уже начинаю привыкать, но как-то неуютно от осознания того, что твоя жизнь висела на волоске, а ты ничего не мог поделать.

Девчонки переглянулись, и их улыбки ясно дали понять, что сейчас меня будут крутить в бараний рог с целью получить компенсацию. К моему счастью, я не угадал. Они лишь попросили, чтобы в следующий раз, когда соберусь на такие разборки, обязательно брал их с собой. Подумал и согласился с их притязаниями. Вот только «забыл» поставить их в известность, что не собираюсь ни в близком, ни в далеком будущем отправляться на поиски подобных приключений. Да и в это попал против моей воли. У меня вообще-то был запланирован разговор совсем не с теми, с кем пришлось общаться.

Вечером, когда о происшествии узнал барон, он пришел в ярость. В таком состоянии он мне на глаза не попадался ни разу. Даже теперь не представляю, как он никого не прибил, просто от полноты чувств! Мы как раз ужинали, когда он ворвался в столовую и потребовал объяснений происшедшего. Я же парень не гордый и поэтому рассказал ему обо всем, что произошло. Не забыл о том, как некие личности решили нажиться за мой счет. Меня внимательно выслушали и приняли меры. Когда перед нашими ясными очами появился старший группы, которая сопровождала меня в трущобах, барон, по крайней мере внешне, успокоился и выслушал его доклад. Исходя из прозвучавшего, у нас все просто прекрасно и ничего не случилось. Не к месту вспомнилась песня «Все хорошо, прекрасная маркиза». Потом произошло то, чего, вероятно, никто не ожидал, особенно в присутствии нас, подростков. Иен без размаха двинул кулаком в челюсть командиру группы. Со стороны удар выглядел откровенно слабым, но хруст челюсти сообщил, что не все так просто, как кажется.

Вот поясните мне, темному, что за дурная привычка чуть что – и в зубы? Нет чтобы пояснить человеку, в чем он неправ, так нет же, нужно заниматься рукоприкладством. Начальника телохранителей транспортировали из столовой в горизонтальном положении и бессознательном виде.

– И о чем думаешь, Кевин? – спросил Иен как ни в чем не бывало.

Так как настроение в тот момент было ниже плинтуса, сообщил, что собираюсь передать дела новому мэру, а сам линяю на пару месяцев в родовое поместье. Там собираюсь отдохнуть от трудов на ниве политики, ибо она мне уже в печенку на три пальца въелась. Он посмотрел на меня более внимательно, о чем-то пораскинул мозгами и согласился со сказанным. Когда ваш покорный слуга удивился столь необычному принятию моей позиции, мне пояснили, что это даст возможность провернуть кое-какие задумки. Я тут же попросил их озвучить, но меня сначала провели в библиотеку и уже там негромким голосом поведали план моего «спасения». Сделано это было по причине длинных носов и ушей у кое-кого.

Оказывается, целый день мои наставники корпели именно над этим планом. К моему великому разочарованию, они снова все делали на свой страх и риск. Вернее, меня все так же воспринимали как мелкого шкета, которого нужно защищать и оберегать. Или я чего-то не знаю, или вокруг меня ведется какая-то своя игра, в которой некоторые не боятся ни Бога, ни черта. Честно скажу, достало меня все это. Правда, ежели меня устраивало такое изменение в жизни, да и Профессор пока помалкивал, решил не выделываться и принять их план.

Задумка наставников была проста, как пять копеек. По официальной версии, для широких масс, мы отправляемся посмотреть герцогство. Естественно, куда же без Миранды? Для некоторых посвященных в тайны наша компания отправляется в лес к эльфам, но это большой секрет. В реальности же мы отправимся в резиденцию де Сента, хотя бы на пару месяцев, пока не получится разобраться с этими заговорами и покушениями, которые идут одно за другим и не собираются останавливаться. С моей дилетантской точки зрения план был идиотским, но свои выводы решил оставить при себе. Единственное мое условие состояло в том, чтобы личные телохранители, особенно имеющие четыре лапы, отправились с нами. Наставники пообещали мне еще и очень приятную компанию. Как подозреваю, сопровождающими будут две девушки, с которыми общался не так давно. Следовательно, компания будет та еще, и скучать не придется.

Кураторы молодого герцога не собирались затягивать с решением данного вопроса. К нам быстренько привели Энди Така и ввели его в курс дела. Он оказался толковым мужиком и не стал строить из себя невесту на выданье. Передача дел заняла одну минуту и две фразы. Каюсь, даже их произносил не я. Звучали они примерно так: свободен, разберусь со всем, что тут наворотили, а потом поговорим. Так как вся эта мышиная возня мне уже конкретно надоела, как говорил ранее, то махнул рукой и согласился. Тем более что наставники все равно остаются в Мериморе и проконтролируют, если что.

Откладывать мой, а вернее, наш отъезд не стали. Этой же ночью, под покровом темноты и охраной отряда, состоящего из десятка эльфов, нас троих отправили в имение де Сента. Вы не ослышались, нас было именно трое. Нашего снайпера в юбке отправили нам, как выразились некоторые, в усиление. Вот только мне кажется, что здесь было сделано по принципу «с глаз долой».

До замка мы передвигались в абсолютной темноте и без использования осветительных приборов, в том числе типа факел. Но и это еще не все. Наша группа ехала верхом. Насколько себя помню, с лошадьми у меня дружбы не наблюдалось никогда. Правда, это нисколько не облегчило мою жизнь. Передвигаться пришлось верхом, хотя рядом постоянно был страхующий эльф. Все остальные, даже Миранда, чувствовали себя в седле так, будто бы в нем родились.

Могу сказать одно: такого напряга в моей жизни не было. Только представьте себе, что вы едете, не представляя куда, по пересеченной местности, без света и в почти полной темноте. Ну и какие будут ощущения? Кроме того, сопровождающие обрадовали сообщением, что осенью всегда так темно по ночам. Осенью? Признаюсь, что признаков осени мной замечено не было ни в каком виде. Или здесь осень чисто условное название? Затрудняюсь ответить на этот вопрос, по крайней мере, пока.

Так как скорость нашего отряда была крейсерской, то есть сильно никто не гнал, прибыли мы уже под утро, когда начинало светать. Спать хотелось немилосердно. Не мудрствуя лукаво плюнул на все и всех и отправился в покои отца, где и завалился на боковую.

Когда проснулся, было далеко за полдень. В желудке звучал марш имени великого полководца. Фамилии этого героя не знаю, но, судя по звукам, его величие неоспоримо. Решил, что противиться великим не стоит, и, после двухминутного утреннего моциона, отправился на кухню. Естественно, кухарка была та же, и информация о немочи худосочной была выдана в том же виде, что и некоторое время назад. Спорить не стал, да и доказывать что-то особого смысла не вижу. Как ни крути, а именно благодаря этой тетке у меня есть блат на кухне. Ну и что, что я теперь герцог. Блат никому еще лишним не был, особенно настолько вкусный. Не могу сказать, то ли настолько проголодался, то ли действительно она была профессионалом высочайшего класса, но тарелка была практически вылизана, впрочем, как и всегда.

Так как Профессор никуда не гнал, что весьма странно для этого типа, решил просто прогуляться. Отметил про себя, что, как это ни странно звучит, я не воспринимаю его как простую железяку. На искусственный интеллект, описанный в некоторых фантастических книгах, он похож, как полено на табуретку. К примеру, никак не могу пояснить его эмоциональную составляющую. У меня такое впечатление, что скорее это снимок с психологической матрицы реального человека, непонятно каким образом упакованный в наручи. Хотя что я знаю о создателях этого артефакта, их возможностях и жизненных принципах? Может, именно так они и делают свои искусственные интеллекты – Искины?

Так как голова и ноги работали абсолютно независимо друг от друга, не помню, как оказался возле оранжереи герцогини Катрин, моей матери. Подумал и решил, что если уже пришел сюда, то хотя бы посмотрю на то, чем она увлекалась. А поглазеть было на что. В свое время был и в Уманском парке, и в Никитском ботаническом саду, и видел великое разнообразие роз, произрастающих в них. Здесь же был совсем иной подход к организации оранжереи. Количество растений было не так и велико, но все они были великолепны. Не знаю, сколько времени потратил на то, чтобы осмотреть все достопримечательности местного ботанического сада, но думаю, оно того стоило. Даже черную розу увидел, о которой мне поведал Лин, сын местного кузнеца.

За этим занятием меня и застали две подруги. По их внешнему виду было понятно, что километраж они намотали сегодня приличный. Где они были и чем занимались, мне было все равно. Меня не трогают, и на том спасибо. Хотя бешеной собаке лишняя сотня километров не круг. Попытался смыться от греха подальше, дабы не общаться с красавицами, но не срослось. Меня перехватили и устроили допрос с пристрастием. Основная тема, которая интересовала девчонок, звучала примерно так: и чем в этой глухомани можно заняться двум интеллигентным красавицам? Вы поверите, если скажу, что даже не представляю, что в пределах досягаемости может их заинтересовать? А они почему-то не поверили. Мало того! От меня потребовали, как от гостеприимного хозяина, организовать досуг девушек, дабы они не скучали. Это прозвучало в ультимативной форме, и, не дожидаясь ответа, леди удалились, оставив меня в размышлениях «и где вы только взялись на мою голову?».

Остаток дня слонялся по замку, стараясь рассмотреть, что здесь есть и чем оно может быть интересно для меня. Никакой цели не было, просто прожигал время. Вечером был ужин, вкус которого даже не ощутил. Почему? В свое время Газманов правильно пел, что мысли – это скакуны, которые носятся в одном, только им известном направлении.

Утро началось с подъема, к слову, не совсем раннего. Как это определил? По той же кухне. Работа там кипела вовсю. Следовательно, люди уже давно не спят. Вывод – уже не рано. Направился в парк возле оранжереи, где вчера присмотрел неплохую полянку для утренних занятий. Снова была разминка, дартс и, непонятно к чему, нунчаки. Может быть, и не они, вот только больно уж похожи на изделия, которые имели все парни в моем дворе. То, что заставил меня делать этот изувер, принесло мало приятного.

Представьте себе следующую картину: вам приказано не просто крутить их, как заблагорассудится, а выписывая определенные фигуры, в указанном порядке и с называемой скоростью. Притом как порядок фигур, так и скорость вращения могут меняться в произвольном порядке. Дальше – больше. Вообразите, что вы проделываете упражнение, а некто добрый вставляет палки в этот рисунок. Если делаешь упражнение быстро, то палка ударяется об это препятствие и рикошетит в тебя. Если же крутишь медленно – эффект такой же. Думаю, каким букетом приятных ощущений обзавелся мой организм на этой тренировке, вам понятно. Нет, синяков не наставил, ведь воздействие было только на нервную систему. Мне же от этого легче не стало. Да, до мастерства в работе с этими палками, как и в бросании дротиков, мне еще… Да что там говорить, уверен, что вы и сами прекрасно представляете, насколько реально освоить сии комплексы за несколько занятий. Хотя прогресс был, и не скажу, что совсем слабенький.

Когда возвращался в свою комнату, снова хотелось просто умереть. Я повторяюсь? Извините, но это была единственная ясная мысль в то время. Послушав мои причитания, Профессор заявил, что дальнейшее обучение в таком состоянии будет неэффективным. Стало приятно, что сегодня издевательства отменяются, но не с моим везением. Перед следующим уроком был проведен сеанс релаксации. Так назвал его про себя. Расслабленное состояние, спокойная приятная музыка, пару минут в нирване – и вот я снова как огурчик. Что сделал Проф, даже не представляю, но мне понравилось, так как последствия были приятными. Ничто нигде не болело, а голова была готова работать на все сто, или сколько там из нее возможно выжать сейчас.

Что могу сказать об уроках? Информации было выдано такое количество, что становилось плохо. И всю – заметьте, всю нужно было не просто переварить, а применить в реальных ситуациях, хоть и смоделированных в виртуальной реальности.

Это обучение напоминало мне нашу школу. Но не стенами и людьми, а программой обучения. Здесь тоже присутствовали предметы, наличие которых просто не понимал. Для примера, скажите, зачем учить три языка, которыми никто из народов, населяющих эту планету, не пользуется, так как просто не знает их. Долго пытался объяснить этому мучителю, что не вижу пользы от таких предметов, на что всегда был один и тот же ответ, что программа обучения предназначена не только для загрузки меня информацией, но и для разностороннего развития. Кроме того, было уже сказано ранее, что для увеличения ресурсов мозга и скорости его работы необходимы тренировки. Вот и приходилось прикладывать все силы, так как те несколько попыток, когда пытался бунтовать, ничем хорошим не заканчивались.

Мой личный палач был здоров на различные придумки. Например, за некоторые мои просчеты меня запирали в силовое поле, похожее на бочку. В нем абсолютно комфортно стоять, но нет возможности даже присесть. Если же лучи, формирующие сей предмет палаческого творчества, соприкасались с телом… И, как оказалось впоследствии, триста часов не предел для издевательств.

Что еще было примечательного за время нашего пребывания вдали от столицы? Лучшая подруга Миранды (думаю, вы догадаетесь, кто занял сие место) начала обучать ее стрельбе из лука. Вначале отнесся к этому скептически, и зря. У Рыжика получалось, и очень неплохо. На вопрос к своему виртуальному наставнику, как может быть, что девушка, до того не занимавшаяся в кружке юных снайперов, настолько точно начала стрелять, посмеялись и показали то, что видела Миранда, но не видела эльфийка.

Это было супер. Я тоже так хочу. Представьте себе, что при натягивании тетивы этот Робин Гуд в юбке видела, в каком положении должен находиться лук, насколько необходимо натянуть тетиву, какой взять угол опережения или какую внести поправку на ветер. Я их воспринимал, как пунктирные линии, светящиеся в воздухе. Своей же наставнице это чудо вешало лапшу на уши о том, какой она талантливый педагог, и что только благодаря ей…

У меня тогда зачесались руки, и захотелось самому испытать этот визуальный прицел. Хотел сказать оптический, но к оптике сие чудо техники Древних никакого отношения не имело. Попросил Молариэль, или, как уже обозвал эльфийку про себя, Моли, разрешить сделать один выстрел из ее драгоценного орудия убийства. Она, естественно, повыкаблучивалась, но все же разрешила.

Обратился к моему наставнику с просьбой включить и у меня такой же прицел, и он, как ни странно, сделал это без лишних упрашиваний. Постарался максимально сконцентрироваться и сделать все идеально. Наложил стрелу на тетиву, прицелился в товарку оной, которая торчала точно из центра десятки, куда ее загнала Моли в учебных целях, и выстрелом расколол стрелу пополам. Отвисшие челюсти обеих девчонок были мне наградой. Хотя никому не признаюсь, что мне просто повезло, и вряд ли вторая попытка была бы такой же успешной.

Уже несколько дней эти фурии доставали меня на предмет развлечений. Скучно им, понимаете ли. Как от них отмазаться, идей не было. Когда же они снова завели свою пластинку, решил их припугнуть. Сообщил (естественно, по большому секрету), что в замке, как в каждом уважаемом строении такого типа, есть парочка призраков. Если нечем заняться, можно их попытаться выгнать. Хотя посокрушался тогда – неблагодарное это дело. Представьте себе глаза человека, больного неизлечимой болезнью, которому сообщили, что он абсолютно здоров. Представили? Вот так загорелись глаза этих двух охотниц на привидений. Я уже проклял свой язык за весь тот треп, но слово не воробей… Поход за призраками перешел в стадию подготовки.

Глава 5

Время, проведенное в имении де Сента, повлияло на мое отношение к тому, что произошло в столице. Наставники не воспринимают меня всерьез? Да флаг им в руки и барабан на шею. Пусть пашут. Пока имею в наличии столь ценный ресурс, как время, грех им не воспользоваться. А что еще может быть полезного в том, что я сейчас нахожусь в имении? Этот вопрос прокручивал несколько дней. Озарение, как это всегда бывает, пришло совершенно неожиданно, когда вспоминал события не так давно минувших дней. Мои воспоминания вернули меня в то время, когда мы остались наедине с Артуа де Сента за несколько часов до его смерти. Прокручивал в своей голове его слова, произнесенные тогда, и вспомнил о дневнике герцога, который прятался в секретере.

Когда достал эту, с вашего позволения, общую тетрадь с умными мыслями моего предшественника, задумалсяо том, сколько интересного может быть в ней. Как давно не читал ничего увлекательного! Тогда мне казалось, что у меня в руках черновик еще не читанной истории о попаданце в мир, где приходится обустраиваться и мне. Залез в уже прочно обжитое кресло, как обычно, с ногами и начал читать сей опус.

Что могу сказать о прочитанном? Смысла пересказывать не вижу, так как больше всего это походило на записную книжку для всякого-разного. Были там и мысли о происходящем, и слезы об утраченном. Но больше всего меня заинтересовали места, написанные на русском языке. Подозреваю, что сделано это было для того, чтобы случайный читатель ничего не понял. А ведь в этих отрывках и было самое важное. Они содержали информацию о секретных ходах, расположенных во всем поместье, и о тайниках, которые мои запасливые предки, судя по записям, хорошенько затарили в свое время.

Мне с трудом верилось, что в этих, на мой взгляд, не толстых стенах могут скрываться тайные коридоры и комнаты. Оставалась только одна возможность разобраться в том, что здесь правда, а что вымысел. Не забивая голову последствиями – да и что может со мной случиться? – решил проверить, что же там есть такого интересного. Как понимаю, это был зуд первооткрывателя, которому не терпелось побывать незнамо где.

Исходя из записей, один из входов в мир за стенами, который, как полагаю, не известен никому из живущих в замке, находился в моих покоях. Вы можете представить себе ощущения человека, стоящего перед кабинетом начальника военкомата, в котором сейчас решится дальнейшая судьба сего бедолаги? Примерно такие чувства бушевали у меня внутри. Осторожно, наверное, дабы не спугнуть, подошел к стенной панели, перекрывающей вход в тайный коридор. На ней висел портрет кого-то из моих предков, который обрамляли четыре подсвечника старинной работы. Еще раз повторил написанное в инструкции для открытия тайного хода, и начал действовать. Три подсвечника повернул под указанными углами и еще раз перепроверил, не ошибся ли. Затем задержал дыхание, потянул за четвертый… и замер в ожидании того, что должно произойти.

И оно произошло. Вернее, произошли сразу два события. Во-первых, тайная дверь открылась, что не могло не обрадовать. Но было и во-вторых! И оно состояло из двух подруг, которых непонятно какие черти принесли в мою комнату, притом без стука и в самый неподходящий момент. И у меня по этому поводу сразу же появились мысли, притом такие, что озвучить их в женском обществе было очень неприлично. Ну вот скажите мне, пожалуйста, почему? Почему они появляются в самое неподходящее время? Они – это Миранда и ее длинноухая подруга. Обе девчонки стояли посередине комнаты и во все глаза таращились на дверь тайного хода.

– И что теперь с вами прикажете делать? – задал глупый вопрос.

Не знаю, то ли вопрос был произнесен неверным тоном, то ли еще какие-то факторы повлияли на эльфийку, но она побелела как смерть. Возможно, подумала, что свидетелей таких тайн в живых не оставляют. Ее же подруга растянула улыбку до ушей и выдала:

– Как что делать? Идем искать клады!

Притом это было сказано таким безапелляционным тоном, что даже не нашелся, что на это ответить. Хотя нет, ответить-то ответил, но зря.

– Уже все давно найдено и посчитано.

Наивный! Подумал, что ее пыл остудит такая банальность. На что тут же услышал в ответ:

– Кевин, покажи! Покажи! Покажи!

Почти выкрикивая эти слова, мелкая бестия успевала подпрыгивать на месте и метаться в разные стороны, заглядывать в тайный ход и дергать меня за рукав. Вот это многозадачность, я в шоке! Одно понимал: если их сейчас отшить, они найдут другой вход. А что он будет найден, сомнений не возникало.

– Уговорили, – ответил им.

Потом подумал и добавил:

– Но только после клятвы, что ни одна живая душа, повторяю – ни одна не узнает даже намека на то, что вы знаете или узнаете! Согласны?

Эльфийка с облегчением вздохнула, а Миранда посмотрела на меня, как на мелкого идиота.

– Кевин, ты больной? – спросила она очень серьезно.

Отрицательно покачал головой, отвечая на этот вопрос.

– Тогда ты считаешь, что я совсем дура? – Эти слова звучали уже на полтона выше.

Снова не согласился с ее выводами, используя все тот же жест.

– Тогда поясни мне, хозяйке этих сокровищ…

Наткнувшись на мой недоуменный взгляд, она тут же поправилась:

– Будущей хозяйке. Зачем нужно рассказывать всем встречным, где лежат мои деньги?

Понимаете, я уже привык считать себя хозяином всего еще не найденного добра, и слова девчонки ввели меня в прострацию. Никак не мог понять, каким боком относится она к этим сокровищам? Когда она прочитала на моем лице о непонимании ее аргументации, тяжело вздохнула. И начала пояснять, как маленькому, на пальцах.

– Кевин, дорогой, скажи мне, пожалуйста, кто я для тебя?

Вопрос с подвохом, подумал тогда, и тут до меня дошло, как до жирафа. Хлопнул себя ладонью по лбу. Звук получился, как от удара по пустому ведру. Девчонки заулыбались, а я покраснел. Немного.

– Извини, Миранда. Я сегодня туплю не по-детски. Действительно, ты права, и на эти сокровища ты будешь иметь такие же права, как и я.

Но слово будешь все же выделил. Она не обратила внимания на мой пассаж.

– Думаю, ты согласишься, что даже сейчас я думаю о себе не как о баронессе фон Брег, а как о герцогине де Сента. И я понимаю, что может для нас означать то обстоятельство, что кто-то узнает о тайных ходах и сокровищах.

Слово «нас» она так же выделила, как и я перед этим. Что можно сказать в такой ситуации? Вероятно, стоит лучше познакомиться с этой «герцогиней», дабы знать, чего от нее стоит ожидать в дальнейшем.

– Хорошо, – согласился с ней. – Ты, наверное, права…

– Наверное? – уставилась она на меня, как удав на кролика. – Права в том, что я будущая герцогиня де Сента?

Вы знаете, когда увидел ее взгляд, то немножко испугался. Таким взглядом можно убить насмерть. Понял, в какой угол загнал себя. Не хватало еще мне мести ревнивицы. А на что могут пойти женщины, хоть и маленькие, наслышан. Но! Так как лучшая защита – нападение, решил не оправдываться, а нападать.

– Миранда! Попрошу не перебивать меня! Это во-первых. И во-вторых, не придумывать глупостей. Повторяю для выскочек. Ты, наверное, права в том, что я не принял во внимание этот фактор. Но Моли клятву даст!

– Кто?! – прозвучал удивленный вопрос с уст обеих девчонок одновременно.

Это же нужно так лопухнуться! Ведь до этого только в мыслях так называл эльфийку. Даже не представляю, как выкручиваться из столь щекотливой, как мне показалось в тот момент, ситуации.

– А мне нравится! – вдруг заявила Миранда. – Очень даже удобно, если нужно быстро позвать. – И тихонько добавила про себя, но мы все ее прекрасно услышали: – А то со всеми вашими эльфийскими этикетами язык сломать можно.

На это длинноухая подруга залилась краской и сообщила, что ее так называет только дедушка. И тут же без перехода заявила, что никакой клятвы давать не будет. От такой наглости немного офонарел, но попросил объяснить столь неоднозначное решение. Честно скажу, аргументация сразила меня наповал. Да и выводы были, скажу вам, притянутые за уши.

– Кевин, тебя приняли в семью князя Великого леса? – строгим учительским тоном спросила она.

Снова повторялась история пятиминутной давности, но только на этот раз кивал я.

– Так скажи, кем тебе приходится внучка князя?

Она упорно не называла дедулю по имени, видать, хотела придать официоза своим высказываниям.

– Ну… – неопределенно протянул я.

– Вот именно! – сделала вывод Моли. – И, следовательно, я тоже часть твоей семьи и никому не дам тебя в обиду. Даже без клятвы, – подытожила она.

Вот так мы поговорили. И теперь не знаю, смеяться мне или плакать, либо еще как-то реагировать?

Извините, но женскую логику никогда не понимал, да и сейчас у меня напряженка с осознанием оной. Не нашел ничего лучше, чем спросить:

– И что же будем делать? – И снова это было зря.

Знаете, если пошла черная полоса, то это как минимум займет какое-то время. Меня известили, что они идут переодеваться, так как в тайных ходах обычно грязно и можно запачкать платья. Намекнул им, что там еще и темно. На это мне сообщили, что за освещение отвечаю я. После раздачи ценных указаний леди оставили меня одного, а сами отправились готовиться к приключениям.

И где взять факелы, да еще таким образом, чтобы не привлечь внимание любопытных? Ведь согласитесь, если герцог тащит в свою комнату факелы, это неспроста! А если они там еще и исчезают в неизвестном направлении, это вообще наталкивает на очень интересные мысли. Следовательно, будут сделаны определенные выводы. Я ведь не считаю, что меня окружают настолько недалекие люди, что не смогут связать разрозненные факты.

Сначала ходил от стенки к стенке по комнате, меряя ее шагами и стараясь разобраться в возникших вопросах. Потом подошел к тайному ходу и закрыл его, дабы он не привлекал внимания никого любопытного. Мало ли кого еще принесет? Взял листок бумаги и карандаш, сел в кресло и начал набрасывать список того, что нам может пригодиться в этом путешествии. Одежда, запас еды, осветительные приборы, желательно не факелы, а то еще пожар устроим. Таким было начало списка вещей, необходимых для перемещения в неизвестном месте. Следом записал веревку и желательно пару небольших кирок, откуда я знаю, вдруг где-то что-то обвалилось или обвалится, когда мы будем там, и что потом? Бежать и звать на помощь, дабы через сутки все в округе знали, где находится вход в сокровищницу герцога?

Когда снова открылись двери и в мою комнату вихрем ворвались девчонки, я все так же сидел в кресле, продумывая, что еще может понадобиться в этой, возможно, совсем безопасной вылазке. Увидев, что тайный ход закрыт, а я занят какой-то ерундой, на меня уставились, как на птеродактиля, залетевшего в зоопарк. Естественно, молча стоять и ждать объяснений никто не стал.

– И что это значит, Кевин? – тут же взяла быка за рога Миранда.

Возле нее с видом обиженной простоты стояла длинноухая подруга, которая также сверлила меня непонимающим взглядом. Посмотрел на этих двух спелеологов, или как там называются личности, лазающие по тайным переходам и подземельям, и спросил их, куда они собрались.

– Как куда? В сокровищницу, естественно, – даже удивилась моей непонятливости Миранда.

– А ты знаешь, где она находится, как туда добраться и какие проблемы ожидают нас по пути? – озадачил ее.

– Да какие там могут быть проблемы? – удивленно спросила она.

Что можно было ответить такой наивной девице? Или это я стал параноиком и перестраховщиком? Но мчаться сломя голову не собирался, да и девчонкам, даже если им море по колено, в авантюру без достаточной подготовки не дам ввязаться. Дабы не устраивать долгие дебаты, просто протянул листок с моими набросками и попросил ответить, что нам точно не нужно и почему.

Будущая владычица несметных сокровищ начала внимательно читать список, по ходу оценивая необходимость внесенных в оный вещей. Из-за ее спины в него же заглядывала и эльфийка. Хотя список был небольшой, его не просто пробежали глазами, а постарались осмыслить. Хотя они и были сорвиголовами, но рисковать понапрасну не собирались. Или это мне так показалась в тот момент? После этого был совет, где решили, что нужно продумать план, который не просто обезопасит нас от непредвиденных опасностей, но и поможет не привлекать внимания к тому факту, что мы отсутствуем в поле видимости тех, кто обязан за нами следить. Ведь наверняка такие в замке имеются.

К моему величайшему удивлению, красавицы не стали переть напролом или брать меня за горло, требуя немедленного похода за приключениями. Где-то около часа мы потратили на согласование планов и необходимого инвентаря. Факелы, к моей радости, были вычеркнуты из списка в связи с тем, что их аналоги – керосиновые лампы типа «летучая мышь», оказались в наличии. Возможно, я не прав и они работают не на керосине, а на другом топливе, да и называться могут иначе, но разве это главное в данной ситуации? Их поставку пообещала организовать неугомонная Миранда. Где она их откопала? Не имею ни малейшего представления. Продуктами питания и веревками тоже решили заняться девчонки.

Меня просто отстранили от всех приготовлений, дабы ни у кого не возникло никаких глупых мыслей, если они будут наблюдать, как герцог тащит довольно интересные вещи в свою комнату. С такой точкой зрения согласился, тем более что от меня в принципе ничего и не требовалось.

Для того чтобы приготовиться к первому проникновению за стены, нам понадобилось два дня. Почему так долго? Одна из причин состояла в том, что мы постарались сделать все настолько скрытно, чтобы и комар носа не подточил. Ни одна живая душа в замке даже и не подозревала, какие приготовления ведут трое подростков. Все вещи, которые считали необходимыми в этом походе, мы тут же отправляли за потайную дверь.

В это время произошло еще одно событие, не уделить которому внимания считаю неправильным. Профессор не только гонял меня как сидорову козу, наши тренировки вообще вышли на абсолютно новый уровень. Помните, я рассказывал, что бросал дротики и крутил разные фигуры нунчаками? Так вот, теперь эти же тренировки были перенесены в реальный мир! Как это работает? Даже и не спрашивайте, ибо понятия не имею. Могу сказать только одно: дротики и нунчаки стали реальными. Вернее, не так. Как бы это пояснить правильно…

Вот представьте, что у вас в руке материализовался дротик, вы прицелились и метнули его в цель. В моем случае это был деревянный столб, закопанный в землю. После попадания в мишень дротик как бы испарялся в неизвестном направлении. Но! Отверстие, как это ни парадоксально звучит, никуда не исчезало. Создавалось впечатление, что приходится работать с какими-то фантомами, оставляющими реальные следы на материальных предметах.

Работа с нунчаками была в чем-то похожа на метание дротика, но в то же время имела некоторые отличия. При выполнении упражнений с ними мое тело покрывала тонкая пленка. Это было нечто вроде силового энергетического щита, временно, как выразился Профессор, защищающего мое тело, дабы не покалечился. Насколько это опасное оружие, понял только тогда, когда мой виртуальный наставник попросил ударить ими по столбу, уже пострадавшему от дротиков, наделавших в нем немало отметин.

Свой поход за сокровищами запланировали на время после моей утренней разминки и занятий с Профессором. Да и завтрак, притом довольно серьезный, мы решили не пропускать. У всех на виду пошли в комнату к Миранде, а когда никого поблизости не оказалось, быстренько перебрались в мою и заперли дверь изнутри. Открыли тайный проход, надели заплечные мешки, непонятно откуда откопанные девчонками, и зажгли наши фонари. Леди вошли в тайный ход, а я, дабы не привлекать ненужного внимания прислуги, отпер двери в свои покои и, быстренько присоединившись к ним, закрыл двери тайного хода.

Извините, забыл рассказать, почему к нашему походу мы готовились так обстоятельно. Причина очень проста. В самом здании была только одна тайная комната, и та, как написано в дневнике, предназначалась для документов. Они были не настолько ценны, чтобы нести их в основное хранилище, но и оставлять на виду у лишних глаз тоже не стоило. Основное хранилище, как его называли в дневнике, располагалось на пятом этаже ниже уровня земли. Или, как бы сказали некоторые, на минус пятом этаже. Вот туда мы и направлялись, хотя по пути решили заглянуть и в хранилище интересных документов. Мое чутье подсказывало, что там есть много увлекательного, и не стоит этими бумагами пренебрегать. Возможно, там имеется информация, которая может помочь мне в этой жизни, где многие хотят видеть меня мертвым.

Минут десять мы пробирались по этому тайному ходу к первой цели нашей экспедиции. Когда добрались, натолкнулись на обыкновенную дверь, разве только обитую железом. Она была не заперта на замок, а закрыта на простую щеколду. Может, это и правильно? Кого можно опасаться в тайном ходе, о существовании которого никто из живущих в замке даже не догадывается? Тем более случайно найти его не получится, так как вход всего лишь один, и тот находится в спальне герцога.

Когда вошли в эту комнату, мы даже немного перепугались. Согласитесь, что система автоматического включения освещения в этом Средневековье как-то дико смотрится. Сама комната представляла собой некое подобие библиотеки. По площади она была как моя спальня, порядка ста квадратных метров. Вот интересно, как такое помещение можно спрятать в относительно небольшом пространстве, да еще так, чтобы никто не обратил внимания на то, что оно куда-то исчезло. Также здесь располагались сейфы, вероятно, в них было самое ценное из находящегося в этой комнате. Еще здесь стоял рабочий стол с письменными принадлежностями. Слой пыли на столе говорил о том, что здесь никого не было несколько лет, если не больше.

Мы прошлись вдоль и поперек этого помещения и решили, что здесь интересного для нас нет. Поэтому аккуратно закрыли двери, так и не найдя выключателя, дабы погасить свет, и отправились к цели номер два. Передвигались мы очень аккуратно, внимательно ощупывая пространство под ногами, и наше путешествие заняло около получаса. Да, ничего страшного на нашем пути не встретилось, но ведь это не говорит о том, что наши меры безопасности были лишними? А если бы их не было и кто-то из нас упал и сломал ногу или руку? Было бы интереснее?

Еще хочу напомнить, что шло нас не трое, как можно подумать из моего рассказа, а одиннадцать. Как такое может быть? Да очень просто. К тому, что меня сопровождает четырехлапая охрана, привык уже настолько, что не обращаю на них внимания. Кейт и Лео остались прикрывать наше отсутствие. Они должны войти в мою комнату где-то через полчаса и отваживать от нее слуг, создавая видимость нашего присутствия. И знаете, только теперь у меня возник вопрос, а зачем мы так маскировались, что даже пошли через комнату Миранды? Адекватного ответа на данный вопрос у меня нет. Так решили девчонки, а мне в принципе было все равно, вот и принял их предложение.

Пока мы спускались на этот минус пятый этаж, пытался вспомнить, а есть ли что-то ниже минус третьего этажа в официальной части замка, но ничего на ум не приходило. Так как даже прохода ниже не наблюдалось. Когда мы приблизились вплотную ко второй цели, снова натолкнулись на дверь. Вот только теперь это был вход в бункер. И как прикажете открывать эту железную плиту? Мы, имею в виду себя и девчонок, буквально по сантиметру обследовали все прилегающее пространство, но ничего не нашли. В инструкции было написано, что только представители рода де Сента смогут войти в хранилище. Притом открыть они его смогут исключительно добровольно, то есть без какого-либо принуждения со стороны.

– Ну и как это открывается? – не выдержал я.

Мои спутницы только плечиками передернули. Хвостатые же сделали вид, что их это вообще не касается.

– А ты еще спрашивал, зачем тебе учить основы охранных систем! – вклинился в мои размышления Профессор.

– А это имеет к ним хоть какое-то отношение?

Мое удивление было вполне искренним, так как никакой связи между этой дверью и утверждением Искина не видел.

– Давай проверим, – абсолютно нейтральным голосом заговорил он. – Приложи руку к центру двери.

Не ожидая подвоха, проделал предложенную Профессором манипуляцию. Пару секунд ничего не происходило, а потом увидел, как появилась картинка терминала с панелькой, на которой был нарисован контур руки, и кнопочки. Как про себя отметил, удивилась только Миранда, ее же подруга осталась абсолютно безучастной. Сделал вывод, что изменения заметила только Рыжик, следовательно, они виртуальны.

– И что дальше? – спросил Профессора.

– Приложи ладонь к контуру руки, – посоветовал он.

Приложи так приложи, подумал тогда и сделал сказанное. Никаких визуальных эффектов, вроде синей или зеленой полосочки, показывающей, что происходит сканирование, не было. Только в голове прозвучал безразличный голос, что пользователь не опознан. Мне предложили назваться, что я и проделал.

– Кевин де Сента, – назвал свое имя и зачем-то добавил: – Герцог.

Естественно, пользователь снова не был опознан системой защиты, после чего было произведено сканирование сетчатки глаза. Это тоже не принесло желаемых результатов. Тогда меня попросили снова приложить руку к контуру ладони. Когда сделал это, ощутил небольшой укол. Как пояснил тот же голос, это были взяты на анализ образцы ДНК. И только через минуту пришло сообщение, что новый пользователь добавлен в базу данных центра.

Естественно, мне было интересно, что это за центр такой, но дверь поползла в сторону, и возникли иные вопросы. Притом их было просто немерено.

Вдруг послышался топот ног. Бежало несколько человек. Котяра напрягся, но тут же расслабился. К нам приближались мои метаморфы.

– Что-то случилось? – удивился я их появлению.

Мы ведь договаривались, что они будут страховать нас сверху. На что Лео сообщил, что на замок совершено нападение. Охранники ввязались в драку, но они долго не продержатся. Нужно где-то спрятаться, пока не минует опасность.

Даже удивился, что же за нападение должно быть, если мои охранники, с их-то силой, постарались не ввязываться в драку.

– Я могу закрыть эти двери? – задал свой вопрос Профессору.

Мне ответил голос, который проводил мою идентификацию:

– Да. У вас есть полномочия для данной операции.

Тогда велел всем входить вовнутрь и дал команду на закрытие двери. Перечить никто не стал, и мы оказались за закрытой дверью меньше чем через минуту. Ну что же, у нас теперь достаточно времени, чтобы осмотреть здесь все, притом очень внимательно.

Глава 6

Это был настоящий бункер. Вероятно, он построен на случай ядерной войны или подобного катаклизма. Толщина стен составляла около двух метров, и с виду они казались монолитными, как если бы их отлили из бетона. Вот только бетоном, на мой дилетантский взгляд, здесь и не пахло. Даже не верилось, что люди способны сделать такое. Но мы находимся внутри этой подземной постройки, следовательно, на этой планете существовали технологии подобного строительства. Или все же существуют? Освещение включилось автоматически, как только мы переступили порог этого чуда древних строителей.

Стеллажи, ящики, мешки и бочонки – все это под завязку наполняло помещение, в которое мы вошли. Начали осматриваться в этом подземном бункере, и все разбрелись в разных направлениях. Попытался урезонить моих спутниц, так как они просто не заморачивались, что могут потеряться в этом лабиринте, или, хуже того, нарваться на какую-нибудь охранную систему. От меня отмахнулись, как от назойливой мухи, – мол, что с нами может случиться? Посмотри, какая дверь отделяет нас от внешней опасности! Никак не могу понять, это такой вид фатализма или особая форма садизма, для издевательства надо мной?

Махнул рукой на этих красавиц – идите, мол… Но тут же попросил Котяру отправить парочку мелких присмотреть за дамами. Тот непонятно отчего хмыкнул, но пара его подчиненных тут же отправилась за девчонками, как почетный эскорт. Сам же, в сопровождении этого великого телохранителя, потопал осматриваться, что здесь валяется и в каких количествах.

Обходя помещение, только диву давался запасливости моих предков. Оценить, сколько разных ценных вещей они заложили в это хранилище за прошедшие столетия, вряд ли смогу. Нет у меня инструментов для проведения таких работ. Да и желание пока тоже отсутствует. Здесь были и ящики с золотыми и серебряными слитками. Не скажу, что их было очень много, но десяток я насчитал. Остальное место было занято тем, что в моем мире называют антиквариатом. Практически любая вещь, которая стояла на полочках стеллажей, заполнявших все помещение, была своего рода произведением искусства. Изделия из золота, серебра и драгоценных камней стояли здесь не как на выставке, а как приготовленные к транспортировке или длительному хранению.

Среди прочих здесь находилось несколько ящиков непонятного назначения. Они, на мой дилетантский взгляд, казались изготовленными из пластика, но очень прочного. Поковырялся в замках, так как очень хотелось заглянуть внутрь, но ничего не вышло.

Прошло минут десять, и тут у меня чуть не случился сердечный приступ от испуга. Представьте, что вы идете на своей волне в пустой библиотеке и вдруг нос к носу сталкиваетесь с кем-то, кто начинает орать на такой частоте, что вас просто глушит. Этим некто оказалась Миранда. Мы пошли в разных направлениях, но здесь сошлись в одной точке. Следовательно, это зал небольшого размера и, вероятно, круглой формы. Почему думаю, что круглой? Так углов пока замечено не было. Подняв голову вверх, отметил, что потолок имеет форму купола. Красавицы, перепугав меня до смерти, хихикая, отправились на продолжение экскурсии, а я, бурча под нос все, что думаю о таких крикунах, потопал дальше по прежнему курсу.

Минут через десять мы снова встретились возле метаморфов, которые продолжали стоять как ни в чем не бывало. Они делали вид, что их этот детский сад вообще не интересует. Удивляюсь такому отношению к происходящему.

– Какие впечатления от увиденного? – спросил барышень.

Слов у них не было, зато эмоций куча, и все восторженные.

Эти красавицы уже вертели в руках целую кучу безделушек, некоторые даже успели примерить. Хотя назвав находящиеся в этом хранилище вещи безделушками, вероятно, описал только свое отношение к ним. По мнению девушек, это была драгоценная находка. И ее ценность определялась не стоимостью, которая, вероятно, была астрономической, а скорее, внешней красотой и гармоничностью. Как оценивали эти кучи драгоценной «бижутерии» те, кто их сюда спрятал, понятия не имею.

Сколько времени необходимо будет счастливым обладательницам этих побрякушек для того, чтобы налюбоваться и примерить их все, не представляю. Поэтому оставил их вместе с Кейт, которая тоже бросала заинтересованные взгляды на все это добро, а сам, прихватив Лео, отправился в более детальную разведку. Проще говоря, мы пошли на второй круг.

На осмотр всего этого нагромождения потратили около получаса. Нет, мы не выясняли, что и в каких ящиках находится или на каких полочках располагается. Мы искали дополнительные входы или выходы, вот только наши поиски ни к чему не привели. Никаких входов, кроме того, через который наша компания попала внутрь, не было в принципе. Следовательно, считаю, что одна проблема решена. На нас не смогут напасть внезапно, но и сколько времени мы протянем в этом саркофаге, науке тоже не известно.

– И что теперь будем делать? – спросил моих сопровождающих.

На этот вопрос отреагировал только Профессор. Котяре было глубоко фиолетово, что там происходит вокруг него. Такого флегматика, как он, еще стоит поискать. Мелкие вели себя не как устройства-киборги, а как мелкие паршивцы. Они устраивали гонки с препятствиями и куча-малу. Видно было, что от всего происходящего они получают неописуемое удовольствие. Осталось почесать им животик, и можно будет сказать, что жизнь удалась. Лео просто пожал плечами и снова включил «моя твоя не понимай». И как только можно быть таким… Слов не нахожу, дабы описать их поведение.

– Кевин, ты начинаешь меня разочаровывать. Разве можно быть таким тормозом? – пробурчал мой виртуальный наставник.

– А может, просто подскажешь и не будешь меня мучить? Ты ведь уже знаешь ответ на данный вопрос, – попытался немного подлизаться к виртуальному умнику.

Какое-то время стояла тишина, и у меня появилось ощущение, что все-таки поможет этот бездушный чурбан бедным детям, попавшим в трудную ситуацию. Его ответ вернул все на свои места.

– Могу помочь с прочисткой мозгов. Говорят, очень даже помогает. Помочь?

Голос так и сочился ехидством, значит, ловить мне здесь нечего. Но наставник на этом не успокоился и продолжал свои нравоучения:

– Кевин! Мы ведь уже договорились, что я только учу, и лишь в случае прямой угрозы жизни вмешиваюсь в происходящее. До этого меня просто не существует, и о моих возможностях не должна подозревать ни одна живая душа. Договаривались мы об этом?

– А если мое решение приведет к тому, что я поломаю руку или ногу, что тогда?

Хотя этот вопрос был задан уже далеко не первый раз, и ответ на него, вероятно, будет таким же. Правда, сегодня у Профессора было прекрасное настроение, и вместо того, чтобы ответить как обычно – мол, я еще и сверху добавлю, дабы думал в следующий раз, он просто посетовал на жизнь:

– Бывает, Кевин. Жизнь штука несправедливая.

И что же делать? Вы знаете, этот вопрос у меня начинает вызывать головную боль. На этой положительной ноте подошел к девушкам и понял, что мы пришли очень рано. Здесь все было только в самом начале. В смысле еще не все мерено перемерено и понавешано.

Попытался проанализировать все произошедшее с нами сегодня. Особенно внимательно, буквально по секундам, продумывал, что и как произошло в этом бомбоубежище. Голос! Со мной говорила система обслуживания этого погреба! Следовательно, можно попытаться разговорить ее. И как это правильно сделать? Вопрос: как я общаюсь со своими котятами? Правильно, мысленно. Как происходил диалог перед входом? Тоже мысленно. Следовательно, ответ на вопрос о том, как это делается, уже есть.

– Молодец, умеешь ведь думать, когда припрет к стенке! – то ли похвалил, то ли поддел меня Профессор.

Теперь думаем, как правильно обратиться, а то, может, он такой же припадочный, как мой Проф, и возьмет да и обидится.

– Ну-ну, я ведь все слышу! Щас как дам припадочного, мало не покажется! – начал угрожать мне мой мозголом.

Я же сделал вид, что ничего не слышу, и продолжал размышлять. Как-то уже привык к тому, что в голове живет шизофрения, и перестаю обращать на нее внимание. Судя по стенам и расположению, зуб даю, – этот объект имеет отношение к военным. А раз так, то и обращаться нужно по-военному. Набрался смелости и мысленно обратился к… Даже не знаю к кому.

– Господин комендант бункера, разрешите обратиться!

Постарался произнести эти слова, как новобранец перед генералом.

– Хм, – прозвучало в голове. – Обращайтесь, рядовой… де Сента.

У меня, наверное, глюки, но, пока я слушал эту речь, складывалось впечатление, что передо мной стоит старый генерал, которому приятно, что окружающие считают его важной шишкой. Примерно так. Пояснить же свои ощущения вряд ли смогу, но хоть опишу их, может, когда-то придет и понимание.

А вот то, что меня назвали рядовым, хорошо или плохо? С одной стороны это неплохо, так как вроде бы я один из своих. Правда, есть ведь и другая сторона, рядовой – он и в Африке рядовой. Огрызаться не стал, тем более что смысла доказывать что-нибудь кому-нибудь не видел.

– Господин комендант, не могли бы вы ввести меня в курс дела: что это за бункер и каково его назначение? А также, если вы знаете и можете пояснить, почему он находится под моим замком.

На протяжении пары минут ответа не было. Подумалось, что, вероятно, мне не светит получить ответ. Максимум, что мне позволят, это задавать вопросы. Но ответ последовал, вот только он был немного не таким, какой я ожидал.

– Извините, рядовой, но ваш уровень допуска не позволяет мне ответить на поставленные вопросы. Информация не соответствует вашему уровню допуска, – произнес комендант сего бункера.

Мозги зашевелились с удвоенной скоростью, ведь должен быть выход из данной ситуации.

– Разрешите уточнить, а на что достаточно моего уровня? – задал следующий вопрос.

Хранитель этого погреба с драгоценностями даже хмыкнул, так мне показалось. Его ответ был пространным, как у человека, которому очень хочется с кем-нибудь поговорить, но в то же время довольно простой. Максимум функций, которыми могу оперировать, равняется четырем. Открыть и закрыть двери – это первые две, а еще включить и выключить свет. Вот в принципе и все.

Заинтересовала причина столь ограниченного количества функций, а раз Хранитель попался болтливый, то грех не воспользоваться этим. Вот и не поленился задать данный вопрос этому вояке. Оказалось, что есть три вида доступов к оборудованию комплекса номер три. Первый – это простой гостевой доступ. Как раз таким меня уже наделили. Второй доступ предназначен для гражданского персонала, он позволяет активировать невоенные возможности. И третий соответственно предназначен для военных, которые могут активировать боевое оборудование. Притом доступы второго и третьего типа непересекаемые. То есть солдат с правом доступа третьего вида все равно не сможет активировать инженерное оборудование, если не имеет доступа второго вида. Вот так все здесь запутано.

Стало интересно, насколько реально получить более расширенный доступ, чем тот, что уже имелся в наличии. Возможно, это хоть каким-то образом повлияет на мою дальнейшую жизнь, особенно если принимать во внимание, что существует так много желающих устроить мне торжественные похороны. И на этот вопрос ответ тоже получить удалось, притом без долгих выспрашиваний. Оказывается, что для получения инженерного доступа достаточно пройти тест на IQ, как прозвал его про себя. Необходимый минимум для полного инженерного доступа сто двадцать единиц. Если он будет ниже этой цифры, но не ниже ста единиц, то доступ будет ограниченный.

– И как же можно пройти эту аттестацию?

Этот вопрос буквально вырвался у меня. Если их система имеет хоть какое-то подобие с таковой моего мира, то проблем для себя не вижу. Ради интереса проходил сей тест, притом спустя рукава и не сильно напрягаясь, и получал от ста шестидесяти до ста семидесяти единиц. Так что, думаю, проблем быть не должно.

– Можно и в моем терминале, – услышал в ответ.

Меня направили к одной из стен, где открылась небольшая ниша, в которой находился этот самый терминал. Он даже кое в чем был похож на компьютеры моей родины, а именно наличием офисного кресла. Системного блока, естественно, не было. Не могу сказать, его не было в принципе или же его просто не показывают посетителям. Изображение формировалось в замкнутом кубическом пространстве прямо в воздухе, без видимых дополнительных приспособлений.

– Ну как, готов? – спросил меня подземный генерал.

Собрался с мыслями, дал команду Лео, дабы меня не отвлекал никто из спутников, и согласно кивнул. Подумал, что, вероятно, необходимо отвечать вслух, но меня поняли.

– Назовите ваше имя, соискатель, – прозвучал первый вопрос из предварительной анкеты.

А голос был уже иной, женский и очень приятный. Такое чувство, что тестирование ведет совсем иной собеседник. Хотя, возможно, оно так и было?

– Кевин де Сента, – ответил на вопрос.

– Назовите ваш возраст, число полных лет, – продолжался допрос.

Вот интересно, называть реальный возраст или здешний? Если назову здешний, то не обрежут ли мне права доступа из-за молодого возраста? Оглядевшись вокруг и не заметив подслушивающих ушей, ответил тихо:

– Тридцать восемь.

Система восприняла этот ответ так же спокойно, как и предыдущий. После этого было еще десятка два вопросов про меня любимого, а потом начался непосредственный тест. Было несколько отличий от того, с которым я баловался на своем компьютере. Мало того, что меня просили ответить на вопрос или подобрать аналог, но также требовали пояснить, почему ответ именно такой, а не иной. Еще просили прокомментировать, чем меня не устраивает, например, вот эдакий вариант.

По ходу этого собеседования из меня вытащили такое количество информации, что сам до сих пор в шоке от того, что я знаю. О наличии в памяти некоторых данных даже и не догадывался, пока их из меня не вытрясли. Пришлось вспомнить и программирование, и администрирование компьютеризированных систем, и логику. Да много чего понадобилось. Вот только тем, чему учился у Профессора, не поинтересовались вообще. Стало интересно, почему такое игнорирование последних полученных знаний. Решился и озвучил этот вопрос. Ответ был в стиле, к которому потихоньку привыкаю в этом мире: «Все эти данные уже загружены в систему экзаменатора». В смысле они уже в курсе, чему я учился и на каком уровне освоил все это.

Сколько времени меня мариновали, сказать не могу. Возможно, это был час, а быть может, и намного больше. Когда это выжимание мозгов подошло к концу, то есть хотелось очень сильно. И судя по тому, что невдалеке уже собрались все мои спутники и молча бросали убийственные взгляды, думаю, что у них возникло схожее желание.

– По факту прохождения собеседования и тестирования вам присвоена квалификация младший техник.

Такой вердикт вынесла эта высокомудрая система.

– А почему младший? – возмутился явной несправедливости.

– А я бы на твоем месте сказала большое спасибо, что не студент, – огрызнулась моя экзаменаторша.

Снова я слышу в голосе искусственных систем эмоции. У меня, вероятно, начинает сносить крышу. Хотя потихоньку начинаю привыкать ко всему этому.

– Большое спасибо, – ответил, последовав рекомендации. – А еще один вопрос разрешите?

– Говори, – согласилась моя собеседница.

– Вы можете по данным наручей определить уровень квалификации моей напарницы или вам нужно с ней переговорить?

Около минуты ответа не было, но потом мне сообщили, что для определения квалификации все же необходимо пообщаться с соискателем. Решил не откладывать вопрос на потом, а тут же поднялся и жестами поманил к себе Миранду. Она с неохотой подошла, и я сообщил, что с ней желает пообщаться одна интересная собеседница. На меня посмотрели с подозрением, но приняли приглашение. Девушка присела на кресло, только что освобожденное мной, и общение началось. Ни слова из их разговора услышать у меня не получилось, хотя стоял буквально в метре от Миранды.

Так как все равно ничего мне не светит подслушать в их разговоре, то решил не заморачиваться, и отправился к своему рюкзаку. Хотя бы успокою желудок и по ходу попытаюсь разобраться со свалившимся на меня уровнем доступа. Да и младший техник – это много или мало, также было бы интересно выяснить.

Попросил Моли потерпеть со своими вопросами до окончания тестирования Миранды. Хотя по эльфийке было видно, что ее не устраивает такое положение вещей. Ну так ничего не поделаешь, жизнь штука несправедливая. И Моли, изобразив чрезвычайно обиженную красавицу, отвернулась от меня, наблюдая за Мирандой.

Пока происходило тестирование моей невесты, решил у Профессора выяснить, что же мне удалось заполучить в свои загребущие лапки. Оказывается, не так много, как хотелось бы, но и не так мало, как могло бы оказаться. Исходя из полученного уровня допуска, наручи уже отправили мой идентификатор коменданту убежища и сейчас идет загрузка доступной информации.

– Ты можешь сообщить для начала простую вещь? – обратился к моему виртуальному наставнику. – Что это вообще за сооружение и для чего оно предназначено?

– Это телепортационный центр с возможностью автоматической доставки и установки в указанном месте. Обладает системами защиты и охраны на уровне боевого космического корабля.

Такую вот краткую справку выдал Проф. И теперь у меня ум заходит за разум. Что это за очередные приколы? И с кем или с чем придется столкнуться дальше?

– Миранда получила статус стажера, – проинформировал меня мой виртуальный учитель.

– Что она сможет узнать о центре?

Этот вопрос был в данный момент самым актуальным.

– Только то, что ей расскажешь ты, – был дан ответ.

Следовательно, если только я обладаю самым высоким статусом, значит, смогу и покомандовать здесь немного. Теперь можно девочек и осадить. Не успела Миранда подойти к нам, как на ее голову обрушился водопад вопросов от ее подруги.

– Так, девочки, – решил не откладывать свое решение в долгий ящик. – Теперь или дадите клятву, что все увиденное вами умрет, не достигнув чужих ушей, или никуда дальше вы не пойдете.

Вы видели, как вертятся ужи на сковородке? Примерно так вели себя эти две фурии. Они даже попытались было угрожать мне, но вмешался Котяра, и на корню пресек эту самодеятельность одним своим рыком. Тогда в ход пошли слезы. Знаете, у меня было впечатление, что ко мне на работу устраиваются шпионы, которым кровь из носу необходимо передать своему начальству полученную информацию, притом официально. Но, может быть, так оно и есть в действительности? К своему величайшему сожалению, читать мысли пока не обучен.

Истерика продолжалась около получаса. Хотелось плюнуть на все, но решил довести начатое до логического завершения. Да и интуиция говорила, что так будет правильно. Поэтому, послушав весь этот информационный шум, просто развернулся и потопал к виденному недавно пластиковому ящику, который собирался использовать как кровать. Нашел его довольно быстро и, забросив под голову рюкзак, расположился на этом топчанчике. Меня пилили еще около двух часов, но я вошел в охотничий азарт и решил любой ценой добиться своего. Когда меня все это достало, пообещал, что если они не успокоятся, просто выпровожу их наверх, притом не задумываясь о последствиях. Подействовало, но ненадолго.

Пока красавицы метались во все стороны, пытаясь что-то выгадать, я общался с Профессором. Несколько раз даже пришлось перейти в режим ускоренного восприятия, чтобы детальнее ознакомиться с некоторыми частями документации. Нет, я не вызубрил на память всю доступную информацию. К моей радости – или огорчению, – мозги у меня работают в стандартном режиме, и никаких суперспособностей, например идеальной памяти, у меня не имеется. В данном случае это было больше похоже на то,как если бы вы купили новый телевизор, открыли упаковку и, потыкав в кнопочки пульта, поняли, что нужно, хотя бы для приличия, посмотреть в инструкцию. К вашему величайшему удовлетворению, она представляет собой тоненькую книжицу а-ля комикс. Что исключает необходимость читать много лишнего. Вот так было и в данном случае. Разобраться с принципом работы телепорта мне ни мозгов, ни времени не хватило, но вот как это чудо техники включать и выключать, кажется, понял.

Наконец эти фурии сдались и дали соответствующие клятвы. Притом до этого они даже попытались покомандовать комендантом бункера, но тот проигнорировал их, как пустое место. Я же видел, что им это очень не понравилось. В чем может быть причина такого поведения, сказать затрудняюсь.

– Ладно, красавицы, давайте теперь поделюсь конфеткой, дабы подсластить вашу пилюлю, – решил немножко пошутить.

Правда, шутка принята не была, и на меня посмотрели, как на врага народа. Я же парень не гордый, да к тому же еще и с поднятой самооценкой после прохождения теста, поэтому сделал вид, что не заметил, как в мою сторону метались молнии.

– У кого-то есть предположения, что это за место, в которое мы забрались? – поинтересовался у своих спутников.

Коты и метаморфы, как и ранее, сделали вид, что меня не слышат. Миранда с Моли тут же навострили ушки, но ничего не ответили. Значит, никаких предположений нет, или со мной не собираются делиться добытой информацией. Ладно, тогда и я вас помучаю неизвестностью.

Попросил моих спутников освободить единственное пустое пространство в этом помещении. Немножко остановлюсь на его описании. Представьте себе, что вы стоите на полу серого цвета, который выложен шероховатой плиткой. Теперь нарисуйте на ней круг диаметром метров пять. Толщина линии около пятнадцати сантиметров, и ясно видно, что материал имеет больше отношения к металлам, чем к камню или керамике. Притом четко просматривается, что круг состоит из двух половинок, которые абсолютно симметричны одна другой. Все предельно строго и функционально.

Так вот после того как рабочее пространство было освобождено от присутствующих, протянул в сторону круга руку, щелкнул пальцами, произнес по-русски волшебные слова «абра, швабра, кадабра» и дал мысленную команду на установку прибора в рабочее положение.

Верите, в эти несколько минут, пока полудуги принимали вертикальное положение, переходя в рабочий режим, я получил кучу эстетического удовольствия. На меня смотрели, как на сошедшее с небес божество, обладающее умопомрачительными возможностями. Когда же пошло тестирование состояния и прибор заморгал разноцветными индикаторами, которые, не знаю с какого перепугу, были натыканы по всей его плоскости и даже на полу… Я отвел душу за все время, что эти пигалицы пили мою кровь.

Но насладиться минутой триумфа мне не дали, и виноват в этом был только я. Эльфийка не выдержала демонстрации преимущества научно-технического прогресса во всей его красе и попросту вырубилась. Так что концовка, где я планировал задать парочку вопросов, показывающих, что стоит слушаться старших, то есть меня, была попросту уничтожена банальным обмороком.

Глава 7

Вы можете вообразить, что представляют собой две мегеры, хотя еще и не вошедшие в полную силу? Моя шкура ощутила это в полной мере. Когда удалось откачать длинноухую барышню со слабыми нервами, убедившись, что подруге ничего не угрожает, Миранда принялась объяснять мне (дальше непечатное выражение), что так с друзьями не поступают. Поверите, если скажу, что у меня в памяти еще свежи воспоминания о том времени, когда пробудился в лесной избушке? Думал, что лучшего представления в жизни больше не услышу. Извините, был неправ. Особенно когда к моей невесте присоединилась ее подруга.

Почему говорю – ее подруга? Так у нас вроде дружеские отношения отсутствуют, мы даже общались всего несколько раз, и то бегом. Насколько же понимаю, дружба подразумевает более тесные отношения, чем привет-пока. На свою беду озвучил эти крамольные мысли девушкам. Если бы они могли плеваться кислотой, от меня уже остался бы только обуглившийся труп. Этот бег на ровном месте занял еще около часа. Вы же понимаете, что очнуться после обморока и нападать на бедного меня со всем пылом молодой эльфийской души еще не означает, что девушка пришла в себя.

Но все в этом мире имеет свойство заканчиваться, вот и эти наезды прекратились. Тут же, без перехода и преамбул, был озвучен следующий вопрос. Что это за штука и зачем она нужна? Задавая его, кое-кто, не буду тыкать пальцами в дитя леса, поглядывал на это сооружение с опаской, явно ожидая подвоха. Я им честно ответил, что это простой двухсторонний стационарный телепорт военного образца.

Поверьте мне, бедному, это было сделано зря. Уж лучше бы обозвал сей продукт инженерной мысли Древних чем-то вроде двери в соседний город. Наверняка глупых вопросов было бы на порядок меньше. В данной же ситуации пришлось пояснять буквально каждое слово. Начать пришлось с того, что такое телепорт. Потом меня пытали, почему простой и какой тогда сложный. Так как этот стационарный, то, следовательно, существует и переносной? А есть ли у меня такой? И почему они до сих пор не в курсе дел? А есть ли не двухсторонние? А какие они бывают, кроме военных? И так далее, и тому подобное.

В одном могу признаться только себе. Меня эти вопросы, озвученные в основном Мирандой, очень порадовали. Почему? Первое, она умеет логически мыслить и задавать правильные вопросы. Думаю, не открою Америку, если скажу, что правильно поставленный вопрос – уже наполовину полученный ответ. Следующее, тоже приятное качество – она любознательна, следовательно, любит учиться, что тоже большой и жирный плюс. Не знаю, как там сложится в будущем, но кандидатура в жены, исходя из местных реалий, думаю, лучшая. Можно сказать, что с невестой мне повезло.

Отвечать на все вопросы не стал. Не уверен, нужно ли Молариэль знать такие подробности. Она хоть и принесла клятву, но уверенности в соблюдении оной не имею. В свое время слышал, как люди дают обещания и тут же планируют, как их нарушить с максимальной выгодой для себя. Так что для меня это просто слова. Хотя все вокруг, кажется, относятся к клятвам очень серьезно.

Вместо того чтобы зацикливаться на приборе, перенаправил внимание моих красавиц на то, что он дает нам шанс смотаться от греха подальше. В смысле если наверху сейчас совершено нападение на замок, то вряд ли налетчики уберутся отсюда оперативно. Боюсь, что они любой ценой попытаются выполнить приказ о моей ликвидации – я почему-то был уверен, что он у них есть. Следовательно, если у нас будет возможность провести каникулы подальше от враждебно настроенных личностей, шанс нарваться на проблемы у нас минимальный.

Рассказывал обо всем этом в красочных выражениях, хотя внутри крутилась одна вредная мыслишка. А куда нас выведет это чудо враждебной техники? Ни в одной инструкции, переданной мне после получения соответствующего уровня, нет ни одного упоминания о том, куда он нацелен. Профессор тоже не имел такой информации. Единственное, что было известно точно, так это что радиус его действия ограничен пределами планеты. Хотя, по моим прикидкам, на орбиту тоже сможет забросить – не так и далеко, исходя из приведенных расчетов.

Умом все это понимал, но сидеть в этом погребе, даже настолько защищенном, абсолютно не хотелось. Да, девчонки молодцы, запас продуктов у нас минимум на неделю. Это если Котяра поумерит свои аппетиты. И, как хороший руководитель, похвалил их за предусмотрительность. Хозяюшки расплылись в улыбках. А какой девушке не нравится, когда ее хвалят, особенно если похвала заслуженная?

– Так ведь это твоя идея – запастись всем необходимым для похода, – сунул свой удивленный нос Котяра.

Пришлось на него шикнуть, дабы не разлагал дисциплину.

Хотя я почти самодержец в местных землях, но вопрос о наших дальнейших действиях вынес на всеобщий референдум. Каждый должен понимать, что его будущее зависит от собственного решения. И снова повторилась недавняя ситуация. Котяра с мелкими, да и Кейт с Лео, сделали вид, что их здесь нет, и они решать эти вопросы не уполномочены. Зато угадайте с первого раза, какое решение приняли две подруги? Да, мне оставалось только одно, поэтому вместо того, чтобы озвучивать свою точку зрения, просто отдал команду на активацию телепорта.

Если не ошибаюсь, то видел запуск подобного устройства в фильме «Звездные врата». Здесь же спецэффекты и все такое попросту отсутствовали. Все было просто, как если бы включили мясорубку. Светящиеся элементы пробежали в одну сторону по ободу портала, светясь красным цветом, а потом вернулись, но уже зеленого, и все.

Пространство, которое создавало плоскость портала, стало матовым, хотя предметы за ним можно было разглядеть. Система управления порталом сообщила, что он активирован и готов к использованию. У меня возник умный вопрос, который почему-то пришел в голову, как и все умные мысли, опосля. А надолго ли хватит энергии для поддержания его в рабочем состоянии? Ответ системы заставил вскочить на ноги и буквально заорать на спутников:

– Быстро схватили свои вещи – и в портал! Все вопросы потом! Котяра, мелких в разведку, а сам следом! У нас меньше минуты! Быстрее! Быстрее!

Мы все промчались через зеркало портала буквально за пятнадцать секунд. Никаких особых эффектов не заметил. Только чувство, что прошел через пелену тумана. Не скажу, что оно было положительным или отрицательным. Ощущение было нейтральным. Когда все оказались по ту сторону, то уставились на телепорт и буквально через десять секунд он просто выключился.

– Теперь можно объяснить, что это было? – тут же вклинилась со своими требованиями Миранда.

Вот же неугомонная натура.

– Нет! – оборвал ее пожелания.

– Это почему же? – тут же поменялся тон ее голоса.

Вот только осталось упереть руку в бок, взять скалку в другую, и злющая домохозяйка к битве готова.

– Ты знаешь, где мы находимся? – постарался перенаправить огромное количество ее энергии в правильное русло.

– Нет. А что такое?

Наверное, у девчонки от шока отключился логический аппарат, которым еще десяток минут назад она пользовалась просто виртуозно.

– А если здесь водятся твари, любящие перекусить человечиной? – передразнил ее я.

И когда я научусь держать свои мысли за зубами и не озвучивать их направо и налево? То, как побелела Миранда, сказало мне о многом. Моли же, наоборот, ухватилась за свой лук как за палочку-выручалочку. Ладно, возможно, не будут мешать разобраться с обстановкой, подумалось тогда.

– Что говорит наша разведка? – обратился к Котяре.

Был уверен на все сто, что она уже работает, притом в каторжном режиме. Естественно, оказался прав. Мой главный телохранитель уже сканировал окружающее пространство с помощью семи мелких, но довольно шустрых сканеров.

– Пока все в порядке, – ответил он, занимаясь своим любимым делом.

Война войной, а лапы должны быть чистыми. От этого постулата он не отступал ни на йоту после нашего с ним знакомства. Да ладно, зато мыть, как автомобиль, его не нужно. Парочка полиморфов расположилась таким образом, чтобы встретить атаку во всеоружии, которое непонятно когда они достали из ножен.

Прекрасно, раз опасности нет, у нас есть возможность осмотреться. Начал крутить головой, внимательно вглядываясь и стараясь охватить максимальное пространство.

Мы находились в складском помещении. Именно такой вид был у этого места. Ящики, коробки, стеллажи, и все это теряется где-то вдали. Освещение хоть и неяркое, но достаточное, чтобы нормально видеть, заливало все окружающее пространство. Сам телепорт отличался от того, которым мы успели воспользоваться, но не сильно. Он был более стационарный, если можно так выразиться, описывая его конструкцию – телепорт не складывался в пазы на полу, как тот, что остался со стороны входа.

– Итак, Кевин, мы узнаем причину такой спешки? – это снова неугомонная красавица.

Так как опасности пока в пределах досягаемости не было, решил, что стоит ответить на вопрос, который наверняка интересовал не только ее.

– Для запуска телепорта был израсходован весь запас энергии в хранилище.

Даже не знаю, понятно ли выразился или нужно будет давать дополнительные пояснения?

– И чем это нам грозило? – тут же уточнила Миранда.

Сказать им всю правду или немножко отредактированную версию оной? Подумал и решил остановиться посередине.

– Минимум неделя в помещении без света и без доступа воздуха. Столько времени необходимо для того, чтобы скопилось необходимое количество энергии для открытия двери. Чтобы они закрылись, придется ожидать еще столько же.

Озвучил самый положительный вариант развития событий. О том, что могло быть в немного худшем случае, даже думать не хотелось. Хотя что там уже, ну подумаешь, тот погреб стал бы нашим саркофагом. Делов-то! Аж самого передернуло от подобной перспективки.

– Помещение проверено, – вклинился со своим рапортом Котяра. – Посторонних замечено не было.

Потом перешел с официального тона на более свободный и добавил, что пыли здесь еще больше, чем в той дыре, откуда мы переместились. Какой напрашивается вывод? Здесь давно – возможно, очень давно никого не было. Тогда выделяем минут десять, чтобы отдохнуть, а потом попытаемся узнать, что там за дверью этого склада.

Отходили мы намного дольше, чем было запланировано. Такой выброс адреналина, какой получили во время прохода через телепорт, просто так переварить не получилось. Подобное было у меня только в далеком детстве, когда тонул в озере. Чтобы быстрее прийти в себя, отправился на осмотр местных достопримечательностей. Хотя что может быть примечательного в складском помещении, сказать не могу.

Осмотр показал, что помещение было прямоугольным, в отличие от нашего бункера. Площадь оно занимало далеко не маленькую. Экспериментальным путем выявлено, что двери, ведущие наружу, заперты не все. Вот только при обходе всего этого добра у меня сложилось впечатление, что мы находимся на военном объекте. Что послужило основой для таких выводов? Думаю, причин было несколько. Все добро располагалось настолько идеально, что это напоминало солдат, которые выравнивают свои койки по веревке. Второе, что навевало такие мысли, это упаковка. Если вы когда-нибудь сталкивались, например, с ящиками от противогазов, то согласитесь, что военная тара рассчитана на ее погрузку двумя солдатами. Я, конечно, далеко не военный и, возможно, неправ в принципе, но в данном случае описываю не факты, а свои выводы.

– И куда это нас занесло? – обратился к Профессору, который теоретически должен хоть что-то понимать в происходящем.

Ответ был в стиле первоклассного учителя. Если бы так ответили не мне, то дал бы ему премию года.

– А ты как думаешь?

Так как нервы были на пределе, не выдержал столь тонкого издевательства и вспылил:

– Как я думаю? Да какая разница, как я думаю! Разве нельзя просто ответить на поставленный вопрос и не выеживаться?

– Молодой человек, а на кого бы вы орали, если бы у вас не было меня? – прозвучал очередной ехидный вопрос этого научного светила.

– Да если бы не ты, железяка ржавая, то и проблем у меня таких бы не было!

Выпалил и задумался. А ведь правду сказал. Если бы не мой комплектик, уже давно червей кормил бы. А у мертвых, как всем прекрасно известно, проблем в принципе не бывает.

– Вот-вот, – поддакнул мой виртуальный наставник.

– Извини, пожалуйста, – обратился к Профу. – Это нервишки шалят от нестандартности ситуации.

Некоторое время ответа не было. Вероятно, мой наставник о чем-то думал. Потом, видно, мысль созрела, и он сообщил:

– Давай зови Котяру с мелкими, пойдем в разведку.

– А остальные? – удивился такому повороту мысли.

– Пусть здесь подождут. Не нужно им шляться где ни попадя.

Последнюю фразу он пробурчал себе под нос. Вот, снова. Опять я очеловечиваю моего виртуального спутника.

– А если на них кто-то нападет? – озвучил вопрос, который показался мне насущным в нашей ситуации.

– Кевин, мальчик мой. Скажи, пожалуйста, если бы здесь был хоть кто-то живой, он заметил бы активацию такой махины, которая жрет энергии просто немерено?

Аргумент звучал логично, и я поспешил с ним согласиться.

– Так, народ, – обратился к своим спутникам. – Вы пока располагайтесь и осматривайтесь здесь, а я смотаюсь в разведку.

Естественно, Миранда была против такого расклада, да и Моли ее уж очень активно поддерживала. Они привели практически те же аргументы, которые были озвучены мной буквально пару минут назад. Естественно, все их планы были мной просто проигнорированы. Кейт и Лео отнеслись к происходящему абсолютно равнодушно, как это у них принято. Вот только моя аргументация на девчонок не произвела никакого впечатления. Пришлось указать им, кто в доме хозяин.

– Красавицы, если вы не захотите прислушаться к моей просьбе, то ребятам, – указал на метаморфов, – придется выполнить приказ. Согласитесь, это будет неприятно. Оно вам надо?

Во мне прожгли пару новых дырок – естественно, взглядами, – но согласились подождать моего возвращения. Не знаю, чем мне аукнется такое зверское командование, но пусть потихоньку привыкают, что командир должен быть только один. А так как самозванцев нам не надо, то самозванцем буду я.

Коридоры, коридоры, коридоры… Иного пока на пути не попадалось. Хотя нет, были еще и лестничные марши, ведущие вверх и вниз. Иногда попадались также и двери, правда, все они были заперты на замок. А так как они были солидного вида, то возможность выбить их своим хлипким телом даже не рассматривал всерьез. О четырехлапых напарниках почему-то не подумал тогда.

Мелкие мотались по всем закоулкам, как электровеники.

– И чем это они так увлеченно занимаются? – решил поддеть их начальника.

Снова тот же снисходительный взгляд, который появлялся у Котяры в случаях, когда спрашивал полную глупость.

– Карту рисуем, – ответил он пренебрежительно.

Что значит рисуют? Это как?

– А показать можешь? – обратился к нему.

– Входящий видеосигнал, – проинформировал Профессор. – Смотреть будем?

Тут же прозвучал звук, как от удара ладонью по лбу.

– Извини, забыл. Включаю трансляцию, – продолжал Искин.

Это он только что издевался или просто прикалывался? Хотя что поделаешь – шизофрения, как и было сказано. Последнюю фразу постарался произнести мысленно очень отчетливо. Пусть знает. На нашу мысленную пикировку Котяра просто фыркнул, но трансляцию продолжил. Вечно забываю, что и эта животинка постоянно висит на связи.

Картинка мне понравилась. Трехмерная модель помещений, в которых мы уже побывали, была настолько реалистичной, что наши специалисты по визуализации свои тапки бы съели, лишь бы заполучить такие возможности для компьютерных игр. И это все в режиме реального времени достраивалось, исходя из того, что видели котята. А скорость, с которой они метались, была о-го-го. Помещение занимало пять этажей – столько было нами исхожено. Есть вероятность, что нас пустили не везде, но это жизнь, что тут поделаешь.

– Так. Кажется, это должно быть здесь, – протянул Профессор, когда мы остановились перед дверью с табличкой, на которой были написаны цифры «5-17».

Что означала эта шифрограмма, представления не имею, но раз наставник говорит, что это должно быть здесь, значит, будем его искать здесь.

Когда вошли в это помещение, я наконец вздохнул свободно. Да, здесь проверка была на уровень выше, чем при входе в бункер. Что там проверка ДНК и сетчатки глаза, которую уже проходил! Мне пришлось спорить с Искином этого помещения. Тот еще маразматик, скажу вам. Я ему говорю, что являюсь единственным с правом допуска, и он у меня самый высокий на этой базе, а он мне в ответ: мол, чем докажешь? Вы себе представляете такой разговор между человеком и искусственным интеллектом? Вот и я о том же.

Да, в столь яростно охраняемое помещение мы вошли, упросив – заметьте, именно упросив местного «духа-хранителя». Войти-то вошли, вот только причины, по которой охранялось это кресло, понять пока не могу. Согласен, оно красивое и кожаное, но зачем так его оберегать, не представляю. А больше ничего в этой комнате и не было, разве только лампочки на потолке.

Походил по комнате, хотя десять квадратных метров это не то место, где можно разбежаться. Постучал по стенам – вдруг где-то находится тайный ход? Естественно, ничего не нашел, и, предварительно смахнув пыль с кресла, сел в него и задумался. Мне было интересно, что такое это, как обозвал его Профессор, и есть ли оно в наличии? Сидеть на краю кресла было не очень удобно, поэтому не мудрствуя лукаво постарался в нем устроиться. Покрутился, повертелся и согласился, что эргономика данного предмета мебели на высоте. Положил руки на подлокотники и ощутил выступ типа кнопки.

Знаете, что делают дети, когда им в руки попадает прибор с кнопочками? Вот и я, вроде и не пацан по прожитым годам, а тоже нажал на нее. Зачем? Сам теперь понять не могу. Но когда мои руки очутились в металлических захватах, которые аж тремя полосками приковали их к поручням, а голова оказалась прижата к спинке приспособлением типа венца, поверьте, было совсем не до смеха.

Первая ассоциация, промелькнувшая в голове, связала кресло с электрическим стулом. Но когда прозвучал мысленный диалог:

– Он что, псих?

– Да нет, просто пугливый.

Подумал, что моя шизофрения начала двоиться.

– Это кого он только что обозвал шизофренией? – спросил голос, с которым спорил, открывая дверь в это помещение.

– Да не обращай внимания. Он не умеет свои мысли держать при себе, – ответил Профессор.

Облегченно вздохнул. Это не шиза! До меня дошло, что ко мне подключился управляющий интеллект местного учреждения. Вот только причины, почему меня бросает в эмоциональные крайности, не понимаю. Необходимо выяснить это у Профессора, может, чего и подскажет.

– Ну-с, молодой человек, не соблаговолите ли поведать старому и больному Хранителю лаборатории, что за горе привело вас в мои края?

Это что, очередное издевательство над моей психикой? Ладно, раз такие правила, играть буду по ним.

– О бедный, больной и находящийся на пороге смерти Хранитель, – начал свое выступление.

– А кто тебе сказал, что я на пороге смерти? – тут же перебил он мой монолог.

В голосе звучал испуг, как будто бы узнали его самую страшную тайну. Тайну, которую он скрывал даже от самого себя.

Так, и что нам дает обладание такой информацией? – пронеслось в голове, притом я очень хотел, чтобы меня не услышал никто, даже Профессор. Быть может, я и неправ, но, кажется, получилось. Если он похож на моего виртуального наставника, то не может умереть от биологической старости. Следовательно, причина должна быть только в энергопитании.

– Так я ведь вижу, насколько у вас тяжело с энергией, – сочувственно ответил ему.

Как-то неправильно общаться, не зная, как зовут собеседника, тем более что на компьютер моего мира он абсолютно не похож. Поэтому решил познакомиться.

– Уважаемый, – постарался быть очень вежливым, – меня зовут Кевин, а моего наставника, с которым вы уже немного пообщались, я называю Профессор, – представился я. – Разрешите узнать ваше имя?

– У меня нет имени, – ответил он.

В его голосе слышалось нервное напряжение.

– Ну не могу же я обращаться к столь солидному Хранителю, как к простому пацану: эй, ты? Согласитесь, это несерьезно.

Бред! Это полный бред – убеждать прибор в том, что ему нужно имя.

– Соглашайся, старая железяка, – вклинился Профессор. – Парень знает, что говорит. Вот после того, как у меня появилось имя, человеком себя почувствовал.

Главное, никому не рассказывать о том, что со мной происходит, а то упекут в психушку до конца жизни.

– А меня всегда так и называли, – кажется, пожаловался он.

Нужно как-то выкрутиться из этого театра абсурда.

– А может, и нет, – продолжал Хранитель свои размышления.

– Это как? – вклинился я со своим, как всегда, глупым вопросом.

– Мне не доступно огромное хранилище моих данных. Оно просто исчезло в один момент, вместе с внешним миром. Вот и живу здесь уже… много лет.

Вот это номер! Значит, и здесь не все так гладко, как хотелось бы. А с чего решил, что в этой лаборатории не должно быть проблем?

– Может быть, я смогу тебе помочь? – проснулось мое бескорыстие.

А как вы думаете, кто откажется получить Искина лаборатории в друзья?

– И как ты себе это представляешь? – горько усмехнулся мой собеседник. – Или у тебя высшее инженерное образование в классе обслуживания искусственных интеллектов?

– Да нет, наверное, Хранитель, – ответил ему. – Но я очень старательный.

Ведь образование у меня водится, хоть и не то, что он назвал.

– Не понял! Так да, нет или наверное?

Вот за что мне нравится русский язык, так это за то, что только его носитель может до конца улавливать смысл, казалось бы, непереводимых фраз. При чем здесь русский язык? Не знаю. Но думать-то я продолжаю на нем. И как ответить на этот вопрос, чтобы он звучал правильно, пока не знаю.

– Хорошо, – не дождавшись моего ответа, продолжал Хранитель. – И как же ты думаешь это исправить?

Идей было несколько, но в голову лезла самая банальная. Было сказано, что связь с хранилищем данных пропала в один момент. Насколько хватает моей фантазии, просто поломаться это устройство не могло. Почему так думаю? Так посмотрите – главный процессор еще фурычит. Да и не одинок он на этой планете. Два комплекта наручей тому подтверждение. Самая банальная идея была та, что провод перегрызли мыши.

– Думаю взять план разводки кабелей и посмотреть – вдруг где-то контакт пропал. Хоть эта информация есть?

Не хватало еще методом научного тыка ремонт устраивать. К счастью, эти данные имелись.

После симпозиума, проведенного двумя Искинами, было решено, что эта информация будет залита мне в мозг напрямую. Такой объем данных я должен выдержать. Ладно, разок пострадаю за правое дело.

Боль была адская. Мозги начали плавиться. Нет, не готов я так платить за знания. Это была первая осознанная мысль после моего обучения. Второй реакцией было бешенство. Я рассказал этим старым железякам все, что о них думаю, кем они являются, и как я их буду утилизировать. Откуда столько злости? А как бы вы отреагировали, если бы после перенесенного издевательства узнали, что блок Искина соединяется с основным хранилищем и блоками дополнительной обработки данных с помощью десятиметрового кабеля, тянущегося по прямой в соседнюю комнату. Десять метров. По прямой. И об этом нельзя было просто сказать?

– Значит, так, – заговорил, уже немного остыв. – Я пойду проверять контакты, а ты, когда увидишь моих спутников в ангаре телепорта, не обижай их. Понял?

– Угу, – только и ответил этот вражина.

Подошел к стене и заученным движением включил панель доступа. Набрал тридцатизначный код, нажал клавишу подтверждения ввода… и остолбенел. Откуда я знаю об этой панели, коде и о том, как это все работает? Неужели в меня закачали намного больше информации, чем озвучили. Ладно, потом разберусь.

Вошел в помещение, заставленное герметично закрытыми ящиками, и постарался осмотреться. Интересно было, как в серверной. Кто там был, тот понимает, о чем я говорю, а кто там работает, тот поймет еще лучше. А вот провод, выдернутый из одного шкафа, прям-таки кричал о причинах амнезии моего собеседника. Засучил рукава и принялся за работу, требующую высшего инженерного образования – втыкание провода в гнездо.

– Ну что, получилось? – прозвучал с потолка голос хозяина этого строения.

– О! Получилось! Я вспомнил…

И тут же он оборвал свое ликование.

Глава 8

На протяжении последних двух дней мы занимались блаженным ничегонеделаньем. Да и чем можно заниматься в исследовательском центре, в котором большинство дверей для нас закрыты, так как недостаточно прав доступа? Местный виртуальный Хранитель выделил нам две комнаты для проживания. По меркам моего прежнего мира это были стандартные гостиничные номера без излишеств. Тянуло на полторы звездочки максимум. Но видели бы вы, как на все это добро смотрели подружки! Хотя что можно ожидать от аборигенов, знающих о благах цивилизации только понаслышке? И знающих ли?

Заняться было абсолютно нечем… Так, это я уже говорил, но не сказал, почему мы здесь остались. Для этого было несколько причин. Основная из них это та, что, по уверениям нашего гостеприимного хозяина, до обжитых земель нам топать и топать. Он сообщил, что если выберемся за пределы гор, месяца за три, если, никого не встретим, доберемся. И то только по самым оптимистичным прогнозам. Откуда здесь взялись горы? Они были здесь всегда. Да и сама лаборатория построена внутри одной из них. Как сюда до сих пор не добрались гномы, не представляю. Хотя, быть может, здесь никогда не ступала нога гнома? Ответов у меня нет, и никто просвещать не собирается.

Хранитель занялся ревизией того, что произошло в комплексе, находящемся в зоне его ответственности. Он просто-таки рвался провести инвентаризацию всего наличного имущества и обработать данные с датчиков наблюдения. Такая вот хозяйская душа. Так что пока мы предоставлены самим себе.

К сожалению, о своей персоне такого сказать не могу. Профессор как с цепи сорвался, стараясь развить мое тело и мозги. Получается ли это у него? Как бы вам ответить на столь непростой вопрос… С моей точки зрения, меня гоняют как сидорову козу. Он же считает, что я полный неумеха и страшный лентяй. Вот только, насколько помню, все учителя так говорят о нынешних учениках. И только после того, как те заканчивают учебу, желательно лет так через надцать, хвалятся, что таких, как они, у них никогда больше не будет. Следовательно, скучать у меня времени не было.

Но вот девушкам было очень тоскливо. Они слонялись из угла в угол и не знали, чем занять свои шаловливые ручки. Единственное, что спасало местные закрома от загребущих лапок моих красавиц, это крепкие электронные замки. Проверено – взломать они не смогли ни одного. Эти домушницы даже Котяру уговаривали помочь им вскрыть одну из дверей. Вот скажите, ну почему некоторым не сидится спокойно, а постоянно тянет на подвиги?

В перерывах между занятиями, которые выжимали все соки, оставался только один вопрос: как отсюда выбраться? Нет, меня не тянуло назад в Меримор или в замок. Пусть они там без меня ерундой страдают. Но и сидеть на одном месте не получалось. Знаете, есть такая категория людей, которые если прожили на одном месте год или два, им кровь из носа нужно срочно переезжать дальше? Вот и у меня сейчас подобное состояние.

На третий день нашего пребывания в этом подгорном убежище меня пригласил на аудиенцию местный Хранитель. Что ему пришло в голову, не знаю, но приглашение было прислано официальное. Не хватало только фирменного бланка с подписью начальника, для придания серьезности происходящему. И что же должно произойти, чтобы поступило такое предложение? Начал пытать своего наставника, а не в курсе ли он, что случилось в подлунном мире, раз ваш покорный слуга был приглашен с официальным визитом? Эта железка вообще проигнорировала все обращения. Маскировался он настолько правдоподобно, что начал подозревать наличие у меня глюков.

Так как смокинга у меня не было, пришлось идти в том, что имелось в наличии. Естественно, меня пригласили в то же помещение за дверью с табличкой «5-17», где уже успел побывать. По ходу дела узнал от моего виртуального учителя, что кресло – это, если так можно выразиться, основной диспетчерский пульт, предназначенный для управления Искином лаборатории. У меня аж зачесались ручки порулить таким компом, но не срослось. Оказывается, что порулить им может только специалист соответствующей квалификации. Когда намекнул этим железякам, что в своем мире отвечал за парк компьютерной техники неслабого предприятия, то в ответ надо мной начали прикалываться. В конце концов, мне даже предложили объединить в сеть парочку калькуляторов. Вот только больше двух подключать не рекомендовали, так как они, в смысле калькуляторы, и так шибко умные, и я с ними вряд ли управлюсь. Такой вот черный юмор у этих Искинов. Да, вы правильно поняли, в издевательстве участвовали они оба.

Вошел в помещение и примостился в кресле. Хотя никаких кнопочек теперь не нажимал, так сказать во избежание, меня снова пристегнули к нему. На вопрос зачем, ответ был в том же духе – так надо. Вот только кому надо, отвечать никто не спешил. Даже после того, как озвучил свою претензию, ответа не последовало. То, что произошло дальше, заставило вспомнить о бренности бытия. А как бы вы отреагировали на запирание замка во входной двери? Тем более что мои котята остались снаружи, с приказом не мешать нам. Затем включилось синее сияние, которое заключало в себя кресло вместе со мной. Хотя нервишки и шалили, но не оценить такую красоту не получилось. Присмотревшись внимательно, даже заметил, что его переливы рисуют занимательную картинку. Как примитивный пример могу привести заставку Windows, которая рисует на экране абсолютно абстрактные картины. Здесь же это было выведено на умопомрачительный уровень, да еще и рисовалось все в пространстве вокруг кресла.

Знаете, удивляться в последнее время мне удается все реже и реже. Еще и постоянные покушения тоже делают свое дело. Так что чем дальше, тем более спокойно я начинаю относиться к тому, что моя жизнь может закончиться в любой момент. Да, пока бывают нервные срывы, но чувствую, что с такой жизнью это ненадолго. Как любит повторять один мой знакомый по предыдущему миру – это первые тридцать лет тяжело, а потом привыкаешь.

– И что все это значит? – задал вопрос, приличествующий данной ситуации.

Постарался, чтобы голос звучал ровно и непринужденно. Только не уверен, получилось ли? Какое-то время ответа не было. Такое чувство, что Искины советовались между собой, кто будет отвечать.

– Ты знаешь, что светится вокруг тебя? – наконец начал местный Хранитель.

Видать, Профессор оказался более ушлым и от сомнительного преимущества отвечать за происходящее смог отмазаться.

– Естественно! – ответил почти небрежно. – Силовое поле суперпуперкласса, с кучей наворотов и бантиков.

Видать, такого ответа не ожидали, и мой собеседник снова призадумался. Неужели опять угадал? Что-то этот мир очень банален. Или это я такой продвинутый? А может, Искины тормозят?

– Да, ты прав. Это силовое поле, которое полностью блокирует возможность подслушать, о чем мы будем говорить, – прорекламировал его Хранитель.

– Тогда я весь внимание, о мудрейший, – решил немного поиздеваться над окружающими.

Но на мое ерничанье внимания абсолютно не обратили. Ну да, у пацана нервы крышу сносят. Делов-то!

– Нам предстоит серьезный разговор, – продолжал вещать местный управляющий. – Предупреждаю заранее: если мы не договоримся, предмет нашей беседы будет удален из твоей памяти. Это болезненно, но не критично.

А это уже серьезно. Не хватало только, для полного счастья, чтобы разные типы мозги мне чистили. Что же это должна быть за информация, если они так перестраховываются? Может, поступить по принципу меньше знаешь – лучше спишь? Хотя знаю, что любопытство сгубило кошку. Вот и у меня, похоже, те же проблемы начинаются.

– Ладно, жалуйтесь! – разрешил железякам.

Мои потуги разрядить обстановку шуткой снова пропали втуне. Но вещать железяки начали. И то, что мне поведали, оставило в душе двоякие чувства.

Оказывается, проводя ревизию имущества, которое находилось в лаборатории, Хранитель нашел два запущенных в работу регенерационных комплекса. В них в состоянии стазиса находились двое представителей Древних. Эти люди были помещены в капсулу лечебного модуля и должны были пройти курс лечения, необходимый для их возврата в нормальное функциональное состояние. И вот здесь начинается «Санта-Барбара». Так как Искин лаборатории был отключен от управления, лечение проводить было некому. Видя, что помощь не оказывается, управляющий модуль помещает их в состояние стазиса, пока не появится возможность привести пациентов в порядок.

Вот только появилось несколько «но». Первое: для выведения из стазиса нужно много, очень много энергии, просто прорва. А последний резервный запас был израсходован на активацию телепортационного устройства.

Тут проснулось мое техническое любопытство, и я, прервав рассказчика, спросил, зачем делать устройства, жрущие в процессе работы столько энергии. Оказалось, что она расходуется в таких количествах только для активации и запуска портала, а потом можно работать сутками и не заморачиваться. Логика подсказывала, что если в лаборатории стоит столь энергоемкое оборудование, то и генератор должен быть.

– Был, – пробурчал Хранитель.

– Что значит – был? – не понял я.

– А то и значит, что теперь его на станции нет. Вернее, сам генератор остался, а вот модуль активации процесса отсутствует.

Понятно. Все как везде. У них тоже воруют. Откуда у меня такие выводы? Так не сам же модуль удрал с рабочего места. Хотя кто их, Древних, знает? Я оказался прав в том смысле, что сам он убежать не мог, так как ноги у него отсутствуют напрочь. Впрочем, как и руки.

– И на что же похожа эта недостающая запчасть? – Мне стало интересно.

Перед моим взором возникла трехмерная схема, которая описывала полоску металла, скрученную в нечто, напоминающее бублик. Она была усеяна кучей непонятных знаков, символов и прочих приколов. Подозреваю, что мне демонстрируют технический чертеж этой железяки.

– А можно увидеть это в реальном виде? – спросил моего собеседника.

– Было бы можно, у нас бы генератор работал, – беззлобно огрызнулся он в ответ.

– Извините, уважаемый, быть может, я неправильно выразился, но хотелось бы увидеть не чертеж, а хотя бы картинку или изображение реального вида, желательно в цвете, – постарался пояснить свое желание столь нервному Искину.

– Да без проблем, – тут же откликнулся он.

Перед моими глазами появилось фото этой запчасти, притом снова трехмерное. В голове возник только один вопрос. Звучал он приблизительно так: «И какой идиот додумался надевать на голову запчасть от генератора?» Да, это был венец правителя, виденный мною в лесном домике Хранителя! Но решил не спешить с выводами – вдруг ошибаюсь и они просто похожи?

– Один уточняющий вопросик можно? – обратился к собеседнику.

– Естественно.

– Эта запчасть сама по себе вырабатывает энергию?

– Конечно, – подтвердил мои догадки Хозяин лаборатории. – Но совсем немного, буквально чуть-чуть.

Да когда мои наручи подключились к этой розетке, Профессор аж захлебывался от океана дармовой энергии! И это у них называется чуть-чуть?

– И насколько же больше дает генератор в сравнении с этим обручем?

Извините, чисто технический интерес.

– Если говорить, показывая на пальцах, то на семь порядков больше, – с гордостью заявил Хранитель.

Вот это махина! Вот это моща! Это получается, мы сравниваем пальчиковую батарейку с АЭС? Или я ошибаюсь, и размах еще круче?

Мои восхищения размахом технического прогресса были, вероятно, слишком бурными, так как Хранитель не стал дожидаться окончания выражения дикого восторга и продолжил вещать:

– Моя задача, как управляющего данной лаборатории, заключается в обеспечении максимально возможной помощи работникам лаборатории, особенно руководящему звену. В данном случае я обязан сделать все возможное, дабы вернуть больных в рабочее состояние.

Все это хорошо, подумалось тогда, но вот нутром чувствую, что каким-то образом меня припашут к данной авантюре. С какой радости решил, что это будет авантюра? А назовите мне хотя бы одну причину, по которой с совершенно незнакомым парнем будут делиться информацией с грифом «Совершенно секретно»? С чего решил, что все так серьезно? Так если бы мы играли в игрушки, с какой стати вешалось бы такое силовое поле? Все эти мысли пронеслись в голове на протяжении нескольких секунд. То, что произошло дальше, только подтвердило мои опасения.

– И чем же я могу помочь в столь непростой ситуации? – подыграл управляющему.

Пока не было сказано, что мне известно место нахождения этого артефакта, делаем вид, что я не в курсе. Кто его знает, быть может, это каким-то образом поможет мне в дальнейшем.

– Если ты отыщешь эту деталь и вернешь на место, а следовательно, косвенным образом повлияешь на здоровье моих хозяев, можешь рассчитывать на очень солидное вознаграждение.

Вот как заботливо стелет, вспомнилась аналогия из моего мира, боюсь только, что падать все равно будет довольно больно.

– И что же за вознаграждение вы собираетесь мне предложить, Хранитель? – продолжил я наш диалог.

Честно, мне стало очень любопытно, во что будет оценена жизнь двух Древних, если это правда они.

– Назови свое самое заветное желание, и я постараюсь его исполнить.

Вот как мы заговорили! Прямо-таки старик Хоттабыч. Так как я парень стреляный, притом в буквальном смысле, решил разыграть из себя простачка, который не знает, чего ему нужно в этой жизни.

Но у меня вертелся на языке вопрос: почему с этой просьбой Хранитель обратился именно ко мне? Правда, озвучивать его не стал, так как ответ заключался в самом вопросе. А к кому еще может обратиться местный умник? К девчонкам? Смешно. К метаморфам? Так я их непосредственный начальник, да еще по совместительству охраняемый объект. О котах даже заикаться не буду, так как это просто бред.

Зачем устраиваю представление, разыгрывая сельского лопуха? Все оченьпросто. В моей жизни были ситуации, когда оказывал услуги по настройке компьютерной техники или написанию программ некоторым людям. Вот только говорить, сколько они должны заплатить за работу фактически, было нельзя – по разным причинам, часто от меня не зависящим. Но вот эти клиенты считали, что не могут оставаться должны какому-то Васе Пупкину, и предлагали назвать цену. Я же скромно говорил – мол, смотрите сами, и тому подобную ерунду. И тогда они, дабы не ударить в грязь лицом или не прослыть жмотами, выкладывали, притом заметьте – добровольно, суммы, иногда на порядок превосходящие те, чем хотелось с них содрать. Вот и здесь решил использовать тот же подход к проблеме. Тем более что мы косвенно оценивали стоимость жизни его хозяев. Вдруг продешевлю и на меня обидятся, что так низко оценил их жизнь и здоровье?

– Я даже не представляю, во сколько можно оценить эту услугу, – начал косить под веника.

Потом для приличия почесал тыковку и, пожав плечами, предложил Искину:

– Может, вы сами скажете, во сколько оцениваете это мероприятие?

Снова заминка в ответе. Быть может, если бы я озвучил свои пожелания, Хранителю было бы легче понять, стоящая ли это плата или я перегнул палку. Но теперь ситуация была такова, что решать нужно было ему. Но зря подумал, что я самый умный в этом колхозе. Этот торгаш оказался тоже с восточного базара, куда ходят не за товарами, а ради спортивного интереса.

– Знаешь, Кевин, вот думал предложить тебе десять тысяч золотых…

Наступила пауза, видимо, дабы оценить мою реакцию на произнесенную сумму. Так как адекватной реакции не последовало, то он продолжил:

– Но решил, что не надо мелочиться. Подумал, раз операция очень ответственная и в какой-то мере опасная, стоит оценить ее в пятьдесят тысяч золотых…

И снова пауза для оценки моей реакции. Мне же становилось смешно. Хранитель еще пару раз поднимал цену, шагами по пятьдесят тысяч золотых. И чем больше становилась сумма, тем больше хи-хи прорывалось в этот мир. Подозреваю, что причин этого он понять не мог, так как по меркам сего мира мне предлагалась довольно приличная сумма, да еще и в золоте. Вот только для меня это был день приколов.

Как я видел эту ситуацию? Примерно так. Представьте, что вы зарабатываете тысячу долларов в месяц. Некто, желая предложить вам шабашку, притом очень рискованную и опасную для жизни, говорит, что готов заплатить за оказанные услуги сначала один доллар, потом пять, дальше десять, а в конце этого торга аж пятнадцать. И насколько серьезно вы бы отнеслись к такому предложению? Вот и меня пробивало на смех, а причин его Хранитель не понимал.

– Неужели я предлагаю настолько смешные суммы? – не выдержал он.

– Нет, – поспешил успокоить его, – суммы приличные.

– Так что же заставляет тебя смеяться?

Нет, я не понимаю, зачем Древние создавали искусственные интеллекты настолько эмоциональными? Из него сейчас эмоции били фонтаном.

– Извини, Хранитель, – попытался взять себя в руки. – Но тебя, вероятно, не известили, что для меня суммы, которые ты называл, просто копейки.

– В смысле? – выдавил он из себя.

– Да мне родственники в наследство оставили, по-моему, миллионов пятьсот, если правильно запомнил цифру.

Ну и что, что воспользоваться большей частью этих денег я не смогу? Но ведь железяка, собирающаяся меня нанять для выполнения очень важной для него работы, не в курсе этого. Так что пускай получше старается заинтересовать меня. Быть может, я и не прав, но у них должно быть то, что намного ценнее любых денег. О чем это я?

Простой вопрос: нужны ли мертвому деньги? А может, ему нужно много денег? Ответ, думаю, очевиден для всех. У меня возникли предположения, что личности, находящиеся в стазисе, попали туда не во времена, когда здесь было не протолкнуться от персонала, а позже. Намного позже. Следовательно, каким-то образом им удалось прожить очень большой отрезок времени. Быть может, я и не прав. Есть еще один аргумент. Цивилизация, сумевшая создать искусственный интеллект огромной, в моем понимании, мощи и умудрившаяся затолкать его в два небольших браслета, обладает большими возможностями. Ведь если эти браслетики могут влиять на человеческий организм с целью его изменения, то какой потенциал может таиться в лаборатории такого размера?

Хотя это только лишь мои предположения, но у меня есть еще и третий аргумент. Очень многие попаданцы, после их переселения и некоторого количества подвигов, получали в свое распоряжение или бессмертие, или возможность очень долго жить. Ну и не беда, что с подвигами у меня не срослось, зато убить меня пытались, и не один раз. Вот исходя из этого, решил выжать из местного Хранителя нечто большее, чем простое золото. Если же я не прав, то пусть раскошелится на что-то более стоящее.

Названная мной сумма заставила этого завхоза прекратить предлагать мне монетки. Вот только вариантов, что еще можно предложить, у него не было. Видать, его общение с местными аборигенами, или не только ими, говорило о том, что за золото можно купить все что угодно. И тут такой облом.

– Даже не знаю, что можно тебе предложить, Кевин, – как-то растерянно произнес мой собеседник.

– Эх, ты, железяка, – даже пожалел его. – В жизни есть много того, что гораздо ценнее золота. Для одного это могут быть духовные ценности. Кому-то для полного счастья хочется узнать чертеж атомной бомбы.

– Согласен, – тут же вклинился этот псих.

Почему решил, что он личность психически неуравновешенная? Так он мне не только предложил чертеж этой самой бомбы, но и пообещал помочь ее изготовить. Это как же его приперло, если он на такой бред бросается?

– А кто-то ценит жизнь, – продолжил я прерванные размышления на тему ценностей. – Жизнь долгую. Очень долгую. Без болезней и с отличной регенерацией.

У меня такое чувство, что ступор – нормальное состояние для этих Искинов. Или, может быть, это я так плохо намекаю? Поэтому решил сказать ему прямым текстом, что можем поговорить об оплате за услуги, например, возможностью продлить жизнь.

– И кто же тебе так дорог, что ты решил подарить ему столь долгую жизнь? – прозвучал встречный вопрос.

Нет, это просто театр абсурда!

– Да себе хочу! – не выдержал я такого тупизма. – Се-бе! Разве так тяжело это понять?

– Тебе попались бракованные наручи, что ли? – очень осторожно спросил он.

В ответ Профессор чуть ли не зарычал, прямо как бешеная собака.

– От бракованного слышу! – огрызнулся он в ответ.

– А в чем тогда проблема? – Голос собеседника выдавал абсолютное непонимание происходящего маразма.

Но вот его вопрос загнал меня в такую же прострацию.

– А при чем здесь наручи? – наконец решил прояснить непонятную для меня ситуацию.

– Как при чем? – Снова волна удивления. – Так это одна из их основных функций.

– Это как? – теперь начал тупить я.

– Так парень не в курсе? – адресовал Хранитель свой вопрос Профессору.

– В курсе чего? – не понял его вопроса.

– Извини, Кевин, – заговорил виновато мой виртуальный наставник. – Ты еще не в курсе всех моих возможностей. Но тебе пока и не положено знать все, – тут же зарубил он на корню мои еще не сформировавшиеся вопросы. – Одна из основных моих функций – это обеспечение твоей жизнедеятельности.

– А с этого места поподробнее, Проф, – подбодрил его, когда он умолк.

– До тех пор, пока на тебе надеты наручи, ты практически бессмертный. Никто и ничто не сможет прервать твою жизнь.

Мне стало обидно. И с какой радости мне приходится бегать от убийц, если убить меня практически невозможно, как поведал мой наставник?

Но, видать, мысли были настолько громкие, что Профессор тут же решил меня обломать:

– Но до тех пор, пока ты не наберешься ума, светиться я не собираюсь. Надеюсь, у тебя достаточно воображения, чтобы предположить, какой будет реакция людей, если их герцог не умрет, получив одну из стрел в сердце? Или если они не начнут от него рикошетить?

Воображение тут же услужливо нарисовало последствия этого действа, и мне пришлось согласиться с наставником.

– Я так понимаю, наши переговоры зашли в тупик, – вклинился в разговор Хранитель лаборатории. – И что будем делать?

– А что тебе мешает просто заставить меня сделать то, что тебе необходимо?

Да! Вопрос был провокационный, но тем не менее очень правильный, с моей точки зрения.

– Ага! А вы с Профессором, исключительно в целях самозащиты, разнесете мне в хлам большую часть лаборатории? И не исключено, что под грудами камня окажется и оборудование, поддерживающее жизнь моих хозяев. Уж лучше я, больной и старый Хранитель, попытаюсь договориться. Тем более то, что ты просишь, такая мелочь.

– А что же тогда не мелочь? – вырвалось у меня. – Звездолет у тебя потребовать за услуги, с гипердвигателем?

– Звездолет? – призадумался собеседник. – В принципе можно и звездолет, вот только, о каком двигателе ты говоришь, я не в курсе.

Минут пять мы сидели и размышляли каждый о своем, пока местный управляющий не попросил сутки на обдумывание ситуации.

Глава 9

Сутки на обдумывание ситуации. Легко сказать, что, поломав голову около двадцати четырех часов, реально придумать решение для ситуации, к которой нужен абсолютно иной подход. Откуда у меня такая уверенность, что Хранителем был выбран неправильный подход? Дык он, вместо того чтобы сначала выяснить все известное мне, а уже потом вносить предложения, сразу старался припахать меня «на благо родины». Или здесь ведется какая-то своя, непонятная мне игра?

Знаете, за последнее время у меня начала активно развиваться паранойя. Умом понимаю, что причин для этого нет, а вот на подсознательном уровне ожидаю очень крупной подлянки. И чем дальше, тем больше крепнет моя уверенность. С какого направления ее ждать? Науке сие неведомо, но интуиция орет не своим голосом, а она, родимая, уже не раз спасала мне жизнь. Вот и боюсь, что в ближайшее время должно случиться что-то нехорошее. Ну, есть вариант, что кто-то и получит плюшки-бонусы, но моя шкура может очень даже пострадать.

Итак, вопрос первый. Хочу ли я принимать участие в реанимации Древних? Вопрос второй. Насколько оно мне нужно? И вопрос третий. Чем для меня может вся эта авантюра закончиться? Согласен, что скучно и заниматься чем-то нужно. Но вот настолько ли мне скучно, чтобы сунуть свою голову в пасть дракону? Хотя есть и четвертый вопрос, и он звучит для меня очень неприятно. Что произойдет с нами, если я откажусь оказать эту небольшую услугу? Не получится ли, что наши бренные останки никто не сможет даже идентифицировать? Ну вот не верю я в гуманизм искусственных интеллектов! Лишь бы Профессор моих крамольных мыслей не услышал.

– И ты абсолютно прав, Кевин, – вклинился тут же наставник в мои мысли.

Ну вот, опять защита не работает, подумал тогда. До сих пор никак не могу понять принцип действия моего мысленного щита. Иногда он накрепко перекрывает моему виртуальному наставнику доступ к моим мыслям, а чаще доступ стопроцентный.

– Мой мальчик, – снисходительным лекторским тоном начал вещать Профессор. – На сегодняшний день мы с тобой являемся практически симбионтами. И для своих целей я использую часть твоей нервной системы. Так что никакого щита в принципе не существует.

Итак, это был очередной жизненный подзатыльник. Я решил, что понял природу явления, а оказывается, это просто была тактичность моего энергетического паразита.

– Во-первых, не паразита, а симбионта! – набычился Проф. – А во-вторых, попрошу не забывать, я тоже личность!

Мы продолжали переругиваться на автомате, в то же время думая каждый о своем.

– Есть еще одно, что стоит тебе знать, Кевин, – начал откровенничать Профессор. Затем, собравшись с силами, выдал: – Мне страшно.

Вот это номер! Что же должно произойти такого, чтобы практически неуязвимый артефакт, просуществовавший не одно столетие, начал испытывать такое чувство?

– Ты помнишь событие, которое помогло тебе практически за несколько часов пройти полную адаптацию к наручам? – продолжал он.

– И к чему этот вопрос? Конечно, помню. – На лицо наползла ехидненькая ухмылка. – Кое-кто тогда орал, что ему чуть мозги не выжгли.

– Так вот, – продолжал Проф, сделав вид, что не заметил моего настроения. – Тогда произошло еще кое-что. Я до сих пор не понимаю природу этого процесса… но я постепенно перемещаюсь из наручей в твое тело.

Он замолчал, а потом со страхом в голосе добавил:

– Когда будет происходить окончательный перенос моей матрицы, ты окажешься без моей поддержки. И в этот момент будешь абсолютно беззащитным.

– И что? – не понял я причины страхов Профессора.

– Ты дебил? – довольно резко высказался наставник. – Тебя могут убить!

И к чему такая буря эмоций? Первый раз, что ли?

– Ну и что? – не понял его переживаний.

Извините, повторяюсь, но более адекватно сформулировать вопрос не получилось. Тридцать лет прожил, все было нормально, а тут такие страсти. Оказывается, мой виртуальный друг переживает, что если он полностью переместится в мою нервную систему, моя смерть прекратит и его существование. О чем бы я переживал? Подумаешь, на одну шизофрению меньше. Примерно в таком ключе озвучил свое видение происходящего.

Естественно, Профессору сие не понравилось, и он начал отчитывать меня, как мальчика. Я парень довольно спокойный и терпеливый, но это было чересчур. Так что и в свой адрес мой виртуальный собеседник услышал много интересного о себе любимом. Например, думал ли он о том, как жить с шизофренией, притом настолько противной? А как существовать в собственном теле, зная, что в любой момент им могут начать управлять кто ни попадя? И как бы он реагировал, если бы после каждого его неадекватного, с моей точки зрения, поступка, я совал пальцы в розетку, чтобы его долбануло током?

Мало мне своих тараканов (не буду тыкать пальцем в сторону Профессора), так еще и парочка девчонок нарисовалась. Нет, я, конечно, все прекрасно понимаю. Они еще маленькие. У них в голове ветер и хочется порезвиться. Дворянское воспитание явно мешает адекватному поведению. И так далее, и тому подобное. Согласен, жизнь попаданца в принципе не может быть простой. Но что мне помешает тихонько натравить Котяру с мелкими на этих красавиц, а потом сказать, что так и было?

Так, стоп! Куда-то не туда меня несет. Они дети. Они просто дети. Относись к ним, как к детям. Это слова из списка для самовнушения. Она моя невеста. Она моя невеста? Да она меня в гроб живьем загонит быстрее, чем наступит день свадьбы! Кевин, спокойно. Вдох… Выдох… Вдох… Разряд.

– Спасибо, Профессор!

– Да без проблем, – ответил он.

Как же! Без проблем! А такое поведение – это нормально? Не стал заморачиваться и адресовал сей вопрос моему наставнику. Оказалось, что абсолютно нормально… для моего возраста. И весь прикол в том, что моим психологическим состоянием управляет мозг подростка. А насколько известно, подростки особенно подвержены столь быстрым перепадам настроения по вполне объективным причинам. Происходит гормональное изменение организма. Так что нужно годков десять потерпеть, а потом все будет в ажуре. Примерно так пообещал Проф, а не верить ему пока нет причин.

Так, на чем мы остановились? Ах да, в моем теле поселится паразит – пардон, симбионт.

– И что мне даст твое перемещение внутрь моего бренного организма?

Вопрос для меня актуальный, посему и спрашиваю.

– Даже если с тебя силой снимут наручи, мы останемся вместе и я продолжу заботиться о твоем организме. То есть для тебя ничего не изменится.

Подумал об издевательстве над моим телом и умом и… дал свое герцогское добро на переселение. Хотя бы для себя буду считать, что это происходит с моего согласия. Да и бонусы от такого переселения присутствуют в явном виде. А то, что я буду беззащитен, пока он будет перевозить свои пожитки, так на то есть Котяра с мелкими да и Кейт с Лео. Не маленькие, присмотрят.

– И на какой срок ты можешь оставить меня без своего присутствия? – поинтересовался на всякий случай временными рамками переезда.

Ответом мне было пожатие виртуальными плечами Профессора. Не знал он, что сказать, ибо такое событие тоже не зафиксировано.

– Это все мелочи, – подытожил я наш разговор. – Но вот что делать с Древними?

Профессор предложил провести научный эксперимент. Вот только что в нем было научного, ума не приложу. От меня требовалось назвать самые бредовые варианты ответа на этот вопрос. Я понимаю, что бредовых идей у меня немерено, но вдруг сработает? На благое дело мне ничего не жалко.

Начал озвучивать все, что только лезло в мою больную голову. А лезло туда такое, что теперь и вспоминать стыдно. Говорят, умные люди называют это мозговым штурмом. И только когда поток бреда иссяк, а все произнесенное было забраковано Профессором, выдал последний вариант решения столь идиотской проблемы.

– Остается только у Древнего спросить. Все более умные идеи у меня закончились, – обреченно вздохнул я.

Ответа не последовало. А потом мой мозголом заявил, что это может сработать. На вопрос, что именно, меня попросили немного помолчать. Через некоторое время наставник заявил, что если он отдаст процентов пятьдесят запасенной энергии, минут на двадцать одного из больных мы сможем привести в чувство. Следовательно, сможем и поговорить.

Дабы не наматывать лишние круги, попросил наставника передать нашу идею местному Хранителю. Как ни странно, тот ее одобрил и потребовал – заметьте, не попросил, а именно потребовал немедленно приступить к процедуре перекачки энергии в стационарный накопитель. Мало того, он заявил, что я должен быть один, даже без котов. Мне очень не понравилось, что мной начинают командовать, поэтому в пику ему заявил, что один не пойду. Торговались мы минут десять и договорились, что меня будет сопровождать Миранда. Зачем она мне там нужна, не представляю, но пусть будет. Мало ли как повернутся события.

Естественно, перед тем как отправиться на столь важное мероприятие, пришлось ввести девчонку в курс дела. Когда она заикнулась о своей подруге, заявил, что это дело нашей семьи, хоть и будущей. И надеюсь, что она понимает, сколько у замужней женщины может быть подруг. Ответа на эту провокацию у нее не было. Пришлось пояснить ситуацию. Вы ведь знаете, что если у замужней женщины есть лучшая подруга, которая ближе мужа, то порядка в такой семье не будет? Ведь вопросы будут не решаться, а смаковаться со всеми подробностями и перемыванием моих костей. Следовательно, у нее может быть только один лучший друг. Ей уже сегодня пора привыкать к тому, что эту должность занимаю я. И без вариантов.

Естественно, Миранда отнеслась ко всему сказанному со свойственными ей чувствами и эмоциями, но было видно, что ее что-то из сказанного задело. Даже и не ожидал, если честно. Невзирая на то что она прожила в виртуале больше времени, чем ей в действительности, она была просто ребенком, притом довольно вредным.

Наши сборы затянулись минут на десять. И основное, что взял с собой (незаметно от почти вездесущего Хранителя местных кабинетов), это одного из мелких. Как у меня получилось провернуть такое? Каюсь, это пришло совсем не в мою голову. Такой идеей разродился Котяра, который был постоянно включен через Профессора в наше ментальное общение. Быть может, если умник из лаборатории и знал, что такое возможно, но явно не ожидал, что происходить это будет на постоянной основе. Так вот, это четырехлапое чудо, свернувшись клубочком и создавая видимость дрыхнущего без задних ног кота, начало выдавать нам с Профессором свое видение данной ситуации.

С его точки зрения оставлять меня без охраны, хоть и в присутствии наставника, неправильно, и он не собирается с этим мириться. Меня будет сопровождать мелкий под номером один. Со слов Котяры этот малец развивается очень быстро и уже умеет принимать самостоятельные решения в некоторых ситуациях. Подумал о том, что мне не нравится называть своих друзей по номерам, и предложил ему позывной Шустрик. Волна положительных эмоций чуть не снесла меня. Так, понимаю, что имя этому красавчику понравилось? Или он просто доволен тем, что получил его? Похоже, правильны оба варианта.

Так вот, согласно плану Котяры, Шустрик отправится со мной. Вот только вопрос, как они собираются провернуть такую аферу под носом у местного Хранителя? Все оказалось банально просто. Меня попросили зайти в уборную, где камеры хоть и были, но захватывали не все пространство. Сразу вспомнилось где-то виденное объявление, что видеонаблюдение в туалете ведется ради вашей безопасности. Были там так называемые мертвые зоны. Самому стало интересно и решил им подыграть. После того что поведал Профессор о моем почти бессмертии, или же правильнее говорить о вечной жизни, начал более спокойно относиться к попыткам физического устранения себя любимого. Видать, инстинкт самосохранения, и до того глючивший, вообще напрочь заклинило? Но умом понимал, что перестраховка лишней не бывает, да и утреннее чувство надвигающейся подлянки заставляло быть более серьезным.

Когда вошел в уборную, Котяра направил меня на нарисованную на полу точку. Наверняка мелкие постарались. Стал, поднял руки вверх и, по велению моего телохранителя, потянулся, как после сна. Ничего примечательного не произошло, вот только ремень на брюках у меня потяжелел, и довольно существенно. Так как нагрузка была распределена по всей площади ремня, находящейся в области спины, то предположил, что мой охранник прицепился именно там. Проверять не стал, а просто умылся и вышел в комнату. О том, что нас уже не двое, а трое, моя спутница абсолютно не догадывалась, а следовательно, и выдать не могла.

Мы направились в закрытую для нас доселе секцию, в которой, если верить местному Хранителю, находились больные. Чем ближе мы приближались к дверям, своей монументальностью больше похожим на вход в хранилище под замком, тем тревожнее становилось на сердце. Дверь приоткрылась ненамного, и мы вошли в помещение, сплошь выкрашенное в белый цвет. Оно походило на медицинскую палату. Там никого не было, но чувство опасности начало поскуливать. И только когда входная дверь полностью закрылась, отворились боковые проходы, и из них выкатились, передвигаясь на небольших колесиках, два страшилища. Такого количества конечностей, как было прицеплено к этим спрутам, у гуманоида быть не может в принципе. И только когда эти уроды направились в мою сторону, понял, что дело запахло жареным.

– Хранитель! – почти заорал в голос. – Что это значит?

Естественно, как бывает в таких ситуациях, меня не услышали или сделали вид, что не услышали. Нет, это конкретное кидалово, решил про себя.

– Профессор, что будем делать? – попытался достучаться до своего виртуального спутника, но с тем же результатом.

Неужели это помещение как-то блокирует виртуальных сопровождающих? Ответа нет, но шаловливые ручки-щупальца, откровенно игнорируя мою спутницу, тянутся ко мне. Не скажу, что существа были настолько уродливыми, чтобы загнать меня в ступор, но вот что делать в таких ситуациях, представления не имею.

В это время начал шевелиться мой хвостатый друг. Возможно, он почувствовал мои эмоции или еще каким-то образом определил наличие опасности, но его шевеление напомнило мне, что мы небеззащитны.

– Шустрик, фас! – скомандовал своему пушистику.

Это было захватывающее зрелище! Такого удовольствия от просмотра боевиков я не получал даже в юности. Когда это чудо вырвалось на свободу, нападающим стало явно не до меня. Они увеличили темп до предела, как понимаю из того, что быстрее крутиться у них не получалось. Но это им помогало, как мертвому припарки. Мелкий разобрал их на запчасти на протяжении какого-то десятка секунд. Это было сделано настолько грамотно и аккуратно, что нас не зацепила, даже случайно, ни одна их запчасть.

Очень понравилось, как отреагировала на эти разборки Миранда. Вы видели футбольного фаната на игре его любимой команды? Как он ведет себя в критические моменты матча? Она вела себя подобным образом. Вот только расстроилась, когда праздник закончился очень быстро.

Пару минут мы стояли, ожидая нового нападения, но ничего не случилось, и мы направились к следующей двери. Почему не вернулись? Пробовали, но ничего у нас не получилось. При нашем приближении к двери номер два она начала потихоньку открываться, и я, по какому-то наитию, приподнял полу моей курточки. Шустрик все понял без слов, и меньше чем через секунду только два конструктора, оказавшиеся на полу, напоминали о его проделках.

Как только переступил порог этого тамбура, как понимаю из размеров помещения, в которое мы вошли, в мозг вклинился голос Профессора. Он был перепуган до чертиков, если не сильнее. Какое-то непонятное излучение просто вырубило его. Но так как он практически перебрался в мою нервную систему, лицезреть происходящее у него все же получилось. Попросил наставника заняться аутотренингом, а сам обратился к Хранителю:

– И как я должен понимать только что произошедшее? Считать это актом агрессии и начала войны?

– Да ты… Да кто?.. Да ты знаешь, сколько стоят медицинские дроиды этого поколения? – только и смог прошипеть шокированный Хранитель.

– Так вы решили на нас провести опыты? – начал наезжать на местного начальника. – Мы вам помочь хотели, почти бескорыстно, а ты решил попрактиковаться на живых организмах?

Говоря эту белиберду, начал подозревать, что здесь скрывается нечто иное. Но вот что? Пока ответа не было.

– Ты меня за идиота держишь? – начал не на шутку заводиться мой собеседник. – И на кой мне проводить над тобой опыты, если оборудование лаборатории уже провело полное сканирование всех вас троих, и ничего интересного выявлено не было, кроме того, что у тебя в мозгу небольшая опухоль непонятной природы.

– Ты мне зубы не заговаривай! – прервал я его напор. – Если это не было нападением, то почему не предупредил о том, что меня здесь встретят?

Хранитель немного сбавил обороты.

– А тебя никто и не должен был встречать. Эти ребята могли войти только в том случае, если бы в помещение, кроме вас двоих, проник еще кто-то. – Немного подумав, Хранитель осведомился: – А вы с собой никого не притащили?

Так вот что могло их привлечь, подумал тогда. А так как Миранда могла каким-то словом или жестом выдать наш тайный козырь, решил опередить ее и спрятать нашего защитника. А где лучше всего прятать самое ценное? Правильно, на самом видном месте! Поэтому решил поступить именно так.

– Естественно! – согласился с нервным хозяином. – Пока готовились к тебе идти, на всякий случай напихали полные карманы котят. А Миранда даже вместо шарфика хотела Котяру пристроить. Разве не видно?

Не знаю, может, у него есть чувство юмора, а может, такой бред не могут переварить его электронные мозги, но проверять наши карманы Хранитель не стал. Шустрик же не подавал признаков жизни и, кажется, даже дышать перестал.

– А кто же тогда так изувечил дроидов? – обиженным голосом задал больной вопрос Хозяин.

И что в такой ситуации говорить? Как отмазывать моего мелкого?

– Извините, Хранитель, – произнес, чуть ли не шаркая ножкой по полу, как молоденький гимназист. – Я когда пугаюсь, становлюсь просто невменяемым. Спросите у Профессора, он подтвердит.

– Он просто псих! – произнес Проф как приговор.

И непонятно было, то ли это ответ на просьбу подтвердить диагноз, то ли постановка оного, исходя из происшедшего, но больше не было произнесено ни слова. Да и сказано это было таким тоном, что не знай я того, о ком говорят, поверил бы наставнику и постарался бы держаться от такого типа подальше. Как отреагировал на сказанное Хранитель? А кто их, виртуальных умников, знает. Реагировать на сказанное он не стал, и это уже хорошо.

Какое-то время стояла тишина. Вероятно, наш радушный хозяин просчитывал только одному ему ведомые шаги и, придя к определенным выводам, решил наше сотрудничество продолжить. Открылась одна из боковых дверок, и из нее вышла еще парочка таких же уродцев, как и те, которые остались лежать грудой металлолома в предбаннике.

– Только не калечь ребят, Кевин, – тут же прозвучала любезная просьба Хранителя. – Они просто находятся на работе и выполняют свои обязанности.

К моему облегчению, к нам эти ребята, как назвал их местный начальник, не пошли. Они направились в центр помещения. В это же время открылась еще одна дверь, и из нее выкатилось нечто. Оно тут же направилось к этим «медикам».

Попытаюсь описать, на что это похоже. Представьте себе гроб, который находится в вертикальном положении с наклоном градусов в десять – пятнадцать. Отклонение было таким, чтобы находящемуся в нем было удобно то ли лежать, то ли стоять и, главное, не вываливаться наружу. С боков этого ящика было два держателя, крепившиеся примерно посередине. И все это добро передвигалось на небольшой тележке с кучей колесиков. Двигалось устройство самостоятельно, следовательно, обладало каким-то двигателем и минимумом интеллекта для выполнения этих функций. А может, им просто управлял Хранитель? Мне об этом ничего не известно, так что делюсь только своими дилетантскими выводами.

Когда транспортное средство для одного пассажира прикатилось на место, то было тут же зафиксировано держателями, появившимися из пола. Два «медика» сноровисто начали подключать это чудо инженерной мысли к стоящей рядом аппаратуре с помощью огромного количества проводов и проводков. Неужели нельзя сделать все эти соединения более простыми и функциональными? Ведь никто не запрещает пользоваться чем-то похожим на соединительные колодки для электроники, которыми, к слову, часто пользуются в моем бывшем мире.

Когда они завершили свой магический ритуал, узнать это чудо на колесиках было довольно непросто. Не удивлюсь, если на все это ушло несколько километров проводки. Ребята тут же ретировались в сторонку, вероятно, дабы не нервировать мою светлость. За это им большое человеческое спасибо.

– Прошу! – пригласил нас Хранитель к месту событий.

Мы подошли к нагромождению огромного числа различной аппаратуры. Мне было просто интересно, так как в серверной и не с таким бардаком приходилось сталкиваться. И меня не удивишь, что корпус от сервера может использоваться вместо подставки для бутербродов, в то время как его внутренности лежат на книжке по программированию или администрированию и при этом усиленно работают. Хотя Миранду, видимо, пробрало, притом конкретно. Она ухватилась за мою руку и постаралась сжать ее с такой силой, что почувствовал, где у меня мышцы с костями стыкуются. Постарался успокоить ее простой улыбкой и подмигиванием. Видимо, у меня получилось, и хватку она ослабила, но не сильно.

– И как же мы будем заряжать батарейку этого… чуда техники? – вопросил Хранителя.

Хорошо хоть сдержался и не ляпнул – гроба, а то кто их, искусственных, знает?

– Видишь, возле аппаратуры стоит подставка?

Огляделся и заметил среди этого бардака указанный предмет. Опаньки! Так ведь точно на такой подставке лежит венец у Хранителя, с которым встречались в лесу. Что он там говорил о нескольких трупах, оставшихся после засовывания в него шаловливых ручек? Это запомнилось очень хорошо.

– Вижу, – ответил, найдя ее взглядом. – И что дальше?

– Просто положи руки на подставку, я выключу защитное поле возле контактов, а все остальное сделает Профессор.

Ага, нашли дурачка совать руки в розетку! Огромное спасибо, но категорически не согласен, о чем и сообщил Хранителю. В ходе дальнейших переговоров договорились, что он передает Профессору сервисные коды доступа к этим устройствам, и все будет в наших руках. После того как Проф отключил систему защиты, которая, как сообщил наставник по большому секрету, нам по барабану, попросил Миранду немножко отойти и положил руки на подставку. Как и в прошлый раз, ничего интересного не произошло. Заметил краем глаза, что на одном из приборов линейка индикации поползла в сторону увеличения, что говорило о передаче энергии. Когда дошло до зеленой отметки, Профессор заявил, что больше не даст и крохи энергии, а то самому ничего не останется. И так чуть не разорился, и кое-кто теперь должен ему как… Сравнения не понял, но думаю, что абонент намек уловил.

К аппаратуре подошел дроид и нажал на небольшую кнопку на одном из ящиков. Это все добро заморгало лампочками, заработало индикаторами и под его чутким надзором приступило к выполнению возложенной миссии. Внешняя стенка гроба в том месте, где находится лицо нашего Древнего, стала прозрачной, и мы увидели довольно молодого человека лет тридцати – тридцати пяти, который пока еще был без сознания.

Глава 10

Около получаса продолжалось ожидание. Нам с Мирандой даже стульчики притащил второй медицинский дроид. Не тот, который включал прибор. Все время, пока ожидали, что Древний придет в себя, мы сидели и разглядывали его. Вы знаете, у меня складывается ощущение, что где-то я уже видел этого мужчину. Поделился своими выводами с Мирандой, и она ответила, что у нее такое же впечатление.

– Проф! Может, ты подскажешь, где мы могли с ним встречаться? – попытался закинуть удочку.

Наивный! Да быстрее Малая Медведица вырастет, чем моя шизофрения поделится информацией, необходимой в этот момент. Хотя наставник и ответил, но прояснило ситуацию это довольно слабо:

– Вы нигде с ним не встречались.

– Точно? – не поверил ему.

– Абсолютно.

Вот таким был ответ Профессора. И можешь интерпретировать это как душе угодно. Больше с моим наставником связи не было, вернее, он был в нокауте после всего происходившего на протяжении последнего часа. Хранитель тоже был занят своими проблемами, и мы молча ожидали последующих событий.

Когда мужчина открыл глаза, они выражали явное удивление. Мы сидели как раз в поле его зрения, и нутром чувствую, что удивился он при виде меня и Миранды.

– И что это значит? – прозвучал его властный, но довольно-таки приятный голос.

Тут же Миранду подбросило с места, как будто ее укусила оса. Такой цирк в исполнении моей спутницы видеть еще не приходилось. Красиво отточенная стойка, реверанс, поклон. Все было выполнено идеально. Одно только портило картину: она была в брюках, так что… Сами понимаете, как выглядел реверанс в исполнении девчонки. Но ее слова выбили у меня почву из-под ног, фигурально выражаясь.

– Рада приветствовать ваше императорское величество!

Я же сидел на стульчике, закинув ногу за ногу, и думал о том, что дожил до встречи с Императором. Как у человека, выросшего в обществе, где плевать хотели на все условности, у меня не было никакого пиетета перед столь великим начальством. Ну подумаешь, Император. И что из того? Я вообще не местный, и ничего, нормально.

– Как зовут тебя, прелестное дитя? – заговорил мужчина, глядя на Миранду и игнорируя меня, разглядывающего его, как некий экземпляр кунсткамеры.

Но реально ли для него привыкнуть к такому вызывающему поведению, какое демонстрировал я? Жизнь покажет.

– Мое имя Миранда, баронесса фон Брег, – ответила моя спутница и сделала еще один реверанс.

И на том спасибо, что хоть будущей герцогиней не назвалась.

– А вы, молодой человек, не соблаговолите ли представиться? – Это он обратился уже ко мне.

– Кевин. Кевин де Сента, – ответил, не поднимаясь с места.

Титул не называл специально. Вот нутром чувствую, что Император должен знать мою семейку, особенно после такого денежного вливания, которое он сделал на счет моего родителя.

– И как поживает Артуа? – не разочаровал он мои ожидания.

– Никак, – ответил, разводя руками. – Его немного убили.

Видно было, что мои слова Императора расстроили.

– Жаль… Очень жаль, – произнес он.

Причем сочуствие мне как сыну покойного, я не услышал. Скорее это была констатация того, что теперь какие-то планы накрылись медным тазом.

– И кто же сейчас занял его место?

Этот вопрос был скорее данью любопытству, чем действительной необходимостью. Так как, судя по тону задавшего, ему было абсолютно все равно, кто там сейчас рулит.

– Я, – решил не разочаровывать моего собеседника до конца.

А что? Кратко, лаконично и по сути.

– Ты?..

Такого выражения удивления давно не видел в своей жизни. Последний раз такой вид был у моего шефа, когда выяснилось, что наша фирма заплатила субподрядчикам порядка четверти миллиона, а те, ничего не сделав, умудрились подписать акт выполненных работ. С юридической точки зрения придраться было абсолютно не к чему. Вот и здесь было нечто похожее.

– А чем вам не нравится моя кандидатура? Молодой, энергичный и вообще парень хоть куда.

Даже хотел добавить, что первый парень на деревне, но решил, что будет перебор. Император замялся с ответом, но потом через силу выдавил, что, насколько ему известно, Кевин немножко болен, и поэтому вряд ли способен править герцогством.

– Точно подмечено, – согласился я с ним. – Больной на всю голову. Даже местный Хранитель может это подтвердить.

Потом осведомился, подняв голову к потолку для придания пущего эффекта:

– Подтвердишь, железяка?

Никогда не подумал бы, что Искины могут быть такими нервными. Хранитель тут же завопил, как истеричка:

– Больной? Больной? Да он просто псих! Два моих лучших медицинских дроида стоимостью… А он их просто в кучу металлолома…

Судя по интонациям, Хранитель чуть не плакал.

Император задумался, а потом вдруг улыбнулся:

– В империи меня все знают как Императора, но для друзей я просто Адриан.

Вот так запросто нас записали в друзья первого лица в этой части континента.

Сколько раз мне говорила мама, что перед тем как что-то говорить, стоит несколько раз подумать, нужно ли это. Но словесное недержание – очень тяжелая болезнь, которая в любом возрасте плохо лечится. Вот и спросил собеседника, с какой стати такое расположение царственной особы и как отдуваться придется?

Адриан улыбнулся и заговорщически спросил:

– А разве тебе еще не сказали?

– Это вы имеете в виду приемного отца Миранды или длинноухого брата князя Великого леса?

– Так ты уже и туда добрался? Похвально, молодой человек, очень похвально.

– Хватит трепаться не по теме! – вклинился Профессор. – Или ты думаешь, что у меня аккумуляторы безразмерные?

Подумал и согласился с тем, что он прав. Делу время, а поболтаем потом, если живы будем.

– Адриан, мне здесь один виртуальный наставник, – показал ему свои наручи, – подсказывает, что энергии у него не так много, посему предлагаю перейти к делу. У нас тут одна проблемка нарисовалась. Не будешь ли добр подбросить парочку идей? Хотя правильнее будет сказать, у тебя проблемка нарисовалась, так что тебе и карты в руки.

– И когда они перестанут меня доставать? Имею в виду проблемы. Последние несколько веков просто достали. Да садись уже, Миранда, – обратился он к девчонке, – здесь все свои.

Потом, наверняка прикалываясь надо мной, заявил:

– Железяка, все данные одним пакетом на мой Искин.

– Но… – решил что-то возразить местный Хранитель.

– У тебя проблемы со слухом? – прозвучал более жесткий вопрос.

– Пакет с описанием проблемы и вариантов ее решения отправлен на ваш Искин, повелитель.

Круто он с ним. Сразу чувствуется привычка повелевать и быть уверенным, что твои слова не будут подвержены сомнению.

Около минуты Император стоял с расфокусированным взглядом.

– Что это с ним? – поинтересовался у Профессора.

– Обрабатывает принятый пакет данных в ускоренном режиме без входа во временной карман.

– И насколько большой объем переданного пакета? – стало любопытно.

Что-то прикинув, Проф ответил, что мне часов на пятнадцать хватит.

– И что, я тоже так смогу? – вырвалось у меня.

– Ага, – произнес он небрежно. – Лет через двести.

Пока мы занимались пикировками, Адриан успел переварить переданный ему пакет и даже проанализировать ситуацию.

– По выводам, к которым вы пришли ранее, считаю, что решение найти деталь генератора и вернуть ее на место правильное. Ты, Кевин, вижу, тоже согласен с таким выводом.

Просто кивнул в знак согласия со сказанным ранее, и Император продолжил:

– Исходя из того, сколько денег имеешь на счете, финансовые предложения тебя вряд ли заинтересуют. Космический корабль я никому не дам. Самому нужен. Но вот кое-что интересное и весьма ценное ты сможешь получить.

Сделал вид, что мне не очень-то интересно, какие там будут предложены бонусы, но из-за врожденного такта не прерываю собеседника. Мужчина только улыбнулся и сообщил:

– Я могу подарить тебе систему «Хранитель». Это практически полная твоя защита от всего оружия, существующего в этом мире, да и не только в этом.

– Профессор, нам нужен еще один комплект Хранителей? – решил уточнить, а то вдруг вещь в хозяйстве нужная, а я возьму и откажусь.

– Да нам и этих за глаза хватит, – ответил он, поддерживая мою игру на публику.

– Не-э, спасибо, но оно нам не нужно, – решил сразу отказаться от этого бонуса.

– Парень, ты хоть представление имеешь, от чего отказываешься? – удивился Адриан.

Дал мысленную команду, и у меня на руках мгновенно материализовался Шустрик.

– Вы, наверное, его имели в виду? – спросил собеседника, почесывая за ушком эту мелочь. – А еще у него есть шесть братиков и сестричек. А над ними старшим у меня Котяра, представитель семейства телохранителей. Ах да! Есть еще парочка метаморфов, но это так, на крайний случай. Так что ничего такого можно не предлагать. А в остальном я готов к диалогу.

Даже сейчас не могу ответить себе на простой и одновременно сложный вопрос: зачем яустроил эту показуху с бахвальством? Согласен, что показать себя в лучшем свете стоило, но не такой же ценой. Хотя, сказать по правде, мне понравилось, как отреагировал на это представление Адриан. Появилось ощущение, что тебя перевели из общества полудурков в круг людей, от которых для оценивающего может быть даже польза.

– Да, Кевин. Умеешь ты себя преподнести в выгодном свете, – восхитился Император.

Интересно, а что его восхищает в данной ситуации? То, что мне удалось заполучить таких друзей? А своих спутников я начинаю расценивать именно так. Или то, что он сможет использовать в своих целях довольно нехилую боевую мощь? Со мной делиться причинами не захотели, да я и не настаивал, так что останусь только со своими выводами.

– И где же тебе удалось заполучить таких слуг? – спросил Адриан с интонациями близкого и доверенного друга.

Так и захотелось немного нахамить, ответив, что в его компетенцию не входит возможность выяснять эти данные. Вот только пришлось проявить чувство такта.

– К сожалению, они там уже закончились, Адриан. Да и не слуги они мне.

Вот теперь пусть займет голову решением иных задачек. Только Император был человеком практичным и не стал ломать голову там, где ответ можно получить иными путями.

– А если не слуги, кто же?

Да, батенька. Тяжелая у вас жизнь сложилась, если окружающие для вас могут быть только слугами. Правда, это уже не мои проблемы, не мне их и решать.

– Друзья, ваше величество. Просто друзья.

Постарался вложить в свои интонации побольше сочувствия, пусть помучается. Хотя с чего это становлюсь таким сентиментальным? На мои потуги поиграть на его нервах он вообще никак не отреагировал. Возможно, у меня была бы точно такая реакция, если бы аборигены из тумба-юмбы рассказали, что поросенок, который живет с ними в одном доме и спит чуть ли не в одной кровати, член их семьи. Допускаю, что у каждого могут быть свои тараканы.

– Итак, что же тебе такого предложить, чтобы тебя заинтересовало быстрое и качественное исполнение работы?

– Ваше императорское величество… – вклинилась в наш разговор Миранда.

Мы одновременно повернулись в ее сторону. Мне вдалбливали в детстве, что, когда разговаривают старшие, дети в разговор не вмешиваются. Кевин, тормозни! Для нее ты такой же старший, как Котяра – главный. И она толкнула речь в духе лучших верноподданнических чувств.

– Ваше императорское величество! Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. И нам ничего не нужно за это!

Вот так, будешь знать, вражина. Так, это я о ком? Ах да, она решила мне подгадить… Ну-ну, посмотрим. Видимо, выражение лица лучше всего показало мое отношение к бескорыстным услугам. У меня был друг, так он, когда его называли альтруистом, мог и морду набить, считая это личным оскорблением. Я же парень неконфликтный, поэтому просто сделаю вид, что меня это идиотское заявление абсолютно не касается.

Видать, Император тоже отлично разглядел мое отношение к заявлению Миранды.

– Спасибо, милое дитя, – сказал он ей. – Вот только боюсь, что ничего у тебя не получится.

– Да мы с Кевином… – начала Миранда что-то доказывать.

– Не перебивай меня, пожалуйста, – оборвал Адриан ее излияния. – Повторюсь немного. У тебя ничего не получится, и это неопровержимый факт. А Кевин даже пытаться помочь не будет, думаю, до тех пор, пока мы не договоримся.

Какой догадливый человек! Я был абсолютно согласен и поэтому даже пару раз кивнул. Но тут Адриан перешел на более официальный тон и спросил:

– Не пойму, почему такое отношение к императорской власти? Неужели тебя дома плохо воспитывали?

Его вопрос задел нечто в моей душе и на его пассаж просто огрызнулся, что, мол, знать бы еще, в каком рукаве галактики находится мой дом. Увеличившиеся глаза Императора сказали мне много о том, где стоит держать свой язык с умными мыслями, но было уже поздно.

– Даже так?

Вопрос он, конечно, поставил интересно, так что Миранда, вероятно, и не поняла, о чем мы говорим. Ответил ему в том же ключе:

– Где-то примерно так.

– И давно?

– Несколько месяцев.

– Понимаю… Бывает. И насколько большое отставание?

– Лет пятьсот – семьсот.

Вот в таком ключе мы с ним и поговорили. Почему не маскируюсь под местного тупого аборигена? А смысл? Вспомните, сколько времени понадобилось Хранителю в лесном домике, чтобы определить, кто я в действительности? Оборудование у них, чувствую, примерно одинаковое, так что стоит меня немного просканировать, и все станет на свои места.

– Хорошо, – решил Император.

Это, конечно, очень информативный ответ на неозвученные вопросы, еще бы узнать, кому будет хорошо. Ведь в голову лезет всякая ерунда. Один мой знакомый врач, осматривая больных, тоже любит повторять: мол, хорошо, больной, хорошо… Только конечная мысль этого высказывания – хорошо, что у него нет всего этого набора болезней. Вот и интересно, кому будет дальше хорошо, а кому не очень?

– Ты был честен и прям, Кевин, я таких людей ценю.

А что остается делать в таком положении, как не ценить любого, подвернувшегося под руку, подумалось тогда. Скажите, и где я набрался такого количества язвительности?

– Ты что-то слышал о нанотехнологиях? – продолжал мой собеседник.

Что бы вы ответили на такой вопрос? То, что у меня на родине обзывалось этим словом, было одно. В научно-фантастических романах сие словосочетание значило абсолютно иное. А вот что имеет в виду этот представитель Древних, или кто они там на самом деле, это может быть третий вариант. Но расписывать свои мысли не стал, а просто кивнул в знак согласия и настроился на продолжение.

– Я могу тебе предложить комплект защиты биологического разумного существа седьмого поколения.

Ух ты! Я в восторге от столь щедрого предложения. Знать бы еще, что же на самом деле мне предложили.

– А с этого места можно поподробнее? – попросил уточняющую информацию.

И Адриан мне поведал о том, что собой представляет этот комплект. Сначала подумал было, что это мои наручи так называются, но оказалось, если их сравнить, то мои наручи дают деткам в ясельной группе, чтобы не поранились, когда падать будут. Комплект же седьмого поколения в данном контексте я бы приравнял к экипировке космодесантника, выполняющего сложнейшие и опасные для жизни задания на планетах с агрессивной окружающей средой. Примерно так это звучало в изложении Адриана. Попытался выяснить у Профессора, насколько верно мне описали возможности этого оборудования, которое, кстати говоря, вживляется в тело носителя. Но ответа не было. Нет, Проф не промолчал. Он всего лишь посетовал, что у него нет доступа к военным разработкам.

Ладно, сделаем вид, что поверили. Теперь вопрос номер два: что получит Миранда? На недоумевающий взгляд нашего коматозника напомнил, что один я не справлюсь, а гонять друзей ради моей выгоды неправильно.

– А следующим вопросом будет: что получат твои четырехлапые друзья?

Какой он догадливый. Как приятно иметь дело со столь проницательным человеком. Так ему и сказал.

– Системы «Хранитель» и «Телохранитель» мы модернизируем по максимуму. Что там у нас есть в наличии, точно не помню, но, думаю, они будут довольны. А вот с девушками мне нужно подумать. С наскока так и не скажешь, что им можно предложить, но одно могу пообещать, что они войдут в элиту долгоживущих на этой планете. Их еще называют кланом пяти семей, теперь их станет больше. Тебя устроит такой расклад?

Миранда чуть не визжала от такого предложения. Мелкий на руках не знал, куда деться от восторга. Профессор… Профессор был в своем репертуаре. Он считал, что мне еще с тем, что имею, разбираться придется очень долго, а уж когда в его руки попадет это чудо… Дальше слушать его не стал, так как смаковать столь садистские замашки по отношению ко мне, любимому, увольте, желания не имею.

– Ладно. Договорились, – завершил я эту часть наших переговоров.

Не знаю, какая репутация у Древних в отношении исполнения обещаний, но другого доказательства честности, кроме их слова, у меня все равно нет. Так что будем плясать от имеющихся неподтвержденных обязательств.

– Я знаю, где находится комплектующая к генератору, – переключился на деловой разговор.

У меня подозрение, что Император об этом или знал, или догадывался. Уж очень спокойно он отнесся к сказанному. Да и торговался он со мной не как с человеком, которому нужно пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что. Значит, меня снова просчитали. Хорошо это или плохо? Пока не знаю.

– Поделишься информацией? – попросил он почти нейтральным тоном.

Вот когда я научусь настолько виртуозно владеть своей внешностью и мимикой?

Пришлось ему вкратце рассказать историю нашего спасения от рук убийц и встречу с Хранителем, который живет в домике на лесной полянке. Поведал о том, как получилось приобщиться к источнику халявной энергии, и что именно благодаря этому удалось привести его в чувство.

– Так. Что я могу сделать, дабы помочь вам в экспедиции? – начал вслух размышлять Адриан.

Так нас еще и экипируют? Очень даже не против. Главное, чтобы на нас не экономили, а все остальное ерунда.

– Выдать браслет-идентификатор с максимальными полномочиями, – начал распоряжаться мой собеседник. – Два мобильных одноразовых телепорта, настроив их для телепортации к месту операции и обратно. С оружием помочь сильно не можем, так как оно будет слишком выделяться на фоне местных реалий, да и здоровья, чтобы таскать его на себе, у них еще маловато. Впрочем, дай мальчишке нормальный кинжал вместо этой его игрушки. Вдруг где-то поможет?

Начал возмущаться – мол, это подарок деда, семейная реликвия и все такое. В ответ мне поведали, что в игрушке, которую спихнули эльфам, последний раз меняли батарейку лет триста назад. А так как ценности, кроме антикварной, оно уже не представляет, то мне и дают нормальный кинжал. Подарок дедули можно или на стену повесить, или Миранде подарить, хоть будешь уверен, что она не порежется, подсказал Император. Решил не умничать и брать все, что дают, а там посмотрим.

– Также передай код отключения нашего оборудования, может пригодиться. Исполняй.

Думаю, что указания были отданы местному Хранителю, так как они тут же начали исполняться. Сначала Проф сообщил, что коды принял. Потом на небольшой платформе были доставлены наруч, хиленький такой с виду, одно кольцо с камнем и кинжал в ножнах. Согласен, по сравнению с моим он смотрелся, как настоящее оружие на фоне розового дамского зонтика.

– А почему телепорт один? – тут же начал выяснять больной.

– Господин, на складе телепортов больше не осталось, – начал оправдываться местный виртуальный завхоз.

В это время Император отключился, а его гроб снова, как и вначале, стал непрозрачным. Я бросил взгляд в сторону оборудования, позволившего нам провести переговоры, и сразу же понял, в чем причина экстренного выключения. Энергия, закачанная Профессором, закончилась, и пациент был снова переведен в состояние стазиса.

– Ну и как мы должны вернуть вам украденную запчасть? – Это уже я озвучил насущный вопрос.

Согласитесь, переться на край света с дорогущим артефактом, за который могут и голову отвернуть, небезопасно. Ответа сразу не было, так как вопрос был правильным. Потом Хранитель заявил, что, так и быть, он готов разориться на мое обучение. Оказывается, эти одноразовые порталы не совсем одноразовые. Их абсолютно спокойно можно перезаряжать и использовать повторно, вот только в полевых условиях этим никто не занимается, ибо некогда. Так что в дополнение к полученному оборудованию нам предоставили еще и зарядное устройство с инструкцией по использованию.

Тот хиленький наруч, который нам передали как «браслет-идентификатор с максимальными полномочиями», я, по подсказке моего наставника, надел на левую руку. И он, соприкоснувшись с моим браслетом, тут же прилип к нему, поменял размер и замаскировался под местного. С первого раза даже не различишь.

Глава 11

Уже несколько часов наш небольшой отряд упорно пробирался к первой промежуточной точке нашего, как подозреваю, нелегкого маршрута. На этот раз Котяра напрочь отказался работать верховым транспортным средством. С его точки зрения спешить нам некуда, и так вся жизнь впереди. Еще одним аргументом в пользу нашего передвижения на своих двоих было то, что идти нам недолго. Вот только по чьим меркам, этот красавчик не сообщил. У меня смутные подозрения, что недолго – это, конечно, по его меркам.

Первой точкой высадки избрали мой родовой замок. С какой стати решили десантироваться возле него? Мне нужно было узнать расположение сил в герцогстве. И самым простым вариантом представлялось промониторить, сколько на сегодняшний день существует групп, отправленных меня ликвидировать. И уже исходя из этого, делаем выводы, как там дела у моих наставников, решивших взять власть в свои руки и отправивших маленького мальчика от проблем подальше. По ходу выяснится и вопрос о том, что может случиться, если мы попадемся на глаза сильным мира сего или их приспешникам.

Когда мои разведчики подобрались к замку, попросил Котяру вывести все картинки. Уж очень хотелось видеть все, что там происходит, тем более что парочка четырехлапых была отправлена специально для визуального контроля происходящего. На это он мне поведал, что мои мозги могут не перенести столь большую нагрузку. Наивный. Он ведь не в курсе, что у меня на работе было два монитора, на которых кроме текущих дел могли одновременно демонстрироваться художественный фильм и показываться биржевые котировки. Каюсь, в свое время малость интересовался Форексом. Не говоря о том, что требовалось адекватно реагировать на окружающий мир и постоянно дергающих по поводу и без оного сотрудников. Плюс одно ухо было стабильно направлено в сторону их разговоров, так как в перерывах между обсуждениями вчерашнего сериала они могли задать вопрос по работе, получить ответ и, не останавливаясь, продолжить обсуждение. А тут только шесть экранов. Мелочи, разберемся.

Итак, мы расположились в нескольких километрах от замка и, как уже говорил, отправили четверку мелких шпионов-диверсантов с целью разведать ситуацию. Вот сейчас и разглядываю картинки, которые передают эти засланцы. Вы бы видели, как они проникали внутрь замка! Это был бесплатный цирк. Забег по вертикальным стенам, транспортировка под повозкой в состоянии вверх лапами – это еще ничего. А когда один из них начал демонстративно прокрадываться в замок на виду у стражников? Вы ведь видели, как играют маленькие котята, делая вид, что куда-то хотят незаметно прошмыгнуть, или устраивая на кого-то охоту? Так вот и этот приколист начал ползком, под стеночкой, пробираться в замок через главные ворота. Там стражники только ставки не делали на то, как быстро он проскочит внутрь. А когда возле мелкого пролетела какая-то муха и он принялся за ней гоняться, даже въезжающие остановились, дабы поглазеть на такое представление. Думал тогда, что все, это конец мероприятия. Вот схватят его и… Потом сообразил: ну кто из взрослых в ясном уме и твердой памяти примет маленького котенка за шпиона? Вот и я о том же! Вскоре этому чудику надоело представление, и он важной походкой направился внутрь, и ни у кого из присутствующих не хватило фантазии заподозрить его в шпионаже.

Эти четырехлапые проныры меньше чем за час промчались по всему замку вдоль и поперек. К моему удовольствию, ничего такого они там не увидели. Жизнь обитателей текла своим неспешным порядком, и ничего не напоминало о бывшем нападении.

И как тогда понимать происшедшее? Примчались гопники, устроили разборку и исчезли в неизвестном направлении. Извините, это было пару дней назад. С моей точки зрения, нападение на герцога оставлять безнаказанным неправильно. И что делать? Мне стало обидно. Обидно не за то, что какие-то отморозки пытаются меня убить, а за то, что я им это спускаю с рук.

Все! С этого момента я объявляю вендетту. Не помню, что в переводе означает данное слово, но оно мне понравилось, и свои разборки буду называть именно так.

– Ребята, сейчас идем в замок и берем повозку до Меримора. Моли, тебе партийное задание.

Эльфийка скривилась, как будто бы ее угостили чистым уксусом, но, к моему величайшему изумлению, промолчала. На что я внимательно огляделся по сторонам и даже заглянул за кустик. Когда обе девчонки уставились на меня откровенно непонимающими взглядами, пояснил им причину моего поступка. Люди говорят, когда происходит небывалое, например, одна из них не стала качать свои права, что-то большое в лесу сдохло. Вот и ищу этого покойника. Интересно мне, насколько оно большое. Когда до девчонок дошел смысл сказанного, минут пятнадцать их невозможно было остановить. Они состязались в остроумии, пытаясь определить, что же это мог быть за зверь.

Когда наконец стихли припадки юмора, пришлось снова напомнить, что сейчас мы идем в замок, берем повозку и выдвигаемся в Меримор.

– Теперь что касается твоего задания. Ты в нашем отряде самый лучший снайпер.

И когда это закончится! Оказывается, слово «снайпер» местным эльфам неизвестно. Пришлось пояснять на пальцах значение этого слова. И только когда Моли оценила похвалу, смог продолжать.

– Я не знаю, остались ли в замке те, кто с готовностью стрельнет в меня и не почешется. Твоя задача отслеживать всех таких типов и отстреливать их, желательно не насмерть. Уж очень мне хочется пообщаться с ними и их нанимателями. Сомневаюсь, что здесь остались только идейные. Главное, не переусердствуй.

Кейт и Лео получили приказ охранять наши тушки на близких подступах, а на Котяру с мелкими легла обязанность глядеть в оба, дабы сразу же заметить неправильную реакцию на нашу компанию. После планерки мы не спеша направились в замок.

На подходе нас остановили неизвестные личности военной наружности и начали выпытывать, кто мы такие и почему шляемся где ни попадя. На что получили абсолютно честный ответ, что мы шпионим в пользу герцога де Сента. Меньше чем за минуту нас окружили солдаты в полном боевом обмундировании. И где только пропадали такие орлы, когда на меня планировалось и проводилось покушение? Пришлось даже придержать рвение моих друзей, особенно эльфийки, а то она так и хотела поработать пулеметом.

– Что вам известно о местонахождении герцога де Сента? – начал тут же брать быка за рога начальник охраны.

Вот интересно, он в курсе описания того, кого ищет, или просто притворяется? Я бы уже определил, что наша группка имеет прямое отношение к вышеназванной личности. Согласитесь, спутать Котяру с кем-то еще очень проблематично.

– Все известно, – ответил ему нейтральным тоном. – А вам он зачем нужен?

Мое любопытство доведет меня до ручки. Вот интересно, зачем меня так рьяно ищут? Вероятно, с точки зрения служаки, вопрос был поставлен неправильно, и он, как и знакомые мне его коллеги, начал заводиться. По его словам, это было не моего ума дело и все такое. Ну, не моего так не моего, проблем-то.

– Ты знаешь, где находится герцог? – снова повторил свой вопрос служивый.

– Знаю, – продублировал свой ответ.

Любопытно, а третий раз спросит или догадается, что ему уже ответили?

– И где же он?

О! Мужика расклинило, и он начал понимать происходящее.

– Он просил без веской причины не говорить, где он.

А что, разве неправду сказал? Не нужно всем подряд знать, где я нахожусь.

– Да я тебя сейчас… – начал свой монолог начальник и прервался на полуслове.

Нутром чувствую, что это кто-то из моих отличился. Посмотрел, куда направлен его взгляд, и понял причину изменения тона его голоса. А что бы вы говорили, если бы вам в глаз смотрела стрела, которую направил лучник из породы длинноухих снайперов? Вот и у него слов не было, только нервный тик начался. И мы все прекрасно понимали, что пока солдаты замахнутся своими алебардами, мой стрелок успеет выпустить минимум три стрелы.

– Вот видите, обидели девушку, – начал отчитывать его. – А вы знаете, что она, когда нервничает, стреляет в пять раз быстрее, чем обычно?

Глаза у слушателей полезли на лоб. Видать, прикинули, за сколько секунд тут всех положат, и энтузиазм их куда-то испарился. Наивный мир. Может, это и хорошо, когда верят людям на слово, но стоит ли быть настолько доверчивым к первому встречному? Учить их еще и учить. По лицу местного начальника бежали струйки пота, видно, жарко постоянно быть в доспехе.

– Ребята, – обратился к стражникам, – вы не против, если мы поговорим с вашим начальством без лишних ушей? А то у девушки ведь пальчики тоже устать могут…

Некоторые намек поняли и тут же исчезли. Парочка решила доказать, что бравые вояки ничего не боятся, но стоило Котяре поднять правую лапу и выпустить когти, как и эти присоединились к первым. Согласен, до Рыси из «Людей Икс» ему далековато, но здесь-то этот фильм не видели, а Котяра сидит и плотоядным взглядом осматривается по сторонам. Кто знает, что у этой твари на уме?

Попросил эльфийку опустить лук и не пугать уважаемого стражника, что она и проделала, но с большой неохотой. Глядя, как подкосились ноги служивого, понял, что стрелу в своей глазнице он уже прочувствовал по полной программе.

– Итак, уважаемый, – постарался вежливо обратиться к моему собеседнику, – не подскажете, кто это так переживает о судьбе Кевина?

– Кевина? – удивился он. – Какого Кевина?

Непонимание вопроса было настолько естественным, что даже поверил ему. Если они ищут не меня, то какой герцог им нужен?

– Так вы же только что спрашивали меня о местонахождении герцога. Спрашивали?

Мужик кивнул, соглашаясь, но все еще косился то на эльфийку, то на Котяру.

– А если вас не интересует Кевин, какой же герцог вам нужен?

На меня посмотрели, как на придурка, а потом, заметив, как надулись губки у Моли, тут же поменяли выражение лица и постарались ответить очень тактично:

– Мы ищем Артуа, герцога де Сента.

Приехали. И что за каша здесь снова начинает завариваться?

В голову ворвалась целая куча глупых вопросов. Самый простой среди них гласил примерно следующее: и с какой луны вы свалились на мою голову? Что мне оставалось делать, пришлось брать ситуацию в свои руки.

– Как хоть тебя зовут, служивый?

Постарался, чтобы в моем голосе не было и нотки превосходства, но отчетливо слышалось различие в сословном положении. Он должен четко понимать, с кем общается.

– Роб Гут, барон, – ответил он мне высокомерно.

Ай-ай-ай. Какие мы гордые. Твой тезка, имею в виду Робина Гуда, был парнем попроще. Хотя я с ним лично и не знаком.

– С кем имею честь? – продолжал служака.

А в голосе его звучал совсем иной смысл, и воспринимался он примерно так: а ты кто такой, щенок? Не знаю пока, что это за человек и чего от него ждать, так что постараюсь быть тактичным. А сработает? Ладно, посмотрим.

– Кевин де Сента, – ответил в его стиле, – герцог.

Развернулся и потопал в сторону своего домика. Котяра успел отличиться и в этой ситуации. Он включил мне картинку, которую передавали трое мелких – видать, чтобы ничего не пропустил и устроил маленькое шоу. Так как глаз со стороны спины у меня нет, то теоретически видеть происходящее сзади я не мог. Так вот, после того как я потопал в замок, за мной последовали и обе девушки. Следом отправились Кейт с Лео, и остались только мой хвостатый телохранитель с мелкими и этот горе-вояка. Он вздохнул облегченно, и тут его взгляд остановился на моем последнем спутнике. А этот паразит даже «не успел» спрятать свои коготки, которыми пугал солдатиков. И теперь, подражая человеку, коготком указательного пальца, если так можно выразиться, указывал этому типу, что он обязательно должен следовать за мной, и побыстрее. Он и пошел, ведь выбора у этого «робингуда» не было.

Мы подошли к дому и ввалились внутрь шумной толпой. Нас встретил местный мажордом. А я даже и не подозревал о наличии такового в этом домике. Видать, хорошо умеет скрываться.

– Герцог де Сента сегодня не принимает! – произнес он напыщенным тоном.

– Правильно! – поддержал я его. – Устал я, да и вид у меня еще тот. Так что, пока я буду приводить себя в порядок, распорядись насчет обеда для нашей компании и этого барона. Через полчаса будем в столовой.

Глаза у этого представителя вымирающего вида слуг полезли на лоб. Прям-таки налим, не иначе. Он набрал в грудь воздуха и собирался уже ответить нечто гневное, как вдруг его перебил женский голос:

– Кевин… ваша светлость, вы вернулись! Мы так переживали за вас! – А потом его владелица тихонько пробурчала недовольно, вроде как про себя: – Особенно после того, как приперлись эти спасатели, казан с кипятком им на голову. Ой! Что это я здесь разговорилась. Вы же так похудели, так похудели! Я всегда говорила, что вид у вас, как у немочи бледной. Сейчас все приготовлю в лучшем виде.

Последние слова нашей кухарки прозвучали уже после того, как она чуть не бегом отправилась на кухню. К слову сказать, появилась она вовремя, и мне не пришлось разъяснять, кто я такой и что тут делаю.

У местного налима глаза так и не вернулись на место, зато к ним добавилась отвисшая челюсть. Неправильный дворецкий, решил тогда про себя. Насколько я помню, тот же Бэрримор отличался убийственной невозмутимостью ко всему происходящему вокруг. Этот же явно еще молодой специалист.

Но это все мелочи, не заслуживающие моего герцогского внимания, поэтому, плюнув на происходящее, направился в свои покои. Там все было в лучшем виде – чисто, красиво и в полном порядке. Сбросил с себя вещи и постарался смыть дорожную пыль вместе с усталостью. В отведенные полчаса уложился не только я, но даже девчонки. Хотя подозреваю, что основная причина их скорости – простое женское любопытство. А как же! Вдруг без их длинных носиков, которые обязательно нужно сунуть в каждую щель, будет произнесено такое, о чем им потом не расскажут. Вот красавицы и старались по полной.

В столовой обед прошел по заведенному распорядку. Мы вкушали пищу и болтали о всяких разностях.

– Вы знаете, – поделился с друзьями, – у меня такое чувство, что нашего отсутствия здесь даже не заметили. Доказать этого не смогу, но убеждение стойкое.

На мои слова никто не обратил внимания, все продолжали уплетать вкусности за обе щеки. А вот Котяра почему-то постарался спрятать свою наглую морду. К чему бы это? Ладно, позже разберемся.

После того как наши силы были восстановлены вкусной едой, решил, что пора переключаться на барона Гута. Попросил рассказать, что за беда привела его в мой замок и чем это они занимались на въезде в оный.

История оказалась простой и захватывающей одновременно. Оказывается, этот барон живет на границе с кочевниками, и новости до него если и доходят, то с явным опозданием. И подозреваю, еще и сильно искаженными. Так вот, он узнал, что на герцога совершено нападение и он смертельно ранен. Взяв часть своих людей, он, как верный вассал герцога де Сента, отправился на помощь своему сеньору. Они примчались к замку и сразу же бросились освобождать любимого господина. Блин, друг Дон Кихота как минимум. Да, скажу вам, таким специалистам место только на границе, притом чем дальше, тем лучше. И пусть у кочевников болит голова, как бы не напороться на такого пограничника. Это произошло буквально пару дней назад. И у меня смутные подозрения, что именно их Кейт с Лео приняли за гопников, напавших на замок. А что? Очень даже похоже на правду и объясняет некоторые вещи.

Дальше – больше. Не застав герцога дома, они усердно принялись за поиски, так что управляющему пришлось пристроить местного дурачка, с большой силищей, на место временного мажордома, дабы отваживать господ спасателей. И, как поведал он позже по большому секрету, у парня это получалось, и неплохо. Несколько раз визитеры в количестве более пяти человек вылетали как пробка из бутылки. Вот только проблема – больше одной фразы, в которой говорится, что я не принимаю, он осилить не смог.

Что могу сказать про историю, рассказанную бароном? Вспомнилась одна присказка. На краю села заболел человек, в центре говорят – он уже тяжело болен, а на другой стороне народ собирает деньги на его похороны. Вот и здесь похожая ситуация.

Немного послушав бредни приехавшего барона, девчонки сразу просекли, что ничего интересного или таинственного здесь не будет, поэтому махнули на все рукой и сбежали заниматься более интересными вещами.

Поговорив еще с бароном и разобравшись во всех непонятных моментах, понял, что нужно отправлять его на границу, и чем быстрее, тем лучше. После вассальной клятвы (а куда же без этого) новый господин порекомендовал ему как можно быстрее отправляться на место службы, а то вдруг в его отсутствие кочевники совсем страх потеряют. Барон согласился, что они могут. К моему величайшему удовольствию, удалось выпихнуть его, вместе со всей прибывшей бандой, в тот же день. Мне потом население даже благодарность выразило – за спасение от идиотов. Чем спасатели так не угодили, люди не сказали, но вздохнули все с большим облегчением.

Ничего более интересного в тот день не произошло. Поездку в Меримор решили отложить на завтра, так как оставлять гостя, особенно такого, без хозяйского присмотра смерти подобно. Вот пока его выпроводили, день и пролетел.

Хотя нет! Был у меня еще один интересный разговор, но уже вечером. С Котярой. Меня очень заинтересовала причина, почему он прятал свою кошачью морду, когда я задал вопрос в столовой. Зверюга сначала все отрицал, но потом сообщил причину такого поведения.

Оказывается, мы путешествовали в компании с шестью мелкими. Седьмой, по приказу Котяры, остался прикрывать наш отход. Как он это себе представлял, я не знаю, но без моего ведома было принято такое вот решение. И на протяжении нескольких дней, пока мы отсутствовали в замке, этот паршивец развлекался тем, что занимался вредительством. Он устраивал перевороты в наших комнатах, имитируя наше активное присутствие. Притом делал это настолько профессионально, что ни у кого из слуг не возникло даже подозрения, что не все здесь чисто. И эта хвостатая мелочь сделала все, дабы никто не заметил нашего отсутствия, хотя, как покаялся Котяра, приказ у нее был иной: лечь костьми, но дать нам возможность спастись.

– Ладно. Давай сюда героя, хочу поговорить с ним.

– Так они же еще не говорят! – удивился он.

– Это они с тобой не говорят, а у меня и петь смогут, – пресек его возражения.

– Мяу? – тут же послышалось из-под моего любимого кресла.

Как ни крути, но даже для моего телохранителя я открытая книга, что же тогда говорить о прочих, если он предварительно просчитал принятое решение.

– Ты его там заранее спрятал? – решил все же поинтересоваться прозорливостью друга.

Ответ был очень интересным. Меня даже на слезу прошибло, когда из разных углов комнаты послышалось несколько подобных ответов. Оказывается, хотя я и не замечаю этого, моя гвардия работает не покладая лап, к тому же круглосуточно.

Подхватил мелкого на руки и, завалив на спинку, начал чесать ему брюшко. Вы бы слышали, сколько удовольствия звучало в его мурлыканье! Даже остальные начали выглядывать – то ли посмотреть, то ли самим напроситься на ласку.

– Ладно, ребята, идите сюда, – позвал их.

Никто даже не шелохнулся.

– Не понял! Вам что, нужно персональное приглашение?

По их хитрым кошачьим мордам понял, что нужно.

– Кис-кис-кис, – применил я совет, подсказанный Профессором в лесу, когда нужно было наладить с ними контакт.

К моему удивлению, на этот раз сработало даже лучше, чем раньше. Примчались все остальные и постарались примоститься у меня на коленках. Естественно, у них это не получилось. Мелковатые у меня коленки. Но двое устроились, вытеснив остальных на кресло. Это были Шустрик и Вредитель, как обозвал про себя виновника того, что не заметили наше отсутствие.

– Одна просьба, Котяра, – обратился к главному своему телохранителю. – Никогда – слышишь! – никогда не оставляй мелких на смерть или даже просто так, без моего ведома.

Немного подумав, решил пояснить причину своей просьбы:

– Друзей бросать нельзя!

Глава 12

Именно эти слова пришли мне на память, когда проснулся. Как ни странно, меня никто не будил. Ощущение было просто превосходное. Уже не помню, когда последний раз чувствовал себя настолько отдохнувшим. Жить хорошо, и жизнь хороша! Это тоже, кажется, слова какого-то классика. Или нет? Да какая мне разница, если все прекрасно?!

А зря так подумал! Мой виртуальный наставник, заявив, что раз моя светлость проснулась, не грех и размяться. Вот интересно, откуда он пополняет словарный запас? Некоторых слов, входящих в его лексикон, я в этом мире никогда не слышал. Может, это так мой мозг трансформирует его воздействие? Не буду повторяться, но последовала эпопея с дротиками и нунчаками, после того как меня хорошенько погоняли. Профессор сообщил мне, что это необходимо, дабы я проснулся.

После такой разминки меня ожидал очень приятный сюрприз. Это была информация, которую мне предложил проработать мой виртуальный наставник. Краткое название курса – «Школа молодого контрразведчика». Согласен, утрирую, но основное, на что сегодня был сделан упор, так это на работу с личностями, желающими устроить мне подлянку и засылающими нехороших людей для выполнения этого. В качестве практического задания было использование в работе моих четырехлапых хранителей. Почему именно на них сделан основной упор? Существовало много «за» и «против», но решающим оказалось то, что они преданы мне и телом и душой, в отличие от тех же метаморфов.

Отправляясь на завтрак, решил поднять красавиц, а то вдруг проспят все мероприятие. Они же спали и в ус не дули. Вы пробовали поднять подростка с постели спозаранку? Угрозы и упрашивания здесь однозначно не помогут. А вот я знаю один рецептик, как заставить моих спутниц выполнить армейские нормативы по одеванию.

– Миранда, Моли! Зашел попрощаться. Вы спите, спите, не тревожьтесь. Провожать меня не надо. Сейчас только перекушу – и в дорогу. Вы, главное, сильно не переживайте. Когда вернусь, все вам расскажу.

А теперь попытайтесь представить, какой должен был прозвучать ответ на такое предложение? Я бы в жизнь не догадался!

– Закрой дверь! – прокричали мне два девичьих голоса.

Да пожалуйста, мне не жалко. Как только створка двери захлопнулась, в комнате началось ледовое побоище. Именно так я бы назвал доносившиеся до меня звуки. Честное слово, после услышанного в спальне девчонок готов поклясться, что Том и Джерри действительно могут устроить локальное землетрясение в отдельно взятой комнате. Дожидаться окончания процесса одевания не стал, отправился завтракать.

В столовой мне предстала идиллическая картина. На полу возле стола стояли семь блюдечек и пиала – размером с приличную кастрюлю. И возле них пристроилась моя гвардия, заливаясь молоком по самое не могу. А рядом находилась Мари с немалой величины крынкой. Мое удивление, вероятно, было написано на лице большими буквами. Раньше не задавался вопросом, как и где питаются мои хвостатики. Раз нет претензий по поводу продовольственного пайка, значит, проблем нет. А вот кто, оказывается, подкармливает все это немаленькое, скажу вам, стадо.

– Правда милашки, ваша светлость? – спросила Мари.

Если помните, это та женщина, которая выхаживала меня, когда я очнулся в теле мелкого герцога.

– Это точно! – не мог не согласиться с ней.

– Особенно вот этот проказник, – сообщила она, почесывая одного из них за ушком.

– Вредитель, – уточнил я.

– И вредитель тоже, – согласилась Мари. – Это же нужно было так разодрать три простыни…

– Это когда? – не понял ее комментарий.

– Когда вы в замке отсутствовали, а он делал вид, что все на месте.

Ого! Да у меня тут имеется следственно-криминалистический отдел, а я и не в курсе.

– И вы знали про наше отсутствие, но скрывали от этих, которые с границы?

Понять логики женщины я не мог. В моем понимании, если бы родители узнали об отсутствии детей дома, ночью, да еще и на протяжении нескольких дней… Последствия мне и представить страшно.

– Естественно, знала, Кевин. Мне же не шестнадцать лет, чтобы я повелась на детские уловки, – ответила служанка, пожимая плечами.

– И многие в замке знали об этом? – задал животрепещущий вопрос.

Немного подумав, она сообщила, что, вероятно, все. Вот это номер. Ничего от этих людей не скроешь. Но тогда возникает вопрос номер два.

– И все это время вы скрывали мое исчезновение? – Как-то это не стыкуется с логикой.

– Почему исчезновение? Вы отправились исследовать тайные ходы замка вместе со своими друзьями, – снова почесала она котенка, а тот от удовольствия чуть не упал в плошку с молоком. – Да и что с вами могло случиться, с такой-то охраной?

– И что же вам известно про мою охрану?

Мари почесала двумя пальцами переносицу и ответила, что многое рассказала ее сестра, которая была на площади в день моего возвращения в Меримор вместе с этой бандой.

Мы же говорим о контрразведке. Да вот кого нужно ставить главным контрразведчиком! Информация будет доступна в полном объеме – и обо всем, что творится в герцогстве.

Пока мы разговаривали, к завтраку спустились две подружки. Их экипировка показывала, что собрались они далеко и надолго.

– Кейт, – обратилась Мари к телохранительнице. – Заберешь на кухне сумки с продуктами в дорогу. Там их должны уже собрать.

Я замер с открытым ртом.

– А… откуда? – только и смог выдавить из себя.

– Кевин, я же говорила, что мне далеко не шестнадцать лет, и я очень многое замечаю. Кстати, лошади тоже должны быть готовы.

Мне ответить на такое раскрытие нашей маскировки было нечего. Только покачал головой и отправился завтракать.

– Вы этого вредителя оставите или заберете с собой?

Никого оставлять мы не стали и через полчаса покидали пределы замка, направляясь в сторону Меримора.

Что могу сказать о скорости передвижения верхом на лошадках? Потихоньку начинаю привыкать к такому виду транспорта. Все-таки, как ни крути, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. С нами намеревались отправиться некоторые охранники из поместья, но своим герцогским решением пресек такую инициативу на корню. Вот только лишних ушей и глаз не хватало для полного счастья. И кто сможет дать гарантии, что среди них нет шпионов? Я, например, имею в отношении этого большие сомнения.

Ничего сверхординарного во время нашей прогулки в сторону столицы герцогства не произошло. Не считать же за происшествие разыгравшуюся паранойю, которая кричала во весь голос, что нам нечего делать в Мериморе. За это тянули свои лапки несколько причин, и я, пока ничего не отвлекало, старался их осмыслить и проанализировать.

Наше передвижение было обставлено таким образом, что застать нас врасплох было невозможно физически. Мы ехали неспешным шагом, а вокруг нас нарезали круги мелкие. Нет, их не было видно. О маршруте их следования мне сообщил Котяра, когда задал ему вопрос, куда он отправил своих помощников. Оказывается, вокруг нас сейчас было два кольца охраны, носящиеся со скоростью полоумного гонщика. А сколько километров в час должны выдавать эти Мурзики, чтобы организовать патрулирование с движением по кругу? Жалко стало мелких, предложил не гонять их таким зверским способом. И впервые наткнулся на неповиновение Котяры. Этот умник попросил меня не лезть в дела, в которых абсолютно не смыслю, и не мешать людям делать свою работу. Я ничего не ответил на его наезд, но вот то, что он назвал себя человеком, взял на заметочку. Это, может быть, и оговорка, а может, и нет. Ладно, он профессионал в деле охраны, ему и карты в руки.

Все время нашей прогулки девчонки не умолкали ни на минутку. Они трещали как сороки, притом делали это настолько нудно и монотонно, с моей точки зрения, что через некоторое время я перестал обращать внимание на их болтовню. Погрузился в свои мысли и постарался дать ответ на вопрос, мучивший меня с самого начала вояжа. Нужно ли перед отправкой к Хранителю заезжать в Меримор? Постарался вызвать на разговор Профессора, но тот согласился быть максимум рефери в моем споре с самим собой. Он так и заявил, что если заметит отсутствие логики в моих выводах, даст знать об этом. Вот теперь еду и пытаюсь анализировать положительные и отрицательные моменты моего посещения Меримора.

Насколько спокойно мы сможем покинуть город и отправиться по нашим делам, не привлекая ненужного внимания, особенно со стороны моих наставников? Именно этот вопрос и сыграл ключевую роль в том, чтобы не заезжать в городскую резиденцию. Вот не верилось мне, что нас спокойно отпустят к черту на рога. Логика говорила, что нам как минимум устроят домашний арест с усиленной охраной, и я с ней мог только согласиться. Ведь на их месте, вероятно, поступил бы именно так. А насколько мне нужно потом разгребать последствия или доказывать необходимость моего мероприятия? Благодарю, но и без этого буду чувствовать себя превосходно. Поэтому, когда мы уже подъезжали к месту, где вышли из леса, когда ехали в Меримор от Хранителя, план был готов.

Котяру я предупредил мысленно заранее, и он был в курсе изменения нашего маршрута. Кейт и Лео относились к происходящему философски, поэтому изменение оного на них не повлияло абсолютно никак. Но вот мои спутницы были в шоке от того, что они не смогут побывать в городе. Может быть, кто-то может пояснить мне причину их сильного желания заехать в этотобластной центр? Так как Меримор был уже в зоне видимости, не стал настаивать и предложил девчонкам продолжать путь в прежнем направлении. Они мне ответили, что я невоспитанный молодой человек, так как заставляю их делать столь нелегкий выбор. Думаю, вы догадаетесь сами, куда направились обе подруги.

Мне кажется, что тему их разговоров в последующие несколько часов тоже можно угадать с первого раза. Они так достали меня своим нытьем, что, невзирая на мои навыки верховой езды, пришпорил лошадь и попытался оторваться от столь милого общества. Но, как говорится, не с моими талантами. Красавицы верхом чувствовали себя намного увереннее, чем я. Да, я учился, и притом очень быстро, как мне кажется. Но подозреваю еще и тайный сговор этих балаболок. Увидев, как я реагирую на их доставания и подначки, они открыли для себя новый вид спорта. Их бы рвение да в конструктивное русло. Вот только некуда направить их силы.

После остановки на обед и небольшого отдыха мы продолжили наш маршрут. За время нашего передвижения заметил одну особенность. Ехать на Котяре, как это мы делали прошлый раз, экономически нецелесообразно. Лошади развивают намного большую скорость, чем ездовые коты. Это установлено экспериментальным путем. После того как поделился с ним своими выводами, Котяра только фыркнул в усы. Мои же фурии продолжали упражняться в остроумии, притом настолько в этом преуспели, что я уже не знал куда деваться. Правду говорят, что из ничего женщины могут сделать много вещей. В конкретном случае они из него делали неплохое для себя развлечение.

С каждым часом скорость нашего передвижения увеличивалась. Я пытался оторваться от подружек, они же старались не отставать. В некоторых местах приходилось пригибаться к спине лошади, так как ветки деревьев не давали возможности постоянно ехать как белому человеку. Вот и теперь ехал согнувшись. Скорость сбрасывать не хотелось, начала срабатывать поговорка из моего старого мира – какой русский не любит быстрой езды.

– Кевин! – внезапно послышался крик Миранды.

В нем слышалось столько страха и отчаяния, что я, ни на минуту не задумываясь, поднялся и повернулся в сторону моей невесты. Что же должно произойти, чтобы ее голос звучал таким образом? И зря это сделал. Вспыхнул свет – и сознание отключилось. Что было дальше, не помню.

– И когда же ты поумнеешь? – эти слова прозвучали на грани слышимости.

Кто и кому их сказал, ответить не смогу и под пытками – голова раскалывалась от боли. И кто же это так долбанул меня по черепушке? Что получил по голове, даже сомнению подвергать не буду.

– Нет! – продолжал голос. – Честное слово, были бы мозги, было бы сотрясение мозга, а так…

А голос-то знакомый. Где я мог его слышать? И что со мной произошло? Хоть убейте, ничего не могу вспомнить. Что же там было? Постарался напрячь извилины, чтобы реконструировать происшедшее. Мы ехали по лесу. Это помню. Я вырвался вперед и ехал под деревьями. И это не забыл. Дальше был истерический крик Миранды. Когда оглянулся… А вот что было после этого, не помню.

Так, а где это я нахожусь? Вопрос, конечно, интересный, вот только открыть глаза, чтобы осмотреться, не могу.

– Ага! Очухался, камикадзе. И когда же ты поумнеешь? – Голос, задавший этот вопрос, так и сочился ехидством.

Вспомнил, кому он принадлежит. Это может быть только Профессор. И что я натворил, что он так взъелся?

– Потише, пожалуйста, Проф. Голова и так раскалывается, – попросил своего наставника.

– Голова у него раскалывается, – пробурчал он, но уже не так громко. – А что у некоторых чуть сердце не остановилось, ты не подумал.

Мне стало любопытно, кто это такой у нас в коллективе нервный? Оказалось, что это была метафора. Так Профессор пытался показать, что он переживает за мою, а вернее, за свою жизнь.

– А что произошло? – начал расспрашивать его. – Помню только вспышку света, а потом я отключился. Может, просветите, что случилось?

– Только подсветить могу, неплохим таким разрядом.

– Спасибо, не надо, – передернуло меня от подобной перспективки.

Он ведь и вправду может засадить разряд, в лечебно-профилактических целях. Знаю я его. Минуту мой собеседник молчал, а потом буквально выдавил из себя:

– Я тоже ничего не видел. Когда ты потерял сознание, меня выключило вместе с тобой.

Вот это номер! Насколько помню, раньше никаких таких приколов не было. Профессор продолжал мониторить окружающее пространство и по ходу дела приводить меня в порядок. Что же случилось в этот раз? Нет, это не реальная боль! Не может так болеть голова. У меня в жизни такое было только один раз, и то, как выяснилось позже, это был скачок давления вверх.

Ладно, попытаемся осмотреться, или, правильнее сказать, ощупаться. Мои тактильные исследования показали, что лежу на досках, поверх которых наброшена какая-то подстилка. Глаза вроде бы открыты, но вокруг темно. Только с одной стороны пробивается тоненькая горизонтальная полоска света. Это какая-то щель, решил тогда про себя.

Сильно зачесалось запястье. Что делают нормальные люди в такой ситуации? Вот и я сделал то же – начал чесать. Было нечто неправильное в этом действии, но никак не мог уловить причины, побудившей меня так воспринимать окружающее. Руки, кажется, мои. Такие же тощие, как и до этого. Руки… Руки… Наручи! – взорвалась мысль в голове.

На мне отсутствуют наручи. Начал лихорадочно ощупывать запястья, стараясь найти эти железки, которые доставили мне множество нелегких минут, забыть кои не смогу до конца своих дней, а также уже не один раз спасшие мою жизнь. Их не было. Понимаете, их не было!

– Профессор! – мысленно заорал, как говорится, во всю мощь виртуальных легких.

– Ну и чего так орать? Не глухой. Слышу, – практически сразу отозвался тот.

– Наручи! Они пропали!

Меня затопила паника. Как жить дальше без моего полоумного Профессора и связи с Котярой и мелкими? Да теперь меня прибьет любой желающий и не поперхнется. Примерно в таком направлении начала работать паранойя. Хотя, что занимательно, мне удавалось смотреть на сие безобразие как бы со стороны. И тут в черепную коробку постучалась одна идиотская мыслишка, которую решил, не теряя ни минуты, проверить.

– Проф, вы на связи? – задал правильный вопрос.

– А я уже отвечал тебе на это, – послышался довольный голос виртуального наставника.

Первый пункт тестирования пройден. Теперь поступаем как нормальные герои.

– Кто-то в курсе, куда подевались наручи?

Вот пусть теперь опишет ситуацию, а я буду делать выводы.

– Да тут они. Никто никуда не пропадал, – ответил он как бы извиняющимся тоном.

– Так почему же на руках я их не ощущаю?

Мой собеседник замялся с ответом. Следовательно, есть нечто, что мне не хотят сообщать. Делаем вывод: информация неприятна или мне или виртуальному спутнику. Он несколько раз порывался начать свою речь, но никак не решался. Такое ощущение, что он мне в любви собирается признаваться.

– Хуже, Кевин. Все намного хуже.

Последние три слова он произнес с большими паузами. Вероятно, хотел их особенным образом выделить.

– Проф! Таким голосом только некрологи читать. Не доводи до греха. Говори, что случилось. Ты что, себя уже хоронишь?

– Себя хороню? Да меня уже нет в принципе! – Профессор начал заводиться. – У меня нет даже постоянного места жительства!

Бомж! – промелькнула в голове глупая ассоциация.

– Ну, не совсем… – Тон его голоса несколько изменился.

– Ладно. Не томи, рассказывай, – попросил этого страдальца.

И он рассказал. От поведанного мне стало немножко не по себе. Пока мы находились в состоянии отключки и не присутствовали в реальном мире, следовательно, не могли осознанно использовать функции мозга, наниты, из которых сделаны наручи, отследили перемещение их Искина в тело носителя. Они восприняли такое поведение как сигнал к тому, что им тоже не стоит задерживаться на руках владельца. Поэтому была проведена процедура временного перевода сознания реципиента в режим ожидания, если выражаться понятными мне терминами. А потом была проведена трансмутация материала наручей в вид, более подходящий для нахождения внутри живого организма. Следующим шагом стало встраивание колонии этих нанороботов в мое тело.

– Это хорошо или плохо? – попытался осознать происходящее.

– В любой ситуации есть две стороны. Здесь мы имеем то же самое. К плюсам, думаю, можно отнести то, что с нами остались все возможности и базы данных. Осталась связь с центром хранения данных и венцом, и это хорошо. Эти паразиты, как ты любишь выражаться, прихватили с собой даже браслет-идентификатор, полученный нами в лаборатории, что тоже неплохо. Думаю, в хозяйстве он пригодится. Мало того, они умудрились, непонятно с какого перепугу, трижды продублировать все системы прибора, растянув себя на все твои кости. Предполагаю, что это тоже стоит отнести к плюсам.

Закончив озвучивать положительные стороны такого симбиоза, Профессор замолчал. Неужели отрицательные перевешивают все озвученное только что? Ведь, судя по его интонациям, это очень даже неплохо. Что же тогда создает настолько большой минус, что это даже страшно произносить?

– К отрицательным сторонам нашего симбиоза считаю правильным отнести его наличие, – заявил Проф.

– Не понял? – переклинило меня. – Для тех, кто в танке, пояснить можно?

– Поясняю, – продолжал он почти нейтральным тоном. – За время нашего сотрудничества ты мне надоел хуже горькой редьки. А теперь представь, у меня был шанс, хоть и в далеком будущем, избавиться от твоего общества. А что теперь?

– А что? – послушно повторил вопрос.

– Теперь же мы с тобой расстанемся только после твоей смерти. Вот только она будет также и моей!

Неплохой день откровений, подумалось мне тогда. Но обиды на виртуального наставника не было. Прекрасно понимаю, что о вкусах не спорят. И как бы возвращаясь к своим мыслям, вот только в режиме слышимости для меня, он продолжил разговор:

– Хотя были у меня напарники и похуже. Думаю, если приложить силы и научить его работать головой, и не только в прямом смысле этого слова, то и из него человек получится. Ладно, не буду сгущать краски. Поживем – увидим. Что для нас плюс-минус тысяча лет?

У меня на лице появилась улыбка. Если наставник шутит, не все еще в этой жизни потеряно.

– Спасибо, напарник! – обратился к нему.

– Значит, так, мальчик. Для тебя я пока еще наставник. А напарником ты станешь лет через сто. Хотя если постараешься, то и за восемьдесят сможешь управиться.

О чем-то задумавшись, он сообщил, что временно отключит меня для полной проверки всех систем и их состояния.

– Но мы ведь не знаем, где находимся? – попытался возмутиться таким самоуправством.

– Раз я жив, нам и ракетная атака сейчас не страшна, так что спи!

И сознание начало потихоньку уплывать в объятия Морфея.

Глава 13

Утро началось с выяснения отношений. Миранда решила заняться моим лечением и ни в какую не соглашалась дать больному время прийти в себя. Аргументы, приводимые двумя женскими голосами, она отметала как несущественные. Для нее не существовало проблемы, что некто не умеет ездить на лошади и постоянно бьется головой о разные ветки. Он или сейчас придет в себя, или она ему устроит, заявила эта лекарка.

Что могу сказать на такой аргумент. Жалеть она меня явно не собирается. К тому же всплыла информация о причинах моего недуга. Значит, это было не нападение, а всего лишь неслабая ветка, о которую умудрился стукнуться головой, к тому же на полном скаку. Нет, это же нужно быть таким бестолковым! Переживаю, что меня ликвидируют различные наемные убийцы. Да они просто не успеют! Если продолжу вести жизнь с таким количеством приключений и случайностей, то им останется только гонорар получить, даже не напрягаясь. В последнее время своими руками создаю такое количество проблем, что с этим необходимо что-то делать, а то будет поздно.

– Кевин! – почти закричала моя невеста. – Если ты сейчас не очнешься…

– То что? – вклинился в ее угрожающую речь.

– То я…. То я… Я перестану с тобой разговаривать!

Вот даже как. Будем считать, что я перепугался до полусмерти и не знаю, как избежать столь незавидной участи.

– Уговорила, – согласился с ее угрозой.

– Да ты… Да ты… – начала она очередной наезд.

– Миранда, ты же обещала!

Из ее глаз побежали слезы, и она рванула на всех парах из комнаты, в которой лежал ваш покорный слуга. Мне стало совестно. Зря ведь обидел девчонку. Она ведь и в самом деле переживает за меня, вот только в свойственной ей манере. Нужно будет обязательно попросить у нее прощения. Я ведь не ребенок и прекрасно понимаю, что слова могут ранить намного сильнее оружия. И когда только мозги начнут контролировать мой длинный язык? Ведь вспомните, сколько проблем у меня появляется именно из-за этой особенности поведения.

Ну, раз уж меня все равно подняли, то хоть смотаюсь в места не столь отдаленные, а то скоро смогу на собственном опыте узнать, где находится душа. Это я о том, что после некоторых процедур, особенно утренних, на душе становится легче. Начал подниматься, и меня тут же подхватили чьи-то заботливые руки. Рассмотреть, кто это так за мной ухаживает, было нелегко. Ведь до того, как женщины открыли дверь, в комнате был полумрак, и мое зрение не было готово к тому, что поток света будет настолько ярким. Чувствовал себя, как на стульчике у следователя, когда тебе в глаза направляют яркий свет и очень тяжело сконцентрироваться на том, что происходит вокруг.

Когда мы направились в сторону света, льющегося из открытой двери, выяснилась еще одна интересная особенность моего нахождения в бессознательном состоянии. Желудок требовал пищи, притом настолько беспардонным образом, что даже стало немного стыдно за него. Сколько же нужно не есть, чтобы жрать хотелось до такой степени, что и слона сжевал бы? Мы вышли на улицу, и меня усадили в кресло-качалку. Когда попытался пошевелиться и оно начало раскачиваться в свойственной ему манере, меня замутило.

Постарался подняться, но стало еще хуже. Рванулся подальше от этого пыточного приспособления, вывалился из кресла, и меня вырвало. Хотя это, наверное, так только называется. Желудок был девственно пуст, притом, по косвенным признакам, уже давно. Как ни странно, но именно после этого мне полегчало. Зрение начало приходить в нормальное состояние, и восприятие действительности постепенно становилось адекватным. А когда мне дали воды – чистой, свежей, прохладной и изумительно вкусной, стало совсем хорошо.

Поднял голову, дабы поблагодарить женщину, позаботившуюся о страдальце, и наткнулся на знакомое лицо. Вы помните внучку Хранителя, которая выхаживала нас не так давно в своем лесном домике? Так вот, передо мной стояла именно она, Нэя. Рядышком пристроилась Моли, глядя на меня с большим сочувствием. Наверное, видок у меня был тот еще.

Дальше все проходило по уже единожды пройденному сценарию. Обед, во время которого меня снова обделили мясом. Дали немножко бульончика, в котором плавало нечто отдаленно походившее на овощи, и все. Во время трапезы удалось выяснить некоторые подробности происшедшего в реальном мире, пока я пребывал в прострации.

Миранда, естественно, уже возвратилась в наше общество. Она забыла о своем обещании, а я не стал настаивать на обязательном его выполнении. Мне пришло на ум, когда слушал рассказ моих спутниц, что не стоит серьезно относиться к каждому слову, особенно брошенному в порыве чувств, и жизнь станет проще.

К моему знанию о том, что я неслабо долбанулся головой о ветку дерева, добавилась информация о том, что в выключенном состоянии провел пять суток.

– Это столько времени понадобилось нанитам для внедрения в мое тело? – по ходу разговора с женщинами решил уточнить у Профессора.

– Да нет, – тут же откликнулся он. – Это столько времени понадобилось им продержать тебя в бессознательном состоянии. Они ведь и сейчас что-то делают как проклятые.

Вот это номер. Чем же столь увлекательным они заняты? Тут же переадресовал сей вопрос Профу. На что услышал, что он не всеведущий, а административных функций к этим трудоголикам он применить не может. Добровольно же делиться информацией они не собираются.

– Ах да, – спохватился наставник, – они выдали рекомендации немедленно пополнить запасы организма белковыми соединениями. Если по-простому, им нужно мяса, и побольше.

– А у меня не начнется заворот кишок, если начну жевать мясо после стольких дней поста?

Согласитесь, окочуриться после того, как снова выбрался с того света, или не совсем с того, нет ни малейшего желания.

– Им сейчас конкретно не хватает строительного материала, так что твой желудок не успеет ничего перехватить. Мало того, ты теперь после такой модификации можешь гвозди переваривать.

Что же, если есть гарантия того, что ласты не отброшу, попытаемся выполнить рекомендации этих паразитов, а то, не ровен час, они меня на запчасти разберут. Хотя есть у меня предположение, что мяса мне не дадут и стоять будут насмерть.

– Котяра, ты слышал? – обратился к моему телохранителю.

Тот, не меняя позы, в которой лежал возле моего стула, приоткрыл один глаз. Внимательно осмотрел окружающих, приподнялся и потянулся, как кот, которому очень хорошо в этой жизни. Осмотрелся и снова завалился спать. Не понял, это что за приколы? Не успел высказать этому зверюге все, что о нем думаю, как на стол вскочили двое мелких, ухватили блюдо с мясом и потащили в мою сторону. После того как оно остановилось передо мной, мелкие заняли круговую оборону, готовые отбиваться от кого угодно.

Вы бы видели, как на происходящее отреагировали окружающие. Быть может, влезь на стол кабан и обложись яблоками, это не было бы воспринято с таким удивлением. Пока народ находился в прострации, оторвал кусочек мяса и отправил в рот. Мне, как и ожидал, сначала напомнили, что это может быть чревато. Потом, не видя правильной реакции, попытались отнять вкусное, но их остановили котята, притом весьма оригинальным способом. Один из них провел своим коготком на столе черту. Стружка, к слову, была как у профессионального столяра. После этого он повернулся в сторону своего начальника и мяукнул. Тот, не поднимая головы и не открывая глаз, приподнял правую переднюю лапу и демонстративно, по одному, начал выпускать когти.

Судя по реакции моих собеседниц, они намек поняли. Мало того, исходя из их поведения и мимики, могу сказать, что все трое имели одинаковые мысли. Мол, кушайте, ваша светлость, пока… Да уж. Добрые они. Но отвлекаться не хотелось, и все, что притащили мои добытчики, отправилось в чрево голодного мальчика. До сих пор в шоке от количества съеденного за этим обедом. И даже не знаю, смогу ли еще в будущем побить свой же рекорд.

Ничего страшного со мной в тот день не случилось. Мало того, было такое чувство, что я хожу постоянно голодный. Видать, эти работнички разошлись не на шутку. Вот мне интересно, что они там такого переделывают в моем организме? Никаких внешних проявлений их трудов не замечаю. Возможно, это проявится в будущем, но уже сейчас хотелось бы понимать, чем мне это аукнется. Вот только Профессор делает вид, что он не в курсе. Согласен, может быть, он говорит и правду, но количество вранья, бушующего в ареале моего обитания, на данный момент просто зашкаливает. Так и получается, что, обжегшись на молоке, дую и на воду.

Пояснил Котяре, что было бы неплохо пополнить запас мяса у нашей доброй хозяюшки, а то мы, точнее я, подчистили ее закрома изрядно. Он кивнул головой на мою просьбу. Не стал уточнять, как собирается исполнять ее, поэтому происшедшее этим же вечером ввергло меня в прострацию. Да и не только меня.

Представьте себе такую картину. Вечереет, мы сидим и попиваем заваренные травки, такая себе разновидность чая из местной флоры, как в кустах, невдалеке от полянки, на которой размещен дом, слышится шум ломающихся веток. У меня тогда возникла только одна мысль: к нам на пузе, активно маскируясь, ползет бегемот. Существо меньшего размера вряд ли могло бы создавать такой шум. Раздвигаются кусты, и на поляну выползает лось. Здоровенная такая туша с огромными рогами на голове. Только передвигается она довольно-таки непонятным образом. Такое чувство, что лось прилег отдохнуть, а его подхватили муравьи и потащили к себе домой. Тащить его было тяжело, поэтому передвигались они не шибко быстро. Но и не сказать что медленно, так как движение и его направление определялось невооруженным глазом. Кто и как транспортировал эту тушу, понял только после того, как из-под оной показались мордочки мелких.

Судя по тому, как действуют физические законы, могу только предположить, как все происходило в реале. Мои Мурзики подобрались к этому представителю отряда парнокопытных и не дали ему проснуться, переведя его из класса млекопитающих в класс мясоприносящих. Потом подлезли под него и на своих горбах потащили домой. Но вот как тушка, весом килограммов в четыреста, если не больше, не раздавила их в лепешки – не понимаю.

Все было проделано настолько виртуозно, что лучше не придумаешь. Правда, мне сразу же озвучили несколько вопросов, дать ответ на которые для меня было затруднительно.

– Что это такое? – первой опомнилась Нэя.

– Думаю, это мясо, так как именно его я заказывал, – ответил непонятливой хозяйке. – Согласитесь, было бы неправильно сидеть на вашей шее.

– И что я должна делать с таким количеством мяса? – спросила она.

– А что обычно делают с мясом? – даже удивился такому непониманию. – Насколько помню, его едят.

– То есть, как я понимаю, вы собираетесь переехать ко мне минимум на полгода? – услышал вопрос, заставивший меня задуматься.

Что ответить доброй женщине? В наши планы это не входило. Да и вообще наше появление у старой знакомой все-таки незапланированная случайность.

– Не переживайте, уважаемая Нэя, – постарался успокоить ее, так как, судя по интонации, она не была готова видеть нас у себя в гостях так долго. – Через несколько дней мы вас оставим, вот только пообщаюсь с вашим дедом.

И тут меня прошиб холодный пот. Если мои говорливые красавицы выложили всю подноготную о нашем походе, в том числе о его главной цели, то, боюсь, не видать нам венца, как своих ушей без зеркала. Только как можно выяснить этот вопрос аккуратно, дабы самому не сболтнуть лишнего?

– Вам ведь уже девчонки рассказали, почему мы пришли? – спросил Нэю.

Сначала хотел сказать «зачем мы пришли», но подумал, это очень уж грубый намек на то, что нам нужна некая вещь, поэтому изменил вопрос. Моя собеседница только расстроенно вздохнула и поведала о том, что они молчат, как партизаны. Интересно, что это в лесу сдохло, что так кардинально изменилась линия поведения девушек, обожающих поговорить?

– Проф, ты не в курсе, что так позитивно повлияло на красавиц, что они перестали заниматься исконно женским занятием – болтовней? – решил уточнить причины у наставника.

Как оказалось, его уже просветили. Как он выразился, на них повлияло не что, а кто. Этим индивидуумом оказался Котяра. Именно он пресек только начавшиеся разговоры о цели нашего путешествия, притом на корню и с самого начала. Таким образом, девушки не сообщили Нэе ничего интересного и секретного.

Меня распирало любопытство. В голове никак не укладывалось, что нужно сделать, чтобы отвлечь женщин, которые оседлали любимого конька? Оказалось, что все до банального просто. Нужно только заставить собеседниц отвлечься на нечто более интересное. Например, обратить их внимание на посуду, которая, непонятно с какого перепугу, начинает падать на пол. Это, естественно, отвлекло их, но ненадолго. Согласен, это же просто мелочи, на которые не стоит обращать внимания. Но вот когда Котяра демонстративно откусил ножку у скамейки, на которой сидели подружки, настроившиеся немножко поболтать, они вынужденно переключились на обсуждение причины такого его поведения. Но этот разговор снова быстро свернул в опасное русло. Тогда Котяра просто подхватил Миранду и потащил к спальному месту. Она, конечно, побрыкалась, но противопоставить ему ничего не смогла. Следом за ней пришла очередь эльфийки, но та оказалась более разумной и добровольно отправилась в правильном направлении. С тех пор Котяра постоянно работал цензором их разговоров, что не давало им возможности смаковать ненужные подробности нашего путешествия.

Рассказал Нэе, что во время прошлого визита к Хранителю ее дед приглашал меня заходить в гости, если в этом возникнет необходимость. Вот такой случай и наступил, и мне необходимо пообщаться с ним. Нэя попыталась вытащить из меня информацию о причинах моего желания, но я косил под ничего не понимающего дурачка, который не будет выдавать свои секреты. Рассчитывал на то, что она не в курсе, кто я такой в действительности, и что прокатит мое поведение как вредного подростка.

После допроса, а иначе наш разговор я назвать не могу, она пообещала сходить к деду и спросить разрешения на наше посещение. Видно было, что ее не удовлетворили мои ответы, и она попыталась вытащить информацию из полиморфов. Хотя они и не были в курсе всего, что мы запланировали, но их данные могут навести на правильные мысли, что очень плохо в данной ситуации. Но тут вспомнил, что мои просьбы имеют для них статус приказа, и жестом приказал молчать. Нэя не видела моего жеста, и долго усердствовала, стараясь при этом не попадаться мне на глаза. К чему бы такая маскировка, подумал тогда, но ответа на данный вопрос не было.

Вечер у нас прошел очень интересно. Впервые в жизни мне пришлось свежевать лося. Хотел припахать и для этого дела своих неутомимых помощников, но мне пояснили, притом в довольно жесткой форме, что никакая живность с грязными лапами по мясу топтаться не будет. Никогда не думал, что спина может так болеть, но несколько часов стояния в позе «я снимаю шкуру» обеспечили море незабываемых ощущений.

Весь следующий день мы занимались переработкой мяса. Если я закажу еще нечто больше зайца, поставьте меня разделывать это. Таким образом глупость лечится очень быстро. Соление, копчение и прочие процедуры заняли весь день. Я так вкалывал только на картошке в колхозе, хотя и это вряд ли.

После восхода солнца каторжная работа закончилась, и наша радушная хозяйка отправилась к своему деду. Нам же оставалось только ожидать ее возвращения. Чем занимались девчонки? Да страдали разной ерундой. То из лука стреляли, то о чем-то шушукались. У меня же потихоньку начинало сносить крышу. Причина этого была и простой и сложной одновременно. По крайней мере, для меня. Давайте попытаюсь прояснить мое видение ситуации, в которой мы теперь находимся.

Наша компания решила сходить в гости к человеку, или не совсем человеку, с целью украсть у него очень дорогую вещь. Мало того, эта вещь имеет очень неплохую степень защиты. А теперь два вопроса. Как долго мне удастся скрывать причины моего прихода, помня, как он быстро раскусил меня в прошлый раз, и как отреагирует Хранитель на столь хамское поведение? Оба ответа, с которыми был заранее согласен, говорили не в мою пользу. А как бы вы отнеслись к мелким воришкам, вытаскивающим из вашей квартиры ноутбук? Чем может закончиться наш поход, можете предсказать сами, так как там бывали и более квалифицированные воры. До сих пор выжженные следы на полу остались. Что светит нам, не представляю.

Вот примерно так я размышлял. Попытался припахать наставника к решению данной проблемы. У меня, как всегда, ничего не получилось. Профессор был в своем амплуа – рекомендовал учиться думать, анализировать и принимать решения самостоятельно. Он же, со своей стороны, подстрахует мелкого недотепу, если его, в смысле меня, все же прижарят.

Вот и приходилось просчитывать всю ситуацию. Не к месту вспоминались герои, которые могли за полторы секунды проанализировать происходящее и сделать правильные выводы с далекоидущими последствиями.

Как оказалось, я уже наматывал далеко не первый десяток кругов вокруг домика. Сказать, что это так уж помогает думать, не могу, я ведь не заметил, когда начал наматывать километраж. Да и с какой радости мучаю ноги, тоже непонятно. Нет, я прекрасно знаю поговорку, где говорится, что от дурной головы будут страдать ноги, но как-то не думал, что она будет применима ко мне.

Эти хождения все же дали результат. Вот только боюсь, не все мои спутники будут согласны с таким решением. А то, что это уже решено, мне было известно точно, и менять его в ближайшем будущем не собираюсь. Если говорить по пунктам, то остановился на следующем.

Во-первых, Миранда с Моли со мной не пойдут. Не знаю, чем закончится эта авантюра (а в том, что это именно она, уже даже не сомневаюсь), но подставлять под удар девчонок не буду. Не хватало еще только детей втягивать в столь опасные мероприятия. Ну и что, что они достают меня? Это же дети!

Во-вторых, с ними отправятся и полиморфы. Не знаю, имеет ли Хранитель на них влияние, но проверять не буду. Не хватало мне только получить удар в спину. Они отправятся с подругами как охрана и по совместительству поработают няньками.

Прорабатывал вариант, когда я заговариваю зубы Хранителю, а мелкие тихонько экспроприируют железку, но отмел, как не выдерживающий критики. Не готова моя совесть жертвовать друзьями. Особенно в ситуации, когда до конца не уверен, смогут ли они остаться в живых после знакомства с охранной системой. Остальные вариации этого плана, в том числе с Котярой в главной роли, тоже пришлось отправить на свалку. В конечном итоге вариант кражи пришлось отмести как нежизнеспособный.

Как действовать в данном случае, не представлял. Ну не видел я вариантов решения этой проблемы. Хотя… Вспомнилось высказывание, гласившее, что даже если тебя проглотили, у тебя есть как минимум два выхода. Вот и продолжал анализировать все возможные расклады с самыми бредовыми идеями. Первой на ум пришла мысль бросить все это и не нарываться на неприятности. Начал, подобно Робинзону Крузо, выдвигать аргументы в пользу этой идеи и против нее. Перебрал многие, но главным аргументом стал тот, что если буду обещать, а потом бросать на полдороге, так как исполнить трудно, то смогу ли быть уверенным в себе?

Оставалось только два выхода из сложившейся ситуации. Это или бросить все, что, как уже сказал, неприемлемо для меня, или второй вариант, самый бредовый – нужно идти и договариваться. Как это сделать, ума не приложу. Вот только выбора у меня нет.

Глава 14

Последние полчаса наш путь к Хранителю проходил в полном молчании. До этого Нэя пыталась вызнать у меня причины, заставившие отправить спутниц от греха подальше. Я же молчал, как партизан, и старался думать о предстоящей встрече. На душе был неприятный осадок. А как вы думали? На мое заявление, что к дедуле Нэи девушки со мной не пойдут, на меня сначала посмотрели, как на больного, потом как на врага народа, а после устроили последний день Помпеи на отдельно взятой полянке.

Нужно ли было пояснить им причины моего поступка? Может, это и дало бы девчонкам понимание причины моего поведения. Вот только гложут меня сомнения, что это повлияло бы на их желание поучаствовать в захватнической войне. Слышал некоторые их рассуждения на тему, как они будут… Детский сад, штаны на лямках, – кажется, именно так называется такое мышление. Под конец этого балагана заявил, что благодаря стараниям подружек я остаюсь без прикрытия. Была куча удивления – они-то в чем виноваты? Пояснил красавицам, что если бы кое-кто был более ответственным, то отправились бы с кем-то из Мурзиков готовить место для отхода, а так как их поведение говорит о том, что они еще дети, то приставляю к ним нянек. И эти няньки – указал на Кейт и Лео – должны будут сделать все, что в силах охранников, и даже больше, дабы не допустить появления детей в зоне военных действий.

Без ответа остался всего лишь один вопрос: «Зачем ты взял нас с собой?» У меня нет на него ответа, так как сам не представляю зачем. Хотя нет, есть ответ.

– Чтобы вы спасли меня, когда я стукнулся башкой о ветку.

– Вот видишь, – тут же снова завелась Миранда, – от нас тоже есть польза!

Я же смотрел на них, как на вредных детей, которым очень тяжело объяснить, почему нельзя играть в футбол на проезжей части. Моли что-то зашептала на ухо подруге, та покраснела и перестала оправдываться. Неужели они поняли, что спасать меня пришлось в большей мере из-за их неадекватного поведения? Сомневаюсь, однако.

Так как в поведении полиморфов был уверен, не стал дожидаться окончания истерики и потопал по направлению к деду Нэи. Она последовала за мной, пытаясь выяснить, что же послужило реальной причиной моего решения не брать девчонок с собой. Котяра тут же организовал патрулирование прилегающей территории, дабы исключить возможность неожиданного нападения. Снова наш путь продолжался не один час. Чувствуя, что мы уже на подходе, попросил устроить привал.

Сел, привалившись спиной к старому дубу, и, прикрыв глаза, расслабился.

– Котяра! – позвал своего телохранителя.

– Слушаю, – отозвался тот.

– Ты можешь снова прицепить мне на поясок Шустрика?

– Зачем? – лаконично уточнил он.

Действительно, зачем? Привести логичные аргументы для этого не могу, но нутром чувствую, что так нужно. Вот этими подозрениями и поделился с моим четырехлапым другом. Он немного подумал, а потом я почувствовал, как на поясе появилось утяжеление. Это было проделано настолько виртуозно, что, даже ожидая сего, не смог заметить, как мелкий пробрался под курточку.

Мои расчеты оказались правильными. Буквально минут через двадцать мы подошли к краю поляны. И снова замок появился как бы из ниоткуда. Ну вот до цели осталось несколько минут, а плана, как заполучить венец, у меня по-прежнему нет.

– Рад приветствовать тебя, правитель! Я рад, что ты снова посетил меня.

Эти слова пронеслись в моей голове легким ветерком. От неожиданности зацепился ногой за выступающий из земли корень и чуть не навернулся. Успел схватиться за молодое деревце, росшее в пределах досягаемости. Так как шел позади Нэи, то она не заметила моего конфуза.

Был абсолютно уверен, что это не Профессор. Уж его-то голос и манеру речи ощущаю нутром. Этот же был… даже не знаю, как вам описать его. Вот представьте, что вы посадили подростка в чулан на неделю. Он сначала возмущался, потом угрожал, а в конце смирился и просто ожидал, когда же вы выпустите его на свободу. Или нет, это скорее был голос пожилого уставшего человека, которому наскучило сидеть на лавочке, ожидая чего-то интересного в этой жизни. Не в состоянии передать ту гамму чувств и эмоций, что обрушились на меня. Никогда не получалось описывать красочно нечто стабильное. А здесь чувствовалась именно стабильность, незыблемость.

Кевин, прекрати! – потребовал от себя. Еще не хватало мне свихнуться от нахлынувших эмоций. Но ведь стоит разобраться, с кем это я столкнулся и кто называет меня правителем? Думаю, да.

– Кто ты? – постарался выяснить для себя.

– Ты не помнишь меня?

В голосе вопрошавшего слышалось столько обиды, как будто бы я забыл, как зовут дорогого мне человека.

– Извини, – постарался произнести эти слова как можно мягче, – но мы с тобой не знакомы.

– Как не знакомы? Твой идентификатор говорит о том, что ты снова решил посетить меня.

Так вот в чем причина. Именно идентификатор был опознан, а с ним и меня идентифицировали как правителя.

– Уважаемый, – снова постарался быть тактичным, – вы случайно не перепутали меня с Адрианом?

На несколько секунд повисла тишина, а потом тот же голос, но уже обиженно, как будто его пытаются обмануть, спросил:

– А разве ты не Адриан?

– Кевин! – услышал я голос Нэи. – С тобой все в порядке?

– Все нормально! – махнул ей рукой. – Извини, нервничаю. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Я здесь посижу несколько минут, – указал на скамейку, непонятно откуда взявшуюся на лесной полянке перед замком. – Ты же можешь предупредить деда, что я скоро подойду.

Она сказала, что могу отдыхать, и пошла в замок.

– Значит, тебя зовут Кевин, – утвердительно сообщил мой незримый собеседник.

– Да! Это мое имя. А можно узнать, как зовут тебя?

Говорил ведь, что любопытство присуще мне в полной мере.

– Никак, – послышалось в ответ.

В голосе было столько печали, что даже тяжело передать.

– Не может быть, чтобы столь высокоразвитая личность не имела имени.

Моему удивлению не было предела.

– Кевин, мальчик мой, – влез со своими тремя копейками Профессор, – ты повторяешься. У тебя это уже не первая встреча с подобными ему.

Так, снова загадка. Попытаемся проанализировать, чего ожидает от меня Проф. Думаем логически. Исходя из его слов, я уже встречался с личностями, не имеющими имени, умеющими общаться ментально, или как там это происходит, и подчиняющимися хозяину. Хотя если это те, о ком я подумал, то последнее утверждение спорно.

– Это кто-то из местных Искинов? – решил уточнить у наставника.

– Молодец! Быстро соображаешь! – похвалил он меня.

– Да, – тут же влез с подтверждением местный. – Я – Искин этого домика.

Очень захотелось пообщаться с этим разумным, и я попросил его уделить мне немного времени. В голову пришла шальная идейка. Не знаю, насколько это реально, но чем черт не шутит.

– Котяра, – позвал моего охранника. – На тебе полная охрана. Я в нирвану.

Не дожидаясь от него ответа, обратился к наставнику:

– Профессор, мы можем организовать наше общение в виртуале? Желательно в максимально ускоренном режиме. Боюсь, что много времени болтать нам не дадут.

Профессор пару раз хмыкнул, затем произнес:

– Тогда присоединяйся, Кевин.

И вот я стою на небольшой полянке. На ней расположились двое. Одного знаю очень хорошо, это Проф. А вот второй… Второй похож на подростка. Визуально он выглядит именно так. Но вот его глаза… Это глаза очень уставшего пожилого человека. Их радужка выцвела, и они имеют серый цвет. Он устал. На протяжении многих лет, а, возможно, и столетий, ему приходилось выполнять монотонную работу, которая ему никогда не нравилась. Но долг есть долг. С этим не поспоришь.

– Добро пожаловать в общество двух стариков, Кевин, – приветствовал меня наставник.

Его же собеседник внимательно рассматривал меня. Потом, кивнув своим мыслям, рукой показал на пустой стул и налил в бокал какой-то жидкости.

– Это что? – стало мне интересно.

Никогда в виртуале не приходилось употреблять пищу.

– Да что хочешь в принципе, – ответил он. – Просто представь, что ты хотел бы выпить.

Попытался представить и с радостью заметил, как содержимое в бокале меняет цвет на ядовито-зеленый. В нем появились пузырьки. Попробовал и улыбнулся. Да, это был именно «Тархун». Вот не знаю почему, но решил попробовать именно его, хотя не скажу, что это мой самый любимый напиток.

– А можно и мне того же? – попросил наш новый знакомый.

Очень осторожно он пригубил бокал с содержимым и аккуратненько попробовал его на вкус. Потом еще разок. После этого принялся не спеша смаковать напиток.

– Неплохо… Очень даже неплохо, – тихонько бормотал он себе под нос.

Несколько минут он раскачивался на своем стульчике. Заметьте, это было не кресло-качалка, а обыкновенный стульчик на четырех ножках.

– Жаль! – неожиданно произнес он.

Проф абсолютно не отреагировал на эту фразу, а мне стало любопытно, о чем он сожалеет.

– Извините, уважаемый, но как к вам лучше обращаться?

Неудобно как-то тыкать абсолютно незнакомому разумному.

– Называй меня Хранитель. Это моя работа, – ответил новый знакомый, потягивая «Тархун».

– Жаль! – ответил, опуская голову и из-под прикрытых век глядя на двух Искинов.

Они оба повернулись в мою сторону и недоуменно уставились на меня, как на чудо природы.

– Поясни последнюю мысль, Кевин, – попросил Профессор.

– А что тут пояснять? – удивился такому вопросу. – Ты вспомни, какой это по счету Хранитель, которого я знаю?

– Третий, – не задумываясь, ответил он.

– Вот! И как их теперь различать? А нумеровать, извини, как-то неправильно.

– Тогда называй меня, как тебе нравится, – предложил наш гость.

– Кузя, – тут же выдал свое видение этого Хранителя.

– А почему именно Кузя? – заинтересовался он.

Согласен, не каждый день тебе дают имя. Нужно хотя бы представлять, что оно значит.

– В моем мире это самый лучший домовой. А так как в ваши обязанности входит практически то же самое, то и имя, думаю, будет вам соответствовать.

Некоторое время «домовенок» переваривал новость, а потом кивнул в знак согласия – мол, имя устраивает.

– Я могу уточнить, что вызывает у вас сожаление? – обратился к Кузе.

– Жаль, что ты не Адриан, – отозвался он.

Вероятно, что-то связывает этих двоих, подумал тогда. Говорит ли это о том, что между Искином и живым человеком могут быть хорошие отношения? Все может быть.

– И о чем вы здесь уже успели пообщаться, – решил предложить тему разговора своим собеседникам, – пока я вас не потревожил?

В виртуале понятие времени довольно-таки относительное, так что Искины могли уже многое обсудить. Вот знать бы еще, как к нашему приходу отнесся Кузьма? Но более интересно, кто тот человек, или не человек, который при моем прошлом посещении назвал себя Хранителем? Да и вопрос, что я могу предложить взамен венца, пока остается открытым.

– Немного узнал о твоих приключениях. Скажу, что жизнь у тебя, в отличие от моей, довольно насыщенна. Не скажу, что с радостью поменялся бы с тобой, так как у меня хоть и рутина, но не настолько опасная для жизни, – поведал мойсобеседник.

– Вам, вероятно, Профессор и о цели нашего визита сообщил? – решил выяснить для себя, от чего теперь плясать.

– К моему сожалению, он совсем не собирается рассказывать самое интересное. А я же не бездушная железяка!

Вот такого откровения от искусственного разума совсем не ожидал. В моем представлении не должны подобные им, говорю о Профессоре и Кузе, иметь эмоции. Все знания, почерпнутые из фантастической литературы, говорили прямым текстом, что им положено быть безэмоциональными. Но на моих глазах этот стереотип снова рушится.

– Быть может, ты расскажешь, что занесло тебя в наши края? – почти с детским любопытством спросил Кузя.

Обратил внимание на то, что начинаю нервничать. Вот как сказать, что привело меня к ним? Не к месту вспомнилось, что если гладить кошку, это помогает успокоиться. И где мне здесь, в виртуале, взять такую животинку?

– А ты позвать не пробовал? – вклинился в мои мысли Проф.

– А поможет? – удивился на столь неоднозначное предложение.

Ответа не последовало. Вот скажите, как можно разговаривать с собеседником, который, подкинув идейку, делает вид, что он не в курсе происходящего и его вообще здесь нет?

– Кис-кис-кис, – позвал очень тихо, на грани слышимости.

– Мяу?

Это послышалось за спинкой моего стульчика. И что это значит? Начал оборачиваться, дабы увидеть, кто там у нас такой стеснительный. Это оказался Шустрик. А мне говорили, что они еще недостаточно развиты для мысленного общения. Поступил по старой программистской привычке – если нечто происходит не в согласии с вашими планами, сделайте вид, что все так и должно быть. Похлопал по коленке, призывая мелкого занять правильное место. Он посмотрел на меня с подозрением, но, не обнаружив подвоха, буквально в два прыжка оказался под моими руками. Почесал его за ушком, и он замурлыкал от удовольствия. Потом начал потихоньку гладить его шерстку, раздумывая над несуразностью происходящего.

То, что в виртуальном пространстве Искины, не имеющие физического воплощения, глушат напитки стаканами, это еще полбеды. Но чесать виртуального кота, получая при этом реальные эмоции… даже не знаю, как выразиться.

– Я вам не помешаю?

Когда оглянулся в сторону говорящего, мне стало совсем не до смеха. К нам пожаловал Хранитель, собственной персоной. Вот теперь все и решится. Только его вид очень изменился. Нет, военная выправка никуда не делась, но вот что-то в нем поменялось, притом кардинально. Он очень отличался от того Хранителя, с которым мне довелось пообщаться не так давно.

– Вы не будете против, если к нам присоединится мой инженер? – спросил Кузя, в основном обращаясь ко мне.

– Инженер? – снова не удержал язык за зубами.

– Ну да, – подтвердил Хранитель. – А что тебя смущает в его профессии?

Говорить или не говорить? Да что в принципе изменится, если озвучу свое непонимание?

– В прошлый раз, во время нашего разговора, он представился Хранителем. Теперь же оказывается, что он инженер. Мне любопытно, кто он в действительности?

На лице вновь пришедшего заиграла улыбка. Он подошел поближе к столу и устроился на стуле, которого только что не было. Тяжело жить в мире, где законы физики не работают в принципе. Никак не могу привыкнуть к такому поведению окружающей среды.

– Мяу? – послышалось со стороны Шустрика.

Неужели он настолько чутко чувствует перемену настроения? И даже, кажется, переживает за меня?

– Все нормально, маленький, – попытался успокоить моего питомца, но тот только пренебрежительно фыркнул. В мозгу появилась ассоциация, в которой маленький мальчик на полном серьезе говорит родителям, что он уже взрослый.

– Ладно, взрослый так взрослый, – согласился с ним и снова почесал его за ушком.

Этот красавчик перевернулся на спинку и постарался поймать мои пальцы. Сразу видно, старый и серьезный кот. Но ничего говорить не стал, а переключился на собеседников. Хранитель, он же инженер, уже потягивал что-то из бокала, разглядывая меня внимательным взглядом. По спине пробежали мурашки, так как создалось ощущение, что меня сканируют, притом активно и по полной программе.

– А парень изменился… – протянул вновь пришедший.

Профессор и Кузьма синхронно кивнули. Нутром чувствую, что сейчас между ними происходит активный обмен информацией на запредельных для меня скоростях.

– Вы обратили внимание? – кивнул в мою сторону Кузя.

– Даже меня это смущает, – согласился Проф.

Их диалог не давал мне ни грамма нормальной информации. Вот только зачем они произносят эти слова вслух? Кто бы мне сейчас пояснил это?

– И давно? – снова заговорил Хранитель. – Хотя нет, прошло меньше недели.

Это он о том, что мой организм начали перестраивать наниты? Или есть что-то еще, о чем мне не хотят говорить? Сидел среди них, как деревенский увалень на пиру у губернатора. Вроде и слова знакомые, и предложения понятные, вот только о чем говорят, не догоняю.

– Я бы попросил в моем присутствии выражаться так, чтобы я мог понять, о чем вы говорите, – набравшись наглости, попросил присутствующих.

Хранитель улыбнулся снисходительно – мол, мальчик, а не молод ли ты права качать? – и повернулся к своему другу. Их головы синхронно начали поворачиваться в мою сторону. В глазах было изумление вперемешку с неверием и непониманием.

– Что? – не понял столь неадекватной реакции на мою просьбу.

– У меня тоже не получается! – изумился Кузя, обращаясь к Хранителю. – Запрет на уровне нейросети. Ничего поделать не могу.

Они продолжали общаться так, будто бы меня здесь не было. Почти как рабовладельцы среди негров, которых считали домашним скотом. Но судя по косвенным признакам, произошло нечто, на что они совсем не рассчитывали. Во-первых, они не могут нарушить какой-то запрет, хотя до этого даже не думали о нем. Следовательно, он поступил только что. Кто мог его дать? Их общение между собой не могло спровоцировать его, так как посмотрели в мою сторону, как бы признавая, что виновен именно я. Перед этим была только моя просьба выражаться так, чтобы я понимал, о чем они говорят. Но просьба звучала в форме приказа, и они не могут его обойти. Это выше их возможностей. Почему они меня слушаются, если мои выводы правильны? В прошлый раз этого не было, и меня просто бортанули подальше, а теперь это есть. Причины, как мне видится, две. Или Шустрик, усевшийся у меня на коленях и усиленно делающий вид спящего любимца, или браслет-идентификатор. Мурзик вряд ли, так как задачи у него иные, а вот браслетик очень даже может быть.

– Браво, молодой человек! – услышал голос своего наставника вместе со скупыми аплодисментами. – Все-таки не зря я тратил на вас свое время и нервы. Из вас тоже будут люди!

Подумав, он добавил:

– Но позже. Когда на анализ ситуации будет затрачиваться времени на порядок меньше.

Вот и понимай тут, похвалили тебя или дали по шее?

– Мы можем узнать причину вашей гордости молодым человеком? – вклинился в наш разговор с Профессором Хранитель.

– Безусловно, коллеги, безусловно, – заговорил Проф, принимая вид многоопытного учителя.

– Кевин получил от Хозяина браслет-идентификатор с максимальными полномочиями…

Чувствовалось, что многое в его речи осталось недоговоренным.

– Насколько мне известно, – перехватил эстафету местный инженер, – для активации этого приспособления нужен непосредственный физический контакт с оборудованием. Мы же сейчас находимся за пределами физического пространства, что явно исключает оный.

На губах моего наставника проскользнула улыбка, показывающая, что его собеседник не просто далек от истины, а прямо-таки деревенщина необразованная.

– Предлагаю Кевину, дабы решить все проблемы и прояснить все неясности, рассказать о причине нашего прихода и о том, что произошло по пути сюда.

Ну вот, теперь остается только запастись терпением, чтобы узнать, какая будет реакция на мои пожелания. Хотя… Исходя из того, что могу здесь приказывать…

По просьбе присутствующих начал свой рассказ с того места, как мы отправились в Меримор с попутчиками, выделенными Хранителем. Меня часто останавливали и просили уточнить те или иные подробности наших приключений. Эта парочка походила на изголодавшихся по книгам заядлых книгочеев. По субъективным оценкам, прошло уже около получаса времени – в виртуале, имеется в виду, а я не мог в своем рассказе добраться даже до эшафота, с которого спас своих кураторов.

– Профессор, а не легче ли передать им всю информацию пакетом? Ты ведь можешь сделать это? Видели-то мы одно и то же, – обратился к наставнику, с увлечением слушающему рассказываемую историю.

– Могу, – согласился он. – Вот только ты запретил передачу информации пакетами в твоем присутствии. Придется тебе или нас оставить, или…

– Профессор! – не выдержал столь изощренного издевательства наставника. – Давай передавай им данные и не морочь мне голову.

Судя по тому, что он замер на несколько секунд, данные были переданы, и притом в немалом объеме.

– Жаль! – заявил Хранитель после получения инфы.

– Ага, – поддержал его Кузя.

У меня засосало под ложечкой. Неужели сделают мне сейчас козью морду, и никакие браслеты с суперпуперполномочиями не помогут?

– И я о том же говорил, – поддержал их сетования Проф.

Теперь мое непонимание ситуации зашло в тупик. Вопросительно уставился на наставника, намекая, что не мешало бы просветить и меня о причинах столь горестных воздыханий.

– Кевин, у тебя талант рассказчика, – ответил вместо него Хранитель. – А эта старая железяка испохабила твою историю сухой констатацией фактов, да еще и протокольным языком. Может, все-таки расскажешь сам?

Мне стало смешно. А как бы вы отнеслись к просьбе вашего телефона, который вместо того, чтобы отправить картинку, говорит – мол, лучше расскажи, что там нарисовано, ты хорошо это делаешь. Хотя они и не телефоны, но все же.

– Давайте в другой раз, – попросил их извиняющимся тоном.

Тяжело отказывать тому, кто так настойчиво просит об одолжении, да еще и настолько культурно.

– Ладно, – перешел инженер на деловой тон. – Дай картинку комплектующей, необходимой в главной лаборатории.

В стороне от нас появилась схема, которую нам показывал Искин лаборатории, когда пояснял, что за запчасть ему требуется. Буквально через секунду возле нее возник второй чертеж, или схема, кто их поймет. А вот на лицах собеседников появилось недовольное выражение. Видя их мимику, которая была очень выразительной, снова занервничал.

– Что? – не выдержал такого издевательства. – Мы сможем взять венец?

Они переглянулись между собой, и снова заговорил Хранитель:

– Кевин, у меня для тебя есть хорошие и плохие известия.

Ага, а теперь нужно задать вопрос, с каких начинать.

– Ты можешь взять венец. Если ты без него смог научиться управлять дронами и использовать виртуал, как ты его называешь, то он тебе только поможет в дальнейшем обучении.

– Кем я научился управлять? – не понял этого сообщения.

– Мяу! – послышался голос Шустрика с коленок.

– Так вы дроны? – удивился, что раньше об этом мне никто не сказал.

– Мяу, – подтвердил он.

– Так это же прекрасно! – обрадовался тому, что цель моего путешествия достигнута настолько просто и положительно.

– Не очень-то радуйся, – спустил меня с небес на землю Хранитель.

– Почему? – не смог понять его пессимизма.

– Это не та комплектующая, которая тебе нужна.

Глава 15

Неспешной рысью моя лошадка двигалась в сторону Меримора. Я был расстроен, как гитара, – кажется, есть такое сравнение. Или там была балалайка? Да хоть рояль, в данный момент это не играло никакой роли. Все мои планы были разрушены под корень. А так хотелось побыстрее выполнить свое обещание и, быть может, забыть о том, что меня хотят убить. Ведь обещали же…

За мной ехали две валькирии, готовые разорвать меня голыми руками. Особенно сильным их желание стало после того, как рассказал им о происшедшем во время моего посещения Хранителя. Нет, все свои секреты им выкладывать не собираюсь. Да и не нужно девчонкам знать о моих возможностях и договоренностях, уж очень длинные у них языки. Кто знает, в какие уши может попасть их рассказ. Вот только они не оценили моего чистосердечного раскаяния, когда я сожалел, что они не посидели со мной на лавочке возле замка.

Сколько сил, времени и нервов положил на то, чтобы доказать правильность моего поступка, но, как говорил уже перед моим походом к Хранителю, это было все равно что бить горохом об стену. Они, понимаете ли, обиделись. На обиженных воду возят, – снова ляпнул, не подумав о последствиях. Так они уже при жизни начали на мне «смолу в ад возить». Утрирую, конечно, но вот понять не могу, в чем смысл такого поведения. Конечно, понимаю, что задетые чувства, особенно женские, это святое, и кто не спрятался, я не виноват. Вот только… Да ладно! Перебесятся, и все устаканится.

Вот теперь еду и вспоминаю случившееся в замке…

– Не очень-то радуйся, – спустил меня с небес на землю Хранитель.

– Почему? – не смог понять его пессимизма.

– Это не та комплектующая, которая тебе нужна.

– Как не та?

Моему удивлению не было предела. Насколько хватало моего технического образования, которое позволяло даже пользоваться электродрелью, она, комплектующая, очень похожа на показанную нам Искином лаборатории запчасть генератора. Оказывается, да, похожа. Но не более того. Не всегда внешний вид гарантирует идентичность, а об этом я как-то забыл. Тоже мне любитель квестов. Пришел из точки А в точку Б, провернул необходимые манипуляции, и бонус в кармане. Не тут-то было.

Бонус-то, как обещал инженер, мне дали, вот только толку от него… Хотя нет, вещь, конечно, полезная, да и в хозяйстве, думаю, пригодится. Ведь не каждый день находишь ментальный ретранслятор с небольшим генератором. Давайте расскажу по порядку. Генератор в нем действительно небольшой. Основное количество энергии, которой мы в прошлый раз подзарядились, вырабатывает генератор самого замка, где хранится сия вещица. К слову, в этот раз нам тоже дали возможность воспользоваться халявной подзарядкой. Второе, что мне пояснили, так это предназначение сего девайса. Он позволяет установить нормальный мысленный, или ментальный, контакт с устройствами типа моих мелких. Сейчас все общение с ними идет через Котяру или посредством речи, вот только у Мурзиков словарный запас не очень. А здесь возможность работать с ними напрямую. В чем разница, пока не понимаю, но Профессор обещал прояснить, а заодно пройтись и по остальным его функциям. Они, видите ли, знакомы, если так можно сказать об искусственном интеллекте и простой железяке.

Подумал, что хотя бы в этом повезло, но, кажется, жизнь решила устроить мне тотальную проверку на прочность. Оказывается, для того, чтобы пользоваться этим ретранслятором, необходимо тренироваться, и немало. Вы видели, как с компьютерной мышкой работает человек, впервые взявший сие устройство в руки? А как работает дизайнер, которому лень подключать графический планшет, и парочку штрихов он абсолютно спокойно и мышкой дорисует? Вот и здесь примерно так. Как пообещал Проф, пахать мне еще… Наставник, как всегда, в своем репертуаре. Ему бы только поиздеваться над бедным учеником.

Ах да! У этой штуковины есть еще одно полезное свойство. Подобно наручам, эта вещица, не напрягаясь, может менять внешний вид. Сейчас она абсолютно спокойно заняла место наручей, а Проф еще и подкорректировал внешний вид. Теперь никто даже и не подумает, что вместо наручей у меня абсолютно другой прибор на их месте болтается. Хотя нет, не болтается. Держится, как и их предшественники, зубами не оторвешь.

Это все просто прекрасно. Обрастаю артефактами, как елка игрушками, правда, использовать их по полной программе не могу, но это мелочи. Вопрос же нашего прихода все так же остается открытым. Где искать эту запчасть и каким образом? Поделился этими переживаниями со своими новыми друзьями. Или все же подчиненными? Они только руками разводили, не имея ни малейшего представления, где может валяться железяка, которую экспроприировали кто знает сколько лет назад. Да и гарантии, что она еще где-то валяется, а не почила в бозе, никто мне дать не может.

И что прикажете делать со словом, которое дал Древнему, не подумав об элементарных логических выводах? Например, о том, что время многое меняет на земле. Нет, решил, что если увидел нечто похожее, то все, схватил удачу за хвост. Вот теперь думай, голова, ведь не зря шапку носишь.

– А есть возможность каким-то макаром отследить местоположение в пространстве этой железки? – задал вопрос, наверное, больше для себя, чем для моих виртуальных собеседников.

– Есть, – ответил, практически не задумываясь, Хранитель.

Так, не понял? И почему же он не озвучил свое предложение раньше? Это что, каждое слово из них клещами тянуть нужно? Пришлось попросить, в приказном порядке, чтобы в случае появления таких идей он, и не только он, их озвучивал. Но чувствую, что это мало поможет. У них здесь соревнование, кто меня быстрее научит логически мыслить, что ли?

Знаете, у меня чем дальше, тем больше возникает чувство, что надо мной проводят некий эксперимент. Вот только понять, что за цель у невидимых дирижеров, пока не могу. Очень надеюсь, что сие явление временное. Или моя паранойя успокоится, или, быть может, с этими кукловодами получится определиться. Говорить о том, что разберусь с ними, даже не буду. Исходя из их возможностей…

Есть еще одно подозрение, скажем так, на грани шестого чувства, которое говорит, что в мою жизнь вмешиваются, и по ходу оной проводят корректировки. Одна из таких нестыковок была, когда мы выбирались из родового поместья через подземный ход. Вначале, если это, конечно, были не глюки, мы попали в подземку, а потом происходит как бы дежавю, и уже мы топаем ножками. Вот что это было? Белочка? Так вроде не было причин для оной. Ладно, это отступление от сути, и подозреваю, что мои завихрения мало кого волнуют.

Пока гладил Шустрика, который обосновался на руках, судя по его морде, конкретно и надолго, мои виртуальные собеседники решали стратегический вопрос. Каким сканером нагрузить парнишку, чтобы и сканировал пространство хорошо, и размера был небольшого, и заряд держал долго.

Слушая их перебранку, только сидел и лыбился. Не улыбался, а именно лыбился. Всего ожидал от Искинов, но видеть, как искусственные разумы ведут себя подобно старикам, доказывающим подрастающему поколению, что в их время и небо было выше, и колбаса по два двадцать… А потом настолько увлекшимися выяснениями и перешедшими на личности – кто из них был самым красивым, быстрым и все такое, что прямо загляденье.

Сейчас же наблюдал подобную картину, когда доказывалось, что именно лучше взять, и приводились при этом неопровержимые аргументы. Мне вот любопытно – у них здесь склад разного сканирующего барахла? Когда надоело это переливание из пустого в порожнее, просто задал им сей вопрос. Оказалось, что вопрос чисто теоретический, так как на складе есть только одно приспособление, могущее исполнять необходимую мне функцию. Только одно! Я так и не понял, в чем была соль их спора, если мне все равно дали бы эту железку. Оказывается, они таким образом выполняли мой приказ, данный после того, как мне не понравилось отсутствие инициативы.

Директор предприятия, на котором начинал свою трудовую деятельность, любил говорить о том, что четкое следование инструкциям это производственный саботаж. Вот теперь вижу воплощение этой поговорки в натуре. Смотрю на этих приколистов и думаю – а не зря ли Искинам дали столько свободы? Наши ПК, по моему субъективному мнению, не настолько наглые, как эти индивидуумы, что не мешает им выполнять возложенные на них функции. Здесь же полная анархия. Или это только в моем присутствии они ведут себя столь неадекватно?

Когда этот цирк закончился, мне доставили прибор, из-за которого была все эта говорильня. По внешнему виду он оказался похожим на смартфон. Такие ассоциации возникли, когда взял его в руки. Прямоугольник сантиметров десять по диагонали с закругленными краями. Толщиной он был сантиметра полтора. В верхней части прибора был экранчик, а внизу, под ним, находились две кнопки. Одна отвечала за включение и отключение сего девайса, а вторая запускала процесс активного сканирования пространства на наличие всех энергетических источников искусственного происхождения. И здесь как раз была засада. Получается, что абсолютно спокойно смогу определить, где гномы прячут генератор, питающий остатки их техники, которой они пользуются. И какие будут предложения, как найти нужную мне запчасть? – спросил горе-советчиков. Ответа на этот вопрос не последовало.

Блин, чувствую себя сапером на свалке металлолома. И миноискатель есть, и мина где-то тоже есть, но вот как определить местоположение оной, не знаю даже теоретически. Хорошо, оставим этот вопрос до лучших времен, в смысле на потом. Вдруг я просто нагоняю лишнего страху, а все окажется намного проще? Только боюсь, что не с моим везением рассчитывать на такое.

Теперь же стою возле стойки, на которой покоился артефакт, который хоть и перешел в мое, как подозреваю, временное пользование, но оказался совсем не тем, на что рассчитывал, и пробую осмыслить происшедшее. Хранитель венца оказался специалистом инженерной направленности, вот только непонятно, человек ли он. Проблемы, которые думал решать, оказались моими пустыми страхами, а те, о наличии которых и не подозревал, встали во весь рост.

Раз уж нахожусь теперь не на положении стажера, то, вероятно, стоит выяснить, что за здание расположилось на лесной полянке. Исходя из того, что Нэя вела меня такими тропинками, что сам леший заблудится, не удивлюсь, если простые смертные не смогут сюда добраться даже при великом желании. Следовательно, возникает один закономерный вопрос: кто построил это сооружение и для какой цели? Так как с местными начальниками вроде как разобрался, то решил задать им его напрямик. Первым на вопрос нарвался Хранитель. Потом была очередь Искина домика, вот только ответа получить не удалось. Они изворачивались ужами на сковородке, но напрямую не отвечали. Были какие-то иносказания, намеки, метафоры и куча иного, но не было прямого ответа. Даже мой намек на браслетик с полными полномочиями был проигнорирован, хотя и не прямо.

Теперь в уме вертится страшное подозрение, что замок в лесу построен явно неспроста. Поведение его жителей, если к ним можно отнести моих собеседников, только наводило тень на плетень. Мне провели экскурсию по всему замку, но складывалось впечатление, что маршрут составлен очень виртуозно, и мы даже не коснулись самого интересного. Но ведь не будешь объявлять ультиматум хозяевам? Как говорится, в чужой монастырь со своими претензиями не ходят.

Меня даже догадались покормить. Это было необычное зрелище. Именно в таком виде предстала передо мной скатерть-самобранка Древних, по внешнему виду напоминающая то ли микроволновку, к которой приложил свои руки художник-абстракционист, то ли кофеварку, над которой потрудился он же. Быть может, если скрестить кухонную бытовую технику и немного подправить сие творение топором, и получится нечто подобное этому страшилищу. После того как заказанные макароны по-флотски были продегустированы в третий раз и признаны очень даже недурственными, подумал, что не отказался бы от такого агрегата. Вот только никто не догадался мне подарить столь ценную вещицу. Хотя принято ли в их культуре – в смысле культуре Древних – дарить подарки, не знаю. Никто меня не поспешил просветить в данном вопросе.

После обеда, который проходил после трех часов, мы снова расположились в виртуальном пространстве. Но теперь оно очень отличалось от моего, к которому уже привык. Это была большая лесная поляна, где были натыканы в творческом беспорядке различные спортивные снаряды. Невдалеке заметил полосу препятствий, в стороне виднелся стадион, почти как у нас в школе, а под раскидистым дубом приютился небольшой столик. Он был настолько отполирован в результате долгого использования, что тянул как минимум на статус антиквариата.

Когда мы расположились вокруг него, и меня, к величайшему удовлетворению, не погнали проходить полосу препятствий, немного расслабился. Почему напрягся? Так кто его знает, что взбредет в электронные, или какие там у него, мозги Профессора? Вот и нервничаю, постоянно живу в ожидании очередного неприятного сюрприза.

Как-то незаметно наш разговор перешел на полиморфов, а потом плавно переместился на Нэю. После моего допроса с пристрастием Хранитель «проболтался» об их предназначении. Оказывается, в задачу полиморфов входит не только охрана вверенного им субъекта, но и нейтрализация оного, если на почве личного могущества у него ум за разум зайдет. Нутром чувствую, что эту информацию мне выдали с определенном умыслом. Но был и один плюсик, которому порадовался. Кейт и Лео меня не предадут. Такой вывод сделал из слов Хранителя, когда он рассказывал мне о том, кто они такие и что могут делать. Или это преподнесение материала поворачивает мысли в правильном направлении? Вроде бы и не сказали прямо, а вот клиент сам так решил, ему и отдуваться.

Не скажу, что так уж нуждался в сопровождающих, которые абсолютно спокойно могут менять свой физический облик. Прямо тебе трансформеры, а не живые существа. А ведь их еще можно и программировать на правильное поведение. Здесь говорится о том, что если на меня будет кричать казначей, то сделать вид, что они его в упор не видят, а если лицо бандитской национальности поднимет голос на охраняемый объект, то дать в глаз, притом больно. Примерно в таком направлении нужно работать, дабы добиться адекватного поведения в нестандартных условиях. Ребята ведь учатся, и довольно-таки быстро. К тому же их силовые характеристики были довольно неслабыми. Например, сила удара кулаком у Лео такова, что быка он может завалить одним ударом. Кейт имеет немного другую специализацию, и женщина-змея рядом с ней это просто дедок с заклиненным позвоночником, хотя и силой девчонка не обделена. Да, быка она не убьет одним ударом, но сознание тот потеряет на пару часов. Хотя если ногой и с разворотом, то, может, и у нее получится?

Интересно, а почему никто не удосужился мне провести такой инструктаж раньше? Насколько эффективнее мог бы пользоваться столь ценными кадрами! Или и здесь тоже какой-то урок спрятан? Подозреваю, что так, да не один. Ведь никто в реальном мире не будет мне рассказывать о том, что вот этот человек, например, обладает следующими сторонами своей личности, следовательно, его стоит использовать таким образом. Если мне начнут указывать в таком роде, то стоит просто передать герцогские регалии и не мешать людям делать свою работу.

Так как я человек по натуре прямолинейный, то общаться с другими легче именно в такой манере. Когда же начинаются ритуальные танцы с полунамеками, меня такое начинает бесить. Но если признать, что моя точка зрения и истинная необязательно совпадают, хочешь не хочешь, придется подстраиваться. Извините, меня снова начало заносить в область высоких материй.

Когда собирались уходить, вспомнил еще об одной мелочи, которая может доставить нашему маленькому отряду, а точнее сказать, мне огромное количество неприятных минут. Говорю о приспособлении, создающем телепорт. Оно, как вы помните, после нашего перемещения за пределы лаборатории находится в разряженном состоянии. Так как его внешний вид был рассчитан на взрослого человека, то автоматически исключалась возможность носить его на моем пальце. Это колечко висело на той же цепочке, что и мой символ герцогской власти.

Как только подумал о том, что нужно будет заряжать его вручную, то сразу нашел выход из непростой для меня ситуации. Обратился за помощью к инженеру замка с вопросом, может ли он подзарядить мобильный телепорт военного образца.

– И зачем тебе это нужно? – поинтересовался тот.

Рассказал, что это единственная возможность доставить необходимую для генератора запчасть в пункт назначения.

– Проблем-то, – усмехнулся он. – У нас этого хлама на складе пара ящиков стоит. Могу предложить несколько.

Мой хомяк не знал, куда деваться от счастья. Понимаю, что для них это мелочовка, которую не стоит даже считать поштучно. Учет ведется ящиками, притом неоткрытыми. У меня же не было столь ценных вещей, которые можно использовать… Хотя пока и не знаю как, но брать буду по максимуму. После небольших переговоров и краткой характеристики удалось выяснить, что активацию телепортов можно производить не только вручную, но и с помощью Профессора. А это уже возможность обзавестись устройствами «последнего шанса». Удалось выпросить семь штук. Все они были настроены на телепортацию к замку Хранителя. Мы решили, что не стоит выбрасывать никого в лесу, ведь никто не может предсказать, в каком состоянии будет пациент, которому придется воспользоваться этим путем ухода.

– Теперь давай использованный телепорт, – обратился ко мне Хранитель. – Сейчас перепишу координаты в новый, и никаких проблем.

Мне вовсе не жалко поменять использованный артефакт на рабочий, поэтому протянул ему колечко. А дальше все пошло совсем не по плану. Когда местный инженер начал рассматривать приспособление, то понял, что не все так просто, как он хотел это представить. Минут десять он крутил его и так и эдак, даже подключал Кузю, но ничего сделать они не смогли.

– Придется заряжать? – с кислым видом переспросил Хранитель у Искина, наверное, в третий раз.

– Да уж, – отвечал тот, почесывая затылок, что делало его прическу похожей на шевелюру домовенка, от которого он и получил свое имя.

– А в чем проблема? – наконец не выдержал столь многозначительных вздохов.

– Да это и не проблема в принципе, – сообщил технарь. – Вот только времени, чтобы разобраться с координатами телепортации, нужно многовато. Ты же вряд ли согласишься подождать.

– Ну, если в разумных пределах… – начал я.

– Если в разумных, – прервал меня Кузя, – то это лет сто пятьдесят – двести. Хотя думаю, что здесь и трехсот может не хватить.

Про себя же тихо добавил, что он никогда в жизни не занимался взломом военных систем. Поэтому ничего гарантировать не может.

Теперь все стало понятно. Адрес доставки записан с помощью шифрования, на вскрытие которого требуется немерено времени, что меня абсолютно не устраивает. Осталось только напомнить, что устройство можно еще и зарядить, что и было проделано за какие-то два часа. Ничего себе, подумал, когда получил назад колечко. Если эти ребята потратили два часа на его зарядку, то сколько времени пришлось бы мне работать в ручном режиме для зарядки этого счастья? Даже зауважал себя, когда понял, насколько облегчил свою дальнейшую жизнь.

А вот о том, кто такая (или что такое) Нэя, мне не сообщили. На прямой вопрос последовал довольно прямой ответ, что, мол, не моего ума это дело. Остается только догадываться, почему Хранитель, проживший не одну сотню лет, называет ее своей внучкой. Но, раз просят, не стоит быть настырным, тем более что для меня эта информация не настолько важна.

В конце нашего общения спросил о том, есть ли у нас возможность иметь связь. Так, на всякий случай. Оказалось, что через хранилище данных, к которому присосался Профессор, можно организовать конференц-связь, и они этим займутся.

На этой оптимистической ноте мы закончили беседу, и мне пришлось топать в обратную сторону, снова ломая мозги на предмет, что делать дальше.

В помещении, стены которого полностью окутывала дымка, сидели двое. По тому, в каком напряжении находятся собеседники, было видно, что разговор был тяжелым. Прийти к общему знаменателю у них не получилось, но решение нужно было выработать, притом не затягивая надолго.

– Ты думаешь, он ничего не заподозрил? – спросил тот, который выглядел младше своего собеседника.

– Это вряд ли, – ответил другой.

– И что будем предпринимать? Ведь мы же не можем оставить все как есть? Мы можем прекратить это?

В его словах слышалась неуверенность в правильности их действий и принимаемых решений.

– У мальчика очень неплохой логический аппарат, несмотря на те ляпы, которые он допускает. Подозреваю, что скоро должен произойти качественный скачок в его поведении. Так что пока наблюдаем. Вмешаться мы сможем в любой момент.

Немного подумав, старший собеседник добавил:

– Хотя парочку заготовок стоит активизировать.

Глава 16

Теперь вот в полном комфорте еду в сторону Меримора и прикидываю, что делать дальше. Неприятно признаваться в этом, но никаких планов, даже примерных, у меня нет. Мое чутье никак себя не проявляет, поэтому просто еду в город. Почему свои стопы направил именно туда? Если говорить честно, решил изобразить из себя большого начальника, который соблаговолил осчастливить подчиненных внеплановой проверкой. Герцог я здесь, или кто? Вот дабы об этом не забывали, и захотелось устроить ревизию.

Персональные телепорты получили все, кого посчитал необходимым наградить ими. Первой его получила Миранда. А как вы думали, герцогиня ведь будущая! Боюсь только, что с такой тягой к приключениям она до свадьбы не доживет. К ней прикрепил Моли. Раздавать устройства всем подряд не собираюсь, тем более что оно способно перемещать больше одного разумного. Второй получили полиморфы, тоже один на двоих. Третий выделил Котяре – ему по службе положено. А четвертый дал Шустрику. Зачем, не знаю, но захотелось – и все тут. Три штуки оставались в моем распоряжении на черный день.

Меня начинает немного напрягать длинноухая родственница, которая заявила, что ей тоже положено иметь персональный телепорт. Такой наглости от нее не ожидал, поэтому просто отправил к Хранителю. Если тебе положено, он обязательно даст, если не прибьет ненароком.

Вот в таком настроении, немного приподнятом после успешно проведенных переговоров, немного подавленном после облома с венцом, ехал на своем скакуне. Благо хоть у него, имею в виду коня, ума хватало понять, что транспортировать меня нужно очень аккуратно, а то были уже прецеденты.

От удара в плечо меня внезапно выбросило из седла. Было такое чувство, что долбанули чем-то большим и сильным. Вот только не понимаю, почему решил, что удар пришелся в плечо, если болело все тело. Особенно же это ощутила та часть тела, которая располагается ниже спины и на которую пришлось приземление, довольно жесткое, скажу я вам.

– На нас совершено нападение, – будничным голосом, в котором отсутствовали любые эмоции, произнес Профессор.

А то я и без него не догадался, что это неспроста так больно. Да и пятая точка, на которую благополучно приземлился, тоже активно об этом намекала.

– А где наша охрана? – удивился, как это они проморгали нападающих.

– Они уже давно окружили эту толпу и предупредили меня, – сообщил Проф как нечто, не стоящее внимания.

Посмотрел на девчонок и отметил, что Кейт с Лео организовали их прикрытие. Мелких и Котяры видно не было, что очень странно. Нас же окружала толпа бандитов. Никаким иным словом это сборище оборванцев назвать не смогу. Язык просто не поворачивается обозвать их робингудами.

– Приехали! – заявил предводитель этой шайки хриплым голосом.

Это был мужчина неопределенного возраста. Ему можно было с одинаковым успехом дать и тридцать и шестьдесят. Хочу сказать, что ему могло быть тридцать лет, но выглядел он именно на шестьдесят, если не больше. Ростом метр семьдесят – метр восемьдесят, подтянут, суховат. Мышцы, как таковые, у него не выпирали. Я бы сказал, что он был жилистого телосложения. Одежда говорила о том, что к интеллигенции – извините, аристократии – он не имеет никакого отношения. Скорее всего, это был староста деревни, не больше. Такие мысли промелькнули у меня в голове, когда разглядывал этого дядьку.

– Слезаем с лошадей! – продолжал он командовать скучающим голосом.

В это время нас начали со всех сторон обходить его давно не бритые подчиненные. Они не спешили напролом. Видать, ребята тертые и получавшие по мозгам уже не один раз, так как вели себя очень осмотрительно.

– А почему Котяра не вмешивается? – спросил у Профессора.

У самого уже начали трястись поджилки. В своей жизни ни разу не сталкивался с бандитами нос к носу, а тем более в ситуации, где тебя собираются в лучшем случае обобрать до нитки.

– Это он тебе предоставляет возможность решить несколько проблем герцогства одним махом, – как бы продолжая прерванную лекцию, заговорил наставник.

– К-какие проблемы? – еле выдавил из себя.

Зрение моргнуло, и мы с Профессором оказались в виртуале. Он сидел в кресле возле столика, потягивал нечто темно-красное из хрустального бокала. Заметив меня, просто указал на кресло, стоящее рядом. Выкаблучиваться не стал и занял предложенный предмет мебели. Потом, на автомате, взял кувшин с напитком и сделал несколько больших глотков. Это подстава, решил про себя, заметив ехидную улыбку наставника. Я-то думал, что там вино, и решил провести местную анестезию страха, а там оказался мой любимый узвар. Так что мозги остались без единого процента спирта в крови, что не придало особой уверенности в себе.

– Откуда такая неуверенность и страх, Кевин? – начал выяснять наставник.

Действительно, откуда? Почему в стрессовой ситуации, где пересекаюсь с явно враждебно настроенными людьми, веду себя как подросток? Или же это снова влияние юного организма с его гормонами?

– Только отчасти, мой друг. Только отчасти, – подтвердил сделанные выводы Проф. – Большая часть зависит от того, к каким выводам пришел ты, анализируя увиденное, и как оцениваешь сложившуюся ситуацию.

А ведь может оказаться, что Профессор прав, решил после услышанного от него. Банда, на которую мы нарвались, насчитывала человек двадцать. Они, сознательно или нет, напали на герцога. Что им может светить за это? Минимум смертная казнь. Если очень повезет, то каторга лет на надцать. Вот только не знаю, какой срок здесь дают и куда отправляют его отрабатывать. А ведь у этих людей есть семьи, дети, – пропищала совесть. Есть то, что заставило их выйти на большую дорогу, и сомневаюсь, что пришли они затем, дабы разбогатеть, – продолжила она читать мне мораль. Если они не вернутся домой, что станется с их близкими? Ага, а это уже называется наезд. Ведь если они вернутся, что будет со следующими путниками, которые по своей неосторожности попадутся им в руки? А еще меня с самого детства учили, что человеческая жизнь священна и никто не имеет права лишать оной другое разумное создание.

Все эти мысли пронеслись в моей голове с огромной скоростью. Как принять решение, после которого не буду каждую ночь просыпаться в холодном поту?

– Понятно… – задумчиво протянул мой собеседник.

Вот только что ему понятно, мне не ведомо, так как сам не могу переварить все это до конца. Дело ясное, что дело темное, принято говорить в таких ситуациях.

– Не буду переубеждать тебя ни в чем, так как для появления определенных убеждений необходимо наличие серьезных аргументов. У тебя же сейчас следующая задача: разрешить эту ситуацию без применения силы или с применением оной. Как себя будешь вести, решай сам. Но применять силу можешь только свою. Твои спутники вмешиваться не будут.

Немного подумав и посмаковав свой напиток, Проф добавил, что защита будет работать только от смертельных ран, а на синяки она не распространяется. Нет смысла убирать воспитательный эффект ситуации.

– У тебя час на разработку плана операции, – перешел мой наставник на более серьезный тон. – Потом будет проверка в реальной ситуации, чего ты там придумал. Дальше последует разбор полетов с раздачей слонов.

Если вы думаете, что час времени это очень много, то спешу вас разочаровать. Это очень, очень мало. Мне его хватило только на то, чтобы набросать предварительный план действий. Как показали дальнейшие события, он был, мягко говоря, дилетантским. Вначале решил заявить о том, что я герцог де Сента, и заставить их добровольно сложить оружие. Проф во все мои разработки не встревал и делал вид, что его здесь нет. Так как ситуация была очень серьезной, то решил на время забыть о том, что мне только двенадцать, и постараться вести себя как взрослый.

Время вернулось в нормальное течение, и я снова оказался сидящим на земле и потирающим часть тела пониже спины. А неслабо так приложило, скажу вам. Встал, отряхнулся и обратился к командиру этих лесных братьев:

– Я герцог де Сента! – Постарался передать интонацией важность этого титула. – Потрудитесь объяснить, уважаемый, что здесь происходит.

Мощный хохот вырвался из глоток окружавших нас мужиков. Некоторые из них просто не могли удержаться, чтобы не схватиться за живот. Кое-кого зацепило так, что он, опираясь на свои вилы, мог только вытирать слезы, выступившие на глазах. У них уже не было сил смеяться.

– Ой, спасибо тебе, парень, – проговорил старший, – уважил. Давно мы так не смеялись. А то все, кого встречаем, сначала начинают угрожать, а потом откупиться хотят, к слову сказать, уже нашими деньгами. А ты сразу в герцоги полез. Орел!

Вдруг, совершенно без какого-либо перехода, главарь бандитов изменился. Теперь передо мной стоял жестокий предводитель банды ублюдков, у которого тормоза отсутствуют напрочь. Именно так теперь воспринимал этого главаря налетчиков. На меня смотрел человек, который привык заниматься разбоем, и никаким крестьянином он не был. Об этом говорило многое, особенно внутреннее чувство опасности, которое буквально орало во все горло.

– Так, ребята, – обратился главарьк своим подельникам, копируя доброго дедушку, – снимайте деток с лошадок. – Потом уже командным тоном добавил: – С девушками только аккуратно, они больших денег стоят.

После этой фразы у меня в голове щелкнул переключатель. Всегда считал, что торговать людьми могут только мрази, и вот они передо мной. Судя по их настрою, переговорами проблему мы не решим. Насколько знаю из истории Земли, торговля живым товаром была очень прибыльным видом бизнеса. Никто из работорговцев не откажется добровольно от легких денег. Значит, остается, как выразился Профессор, только силовой вариант разрешения конфликта.

– Стоять! – крикнул я бандитам.

Видать, у меня неплохо получилось, так как они на секунду замерли, а потом, посмеиваясь над выскочкой, коим я был в их глазах, направились в сторону Миранды и Моли. Кейт и Лео вели себя так, будто сидели в кинотеатре и все происходящее их абсолютно не касалось.

– И что дальше? – этот вопрос адресовал Профессору.

Вместо ответа в моих руках материализовались дротики. Я их не увидел, а скорее почувствовал. Выделил из толпы тех, у кого в руках были арбалеты, как первоочередные мишени. До сих пор не знаю, как это получилось, но метнул сразу два дротика, с обеих рук. Эффект был потрясающим, притом в прямом смысле слова. Мужиков, в которых целился, затрясло, как если бы их долбануло током. Это продолжалось несколько секунд, и они осели мешками на землю. После третьего броска на ногах не осталось ни одного снайпера.

Ничего себе, скажу я себе! Почему-то в голову пришла именно эта фраза. Вот только обстановка на полянке, где происходило сие действо, начала сильно меняться. На моих спутниц внимания больше не обращали, как если бы это было пустое место, но вот на меня началась настоящая охота. Что я смогу противопоставить этим мужикам, привыкшим к силовым решениям проблем?

Ответом на незаданный вопрос была материализация в руках – заметьте, в обеих сразу, нунчаков. Судя по тому, что на их появление никак не отреагировали, подозреваю, окружающие их просто не видели или не восприняли всерьез. Когда ко мне потянулись первые шаловливые ручки, то, не задумываясь, что может произойти далее, настучал по ним своим оружием. А здесь тоже неслабо у меня получается! Еще человек шесть добавилось к лежащим в отключке. Все-таки когда тебя неплохо долбанет током – это серьезно.

Пока происходила потасовка, мы переместились к краю поляны, и я теперь стоял вплотную к деревьям. На ногах остались только я, главарь шайки и несколько его прихлебателей. Главный Робин Гуд вытащил свой кинжал, который скорее можно было назвать мечом, и пошел в мою сторону. Нунчаки исчезли из моих рук. Такое ощущение, что они просто растворились в воздухе.

– Ну что же, Кевин, доставай кинжал, – вмешался Проф.

Голос у него был настолько скучающим, что стало обидно. Я тут верчусь, как белка в колесе, а он там даже не переживает за меня. Подумал, не обидеться ли, но ситуация не располагала к сантиментам.

– Но я же с кинжалом никогда не работал и только догадываюсь, как его правильно держать, – заявил этому…

Извините. Нет слов, одни мысли, и те нецензурные.

– Не переживай! Помогу я тебе, – пообещал наставник враз подобревшим голосом.

Решил достать кинжал с помпой. Взял оружие за рукоятку и изо всей силы дернул, желая вытащить его на белый свет. И не рассчитал… Из ножен кинжал просто вылетел. Удержать его не получилось, и меня немного крутануло. И только когда дерево начало потихоньку клониться в сторону, меня отбросило от него метров на пять. Видать, сработал рефлекс самосохранения. Или это наставник приложил свою руку к такому повороту событий? Доказать или опровергнуть данное утверждение не является возможным.

Окружающие бандиты недоуменно уставились на дерево, толщиной сантиметров пятнадцать – двадцать, которое падало в их сторону. Когда до них дошло, что происходит, убегать было поздно. Парочку придавило к земле ветками, остальные бросились врассыпную кто куда.

– Я их всех не смогу задержать, – сообщил я наставнику.

– Ладно, – смилостивился он, – подключаю Котяру.

После этих слов из лесной чащи послышался леденящий душу рев Хищника. Заметьте, Хищника с большой буквы. Даже у меня, хотя и ожидал чего-то подобного, зашевелились волосы. На разбойников же было жалко смотреть. Они были абсолютно деморализованы. Меньше чем за пятнадцать минут мелкие собрали их в кучку. Кейт с Лео приняли активное участие в разоружении этих гопников. Никто из них сильно не пострадал, так что через час колонна моих арестантов, в изрядно порванной одежде, была готова к отправке в места не столь отдаленные. Даже получившие разряды были приведены в ходячее состояние, хоть и передвигались, как калеки после костоправа.

Тут в мою голову пришла очередная бредовая идея. У них ведь здесь поблизости, скорее всего, располагается лагерь. А в нем по идее может быть много ценного материального имущества. Пусть мне не повезло с моим основным заданием, но хоть компенсирую затраты на его проведение – решил оправдать свои мародерские замашки. Здесь кривлю душой, так как никаких затрат у нас не было. Разве если только за таковые считать продукты, взятые нами в дорогу.

– Уважаемый! – обратился к старшему группировки, имени которого не знал и знать не хотел. – А не подскажете ли детям, где находится ваш лагерь? Очень уж хочется поиграть в кладоискателей.

Постарался изобразить самую радушную улыбку, на которую только был способен. Думаю, вы представляете, как звучал ответ главного бандита. Мои спутницы даже покраснели от такого виртуозного использования нелитературной речи. Пожал на эту тираду плечами и решил приколоться, так как настроение после удачно проведенного захвата нехороших людей было на высоте.

– Кис-кис-кис, – позвал мелких.

– Мяу? – тут же послышалось из-под ног.

Естественно, это был Шустрик. Подхватил его на руки, почесал за ушком и выдал задачу – найти лагерь моих пленников. Он внимательно посмотрел на бандитов, затем спрыгнул на землю и изобразил стрелку. Как бы правильнее это описать? Вот стоит котенок в динамичной позе. Мордочка устремлена в сторону леса, одна передняя лапка поджата, а хвост вытянут горизонтально земле. Не хватает только надписи, в каком направлении следует идти.

– Пояснения нужны? – вклинился Котяра.

– Думаю, нет, – ответил ему и уже вслух добавил: – Подозреваю, что нам в ту сторону.

Рукой продублировал направление, которое указал Шустрик. И когда только он успел выяснить месторасположение лагеря? Все же не зря Шустрик получил такое имя, очень уж оно ему соответствует.

Через лес пришлось топать несколько часов. Подозреваю, что мои мелкие электровеники успели разведать прилегающую территорию километров на десять вокруг, если не больше. Так что к новой цели нашего передвижения мы шли не просто напрямую, а по максимально удобной дороге, если эту тропинку, перегороженную во многих местах завалами, можно так назвать.

Когда наш караван остановился в бандитском лагере, я решил пересчитать арестованных. Нужно ведь знать, сколько человек хотят тебя убить, притом очень сильно. Это желание витало не только в их головах, но и явно ощущалось всей спиной, когда поворачивался в противоположную от бандитов сторону. Задержанных по подозрению в разбое оказалось, вместе с бывшими в лагере, тридцать два человека. Нет, формулировка неправильная. Они не подозреваемые, так как их вина доказана мной окончательно. Быть может, слово «осужденные» подойдет? Тоже нет, ведь приговора еще не вынесли. Ага, вспомнил! Задержанные до решения суда.

Теперь следующий шаг моего расследования. Такая мелочь – найти все тайники в этом логове и экспроприировать награбленное.

– Ну а где спрятано все самое дорогое, расскажешь? – снова попытался вызвать главаря на откровенность.

И снова бесполезно, хотя не очень-то и рассчитывал на его добровольное участие в экспроприации награбленного. Мурзики провели экспресс-следствие и нашли около десятка тайников. Когда вскрывали некоторые из них, обратил внимание на удивленный вид рядовых грабителей. Они что, даже и не подозревали о том, какими деньгами владеет их начальство? Судя по лицам, нет. Но вот мне все равно, что они думают о своем пахане и как будут с ним разбираться.

Пока продолжалась вся эта свистопляска, день начал клониться к закату. Продолжать путь смысла не было, и решили переночевать в лагере лесных братьев. Но вот как обезопасить себя от их глупостей? Согласитесь, надеяться на то, что эти милые товарищи будут ночью вести себя примерно, все равно что заставить эльфа работать на лесоповале. Думаю, есть только один выход. Шантаж.

Находясь в поле видимости и слышимости задержанных, обратился к Котяре:

– Не переживай, маленький. Я вижу, что ты голодный. Скоро наступит ночь, и можешь пожевать… кого-то из этих, – указал рукой на узников.

Вы бы видели их морды, в смысле лица. Да покойники в гробу краше выглядят!

– Только не в лагере, – добавил уже грозным тоном. – Не порти мне ужин.

На мое заявление Котяра обиженно мяукнул и скрылся в кустах. Вот только устроил такой демонстративный проход возле арестантов с пусканием слюней, что и я бы поверил в бешеного кота-переростка с психически больным хозяином.

Мы поужинали и улеглись спать. Мурзики, хотя и не все, расположились поближе к нам – так, чтобы их было видно от лежбища работников ножа и топора. И мой план, как это ни дико звучит, сработал. Я-то рассчитывал только неслабо припугнуть заключенных. Но вышло еще лучше. Один из разбойников решил сделать ноги. Так как сон не шел, то видел, как произошел незапланированный побег. Парень ломанулся в чащу леса со скоростью неслабого спринтера. Исходя из того, как он бежал, подозреваю, что лес и тропинки в нем он знает как свои пять пальцев.

Буквально через минуту послышался победный рев моего телохранителя. А минут через десять он притащил одежку беглеца, и та вся была в крови. Бросил ее у края полянки, продолжая что-то жевать. Так как девчонки были не в курсе нашего сговора, то их вид напугал бандитов еще больше. А их крики, что они не хотят оставаться с таким придурком, как я, лишней минуты, возымели потрясающий воспитательный эффект.

Дабы не портить его, просто велел Кейт ввести девчонок в курс дела, только тихонько и незаметно. После посвящения в происходящее мне пришлось выдержать еще один скандал, где меня обзывали словами, совсем несвойственными молодым леди. Согласен, это было жестоко – так поступить с их неокрепшей психикой, поэтому попросил Котяру держаться от нас подальше, чтобы не было визуального контакта. Но, как показало будущее, я был неправ.

К слову, тот беглец всю ночь провел мордой в землю, под присмотром мелкого, который умудрился сломать ему руку. Таким образом ему объяснили, что Мурзик большой и страшный зверь, которого не стоит игнорировать. Судя по внешнему виду бандита, вернувшегося утром в лагерь, он явно бы предпочел быть растерзанным в лесу, так как пахло от него не так чтобы очень приятно.

Утром моя банда – хочу сказать захваченная мной банда – быстренько позавтракала, привела себя в порядок, помылась (особенно те, кто не спал в лагере), и была нагружена добром, как ездовые мулы. Хотя они тащили много ненужного мне барахла, но так были решены сразу две проблемы. Все, что посчитал ценным, то есть деньги, будет доставлено в указанное мной место. Остальное имущество будет мешать бандитам совершить побег, так как рюкзаки были привязаны намертво и снимались только с помощью ножа, которого у них не было.

Когда после обеда вдали показался Меримор, то моему удивлению не было предела. Это же насколько нужно обнаглеть, чтобы устраивать свою базу меньше чем в дневном переходе от столицы? Не замешаны ли в этом некоторые высокопоставленные чиновники города, получающие от произвола этих красавцев не только моральное удовлетворение? Думаю, мы сможем проверить это уже на месте.

Глава 17

– Значит, у вас нет ни малейшего представления о том, что в пределах Меримора орудует банда, промышляющая торговлей людьми?

Меня уже начало колотить от поведения начальника местного аналога милиции. Мне, как маленькому, рассказали, что это все ложь, навет и вражеская провокация. Он голову готов дать на отсечение, что ничего подобного нет поблизости от города. Даже умудрился поклясться честью мундира. Одно из двух: или у него нет чести, или мундир привык и не к такому обращению.

С самого въезда в Меримор день не задался. Сначала на воротах вояки устроили вооруженный наезд. Так как нервы были взвинчены нахождением возле лиц бандитской наружности, с непонятными мухами в голове, то я просто сорвался. А как еще можно было отреагировать, когда тебе нагло заявляют, что за въезд каравана в город нужно заплатить налог. Мало того, нас поставили перед фактом, что караваном может владеть только совершеннолетний человек. Так как мы на таковых походим мало, то все движимое имущество, то есть вся наша поклажа, отходит в казну города.

– И кто же выдал такое распоряжение? – стараясь держать себя в руках, спросил охрану на воротах.

– Герцог де Сента! – нагло заявил старший караула.

– Значит, герцог де Сента, – только и смог прошипеть про себя. – И когда же вышел этот указ?

Оказалось, что буквально на днях. Вот какой у них работящий правитель! Выслушивать бред, который вешали мне на уши, желания не было и решил, что пора учить народ правильно относиться к герцогам. Что там говорил Профессор о том, что я нуждаюсь в практических занятиях? Вот сейчас и посмотрим.

– Котяра! Ты с мелкими на подстраховке, – отдал приказ своему телохранителю.

Кейт с Лео, нутром почувствовав, что сейчас грянет буря, заняли свои места возле девчонок, которые уже начинали заводиться похлеще моего.

– Профессор, включай нунчаки. Иду на переговоры, – потребовал от наставника, уже слезая с лошади. – Вот только боюсь, что выступать придется со стороны силы.

Тут же в руках ощутил ручки этих палок-махалок, и скорость их включения говорила о том, что Проф поддерживает мою самодеятельность обеими руками. Никогда не понимал, что его заставляет бросаться во всяческие авантюры? Или у долгоживущих, если наставника можно отнести к этому виду, свои развлечения?

Видя, что к ним идет переговорщик (так, вероятно, про себя оценили мой поступок стражники), они начали вести себя, как начальники на рынке. Нагло и по-хамски. Вот почему так всегда? Стоит человеку дать минимум власти, как у него крышу сносит от ощущения собственного превосходства над окружающими. Эти же ребята, увидев, кто направляется в их сторону, решили не заморачиваться, а взять быка за рога. Думаю, они собрались схватить меня и вести переговоры, имея заложника. Вот уж этого, ребятки, вы не дождетесь, подумал про себя и саданул по протянутым ручкам со всей силы.

Оказывается, что мои палки могут не только разрядами вырубать противников. Хотя противники и лежали в выключенном состоянии, но рука одного из них, находящаяся в несвойственном для человека положении, поведала мне о том, что физическое воздействие на объекты далеко не слабое.

– А я разве тебе об этом ничего не сказал? – удивился Проф. – Эх, проклятый склероз!

– Подозреваю, что и дротики тоже могут навести шороха, как баллистические ракеты? – огрызнулся на наставника, но тот сделал вид, что не услышал.

Видя, что произошло с их товарищами, ко мне рванула еще парочка вояк. Их остановил дротиками, которые любезно подсунул наставник. В поле видимости остался начальник караула, весь красный, как помидор, и охранник – молодой паренек, цвет лица которого мог конкурировать с побеленной стеной. Когда мы оказались на расстоянии нескольких метров, узнал старшего. Да и как не узнать человека с поломанным носом? Это на нем проводил воспитательное мероприятие барон фон Брег, притом не так давно. Значит, у человека или совсем мозгов нет, или я не знаю, какое горе заставляет его вернуться к старому.

Посмотрел в глаза этого вояки и спросил:

– Так что там насчет конфискации каравана?

Он только пыхтел, как паровоз, и надувал щеки, но ничего не отвечал.

– Понятно! – констатировал про себя его поведение. – Лично явишься к Ветерану и расскажешь о том, что здесь произошло и почему. Ясно?

Постарался придать голосу властность, но сомневаюсь, что и в этот раз получилось нечто стоящее.

– Несомненно, ваша светлость, – выплюнул он в мою сторону.

Одно приятно – меня узнали. Но вот почему у человека столько злости, сарказма, вызова?

– Докладывай! – неожиданно даже для самого себя скомандовал сержанту.

Сомневаюсь, что звание у него выше. Не царское это дело, если перефразировать одного небезызвестного персонажа, в наряды ходить.

– Докладывать? – В его голосе появился вызов одновременно с болью. – О чем? О том, что солдатам уже несколько месяцев не платят жалованье? Или о том, что некоторых засекли до смерти, когда они начали требовать хотя бы пайки, чтобы дети не умерли от голода? Или о том, что эти благородные, приехавшие из империи, убили уже не одного офицера по пьяни, и никто им и слова сказать не смеет?

Не ожидал такого напора. По мужику было видно, что происходящее с его подчиненными и сослуживцами его волнует очень сильно, и он не может оставаться безучастным.

– Или лучше с жителей города выбивать деньги? – никак не мог он успокоиться.

От его напора у меня пропал весь пыл и желание доказать, кто в доме хозяин. Но внутри зарождалась злость. Злость на себя, что пустил на самотек жизнь людей, которые от меня зависят. Злость на наставников, которые, отодвинув меня в сторону, не смогли привести дела в порядок. Злость на всяких приезжих… Так, стоп, Кевин! Хватит себя накручивать. Самодержец я здесь или кто?

– Извини, лейтенант, – заговорил после беглого анализа ситуации, – не знаю, как тебя зовут.

Тот покраснел, как девица на выданье, хотя, казалось, краснее быть уже невозможно.

– Сержант Ивэн, ваша светлость! – тут же вытянулся во фрунт служака.

– Значит так, лейтенант Ивэн, – тут же подтвердил, что не ошибся в звании. – Я вернулся, и мне не нравится то, что творится без моего ведома. Бить морды моим офицерам имею право только я, и то не всегда.

Плоский солдатский юмор, под который попытался косить, видно, пришелся новоиспеченному лейтенанту по душе, так как он расслабился и начал улыбаться.

– Теперь слушай приказ, лейтенант. Через час собрать всех офицеров в моей резиденции, будем наводить порядки!

– А может… не стоит в резиденции? – как-то сразу поник мой собеседник.

– Не понял причины такого пессимизма? – постарался поднять его настроение.

– Там сейчас этот, жирный, обосновался. Боюсь, что вас туда не пустят, ваша светлость.

Сообщив неприятное известие, он опустил голову.

– Жирный – это кто-то из империи? – постарался уточнить неприятный факт.

Служака просто кивнул на мой вопрос, не поднимая головы.

– И, как я подозреваю, Ветеран с Учителем тоже лишились его благосклонности?

Ну не везет им на герцогском троне! Вечно происходят разные неприятности, последняя из которых чуть не закончилась на эшафоте. Старший караула только тяжело вздохнул, подтверждая мои выводы.

Значит, так, у меня на руках группа, можно сказать, смертников, нагруженная ценными вещами. С ними идти на разборку не следует, так как проконтролировать всех и все не смогу. Что делать? В голову приходит только одна сумасшедшая идея: сдать ценности на хранение в банк. Также у меня на шее висят две девчонки, которых тоже не хотелось бы иметь за спиной во время разборок, так как это усложнит маневры и переговоры, которые, подозреваю, для некоторых окончатся плачевно. Значит, пункт первый плана освобождения герцогства – а чего мелочиться? – поход в банк. Буду сдавать честно награбленное.

Когда по моему указанию колонна будущих каторжников с сопровождающими направилась в сторону банка, где заправляют гномы, услышал вопрос начальника охраны ворот – мол, что делать с покойниками. Утешил стражника, сообщив, что эти, как он выразился, покойники через часок придут в себя, только головы болеть будут. Да, подлечиться придется, а то нападать на герцога с голыми руками нынче чревато.

Вы бы видели, как на нашу процессию реагировали жители города! Мы не успели пройти и половину запланированного маршрута, как мальчишки рассказали всем, кто желал их слушать, что молодому герцогу, который снова оказался живым, удалось взять в плен банду, не дававшую ни приехать в город, ни покинуть оный. Они рассказывали о моих подвигах настолько «правдоподобно», что мне самому стало страшно от того, каким я могу быть извергом. Как я узнал, что они говорят? Так громкость-то никто не прикручивал, и слышно было неслабо, особенно когда слушателей было больше десяти.

Подойдя к банку, снова встретил тех же охранников, что и прошлый раз. Или это я совсем не различаю гномов в форме? Все те же шкафчики на ножках, ширина которых превосходила высоту. Нас уже встречали. И как только работает их служба информации? Ведь никому не сказал, что мы направляемся именно сюда, а только красной дорожки не хватает возле входа.

– Рады видеть вашу светлость в банке клана Железной наковальни! Рады помочь вашей светлости во всем, что только в наших силах, и даже больше того, – провозгласил приветственную речь встречающий нас клерк.

Навстречу нам уже спешил управляющий, которого смог опознать по его неизменному костюму. После двухминутных расшаркиваний мы определились, что все имущество сейчас заберут инкассаторы, которые появились как из-под земли. Они шустро разгружали бандитов, тут же связывая оных и выстраивая в новую колонну. Делалось это настолько профессионально, что моя паранойя выдвинула теорию об их причастности не только к банковскому делу.

Так как оформлять необходимые бумаги времени не было, то пообещал зайти позже. Тем более там меня уже ждала папочка с неподписанными документами с прошлого мародерского рейда.

– Еще будет одна просьба, уважаемый, – обратился к управляющему.

– Все, что в наших силах, ваша светлость, – тут же подхватил он.

– У меня запланировано несколько серьезных встреч, – начал свою мысль, и он закивал, показывая, что понимает, о чем я говорю. – Мне бы хотелось оставить моих спутниц в безопасном месте. Ведь согласитесь, если с них упадет хоть волос, то мне или барон фон Брег голову открутит, или князь эльфов.

Управляющего аж передернуло, особенно после упоминания барона. Неужели имели счастье пересечься? Но это и к лучшему. Не будут глупости в голову лезть, а то мало ли…

– Меня! Оставить здесь! Да как ты смеешь! Да я!..

Это, как, думаю, вы поняли, снова влезла со своими претензиями Миранда.

– Так! Хватит! – тут же осадил девчонку. – Если ты еще не поняла, кто я для тебя, то сообщаю для тех, кто в танке!

– Где? – дружно задали вопрос окружающие.

Не обращая на них никакого внимания, продолжал:

– Я, герцог де Сента, прошу тебя, Миранда, и твою подругу оставаться в безопасном месте, пока не разберусь со всем, что здесь творится.

– А то что? – тут же влезла разбушевавшаяся валькирия.

Ничего доказывать не хотелось, да и угрожать тоже. Дети все-таки. Поэтому обратился к Профессору с просьбой отключить это чудо хотя бы на пару часиков. Он даже не ответил на мою просьбу, но Миранда тут же осела мешком на землю. Ее подруга еле успела подхватить безвольное тело.

– Мне продолжать? – обратился к мелкой эльфийке со сталью в голосе.

Подозреваю, что шило, которое у подростков располагается в одном, всем известном месте, вещь очень жестокая. Вот только, как это ни странно звучит, она просто помотала головой, отправляясь за охранниками банка, несущими ее подругу в здание.

– Ты представляешь, какие теперь будут сплетни гулять по герцогству?

Этим вопросом наставник вернул меня в реальный мир. Что-то в последнее время я шибко нервный. Говорил уже об этом? Извините, повторяюсь. Когда оглянулся, то понял, насколько прав Профессор. Нас окружало несколько сотен городских жителей, которые не только слышали, о чем мы говорили, но и видели последствия неповиновения. Мне даже страшно представить, какая репутация будет у герцога де Сента после произошедшего.

Опустим мелочи и вернемся к нашим баранам, вернее арестантам. Вот куда их пристроить на время операции? Гномам отдать на сохранение? Уже вижу, как они от радости не знают, куда деться. В тюрьму отправить? Точно. И если у них есть сообщник в городе, то никогда не узнаю, кто он. На чем основаны такие выводы? Так обычно важные свидетели падения сильных мира сего в тюрьмах надолго не задерживаются. Раз – и скоропостижно скончался при невыясненных обстоятельствах. Тащить их за собой вообще глупость. Даже не представляю, как устроить за ними надзор во время такого мероприятия.

– Мы можем чем-то помочь вам, ваша светлость? – прозвучал голос возле самого уха.

На меня смотрел старший городского патруля. За его спиной расположились четверо подчиненных. Что могу сказать? Компания у них подобралась колоритная. Их лица говорили о том, что они простые деревенские парни, которые очень далеки от политических игрищ. Глаза же намекали, что не все так просто, как может показаться на первый взгляд. А фигуры ребят прямым текстом рассказывали, что может произойти с теми, кто вздумает не выполнить их указание. Даже гномы на их фоне казались не такими уж и шкафообразными.

На ловца и зверь бежит, всплыла в памяти известная поговорка. Задавший вопрос оказался, как я и подумал, старшим наряда городской стражи. Недолго думая спихнул на него заботу о моих будущих каторжниках. Перед тем как отдать ему моих красавчиков, предупредил, что если кто-то из них, ну совершенно случайно, умрет, то наказывать буду со всей жестокостью. На него мое обещание не произвело ни малейшего эффекта. Он тут же начал раздавать приказы своим подчиненным, и буквально через минуту процессия двинулась в направлении местной тюрьмы. Хотя если подумать непредвзято, то решение правильное. Не домой же тащить этих бандитов.

Мы чинно раскланялись с управляющим банка и уменьшившимся коллективом направились в сторону моей резиденции. Очень интересно, аж кулаки чешутся, кто там устроился на моем герцогском кресле. Вы наверняка сталкивались с ситуацией, когда человек накручивал себя до неадекватного состояния. В примерно таком виде я подошел к воротам своего домика. Там стояла довольно неслабая, по моим дилетантским меркам, охрана. Все-таки десять военных, судя по виду, лично прикончивших не по одному десятку противников, это что-то да значит.

Не сбавляя скорости, направился к входу, возле которого развалился не совсем трезвый детина, своей тушкой перегородивший мне дорогу.

– Тебе чего, парень? – поинтересовался он почти доброжелательно.

– Да вот домой пришел, – ответил ему в том же ключе.

Движение мысли было настолько мучительным, что на лице этого типа отразились все усилия, которые он прилагал, дабы переварить сказанное. Не придя ни к каким выводам, он снова повторил свой вопрос. Но в дебилоида можно играть и на пару, поэтому продублировал свой предыдущий ответ.

– Вали отсюда, паря, а то…

Что будет в противном случае, решил не выслушивать. Да и кто его знает, сколько времени будет приходить в себя говорливый наш собеседник после удара Кейт. Да, она его не убила, кажется, но нам он больше надоедать не будет.

Увидев, как сполз на землю привратник, к нам тут же направились его товарищи. Видимо, очень переживают за его здоровье. Вот только вести переговоры у меня не было ни малейшего желания. В жизни каждого бывают обстоятельства, когда готов порвать своего обидчика, как Тузик грелку. Примерно в таком состоянии находились мои эмоции. Меньше чем через десять секунд никто уже и не помышлял о том, чтобы преградить мне путь домой. Ребята были заняты пребыванием в отключке, если ничего не путаю.

Направился к центральному входу. Там меня ожидал управляющий, который, поприветствовав, выдал интересную фразу:

– Смею надеяться, вы надолго?

Неужели новая власть достала даже тех, кому по статусу положено сносить все закидоны своих хозяев?

– Все так плохо? – решил уточнить причину такой любви к моей персоне.

– Еще хуже, – ответил управляющий, тяжело вздыхая.

– Гнать их в шею? – спросил с улыбкой.

Вот интересно, что можно ответить старой власти на столь провокационный вопрос о новой?

– Не стоит, – отрицательно покачал головой управляющий.

Такой ответ сбил мой веселый настрой.

– Причины? – уже более жестко обратился к своему собеседнику. Управляющий вздохнул и выдал свое видение проблемы, притом умудрился вложить его в одно слово:

– Вернутся.

Должен согласиться, это серьезный аргумент. Жить, ожидая, что не сегодня, так завтра к тебе нагрянут гости, согласитесь, напрягает.

– Ладно. Посмотрим, – ответил старику. – А не подскажешь, где сейчас пребывает нынешний хозяин?

Всегда удивлялся дворецким и их способности быть в курсе всего происходящего на территории, за которую они отвечают. Почему считаю, что это очень непростая задача? А вы представьте, что вы работаете в школе, где учится человек триста детей. Плюс к этому какое-то количество учителей, технического персонала и прочих. Вам задают вопрос: а где сейчас находится тот или иной человек? Сможете ли вы ответить на него без заминки? Вот и я о том же. Управляющий не задумался ни на минуту. Мне тут же были озвучены необходимые координаты. Мой «дублер» находился в библиотеке.

Добираться к цели моего путешествия пришлось еще минут десять. Поверьте, это не принесло мне ничего приятного. В голове снова начали стадами роиться мысли о том, кто сейчас меня встретит и чем закончится этот разговор. А если придется повторить то, что уже сделал на эшафоте? Придавало сил и уверенности лишь то обстоятельство, что топал не сам, а в компании со своими друзьями.

Вот и дверь библиотеки. Странно, но возле нее никого нет. Когда там находился я, охрана шлялась неподалеку. В данной же ситуации коридор был пуст. Пара Мурзиков тут же рванула в разные стороны, занимая наблюдательные позиции, Кейт с Лео подобрались, а Котяра… Этот был в своем репертуаре. Он сидел и мусолил лапу. Тоже мне чистюля. Стоп, Кевин, это нервы. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…

Успокоился, и сразу же, чтобы не было желания тянуть время, открыл двери библиотеки. В ней тоже никого не было. Так решил после беглого осмотра, но, как показал более тщательный, я был неправ. В кресле кто-то сидел. Он рассматривал нас спокойным взглядом, абсолютно не переживая о том, что ему сейчас могут устроить козью морду. А ведь было желание…

Человеку было лет сорок – сорок пять. Военная выправка, прилизанная прическа, дорогущий мундир с кучей побрякушек, где только возможно было их прицепить. Легкая седина подчеркивала солидность облика, а шрам на щеке прозрачно намекал, что он там неспроста.

– Заходи, Кевин. Присаживайся, – голосом радушного хозяина заговорил мужчина. – Можешь не переживать, здесь никого больше нет.

– В помещении чисто, – тут же поступил рапорт от Котяры.

Желание набить морду пропало как-то само по себе, хотя до этого было просто неудержимым. Подошел к креслу, стоящему с противоположной стороны столика, и уселся напротив говорящего.

– Я жду объяснений! – поставил вопрос ребром.

– Молодой, наглый, еще и невоспитанный, – как бы констатируя происходящее, заговорил мой собеседник.

– Извините, мы люди неграмотные, только недавно здесь герцогом устроились, – закосил под дурачка.

Поведение собеседника ничего не поясняло, но конкретно бесило, только непонятно почему. Он, проигнорировав мое откровенное хамство, чинно поднялся, церемонно поклонился и произнес:

– Разрешите представиться: Антуан, наследный принц.

Глава 18

Какие черти принесли принца в мое захолустье? Это был первый вопрос, который возник в моей голове, когда тот представился. Причины сомневаться в том, что передо мной сидит лицо императорской крови, отсутствовали. Да и какой смысл называться чужим титулом, если за такое могут просто оторвать голову, да еще и получить неплохую компенсацию от вышеупомянутой семьи?

– И какие есть идеи, Проф? – тут же постарался припахать моего виртуального аналитика.

– При чем здесь идеи? – очень натурально удивился он. – Для этого есть несколько реальных причин. И то, что он появился только сейчас, говорит… – Тут мой наставник оборвал свой монолог на полуслове.

Потом, видимо прикинув что-то в своих электронных мозгах, вывернулся в своей неподражаемой манере:

– Подумать не пробовал?

Знать бы еще, о чем думать! Вернее, в каком направлении. Хотя…

– И что же заставило ваше высочество отправиться в столь дикие земли?

То, как скривилось это самое высочество, говорило или о том, что с дикостью я не просчитался, или же об отсутствии у меня такта как такового. Вот что значит иметь пробелы в образовании, обязательном для благородных господ. Даже не представляю, как простые вопросы задавать в светской манере, так что пусть терпит.

– А у самого есть предположения?

Интонация этого высокородного говорила о том, что нам, простым смертным, просто жизненно важно угадывать желания столь сиятельных господ, а то непорядок получается. Значит, он считает меня просто грязью под своими сапогами и в то же время на что-то рассчитывает? Так это можно легко обломать. И не с такими проходило.

Постарался придать лицу восхищенное выражение и тут же сообщил свое видение происходящего.

– Не может быть! Я просто восхищен вашим мужеством! – завел привычную волынку.

На меня начали смотреть, как на малость невменяемого подростка, которого покусал бешеный лис.

– Вы наверняка приехали поохотиться на четырехкрылого нособраза! – сообщил о причинах моего восторга. – Только очень смелый человек может решиться на столь опасное мероприятие. Тем более что с вами такая хиленькая охрана. Хотя зачем вам сильные воины? Ведь и эти нужны только для антуража. А вы знаете, что последний отряд, который отправился убивать это чудовище, вернулся уменьшившимся на триста человек? Нособраз даже гномьи доспехи перекусывает, как бумагу!

Нет, наверняка зверюга, укусившая меня, выросла как минимум втрое. Видимо, такого фортеля от меня никто не ожидал. Принц невольно попытался отодвинуться от греха подальше. Вдруг я заразный?

– Угадал? – подытожил свой бред.

– Не совсем, – начал аккуратненько отвечать мне его высочество.

Было видно, что он имел представление, как нужно говорить с психами и идиотами, но в жизни применять эти навыки не приходилось.

– Жаль, – сказал ему, скорчив расстроенную мордашку. – А я уже думал взять вас с собой на следующую охоту. Мы с ребятами на днях одного завалили. Правда, он маленький был. Всего лишь как лошадь. Мы уже начали собираться за кем-то побольше, а тут вы…

Честно, если бы мне кто-то начал втирать этот бред, просто дал бы ему по шее, для профилактики. Дабы врал поменьше. Передо мной же сидел мужик лет сорока, в глазах которого светился ужас. Это у меня настолько страшный вид? Или он и вправду поверил во всю эту чушь? А может, здесь и такие твари водятся? В последнее верить абсолютно не хотелось.

– Ладно! – прервал его начинающуюся истерику хлопком по столику.

Ладони было больно, но не очень, а вот собеседник взял себя в руки.

– Хватит страдать маразмом. Я вас внимательно слушаю, ваше высочество. Полагаю, вы озвучите причины вашего появления в столь отдаленных от столицы местах?

И принц поведал о высоких и благородных намерениях, заставивших пуститься в столь долгое и опасное путешествие. Чем дальше он вещал, тем более крепло убеждение, что слушаю не зрелого мужчину, а инфантильного подростка. Его голова забита разной дрянью, абсолютно не нужной в нормальной жизни. Это были жизненные ценности молодого мажора, живущего в отрыве от реальности. Так что его рассказ буду озвучивать вместе со своими выводами и умозаключениями.

Честное слово, не понимаю, как можно быть таким наивным? Говорю о себе. Хотя он тоже додумался, ничего не скажешь. После исчезновения Императора, к слову сказать, его прадеда, дела в метрополии пошли вразнос. Разные нехорошие герцоги, графы и прочие решили урвать себе лакомые кусочки. Ну, это понятно. Анархия – это время неплохих откатов и хороших переделов. К тому же выяснилась одна интересная подробность последних распоряжений Императора. Это я говорю о той сумме, которая капнула на мой счет, хотя, правильнее сказать, на счет отца. Когда этот отпрыск узнал о количестве золота, ушедшем с их баланса, он решил из шкуры вылезти, но заставить герцога де Сента «поделиться». В смысле вернуть нажитое непосильным трудом потомкам, которые палец о палец не ударили. Он рассчитывал на встречу с Артуа, с которым был хоть и отдаленно, но знаком. Приехав же сюда, узнал, что тот умер, а его место занимает подросток, то есть я. В его устах сказанное звучало более красиво, но суть была следующей. Я должен вернуть все деньги, которые выживший из ума Император отдал моему отцу. Уже, разбежался!

За мной тут же послали в замок, но, как вы догадываетесь, не привезли. Мы в то время уже отправились на прогулку в лес. Это очень расстроило его высочество, и он решил показать всем, кто в доме хозяин и как нужно выполнять его приказы. Моих невезучих наставников – говорю об Учителе и бароне – снова отправили под арест, в тюрьму. Дедушка Эл, к счастью для его старых костей, вовремя сделал ноги в свой новообретенный лес, и его миновала незавидная участь. Досталось и простым горожанам. Оказывается, высочество с дружками очень неплохо обучены пьянствовать и развлекаться. Теперь он весь в нетерпении и абсолютно уверен, что я непременно выполню свой вассальный долг. Наивный!

– Ты должен вернуть деньги! – приказным тоном заявил принц.

– Какие деньги? – сделал непонимающее лицо.

– Те, которые лежат в банке гномов! – начал он закипать от моей тупости.

Хотел сострить, что не имею к банку никакого отношения, вот только боюсь, что моя шутка понята, а следовательно, и оценена не будет.

– Кому? – продолжал прикалываться.

– Что – кому? – не сразу врубился в ответ высочество.

– Должен кому? – повторил для непонятливых.

– Императору! – сообщил он.

– Без проблем, – обрадовал молодого рэкетира.

На лице принца Антуана появилось выражение превосходства над пацаном. Вот он как меня! Но я ведь еще не закончил говорить.

– Как только Император велит мне вернуть золото, в тот же день это будет сделано. Пока же не смею вас задерживать.

Ух ты! У меня получилось довольно куртуазно намекнуть высокородному балбесу, что ему пора домой. Его непонимание того, что переговоры пошли не так, как было задумано, чуть не заставило меня гнусненько захихикать. А он думал, что пришел непонятно кто, непонятно откуда и будет здесь права качать? Перетопчется!

– Если вас не устраивает мое решение, то все остальные претензии – к гномам. Пишите рекламацию. Выставляйте ваучеры на счетчик. Никто вас не будет останавливать.

Подозреваю, что понять тот бред, который я нес, у него не получится даже после большого бодуна. Он собирался еще что-то говорить, может, даже угрожать, но мне это стало неинтересно. По вине этого… не знаю, как назвать более-менее цензурно, близкие мне люди гниют в тюрьме, а я здесь ерундой страдаю.

– На этом аудиенция закончена! – прервал все его вяканья.

Для придания своим словам большей убедительности попросил Котяру проводить нашего гостя к его солдатам, которые должны уже оклематься. Думал, что больше удивиться моим причудам невозможно, но оказался неправ. Реакция на обращение к Котяре была такой, что мне стало жалко этого типа.

– Молодой человек, знаете ли вы, что те, кто разговаривает с животными…

Он прервался на полуслове, и я его прекрасно понимаю. Когда на тебя смотрит зверюга, у которой кроме страшных зубов и когтей еще и слюна начинает течь, как у бешеной собаки, – это страшно. Бочком, стараясь не поворачиваться спиной к животине, принц Антуан покинул библиотеку и под конвоем моего старшего телохранителя шустро потопал к своим сопровождающим.

Откинувшись на спинку кресла, я начал просчитывать, чем мне аукнется такая наглость и что делать дальше. Ничего путного в голову не лезло. А вот впечатление от того, что нахожусь в театре абсурда, становилось все более и более реальным.

Откинулся в кресле и постарался расслабиться. Увы, не с моим везением. Проф сообщил, что Котяра передает видеосигнал и обещает, что мне понравится. Оказывается, таким образом он еще и развлекается. Картинка показывала, как наследный принц, спаси и сохрани от такого, высказывает своим охранникам все, что он о них думает. Это словоизлияние было приправлено таким количеством эпитетов, что мне стало жаль вояк, на которых обрушился гнев высокородного начальства. Не их ведь вина, что на меня нарвались. Принц-то еще не в курсе, что в гневе я страшен. Попросил четырехлапого не забивать мне голову разной ерундой. Но прикинув, как могут разворачиваться события после визита гостей, попросил, по возможности, проследить, куда эта свита отправится. И если будет что-то стоящее, то немедленно свистнуть.

Сам же продолжил проигрывать в голове, как дальше могут развиваться события. Кроме того, решил прикинуть свои дальнейшие планы. На повестке дня у меня нарисовалось несколько первоочередных задач. Во-первых, вытащить наставников из-за решетки, отмыть их, накормить и так далее. Во-вторых, кровь из носу необходимо отправить этих неугомонных столичных гостей домой или же просто с глаз подальше. В-третьих, ввести в городе военное положение,так как беспорядки начинают доставать. Или же пока не стоит? И главное, где найти Ленса? Не самому же носиться с поручениями. Мурзики же в роли адъютантов – вообще страшная сила. Вы только вспомните, что умудрился натворить всего лишь один мелкий с записочкой, которую следовало доставить в банк!

Теперь сижу и ломаю голову над простыми вещами. Где носит Ленса, когда он мне нужен. И что это значит. Опять начинаю тупить… Но ведь у этого вопроса очень простое решение!

– Котяра, – позвал хвостатого начальника личной разведки, – ты не в курсе, где Ленс?

– В курсе! – ответил тот довольно лаконично.

Хоть и привыкаю уже к его манере отвечать, но иногда это бесит. Ведь задавая этот вопрос, в первую очередь хочу выяснить не то, что знает это хвостатое чудо, а ответ на него. Хотя какой вопрос – такой ответ. Хорошо хоть не заставил ждать окончания мойки лапы, а то с него станется.

– Давай его ко мне, мухой!

Разленились тут без меня. Все, отдых закончился, начинаются трудовые будни. Я приехал и начинаю наводить порядок. И тут же в голове промелькнула мыслишка: а если припашут по полной программе? Она очень быстро остудила мой боевой настрой.

Так как нервы доели последние остатки завтрака, отправил Кейт организовать положить что-нибудь на зуб. Согласитесь, на голодный желудок принятие стратегических решений может оказаться для кое-кого фатальным. Вы же в курсе, что голодный мужик априори не может быть добрым? Обед был организован довольно-таки шустро. Исходя из того, что появилось на столе, нутром чувствую, что принц совсем не собирался сидеть на диете, особенно если реально покормиться за чужой счет.

Все, что происходило в этот день дальше, превратилось в сплошной калейдоскоп. Не буду вдаваться в подробности, так как к моему повествованию это не имеет ни малейшего отношения. Передавать советы, каким способом решать накопившиеся проблемы, и сами эти способы, думаю, тоже не стоит. Лишь вкратце поведаю, чем меня еще осчастливили.

По моему распоряжению Учитель и барон были освобождены из мест не столь отдаленных. Они тут же развили кипучую деятельность, решая по ходу множество проблем, успевших возникнуть в результате правления принца. Он такого накомандовал за эти несколько дней, что могу голову дать на отсечение – империя рухнет максимум через три года после его воцарения.

Почему старики оказались в тюрьме? Все было до безобразия банально. Как уже отметил, уроженцы этого мира испытывают большой пиетет перед высокими титулами всяких высокородных господ, чем те пользуются без зазрения совести, чихая на простых смертных. Когда в Меримор приехал наследный принц, жители города, в том числе и мои наставники, от радости не знали куда деваться. Это же какая честь – принимать такого человека, почти небожителя! Но когда поняли, что они круто нарвались, было поздно. С этим высокородным балбесом прибыла еще куча прихлебателей, которые от нечего делать начали устраивать дуэли с местной знатью и военными. А так как дуэльный опыт у них был немалый, то у моих подданных почти не было шансов. Началось форменное избиение младенцев, которое никто не мог прекратить. А кто рискнет пожаловаться принцу на его дружков? Что делать с такими гостями, было непонятно, ведь принц всегда прав, а если ты думаешь, что он неправ, то смотри пункт первый. Вот и маялись, решая, как быть. Ведь, с одной стороны, дебошир, а с другой – внук Императора.

Наследнику захотелось пообщаться со мной, так как с Артуа у него не получилось. В имение были отправлены люди из его свиты, которые вернулись с пустыми руками, так как мы там уже отсутствовали. Сие чудо из императорской семьи решило, что над ним издеваются, и приказало бросить за решетку Учителя, барона, мэра и еще нескольких человек, которые заведовали инфраструктурой Меримора, да и не только. Это же нужно так обидеть его высочество и не выполнить высочайший приказ – доставить меня. Хотя, как по мне, очень уж интересно он назначил виновных. Это было сделано с каким-то умыслом или просто так совпало? Даже пришлось пояснить на пальцах своим подчиненным, что уважение и раболепие – разные вещи. Вот только думаю, что меня все равно не поняли.

Решил самостоятельно разрулить эту проблему, а не подставлять стариков, тем более что меня уже ожидала группа офицеров, которые были совсем не против набить морды столичным выскочкам. Дал свое добро на арест всех, кто попытается затеять дуэль в Мериморе без моего письменного разрешения, как злостных нарушителей спокойствия. Походу решил, что пятнадцать суток – самое то для приспешников принца. Для тех же, кто имеет деньги и не хочет сидеть в тюрьме, установил таксу: сто золотых уменьшают время сидения в подвале на одни сутки. Притом двадцать процентов от этой суммы положено тому, кто помог в задержании смутьянов. Вы представляете, какие мысли появились в головах совсем не глупых офицеров? Я же сделал вид, что даже не в курсе, что можно провернуть под этим соусом. Пусть ребята поразвлекутся, а то все столичные да столичные. Мало того, на военных Меримора этот указ не распространялся.

С остальной текучкой разбираться совсем не было желания, поэтому свалил все на досрочно освобожденных. Они хотели рулить, вот пусть теперь и разгребают политические завалы. Небось думали, что буду делать это за них? Но все же постарался еще немного помочь старикам, отправив принцу письмо с личной просьбой. В нем рекомендовал освободить Меримор от моего присутствия, притом максимум завтра, так как удержать военных от желания восстановить справедливость смогу ненадолго. А что такое горячая кровь старой аристократии, объяснять никому не надо.

Не откладывая в долгий ящик, повелел забрать девчонок из банка домой, так как опасности вроде уже нет. Иен похвалил такое мое отношение к дочке и эльфийке. Он заявил, что гордится таким решением будущего зятя. Я же его обрадовал, что доказывать мою правоту придется ему, так что пусть старается, а то у меня нервы не железные. Не хотелось бы сорваться и натворить глупостей. Он только посмеялся такому заявлению, и я не стал его переубеждать. Вот когда до него дойдет, что могу одним взглядом лишать сознания, что он тогда будет говорить?

По ходу дела Ленс сообщил, что Марр вместе с гномом, о которых мы благополучно забыли, уже заканчивают отладку пятой или шестой версии станка для пилорамы. Они очень благодарны мне, что запретил массовый выпуск, пока не будет проведено полное рабочее испытание. Заводик уже построен, что не может не радовать. Хотя что они там настроили, нужно будет посмотреть. Так как эльфов уговорить поработать лесниками на лесоповале не получилось, а тот, который дал предварительное согласие, умыл руки, на это место пристроили сведущего в лесном хозяйстве человека. С длинноухими заключили договор на озеленение участков, где была произведена вырубка. Но и это еще не все. Уже есть дельцы, которые, прослышав о том, какой объем пиломатериала будет давать лесопилка, готовы заключить долгосрочные контракты и выкупать все, что мы напилим. На данный момент Ленс решил ничего не обещать, а подождать большего количества желающих, так как, по его прикидкам, это даст лучшие финансовые результаты. Не стал вмешиваться в работу этого предприятия, так как рановато еще, да и сами вроде бы неплохо справляются. Мне что, заняться нечем? Пусть работают, ведь у них там тоже есть доля.

Бандиты – а куда без них? – тоже постарались устроить наезд на новое предприятие, но барон быстро объяснил, насколько это было неправильное решение. Притом в доказательствах себя не ограничивал, так что зря они решили обидеть маленького герцога. Да и некоторым местным криминальным боссам еще раз сообщили, что если они не успокоятся, то в город выпустят котят, а что могут сделать эти звери, многие уже знали не понаслышке. Вот что значит репутация! Хотя не стоит устраивать из моей команды пугало, мне здесь еще герцогом работать не один месяц.

Пока обсуждали мое прогрессорство в производстве пиломатериалов, вспомнил о своей идее сделать живой вычислительный центр из Ленса и Марра. Вот только не срослось пока. Но не стоит выбрасывать из головы эту идею, так как она может еще пригодиться. И, возможно, получится поднять их уровень за счет технологий Древних. Стоит поговорить об этом с Профессором.

Как пролетело время до ужина, даже не заметил. Хотя и обещал, что ничего делать не буду, но все равно припахали. В основном по мелочам, но разве наша жизнь состоит не из мелочей? Когда спустился в столовую, отметил, что красавицы, которых уже успели отмыть и приодеть, смотрят на меня с опаской. Судя по взглядам, которые Миранда бросала в мою сторону, она решала, насколько я страшный человек и стоит ли иметь со мной дело. Мне интересно, что победит – рационализм или жажда приключений. Нам ведь еще искать запчасть, а потом возвращаться туда, где они с подругой смогут стать частью элиты империи. Боюсь, что ответ будет очевидным. Но мне все же любопытно, что они там себе придумали, пока гостили в банке подгорных жителей?

Решил, что не стоит бередить душу, и оставил эти вопросы на потом. Вечером, когда остался в спальне один, залез в кресло и решил немного подумать о том, что происходит кругом. На колени тут же пристроился Шустрик, который прямо намекнул, что время чесать его за ушком. Остальные Мурзики смотрели на него и только обиженно вздыхали, вероятно, тоже были не против вечерних почесушек. Пока ублажал моих Мурзиков, вспомнил о приборчике, который получил от Хранителя – сканере, который должен помочь определить наличие источника энергии в ближайшей округе. Включил игрушку, нажал кнопочку «сканировать», подождал пару минут… и офонарел. Территория города содержала несколько энергетически насыщенных точек.

– И что это может быть? – удивленно спросил Профессора.

У того тоже не было ни малейшего представления, откуда в городе столь сильные источники, дающие такие засветки на сканере. Хотя с некоторыми и удалось разобраться. Например, один из них, судя по направлению и расстоянию, находился в банке гномов. Думаю, это их местный генератор, который нам все равно не дадут, даже в аренду. А вот второй был недалеко от резиденции. Еще несколько были разбросаны по территории города, но они были намного меньше этих двух. Пожалуй, стоит внимательно изучить для начала именно эти два объекта.

Так как сил куда-то бежать и что-то делать не было, то свалил разгребание непоняток на Мурзиков. Пусть разведают и утречком скинут видео. Они, кажется, относятся к той живности, что по ночам предпочитает развлекаться.

Глава 19

Снова наступило утро. Звучит банально, но именно его начало дало право Профессору выдернуть меня из постели и погнать на утренние процедуры. Не собираюсь вам пересказывать, что там происходило, так как ничто не ново под луной, даже в другом мире. С самого утра в голове крутилась мысль о том, как можно перевозить неперевозимое. Это я к тому, что, если нет возможности отремонтировать генератор лаборатории, может быть, есть возможность доставить необходимое количество энергии в накопителях, аккумуляторах или прочих вариантах упаковки. Хотя не стоит бежать впереди паровоза. У меня на сегодня запланировано два визита, и начну с гномов.

Решил – значит, нужно делать. Наставники снова попытались порулить, но отшил их в довольно жесткой манере. Тоже мне координаторы жизни. Уже надоело вытаскивать их из местных застенков. Вот когда научатся не попадать в подобные передряги, тогда и будем говорить, как со взрослыми и ответственными, а пока и своего ума для того, чтобы куда-то вляпаться, достаточно. Если же начнутся проблемы, то моя личная гвардия подстрахует. Зря она столько молока пьет, что ли? Вот пусть и вкалывают!

Проверил один прелюбопытнейший факт. Оказывается, если идти пешком, да еще и без кучи охраны, то скорость передвижения, по сравнению с повозкой охраняемого вельможи, вырастает на порядок как минимум. Подойдя к зданию гномьего банка, встретил все тех же охранников и «придверного» шаркуна. На этот раз не было никаких громких приветствий. Ограничились одним, но очень уважительным поклоном и без лишних слов повели к управляющему.

Тот рассыпался в любезностях, как перед Императором. Что могло заставить их настолько поменять отношение к моей персоне? Сомневаюсь, что последствия вчерашнего воспитательного выступления. Какие еще идеи? Жизнь покажет, и уверен, что ожидать недолго. Мне представили документы, в которых описывалось и оценивалось все добро, переправленное к ним через инкассаторов. Цифры были интересными, но не более того. Рассчитывал-то на большее. Или это я просто зажрался? Только начал ставить свою герцогскую подпись в нужных местах, как за дверью, ведущей в кабинет начальника, послышался шум перебранки.

– Да мне плевать, кто там у него! – цедил слова наглый мужской голос.

Ему что-то отвечали, но негромко, он же, в свою очередь, реагировал очень бурно. Стало интересно, кто это настолько некультурный завелся в пределах Меримора, что даже на меня ему плевать? Свою охрану, которая расположилась частью в помещении, а частью на улице, попросил не вмешиваться. Так как был с Шустриком, то за себя любимого не боялся, а вот чем все это закончится, стало интересно. Замечаю, что чем больше нахожусь в этом мире, тем более авантюрной становится моя натура. К чему бы это?

Пока за дверью продолжалось препирательство, попытался прикинуть, кого там могло принести настолько важного, что его еще не выбросила за дверь охрана. А ведь согласитесь, если бы это не была большая шишка, то уже давно выпроводили бы за дверь и ноги об это тело вытерли. Если же с ним пытаются договориться, вероятно, это кто-то из прихлебателей принца. Мельком взглянув на управляющего, понял, что с этим посетителем он знаком не понаслышке. Он кривился, как от зубной боли, и был бы рад, чтобы тот провалился к демонам, но положение, будь оно неладно…

Дверь открылась рывком, и в проем, вперед спиной, влетел кто-то из служащих банка. Хотя все они были гномами, а среди этой братии хиляков не замечал, но на фоне ворвавшегося в кабинет громилы он выглядел худым подростком, которого долго не кормили. Красавец-мужчина – напрашивалась первая характеристика этому типу, а вторая витала в воздухе. Она состояла из одного, но очень специфического слова, которым можно сказать многое, – бугай. Именно оно очень точно описывало ворвавшегося.

– И кто же у вас здесь настолько важный, что вы заставляете меня ждать? – с порога начал качать права этот детина.

Управляющий только беспомощно посмотрел в мою сторону и опустил голову. И что бы это значило? Неужели это красавец настолько важная шишка, что даже герцог до него недотягивает?

– Я, – спокойным голосом ответил на вопрос, который привел в замешательство даже управляющего.

Мужик резко затормозил и уставился на подростка, из-за которого его не пускали в этот кабинет.

– Ты кто? – удивился этот громила, но обороты сбавил.

Нет, честно, мне надоело отвечать на идиотские вопросы. Поэтому выдал ответ в свойственной мне манере, совсем не думая о последствиях:

– Дракон в пальто.

Морда бугая из ярко-красной стала белеть на глазах. Неужели он так испугался меня? Или… Или здесь и драконы водятся? Блин, я когда-то так доболтаюсь, что прибьют меня, как какого-нибудь обитателя преисподней. Дабы не нагнетать атмосферу, поднялся, слегка поклонился и представился, как подобает местному начальству:

– Разрешите представиться – Кевин. – Подумав, что неплохо бы еще и титул озвучить, добавил: – Кевин де Сента.

А что, разве де Сента не титул? Как по мне, то здесь даже идиоты должны знать эту фамилию. Интересно, что он теперь запоет? Мой невольный собеседник выдохнул с облегчением. Неужели он и вправду решил, что нарвался на дракона в человеческом теле?

Подойдя поближе, он внимательно всмотрелся в мое лицо, хмыкнул и вынес свой вердикт:

– Похож.

Как ответить на такое заявление? Только в том же стиле.

– А то!

Последовавшей за этим реакции, честно говоря, не ожидал. Вот как, по-вашему, должен был повести себя этот дядька? Не знаю, что вы подумали, но я не угадал. Он начал хохотать, как полоумный! Причины такого поведения столь высокого гостя для меня были непонятны. Это чем-то напоминало поведение бандитов, которых мы встретили по дороге в Меримор. Им тоже было смешно от заявления, что я герцог.

Подождав, пока его немного попустит, решил уточнить:

– Может быть, неизвестный мне господин соблаговолит назвать причину столь неадекватного поведения? Вдруг и мне понравится? Я с радостью присоединюсь к вашему веселью.

Может, он анекдот смешной вспомнил, а я новых не слышал с самого попадания в эти края. Собеседник постарался взять себя в руки и, подражая мне, слегка поклонившись, представился:

– Сен де Край, ваша светлость. К вашим услугам.

Вот теперь я знаю, как его зовут. И что мне это дает? Кто он такой? Он же смотрел на меня, ожидая только ему одному ведомой реакции. Да мне что, жалко?

– Ах, Сен де Край! А я-то думал… Наивный! Как я мог так ошибаться!

Эти слова произнес в артистичной манере, как в театре перед публикой. Потом резко, без переходов, задал свой коронный вопрос:

– И что дальше?

Такого наезда тот не ожидал и даже растерялся. Видать, опешил от моей наглости. Решил не затягивать дебаты и просто попросил голосом уставшего клерка, который слыхивал много раз на бывшей работе:

– Тогда освободите помещение и не мешайте людям работать.

Угрожать ему не хотелось, но если придется, то пусть пеняет на себя. Но не тут-то было. Мой собеседник подошел к столу управляющего, одной рукой взял его кресло за спинку и поставил передо мной. Сказать, что я был удивлен – не сказать ничего. У меня было стойкое ощущение, что я даже сдвинуть не смогу это чудо антиквариата. Сев в него и не поворачиваясь, громила скомандовал, чтобы нас оставили. Вы бы видели, с какой скоростью опустел кабинет, куда успело проникнуть еще несколько любопытных! Дверь аккуратненько прикрыли с той стороны. Бугай сидел и смотрел на меня, я же соответственно на него. Несколько минут мы играли в молчанку, а потом мой гость заговорил:

– Так как вам, молодой человек, судя по вашей реакции, не известно, кто я такой, то разрешите представиться. Сен де Край, герцог Трина. Ваш сосед, между прочим. Мои владения расположены по ту сторону гор.

Мне оставалось только сидеть и делать хорошую мину при плохой игре. Это же нужно было умудриться нагрубить столь именитому соседу. Да ладно, переживет. Сам же старался делать вид, что меня эта информация не касается никоим боком. Наблюдая за моей реакцией, герцог покивал, видимо подтверждая какие-то свои выводы.

– А я не поверил принцу, когда он заявил, что его выгнал молодой человек, назвавший себя герцогом де Сента. Все-таки, согласись, разница в возрасте, да и сословные различия…

Снова не дождавшись никакой реакции на свое заявление, он продолжил:

– Но, как вижу, его высочество даже преуменьшил ваши способности. – Тут герцог перешел на шепот: – Но вот только зря ты так поступил, Кевин. Очень зря. Ведь через несколько месяцев, когда Антуан станет Императором, он тебе это припомнит.

Сен де Край замолчал в ожидании ответа.

– Будем считать, что я испугался до потери пульса, – сообщил ему. – И что дальше?

Видимо, с настолько отмороженными аристократами де Край еще в жизни не встречался, но взял себя в руки очень быстро. По его поведению стало заметно, что он принадлежит к разряду заговорщиков, но не хочет говорить в кабинете, где и у стен могут быть уши. Решил помочь хорошему человеку. Вдруг в будущем пригодится знакомство с таким соседом?

– Уважаемый сосед, вы наверняка согласитесь, что кабинет управляющего банком это не то место, где двое благородных господ будут обсуждать вопросы политики. Поэтому предлагаю продолжить наш разговор в моей резиденции. Буду рад угостить вас неплохим обедом.

Про себя же добавил – тихо, но так, чтобы быть услышанным:

– А то это высочество столько всего заказал повару, что мне еще на месяц хватит.

Аристократ только улыбнулся в усы и, поднимаясь с кресла, ответил, что с удовольствием принимает мое приглашение. А так как дела у него не настолько важные, как у меня, то он готов немножко подождать. Решил ни на чем не настаивать и продолжил ставить подписи в документах.

Уже рисовал последнюю, когда в кабинете снова появился управляющий. Оглядев свои владения и не заметив разгрома, с которым, видимо, уже внутренне смирился, он попросил меня приложить герцогский перстень к их системе идентификации. Мне протянули небольшую пластинку, к которой прикоснулся своей побрякушкой, но так как делал это небрежно, то задел приемное устройство рукой.

Меня тут же выбросило в виртуальное пространство.

– Извини, – заговорил Профессор, – но это было необходимо. Время уплотнено по максимуму, так что никто ничего не заметит.

– Для этого существуют серьезные причины? – решил задать очередной глупый вопрос.

Почему глупый? Так если бы не было этих самых причин, Проф даже и напрягаться бы не стал. Выяснилось, что именно это случайное касание рукой приемной пластины вызвало ответную реакцию охранной системы, которой пользуются коротышки. Она потребовала полной идентификации для подтверждения полноты моих полномочий. Это был привет от браслета, выданного Императором. Вот только желания висеть в виртуале и разбираться с привалившим счастьем не было, так как мозги уже начали переваривать намеки соседа. Решил не ломать голову и дал добро на мою идентификацию. Наставника попросил организовать канал связи, дабы на досуге посмотреть, что здесь и к чему.

Буду считать, что первый пункт моего плана выполнен. Доступ к информации получен за считаные мгновения, так как именно столько ушло на настройку связи. Никто из присутствующих в кабинете ничего необычного не заметил. Следовательно, теперь можно в спокойной обстановке покопаться в высокотехнологичных внутренностях банковской системы подгорного клана.

После посещения банка мы отправились посмотреть, что у нас находится по второму адресу, который высветил мой детектор. Наше путешествие к этой точке на карте заняло тоже не очень много времени. Здесь уже было не скучно. Можно сказать, что столичные хлыщи, устроившие дуэль, проводили свое время очень весело. Но давайте обо всем по порядку.

Подошли к огражденному высоким забором кварталу. Благо что Котяра имеет почти идеальную карту города, и не пришлось искать вход в это поместье. Извините, ошибся. Это не поместье. Скорее пустырь недалеко от центра города. Красивый парк раскинулся на этой территории, вот только все строения лежали одной большой грудой. У меня подозрение, что их просто взорвали изнутри. Само по себе такое не происходит, значит, нужно быть осторожным.

Стало любопытно, с какого перепуга пустует столько земли в городе, окруженном стеной. Мне всегда казалось, что в черте городских стен недвижимость должна стоить нереальных денег. Здесь же наблюдается состояние заброшенности и никому ненужности.

– На территории находятся пять человек, – неожиданно вклинился со своим рапортом Котяра.

– Дети? – решил уточнить у него.

В моем понимании на такой благодатной территории могут играть только мальчишки. Кто из нас в детстве не развлекался на таких объектах? Но с выводами, как показал рапорт, я поспешил.

Здесь резвились личности постарше, но ненамного. Буквально лет на десять. Эти неустановленные особи мужеского пола решили организовать несанкционированную дуэль. Вот только расклад мне не понравился. Четверо против одного как-то не совсем честно. Решил, что если это развлекаются мои вояки, то настучу им по шапке за неспортивное поведение. Только все было наоборот. Вояка был один, а его противниками были столичные повесы. Откуда знаю, что они из столицы? Так местным и в пьяном угаре не придет в голову одеваться таким прикольным образом. Одежда столичных всегда отличается от таковой у аборигенов, как шкура крокодила от кожи молодого «дерьмонтина».

– И кому здесь не спится? – постарался произнести громким и хриплым голосом.

Так как со стороны услышать себя проблематично, вряд ли смогу оценить звучание. А вот реакцию дуэлянтов увидеть смог. Не скажу, что они очень испугались, но избиение прекратили и повернулись в мою сторону. Увидев, что перед ними стоит подросток, они, как мне показалось, облегченно вздохнули. Неужели боялись, что их кто-то заметит? К чему бы такая маскировка? На их лицах сразу же появилась надменная расслабленность. А вот местный сразу узнал меня. Да и не опознать своего герцога, тем более по Котяре, это еще постараться нужно. На его запачканной кровью физиономии появилась надпись, гласившая, что столичные не просто нарвались, а конкретно.

Обычно культурные люди в таких случаях рекомендуют топать своей дорогой. Эти же попросили подойти к ним поближе, мол, они хотят сказать мне нечто важное. Ага, нашли лоха. Или я и вправду похож на идиота? Я и ответил, что не на того дурака нарвались. Видимо, им не понравилось такое поведение наглого молокососа, и они решили, что не стоит заморачиваться. Старший этой четверки, которого было очень просто определить по одежде с кучей рюшей и приказам, которые он раздавал остальным, достал кинжал, демонстративно подбросил его несколько раз и метнул в меня.

Время тут же замедлилось. Как мне сообщил Профессор, это тот же механизм, который мы используем для обучения, но без входа в виртуал. Тормознул Котяру, который собирался своим телом перехватить летящую в меня смерть. Спасибо, конечно, но в другой раз. Сейчас же стоял и смотрел на неспешно летящий в мою сторону дорогущий ножик. Видать, семейная ценность, подумалось не в тему. Вот только нельзя бросаться в герцогов такими вещами. Мы ведь и обидеться можем. Хотя не стоит, лучше вернуть имущество хозяину. Перехватил оружие и метнул его назад. Вот только не рассчитал, что нахожусь во временном кармане, где время имеет другую скорость. И именно это не дало даже призрачного шанса моему несостоявшемуся убийце перехватить или отбить свое оружие. Его скорость была такова, что даже кольчуга, в которую был одет старший этой группы, ничуть не задержала его полет. Эффект был ожидаемым, и на полянке появился первый труп.

Никто из оставшейся троицы не ожидал такого поворота событий, но наглость, оказывается, может творить чудеса. На меня тут же набросились с обвинениями чуть ли не в святотатстве. Выслушал эти бредни и спокойным голосом спросил, что, согласно законам империи, положено за нападение на герцога. Так как вопрос был не в тему, то на него сначала ответили, а потом уставились непонимающе. Думаю, вы догадываетесь, что наказание в лучшем случае смертная казнь. Вот и обрадовал ребят, что привел приговор в исполнение.

Какое-то время они молча ловили ртами воздух, стараясь придумать непонятно что. Потом решили, что слишком я обнаглел, и попытались сделать мне больно, вот только нарвались на Кейт. И пусть поблагодарят, что придержал Лео, а то страшно представить, чем бы для них это закончилось. А так все прошло пристойно и чинно. А пять поломанных рук – это такие мелочи. Вы только представьте, какая была реакция, когда поднявшийся на ноги вояка растолковал этим идиотам, на кого они подняли руку? Они попытались прикрыться принцем, но мне-то эти титулы до лампочки.

К нашему счастью, один из Мурзиков встретил патруль городской стражи. Они быстро навели порядок. В смысле сначала обрадовались, что их товарищ остался жив и невредим. Подумаешь, пара царапин, до свадьбы заживет. А вот когда тот поведал им о попытке убить меня, то по почкам эти типчики получили, и неслабо. На меня же посмотрели очень уважительно, особенно когда попытались вытащить кинжал, засевший в железной грудной пластине доспеха и не собиравшийся в ней даже шевелиться.

Когда они уходили, то порекомендовали мне долго не задерживаться в этих руинах, так как место гиблое. Пообещал, что буду очень осторожен, а у самого аж лапки зачесались выяснить причины такой репутации столь милого места. Когда остался со своими спутниками, достал сканер и попытался определить более точно, где же находится источник энергии, на который вчера вечером обратил внимание. Путем недолгих манипуляций удалось выяснить, что он расположен под грудой строительного мусора, оставшегося на месте домика.

Неужели еще один дом Древних? Такое вот появилось бредовое предположение. Согласитесь, что и так роялей выше крыши, а тут еще это. Но, как показало обследование остатков сего сооружения, Древние не имеют к ним никакого отношения. Это заключение вынес Профессор, и мне осталось с ним только согласиться, так как в архитектуре, как принято считать, давно исчезнувшей цивилизации я абсолютно не разбираюсь.

Вот тут и узнал, что у сканера есть еще одна, как теперь понимаю, очень хорошая функция. Если его установить на кирпичик и дать возможность порулить наставнику, то результаты могут быть еще какими! Оказывается, что и здесь нужно читать документацию. Даже с такой аппаратурой это актуально. К моему величайшему изумлению, узнал, что аппаратик сканирует не только в одной плоскости, но при умении с ним обращаться делает довольно неплохие трехмерные измерения, и пара десятков метров земли для него совсем не помеха.

Наши «раскопки» показали, что под снесенным зданием расположено нечто вроде бункера. Установить причину разрушения дома выяснить не удалось, да и не интересно это было нам в то время. А подземное строение заинтересовало, притом очень сильно – именно там располагался энергетический источник непонятного происхождения.

Теперь ребром встал вопрос: что делать дальше? Есть очень большая вероятность, что именно там мы сможем найти искомый нами генератор или хотя бы его запчасть. А это здорово сможет облегчить мне жизнь. Да и кто знает, какие еще перспективы могут вырисоваться. А вот то, что кровь из носу необходимо реанимировать Императора, уже не вызывало никаких сомнений. Ведь если это ходячее недоразумение, которое величают принцем, со своими прихлебателями за несколько дней довел город до ручки, что он может натворить на престоле? Да и намек соседа о его злопамятности тоже не прошел мимо моих ушей.

Сейчас же концентрируемся на проблеме, как добраться до бункера. Решил проверить еще одно свое допущение.

– Лео, – обратился к своему охраннику, – сможешь организовать проход к нужной двери?

– Смогу, – ответил тот, стараясь не проявлять эмоций.

Вот только было заметно, что он очень рад получить задание, могущее внести хоть какое-то разнообразие в его скучную жизнь. Значит, он не настолько бездушный, как хочет казаться.

– Только нужно сделать это незаметно для окружающих, – продолжил свой инструктаж. – Не хватало нам только делегации в эти руины.

На этот раз был просто кивок, подтвердивший, что приказ понят. У меня же сегодня еще обед с герцогом де Краем, так что пошел готовиться.

Глава 20

Как нормальный человек, спешил на обед, так как пригласил очень важную персону, но понял, что от реалий этого мира я не просто далек, а очень далек. Вот скажите, когда нормальные люди садятся обедать? Правильно, в период с двенадцати до тринадцати часов. А когда обедают герцоги и их свита? Оказывается, у них это мероприятие начинается в восемнадцать! И зачем было спешить, как голый в баню? Можно было еще помотаться по городу и посмотреть на остальные засветки моего пеленгатора.

Хотя нет, все же правильно, что примчался. Хоть догадался предупредить народ, что у нас сегодня обедает сосед из-за горного хребта. Вы бы видели, какой бедлам начался в резиденции! Даже узнал, что количество виденных мной слуг от реальных отличается довольно сильно. И где они только умудрялись прятаться все это время?

Пока весь этот народ носился как полоумный, решил заняться приятными вещами. Например, поговорить с Энди Таком. Интересно мне, как у него продвигаются дела. Отправился в кабинет мэра, но никого там не нашел. Даже секретарши не было на ее законном рабочем месте. И как прикажете это понимать? Только когда удалось выловить барона фон Брега, к слову сказать, совершенно случайно, то узнал, что у мэра есть такое здание, как мэрия. А там, где не нашел его, – это мой рабочий кабинет. Вот какие откровения начинают являться, когда на нужных постах правильные люди. Тогда кем возомнил себя предыдущий градоправитель, что залез в мой кабинет? Нет слов, одни пожелания счастья и здоровья.

Топать в мэрию, которая располагается не так и далеко отсюда, совсем не хотелось. Зашел в кабинет, уселся на свое кресло и подумал, что совсем не прочь заняться чем-нибудь интересным. Профессор предложил разобраться с банковской системой, к которой мы уже успели подключиться.

– Снова нервный Искин будет полоскать мне мозги на предмет того, кто я такой и зачем пожаловал? – высказал заранее свои претензии.

Оказывается, мои суждения неправильны. Никакого Искина, в понимании наставника, там и близко нет. Не считать ведь калькулятор разумным. Примерно в таком духе высказался Проф. Да знаю я их калькуляторы! Мне как-то поведали, что если соединить в сеть две штуки, то для меня это уже очень много. Шибко умные они тут. Но не стал делиться своими предположениями, так как мое присутствие при таких переговорах – все равно что появление на приеме свадебного генерала. Вроде бы и персона важная, но толку от него мало.

Подключение прошло в штатном режиме. Выходить в виртуал не понадобилось, и наставник только ускорил восприятие реальности. Согласитесь ведь, что электронные устройства общаются совсем на иных скоростях, чем люди.

Не стану рассказывать вам о том, какая конфиденциальная информация попала в мои руки, после того как этот банковский калькулятор признал во мне главного администратора системы, так как на то она и банковская тайна. Одно могу сказать со спокойной душой, так как вам все равно никто не поверит: императорская семья находится на грани разорения. А они думали, что деньги никогда не закончатся? Да с такими тратами и всего мирового золотовалютного запаса не хватит! Если жить на широкую ногу, да еще и не один год подряд, то исход будет однозначный. Теперь понятно, какое горе заставило без пяти минут Императора отправиться к заштатному герцогу.

Также мне стало известно, что в нескольких банках, которые разбросаны по территории всей империи, в безличных ячейках лежат какие-то ценные вещи. Об этом сообщило предупреждение, после того как меня идентифицировали как «суперпользователя». Код доступа к этим сейфам прилагался. Из этого получается, что банкиры используют чрезвычайно много техники Древних, в том числе и сейфы с кодовыми замками, так как физический ключ доступа к заначкам не требовался. Одна из таких ячеек находилась и в банке Меримора, что вызвало у меня большое желание залезть туда, и побыстрее. Любопытно ведь, что там заныкали добрые люди!

Вот только сегодня не получится удовлетворить свое любопытство, так как буквально через полчаса прибывает именитый гость, которого игнорировать не стоит. Когда вернулся из рабочего кабинета, все домашние стояли на ушах. Видимо, это нормальное состояние, когда происходит столь важное, с точки зрения окружающих, мероприятие. По-моему, все это лишнее, и мы бы пообщались без всей этой бутафории. Но меня никто не спрашивал. Этикет, он и в Африке этикет.

Когда поинтересовался на предмет, что делать мне, то услышал много интересного о благородных, которым из-за развлечений некогда и этикет выучить. Так высказался мой церемониймейстер. Где его откопали – не знаю, раньше как-то не замечал такового в пределах видимости. В конечном итоге весь инструктаж свелся к тому, что я должен сидеть как Попандопуло, если не ошибаюсь, кивать головой и говорить всего лишь одну фразу: так-таки так. Дабы не накалять обстановку, просто согласился с предложенной ролью. Если же что-то не понравится, то мне их этикеты не помешают иметь свою точку зрения.

Чуть не забыл, меня еще и приодели! Было большое желание отправить на дыбу того, кто придумал эту парадную форму. И главное, что не могу отказаться, так как пообещал барону, что на приеме я буду в ней. Хитрый жук сначала вытребовал обещание, а потом показал этот наряд местного клоуна. Хотя знаю ведь, что самое дорогое в этой жизни – это опыт и глупость, но опять попался.

После того как церемония приветствия была проведена, могу руку дать на отсечение – я понял причину активной нелюбви многих к этому мероприятию. Так мастерски издеваться над людьми нужно уметь. Да порви меня Мурзики, чтобы я согласился еще на одно такое издевательство над собой любимым! Хотя с чего это я так стал относиться к мелким, как каре небесной?

Такой подставы от мероприятия не ожидал, поэтому был в ударе. А как бы вы отнеслись к приглашению на обед, на котором вам дали попробовать пару фужеров вина и пяток креветок на закуску? Хотя неправда, креветок от силы было штуки две. Да чтобы я еще когда-нибудь организовывал обеды… Даже не знаю, как себя наказывать буду, но по-страшному.

Когда это издевательство подошло к своему логическому завершению, и куча народа, непонятно как пронюхавшая о светской тусовке двух герцогов, начала потихоньку рассасываться, даже вздохнул с облегчением. Так как рассчитывал, что смогу перекусить на обеде, то, как это делают нормальные люди, пришел голодный. Сейчас же приходилось краснеть от того, что желудок начал сильно возмущаться неправильно проведенным приемом пищи. Поскольку желания заниматься садомазохизмом не было, то просто предложил своему гостю (говорю о том, кого пригласил сам, а не о тех, кто пришел непонятно с какого перепуга) уединиться и использовать данное мероприятие по прямому назначению.

Отдал приказ сервировать стол в библиотеке, куда мы и отправились с герцогом де Краем. Это помещение было выбрано не случайно. Оно было намного ближе, чем рабочий кабинет, да и более уютное, что ли. Так как мой гость абсолютно не возражал против такой перемены обстановки, то направились туда, не мешкая. Пока шли в библиотеку, успели поговорить о разных пустяках. Например, герцог был в курсе результатов нападения на меня. Вот интересно, он здесь уже успел запустить свою шпионскую сеть? Или как он получает необходимые данные в столь короткие сроки?

Около получаса мы смаковали деликатесы, приготовленные для принца, но которыми он не успел воспользоваться по прямому назначению. Даже и не догадывался, что можно так вкусно готовить. Мой гость также оценил поданные блюда. Когда с приятным было покончено, пришло время перейти к полезному.

В ходе нашей беседы выяснилось, какое горе заставило моего соседа уехать неизвестно куда. История, если говорить вкратце, была такова. К соседу герцога ехала свита наследного принца. Своими путями де Край узнал о том, что этот отпрыск Императора скоро будет коронован, но о нем нет полной информации. Так как возраст венценосного предка говорил о том, что корона ему не светит, то никто и не воспринимал его всерьез, а следовательно, никому он не был интересен. Теперь же, в свете новых фактов, следовало срочно получить максимум данных о том, кого собираются усадить на престол. Дабы решить эту проблему, мой гость набивается в свиту принца, как тот, кто очень хорошо знает моего отца и эти земли.

Когда поинтересовался, как ему понравился будущий сюзерен, был сильно сбит с толку. Мне поведали, что для того, кто будет пытаться управлять им, будет большой сюрприз, так как эта личность абсолютно безбашенная. Следовательно, надавить на него не получится, а если и выйдет, то совсем ненадолго. Самое же главное, что мне поведал собеседник – этот большой ребенок угробит империю очень быстро. Впрочем, до этого я ранее додумался сам.

– И зачем вы это мне говорите? – поинтересовался у гостя.

– Я боюсь, что для спасения моего герцогства мне придется пойти на мятеж против нового «Императора».

Слово «Император» явно было произнесено в кавычках. Но что меня смущало еще сильнее, так это откровенность герцога. Вот скажите, если бы собирались устроить мятеж, кричали бы вы об этом на каждом углу? А делились бы такой информацией с человеком, которого знаете меньше суток? Да и с какой радости такие откровения? Этого я не понимал, поэтому попросил Профессора протоколировать весь разговор, а там нужно будет еще подумать.

– И вы можете назвать причину, по которой я не должен сообщить о вашем желании принцу? Ведь согласитесь, это явная измена, за которую по голове не погладят. Да и с какой стати вы решили поделиться со мной столь серьезной информацией?

С моей точки зрения, это очень серьезные вопросы, поэтому их и озвучил.

– Исходя из того, как вы, Кевин, пообщались с его высочеством, я могу не опасаться вашего доноса. Тем более, со слов принца, вы внесены в список его самых злейших врагов. Цитирую дословно: «Такого унижения я никогда в жизни не испытывал, когда стану Императором, я его уничтожу». Именно так высказался он после вашего разговора.

Вот это номер! Теперь я числюсь среди врагов самого принца. Вероятно, это нужно считать большой честью? Но моему гостю ответил в свойственной мне манере:

– Сам нарвался, пусть сам и выкручивается.

– Вот и я, после того как узнал о вашей дружеской беседе, решил выяснить, почему молодой сосед ведет себя столь необходительно с такими людьми. Ведь по логике вещей, ты должен от радости, что к тебе приехал будущий Император, места себе не находить.

– А я вместо этого нагрубил своему суверену и вытолкал его взашей. Это вы хотели сказать?

– Примерно так, – согласился собеседник.

– И что следует из вышесказанного? – поинтересовался у него.

– Из этого следует три вывода. Первый:ты отмороженный на всю голову подросток, которому власть снесла крышу.

Говоря это, он старался внимательно отслеживать мою реакцию. Но я просто кивнул, соглашаясь с таким аргументом.

– Второй, – продолжал он, – у тебя достаточно силы, чтобы отбиться от имперских сил.

Увидел, как скривилось мое лицо, но продолжал:

– Вот только вряд ли ты собираешься воевать всю жизнь непонятно с кем. Следовательно, остается третий вариант: ты сам собираешься занять имперский трон!

От такого предположения я чуть не подавился. Когда я откашлялся, герцог, посмеиваясь, продолжил свою пламенную речь:

– Но так как ты не идиот, в чем я уже успел убедиться, то есть еще четвертый вариант, и он устраивает тебя больше предыдущих. И мне очень интересно, спасет ли он и меня от новой власти?

После этого он внимательно уставился на меня, ожидая ответа. И как ответить, чтобы и честно, и ничего при этом не сказать?

– А чем вас не устраивает старая власть? – забросил пробный крючок.

Некоторое время де Край сидел молча, а потом неожиданно спросил:

– А известно ли вам, молодой человек, что я, так же как и ваш покойный отец, вхожу в круг пяти семей?

Вот даже как? Не знал, но спасибо за информацию. Оказывается, мои предки умудрились неплохо пристроиться, за что им низкий поклон. И еще это говорит о том, что сидящий передо мной понимает, что даст ему возвращение Императора.

– Не пяти, а семи, – поправил я герцога.

– Тебе ничего не говорили об этом круге? – удивился он моему ответу.

– Говорили, – не согласился с такой постановкой вопроса.

– Тогда ты должен знать, что в него входят пять семей, – известил он меня.

– Уже семь, – обрадовал моего собеседника.

– И кто же тебе об этом сказал? – саркастически осведомился герцог.

– Адриан, – кратко ответил на его подколку.

На меня посыпался град вопросов, начиная с того, когда это было, и заканчивая, не перепутал ли я чего. Нет, рассказывать о том, где и в каком состоянии находится его величество, не стал. Поэтому на все скользкие вопросы отвечал, что это не моя тайна. Когда же у соседа сдали нервы и он попытался вытрясти из меня информацию в прямом смысле этого слова, пришлось вмешаться Шустрику. Одно его «мяу» моментально охладило столь экспрессивного собеседника. Сообщил только, что наш Император, надеюсь, скоро вернется, но не стоит кричать об этом на каждом углу.

Наш разговор завершился как-то неправильно. Видно было, что мое сообщение о скором возвращении Императора расстроило все расклады, которые герцог нарисовал в своем уме. Теперь ему потребуется время для того, чтобы переосмыслить свою позицию.

– Между прочим, – уже прощаясь, поведал сосед, – весь ближний круг принца состоит из наемных убийц. Зачем он их притащил с собой и как у него это получилось, я не знаю. Просто информирую тебя об этом.

А вот это уже серьезно! Об этом стоит поговорить с бароном фон Брегом. Все-таки это его епархия – безопасность. Вот только выловить главу тайной стражи, или как там зовется его должность, у меня не получилось, поэтому на боковую отправлялся в расстроенных чувствах. Что я смогу противопоставить тренированным убийцам, если они решат меня прикончить? Понятно, что у меня есть Котяра и Мурзики, но без них я как ноль без палочки.

«Такие перстни имеют сотники ночных невидимок. Это элитная преступная группировка клана убийц. За свою работу они берут сумасшедшие деньги, но работу выполняют всегда. И если оплата будет достаточной, примут заказ даже на Императора и выполнят его, чего бы им это ни стоило».

Непонятно с какого перепуга всплыла в уме информация, которую мне поведали после нападения в лесу. Это что же мне подсказывает Профессор? Спрашивать его напрямую смысла нет, уже не раз в этом убеждался. Так что стоит подумать над этим.

На автомате подошел к столу, открыл один из ящиков, вытащил этот перстенек и потопал в кровать. Все-таки лежа приятнее рассматривать безделушки. А я разве не говорил, что после нашего разговора с наставниками забрал это колечко себе и оно без дела пылилось в моем секретере? Даже странно, что такой дорогой вещичке еще никто не приделал ноги. Хотя это же не моя родина. Здесь намного больше честных людей, особенно среди незнатных. Здесь не было режима, который на протяжении десятилетий учил, что воровать – это правильно и полезно.

Вещица оказалась очень даже красивой, а если сравнивать с венцом, то вообще шедевр. Понравилось разглядывать перстень на просвет, глядя на луну. Рядом пристроился Шустрик и его мурлыканье начало потихоньку убаюкивать. Вставать, чтобы положить перстенек на место, желания не было, а бросать его на полу возле кровати не по-хозяйски, поэтому прицепил его на веревочку, где он когда-то и был. Как попал в объятия Морфея, абсолютно не помню, но сон был сладкий и приятный.

Проснулся резко. Ощущение опасности вопило, как полоумная сирена. Тело абсолютно не слушалось, и ни один звук не покинул моего горла.

– Через две минуты будет произведено нападение наемного убийцы, – произнес наставник, имитируя зевоту.

Это он намекает на то, что такая мелочь не дает ему спокойно отдохнуть?

– Сейчас я верну тебе способность двигаться и говорить, но не дергайся. Мелкие ведут его от самой калитки, через которую он попал в резиденцию. Так что спокойно лежим и ждем, когда он влезет в комнату через левое окно.

Легко ему говорить, что нужно спокойно лежать и ждать! А как бы вы себя чувствовали, если бы знали, что через две минуты в окно влезет наемный убийца, и совсем не для того, чтобы пожелать спокойной ночи? Вот и меня тоже начало трясти не по-детски.

Когда же на фоне луны увидел фигуру, которая абсолютно бесшумно открыла окно и проникла в комнату, то чуть не одурел от бури эмоций. Отметил, как силуэт достал то ли нож, то ли кинжал, который скорее угадывался в его руках, так как не давал ни единого отблеска, и направился в мою сторону.

– И что теперь делать? – попытался сформулировать вопрос Профессору, так как именно он заварил эту кашу.

Я бы на его месте приказал моим телохранителям порешить убийцу еще на подходе.

– Да с этим народом задолбаешься их ликвидировать, – посетовал Проф. – Тут требуется иной подход. Отвечая на твой незаданный вопрос, – думай!

До кровати убийце оставалось еще несколько шагов, когда в голове сформировался план.

– Профессор, давай нунчаки, придай им напряжение и немного ускорения, а то шибко они шустрые, эти ночные гости.

Просимое появилось в руке моментально, надеюсь, что и остальное будет проделано столь же качественно. Ага, судя по тому, насколько плавными стали движения ночного гостя, время пошло по-иному.

Незваный полуночник начал поднимать свое оружие для последнего удара, и в этот момент я саданул ему по руке с режущим инвентарем. Хотя я и был в ускоренном временном потоке, но убийца почти увернулся от невидимого для него оружия. Вот это рефлексы! Но главное здесь слово – почти. Положение его руки говорило, что удар достиг своей цели. Меня поразило, что в то время как я ему перебил руку, он не издал ни звука. Вот это выдержка у человека! Кинжал, естественно, отправился в полет к стенке.

Я приподнялся на своем ложе и один раз хлопнул в ладоши. Загорелся маленький светильник-ночник. Основной свет включается по двойному хлопку. Ночной гость дернулся к окну, но резко замер и опустил голову. На подоконнике сидел Котяра и, как обычно, вылизывал свою лапу. Несостоявшийся убийца готовился к своей смерти, а я просчитывал, как более эффективно провернуть задуманное. По ходу могу сказать, что убийца косил под наших ниндзя, только одежка грязно-серого цвета. Или она просто давно не стиранная?

– Спрашивать, какое высочество заказало меня, как понимаю, смысла нет? Ты все равно ничего не знаешь.

Фигура молча кивнула, вероятно соглашаясь со сказанным.

– И что мне с тобой делать? – спросил, поднимая глаза к потолку.

Естественно, ждать ответа на столь нелепые вопросы, мягко говоря, неправильно.

– Тогда придется тебе поработать курьером, радость моя.

Хотя лица и не видел, но зуб даю, что передо мной молодая девушка. Одежда выдает ее с потрохами. Не спеша достал из-за пазухи веревочку, на которой болтались два перстня. Первый был моим, а второй – сотника ночной стражи. Попросил ее внимательно посмотреть на второе колечко. Как побелело лицо ночного визитера, было видно даже по не закрытым маской местам.

– Значит, узнала, – озвучил свои выводы. – А теперь ты мухой мчишься к принцу – извини, заказчику, – и сообщаешь, что на него поступил заказ. Как велика вероятность того, что он будет не исполнен, ты знаешь.

Она снова кивнула головой, но уже очень обреченно.

– Завтра жду тебя с докладом в десять часов. Это понятно?

Ответом был только тяжелый вздох.

– Предупреждаю заранее – смерть не является достаточным поводом для игнорирования моего приглашения. А теперь извини, я еще маленький, и мне нужно спать.

Хлопок в ладоши, и свет потух, но непрошеная гостья осталась недвижимой. Что ей еще нужно? Она повела головой в сторону окна, потом в сторону двери, как бы спрашивая, как ей выбираться.

– А вот как пришла, так и уходи.

Сообразив, что на подоконнике пристроился Котяра, попросил его пропустить нашу гостью. Он подвинулся, но так неохотно, что это было видно даже в темноте. Как исчезла посетительница, не обратил внимания, так как уже укладывался спать, ведь таким отморозкам, какого я из себя корчил, бояться ножа в спину просто смешно. По ходу дела дал указание Котяре проследить за посетительницей и не дать ей наделать глупостей. Подумав же, добавил, что стоит за ней присмотреть, а то прибьют свои же и скажут, что так и было. Вот только последняя мысль появилась в голове человека, который уже практически спал.

Глава 21

Утро наступило неожиданно. Извините, это больше смахивает на сообщение наших коммунальных служб, что зима снова незаметно подкралась в декабре. Вот и у меня случилось подобное. Не успел приступить к завтраку, как на горизонте нарисовалась Миранда. Как ни странно звучит, она была без своей вездесущей подруги. К чему бы такие перестановки в нашем лагере?

– Кевин, – объявила она с порога, – нам нужно серьезно поговорить!

Я настолько опешил от такого заявления, что не нашелся, как ответить этой красавице. А она действительно выглядела превосходно. Неужели ради меня решила принарядиться? Или это оружие главного калибра против будущего мужа? Так как мне положено быть злым на нее (из-за выходки возле банка), то просто промычал себе под нос нечто нечленораздельное. Как Миранда расшифровала сказанное, не знаю, но на ее глазах заблестели слезинки. Уже говорил, как на меня действуют женские слезы? И ничего, что здесь молодая девушка, эффект получается тот же.

– Хорошо, – постарался остановить незапланированную нервотрепку. – Давай позавтракаем и поговорим в библиотеке.

В кабинет решил не приглашать это чудо, пускающее слезы, а то вдруг решит, что у нас теперь сугубо деловые отношения. Кто его знает, как это может быть интерпретировано? Пока завтракал, постоянно ловил на себе взгляды девчонки. Складывалось впечатление, что она боится моего внезапного исчезновения. А может, к ней дошла информация о том, что мы ведем раскопки бункера? Правду говорят, что чужая душа – потемки.

– Кевин, я хочу извиниться за свое неподобающее поведение.

Это первые слова, которые она произнесла после того, как мы расположились в библиотеке. Решил не мешать ей своими комментариями и просто молча ожидал продолжения. Какое-то время Миранда стояла с опущенной головой, но, не дождавшись ответа, подняла ее и посмотрела на меня.

– Ты разве не простишь меня? – удивленно спросила, не заметив ожидаемого эффекта от своих слов.

– Зачем? – постарался подобрать максимально нейтральный вопрос.

– Ну, я же извинилась, – пролепетала она.

– Зачем? – переспросил снова.

– Я была неправа, – выдавила она, – возле банка гномов.

– В чем? – продолжил свой допрос.

Считаю, что прощать стоит того, кто не только просит прощения, но и понимает причины, требующие этого. Видно, именно этот вопрос заставил ее начать думать. Ведь так просто сказать «извини», но для того, чтобы пояснить, в чем ты неправ, нужно задействовать разум. А это дает вероятность, что в будущем, перед тем как сделать нечто похожее, человек немного подумает.

– Я не послушалась тебя, – пробурчала она себе под нос.

– Ну и что? Как видишь, я это пережил.

– Но ведь это видели другие.

– И что из того? – продолжал гнуть свою линию. – Они прекрасно видели, как я поступаю с недовольными, и это только подняло мой авторитет.

– А я? Что они будут думать обо мне? – выдавила будущая герцогиня, шмыгая носом.

Хотелось ответить ей, что умные люди назовут такое поведение мелкой выскочки недостойным, но промолчал, так как добивать не стоит. Мне нужен помощник, а от нее пока больше проблем, чем поддержки.

– Ты неправильно ставишь вопрос, Миранда, – постарался произнести это мягко.

– А как правильно? – спросила она, все еще хлюпая носом.

– Правильный вопрос звучит так: что они будут думать о семье де Сента? О нас обоих! Ведь если мы не можем разобраться между собой и решить наши семейные проблемы, как такие недотепы могут править герцогством?

Немного нагнетал обстановку, дабы она прочувствовала всю полноту своей ответственности. Ведь говорить о том, что мы семья – это пока еще некорректно. Какое-то время она разводила сырость в библиотеке, не издавая ни звука, а потом взяла платочек, вытерла слезы, встала и заявила:

– Я, Миранда фон Брег, обещаю тебе, Кевин де Сента, что буду во всем слушаться тебя, даже если не понимаю, зачем это нужно.

Эти слова прозвучали настолько по-взрослому, что даже не верится, что их произнесла девчонка.

– И что же тебя заставит так поступать, Мира?

Несколько минут она собиралась с силами, а потом выдала свое видение этой причины:

– Ты герцог. А еще ты мой будущий муж.

Эти слова прозвучали как приговор. Нет, такой упаднический дух до добра не доведет!

– А теперь слушай меня внимательно, невеста.

Надо же, впервые назвал ее так.

– Я хочу, чтобы ты запомнила, как «Отче наш»…

– Как что? – тут же вклинилось это любопытное создание.

Не стал вдаваться в объяснения, а просто перефразировал свое обращение:

– Я хочу, чтобы ты зарубила на носу: все, что я прошу сделать, никогда не будет во вред тебе. Я не говорю, что это пойдет на пользу, так как не всегда это возможно. Но никогда, запомни это накрепко, никогда я не причиню тебе боль. Мне было очень неприятно поступать так с тобой возле банка, но…

– Да все я понимаю, – перебила она мою пламенную речь. – Мне училка все мозги уже прогрызла, объясняя это.

– Кто? – не сразу понял, о ком идет речь.

Вместо ответа Миранда только постучала пальчиком по наручам.

– Вот видишь, Профессор, в каком ты у меня почете и уважении живешь, – по ходу разговора решил подколоть моего наставника.

– Был бы Искин ее комплекта в исправном состоянии, она бы по-другому пела, – огрызнулся Проф.

– Что значит в исправном состоянии? – не понял его ответа.

– А ты думаешь, почему мне пришлось в лесу брать на себя заботу об ее безопасности? От нечего делать?

– Так почему же ты раньше ничего не говорил об этом? – напал я на своего наставника.

– А никто и не спрашивал, между прочим, – огрызнулся он в своей манере.

– Его нужно исправить! – вынес я свой вердикт.

– Да в чем дело? – поддел меня этот виртуальный всезнайка. – Нужно – исправляй!

Его ответ немного сбил накал моих эмоций.

– Ладно, поговорим об этом позже.

Переключился с Профессора на Миранду и задал еще один довольно щекотливый вопрос:

– Тогда вопрос номер два: где ты потеряла Молариэль?

Девчонка насупилась, но все же ответила, что они поспорили и больше не разговаривают. Вот это номер! Оказывается, эльфийка посоветовала своей подруге наплевать на меня и жить в свое удовольствие. Основным был аргумент, что этот коз… извините, герцог, абсолютно недостоин такой умницы и красавицы. Вот только не в курсе была эта сваха, что перед ней совсем не ребенок двенадцати лет. Только решил приказать им немедленно помириться, как в дверь библиотеки постучали.

На пороге стоял слуга, который сообщил, что прибыла леди Милисента, дочь маркиза какого-то там. Так как прибытия столь важной персоны не ожидал, то растерялся и не расслышал ее фамилии, а переспрашивать не захотел. Имя услышал, и ладно.

– И что ей потребовалось от меня? – спросил принесшего известие.

– Она говорит, что сегодня ночью вы приказали ей явиться к вам с докладом.

Краем глаза заметил, как Миранда начала принимать облик тигрицы, которую только что жестоко обидели.

– Проводи ее к нам, – приказал слуге, а сам устроился в кресле, ожидая ночного визитера.

Несколько минут мы ожидали прихода нежданной гостьи. Мне было интересно увидеть ее без маски, за которой она скрывала свое лицо. У Миранды же были совсем иные резоны, которые можно было угадать с первого взгляда на это чудо в платьице. Когда на пороге библиотеки появилась несостоявшаяся убийца, честно скажу, что был немного разочарован. Во всех книгах, которые читал, говорилось, что если в убийцы подается девушка лет шестнадцати, а именно на столько лет выглядела наша гостья, то она должна быть как минимум красавицей, а еще желательно умницей, комсомолкой и спортсменкой. Извините, это снова мой черный юмор. Ничего примечательного в гостье не было. Обычная девушка, которых в своей жизни повстречал тысячи. Да, ухоженная мордашка и неброская, но удобная одежда. Прическа типа каре с волосами до плеч. К слову, волосы были светло-русыми с золотистым отливом. Что меня удивило, так это то, что гостья была в приличном платье.

Она вошла в помещение и остановилась недалеко от двери. Опущенную голову так и не подняла. С момента своего появления леди не издала ни единого звука. Вот только подозревать ее в том, что она немая, нет причины, ведь каким-то образом слуги узнали, кто пожаловал ко мне в гости.

Не к месту всплыл вопрос – какие демоны заставили девушку из далеко не бедной семьи стать наемным убийцей? Не верю я в то, что на такое люди идут по доброй воле! Но это только мои предположения и догадки.

– Проходи, Милисента. Садись, – обратился к вошедшей, указывая на свободное кресло.

Она не сдвинулась с места и никак не отреагировала на приглашение. И что значит такое поведение? Придется вытаскивать из нее информацию клещами, подсказало мне мое шестое чувство.

– Тогда рассказывай, – предложил ей.

– О чем? – спросила она безжизненным голосом.

– Обо всем. Как ты связалась с этими подонками? Какое горе заставило тебя стать убийцей? Как отреагировал принц на мое послание? Рассказывай.

Так как гостья по-прежнему молчала, решил немного поменять тему разговора. Поднялся с кресла и, склонившись перед девушкой, произнес:

– Извините, леди, невоспитанного герцога. Разрешите представить вам мою невесту, Миранду фон Брег, дочь барона Иена фон Брега.

От этих слов нашу гость передернуло, видно, она была хорошо осведомлена, кому принадлежит эта фамилия. Милисента начала угасать прямо на глазах. И до этого она была далеко не жизнерадостна, теперь же это было олицетворение человека, вошедшего в ворота ада, над которыми висит надпись: «Оставь надежду всяк, сюда входящий».

– А теперь садись и рассказывай! – уже с напором потребовал от нее.

Она попыталась побрыкаться, но я был очень настойчив в своем предложении. Усадил девушку в кресло, в чем мне оказала посильную помощь Миранда, и еще раз настойчиво потребовал информацию. И девушка… разревелась, как буренка. Минут пятнадцать мы потратили на то, чтобы привести ее в адекватное состояние, но это оказалось выше человеческих сил. У нас ничего не получилось.

– Мяу? – вклинился в наши пляски Шустрик.

Он беспардонно влез на колени девушке и начал умывать ее лицо, или просто вылизывать, как кому больше нравится. Потихоньку Милисента начала приходить в себя. Еще через некоторое время она приступила к рассказу. По мере того как всплывали факты из ее жизни, я стискивал зубы, а Миранда успела даже поплакать вместе с новой подругой. Вот всегда удивлялся, как слезы могут быстро сблизить двух совершенно незнакомых представительниц прекрасного пола. Не вдаваясь в тонкости и нюансы, ее история звучала примерно так.

Когда исчез Император и начались придворные интриги вокруг освободившегося трона, известный нам отпрыск императорской фамилии начал сколачивать вокруг себя молодежную группировку. Другие слова здесь будут неуместными, так как строилась она по принципу банды. В нее втягивались молодые люди из знатных семей. Делалось это не совсем честными, а вернее, совсем нечестными способами. Присутствовали и угрозы, и шантаж, и подкуп, и прочие грязные уловки. Возле принца околачивались личности, имеющие связи с криминальным миром столицы, и именно они курировали его деятельность. От себя добавлю – есть у меня подозрения, что и сам принц находится у них на таком же крючке, как и его свита.

Нашу гостью они запугали до полусмерти. Когда она в первый раз отказалась примкнуть к их кругу, на ее мать было совершено бандитское нападение. Ее сильно избили, но ничего непоправимого не случилось. Почему мишенью была выбрана именно мать девушки? Так у нее никого больше и не имелось среди живых родственников. Отец умер пару лет назад, а так как их род не очень-то и влиятельный, о них начали потихоньку забывать. Вот только на молодую девушку, которой, кстати, было только пятнадцать лет, обратили внимание, что не принесло той никакой пользы.

После первого нападения Милисента отказалась сотрудничать, рассчитывая на поддержку правоохранительных органов. Ей не повезло. Эти самые органы никого не нашли, а потом было второе нападение на родительницу, которое та пережила, но уже с поломанной рукой. И Милисенте, невзирая на сильное отвращение к высокородному подонку (это она так назвала принца), пришлось вступить в их группировку. Ее тут же определили на обучение в клан наемных убийц. Наставники мучили девушку полтора года. Когда его высочество отправился на стрелку с герцогом де Сента, ее послали с ним, невзирая на то, что мать была против. Хотя когда это небожителей интересовало мнение простых смертных?

Вчера ей выдали первое в жизни задание, предупредив, что если она его провалит, то свою маму никогда больше не увидит. Когда же несостоявшаяся убийца вернулась с сообщением от герцога, у которого оказался перстень одного из сотников ночных невидимок, ее подняли на смех. Но вот сообщение о том, что на принца принят заказ, повергло их в шок. Сначала замы высочества по бандитской части постарались припугнуть девчонку, дабы не молола ерунду. Видя же, что она абсолютно уверена в своих словах, их пробрало. Ее, естественно, попытались ликвидировать, но получилось совсем не так, как было задумано. В игру вмешалась моя семерка. Точнее, их там было всего трое, но и этого за глаза хватило, чтобы положить пятерых из шести присутствующих при этом разговоре. Последнего оставили в живых, но немножко покалеченным, так сказать, голосовое сообщение для принца. Девушку же Мурзики сопроводили за вещами и помогли добраться к моей резиденции.

Когда она закончила свой рассказ, я уже рвал и метал. Да такому ублюдку ноги повыдергивать нужно от самой… от того места, откуда они растут.

– Значит, так, Миранда, – начал раздавать указания. – Находишь Моли, миришься с ней, и под охраной пары мелких и Кейт втроем дожидаетесь моего возвращения. И без самодеятельности! А я пойду уши надеру некоторым.

Последнюю фразу проговорил тихо, но так, чтобы ее услышали.

– А можно… – попыталась покомандовать Миранда, но, заметив, как изменилось мое лицо, тут же изменила свою просьбу: – Можно нам еще одного Мурзика? Чтобы каждой по одному было.

– Вы бы с двумя управились, а то они нынче и так шибко шустрые, – отшутился я.

На это она ничего не ответила и, подхватив Милисенту под локоток, тут же принялась раздавать приказы:

– Лапочка, ты мчишься за Моли и тащишь ее ко мне в комнату. Никаких возражений не слушать! Синеглазка, ты – на кухню, организуй нам чего-нибудь вкусненького. И обязательно чтобы с тортиком.

Те сорвались с места, как наскипидаренные. У меня чуть челюсть по ногам не стукнула. Это же… Да я же…

Даже не знаю, как охарактеризовать увиденное. Я-то, наивный, думал, что Шустрик самый разумный из мелких, а оказывается, остальные тоже уже многое могут. А с каким азартом они помчались выполнять поручение Миранды! С этим нужно что-то делать. Нет, я совсем не против, если она их немного поэксплуатирует, тем более что они и сами, как видно, «за» всеми четырьмя, но где же субординация?

На сборы ушло меньше пятнадцати минут. Даже Профессор одобрил мое желание набить кое-кому наглую морду. Тоже мне, «крестный отец» нашелся! Итак, я, Лео, Котяра и пятерка Мурзиков пошли на разборки. Естественно, что проводниками были мелкие, так как они уже в курсе, где разместились столичные гости.

Минут через десять мы подошли к трехэтажному дому. Лео культурно постучал. Разумеется, очень громко. Даже жители окрестных домов начали выглядывать, дабы увидеть того, кто так желает поговорить с их соседями. Но стоило им только узреть нашу компанию, как окна тут же начали с фантастической скоростью закрываться ставнями. Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться, ведь поведение жителей города говорит о том, что кое-кто имеет определенную репутацию, и многих она повергает в шок.

Нам никто не захотел открыть дверь, а о том, что она была заперта изнутри, говорил шкаф, который совсем не хотел сдвинуться.

– И кто может предложить вариант быстрого открывания этой двери? – поинтересовался у сопровождающих.

Вперед выскочили двое мелких, и буквально через десять секунд проход был освобожден. Мне так понравилось их решение проблемы, что решил самолично угостить ребят молоком. Они просто перекусили дверные петли, а на одной защелке тяжело выполнять возложенные на тебя охранные функции. Вот дверь и не выдержала. Она упала, а за ней оказался то ли шкаф, то ли комод. К этому предмету мебели подошел Лео, прицелился и ударил его открытой ладонью. Думал, что он сломает доски, так как удар у него был еще тот, но Лео просто постарался убрать этот сервант с нашего пути. У него получилось, и только хрюк с противоположной стороны сообщил о том, что транспортировке подверглось еще и чье-то тело.

Несколько человек пытались преградить нам путь наверх, где по разведданным Мурзиков расположился принц, но нам, точнее Лео, удалось их убедить в неправомерности таких притязаний. Казалось, у парня от удовольствия проснулось второе дыхание. Неужели так хотелось почесать кулаки? Когда мы вошли в апартаменты его высочества, еще двое шибко умных освободили комнату от своего назойливого присутствия. Они додумались броситься на нас с кинжалами, и тут же были отправлены в нокаут двумя правильно поставленными ударами, естественно, не моими. Довершили же картину двое мелких, очень шустро убравшие эти тела из поля нашего зрения.

– Да что ты себе позволяешь, щенок? – начал качать права наследник престола.

Но оборвал свою речь на полуслове и побелел как полотно. А вы бы не побелели, услышав, что с той стороны, куда мелкие потащили его спутников, послышался хруст и громкое чавканье? Вот и у него нервы не выдержали. Спасибо Котяре, что он хоть предупредил о приколе мелких. Естественно, они никого не жевали, так как брать такую гадость в рот им противно. Они грязные – посетовал позже Шустрик, – еле отплевались после того, как их вытащили.

Вернемся к принцу. Он был морально сломлен. Только у меня не было ни малейшего желания быть его психотерапевтом.

– Я жду объяснений!

На протяжении минуты не только объяснений, а даже какой-либо реакции на окружающее дождаться не удалось. Мужика переклинило, притом конкретно.

– Значит, так, высочество… У тебя есть сутки, чтобы исчезнуть из моего герцогства. После этого я отправляю на тебя заказ. Чтобы тебе не было обидно за мою жадность, готов заплатить миллион за твою голову, если ее принесут мне отдельно от тела. Как ты будешь выкручиваться – это твои проблемы. Если же ты рискнешь сесть на престол, то я тут же увеличу свою цену до десяти миллионов. Думаю, ты догадываешься, кто будет исполнителем заказа? Время пошло.

Развернулся и вышел из комнаты. Краем глаза заметил, как Котяра, сидевший возле дверного косяка, потянулся и решил поточить свои коготки. Вы представляете, какая там была стружка? Думаю, что впечатлений у этого смертника хватит до конца жизни.

Когда вышел на улицу, то столкнулся с герцогом де Краем. Он стоял возле дома и явно ожидал нас.

– Вы действительно собираетесь передать заказ на принца в гильдию? – спросил он.

Видимо, он и не подозревал, насколько я могу быть отмороженным.

– А вы откуда узнали об этом? Ведь я еще никому об этом и словом не обмолвился.

– Зато ваш голосок, Кевин, было слышно даже на улице.

Ого, и не заметил, как перешел на повышенный тон. Но решил не уточнять, что это был просто наезд и я не собираюсь связываться с убийцами.

– А я что, бедный? Или мало кому должен?

Интересная формулировка, правда? Вот пусть и придумает ответ на свой вопрос. Тут мне в голову пришла одна интересная идея.

– Вы можете мне помочь, ваша светлость?

– Денег подбросить, а то своих не хватит? – поддел меня де Край.

– Да нет, все намного проще. Мне нужно вывезти одного человека из столицы. Притом желательно это сделать до того, как туда вернутся эти… – махнул рукой в сторону пострадавших.

Так как улица, особенно в Мериморе, не то место, где стоит говорить о приватных делах, решил перенести нашу беседу в ближайшее заведение общественного питания. Даже не обратил внимания, как оно называлось. Какая-то забегаловка для лиц небольшого достатка.

Когда вошли вовнутрь, то намекнул сидящим, что нам бы поговорить нужно, наедине. Скорость, с которой опустел зал, была просто фантастической. Но у меня начинался отходняк, и отметил это лишь краем сознания.

Вкратце рассказал де Краю историю Милисенты. Он же порадовал меня, что знает, о ком я говорю, так как у него была возможность пообщаться с этой девочкой. И еще тогда он удивился – что она делает среди этих господ? Да и ее мать он знает, непонятно только откуда. Ну да это его секреты.

– Я сейчас же передам указания моему поверенному в столице, – подытожил он разговор.

Видя мое удивление, герцог усмехнулся и поделился большим секретом. Оказывается, за деньги гномы передадут по своим каналам не только послание, но и ядерную бомбу. Главное, чтобы оплата была адекватной. Про бомбу это уже я добавил. Не стал его задерживать, и мы расстались.

Глава 22

– Ты что себе позволяешь, сопляк! – этими словами меня встретил барон Иен фон Брег, когда наша команда возвратилась после успешного изгнания почти венценосной особы из Меримора.

Так как состояние у меня было «не бей лежачего», то сразу понять, в чем меня обвиняют, не получилось. Барон орал практически без остановки, что говорило о большом опыте в данном деле. Вот только меня его хорошая дикция не задевала никоим боком. Ну, сдали у человека нервы, с кем не бывает?

– Ты хоть представляешь, что натворил? – продолжал надрываться фон Брег.

Представляю ли я, что натворил? У меня один глупый вопрос: когда? Именно он является правильным, так как моя светлость успела отметиться во многих переделках. Поднял помутневший взгляд на барона, открыл рот, чтобы спросить, чего он от меня хочет… Закрыл, махнул рукой и, обойдя его как одиноко стоящий столб, потопал в свои апартаменты. Спать хотелось до потери сознания.

Мой поступок настолько не вписывался в гармоничную картину мира, которую видел Иен, что он замолчал на полуслове.

– Ты куда? – абсолютно спокойным голосом с удивлением поинтересовался он.

– Туда, – ответил, указывая рукой вперед.

Спасибо Лео, который догадался подставить дружеское плечо, потому что на своих двоих я бы не дошел. Не понимаю, откуда такая усталость? Ведь буквально минут пятнадцать назад ничего даже приблизительно похожего не замечалось. Есть одна догадка. Вы слышали о том, что все болезни от нервов? Вот и мне кажется, что это так называемый эмоциональный откат. Пока адреналин бурлил в немереных количествах, все было в ажуре, а когда он пошел на убыль, нервная система начала спасать положение всеми доступными ей средствами.

Дошел до своей комнаты на автопилоте. Исходя из того, что не падал, могу сделать вывод, что за его рулем сидел Профессор. Чьи-то руки подхватили меня, помогли раздеться и куда-то потащили. Мне было уже настолько все равно, что даже если бы положили на центральной площади города, это не заставило бы подняться.

То, что произошло дальше, мне страшно не то чтобы описывать, но даже вспоминать. Ощущения были незабываемыми! В смысле такое не забудешь даже на смертном одре. Боль скрутила все тело. Сердце заработало с такой скоростью, что, казалось, еще мгновение – и оно выпрыгнет из груди. Мозги начали прочищаться с огромной скоростью. Еще один удар, и меня подбросило на ноги. Пока ничего не видел, но уже был готов защищаться до последнего, вот только кто на кого и откуда нападает, неизвестно. Еще одна вспышка боли, и стало совсем хорошо. Только теперь сообразил, что стою весь мокрый. По мне стекает холодная, почти ледяная вода.

Никогда не верил, что вода может быть животворящей. Оказывается, очень ошибался в отношении этой жидкости.

– Так лучше? – спросил участливый голос.

– Ага, – только и смог простучать в ответ зубами.

Не скажу, что именно после воды у меня зуб на зуб не попадал, но стучали они прикольно. Вы слышали когда-нибудь музыкальное выстукивание зубами? А мне понравилось, это что-то. Взгляд, обретший ясность, тут же показал мне доброжелателя, посмевшего так неподобающе отнестись к особе голубой крови. Мысли о мести тут же быстренько ретировались. Да у барона был такой взгляд, что я начал подозревать себя во всех смертных грехах, которые совершил после того как взорвал вакуумную бомбу. Или какая там еще страшнее?

Поймал полотенце и начал приводить себя в порядок. А вы знаете – способ приведения в рабочее состояние хоть и экстремальный, но, должен признать, очень действенный.

– А еще на здоровье хорошо влияет, – поддакнул Профессор.

В комнате меня ожидал барон, весь на нервах. Когда я посмотрел на него, то понял, что проблемы ходят рядом.

– Что-то случилось, Иен? – спросил я участливым тоном.

– Что-то случилось? – передразнил он меня. – Что-то случилось? – повторил, набирая обороты. – Да ты хоть понимаешь, что натворил?

Последние слова бывший глава спецслужб буквально орал. Нервный он какой-то, подумал отстраненно. Барон уставился на меня, как удав на кролика.

– Понимаю, – ответил почти безмятежно.

– Мальчишка! Идиот! – Дальше последовали эпитеты, которые приводить не буду, так как еще маленький.

Когда он выдохся, я спросил, что его так расстроило. Знаете, до сих пор не могу понять, в чем меня обвиняют. Это связано с принцем? Или с Мирандой? Или с нашими похождениями?

– Ты хоть понимаешь, что натворил? – повторил он свой вопрос.

– Где? – решил уточнить.

– А ты успел отметиться не в одном месте? – тут же вычленил главное фон Брег.

– Я же не знаю, в чем меня обвиняют, – пожал плечами. – Как я могу ответить на столь непростой вопрос?

– Да уже весь город на ушах стоит! Все только и говорят о том, как герцог выгнал наследного принца и пообещал сто тысяч наемным убийцам, если принесут его голову на блюдечке. Ты хоть представляешь, что ты наделал?

Барон упал в кресло и продолжил свою тираду:

– Я, конечно, понимаю, что народу нравится преувеличивать некоторые вещи, но это уже чересчур!

– Врут, – парировал его наезд.

Он уставился на меня недоуменным взглядом.

– Поясни, Кевин, – попросил он заинтересованно.

В нем сразу же почувствовалась стойка гончей. Специалист взял след, и ничего уже не поделаешь.

– Я никому не обещал сто тысяч. – И, не давая себя прервать, продолжил: – Если завтра это чмо не исчезнет из моего герцогства, я пообещал миллион тому, кто его уберет.

Словарный запас будущего тестя закончился. Он не знал, что можно ответить на такое заявление.

– Ты не шутишь? – наконец выдавил он из себя.

Внимательно посмотрел ему в глаза и спросил:

– А разве таким шутят? Тем более если перед тобой почти император.

Из барона вынули внутренний стержень, и он поплыл на моих глазах.

– Для этого были причины? – только и смог прохрипеть он.

Только открыл рот, дабы ввести моего наставника в курс дела, как двери в мою спальню чуть не слетели с петель. В комнату ворвался Учитель.

– Ты что себе позволяешь, сопляк! – заорал он с порога.

Мне кажется или история имеет свойство повторяться? По-моему, я это сегодня уже слышал.

– Успокойся! – шикнул на него барон. – Я уже высказал ему все, что о нем думаю, а теперь мы подошли к причинам происшествия.

Учитель тут же прекратил сотрясать воздух, подошел к окну и устроился на подоконнике. Притом сделал это настолько естественно, как будто бы все благородные только и делают, что сидят на столь неподходящих объектах.

– Тогда продолжайте, – заявил он абсолютно спокойным голосом. – Мне тоже интересно получить ответы на некоторые вопросы.

Решил рассказать обо всем, что произошло сегодня, но вспомнил о девчонках. Они ведь тоже захотят узнать о происшедшем и вряд ли получится отвертеться.

– Котяра, – обратился к своему главному телохранителю, – можешь позвать наших красавиц?

Только хотел попросить собеседников подождать несколько минут, пока кто-то из Мурзиков не смотается за девчонками, как в коридоре послышался топот бегущих ног. Они ворвались в комнату как ураган и тут же набросились на меня с расспросами, абсолютно не замечая остальных присутствующих. У всех троих на устах был один вопрос: прибил ли я этого подонка?

– Кх-кх, – послышалось со стороны барона.

Подружки замерли на полуслове, одновременно повернулись к источнику звука и ойкнули – тоже синхронно.

– Я так подозреваю, что мы многое не знаем? – то ли спросил, то ли констатировал фон Брег.

– Папа, – тут же взяла власть в свои руки Миранда, – ты знаешь…

– Замри, – скомандовал он ей, и, как ни странно, она умолкла, не договорив.

Стоит взять этот рецептик на вооружение, хорошо работает.

– Хотелось бы услышать всю историю с самого начала и очень подробно, – попросил барон.

Мы им и рассказали. Первым поведал я, о ночном происшествии. Потом говорила Милисента, к тому же некоторые вещи были интересны и мне, так как прошлый рассказ не содержал таких подробностей. Потом вклинилась Миранда, куда же без нее. Она в лицах поведала о появлении новой подруги и о том, как они помирились с Моли. Услышав, кого она называет новой подругой, барону стало плохо. Это было ясно видно по его реакции на сообщение. Заканчивать рассказ пришлось мне. Вкратце обрисовал то, что приключилось с принцем, и озвучил свой ультиматум. Когда присутствующие услышали о цифре в десять миллионов, их шок было полным. Решил не зацикливаться на этом и переключить их на более интересные темы.

– Милисента, – обратился к налетчице, – какие у вас отношения с матерью?

Ответа не последовало, были слышны только всхлипывания и причитания, что она виновата в смерти матери и все в таком духе.

– Леди, я просто хотел уточнить, не будете ли вы против, если ваша мама переедет в Меримор?

Она, размазывая по лицу слезы, недоверчиво уставилась на меня.

– Ее не убьют? – поинтересовалась Милисента срывающимся голосом.

– Мне пообещали, что не успеют. Уже сегодня к ней пойдет доверенное лицо и попытается незаметно вывезти из столицы к нам.

Старался говорить очень веско, хотя сам не был до конца уверен в этом. Судя по тому, что девчонка воспрянула духом, у меня получилось быть убедительным.

– И что будем делать?

Этот вопрос озвучил барон, вот только обращался он к Учителю. На нас никакого внимания не обращали, что говорило о понимании нашей точки зрения. Говорю нашей, так как леди были готовы не просто выдворить принца за пределы герцогства, а убить его несколько раз подряд. Но его собеседник просто пожал плечами и ничего не ответил.

– Кевин, – снова заговорил фон Брег, – ты отдаешь себе отчет в том, что Антуан сделает после коронации?

Говорить или не говорить? Профессор молчал как партизан, а шестое чувство боялось даже пискнуть. Вытащил из кармана монетку, подбросил вверх и прихлопнул рукой.

– Орел или решка? – спросил барона.

Решил, что если портрет, то расскажу об Императоре, а если нет, то пусть подождут до официальных новостей.

– Не понял? – удивился он такому вопросу.

– Говорю, портрет или циферка? – перевел непонятную фразу на местный диалект.

– А зачем тебе это знать?

Стало понятно, что стратегические вопросы подбрасыванием монетки здесь решать не принято. Пришлось пояснить, что согласно теории вероятностей, если нужно принять решение, имеющее две вариации развития ситуации, то подбрасывание монетки далеко не самый худший из вариантов принять правильное решение. Как ни крути, а вероятность положительного исхода минимум пятьдесят процентов.

– Тогда – портрет, – безразлично ответил отец Миранды.

Тут же взгляды всех присутствующих в комнате устремились на мою руку. Я так и понял, что никому не интересно, что там под ней. Они так глазелив одну точку, что чуть дырку не прожгли на тыльной стороне руки. Если говорить откровенно, мне и самому было интересно, как будут разворачиваться события дальше.

Приподнял руку над монеткой и медленно отвел ее в сторону. Так как смотрел в это время в другом направлении, то только вздох облегчения ответил на мой вопрос, как лежит серебряный. Естественно, он расположился портретом Императора вверх, но я еще колебался, рассказывать или нет.

– Хорошо, – подытожил свое решение. – То, что вы сейчас услышите, не узнает от вас ни одна живая душа. Согласны?

Девчонки, естественно, закивали головами, а барон с Учителем сделали вид, что их это не касается.

– Ну, нет так нет, – заявил, поднимаясь и направляясь к выходу из комнаты.

Леди застыли с открытыми ртами и выражением вселенской обиды на лицах.

– Ладно, – выдавил из себя барон, – говори.

Вот интересно, из меня тянут информацию, да еще считают это одолжением! Нет уж, господа наставники, теперь будем играть по моим правилам!

– Извините, но вы не захотели воспользоваться предоставленной вам возможностью, – отрезал я и вышел из комнаты.

И куда теперь? Эта мысль вертелась в голове, пока топал по коридору. Нужно подумать в спокойной обстановке. Где есть такое место?

– Котяра, в парке есть местечко, где реально посидеть в одиночестве, чтобы никто не доставал?

– Совсем никто? – переспросил он.

– Совсем-совсем, – подтвердил свое желание.

– Тогда лучше на территории, где сейчас Лео занимается археологическими изысканиями. Там точно есть такие места.

Так как идти было совсем недалеко, решил, что это нормальный вариант. Нескольких Мурзиков оставил для присмотра за девчонками, сами же с Котярой потопали к развалинам. Когда пришли, то вместо ревизии проделанной работы попросил показать место, где я мог бы полежать на солнышке и погреться. Меня снова начало колбасить не по-детски. Лео указал на кровать, которая стояла возле яблони. Разбираться с окружающим сил не было, и как только голова коснулась матраса, так как подушки там не было, я отключился.

Проснулся от того, что мне стало холодно. На улице было темно, и лишь свет звезд освещал окружающее пространство. Состояние было превосходным, и это не могло не радовать. Вот только время уже позднее, наверное, надо бы топать домой. Но не срослось.

Виновником моего невозвращения стал Лео. Не успел привести себя в вертикальное положение, как он доложил, что возможен доступ к дверям объекта. Зря ему поверил на слово. Это не доступ, а не знаю что и сбоку бантик. Если он считает, что пролезание через дыру под таким углом это доступ, то я его прибью, если не переломаю себе что-то нужное. Да, у него получалось скользить как змея…

– Стоять, – скомандовал ему, когда меня осенило.

Этот паразит использовал свою способность изменять форму и частично преобразовал себя в гада ползучего. Притом умудрился сделать это вместе с одеждой! Подполз к Лео поближе и уцепился за хвост.

– Поехали, – скомандовал, но тут же добавил: – Только аккуратно, а то хвост оторву.

Он только хмыкнул, но не стал возмущаться и пополз вперед. Не то чтобы это было удобно, но все-таки легче, чем своим ходом. Сказать, сколько длилось наше передвижение, не смогу, так как старался не отпустить своего провожатого и не закричать, когда ударялся об нечто не совсем мягкое. Вверх, вниз, влево, вправо… Добавьте ко всему еще постоянные изменения угла наклона и поворотов. Я уже не говорю о том, что поверхность, по которой полз на брюхе, для этого абсолютно не предназначена. Кто передвигался почти голым пузом по щебенке, прекрасно поймет, что я имею в виду. Наконец перестало трясти, и я, вытерев лицо от пыли и грязи, решил разлепить веки, но это не помогло, так как вокруг было темно хоть глаз выколи.

– Профессор, а у нас прибора ночного видения в комплекте не имеется? – спросил на всякий случай своего виртуального наставника.

В то, что он может быть, не верилось, но я оказался неправ. Пространство вокруг начало становиться светлее. Оно было серого цвета без каких-либо оттенков, но, по крайней мере, хоть головой не стукнусь из-за абсолютной темени.

Начал осматриваться и отметил, что мы сидим в небольшой нише возле кирпичной стены. Над нами было нагромождение чего-то абсолютно непонятного. А вот дырку в этой стене заметил только после того, как Лео указал на нее пальцем.

– Я туда не пролезу, – заявил, как только прикинул, что шесть вынутых кирпичей маловато для комфортного проникновения внутрь.

Лео подумал, а потом выломал еще два. Не скажу, чтобы это сильно изменило мой взгляд на комфортное проникновение, но наглеть не стал. Кто его знает, вдруг увеличение дыры опасно для жизни и может произойти обвал? Первым пролез Лео и спрыгнул вниз. Я же не стал спешить, а решил более внимательно осмотреться. Ничего примечательного с этой стороны стены более не заметил. Аккуратно просунул голову в отверстие в стене. Не обвалилось, и это уже неплохо. То, что увидел с противоположной стороны, меня просто-таки заинтриговало.

Мы проникли в помещение, из которого был возможен вход в бункер. Да, именно в такой же, какой располагался под моим родовым замком. Опознал его по двери, которая была в точности похожа на виденную мной не так давно.

В голове начали вертеться вопросы, на которые хотелось получить ответ, но в то же время мне становилось страшно. Такое количество технологий и остатков цивилизации Древних, на которые постоянно наталкиваюсь во время своих приключений, наводит на мысль, что все известное мне, да и не только мне, об этой цивилизации – неправда или не совсем правда. Не может быть, чтобы Древние исчезли тысячи лет назад, а их техническими приспособлениями продолжали пользоваться сегодня. Например, те же гномы в банке абсолютно не боятся, что они могут не сегодня-завтра поломаться. А ведь это будет конец их банковской системе. Какой напрашивается вывод? Не знаю. Но это просто бред сивой кобылы!

А может, все, что сегодня известно о Древних, это просто большая мистификация? И нет никаких Древних, а есть… Интересно, а кто есть?

– Кевин, ты лезешь или мне возвращаться? – вклинился мой сопровождающий в так некстати появившиеся мысли.

– Лезу, – ответил я, начиная протискиваться в дырку в стене.

Когда посмотрел вниз, немного расстроился. Ну не нравится мне падать с высоты трех метров, примерно столько было до пола этого помещения. Вылез назад, развернулся и полез вперед ногами. В отличие от этого акробата, который бегает по стенам вниз головой, за собой таковой способности не замечал, а следовательно, прыгать на ноги для меня более безопасно, чем на голову. Потихоньку начал опускаться по стене вниз. Когда уже повис на полностью вытянутых руках, попросил Лео подстраховать меня. Постарался немного оттолкнуться от стены перед прыжком и разжал пальцы. Меня тут же подхватили крепкие руки друга и поставили на землю.

– Спасибо, – поблагодарил его.

– Да не за что, – произнес он как-то застенчиво.

Посмотрел на стену, по которой спускался, и понял, что действительно причин для благодарности маловато. Прыгать было всего сантиметров двадцать от силы. Но ведь это не причина быть неблагодарным. Ну и что, что он искусственное создание. Благодарность – это твои чувства, а не плата за оказанную услугу.

Перед тем как приступить к проникновению в бункер (а в этом уже не сомневался), решил немного осмотреться. Недалеко от места нашего проникновения находилась арка, через которую раньше входили в это помещение. Она была завалена строительным мусором, притом довольно крупным. Мы же сейчас находились в неком подобии тамбура. Ничего примечательного не увидел, только отметил, что здесь разрушений почти нет. Вероятно, взрыв произошел на верхних этажах, и нижние просто завалило.

Решил не затягивать время и, так как я уже грамотный и знаю, как открывать такие подвалы, приложил руку к центру двери. Снова, как и в прошлый раз, ничего не происходило на протяжении нескольких секунд, а потом всплыла виртуальная панелька. Контур ладошки и несколько кнопочек на ней, как подозреваю, были стандартного образца. Приложил свою ладонь для идентификации и начал ожидать ответной реакции Хранителя этого погреба. Ничего не произошло. Никто не отреагировал на мой приход, и мне это не понравилось.

– Получается, здесь никого нет? – поинтересовался у Профессора.

– Да все здесь есть, вот только обиделись и не хотят ни с кем разговаривать.

Ага, даже так. Не ожидал, что искусственный интеллект может быть обидчивым, но что я знаю о них?

– Ау-у! Есть кто дома? – прокричал ментально.

Никто не отозвался.

– Дома кто-то есть? – закричал громче.

На этот раз отозвался ребячий голос:

– Никого нет, и нечего так орать.

В голосе слышалась обида на весь белый свет.

– Привет тебе, Хранитель погреба, – решил подколоть его.

А почему бы и нет? Если он настолько эмоциональный, может, и получится его вывести на нормальный режим работы.

– Не погреба, а хранилища, – огрызнулся в ответ голос.

Ага, значит, действует, а это уже плюсик.

– Не-а! Погреба. Вернее, склепа, – продолжал издеваться.

– Хра-ни-ли-ща, – проговорил голос по слогам, как для дебила.

– Парень, – обратился к нему примирительно, – хранилище используют для хранения, а не для захоронения. Ты же закопался по самое не могу, а мнишь себя нормальным Хранителем.

– Никуда я не закапывался, меня подорвали, – набычился он.

– Ну извини. Я не знал, что тебя подорвали. Раз так, не буду тебе мешать работать саркофагом.

Отойдя к стене, по которой спускался, добавил:

– Надоест сидеть в одиночестве – свистни.

– Я не умею свистеть, – тут же послышалось в ответ.

Начал думать, как пояснить этому Искину, что значит свистеть в данном контексте, но тут он продолжил:

– А ты вообще кто такой? Раньше ты не приходил.

– Ты считаешь нормальным говорить со мной в этом предбаннике? Давай открывай двери, и там поговорим.

По ходу дал команду Профессору передать ему код доступа с наручей. Думал, что это чудо будет препираться, но дверь поползла в сторону, а из-за нее начала появляться полоска света, увеличиваясь в размере.

Глава 23

Это была кладовка. Не хранилище, а именно кладовка. На нормальном складе все разложено по полочкам, а здесь была куча хлама, наваленная как ни попадя. У меня такое подозрение, что предыдущий хозяин этого бардака не имел ни малейшего понятия о логистике.

– Ну и как вам у меня? – поинтересовался местный Искин.

– Да ты просто хомяк! – похвалил его.

Именно похвалил, так как увиденное очень порадовало мою запасливую натуру. Где же нашел бы столько халявного барахла, да еще и столь ценного? Перед тем как провести ревизию, решил переговорить с этим хомяком.

– Откуда у тебя столько разного добра?

Мне действительно интересно, ведь не валяется же на улице все это добро.

– Не знаю, – ответил Искин нейтральным голосом. – Его сюда постоянно приносили разные люди на протяжении столетий. Со мной они не разговаривали и ничего не поясняли. Просто приходили, бросали принесенное в кучу и уходили.

– А как получилось, что ты находишься под руинами здания? – решил уточнить, может быть, он в курсе.

– Могу только предположить, – не сразу ответил завхоз. – Последний раз, лет двадцать назад, на склад пришли двое. Один был мне знаком, он больше шестидесяти лет приносил сюда разные вещи. Второй был парнем лет десяти, шустрый до безобразия. Так вот этот парнишка, пока старший не видел, вытащил из одного ящика мину. После этого ночью и рвануло, подозреваю, что он решил поковыряться в ней своими шаловливыми ручонками.

Никаких эмоций по отношению к погибшим у него не было. Да и кто они ему?

– Ты хочешь сказать, что мина была настолько маленькая, что он просто спрятал ее в карман? – недоверчиво спросил я.

Искин направил меня к тому ящику, из которого была экспроприирована столь опасная игрушка. Действительно, мина была немногим больше охотничьего патрона. И это она так рванула, что разнесла целый особняк? Сначала решил взять и рассмотреть ее поближе, но потом передумал – ведь если оторвет руки, то и Профессор меня не соберет. Тот обрадовал, что и собирать будет нечего и некому.

– А вы что принесли? – поинтересовался местный завхоз.

– Не принесли, а пришли забирать, – обрадовал его.

– Забирать ничего нельзя, – ответил он менторским тоном.

– Правильно, – согласился с ним, – а то мне ничего не останется. Где-то здесь запчасти к генератору лежат. Подскажешь или самому искать?

– Но забирать ничего нельзя! – повторил настойчивее Искин.

– Так я и не забираю, а меняю. Притом по выгодному для тебя курсу. Ведь беру одну вещь, а кладу на хранение несколько.

Решил, что запасные телепорты таскать постоянно с собой нет смысла, а здесь, кроме меня, никто их не прихватизирует. На таких условиях этот хомяк согласился произвести обмен. Он подсказал, где искать необходимое мне оборудование, и не пришлось перерывать весь этот хлам. Исходя из того, как отреагировал на стеллаж с запчастями Профессор, там лежит много чего интересного. Оказалось, что на нем, кроме запчастей, лежал и сам генератор в сборе. Когда Проф поделился со мной этим наблюдением, у меня тоже поднялось настроение. Разбираться со всем, что сюда натаскали за прошлые десятилетия, если не столетия, не хотелось. Хотя узнать было бы интересно.

– А у тебя список того, что есть в наличии, имеется? – поинтересовался между прочим, прогуливаясь по складу.

– Есть, – откликнулся завхоз.

– Сбрось мне его. Да, и свои технические характеристики тоже.

Проф сразу же сообщил, что принял пакет с информацией.

– Слушай, – решил уточнить, – а кто теперь хозяин всего этого добра?

– Ты, – откликнулся Хранитель.

Так как предположение, почему ответ именно такой, у меня было, то не стал на нем акцентировать внимание. И так понятно, что здесь сыграл свою роль браслет-идентификатор. Когда же удивился, почему он не разрешал просто забрать нужное, выяснил, что Хомяк это не прозвище, а имя этого типа, отражающее его взгляд на жизнь.

Какое-то время поковырялся среди комплектующих к генератору, пока не нашел именно то, что нам нужно. Вместе отыскали подходящую упаковку и подготовили деталь к длительной транспортировке. После прощания с этим Хранителем кладовки отправились в свою резиденцию. Не буду вдаваться в подробности, как меня вытаскивали, но у меня нет ни капельки желания таким образом залезать туда еще раз.

На подходе к резиденции понял, что сейчас будут отрывать голову. Когда вышли на свет, говорю о себе и Лео, отметил, что он, невзирая на совместное лазание под землей, был идеально чистым. На его фоне я выглядел как бомж из сточной канавы. Понимая, что сейчас должно произойти, передал ему в руки упаковку с запасной частью генератора. Приказ был один: из рук не выпускать и хранить как зеницу ока.

Мое шестое чувство оказалось абсолютно правым. Мне устроили такой разнос, что мало не показалось. Вернее, не показалось бы, если бы мне было двенадцать. А так я просто смотрел на все это и задавался одним простым вопросом. Я тут герцог или мальчик для битья? Судя по тому, как меня отчитывают, более верно второе. Завершилось все тем, что меня посадили под домашний арест, запретив даже лишний шаг делать за пределы резиденции. Для того чтобы проследить исполнение сего приговора, ко мне решили приставить трех мордоворотов из местной охраны.

Пока продолжался этот фарс, обмозговывал свои дальнейшие действия. Итак, запчасть у меня есть, могу хоть сейчас отправляться в лабораторию, но возникает вопрос: что делать с девчонками? Если с двумя еще могу смириться и взять с собой, как обещал, да и бонусы им причитаются, то что делать с третьей, не представляю. То, что она просто отстанет от нас и мы сможем тихонько телепортироваться, в это не верю. Не настолько я наивный.

Еще одна проблема в данный момент направляется в сторону столицы империи. Коронация Антуана наделает столько всего, что даже страшно представить. Он ведь не откажется от престола. Ему просто не дадут совершить такую глупость, даже если очень захочет.

Хорошо, сколько времени необходимо на подготовку к телепортации? Мне достаточно минут десять, а то и меньше. Девчонкам необходимо переодеться, и в этом они уже специалисты. Вспомнилось, с какой скоростью красавицы проделали это в последний раз.

Пока прокручивал все это в голове, выволочка закончилась. Меня отправили в свои покои подумать над тем, что я сделал. Решил не выкаблучиваться и пошел в свою комнату. Что мне отсюда может пригодиться? Ответ однозначный – чистая одежда. Как говорил ранее, мой внешний вид был просто удручающим. Я в своем детстве никогда не был настолько грязным. На приведение себя в порядок потратил минут сорок. Выбрал из своей одежды самую крепкую и пригодную к дальнему пути. Также прихватил парочку запасных комплектов, на всякий случай, ведь не могу сказать, насколько затянется наше путешествие.

Пока отмывался от грязи, остальные члены моей команды тоже не отлынивали от дел. Кейт получила приказ запастись пайком на пару недель. Ей в этом оказывали большую помощь Мурзики. Они тихонько таскали продукты, а она их комплектовала по вещевым мешкам. Где Кейт их достала, даже не спрашивайте, не знаю, но ее проницательности можно только позавидовать. Пока приводил себя в порядок, «операция тушенка» была завершена. Вот что значит иметь запасы для большого количества людей в одном месте.

Все это добро они таскали в комнату девчонок. Решил, что на сборы им достаточно будет этого времени, а Милисента пусть сама решает, идти с нами или остаться, ожидая родительницу.

В комнату Миранды я вошел в сопровождении Котяры. Все остальные были уже в сборе.

– Спасибо тебе, Кевин! – бросилась мне на шею невеста.

Не ожидал от нее такого проявления чувств. Это снова что-то большое в лесу сдохло? Потом она меня выпустила из своих объятий и пояснила причину столь необычного поведения:

– Вчера, когда ты ушел и оставил отца и Учителя без ответа, они устроили нам настоящий допрос.

– Хоть пальцы в дверях не зажимали? – решил поддеть невесту.

Миранда только передернула плечиками. Видать, от барона стоит ожидать не только этого, подумал тогда. Но она продолжала, не акцентируя свое внимание на моей глупости:

– Мы решили, что если ты не рассказал об этом, то и мы ничего не скажем.

– Да вы прямо-таки настоящие партизаны, – снова вырвалось у меня.

– А кто такие партизаны? – вклинилась на этот раз Моли.

– Это лучшие друзья снайперов, – ответил ей, чтобы не вдаваться в подробности.

– А кто такие снайперы? – это уже осмелела ночная звездочка.

– Спросишь у нее, – указал на эльфийку, – она в курсе.

– Так как мы ничего им не рассказали, – продолжала Миранда, – нас посадили под домашний арест. Вечером все стояли на ушах. Извини, Моли, – тут же отвлеклась она на подругу, – это не относится к твоим ушам. Мы узнали, что ты не вернулся, и начали очень переживать.

– Подумали, что я вас бросил? – решил помочь ей с выбором темы для переживания, так как не верил, что она сможет просто сказать об этом.

– Ну… да, – выдавила она. – А потом мы подумали…

Глаза девчонки наполнились слезами, и она зашмыгала носом. Я приобнял ее и заверил, что без них в такую авантюру не полезу.

– Мы долго не могли заснуть, – продолжала она свой рассказ.

– А я-то думаю, отчего у меня кости стали чистыми?

На меня уставились непонимающе.

– А это вы их полночи перемывали.

Девчонки захихикали, видимо, они еще не сталкивались с таким определением их излюбленного занятия.

– Ну да, мы подумали, что ты сам отправился на поиски артефакта, а нас бросил.

– И вы совсем опустили лапки, – подытожил ее рассказ.

Потом, собравшись с духом, Миранда настучала на свою лучшую подругу, что та ей объяснила, как неправильно не слушаться своего будущего мужа. Вот, мол, ты и допрыгалась.

– А когда утром к нам зашла Кейт и сообщила, что через час ты отправляешься, а мы можем спать и не нервничать, то…

– То они были готовы через десять минут, – подхватила Кейт.

Осмотрел эту троицу и отметил, что Милисента тоже одета по-походному.

– Ты хоть имеешь представление, куда мы отправляемся? – спросил ее.

– Мне все равно, господин, – отрезала она.

– Даже так? – удивился такому ответу.

– На мне долг жизни, ваша светлость, и я прошу принять мою клятву верности.

– Зачем это тебе нужно? – спросил ее, чтобы потянуть время и переварить сказанное.

– Я много думала о том, что случилось. Если бы не вы, я уже была бы мертва. Так что у меня остается только один вариант – клятва верности.

Прикинул и решил, что мне такая помощница не помешает, поэтому согласился принять ее клятву. Не сказать, чтобы она очень уж разнилась от вассальной клятвы, но было одно важное отличие. Это была клятва не герцогу, а именно мне, мальчишке по имени Кевин, и она оставалась в силе даже после потери всех моих титулов и регалий.

– Раз все вопросы решены, то отправляемся, – объявил я.

– А куда? – тут же озвучила свой вопрос Миранда.

В это время в коридоре послышались шаги.

– Это отец, – побелела баронесса фон Брег.

– Схватили свои котомки! Быстро в круг, взялись за руки! – начал раздавать указания. – Мелкие, по одному на каждого. Котяра – ко мне.

Отметил, как Лео сгреб в охапку штук пять вещмешков. На Кейт повисли несколько Мурзиков, а меня обхватил за ногу Котяра. На все про все ушло меньше пяти секунд. Перед входными дверьми остановились ненужные свидетели, и я дал команду Профессору активировать телепорт. Краем глаза отметил, как начала открываться дверь, когда свет моргнул и погас.

Нет, эти Древние явно были садомазохистами! Это же нужно было додуматься делать такой разброс в момент прибытия. Говорю не о том, что нас разбросало по большой территории, а о том, что нас в принципе разбросало. Все тело болело, как у побитой собаки. Свет не погас, как мне показалось вначале, он просто отсутствовал в этом помещении. Только когда Профессор включил прибор ночного видения, или как там зовется состояние, при котором могу видеть в полной темноте, стало понятно, что мы прибыли по назначению. Это был тот же склад, в котором в прошлый раз успела отметиться наша компашка.

Буквально несколько секунд спустя включилось аварийное освещение, и я услышал голос местного Хранителя. Вот что, по-вашему, должен был сказать нормальный Искин после стольких дней разлуки?

– Быстро к генератору, а то аккумуляторы почти сдохли! – чуть ли не завопил он.

Решил провести ему ликбез по этикету немного позже, а то кто их, виртуальных, знает – вдруг после разрядки последнего источника питания он умрет?

– Чушь, – прокомментировал мой взгляд на проблему Профессор. – Ему просто не терпится запустить все системы.

Попросил сопровождающих подождать меня немного, а сам, прихватив Котяру и пару Мурзиков, отправился на ремонтные работы. Думаю, вы поняли, что меня провели самым коротким путем. На этот раз благодарности раздавал Котяра, так как мелкие сделали из меня гужевое транспортное средство, а ему пришлось лезть за мной по вертикальным лестницам. Понимаю, что коты нормально передвигаются по таким препятствиям, но его это совсем не радовало. Что он бухтел себе под нос, не прислушивался, так как информации там не было, одни чувства.

Когда мы наконец остановились перед входом в местную подстанцию, то и у меня появилось большое желание выплеснуть накопившиеся эмоции. Двери открылись без всяких неожиданностей, и мы оказались перед стойкой. Она была более массивной, чем та, на которой хранился венец, экспроприированный в лесном домике. Ее внешний вид копировал ранее виденную мной почти один в один. На ней был закреплен стержень из серебристого металла. Создавалось впечатление, что он вплавлен в верхнюю часть стойки. Открыл транспортировочную упаковку и взял в руки комплектующую генератора.

– И что дальше? – решил перестраховаться и уточнить, а то вдруг перепутаю полярность, и от меня мокрого места не останется.

– Берешь ее зубчиками вверх и осторожно надеваешь на сердечник. Это тот стержень, который ты видишь на стойке, – начал проводить инструктаж завхоз лаборатории. – Когда почувствуешь, что стержень начинает вращаться, тут же убирай руки, а то можешь остаться без пальцев. Понятно или повторить?

Последний вопрос прозвучал настолько ехидно, что захотелось приколоться. Взял эту железяку, повернул вниз зубчиками и начал медленно подносить к сердечнику.

– Э-э-э, парень! Ты что творишь! – заорал Хранитель. – Ты же нас угробишь вместе с этими горами!

– Значит так, железяка! Еще раз услышу хоть намек на мои умственные способности, и тебе крышка! Если у самого силы не хватит, то натравлю на тебя Мурзиков! Понял?

– А кто такие Мурзики? – осторожно поинтересовался мой собеседник.

– А это такие звери, что система «Хранитель» против них, что вошь против Котяры. Что такое вошь объяснить?

На этот раз никаких возражений, пререканий и подобной болтовни не было. Значит, понял, а то строит тут из себя больно умного. Меня так достало это попаданство, что начинаю выходить за рамки культурного поведения, и кто первый нарвется, тому и подровняю рога напильником.

Перевернул запчасть зубчиками вверх, занес над сердечником и начал потихоньку опускать. Когда они поравнялись с ним, почувствовал, как начал прокручиваться этот венец по часовой стрелке. Решил не рисковать и просто резко убрал обе руки в стороны. Это чудо местного искусственного разума очень сгустило краски, подумал тогда. Запчасть, оставленная мной на стержне, медленно опускалась к его центру, постепенно увеличивая обороты. На свою рабочую скорость она вышла минут через пять. Определил это по тому, что скорость вращения венца перестала увеличиваться и стабилизировалась на одной отметке. Но это отметил не по приборам, а на глаз, так что могут быть и просчеты с моей стороны.

От этого завораживающего зрелища невозможно было оторваться. Представьте себе золотой обруч, который вращается в пространстве и не имеет ни одной видимой опоры.

Пришел в себя после того, как в помещении зажегся нормальный свет и мне соблаговолили сообщить, что энергоснабжение лаборатории полностью восстановлено.

– Назад тоже пешком топать? – решил немножко понаглеть.

Вдруг у них тут летают платформы на антигравитационных подушках? Тогда ноги не придется бить, поеду как нормальный человек. Но мне снова не повезло. Натыкаться на Искинов на каждом шагу – это нормально, а самокаты у них роскошь. Идиотский мир, иначе и не скажешь. Так что к своим спутникам пришлось топать ножками.

В складском помещении, куда мы прибыли, уже горело нормальное освещение, а мои спутницы решили подлечить нервы. Чем их лечат многие женщины? Правильно – высококалорийными перекусами. Спасибо, хоть мне немного оставили.

– Благодарю вас за оказанную помощь, – вклинился в наши разговоры Хранитель. – Теперь вы можете спокойно отправляться домой. Лаборатория работает в штатном режиме, и ваше присутствие здесь необязательно. Я сейчас включу телепорт…

Пока он произносил свою пламенную речь, я видел, как на моих глазах рушатся мечты Миранды и Молариэль. Настроение девчонок падало ниже плинтуса, они поняли, что их просто надули. Ведь им-то пообещали…

– Так, Котяра, бери Мурзиков и вырубай генератор. Меня задолбала эта неблагодарная железяка!

Котяра, уловив интонации моего голоса, встал, потянулся и не спеша потопал к выходу. Когда щелкнул замок на дверях, полагаю, чтобы мы не потерялись, это никак не отразилось на его походке. Подойдя к двери и проведя по ней коготком, этот зверь повернулся в мою сторону и спросил:

– Мяу?

Видно, ему понравилась игра мелких, и он решил вести себя в их стиле. Или это он от меня набрался?

– Значит, так, – начал командовать своим небольшим войском, – мы забираем сейчас то, что принесли, а этот завхоз местной кладовки пусть потом объясняет своим хозяевам, почему они умерли.

В это время начал активизироваться портал. Значит, наш «гостеприимный» хозяин решил, что у него в руках все козыри? Ладно, тогда и мы заканчиваем дурачиться.

– Фас! – скомандовал мелким, и дверь просто вынесло.

Что они сделали, не успел даже заметить, настолько шустро Мурзики провернули операцию по ее открытию. Мы покинули склад и пошли по пройденному мной маршруту, но уже в противоположном направлении. На нашем пути появилось несколько закрытых дверей, которых раньше тут не наблюдалось, но их вскрытие занимало считаные секунды. Даже замедляться не приходилось, так старались мои пушистики.

– Ой! – послышался восторженный голосок Миранды. – Какая прелесть! Ты у меня умница, Лапочка!

Стало интересно, что там такого случилось? Девчонки втроем что-то рассматривали. Это оказался фигурно откушенный кусочек двери. Он напоминал то ли бабочку, то ли листочек. Красавицы были в восторге от такого подарка и не могли им налюбоваться.

Наконец мы оказались перед последней дверью. Она продержалась почти минуту, но моим ребятам и не такое по зубам. Вошел в помещение с генератором, попросив всех подождать меня снаружи. Даже на Шустрика пришлось шикнуть, а то никак не мог угомониться.

– Ну и что ты будешь делать теперь? – спросил Хранитель, когда я остановился перед генератором.

Решил не вести с этим предателем переговоры, а просто дал указание Профессору отключить устройство.

– У него нет функции дистанционного отключения, – тут же отрапортовал тот.

– Все, наигрались? – снова влез надоедливый завхоз.

Если у него нет возможности отключения посредством электроники, тогда должен быть иной вариант – анализировал доступные мне данные. Так как никаких видимых кнопок или рычажков не видно, то, вероятно, присутствует дружественный интерфейс или что-то в этом роде. Поднял руки на уровне светящегося круга и начал медленно сводить их вместе. Если я ошибаюсь, придется выращивать новые пальцы, а не хотелось бы.

– Что ты делаешь, придурок! – заорал Искин лаборатории. – Ты останешься без рук!

Я просто проигнорировал его слова и продолжал медленно приближать пальчики к цели. Когда до нее оставалось около пяти миллиметров, скорость вращения обруча начала понижаться. Пододвинул руки ближе, и скорость упала еще. Тогда решил рискнуть и прикоснулся к притащенной нами железяке. Она тут же прекратила свое вращение и послушно улеглась в моих руках, намекая на то, что ей положено вертеться. Снял ее с сердечника и начал упаковывать в коробку, в которой она попала в эту лабораторию.

– Все! Сдаюсь. Вы выиграли, – заявил Хранитель.

– А следовательно, мы забираем трофеи и уходим, – обрадовал его.

– Но как же… А Хозяин? – послышались нервные нотки в его голосе.

– У тебя пять минут, чтобы разубедить нас убраться отсюда и забыть о твоем существовании. Время пошло.

Глава 24

То, какими способами местный Хранитель пытался вывернуться из щекотливой ситуации, можно смело заносить в анналы адвокатского дела. Столь скользкой личности нигде более, кроме представителей названной профессии, мне встречать не приходилось. Ничего толкового он не предлагал, но в итоге я стал владельцем транспортного средства на антигравитационной подушке.

Хотя столь громким словом его стоит называть с большой оглядкой. Скорее это была игрушка для детей и спецназа. Одни использовали ее как самокат, а другие как средство экстренного спуска. Ездить на ней нормально не представлялось возможным. Причины сего конфуза так и не понял, но суть управления сводилась к следующему: как толкаешь, так и едешь. Солдаты, например, просто планировали на ней, если их сбрасывали с летающего транспорта. Для меня же было важно само наличие игрушки, а не ее технические возможности.

На повторный запуск генератора ушло не так много времени – опыт в проведении данной работы уже имелся. После чего мы были размещены в комнатах для персонала, а мое приобретение, отвоеванное у завхоза, было экспроприировано девушками. Они, когда увидели это чудо вражеской техники, чуть с руками его не оторвали. Мне не оставили никакой возможности иметь его в единоличном пользовании. А вот когда эту доску оседлали Мурзики (естественно, с подачи Миранды), понял, что пришло время прощаться с самокатом.

Пока мы занимались столь важным делом, как обкатка транспортного средства, нас уведомили, что запущен медицинский комплекс, в котором находится Адриан. Хозяин, как называл его Искин, будет отремонтирован через шестьдесят восемь часов, так как повреждения организма очень большие. Отметил про себя, что он будет не вылечен, а именно отремонтирован, а это многое говорит о возможностях аппаратуры лаборатории. Ведь в нормальных обстоятельствах человек получает препараты, активизирующие работу различных систем организма, что в конечном итоге и приводит к выздоровлению. В данном случае просто произведут ремонт с заменой нерабочих и поломанных деталей организма. Я просто в восторге от такой технологии лечения. Вспомнил, сколько пришлось пережить неприятных минут в стоматологическом кресле, а так через пару часов я бы имел новый зуб, притом настоящий, а не из фотополимеров. Ладно, хватит увлекаться и думать о том, что для меня нереально.

– А как же пациент из второго саркофага? – поинтересовался его судьбой.

Насколько помню, о нем никто не заикнулся, ни Император, ни Хранитель.

– Вас, молодой человек, абсолютно не касаются тайны Хозяина, – отрезал завхоз.

Опаньки! Оказывается, у них есть заложник, которого абсолютно не собираются лечить. И кто же это может быть? Каковы причины его консервации? Говорю именно о консервации, так как по-иному такую упаковку для разумного назвать язык не поворачивается. Попытался заняться подстрекательством, но мои попытки подлечить второго пациента были нагло проигнорированы.

Трое суток, которые пришлось провести в ожидании царственной персоны, мы проводили по-разному. Девчонки издевались над мелкими. Когда у Мурзиков кончилось терпение и они просто слиняли, эти заводилы решили поэкспериментировать с Котярой. Наивные дети! Он даже убегать от них не стал, а просто свернулся клубочком и заснул или сделал вид, что спит. Растолкать тушу весом в добрые сто килограммов, как вы догадываетесь, у них получалось плохо. Когда девчонки были буквально в шаге от победы, Котяра просто поворачивался на другой бок, чем приводил их в бешенство. Помучившись некоторое время, они бросили эту гиблую затею. Даже не подозревал, что у девушек окажется столько энтузиазма. Меня почему-то к игрушке не подпускали на пушечный выстрел. Видно, очень переживали, что мне понравится и я отберу их самокат. Что он уже не мой, начал догадываться по их хозяйскому поведению с этой железкой.

Наконец пришло время, которого мы ждали с таким нетерпением. Перед нами предстал Император собственной персоной. Но случилось это на шесть часов позже назначенного срока. Нет, его ремонт завершился точно по озвученному графику, вот только было несколько «но», и они действительно существенные. Подскажите, пожалуйста, куда вы отправитесь после того, как вас выпустили из реанимации? Первое, что мне приходит в голову, – это ванная. Тут я оказался не одиноким, Адриан тоже предпочел отмыться после всех процедур.

В конце нас пригласили на званый ужин. Нас было пятеро, так как обслуживающему персоналу, в который были записаны не только коты, но и полиморфы, не место за одним столом с людьми. Почему такие предубеждения, пока не понимаю. Хотя в нашем мире и не такое считается нормальным. Я, например, был свидетелем, как отец моего одноклассника отпихивал кота от сковородки с жареной картошкой, а тот упирался и орал, что он тоже имеет право есть из этой посудины.

Когда мы вошли в столовую, произошел первый конфуз. Никто из нас не удосужился предупредить Милисенту о причинах нашей задержки. Да и о том, что мы ожидаем его величество, тоже как-то не заходил разговор. Так что встреча была очень интересной.

– Ваше величество? – воскликнула Милисента даже раньше, чем мы успели поприветствовать коронованную особу и представить их друг другу.

– Милисента? – удивился тот не меньше. – А ты как попала в эту компанию?

Потом, спохватившись и вспомнив об этикете, он извинился и, как хозяин вечера, пригласил нас к столу. Скатерть-самобранка снова была выше всяких похвал.

После обмена любезностями разговор перешел на то, как в нашу троицу попала не просто благородная девушка, а наследница одной из величайших фамилий империи. Милисента засмущалась, а я сделал зарубку на память, что отправили убивать меня не абы кого, а высокородную леди, которая знакома с Императором лично. Даже не знаю, гордиться мне этим фактом или расстраиваться?

Милисента сначала не хотела рассказывать, какое горе забросило ее в мои края, но я решил ей помочь. Буквально несколькими фразами мне удалось многое.

– На днях ко мне приехал ваш внучек с официальным визитом, а леди была в его свите. Вот мы и познакомились – светским тоном произнес я.

Настрой Адриана тут же изменился.

– Какой внучек? – начал он допрос, так как на беседу это уже походило мало.

– Антуан, – прошептала Милисента.

Почему она так осторожно произносит имя этого ублюдка? Ответ пришел в виде реакции Императора.

– Кто? Это убожество?! – Переведя дыхание, его величество поинтересовался: – И чего он хотел?

– А чего хотят наследники, доведшие семью до разорения? – вернул ему вопрос вместо ответа.

– Значит, я был прав. – Эти слова прозвучали тихо. Император как бы утверждался в правильности принятого когда-то решения. – И как, получил? – продолжал Адриан уже светским тоном.

– А как же, получил, – обрадовал его.

Когда Император посмотрел на меня как на расточителя народного добра, добавил:

– Так получил, что еще лет пятьдесят будет обходить мое герцогство десятой дорогой.

Адриан приподнял брови, выражая удивление, и попросил пояснить мои слова. Мне не жалко, могу и рассказать.

– Я пообещал, что если эта тварь не исчезнет с моих глаз, то миллион получат наемные убийцы, которые будут гоняться за ним. А если он решится стать Императором, то я раскошелюсь на все десять, для сотников ночных невидимок.

Адриан выслушал меня с каменным лицом. Ни один мускул не выдал его истинных чувств. А не переборщил ли я с откровенностью? – подумалось тогда. Или снова язык у меня впереди логики помчался?

– У тебя есть для этого веские основания? – спросил меня глава клана.

Именно так он теперь выглядел. И мне даже страшно говорить, чем занимается этот клан.

– А ты спроси у нее, как мы познакомились, – предложил моему царственному собеседнику.

– Расскажешь, Милисента? – попросил он уже по-отечески.

Девушка опустила голову и зарыдала. Оказывается, не только я не знаю, как реагировать на женские слезы. Проживший много столетий Адриан тоже растерялся от такого поворота событий. А вот когда Милисента начала рассказывать, при каких обстоятельствах мы познакомились и кто довел ее до такого состояния, Императора начал бить озноб. Последней каплей стал рассказ о том, как Милисенту шантажировали, угрожая ее матери.

– Я лично откручу ему голову! – выдавил из себя Адриан. – Это ничтожество не будет своим поведением порочить мое имя.

Я решил немного смягчить ситуацию и намекнул, что внучек и сам может находиться под влиянием плохой компании, но этот аргумент был проигнорирован как несущественный.

Несколько минут Император сидел, погруженный в свои мысли, а потом начал раздавать розовых слонов:

– Я обещал только два подарка девушкам, но буду сегодня щедрым. Своей волей дарую тебе, Миранда фон Брег, и тебе, Молариэль Амилла, внучка Эллориэля…

– Правнучка, – пискнула та.

– Правнучка? – удивился Император. – И как же тебя выпустили в таком возрасте из леса? Ладно, об этом потом. И тебе, Молариэль Амилла, правнучка Эллориэля, – продолжил прерванную речь, – места в ряду пяти семейств.

Девчонки горячо поблагодарили Императора за такую милость, а у меня сам собой вырвался глупый вопрос:

– Теперь что, придется менять название? Семей-то стало больше.

Его величество улыбнулся и пояснил:

– Кевин, это просто название. Вот, например, семья Милисенты была принята в этот круг семнадцатой.

– Тогда предлагаю обмыть это дело, – тут же влез со своим предложением.

Меня снова не поняли, но не стали зацикливаться на этом. Когда же пояснил, что это за ритуал и зачем он нужен, все решили, что оно того стоит.

Также все три девушки получили новые комплекты наручей. Стало интересно, как с Миранды будут снимать старые. Оказалось, все очень просто. Адриан прикоснулся к ним, и они сами снялись с девчонки. Император повертел их в руках, хмыкнул и тут же выбросил за спину. На удивленный возглас Миранды он сказал:

– Бракованные попались.

Я смотрел на происходящее, и в душу закрадывалось подозрение, что слишком уж щедрый нынче Император. Боюсь, это неспроста. Также шестое чувство начало намекать, что стоит ожидать какой-то неприятности. Может, оно и не право, но, думаю, стоит прислушаться к этому внутреннему параноику.

После Адриан переключился на меня. Он предложил, чисто для ускорения процедуры, произвести ее параллельно с модернизацией моих охранных систем, то есть Котяры с мелкими. Я, конечно, понимаю, что человек спешит и все такое, но, если он столько провалялся в стазисе, несколько часов погоды не сделают.

– Ты мне не доверяешь? – обиделся или сделал вид, что обиделся, Император.

Вот как ему ответитьна столь щекотливый вопрос – красиво или правдиво?

– Естественно, нет! – отрезал психологические наезды, но, дабы не сильно портить отношения, решил пояснить свою точку зрения: – За последние несколько месяцев меня пытались убить столько раз, что уже перестал и считать. Так что я лучше буду живым параноиком, чем доверчивым покойником.

– Ты не доверяешь своему Императору? – попытался пробить он мою логику с другой стороны.

– Тебе напомнить, чьим внуком был последний желающий моей смерти? – задал вопрос в лоб.

Император ничего не ответил. Но решил, хоть и скрепя сердце, удовлетворить мое нежелание оставаться в его власти некоторое время.

– Профессор, предлагаю первыми отправлять на процедуру Мурзиков. Да, еще подскажи, как можно проверить, что они – это они, а не их дубликаты?

Наставник задумался, а потом предложил мне использовать то обстоятельство, что ни один из них не может нанести ущерб своему хозяину или его имуществу. Прикинул некоторые варианты и решил, что может сработать. Подозвал Шустрика и тихонько, чтобы никто этого не слышал, дал приказ: как только они снова увидят меня, пускай все вместе сделают с моей курточкой то, что так понравилось жителям Меримора во время их первого публичного выступления. Он лизнул меня в нос, сообщая, что приказ понят всеми ими.

Ребят уложили на некое подобие каталки, включили прибор, и они обмякли. Минут десять ничего не происходило, так что даже девчонки начали переживать за своих любимчиков, а потом котята очнулись. Первое, на что я обратил внимание, были их глаза. Они стали серьезными и внимательными и абсолютно не походили на глазки моей семерки с их бесшабашными искорками. Неужели их личности стерты, и теперь меня будут сопровождать абсолютно незнакомые мне охранники? Мне ведь обещали, что им только произведут обновление программного обеспечения, но ничего с ними не случится! Только решил потребовать вернуть все в исходное состояние, как мне подмигнул Шустрик.

От того, что произошло дальше, у всех присутствующих глаза полезли на лоб. Семерка сорвалась с места, и в считаные секунды моя курточка превратилась в полоски, держащиеся непонятно на чем. Я подхватил Шустрика и поцеловал его в мордашку. Как же я рад, что мои опасения остались неоправданными!

– Это что было? – поинтересовался Император.

– Проверка на вшивость, – отмахнулся от вопроса, – не обращай внимания.

Пока мы переговаривались, Профессор сообщил, что ему очень нравится произведенная модернизация. Раньше у нас была одна система типа «Хранитель», состоящая из семи частей. Теперь же мы обзавелись почти семью такими комплектами. Почему почти? Так во время проведения процедуры этот прибор определил их не как одну систему, а как семь неполных и покалеченных комплектов. Мне намекнули, что только моя извращенная логика могла сотворить такое со столь дорогой вещью. Вот только поменять мою семерку борзых на одного «правильного» не согласен, тем более что все так превосходно закончилось. Их-то подправили, как того требует инструкция, но до выхода на проектную мощность необходимо несколько месяцев.

Следующим на обновление шел Котяра. Здесь тоже решил перестраховаться. Но как проверить, что он тоже не пострадал от процедуры? Предложил Котяре помочиться на мой сапог. Он посмотрел на меня, как на мелкого придурка. Напомнил ему, что он не может навредить мне, но запросто выполнит любой приказ. Так это мой самый идиотский приказ, который даст мне знать, что с моим другом все в порядке. Котяра посмотрел на меня еще раз, уже более внимательно, а потом просто содрал с меня остатки курточки. Бросив ее на место, где должна проходить процедура, он улегся и, подобно мелким, отключился. С ним все прошло намного быстрее. Процедура заняла несколько минут, как и предупреждал меня Адриан, так как потребовалось только обновление программ и баз данных. Физические кондиции у зверя и так были на максимуме.

Когда Котяра очнулся, он уставился на меня стеклянными глазами. Поинтересовался у Профессора, что с ним случилось.

Тот не успел ответить, как телохранитель спрыгнул на землю, подошел ко мне, обошел несколько раз по кругу, к чему-то принюхиваясь, а потом помочился на левый сапог.

– Кевин, извини, – тут же вклинился наш добрый хозяин. – Это, наверное, какой-то сбой. Сейчас мы его починим.

Я же, обняв своего вредного телохранителя и почесывая за ушком, попросил присмотреть за мной. Он просто толкнулся головой в мою ногу – мол, не робей, прорвемся.

– С ним все нормально, Адриан. Это тот же тест – ответил я Императору.

Мой собеседник просто пожал плечами, а Миранда с подружками смотрели на меня, как на психа, возможно, даже буйного.

Мне для прохождения процедуры пришлось залезать в гроб, в смысле саркофаг, в каком до этого пребывал наш коматозник. Благо что не тот же, так как их тут было предостаточно.

Началось все с того, что с меня решили снять наручи. По подсказке Профессора я упирался, как только мог. Приводил кучу аргументов, что они мне дороги до того, что жить без них не могу, и все в таком роде. Даже вещал, что не отдам их в чужие руки. Как должен поступить взрослый человек, если его ребенок сначала просит о чем-то, а потом делает все, чтобы не получить этого? Я бы просто махнул на него рукой, мол, не хочешь – свободен. Меня же начали уговаривать, притом очень активно. Сошлись на том, что наручи, пока меня будут апгрейдить, побудут у Миранды.

Снимались они вообще просто. Стоило только дать команду Искину на снятие блокировки, как они абсолютно спокойно слезли с рук. Хорошо, что они будут у невесты, так как не стоит всем знать, что это совсем не наручи.

Когда закрылась крышка этого гроба, решил, что у меня клаустрофобия, и только решил испугаться, как сознание померкло и выключилось. Что со мной делали и сколько это продолжалось, не знаю. Когда пришел в себя, то уже находился в своей комнатушке. Возле расположились Миранда с Котярой, а на мне сидела семерка мелких.

– Кевин, у тебя все в порядке? – спросила девчонка сиплым от плача голосом.

– Вроде бы да, – ответил после беглого осмотра организма. – А что у тебя с голосом?

И только она открыла рот, чтобы ответить, как к нам вошел Адриан.

– О, наш герой уже очнулся, – заявил он с порога нарочито бодрым голосом.

– Что-то случилось? – решил узнать у него. – Что-то пошло не так?

– Все нормально, мой мальчик. Просто произошел небольшой сбой оборудования, но мы все исправили.

Потом он переключился на Миранду и попросил ее оставить нас наедине, чтобы провести несколько дополнительных проверок. Когда она ушла, прихватив с собой моих котов, произошло нечто непонятное. Адриан начал произносить какие-то цифры. Пока он этим занимался, вклинился Профессор.

– Слушай внимательно, времени на повторение у нас нет. Сейчас я беру на себя управление твоим телом, и что бы ни произошло, все вопросы потом, если прорвемся.

Почувствовал, как руки, ноги и остальные части тела становятся чужими. Ощущения, скажу вам, незабываемые. Не то чтобы очень неприятно, но когда ты становишься парализованным инвалидом, удовольствия мало.

Адриан закончил начитывать числа и начал задавать вопросы. Так как не понимал, что он меня спрашивает, то и с ответами выходило нечто непонятное. Да я даже слов таких не знаю, не то чтобы использовать их в своей речи. Памятуя о напутствии Профессора, сидел тихонько и не вмешивался. Они мило поболтали около получаса и, судя по лицу Императора, он остался очень доволен. Вот только чем? Снова прозвучал ряд цифр, и ко мне вернулось управление телом.

– Как себя чувствуешь, Кевин? – спросил мой посетитель, как если бы он только вошел в мою комнату.

– Вроде нормально, – пожал плечами. – А что произошло?

И мне поведали, что во время инсталляции случилась небольшая накладка, и теперь, переживая о моем самочувствии, он проводит дополнительные проверки. Сделал вид, что поверил, и спросил, как пользоваться моим приобретением. Адриан ответил, что все инструкции будут отправлены на мой комплект наручей, как только я их надену. Вот только нужно подождать еще несколько часов.

Пока шло время, озвученное нашим гостеприимным хозяином, мы готовились к тому, чтобы отправиться по домам. Нас, естественно, пригласили в столицу как почетных гостей. Вот только тон приглашения говорил о том, что мы там, по крайней мере, сейчас и даром не нужны. Не стоит путаться под ногами серьезных людей, когда они будут наводить порядок в своем доме. Отговорился тем, что обязан вернуть домой молодых леди, и лучше, если с этим не буду затягивать, так как родители могут обидеться. Адриан одобрил планы ответственного молодого человека и пообещал, что, как только разберется с накопившимися за время его вынужденного отсутствия проблемами, он заглянет ко мне в гости, и мы сможем поговорить более содержательно.

Как хозяин лаборатории, он подготовил уже заряженный мобильный телепорт, который должен вернуть нас в то место, откуда мы прибыли. Мы попрощались, и я дал команду Профессору на активацию транспортного устройства. Снова мигнул свет, и мы оказались…

Так! А где это мы оказались? Насколько помню, в пределах Меримора никаких гор нет. И на что я нарвался в этот раз?

Эпилог

Двое разговаривали на повышенных тонах. Было заметно, что в обсуждаемом вопросе их мнения расходятся кардинально.

– И зачем ты вмешался? Думаешь, это что-то изменит? – спросил один из собеседников.

– Не уверен, – ответил ему второй. – Но таким было решение совета, и не мне с ним спорить.

– Но ты же понимаешь, чем это может закончиться? – удрученно поинтересовался первый.

– Понимаю, но изменить ничего не могу…

Рустам Панченко Герцог. За что боролись…

Глава 1

Насколько хватало глаз, нас окружали высокие, первозданные горы, устремившие ввысь свои заснеженные пики. До определенной высоты они поросли лесом, который во многих местах был абсолютно непроходимым. Над горами чистой синевой сверкало небо. Уже клонящееся к закату солнце говорило о том, что день подходит к своему логическому завершению. А еще в голове прямо-таки зудел вопрос, ответ на который так и хотелось получить, да еще и побыстрее. Куда меня угораздило вляпаться на этот раз? Или же правильнее будет спросить: во что? Ведь все настолько продумано и просчитано, что не должно было произойти никаких накладок. Вот только чего-то не учел и что-то не просчитал, поэтому все пошло совсем не туда и не так. В общем, для меня это уже привычная картина. Вечно на мою бедную больную голову наваливается разная ерунда, которую необходимо разгребать, и притом очень оперативно.

Мои спутницы с интересом осматривались вокруг, не выказывая никаких эмоций. Быть может, они были уверены, что все идет строго по плану? Или считали, что мы пребываем именно там, где я и запланировал? Не знаю, что и сказать. Так как мы находились на незнакомой, а следовательно, и заведомо враждебной территории, то расслабляться не стоило. Естественно, перво-наперво сделал вид, что ситуация под контролем, продолжая просчитывать варианты развития событий. Что ни говори, а издевательства Профессора даром для меня не прошли. Теперь в любой ситуации стараюсь просчитать, откуда у нее растут ноги и чем для меня это все может окончиться.

– Котяра, – обратился к начальнику моих четырехлапых телохранителей, – что показал осмотр местности?

Он посмотрел на меня удивленно-непонимающими глазами – мол, он-то здесь при чем? Вот нравится мне эта животинка. Умеет он притворяться настоящим котом, хотя и имеет габариты, как у здоровенного волкодава. К тому же в последнее время он совсем разожрался на дармовых харчах. Поняв, что, играя в гляделки, ему не выиграть, ответил, используя мысленную связь, что сейчас мелкие заканчивают осмотр близлежащих территорий. Близлежащие, как он их называет, могут составлять километров десять-пятнадцать в радиусе от места нашего пребывания. А мелкие, если вы еще не в курсе, это биологические роботы навернутой конфигурации. Они даже металл грызут, как куриные косточки. Честное слово, сам видел!

Пока мы занимались рекогносцировкой на местности, мои спутницы, к слову сказать, в количестве трех единиц, тоже времени даром не теряли. Они воспринимали происходящее как приятное приключение. Хотя как иначе они должны были воспринимать реальность после того, как получили от Императора невероятное количество плюшек и бонусов? Ох неспроста он был таким щедрым! Нюхом чую, что есть во всем этом некая подстава. Нет, доказать я ничего не смогу, а вот интуиция намекает, что все именно так или даже еще хуже.

Пока предавался унылым размышлениям о несправедливости бытия, девчонки тоже решили осмотреться. Хотя более правильным в данной ситуации будет сказать, что они целенаправленно двигались к увиденной цели. Ею оказалось небольшое озерцо, уютно расположившееся недалеко от места нашей телепортации. Когда они осмотрелись и определились с тем, что оно им подходит, то с криками, которые обычно производят отдыхающие на море, помчались к воде. Направился было за ними, но мне намекнули прямым текстом, что там, где купаются девушки, некоторым не место. Вот вам и разделение по половому признаку в куче с дискриминацией! Для безопасности вслед за ними решил отправить Синеглазку, но не успел. Она уже и так пристроилась хвостиком к девичьей компании.

После того как внимательно осмотрелся, заметил интересное дерево. Что за вид, не скажу, сам не знаю, а вот форма у него была очень подходящая к данной обстановке. Говорю о том, что на нем можно было с комфортом и сидеть, и даже лежать. Устроился поудобнее и следил за тем, как остальные Мурзики занимаются картографированием. Лео пристроился невдалеке, так как его тоже отнесли к мужскому роду, следовательно, ему, как заявила Миранда, не место среди леди. Исходя из взглядов на жизнь, ему было решительно все равно, где находиться, и он подпирал ствол дерева с абсолютно отрешенным взглядом.

Куда нас могло занести? Мне было очень интересно услышать ответ на этот вопрос. А еще больший интерес вызывал вопрос, как мы здесь оказались. Тем более что «здесь» было довольно незаурядным местом. Попытаюсь, насколько хватит моих писательских способностей, обрисовать вам картину нашего местопребывания. Итак, представьте небольшую долину, буквально несколько километров в поперечнике, находящуюся среди скал. Ее расположение было настолько оригинальным, что вряд ли возможно найти другую, подобную ей. Мурзики собрали достаточно информации, чтобы выяснить, что долина людьми не посещаема. Нет ни тропинок, ни дорог, ни перевалов. То есть все то, что может связать ее с внешним миром, отсутствует напрочь. Стоит ли в такой ситуации говорить о том, что мы просто ошиблись адресом? Верится в это с трудом. Да ладно, я махнул на все это рукой – время покажет, просто так мы находимся здесь или же для этого есть иные причины. Я ведь парень начитанный и знаю, что не стоит полагаться только на одну систему доставки. Поэтому большинство в моей команде имеет телепорт, настроенный на лесной домик Хранителя.

Расслабленно лежу на дереве и почесываю Шустрика. Жизнь хороша, и жить хорошо. Вот так бы и построил в этой местности дом отдыха для себя любимого. Подальше от людей и всех прочих благ цивилизации. Мелкий, кося под настоящего котенка, мурчит, что тоже неплохо успокаивает. Вдруг шерсть на нем начала подниматься дыбом. Сильное беспокойство, раздражение и шквал иных чувств чуть не снесли мне крышу. Раньше не так чутко реагировал на их эмоции, неужели каким-то образом теперь стал эмпатом? Также отметил, что забеспокоился не только мелкий, но и остальные охранники из моего окружения. Котяра же вообще походил на побитую собаку, во двор к которой забрался волк. Вроде бы и лаять нужно, но в то же время страх мутит рассудок.

– Что происходит? – задал вопрос, обращаясь ко всем сразу.

На меня никто не обратил ни малейшего внимания. Все сосредоточенно смотрели в одну точку. Когда начал вглядываться туда же, увидел, как в нашу сторону неспешной походкой направляется мужчина преклонного возраста. Но было в этой фигуре нечто такое, что нелегко описать словами. Может, это и будет звучать банально, но от него за версту пахло властью. Притом это была не власть местного царька с одним городом и тремя деревнями. Здесь чувствовалась власть повелевать судьбами миров. Нет, это звучит как-то по-идиотски, но пока не могу подобрать иные примеры или сравнения. Он подошел к нам на расстояние пяти-шести шагов, остановился и произнес хриплым, но в принципе приятным голосом:

– Приветствую тебя, Кевин. – Посмотрел мне в глаза, горько усмехнулся и добавил: – Или тебе больше нравится имя Константин?

Итак, меня этот человек знает. Это уже, скажу вам, интересно. И сколько еще народа на этой планетке имеет представление о том, кто я на самом деле? Так как меня уже не просто удивить, то решил вести себя как настоящий аристократ. То есть делаем вид, что все происходящее меня не только не шокирует, но и идет по заранее продуманному сценарию. Со спокойным достоинством поднялся со своего лежбища, которое уже немного нагрел на вышеупомянутом дереве, сделал несколько шагов навстречу нежданному визитеру и церемонно поклонился. Вот только поклон, которым встретил гостя, был предназначен не вышестоящему, а равному. Этим сразу постарался показать, что не стоит считать меня… ну, кем там они считают аборигенов. Тот улыбнулся, показывая, что прекрасно понял мой намек.

– Предлагаю использовать имя Кевин. Привык уже как-то к нему, – ответил в той же манере своему собеседнику.

Он кивнул головой, соглашаясь с приведенным аргументом, и продолжил.

– Нам нужно обсудить с тобой один очень важный вопрос, – он заявил об этом, что-то прикинув или просто сделав такой вид, – только наедине.

Котяра тут же стал в боевую стойку, как если бы перед ним находилось самое страшное существо, которое можно встретить в обозримой вселенной. Дедок вздохнул и просто скомандовал:

– А ну, брысь! – и всех моих четырехлапых охранников как ветром сдуло.

Да и Лео тоже испарился в неизвестном направлении.

– И как это понимать? – обратился к моему виртуальному наставнику, именуемому Профессором.

Но тот сидел не то что тише мыши, а вообще не издавал даже фонового отзвука, как если бы его не было и в помине. Интересно, и кто же это такой меня посетил? Может, он один из местных богов? Хотя эти мысли просто прокручивал в голове, но ответ на них прозвучал абсолютно реальный.

– Извини, мой мальчик, но я не вправе отвечать тебе на этот вопрос.

– Вы что, тоже мысли читаете? – выдавил из себя.

Знали бы вы, как мне надоели все те, кто ковыряется в моих мозгах!

– А зачем мне так глубоко лезть, если у тебя все вопросы на лице написаны? – удивился гость. – Поживешь с мое, не только вопросы будешь по лицам читать, но и многое другое, особенно то, что тебе и даром не нужно.

– И как же тогда мне к вам обращаться, уважаемый? – решил выпытать у него хоть это.

На всю жизнь запомнил, что не стоит грубить незнакомым людям, особенно если не уверен в том, кто перед тобой. Была у меня одна ситуация, когда хозяина немаленького холдинга принял за бомжа, непонятно каким образом проникшего в наш офис. Что тогда было… Ладно, замяли.

– Называй меня Варден, – отрекомендовался мой гость.

После того как он назвал свое имя, у меня просто засосало под ложечкой. Те, кто знаком с английским, прекрасно поймут мои чувства. Тем же, кому это слово незнакомо, переведу его на более понятный язык. Дословно оно означает «начальник тюрьмы». Увидев мой потухший взгляд, дедок подтвердил, что я правильно его понял. Так как не верилось в тот бред, который стучался в черепушку, решил уточнить:

– Надеюсь, это имеет отношение не ко всей планете?

В ответ была только горькая усмешка, сказавшая мне очень и очень многое. Напрашивается вывод, который мне даже страшно озвучить. Я нахожусь на планете-тюрьме. До чего же должна дойти цивилизация, чтобы использовать планеты под тюрьмы?

Самое обидное, что я никогда не смогу покинуть эту проклятую планету, – пронеслась в голове мысль. Вот только мыслишка-то не моя. Откуда знаю? Так я, когда жил на Земле, был уверен на все сто, что с нее никуда не деться. И ничего, нормально. Да и почти сто процентов ее жителей никуда и не собираются переселяться. Нет, есть, конечно, уникумы, которые не прочь перебраться на Луну или Марс или же на Альфа Центавра, но это уже отдельный случай. Клинический.

– Я так понимаю, что мы встретились совершенно не случайно? – подвел моего собеседника к вопросу, почему мы оказались совсем не там, где первоначально рассчитывали.

– Совершенно не случайно, – подтвердил он мои выводы.

– Тогда, как я понимаю, мне нужно будет что-то сделать, – поделился с ним своими выводами, которые были просты, как три копейки.

Ведь не для того же, чтобы узнать, как мое здоровье, он соблаговолил побеседовать непонятно с кем из неизвестно какой дыры? Дедок кивнул, соглашаясь с моими выводами и явно ожидая продолжения.

– Вижу два реальных решения данного вопроса, – не стал его разочаровывать и продолжил делиться выводами. Или меня сейчас силой заставят делать нечто, невзирая ни на какие выводы. Или, второй вариант, будут приведены аргументы, которые я не смогу проигнорировать, и, следовательно, добровольно суну свою голову в эту авантюру.

– Как вижу, твое обучение проходит очень даже неплохо, – похвалил он меня. – Давай я тебе расскажу одну историю, а потом поговорим обо всем остальном.

Так как я парень не гордый, решил выслушать столь культурного собеседника, тем более что никакого давления он не оказывал. Так почему бы не ответить той же монетой?

– В далекой-далекой галактике, – начал свой рассказ этот тюремщик, – жила одна семья.

Начало очень четко напомнило мне вступление к Звездным войнам. К чему бы это?

– Глава этой семьи был… – мой собеседник запнулся, что-то прикинул и продолжил как ни в чем не бывало, – государственным служащим. Его жена – просто умница и красавица. Они очень любили друг друга. У них родилась дочь, в которой родители души не чаяли. Она росла, училась, и многие были влюблены в нее по уши. Но она, как это часто бывает среди таких девочек, влюбилась в одного… типа.

В этом месте стало понятно все отношение данного индивида к этому, как он сказал, типу.

– Он вскружил ей голову, и девчонка, бросив все, – тут он прервался, так как не собирался выкладывать первому встречному, что такое она там бросила, – умчалась за ним. И не верила девушка в то, что ее «возлюбленный» является преступником, которого заочно приговорили к смертной казни. Они, когда их прижали и попытались захватить, сбежали на эту планету.

Здесь Варден прервал рассказ, явно ожидая моих вопросов. А они напрашивались, и к тому же очень интересные. Например, почему их никто не выковырял с нее? Ничего более умного в голову не приходило, поэтому задал вопрос напрямую.

Ответ меня озадачил. Оказывается, что уже с незапамятных времен эту планету используют как планетарную тюрьму. Кто придумал такой вариант избавляться от нехороших или неугодных личностей, Варден не знал. С его слов, так было всегда. К планете подлетал корабль и выбрасывал капсулу. Та спокойно приземлялась, и о заключенном забывали. Навсегда. Если же с планеты поднималось нечто большее, чем футбольный мяч, то оно просто аннигилировалось, не доходя до орбиты. Ничто высокотехнологичное покинуть планету не может – это аксиома. Единственное место на всей планете, с которого возможно выбраться на орбиту, правда, только особо мощным телепортом, находится как раз в этой долине. Да и то не всегда все проходило гладко. Какое-то время здесь пытались проводить исследования некоторые ученые, но после того как на планете укрылся Адриан, о них больше ничего не слышно.

На языке так и вертелся вопрос: неужели нельзя было отправить по этому пути группу спецназа и вытащить девчонку? Говорил уже о том, что язык у меня работает вперед мозгов? Снова произошла та же картина. Скривившись на вопрос, мне соблаговолили сообщить, что определить местоположение Ромиры достоверно невозможно. Одно только удалось вычислить, что этот гад последние несколько месяцев находился примерно там же, где и она. И они были абсолютно недвижимы. Существует еще несколько причин, но, увы, у меня недостаточно прав доступа для получения остальной информации.

Что могу сказать? Вешают мне лапшу на уши, притом по полной программе. Не настолько я уж наивный, дабы верить всему, что говорят. Да и жизнь в моем бывшем мире тоже не располагает к тому, чтобы быть таким лопухом, которому можно втереть, что хочешь, и он поверит в любую ерунду. Как-то это очень похоже на работу спецслужб. Хотя мне и не приходилось сталкиваться с ними в своей жизни, но вот о том, как используют таких простачков, как ваш покорный слуга, а потом списывают в утиль – начитан.

В конечном итоге мне предложили стать спасителем Ромиры. Что могу сказать обо всем этом? Начинают меня доставать такие повороты в жизни. Уж не развлекательную ли передачу для жителей какой-то планеты снимают здесь с моим участием? А что, очень даже может быть. Где-то читал о таком герое и о том, как на его приключениях целый тотализатор устроили.

– Что мне за это будет? – задал вопрос, который покажет, кто я в данной комбинации, разыгрываемой непонятно кем.

Мне отведена роль главного героя или разменной пешки? Не согласен рисковать своей шкурой из чисто альтруистических побуждений, даже ради богини! Если пешка, то, думаю, будут обещать космический корабль и принцессу в придачу к куче «розовых слонов». Это логично, так как платить все равно никто никому не будет. Может быть и второй вариант, где, кроме головной боли, ничего не получу. Итак, что же мне могут предложить?

– Я помогу тебе покинуть эту планету! – произнес этот типчик напыщенным тоном.

Посмотрел на него и расплылся в улыбке. Он что, считает меня идиотом? Ох, нутром чую, что сейчас, кроме пряников, пойдет в дело и кнут.

– Прекрасно! Я счастлив! Рад настолько, что не знаю даже, где переночевать! – выдал ему очередную идиотскую фразу из своего прошлого.

Он уставился на меня с непониманием.

– Тебя что-то не устраивает в столь щедром предложении? – переспросил меня осторожненько, как больного.

– А в чем состоит это предложение? – поинтересовался у него. – Здесь я какой-никакой, но герцог. Имею положение, друзей, деньги и прочее по мелочам. Вы же предлагаете мне плюнуть на все это и отправиться туда, не знаю куда, и стать непонятно кем. Главное, там, куда вы приглашаете меня перебраться, я хоть кому-нибудь нужен?

Интересные вопросики, правда? Предложат мне вернуться на Землю, например, и куда там пристроят двенадцатилетнего шкета? В лучшем случае в детдом, пардон, в интернат. Так лучше уж я здесь останусь. Прекрасно ведь понимаю, что хорошо там, где нас нет, мне ведь, как говорила одна женщина, далеко не шестнадцать. И чем дольше нас там нет, тем там лучше.

Озвучивая свои мысли, с ужасом начал отмечать, как на глазах меняется посетивший меня дедуля. Из доброго старичка он становился жестким, где-то даже жестоким человеком, привыкшим, что его просьбы имеют форму приказа и выполняются немедленно, без глупых вопросов. Он здесь распинается перед мелким аборигеном вшивой планетки, а тот корчит из себя вершителя судеб.

– Значит, так, щенок, – заговорил он командным тоном. – У тебя месяц на то, чтобы ликвидировать Адриана и найти принце… кх-кхм, – он закашлялся, как будто бы поперхнулся, и продолжил: – найти Ромиру и помочь вывезти ее с планеты.

Сделал вид, что не услышал его оговорки. Или это было сказано специально, чтобы сработать на моем любопытстве?

– А если я откажусь выполнить вашу просьбу? – поинтересовался у этого наглеца.

– Тогда ты умрешь! – выплюнул он в своей неподражаемой манере.

Ухмыльнулся и выдал ему то, от чего дедка переклинило.

– Тогда тебе придется встать в очередь!

Видя, что ответ адекватно не понят, попытался пояснить на пальцах.

– Меня уже столько раз пытались убить, что я задолбался считать. А еще больше желающих осталось. Так что тебе придется подождать. Они были первыми.

И раз я решил наглеть, то буду делать это по полной программе.

– Аудиенция закончена!

Как меня уже достали типы, считающие себя пупом земли! Теперь, даже если он сто раз прав, сотрудничать с ним не буду, чисто из вредности! Пока дедок краснел, зеленел, синел и вообще переливался всеми цветами радуги, отдал приказ Профессору приготовиться к силовому решению ситуации. Он попытался что-то вякнуть, но я пресек этот пораженческий образ мыслей на корню.

– Да ты хоть представляешь, кто перед тобой? – попытался урезонить он меня.

Но мне было все равно. Никто не имеет права вытирать об меня ноги, даже если у него больше сил.

План был проработан за считаные мгновения. Лео бросает несколько камней в этого старого заморыша, но они должны будут пролететь сантиметрах в пятнадцати от него и с нормальной скоростью, чтобы было похоже на нападение. Пока Варден отвлекается на эту демонстрацию, в игру вступают Мурзики, которые должны свалить его с ног, причинив парочку болезненных, но не серьезных гематом. И завершает картину Котяра, который берет его горло в захват своими когтями, и если будет хоть намек на нападение, физическое или виртуальное, использует ситуацию для нанесения максимального вреда.

– Пять секунд до начала операции, – отдал приказ Профессору.

– У тебя ничего не выйдет! – выдавил из себя Варден.

– А жизнь всегда штука несправедливая, – ответил ему на философский манер, – всяко бывает.

В этот момент операция «захват» началась. Вот только пошло все совсем не по моему плану. В сторону дедка вышел Котяра в сопровождении шестерых мелких. Было видно, или это я так чувствовал, что им было страшно до умопомрачения. Но они шли, и шли умирать. За ними находились двое полиморфов, трансформировавшихся в созданий, похожих то ли на кошек, то ли на волков. Шерсть у всех стояла дыбом, зубы оскалены, а у некоторых из пасти даже пена капала.

Дедок приготовился отражать нападение. Было видно, что он уверен в положительном исходе – для него, естественно.

– А ну, стоять! – рявкнул я на своих подчиненных. – Это что за цирк и нарушение субординации?!

На меня уставились все – и мои спутники, и неприятный гость.

– Как, я сказал, должно было пройти нападение? А вы что здесь устроили? Молока лишу, на месяц! Нет, на два!

В это время Варден расслабился, а мои телохранители уставились на меня непонимающими взглядами. И тут произошло то, на что я рассчитывал. Ба-бах! – и дедок лежит без сознания.

Глава 2

В это время на поляну влетели три мои спутницы. Было видно, что, одеваясь, они перекрыли все военные нормативы с большим запасом. Откуда такие выводы? Их внешний вид говорил об этом, притом очень конкретно. Выбежав на открытую местность, где и происходили все вышеописанные события, они резко затормозили. Затем начали переводить взгляд то на меня, как главного зачинщика всех проблем в жизни галактики, то на увеличившееся стадо четырехлапых сопровождающих, которых, непонятно с какого перепугу, стало на парочку больше, то на дедка, лежащего недвижимым мешком возле Шустрика.

А вы думали, что это неправильно приземлился межзвездный птеродактиль? Или что-то откуда-то отрикошетило? Вынужден вас разочаровать. Жизнь оказалась куда банальнее. Ради чего я нес бред о том, что лишу их молока и тому подобную ересь? Так считать-то я умею! Говорил же, что там был Котяра и шесть Мурзиков? Но их-то у меня семь. Вот и подумал, что это явно неспроста. Меня-то этот визитер читал как открытую книгу и, подозреваю, что мой приказ не стал для него неожиданностью. А вот самодеятельность моих друзей вкупе с речью клинического идиота дали возможность провернуть Шустрику его «финт ушами». Он просто на огромной скорости стукнул мужика по затылку, как пущенный из пращи камень. Так как удар был очень неслабым, то дедка отрубило напрочь.

– Кто это? – услышал сразу три одинаковых вопроса.

Они были произнесены настолько синхронно, что почти слились в один. И что им ответить? Хотел бы я сам знать, что это за тип, как он оказался в наших краях, и чего в действительности добивается.

– Вам нужен честный ответ? – спросил на автомате.

Девчонки синхронно закивали головами.

– Тогда я не знаю, – пожал плечами и даже почесал затылок. – Одно могу сказать, что этот тип требовал убить Адриана.

Ой, зря заикнулся об этом. Вероятно, лишь чисто женская брезгливость связываться с падалью удержала их от членовредительства. Пока мы общались, Кейт и Лео вернули себе свой человекоподобный облик и пристроились позади леди настолько тихо, что никто ничего не услышал.

– Я боюсь, что, когда он придет в себя, нам будет мало места не только на этой полянке, но и на всей планете.

Это в обозримой реальности проявил себя Профессор. В данном случае он был абсолютно прав, с этим нужно что-то делать. Вот только что? Закрыть бы его где-то глубоко и надолго. Надолго… Надолго… И тут меня осенило! Где они не могли найти Адриана и его спутницу? Вот! Туда его, голубчика, и отправим. Согласен, что это займет какое-то время, но есть ли варианты?

– И о чем таком серьезном ты задумался, Кевин? – это уже Миранда.

Решил не юлить и расписал в красках, что нам светит, когда этот дедок очнется. Единственный способ избежать неприятных моментов – это бить его по голове, как только он начнет приходить в себя. Правда, боюсь, что так он станет идиотом, и притом скорее раньше, чем позже.

– Мяу! – кажется, обиделся на меня Шустрик.

– Парень! Ты все сделал в лучшем виде! – тут же похвалил его.

Потом, дабы не было дискриминации и зависти, похвалил всех своих охранников за то, что они такие умные и инициативные. Ведь, как ни крути, но сработал именно их план, а не мой.

– Понимаете, – переключился на девушек, – когда этот типчик придет в себя, то нам небо с овчинку покажется. Вот и думаю, как продержать его некоторое время в таком вот, безвредном для нас, состоянии. Проблема лишь в том, что я знаю только один способ введения в такое состояние. Но, боюсь, голова у него долго не выдержит.

Миранда с эльфийкой задумались над столь неоднозначной проблемой, а Милисента подошла к Вардену, внимательно осмотрела, как выставочный экспонат ископаемого, и спросила:

– Позвольте мне, ваша светлость, решить эту маленькую проблему?

Спросила она это настолько будничным тоном, что у меня по спине побежали крупнокалиберные мурашки. Это был голос убийцы, для которого люди – это возможность заработка, и не более. Наверное, таким голосом один мясник говорит другому, что он сдерет с этой тушки шкуру меньше чем за минуту. Так как никаких более адекватных идей у меня не было, дал ей добро на проведение эксперимента.

Она открыла свою, скажем так, дамскую сумочку, и вытащила маленькую коробочку. Достала из нее иглу, что-то прикинула, и воткнула в лежащее перед нами тело. Таким же образом было натыкано около двух десятков булавок в эту особь, которая теперь стала больше походить на дикобраза.

– Готово! – отрапортовала она, после того как внимательно перепроверила расположение всех воткнутых предметов.

– Готово что? – стало мне любопытно.

Я слышал о том, что некоторые мастера заплечных дел, или как их там называют, с помощью иголок и булавок могут творить настоящие чудеса. Быть может, это один из способов их использования? Вот только все равно считаю, что обязательно стоит выяснить, что она сделала и как долго это продлится.

– Я могу гарантировать, что он не придет в себя до тех пор, пока из него не будут извлечены иглы. – Что-то прикинув, она добавила: – Или пока не умрет.

Подумал, что это очень даже неплохо, и тут же в черепушку постучалась еще одна мысль о том, что у этого дедка могут быть сообщники. И никто не даст гарантии, что они чем-то от него отличаются, особенно в плане этики. Значит, пора делать ноги, и чем быстрее, тем лучше. Не дожидаясь… А чего я должен ожидать? Кто тут старший? Правильно. Значит, мне и командовать.

– Лео, на тебе транспортировка этого, – ткнул пальцем в дедка.

Тот, без лишних эмоций, подошел, поднял, что-то прикинул, и перебросил Вардена через плечо. Я в свою очередь подумал, как распределить народ по телепортам, и скомандовал Милисенте взяться за меня.

– А почему это она должна… – начала Миранда, но, наткнувшись на мой взгляд, тут же осеклась.

– Молчу, молчу, – захихикала она. – Я забыла, что у нее нет телепорта.

Погрозил ей пальцем, как нашкодившему ребенку, и чуть не оглох от смеха девчонок. Представил, как это должно смотреться со стороны, и тоже захихикал. Все-таки умение посмеяться над собой – это великое достижение человека разумного.

– Запускай, Профессор, – дал добро на переброску нашей группы.

Секунда – и мы находимся перед лесным домиком Хранителя.

– О Кевин! Привет, – тут же промелькнуло в голове.

Оперативно реагирует Кузя на приход гостей. Внимательный он хранитель своего домика.

– Ты мне представишь своих спутников? – продолжал он, как будто бы мы с ним расстались несколько минут назад.

– Привет, Кузьма, – ответил на его приветствие. – Все сделаю, но сначала вопрос. У тебя есть регенерационные комплексы, могущие переводить пациента в состояние стазиса?

Возникло ощущение, что он начал чесать пятерней затылок, соображая, что же мне ответить.

– Ну, если простые, то есть, – наконец родил он. – А те, о которых говоришь ты, – это очень дорогое оборудование, для управления им нужен специальный квантовый вычислитель. Так что извини, нет.

Итак, нужного мне оборудования в домике не имеется.

– Слушай, Кузя, попроси своего инженера временно занять чем-нибудь моих спутников, а я попытаюсь немного подумать и проанализировать происшедшее.

Что он ответил, я уже не услышал, так как полностью ушел в свои мысли. Потом сообразил, что время не резиновое, и попросил своего Профессора перенести меня в виртуал с максимальным ускорением. Тот сделал это практически моментально, и я начал наматывать круги по воображаемой траектории.

Итак, что мы имеем на данный момент? Думал об этом, продолжая ходить по воображаемому кругу. Есть в наличии непонятки с Адрианом, с которыми стоит разобраться. Что это за сбой при телепортации и появление этого неадекватного гостя из кто его знает каких далей? К чему его угрозы и наезды, за что пришлось настучать ему по куполу? А некто по имени Ромира, которую очень хотят убрать за пределы планеты, кто она? Больше всего меня бесит отсутствие возможности определить, кто есть кто. Кому можно верить, а кто просто врет без зазрения совести? Что делать с этим типом и Адрианом? Вопросы! Вопросы! Да так свихнуться можно!

Кевин, тормозни! Прекратить панику, начинаем развернутый анализ происшедшего.

– Профессор, – обратился к своему наставнику, – требуется информационное вливание.

– Ты будь попроще, мой мальчик, – посоветовал он, – и, как говорил кто-то из великих, к тебе потянутся люди. А если совсем на пальцах, то не усложняй и без того сложные вещи, так как все намного проще, чем тебе кажется.

– Да ты философ как минимум, – решил подколоть его. – Твои слова стоит записать для будущих поколений, а то никто не запомнит сказанного тобой, и мир сразу же станет беднее.

– Ладно, ладно, – огрызнулся он, но совсем беззлобно. – С чего начинать?

– Давай сделаем так, – прикинул предварительный план действий, – я начну рассказывать все по порядку вместе со своими выводами.

– А вы не будете против, если я тоже послушаю? – вклинился в наш разговор Кузя.

Что могу сказать? На нем сработало правило капитана Врунгеля: «Как вы яхту назовете, так вам с ней и мучиться». Помните, какими качествами отличался мультяшный домовенок? Вот и этот косит под него по полной программе. Прикинул, что вреда от такого слушателя быть не должно, тем более что сплетничать он сможет только со своим инженером, и дал добро на его присоединение к нашей конференции.

– Начнем с того, – сделал свое вступление, – что мы реанимировали Хранителя лаборатории. Перед тем как оставить его, никто даже не заикнулся о том, что у него ни с того ни с сего может закончиться энергия. Следовательно, на момент нашего отбытия ничего такого запланировано не было. Возникает закономерный вопрос: что должно было произойти за время нашего отсутствия такого, что чуть не скопытился Искин этой самой лаборатории? Второе. После запуска генератора нас постарались вначале тактично, а потом и внаглую выпроводить, и притом побыстрее. Ранее столь неадекватного поведения у этих электронных мозгов замечено не было. Или это я был настолько невнимательным? Возникает закономерный вопрос: почему от нас пытались избавиться столь грубыми методами? Я ничего не пропустил, Проф?

– Пока все это согласуется с моими данными, – ответил тот.

– Рассматриваем ситуацию дальше. После того как Адриан был приведен в работоспособное состояние, он с легкостью начал раздавать «розовых слонов».

– Каких слонов? – вклинился непривычный к моему жаргону Кузьма.

Озвучить ответ не успел, так как Профессор сделал это намного быстрее.

– Он начал раздавать «розовых слонов», – продолжил я свою мысль, – притом всем и в большом количестве. С чего бы такая благотворительность? И откуда он знает Милисенту, если отсутствовал приличный промежуток времени? Следовательно, с момента их последней гипотетической встречи прошло несколько лет, и ей в то время должно было быть около десяти-двенадцати. Но Адриан узнает ее буквально сразу же. У меня вопрос так и рвется наружу: кто она такая?

– Пока со всем согласен, – поддакнул Профессор.

– Рассмотрим следующую ситуацию. У Адриана было очень большое желание произвести манипуляции надо мной и моими сопровождающими одним махом. Я допускаю, что ему просто жалко времени, которое пришлось потратить на нашу компанию. Вот только грызет червячок смутного подозрения, что и здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд. Что думаешь, Проф?

Тот некоторое время похмыкал и согласился со столь неоднозначными выводами.

– Я так понимаю, что во время обновления и исправления Котяры ничегосверхординарного не произошло, так же, как и во время прохождения процедуры Мурзиками?

– Если не считать, что теперь мы обладаем семью комплексами системы «Хранитель», ничего сверхординарного не произошло, – подколол Проф, копируя мои интонации. – Хотя до выхода на проектную мощность им потребуется некоторое время, – добавил он уже серьезным тоном.

– Ага, это еще одна непонятка. Что это за лаборатория, что в ней запросто могут модернизировать столь уникальную технику? Чем она занимается? Хотя, правильнее сказать, чем она занималась, до того как была заброшена? Правда, это мы решили, что она заброшена и не используется. А кто сказал, что так оно и есть на самом деле? Быть может, нам показали именно то, что было нужно, для того чтобы мы сделали желаемые выводы?

– Хм! – послышалось со стороны Кузи.

Неужели этот чудо знает больше, чем говорит?

– Помнишь, Проф, как он уговаривал меня на прохождение процесса интеграции без наручей? Я, на его месте, плюнул бы на все это и отправил мелкого выскочку подальше, а он чуть ли не умолял меня пройти эту процедуру. К чему такая навязчивость, может мне кто-нибудь объяснить?

Так как никакого ответа не последовало, я продолжил делиться своими наблюдениями.

– После того как было произведено инсталлирование обещанного комплекта защиты биологического разумного существа седьмого поколения…

– Что? – аж подбросило Кузьму. – Тебе установили эту гадость?

Опаньки! А наш простачок не так и прост. Он наверняка знает, о чем идет речь. Значит, будем колоть. Решил ничего не спрашивать, а просто уставился на него с немым вопросом. Минуту мы играли в гляделки, и я, как ни странно, выиграл этот раунд. Или это он сыграл в поддавки?

– Насколько я знаю, эта модель разрабатывалась таким образом, чтобы лишить разумное существо личного интеллекта и переподчинить некоему управляющему центру, – промычал Кузьма.

– Профессор? – переадресовал я свой невысказанный вопрос. – У тебя наверняка есть нечто, о чем мне стоит знать. Не так ли?

Он покряхтел, как дедок, которого подняли с кресла-каталки, и все же решил просветить меня темного.

– Когда началась установка этого комплекса, наниты забили тревогу. Им не понравилось то, что он начал творить с твоими нервными окончаниями. Разбираться со всеми приколами времени не было, и я, по их подсказке, перевел его установку в… как бы ты это назвал? – призадумался он. – Возможно, своего рода виртуальную машину. То есть инсталляция была произведена, но не в тебя, а в эту виртуальную машину. Именно поэтому я и общался с Адрианом вместо тебя, работая посредником между ним и этой системой. И очень надеюсь, что он ничего не заподозрил.

– Ты хочешь сказать, что он был в курсе того, что меня ожидает после его подарка? – вскипела в душе злость. – То есть он решил сделать из меня свою марионетку?

Нет! Без ответа я такого подвоха не оставлю. Ему еще будет икаться, и не один раз! Немного успокоившись, вернулся к прерванному обсуждению. Мне стало конкретно не по себе. Я же мог стать идиотом, в лучшем случае! Мне снова повезло, к тому же очень. Даже не представляю, какой презент сделать Профессору за его заботу о моей тушке. Но вот с подарочком все равно необходимо будет разобраться. Вдруг его каким-то образом получится использовать на благо родины?

– Еще было что-то неправильное во время этой процедуры? – решил додавить наставника.

– А ты считаешь, что я проходил ее не первый раз? – сделал он удивленное лицо. – Меня так, между прочим, обрабатывали тоже впервые.

– Извини, Проф. Не подумал. Идем дальше. Он нас отпускает с большим облегчением. Мало того, первым делает ноги из лаборатории. Как это стоит понимать? Он на что-то рассчитывал, оставляя нас, или просто спешил заняться государственными делами? У меня нет никаких предположений по этому поводу. Потом была телепортация, которая занесла нас непонятно куда, где мы встретили этого типа, который сначала одаривал плюшками, а когда мелкий выскочка не захотел идти на соглашение, просто начал угрожать. Вопрос: зачем ему смерть Адриана? Кто такая Ромира и почему он так рвался вывезти ее за пределы планеты? И что это еще за оговорка насчет принцессы? Потом мы ему показали козью морду и телепортировались сюда. Вроде бы ничего не упустил?

– Я не знаю, где вас носило, но одно могу сказать со стопроцентной уверенностью: точка вашего отправления ко мне лежит за пределами планеты, – подал голос Кузя.

Вот это фортель! Так вроде бы расстояние, на которое могут работать даже стационарные порталы, не превышает определенного километража? В смысле, они ограничены планетой. И как все это стоит понимать?

– Боюсь, что ответ на столь неоднозначный вопрос может дать только наш гость. Но приводить его в чувство, чтобы спросить об этом, я как-то боюсь, – признался своим собеседникам. – И его стоит упрятать от греха подальше. Единственное место, где есть необходимая аппаратура, находится в лаборатории. Правда, тамошний Искин мне очень не нравится. Даже не подозреваю, какую пакость можно ожидать от него в следующий раз.

Нарезал еще несколько кругов и задал очередной дурацкий вопрос:

– А насколько тяжело сменить Искина на определенном объекте?

Мои собеседники не нашлись что сказать в ответ на такое святотатство. Это если рассматривать вопрос с их стороны. Повисла настолько глубокая тишина, что перепугался и решил проверить, не оглох ли я ненароком.

– Раз, раз… Проверка связи, – произнес слова, которые говорят умные люди при настройке звуковой аппаратуры на разного рода мероприятиях.

Профессор с Кузьмой переглянулись и только покачали головами. С их точки зрения, вероятно, произошло непоправимое, и у молодого человека, на почве мании величия или еще какой-нибудь ерунды, поехала крыша. Они начали переговариваться между собой, а у меня появилась идея, которую начал обсасывать со всех сторон.

Когда наша компания появилась в лаборатории первый раз, тогда Искин и его базы данных были разделены и существовали независимо друг от друга. Какой напрашивается вывод? Их устройство в чем-то похоже на наши компьютеры. Есть устройства хранения информации, а есть блоки, отвечающие за их обработку. Возникает закономерный вопрос. Есть ли у них разница в мощностях этих самых процессоров? Как можно получить ответ на этот вопрос? Правильно! Нужно вначале его формулировать.

– Слушай, Кузя, – обратился к Искину лесного домика, выполненного в стиле замка. – А ты смог бы управлять лабораторией?

От неожиданности он замер с открытым ртом, так и не договорив с Профессором.

– Целой лабораторией? – переспросил с большим удивлением.

– Нет, только третьим и четвертым этажами, – съязвил по привычке. – Конечно, целой. Мы что, бедные или мало кому должны?

Дальше началось бесплатное представление. Вообразите себе красну девицу, которой предлагает руку и сердце былинный богатырь. Она-то, естественно, «за» обеими руками, но ведь нельзя же соглашаться с первого раза. А поломаться, покрутить, пошаркать ножкой? Никто ведь не отменял этого ритуала, и, значит, нужно неукоснительно его провести. А то что скажут соседи? И она, стараясь не переборщить, шаркает этой самой ножкой, стреляет глазками, и вообще ведет себя как положено приличной девушке в столь сложной житейской ситуации.

К чему привел этот наглядный пример? Именно это начал откалывать Кузя. Быть может, ножкой он и не шаркал, но краснел и отнекивался от предлагаемых привилегий всеми возможными способами. При этом он очень старался не переборщить, а то вдруг мы передумаем, и ему ничего не обломится. В конце концов, он дал себя уговорить.

Да, чуть не забыл. Оказывается, такого разделения по мощностям, как это принято у нас, их Искины не имеют. В данном случае все упирается в несколько факторов. Во-первых, какой базой данных он обладает. От этого зависит, что он может делать. Во-вторых, сколько энергии имеется в его распоряжении. Данный фактор напрямую влияет на его, если выразиться понятными мне терминами, рабочую частоту и количество одновременно поддерживаемых потоков. В-третьих, сколько подчиненных будет у него на побегушках. Как понимаете, чем больше шестерок он будет гонять по своим надобностям, тем больше дел будет выполняться одновременно. И, в-четвертых, сколько лет опыта у него имеется в данной области деятельности.

Уговорить-то его мы, в смысле я, уговорили, а вот что делать дальше, не имею ни малейшего представления. Будь у меня задача заменить процессор, то вопросов бы не было. Вырубил питание, вскрыл корпус, демонтаж-монтаж, закрутил болтики – и вперед с песней. А вот как производится замена Искинов, может меня просветить хоть кто-нибудь?

Просветили. Этим кем-то оказался инженер местного центра, который и поведал о том, что все в принципе очень просто. Достаточно вытащить кристалл со старым Искином и воткнуть в это гнездо нужный мне электронный мозг. Так, возьмем на заметочку, что все эти электронные умники представляют собой кристаллы. Или правильнее говорить, что они живут в них? Нужно будет расспросить Профессора об этом как-нибудь на досуге.

Но это будет потом. Сейчас на первое место выходит вопрос номер один. А согласится ли на такую замену старый Хранитель лаборатории? И как провернуть план модернизации оной с заменой определенных узлов и агрегатов, чтобы не возникло ненужных проблем?

Глава 3

Наша компания занялась активной проработкой плана по захвату лаборатории Древних. Я, как это бывает в последнее время, выдвигал самые идиотские идеи, а троица виртуальных помощников анализировала их и принимала или же отбрасывала. В какой-то момент наступил ступор. Не получалось у этой компании обрабатывать данные с требуемой мне скоростью. А что вы думали? Что они шибко быстро умеют вести расчеты? Расслабьтесь. Еще работая на Земле, заметил, что, когда нужно решить некоторые задачи и я входил, как говорится, в раж, то за мной не успевали три самых мощных сервера нашей фирмы.

Пришлось вспомнить о том, что мы имеем связь с вычислительным центром Древних. Так как никому, кроме нас, он не был нужен последнюю пару сотен лет, то его Искин с большим удовольствием включился в нашу работу. Оказывается, что им тоже не нравится скучать. И тут вылезла проблема, решить которую не представлялось возможным. Оказывается, что не потянет наш Кузя лабораторию с ее оборудованием. Нет, вопрос не в его мощностях или прочих технических аспектах. Все оказалось намного банальнее. Молод он еще!

Вот такого приговора, честно скажу, не ожидал. Был готов к разным пакостям, но не к этому. Упал на появившийся по моему желанию стул, закрыл голову руками и собрался понервничать. Но мне не дали долго заниматься столь увлекательным делом. Искин вычислительного центра, который обрисовал нам данную проблему, сам же и предложил вариант ее решения. Если вкратце, то его рекомендация звучала примерно так. На первых порах Кузьма будет делать то, на что достаточно его квалификации и опыта. Потом можно будет заменить его одним из Искинов этого самого центра, а Кузю отправить, если это будет звучать адекватно в данном контексте, на переподготовку.

Ладно, этот вопрос решен. А как убедить теперешнего Хранителя лаборатории не мешать нам в исполнении своего коварного плана по захвату чужой недвижимости?

– Это я смогу организовать! – обрадовал нас Профессор.

Теперь мы смотрели на него, ожидая пояснений. Он, естественно, поважничал, а потом напомнил о кодах, которые были переданы нам Адрианом перед прошлой операцией, так как предполагалось, что они могут пригодиться. Вот и пригодились. Правда, совсем для иных целей. Ну и что? Мы же не виноваты, что так повернулась жизнь.

– У меня последний вопрос, – обрадовал своих собеседников. – Кто знает, где физически находится место, откуда потребуется изъять старый кристалл и установить новый?

Искины скромно промолчали. То ли не знали, то ли стеснялись озвучить. Положение спас инженер Кузьмы.

– Да возле управляющего кресла, – сообщил он как само собой разумеющееся.

Мне на пальцах пояснили, как до него можно добраться и провести операцию по замене. Почему именно меня вводили в курс дела? Это была простая логика. Вот представьте, что к вам пришел незнакомый человек и просит пустить его в дом или квартиру. Впустите? А неужели Искин лаборатории более глупое существо? Я же вроде бы настолько частый гость в тех краях, что почти свой. Да и помог этому завхозу неслабо в свое время. Ну и что, что в последний раз мы крепко погрызлись? Чего в жизни не бывает.

– А с ним ничего не случится, если его извлечь из гнезда и никуда не воткнуть? – внезапно подумал почему-то вслух.

Вы бы видели, как поменялись выражения лиц виртуальных собеседников. Даже показалось, буквально на мгновение, что меня зауважали, как того, кто переживает за больного, которого хотят отключить от аппарата искусственных легких. Все было до безобразия просто. Если кристалл с Искином поместить в специальный контейнер, то ничего с ним не случится. Минимум пять сотен лет жизни ему гарантировано. Только это состояние трудно назвать жизнью, оно больше похоже на анабиоз.

– И еще, Кевин, – обратился уже лично ко мне Искин вычислительного центра, которого про себя решил называть Умником. – С подарком, который попытался проинсталлировать тебе Адриан, не все так плохо. Ты сможешь им пользоваться.

Слово «ты» он выделил очень четко, вероятно, именно оно имело решающее значение в данном случае.

– Но тебе придется провести недельку в регенерационном комплексе, – продолжил он.

– А это зачем? – полюбопытствовал я.

Все оказалось одновременно и просто и сложно. Просто – потому что требовалось выловить все гадости, которые угрожали моему психическому состоянию, и модернизировать программный код, который криворуким программистам было лень довести до ума. Сложность же состояла в том, что на вживление столь громадной базы нанитов требовалась как минимум неделя времени. Это из расчета, что я уже и так частично модернизированный парень. Вот любопытно, а знал ли об этом Адриан? Решил подумать об этом на досуге. В данный же момент нужно побыстрее выполнить план по заключению бессознательного дедка в медицинскую капсулу. Как говорится, во избежание…

Что для этого нужно в первую очередь? Правильно! Зарядить телепорт, который сможет доставить нас в лабораторию. Так как прошлый раз на это ушло несколько часов, то решили не тратить время понапрасну и, попрощавшись с Искинами (говорю о себе и инженере), вернулись в реальный мир. Сопровождающий меня инженер тут же потопал заниматься тем, что напрямую относится к его непосредственным обязанностям – заряжать кольцо-телепорт. Мне же предстояла самая тяжелая часть нашего плана.

Вы уже догадываетесь, о чем я говорю? Да, объявить девушкам, что они с нами не идут. При одной только мысли, что услышу в свой адрес, мне становилось страшно. Вот никогда не подозревал, как может быть тяжело озвучить человеку принятое решение. Всегда думал, какие гады некоторые директора, что могут так просто сказать человеку о его увольнении. Теперь же понимаю, насколько это бывает тяжело сделать. Размышляя обо всем этом, волочил свои ноги в зал, где расположились мои спутницы. Вы не ослышались, именно волочил. Иным словом назвать такое перемещение у меня не получается.

Не успел я переступить порог комнаты, очень напоминающей обеденный зал, как на мне скрестились взгляды всех присутствующих. Нэя смотрела с легким любопытством. Кейт и Лео взирали абсолютно безразлично, как на вошедшего официанта. Мурзики – в предвкушении нового развлечения. А вот Миранда с подругами – с явным подозрением. Вероятно, именно о таком взгляде говорят, что он просвечивает насквозь. Уже набрал полную грудь воздуха, дабы начать свою речь, как меня перебили самым беспардонным образом.

– Вы уже придумали, как избавиться от пожилого господина? – спросила Миранда.

Было видно, что она старается держать себя в руках, так как ответ на поставленный вопрос был явно ей неинтересен. Она уже знала, зачем я пришел к ним. Говорить было тяжело, и я просто кивнул в ответ. Горло пересохло и очень захотелось пить.

– Мы можем узнать, что вы предпримете? – продолжила девчонка задавать вопросы, как будто бы говорила о погоде.

Увидев, как я облизываю пересохшие от волнения губы, Нэя, как гостеприимная хозяйка, налила в бокал какой-то жидкости и протянула мне. Я проглотил предложенное питье одним глотком, даже не разобрав, что это такое было. Она лишь усмехнулась и снова до краев наполнила мой бокал. На этот раз у меня достало сил поблагодарить ее за понимание и поддержку и ответить на вопрос Миранды. Остальные спутницы ловили каждое произнесенное слово, как будто бы от этого зависело их будущее счастье. А может, так оно и было?

– Посоветовавшись, мы решили отправить его в лабораторию и заложить в саркофаг, в котором до этого пребывал Адриан. Думаю, что оттуда он нам вредить не сможет, – раскрыл я наш гениальный план.

Наблюдая за тем, как меняется выражение лица Миранды, заметил, что она старается вести себя очень аккуратно, дабы не сказать ничего лишнего. Интересно, что так на нее повлияло? Девчонка в последнее время ведет себя очень странно.

– Так это раньше у нее конкуренток не было, – вклинился со своим ехидным комментарием Профессор, – а теперь, видишь ли, конкуренция.

От такой отповеди я просто опешил. Так это получается, что Миранда боится, что ее променяют на какую-нибудь другую?

– Не на какую-нибудь, а на Милисенту, – продолжал мой виртуальный наставник.

– Ты думаешь?.. – не поверил ему.

– А то! – хихикнул он.

Здесь может быть доля истины, подумал тогда, но Проф перестал комментировать происходящее, и я тоже вернулся к действительности.

– Я могу… – начала Миранда, но тут же поправилась: – Можем ли мы чем-то помочь?

Сама деликатность! – проскользнула в уме ехидная мыслишка. В данный момент мне было неприятно от сознания того, что за мою тушку устраиваются показательные соревнования. Быть может, это неплохо, когда вокруг находятся те, кто слушается тебя с первого раза, но понимание причин происходящего не добавляло оптимизма.

– Можете, – постарался ответить ей тоже без лишних эмоций.

Потом посмотрел в глаза невесты и спросил:

– Вы сможете подождать нас здесь, не устраивая истерик и прочего издевательства над моей нервной системой?

«Была бы моя воля, я бы тебя удавила! Раза три минимум». Такой ответ читался во взгляде Миранды. Из нее в данный момент только искры не сыпались. Как сдержалась, не могу себе даже представить.

– Хорошо, Кевин, – ответила она абсолютно ровным ледяным тоном. – Если хозяева будут не против, мы подождем тебя в этом замке.

Если бы камень, упавший с моего сердца, был реальным, то он отдавил бы мне ноги. Настолько большим было облегчение от того, что мне не устроили очередные «вырванные годы». Вгляделся в Миранду и отметил, что ей данное решение тоже далось нелегко. Ее сжатые в кулачки руки с побелевшими костяшками пальцев и закушенная губа сказали мне очень о многом.

Так как до отправки было еще несколько часов и заниматься было нечем, решил перекусить. Оказывается, то, что было на столе, нормальные люди называют ужином. Даже не заметил, как быстро пролетело время. Но решил не откладывать столь важное мероприятие на завтра, а то вдруг фортуна передумает и повернется ко мне тыльной стороной.

Нэя, на правах доброй хозяйки, занялась устройством девушек на ночной отдых, а я сидел за столом и думал о том, чем же завершится моя очередная авантюра. Еще хотелось знать, с какой радости приключения так и сыплются на мою голову и кого стоит благодарить за нескучное существование?

– Кейт, ты остаешься для охраны, – вспомнил и отдал нужный приказ.

– Думаю, это будет лишним, – ответил Хранитель лесного имения, заходя в зал. – Здесь стоит очень хорошая защита.

– Все может быть, – произнес ничего не значащую фразу, но своего решения отменять не стал. – Но так мне будет спокойнее.

На мое решение он просто пожал плечами и положил передо мной две вещи. Первой было небезызвестное вам кольцо-телепорт, а вот второй была небольшая коробочка. Если вы когда-нибудь покупали фотоаппарат типа «мыльница», то очень просто сможете представить габариты оной. На мой удивленный взгляд, мол, что это такое, он ответил, что сие есть контейнер для транспортировки Искина. Не скажу, что в нем было что-то высокотехнологичное. И в моем мире громадное количество электроники транспортируется совсем в непрезентабельных упаковках, так что ничего сверхординарного в этом не усмотрел.

– Вы там поаккуратнее! – командовал Кузьма, когда мне проводили инструктаж по извлечению Искинов и их подготовке к перемещению.

Очень осторожно взял в руки кристалл и залюбовался переливами света в этом устройстве высоких технологий. Естественно, мне выдали белые перчатки из какого-то синтетического материала. Нельзя их, в смысле Искины, брать голыми руками, а то мало ли что. Положил Кузьму в коробочку и защелкнул очень хитрый замок, предотвращающий несанкционированное выпадение электронных мозгов наружу.

Ничего шибко мудреного в данной процедуре не было, и повторить ее для меня не составит особого труда. Предложил еще провести и установку, но инженер заявил, что после нее нужно будет некоторое время, возможно, несколько часов, для включения Искина в работу. Мы же сейчас им не располагаем. Прикинул, что если извлечение не требует особой квалификации, то с установкой как-нибудь справлюсь.

Кольцо уже заняло свое место возле герцогского перстня, который висел на шее на очень крепкой цепочке. Подхватив коробочку с Искином, я отправился во двор. К моему удивлению, нас вышли проводить и девушки. Никаких эмоций уже не наблюдалось на их лицах, и все были абсолютно спокойны. А вот когда увидел Лео с его грузом, то на губах сама собой появилась улыбка. Такой транспортировки пожилых джентльменов видеть не приходилось. Очень уж прикольный способ перемещения он избрал для своего основного багажа. Представьте себе чемодан, из которого впереди и сзади торчат лыжи. Представили? Ну, его багаж не очень похож на чемодан, но остальное присутствовало в полной мере. Свою же коробочку я пристроил на поясе таким образом, чтобы она не мешала передвижению и не вызывала лишних вопросов. Кто его знает, вдруг Хранитель узнает сей предмет и подумает невесть что?

Итак, мой отряд, в котором, кроме Лео, присутствовало все стадо Мурзиков, был готов к отправке. Команда Профессору – и мы переместились в транспортный зал лаборатории Древних. Это там, где находится телепорт и куча прочего добра.

– И как это прикажете понимать? – тут же прозвучал голос местного Искина.

Абсолютно уверен, что вопрос касается нашего неожиданного возвращения. Но нет у меня желания рассказывать этому электронному мозгу всю подноготную нашего визита. Вместо того чтобы оправдываться и выкручиваться, начал использовать элемент наглости на всю катушку.

– Срочно приготовить регенерационный комплекс для пострадавшего и законсервировать его в стазисе до особого распоряжения! – отдал свой первый приказ Искину.

В ответ услышал, что нечего тут командовать разным.

– Профессор, сообщи этому шибко умному Хранителю, какие у меня есть права отдавать такие приказы. А потом мы с ним поговорим по душам, если она у него есть в наличии.

Приказы отдавал вслух специально, чтобы этот завхоз обязательно услышал, что я о нем думаю. Нет, я помню о том, что он прекрасно может общаться со мной ментально, или мысленно, но так как он заговорил через динамики, то и я использовал тот же способ общения.

– Ну ладно, – пробурчало это чудо голосом человека, которого заставляют рыть канаву только для того, чтобы над ним поиздеваться.

Это произошло после передачи управляющих кодов. Меня начинает бесить такое отношение техники к административным полномочиям. Вообще Искины обнаглели на этой планете! Была бы моя воля, некоторым особо грамотным экземплярам устроил бы темную лет на сто, а то и больше.

– Дорогу в медицинский блок помните еще? – уточнил он и, не дожидаясь ответа, сообщил: – Вам туда.

Ну подожди, вражина! Мы еще поговорим с тобой тет-а-тет! Такие мысли промчались в голове, и я переключился на первоочередную задачу нашего похода. Как ни крути, а перевести наш груз в стазис необходимо как можно скорее, а то вдруг очухается – и что тогда с ним делать? Снова бить по голове?

Пока топали к нужным дверям, только диву давался, с какой легкостью Лео несет этого дедка. Создавалось впечатление, что он привязал к магазинному манекену веревочки, и так как пластмассовая пустотелая продукция легкой промышленности ничего не весит, даже не замечает его присутствия в своих руках.

Наша компания остановилась перед входом, за которым находился медицинский комплекс исследовательского центра. Прошлый раз, когда мы собирались реанимировать Императора, за этой дверью произошла незапланированная встреча, которая уничтожила приличное количество нервных клеток в моей голове. Решил тогда, что пришел конец моему проживанию в теле герцога де Сента, но пронесло. Притом так пронесло, что до сих пор, когда вспоминаю Шустрика, разбирающего на запчасти двух, как выяснилось позже, медицинских дроидов немыслимой стоимости, я абсолютно уверен, что это самый лучший из просмотренных мной боевиков.

Когда перед нами снова распахнулся этот вход, за коим прошлый раз пришлось пережить множество захватывающих мгновений, то заявил голосом, от которого самому стало не по себе:

– Если к нам вылезет хоть одна железяка, ты останешься без медицинской обслуги! Это понятно?

Что пробурчал себе под нос завхоз этого заведения, не расслышал, но то, что ему не понравился наезд, было понятно и без его комментариев происходящего. Он не стал испытывать судьбу и нас действительно никто не встретил. Одно могу сказать с уверенностью, что этот Искин совсем не дурак и понимает, что я со своими Мурзиками могу устроить ему Варфоломеевскую ночь в течение нескольких минут. А так как он старый и больной, как сам обозвал себя при нашей первой встрече, то и вел себя как старая и выдрессированная жизнью лиса.

Вошли в помещение, где находился саркофаг, очень похожий на тот, в котором мы нашли Адриана. Он был открыт и ожидал приема пациента в свои мягкие недра. В дальнем углу помещения находились два дроида, которые вели себя как бедные родственники на званом ужине. Их-то пригласили, вот только сразу же предупредили, что если попадутся на глаза хотя бы одному важному гостю, то им будет мало места. Вот они и стараются не мозолить глаза лишний раз.

Лео положил свой ценный груз перед высокотехнологичным гробом и снял с него транспортную упаковку. В смысле освободил дедка от веревок, в которые его упаковали для более удобной переноски. Я сделал несколько глубоких вдохов и начал вытаскивать булавки, благодаря которым тот и находился в столь удобной и неконфликтной форме. Первая, вторая, третья… – считал про себя, стараясь вынимать их в том порядке, который указала мне Милисента перед отправкой. Она предупредила, что очень важно, в какой последовательности они будут вытащены, так как от этого зависит, оклемается ли пациент нашей клиники или отбросит копыта. Во время столь нервной процедуры несколько раз получал от Профессора по рукам – в переносном смысле. Вероятно, оттого, что сильно нервничал, несколько раз пытался вытащить не ту булавку, а наставнику это не очень нравилось. Он считал, что я должен обладать практически идеальной памятью. Я, конечно, не против такого бонуса, вот только не получается у меня, на данном этапе жизни, запоминать все, как компьютер. Сомневаюсь, что и в будущем мне удастся настолько поднять свой уровень запоминания информации.

Когда оставалось вытащить последнюю булавку, наш гость начал очухиваться и приходить в себя. Мне стало жутковато, когда представил, что может произойти, если он решит отблагодарить нас за проявленное внимание. Так как не имел ни малейшего желания проверять величину его благодарности на своей шкуре, то попросил Лео уложить его в реаниматор, пристегнуть, а потом просто вытащил последний привет от Милисенты, и тут же захлопнул крышку этого гроба.

– Переводи его в стазис! – скомандовал на повышенных тонах местному Хранителю.

Тот снова решил рассказать все, что он думает о таких командирах. До конца жизни буду благодарен Профессору, что он взял на себя разрешение этого недоразумения, которое могло испортить всю нашу жизнь. Сделано это было снова с помощью тех же кодов.

– Ты, кретин с электронными мозгами, – начал заводиться, чувствуя, как меня понесло.

До сих пор было тяжело поверить в то, что упаковка в стазис гостя из иных миров прошла как по маслу.

– Ты хотя бы представляешь, что бы он сделал с твоими электронными мозгами, если бы пришел в себя? А вот когда Адриан решит поговорить с тобой о том, как вольно ты себя вел по отношению к его убийце, то тебе здесь не только места мало будет – не будешь знать, за каким кактусом прятаться!

Кажется, я снова начинаю нести полную чушь, вот только ничего поделать с этим не могу. Умные люди называют это словесным поносом.

– Как убийца? – казалось, что из нашего завхоза вытащили стержень. – Он убил Хозяина?

Вы можете себе представить компьютер, у которого начинается нервный тик? А ведь именно это сейчас происходило с Хранителем лаборатории.

– Успокойся, железяка! У меня и так нервы не железные. Жив Адриан. Не успел этот тип добраться до него.

Вероятно, от перенапряжения начал говорить простыми и короткими фразами. Думаю, что если бы начал играть во всю мощь своего актерского таланта, и то вряд ли бы у меня получилось произвести такое впечатление на Искина.

– А что вообще произошло? – решил тут же устроить допрос мой собеседник.

– Тебе прямо сейчас начинать кричать или мы сможем сесть и поговорить в более приватной обстановке? – спросил без обиняков.

Ну и что, что у меня нет секретов от моих сопровождающих. Я-то об этом не говорил Хранителю, вот пусть и думает что хочет.

– Тогда ожидаю тебя, Кевин. Дорогу помнишь? – быстренько перешел он на очень любезный тон.

Что же, мое задание становилось еще проще, чем я думал раньше. Оттягивать этот момент не стал и направился к двери с надписью «5-17».

Глава 4

– Только своих котов оставь с той стороны! – тут же начал ставить условия Хранитель лаборатории.

То, что он шибко борзый, я уже давно понял, вот бы еще узнать, откуда у него столь не свойственные искусственным программируемым системам замашки? Только просвещать на эту тему никто меня не собирается. Профессор, например, любит отвечать, когда задаю ему такие вопросы, что для полного понимания мне нужно еще очень многое узнать и переосмыслить. С его точки зрения – уверен, что предвзятой, – у меня есть некоторые моральные препоны к пониманию и принятию определенных ценностей. Нет, я с ним полностью согласен! Например, его садистские замашки претят мне, и считаю такое поведение очень непедагогичным. Ну и что, что показатели высокие? А каково бы вам было, если бы вы решили ради спортивного интереса выучить язык, например немецкий, а добрый дядя приставил к вам цербера, карающего за каждое невыполненное задание? Скажите, только честно, вам бы такое понравилось? Вот и мне его подход доставляет очень мало удовольствия.

Так, о чем это я? А-а-а… Говорил о том, что местный искусственный интеллект очень нагло ведет себя по отношению ко мне. Появилось большое желание надавать ему по рогам. Не нравятся ему мои Мурзики? Сам виноват! Никто не заставлял его вести себя по-свински. Мы ведь просто адекватно отреагировали на его закидоны. Так что нечего выдвигать претензии!

– Я бы на твоем месте, железяка, вел себя поскромнее, – съязвил в ответ.

– Будем считать, что я уже испугался, – парировал он.

Ну-ну, посмотрим, как ты будешь петь, когда начну выковыривать тебя из установочного разъема. Это я подумал, а в ответ продолжил свою пикировку.

– Никто никого пугать и не собирается, – заявил, входя в знакомую дверь.

Решил сильно не наглеть и оставил своих спутников в коридоре, как и просил смотритель этого захолустья. Незачем его пугать раньше времени.

Вошел и начал внимательно осматриваться, выискивая взглядом нужную мне панельку, за которой находится мой собеседник. Ничего сложного в идентификации этого места не было. Правда, так стало только после инструктажа, который провел инженер Кузьмы. До того все панели были для меня, если так можно сказать, на одно лицо.

Подойдя к стенной панели, за которой находился интересующий меня субъект, протянул руку и нажатием постарался утопить ее в стену. Здесь был использован метод, которым пользуются во многих приборах мои соотечественники. Есть такие кнопки, нажав на которую один раз происходит открытие, а повторное нажатие инициирует закрытие. Думаю, что вы с такими сталкивались, и неоднократно.

Если до моих действий Хранитель вел себя как местный божок, то теперь его поведение резко изменилось.

– Кевин! Кевин! Туда нельзя! Там опасно! – начал панически придумывать отговорки этот умник.

– Я знаю, – согласился с его предупреждением, – мне уже об этом говорили.

– Так зачем же ты лезешь, куда не положено! – решил он надавить психологически.

– Понимаешь, Хранитель, – начал свой злодейский монолог. – Некоторые шибко умные в последнее время ведут себя непозволительно нагло. А это неправильно. Нельзя обижать тех, кто тебе помог, да еще и не один раз. Согласен?

В ответ прозвучало нечто среднее между мычанием и угуканьем. В принципе это можно было интерпретировать как душе угодно. Я решил, что ответ положительный.

– Вот я и говорю, что ты обнаглел в корень и я решил заменить тебя. Не люблю наглых!

Последнюю фразу произносил, держа кристалл с Искином в руке. Ничего сверхординарного не произошло. Свет не вырубился и жизнь в комплексе не прекратилась. Аппаратура работала в штатном режиме, абсолютно не отреагировав на исчезновение главного мозга лаборатории. Хотя меня и просветили об этом, но все равно было как-то не по себе. Вдруг здесь все по-иному? Но это были банальные страхи, которым не суждено сбыться.

Очень аккуратно достал коробочку, в которой с комфортом расположился Кузьма. Поставил ее на кресло оператора и попытался открыть одной рукой. Если у вас есть опыт отпирания замка, когда как ни возьми ключ, что-то из рук так и норовит выпасть, то вы поймете меня. Вот скажите на милость, кому пришло в голову сделать столь идиотскую систему отпирания? Положить старого Хранителя на кресло и воспользоваться обеими руками? Страшно. Вдруг там какое-то статическое электричество или иная пакость? У меня ведь нет цели уничтожить эти мозги, хоть они и вредные. Мало ли что может произойти в жизни. Вдруг да пригодятся.

Непонятно с какой попытки контейнер для транспортировки искусственных интеллектов был открыт. Кузьма потихоньку извлечен из него, а пустое место занял мой недавний собеседник. Захлопнул крышку контейнера и занялся установкой нового Искина. Руки тряслись, как у потомственного алкоголика. Никогда не думал, что установка центрального процессора, хоть и столь навороченного, будет так бить по нервам. Или это снова подростковые гормоны вкупе с максимализмом выкидывают фортели? В данной ситуации было не до выяснения таких тонкостей, так что Профессора не дергал. Он же молчал как немой. Даже ни разу не вклинился в происходящее. На него это совсем не похоже. А если происходит нечто, не поддающееся логическим пояснениям, то у меня начинается нервный мандраж.

Для того чтобы взять себя в руки, пришлось потратить несколько минут. Единственное, что мне помогло в тот момент, была дыхательная гимнастика. Вдох, выдох, вдох, выдох. И то ее помощь начала проявляться только после того, как разозлился на не срабатывающий аутотренинг. Это помогло переключиться на иную задачу, и руки перестали дрожать. Воткнул кристалл с Кузьмой с первого раза и решил дать себе оплеуху. Если ничего не помогает успокоиться, то ведь нужно что-то делать? И только после того, как на щеке отпечаталась моя пятерня, понял, что зря я так. Работа-то выполнена!

Кристалл с Кузьмой находился в гнезде и никак не реагировал на происходящее. Помня, что говорил его инженер, решил подождать. Устроился на кресле, так как все равно больше подходящих мест не было, и начал ждать. Первые минут пять еще держал себя в руках, а потом начал грызть ногти. Я таким негигиеничным образом нервничаю. Понимаю, что там микробы и вообще это некрасиво, но ничего поделать с собой не могу. Это у меня было мало силы воли на то, чтобы прекратить такое поведение, а вот Профессор слабоволием не страдал. Когда в голове просветлело – после небольшого разряда, – мне доходчиво и буквально на пальцах пояснили, что нельзя портить наш внешний вид.

Заметьте, было сказано «наш». Дожился, уже даже тело мне не принадлежит. Правда, сильно возмущаться по этому поводу не стал. Аргументов у моего симбионта было несколько, и основные звучали так: «это бесполезно» и «ты сам знаешь, что это неправильно». Да и согласен я с ними.

Эти несколько часов, во время которых ожидал отзыва от Кузьмы, были для меня мучительно долгими. Уже и круги наматывал по периметру центра управления, и в кресле сидел, и даже зарядку сделал. Хотел начать биться головой об стену – от безысходности, – как вдруг услышал вопрос:

– А чем это ты занимаешься, Кевин?

Действительно, чем?

– Да ничем, – ответил ему. – Ерундой страдаю!

Знали бы вы, как я рад, что наш опыт удался. Быть может, для кого-то данная процедура простая рутина, но не для меня. Не так много разумных на этой планете дороги для вашего покорного слуги. И когда услышал слова Кузьмы, то аж от сердца отлегло. Естественно, первым озвучил вопрос, который многие сочли бы нетактичным.

– А почему ты так долго не отзывался? – спросил Кузю.

Он даже, как мне тогда показалось, обиделся на такую черствость. Парень и так старался, как только мог, чтобы поскорее подключиться к основным системам. Оказывается, извлечение Искина без предварительной подготовки может отрицательно сказаться на некоторых параметрах системы. Интересно, а почему мне раньше ничего не сообщили об этом? Снова ведутся какие-то игры за моей спиной? Вот только не хватало, чтобы еще и виртуальные соратники начали вести себя по-свински. Говорить об этом ничего не стал, жизнь покажет, как будут развиваться события.

Что нам необходимо для полного счастья в данной ситуации? Правильно! Самое главное – это связь! Прошло то время, о котором говорили, что тот, кто владеет информацией, владеет миром. Кроме наличия самой информации, важно еще и умение получить оную в нужное время и в нужном месте. Я же, до данного момента, был лишен возможности получать информацию тогда, когда она мне нужна. Так что решил начать исправлять эту оплошность.

Итак, первым шагом к прогрессу будет установка связи лаборатории Древних с небезызвестным нам вычислительным центром. А что, по-вашему, необходимо для того, чтобы был такой канал? Главное вовремя отдать указания тем, кто должен будет их исполнить. И Кузьма подходит для этого как нельзя лучше.

– Кузьма, – обратился к нему, – попытайся установить связь с Умником.

– С кем? – удивился он.

Такое искреннее недоумения в голосе подделать просто невозможно.

– С вычислительным центром Древних, – повторил то же указание, но другими словами.

– Так это ты его так обозвал? – хихикнул Кузя. – Думаю, он будет приятно удивлен, какая теперь у него кличка.

В этом голосе было столько ехидства, что у меня возникло смутное подозрение, что здесь не все так просто. Вот только ни Кузьма, ни Профессор ничего не захотели отвечать на мой прямой вопрос. Ладно, время покажет, откуда ноги растут, решил тогда.

– Что же, если не хотите говорить, почему столь неоднозначное поведение, то флаг вам в руки. Главное сейчас – это установить с ним контакт. Давай подключайся и не отвлекайся на мелочи, – постарался подтолкнуть нового завхоза лаборатории к более шустрым манипуляциям с оборудованием связи.

– Да я уже работаю над этим, – почему-то заворчал он. Промолчал некоторое время и добавил: – Вот только ничего не получается. Такое ощущение, что в пределах действия моих систем связи нет никакого вычислительного центра.

– Как это нет? – просто не мог поверить услышанному.

Как подсказывает мне полученное в жизни образование, есть несколько вариантов происходящего. Или Кузьма не может правильно воспользоваться оборудованием, попавшим в его руки. Или же оборудование неисправно, что исключается, так как он бы намного быстрее меня додумался до этого и проверил его, а в случае необходимости и подремонтировал. А может быть, мы настолько хорошо экранированы, что сигнал просто не может прорваться ни в какую сторону? Или же, как это ни странно звучит, здесь действительно нет возможности установить связь из-за отсутствия таковой?

Решил не делать скоропалительных выводов и спросить моего виртуального собеседника о его понимании происходящего. Но ничего нового не услышал. Даже, как ни прискорбно, Профессор произвел намного более точный и детальный анализ происходящего. Неужели Умник был прав и основное ограничение нового Искина лаборатории именно в том, что он имеет небольшой жизненный опыт? Следующий вопрос был более животрепещущим. Сможет ли он на должном уровне управлять всем хозяйством, которое перешло в его непосредственное подчинение?

– А что с остальным оборудованием? – как бы невзначай поинтересовался у него.

– Сейчас проходит тестирование всего, что есть на базе, на предмет исправности и доступности, – не задумываясь, отбарабанил новый завхоз. – Есть несколько новых устройств, с которыми не приходилось сталкиваться раньше, но сейчас изучаю необходимые базы данных и скоро смогу работать и с ними.

О чем-то подумав, он добавил, что к некоторым нужен особый пароль доступа, но нигде в базах его нет. Мне стало любопытно, что же это такое за оборудование, к которому даже Искину закрыт доступ? Тут же озвучил свой вопрос и услышал ответ, на который в принципе и рассчитывал. Одним из таких устройств была медицинская капсула с неизвестным Древним или Древней. Также была часть лаборатории, информация о которой была недоступна. Какова эта часть и что там творится, тоже неизвестно.

Это уже очень любопытно, решил про себя. Нужно посмотреть на то, что там такоеспрятано. Уточнил у Кузьмы, где находится нужная дверь, и отправился на разведку. Если помните, у меня есть очень простой и действенный способ открывания нужных дверей. Еще ни одна дверь не смогла остановить моих Мурзиков. Уверен, что не позднее чем через полчаса буду в курсе некоторых тайн этого исследовательского бункера.

Пока Кузьма занимался самоустановкой, вкупе с диагностикой и обучением, я решил прошвырнуться и удовлетворить свое любопытство. Естественно, Мурзики поддержали мое страстное желание порыться в чужих тайнах всеми четырьмя лапами. А когда это они были против приключений? Видно, их натура очень похожа на мою. Вот только если меня запихнули в эти самые приключения без моего ведома, то они лезли в них, как не пойми кто.

До заветной двери мы добрались минут за пятнадцать. При этом мы бежали. Вы же знаете, с какой скоростью носятся мои Мурзики? Как ни странно это будет звучать, но я от них не отставал. За нами решил увязаться Лео, но его пришлось оставить для охраны центрального процессора лаборатории, доставленного с большим трудом и кучей нервов. Ни у кого это не вызвало вопросов, так как и котам, и самому Лео было абсолютно все равно, чем заниматься. Они у меня похожи на монголо-татар. Им все равно, что наступать – бежать, что отступать – тоже бежать.

К заинтересовавшей меня двери, как уже говорил, добрались мы достаточно быстро. Сказать, что эта дверь сильно отличалась от остальных в этом здании, будет неправдой. Отличить ее от прочих можно было только по номеру. Кстати, он был такой же идиотский, как и все остальные. Вот что может значить табличка с номером «7-13/Е»? У меня даже бредовых ассоциаций не возникает. Да ладно! Ведь понять иную цивилизацию, особенно жившую тысячи лет назад и имеющую свой взгляд на мир, очень непросто. Тут иной раз понять тех, кто живет возле тебя, и то не получается. Так что спишем все на их приколы в восприятии мира.

Если у Кузьмы есть проблемы с открыванием этой двери, то я таковых не вижу. Хотя для порядка и попробовал подергать за ручку. Кто его знает, вдруг не заперто? Каюсь, оказался неправ. Дверь была заперта и на мои жалкие попытки не поддалась. Пришлось натравить на нее Мурзиков. Они решили устроить показательное выступление. Происшедшее дальше ввергло в шок и меня, и мелких. Я никак не мог поверить, что есть материал, по которому коготки моих питомцев скользят, как пенопласт по стеклу. Да, громко, но без толку! Единственным, кто остался спокойным, оказался Котяра. Он внимательно посмотрел на безобразие, творимое своими подчиненными, попробовал металл своим коготком, и потерял к двери всякий интерес. На мою просьбу внести ясность в происходящее ответил, что этот материал нам не по зубам. Обычно за таким дверями прячут очень дорогие вещи или документы. Притом слово «очень» было произнесено со значением. Так что нам ничего не светит.

Наивные! Это он плохого обо мне мнения! Ведь если нельзя вскрыть дверь, то кто помешает войти через стену? Камень-то для моих помощников на один зуб! Котяра посмотрел на меня как на больного, но, к его счастью, ничего не сказал. Видимо, видел, в каком состоянии я тогда находился. Знаете, бывает такое состояние, как любит говорить одна моя знакомая, когда хочется – это хуже, чем чешется!

Мурзики тут же принялись крушить стену, а Котяра постарался сделать вид, что он не знаком с нашей компанией, и вообще, он сам по себе. Да, дырку в стене мелкие проковыряли очень шустро, а дальше был облом. За каменной стеной была еще одна, но уже из такого же материала, как и двери. И что это значит? У кого это хватило фантазии на такой идиотизм?

Не заморачиваясь, адресовал вопрос Котяре, который вздохнул, как дедушка возле непутевого внука, и ответил:

– Это сейф.

И почему мне раньше не пришло в голову, что не ставят такие двери в стены, которые легко разрушить.

– А ты подумать не пробовал? – тут же влез со своей подколкой Профессор.

Нет, вы скажите, когда требуется умный совет, его нет, а как поиздеваться, так он тут как тут. Это я про себя так подумал, а Профессору ответил, что очень благодарен за столь ценный совет. Что-что, а язвить я умею получше некоторых.

Подергал еще раз двери за ручку, на всякий случай, и потопал назад. Мое приключение завершилось, не начавшись, и настроение упало ниже плинтуса.

Назад мы возвращались намного дольше, чем до этого спешили к своей цели. Мурзики нашли себе новое увлечение и гонялись друг за другом. Впрочем, это могла быть и тренировка подрастающего поколения. Честно скажу, не вникал в их игрища. Ну и что, что они устраивали гонки по стенам и даже потолку. Я к таким безобразиям этой компании уже привык и не зацикливался на происходящем. Только один раз попытался дать пинка Шустрику, когда это чудо решило втянуть и меня в их веселье. У меня тут крышу сносит от мыслей, а эта мелочь подкралась сзади и в прыжке постаралась пихнуть меня в спину. Подозреваю, что меня спасло только то, что он играл. Так как прекрасно помню, чем закончился его прыжок на дедульку. Меня же просто бросило вперед, и только чудом смог удержаться на ногах.

Естественно, я обиделся на такое поведение подчиненных и решил ответить той же монетой – догнать и дать пинка. Правда, немного не рассчитал свои силы и их менталитет. Эти бестии восприняли мою попытку защитить репутацию начальника как согласие побеситься. Дошло до того, что они устроили салочки с прыжками через мою голову. Вот только происходило все это на такой скорости, что не было возможности даже вовремя повернуться в нужную сторону. Могу сказать одно, оторвались мы по полной программе.

Конечно, все это классно, но стоит подумать и о тех, кто нас заждался совершенно в ином месте. Говорю о наших девчонках. Подозреваю, что им сейчас не так весело и переживают они наверняка очень сильно. Значит, топаем к Кузьме, выясняем состояние связи, заряжаем телепорт – и назад. Так выглядел мой план на ближайшее будущее.

Вместо того чтобы повернуть по коридору и продолжить свой путь, я на полном ходу врезался в стену и даже не отреагировал адекватно на произошедшее. Это же нужно было так лохануться! Нет, вы скажите, где была моя голова, когда мы планировали эту операцию? Я чувствовал себя последним имбецилом! Спросите, в чем, собственно, проблема? Все просто. А кто зарядит мне телепорт?

До сего времени этими вопросами занимались другие, я же просто пользовался трудами их рук. Как они это делают? Даже не задумывался. Зарядили, и нормально. Наверное, это как с колбасой. Я абсолютно уверен, что, придя в магазин, смогу купить себе немножко вкусненького. А кто и как ее делает, мне абсолютно все равно. Теперь же столкнулся с проблемой, решения которой не вижу.

– Профессор, – обратился к нему как к волшебной палочке. – У тебя-то идеи, как нам выкручиваться, есть?

– Кевин, неужели ты забыл информацию о том, как можно зарядить мобильный телепорт в полевых условиях?

Нет, он явно издевается! Зарядить в полевых условиях? Да я от голода быстрее умру, чем успею его зарядить. Да его от стационарного генератора инженер Кузьмы заряжал часа два, если не больше.

Чтобы вы поняли, почему я воспринимаю это как надругательство над моей психикой, постараюсь разложить на пальцах. Может быть, помните, в свое время на многих велосипедах были так называемые динамо-машины, которые вырабатывали электричество, достаточное для работы малюсенькой лампочки? А теперь вопросы. Первый: насколько просто заставить ее вырабатывать энергию, работая ручками, а не ободом колеса? А как вы думаете, сколько понадобится времени, чтобы таким образом зарядить аккумулятор для КамАЗа? Теперь понимаете, чем мне предлагает заниматься этот изувер?

Выслушав мои аргументы против такого способа зарядки кольца-телепорта, он не остановился и прикалывался еще минут десять. И только когда я начал срываться и со всей силы саданул кулаком в стену, он перешел на серьезный тон.

– А что? Совсем не плохо. – И, что-то прикинув в уме, добавил: – Но нужно будет потренироваться.

Мне не сразу стало понятно, о чем ведется речь, ведь перемена темы произошла практически мгновенно. И только когда посмотрел на оставленную вмятину в стенной панели, заподозрил неладное. Сперва промелькнула мысль о том, что здесь использовали какую-то жесть для отделки помещений. Почему так решил? Так ведь рука практически не ощутила никакой боли. А если нормально врезать по крепкой стене, то незаметно это не пройдет. Уверен на все сто, так как было дело, проверял уже когда-то на своей шкуре. Но когда по просьбе Профессора Котяра сделал небольшую дырочку в этом материале, то стало еще хуже. Я разумный человек, которому известны законы физики. Не знаю, какой формулой это описать, но прикиньте сами. Задача следующая: на рамке из железа прикреплен металлический лист размером 50×50 сантиметров. Толщина листа миллиметра три-четыре. Вопрос: какой силы должен быть удар, чтобы лист прогнулся внутрь сантиметров на десять? Да и чем нужно долбануть его, чтобы этот листик, не отрываясь от крепления, так растянулся? Не уверен, что здесь адекватно сработает даже молот.

Теперь ключевые вопросы. Что это значит и как сие понимать?

Глава 5

– Кевин! Ты в порядке? – набросилась на меня Миранда после нашего возвращения в лесной домик Хранителя.

Думал, что успокоить ее будет просто. Не тут-то было! За время нашего отсутствия эта представительница слабого пола накрутила себя так, что мама не горюй. Остальные девчонки тоже не отставали от нее по градусу накала страстей. Они что, рассчитывали на мое возвращение в виде хладного трупа? Ох, женщины! Пришлось садиться и рассказывать всю нашу эпопею, чуть ли не с момента моего выхода из-за стола, где мы вместе ужинали. Вот только некоторые вещи решил не озвучивать. Ведь и сам не знаю, как относиться ко вновь открытым способностям моего организма. Даже не представляю, стоит ли афишировать то, что могу запросто проломить черепную коробку рыцарю в полном боевом доспехе простым ударом кулака?

Профессор, как всегда, повторяет свою любимую фразу: «Думай!» На этом все его рекомендации и заканчиваются. А у меня голова просто пухнет от того объема информации, который необходимо адекватно обработать. Да и как это можно переварить?

После того как меня переклинило из-за нанесенного лаборатории ущерба, мозги чуть не съехали набекрень. В голове не укладывалось, как можно сделать такое. И если кто-то узнает об этих моих способностях, то не начнут ли надо мной проводить опыты? Сколько времени переваривал такой бред, не помню. Спасибо Профессору, который помог переключиться на другую волну. Отлично у него это получается. Живодер! Я, конечно, согласен, что если прибить палец молотком, то о зубной боли забудешь надолго. Вот только разряд, который получил на этот раз, завел меня еще круче. Вместо того чтобы успокоиться, я начал терзать моего виртуального наставника, как мне это понимать и кто будет крайним. Хотя моя речь была долгой и по-восточному цветистой, на него она, как и всегда, не произвела никакого впечатления.

Оказывается, что это последствия модернизации моего тела нанитами из браслетов. Там они еще что-то нахимичили, но на данный момент Проф разобрался только с силовой составляющей. Стало любопытно, кто теперь круче: я или Лео? Снова облом! В сравнении с ним я еще маленький мальчик, которого учить и учить. Пришлось срочно переключать внимание Профессора на другую сторону бытия, так как если он сейчас начнет меня учить, то мне это явно не понравится.

Мы поспешили к Кузьме. Нужно ведь узнать, как там у него дела. Что могу ответить на этот вопрос? Дела идут. С основными механизмами и системами лаборатории он разобрался, что не может не радовать. А вот для реанимации Ромиры, или принцессы, или кто она там, у него недостаточно ни квалификации, ни интеллектуального уровня для проведения нормальных расчетов. Был ли таковой у предыдущего Хранителя? Не знаю. Он ничего не говорил на эту тему.

Связи с центром обработки данных установить не удалось, и причины этого были непонятны. Одна только мыслишка проскакивала, да и та неприятная. Как-то Кузьма обмолвился, что мы телепортировались к нему из-за пределов планеты. А ведь тогда было перемещение именно из этой лаборатории, будь она неладна.

Знаете, со всеми этими мыслями и огрызками информации, частично высосанной из пальца, у меня уже ум за разум заходит. Чувствую себя инфантильной истеричкой, которая не вышла из подросткового периода. Надо с этим завязывать.

Еще одна неприятность ожидала меня в вопросе зарядки мобильного телепорта типа «кольцо». Для проведения данной процедуры требуются специфические знания, коими никто из моей компании не обладает. Ну не положено Мурзикам уметь заряжать телепорты, и все тебе. Единственным выходом, который видел в данной ситуации, было пройти обучение и проводить зарядку самому. Профессор, естественно, одобрил мое желание учиться и тут же на корню зарубил такую инициативу. Оказывается, что для получения данных знаний естественным путем, говорю о нормальном исследовании материала, потребуется несколько месяцев, так как для изучения данного вопроса на нормальном уровне необходимо освоить еще и ряд других дисциплин. Хотя если мы не спешим, он готов посвятить себя высокому призванию учителя.

Звучало все это пафосно, но меня не устраивало. Оставался еще один вариант, от воспоминания о котором мурашки на теле начинали маршировать колоннами. Это, как думаю, вы догадываетесь, прямая загрузка данных в мозг. На вопрос, хочу ли я еще раз испытать на себе весь тот незабываемый букет ощущений, которым меня уже однажды порадовали, искал ответ, вероятно, около часа. Вдумчиво перебирал все «за» и «против». И как только данных для положительного решения становилось больше, чем для отрицательного, делал вид, что сбился с мысли и начинал по новой. Вот только время, как ни жаль это признавать, не резиновое. Пришлось с содроганием сердца согласиться на это издевательство над моей нервной системой. Как аукнутся в будущем такие эксперименты, даже думать не хочу. Страшно.

В кресло устраивался, как на электрический стул. Давно так не мандражировал. Защелкнулись держатели на конечностях и голове, и меня пробил озноб.

– Кевин, успокойся! – вклинился в мои метания Профессор. – Без твоей команды никто ничего делать не будет. Когда будешь готов, скажешь ОК. – И тут же уточнил: – ОК?

– ОК, – на автомате подтвердил, что понял его.

И тут до меня дошло, что я ляпнул, не подумав. На автомате я дал команду на начало процедуры. Но изменить ничего уже не получится, мозги просто погасли, как выключенный телевизор.

Была ли у вас возможность походить с больным зубом несколько дней? Например, он, гад такой, заболел в пятницу вечером, а врач будет работать только в понедельник. И ничего не остается, как только терпеть. В воскресенье вечером уже настолько свыкаешься с болью, что оцениваешь ее как просто раздражающий фактор. В общем, терпеть можно, но достало. У меня были примерно такие же ощущения. Также это походило на затянувшийся сон. Когда умом понимаешь, что пора просыпаться, так как сновидение переходит в разряд горячечного бреда, а сил на то, чтобы вынырнуть в реальность, не хватает.

Когда очнулся после всего этого, то первое, на чем акцентировал внимание, – не пошла ли носом кровь? На автомате провел рукой под носом и внимательно посмотрел на нее. Рука была абсолютно чистой. Потом в мозги постучалась мысль о том, что лежу на кровати, а не в управляющем кресле. И кто меня сюда перенес?

– Ну не Мурзики же, – послышался голос Профессора.

Он, как всегда, был противно бодрым и в меру язвительным. Знать бы еще, кто установил эту меру. Опять меня куда-то не туда заносит.

– И как все прошло? – поинтересовался у этого коновала его оценкой произошедшего.

– Хуже, чем могло бы быть, но лучше, чем рассчитывали! – бодренько отрапортовал Проф.

И как прикажете понимать такую белиберду?

– А можно поподробнее? – попросил его.

Ой, зря я зацепил эту тему! У меня возникло чувство, что он просто прикалывался надо мной по полной программе. Такого количества специфических терминов даже в медицинской энциклопедии не видел. Поэтому буквально через несколько минут взмолился, упрашивая Профессора прекратить издевательство над неокрепшей психикой молодого организма. Он прекратил нести высокоученую муть, а мне было даже страшно спрашивать, что же, с его точки зрения, пошло не так. Решил, что буду разбираться со всем этим, когда будет… В общем, как можно позже.

– Раз ты пришел в себя, мой мальчик, – поменял Проф свою манеру речи на более задушевную, – то не желаешь ли испытать себя на новом профессиональном поприще?

Так как мозги еще кипели после неслабого вливания информации, то не сразу сообразил, чего он от меня ожидает. Потом дошло, и, поднявшись на автомате, потопал к генератору. Что направило мои стопы именно туда, сразу и не скажу. Чем-то такое поведение напоминает движение на автопилоте. Например, едешь на работу каждый день по одному и тому же маршруту и не акцентируешь внимание на том, где какие повороты или ямы. А потом в воскресенье нужно в иное место, на рынок или еще куда, и только отвлекся на нечто иное, а ты уже едешь на работу. Тяжело даже сообразить, как это получилось, но мозг сработал на автомате. Вот и у меня произошло нечто подобное.

Я не поверил полученным результатам. Вы только представьте, инженер Кузьмы тратил на зарядку телепорта несколько часов, а у меня получилось за пятнадцать минут. Это же уму непостижимо! Вот только Профессор не разделял моего оптимизма. По его расчетам, у меня на эту операцию должно уходить не более пяти минут. Как он это определил? Даже спрашивать побоялся, а то вдруг решит ответить, а ведь свежи еще воспоминания часовой давности.

Теперь на повестке дня последний вопрос. Как организовать связь между центром обработки данных и лабораторией Древних? Не на дискетах же передавать сообщения? Хотя, может, это и вариант?

Уточнил у моего виртуального наставника, знает ли его цивилизация о переносных приспособлениях для передачи данных на неопределенное расстояние. Так, это я у него нахватался, но пусть терпит. Мне очень интересно, есть ли здесь нечто подобное флешкам моего мира. Оказалось, есть. Прекрасно. После некоторого обсуждения, для чего мне это нужно, было принято решение взять самую маленькую из имеющихся. Боялся, что ее объема будет недостаточно для моих потребностей, вернее, для потребностей Кузьмы, но оказался неправ. Мне на пальцах показали, что мой взгляд на девайсы малого объема отличается от общепринятого. Если не лезть в дебри, то Санта-Барбара на него поместится надцать раз, и еще место для документов и нужных баз останется.

По внешнему виду это устройство напоминало кулон на цепочке. Так сказать, маскировка под местные реалии вкупе с защитой от рассеянных. Тяжело потерять то, что висит на шее. Сколько ни вертел ее в руках, но так и не смог определить, что является накопителем. Или это сам камень, или цепочка, или его вообще вовнутрь запихнули? Профессор обрадовал, что эту тему мы скоро будем проходить, и там он расскажет мне все об устройствах хранения данных.

Нет, вы скажите, это сегодня день такой или звезды не так расположились? У меня ощущение, что надо мной издеваются все кому не лень. Особенно Проф. Когда же это закончится?! Или виновата во всем бессонная ночь и загрузка в мозги разной ерунды?

Так как нервы были на пределе, решил не обострять отношений ни с кем из окружающих. Попросил Кузьму записать все необходимое для понимания проблемы отсутствия связи, а также данные по принцессе. Быть может, с помощью Искина центра получится решить эти вопросы?

– Готово! – через несколько секунд отрапортовал новый Хранитель лаборатории.

– Что готово? – снова тормознул я.

– Уже записал все, что ты просил, на твой переносной носитель, – ответил он немного удивленно.

– Так я же тебе его еще не давал…

И тут до меня достучался голос логики. Это устройство не требует непосредственного контакта для передачи информации на него. Нет, баста на сегодня. Быстрее домой – и спать, а то дальше может стать еще хуже.

Простившись с Кузьмой, мы тут же телепортировались в лесной замок Хранителя, где нас ожидали с распростертыми объятиями.

Выслушав мой рассказ, девчонки остались слегка неудовлетворенными. Вероятно, они рассчитывали на кучу приключений, а тут все прошло банально и никакого экстрима. Честно говоря, даже неинтересно. Мне всегда было любопытно, почему молодых так и тянет на приключения. Неужели им тяжело просто радоваться жизни и не нарываться? Ответа на этот вопрос у меня нет и соответственно вам его не озвучу.

Так как голова уже практически не соображала, то решил сначала привести ее в рабочее состояние, а потом уже работать с возникшими проблемами. Пока вел свое повествование, успел перекусить. Видя, что до того, как я засну прямо в салатнице, остается все меньше времени, Нэя – хозяйская душа – отправила меня на боковую. Если путь к спальне еще как-то отложился в моей памяти, то произошедшее после соприкосновения головы и подушки скрыто чарами Морфея.

Снилась снова какая-то ерунда. Дедок, которого положил баиньки на неопределенный срок, доказывал, что я допустил самую большую ошибку в своей жизни, а я просил его заткнуться и не мешать спать. Даже пообещал, что если он не успокоится, то устрою в его саркофаге зиму с температурой ниже абсолютного нуля. Он не унимался, и я, плюнув на все, отправился дрессировать моих котов бегать по вертикальным поверхностям.

Пробуждение произошло внезапно. В бодром состоянии тела и ума открыл глаза и посмотрел на окружающий мир. Энергия внутри кипела, бурлила и требовала выхода в виде активных действий. Соответственно после ужина решил заняться стратегически важными вопросами. Нет, я не соня. Просто мы вернулись уже после завтрака и я проспал весь день. Чем занимались четырехлапые союзники, не знаю, но, судя по шуму на улице, их припахали мои неугомонные спутницы. Может быть, хоть они их загоняют? О ком это я? Да все равно, хоть Мурзики девчонок, хоть девчонки четырехлапых. Лишь бы все немного угомонились и дали пожить в спокойном ритме. Мы здесь в Средневековье живем или в мегаполисе постиндустриального общества?

Первым вопросом на повестке дня стояла проблема, что делать с лабораторией. Когда после завтрака решил озадачить Профессора на предмет «не мешало бы и поработать», он мне сообщил, что не все такие сони, как я. Оказывается, что данные в исследовательский центр Древних были отправлены, как только мы прошли через портал. И все это время они искали выход из сложившейся ситуации.

– Ну и как, нашли? – поинтересовался плодами их изысканий.

Увы, ответ был отрицательный. Никаких вариантов выхода из этого состояния они предложить не смогли. Говорю «они», так как в обсуждении участвовали Профессор, местный инженер-хранитель, Искин вышеупомянутого центра и… бывший Хранитель лаборатории. С какого перепуга они подключили и его для решения проблемы, мне наотрез отказались объяснять. Нет, это уже полная наглость! Они ведут себя, как мои предыдущие наставники. А помните, чем закончилась их самодеятельность? Вот только сейчас поставлю себя по-иному! Решили взять на себя груз принятия решений? Тащите!

– Хорошо, Профессор! Раз у вас там умников завались, то до завтрашнего утра ожидаю предложения по выходу из кризиса.

Так как в ответ не прозвучало ни одной подколки и наезда, а если сказать точнее, то Профессор не издал ни звука, то подозреваю, что мое решение оказалось неожиданным даже для него. Не стал дожидаться ответной реакции и потопал перекусить. Да и Мурзиков пора спасать, ведь, судя по звукам, их уже довели до истерики. Любопытно, кто это так расстарался? Хотя что тут гадать – это могла быть только Миранда. Просто у остальных недостаточно полномочий и наглости для столь неадекватного поведения.

– Котяра, – мысленно позвал своего главного телохранителя, – что там у вас за истерика?

В ответ сначала послышалось нервное хихиканье, а потом он соблаговолил ответить.

– Да достали девчонки Мурзиков и те решили их напугать. Вот ребята и стараются.

Ответ, естественно, был очень понятный и исчерпывающий. Вот только я сейчас торможу, поэтому решил посмотреть своими глазами, что за цирк они устроили. Когда вышел во двор замка и поднял глаза в направлении, куда смотрели леди, то сначала перепугался, а потом начал ржать.

Честно, я бы до такого не додумался! Только вообразите себе эту картину. На выступающей детали фасада висит мелкий шкодник. Он зацепился одной лапкой, а остальные три не имеют точек опоры и просто болтаются в воздухе. Создается впечатление, что еще мгновение, и он сорвется вниз. А лететь-то до земли метров десять, если не больше. И это чудо орет не своим голосом, требуя вызова МЧСников, а то он упадет и разобьется. Нет, он не человеческим голосом орет, это я перевел, что он своими воплями хочет сказать. Внизу же собралась группа поддержки из остальных мелких, и они похоронными голосами прощаются со своим собратом. Глядя на этот театр, девушки решили спасти бедненького, и теперь носились, как психи на пожаре. То ли они старались помочь, то ли радовались, что тоже участвуют? Толку от их метаний было ноль, но в эмоциональном фоне чувствовалось, что Мурзики просто прикалывались, как подростки-вредители.

Правда, если бы девчонки думали головой, а не иными органами, то вычислили бы на раз, что над ними прикалываются. Ведь эта мелочь может так висеть не одни сутки, даже не напрягаясь! Немного посмотрел на происходящее, посмеялся, а потом решил спасать положение. Жалко стало Миранду. И с чего бы это?

– Миранда! – позвал будущую невесту.

Увидев меня, она радостно замахала руками, приглашая присоединиться к их игрищам. Отрицательно покачал головой и поманил ее к себе. Она подбежала, подпрыгивая от нетерпения, но я решил охладить ее пыл.

– Миранда, ты понимаешь, что они над вами просто прикалываются? – спросил как можно более нейтральным голосом.

Она улыбнулась, подмигнула и шепотом страшного заговорщика сообщила:

– Знаешь, сколько мне понадобилось сил, чтобы убедить их в этом?

Не успела она закончить мысль, как все Мурзики мигом замолкли, а висящий на одной лапе упал на землю.

– Что это с ними? – недоуменно уставилась девчонка на четырехлапых.

– Они просто в шоке от услышанного, – обрадовал ее. – Ребята были уверены, что это они вас разыгрывают.

Перед нами прошествовал Вредитель, который до этого изображал потерпевшего. Он демонстративно встряхнул задними лапами и удалился не прощаясь.

– Кажется, они обиделись, – резюмировал увиденное.

На что Миранда заявила, что нечего считать ее дурой с глухого лесного хутора.

– Ну что же, ребята, один ноль в пользу девчонок, – вынес свое судейское решение, на что мелкие просто завыли, как волки на луну.

Девчонки залились настолько искренним смехом, что сразу же стало понятно: мелких развели по полной программе. Ну и компания у меня собралась. Подозреваю, что скучать ни в ближайшем, ни отдаленном будущем мне не придется.

– Кевин, – вклинился в мои мысли Профессор. – А ты не против пообщаться по поводу важного для тебя вопроса?

В его заискивающем голосе явно слышался подхалимаж. Видать, почувствовал, что перестарались с инициативой, а теперь ищут крайнего.

– Что, не хватает бредовых идей, которые среди всех твоих знакомых в громадном объеме генерирует только мелкий герцог? – не удержался, чтобы не подколоть наставника.

Он помялся, но все же признал мою правоту. Мелочь, а приятно.

Зашел в выделенные мне покои, завалился на кровать и дал добро Профессору на включение в виртуал.

Картина была та еще. Я бы понял, если бы передо мной сидели реальные люди, которые решают сложную государственную задачу. Они нервничают, мечутся из угла в угол, стараясь найти судьбоносное решение, но постоянно упираются лбом в непробиваемую стену. Но к живым присутствующие имели еще меньше отношения, чем я к Павлику Морозову.

– Рад приветствовать вас, господа, – произнес я, как входящий в кабинет для совещаний начальник.

Адекватной ответной реакции не последовало. Вернее, кто-то промолчал, а кое-кто, не буду тыкать пальцами, пробурчал, где бы он хотел меня видеть. После того как были озвучены все их варианты решения проблемы, мне стало смешно. Они рассматривали работу системы в идеальных условиях. Мы же столкнулись с непредсказуемой картиной, в которой их решения были абсолютно бесполезны. Ладно, я парень не гордый, могу и поведать им о том, как организовать передачу данных между двумя гипотетическими точками, удаленными друг от друга на неизвестно какое расстояние.

Минут пятнадцать я нес тот бред, который только мог прийти в мои воспаленные бездельем мозги. Притом в данном случае я выступал и в роли предлагающего, и в роли рубящего идеи на корню. Когда мне стало скучно, то предложил самый простой, с моей точки зрения, вариант переноса информации. Берем Мурзика, даем ему в зубы флешку и гоняем по кругу. А вот как они будут решать вопрос зарядки телепорта, пусть думают сами.

Выдав свой вариант решения проблемы, заявил, что иду спать, и выпал из виртуала в мягкие объятия сна.

Глава 6

Оказывается, все на свете можно решить. Главное – озадачить правильных людей. Ну или не совсем людей, а еще лучше совсем не людей. Вопрос, как четырехлапый курьер сможет зарядить телепорт на другой стороне, оказывается, решается легко. Решение предложил инженер Кузьмы. Оно было простым и элегантным. Если прицепить к кольцу дополнительный блок питания, то вопрос отпадает сам собой, и такая конструкция будет достаточна для перемещения в две стороны. И почему они не додумались до этого раньше? Или это был очередной заговор искусственных интеллектов?

Также меня просветили, что первый пакет с данными, необходимый для приведения моего организма в порядок после всех проведенных экспериментов, готов. Остальные будут подготавливаться и передаваться предложенным мной путем дважды в сутки. Решил, что с этим можно и подождать, но Профессор признался, что он уже плохо справляется с контролем так называемой виртуальной машины, в которую загружен подарок Адриана. Махнул рукой – мол, потеряем так потеряем, делов-то! Но оказалось все намного хуже. Мы можем потерять не загруженный образ, а меня любимого, потому что система пытается вырваться в реальность.

Хотя я и не замечал никаких вражеских провокаций, но не могу вести себя как некоторые. Например, считать, что хороший стук всегда вылезет наружу, и ничего не делать, ожидая этого события, по-моему, верх идиотизма. Ведь когда оно вылезет, не факт, что можно будет что-то сделать. Вот и решил прислушаться к голосу разума и подправить здоровье до наступления рокового часа.

Перед отправлением в реаниматор решил спросить у девчонок, где им лучше подождать моего возвращения из больницы, и услышал, что они никуда не спешат и дождутся меня в лесной резиденции Хранителя. Так как никаких претензий у меня не было, решил согласиться на их условия. Имел подозрения, что барон фон Брег порвет меня, как Тузик грелку, за столь долгое отсутствие его любимой дочери, а помогать ему может еще и дедуля эльфийки, но отбросил эти мысли как неизбежные, а следовательно, и не могущие меняться под воздействием моих усилий факторы.

Перед отправлением проверил, как модернизировали мобильный телепорт мои вчерашние собеседники, и был разочарован. Да, к нему прицепили дополнительный блок аккумуляторов, но визуально ничего не изменилось. Пришлось поверить Профессору на слово, ибо иных датчиков и приборов у меня не имелось в наличии.

Прихватив половину личного состава Мурзиков во главе с Шустриком, отправился в лабораторию. Им отдал приказ заниматься переносом флешки с данными по очереди, проводя ротацию между собой. Сам же решил ближайшую недельку отоспаться, так как именно за столько времени мне пообещали провести реанимацию. Вы ведь знаете, спорить с врачами дело бесполезное и неблагодарное, вот и я решил не заниматься ерундой, добровольно отдавшись в их руки.

Пока добирались в лабораторию и двигались к медицинскому центру, было еще ничего, а вот когда передо мной оказался открытый гроб, в который нужно было залезть, стало совсем худо. Хотя я и не страдаю клаустрофобией и абсолютно свободно могу находиться в закрытых помещениях, но здесь струхнул. Из любого места можно выбраться, если ты при памяти, но если тебя отключат от реальности и введут в стазис? Что тогда делать?

С какой это радости я становлюсь параноиком? Ведь нет же причин для подозрений. Или есть?

– Кевин! Ау-у! – обратился ко мне Профессор. – Если ты забыл, то напоминаю, что я лезу вместе с тобой в этот гроб. И у меня тоже нет ни малейшего желания зависнуть здесь, как ты говоришь, на пару сотен лет. Так что прекрати паниковать и полезай внутрь. У нас еще очень много незавершенных планов на ближайшее время!

От столь проникновенной речи мне стало совсем не по себе. Очень уж она походила на спич, который толкают перед новобранцами за несколько часов до мясорубки, из которой в лучшем случае вернутся лишь единицы. Вот только не хотелось обижать наставника своими подозрениями и пришлось лезть в открытый зев этого высокотехнологичного саркофага Древних. Забираясь внутрь, начал молиться, так как ничего иного мне не оставалось.

Да, чуть не забыл. Перед тем как погружаться в недра медицинского аппарата, Проф потребовал снять одежду. Всю! Аргументировал ссылкой на то, что одетого человека намного тяжелее диагностировать и лечить, а у нас и так времени в обрез. Было, конечно, стремно, но пересилив себя, сделал, что требуют. Потом влез в это чудо вражеской техники и закрыл глаза.

– Эй, парень! Просыпайся! – обратился ко мне знакомый голос.

– Профессор, – ответил ему, – давай быстрее включай этот аппарат, пока я не передумал. А то потом и силой не загонишь.

– Так я и говорю, вываливайся из этого гроба. Процедура закончена, – обрадовал он меня.

Не поверил ему на слово, мало ли, вдруг он прикалывается? Осторожно открыл левый глаз и осмотрелся. Никаких изменений в окружающем замечено не было. Хотя чему тут изменяться? Разве только если медицинские дроиды поменяют свое местоположение. Но это совсем не существенно.

Вылез из внутренностей комплекса и направился к своей одежде. Как ни крути, а человек двадцать первого столетия не может себя чувствовать комфортно, находясь в неглиже. Начал натягивать на автомате свои манатки, и тут заметил, что что-то не то с одеждой. Ну не получается натянуть ее на себя. Какая-то она мелковатая стала. Она что, села? Или…

Бросил одежду и начал осматривать себя любимого. Руки, как у дистрофика, – отсутствуют. Ребра, которые активно просвечивают через шкуру, – отсутствуют. Ноги, имитирующие две спички, – отсутствуют. А что на их месте? Покрутил головой в поисках зеркала. Зря, конечно. Нет его здесь. Не нужно оно роботам, работающим медперсоналом.

– Профессор! Могу я увидеть себя со стороны? – обратился к наставнику.

Он тут же любезно предоставил возможность поглазеть на парнишку лет семнадцати-восемнадцати. Внешне почти полная копия Кевина, только повзрослевшего. Такому телосложению, которое имеет этот парень, может позавидовать даже Геракл. Нет, мышцы по всему телу не бугрились, но ощущение того, что парень жилистый и не слабый, подтверждалось при первом взгляде.

– Это кто? – не сразу понял, кого вижу на картинке, которую демонстрировал Профессор.

– Ты! – с гордостью ответил он.

Было подспудное чувство, что перед тобой находится скульптор, который презентует свое новое творение миру.

– И как это понимать? – спросил на автомате.

В голове не укладывалось, что делать дальше. Ведь еще десяток дней назад многие видели малолетнего герцога де Сента в обличье парнишки-подростка. А теперь, когда перед ними предстанет юноша, что они подумают? Как теперь доказать, что я Кевин де Сента, герцог? Эти мысли пронеслись в голове за считаные секунды.

– Не о том думаешь, парень, – отрезал Профессор. – Ты только представь, какие открываются перед тобой перспективы и сколько всего ты сможешь сделать!

– А я уже подумал, – обрадовал его.

Хотя я был абсолютно спокоен, анализ ситуации показывал, что мне подсунули свинью, притом довольно крупную.

– Так, Проф, чтобы между нами не было недоразумений… Ты сейчас организуешь мне одежду и расскажешь, кому пришла в голову столь бредовая мысль модернизировать мое тело. Хочу знать, кому бить морду.

Даже сам удивился, насколько спокойно звучал мой голос. Еще недавно, попав в такую ситуацию, уже бы себе мозг выел, а тут олимпийское спокойствие.

Буквально через пару минут медицинский дроид притащил мне комплект одежды военного образца. Примерил и остался доволен. Все серого цвета, но, как мне кажется, парадный вариант. Пока одевался, успел попрыгать, понаклоняться и проделать еще некоторые простые упражнения. Как, оказывается, я скучал об этих ощущениях. Кажется, это было настолько давно, что успело даже забыться.

– Знаешь, Кевин, – снова заговорил Профессор, – я думаю, что многого рассказать тебе не смогу, так как всего и сам не знаю, но некоторые выводы уже успел сделать. Какая-то необходимость заставила Искин вычислительного центра изменить программу буквально на второй день твоего пребывания в капсуле. Думаю, для этого были веские основания, не мог же он сделать это просто ради развлечения. Поэтому, думаю, спрашивать стоит у него.

Стало интересно, а уложился ли я в семидневный срок, о котором говорилось ранее? Меня проинформировали, что моя неделя затянулась на десять дней. И на том спасибо. А то подумал, что меня мариновали несколько месяцев, и сразу вспомнил о девчонках. Это же умом тронуться можно, ожидая непонятно чего неизвестно сколько. Даже не удивлюсь, если последние три дня они накручивали себя до невменяемого состояния.

– А с принцессой есть подвижки? – продолжил свой допрос наставника.

– Ответ отрицательный, – отморозился он. – Вся информация у того же Искина.

Ладно, если нет возможности получить ответы немедленно, то стоит немного подождать. Только об этом подумал, как на периферии сознания пронеслось чувство удовлетворения от того, что гормоны не сносят крышу у логического аппарата. Согласен, мне тоже нравится.

Перед отправкой в лесной замок Хранителя решил навестить Кузьму и поинтересоваться его успехами. Но только я вышел за двери медицинского центра, как встретил четверку Мурзиков во главе с Шустриком.

– Хозяин? – пронеслось в голове.

– Кевин? – прозвучал второй голос.

– Это он, но сильно изменился, – подключился третий собеседник.

– Да я это, я! – ответил им. – Только курточку рвать на мне не нужно. Она еще новая.

Ответил, и только потом задумался, как я четко воспринимаю голоса мелких. Раньше я слышал только эмоции, а теперь могу общаться в полной мере. Вероятно, это тоже последствия проведенной модернизации. Знать бы, что еще мне запихнули, дабы не стало это впоследствии неприятным сюрпризом.

Пока одним потоком сознания анализировал происходящее, вторым отслеживал реакцию четверки. Представьте себе маленькую киску, которой каждое утро давали мышку. Она с ней сначала игралась, а потом завтракала. И вот, в один прекрасный день, мышки не дали. Представьте чувство недоумения, которое появилось на лице этого мелкого хвостатого чуда. Вот примерно такое же выражение было на мордах моих Мурзиков.

– Ты нас слышишь? – спросил Шустрик.

– Естественно, – ответил ему.

Вот только как понял, что это был именно он, пока не сообразил. Сорвавшись с места, стадо чуть не сбило меня с ног. Такого проявления радости видеть еще не приходилось. Их эмоции были настолько яркими и ощутимыми, что воспринимал их как свои.

Кузьма тоже был рад, что у меня все в порядке. Когда спросил, как у него дела, был озадачен тем, что его неслабо припахали. Одной частью своих ресурсов он следил за делами в лаборатории, а все свободные были направлены на обучение по программам, которые сюда на флешке таскали Мурзики. Порадовался за него, что ему не скучно, и пожелал успехов в учебе. Он же обратился с просьбой хотя бы раз в месяц присылать ему мелкого с накопителем, чтобы не пришлось прерывать учебный процесс. Естественно, я пообещал, что в меру моих сил буду поддерживать его.

Когда телепортировался к лесному домику, был приятно обрадован тем, что меня встречают как самого дорогого гостя. Вот только увидев меня, встречающие замерли в немом недоумении. Вероятно, именно такую картину описывал Гоголь в «Ревизоре». Даже убедился в том, что глаза, которые рисуют в анимэшках, действительно могут быть в натуре.

– Кевин, это ты? – первой осмелилась нарушить тишину Миранда.

Решил сбить ее настрой некорректным вопросом:

– А что, не нравится?

И как вы думаете, что услышал в ответ? А что бы вы ответили, если бы ваш избранник был заморышем, а стал писаным красавцем или красавицей? Потребовали бы вернуть вам старого заморыша? Вот и сейчас Миранда начала распевать дифирамбы моему теперешнему внешнему виду. А я вспоминал сказку о гадком утенке, и мне становилось больно от сознания того, что даже в этом мире смазливая мордашка ценится больше, чем внутренний человек. Хотя чего я ожидал от людей. Похоже, они одинаковы во всех мирах.

И тут меня зацепило. Я начал рассуждать о людях, как представитель иного биологического вида. Нормально ли это? Или это последствия изменений, произведенных со мной и затронувших психику? Не хотелось бы стать… А в принципе кто я теперь?

Сделал вид, что произошедшее было запланировано и прошло четко по плану, как бы намекая моим собеседникам, что все под контролем. Минут десять меня крутили во все стороны, осматривая и ощупывая. Исходя из прозвучавших восклицаний, мой новый внешний вид оценили и признали достойным. Итак, девушкам изменения понравились, что не может не радовать. Посмотрим, как остальные отреагируют на происшедшее.

В честь моего возвращения был организован небольшой банкет, который мне понравился. Даже вкусовые рецепторы по-новому реагировали на приготовленные блюда. После бурной встречи со своими неизменными спутниками мне предстояло провести непростой, как догадываюсь, разговор с основным виновником произошедшего – Искином центра хранения данных. Я, конечно, понимаю, что он самый умный и все такое, но отвечать за проделанное ему все равно придется.

Когда произошла наша встреча с этим Умником, на повестке дня было лишь двавопроса. Во-первых: что со мной сделали и почему? Во-вторых: что с принцессой и можно ли ее привести в рабочее состояние?

Что удалось выяснить в ходе нашей беседы? Давайте изложу это без диалогов и в общих чертах, дабы не тратить ваше драгоценное время на ничего не значащую болтологию.

Итак, что сделали со мной и почему? После того как я попал в регенерационную капсулу, была запущена система проверки организма. Она определила большое количество отклонений в данном пациенте, то есть во мне. Некоторые проблемы были физического характера, которые еще не успел, а некоторые и не смог откорректировать Профессор. Все-таки наручи не медицинский прибор, так что с них, как говорится, взятки гладки. Также обнаружены проблемы психологической несовместимости носителя с психоэмоциональной матрицей. Если говорить проще, мозги с телом конфликтуют, что и обусловливало неадекватное поведение в некоторых жизненных ситуациях.

Если вспомнить о подарке Императора, то он тоже не рассчитан на то, что его носитель будет расти. Если бы его встроили в мое тело в двенадцать лет, на этом мой рост и развитие прекратились бы, и я навсегда остался двенадцатилетним подростком. Или же, как вариант, мне пришлось бы постоянно пользоваться услугами прогрессивной медицины Древних, что тоже не очень хорошо.

Еще одним ключевым фактором, приведшим к данному изменению внешности, стало то, что не может парнишка-дистрофик обладать такими силовыми данными. И если народу можно втереть еще и не такое, то физические ограничения организма никуда не денешь. Ведь, согласно одному умному высказыванию, только не помню его автора, организм издевательства над собой никому не прощает. И если есть возможность минимизировать последствия такового вмешательства, то стоит это сделать пораньше.

Исходя из этих, а также некоторых менее важных причин, было принято решение вырастить для меня новое тело. Правильнее говоря, меня донарастили, хоть звучит и бредово, но примерно так это можно пояснить на пальцах. Была адаптирована под новые данные надстройка нанитов из наручей, которую они успели отгрохать в моем теле.

Самым же приятным из всего озвученного стало то, что подарок Адриана, комплекс защиты седьмого уровня, был перебран по косточкам или байтикам. Для него было полностью переписано программное обеспечение и исправлены все физические недоработки. Одно только вызвало недоумение у Умника. Почему этот комплект так отличался от стандартного? Зачем было приделывать рога черепахе? Наверное, так бы спросил об этом человек.

Ну и, естественно, был еще один бонус. Все это добро было подогнано под мою психоматрицу. Что это значит? То, что коэффициент полезного действия у некоторых систем увеличен в несколько раз. Как пример, мне продемонстрировали мой разговор с Мурзиками, что недоступно в так называемой стандартной конфигурации.

Выслушав все доводы Искина, задал лишь один вопрос. Только не знаю, кому его адресовать. То ли Искину, то ли Профессору, то ли себе любимому. Как пояснить такое преображение моим подданным?

– О чем бы я переживал, – вставил свои пять копеек Проф. – Скажешь, что Хранитель постарался. Если кто-то сомневается в сказанном тобой, пусть обращается. Думаю, его просветят и быстро вернут на правильный путь. Хотя таких дураков еще стоит поискать.

Вот это номер! Впервые со времени нашего знакомства Профессор дал дельный совет, а не заявил, что нужно думать своей головой. Даже не знаю, как реагировать на происшедшее. Боюсь, что это не к добру.

Так как выхода иного все равно не предвидится, остается только принять произошедшее как данность и учиться жить со всем этим. Единственное, о чем попросил, – это о руководстве для чайников по использованию всего привалившего мне добра. Ведь рояли – это хорошо, но хотя бы знать, как они открываются, а лучше – что с ними делать в принципе.

Второй вопрос звучал так: что с принцессой и можно ли ее привести в рабочее состояние? На эту тему поступило не так много информации, как мне хотелось бы. Умнику удалось взломать пароль доступа, и кое-что он там тоже накопал. Была произведена полная диагностика ее организма. Притом не один раз, а пять. Стало интересно, что же там такое, что потребовалось столько повторений? Умник пояснил, что полученные результаты вводили его в шоковое состояние. Это говорит о себе искусственный интеллект!

Если сказать вкратце, то диагноз был самым страшным из всего, что можно придумать в кошмарном сне для злейшего врага. Принцесса была наркоманкой! Нет, не так! Она сидела на наркотике, даже одноразовое употребление которого полностью ломало нервную систему разумного. Из организма он практически не выводится. Зависимость начинается с первого знакомства и делает из человека неадекватного и неуправляемого индивидуума. Хотя называть это индивидуумом уже неправильно с медицинской точки зрения.

Искин проводил множество симуляций лечения, но ни один из вариантов не давал даже пятипроцентного эффекта. То есть, по его заключению, в регенерационном комплексе в состоянии стазиса пребывал без пяти минут труп. Быть может, не так все страшно, как я говорю, так как она еще может прожить несколько лет, но человеком разумным уже не будет. Это смертный приговор, отсроченный в исполнении.

В голове сразу замелькали варианты того, что могло заставить эту девушку, даже если она и не принцесса, так угробить свою жизнь. Попробовал представить себя на ее месте… и просто не смог. Мне очень дорога моя жизнь, чтобы так просто расстаться с ней. Да, некоторых людей понять я не смогу никогда.

Исходя из того, что никаких вариантов по приведению Ромиры в нормальное состояние я не знаю, а реанимировать невменяемого человека не хочу (мне и Миранды с ее фокусами за глаза хватает), решил согласиться с Искином центра и оставить ее в стазисе до момента решения данной проблемы.

Отметил, что все это воспринял по-философски спокойно и никаких неадекватных мыслей, чувств или поступков замечено не было. Значит, от произведенных изменений есть польза, и мне она уже сейчас нравится.

Так как никакие иные обстоятельства не держали меня более у Хранителя, решил, что пора отправляться домой. А то вдруг мои реальные наставники снова куда-то голову запихнули. Они хоть и вредные, а все же переживают за герцогство, пока меня непонятно где черти носят. С утра обрадовал моих спутниц новостью о нашем возвращении домой, в Меримор. Да, дожил! Уже называю родным домом город, где меня несколько раз пытались убить.

– А пусть теперь попробуют, – снова влез Профессор. – Думаю, они будут приятно удивлены. А когда комплекс полностью адаптируется к телу, то тебе только орбитальная бомбардировка повредит, и то не сильно.

Вот нравится мне его оптимизм: ура, нас будут убивать! Я хоть и не верю в реинкарнацию, но он в прошлой жизни явно был садомазохистом. А как еще можно назвать разумного, которого плющит от того, что ожидается новое покушение? Подумал… и махнул рукой. У каждого из нас свои тараканы в голове. Так что на одного больше, на одного меньше, ничего в этой жизни не изменится.

Сборы были произведены в рекордные сроки, и наша компания направилась в Меримор. Вот только чует мое сердце, что произошедшее с нами – это не приключения, а только прелюдия.

Глава 7

Встреча высоких персон в Мериморе прошла на высшем уровне. Вот только меня с первого раза не узнали. Да и наглое поведение отдельных людей, о наличии которых среди обслуги я даже не подозревал, привело меня в ярость. Всегда бесили мелкие клерки, строящие из себя чуть ли не первого министра. Пришлось настучать некоторым по шапке, сугубо для профилактики, и все равно, если бы не Котяра с моими спутниками, особенно с Мирандой, то долго пришлось бы доказывать, что я герцог, а не просто проходил мимо.

Даже после того, как все это завершилось, хочется порой то смеяться, то плакать. Хотя из резиденции герцогов де Сента мы телепортировались прямо к Хранителю, но возвращаться пришлось более приземленным способом. Сначала мы топали ножками. Оказывается, что, даже перемещаясь с помощью телепорта, нужно думать о том, как будем возвращаться. Мы же не прихватили с собой никакого транспортного средства, так что нас ожидало приятное времяпрепровождение в кругу лесных обитателей. А пилить до города пешком очень и очень далеко.

Пока мы наматывали километры, Мурзики занимались разведкой. То, что они играют роль разведки – это понятно, но у них было и еще одно задание. Найти в пределах досягаемости любое транспортное средство. Что могу сказать об их компетентности? Управились они на отлично, вот только хозяин этого дилижанса долго еще будет видеть кошмары в исполнении четырехлапых бестий. Они умудрились остановить и освободить для нас транспорт одного из местных аристократов. Куда тот ломанул, сказать не смогу, ведь когда мы добрались до этого тарантаса, его владелец находился в десяти километрах от него, как доложили мелкие. Мы люди не гордые и воспользовались предоставленной возможностью без угрызения совести.

Кейт и Лео оседлали козлы, а нас отправили внутрь дилижанса, поскольку негоже знатным господам сидеть на месте прислуги. Котяра с Мурзиками занимались своими непосредственными обязанностями, заливаясь от смеха. Я рассказывал им все, что сделаю, если в следующий раз они решат прокатить меня на таком корыте. Не знаю, кто и когда его сделал, но даже у меня все внутри болело от тряски.

К цели нашего путешествия добрались только на следующий день. Как мы ни спешили, но такой вид транспорта имел свои ограничения и по скорости, и по дальности передвижения. Это в железного коня залил полный бак – и вперед. Если ехать очень далеко, то всегда к вашим услугам заправка. С обычными же лошадками такое не прокатит. Им для заправки нужно не только что-то пожевать, но и необходимо достаточно времени, дабы отдохнуть и переварить съеденное.

И вот, когда мы оказались у центральных ворот моей резиденции, то немного опешили. Количество охраны превышало, с моей точки зрения, все разумные пределы. Было чувство, что мы находимся на объекте, где только что произошло покушение на главу правительства, и теперь, дабы не назначили крайним, ответственные за его безопасность демонстрируют все рвение, на которое только способны.

Не стали придумывать ничего оригинального, и, как только наша карета остановилась, Лео, как профессиональный лакей, открыл дверцу. Подавая леди руку, он помог девушкам выбраться из этого гроба на колесиках. Их, как это ни странно звучит, узнали. Хотя почему считаю, что должно быть по-иному? Тут же один из охранников рванул как наскипидаренный в сторону резиденции. Подозреваю, что буквально через несколько минут барон фон Брег будет в курсе того, что его дочь приехала в чьей-то карете. Есть даже подозрение, что он сам будет здесь, и очень скоро. Если, увидев девушек, охрана расслабилась, то когда из нее вылез ваш покорный слуга, произошло совсем для меня непонятное. Они напряглись, как перед появлением самого главного убийцы империи. И что бы это значило, подумал тогда, но даже бровью не повел, глядя на их поведение.

– Ну что же, красавицы, вот мы и дома. А то, как нас встречают, у меня вызывает восхищение, – решил разыграть небольшое представление.

Но, когда охрана постаралась оттеснить меня от девушек, или девушек от меня, я обиделся. Да, они вели себя культурно, если так можно выразиться в данной щекотливой ситуации. Все-таки я был неизвестным дворянином, с их точки зрения, а с высокородными всегда стоит быть настороже. Так как устраивать здесь побоище не хотелось, то просто организовал служивым бесплатный цирк.

Я медленно поднял руку вверх и щелкнул пальцами. Возле меня, как по волшебству, появился Котяра собственной персоной. Еще один щелчок, и вояки оказываются в окружении моих Мурзиков. Теперь-то они меня узнают или потребуется представление?

– Ваша светлость?! – пробулькал старший этой группы охрипшим голосом. – Но… вы ведь…

Что он хотел сказать, я так и не понял, но решил, что если наглеть, то по полной.

– Ты чем-то недоволен, солдат? – спросил его голосом доброго дядюшки.

А Котяра в это время, по моей просьбе, начал корчить из себя бешеного кошака, которого недели две не кормили. У него даже получилось пустить слюни. Ведь согласитесь, что бешеные животинки пускают их направо и налево. Хотя, может, он и вправду бешеный?

Меня тут же уверили, что все нормально, все довольны и никаких претензий у них нет. Они настолько рады меня видеть, что прямо места себе не могут найти. Я даже заслушался всей той белиберды, которую профессионально нес старший этой группы. Было сказано столько, что ему впору на заседаниях выступать, так как по существу ничего произнесено не было. Пока звучала приветственная речь, на пороге нарисовался барон фон Брег в сопровождении Учителя.

Стало любопытно, узнают ли они меня или придется представляться? Когда они подошли ближе, заметил, как менялись цели их разглядывания. Сначала осмотрели меня с ног до головы. Потом прошлись по девчонкам. Дальше процедуре осмотра подверглись полиморфы и закончили ее Мурзиками. Думал, что теперь последуют вопросы, но был разочарован. После детального осмотра четырехлапых оба наставника уставились на меня. Измерили, взвесили, просканировали, оценили. Пожали плечами – мол, и не с таким сталкивались, – и барон, как старший по званию, поприветствовал нас. Притом звучало все настолько обыденно, как будто бы мы просто вернулись с прогулки.

Итак, начал работать логический аппарат, никто не в курсе нашего отсутствия. Как его преподнесли окружающим? Не знаю, но интересно. А еще думаю, что мне устроят допрос первой степени с «зажиманием пальцев дверьми», дабы рассказал все в деталях и со всеми подробностями. Повторить финт, который отколол прошлый раз, когда просто развернулся и потопал на раскопки склада, не получится. Разве только прорываться с боем, но нечестно будет. Ведь противопоставить силе моей маленькой армии наставникам нечего.

К зданию мы продвигались, как заключенные к залу суда. Впереди шли барон с Учителем, а за ними, в окружении охраны, наша компания. Вот интересно, это нас охраняют от кого-то или переживают, что мы снова сделаем ноги? Когда вошли внутрь и остались без лишних ушей, которые растут на солдатских головах, барон резко остановился, повернулся к девчонкам и велел им отправляться в свои покои. Стоило Миранде только открыть рот, как он одним взглядом заставил ее буквально заткнуться на полуслове и, подхватив подруг под руки, ретироваться с такой скоростью, как будто бы за ними погналось стадо голодных шакалов. После чего, не проронив больше ни слова, он отправился, как понял по направлению движения, в мой кабинет.

Когда мы, миновав приемную, зашли в рабочий кабинет, нас встретил эльфийский дедушка. Хотя нет, это был князь Великого леса собственной персоной, да еще и в гневе. Подойдя ко мне вплотную, он, не меняя выражения лица, попробовал залепить мне пощечину. Хотя и не ожидал такого приветствия со стороны почти родственника, но тело сработало на рефлексах, и угрожающая моему благополучию ладонь была перехвачена. Вот только было сделано это настолько жестко, что старого эльфа аж перекосило от боли. Пока это происходило, мозги задали новые вопросы. Чьи это рефлексы? Так как у меня таких отродясь не было. И за что столь негостеприимное отношение к внуку? Как по мне, так я его не обижал. Кажется.

От такого приема настроение упало ниже плинтуса, и я, стараясь остаться спокойным, хотя бы внешне, произнес слова, от которых самому стало страшно.

– В следующий раз могу и покалечить, – заявил ему и, не извиняясь, отправился на свое рабочее место.

Сел на стул, который оказался очень удобным, и жестом предложил моим наставникам присаживаться. На меня покосились – то ли с уважением, то ли с испугом, не могу пока правильно интерпретировать человеческие эмоции. Они бывают настолько разными, что даже совмещают несовместимое. Например, страх с восхищением или радость с паникой.

Когда они заняли предложенные места, начал внимательно рассматривать их, не говоря ни слова. Скажем так, в данном случае применил прием психологического давления. Через какое-то время заговорил дедушка Эл.

– Кевин… – сказал он и запнулся.

Видать, они еще не до конца уверены, кто перед ними. Ну-ну, посмотрим, как вы будете плясать дальше. Пересилив себя, он продолжил:

– Ты расскажешь нам, что произошло?

В его голосе слышались неуверенность, испуг, раздражение, злость и отголоски еще нескольких эмоций. Так, а откуда у меня умение так разбираться в эмоциях окружающих? Никогда до этого не замечал за собой такой способности. Подозреваю, что многого о моей модернизации мне просто не рассказали. И теперь думай, то ли сказать спасибо за подарки, то ли пойти и начистить кому-то пятак?

– Нет, – ответил на вопрос эльфийского князя и продолжил наблюдение за ответной реакцией.

Снова пауза, и тут в игру включился барон фон Брег. Он вскочил со своего стула и, изображая человека, которого вывели из себя, начал орать на повышенных тонах. Почему говорю, что он играл? Так перестарался барон, хотя раньше я бы и не заметил этого. Услышал о том, что я безответственный молодой человек, который вызвал гнев императорской семьи. Что теперь у меня такие проблемы, что остается только скрыться подальше в лес и лет сто оттуда не показываться. И что теперь делать с моим возрастом?

Слушал его, а в памяти всплыл анекдот, в котором жена жалуется мужу, что нужно вынести мусор, что он ее не любит, и как он ведет себя с тещей, и вообще, он приносит маленькую зарплату. Резюме всему сказанному было следующим: сходи в магазин за хлебом. Вероятно, и в данном случае тоже была хоть и своя, но логика?

Когда он начал немного утихомириваться, просто заявил ему, что он переигрывает. И вот здесь прошло неожиданное. У будущего тестя снесло крышу. Видно, так его еще не обламывали, особенно безусые юнцы. И он рассказал все, что думает обо мне. На этот раз он был предельно искренним, и я узнал о себе столько нового и интересного, что даже засомневался, а знаю ли я себя.

После этого выброса эмоций снова включился дедуля. Как ни крути, а столетия дипломатических ухищрений оставляют отпечаток в психике разумного. И он постарался подъехать к молодому герцогу на иной козе.

– Кевин, мой мальчик, – начал он, аккуратно подбирая слова. – Ты понимаешь, что некоторые твои поступки отразятся не только на тебе, но и на нас? Еще могут пострадать многие абсолютно непричастные к этому люди. Неужели тебе плевать на всех?

В этот момент со мной разговаривали как с больным ребенком, которого нужно уговорить принять лекарство, хоть оно и невкусное. Снова они взялись за свое, и даже на то, что возраст у меня далеко не двенадцать, им, как мне кажется, плевать. Взрослые дядьки живут на своей волне. Боюсь, что моя семья обладает не только способностью находить нужных людей, но еще и неумением избавляться от ненужных. Вот скажите, как их поставить на место, не сделав при этом самыми заклятыми врагами? Ведь то, что может сделать обиженный человек, часто ни в какие рамки не вписывается.

– Тогда, дорогие наставники, разрешите вас обрадовать, – начал свою проникновенную речь. – Проблема, о которой вы так переживаете, – решена! Со стороны императорской семьи сняты все вопросы и претензии. Более того, подозреваю, что мы больше никогда не услышим о принце Антуане. Все остальные вопросы к Адриану, пардон, Императору.

Естественно, мне не поверили. Какой Император, если многие привыкли, что он бесследно исчез и никогда не вернется? Что ни говори, а самовнушение может творить чудеса даже с разумными и прагматичными людьми. У меня не было ни малейшего желания доказывать обратное, поэтому пожал плечами и просто заявил, что время все расставит по своим местам.

Так как говорить я уже начал, то вытащить из меня информацию по остальным интересным вопросам было делом техники. Дабы не накалять обстановку до предела, поддался на их уговоры. Естественно, что не обо всем произошедшем узнали мои собеседники, но и молчать было нельзя. Как сказал когда-то царь Соломон, «есть время молчать и время говорить». А он, как правитель, наверняка был в курсе того, что значат сии действия в управлении государством.

Самым щекотливым обстоятельством стало изменение моего возраста. Кто сделал? Что сделал? Зачем сделал? И еще сотня подобных вопросов в различных аранжировках достала меня до печенок. Ну как можно быть настолько въедливым? Естественно, им была озвучена официальная версия, а исходя из того, что опыта в словоблудии у меня намного меньше, чем у этой троицы, они сразу же поняли, что им вешают лапшу на уши. Пришлось чистосердечно признаться, что им озвучили весьма отредактированную версию происшедшего. Если у кого-то из них есть большое желание знать, что произошло на самом деле и почему, то Хранитель всегда рад гостям. И, возможно, они не только получат ответы на свои вопросы, но даже смогут унести оттуда ноги.

Так как заставить меня возможности у них не было, то и решили считать озвученный вариант произошедшего за истину в последней инстанции. Естественно, на основании оной было разработано несколько иных версий. Для простого народа – своя, с упором на то, что их герцог получил благословение Хранителя. Для благородных проработали тот же вариант, но с оговоркой, что с Хранителем заключен договор. Правда, о чем он, умалчивалось. Для тех, кто имел в герцогстве большое влияние, добавили примечание, что договор о стратегической поддержке. У людей же фантазия буйная, и остальное они додумают и дорисуют сами, и будут верить, что это единственная и точная истина.

– И как же нам жить дальше, дорогие наставники? – поинтересовался тем, что очень волновало меня в данный момент.

Ведь согласитесь, неправильно будет вести себя сейчас, как мелкий подросток. Как-никак, а все-таки возраст обязывает. Вот только ничего вразумительного от своей троицы не услышал. Я их, конечно, понимаю. Они начинали работать с подростком и имели свои взгляды, планы и стратегию. Теперь же перед ними сидит совсем не ребенок, и нужно время, дабы сориентироваться в происшедшем. Поскольку войны, по моим данным, не намечалось, то решил дать им возможность подумать на досуге над данной проблемой, так как по-старому уже не будет, а по-новому жить придется, даже если и не хочется.

На такой неопределенной ноте наш разговор и закончился. Наставники решили сделать тайм-аут и переосмыслить происшедшее. Как только мы расстались, Мурзики тут же получили команду пошпионить за моими собеседниками. Можно, конечно, было бы назвать такое поведение более красивыми словами, но суть-то от этого не изменится. А оправдываться ни перед кем не собираюсь. Так что буду не собирать информацию в целях безопасности герцогства, а банально вести слежку и шпионить.

Для меня самым важным условием была незаметность. Ведь узнав, что за ними пристроили шпиков, наставники могли бы повести себя неадекватно. И как тогда прикажете планировать свои следующие шаги? Могу сказать, что не прогадал со своим решением. Не успел я переварить произошедший разговор, как поступила первая информация для анализа.

Барон фон Брег решил навестить любимую дочурку и поговорить с ней по душам. Вот только и девочка очень многое узнала и еще большему научилась. В том числе для нее было не так сложно просчитать, что за информацию из нее вытягивают и чем она может поплатиться за свой длинный язык. Пересказывать весь разговор не буду, так как тайну личной жизни никто не отменял, а отмечу лишь, что и здесь у него не получилось узнать больше, чем ему сказал я. Мало того, когда он начал давить на Миранду, она просто пообещала сообщить мне о том, кто и зачем выпытывает из нее тайную информацию. Притом завернула так лихо, что я даже залюбовался. И кто бы мог подумать, что такой талант умирает в этой девчонке! Подобных вымогателей еще нужно поискать! Будь у нее больше времени, она бы раздела родного отца до нитки. А вот что она у него выпросила, извините, не скажу.

Следующим местом, которое я посетил, был обеденный зал. Зашел в него и по привычке потопал к своему законному месту. Но не успел приземлиться, как какой-то местный выскочка тут же заявил, что я невежа, так как занял место самого герцога. Это как раз то, о чем я переживал, еще только узнав, что мне изменили возраст. Ведь согласитесь, бить морду каждому, кто тебя не узнал, совсем не этично. Посмотрел на этого крикуна взглядом, полным соболезнования, и попросил его исчезнуть с моих глаз. Согласитесь, если уже не узнаешь своего сеньора, это клинический случай. Этот же представитель голубых кровей, даже не помню, как его зовут, вызвал меня на дуэль.

– Вы невежа, сударь, – заявил он. – Мы будем биться до смерти.

Мне стало смешно. Он ведь и в страшном сне не представляет, на что нарвался.

– Тебе так надоело жить? – спросил его, имитируя голос, которым родители обращаются к ребенку, делающему глупости.

– Что вы себе позволяете? – тут же взъелся он.

– Понимаешь, болезный. Если ты уже не узнаешь собственного герцога, то тебе не на дуэль нужно, а к врачу. И в этом я тебе помочь, к моему сожалению, не могу.

Лицо парня стало пунцовым, и он выдал мне такое, что даже подумал, не согласиться ли на его предложение, дабы оторвать руки и язык у этого типа. Правда, анализ сказанного был проведен на холодную голову и не вызвал нервного срыва.

– Наш герцог – мелкий полудурок, которым вертят барон с выродком. И он ничего не делает, так как мозгов у него нет!

Сказав это, он уставился на меня, как диссидент, рассказавший политический анекдот в СССР на Красной площади. Вроде и поступок смелый, и чем аукнется, еще неизвестно. Поднялся с кресла, на котором устроился для того, чтобы перекусить, и подошел к этому умнику. Логика говорила, что если сейчас смолчу и ничего не сделаю, то будет вытирать об меня ноги всякая шваль. Да и произошедшее с моим предком, Артуа де Сента, показало, что в этой стае уважают и боятся только настоящего вожака. А то, что командовать здесь имею право один я, еще нужно доказать.

Котяра предлагал устроить показательную экзекуцию этого умника, но я решил сделать по-своему. Подошел к этому выскочке и остановился возле него. Он тоже поднялся, и мы посмотрели друг другу в глаза. Ему, по внешним признакам, было лет семнадцать-восемнадцать. По телосложению он был крупнее меня. Ему бы вышибалой работать, а не благородным прикидываться, но родителей не выбирают.

– Раз ты вызвал меня, то выбирать оружие буду я, – заявил ему.

Он просто кивнул, нагловато ухмыляясь в ответ.

– Мы будем биться без оружия, – сделал я свой выбор.

Его улыбка стала еще более зловещей. Так и хотелось сказать, что он уже прибил и прикопал меня в своих мечтах. Дабы заставить его задуматься, во что он вляпался, решил провести небольшую наглядную демонстрацию. Так как я стоял боком к столу, к слову сказать, основательному, сделанному из толстых дубовых досок, решил провести показательное выступление на нем. Размахнулся и со всей силы стукнул кулаком по столу.

Теперь понимаю, что немного перестарался. Но тогда, вложив все силы в этот удар, решил просто припугнуть парня. Когда от моего удара стол сложился внутрь, а все доски были переломлены, как трухлявая древесина, мне самому стало страшно. Согласно законам физики, того импульса, который могло дать мое тело, было явно недостаточно для столь внушительного эффекта. Максимум должна была проломиться одна доска!

Парень побелел как полотно. Видно, до него дошло, что светит ему на дуэли, в которую он неосмотрительно вовлек такого оппонента. Вот только ничего уже не поделаешь. Придется ему поработать наглядной агитацией в моем плане по возврату герцогской власти истинного статуса. Да еще и решил добить его морально.

– Когда будешь готов, придешь и сообщишь дату своей смерти, – бросил ему, выходя из столовой.

Вот умеют же некоторые испортить аппетит!

Глава 8

Слова о том, что мелкий герцог является по своей сути подкаблучником у барона и Учителя, задели меня за живое. Никогда не прятался за спинами других, даже если приходилось отвечать за неправильные слова или действия. Тут же меня практически прямым текстом называют трусом и марионеткой в одном лице. Этого так оставлять нельзя. Если бы подобную мысль озвучил кто-то из простых смертных, то ладно. Людям нужно о чем-то говорить, всем рот не заткнешь. А вот когда об этом прямо мне в лицо говорит один из представителей аристократии, которые по идее должны быть моей опорой, а не топором, подрубающим трон, это уже плохо.

Еще одной неприятной мыслью было то, как этот пацан назвал Учителя. С какой стати его обозвали выродком? Подозреваю, что многим заинтересованным известно, к какому народу он относится. Какой напрашивается вывод? Отношение к эльфам среди знати сугубо негативное. А добром национальные разборки никогда не заканчиваются. Очень неплохой пример в этом отношении показали аборигены Руанды. Жили себе две национальности в мире и согласии, а потом с какого-то перепугу начали уничтожать друг друга. И это было не двести лет назад, а всего лишь двадцать. Нужна ли мне здесь такая же бодяга? Ну уж нет! Такое буду пресекать на корню и с особой жестокостью. Лишь стоит одному возомнить себя высшей расой, как такое может завариться…

Раздумывая об этом, пришел, как мне тогда казалось, к мудрому выводу. Решил сходить в город и посмотреть, чем живет простой народ. А то получается как-то непонятно. Сколько времени нахожусь в этом мире, а до сих пор не видел, как и чем живут простые люди. Ну не считать же за выход в мир наш перекус в какой-то забегаловке. Если помните, это было во время моего первого появления в Мериморе. Вот только тогда ничего увидеть не довелось, кроме одного напыщенного представителя тайного отдела.

Хотя на улице был еще день, пусть и переваливший за полдень, но я решил устроить себе экскурсию. Также в голову пришла еще одна идея. Обратился к Котяре с просьбой сделать мне трехмерную карту города. Он занимался чем-то подобным в лаборатории Древних. Котяра ничего против не имел, и мы отправились на прогулку по городу. Но раз герцога многие знали по наличию возле него четырехлапого стада, то решил не светить своих спутников. Пока мелкие мотались по прилегающей территории, сканируя окружающее пространство и по ходу дела пакостя жителям города, их начальство пристроилось невдалеке от меня. Мол, вдруг он резко понадобится, а его нет под рукой. В общем, лентяй еще тот.

Не было ни малейшего желания снова пересекаться с охранниками на входе, и мы улизнули через черный ход, которым пользовались слуги, и то очень редко. Мурзики тут же разбежались в разные стороны, а мне начала поступать картина окружающего мира. Неспешно передвигаясь по основной улице, я успевал разглядывать еще и прилегающую территорию. Даже несколько раз заступился за простых горожан, когда мои вредители решили «пошутить». Нет, им прикольно видеть, как падает на землю веревка со свежевыстиранным бельем. Пообещал надрать уши тому, кто не ценит труд простых людей. Так эта мелюзга тут же начала придумывать себе новые способы поразвлечься. И долго головы они не ломали. Разогнался, прыгнул на стену – и, выпустив коготки, съехал вниз по ней. А на той остается довольно специфический след. Интересно, как местные будут интерпретировать это, когда рассмотрят подобные следы на многих домах.

Вот таким образом мы и прогуливались по городу. По ходу замечал, в каких условиях живут простые горожане. Отмечал места расположения заведений различного толка. Нет, не тех, о которых вы подумали! Например, узнал о том, что в городе есть библиотека. К тому же немаленького размера, как показал поверхностный осмотр двухэтажного здания с колоннами и какими-то зверями наверху, по периметру крыши. Решил зайти и осмотреться.

Что вам сказать на предмет увиденного? Еще не знаю, сколько информации тут собрано, но сам размах впечатляет. Вошел в холл и начал глазеть по сторонам, как простая деревенщина. Не то чтобы было так интересно, но поражала простота и в то же время элегантное исполнение. Видно было, что над постройкой этого здания потрудился человек, у которого есть понимание прекрасного.

– Извините, молодой человек, но студенты сегодня не обслуживаются! – послышалось из-за спины.

Когда оглянулся, дабы поглядеть на говорившего, то увидел пожилого человека неопределенного возраста. Седые волосы, высохшая пергаментная кожа и острый, пронизывающий взгляд говорили, что передо мной находится представитель истинной интеллигенции. Возможно, далеко не в первом поколении.

– А если не секрет, то почему? – тут же вырвалось у меня.

Дедок осмотрел меня с ног до головы, что-то прикинул и решил, что стоит ответить.

– Академия не проплатила за использование библиотеки, вот и не имею права давать им книги, – кажется, расстроенно вздохнул он.

– И как давно это тянется? – спросил его с недоумением.

В моем понимании молодые люди, которые выделяют время на то, чтобы получить образование, – это основа будущего страны. А если на них начинают плевать сегодня, то уже завтра эти мозги найдут себе более интересное и хлебное место.

– Да уже несколько лет, – ответил он.

– И все это время вы давали им книги даже без оплаты? – удивился такому повороту разговора.

В ответ он сделал неопределенный жест, который можно трактовать как угодно.

– И что же заставляло вас поступать вопреки правилам? – задал вопрос и понял, что не он должен быть первым. – И вообще, кто владелец этого книгохранилища?

– Во-первых, молодой человек, не книгохранилища, а библиотеки! – произнес поучительным тоном мой собеседник.

– Извините, – прервал его, – но в библиотеке книги используют, а не хранят. Вы же их здесь просто решили солить про запас.

Он хотел мне что-то ответить, потом призадумался и махнул рукой.

– Вы правы, – ответил библиотекарь убитым голосом. – Жаль, что герцогу нет дела до наших проблем.

Интересно, а я тут каким боком? Оказывается, самым непосредственным. В смысле, библиотека в Мериморе всегда существовала на деньги герцога де Сента. А вот последние несколько лет он, как показалось старому смотрителю, напрочь забыл о ее существовании. А ведь уже несколько столетий семья правителей вкладывала в нее большие деньги.

Рассказывая историю этого храма книг, старый смотритель буквально плакал от такой несправедливости. Ведь молодому герцогу сейчас не до библиотеки, а когда он поймет ее ценность, то может быть поздно.

– Это почему же? – не понял такого поворота разговора.

Оказывается, все до безобразия просто. Один из местных аристократов положил глаз на удачно расположенное здание библиотеки. Некоторое время он давал деньги, а теперь начал требовать их вернуть. И даже если продать все, что можно, в придачу со смотрителем, этих денег будет недостаточно.

Как знакомо. Получить прибыль, невзирая на последствия. Именно такое потребительское отношение и погубило моих соотечественников. Ведь если для человека дороже денег ценностей нет, то это уже и не человек. Он раб алчности и не более того. Я же не собираюсь развивать здесь конкурентное общество, ибо оно не принесет никому добра. Моя цель находится абсолютно в иной плоскости.

И тут поймал себя на мысли, что думаю не как простой офисный работник, а оцениваю происходящее, как тот, кто может повлиять на него. Неужели при модернизации тела эти эскулапы поковырялись и в моих мозгах? Хотя нельзя сказать, что озвученные мысли далеки от моих реальных взглядов, но как-то немного по-иному стал воспринимать происходящее.

– Котяра, – обратился к начальнику моей службы охраны и по совместительству начальнику разведки. – Ты не в курсе, где сейчас можно найти Ленса?

– А зачем его искать? – удивился он. – Они с сестрой находятся в квартале от нас. Что-то жуют в трактире.

Даже и не знаю, считать это удачей или совпадением?

– Давай одного из мелких к нему, и пусть мухой мчится сюда. Напрасно я дал настолько конкретные указания. Ведь говорил уже, и не раз, что, даже в точности исполняя указания, можно такого наворотить…

Дабы не пропустить столь увлекательного зрелища, Котяра организовал мне видеонаблюдение за выполнением моего же указания. А посмотреть было на что. Вы только попытайтесь включить воображение, и, думаю, вам обязательно понравится.

На летней площадке за столиком сидят Ленс с сестрой и о чем-то разговаривают. Видно, тема знакома им обоим настолько, что достаточно лишь намека, и нет нужды полностью озвучивать мысль. И тут на их столик влетает один из мелких. Если не ошибаюсь, к ним направили Вредителя. Интересно, это специально или так совпало? Подозреваю, что неспроста именно его Котяра направил на задание.

Увидев мелкого, Ленс улыбнулся и заявил:

– О, Кевин вернулся! Закончился наш отдых, сестренка.

– Надеюсь, что теперь тебя перестанут игнорировать, а может, и я смогу чем-то тебе помочь? – ответила она ему.

Мурзик же схватил Ленса за рукав и начал тащить в нужном направлении.

– Ты хочешь сказать, что я нужен Кевину? – спросил он котенка.

Тот быстро-быстро закивал головой, мол, правильно понял.

– И насколько быстро я должен явиться пред его светлые очи? – продолжал он свой допрос, вставая из-за стола.

То, что произошло дальше, привело меня в восторг. Вредитель спрыгнул на мостовую и прижался к ней передней частью корпуса. Задняя часть приподнялась, и задние лапы начали производить движения, как если бы он набирал скорость. Притом чем дальше, тем больше становилась скорость их движения или уже вращения. Потом последовало снятие с тормоза, и, оставив стартовую полосу на камне, это чудо умчалось в непонятном направлении. Правда, через несколько секунд оно уже стояло возле Ленса и всем свим видом демонстрировало, что он чуть ли не лететь должен.

– И как далеко нужно бежать? – спросил Ленс.

Мне и самому стало интересно, как будет отвечать на этот вопрос мелкий. Ладно, я с ними могу поговорить, но у парня-то нет таких способностей. Ответ был оригинальным, вот только облечь его в понятную для обычного человека форму я не смог. Вредитель поднял переднюю лапу и показал три коготка. А потом повернулся и укусил себя за хвост. Ленс тоже никак не мог понять продемонстрированное, но ему помогла сестра.

– Это значит, что через три дома нужно резко повернуть? – спросила она неуверенно.

Эта мелкая бестия снова закивала хитрой мордой, демонстрируя, что время не ждет, и они уже давно должны бежать.

– …и я вам ничем помочь не смогу, – услышал я конец фразы библиотекаря.

Понял, что пока подглядывал за мелкими, упустил что-то из сказанного мне пожилым человеком. Ладно, это не критично. Исправим.

Пока мы перебрасывались парой ничего не значащих фраз, открылись двери, и в библиотеку буквально ворвались Ленс вместе с сестрой. Не успев еще адаптироваться к тому, что в фойе здания было немного темновато, он тут же поклонился (тоже мне любитель этикета) и отрапортовал о своем прибытии.

– Ваша светлость, рад вашему возвращению. По вашему вызову примчался!

Было видно, что парень до сих пор не может отойти от устроенного спектакля. А вот когда он встретился со мной взглядом и я подмигнул ему, то смог наблюдать сразу два захватывающих зрелища. Первое – как полезли на лоб глаза библиотекаря, понявшего, с кем он тут разглагольствовал. Второе – как удивился Ленс, увидев своего герцога в новом обличье.

– Значит, так, – обратился я к своему секретарю. – Не успел я вернуться, как узнаю, что нажитое моими предками решили просто угробить. Я понимаю, что у одного раньше времени развился склероз и прочие осложнения со здоровьем, а вот загребущие лапки второго мне активно не нравятся. И если первому уже никто помочь не сможет, так как он умер, то вот о втором позаботишься лично. Узнаешь о нем все и доложишь мне. Также, – продолжал раздавать я ценные указания, – решить вопрос с работой библиотеки максимально быстро. Что нужно для этого, разберешься сам. Не маленький уже. Да, чуть не забыл, завтра утром хочу поговорить с ректором академии, организуешь.

После того как выдал своему управляющему руководящие директивы, переключился на его сестру.

– Леди, я поражен, как просто у вас получается общаться с Мурзиками. Видя ваше желание приносить пользу людям, хочу сделать вам интересное деловое предложение. Но об этом мы поговорим завтра. Сегодня же можете помогать вашему брату, как вы и хотели.

– Но откуда ваша светлость знает о моих желаниях? – только и смогла спросить девушка.

– У каждого свои тайны, – подмигнул ей и, попрощавшись с остальными, направился к выходу.

Мне, если честно, понравилось решать судьбоносные вопросы одним своим герцогским повелением. Кому бы еще помочь? На этой возвышенной ноте решил сделать доброе дело, но не сложилось. Помешало банальное обстоятельство. Оказывается, даже герцоги не могут работать на голодный желудок. Особенно если тот заявляет об этом во всеуслышание. Пришлось сконцентрировать внимание на удовлетворении естественных потребностей организма.

– Слушай, Котяра, – снова прицепился к своему четырехлапому спутнику. – А как ты думаешь, можно по запаху определить, где вкусно кормят?

Вы бы видели, как у этого бармаглота загорелись глазки. А он не дурак набить брюхо! И хотя мелкие уже отсканировали приличный кусок города, а на карте были пометки о том, где какие заведения общественного питания находятся, Котяра попросил несколько минут на уточнение некоторой информации. Как я понял, он погнал Мурзиков сделать анализ воздуха на предмет выяснения, где самый лучший повар. Пока происходило все описанное выше, я не спеша топал по улице в предвкушении вкусного обеда или уже ужина.

– Так, Кевин, – заговорил Котяра, закончивший анализ, – самая лучшая забегаловка находится прямо по улице, метров через триста.

– Ты уверен? – даже удивился такому везению.

Он помялся, а потом ответил, что разницы между ними он не видит, так что или триста метров, или семьсот, все равно.

Ну, триста так триста, согласился с ним и потопал в направлении заведения общепита. На нем была вывеска с прикольным названием «Веселый гусь». Какое отношение эта птица имеет к данному заведению – непонятно. Хотя какая разница, лишь бы кормили нормально.

Зашел внутрь и устроился за столом в углу зала. Не люблю сидеть как на витрине. Комплексы, наверное. Даже не уверен в том, было ли вкусно. Так как есть хотелось до дрожи в руках, предложенный обед проглотил практически неразжевывая. Я понимаю, что там должно было хватить на троих, но ничего поделать с этим не могу.

Пока занимался насыщением себя любимого, в зале отметились несколько посетителей. Хотя они забегали, как принято говорить в таких случаях, пропустить бутылочку, вернее, бокал пива, мне удалось услышать столько интересного, что даже не представляю, что делать с полученной информацией. Да здесь нужно устанавливать подслушивающую аппаратуру, и можно быть уверенным, что никто ничего от тебя не скроет. А вот это идея! Правда, только непонятно, как ее реализовать.

Что я знаю о подслушивающе-подглядывающих устройствах? Мне известно, что они называются устройствами скрытого слежения. Хотя, может, профессионалы и называют их по-иному. Обычно их устанавливают так, чтобы никто не подозревал об их наличии, а то сразу перестанут выбалтывать секретную информацию так свободно. Должен быть центр для анализа поступающей информации. Желательно поступившие данные отсортировать, профильтровать на предмет бреда и преувеличений и сделать из них выжимки. И уже исходя из наличия той или иной информации можно будет принимать решения.

Звучит неплохо, но возникают закономерные вопросы. Например, где можно взять необходимое оборудование? Кто и как разместит его на нужных объектах, да еще и не оставляя следов? Мне даже интересно, подо что можно замаскировать произведение высоких технологий среди вещей, сделанных пилой и топором? Да и центр сбора информации тоже не слабая головная боль. Ведь для его организации нужно оборудование, которое будет принимать данные, люди, которые будут все это выслушивать и фильтровать, а также аналитики, которые смогут свести все это в единое целое. И где это можно приобрести, купить или как-то иначе заполучить в личное пользование?

Размышляя об очередном своем плане, потихоньку топал по улице, которую продолжали оцифровывать мои четырехлапые сканеры. Ребята старались изо всех лап, естественно, продолжая делать мелкие пакости.

– Внимание! – вклинился Котяра. – Опасность!

На трехмерной карте появилась отметка, которая приближалась ко мне на нехилой для этого мира скорости.

– И что это такое? – не сразу врубился в происходящее.

Но, когда транспортное средство с пассажирами показалось в пределах видимости, только горько усмехнулся. В моем прежнем мире так развлекалась золотая молодежь. Да, тачки здесь немного другого фасона, но представители этой самой «элиты» не меняются.

У меня не было никакого желания встревать в разборки с этими гуляками или становиться на их пути, но тут сыграли, как сказал один мудрец, время и случай. Ребяткам захотелось поразвлечься, и один из них, схватив плетку, начал махать ею налево и направо. Народ ретировался настолько быстро, что закралось подозрение, что это не первый их выезд. Улица пустела с такой скоростью, как будто бы прозвучал сигнал воздушной тревоги. Единственным, кто не отреагировал адекватно на их выходки, оказался я. У меня возникла неправильная реакция на их появление, и это задело ребяток за живое. Как это так, они всех пугают, а я тут стою совсем не пуганый?

Водитель этого транспорта направил свою повозку в мою сторону, но тут вмешался Котяра. Он появился за моей спиной как призрак и выдал свой фирменный рев. Притом громкость была такая, что я чуть не оглох. А вот лошади не просто перепугались и встали на дыбы. У них гривы поднялись, как прически у панков. Да и сами ребятки наверняка протрезвели. Это я так думаю. Не уверен, что можно творить такое на трезвую голову. Хотя… дураков везде хватает. А дальше в разборку включились мои мелкие грызуны. Произошло это на протяжении нескольких секунд. Лошади и повозка потеряли связь между собою, и тягловая сила рванула в неизвестном направлении со страшной скоростью. В это же самое время колеса, отделившись от транспортного средства, покатились в разные стороны, а сама повозка упала на землю и, по инерции, продвинувшись на несколько метров вперед, остановилась.

Мне пришлось отступить в сторону, поскольку повозка проехала там, где только что находились мои ноги. Я стоял и смотрел на этих средневековых шумахеров. У меня была только одна мысль, которой поспешил поделиться с этим миром:

– Идиоты!

Даже не обратив внимания на то, что озвучил ее вслух, да еще и громко. Самым обидным было то, что меня услышали эти мажоры.

– Да что ты себе позволяешь?! Ты… – тут же отозвался один из ездоков.

У него не хватило словарного запаса, чтобы даже определить, кто я такой. Прискорбно, скажу я вам, деградирует молодежь. Когда всмотрелся в его глаза, то был поражен их неестественным видом. Даже не сразу дошло, что в них неправильно. И только подсказка Профессора, что стоит обратить внимание на зрачки, дала ответ. Они были под кайфом!

Это получается, что в моем герцогстве будущее будет зависеть от наркоманов? Я просто опешил от того, что успел узнать о высшем свете за несколько минут прогулки на свежем воздухе. Спасибо вам, ребятки, за то, что помогли увидеть проблемы, с которыми стоит бороться, не откладывая, дабы не было поздно!

Этот же красавчик стоял, растирая кровь, что текла из разбитого носа, и то ли ожидал ответа на свою эскападу, то ли просто пытался сориентироваться в пространстве. Потихоньку начали приходить в себя и остальные пассажиры этой колымаги. Среди них нарисовались две, хотел сказать, леди, но язык не поворачивается их так назвать. В общем, высокородные шлендры.

Мне была абсолютно безразлична их судьба, поэтому развернулся и потопал в прежнем направлении. Но снова не повезло! Вот только на этот раз горе-ездокам. То, как меня обозвал в спину заводила этой маленькой стаи, повторять не буду, ведь я культурный человек, который не использует столь примитивный лексикон. Но я его прекрасно понимаю. А за базар нужно отвечать.

Развернулся и подошел вплотную к этому умнику. Посмотрел ему в глаза и спросил спокойным и ласковым голосом:

– Ты хоть понимаешь, несчастный, кого ты только что оскорбил?

Вот только вопрос был адресован по адресу «на деревню дедушке». У этого имбецила была лишь одна извилина, и та на выход. Он был за пределами реальности, или, как говорится, ему море было по колено. Ну вот что с ним делать? Руку сломать, что ли? Правда, сомневаюсь, что поможет.

Пока размышлял, что делать, на улицу начал высовываться народ. Невдалеке загрохотали сапоги солдат городской стражи. Их я увидел глазами мелких, так как даже поворачиваться в ту сторону не хотелось. Нутром чувствую, что захотят сделать меня крайним. Зуб даю!

Примерно так и произошло. Ко мне подскочили два амбала из прибежавшей группы и захотели положить лицом в грязь. Вот только я уже не тот двенадцатилетний малец, об которого можно было вытирать ноги. Просто подхватил их за руки и стукнул лбами. Бум был неслабый, и оба тут же отключились. Когда же в мою сторону направились остальные представители правопорядка, вмешался Котяра.

– Мяу? – переспросил он у стражников.

Из них как будто стержень вынули. Видать, ребята наконец поняли, на кого подняли руку. Действительно, один из них был догадливым и даже смог из себя выдавить, но лишь два слова:

– Ваша светлость?

Глава 9

Хотя до стражников и дошло, на кого они подняли руку, и они бегали вокруг меня, как перепуганные олени, но это никак не повлияло на ездунов. Ребятки начали качать права и рассказывать всем, кто их родители и что они сделают. Да, люди не меняются. Меняется только окружение и прибамбасы, но не человеки. Когда же один из них обиделся на то, что стража носится не вокруг них, а возле непонятно кого, то мне это надоело. Отдал приказ стражникам закрыть их до утра, а родителям передать от меня сообщение, что если они переживают за своих деток, то пусть приходят, и мы поговорим о будущем их чад.

Вы бы видели, сколько появилось злорадства в глазах стражников. Пришлось предупредить, что не стоит делать детишкам ничего плохого. Нужно только прикрыть их на время и ждать моих указаний. Если же придут их родители, то отправлять оных ко мне. А зная, насколько ревностно такие отцы относятся к тому, где ночуют их чада, подозреваю, что, наплевав на все, они постараются вытащить этих мелких мажоров. Вот поэтому и отправил в усиление одного из Мурзиков. Подозреваю, что только одного его появления будет достаточно, дабы горячие головы поостыли и не наделали глупостей.

Настроение было испорчено, да и гулять дальше смысла не было, поскольку жители Меримора начали обсасывать новость о том, насколько изменился их герцог. Естественно, что в покое меня не оставят, и как минимум толпа «поклонников» будет следовать за мной по пятам. Но кое-что позитивное было и от этого мероприятия по ликвидации гонщиков-наркоманов. Народ начал обсуждать, насколько круто их правитель обошелся с этими выродками и чем теперь это дело аукнется ему и городу. Мне и самому интересно, чем же все это закончится, поскольку в мирное урегулирование вопроса с родителями этих экстремалов верилось с трудом. Но я решил строить новое общество, хотя и не представляю до конца, каким оно должно быть. Правда, ломать не строить, так что, думаю, будет весело.

До моей резиденции пришлось топать минут сорок. Вроде бы и ходили по кругу, а все-таки отошли на приличное расстояние. Ах да! Есть еще один плюс от сегодняшнего путешествия. У меня появилась часть карты Меримора в трехмерном виде, вдобавок прекрасно детализированная.

Так как день клонился к вечеру, думаю, что и самому пора отправляться на боковую. Приключений ночного города что-то мне совсем не хочется. Вот примерно с такими мыслями и направился к той же калиточке, откуда совершил свой несанкционированный наставниками выход в массы. Когда до нужного входа оставалось несколько десятков метров, Котяра сообщил, что из прохода выбираются люди, так что стоит подождать, пока они покинут поле видимости, дабы не попадаться им на глаза. Согласился, что это разумное требование. Не нужно посвящать всех встречных-поперечных, каким образом я покидаю территорию резиденции.

Прислонился к стене и, будучи в одежде серого цвета, практически слился с ней. Сначала не обращал внимания на выходивших из калитки, но потом мне не понравилось, как они себя вели.

– Профессор, – обратился к своему виртуальному психологу, – раз ты хорошо разбираешься в людях, сможешь поправить меня, если сделаю неправильный анализ происходящего?

Он согласился, поскольку и его заинтересовали столь колоритные личности.

– Судя по телосложению, – начал вести свой разбор ситуации, – предо мной два представителя человеческой расы мужского пола.

С эльфами или гномами их можно было бы спутать лишь с перепоя. Да и женщиной это назвать не получалось.

– Они явно выносят из моего имения то, что им не принадлежит. Очень уж нервничают ребята, практически каждую минуту оглядываются, боясь, что их могут заметить, – продолжал делиться с наставником своими выкладками.

Еще мне не нравится, что у меня тащат не безделушки, а большие и, думаю, недешевые вещи. Эти несуны бережно и осторожно тащили ковер, свернутый в рулон. Стало смешно, так как их компания напомнила мне эпизод «Кавказской пленницы», где показывалось похищение невесты, упакованной в ковер. Правда, этот предмет интерьера не дергался и не кричал. И тут ковер дернулся. Не поверил своим глазам. Неужели у меня начинаются галлюцинации? Этого только не хватало.

– Котяра, ты это видел? – решил уточнить у своего телохранителя, не привиделось ли мне движение их ноши.

Оказывается, он не только заметил неправильное поведение данного рулона, но и успел провести разведку с помощью Мурзиков. Как у него это получилось, не спрашивайте, ибо даже я ничего не заметил. Эти типы с ковром продолжали свой маршрут, не замечая, что за ними уже ведется тотальная слежка. Согласитесь, если из вашего дома выносят ковер, который этому явно сопротивляется, то сие как минимум интересно. А как максимум – хотелось бы вернуть того, кого столь некультурно выносят за пределы моей территории.

– И кого же там столь непрофессионально упаковали? – поинтересовался у Котяры.

У меня было два варианта – или Миранду свистнули, или Милисенту. Если это моя невеста, то, вероятно, ее постараются использовать или против меня, или против барона. Если же столичная гостья – возможно, это ее бывшие соратники, работники ножа и топора. Мне даже интересно стало, но я оказался неправ. Это была Молариэль, или, как я привык ее называть, Моли. А вот теперь все становится не так прозрачно, как было ранее. Зачем похищать эльфийку и кому это может быть выгодно – не имею ни малейшего понятия.

Теперь вопрос: как мне действовать? Исходя из того, что за ребятами нет погони, сработали они профессионально и тихо. Если взять их сейчас, могу и не выйти на заказчика. Или они будут долго колоться, и их наниматель успеет сделать ноги, или, быть может, просто умрут, ничего не сказав. А что мешает мне проследить за этой парочкой и все выяснить на месте? Задумано – сделано. Котяра получил приказ организовать предельно плотное, но максимально незаметное наблюдение, а один из мелких умчался за Кейт и Лео. Нет, я парень рисковый, но в данный момент потребности доказывать свою крутизну не имею. Лучше я перестрахуюсь. Мало ли, вдруг здесь организована многоходовая комбинация, целью которой является совсем не похищение девчонки, а, например, ликвидация некоего шибко вредного герцога? Можете гарантировать, что я не прав?

Мозги начали потихоньку закипать, стараясь переварить поступившую информацию. Так как навыков слежки за столь шустрыми исполнителями у меня не было, решил не умничать и довериться специалистам. Вначале этим вплотную занялись Мурзики. А раз для них это было развлечение, то начальство заставило еще по ходу и заниматься картографированием, дабы не скучали. Буквально через несколько минут возле меня материализовалась, практически в полном смысле этого слова, парочка полиморфов. Спасибо Котяре, что предупредил меня об их приближении. Они возникли настолько неожиданно, что если бы не ожидал этого, то, вероятно, с перепуга стал бы заикой.

– Похитили Молариэль, – начал шепотом ставить им задачу. – Нужно проследить, куда они ее несут. Выяснить, кто заказчик, и взять его, не повредив девушке.

– Понятно, – ответил мне Лео через ментальную связь.

Еле удержал руку, которой хотел стукнуть себя по лбу, ведь звук было бы очень далеко слышно. Это же нужно так протупить в элементарных вещах! Да, стратег из меня еще тот. Парочка двуногих помощников растворилась в темноте, как призраки, а я потихоньку топал за ними. Мы не спеша передвигались в сторону городских трущоб. На улице становилось все темнее. Ночь вступала в свои законные права.

– За нами увязался хвост, – услышал я Шустрика.

– И сколько их? – стало мне любопытно.

– На данный момент человек тридцать, но к ним продолжают присоединяться еще люди, так что группа динамически увеличивает свое число.

Значит, мои подозрения оказались не беспочвенными, и эта операция имеет двойное дно.

Наше продвижение продолжалось еще минут двадцать, и за это время группа, окружающая нас, увеличилась до сотни человек. Да, приготовились они не слабо, а значит, задействованы серьезные люди. Жизнь становится все интереснее и интереснее. Котяра сообщил, что Моли занесли в двухэтажный дом, который, судя по внешнему виду, довольно сильно укреплен. Даже Мурзикам, для того чтобы войти внутрь, нужно будет поработать коготками. А теперь вопрос, долго ли проживет эльфийка, если начнется штурм этого домика? Я не знаю, поэтому рисковать ее жизнью не имею права.

– Значит, так, ребята, – начал ставить боевую задачу своей охране. – Шустрик вешается на пояс. Мухой!

Тут же ощутил, как потяжелел названный предмет одежды. Вот что значит беспрекословное подчинение!

– Мы с ним идем внутрь. Все остальные занимаются этой толпой. Постарайтесь никого не убивать. Жалко идиотов. Но вырубать надолго, потом разберемся, кто здесь и по какой причине находился.

Никаких возражений не последовало, и операция «Освобождение» началась. Знать бы еще, что входит в нее, кроме постоянной импровизации с моей стороны! Но жизнь все расставит по своим местам.

– Профессор, ты готов к силовому решению вопроса?

Кого я спрашиваю! Уже говорил о том, что он в этом отношении маньяк? Проф чуть не подпрыгивает от радости, что сможет оторваться по полной. Ему для нормального функционирования адреналин нужен, что ли? Предложил попробовать прыжки с моста с привязанной к ногам веревкой, но Проф не согласился, так как это слишком рискованно. А лезть в логово непонятно кого с непонятно какими вариантами выбраться оттуда живыми – не рискованно? Естественно, мне посоветовали не заморачиваться, особенно пока со мной он… И дальше в таком же духе.

Как проще всего проникнуть в помещение? На столь сложный вопрос есть довольно простой ответ. Подошел к дверям домика и просто постучал в двери.

– Кто там? – тут же послышалось из-за нее.

– Я, – честно ответил на поставленный вопрос.

И заметьте, сказал чистейшую правду, не слукавив ни одним словом!

– А ты кто? – поинтересовался он, более осторожно, что ли.

Как меня достают такие вопросы! Тебе интересно? Так высунь нос и посмотри, кто к тебе пришел. Естественно, захотелось похулиганить, и ответил в свойственной мне манере:

– Дракон в пальто!

Снова получил реакцию, которую уже приходилось видеть у своего соседа-герцога. Народ за дверью впал в ступор. Подождав несколько минут, постучал еще раз, и в ответ услышал очередной идиотизм:

– А дома никого нет.

Не к месту вспомнился анекдот на эту тему. Ну я и применил его, только с поправкой на местные реалии.

– А если дом поджечь?

А вот такого перепуга я не ожидал. Запах, сопровождавший это чувство, шибанул даже через закрытую дверь. Это чего же так испугался сей привратник или привратники? Или драконы здесь действительно существуют? А то, что адекватного ответа уже не последует, понял из того, что стук зубов было слышно даже через толстую дверь.

– Отойди, уважаемый. Я сейчас дверь открывать буду, – предупредил мужика, с которым только что беседовал.

Прикинул, где должен находиться замок, вдохнул, и раскрытой ладонью со всей силы двинул в двери. Упс! Извините, немного ошибся. На улице было темно, и я не увидел, в какую сторону эти двери открываются. Тем более что ручки не было. Вот и стукнул не с той стороны. Нет, двери-то открылись. А вот смогут ли их теперь закрыть – не знаю.

Хотя какая мне разница, будут ли у этих нехороших людей закрываться двери. Пусть скажут спасибо, если после моего ухода у дома останется крыша! Я еще и обидеться могу за столь некрасивое поведение.

Вошел вовнутрь и осмотрелся. Никого не было видно, кроме мужика, лежавшего без сознания. Он явно не последовал моему совету. А ведь должен знать, что нужно слушаться старших! Поднял глаза повыше и заметил, что из-под двери на втором этаже выбивается полоска света. Она как бы приглашает – мол, заходи, гость нежданный. Или все же давно ожидаемый? Судя по тому, сколько задействовано ресурсов, готовилось данное мероприятие очень основательно, а возможно, и долго. Ладно, жизнь покажет.

Начал не спеша подниматься по ступенькам деревянной лестницы. В некоторых местах она неслабо скрипнула, перепугав меня до полусмерти. Скрип прозвучал настолько жалобный и громкий, что показалось, что сейчас навернусь по полной программе. А в тишине, царящей в помещении, он раздался громовым раскатом. Уверен, что после такого наверху меня ожидают с распростертыми объятиями. Знать бы еще кто. Но это дело поправимое.

Когда поднялся к приоткрытой двери второго этажа, стал немного в стороне от нее и толкнул створку, чтобы она раскрылась. Боялся, что из комнаты в мою сторону может полететь нечто смертоносное, но, как ни странно, ничего не произошло.

– Входите, ваша светлость, – прозвучал из освещенной комнаты низкий мужской голос. – Мы вас уже заждались.

На фоне всеобщей тишины эти слова прозвучали очень громко и отчетливо. Несколько раз глубоко вдохнул, дабы пересилить начинающийся мандраж, и вступил в освещенное помещение.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – приветствовал меня хозяин этой комнаты.

Вот только он был некультурным, ибо даже не соблаговолил подняться из-за стола, где сидел со стаканом какого-то спиртного напитка. Мужика было килограммов сто пятьдесят, если не больше. Седые волосы, мускулистое тело и пронизывающе-внимательный взгляд. Одет он был, как и большинство жителей Меримора, так что в толпе на него не обратил бы внимания. Таких, как он, здесь полным-полно.

За его спиной расположился второй, который держал Молариэль с ножом у горла. Как понимаю, сейчас будут переговоры, притом я в заранее невыгодном положении. Думаю, стоит ожидать незапланированной пакости в мой адрес. Тем более они были уверены в том, что приду именно я, а не кто-то другой.

Не произнося ни слова, подошел и сел в кресло напротив главного. Бандита? Террориста? Да мне все равно, кто он! Его поступок однозначно обозначил его как человека, который не имеет права на существование. Ибо если ты играешь с чужими жизнями, то почему считаешь, что с тобой не могут поступить так же? Сел, забросил ногу на ногу и уставился в упор на этого типа, не говоря ни слова. Краем глаза отметил, что Моли цела, и даже не сказал бы, что перепугана. Да, эту авантюристку так просто не испугаешь. Не удивлюсь, если у нее уже есть больше десятка вариантов, как она будет выбираться из столь щекотливой ситуации.

– Не желает ли ваша светлость узнать, зачем его пригласили? – издевательски заговорил мой неприятный собеседник.

Осмотрел его с головы до пят как какую-то помойную псину. Притом сделал это столь демонстративно, что мужик начал наливаться краской. Ему демонстрация столь явного пренебрежения не понравилась, но он быстро взял себя в руки. Видя, что нет никакой ответной реакции, он продолжал как ни в чем не бывало:

– Я внимательно наблюдал за тем, как ты повел себя с Антуаном.

Он снова сделал паузу. Вероятно, с его точки зрения, я должен был что-то спросить. Но мне этого не нужно было. Мы снова начали играть в гляделки. Вот только мне было легче это делать, ведь я в то же самое время слушал отчет от моего четырехлапого спецназа, что они потихоньку отключают окруживших дом боевиков. Котяра даже то ли пожаловался, то ли похвастался, что и он лично принимает участие в данной операции.

Не дождавшись моей реакции на сказанное, мужик продолжал:

– После твоей выходки Антуан для нас отработанный материал. Теперь его место придется занять тебе.

Понятно. Эти ребята имеют непосредственное отношение к принцу. Вероятно, моя догадка о том, что тот находился под влиянием неких личностей уголовного характера, не была лишена основания. Значит, после того, что я сделал с этим наследничком, его просто решили списать в утиль. Теперь вопрос, зачем им понадобился я? Неужели им нужна очередная марионетка, которой они смогут управлять как захочется? Что-то не похоже.

– И тебе даже не интересно, что ты должен будешь делать? – не успокаивался мой собеседник.

Видно, он еще не встречался со столь неадекватными представителями голубых кровей. Ничего, все в жизни бывает первый раз. Пусть привыкает.

– И кто тебе сказал, что я кому-то что-то должен? – процедил сквозь зубы, показывая свое полное пренебрежение.

Он заулыбался, как ребенок, которому дали шоколадку. Клиент заговорил, а значит, дальше можно будет идти по накатанной стезе.

– Думаю, что ты не захочешь причинить вред этой девушке? Правда, Кевин?

На лице маньяка, который держал нож у горла эльфийки, появилось мечтательное выражение. Смотря на него, был абсолютно уверен, что он не только горло перережет недрогнувшей рукой, но и сделает вещи намного более страшные. Впрочем, было еще одно «но». Мне было до чесотки интересно, зачем им понадобился молодой герцог. Да, любопытство – моя слабость. Быть может, причина этого кроется в том, что получить ответы на интересующие меня вопросы было не просто, а очень просто. Великая сила – Интернет.

– И зачем же вам понадобился простой парнишка из забитого герцогства? – решил уточнить.

И он мне рассказал об их великой миссии по спасению этого мира от произвола власть имущих. Вернее сказать, ездил по ушам своеобразной пропагандой. От меня же требовалось чисто представительское поведение. Я должен был передавать их требования людям, к которым их не подпустят на пушечный или арбалетный выстрел.

Наивные, неужели они думают, что так просто можно решить озвученные ими проблемы? Или эта лапша, которую они развешивают, рассчитана на наивных и доверчивых? Сейчас проверим.

– И что я буду иметь с этого? – спросил, не меняя ни позы, ни выражения лица.

Сначала меня постарались убедить, что за народ нужно переживать бескорыстно. Потом, видя, что не на того напали, начали обещать золотые горы. Даже завернули о том, что, если их план сработает, я смогу занять место Императора. Неужели они думают, что среди моих родственников водится птица, которая живет на ивах? Между собой мы называли такую птаху «наивняк».

– Извините, – обратился к этому сказочнику. – Но у вас ничего не получится с императорским троном.

Мужик тут же насторожился и, как бы между прочим, постарался выяснить, почему я так думаю. Вот и обрадовал его тем, что Император вернулся. Мне, естественно, не поверили, но я не очень-то и расстроился. Больно нужно. Видя, что никакого конструктивного разговора не получается, велел Шустрику приготовиться к освобождению заложника. Знать бы еще, как вывести девчонку из столь профессионального захвата держащего ее головореза…

Мурзик незаметно отцепился от моего пояса и растворился в пространстве. Говорю так потому, что никаких движений или перемещений я не то что не заметил, но даже и не ощутил. Вот что значит профессионал!

– Котяра, а что у вас с этими гопниками? – решил уточнить обстановку на улице.

– Еще осталось порядка десяти человек. Где-то секунд на тридцать работы, – по-военному отрапортовал он.

– Профессор, дротики, – дал команду на включение оружия и задумался.

Ладно, главаря я положу. Но как быть с мужиком, держащим Моли? Ведь если его шибануть разрядом, то, не ровен час, произойдет непроизвольное сокращение мышц, и он порежет девчонку.

– Кевин, ты тормоз, – под руку влез Проф. – На ней наручи.

– Ну и что это меняет? – не сразу догнал, что он мне старается втолковать.

Видно, мои мозги плохо работают в критических ситуациях, особенно когда хочется спать. Или это я тормоз? Так как времени было в обрез, решил спросить его, что мне это дает, но потом до меня дошло.

– А защита у нее включена? – спросил наставника.

– Молодец! Правильный вопрос, – похвалил меня он. – Защита не включена. Она еще не умеет управлять наручами.

– Тогда включи ее на максимум! Быстро!

Когда Профессор отрапортовал о включении защиты, попросил Шустрика ничего не делать без команды.

– Ладно, – обратился к главарю. – Мне это не интересно, так что я домой. Спать хочется не по-детски.

Даже зевнул для приличия, дабы продемонстрировать, что говорю правду. Лицо дядьки изменилось, и он, ухмыльнувшись, попросил своего напарника продемонстрировать серьезность их слов. Тот медленно, со вкусом начал передвигать нож по шее Моли. Подозреваю, что в итоге должно было быть много крика и крови, но это не смертельно для девушки. Эльфийка зажмурилась, ожидая боли, но ничего не произошло. Лезвие ножа даже не оцарапало ее. Она с удивлением уставилась на меня, а я просто подмигнул ей: мол, не бойся, прорвемся.

Оба террориста уставились друг на друга, не понимая, что происходит. Такой расклад полностью ломал все их планы.

– Господа, – перешел я на серьезный тон. – Знаете ли вы, чем грозит покушение на членов моей семьи?

Бандиты напряглись, а я скомандовал Шустрику:

– Фас!

Все заняло меньше секунды. Мурзик отправил в последний путь мужика с ножом, а я приласкал сразу двумя дротиками главаря этого дуэта. Любитель резать девочек медленно оседал на пол, а мой противник рухнул мешком.

Котяра отрапортовал, что они всех успокоили, и я велел вызывать стражу, лучше с подмогой, и грузить этих красавчиков. Тюрьма по ним плачет. Хотя зачем мне такое количество дармоедов? Да на рудники их!

Интересно, а что там с рудниками творится?

Как добрался до дома, уже и не помню. В памяти остался лишь факт моего перемещения на постель в горизонтальное положение.

Глава 10

– Ке-эвин! – прозвучало как пожарная сирена.

Спросонок никак не мог понять, кто это так орет на высоких частотах, что аж в ушах звенит. Дверь распахнулась со страшной силой, и в комнату ворвалось целое стадо парнокопытных. Говорю так, ибо уверен – люди не могут создавать столько шума. Еще не успел даже разлепить глаза, как на меня сверху запрыгнуло несколько тел.

– Ой! Блин! Коленками осторожнее! – непроизвольно вырвалось у меня.

Правда, на мои протесты не обратили ровным счетом никакого внимания. Буквально за несколько минут мне прожужжали все уши о том, какой я молодец, что не оставил Моли на растерзание ужасным убийцам. Даже узнал, что я в одиночку справился с двумя десятками бандитов, которые держали эльфийку в плену! И что на это можно сказать? Вероятно, среди предков спасенной были профессиональные рыбаки. Чтобы так преувеличивать, нужен как минимум талант.

Девчонки оставили меня с такой же скоростью, как и примчались, когда заявил, что если они не хотят увидеть меня голым, то им стоит мотать отсюда. Вот только шуточек в мой адрес поступило – мама не горюй!

Ну и что у меня на сегодня запланировано? Встреча с ректором академии, решить вопрос о библиотеке и о том, кто ее хотел прибрать к своим рукам. Разобраться с заключенными бандитами и выяснить, что там с моим горнодобывающим предприятием. Ничего не забыл? Вроде бы нет. Ладно, сейчас увижу Ленса и уточню, как идут наши дела.

Пока приводил себя в порядок, задумался о том, что в жизни чего-то явно недостает. Прикидывал и так и эдак, но на память ничего не приходило. Лишь смутно маячило на грани восприятия. Вспомнить бы только что…

Заходя в столовую, сразу же, с порога, заявил:

– Кто не уверен в том, кто я такой, собирается и мотает с моих глаз подальше!

Странно, но никто даже не дернулся. Правда, смотрели на меня, как на врага народа. Да ладно, мне не привыкать к столь лестному отношению. Приземлился в свое кресло и только начал загружать продукты питания в свой желудок, как один из присутствующих поднялся и заявил:

– Ваша светлость, своим поступком вы оскорбили наш род, который насчитывает более двухсот лет!

Блин, забыл! Детки в клетке! Нет, пора заводить записную книжку. Или, может, организовать электронный органайзер?

– Профессор, подсобишь? А то склероз замучил, – обратился к наставнику.

– Меня? Секретуткой? – завелся он. – Издеваешься?

Ого, такого ответа не ожидал. И как выкрутиться?

– Проф, я вообще-то думал, что вы научите меня пунктуальности и собранности. Но если вы не можете…

И он клюнул. Заявил, что может все! И пообещал, что с этого момента я ничего не смогу забыть. Уж он приложит к этому все свои силы!

Постарался сделать вид, что причину наезда сего аристократа не понял. Да и видел его первый раз в жизни. Или второй? Прожевал кусок и уставился непонимающим взглядом на говоруна.

– Потрудитесь объясниться, уважаемый! – произнес нейтральным тоном.

– Вы чуть не угробили моего сына, а потом отправили его в тюрьму! – заявил аристократ.

– А ваш который был? – решил подколоть его. – Тот, что был пьяный в стельку, или тот, который обкурился какой-то дряни и был невменяемым?

Что, получил? И как теперь будешь выкручиваться?

Ага, начал. Он повернул так, что любо-дорого было слушать. С его слов выходило следующее: приличные и воспитанные детки ехали с девушками по городу, а я необоснованно напал на них и отправил в тюрьму. Ему бы адвокатом работать. Даже маньяков вытаскивал бы, как невинно пострадавших.

– Я вас правильно понял? – решил переспросить. – Ваши дети ехали и никого не трогали. Так?

– Верно, – согласился папаша.

– Потом придурочный герцог бросился под копыта их лошадей, поломал повозку, напоил деток и отправил их в тюрьму. Вы это имели в виду? – продолжил свои расспросы.

– Мой сын и его друзья не пьют спиртного и не курят разную дрянь! – ответил он.

– Понятно, – подвел итог его разглагольствованиям. – А в остальном все правильно?

– Да, – ответил убитый горем родитель.

Я же посмотрел на него и нехорошо так улыбнулся.

– У меня есть для вас два предложения, на выбор, – заговорил голосом, которым зачитывают смертные приговоры. – Я дам вашим детям лекарство. Если ваш сын с его друзьями не курили разной дряни, то им ничего не будет. Если же они баловались ею в течение последних суток, то они станут дебилами или в лучшем случае просто умрут.

Кровь отхлынула от лица заботливого отца. Что, знаешь, чем балуются детки?

– Или второй вариант. За оскорбление суверена, выразившееся в обвинении его человеком, делающим неадекватные поступки, я вызываю вас на дуэль до смерти. После того как я вас убью, ваша семья будет лишена всего имущества и выслана за пределы герцогства. Выбирайте.

Обвинитель побелел, ухватился за сердце и рухнул на пол, изображая припадок с потерей сознания. Сыграно красиво, вот только непрофессионально. Почему уверен в своей правоте? Когда падают без сознания, не выбирают место! А он перед тем как устроить этот цирк, посмотрел, куда ему нужно приземлиться. К нему тут же бросились доброхоты, дабы помочь, но я пресек их инициативу на корню.

– Значит, так, клоун, – подойдя, обратился к вроде бы находящемуся без сознания дворянину. – Вечером жду твоего ответа!

Он не пришел в себя, но кадык дернулся, стараясь проглотить жидкость, ставшую комом в горле. Значит, услышал, а это хорошо. Захватил какой-то пирожок, или как оно зовется у благородных, и отправился в свой кабинет. Ни малейшего желания общаться со столь неадекватными личностями у меня не было.

Зашел в приемную и отметил, что сегодня она не пустовала. За столом секретарши сидела сестра Ленса. Блин, а как же ее зовут? Убейте, не помню. На диване расположились Ленс с мужчиной лет пятидесяти. Они что-то усердно обсуждали, но никак не могли прийти к общему знаменателю.

Приглядевшись, отметил, что собеседник Ленса отличался интеллигентным видом, умными глазами и привычкой повелевать. Да, кстати, практически все индивидуумы с привычкой повелевать, которые попадались на моем жизненном пути, имели хоть и небольшую, но власть. И кем же может быть этот человек?

– Напоминаю, – прозвучал приятный женский голос, – у вас сегодня запланированы переговоры с ректором академии.

Чуть не поперхнулся. Это кто еще у нас начинает разговаривать ментально?

– И как, понравилось? – спросил Профессор.

– А это кто был? – удивился я.

– Как кто? Твой личный виртуальный секретарь! – отчеканил он.

– Так ведь ты обещал заняться мной лично? – не понял таких приколов.

– Ну я это, я, – тяжело вздохнул Профессор. – Просто использую другой голос, чтобы ты понимал, когда работает секретарь, а когда наставник.

– Понятно, – протянул, хотя понятного было мало.

– Еще, Кевин, – продолжал он, – предлагаю блокировать банковские счета тех, кого ты так пугаешь, как сегодняшнего убитого горем отца. А то начнут выводить деньги из герцогства. Оно нам нужно?

Прикинул… А Профессор прав в этом отношении. Поэтому и предложил ему заняться данным вопросом, так как он самый лучший специалист по банковским калькуляторам, которые имеются в моем распоряжении. Он согласился, что он такой, и занялся банком.

Зашел в приемную и поприветствовал находившихся в ней. Ленс тут же представил мне ректора Мериморской академии господина Ордье. Мы направились в кабинет, а сестра Ленса тут же уточнила, будем ли мы что-либо из напитков. Поскольку позавтракать нормально мне не дали, то попросил и чего-то посущественнее.

Когда она направилась выполнять мой заказ, а ректор уже зашел в кабинет, наклонился к Ленсу и спросил:

– Ленс, извини за нескромный вопрос – убей, но не помню, как зовут твою сестру. А обращаться на «эй, ты» некрасиво как-то.

Он лишь улыбнулся и ответил, тоже тихо.

– Лисандра. Я еще иногда называю ее Лиси. Так ее называла мама.

Поблагодарил парня и, направляясь в кабинет, попросил его не отставать и следовать за мной. Когда мы вошли, отметил, что мой посетитель крутится возле стеллажа с книгами. Сразу видно человека, ценящего знания. Пригласил его в уголок для важных персон, где он устроился с явным удовольствием. Не успели мы разместиться, как Лисандра уже расставляла напитки с печенюшками, отказываться от которых я не собирался.

– Господин Ордье, вам известна причина, по которой я хотел пообщаться с вами? – спросил моего гостя.

Он немного помедлил и начал отвечать, как профессор на лекции.

– Да, барон Ребитан рассказал мне, что вы заинтересовались функционированием библиотеки.

Ленс у меня молодец. Уже ввел ректора в курс дела, следовательно, мне остается только лишь решить некоторые вопросы.

– Я был вчера в библиотеке, и мне очень не понравилось, что она перестала быть кладезем информации, более того, ее собираются вообще прикрыть, – начал делиться своими мыслями с посетителем.

Мой помощник неуверенно заерзал в кресле, как нашкодивший мальчишка. Интересно наблюдать за человеком, который и не подозревает, что он для тебя открытая книга. Раньше не обратил бы никакого внимания на такие ужимки и движения, а теперь вижу этого человека насквозь. Наверное, стоит разобраться с тем, что там мне модернизировали, а то как-то неуютно жить, не подозревая, что ты реально можешь сделать. Хотя многие мои бывшие соотечественники живут так всю свою сознательную жизнь, даже не собираясь полностью реализовывать все свои возможности и способности. Правда, потом, когда приходит старость, многие жалеют об упущенном времени. Но я не хочу так жить! Извините, снова отвлекся.

– Вижу, что о сложившейся ситуации вы знаете намного больше, чем я, – резюмировал его поведение.

Ректор какое-то время молчал, а потом, набрав в грудь воздуха, как перед прыжком в глубокий омут, заговорил. И предо мной во всей красе открылась картина того, как действовал мой предшественник, который наломал немало дров. Извините меня, но не представляю, как можно быть таким бестолковым. Артуа, а точнее, Смирнов Валентин Петрович, относился к своим обязанностям герцога как к очень простому заданию. Подумаешь, поставили водителя завгаром, и что? Думаете, не управлюсь? Да оно и без меня все будет нормально функционировать!

– А не так ли ты относишься к своим обязанностям герцога? – на грани слышимости прозвучал вопрос Профессора.

Интересный вопрос. И просмотрев свое поведение за то время, которое пребываю в этом мире, согласился с его правотой. И вправду, я занимался непонятно чем, но не заботой о вверившихся мне людях. С этим нужно что-то делать!

Многие десятилетия библиотека была объектом гордости герцогов де Сента и всего герцогства. Даже столичная была немного меньше, так как мои предки не жалели сил и денег на увеличение знания своих подданных. После того как мой отец поставил нового управляющего, тот решил, так сказать, увеличить поступление в бюджет любыми доступными способами. И одним из них стал перевод библиотеки на платный абонемент. Хотя за те деньги, что стоил доступ в этот храм знаний (говорю о времени, которое проводит студент в академии), можно купить домик в Мериморе. Интересно, это было сделано, дабы отвадить любопытных от знаний? Или это просто недалекое поведение приземленного клерка, дорвавшего до кормушки? Не удивлюсь, если оным планировался и налог на воздух.

Когда начало твориться такое безобразие, ректор академии с людьми, которым небезразлично будущее, решили выкупить библиотеку, дабы сделать ее доступной для простых людей. Для тех, у которых нет астрономических сумм для оплаты абонемента. Поскольку личности, у которых деньжат куры не клюют, и не рвутся к знаниям. Им и так будущее обеспечено.

Поинтересовался у Профессора, не лукавит ли мой собеседник, и был даже удивлен его предельной честностью. Что ж, тогда одной проблемой меньше.

– Господин Ордье, должен вас уведомить, – начал вещать с серьезной мордой лица, – что с сегодняшнего дня…

Сделал небольшую паузу, дабы еще раз взглянуть на ректора, и отметил, что он собрался биться до последнего.

– Вы не будете пользоваться библиотекой… на платной основе!

Он открыл рот, дабы возразить, но не нашел, что нужно сейчас выдвигать как разумные аргументы.

– Библиотека будет бесплатной для всех студентов академии! – завершил я.

Ух, и нравится мне подергать людей за нервы!

– А-а? – только и смог спросить Ордье.

– Жизнь покажет, – согласился с его аргументом. – Да, еще. Все долги с самой академии и ее студентов списать.

Потом повернулся к Ленсу и дал ему распоряжение проконтролировать выполнение моих ценных указаний и доложить об их исполнении. После этого повернулся к господину ректору с вопросом, нуждается ли их заведение в чем-то для улучшения учебного процесса? Пообещал, что в меру своих возможностей и адекватности запрошенного постараюсь помочь. Он немного задумался, а потом положительно ответил на мой вопрос. Вот только список с пожеланиями предложил занести через несколько дней, так как он хоть и ректор, но не всеведущий.

Итак, были решены две проблемы, ведь еще попросил ректора сообщить его «друзьям», чтобы оставили библиотеку в покое. А еще лучше, если на деньги, которые собирались потратить на приобретение сего сооружения, они закупят новых книг и прочего обучающего материала, необходимого студентам. После чего мы распрощались.

Приятный мужик этот ректор, вот только посматривал на меня с большим удивлением. Видать, то реноме, которое закрепилось за мелким герцогом, долго еще будет меня преследовать.

На повестке дня второй вопрос по поводу моей медной копальни, или шахты, или карьера. Знать бы еще, как оно правильно называется. Когда мы остались вдвоем с Ленсом, спросил его, что там у нас на медном фронте. Оказалось, все очень плохо. Эльфы то ли не хотят, то ли не могут ничего сделать с тварями, которые экспроприировали эту территорию. Что там и как происходит, они не соглашаются обсуждать ни с кем. Естественно, что гномы тожезаявили, что не будут работать в условиях, опасных для жизни. Таким образом, весь мой гениальный проект похоронили без уведомления его основателя. Ладно, мы еще поборемся.

Значит, остается вопрос с детками, и что делать с другими заключенными, тоже пока непонятно. Голова пухнет от столь непростого выбора. Например, если золотых деток выпустить, как бороться с этой гадостью дальше – ума не приложу. Если же не выпускать, то мне из тюрьмы придется делать наркодиспансер. А вот кормить заключенных за бандитское поведение, да еще и за свои кровные, я не собираюсь. И откуда только взялась на мою голову эта ответственность?

Пока сидел и чесал тыковку, раздумывая о жизни такой непростой, а Ленс делал вид, что его здесь вовсе нет, в дверь постучали. Внутрь заглянула Лисандра и спросила, можем ли мы пообщаться. Вероятно, девушке интересно узнать, что же за деловое предложение я приготовил для нее. Ладно, решим еще один вопрос, не откладывая в долгий ящик.

Пригласил ее в свой уютный рабочий уголок. Ее брат решил ретироваться, но я пресек эту попытку на корню.

– Баронесса, – обратился к ней, – не знаю, как вы отреагируете на мое предложение, но все же рискну его озвучить. Хотя нет, сначала спрошу, какие у вас планы на будущее?

Она внимательно осмотрела меня сверху вниз, как будто бы я предлагал ей руку и сердце. Это была стройная девушка лет восемнадцати. Светло-русые волосы спускались практически до пояса. Они были идеально ровными и аккуратно подобранными. Светлая кожа на лице и руках создавала впечатление, что она никогда не видела солнца. Фигуристая – этого у нее не отнимешь. А вот взгляд ехидный до предела.

– Вы предлагаете мне руку и сердце или нечто более приземленное, ваша светлость? – спросила она.

Так, понятно, язва та еще. Подозреваю, что она и меня запросто переплюнет в этом.

– Увы, – разочарованно развел руками, – но мое сердце принадлежит другой.

И тут сразу же понял, что женское любопытство не имеет границ и пределов.

– Вы так ее любите? – то ли спросила, то ли констатировала девушка.

– Вам честно ответить или озвучить официальную версию? – Я ведь тоже могу поязвить.

Лисандра, естественно, попросила сказать правду. А мне и не жалко, поэтому ответил так, как она просила – честно.

– А меня никто и не спрашивал, люблю я ее или нет. Отец просто поставил меня перед фактом. Вот так.

Бедненький, читалось в ее глазах. За что же тебя так? Вот только внутреннее чувство, а вернее, Профессор, намекнул, что все это просто комедия, которую разыгрывают перед недалеким герцогом.

– Тебя банально проверяют на вшивость! – заявил мой внутренний детектор лжи.

– Так что предложить вам могу только свою печенку, если она вам интересна. Еще у меня есть более серьезное предложение. Вы уже сегодня выполняли обязанности, которые я и хотел предложить вам. Правда, не знаю, придется ли вам этот пост по душе и сможете ли вы в полной мере проявить себя на нем. Ведь одно из качеств, которое нужно на этом месте, – это знать все и обо всех. Хотя не абсолютно обо всех, но о важных для меня людях – точно. Как бы тебе пояснить попроще? Вот, например, ко мне пришел ректор академии, а я даже имени его не знаю…

– А я захожу к вам, ваша светлость, и говорю: к вам на прием пришел ректор Мериморской академии Нирсен Ордье, пятидесяти четырех лет отроду, двое детей, разведен. Управляет вверенным ему учебным заведением пятнадцать лет. Обвинен в получении двух взяток, но доказательств предоставлено не было. Характер жесткий. Добиваться своего привык, невзирая на лица и титулы. Готов пойти на преступление, если это принесет пользу академии. Детей зовут…

– Стоп, стоп, стоп, – еле остановил льющийся на меня поток информации.

Загрузила она меня по полной, и даже больше. Если девушка так похожа на своего брата, это то, что мне нужно.

– Слушай, Лисандра, а вы случайно с бароном Ребитаном не родственники? – не смог сдержаться от подколки.

– Извините, ваша светлость, но нет, – ответила она трагическим голосом.

Не понял, он же говорил, что это его сестра?

– Мы просто однофамильцы, – выдала она голосом невинной девочки.

Это прозвучало настолько наивно, что мы не выдержали и уже втроем рассмеялись над ее шуткой. Ну и что, что я знаю этот анекдот, в устах этой красавицы он просто ожил. Когда приступ веселья немного снизил градус, спросил ее, на многих ли жителей города она имеет такое досье. И вот тут начались неожиданности. Она была похожа на своего брата намного сильнее, чем я рассчитывал. Лисандра не только слышала все, что происходило вокруг нее, но даже больше. Баронесса умела вычленять важное, сопоставлять разрозненное, определять недостающее и запоминать не путая. Не голова, а дом советов!

– И что баронесса ответит на столь неоднозначное предложение? – наконец спросил ее.

Если честно, не хотелось бы снова начинать искать человека на эту должность. Да и после предыдущей секретарши, которая переметнулась к теперешнему мэру города, тяжело будет подобрать хотя бы похожего специалиста.

– А что будет входить в мои обязанности? – решила уточнить девушка.

– Во-первых, приносить мне сок, когда попрошу, а во-вторых, не пускать ко мне всяких разных. Что еще? Без понятия! Но ты же взрослая девочка? Разберешься.

– Хорошо, ваша светлость. Я принимаю ваше предложение и честно обещаю, что ваша печенка еще пожалеет, что попала в мои руки, – обрадовала меня эта юная особа.

Чувствую, что мне будет не скучно с этой парочкой. Один другого стоит. Итак, если еще один вопрос благополучно разрешился, тогда попытаемся добить и остальные. Вот только как? Вспомнилась шутка, которую любил часто повторять. Звучала она примерно так. Вы знаете, почему Змей Горыныч не ошибается? Потому что у него три головы, а не одна. Попробуем действовать согласно этой схеме.

– Господа! У нас есть одна довольно щекотливая проблема. Вы слышали о ней в столовой во время завтрака, – решил ввести их в курс дела.

Сказал и вспомнил, что эта парочка отсутствовала за завтраком. Пришлось рассказывать им о том, что произошло вчера и сегодня утром. Озвучивая произошедшее, задумался о том, насколько культурно вел себя отец мелких наркоманов. Пока народ думал, что можно сделать в данной ситуации, связался со своим специалистом по безопасности.

– Котяра, а ты случайно не проследил за отцом, который настолько сильно переживает о своих детках? – решил уточнить у него.

– Проследил, – обрадовал он меня. – И даже могу сообщить две новости.

– Хорошую и плохую? – решил подколоть этого кота-переростка.

– Ага! – согласился он и, не ожидая дальнейших вопросов, продолжал: – Хорошая новость состоит в том, что тебя действительно боятся.

– А плохая? – не выдержал я театральной паузы.

– Плохая? Кому как, – парировал он. – Думаю, что Профессору она понравится.

– Да не томи, изверг! – поторопил его.

– Тебя хотят убить, – произнес он, растягивая каждое слово.

Глава 11

Сообщение о том, что на меня собираются устроить очередное покушение, даже не взволновало. Есть такая точка зрения, что если человеку постоянно говорить о том, что он свинья, то он захрюкает. Вероятно, здесь сработал тот же принцип. Меня настолько достали эти заговорщики, что просто махнул рукой. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Так и сказал Котяре, что ну их.

– А у меня есть более интересное предложение, – снова вставил свои пять копеек Профессор.

– Выкладывай, – предложил ему без особого интереса, все равно ведь не успокоится, пока не выскажется.

Ну что этот искусственный интеллект может предложить? Разве что устроить глобальный геноцид? Но поступившее предложение оказалось намного более интересным. Стало любопытно, чем же могут закончиться такие выкрутасы? А идея, должен вам сказать, была достаточно нетривиальной.

Суть предложения виртуального наставника состояла в следующем. Мурзики устраивают тотальную проверку всех, кого застали с родителем, обидевшимся на меня из-за того, куда попали его детки. Если есть хоть малейшее подозрение в их причастности к заговору, мы отправляем господам заговорщикам письмо следующего содержания.

«Уважаемые господа заговорщики!

Прошу перенести ваше покушение на следующий месяц, так как в этом на меня уже несколько запланировано. Не стоит мешать людям. Они ведь очень старались и планировали. Как только эти заговорщики будут пойманы с поличным и отправлены на исправительные работы, а их имущество экспроприировано в пользу пострадавшего, то есть меня, с радостью буду ожидать и вас. Так что не спешите и хорошенько приготовьтесь!

С уважением, Кевин де Сента, герцог.

P.S. Можете не переживать за ваши безналичные средства. Они заблокированы до моего особого распоряжения, дабы вы не тратили мои деньги».

Вот такое сообщение обнаружили в своей спальне все, кого мелкие посчитали причастными к готовящемуся заговору. Насчет заморозки денег на счетах, это не блеф. Профессор поработал с банковскими калькуляторами, и их счета были действительно заблокированы. И не только денежные счета, но и сейфы с драгоценностями и прочим интересным содержимым.

Естественно, меня заедало любопытство, как будут реагировать данные личности на полученное сообщение? Поэтому попросил Мурзиков организовать мне запись столь увлекательного действа. Поскольку не было ни малейшего желания провести бессонную ночь, я выдал такое ценное указание. Засыпая, представлял, какая буча поднимется завтра.

Вот только завтра началось не с этой самой бучи, а с банальной утренней зарядки. На этот раз меня выгнали на разминку на самом рассвете. Как и обещал вам ранее, не буду перечислять, как я бегал, прыгал и прочее. Отмечу лишь, что кроме нунчаков и дротиков добавились упражнения на быстрое восстановление самообладания. Профессор, непонятно каким образом, выводил меня за рамки культурного поведения. Вероятно, он напрямую воздействовал на мозг, а потом заставлял брать себя в руки. Мне продемонстрировали всего лишь одну методику, хотя и ее осилить полностью у меня не получалось.

Правда, думаю, что было бы верхом гордыни считать, что такое реально осилить за одно занятие. Да и наставник предупредил, дабы не задирал носа. Хоть у меня и модернизированное тело, но и у него навыки не появляются сами собой. Их, как это ни печально признавать, приходится вбивать в себя потом и кровью. Главное начать и постоянно тренироваться, и успех мне обеспечен. Лет через тридцать никто, в том числе и дедушка эльф, не сможет ничего прочитать по моему лицу, мимике, глазам и прочим составляющим вербального общения. Это, конечно, круто, вот только проживу ли я столько в условиях, где меня так и норовят убить?

Размышляя об этом, ощутил, как меня буквально вбросило в состояние максимального ускорения. Сразу не понял, что случилось, но потом Профессор пояснил мне причину происходящего. Вернее, показал. И не одну, а штук восемь. Именно столько стрел летело в меня любимого! Посмотрел, откуда их занесло в наши края, и увидел, как на заборе начинают сматывать удочки горе-стрелки.

– Ребята, вы куда? – обратился к ним. – А сдачу кто заберет?

– Не паясничай! – жестко пресек мои подколки наставник.

– А что, стрелы собирать? – не понял его наезда.

Раньше он так не реагировал на то, что меня хотят убить. Да буквально вчера чуть не захлебывался от восторга, что жизнь перестанет быть серой и скучной.

– Ну и собери! Нечего здесь мусорить. Здесь дети гуляют, – парировал он.

Ничего не понял, это он шутит или серьезно? Да ладно, мне не жалко. Пробежался и собрал букетик стрел. Перышками вверх они выглядели довольно симпатично. А потом возник вопрос: что это я занимаюсь разной ерундой? Там сидит команда наемников, жаждущих убить меня, а я тут о прекрасном раздумываю.

Решил не заморачиваться и для начала спустить их на землю. Естественно, что в прямом смысле слова. На заборе, как мне кажется, им было очень неудобно.

– Только действуй аккуратненько и легонько, – предупредил Профессор. – Ведь своим нехилым ударом ты сможешь им нанести серьезные повреждения.

– Не понял? – огрызнулся на автомате, уже направляясь к стрелкам. – Ты вообще за кого больше переживаешь? За меня или за них? А может, ты вражеский шпион?

– Естественно, за них, – в той же шутливой манере отреагировал Проф. – Тебе-то что будет? Ничего! А им еще на каторге работать. Сам понимаешь, с поломанными руками или ногами это будет проблематично.

А ведь действительно наставник прав. И я пообещал ему быть предельно аккуратным.

Ребята залезли в такие заросли, что еле до них добрался. Блин, да я этому садовнику, который устроил здесь целый эльфийский лес, дам… Нет, лучше заставлю траву ножницами косить. Чтобы думал, как за растительностью ухаживать. Вот примерно в таком настроении добрался до робингудов и столкнул их внутрь дворика. По ходу и еще кое-что провернул. Все их орудия убийства, которые смог вытащить без членовредительства, остались на заборе, а они с луками и арбалетами, но без боезапаса направились в свой недолгий полет к земле.

Включилось нормальное восприятие, и я ощутил, что путешествие в ускоренном режиме отбирает столько сил, что еле удержался на верху забора и не полетел следом за стрелками. Сразу свистнул Кейт и Лео, а то подозреваю, что приготовить ребят к транспортировке у меня не получится. Да и не царское, то есть герцогское, это дело – бандитов вязать.

На мой призыв примчались не только полиморфы, но и четырехлапые Мурзики. Снайперы сначала хорохорились, но после того как Кейт ответила на удар кулаком одного из нападавших, расстановка сил резко изменилась. Они, вероятно, не ожидали, что хрупкая с виду девушка может ударить своим кулачком по кулаку верзилы и поломать тому руку. А незачем замахиваться на девушку!

Самое же прикольное, с моей точки зрения, произошло буквально минутой позже. Пока Кейт и Лео связывали этих киллеров, один из них решил потихоньку отползти в кусты и сделать ноги. Только хотел предупредить их об этом, как Профессор порекомендовал смотреть и не вмешиваться. Должен сказать, оно того стоило.

Действие заняло всего минуту. А жаль! Лео привязывал последнего из нападавших к основной группе, как вдруг затрещали кусты. Из них, двигаясь спиной к нам и спотыкаясь на ровном месте, появился наш беглец. На мужике не было лица. Казалось, что на него наступает страшный лев-людоед. Он отходил, не поворачиваясь, и все время всматривался в куст, из которого только что вывалился. А оттуда, высоко поднимая лапы, корча зверские рожи и мяукая, показался… Вредитель. Последний раз я так смеялся… Хотя согласен. Это было не так уж давно.

Вы можете себе представить здорового мужика, к которому идет маленький котенок и корчит из себя черт знает что, а тот в ужасе старается смыться подальше? А когда Вредитель протянул вперед переднюю лапу, выпустил когти и зашипел, то у бедолаги душа надавила на мочевой пузырь, и произошел некрасивый конфуз. В общем, будет теперь ему мокро в тюрьме.

А мне вот интересно, кто это так быстро организовал на меня покушение? Кто мне может ответить на этот вопрос? Правильно, эти милые ребята! Я и задал им этот вопрос, но вместо чистосердечного раскаяния мне заплевали сапог.

Мне! Заплевали! Сапог! В своей жизни я сталкивался и не с таким, но это было там, в прошлой жизни, а здесь я герцог. Тут же подключился Профессор и приказал взять себя в руки. Решил с ним не спорить, так как может быть себе дороже. Нас уже окружили Мурзики во главе с Котярой, который снова вылизывал свою лапу. Ох уж мне этот чистюля! Мои пленники, увидев, на кого они нарвались, повели себя неправильно. Тот, которого выгнал Вредитель, затрясся, как в лихорадке, а остальные рассматривали мой зоопарк как какую-то диковинку.

– Тебе это о чем-то говорит? – тут же влез со своими поучениями Проф.

– Естественно. Вот этот, – указал на перепуганного, – явно знает, на кого нарвался, а остальные без понятия.

– Проверишь? – снова заговорил наставник.

Сначала обратился к тем, кто с любопытством разглядывал котят.

– Вы знаете, кто это? – спросил их.

Мужики отрицательно закачали головами.

– А кто я такой? – поинтересовался у них же.

Снова отрицание.

– Не врут, – подтвердил наставник.

Напрашивалось заключение, что их использовали втемную.

– А ты знаешь, кто это? – спросил вернувшегося беглеца.

Он тоже отрицательно покачал головой.

– Врет! – вынес вердикт Профессор.

Сам вижу, что врет, вот только как заставить его говорить правду? Хотя…

– Вредитель! – обратился к мелкому загонщику.

Тот повернулся в мою сторону и внимательно уставился, будто на кусок колбасы. Это было само воплощение нежности и детской наивности. Разве только глазками не хлопал. Ему бы еще бантик, и можно относить в детский сад.

– Как ты думаешь, если этому человеку откусить что-то лишнее, он вас узнает?

От происшедшего преображения у меня самого мурашки замаршировали толпами. Перед нами сидело исчадие ада. Налитые кровью глаза. Вставшая дыбом шерсть. Слюни, начавшие капать изо рта. Так и хотелось отойти подальше от этого психа. Хотя какой хозяин, такой и зверь. Из горла котенка, который до этого просто мурлыкал и мяукал, начал вырываться хрип, как у больного туберкулезом. Может, из меня плохой рассказчик, но одно скажу: мне стало не по себе от увиденного.

Мой зверь приготовился к прыжку. И тут произошло неожиданное. Он начал к чему-то принюхиваться, а потом повернулся к мужику и задними лапками, что не особо свойственно котам, начал грести пыль в его сторону. Сначала не понял, что за прикол, но потом дошло и до меня. Нет, не в смысле «понял», а в смысле «дошло». И дошедшее воняло так, что пришлось отступить на несколько шагов назад. Я, конечно, знаю, что страх может отрицательно влиять на работу пищеварительной системы, но чтобы до такой степени…

Его соратники тоже постарались отодвинуться подальше от источника сильного амбре.

– Я так понимаю, – заговорил, обращаясь к Котяре, – что мы ничего интересного не услышим.

Тот же, следуя моим негласным указаниям, уставился на вонючку и начал облизываться, как кот перед миской сметаны. Мужика начала еще сильнее бить дрожь. Понадобилось буквально несколько минут на то, чтобы этот тип заговорил. Его откровения меня и порадовали, и расстроили. Оказалось, что местная знать не имеет никакого отношения к данному заговору. Это была задумка обиженного принца. Он очень осерчал на мелкого герцога и решил убрать эту занозу чужими руками. Естественно, на кого будут охотиться и почему, знал только представитель сего вельможи. Наемников же использовали втемную. Когда те услышали, на кого подняли руку, то чуть не придавили этого самого посредника. Кейт и Лео еле удержали их, а то не спасло бы его и то обстоятельство, что они уже были связаны. Подозреваю, что и одними ногами можно многое сделать.

Попросил своих полиморфов отправить этих ребят в места не столь отдаленные и пока закрыть их там до моего особого распоряжения. Мои нежданные гости потопали стройной колонной, вот только одного из них держали на расстоянии от остальных. Да и походка у него была прикольная.

Уже прикидывал, как пройдет завтрак и осмелятся ли господа заговорщики устроить наезд из-за полученных писем, но снова не срослось. Профессор решил устроить мне очередное развлечение и, загнав в виртуал, мучил по полной, заставляя держать себя в руках, что бы там ни произошло. Как он повторял не один раз, если ко мне любимому на прием ворвется десяток монстров, то в моих руках чашка с напитком не должна дрогнуть. Легко рассуждать об этом теоретически, а вот как будет на практике – это еще нужно посмотреть. И на этот раз основными его способами обучения остались прямые воздействия на нервную систему. Для меня создавались различные условные ситуации, некоторые из них вызывали просто животный ужас, а я должен был вести себя как непробиваемый аристократ. Сколько пришлось пережить, даже сейчас страшно вспоминать, но это был бесценный опыт, ведь в реальной жизни я и за сто лет не столкнулся бы с такими моментами.

Потом был завтрак. Сидящие за столом аристократы вели себя как перепуганные сайгаки. Стало любопытно, сколько из сидящих за столом получили письма счастья? Попросил Профессора подсказать, и увидел почти над всеми присутствующими стрелочки. Они указывали вниз и были двух цветов. Как пояснил наставник, красный цвет говорит о предполагаемой причастности сидящего к заговору, а зеленый о его невиновности. Вот только нервничали все одинаково. К чему бы это? Или им страшно от неопределенности в жизни? Странные существа люди.

Постарался сделать вид, что я не в курсе произошедшего, и занялся завтраком. Даже не думал о том, что, когда тебе в рот смотрят несколько десятков человек, это настолько затрудняет процесс принятия пищи. Эти же представители голубых кровей буквально провожали взглядами каждый проглатываемый мной кусок.

Только собрался порекомендовать им переключиться на что-то полезное, как Профессор шикнул на меня и напомнил о том, чем мы занимались все утро. Пришлось взять себя в руки и продолжать завтракать как ни в чем не бывало. Все это время маска ничего не подозревающего человека была надета на моем лице.

После завтрака только собрался отправиться по своим делам, как один из заговорщиков, довольно пожилой человек, обратился ко мне с просьбой.

– Ваша светлость, – начал он несколько неуверенно. – Многие из нас сегодня получили вот такие послания…

Он протянул мне листочек бумаги, на которой были написаны слова, приведенные выше. Прочитал текст и спросил, при чем тут я. Он помялся и буквально выдавил из себя, мол, они думали, что я смогу прояснить картину. Посмотрел на него удивленным взглядом и уточнил:

– Вы считаете, что я должен быть в курсе всех ваших заговоров? Да мне хватило бы здоровья пережить те, которые происходят.

Немного подумав, сообщил им о том, что сегодня утром один такой заговор имел место быть. И добавил, что его заказчик приговорен мной к смерти. Народ заинтересовался и начал допытываться, кто это так непрофессионально нарвался? Я поломался для вида, мол, тайна следствия и все такое, а потом, как бы случайно, оговорился, что это гостивший у нас принц.

Народ был в шоке. Где это видано, чтобы простой герцог выносил смертный приговор наследнику Императора? Сделал большие глаза и, кося под дурачка, спросил:

– А что, наследнику Императора закон не писан?

Они начали вещать о том, что Император стоит выше закона и все такое.

– То есть я могу быть уверен, что на свои указы и законы Императору и его наследникам просто плевать?

Народ замялся, видимо, они не смотрели на проблему с этой стороны. А теперь последний вопрос:

– И зачем мне тогда Император, который не умеет держать своего слова?

Такого поворота они явно не ожидали.

Больше не было задано ни одного вопроса. Господа аристократы начали потихоньку делать ноги, так как не хотели, дабы их уличили в каких-либо связях с «таким» герцогом. Быть может, их интересовало еще что-то, но задавать дальнейшие вопросы добровольцев не нашлось. Не прошло и нескольких минут, как в столовой остался я и девчонки. Барон и Учитель отсутствовали уже несколько дней. Мне любопытно, какую очередную авантюру они там задумали? Да, впрочем, какая разница, все равно они сделают по-своему, а расхлебывать придется мне.

Мы немного поговорили о разной ерунде. Это если оценивать происходящее с моей точки зрения. А вот девушки были очень настойчивыми. Они задумали устроить какое-то увеселительное мероприятие. Если кто-то не понял, мы говорили о бале в честь чего-то там. Спрашивается, мне что, нечем больше заняться? Вот только отцепиться от них никак не получалось. В это время заглянул управляющий моей городской резиденцией и сообщил, что ко мне по срочному вопросу пытается прорваться управляющий банком гномов.

Возблагодарил небеса за то, что предоставили мне возможность смыться от настойчивых девчонок. Правда, пришлось пообещать, что обязательно подумаю над их предложением. А также, дабы они не придумали еще какой-то пакости, предложил им разработать сценарий праздника, изложить его в письменном виде и предоставить мне для рассмотрения. Ибо их эмоции очень мало говорят мне о том, как это все должно проходить. Понимаю, что это классно, весело и все остальное, но это их взгляд, а мне бы еще знать, в какую копеечку это выльется. Подруги тут же, не прощаясь, помчались готовить техническую документацию к празднованию, правда, интересно, чего они еще не придумали. Вспомнился анекдот, в котором один алкоголик говорит другому, что главное наличие выпивки, а повод найти очень просто. Подозреваю, что здесь будет примерно то же. И не удивлюсь, если бал будет посвящен первым снежинкам, пролетевшим мимо нашего забора.

– Профессор, как ты думаешь, что заставило столь уважаемого в определенных кругах гнома мчаться к совсем не уважаемому этими же людьми герцогу?

Вопрос был с явной подколкой. Причина, заставившая его осчастливить меня своим присутствием, лежала на поверхности. Хотя, правильнее сказать, она была во мне. Помните, что было написано в записочке после P.S.? И вы думаете, что данную информацию не перепроверили? Не настолько я наивен. Только представьте, что в вашем охраняемом доме, и охраняемом довольно неплохо, утром на стене в вашей спальне висит сообщение от герцога. В дом никто не входил и никто не выходил. Вообще! А листочек с посланием никуда и не думает исчезать, как ночной призрак. Возникает законный вопрос: а если это правда? Как можно проверить спорное утверждение? Например зайти в банк и узнать статус счета. И вот после этого можно поднимать кипиш.

Во-первых, истерика у владельца счета зашкаливает за все разумные пределы. Во-вторых, в банке все стоят на ушах. Да, еще один вопрос.

– Профессор, а какое сообщение выдается, когда с заблокированных счетов пытаются снять или перевести деньги?

Его издевательский смешок сказал мне больше, чем хотелось. Снова этот недокомпьютер порезвился в свое удовольствие!

– А давай угадаю, – предложил ему.

– Попытайся, – ответил Проф.

– Да что тут пытаться. Зная твое извращенное чувство юмора, там написано как минимум следующее. «Ваш счет заблокирован по приказу герцога де Сента, как подозреваемого в террористических действиях».

Профессор снова захихикал.

– Можно сказать, что ты почти угадал, – резюмировал он.

– И что же я не угадал? – даже любопытно стало.

– Там еще приводится номер и дата указа, дабы придать деянию вид законности. А счет заблокирован не за террористические действия, за подготовку покушения на герцога.

Час от часу не легче. А ведь должен был подумать о том, чем аукнется вмешательство в банковскую сферу.

– И как теперь будем выкручиваться? – спросил виртуального шутника.

– Выкручиваться? – В его голосе было столько удивления, что захотелось ему поверить на слово. – Это пусть они обясняют, что в их банке делают деньги террористов.

Да что и говорить, самая лучшая защита – это нападение. Ладно, давай посмотрим, как сработает предложенный тобой вариант действий.

Приказал управляющему отвести гнома в приемную, и сам тоже направился в кабинет.

Глава 12

– И как прикажете это понимать? – без приветствия наехал на меня управляющий банком.

Он важно зашагал в моем направлении, а я все так же спокойно продолжал делать вид, что работаю за письменным столом.

– Барабашка! – безапелляционно заявил ему, продолжая писать в тетради мысли, которые нужно будет обдумать.

Он споткнулся на ровном месте и, уставившись на меня непонимающим взглядом, спросил:

– А кто такой барабашка?

– А что такое «это»? – ответил ему встречным вопросом.

Несколько раз глубоко вдохнув и, видимо, успокоившись, он поприветствовал меня как полагается. Указал ему на место возле стола, куда коротышка и устроился с немалым комфортом.

– Итак, – обратился к гному, – я вас внимательно слушаю.

Управляющий придирчиво осматривал меня и, если не ошибаюсь, проводил своеобразную оценку.

– Мне говорили, что вы, ваша светлость, повзрослели, но не думал, что настолько, – наконец выдал он первую адекватную фразу.

– Вы о Хранителе слышали? – спросил его, как бы между прочим.

Управляющий тут же напрягся, как перед прыжком со скалы, и осторожно кивнул головой:

– Так вот, это его стараниями. Не понравилось ему, что князь слишком молодо выглядит.

Подгорный житель побелел как полотно.

– К-князь? – расслышал его сипение.

– Ну да, – подтвердил услышанное. – Какие-то проблемы?

Из гнома выпустили воздух, и он увял. Он опустил голову и растерянно пробормотал:

– Теперь все понятно…

Стало интересно, что ему такого понятно, что мне совершенно непонятно? Извините за каламбур.

– Не поделитесь вашими переживаниями, уважаемый?

– …Тор.

– Уважаемый Тор.

Он снова задумался на несколько минут, да я его и не подгонял. Было чувство, что сейчас узнаю нечто интересное.

– Я знаю, кто такие князья Эстриды, – наконец заговорил он.

– И?..

– Мне прекрасно известно, на что они способны и чем может закончиться ваше вмешательство в наши дела, – наконец выдал гном.

Это уже интересно. Значит, я не первый, кто владеет такими технологиями. Еще понятно, что прошлые контакты с так называемыми князьями были не очень положительными, особенно для гномов. Видя, что конструктивного диалога у нас не получается, решил немного подсластить пилюлю.

– Я не собираюсь вмешиваться в вашу работу никоим образом. Вас это устроит?

Управляющий внимательно посмотрел на меня и спросил достаточно ехидно:

– А как понимать то, что произошло со счетами благородных дворян?

– Как последнее китайское предупреждение, – обрадовал банкира.

– Какое? – не понял он.

Но я не стал акцентировать внимание на том, что он незнаком с некоторыми словами из моего лексикона.

– Уважаемый Тор, – решил внести ясность в происходящее. – За последние несколько недель меня пытались убить уже такое количество раз, что я просто со счета сбился. Мне это начинает надоедать. К слову, последних доброжелателей отправили в тюрьму сегодня утром. Мне остается только залезть в подвал и не высовывать своего носа. Как, по-вашему, смогу ли я таким образом выполнять обязанности герцога?

Гном почесал своей здоровенной пятерней затылок и согласился, что работать в таких условиях невозможно.

– Вот и я говорю, что они или займутся чем-то полезным, или останутся без самого дорогого их сердцу. Без денег! Да и не хотелось бы, чтобы заговорщики начали переводить деньги подальше из герцогства. А вмешиваться в вашу работу или как-то влиять на нее я не собираюсь. Мне нужна уверенность людей в стабильном будущем. Согласитесь, что это станет невозможным, как только всплывет информация о том, что у меня есть абсолютный доступ к вашим системам.

Глаза у гнома сначала округлились, а потом он переспросил, боясь лишний раз вздохнуть:

– А у вас, ваше высочество, действительно абсолютный доступ?

– Профессор, – тут же переадресовал вопрос моего гостя, – что скажешь?

– Обижаешь, о великий. Естественно, у нас высший доступ. Ты о браслетике Адриана не забыл?

– Да, у меня полный доступ, – обрадовал посетителя.

Гном только не вскочил с места, дабы запрыгать от радости. Он сдержался из последних сил. Мне было это видно, хотя по внешним признакам простой человек не заметил бы никаких изменений на его лице.

– Можем ли мы попросить об ответной любезности, раз уж вы порылись в нашей системе? – осторожно поинтересовался Тор.

– Нет, – отрезал его желание получить халяву.

Настроение у подгорного жителя изменилось на отрицательное. Он собирался что-то заявить, но мне удалось опередить его.

– Но мы можем поговорить о взаимовыгодном сотрудничестве.

Поняв, что его раскусили, как неопытного, визитер со всей силы шарахнул кулаком по столу, стараясь таким образом выплеснуть свое разочарование. Вот ведь жлобская натура!

– Я советую быть поаккуратнее, все-таки стол ни в чем не виноват, – попросил его.

Тор что-то пробурчал то ли в свое оправдание, то ли извиняясь за содеянное. Понять этого мне так и не удалось. Видя, что он ломается и не может определиться, что ему нужно от этой жизни, решил поторопить посетителя.

– Раз мы разрешили все наши недоразумения, не смею вас более задерживать, – заявил управляющему.

Он еще помялся, а потом заявил, что готов сделать мне взаимовыгодное предложение. Оказывается, ребята отхватили когда-то не два, а три калькулятора, но вот третий был настолько наглым, что ни в какую не хотел работать как положено. То ему то не так, то это не устраивает. Его отключили от сети и положили в хранилище. Со вторым тоже было не все гладко, он работал, как ему хотелось. Вся банковская система держалась на плечах одного-единственного калькулятора. Вот мне и предложили посмотреть на два «резервных» и, если это возможно, отремонтировать их.

Оставалось только несколько «но». Сами калькуляторы находились в столице империи, это во-первых. А во-вторых, договариваться о том, столько это будет стоить, мне придется с главами клана Железной наковальни. Так как я парень сговорчивый, пообещал, что, когда буду в столице, загляну к их начальству и поговорю об этой проблеме. Естественно, пришлось пообещать, что услышанного не буду повторять на каждом углу.

На этой ноте мы и распрощались с уважаемым гномом.

Оставалась еще одна проблема, которую даже не представлял, как решить. Если помните, у меня в тюрьме сидят мажорчики, с которыми необходимо что-то делать. Пока прикидывал и так и эдак, голова начала раскалываться. Дабы немного отвлечься, позвал Шустрика. Он прыгнул на колени, и я начал его поглаживать. Такая себе средневековая психотерапия. Говорил ему разные глупости типа «страшилки вы мои мелкие».

– Слушай, – осенило меня. – А не хотите поработать пугалом? – вопросил своего Мурзика.

– Мяу? – выдал он, а потом, перейдя на нормальное общение, уточнил: – Тебе нечем больше заняться или очередная авантюра созрела?

Какие у меня понятливые Мурзики! Поэтому поделился своим планом лечения молодежи герцогства от наркотической зависимости.

– Тройка Мурзиков иногда будет заскакивать на различные увеселительные мероприятия и внимательно всех обнюхивать. Вы будете искать тех, что курят разную дрянь.

– Да мы ее чуем за забором, так оно воняет, – перекосило мелкого.

– И в такие дома вы заходить не будете, – обрадовал его.

Шустрик недоуменно уставился на меня, стараясь понять, а в чем, собственно, прикол.

– Я издам указ, согласно которому всякого, кого вы встретите под этой самой мухой, разрываете на месте.

Мелкий повеселел и обрадовал меня, что они быстро их всех найдут.

– Вот именно поэтому вы и не будете появляться слишком часто. И там, где учуете подпадающих под действие указа, ваша братва будет обходить их десятой дорогой. А то через несколько недель вы мне всю молодежь угробите. Я же хочу их вылечить, а не уничтожить. Притом лечением должны заниматься их родные, а не я. Были деньги на разную дрянь, вот теперь пусть и расхлебывают!

– То есть мы будем своеобразным пугалом, которого все боятся, но которое никого еще не поймало? – уточнил постановку задачи мелкий.

– Приятно работать с понятливыми кошаками! – обрадовал его. – Именно это и есть ваша очередная задача.

– Ну так мы побежали? – тут же вскочил Шустрик на все четыре лапы.

Пришлось охладить его пыл. Ведь для начала нужно нарисовать этот указ и донести его до ушей разумных родителей. Но как это правильно сделать? Не имею ни малейшего представления о здешнем законопроизводстве. Стоп! У меня ведь есть секретарь. Вот пусть и придумывает, как это правильно оформить.

Позвал Лисандру и рассказал ей о своей задумке. Когда она поняла, что моя задача не угробить молодежь, поскольку очень многие употребляют разную дурь, а именно отучить от плохой привычки, она пообещала до вечера все оформить и известить всех, кого следует.

Когда секретарша ушла, я встал из-за стола и начал прохаживаться по кабинету, думая о том, как решить следующую проблему – запустить рудник по добыче меди. Десять шагов в одну сторону, разворот, столько же в противоположную сторону. Думай, Кевин, приказывал себе, а в голову вместо этого лезла информация о запланированной девчонками дискотеке, или, как она здесь называется, бале в честь чего-то. Сделал пяток кругов, а потом просто плюнул на свои потуги. Ведь когда что-то не получается, стоит ли рвать жилы? Может, лучше отложить данный вопрос на несколько часов или дней, и, как говорил один мой знакомый, дать ему созреть?

Вопрос был только один: с чем таким столкнулись эльфы, что не смогли очистить от этого территорию? Мало того, как мне сказали, они даже говорить об этом не желают. Да-а. Без ста грамм не разберешься. Хотя… Может, попытать дедушку Эла? Он-то должен быть в курсе происходящего с его народом.

– Кстати, – поинтересовался у всеведущего Котяры, – ты не знаешь, где моего эльфийского дедулю черти носят?

Он хмыкнул на столь радикально поставленный вопрос и тихонько ответил:

– Принесли уже.

Не понял его изощренного ответа и решил уточнить, что за приколы. В это время дверь распахнулась, и в кабинет буквально ворвался князь Великого леса. Лисандра проявила благоразумие и не стала грудью бросаться на амбразуру, так как занятие сие явно бесперспективное. Она вошла следом за дедулей и как ни в чем не бывало доложила о его приходе. Надо же, выдержка у девчонки отменная.

Глава эльфийского народа ворвался ко мне… и замер. Внимательнейшим образом он изучал стоящего перед ним молодого человека, то есть меня. Видя, что любопытство не удовлетворено, покрутился, дабы оценили меня со всех сторон. После такого пируэта князь успокоился и выдал заключение:

– Точно он!

– А что, были сомнения? – спросил его, как бы между прочим.

– Думаешь, что столь глобальные изменения в возрасте внука могут пройти незамеченными? – сделал удивленный вид эльф.

Только вопрос звучал как-то непонятно. И тут я понял, что передо мной ломают комедию. Да и настоящие чувства дедули кричали о том, что мне не верят.

– Ты не веришь в то, что я Кевин! – обрадовал дедка своей проницательностью. – Зачем же ломать комедию?

Эльф снова посмотрел мне в глаза и спросил:

– Чем докажешь, что ты тот Кевин, которого я знал?

Посмотрел на него, пожал плечами и обрадовал старого эльфа, что даже и не собираюсь этого делать. Мне это не нужно! А если ты хочешь доказать противоположное, то вперед. Никто тебя не будет удерживать.

– А я далеко уже не тот мальчик, которого ты знал и использовал для решения своих проблем, – обрадовал родственника. – Я уже вырос и поумнел.

Жестом пригласил старика присесть, и сам тоже вернулся за стол.

– И все же, – продолжал свои доставания мой собеседник, – как я могу быть уверенным, что место моего внука не занял кто-то другой?

Что можно сказать в свое оправдание? Как доказать высокородному эльфу, кто я такой, если здесь нет ни паспортов с фотографиями, ни… А если?..

– Дедушка Эл, – обратился к визитеру, – перед тем, как начну что-то доказывать, у меня будет к тебе один небольшой вопрос. Сугубо деловой. Ответишь?

Он внимательно всмотрелся в мои глаза и, ничего в них не заметив, кивнул. И что ему так дались мои глаза? Что он хочет увидеть в них?

– Мы заключили договор, согласно которому ты должен был обеспечить очистку территории от разной пакости возле медной копальни. Было такое? – начал свое расследование происшествия с моим паевым обществом.

– Было, – согласился компаньон.

– Так что же помешало столь удачливым воинам, которыми славится народ перворожденных, решить столь простую задачу?

Может, я немного и издевался, но очень уж хотелось высоко задранный эльфийский нос выровнять на плоскости.

– Ты сказал, что там водится какая-то нечисть, – заговорил князь. – Мы проверили и обнаружили, что никакой нечисти там нет.

Приятно услышать, что слухи явно были преувеличены.

– Ну и кто же там есть? Ведь гномы не просто так отказались от участия в предприятии? Насколько знаю этих товарищей, их не так просто запугать, – постарался подвести его к пояснению ситуации.

– Там это… Там они…

Я так и не понял. Это был страх? Или все-таки раболепие? Или даже преклонение? То, как дедуля пытался пояснить мне, кто там поселился, было шедевром минимализма. Создавалось впечатление, что нечто ему мешает даже правильно сформулировать ответ на поставленный вопрос. Он просто слетал с мысли, как ребенок на санках с горки.

– Профессор, – обратился к внутреннему наставнику. – Тебе не кажется подозрительным такое поведение разумного? Притом мы имеем дело не с молодым и пугливым, а с убеленным сединами старцем.

– Ну ты и загнул, – съязвил Проф. – Тоже мне старца нашел.

Мне показалось, или он фыркнул в ответ на столь поэтическое описание князя Великого леса?

– Хотя ты прав, – продолжал виртуальный помощник. – Что-то есть в его поведении неправильное.

– Ага, – подхватил его мысль. – Сидит он как-то не так. Точно?

– Хватит издеваться, – огрызнулся тот в ответ. – Ну и молодежь пошла! Совсем потеряли уважение к старшим.

– Ты это о себе или о князе? – решил переспросить чисто для прикола.

Видя, что с меня взять нечего, Проф махнул рукой и продолжал:

– Исходя из анализа его поведения, речи, мимики и прочего, есть большое подозрение, что твой родственничек находится под воздействием внушения или похожей дряни.

А вот это уже интересно. Говорил ведь, что я ужасно любопытный. Вот только как можно вытащить информацию из человека, которого клинит от одного только упоминания о тех, кто мне интересен? А если снова прикинуться всезнающим? Вдруг прокатит?

– Вы с ними встречались? – спросил первое, что пришло в голову.

Дедуля просто побелел от страха, но все же кивнул головой в знак согласия. Напрашивается очевидный вывод, что имеем дело с разумными существами, которые могут нагнать столько жути, что народ начинает глючить. Теперь следующий вопрос.

– Их был весь десяток или пришли и гости?

Вопрос, конечно, бредовый, но как еще узнать количество особей, с которыми пересекся мой длинноухий родственник? Он снова кивнул головой. Понятно, что ответ положительный, вот только что он значит? Нужно правильно задаватьвопросы. Вернее, те, которые имеют простой ответ – «да» или «нет».

– Их было больше десятка? – тут же перефразировал свой вопрос.

Утвердительный кивок.

– Больше сотни?

Высокородный эльф отрицательный качнул головой.

– Они…

– Прекрати! – резко вклинился в допрос Профессор. – Ты разве не видишь, что он впадает в состояние аффекта? Или ты решил уменьшить свою родню?

Присмотрелся к родственнику и даже перепугался. Пока продумывал, как правильно сформулировать вопросы и пока собеседник отвечал, перестал следить за его поведением и внешним видом. Увиденное же чуть меня самого не ввергло в шок. Что же там такого произошло с эльфами, что даже их главного плющит?

Взял в руки колокольчик и зазвонил в него. Кто не в курсе, так вызывают секретаря. Буквально через несколько секунд двери открылись и показалась Лисандра.

– Срочно вызови лекаря! Князю стало плохо, – приказал ей.

Она, не задавая лишних вопросов, исчезла из поля зрения. Видя, что на стуле мой посетитель долго не продержится, даже не задумываясь, подхватил его на руки и отнес на диванчик. Аккуратно положил его и только потом задумался. Это я такой сильный или от родственничка остался набор костей и метр кожи? Больно уж легким показался мне он.

– Успокойся… Все нормально… – тихонько говорил ему слова, дабы не было тишины.

В кабинет ворвался Учитель, таща за собой какого-то седого старикашку. А девушка молодец. Мало того, что отыскала лекаря, а это именно его притащил на буксире Учитель, но и отыскала брата длинноухого правителя. Следом влетел барон фон Брег. Они тут же бросились к князю, культурно подвинув меня, дабы не мешался под ногами. Хотя правильно, пользы от меня в данный момент ноль целых ноль десятых.

Эта вакханалия продолжалась минут двадцать – тридцать. Потом появились несколько молодых эльфов, вероятно, из свиты Эллориэля, и, прихватив своего князя, понесли его от меня подальше. Куда они направились, если честно, мне не сообщили.

Попросил Лисандру соорудить мне что-нибудь выпить и, усевшись в кресло, начал анализировать произошедшее. Почему буквально несколько вопросов привели к столь нежелательному результату? Лечится ли это? Только начал прокручивать каждое слово нашего разговора, как услышал за своей спиной покашливание. Притом звучало оно таким образом, что просто заявляло прямым текстом, а не соблаговолит ли молодой человек заметить нас?

Обернулся и кивнул своим выводам. Это были Учитель с бароном. Было бы странно, если бы кто-то другой так свободно мог разгуливать в моем кабинете. С этими же попробуй поспорить. Кивнул на стоящие рядом кресла, приглашая садиться. Они заняли их, и барон тут же начал задавать вопросы. Притом звучали они, как у главного дознавателя. Я же чувствовал себя почти обвиняемым, которому уже не выкрутиться.

– И как ты объяснишь произошедшее? – спросил Иен.

– Очень просто, – ответил ему. – Решил, что хочу посидеть на троне Эллориэля, и устроил деду сердечный приступ.

Даже вечно невозмутимый Учитель уставился на меня как на идиота. Что и говорить, язык снова помчался впереди мозгов.

– Ты это серьезно говоришь? – спросил уже без своих заморочек барон.

– А ты считаешь, что я вот так просто смог довести Эла до такого состояния, за те несколько минут, которые он пробыл в моем кабинете? – ответил вопросом на вопрос.

Фон Брег еще что-то хотел спросить, но его прервал Учитель.

– Кевин, – попросил он обычным тоном, – ты можешь рассказать, что здесь произошло?

Если ко мне относятся нормально, то и я не веду себя по-свински. Поэтому рассказал все настолько подробно, насколько это было возможно. Даже Профессор похвалил мою наблюдательность, хотя несколько пропущенных мной нюансов добавил. Когда рассказ был завершен, в кабинете установилась долгая тишина. Вероятно, все мы по-своему переваривали случившееся.

– Есть какие-то идеи? – наконец решился спросить барон фон Брег.

– Есть предположение, – ответил Учитель.

– Выкладывай, – велел мой безопасник.

– Мне уйти? – спросил я своих наставников.

Они оба уставились на меня непонимающе. Что это тебе в голову стукнуло, когда обсуждаем серьезные проблемы? – вопрошали их взгляды.

– Обычно, когда решались серьезные проблемы, меня отправляли подальше, дабы не путался под ногами, – ответил, поднимаясь с кресла.

– А ну сядь! – вдруг рявкнул барон.

У меня ноги подкосились, и я рухнул, где сидел.

– Вот это умение повелевать! – не смог промолчать Профессор. – Учись!

– Вырос уже из того возраста, когда можно было прятаться за чужим спинами. Теперь за каждый свой шаг нужно отвечать, – припечатал фон Брег.

Промолчал о том, что я не прятался, а меня прятали. Хотя, как понял, это уже никого, кроме меня, не волнует.

– То есть вы признаете, что я достаточно взрослый, чтобы принимать серьезные решения? – сделал вид, что удивился такому повороту.

– Да! – тут же ответил мой будущий тесть.

После положительного ответа одного из собеседников сконцентрировал все свое внимание на Учителе. Он в ответ пристально посмотрел на меня, как бы ища подвох в моих словах, но потом тоже дал свое согласие.

– Тогда посмею выдвинуть свою теорию происшедшего, – как ни в чем не бывало начал я. – Нашего дорогого князя понесло на приключения. Вернее, на эту самую охоту за ужастиками. И они их нашли. Что там произошло, не знаю, вероятно, эльфы попали под воздействие какого-то очень сильного внушения. И когда они начинают вспоминать о произошедшем или говорить об этом, их просто вырубает. Такой вариант сохранит в тайне информацию о встрече. По крайней мере, в случае с князем, думаю, это объяснение выглядит логичным.

Мои собеседники задумались на некоторое время, но согласились, поскольку такое объяснение происшедшего имеет право на существование. Вот только тут же всплывал второй вопрос: что именно произошло и как избавить от этого дедулю? Осталось только одно – отправиться туда и выяснить все на месте.

Глава 13

Вот уже вторые сутки мой небольшой отряд пробирается к тому месту, где когда-то располагалась медная копальня. Говорю, что он небольшой, так как нас всего девять. Кроме Котяры и семерки Мурзиков меня еще сопровождает Лео. Кейт оставил для присмотра за девушками. Правда, если сказать по совести, она должна сделать все возможное и невозможное, дабы они не увязались за нами. Очень уж шустрые девчонки собрались вместе. Если же учитывать еще и то обстоятельство, что их на приключения тянет со страшной силой, здесь и наручники не очень-то помогут.

Наставникам решил ничего не говорить, ведь переубедить их отпустить меня на охоту вряд ли бы удалось. Но перехитрить начальника службы безопасности у меня не получилось, а телепорт в тех краях не работает. Точнее, нет у меня такового. Барон зажал меня в угол и заявил, что у меня недостаточно сил для решения данной проблемы. Ну и как ему можно доказать, что он неправ? Решил немного пофорсить. Попросил Шустрика нарисовать на мраморном полу мой родовой герб. Пока шла гравировка по мрамору, шум стоял страшный. А сколько пыли появилось в помещении! Но, когда через пару минут на полу комнаты красовался герб герцогов де Сента, барон впал в ступор. Чтобы добить будущего тестя окончательно, предложил сходить в столовую и поинтересоваться, что произошло с одним из столов. Видя, что я не прикалываюсь над ним, он сходил и узнал. После этого глядел на меня как на чудо-юдо. Один плюс – мешать моему походу перестал. Правда, и на глаза после этого он попался всего один раз. Теперь понимаю, насколько серьезным аргументом является вовремя стукнуть по столу.

Мы едем уже второй день; впереди виднеются горы. По их внешнему виду можно сказать, что относятся они к разряду далеко не молодых. На протяжении долгого периода времени, быть может, не одного десятка тысяч лет ветер, и вода, холод и зной делали свою работу, превращая высокие пики молодых гор в закругленные выступы. Вокруг нас раскинулась необъятная степь. Хотя, судя по карте, она не так и велика, но в данный момент была, как поется в песне, «степь да степь кругом».

Хорошо Мурзикам, носятся как угорелые и получают от этого не только эстетическое удовольствие, но и иное. Завтрак, обед, ужин и все остальные перекусы состоят в основном из дичи, пойманной этими шалопаями. Как-то видел их охоту за зайцем. Где они его откопали, не представляю, но игру ребята устроили отменную. Заяц несется зигзагами, стараясь сбить погоню со следа, а они носятся вокруг него. Как я понял из их пояснений, задача состояла в том, чтобы догнать бегуна, толкнуть мордой и передать эстафету следующему. Короче, серому не повезло. Эти изуверы загоняли его до разрыва сердца. Согласен, что зайчатина была вкусная, но таких развлечений понять не могу. Так им и сказал, а в ответ услышал, что я старый пень, который прирос к своему креслу. Мало того, Вредитель порекомендовал мне, вместо того чтобы мучить лошадку, поработать ножками.

Мне и самому стало интересно, какие нагрузки может выдержать мой организм. Спрыгнул с лошади и побежал рядом. А поскольку мы ехали не на полной скорости, то бег был на расслабоне. Если не ошибаюсь, его еще называют бег трусцой. Раньше мне хватало пары сотен метров, для того чтобы решить, что бег для меня противопоказан. Теперь же, покрыв таким образом несколько километров, и даже не запыхавшись, начал получать море удовольствия от того, насколько слаженно работают мои мышцы с остальными системами организма. Даже одышки не было. А когда Лео показал, как правильно дышать, стало совсем приятно. Два шага – делаем вдох носом, два следующих – выдох через рот. Потребовалось некоторое время, дабы приучить организм к этой незамысловатой процедуре, поскольку хотелось дышать исключительно через рот, но потом дело наладилось.

До объекта нашей инспекции оставалось еще километров двадцать, когда мы решили остановиться и заночевать. Согласитесь, лезть на ночь глядя к черту на рога, или кто там обосновался, не есть правильно. Мурзики организовали закуску, которая оказалась довольно нежной. Они где-то натолкнулись на молоденьких зайчат, и мы с Лео занялись приготовлением шашлыка. Что, никогда не делали шашлык из зайчатины? Вы многое потеряли в этой жизни. Делюсь рецептом. Попробуйте, уверен, что вам понравится.

Итак, берем четыре или пять тушек молоденьких зайчат. Освобождаем их от меховых шкурок и прочего несъедобного. Надеваем на шампур. Да, все пять штук! И жарим до готовности. Главное в этом деле не переусердствовать, мясо-то у них очень уж нежное. Хотя, как говорит один мой знакомый, горячее сырым не бывает. Так что, хорошо разогрев их над костром и немного прокоптив дымом, наслаждаемся полученным результатом.

Я съел только три зайца, со второго шампура. Куда делись с первого – не заметил. Только кучка костей, лежавшая возле меня, доказывала, что мою порцию никто не прихватизировал. Мелким пришлось организовать еще одну вылазку за заготовками для шашлыка, так как им тоже такое блюдо очень понравилось. Глядя на то, с каким энтузиазмом они уминали зайчатину, невольно вспомнилась одна реклама. В ней говорилось о том, что желудок котенка меньше наперстка. Если применить мое понимание физики к этим обжорам, то под каким давлением должно находиться мясо в этих желудочках, если они уже доканчивали по четвертому шампуру? Одно хорошо, что меня не заставили работать поваром на этой полевой кухне. Ублажал этих бармаглотов Лео и, судя по довольным мордам мелюзги и Котяры, он был признан поваром экстра-класса.

Ночь прошла спокойно, хоть и было прохладненько. Все-таки на дворе осень. Утром, когда проснулся, меня ожидал завтрак из тех же зайцев. Видать, Мурзики решили, что менять меню слишком часто неправильно, и пока что я с ними абсолютно солидарен.

Утро началось с разминки. Сегодня были нововведения. Заключались они в следующем. Мурзики брали в зубы веточку и неспешным шагом двигались на некотором отдалении от меня. Я же должен был попасть в данную мишень дротиком. Эта зарядка чуть не лишила меня одного из главных помощников. Нет, дротики были без заряда энергии и просто рассыпались искорками, соприкасаясь с целью, Мурзиком или землей. Наблюдая за моими потугами, Лео не смог сдержаться от смеха. Этот всегда хладнокровный и непробиваемый полиморф просто умирал со смеху. Однако есть у меня одна неподтвержденная догадка, что делал он это по подсказке Профессора. Правда, смех был настолько искренний и заразительный, что обижаться на него не получалось, и даже я иногда начинал ржать.

Вначале предложил ему продемонстрировать свои способности, раз он такой умный. Лео не отказался. Котяра согласился ему помочь в работе с мишенью. Он взял в зубы приличной величины палку и помчался с довольно неслабой скоростью. А я думал, что он уже ожирел и бегать не может. Извините, ошибался. Лео метнул в него пять своих метательных ножей меньше чем за две секунды. Когда наша четырехлапая мишень показалась в поле зрения, то смог оценить искусство полиморфа. Мало того, что он не промахнулся ни разу, так еще все ножики были размещены на одной прямой. Вот это мастерство!

Получается, что он имеет полное право смеяться над таким неумехой, как ваш покорный слуга. И снова, как обычно, не обошлось без «воспитательного» вмешательства Профессора. Что ни говори, а получая разряд за каждый промах, я становился более метким. Слава небесам, сегодня мои мучения продолжались не очень долго, и мы снова отправились в путь.

Когда до нужного места оставалось несколько километров, моя разведка сообщила, что заметила подозрительные шевеления в зарослях. Стало интересно, они что, не видят, кто там маскируется? Оказалось, что те, кто не хотел показываться нам на глаза, были очень искусны в своем деле. Моя хвостатая гвардия уже давно растворилась в траве, и если бы не Профессор, то не имел бы ни малейшего представления, в каком направлении они скрылись.

– Есть картинка! – получил сообщение от Шустрика.

Тут же включилась передача видеоинформации. Шустрик показывал мне несколько четырехлапых созданий из семейства кошачьих. Они были похожи на пантер. Только раскраска у них была не черная, как у их земных родственников, а камуфляжная. Как будто бы их специально покрасили в защитный цвет для лучшей маскировки.

Скажу откровенно, я немного ошалел. Был готов здесь встретить кого угодно, даже нежить или вурдалаков, но не стадо кошаков.

– Сколько их? – поинтересовался у своей разведки.

– Пока насчитали восемь единиц, – это уже влез с докладом Котяра.

И это уже интересно. Неужели эти хвостатые создания имеют какое-то отношение к происходящему? С трудом верится, но считать их неопасными не собираюсь, все же лучше перестраховаться.

Ожидая каких-то действий со стороны вероятного противника, не совершал никаких лишних движений. Да и Лео тоже игнорировал происходящее. Поступила информация еще с нескольких видеоисточников. Мурзики взяли прайд в свои клещи, но, как подозреваю, их еще никто не заметил. Верно говорил, что они специалисты в данном деле. Мы молчали, так как все всё видели, и не требовалось дополнительного обсуждения.

Дикие коты, «обсудив» между собой план действий, начали потихоньку направляться в нашу сторону.

Вдруг в голове послышался немного сиплый голос:

– Так, вы, двое, обходите гостей справа. Вы, двое, – слева. Я с двумя иду в лобовую…

– А я? – обиженно пискнул молодой голосок.

– Сидишь в засаде и не путаешься между лапами! Это приказ! Понял?

От неожиданности чуть не слетел с лошади. Неужели мне снова попалось семейство кошачьих нестандартной конфигурации? Не слишком ли много их здесь развелось на километр площади?

Пока приходил в себя от неожиданности, местные пантеры начали потихоньку брать нас в классические клещи. Профессор молчал, как немой. Наверняка снова предоставляет мне возможность самостоятельно решить данную проблему.

– Приготовиться к захвату! – снова послышалась ментальная речь.

Желания отбиваться от такой ватаги кошаков у меня не было, вот и решил их заинтересовать по-своему.

– Кис, кис, кис! – обратился к местным камуфляжным котам.

От неожиданности некоторые из них попадали на пятую точку и начали вертеть головами во все стороны. Формула призыва котов сработала и на этот раз.

– А что вы так занервничали? – спросил их. – Вы шли в правильном направлении. Кис, кис, кис!

Пантеры начали переглядываться между собой. Они явно не понимали, что происходит. Подозреваю, что основная причина ступора состоит в том, что с ними никто из людей не общался мысленно, вот и одичали.

Они подбирались ко мне, как к заминированному террористу. И нужно, и страшно. Лишь тот, который был старшим среди всей этой гоп-компании, не поддался на вражескую провокацию. Хотя их все так же не было видно глазами, но Мурзики четко показывали мне их месторасположение. Мало того, ребята даже наспех соорудили карту района «боевых» действий. Как у них это получилось, если они маскировались по полной программе, простите, понятия не имею. И именно на этой самой карте я видел, кто где находится и в каком направлении двигается.

– Приготовиться, – игнорируя меня, начал старший кошак.

– А по ушам? – рассердился я.

Не хватало только потом ловить лошадь по всей этой прерии, или, хуже того, топать домой пешком. Так как меня все так же игнорировали, попросил Профессора дать парочку дротиков со слабым зарядом. Вырубать, а тем более убивать этого Ваську не хотелось, но надо же ему показать, кто тут самый главный и чьи указания должны выполняться беспрекословно.

Когда дротики материализовались, прицелился и метнул первый. Естественно, промазал, но на карте высветилось, куда попал мой выстрел. Ох и шустро же работают мелкие картографы! Второй бросок оказался более результативным. Васька получил хороший разряд в свою кошачью морду и нервно зашипел.

– Если не успокоишься, следующий будет боевым, – предупредил его.

– Да кто ты такой? – не выдержал вожак стаи.

– Князь, – ответил абсолютно спокойным тоном.

– Князь? – не поверил он. – Да я тебе сейчас откушу голову, и ты перестанешь морочить мою. Знаешь ли ты, когда на этой планете жил последний князь?

– Слушай, гостеприимный ты наш. Если не успокоишься – натравлю на тебя Мурзиков.

Вожак забеспокоился и, постоянно оглядываясь, осведомился, кто такие Мурзики. Я и попросил Шустрика показаться. Тот выскочил в нескольких метрах перед Васькой, как черт из табакерки. У местных шерсть на загривке стала дыбом, но увидев, кто к ним пожаловал, они начали посмеиваться, мол, ты бы еще парочку прихватил. Лишь вожак изменился в морде лица. Его начала бить крупная дрожь, и он упал на брюхо перед Шустриком, как слабый перед сильным. В его взгляде читалась мольба о пощаде.

Родичи главного уставились на него с явным непониманием. В их представлении вожак не может так унижаться перед такой мелочью. Они начали допытываться, что так перепугало их вожака. В этом вопросе было столько издевательства, что мне даже стало его жалко. Васька, как я уже обозвал главаря этого прайда, выдавил из себя лишь одно слово:

– Хранитель…

Любопытно, а откуда он знает, кто такие Хранители? Неужели ему пришлось сталкиваться с моими Мурзиками? Думаю, что у него были встречи с подобными существами. Правда, не верится, что предыдущие были настолько внешне похожими на мою мелюзгу. Значит, ребята имеют какой-то дополнительный вариант их опознания. Ведь до того, как Шустрик появился перед вожаком, тот, как мне показалось, даже и не подозревал об их наличии в пределах досягаемости.

Тем временем в стае начал назревать бунт. Какой-то горячий пятнистый парень решил, что пора произвести смену власти. Чтобы показать, что он круче старого вожака, решил расправиться с Шустриком. Вероятно, он думал, что, если победит противника, перед которым спасовал «старик», его автоматически признают новым вожаком. А может, у него были и иные резоны? Не могу сказать, поскольку не имею ни малейшего представления, что там творилось в этой хитрой черепушке.

Он направился к Мурзику явно с враждебной целью.

– Только не убивай идиота, – попросил Шустрика, пока не случилось непоправимого.

И хоть я не был до конца уверен в благоприятном для нас исходе, но решил, что вожак неспроста ведет себя так. Мелкий лишь маякнул, что не стоит переживать. Он не собирается уничтожать такого смельчака. Правда, в его исполнении слово «смельчак» звучало сродни выражению «клинический идиот». У меня же возник вопрос, что можно сделать с противником, который больше и тяжелее тебя, возможно, на порядок?

Вальяжной походкой подошел этот смельчак к Мурзику и резко, без предупреждений и расшаркиваний, попытался стукнуть его лапой. Даже испугался, что у него получится задуманное, так как скорость была на высоте. Пришлось попросить Профессора немного ускорить меня, больно уж хотелось рассмотреть все в деталях. Это чем-то напомнило виденную мной когда-то давно одну игру. Смысл ее состоял в том, чтобы стучать по норке, когда из нее высовывается сурок. Норок было три, и предсказать, из какой он появится в следующий момент, было нереально.

Здесь происходило нечто подобное. Нападающий пытается стукнуть лапой по Шустрику, а тот уже сидит на другом месте. И главное, совсем недалеко, в пределах досягаемости. Следующий удар, и снова мимо. Даже в ускоренном темпе я не видел, как Мурзик перемещался с места на место. Если бы не знал, насколько они у меня скоростные, то подумал бы, что он просто телепортируется на небольшое расстояние. Еще несколько попыток прибить мелкого также не увенчались успехом. А его расслабленное состояние говорило о том, что ему даже скучно играть с таким медленным противником.

Когда претендент на место вожака начал злиться, Шустрик добавил новый элемент в его «игру». Каждый удар лапой сопровождался нервным вздрагиванием нападавшего. А вы думали, что, когда тебя кусают за хвост, это приятно? Да, Мурзик только обозначал места укусов, а не грыз в полную силу. Ибо если бы он заработал зубками по полной программе, кое-кто уже давно был бы не только без хвоста, но и без обеих лап.

Видя, что Хранитель не собирается калечить идиота, поднявшего на более сильного свои культяпки, вожак немного успокоился и тоже с любопытством глядел на происходящее. Когда агрессор начал выходить за рамки, а моему мелкому просто надоел такой медленный напарник по играм, он сделал нечто. Бросок претендента на место вожака закончился его падением на землю с одновременным жалобным мяуканьем. Оказалось, Шустрик в одно мгновенье покусал ему до крови все лапы, в нескольких местах укусил за хвост, сделал по дополнительной дырке в ушах и организовал царапину через весь нос.

– Прекрати, идиот! – наконец рявкнул на него вожак. – Или ты еще не понял, что ему достаточно просто захотеть, и через секунду ты будешь лежать с перекушенным горлом?

– Да я его сейчас… – начал накручивать себя этот забияка.

– Князь, пощадите этого недоумка. Он еще молодой и глупый, – обратился ко мне вожак.

– Я глупый? – взвился запыхавшийся Барсик.

– Да, ты! – оборвал его Васька. – Неужели тебе память совсем отшибло, и ты напрочь забыл, на что способны Хранители?

– Какой же из этой мелюзги Хранитель? – начал пострадавший от зубов Шустрика, но тут же оборвал себя на полуслове.

Я тоже взглянул в сторону Мурзика. А посмотреть было на что. Вы видели, как кот точит свои коготки об диван или другой предмет мебели? Что остается от обивки? А теперь представьте, как этот мелкий позер подходит к булыжнику, который больше его в надцать раз. И начинает точить свои коготки об эту глыбу, одновременно мурлыча от удовольствия. И пока он занимается сугубо кошачьим делом, от камня сыплется только мелкая крошка.

– Закрой пасть! – снова продолжил вожак свои наставления. – И подумай, что останется от тебя, если он перестанет играть и всерьез примется за твою шкуру?

Видать, данная демонстрация была настолько наглядной, что забияка, прижавшись к земле и отползая задом, постарался скрыться с наших глаз подальше.

– Приветствую тебя, князь, на вверенной моему клану территории, – приветствовал меня вожак.

– И тебе привет, Васька, – ответил ему.

– Васька? – удивился он.

– А что, у тебя есть иное имя? – решил все же уточнить.

Оказывается, имя у него было. Это он так думал. Потому что ту белиберду, состоящую из цифр и букв, я не повторю даже в страшном сне или пьяном угаре. Так и сказал ему. Поэтому теперь его будут звать Васькой, а свои циферки пусть оставит для своих подчиненных. Он, видимо, покрутив звучание на языке, сказал, что не против нового имени. Хотя мне, в данный момент, было абсолютно все равно, что он там думает. Мне еще коты не указывали, как их зовут! Сказал, что ты Васька, так и быть тебе им до смерти, или пока я не передумаю.

– Кстати, сколько же вас здесь обосновалось? – спросил вожака.

Оказывается, около полусотни. А встречать меня вышел так называемый передовой дозор. Дома же остались в основном самки с детьми и старики.

– И ничего ты нам не сделаешь со своим Хранителем! – тут же влез претендент на место вожака.

Было видно, что таким образом он старается показать, что его так просто не запугаешь. Я только улыбнулся наивному молодняку и попросил показаться остальных Мурзиков.

Такого перепуга их стая не видела давно. Когда весь передовой отряд оказался в окружении моих мелких, их прямо приплющило к земле. А когда возле меня материализовался Котяра (и как это у него получается?), пантерам совсем стало худо. Думаю, они представили, что с ними может сотворить моя гвардия. Да и Котяра не подвел. Вероятно, со стороны это смотрелось совсем неплохо. Сидит себе такая тушка, больше тебя раза в два, и ведет себя как хозяин жизни. Попробуй не занервничать в таком окружении.

– Это мои Мурзики! – представил свою мелюзгу вожаку. – А это, – указал рукой, – их начальник Котяра.

Вожак с восхищением осмотрел представленных, и, признавая более высокий статус, с уважением поклонился.

Глава 14

Логово клана Серых было расположено в одной из пещер. Почему клан имел столь несоответствующее им название, никто не смог ответить. Быть может, им давал имя такой же шутник, как и я? Кто его знает. Когда мы появились в логове, у меня сложилось впечатление, что белые приехали в Африку. Все детишки высыпали на улицу и устроили почетный эскорт, желая, чтобы доказать свою храбрость, потрогать пришельцев. Примерно так вели себя и котята в этой пещере.

Как удалось выяснить из рассказа вожака, их клан в незапамятные времена был отправлен охранять какой-то объект в этих горах. Потом тот был уничтожен, но некоторые представители клана выжили. Вот они и обосновались на этом месте. Когда их начали доставать местные охотники за диковинками, пантеры устроили им веселую жизнь. С тех пор они и не пускают никого на принадлежащую им территорию. Единственные, с кем пятнистые более-менее «дружат», если так можно сказать, – это эльфы. Да только, исходя из последствий, с которыми столкнулся дедушка Эл, своеобразная у них дружба.

Не сильно заморачиваясь с корректностью, спросил, кому они служат. Вожак, понурив голову, ответил, что последние несколько столетий они ничейные.

– И что так? – пожалел бедолаг.

Он и поведал, что их род давно не встречал достойного. Также выяснилось, что, не имея цели и соответствующего хозяина, «пантеры» постепенно вырождаются. Такой себе защитный механизм. Знать бы еще, кого и от кого он защищает? Еще интересно, а почему он так спокойно говорит мне об этом?

Также получилось выяснить, что произошло с эльфами. Эти длинноухие вояки пришли и начали качать свои права. Их основным требованием было, чтобы мои новые знакомые собирали вещи и мотали куда подальше. Знаете, я бы тоже обиделся на таких «друзей». Вот потому вожак и наградил моего родственничка и путешествующих с ним эльфов чем-то вроде панического ужаса перед своим племенем. Они владеют то ли какой-то разновидностью гипноза, то ли еще каким видом внушения, но эльфы им ничего противопоставить не смогли.

Мне в голову сразу пришла идея, что неплохо было бы припахать данных хвостатиков поработать на мою пользу. Так как я парень прямой, то сразу и предложил вожаку подумать о взаимовыгодном сотрудничестве. Вначале он ничего не ответил на мое предложение, а потом спросил, что они смогут получить от меня.

– Хотел предложить вам спокойную жизнь, – ответил ему, – вот только это было бы неправдой. Ведь жизнь у меня еще та. Одних только покушений за последнее время было столько, что устал отбиваться.

Пока рассказывал вожаку о будущих перспективах, заметил, что в его глазах разгорается огонек азарта. Неужели еще один псих, которого медом не корми, а дай влезть в приключения по самые уши? А ведь на этом можно сыграть!

– Ты не будешь против, если Котяра расскажет о том, как ему живется у меня? Думаю, что вы быстрее сможете понять друг друга.

Поскольку ни у кого, кроме Котяры, не было возражений, я оставил этих двоих пообщаться, а сам потопал посмотреть, где же расположились мои новые знакомые. Не успел покинуть пещеру, как натолкнулся на довольно приличный «мангал» с шашлыками. Шеф-поваром, естественно, был Лео. Мурзики организовали доставку ингредиентов для их любимого блюда, и вокруг полиморфа сидел десяток мелких пантер, которые жадно облизывались. Когда поинтересовался у одного из старых членов этой стаи, насколько хорошо у них с питанием, оказалось, что их численность обусловлена тем, сколько живности водится в данной местности. Соответственно, это влияет и на их количество в стае, и на то, сколько раз в неделю они могут питаться. Это Мурзикам не лень смотаться за надцать километров за свежей зайчатиной, а у местных столько дури нет в принципе.

Шашлык понравился всем, так что Мурзики были бедными. Одно дело смотаться разок за вкусностью, а иное, когда тебя используют как транспортное средство и гоняют, как они до этого зайца. После третьего марш-броска ребята поняли, что отдыха им не видать. А так как Мурзики у меня хитрые, то они сделали иначе. Пригнали несколько животных, очень похожих на коз, и освежевали на месте. Наши гостеприимные хозяева оценили данный жест. Даже мне достался кусочек свежатины, правда, небольшой.

Наконец Васька с Котярой закончили полемизировать на тему, как хорошо иметь начальником Кевина де Сента, и показались перед народом. Подойдя ко мне, вожак заявил торжественным голосом:

– Князь Кевин, я прошу тебя принять наше племя под свою опеку!

Только хотел задать провокационный вопрос, как меня опередили. Притом озвучили его слово в слово.

– А оно нам надо?

Это влез неугомонный Барсик, у которого не вышло стать новым вожаком стаи.

– А ну, брысь, убогий! – огрызнулся на него вожак. – Если из тебя не сделали коврик Хранители, то это не значит, что я буду настолько же добрым.

– А я с ним согласен, – поддержал этого революционера. – Даже мне интересно, зачем я вам нужен?

– Кевин, тебе плохо? – поинтересовался Котяра. – Отказываться от таких союзников неправильно в принципе.

А вожак стаи смотрел на меня так, как будто бы я дал ему пинок для ускорения.

– Я и не отказываюсь, – успокоил всех. – Но должен же я понимать, чего от меня ожидают? Вдруг я не смогу дать вам того, чего вы ожидаете от нашего союза? А я не привык обманывать тех, кто мне доверился.

Старики из стаи начали одобрительно переглядываться. Возможно, они уже сделали свои выводы относительно того, насколько нужно им наше сотрудничество?

– Наша стая… – начал вожак, но его прервали.

– Помолчи! – оборвал его самый старый из присутствующих. – Я скажу.

Вожак тут же принял позу покорности и отступил.

– Мой сын еще молод и горяч. Он принимает много необдуманных решений, – заговорил, как я понял, отец теперешнего вожака.

– Это было сорок лет назад! Сколько еще будут вспоминать то поспешно принятое решение? – с обидой в голосе заговорил Васька.

– Помолчи, – прикрикнул на него родитель, а потом снова обратился ко мне: – Извините его, князь. Он еще молод.

Потом, собравшись с мыслями, он заговорил.

– Мой отец, дед и прадед завещали, что, если у нас будет возможность стать подданными князя, ни в коем случае не упустить ее. Мы внимательно слушали твоего подданного. Мы смотрели, как ты относишься к тем, кто служит тебе и кто присматривает за тобой. Мы подумали и просим о твоем покровительстве.

– Но… – вклинился вожак.

Вот только ему не дали договорить. Лишь сообщили, что таково решение совета.

Более молодые члены стаи начали высказывать свое мнение по поводу такого решения, но хватило одного взгляда этого представителя совета, чтобы все заткнулись.

Стало любопытно, почему с таким страхом относятся к старому вожаку? Он же, словно прочитав мои мысли, озвучил этот вопрос.

– Тебе интересно, на что еще годится старая развалина? Смотри…

Произошедшего дальше не заметил не только я, но и Мурзики. Но буквально за мгновение у моих ног лежала пятерка мелких под лапой старика. Видя мое искреннее непонимание, он соблаговолил просветить неграмотного пришельца.

– Я служил у князя.

Если он считает, что это ответ на мои вопросы, то вынужден его разочаровать. Понимания такой ответ не принес.

– Служба у князя, с инициацией, включает заблокированные функции наших организмов. И мы тогда работаем, хоть и хуже системы «Хранитель», но тоже нормально.

– Если то, что мне только что продемонстрировали, это немного хуже, – произнес задумчиво, но старый вожак только засмеялся в ответ.

– Молоды еще твои Хранители! Очень молоды и неопытны! – И, стукнув по носу Шустрика, обиженного столь несправедливой характеристикой, добавил: – Зато нос дерут лучше моих.

Если бы коты могли краснеть, они бы обязательно это сделали. Притом и мои, и пантеры.

– Так что, если тебе нужны абсолютно преданные слуги, мы к твоим услугам.

– Но что я могу дать вам? – снова повторил свой вопрос.

– Кое-что мы получим уже при инициации, – ответил старейшина. – А прочее остается на твое усмотрение. И еще, мы сможем увеличить наш клан настолько, насколько тебе будет нужно.

Прикинул и согласился, что меня это абсолютно устраивает.

– Что нужно для процедуры инициации? – спросил старейшего члена стаи.

– Всего лишь клятва и капля твоей крови, – ответил он.

– Ну клятва – это понятно. А зачем кровь?

Он лишь усмехнулся и спросил:

– А где сейчас твои наручи?

Я не мудрствуя лукаво показал ему свои руки, на что старик просто фыркнул, как кот, которому дунули в нос.

– Если ты настоящий князь, то твои наручи должны давно трансплантироваться в твой организм. Или я неправ?

Вот надо же было найти уникума, который знает о наручах больше их самих! Да еще где? Почти на краю света. Хотя, может, это и сказано слишком громко.

– Ты прав, – лишь это смог ответить на столь интересный вопрос.

Первым принес клятву старейшина стаи. С небольшого разреза на моей руке он слизал капельку крови и сообщил, что во второй раз уже не те ощущения. Следом за ним подошел его сын – настоящий вожак. А потом очередь дошла и до всех остальных. У меня возник вопрос. И сколько же народа входит в совет старейшин? Исходя из моих наблюдений, только один. Или я что-то путаю?

После процедуры принятия этой стаи под свое крыло сообщил им, что у меня есть несколько пожеланий. Во-первых, они должны привести в порядок эльфов. На это старейшина ответил, что ничего им делать не нужно, через недельку их попустит. Вот только память у них о случившемся останется надолго, чтобы сначала думали, а потом делали. Второе пожелание было, чтобы совместно с эльфами они начали патрулировать территорию возле бывшей медной копальни.

– А ты вообще какое имеешь отношение к эльфам? – поинтересовался старейшина.

– Да вот, недавно устроился наследником Эллориэля, – обрадовал его.

На что старик лишь хмыкнул и заявил, что этот своего не упустит.

Третья просьба состояла в том, чтобы организовать мне нормальную охрану заключенных, которые будут работать на этих самых рудниках. Посещать данное место смогут только некоторые люди, которые будут привозить пищу и прочее, необходимое для жизни и работы, а также вывозить добычу заключенных. Еще некоторые могут прибыть с инспекцией, и их нужно будет сопровождать, для их же безопасности. Когда же вожак уточнил, что делать с теми, кто попробует незаконно проникнуть на территорию или сбежать с нее, то дал добро гнать в шею тех, кто извне, и загонять внутрь остальных. С шибко настырными заключенными разрешаю разбираться так, как вы сочтете нужным, и представлять их остальным в качестве наглядной демонстрации последствий неправильного поведения. Остальное же, что касается организации работы, будем решать с привлечением специалистов. На том и порешили.

А вот закономерного вопроса, который должен возникнуть у нормального человека, у меня не появилось даже в мыслях. Спасибо Профессору, а то так бы и не узнал, что мне еще стоит помучиться. И ведь как все красиво выходило: приехал, договорился, покомандовал и слинял. Нет ведь, не повезло. О чем это я? О том, что немногие умеют общаться ментально. Если же говорить точнее, я таких знаю лишь несколько человек на всю планету. Да и те используют аппаратные костыли, ведь их способность является последствием работы этих механизмов Древних.

Когда до меня дошло, в какой западне я оказался, захотелось обидеться на весь мир. Вот только поможет ли? Так как ничего разумного в голову не лезло, на всякий случай решил спросить у старейшины пантер, знает ли он какой-то вариант организации их общения с людьми и эльфами. Старик лишь усмехнулся и пообещал, что с кем с кем, а с эльфами они договориться смогут. Вот только как он сделает это, мне мало того что не ответили, так даже порекомендовали не забивать себе голову различной ерундой. Ну ладно, подумал тогда, одной проблемой меньше, и тут же выбросил лишнее из головы.

Долго задерживаться среди этих кошаков не хотелось, поэтому попросил их показать заинтересовавший меня медный рудник. Показать-то они показали, но теперь возник вопрос: как мне это поможет? Мы приехали к остаткам механизма для подъема породы из ямы на поверхность. Он уже на ладан дышал, к нему было страшно прикасаться. Механизм так и норовил рассыпаться от старости. Что удерживало вместе его части, мне категорически непонятно. Даже возникла бредовая идея проверить: а действительно ли здесь добывали медь? Как настоящий человек двадцать первого века, никогда не интересовался тем, как в древности добывали этот металл. Это были шахты, копи или открытые месторождения? Но обошел все с умным видом, покивал головой и изрек многозначительное «м-да». Что хотел этим сообщить миру, даже сам не представляю.

Лео предложил спуститься вниз и посмотреть, как там все устроено. Еще раз взглянул на остатки достижения технического прогресса непонятно какого века и решил, что, наверное, я страдаю сильной формой клаустрофобии. Так что нечего мне там делать. Да и Лео тоже полезнее дышать свежим воздухом. Все равно из него рудознатец, как из меня космонавт.

На этом наше общение с племенем пантер в принципе и завершилось. Пообещал прислать к ним эльфов, пусть организовывают нормальную охрану.

Когда вернулся в городскую резиденцию в Мериморе, был удивлен похоронным настроением, царившим среди окружающих. На меня смотрели как на воскресшего из мертвых. И чего это они?

– Профессор, ты что-нибудь понимаешь в происходящем? – поинтересовался у него.

– Сейчас тебе все объяснят, – пообещал он.

Буквально через несколько секунд на меня набросилась Миранда. Я так и не понял, то ли она рада, что я вернулся живым и здоровым, то ли жалеет, что меня не сожрали демоны, которые там водятся? Женщины! Мужчинам никогда не понять их своеобразной логики. Она и плакала, и смеялась, а иногда делала оба этих действия одновременно. Несколько раз девчонка даже порывалась меня обнять, а потом как будто бы что-то вспоминала и начинала бить меня своими кулачками. Вот только удары у нее были не такие уж и детские.

Сколько времени продолжалось данное действо, сказать не могу. Когда барон фон Брег показался на горизонте, я подумал, что наконец-то мои мучения окончены. Уж будущий тесть должен оказать мне помощь в борьбе с такой несправедливостью. Он же, усмехнувшись одними глазами, сделал вид, что кого-то ищет, но здесь его нет, и быстренько ретировался в неизвестном направлении. Нутром чувствую, что это конкретная подлянка!

А вот окончание этой комедии Миранда разыграла как по нотам. Даже обижаться на нее нельзя, так как сам развесил уши и поддался на уговоры невесты. Если не вдаваться в лишние подробности, я оказался должным, как земля колхозу. Скрепя сердце, дал добро на проведение бала в честь осеннего листопада. Помните, что говорил о причинах для проведения торжества? Да никому не интересно, в честь чего устраивается данная пьянка. Повод можно и придумать, тем более что никакого падения и даже пожелтения листьев пока не наблюдалось и в помине.

Почему говорю, что меня банально развели? Так когда предложил осчастливить меня сметой и планом проведения мероприятия, тут же и получил оные. Проглянул написанное и понял, что придраться к чему-либо будет очень проблематично. Ведь если в написанном нет ни одной помарки и ни одного исправления, это говорит о том, что перед вами чистовик, а не предварительные наброски.

Попросил показать, во сколько обойдется казне эта пьянка, и чуть не рухнул там же, где и стоял. А как бы вы отреагировали на сумму в полторы тысячи золотых?! Мало того, эти красавицы даже выбили у финансового отдела (если помните, это там, где работают так называемые гоблины) бумажку о том, что проведение данного мероприятия не скажется негативно на финансовом состоянии герцогства. Даже любопытно, как они смогли уломать управляющего-скрягу?

Знаете, меня давит жаба, когда думаю о том, на что уйдут эти деньги. Их просто банально пропьют! Да, я понимаю, что для жизни нужен не только хлеб, но еще и икра с коньяком. Но жаба ведь все равно давит! Понимая, что ничего изменить в этой жизни не смогу, особенно если это касается столь важного мероприятия, как бал, решил попросту не портить себе нервы.

Что могу сейчас сделать приятного, так это сходить и обрадовать эльфийского дедулю известием, что скоро он поправится. А также сообщу, что у его народа появились новые «друзья». И ничего, что они не похожи на нас. У каждого свои недостатки. Только повернулся, дабыпотопать в нужном мне направлении, как меня снова окликнула Миранда.

– Да, Кевин, чуть не забыла… – Она нервно хихикнула, а потом сообщила новость, чуть не вогнавшую меня в ступор. – Бал – завтра вечером.

Слов нет, одни мысли, и те – нецензурные. Это получается, что меня просто подставили? Они снова провернули все за моей спиной? Значит, уже давно все решено, а от меня потребовалось только формальное согласие? Хотя внешне и постарался остаться спокойным, но внутри у меня все кипело и бурлило. Это уже явный перебор.

– Девушки! – обратился не только к Миранде, но и к ее подружкам. – Я обещаю, что этот бал вы долго не забудете!

Про себя же тихонько добавил:

– И не только вы, а и еще кое-кто.

Подружки заулыбались, а Миранда посмотрела на меня, как Ленин на буржуазию. То, что я сказал, можно трактовать по-разному, и, как мне кажется, до нее дошло, что эти слова могут иметь не только положительный смысл. Правда, дожидаться, когда же она сможет сделать правильные выводы, я не стал.

Так как Эллориэля оставили в моей резиденции и никуда не переносили, ибо посчитали, что это может на нем плохо сказаться, то и найти его было легко. Подойдя к дверям дедулиных покоев, наткнулся на двух эльфов, несших у них вахту. Представляете, эти двое решили меня не пускать! Меня! Герцога! Не пускать! Интересно, и кто им дал такие указания? Не знаю, что там эти самоубийцы увидели на моем лице, но их руки потянулись к колюще-режущему инвентарю. Вот только ребята не успели.

Честное слово, я в этом не виноват! Совсем! На одном из охранников старого эльфа сидел паразит, организовавший их выход из реальности в мир грез. Он занимался своей лапой, стараясь привести ее в идеально чистое состояние. Нет, это был не Котяра. У него появился мелкий подражатель по кличке Шустрик.

– Ну и зачем ты это устроил? – спросил его как бы между прочим.

– Чтобы ты их не поубивал, – ответил он.

Вот такого поворота я не ожидал. Ведь до этого лишением жизни разумных занимались именно Мурзики. А здесь такой поворот. Честно говоря, неожиданно. Хотя Шустрику я ничего не сказал, но после того, как в моих мозгах прокрутились такие мысли, он внимательно посмотрел на меня и, как мне кажется, высокомерно фыркнул. Потом, как бы вдогонку, он заверил, что через полчасика длинноухие очухаются. Это хорошо, а то ведь дедуля и обидеться может за родственников.

На всякий пожарный решил проверить, действительно ли рискнувшие не пустить меня к своему князю не отбросили копыта. Как заправский медик постарался нащупать признаки жизни на шее у одного из неудачников. Вот только никаких намеков на артерию не наблюдалось. Шустрик, глядя на мои старания, тихонько хихикал. Не удивлюсь, если он остальным еще и видеотрансляцию устроил. От него и не такого дождешься. Наконец Мурзик не выдержал и посоветовал переместить мои пальчики немного в сторону, а то не там ищу. Последовал его совету и, как ни странно, уловил еле слышные признаки жизни. Видать, врачом мне не быть. Теперь работать мне до конца жизни герцогом. Извините. Это у меня такой юмор.

– И как мне понимать произошедшее? – прозвучал вопрос дедули, как только я переступил двери его покоев.

Как понимать? Ну я ему и рассказал.

Глава 15

– Его светлость Кевин де Сента, герцог Тиборта, – прогремел голос церемониймейстера.

Да ему сержантом в армии служить! С таким голосом только новобранцев гонять по плацу. Нет, голос не противный, но орет его владелец так, что уши закладывает. Если кто еще не понял, внесу некоторые пояснения. Только что мне выпала великая честь появиться на балу, организованном девчонками под предводительством Миранды в честь чего-то там. Хотя я и не новичок в жизни, но увиденное чуть не заставило меня открыть рот от восхищения. Честно признаюсь, что у меня до этого момента не было возможности побывать в зале для приемов. Все в бегах, в заботах. Согласен, что перед балом не мешало бы заглянуть сюда для ориентировки на местности. Но ничего не поделаешь. Теперь вот приходится делать вид, что ничего нового или интересного здесь нет.

Знали бы вы, какой бой мне пришлось выдержать, дабы не выглядеть огородным пугалом. Я многое понимаю в этой жизни, с некоторым даже готов смириться, но надеть одежду, на которой кружавчиков больше, чем на костюме новогодней снежинки, – увольте. От одной только мысли об этом становится не по себе. И мне абсолютно до лампочки, что это последний писк моды. В моем мире она так пищала, что некоторые особи женского пола, извините, но назвать их женщинами язык не поворачивается, ходили чуть одетыми. И что из этого? Мне тоже начинать щеголять неглиже? Остановились на цветах родового герба и нескольких небольших украшениях. Насчет этих самых украшений. Согласно этикету, я настолько важная персона, что на пальцах их должно быть как минимум пятнадцать. Вот интересно, те, кто придумал столь изощренное издевательство, пробовали когда-нибудь во всем этом работать? Или это чисто для понтов? Расставил пальцы веером, и все сразу поняли, какой ты крутой и значительный.

Занял место на герцогском престоле и дал отмашку – мол, благоволю начать сабантуй. И… ничего не произошло. Все смотрели на меня, как на того, кто испортил воздух в общественном месте. Повернулся к Миранде и, стараясь не открывать рта, спросил:

– А чего все ждут? Почему не начинают танцевать?

Она лишь тяжело вздохнула. А вот то, что произошло дальше, останется в моей памяти надолго.

– Кевин, ты действительно не понимаешь или просто прикидываешься? – прозвучал в моей голове голос Миранды.

От неожиданности я чуть не подавился, хотя ничего в это время не ел. Это произошло от неожиданности.

– Правда, девочка молодец? – тут же влез со своей шпилькой Профессор. – Не успела обзавестись нормальными наручами, как освоила мысленную речь!

В его голосе звучало столько восхищения, как будто бы он говорил о своей дочери. Та же продолжала читать мне нотации.

– Согласно протоколу, для открытия бала хозяин мероприятия должен станцевать первый танец. А потом уже начнут веселиться и другие, – как по писаному процитировала моя невеста.

– И что, совсем без вариантов? – расстроился я.

Ведь сколько себя помню, танцы не были моей сильной стороной. То, что на дискотеке мог подергаться в припадке, танцами не считаю. Почему? А вы можете себе представить высшее общество, в котором танцуют нечто, похожее на дергание больного паралитика?

Видя, что на меня устремлены взгляды присутствующих, обратился к Миранде с просьбой о помощи.

– Тогда давай приглашай меня на танец. Ведь если я приглашу тебя, позора не оберешься до смерти! – отрезала она.

– Жаль, что ты не можешь помочь в столь непростом деле, – посетовал Профессору.

Происшедшее дальше могу объяснить только отличным настроением моего виртуального наставника.

– Почему не могу? – искренне удивился он. А потом просто посоветовал: Кевин, расслабься и получай удовольствие.

То, что произошло в течение следующего получаса, походило и на сон и на сказку одновременно. Меня буквально подбросило из кресла, на котором уже неплохо устроился. Подошел к Миранде и, следуя совету Профессора, пригласил ее на первый танец бала. В своих словах был настолько красноречив, что до сих пор сам в шоке. Столь изящно выражаться смогу только с суфлером, и то, если не будет говорить долгие фразы. А потом мы закружились в вихре танца, который напоминал вальс. А так как специалист по танцам я тот еще, то могу быть как правым, так и ошибающимся. То есть это может быть как вальс, так и нечто свое, местное, не имеющее аналогов в моем бывшем мире.

Мы станцевали несколько танцев, и мне настолько это понравилось, что не могу вам даже передать. Как раньше представлял себе данный вид отдыха, даже стыдно и говорить. А дергание на дискотеке, особенно после этого бала, никогда танцем не назову. Думал, что Профессор возьмет на себя управление моим телом, как это было в лаборатории, но ошибся. Он вел меня лишь на первых порах, а потом его воздействие начало минимизироваться и стало практически незаметным. Я же, как говорится в таких случаях, вошел в раж.

– У тебя прекрасно получается танцевать, Миранда, – решил сделать комплимент своей напарнице.

Она лишь немного покраснела и прошептала нечто подобное благодарности. Мне же стало интересно: кто учил ее на глухом лесном хуторе таким пируэтам? Озвучил ей данный вопрос и получил немного нестандартную реакцию девчонки. Она откровенно и заливисто рассмеялась.

– Спроси у Профессора, – порекомендовала она. – Он расскажет.

– Ты и ее вел? – удивился еще больше. – А я думал, что здесь все, кроме меня, умеют нормально танцевать.

Меня обрадовали, что я почти угадал. Таких индивидов на данном мероприятии двое. Остальные танцуют очень неплохо.

– Хотя вы удивили очень многих доброжелателей, – продолжал Проф. – Они-то знают, что ни ты, ни Миранда толком танцевать не умеете. Вот теперь пусть и ломают голову, откуда у вас столь профессиональные навыки.

Мне оставалось только поблагодарить его за столь великолепную поддержку. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что мой наставник изменяется в лучшую сторону, но он тут же обломал мой настрой – мол, это только один раз, и то в честь праздника.

Еще несколько раз меня вытаскивали потанцевать. Или правильнее говорить, что выпихивали. Вот только если честно, то и тянули, и пихали. После Миранды меня решила поэксплуатировать Милисента, которая, к слову говоря, оказалась великолепным партнером по данному виду танцев. Потом до меня добралась и Молариэль. Эта была тоже на высоте.

Хотя на приеме было довольно много других молодых девушек, ни одна из них со мной не танцевала. Знаете, как это просто организовать? Да не приглашайте их, и все. Они же не могут сделать этого, не нарушив этикет. Парни же решили потанцевать с моими подругами, но были конкретно обломаны.

Моли использовала для этого свой фирменный эльфийский взгляд. В него, оказывается, можно вложить столько пренебрежения, высокомерия и презрения, что даже мне становилось не по себе, когда попадал под прицел ее ясных глаз. А Милисенте пришлось станцевать один танец. Вот только ее партнер уходил с танцплощадки почти инвалидом. Она умудрилась ему не только ноги оттоптать, но и задеть – естественно, не специально – парочку болевых точек. Видя же, как стало плохо их другу, остальные попросту не решились испытывать благосклонность снежной королевы.

Там еще был фуршет, где мне удалось несколько раз подкрепиться. Вот только и здесь меня старались обходить стороной как прокаженного. Только направлялся в какой-нибудь угол, как он тут же становился безлюдным. Вот интересно, хозяина бала, и по совместительству своего суверена, эти высокородные господа игнорируют абсолютно, а прибыть на халявный бал – это они с дорогой душой.

– Кевин, – вклинился Профессор, когда пьянка начала набирать обороты. – Есть возможность устроить бессонную ночь многим высокородным. Хочешь?

Ну, если есть возможность поприкалываться, то я всегда буду первым. Когда обрадовал своего наставника положительным ответом, он поведал, как это можно сделать.

Действие началось через полчаса после того, как мы переговорили с моим электронным умником. Двери бального зала отворились, и церемониймейстер проорал, что доставлено послание от Императора. В зале тут же наступила идеальная тишина. В зал в сопровождении шести охранников вошел управляющий банка гномов. Одежда на них была явно праздничная. Даже латы воинов блестели так, будто бы их месяц полировали. Представитель гномов нес в руках небольшую шкатулку, которая притягивала взгляды присутствующих похлеще любого магнита. Все время, пока они передвигались к трону, стоял такой грохот, как будто бы по залу тащили десяток кастрюль на веревочках.

Не доходя до меня нескольких шагов, служба почтовой доставки остановилась, и управляющий громко и отчетливо, дабы услышали все присутствующие, провозгласил:

– Личное послание Императора герцогу де Сента!

Он протянул мне коробочку, а я посмотрел на него взглядом, который говорил: «И где вы взялись на мою голову? Разве не видно, что люди заняты?» Потом с явной неохотой подошел и забрал посылку. Охрана тут же, топая, как на параде, покинула помещение. Позёры!

Подойдя к своему трону, уселся и начал рассматривать шкатулку, в которой было доставлено послание. Делал это медленно и со знанием дела. Хотя, если говорить по правде, я ждал, когда народ подтянется поближе. Уж очень нужно, чтобы они не пропустили ничего важного. Присутствующие не разочаровали. Они переместились к престолу с такой скоростью, что я даже зауважал их. Вы только задумайтесь, как можно передвинуться на двадцать метров, продолжая беседовать и даже не создавая видимости движения? Специалисты.

– И что там на этот раз? – включилась в игру Миранда.

Она спросила это настолько будничным тоном, как будто бы это не послание от Императора, а отчет управляющего одной из деревень. Достал лист бумаги и начал читать. Ничего сверхординарного там не было. Его величество вернулся на трон. Он приглашает нас к себе в гости, в столицу империи. Так и озвучил эту новость Миранде.

Естественно, я мог бы просто протянуть ей лист с написанным приглашением, но как тогда об этом узнают другие? Вот по этой причине и пришлось говорить не просто вслух, а еще громко и отчетливо.

Судя по начавшимся в зале перешептываниям, новость оценили и пытаются понять, как себя вести с местным начальником. Недавно он обидел наследника Императора, и стоило держаться подальше, а то мало ли… И вдруг приглашение от Императора, которого считали то ли пропавшим без вести, то ли просто при смерти. И как это понимать? Не подстава ли это? Итак, план мелкой мести удался. Народ спать будет плохо. Ну пусть головы поломают, это бывает полезно.

Бал, со слов Миранды, был испорчен окончательно. Вместо того чтобы отдыхать и получать удовольствие от приема, народ начал срочно совещаться на предмет, как вести себя дальше. Такая новость, как возвращение Императора, не смогла никого оставить равнодушным. А то, что глава государства в хороших отношениях с их герцогом, которого они так активно не любят, – это вообще нонсенс. Ну что же, я, как и обещал заранее, сделал данное мероприятие незабываемым. И сколько здесь еще будут смаковать происшедшее, затрудняется сказать даже Профессор.

Дожидаться окончания сабантуя решил в постели. Не знаю, кому как, а мне не по душе, когда продолжение праздника приходится проводить со вставленными в глаза спичками. И никакое иное средство против желания заснуть не срабатывает. Был бы здесь нормальный кофе… Да был бы любой кофе! Сколько еще времени народ отрывался на дармовой выпивке и закуске, не скажу, так как отчалил вскоре после того, как присутствующие «подслушали», что там, в письме Императора.

И снова бешеный петух орет, как не знаю кто. И опять зарядка, учеба, завтрак. Приелась мне такая жизнь. Хочу приключений на свою пятую точку! Кстати, вчера разрешил одну из самых неприятных ситуаций с молодыми наркоманами. Родителей предупредили о последствиях употребления разной дури и познакомили с теми, кто будет контролировать исполнение данного указа. Народ проникся и пообещал, что уж лучше они сами придушат своих наследников, чем такой позор падет на их род. Исходя из поведения некоторых, боюсь, что и взаправду придавят и не расстроятся.

Еще забыл сообщить, что вместе с приглашением в столицу Адриан передал и мобильный телепорт – все то же до боли знакомое колечко. Когда приеду, обязательно расцелую его, как родного. Он даже не представляет, как мне «нравится» путешествовать по убитым дорогам на транспорте без рессор и амортизаторов. Понятно, что верхом передвигаться намного комфортнее, но не по этикету молодым леди скакать на конях, как какие-то там гренадеры. Хотя я и не леди, но понимаю, что меня ожидает такая же участь.

Утром, еще до завтрака, отметил, что вся резиденция стоит на ушах. Народ носится как угорелый. Даже стало любопытно, что же случилось такого, что смогло разворошить этот сонный муравейник? Когда поймал управляющего всем этим балаганом, что именуется моей резиденцией, выяснил, что они тоже в курсе, как далеко нам придется ехать. Вот и стараются: готовят транспорт, припасы и прочую ерунду. Когда намекнул, что все это не понадобится, встретился с абсолютно непробиваемым непониманием моей точки зрения. Все мои пожелания списали на блажь молодого и неопытного аристократа. Ничего доказывать не хотелось. Время все расставит по своим местам, и мне не придется прилагать для этого титанические усилия. Пока же есть время, стоит подумать об еще одном задуманном, но невозможном на данный момент деле.

Помните, когда на днях перекусывал в забегаловке, я печалился, что не имею возможности получать информацию о жизни простого народа. Так вот, в голову постучала одна мыслишка, которая показалась достаточно разумной. Была у меня вылазка в одну кладовку разного технологического барахла, которое собирали много лет, пока шустрый парнишка не взорвал домик над этим складом. Хранитель всего этого добра дал мне списочек, что там у него есть в наличии, о котором благополучно забыли все, кто был в курсе происшедшего. То есть и я, и Профессор. Он еще и информацию о себе любимом сбросил, но и ее постигла та же участь. Вот и предложил виртуальному наставнику просмотреть, а есть ли среди этого барахла то, что сможет нам помочь в данной ситуации?

Не скажу, что ответ Профессора очень меня расстроил. Ничего такого в списке не оказалось. Хотя на что я рассчитывал, когда давал данное указание? Вероятно, только на то, что дуракам везет? И теперь думай: то ли я не дурак, то ли просто не повезло? Исходя из полученных результатов подумал, что не стоит забивать голову вопросами, решение которых находится за пределами теперешних моих возможностей. Вот так и похоронил еще одно свое начинание. Думаю, что это временно, но кто его знает?

Очередную головную боль подбросила Миранда. Странно, что я даже и не задумался над столь очевидными вещами. Звучала эта банальность примерно так: а где мы будем жить в столице? Быть может, из-за того, что я дитя иной эпохи и иных устоев, но думал, что если Император пригласил, то пусть у него голова и болит, где будут размещены гости. Здесь же меня ожидал облом. В обязанности его величества столь ничтожные вопросы не входят. Так что каждый решает их в меру своего статуса и размера кошелька.

Где найти ответ на данный вопрос? Думаете, Профессор соблаговолил оказать информационную поддержку? Ага, от него дождешься! Вернее, его подсказка была мне уже хорошо знакома. Думай головой, порекомендовал он мне. Вот и начал прикидывать, кто бы мог просветить герцога из забитого села, как ему вести себя в высшем свете, а также в прочих вопросах – к примеру, где жить.

После недолгого анализа своих контактов решил, что лучшей кандидатуры, чем будущий тесть, а в прошлом начальник Имперской службы безопасности, даже придумать невозможно. Ведь, по моим прикидкам, он должен знать столицу, как свои пять пальцев. Вот только найти его в этом водовороте людей оказалось не так просто. Решил пожалеть Мурзиков, которых обязательно погнал бы в разведку их разожравшийся начальник, и лично найти барона. Каюсь, мне не повезло, и это время оказалось потрачено впустую.

После часа блужданий по территории решил, что так продолжаться не может, и направился в сад. Пристроился в одной беседке и дал заявку Котяре на поиск старого безопасника. Буквально через две минуты пришел рапорт о том, что искомый субъект найден. Он закрылся в комнате, которую переоборудовал под свой кабинет, и над чем-то пыхтел. Откуда об этом знаю? Так мне дали посмотреть данные видеонаблюдения. Иен сидел и увлеченно писал на листке бумаги. Потом, что-то прикинув в уме и продирижировав пишущим инструментом типа карандаш, он вычеркивал написанное и начинал по новой.

– Ладно. Зови его сюда, – заявил Котяре. – Нужно переговорить со столь знающим человеком.

Мурзик тут же выскочил на стол и внимательно уставился на барона. Представил, как бы сам отреагировал на неожиданное появление столь специфического гостя на моем столе, и решил, что как минимум получил бы испуг первой степени. У этого же работника службы безопасности, хоть и в отставке, в чем лично я уже не уверен, не дернулся ни один мускул. Он поднял голову и посмотрел в глаза моему посланцу.

– Я так понимаю, что меня ищет Кевин? – спросил он мелкого.

Тот кивнул головой, давая положительный ответ.

– Тогда передай ему, что я занят. Если у него горит, пусть приходит. Свободен! – И барон снова возвратился к работе, которую явно не собирался прерывать.

Котяра обрадовал, что до нужного мне помещения совсем недалеко, и я направился к барону в сопровождении одного из Мурзиков. Вернее, это было не сопровождение, а поводырь для человека, не сподобившегося разобраться в собственном доме. Недалеко – это по чьим меркам? С моей точки зрения, недалеко – это максимум минута неспешным шагом, но никак не пятнадцать, притом в шустром темпе.

Должен сказать, что служба безопасности спряталась довольно профессионально. Даже не уверен, что смог бы самостоятельно найти сюда дорогу. Чем больше наматываю километража по резиденции, тем более крепнет уверенность, что здесь запросто можно заблудиться.

На подходе к барону меня встретил секретарь. Или это денщик? Одно могу утверждать, что передо мной был военный, притом в высоких чинах. Откуда такая уверенность, сказать не могу, но интуиция говорит, что в этом вопросе могу доверять ей безоговорочно. Он тут же, без лишних вопросов, провел меня к фон Брегу.

– И чем таким секретным мы здесь заняты? – спросил барона вместо приветствия.

– А разве твой Мурзик не успел это выяснить? – ответил он с подколкой. – Почему зря столько времени провел в моем кабинете?

– А они у меня тактичные, – парировал в том же духе. – Чужие письма читают, только когда поблизости нет их хозяина.

Видя, что я и не собираюсь переходить к причине моего визита, он прямо спросил, что меня привело в его логово. Пришлось обрисовать проблемы, с которыми столкнулся, планируя поездку в столицу. Он внимательно выслушал, а потом поинтересовался, как я собираюсь вообще туда добраться. По его данным, меня уже ожидает несколько групп, которые с превеликим удовольствием отправят меня намного дальше запланированного. Притом маршрут должен увеличиться настолько, что оттуда не возвращаются. Совсем.

– А я и не собираюсь ехать в карете, – обрадовал его. – Если не ошибаюсь, это ее готовят слуги?

– Ее, – подтвердил фон Брег. – И каким же образом вы отправитесь в столицу?

Голос у него был абсолютно безразличным, но внутри он просто сгорал от любопытства. Что ни говори, а прикольно, когда настолько легко и просто можешь проанализировать собеседника.

– Есть один способ, – обрадовал его. – Вот только не все могут воспользоваться этими путями. Извини, но большего сказать не могу.

Говоря это, рассчитывал, что остальное он додумает сам. Притом все это, с его точки зрения, будет звучать логично и правдоподобно.

– Это безопасно? – поинтересовался мой собеседник.

– Абсолютно! – обрадовал его.

Он тут же смял листок бумаги, над которым корпел, как подозреваю, не один час, и выбросил его в корзину для мусора.

В ходе его рассказа выяснилось много интересного для меня как для молодого герцога. Самым же замечательным было, что у герцогов де Сента в столице имеется небольшое поместье. Вот только зная их представление о размерах, не удивлюсь, если в реальности оно занимает несколько городских кварталов.

Глава 16

Подготовка к поездке в Сентрин заняла еще около суток. Барон, переживая за свое несовершеннолетнее чадо, решил перестраховаться всеми доступными для него способами. И как показало время, мои подозрения, что ни в какой он не отставке, оказались правильными. Не может человек манипулировать специальными службами, не имея над ними власти. Видя же, с каким проворством исполняются приказы фон Брега, нужно быть совсем бестолковым, дабы не понять, какое отношение имеет к ним данный человек.

План нашего отбытия больше походил на таковой для тайной операции. Было придумано столько вариантов запутать возможных ликвидаторов герцога, что я так и не понял, каким нужно быть идиотом, чтобы ввязаться в столь опасную авантюру. Хотя я такой умный по причине того, что мне рассказали, как барон планирует уменьшить поголовье нехороших людей и их приспешников. Впрочем, это его хлеб, и пусть он об этом и переживает. Да и резон у него достаточно серьезный. Ведь если меня убьют, не быть ему тестем герцога. Нюхом чую, что Миранда ему такого не простит. Вот он и старается ради счастья своей дочурки. А может, и еще что-то заставляет его делать столь неблагодарную работу?

Время, которое было выделено для подготовки, могу назвать одним словом – дурдом. Официально готовилось отбытие его светлости в сопровождении еще нескольких благородных господ в столицу империи. Неофициально же проводилась точно такая работа, но с привлечением работников службы безопасности. Ибо именно они готовили необходимые вещи и прочую мелочовку, без которой не стоит и показываться на приеме у Императора.

Ночью, перед отбытием в Сентрин – хотел сказать отъездом, – никак не мог уснуть. В голове прокручивались десятки, если не сотни вариантов, как все пройдет и чем закончится. Никак не мог понять, почему так мандражирую? Боюсь высокого общества? Однозначно нет! Так как сталкивался со столь влиятельными людьми, что местные бароны и иже с ними это просто клерки высшего управляющего звена, и только. Переживаю, не возжелает ли Адриан надавать мне по тыковке за неспортивное поведение с его внуком? А стоило ли для этого приглашать меня в столицу? Не дешевле бы обошлась отправка ко мне личностей, которые организуют решение данной проблемы? Вот так, переваривая и перещупывая свои страхи и сомнения, остановился на том, что должна произойти очередная подлянка. Быть может, со стороны среднего обывателя, это и будет казаться счастьем и везением, о котором только можно мечтать, но подозреваю, что мне сие не понравится.

Крутился так до тех пор, пока Профессор не сообщил, что я его достал, и просто отрубил меня напрочь. Это же нужно дожиться до того, что ты смог достать электронные мозги! Стоит занести данный факт в личное дело как пример грандиозных достижений.

Хотелось бы сказать, что утро началось как-то необычно. Увы, все было как всегда, и никаких поблажек из-за того обстоятельства, что сегодня отбываем из Меримора, мне не дали. Видя, что праздничных проводов с транспарантами не будет, решил рвать когти отсюда, да побыстрее.

Мы собрались в моей комнате. Мы – это я, три подруги, полиморфы и, естественно, стадо котов. А куда без них? Как ни крути, а именно четырехлапые составляют главную ударную силу. И хотя мы не собираемся ни на кого нападать, но Мурзиков это мало волнует. Они так будут защищать наши бренные тела, что мало не покажется. Между прочим, это их слова, а не мои.

Еще к нам примазался барон фон Брег. Как и куда он спровадил Учителя и его брата, сказать не могу, ибо и сам не в курсе. Но, как можно понять по их отсутствию в столь ответственный момент, у Иена получилось занять их более значимыми делами, чем отъезд герцога с сопровождающими в Сентрин.

Кроме всего прочего, нам упаковали несколько баулов с вещами. Вы же должны понимать, что где приглашение в императорский дворец, там и различные мероприятия типа бала. А какая леди может позволить себе появиться в столь блистательном обществе дважды в одних и тех же одеяниях? Да мне ли рассказывать вам о том, сколько всего нужно девушке, чтобы выглядеть сногсшибательно? Молился лишь об одном, чтобы у мобильного телепорта хватило заряда, или что он там использует, для переброски всего этого барахла в нужное нам место. Еще можно пережить, если нас выбросит на полпути к столице. А если не выбросит совсем никуда? Вот тогда будет обидно.

Перед тем как телепортироваться из своей резиденции, попросил барона попрощаться с дочерью и оставить нас одних. Не нужно ему видеть, что будет происходить. И хотя никаких спецэффектов не намечается, но конспирация – великое дело. А еще, как говорят знающие, меньше знаешь – крепче спишь. После скупого прощания с дочерью и ее подругами, а также пожатия моей руки на прощанье, барон сунул Котяре под нос свой большой кулак и предупредил моего телохранителя:

– Если с них упадет хоть один волосок, я из тебя сделаю коврик в ванную комнату! Понял?

Видно, угроза была столь велика, что Котяра чуть не подавился. Он перестал вылизывать свою лапу и уставился непонимающим взглядом на угрожающего ему человека. На его физиономии был написан один вопрос: а я тут при чем?

– Ты из себя дурака не строй, – отрезал фон Брег. – Не заставляй старого и больного человека вспоминать, как отправлять дронов на свалку.

Тут уже челюсть отпала не только у Котяры, но и у вашего покорного слуги. Откуда он знает о дронах? Да кто он вообще такой? Не успел озвучить свой вопрос, как стало поздно. Барон покинул нашу компанию, закрыв за собой дверь комнаты.

– Что-то можешь сказать об услышанном, Профессор? – решил хоть у этого наставника выяснить, что за ерунда здесь происходит.

– Хм-м, – прозвучало в ответ.

Только собрался дать приказ на включение телепорта, как вмешался Шустрик.

– За нами ведется скрытое наблюдение, – отрапортовал он.

Я огляделся по сторонам и, естественно, ничего такого не заметил.

– И кто же это такой шустрый? – поинтересовался у мелкого.

– Барон, – просто ответил Мурзик.

– И как ты его заметил? – продолжил свой допрос.

– Кевин, мы отправляемся? – влезла в наш разговор Миранда.

– Минуточку, – попросил это неугомонное создание.

– По двум признакам, – продолжал прерванный Шустрик. – Он слишком громко топал, и его глаз выглядывает вон из-за той картины.

Тут же мне пошел видеопоток, так как пальцами, пардон, лапами тыкать не культурно, и об этом знают даже мои Мурзики. Когда увидел, с какого ракурса за нами решили подсматривать, захотелось немного похулиганить. Взял со стола одну салфетку, естественно, из ткани, и демонстративно запихнул ее в отверстие для подглядывания. Пусть знает, как заниматься промышленным шпионажем в апартаментах своего герцога!

После этого вернулся к своим спутникам и дал команду на активацию телепорта. На этот раз было такое ощущение, что нас тянуло на пределе сил. Как потом, заикаясь, поведал Профессор, мы были на краю гибели. Спаси и сохрани меня, а лучше стукни сверху, если еще раз буду так неоправданно рисковать. Неужели мы настолько бедные, что не смогли бы купить все эти манатки в столице? Но благоразумно промолчал и никому ничего не стал высказывать. Сами понимаете, на что можно было нарваться в таком случае.

Огляделся вокруг – и не понял, куда это мы прибыли. Это был небольшой уютный садик, огражденный высоким каменным забором. Цветущие кусты были посажены под самыми стенами, а все остальное пространство было просто засеяно низкорослой травкой. Анализ увиденного намекал прямым текстом, что это место предназначено для приема таких гостей, как мы. Неужели здесь так много тех, кто может использовать телепорты для личных целей? Да, не успели прибыть, как вопросы ломятся со страшной силой.

Пока мы вертели головами во все стороны, из неприметной дверцы показался пожилой человек в лакейской ливрее. Почему говорю, что это был лакей? Так его одежда показывала, что он служит у очень богатого рода, который может себе позволить тратить сумасшедшие деньги на одежду слуг. Но ни один богатый человек, по моему субъективному мнению, не станет наряжаться в это подобие павлиньих перьев. Так вот, слуга подошел к нам, поклонился и, обращаясь ко мне как старшему – сразу видно специалиста своего дела, – попросил следовать за ним.

– И куда же мы должны следовать? – переспросил его.

– Вам выделены гостевые покои в крыле для важных персон, – отрапортовал он, не сбавляя шага.

– Так, родимый, – окликнул его. – Стоять!

Он с невозмутимостью паровоза остановился в ожидании дальнейших указаний. Вот это выучка, скажу вам.

– Так как мы люди не бедные и имеем поблизости небольшой домик, ты сейчас организуешь нам транспорт, чтобы леди не натрудили свои ножки.

Леди тут же фыркнули в ответ на мое отношение к предмету женской гордости. Если вспомнить, где и как они воспитывались, многое становится понятным. Одна провела все детство среди босоногих крестьян. Вторая в лесу намотала такие километражи, что остается только диву даваться, что на ногах нет еще варикозного расширения вен. Да и третью гоняли не по-детски. О Кейт же я вообще промолчу. Не обращая никакого внимания на перемигивания между нами, этот Бэрримор тут же повел нас в ином направлении. Нашими баулами с вещами заниматься пришлось Лео, так как оставить их здесь и дожидаться, пока доставят, девчонки не захотели. Вот и нагрузили полиморфа, как рабочего ослика.

Как показали наши дальнейшие появления в императорском дворце, привели нас в гараж его величества очень быстро. А ведь под эту постройку отведен не один десяток гектаров! Тут же нас погрузили на несколько пролеток, или как там их зовут среди благородных, и отправили по указанному адресу. Даже интересно, этот мужик действительно специалист, или его предварительно проинструктировали? Ибо именно он называл местным «таксистам» адрес нашей доставки. Мне не пришлось даже мучиться, чтобы вспомнить, как называется та улица, на которой находится имение семьи де Сента.

Было любопытно понаблюдать, как глазели на моих кошаков работники транспортного департамента. У некоторых из них чуть глаза на лоб не вылезли, когда мои Мурзики распределялись между экипажами. Котяра решил, что не стоит гонять ребят, будет больше толку, если они займутся визуальным наблюдением. А то, что они у меня глазастые, каких-то полчаса назад очень качественно доказал Шустрик.

Рассчитывал, что ехать придется несколько километров, но снова ошибся. Вспомнились выводы, которые сделал после разговора с бароном фон Брегом о небольшом имении в столице. Так вот, оно действительно оказалось небольшим… на фоне императорского дворца. А если сравнивать с остальными владениями богатых аристократов, не сильно от них и отличалось. Как и положено зимней резиденции, кажется, так это называется, строения занимали площадь, равную городскому кварталу. Могу даже с уверенностью сказать, что резиденции в Мериморе эти строения уступали, но только за счет меньшей площади прилегающего парка. А вот жилые здания были, как мне показалось на первый взгляд, размерами не намного меньше.

Наша процессия буквально на минуту остановилась перед коваными воротами, на которых был изображен какой-то то ли зверь, то ли птица. Водитель моего тарантаса, который помчался к привратнику, что-то зашептал тому, и тут же ворота начали открываться. Интересно, это работник на воротах такой доверчивый или привезший нас водила настолько убедительный? Ладно, придет время – разберемся.

Пока наш транспорт подруливал к центральному входу, там нарисовалось несколько человек. Судя по одежде, это была прислуга. Несколько мужчин и женщин, в основном среднего и пожилого возраста, выстроились в ожидании господ. На них постоянно что-то шипел один из присутствующих здесь же, но одетый более презентабельно, представитель сильной половины человечества. Судя по его повадкам, передо мной типичный представитель семейства дворецких.

Что меня сильно порадовало, так это то, в каком состоянии находится имение. Все ухожено, покрашено, вымыто и причесано. И это несмотря на то что последний раз здесь был отец, и то неизвестно, сколько лет назад. Сразу видно, что человек на своем месте.

Так как владельцем всего этого добра являюсь я, то мне и довелось покомандовать. Попросил сразу же показать, где находятся покои герцога де Сента, а всех остальных приказал разместить в гостевых комнатах. И пока слуги не разбежались выполнять мои приказы, спросил, кто здесь кухарка. Хотя исходя из комплекции тетки ошибиться было затруднительно. Глядя на ее габариты, уже можно с уверенностью говорить о том, где она работает. Указал на стадо четырехлапых и сказал:

– Этих тоже поставить на довольствие. Этого, – ткнул пальцем, – зовут Котяра. Он среди них старший. Всех остальных я называю Мурзиками. Пока никто из них на это прозвище не жаловался. Кормить вкусно и питательно, но не баловать. А то есть у них привычка молоко пить большими дозами.

Делая вид, что замаскировался, Вредитель тут же высказал свое одобрение моими ограничениями. Эта мелкая бестия просто показал мне язык.

Повариха тут же заявила, что такие лапочки будут у нее накормлены. Она им даже коврик на кухне постелет, чтобы не мерзли по ночам. От перспектив спать на кухне на коврике мелкие выпали в осадок. И я тут же их обрадовал, что теперь, когда они будут себя плохо вести, буду отправлять их отбывать наказание на этот самый коврик. А тетка прикольная. Это же надо додуматься – хозяйскую скотину пристраивать на кухне!

Видя, что все всё поняли, просто скомандовал мелким:

– А теперь быстро занялись своими обязанностями!

Вы бы видели лица кухарки и остальных слуг, когда Мурзики буквально испарились. Тоже мне позеры! Нравится им устраивать шоу, демонстрируя свои способности. Правду говорил старейшина клана пятнистых, что гонора у них много.

Отдал дворецкому указание отослать весточку Императору, что мы прибыли. Хотя уверен, что его и так поставят в известность. Но мы же не из глухого села с неасфальтированной дорогой явились. Сами понимаем, насколько такими людьми, как Адриан, ценится вежливость. Да и не стоит нарываться на неприятности раньше времени, кто его знает, как могут повернуться события?

Вместо того чтобы умчаться выполнять мои указания, он поклонился и протянул мне конверт. На одной стороне было просто написано – Кевину, а на другой пристроилась сургучная печать с короной в центре. Видимо, так упаковываются личные послания Императора. А если я и ошибаюсь, то через несколько минут меня поправят. Хорошо хоть девчонки уже умотали распаковывать вещи, а то, боюсь, вскрывать конверт пришлось бы прямо здесь, на пороге. Еще раз глубоко вздохнул, затолкал конверт в карман и потопал в свою комнату.

Меня интересовали только мои покои, кабинет, библиотека и столовая. Со всем остальным буду разбираться потом. Тем более что мелкие уже заканчивали черновую оцифровку принадлежащей мне территории. Решил проверить, что есть в рабочем кабинете, поэтому в первую очередь направился туда. Дворецкий сообщил, что обед будет через час и он позовет меня.

Когда остался без лишних глаз, начал вертеть головой на все стороны, дабы оценить место, куда я попал. А выглядело оно неплохо. Хотя, правильнее было бы сказать, что смотрелось оно просто шикарно. Не удивлюсь, если все, что вижу вокруг, создавалось с главной целью показать вкус и богатство рода де Сента. Хотя какая мне разница? Меня устраивает? Устраивает. А все остальное просто мелочи.

Сел за стол, достал конверт, на котором значилось мое имя, и взломал печать. Внутри находился листик, на котором от руки было написано следующее:

«Дорогой Кевин!

Очень рад, что ты не стал затягивать с принятием моего приглашения. Сегодня вечером будет небольшая встреча в узком кругу, на которую приглашаю тебя со спутницами. Если решишь взять с собой котов, сделай так, чтобы их никто не видел. Все остальные вопросы обсудим при встрече.

Адриан».

Что можно сказать? Образец лаконичности и неясности. И если с лаконичностью все понятно, то ясности не появилось. Что за встреча? Кто там будет? Зачем мы все там нужны? Письмо не проясняло абсолютно ничего.

– А ты растешь, мальчик, – непонятно с какого перепуга влез Профессор.

– Это к чему было сказано? – решил тут же уточнить у него.

– Просто рад за тебя, – обрадовал виртуальный наставник.

Исходя из того, что новых мыслей от Профессора не поступало, просто махнул на него рукой. Оставшееся время посвятил осмотру помещения и поиску тайников. Если с первым пунктом плана все вышло очень неплохо – рассмотреть получилось практически все, то второй завалил полностью. Ну нет у меня такого нюха на тайники, как у Мурзиков. Не брать же в руку ломик, чтобы найти спрятанное моими родственниками. А судя по тому, какие тайники были обнаружены в родовом замке, здесь они быть просто обязаны.

Когда уже решил, что стоит вызвать Мурзиков, дабы они поработали детекторами, как появился дворецкий с приглашением на обед. Говорить о том, что кушать не хочется, не стал, и последовал за ним. Там уже меня ожидали мои спутницы. Странно, но полиморфов за столом не наблюдалось. Как не было их и в пределах видимости. Вероятно, они решили, что не их это дело – сидеть за господским столом.

Мы только начали обед, как вспомнил о приглашении на вечер. Не дожидаясь окончания приема пищи, обрадовал молодых леди. Ой, зря я это сделал. Что тут началось! Складывалось впечатление, что до конца света осталось буквально несколько часов, а они не готовы. Наблюдая за ними, пришел еще к одному интересному выводу: все женщины одинаковы. И то, что у одних уши острые, а у других нет, абсолютно никак не влияет на их отношение к тому, сколько времени необходимо для подготовки к выходу в люди. Подумал, что в следующий раз необходимо дать им возможность хотя бы перекусить. Неизвестно ведь, когда у девчонок снова появится такая возможность.

А вот наряды, в которых через некоторое время появились мои спутницы, просто поражали воображение. Не знаю почему, но, видя девушку в таком платье, понимаешь, что значит красавица. Хотя я и не художник, но все же попытаюсь обрисовать увиденное. Передо мной стояли три сестры. Их наряды были очень похожи между собой. Даже странно, обычно девушки предпочитают быть непохожими и блистать эксклюзивными убранствами. Миранда красовалась в нежно-голубом платье, Моли в нежно-зеленом, а Милисента была в ярко-красном. Это были легкие платьица, которые не только закрывали коленки, но доходили до щиколотки. На фоне того, что принято считать нормальным в моем бывшем мире, это был бабский вариант. Вот только они выглядели настолько великолепно, что просто нет слов. Понимаю, что рассказчик из меня тот еще, но описываю, как умею. Да и с драгоценностями было все в порядке. Девушки не походили на новогоднюю елку от несметного количества украшений, но их безделушкибыли… Блин! Да они же вытащили их из хранилища под замком! И когда они только успели? Но так как нас ожидает приятный вечер, все выяснения оставил на потом.

Когда девушки были готовы, стрелки часов показывали, что мы пятнадцать минут как вышли из дому. Радовало одно, что я предусмотрительно назвал им время немного раньше назначенного, а то пришлось бы краснеть перед местными и доказывать, что мы образованные, а не дикие. Мне даже страшно представить, что же с собой необходимо делать, чтобы так устать. Вот только вслух этого не сказал, а просто произнес несколько комплиментов.

До императорского замка, по моим прикидкам, было минут десять ходьбы прогулочным шагом. Хотя где вы видели серьезного человека из высшего общества, который ходит пешком? Мы, вероятно, потратили больше времени на упаковку в карету и распаковку из нее, чем на само передвижение. Вокруг уже сновало огромное число людей. И если Адриан называет это встречей в узком кругу, то сколько тогда человек будет здесь, например, на праздничном мероприятии? Здесь уже и так негде яблоку упасть!

Что же, Кевин – сказал себе, – тебя ожидает нелегкая задача показать, что ты действительно герцог, а не выскочка из-за гор. Вперед, на амбразуры!

Глава 17

– Его светлость Кевин де Сента, герцог Тиборта! – прогремел под сводами зала для приемов в так называемом узком кругу, голос церемониймейстера.

Уже говорил, что начинаю уважать этих горлопанов? Так вот, этот крикун был самым козырным. Его наверняка услышали во всех уголках немаленького, к слову сказать, зала. Может, в футбол здесь и не получится сыграть, но во что-то требующее меньшей площади – запросто. В мою сторону обернулось несколько человек, дабы взглянуть – кого там еще нелегкая принесла? Мое появление абсолютно никого здесь не заинтересовало. Или, быть может, здешние обитатели умеют скрывать свои истинные чувства более качественно, чем те, с кем уже доводилось общаться?

– Баронесса Миранда фон Брег, – продолжал церемониймейстер исполнять свои обязанности.

Здесь уже больше народа решило взглянуть на обладательницу, как предполагаю, очень известной фамилии. Не увидев чего-то стоящего, с их точки зрения, народ продолжил дальше заниматься важными делами, которые созрели как раз к сегодняшнему приему.

– Леди Милисента, – продолжал представление моих спутниц управитель церемоний. – Леди Молариэль Амилла.

Если на Милисенту также взирали со спокойным равнодушием, то на Моли тут же подняли свои ясные очи несколько мужчин в возрасте. Исходя из брошенных ими взглядов, подозреваю, что они в курсе того, кто она такая.

После того как прозвучали представления, нас оставили в покое. Хотя правильнее было бы сказать, что о нас просто забыли. Мы потихоньку направились в тот угол зала, где народа было поменьше и можно было пристроиться так, чтобы не выделяться из толпы. Наша небольшая компания расположилась возле окна, которое было открыто во все еще зеленый сад. Немного нервничал, не до конца понимая, как вести себя среди этого бомонда. Еще будучи простым офисным дополнением фирмы, не любил шумные пьянки с огромным количеством присутствующих, ибо никто не мог предсказать, чем закончится попойка. Не удивлюсь, если здесь будет та же ерунда.

Девушки устроили перешептывания между собой. Им было интересно скорее не то место, где они оказались и что здесь планируется, а более приземленные вопросы. Например, кто это такая (естественно, шла речь о Милисенте) и что за портной сшил ей этакое? А посмотрите, какая у той девушки безделушка! И все в таком же ключе.

Я же, как ни с кем не знакомый, пристроился возле окна. Не успел расслабиться, как мне под руку постаралось впихнуться нечто мелкое и лохматое. Скосил глаза и увидел, как Шустрик старается пролезть под руку. Он, видите ли, соскучился, и его срочно нужно почесать за ушком! Мне не жалко, поэтому начал доставлять мелкому море удовольствия. А так как данная процедура относится больше к психологической терапии, то и сам расслабился.

– Эта деревня еще бы свинью с собой притащила! – неожиданно услышал за спиной.

Оборачиваться не стал, ибо Мурзик тут же дал мне картинку трех молодых парней, которые явно нарывались на неприятности. Один из них был явным заводилой и негласным руководителем данной компании. Хотел сказать, что мои девушки испугались, но это было не так. Они начали перегруппировку, и, как подозреваю, в итоге моим обидчикам явно не поздоровилось бы.

– Да он еще и глухой! – включился в игру тот, что находился справа от заводилы.

У меня же в голове проносились варианты выхода из данной ситуации. Я понимаю, что самый простой вариант – дать нахалу в морду. Притом постараться так, чтобы у него и мысли больше не возникало наезжать на незнакомых людей. Вот только поступив таким образом, могу очень усложнить себе дальнейшее существование в этом серпентарии. Ведь никто мне не простит поломанные руки или выбитые зубы у этих отморозков благородного происхождения.

Видя, что на их подколки я абсолютно не реагирую, левый приспешник решил исправить упущение и постараться обратить мое внимание в их сторону. Сделать сию пакость он решил, заехав кулаком в мое плечо. Еще со школы помню, что ничего приятного в таких актах внимания нет, поэтому решил не подставляться. По моей просьбе Профессор немножко ускорил восприятие реальности, и это очень помогло уйти из-под удара. Исходя из того, что забияка немного пролетел вперед из-за того, что его кулак не встретил на своем пути ожидаемого сопротивления, могу предположить, что досталось бы мне не слабо. Сам же я продолжал заниматься Шустриком, одновременно удерживая его от необдуманного членовредительства. Все-таки мы в императорском дворце, а не в дремучем лесу. Нужно понимать разницу!

Троица начала медленно закипать. Видимо, их никто так явно не игнорировал. Только старший группы решил что-то сказать, как я повернулся в его сторону и, как бы продолжая прерванную беседу, спросил:

– И когда уже появится Император? – Зевнул и продолжил: – А то скучно здесь.

Парень так и застыл с открытым ртом. Не знаю, на какую реакцию он рассчитывал, но явно не на ту, что продемонстрировали ему.

– Ты… Ты… Ты невежа! – наконец родил он.

– Мало того, – поддержал этого любителя приколов. – Я из такой темной деревни, что даже страшно представить. У нас там даже асфальта нет, электричество дают по праздникам, а ближайший «Макдоналдс» за сотню километров.

Что бы вы ответили на такой бред? Мне тоже сложно представить это так с ходу. Но мой оппонент не растерялся. Он заулыбался, протянул руку и представился:

– Меня зовут Сейн Трино. А это Ромино и Дендари.

Пожал протянутую руку и представился в ответ:

– Кевин. Кевин де Сента.

– А где твои предки? – тут же поинтересовался Сейн.

– Нет их, – обрадовал его.

– А где они? – не сразу врубился в ситуацию парнишка.

– Умерли, – обрадовал любопытного.

– Извини, – смутился он. – Я не знал.

– А как ты мог знать, если я действительно из такого медвежьего угла, что самому страшно? – решил поддеть искателя приключений на свою пятую точку.

– Так ты здесь с опекуном? – не унимался Сейн. – А кто он?

– Да нет, – отмахнулся от его вопроса. – Я здесь со своими друзьями.

Недолго заморачиваясь, представил девчонок этой компании. Всем стало весело, только один из прихлебателей, Дендари, никак не мог успокоиться, что прошло без мордобоя.

– Да что ты слушаешь его? – влез он в наш разговор.

И не ожидая никого, постарался меня стукнуть. Спасибо Профессору, а то как минимум обзавелся бы синяком. Он снова включил небольшое ускорение, и я перехватил его кулак в полете. Силен парень и очень взвинчен – к чему бы это? Поймал его кулак своей ладонью, немного сжал и наклонил вперед. Парень тут же упал на колени.

– Успокойся, Ден, – дал ему подзатыльник Сейн. – Ну и что теперь, всем морды бить будешь? Да не переживай ты так из-за этой фифы! Она тебя недостойна!

Ага, так вот причина его столь неадекватного поведения! Ладно, бывает. Простим на первый раз.

Только мы решили пообщаться в более тесной обстановке, как местный крикун объявил о появлении его императорского величества.

И шествуя важно, в согласии с чином, – пришли на ум слова, когда увидел, как двигался Адриан среди всей этой расфуфыренной толпы. Народ начал перешептываться между собой. Правда, делали они это настолько тихо, что не было возможности разобрать ни единого слова. Император подошел к трону и глаза всех присутствующих устремились на него. Медленно обводя глазами зал, казалось, он постарался проверить, все ли нужные люди сейчас на своих местах. На себе тоже заметил его взгляд, вот только ничего хорошего он мне не сулил. Император замер, выдержал долгую, почти театральную паузу, и заговорил.

Пересказывать его речь не буду. Мне никогда не нравились политические накрутки, а здесь была именно она. Говорилось о долге, патриотизме, радении за империю, и все в таком духе. В завершение своей прочувствованной речи Император сообщил, что у него есть два важных объявления. Нет, говорил он на строгом канцелярском наречии, это я перевожу на нормальный человеческий язык его словоблудие.

– Господа, – обратился он к присутствующим. – В свете последних событий повелеваю: за недостойное поведение принца Антуана лишить права наследования.

В зале установилась гробовая тишина. Но спустя несколько секунд собравшиеся начали перемывать кости бывшему наследнику, попавшему в немилость своего деда. Вот только не успели придумать, за какие такие прегрешения он лишился права наследования, поскольку его величество продолжал:

– Своей императорской волей назначаю первым в линии наследования Кевина де Сента, герцога Тиборта.

А вот это сообщение, которое, по моему разумению, должно было произвести эффект разорвавшейся бомбы, было воспринято окружающими абсолютно спокойно.

– Не понял. Народу неинтересно, кто будет следующим Императором?

Не заметил, что произнес эти слова вслух. Рядом тихонько захихикали. С удивлением повернулся в сторону весельчаков и наткнулся на неразлучную троицу дебоширов, с которыми познакомился несколькими минутами ранее. Хотя крышу от свалившегося «счастья» у меня сносило напрочь (ведь просчитать, зачем Адриан провернул эту авантюру, не получалось), все же смог озвучить важный для меня вопрос.

– И что здесь смешного? Если правильно понимаю, следующим Императором буду я.

– Ага! – согласился Сейн Трино. И тут же добавил: – Если доживешь.

Мозги снова начали прикидывать, что за напасти могут грозить мне как наследнику Императора. Лишь позже, когда страсти улеглись, а адреналин схлынул, начал задавать более адекватные вопросы.

– Так я и не собираюсь умирать в ближайшее время, – парировал этого приколиста.

– К твоему сведению, – обрадовал он меня, – ты уже третий наследник, назначенный Императором.

– И что же произошло с предыдущими? – стало мне любопытно.

Ведь, как ни крути, а меня может ожидать то же самое.

– Умерли, – сообщил Сейн, как само собой разумеющееся. Сделал небольшую паузу и добавил: – От старости.

Фу-у! А я уже начал переживать, что количество киллеров, желающих оборвать мое земное существование, заметно увеличится. Снова захотелось похулиганить, поэтому сделал жест, долженствующий показать, как стираю пот со лба, и сообщил ребятам:

– Уф! Спасибо! Успокоили! Я-то думал, что там другие проблемы. А подождать… Триста лет ждал и еще подожду.

Когда сказал это, то услышал, как зашумели вокруг меня присутствующие. Огляделся и понял, что мои откровения слушали не только парни с девчонками, но еще и многие иные, присутствовавшие поблизости посетители этой тусовки. Ну вот, снова язык мой полез впереди мозгов. Как раскрутят данное откровение, мне даже не хочется предполагать.

Парни, которым довелось услышать такое, были в шоке. Согласитесь, если Император правит уже не одно столетие, кто может уличить меня в том, что несу абсолютную чепуху? Девчонки смотрели как на вредителя, которого не мешало бы стукнуть тапкой. Чисто для профилактики. Что творилось в головах остальных, успевших подслушать произнесенную белиберду, представить не могу. В чем уверен на все сто, так это в том, что до конца бала мои откровения станут известными большинству, если не всем присутствующим.

Только Сейн опомнился и открыл рот, дабы о чем-то спросить, как нас прервало появление слуги. Он сообщил, что со мной желает побеседовать его императорское величество. Немедленно! Да, многое в этой жизни можно оспорить, а вот волю Императора не стоит. Может печально закончиться.

Ничего иного не оставалось, как последовать за слугой к трону Императора. Адриан сидел на нем и улыбался. Когда посмотрел на него, у меня возникло такое чувство, что он только что отколол классную хохму и радуется своей пакости.

Подошел к трону, на котором сидел этот, даже не знаю, как теперь его называть, и поклонился.

– Рад приветствовать ваше императорское величество, – отчеканил фразу, требующуюся по этикету.

А вы думали, что идя на такое мероприятие, я не поинтересовался, как нужно будет себя вести? Вынужден разочаровать вас. Хоть барону пришлось и не сладко, но я вытащил из него много интересной информации, в том числе по этикету. Что делать, в книгах не всегда пишут правду. Вернее, в той книге, которую прочел по данному вопросу, описывался настолько дикий ритуал, что заподозрил ее автора в родстве с некоторыми комиками. А может, он и взаправду работает местным шутом, издавая на досуге книги, способные оказать ему помощь в выполнении профессиональных обязанностей?

После поклона разогнулся и уставился на Императора вопросительным взглядом. Мы минутку поиграли в гляделки, а потом Адриан спросил:

– У тебя имеются вопросы?

Вот надо же быть такой ехидиной! Имеются ли у меня вопросы? Да у меня целая куча претензий по поводу произошедшего! Естественно, эти мысли я оставил для себя. Адриану же задал только один простой вопрос:

– За что?

Даже видя, как его удивил столь лаконичный вопрос, не стал упрощать этому весельчаку жизнь. Не буду говорить о том, что наш разговор прослушивался многими вельможами. Это только на первый взгляд они болтали о своем, о женском. Их же уши торчали в нашу сторону настолько явно, что не заметить их внимания у меня не получилось.

– А что тебе не нравится? – наигранно удивился Адриан. – Стал наследником Императора великой империи. Тебе мало?

– Да мне бы с моим куском земли разобраться! – огрызнулся в ответ. – Что же делать теперь, даже не представляю. Мало того, ваше величество, у меня здоровья не хватит на то, чтобы переварить все ваши подарки. Особенно мне понравился предыдущий. Спасибо вам огромное! Вовек не забуду! До смерти благодарить буду!

– А что с ним не так? – встревожился Адриан.

Хотелось тут же ему рассказать все, что было не так, но сдержался.

– Вы уверены, ваше величество, что здесь именно то место, где стоит обсуждать ваши подарки?

Не знаю почему, но начал потихоньку заводиться. Спасибо Профессору, который тут же напомнил, хорошо хоть не своими изуверскими способами, что всегда стоит держать себя в руках.

– Ты прав, – тут же поправился Император, – мы поговорим об этом позже. Сейчас же, – продолжал он, предвкушая то, что должно будет произойти, – ты будешь получать поздравления от своих будущих подданных.

– За что мне это?! – снова повторил свой вопрос.

Но никто на него не собирался отвечать, по крайней мере в данный момент. Знали бы вы, как мне захотелось подержаться за шею этого человека! Слов нет! Ладно, с ответами можно и подождать, тем более что иного выхода у меня и не предвидится.

Что происходило дальше, пересказать смогу только с подсказки Профессора. Со мной знакомились представители высшего света. Парни, с которыми успели пересечься до этого злосчастного объявления, таскали меня по всему залу, представляя своим друзьям и знакомым. Видать, хотелось порисоваться такими знакомствами. Миранда с подругами заставляли танцевать и вовсю требовали внимания. Спасибо Шустрику, что хоть он исчез и не крутился под ногами. Когда началась вся эта кутерьма с представлениями, понял, что запомнить такое количество людей просто выше моих способностей, поэтому попросил Профессора цеплять им виртуальные метки.

Спустя примерно час зал выглядел достаточно экстравагантно. Возле людей, на которых концентрировал свой взгляд, появлялась информационная табличка с указанием основных сведений: имя, титул, возраст (это Проф определял, так как никакая леди не назовет столь компрометирующие данные своей биографии), родственники, и еще немного по мелочам.

Счастье наступило, когда удалось добраться до стола, на котором расположились легкие закуски. Это я думал, что оно наступило. После просмотра того, что предлагалось проголодавшимся придворным шаркунам, понял, что не только у Адриана здесь извращенное чувство юмора. Да жабы и устрицы, которых употребляют в моем мире некоторые экстравагантные личности, смотрелись бы здесь, как украинские вареники. Пришлось ограничиться одним только соком непонятного происхождения. Даже боюсь спрашивать, из чего оно сделано, дабы не портить вечер окончательно.

Сколько продолжалась эта пытка? Не знаю. Часов пять или шесть, наверное. Такой вывод сделал, исходя из общего состояния моего организма. Одно скажу, после такого «отдыха» требуются еще сутки, дабы отдохнуть по-настоящему.

Среди всего этого гадюшника встретил несколько человек, которые были искренни в своих чувствах. Согласен, остальные тоже проявляли их, но только не нравятся мне люди, которые относятся ко мне негативно, не успев даже узнать, кто я такой. Эти же вели себя не только доброжелательно, но и не играли на публику. Думаю, стоит разобраться с ними, кто они такие. Возникло только одно «но» – никто не собирался тратить время, выделенное на «отдых», для удовлетворения моего любопытства.

Возвращение домой происходило с боем. Девушки, вкусив прелести элитной дискотеки, ни в какую не хотели покидать ее. С одной стороны, что мешало мне плюнуть на происходящее и отправиться отдыхать? В принципе ничего. Но осознание своей ответственности за любительниц ввязываться в сомнительные мероприятия пересилило. Пришлось еще около часа заниматься активным ничегонеделанием вкупе с танцами и разговорами. Потом решил, что с меня достаточно, и направился к выходу.

В дверях мы столкнулись с группой молодых людей, которые, как показали дальнейшие события, искали себе приключений на пятую точку. Могу сразу заверить вас, что они их не просто нашли, а огребли по полной.

– Дожились! – услышал негромкий голос, исходящий из этой компании. – Уже здесь появилась длинноухая падаль.

Честно скажу, что мог бы пройти мимо них и сделать вид, что ничего не услышал. Ведь только благодаря моему отличному слуху уловил эти слова. Миранда и Милисента, например, ничего не услышали. Вот только видя, как вздрогнула моя длинноухая подруга, как будто бы ей со всей силой дали пощечину, не смог заставить себя остаться безучастным. Как бы ни складывались мои отношения с народом перворожденных, то обстоятельство, что я наследник князя Великого леса, забыть не получится.

Немного притормозив девушек, которые и так не очень-то рвались оставлять столь интересное мероприятие, полной грудью вдохнул ночной воздух и закашлялся. Естественно, сделал это специально. Красавицы уставились на меня, не понимая, что происходит.

– Вы слышите этот запах? – спросил их, кривя нос как от мерзкого амбре.

Они начали принюхиваться, а я через ментальную связь попросил Миранду подыграть мне. Она, не задавая лишних вопросов, повторила мои действия и подтвердила, что действительно воняет, и очень сильно. Подруги сначала ее не поняли, ведь сами ничего не ощущали, но, видя ее подмигивание, тоже включились в игру.

На нас тут же обратили внимание представители группы, среди которой находился и наш говорливый недоброжелатель. Еще покрутил несколько раз головой, а затем удовлетворенно кивнул.

– Это оттуда воняет! – довольно громко, дабы меня обязательно услышали, осчастливил своих спутниц.

Они посмотрели на этих красавцев, как на кучу навоза посреди комнаты, и я предложил им найти более чистое место.

– Да что ты себе позволяешь? – тут же послышался тот же голос, что до этого так пренебрежительно отозвался об эльфийке.

Остановился и с удивлением уставился на этого чудика. Блаженный, он ведь еще не догадывается, на кого нарвался. Ничего, в молодости часто приходится сталкиваться с осознанием того, что жизнь несправедлива.

– Это вы мне, сударь? – постарался придать голосу как можно больше удивления.

– Да ты знаешь, кто я? – тут же начал он меряться со мной своей родовитостью.

Так как настроение еще не вернулось в норму, было желание поделиться всеми теми эмоциями, которыми наградил меня сегодняшний вечер.

– Увы, – скорчил расстроенную мину, – не выпадало мне счастья познакомиться со столь интересным молодым человеком. Притом настолько культурным, что даже гадости о моей спутнице он говорил очень тихо, дабы не оскорбить ее.

Полюбовался игрой его желваков и продолжил:

– А так как здесь все настолько родовитые, что прямо страшно, то позволю себе допустить, что вы как минимум еще один прыщ на ровном месте.

– Я принц! – выпятив грудь, заявило это недоразумение.

– И что? – спросил равнодушным голосом.

Потом, покачав головой, дабы это смахивало на наличие большого расстройства, добавил:

– Вырождается нация. Уже со вторым принцем пересекаюсь, и снова идиот.

Пока это высочество краснело и пыхтело, подошел к ограждающим ступеньки перилам, одним рывком отодрал от них железный прут и демонстративно завязал его бантиком.

– Значит, так, невоспитанный ты наш. Мчишься к деду и требуешь, чтобы он тебя наказал. Если завтра он мне ничего об этом не скажет, я не пожалею несколько мешков золотых и сделаю заказ еще на одного принца. Понял?

– Так это т-ты? – вероятно, что-то поняло это чудо.

Вот только желания воспитывать еще и этого у меня не было никакого, поэтому просто повернулся, подхватил девушек под руки и пошел к нашей карете.

Глава 18

На следующий день меня принимал лично Император. Происходило это действо в его рабочем кабинете. Мы беседовали вдвоем, никаких лишних ушей не было в пределах досягаемости. Кабинет был не очень большой, но довольно уютный. Он чем-то напоминал мне салон дорогого автомобиля с кожаной отделкой. Чувствовалось в нем нечто такое дорогое и солидное.

– Хочу поблагодарить тебя, Кевин, – начал наше общение Адриан. – Ты очень положительно влияешь на некоторых моих потомков.

Я не сразу вспомнил вчерашнего острослова.

Император поведал о том, что вчера вечером к нему примчался внучок и потребовал себе наказание за поведение, недостойное принца. Адриану с трудом удалось узнать причину столь нестандартной просьбы. Лишь после получасового расспроса тот признался, что нарвался на меня. Скрываться же от организованной преступности парень, как его брат, не хочет, и поэтому решил перестраховаться, а то кто их знает этих, с границы.

Что же, готов изменить свой взгляд на этого парнишку. Быть может, не все еще для него потеряно, раз настолько быстро проанализировал доступную информацию и правильно среагировал даже на намек опасности.

– А что там с моим подарком, за который ты вчера столько раз меня благодарил, что я начал переживать? С ним что-то не так?

Как ни странно это звучит, но мне показалось, что он искренен в своих словах. То же самое, к моему величайшему удивлению, подтвердил и Профессор. Еще допускаю, что я мог ошибиться и неправильно интерпретировать его поведение, но не Проф. У него-то на это глаз наметан. У меня же голова начинает идти кругом, оттого что не понимаю происходящего вокруг.

– Давай об этом поговорим немного позже, – предложил Адриану. – Сейчас на повестке дня вопрос о том, вернее, той, которая упакована в стазис и брошена в лаборатории. Ты мог бы объяснить, кто она такая и почему ты ее бросил? Энергии для лечения ведь достаточно?

Стало заметно, как напрягся Император. Появилось такое ощущение, что я задел одну очень давнюю, но все еще болезненную рану. Ненадолго задумавшись, он просто отрубил:

– Тебя это не касается, Кевин. И пожалуйста, не поднимай больше этот вопрос. Я не буду отвечать на него.

Даже так? Ладно, великий конспиратор, тогда начнем тебя шантажировать.

– Что же, – сделал вид, что принял к сведению его решение, – тогда у меня остается только один вариант удовлетворить свое любопытство. Попрошу Искина разбудить Ромиру и спрошу непосредственно у нее.

Сделал это заявление и внимательно уставился на Адриана, ожидая ответной реакции.

– Как ты узнал ее имя? – не смог поверить он услышанному. – Никто, ни одна живая душа на этой планете не знает о том, что она здесь находится.

– Или все же правильнее будет обращаться к ней ваше высочество? – проговорил, делая вид, что не услышал его.

Судя по тому, как напрягся Адриан, это была не просто догадка, а часть скрываемой им правды. Он снова помолчал, а потом заявил:

– Искин лаборатории не даст тебе доступа к ее лечебной капсуле. – Вот только уверенности в его словах стало меньше.

– Это твой не дал бы, – согласился с ним. – Мой же подчиняется мне безоговорочно.

Видя, что до него еще не дошло понимание того, что в лаборатории произведен переворот и произошла смена власти, сказал ему об этом прямым текстом.

– Адриан, твой Искин, на которого ты так уповаешь, нынче преспокойно находится в коробочке, в ожидании, что его когда-то снова включат в работу. Так что он отдыхает, а лабораторией заведует мой.

Сказать, что мой собеседник был потрясен, – это не сказать ничего! Он просто был шокирован столь неожиданным известием. А что делать? Теперь я буду ставить людей в такое положение, где они должны будут играть по моим правилам. Достаточно мной уже покрутили, теперь моя очередь.

– Ну и зачем ты это сделал? – спросил мой собеседник убитым тоном. – Ты хоть понимаешь, во что ввязался?

– Тебе действительно интересно, зачем я это сделал? – переспросил его.

– Да, – подтвердил он.

– Вот и мне интересно, во что меня втягивают на протяжении нескольких последних месяцев. Мне интересно, кто перетащил меня в этот мир. Да я сгораю от любопытства, чтобы узнать, зачем ему это нужно. Хотелось бы выяснить, почему после получения твоего подарка я чуть не скопытился. Есть еще несколько вопросов. Например, что это за мужик перехватил нас во время телепортации, но это в принципе мелочи.

Чем дальше озвучивал свои вопросы, тем больше глаза Адриана вылезали на лоб. А когда сказал о том, что нас перехватили во время телепортации, на него стало жалко смотреть.

– Значит, я не справился, – забормотал он. – Это позор моему роду. Теперь ничего изменить не получится.

– Ты это о чем? – тут же влез я.

Некоторое время он сидел и, казалось, ничего не слышал. Потом, видимо, взяв себя в руки, он посмотрел мне в глаза и попросил рассказать все в подробностях. К тому же от меня требовалось быть точным даже в деталях.

– И зачем мне это нужно? – спросил непонимающе.

– Я постараюсь дать ответы на некоторые твои вопросы, – пообещал Адриан.

– А почему не на все? – тут же начал наглеть я.

– Извини, Кевин. Но на некоторые из твоих вопросов ответа я просто не знаю. Например, мне неизвестно, кто и зачем забросил тебя в этот мир, да еще и столь интересным образом. А вот остальные вопросы и меня заинтересовали.

Что ж, откровенность за откровенность, хотя до конца доверять этому человеку у меня не получается. Следовательно, некоторые данные из моей биографии, а также кое-какие особенности моего организма знать ему незачем. Исходя из таких взглядов, и рассказал Адриану историю моего попаданства, а также те несуразности, причин которых я не понимаю.

Когда дошел до его подарка и того, как он мог повлиять на мое тело, собеседник сорвался со своего места и со всей силы врезал кулаком по стене. Со стены полетело крошево, а на ней самой осталась отметина, как если бы ее долбанули молотом. Выходит, что не только у меня имеются сверхчеловеческие, если так можно сказать, способности. Захотелось узнать причину такого поведения, поэтому поинтересовался у Адриана, как бы между прочим:

– Ты так переживаешь, что я не стал управляемым дебилоидом?

Он посмотрел на меня, пробурчал себе под нос нечто непереводимое, а потом соблаговолил дать ответ.

– Кевин, этот комплекс, если тебе известно, очень отличается от стандартной модели.

Согласно кивнул, так как меня просветили насчет криворуких программистов.

– Носить его могут только члены императорской семьи и некоторые их… «друзья». Что за семья, не спрашивай. Это не имеет никакого отношения к нашему разговору. Полученный тобой комплекс предназначался для Ромиры. Готовился он в абсолютной секретности самыми преданными специалистами.

– Видимо, кто-то из них заинтересован в том, чтобы она благополучно завершила свое существование, притом как можно скорее, – поделился своими соображениями.

– У меня напрашиваются те же выводы, – согласился Адриан и добавил: – Ладно, продолжай.

Я и продолжил. Когда рассказывал о моей встрече с господином Варденом, моего слушателя начала бить дрожь. То ли он перепугался до такого состояния, то ли готов был разорвать этого самого визитера на части, сказать со стопроцентной уверенностью не могу. А выслушав рассказ о том, как этого самого надзирателя удалось упаковать в стазис, он упал в кресло и с облегчением выдохнул.

– Неужели пронесло? – послышался его слабый голос.

Начал всматриваться в его лицо и заметил, что из его глаз вытекло несколько слезинок. Он был похож на человека, которому только что отменили смертный приговор. Несколько минут мы сидели молча. Я все-таки культурный человек и не буду требовать, чтобы мои пожелания, в том числе о получении информации, выполнялись немедленно. Могу пару минут и подождать.

– Так ты расскажешь мне, что здесь происходит? Или придется выяснять информацию своими путями? – наконец решил спросить его.

– Расскажу, Кевин. Расскажу, – согласился он.

Рассказ Адриана был более чем интересным. Да, исходя из того, что мне удалось узнать от Императора, а точнее, старшего сына канцлера одной звездной империи – Адриана Раста, из этого можно запросто снимать целый слезливый сериал. Постараюсь пересказать вам все, что услышал, и так, как запомнил.

В одной далекой-далекой галактике существовала звездная империя. На троне, как и положено всякому уважающему себя сообществу, сидел император. Благодаря новейшим технологиям продолжительность жизни исчислялась сотнями лет. Так что власть менялась, если сравнивать с правителями моего родного мира, очень уж редко. У этого правителя была дочь, будущая наследница престола. Она была и красавицей, и умницей, и вообще довольно интересным человеком. Когда девушка повзрослела, то встретилась с молодым парнем, сыном канцлера этой самой империи. Родители были не против, чтобы их дети стали следующей семейной четой, правящей в данном государстве. Все шло как по маслу, вот только были еще и завистники из числа Великих семейств, которым не понравился данный расклад. Они имели собственное представление о том, за кого должна выйти замуж принцесса. Естественно, молодым людям было плевать на их планы. А зря.

Видя, что прибрать к рукам столь лакомый кусочек, как принцесса, не получается, а ликвидировать ее возлюбленного не вышло даже после третьего раза, главы нескольких домов решили разрубить этот гордиев узел. Притом сделано это было крайне жестоко.

На одном из приемов принцесса пошла в туалет попудрить носик. Ее долго не было, а когда молодой человек попросил ее подругу выяснить, что случилось, он был просто шокирован услышанным. Репутацию императорского дома, а заодно и жизнь Ромиры, спасло только то, что ее никто не видел. С помощью охраны удалось вывезти девушку таким образом, что никто ничего не заметил и не заподозрил. Подумаешь, стену особняка повредили. Какая мелочь по сравнению с происшедшим.

Случилось же страшное. Пока ее высочество пудрила носик, в женскую комнату вошли неизвестные. Будем считать, что их было несколько, так как Ромира была неслабым бойцом, и так просто один человек с ней вряд ли бы справился. Ее скрутили и вкололи один из самых страшных наркотиков, известных их цивилизации. Мало того, что привыкание происходит с первого раза, так эта дрянь не выводится из организма никакими ухищрениями. Наркотик проникает в ДНК человека и начинает разрушать саму основу человеческого тела на информационном уровне. Из-за его опасности, согласно законам империи, распространителям этого «добра» полагается особо мучительная смертная казнь без суда и следствия, чтобы не откупились. Вот только проблема состоит в том, что и употребляющие эту гадость тоже приговариваются к смерти. Было несколько прецедентов, когда на плаху отправлялись отпрыски Великих семейств. Так что понять, что светит Ромире, было нетрудно. Даже то, что ее папа является императором, вряд ли спасет несчастную девушку.

Почему не удалось выяснить, кто проник за ней в женскую комнату? Так это только на Земле, и то, подозреваю, что не во всех странах, в некоторых местах можно увидеть надпись следующего содержания: «Видеонаблюдение в туалете ведется ради вашей безопасности!» Там же, куда отправилась Ромира, еще не додумались до столь продвинутых алгоритмов предотвращения террористических актов.

Когда наркотик попадает в человеческий организм, у наркомана просто сносит крышу. Ему становится хорошо, море по колено и силы немерено. У Адриана была только одна возможность спасти свою возлюбленную: сделать все, что в его силах, дабы никто не узнал о происшествии. На бронированном транспортном средстве принцессы (подозреваю, что это разновидность флаеров), ее охрана проломила стену в помещении, где та находилась, и, забрав пострадавшую, скрылась, не попавшись на глаза любопытным зевакам.

Когда о случившемся узнал ее отец, то готов был уничтожить все подозреваемые Великие семейства. Только присутствие канцлера, а по совместительству друга детства, удержало безутешного отца от развязывания гражданской войны. Оставалось только придумать, что можно сделать в данной ситуации.

Правда, времени у них не было, и действовать нужно было очень быстро и решительно. На протяжении нескольких часов план был проработан. Не знаю, насколько он действенный, но до последнего времени сбоев не наблюдалось.

На краю освоенных территорий, можно даже сказать, в самой глуши, имелась небольшая звездная система. В ней находилась одна планета, которую когда-то давно использовали как тюрьму для некоторых личностей. Потом какое-то время здесь проводились исследования нового мира и его населения, но так как была она, как говорится, у черта на рогах, то финансирование прекратилось и о ней просто забыли. Вот только забыли не все. Об этой планете прекрасно помнила императорская семья, которая сделала себе там своеобразный курорт. Вот сюда и отправили Ромиру. Адриан вызвался сопровождать ее, ибо хотел помочь своей возлюбленной.

Для выполнения возложенного задания ему пришлось освоить несколько специальностей, начиная от строительных и заканчивая изготовлением и созданием искусственных интеллектов. Дабы сохранить здоровье принцессы, ее поместили в медицинский блок и ввели в состояние стазиса. В это время в звездной империи проводились исследования по вопросу лечения от наркотика, на который подсадили Ромиру. К величайшему сожалению, ничего придумать не получалось. Куда исчезла принцесса, тщательно скрывалось, хотя иногда ее двойники появлялись на людях.

Никаких подвижек в решении вопроса с возлюбленной не намечалось, и Адриан начал скучать. Тяжело человеку, который привык жить в бешеном ритме технологического мира, со всеми его плюсами и минусами, привыкнуть к идиллической картине раннего Средневековья. Он решил сделать свою жизнь повеселее и создать империю. Получилось это за каких-то несколько десятилетий. Империя Дератан заняла огромные территории, но так как она находилась еще в каменном веке, как выразился Адриан, ему снова стало скучно. Парень решил попутешествовать и таким образом хоть немного разнообразить свою жизнь. Ему это очень даже удалось.

Во время одной такой вылазки он познакомился с эльфами, вернее, с их князем. Тот был еще молод и любопытен, поэтому некоторое время они были друзьями. Дальше произошло несколько событий, и некоторые из них стали для Адриана фатальными. Удалось выяснить, что у длинноухого народа есть возможность вылечить Ромиру от наркотической зависимости. Притом исцеление было абсолютным, что включало даже исправление поврежденного ДНК. Вот только второе происшествие касалось отношений между Адрианом и Эллориэлем. Да, вы не ослышались! Это именно он сейчас сделал меня своим наследником. Не знаю, какая между ними пробежала кошка, но они рассорились, и довольно серьезно. Дедуля – правда, он был в то время еще молодым – наотрез оказался помогать Адриану и запретил делать это своим подданным под страхом смертной казни. Не смирившись с такой постановкой вопроса, император развязал гражданскую войну, стараясь силой заполучить нужных ему специалистов. Вот только ничего хорошего из этой затеи не получилось.

Мы ведь прекрасно понимаем, что благими намерениями устлана дорога в одном, притом очень конкретном, направлении. Вот и эта междоусобица принесла много горя обоим народам – и людям, и эльфам. Как в нее не ввязались гномы, сказать не могу. Видимо, их правитель просчитал ситуацию лучше, чем мой собеседник, и смог отказаться от навязанной чести.

Вот такой, если говорить вкратце, была история Ромиры, принцессы одной далекой звездной империи, и ее возлюбленного Адриана Раста.

Стало интересно, как он умудрился попасть в реанимационную камеру, из которой я его вытащил? Оказалось, что злоупотребление спиртным в больших количествах еще никому не добавляло здоровья и здравомыслия. Вот и нарвался на доброжелателей, которых сейчас старается вычислить. Что ни говори, а прошло уже несколько лет после того инцидента, так что все концы были спрятаны, к тому же довольно профессионально.

Хотя я и не любитель всяких мыльных опер, но захотелось помочь молодой девушке, которой нехорошие люди так поломали жизнь. Но что может сделать парень, хоть и герцог, из глухого села? Пока мы молчали, я – переваривая услышанное, а Адриан – заново его переживая, мои мысли носились в черепной коробке со страшной силой. Вывод напрашивался однозначный: если получится взять дедулю за жабры, он может изменить свое решение, и его специалисты, если таковые еще остались после нехилых военных разборок, смогут привести Ромиру в нормальное состояние.

– А если у меня получится уговорить Эллориэля изменить свое решение и помочь ее высочеству? – забросил удочку.

Адриан посмотрел на меня, как на мелкого выскочку. Вероятно, в его глазах я был позером, который решил показать, что он круче самого Императора.

– И как это сделать? – горько ухмыльнулся он. – Знал бы ты, сколько я приложил для этого сил!

– И все же? – не унимался я.

– Отдам тебе империю со всеми потрохами! – уведомил Император.

Я только скривился на его предложение. Мне и того, что привалило как герцогу, хватит за глаза. Он задумался, а потом сообщил, что, к его величайшему сожалению, вернуть на родину он меня не сможет, поскольку технология трансплантации личности в живой организм у них еще только отрабатывается. Обрадовал его, что не очень-то уже и рвусь на родину. Мне здесь намного интереснее. Вот только подтянуть бы уровень развития местного населения, а то совсем они здесь дикие. Адриан тут же пообещал помочь в данном вопросе.

Профессор от радости не знал куда деваться. Было такое чувство, что он стал похожим на кота, которому дали ведро сметаны за заслуги перед родиной.

– Может, поделитесь парочкой ящиков наручей? – подкинул еще одну идейку.

– Вряд ли, – горько усмехнулся Адриан.

Видя, что не понимаю такого ответа, Император соблаговолил пояснить.

– Это не наши разработки, Кевин. И на данном этапе развития мы не можем сделать такое. Разве только грубую копию.

Сказать, что я был ошарашен таким ответом, это не сказать ничего. Ведь, слушая рассказ Адриана, многие выводы делал по ходу повествования, но, как показал дальнейший разговор, они были неправильные.

– Кевин, можешь ли ты дать мне информацию о том, что было не так с переданным тебе комплексом? – услышал голос Адриана.

Настолько ушел в себя, что перестал реагировать на окружающих. Вот как меня зацепило!

– Профессор, можно организовать это, только без лишних подробностей? Незачем ему знать, как мы избавились от этой вирусни, – попросил виртуального наставника.

Тот буквально за несколько секунд организовал пакет и передал его моему собеседнику. После просмотра переданной ему информации Адриана малость заклинило. Быть может, он представил, что могло случиться с его любовью, если бы этот девайс был установлен на ее высочество? Сказать не могу, так как читать мысли пока не научился.

– И как же тебе удалось выжить? – только и смог выдавить он из себя.

Сделал задумчивый вид, а потом, как бы извиняясь, сказал:

– Извини, Адриан, но у каждого есть свои секреты. На данный момент поделиться этой информацией с тобой, увы, не могу.

Своей же мимикой показывал, что я не против рассказать, но есть то, на что не могу повлиять.

После того как мы обменялись информацией, Император попросил дать ему несколько дней на обдумывание оной. Потом он хотел бы еще разок переговорить со мной. Очень уж много интересного выплывало из фактов, которые ранее ему не были известны. Ничего меня не подгоняло, и я сообщил, что с радостью исполню его просьбу.

Уже собирался уходить, как вспомнился еще один нерешенный вопрос. Если помните, то Император перевел на счет моего родителя почти полмиллиарда золотых. Вот и любопытно, что это за деньги и что с ними делать. Адриан улыбнулся и порекомендовал не париться. Оказывается, что никаких денег на самом деле нет. Он с гномами проворачивал какую-то аферу, и они выдали ему беспроцентный кредит, который тут же был положен на счет моего отца, как беспроцентный депозит. Притом снять с него ничего не получится,ибо попытка проведения любой операции автоматически взаимно закрывает текущий и кредитный счета.

У меня же разгорелось любопытство. Очень захотелось выяснить подробности. А так как поход к гномам у меня запланирован, то попытка разобраться в этом, как мне кажется, обязательно представится.

Глава 19

Мое возвращение домой, да еще и в задумчивом состоянии, было в корне неправильным. Столь неестественное поведение тут же отследили три подруги и принялись активно выспрашивать на предмет, что там у вас произошло, мы тоже хотим быть в курсе. Знали бы вы, сколько сил пришлось положить для того, чтобы они оставили меня в покое! Ну нет у меня такого умения разгонять мелких демонстрантов, как у барона. И без их наездов голова пухнет. Если раньше хотелось сказать, что разговор с Адрианом дал ответы на многие вопросы, то теперь, после того, как часть информации была проанализирована, могу сказать, что вопросов стало еще больше.

День еще только перевалил за половину, и Милисента предложила показать их дом. У меня никаких планов не было, поэтому поддержал девушек, которые просто горели желанием прошвырнуться по столице. Хотя дом нашего столичного гида располагался недалеко от императорского дворца, добирались мы около часа. Это если учитывать, что минут сорок, если не больше, было потрачено на припудривание носика. Так и хотелось съязвить насчет его площади. Да за это время автомобиль покрасить можно, не то что орган площадью несколько квадратных сантиметров. Лишь врожденная тактичность намекала, что меня порвут на запчасти, если рискну посягнуть на святое.

Поездка по столице показала, что ничего сверхординарного в ней нет. Я бы даже сказал, что нахожусь в неплохом райцентре. Одно, что отличало ее от приведенного мной аналога, так это площадь, которую занимали особняки. Да еще наличие огромного количества зелени вокруг. Ладно, если уж совсем не кривить душой, то и почти идеальная чистота намекала, что я очень далеко от своей родины.

Дом Милисенты был таким нехилым особнячком в три этажа. Вокруг, как и у всех соседей, идеальная чистота. Как сообщил дворецкий, родительница девушки отбыла по приглашению герцога де Сента в Меримор. А вот это уже плохо! Ведь получается, что от моего имени могут разослать кучу приглашений, а потом встречай всех этих господ и веди себя, как культурный хозяин, хотя ты их, быть может, даже не знаешь.

Девушка показала, как они жили, похвасталась библиотекой и садом. Естественно, что подружки застряли у нее, оценивая местные наряды и украшения. Что они там рассматривали несколько часов, не знаю, так как меня попросили подождать в гостиной.

Возвращаясь домой, решили посетить кафешку, в которой продавалось исключительно сладкое. Такого количества тортов, плюшек и прочих сладостей, сколько было сконцентрировано в данном месте, я просто не припомню. Правда, назвать меня любителем посещать такие заведения тоже вряд ли будет правильным. Пока леди смаковали всю эту вкуснотищу, а я только прикидывал, сколько еще они смогут осилить, сидел и наблюдал за окружающими.

– За нами ведется скрытое наблюдение, – не к месту влез Котяра.

Вот умеет же испортить настроение! Хотя молодец он у меня. Это я просто сегодня нервный и на всех срываюсь. Тут же поступил видеосигнал от одного из Мурзиков. На картинке, которую мне транслировали, было видно солидного мужчину лет пятидесяти. Одет он был как небедный человек. Не понимаю, на основании чего мой начальник охраны сделал такие выводы? Попросил его просветить меня, темного, а то неправильно подозревать человека, не имея на то фактов.

Оказывается, данный индивидуум сопровождает нас от самого имения. Ведет себя как специалист в данном деле и в глаза не бросается. Не знаю, вдруг Адриан выслал негласную охрану? Но все же попросил Котяру проследить, куда тот направится после нашего возвращения домой.

На улице начало вечереть, и на этом наше турне по столице на сегодня завершилось. У девушек, особенно Миранды и Моли, эмоции просто плескались через край. Быть может, такие же чувства испытывал бы человек, который никогда не высовывал носа дальше райцентра, а потом попавший в центр мегаполиса. Даже рад за них, так как сам от увиденного никакого восторга не ощущал.

После ужина, естественно, что в одиночку (ведь после употребления такого количества сладкого, которое нужно еще переварить, подружки за столом показываться отказались), получил отчет Котяры о проведенном расследовании. Согласно его данным, выяснилось, что следящий за нами человек имеет прямое отношение к столичному криминалитету. Что же, этого следовало ожидать, так как эти люди не понимают слова «нет». Боюсь, что мне снова придется им убедительно проаргументировать, почему нас не стоит задевать.

– Слушай, Профессор, – решил проконсультироваться у своего наставника. – Как думаешь, они сегодня к нам полезут, или будут готовиться более основательно?

Он сделал вид, что раздумывает над поставленной задачей, а потом заявил, что гости должны появиться сегодня. Стало любопытно, на чем основано данное утверждение? Выслушал и согласился, что может так и произойти, ведь никто не знает, сколько мы пробудем в столице. Следовательно, каждый день дорог. К таким выводам пришел Проф.

Теперь стоит сделать все, чтобы они залезли именно ко мне, а не к девушкам. Еще не мешало бы подстраховаться, дабы мои амазонки не помчались на амбразуры, спасая своего герцога. Кто может остановить девчонок и не выпустить их из дома? Один из вариантов, который мне известен, – это Кейт. Вот только она, думаю, понадобится и мне, ведь на кого нарвусь в городе – непонятно. Посмотрел на Шустрика, который решил устроиться спать на моей постели, и в голове тут же возникла одна бредовая идея.

– Лапочка, – позвал одного из Мурзиков.

Мелкая тут же примчалась на мой зов.

– Для тебя на сегодняшнюю ночь будет партийное задание.

Она тут же приняла стойку, которая, как подозреваю, должна означать «всех порву».

– Тебе доверяю самое дорогое, что у меня есть, – сделал театральную паузу и продолжил: – Ты должна любыми силами остановить девчонок и не выпустить их вслед за мной.

Видя, как это пушистое чудо сморщило носик, постарался подбодрить ее.

– Насколько мне известно, только у тебя может это получиться. Ты же справишься? Не подведешь?

Мне попались клоуны, а не серьезная система «Хранитель». Вы видели, как солдат, отдавая честь, щелкает каблуками? Так вот, это чудо сделало нечто похожее. Притом двумя лапами сразу! Передней и задней. В смысле переднюю она приставила к передней и аналогично заднюю к задней. Даже коготки выпустила, дабы сопроводить сие действо звуковым эффектом. А так как руки, чтобы отдать честь, у нее нет, она заменила этот жест на свой, кошачий, если правильно ее понял. А что еще может означать хвост, стоящий трубой? Продемонстрировав эту пантомиму, мелкая тут же умотала к своим подопечным.

Поставил задачу для Кейт и Лео: пока гости будут проникать в мой дом, они должны организовать защиту девушек. Полиморфы не должны допустить ночных визитеров, куда не положено. Меня Профессор упакует в силовую броню, чтобы случайно не повредили, и пусть тащат к своему старшему. Мурзики с Котярой будут составлять почетный эскорт, естественно, невидимый для носильщиков. За ними подтягивается двуногая парочка. Моя основная задача выйти на того, кто баламутит воду в империи и так старается порулить наследниками престола.

Пока разрабатывал план действий, на улице взошла луна. Время перевалило за полночь. Сидеть, ожидая гостей, не было никакого желания, поэтому завалился спать не раздеваясь. Решил так, понимая, что возвращаться домой в ночной пижаме будет совсем не комильфо. Шустрика попросил пристроиться на свое рабочее место, на поясе, дабы предотвратить все ненужные инциденты. За старшего оставил Профессора, как самого умного среди своих подчиненных. Зря я это сделал!

Проснулся оттого, что меня упаковывали для транспортировки. Эта виртуальная зараза не соизволила даже разбудить меня. Как он сообщил, это сделано для большей достоверности происходящего. Спасибо хоть включил защиту и ничего моей жизни не угрожает. Да и Шустрик, который прицепился к моим штанам, давал чувство защищенности.

Ночных визитеров было четверо. Котяра сообщил, что один из них решил зайти к девочкам, но ультразвук определенной частоты очень хорошо отпугивает столь ретивых парней, внушая чувство страха. Для создания правдоподобности немного подергался и, естественно, меня несколько раз стукнули. Вот только делали это нарочито показательно, как бы намекая, что они пока добрые и не стоит злить людей. Сделал вид, что все понял, и перестал брыкаться.

Сколько меня несли? Вроде бы долго. Даже успел немного вздремнуть во время транспортировки. А вот то, что болели ребра – ведь как ни крути, а ехать на чужом плече совсем не сахар, – мне не очень понравилось. В остальном же люди были предельно деликатными. Можно даже говорить об их высоком профессионализме в сфере похищения и переноски особенно дорогих заложников.

Наконец Профессор сообщил, что мы приближаемся к месту нашего назначения. Такой вывод был сделан исходя из того, что ребята из транспортного отдела направились внутрь двухэтажного здания. Как показала картинка, которую продемонстрировали Мурзики, владел им явно небедный человек. Ведь согласитесь, недвижимость в столице, да еще и такая, стоит немалые деньги.

На этот раз хозяин располагался не на втором этаже, как это было в Мериморе, а в подвале. Окопался мужик довольно хорошо, ведь спускаться пришлось, исходя из косвенных данных, где-то на четыре этажа. Потом была большая и тяжелая дверь. О ее массивности говорило то, что открывалась она с надсадным скрипом давно не смазываемого механизма.

Меня аккуратно положили на пол, спасибо хоть не бросили, с них бы сталось. Потом принесшие меня ребята быстренько ретировались, и шлюзовая камера космического корабля стала на свое место. Извините, снова решил похулиганить. Просто с таким звуком в фильмах закрывались эти самые шлюзы. Послышался звук доставаемого из ножен оружия, и мне стало не по себе. Да, знаю, что Профессор заявлял о моей неприкосновенности, но вдруг в этот раз что-то пойдет не так? Знаете, обидно умирать в расцвете сил! Последовало два взмаха, от которых чуть не случился инфаркт, и моя упаковка ослабла.

– Добро пожаловать, ваша светлость!

От звука этого голоса вообще начался ступор. Почему столь неадекватная реакция? Я приготовился к тому, что здесь у меня будет встреча с наглым мужиком, которому нужно будет пояснить всю неправоту его действий. Тут же прозвучал приятный женский голос. Стало любопытно, и решил выбраться из ковра, в который меня упаковали, дабы посмотреть на столь интересную хозяйку.

Что могу сказать по поводу главного заговорщика империи… В кресле сидела немолодая женщина, лет сорока, а возможно, и больше. Извините, но устанавливать возраст, просто поглядев на представительницу прекрасного пола, – неблагодарное занятие. Как-то было дело, познакомился с двумя привлекательными девушками. По моим прикидкам, им было лет по двадцать. А потом выяснилось, что та, которая выглядит младше, является мамой старшей! С тех пор зарекся делать выводы о возрасте женщин, исходя из их внешности. Кто его знает, может, она просто неплохо сохранилась?

Так о чем это я? Ах да! Гостеприимная хозяйка была среднего роста. Одета в брючный костюм то ли спортивного, то ли военного образца. На верхней губе расположилась небольшая родинка. А может, это еще один из способов «боевой раскраски»? Волосы у нее были светло-соломенного цвета. Такая себе блондинка местного разлива. Никогда не думал, что блондинка может быть руководителем мафиозного клана. Как-то сталкивался больше с представителями альтернативной окраски. В данном случае говорю о фильмах, ибо вживую таких встреч у меня не было.

Отвечать на ее приветствие не стал, а попытался размять мышцы, которые затекли от неправильной транспортировки моего тела. Несколько раз наклонился, потянулся, присел. Потом обратился к этой, хотел сказать бандитке, но язык не поворачивается, и спросил:

– А просто пригласить на встречу не могли? Или религия не позволяет? Нет, прислали каких-то мордоворотов, чуть не переломали при переноске, и запихнули в какой-то подвал. Никакого тебе уважения к герцогам!

Последние слова просто постарался пробурчать себе под нос, но так, чтобы гостеприимная хозяйка меня услышала.

– И что, вы бы пожаловали ко мне в гости? – сделала вид, что удивилась она.

– А почему бы и нет? – не стал менять правила игры. – Мне, например, очень интересно посмотреть на человека, доведшего принца до столь плачевного состояния.

Последнюю фразу сказал наобум, ведь абсолютной уверенности, что мной заинтересовалась та самая группировка, не было. Реакция же моей собеседницы показала, что я не просто угадал, а попал на все сто процентов.

– Он был идиотом! – отрезала она.

– Примите мои искренние соболезнования, – обрадовал ее. – Я прекрасно понимаю, насколько тяжело сегодня подобрать нормальный персонал.

Эти слова говорил абсолютно искренне, поскольку не единожды сталкивался с тем, как гениальные проекты хоронила бездарность исполнителей и как бездарные начинания становились успешными благодаря усилиям специалистов.

Женщина прошептала себе под нос нечто явно нецензурное. Подозреваю, что таким образом она высказывала свое отношение к окружающим ее дилетантам.

Так как разговор у нас намечался непростой, я решил показать, что наглости, которая бывает вторым счастьем, у меня не меньше, чем у нее. Повернул еще одно из кресел в сторону моей собеседницы и уселся в него, заняв выжидательную позицию. На меня сначала посмотрели удивленно, потом немного заинтригованно. Подозреваю, что такое поведение не вписывалось в то, как себе представляла его встречающая сторона.

– Итак, уважаемая – извините, что не называю вас по имени, но вы сами не представились, – я вас внимательно слушаю. И попрошу не затягивать, так как хочу еще сегодня выспаться. У меня на день намечена важная встреча.

– Нагле-е-ец, – протянула леди. – Но мне такие нравятся.

Хотя свое имя она так и не назвала. Еще раз осмотрела меня, но уже более внимательно.

– Извините, но это уже ваши проблемы. Я же ничем помочь не могу! – не в тему обрадовал ее.

Она немного сбилась с мысли, которую только собиралась озвучить, но потом взяла себя в руки и заговорила:

– Император назначил тебя своим наследником, первым в линии наследования. А знаешь ли ты, сколько таких было до тебя?

– Ага! – односложно ответил ей.

– И тебе известно о том, что ни один из них не дожил до дня исполнения своей мечты?

– Ага! – повторил я.

– Я могу тебе помочь стать Императором, получив абсолютную власть в империи! – заговорила возвышенно мой неизвестный агитатор.

– Зачем? – спросил ее.

– Что значит – зачем? – не поняла женщина моего вопроса.

– А вы у меня спрашивали, надо ли мне то, что вы предлагаете?

Видимо, такого ответа она не ожидала. Неужели есть люди, которые считают, что самое главное в этой жизни – это влезть на вершину власти? Разве можно жить, забираясь на этот самый Олимп, забыв притом о самой жизни и ее радостях? Даже просто для примера – за какие деньги вы готовы на то, чтобы вас даже в туалет сопровождала охрана? А скольких своих друзей вы готовы пустить в расход ради того, чтобы у вас денег стало больше, чем вы имеете сегодня? Хотя и то, что уже нажито непосильным трудом, вряд ли сможете потратить за десять жизней. Я уже не говорю о тех болезнях, начиная от язвы и заканчивая инфарктами, которые сопровождают весь процесс вскармливания золотого тельца. Да, еще вопрос: а жить-то когда?

Глядя же на мою собеседницу, понял, что такие люди водятся. Даже подозреваю, что в очень большом количестве. Нет, я прекрасно понимаю, что в этом мире деньги тоже нужны для жизни. Вот только весь прикол в том, что балом правят не они, а неуемная жажда обладать ими. Другими словами, банальная жадность. Вот и глядя на данную персону, понимал, что она живет ради того, чтобы взобраться на самый верх этого курятника и закричать на весь мир, что я здесь самая главная курица. Хотя кому это будет интересно? Неужели не думает сия дамочка о том, что петух может обидеться и спустить ее ниже плинтуса – в смысле на самое дно? Видимо, звездная болезнь у нее в запущенной стадии. А жаль, на дуру не смахивает. Сколько хорошего она могла бы сделать, с ее-то возможностями.

– То есть ты отказываешься от нашего сотрудничества? – спросила она, став при этом очень похожей на кобру, готовящуюся к прыжку.

Хоть мне и не предлагали никакого сотрудничества, а просто намекнули, что они, дескать, могли бы, просто утвердительно кивнул.

– Ты понимаешь, что только что подписал себе смертный приговор? – спросила эта ведьма.

От приятной женщины, которая встретила меня, не осталось и следа. Точно Баба-яга в молодости! Приподнял бровь в удивлении, оставаясь спокойным, как удав. Мне интересно, что она сможет мне сделать? С моими-то возможностями и способностями?

Произошедшего дальше не успел даже заметить. Никогда бы не поверил, что женщина в возрасте может носиться с такой скоростью! Она подскочила ко мне, и прежде чем я успел сообразить, что происходит, ее кулак врезался в мою грудь. От болевого шока я просто вырубился.

Сознание возвращалось медленно, стараясь обойти стороной того дурака, который так подставляется профессиональным убийцам. Тело болело до того, что хотелось просто умереть. Да и Профессору дать по ушам за хвастливые заявления относительно моей неуязвимости тоже не помешает.

– Ну и как, есть еще желание лезть на амбразуры? – тут же послышался его противный менторский голос.

– И что это было? – даже мысли появлялись с трудом.

– Наглядная демонстрация того, на что можно нарваться, возомнив себя неуязвимым! – отрезал он.

– Хочешь сказать, что ты сильно преувеличил свои возможности?

Профессор просто фыркнул в ответ, заявив, что это еще один из уроков, который мне нужно было пройти, дабы кое-что уяснить.

– И что же это за столь важные вещи, из-за которых ты меня чуть не угробил? – начал злиться на него.

– А вот об этом мне расскажешь ты! – заявил Проф.

– Кстати, – вспомнил о шустрой представительнице слабого пола. – А почему не слышно нашей гостеприимной хозяйки?

Профессор фыркнул, демонстрируя свое отношение к данной персоне, а потом соблаговолил пояснить, что в бессознательном состоянии очень затруднительно шуметь. В голове начало проясняться, я постарался приподняться с кресла, на котором уже лежал. Как понимаю, от удара оно просто упало на спинку, и я соответственно последовал за ним.

Поднялся на четвереньки и постарался оглядеться. Голова кружилась и немного подташнивало. Оглянувшись по сторонам, увидел эту фурию, лежавшую в бессознательном состоянии.

– А с ней-то что случилось? – не понял такого поворота событий.

– Слабый паралитический разряд силовой брони, – ответил Проф, отмахиваясь от назойливого мальчишки.

Потом снизошел к столь невежественному аборигену и сообщил, что во время удара дамочка нарвалась на ответную реакцию системы защиты. Теперь лежит и радуется. Знаете, мне всегда казалось, что после удара электрическим током волосы должны вставать дыбом. В данном конкретном случае, к моему разочарованию, все было абсолютно не так.

Перед тем как выбираться на свободу, решил осмотреться. Что могу сказать после внимательного и вдумчивого разглядывания этого погреба? Хорошее место для проведения переговоров со сложным исходом. Звукоизоляция здесь, должен отметить, находится на высоте. Предполагаю, что если бы ее подельники были в курсе происшедшего, то попытались бы изменить данный расклад, их же не было даже слышно.

Когда подошел к двери, оказалось, что изнутри она не открывается. Вероятно, еще один из способов подстраховки. Даже если гость окажется шустрее хозяйки, мало чем это ему поможет. Все равно выход закрыт до ее распоряжения. Вот только наличие у меня неучтенного козыря стало для хозяев этого места неплохим сюрпризом. Видя, что открыть дверь у меня не получится, связался с Лео и попросил выковырять меня из этого бомбоубежища. Он только поинтересовался, нужны ли мне обитатели этого домика и его гости, или можно отпускать их на все четыре стороны.

Сразу и не въехал в подноготную вопроса. Благо, что я уже парень стреляный, поэтому решил переспросить, что он имеет в виду. Оказалось, что моя гвардия расположилась вокруг домика, ожидая ценных указаний. И теперь вопрос – то ли всех оставить в выключенном состоянии до выяснения, кто такие и что здесь делают, или разогнать их, как демонстрантов. Подумал и решил, что огласка мне не нужна, так что ложимся и ждем моего решения.

На выполнение приказа у Мурзиков ушло около десяти минут. Почему исполнением данного указания занимались именно они? Так Кейт и Лео просто не поспевали за моими электровениками.

– Кстати, Шустрик, ты там живой? – поинтересовался у сопровождающего меня мелкого.

Тот только недовольно проворчал, что ему не дали оторвать этой ведьме голову. Оказалось, что здесь тоже приложил свою руку Профессор, подозревая, что к данной личности будет еще много вопросов, на которые, после зверств Шустрика, она вряд ли сможет ответить.

Пока занимался разглядыванием своей несостоявшейся начальницы, дверь бункера открыли. Полиморфы помогли упаковать мою неудачливую собеседницу, как настоящего берсеркера. Правда, если говорить откровенно, то не помогли, а сделали все сами. Да и не царское это дело, заниматься упаковкой и транспортировкой криминальных боссов.

Глава 20

– Я давно подозревал, что в империи назревает переворот, – наконец заговорил Адриан. – Были даже подозрения, что во главе всего этого стоят представители аристократии. Но то, что узнал только что, не лезет ни в какие ворота. Семья, которую я считал опорой и поддержкой трона, решила, что ей мало власти! Такого не прощают.

О чем этот разговор? Понимая, что я не в Мериморе, где меня знает любая собака, а в столице империи, славящейся своим правосудием (спаси и сохрани от такого), принял решение известить о случившемся Императора. Поэтому не стал умничать и познакомил его величество с человеком, пожелавшим сменить династию. Как позже узнал от самого Императора, женщину, с которой пришлось пересечься в бункере, звали Алори Эйре, графиня, если кому-то это еще интересною.

Понимая, что ночью меня во дворец никто не пустит, не проходной ведь двор, написал записку и отправил с Шустриком. Пусть парень разомнется, а то сидел на привязи, пока его товарищи отрывались по полной. Единственное, о чем попросил, так это не устраивать гражданской войны. Помню их выходку с банком гномов. Как говорится, свежи воспоминания.

Разбираться с присутствующими в доме совсем не хотелось. Да и кто я такой, чтобы решать, кто прав, а кто виноват? За это люди деньги получают, вот пусть у них голова и болит. Всех, кто оказался в пределах досягаемости лап моих Мурзиков, стащили в одно помещение, связали и оставили ожидать своей очереди. Притом самой упаковкой занимались Кейт с Лео, к чему у меня не было никаких претензий. Думаю, что не мне тягаться с ними в этом. Сам же отправился в свое имение, ведь на голодный желудок воевать вредно.

К моему величайшему удовольствию, удалось скрыть происшедшее ночью от вездесущих подружек. Подозреваю, что многое пришлось бы выслушать от обделенных приключениями фурий. Вот только отдохнуть мне не дали. Не успел позавтракать, как поступило видеосообщение. Хотя правильнее было бы назвать это видеотрансляцией. На меня смотрел Адриан, хотя в реальности он взирал на Шустрика, и сообщал, что он немедленно выезжает на место происшествия. Мне велено незамедлительно прибыть туда же. Вот что значит привычка пользоваться благами технического прогресса! У него даже мозги заточены под то, чтобы, максимально используя технику, облегчать себе жизнь. Вот скажите, много ли аборигенов, с вашей точки зрения, додумались бы использовать Мурзика наподобие Скайпа? А у этого хватило соображения провернуть такое! И не пришлось отправлять посыльного для передачи срочного сообщения.

Красавицам сообщил, что меня вызывает на ковер Император, и отправился по уже известному адресу. Такого столпотворения видеть еще не приходилось. И людей, которые заполонили дом моей ночной хозяйки, объединяло одно – на всех них была абсолютно одинаковая форма. Рискну предположить, что передо мной представители какого-то военного формирования, абсолютно преданного лично его величеству.

Меня тут же провели в комнату, где находился Император с этой женщиной. Хорошо хоть он послушался Лео и не стал снимать с нее веревки, а то могла бы произойти смена власти раньше времени.

– Разреши представить тебе, Кевин, графиню Алори Эйре, – наконец-то хоть кто-то соблаговолил сообщить мне, кто же так горел желанием лишить вашего покорного слугу жизни. – Мы только решили переговорить, так что присоединяйся, быть может, сможешь что-то добавить.

Сказать, что получился разговор, не могу, потому как графиня вошла в раж и постаралась сообщить Адриану все, что думает о нем, его методах правления и этой гребаной империи. Слушал ее и диву давался. Вот зачем человеку, которому настолько не нравится его страна, лезть в ней на вершину власти? Не понимаю, хоть стреляйте меня!

Адриан взирал на все это с ледяным спокойствием. Казалось, что вопли истеричной бабенки его абсолютно не задевают. Будто бы он к подобному настолько привык, что они пролетают мимо его ушей.

– Хочу уведомить вас, графиня, – заговорил тихим спокойным голосом Император, – то, что вы накуролесили, тянет на смертную казнь.

Он замолчал, ожидая ответной реакции. Когда до Алори дошло, что ей светит, она тут же поменяла стиль поведения. То, как она начала выкручиваться, показало, что перед нами находится далеко не глупая и очень изворотливая особь. Эта ведьма со спокойной душой заложила своих подельников из высших эшелонов власти, лишь бы спасти свою шкуру. Я понимаю, что самое дорогое в этом мире – человеческая жизнь, но ее поведение вызывало во мне отвращение.

– Мне это неинтересно, – сообщил Адриан, выслушав ее исповедь.

Вот хитрый жук, не прервал ее излияния, а намотал на ус и только потом заявил, что это было сделано зря. Так я ему и поверил!

Он демонстративно позвонил в колокольчик. В комнату вошли двое солдат, и Адриан приказал им:

– Поместить в камеру смертников и не открывать ее до исполнения приговора. Ее не развязывать, чтобы ничего себе не сделала. Народ должен знать своих героев!

Хотя в его ценных указаниях были явные нестыковки, которые сразу же отметил мой мозг, остальные на них никак не среагировали. Приговоренная женщина, невероятным образом вырвавшись из рук солдат, упала на колени и заявила, что готова на все, лишь бы ей оставили жизнь. Адриан сделал вид, что задумался, а потом сообщил, что она сможет искупить свои преступления, служа родине в специальном статусе. Что это за служба и что ее ожидает, он словом не обмолвился. Графиня тут же дала свое согласие, даже не спросив об условиях.

Краем глаза отметил недобрый блеск во взгляде Адриана. Внутри появилось чувство, что смерть для нее была бы лучшим вариантом. Император попросил солдат оставить нас и заниматься своими делами. Заговорщица немного успокоилась, посчитав, что схватила удачу за хвост.

– Отправляемся в лабораторию, – сообщил глава империи.

Кивнул полиморфам, указывая на дамочку, и те тут же подхватили ее под руки.

– Без меня управитесь? – спросил, не веря, что меня это минует.

Адриан усмехнулся и обрадовал, что мое присутствие абсолютно обязательно, так как нужно исправить то, что я там наворотил. Логика подсказала, что потребуется вернуть на место родного Искина лаборатории. Думаю, от Кузи будет мало проку в том деле, что задумал Адриан. Знать бы еще, что он собирается делать с данной персоной. Не будет же он проводить ее модернизацию? Я, например, даже в живых поостерегся бы ее оставить. Такие люди будут мстить, их не остановят никакие клятвы и обещания.

Самому было лень наматывать километраж, поэтому попросил Котяру смотаться за кристаллом Искина. Он, естественно, что-то пробурчал себе под нос, но все же, прихватив мобильный телепорт, отправился в лесной домик Хранителя.

– Эт-то что было? – услышал за своей спиной сиплый голос невольной свидетельницы телепортации четырехлапого.

Женщина была в шоке. Она увидела то, чего быть не могло. Ну и что теперь? Чего так нервничать? Ну исчез Котяра из видимого пространства, и исчез.

– Что именно было? – сделал вид, будто не понял ее вопроса.

– Он исчез! – открыла графиня Америку.

– Естественно, – ошарашил ее, – работа у него такая.

Адриан не дал ей опомниться, и наша компания, конечно, с Мурзиками, отправилась в лабораторию Древних. Вот только, исходя из полученной информации, даже и не знаю теперь, правильно ли ее продолжать называть таким образом?

Кузя очень обрадовался моему появлению. Но пришлось расстроить его известием, что данный пост придется вернуть прежнему владельцу. Он тут же заявил, что настолько освоил все имеющееся здесь оборудование, что и без сопливых управится. Странно, почему мне постоянно приходится работать с хвастунами?

Адриан не стал ничего оспаривать, а сказал, что он не против, и попросил открыть доступ в секцию В4. Кузьма сник и сообщил, что даже не видит такой. Это стало основным аргументом для возврата прежнего Хранителя.

Котяра появился минут через пять. Он притащил с собой коробку с кристаллом и недовольно сообщил, что гонять по таким мелочам можно и мелких. На него никто не обратил внимания, и на этом претензии были исчерпаны.

– Сколько времени тебе нужно для замены Искина? – поинтересовался Адриан.

– Десять, максимум пятнадцать минут, – ответил, прикинув объем необходимых работ.

– Тогда действуй, а мы подождем тебя здесь, – согласился он. – Только не задерживайся, времени и так в обрез.

Процедура возврата старого Искина прошла как по маслу. И лишь после того, как вернул его на законное место, в голову пришла мысль: не начнет ли он мне пакостить? Не успела мысль уложиться в голове, как послышался ехидный голосок бывшего завхоза лаборатории:

– Ну убедились, что без меня ничего не получится?

В его голосе не было ни капли обиды, только чувство превосходства.

– А разве тебе не нужно несколько часов для включения? – вспомнилось, как ожидал старта Кузьмы.

– Ха! Нашел с кем сравнивать специалиста! – отрезал он.

– И даже не обижаешься? – тут же забросил пробную удочку.

– А я еще не решил, – заявил он, а потом спохватился и спросил: – А что случилось? В коробке-то проблема с получением информации.

– У Адриана спроси, – обрадовал этого умника. – Он объяснит.

Ответа от Искина не дождался, поэтому просто направился на то место, где ранее расстался с Адрианом. Уже почти вышел пред его ясные очи, как услышал то, что заставило меня притормозить.

– …чтобы даже не слышал, что ты так ведешь себя с ним! Дать Кевину полный доступ ко всему оборудованию! И проверь, как там наш гость.

Это Император давал ценные указания возвращенному на свое место Искину. Когда Адриан закончил, подождал еще несколько секунд, а потом появился в его поле зрения. Он ничего мне не сказал и тут же направился по хорошо известному ему маршруту.

Во время нашего передвижения Котяра сообщил, что здесь на его виртуальной карте был тупик, теперь же проход еще в один коридор. Значит, Император не блефовал во время разговора с Кузьмой, как подумал тогда. В этой лаборатории столько всего интересного спрятано, что скучать не придется.

Наконец мы подошли к одной, с виду совсем не примечательной, двери, которая самостоятельно отъехала в сторону. Помещение, в которое вошла наша группа, оказалось не очень большим и идеально белым. Такое чувство, что мы находимся в больнице, – пронеслась бредовая мысль. Полиморфы усадили нашу будущую помощницу в кресло, и Адриан попросил освободить ее от транспортной упаковки.

– А может, не стоит? – спросил, вспоминая, с какой скоростью, она может носиться.

– Не переживай, Кевин, – успокоил он меня. – Без моего ведома она не сможет даже подняться с этого кресла.

Ладно, ему виднее, – подумал тогда и не стал умничать. Все-таки он взрослый человек и должен давать отчет в своих действиях. После того как графиня устроилась в кресле, Адриан попросил моих спутников покинуть помещение и подождать нас снаружи.

Когда за моими спутниками закрылась дверь, графиня решила попытать счастья. Странно, но Император сделал вид, что не заметил ее рывка. Понимаю, что он был безуспешным, но был ведь!

– Спрашиваю еще раз и прошу отвечать четко и ясно, – заговорил, обращаясь к ней, Император.

У меня появилось чувство, что данное действо протоколируется.

– Готовы ли вы, графиня Алори Эйре, искупить содеянное, служа родине в специальном статусе?

Она повертела головой, видимо еще раз взвешивая все за и против, и дала свое согласие. После этого Адриан пригласил меня за небольшую перегородку. Она была прозрачной, и я прекрасно видел, как в голову женщины ударило множество лазерных лучей. Они были нескольких цветов и сменялись с громадной скоростью, которая продолжала увеличиваться. Графиня же сидела, как сомнамбула, не обращая ни на что внимания.

То, что произошло дальше, оставило во мне неизгладимый след. Если вы видели мультфильмы или рекламу, сделанную по принципу фломастерной анимации, поймете, о чем я говорю. Женщина начала исчезать из реального пространства. Это походило на то, как если бы ее стирали из реальности большим ластиком. Минута – и стул оказался пустым.

– А-а-а… А где она? – не сразу нашелся онемевший от увиденного герцог, то есть я.

Ничего не говоря, Адриан подошел к небольшой тумбе и указал мне на знакомый кристалл. Он один в один был похож на тот, который максимум полчаса назад положил я в коробочку. До меня дошло, что именно я только что увидел! Теперь я знаю, как создаются Искины!

Человек, только что совершивший немыслимый, с моей точки зрения, поступок, взял кристалл с новым Искином и положил его в коробочку. Забирать ее с собой не стал, а просто поместил оную на специальный стеллаж. На нем находилось уже приличное количество таких же коробочек, которые, как полагаю, не были пустыми. Вот только гложут меня теперь серьезные сомнения, что Искины являются представителями искусственного интеллекта.

Вероятно, видя мое состояние, Адриан не стал ничего говорить, доказывать или оправдываться. Да и не помогло бы это в тот момент. Подхватив меня под локоток, он направился в одну из комнат жилого отсека лаборатории. Почему называю его жилым? Так именно в нем обитали мы с девушками, когда ожидали реанимации Императора.

В комнате на столе уже стояли, ожидая нас, два бокала с какой-то жидкостью. Задаваться вопросом, откуда они взялись, не стал. Да и какая мне разница. Будем считать, что завхоз лаборатории может намного больше, чем считал ранее. Когда опустошил бокал, который полагался мне, отметил, что нервы немного стало отпускать. Профессор тоже не поленился сообщить, что в напиток включен легкий транквилизатор. Но это к лучшему, так как нервы у меня не железные и их необходимо беречь.

– Ты хотел о чем-то спросить, – напомнил Адриан.

Не спросил, а именно сообщил утвердительным текстом. Отрицать не стал, и просто озвучил то, с чем было очень тяжело смириться.

– Ты ее убил, – сообщил собеседнику, который посмотрел на меня как на маленького.

Он не стал отрицать этого или доказывать, что я не так все понял. Не стал рассказывать о том, что это сделано ради благой цели. Адриан просто кивнул и сказал:

– Да. Ты прав. Как бы ни называлась проведенная процедура, для живого организма она является именно убийством. И хотя это не похоже на плаху, и здесь нет крови и прочих сопутствующих данному действу последствий, но это именно убийство.

Пока я еще раз переваривал сказанное, он просто молчал. Потом Император продолжил:

– Хотя не все так просто. Ведь данная личность продолжает жить, вот только не в том виде, к которому она привыкла.

– А не гуманнее ли было просто казнить ее, как и остальных преступников?

Задавая этот вопрос, я и сам не верил в сказанное. Не может смерть быть гуманнее жизни. Мой собеседник не стал доказывать обратное. Он просто пояснил свой взгляд на происходящее, притом очень доходчиво.

– Давай попытаемся проанализировать данную ситуацию, – предложил Адриан. – Мог ли я оставить ее в живых после того, что она организовала? Например, во время изготовления матрицы Искина была полностью проанализирована ее жизнь, действия и причинно-следственные связи оных. И уже сейчас могу сказать, что ожидало бы тебя, пойди ты на поводу у данной особы. Поверь, тебе не понравится. О внуке, которого весьма профессионально подставили, я вообще молчу. Она не имела никаких нравственных ограничителей, так что доверить ей свою спину было бы аналогично принятию яда. Эффект был бы тот же, но менее болезненный. Да и не поняли бы меня подданные, особенно благородные, поведи я себя иначе. Следовательно, очередной заговор был бы организован на протяжении следующих несколько месяцев. И не проблема, если бы лишь меня пытались ликвидировать. Вот только в таких разборках страдает очень много ни в чем не повинных людей. Как Император, я не имею права подвергать моих подданных неоправданному риску.

Слушал его и понимал, что не во всем согласен с Императором. Но не представляю, как бы повел себя в столь щекотливой ситуации? Да, можно много говорить, как бы я поступил в тот или иной момент, вот только все это будет на уровне демагогии. Не раз сталкивался с людьми, которые били себя пяткой в грудь, доказывая, что вот они бы в этом случае поступили совершенно иначе. Когда же сталкивались с реальной проблемой, то вели себя даже хуже тех, кого до этого столь активно осуждали.

– А будет ли толк от Искина, созданного на основании столь вредной личности? – наконец решился спросить Адриана. – Не будет ли от него больше проблем, чем пользы?

Вопрос разумный, ведь если бы меня так утилизировали, то, хотя я и не злопамятный, но до такой степени склерозом не страдаю.

– Ты думаешь, что на кристалле находится копия разума человека, с которого он был создан? – поинтересовался мой собеседник.

В принципе да. Именно так я видел этот процесс. В моем представлении произошло простое копирование информации с биологического носителя на органический. Оказалось, что не все так просто. Так как была скопирована не информация, а информационная матрица. Потом на протяжении нескольких минут Адриан попытался на пальцах показать, что происходило. Могу вас обрадовать. У него не получилось пояснить мне столь глубокие материи. Быть может, такой же эффект был, попытайся профессор физики рассказать о том, что существует не три состояния материи, а порядка пятисот. Это не прикол, в Интернете можно найти много информации по данному вопросу. Вот только узнать, сколько их, и понять, что это за состояния – совсем разные вещи. Здесь было примерно то же самое.

Задавать вопрос, куда дальше он собирается пристроить данное произведение высоких технологий и человеческого интеллекта, не стал. Хотя я и любопытный парень, но вот в данном конкретном случае не хотелось даже намеков на то, как повернется будущее.

– И еще, – снова заговорил Адриан. – У графини оказался довольно сильный логический аппарат. И я считаю, что просто уничтожить его – это нанести вред империи. Он должен работать на ее благо.

Не стал спрашивать, о какой империи он говорит. О той, которая воспитала его и дала путевку в жизнь, или о той, которую он вырастил на просторах данной планеты.

Видя, что я его банально не понимаю из-за нехватки базового образования, он просто махнул рукой. Лишь сообщил, что в данный момент Искин похож на маленького ребенка, который знает очень много, но не имеет даже представления о том, что он когда-то был человеком. Всю информацию, которой владеет, считает загруженной обучающими базами данных. Когда же вырастает до зрелого состояния, ему становится все равно, кем он был когда-то давно.

Что и сказать, просто день откровений. Дольше задерживаться в лаборатории мы не стали и отправились в ту же комнату, из которой телепортировались. Представители ведомства, работающего на Императора, не найдя графини в комнате, сделали вид, что ничего сверхординарного не произошло. Есть у меня предположение, что ребята знают много тайн Адриана.

Пока решались непонятки с заговорщиками, день постепенно перевалил за половину. Бессонная ночь начала сказываться на моей реакции. Она стала настолько заторможенной, что это заметили многие. А исходя из того, что проку от меня было немного, мою компанию с вашим покорным слугой во главе погрузили в карету и отправили домой отсыпаться.

Девушек на горизонте не оказалось. Как сообщила Лапочка, они снова отправились в облюбованную вчера кафешку. Лишь бы не перестарались со сладким, подумал тогда. Не помню, как добирался в спальню, как раздевался и заваливался на боковую. Но четко помню, как отправил Мурзиков, дабы никто не посмел обидеть моих девчонок.

Глава 21

В столице провели еще несколько дней. Повлиять на это было выше моих скромных сил. Ведь основная причина нашей задержки была чуть ли не священна. Говорю о кафешке с разными вкусными плюшками, которую девушки оккупировали по полной программе. Меня поставили перед фактом, что, пока они не перепробуют всего, что есть в этом заведении, никто никуда не уедет. Быть может, у меня и получилось бы отправиться в Меримор пораньше, но решил не гнать лошадей. Ведь испортить отношения с этой троицей проще простого, а вот наладить не так-то просто.

Основную цель моей отправки в столицу герцогства могу обозначить следующим образом. Узнав о ситуации, в которой оказалась принцесса Ромира, захотел ей помочь. Притом сделать это доброе дело решил безвозмездно. От Адриана узнал, что эльфы обладают технологиями лечения тяжелого отравления наркотическими препаратами. Командует всем этим старый эльф по имени Эллориэль. Он же по совместительству приходится моим названым дедом. Или все же правильнее говорить приемным? Ладно, не о том речь. Еще князь заделался ярым противником Императора. Что там у нихпроизошло – неизвестно, но сцепились они не по-детски.

Перед возвращением произошли еще два важных, с моей точки зрения, события. На первом месте задушевный разговор с Профессором. Очень уж стало мне любопытно, а не был ли в прошлом мой наставник человеком? Он внимательно выслушал мой вопрос, потом попросил аргументировать причины моих выкладок, а в конце заявил, что учиться мне еще и учиться. Пояснять ничего не стал, а только поведал, притом в доверительных тонах, что если мне посчастливилось увидеть какую-то варварскую технологию по производству Искинов, то это еще не значит, что все они произведены таким образом. Вот он, например, никакого отношения к этим невеждам не имеет.

Сказать, что это откровение многое прояснило, не могу. Оно просто добавило дополнительные вопросы в мой список. Итак, выходит, что Древние, или князья Эстриды, все-таки существовали? Естественно, на столь провокационный вопрос мне ответили, что все узнаю в свое время. Если доживу до него.

Ну скажите, пожалуйста, как мне воспринимать своего виртуального наставника? То он ведет себя как учитель, который следит за каждым шагом своего подопечного и раздает ценные указания. То из него невозможно вытащить лишнего байта информации, и в ответ идут одни отговорки. Если бы вы только знали, как мне хочется наконец расставить все точки над «ё».

Уже начал собираться домой, в Меримор, как моя виртуальная секретарша напомнила об еще одной запланированной, а точнее сказать, обещанной встрече. И где эти гномы взялись на мою голову? Как ни старался сделать вид, что штаб-квартиру банка Железной наковальни посетить просто забыл, но Профессор слинять не дал. С его точки зрения слово, данное князем, или в моем конкретном случае, герцогом, должно быть железным. И никакие погодные условия на него влиять не должны. Знать бы еще, где они находятся. Адреса-то сообщить мне никто не удосужился.

Хотя что это я расстроился?

– Котяра! – позвал своего главного разведчика. – У меня намечена встреча с главами клана Железной наковальни. Прикинь маршрут и время, когда это лучше сделать.

Вот какой я умный. Даже не намекнул, что понятия не имею, где они находятся. Да и не знаю, ожидают ли они встречи со мной? Не стал забивать себе голову текучкой, положившись на профессионализм исполнителей.

Одно только не продумал: как Котяра будет выяснять необходимые мне подробности? Тот же, не забивая разными глупостями свою голову, как позже узнал, сделал следующее. Вначале Мурзики нашли все филиалы нужного мне банка, потом, непонятно каким образом, определили, где находятся эти самые начальники, а под конец отправили к ним Лео с голосовым сообщением. А курировал всю эту операцию Профессор, который снова сумел отличиться.

Вначале Лео отправился в центральное отделение банка с сообщением, которое управляющий должен был передать главам клана. Но, как водится среди клерков, много возомнивших о себе, тот просто порекомендовал господину не создавать ему проблем. Выслушав этого умника, поведшего себя столь некультурно, Лео сообщил, что ответа будет ожидать ровно один час. И тут начался ужас. Система, обслуживающая данный банк, а по-простому калькулятор, при проведении каждой операции начала выдавать сообщение, что до окончания времени на ответ осталось столько-то минут. И чем меньше времени оставалось, тем большим становился аврал. Никто не мог понять, что же происходит.

Наконец исполнители на местах решили поставить в известность управляющего, которого чуть не хватил кондратий. Тут же был отправлен курьер к главам клана с сообщением о произошедшем инциденте. Вот только этот умник «забыл» сообщить, что послужило причиной такого поведения системы. Откуда знаю такие подробности? Так Мурзики у меня почти вездесущие. В смысле могут пролезть в такую дыру, что и представить страшно.

Появились три старых гнома в центральном отделении минут за десять до окончания отведенного времени. Лео в это время сидел в близлежащей кафешке и потягивал какой-то сок. Владельцам банка, или главным представителям совета директоров, или как там зовутся их должности, хватило одного взгляда, для того чтобы управляющий отделением получил по шее. Притом получил несколько раз подряд, и не слабо. После проведения экзекуции был задан только один вопрос: где находится человек, передавший сообщение? А исходя из того, что Лео фигура заметная, особенно если крутится в поле зрения охраны, которую начинает колбасить от одного его присутствия, то нашли парня довольно быстро.

– К тебе направляется делегация гномов, – ровным голосом сообщил Профессор.

У меня такое чувство, что он специально подбирает время, дабы принести максимальный вред! Вот и сейчас чуть не подавился напитком, который не успел проглотить. Я-то думал о том, как мне нужно будет идти к ним и рассказывать о своей полезности, а в реальности произошло все наоборот. Не желая разглашать информацию о нашем разговоре, тут же приказал Котяре организовать периметр вокруг кабинета, освободив его от лишних ушей. Естественно, что мелкие восприняли это еще как одну игру, чуть не устроив массовый погром в доме. Еле утихомирил разбушевавшихся Мурзиков.

Никаких переговоров в принципе не было. Пришли три старейшины клана, отвечающие за финансовые операции, и сообщили, что знают о том, кто я такой и что могу. Старики не стали даже спрашивать, хочу ли я заниматься их калькуляторами, а просто попросили назвать свою цену. И сколько с них содрать? Давайте поставим вопрос иначе. А сколько здесь зарабатывают системные администраторы? Это просто засада. Что же с них потребовать? Хотя чего это я страдаю по данному поводу? Их калькулятор, вот пусть и раскошеливаются. К тому же не так и много у них подобной техники.

Вот и озвучил коротышкам свое предложение – мол, заинтересуйте меня, пожалуйста. Ведь согласитесь, ремонтировать оргтехнику герцогу не совсем по рангу. Гномы начали торг в свойственной для данного народа манере.

– Мы готовы заплатить за ваши услуги, ваша светлость, сто золотых! – сообщил самый молодой из пришедшей троицы.

Отметил, что предо мной начинают разыгрывать спектакль, рассчитанный непонятно на кого. Или это проверка, насколько большим лопухом является специалист, к которому они так шустро бежали? Ладно, давайте сыграем по вашим правилам.

Поднялся со своего кресла и сообщил этим жмотам:

– Извините, но больше времени выделить вам не смогу. Всего хорошего.

Такого поворота событий явно не ожидали. Они даже опешили на некоторое время. Видя, что старики не собираются освобождать мой кабинет, заявил:

– У вас только один шанс для того, чтобы заинтересовать меня. Это понятно?

Переглянувшись между собой, гномы кивнули головами. Значит, банкиры предполагали, что расходы будут намного больше? Или им известно, что князья Эстриды за копейки, пусть даже из чистого золота, не работают? Что-то сильно нос задирать стал в последнее время, не получить бы по нему.

– Мы готовы предложить вам… процент от прибыли, – с трудом выдавил один из просителей.

Интересно, а не много ли предлагают? Правда, если учитывать, что их бизнес полностью завязан на эти самые калькуляторы, вроде бы и нет.

– Профессор, а там много придется поработать? – на всякий случай решил уточнить у того, кто займется починкой этих машинок.

Понятно ведь, что лично я смогу только работать на побегушках, да и то, если потребуется принести что-нибудь попить. Как же исправить столь уникальные агрегаты, понятия не имею.

– В принципе парочка мелочей, но нужно будет поковыряться ручками, – сообщил тот.

– Думаешь, у меня получится? – даже удивился его оптимистическому ответу.

– У тебя, естественно, нет, – пригвоздил Проф.

Притом слово «естественно» очень красиво выделил интонацией.

– А кто же тогда?.. – спросил и сам понял.

В лесном домике живет один тип, которого так и называют – инженер. Но дадут ли мне с собой столь дорогой груз? Не везти ведь в столицу своего специалиста? Понимаю, что прибор стоит огромных денег, так как аналогов в этом мире гномам более недоступно. И все же будет или по-моему, или никак!

– Пять! – сообщил коротышкам свой процент.

– Полтора! – тут же начал с азартом торговаться тот, который предлагал сотню золотых.

Не зря ходят легенды о скупости подземного народа! Ой не зря! Нам удалось сойтись на двух процентах, и то при условии, что проведу техосмотр работающего калькулятора. Лишь исходя из того, что тот был беспроблемным (что Профессор подтвердил), пошел на такие уступки.

– Принесете ваши железяки до захода солнца, посмотрю, что там у них с мозгами, – сообщил гномам под конец нашего разговора.

Длиннобородые тут же стали в стойку и потребовали, чтобы я делал это в банковском хранилище, где сии девайсы и находятся. Но я предложил более выгодный вариант сделки. Поведал, что очень много слышал хороших отзывов о мечах гномьей работы. У бородачей тут же начали задираться носы. Оно и понятно. Кому не нравится, когда его хвалят, да еще и заслуженно? Вот и предложил им следующий обмен: они делают мне один меч, а я ремонтирую их оргтехнику. Естественно, что они дали согласие и сообщили, что за несколько дней управятся с моим заказом. Вот только по глазам было видно, что они не понимают мою просьбу. За предложенный ими процент можно было купить меч, и не один.

– Начинайте, – предложил и развалился в кресле.

– Ну тогда мы пошли, – тут же сориентировались дедки.

– Куда пошли? – сделал непонимающий вид. – А меч ковать?

Они мне как маленькому начали на пальцах рассказывать, что для производства оружия нужны соответствующие инструменты и инвентарь. Например, наковальня, горн, клещи, молотки, а также много чего еще. Да и посматривать на меня стали уже как-то с опаской. Ведь если человек не понимает некоторые простые вещи, известные даже малому ребенку, нужно быть с ним предельно осторожным.

– Вам, значит, для работы необходимы инструменты и много чего еще, а я должен дунуть, плюнуть, и все само сделается? – наконец соблаговолил пояснить свое самодурство. – На таких условиях с вами будет работать только Иван-китаец.

Гномы тут же поинтересовались, где его можно найти. Вот же наивный народ! Пояснил им тогда в красках, что они хотят и как это делается. Хотелось бы сказать, что банкиры тут же согласились на мои условия, но этого не произошло. Им потребовался перерыв для решения такого сложного вопроса.

Не стал расстраивать пожилых людей, то есть гномов, и заверил, что могут решать его не спеша. На том и распрощались. Вероятно, мои собеседники рассчитывали, что я проведу еще некоторое время в столице. Думаю, уже завтра они будут приятно, или не очень, удивлены тем, что меня и след простыл. Есть у меня один пунктик в отношении работы. Если клиент сегодня воротит нос, несмотря на уже обговоренные условия, то завтра цена становится процентов на двадцать больше. Думаю, подземных жителей ожидает малоприятный сюрприз.

По ходу вспомнил еще об одной очень важной персоне. Для меня важной. И находилась сия личность в коробочке. Спасибо Профессору, что напомнил о Кузьме, а то так и таскал бы его с собой. Ввиду того, что сам в лесную резиденцию не собираюсь, пришлось снова воспользоваться услугами Котяры. Хоть и не хотелось расставаться с ним на несколько дней, но и Кузьму мариновать тоже желания не было. Вот и пришлось усатому снова заняться транспортировкой особо ценных грузов.

Возвращались домой тем же маршрутом, что и прибыли. Должен признать, очень удобное средство передвижения эти телепорты. На все манипуляции и перемещения в пространстве ушло около часа.

Чуть не забыл! Решил выяснить, каким гаджетом для перемещения пользуется Адриан. Если помните, у меня водятся транспортные кольца с неизменным местом отправки или возврата. У него же, как понял, место доставки может меняться динамически. А как иначе понять, что он запросто смог вернуться в комнату, расположенную в доме графини? Не использовал же он ее, действительно, как место постоянного прибытия? Или я неправ?

Оказалось, очень даже прав. Вот только поможет мне это мало. Такая игрушка была очень дорогой в изготовлении и стоила столько, что даже у него была всего лишь одна. Так что нам остается мотаться по старинке. Жаль! А я уже начал прикидывать, насколько станет мне легче, если у меня тоже будет такой перстенек.

Наше возвращение совпало еще с одним довольно приятным событием. По крайней мере, для одной из девушек. Наконец-то прибыла ее мама. Я говорю о своей несостоявшейся убийце, Милисенте. Мне мельком представили жену покойного маркиза, и представители прекрасной половины человечества умотали в неизвестном направлении. Хотя, если честно, направление очень даже известное, но я туда не пойду. Они там собрались поговорить о своем, о женском. Боюсь, что моя нервная система такого не выдержит.

К моему величайшему сожалению, эльфийского дедулю застать в Мериморе не вышло. Он наматывал километры по своим, княжеским, делам. Что удалось выяснить достоверно, так это дату его следующего появления в столице герцогства. В моем распоряжении была целая неделя, которую мог использовать для себя любимого. Дадут ли мне побездельничать в свое удовольствие – это уже другой вопрос. Но могу же хотя бы помечтать об этом?

Как можно было догадаться, прохлаждаться мне не дали. Такое впечатление, что у Профессора снесло крышу. Он гонял меня как смертника. К моему величайшему изумлению, основной упор делался не на получение информации и разработку мозгов, а на отработку силовых упражнений. У меня, похоже, развивается паранойя. Начинаю подозревать, что виртуальный наставник знает нечто, заставляющее его поступать именно так.

Перед возвращением дедушки эльфа произошло еще одно довольно любопытное, с моей точки зрения, событие. Ко мне на аудиенцию со страшной силой набивались старейшины гномов. Нет, не банковских, а тех, которым предлагал поучаствовать в производстве распиловочного станка. Как сообщила Лисандра, сестра Ленса, они уже несколько дней ходят в приемную как на работу.

И что же должно было произойти такого, чтобы эти низкорослые консерваторы засуетились? Неужели моя затея, которой сейчас занимались мой учитель Марр вместе с гномом, начала приносить дивиденды? Не имея информации о том, что у них происходит, решил не пороть горячку. Тянуть же время я могу как угодно долго. Да у меня на родине это национальный вид спорта!

Действительно, подгорные жители обрадовали меня своим согласием поучаствовать в моих начинаниях. Как я им за это благодарен! Если кто не понял, это я таким образом ерничаю. Пришлось сделать многозначительный вид и пообещать подумать над их предложением.

Больше ничего интересного за следующие несколько дней не произошло. По этой причине приезд князя эльфов воспринял как подарок небес. Мне очень не терпелось договориться о лечении принцессы. Хотелось доказать Адриану, что есть вещи, которые недоступны ему, но с которыми могу справиться я. Откуда такое ребяческое отношение? Даже не знаю. Но очень уж хотелось утереть ему нос. А может, было желание доказать, что и в моем мире не лаптем щи хлебают? Вот только если быть до конца откровенным, то ответа в данном случае я не имею.

Не успел князь Великого леса переступить порог моей резиденции, как тут же ему заявил, что мы должны серьезно поговорить. А чего это он так уставился? Такое ощущение, что от меня ожидается очередная пакость. Да и глаз у него начал дергаться. Неспроста все это.

Непонятно с какого перепуга за нами увязался Учитель. Я, конечно, понимаю, что они братья и переживают друг за друга, вот только разговор у нас намечается, если правильно понял Адриана, абсолютно противопоказанный посторонним ушам. Поэтому, стараясь быть образцом тактичности и предупредительности, отшил длинноухого наставника – естественно, под благовидным предлогом.

Когда мы остались вдвоем (не считать же за помеху Мурзиков, которые решили устроить гонки по кабинету), наконец решился задать волнующий меня вопрос. Набрал воздуха в грудь… и не смог выговорить ни слова. Эллориэль следил за мелкими таким взглядом, как будто бы перед ним бегали бешеные волки. С чего это столь неадекватные эмоции? Вспомнив, где он мотался и с кем общался, решил потом выяснить, что же такого нарассказывали ему пантеры? Дабы не затягивать наши переговоры, дал команду Мурзикам заняться полезным делом. Хочу знать, кто готовит следующее покушение. Так что, оставив Шустрика на подхвате, остальных отправил в разведку. В разведку пошли всего пятеро котят, так как Лапочка умотала, как полагаю, к Миранде.

Когда в кабинете остались только я и Эллориэль, он немного успокоился. Видать, настращали его дикие пантеры. Нужно будет выяснить и опровергнуть их доводы. Или лучше накрутить еще сильнее?

– И чем на этот раз ты решил меня обрадовать? – первым заговорил дедуля.

Вот, что ни говори, а эльфы более любопытные создания, чем я. Знает ведь, что молчать не буду, но все равно старается выяснить побыстрее.

– Очень хочу помочь одной девушке, – начал я рассказывать слезливую историю. – Какие-то ублюдки силой угостили ее той дрянью, которой сегодня балуется молодежь. Хотя нет, это была не дрянь, а кое-что похуже. Теперь она почти покойник. Никакие лекари ничего сделать не могут. Да и позор для принцессы и ее родителей – вещь серьезная.

Решил, что на каких бы ножах ни находились Адриан с дедулей, но врать – это последнее дело. Да и хитрить здесь тоже не стоит. Ведь когда правда выплывет – а она выплывет, – тяжело будет восстановить свое доброе имя. Докажи потом, что ты не собирался юлить и обманывать, пусть и в благородных целях. Нет, доброе имя – или, если угодно, хорошая репутация – это то, что зарабатывается тяжелым трудом на протяжении многих лет. Угробить же его – раз плюнуть.

– Она – невеста Адриана, – завершил описание проблемы.

И после этих слов моего собеседника просто подменили. Он, не стесняясь в выражениях, рассказал, где видит и Адриана, и принцессу, и меня, решившего помочь этому нехорошему человеку. Вот любопытно, что же нужно было сделать, чтобы эльф через столько лет так эмоционально реагировал на происшедшее давным-давно? Естественно, мне ничего о том, что произошло между этими двумя, не сказали. Одно же пообещали со стопроцентной гарантией, что только через труп дедули Император получит помощь от народа долгоживущих.

Понятно, эмоции здесь не помогут. Да и логика тоже должна быть такая, что припрет дедулю к стенке. Или просто рассказать ему о бонусах, которые можно будет получить в случае положительного исхода? Где наша не пропадала!

Конечно, рассказал я далеко не все. Здесь выдавал информацию по принципу меньше знаешь – лучше спишь. Сделал упор на том, что в случае успеха Адриан с невестой покинут нашу планету, как надеюсь – навсегда. Также обрадовал своего родственника известием, что официальным наследником Императора является его внук. Вот только не видать мне трона, как своих ушей, ибо добровольно его освобождать никто не собирается.

И вот эти два аргумента сделали свое дело. Немного попыхтев, поскрипев и поведав о том, насколько я плохой внук, Эллориэль согласился оказать запрашиваемую помощь. Было поставлено только одно условие: он не желал видеть Императора ни под каким предлогом!

Глава 22

После того как было получено благословение деда на проведение лечения, все и завертелось. Никогда бы не подумал, что для проведения столь простой процедуры, каковой в моем понимании является лечение принцессы, нужно будет задействовать столько людей. Вот здесь и начались проблемы. Если помните, эльфы в моем герцогстве недавно и еще не успели обзавестись нормальной базой. И встречать высокопоставленных гостей с иных планет они еще не готовы. На подготовку же места для проведения мероприятий такого ранга им нужно совсем чуть-чуть времени – лет двести.

Думаю, вы согласитесь, что ожидать двести лет – это не для меня. Если чем-то и загорелся, то стоит делать это в максимально короткие сроки, а то мало ли что может случиться в мире.

Давайте озвучу проблемы, которые нам предстояло решить. Первая состояла в том, что необходимо собрать в одном месте медицинских специалистов лесного народа. Но у них есть одно качество, которое делает их практически неуловимыми. Даже не представляю, как, имея такой график работы, можно добираться до пациентов? Они постоянно наматывают километры в поисках уникальных, или редких, или очень нужных травок, грибов и прочего. И когда только занимаются своими непосредственными обязанностями? Нам нужно собрать светил научной мысли в одном месте, чтобы они провели полную проверку состояния принцессы и определили, что с ней делать. Уж очень не хотелось князю опростоволоситься, особенно в области, в которой, как считалось, эльфам нет равных.

Ко второй проблеме стоит отнести отсутствие места для стационарного лечения больной. Понятно, что у длинноухих пациентов такие проблемы отсутствуют напрочь, ибо они привычны к постоянному пребыванию на лоне природы. А как отреагирует ее высочество, если ей предложат переспать на охапке прошлогодних листьев под раскидистым дубом, не знаю. Хотя подозрения есть, и не только у меня. Поэтому данный вопрос тоже будем считать очень важным.

Третья проблема относится к разряду наличия лекарственных препаратов, необходимых для успешного проведения данного процесса. Вот как завернул! Меня могут даже принять за специалиста в данной области. Исходя из того, что пока непонятно, чем нужно будет лечить больную, вопрос остается открытым.

Еще по ходу возникало множество мелких проблем, которые тоже приходилось решать. Например, вопрос охраны ее высочества, а точнее, присмотра за ней, так как ее поведение говорило, что ожидать можно чего угодно. Как сохранить информацию о ней в тайне? Нам совсем не нужно, дабы на всех перекрестках говорили о том, что герцогство занялось лечением инопланетных подданных. Не создаст нам это хорошей репутации. Да и кто знает, какие мысли могут возникнуть в головах, не обремененных интеллектом или ослепленных жаждой наживы?

На розыски эскулапов князь отправил эльфов из своей охраны. Как выяснилось, им на сбор «медиков» было выделено три недели. Притом собраться они будут должны в лесу возле моего замка. Почему там, а не в Мериморе – думаю, понятно даже тому, кто только предполагает, как появляются и распространяются слухи.

Третий вопрос не важен, пока нет правильного и четкого диагноза. Нет надобности свозить в одно место все лекарства. Мы же не аптеку открывать собираемся. Хотя это тоже нужная вещь, особенно в городе. Тут же подкинул идею дедуле. Пусть подумает над моим предложением. Сомневаюсь, что в городе есть хотя бы одна эльфийская аптека. Он же порекомендовал мне сконцентрироваться на решении первоочередной проблемы, а уже потом говорить о разных мелочах. Например, поведал он, нет поставок эльфийского вина к герцогскому столу, и ничего, никто не умер. Так-с, а это намек, или как понимать сказанное?

Над размещением стационара пришлось поломать голову. Меримор отпадает – слишком много любопытных, да и предсказать реакцию узнавших о лечении спрогнозировать тяжело. Лес тоже отбросили, по уже озвученным выше причинам. Мой родовой замок? Тоже та еще территория. Там на порядок тяжелее будет спрятаться, ведь все у всех на виду. Тащить эльфов в лабораторию считаю неправильным. Нечего им делать в секретных местах. Да, я помню о том, что там побывала Моли, но она была одна, и за ней удалось проследить. Она и клятву мне принесла о сохранении секретов фирмы. Врачей, или как они у эльфов называются, сколько будет? Вот и я не знаю. Значит, и этот вариант отпадает. Да в какую же глушь вас отправить, подумал в сердцах, и вспомнил о небольшом домике Хранителя, расположенном в лесной чаще.

Не прошло и трех суток, как решение найдено, но как отреагирует Кузьма, если из его замка сделают больницу? Придется ехать и разбираться на месте. Надеюсь, он уже пришел в себя после того, как его «понизили» в должности?

Итак, князь занимается своей частью вопросов, а я своей. Уже думал, что повезло, и за мной не увяжутся девчонки, но прогадал. Как говорится, не повезло. Может мне хоть кто-нибудь ответить на простой вопрос: как они могут быть в курсе всего происходящего вокруг? Кто им сказал о том, что я снова буду путешествовать? Естественно, что ответа на данный вопрос мне не дали, а лишь загадочно улыбнулись.

Осталось только сообщить барону фон Брегу о нашем очередном отсутствии, и в путь. Надеюсь, в этот раз не будет ничего выходящего за рамки нормальной прогулки в лесу с переговорами, которые будут проведены с адекватными разумными существами.

Перед тем как отправляться в лесную резиденцию Хранителя, попросил Профессора предупредить хозяев о нашем скором прибытии. Да и Нэю не мешало бы иметь под рукой. Мне просто страшно представить, что смогут натворить девчонки, пока наша виртуальная компания будет отсутствовать в реальной жизни. Куда они смогут добраться и что натворить – науке еще неизвестно. Да и к лучшему это.

В замок Кузьмы мы отправились после завтрака. Времени было предостаточно, и никто в шею не гнал. Пока дедушка Эл соберет своих специалистов, пройдет не один день и не два. Следовательно, завтрак на скорость выполнения запланированного излечения не повлияет.

Когда наша компания в полном составе появилась возле цели нашей телепортации, в голове послышался строгий окрик:

– Стой! Кто идет?

Даже присел от неожиданности, а эта патлатая нечисть, имею в виду Искина, косящего под домовенка Кузю, только захихикал. Тоже мне шутник нашелся. Так и инфаркт заработать можно.

– Это ты решил поприкалываться? – спросил его. – Или жестоко отомстить за несбывшиеся мечты?

– Ну-у, – неопределенно протянул тот.

– Тогда радуйся. На этом твоя спокойная жизнь закончилась.

После такого обещания он начал нервничать. Надо же, хоть и искусственный, а проблемы чует не хуже человека.

– А что случилось? – наконец решил он поинтересоваться столь интересным заявлением.

Конечно, Профессор, когда сообщал о нашем визите, и словом не обмолвился о его причинах. Пришлось немного поиграть в секретность, и, пока не сдал подружек под присмотр Нэи и парочки полиморфов, молчал как рыба. После этого разместился под большим раскидистым деревом, растущим возле поляны, на которой расположился замок, и отправился на виртуальное совещание.

Меня уже с нетерпением ждали. Их, как всегда, было трое: Профессор, Кузьма и инженер. Впрочем, нет. Четверо. Тут же находился и Шустрик, на которого раньше не обратил внимания. Я подошел к своему креслу и удобно расположился в нем. Мурзик тут же занял коленки и начал делать вид, что спит, вот только уши у спящих не работают, как локаторы. Дал ему щелбан по правому уху, и он начал маскироваться еще лучше.

Думал, что решить все назревшие вопросы можно будет быстро, но снова оказался неправ. Кузьма со своим напарником потребовали, чтобы им рассказали обо всем, что произошло со мной, в мельчайших подробностях. Предложил скинуть им данные через Профессора, но они уперлись, заявив, что второй раз на такое не пойдут. Им хватило и прошлого раза, дабы понять, какой из Профа рассказчик. Делать нечего, пришлось рассказывать.

И это даже к лучшему. Мне удалось таким образом представить происшедшее, что Кузьма тут же заявил о своем желании принять участие в лечении принцессы. Когда же пояснил, что будет требоваться от него, он только скривился, заявив, что с эльфами у него дружить не получалось, но он приложит все свои силы, чтобы это исправить.

Итак, второй вопрос тоже решен. Хотя, наверное, еще нет. То, что Искин замка дал добро на размещение пациентки, только начало. Нужно еще организовать палату, подумать о питании, прогулках, охране и еще куче прочих мелочей. На всю эту дребедень у нас ушло несколько часов. Потом, когда уже было обмозговано все, что только могло прийти в голову, решили передохнуть и, на всякий случай, спросить барышень, что необходимо еще, с их точки зрения. Сначала рассказал о наших планах и решениях, а потом попросил озвучить, что мы пропустили в силу принадлежности к иной расе. А как можно назвать разумных, которые совсем ничего не понимают в потребностях представителя иного пола? Как минимум, что они с разных планет.

Список того, что будет нужно ее высочеству, стал достигать таких размеров, что я решил ретироваться и взвалить сей неподъемный груз на плечи Кузьмы. Он здесь начальник, вот пусть у него голова и болит. Меня же не стоит насиловать тем, что шторы в комнате не соответствуют простыне, которая подбиралась под тапочки, следовательно, нужно принести еще один стул. Примерно так это звучало в моей больной голове. Почему больной? А вы пробовали переварить такое на здоровую голову? И какой она становилась после этого?

До конца дня список стал довольно неслабых размеров. Думал, что у меня фантазия буйная – каюсь, был неправ. Она у меня убогая и зашоренная на фоне представительниц слабого пола. Забирая девчонок домой, в Меримор, посоветовал Кузьме проанализировать необходимость того, что здесь насоветовали девушки, и лишнее вычеркнуть. А то никаких ресурсов не хватит на все их плюшки-бантики. Он очень удивился такой постановке вопроса, но я пояснил, что спорить с женщинами бесполезно, можно получить по полной программе, а вот сделать по-своему, учитывая их пожелания, будет самым правильным в такой ситуации.

Какое-то время пришлось ожидать, пока гонцы Эллориэля собрали светил эльфийской медицины. Таковых оказалось не так и много, как думал вначале. Всего-то пять человек, если такой термин расчета количества можно применить к народу перворожденных. При одном взгляде на них понимаешь, что они прожили долгую и насыщенную жизнь. Один только затесался в эту компанию непонятно каким образом. Он был молодым. Непозволительно молодым для лекаря! Или ему удается хорошо маскировать свой настоящий возраст? Исходя из отношения к нему остальных светил лекарского искусства, можно предположить, что все не так просто.

Наше знакомство началось с того, что дедуля представил меня высокообразованной компании. Странно, но о том, что я его наследник, он не обмолвился ни словом. Ладно, ему виднее, что стоит говорить своим подданным, а о чем лучше промолчать. Доверюсь ему в данном вопросе. Тем более что в нем я полный ноль. На меня посмотрели как на жабу, которую не хочется, а придется препарировать, и тут же забыли. А вот когда князь заявил, что курировать их работу буду я, такое началось! Хотя это я немножко переборщил. Ничего не началось. Просто трое из этой компании развернулись и, не прощаясь, ушли. Как по мне, это просто свинство. Но кто его знает, в каком статусе находятся покинувшие нас «медики».

Те двое, что остались, на первый взгляд казались полными противоположностями. Один был старый, даже древний, если данное определение можно отнести к представителю народа, который практически не стареет. Что бросалось в глаза, когда смотрел на него, – это белые волосы. Даже не белые, а почти бесцветные, что на фоне причесок виденных мной эльфов казалось ненормальным. Второй был молодым парнем, на которого обратил внимание ранее. Если присмотреться более внимательно к этим двоим, становилось понятно, что они в какой-то мере родственники. Даже проскальзывала мысль, что второй – это первый в молодости.

Когда высоко задравшая нос троица скрылась из виду, старик-лекарь заговорил, обращаясь к своему князю:

– И зачем было снова унижать высокомудрых лекарей народа перворожденных? Тебе нечем больше заняться, Эл?

Тот лишь усмехнулся и промолчал.

– Ладно, рассказывай, куда тебя снова приспичило вляпаться, – не дождавшись ответа, продолжал старик.

Набрав в грудь воздуха, то ли для солидности, то ли решив поприкалываться, князь Великого леса заговорил торжественным голосом.

– Имею честь представить вам, – потом хмыкнул и поправился, – представить тебе и твоему внуку, Гэлдралиэн, моего наследника, герцога Кевина де Сента.

Теперь уже на Эллориэля начали посматривать как на больного. Видать, не в почете у длинноухого народа те, кто делает своими наследниками людей. Старик только собрался что-то сказать своему князю, как тот добавил еще одну фразу:

– Князя Эстриды!

Происшедшего дальше понять и объяснить не могу. Дедка и его внука чуть не переломило пополам, настолько быстро они поклонились моей светлости. Не уверен, но сдается мне, что проделали они это быстрее, чем их мозги осознали смысл сказанного Эллориэлем. Теперь на меня смотрели с таким уважением, что стало даже неудобно от того количества верноподданнических, или каких там еще, чувств.

– Мы можем получить подтверждение только что сказанным словам? – неуверенно, можно даже сказать робко, спросил старый лекарь.

Интересно, а что будет считаться за доказательство данного утверждения? Не рубашку же на себе рвать? Да и если бить кулаком в грудь, тоже мало чего докажешь.

– Кевин, – обратился ко мне дедуля, – покажи свой кинжал.

Да пожалуйста, мне не жалко. Достал его из ножен и протянул в сторону просителей. Те даже немного отступили от человека, не умеющего управляться с колюще-режущим инвентарем.

– Эх, молодежь… – вклинился Профессор.

Очень уж данная реплика напоминала таковую одного мультяшного героя.

– Не дергайся. Сейчас проведу демонстрацию, – завершил он.

Зная, что от виртуального наставника можно ожидать чего угодно, даже не удивился, когда моя рука, держащая меч, на бешеной скорости крутанула его. Уже смирился с тем, что он может управлять моим телом, как ему хочется. Произошедшего же дальше не ожидал. В смазанном круге, который виделся на месте вращающегося оружия, сверкнуло несколько молний, а потом показалось пламя, которое повторяло движения меча. Чуть сам не открыл рот от неожиданности. А уж как удивились эльфы, видевшие данное представление, могу только вообразить.

Как успел заметить, даже дедушка Эл чуть не отбил своей челюстью ноги. Хоть он и постарался взять себя в руки, притом очень быстро, я заметил его секундное замешательство. Полагаю, что он до самого конца не верил в то, что я ему сказал. Думал, что ему вешают лапшу на уши? Или у эльфов на них вешают лианы?

После этого мне представили деда с внуком. Еще раз напомню, что старшего из этой пары звали Гэлдралиэн. Он был одним из самых профессиональных лекарей народа эльфов. Его внука звали Гебральен, и, как думаю, вы уже догадались, он пристроился учеником к своему деду. Можно сказать, что парень был сиротой, ведь его родители погибли в последней войне. Так что можете меня поздравить с тем, что умудрился стать главврачом наркодиспансера.

Долго затягивать не стали, и я, забрав выделенную мне парочку, отправился в свою лесную резиденцию. Да, как-то незаметно начал считать ее своей, невзирая на то, что там заправляли совсем другие. К моему величайшему удивлению, девчонки переправляться со мной не захотели. Не видят они смысла мотаться туда, а потом сюда. Неинтересно им. А мне интересно? Не все в этой жизни делаешь, что тебе нравится. Есть вещи, которые приходится делать через не хочу. Вот только девчонкам эта истина на данный момент до лампочки.

Зашли в мою комнату, откуда в сопровождении котов и Лео отправились в лесной санаторий. Знаете, уже так привык, что меня везде сопровождают Мурзики, что даже не представляю, как жил без них раньше. Сама телепортация эльфов не удивила. Они отнеслись к ней как к само собой разумеющемуся. А вот когда на выходе нас встретила Нэя, произошло нечто непонятное. У Гэлдралиэна глаза полезли на лоб. Он не сказал ни одного слова, не сделал лишнего жеста, чтобы показать, что он узнал нашу радушную хозяйку, но его выпученные глазки я заметил. Нэя же, в свою очередь, тоже была очень удивлена появлением данного типа на замковой территории. Правда, тоже никак не отреагировала. Например, не спросила, как дела, или нечто похожее. Но я ведь увидел, что они узнали друг друга. И кажется мне, что они больше чем знакомые. Так, еще одной загадкой больше. И когда они закончатся?

Некоторое время заняло размещение лекарского персонала в новооткрытой больнице. Вот уж мне любители природы! Воздух им не нравится в помещении! Они лучше на улице устроятся! Хотя какая мне разница, где они будут жить? Да пусть хоть на топчане возле крылечка обитают, лишь бы вылечили принцессу.

Когда с размещением было покончено, пришло время рассказать эльфам, чего от них ждут. Первым делом потребовал от длинноухих дать клятву о неразглашении услышанной, увиденной или иным образом полученной здесь информации, как о пациентке, так и обо всем остальном. Не нужно мне, чтобы через несколько дней начали ходить легенды об этом месте. Отбивайся потом от любителей поковыряться в чужом имуществе.

Когда и с этим разобрались, спросил старика, есть ли у него вопросы. Их оказалось всего два: где сейчас больная и что с ней? И как ему пояснить, что она находится в лечебной капсуле в состоянии стазиса? Вот вы бы смогли перевести для жителей девятнадцатого века данную мысль понятным для них языком? Меня немного переклинило. Как же это вообще можно разъяснить на пальцах? Почему задался данным вопросом? Так не поняли они, ни что это за капсула, ни что такое стазис. Я им даже пример приводил на жабах, которые вмерзают в лед, а когда теплеет – размораживаются и отправляются по своим жабьим делам. Так младшенький начал доказывать, что с людьми данный фокус не пройдет. Махнул рукой и попросил принять к сведению, что пациентка поступит позже.

На второй вопрос, что с ней случилось, обрисовал в общих словах ситуацию с наркотиками. Тут же посыпался град новых вопросов. Например, им было интересно, что за гадость ей дали, из чего она производится, как влияет на человека, какие имеет симптомы, насколько быстро развивается, и так далее, и тому подобное. Как только понял, что грузить вопросами меня будут без жалости, тут же позвал Кузьму, представил его как специалиста по данному вопросу и взвалил этот груз на его плечи. Дал добро на подключение к консилиуму Искина центра обработки данных и потихоньку слинял. Выслушивать узкоспециализированную ерунду, от которой мозги вскипают через три с половиной минуты, совсем не хочу. Да и какая мне разница, наркотики больше повлияли на гипоталамус или дезоксирибонуклеиновую кислоту? Может, я и утрирую, но совсем чуть-чуть.

Несколько раз наведывался в комнату, где велась полемика по поводу того, как нужно лечить принцессу. Один раз даже нарвался на такую картину: Гэлдралиэн отчитывал Умника (Искина исследовательского центра) как нашкодившего студента. Он на пальцах рассказывал ему, что так лечить данное заболевание может только полнейшая бестолочь. Тот же в ответ пытался доказать, что его решения научно обоснованы. Это была жесть. В моем понимании этот Искин должен был знать намного больше деда из забитого леса. Но в реальности оказалось все не так просто. Кузьма же, под конец данного консилиума, вообще старался делать вид, что его здесь нет и вообще он умный, потому что молчит.

Общались они несколько часов, и мне уже надоело выслушивать их пререкания и варианты лечения. Поэтому, заглянув в очередной раз, рискнул спросить: а нужен ли им вообще пациент? Или им просто интересно пообщаться? Меня тут же отправили за принцессой с рекомендацией не лезть под горячую руку.

А мне как татарам, что наступать – бежать, что отступать – тоже бежать. Поэтому, прихватив своих помощников, отправился вынимать принцессу из регенерационной камеры. Попадет ей еще от медицинских светил этого мира. Бедная она будет!

Глава 23

Когда наша компания заявилась в лабораторию Древних (называю ее так по привычке), местный Хранитель только пробурчал нечто, что должно было сойти за приветствие, и спросил:

– А на этот раз что тебе нужно?

Некультурный он все-таки. И я был бы таким же, если бы со мной поступили столь некорректно. Наверное, его можно понять. Ничего доказывать не стал, просто сообщил о причине своего визита. Выслушав, он настолько удивился, что даже присвистнул. Такого за Искинами еще не наблюдалось.

– Неужели уломал эльфов? – спросил он. – Даже Адриану этого не удалось. Как у тебя получилось их обмануть?

Наивный! Неужели для достижения таких целей необходимо лгать? У него что, программа бракованная? Или он даже не допускает варианта, что со всеми можно договориться?

– А зачем обманывать, если можно сказать правду? – сделал удивленный вид. – Или вы со своим хозяином забыли о том, насколько много можно сделать, говоря правду?

– И что же ты ему сказал? – услышал ехидный голосок местного завхоза.

– Правду, – снова повторил как маленькому.

– Я понял, что правду. Мне интересно какую? – допытывался Искин.

– Пообещал, что Адриан исчезнет с планеты, как только вылечат его невесту.

– Ага. Невесту, – тихонько, буквально на грани слышимости, пробурчал Искин.

Так, и что это значит? Снова меня пытаются использовать втемную? И кто тогда говорит правду? Адриан или Искин?

– Ладно, приводи Ромиру в транспортабельное состояние. Нас ждут специалисты эльфийского разлива.

Ничего говорить он больше не стал, а занялся выводом принцессы из состояния стазиса. Когда мы добрались до медицинского блока, парочка дроидов, которую мы в свое время не добили, вовсю шаманила возле медицинской капсулы. Пришлось некоторое время подождать, пока наконец створка этого высокотехнологичного гроба начала открываться.

– Поговори с ней, перед тем как она встретится с Адрианом, – с помощью ментальной связи попросил Искин лаборатории. – Она должна знать обо всем, что здесь произошло.

Интересное заявление. Неужели снова начинаются какие-то тайные игры? Отвечать не стал, а просто кивнул головой в знак согласия. Буквально одна эта фраза подняла в голове такую тучу вопросов, что даже и не знаю, с какого начинать.

Наконец принцесса начала подавать признаки жизни. И если Адриан, которого реанимировали, очнулся рывком, то она приходила в себя, как после большого бодуна. Было видно, насколько ей плохо. На лице отражались мучительные попытки взять себя в руки, а потом будто бы кто-то клацнул переключателем, и она «поплыла». Мне стало очень жаль ее. Молодая, красивая девушка, а в такое вляпалась.

– О красавчик, – неожиданно услышал ее голос.

Вероятно, именно такой голос сравнивают со звучанием колокольчика. Он был мелодичным и приятным. Так, Кевин, тормозни! Тебе еще осталось влюбиться для полного счастья. Взял себя в руки и, поклонившись принцессе, сказал:

– Рад приветствовать ваше высочество.

Подозреваю, что нужно было сказать еще что-то, вот только ничего умного в голову не приходило. О таком состоянии один мой знакомый как-то сказал, что в голове у него настолько чисто, что нет ни одной мысли. У меня сейчас было то же самое.

– Кхм, кхм, – напомнил о себе Профессор, и наваждение пропало.

В ответ на мое расшаркивание услышал только, как ее высочество захихикала как девчонка-подросток. Если видели, бывает у них такое – покажешь им пальчик, и они начинают заливаться от смеха. Пояснить, что такого смешного увидели, не могут, но от смеха просто умирают. Примерно подобным образом вела себя принцесса. Так и хотелось спросить, чем таким смешным ее сегодня накормили. Но так как я серьезный молодой человек, пришлось подавить в себе эти разгильдяйские порывы.

– Какие лапочки! – вдруг воскликнула Ромира, глядя на моих Мурзиков и хлопая в ладоши.

Пригласил ее высочество следовать за мной, но в ответ снова послышалось все то же хихиканье. Поняв, что ничего таким образом добиться у меня не получится, скомандовал Лео брать девушку в охапку и нести за мной. Понимаю, что она представитель голубых кровей и все такое, но сейчас она пациент в моей клинике, и я здесь буду решать, как правильно обращаться с больными. Приняв такое решение, немного успокоился, ведь у меня появились оправдания для нарушения межзвездного этикета.

Хранитель лаборатории вообще никак не отреагировал на мое самоуправство, и мы оставили его в гордом одиночестве, отправившись в лесной домик. Когда мы прибыли на место, нас уже ожидала делегация встречающих. К моему величайшему удивлению, среди них оказались и Миранда с подругами. Я их в контрразведку отправлю, хоть какая-то польза родине будет. Ну вот как они, скажите на милость, узнали, что самое интересное будет происходить здесь и сейчас? Так и в чудеса начнешь верить на ровном месте.

Хотел передать принцессу в надежные руки лекарей, но те, видя, как приходится транспортировать больную, просто указали, где нужно уложить нашу наркоманку. Ромира же в это время начала проявлять повышенную активность. Такое впечатление, что ей вставили новую батарейку и девушке просто необходимо чем-то занять себя любимую.

Решил, что вот он, момент, когда смогу посмотреть на работу профессионалов, но старый эльф просто погнал нас в шею. Это было похоже на то, как взрослые гонят маленьких детей, чтобы не мешались под ногами, когда серьезные дяди заняты ответственной работой. Делать нечего, пришлось подчиниться. Кто его знает, чем еще может удивить эта парочка. Если вспомнить насколько просто они общались со своим князем, где гарантия, что не получу палкой по шее? Чисто для профилактики. К своему стыду, о лечении могу сказать только одно: что они там делали, даже не представляю.

А вот Миранда начала посматривать на меня с большим подозрением. Так и читалось в ее взгляде: «А не решил ли ты сменить невесту, солнышко?» Самое интересное заключалось в том, что понять, ревнует она или просто голову готова открутить конкурентке, сказать не могу. Ну нет у меня опыта в данном вопросе. Как-то не приходилось раньше сталкиваться с такими выкрутасами влюбленных девиц.

Спустя полтора часа к нам вышел старый эльф в сопровождении своего внука и заявил, что, как он и говорил, все эти бестелесные голоса воображают о себе намного больше, чем представляют на самом деле. Ничего неизлечимого там нет, и максимум за недельку он поставит красавицу на ноги. И тут же сделал оговорку: если она будет делать все, что он скажет. Оно и понятно, если не делать того, что говорит врач, выжить можно, но только в моем мире. Здесь же все наоборот. Не послушал лекаря – скопытился.

Так как ничего интересного более не намечалось, оставили наших медицинских кудесников и отправились домой, в Меримор. После нашего прибытия Миранда заявила, что нам нужно поговорить. Исходя из взглядов, которые на нас бросали ее подруги, могу даже предположить, о чем будет данная беседа. Притом разговор был настолько конфиденциальным, что пришлось проводить его в моей комнате. В чем логика такого поведения, сказать не могу, но кто может понять женщину?

Не успели войти в мои покои, как Рыжик тут же заняла место на кровати. Она уселась на ней, скрестив ножки по-турецки, и начала смотреть на меня, хлопая глазками. Извините, конечно, но я такие намеки не понимаю. Чего она хотела добиться такими взглядами, не знаю. Наконец, не выдержав моего тупизма, Миранда задала, как подозреваю, первый вопрос.

– Кевин, скажи, а я красивая?

Такого поворота событий не ожидал, потому так и застыл с открытым ртом, не зная, как правильно ответить на поставленный вопрос. Казалось бы, напрашивается простой ответ – да, красивая, но вот что желает выяснить эта красавица? Ответить ничего не успел, как услышал второй вопрос, еще более провокационный. Скорее, это было утверждение.

– Значит, считаешь, что я уродина?! – тут же поменялся тон ее голоса.

Так, еще истерики мне здесь не хватало. Нужно срочно говорить хоть что-то, а то будут мне оформлены вырванные годы. Вот только как загасить начинающийся наезд? Только сбив настрой рыжей бестии.

– А как ты думаешь, Миранда, мы с принцессой будем смотреться в паре?

Видать, такого поворота она не ожидала. У девушки от возмущения перехватило дыхание.

– Да ты… Да ты… – начала она набирать обороты.

– Хотя нет. Мне больше рыжие нравятся, – сделал вид, что не заметил ее потуг. – Например, ты. Ты же знаешь, насколько ты красивее ее высочества?

От неожиданности девчонка закашлялась. Видимо, гадость, которую она собиралась сказать, была высококонцентрированная. Будешь знать, как наезжать без веского основания!

– Ты не согласна со мной? Ты считаешь, что она красивее тебя?

Старался только не рассмеяться, когда делал большие глаза, чтобы ей стало понятно, насколько удивлен ее несогласием со столь очевидной точкой зрения. Да и какая девушка согласится со сказанным мной?

– Да ты!.. Да я!..

Дальше словарный запас у Миранды закончился и в ход пошли подушки. Вернее, не пошли, а банально полетели. Притом в мою сторону. Итак, накал страстей спал, и мне голову откручивать не будут. Это уже хорошо. Мурзики, видя, что пошла такая пьянка, тоже решили не отставать от веселой компании. И такое завертелось! До сих пор не пойму, что мешало мне заказать какую-нибудь черепаху вместо этого стада сорвиголов?

Такого бардака, который устроили мои гости, я не смог бы организовать и за неделю. Как вижу, они и в этом деле специалисты. Наконец потасовка прекратилась. Мурзики устали и теперь лежали в самых живописных позах. Вредина, например, пристроился на подлокотнике кресла. Лежал он поперек таким образом, что задние лапы свисали в одну сторону, а голова с парой передних лап так и норовила упасть на пол. И в дополнение ко всему он устроился кверху брюхом. Нет, с черепахами я поспешил.

– Ты действительно считаешь, что я самая красивая? – наконец восстановив дыхание, выдала Миранда.

– А ты сомневаешься в этом? – снова сыграл удивление.

То, что она красавица, я не оспариваю. Вот только восхищаться в нужное время и в нужном месте не умею, поэтому приходится играть. Такой я неуклюжий в романтических делах.

– И чем докажешь? – тут же последовал очередной вопрос.

А чем можно доказать? Ну почему вам сразу в голову лезут пошлые мысли? Сколько девчонке лет? То-то же! Но знаю один верный способ.

– Котяра, – обратился к своему телохранителю, который с безучастной мордой взирал на происходящее, в очередной раз вылизывая свою лапу, – собрать перед центральным входом всех слуг, солдат – да всех, кого найдешь. Быстро!

Только мысленно отдал команду не спешить с выполнением этого указания и сделать вид как можно более удивленный. Котяра никуда не рванул со всех лап, а уставился на меня непонимающим взглядом.

– А зачем тебе нужно их собирать? – подала неуверенный голосок Миранда.

Видать, нутром почувствовала, что и ее это касается каким-то боком.

– Как зачем? – на этот раз более естественно изобразил непонимание. – Буду подходить к ним вместе с тобой и спрашивать: «Кто самый красивый в Мериморе?» И пусть только скажут, что это не ты! Сразу же отправлю их на эшафот. В этом городе все должны быть уверены, что будущая герцогиня де Сента самая красивая девушка во всей империи!

Вот это завернул. Даже себе понравилось. Девчонка же звонко засмеялась и отменила мой приказ Котяре, который вовсе не собирался никуда бежать. Теперь Рыжик убеждена, что она мне нравится. Надолго ли?

Наивное дитя! Как же может не нравиться такая непосредственность? Вот только когда в нее вселяются барабашки, от которых даже ее отец барон фон Брег, непробиваемый безопасник, в ужасе, и не знает, куда спрятаться… Хотя мне она нравится и в таком виде. Но, это наши личные проблемы, которыми ни с кем не собираюсь делиться.

День клонился к вечеру, но сидеть в резиденции совсем не хотелось. Как же можно скоротать время, чтобы получить от этого пользу? Прикинул – и решил сделать приятное. Кому? Странные у вас вопросы. Конечно, девушкам. Ведь принцип, говорящий о том, что делая другим приятное, получаешь его вдвойне, никто не отменял. А что они у нас любят? Ответ прост, как пять копеек: сладости. И что могу предложить им?

– Котяра! А где в Мериморе есть кафешки со сладостями, столь понравившиеся нашим сладкоежкам? – задал опрос ментальным каналом.

Тот от неожиданности даже лапу вылизывать перестал. Что-то прикинул и сообщил, что такое заведение находится здесь, недалеко. Знаю я его недалеко. Проверял уже. Поэтому тут же уточнил, нужна ли повозка. Он обиженно фыркнул в усы и заявил, что на этот раз недалеко, с точки зрения не меня, а девушек. Не вдаваясь в мелочи, попросил Кейт с ее напарником смотаться и проверить объект. Если нужно, то привести его в состояние, достойное нашего посещения. Иными словами, разогнать дебоширов, если таковые там будут. Простых горожан не трогать, так как планировал и самим замаскироваться под них.

– Миранда, у меня есть предложение, от которого ты не имеешь права отказаться.

Она тут же навострила ушки. Не знаю, что она себе придумала, но я пригласил ее, а если она пожелает прихватить с собой подруг, то и их, посетить одно заведение со вкусностями. Единственное условие, которое выдвинул, – это форма одежды. Мы должны были походить на обыкновенных горожан.

На сборы ушло около получаса. Вы же понимаете – женщины. Это и так быстро. Оделись мы попроще и отправились по адресу, указанному Котярой. Он с мелкими тоже сопровождал нас, только негласно, или, вернее, незаметно, так как нам не хотелось обращать на себя лишнего внимания. Да и не большое это удовольствие есть что-нибудь, когда тебе в рот заглядывают десятки человек. Знаю, на себе проверил.

К моему удивлению, «недалеко», которое пообещал Котяра, действительно оказалось рядышком. Минут пятнадцать-двадцать прогулочным шагом. Осмотрелся и согласился, что заведение достойное. Да и название у него было больно знакомое – «Сладкарница». А когда подали вкусности, которые девчонки начали уплетать за обе щеки, признал, что выбор Котяры оказался правильным. Сколько всего перепробовали мои спутницы – боюсь говорить. По моим соображениям, столько съесть попросту невозможно. Вечер удался на славу. Даже больше – это заведение ни в чем не уступало своему столичному аналогу. Значит, мы будем здесь частыми посетителями, хотя я и не любитель большого количества сладкого.

Они еще доедали что-то похожее на мороженое моего мира, когда я отправился оплатить счет. Рассчитался, поблагодарил гостеприимную хозяйку и обрадовал, что мы стали ее постоянными клиентами. Она же только горько усмехнулась и сообщила, что вряд ли мы еще встретимся. Даже удивился такому повороту событий и постарался расспросить, что же такого должно случиться. И снова основная причина была в деньгах. Моя собеседница оказалась словоохотливой, как и большинство владельцев заведений такого толка.

После смерти мужа Элиза, женщина лет тридцати пяти, осталась с маленькой дочкой на руках, не нужная никому из родственников. А вот с тем, что ей отходит кафешка, смириться они никак не могли. Невзирая на старания родни, ей удалось не только выстоять, но и поднять бизнес на новый уровень. Я даже скажу, что она один из лучших кондитеров, которых мне приходилось встречать. Очень уж мне пришлись по душе ее рогалики. Они были совсем маленькие, и в каждом была своя, уникальная начинка. Я их сегодня перепробовал несколько десятков, но даже в тех, где наполнитель был похож по виду, вкус все равно был разный. Извините, отвлекся. Когда заболела ее дочурка, заведение пришлось заложить, так как своих денег на лечение катастрофически не хватало. Как вижу, болеть и в этом мире дорого. Нужно будет с этим что-то делать. Завтра последний день оплаты по залогу, а выплачивать его нечем. Здесь также подсуетились родственнички, которые перекупили закладную расписку и требуют немедленного возврата денег.

– Вам так не хочется отдавать им свое заведение? – спросил как бы между прочим.

– Не хочется, – честно призналась Элиза. – Я в него душу вложила. Они же просто его закроют или кому-то перепродадут. «Сладкарницы» больше не будет.

А это уже плохо. Наблюдая за тем, как здесь чувствуют себя мои спутницы, зуб даю, что дорожку они сюда решили протоптать серьезную.

– И сколько же, если не секрет, вы должны вашим родственникам? – участливо поинтересовался у бедной матери.

– Семьдесят три золотых, – сообщила она после некоторого колебания.

– А сколько же стоит ваше заведение? – не понял прикола.

– Где-то сто пятьдесят золотых, – выдала она.

Я вижу только один выход из данной ситуации. Дать ей денег. Вот только я не такой филантроп, чтобы разбрасываться деньгами. Да и видел, как плохо на людей влияет дармовщина. Здесь срабатывает принцип «как пришло, так и ушло».

– Элиза, – снова обратился к женщине, – я могу дать вам эти деньги.

Она тут же залепетала, что не нуждается в подачках и все такое. Это хорошо, что не бросается на золото. Есть вариант, что она будет честным партнером.

– А я вам и не предлагаю подачку, – сделал обиженное лицо. – Я хочу стать вашим компаньоном.

Женщина что-то сразу начала подсчитывать, но потом сообщила, что с моей стороны это будет опрометчивый поступок, ведь прибыль от заведения не настолько большая, как хотелось бы.

– А меня прибыль как раз и не интересует, – обрадовал Элизу. – У меня больше болит голова о том, что придется делать, если мои спутницы узнают о закрытии кафе, где столько всего вкусного. Да они порвут меня на лоскутки!

Женщина внимательно осмотрела трех девушек, с аппетитом уплетающих ее кулинарные шедевры, и прониклась.

– Я хотела бы узнать условия, на которых мы будем сотрудничать, – робко поинтересовалась хозяйка «Сладкарницы».

А какие условия должны быть? Ничего умного в голову не приходило, поэтому озвучил только одно:

– У вас всегда должен быть свободный столик для нас. Все остальное на общих условиях.

– И на чье имя его нужно будет забронировать? – сразу же услышал голос человека, который уже не один год проработал в сфере обслуживания.

– На имя герцога де Сента, – осчастливил Элизу.

– Вы считаете, что он будет бывать в моем… извините, нашем заведении? – удивилась она.

Ответить мне не дали, так как в кафешку завалились два здоровенных мужика, находящиеся в состоянии алкогольной передозировки. Зеленый змий летал вокруг них с такой силой, что захотелось попросить огурец, дабы закусить.

– Мы же тебе говорили, чтобы ты со своей вонючкой выметалась из города? – начал наезжать младший из этой парочки, обращаясь к моей собеседнице.

Женщина побледнела, так как, вероятно, знала, чем может для нее закончиться их приход. Да и мне не составило труда прикинуть, чем завершится посещение пьяными мужиками беззащитной женщины.

– Господа, должен уведомить вас, что с сегодняшнего дня хозяйкой данного заведения является вон та девушка, – и указал рукой на Миранду, которая тоже навострила ушки.

Мои спутницы с интересом наблюдали за разыгрываемым представлением. А в том, что я решил позабавиться, ни у одной из них не было ни малейшего сомнения. По глазам вижу.

Мужики развернулись в сторону Миранды и столкнулись с ней взглядами. Снова выделился тот, что был помоложе. Подойдя впритык к столику, за которым расположились подружки, он остановился и постарался сконцентрировать свой взгляд на той, которую я указал. Наконец у него это получилось, и он, загоготав, выдал непечатную фразу по поводу всяких мелких (дальше вырезано цензурой), которые много мнят о себе. Кейт и Лео переглянулись, готовясь к какой-то пакости, а напряжение, которое начало царить в помещении, стало просто ощутимым.

На то, что произошло дальше, было любо-дорого посмотреть. Милисента, не вставая с плетеного кресла, двинула ногой в голову алконавта. Тот рухнул как подкошенный у ее ног.

– А ты сегодня популярна, – тут же выдала Миранда. – Мужики просто валятся к твоим ногам.

Та в ответ фыркнула, как кошка, поднялась на ноги и направилась ко второму визитеру. Подойдя вплотную и видя, что мужик еще не понял, что здесь происходит, сделала два не очень сильных удара, от которых ее оппонент рухнул на колени как подкошенный. Нужно будет уточнить у нее, что это за точки. Вдруг и мне когда-то пригодится?

– Ты, падаль! – обратилась она к находящемуся в пьяном состоянии визитеру. – Вы посмели неуважительно отозваться о невесте герцога де Сента. И ваше счастье, что идиотов убиваю не я, а палач.

К стоящему на коленах начало доходить, на кого они нарвались. Он протрезвел буквально на глазах и его начала бить крупная дрожь.

– И тебе повезло, – продолжала она, – что я не хочу в заведении моей подруги устраивать бойню. Запомнил?

Тот быстро-быстро закивал головой.

– Значит, забрал своего подельника и исчез с наших глаз! Быстро!

Вы видели бег с мешками? Притом не с простыми, килограммов на пятьдесят, а с кубинскими, которые в несколько раз больше? Зрелище, должен вам сказать, незабываемое!

Милисента же вдруг смутилась и быстро юркнула в кресло, которое занимала раньше.

Подошел к столику, за которым сидели подруги, и обратился к своей невесте:

– Извини, хотел сделать тебе приятный сюрприз, – пожал плечами, разведя в извиняющемся жесте руки, и добавил: – Так что теперь ты имеешь долю в этом заведении. Думаю, с Элизой вы сможете поладить?

Дальше были изъявления дикого восторга, которые завершились на моей шее. Меня скромно поцеловали в щечку и отправили доводить сделку до логического конца. Боюсь, что «Сладкарница» скоро станет самым популярным местом среди представителей женской половины Меримора, и мы не сможем больше спокойно посидеть здесь, не привлекая внимания.

Глава 24

После завтрака решил выяснить, как продвигается лечение нашей наркозависимой принцессы. Думал, что Миранда не отпустит от себя ни на шаг, как говорится, во избежание, но ничего такого не произошло. Она заявила, что ничего интересного в посещении больных, даже столь высокого ранга, не видит. Пришлось снова отправляться в гордом одиночестве. О Мурзиках молчу, так как никуда от них не денешься.

Увиденное заставило переосмыслить подход к лекарской практике. Не успели мы телепортироваться в стационар, где находилась ее высочество, как застали картину, которую трудно назвать нормальной. Чтобы было легче ее представить, вспомните, как жители этого мира, в том числе и длинноухие, относятся к персонам голубой крови. Итак, имея пиетет перед правителями и их родственниками, в чье число входит и Ромира, организовать процесс лечения эльфы не смогли. Да, со своим князем они говорили по-свойски. Но одно дело говорить, а другое – заставить его силой что-то сделать. Это я веду к тому, что ее высочество наотрез отказалась принимать любые лекарства. Ей, видите ли, и так прикольно. Я, конечно, понимаю, что она сейчас невменяема, но старик-то должен понимать, что в данный момент она не принцесса, а пациент, которого нужно вытащить из могилы любой ценой.

Понимания у лесного народа найти не получилось. Для них такой подход к высочеству был настолько дикий, как для меня многомужество. Это когда у одной жены несколько мужей. Знаю, что есть такое, но мозги отказываются принять сие поведение за нормальное, и все тут.

Видя, что с эльфами говорить бесполезно, решил договориться с Ромирой. Постарался на пальцах показать, что ожидает ее, если лечение не будет проведено. В ответ же послышалось только идиотское хи-хи. Смешно ей? А то, что ради тебя другие пожертвовали своим будущим, это не считается? А то, что из-за тебя началась гражданская война, в результате которой погибло столько населения, что мама не горюй, – это тоже мелочи?

Почему начал заводиться, хотя умом и понимаю, что человек неадекватен, сказать не могу. Куда смотрел Профессор, часто подставляющий свое плечо, а вернее, дающий по ушам, вообще непонятно. Не видя понимания с ее стороны, ляпнул первое, что пришло в голову:

– Тогда прощаемся и снова отправляемся в стазис! Полежишь там еще пару сотен лет, подумаешь над своим поведением.

В ответ снова услышал идиотское хи-хи.

– Да не смеяться надо, – взбеленился я, – а плакать!

Вот нашел же приключение на свою голову. И кто меня тянул за язык, что смогу вылечить это ходячее недоразумение? Ее не лечить, а прибить нужно, дабы своим поведением не доводила людей до белого каления.

И снова послышалось то же хи-хи.

– Плакать нужно! – снова повторил непонятно для кого.

Дальше начались приколы. Мурзики, услышав последнюю фразу, восприняли ее как руководство к действию. Они устроили такой плач Ярославны, что даже мне тошно стало. Слышали, как коты тренируются в марте месяце? Так вот, это у них весело звучащее представление. Здесь же выражение «кошки на душе скребут» обрело новое значение. От их то ли воя, то ли крика становилось не по себе. Похоронный марш, который часто можно услышать на соответствующих мероприятиях, звучит на несколько порядков веселее, чем концерт, который устроили мелкие. Эльфы также скривились от воплей моего оркестра. Их нежные уши не рассчитаны на такую звуковую вакханалию.

И тут я заметил, что принцесса просто поплыла. Она сползла на землю, опираясь на стену, возле которой стояла, закрыла уши руками и повторяла одну фразу:

– Прекратите! Я не могу это терпеть! Я сойду с ума!

Надо же, какие мы нежные! А если…

– Значит, так, ваше высочество, – решил заняться шантажом. – Если вы пообещаете, что будете лечиться, как вам скажут, они умолкнут. Все в ваших руках.

– Я не хочу лечиться! – заявила Ромира с нажимом. – Я нормальная. Я не дура.

– Ну ладно, вам виднее, – согласился с ней.

Потом обратился мысленно к Мурзикам с просьбой прибавить децибел. Они же, видя, как народ плющит от их творчества, начали стараться так, что даже эльфам стало плохо. Вот же подлецы! Нужно будет придумать сосиску, чтобы было чем угощать мелких за особые заслуги.

– Хорошо. Я согласна, – наконец решилась принцесса.

Вот только голос у нее был настолько убитый, что девушку стало жалко. Попросил четырехлапый хор замолчать (особо певучим пришлось даже кулак показать, а то сделали вид, что не услышали) и подошел к ее высочеству.

– Я не дура. Я нормальная, – продолжала шептать Ромира.

Эти слова наводили на определенные мысли, но озвучивать их пока не буду. Нужно все переварить как следует.

– Ваше высочество, – заговорил я доверительно, – никто не считает, что вы дура или ненормальная. Да и лечить мы это не умеем.

Здесь я немного слукавил, так как понятия не имею, что могут лечить присутствующие здесь медики.

– Да если говорить по правде, все мы здесь немного полоумные. Особенно я. И это, к моему сожалению, не лечится. Вас же будут лечить только от той дряни, которой наградили неизвестные доброжелатели. Разбираться с тараканами, которые, возможно, живут у вас в голове, будете самостоятельно. Если посчитаете нужным.

По мере того, как говорил эти слова, Ромира начала оживать. Было видно, что она мне поверила. Паранойя тут зашептала, что меня снова втянули в нечто непонятное.

После нашего разговора Ромирой занялись дед с внуком. Они ее чем-то поили. Вот только на лекарство их напитки не очень-то походили. Не могут медикаменты пахнуть настолько вкусно!

На протяжении следующей недели навещал больную каждый день. От той приколистки, с которой столкнулся, вынимая девушку из капсулы, не осталось и следа. Передо мной была очень внимательная, проницательная и образованная леди. Ее острому уму мог позавидовать любой исследователь. А вот с язычком не повезло. В этом они с Мирандой два сапога пара. Как говорится, палец в рот не клади, а то быть тебе инвалидом.

На восьмой день нас ожидал приятный сюрприз. Говорю нас, так как хвостиком пристроилась и Миранда. К моему удивлению, подруг она тащить с собой не стала. Ночь у меня прошла тяжело, заснуть удалось только под утро. Еще с вечера Гэлдралиэн сообщил, что все зависящее от него он сделал. Остается только проверить, что скажет аппаратура. Определит ли она наличие разной гадости в ее организме?

Нэя накрыла праздничный завтрак, который пришелся очень кстати, поскольку дома, в Мериморе, кусок в горло не лез, так хотелось убедиться в благополучном исходе задуманного.

Могу сказать только одно: Миранда, пободавшись взглядами с принцессой, решила, что та ей не соперница, и после этого разговор пошел в более доброжелательном русле. Попросил принцессу рассказать нам ее версию происходящего и был просто шокирован.

Перед тем как мы услышали о случившемся, с точки зрения пострадавшей стороны, Ромира постаралась выяснить, в каких отношениях мы с Адрианом. Юлить не стал и честно поведал о том, как он несколько раз меня подставил. Его отговорки, что он здесь ни при чем, меня мало убедили, вот только кричать на каждом углу об этом не собираюсь.

Рассказ Ромиры был не долгим, но увлекательным. Если, в общем, все совпадало с известными мне фактами, то детали отличались, и сильно. Например, выяснилась информация, что основным заказчиком, а частично и исполнителем, был Адриан. Об этом ее высочество предупредили за считаные минуты до нападения. Был только один неучтенный фактор, который и спас ее от того безумия, которое должно было последовать за дозой. Сначала она сомневалась, а стоит ли говорить, что это такое, но потом сообщила, что это комплект защиты биологического разумного существа седьмого поколения. Ой, где-то я уже о нем слышал.

– Если бы не это, была бы я уже давно дурой, – завершила Ромира.

– А был бы он правильно сконфигурирован, ничего с ней вообще бы не случилось, – вставил свои три копейки Профессор.

Не поленился и передал его слова собеседнице. Она усмехнулась, немного покровительственно и спросила, что я знаю об этом комплекте.

– Практически ничего, – признался ей.

– И как же ты можешь судить о том, чего не знаешь? – задала она логичный вопрос.

– Весь прикол в том, что я тоже обладаю этим комплектиком, – обрадовал ее.

– Откуда? – только и смогла спросить удивленная принцесса. – Его могут носить только члены императорской семьи.

– Может, я внебрачный сын? – решил пошутить.

Шутка не прошла, и пришлось рассказать, каким образом мне удалось заполучить это чудо и как остался в живых. Естественно, рассказывал далеко не все. Не нужно окружающим знать все мои секреты.

Услышанное заставило принцессу надолго задуматься. Никак у нее не получалось состыковать части головоломки. Наконец, решив не тратить лишних сил на то, что было ей не подвластно в данный момент, Ромира спросила:

– Как можно проверить программный код комплекта?

Ответ у меня был только приблизительный, поэтому попросил подробной консультации у Профессора. Тот, не сильно заморачиваясь, переадресовал вопрос Умнику. Оказалось, есть два варианта, как это можно сделать. Или через виртуал, или с помощью капсулы.

Когда предложил ее высочеству подключиться к виртуалу, она посмотрела на меня как на говорящего динозавра. Оказывается, их цивилизации известно только о том, что некоторые смогли это сделать. Правда, делиться своими наработками в этой области желающих не было. Спрашивать меня, откуда я обладаю такими способностями или как это делаю, она не стала. Тактичная леди. Да и кто бы ей сказал? Хотя вопрос звучит неправильно. Как можно сообщить о том, о чем сам не в курсе? Значит, остается еще один вариант – использование медицинской капсулы.

Стоит ли отправляться в лабораторию, ожидая возможности напороться на Адриана? Я в этом не уверен. И что делать? Не тащить же капсулу сюда. Хотя мои бредовые идеи имеют здесь неплохой коэффициент исполнения, так почему бы не попробовать? Озадачил своих виртуальных собеседников просьбой просчитать реальность транспортировки этого гроба из лаборатории и возможности его использования в данном месте. Пока Искины занимались решением столь непростой задачи, продолжил общение с принцессой.

Ромире было интересно все, что здесь происходило. Особенно любопытно было узнать подробности и нюансы событий, имеющих к ней непосредственное отношение. По ходу своего рассказа удалось выяснить, что делал Адриан, когда начитывал мне ряд цифр. Это был обыкновенный тест на работоспособность комплекта защиты. Вот так. Никакого криминала, все в рамках закона.

Договорить нам не дали. Снова вмешался Профессор. Он сообщил, что найдено более интересное решение и ничего не придется транспортировать из лаборатории. Оказывается, Кузьма у нас действительно очень домовитый. Или хозяйственный. У него здесь столько всего можно откопать, что даже непонятно, кого он ограбил. У этой хозяйской души «завалялся» один медицинский блок, возможностей которого достаточно для проведения сканирования и даже некоторой корректировки.

Дал добро на подготовку оборудования и обрадовал ее высочество, что через некоторое время она узнает, в каком состоянии находится ее комплект защиты. Ковырялись там чьи-то корявые ручки или нет?

Все время нашего разговора Миранда сидела тихо как мышка. Даже удивляюсь, что она не показала себя во всей красе. Хотя заметил еще одну особенность. Ромира и Миранда внешне были очень похожи. Если отбросить такие факторы, как возраст и цвет волос, можно было принять их за сестер. Или это уже моя больная фантазия начинает додумывать то, чего на самом деле нет?

Наконец оборудование было установлено. Ромиру пригласили в ее комнату. Мы тоже решили посмотреть, как там будет проходить сканирование. Интересно ведь! Вот только вопрос, заданный Профессором, заставил меня резко изменить планы, хотя ничего такого в нем не было.

– Кевин, ты помнишь, в каком виде залезал в медицинскую капсулу?

Я вспомнил и тут же сообщил дамам, что мне там делать нечего, они девочки большие, сами управятся. Меня же можно будет отыскать вон под тем деревом, где стоит топчанчик. Видимо, его пристроили эльфы для отдыха среди зелени. Девчонки только переглянулись и направились по хорошо известному маршруту.

Ожидание затянулось на четыре часа. Все это время Миранда не отходила от Ромиры. Что там происходило, не знаю. Посчитал неправильным отправлять Мурзиков, чтобы подглядывали за девушками. Спасибо хоть Кузьма развлекал меня разговорами, а то совсем бы заскучал. Куда подевались ушастые лекари? – спросите вы. Где-то в лесу загорают. Сказали, когда понадобятся, просто позвать их, и они явятся. Как по секрету сообщил Искин этого домика, здесь растут уникальные травки, и эта парочка накосила уже изрядный стог.

Наконец со мной связался Искин центра обработки данных. Он сообщил, что у Ромиры была та же самая проблема с программным кодом, что и у меня. Вот только поковырялись в комплекте защиты уже после его установки. Кто и когда это сделал, непонятно. Когда ее наградили дозой, девушку спасло то, что комплект был уже установлен. Второе везение заключается в том, что, пребывая в стазисе, программа не успела натворить непоправимого. Вот и пришлось просто перезалить программную часть. Хотя Искин признался, что ему было лень вылавливать всех тараканов, которых там наплодили программисты, и он просто загрузил доработанную им оболочку. Ту, которую он разработал для меня. Дожились! Искину лень работать! Это просто бред какой-то. Ни один компьютер такого мне еще не заявлял.

Пока происходило исправление проблемной части комплекта, Умник успел проанализировать физическое состояние принцессы и выдал заключение, что последствий употребления наркотика в теле ее высочества не обнаружено. Итак, можно похвалить себя за успешно проведенное лечение. А что здесь такого? Я тоже руку приложил к данной процедуре. Так что все по-честному.

– И что же ты собираешься делать дальше? – спросил Ромиру, когда она с Рыжиком вернулась за стол.

– Мне нужно возвращаться домой, – сообщила она. – Очень долго я отсутствовала. У отца могли начаться из-за этого проблемы.

У меня в голове возник только один вопрос: ее не было дома несколько столетий, а она рассчитывает застать своего отца на престоле? Но раз она так уверена в своем решении, то кто я такой, чтобы мешать принцессе? Правда, не знаю вариантов, как можно переправить ее высочество домой. Хотя нет… Два варианта присутствует. Дорогу должен знать Адриан – это во-первых. И еще тот тип, который назвался Варденом, точно знает, как выбраться с этой планеты. Только хотел озвучить свои варианты, как Ромира сообщила то, что входит в первый пункт. Обрадовал ее, что есть еще один вариант, но, ознакомившись с «досье» на начальника планетарной тюрьмы, она остановила свой выбор на Адриане. Тем более он не в курсе, что принцессе известно о его причастности к покушению.

Теперь остается только уведомить императора об исполнении своего обещания. Как это сделать проще всего? Да отправить Мурзика с запиской, дел-то.

Мы переправились в лабораторию, где нас встретил изумленный завхоз. Он не мог поверить, что за несколько дней можно сделать то, что не под силу самому дорогому оборудованию, которым он располагает. Просто пожал плечами и сообщил, что все мы несовершенны. Препираться, как в прошлые разы, он не стал, и мы отправились в гостевые покои. На всякий случай спросил, есть ли у него связь с Адрианом, но оказалось, что придется-таки бежать одному из Мурзиков.

Написание послания заняло несколько минут. Его текст сделал понятным только для Императора.

«Обещание выполнено. Жду».

И подпись под строчкой – «К.».

Выдал Шустрику, как самому продвинутому, телепорт с двойной батарейкой, записку, и отправил по уже знакомому маршруту.

Пока тянулось время, когда мы ожидали известий от мелкого, было страшно. Паранойя кричала о том, что будет мне сегодня такой подарок, который не смогу переварить. И откуда такие пораженческие чувства? Не могу понять. Решил смотаться к генератору и зарядить свои системы до полного бака. Боюсь, что может пригодиться.

Наконец примчался Шустрик. Спросил его, как он справился, и получил в ответ запись случившегося.

Когда мое четырехлапое чудо ворвалось в тронный зал, в котором как раз проходила аудиенция, народ просто остолбенел. А где вы видели, чтобы во время столь важного мероприятия по залу бегали котята, которые сами способны открывать двери? Вот и они такого еще не видели. А когда это хвостатое чудо с разбега вскочило на колени Императору и передало записку, шок был полным. Посыльных котов никто из присутствующих в жизни не встречал. Адриан жестом остановил посла какой-то державы и взял записку. Несколько раз прочитал и, как мне показалось, вздохнул с облегчением. Потом наклонился к Шустрику и тихонько спросил:

– Она в лаборатории?

Тот кивнул головой. Это я определил по тому, как качнулась картинка.

– Готова к отправке? – задал второй вопрос Адриан.

Снова получил утвердительный кивок.

Поднявшись со своего трона, Император заявил, что аудиенция окончена, и под недоуменный гул присутствующих покинул зал. Шустрик не стал дожидаться, что будет дальше, а шмыгнул под трон и оттуда телепортировался к нам.

Не успел просмотреть ролик, переданный Мурзиком, как Искин лаборатории сообщил о прибытии Адриана. Он ворвался в жилое помещение как вихрь и, увидев Ромиру, тут же бросился к ней. Она повисла на его шее, шепча, насколько она ему благодарна. Оказывается, я рассказал ей о том, на какие жертвы пришлось ему пойти ради своей любимой. Да, играть она может как первоклассная актриса. Этого у нее не отнимешь.

Заявив, что не хочет ждать больше и минуты, Ромира потребовала возвращения домой, в империю. Адриан поддержал ее, сообщив, что больше ничего на этой планете его не удерживает, кроме нескольких минутных дел.

Он обратился к Искину лаборатории и сообщил, что с сегодняшнего дня я получаю полный доступ ко всем системам на планете. Приказал передать информацию по цепочке. Потом снял с себя пару наручей и надел мне и Миранде. Прокомментировав свое действие тем, что они – знак императорской власти. Так что нам они пригодятся, и очень скоро. После этого и Ромира тоже решила преподнести подарки.

Подойдя ко мне так, чтобы спиной заслонить Адриана, она сняла с себя небольшой кулон в виде ящерицы и надела мне на шею. Миранда тут же сообщила, что такие красивые вещи должно носить девушке, так что скоро у меня его отберут. Естественно, это было сказано через ментальный интерфейс. Потом принцесса обняла меня и поцеловала в щеку. Во время сего действа ощутил легкое прикосновение руки принцессы к подарку, который удобно устроился на моей шее.

Потом она обняла Миранду, поцеловала ее и, делая вид, что не хочет показывать остальным, подарила ей одну из своих заколок. Что не помешало той тут же занять положенное место. Посмотрев на Рыжика, ее высочество поправила заколку. Понятно, девушка должна быть красивой даже в мелочах.

Отправление должно было происходить, как ни странно, из телепортационного центра, через главный портал лаборатории. Куда они отправляются, нам не сообщили, но, как я понял, там будет их ожидать транспорт. Думаю, это тот звездный корабль, которым Адриан в свое время не захотел делиться.

Перед тем как портал был активирован, сын канцлера что-то пошаманил возле него. Даже видя, что он делает, понять его манипуляции не вышло. Так смотрит на действия с пультом от телевизора человек, который привык переключать его банальной ручкой. Понятно, что нажимают кнопки, но какие и зачем, тот еще вопрос.

Ромира махнула рукой и без страха шагнула через полотнище телепорта. За ней собрался последовать Адриан, но, что-то вспомнив, затормозил. Достал из кармана нетолстый стержень, сантиметров пяти в длину, подбросил его в руке и сказал:

– Это мой прощальный подарок тебе, Кевин.

Бросил его в мою сторону и шагнул в телепорт.

Тревога! – взвыли все рецепторы моего организма. Время ускорилось до того, что даже двигаться стало тяжело. Все тело трясло, как в лихорадке. Я узнал этот цилиндр! Именно таким решил поиграться один ребенок. Теперь на месте некоего домика находится пустырь, под которым расположено хранилище разных интересностей.

Что делать? Этот вопрос не давал покоя. Пульнуть его вслед Адриану – не выход. Ибо пострадает и Ромира, а я не хочу этого. На принятие решения есть только одна секунда. Всего одна секунда! Это так много и так мало.

– Профессор! – почти заорал я. – Активировать все защитные системы на всех, у кого они есть! Остальным спрятаться!

Идиотская команда, но что имеем… Бросился наперерез гостинцу и в прыжке ударил его, как бьют футбольный мяч. Стержень полетел в дальний угол склада, и еще до того, как я упал на землю, он рванул. Я видел, как медленно расширяется взрывная волна, и понимал, что на пол упасть я не успею. Краем глаза отметил, что телепорт отключился, и порадовался за ее высочество. Наконец огненный шквал долетел до меня, и все исчезло.

Эпилог

– И зачем было это делать? – бушевал мужчина средних лет. – Ты думаешь, он после этого поверит?

– Нет, конечно. Я даже убежден, что Кевин будет искать подвох, – ответил собеседник.

– Зачем? Объясни мне, зачем это было нужно?

Немного помолчав, вопрошаемый ответил:

– Он должен измениться. Не поняв же, кто он и на что способен, он нам не нужен. Да и остальным тоже.

Потом хмыкнул и выдал как аксиому:

– Жизнь – штука несправедливая!

Виктория Свободина ДАЛЕКИЕ ЗВЕЗДЫ

ГЛАВА 1

Я опаздывала, хотя какой смысл спешить на собственную казнь? Сегодня меня выдадут замуж за какого-нибудь урода. В этот раз отбор не удастся избежать.

Вхожу в заполненное под завязку помещение кинозала. Здесь душно и воняет. Толпа взволнованно гудит. Нужно взять выдаваемый на входе номерок, цифры которого набивают на руке несмываемой в течение месяца татуировкой, чтобы ни у кого не было соблазна пересесть при виде избранного в пару, а потом занять место с соответствующим номером. Не успела я подойти к столу регистрации, как меня окликнули.

— Миа!

Ко мне, бойко всех расталкивая, пробиралась Диана. Точнее не Диана, а Д76483Н. Она тоже, как и я из приюта. Только из другого. Сиротам имен не дают, только номера, поэтому часто приютские сами придумывают, как к ним лучше обращаться в повседневной жизни. С Дианой мы познакомились здесь. Она почему-то упорно считает меня своей подругой. Подставляет перед начальством, беззастенчиво сплетничает обо мне, обсуждая с другими, какая я тупая дура, и наивно полагает, что я ничего об этом не знаю. Но при этом все равно продолжает со мной «дружить». Я предпочитаю держаться особняком, ни с кем не общаясь и не знакомясь, она же считает, что навязав свою персону, неслыханно меня этим облагодетельствовала. Наверное, так она пытается возвысить себя в собственных глазах, и заодно в чужих, жалуясь на то, какая я без эмоциональная и жалкая, и как ей тяжело со мной. Мне все равно. Я уже давно научилась терпеть любые неприятные для себя факторы и отрешаться от безрадостной реальности.

Диана довольно высокого мнения о своей внешности. Черные жидкие волосы сегодня старательно причесаны и покрыты толстым слоем вонючего лака. Старательно подведенные черным карие глаза. Пожалуй, чересчур старательно. Крупноватый нос. Смуглая кожа. Довольно высокая. По фигуре видно, что от сладкого, моя «подруга» отказываться не привыкла. Лицо же ее сейчас выражает крайнюю степень недовольства.

Растолкав всех, наконец, подобралась ко мне и схватила за руку. Я поморщилась. Не люблю,когда меня трогают и нарушают личное пространство.

— Вот ты где. Как можно опаздывать на отбор? Да ты даже не переоделась! Предстать перед будущим женихом в грязной служебной форме! И переодеваться уже поздно. Скоро все начнется.

— Чтобы не одела, краше не стану. Да и нет у меня ни одного платья.

— И зря. Уж хотя бы одно могла и прикупить. Куда ты выдаваемое нам содержание деваешь?

Коплю, но это не ее дело. Молча пожимаю плечами.

— Распустила бы хоть волосы. Опять ты со своим пучком. Выглядишь как облезлая мышь.

Она отстанет от меня или нет? Продолжаю упорно молчать.

— Ладно, дело твое. Будет от тебя муж будущий нос воротить, вспомнишь меня, — Диана резко сменила тему. — Я специально пришла пораньше, чтобы места получше занять. Тебе номер уже взяла. Рядом сядем. На вот. Четыреста семьдесят девять, а у меня четыреста восемьдесят. Иди, ставь тату.

Командирша. Вообще выбор номера для многих невероятно волнительный процесс, ведь решается их судьба, как минимум на ближайший год. Именно на это время заключается брак по жребию, а потом супруги либо «продлевают», либо идут на новый отбор. Ди нагло лишила меня даже иллюзии выбора. Другая бы обиделась, но вот на то, кто будет моим будущим мужем мне абсолютно наплевать. Так что пусть.

Диана продолжала что-то довольно щебетать, и после регистрации потянула меня к нашим местам. Зажегся экран. Передача велась из телестудии нашего корабля по внутреннему каналу. Вел самое популярное в этот день шоу, красиво одетый смазливый парень вместе со своими помощницами. Похоже на лотерею. Девушка-ассистентка проворачивает красиво декорированное колесо, чем приводит в движение внутренности двух огромных колб с шарами. После перемешивания из каждой колбы выпадает по одному шарику с номером. Ведущий объявляет эти два и номера… и все. Поздравляем, образована новая ячейка общества. В тех залах, где находятся претенденты на брак, установлены камеры, так что каждый раз после объявления номеров показывают лица тех, чей номер выпал. Заодно и они могут сразу посмотреть, кто же достался им в пару. Вот в этом и состоит самый смак этого шоу. Всем людям всегда очень любопытно узнать, кому какая пара досталась, и как будут реагировать счастливчики, когда сами увидят, кто им достался.

Чего только не бывало год от года. Падали в обморок, ругались, плакали, ликовали. Равнодушные если и были, то мало. Некоторые даже пытались покончить жизнь самоубийством. Думаю, не надо говорить, что данные передачи, проводившиеся в этот день по всему Союзу, били все рекорды популярности. И вот сбылся один из моих кошмаров. Я на отборе. Справа от меня ерзает на своем месте взволнованная Диана.

Давно отлаженная машина приступила к работе. Объявлялись номера пар. «Остроумные» комментарии ведущего, интервью с приглашенными важными персонами из администрации корабля. Тошнит от всего этого. Скорее бы все закончилось. Но ждать еще долго. Отборы длились обычно не менее трех часов к ряду, иногда и дольше.

Раздражала Диана, ядовито комментирующая все происходящее на экране. Ей процесс выбора доставлял явное удовольствие.

— О, смотри, это же Гелима, она моет этаж на два уровня выше моего. Ха! Ну и уродец ей достался. По-моему, он на кухне котлы моет. Нет, ты погляди, как она побледнела. Так тебе! А не надо жлобиться, тогда может и повезло бы больше. Как ни попрошу, никогда свою косметику попользоваться не даст. Та еще стерва.

Больше всего Диане нравилось наблюдать за неудачами и разочарованиями других. Впрочем, работа уборщицы, где ты в социальной структуре стоишь ниже животного и ценишься меньше, чем мебель, развитию особого человеколюбия не способствовала. Я бы на месте девушки не торопилась язвить. Еще неизвестно кто ей самой в женихи достанется.

Сейчас для развлечения публики разыгрывали «джек-поты». В этом году выставили напоказ самых завидных женихов, чьи номера хранились в отдельной колбе. По идее невесты им выбирались из общей кучи, и у каждой девушки был шанс заполучить себе богатого жениха.

— Ерунда это все! — ворвался в мои мысли возмущенный голос Дианы. — Подстава. У них уже все решено. Сколько раз гляжу эти отборы. Смотри, всем этим красавчикам, вон какие фифы холеные достаются. Несправедливо!

На экране и вправду по «счастливой» случайности именитому жениху пока ни разу не досталась девушка из низов. Диана смешная. Неужели на что-то надеется? Какая может быть справедливость в нашем обществе? Где женщины абсолютно бесправны, самостоятельной единицей не считаются, и должны быть юридически закреплены либо за мужчиной, либо за какой-либо организацией.

Так было не всегда. Человеческая цивилизация, по сравнению с другими расами существует не так уж давно, но чего только не было в нашей истории. В том числе и равноправие полов, и возможность свободных дружественных отношений между жителями других планет. А сейчас, по-моему, человечество гниет, опутывая себя все большим количеством правил и запретов. Недавняя гражданская война, произошедшая восемнадцать лет назад, это наглядно показала.

Избрание пар для элитных пород женихов продолжалось. Ведущий радостно объявил.

— О! А вот выпал шар с очень любопытным номером. Камеры тут же показали сидящего в шикарном кресле мужчину в дорогом костюме. Надменный взгляд черных глаз, губы, кривящиеся в чуть презрительной улыбке. Отсалютовал бокалом с каким-то, по виду крепким напитком в камеру. Женская половина в нашем помещении дружно начала томно вздыхать. Аура этого человека действовала даже через экран. Если оценивать объективно, то да, хорош. Этакий отдыхающий сытый хищник. Строгая, почти военная прическа, только длина густых волос цвета горького шоколада, отпущена больше, чем обычно разрешено военнослужащим. Твердый подбородок, прямой хищный нос, светлая кожа. Красив настоящей мужской красотой. Сейчас пошла мода на тонких, смазливых женоподобных загорелых мальчиков, которую я абсолютно не понимала. Этот же мужчина явно не любил следовать модным тенденциям.

— Диана, а это кто? Раньше на отборе этого примера богатства и власти вроде не было.

— Ты что! Его же все знают. Это сын хозяина корабля. И сейчас неофициальный глава всей экспедиции. Рикер Блэквуд. Таких людей надо в лицо знать, — на поучительной ноте закончила мое просвещение Диана.

— Зачем мне нужно знать, как там кто выглядит? За одним столом нам сидеть не придется. А почему его раньше не было на отборе? Всем же положено.

— Да у них там все куплено! Ему жена и не нужна, и так все бабы на шею вешаются.

— А…

— Тихо! Они достают шар с номером, интересно же кого ему в пару дадут.

Ведущий выдержал торжественную паузу. Раздался звук барабанной дроби.

— Итак, номер пары Рикера Блэквуда находится в помещении ИС 928. В нашем зале все встревожено встрепенулись. Номер четыре… — В моем ряду почти все девушки взволновано вскочили. Еще бы. Это ведь невероятно. Диана болезненно сжала мою руку. — Семь… — Теперь настала моя пора волноваться. Но в отличие от других девушек я переживала по другому поводу. — И последняя цифра — Девять! Номер четыреста семьдесят девять!

Да не может такого быть!

Изображение на экране, разделилось на две половинки. В одной спокойно развалился в своем кресле Рикер, а в другой отразилась моя бледная ошеломленная мордашка с огромными, круглыми от удивления глазами. Почему-то меня больше всего привлекла не собственная персона, а попавшие в кадр лица сидящих рядом со мной девушек. Сколько в их глазах было смертельной зависти, не передать. Особенно у Дианы. Если бы взглядом можно было убивать, я бы давно дергалась в предсмертных конвульсиях. Представляю, о чем сейчас думала моя «милая» подруга. Ведь именно она, собственноручно, выдала мне «счастливый» номер.

Ко мне оперативно подошли охранники, дежурившие на входе, дабы отконвоировать к жениху. Охрана и медработники всегда присутствуют на таких мероприятиях, поскольку чего только не случалось порой.

Экран продолжал транслировать меня и жениха, что правильно, при свидетелях вряд ли кто-то из появившихся завистников посмеет напасть. Стоит камерам отключиться, и от участи быть разорванной на части, даже охрана не спасет. Поэтому лучше поторопиться.

Почти у самого выхода обернулась, поскольку на экране вновь показали ведущего и его приглашенных в студию людей. Болтливый невозмутимый красавчик, обычно за словом в карман не лезущий, сейчас просто молча стоял, и не знал, что сказать. На заднем фоне гости ругались и громко обсуждали произошедшее. На уменьшившихся картинках, переместившихся в углы экрана, все еще показывали Рикера. Как ни странно, но я не могу сказать, чтобы он выглядел чем-то расстроенным. Скорее наоборот. Дальше я уже не видела. Меня вывели из зала.

Позднее я смотрела запись. Ведущий все-таки сумел взять себя в руки и привел нашу пару как пример честного неподкупного случайного выбора, о котором всегда кричало правительство союза.

* * *

Зайти к себе, чтобы забрать вещи и переодеться, во что-то хоть немного более приличное, охрана не разрешила. Меня запихнули в лифт, и я стремительно взлетела с самого нижнего уровня корабля на верхний. Створки раскрылись, и моему взгляду предстал огромный пустой холл. Вместо крыши — прозрачный купол, за которым отчетливо виден необъятный космос с мириадами звезд. На технических этажах такой красоты не увидишь, там нет ни одного иллюминатора. Но полюбоваться звездами мне не дали. Долго куда-то вели. По пути людей почти не встречалось. Большинство еще были на отборе. Потом у меня сменилась охрана, дальше им с их уровнем допуска было нельзя. Скромных субтильных дядей, заменили на брутальных, накачанных стероидам мужиков в красивой строгой униформе. Я в своем пропыленном грязном комбинезоне, начала себя чувствовать очень ущербно. Дальше, полагаю, будет только хуже.

Подошли к двери с охранной панелью. Один из сопровождающих меня мужчин набрал цифровую комбинацию, подставил для сканирования свое лицо, и только тогда створки дверей услужливо разъехались. Дальше охрана идти не собиралась. Мне недвусмысленно указали направление. Я не торопилась. Притормозила как-то оробев. В открывшемся взору помещении все было роскошно и богато. Видимо кому-то надоело ждать. Мою застывшую в нерешительности тушку, сзади чувствительно подтолкнули. Стоило ввалиться в комнату, как двери тут же захлопнулись. С трудом удержалась от малодушного порыва обернуться и забарабанить по закрытым дверям, слезно прося отсюда выпустить и вернуть обратно. Я бывала в ситуациях и похуже, вот и нечего нюни распускать. Так, ну что там у нас по программе? На мне этой ночью жениться будут?

При ближайшем рассмотрении комната оказалась не спальней, как мне поначалу подумалось, а кабинетом, или скорее конференц-залом. Причем пустым. Я здесь оказалась совсем одна. Походила по помещению. Попыталась открыть двери, которых здесь оказалось четыре штуки, но все заперты. На стул сесть не решилась. По виду он был очень дорогим, а главное чистым, в отличие от моей форменной одежды. Когда каждый день отмываешь грязь, быстро учишься ценить чужой труд. А потому пачкать мебель я не захотела. Так и пришлось в пустом зале глупо стоять, а потом и сидеть прямо на полу, наверное, не меньше часа. Что-то не торопится мой жених увидеть свою пару. И я хорошо понимаю, почему.

Неожиданно мое одиночество закончилось. Створки одной из дверей бесшумно раздвинулись, впуская Рикера Блэквуда (хорошо хоть успела узнать у Дианы, как его зовут) и еще каких-то мужчин. Мой жених окинул меня любопытным взглядом, и вопросительно поднял бровь. Поняла, что все еще сижу на полу, и стремительно подскочила. Ощущаю, как помимо воли щеки начали заливаться краской. Чтобы скрыть свою реакцию, почтительно опустила голову. Сцепила руки перед собой в замок, как самая примерная служанка перед строгим начальством.

Со мной никто не поздоровался. Судя по звукам, все расселись за овальным столом.

— Э-м-м… — раздался голос, который можно было бы назвать старческим. — З7893215СФ, присаживайтесь, пожалуйста, рядом со мной. Я должен сверить Ваш код.

Подняла голову. Ко мне действительно обращается мужчина преклонного возраста, и разговаривает со мной так осторожно, ласково, будто с диким животным. За короткое время он успел разложить на столе целую кипу каких-то бумаг. Я так понимаю, это юрист. Во главе стола расположился Рикер. Как раз между ним и юристом осталось свободное место.

Пришлось подойти и опустится на предложенное место. И чего я попу морозила на полу? Все равно сесть заставили.

— Э-м-м… — вновь протянул пожилой мужчина.

Не утерпела. Конечно, забавно было наблюдать, как юрист тушуется и ломает язык, произнося номер, но это сильно затягивало процесс. А я уже и есть хотела, да и уборную не отказалась бы навестить.

— В дальнейшем можете именовать меня Миа. — выразилась я в близком для юриста стиле. Я была серьезна и собрана. В сторону Рикера старательно не смотрела, но буквально ощущала на себе его изучающий взгляд.

— Хорошо, Миа. Протяните, пожалуйста, мне руку с татуировкой-номером.

Я послушно сделала, что просили. Юрист просветил сканером изображение с кодом на руке и удовлетворенно кивнул.

— Все верно.

Эх, а у меня еще была надежда на ошибку. Не понимаю, чего мне завидовали абсолютно все, находящиеся в зале? Думают, я тут же вознеслась из грязи в заоблачные высоты? Ерунда. Как ни ставили, ни во что, так и не будут ставить. Это только со стороны, кажется, что у тех, кто сидит на верху, все прекрасно. На самом деле у них еще больше ограничений, чем у простого уборщика.

Подтверждая мои слова, на запястье щелкнул браслет, зажегшийся неярким малиновым светом. А вот это уже серьезная проблема. Юрист успокаивающе заговорил.

— Не волнуйтесь. Это простая формальность. Иначе людям с Вашего уровня запрещено здесь находится. Зато теперь Ваше движение по кораблю не ограничено. Скорее наоборот. Браслет дает Вам возможность доступа в сектор вашего мужа.

Меня тут явно за дуру держат. И юрист хорош. Мягко стелет, жестко спать. С ним нужно держать ухо востро. Мне уже доводилось сталкиваться с этим видом ограничителей. Самый жесткий тип, который считывает эмоции. Заключенным в эти наручники людям, позволяется свободно гулять фактически где угодно, но окружающие всегда могут чувствовать себя в безопасности. В случае, если у клиента только возникнет мысль проявить агрессию по отношению к кому-либо, то он тут же получает разряд тока. Если продолжит упрямиться и думать о членовредительстве, разряд тока увеличивается в разы. Вред причинить нельзя не только окружающим, но даже себе — в плане самоубийство не совершишь. Только сознание от боли потеряешь. Знаю, пробовала. Еще у этого браслета может быть уйма дополнительных интересных функций. Можно варьировать опции. Интересно, кто будет выбирать, какие именно установить мне? Полагаю мой муж.

Хуже всего то, что снять ограничитель самой не получится. И хоть по всему кораблю я смогу гулять свободно, все мои передвижения будут отслеживаться, и за пределы корабля, например, на одну из планет Союза, я вылететь без разрешения не смогу. Да, вроде замуж выдали, а ощущение, будто в тюрьму посадили.

Мне сунули мне под нос бумаги. Вот не понимаю. Присутствие юриста и Рикер необходимо. А чего остальные мужчины, в количестве трех штук, тут делают? Понятые? То есть свидетели, заверяющие контракт? У нас на уровне, пары подписывают брачный договор без подобных изысков. Видимо я слишком сильно задумалась, тупо, невидяще уставившись на бумаги, что юрист счел нужным поинтересоваться.

— Простите, Вы умеете читать?

Вопрос задан на полном серьезе. У нас образование среди низов не обязательно. Чисто формально, конечно что-то есть, но почти никто не считает необходимым просвещаться. Так что читающих и умеющих писать не так уж и много. Это еще что. Правительство недавно издало новый указ, что женщинам, на каком бы социальном уровне они не находились, учиться вообще не обязательно, и, как показали последние исследования «ученых», даже вредно. Ага, женщин год от года становится все меньше, так что их дело не учиться, а рожать как можно больше, и быть тупым бесправным приложением к мужчине. Короче у меня слов ругательных не хватает по этому поводу. И нет бы протест объявить, организовать марш несогласных. Так нет, большинству женщин уже так запудрили мозги, что никто и не пытается сопротивляться. Считают, так и надо.

— Умею.

Беру предложенный мне на подпись брачный договор и очень внимательно изучаю. Краем глаза ловлю усмехающиеся, снисходительные лица мужчин. Они, похоже, посчитали, что я соврала и притворяюсь, будто занимаюсь чтением. Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Контракт — простая формальность. Стандартный текст, утвержденный правительством, в котором нельзя менять даже букву. Иначе он считается недействительным. После отбора, его обязаны подписать обе стороны. Поэтому я просто пробежалась взглядом по всем пунктам. Сверяя, не изменили ли чего, но все было верно.

Подняла взгляд на юриста, и тот с готовностью подал мне ручку. Настроение у меня сейчас ниже никуда. Впору впадать в отчаяние. Кто бы мог подумать, что мой давно и тщательно продуманный план снова полетит в бездну? Теперь я четко отдавала себе отчет в одной не самой приятной для себя вещи — я неудачница. Но упрямая. Поэтому буду вновь и вновь биться головой о стену, пока либо не расшибу себе башку, либо, наконец, сломаю злосчастную преграду.

Опять отвлеклась. В меня уже несколько раз успели ткнуть этой злосчастной ручкой и смотрят, как на душевнобольную. Черканула свою подпись, и юрист передал бумаги Рикеру, и тот, гораздо решительнее, нежели я, расписался в документе. Вот теперь у меня совершенно официально и бесповоротно появился муж. Вновь заговорил юрист, обращаясь почему-то не ко мне.

— Обычно, при подобном виде брака, не разрешено сразу менять фамилию, только при условии сохранении семьи на второй год брака. Но для тех, кто из приюта, и собственной фамилии не имеет, можно сделать исключение.

Рикер кивнул.

— Оформите ей мою фамилию.

Не поняла. А меня спрашивать, значит не надо? Мне фамилия Рикера и даром не сдалась. И ему самому это для чего? Сижу и молчу. По идее, от меня ожидают, что я тут буду сидеть и пищать от восторга, но заставить сейчас себя притворятся, не могу. Поэтому надеюсь, что мое каменное лицо и отсутствие какой-либо реакции, спишут на заторможенность и не прошедший шок от свалившегося на голову счастья.

Миа Блэквуд. А ничего так звучит. Рикер бросил пару слов о том, чтобы никаких номеров. Придется иногда меня в общество выводить, и смеха с неловкими паузами он не потерпит. Юрист оформил бумагу, по которой безликий номер теперь навсегда заменялся выбранным мной именем.

Следующий час я занималась подписанием целой кучи бумаг о неразглашении различного рода информации. Муж мой тесно работает с секретными сведениями, и я, как его жена, могу что-то услышать или увидеть, мне не предназначенное, и теперь, если буду много болтать, меня ждет вполне определенная ответственность.

Наконец, с формальностями было покончено. Юрист и сопровождающие его мужчины покинули кабинет. Я осталась наедине с новоиспеченным мужем. Старательно смотрю куда угодно, только не на него. Чувствую себя, не в своей тарелке. Почему-то обратила внимание на руки Рикера, в данный момент сцепленные в замок. Ухоженные длинные пальцы. Кольцо-печатка с неизвестным мне гербом. Перевела взгляд на свои руки. Грязные, обгрызенные ногти, заусенцы и застарелые мозоли. Подумав, спрятала свои неопрятные конечности под стол.

— Миа, — равнодушный спокойный голос. — Идем.

Рикер встал и направился к одной из дверей. Он не обернулся, чтобы проверить, следую ли я за ним. Полагаю, если я останусь сидеть здесь, мой муж вряд ли сильно расстроится.

Несколько переходов и мы входим в богато обставленную каюту.

— Стой здесь и ничего не трогай.

Я что ему, собака? Рикер куда-то вышел, но быстро вернулся со свертком в руках. Всучил его мне.

— Сейчас выходишь в ту дверь. В конце коридора будет туалетная комната. Моешься, приводишь себя в порядок, надеваешь то, что я тебе дал и возвращаешься сюда. Все понятно или повторить?

Видимо здесь самого низкого мнения о моих умственных способностях. Кивнула и пошла в указанном направлении. Вот интересно, он хочет, чтобы я помылась для этого самого? Первой брачной ночи? Что-то слабо вериться, что моя скромная персона привлечет его в этом плане. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Диана говорила, на него и так все женщины вешаются, так что шанс у меня есть.

Зашла в комнату, оказавшуюся душевой. Над раковиной висело зеркало. Подошла к нему. Я уже давно стараюсь не смотреть на свое отражение. Но сейчас, пожалуй, взгляну. Надо же знать, какой меня сейчас видят окружающие.

В зеркале отразилась грустная блеклая девушка. Волосы светло-коричневого оттенка, который кажется скорее грязно-серым, спрятаны в аккуратный пучок, затянуты и прилизаны так, что и волоска не выбивается. Вообще, от природы я блондинка, но перекрашиваю довольно редкий сейчас цвет, и как можно реже мою голову, чтобы не привлекать излишнего мужского внимания. В приюте, да и здесь, на нижних уровнях слишком много случаев насилия. Глаза вроде бы серые, но такого неопределенного оттенка, что с тем же успехом их можно назвать как зелеными, так и голубыми. Тут многое зависит от освещения. Небольшой чуть курносый нос. Бледное изнуренное лицо, кстати, довольно правильной формы можно было бы назвать миловидным, но на это никто ныне не обращает внимания — большие синие круги под глазами, удачно отвлекают внимание.

Грязная серая форма внушала отвращение. С удовольствием ее сняла. Фигура у меня, одни кожа, да кости. Не от хорошей жизни. Деньги я старательно коплю, и часто из-за этого недоедаю. К тому же постоянные изнуряющие физические тренировки по ночам, тоже сделали свое дело. Особо выдающихся частей тела у меня нет. Это я про нижние и верхние девяносто. Все имеющиеся в моем арсенале женские прелести довольно небольшие и аккуратные.

Свела близкое знакомство с белым фаянсовым другом. Какой шик. А у нас внизу только сливные дыры. Залезла под душ и с огромным удовольствием поплескалась. Особое наслаждение было в том, что никто не торопит, и за дверью не выстроилась длинная очередь из таких же желающих помыться. Закончив приятную процедуру, насухо вытерлась большим белым махровым полотенцем. Кажется, я начинаю любить жизнь чуть больше. За такое, казалось бы, маленькое удовольствие, при условии, что оно станет постоянным, я даже готова примириться с необходимостью спать с собственным мужем.

Натянула полученную от Рикера форму. От моей прежней, она отличалась абсолютной чистотой. А еще из другого, более мягкого и приятного для тела материала, и не серого, а болотно-зеленого цвета. Что характерно, размер одежды мой.

Вернулась обратно. В комнате, которая, судя по всему, являлась гостиной, на диване развалился мой супруг. Меня ждет? Не зная, что делать дальше, застыла посреди помещения. Во всей этой роскоши я продолжала чувствовать себя некомфортно. Отважилась взглянуть на Рикера. Тот как-то по-хозяйски меня осматривает. Будто кобылу. Не взгляд, а рентген. Мы не успели еще толком пообщаться, но кое-какие выводы я сделать успела. Опасен. Рядом с этим человеком нужно быть вдвойне осторожной. Решителен, возможно, упрям. Лидер. Приказы отдает так, словно был рожден повелевать. Подозреваю, его подчиненные просто таки стонут от своего требовательного авторитарного руководителя. Скорее всего, его многие бояться, и явно есть за что. Вновь, напомнила себе, что бояться не буду — со мной случались такие страшные вещи, что в сравнении, все остальное, по сути, мелочи. Но, кажется, я поняла, чем тогда Рикер заинтересовал меня, когда на отборе его в первый раз показали на экране. И если я не ошиблась, то не так уж и страшен мой нынешний супруг, как хочет показаться, хотя за годы любой человек может сильно измениться.

— Миа Блэквуд — протянул с явной издевкой. — Ну что же, присаживайся, поговорим.

Пока была в душе, Рикер успел снять пиджак, и рубашка выгодно подчеркнула его мощное накачанное тело. Уделяет время спорту? Похвально. Но мне это не слишком на руку. Хотя даже будь он щуплым тщедушным хиляком, с ограничивающим браслетом разницы никакой.

Села на указанное место. Всем своим видом демонстрирую готовность слушать и внимать. И мне правда интересно, что Рикер собирается мне сообщить. Он не спешил. Я же вновь оказалась, с головы до пят, изучена. Если судить по лицу, то Рикер не слишком впечатлен увиденным. Но и недовольно кривиться, что удивительно, не торопится. Мягко, с ленивой грацией хищника поднялся с дивана, и протянул мне какие-то бумаги. Так засмотрелась на мужа, что и не заметила, что у него что-то есть в руках. Минус мне. Нужно быть гораздо внимательнее и не отвлекаться на внешность всяких мужиков. Пусть даже, и собственного мужа. Ну и что мне тут дали? Поверх бумаг золотом блеснула тонкая пластинка. О!

— Эта карточка тебе. На ней уже открыт счет на имя Мии Блэквуд. Каждый месяц туда будут перечисляться деньги на твое содержание. Тратить их можешь так, как тебе угодно. В бумагах есть все данные по открытому мной счету. Денег, поверь, будет достаточно, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. В пределах разумного, конечно.

Как щедро. Не пойму только, с чего такая милость, а потому чую какой-то подвох. Или меня зачем-то хотят купить. Сейчас, видимо и узнаю. Рикер продолжил. Отметила, что говорит он со мной спокойно, и чуть отстраненно. Вроде и вежливо, а все равно чувствуешь себя не очень приятно. Хотя это, наверное, и лучше чем откровенное презрение или жалость.

— Жить будешь у меня. Я выделил тебе комнату, позже покажу. В ней можешь делать все, что заблагорассудится. Любые перестановки, смену оформления. В общем, все, что душе угодно, но только там. В остальных помещениях моего дома ты не хозяйка. Ясно?

Кивнула. Вполне.

— Далее. У меня есть помощник — Персиваль Брок. Он присматривает за домом и выполняет некоторые мои поручения. Тоже живет здесь. К нему ты можешь обращаться, если возникнут какие-нибудь вопросы. Он либо подскажет, либо передаст мне.

Принято.

— Я много работаю, поэтому, видится, мы будем не так часто.

Ура!

— Ты можешь заниматься чем угодно. Меня это не волнует.

Вообще супер!

— Но есть ограничения. Во-первых, вести себя ты должна тихо, и как можно более прилично. Знаю, для тебя это будет, возможно трудно, все-таки воспитание сирот оставляет желать лучшего. Но будь добра, постарайся. Иначе, если будет много жалоб, придется запереть тебя здесь и никуда не выпускать до окончания срока нашего брачного договора.

Это напрягает, конечно, но я лезть на рожон все равно не собиралась, и надеюсь, местный бомонд не станет меня слишком уж задирать.

— У меня будут еще к тебе некоторые условия, но об этом потом. В частности по твоему внешнему виду, воспитанию и многу другому. Все же мне придется иногда брать тебя на светские вечера. Вот главное требование. Никаких мужчин. Любовников тебе заводить запрещено. Главное, почему я выбрал тебя — это твоя невинность. В низах это огромная редкость, как оказалось. Впрочем, тут тоже. На протяжении всего нашего брака ты обязана будешь оставаться девственницей, иначе больше никакого денежного содержания, других приятных бонусов не будет. И жизнь твою я превращу в ад. Все уяснила?

Сказать, что я была поражена, значит, ничего не сказать. Я ожидала чего угодно, но о таком и подумать не могла. Что за бред он несет. А показался вначале адекватным. И что означает, он выбрал? Отбор все-таки оказался не таким уж случайным?

— Откуда Вы знаете, что я — девственница? — сказать честно, ситуация меня сильно смутила. Как будто кто-то без спроса ворошился в моем грязном белье.

— Благодаря результатам ежегодного медицинского осмотра, естественно. Его как раз проводят перед отбором. А в чем дело? Неужели за эти несколько дней информация успела устареть? Впрочем, тебе все равно нужно будет пройти снова всех врачей. Так, на всякий случай. Мало ли, какую заразу могли пропустить.

— Зачем Вам все это?

— Тебе не все равно?

— Нет.

— Как уже говорил, я много работаю. Уделять много времени жене не смогу. И пока заключать настоящий серьезный брак не собираюсь. Однако меня буквально осаждают брачными предложениями. И осада моего тела в последнее время стала совсем невыносимой. Так что, как все и настаивали, я заключил брак. Как видишь, я не люблю, когда мне диктуют условия.

От его слов стало противно. Но судить не собираюсь. Наоборот, мне все это лишь на руку. Если бы только не браслет.

— Получается, я нужна Вам в качестве раздражающей всех ширмы. А моя девственность гарантирует, что никто не сможет обсуждать за спиной, как спал с Вашей женой. Вы точно будете знать, было что-то или не было. Верно?

— Молодец. Ты на удивление сообразительна. Если будешь еще и язык за зубами держать, то я со временем улучшу твое положение. Тут многое зависит от тебя самой. Еще вопросы есть?

— Почему нельзя было не выбрать девушку из Вашего круга? Также девственницу. Думаю, с ней бы Вы тоже сумели договориться. Мне всегда казалось, что, такие как Вы, стремятся избегать громких скандалов. Этот поступок Вам вряд ли забудут.

— Я думал над этим. И скорее всего так бы и поступил. Но столкнулся с неожиданной трудностью.

— Какой?

— На корабле, среди девушек моего круга на данный момент не нашлось ни одной девицы. Забавно, да?

Слабо верится.

— Не нужно изображать на лице такой скепсис. Да, звучит, конечно, глупо и смешно. Тем не менее, на детях, у нас жениться запрещено, да я и не стал бы. Потому начал искать в обществе попроще. И варианты находились. Но ты бы видела тех дев. То, что у них не случилось отношений с мужчинами, было явно обосновано. Притом, что все дамы участвовали в отборе и имели мужей, но при этом остались нетронутыми о многом говорит. Мне пришлось спуститься в своем поиске до твоего уровня. Особой надежды я уже не питал. Всем известно, как предпочитает развлекаться у вас молодежь. Сборища, где из развлечений только танцуют, пьют и балуются наркотой. Конечно, подобное у нас на корабле запрещено, но ведь сюда не детей посылали на работу. Так что, думал, и здесь я потерплю неудачу, опять какие-нибудь убогие или полные уродины. Но, как ни странно, мне повезло. Скажи, Миа, как тебе удалось подобное чудо? Тебе восемнадцать. Ты девственница и еще ни разу не была замужем, хотя на отбор идут с шестнадцати лет.

— Я болела.

— О, да. В первый раз, ты серьезно заболела, загремев в карантин. С опасными инфекциями на отбор не берут. А во второй ты умудрилась неудачно сломать сразу несколько конечностей, из-за чего пробыла в восстановительном отсеке пару месяцев, тем самым пропустив очередной отбор. Поразительно вовремя, не находишь? Но я придираться не стану. Мне это оказалось только на руку.

— А какая разница, уродина я или нет? Взяли бы какую-нибудь полоумную. Вы же все равно спать со своей избранницей не собираетесь.

— Чтобы не дать никому повода оспорить брак, по причине того, что моей супруге надо отправиться в лечебницу. Да и с кем-то совсем уж внешне отвратным мне было бы вместе жить неприятно. А ты такая маленькая и серенькая. Думаю, еще и тихая. Так что, надеюсь, сильно мешать не будешь.

— Понятно. Получается, мне нельзя заводить с мужчинами только интимных контактов?

— Именно. Общаться можешь с кем хочешь. Мне все равно.

— Скажите, а вы не учитываете, то, что близость можно иметь, и не нарушая…

Мое лицо, наверное, сейчас красное такое, словно помидор.

— Какая поразительная осведомленность для невинной девы, — ухмыльнулся муж.

Пожала плечами.

— В наше время обо всем можно легко узнать из телевизора.

— И правда. Я запрещаю тебе его смотреть.

— Почему?!

— Сегодня по телевидению показывают программы, зомбирующие массы. Ничего полезного. Ни у кого из членов верхушки, обычных телевизоров нет. Только те, что транслируют передачи, необходимые для работы.

— Надо же.

А ведь если вспомнить, то стоило мне что-нибудь посмотреть, по стоящему в холле приюта, телевизору, как тут же накатывала апатия и странное спокойствие.

— А Вам не все равно, смотрю, я его или нет?

— Пока ты моя жена — нет. Мне нужен партнер с ясными, незатуманенными всякой ерундой, мозгами. Считай, это частью нашей маленькой сделки. А что насчет твоего вопроса про разного рода телесных связях — браслет на твоей руке за этим проследит. Можешь поэкспериментировать на досуге.

— Так значит, эта штука не позволит мне, ко всему прочему, ни с кем спать?! Тогда подошла бы любая девушка. Надеваете, и все под контролем.

— При большом желании и деньгах, браслет можно и снять, поэтому наш устный договор не лишний. К тому же, лично мне гораздо приятней знать, что у моей, пусть и фиктивной, жены никого не было, и, следовательно, никто опять же не сможет обсуждать у меня за спиной какова моя избранница в постели.

— По окончании года у меня появится новый муж. И тогда вскроется интересный факт. Как думаете, никто не будет обсуждать, почему на протяжении всего года Вы ко мне не притронулись? Вдруг пойдут слухи, что Вы ничего не можете в постели?

Рикер расхохотался.

— Милая, может не стоит заглядывать так далеко? Ты так заботишься о моей репутации, или рвешься исполнить супружеский долг, чтобы познать все прелести плотских радостей? Ну, так к концу года я могу и исполнить твое желание, если решу с тобой расстаться. А если нет — то тут и переживать не о чем.

— К концу года я имею право сама решить, продолжить с Вами брак или нет.

— Ты, правда, так считаешь? — глаза мужа искрились от смеха. Красивые, надо признать, глаза.

— А что, нет?

— Странно, я думал, сиротам подобная наивность не свойственна. И что еще? Нет, думаю, мне не показалось. Гордость. Как ты умудрилась сохранить в себе подобные качества? Ты настоящее ископаемое. И ладно, характер, но вот девственность…

Захотелось чем-нибудь кинуть в гада. Но нельзя. В очередной раз призвала себя к спокойствию и благоразумию. Надо потерпеть. Смеется он надо мной. Очень многим я казалась смешной. И в приюте из-за этого долгое время была изгоем. Если бы не… Нет, об этом сейчас думать не буду. Слишком Рикер уверен в своих словах, а значит, вполне возможно, что так и есть, и особого выбора у меня нет. Но на данный момент это последнее о чем стоит беспокоиться.

— У меня остался последний вопрос. Мне нельзя заводить связи на стороне. А Вам?

Рикер прищурился. Веселья, как ни бывало. Передо мной сидел серьезный, взрослый и очень опасный мужчина. Спокойным тоном, чеканя каждая слово, видимо, чтобы я окончательно все для себя уяснила, жестко произнес.

— Дорогая, мне можно все. Не советую тебе хоть в чем-либо идти против меня. Все ясно?

— Предельно.

Где-то глубоко, внутри себя, я вздрогнула. Но не более. Такое чувство обычно возникает перед прыжком в пропасть. Не столько страх, сколько предвкушение. Главное, чтобы во время прыжка сработала страховка, только вот, глядя в глаза новоиспеченного мужа, я сильно сомневалась, что мне поможет какая бы то ни было защита.

ГЛАВА 2

Ужинала я одна в собственной комнате. Должна признать, после приюта, где я жила вместе с еще тридцатью девушками в одном большом помещении, а также после узкой каморки на корабле, куда меня посели после прилета, и в которой у меня, кажется, начала развиваться клаустрофобия, тут было очень хорошо. Просторно. И все мне. Мебели не так много. Широкая кровать, встроенный шкаф, прикрепленный к стене письменный стол и стул. Видимо все остальное, если понадобится, придется закупить мне самой. Благо, денег теперь было достаточно. Хорошо иметь богатого и щедрого мужа. Хотя, возможно, щедрость эта до первого косяка с моей стороны. Мебель выглядит простой и без излишеств, но все равно с первого взгляда понимаешь — все это стоит очень дорого. Стены, пол и потолок ванильного цвета, а мебель двуцветная — бело-синяя. Что и говорить, условия, по сравнению с прежними — небо и земля.

Упала на мягкую кровать. Кайф. Только расслабляться нельзя. Кстати, чего там муженек хотел? Придется завтра наведаться в магазины и купить себе приличную одежду. Странно, что он доверяет моему вкусу. Что носят девчонки, с которыми я еще недавно работала — просто жуть. Думает, я смогу выбрать нечто получше? Может быть, ведь моим коллегам приходилось закупать себе одежду далеко не в бутиках. Ну что же, иногда в этой жизни можно и оторваться, тем более за чужой счет.

Похоже, весь завтрашний день потрачу на приведение себя в порядок. Рикер предупредил, что пугала, которое будет портить ему имидж, рядом с собой не потерпит. Так что надо будет хоть немного соответствовать новому статусу.

Теперь нужно тщательно продумать новый план, раз старый мне столь неожиданно разрушили. Так близко была к цели. И опять все сначала. Еще и условия из-за наличия браслета в разы усложнились. Пока у меня даже нет никаких идей, как лучше начать действовать, поэтому первым пунктом ставлю: наблюдение и сбор информации. Можно было бы, конечно, дождаться окончания года, когда меня вернут туда, откуда взяли и снимут ограничитель, но нет никакой уверенности, что Рикер не решит продлить наше знакомство, или, например, по возвращении, меня не удавят по-тихому, что вполне возможно, уж Дианка точно попытается. Бедняжка, она ведь не знает о том, что ее выбор номера, в действительности ничего не значил. Представляю, как она сейчас переживает и локти себе кусает.

Сладко зевнула. Ох, трудно будет, и подозреваю, встретят меня здесь неласково, но мне не привыкать, в приюте условия не менее жесткими были, зато тут хоть жить можно с комфортом. И муж не будет приставать, с требованием исполнить супружеский долг, что само по себе здорово. Не то чтобы Рикер мне так уж противен, внешне — даже нравится. Чистый, и не воняет, в отличие от парней с работы и из приюта. Меня несколько раз пытались изнасиловать, и хорошо, что безуспешно, отбив тем самым всякое желание пробовать завести с кем-то интимную связь. К тому же, как наслушаешься от девчонок по палате в приюте, про их опыт с мужчинами, который они описывали подробно и со смаком, вообще тошнить начинает. Чего там, мне даже видеть пару раз довелось в темных коридорах приюта, как этим занимались парочки. Не понимаю, чего такого интересного все нашли в этом занятии? Мерзость.

Утром поднялась в прекрасном расположении духа. Давно я так хорошо не высыпалась. Мягкая широкая кровать, этому весьма поспособствовала. Теперь не надо вставать в несусветную рань и бежать на ненавистную работу. Позволила себе какое-то время понежиться в теплой постели. Но вставь все равно надо. У меня не так уж и мало дел. Прошмыгнула в ванную. От моей комнаты она располагалась совсем не далеко. Натянула выданную мне вчера форму. Надо бы как-то вещи свои забрать из прежнего жилища, но сейчас, пока не утихли страсти, спускаться вниз было откровенно страшно. Решила осмотреть новую территорию.

Хозяина уже дома не было. Хоромы у Рикера оказались весьма и весьма просторными. Насчитала не менее пяти спален, три гостиные — одна большая, и две малые, конференц-зал — это была уже общая территория, но вплотную примыкавшая к апартаментам мужа, два кабинета, тренажерный зал, две ванных комнаты, одна душевая, и еще одна комната в которой имелся мини-бассейн и парная. Но это еще не все, нашла вообще уж странное помещение — кухню. К чему нужен отдельный пищеблок на корабле с кучей ресторанов и столовых, где, такому как Рикер все принесли бы на блюдечке, не понятно. К чему вообще столько комнат для одного человека? Я понимаю на Земле. Некоторые живут, в просторных особняках, хотя и там, из-за перенаселения, пространство стараются экономить, но здесь, на корабле то зачем? И это я молчу о подсобных помещениях, холлах и переходах. Парочка коридоров вела к разным выходам, третий — к лифту. Причем мой браслет с «высоким» уровнем доступа, не позволил зайти в лифт.

Я робела от той роскоши, в которой довелось очутиться. Боялась трогать вещи, потому что даже на вид они казались чересчур дорогими. Все так красиво, и, несмотря на расточительность, вполне функционально, но, как мне показалось, безлико. Словно в пятизвездочном гостиничном номере, какие показывали по телевизору. Нет какого-то тепла и, ну не обжито, что ли. У нас в сиротском приюте, и то было как-то более по-домашнему. Рикер говорил, что много работает, видимо из-за этого и дома бывает мало, может, поэтому ту все так?

Но меня это особо волновать не должно. Мало бывает дома? Отлично! Только как мне найти проход на общественную верхнюю палубу? По слухам, именно там находятся самые шикарные и дорогие магазины и салоны.

Неожиданно, в гостиную, в которой я как раз стояла, раздумывая над насущными проблемами, вошел высокий седовласый мужчина. В глаза сразу бросалась прямая гордая осанка, строгое и в тоже время вполне доброжелательное выражение лица и очень аккуратный, идеально сидящий, немного старомодный костюм.

— Здравствуйте, Миа. Меня зовут Персиваль Брок. Я работаю у вашего мужа.

Я вежливо и максимально приветливо улыбнулась. Рикер упоминал о своем помощнике. Контакты с ближним окружением мне желательно будет наладить, поскольку, подозреваю, с Персивалем мне придется общаться чаще, чем с собственным мужем.

— Очень приятно, Персиваль. Мистер Блэквуд говорил, что если у меня возникнут какие-то вопросы, я могу обратиться к Вам, — решила сразу перейти к делу.

— Конечно. Что Вы хотели узнать?

— Мне необходимо купить себе новый гардероб, но я не представляю куда идти.

— А где бы Вы хотели купить одежду?

— Думаю, нужно наведаться в бутики на главной палубе.

— Разумно, но боюсь, Вы не получите от процесса покупки ни капли удовольствия.

— Я действительно не люблю покупать одежду, но Вы ведь не об этом говорите, так?

— Верно. Советую заказать сначала одежду по каталогу. В отсек Вашего мужа доставка осуществляется моментально. Лучше переодеться во что-то более привычное для публики верхней палубы, а то иначе Вас могут встретить очень неприветливо или принять за обслуживающий персонал.

Оглядела свою форму. Так одеваются те, кто обслуживает верхние уровни. Я думала зайти в первый попавшийся магазин и сразу купить одежду, в которую тут же переоденусь, но Персиваль прав, рисковать не стоит. Хороший у Рикера помощник. Умный, тактичный. Не заметила у него никакой спеси, злорадства или зависти. Немного странно говорит, какгерой какого-нибудь старого фильма, но это скорее импонирует.

— Извините, Персиваль, а Вы не могли бы мне помочь? Я не знаю, как заказывать что-то по каталогу.

— Конечно, миссис Блэквуд. Буду только рад.

Перси, про себя я решила называть его так, а то слишком длинно, любезно показал, как пользоваться каталогом. Ничего сложного. У Рикера имелась отдельная сенсорная панель. Включаешь, выбираешь нужный раздел товаров, помещаешь в корзину понравившиеся товары, в разделе оплаты вводишь номер платежной карточки, и тебе тут же приходят заказанные вещи через малый телепортационный узел, который у мужа находился тут же. А если заказал нечто крупногабаритное, тогда приходится ждать доставки на дом от курьера.

Признаться, я оторвалась. Деньги не мои, да и откладывать их не имеет смысла, все равно по итогам года карточку наверняка отнимут. У меня никогда в жизни не было столько одежды. Не подошел размер? Не страшно. Кладешь не подошедшую вещь обратно на платформу переноса, а деньги возвращаются обратно. Адрес Рикера имеет, похоже, высокий кредит доверия. Никаких бумажек заполнять нет необходимости. Очень захотелось больше никуда не идти, одежды ведь уже и так достаточно заказала, но нужно. Высший свет признает только дизайнерские вещи, которых в каталогах не найти.

В процессе закупки различных товаров разговорилась с Перси. Первое впечатление оказалось верным. Степенный мужчина преклонного возраста сочетал в себе одновременно строгость и теплое, почти отеческое благодушие, чем сразу расположил к себе. Сразу купила для Перси целую кучу подарков, чтобы наладить контакт, от дорогих алкогольных напитков и сигар, до всяких безделушек, но, к моему сожалению, Персиваль от всего отказался и на более близкий контакт пока не шел, не торопясь говорить о чем-то личном. Единственное, что с большим трудом мне удалось, так это уговорить его перейти на «ты». Что же, если отказывается от подарков, есть у меня другая идея, как отблагодарить помощника мужа. Вечером осуществлю. Просто очень уж хотелось подружиться. Подобные Перси люди — огромная редкость в наше время. Моему мужу несказанного повезло найти такого ответственного, трудолюбивого и порядочного человека. Думаю, Рикер это прекрасно понимает, раз так спокойно доверяет Перси свое жилище.

Ну что же, более подробно, по душам, постараюсь поболтать с Персивалем вечером, а пока меня ждет поход по магазинам. Для своего первого выхода в свет решила надеть облегающие серые брюки и простую белую футболку. Волосы затянула в высокий хвост. Вроде все нейтрально. С удовольствием бы нацепила широкие темные очки и кепку, наверняка все хорошо успели запомнить мое лицо, но мне не на улицу нужно, а в помещении эти аксессуары будут смотреться чересчур подозрительно.

Перси подробно указал путь и даже немного проводил. Глубоко вздохнула. Ну что же, вперед, искать приключения на нижние девяносто. Думаю, местные высокопоставленные акулы меня уже заждались. Прятаться не имеет смысла, все равно, со всеми неприятными личностями, которые имеют, что мне сказать, рано или поздно столкнусь.

Несколько длинных переходов, прогулка через центральный зал с прозрачным потолком, где я вчера заглядывалась на звезды, и вот я на главной палубе. Куда лучше сначала? Пойти привести волосы и тело в порядок или купить одежду?

Поскольку я все равно не знала, где и что находиться, просто двинулась вперед. Какое первое заведение на пути попадется, туда и пойду. Вообще-то желательно поскорее бы со всем этим покончить.

Выйдя на главную «улицу», растерялась. Вокруг сразу оказалось так много людей. На меня все сильно косились, а любые разговоры, стоило мне подойти, затихали. Чувствовала я себя под жадными любопытными взглядами не комфортно. В глазах окружающих читала презрение, снисходительность, порой даже зависть и злоба. Быстро свернула в замеченный мной неподалеку бутик, и помчалась туда на всей возможной скорости. Конечно, это было бегством, и являлось моей, показанной всем слабостью, но терпеть уже не было сил.

Почти у самого входа в магазин в меня неожиданно кто-то чувствительно врезался.

— Смотри, куда прешь! — грубо произнесено нежным девичьим голоском.

Оказывается, мне не повезло столкнуться с одной очень милой на вид барышней. В первую очередь в глаза бросались красивые блестящие каштановые волосы, уложенные в замысловатую прическу, большие карие глаза смотрели на мир с недовольством и брезгливостью, что несколько портило очаровательную внешность изящно и богато одетой девицы.

— Извините.

Хотела идти дальше, но меня остановил ее изумленный оклик.

— Ты?!

Забавный, конечно вопрос. Оборачиваюсь.

— Да, я.

Больше у барышни вопросов отчего-то не возникло. Она рассвирепевшей фурией бросилась на меня, при этом смешно выставила вперед руки с явно очень острым и качественным маникюром. Причем целилась красотка своим секретным орудием прямо мне в лицо.

М-да. Я, конечно, все понимаю, но о чем она думает? У нее же туфли на чуть ли не пятнадцатисантиметровой шпильке и длинная юбка, в которой легко запутаться. Начинать драку в таких условиях глупо.

Жаль, из-за браслета мне нельзя ей никак ответить, иначе я немного поучила бы ее жизни. А так просто быстро сдвинулась с траектории движения этой девицы, и та, не успев среагировать, впечаталась в, оказавшуюся весьма прочной, витрину магазина. Но незнакомку это не остановило.

Быстро развернувшись, та широко размахнулась, в явном намерении дать мне пощечину. Я резко ушла вниз, и ее рука рассекла воздух. Кошмар. Опять получится скандал, непосредственно связанный со мной. И Рикер наверняка взбесится… И все из-за этой ненормальной крали.

Девушка попалась активная. И поскольку я фактически присела, замахнулась на меня ногой. Тут я уже увернуться не успевала. Пришлось ставить блок рукой, в которую не замедлил впиться острый носок лакированной туфельки. Мысленно, как мантру про себя проговариваю: «Я не специально, не специально, не специально. Моя нога случайно вытянулась, и мисс сама об нее запнулась». Не помогло. Стоило выставить подножку, и по телу прошелся небольшой разряд тока. Не страшно, это стоило удовольствия наблюдать распластавшуюся на полу красотку с задранной почти до ушей юбкой. Жаль, падение все равно не вразумило барышню.

Покрасневшая, с растрепанной прической и бешено выпученными глазами, та закричала:

— Рикер мой! Он должен был достаться мне! Не надейся, что долго будешь радоваться, дрянь, — опять кинулась в моем направлении.

А, ну теперь хоть понятен смысл претензий. Дотянуться до меня девушка не успела. Ее, как впрочем, и меня, схватили за руки и подняли на ноги. Вокруг нас уже столпилась приличная толпа зрителей. Строптивую девицу, продолжающую делать попытки вырваться, держали сразу несколько мужчин. Подошел блюститель порядка. Ну вот, теперь точно обвинят во всех грехах именно меня.

— Что тут произошло? — строго вопросил мужчина в форме департамента охраны и порядка.

Драчунья среагировала сразу же.

— Она напала на меня! Я защищалась.

Мужчина оглядел нас с барышней тяжелым взглядом. Отметил шикарный наряд, так и оставшейся неизвестной мне мисс, и мой непритязательный вид. Видимо сделал какие-то не слишком хорошие для меня выводы. Нужно попытаться оправдать свое недавно официально закрепленное имя.

— Я не могла напасть, — демонстративно подняла вверх руку с браслетом-ограничителем. В моем украшении, несмотря на целую гору минусов, есть несомненный плюс — доказательство моих добрых намерений, ведь иначе боль и полная недееспособность.

— Врет! Офицер, она обманывает. Это же уборщица. Наверняка с браслетом что-то не так. Мой отец — глава финансового управления. Я бы не стала чернить его имя неблаговидными поступками.

Ой, вид такой приняла, прямо кроткая, обиженная овечка. А на самом деле та еще змея. Мужчина в форме снова, как-то очень нехорошо на меня прищурился. Я хмыкнула и провокационно глянула на свою оппонентку.

— Вообще я тоже уже не какая-нибудь уборщица, а жена весьма уважаемого человека. Рикер Блэквуд. Слышали о таком? — кошмар, я даже не знаю его должности. — Мне тоже нет резона портить ему репутацию.

— Ненадолго ты с ним! Да, и какая из тебя жена. Я верну тебя, откуда пришла, тварь, — не удержалась мисс. Расчет оказался верным. Барышня чересчур вспыльчивая.

Офицер задумчиво пожевал губу. Я его понимаю. Когда сталкиваются интересы власть имущих лучше быть вдвойне осторожным. Мужчина обратился к собравшимся зевакам.

— Кто-нибудь видел начало инцидента? Кто напал первым.

Девица победно на меня воззрилась. Она не сомневалась, что никто не станет указывать на нее.

Толпа безмолвствовала. Никто не хотел напрямую ввязываться в конфликт. За ложные показания могут и наказать. На меня смотрели недобро, и я понимала, что сейчас все-таки кто-то решится.

— Мы все видели, — раздался громкий юношеский голос. Я посмотрела на говорившего. Молодой, высокий и весьма симпатичный парень. Стоит во главе компании, состоящей еще из нескольких ребят. Заметила, что на всех нацеплено оборудование для эйрборда. — Начала драку Катрин Норвейг. Мы все можем это подтвердить.

— Офицер, они специально так говорят! Я их хорошо знаю. Хотят меня подставить из мести.

— У нас все отснято на видео, — равнодушно пожал плечами неизвестный мне парень. Мы как раз настраивали камеру для съемки трюка, когда началась драка.

Вот теперь у девицы больше не нашлось аргументов. Стоит, язык проглотив. А блюститель закона заметно оживился. Если есть весомые доказательства, у него проблем не будет.

— Катрин Норвейг, прошу пройти за мной. Вас, молодые люди, тоже. Нужно официально зафиксировать показания и видео. А Вы…

— Миа Блэквуд, — подсказала я.

— Можете быть свободны. Приносим извинения за задержку.

Я ликовала. И не верила. Такого не бывает. Я — и вышла сухой из воды. Невероятно! Улыбка против воли расползлась по лицу. Почувствовала чей-то взгляд. На меня, также широко улыбаясь, смотрел мой спаситель. Я отметила красивое открытое лицо и неожиданно добрый теплый взгляд. Прошептала одними губами.

— Спасибо.

Тот улыбнулся еще шире, хотя куда уж больше, и подмигнул, а проходя мимо, шепнул.

— Классно ты ее.

Уходя, Катрин сверлила меня тяжелым, злым и очень многообещающим взглядом, сулившим мне в будущем множество проблем. Уж не знаю, что там придумает, но дерется она плохо, девчонки в приюте действуют по-другому. Подходят молча, без предупреждения, и желательно со спины. Стараются в первую очередь схватить за волосы или за горло. По сравнению с ними эта мисс — наивный котенок. Но не надо забывать, что за ее плечами стоит, как поняла, весьма могущественный и умный папочка.

После инцидента я все же наведалась в салон красоты. Встретили меня не слишком приветливо, но золотая карточка творит чудеса. Конечно, все равно немного страшно отдавать свое тело к вероятно предвзято настроенным стилистам, но пришлось рискнуть.

Наведаться в бутики сегодня не успела. Кто бы мог подумать, что приведение внешности в порядок может занять так много времени. Мне осветлили волосы, фактически вернув им природный оттенок. По уверению парикмахера, мне сделали очень модную стрижку. Аккуратно уложили волосы. Хотели сотворить нечто сложное и шедевральное, но я категорически отказалась. Ни на кого производить неизгладимое впечатление мне не нужно. Не хочу, чтобы Рикер заинтересовался мной, как женщиной. Желательно, чтобы все выглядело достойно, и в тоже время неприметно. Поэтому ничего яркого и вызывающего. Мне также сделали множество других манипуляций — маски, обертывания, маникюр, педикюр, пилинг, массаж. Уговорили посетить поочередно несколько капсул. После первой у меня появилось ощущение, будто я полностью обновилась, с кожи исчез даже свежий синяк, полученной в недавней драке. Внутри другой капсулы, чем-то очень приятно пахло. Там меня сморил сон, однако через час процедура закончилась и меня разбудили. После чего я ощущала себя абсолютно спокойной и умиротворенной, а еще отдохнувший настолько, будто и не час спала, а целую неделю. Как сказали местные кудесники — организм насытился полезными веществами и минералами, плюс ароматерапия. В общем, получила я немалое удовольствие. Под конец меня поместили в капсулу для загара, и моя кожа приобрела модный золотистый оттенок. После всех процедур еще и макияж сделали. Я только попросила, чтобы ничего вызывающего. В этом плане спокойна. Не понравится — смою.

Когда мне предоставили зеркало, чтобы я смогла оценить результат, осталась, ну очень довольна. От признаков усталости и изнеможения не осталось и следа. Я будто провела длительный отпуск на море. Выглядела посвежевшей. Загар, и будто выгоревшие на солнце светлые волосы. В глазах, появился блеск, а благодаря нежному макияжу и новому оттенку кожи, цвет моих немного грустных очей казался не столько серым, сколько аквамариновым. Сейчас я бы даже могла назвать себя милой и симпатичной. Излишняя худоба немного портила вид, но не беда, наберу еще вес. И вот один несомненный плюс — теперь меня будут меньше узнавать в толпе. На бедную забитую уборщицу — спасибо добросовестным стилистам, я уже не похожа. Салону в благодарность, по совету того же Персиваля, я оставила наищедрейшие чаевые, поскольку их услуги мне еще понадобятся, а потому с мастерами красоты я расставалась на чуть ли не дружеской ноте.

На обратном пути, к счастью, не произошло никаких происшествий. Люди стали смотреть на меня более приветливо, очевидно, и вправду не узнавая, а некоторые мужчины даже заглядываться. Персиваль никуда не ушел. Насколько я поняла, присмотр за домом — его главная обязанность, и сам мужчина живет где-то поблизости от апартаментов своего нанимателя. Помощник заметил и похвалил произошедшие с моей внешностью изменения.

Ну, что же пора выполнять задуманное. Пришло время для взятия неприступного бастиона по имени Персиваль. Меня не устраивало отстранено-доброжелательное отношение. Ведь Перси мог стать для меня как союзником, так и информатором относительно привычек и расписания дня Рикера.

Итак, Перси не хочет принимать от меня подарки и на длительное общение не расположен? Не беда. Заглянула на кухню и провела ревизию. Полнейшее запустение. Ни крошки еды. Зачем, спрашивается, иметь кухню, и даже не использовать ее? Пускай она и ни к чему на корабле, но все же. По каталогу заказала полный спектр самых разнообразных продуктов. Перси с интересом следил за моей возней и благородно помог перетащить все покупки на кухню и расставить их по полкам.

В приюте из рук вон плохо организован процесс обучения. Кружков никаких в принципе нет. Частенько, я от нечего делать просто слонялась по зданию. В отличие от моих сверстников, мне были не интересны ни танцы, на которые чуть ли не каждый вечер в актовый зал таскались все кому не лень, ни иные развлечения свойственные молодым людям. Вместо того чтобы днями напролет пить и раскуривать в веселых компаниях сигаретки, я приставала к рабочему персоналу. Меня интересовало буквально все. Чем занимается электрик, все время лезла под руку сантехникам. Часто засиживалась в скудной на книги, приютской библиотеке, распивая чаи со старым библиотекарем. Он рассказывал множество интересных историй, в которых умудренный годами старец умело переплетал реальность и свои фантазии. Уборщицы, кстати, тоже не были обделены моим вниманием. Вот уж, что значит, пригодилось. Хотя их наука не была особо хитрой. Но больше всего мне нравилось бывать в столовской кухне. Там всегда вкусно пахло. Меня поначалу гоняли оттуда, но я умела быть очень настырной. Старалась всячески помогать, за что мне, бывало, перепадал кусочек чего-нибудь вкусненького, из меню, которое выставляли на столы администрации приюта, но никак не для сирот. В итоге мне повезло и я попала в милость главной поварихе. Эта добродушная женщина с необъятными размерами тела, несмотря на мягкий характер, умудрялась железной рукой править всем кухонным батальоном. Ей нравилось мое любопытство. Говорила, я напоминаю ей внучку. Ее дочь давно вступила в колониальную программу переселения. С мужем и своим ребенком родственница поварихипоселилась на одной далекой планете. Возможно поэтому, повариха так благосклонно ко мне отнеслась. На столовской кухне меня и научили готовить множество интересных блюд. Было не очень сложно, главное понять принцип. Жаль, место на кухне считается «теплым», туда в первую очередь пристраивают родственников. Без связей не попадешь. Потому при распределении на корабль я никак не могла на него рассчитывать.

Пожалуй, сегодня приготовлю полноценный вкусный ужин. Давно ничего не пробовала делать, но раз уж теперь есть такая возможность, почему нет? Перси ушел давать указания двум явившимся убираться горничным, а я принялась колдовать. Едва не мурлыкала от удовольствия. Спустя какое-то время по маленькой кухоньке начали распространяться вкусные запахи. Первым, под каким-то незначительным предлогом заглянул Перси. Постоял недолго, заинтересованно принюхиваясь, но потом все-таки ушел. Потом несколько раз осторожно заглядывали девочки. Горничные на верхних уровнях были как на подбор. Высокие, стройные и симпатичные. Персонал для обслуживания господ отходит строгий отбор и большой конкурс. Попросила девушек, как закончат убираться, сразу не уходить. Конечно, теперь наш социальный статус сильно различается, но надолго ли? К тому же, кто как не горничные знает последние сплетни, и маленькие секреты тех, у кого приходится работать.

Пока еда готовилась, ко мне уже все по нескольку раз заглянули, но просить попробовать результаты моих трудов никто не решался. Я довольна. Моя приманка действует. Специально не стала приглашать никого в начале, а к концу у всех уже слюнки текли, и вряд ли кто-то будет долго сомневаться, и думать об условностях. Ну, кажется все. Еда и люди дошли до нужной кондиции.

Вышла в гостиную. Горничные вяло смахивали пыль, явно растягивая момент окончания уборки. Перси будто этого и не замечал, демонстративно следя за ползающими по полу роботами-уборщиками.

— Персиваль, Лола, Шанти, я приготовила небольшой праздничный ужин, по случаю моего замужества. Не составите ли мне компанию?

Поначалу, как и предполагала, все немного поломались. Причем не столько девочки, которые просительно косились на Перси, сколько сам помощник Рикера. Но запахи с кухни неслись просто одуряющие. Рестораны, столовые, готовые наборы еды — это все замечательно, но домашняя, приготовленная с душой еда, это нечто совершенно иное.

В итоге оборона сурового помощника все-таки рухнула, и мы дружно отправились на кухню. Посидели хорошо, душевно. Если вначале девочки тушевались, а Перси сидел напряженным, то небольшая доза легких алкогольных напитков решила проблему. Завязалось легкое непринужденное общение. Все было мило, и как-то по домашнему, никто даже не сплетничал, но я не расстроилась. Мне давно не приходилось так просто посидеть и расслабиться, коротая вечер в приятной компании. Потом все равно все узнаю, главное, лед тронулся. Конечно, немного напрягала мысль, что Рикер запретил мне, кроме как в своей комнате, что-либо менять. Но я решила рискнуть. Не такая уж большая провинность. На кухню он вряд ли часто заходит, так что, может и пронесет. А о том, с кем общаться и разделять трапезу, никаких указаний не было.

Позже, я вполне довольная, отправилась в свою комнату. Девочки сказали, сами уберут всю посуду. Перед сном, сделала себе еще несколько заказов по каталогу, и стала обладателем крутого наручного компьютера. Теперь у меня на обеих руках есть по браслету. К наручному компьютеру идет специальная гарнитура. Надеваешь небольшой наушник, нажимаешь на кнопку, и перед глазами разворачиваются «очки» — через них ты видишь не окружающую реальность, а экран компьютера. Все довольно удобно и подходит для тех, кому компьютер всегда нужен под рукой.

В оставшееся время я закачала себе несколько огромных библиотек, в основном с технической литературой. В последнее время, из-за отсутствия на нижних уровнях корабля какой-либо захудалой библиотеки с установленной там общественной компьютерной базой и доступом в сеть, совсем забросила свои занятия. С завтрашнего дня начну наверстывать упущенное.

Уснула только поздней ночью. Конечно, ночь на космическом корабле понятие весьма условное, но отдых для человеческого организма еще никто не отменял. Рикер меня ни за что меня сегодня не отругал, поскольку вообще домой не пришел. Видимо нашлось, с кем ночевать. С той же Катрин, например…

Утром встала пораньше. Первую половину дня занял поход по магазинам. Процедуру закупки одежды постаралась сократить. Персиваль оказал неоценимую помощь дав вчера еще пару советов. Так благодаря ему я по рекламе из каталога наняла стилиста, поскольку о новых веяниях и тенденциях я не имею ни малейшего понятия, а нужно соответствовать новому статусу. В итоге мы с милым говорливым парнем подобрали целую тучу платьев на все случаи жизни, несколько деловых костюмов, повседневную одежду и аксессуары. Неприятный мне процесс выбора, в компании прошел куда как веселее. Мальчик, что был со мной, смешно комментировал модели платьев и ругался с продавцами, удачно перетягивая весь их негатив с меня на себя. Под конец стилист затянул меня еще и в магазин нижнего белья. Со словами: «дорогая, с таким мужем, нужно всегда иметь полный боевой комплект», заставил перемерить почти половину моделей. Не понимаю, как ему это удалось, но я, дико краснея, продемонстрировала настырному сопровождающему все белье, которое мерила. Может из-за того, что при общении я не смогла воспринять его как мужчину, не знаю, но слюни на меня он не пускал. Гораздо больше его интересовала не столько я, сколько, то, как на мне сидит и выглядит одежда.

Весь оставшийся день провела за чтением и подбором по каталогу мебели в свою комнату. Такого денежного раздолья у меня никогда не было, потому отрывалась, как могла. Среди прочего прикупила себе жутко дорогой эйрборд. Ни разу не приходилось на нем кататься, но когда видела, какие трюки с ним умудряются вытворять, всегда жутко хотела себе такой же. А вечером опять приготовила ужин. Не столь торжественный как вчера, но не менее вкусный. Нужно вводить, хорошие традиции. Сегодня горничные не пришли, поэтому трапеза у меня была наедине с Персивалем. Мужчина держался уже вполне дружески. Поведал мне несколько интересных историй о моем муже, и заверил, что тот очень хороший человек. Строгий, но справедливый. Я оспаривать мнение Перси не стала, ведь полной картины относительно характера мужа у меня пока не сложилось.

Ночью все-таки изволил явиться супруг. Слышала, как он что-то приказным тоном вещал по спикерфону. Я, лежа в постели, напряженно прислушивалась. Зайдет ко мне, не зайдет. Может отчитать, или указания, какие дать. Но нет, не зашел. Видимо, я ему вообще не интересна и судьба моя, его в принципе волнует мало. Тем лучше. Через какое-то время все стихло.

А рано утром довелось столкнуться с хмурым сосредоточенным супругом. Он пил кофе в гостиной, с озабоченным видом уткнувшись в компьютер. Невольно залюбовалась его профилем. Приказывала себе не смотреть на него, но удержаться не могла. Было в Рикере какое-то неприкрытое обаяние и харизма. Чувствовалась внутренняя уверенность и сила мужчины. Таким, наверное, и должен быть лидер, ведущий за собой массы.

На меня внимание обратили не больше, чем на мебель. Скомкано поздоровалась и ушла. Похоже, у Рикера есть дела поважнее, нежели новоиспеченная жена. Меня отчего-то это слегка задело. Даже не оценил мой обновленный вид. А я ради новой улучшенной внешности, можно сказать, рисковала, выходя к агрессивно настроенным массам, и даже дралась. Чурбан равнодушный.

Решила пойти развеяться. Достала новоприобретённый эйрборд. Это одновременно и развлечение, и тренировка. Нужно поддерживать физическую форму, не все же корпеть над скачанной литературой. Проходя по широкому холлу с прозрачным куполом, с тоской посмотрела на звезды.

Сразу идти в тренировочные залы для профессиональных эйрбордистов я не решилась. Засмеют ведь. Потому отправилась в одну из нескольких разбросанных по кораблю прогулочных парковых зон. В огромных помещениях с высокими потолками и искусственным, имитирующим солнечное освещением, находились целые зеленые парки. Вместо потолка — голограмма дневного неба. Даже искусственный ветер создается здесь для полного ощущения присутствия в зеленой зоне. Прозрачный купол делать не стали по причине того, что черный космос со звездами обычно всем быстро надоедает. А мне вот, нет.

В том парке, куда пришла сейчас я, имеются сразу несколько полей с высокой зеленой сочной травой и небольшие перелески из низкорослых деревьев. Здесь обеспеченные люди в основном предпочитают выгуливать своих животных или устраивать пикники. На мой скромный взгляд, так в парке потрясающе. Прямо плакать хочется от увиденной вживую красоты. На родной планете, с плохой экологией, и закатанной в асфальт землей, уже не встретишь зеленые уголки, во всяком случае, в том районегде я жила, точно. А здесь настоящий зеленый оазис. Думаю, не стоит говорить, что бедных сюда не пускают, только если ты из специально прикрепленного к этому месту обслуживающего персонала. Дискриминация, в общем.

Какое-то время просто валялась на траве и наслаждалась новыми незнакомыми ощущениями. Приятно. Мягкая травка чуть щекочет. Накатывает спокойствие и умиротворение. Кажется, я ненадолго задремала. Все же, не смотря на посещение косметического салона, где мне провели множество расслабляющих и восстанавливающих процедур, накопленная за годы усталость и напряжение так быстро не уйдут.

Проспала не больше получаса. Так, ну что же, опробуем покупку. Одела защиту. Это не лишнее, падений, уверена, будет много. Только после этого натянула брутальные навороченные ботинки. Все-таки эйрборд женским видом спортане считается. Управление доской еще дома подключила к наручному компьютеру, поэтому сейчас через него включила борд, выбрав в меню ознакомительную программу. Очки от наручного компьютера я не активировала, задействовав только наушники. Меня приятным мужским голосом поприветствовали и поздравили с покупкой — это включился голосовой инструктор, программу которого подсоединила к своему наручному гаджету.

Медленно взмыла над землей на расстояние около полуметра. Ух, здорово! Под ногами засветилась голубым полупрозрачная голограмма, имитирующая доску, похожую на сноуборд, только меньших размеров. На самом деле голограмма не нужна. Главное — это ботинки, именно в них зашита вся техническая и программная начинка, а главное гравитационные пластины. Однако с искусственной картинкой доски гораздо удобнее ориентироваться в пространстве и задавать направление.

Следуя инструкции в наушнике, встала в правильную позу. В движение эйрборд приводится толчком ноги по воздуху, то есть вне голограммы доски. В зависимости от наклона тела, эйрборд движется в ту или иную сторону. Ускоряется опять же с помощью толчка ноги по воздуху.

Это просто непередаваемо! До обеда я облетела парк вдоль и поперек, по нескольку раз. Довольно быстро приспособилась к управлению. Программа в компьютере уже давно посылала сигналы с предложением перейти на более продвинутый уровень обучения полетам. Однако без казусов не обошлось. Часто, запутавшись в правильном направлении наклона, теряла равновесие и чувствительно падала, иногда с немалой высоты. А как же, нам ведь сразу надо повыше, да побыстрее. Благо, травка мягкая, ничего себе не сломала и не свернула. Однако ссадин и гематом теперь полно. Досталось и посетителям парка. В кого-то я случайно врезалась, на кого-то упала сверху. Раздражала всех пришедших для спокойной прогулки своим постоянным мельтешением. Со мной ругались и предлагали отправиться в специальный тренировочный зал. Ну, это если излагать их пожелания в мягкой форме, а так меня еще много куда посылали.

Обедать отправилась в какой-то шикарный ресторан. Красиво жить не запретишь. Особенно на халяву. Предпочла занять закрытую, уютную нишу, чтобы скрыться от любопытных взглядов. Наверняка, люди все еще помнят о недавнем скандале с мезальянсом. Я, конечно, внешне изменилась, но все же узнаваема. Заказала себе несколько самых экзотических и дорогих блюд. Наелась до отвала, отдав должное кухне. Нехотя, с ленцой выкатилась из-за стола. Подумав, дала щедрые, если не сказать сумасшедшие, чаевые. Конечно, Персиваль по этому поводу ничего не говорил, но я подумала, а почему бы и нет. В салоне красоты ведь оставила материальную благодарность. Пожалуй, приду сюда еще, так что пусть будут заинтересованы в моем хорошем отношении.

После столь обильного обеда вновь начало клонить в сон. Однако во мне разгорелся боевой азарт. Хочу как можно скорее освоить эйрборд на профессиональном уровне. В парк решила не идти. Боюсь опять встретить не слишком ласковый прием. Поэтому настала пора рискнуть.

Заглянула в первый попавшийся зал для эйбордистов. Народа хоть и не мало, зато много пространства. Что в высоту, что в ширину. Так что есть, где полетать и разогнаться. В глазах зарябило от быстрого мельтешения людей на эйрбордах. Решила для начала просто понаблюдать за тренировками и трюками остальных. Несмело проскользнула в помещение и прислонилась к стене, постаравшись стать как можно менее заметной. Мне это не слишком удалось. Быть единственной девушкой в зале, где присутствуют одни парни, значит сразу привлечь к себе максимум внимания.

Мне сразу начали свистеть и улюлюкать. Чувствовала я себя невероятно сковано. Мои щеки нещадно горели. Зря я сюда пришла. Прижавшись спиной к стене, стала пробираться обратно к выходу.

Далеко уйти не успела. В моем направлении полетела целая ватага эйрбордистов и грамотно окружила.

— Привет! — на меня с улыбкой смотрел давешний знакомый. Тот парень, что вступился и выдал блюстителю порядка свидетельство моей невиновности. С ним было не меньше пятнадцати парней.

— Привет, — ответила осторожно. Он, конечно, помог тогда, но чего ждать сейчас от этого эйрбордиста, не представляла.

— А ты чего сюда пришла?

— Хотела позаниматься на эйрборде.

— Да? Ты умеешь на нем кататься?

— Немного. Я пойду.

— Куда?

— Туда, — кивнула в сторону выхода.

— Но ты же только что зашла. Занимайся. Мы прикроем. Любопытно ведь. В первый раз увижу девушку, катающуюся на эйрборде. Меня кстати Тэодор зовут, но лучше просто Тэо.

— Миа.

— Очень приятно.

Затем парень последовательно представил всех ребят из своей компании. Внешне Тэо выглядел вполне обычно. Смуглая кожа, темные волосы, неожиданно светлые серо-голубые глаза. Нос с небольшой горбинкой. Приятное открытое лицо. Располагающая улыбка. Этакий рубаха-парень, на вид мой ровесник, может чуть постарше.

Имена парней постоянно перемещающихся в пространстве с помощью эйрбордов, я не особо запомнила. В принципе, ни от кого я агрессии не почувствовала. Больше всего меня удивило наличие в их компании нейсэга — полукровки. У нас союзы между людьми и другими расами, мягко сказать, не приветствуются, а уж дети от подобных пар, тем более. А этот нейсег, раз здесь сейчас находится, принят в высшем обществе, хотя и тушуется, но тем не менее. Любопытно. От инопланетного родителя — тут явно видно наследие расы тожут, парню, которого звали Шаял, достался нежно-зеленый оттенок кожи, нестандартной формы уши, по виду напоминают крупные мясистые листья, этакие локаторы, способные поворачиваться в разные стороны. Лицо немного вытянуто вперед. Глаза выпуклые, темно-зеленого цвета. Фигура крупная и плотная. Настоящий великан, а в остальном, от людей отличающийся мало.

Шаял, обнаружился довольно сильный акцент, и когда поздоровался со мной, парень мило позеленел. Улыбнулась в ответ.

— Чжахи, — что на тожутском означает привет. Этот язык я знаю в совершенстве.

Парень заметно оживился. Остальные посмотрели с удивлением.

— Ты знаешь тожутский? — не замедлил поинтересоваться Тэо.

— А почему нет?

— Многие считают, что подобные знания, ниже их достоинства. Да и язык слишком сложный для человеческого уха, освоить трудно.

Пожала плечами.

— Значит, я — не из многих.

— Мне почему-то так сразу и показалось, — Тэо тепло улыбнулся. — Ну, что, ты заниматься то будешь?

— С удовольствием.

Поднялась в воздух. Сейчас парни окинули меня оценивающими взглядами. На мне надеты удобные облегающие синие спортивные штаны, длинная белая майка в облипку, на ней нарисован какой-то забавный, хулиганистого вида, мультяшка, а сверху просторный синий топ. Волосы опять убрала в хвост. В принципе, смотреться я должна очень даже хорошо, что подтвердили восхищенные взгляды ребят. Эх, не муж, так хоть кто-то еще оценил. Чего бы еще меня так мнение Рикера волновало?

— Держишься на борде неплохо, — прервал мои мысли голос Тэо. — Давай теперь проверим, как летаешь. Догоняй.

Парень полетел к закрепленной прямо в воздухе полосе препятствий. То что он вытворял — это нечто. Полоса была преодолена, наверное, в рекордные сроки. Я застыла, наблюдая.

— Ну и чего за мной не полетела? — вернувшись, спросил Тэо.

— Интересно было посмотреть. Тэо, а ты упасть не боишься?

— Нет. Смотри, — парень кувыркнулся в воздухе и стремительно полетел вниз. Почти у самого пола сиреневым цветом под ним вспыхнула лазерная сеть, и тут же погасла. Тэо завис в метре от земли.

— Клево?

— Да.

— Попробуешь пройти препятствия?

— Конечно.

Подлетела к месту, где начиналась полоса. Много разноуровневых тренировочных преград, горок с ускорением. Приметила тренажер с вихревым потоком — моя главная проблема. Все нужно пройти быстро и максимально красиво. Трюков делать, к сожалению пока не умею, да тут и не до них. Просто долететь бы до конца полосы. Думаю, это нечто вроде вступительного испытания, поскольку все кто до этого занимался, подлетели к нам и ждали моего выхода.

Видя мою медлительность, парни начали подбадривать приветственными криками, уговаривая не бояться. Что удивительно, ни о недавно прошедшем брачном отборе, ни о моем участии в нем никто так и не упомянул. Видимо здесь действует своеобразный этикет. В первую очередь сюда приходят заниматься, а не сплетничать и обсуждать людей, и судят о тебе, в зависимости от умений на доске. Но, думаю, так только в зале. Стоит выйти за его пределы, и все сразу обо всем вспомнят.

Ну ладно, хватит думать. Собралась и сосредоточила все свое внимание. Полетели.

Я наслаждалась. Движением, скоростью. И даже препятствиями. Просто я всегда себя к этому готовила, и только к этому стремилась. Не заметила, как полоса закончилась. Почувствовала небольшое разочарование. Так быстро?

Ко мне подлетел Тэо с компанией.

— Ого, совсем не плохо. Не совсем уверенно, конечно, и на поворотах заносит, да и трюков вообще нет. Но для девчонки все очень даже хорошо. Давно занимаешься эйрбордом?

— Только этим утром начала.

Повисла тишина.

— Ты впервые встала на борд только сегодня? — в глазах ребят читалось неприкрытое удивление и недоверие.

Пожала плечами.

— Мне незачем врать.

Ребята отлетели и о чем-то долго совещались. Как дети прямо. Пока они там шушукались, успела несколько раз вновь пройти полосу. Потом ко мне подлетали другие ребята, уважительно хлопали по плечу и давали разные советы. Больше никакого свиста и улюлюканья. Я принята в клуб.

Потом вернулся Тэо со своими. Начал свою речь весьма торжественно:

— Миа, у нас с ребятами своя группа. Мы вместе выступаем на всех соревнованиях. Должен признать, наша команда одна из лучших. Мы тут посовещались. У нас как раз не хватает одного человека. Выбыл из-за травмы. Долго искали ему замену. Не хочешь ли ты к нам присоединиться?

Странно.

— Но ведь я ничего не умею из трюков. И что еще ужаснее, — сделала большие страшные глаза. — Я — девчонка.

— У всех свои недостатки, — фыркнул Тэо. — Трюкам научишься. Зато теперь наша группа будет выделяться. Да и нам будет приятно пообщаться с такой необычной, красивой, молодой девушкой.

Скорее всего, на их решение больше повлиял последний аргумент. Им и так есть с помощью кого выделиться — нейсэга на этом корабле откопать не каждый сможет. Приняла независимый вид.

— Хорошо. Я согласна, — изображаю, будто сделала этим всем большое одолжение, а на самом деле внутри готова пищать от радости.

— Отлично! Тогда хватит прохлаждаться, надо тренироваться. До новых турниров осталось достаточно времени. Миа, ты можешь не переживать. Если не успеешь подготовиться, примем временно кого-то еще, а ты посидишь в запасе.

Да вот уж! Никому не позволю занять мое место!

Под конец тренировки я готова была взвыть. Парни себя не щадили, работали на полную катушку. К такой нагрузке я оказалась совершенно не готова. Добродушный с виду Тэо проявил себя как настоящий тиран. Лидер группы — он был одновременно и тренером. Мне все нравилось, однако для первого раза тяжеловато.

Когда Тэо скомандовал отбой, без сил рухнула на сеть, и там осталась. Пошевелиться не представляется возможным. Ко мне подлетел Шаял, присев рядом, заговорил на тожутском.

— Ты молодец. Хорошо продержалась. Многие и половины такого занятия поначалу не могли вынести.

— Спасибо.

— Можно вопрос?

— Откуда я знаю тожуткский?

Кивнул.

— Да. Ты говоришь почти без акцента.

— У меня был друг. Тоже нейсэг, — всю правду говорить не стала. — Может и есть. Я не знаю где он сейчас. Связь оборвалась.

— Понятно. Ты не похожа на этих жеманных леди. Смотришь прямо. В глазах нет ни призрения, ни снисхождения. Я таких, как ты еще не встречал.

— Ты что, отбор не смотрел?

— Нет. Чего там смотреть. Меня к нему не допускают, по расовому признаку, так что мне и неинтересно.

— Везет.

Ответить Шаял не успел. К нам подлетел довольно улыбающийся капитан команды.

— Миа, умница. Настоящий талант. Я это сразу почувствовал. Чего сейчас делать будешь?

— Я к себе.

— Не хочешь поужинать вместе с нами.

— Хочу, но как-нибудь в другой раз.

— Ну ладно. Тогда жду тебя здесь, завтра утром, на новую тренировку.

Улыбнулась парню.

— Хорошо.

Тэо неожиданно сцапал мою руку и быстро, но этак светски поцеловал. Вид при этом имел самый разбойничий. Улыбнулся хитро.

— Пока.

— Да завтра, — попрощался Шаял, и парни вдвоем улетели.

Что же, и мне пора. Деактивировала борд и грохнулась на пол. Выругалась. Про то что сидела на сетке, а не на земле, благополучно забыла.

Забежала домой. Помылась, переоделась в красивое изысканное платье, тщательно причесала и уложила волосы, накрасилась кривенько, но сойдет. Предупредила Персиваля что сегодня ужина не будет. У меня этой ночью, наконец, созрел новый план. Так себе план, конечно, но за не имением других, сойдет.

Взяла карту с поэтажной схемой корабля. Своеобразный путеводитель. Недавно купила. Так, ну и как же пройти к нужному ресторану?

Прошло не меньше получаса, как я нашла интересующее меня заведение. Ноги, на непривычно высоких каблуках, болели нещадно. Настоящее орудие пыток. На какие только испытания не идут женщины, чтобы привлечь противоположный пол, кошмар. Ладно, собралась, спинку расправила, на лице улыбка.

Медленно вплываю в помещение. Накурено. Гул мужских голосов. Предупредительный официант провел меня к небольшому столику. С места, которое я заняла, хорошо просматривается весь зал. На меня заинтересовано косятся. Еще бы. Ресторан расположен недалеко от летных корпусов, и ужинает здесь в основном только офицерский состав. Мой коварный план состоит в том, чтобы закадрить какого-нибудь молоденького, романтично настроенного офицера. Старый и матерый не подойдет, хотя связи и допуск у такого и будут гораздо выше. Потому ищем офицера, который по должности имеет право непосредственного подхода к кораблям.

Сидеть пришлось довольно долго. Находиться в основном среди одних мужчин — удовольствие ниже среднего. Завести знакомство пытались все время, но не те. В основном подходили к моему столику офицеры понаглее и напористей. Всех вежливо отшивала. Похоже, неудачная вылазка.

Градус интереса к моей персоне, с каждым новым отказом все возрастал, и вскоре рисковал перейти за опасную отметку. И это понятно. Разодетая девица, благо, в новом наряде я практически неузнаваема, пришла в мужской оплот одна, а значит с явным намерением кого-то подцепить, и оказалась чересчур разборчива. Если так и дальше пойдет, лучше будет вскоре ретироваться. Я и так слишком рискую. С ограничителем, который предусмотрительно замаскировала, надев поверх более широкий обычный браслет, в случае чего, защитить себя будет затруднительно, благо что, у офицеров очень строгая дисциплина, если будут сильно шалить, и об этом узнают, то разжалуют, не глядя на чин.

Наконец, мне повезло. В зал зашла веселая компания молодых офицеров. Сели неподалеку от моего столика. Один из них мне приглянулся. Симпатичный. Открытое доброе лицо. Можно попытаться.

Мое внимание было замечено. Подошел, склонился в легком поклоне, поцеловал ручку, представился. Значит, Алекс.

Мы мило проболтали о всякой ерунде весь остаток вечера. Я не ошиблась, парень достаточно хороший и, главное, простодушный. Единственное, пока не узнала, есть ли у него необходимый допуск. Сейчас никаких намеков и просьб. Нескольких ни к чему не обязывающих встреч, думаю, будет достаточно. А потом мое невинное любопытство. Наивная любознательная девушка, что с нее возьмешь, а тут такой повод у парня появится доказать свою крутость. Ну, во всяком случае, я на это расчитываю.

Алекс предупредительно проводил меня до центральных «улиц», чтобы никто из завсегдатаев не пристал. На том мы и расстались. Вполне довольная собой, я возвратилась домой. А вот там меня ждал неожиданный и неприятный сюрприз. Рикер оказался дома. Причем пройти мимо него не было никакой возможности. Гостиная являлась проходной между входом и моей комнатой, так что, подозреваю, поджидал муж именно меня. Душа ушла в пятки. Судорожно начала придумывать оправдание всем своим действиям.

Рикер сидел, удобно расположившись в кресле вместе с компьютером и ворохом каких-то бумаг. Стоило мне войти, супруг тотчас поднял голову, пригвоздив к месту тяжелым изучающим взглядом. Плакала моя золотая карточка.

— Где была?

— Ужинала.

— От тебя воняет куревом.

Я стою достаточно далеко, но ведь учуял. Пожала плечами.

— Я не курю.Рядом со мной были столики для курящих, — офицеры, курить любят, с трудом терпела, чтобы не сделать замечание Алексу, когда он в очередной раз затягивался сигареткой.

— Что это за дешевый ресторан, где нет фильтров, устраняющих запах? Я думал, что дал тебе достаточно денег, чтобы ты не ходила по подобным низкосортным заведениям. Или ты просто стремишься к привычному для тебя образу жизни? Может еще, и по клубам гулять начнешь? Я не для того тебя сюда брал, чтобы ты бродила где ни попадя, непонятно с кем. Условием было твое приличное поведение, а ты? Посмотри на себя, как вырядилась.

Я скрипела зубами и с трудом держалась. Взял меня из низов, а требования представляет, будто я высокородная барышня. Если он думает, что люди могут быстро и сразу меняться, то сильно ошибается. Да в сравнении с тем, кто обитает на нижних этажах, я просто ангел воплоти, а он мне тут еще своими претензиями достает. Одно радует, про мои похождения Рикер подробно похоже не вызнавал, иначе что-нибудь высказал бы и по поводу драки, эйрбординга или вечернего флирта. И чем ему мой вид не понравился? Сегодня я оделась не хуже многих леди. По поводу произошедших в моей внешности изменений опять же ничего не сказал.

— Советую пересмотреть свое поведение, иначе вылетишь отсюда, и хорошая жизнь для тебя закончится.

Тоже мне — хорошая. Надел строгий ошейник, и думает, я буду просто счастлива? Ну-ну. Нет, конечно, в сравнении с существованием уборщицы, жизнь просто роскошная, но я не к этому всегда стремлюсь. В угрозы верится слабо, где он себе еще на этом корабле девственницу найдет?

— Иди, прими душ, переоденься во что-то более приличное и возвращайся сюда.

Зачем?! Меня ненадолго накрыла волна паники. Неужели Рикер передумал и сейчас потребует исполнения супружеских обязанностей? Да нет, не может этого быть. Тогда чего ему нужно? Сейчас время сна, какое у него может быть дело?

Зайдя к себе после душа, долго думала, что надеть. Даже не представляю, что в понимании Рикера будет «приличным». Была, конечно, мысль надеть форму уборщицы. Кажется, мужа она вполне устраивала. Извращенец. Хихикнула. В конце концов, когда надоело ломать голову, просто натянула свободные спортивные штаны и максимально закрытую свободную кофту. Незачем его дразнить. Смыла свой боевой раскрас, а волосы скрутила в тугой, непримечательный пучок. К мужу идти совсем не хочется, но придется.

— Наконец-то. Подойди.

Я исполнила. Встала неподалеку от кресла, в котором с комфортом расположился Рикер.

— Ближе! — мне кажется, или у него действительно плохое настроение? Сделала еще пару шагов, оказавшись почти вплотную к подлокотнику сидения мужа. Неожиданно Рикер схватил меня за руку и нагнул к себе. Свободной рукой зафиксировал мое лицо, больно взяв за подбородок. Я молчаливо терпела, а муж пристально меня изучал. Небрежно повертел мою голову в разные стороны.

— Неплохо. Оказывается, современные косметические салоны могут творить чудеса.

Еле сдержалась, чтобы не плюнуть этому снобу в лицо. Хорошо, что отпустил быстро, иначе могла и не стерпеть.

— Садись, — говорит, будто собаке команды дает. Послушно опустилась в кресло напротив. — На удивление, Персиваль хорошо о тебе отзывался, а ведь ему редко кто может действительно понравится.

Замечательно. Совместные посиделки даром не прошли.

— Как вижу, ты озаботилась покупкой компьютера, — обратил внимание на наличие наручного гаджета муж. Его я зачем-то надела перед выходом к Рикеру. Хорошая и удобная вещь, к которой быстро привыкаешь. — Там ведь есть спикер? Дай мне свой номер, чтобы можно было быстро, при необходимости, связаться. Сейчас я скину тебе информацию. Ты точно умеешь читать?

— Точно, — теперь я раздражена не меньше Рикера.

— В основном это книги по этикету и деловому общению. Главное, загляни в файл, где есть краткое досье на всех наших великосветских акул и ключевых высокопоставленных персонах. Эти данные у тебя должны от зубов отскакивать. Ни с кем из тех, кто там будет, на рожон не лезь, и на провокации не реагируй. Через неделю состоится прием по случаю дня единства. Тебе тоже надо будет там присутствовать.

Ах, вот отчего у нас плохое настроение. Что, уже жалеешь о принятом решении и стесняешься демонстрировать меня людям? Так поздно. Да, я злорадствовала.

— На этом все. Иди, учи, — ну, конечно, спешу и падаю.

Позже, растянувшись на мягкой кровати, думала о том, как легко отделалась. О моих похождениях Рикер пока не узнал. Долго ли будет длиться мое везение? Посмотрим. Нужно будет как можно быстрее разобраться с тем молоденьким офицером. А то еще вскроется наше общение, и очередной мой план, вновь будет вдребезги разбит.

ГЛАВА 3

Утром, как и договаривались, прибежала на тренировку. Вот она моя отдушина. Парни меня встретили приветственными восклицаниями и дружественным пожатием рук. Приятно, что меня так быстро признали, как равную. Вообще удивительные ребята. Никаких предрассудков или презрения.

Тэо как всегда выделился, опять галантно поцеловав мне руку, а потом приступил к инструктаж.

— Миа, ты у нас человек новый, поэтому рассказываю. Утром мы бронируем зал. Как ты, я думаю, заметила, здесь никого кроме нас нет. Этот час мы будем отрабатывать нашу произвольную часть программы и специфические трюки. То, что происходит здесь до дня соревнований демонстрировать нигде нельзя. Все ясно?

— Да.

— Отлично, тогда начнем.

После тренировки я ощущала боль, казалось в каждой клеточке тела. Еще утром было несладко, а сейчас и подавно. Однако от подобной усиленной тренировки я испытала полное моральное удовлетворение. Ко мне подлетел Тэо.

— Миа, все прекрасно. Ты просто поражаешь. Будто была рождена для эйрбординга. Ты точно нигде больше не тренировалась раньше?

— Нет.

— Ну ладно. Сегодня пойдешь с нами перекусить?

— С удовольствием.

Мы зашли в небольшой ресторанчик, где была довольно вольная молодежная атмосфера и играла громкая веселая музыка. Мы расселись за полукруглым диваном, и к нам тут же подъехала обутая в ролики симпатичная улыбчивая официантка, быстро приняв заказ. По обеим сторонам от меня, оттеснив остальных желающих, уселись Тэо и нейсег.

Ребята в основном болтали только о стратегии и сильных и слабых сторонах их программы, и практически не касались личных тем. Наибольшего накала страстей вызывала тема перехватки сообщений во время файта — своеобразное сражение между двумя командами, главная цель которого набрать наибольшее количество очков, заваливая на страховочную сеть соперников. Парней возмущало, что сейчас некоторые команды нанимают программистов, чтобы те перехватывали голосовые сообщения главы группы, который тот перебрасывает всем в своей команде с указаниями и кодами фигур. Из-за этого соперники имели преимущество, так как знали, как их оппонент поступит. Сейчас моя группа раскололась на два лагеря. В одном убеждали, что мы тоже должны нанять программеров, раз остальные не чисты на руку, а другой лагерь, который был в меньшинстве, но имел в своих рядах Тэо — нашего вожак, отстаивал позицию, что так нечестно, и это будет уже не та игра, и вкуса чистой победы уже будет не ощутить.

Наконец, внимание обратили на скромно молчащую меня.

— Миа, а ты чего притихла. На борде ты смелая оторва. А сейчас как мышка сидишь. Мы хотим услышать женское мнение. Рассуди нас. Как лучше поступить.

— Ну… — меня смутил нездоровый энтузиазм парне, которые с нетерпением ждали чего я скажу. — Мне кажется есть еще варианты. Например, закодировать все условные обозначения, и пусть соперники гадают, что ты там сказал. Или еще проще. Отдавать команды на тожутском. Благо, как минимум двое специалистов, которые могут подготовить необходимые фразы, у вас есть. Этот специфический язык знают далеко не все. Пока переведут, игра уже закончится.

На меня смотрели удивленно. Всеобщее мнение опять выразил Тэо.

— А у тебя голова варит. Как сами не додумались?

Мне оставалось лишь смущенно краснеть. А потом еще больше, поскольку, когда принесли заказ, у меня оказалось едва ли не больше гамбургеров и картошки чем у остальных. Да, я отъедаюсь, пока есть возможность, все равно с такими активными тренировками лишнего не наберу. Вместо того чтобы как-то меня подначить и обвинить в обжорстве, парни наоборот смотрели одобрительно и заботливо предлагали еще добавки.

— Правильно! — пробасил один из ребят. Дон его зовут, кажется. Здоровяк, лишь немного уступающий в объемах нейсегу, что уже было значительным достижением для человека. — А то совсем худенькая. Кожа, да кости. Куда такое годится? Ветром сдуть может.

Ну, с ветром, положим, Дон перегнул палку, но в остальном, худоба и мне казалась излишне болезненной, хотя в высшем свете так можно, и некоторые сознательно доводят себя до подобного состояния.

Парни немного рассказали о себе, оказалось, что они все вместе учатся на первом курсе летной академии, где, собственно, и сдружились. Как и предполагала, все из хороших семей. Даже нейсег, отец, которого высокопоставленный дипломат, специального женившийся на влиятельной и богатой тожутской невесте, тем самым заключив весьма выгодный союз. Некоторые неудобства, которые нес подобный брак из-за реакции других людей, он полностью проигнорировал. Под конец нашего застолья тема беседы все-таки осторожно перетекла на мою личность.

— И как тебе здесь? Муж не обижает? После отбора вышла передача, знаешь, в которой подробно обсуждаются все самые интересные моменты прошедшего мероприятия, там сказали, что ты сирота. Сочувствуем. — как обычно ото всех первым высказался Тэо.

— Спасибо, все нормально. Здесь здорово. С Рикером мы, можно сказать, нашли общий язык.

— Точно? А то смотри, ежели какие проблемы будут, поможем.

— Да нет, все путем. Делаю что хочу, и золотая карточка в моем распоряжении.

— Миа, а ты знаешь, кто твои родители? Или хоть что-нибудь о них? Если они тебя бросили или потерялись во время саткерского конфликта, мы могли бы попробовать навести справки и поискать их, если хочешь, — неожиданно спросил нейсег осторожно. Остальные взглядами тоже выразили такую же готовность. Честно сказать, не ждала такого участия от пока еще мало знакомых мне ребят. И была очень тронута.

— Спасибо, но не нужно. В приют я попала в пятилетнем возрасте. Меня нашли на помойке, и я ничего не помню о своем прошлом.

Взгляды ребят стали еще более сочувствующими, а я опять мучительно покраснела. Неприятно было им врать, но ничего не поделаешь. Я никому не говорила о том, что помню свою жизнь до приюта. Память у меня вообще на редкость хорошая. К сожалению.

После посиделок с парнями, которым, по их утверждению, нужно было бежать на лекции, отправилась в приглянувшийся ранее парк. Время было еще довольно раннее. Там, с комфортом расположившись в высокой траве, стала штудировать полученную от Рикера информацию.

Так, ну благо с этикетом я знакома хорошо, еще в юности, на всякий случай, озаботившись подобными знаниями. Лишним ничего не бывает. Сейчас я просто пролистала, на всякий случай, а то вдруг чего упустила. Но все было стандартно. Ничего нового не придумали. Правда назло Рикеру собираюсь вести себя на приеме как неотесанная жительница трущоб, которая очень старается показать, что книги по этикету она все-таки читать начала. Ну, это чтобы не так сильно потом огрести. А что, небольшой мести за пренебрежительное отношение никто не отменял. Пусть краснеет за жену. Сам такую выбрал.

Файл, с данными по сильным мира сего, был в разы интереснее. В него я надолго закопалась. Информация в нем распределялась по цветам. Черная папка — условное обозначение, которое значит нечто вроде «не лезь, убьет». Во главе черного списка, первым пунктом значился седовласый мужчина со строгим лицом и пронзительными черными глазами. Пояснительная надпись гласила, что это ни кто иной, как мой нынешний родственник. Грозный и таинственный Джонатан Блэквуд. О нем практически не было никакой информации, только то, что он является действующим главой корабля. Так вот ты какой, отец Рикера. Странно, что он до сих пор не нанес мне «визит вежливости», хотя муж вроде уверял, что с родственником он договорится. Не знаю, можно ли с таким о чем-либо договориться.

Вторым место в списке, как не сложно было догадаться, с гордостью занимал Рикер. Все-таки в мужья мне достался настоящий красавчик. На мой вкус. На фотографии я могла его безбоязненно внимательно рассмотреть. Хорош. И взгляд такой… Решительный, целеустремленный, жесткий. Такому дорогу лучше не переходить. Может я поспешила с решением устроить ему маленькую месть? Ладно, посмотрю по ситуации.

В описании значилось, что Рикер является первым заместителем главнокомандующего корабля, и также является действующим главой в Совете корабля. Это там где решаются скучные вопросы по основным направлениям деятельности внешней и внутренней политики? Ну, круто, должность эта, насколько знаю, выборная, и, как в народе шепчут, занять ее, ой как не просто, будь ты хоть кем, но если мозгов нет, тебя быстро оттуда сместят.

Далее по списку шли главы различных ведомств. Оборона, промышленность, ресурсы, финансы. Главе финансового ведомства я уделила чуть больше внимания. Как я понимаю, это отец той нервной девицы, с которой мне не повезло столкнуться на главной улице. Врагов надо знать как можно лучше. Интересно, у Рикера с этой Катрин что-то есть, или девушка сама себе все навыдумывала?

Красный список щеголял некоторыми близкими родственниками людей из черного списка, теми кто был, не на таких уж важных, но тоже значимых местах и различные скандальные персоны, способные испортить жизнь любому. Подозреваю, муж мой сам составлял все эти списки. Было забавно читать пометки к описаниям типа: стерва, нимфоманка, сплетница, скандалистка, обходить эту дуру как можно дальше, и тому подобное. В основном такие надписи пестрели только у женщин, но имелись и аналоги у мужчин. Любитель мальчиков, предпочитает мужчин, много говорит и так далее. А Рикер, опираясь, не на собственный ли опыт, сделал все эти предупреждения? Смешно, если, да.

В следующем, синем списке я нашла много знакомых лиц. В основном — «золотая молодежь». Дети богатых влиятельных родителей, от которых пока неизвестно чего ждать, но тоже лучше не задевать, на всякий случай. Там я нашла мордашки всей своей команды по эйрбордингу, да и вообще много других ребят из зала для тренировок, Катрин и много кого еще. Хорошие у меня знакомства, ничего не скажешь.

Далее зеленый список — здесь были, на мой взгляд, скорее полезные люди. Всякие там ученые, врачи и тому подобная братия.

Я была удивлена, когда последней, обозначенной серым цветом папке, вместо длинного списка имен с фотографиями и краткими пояснениями, имелся только один человек. Я. Вот… Даже не знаю, как назвать. Фотографий было несколько. Одна — после первого года работы уборщицей, где я вся блеклая и изнеможденная, с потухшим взглядом. А потом шел ряд других снимков. Фотография нашей с Катрин драки, как раз тот момент, когда я сделала ей подножку, и она живописно упала, оголив свои нижние девяносто. Но интересным в фото было не это, а мое лицо, сфотографированное крупным планом, и несмотря на то, что внешне я еще почти ничем не отличалась от первой фотографии, но надо было видеть, какая коварная усмешка сияла у меня на этой фотографии, а ехидный адский огонек в глазах, вообще полностью преображал меня прежнюю. И ни какие салоны не нужны. На еще одной фотографии я была запечатлена на эйрборде. Там я такая вся серьезная, решительная и собранная. В глазах столько страсти и жизни. Следующая фотография заставила меня сильно напрячься. На ней я была в том самом платье, что Рикер счел развратным. Теперь я понимаю почему. Смотрелось действительно как-то излишне откровенно, особенно когда расслабленно, и подчеркнуто вызывающе, сидишь на фоне клубов сигаретного дыма и раздевающих мужских взглядов, а напротив тебя сидит молодой красавец-военный, поедающий тебя глазами. На этой фотографии у меня этакая ленивая улыбка, глаза оценивающе прищурены. Этакая роковая соблазнительница. Даже подумать не могла, что я так смотрюсь со стороны. После ряда фотографий вместо каких-то пояснительных надписей стоял один лишь знак вопроса. Жирный такой.

Сначала я выругалась. Про себя. А то вдруг и здесь где-то прячется записывающее устройство, а потом крепко задумалась. Я, наивное существо, думала, меня гулять без присмотра отпускают, а нет. Тотальный контроль. Как я только могла помыслить, что может быть иначе? Проблема.

Нет с одной стороны хорошо, если вдруг попаду в какую-то передрягу, меня возможно и выручат, ведь с ограничителем я особо не повоюю. С другой, опять нависла угроза над моим планом.

Я долго лежала и размышляла. Под конец пришла к выводу, что рано я паникую. Раз Рикер знает обо всем, но пока мне ничего не запретил, то можно пробовать продолжать в том же духе. Не знаю уж, как он воспримет мои встречи с Алексом, тем офицером, но пока за грань дозволенного наши отношения с парнем не переходят, муженек вмешиваться, видимо не станет. Мало ли какой у меня круг общения, вон и с парнями из команды теперь дружу. Неужели, запрещать будет? А мне много и не надо, несколько встреч, и… Нет, не думать, ограничитель начинает реагировать, посылая предупредительные импульсы тока.

Вот интересно, а в доме за мной тоже постоянно следят камеры, или эту функцию взял на себя Перси? А что, фотографий наших вечерних посиделок за ужином ведь нет. Все, не думать о плохом. В этот раз я не проиграю.

До обеда, на котором я должна буду встретиться с Алексом, осталось еще пара часов. Может пора все-таки спустится вниз за вещами? Там ведь моя карточка, с кровно заработанной зарплатой уборщицы осталась. Надо бы забрать. Золотая карточка — это хорошо, но я не ощущала эти деньги как свои. В любой момент может забрать обидевшийся на что-то муж. Эх, как же не хочется мне туда идти.

Поднялась, тщательно отряхнувшись от налипшей травы, и неохотно поплелась на выход погрузившись в размышления. По-хорошему, нужно будет на пару часов нанять парочку здоровяков из частного охранного предприятия. Сейчас я, в случае чего, сдачи толком не дам. Благо, деньги есть, могу позволить себе подобную охрану. Это с одной стороны. А с другой, доверять свою спину совершенно незнакомым людям не хотелось.

— Ой, Миа, привет, — передо мной, преграждая выход из парка, сильно зеленя от смущения, стоял Шаял.

— Здоровались уже, — улыбнулась. Как можно быть одновременно таким скромным и устрашающе здоровым.

— А я тут решил зайти в парк погулять — сказал, и стал весь совершенно темно-зеленым.

— А как же лекции?

— Ну, у меня они раньше закончились.

Врет, по глазам вижу. Я ведь, кажется, упоминала, что собираюсь пойти в этот парк.

— Понятно. Хорошо погулять, — двинулась дальше.

— Уже уходишь? — послышалось разочарованное. Ага, попался. Резко развернулась.

— Да. Собираюсь спуститься вниз за некоторыми своими вещами. После отбора не успела это сделать, а потом как-то не до того было.

— Это не опасно? — лицо нейсега отражало искреннюю обеспокоенность. — Нам вниз спускаться не советуют.

Пожала плечами.

— Есть немного.

— Я с тобой! — Шаял выражал решительность и непреклонность.

Оценивающе оглядела великана. Было бы не плохо, но боюсь, из-за необычной внешности его будут задирать едва ли не больше чем меня. Нейсег явно прочитав сомнение на моем лице, заявил.

— Миа, я могу за себя постоять. Обо мне беспокоиться не нужно.

— Ладно, но я намерена снять себе еще пару человек из охранной компании.

В глубине души я была рада и испытывала облегчение. На подсознательном уровне я нейсегу доверяла.

После получения за солидную сумму в свое распоряжение двух шикарных накачанных мужчин с серьезными квадратными лицами, укомплектованных электрошоковыми дубинками и кучей другого непонятного оборудования, мы вчетвером выдвинулись на нижний уровень. Прямо как на вражескую территорию, честное слово.

Внизу, на выходе из лифта людей не обнаружилось. Коридор пустовал. Хорошо бы и дальше так пошло. Может, дойдем быстро и без всяких происшествий до моей спальной кабинки.

Видимо сглазила, поскольку люди тут же начали появляться на пути. На нашу компанию смотрели круглыми глазами и по мере того, как мы шли вперед, за нами стал собираться хвост из любопытствующих. Охрана как могла, отпугивала их, но они все равно далеко не отходили. На нейсега показывали пальцами, меня мужчины, явно не узнавая, окидывали сальными взглядами и отпускали пошлые шуточки. Я привычная к такому поведению аборигенов, шла спокойно. А вот бедный Шаял был в шоке.

Чем глубже мы продвигались, тем места становились более дикими. Когда зашли в жилые отсеки, нейсег схватил меня за руку. Чего это он? А, ясно. В темном уголке в рабочее время, когда здесь обычно никого нет, устроилась живописная компания. Девушка и двое мужчин. И они там не цветочки нюхали. Компанию, которая, по виду, уже собиралась переходить к активным действиям в горизонтальной плоскости, мы вспугнули. Вот не понимаю, какое удовольствие делать это в коридоре? Особый вид экстрима? До кабинок не так далеко. Или втроем им там тесновато? Одно обидно. К концу нашей небольшой прогулки Шаял, насмотревшись тут разного, перестанет мило наивно зеленеть по пустякам. Хотя я краснеть порой, так и не разучилась.

Дошли до моей кабинки. Прижала палец к небольшому квадратику, который идентифицировал отпечаток. Дверь открылась, впуская меня в мою бывшую каморку. Порадовалась правилу, что если человек переезжает, может пользоваться своим правом на кабинку в течение месяца, и если она закрыта, никто не может заселится в нее раньше времени. Шаял остался снаружи, он бы просто не пролез в мое обиталище, но нос свой любопытный сунул. А мне не жалко. Смотреть тут особо не на что. Достала из-под кровати сумку с вещами. Запасной комплект формы оставляю. Может пригодиться кому. Прочие мелочи, типа чашки и зубной щетки — тоже.

Забрала только зарплатную карточку и несколько небольших памятных безделушек. Среди них был небольшой серебряный кулончик в виде пчелы на тонкой цепочке. Эх, Вирон, где ты сейчас? Жив ли? Отогнала грустные мысли подальше. Все с ним в порядке, иначе и быть не может.

Ну, вот и все. Стоило мне выйти, как узрела небольшую толпу. Слухи разлетаются быстро. Меня признали. Ведь в кабинку могла войти только ее хозяйка. Чуть впереди шеренги встречающих стояла тяжело дышавшая Диана. Видимо ей пришлось бежать, чтобы успеть на торжественную встречу. Она окинула меня внимательным завистливым взглядом, не пропустив ни одной детали. Лицо, волосы, одежда, дорогой наручный компьютер — ничего не ускользнуло от ее отравленных злостью глаз. Браслет-ограничитель я теперь прятала под другим более широким обычным браслетом. Не понимаю, как я раньше с ней общалась? Сейчас, познакомившись с Персивалем, ребятами, веселыми общительными горничными, которые приходили убирать комнаты, да даже с Рикером, я чувствовала огромную разницу. К хорошему привыкаешь быстро. Характеры у всех разные, но теперь в моем новом круге общения, я не видела во всех этих людях столько гнили, сколько в одной отдельно взятой стоящей передо мной девушке. Диана заговорила. Едко, обманчиво приветливо.

— Ой, смотрите, кто к нам пожаловал. Настоящая принцесса. Чего, к старой подруге зайти не захотела? Нос теперь воротишь?

У меня было ощущение, что с каждым ее словом я погружаюсь в грязь. Вступать с Дианой в полемику глупо. Что бы я сейчас не сказала, адекватно воспринято не будет. Да и не хочу я ей ничего говорить. Мы никогда не были подругами, чтобы там она себе не воображала. К тому же Диана распалялась не просто так, она явно готовилась к драке. Хочет, видимо, опять поднять себе настроение за мой счет.

— Что, тут никому не давала, а перед богатеньким муженьком, небось, сразу ноги расставила? — Ди входила в раж. После ее реплики к нам стали ближе подтягиваться собравшиеся мужчины, видимо чтобы восстановить справедливость. А тот как так, богатым можно, а им нельзя?

Похоже придется снова с головой окунуться в эту грязь, и на их уровне объяснить, куда они могут идти со своей справедливостью. Передо мной неожиданно встал нейсег, сложив на груди руки.

— Нам уже пора возвращаться. Уходим, — последнее, произнесенное в приказном тоне, явно относилось к нашим охранникам, чтобы те поняли, что пора уже активизироваться и расчистить нам дорогу к выходу. Я не верила своим ушам. Голос Шаяла словно отливал сталью. Куда, спрашивается, делся робкий юноша?

— Ой, а это у нас, что за урод? — обратила Ди свое царственное внимание на моего спутника. — Никогда такое убожество не видела. Миа, ты ему тоже даешь? Я бы побрезговала, а ты наверное ничего, за деньги и не такое можно, да, подружка?

Ну, вот это она зря. Теперь у меня действительно зачесались руки, а по телу пошли болезненные токи от ограничителя. Стоит мне только замахнуться на человека, и боль станет нестерпимой, но я все равно, хотя бы раз, но врежу этой… Плевать, что говорят, и как оскорбляют меня, но таких светлых и чистых существ обижать нельзя!

Кинулась вперед, но в полете меня вдруг поймали, перехватив за талию, и вернули назад, крепко удерживая на месте, хотя я очень старалась вырваться.

— Шаял, пусти меня! Я ей сейчас все волосы выдеру!

Но нейсег мало того что не слушал, продолжая держать, так еще и громогласно хохотать начал! Окружающая нас толпа невольно отшатнулась в испуге.

— Миа, ты неподражаема! Еще никогда девушка не кидалась сражаться за мою честь. Пойдем из этого гадюшника, нечего руки марать.

Моего ответа Шаял не ждал. Закинул на плечо, словно я пушинка какая, и понес на выход. Я, вися на его плече не в самой удобной позе, уперлась одной рукой в его спину, чтобы чуть приподняться и рассмотреть ошеломленных нашим небольшим представлением людей. Все стояли, буквально разинув рты. Нашла взглядом Диану. Она смотрела на меня с досадой и злостью. Свободной рукой я погрозила ей своим не самым внушительным кулаком.

— Считай, тебе сегодня крупно повезло, — произнесла я, и прикусила язык, поскольку нейсег меня легонько встряхнул. Ай. Меня то, за что?!

Далее мы шли молча. Почему-то обратно нас никто не провожал. То ли такое сильное впечатление произвел богатырский смех Шаяла, то ли, охранники, задействовавшие свои электрические дубинки, чтобы расчистить нам путь к выходу.

Когда поднимались на лифте, никто тоже не выдал ни звука. Вернувшись на верхний уровень, рассчиталась со своей серьезной немногословной охраной. Обернулась к своему, сильно задумавшемуся о чем-то, спутнику. Он никуда уходить не торопился. Сел на ближайшую скамейку, которые во множестве стояли по периметру холла с прозрачным куполом. Подошла и присела рядом, как и он, подняв голову, чтобы посмотреть на звезды.

— Скажи, а с чего ты решил, что я защищаю тебя, а не мщу за себя?

— Потому что когда та особа оскорбляла тебя, ты была абсолютно спокойна, так, лишь легкое раздражение. Зато стоило ей перейти на мою личность, и ты буквально воспламенилась.

Хм, даже так.

— А с чего ты взял, что я была спокойна? Может я только притворилась.

— Понимаешь… — Шаял замолчал. — А, ладно. Видишь ли, у некоторых старинных человеческих родов, у которых в предках затесались представители других рас, могут проявляться некоторые способности. У меня, например, повышена чувствительность к эмоциям окружающих. Но я не читаю мысли или еще что такое. Максимум на что способен, улавливать настроение, и то не всегда. У меня в роду еще ни у кого ничего подобного наблюдалось. Да и мне не до конца верят. Я эту информацию, насчет особых способностей, сумел раздобыть только благодаря отцу, который тоже заинтересовался этим вопросом. Способности — большая редкость, правительство не афиширует подобные данные, поскольку опасается, что люди будут стремиться из-за этого к смешанным бракам с другими расами. Поэтому мне тоже об этом особо нельзя распространяться. Мой отец, чтобы увести нас из-под наблюдения союза, согласился перейти на менее престижную должность, по сравнению, с той, что была на большой земле, сюда, на корабль.

Я все время речи нейсега пыталась жестами показать, чтобы он замолчал, но он не обращал на это внимания.

— Шаял, зря ты все это сейчас сказал, понимаешь, по всей видимости, мой муж наблюдает за мной, и теперь тоже может узнать об этом разговоре.

Нейсег улыбнулся.

— По-твоему он и так об этом не знает? При переходе на другое место службы таких людей, как мой отец, проверяется вся подноготная информация. От внимания не уйдет ничего. Особенно причины перевода. К тому же трудно что-то утаить, когда по всему кораблю натыканы камеры наблюдения и записывающие устройства. Случись что, и одним из первых информацию получит твой супруг.

Да, серьезно я попала.

— И что, камеры есть везде? Даже в жилых каютах, душевых, туалетах?

Шаял рассмеялся.

— Нет, не все так страшно. Во-первых, информация с записывающих устройств, строго конфиденциальна. Ее нельзя попросить посмотреть или где-то использовать. Прецеденты были. Несколько раз записи пытались получить для судебных дел, но так ничего и не вышло. В частных помещениях и «туалетах» камер также нет. К тому же большую часть времени подобные следящие устройства находятся в спящем режиме, и активизируются лишь на определенные фразы, если те несут информацию экстремистского содержания, или если в помещении повышен агрессивный фон. Для этого тоже установлены устройства по типу твоего ограничителя.

Нельзя посмотреть записи? Ну-ну. Рикер явно игнорирует данное утверждение.

— Все равно не понимаю, почему ты мне все это рассказываешь? Мы мало друг друга знаем. Не боишься, что я потом использую эту информацию против тебя?

— Нет. Знаешь, ты первая девушка, ну помимо моей мамы, которая отнеслась ко мне с симпатией. Я не почувствовал от тебя ни брезгливости, ни презрения. Оказывается, трудно быть не таким как все. Особенно с моим повышенным «осязанием».

Улыбнулась.

— Ты просто не с теми общался. Те, которые попадались тебе — полные дуры. И никак иначе. А ты ведь не так прост, как кажешься. В начале нашего знакомства, мне представлялось, что ты… Более наивен что ли. Только не обижайся, я в хорошем смысле.

— Это из-за того что ты меня сразу удивила. Но я был искренен. Все время. Хотя обычно от новых людей закрываюсь. Однако, с тобой тоже не все так просто, или я ошибаюсь?

Я только пожала плечами, задумчиво оглядывая зал на предмет камер.

— Знаешь, по-моему, вниз тебе лучше больше не возвращаться, — повернула голову, посмотрев на Шаяла. Почему-то он опять мучительно позеленел. Не поняла, с чего это он? — Там опасно. К тому же тебе там точно не место.

Помолчал, будто решаясь на что-то.

— Если, когда закончится год, вы с Рикером разойдетесь, я буду рад, если ты согласишься стать моей женой.

Вот теперь настало мое время нестерпимо краснеть от смущения. Вскочила.

— Спа-па-а-сибо, — промямлила, заикаясь. — Извини, мне бежать нужно, дела. Пока!

Быстро проговорив, дала стрекача. Уже у самого выхода, обернулась. Шаял сидел все там же, смотря на звезды.

Обед с Алексом прошел довольно хорошо. Перед нашим «свиданием» забежала к себе, чтобы принять душ и переодеться. На эту встречу я на всякий случай выряжаться не стала. Лучше лишний раз не злить Рикера, к тому же я планировала чуть позже вновь идти на вечерние занятия по эйрборду. Ребята установили себе перед соревнованием довольно плотный график занятий. Так что одежду выбрала универсальную. С сумкой, где были мои ботинки для эйрборда, я смотрелась совсем не романтично. Но да ладно.

Офицер оказался очень обаятельным и приятным собеседником. С готовностью поддерживал любую тему разговора, так что неловких пауз не случалось. Думаю, он понял, кто я, но темы моей личности деликатно не касался. Когда речь зашла о космических кораблях, я по-настоящему увлеклась. Алекс рассказывал страстно, увлеченно. Сразу стало понятно, что свое дело он действительно любит. Я, аккуратно задавая уточняющие вопросы, выяснила главное. Работа моего собеседника заключается в тестировании технической исправности кораблей. В том числе ему приходится иногда выходить на них в открытый космос, поскольку все системы можно проверить только в полете. То есть все необходимые знания, и допуск к кораблям у моего очаровательного знакомого имеется. Я мысленно потерла руки. С первого раза повезло. Видимо это награда, за мои прошлые неудачи.

Алекс не позволил мне самой платить за обед. Хотя, какой уж тут самой, деньги то Рикера. Галантно поцеловав мою руку, попрощался. Это я бездельница, а ему работать нужно.

Решила никуда больше не бежать, ресторанчик для нашей встречи офицер выбрал уютный и малочисленный, так что, заказав еще чая, включила свой комп и погрузилась в чтение. Необходимо было тщательно все еще раз изучить. Конечно, я и так, все в принципе знала, хотя и больше теоретически, однако в час «х», нужно будет сделать все четко, без осечек и быстро. А иначе меня ждут большие, нет, просто огромные проблемы. Только вот Алекса стало, немного жаль, хороший ведь парень, а я ему такую подставу собираюсь сделать.

Посидев с часик, отправилась дальше. На занятии с ребятами было весело и интересно. Вот только я старательно избегала встречаться взглядом с Шаялом. Вот зачем он это сказал? Нет, я, конечно, ему очень благодарна, но теперь я не смогу с ним общаться. Буду умирать от смущения. Нейсег никак на мое поведение не реагировал, и вел себя как обычно.

Зато Тэо никого и ничего не смущался. Изображал из себя настоящего тирана, нещадно нас гоняя. Один раз подлетел ко мне с претензией, что я стою в неправильной позе. Пристроился сзади, встав вплотную так, что голограммы наших эйрбордов соединились, и обняв меня за талию, чуть присел, показывая верный угол наклона.

Когда полетел вниз, получив от меня локтем под дых, громко ругался и стонал, изображая неземную боль от моего удара. Позер. Мне и то больнее было, когда получила наказание от недовольного моим поведением браслета.

— Миа, ты все не правильно поняла. Я же только показывал, как правильно, — с хитрой улыбкой увещевал меня наш командир.

Ну, да. Что-то я не заметила, чтобы он еще кого-то из парней лапал «обучая». На первый раз решила не устраивать разборок. Только кинула Тэо предупреждающий взгляд, что подобных шуток не потерплю. Еще больших проблем с мужем мне не нужно.

В этот раз мы занимались гораздо дольше, чем в прошлый. Однако сейчас мы скорее во многом дурачились и общались с остальными. Перенимали у других новые трюки, хвастались своими достижениями. В игре и соревновании в чем-то даже лучше усваивается новое.

Так что закончили мы довольно поздно. Совсем скоро ужинать пора будет.

— Миа, мы сейчас в библиотеку, будем вместе заниматься, домашние задания в академии еще никто не отменял. Посидишь с нами? Мы не очень долго, а потом вместе ужинать пойдем, — предложил Тэо, уже напрочь забывший о небольшом инциденте.

— Хорошо, — улыбнулась, компания веселых и дружных ребят мне нравилась.

Неожиданно завибрировал наручный компьютер. Кто-то решил со мной связаться. Взглянув на экран, где отразился номер звонящего, ругнулась про себя. Посмотрела на Тэо.

— Извини, я отойду.

— Да, конечно, — в глазах парня горело любопытство, видимо какое-то недовольство все же проскользнуло на моем лице.

Для разговора ушла как можно дальше. Подключаюсь и на экране тут же отражается холодное лицо Рикера.

— Да.

— Ты очень долго отвечаешь на вызов.

— Простите.

— Через пятнадцать минут жду тебя в четвертом секторе. Ресторан «Риволь».

— Мне нужно как-то по-особому одеться?

Рикер картинно приподнял брови.

— Ты идешь в дорогой ресторан на ужин с мужем. Решать тебе, — сказал, и отключился. А я думай, как хочешь.

Расстроено вздохнула, я бы предпочла общество ребят. Никуда идти не хотелось, но отказываться было нельзя, не в том я положении. Заскочить помыться и переодеться домой тоже все же стоит. Рикер дал понять, что форма одежды — парадная. Плохо, что времени очень мало дал. Ладно, до дома можно быстро долететь на борде. Вернулась к Тэо, который все время моего разговора, хоть и стоял вдалеке, но не сводил с меня взгляда. Любознательный какой, прочем не он один. Оглянувшись, поняла, что за моими переговорами наблюдали вся моя группа.

— Тэо, извини, сегодня не получится. Давай в другой раз. И мне уже нужно уходить. Пока.

Хотела быстро улететь, чтобы мне не задавали лишних вопросов, но Тэо быстро словил мою руку, останавливая, и ставшим уже привычным ритуалом, изысканно поцеловал ручку. Хорошо уточнять ничего не стал, только коротко попрощался и отпустил. Помахав остальным, наконец, улетела.

Я гнала на полной скорости. Времени мало. Персиваль смотрел на меня круглыми глазами, когда я, кивнув ему в приветствии, прямо на эйрборде залетела в гостиную и помчалась сразу в ванную комнату. Две минуты, чтобы ополоснуться, на сушку и укладку волос времени уже нет. Наспех вытерлась полотенцем, обернув еще одно вокруг головы, и побежала одеваться. Не знаю, что там задумал Рикер, но явно не просто семейный ужин. Потому решила надеть строгое закрытое длинное платье. Темно-синего цвета с белым воротничком под горло. Посмотрев в зеркало, осталась довольна. Этакая не лишенная элегантности молодая учительница. Только с прической беда. Закрутила волосы в простой тугой пучок. Они еще влажные, но вроде не так заметно. Правда от этого казалось, что они сильно зализаны, но сойдет. Прошлый опыт показал, что туфли на высокой шпильке лучше не надевать, поэтому — в тон к платью синие удобные лодочки на маленьком устойчивом каблучке, и вперед. Краситься не стала — не успеваю.

Когда вышла из комнаты, Перси не преминул заметить.

— Миа, Вы выглядите просто чудесно.

— Спасибо, — улыбнулась. — Сейчас иду ужинать вместе с мужем. Персиваль, мы же вроде договаривались общаться на «ты».

Помощник мужа улыбнулся в ответ.

— Да, конечно. В какой ресторан вы идете?

— «Риволь».

— Это далековато отсюда, хотите добраться туда на каре?

Я засомневалась.

— А его долго вызывать? Мне уже приблизительно через пять минут нужно быть в ресторане.

— О, тогда вам тем более, лучше поторопиться, мистер Блэквуд не любит опозданий, — поморщилась, если он не любит ждать, то предупреждал бы заранее. — Кар вызывать не нужно. У нас есть свой.

Свой? Ну да, как я могла подумать, что Рикер не озаботился бы подобным вопросом. Хотя на корабле вроде правилами запрещено иметь свой кар.

Мы вышли из апартаментов Рикера в коридор. Широкая дверь напротив, как оказалось, вела в «гараж», в котором стояло сразу три кара. Кар — двухместное средство передвижения, похожее на маленькую открытую машину, только без колес. Вместо них гравитационная пластина. В отличие от эйрборда, на каре подняться выше полуметра от земли нельзя, и скорость он развивает не слишком высокую. Просто потому что ее нельзя менять. Программа такая. Руководство корабля не желает ежедневно разбираться с лихими гонщиками, отдирая тех от стен.

Управлять каром не нужно, только указываешь в навигационной системе, куда хочешь добраться, и он сам, лучшим образом рассчитает маршрут и довезет. Все же нужно больше общаться с Перси, тогда не пришлось бы прошлый раз добираться в неудобных туфлях до ресторана самостоятельно.

На пару минут я все-таки опоздала. Рикер выглядел недовольно. Когда подходила, отметила, что он одет в шикарный черный деловой костюм, а все женщины в ресторане, даже те, что со спутниками, с интересом на него косятся. А на подошедшую меня смотрят с недоумением. Наверное, в их глазах мы мало сочетаемся. И в чем-то я с ними согласна. Любая из сидящих здесь изысканных дам смотрелась бы с ним в паре гораздо лучше чем я.

— Ты опоздала.

Ну и что? Как будто за пару минут он весь извелся в ожидании. Сесть мне не предложили, стул не отодвинули. Но я не гордая. Села напротив и ожидающе посмотрела на Рикера, словно спрашивая, зачем он меня звал. Мой немой вопрос был проигнорирован.

— Запомни, я не терплю опозданий.

Ну, запомнить то, запомню, но какая разница? Такое ощущение, что у меня статус не жены, а наемного работника, которому, в случае провинности зарплату урежут. Впрочем, в принципе так и есть. Только я практически бесправный служащий, полностью зависящий от своего работодателя.

— Что опять на тебе надето? Выглядишь словно синий чулок.

Вот зараза. Как не оденься, ему все равно не нравится.

— Раз Вас не устраивает, как я одеваюсь, может, тогда Вы сами будете выбирать, что мне надеть? — я злилась, поэтому начала язвить.

Рикера дома практически не бывает, так что данные вопросы он решить не сможет. Да и не к чему серьезному взрослому мужчине подобное. Дела и поважнее наверняка есть.

Вопреки моим ожиданиям, муж заинтересовался.

— Неплохая идея. Пожалуй, так и поступим.

Ну-ну.

— Завтра в десять тебя ждут на двадцатом уровне в сорок восьмом медицинском секторе. Пройдешь полное обследование.

Фыркнула. Обещанный медосмотр. Видимо Рикер в последнее время сильно засомневался в моем «здоровье».

— Я позвал тебя сюда, чтобы познакомить со своими коллегами. Сейчас они подойдут. Им интересно с тобой пообщаться. Заодно проверю твое знание этикета. Веди себя прилично, краснеть за тебя не собираюсь. Считай, сегодня ты сдаешь экзамен на право владения золотой карточкой.

Такое ощущение, будто он нарочно меня выводит из себя. Но это ерунда. К чему бы ему это?

Коллеги Рикера подошли не так уж и скоро. Минут двадцать прошло, не меньше. Видимо мой муж не слишком-то рассчитывал, что успею вовремя. Все время пока сидели одни, Рикер сначала молча долго сверлил меня изучающим взглядом, а затем достал свой компьютер и уткнулся в него. Только после этого я смогла свободно вздохнуть. Чуть дырку во мне проделал.

Двое подошедших мужчин были довольно солидного возраста. Приветливо поздоровавшись с мужем, чинно облобызав мне руку. Шутливо отметили, как повезло моему мужу заполучить в жены такую красавицу. Это они, конечно, сильно мне польстили. Я сидела тихо, словно мышка, и не отсвечивала. В нужных местах кивала, но в разговоре, который почти сразу пошел о делах, не участвовала. Когда принесли еду, вилки-ложки не путала. В общем, пай-девочка. Раньше времени лучше Рикера не злить. Сейчас мне нужна полная свобода передвижений. Когда мужчины перешли к аперитиву, разговор пошел на более вольные темы. Один из мужчин,Роберт Грим, обратился ко мне.

— Миа, Вы так резко перешли на новый уровень, наверное, Вы безумно рады, что Ваше положение настолько изменилось в лучшую сторону? — спросил самодовольно.

Лучшую ли?

— Да, это чудесно. Теперь я могу, как и все женщины на этом уровне не работать, целыми днями бездельничать, покупать себе много красивой одежды, и вкусно кушать. Настоящий рай. Я всегда только об этом и мечтала.

Роберт, до этого потягивающий какой-то алкогольный напиток, поперхнулся и закашлялся. Рикер постучал по спине коллеги, и неодобрительно на меня глянул. Второй мужчина, Эван Фостер усмехнулся. А что я такого сказала, спрашивается?

— Ну, Вы зря так. Великосветские дамы не проводят время просто так, у них много увлечений, — Роберт решил вступиться за местных женщин.

— О, да! К сожалению, мне пока не удалось подружиться ни с одной дамой, но как только мне это удаться, я тоже с удовольствием буду вместе со всеми обсуждать самые последние значимые новости.

Ну, да, сплетни о собственных мужьях и новых скандалах, несомненно, очень важные.

— Наши дамы не только этим занимаются.

Я сделала наивные глаза, и очень заинтересовано спросила.

— А чем еще?

Роберт побурел, но так ничего не сказал. Его коллега, Эван, давился смехом. У Рикера лицо сделалось непроницаемым. Дальше мы тему развивать не стали. Муж встал, и мужчины последовали его примеру. Коротко со всеми распрощавшись, причем, как ни странно, коллеги мужа смотрели едва ли не более дружелюбно, чем в начале знакомства, мы с Рикером ушли. Вообще я думала, все будет хуже, и друзья мужа, изначально настроенные против выскочки, которая на самом деле является никчемной уборщицей, обольют меня помоями, но нет. Они, конечно, были довольно ироничны и снисходительны, но не агрессивны. Любопытно, будто Рикер специально представил мне именно лояльно настроенных коллег. Но нет, не верю.

Довольно чувствительно ухватив за руку, на выходе из ресторана, муж куда-то меня потащил, я пыталась упираться, но он этого не замечал.

— Мистер Блэквуд, подождите, там, у ресторана Ваш кар остался.

Затормозил.

— Ты приехала на каре? Кто тебе разрешил им пользоваться?

— Персиваль. — надеюсь, я не подставила помощника.

— А, ну да, ты же и его как-то успела обаять.

Хм. Звучит как обвинение. А еще можно сделать вывод, что в собственном доме муж камеры решил не устанавливать, иначе о моем способе найти общий язык с Перси знал.

Мы вернулись к ресторану, и обратно поехали на каре. Рикер сидел ко мне, из-за небольших размеров нашего средства передвижения, почти вплотную и молчал. Закинув руку на спинку моего сидения, по виду, размышлял о чем-то. Его близость сильно напрягала, и что еще хуже, волновала и будоражила. Надо признать, что как мужчина, он меня привлекал. От Рикера чем-то очень приятно пахло. Поймала себя на мысли, что хочу к нему сильнее прижаться, и, уткнувшись в шею, обнюхать. Надо же, а я думала, что после той попытки изнасилования вообще не смогу смотреть на кого-либо из мужчин, как на объект вожделения.

Как ни странно, но по возвращении домой, Рикер не стал меня ни за что отчитывать. Просто не прощаясь, сразу ушел в свою спальню. Интересно, экзамен я сдала? Если карточку завтра не отберет и не запрет в апартаментах, то значит да. Вообще мне не понятно, чего муж хотел добиться, вызывая меня на этот ужин. Но ему виднее. Не на свидание же вправду приглашал?

ГЛАВА 4

Следующим утром, в качестве компенсации за пропущенные ужины, напекла блинчиков, и, позавтракав вместе с Персивалем, ушла на утреннюю тренировку. Благо, начиналась она довольно рано, поскольку ребятам нужно было еще и академию посещать. Я успевала, и позаниматься, и на медосмотр не опоздать.

Когда пришла в тренировочный зал, ребята как-то все время на меня чересчур любопытно косились, но никаких вопросов не задавали. Ну и ладно, все равно узнаю потом в чем дело.

До обеда я пробыла в медицинском отсеке. Никогда еще медосмотр не занимал так много времени. Наверное, меня проверили буквально на все. Даже на наличие каких-нибудь экзотических инопланетных заболеваний. Честное слово, как будто бы в офицеры космического флота иду.

Когда меня отпустили, я чувствовала себя невероятно уставшей, хотя ничего такого и не делала, и жутко голодной. Настроение далеко не радужное. Завибрировал спикер, и, нажав на ответ, увидела на экране улыбающееся лицо Тэо. Так, ну а ты что от меня хочешь?

— Миа, привет! Нас сегодня раньше с лекций отпустили. Мы собираемся собраться у меня. Еду на дом возьмем, сделаем задание по учебе, и снова в тренировочный зал. Короче я тебя в гости приглашаю. Придешь?

— Приду. Я как раз освободилась.

Позже, расположившись в просторной гостиной Тэо, я, сидя прямо на полу, и облокотившись на стоящий рядом диван, поглощала пиццу, наблюдая, как ребята пыхтят над каким-то своим коллективным проектом. Насытившись, я пришла, наконец, в благодушное настроение, и от нечего делать легонько подшучивала над парнями, которые с самыми серьезными лицами расселись за круглым, заваленном бумагами, и техникой столом. Такие напряженные, будто не домашнее задание делают, а судьбы мира решают. По-видимому, что-то у них там не выходило.

У Тэо дома мне понравилось. Большая жилплощадь, обставлено все со вкусом. Уютно и обжито. Интересно, это его мама постаралась, или они нанимали дизайнера? Больше всего мне приглянулась комната самого Тэо. В черно-синих тонах, обклеенная постерами, заваленная различной техникой, музыкальными инструментами, и не понятно чем еще. В ней царил настоящий хаос, и кавардак. Всюду разбросана одежда, какие-то коробки, грязная посуда. И при всем при том, мне и вправду понравилось. Здесь чувствовалась бесшабашная веселая энергетика ее хозяина. Поинтересовалась у Тэо, который лично решил провести мне экскурсию по дому.

— Тэо, а что, к тебе убираться не приходят?

— Нет, — причем произнесено гордо. — Я никого сюда не пускаю, а то так уберут, что потом ничего не могу найти. Так что я сам справляюсь.

Ну да, заметила как он сам.

Доев последний кусочек пиццы, встала и подошла к ребятам, склонившись над их столом. Интересно же над чем они так старательно корпят. Формулы, примеры, куча каких-то расчетов. Приглядевшись, заметила нечто знакомое. Заняла одно из свободных мест. На мои действия не обратили практически никакого внимания. Слегка толкнула локтем в бок, оказавшегося рядом нейсега.

— Шаял, а в чем у вас проблема?

Парень с трудом оторвался от своих вычислений и сфокусировал взгляд на мне.

— А? Да тут небольшая проблема с практической частью. Тэо решил усложнить проект, поэтому расчеты тоже оказались на порядок труднее. Такие дают обычно на второй, а то и третий год обучения. Вот бьемся теперь. Ну, да ничего, процесс идет медленнее, но мы разберемся.

— Покажи, на чем ты застрял.

— Зачем?

— Интересно.

Пожав плечами, нейсег протянул мне лист, на котором было несколько задач. Окинув бумагу взглядом, сделала Шаялу предложение.

— Давай так, я решаю все эти задачи, а ты рассказываешь мне, чего вы утром на меня так подозрительно смотрели. По рукам?

К нашему разговору начали заинтересовано прислушиваться, забывая о своей работе. Шаял выразил сомнение.

— Ты не сможешь решить примеры.

— Почему? Ты тоже считаешь, что женщины не на что не способны? Кроме как… быть чьими-то женами?

Щеки Шаяла позеленели.

— Нет, я так не думаю. Но ты же не учишься в академии.

— И? При желании, все можно узнать из сети. Даже лекции.

— Но тебе это зачем? Да и без объяснений там же трудно что-либо понять.

— А тебе, зачем учиться? Я для общего развития интересуюсь. Мне нравится летная техника, и любопытно, как все устроено и работает, это плохо?

— Нет… — бедный нейсег растерялся от моего напора.

— Ну, так что, мы договорились или как?

Шаял отчего-то посмотрел на Тэо. Сейчас уже все побросали свои занятия, и следили только за мной и нейсегом. Наш командир утвердительно кивнул, и только тогда Шаял согласился.

— Ладно, решай. Справишься, мы все расскажем. Более того, если у тебя получится, я готов буду стать твоим личным носильщиком снаряжения, отвести на закрытую смотровую площадку и во всеуслышание заявить, что женский пол втайне доминирует над мужчинами.

Фыркнула.

— Давай без крайностей обойдемся. То, что я уже попросила ранее, закрытая площадка, и вы приносите мне все лекции, которые у вас есть и будут.

Раздался слаженный удивленный вздох парней.

Я, конечно, приукрасила. Большинство лекций в военных академиях шли под грифом секретно, и достать удавалось лишь крохи. Так что сейчас не могла не воспользоваться шансом, заполучить так необходимую мне информацию.

— По рукам! — Шаял больше ни на кого не смотрел. В глазах его горел азарт и возбуждение. На мое счастье, нейсег решил проигнорировать запрет академии на распространение закрытых данных. Неужели настолько мне доверяет?

Протянула руку для скрепления договора рукопожатием. Моя ладонь утонула в огромной горячей лапище нейсега. Шаял, мою конечность бережно сжал, и с явной неохотой отпустил.

— Ну что, Миа, — это уже Тэо включился в разговор. — Давай решай, мы все очень заинтригованы.

По лицам вижу, никто не верит, что я сама что-то решу. Особенно примеры, которые они сами пока с трудом понимают. Надо мной все столпились, с любопытством заглядывая через плечо. Взяла бумагу с ручкой, и углубилась в предложенное задание. Быстро увлеклась. Учиться я любила. Особенно, если знания в той или иной степени касались малых скоростных космических кораблей. Полеты — это вообще моя страсть и мечта, которая, для женщины в нашем союзе абсолютно не осуществима. Справедливости ради, женщинам вообще любые значимые, высокоинтеллектуальные и руководящие профессии ныне не доступны. Официально, конечно, запрета нет, и иногда порой, те, у кого есть связи и деньги прорываются, но это скорее исключение из правил. Так что, стать хотя бы просто рядовым помощником помощника летчика на самом захудалом корыте, для меня не судьба. Но мне и самой не хотелось обучаться, и в последствие служить на консервных банках, которые гордо в союзе именуются космическим флотом.

Примеры вскоре были мной решены, а ребята выпали в осадок. Бедные, возможно в данный момент у них происходит переоценка мира. Стереотипы — это наше все. А тут настоящий культурный шок. Женщина, которая умеет пользоваться данными ей мозгами, это же нереально.

— Невероятно! — вторил моим мыслям изумленный голос Тэо.

Ребята зашумели. Листочки с моим решением кочевали из рук в руки.

— Миа, — обратился ко мне Патрик, парень с темными вьющимися волосами, почти до плеч, теплыми карими глазами и смуглой кожей. — А как ты решала в пятом пункте?

Дальше на меня посыпался град вопросов. Я отвечала, мне не жалко. Нет, готового решения больше не давала, иначе какой смысл в учебе, но подсказывала с какой стороны лучше браться за задачу, объясняла неясные моменты. Где-то за полтора часа мы управились со всеми проблемными вопросами. Парни были очень воодушевлены. На меня смотрели с восхищением и недоверием. Приятно, если честно. В приюте стоило только чуть показать, что ты хоть немного умнее других, и сразу начинались проблемы и выяснения отношений. Поэтому свои знания до сего момента, я не афишировала. Ни к чему. А в ребятах я не ошиблась.

— Шаял, теперь ты исполняй одно из условий.

Нейсег хитро улыбнулся.

— Ты сейчас уже хочешь пойти на площадку?

— Нет! — как можно более грозно нахмурилась.

— Все, испугался! — развеселился Шаял. — Понимаешь, Миа…

— Мы подслушали твой разговор с мужем вчера, — решительно вклинился Тэо, поскольку нейсег медлил.

— И?

— В разговоре ты обращалась к нему на Вы, и не иначе, как мистер Блэквуд.

— Не понимаю, ну и что в этом такого?

Тэо прищурился.

— А то, что так не разговаривают муж и жена. По идее, у вас сейчас чуть ли не медовый месяц должен быть. Я, конечно, все понимаю, но… Признавайся, вы ведь только живете вместе? Каких-то любовных и интимных взаимоотношений у вас нет.

Я фыркнула. Признаваться. Да какое ему дело вообще?

— Ну, у вас и логика, ребят. Как только в академии держат.

— Хочешь сказать, мы ошибаемся?

— Я только хочу сказать, что это не ваше дело. И все, тема закрыта. Мои отношения с мужем вас не должны никак касаться.

— Миа, но в этом же нет ничего такого. По данным статистики семьдесят процентов пар после отбора не складываются, и даже находят себе, по обоюдному согласию, возлюбленных на стороне. Какой смысл тебе скрывать, что и у вас пара не сложилась? Если хочешь, мы даже можем тебе к концу года подыскать жениха…

Я разозлилась.

— Не надо мне никого искать. Все у нас сложилось с мужем, понятно?

— Тогда как ты объяснишь разговор?

— Игры у нас такие! Интимные. Все?

По лицу Тэо вижу, не поверил. И, похоже, тоже обиделся. Пожал плечами.

— Как знаешь.

Тренировка прошла как обычно. Домой идти вообще не хотелось, тем более ребята предложили сходить вместе в кино. К нам должен был, как я понимаю, присоединиться кто-то из девушек, и лично мне было интересно взглянуть на избранниц парней. Вряд ли бы они стали встречаться с полными стервами, а значит, возможно, и я могла бы с кем-то подружиться, нужно же и в женской среде знакомства заводить.

Но только Тэо дал отбой занятию, как завибрировал мой спикер, отражая на экране номер мужа. Какая точность. Неужели прямо сейчас за мной следит? Нажала на кнопку соединения.

— Возвращайся домой, — без всяких вступлений прохладно произнес Рикер. Отметила, что выглядел он как-то слишком бледно и устало.

— Что, прямо сейчас? Просто у меня тут дела…

— Я сказал, домой, что неясного? — рявкнул муж, и отключился.

Что-то он совсем не в духе. Да и еще и дома так рано. Не нравится мне это.

Коротко попрощавшись с парнями, которые вновь смотрели на меня если не с подозрением, то с сочувствием, видимо рык Рикера услышали многие, отправилась к себе. Придя домой нашла мужа в гостиной. Тот полулежал на диване, закрыв глаза. Вновь отметила его довольно бледный и усталый вид. Стоило мне подойти, и муж открыл глаза. Произнес вполне спокойно, с нотками усталости в голосе.

— Готовы результаты твоего обследования.

— И? — осторожно поинтересовалась.

— И ничего. Все в порядке. Ты абсолютно здорова.

— Ну, так это же хорошо, — почему в устах Рикера сообщение о моем здоровье звучит как обвинение?

— Хорошо. Но объясни мне, как человек может в принципе быть абсолютно здоров? Ты большую часть жизни провела в приюте, который располагался в месте, с самым низким уровнем экологии. На земле почти поголовно все в той или иной степени облучены. Ты работала здесь в не лучших санитарных условиях. Да, в конце концов, тебя нашли на грязной помойке. И за всю жизнь, ты болела только единожды на корабле, и то очень вовремя, когда пропустила первый отбор, подхватив откуда-то редкий вид инфекции. Но при всем притом, сейчас при полной и доскональной проверке, в твоем организме все прекрасно. Будто ты всю жизнь жила на экологически чистой планете. И никаких хотя бы малейших отклонений или патологий. У тебя просто невероятный иммунитет. Такого не бывает.

Пожала плечами, изобразив полнейшее недоумение. Ну, правда, чего меня пытать? Пусть врачам эти вопросы задает. А мне только и остается, что полную дурочку изображать. Я знаю, почему так, но Рикеру сообщать не собираюсь. Пусть голову ломает.

Муж опасно прищурился. Видимо моя актерская игра его не впечатлила.

— Миа, я не люблю, когда от меня что-либо скрывают.

— Вы можете все. Выбейте из меня ответы. Настройте браслет так, чтобы я отвечала на любые вопросы.

Теперь Рикер смотрит обвиняюще.

— В твоем представлении я монстр? — усмехнулся. Устало откинувшись на спинку дивана. — Впрочем, почти все в моем окружении так думают.

— Я не считаю Вас монстром. Более того, испытываю некоторую симпатию.

Брови мужа удивленно взлетели вверх.

— Да ну? С чего такая честь?

— Вы кажетесь вполне адекватным и разумным. Не смотря на угрозы и запугивание, не сделали мне ничего плохого, — в принципе, еще и много чего хорошего. Золотая карточка, лучшие условия жизни. Опять же меня не насилуют, не обижают, и не смотрят как на грязь под ногтями. Я бы даже сказала, что Рикер общается со мной почти как с равной. В социальном плане. А вот в общечеловеческом, почему-то такое ощущение, что воспринимает не иначе как ребенка. Другой дело, что мне не нужно конкретно те блага, что он дает. — Вы ведь знаете, что я занимаюсь эйрбордом. Почему не запретили?

— А почему я должен тебе это запрещать? Я не против подобного досуга. Если тебе это действительно нравится, я рад. Меня раздражают ничем не заинтересованные, кроме собственного маникюра куклы, которые только и могут, что ныть, как им скучно и требовать деньги. Но если ты это делаешь, только чтобы общаться с парнями…

— Нет, — категорично и твердо. — В этом плане меня парни абсолютно не интересуют.

Брови Рикера взлетели на недосягаемую высоту.

— Ты предпочитаешь девушек?

Хмыкнула.

— Нет. Я вообще никого не предпочитаю.

Муж от меня отмахнулся, насмешливо улыбнувшись.

— Ну, это пока не попробовала. Потом втянешься.

— Сомневаюсь.

Лукаво прищурился.

— Спорим?

Отрицательно покачала головой.

— Ладно, иди и переоденься в платье, в котором собираешься идти на прием.

Опа. Неожиданная смена темы слегка ошарашила. И что, он только ради этого явился с работы раньше?

Дальше начался какой-то кошмар. Я только и успевала, что менять купленные мной наряды, которых было не так уж мало. И Рикер, вальяжно валяясь на диване, забраковывал все платья. То слишком открытое, то наоборот чересчур закрытое. Это мне не идет. Это слишком вызывающее. А это только уборщица и могла купить. Я тихо зверела. Ну не мог же дизайнер все платья выбрать плохие? Мне нравиться, как смотрится на мне одежда. По-моему у кого-то отчего-то просто плохое настроение, вот и отыгрывается на мне. Когда мне надоело бегать туда-сюда, стала переодеваться нарочито медленно, и тогда из гостиной донесся голос Рикера.

— Если не поторопишься, я сам приду и помогу тебе одеться, — и задумчиво. — А потом, может, и раздеться.

Издевается, тиран.

Спас, тем самым одновременно сдав меня, Персиваль. Когда я вышла в очередной раз в одном из нарядов, зашел в гостиную, и поинтересовался. Я как раз вышла в очередном наряде, платье сверху шло корсетом, а юбка пышная, воздушная, и довольно короткая. Рикер не реагировал. Он зарылся в свой компьютер.

— Я вышла!

Отклик пришел не сразу. Примерно через полминуты. Я медленно закипала. Муж с неохотой оторвался от своей работы, критически оглядел.

— Повернись.

Исполнила.

— Ну, не знаю. Покружись. — дышать, нужно глубоко дышать и успокоиться.

Я быстро завертелась вокруг своей оси, так что юбки взметнулись, оголив ноги. Остановилась. Посмотрела на мужа. Глаза Рикера как-то странно блестели.

— Нет, не годится. В этом наряде я запрещаю тебе выходить из дома.

А с этим платьем что не так?! Я уже собиралась высказать, все что думаю, этому диктатору, нагло улыбающемуся мне в лицо, как в гостиную вошел Перси.

— Прошу прощения, что отвлекаю. Миа, время ужина. Вы будете сегодня готовить, или мне заказать для всех еду?

Надо было видеть лицо Рикера в этот момент. Смесь удивления, неверия, и кажется, что совсем невероятно, восторга. Судя по реакции, в ресторанах сейчас кормят не очень.

— Нет, Персиваль. Я занята сегодня. Так что в другой раз.

— Почему же? Можешь идти готовить что собиралась, мы уже закончили, — вмешался Рикер.

— А как же выбор платья?

— Я уже решил. Наденешь то бирюзовое.

— Так я его первым надела!

— Да, молодец. Хорошо выбрала.

— Вы издеваетесь? Зачем тогда я остальное мерила?

— Мне было интересно, что ты купила еще. В принципе неплохо, но чтобы за порог выйти не смела в тех платьях которые я запретил. Я не шучу.

Он нарочно меня бесит! И улыбается так нагло и самодовольно.

— Миа, не надо делать такое лицо, будто хочешь меня задушить. В твоем исполнении это смотрится неправдоподобно, — теперь Рикер в открытую смеялся.

Не буду ему ничего отвечать, он, по всей видимости, только этого и добивается. Резко развернулась и ушла переодеваться в повседневную одежду. Когда шла, хотелось отчего-то почесать спину.

На кухне меня встретил радостный Персиваль.

— Миа, ты не против, если сегодня я тебе немного помогу? Так будет быстрее, к тому же давно хотел научиться готовить хоть что-нибудь.

— Ладно. Персиваль, а чего ты такой веселый?

— Я обрадован тем, что мистер Рикер сегодня дома. Это такая редкость. Он очень много работает, я бы сказал на износ. И чаще всего, если и приходит домой, то только поздно ночью. Я переживаю из-за того, что мальчик совсем не отдыхает.

Мальчик? Ну-ну. Возможно, для Персиваля так и есть. Сколько сейчас Рикеру? Если не ошибаюсь, то где-то тридцать с лишним лет. А Перси? Пятьдесят, шестьдесят? Интересоваться я отчего-то стеснялась.

— Персиваль, а что лучше приготовить?

— Ты так вкусно готовишь, что, думаю, твоему мужу понравится любое блюдо.

А мне все равно, понравится ему или нет. Просто любопытно.

С Персивалем на подхвате, которому я доверяла мыть и резать продукты, дело пошло довольно споро. Прошло не так много времени, как по кухне поплыли вкусные запахи.

— Возможно, будет лучше сегодня накрыть в столовой?

— Персиваль, ты не у меня об этом спрашивай, не надо делать вид, будто я здесь хозяйка и что-то могу решать. Думаю, ты не хуже меня все понимаешь.

Перси хотел что-то сказать, но потом передумал, и отправился узнавать данный вопрос у Рикера. Когда вернулся, на лице помощника отражалось недоумение.

— Мистер Рикер сказал накрывать на кухне.

Меня реакция Перси позабавила.

— Как же так? Такой важный мистер Рикер, и на кухне?

— Когда я спросил, он поинтересовался, где мы до этого ужинали. А когда получил ответ, сказал, что предпочтет кухню. Еще спрашивал, как часто ты устраивала подобные ужины.

— И?

— Я ответил, как есть. Мне нечего скрывать.

Ну да, что же ты раньше, тогда, ни словом не обмолвился Рикеру о наших посиделках?

Когда все было практически готово, и запахи достигли наибольшей концентрации, открыла дверь кухни, выпуская их на волю, а мы с Перси начали сервировать стол. Попросила помощника не звать мужа сразу. Мне было интересно, будет ждать, или, не утерпев, придет сам.

Ответ не заставил себя долго ждать. Сам. Рикер с любопытством оглядел кухню. Будто в первый раз видел. Прошел, и по-хозяйски уселся во главе совсем небольшого кухонного стола. Хотя чего это я. Он ведь тут и есть хозяин. Имеет право. Поймала себя на мысли, что невольно украдкой им любуюсь. Такой вальяжный, словно огромный кот. Поспешно отвернулась.

— Миа, — голос вкрадчивый, бархатный. — А что я тебе говорил, по поводу любых изменений в доме?

Ах, да. Его запрет, что-либо менять, переставлять и покупать, где бы то ни было помимо моей комнаты. Я тут не хозяйка. Сейчас, буду получать нагоняй, ведь изменения на кухне произошли. И разительные. Раньше здесь не было ничего, кроме голых стен, стола, и пустующих кухонных шкафов с плитой и холодильником. Зато теперь помещение словно наполнилось жизнью. Я купила сюда множество последних моделей приборов, облегчающих и ускоряющих приготовление пищи. Не удержалась и от приобретения кофемашины, соковыжималки и домашней мини-печи. Свой свежеиспеченный хлеб — это просто восхитительно. Ко всему прочему, теперь каждый шкафчик был забит разнообразной снедью и посудой. Запасов бы хватило, наверное, на пару лет. Вся кухня была усеяна разнообразными мелочами. Полотенца, ножи, какие-то статуэтки, поваренные книги. Я даже несколько картинок, подаренных горничными, умудрилась прикрепить к стенам. В итоге, лично мне здесь было очень комфортно и приятно находиться. Но вот указание мужа проигнорировала, получается, напрочь.

Ответить не успела.

— Мистер Рикер, это я одобрил и разрешил инициативу Мии. Прошу прощения, что не известил Вас об этом ранее.

Вот так. Я оценила. Персиваль, решил взять мою вину на себя. Неожиданно и приятно. Он ведь мог сказать, что ничего не знал о запрете, и полагаю, действительно понятия не имел. А вот ведь. Быстро сориентировался.

Рикер вздернул бровь и этак озорно на меня посмотрел. Мне кажется, или все-таки вправду развлекается за наш счет?

— Ну что же. Раз это Вы, Персиваль, разрешили, — муж говорит, а сам не сводит взгляда с меня. И выражение глаз у него такое, будто лично мне он обещает, что мы еще поговорим на эту тему. — То тогда, да. Миа, а где ты научилась готовить? В твоем деле об этом твоем навыке не говорится ни слова.

Там о многом не сказано.

Ужин прошел вполне мирно. Я пыталась сидеть, как можно тише, и быть незаметной. Но не получалось. Взгляд Рикера обжигал. Все его внимание было направлено на меня. Ну и на еду. Ей муж отдал должное, с удовольствием съев подчистую практически все. Даже похвалил. И под конец совсем стал похож на довольного жизнью обманчиво-медлительного кота.

Поначалу Персиваль еще пытался создавать видимость беседы, и что-то рассказывал. Я делала вид, будто молча слушаю, хотя в обычно время, будь мы с Перси один, активно бы его поддержала, развив дискуссию. Но длился монолог Перси не долго. Рикер наблюдал, а потом завалил вопросами. Меня. Причем тон, был такой, что отказ отвечать не принимается.

Какие еще у меня есть увлечения и хобби, что нравится, как жила в приюте. Было еще много других вопросов, и все лично обо мне. Перси молчал, но уходить не торопился, ему, видимо, тоже было интересно. Я отвечала кратко, и по возможности правдиво. Не хочу, чтобы меня потом уличили во лжи. По виду, Рикер был не слишком доволен моими односложными ответами. А чего еще он ожидал, устраивая подобный допрос? Я не расслаблялась, ни на секунду не забывая, о том, что муж мне достался слишком умный, сообразительный, и в некоторых вопросах весьма жесткий. Вряд ли ему понравятся мои взгляды и планы на дальнейшую жизнь. Нельзя, чтобы он догадался и сумел мне помешать.

Под внимательным пронизывающим взглядом мужа, кусок горло не лез, еще и постоянно отвлекали расспросами. Несмотря на данные обстоятельства, сейчас, сидя в этой небольшой компании, мне было как-то странно уютно и спокойно. Отчего-то здесь я ощущала себя в безопасности. Подобные ощущения были меня в новинку. Ужин закончился довольно поздно. Только под конец, я смогла вздохнуть более свободно. Перси как всегда вызвался все убрать, за что ему весьма благодарна. Поспешила уйти. Боюсь, сегодня для меня, и моего терпения, Рикера была слишком много.

Уже выйдя из кухни, в коридоре меня поймал голос мужа.

— Миа. Погоди.

Остановилась. Поравнявшись со мной, Рикер произнес.

— Идем в гостиную.

Чуть не застонала в голос. Ну что еще ему от меня нужно? Хорошо, что не в спальню. Может ведь и туда позвать. Кто его знает. Сегодня Рикер говорит одно, а завтра вдруг возьмет, да и передумает. Правда, у нас есть негласный договор, и я верю слову мужа, но мало ли как дело повернется. Рикер хитер, и этого не отнять, при большом желании, все равно все сделает, именно так, как хочется ему.

Пришлось идти в гостиную. Муж опять предпочел облюбованный ранее диван, а я села в кресло напротив. На самый кончик сидения, напряженно выпрямив спину, приготовилась внимать.

Окинув меня насмешливым взглядом, Рикер произнес.

— Дорогая, не стоит так напрягаться. Я тебя не съем.

Правильно, потому что и так сыт. Сегодня вечером я сей момент имела возможность проконтролировать. Для вида чуть углубилась в свое кресло, но напряжение не ушло. В любой момент готовая вскочить и убежать. Не знаю, правда, куда, но тем не менее. Разговоры на ночь грядущую мне категорически не нравятся. По виду, муж вымотан и устал, а после довольно сытного ужина наверняка должно клонить в сон. Может, не станет долго меня тут пытать?

— Миа, я хотел бы с тобой поговорить вот о чем. Я заметил, что, несмотря на улучшение твоего уровня жизни, ты все равно осталась, чем-то недовольна. Это проскальзывает во всем. В твоей речи, реакции, разговорах. Другая бы на твоем месте пищала от радости, и пребывала в экстазе. Ты же… Сдержанная благодарность. В тебе чувствуется какой-то скрытый бунт. Возможно, конечно, это все юношеский максимализм. Но тем не менее. Поделись со мной, что тебя не устраивает?

— Раньше Вас это не интересовало.

— Теперь интересует. Я приятно удивлен тобой. Ты не обычна. Не вписываешься в привычные стандарты поведения девушек, нижнего и верхнего слоя общества.

Любопытно.

— А средний уровень? Большинство девушек среднего достатка имеют самые разнообразные увлечения и работают.

Рикер кивнул.

— Да это так. Но все равно в общую картину относительно тебя не вписывается. Там много всего, можешь даже не спорить. К тому же ты жила и воспитывалась на нижнем уровне.

Ну, не спорить, значит не спорить. Молчу.

— Так что? Я задал вопрос. Чем ты недовольна? Скажи, вдруг у меня получится дать тебе, то чего не хватает?

С чего это такая щедрость? Подобным милостям я не верю и не доверяю.

— Мне все нравится. Я счастлива, что мне довелось здесь оказаться, — говорить о том, что меня не устраивает, не собиралась, все равно, того, что я действительно хочу, Рикер мне дать не сможет. Поэтому постараюсь сама получить желаемое.

Мужу, мой ответ не понравился. Сощурился недовольно, прожигая взглядом. Наверное, подобная демонстрация хорошо действует на его подчиненных, но меня не пугает. Мне и бояться то нечего. Все самое страшное, что со мной могло произойти, уже произошло. К тому же реальных рычагов давления не меня, Рикер не имеет. Родственников и близких, за кого можно переживать, у меня нет. Что он сделает? Карточку отнимет? Запрет? Переживу. Тронуть, в нарушение своего же договора, он, конечно, тоже может, но не станет. Я так полагаю. Добиваться чего-то грубой силой — не его уровень.

— Ладно, пока оставим этот вопрос. Но мы еще обязательно к нему вернемся, — ха, даже не сомневаюсь. — Мне вот что еще интересно.

Замолчал, поскольку в гостиную вошел Персиваль, причем не с пустыми руками. Он нес поднос, на котором были две изящные чашечки, небольшой чайник, и вазочка с разнообразными сластями.

— Чай, как вы и просили мистер Рикер. На кухне я закончил. Разрешите отправится к себе?

— Да, Персиваль, иди. Спасибо. И доброй ночи.

Я тоже попрощалась с Перси и вопросительно посмотрела на мужа. Чего еще он хотел узнать? Но Рикер, видимо, никуда не спешил. Взял чайник и разлил темную исходящую паром жидкость по чашкам. Нет, это конечно, очень мило с его стороны, но неужели не нужно поинтересоваться, хочу ли я вообще чай?

Муж взял одну из чашек, и кивнул мне на вторую. Нет, не нужно. Почему-то вместо того чтобы злиться, захотелось улыбнуться. Не терплю, когда мне навязывают свою волю. В приюте, порой, часто за это получала, поскольку могла упереться, и ни в какую с чем-то не соглашаться, даже в мелочах. Жизнь в этом плане меня, конечно, со временем, сильно обтесала. Пришлось стать… Более гибкой. Но с моей стороны это скорее притворство. Я очень хорошо научилась скрывать свои чувства, и дурной нрав. До времени.

Взяла чашку. Не знаю, почему, но самоуправство Рикера мне, как ни странно, наоборот, понравилось. Возможно, это из-за того, что до этого ни один мужчина самолично не наливал для меня чая.

— Что ты думаешь по поводу предложения Шаяла? — вопрос застал, расслабившуюся и смакующую чай меня, врасплох. Поперхнулась. Откашлялась.

— Какого предложения?

— Не надо строить из себя дурочку. Ты поняла, о чем идет речь.

— А что я могу по этому поводу думать? Ничего. Пока.

Рикер нахмурился.

— Пока?

— Год нашего брака только начался. Неизвестно, как все повернется. Я, думаю, Шаял, скорее всего, спустя какое-то время охладеет, и успеет множество раз передумать.

— А если нет? Если к концу года, его намерения останутся прежними?

Пожала плечами.

— Не знаю. В случае, нашего с Вами развода, возможно, и приму его предложение.

То, что будет в конце этого года, меня пока вообще не волнует. Ситуация для меня все равно вскоре должна в корне изменится. В лучшую или худшую сторону. И я сознательно иду на риск.

Муж недовольно сверкает на меня глазами. Сейчас он напряжен, и стал походить на готовящегося к прыжку за дичью кота. Это я что ли дичь? Перехватила, на всякий случай, чашку удобнее. Вода в ней еще не остыла. При случае, можно использовать жидкость в качестве, оружия защиты.

Секунда, другая. Время будто бы замедлилось. Я готовилась к любой возможной реакции, но Рикер удивил. Цинично усмехнувшись, расслабился, и из положения сидя, перекатился в полулежащее, с комфортом развалившись на диване. По-моему этот диван мужу нравится гораздо больше, чем широкая удобная кровать, потому как, несмотря на позднее время, старательно игнорирует ее существование. А я бы сейчас с удовольствием отправилась бы на встречу со своим спальным ложем.

— Если узнаю, что, помимо общения, между вами было что-то еще, твой контакт с этими эйрбордистами будет прекращен, — произнесено жестко и непреклонно.

— А можно обозначить более четкие рамки? — а то мало ли, что Рикер имеет в виду под этим «помимо общения». Ведь возможность иметь интимные отношения у меня и так ограничена.

— Поцелуи, длительные объятия, и тому подобное.

— А разве это все не контролирует браслет?

Муж посмотрел на меня осуждающе.

— Нет. Изначально, хоть и припугнул тебя подобными возможностями твоего украшения, чтобы ты не расслаблялась, но я не зверь. Боль не самый лучший стимул. Так что оставляю за тобой возможность самой принять решение, как поступать.

Да, не богатый у меня выбор.

— Миа, а как тебе мой дом? — такая резкая смена темы, меня вновь ошарашила. К чему вообще этот вопрос?

Осторожно ответила. И вновь посыпался град других вопросов, похожих на те, что Рикер ранее задавал за ужином. Только теперь он выспрашивал не о моем прошлом и увлечениях, а хотел знать мой взгляд на тот или иной вопрос. Казалось, ничего криминального он не спрашивал. Я старалась придерживаться лояльной линии. Как можно более просто и односложно, чтобы не запутаться. Однако вопросов было много, стала замечать, что некоторые из них, чуть меняя свою форму, повторяются, к тому же усталость брала свое, спать уже хотелось очень сильно, и кажется, где-то я начала путаться, а где-то отвечать более резко и правдиво, чем мне бы того хотелось.

Допрос закончился только когда я начала клевать носом. Глаза слипались неимоверно. Мне тоже уже не нужна была кровать. Рикера я начала игнорировать, кивая в такт его речи и невнятно что-то бурчать в ответ. Может, его просто мучает бессонница? И чтобы было не так скучно, измывается надо мной. Приготовилась к тому, что сегодня буду спать в не приспособленном для этого месте. И тут наступила долгожданная тишина. Наконец-то.

Неожиданно почувствовала, как меня обхватывают большие теплые руки. На меня уже напала завеса дремы, то состояние, когда все еще пребываешь в этом мире, но выбраться из объятий сна уже нет ни сил, ни желания. Чужие руки я почти бессознательно отталкиваю. Но мое сопротивление игнорируется. Чувствую, как меня куда-то несут, а потом укладывают на что-то мягкое. Последнее воспоминание — легкие невесомые и очень горячие касания по моему телу, а потом я окончательно засыпаю.

Проснулась от настойчиво вибрировавшего компьютера. Обычно я просыпаюсь до того, как сработает будильник. Но не сегодня. Взглянув на часы, поняла, что, ко всему прочему, еще и долго игнорировала, настойчивый компьютер. Я опаздывала на тренировку. Слетев с постели, впала в ступор. Разом вспомнилось, где я вчера засыпала. К тому же, я прекрасно помню, что в постель меня отнесли. Огляделась. Хорошо, что в свою.

А вот то, что на мне не было ничего, кроме нижнего белья и вчерашней футболки, напрягло. В голову стали лезть всякие мысли. Воображение у меня богатое. От разыгравшихся в голове картинок начала мучительно краснеть.

Да как он посмел!?

Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Надо поскорее завершать план. Послала сообщение Алексу с предложением встретиться днем. Почти тут же пришло ответное согласие офицера. Это немного восстановило мое душевное равновесие. Проявившийся ко мне интерес Рикера мне категорически не нравится. У него слишком большая власть надо мной. Что это за странная показательная акция «заботы». Я не давала разрешения себя трогать, и тем более раздевать. Он мне муж? Только формально. У нас фикция, он сам это заявлял и хотел. А чего теперь добивается? Не понимаю, как вообще я потеряла бдительность, и даже не проснулась? Хоть на Рикера, если вспомнить, у меня и тогда была нестандартная реакция. Улыбнулась воспоминаниям. Все, не думать о плохом.

Свою вчерашнюю одежду я нашла аккуратно сложенной на стуле. Очень мило.

На занятие по эйрборду я все-таки немного опоздала. Парни уже начали заниматься. Сцеживая зевки, было еще довольно рано, а спать уложили меня поздно, влилась в ряды своей группы.

На меня опять смотрели как-то подозрительно. Шаял был хмур. Ну что опять?

После занятия нейсег быстро улетел, ни с кем не прощаясь. А ко мне подошел Тэо, дружески хлопнув по плечу.

— Ты делаешь невероятные успехи. Такое ощущение, будто уже родилась с эйрбордом, а не тренировалась всего несколько занятий.

— Что с Шаялом?

— А, не обращай внимания, — отмахнулся Тэо. — Покипит немного, да отойдет. Я смотрю, ты сегодня не выспалась, еще и опоздала. Случилось чего?

Мрачно усмехнулась.

— Нет. Просто мне полночи спать не давали.

— Ясно, я так и подумал. Вот и Шаял сделал похожие выводы.

Хм. Мне кажется, или мы друг друга как-то недопоняли? Ну да ладно. Мне это не так важно.

— Миа, включи на компьютере передачу данных, я тебе все наши лекции скину. Спор, есть спор.

— Давай! — я очень обрадовалась. Вот что мне сейчас особо необходимо.

Загрузилось все молниеносно.

— Скажи, а для чего тебе все это нужно? — Тэо старательно изображал на лице невинное любопытство, но меня не обмануть.

Парень умен и умеет задавать правильные вопросы. Я уже не раз замечала, что от его цепкого взгляда ничего не ускользает. Нужно придумать что-то правдоподобное, иначе не отстанет, пока не докопается до истины. И чего он лезет ко мне? Все время пытается вызнать хоть что-либо. Это начинает напрягать. За маской беззаботного интереса скрывались какие-то его собственные цели. Ну, может, конечно, он как командир нашей команды, беспокоится. Не знаю. Время покажет.

— Я собираюсь попробовать поступить в академию на летчика, — ха, и не важно, что девочек туда еще ни разу не приняли. Пытаться мне никто не мешает.

Тэо оживился.

— О! Вступительные испытания ты пройдешь. Я после вчерашнего, даже не сомневаюсь. А если твой муж сделает протекцию, им придется тебя принять.

Сомневаюсь. Да, и нечего мне делать в этой академии. Поступить туда, а потом всю жизнь, сражаясь с мужским шовинизмом, горбатится, на тупых военных, и летать на консервных банках? Ну, уж нет.

Не люблю врать, но ничего не поделаешь. Лучше закругляться с разговорами, а то слишком умный, когда не нужно парень догадается еще о чем.

— Ладно, Тэо, спасибо за лекции. Пока!

ГЛАВА 5

Дальше время полетело с невероятной скоростью. День проходил за днем. Рикер после той ночи больше ко мне сильного интереса не проявлял. Приходил поздно, уходил рано, хотя пару раз пришел специально к ужину, и не один. В первый, вместе с уже знакомыми мне своими коллегами, Григорием и Робертом. Мы с Перси накрыли в гостиной и ужинали все вместе. Муж не позволил уйти ни мне, ни своему помощнику. В тот раз у нас получилась довольно оживленная беседа, и если я в каких-то моментах начинала выпадать, когда тема переходила на их рабочие вопросы, меня вытягивал Персиваль, поясняя, о чем идет речь, и переводя разговор на что-то более общее. Больше никаких провокационных вопросов мне никто не задавал. И смотрели приветливо, без снисходительности. Под заботливым крылом Перси я чувствовала себя гораздо увереннее. Его покровительство было мне очень приятно. Друзья Рикера от еды оказались в восторге, и испросили разрешения у меня и мужа приходить хотя бы раз в неделю в гости на ужин. Довольный вид Рикера меня тогда очень насмешил. Создавалось впечатление, будто мое умение готовить целиком и полностью его заслуга.

На следующий вечер в гости пришла супружеская чета. Смотреть на эту пару было откровенно завидно. Между этими двумя людьми чувствовалась большая и искренняя любовь, которую просто невозможно скрыть. Как они смотрели друг на друга, не передать. Забота, восхищение, ласка и любовь.

Молодой мужчина. Что примечательно, блондин. С карими глазами и доброй, светлой улыбкой. Жена — миниатюрная скромная брюнетка, представившаяся Натаниэлой. Внешне, она сразу к себе располагала. Плавные движения, чуть вздернутый курносый нос и как будто бы улыбающиеся большие красивые карие глаза. Такая нежная. Даже у меня, хотя я не мужчина, возник порыв оберегать и защищать такое хрупкое создание.

Впрочем, скромной и домашней она была только поначалу. За ужином Рикер и Сэм, так звали гостя, вели оживленную беседу, а мы с Натой больше отмалчивались. Как поняла из разговоров, Сэм и Рикер дружат уже давно. Сэмюэль ученый, возглавляет корпус с биологическими лабораториями. Стоило мужчинам выйти, Рикер хотел что-то там показать другу, как Ната буквально набросилась на меня. Вытребовала рецепты блюд и рассмешила почти до икоты, рассказами о своей жизни, и последних новостях и сплетнях. Оказывается, замуж Ната вышла не так давно. Пару лет как. Их с Сэмом ребенку только годик исполнился. Сейчас мальчик остался с няней. Когда речь зашла о детях, девушка еще больше оживилась, вываливая на меня информацию о своем маленьком чуде, по имени Коул. Мужчины к нам возвращаться не спешили, так что я много чего успела узнать. По словам Наты, с тупыми курицами, думающими только о своем маникюре, совсем не о чем поговорить, и они так и заглядываются на ее мужа, что ее бесит еще больше. А я такая хорошая. И готовить умею, и первая, с кем поговорить нормально можно, и на ее Сэма не реагирую. Так что, меня быстро, не спрашивая, возвели в ранг подруги, провозгласили, что теперь мы будем дружить семьями. Кстати, оказывается, это был первый ее визит в гости к Рикеру. Раньше, насколько она знает, он никого к себе домой не приглашал, да и вообще она егознает мало, и до этого боялась, поскольку мой муж, как выяснилось, создает впечатление мрачного злого, и не особо разговорчивого типа, и только на сегодняшнем ужине, она убедилась, что это не так. Под конец я уже готова была куда-нибудь сбежать от деятельной, соскучившейся по общению, особы. Нет, мне она понравилось, но для первого раза ее было слишком много. Когда вернулись мужчины, Сэм был поставлен перед фактом, что теперь они будут регулярно наведываться в гости на ужин.

Когда мы с мужем провожали гостей, тот зачем-то обнял меня, притянув к себе. Со стороны, наверное, смотрелось идиллично. А я вся напряглась. Вырываться было нельзя, на нас смотрели. Нарушать договор, по которому я должна играть роль жены нельзя. Стоило двери за Натой и Сэмом, захлопнуться, как Рикер, чмокнув меня в макушку, отпустил, и быстро, не прощаясь, ушел. К чему он разыграл перед друзьями это представление, я так и не поняла. Одно дело притворяться перед чужими, но перед собственными друзьями зачем? Есть ли вообще люди, которым Рикер может доверять полностью? Не удивлюсь, что даже близкий помощник — Перси, не знает о моем муже всего. Однако если оставить вопрос о доверии, цель показательных выступлений мне все равно не ясна. Мы можем быть супружеской парой, и, не демонстрируя теплых отношений. Да, глядя на Нату и Сэма, невольно появляется зависть от их семейной идиллии и счастью. Может, Рикер хотел показать другу, что и у него все так же хорошо?

Моя авантюра с офицером Алексом успешно продвигалась. На меня он уже смотрел далеко, не дружески, опаляя жаркими взглядами. У меня в голове идея уже полностью оформилась. На большой прием будут приглашены практически все. В ангарах с кораблями останутся только дежурные. Необходимо будет незаметно сбежать с мероприятия. С Алексом я уже договорилась. Он меня проведет «на экскурсию» к кораблям. Этакое романтическое, немного экстремальное свидание. Там офицер на своей территории. Будет показывать восторженной и восхищенной мне корабли. А там, как он наверняка полагает, и до поцелуев украдкой недалеко. Не в собственную каюту же вести. Увидят, доложат. На кораблях же камер нет… Вообще, я на самом деле очень нервничала. Получиться ли все как надо? День ото дня нервозность все росла.

Стала все чаще присоединяться к парням, не только для занятий эйрбордом, но и когда они делали домашнюю работу. У нас был взаимовыгодный обмен. Я подтягивала их в расчетной и практической частях. А они разжевывали мне то что, я еще не изучала. А не изучала раньше я ее поскольку информация была закрытой, или я не предполагала, что таковую вообще нужно знать. Зачем, спрашивается, будущим летчикам, знать, например, биологию и вирусологию? А надо, оказывается. Военный устав я учить упорно не хотела, но ребята настояли, аргументируя, что это обязательно, в случае, если я действительно хочу поступать в академию. Да, моя версия, о том, что я якобы хочу туда поступать, быстро ушла в массы. Теперь, принявшие идею на «ура» парни, активно меня туда «готовили».

Шаял в последнее время меня сторонился. Ловить и выяснять отношения я не пыталась. Это его выбор. Не хочет общаться, я не принуждаю. Правда, в последний перед приемом вечер, после тренировки с виноватым лицом и забавно поникшими ушами, все же подошел ко мне.

— Миа, извини меня.

— Шаял, мне не за что тебя извинять.

Нейсег отрицательно закачал головой.

— Нет, есть. И ты это знаешь. Прости, что избегал тебя. Я… В общем так больше не буду поступать. Прощаешь?

Улыбнулась.

— Конечно, — сказала, и тут же оказалась в медвежьих объятиях Шаяла, стиснувшего меня словно плюшевую игрушку.

Парни в зале засвистели и заулюлюкали. Позеленевший нейсег тут же отпустил. Хотела рассердиться на Шаяла, но он так забавно смущался, что я не выдержала и рассмеялась.

— Миа, — произнес парень тихо. — Я тебе задолжал желание. Помнишь, насчет закрытой площадки?

— Помню.

— Идем туда прямо сейчас?

— Я бы с удовольствием, но сначала душ, и никак иначе.

— А тебя отпустят?

— Думаю, да.

— Тогда через двадцать минут жду тебя в зале, где главный лифт. Успеешь?

— Успею. До встречи.

Я была заинтригована. До ужина еще полно времени, да и не факт, что Рикер сегодня вообще придет. А взглянуть что там за закрытая площадка такая, было очень любопытно.

Мне повезло. Мужа дома не было. Быстро помывшись и переодевшись, помчалась на встречу с Шаялом. Он оказался в условленном месте. Вид при этом имел самый таинственный и хитрый. Усмехнулась. Не работать ему в разведке. Все эмоции и мысли как на ладони.

Увидев меня, нейсег обрадовался. Заговорщицки подмигнув, куда-то повел. Однако стоило нам только углубиться в один из коридоров, как за спиной раздался веселый голос.

— Далеко собрались? — обернулась.

На нас с нейсегом с ехидной улыбкой смотрел Тэо. Шаял поморщился, и недовольно произнес.

— А тебе чего?

— Ничего. Я с вами.

— Тебя не звали.

— Согласен. Я сам пришел. Вы ведь идете на закрытую площадку, я правильно понимаю? По-твоему, только ты один хочешь Мие ее показать? У меня тоже есть туда пропуск. Так что если хочу — то иду. В любое время. И ты не можешь мне запрещать это, или разрешать. К тому же, если вы пойдете одни, это может скомпрометировать Мию, — ха, а то, что их двое будет, меня, конечно, никак не скомпрометирует.

Нейсег тяжко вздохнул.

— Как только просек? Может, все-таки свалишь, по-хорошему? — видимо, Тэо совсем не вписывался в планы Шаяла.

— Ну, только если Миа скажет, что против, чтобы я с вами шел, тогда, да. Испарюсь тут же.

Парни с ожиданием на меня воззрились. Не люблю, когда меня делают крайней.

— Я не против.

Победная улыбка озарила лицо Тэо, а Шаял скис, но ничего не сказал.

— Что же, отправляемся гулять, — преувеличено радостно произнес Тэо, вклиниваясь между мной и нейсегом.

Пока шли, поинтересовалась.

— Тэо, а как ты узнал, куда мы собираемся с Шаялом?

— Да ты бы видела его заговорщицкий вид. Я сразу догадался. Оставалось только проследить, где и когда вы будете встречаться.

— Понятно, — хотя мне, как и нейсегу, тоже не совсем ясно для чего Тэо к нам решил присоединяться.

Неужели правда заботится о моем добром имени? Сомнительно. Можно предположить, что я ему нравлюсь как девушка, тогда причины становятся понятными, но от чего в таком случае Тэо до сих пор не проявлял свой интерес? Те поползновения меня полапать не считаются.

Мы прошли несколько охранных систем, где парни вставляли свои карточки, и мы шли дальше. Подойдя к очередной двери, Шаял нас притормозил. Он вроде бы уже смирился с присутствием Тэо.

— Миа, мы уже пришли. Я только хотел сказать, что не зря позвал тебя именно сюда. Сейчас мы пролетаем рядом с одной планетной системой. Сегодня с этой стороны будет наилучший вид.

После его слов створки дверей мягко распахиваются. И я вижу нечто. Проход в открытый космос! Тэо смело шагнул вперед.

Я ошиблась. То, что впереди открытый космос, показалось только поначалу. Шаял взял за руку и повлек за Тэо. Вцепившись в нейсега, сделала первый робкий пробный шажок, ногой нащупывая твердую поверхность. Успокоилась. Она есть. Дальше шагала гораздо смелее, но руку Шаяла предусмотрительно не отпускала. Мы прошли не меньше тридцати метров, и только тогда остановились.

Мы находились в просторном помещении. Потолок не угадывался. Впрочем, как и боковые стены, и пол. Своеобразная стеклянная колба. Прозрачная настолько, что с помощью зрения невозможно понять есть ли стены вообще или нет. Ощущение такое, будто паришь в космосе.

Восторг. Эйфория.

У меня перехватило дыхание. Кажется, я вообще забыла, как дышать.

— Миа, смотри туда, — нейсег указывает куда-то в сторону.

Поворачиваюсь. Вдалеке вижу красную маленькую, но очень яркую точку.

— Примерно минут через пятнадцать-двадцать мы подлетим ближе. Эту звезду нужно обязательно увидеть.

У меня просто нет слов, чтобы выразить мою благодарность. Смотрю на Шаяла. Нейсег понимающе улыбается. Ему не нужны слова. Достаточно эмоций.

Дрожат руки, ноги подкашиваются. Села прямо на пол. Позади меня, спина к спине, молча пристроились Шаял и Тэо. Я облокотилась на их плечи. Получилось так, что сидя друг к другу спиной, мы смотрим во все стороны космоса, кроме того направления, где находилась громада корабля.

— Спасибо, — произнесла тихо.

Запрокинув голову, я вглядывалась в чернеющий космос. Звезды приветливо мерцали, приглашая. Они будто звали к себе.

— Вы даже не представляете, что это для меня значит, — горло сжало болезненным спазмом, но ни одной слезы так и не пролилось.

Какое-то время мы так и молчали. А потом заговорил Тэо. Рассказывал что-то смешное из своего детства. Мы с Шаялом смеялись. Корабль, медленно подлетал к звезде, которая вблизи оказалась не совсем красной. Она красиво переливалась. Тьма космоса расступилась. Красные и зеленые мерцающие газовые потоки окутывали звезду, а где то под ними, периодически происходили белые огненные вспышки. Завораживающее зрелище. Смотреть было больно, но глаз я не отводила.

— Миа, нам пора, — вырвал меня из состояния транса голос Тэо.

Звезду мы уже пролетели. Она вновь превратилась в маленькую красную точку. Уходить не хотелось, но ничего не поделаешь. Парень подал мне руку, чтобы помочь подняться. Я ее приняла, поскольку ноги почти не держали.

Внутри поселилось какое-то светлое чувство, а сил, будто стократ прибавилось. Теперь в душе было как никогда спокойно. Я чувствую, что все смогу и добьюсь желаемого.

Мужа дома не оказалось. Извинившись перед Перси, что не пришла к ужину, сразу отправилась к себе. Думала, еще долго теперь не усну, но стоило только голове коснуться подушки, и я провалилась в глубокий безмятежный сон.

* * *

— Ты готова?

— Да.

— Тогда идем. Ты выглядишь чудесно, — сделал неожиданный комплимент муж.

Сегодня Рикер одет в строгий черный костюм, которой поразительно ему идет. Мой спутник поражает своей статью и мужественностью. Пожалуй, на этом приеме мужчины красивее его не найдется. И это я говорю вполне адекватно. Он идеальный, и такой холодный. Далекий. Удивительное стечение обстоятельств, и собственное желание моего мужа, решило переплести наши судьбы.

— Спасибо, — я, как самая примерная девушка, скромно опустила глаза в пол.

Теперь мне недолго оставалось притворяться и жить жизнью другого человека. Мы с Рикером отправляемся на прием.

Уже на подходе к месту, где проходит великосветский раунд, царило немалое оживление. Нарядно одетые мужчины и женщины весело переговариваясь, шли по направлению к центральному залу. Я туда как-то заходила из любопытства.

В обычное время центральный зал являлся главной торговой площадью. В центре установлен роскошный фонтан с лавочками, обычно там стоят столики, за которыми дамы и их кавалеры пьют кофе. Далее широкая круглая площадка, заканчивалась рядом выстроившихся вдоль стен магазинов. Потолок располагался очень высоко. Оканчивался четвертым этажом, с террасой, ведущей к другим магазинам. И так на каждом этаже. Сейчас все магазины, наверное, должны быть закрыты.

И верно. Муж, крепко держа меня под руку, ввел в наполненное шумом и светом помещение. Витрины магазинов оказались прикрыты зеркальными щитами, отчего зал казался еще более огромным и многолюдным. Террасы и площадь заполонили сотни гостей. В центре, рядом с фонтаном, установили небольшую сцену, на которой выступали музыканты и танцевальные группы.

Невольно прижалась к Рикеру плотнее. После преображения, меня перестали узнавать на улице. Но сейчас рядом был муж. Не стоило труда догадаться, кем я прихожусь этому властному строгому мужчине. Под любопытными раздевающими взглядами мне было очень неуютно. Большинство людей смотрело на меня с откровенной злобой. В глазах женщин читалась дикая зависть, а мужчины рассматривали, как мне казалось с похотью, и пренебрежением, словно грязь какая-то перед ними. А я еще хотела разыгрывать незнание этикета, и тому подобное. Смешно. Для этих людей, чтобы я ни сделала, любой мой поступок, и слово будет воспринято не иначе как грубость и глупость. Мне даже и стараться не надо.

Стоило нам с мужем начать идти по направлению к центру зала, и разговоры вокруг нас тут же затихают. Нарядно одетые, красивые мужчины и женщины поражают меня своим блеском и роскошью, но больше их демонстративной ко мне неприязнью. Что такого я всем им сделала?

— Выпрямись, — нагнувшись ко мне, в приказном порядке потребовал Рикер.

— Что?

— Я говорю, выпрямись. Не показывай никому свой страх и неуверенность. Ты моя жена. Год или больше, уже не имеет значения. Неважно кем ты была раньше. Ты выше рангом большинства находящихся здесь людей, их просто это бесит.

С неохотой выпрямила спину. Я действительно под столь тяжелыми взглядами сгорбилась. Расправила плечи. И правда, чего я волнуюсь? Возможно, уже сегодня окажется так, что все эти лица я больше не увижу.

Теперь я шла свободно, с ленивым прищуром и легкой усмешкой на губах. За это меня возненавидят еще больше, но оно того стоит. Исказившиеся лица находящихся рядом людей мне это прекрасно подтвердили.

— Молодец, — шепнул на ухо муж, чуть коснувшись губами. От этого, казалось случайного движения, по всему телу побежали мурашки.

Мы подошли к фонтану. Сейчас здесь установили столы с разнообразными закусками и напитками. К Рикеру подошел пожилой мужчина. Кто он, я не знала. Не встречалась ранее, и не видела в досье мужа.

— Здравствуйте, мистер Блэквуд. Меня просили передать Вам, что через пятнадцать минут Ваш отец ждет Вас на верхней трибуне для произнесения торжественной речи.

— Я понял, Джастин.

Этот Джастин как-то многозначительно посмотрел на меня.

— Вас ждут там одного, — зачем-то уточнил мужчина и поспешил удалиться.

Рикер усмехнулся, но ничего не сказал. Мы с мужем вновь остались наедине друг с другом, и толпой наблюдающей за каждым нашим движением. Чувствую себя скандальной знаменитостью.

Взяв со стола с напитками два бокала, один Рикер протянул мне. Шампанское. Сделала один маленький глоток. Не знаю, что больше меня нервировало. Чужие взгляды или близость мужа. По-моему, он подошел ко мне чересчур близко. Подняв руку, нежно заправил выбившийся из моей прически непослушный локон. Чуть улыбается и смотрит пристально. Такое ощущение, что вот-вот поцелует. От этого становится страшно, но при этом в животе почти болезненно все сжимается, а ноги слабеют, подкашиваясь.

— Мистер Блэквуд, что Вы делаете? — испуганно шепчу.

— Называй меня Рикер, — голос тихий и вкрадчивый, его рука начинает свое обследование. Невесомым касанием, пальцы очерчивают овал лица, задерживается на подборке, легкий захват, и муж притягивает к себе еще ближе. Теперь наши губы почти касаются. У меня внутри все замерло. Вместо поцелуя, его губы скользят по щеке, а затем еле слышный довольный шепот. — Не стоит давать повод для лишних сплетен, миссис Блэквуд. Твое обращение звучит слишком официально и сухо. Будто я тебе не муж, а строгий начальник. Так что, просто Рикер. Запомнила?

— Может, отпустите меня? — говорю тихо и хрипло. Одной рукой муж, продолжает свое обследование, спустившись с подбородка, к шее, нежно ее поглаживает. А второй рукой по-хозяйски обвил мою талию.

— Имею же я право, хотя бы на приеме обнять свою законную жену. Ты так не считаешь?

— Все смотрят.

— Пускай. Нашим дамам давно пора понять, что не стоит меня так усиленно осаждать.

— Боюсь, что Ваши действия наоборот только подогреют их интерес и азарт.

— Посмотрим. Раньше я не мог, при желании, открыто послать молодых знатных и очень наглых девиц, а теперь у меня есть прекрасный официальный повод.

— Я прошу прощения! — чей-то противный нежный голосок вынудил Рикера, наконец, с неохотой от меня оторваться.

Обратила все свое внимание, на прервавшего наш довольно интимным разговор с мужем. А, это же моя знакомая. Катрин Норвейг. Мы с Рикером развернулись к ней, однако его шаловливая рука не успокоилась. Горячая ладонь скользит по моей спине, медленно опускаясь все ниже, заставляя тем самым напряженно выпрямиться. Сейчас моей осанке может позавидовать любая королева.

По лицу Катрин можно заметить, как все кипит внутри нее от злости и возмущения. Такие яркие эмоции. Я помню, какая она вспыльчивая. Ее бы энергию, да в мирное русло, горы бы свернула. По бокам девушки пристроились, очевидно, ее подруги. Две стройные, роскошно одетые блондинки. Как мне кажется, он крашенные. Слишком не естественно смотрелись карего цвета раскосые глаза, очень смуглая кожа и почти белые волосы. Сестры? Возможно. Вся троица просто пожирала Рикера глазами.

— Добрый вечер, мистер Блэквуд, — скромно потупившись, но стреляя из под ресниц глазами, начала Катрин. Волосы ее, заплетенные в замысловатую прическу, украшала диадема, по виду, с настоящими бриллиантами. Белое атласное платье выгодно оттеняло нежную кожу, открывая тонную девичью фигурку. Красавица, что ни говори. — Мой папа просил передать Вам свои наилучшие пожелания, и поинтересоваться, будете ли Вы сегодня выступать с речью.

— Передайте Вашему отцу мои ответные пожелания всех благ. А то ведь со вчерашней нашей с ним встречи прошло так много времени. Мало ли что. Выступать с речью я сегодня буду. Впрочем, как и все прошлые годы.

Сарказма и прохладного тона мужа, Катрин предпочла не замечать.

— О! Это же просто чудесно! — чуть в ладоши от восторга не захлопала. Из Катрин вышла бы прекрасная актриса. — Пока вы будете на трибуне, мы могли бы составить компанию Вашей замечательной супруге, чтобы ей не было скучно.

Я чуть в голос не расхохоталась. Последнее, чего бы я сейчас хотела, чтобы мне составляли компанию столь «очаровательные» дамы. Меж тем, Катрин проникновенно продолжила.

— Миа, я представляю, как нелегко может приходиться новым людям в нашем обществе. Я была бы рада иметь возможность с тобой подружиться, чтобы тебе не было так грустно и одиноко.

Браво! Только милая Катрин, видимо, понятия не имеет, что Рикер в курсе нашей маленькой драки, не зря же он сейчас фырчит мне на ухо, едва сдерживая смех.

— Мисс Норвейг, Ваше предложение весьма любезно, однако в Вашей поддержке и компании нет необходимости, ведь Миа идет на трибуну вместе со мной.

Сказанное заставило меня напряженно вскинуться, а Катрин удивленно и не совсем светски раскрыть рот и округлить глаза. Несколько мгновений стояла ошеломленная тишина. К нашему разговору прислушивались, поэтому Рикер изумил не только нас с Катрин и ее подруг, но и остальных любопытствующих. По лицу мужа было почти невозможно уловить, о чем он думает, но я от чего-то почувствовала, что всей ситуацией он просто таки наслаждается.

— Но ведь…

— Что Вас удивляет? Миа — моя жена, и естественно, она должна быть рядом. Прошу прощения, но нам пора идти, — так и не дождавшись от разочарованной Катрин ответной реплики, произнес муж, и снова куда-то меня потащил.

Я автоматически шла, переваривая услышанное, а потом начала всеми силами тормозить наше с мужем целеустремленное движение. Помогло не сильно. Рикер будто и не замечал моего протеста.

— Рикер, подожди. Ну, подожди же! Остановись.

Муж с неохотой все же притормозил, но идти не перестал.

— Что?

— Я не пойду на трибуну.

— Почему?

— Не хочу.

— Боишься?

— Нет. Просто не хочу. Чего мне там делать? Не хочу, чтобы на меня все смотрели. Выступление транслируют по видео на всех уровнях.

— И что? На тебя так и так все глазеют. Выглядишь ты прекрасно, — мы еще замедлились, и Рикер вновь перешел на вкрадчивый интимный тон. Взгляд черных глаз почти ощутимо прожигал. — Не понимаю, как ты могла стать уборщицей. С твоими внешними данными можно было рассчитывать на большее.

— Можно, но девственницей я бы уже вряд ли была, — выпалила зло, и сама же смутилась, покраснев.

Я знала, что сейчас выгляжу очень хорошо. Подготовка заняла почти весь день. Пришлось, по указанию Рикера, вызвать на дом сразу несколько специалистов. Мне сделали прическу, казавшуюся, на первый взгляд простой. Подняли волосы, перехватив их золотым жгутом, тем самым взору открывалась тонкая нежная шея. Несколько прядей, несмотря на мое сопротивление, совсем осветлили. Платье бирюзового цвета, тоже довольное простое, по форме напоминало тогу, застегивающееся на шее, плавными свободными волнами, облегало фигуру, спускаясь до пола. На талии имелся золотой ремешок, напоминающий тот жгут, что сейчас перехватил мои волосы. Цвет платья невероятно шел к моим глазам, делая их ярче и насыщеннее. Неудобные туфли на высоком каблуке, больше напоминающие сандалии. В уши я надела длинные золотые серьги с замысловатым тонким узором. На шее простая золотая цепочка с прозрачным голубым, по форме напоминающим слезу камнем, а на руке широкий браслет, скрывающий ограничитель. Золотистый оттенок кожи, профессиональный макияж, и вот перед вами нежная хрупкая нимфа. Благо, хоть немного отъестся, я успела, и теперь никого не пугала торчащими костями.

Однако вся эта наведенная красота еще не повод демонстрировать меня с трибуны. Рикеру вполне ясно дали понять, что меня там никто не ждет. Ввязываться в конфликт мне не хотелось.

— Даже не спорь, — непреклонно произнес муж, резко сменивший мягкие вкрадчивые интонации на стальные. — Пора познакомить тебя с отцом. Так что идем.

Не хочу! Знакомиться с человеком, подобным отцу Рикера, в подобной обстановке — тем более. Но кто бы у меня спрашивал. Мы поднялись на второй этаж, прошли на балкон. В одном месте площадка значительно расширялась, образуя вместительный полукруг. Сейчас эта часть балкона была оцеплена стражами порядка. У самого края поставили широкую трибуну. Техники настраивали освещение и камеры. Ежегодная речь и нечто вроде праздника устраиваемого на всем корабле в честь начала нашей экспедиции. Можно сказать, для всех это как празднование нового года по индивидуальному летоисчислению. Никогда этот день не отмечала и не смотрела эфиры. В этот время всегда всех подменяла, чтобы был достойный предлог не идти на устраиваемую вечеринку с танцами, под конец часто переходившую в чуть ли не массовое групповое соитие. День, когда официально разрешали пить, многим сносило голову. Большинство, конечно, уединялись в темных местечках. По двое или больше, там уж как сложится, но находились и те, кому плевать на чужие взгляды.

Рикера и меня, не спрашивая пропуск, без лишних вопросов провели через охранное оцепление.

— Отец! Приветствую. Господа, день добрый.

Рикер подвел нас к группе солидных джентльменов и чинно с ними раскланялся, представив заодно и меня. Больше всего в этой группе выделялся статный пожилой мужчина. Очень похож на самого Рикера, только старше, и выглядит еще более опасным и властным, чем его сын. Цвет глаз и волос тот же, что и у Рикера, только прическа более короткая, и виски тронуты сединой. Заметила небольшой шрам около левого виска. В общем, внешне Джонатан Блэквуд производил весьма приятное впечатление, степенного и очень внушительного мужчины, однако к нему я, после предупреждения папкой с черным списком, отношусь предвзято. Уверена, браку своего сына, он не рад, а значит, мне стоит быть на стороже.

В окружении отца Рикера с неудовольствием отметила главу финансового ведомства. Его я узнала сразу. Внешность папочки Катрин, запомнила, на всякий случай, очень хорошо. Кристиан Норвейг. Мы обменялись оценивающими взглядами. У меня мурашки по спине побежали.

— Здравствуй, Рикер, — в отличие от главы финансового ведомства, отец моего супруга не удостоил меня и каплей внимания. Будто меня вообще тут нет. Ни одного взгляда брошенного в мою сторону.

Остальные мужчины так же раскланялись с Рикером. Большинство, подражая Джонатану, демонстративно меня не замечали. Атмосфера была очень напряженная. Почему-то я физически ощутила, как начинает злиться муж. Обстановка накалялась. Зато стоило подойти к нашей «теплой» компании двоим друзьям Рикера — Григорию и Роберту, дышать сразу стало легче. Григорий, согласно папке мужа, был в черном списке, а Роберт — в красном. Хорошая поддержка. В компании Джонатана их встретили, как старых приятелей, и видимо ожидали, что те подержат бойкот, выразив тем самым, неодобрение Рикеру. Но не тут-то было.

Стоило мужчинам заметить меня, как Григорий и Роберт разразились в мой адрес восхищенными комплиментами. Как великолепно я выгляжу, какая я чудесная, как повезло моему мужу, и как они ему завидуют. Галантно целовали ручки и выражали полнейший восторг по поводу встречи.

Изумление царившее коалиции отца Рикера было просто непередаваемо. Написанное на лицах непонимание происходящего и растерянность заставило невольно улыбнуться. Такое впечатление, будто мир перевернулся с ног на голову, только об этом забыли сообщить этим важным мужчинам. В глазах многих даже появилась какая-то детская обида.

Джонатан смотрел остро. Я, наконец, удостоилась его высочайшего внимания. Тяжелый оценивающий взгляд прошелся по мне буквально от макушки до пола. Я замерла, и пока длился осмотр, похоже, и не дышала. Если бы не рука Рикера, поддерживающая меня за талию, либо отшатнулась, либо упала бы, не в силах выдержать почти ощутимого давления. Никогда такого чувствовала. Казалось, от Джонатана исходит практически материальная угроза.

— Отец, — как-то предупреждающе, со значением произнес Рикер, и меня отпустило. Все внимание Джонатана перешло к сыну. — Не пора ли тебе выступить с речью?

Думала сейчас произойдет взрыв, до того обстановка была накалена, и по-видимому не только я ожидала подобного окончание. Остальные замерли в молчании.

Отец Рикера не торопился. Не спеша оглядел окружающих нас людей, еще раз пристально посмотрел на меня, на мужа — Рикер отчего-то просто-таки лучился довольством. Еще несколько, показавшимися мне бесконечными, секунд молчания. И происходит невероятное.

Джонатан насмешливо фыркает, и с ехидным прищуром смотря на своего отпрыска.

— Я еще не так стар, чтобы забывать, когда и что мне нужно делать. Завтра жду тебя и… — многозначительная пауза, во время которой я удостаиваюсь скептичного взгляда. — Твою жену, у себя.

Сказано было так, что сразу становилось понятно, это не просьба, а приказ. После, не ожидая согласия Рикера, Джонатан развернулся, и пошел к трибуне. Свита последовала за ним. Напоследок Кристиан Норвейг обжег меня ненавидящим и много чего обещающим взглядом.

Ну и что все это значит? Такое ощущение, будто я сейчас прошла через какое-то испытание, но в чем состояла его суть, не поняла. С чего вдруг отец Рикера сменил гнев на милость? Милость, конечно, довольно относительная, но все же.

Далее началась вступительная программа. По традиции, которой шел уже третий год, первым свою праздничную речь начал Джонатан Блэквуд. За его спиной выстроились все самые значимые люди корабля, и теперь моя персона была среди них.

Я почти не слушала. Меня занимали совсем другие мысли. Сейчас я подводила собственные итоги пребывания на корабле. Что ни говори, а больше всего я волновалась по поводу моей встречи с Алексом, и о том, как все получится. Готовилась я очень долго, и постараюсь сделать все от меня зависящее. Но, боюсь, что мой карточный домик, может разрушить любая случайность. Может, стоило готовиться дольше? Но куда еще. Не давала покоя одна мысль, которая практически отравляла и точила душу. Сознательно я понимаю, что это абсолютная глупость, но, тем не менее, такая ерунда не дает мне чувствовать себя уверенно. Они говорили, что все должно быть честно. Глупость, которая так меня бесит. Ну, какая честность может быть в нашем союзе? И я опять, не выдержав, решила больше не думать об этом. Надоело терпеть. Я тщательно и долго обдумывала альтернативные пути, но поняла, что не хочу по ним идти, потому что они все равно ни к чему не приведут. Я одна, я слабая, и да, я — эгоистка. Имею на это полное право.

Джонатан закончил свою речь, ему зааплодировали. Настал черед Рикера. Зафиксировав мою руку своей железной хваткой, муж потащил к трибуне вместе с собой! Я, пребывая в собственных мыслях и не ожидая от Рикера подобной подлости, сначала пошла без сопротивления, но осознание пакости, пришло быстро, затормозила, но не тут-то было. Мои попытки высвободиться были проигнорированы, а потом оказалось поздно. Мы подошли к трибуне. На нас было направлено множество камер. Публика ловила каждое движение. Муж потеснился, пристраивая меня за широкой стойкой по левую от себя руку. Профессионально улыбнулся и начал свою вступительную речь. Я тоже нацепила нечто напоминающую улыбку. Раз уж так сложилось, играть надо до конца. Бесит. Рикер развлекается. Я поняла. Ему просто доставляет удовольствие всех провоцировать. Иного объяснения его действиям не вижу.

Меж тем, муж что-то бодро вещал. От волнения, все его слова в моей голове сливались. На людей внизу я старалась вообще не смотреть. Кажется, Рикер что-то упомянул и о своей женитьбе, своем небывалом счастье, и огромной благодарности властям союза за организацию отбора, принесшего ему столь неожиданную радость. Восхитилась. Врет и не краснеет. Настоящий профессионал. Отчего-то не к месту вспомнилась Диана. Наверное, она сейчас себе волосы на голове рвет, слушая данную речь. Ну, кажется, все. Рикер закачивает говорить, и можно уже будет уйти отсюда.

— А теперь передаю слово своей жене.

За что?!

Как он мог? У меня нет заранее подготовленной речи, я не готовилась, и я не оратор. Да такого исхода я вообще не предполагала. Зачем он хочет меня опозорить?

В крови забурлил адреналин. Сейчас я практически испытывала ненависть к Рикеру.

Ослепительно улыбнулась. Гори все синим пламенем. Главное только, чтобы после все удалось.

— Жители Титана, — голос дрожит, и я большим трудом беру его под контроль. — Наша экспедиция — значимая и важная миссия для всего союза. Я присоединяюсь ко всему ранее сказанному моим мужем, и хочу отметить, какую испытываю гордость, что являюсь частью нашего крепкого, дружного и сплоченного братства. Подвергая себя невероятному риску, мы вместе летим сквозь глубины необъятного космоса, преодолевая опасности, которые он в себе несет. Каждый день, не жалея себя трудимся, приближая наше светлое будущее. И все на благо нашей расы! Я из низов, поэтому хочу особо поблагодарить именно наших рабочих. Честные добрые трудяги, без вас корабль не мыслит своего существования. Вы стали для меня настоящей семьей!

Я продолжаю вдохновенно нести всю эту чушь. Разглагольствовать и переливать воду из пустого в порожнее могу бесконечно долго. Кошусь взглядом на Рикера. Тот, приподняв одну бровь, смотрит на меня с любопытством ученого, ставящего опыт на лабораторной мышке. Ловлю исходящее от него удивление. Не ожидал, дорогой? Хотел, чтобы я опозорилась, промямлила что-то, тем самым еще больше раззадорив наше общество? Да ты тот еще бунтарь.

От натянутой улыбки, уже болит лицо. Начал дергаться левый глаз. Это нервы. А я все лью вдохновенную патоку. Полагаю, впервые люди узнали о себе за один вечер столько всего хорошего. Главное, говорить так, чтобы все это звучало действительно искренне и восторженно, а непрофессионализм наоборот добавлял очарования, напоминая о наивности юности. Кто-то внизу даже начал мне аплодировать. О да. Мы все думаем о себе лучше, чем мы есть, и хотим, чтобы это заметил кто-то еще.

Деликатный перестук пальцами по моему позвоночнику. Тем самым муж намекает мне, что пора закругляться. Расцениваю это, как свою маленькую победу. И быстро завершаю импровизацию. Иногда живое выступление без подготовки — лучше, чем заученное чтение. Под конец речи мне уже громко приветственно рукоплещут, свистят, и что-то кричат. Удивительно, как быстро можно поменять мнение толпы. Еще недавно меня готовы были растерзать. А теперь я — фактически героиня. И было бы за что. Правда, однодневная. О подобном забывают быстро. Я тщательно скрываю эту сторону своего характера, но знаю точно, лидерские качества, во мне есть. Завести всех, и заставить за собой идти я могу. Только раньше мне это никогда не было нужно. Думала, вообще не пригодится. И что меня дернуло открыться сейчас — наверное, накопленная за годы злость. Когда, чего-то в тебе много скапливается, то не знаешь, когда прорвется, и практически, не можешь это контролировать.

Стоило сойти со сцены, и нас с мужем встретили задумчивые оценивающие взгляды собравшихся здесь влиятельнейших людей этого корабля. Поежилась. Такое внимание мне точно не нравится.

Задерживаться Рикер не стал. Кивнул на прощание отцу и повел меня прочь. Мы спустились на первый этаж.

— Миа, я вынужден тебя оставить. Мне нужно решить кое-какие дела и есть несколько человек, с которыми мне необходимо переговорить. Тебе придется еще какое-то время побыть на приеме. Думаю, с тебя достаточно, и если не хочешь ни с кем общаться, просто посиди здесь на диване. Я оставлю двух охранников, а позже заберу тебя, и мы пойдем домой.

Как заботливо. Чего он опасается? Что без него, меня кто-то обидит? Или, может, боится, что это я кого обижу? Фыркнула. Смешно. В закутке, где мы стояли, вместе с четвёркой мужчин из охраны, которую Рикер, коротким приказом призвал зачем-то с собой, было действительно спокойнее, чем в переполненном зале. Вглядевшись в толпу, заметила промелькнувшие в ней лица Тэо, и одного из парней моей компании.

— Нет, я, пожалуй, прогуляюсь по залу.

— Как знаешь, — видно было, что Рикеру мое решение пришлось не по душе. — Но охрану я оставлю.

— Нет!

— Так будет лучше, — спокойно и непреклонно.

У меня мурашки по всему телу пошли от этого тона супруга. Вроде бы говорит мягко, но отказаться просто невозможно. Однако надо. Мне не с руки, чтобы за мной по пятам следовали наблюдатели.

— Пожалуйста, не надо. Не хочу, чтобы на меня еще больше обращали внимание. Я приметила знакомых, с которыми занимаюсь эйрбордом. Присоединюсь к ним. Все будет в порядке.

Я почти умоляла, и Рикер, кажется, смягчился.

— Ладно, но будь аккуратнее. Люди взбудоражены. К тому же, многие выпили.

— Хорошо, — послушно кивнула, и пока муж не ушел, задала вопрос. — А можно я через пару часов сама уйду с приема?

Рикер задумался о чем-то ненадолго, потом нахмурился и буквально пронзил меня взглядом.

— Ах, да, у тебя же на сегодня назначена еще встреча, — голосом мужа можно замораживать. И вдруг резкая смена темы. — Миа, скажи, что ты в нем нашла, а?

— В ком?

— В офицере Алексе.

— Ничего.

— Не ври. Ты ему буквально в рот смотришь.

— Ну, у нас просто интересы с офицером общие. Он любит говорить об устройстве кораблей. А я — слушать. — Почему Вы интересуетесь? — я снова обращаюсь официально, здесь никто нас не слышит. — Неужели ревнуете?

Интересуюсь насмешливо, подначивая. Не знаю почему, но мне захотелось задеть самоуверенного Рикера. Жаль, но на провокацию муж не обратил ни малейшего внимания. Он все так же был холоден и спокоен.

— Нет. Предупреждаю. За свои действия будешь сама отвечать. Поэтому советую лишний раз подумать, прежде чем что-то делать.

— Вы угрожаете? — почему меня бесит его безразличный тон?

— Я же сказал. Предупреждаю.

— Благодарю, но Вы зря беспокоитесь. У нас с Алексом только дружеское общение. Целоваться с ним, или что-то еще делать, я не собираюсь.

Опять эта вздернутая бровь. И я замечаю в глазах Рикера смешинки. Ну, вот что я такого смешного сейчас сказала? И щеки от чего-то краснеют.

— Очень надеюсь на твое благоразумие. Да и стоит пожалеть офицера. Последствия своих поступков для себя ты и так знаешь, а вот он может быть разжалован.

Серьезно. Кивнула, принимая новые условия. Только, боюсь, Алекса после сегодняшнего вечера и так разжалуют. Печально.

Рикер, больше ничего не говоря, развернулся и ушел. Это наглядно доказывает, что вся его нежность на людях — лишь игра. И хорошо.

Когда я начала врать самой себе?

В толпе, не сразу, но я отыскала своих друзей. Под внимательными взглядами людей было не слишком приятно идти. Однако прямой агрессии я больше не ощущала. В большинстве своем ловила скорее любопытные взгляды. Хотя дамы при моем приближении все равно кривились.

Подойдя сзади, хлопнула Тэо по плечу. Когда парень обернулся, я окунулась в целый океан восхищения. И столько в глазах парня было теплоты и нежности, что я невольно снова зарделась.

— Миа, какая же ты красивая! — голос звучит искренне. И словно ласкает. — Видел твое выступление. Мне понравилось. Долго смеялся.

Я хотела возразить, но Тео поднял руку, останавливая.

— Можешь ничего не говорить. Мы уже достаточно общаемся, чтобы я догадался, что ты не дура. А значит, не могла верить в то, о чем так самозабвенно вещала с трибуны.

Пожала плечами. Лучше уйти с опасной темы.

— А где остальные?

— Кто где, но в основном все в зале. Шаял решил на прием вообще не ходить. Атмосфера ему видите ли тут не нравится. Ну и зря. Теперь у него нет возможности пригласить тебя на танец. Зато у меня есть. Так что будет потом завидовать. Миа, — официальный поклон. — Не будешь ли ты так любезна, потанцевать со мной.

С недоумением смотрю на протянутую ко мне открытую ладонь. Поднимаю глаза, и с встречаюсь с озорным взглядом Тэо.

— Так ведь никто не танцует.

— Нам разве это мешает? Музыка есть, ребята обеспечат необходимое пространство. Ну так как?

Еще один бунтарь на мою голову.

— Извини, но нет. Я не хочу провоцировать новые сплетни.

Мой отказ Тэо не расстроил. Как заметила, он вообще никогда не унывает.

— Понимаю. Ну, хорошо, а если еще кто-то будет танцевать, согласишься? — лукавый прищур.

Фыркаю. Тэо забавный.

— Соглашусь.

— Отлично! Подожди здесь пять минут. Оставляю с тобой Фабио, чтобы не скучала.

Сказал, и, ловко лавируя в толпе, куда-то убежал.

Оставшийся со мной за компанию флегматичный парень по имени Фабио из нашей команды по эйрборду молча протянул мне бокал с соком и пирожное, завернутое в салфетку. Сам он тоже что-то жевал. От сего дара отказываться не стала. После произнесенной речи и пережитого волнения, хотелось пить, а сладкое, думаю, поможет успокоиться немного.

Ждала недолго. Только успела съесть угощение, как из-за спины вынырнул довольный Тэо.

— Ну что, идем танцевать?

— Не заметила танцующих.

— Не здесь. У сцены.

И действительно. Стоило подойти к месту выступления артистов, как приметила наших ребят. На освобожденном кусочке пространства возле сцены танцевало множество пар. Приглядевшись к лицам, заметила, что большинство танцующих парней из вечерних завсегдатаев тренировочного зала, но не только. Ребята приглашали девушек и танцевали, кто как горазд. Причем не под медленную классическую мелодию, а под задорную зажигательную музыку.

Не знаю, чего больше было в глазах высокого общества, столпившегося по краю «танцевальной площадки», возмущения или зависти. Большинство, поскольку держится за свой напыщенный образ, не может позволить себе так безудержно веселиться.

— Всех своих друзей собрал?

— Почти. Ну что, ты разрешаешь мне пригласить тебя на танец, или нет?

Улыбнулась.

— Разрешаю, — Тэо бережно и нежно сжал мою руку.

Я танцевала до упаду. Так весело мне давно не было. Может быть, что никогда. Тэо танцевал хорошо. Сначала было несколько быстрых современных танцевальных композиций. Наш командир так и не захотел никому уступить свое право танцевать рядом со мной. Потом, видимо по заказу одного из ребят, заиграла классическая, но довольно быстрая музыка. Если не ошибаюсь, кадетов летных училищ обучают специальным танцам, чтобы по древней традиции, станцевать с дамой на своем выпускном балу.

— Тэо, я не знаю, как танцевать под эту музыку.

— Ничего страшного, — Тэо повел в танце, а я приноравливалась к его шагу, пытаюсь понять принцип. Мы двигались по кругу. Танцующих оказалось не мало. Видимо большинство — студенты летной академии, и этому танцу обучены.

Это было просто замечательно. Голова немного кружилась, я запыхалась, а краски вокруг сливались, но я полностью отдалась на волю мелодии, инстинктивно подстраиваясь под движения своего уверенного и ловкого партнера. Когда музыка прекратилась, испытала легкое разочарование. Мне понравилось, и танцевать хотелось еще и еще.

— Я же говорил. Ты все схватываешь буквально на лету. Это ведь не сложнее чем полет на эйрборде.

— В принципе да.

Вновь заиграла музыка. На этот раз мелодия была медленной и спокойной. Голос певца на сцене обволакивал, свет в зале притушили. Оказывается, многие солидные господа и дамы, не выдержали и тоже присоединились к танцующим. Главным источником света стали сцена, и красиво подсвечиваемый фонтан в центре. В объятиях Тэо оказалось тепло и уютно. Он ничего не говорил. Только улыбался. Я не знала, насколько недозволительным покажется наш танец. Сейчас мне было все равно.

Когда музыка закончилась, тяжело вздохнула и выбралась из рук парня.

— Извини, мне пора.

— Уже?

— Да.

— Проводить?

— Не надо. Спасибо тебе, Тэо.

— Ты говоришь так, будто прощаешься.

Фыркнула.

— Ну, правильно, я же ухожу, — за ехидством попыталась скрыть неожиданную горечь.

Сама не заметила, как привязалась к веселым проказливым ребятам. Чтобы сегодня ни произошло, вряд ли я еще их увижу.

— Пока, — Тэо тоже отчего-то погрустнел.

Я постаралась уйти как можно быстрее. Надо зайти к себе и переодеться во что-то более удобное. К тому же мне понадобится мой наручный компьютер.

Взяв все необходимое, отправилась на запланированную судьбоносную встречу. С Алексом мы договорились, что он встретит меня у входа в ангар. Глаза мужчины возбужденно горели. Он был заметно взволнован. Подойдя ближе, учуяла исходящий от офицера довольно сильный запах спиртного. Это не слишком хорошо. Мужчина преувеличено радостно воскликнул.

— Миа! Сегодня я проведу тебе потрясающую экскурсию. Мало кто из дам удостаивался чести изнутри лицезреть мир летчика изнутри.

Чуть поморщилась. Стоило Алексу заговорить, как алкогольный дух усилился. Жаль, у меня нет мятной конфеты. Праздник у молодого офицера, видимо, сегодня удался.

— Я сгораю от нетерпения и любопытства, — изображать на лице энтузиазм не пришлось.

Я действительно хотела как можно скорее со всем покончить. Алекса мне, конечно, было жаль, но жизнь научила, что каждый сам за себя в ответе. Верить мало кому можно. И уж точно не малознакомой девице. Офицера никто ни к чему не принуждал. Во всяком случае, я так старательно пытаюсьуспокоить не к месту проснувшуюся совесть.

Мужчина картинно достал пропуск, вставил его в разъем и приложил руку к сканеру. Двери распахнулись, открывая виду огромное помещение со стоящими в несколько рядов кораблями. Я ахнула.

— Прошу, — на лице Алекса читалось самодовольство. Я сделала шаг в помещение. Оказалось, что эти двери выводили на балкон, по правую сторону, шла лестница вниз, а повернув голову налево заметила проход к площадке управления. — В этом ангаре собраны самые скоростные корабли нашего флота!

Рухлядь. Окинув взглядом, вынесла печальный вердикт я. Нет, сами по себе корабли были относительно новыми, но технология давно устарела. Даже по форме — по тем фотографиям, что мне удалось отрыть в сети, чужие корабли были более совершенными. Наши же — настоящие динозавры, в сравнении. Многие расы уже давно пересели на более совершенные модели. Однако своими технологиями с людьми делиться не спешили.

— Это просто потрясающе! Мне так нравятся эти корабли, — не стоит забывать о своей роли. Схватила Алекса за руку, и, потянув, умоляюще заглянула в глаза. — Можно заглянуть внутрь хотя бы одного из них? Пожалуйста, пожалуйста!

Я разве что не прыгала, как ребенок, вокруг довольного офицера. Еще бы. Столько значимости ему придаю. Вероятно, он думал, что это меня нужно будет уговаривать посетить изолированные кабины. Все-таки, девушка я замужняя, а тут сама напрашиваюсь. Так что, тоже, в некотором роде, сама виновата буду, если что. Надо отметить, что в ангаре я не заметила ни одного дежурного.

— Алекс, а почему никого нет? Даже дежурных. Я, конечно, понимаю, что праздник…

— Они в специальной рубке, следят за всеми помещениями разом с помощью мониторов. Сегодня там всего пара человек. Я договорился, нам никто не помешает.

Мы подошли к ближайшему из кораблей. Не особо большой, охарактеризовала бы его, как «посыльный». Наверняка используют его, чтобы быстро что-то передать. Не грузовой, но и юрким неприметным разведчиком его не назовешь. Любовно погладила корпус его «брюха», знакомясь. Все космические судна были установлены на специальной платформе, которая, при включении двигателей разъезжалась, а корабль взмывал в воздух. Мою руку сверху накрыла большая ладонь офицера, крепко прижав к поверхности корабля и тем самым удерживая на месте. Алекс стоял ко мне почти вплотную. Зашептал.

— Миа, ты замечательная. Я еще никогда не встречал девушки, подобной тебе, — другая рука мужчины прижала меня к крепкому телу.

Попыталась высвободиться, но офицер не торопился отпускать. Данная ситуация мне очень сильно не понравилась. Слишком рано Алекс перешел к активным действиям. Дернулась еще раз, но объятия не разжались.

— Ты спектакль для дежурных хочешь устроить? — спросила более резко, чем хотелось.

— Нет, — офицер будто опомнился, и тут же меня отпустил.

Больше ни слова не говоря, нажал на встроенный рычаг, и сверху, издав тихий пшик, отъехал люк — вход в корабль.

— Давай подсажу.

— Не надо, я сама.

Среднестатистический мужчина дотянется до лестницы без проблем, а вот для меня высоковато. Но когда подобные мелочи меня останавливали? Тем более я в удобных штанах и обуви. Подпрыгнула и ухватилась за первую перекладину лесенки. Уцепившись, подтянулась на руках, а там дальше прошло без особых проблем.

— Ого! Какая у тебя хорошая физическая подготовка, — послышался снизу восхищенный возглас Алекса.

— Стараюсь держать себя в форме, — откликнулась я.

Лестница быстро закончилась, я вынырнула в маленькое, совсем узкое помещение, и устало села прямо на пол. Залезший за мной офицер, взволновано ко мне подскочил.

— Что случилось?

— На мне надет браслет-ограничитель. Он посылает сигналы моему телу, о том что мне нежелательно находиться на корабле.

— А! Понял. Протокол по перевозке заключенных. Подожди минуту.

Алекс убежал. И я даже догадываюсь куда. К пульту управления кораблем. Переключать ограничитель нового пассажира на площадь корабля. Пульсирующая по телу боль прекратилась. Вообще, несмотря на мое присутствие на корабле, эта боль должна была быть меньше, но браслет все же почуял что-то неладное. Перевела дыхание. Самый сложный пункт моего плана прошел удачно. Формально, опции моего ограничителя теперь распространяются только на площадь этого корабля. Самое главное, куда бы сейчас я не полетела, побегом это считаться не будет. Теперь проблема у меня возникнет, когда понадобится выйти из корабля. Но до этого еще далеко. Сначала нужно улететь. Для Алекса я теперь как птичка в клетке. Уйти не могу, камер тут нет, сопротивляться, при случае, из-за своего наручного украшения, тоже не смогу. Так он еще и выпил. Для храбрости, не иначе. И я сознательно пошла на подобные условия. Рискую, но ничего не поделаешь.

Довольный мужчина вернулся быстро. Поднял меня на ноги, опять прижав к себе.

— Идем в рубку управления. Думаю, тебе там понравится.

Я в этом не сомневаюсь.

Алекс привел меня в маленькую кабину, зато с большими панорамными окнами. Комнатка насыщена разнообразными приборами. Офицер усадил меня в кресло капитана. Не отказал себе в удовольствии и близко наклонившись, пристегнуть меня ремнями безопасности, как будто случайно провел по моей ноге, после чего сам уселся в пассажирское кресло рядом.

— Ну как тебе? — такой гордый.

— Потрясающе, только, — сделала паузу и нахмурилась, будто передумала говорить. — Да нет, все хорошо.

— Раз начала, договаривай, — Алексу моя оговорка не понравилась.

— Просто мне представлялось, как мы поднимемся с тобой в воздух. Знаю, это была абсурдная мысль. Забудь.

— Ну почему же, ангар большой, могу сделать небольшой круг по помещению, дежурные не сдадут, — довольная ухмылка победителя.

Я не стала разочаровывать офицера. Восторженно взвизгнула, вцепившись в руку мужчины, тот не преминул сжать ее в ответ. Постаралась выразить крайнюю степень восхищения.

— Это будет так… волнительно.

— Я сейчас приду. Добегу до главного пульта управления. Нужно активировать раскрытие платформы, а то мы не сможем подняться.

Мне кажется, я уже почти люблю Алекса.

— Жду с нетерпением.

Окрыленный офицер улетел. А я, времени зря терять, не стала. Второй сложный пункт моего плана. Взломать бортовой компьютер. Подключила свой наручный компьютер к пульту управления и запустила программу-вирус. Компьютерная сеть — это большая помойка. Найти в ней можно все что угодно. А если у тебя есть деньги — то и купить. Пункт по изучению программирования я уже очень давно включила в список своего самостоятельного образования. Профи в этом деле я пока не стала, но быстро сориентироваться, если что, могу. А уж подключить купленный вирус тем более.

Время будто замедлилось. Чувствую, как от волнения начинает колотить. Получится или нет? Секунды превратились в вечность. Наконец приветственно пискнула панель управления, включая все системы. Честно, до конца не верила, что программа сработает. Подняла взгляд. Алекс уже добежал и взобрался наверх. Подошел к пульту, и что-то там начал нажимать.

Я любовно огладила штурвал, и тоже начала подготовку системы к взлету. Небольшой опыт управления кораблем у меня уже имелся. Только это был тожутский корабль, а не человеческий. Соответственно, различий было много. Но я тщательно проштудировала всю теоретическую базу, какую смогла достать, по управлению человеческими кораблями, к тому же очень помогли лекции, которыми снабдили меня ребята. Ощутила небольшую тряску. Блокировка корабля платформой была снята. Отлично. Алекс направился обратно ко мне. А я быстро запустила команду, и послала сообщение от своего корабля к главному пульту, для экстренного открытия ворот. Таковая была предусмотрена на всякие непредвиденные случаи, и после, с летчиком должны проводить целое разбирательство, где он должен будет доказать обоснованность своих действий. Мне-то уж тем более терять было нечего. Получила от робота главной панели управления автоматическое согласие, и монументальные ворота в трубу для выхода в открытый космос стали неторопливо разъезжаться.

Алекс почуял неладное, и с исказившимся лицом побежал в направлении моего корабля. Поздно, дорогой. Окончательно активировала все системы, и корабль взмыл вверх. Вот теперь главное сделать все очень осторожно. Направила, по моему мнению, машину вперед. Проблемы не заставили себя ждать. Вместо того чтобы покладисто и медленно лететь куда следует, корабль как бешеный взвился вверх. Нажала на тормоз, но было поздно, я довольно ощутимо стукнулась о потолок ангара. Завизжали внутренние системы корабля, сообщая о полученных повреждениях, и что еще хуже, в ангаре, тусклый технический свет стал ярко-красным и мигающим. Снаружи звуки в кабину не доносились, но я была уверена, что там бешено орет система безопасности. Взгляд выхватил фигуру офицера, который вновь подбежал к главному пульту и судорожно что-то нажимал. Ворота начали закрываться. Меня прошиб холодный пот. Нужно попытаться еще раз. Повреждения корабля не критические. Вновь пытаюсь лететь к выходу, и кажется, получается, но тут машину отчего-то затрясло и сильно повело вправо. Я готова была взвыть от досады.

Ворота захлопнулись. А я даже жизнь самоубийством покончить не могу. Сирены выли. Я предавалась отчаянию. Помимо всего прочего анализировала свои действия, и пыталась понять, почему у меня возникли такие проблемы с навигацией. Вот так и садись за руль незнакомой машины без предварительного инструктажа. Ангар начал заполняться людьми. Их было пока не так много. Все же праздник. Взгляд автоматически фиксировал происходящее. Опускать корабль и выходить я не торопилась. Боюсь. Меня просто порвут за такие шутки.

А вот на балконе появились знакомые лица. Рикер вместе с отцом. Два офицера подвели к ним Алекса, закованного в наручники-ограничители — более грубый и простой подвид моего браслета. Мой нечаянный помощник и одновременно жертва, был ужасно бледен. Да что там, на нем лица не было. Джонатан и Рикер презрительно воззрились на, скорее всего уже бывшего офицера. Алекс что-то сказал, и это заставило моего мужа резко повернуть голову. Окна корабля были затемнены специальным составом, и снаружи летчика видно не было, но казалось, что Рикер смотрит прямо мне в глаза, прожигая своим темным взглядом. Если раньше я еще как-то держалась, то теперь мне стало дико страшно.

Лицо мужа не отражало никаких эмоций, превратившись в холодную маску, а вот взгляд не обещал мне ничего хорошего. Рикер знаком руки показал: «вниз», и я не посмела ослушаться.

ГЛАВА 6

Вот почему сейчас, когда уже не надо, корабль безропотно выполнил команду, и плавно опустился? Два варианта. Либо у техники есть душа, и конкретно эта машина, быть угнанной не пожелала, либо я — полная неудачница, и это вероятнее. Третий вариант, что мне банально не хватило опыта в управлении данным видом кораблей, рассматривать не хочу.

Приземлившись, выходить все равно не тороплюсь. Заблокировала все выходы. Нужно хоть как-то собраться. Побилась головой о штурвал. Легче не стало. Пора идти сдаваться.

На выходе меня окружило сразу несколько человек. Хорошо, не стали скручивать. Под конвоем мое тело, душа в ужасе, куда-то ушла, может в пятки, может еще куда, доставили к Рикеру и его отцу. Посмотрела на «родственников». Джонатан отчего-то веселился. Лично я в данной ситуации не находила ни чего смешного. Супруг оставался бесстрастным. Окинув задумчивым взглядом, произнес.

— Отец, ты не мог бы остаться и навести здесь порядок. Я хотел бы поговорить со своей женой.

— Конечно, сын. Я же все понимаю, — расплылся в ухмылке Джонатан, и неожиданно мне подмигнул. — Иди, не беспокойся.

Рикер, схватив меня за руку, потащил к выходу. Потянувшейся было за мной охране, офицеры возражали и требовали отправить преступницу сначала в тюрьму, а потом на суд, рявкнул.

— Я сам разберусь.

Как ни странно, но никто не посмел больше ничего возразить.

Пока не довел до своих апартаментов, супруг отказывался со мной разговаривать. Дома швырнул меня на диван в гостиной. Честно скажу, у меня мороз по коже от присутствия Рикера. Напряженный, злой. Неужели бить будет? Ушел куда-то. Вернулся, держа в руках бутылку коньяка и бокал. Сел, налил. А дальше, потягивая свой напиток, казалось, совершенно спокойно, приступил к допросу. И теперь вопросы он задавал совершенно по-другому, не так, как когда-то на кухне. Игры кончились.

— Зачем тебе понадобилось угонять корабль?

— Хотела улететь отсюда подальше.

— Куда?

— Нашла бы, куда.

— Нормально отвечай. От этого для тебя сейчас многое зависит.

— А что может зависеть от моих ответов? — мрачно задала я встречный вопрос. — Понятно, что теперь меня ждет тюрьма или отправят отрабатывать на промышленную планету.

— Не все так однозначно. Честные ответы, и я подумаю над «облегчением» твоей участи, — в конце фразы отчетливо слышался сарказм, поэтому обещанию Рикера я не особо поверила.

— Я хотела добраться до первой же межрасовой станции и сбыть корабль перекупщикам. На вырученные деньги снять ограничитель, купить другой, более дешевый, одноместный корабль и спрятаться, осев на какой-нибудь небольшой торговой планете, — топиться, так топиться.

— Предположим. Я не буду сейчас указывать на недостатки и пробелы в твоих планах. Как тебе вообще удалось поднять в воздух корабль? Кто тебя обучал? В приюте точно такому не учат.

— В моем личном деле должно быть написано, что в возрасте двенадцати лет я сбежала из приюта и вернулась ровно через год.

— И что? Каждый третий обитатель приюта оттуда сбегает. В этом нет ничего не обычного. Другой вопрос, что мало кто вновь приходит в лоно приюта. Причем большинство и радо бы вернуться, у беспризорников смертность крайне высока, и условия жизни, зачастую, гораздо хуже.

— Я с детства грезила полетами. Мечтала иметь свой корабль, осваивать новые планеты. Вы, наверное, считаете, что все женщины тупые, по интеллекту даже близко несравнимы с мужчинами, и нужны только для продолжения рода. Я прекрасно осознаю, что карьеру в человеческом Союзе мне не сделать. Да я и не хочу. По-моему, человеческая раса давно прогнила. Не хочу жить в нашем обществе. Здесь только одни запреты и лицемерие. Неужели Вы сами не видите, что происходит? После того, как правительство начало закручивать гайки, и прервало с другими расами почти весь контакт, мы не развиваемся. Что еще хуже, начался регресс. Это заметно во всем!

Резко замолчала. Я слишком распалилась. Рикер слушает с большим интересом. Еще обвинят в «измене» Союзу, и сговору с другими расами. В последние годы было много подобных обвинений, и наказание не пример серьезнее. Даже угон, в сравнении — цветочки. За кражу не убивают.

— Впрочем, это все не так важно. Когда я сбежала из приюта, у меня была вполне определенная цель. Тогда я добралась до порта и проникла на тожутский частный транспортный корабль. Хотела, чтобы меня просто взяли с собой, и готова была, как угодно отрабатывать свое там пребывание. В дальнейшем же, надеялась, что меня рано или поздно примут, и допустят до управления. Я знаю, я смогла бы. Все, что касается техники и кораблей, я схватываю налету.

Рикер хмыкнул.

— И что же ты тогда вернулась?

— Если спрашиваете, то значит, плохо знаете философию тожутов. Они считают, всего надо добиваться честным трудом, и жить в тех условиях, которые дала тебе жизнь.

— Неплохая философия. И что же? Получается, тебя вернули?

— Да, как только совершили свой торговый рейд, и вновь вернулись на Землю.

— Почему так долго ждала, чтобы предпринять новую попытку?

— Сначала тоже думала, что тожуты правы. Училась, искала другие пути. А потом мне все надоело. Годы идут, жизнь так и осталось беспросветной и серой.

— Ну, хорошо, когда вновь решилась на побег?

— Когда меня распределили сюда на работу. Заработанные деньги копила. Сначала бы вновь сбежала — проникла в грузовой отсек отбывающего на ближайшую планету корабля, а потом, с помощью накопленных денег, купила бы билет куда пожелаю, и устроилась в новой жизни. Мне уже оставалось недолго. На нижних уровнях контроль над людьми, не такой как здесь.

— Ага, а тут тебе очень не вовремя помешал я.

— Ну… Можно и так сказать.

— И сытая спокойная жизнь тебя тоже не устроила?

— Хорошо питаться, конечно, важно, но есть и другие не менее существенные потребности. По моему мнению. Вы же ведь работаете. И Вам это нравится. Да что там, Вы практически живете на своей работе. Думаете, другим подобного не хочется?

— Вполне возможно. Но почему было не попробовать попросить у меня? Управлять кораблем, особенно без подготовки и должно обучения, не все студенты могут самостоятельно. Скажи ты, чего хочешь, и я бы пошел на встречу. Я не запрещал тебе эйрборд. Пожелай ты поступить и учиться в летную академию — помог. Автоматического поступления не сделал бы, но обеспечил честную сдачу вступительных экзаменов. Ты же предпочла зачем-то идти по головам. Что тебе сделал этот офицер, Алекс? Теперь его карьера и репутация разрушена. Думаешь, твоя жизнь ценнее его? Неужели совсем не стыдно?

Кивнула.

— Стыдно. И я готова понести за это свое заслуженное наказание. Мужчинам проще устроиться в этой жизни. Знания у Алекса есть. Пусть и со скандалом, он бы уехал. Специалистов подобного уровня мало. Так что все равно хорошо все у него было бы. Пусть и ниже чин получит. Разве нет?

— Твоей вины это не умаляет.

Странно, что за помятый корабль Рикер мне ничего не сказал.

— Так ты не ответила на вопрос. Почему же не захотела в летную академию?

— Потому что там нет свободы. Я же говорю, нет никакого развития. Военные чины бояться. Держатся за свои кресла. Боюсь я не из тех, кто может жить в системе. Тем более в такой.

— Я не понимаю, откуда это в тебе. Другие сироты ничего подобного не хотят, и даже не думают о подобном.

Помолчал.

— В приют ты поступила довольно поздно. Возможно, ты что-то помнишь о своем прошлом?

Рикер смотрел так, будто сканировал меня. Сейчас он почувствует любую фальшь.

— Я ничего не помню, — медленно, чеканя каждое слово, ответила я.

Не поверил. По глазам вижу. Для меня это может стать проблемой. Прищурился.

— Да что ты. А если я все-таки выясню о тебе что-то? Полагаю, не обрадуешься?

Лучше ему этого не делать. Сам же может большие проблемы огрести. Никто не будет смотреть на должность.

Пожала плечами, сделав равнодушное лицо.

— Выясняйте, — все равно не докопается. Слишком, правда невероятная. И те, кто что-то знают, либо умерли, либо будут молчать до гробовой доски. — А вообще к суду, и последующему наказанию я готова. Знаю, на что шла.

Допрос прервался звуковой трелью от входной двери.

— Жди здесь. Не смей никуда уходить. Поняла? — по виду Рикер был очень зол.

— Да.

Супруг ушел. В коридоре послышались мужские голоса. О чем говорили, не поняла. Через какое-то время все затихло. Видимо мужчины ушли. В гостиной появился взволнованный Персиваль.

— Миа, на тебе лица нет. Что произошло? Ты знаешь, зачем приходили военные?

— Рикер ушел с ними?

— Да.

Закрыла лицо руками и затряслась. Ноги притянула к себе. Это при муже я не позволяла себе проявить слабость. Но это не значит, что мне не было плохо.

— Девочка, что случилось? Тебя кто-то обидел?

Перси тут же оказался рядом. Сел и просто обнял. Я уткнулась ему в плечо. Из моей груди вырывались судорожные болезненные вздохи, но я не плакала. Данная ситуация не самая плохая из произошедших со мной. Да и готова я была к подобному исходу. Просто все равно обидно, одиноко и страшно.

— Тихо-тихо, — Персиваль ласково гладил меня по голове.

Мы просидели так не меньше десяти минут. Наконец мне удалось взять себя в руки.

— Персиваль, спасибо. И извини, мне бы хотелось побыть одной, — еще Рикер сейчас придет, а я тут, ко всему прочему, с его помощником в обнимку сижу.

— Хорошо, — Перси поднялся. — А что все-таки произошло?

Усмехнулась.

— Да там я виновата. Не волнуйся, все нормально.

Перси я не убедила, тревога из глаз не исчезла, но возражать не стал. Ушел.

Рикера не было еще долго. Сидеть на диване мне уже надоело. В голос заявили о себе естественные потребности, но вставать, памятуя о предупреждении мужа, чтобы не смела уходить, не решалась. Наконец, супруг появился. Выглядел устало. Сел и вновь налил себе конька.

— Тебе, моя милая жена, повезло. Корабль, который ты выбрала для своего побега, давно считался чересчур капризным, и его собирались сдать на ремонт. Поэтому дело удастся замять под предлогом неисправности корабля, системы которого заклинили, и он сам взмыл в воздух. Экскурсии подобные твоей, офицеры за деньги уже устраивали. Это возбраняется не так сильно. Конечно, мало, кто поверит, в эту версию, но запись с кульбитами корабля, и всего что происходило в зале, я изъял. Дежурные будут молчать, им это тоже не выгодно — иначе получается, что они были в сговоре с твоим офицером. Что ты сделала, чтобы получить допуск к управлению машиной?

— Запустила специальную программу.

— Твой вирус подчистит мой программист. Поскольку ты моя жена, и самостоятельной единицей не считаешься, судить тебя не будут. В отличие от офицера Алекса.

— И что дальше?

— А дальше, моя хорошая, мы перезаключим с тобой контракт, — сказано жестко, с каким-то предвкушением, — Я бы не стал менять условия, и вообще был готов к нашему взаимовыгодному сотрудничеству. Но теперь тебе веры нет.

— Что Вы хотите?

— Ну, для начала, поступишь в академию. Раз проявила свой потенциал, изволь идти учиться. Ты кое-кого из наших высших чинов восхитила своей наглостью и упорством. Так что зря критикуешь наших военных и руководство. Провалишь вступительные испытания или вылетишь с обучения позже — я тебе не завидую.

Надо же, я и представить не могла, что Рикер захочет выдвинуть подобное требование.

— Далее. Теперь будешь спать со мной.

У меня сердце ёкнуло.

— Но ведь… Вы же говорили, что намереваетесь все контролировать.

— Вот и буду. Непосредственно.

— А как же Ваша репутация? Вы хотели быть точно уверенным, что никто…

— Милая, моя репутация и так уже пострадала. Ты выставила меня на посмешище. Теперь только и будут шептаться о том, что вынудило тебя попытаться от меня убежать. Официальная версия будет одна, но слухи пойдут самые разнообразные.

Резонно.

— Это все?

— Пока, да, но это не значит, что если у меня появятся новые требования, я не потребую их исполнения. Отныне никаких рамок. Условия в твоем ограничителе будут изменены. Поскольку ты будешь в летной школе, на любом средстве передвижения, расстояние, на которое ты можешь удалиться от Титана, будет четко определено. Попытаешься совершить новый побег — больше никаких поблажек. Я тебя все равно найду, куда бы не спряталась.

— Тогда у меня тоже будет одно условие.

Рикер вздернул бровь. Наверное, поражен моей наглостью.

— Нет. Ты не заслужила права ставить свои условия.

— В таком случае я отказываюсь.

— Да, ну? — протянул муж издевательски. Думает, загнал меня в угол. Выбор есть всегда.

— Иначе я кричу на каждом углу, что все сфабриковано, и я действительно хотела убежать. В дальнейшем же дам признательные показания, и пусть меня отправляют на добывающую или промышленную планету.

— Как страшно. И чего же ты хочешь?

— Чтобы с Алекса сняли обвинения и восстановили в должности.

Рикер фыркнул.

— Тогда можешь идти кричать о своем преступлении. Этим ты только еще больше отяготишь участь своего наивного офицера.

Я погрустнела. А ведь действительно. Молчу. Не дождавшись от меня ответа, Рикер встал.

— В следующий раз будешь думать, прежде чем, что-то делать, — холодно произнес, а потом подошел ко мне, больно схватил за руку и куда-то потащил.

— Куда мы? — не узнала свой осипший голос. Спросила, а сама чувствую, как по телу забегали мурашки — предвестники грядущих неприятностей.

— Как это куда? В спальню. Уже успела забыть про новые условия?

Меня окатило осознание. Он прямо сейчас хочет…

— Пожалуйста, не надо!

Никакой реакции, будто и не слышит. Моя рука больно сжата. Я готова дальше просить, умолять, даже на колени встать. Если бы только это помогло, однако он слишком зол. А что я могу сделать? Фактически, я принадлежу ему. Из-за ограничителя даже сопротивляться не смогу. Глубоко вздыхаю в попытке хоть как-то успокоиться.

— Можно мне хотя бы в туалет сходить?

Рикер резко остановился, наконец, обратив на меня внимание. Окинул задумчивым взглядом.

— Когда ты в последний раз ела?

— На приеме, — пирожное которым угостил Фабио. До приема, как и после я слишком волновалась. Кусок в горло не лез. Сейчас уже прошла большая часть времени для сна. Получается, более-менее нормально ела только вчерашним утром.

— Иди, поешь и приведи себя в порядок. На все тебе не больше двадцати минут, после чего ожидаю тебя в своей комнате.

Отпустил. Я поспешно ушла. В ванной комнате растерла свое запястье. Вероятно, останутся синяки. Быстро приняв душ и сделав все остальные гигиенические процедуры, надела пижаму и отправилась на кухню. Там давилась наспех сделанными бутербродами. Время пролетело слишком быстро. Нехотя отправилась в спальню Рикера. Меня ощутимо трясло. Попыталась приободрить себя мыслью, что все не так страшно и плохо. Могло быть гораздо хуже. Да и с надоевшей девственностью давно пора было распрощаться. Только мешает. Просто на нижних уровнях я не встретила человека, с которым бы хотела провести вместе ночь. А мой нынешний муж в этом плане довольно хороший вариант. Наверное. Главное немного потерпеть и все. От этого не умирают. Я сильная.

Так, уговаривая саму себя успокоиться, зашла в комнату Рикера. Как ни странно, супруга не было. По едва слышному плеску воды, догадалась, что муж в душе. В его гигиенический комплекс можно было пройти напрямую из спальни.

Что мне делать, я не знала. Просто так стоять мне показалось глупым. Прошла и села на огромную кровать, занимающую большую часть комнаты. Обратила внимание на скользящее мягкое постельное белье черного цвета. Видимо какой-то дорогой натуральный материал. Роскошно. Необычно для меня. До сих пор мне приходилось спать только на синтетических недорогих тканях, и я даже не задумывалась, что может быть по-другому. Забравшись поглубже, села, откинувшись на подушки и притянув к себе ноги, тем самым сжавшись в компактный маленький комочек, стала ожидать Рикера.

Огляделась. Минимум мебели и идеальный порядок. Преобладают черные и светло-бежевые тона. В комнате полутьма. Неярко горят только несколько встроенных ламп по углам комнаты. Вообще довольно интимно получается. Шум воды стих, и я сжалась еще больше.

Когда Рикер вышел, я уже довела себя почти до состояния срыва. Сама понимала, как это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Поэтому просто глубоко дышала, пытаясь привести себя в чувство, и гнала из головы все мысли. Порой ожидание, хуже самого наказания. На муже было одно большое полотенце, обернутое вокруг бедер. Волосы мокрые и блестящие. Открывающимся мне видом на обнаженное накачанное тело можно было бы долго любоваться, но я не стала, лишь мазнув краем глаза. Встретилась с мужем глазами. Меня обжег холодный безразличный взгляд.

Опустила глаза. Лучше не видеть. Знаю, что самообман. Ощутила, как кровать немного прогнулась под тяжестью чужого веса. Меня довольно грубо дернули, и я оказалась лежащей уже под Рикером.

Супруг не был настроен на разговоры. Сорвал мою скромную, почти детскую пижаму в клеточку. Быстро и методично стал покрывать мое тело поцелуями. В губы не целовал. Больно не делал. Но все происходило как-то… механически. Бездушно. С Рикера соскользнуло полотенце, и я узрела… в общем узрела. Ничего нового и необычного не нашла. Живя в приюте, еще не такое увидишь. Единственно, что рабочий агрегат супруга отличался довольно внушительными размерами, что меня в данной ситуации нисколько не радовало.

Я дрожала от страха. Расслабиться никак не получалось. Если на том же приеме близость Рикера меня волновала, то сейчас я ничего не ощущала. Как ни пыталась. Мне удалось лишь, закрыв глаза, отрешиться от происходящего. Пришло некое подобие расслабленности. Но подобным состоянием, как мне кажется, лучше не злоупотреблять. Так и свихнуться не долго. В следующий раз я обязательно встречу все неприятности лицом к лицу. А сейчас… Да, я убегаю от реальности. Слабость, которую можно себе иногда позволить.

Потом все случилось. Было больно, неприятно, стыдно и противно. Всю свою не слишком долгую сознательную жизнь я старательно избегала этого момента, оставляя с носом всех охотников. И что в итоге? Все равно проиграла. Стоило ли так стараться? Горько.

Я знаю, он воспринимает меня служанкой. Куклой, не имеющей своей воли, но неожиданно проявившей строптивость. Уже после, как только все закончилось, быстро подобрала свою одежду и убежала в душ. Не в его, а тот, что ближе к моей комнате. Оставаться ночевать у Рикера не собиралась. Да и сомневаюсь, что он этого сам хочет.

Стоя под горячими упругими струями, пыталась смыть с себя невидимую грязь и боль. Получалось плохо. Старательно тру себя мочалкой. Нет, я не заплачу. Я же сильная. Это вода на лице, а не слезы.

Я так стояла довольно долго. Вдруг запотевшие полупрозрачные дверцы душевой комнаты распахнулись, являя мне Рикера. Невольно отшатнулась, но бежать было некуда. Супруг зашел, закрывая створки за собой. В глазах его был голодный блеск. Он был раздет и полностью готов к продолжению начатого в спальне. Ничего не говоря, прижал к себе.

Хотела вновь молить о пощаде, но сдержалась. Больше не буду ни у кого ничего просить. Не буду.

Прикосновения Рикера казалось бы, стали нежнее, но потом муж резко повернул меня к себе спиной, заставив нагнуться, оперев руки о стену. Прислонившись, шепнул на ухо.

— Ты такая сладкая.

Пытка повторилась вновь. Приходилось закусывать губу, чтобы не кричать от боли. Неужели теперь всегда так будет?

В свою кровать я легла опустошенной и несчастной.

Несмотря на то, что уснула только под утро, встала все равно довольно рано. Все тело болело и саднило. Ощущения такие, будто попала в машину по прессовке мусора. Ко всему прочему раскалывалась голова. Видимо стресс и вчерашние происшествия сказались. К моей досаде, когда выползла из своей комнаты, Рикер оказался дома. Будто сегодня и не рабочий день, сидел именно в гостиной, напротив моей комнаты, и казалось, специально меня поджидал. Противно бодрый и довольный жизнью, попивал кофе, уткнувшись в свой компьютер. Хотела незаметно проскользнуть, но не получилось. Вроде бы и не смотрел в мою сторону, а заметил.

— Подойди сюда, — тон приказной.

Нехотя приблизилась. Вчерашнюю пижаму я заменила спортивными брюками и футболкой. Вряд ли я еще когда-нибудь надену эту одежду для сна. Слишком неприятные воспоминания. Остановилась как можно дальше. Сложив руки на груди, и как-то внутренне сжавшись, приготовилась внимать. Ощущаю себя очень неуютно. Надеюсь, я не выгляжу слишком затравлено? Не хочу доставлять никому удовольствия, показывая свою слабость.

Рикер смотрит на меня задумчиво.

— Когда позавтракаешь, сходишь в пятнадцатый медицинский отсек. Там тебя уже ждут.

Зачем интересно? У мужа спрашивать ничего не собираюсь. Я его вообще видеть не могу. Но видимо от меня ждут какого-то подтверждения. Кивнула. Стою дальше и жду. Вдруг последуют еще, какие распоряжения. Лучше сразу все узнать. Но Рикер молчит. Я тоже. Спустя какое-то время он бросил.

— Иди, — и отвернулся.

Я с огромным удовольствием покинула общество мужа. Накатила апатия. Ничего не хочется. Раньше у меня была надежда. Это позволяло мне с легкостью переносить любые жизненные трудности. А теперь нет ничего.

Быстро поев и переодевшись, отправилась в указанный медотсек. Оказалось, это женская консультация. Там мне провели профилактический осмотр, взяли анализы, узнали, есть ли какие жалобы. Стоило только упомянуть про боль в теле и голове, как мне тут же что-то вкололи. Кажется, это был восстанавливающий силы раствор. Точно не могу сказать, в своей жизни я болела, действительно редко, и никогда не углублялась в медицинские тонкости. Пару минут, и я будто снова родилась. Нигде больше ничего не болит. Остается только надеяться, что это не временный обезболивающий эффект. Во всяком случае, меня заверили, что нет.

Потом у меня поочередно был разговор с двумя женщинами. Первая просветила меня относительно способов защиты от беременности и других аспектах интимной жизни. Спросила, не желаю ли я ввести специальную инъекцию, блокирующую на фиксированный срок возможность забеременеть, я не раздумывая, согласилась. Такой радости мне сейчас точно не надо. Подписала согласие, и мне вкололи сыворотку.

Вторая женщина обладала тихим спокойным голосом, и, казалось бы, добрыми мягкими глазами. Она упорно пыталась меня разговорить, интересовалась моими проблемами и переживаниями. Я так поняла это психолог. На контакт не пошла. Делиться о чем-либо непонятно с кем, я не собираюсь.

После посещения врачей долго отбивалась от Тэо, который, по виду, выглядел взволновано. Требовал ответа, почему сегодня не пришла на занятие. Сказала правду. Вранье мне надоело. Плохо себя чувствую, и была в медотсеке. Да, об остальном умолчала, но лучше так. Еле уговорила Тэо и маячивших за его спиной ребят, что меня навещать не нужно и мне просто надо отлежаться.

Закончив разговор, размышляла над тем, куда податься. Мне хотелось обдумать все произошедшее. Домой к Рикеру не тянуло абсолютно. Там будет Перси, который тоже наверняка насядет с расспросами, да и сама атмосфера для меня там сейчас кажется гнетущей. Идти в парк или слоняться по главным «улицам», встречая множество людей, мне сейчас тем более не хотелось. Даже в какой-то закрытый тихий ресторан не хочется. Стены давят. Подумав еще немного, отправилась в расположенный в дальней части корабля парк. Я там еще не была, но в путеводителе говорилось, что там имеется целый лес.

И действительно. Зал подделен на сектора. В каждом представлена своя флора. Можно, к примеру, окунуться в атмосферу тропического леса, хвойного, смешанного, и других. Деревьев не так чтобы много, представлены только основные виды. Служащие парка следят, чтобы деревья сильно не разрастались, хотя высота потолков достаточно высокая, и сам по себе зал просто огромных размеров.

Чтобы не встречаться ни с кем из праздношатающихся посетителей парка, зашла поглубже и облюбовала себе разлапистый не слишком высокий дуб. Залезть не него, и усесться на широкой ветке не составило особых сложностей. Листва надежно скрыла меня от любопытных глаз.

Включила музыку в наушники от компьютера. Отрешилась от мира, расслабляясь и вдыхая аромат зелени. То, что случилось… это очень неприятно. Да. Обидно. Но что теперь, умирать? Такой исход я даже не рассматриваю. Уже давно для себя решила, что никто такого счастья от меня не дождется. Буду жить назло всем и вся. В крайнем случае, покончить с жизнью всегда успею.

Однако теперь мне не понятно как дальше жить. К чему стремиться? Не знаю. Можно попробовать еще раз сбежать. Но в таком случае в третий раз мне нельзя будет ни в чем ошибиться. Даже эта попытка чуть не стала для меня фатальной, и уже потянула за собой множество тяжелых последствий и сильно подорвала мою веру в себя.

Что в сухом остатке? Меня тошнит от Рикера. Я знаю, что потенциально — я очень талантливый летчик, и моя главная мечта в этой жизни, иметь свой корабль и бороздить на нем просторы космоса. Желательно подальше от территории Союза и людей вообще. Остальное уже не так важно. Поставленная мной в этой жизни цель всегда есть и будет. Как бы кто не старался доказать мне обратное. А значит, еще не все потеряно. Придется снова затаиться и больше не идти напролом. Если я пока не вижу других, честных и гладких путей, это не значит, что их нет.

На ветке я сидела еще долго. Даже умудрилась задремать под аккорды музыки. Очнулась от того, что кто-то настойчиво тыкал меня в ногу. Оказалось, это служащий парка. Не сумев до меня докричаться, воспользовался своим рабочим инвентарем — шестом с крюком. С дерева меня согнали, объяснив, что на них сидеть запрещено, для этого в парке лавочки установлены.

Я еще долго бродила по тропинкам. На душе, не сказать, что стало сильно легче, но, во всяком случае, жизнь уже не казалась мне такой беспросветной. Не знаю, то ли я такой оптимист по натуре, то ли в медотсеке мне, ко всему прочему, вкололи антидепрессанты.

Если честно, не понимаю мотивов мужа. Нет, по поводу вчерашнего, в принципе понятно. Но интересно, почему меня до сих пор не вышвырнули как плохую сломанную игрушку? Он ведь может себе это позволить, не смотря ни на какие брачные контракты. Своих функций я не выполнила. Взять теперь с меня больше нечего, да и у Рикера, насколько мне известно, и так полно поклонниц. К чему ему я, не ясно. Да и другие его поступки. Если постараться посмотреть объективно. Вместо того чтобы запереть меня на веки вечные у себя в доме, отправляет в академию. Я свободно разгуливаю по кораблю. Но есть еще и другие, не такие заметные действия. Вчера на приеме он заботился о моей безопасности, предлагая охрану. Угроза была вполне реальная. Он интересовался тем, ела ли я. Подумал о моем здоровье, отправив сегодня в медотсек — сама бы я еще не скоро вспомнила об этом аспекте. Ни в коем случае не оправдываю его, но и понять причину тоже не могу. Опять же, он так долго вел себя почти корректно, предпосылок для вчерашнего поступка я практически не замечала.

О себе дал знать голод. Гуляла я уже достаточно долго. Зашла в первое попавшееся кафе. Вкуса пищи не чувствовала. Не смотря на здоровое требование желудка его наполнить, к еде как таковой была абсолютна равнодушна.

Стоило мне закончить трапезу, как тут же раздался звонок от Рикера. Я долго смотрела на монитор компьютера и не решалась нажать на кнопку приема вызова. Во мне поселился страх. Спикер упрямо продолжал вибрировать. Собравшись, наконец, с духом, ответила на звонок.

— Возвращайся домой, — лицо супруга не отражало никаких эмоций.

Я вздрогнула. Воображение сразу нарисовало ответ на мой незаданный вопрос, для чего он меня зовет, да еще и днем. Видимо что-то все же отразилось на моем лице, поскольку Рикер счел нужным пояснить.

— Сегодня назначена встреча с отцом. Как только ты придешь и переоденешься, мы отправимся к нему.

Отключился.

А, ну да, Джонатан же вчера нас приглашал. Не думала, что данная встреча все еще в силе после попытки моего побега. Делать нечего, придется идти.

Рикер вновь оказался дома. Как и Персиваль, кидающий в мою сторону тревожно-вопросительные взгляды. На мой взгляд, в свои апартаменты супруг слишком зачастил. В начале нашего совместного проживания он так помногу здесь не бывал.

Не перекинувшись ни с кем и словом, ушла вновь переодеваться. Инструкций, как должна выглядеть, не получила, а значит сама могу выбрать одежду. Настроения кого-то дразнить, одеваясь провокационно, нет никакого. В высшем обществе дамам предпочтительнее ходить в платьях. Надела скрадывающее черты тела длинное свободного покроя платье терракотового цвета, подпоясалась широким черным ремнем, а сверху натянула бархатный черный жакет. Смотрелось все вместе довольно официально и строго, чем я была вполне довольна. Волосы подняла вверх. Краситься практически не стала. Также предпочла скромные украшения, и удобные туфельки на низком каблуке. Когда вышла, муж окинул меня одобрительным взглядом.

Потом была мучительно долгая поездка на каре бок о бок с Рикером. Его присутствие рядом было мне просто физически неприятно. Но стоит сказать спасибо, ни какими разговорами или действиями супруг ко мне не приставал. Он вообще все время был задумчив, и будто совсем не замечал мое присутствие, погрузившись в себя.

Апартаменты Джонатана оказались расположены относительно далеко от сына, и могли похвастаться красивым панорамным видом во всю стену на космические пространства. Нас как раз усадили в кресла в непосредственной близости от «окна». А еще, каюта оказалась двухуровневой. Чтобы пройти в эту гостиную, мы поднимались по красивой ажурной лестнице. Вообще, я заметила, что хозяин этого дома предпочитает мебель, сделанную в старинном классическом стиле. Все пышно, основательно, и в то же время чинно.

Стоило нам с Рикером сесть на предложенные места, и тут же один из слуг уставил круглый столик, расположенный посредине, разнообразными напитками и легкой закуской. Джонатана мы ждали не слишком долго. Хозяин явился к нам из-за двери одной из комнат. Мужчина просто таки лучился довольством. Не представляю, чем вызвано такое его настроение, но казалось, отец Рикера двум своим гостям искренне рад. Мою руку Джонатан целовать не стал, однако зажал ее между своих ладоней и легонько потряс, улыбаясь, и приветливо меня рассматривая. Видимо мои вчерашние показательные выступления мужчину нисколько не расстроили, скорее наоборот.

Дальнейшую нашу беседу я бы назвала ни к чему не обязывающим светским разговором. Поначалу я почти не принимала в нем участия. Настроение стремилось к нулевой отметке, и даже в беседе словесно контактировать с мужем не хотелось. Кстати супруг тоже сегодня не отличался особой разговорчивостью. Однако Джонатан будто и не замечал нашего настроения. Много говорил, рассказывал забавные истории и случаи из жизни, активно затягивая меня в разговор. Каких-то личных откровенных вопросов не задавал. Все же это крайне харизматичный мужчина, хоть и очень опасный. И вот уже момент, когда ловлю себя на том, что улыбаюсь и весело фыркаю, высказывая свое мнение относительно той или иной курьезной ситуации. Осознав это, умолкаю и замечаю на себе изучающий взгляд Рикера, который опять ничего не выражает кроме крайней степени задумчивости. Зябко передернула плечами.

Позже, муж, проводив меня до кара, отправил домой, а сам предпочел остаться с отцом. Видимо, чтобы уже с глазу на глаз обсудить свои дела. Этой ночью я почти не спала и вздрагивала от каждого шороха, но муж так и не пришел.

Утром мучительно долго размышляла идти или нет на занятия по эйрборду. Я не хотела. Не выспалась. Но это наименьшая из бед. Сам по себе эйрборд мне нравился, однако если на меня опять будут смотреть с сочувствием и жалеть, я окончательно раскисну. Мне не нужна жалость, от нее только хуже. К тому же к обществу я в принципе не стремилась.Закрыться к комнате, сжаться комочком и никого не видеть — мое самое большое желание.

Минут десять еще лежала, потом с тяжким вздохом поднялась. Плохо не плохо, а уговор надо выполнять. Правда, если бы я все-таки отсюда сбежала, то и ребят, получается, подставила бы, несмотря на их увещевания, что меня можно заменить.

В тренировочном зале меня встретили почти как обычно, только усиленно интересовались здоровьем. Тэо и Шаял сердились и гнали домой, говоря, что если заболела, то лучше отлежаться. Я не послушалась, почувствовала, что в копании веселых парней все плохие мысли уходят на задний план.

На эйрборде летала неблестяще. Тело какое-то скованное, деревянное. Плавности и легкости движений не ощущала. Парни списали это на мою «болезнь», и командир наш меня особо не гонял сегодня. После занятия у нас было еще немного времени до того как парни отправятся в академию. Ребята собрались в кучку и увлеченно о чем-то галдели. Переобувшись, подошла к ним. Было любопытно, какую тему они так возбужденно обсуждают.

Невольно фыркнула. Оказывается, говорили обо мне. Только они сами об этом не догадывались.

— Да не может такого быть!

— Я, правда, слышал разговор двух старших офицеров! Какой-то гражданский поднял в воздух малый транспортный корабль, и собирался на нем куда смотаться.

— Вранье все. Я тоже слышал. Такое просто невозможно. Выдумывают. У корабля сложное управление, без должной подготовки им нереально управлять. Потому это должен быть либо студент, либо летчик, следовательно, это только кто-то из военных. К тому же, как гражданский может получить допуск к системе? Так что, скорее всего, просто приукрашивают. Вроде корабль был не исправный, и сам взбесился, когда один из офицеров проводил профилактику.

Какие слухи любопытные. Хорошо же запутали следы. Про некую особу женского пола ничего и близко нет.

Поела в ресторане. Делать больше было нечего. Вернулась в дом Рикера. Персиваль пытался разузнать, чем я расстроена, но я упорно молчала, и, сославшись на плохое самочувствие, ушла в свою комнату. Только сейчас обратила внимание, что, несмотря на символический замок, в мою комнату может войти как помощник, так и сам муж. Это не мой дом. Я не смогу нигде даже закрыться. Не чувствую себя больше в безопасности. Не могу защититься. И нет того, кому бы я могла пожаловаться и излить душу. Да даже если бы и был, не уверена, что смогла бы рассказать.

Весь оставшийся день провалялась в кровати. Только вечером вновь выбралась на занятие эйрбордом. Кажется, Шаял что-то заподозрил. Смотрел на меня с тревогой, но вопросы не задавал.

Опять накатила эта дурацкая апатия. Ничего не хочется. Раньше бы я все свободное время посвятила своему обучению или провела физическую тренировку. Летчик должен быть разносторонне развит. Только обладая сильным гибким телом можно успешно управлять кораблем быстро, своевременно реагировать на любую ситуацию. Потому мне так нравится эйрборд. Усиленная физическая тренировка, и подобие фигур пилотажа. Координация сознания на работу в пространстве. Помимо всего прочего — отработка навыков работы в команде. Чаще всего летчики работают в сцепке. Так что сейчас Тэо на самом деле готовит свою команду для будущей совместной практики. К этому времени у него будет готовая и слаженная группа, понимающая другого не то что с полуслова, а с одного жеста. Вообще наш командир талантливый парень. Во всяком случае, у него настоящий дар находить нужных для себя людей. И он не боится принимать непопулярные решения. Взять хотя бы меня и Шаяла. С нейсегами негласно, конечно, «дружить» не принято. Могут быть определенные проблемы. Тем не менее Тэо не прогадал. Эмпат для группы подобной нашей — очень ценное приобретение. Про меня можно вообще не говорить. Так сразу, практически не пообщавшись и ничего обо мне не зная, принять в команду. Догадываться о моей любви к кораблям он точно не мог, а ведь когда я поступлю в академию, мы будем работать, возможно, бок о бок.

Перси интересуется, буду ли я готовить ужин. Нет, не буду. Опять сжевала первое, что нашла на кухне. Аппетита как такового до сих пор нет. Готовка для меня — своеобразное творчество. Любопытно, что я могла бы сотворить в таком состоянии? Наверное, либо что-то острое, сильно пересоленное и переперченное, да еще, если вдруг пришлось угощать этим дорогого супруга, то и с ядом, либо что-то совсем пресное и безвкусное — это больше соответствует моему настроению. Вообще затянувшаяся депрессия меня беспокоила. Я знаю свой характер, как бы плохо не было, долго носить в себе негатив просто не могу. Быстро переключаюсь на какие-то более позитивные эмоции.

Стала готовиться ко сну. Краем уха услышала шум и голоса. Видимо Рикер пришел. Время уже довольно позднее, но обычно он приходит еще позже. Это меня насторожило, заставив испуганно замереть. Вдруг сегодня опять все повториться?

Глупая детская мысль, но может, если я сделаю вид, будто сплю, меня будить не станут.

— Выключить свет, — голосовая команда, и встроенные лампы плавно затухают.

Запрыгиваю в кровать, укрывшись с головой, и прислушиваюсь к происходящему снаружи. Минут через двадцать дверь в мою комнату бесшумно распахивается и в проеме появляется мощный мужской силуэт. Я затаила дыхание и закрыла глаза. Он идет. Идет ко мне! Остановился у кровати. Время будто замедлилось. Мне кажется, прошло не меньше минуты, но ничего не происходит. Послышался смешок.

— Ты не спишь, — холодный равнодушный голос. — Поднимайся. Я же сказал тебе, что теперь мы будем спать вместе. Минута на сборы.

Сказал, и быстро вышел, меня же накрыла паника. Чувствую, что еще немного, и будет истерика. Опять дыхание сбивчивое и судорожное. Сердце бешено колотится. Вылетаю из кровати и мчусь на кухню. Там я оставила прикупленную для себя аптечку. Готовый набор. Все же я занимаюсь довольно травмоопасным видом спорта. Ссадины и тому подобные вещи не исключены. Открыла аптечку и вздохнула уже с облегчением. В ней имелось успокоительное. Самое главное, вроде бы сильное, и действующее моментально. Переживать все заново, предварительно не защитив разум и чувства, больше не хочу. По мне — так это средство убежать от реальности, и не выход. Но… прочитала дозировку. Достаточно одной таблетки, но я приняла две. Надеюсь, передозировки не будет.

Вообще чтобы подействовало, нужно, как минимум минут пять. Но у меня их нет. Впрочем, приняв таблетки, я почувствовала себя немного уверенней и паника ушла.

Юркнула в комнату. Рикер сидел на кровати, поверх одеяла. Волосы были мокрыми. Видимо он уже помылся. Одет в широкие темные, по виду спальные штаны. Без рубашки, так что мне опять предоставлена возможность полюбоваться на накаченный торс. Видимо успокоительное начало действовать, потому что мысли пошли совсем в другую сторону. Он где-то занимается? Когда успевает, каким видом спорта?

В руках мужа компьютер. Похоже, он вообще с ним почти не расстается. Нерешительно застыла на пороге. Рикер поднял на меня взгляд.

— Проходи, не стесняйся, — голос спокоен и немного ироничен.

Как же мне хочется его куда-нибудь послать. Но не стоит, боюсь, этим я его только спровоцирую.

Прошла вперед, и опять нерешительно застопорилась у кровати. Рикер следит за каждым моим движением, но никак не комментирует. Собравшись с духом, юркнула под одеяло и застыла, перестав дышать. Супруг еще какое-то время сверлил меня взглядом, а потом просто взял и отвернулся, вновь уткнувшись в свой компьютер. В отличие от моего наручного компьютера, где основные аксессуары — это очки и наушники, у Рикера тонкая полупрозрачная широкая пластина.

Минута проходит за минутой, а муж будто забыл, зачем меня звал. Я все еще нервничала, продолжая периодически судорожно сглатывать воздух, но успокоительное начало действовать, только как-то не так. Меня начало неудержимо клонить в сон. Веки так и слипались, став невероятно тяжелыми. Как заснула, не заметила.

Проснулась резко. Сон какой-то дурацкий и мутный приснился. Поэтому с удовольствием вынырнула из объятий сна. Открыв глаза, не сразу поняла, где нахожусь. Вокруг почти темно, но один источник света имеется. Компьютер Рикера. Супруг все также, кажется, даже позу не поменял, сидит в обнимку со своим гаджетом. А я, видимо во сне, переползла к нему под бок, положив голову на живот. Окончательно осознав, где и с кем нахожусь, шарахнулась в сторону, переместившись на край широкой кровати. Супруг как-то лениво повернул ко мне голову.

— Что не спишь?

— Который час? — буквально прохрипела.

Почему-то во рту была настоящая пустыня. Видимо, это от таблеток. Свой компьютер я оставила в своей комнате, не думала, что пригодится. Рикер кинул мимолетный взгляд на экран.

— Еще рано. Три утра.

— Можно мне пойти попить?

Рикер вздернул, казалось в удивлении, бровь.

— Иди.

Соскользнула с кровати и направилась на кухню. Выпила не меньше литра воды. Вот это сушняк. Все же я с большим недоверием отношусь к различным таблеткам, и экспериментировать больше не буду. Задумалась над тем, надо ли мне возвращаться в комнату мужа. Почему он позвал к себе, но делать ничего не торопится? Может сейчас, когда проснулась, начнет активные действия? В любом случае он вроде бы меня не отпускал.

Вернулась в спальню супруга и вновь легла в кровать. На самый краешек. И опять ничего не происходит. Рикер все также в своем компьютере. Мне сон больше не идет. Я тревожно ворочаюсь и тяжело вздыхаю в ожидании своей участи.

— Миа, спи уже. Не собираюсь я тебя трогать, — послышалось слегка раздраженное от мужа.

Во мне неожиданно проснулось нестерпимое любопытство.

— Зачем мне тогда вместе с Вами спать?

— Потому что отныне мы муж и жена, — еще более раздраженно буркнул супруг.

Мне логика мужа осталась неясна. А до этого мы кем были? Но, похоже, пока лучше оставить эту тему, Рикера она действительно раздражает.

— А почему Вы сами не спите?

— Бессонница.

— Могу порекомендовать хорошее средство, — успокоительное на меня, видимо, все еще продолжает действовать, раз мне удается вести какой-то диалог с мужем.

— Не поможет. У меня это уже довольно давно. Можно сказать, это особый вид болезни. Однако пары часов сна под утро мне достаточно для нормальной жизнедеятельности организма.

— Почему Вы мне все это рассказываете? — это и, правда, довольно личные подробности, фактически Рикер рассказал мне о своей слабости.

— Потому что ты и так об этом узнаешь. Я же сказал, теперь мы спим вместе. Это не обсуждается.

— Что, каждую ночь?

— Если у меня не будет неотложной работы, то да. Тебя что-то смущает?

Все.

— У Вас же вроде как много поклонниц. И любовницы наверняка есть. Они не будут против?

Муж смерил меня долгим тяжелым взглядом. Свет от экрана компьютера позволял хорошо видеть его лицо.

— Не будут.

— Если Вы это сейчас специально ради меня говорите, то я как раз не против того чтобы у Вас еще кто-то был. Даже наоборот. Я за свободные отношения, — заявление о том, что я, по всей видимости, стану единственной женщиной в жизни мужа, расстроило. То есть по факту он действительно потребует спать с ним постоянно. Зачем? В Союзе все придерживаются довольно вольных взглядов на отношения. Постоянные долгие браки людьми не приветствуются. Отчасти это и способствовало введению закона об отборе пар. Правительству необходимо для чего-то увеличивать количество семейных ячеек общества. Правда, в подобном браке, супруги не считали себя обязанными хранить друг другу верность.

Рикер усмехнулся.

— Не сомневаюсь. Однако всю оставшуюся жизнь тебе придется терпеть меня одного.

Перспектива откровенно ужаснула. Запинаясь, спросила.

— Почему? Разве по окончании года мы не разведемся?

— Нет. В принципе, твоя кандидатура, как я успел осознать, почти полностью меня устраивает. Если не считать твоего юношеского максимализма и попытки побега, кого-то лучше я на этом корабле точно не найду.

Вскочила с кровати.

— Я не хочу! Супруг как-то устало, но не терпящим возражения голосом произнес.

— Ложись в кровать.

— Нет.

— Тогда придется мне тебя уложить, но в таком случае разговорами и сном я не ограничусь.

Перспектива устрашила. Вернулась в постель. Рикер продолжил говорить.

— Я знаю, что у тебя в жизни другие цели и планы, и не скажу, что против. Можешь реализовывать себя. В этом я готов всячески помогать. Однако отпускать тебя от себя не намерен. Так что если ты хотела по истечении года развестись и выскочить замуж за кого-то еще, кстати, количество поклонников у тебя с каждым днем становится все больше, можешь не рассчитывать.

— Вы не сможете меня заставить не писать заявление на расторжения брака, — произнесла вроде убежденно, но сама себе не верю. Видимо, супруг тоже.

— К концу года посмотрим.

Решила попробовать говорить откровенно. Теперь мне не нужно было изображать из себя кого-то еще.

— Вы мне неприятны, — и это мягко сказано. — Я не хочу иметь с Вами никаких отношений.

— Сочувствую, — в глазах Рикера была холодная решимость и непреклонность. — Но отношения будут. Ты можешь пытаться сопротивляться и не принимать данный факт, и только хуже себе этим сделаешь. Я осознаю, что во многом на тебя давлю. Твоя ненависть и неприязнь мне не нужна, поэтому, по мере сил, постараюсь это исправить, однако по всему вышесказанному будет только так. Полноценный брак, включающий в себя, не кривись, регулярные интимные отношения.

— Я никогда не перестану испытывать к Вам неприязнь.

Рикер не стал высокомерно улыбаться и дразнить. Снова отвернулся к своему компьютеру.

— Время покажет.

Сна больше вообще не было. Хотелось банально расплакаться. Я пыталась переварить все сказанное. Ну как же так? Наконец не выдержала, и задала еще вопрос.

— Почему Вы решили, что именно я подхожу на роль жены?

— Этому способствовало множество факторов. Для тебя сейчас это уже не имеет значения. Резко начав вести себя по-другому, ты меня не переубедишь, — правильно понял подоплеку моего вопроса Рикер.

— Для чего Вам вообще жена? Почему недостаточно любовниц и всеобщего женского обожания?

Супруг развеселился.

— Мне этого никогда и не было нужно. Может в юношеские годы повышенное женское внимание и забавляло, поднимая самооценку, но я давно вышел из этого возраста. Однако до недавних пор наши дамы скорее отпугивали, нежели привлекали меня в качестве избранниц. Ты видела отношения между моим другом Томасом и его женой? В идеале я бы хотел такие же.

Презрительно фыркнула.

— У Вас таких точно не будет, — сказала, и испугалась, потому что Рикер после моих слов выключил свой любимый компьютер, убрав его на тумбочку.

Мне его действия не понравились. Для чего ему освобождать руки? Попыталась вскочить, но не успела. Супруг сцапал, притянув к себе. На меня опять накатила паника, хотя и не такая сильная как вечером.

— Не надо! Не трогайте! Прошу! — забилась в сильных руках.

— Тише. Я же сказал, что не буду с тебя этой ночью ничего требовать. Лично я собираюсь попробовать поспать. И не елозь. Этим ты меня только дразнишь.

Рикер прижал к своей груди еще крепче. Я застыла, опасаясь, лишний раз пошевелиться. Супруг потерся щекой о мои волосы, губы его скользнули по виску. Напряжение в моем теле, казалось, достигла пика.

— Знаешь, ты очень понравилась моему отцу. Особенно твоя выходка с побегом. Ему нравятся необычные, оригинальные личности. Наш брак он одобрил. Хотя изначально пытался настоять на договорном. По расчету. С той самой Катрин Норвейг. Уверен, тебя он планировал любой ценой устранить. А познакомившись с тобой, поменял мнение. Теперь он тоже считает, что ты наилучшая для меня пара.

Какое счастье! Сильно зажмурилась, сжавшись в комок. Я не смирюсь. Пусть даже не надеется. Рикер, по всей видимости, выпускать меня не собирался. Став, ко всему прочему, размеренно гладить меня голове. Я так точно не усну. Буду теперь на пару с супругом мучиться бессонницей.

Минута проходила за минутой. Отчего-то напряжение стало уходить из тела. Монотонный ритм, с которым меня гладили по голове, как заметила, был соразмерен спокойному, все замедляющемуся дыханию супруга. Последней мыслью, перед тем как уснуть, было то, что мне все это напоминает технику гипноза.

Проснулась от ставшей уже привычной вибрации своего компьютера. Только не на руке. Я сначала не поняла где, а потом нащупала его под подушкой. Открыла глаза. Огляделась. Я все также находилась в комнате Рикера. Хозяина в спальне не было. Свой компьютер я сюда точно не брала. Значит, позаботился супруг. Чтобы ему пусто было. Чувствовала себя до противного прекрасно. Бодрая и свежая. Будто несколько дней отсыпалась. Ради эксперимента попыталась погрустить. И не вышло. Отрицательные эмоции будто отрезало. Меня это неожиданно взбесило. Ничего точно утверждать не могу, но такая резкая перемена в настроении слишком подозрительна. А вот злость мне понравилась. Она буквально забурлила в крови, приводя тело в движение. Я ощущала в себе огромное количество энергии, которую надо было выплеснуть в действие.

Когда вышла из спальни Рикера, буквально нос к носу столкнулась с Персивалем. Видимо, окинув мою фигуру с всклокоченными волосами взглядом, он сделал какие-то выводы, потому что одобрительно и радостно заулыбался.

Я покраснела и просто убежала. Злость во мне усилилась. Наверняка помощник Рикера, который обеими руками за своего господина, сделал выводы о том, что у нас начались какие-то отношения. Почти постоянно пребывая в доме мужа, он не мог не знать, что мы вместе не спали раньше.

На эйрборде тренировка прошла просто отлично. Гоняла как бешеная, выдавая раз за разом немыслимые воздушные пируэты. Парни только диву давались. Тренировка закончилась, а мне было мало. Хотела остаться еще, но зал на следующие пару часов зал был арендован.

Задумалась над тем, что делать дальше, но за меня все решили. Позвонил Рикер, сказав, что на выходе из тренировочного зала меня ждет человек, который проводит меня в офис мужа. На вопрос, зачем меня к себе зовут, ничего не ответил, лишь загадочно сверкая глазами. Ну и ладно. Энергии и злости во мне еще много, и море по колено. И никакого страха. Будто невидимые тормоза убрали. За последствия не отвечаю.

Я решительно шла за своим провожатым. Вот откуда такая срочность? Он даже не дал мне возможности переодеться и принять душ. Устрою скандал. Да, пускай я об этом, потом пожалею, но мне терять уже особо нечего.

Меня подвели к матовым стеклянным дверям. Широкие створки бесшумно распахнулись, и я буквально залетела в них. Вот сейчас… а, нет. Резко затормозила и потупилась. Одно дело ругаться с глазу на глаз, и совершенно другое при посторонних. Те вещи, которые я собиралась сказать, не для чужих ушей.

Успела разглядеть, что за широким столом, во главе которого сидит Рикер, напротив расположились двое военных. Высшие чины. Не иначе вице-адмиралы. Я вроде бы уже видела их на приеме. Буквально ощущаю на себе чужие любопытные взгляды. Вообще я хоть и влетела довольно быстро, но успела мельком оценить кабинет супруга. Едва ли не размером с зал, где общий лифт и панорамный прозрачный купол. При этом рабочее место Рикера почти такое же пустое как и зал. Так странно, столько пространства и минимум мебели. Огромный рабочий стол, и несколько кресел для посетителей. Все. Правда, может, я чего и не заметила при таком беглом осмотре, а может тут есть потайные ниши или даже комнаты.

— Миа, подойди, — раздался спокойный повелительный голос мужа.

Для чего, интересно мне знать, Рикеру понадобилось представлять меня еще кому-то? Да в таком виде?

После традиционных приветствий, меня усадили в кресло и принялись за расспросы. Правда ли я желаю поступить в летную академию, понимаю ли, как трудно будет это сделать — отбор очень серьезный и строгий. Уровень знаний должен быть соответствующий, даже если поступлю, программа обучения будет еще сложнее. В мужском коллективе трудно. И так далее и тому подобное.

В обычное время я бы просто отвечала на все вопросы, но кровь во мне все еще просто таки бурлила. Для себя я уже решила, что лучше мне поступить в академию. Под прикрытием супруга проблем должно быть меньше. Да и не боюсь я, в общем-то, никаких проблем. Дело в другом. Чего ради мне здесь всего этого добиваться? Оценить, может и оценят. Появится еще больше завистников, а дальше я уже знаю, как бывает.

— Простите, но, мне кажется, все ваши вопросы преждевременны, — перебила я высокопоставленного военного, начавшего задавать очередной вопрос о моей подготовке. Смотрела на окружающих меня мужчин прямо и с вызовом. В обычное время я бы себе такого не позволила, даже после провала с побегом. Потому что привыкла, наверное. Но сейчас…

— Почему же? — с любопытством спросил один из военных — пожилой мужчина с умным спокойным взглядом. Форма ему необыкновенно шла. Он мне понравился больше чем другой. У того взгляд цепкий, неприятный. Черты лица острые. Возникла ассоциация с мелким хищником. А еще второму военному явно я тоже не понравилась. Он говорил в пренебрежительном тоне. Наверное, считает меня выскочкой, или, что еще хуже, знает о попытке побега.

— Насколько мне известно, сейчас не время поступления. Прошло уже больше половины учебного года. Новые вступительные экзамены еще не скоро. Какой смысл обсуждать сейчас, степень моей к ним готовности?

Мой вопрос вызвал презрительную усмешку на губах того военного, с которым у нас образовалась взаимная антипатия. Его слова будто были пропитаны ядом.

— Для Вашего уважаемого мужа это имеет мало значения. Женщина в летной академии. Это же смешно! Вам, барышня, стыдно должно быть. Лучше быть детей рожали, а это все у Вас блажь.

А вот это он зря. Я почти физически ощутила, как сгустилась атмосфера за столом. Угроза исходила от моего дражайшего супруга. Как он это делает? Вроде бы еще ничего не сказал, а хоть под стол лезь, и это я только косвенно ощущаю, а вот доблестный военный во всей полноте — сгорбился, пряча взгляд, словно пугливая девчонка. Круто на самом деле. Вот так раз, всех, и запугать, чтобы и пискнуть не смели. Раньше я подобных умений за мужем не замечала. То есть конкретно так он на меня лично еще не воздействовал. Интересно, это отработанный психологический навык или нечто из разряда паранормальных способностей? Я уже ничему не удивлюсь.

Рикер промолчал, но военный поспешно извинился. Муж обратился ко мне.

— Миа, ты готова начать сдавать завтра первые экзамены?

Пожала плечами.

— Хоть сейчас, — благодаря парням из команды, которые активно меня готовили к поступлению, я знала чего ожидать.

В разговор вступил «добрый» военный, тот который «злой» был деморализован, и по виду, участвовать в диалоге больше не собирался.

— Видите ли, как мне кажется, Вам нужно взять больше времени на подготовку. В вашем случае — Вы ведь никакое училище не заканчивали, тестов будет гораздо больше. Фактически, для допуска к вступительным испытаниям в академию, придется сдать еще экзамены по базовым предметам средней ступени обучения. Вы точно уверены, что готовы?

— Вполне, — самообразование большой труд. Проблема не столько в том, что тебе тяжело в чем-то разобраться, а в самодисциплине и мотивации. Мотивация у меня всегда была на самом высоком уровне, дисциплина прихрамывала, и будь у меня любящая семья и сытое счастливое детство, я бы не стала так уж стараться, а так… в самостоятельной, наполненной различными опасностями жизни, пригодиться может все.

Военные мне не верили, а вот Рикер вполне, иначе чего он так самодовольно смотрит? Будто моя готовность к экзаменам его личная заслуга.

Потом меня еще раз предупреждали, как будет трудно, что с меня двойной спрос, преподаватели предвзяты, хотя за их объективной оценкой тщательно проследят, и если окажется, что по результатам всех тестов я прохожу — прием в академию мне обеспечен. Я кивала словно болванчик. Надоели. Одно и то же. Не хуже их все понимаю.

Вежливо попрощавшись, военные ушли, и я осталась наедине с Рикером.

— Почему Вы меня не предупредили?

Муж этак беспечно пожал плечами. Настроение, сразу видно, у него было весьма радужное.

— Я и сам точно не знал, когда удастся их выцепить. Адмиралы же у нас обычно очень занятые личности. Хотел как раз сегодня пригласить, но тут они сами ко мне удачно прорвались в не очереди, да еще с прошением на выделение дополнительных бюджетных средств… впрочем, это не так важно.

— Что Вы со мной сделали?! — вот этот вопрос меня волновал гораздо сильнее.

Рикер якобы в удивлении поднял брови. Слишком картинно, чтобы я поверила.

— О чем ты, дорогая? — говорит, при этом расплывается, в самой что ни на есть, довольной улыбке. Сейчас он опять мне напомнил вальяжного кота. После ухода военных Рикер расслабился, откинувшись в своем кресле.

— Я говорю о своем состоянии. У меня слишком резко изменилось настроение.

— Извини, не понимаю, о чем ты говоришь. Изменилось настроение. Я тут причем?

— Это гипноз! — я практически перешла на крик, что очень странно для меня. — Вы залезли мне в голову. Вы не имеете на это права! Зачем Вы лезете еще мне в душу? Это мои эмоции. Навязанные Вами, мне не нужны. Думаете все можно? Ненавижу!

Вот, сказала. Выплеснула, и даже стало немного легче. Но мне еще много надо высказать. Рикар на мой выпад только болезненно поморщился.

— Не надо так громко. Я все слышу. В твой эмоциональный настрой я почти не лез. Да, твою начинающуюся затяжную депрессию пресек. Никогда не понимал, в чем удовольствие жалеть себя и предаваться унынию. Поверь, больше я лезть к тебе подобными методами не собираюсь. Мне гораздо интереснее общаться с тобой так. Как оказалось, поговорить с тобой есть о чем. Как догадалась про гипноз?

Я не дала увести себя от темы.

— Вы обманываете. Вы не только убрали депрессию. Я ощущаю себя по-другому. Говорю и делаю не свойственные мне вещи.

Усмехнулся.

— Да, не только. Но вот дальше ты ошибаешься. Ты была очень зажата, скрытна. При этом в тебе все равно иногда прорывалось другое поведение. Один побег чего стоит. Как бы там ни было, но ты воспитана нашим обществом, которое привыкло гнуть под свои стандарты. А я лишь убрал все накопившиеся в тебе ограничения. Тем более, с психологом ты отказалась разговаривать. Долго сдерживать плотину эмоций вредно. Думаю, тебе и самой будет интересно узнать, какая ты на самом деле.

— С чего это Вы так заботитесь об этом? Боитесь, что новая игрушка сломается? А Вы не боитесь, что своим вмешательством только навредите?

— Не волнуйся, милая. Обучение гипнозу входило у меня в обязательную программу. Отец настоял. Массами необходимо эффективно управлять. Когда же у меня начались проблемы со сном, стал изучать данную дисциплину более углубленно. Для себя. С помощью некоторых методов легче уснуть, и за пару-тройку часов можно достаточно отдохнуть и набраться сил. Ты ведь ощутила прилив сил?

Отвечать не собиралась.

— А мне интересно, — голос мой сейчас просто сочился ядом. — Из-за чего же Вы потеряли покой и сон? Какое преступление не дает Вам спокойно уснуть?

Все такой же спокойный. Кажется, будто я его ничуть не задела, только может быть уловила какую-то усталость в глазах.

— Миа, хватит. Последнее чего я сейчас хочу, это с тобой ссорится и ругаться. Предпочитаю более интересное времяпрепровождение.

Рикер нажал какие-то кнопки на плазменной панели стола. Боковым зрением заметила, как справа часть стены отъезжает. Замаскированная дверь.

— Идем, дорогая. Твой первый раз был не самым удачным. Будем исправлять ситуацию, — произнес супруг, вставая и попутно снимая галстук.

Меня будто водой холодной окатили. Нет, страха абсолютно никакого не было. Бешенство. Спокойно, взвешивая каждое слово, спросила.

— Прямо здесь? В рабочем кабинете? У вас же работа, посетители, я после тренировки грязная, — любые предлоги, только бы не заниматься этим.

— Ничего страшного, — Рикер невозмутимо встал напротив моего кресла, почти вплотную ко мне, облокотившись на стол. Глаза его блестели. На меня он смотрел с нотками восхищения и теплоты. Не понимаю, как такое бывает? — У меня здесь есть, где помыться. Всех посетителей я отменил. Если тебе интересно, может и мой рабочий стол задействовать.

Все. Я убью его. Прямо сейчас. Мысль была настолько желанная, страстная и яркая, что браслет моментально среагировал. С той же силой и отдачей, что и мое желание. Меня моментально скрутило от боли. Я упала с кресла и свернулась в комок. Боль не хотела уходить, потому что и мое желание, не смотря на меры предпринятые ограничителем, не пропадало.

— Миа, что такое? — раздался надо мной встревоженный голос Рикера. Моего плеча коснулась его рука. Я отдернулась и стала глубоко дышать. Немного отпустило. Но не до конца.

— Миа!

— Это ограничитель, — прохрипела.

— Не совсем сейчас понял. При чем тут твой браслет.

Каркающе рассмеялась.

— Ну Вы же сами, по Вашим словам, сняли с меня все эмоциональные барьеры. И я захотела Вас убить. Сейчас. Причем убивать я хотела долго и мучительно, — мне теперь уже можно многое говорить прямо. Хуже уже не будет, наверно.

Молчание.

— Не думал, что все настолько плохо, — раздался надо мной спокойный голос супруга. Мне помогли подняться. — Что же, пойдем тогда.

— Куда?

— Скоро узнаешь. Не бойся, тебе понравится.

— Я не хочу…

— Нет, я про другое.

Несколько довольно длинных переходов, и Рикер приводит меня в спортивный зал. Отчего-то здесь сейчас никого нет. Зачем мы тут? Муж вводит на дверной панели какой-то код, и створки блокируются, после чего уже на своем компьютере что-то нажимает и только после этого переводит взгляд на мою персону.

— У меня есть два способа избавляться от негативных эмоций. Первый — это бой на ринге, а второй — сражение уже в горизонтальной плоскости. Тебе предлагаю пока первый вариант.

Рикер подвел к хорошо освещенному широкому полукруглому помещению, огороженному бортиком-стойкой. Мы прошли на этот своеобразный ринг. Пол вроде бы твердый, но, кажется, чуть пружинит. В одном из углов заметила стопку матов и разнообразный спортивный инвентарь. Прямо на ограждающей ринг стойке супруг активировал еще какую-то панель, тоже что-то нажал и мой браслет с тихим звуковым сигналом потух, а по краям бортика зажглись красные линии.

— Снять твой браслет без оформления множества бумаг и достойной причины, в течение пяти первых лет твоего здесь нахождения, невозможно. Зато, для подобных тренировок деактивировать на время вполне можно, — Рикер встал напротив меня. — Так что давай, бей меня, раз уж так хочется. Я перед тобой, браслет мешать не будет.

Я сложила руки на груди и нахмурилась.

— Вы ерундой занимаетесь. Я не буду Вас бить. Это ничего не изменит.

— Дорогая, ты не последовательна. Сначала ты страстно желаешь меня убить, а сейчас отказываешься даже ударить. У тебя все равно нет столько силы, чтобы причинить мне большую боль. Впрочем, если не хочешь, мы можем уйти. Сама потом будешь жалеть.

Только одно не поняла. С чего он взял, что я не смогу его сильно ударить?

С разворота, со всей дури бью Рикер ногой по челюсти. Мужчина падает. Сплевывает кровь. Потирая лицо, с любопытством смотрит на меня. Никакой злости или обиды я не заметила.

— Очень неплохо. Где-то обучалась бою?

— Да, пришлось, чтобы суметь защитится от таких, как Вы.

— И что, часто приходилось защищаться?

— Да.

Супруг поднялся, что очень хорошо, лежачих бить не люблю.

— Ну, и как, тебе стало легче? Получила удовольствие?

— Все произошло так быстро. Я не поняла. Надо попробовать еще, — я вновь замахиваюсь, опять ногой, но в этот раз я целюсь в печень. А может и в пах — тогда на какое-то время супруг забудет о своих требованиях. Жаль только, медицина у нас сейчас способна все быстро восстановить.

К сожалению, мой новый удар цели не достиг. Рикер неуловимым для взгляда движением отстранился. Вот это скорость. Я попыталась достать его еще и еще, но он ловко увернулся. А жаль. Бить мужа мне на самом деле очень понравилось и доставило изощренное удовольствие. Чувствую, как улыбка помимо воли расползается на лице.

— Вы тоже, как-то не последовательны, — напевно протянула я. — Сами предлагали себя ударить, а теперь убегаете.

Рикер усмехнулся.

— Милая, я же не знал, что ты такой профессионал в деле избиения своих обидчиков. Поэтому предлагаю изменить условия. Можешь меня бить, но я буду защищаться и уходить от удара. Достанешь меня — замечательно.

Поморщилась.

— Я вижу, что Вы профессионал, и, видимо, долго уже занимаетесь различными видами борьбы. Так что вряд ли я Вас достану. Так что это не честно.

— Миа, а бить, того, кто не сопротивляется, лучше?

Пожала плечами.

— Я не сопротивлялась. И Вам, видимо, так было лучше.

— Не было. От тупой покорности я не получаю удовольствие. Однако в тот день свой выходкой ты меня сильно взбесила. Чего мне стоило замять это дело, не передать. Я не оправдываюсь и извиняться тоже не собираюсь. Единственное, могу пообещать, что отныне всегда буду давать тебе возможность «сопротивляться».

Слабое утешение.

— Сопротивляться с ограничителем?

— Речь еще никто не отменял. Говори, что тебе не нравится.

— Какой в этом толк? Все равно Вы поступите, так как сами хотите.

— Скорее всего. Но не надо думать, что я хочу тебя угнетать или что-то в этом роде. Поэтому готов с тобой вступить в разговор. Поверь, для такого человека как я, это существенная уступка. Оставим пока эту тему. Ты будешь нападать или нет? Отточишь свои навыки. Если пожелаешь, я стану тебя учить, и подобные занятия будут проводиться постоянно.

Постоянно? Вообще неплохо было бы. Всю оставшуюся жизнь я с браслетом ходить не буду. Тренировка тела опять же. Только вот кандидатура учителя меня совсем не устраивает. С другой стороны у меня тогда появится возможность реально побить Рикера, что очень заманчиво.

Я напала. Затем снова и снова. Рикер виртуозно уходил, при этом сам не нападая. В его глазах горел огонь, на губах играла улыбка. Мы в наших «играх» задействовали почти все пространство ринга. Сначала муж просто уходил, а потом начал перехватывать мои удары, и брать меня в захват. Тем самым он показывал мне способы защиты. И все бы ничего, но каждый раз это был не просто захват. Он меня тискал, обнимал и гладил. И его ласки далеко не всегда были целомудренными. Я рычала, вырывалась и кричала, но бесполезно, пока сам не отпускал, мне не удавалось выбраться из его рук-клещей. На мои обвинения, Рикер улыбаясь, лишь поднимал руки, якобы в знаке защиты, и объявлял, что это его награда за выигрыш. А мне еще больше хотелось стереть с его лица эту победную ухмылку. Правда, я уже начала уставать. Появилась одышка, и двигаться стало тяжелее. Муж будто и не устал. А ведь я усиленно занимаюсь эйрбордом, и физическая подготовка у меня на уровне.

Пару раз мне все-таки удалось его достать, наградив тяжеловесными ударами по чувствительным местам. Но недолго я радовалась. Мне уже начало казаться, что сейчас я смогу еще раз дотянуться до него, но нет. Сама не заметила, как мир закружился, а я оказалась лежащей на матах. Рикер навалился сверху, надежно зафиксировав мои руки и ноги. Я сопротивлялась, как бешеная кошка, но попытка вывернуться ни к чему не привела. Только обессилила.

— Слезь с меня! — яростно потребовала я.

Супруг довольно улыбался, буквально ощупывая меня взглядом.

— Уже на «ты»? Что же, я рад, милая, — Рикер нагнулся, и, несмотря на то, что я активно завертела головой, чмокнул меня в краешек губ. Тогда я потянулась к нему за продолжением поцелуя. Супруг ненадолго удивленно застыл, но все же решил продлить свой поцелуй. Он по-настоящему поцеловал меня. Впервые, кстати сказать, за все время нашего знакомства. Что-то ощутить я не успела, потому что стоило Рикеру начать поцелуй, и я с огромным удовольствием укусила его за губу. До крови. Муж отпрянул, отпуская меня.

Собой я была очень довольна. Правда, радость от совершенной мелкой пакости испортил Рикер. Слишком довольным выглядел, когда слизывал кровь и закусил губу. Мазохист. Определенно. И садомазохист тоже.

— Извини, птичка. Но мне уже пора возвращаться к работе. Надеюсь, свой негатив ты выплеснула. Вечером мы еще поговорим. У меня возникло несколько вопросов относительно того, от кого и как часто ты защищалась. Постараюсь вернуться пораньше. Идем, я тебя выпущу отсюда.

Оказалось, мы тренировались почти два часа. Злорадно подумала, что супруг планировал провести это время совсем по-другому. После занятия время пролетело как-то быстро, легко и незаметно. Я прислушивалась к себе. Зудящая нетерпимая злость улеглась, оставив вместо себя странную легкость. Вообще, в плане внутреннего эмоционального состояния, уже давно так себя хорошо не ощущала. Груз проблем и неприятных воспоминаний уже не тяготил так, как раньше. Однако, подозреваю это лишь временный эффект после выброса адреналина в борьбе с Рикером.

ГЛАВА 7

Вечером поужинала в компании Персиваля. Ко мне вновь вернулось желание что-то сотворить. Муж пришел, когда я уже провожала Перси. Какой-то опять уставший и замученный, но при этом все равно довольный. Зашел в гостиную, принюхался и посмотрел на меня этак жалостливо.

— Готовила сегодня? Там ничего не осталось? Поесть времени не было сегодня, а заходить куда-то — желания и сил.

Я впала в ступор. Первым моим порывом было сказать нет. Буду я еще его кормить. Но сказав так, понимаю, что стану чувствовать себя гадко. Рикер весь такой уставший и голодный, и женское сердце так и кричит — накорми. Раздираемая прямо противоположными желаниями, я просто стояла и молчала, так и не придя к конкретному решению.

Рикер понимающе усмехнулся и отмахнулся, сказав, что передумал. А я осознала один печальный факт: все бабы — дуры, и я не исключение. Со вздохом, ругая себя последними словами, повела супруга на кухню, кормить остатками нашего с Перси пиршества. Муж довольно щурился и ел, а я, сидя рядом и попивая чай, гипнотизировала его взглядом, про себя как заклинание повторяя: «Чтобы ты подавился». Рикер моим внутренним мольбам не внял, быстро и качественно расправившись со всей предложенной едой.

Поев, супруг предложил переместиться для разговора в свою любимую гостиную — ту, что ближе к моей комнате. В другую гостиную, где мне пришлось полночи, не сходя с дивана, ожидать возвращения Рикера и своей участи, я вообще старалась не заходить.

Муж как всегда предпочел диван. Я хотела сесть в кресло напротив, но не получилось. Когда проходила мимо, Рикер схватил меня за руку, дернув на себя, и я упала прямо в его гостеприимно распахнутые объятия. Несколько минут были заняты моими попытками выбраться и криками, где я честно в грубой форме высказала все, что думаю о дорогом супруге, где я его вижу, и с кем представляю. При всем притом, осознала, что к убийству меня больше не тянет. Покалечить вот хотелось, но почему-то браслет на подобные мысли не стал реагировать. Рикер на мои особо заковыристые выражения только смеялся и прижимал к себе еще крепче. Потом я выдохлась. С такой махиной справится не просто.

— Успокоилась? — в данный момент я сидела у Рикера на коленях, к нему спиной, его ноги обвивали мои, а руки надежно фиксировали на месте мое тело.

— Так не честно. На мне ограничитель.

Фыркнул.

— Думаешь, без браслета было бы иначе?

Не знаю. Вероятно, нет.

— Отпустите, — спокойно тихо попросила.

Самое ужасное, в объятиях супруга мне неожиданно вновь начало нравится находиться. Близость взволновала. Это смущало и злило. Мои щеки пылали не столько от жара борьбы, сколько от смущения и стыда на себя.

Рикер, как ни странно, почти сразу послушался. Чмокнул в висок и ослабил хватку, но окончательно сбежать мне не дал. Только и смогла, что отодвинуться подальше, ноги при этом супруг придержал у себя на коленях. Стащил обувь и задрал по колено спортивные брюки, став легонько массировать и гладить икры.

— Итак, милая. Расскажи, пожалуйста, о своем пребывании в приюте. Кто тебя обижал, когда, почему. В твоем досье нет ни слова, ни о каких конфликтах. На мой взгляд, оно вообще чересчур скудное, и будто подчищенное.

— Для чего тебе это надо знать? — да, после всего случившегося решила перейти на более личную форму общения. Поздно уже разводить политесы. Да и ругаться бесполезно. Он все будто мимо ушей пропускает.

— Мне интересно, чего еще я о тебе не знаю. Оказалось, ты полна сюрпризов, дорогая.

В принципе, мне не жалко. После неудавшегося побега скрывать подобную информацию уже не имело смысла. Если ему хочется узнать о реалиях жизни в приюте, пожалуйста.

— Дело подчистила я. Иначе даже уборщицей бы, сочтя неблагонадежной, в экспедицию не взяли. Проникнуть в кабинет начальника приюта было не так сложно, как угнать корабль. В административном компьютере защитой служил только один простенький пароль.

В приюте, мы хоть и разделены на два крыла — мальчиков и девочек, но когда ты подрастаешь, скрыться от внимания противоположного пола становится проблематично. Я не была самой страшной девочкой, и сначала не понимала, что лучше внешне казаться хуже, чем ты есть и учиться защищаться. А когда в темном углу меня прижала целая компания уже совсем взрослых парней, было поздно. Меня ждала печальная участь. Если бы не Вирон. Отчего-то просто проходящий мимо нейсег решил вступиться. Он был немногим старше меня, и мы вдвоем против семерых взрослых парней. Пускай даже нейсеги сильнее среднестатистического человека, и крупнее, но в той ситуации это все равно бы не помогло. Самое удивительное, мы тогда с огромным трудом, но отбились. Я защищалась, как загнанный в угол зверь. После той драки почти все участники инцидента загремели в госпиталь. Мы с Вироном восстанавливались долго. Однако благодаря нейсегу я не потеряла окончательно веру даже не в людей, в жизнь и то, что возможна справедливость.

Несмотря на все что могло произойти, не появись Вирон, я не была огорчена, ведь впервые за все время в приюте у меня появился настоящий друг. С тех пор мы были почти неразлучны. Вместе искали себе учителей, чтобы научиться правильно бороться, сбегали погулять из приюта на улицы, дрались спина к спине. Нам пришлось пережить еще немало нападок. Еще бы, нейсегов в приюте было всего только четверо, и они отчего-то друг от друга предпочитали держаться особняком. Двое погибли, один в итоге сбежал. Только Вирон смог выдержать прессинг приютских.Чтобы не случилось, любые неприятности и нападки мы встречали вместе. А драк и попыток изнасилования с тех пор было еще не мало, но будучи всего лишь вдвоем, мы сумели отбиться и помочь друг другу.

— Где же твой нейсег сейчас? — лицо Рикера не отражало никаких эмоций. При этом мой рассказ мужчина слушал очень внимательно, в самых трудных для меня местах ободряюще гладя по ноге.

— Вирон научил меня тожутскому языку и помог освоить боевые приемы, а я взамен заразила его своей страстью к кораблям. Постоянно говорила только о них, рассказывала все, что сама о знаю, объясняла, как и что устроено. Нейсегам везет больше, поскольку, когда приходит время уйти из приюта, они могут пойти работать не только к людям, но и к тожутам, и те их примут. Вирон старше меня, и выпустился раньше. Нейсега взял к себе на работу один небольшой военный корабль типа «пчела». Знаешь, такая казалось бы, неповоротливая, грузная модель, но на самом деле быстрая и опасная. Мой друг был очень рад, он мечтал, что когда-нибудь обязательно станет капитаном такого корабля. Обещал, что прилетит и заберет меня. Поначалу писал, а потом резко пропал. Я до сих пор не знаю, что с ним произошло.

— А после того, как он уехал, ты осталась одна. Не было проблем в приюте?

— Были, конечно, но я уже знала, как лучше защитится и скрыться от ненужного внимания.

— Ты ненавидишь людей?

— Я бы не сказала. Сама ведь человек. И прекрасно понимаю, что все плохими быть не могут. Но система, в которой мы живем… это тяжело. Очень. Мне кажется, именно она растит из людей монстров.

— Оспаривать не стану. В юности я сам хотел бороться и пытался доказать всем несовершенство мира. Хотел провести новые законы, менял сложившиеся порядки. Только союзников у меня оказалось слишком мало. Потом меня очень эффективно убедили, что на самом деле это никому и не надо. Всех все и так устраивает. И бросил свои попытки, став, как все.

Понимающе усмехнулась.

— И тебе это понравилось.

— Не то чтобы понравилось. Однако я был разочарован, а плыть по течению гораздо легче.

Да сейчас он совсем другой. Ожесточившийся, закрытый, самоуверенный. Не станет он меня слушать, хоть и утверждает, что готов к разговору. И от себя не отпустит, к сожалению.

— В отличие от тебя, я не хочу ничего менять, я просто хочу уйти.

— Я это понял, птичка, но улететь тебе не позволю.

— Это я тоже уже поняла, но может все-таки когда-нибудь? Я согласна на любые условия.

— Нет. Прости. Можешь считать меня полнейшей сволочью, хотя впрочем, ты и так, так думаешь.

Больше мы не говорили. Рикер притянул, обняв, и на руках отнес к себе в спальню. Я не сопротивлялась, не было смысла. Супруг дал понять, что будет именно так, как решит он. В этот раз он был гораздо нежнее и ласковее. Мучительно долго целовал. Везде. Боли больше не было, но и удовольствия тоже. Я не боялась, просто ждала, когда все закончится. По сути, как поняла, страшного в этом процессе ничего нет. Меня не бьют, и не издеваются. К смущению и стыду привыкаешь довольно быстро. Если уж ему так это необходимо, то мне, видимо, придется терпеть. Причем долго и на постоянной основе, поскольку пока выхода из сложившейся ситуации не вижу.

После, отвернулась, стиснув подушку и уткнувшись в нее. Пыталась не разреветься. Через какое-то время, Рикер все-таки отнял у меня эту подушку, прижал к себе и стал убаюкивать. Это для меня было совсем уж необычно.

— Опять гипноз?

— Почти. Я никуда не лезу. Просто тебе в отличие от меня нужно спать. Завтра тебе предстоит очень тяжелый день.

Засыпая, я слушала в исполнении Рикера какое-то, показавшееся мне детским, стихотворение, которое он тихо шептал мне на ухо. Слова в памяти не отложились. Только одна строчка.

— А, попалась, птичка, стой! Не уйдешь из сети…^[1]

Проснулась очень рано, причем не от звонка будильника. Попеременно целуя и уговаривая вставать, меня будил муж собственной персоной. Подобным способом я просыпалась впервые, и не скажу, что пробуждение стало приятным. По моим ощущениям было еще слишком рано. Спать хотелось очень сильно, но мешали назойливые прикосновения, от которых в полусне не было сил отбиться. Пыталась спрятаться под одеяло, но его тут же стянули. Пришлось нехотя открывать глаза.

Надо мной с улыбкой нависал мой персональный кошмар. Странно, что сны мне, от такого соседства, плохие не снились.

— Ну что? Рано ведь еще, — недовольно буркнув, проинформировала я мужа.

— В самый раз. Первый экзамен у тебя сегодня начнется через час.

Экзамен!? Я резко подскочила, едва не ударившись головами с Рикером — тот вовремя увернулся. Совсем забыла.

Пока я бегала по комнате собираясь, оказалось, вся моя одежда уже аккуратно разложена по полочкам и вывешена на вешалках в бездонном шкафу супруга. Когда успели все перенести? Вчера еще все было на месте. Не ночью же. Хотя с Рикера станется. Кстати муж все время пока я носилась в сборах, откинувшись на подушки, наблюдал за моим хаотичным движением полностью одетый и готовый к выходу. С его лица не сходила довольная улыбка. Как мне хотелось стереть ее с наглой морды, не передать. Но, увы, не моя весовая категория. Еще не скоро я наращу достаточно массы, чтобы быть с мужем на равных. Как позитивно я, оказывается, смотрю в будущее: «еще не скоро». Может быть, что и вообще никогда. Но об этом я думать не буду.

Рикер решил проводить меня лично. Идти пришлось не слишком долго. Остановившись перед одной из дверей, заметила, что супруг тянется ко мне с явным намерением обнять. Инстинктивно отпрыгнула от него подальше. Вот еще. Он и так взял уже что хотел. Чего днем пристает? Мужчина не стал ничего предпринимать в ответ, только посмотрел на меня с прищуром.

— Миа, надеюсь, ты понимаешь, что когда от меня убегаешь, только еще больше этим провоцируешь.

— Охотничий инстинкт? — подходить, тем не менее, не тороплюсь.

— Вероятно, — стремительное движение и я не успеваю увернуться. Меня с силой прижимают к стене. Рикер склонился надо мной, пальцами поднял мой подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

— Сейчас мы пройдет в аудиторию. Там уже должна собраться комиссия. Свой компьютер отключишь, и сдашь им на время экзамена. Тебе дадут тесты. Все помещение будет под наблюдением, так что любое жульничество, как со стороны экзаменаторов, так и с твоей, сразу будет замечено.

Сказав это, Рикер целует. Мне уже приходилось в своей жизни целоваться. Не так чтобы много, экспертом меня точно не назовешь, но бывало, чего таить. Иногда ради любопытства, иногда парни крали поцелуй, а иногда и на спор. Может быть, и до чего другого бы дошла, но Вирон всегда был сильно против, мутузя всех потенциальных претендентов. Сам он никогда не пытался меня целовать, был для меня словно старший брат, и все время внушал мысль, что я должна себя ценить, и с кем ни попадя в отношения не вступать. Идеалист. Если бы не он, я бы наверное сломалась в свое время.

Поцелуи мужа были… профессиональными. Если судить объективно, то из всех, с кем я целовалось, он делает это лучше всех. Но с кем я целовалась? Со всякими сопляками, при этом сама похвастаться своим опытом не могла. А еще Рикер был настойчивым и очень требовательным. Он все больше углублял поцелуй. Его руки начали шарить по моему телу, все сильнее прижимая к себе. Я ждала. Но он не торопился отпускать. Наконец, не выдержав, вновь укусила его, как вчера после боя, только не до крови, однако не менее чувствительно.

Отстранился. Дышит тяжело. И взгляд такой шальной. Супруг фокусируется на моем лице. Задумчиво так смотрит, а потом усмехается этак сумасбродно и снова целует. На этот раз быстро, будто закрепляя результат или скорее напоследок.

— Удачи на экзамене, птичка.

Рикер берет меня за руку, и мы проходим в двери. Я оказалась в помещении со стеклянными окнами, позволяющими увидеть другую комнату. Там, за окнами, в аудитории с множеством столов и даже учебной доской, сидела целая комиссия. Меня неожиданно одолело волнение. Не слишком ли я самоуверенна? Возможно мои знания не такие полные, как хотелось бы. Кораблем же я так и не сумела толком управлять.

— Рикер.

— Да?

— А как ты сам считаешь, я сдам?

— Не знаю, милая. Тут уже от тебя все зависит. Даже если сейчас не получится, подготовишься лучше и попробуешь попозже. Дальше я с тобой не пойду. Проходи в аудиторию. Скорее всего, тебя, за вычетом небольших перерывов, займут на весь день.

Делать нечего. Глубоко вздохнув, вошла. Встретили меня неласковые взгляды десяти строгих экзаменаторов. Ни в ком я не нашла и капли доброжелательности и спокойствие. Большинство мужчин по виду были взвинчены и разозлены. Видимо не понравилось посреди года вступительные экзамены, да еще для кого, какой-то безмозглой женщины.

Молча положила на стол свой компьютер. Говорить что-то рассерженным дядям не стоило. Еще прицепятся. Самый старший на вид седоволосый мужчина, поджав недовольно губы, подвинул мне целую пачку листов и ручку.

— Это тесты по всем общим предметам начального образования. Для дальнейшего прохождения экзаменов Вам необходимо ответить правильно на семьдесят процентов вопросов этого теста. На все у Вас шесть часов, милочка. В туалет Вам можно выходить только в тот, что смежном помещении. Когда через три часа наступит пятиминутный перерыв, вам принесут завтрак. На этом все, приступайте. Время пошло.

Эта пренебрежительное «милочка» мне очень не понравилось и разозлило. Бесит этот мужской шовинизм. Ни во что женщин не ставят, хотя не так уж сильно мы друг от друга отличаемся. Надоели все эти предрассудки. И теперь у меня есть возможность их развеять, ну или своим исключением их подтвердить.

Решительно сгребла листки и села за первую парту. Пускай злобно сверлят меня глазами. Мне это не мешает.

Шесть часов. Я управилась за четыре, не прерываясь при этом на естественные надобности организма. Честно скажу, я наслаждалась. Впервые я могла, не скрываясь продемонстрировать свои знания и стереть с лиц самодовольные улыбки. Опасно, да. Но это единственное, что мне осталось.

Когда я сдавала тест, на меня уже не смотрели столь пренебрежительно. Очевидно, они думали, что я откажусь от своей идеи, которая совсем и не моя, еще вначале, только увидев сложные вопросы, а я мало того, что не отказалась, так еще и что там написала. Седой, которого я обозначила как главного, принял пачку листков, и сказал, что сначала компьютер будет проверять результаты, а потом они будут оформлять все необходимые бумаги, так что мне разрешили погулять с часик, и возвращаться за результатами. Без проблем. Тем более, что те самые естественные нужды дали о себе знать.

Во время перерыва сходила поесть, и еле отбилась от парней из своей команды, которые, несмотря на отключенный компьютер, пытались мне дозвониться, и оказывается, волновались. Пришлось признаться им, что сдаю экзамены, иначе не отстали бы, не узнав причину. Кстати, ребята, узнав новость, очень даже искренне обрадовались и пожелали удачи, сказав, что будут меня морально поддерживать. Идея, что мы станем учиться на одном курсе, пришлась им по вкусу. А уж мне как. В компании с ними учиться будет не в пример легче. Впрочем, еще рано об этом. Надо сначала поступить.

Когда подошло время, я уже была под дверью экзаменационной аудитории, с замиранием сердца ожидая своей участи. Наконец один из мужчин за окном, махнул рукой, жестом приглашая зайти. Я и вошла. Все члены комиссии выглядели очень серьезно, и я бы даже сказала мрачно. Осторожно подошла к столу, и все тот же пожилой седой мужчина протянул мне объемный синий конверт.

— Можете ознакомиться с результатом.

Я с нетерпением, сев за ближайшую парту надорвала конверт и вытащила небольшую пачку бумаги. Попыталась прочитать, что там написано, но строчки от волнения прыгали перед глазами. Не могли как будто сразу сказать, сдала или нет. Наконец, вчитавшись, обнаружила отчет о результате моего тестирования. Там был подробный разбор моих ответов и допущенных ошибок, которых, как выяснилось было не так много. Я выполнила тест правильно на девяносто три процента. Хороший результат. У меня от напряжения и последующего облегчения закружилась голова. В конце текста был однозначный вывод. Тест сдан успешно. Я невольно улыбнулась.

— Не спешите так радоваться, девушка, — вывел меня из состояния эйфории язвительный голос седого. — Этот тест даже не вступительный. В течение трех дней Вы будете сдавать экзамены уже конкретно для академии. В том числе будет проверена Ваша физическая подготовка. Конкурс в академию очень большой, мы будем оценивать Вас по той же высокой планке, что и поступивших в начале этого учебного года. Поблажек никаких не ждите, и если Вы хоть в чем-то не будете соответствовать, о зачислении и не мечтайте.

Эх, не дали хоть немного порадоваться. И ладно. Настроение у меня самое, что ни на есть боевое.

— Сейчас у Вас будет следующий тестовый экзамен по физико-математическим дисциплинам. У Вас на него три часа.

Следующие дни слились для меня в непрекращающуюся череду тестов и различных проверок. Я вновь прошла медкомиссию, конкретно на пригодность в летчики, и врачи вынесли вердикт — годна, дав отменные рекомендации касательно характеристик моего здоровья. Физическую подготовку мне тоже удалось сдать на достаточно хорошем уровне, повезло, что к летчикам не такие высокие требования, как, например, к силовикам, а то иначе была вероятность, что не дотяну.

На каждом экзамене присутствовала комиссия все в том же составе. Если в начале я чувствовала к себе пренебрежение, то с каждой вновь сданной проверкой, стало проявляться удивление и едва сдерживаемое бешенство. Видимо я сильно задела их чувства.

Уставала в это время очень сильно. Причем не столько даже физически, сколько морально. Постоянное напряжение выматывает. Надо отдать должное Рикеру. В этот период он меня вообще не трогал. Уходил рано. Возвращался поздно, возможно, что и вообще не приходил, не следила. Стоило мне самой поздно вечером вернуться, как я тут же заваливалась спать.

И вот сегодня я вновь стою перед недовольно кривящейся комиссией. Как мне уже надоели их вечно недовольные лица, не передать. Мне протягивают синий конверт, подобных, у меня уже целая пачка. Седой с неохотой бурчит.

— С поступлением, кадет Миа Блэквуд.

В тот вечер я с парнями и их девушками, завалившись в один из небольших ресторанчиков, устроила настоящую вечеринку, впервые позволив себе выпить лишнего. Мы отрывались, как в последний раз. Много танцевали под современную тяжелую музыку. Ребята были искренне за меня рады, и со смехом предполагали, что будет твориться в академии, когда завтра там появлюсь я. Лично мне кажется, что ничего хорошего.

Отказавшись от всех предложений меня проводить, сама добралась до дома Рикера. Правда, слегка удлинила свой путь, поскольку двигалась не по прямой, а зигзагообразно. Муж, оказывается, меня уже ждал. Сидел в гостиной на своем любимом диване.

Глупо хихикнула. Меня штормило, но я постаралась вытянуться по струнке, чтобы отдать честь заместителю главнокомандующего Титана. Хотя честь я и так уже несколько дней как ему отдала. Остальное — мелочи. Рикер был недоволен. Пьяные не нравятся?

— Поздравляю с поступлением, — голос супруга был сух. — Почему не позвонила и не сообщила об этой новости?

— Так Вам, мистер Блэквуд, и так все наверняка доложили бы, — я все еще пыталась изображать из себя бравого солдата, но получалось плохо, так как подбивало все время смеяться. Я сама в принципе мыслила довольно трезво, но вот тело творило, что само хотело. Язык я тоже не контролировала.

Рикер зло сощурился.

— Миссис Блэквуд, Вам не кажется, что Вы слегка перебрали?

— Нет, — отрицательно очень интенсивно закачала головой, отчего картинка мира закружилась. — Я только немного отметила с друзьями поступление.

Голос мужа стал откровенно угрожающим.

— Ты на ногах не стоишь.

— Как это не стою? — оглядела себя. — А что я тогда сейчас делаю? Лежу?

Взгляд мужа не обещает мне ничего хорошего.

— Ну ладно. Я пойду, — в данной ситуации лучше было скрыться подальше.

И я пошла. Рикер не задерживал, только отчего-то на пути очень неудачно попался кофейный столик. Что он там делал? Не ясно. Сама не поняла, как оказалась на полу. Возможно, действительно не стоило столько пить. Надо мной раздался усталый голос.

— Значит стоишь?

Меня как котенка подняли за шкирку и куда-то потащили. Почему-то решила, что надо оправдаться.

— Просто последние дни были очень напряженные, надо было расслабиться, да и повод хороший. Может Вы сегодня не будете делать это? Все же у меня какой-никакой, а праздник.

— А то что тебе уже завтра надо выходить учиться, ты забыла? Неужели не понимаешь, что тебе не простят ни одной ошибки? Не будет поблажек, которые позволяют иногда мужчинам. Я за тебя поручился. Надавил на многих чиновников. А ты решила выставить себя и меня на посмешище. К чему тогда все твои заявления, что ты не дура, и тебе не достаточно просто сидеть дома? Сказала бы сразу, что хочешь развлекаться и пить в мужской компании, мне не надо было бы так надрываться.

Ну вот, теперь еще и виноватой сделали. Я не просила, чтобы меня запихивали учиться в академию. У меня были совсем другие желания.

— Кажется, меня тошнит.

— Терпи, — строгий приказ мужа.

Мы заходим в ванную комнату. Рикер включает воду в душе и ставит меня прямо в одежде под ледяные струи. Ощущения не из приятных. Пытаюсь выбраться, но муж удерживает на месте. Ору на матном тожутском языке, но и это не помогает. Садист. Наконец, меня вынимают. Стучу зубами от холода, но чувствую себя гораздо лучше. Рикер полностью сдирает с меня мокрую одежду, не слушая протестов, взамен натягивает огромный махровый халат и относит в постель, где с головой укрывает одеялом. В кровати быстро становится тепло, и тянет в сон. Через какое-то время супруг ложится рядом. А мне точит обида.

— Рикер, ну подумаешь, расслабилась немного. Что теперь мне всю оставшуюся жизнь нельзя будет ничего праздновать?

— Таким образом — нет. Ты теперь станешь для всех объектом пристального наблюдения. А для кого-то и примером. Любая твоя ошибка или успех будет становиться достоянием общественности. Если тебя выгонят из академии, это станет лишним подтверждением того, что женщины ни на что не способны, а закончишь — проложишь дорогу для других.

— Все это глупости. В Союзе…

— Миа, наш корабль уже вышел за территорию союза. Мы летим осваивать далекую маленькую захудалую планетку, только формально числящейся за Союзом.

— И что? Связь все равно будет.

— Тем не менее, контроль все равно ослаблен. Можно немного улучшить условия существования.

— А тебе это зачем?

— Когда протрезвеешь, может быть, объясню.

Вздохнула. Я ощущала себе вполне трезвой, но спорить не решилась.

— Я уверена, что буду лучшей. Но не из-за твоих призрачных целей. Вот увидишь, от этого ничего не изменится. Станет только хуже, — отвернулась. Надо попытаться выспаться. Завтра ведь и правда мне предстоит сложный день.

— Откуда такая уверенность? Ты говоришь так, будто уже сталкивалась с подобной ситуацией.

Предпочла проигнорировать вопрос.

Утром голова раскалывалась. Ночью несколько раз, под злорадные комментарии Рикера бегала в туалет. Он, кстати, не стал ничего требовать в плане интима, чем меня очень порадовал. Тошнота мучила долго, я приняла решение, что пить действительно больше не стоит. Есть и другие способы расслабиться.

Оказывается, вечером мне доставили форму кадета летной академии. Темно-синего цвета с нашивками. К ней белоснежные рубашки и массивные черные удобные ботинки. Было еще много другой интересной экипировки, но разглядывать был некогда. Руки чесались поскорее все надеть, но позже. Сначала утреннее занятие на эйрборде. Интересно, все ли ребята на него приползут?

Как ни странно, но явились все. Да, помятые и хмурые, но тем не менее. Один только Тэо лучился бодростью и довольством. Не щадя никого, в том числе и самого себя, провел наше утреннее занятие.

А после мне пришлось бежать к себе, принять душ и переодеться. Парням в этом плане проще. Они могут все это сделать уже в академии. Там есть и раздевалки и душевые. Мужские. Для женщин данное благо не предусмотрено. Парни без меня не пошли — дождались в одном из общих залов. Встретили свистками и одобрительными криками. Да, мне тоже нравилось, как сидит на мне форма. Казалось бы, ничего такого, даже не облегает нигде, а ощущаешь себя совсем по-другому. Кем-то большим, кем-то важным. Глупо. Я это прекрасно понимаю, но вот ведь.

Буду считать, что сегодня у меня начинается новая жизнь. Не такая, какую я хотела, но пока придется с этим смириться. И если уж так все случилось, то надо постараться хоть как-то ее наладить. Я не хочу все время страдать. А как это сделать? Можно пойти с Рикером на конфликт, организовать подпольное сопротивление, можно попробовать договориться. Пожалуй, сначала лучше попытаться именно договориться, а уже потом, если не поможет, пробовать остальные методы. Как бы там ни было, я не хочу войны. Жестокости вокруг и так много. И я верю, что все равно каждому в итоге воздастся за свои поступки. Вместе с парнями я дошла до сектора, где располагается академия.

— Миа, ты уже знаешь номер своей группы? — спросил Тэо, подведя меня к стенду с расписанием.

Я и парни оказались в толпе, курсирующих в разных направлениях кадетов. Маленькую меня, за широкими спинами окруживших мою скромную персону парней, видно практически не было, соответственно и ажиотажа пока не наблюдалось.

— Да, — в последнем, полученном мною синем конверте, номер группы был указан. — Сто три.

— Ха! — двое из наших ребят Патрик и Кевин — немного грузный смешливый паренек, радостно подпрыгнули. — Это наша группа!

Другим оставалось только завистливо на них коситься. Дело в том, что команда Тэо не училась вместе, а была разбросана по другим учебным группам. Ребят сблизила любовь к эйрборду. К тому же деление на группы довольно условное. Большинство предметов ведется одновременно для всех студентов одного курса, и можно разбиваться на коалиции по интересам. К третьему курсу, когда начнется практика, насколько мне известно, можно будет объединиться для практики в одну команду. А пока, меня с обеих сторон взяли под руки Патрик и Кевин, и, посмотрев сегодняшнее расписание, повели в нужную аудиторию, впрочем, другие не отставали. Проводить меня желали все. Приятно, однако.

Мы зашли в небольшой, пока пустующий кабинет, трое ребят, сидящих в дальнем конце аудитории не в счет. В помещении в несколько рядов стояли одиночные парты. Имелась многофункциональная лазерная доска, и место учителя. В остальном же никаких дополнительных предметов не имелось. Голые стены. Видимо ничто не должно отвлекать кадетов от процесса обучения.

— Миа, садись лучше здесь, — Кевин указал мне на место в ряду, который ближе к двери, и второе от начала. — За задние парты у нас чуть ли не драка порой бывает. Не понимаю, чего хорошего там. Обычно я здесь сижу, а Патрик на первой парте. Сдвинусь назад и получится, что будем прикрывать тебя со спины от одногрупников, и спереди от учителей. Думаю, лучше не мозолить им сильно глаза.

— Хорошо, — признаюсь, не ожидала такой трогательной заботы.

Поочередно меня все похлопали по плечу, надавали кучу советов, при этом нейсег успокаивающе погладил по голове, от чего нервозность действительно немного спала, а наглец Тэо, не смотря на все мои попытки увернуться, умудрился со смехом чмокнуть в щеку. Далее, посчитав, что их долг выполнен, ребята удалились.

До начала занятий оставалось совсем немного времени. В этой аудитории должно было быть два первых урока, продолжительность полтора часа каждый, затем обед, переход в общий лекционный зал на еще два занятия, потом два часа физической подготовки и учебный день окончен. Первая лекция значилась в расписании историей Союза. Вел профессор Борменталь.

Аудитория стала быстро заполняться кадетами. Я сидела тихо, словно мышка, но замечена была сразу. На меня глазели с огромным удивлением. И это можно понять. Столпившись подальше, кадеты что-то обсуждали, поглядывая в мою сторону с неприязнью. Кевин и Патрик, тихо просвещали меня почти о каждом вошедшем. Чаще называли только имя, большинство кадетов-первокурсников еще не успели ничем особенным запомниться.

— А это кто? — я с любопытством кивнула на вновь вошедшего.

Красивый парень. Блондин, что довольно редко сейчас встречается, в нашей группе все кого мне довелось увидеть, брюнеты. А у этого индивида помимо светлой шевелюры глаза ярко-голубые, легкий естественный загар, и сложен прекрасно. Хотя внешность, не скажу что ангельская. Тяжелый квадратный подбородок, крупный, но похоже, очень породистый нос с горбинкой. Портит, правда, все впечатление самоуверенный взгляд альфа-самца, хозяина всего и вся, и кривая чуть презрительная усмешка. Да, впечатляет, но видимо, борзый молодой человек.

— Этот? — Кевин смешно скривил нос. — Тот еще гад. Лучше держись от него как можно дальше. Характер поганый. Амбициозен. Везде лезет, везде хочет быть лучше всех. Старший нашей группы. Зовут Райен. Он и его команда — наши главные конкуренты в будущем соревновании по эйрборду.

Больше Кевин ничего сказать не успел. Местный главарь только заметив, прямиком направился ко мне, остальные, стоящие до этого в отдалении и шушукавшиеся парни, словно стая за вожаком последовали, окружив мою, и парты Патрика и Кевина. Блондин заговорил.

— Здравствуйте, — Райен — прямо таки само очарование, с улыбкой потянулся к моей руке, но я спрятала свои конечности за спину. Впрочем, парень не сильно расстроился. — А позволите узнать, что делает здесь жена заместителя главнокомандующего?

Сразу узнал. Ну да это и не удивительно, после моего выступления на трибуне во время приема. Вежливо и как можно более холодно улыбнулась.

— Учиться собирается.

— О, представляю, чего стоило Вашему мужу Вас сюда пропихнуть, — а вот это уже можно причислить к оскорблению.

Кевин и Патрик вскочили, но их буквально насильно вновь усадили на свои места окружившие нас кадеты. Внешне я оставалась спокойна, но ситуация мне определенно не нравилась. Насколько мне известно, серьезные драки в академии — табу. За это можно только так вылететь, и это успокаивало, поскольку сама я, при случае, драться из-за ограничителя не смогу. Ответить ничего не успела, за меня это сделал Патрик.

— В отличие от некоторых здесь присутствующих, Миа самостоятельно сдала все вступительные испытания, хоть и не в положенное время, и достойна здесь находиться гораздо больше, отдельных кадетов. А то, что она не мужского пола, так в правилах нигде не прописано, что женщина не может обучаться.

Райен снисходительно посмотрел на моих защитников. Я просто таки чувствовала витающее в воздухе напряжение, и назревающую драку. Мне не нравилось, что мы в меньшинстве, а я никак не смогу помочь. Но ничего не успело случиться, поскольку прозвенел сигнал начала лекций, и в аудиторию быстро зашел преподаватель.

— Сесть на свои места, — спокойно произнесенная команда, и кадеты тут же рассаживаются за свои парты.

Очень демонстративно блондин сел в соседнем ряду, по левую от меня руку, тоже за второй партой. При этом взгляда с меня не сводил. Такое ощущение, будто дырку во мне просверлить собрался, похоже, предупреждение ребят, чтобы держалась от Райена подальше, мне уже не поможет.

Кадеты активировали свои компьютеры. Что интересно, только у меня одной была наручная модель с очками, остальные, видимо, предпочитают классическую форму — тонкий полупрозрачный планшет, наподобие того, что и у моего супруга.

Преподаватель оказался мне знаком. Этот сухой, желчный мужчина, был в комиссии, которая проводила мои экзамены. Мое присутствие он заметил сразу. Первое мгновение скривился так, будто лимон съел, но больше никак не проявил свою реакцию, быстро взяв себя в руки и надев бесстрастную маску.

— Приветствую, сто третья группа, — все тут же поднялись, и вытянулись по струнке. Я с небольшим опозданием последовала примеру остальных. — Садитесь.

Откашлявшись, профессор продолжил.

— Сегодня ваша группа пополнилась на одного человека. Пусть новичок встанет и сам представится, рассказав нам немного о себе.

Про меня говорят в мужском роде? Ну ладно. Вставать не хотелось. Ко мне с первых минут сложилось неприязненное, предвзятое отношение, которые я вряд ли, как бы ни старалась, не развею даже за долгие годы учебы. Чтобы я сейчас не сказала, это будет воспринято в штыки. Да и что рассказывать? Что я сирота, работала уборщицей? Жалости ко мне никто не испытает, да мне она и не нужна.

Как я надеялась, поднялась совершенно спокойно, по недавно показанному примеру, вытянулась по струнке, заложив руки за спину. На меня были направлены взгляды абсолютно всех присутствующих. Вздернув подбородок, без всякой интонации в полной тишине произнесла.

— Кадет Миа Блэквуд. Восемнадцать лет. Удачно вышла замуж.

Послышались смешки и шепотки. Я не торопилась садиться, как поняла, нужно сначала дождаться разрешения.

— Тишина, — приказал преподаватель, и все сразу замолчали. Сильный у него авторитет. — Зря смеетесь. Кадет Блэквуд с комиссией самостоятельно сдала все положенные для поступления экзамены, и те что, положены за первое полугодие первого курса, так что она здесь на равных с вами правах. Садитесь, кадет Блэквуд. Приступаем к лекции.

Все с готовностью уставились в экраны компьютеров, а я активировала очки. Сразу пришел файл от Патрика, с темой сегодняшней лекции и вложенной информацией. Тема — Саткерский конфликт. Знаю не понаслышке. Голос преподавателя начал сухо вещать. Хоть текст лекции уже и был в файле, но на всякий случай включила запись. Вдруг будет что-то интересное помимо.

— Саткерский конфликт произошел относительно недавно. Двенадцать лет назад, так что, вы все, хоть, возможно, и косвенно, но его застали. До конфликта наш человеческий Союз постепенно налаживал связи с иными расами, и у человечества были вполне реальные перспективы через пару столетий вступить во всеобщее торговое единение. Тем самым люди получили бы официальное признание, как развитой цивилизованной расы, возможность торговать с другими планетами, и выкупать необходимые ресурсы. Однако этого не произойдет. Причину, полагаю, Вы все прекрасно знаете.

Ну, еще бы. Невольно до боли сжала кулаки.

— Правительство союза вскрыло тайный сговор людей, наиболее часто контактировавших с другими расами. Под подозрение попали, представители дипмиссии сразу нескольких рас, которые находились на территории Союза. Насколько стало известно, планировалось свержение власти в Союзе. Правительство направило войска для ареста заговорщиков и проведения последующей казни виновных. Однако часть людей, объединившись со своими инорасовыми союзниками на территории Саткерской провинции, попыталось дать открытый отпор. В результате восстание было подавлено. Союз жестоко наказал всех зачинщиков. Представителей иных рас, выдворили за пределы Союза или убили во время восстания. Всех кроме тожутов, которые, как в результате выяснилось, не имели к сговору никакого отношения. Виновных людей, и с том числе их семьи, казнили. По Союзу началась массовая зачистка, выявляющая всех заговорщиков. На волне народного недовольства, был устроен самосуд над гостями и переселившимися на постоянное место жительства в Союз представителями других рас. Немногочисленные выжившие бежали с нашей территории. После данного инцидента человеческому Союзу навсегда закрыли вход в любые высокоорганизованные объединения других рас.

Теперь откройте файл с вкладкой последствия Саткерского конфликта. Да, забыл сказать, для самостоятельной работы, вам будет дано задание ознакомиться с личностями всех главных человеческих заговорщиков.

Не выдержав, сдернула с себя очки. Профессор продолжал еще что-то вещать, но я не слушала. Сердце колотилось как бешеное от едва сдерживаемой ярости. Хорошо, ни на кого конкретно она не была направлена, и браслет бездействовал. А так… Сухие короткие предложения, а за ними столько боли. Сколько же лжи. Прошло уже немало лет, но до сих пор не могу с этим хоть как-то смириться. Сговор. Восстание. Бунт. Подумать только. Не подкрепленный никакими доказательствами предлог устроить массовую резню, вот что это.

Почувствовала на себе чей-то буквально прожигающий меня взгляд. Повернула голову. Ну, конечно. Райен, вот что ты смотришь на меня как на ужин? Не выдержала и показала парню язык. У того глаза на лоб полезли. Я усмехнулась и вновь надела очки. Этот маленький инцидент почему-то вернул мне душевное равновесие. Что было, то было. Прошлое уже не изменишь.

Во время очень короткой трехминутной перемены преподаватель остался в аудитории, видимо, поэтому ко мне никто не подходил, и не задирал. Под пристальным наблюдением всей группы, я с Патриком и Кевином, весело проболтали, обсуждая фигуры высшего пилотажа, которые можно выполнить на эйрбоде. И от меня не ускользнуло, с какой заинтересованностью Райен прислушивался к нашему разговору.

На обед я с парнями своей команды быстро покинули помещение вслед за профессором. За нами не менее быстро потянулись одногруппники. Уж не знаю, чего хотели, поговорить, не иначе, но обломались. На выходе нас поджидала вся команда по эйрборду в полном составе, и еще множество ребят помимо. Наш командир умудрялся ухмыляться одновременно радушно и кровожадно. Приглядевшись, я заметила несколько знакомых лиц с приема. Друзья Тэо, которые поддержали устроенные танцы.

— Это я кинул сообщение о поддержке, — шепнул мне на ухо Патрик. — А то как-то нечестно, что мы оказались в меньшинстве. Нашим пришлось под разными предлогами уйти с занятий чуть раньше.

Ого, похоже, намечается что-то очень серьезное. Сто третья группа во главе с Райеном подобралась. Но ничего не произошло. Даже маленького скандальчика с разбором полетов. Профессор ведь никуда уйти не успел, а увидев у своего кабинета толпу, нахмурился.

— Так. Что здесь происходит? Что за собрание?

Все парни поголовно очень забавно потупились, будто котята нашкодившие. Смотрелось очень забавно. Такие лбы здоровые, где большинство под два метра ростом, и старательно изображающиеся маленьких невинных овечек.

— Разошлись быстро. Еще раз застану нечто подобное, и три наряда вне очереди ждут каждого.

Все как-то сразу незаметно рассосались. Шаял и Тэо подхватили меня под руки с обеих сторон и бодренько куда-то потащили. Тэо лучился оптимизмом.

— Ничего, в этот раз не получилось, так в следующий наваляем Райену. Нечего нашу девочку задирать.

— Это точно, — не менее весело, и я бы сказала мечтательно, подтвердил нейсег.

— Не надо!

— Почему? — спросили одновременно, при этом смотрели на меня с непониманием.

— Из академии отчислят.

— Миа, так никто драться в академии и не собирался. Кинули бы вызов, до выхода тут недалеко. Это же только на территории подобное запрещено.

— Я против драк!

Нейсег странно хмыкнул.

— Ну, да. Я это особенно хорошо заметил, когда ты кинулась на ту девушку с нижнего уровня.

Чувствую, как залилась краской стыда. Тэо же навострил уши.

— Так, чего я не знаю? Что за девушка?

— Сейчас это уже не так важно. Я тебе как-нибудь расскажу, посмеешься, — с улыбкой ответил ему Шаял.

— Все равно я не хочу еще больше настраивать группу, с которой придется вместе долго учиться против себя еще больше.

— И что ты предлагаешь? — как ни странно, Тэо готов был идти мне на встречу. — Понимаешь, мы твои друзья, и не потерпим, чтобы к тебе тут относились с неуважением.

О, так тепло стало от этих слов. Честно сказать, я очень смутилась. Не смотря на то, что к Тэо и компании тоже хорошо относилась, но запрещала себе подпустить их слишком близко и назвать друзьями. Приятели — да, легко. Но вот друзья… для меня это слишком много значит. Я боюсь… ха, я много чего боюсь.

— Давайте немного подождем. Может проблема еще как-то сама разрешиться.

— Сомневаюсь, но если ты так хочешь, то ладно, — нехотя ответил Тэо.

Вечером, домой к Рикеру я завалилась жутко уставшая, но довольная в не меньшей степени. В академии, несмотря на некоторые сложности, мне безумно понравилось. Даже сам дух. В коридорах веселые кадеты вечно куда-то спешащие. Молодость, безрассудство, стремление к познанию всего сущего и желание чего-то добиться. Большинство ребят еще не обожглись, и верили, что при желании могут перевернуть весь мир.

Вокруг моего появления, как и предполагалось, поднялся большой ажиотаж. Кадеты всех курсов организовали целое паломничество, чтобы на меня посмотреть. В ответ на любые нападки я только весело скалилась и далеко всех посылала. Я выбрала именно такую тактику. Драться не мой вариант — ограничитель не позволит. Плакать? Молчать? Ну, уж нет. Намолчалась уже. Пора и характер показать. Рикер определенно на меня плохо влияет. Должна отметить, что далеко не все восприняли мое явление отрицательно. Гораздо больше было просто любопытствующих, что меня несказанно радовало.

Мой выход в конце учебного дня — отдельная песня. В окружении многочисленной охраны — Тэо и компании, я вышла. Нас поджидало немалое количество обиженных и оскорбленных мною сегодня парней. С удивлением отметила, что ни Райена, ни моих одногруппников, среди них не было. Количественно силы были примерно равны, только вот качественный состав у нас подкачал. Среди недовольных оказалось слишком много старшекурсников. Оценив расстановку сил, Тэо отдал приказ к взлету. Да, мы заранее обдумали этот вариант, и быстро умчались на эйрбордах, от не ожидавших от нас позорного бегства кадетов. И, хорошо. Как сказал Тэо, это у нас не бегство было, а тактическое отступление. Шаял командира полностью поддержал. Еще бы. Свой эйрборд я оставила дома, поэтому самый сильный в нашей группе нейсег имел возможность лететь со мной на руках.

Сейчас я, сидя на кухне, и буквально заглатывая наспех сделанный бутерброд — проголодалась зверски, с улыбкой вспоминала прошедший день и рассказывала Персивалю самые интересные происшествия.

Приблизительно через час пришел Рикер. Опять уставший. Взгляд отстраненный. Видно, что витает мыслями где-то в своих делах. Даже не поздоровался. Пришел, и уткнулся в свой компьютер. А я ведь поговорить с ним решила. Или я просто сама ищу предлог, что к нему не подходить?

Приготовила ароматный кофе, и кое-какие закуски. Лучше, чтобы во время разговора его настроение было более благодушным. Зашла с подносом в гостиную, поставила свое угощение на журнальный столик перед супругом, и с чашкой кофе для себя, уютно расположилась в кресле напротив. Вкусный запах напитка вернул мужа в реальность. С компьютера перевел взгляд сначала на столик, где стоял поднос, а потом, вздернув одну бровь, посмотрел на меня.

— Здравствуй, дорогая. Как прошел день? — Рикер явно хотел спросить не это, но почему-то воздержался.

— А ты разве не знаешь.

— Миа, по-твоему, я только и делаю, что безотрывно за тобой слежу? У меня есть и другие не менее важные дела. Конкретно сегодня — особенно.

Интересно, какие? Поскольку я молчала, не решаясь продолжить разговор, Рикер все-таки спросил.

— Чего ты хочешь?

— Почему ты решил, что я что-то хочу?

— Данный поднос недвусмысленно мне об этом намекает. Кстати, очень вкусный кофе, — супруг сразу же опробовал принесенное угощение. Эх, как же мне хотелось подсыпать туда яд, ну или хотя бы слабительное — не передать, но ограничитель бдит строго и неусыпно.

— Ну… — я так и не могла решиться начать этот разговор, чувствуя, как краска стыда заливает лицо.

— Миа, ты меня заинтриговала. Говори уже.

— Понимаете, ваши прикосновения не достовляют мне никакого удовольствия. Скорее даже наоборот, — если вначале я медлила, то оставшуюся часть фразы проговорила очень быстро и тихо.

Поначалу расслабленный, Рикер подобрался. Его взгляд похолодел.

— Миа, если ты рассчитываешь, что сказав это, мы перестанем…

— Нет, — поспешно прервала супруга. — Вы уже четко донесли до меня ту мысль, что не прекратите.

Сглотнула. Слова давались с трудом, почувствовала, как меня начинает мелко трясти от этого разговора. Может зря я все это начала?

— Тогда что ты хочешь? — голос Рикера был сух и требователен. Мне захотелось сейчас треснуть мужа чем-нибудь и сбежать. — Миа! Не молчи. Говори.

Сама на себя разозлилась за свою нерешительность.

— Может как-то можно это исправить? Не люблю, и не хочу страдать. При необходимости я и на гипноз с внушением, согласна.

Рикер заметно расслабился. Откинувшись на спинку дивана, задумался о чем-то своем.

— Миа, я не собираюсь использовать на тебе гипноз. Тогда была лишь разовая акция. Постоянным подавлением ничего не добьешься. Только множество болезней заработаешь. Тем более есть другие методы. Скажи, тебе очень сильно неприятны мои прикосновения?

— Ну, физически — я просто не чувствую ничего. Скорее больше морально. А так, какой-то ощутимой боли нет.

— Хорошо. До нашей первой близости тебе нравились мои прикосновения?

Я молчу. От этого разговора меня бросает то в жар, то в холод. Стыд и смущение мешают говорить. Может, стоит прекратить? Все равно у меня очень сильные сомнения, что это как-то поможет.

— Нет! — выпалила и приготовилась сбежать.

— Не стоит обманывать. Твою реакцию на приеме я прекрасно ощущал. И как раньше иногда смотрела на меня, тоже. В твоих глазах был интерес.

Хмыкнула.

— Зачем тогда спрашиваете?

— Я хотел, чтобы ты сама это сказала. По поводу твоей просьбы. Я не знаю, как решить данную проблему. Можем сходить к профессиональному психологу.

Отрицательно замотала головой.

— Нет, — сказано твердо.

Обсуждать с кем-то еще подобные проблемы я точно не стану, но дело не столько в этом. Боюсь представить, какую информацию может выманить из меня профессионал. В моей голове есть такие воспоминания, на фоне которых ситуация с Рикером покажется незначительной, и не стоящей внимания.

— Миа, тогда, на мой взгляд, остается только пробовать привыкать к моим прикосновениям. Я действительно надеюсь, что твоя неприязнь со временем пройдет. Больше практики. И я постараюсь что-то еще придумать.

Сильно сомневаюсь, что предложенный Рикером метод поможет. Впрочем, я ничего не потеряю. Резко встала с кресла.

— Ладно, тогда идемте, — я была настроена оченьрешительно, хотя меня и тошнило от мысли о предстоящем. Ничего. Надо сжать покрепче кулаки и потерпеть. Вдруг и, правда, станет лучше.

— Куда? — Рикер удивленно-вопросительно вздернул брови. По виду, он не понял, чего я хочу.

— В спальню! — я несколько повысила голос из-за готового прорваться нервного напряжения. Вышло почти как приказ.

— Зачем?

— Что за дурацкий вопрос? — моя решительность быстро таяла из-за нелепости ситуации. Муж притворяется или правда не понимает? — Будем практиковаться.

Рикер как-то подозрительно сильно закашлялся. Как мне показалось, он старательно пытался спрятать веселье. Я нахмурилась, не понимая. То он сам принудительно затаскивал к себе в спальню, и говорит, что надо больше пробовать и привыкать. Теперь же никуда не торопится. Что сейчас его насмешило? Мужская логика для меня не постижима.

— Миа, давай сегодня для начала кое-куда съездим?

— Куда это?

— Думаю, и тебе и мне надо немного отдохнуть и расслабиться. У меня тут возникла одна идея, как лучше начать исправлять ситуацию. У тебя есть купальник?

— Нет.

— Закажи сейчас себе в каталоге.

— В бассейн идем? — предположила я.

— Да. И не только.

Что-то идея Рикера меня не впечатлила.

— Я не умею плавать. Я устала, и никуда на ночь глядя не хочу идти.

— То, что не умеешь плавать, ничего страшного. Поверь, я тоже устал. Тут недалеко, и поедем мы на каре.

В общем, супруг все равно на своем настоял. Когда ехали до места назначения, меня, очень раздражала играющая на лице мужа улыбка. Чему он радуется? Я вот как-то совсем не вижу поводов. Не выдержала, и поинтересовалась.

— Почему ты улыбаешься? — заметила, что в разговоре, так до конца не определившись, перескакиваю с личного обращения на официальное.

Рикер взял меня за руку, отчего я напряглась.

— Я рад, что ты решила пойти мне на встречу. Не ожидал этого.

Решила не говорить, что это я не ему навстречу иду, а себе. Ради собственного комфорта, и никак иначе. Пусть лучше будет в благодушном настроении. Руку Рикер так и не отпустил, а я не пыталась высвободить свою конечность. Надо попробовать привыкнуть. Наверное.

Мы прибыли в купальни. До этого никогда здесь не была. После того, как в раздевалке надела купленный мной, закрытый голубой купальник, прошла в красивое просторное помещение с бассейном. Здесь было сумрачно. Все источники света находились под водой. Причем подсветка получалась очень красивая, и по краям бассейна неспешно меняла цвет с одного на другой. Никого кроме меня тут пока не было. Подошла ближе к воде и залюбовалась красивым сложным рисунком на дне бассейна. Это был сложный цветной геометрический узор, растянувшийся почти на всю длину бассейна. Села на самую кромку и опустила ноги в воду. Теплая.

— В твоем приюте не было бассейна?

Резко обернулась. Рикер стоял справа и чуть сзади. Как он смог так неслышно подойти? Мужчина был одет в черные плавательные шорты.

— Почему же, был. Я бывала пару раз возле него. Но мне не понравилось. Народа там всегда слишком много. Бассейн очень маленький. И вода не сказала бы, что была чистая. Там и не плавал никто толком. Скорее это было место встреч мальчиков и девочек в неглиже. В общем, не рискнула туда соваться.

Супруг фыркнул. Неожиданно прямо с места запрыгнул в бассейн, красиво войдя в воду рыбкой, не издав при этом почти никаких брызг. Вынырнул, подплыл ко мне.

— Давай попробую поучить тебя плавать. Залезай в воду. Не бойся, на этом участке довольно мелко.

Я оценила то, с какими непривычно мягкими интонациями говорил Рикер, и то, что он не стал меня без спросу окунать в воду. Хмыкнула про себя. Возможно, мой первый заплыв в бассейне пройдет гораздо лучше, чем первый раз с мужчиной. Вода так и манила в нее окунуться.

— Я и не боюсь, — произнесла, и с независимым видом и громким плюхом соскользнула с бортика в воду.

Не так уж тут и мелко. Вода накрыла с головой. Забарахталась, и меня тут же подхватили сильные руки, прижав к широкой груди.

— Ну как? — поинтересовался Рикер.

— Что как?

— Мои прикосновения. Терпимо?

— Пока да.

— Вода достаточно теплая?

— А можно сделать теплее?

— Да. Так, что пар пойдет.

— Не надо.

Дальше Рикер действительно взялся обучать меня плаванию. Показывал, как правильно держаться на воде, поддерживал. И не скажу, чтобы приставал. Хотя и не отказывал себе в удовольствии периодически меня обнимать и лапать, якобы в целях обучения.

В общем, по плаванию супруг оказался весьма терпеливым и внимательным учителем. А еще Рикер непривычно много улыбался.

После того, как я вволю наплескалась в бассейне, и, вполне довольная, собралась вылезать, муж придержал. Сейчас я вновь находилась в его руках.

— Миа. Один поцелуй.

Это предупреждение такое? Развить мысль не успела. Зафиксировав одной рукой мой затылок, видимо, чтобы не отклонилась, Рикер нежно и одновременно властно поцеловал. Отчего-то я стала лучше воспринимать, какие чувства вкладываются в поцелуй. Не иначе опыт появляется. А может, и правда привыкаю, уже не так страшно, поэтому и могу ощутить что-то помимо самого физического контакта.

А вообще я разочарована. Поцелуй, по задумке его главного исполнителя, наверное, должен был быть потрясающим и очень соблазнительным, а я ничего кроме внутреннего напряжения не ощущаю.

Отстранился. Его взгляд я не могу расшифровать. Что там глубине этих черных непроницаемых глаз? О чем он думает и чего на самом деле хочет для меня остается загадкой.

— Здесь помимо бассейна есть комнаты с разными оздоровительными и расслабляющими процедурами. Пойдем, покажу.

В следующий час мы с Рикером развлекались, испытывая на себе эффекты от различных приборов и установок. Лично мне по душе пришлись различные варианты массажа. Настроение в итоге мое было вполне мирным, и спать хотелось неимоверно. Когда пришло время возвращаться, мы с супругом загрузились в кар, и кажется, по дороге я уснула прямо там, поскольку дальше ничего не помню. Проснулась утром в постели Рикера от звонка будильника. Мужа рядом не наблюдалось.

Сладко потянулась. Вчерашний день, как первая половина в академии, так и вторая в обществе мужа, мне неожиданно понравились, не оставив за собой горького осадка. Да, проблемы определенно есть, но есть и хоть какая-то надежда.

Пока собиралась на эйрборд раздумывала обо всем. К каким-то определенным решениям я так и не пришла. Мое желание сбежать, никуда не делось. Скорее усилилось. И при случае, меня ни что и ни кто здесь не удержит. Только провернуть это надо очень аккуратно и желательно под каким-нибудь законным предлогом. А пока надо усиленно учиться. Чем больше знаний я получу, тем легче мне будет исполнить любую даже самую безумную задумку.

ГЛАВА 8

Сегодня утром на эйрборде парни тренировались как сумасшедшие. Тэо не приходилось никого подгонять. А все почему? Оказывается вчера Райен сделал официальное заявление на сетевом форуме академии, что на предстоящем спортивном состязании его команда порвет нашу, как… Впрочем как, не суть важно. Важно то, что вызов был брошен, и будущее мероприятие приобрело больший, чем обычно накал страстей, и следить за ним будет гораздо большее количество народа. Подоплека в том, что Тэо принял не популярное решение, приняв в ряды своей команды нейсега и меня, а, следовательно, симпатии будут не нашей стороне, и если мы проиграем, авторитет парней скатится ниже пола. Чем это будет грозить лично мне — боюсь представить. Никакая защита не поможет от нападок кадетов, которые окончательно утвердятся в мысли, что я слабая женщина, к тому же выскочка, испортившая ребятам всю игру. Ситуацию усугубляло еще то, что по уверениям наших парней, команда Райена реально очень сильная. В этом году это наглядно доказало несколько неофициальных дружеских соревнований среди новичков, на которых всегда одерживали победу наши противники. Впрочем, команда Тэо всегда шла вплотную за ними. А теперь есть новый неучтенный фактор в моем лице. Как он отразится на команде, пока точно еще никому неизвестно. С сегодняшнего дня мы прекращаем тренировки вместе с остальными по вечерам, и арендуем малый зал, больше не стоит показывать любые свои умения, возможности и наработки до соревнований. Команда Райена, кстати, изначально так поступила, поэтому я ни разу и не пересеклась еще в тренировочном зале с этими товарищами.

В общем, ответственность в разы увеличилась и мы теперь будем тренироваться на пределе своих возможностей и сил. Закончив, мы отправились на занятия.

Академия будоражила. Здесь кипела жизнь, в которую я с удовольствием окунулась. В небольшой аудитории, где проходило первая утренняя лекция по программированию, парты стояли вдоль стен. Помимо беспроводных компьютеров, была и другая техника, которую необходимо подключать к сети. Кевин и Патрик сели по бокам от меня. Звонок еще не прозвенел.

И тут в аудитории зашел он. Привлекательный и наглый. Не заметить его было просто невозможно. Он знает, какое производит впечатление. Его обаянию поддаются и парни. Он их лидер. Их, но не наш. Кевину и Патрику Райен не нравится совершенно. Тот, кто близко общался с улыбчивым и таким теплым заводным Тэо, не поддастся влиянию этой холодной самоуверенности.

Райен, меж тем решительно пошел в мою сторону. Элегантное быстрое движение, и Патрик сдвинут на соседний стул, а блондин умостился рядом со мной.

— Эй! Это мое место, — возмутилась жертва произвола.

— Уже нет.

Самый лучший вариант отсесть. Не будет же Райен позорно пересаживаться вслед за мной, да и пусть только попробует меня удержать. Патрик спорить не решился. В чем-то я его понимаю. С таким бугаем связываться себе дороже. Огляделась в поисках нового места, но, как назло, мои одногруппники тут же поспешили занять все свободные стулья. Сговорились.

Встретилась взглядом с Кевином. Парень только пожал плечами. Видимо, по его мнению, это не тот инцидент, из-за которого стоит поднимать шум. Ладно. Буду игнорировать. Хотя я, сидя боком и даже не видя нахала, ощущаю довольную наглую улыбку Райена.

Был дан сигнал к началу занятий. В аудиторию вошел учитель. Урок начался. Предмет меня быстро увлек. В этой сфере я имела весьма поверхностные сведения, а хотелось бы знать гораздо больше, поэтому я с головой ушла в выполнение предлагаемых заданий. Из-за этого не сразу почувствовала неладное. Просто сначала ощущала какой-то навязчивый дискомфорт, который с каждым мгновением нарастал. А когда, все-таки вернувшись в реальность, поняла в чем дело, очень разозлилась. Райен сидел ко мне почти вплотную. Его нога прижата к моей. Одной рукой парень писал что-то в своем компьютере, а другая его рука вольготно расположилась на спинке моего стула. Со стороны, наверное, кажется, что он меня обнимает. Резко подвинула свой стул, тем самым сбросив его руку и отстранившись подальше. Если буду скандалить при преподавателе — выгонит. И меня и Райена. А оно мне нужно? Во-первых, предмет мне нравился, и уходить с него из-за одного придурка не хотелось, а во-вторых, остаться в коридоре один на один с этим парнем? Не этого ли он сейчас добивается?

Моя смена диспозиции вызвала у Райена довольную ухмылку. Он тоже чуть передвинулся в мою сторону. Я от него. Через пару минут дошло до того, что я уже вплотную сижу с Кевином, а Райен напирает с другой стороны. Кевин отчего-то мелко трясется. Посмотрела на него и поняло, что парень едва сдерживает смех. Не вижу ничего смешного. Лекция забыта. Огляделась. Вся группа, рискуя заработать косоглазие, старается одновременно незаметно за нами наблюдать, и делать вид, что работает. Пока, по-моему, только преподаватель еще не обратил внимание на происходящее.

Отвлекшись на того чтобы оценить окружающую обстановку, пропустила, как Райен протянул свою руку и коснулся моих пальцев, став их легонько поглаживать. Вот это совсем наглость. В другой руке у меня было казенное имущество — планшетный компьютер, которым нам нужно было пользоваться на этом предмете. Собственные компьютеры не подошли бы — у каждого своя начинка, а нам нужен стандартный набор программ, чтобы преподавателю было легче давать материал. Это я к чему. Модель компьютера в моих руках была более громоздкой и тяжелой, и, как выяснилось весьма прочной. Я так разозлилась, что забыв обо всем треснула компьютером, наглеца по шаловливой конечности. Ожидаемая небольшая боль — отдача ограничителя. Но это не страшно. А вот то, что смачный шлепок раздался в почти полной тишине аудитории — очень даже. Пару мгновений продолжалось ошеломленное молчание, а потом помещение взорвал дружный безудержный хохот кадетов.

— Тишина! — взревел учитель. Даже не думала, что этот довольно субтильный мужчина с отрешенным взглядом обладает таким зычным голосом, способным перекрыть шум в аудитории. А до этого чуть ли не шепотом говорил. Видимо берег голос для подобных случаев.

— Кадет Блэквуд. Выйдите из аудитории!

Эх, обидно. Я же не сама. Меня спровоцировали. Ну да, ну да. Кого это волнует? Радует одно. Я выйду одна.

— Есть! — быстро взяв свои вещи, направилась к выходу. И тут слышу так раздражающий меня наглый голос за спиной.

— Учитель Крайтон, разрешите обратиться.

— Разрешаю, кадет Фаррелл.

— Я так же виноват в данном происшествии.

Застыла. Если Райена выдворят вместе со мной, то лучше мне будет спасаться бегством. Ну, вот не жду я ничего хорошего от этого парня. Учитель, чуть задрав бровь, оценивающе с насмешкой на меня посмотрел.

Тут с места поднялись Кевин и Патрик, в один голос спросив.

— Учитель Крайтон, разрешите обратиться.

— Да, — по лицу преподавателя невозможно было ничего понять, правда, мне показалось, что он исподволь наслаждается данной ситуацией.

— Мы тоже виноваты в произошедшем, — лица парней в этот момент надо было увековечить. Этакая героическая отрешенность. Мол судите нас — жертв обстоятельств.

Учитель фыркнул.

— Сели все быстро. Я понимаю, что мой урок вам не особо интересен, но советую все же остаться, а не пользоваться любыми предлогами, чтобы улизнуть. Вас троих я запомнил. Экзамен, лично у вас, будет очень трудным.

Все трое парней недовольно нахмурились, обдумывая услышанное.

— Сесть! — гаркнул, учитель, и ребята тут же послушались. Видимо, только такие интонации и понимают.

— Кадет Блэквуд, — вздрогнула. — Ну, а Вы что замерли? Идите.

Жаль.

Вышла. Куда идти? Пожалуй, отправлюсь в свои новые шикарные апартаменты. Да, есть такие. Этим утром, мне выделили туалетную комнату. Видимо раньше она была служебной. Для парней тут все. Раздевалки, шкафы для вещей, душевые. А зато у меня теперь личная комната, с замком, и системой идентификации настроенной только для меня — больше учениц в академии все равно нет. Так что в наличии у меня собственный туалет с умывальником, и одновременно раздевалка, где можно хранить свои вещи. Только что душа нет, ну, да и обойдусь. При большом желании можно выкрутиться.

Заперлась в своем будуаре. Плакать по поводу случившегося глупо. Но, честно, я расстроилась — что выгнали, что Райен начал доставать, что пропустила интересный урок. Теперь из-за белобрысого гада меня со всех занятий будут так гнать?

Предаваться унынию помешал завибрировавший на руке компьютер. Сообщение. Неизвестный адрес. Странно и любопытно. Мой номер знает только очень ограниченное число лиц, и их личные номера есть в базе моего компа. С нетерпением открыла послание.

«Кадет Блэквуд, если Вы рассчитывали, что уйдя с урока, сможете бездельничать, то ошибаетесь. Файл с лекцией у Вас есть, выполняйте задание. К тому же я выслал Вам файл с еще одним заданием, помимо стандартной программы, его Вы должны будете сделать и прислать мне для проверки до следующего занятия. Мистер Крайтон».

Неожиданно. И что там. Приятно. Обо мне помнят и не списывают со счетов. Но у меня возникли вопросы.

«Благодарю, учитель Крайтон. Скажите, а откуда Вы узнали мой номер?».

«Если будете прилежно учиться и не пропускать мои занятия, то узнаете откуда и как, хотя Вам подобные вещи будет запрещено делать. И советую к следующей лекции решить все вопросы с Вашими одногруппниками. Больше подобного нарушения дисциплины на своих уроках я не потерплю».

Серьезно. И все бы хорошо, вот только как мне эти самые вопросы решить? Ладно, об этом еще есть время подумать. А пока лекция и задания.

Когда прозвенел сигнал об окончании первого урока, отправила преподавателю сделанное задание. Как стандартное, так и дополнительное.

Следующее занятие прошло лучше, чем ожидалось. В небольшое помещение, я прошла уже перед самым началом урока. Села за одноместную парту между Кевином и Патриком. Сбоку обнаружился Райен. Видимо, для него теперь это стандартная схема рассадки.

Новая лекция была посвящена последним технологическим достижениям Союза, коих, на самом деле было не так уж и много. Мы много чего, не желая в этом признаваться, заимствуем у других рас. Однако преподаватель рассказывал все очень живо и интересно. Во второй половине урока учитель начал опрос. Поднимал с места одного кадета за другим и требовал назвать хотя бы по одному новому веянию в космическом кораблестроении.

Дошла очередь и до Райена. Парень с гордым видом поднялся, и стал вещать про внедряемые в корабли системы искусственного интеллекта, которые позволят в будущем находиться пилотам на расстоянии и только контролировать все совершаемые системой действия.

Возмущенно фыркнула.

— Кадет Блэквуд, — я тут же встала. — Что Вас рассмешило в рассказе кадета Фаррелла?

Жестом преподаватель посадил Райена на место. Во мне еще не прошла обида за прошлый урок, поэтому, когда я заговорила, в моем голосе было полно яда.

— По словам кадета Фаррелла выходит, что скоро летчики станут совсем не нужны.

— Вы так не считаете?

— Не считаю. Насколько мне известно, у других рас большинство кораблей оборудовано подобными системами уже очень давно. Однако никто не торопиться запускать корабли без пилотов.

— Да, это так.

В этот момент надо было видеть, как на меня смотрит Райен. Будто я обезьяна, которая впервые заговорила, и не просто так, а попросив его не мусорить в общественном месте.

— Скажите, кадет Блэквуд, как по-Вашему, почему же пилотов до сих пор не заменили простыми операторами, которые бы только осуществляли контроль?

— Для простых операций, возможно, это приемлемо, но заменить живое существо в некоторых случаях машина не может. Нужна живая реакция, широта мышления, а не простое исполнение функций. Бывает так, что принимать решения нужно быстро и на месте, и от этого часто зависит чья-то жизнь. Раньше я работала уборщицей, — по аудитории прокатилась волна смешков, но учитель одним только грозным взглядом утихомирил всех. — Так вот, раньше я работала уборщицей. В данной профессии большим подспорьем стали роботы-уборщики, хотя на нижних уровнях их и минимальное количество. И, тем не менее, помимо контроля за действиями простых роботов, которые будучи, по сути, машинами, периодически ломались и «висли», необходимо было отчищать от грязи самих роботов и убирать там, куда они не смогли добраться. И это только уборка, что тогда говорить о такой сложной машине, как космический корабль? Практика показывает, что случись бой между беспилотными кораблями, и кораблями с живыми летчиками, победят живые люди, поскольку машина не всегда может спрогнозировать действия живого существа, в условиях угрозы его собственной жизни.

— Очень интересно. Спасибо за столь свежую точку зрения. Можете садиться. Продолжаем лекцию.

Райену настолько не понравилось мое выступление, где я, можно сказать, слегка щелкнула его по носу, что, как только был дан сигнал, выскочил из аудитории, не прощаясь. Стоило бы радоваться, но я не обольщалась. Только раззадорила парня, и противостояние с ним мне еще предстоит. Это было заметно и по кидаемым на меня одногруппниками взглядам. Я бы назвала их недоброжелательными.

Дальнейший учебный день прошел довольно спокойно. Следующие лекции были общими, и я оказалась под полной защитой Тэо и команды. Пользуясь любой возможностью, как только учителя задавали какие-либо вопросы, сразу тянула руку чтобы ответить. Особенно если и Райен также стремился привлечь внимание учителя. Это не мой формат поведения. Я не хочу выделяться. Но сейчас у меня возникла мысль, что парням вряд ли понравится, что какая-то женщина может быть умнее их, и как объект, за которым можно ухаживать, ухлестывать и так далее, воспринимать перестанут. Пусть лучше бесятся, и пытаются доказать, что интеллектуально круче. В следующий раз, на программировании, если Райен полезет, намекну ему, что лучше не отвлекаться, а прокачивать мозг.

В этот раз отчего-то никто из кадетов не стал поджидать нас на выходе из академии, чтобы устроить мне разборки. Видимо все решили дождаться соревнований по эйрборду.

На волне хорошего настроения, вечером, после тренировки по эйрборду, быстро и легко сделала все домашнее задание. Правда, на ужин не осталось ни времени, ни сил. Как обычно, довольно поздно вернулся Рикер. Я затаилась, закрывшись в своей комнате, и не торопясь идти в гостиную или спальню мужа. Не знаю чего от него можно ожидать. Будет ли он сегодня требовать исполнения супружеских обязанностей?

Надеюсь, нет. Я ощущаю себя куклой, которую одевают, причесывают, играют. И используют. Хотя, если судить объективно, стоит сказать спасибо Рикеру за то, что не запер в четырех стенах, а отправил учиться. И властям на суд не сдал. Из планетных колоний, по слухам, еще никто не сбегал. И смертность там высокая. Но благодарить не буду. Не смогу.

Дверь моей комнаты распахнулась. На пороге появился супруг. В легкой домашней одежде с блестящими от воды волосами. Видимо только принял душ. Красивый. Сейчас, когда он был спокоен и расслаблен, а глаза не замораживали собеседника, я могу сказать это совершенно объективно. Мне многие женщины наверняка очень завидуют. Вот я бы с легкостью отказалась от такой радости в обмен на свободу. А это идея. Организовать тайный сговор с воздыхательницами Рикера. Пусть организуют мне побег, а супруг пусть им достается. В порядке живой очереди.

От своих бредовых мыслей невольно улыбнулась.

— Что тебя развеселило? — я уже и забыла про присутствие женских грез в своей комнате.

— Да так, ерунда.

Рикер подошел ближе.

— Ты еще долго собираешься здесь сидеть? Время позднее.

Это приказ или просто вопрос?

— Делала домашнее задание, — больше я не нашлась что ответить.

— И как, сделала?

— Да.

— Когда в последний раз ела?

— Днем. В академии.

— Значит, голодная.

— Немного, — я крайне настороженна. Ну не проходит у меня ощущение, что Рикер это большой кот, играющий с маленькой, не самой умной мышкой.

— Я тоже проголодался, и идти уже никуда не хочется. Поэтому предлагаю сделать заказ из ресторана. Что ты будешь?

Так мирно. Ну ладно, подыграю. Узнав, чего я желаю отведать на ужин, супруг удалился, очевидно, чтобы сделать заказ.

Мы поужинали. Рикер все время был молчалив. Но его молчание не было угрожающим или тревожным. Скорее расслабленным и вполне уютным. После того, как встали из-за стола, муж подошел, взял мою руку и дотронулся губами до ладони, запечатлев легкий поцелуй. Я задрожала. Казалось бы, почти мимолетное касание, но я сразу же напряглась. Тело одновременно молило о побеге и почему-то хотело продолжения этого легкого поцелуя. Такие противоположные желания. И если первое не стало для меня чем-то новым, то второе очень удивило. Я застыла, прислушиваясь к себе.

— Миа, думаю, пора идти спать, — голос Рикер стал таким бархатным и обволакивающим.

Слова подействовали на меня словно ушат холодной воды. Я невольно дернулась, вырывая руку. Впрочем, Рикера это не расстроило. Обвив своей рукой мою талию, он повел к себе. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

— Как прошел твой день? Как дела в академии? Нравится тебе там? Кто-нибудь обижает? — супруг просто закидал меня вопросами. Отвлечь хочет?

Меж тем мы уже зашли в его спальню, и Рикер увлек меня на кровать. Приступать к дальнейшим действиям не торопился. Лег на бок и стал пристально меня осматривать. И чего смотрит? У меня новая пара рук, за то время что мы не виделись, не выросла.

— Все нормально. Привыкаю. Занятия интересные. Парни из моей команды помогают освоиться.

— Если что-то случится, говори мне сразу. К сожалению, академия считается частной территорией, и только ее глава имеет возможность просматривать все записи с камер видео наблюдения. Я могу следить лишь опосредованно. Опросить учителей, например.

Понятно. Даже не знаю, радоваться этому факту или огорчаться. С одной стороны, мне не нравится тотальный контроль, а с другой, спокойнее было бы. Сейчас скрывать все равно уже особо нечего.

— Сегодня беседовал с одним хорошим врачом.

— Да? И что?

— Он посоветовал дать тебе возможность все контролировать. Так что, — Рикер стянул с себя рубашку. — Сегодня действуешь ты.

— Что-то не хочется, — я с сомнением покачала головой.

— Тогда всю инициативу возьму я, — стремительный рывок, и Рикер оказывается сверху вжимая меня в кровать. Его губы скользят по моей шее.

— Хорошо! Я согласна! — что угодно лишь бы оттянуть момент. Супруг победно улыбается, вновь перекатываясь на спину. — Что мне нужно делать?

— Трогай меня, где сама пожелаешь, исследуй. Я ничего делать не стану. Только то, что хочешь ты сама. Мое тело полностью в твоей власти. Не захочешь, ничего не будет.

Да? Не будет? Это радует. Несмело протянула руку, дотронувшись до груди мужа, и тут же отдернула. Почувствовала, как краснею.

— Смелее, — Рикер не спускал с меня взгляда.

Отрицательно качнула головой.

— Я не могу так. Ты говоришь, что все в моей власти, но я этого не ощущаю. Ты в любой момент можешь передумать, и вновь взять весь контроль на себя.

Рикер хмыкнул.

— То есть ты не можешь расслабиться. Ну а если ты будешь точно уверена, что я сам ничего не сделаю?

— Как?

Следующая фраза Рикера заставила меня удивленно выпучить глаза.

— Можешь связать меня.

Нервно рассмеялась. С кем я живу?

— Это шутка?

— Нет. — Рикер встал и направился к шкафу. Вернулся с парой своих галстуков. — В некотором роде мы уравняем наше положение. У тебя браслет, а у меня связанные руки. Только пообещай мне, что действительно попробуешь. Иначе я не стану больше экспериментировать.

Кивнула. Меня так и тянуло улыбнуться. Связанный Рикер — это что-то из разряда фантастики. У спинки кровати имелись выемки, будто специально созданные для идеи супруга.

Постаралась на славу, затягивая узлы на запястьях мужа. Получила ни с чем несравнимое удовольствие. А уж просто смотреть на прикованного к кровати Рикера, оказалось весьма и весьма радостно. Все же невольно расплылась в улыбке. Муж прищурился. Поза его оставалась расслабленной, и зависимое положение, по виду, его нисколько не обеспокоило.

— Ну как, Миа, нравится ощущать свою власть?

Села рядом с Рикером, поджав под себя ноги. Трогать его не торопилась. Просто рассматривала.

— Ты дал себя ударить, теперь связать. Такой сильный, гордый. Ты и дальше будешь продолжать разрешать себя унижать?

Так лучше. Какое удовольствие, когда Рикер показывает, что все контролирует. Зато теперь вспыхнувшее в его глазах злое пламя, хоть и обжигает, но не может до меня дотянуться. Пока. Пусть бесится. Протянула руку и подушечками пальцев невесомым касанием провела по его груди. Уговор есть уговор. Муж хотел что-то мне ответить, но стоило мне дотронуться, и слова застряли, так и не обрушившись на меня гневным потоком. Замер. Это была первая моя вполне осознанная инициатива. На которой я не ограничилась.

Задумчиво начала свое исследование. Рельефные мышцы заинтересовали меня больше всего. Вряд ли такой впечатляющий результат, достигнут одними лишь занятиями борьбой. Качается? Когда успевает? Впрочем, о жизни супруга я знаю не так уж много. Как и о нем самом. Но вопросы не задаю. Может, стоит иногда? В данной ситуации утешает то, что, не смотря на всю предоставленную обо мне информацию, про мою личность муж знает еще меньше.

Кончики пальцев медленными круговыми движениями стали постепенно спускаться вниз. Кубики пресса их явно очень заинтересовали. Рикер прерывисто вздохнул и чуть выгнулся навстречу моей руке. Ему нравились мои касания. Это неоспоримо. Сейчас я действительно имею полную власть над его телом. Он даже ничего не говорит, видимо, опасаясь вспугнуть.

Тщательно изучив живот, моя рука не осмелилась спуститься ниже. Вместо этого вновь поднялась наверх, к груди, и там застыла. В глазах Рикера появился лихорадочный блеск — желание. Теперь я это очень хорошо понимаю. Меня это скорее пугает. Но ведь он связан. Значит можно еще немного продлить игру. Дотронулась до ямочки между ключицами, провела дорожку по горлу, выше, указательным пальцем очертила губы. Огладила линию носа, чуть тронула лоб, а потом рука зарылась в жесткие волосы. Почему-то трогать его шевелюру мне понравилось больше всего, и убирать руку я не торопилась. Сама удивилась своей смелости, и тому, что неприятия своих же действий не возникло.

— Миа, — голос Рикера был тих и тверд. — Поцелуй меня.

Задумчиво склонила голову. Прозвучало почти как приказ. Требование. Это мне не понравилось.

— А если, нет?

— Пожалуйста.

О-о-о. Что с Рикером? Куда дели моего деспотичного мужа, и кто этот незнакомец? Может воспользоваться возможностью, и поторговаться, пока супруг решил играть. Правда, что просить? Свободу мне не дадут, а ничего другого мне пока не требуется — всем по горло обеспечена. И даже в академию, чтобы учиться и реализовывать свой потенциал, пристроена. Ну ладно, сама ведь не прочь поэкспериментировать.

Медленно наклонилась к губам мужа. Рикер не шевелился, и, кажется, даже не дышал. Почему-то меня разобрало нервное глупое хихиканье, и, не дойдя, наверное, пары сантиметров, быстро отдалилась. Ну не могу я его поцеловать.

Муж дернулся мне навстречу, но путы сразу напомнили о своем существовании. Конечно, ноги Рикера оставались свободными, и сидела я довольно близко, чтобы можно было попытаться взять меня в захват, но он этого делать не стал. В глазах его больше не горело азарта и желания. В них вернулись холод и отстраненность. Муж ничего не сказал, просто отвернулся. Обиделся. Ну-ну. А мне будто вся эта ситуация в целом не обидна. Это ведь не его в качестве наказания, повинуясь собственному животному желанию, лишили невинности. Хотя большинство современных людей сказали бы, что в произошедшем нет ничего страшного. Все нормально. Я так совершенно не считаю, но ради себя самой шаги навстречу Рикеру делать буду, неизвестно, сколько еще придется жить вместе. Но не до конца. В этом уверена точно.

Вновь погладила его волосы, привлекая внимание. Надеюсь, довольно ощутимо, если не болезненно потянула на себя, заставляя Рикера повернуться. Больше не раздумывая, и не на что, не отвлекаясь, зажмурившись, коснулась его губ. Словно в пропасть прыгнула.

Секунда, другая. Ничего не происходит. Я все также касаюсь губами его губ, но это мало похоже на поцелуй. Я думала, дальше Рикер сам возьмет на себя инициативу, но он этого не делает. Отстранилась, и с вопросом смотрю на мужа. Он все такой же отстраненный и холодный, но это меня не обмануло. Уголки его губ подрагивали, угрожая расползтись в улыбке, а в глазах пытались скрыться, но без особого успеха, смешинки.

Гневно сощурилась. Во мне разгоралась злость. Я тут через себя переступаю, а он развлекается. Ему смешно.

— Миа, ты такая забавная. Ты бы видела только свое лицо, когда решилась меня поцеловать.

Ну, все. Неприятные ощущения от браслета — мне, и чувствительные щипки — ему.

— Эй-эй, — Рикер со смехом довольно ловко пытался увернуться. — Прекращай. Ну, правда, довольно трудно оставаться серьезным, когда тебя целуют с таким серьезно-напряженным, и даже ответственным видом.

Смешно ему видите ли. Настал мой черед обиженно отворачиваться. Легла на самый край кровати, и сделала вид, будто собираюсь спать. Хотя почему сделала? Действительно буду спать, а он пусть лежит связанный до прихода Персиваля, а если будет мешать спать мне — уйду в свою комнату. Правда, не знаю, какая меня ждет впоследствии расплата за это, но отказать себе в подобном капризе сейчас не могу.

— Милая, я понимаю, что все это тебе не нравится, но давай попробуем еще раз. Обещаю постараться больше не реагировать на твои рожицы.

Обернулась. Милая. Нет, я не милая. Вопреки охватившему меня возмущению, начал одолевать смех. Просто слишком богатое у меня воображение. В красках представила себе свое искривленное лицо, с которым я, зажмурившись, решительно склоняюсь к Рикеру. Правда, смешно.

На волне хорошего настроения решила попробовать еще разочек. Третий. Где-то я слышала, что в третий раз обычно все получается. Только не уверена, что хочу получить в итоге.

Стараясь контролировать лицо, сделав его максимально расслабленным, приблизилась к Рикеру. Он хоть и пытался изобразить серьезность, но чувствовалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться. Ему, видимо, вся ситуация показалась комичной.

Так, больше не отвлекаемся. Пускай к происходящему относится, как хочет. Провела рукой по его груди, отвлекая внимание. Помогло. Взгляд Рикера опустился. Сосредоточилась на мужских губах. Ну, как на приеме у врача, хочешь, не хочешь, а надо. Прильнула к мужу. Я тоже умею целоваться.

Самый невинный поцелуй. Легко чмокнула в губы. Затем еще и еще раз. Одной рукой взяла Рикера за шею, гладя, и одновременно зарываясь пальцами в его волосы. Чуть усилила нажим, немного прикусив его нижнюю губу. Уже заметила, что ему мои укусы в большей степени доставляют удовольствие. А он… сладкий. Когда инициатива в моих руках, могу себе позволить это признать.

Муж чуть приоткрыл губы, словно приглашая. Углубила поцелуй. По телу пробежали мурашки. Сама удивляюсь собственной смелости. Дыхание сбилось. Тут же оторвалась от супруга. Впечатлений на сегодня для меня было достаточно.

Сам Рикер дышал глубоко и часто. В его глазах горел жаркий огонь. И никакого смеха. Я могла собой гордиться.

— Миа, ты сводишь меня с ума. Рядом с тобой я начинаю терять голову.

Это я уже заметила.

— То есть мне пока не стоит тебя развязывать?

— А ты больше не хочешь пробовать?

— Нет. Мне нужно подумать, — о чем, спрашивается? В голове ветер гуляет.

— Хорошо. Развязывай меня.

С сомнением взглянула на Рикера. По-моему развязывать его сейчас будет для меня ошибкой.

Муж фыркнул.

— Я не стану продолжать. Обещаю. На сегодня действительно будет достаточно.

В принципе, слову Рикера я верю. Потянулась к завязкам на его запястьях.

Стоило мужу освободиться от пут, я и вякнуть не успела, как он тут же сцапал меня, крепко прижав к себе.

— Выключить свет, — короткий приказ, и освещение в комнате сразу затухает.

Муж зарылся лицом в мои волосы. Молча ожидаю, какое последует продолжение, но больше ничего не происходит. А, нет. Вот уже одна его рука гладит меня по ноге, забираясь чуть выше. Набираю в грудь воздуха, чтобы выплеснуть свое возмущение, но действие тут же прекращается, и шаловливая конечность супруга застывает в районе талии. Рикер едва слышно шепчет на ухо.

— Засыпай.

— Отпусти, — без лишних слов, он ослабляет хватку. Я выбираюсь и быстро перекатываюсь на край кровати.

Мне нужно подумать. Вопреки этим мыслям, без промедления проваливаюсь в сон. Видимо, слишком много впечатлений для сегодняшнего чересчур длинного дня. У меня будет еще время поразмышлять обо всем.

Я спала. По моим ощущениям было еще возмутительно рано. А меня довольно настойчиво стали будить. Но просыпаться я не хотела, только отмахиваясь от неясного раздражителя. На какое-то время все прекратилось, а потом стало жарко. Беспокойно заворочалась. Окончательно проснуться не было сил. А кожу в разных местах буквально начало обжигать. Нехотя все же открыла глаза. Но лучше бы этого не делала. Рикер. Это он увлеченно покрывал меня поцелуями, все крепче прижимая к себе.

— Не надо, — взмолилась я. Мой голос был хриплым со сна.

— Т-ш-ш-ш, — рот мне закрыли мимолетным легким поцелуем, после чего муж начал медленно прокладывать дорожку таких же воздушных поцелуев вниз. Одновременно с этим его руки стали быстро стягивать с меня спортивную одежду, которую я вчера надела для сна.

Самым странным для меня в данной ситуации было то, что так уж сильно сопротивляться происходящему мне не хотелось. Так до конца и, не проснувшись, я чувствовала себя какой-то разморенной.

Мои мягкие и удобные спортивные серые брюки, волей Рикера, были отброшены в дальний конец спальни. Нависнув сверху, муж стал целовать мой живот. Причем, это оказалось для меня довольно чувственным прикосновением. Все ниже. Сама не заметила, как вцепилась рукой в волосы супруга. К своему стыду, не могу сказать, чего я хотела добиться этим жестом. Остановить или поощрить.

Догадываюсь, что должно было бы последовать дальше, но не случилось. Рикера отвлекли. Раздался виброзвонок на компьютере мужа. Кто-то настойчиво хотел пообщаться с моим супругом в неурочное время. Рикер приподнял голову, при этом, не выпустив из зубов край моих трусиков, и недовольно посмотрел в сторону своего любимого гаджета, словно пытался мысленно приказать тому утихнуть. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно, но мне не было смешно. В такой позиции и ситуации скорее страшно. Гипноз бездушное техническое устройство стоически выдержало, и муж, чертыхнувшись, быстро скатился с меня. Взяв компьютер, ответил на вызов и вышел из спальни.

Свой компьютер на ночь я теперь оставляла на тумбочке рядом с кроватью. Посмотрела на часы. Время еще довольно раннее, даже для утреннего занятия по эйрборду, но видимо безопаснее будет встать, одеться и куда-нибудь сбежать. Тщательно обдумать соблазнительную мысль не успела, вернулся Рикер и начал быстро одеваться. Когда со сборами было закончено, подошел ко мне.

— Мне пора. А ты отдыхай. У тебя ведь еще есть часик. Вечером можешь не ждать. Возникли кое-какие проблемы.

Муж склонился ко мне. Попыталась увернуться, но он был быстрее. Фыркнув, запечатлел на моей щеке поцелуй и быстро ушел.

Откинулась на подушку. Да уж, ну и пробуждение у меня сегодня получилось.

Зевая шла по длинному коридору академии. Я конечно, здесь совсем недавно, и не успела еще полностью осмотреть обширный отсек корабля, отведенный под учебное заведение, но примерное представление составила о внешнем виде данного комплекса. Довольно скучное и унылое место в плане интерьера. Больше напоминает нижние уровни, где я раньше работала. Минимум мебели. Только то, что необходимо для процесса обучения. Парты там, стулья, и прочее. Причем все предметы интерьера выглядят очень строго. Никаких лишних вычурных деталей. Большинство коридоров и переходов академии абсолютно пустые. В основном все стены серого цвета. Не будь в этом секторе толп вечно снующих в разных направлениях кадетов, зайдя сюда случайно, ни за что не сказала бы, что это именно академия. Мало ли какое учреждение здесь может быть. Хотя много я в своей жизни видела этих академий? Ага, вот-вот.

Подойдя к своему личному туалету, никакого подвоха не ожидала. Вроде бы все немного устаканилось, кадеты осознали, что с ними учится девушка, и нападать открыто больше не торопились. Да и наличие камер видеонаблюдения успокаивало. Парни из моей команды пошли в раздевалку, я также последовала их примеру, только изменив курс, направилась к собственной гардеробной. Меня провожать не стали, до сигнала начала занятий оставалось не больше пятнадцати минут, так что вряд ли со мной могло за это время случиться что-нибудь серьезное, но как выяснилось, мы просчитались.

Зайдя в тупиковый коридор, в конце которого как раз находилось мое личное помещение, сразу оценила обстановку, и тут же развернулась, намереваясь сбежать, но дорогу мне перекрыл шедший до этого вдалеке якобы по своим делам, бугай из моей учебной группы. Он быстро запихнул меня в этот тихий закуток.

Расклад сил был явно не в мою пользу, даже не будь на мне браслета-ограничителя. Семеро парней во главе с ухмыляющимся Райеном. Пятнадцать минут. После сигнала, Патрик и Кевин поднимут тревогу. Пока соберутся, пока найдут. Надо накинуть еще минут десять-двадцать. Многое мне осталось не ясным, к тому же необходимо было максимально потянуть время до прихода подмоги.

Встала в независимую позу, подбородок вздернула повыше, руки сложила на груди. Насмешливо протянула.

— Райен, неожиданно. Ты так боялся меня, что решил взять подкрепление?

Парень заулыбался еще больше, чувствительный тычок в спину от бугая, стоящего позади, и я буквально влетаю в объятия блондина.

— Я бы мог и сам тебя встретить, но ты же у нас обычно без группы поддержки не ходишь, признаться, я удивлен, что ты сейчас тут одна.

Да, учту на будущее, что даже при походе в туалет с собой надо брать минимум трех парней поддержки. Друзья блондина весьма грамотно рассредоточились вдоль стен. Видимо, отсутствие со мной моей команды их не очень успокоило.

— Что тебе надо? — спросила я, одновременно пытаясь выпутаться из его объятий, но пока безуспешно.

Райен не стал кокетничать, сказал сразу.

— У меня есть для тебя замечательное предложение.

Замерла. Вот удивил он меня. Что этот самодовольный индюк может мне предложить? Райен, не дождавшись от меня никакой ответной реплики, продолжил.

— Будешь со мной встречаться, — ха, ну и абсурд. И как заявил, главное. Не спросил, а скорее утвердил.

— Райен, у тебя с головой все в порядке? Ничего, что я замужем?

— Кого и когда это останавливало на Титане? Здесь у нас свободные отношения даже между постоянными партнерами, тем более ты замужем всего ничего.

Как можно больнее наступила на ногу наглецу, поскольку тот стал бесстыдно шарить по моему телу. Неприятные ощущения мне, но недовольно шипит он. Подумайте, какой нежный.

— Я не согласна. Мой муж тебя по стенке размажет. Вообще не понимаю, на кой я тебе вообще сдалась. Барышень на корабле мало?

— С ними не так интересно. Сами на шею вешаются. А тут моей женщиной будет супруга главы корабля. Твой муж ничего не узнает. Если только сама не скажешь. Но ты ведь этого не сделаешь. Иначе испортишь репутацию своей пары. Ай-яй. Пытаться сбежать от столь уважаемого человека. Угнать и разбить военный корабль… Иведь с таким трудом нашему заместителю главнокомандующего удалось замять скандал. А тут вдруг все всплывет, и еще подтвердится некоторыми фактами. Мне при этом ничего не будет.

О, в дело пошел шантаж. При первой же возможности надо будет посмотреть досье Рикера. Кажется, красавчик-блондин мелькал в списке, посвященном «золотой» молодежи. Чей там Райен родственник, если позволяет себе так себя вести? Не помню. Наверняка ведь блефует. Вот не верю я, что этому, по сути, сопляку, дадут возможность разгласить подобную информацию. Да и Рикер ведь не дурак, наверняка все компрометирующие записи уничтожил. Так что если у блондина что-то и есть, то вряд ли серьезное. Это больше игра для меня. Думает я поведусь. К тому же не стоит забывать, везде понатыкано много камер. Я на чужой, для мужа территории, так что не буду создавать ему лишние проблемы.

— Извини, но я не понимаю, о чем ты говоришь — и так глаза шире распахнуть в сильном удивлении. Ага, и в камеру улыбнуться и ручкой помахать. Парень весело скалится.

— Не понимаешь, значит. А знаешь, у нас осталось время, за которое ты успеешь и подумать и все для себя решить. В твоей комнатке.

Вот сейчас я испугалась по-настоящему. Бешено заизвивалась в усилившейся хватке блондина. Всеми способами пытаюсь как-то его задеть и ударить. Бежать. Надо бежать. Друзья Райена похабно улыбаются, наблюдая за моими потугами.

— Миа, конечно, для своей девушки такое начало отношений я не предполагал, но вот увидишь, тебе все очень понравится. Сейчас мы только дадим друг другу аванс, — он, поймав и заломив мои руки за спину, с успехом потащил меня к туалету.

Орать было глупо. Быстро заткнут рот. Опять меня хотят принудить к этому. Мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. То, что Райен, на волне азарта, все успеет до прихода подмоги, я почти не сомневалась.

Блондин подвел к двери и прислонил мою ладонь к панели идентификации. Почему я не удосужилась поставить дополнительную охранную кодовую систему? Не личная собственность? Необходимость оформления множества бумаг, и получение одобрения администрации академии? Отложила до лучших времен? Дура. Вход в мой личный ад открыт.

Уперлась ногами в створки двери. Блондин усиленно старался меня пропихнуть, но я не сдавалась. Наконец меня посетила хоть одна, пусть и показавшаяся довольно безумной мысль. Заорала.

— Райен, давай заключим пари!

Настало время блондина удивленно застыть.

— Какое пари?

— Ты ведь действительно хочешь, чтобы я стала твоей «девушкой»? — последнее слово не смогло произнести без сарказма.

— Предположим, — Райен, почувствовав возможность торга, не торопился отвечать однозначно.

— Я пересплю с тобой добровольно, без всякого принуждения, и в дальнейшем буду с тобой встречаться, без споров соглашаясь на интимные отношения, до тех пор, пока мой муж обо всем не узнает, и тогда это будут уже ваши с ним разборки. При этом сама я ему ничего не скажу. Ты все это получишь, если выиграешь пари.

— Еще раз спрашиваю, что за пари?!

Достаточно заинтересовался? Оглашаем условия. Если он примет их при своих друзьях, уже не отвертится, в идеале, конечно, лучше чтобы было побольше свидетелей.

— Скоро соревнования по эйрборду. Если моя команда победит твою — ты отстаешь от меня. Больше никак со мной не общаешься и не подходишь. И ты не станешь распускать обо мне дурацкие сплетни. Дружки твои тоже никоим образом меня не должны будут доставать.

Замолчала ненадолго, обдумывая условия. В принципе мне больше ничего от него не надо. Райен тут же отпустил.

— Я согласен!

Слишком легко и быстро согласился. Значит, я где-то сама себя перемудрила. Обидно как-то. Да и слишком легкие для него условия.

— Это еще не все. Если проиграешь, собственноручно, без какой-либо помощи роботов или своих друзей, перемоешь все туалеты и полы академии, причем в течение недели.

— Договорились, — Райен, сияя улыбкой, протягивает мне руку для скрепления договора. Так уверен в себе и своей команде? Или я что-то упускаю?

Нехотя, все еще раздумывая, тяну свою руку к его.

— Миа, не смей! — расталкивая загородивших проход парней, ко мне пробиралась моя команда в полном составе. Почти вовремя.

Сжала руку в кулак. Райен понимающе усмехнулся. Одними губами произнес.

— Струсила.

Вот еще.

Ко мне первыми пробрались Тэо и Шаял. Встали по бокам. Нейсег так еще и постарался задвинуть к себе за широкую спину, но я не позволила. На блондина парни смотрели с открытой угрозой. Разговор начал Тэо.

— Совсем с катушек слетел, Райен?

— А мы вообще-то просто мило беседовали. Миа, мне предложила интересное пари, только, видимо, уже передумала его заключать.

— Конец вашего разговора мы слышали. Какие условия пари? — напряженно поинтересовался у меня Шаял.

— Я не передумала, — проинформировала Райена, смотря ему прямо в глаза. Повернулась к нейсегу. — Условия такие. Если мы проигрываем команде Фаррелла в эйрборде, то я становлюсь его девушкой, со всеми вытекающими отсюда обязанностями, а если мы выигрываем, он отстает от меня, и драит самостоятельно за неделю все туалеты и коридоры академии.

— Ну, так по рукам или нет? — обрадованный блондин вновь протягивает мне руку, которую с ненавистью отталкивает Шаял.

— Мы против.

— Но ведь это только наш с Мией договор. Так что это не вам решать.

— Миа, не думай соглашаться. Оно того не стоит, — попытался меня вразумить Тэо, но я слишком зла. И не собираюсь больше терпеть издевательств над собой, а значит, вступлю за себя в бой.

Подняла руку. Тэо схватился за голову, Шаял зарычал, а Райен больше не медлил. Договор при свидетелях скреплен рукопожатием.

Дальше все возбужденно загалдели. Друзья блондина, поздравляли его с выгодным пари, а моя команда разразилась красочными нецензурными выражениями.

— Что же ты наделала, Миа? — Шаял был очень расстроен.

Больше нейсег ничего не успел сказать. Прозвучал сигнал, возвещающий о начале занятий, и все дружно ломанулись в аудитории.

Патрик схватил за руку, и потащил, ушедшую в раздумья меня, в нужную аудиторию. Мы все уже опоздали, и будем за это наказаны, но лучше не усугублять, и прийти как можно быстрее. Уже у дверей аудитории, нас нагнал Райн, заступив дорогу. Посмотрел на двух моих союзников — Патрика и Кевина.

— Я только пару слов хочу сказать вашей подруге. Заходите в класс, мы сейчас. Клянусь, я никак не собираюсь обижать Мию.

Парни неуверенно взглянули на меня. Кивнула.

— Идите.

Любопытно, чего мне еще хочет сказать блондин.

— Скажи, ты понимаешь, насколько большую услугу мне оказала?

— Не совсем. Но ты ведь меня сейчас просветишь?

— Конечно. Я не знаю точно, ты ли пыталась угнать корабль, просто однажды случайно подслушал, как возмущался мой дядя, обмолвившись в разговоре по спикеру с кем-то об этом инциденте. Я только сделал предположение, и решил проверить. Как-то сильно доставать тебя я не собирался. Но честно скажу, ты меня действительно заинтересовала. И чтобы девушкой моей стала совершенно не против, только всерьез не думал, что мое желание осуществится.

— Ты не собирался меня доставать?! Ты хотел меня в туалете…

— Это лишь твои домыслы и богатое воображение! — резко перебил меня Райен. — Твои друзья мне потом бы оторвали все самое ценное. Да я и не чудовище. Хотя в удовольствии поцеловать тебя, себе не отказал бы. Ты такая дикая. Это забавно. А тут ты мне сама фактически предложила себя.

— Предположим, ты выигрываешь пари.

— Не предположим, а выиграю, — опять перебил меня Райен. Какой самоуверенный.

Подняла руки, якобы сдаваясь.

— Хорошо-хорошо. Ты выигрываешь. У нас начинаются отношения. Рано или поздно об этом узнает мой муж. Тебя вообще не волнует, что он с тобой за это сделает?

Райен усмехнулся.

— Миа, волнуйся лучше за себя. Это ты находишься в полной власти своего супруга, а не я. Тебя я ни к чему не принуждал. Все было добровольно. По закону я чист. Остальное уже не твоя забота. Уж как-нибудь сам разберусь.

Понятно, Райен еще и сухим может выйти из этой истории. А это значит, что у меня гораздо больше стимулов, чтобы победить. Развернулась и пошла к кабинету. Больше я ничего не хотела знать.

Академия гудела. В обед, стоило мне с парнями из команды зайти в общую столовую, наполненное до этого привычным шумом сотен голосов помещение, погрузилось в тишину. Казалось, на нас смотрят все. Новость о пари не осталась тайной, и быстро разнеслась по всему учебному заведению. Как же мне не нравится такое усиленное внимание. Думаю, нынешние соревнования по эйрборду станут самыми популярными за всю их историю на Титане. Еще бы, такой накал страстей.

Осознала тот факт, что Рикер рано или поздно все узнает, и скорее рано, чем поздно. Вероятно, до начала соревнований. Я, конечно, вроде как пообещала, что мужу ничего сама рассказывать не стану, но будет лучше, если эту новость он впервые услышит от меня, а не от кого-либо еще. Разозлиться наверняка. И чем мне это грозит, примерно представляю. Но оттягивать момент, и бояться, когда рванет, не собираюсь. Не знаю, что скажет муж, и какие действия предпримет по отношению к ситуации с пари в целом, но во мне оставалась скромная надежда, что он даст мне возможность доказать свою правоту.

Отпросилась со следующего занятия, сказав, что болит живот, и нужно в медпункт. Выйдя за пределы академии, направилась домой к Рикеру. Только там можно будет поговорить спокойно и без лишних ушей. Уже находясь в своей комнате долго пыталась решиться на этот разговор. Наконец, набравшись смелости, набрала номер мужа. Тот ответил почти сразу. Посмотрел на меня обеспокоенно.

— Миа? Что-то случилось?

— Нет, — врушка я. — С чего ты так решил?

Рикер фыркнул.

— С того, что раньше ты мне сама никогда не звонила. Так о чем ты хотела поговорить?

— Я… — не успела ничего сказать, супруга отвлекли.

Кто-то подошел. Кто, было не видно, и, извинившись, сказав, что это очень срочно, стал задавать Рикеру какие-то свои рабочие вопросы. Дальше больше. По звукам голосов, стало ясно, что к супругу зашло еще несколько человек. Обсуждалась какая-то поездка. Наконец у Рикера появилась свободная минута. Поразило то, с какой теплотой он на меня взглянул, повернувшись к экрану.

— Миа, прости, мне сейчас некогда. То, что ты хотела сказать, срочно? Важно?

— Н-нет.

— Тогда обратись к Персивалю, думаю он сможет вместо меня разрешить любой вопрос. И да, примерно через час я улетаю. Непредвиденные обстоятельства. Нам урезают поставки, необходимо лично слетать разобраться с этим. Так что мой помощник к твоим услугам. Обращайся к нему с любыми проблемами. У него довольно широкие полномочия, и он все сделает.

— И надолго ты улетаешь?

— Точно не могу сказать. Примерно неделя по местному времени, чтобы добраться до ближайшего транспортного портала, как надолго затянуться переговоры с чиновниками, сказать не могу, потом обратный путь.

— А тебе можно будет как-то дозвониться в это время? Мало ли что.

— Боюсь, не получится. Будучи в дороге поговорить точно не удастся. На сверхскоростном корабле мало места и плохо с системой обеспечения, так что всех пассажиров обычно погружают в спецкапсулы, где можно проспать в стазисе все время полета, а на планете, куда прилечу на переговоры, подозреваю, что не будет ни одной свободной минуты. Скажи, почему ты спрашиваешь? Чего-то боишься?

Отрицательно покачала головой. Бессмысленно говорить о пари. Все равно он уезжает, и ничего предпринять не успеет. Только будет отвлекаться мыслями от своих переговоров.

— Удачной поездки.

— Спасибо, милая.

Рикер, напоследок окатил меня еще одним непривычно теплым взглядом, и, быстро попрощавшись, отключился.

Глубоко вздохнула, в попытке успокоиться и осознать факты. Муж уезжает, и возможно до начала соревнований, а то и после не вернется. Меня это отчего-то не обрадовало, скорее наоборот. Почему? Не могу точно ответить. Скорее всего, чтобы ни случилось, пусть Рикер бы и наказал меня за подобные шутки, по-своему, я могу точно рассчитывать на его защиту от посторонних, теперь же я «ухожу в свободное плавание».

Значит, так тому и быть.

Откинулась на подушку. В моей комнате удобнее всего было сидеть на кровати. Итак. В предстоящем соревновании очень многое будет зависеть не от меня самой, а от нашей команды в целом. Это минус. То, что ребята не подведут, и выложатся по полной, в этом я уверена, это плюс. Лучше ли мы будем, как команда, нежели наши соперники? Несомненно. Командный дух Тэо держит на высоте. Опыт, как у нас, так и у противников, примерно одинаковый. Возможно, что раньше их техника была лучше, но, по отзывам нашего капитана, мы сейчас ничем не хуже, а может быть даже лучше.

Из того, что могу сделать лично я. Предложить парням дополнительный час тренировок по вечерам, надеюсь, они не откажутся. Надо будет спросить у Персиваля, наверняка же можно найти где-то достаточно просторный зал, не обязательно оборудованный для эйрборда, который я могла бы арендовать по ночам для личного пользования. Привлекать и к этому ребят не собираюсь, пусть спят и набираются сил для учебы, это не они заключили пари. А вот сама я теперь обязана буду тренироваться с утроенной силой. Скачаю продвинутую программу для самостоятельного обучения трюкам, и вперед.

Мой папа, уже в возрасте девятнадцати лет выиграл свое первое звездное сражение, объединив нескольких пилотов, не пожелавших выполнить приказ, отданный адмиралом, и самовольно ввязался в бой с такертами — расой наемников, промышляющих захватом и угонном кораблей. Их было больше, они были агрессивнее, но они захватили большой пассажирский корабль с сотнями людей, которых впоследствии превратили бы в рабов, и продали на вольных торговых планетах-рынках, неподконтрольных ни одному объединению. И если адмирал, тянул, ожидая подкрепления, которое Союз и не собирался высылать, то папа рискнул, проведя быструю и почти бескровную операцию, угнав наш корабль от самих угонщиков.

Тот его поступок был наглым, дерзким, рискованным. Он нарушил приказ, но победителей не судят. Его не наградили, но и не выгнали из рядов космического флота, а вот адмирала разжаловали.

Это было серьезное сражение, и мой папа очень крут. Замечательный человек, несомненный лидер, грамотный стратег, и самое главное великолепный пилот. Лучший. А я его дочь, и в память о нем, ни за что не проиграю одному зарвавшемуся, считающему, что все можно, мальчишке. Райен не Тэо, он не пытался подружиться, он с самого начала хотел задеть и подчинить. Поиграться.

Я самоуверенная? Возможно. Я знаю, кем были мои родители, и остальные родственники. Почти всех можно назвать авантюристами. Как бы кто не скрывал свой нрав за высокими титулами и чинами. Один раз, причем совсем недавно, меня очень сильно щелкнули по носу. Да, свои ошибки я приняла к сведению. Но случай с Райеном показал, что во мне не угасло желание бороться, жить, ходить по краю. И сейчас я не боялась чего-либо, а пылала. Во мне была решимость показать всем изначально настроенным ко мне плохо кадетам, что чего-то стою. Я знаю, родители бы меня в этом поддержали. Безусловно, всегда может сложиться так, что я проиграю, но что теперь, не жить из-за этого? Запереться в четырех стенах, боясь сделать лишнее движение или слово сказать? Я уже шла по такому пути, и мне он не нравился. Приходилось буквально ломать себя. Волей Союза, в нашем роду я осталась единственной. Знаю, что должна быть тихой мышкой, чтобы выжить, и в итоге возродить род, но получается плохо. Хорошо еще, что Союз далеко, а то бы меня быстро бы раскусили. Провести параллели тем кто ищет не так сложно.

Ладно, хватит разглагольствований. Сжать зубы, и с потом и кровью учиться и готовиться к соревнованию.

Начались дни моей усиленной подготовки. Я сама себе задала очень жесткий темп, не отвлекаясь больше ни на что кроме процесса обучения, казалось всему. Мне никто не мешал. Приготовление вечерних ужинов я временно приостановила, сославшись якобы на то, что муж уехал, а готовила для него. Так что вечерних посиделок с гостями и друзьями не было. Персивалю я сказала, что на носу у меня первое важное соревнование по эйрборду и попросила всячески посодействовать. Это выразилось в найденном и снятом лично для меня тренировочном зале. У Рикера имелось помещение с силовыми тренажерами, которое я тоже стала очень часто использовать, приводя себя в форму. Усилила питание. Хватит уже ходить палкой худющей. Помимо всего прочего записалась в бассейн, чтобы учиться плавать под руководством грамотного тренера-женщины. Вообще плавание мне очень понравилось, поскольку тоже, в некотором роде, сродни полетам. Зависать в пространстве, представляя себя в космосе — невероятное ощущение.

Рикера, не было, соответственно, он никак не мог воспрепятствовать моей бурной деятельности. На учебе, после заключения того пари, меня никто из кадетов не доставал. Все затаились с нетерпением ожидая начала соревнований. Видимо, теперь все дальнейшее отношение ко мне будет складываться по итогам турнира. Как выяснила из подслушанных краем уха сплетен, Райен нравился далеко не всем. Слишком заносчивый и любит к кому-нибудь прицепиться, чтобы поизводить. Еще раз просмотрела досье мужа на блондина и ничего особенного в нем не нашла. Да, Райен находился в категории «золотая молодежь», его родитель занимал довольно высокий пост, а вот про то, кто есть таинственный дядя, ничего, к сожалению, сказано не было. Про маму тоже, но в этом списке вообще про женщин было мало, по всей видимости, их мой супруг особо в расчет не брал. А зря. Мало ли какие родственники имеются с их стороны, и далеко не все забывают о своих дочерях после их замужества. У меня только есть подозрение, что дядя Райена военный, причем в летных войсках, и занимает немалый чин, иначе, откуда бы ему узнать про историю с угоном? Как проверить предположение? Попробовать спросить напрямую у Персиваля или порасспросить ребят? Впрочем, пока это не кажется мне таким уж важным. Сначала соревнования.

Парни мое желание больше тренироваться поддержали. Мы увеличили число тренировок. Поскольку я готовилась еще и по ночам, то стала быстро нагонять уровень ребят. Что-то такое, заподозрив, Тэо и Шаял выбили из меня признание, о том что я занимаюсь дополнительно по ночам в обычном зале, и нет, если они так уж хотят тренироваться вместе со мной, то пожалуйста, но я этого не одобряю. Впрочем, парни присоединялись ко мне не каждую ночь. Они будто дежурство поделили. Сначала приходит Шаял, летает вместе со мной, потом Тэо, Патрик, Кэвин и так дальше по очереди. Мне кажется они это делали просто для того чтобы составить мне компанию. Хотя мне и в одиночестве не было бы скучно.

Все же монотонные постоянные физические нагрузки утомляют, и не столько физически. Чтобы было интереснее, стала заниматься под веселую задорную музыку. Это был любимый метод моего отца. На его основе он даже изобрел одну тренировочную летную установку, только секрет-ключ, к ней никто кроме него, и меня не знал. И то, я была посвящена в секрет, только из-за того, что при ее создании всегда возилась у него под ногами, и ту мелодию, со специфическим ритмом, не запомнить просто не могла. Мои ночные пируэты на эйрборде стали больше походить на танец, а парни стали более частыми визитерами по ночам. Мы не столько напряженно занимались, сколько получали разрядку, отрываясь и дурачась. Нет, они не осудили за глупое пари. Понимают, что у меня были свои причины для всего этого, но заметно расстроились. Особенно нейсег. И обещали устроить Райену трепку на соревнованиях. Мне же больше всего нравилось, что подобные турниры — законный способ показать свою силу, и попытаться наказать обидчиков.

ГЛАВА 9

Учеба в академии шла своим чередом. Я постигала азы. Жаль только, сейчас одна теория. Со второго курса нас будут сажать за симуляторы, чтобы получить общее представление об управлении кораблем, и выявить «талантов», тех, кто наиболее быстро и успешно проходит все испытания виртуального полета. Настоящая практика, хоть и весьма урезанная, до самостоятельного пилотирования нас никто не допустит, начнется не раньше пятого-шестого курса, в зависимости от способностей. Уже сейчас, несмотря на то, что конец года уже близок, стала подбивать своих парней на досрочную сдачу экзаменов. Здесь такое желание кадетов допускалось. Думаю, мне тоже могут разрешить. Лучше потратить освободившиеся время на дополнительную подготовку ко второму курсу, и также на следующий год раньше все сдать. Просто лично мне не терпелось как можно быстрее подойти к первым самостоятельным полетам.

От усердных занятий на силовых тренажерах, мои руки стали мозолистыми. До конца от новоприобретенных украшений избавиться не помогали даже процедуры в косметических салонах. Кстати Райен всегда с большим подозрением косился на мои руки. В аудиториях, если те не были общими, и присутствовали только Патрик с Кевином, он садился ко мне поближе, и мне приходилось терпеть на себе его изучающий взгляд. Из-за занятий на эйрборде не в специальном зале, где нет защитной сетки, где я не редко падала, и хоть старалась летать пониже, периодически получала травмы и ссадины, так что медпункт стал местом, моего частого посещения. На самом деле хорошо, что не случилось до сих пор никаких серьезных переломов, иначе я могла на довольно длительный срок выбыть из процесса подготовки.

За это время довольно близко стала общаться с нашим учителем по программированию. Мистером Крайтоном. После того случая, мы начали часто общаться с помощью переписки. Я просила присылать мне более сложные задания, и преподаватель шел навстречу. После второго урока с ним, по окончании лекции, я задержалась, и подошла извиниться за сорванное в прошлый раз занятие и еще раз поблагодарить.

— Учитель Крайтон, спасибо за присланное тогда задание.

— Не за что, кадет Блэквуд, — мужчина смотрел на меня с легкой усмешкой. Не могу сказать, что внешне он мне нравился. Длинный, щуплый, с выдающимся носом, по форме напоминающим птичий клюв. Неаккуратная прическа с казавшимися грязными светлыми волосами. Зато глаза серого цвета умные и проницательные. — Кстати, все хотел спросить, где вы достали ту программу, благодаря которой сломали защитную систему транспортного корабля? Я облазил всю сеть, но ничего подобного в свободной продаже не нашел.

Кажется, тогда мои глаза очень сильно испуганно расширились, поскольку мой ошарашенный вид вызвал веселый смех учителя.

— Не стоит так пугаться. Это я, по просьбе твоего мужа, подчистил всю информацию. У тебя есть потенциал. Такую программу, даже в готовом виде, надо уметь правильно использовать. Так, где ты ее нашла?

— Ну… — я еще какое-то время размышляла, стоит говорить или нет. — А нас не подслушивают?

На меня посмотрели, чуть ли не оскорблено, но за показной обидой пряталось лукавство. На деле мужчина оказался не таким строгим и сухим, каким поначалу представлялся.

— Смеешься? Подслушивать и подсматривать моя прерогатива. Кадет Блэквуд, сдавайте уже Ваши источники снабжения.

И я сдалась. Хитрый лис. Настоящий пират, скрывающийся под благонравной маской. Во мне он не иначе распознал коллегу. Начинающую. Пожалуй, у него я смогу научиться многим интересным и не совсем легальным вещам. Насколько понимаю, мне предложили вступить в подпольный клуб, и отказываться я не собиралась.

— Нашла на одном закрытом хакерском форуме завуалированное предложение. Обратилась и купила.

— Продавала организация или индивидуал?

Как раз с тех пор мне и давалось несколько больше программного минимума. По словам Крайтона, через год другой я, при большом желании, и активной подготовке, смогу даже разбираться в настройках своего ограничителя. И не только своего. Тем самым он специально дал мне мощный стимул познавать углубленно не только все то что, что связано с кораблями, но и его предмет.

Время пролетело слишком быстро. Я волнуюсь, что не достаточно успела подготовиться. Как говориться, нет предела совершенству. Рикер пока так и не вернулся. Не звонил и не писал, что, по моему мнению, к лучшему. Не факт, что смогла бы удержаться, и не проговориться. Слишком велик мой страх перед тем наказанием, которое может последовать за подобный проступок.

— Успокойся. Все будет хорошо, — Тэо ободряюще похлопал по спине. — Я в этом уверен. Мои предчувствия меня редко подводят.

— Хорошо, если так, — улыбнулась, наверное, все-таки другу, хотя я и боюсь пускать кого-то к себе в душу.

Сегодня основной, самый большой зал для тренировок по эйрборду был переполнен народом. Меня начало потряхивать от волнения. Не столько от самих соревнований, сколько от количества наблюдателей. В основном здесь были кадеты нашей академии, студенты других учреждений, и прочая молодежь, не обязательно где-то обучающаяся. Девушек пришло много. Видимо, подобные мероприятия входят в сферу их интересов. Еще бы. Столько мальчиков здесь. Помимо юных любителей спорта, присутствовали и взрослые. В судейский состав входили в основном преподаватели нашей академии, что логично — эйрбордом увлекались почему-то исключительно кадеты.

Сегодня мы с ребятами оделись в одной цветовой гамме. Одежда шилась на заказ. Удобная спортивная форма глубокого синева цвета. На спине у каждого из нас оскалил свою пасть звездный волк — картинка мифического создания. По легенде, это существо способно перемещаться в пространстве с невиданной скоростью и считается, что помогает тем, кому в скором времени предстоит какое-то трудное рисковое мероприятие. Для меня сейчас этот волк самый подходящий покровитель.

Первый этап, отборочный — обязательная программа, где команда показывает все отработанные элементы. Очки присуждаются только за точность и безупречность исполнения всех воздушных элементов. По его итогам остается десять команд, которые могут показать себя во втором этапе. Это уже скорее творческий конкурс. Судей стараются поразить слаженностью команды, сложностью и виртуозностью элементов, ну и общей артистической составляющей. Тут имеет значение все. Подобранная под выступление музыка, костюмы, даже выражения лиц. После отсеивается еще шесть команд и наступает последний, самый интересный этап. Батл. Четыре команды по результатам жеребьевки делятся на пары и устраивают друг с другом сражения. По итогам остается соответственно только две команды — и последнее сражение, в котором выявляется победитель. Команда в батле считается проигравшей, когда все ее участники «повержены», то есть потеряли управление — упали на сетку или на пол. Бывало такое, что в пылу битвы сражающиеся вылетали за пределы зала, это правилами не запрещено, и наоборот в чем-то поощряется, так как повышает зрелищность и накал страстей — толпе нравится видеть настоящие травмы и чувствовать реальную опасность. Кстати далеко не всегда упавший участник считается выбывшим из игры. Если он, упав, сумел вновь подняться в воздух, и в течении пятнадцать секунд сбросить сразу двух противников, то может вернуться к игре.

— В этом году набралось почти сорок команд! — возбужденно воскликнул Кевин, находящийся по правую руку от меня. — Эйрборд становится все более популярным.

Хохотнула. Ну, еще бы. Такие страсти творятся вокруг соревнований. Кадеты устроили тотализатор, делая ставки на то, кто сегодня победит. Соревнования разделялись по уровню на новичков, собственно нас, первокурсников, и продвинутых — учеников старших курсов, у которых турнир пройдет только завтра. Наша команда считается одним из основных фаворитов тотализатора, но команда Райена все равно лидирует. Во всяком случае, по ставкам. Мы с ребятами не удержались, и через посредников поставили на кон кое-какие деньги. Если выиграем, надо же будет на что-то отпраздновать данное событие, и закупить новое усовершенствованное оборудование и экипировку, продлить аренду зала. Мы, конечно, можем воспользоваться и деньгами семей на подобные нужды, но самостоятельно все купить — это особый шик и гордость для победителей.

Кстати, лично мне не обязательно было стремиться именно в финалисты. Условия пари таково, что нужно обыграть только команду Райена, которая может выбыть гораздо раньше. Эх, мечты.

В первом этапе, по результатам жребия, наше выступление оказалось четырнадцатым по счету. Когда подошла наша очередь, в моей крови вскипел адреналин. Уши будто заложило. Я не слышала приветственных криков ожидающих наш выход людей. Сосредоточилась. Пришло время показать все, на что способна.

Первое испытание прошло, как в тумане. Двигалась на автомате, отрешившись от всего. Но зато выполнила все движения четко и без ошибок. Странное состояние. Больше походит на транс. Парни тоже вроде бы выполнили все четко. Признаюсь, не следила. Закончив программу, и пройдя все воздушные дорожки с препятствиями, мы спустились вниз. Результаты объявят, только когда все команды окончат первый этап, тем не менее, Тэо был очень доволен, сказав, что мы все выполнили на высшем уровне и точно войдем в десятку.

Потянулось тревожное ожидание. Развлекали себя тем, что наблюдали за выступлениями других команд, и обсуждениями их ошибок и удач. Райен ходил павлином, победно смотря в мою сторону. Отчего-то он предпочитал все время крутиться поблизости от нас.

Спустя примерно час на специальном электронном табло показали результаты. Ну, что могу сказать. Да, мы в десятке, и это хорошо, а вот то, что на третьем месте, когда Райена занимает лидирующую позицию — не очень. На втором месте шла команда парней, с которыми я раньше сталкивалась в зале. Тоже такие же фанаты эйрборда. Почти не вылезают из тренировочного зала, да и команда у них давно слаженная и устоявшаяся. Их капитана звали, кажется, Теренс. Утешила себе тем, что выставляемые оценки хоть и опираются на продемонстрированную технику полета, но тоже во многом субъективны. У всех есть свои симпатии и антипатии. Будто в доказательство моих мыслей, мне незаметно подмигнул учитель Крайтон, который тоже сидел сегодня в судьях. Главное, пройти в третий этап, и уж батл покажет кто действительно сильнее.

Потом был небольшой пятнадцатиминутный перерыв перед творческим конкурсом. Давали командам немного отдохнуть и подготовиться морально к следующему этапу. Вернулся Тэо с жеребьевки.

— Не поверите. Мы выступаем последними.

Ну почему не поверим? Команд осталось не так много, так что подобная вероятность существует.

Для творческого конкурса переодеваться было нельзя. Точнее можно, но вид формы для выступлений должен быть тот же. Почему так, не понимаю. Ведь гораздо интереснее, на мой взгляд, если бы была возможность менять костюмы, ну да что поделаешь.

В этот раз я с большим интересом смотрела за выступлениями. Все же программа вольная, определенно канона нет. Как успела заметить, все команды предпочли сделать упор на технической стороне программы. От исполняемых трюков захватывало дыхание. Ребята в воздухе вытворяли немыслимые пируэты на грани человеческих возможностей. Вот уж точно, короли воздуха. Тот, кто способен так владеть своим телом в пространстве, и корабль сумеет лучше прочувствовать. Правда, не обошлось без казусов. Задуманное удавалось не всегда. Уже как минимум две команды, по моим расчетам точно должны выбыть.

Что мне не понравилось во всех выступлениях. Да, техническая сторона на уровне, но вот творческая как-то не очень. Музыка не отличалась разнообразием. В основном выбирались либо тяжелые ударные агрессивные композиции или безликие электронные. Про какую-то постановку речи вообще не шло. По большому счету, от первого этапа выступления отличались только сложностью исполнения, даже примерная последовательность каждого нового элемента была та же.

Настала наша очередь. Последние. Большинство уже выступивших команд смотрели на нас с легкой насмешкой и превосходством. Они уже отлетали, и как минимум восемь команд отчего-то были полностью уверены, что уж они точно пройдут.

Мы с парнями разделились, разлетевшись по разным углам зала, чем вызвали у всех здоровое недоумение. Еще бы. Принято выступать, вылетая из одного угла зала, который ближе к входу. Да, и полосу препятствий мы выставили не стандартно — в центре, не стройными параллельными рядами, как все до этого.

Во время ночных тренировок, когда мы часто просто танцевали и дурачились в воздухе под музыку, нам и пришла такая идея. Мы решили делать то, что нравится гораздо больше. А именно играть. Обязательные программы уже все видели, а вот такое вряд ли. Конечно, мы рисковали, но, на мой взгляд, всегда нужно стараться привносить что-то новое в уже такое любимое и привычное.

Зазвучала музыка. Не такая, как раньше. Веселая, бесшабашная. Под нее так и тянуло танцевать и хулиганить. Настроение в разы поднялось. Вот, казалось бы, сколько раз уже слушала ее, готовясь к выступлению, а каждый раз тот же эффект. Парни рядом со мной тоже заулыбались, и мы рванули к центру зала. У нас не было строгого четкого ряда. Наши движения со стороны, наверное, смотрелись очень хаотично, но это было не так. Все продумано и много раз отрепетировано. При этом мы не откатывали программу, а просто наслаждались процессом, играли и дурачились, как бы соревнуясь между собой, кто лучше сделает тот или иной трюк, на самом деле зеркально повторяя, действия друг друга. А иногда будто бросали вызов сами себе, демонстрируя другим, как круто можно летать. Со стороны наше выступление было больше похоже на разудалую эйр вечеринку, а не на программное выступление. Краем глаза заметила, что многие зрители внизу стали танцевать, и что-то весело кричать, только громкая музыка заглушала слова.

Закончили наш выход тем, что когда музыка оборвалась, мы вместо того чтобы чинно стройно улететь дружно повалились, якобы в усталости, на защитную сеть внизу. Кстати те, кто был без оборудования для эйрборда, сетку, при активации, только видели обычные лучи примерно на уровне своей груди, но никак не ощущали.

Внизу нас ждала довольно теплая встреча. Восхищенные аплодисменты и свистки. Даже наши конкуренты не скрыли своего восторга. Кроме команды Райена. Их лица наоборот стали кислыми.

Поскольку выступали последними, да и команд стало меньше, результаты на табло появились гораздо быстрее. Радостно закричала и запрыгала. В едином порыве наша команда крепко дружно обнялась. Я чуть не задохнулась, но мало обратила на это внимание. Мы были первыми! Следующими стояли Райен, затем Теренс. Четвертое место заняла малознакомая мне команда, имя капитана которой я не знала. На их спинах были эмблемы академии и еще какая-то фигура. Не поняла, что она значит.

Сейчас получасовой перерыв на обед, и остается только батл. Как правило, на эту часть выступлений подтягивается наибольшее количества народа. Хорошо хоть телевизионную трансляцию не устраивают.

Собравшись в небольшом кафе, неподалеку от тренировочного зала, наша команда в полном составе, возбужденно галдела, делясь впечатлениями. Каждому не терпелось поделиться своими наблюдениями. Заняв первое место, мы ощущали небывалый эмоциональный подъем. Но радоваться еще рано. Во всяком случае, я, пока команда Райена не будет одолена, не смогу до конца расслабиться и в полной мере насладиться победой.

Когда мы вернулись, повторилась жеребьевка. Нам выпало сразиться с командой Теренса, а Райену с той командой, что выступала под символикой академии. Я немного расстроилась.

— Миа, в чем дело? Что тебе не нравится? — поинтересовался Тэо, заметив, видимо, мое недовольство.

— То, что Райену досталась в противники команда слабее, чем нам.

Тэо отчего-то засмеялся.

— Можешь не переживать по этому поводу. Нашим главным соперникам достались «ботаники». Да, они возможно не такие фанаты эйрборда, как мы, но они, как правило, перфекционисты во всем. Особенно в учебе. Это отдельный клуб, в котором все мнят себя, чуть ли не гениями, элитой общества. Эйрборд для них не увлечение, а способ показать себя. Так что они из кожи вон вылезут, чтобы победить. И сильно потреплют конкурентов. Я только удивлен, что Райен до сих пор не присоединился к их клубу.

Хмыкнула.

— Райен, слишком большой индивидуалист, и лидер по натуре. Наверняка мнит себе, что гораздо круче этих зазнаек.

— Возможно ты права.

Итак, батл. По мне, так это самое напряженное испытание. Меня дрожь берет, когда смотрю на команду блондина. Все как на подбор качки. Придется трудно.

Наш батл назначен вторым, так что сейчас мы наблюдатели. Каждый участник взял себе по одной энергетической цепи — приспособление, чем-то сродни защитной сетке в зале для эйрборда и моего ограничителя. Выглядит как толстая цепь, длиной примерно с метр, только на вид, как мой браслет — чуть светящаяся, полупрозрачная, синего цвета. У цепи есть интересный эффект. По тактильным ощущениям, все очень реально. Когда тебя ударяют ей — получаешь довольно болезненные ощущения. Если берут ею в захват и тянут — тоже самое. Будто реально схватили. При всем притом, никакого фактического вреда телу этот гаджет не приносит. Все на уровне ощущений. Не люблю это приспособление. Уже не раз опробовала его на себе во время тренировок. Ничего хорошего. Зато в разы повышается зрелищность батла.

Первое сражение оказалось не слишком интересным. Никто даже из зала в пылу битвы не вылетел. Райен быстро и жестко разгромили соперников. Пожалуй, слишком быстро. У меня по позвоночнику мурашки побежали.

Настал наш черед. Поднимаюсь в воздух, раскручивая свою цепь. Тэо дает позывные, проверяя связь. Рядом со мной несколько «защитников». Мы предполагаем, что меня посчитают самым слабым звеном, и нападут в первую очередь, чтобы как можно быстрее завоевать численное преимущество.

Кровь стучит в висках. Гудок. Начинаем.

Победа не далась легко. Ошибка наших соперников была в том, что нас недооценили. И если по силам мы были примерно равны, то мы взяли тактикой. Систематически сваливали одного игрока за другим. Пара бордеров попыталась сбежать из зала. Это повлекло бы за собой затягивание игры, ведь пришлось бы долго их отлавливать по коридорам, но повезло, на выходе караулил один из наших, и ценой своей игровой жизни, задержал соперников, до прихода наших основных сил. Герой.

Краткий отдых, беглый осмотр дежурящими врачами на предмет повреждений и финал.

Взлетели. Соперники угрожающе скалятся. Какие самоуверенные.

С самого начала все пошло не так. Нас уверенно теснят. Ни одной операции нападения провести не удалось, что очень странно. Они как будто предугадывают все наши действия. Тэо принял решение уходить из зала, чтобы затянуть бой. Нужно время, чтобы немного обдумать ситуацию.

Нам фактически выстроили коридор к выходу. Пролететь никто не помешал. Напоследок Райен самодовольно кинул нам в спину: «Бегите, все равно догоним».

Меня одолела злость. Начались наши маневры в коридорах. Зрителям, чтобы не пропустить красочного зрелища, приходилось буквально бежать за нами. Попутно к толпе присоединялось все больше праздных зевак, заинтересовавшихся необычной активностью. Мы значительно уступали нашим противникам. Возникла мысль проверить, не подслушивает ли нас Райен. Помнится, парни уже как-то говорили, что подобные эпизоды нечестной игры уже бывали, но на менее значимых соревнованиях. Надо бы как-то проверить. Компьютер и знания данные учителем Крайтоном имеются, вот только времени совсем нет. Проверка и блокировка займет как минимум пару-тройку минут, за которые нас успеют разгромить.

Переломный момент был, когда завалили Тэо. Упав, он, кажется, сломал себе руку. Вместо того чтобы, в своей последней команде передать управление своему «заместителю», парню по имени Дэрек, он назначил новым капитаном меня. Глупо. Мы не тренировали взаимодействие с лидером в моем лице. Зачем в последний момент все переигрывать? Только из-за того что я больше всех заинтересована в победе? Пользы все равно от этого не будет.

Нас осталось шестеро. Я, нейсег, Дэрек, Патрик, Фабио и Кевин. А их десять. Не самый лучший расклад. Мы уже порядком устали. В какой-то момент залетели в просторный круглый зал с высоким потолком. Внизу были установлены полукругом длинные столы, за которыми сидело множество мужчин в костюмах. Привлек внимание вывешенный на стене огромный флаг с символикой нашего корабля. Наверное, своим появлением мы прервали чье-то заседание. Сейчас я не особо обратила на это внимание. Пожалуй, здесь будет удобно закончить неудавшийся бой.

По спине с силой ударила чья-то цепь, и я полетела вниз. Боль от падения была невыносимой. Кажется, повредила ногу. Надеюсь, это только вывих. Но так просто сдаваться нельзя. Есть пятнадцать секунд. Делаю вид, что судорожно пытаюсь подняться.

Поскольку я сейчас капитан, и если не успею в отведенное время передать управление другому игроку, мы будем считаться досрочно проигравшими. Краем глаза замечаю, как двое парней из вражеской команды летят ко мне с глумливыми улыбками. Они держат одну цепь, растянув ее на двоих. Неужели хотят «снести» мне голову? Жестоко. После такого я точно не смогу и слова сказать. Замерла, приготовившись к прыжку. Стала отсчитывать секунды до их приближения.

Десять, девять… Ну же, давайте быстрее. Восемь… Они уже около меня. Летят очень низко. Цепь нацелена на шею. Они думают, я дезориентирована и стану легкой жертвой. Семь! Резко высоко подпрыгиваю, задействовав свой эйрбор, и в головокружительном пируэте перелетаю через цепь, при этом, перехватываю ее посередине, и с силой, рывком, тяну ее в другую сторону. Парни падают на пол, но зачем-то продолжают удерживать цепь. Я какое-то время еще тащу их «паровозом», и тут неожиданное препятствие в виде массивного стола. Взлетаю с трофейной цепью вверх, а они остаются внизу, мощно приложившись головами о стол.

Первая победа! Я снова в игре, при этом вывела из нее двоих соперников. Только у меня почему-то хлещет кровь из ноги, не от удара же об пол? Значит, это произошло раньше, но когда, не заметила. Все тело пульсирует болью. Необходимо быстро остановить кровь, иначе быстро ослабну. Лечу над столами очень возмущенных данной ситуацией мужчин в деловых костюмах. Наконец, нашла то, что подойдет. Схватила клейкую ленту с чьего-то стола. С невероятной скоростью обматываю место, где кровь буквально фонтанирует. Сильно пережала места чуть выше и ниже раны, и ценная жидкость перестает из меня вытекать столь интенсивно. Главное, лента прочная. Сойдет пока, потом врачи залечат. За то, что попачкала важным людям столы и костюмы, я со всей вероятностью ещеполучу.

Ладно. Поднимаюсь вверх. Мои парни отвлекли временно весь пыл схватки на себя, давая мне возможность залатать раны и вернуться в строй. Расклад улучшился. Нас все также шестеро, а их уже восемь. Тут у меня возникла одна очень интересная мысль. По общей связи распределяю задание. Жаль, остальные так и не удосужились выучить команды на тожутском или разработать шифр. Думали, большие соревнования. Благородная игра, судейство. А ведь я только сейчас поняла в чем суть. Мы пожалуемся комиссии, их осудят, пожурят, и снимут баллы. Но мне уже от этого будет не легче. Райен выиграет в нашей личной схватке. Сделает он это честно или нет, уже не так важно. Мы не обговаривали с ним в пари, можно использовать запрещенные приемы или нет. Так что негласно, чтобы не решили судьи, все признают победителем его.

Моя команда для участников такова. Дэрек, Патрик, Фабио и Кевин берут на себя четырех человек вражеской команды, и просто обязаны их повалить. А вот мы с Шаялом занимаемся Райеном и оставшимися. Почему такой странный расклад? Потому что только нейсегу я могу сказать свой план так, чтобы соперники не поняли.

Райен улыбается и делит свою команду соответственно моей команде. Подслушивает все-таки, и даже этого не скрывает. Четверо на четверо, и неравная сила против нас с Шаялом. Ему это выгодно. Завалить капитана и самого физически сильно участника большинством, а потом разобраться с остальными. По связи отдаю команду нейсегу. Он смотрит на меня с удивлением. Я же дарю другу озорную улыбку. Блондин хмурится, видя наше с Шаялом немое общение, но видимо, не предает этому значения.

Начинается новое сражение. Я не обращаю внимания ни на кого, кроме подобранных для поединка противников. Мы с нейсегом носимся по залу, как угорелые, незаметно подводя противников ближе к одной из стен, и не давая тем разделиться. Когда они подлетают к нужному месту, даю короткую команду на тожутском, и мы с нейсегом тут же быстро подбираемся к висящему на стене огромному флагу. Срываем его, накрывая сверху Райена с его друзьями. Дезориентированные и запутавшиеся в ткани, соперники, подгоняемые нашими с другом тычками, падают на пол. Мы с Шаялом сверху в течение пятнадцати секунд следим за тем, чтобы никто не смог выбраться и подняться в воздух, охлаждая самых ретивых ударами цепей. Вот так улов попался нам в сети. К сожалению, Райен, похоже, передал кому-то власть, так как по передатчикам не было объявления о конце батла.

Это еще одна победа. Остались только четверо. А, нет, уже трое. Дэрек постарался. Пятнадцать минут, и мы завершаем бой. Крики и овация толпы. За это время в зал, не смотря ни на какие запреты, набилось множество народа. Вспышки фотоаппаратов ослепляют. До этого, чтобы не отвлекать участников, использовать их было нельзя.

С наслаждением стаскиваю себя оборудование для эйрборда. Радостная, хромаю к Тэо. Одна его рука висит плетью, но он этого будто и не замечает. Его глаза блестят восторгом. Нам с ним сегодня досталось прилично. Мы обнимаемся, к нам со всех сторон налетают наши мальчишки, образуя кучу малу. Кажется, я плачу. Толпа вокруг что-то громко весело скандирует и порывается потащить победителей обратно в зал для тренировок на руках. Осталась только приятная церемония награждения.

Уже на выходе из помещения, почувствовала чей-то тяжелый взгляд, буквально прожигающий мне спину. Оборачиваюсь, и чувствую, что готова потерять сознание. Меня буквально передергивает от страха. Но как? Почему он здесь? И когда успел прилететь?

На меня многообещающе смотрит Рикер. И сразу видно, что он в ярости. Супруг сидит во главе стола с теми важными дядечками, которым мы так не вовремя помешали.

Быстро отвернулась. Глубоко вздохнула. Я знала, что Рикер все узнает. Готовилась к этому. И даже действительно почти готова к последствиям. Ключевое слово — почти.

Радость победы была омрачена, но я все равно последовала за всеми на церемонию награждения. Во время небольшого перерыва врачи быстро подлатали мое поврежденное в нескольких местах тело. Как только появилась возможность, как можно более незаметно скользнула к своему преподавателю по программированию и шепнула пару слов. Все же те, кто вел нечестную игру, должны понести свое заслуженное наказание. Учитель Крайтон сумеет разобраться.

За каждый этап награждали отдельно. Здорово быть призером во всех конкурсах. За первые два этапа давали медали, а за третий, помимо прочего, мы должны получить кубок. Так приятно. Никогда ничего раньше не выигрывала, да и вообще сильно подозревала, что по жизни я еще та неудачница. По размышлении, когда спросили номер счета, куда перевести деньги, выбрала счет карточки, выданной мужем. Сейчас мне деньги, ни для каких особых целей не нужны, и в чем-то я буду испытывать гордость, что не убавила, а наоборот только прибавила тот капитал, что выделил супруг.

И вот, наконец, последняя часть награждения. За первое место дают не только деньги, но и различные бонусы. В основном их выделяет академия. Это, к примеру, возможность раньше выйти на практику с пилотами, автомат за экзамены по физическим дисциплинам и так далее. Но есть и другие. Несколько магазинов спортивной одежды станут нашими спонсорами, и в течение года, до следующих подобных соревнований, будут бесплатно снабжать нас фирменной одеждой и обувью.

Первыми отчего-то объявляют нас. Просто обычно начинают с провозглашения третьего места. Аплодисменты, вручение подарков, и прочий приятный антураж. Счастливые и довольные, мы уходим с небольшой, специально установленной для этой церемонии небольшой сцены.

Затем объявляют команду, занявшую второе место, и в зале устанавливается ошеломленная тишина, поскольку это не Райен со своими друзьями, а капитан Теренс и его парни. Третьими идут «ботаники», кадеты выбравшие для участия символику академии. Толпа возмущена, требует ответа, почему такой произвол, и тогда один из судей по громкоговорителю сообщает, что команда Райена дисквалифицирована, из-за использования в третьем этапе запрещенных технических устройств.

Вот так. Справедливость восторжествовала, и наши соперники с позором спешно покидают зал под свистки и улюлюканье. Эй, а как же наши пари? Ладно, спрошу у Райена завтра в академии. Если он «забудет» или «заболеет», дело его, нисколечко не обижусь. Но как это воспримут кадеты, другой вопрос.

Все-таки когда твой обидчик наказан, причем твоими же стараниями, и при посильной поддержке верных друзей — это ни с чем несравнимое удовольствие.

С ребятами отмечать победу не пошла, как они меня не уговаривали. Пора домой к Рикеру. Буду сидеть там, и ожидать своей участи.

Меня встречал Персиваль. Помощник поохал и порадовался моим сувенирам. Кубок забрала себе академия, где выставит новый экспонат в стеклянном шкафу в главном холле на всеобщее обозрение, а все три мои медальки забрал Перси, заявив, что сделает стенд, и повесит награды на видное место. Ну, раз ему так хочется, пускай.

Еще мужчина счастливо заявил, что сегодня днем вернулся мистер Блэквуд, вечером уже будет дома, и тоже очень обрадуется моим достижениям. Ну-ну. Я уже видела, каким он был радостным.

Потянулись долгие часы ожидания. У меня были самые дурные предчувствия. Чтобы как-то себя отвлечь, приготовила шикарный ужин. Возможно, еда сумеет немного задобрить Рикера, хотя сильно в этом сомневаюсь.

Поздним вечером мое ожидание закончилось. В это время я сидела на кухне с чашкой кофе и зубрила лекции. Обитала я здесь не зря. Стратегически удобное место. Это условно моя территория, да еще и наполненная вкусными ароматами.

Он зашел, окинул меня внимательным тяжелым взглядом. Мысленно уговариваю себя, что бояться мне нечего. Все самое страшное, что могло произойти уже, собственно и произошло.

Сел напротив.

— С возвращением, — неуверенно протянула я.

— Спасибо.

Помолчали. Рикер тоже налил себе кофе и продолжил на меня этак задумчиво оценивающе смотреть. Меня нервировала тишина, поэтому вновь неуверенно заговорила.

— Ну, про намечающееся соревнование тебе наверняка было известно.

Прищурился, но продолжил молча попивать кофе.

Не знаю, стоит ли выдавать себя сразу, но как показывает опыт, с таким мужчиной как мой муж лучше разговаривать напрямую.

— Про пари было поздно говорить.

— Да что ты. Почему же ты так решила?

— Ты уезжал. Был сильно занят.

Опять молчим. На этот раз первым тишину разорвал Рикер.

— Миа, я тебе поражаюсь. Вроде бы умная девушка, но совершаешь такие поступки, которые в раз перечеркивают все мое хорошее отношение к тебе. Для чего ты согласилась на это пари?

— Я не просто согласилась, а сама назначила условия. Райен — мой главный оппонент, и самый сильный в стае тех, кто ко мне ближе, и кому я не нравлюсь. Выбрала самого активного, и «победила» его. Я долго жила в приюте, и знаю, как обычно завоевывают себе авторитет. Не будь на мне ограничителя, все было бы гораздо проще. А так… Почему такие условия пари? Мне нужно было, чтобы приманка оказалась достаточно вкусной, и Райен, практически не раздумывая, повелся.

— А то, что мой авторитет был бы разрушен, ты не подумала? Про свою репутацию? Даже то, что ты позволяешь себе пари на подобных условиях, уже говорит другим о том, что ты меня не уважаешь, и ни во что не ставишь. А если бы вы проиграли?

— Главное, мы все же выиграли. Моя репутация в глазах высшего общества и так не высока. Мне никто и никогда не забудет, что я работала уборщицей. Приношу извинения за подпорченный мною авторитет. Однако хочу напомнить, что после случая с попыткой моего побега, ты сам разорвал наш прежний устный договор, по условиям которого я должна была блюсти свою честь и, соответственно твой «престиж».

— Ну-ну. Почему тогда ты не сказала мне, что у тебя проблемы в академии? Я ведь спрашивал.

— Потому что мне бы это никак не помогло. Что бы ты сделал? Запугал бы всю академию? попытался что-то внушить мальчишкам?

— При необходимости. Поверь, мне это не трудно.

— Верю. Но этим бы ты только понизил так важный тебе авторитет. Всем рот не закроешь. Кадеты бы боялись, но исподтишка смеялись, а я бы стала еще большим изгоем, ведь со мной вообще бы перестали хоть как-то общаться.

Вздохнула. Разговор давался мне тяжело.

— Я на самом деле нисколько не умаляю своей вины. И готова принять любое твое наказание.

Вот, сказала.

Рикер, сложив на груди руки, откинулся на спинку сидения. Сейчас, я не могу понять по его виду, сильно он сердится или не очень.

— Миа, ты все-таки не дура, хотя пытаешься часто доказать обратное, поэтому, считай, два раза ты уже провинилась. Если будет третий раз…

Он медлил.

— То что?

— Тебе лучше не знать.

— А если я сама не сразу пойму что мои действия приведут к третьему проступку? Бывает же такое. Мне что-то предложат, я соглашусь по незнанию, а это окажется в итоге тем, что тебе не нравится.

Рикер поддался вперед.

— Дорогая, так ты, прежде чем что-то делать, сначала со мной советуйся. Ты ведь молчишь, предпочитая свои проблемы решать самостоятельно.

— Хорошо, — да, я умею при необходимости быть покладистой и идти на компромиссы, тем более, осознаю, что опять подставила собственного мужа.

— По поводу твоего наказания, — затаила дыхание. — Миа, ты уже взрослая девушка. Прошлый раз тебя, по всей видимости, ничему не научил, раз ты решила вновь идти против, поэтому я не знаю, как тебя наказывать, и чем пугать, чтобы ты, наконец, поняла, как надо поступать, а как нет. Поэтому наказание для себя ты придумаешь сама.

— Сама? Как так?

— А вот так. Реши сама для себя, что считаешь достойным наказанием своего поступка, и исполни.

— Но… Если я смухлюю?

Супруг наклонился ко мне еще ближе, при этом глаза его загадочно блестели.

— Это будет только на твоей совести, — сказав это, он встал и ушел.

Во внезапном порыве мне захотелось взять, и садануть чашкой, которую держу в руках, со всей дури об стену. Но я сдержалась.

Из всех наказаний, которые мог придумать для меня Рикер, это, пожалуй, самое плохое. Как он додумался? Неужели успел так хорошо меня изучить? Я имею собственный кодекс чести, правила, которым следую. В разговоре признала свою вину, и сказала, что готова к наказанию. И я бы приняла его. Любое. Раз сказала, значит, сделаю. Но так. Избрать для себя, то, что посчитаю самым эффективным и исполнить?

Просидела на кухне не меньше часа. Все обдумывала состоявшийся разговор. Я, даже особо и не задумываясь, поняла, что для меня будет наибольшим и самым запоминающимся наказанием, поэтому скорее пыталась просто решиться. Наконец, встала с неохотой, и пошла переодеваться. Все-таки купленное когда-то вместе со стилистом красивое белье мне пригодиться.

В спальне, мужа не обнаружила, что к лучшему. Залезла в шкаф, и надела то что первое попало под руку. Критически оглядела себя в зеркало. М-да, не очень. Нет, сам черный кружевной комплект нижнего белья сидел очень хорошо. Тем более что моя фигура больше не напоминала скелет, и обзавелась аппетитными округлостями. Проблема была в другом. Почти все тело покрыто ссадинами и гематомами. На ноги вообще смотреть страшно. Медики сделали все необходимые процедуры, и сбитые в кровь коленки скрывали специальные заживляющие пластыри, но все равно выглядело это не слишком привлекательно. Такой же пластырь, только более широкий и длинный — в месте пореза. Довершал картину отек на лодыжке. День, в крайнем случае, два, и ускоряющие регенерацию пластыри можно снимать, а пока, что есть, то есть.

Решила не отступать, и надела сверху легкий халат, доходящий почти до пят. Если повезет, будет темно и не видно проблемных зон. Отправилась на поиски Рикера. Отчего-то вся ситуация не казалась сейчас мне печальной, наоборот, пробивало на нервный смех. Словно ролями с мужем поменялась, и сейчас именно я иду брать у него свое. Сегодняшняя победа в батле положительно сказалась на моей уверенности в себе, и, назначив себе наказание, я планировала как можно быстрее его исполнить, и забыть. Надетое белье было призвано отвлечь мужа от негатива и ускорить процесс. А то я опасалась, что будет, как тогда когда я попыталась поцеловать его самостоятельно — смех один.

Супруга нашла в гостиной на его любимом диване в обнимку с не менее любимым компьютером. Зашла смело, но на полпути замялась. Как-то плохо представляла себе, что конкретно делать в подобных ситуациях.

Муж меня заметил. Брови его стремительно взлетели вверх. Смотрит удивленно. Я же чувствую, как начинаю заливаться краской, руки при этом нерешительно теребят завязки халата. Ситуация ухудшается еще и тем, что я замечаю, как уголки губ Рикера начинают подрагивать, будто он едва сдерживается, чтобы не засмеяться, а в глазах блестит веселье. Еще чуть-чуть, я развернусь и убегу.

Меня останавливает властный голос мужа.

— То есть, я так понимаю, ты выбрала для себя наказание? Обычно, даже спать ты ложишься в спортивном костюме, а тут нечто новое.

Все шло в не самом удачном для меня сценарии. И, похоже, Рикер решил «растянуть удовольствие». Просто кивнула в ответ на его вопрос.

— Значит, самым эффективным для себя наказанием ты посчитала ночь со мной. Ну-ну.

Наступила неловкая тишина. Сейчас лицо мужа было непроницаемым. Я же не решалась сократить разделяющее нас расстояние.

— Сними халат, — сказано холодным приказным тоном.

Вот так мне совсем не нравится. Тем более, что здесь светло. Но делать нечего, Рикер меня и так уже видел без одежды, стесняться, смысла нет. Неспешно развязываю халат, и тяну его вниз. Ткань мягко соскальзывает с плеч. Такой реакции я от супруга точно не ожидала. Рикер изменился в лице, и тут же ко мне подскочил, беря на руки и бережно укладывая на диван.

— Это что такое?! Ты у врачей была?

— Да, — я не совсем поняла причины поднятого мужем переполоха. Ну да, ссадины, пластыри, и прочие украшения, но ведь ничего серьезного.

— На тебе живого места нет! Какие врачи тебя лечили? Я вызываю бригаду. — и супруг на полном серьезе встал, и взял свой компьютер, набирая вызов.

— Рикер, успокойся! У меня нет ничего серьезного. Только синяки и порезы. Помощь мне оказали. Завтра пойду в салон и сведу все следы. Мне просто сегодня было как-то не до этого. Все нормально!

Дотянулась до штанины мужа и усиленно ее дергаю, пытаясь дозваться до здравого смысла мужчины. Кажется, получилось. Супруг сбросил вызов, и присел ко мне на диван. Вот как чувствовала, что моя попытка спровоцировать переход в горизонтальную плоскость превратиться в фарс.

Муж взял за подбородок, заставив посмотреть на него.

— Я вот сейчас думаю, что лучше вообще запретить тебе эйрборд. Я видел сегодня, как ты рисковала. Какая глупость. Есть же залы с защитной сеткой. Зачем вылетать из них. Ты могла себе при падении шею сломать.

Поморщилась.

— Не сломала бы. Мы учимся правильно группироваться при падении, и падать преимущественно на ноги.

— Все равно, такая возможность есть. Стукнули бы тебя по голове, и полетела бы как придется. На такой высоте, все опасно. Вы — глупые дети. Придется проконтролировать, чтобы больше подобных ситуаций на соревнованиях не допускалось. Куда ваши учителя смотрят?

Не знаю, куда они смотрят. Вообще я заметила, что руководство академии вольно смотрит на многие вопросы, и периодически закрывает глаза на разного рода инциденты. Взять хотя бы тот случай у туалета, когда я вынужденно заключила пари. Никто не вынес Райену даже какого-нибудь захудалого взыскания за нападение на товарища, и ведь благодаря камерам наблюдения наверняка все знали.

— Будешь еще так рисковать на эйрборде, запрещу его. Отныне летаешь только в специально оборудованных для этого залах.

— Но…

— Никаких но.

Похоже, с этим условием придется смириться, сейчас Рикер не играет.

— Кстати хотела спросить, мы очень помешали вашему собранию? Очень сердились? И как прошла твоя поездка?

Муж, кажется, немного расслабился. Подобрал мой халат с пола, и им же укрыл. Видимо мое самонаказание на какое-то время откладывается.

— Естественно, ваше появление всех очень возмутило. Совещание сорвалось. Но это официальная сторона. Что касаемо подводных течений. Твое выступление многих очень поразило. Представляешь, какой общественный резонанс? Девушка поступила в академию, принята в мужскую команду по экстремальному виду спорта, так еще эта команда, при ее посильном участии, побеждает в соревнованиях. Особенно всех впечатлило, когда ты упала. Большинство уже хотело позлорадствовать, и тут ты, мало того, что завалила двоих, но и вернулась в игру, при этом, будучи ранена. Никто не ожидал, что слабая глупая женщина способна на такие подвиги. Это заставило многих задуматься и даже, возможно пересмотреть уже сложившееся мнения о своих женщинах. К тому же ваше внезапное появление немало развлекло, и разнообразило скучные будни наших глав ведомств.

Хмыкнула.

— То есть я могу собой гордиться?

— В каком-то смысле. Но официально ты достойна лишь самого строго порицания за непристойное поведение.

— Понятно.

— Что касаемо поездки. Почти напрасно. Нам очень солидно урезают бюджет и поставки. Мне удалось лишь немного затормозить этот процесс, но вероятно, снабжение будет понижаться. В Союзе неспокойно, участились нападения старков. Правительству пока нет дела до сравнительно небольшой колонии, тем более что экспедицию изначально организовал и практически всем снабдил мой отец, то есть мы получаемся не столько государственным проектом, сколько частным. Соотношение примерно сорок на шестьдесят процентов. И то, по большей части у правительства сорок процентов, за счет того, что планета, которую мы летим осваивать, официально принадлежит Союзу, ну и за организацию поставок продовольствия с разных планет.

Рикер никогда еще не разговаривал со мной столь откровенно на подобные темы. Что же изменилось, если он позволяет себе рассказывать мне такое?

— И чем это нам грозит?

— В ближайшие годы ничем. У нас солидные запасы. Да и сейчас нам не перекрывают кислород окончательно. Но лететь нам еще не меньше восьмидесяти лет, если ничего не случится. И прогноз неутешительный. У меня есть предположение, что Союз нас хочет «кинуть» совсем.

— Но почему?! Это же, наверное, не выгодно.

— Понимаешь, лететь нам долго. Часто подобные экспедиции до места не долетают, подвергаясь атакам враждебно настроенных рас, желающих поживиться, да и вообще в космосе существует немало опасностей помимо нападений «пиратов». Метеоритный поток только чего стоит. Поэтому, на столь рискованное мероприятие, как экспедиция, правительство тратится неохотно. Пока долетим, пока вложения хоть как-то окупятся, пройдет немало лет. И тоже, еще неизвестно, окупятся ли.

— И чем нам грозит перекрытие потока поставок?

— У нас мало собственных средств на закупку, к тому же немалая часть уйдет не столько на провиант, сколько на доставку, когда для Союза это мелочь, для частного сектора цены значительно завышают. Один проход через транспортировочный портал чего стоит.

— Может начаться голод?

— При плохом раскладе, да. Однако, время, чтобы найти выход из ситуации еще есть. Возможно, мой прогноз неверен, и правительство Союза возобновит поставки через какое-то время в прежнем объеме.

— Не понимаю, как можно оставлять на голодную смерть своих граждан.

— Смерти не будет, — твердо произнес Рикер. — Если понадобиться, мы продадим корабль другой расе, в обмен на поддержку и позволение приземлиться и жить на чужой планете. Такая возможность будет, поскольку путь корабля пролегает по свободной территории, не принадлежащей Союзу.

— Тогда всех кто на корабле заклеймят предателями и врагами Союза, подлежащими истреблению.

— Пусть так. Главное, все останутся живы, если, конечно, не захотят вернуться в Союз.

— Все равно не самый лучший вариант. У кого-то остались родственники. Их истребят, как близких людей предателей.

— Мой вариант — крайний случай. К тому же, набором экспедиции заведовал я лично, и суда брали преимущественно сирот, или семьи в полном составе. Пока я, надеюсь, у нас получится подстраховаться, и найти еще спонсоров для экспедиции.

Кажется, мои глаза удивленно округлились.

— Это кого? Кроме правительства вряд ли кто-то возьмется за снабжение экспедиции.

— Я не про Союз сейчас. Есть тожуты.

Усмехнулась.

— Вряд ли они станут сотрудничать, это не в их правилах.

— Если им это будет выгодно — станут. Во всяком случае, топливо от них точно можно будет получить.

— Выгодно? А что мы можем им предложить?

— Тоже, что и Союзу. Новую обжитую планету — базу для стоянки кораблей и не только. Планируется разработка на планете одного очень полезного ресурса, я не имею тебе право говорить, какого, патент на его обработку имеют только люди.

Скептично посмотрела на Рикера.

— А что, Союз не будет против, что мы помимо него будем снабжать этим ресурсом тожутов? Эта планета, и соответственно ресурс, тебе лично не принадлежат.

— У моей семьи выкуплено право на его разработку и реализацию на этой планете.

Кажется, у меня отвалилась челюсть и я потеряла дар речи. Это же какие, должны быть деньги? Мало того что снабжение и организация экспедиции — сумма колоссальная, так еще, оказывается куплен патент на какой-то секретный, и видимо очень ценный ресурс. Откуда у Блэквудов такие деньги?

В глазах мужа блестит смех. Видимо мой ошарашенный вид его очень позабавил.

— Ладно, милая, не забивай себе голову моими проблемами. Идем спать. — Рикер взял меня на руки и понес к себе в спальню. — Чтобы завтра все равно зашла к врачам. Поняла?

— Да.

Супруг вместе со мной лег на кровать.

— Рикер, я тут хотела… — замялась, не зная как продолжить.

— Реализовать с помощью меня свое наказание? — улыбнулся супруг.

Кивнула. Он сразу понял, что я пришла к нему не просто так.

— Завтра. Только ты не совсем удачно выбрала себе наказание. Близость со мной у тебя будет на постоянной основе, я тебе уже это говорил. Приходишь ты ко мне сама или нет. Да и вообще ты моя жена, и это скорее твой долг, нежели кара. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

— То есть мне лучше выбрать себе иное наказание? — неуверенно уточнила я.

На лице Рикера заиграла поистине дьявольская улыбка.

— Нет.

Утром, вместо тренировки, по настоянию мужа все-таки отправилась в медотсек, где меня залечили до состояния «почти ничего и не было». Кожа вновь стала чистой и нежной как у младенца, про раны и ссадины напоминали лишь тонкие розовые линии зажившей новой кожи, которые через день-другой должны исчезнуть. Вот что может делать современная медицина и солидная сумма денег.

В академии царил переполох. Причем веселый. Все куда-то со смехом мчались и что-то обсуждали. Академия буквально бурлила. Больше всего удивило количество гражданских — было много молодых людей без формы, но это еще можно как-то понять, а вот то, что среди них были еще и девушки, вообще очень поразило. Невольно пошла за потоком людей. Интересно же было, почему они сюда пришли, и как их вообще пропустили в академию. Ведь данное учебное учреждение является режимным объектом, где вход только по пропускам и с сопровождающими. А тут явно ни о каком организованном посещении речь не идет.

Толпа вывела в один из широких холлов, под завязку сейчас наполненный народом. Ближе к центру человеческая масса достигла наибольшей плотности, оставив, однако в своей сердцевине пустоту. Пробраться и посмотреть что там, не было никакой возможности. Неожиданно я взмыла в воздух. Не сразу осознала, что сижу на мощных плечах Шаяла, который своим мощным телом прокладывает дорогу себе и идущей позади него командой. Обернулась, встретившись взглядом с Тэо. Наш командир мне подмигнул. На его лице сияла довольная улыбка.

Мы подошли к оставленному пустым небольшому кругу, который едва удавалось сдерживать в границах парням из команды Райена. Сам же командир, угрюмо, ни на кого не оглядываясь под вспышками множества камер, сосредоточенно драил обычной шваброй пол. Чистоты от этого, в связи с количеством находящегося здесь народа, прибавлялось не очень много, но зато как эффектно смотрится. Гордый блондин, в облегающей белой майке, эффектно поигрывая мускулами, занимался столь непривычным для него делом. И это не смотрелось как-то позорно, скорее наоборот, прорвавшиеся в первые ряды девушки просто млели от открывшегося зрелища. Ну, ничего, когда туалеты начнет чистить, вся эстетика пропадет. Будто почувствовав из множества других именно мой сочащийся злорадством взгляд, Райен резко вскинул голову, и посмотрел прямо мне в глаза. Его губы медленно растянулись в ленивой кривой усмешке, и парень отсалютовал. Все внимание окружающих людей тут же перекинулось на меня. Ничего не оставалось, как отсалютовать блондину в ответ. Толпа разразилась громкими приветственными криками и аплодисментами. Не знаю, то ли так поприветствовали, узнав победителей прошедшего накануне соревнования, то ли им так понравился наш с Райеном обмен любезностями.

Мой соперник на занятия сегодня не явился. Видимо, чтобы успеть все перемыть в назначенный мной недельный срок, пришлось отпроситься. Впервые мой учебный день, без назойливого внимания блондина, прошел совершенно спокойно. Среди кадетов начался раскол. Если раньше ко мне большинство учащихся относились плохо, то теперь мнения разделились. Кто-то стал ненавидеть меня еще больше. За то, что девушка, за то, что унизила парня, за то, что живу и дышу, за то, что из низов, за то, что выскочка и посмела быть лучше других. Причин еще можно перечислить множество. Я знала, что привлекая внимание, порождаю к себе злость, зависть и другие не самые возвышенные чувства. Но тут уж ничего не поделаешь, всем нравится все равно невозможно. Главное, для большей части кадетов, я все-таки стала «своей» и меня теперь принимают как равную даже враги и прежние недруги.

Академия еще долго сегодня бурлила. Посетителей, оказывается, ненавязчиво контролировали, но, тем не менее, не прогоняли. Я так поняла, администрация учебного учреждения сделала сегодня день открытых дверей. Иначе, подобный наплыв гостей объяснить не могу.

Несколько раз за день парни вытягивали меня посмотреть на шоу «блондин драит полы», а к вечеру, когда из академии выгнали гражданских, еще и притащили в мужской туалет, где уже только среди кадетов можно было понаблюдать, как Райен чистит унитазы. Старшекурсники свистели и давали блондину советы, как лучше мыть сортиры. Я оказалась права, и налет величественности с нашего короля немного слетел, и мне было парня нисколько не жаль. Заключая пари, я рисковала большим.

На ужин сегодня, после долгого перерыва, пришли друзья Рикера. Сэм с Натой, Роберт Грим и Григорий Лепски. Побыстрее все приготовить помог Персиваль. Компания на удивление оказалась теплой, и посидели мы хорошо. Мужчины обсудили соревнования по эйрборду, восторгаясь моей смелостью, при этом каких-то щекотливых тем никто не касался. Однако гораздо больше чем мои подвиги, мужчин волновала ситуация с уменьшением количества поставок на «Титан». Это стало основной темой вечера. Завтра у меня у меня был выходной, и мы с Натой договорились утром встретиться в парке и погулять вместе с ее ребенком.

Когда все гости, включая Персиваля, разошлись по домам, и мы с Рикером остались вдвоем, муж поманил в свою спальню. Со вздохом направилась на встречу с неизбежным. Хочу я этого или нет, но с данным аспектом своей жизни придется пока смириться.

Свободина Виктория Далёкие звёзды-2

Время летело незаметно, не успела я оглянуться, как один год сменил другой. Мне и парням из моей команды удалось немного ускорить процесс, и теперь мы оканчивали не второй, а третий курс и готовились к первым испытаниям на тренажерах-симуляторах полета, чтобы получить доступ к летной практике.

Как и грозился, муж не разорвал наш брачный договор, и мне не дал этого сделать, хотя я и не особо пыталась, понимая, что без его на то воли, мне жизни не будет. Не скажу, что наши отношения сильно улучшились, но теперь они больше напоминали партнерство. Я сопровождала Рикера на официальные мероприятия и играла роль милой молчаливой не очень умной куклы, и как ни странно, не смотря на мое обучение в академии, общество верило, может потому, что им этого так отчаянно хотелось. В высший круг меня не принимали, но я и не стремилась туда попасть, потому как что там делать я представляла плохо. Сплетничать? Страдать от безделья? Строить козни? У меня были дела и поинтереснее. Бедная Катрин, по истечении года, поняв, что Рикер не собирается разводиться, ее отдали замуж за совсем не молодого, но очень выгодного для Норвейга-старшего коллегу по работе.

Относительно нашей интимной жизни с мужем не скажу, что все так гладко. Во всяком случае, сейчас во мне нет такого отторжения, как было раньше, и я воспринимаю это как свою обязанность, причем во многом скорее приятную. За это время я успела распробовать, что такое близость с мужчиной. Однако все происходит без какой-то душевной близости. Принять супруга за своего родного человека, я вряд ли когда-нибудь смогу, пускай даже он и относится ко мне хорошо, кормит, одевает, и всем обеспечивает. Если в самом начале такой вариант и был возможен, то после той ночи моего побега и последующего 'наказания', как отрезало. В чем-то, может, оно и к лучшему.

С Райеном за это время сложилась отдельная история. Мы стали конкурентами буквально во всем. Блондин не перестал меня провоцировать, но теперь это перешло на совершенно иной уровень. Никаких приставаний, и попыток зажать в уголке. Дело в другом. Конечно, возможно у меня паранойя, тем более что никакого официального вызова мне не бросали, но вот то что Райен, буквально насильно вытянул свою команду, и вместе со своими 'сообщниками' оканчивает не второй курс, а третий, для меня говорит о многом. Это выражается и в мелочах. Кто быстрее и лучше ответит на вопросы, выполнит задание, сдаст экзамен. Чья команда окажется сильнее. Впрочем, я заметила такое поведение не только от Райена. Большинство кадетов, с которыми мне приходилось вместе учиться, буквально из кожи вон лезли, чтобы быть не хуже, чем какая-то девчонка. Учитель Крайтон, с которым мы уже давно перешли на 'ты' и общались весьма дружественно, смеясь, рассказывал, что преподаватели теперь нарочно ставят всех отстающих на общие лекции в одно со мной время, чтобы поднять общую успеваемость. Тем не менее, наиболее ярким следствием моего присутствия в академии стали команды Тэо и Райена, ныне считающиеся лучшими, из всех готовящихся к практике групп. Непримиримые конкуренты буквально во всем. Любое самое незначительное соревнование неминуемо превращалось в зрелище. Будь то пробежка, сдача физических нормативов или подготовка технического проекта. Учителя уже больше не кривились, и не смотрели на меня с презрением, ведь мое присутствие на их занятии гарантировало, что лекция будет выслушана и усвоена с максимальной отдачей. Вроде даже поговаривали, что во время следующих вступительных испытаний хотят набрать небольшую женскую группу, и подготовка с агитацией и обещанием льгот, на средних уровнях корабля, чтобы девушки тоже шли пробовать свои силы, уже началась. По мне, так происходящее напоминало какую-то истерию. При этом сама я тоже старалась 'держать марку' и училась с невероятным усердием. Кто из кадетов самый лучший, пока сказать трудно. Оценки во многом субъективны, но практика, мне кажется, должна все расставить по своим местам, ведь учимся мы не ради отметки в табеле, а ради возможности эффективно управлять кораблем. Ну, во всяком случае, я.

В последнее время, сильно увлеклась механикой. Хотя скорее механика, понятие относительное. Каждый корабль буквально напихан сложнейшей программной начинкой, составляющей его суть. Если бы не учитель Крайтон, я бы побоялась туда лезть, но под его влиянием все же решилась. И не пожалела. Оказалось, изучать внутреннее устройство машины оказалось не менее интересно и захватывающе, чем летать и управлять кораблем. Теперь почти все свободное время я старалась проводить в ангаре диагностики несправных кораблей. Мне даже выделили специальный пропуск и поставили на полставки младшего техника. Это стало возможным из-за нехватки специалистов в данной области, ведь большинство стремится стать именно пилотами, нежели обслуживающим корабли персоналом. А я пищала от восторга, когда, видя мой неугасающий интерес, мне предложили эту должность, с возможностью совмещать учебу в академии. И Рикер был не против этого моего достаточно мирного увлечения. С тех пор моя голова была постоянно забита идеями, как можно усовершенствовать наши машины, а еще появилась навязчивая мечта покопаться во внутренностях инорасового корабля. Наверняка же можно при большом желании найти и применить на наших кораблях их технологии. Правда, по слухам, ученые Союза уже пытались освоить чужие технологии, без согласия на то других рас, но пока безуспешно.

От увлечения эйрбордом я несколько отошла. Нет, тренировки не забросила, но в соревнованиях больше не участвовала, решив никого еще больше не провоцировать. Да и времени для эйригр оставалось с каждым разом все меньше.

— Не отвлекайся! — получила ощутимый удар по пятой точке.

— Я сдаюсь! — поднимаю вверх Дзе, признавая поражение.

— Да мне, в общем, все равно, сдаешься ты или нет. Тренировка еще не закончена.

Уже готова выть от усталости. Надоело! Пустите меня к кораблям. У меня тут как раз одна шикарная идея возникла. Получаю новый тычок палкой.

— Двигайся!

— Сын, а ты не слишком суров с девочкой? — за ограждением, с удобством облокотившись на бортик и украдкой посмеиваясь, стоял глава корабля собственной персоной.

Почему-то наши тренировки с Рикером вызвали его немалое любопытство. Хотя, что в них интересного, не понимаю. Вот однажды мне довелось увидеть поединок отца и сына, и это да. Смотреть одно удовольствие. Стремительные выверенные движения. Ни одного лишнего. Опасные бойцы. Что отец, что сын. В той схватке, которую мне повезло наблюдать, победителями были оба участника. Ну, это на мой скромный взгляд.

Сейчас Рикер учил меня сражаться при помощи длинных палок, которые называл Дзе. Не скажу, что мне не было интересно, но от накопленной за последнее время как физической, так и моральной усталости, не спасало. В связи с будущими испытаниями перед практикой, совсем загнала себя в подготовке. С меня спрос больше чем с других, и следят гораздо внимательнее, ожидая любой ошибки.

Удар под коленки, и я падаю на мат. В мою грудь в очередной раз направлен Дзе, обозначая победу противника. Рикер подает руку, и я с неохотой поднимаюсь.

— Не слишком. Либо выходишь на ринг и сражаешься в полную силу, либо не выходишь вообще, — все же ответил супруг на вопрос своего отца.

— Эх, молодость. Любите вы крайности. Что один, что другая, — лукаво посмотрев, Джонатан Блэквуд махнул на нас с мужем рукой.

Подобного рода тренировки мы проводили от силы два раза в неделю, а то и реже. За этот год, под руководством супруга, я достигла немалых успехов, но даже близко пока не удалось подобраться к ровню Рикера.

Этот вечер мы провели в 'семейном' кругу. Мужчины сняли отдельный кабинет в ресторане, и за едой обсуждали свои дела, при этом предлог сбора был — отметить сдачу мной всех теоретических экзаменов за этот год. Теперь меня не отсылали на время важных разговоров, а говорили прямо в моем присутствии. По прошествии времени, я доказала, что болтливостью не отличаюсь, и даже случайно не проговорюсь ни о чем хоть немного важном. Сказывались годы практики. Я настоящая ходячая копилка тайн. Хорошо, до сих пор никто толком не попытался меня 'вскрыть'.

Главной темой стало давно готовящееся посещение 'Титана' тожутской делегацией. Рикер и Джонатан возлагали большие надежды на эту встречу. Союз отмалчивался, но при этом продолжил политику урезания планируемого бюджета в области обеспечения нашей экспедиции на следующие годы. Мы уже полгода как вели тайные переговоры с тожутами, и от будущей встречи зависело, будем ли мы и дальше зависеть от человеческого Союза, находясь на позиции просителей. Прилет представителей от этой расы состоится через месяц. Официально это простой дружественный визит для обмена опытом и налаживания связей между расами. Тем более что сейчас маршрут 'Титана' проходит в относительной близости от границ территории тожутской расы.

Плохо то, что тожуты весьма своенравны. И если им что-то во время их визита не понравится, даже мелочь, договор с ними может не состояться. С этой их позицией мне уже приходилось сталкиваться, когда меня выпихнули с тожутского корабля из-за того, что я незаконно туда проникла. Поэтому сейчас старший и младший Блэквуды в очередной раз обговаривали схему действий и подготовку к тожественной встрече. Я особого участия в разговоре не принимала. Пока все мои мысли занимало завтрашнее первое испытание на симуляторе полета в экстренной ситуации.

Когда вернулись домой, и легли спать, Рикер притянул к себе, крепко обняв.

— Ты сегодня очень задумчива. Волнуешься из-за завтрашнего первого пробного полета на тренажере?

— Я бы не сказала. Скорее концентрируюсь.

— Какой в этом смысл? По сути это тренировка. Первый раз не так много значит. Проверяют только ваши реакции.

Я не могла объяснить Рикеру, что когда-то очень давно, мне уже доводилось сидеть в подобном тренажере, только я воспринимала тогда это, как игру, и сейчас я готовилась не столько к испытанию на реакцию, сколько к фантому прошлого, которое так отчаянно хотела хоть ненадолго вернуть.

— Да, ты прав, — провернулась в кольце его рук, чтобы отвернуться и спрятать лицо. При этом невольно прижалась к мужу ближе. Сейчас, в момент слабости, мне хотелось немного простого человеческого тепла. Но завтра я буду сильной.

Настал новый день. Рикер уже ушел на свою работу. И мне пора отправляться. Утренняя тренировка-разминка с командой, и после мы идем в академию, но не на лекцию, как обычно, а скорее на экскурсию в парк аттракционов. Во всяком случае, ребята воспринимают начало испытаний именно так. Все возбужденно переговариваются и радуются как дети. Мы уже подали заявку, на формирование летной группы под началом Тэо. По результатам общей средней оценки всех испытаниий на летных тренажерах, будет составлен рейтинг групп, и лучшим должны давать самых опытных и профессиональных руководителей практики. Мы с парнями мечтали получить в наставники коммодора Зака Кроссмана, которому неоднократно довелось участвовать в стычках с такертами при патрулировании границ Союза.

И вот стройные ряды кадетов проводят в специальный тренировочный комплекс. Настоящий ангар, напиханный разнообразной техникой. С интересом кручу головой по сторонам. Так волнительно.

Нас разбивают на группы и выстраивают очередями, попутно объясняя, какой тренажер для чего предназначен. В принципе, большинство испытаний мелочь. Главная игрушка тут — ИР300. Это капсула, полностью имитирующая кабину пилота сверхскоростного корабля разведчика. В тренажере заложена только одна программа полета, но какая. На экране 'обзорного' окна пилота можно увидеть различные места галактики. Пилот садится в кабину и начинается полет. Сначала все просто, но с каждым пройденным испытанием, лететь становится все сложнее, скорость нападений и появления различных ловушек увеличивается. Помехи в виде вражеских кораблей, препятствий, внезапных взрывов, изменений окружающей среды и так далее. В общем, реально классная игрушка, в которой все кажется очень реальным. И ее сделал когда-то мой папа.

Наконец, пройдя все предварительные тесты и выстояв долгую очередь, добралась до заветного тренажера. В среднем, все кто сидел в капсуле, не задерживались там дольше, чем на десять минут. Многие и двух минут не продержались. Инструктора фиксировали время. Жаль нигде не показывали на отдельном экране, как каждый кадет проходит испытание. В первый раз должна была быть свежесть впечатления от прохождения трассы. Пока, насколько мне известно, по времени лидировал Райен, пробывший в капсуле рекордные пятнадцать минут, за ним Тэо с тринадцатью с половиной минутами.

Заметно волнуясь, сажусь в удобное кресло и тщательно пристегиваюсь. В этой кабине ощущаешь на себе любую тряску и нагрузку, как в реальности. По словам некоторых кадетов, когда их корабль, разбившись, взрывается, они ощущают реальный жар. Впрочем, это уже скорее разыгравшееся воображение.

Автоматические двери побокам защелкиваются, и я на пару мгновений погружаюсь в темноту. Когда мне было года четыре, для меня, сидящей у папы на коленях, это всегда был самый будоражащий момент. Вот загорается приборная панель, с тихим писком, повторяя операции включения систем настоящего корабля, и подключаются все приборы. Вспыхивает широкий экран, который здесь имитирует обзорное окно. Голосом моего отца бортовой компьютер сообщает, что корабль готов к взлету. Мои глаза застилают слезы, которые я решительно стираю рукавом своей рубашки, и чуть дрожащим голосом отдаю команду для начала полета. Крепко взялась за штурвал.

Первой на экране возникает идиллическая картинка. Равнинный пейзаж какой-то планеты. В бурой высокой траве пасутся стада животных, похожих на овец. Я никуда не гоню, ведь мелодия, которую я сейчас напеваю себе под нос плавная и спокойная. Получасовой мотив, который, по истечении этого промежутка меняется на другую мелодию. Я, спустя столько лет не забыла ни одного такта.

Осваиваюсь с управлением и знакомлюсь с возможностями полета на этом корабле. Мелодия чуть ускоряется, а на горизонте появляются корабли. Враги. Издалека начинается обстрел корабля. Ловушки и нападения в программе каждый раз выпадают разные, но последовательность пейзажей и частота опасностей остается примерно та же, впрочем, как и мелодия. С помощью ключа-подсказки оставленной отцом, в определенных моментах, можно догадаться, что нужно, например, резко остановиться, и лететь в противоположную сторону. Впрочем, и это не поможет, если нет таланта и реакция плохая.

Неспешно отстреливаюсь и ухожу с траектории огня, противников. Картинка меняется. Городской пейзаж. Небоскребы подпирают облака. Здесь уже сложнее. Скорость увеличивается, поскольку теперь у меня на хвосте висят патрульные городские экипажи, стремящиеся поймать нарушителя. Лавирую между зданиями как заяц, спускаясь все ниже. Перед глазами мелькают различные препятствия, от которых виртуозно ухожу.

В моей крови бурлит адреналин. Я уже забыла обо всем. Просто наслаждаюсь. Для меня исчезло пространство и время. Все настолько реально, и я полностью отдаюсь полету и испытаниям, а в голове в бешеном ритме грохочет воображаемая музыка.

Не знаю, сколько прошло времени. Я что-то подустала. Внимание начало рассеиваться, и в какой-то момент я, отвлекшись, все-таки врезалась в какой-то астероид.

Разочаровано вздохнула. Хоть и утомилась, но с удовольствием еще полетала бы, хотя и не в такой спешке. Приборы разом потухли. Двери кабинки со щелчком открылись. Отстегиваюсь и, потягиваясь, вылезаю из кабины. Все оказалось не так страшно, как я представляла. Да, ностальгия, но светлая и легкая.

Толпа вокруг тренажера несколько смутила. Мой выход сопровождался потрясенной тишиной, а затем раздались редкие хлопки, исходящие от моих друзей, через несколько мгновений превратившийся в шквал аплодисментов. Вопросительно посмотрела на офицеров проводящих испытание. Те суетились, что-то проверяя по своим компьютерам. Глаза при этом как у одного были донельзя круглые.

— Какой результат? — от меня невежливо отмахнулись.

Ну и ладно. Спустилась с постамента, давая другим пройти в капсулу. По реакции я поняла, что пробыла в капсуле несколько дольше, чем другие новички. Но почему так, понятно только мне. У меня есть преимущество, поэтому гордиться, особо не стоит. К сожалению, в глазах слишком многих я увидела зависть. Пожалуй, не стоило идти на поводу у азарта, но все равно долго таить в себе какие-то умения трудно. Особенно, если очень сильно увлекаешься процессом.

Вечером Рикер пришел непривычно рано, если учесть, что последние месяцы он буквально пропадал на работе — это очень странно. Я сидела за столом, читая недавно скачанную книгу по особенностям технического оснащения малых транспортных кораблей.

Отвлеклась. Подняла взгляд, задумчиво изучая севшего напротив мужа. Бледный. Темные круги под глазами. Совсем себя не бережет. Не настолько страшные эти тожуты, чтобы так себя загонять. Впрочем, меня это не должно волновать. Наверное.

— Нам нужно серьезно поговорить, — супруг окидывает меня не менее внимательным взглядом.

Непроизвольно ежусь, такое ощущение, что я сделала что-то не так. Надеюсь, нет.

— Сегодня произошел настоящий взрыв среди летного военного командования. Сенсация. Угадай, кто в центре всех обсуждений?

Делаю круглые невинные глаза. Интересно, я выгляжу достаточно удивленно?

— Кто? — мне отчего-то становится смешно. Улыбка так и норовит расползтись по лицу, но я сдерживаюсь.

— Веселишься? А знаешь, что одни хотят вызвать тебя на допрос с пристрастием, другие препарировать твой мозг, чтобы понять, как такое чудо получилось. И лишь меньшинство уговаривает не пороть горячку.

Сглотнула.

— Я случайно, — ну не идиотка ли?

— Твои показатели скорости реакции превышены для человека в несколько раз.

Это благодаря концентрации. Папа научил. И, похоже, я попала. Помолчали.

— Пересдашь. Посчитают случившееся случайностью. Надеюсь, ты сможешь больше не демонстрировать эти свои способности?

— Да, — активно покивала, но было интересно. Решила пойти на откровенность. За это время муж не раз выручал меня из всех мелких передряг, в которые я по неопытности все-таки попадала. — А почему бы тебе не сдать меня на опыты? От меня ведь только одни проблемы. И рассказать, при достаточном давлении я на самом деле могу много любопытного.

Рикер усмехнулся.

— Зачем? Я полагаю, что ты все-таки способна принести гораздо больше пользы, если все будет по доброй воле. Я заказал расследование. Нашли тех, кто курировал твой приют в те времена, когда ты туда попала. Допросили воспитателей. Конечно, большинство не обратили особого внимания на нового ребенка, да и не запомнили, но были и те, кто отметил не совсем стандартное поведение. Поначалу очень тихая светловолосая девочка демонстрировала привычки и поведение, не стандартное для других детей. Манера себя держать, правильная грамотная речь, некоторое знание этикета, вежливость. Правда, прошло не так много времени, и ты ассимилировалась, уже ничем не привлекая внимание.

И это все, что он смог узнать?

— Это все равно не объясняет, почему ты меня защищаешь и покрываешь.

— То, что ты скрываешь свою личность, я понял. Почему я тебе помогаю? Неужели до сих пор ты не веришь в мое хорошее к тебе отношение? Рикер был максимально напряжен. — Может, пора уже начать мне хоть немного доверять?

Отвела глаза. Желание нападать у меня куда-то пропало. Решила быть чуть более откровенной.

— Я не доверяю никому. Хотя бы просто потому, что знание иногда бывает очень опасно, и ни на кого перекладывать свою ношу я не собираюсь.

Муж поддался вперед. Если я успокоилась, то он наоборот разозлился.

— Зря. Поверь, я бы мог помочь решить любые твои проблемы. Держать все в себе и быть озлобленной на весь мир — путь в никуда.

Тоже подтянулась поближе к мужу, перегнувшись через стол. Еще немного, и наши губы соприкоснутся. Шепчу.

— Тогда отпусти меня. Хотя бы сними браслет-ограничитель. Я знаю, в твоей власти многое. Начни доверять мне, и тогда я, возможно, поверю в твои слова.

Рикер отстранился. Не столько физически, сколько эмоционально. Отвел взгляд, скрестил руки на груди. От мужчины повеяло холодом.

— Нет.

Что и требовалось доказать.

— Между прочим, я знаю о тебе еще меньше, чем ты обо мне. В общем доступе ни о тебе, ни о твоей семье ничего нет. Просто какая-то тайна покрытая мраком. Я знаю, есть ты, и твой отец. А остальные родственники? Ты же отказываешься отвечать на все мои вопросы, но хочешь откровенности от меня.

На самом деле, мне удалось добыть буквально крохи информации, но я собрала скорее какие-то слухи. Вроде, с матерью Рикера была какая-то грязная история, и говорили, что отец якобы убил свою жену, но в это верилось слабо. Джонатан не казался мне человеком, способным на подобное. Нет, он не святой, но и не убийца. Мне так кажется. Во всяком случае, судить по обрывочным сведениям точно не собираюсь.

Супруг, буквально цедя каждое слово, зло произнес.

— Я никуда тебя не отпущу. Можешь не надеяться и не лелеять планы побега. Я далеко не идиот. И вижу, что ты только ведешь себя смирно, но при первой возможности не раздумывая, решишь бежать.

Улыбнулась.

— Не спорю. Это так.

— Тогда о чем вообще речь?

— Не хочешь немного поиграть в доверие? Я, конечно, не хочу оставаться, но если мы сейчас заключим договор? Ты снимаешь ограничитель, а я обещаю не пытаться никуда сбежать в течение оставшегося срока ношения браслета.

Сейчас я давала Рикеру карт-бланш, потому как с учителем по программированию уже вплотную подобралась к изучению темы об этих наручниках, и была абсолютно уверена, что освою эту науку в совершенстве, чтобы всегда иметь возможность открыть замок клетки или хотя бы его ослабить. Поэтому надеюсь избавиться от давления своего украшения гораздо раньше, и тогда уже ни что не сможет меня удержать от побега. Не знаю, с чего сама же предлагаю супругу такой вариант, ведь если он согласится, я ведь выполню условия, просто потому, что он поверил в меня. Задержаться подольше ничего не стоит — тем более, столько уже ждала. С поступлением в академию я стала более уверена в своих силах. Угонять ничего не собираюсь, но способ уйти все равно найду. У меня уже крутилось в голове несколько идей как это сделать. Определенно, зря меня муж учиться отправил.

На этот раз супруг не торопился сразу отвечать. Выглядел весьма задумчиво.

— Почему ты так стремишься снять ограничитель?

— Мне не нравится чувствовать себя заключенной. К тому же иногда так хочется настучать некоторым по голове…

Рикер весело фыркнул и, поднявшись, обогнул стол, оказавшись возле меня.

— В последнем не сомневаюсь. Ты у меня та еще драчунья. Если снять браслет, на всех кадетов страх наведешь, — говоря это, муж поднял, пересадив со стула прямо на стол. С силой прижал к себе. Стал неторопливо покрывать мое лицо легкими поцелуями. Я непроизвольно выгнулась, а Рикер почти болезненно сжал в объятиях. Перемежая свою речь поцелуями, тихо произнес.

— Я пока не настроен играть.

Постепенно мое дыхание начало сбиваться. От его уверенных властных прикосновений кровь в жилах стынет. Время как будто замедляется. Он опрокидывает меня на стол, наваливаясь сверху, и заводит мои руки за голову. Одной своей рукой держит за запястья, а другой задирает мне майку, начав неспешно водить по моему телу кончиками пальцев. Покрываюсь мурашками. Приятно и немного щекотно. Мои ноги самопроизвольно обвиваются вокруг его талии. Выглядит супруг сейчас очень довольным. На лице играет победная немного коварная улыбка.

— Давай вернемся к этому разговору немного позже. Сначала определимся с тожутами. Только если все решится благополучно, я смогу думать о чем-то еще.

Я сморщилась.

— Зацикливаться на одной задаче чревато. Я это уже на себе успела понять. Гонясь и концентрируясь на цели можно не заметить чего-то важного вокруг.

Меня легонько щелкнули по носу.

— Спасибо за совет, я бы рад ему последовать, но сейчас судьба 'Титана' зависит от итога этого визита.

Больше мы в тот вечер ни о чем важном не говорили. Рикер предпочел воспользоваться выкроенным временем не для разговоров.

И опять дни полетели с немыслимой скоростью. Мужа в это время я перестала видеть совсем. Он буквально пропадал на работе. И мой день начинался и заканчивался в делах. Причем интересных. Пожалуй, еще никогда я не получала от жизни такое удовольствие. Заниматься любимым делом — для меня это важно. А очень скоро нас станут допускать к полетам. Я жду этого дня с замиранием сердца. Мечта исполнится, причем именно так, как в детстве фантазировали родители, предполагая мое будущее.

После случая с тренажером, отношение ребят ко мне немного изменилось. Раньше, даже друзья, всерьез меня не воспринимали. Нет, относилась моя команда ко мне всегда хорошо, но я была для них интересной подругой, младшей забавной сестренкой, которая на самом деле просто кривляется, подражая примеру старших. Блажь, которая со временем пройдет. Стоит девочке немного подрасти и завести своих детей. Муж ведь тоже не даст жене долго чудить. Теперь по-другому. Я тоже кадет и не из последних. У многих как будто только сейчас открылись глаза.

Меня просили рассказать, как мне удалось так долго пробыть в кабине. Шутка ли. Больше получаса. Я отговаривалась тем, что это случайно получилось. Открывать такие секреты нельзя. В доказательство я еще раз пролетела на этом тренажере с гораздо худшим результатом. Мне поверили не все, но это уже их проблемы. Сейчас большим людям не до меня. Прилет тожутов на носу.

По результатам практики нам, после долгих просьб (мы даже коммодора лично ходили умолять обратить взор на нашу группу) к нам прикрепили Зака Кроссмана. Райен со своей командой тоже ходили донельзя довольными, потому как их взял лучший в неофициальном рейтинге коммодор Шин Стангер. Ну и пусть. Мы бы тоже могли претендовать, но не стали. Тэо, с его чувствительностью к людям, этот офицер сразу не понравился, а мы привыкли доверять интуиции нашего командира.

Все кадеты продолжали методично сдавать все необходимые тесты. От нетерпения я думала, что взорвусь. Если бы не высокая постоянная нагрузка, места бы себе не находила. Начало пробных полетов — настоящая эйфория. Коммодор провел нам несколько лекций, делясь своим опытом и давая основы, а затем распределил по кораблям своей боевой эскадры. До управления кораблями нас еще не допускали, но мы могли наблюдать за работой пилотов и учиться на их примере. От корабля далеко не отлетали. Да и вообще выходили в космос только для отработки действий в условиях боя. Что хорошо. Не хотелось бы проверять дальность своего невидимого поводка.

Было действительно очень интересно и познавательно. Эскадрилья коммодора была словно единый живой организм. Согласованная работа в сцепке. Все фигуры пилотажа и построения на высшем уровне. Зак оказался толковым командиром. Спокойным, флегматичным, но требовательным. От него прямо исходило ощущение какой-то надежности и основательности. Наш коммодор не стремился выпячивать вперед свою значимость, и рваться в верха управления. А коммодор Шин в деле тоже показался мне хорошим руководителем. Перфекционист во всем. Своих людей гонял и в хвост, и в гриву. Но для меня лично, какой-то слишком нервный. Наверное, такой тип личности. По слухам, Стангер уже давно метил в адмиралы.

Месяц мы набираемся опыта, а потом нам начинают постепенно давать 'посидеть за штурвалом'. Правда, тип кораблей, на котором мы летаем, не предусматривает одиночного полета. Только с экипажем, где все обязанности четко поделены, и особой воли главному пилоту все равно не дадут. Разве что в какие-то экстремальные моменты, когда нужно быстро принять решение.

В общем, я пока наслаждалась жизнью. И по вечерам теперь могу спокойно проводить все свободное время в ангаре. Да и днем. Учения ведь не каждодневные. В другое время мы продолжаем отрабатывать полеты на тренажерах и часто освобождаемся пораньше.

Удалось увлечь своими идеями главного техника. Выделенных мне Рикером денег было для меня сверх меры, и каждый месяц, словно брак — это работа, на мой счет приходила зарплата, увеличивая и без того крупную сумму. Благодаря этому я выкупила старый совсем маленький, но дорогой космолет, предназначенный для перемещения на сравнительно небольшие расстояния. Он уже был совершенно 'убитым', и готовился к списанию и утилизации. Подобные покупки, без разрешения супруга не происходят, но Рикер позволил, и даже оформил для меня все документы и утряс формальности. Однако летать запретил. Не столько боялся, что я сбегу на этом груде железа, сколько, по его словам, опасался за мою жизнь. Поэтому, если когда и решу 'выгулять' космолет, то с другим пилотом. Ну ладно. Я в действительности сделала эту покупку для эксперимента.

Под руководством своего непосредственного начальника, который оказался тоже тот еще энтузиаст и экспериментатор, способный буквально из ничего собрать сложную интересную вещь, в ангаре мы полностью разобрали купленную мной летную машину, выбросив большинство отживших свое деталей на помойку. По сути, остался только корпус. Для новой начинки мы брали лучшие запчасти от других кораблей, благо полномочия позволяли мистеру Энджу, как просил называть себя мой начальник, брать кое-какое оборудование и детали от списанных кораблей, себе в запасы. Все же мы занимаемся починкой кораблей, и неизвестно, что когда может пригодиться. Да, есть новое оборудование, но и разбрасываться старым, хорошим специалистам не с руки. Не знаю, что конкретно у нас выйдет, но вот так, с нуля, собирать себе корабль было очень увлекательно.

Я окончательно потеряла счет времени. Сегодня занятия отменили, причем без всяких на то оснований. Просто прислали сообщение на компьютер об отмене, и все. Причинами интересоваться не стала, а сразу сбежала в ангар. На днях нам притащили военный корабль с неполадкой в системе управления. Мы уже несколько дней бились, но не могли найти, где конкретно произошел сбой. Все диагностирующие приборы показывали порядок, но стоило кораблю начать полет, и начинались проблемы. То одна система откажет, то другая, при этом головной компьютер выдает сообщение, что это команда пилота. Так что придется лезть во внутренности корабля и разбирать буквально по кусочкам некоторые участки, чтобы понять причину сбоя, раз вспомогательные диагностирующие приборы молчат.

Я уже, наверное, пару часов копалась вместе с мистером Энджу в брюхе корабля, когда привычный шум в ангаре стих. Мы, увлекшись, небольшой перепалкой, споря о том, где лучше икать неисправность, и заметили это не сразу. Может быть и дальше бы не замечали, но кто-то гулко стукнул по обивке корабля, рыкнув командным голосом.

— Инспекция!

Пришлось вылезать. На мне был темно-серый сильно измазанный техническими жидкостями комбинезон. Буду выглядеть перед проверяющими совсем непрезентабельно. Не самый лучший момент для проверки, ну да ладно. Интересно, что там за инспекция такая внеплановая? Обычно обо всех налетах большого начальства к нам в ангар мы узнавали заранее.

С неохотой выбралась из корабля. Сотрудники ангара, построенные и вытянувшиеся в линейку, имели самое официальное выражение на лицах. Ого, как все серьезно. Мы с Энджу под тихие ехидные смешки тоже поторопились встать в строй. Вдоль ряда неторопливо шествовали представители нашей администрации. Высшие чины. И причем чуть задержались возле военного корабля. Похоже, мы с моим начальником были последние прибывшие. И многих это позабавило. На меня все почему-то смотрели, едва сдерживая улыбку. Не поняла, чего это меня клоуном выбрали?

Кстати во главе административной группы был мой супруг. И именно он глядел на меня, не пряча эмоций. Широкая веселая улыбка ему невероятно шла. Чего уж там скрывать, в мужья мне достался настоящий красавец. И вот в моменты, когда он так на меня смотрел, невольно забывала обо всех обидах. Будто снова в прошлое вернулась, где не было еще тех проблем и условностей, а родители живы.

Интересно, нас еще никогда не заставляли выходить полным составом. Разного рода инспекции обычно приходили только для специализированных проверок, а тут вдруг подняли всех. Да еще и из администрации пришли. Им то, что до нашего скромного ангара?

Проверка уже прошла дальше, и почти закончила обход. Думала, можно расслабиться, и продолжать работу, но старший дежурный приказал далеко не расходиться. Да и представители администрации никуда не спешили. Столпились в круг и что-то между собой обсуждали. От них отделился Рикер и направился в мою сторону. Подойдя, отвел меня за корабль, укрыв от множества посторонних глаз. Зачем-то достал платок.

— Милая, ты себя в зеркало видела?

— Нет, а что?

— К сожалению, не могу тебе показать, — с этими словами, Рикер поднял руку и стал усердно тереть мне лицо. Больше всего в районе переносицы и на щеке под правым глазом. При этом смотрел не меня с поразительной теплотой. Так странно и непривычно.

Кстати, у меня-то зеркальце есть. Достала из одного из многочисленных карманов на комбинезоне маленькое складное зеркало. М-да. Волосы, собранные раньше в аккуратный пучок, сейчас всклокочены, множество прядей выбралось на волю. Еще и грязные. Есть у меня такая плохая привычка. Хвататься за голову, стимулируя ход мысли. Но не это самое плохое. Видимо за лицо я, в моменты задумчивости, тоже хваталась, забыв, что руки у меня сильно испачканы. В итоге колоритные черные пятна украшали нос и щеки. А Энджу мне ничего не сказал. Впрочем, с него станется, что он и не заметил. Мы техники, народ возвышенный и увлекающийся. Подобных мелочей не замечаем.

Весело фыркнула. И попыталась увернуться от рук мужа.

— Рикер, хватит. Ты сейчас во мне дыру протрешь.

— Тогда давай сама, — сказав это, мужчина отдал мне платок. — Сейчас сюда явится великий верховный лорд-адмирал, глава всего космического флота Союза. Правда, с приставкой экс. Так что поторопись. Для первого знакомства ты выглядишь не слишком презентабельно.

Застыла.

— Элиот Финчер?

— Да. Он самый.

Чувствую, как меня начинает сотрясать мелкая дрожь. Спокойно. Рикер не должен ничего заметить.

— Миа, ты что? — муж, аккуратно взяв за подбородок, приподнял мое лицо, так, чтобы я смотрела ему в глаза. Как он быстро почувствовал неладное.

— Наверное, усталость сказывается.

— Зачем себя так загонять? У тебя же нет каких-то обязательств, из-за которых нужно спешить.

— Практика скоро окончится. Хочу получить от нее все. На каникулах отдохну.

— Через несколько дней прилетают тожуты. Пока у меня нет возможности следить за твоим графиком, но позже я за тебя возьмусь, — твердо пообещал Рикер.

С любопытством взглянула на мужа.

— Это как?

— Узнаешь.

Ну, посмотрим, что он задумал. Но сейчас меня гораздо больше волнует другое.

— Зачем сюда прилетел Финчер?

— Работать. Вообще-то он изначально был на корабле, и вместе со мной летал в Союз, помнишь, только когда начались проблемы с поставками. Финчер задержался там, и только недавно вернулся.

— Но я ничего не слышала о его присутствии на 'Титане'.

— Эта информация не афишируется. Здесь он был под другим именем, чтобы не вызывать ажиотажа.

— Все равно не понимаю, зачем такому важному человеку, главе всего флота, здесь работать.

— Ну, я же сказал. Экс главе. В последние годы Финчер себя несколько дискредитировал, да и нашлось много молодых, рвущихся во власть. В общем его подсидели. У доблестного лорд-адмирала появились кое-какие проблемы. Многим его политика была не по душе, и только и ждали возможности поквитаться. Поэтому наше предложение о работе показалось ему весьма интересным. Сейчас будем официально представлять Финчера, как главу флота 'Титана'. Все же для нас это удача. Такой опытный военачальник не помешает.

— А почему только сейчас?

— Мы выжидали момента, когда отдалимся от Союза. Теперь можно. Тем более, после приезда тожутов это будет не самая скандальная новость. Кстати лорд-адмирал приходится родственником одному твоему знакомому.

— Не говори, я сама догадаюсь. Райену?

— Как сообразила? Финчер его дядя.

— Не знаю. Интуиция.

Не говорить же, что просто сходные черты. Такие, как любовь к подставам и стремление выбиться вверх, пускай даже для этого придется идти по головам. Да и внешне что-то есть. Раньше я как-то не задумывалась. Зато теперь картинка сложилась.

— Для чего здесь ты и администрация?

— Я бы назвал несколько формальных причин, но правда в том, что мы здесь скорее для антуража. Надо придать солидность мероприятию. Мы еще несколько частей и отделов так навестим.

Наш с Рикером разговор прервал громкий командный голос.

— Построение!

Я думала, что упаду в обморок. Хотя раньше никогда сознания из-за сильных чувств не теряла. Оказалось, у меня просто колоссальная выдержка. Во главе строгих подтянутых военных чинов идет он. Постарел. Но это почти не заметно. Возможно, это я слишком придирчива и хочу видеть только плохое. Тем более, при нынешних сроках жизни человека, десять-двадцать лет не срок. А вот то, что появилась полнота это точно. Видимо предпочитает сидеть в кабинете. На одутловатом лице написана собственная значимость. Ненавижу!

Когда процессия поравнялась с местом, где стояла я, перестала дышать. Узнает или нет?

Финчер вдруг остановился. Посмотрел прямо на меня. Окинув презрительным взглядом, скривился. Что со мной творилось в этот момент, не передать. Одновременно мечтала о том чтобы сбежать, забиться в какой-нибудь уголок и плакать, но гораздо больше хотелось броситься вперед и убить. Браслет ограничитель посылал мне сильные болезненные импульсы, но я старалась никак не показать окружающим свою боль.

— Что здесь делает женщина?! — грозно вопросил Элиот Финчер.

Мне захотелось рассмеяться. Не узнал. Напряжение немного спало.

Сгустилась тишина. Боялись что-то ответить поперек такому злому важному начальству. И вот, когда казалось, сейчас что-нибудь точно рванет, раздался абсолютно спокойный холодный голос Рикера. Интонация была такой, что можно замерзнуть.

— Работает. Вас что-то не устраивает, лорд-адмирал? — момент истины. У кого реальная власть.

Мгновение, и набирающий воздуха в грудь для долгой гневной тирады, Финчер сдувается. Бросив злой взгляд на моего мужа, так ничего и не сказав, идет дальше. Я втайне ликую. Моего врага, поставили при всех на место, заткнув и принизив его значение. И мне совершенно наплевать, как это потом на мне отразится. В этот момент я почти любила Рикера.

Когда большое начальство ушло, и нас распустили, я отпросилась у мистера Энджу домой, сказав, что неважно себя чувствую. И это было не так далеко от истины. Позже, я заперлась в ванной и залезла под душ. С момента сообщения о появлении Финчера, все тело сотрясала мелкая дрожь. И я никак не могла справиться с этой реакцией своего организма. А еще предательские мысли, из-за которых ограничитель все не переставал работать. Убить, отомстить. Нет, не собираюсь. Ни за что. Как бы ни хотелось. Есть черта, которую я не переступлю.

Просидела в ванной почти весь день. Своеобразный рекорд для меня. Выйдя из душа, просто сползла на маленький махровый коврик, лежащий на полу, и погрузилась в тяжелые воспоминания, проснувшиеся из-за сегодняшней встречи. Перси взволновано что-то говорил за дверью, стучал, прося открыть, но я отвечала, что со мной все в порядке и только хочу побыть наедине с собой. Я спряталась и боялась выйти. Как тогда, в детстве.

А вечером пришел Рикер. Для него в собственном доме, как впрочем, и на всем 'Титане', замков не существовало.

— Милая, ты чего? — муж присел на корточки рядом, с тревогой меня разглядывая.

Молчу. У меня куда-то делись все силы, и тело как-то странно ломит. Теплая ладонь коснулась лба.

— О, да ты вся горишь.

Супруг достал из ванной и перенес на кровать. Дальнейшее я помню смутно. Настолько вымоталась эмоционально, что кажется, уснула. Но не спокойным глубоким сном, а легким и тревожным. Может, мне приснилось, а может и правда приходил врач. Не уверена.

Проснувшись утром, с удивлением поняла, что лежу в объятиях мужа. Давно мне не приходилось просыпаться вместе с ним. Потянулась. Чувствую себя великолепно. Будто заново родилась. От вчерашних тяжелых мыслей не осталось и следа.

— Проснулась? Как самочувствие? — супруг оказывается, бодрствует.

— Хорошо.

— Ну и напугала ты нас с Персивалем вчера. Вот и твое хваленое здоровье все-таки подвело.

— Я уснула. Не совсем поняла своего вчерашнего состояния.

— Если до этого не болела никогда, понятно, почему сразу не догадалась. Поле того как я тебя из ванной достал, приходил врач. Сказал, переутомление, стресс и иммунитет ослаблен, что и вылилось в болезнь.

— Но сейчас я чувствую себя прекрасно.

— После дозы лекарств — конечно. Но нужен на пару дней постельный режим, а потом походить на восстанавливающие процедуры в фитокапсулы.

— Я не могу лежать. У меня практика.

— Знаю. И даже понимаю. Но хотя бы сегодня ты отдыхаешь, и пока только на учебу. Работа с недельку подождет и это не обсуждается.

Кивнула, принимая условия. Потянулась к Рикеру и нежно поцеловала. Первой я не проявляю инициативу, конечно если на то нет каких-то особых условий — нахождение в общественном месте, где нужно играть на публику, или тоже самонаказание, которое вылилось для меня тогда в не самое плохое времяпрепровождение. Но чтобы вот так искренне… нет, не припомню. Вот и муж удивился, когда с неохотой оторвавшись от моих губ все-таки спросил.

— Миа, не иначе у тебя лихорадка, — с улыбкой пощупал мне лоб. — Слишком не обычное поведение. Может, таблетку тебе дать?

Фыркнула.

— Не надо. Я просто хотела так сказать спасибо.

Смотрит непонимающе.

— За что?

— Что защитил перед этим адмиралом.

— Тогда зря благодаришь. Было бы странно, если я позволил бы наорать и прогнать сотрудника, которого сам же и устроил.

— В ангар я пришла по собственной инициативе.

— Да, но ты правда думаешь, тебя бы взяли туда без моего разрешения и протекции?

Улыбнулась.

— В таком случае, благодарю за то, что ты позволил мне там работать.

— Ну, знаешь, чем бы дитя ни тешилось…

Я его сейчас придушу. Ведь специально подтрунивает. Отвернулась. Хотела уже вскочить с кровати, но не получилось. Рикер схватил за талию и перекинул обратно, усадив на себя.

— Куда пошла?

— Не знаю. Надо предупредить команду, что я сегодня не появлюсь на тренировке, еще может, пойду в парке посижу, почитаю что-нибудь.

— У тебя сегодня постельный режим, — чувствую, как чьи-то наглые руки лезут мне под футболку. Яростно изворачиваюсь, но без особого успеха.

— Я чувствую себя хорошо, и перенапрягаться не собираюсь. А тебе разве не надо идти работать?

— Это ты так ненавязчиво намекаешь, чтобы отстал и шел куда подальше? — фыркнул Рикер. — Не получится. Я взял сегодня выходной и собираюсь весь день тебе надоедать своим присутствием.

Изобразила на лице ужас. Вообще у мужа довольно редко бывает столь игривое настроение и захотелось ему немного подыграть.

— Я этого не переживу, — картинно закатила глаза, но почти сразу перешла на деловой тон. — А все-таки, почему у тебя выходной. Как же подготовка к тожутам?

— Да, в общем, все уже готово. Это мы больше на воду дуем. Так что, раз уж у нас так совпало, то ты и я в этот день свободны, и требуется хороший качественный отдых, как тебе, так и мне, то предлагаю небольшое путешествие.

Я заинтересовалась.

— Путешествие? Куда?

Глаза Рикера довольно заблестели.

— Скоро узнаешь. Одевайся и идем.

Супруг аккуратно ссаживает меня на кровать, а сам решительно встает.

— Э-э, а как же постельный режим?

— Это замечательно, но у меня есть вариант восстановления организма поинтереснее. Впрочем, если хочешь, можешь остаться отдыхать здесь.

Вместо ответа выпрыгнула из кровати. Я слишком сильно заинтригована. Что же задумал Рикер?

— Что одевать?

— Что-нибудь удобное, и захвати с собой купальник, — а, так мы, получается, в бассейн идем. Чего тогда из этого тайну такую делать?

Как ни странно, но муж повел меня не в направлении зоны отдыха. Мы вышли к ангарам. Когда мы подошлю к одному относительно небольшому серебристому космолету, моему восторгу не было предела. Какой красавец! Дорогущий, наверное. Да и ангар, в котором стоит корабль. Никогда еще здесь не бывала. Огляделась. Да тут все модели летательных машин круче некуда.

— Нравится этот корабль?

— Не то слово.

— Ты за штурвалом. Справишься?

— Я?! Мы куда-то летим?!

— Да. Или ты полагаешь, я просто так тебя сюда привел?

— Но куда?

— Сейчас дам координаты. На месте сама все увидишь.

Уже позже, сев за удобное кресло пилота и введя переданные мне данные в бортовой компьютер для расчета маршрута, удивленно воскликнула.

— Мы летим на какую-то планету? Для чего?

Рикер только молчал и улыбался. Во мне же разгорелся предвкушающий огонь. Настоящее путешествие! И я посещу какую-то планету. Мечта.

Так, лететь примерно два часа. Но это при средней скорости. Пока как можно более плавно поднимала корабль и выводила его в стартовый тоннель, поинтересовалась у Рикера, сидящего рядом во втором кресле помощника пилота.

— Мой ограничитель рассчитан на такое расстояние?

— Да.

Надо же. А у меня длинный поводок.

— Не понимаю. Как ты не боишься сажать за штурвал, и фактически доверять свою жизнь недоучке? — в моем вопросе была изрядная доля лукавства. В себе я вполне уверена, но то, что во мне не сомневается еще и муж, на мой взгляд, как-то странно.

— По-твоему, только ты здесь умеешь управлять летательными машинами? Я тоже прошел курс обучения. Не такой серьезный, как у тебя, но тем не менее. Случись что, взять на себя управление и долететь обратно вполне в моих силах.

Надо же какой у меня супруг оказывается многогранный. Новая информация подтверждает, что я его совсем не знаю. Тут у меня назрел еще один вопрос. В доступных мне данных я не нашла информации.

— Рикер, а сколько тебе лет?

— Сколько дашь?

Чуть задумалась.

— Ты уже сделал себе операцию для остановки биологического времени?

— Четыре с половиной года тому назад.

— Тогда, думаю, лет тридцать — тридцать пять. Не больше.

Супруг кивнул.

— Через пару месяцев будет тридцать четыре.

— А какого числа?

Мужчина хмыкнул

— Отвечу, если скажешь, когда у тебя.

Ну и ладно. Не очень и хотелось. По выдуманной мной легенде, у меня амнезия. Да и не желаю, чтобы по дате моего рождения муж вычислил мою персону.

Помолчали. Меж тем я вывела корабль в открытый космос. От восторга хотелось кричать. Но я сдерживаюсь. Еще не хватало, чтобы Рикер надо мной смеялся. Искоса смотрю на мужа.

— Может, пристегнешься?

— Нет необходимости. У этого корабля очень мягкий ход.

— У корабля возможно и мягкий, но я первый раз самостоятельно села за штурвал. Пристегнись, пожалуйста.

— Хорошо, так и быть, исполню твое пожелание. Ну что, летим?

— М-м. Ты не против, если сначала я опробую возможности корабля?

— Почему нет?

— Я на всякий случай интересуюсь. Надеюсь, у тебя крепкий лабиринт уха.

— Что?

Вместо ответа я, с громким победным криком сразу включила максимальную скорость. Это было настоящее наслаждение. Сейчас, на разнообразных тренажерах-симуляторах полета можно отточить навыки до безупречности, и в космос выходить не надо. Но реальный полет — это на порядок круче. Адреналин зашкаливает.

По пути к месту назначения проделываю все мыслимые пируэты, на которые способна. Небольшой юркий космолет просто великолепен. На нем можно осуществить почти любую мою задумку. И никто не остановит из начальства, сказав, что я ненормальная.

Я была права. Мы добрались раньше. Какой-то час, и я начинаю постепенно снижать скорость. Осталось облететь одну очень яркую звезду, и покажется планета назначения. Затемнила смотровое окно, а то глаза слепит. Перевела взгляд на мужа. О, а он вроде нормально перенес этот веселый полет. Сидит, как ни в чем не бывало. Только кажется бледнее, чем обычно. Широко улыбаюсь супругу.

— Ну как? ЭкстримМиаЭйркомпани сделала все, чтобы Вы получили незабываемые впечатления от полета.

Супруг глянул на меня так, что я на мгновение жутко перепугалась, настолько взгляд был убийственным, при этом голос его остался совершенно спокойным.

— Потрясающе.

Ух. А у меня ладони вспотели. Не от совершенных ранее кульбитов, а только лишь от присутствия этого человека рядом. Бедные подчиненные у Рикера. Один такой взгляд в его исполнении действует очень сильно. Мне довелось услышать немало баек, про жесткий характер мужа, который очень ярко проявляется в рабочем процессе. При этом дома, так уж это сторона характера супруга сильно не проявлялась. С Перси он всегда говорил тепло и спокойно. Я же… да, испытала на себе, что значит вывести Рикера из себя. При этом в обычное все вполне нормально. Не скажу, что меня притесняют. Скорее наоборот. Но вот страх где-то глубоко во мне укоренился.

После того как мы обогнули звезду, вдалеке показалась маленькая голубая точка. При приближение она выросла, превратившись в прекраснейшую планету. Восхищенно вздохнула.

— Это Шинигайра. Настоящая жемчужина. Планета-курорт и одновременно заповедник. Для посещения практически закрыта, но есть пару мест, которые посетить там можно.

— А какой расе она принадлежит?

— Даорийцам.

— О, тогда понятно, почему эта планета жемчужина. Они ведь, насколько мне известно, чистоту природы возводят в культ. А нас туда пустят?

— Будь уверена.

Когда мы подлетели, навстречу нам из-под окутывающих планету облаков метнулись два крупных корабля. Зависли напротив. На бортовой компьютер поступил запрос о связи. Вопросительно взглянула на Рикера.

— Соедини.

Следующие минут десять были посвящены переговорам мужа и даорийцев. К сожалению, их языка я не знала, поэтому я развлекала себя тем, что пыталась отгадать значение некоторых слов. Как бы языки не изменились за энное количество триллионов лет, но какая-то общность с изначальным все равно осталась, а со знание основ гораздо легче освоить любой язык. Правда сейчас я смогла распознать только слово 'долг', произнесенное устами Рикера, да и то, не уверена, что правильно поняла.

Когда супруг прервал связь, патруль освободил нам путь, и мне в систему по запросу передали сведения с дальнейшими координатами полета. Ввела данные и поставила космолет на автопилот. Захотелось просто полюбоваться открывающимися видами, ни на что не отвлекаясь.

А посмотреть было на что. Мы вошли в атмосферу и полетели над, казалось, бесконечной ярко-бирюзовой водной гладью. Иногда мимо проносились небольшие изумрудного цвета острова. Невероятное зрелище. Океан или море, не знаю, но мне впервые довелось по-настоящему, не на картинке поглядеть на эту красоту. У меня невольно потекли слезы. Но не из-за того что мне было грустно. Просто такое щемящее чувство в груди поселилось. Светлое и теплое.

Почувствовала, как мою руку накрывает горячая ладонь мужа и легонько сжимает. Он ничего не сказал. Я же постаралась поскорее успокоиться. Что-то я в последнее время какая-то чересчур чувствительная стала.

На горизонте показалась зеленая полоса. Большая земля. Там и было место назначения. Космолет степенно опустился на небольшую поляну у кромки величественного леса. Как можно быстрее отключила все системы. Не терпелось поскорее осмотреться.

Первое, что меня впечатлило, так это деревья. В парке на Титане они совершенно другие. Не такие высокие точно. Стволы неохватные. Второе, это птицы. А вернее тот шум, который они производили. Такой непрерывающийся стрекот и свист, от которого немного закладывало уши. Третье — запах и сама атмосфера. Сильный аромат моря и совсем тонкий леса. Тяжелый, влажный и теплый воздух. Вздохнула полной грудью. Будто и не дышу, а пью кислородный коктейль. Невероятно здорово!

Ну а как же море! Оно тут совсем близко. Я видела. Метров сто, не больше. Вода, затем тонкая белая полоска пляжа, дальше скалистый кряж, а за ним зеленое поле с редкими деревьями и после этот лес. Развернулась и хотела побежать к морю, но вместо этого попала в объятия Рикера, который, как оказалось, стоял позади. Всего один властный поцелуй, от которого я начинаю забывать, где нахожусь, но мужчина отпускает, возвращая в действительность. Берет за руку и ведет к морю.

— Идем вместе.

Я хотела быстрее добраться до пляжа, но Рикер отчего-то не торопился, поэтому получалось, что я все время вырываюсь в нетерпении вперед, а мой муж — это крепко удерживающий балласт.

— Может, пойдем быстрее?

— Море от тебя никуда не денется. Милая, иногда стоит насладиться настоящим, и тем предвкушением, которое несет в себе ожидание, а потом, когда добьешься намеченного, разделить с кем-то эту свою радость, а не быть в одиночестве.

Мне показалось, что Рикер сейчас подразумевает что-то еще, но не придала этому особого значения. Впереди показалось море.

Этот день я сохраню в своей памяти как один из лучших. Много плавала. Очень понравилось барахтаться в волнах. С мужем мы постоянно дурачились и резвились словно дети. На какое-то время решила просто забыть обо всем. Не отравлять воспоминаниями то, хорошее, что есть в данный момент. Существовало только сейчас и никакого прошлого. Судя по всему, Рикер решил также. Обед прошел в небольшом живописном домике, умело вписанном в окружающий лес так, что и не сразу заметишь. Оказывается, он находился неподалеку от места нашей посадки. Живых существ я не заметила, но на веранде оказался накрытый на двоих стол. Судя по мебели и общим параметрам, дом был сделан и обустроен под человеческую расу. Поинтересовалась у Рикера, так ли это. Муж кивнул.

— Да. На планету время от времени наведываются представители самых различных рас, и подобные дома разбросаны в разных уголках этого мира.

— А коренное население этой земли даорийцы?

— Нет. Насколько мне известно, здесь живет уникальная раса, только начавшая свое развитие и малочисленная. Даорийцы тщательно наблюдают за ними. Холят и лелеют.

— Для чего?

— Только ради исследования.

— Человеческая раса считается относительно молодой. Как думаешь, за нами тоже так присматривали?

— За всеми расами присматривают.

Прищурилась. Я догадываюсь, о ком он говорит. Речь не о даорийцах. Но откуда ему известно?

— Кто?

Рикер улыбнулся.

— Ну, если есть кто-то, кто наблюдает за только зарождающейся жизнью, то почему не быть тем, кто будет следить и за более развитыми расами? Кто-то кто на порядок более продвинут, чем мы все? Возможно, где-то есть своеобразная колыбель или раса, давшая жизнь другим.

Точно знает. Не думаю, что это простые догадки. Пожала плечами.

— Может и так. Почему же тогда эта сверхраса не заявит о себе? — решила задать я Рикеру каверзный вопрос. Если правильно ответит, значит, приходилось встречаться. Но как? Почему он?

— Полагаю, им это не нужно. Не хотят вмешиваться в естественное развитие. Так же, как и даорийцы, просто наблюдают.

Ну что же. Ответ на свой вопрос я получила. Стоит задуматься.

Мы еще ходили на пляж поплавать, но в этот раз одним играми дело не ограничилось. И я не имела ничего против. Скорее наоборот всячески провоцировала Рикера, заигрывая и флиртуя. Новые ощущения оказались волнительными. Возможно, так на меня подействовала окружающая природа, свежий ветер с моря, несущий в себе непередаваемый дух свободы и легкости.

Отдельным событием в моей жизни стал закат. Непередаваемые краски. Огромная яркая звезда уходила с небосклона, садясь в море, при этом окрасив мир в насыщенные золотисто-багровые тона. Море же играло сотнями оттенков всех цветов радуги. Мы с мужем наблюдали за неспешно уходящим солнцем сидя прямо на песке. Долго. Пока последний лучик не скрылся за горизонтом.

— Нам пора возвращаться, — шепнул Рикер.

Зевнула, потянулась и с неохотой высвободилась из теплых объятий. Похолодало. А еще, кажется, я умудрилась задремать. Как же не хочется обратно на Титан. Но ничего не поделаешь.

Полет прошел спокойно. Не стала больше испытывать супруга на прочность, поставив корабль на автопилот, и только иногда проверяла показания всех приборов и окружающую обстановку. Просто и так уже день был насыщен новыми впечатлениями, и больше пока не требовалось.

Дома, быстро приняв душ, буквально провалилась в сон, не забыв в последнюю секунду благодарно чмокнуть Рикера в щеку, шепнув: 'спасибо', даже не полюбопытствовав, будет ли он мне насмешливо объяснять, что его благодарить не за что.

Утром, проснулась уже одна. И как-то вдруг поняла, что была бы не против, окажись он рядом. А так, какая-то пустота образовалась. Кстати супруг оказался совершенно прав насчет того, что на здоровье подобное путешествие скажется гораздо лучше, чем обычный постельный режим. Я сейчас ощущала невероятную бодрость, казалось, горы могу свернуть, а весь негатив отошел в сторону, до поры не беспокоя.

Решено. Сегодня иду на эйрборд, но катаюсь с ребятами в легком режиме и особо не напрягаюсь. Бодрящий душ и я, насвистывая веселый мотивчик, вприпрыжку отправляюсь на тренировку.

Отчего-то сегодняшнее занятие не клеилось. Разминка еще, куда ни шло, а вот дальше все пошло наперекосяк. Казалось, парни витают мыслями где-то далеко. Упражнения выполняли спустя рукава, делали грубые ошибки из-за невнимательности, и постоянно падали. Все поголовно. Даже Тэо. Пришлось мне, как единственной вменяемой, надавать всем легких обучающих подзатыльников и потребовать ответа о происходящем.

Ребята краснели, что мямлили, но не один так и не раскололся. Прямо гордое тайное мужское сообщество. Что же такое? Весь последующий день я сталкивалась с похожей реакцией, причем не только у кадетов, но и у старших военных. Я пыталась хоть что-то разузнать, но везде натыкалась на стену упорного молчания. Поняв, что мужские особи своих секретов не раскрывают, позвонила своей единственной союзнице и приятельнице в женском стане — Натаниэле, и не прогадала. Сегодня, оказывается, запланировано одно событие. В низах оно никак не афишируется, ни к чему, да и тут, о нем стараются особо не распространяться, но кому надо в курсе. На Титан из Союза прибыл, на крыльях любви, не иначе, элитный бордель. Наверху это ежегодное событие, похлеще отбора пар. Самые лучшие девушки выставляются на торги. За них идет настоящая финансовая битва среди, на мой взгляд, зажравшихся мужчин. Максимум пара дней, и корабль с девами и их хозяевами улетает дальше, срубив немалый куш, к другим жаждущим. Официально, в Союзе нет платных отношений, но есть несколько вот таких вот организаций, идущих вне юрисдикций, но отстегивающих немалые деньги в государственный карман. Они занимаются отбором девушек из приютов, и их обучением. Берут только лучших, выкупая красавиц у государственных органов за баснословные деньги. Официально оформляют на работу, как в этом случае, прикрепляя кораблю, как тех же уборщиц, служанок, поварих и так далее.

В приюте, многие с кем я училась, мечтали, чтобы их выбрали. Когда девушка 'выходит в тираж', а происходит это зачастую довольно скоро, ей назначают постоянное и, по меркам приютских, приличное содержание, отпуская восвояси. Для таких дев к тому же всегда существует шанс найти себе постоянного обеспеченного любовника, который выкупит ее для себя. Но я бы такой жизни для себя ни в коем случае не хотела. В дни, когда к нам прилетали те, кто проводит 'кастинг', руководство выставляла на выбор всех девочек. Если одни красились и приводили себя в надлежащий товарный вид, я наоборот, делала себя как можно более уродливой, и к счастью, меня миновало внимание отбирающих.

Пока я задумалась, вспоминая, Ната продолжала что-то щебетать, но голос ее становился все тише и осторожнее. Мне показалось, или она тоже что-то хочет от меня скрыть?

Пришлось надавить, посулив рецептом очень вкусных булочек, и Ната сдалась. Осторожно подбирая слова, стала разъяснять ситуацию.

— Понимаешь, по слухам, которые до меня доходили, Рикер всегда выкупал на аукционе лучшую девушку, вне зависимости от стоимости, — и в вдруг выпалила. Но ты не думай! Уверена, в этот раз он не станет никого покупать, и наши кумушки подавятся своим ядом.

Выпала в осадок. Тут еще и какие-то кумушки в заговор замешаны? Ну а как еще назвать это всеобщее желание умолчать от меня событие года для состоятельных мужчин корабля.

— Нат, а что мы тоже можем туда с тобой пойти?

— Нет, что ты. Только мужчины. Поглазеть, из них может любой, но принять участие в торгах — только после солидного вступительного взноса.

— Разорительное мероприятие получается. А твой муж пойдет.

— Пойдет, — произнесено с печальным вздохом.

Да ладно. Недоверие видимо отразилось на моем лице, поскольку Ната пояснила.

— Это статусное мероприятие.

Ну-ну.

— Так я не совсем поняла, ты говоришь, жрицы любви со своими хозяевами прилетает ежегодно, что было в прошлый раз?

— Они не прилетели. Точнее не те кто сейчас прибыл, а те с кем раньше был договор у Титана. Не долетели. По пути на них то ли напали такерты, то ли конкуренты подсуетились. Рисковое занятие лететь без серьезного военного сопровождения вне границ Союза.

— Понятно.

Еще какое-то время поболтала с Натой, но приятельница все больше уходила в тему собственного мужа, и того, как она переживает, что ее ненаглядному кто-то понравится из девушек. Когда распрощалась с Натой, в сотый раз заверив ее, что все будет в порядке, сама задумалась. А ведь Рикер мне про данное мероприятие и словом не обмолвился. Спрашивается почему? Нет, я не ревную. Чихать хотела на то, купит он кого там, или нет. Может у него вообще куча любовниц, не зря же так подолгу дома не появляется. Вернуться ночевать к себе разве много времени займет? Так что, не исключаю. Но не понимаю, чего из всего этого тайну делать? Хотя может я ошибаюсь, и супруг просто забыл обмолвиться, что собирается сегодня отправится на ярмарку женских тел. Ради удовлетворения любопытства звоню Рикеру.

— Милый, привет.

— Здравствуй дорогая, — муж в удивлении вопросительно поднимает бровь, ведь обычно я не балую его ласкательными эпитетами. — Ты что-то хотела?

Чуть не рявкнула: 'Да!', но вовремя одумалась. Что это на меня нашло такое?

— Ты сегодня к ужину будешь? А то я хотела сходить вечером погулять в отсек с животными. Говорят, там недавно панда разродилась. Любопытно было бы взглянуть. Все же первый случай, когда на детеныши появляются в подобных условиях.

— Не готовь. Я сегодня не смогу прийти.

Сочувствующе покивала.

— Работа, да? Я понимаю.

Рикер улыбнулся.

— Расскажешь потом, как сходила.

— Непременно.

Быстро попрощавшись, отключилась. Настроение у меня было странное. Я бы назввала его убивательным. Не люблю, когда мне врут. И какой-то день у меня сегодня. Одни переговоры. Набрала своему учителю по программированию. Тот тоже был удивлен моим звонком, обычно мы ведем переписку.

— Миа? Здравствуй. Что-то случилось?

— Нет, но сегодня мне нужно совершить одно правонарушение.

Вздернутые брови, чем-то напомнили мне реакцию Рикера.

— Да ну? И какое же?

— Мне нужен доступ к камерам наблюдения в месте, где будет проводиться аукцион.

Учитель хмыкнул.

— Ничем не могу помочь.

— Помощь не требуется. Только прикрытие, на тот случай, если меня засекут.

— Знаешь, сколько дамочек меня и моих коллег осаждают, предлагая любые суммы, чтобы подсмотреть сегодняшнее безобразие? С этим у нас строго. Никто не хочет, чтобы пара узнала, какие деньжищи потратил благоверный на… В общем — нет. Миа, не уподобляйся этим безмозглым курицам. Оно тебе надо?

Я упрямо закусила губу.

— Я поняла тебя, Крайтон. Извини, что побеспокоила — холодно попрощалась, и хотела отключиться.

— Стой, упрямая! Так и быть, прикрою. Взламывай линию девять в помещении главной торговой площади. Все равно никто не узнает. У нас всем не до этого будет. Тоже смотреть будут. Знаешь, девущки целые представления дают, рекламируя себя.

Благодарно кивнула.

— Спасибо, за мной должок.

Отключилась. С предвкушением потерла руки. Любопытно будет взглянуть на эти торги. Если Рикер будет там, у меня появится много крепких аргументов. А то весь этот год он настойчиво пропагандирует мне ценность и необходимость семьи, требуя, чтобы я была паинькой. Вот и посмотрю, каких на самом деле взглядов придерживается супруг.

В назначенный час, я крайне осторожно подключилась к камерам наблюдения. Все же мне немного страшно. Вдруг засекут. Угу, они засекут, а Рикер высечет. Ладно, где мой попкорн?

Изображение вывела в очки компьютера. Благодаря заложенным в мой гаджет функциям, ощущения были, словно я сама присутствую в зале. Кстати обстановка разительно изменилась на главной торговой площади. В одну из стен встроили огромную сцену. Все пространство зала было буквально уставлено разнообразными стульями и креслами. У самой сцены располагались столики, за которыми стали усаживаться наши сливки общества. Меж столиков сновали официанты, принимая и разнося заказы. Зал стал постепенно заполняться мужчинами. Хмыкнула. Кадетский корпус пришел в полном составе.

Где же Рикер? Я так поняла, скоро уже все начнется. Может ракурс моей камеры не позволяет усмотреть какой-то угол? Вообще вид хороший. На сцену особенно. Моя камера расположена где-то под потолком, при этом можно изображение приблизить. О, нашла. Муж вместе с благоверным Натаниэлы зашел почти перед самым началом. Они предпочли второй этаж, место, где раньше стояла трибуна. Снизу их не видно совсем. Хорошее место. Внимание лишнего не привлекает. Всех и вся видно. Еще и ложу оборудовали им по высшему разряду. Рядом еще парочка таких же вип мест. Главное, и мне обеспечен хороший вид.

Представление началось. На сцену вышел холеный мужчина в костюме. Взрослый. Внешность одновременно мужественная и смазливая. Черные чуть вьющиеся волосы зализаны назад. Мне он не понравился. Глаза порочные. И улыбка мерзкая. Или я предвзято отношусь? Мужчина представился ведущим этого вечера. Нахвалил товар, сообщив, что их девушки самые-самые, и такого разнообразия фактур и форм, больше нигде и ни у кого нет. Сказал, что в первой части будет представление, где можно будет оценить каждую 'работницу', и только после начнется аукцион, отдельно по каждой девушке.

То, что было дальше, я бы назвала полноценной театральной постановкой. Сюжетец незамысловатый, но и не в нем суть. Актрисы куда интереснее. И, правда на любой вкус и цвет. Внешность яркая, интересная. Не удивительно, что их прилет сюда целое событие для мужской части населения. В одеждах, не оставляющих простора воображению, девушки танцевали, пели, проделывали акробатические трюки, играли на музыкальных инструментах и показывали свои актерские навыки. Те, кто в главных ролях, очевидно, самые дорогие девы, были одеты в разы роскошнее и очень умело себя подавали на сцене. Настоящие соблазнительницы. Признаться, даже меня увлекло действо, творящееся на сцене. Зря женщин Титана не пускают посмотреть. Узнали бы, что женщина способна не только гулять по салонам красоты. Если честно, мне понравилось. Жрицы любви танцевали необычные танцы под страстную и одновременно тягучую музыку. Невольно самой захотелось так научиться двигаться.

Мужчины смотрели за представлением со жгучим интересом. Чуть ли не с открытыми ртами. И облизывались на скачущих по сцене девушек как на витрину со сладким, выбирая, какое лучше съесть пирожное. Периодически бросала взгляды в 'ложу' Рикера и Сэма, но поскольку в зале было темно, что-либо интересное не углядела, и вернула все внимание к действу на сцене. Когда спектакль закончился, чуть не зааплодировала вместе с остальными зрителями. Вот почему у нас только кино показывают? Такое живое действо впечатляет не меньше, а то и больше чем экранные истории.

В зале включился свет и на сцену вернулся ведущий. Объявил, что торги начнутся через десять минут. Посмотрела туда, где сидит муж с Сэмом, и никого не обнаружила. Их места пустовали. Не поняла. Куда это они делись? Может, отлучились в уборную?

Когда кто-то тронул меня сзади за плечо, одновременно вынимая из уха наушник, и голосом мужа протянул: 'Милая-я?', я думала, у меня сердце от страха остановится. Подскочила на месте и во все глаза уставилась на мужа, судорожно пытаясь нащупать на браслете компьютера кнопку быстрого отключения. Плохо, что выключение самого компьютера не позволит мне также отключиться от наблюдения за залом. Вдруг технари засекут?

Мысли проносились с молниеносной скоростью. Надо же, как получилось. Пыталась отловить супруга на лжи, а в итоге меня застали на горячем. Почему он здесь? Все знает?

— Милая, напугал? Извини. Просто я обращался к тебе, но ты не слышала.

— Что ты здесь делаешь? — мой голос был напряжен и чуть подрагивал.

— Удалось освободиться пораньше, вот и вернулся. Сегодня все равно ни у кого рабочего настроя нет.

— То есть ты на сегодня дела закончил?

— Да. Хочешь, пойдем в парк прогуляемся или в ресторан? Можно еще куда.

— Так поздно уже для парка. Все закрыто, — глубоко вздохнула, пытаясь унять бешенное сердцебиение.

— Откроют, — уверенно произнес муж, и у меня не возникло сомнений, что действительно и откроют, и чуть ли не дорожки для удобства коврами застелют. Рикер прищурился. — А хочешь, пойдем на закрытую смотровую площадку? Тебе вроде как там понравилось.

— Ну… хорошо.

Супруг потянул за собой. К лифту, что находился прямо в его доме, и в который мне доступ был заблокирован. Лифт, по ощущениям двигался то вниз, то вверх, а то и вообще по горизонтали. Необычно. Выйдя из лифта, прошли всего пару коридоров, и мы уже на смотровой. Так быстро. В прошлый раз с ребятами добиралась сюда не в пример дольше.

Сегодня, по словам супруга, мы ничего интересного не увидим. Ну и ладно. Мы просто стояли и любовались звездами. Рикер, стоя за спиной, крепко обнял. Болтали о всякой ерунде. Оказываются, тожуты прилетают послезавтра. Как раз и бордель должен к этому сроку убраться, и мужчину будут благодушными и расслабленными перед серьезной встречей. Грамотно. Мое настроение медленно, но верно поднималось в недосягаемые высоты. Что ни говори, а все равно было приятно, что супруг предпочел мое общество приезжим дамам. А ведь они такие яркие, словно бабочки.

Когда мы решили возвращаться обратно, Рикер, словно невзначай поинтересовался.

— Ну как, понравились панды?

— Какие панды? — спросила, и захотелось настучать себе по голове.

Муж улыбался.

— Я их не видела, мама, наверное, их кормила или они спали, но из домика никто так и не вышел, — выдумывала я на ходу. Отсек с животными я уже из интереса посещала, и часто так случалось, что животные не выходили из своих укрытий.

— Да? Надо же. А я слышал, что сегодня на вторую половину дня многие общественные отсеки, в том числе и с выставочными животными, закрыли.

Чувствую, как мучительно краснею. Рикер же открыто весело засмеялся и потянул в лифт. Уже там, в тесном закрытом пространстве, прижал к стене, и приподнял так, что мне пришлось, для удобства обхватить ногами его талию. Всего один захватнический поцелуй, и муж произносит тихо и властно. У меня даже мурашки по коже побежали.

— Больше не ври мне. Хочешь что-то спросить, спрашивай прямо. Я отвечу.

— Но ты ведь умолчал о сегодняшнем мероприятии.

— Я вообще о нем не вспоминал до твоего сегодняшнего звонка. Да и не ожидал, что это тебя как-то обеспокоит.

Меня прижали еще крепче, хотя куда уж еще. Рикер самодовольно улыбался.

— Ты ревновала?

— Вот еще.

— Зачем тогда подглядывала?

— Откуда знаешь?

— Тебя сдали.

— О, неужели Крайтон. Не ожидала.

— Он не только твой друг, но и мой подчиненный. Да и вообще мужчинам свойственно проявлять солидарность.

— Буду иметь в виду в следующий раз.

— Следующего раза не будет.

Промолчала. Чего загадывать.

Сегодня я как обычно возвращалась с практики. В голове крутились мысли, о том, какое задание приготовил для меня мистер Энджу. Но гораздо больше меня волновало не это. Завтра днем прилетают тожуты. Я вновь увижу их корабли. Но не торговые, а военные. А уж как хочется на них побывать и посмотреть, как все устроено, не передать. Я бы и покопалась во внутренностях, оценив техническую составляющую, но это мне вряд ли кто-нибудь позволит.

— Привет.

За своими мечтами я не заметила, что мне преградила путь, та, кого я меньше всего ожидала здесь видеть.

— Здравствуй, — сухо ответила, и попыталась обойти Катрин, но она вновь заступила дорогу. На ее лице играла скромная милая улыбка. — Катрин, что тебе надо?

— Чтобы ты убралась подальше от Рикера.

— А тебе зачем? У тебя же уже есть муж.

Девушка зашипела.

— Блэквуд стал бы моим мужем, если не ты.

— Катрин, ты меня утомляешь. У меня совершенно нет времени слушать твои истерики. Вообще не понимаю, чего ты, спустя столько времени, решила пристать.

— Если тебя не будет, то Рикер — мой.

— Сомневаюсь, он скорее себе еще пару уборщиц возьмет в жены. Зачем ему такая неуравновешенная дура под боком, как ты? — ну, это я, наверное, загнула, но бесила меня эта конфетка, в красивой обертке, но с кислой начинкой.

— Посмотрим, — победная улыбка. Катрин зачем-то вставляет себе фильтр в нос. Чувствую какой-то странный запах. Не успеваю, толком понять, что происходит, мир вокруг меня тускнеет, и, кажется, я падаю.

Очнулась. В горле пересохло. Все тело ломит. Ощущения такие же, как при недавно перенесенной болезни. Видимо до конца она так и не прошла. А собственно где я? Катрин была бредом воспаленного мозга, или реально у меня проблемы? Огляделась. Пустая белая комната. Из мебели только узкая жесткая койка, впаянная в стену, на которой я, собственно лежу. Прикованная. Вполне обычной, без всяких высоких технологий. Хотя легкой. Значит сплав дорогой и наверняка прочный. Прикована к стене левая рука. Взглянула на правую, и осознала, что, скорее всего я крупно попала. Ограничителя не было, и сейчас я этому факту не была рада. Уже раздумывала над тем, чтобы предаться панике, как створка двери отъехала, впуская ко мне мужчину. Знаком. Кажется, теперь я знаю, где нахожусь, но лучше бы оставалась в неведении.

Ведущий. Тот мужчина, кто вел выступление и торги жрицами любви. Жесткая усмешка, и липкий тяжелый взгляд, которым он окидывает мою фигуру. Подходит, садится на кровать. Я отшатываюсь, но длина цепи не дает мне убраться подальше. Он больно берет меня за подбородок и наваливается сверху. Но не полностью. Продолжает сидеть, но массивная грудная клетка мужчины так придавила, что не могу дышать.

— Так, посмотрим, что у нас за новый товар. Блондиночка. Это хорошо. У нас таких дефицит. Клиент сейчас придирчивый пошел. Крашеные не подходят. Натуральное подавай.

— Зря, — мой голос звучит придушенно. Еще бы. Тяжелый, гад. Стараюсь говорить спокойно и уверенно. — Я жена главного на Титане.

— Тебя возможно и будут искать. Но то, что ты здесь, узнают не сразу, если вообще узнают. А мы уйдем уже далеко. У вас, по словам сладкой брюнеточки скоро какое-то важное событие, и будет вообще не до поисков. Может, мы даже сделали услугу твоему мужу. Избавили его от обязательств. Если и найдут, он возможно сам откажется от тебя, под тем предлогом, что жена предпочла сбежать и стать жрицей любви. Хотя вряд ли даже найдут. Обыскать корабль можно, но долго чужие не имеют право задерживаться, иначе испортят отношения с нашей организацией, а у таких как мы в Союзе все схвачено. Пойдут репрессии. Тебя и твою подружку трудно отыскать здесь. Это особый замаскированный отсек. Бывает, необходимо спрятать ценный груз. Так что, можешь не надеется. А у нас двойная прибыль.

— Что? — перспективы мне не нравились.

— И поверь, к концу дрессировки ты станешь мягкой и послушной. Будешь говорить только то, что я тебе прикажу.

Испугалась. Реально. Я уже пыталась сбежать с Титана. Вдруг Рикер подумает, что я снова попыталась, и мне это удалось. Или, действительно не заметит мое отсутствие. На работе я никому не сообщала, что собираюсь прийти к Энджу. Значит, весь вечер и ночь могут и не хватиться, ведь супруг предупредил, что домой на ночь не явится. Следующий вопрос задала этому…

— Но как же камеры, понатыканные по всему Титану? И как сняли ограничитель?

— Твоя подруга Катрин об этом позаботилась. Подкупила нужных людей. Все продумала. Да и нам заплатила за твое пленение. Такая хитрая барышня. Хотя глупая. Многим такие нравятся. Хорошо пойдет.

Сейчас я не поняла.

— Куда пойдет?

— По рукам. Она не попала под действие сонного газа, но мы подумали, и решили, что незачем такой цветочек оставлять без присмотра. Мало ли, сама подстроила, сама и сдаст, — мужчина принялся стягивать с меня рабочий комбинезон, в котором я шла на работу. — Знаешь, Катрин потрясающе стонет. Я уже начал ее обучать, раз уж она не попала под газ. Теперь твоя очередь. Смотри мне в глаза!

Приказ. И он начинает что-то говорить. Я стараюсь не слушать. Это наверняка гипноз. Как и предполагала, зомбируют и промывают мозги тут только так. Услышала пока достаточно. Благо, ограничителя на мне нет.

Использую один из богатой коллекции приемов, какими обучил меня Рикер, задействую самые сильные болевые точки. Этот идиот самонадеянные мне даже руки не зафиксировал. Мужчина взвыл. Ой, вот только не кричи. И так голова болит. Теперь ему остается только хрипеть, поскольку взяла ногами его шею в захват. Могу и переломить. Убить или нет? Нет. Не буду брать на себя эту тяжесть. Слишком люблю и ценю себя.

— Ключ есть от наручников? — мрачно интересуюсь.

— Все ключи у нашего начальника.

Не поверив на слово, бегло ощупываю мужчину. Увы, совершенно ничего не нашла.

Внушительным пинком придаю туше этого секс-тренера ускорение в сторону выхода. Тот в ускоренном темпе от меня отползает и только у самой двери оборачивается и ошарашено на меня смотрит. Посылаю ему насмешливую улыбку и воздушный поцелуй. Встает. Лицо красное как помидор. От былого прилизанного лоска не осталось и следа. Волосы встрепанные, глаза круглые, дышит тяжело. С пару минут приходит в себя, потом вновь смотрит на меня и зло цедит.

— Ничего, поголодаешь какое-то время. Шелковой станешь.

Сказав это, ушел. А для меня потянулись томительные часы. Первым делом обыскала свою рабочую форму на предмет наличия полезных в побеге вещей. К моему сожалению, похитители полностью выпотрошили все карманы. Так что от цепи нечем избавится. Прочная гадость. И наручник на запястье облегает очень плотно. Словно влитой. Печально вздохнув, попыталась хотя бы немного подремать. Но сон не шел. Голова раскалилась, ощущение, словно тисками что-то сжимает. Знобит. Есть хочется все больше, но гораздо сильнее — пить. Думать ни о чем не могу. Только обрывки мыслей и образов проносятся, не успевая оформится во что-то более четкое. Поганая ситуация. Сколько прошло времени не представляю. Это больше всего раздражает, а еще ожидание своей участи. Я уже готова была головой о стену биться, как вдруг что-то произошло.

Корабль вздрогнул. Я неудачно дернулась, отчего, кажется, вывихнула руку, на которой надет наручник. Зашипела от боли.

Во мне вспыхнула робкая, но все-таки надежда. Вдруг, это поисковый отряд. Может, найдут меня все-таки. И вновь потянулось ожидание. Толчков больше не было. Чутко прислушиваюсь, пытаюсь уловить хоть что-то вне стен моей камеры. Но видимо тут хорошая звукоизоляция.

Наконец, мне удалось спокойно выдохнуть. Двери открылись, и в комнату вошло сразу несколько человек. Это был не мой давешний 'дрессировщик' с коллегами, а наши военные во главе с Блэквудом старшим. Джонатан, только увидев, сразу оказался подле меня. Осмотрел с тревогой.

— Ты как? — в глазах неподдельная тревога.

— Чудесно. Цепь бы только снять, ну и руку подлечить.

— Слава всему сущему. Освободить! — приказ, и один из военных куда-то убегает, чтобы через несколько минут вернуться с пластиной-ключом, от моих кандалов. Мгновение, и я свободна. Но не долго. Почти тут же на мне вновь, благодаря заботливым рукам Джонатана появляется уже успевший изрядно надоесть браслет-ограничитель.

— Извини, девочка, но так надо. Поднимайся. Для начала к врачам, потом будешь отдыхать.

— Я есть хочу! И пить. Не представляете как. И еще кое-что. В последний раз удовлетворяла все эти потребности еще на Титане. Держусь из последних сил. Так что медики подождут. К тому же у меня много вопросов.

— Здесь недалеко туалет. Тебя проводят.

— Вы мой герой!

Джонатан хмыкнул, а я поспешила за проводником. Уже на выходе из санитарного блока столкнулась с Катрин. Ее, закутанную только в одно одеяло, вели под руки двое наших военных. Жуткое зрелище. Побитая. Взгляд отсутствующий. Кажется, ей нет дела до происходящего вокруг. Голова безвольно болтается. Жалко ли мне ее? Да, жалко. Пусть она и хотела обречь ее на ту же участь. Здесь ведь не только ее вина. Плохо воспитали. Как принцессу, которой все дозволено. Не увлекли каким-нибудь занятием, чтобы на всякую ерунду времени не было. Ее энергию в мирное русло — горы бы свернула. Во всяком случае, я так думаю.

Позже, уже сидя рядом с отцом моего мужа в соседних креслах — спать я категорически отказалась, решила выяснить подробности, и буквально накинулась на мужчину.

— Долго я была в плену? Когда нас хватились? Как догадались, где искать? Почему Рикер не полетел?

— Тревогу, к сожалению, подняли не сразу. Корабль с похитителями уже улетел. Сначала твое отсутствие заметил Персиваль, когда ты не пришла к ночи домой, но не особо заволновался, знает, что ты натура увлекающаяся, могла где-то задержаться. Затем, запрос на поиск потребовал муж Катрин. Когда ее не нашли, большой переполох поднял отец девушки. Вот тогда стали выяснять и тщательно искать. К тому времени, Рикеру доложили, что и ты не появляешься уже давно ни на одной из камер. Перевернули весь Титан, подняли все записи. Допросили технический персонал, нашли нескольких крыс, и в итоге все же поняли, что надо догонять наших недавних гостей. Рикер поехать не смог, хотя очень хотел. Рвался безумно. К нам прибыли тожуты. Надо было их принять и разместить. Это проект сына. Он к нему долго готовился. К тому же их язык он знает не в пример лучше, чем я. Уговорил его остаться, сказав, что лично полечу и разыщу тебя. Ему уже сообщили, что все хорошо, но нам лучше поскорее вернуться, иначе не успокоится и завалит еще сделку. В общем в плену ты пробыла не так уж долго. Два с лишним дня. При этом насколько я понял, большую часть времени была под действием сонного газа. Расскажи теперь ты мне свою версию событий. Мы уже, конечно провели допросы, и в целом картина мне ясна, но все же.

Джонатана немало порадовала моя история о том, как справилась со смазливым ведущим. Когда поведала о всех своих злоключениях, у меня назрели новые вопросы.

— Что будет с Катрин?

— Пойдет под суд. Правда ее папаша скорее всего выкупит, и серьезного наказания не последует. А вот муж может и отказаться, расторгнув брачный контракт, если сочтет, что связь с ней его позорит. К тому же девушке сейчас нужна реабилитация.

Кивнула, принимая информацию к сведению. Катрин сама себя наказала. Мне кажется остальное уже лишнее.

— А что с борделем?

— Корабль, под контролем наших людей отправится в Союз, и там тоже будет суд. Нынешних хозяев возьмут и подтянут за одно место. Скорее всего, руководство у этой организации сменится. Заплатят штраф и дальше продолжат работать.

— Скажите, а нельзя ли работниц этого корабля освободить досрочно? Взять на Титан. Оформим перевод. Вряд ли теперь у кого-то, после случившегося, будет повод отказать. Они могли бы работать учительницами танцев и музыки. Преподавать сценическое мастерство. Думаю, при правильной рекламе, к ним пришли бы многие наши дамы.

— Миа, а откуда такая осведомленность об умениях жриц любви? — хитро прищурился Джонатан. Впрочем, дожидаться ответа мужчина не стал. Печально выдохнул. — Не получится. Понимаешь, места на Титане строго рассчитаны. Сейчас у нас наоборот идет тенденция сокращения рабочих мест. Новых людей мы не запрашиваем из союза. Экономия ресурсов. Но даже если бы не это обстоятельство. Они у нас уже гостили. Мужчины знают лица женщин, которые прилетали за деньги их ночью обслужить. Их не примут, или наоборот начнут преследовать, чтобы склонить к занятию прежней профессией. Есть вероятность, что поднимется скандал. Одно дело день другой. Жены потерпят, но на постоянной основе, если таковой будет происходить, поднимется недовольство. У нас замкнутое пространство и затяжные конфликты не нужны.

— Ясно, — отвернулась от собеседника. Вроде бы принимаю пояснения, но все равно гадко.

По прилету, в ангаре меня, буквально со слезами на глазах, встречал Перси. Рикера не было. Это слегка царапнуло душу.

— Миа, — голос Джонатана за спиной. — Сейчас тебе нужно быстро подготовиться к официальному приему. Рикер уже там. Тебе тоже туда нужно.

— Зачем?

— Успокоим тем самым сына. Пусть не дергается, и сконцентрируется на одной задаче. Насколько я понял, с момента прилета тожутов что-то не заладилось. Есть опасность, что они улетят, даже не сев за стол переговоров.

По просьбе Джонатана, собралась нереально быстро. Натянула первое попавшееся платье, подкрасилась. С прической решила не морочиться. Оставила распущенными, украсив только одной красивой заколкой в виде цветка.

И вот я, в сопровождении Блэквуда старшего вхожу в зал, где уже собралось множество нарядно одетых людей. В дальнем конце зала сразу замечаю тожутскую делегацию. Чистокровные тожуты гораздо выше ростом, чем люди. Настоящие гиганты. Да и зеленый оттенок кожи, выделяет их расу.

Джонатан настойчиво ведет меня сквозь толпу к мужу. Когда мы совсем близко, замедляюсь, и отца Рикера тоже тяну назад. Мой муж и его коллеги стоят спиной, и пока меня не заметили. Остальным наше появление неинтересно. Буквально все сосредоточились на происходящем. Тожуты злятся. Все больше распаляясь, и не слыша никаких объяснений, буквально кричит самый высокий из семерых послов. Видимо, глава. Благо его мало кто тут понимает.

— Вы смеетесь! Мы не будем торговать с недоразвитой агрессивной расой!

— По рейтингу рас мы стоим на…

— Причем тут рейтинг?! У Вас процветает рабство. Вы угнетаете себе подобных.

— Вы ошибаетесь, у нас нет…

— Это может называться по-разному. Мы видели достаточно. Взять хотя бы ваших женщин. Да у них уровень развития как у детей. Если не хуже. Все по принуждению. А какое уважение вы выказываете нам, если практически никто не знает нашего языка. Смотрите презрительно будто люди — сверх раса. Делаете нам одолжение, принимая здесь?

Да уж, дела, действительно хуже некуда.

— Послушайте, давайте…

— Нет! Достаточно. Вы уже показали свое гостеприимство. Мы…

Ни в коем случае нельзя, чтобы прозвучал официальный отказ при свидетелях, иначе уже ничего не изменить. Сказанные в запальчивости слова при соотечественниках придется выполнять. Им ведь тоже выгоден этот договор, иначе тожутов бы здесь не было. Не хочется вмешиваться, потом ведь если что, все шишки на меня посыплются, но помочь надо. Мне тоже на этом корабле еще неопределенное время жить.

Ору на тожутском как можно громче, чтобы постараться перекрыть мощный бас главы инорасовой делегации.

— Не верю своим глазам! Тожуты! Здесь!

Буквально набрасываюсь на главного и самого злого в делегации, беру за руку и приветственно усиленно трясу. Изображаю крайнюю степень восторга. Наверное, взгляд у меня сейчас самый что ни на есть влюбленный. Тожут подавился так и не сказанными словами. Вот так. Знай наших. Человек, женского пола, ведет себя вольно, говорит на их языке, и смотрит с неподдельным восторгом. А что, я действительно рада такой встрече, ведь…

— Вы покажете ваши корабли? Моя самая большая мечта полетать на вашей ИСЭМ у нас она зовется 'Пчела'!

Вокруг с момента, как я влезла в монолог тожута, стоит ошеломленная тишина. Кажется, люди и тожуты вокруг, и не дышат даже. Ход сделан. Ждем реакции главы делегации.

Тожут заинтересовался. Вижу это, как ни странно звучит, по ушам. Их кончики теперь не гневно прижаты к голове, а чуть поддались вперед, как будто ловя заинтересовавший их звук. Мне этого достаточно. Момент пиковой точки прошел. В прошлый раз, когда проникла на тожутский корабль, я не знала, что нужно переключать тожутов в такие моменты, чтобы роковые слова не были произнесены. Вот разозлился на меня капитан корабля за незаконное проникновение, не разобравшись, сказал в запальчивости слова, о моем обязательном возвращении перед экипажем — все, надо исполнять. Может, он потом и сам пожалел об этом, но тем не менее. Тожуты держат свое слово.

Будто спохватившись, склоняюсь в церемонном поклоне.

— Прошу простить мою неучтивость и несдержанность. Так велика была радость от встречи с вашим народом. Мне так много интересного рассказывали о вас. Мое имя — Миа Блэквуд.

Тожуты дружно ответили на мой поклон и приветствие, склонив уважительно головы, и приложив кулаки к сердцу — так принято здороваться у них с женщинами. Люди вокруг меня изумленно выдохнули. Похоже, из тожутов никто не удостоил даже кивком еще никого из жителей Титана. Странно, зеленые так себя ведут, только если считают, что находятся в стане врага. Хотя я их прекрасно понимаю. Сама себя ощущаю тут, словно какая-то инорасовая шпионка.

Заговорил главный.

— Приветствуем, человеческая нежу Миа. Меня зовут Кешжау Сорвы. Скажи, чем тебя так заинтересовали наши корабли ИСЭМ? — вежливо поинтересовался громила.

О, из всех вопросов, что ты мог задать, это, пожалуй, лучший. Про корабли я могу говорить бесконечно. Сейчас я тебе голову забью информацией настолько, что о чем-то другом и думать забудешь. А то тоже взял моду. Кричит о неуважении здесь к женщинам, при этом обратился ко мне 'нежу', в переводе, это нечто вроде самки. К своим же 'самкам' тожуты, если мне не изменяет память, обращаются не иначе как 'кежем' — довольно расплывчатое понятие. Дословно: 'хранящая' и одновременно 'хранимая'.

С самым искренним восторгом начинаю вещать про то, как мне нравятся их корабли и почему. Заодно вскользь упомянула несколько известных имен тожутских пилотов, которыми действительно восхищаюсь. Позади меня кто-то уже давно настойчиво покашливал, но я не обращала внимания. Тожуты тем более. Делегация незаметно взяла меня в плотное кольцо. В разговор подключились остальные послы. Чтобы разрядить обстановку окончательно, пыталась в меру сил, шутить, правда шутки все больше были довольно грубыми из арсенала кадетов, других не знала, но кажется тожутов это устраивало. Вообще они заметно повеселели, а я начала уставать. Все же долго быть центром внимания мне трудно и утомительно, тем более после недавних приключений.

Когда Кеша, а точнее Кешжау Сорвы, на волне хорошего настроения, ненавязчиво взял меня под локоток, сказав, если вкратце, что чего тянуть, идем знакомиться с техникой, вернула тожутов на Титан к людям, о которых мы на какое-то время совершенно забыли.

— Прошу меня простить, шемас Сорвы, но прежде, чем отправиться на подобную экскурсию, мне нужно получить разрешение от своего супруга.

Тожут недовольно сдвинул брови.

— Супруг? Ах, да. Значит, у Вас есть пара, нежу? Кто? — прозвучало как-то угрожающе.

— Вы с ним наверняка уже знакомы. Мистер Рикер Блэквуд. Заместитель главы корабля.

Наконец, обернулась. Спина у меня уже давно чесалась, от чьих-то почти материальных взглядов. Долго искать не пришлось. Внутренне вздрогнула, но удержала на лице улыбку, правда из искренней превратившуюся в как будто приклеенную плохую копию прежней. Меня буквально прожигали черные злые бездны глаз Рикера. Да он в ярости! И даже не представляю, чего мужу стоит сдерживаться. Только не поняла почему. Вот так и пытайся помочь. Нет, ну и чего он взъелся?

Все с той же натянутой улыбкой устремляюсь к супругу, обнимаю его руку и головой прислоняюсь к твердому плечу. Муж никакой ответной активности не проявляет. Будто меня и нет совсем. Но и отцеплять повисшую на руке тяжесть не спешит. Его подчиненные, наоборот, смотрят на меня вполне благосклонно, а Джонатан так вообще, украдкой показал большой палец, подмигнув, но мне от этого легче не стало. Больше я решила не ввязываться в большие политические игры.

— Мистер Блэквуд, у Вас чудесная пара, — смешно коверкая слово 'мистер' и фамилию мужа, сделал комплимент Кешжау. Вот, а меня сразу нежу окрестил. Прям обидно.

— Благодарю, — сухо ответил Рикер.

Воцарилась тишина, во время которой длился настоящий поединок взглядов моего мужа и Кешжау Сорвы. Я ощущала себя весьма неуютно, начав подумать о том, чтобы как-то улизнуть отсюда.

Первым глаза отвел Кешжау. Супруг мгновенно расслабился. Я же стала понемногу отдаляться, но была тут же поймана и сжата в жесткие тиски. Со стороны же наверняка казалось, что Рикер просто нежно обнимает меня рукой за талию.

— Можем ли мы пригласить вашу пару, кежем Миа, к нам для ознакомительного визита? — уже смиренно вопросил Кеша.

Ух, ты. Меня повысили до 'кежем'. Скорее всего, я просто чего-то не знаю об устоях тожутов. Рикер с ответом не торопился. Я, как можно более незаметн, подергала его за пиджак, и, состроив как можно более умильную мордашку, во всяком случае, мне так кажется, попросила.

— Дорогой, ну пожалуйста. Мне было бы очень интересно, — и уже задумчиво потянула. — Впрочем, как и моей команде. Шемас Сорвы, я состою в учебной летной команде, которой было бы не менее интересно побывать у Вас.

Последнюю фразу вообще обронила как бы невзначай. Холодно улыбнувшись, заговорил муж, причем на хорошо поставленном тожутском языке.

— Я был бы весьма рад такому визиту, — а интонации такие, словно он в гробу этот визит видел. Забавный контраст.

— В таком случае, предлагаю сделать так. Мы приглашаем и знакомим с нашим оборудованием группу выбранных вами обучающихся пилотов, — явно заметил тожут мой намек. — Вы же устраиваете схожую экскурсию для наших летчиков. Думаю, обеим сторонам это окажется интересно.

— Конечно, — уже более мягко ответил супруг. Атмосфера потеплела на несколько градусов. Мне же облегченно выдохнуть не позволила хватка мужа.

Весь оставшийся вечер мы провели в компании тожутов. Больше напряженных моментов не было. Если у них возникали какие-то скользкие вопросы на тему угнетения одних слоев населения другими, отвечать предоставляли мне. Я, краснея и бледнея, отвечала, как можно более обтекаемо, выдавая адаптированный под тожутов вариант. Так понятие рабства у меня сменилось на долг и честь. Расовая нетерпимость — так это просто необходимо более тесное общение и взаимопроникновение культур, и мы сможем решить возникшее недопонимание, начав сотрудничество. Сама от себя не ожидала подобной гибкости. Впрочем, жизнь заставит, не так извернешься.

Рикер же не отпускал меня от себя ни на шаг. С тревогой ожидала того момента, когда останусь с мужем наедине. Мало ли чего он там себе надумал. Кстати выяснить, из-за чего тожуты так разозлились, мне пока не удалось, но, думаю, позже обязательно разузнаю.

И вот, момент, когда тожутские представители вежливо с нами прощаются, и удаляются с праздника. Люди, наконец, могут вздохнуть спокойно. Стоило проводить важных гостей, как Рикер сразу тянет меня на выход. По мере продвижения к дому и уменьшению числа людей вокруг, испаряется и моя былая храбрость с задором. Все же слишком много на меня свалилось. Похищение, голод, болезнь, вывих, пусть и наспех залеченный на обратном пути к Титану, тут же появление на приеме и встреча с делегацией. Долгий вечер. А теперь, похоже, меня ждет головомойка от мужа.

Просто трудно постоянно быть сильной, и сейчас, когда уже крупные неприятности позади, наступает момент слабости. Помимо воли тело начинает мелко трясти. Из глаз покатились первые слезинки, которые я яростно стираю рукой. Непроизвольно всхлипнула. Вдруг резко останавливаемся. До этого целеустремленно шедший впереди супруг оборачивается и с недоумением смотрит на меня.

— Милая, ты чего? — все. Зря он это сказал. У меня истерика. Вот не понять мне мужчин.

Сначала у меня вырывается смешок, затем снова, и вот я уже хохочу. Но смех этот нервный. Закатить себе, что ли пощечину? А то в психушку еще проверятся, отправят.

Смех прекращается, когда супруг заключает в кольцо своих рук и жадно целует. На какое-то время я забываю обо всем. Весь накопленный негатив преобразуется в какую-то злую страсть. Пожалуй, впервые я настолько требовательна и нетерпелива. Впрочем, Рикер мне ничем не уступает, и кажется, совершенно забывшись, готов содрать с меня платье прямо здесь, в общественном коридоре, где в любой момент может кто-нибудь пройти. Поэтому насмешливому кашлю я не слишком удивилась. Муж отпускать не желал, но я забилась в его руках, в безмолвном требовании прекратить. Все-таки оторвался от моих губ и так зыркнул на компанию зашедших в коридор лощеных мужчин, явно шедших с приема, что те в мгновение испарились.

Благо, разум вернулся, и мы продолжили путь домой. Не удержалась, и спросила.

— Ты злишься на меня?

— Нет. Скорее на себя. Давай поговорим попозже, не в коридоре, — что же. Верно. Незачем перед камерой устраивать спектакль. С наблюдателей достаточно и легкой эротики, продемонстрированной ранее.

Зайдя в помещение, где нас встречал радостный Персиваль с уже накрытым столом, впервые почувствовала себя тут как дома.

С удовольствием поела. Причем так плотно, что и дышать стало трудно, и пришлось настойчиво отказываться от заботливо все подкладываемой Перси еды. Что же он думает, мой живот совсем бездонная бочка?

Рикер не начинал разговора, пока не закончился этот поздний ужин, и мы не проводили Персиваля домой. Только тогда, усадив меня к себе на колени, потребовал.

— Расскажи обо всем. С момента твоей встречи с Катрин.

Тут мне скрывать нечего, потому, не таясь, честно обо всем поведала. Без эмоций, одни факты. В определенные моменты, самые 'страшные', Рикер прижимал меня к себе теснее. Будто сопереживая. Когда я закончила, погладил по голове, спросив.

— Ты молодец. Испугалась?

— Да. Не хочу себе участь жрицы любви. — Я чувствую за собой вину. Кстати очень хотел сам тебя забрать, но никак не получалось. Поэтому полетел отец. Ему доверяю в некоторых вопросах даже больше, чем себе. И потому я был уверен, что он сделает все для твоего спасения. Отныне присмотр за тобой будет усилен. Мало ли кому что может в голову придти. Оказалось, у нас тут полно падких на деньги крыс.

— Не надо! — вот уж только еще большей слежки за моей персоной мне не хватало.

— Надо, — непреклонно произнес Рикер. — Ты и не заметишь.

Готова выть и биться головой об стену, но быстро себя успокаиваю. Может и правда так лучше. Пока не настанет светлый миг побега, мне это не мешает.

— Так, теперь о приеме. Все здорово, ты нас буквально спасла. Еще чуть-чуть и тожуты бы со скандалом улетели.

— А из-за чего они так разозлились?

— Из-за кого. Людей трудно перевоспитать. Либо мы провели недостаточную работу, и плохо всех мотивировали. Ты знаешь наше высшее общество. Этим вечером они показали себя во всей красе. Невероятный стыд. Тожуты, оказывается, недостойная низшая раса, которой нечего делать на приеме. И это всячески демонстрировалось. Наши гости и так прибыли взвинченными и плохо настроенными для переговоров, а тут еще такое обращение.

Рикер помолчал, успокаиваясь. В нем плескалась злость, я это отчетливо ощущала.

— Теперь скажи мне вот что. Я так понимаю, ты знаешь далеко не все обычаи тожутов?

— Ну… смотря о чем речь, — протянула я, не совсем понимая к чему клонит Рикер.

— Шемас Сорвы назвал тебя нежу. Ты знаешь, что это значит?

— Вроде как самка. Вообще очень грубо с его стороны.

Муж хмыкнул.

— В общем, моя догадка верна, ты не поняла о чем речь. Сначала я подумал, ты знаешь.

— Да о чем?

— Нежу — обращение к свободным женщинам, не связанными никакими обязательствами. Другой дело, что тожутские женщины до своей свадьбы всегда тщательно охраняются семьей, и встретиться сними не так просто.

— Не поняла. Я же сразу упомянула о супруге.

— Это по нашим законам у тебя есть муж, а по их это еще ничего не значит. Если ты откликаешься на нежу, значит, говоришь тем самым, что свободна, и на тебя можно претендовать.

Удивленно молчу.

— Ах, он гад. Но ведь он мог меня изначально и кежем назвать. По той логике, что и это обращение, могу отвергнуть. Однако специально сказал именно нежу, рассчитывая на неосведомленность.

— Вероятно.

— Тогда почему позже сменил?

— Видимо признал, что супруг у тебя все-таки есть.

— Это как?

— Ну, это уже наши с ним дела. — Рикер самодовольно улыбнулся. — Главное, ты сама показала, что своего мужа ты любишь и уважаешь.

— М-да? — прозвучало скептично, знаю. Не удержалось, поддела слегка.

— Да, — прозвучало в ответ вполне серьезно.

— А если бы не показала?

— Тожут мог забрать тебя себе, на правах гостя.

Округлила глаза.

— С какой радости?

— Такие традиции у них. Я тебе скину по ним всю имеющуюся информацию, чтобы исключать в дальнейшем подобные ляпы.

— А в качестве кого бы он меня забрал?

— По идее в качестве жены, во всяком случае, так с тожутскими женщинами, а вот с человеческими точно не знаю.

Вот быстро как все у них. Раздражает. Нет, опять же. Тожуты говорили о угнетенных женщинах, а у самих не менее варварские традиции. Я себя даже не представляю в постели с той зеленой горой. Да, он выше меня раза в два.

— То есть на правах гостей они могут еще, кого себе забрать из девушек?

— Вряд ли. Для этого кандидатка должна как минимум говорить на тожутском, чтобы понять, о чем вообще речь, и поддаться на провокацию. У нас таких одаренных женщин мало, если не сказать, что нет.

— А ты, не признай тожут тебя моим супругом, позволил ему ради поддержания хороших отношений забрать меня?

Рикер не раздумывал.

— Кого-то еще отдал бы. Тебя — нет.

— Почему?

— Здесь нужнее, — уклончиво ответил. Я бы поспорила с данным утверждением, но возможности мне не дали. — Ты бы хотела улететь вместе с ними?

— В качестве чьей-то жены — нет.

Рикер сощурился и оценивающе на меня посмотрел. Что, думал, я отказалась от своих планов?

— Милая, чего тебе не хватает?

— Свободы.

— Это относительное понятие. Ты сейчас свободнее многих.

— А, по-моему, вполне конкретное. Выражаю эмоции, как хочу, иду куда хочу, живу, как хочу. Вот тебе и свобода.

— Ты уверена, что знаешь, чего хочешь?

— Вполне. А ты?

Удивленно приподнятые брови мужа.

— Считаешь, я не знаю, чего хочу?

Отвернулась. Не хочу продолжать этот разговор.

— Миа, знаешь, чего желаю я? Чтобы у людей был где-то уголок, где они смогут жить, наконец, нормально, не оглядываясь на условности.

— А мне показалось, что тебе просто нравится управлять и манипулировать людьми.

— Да, но это я мог продолжать делать и в Союзе.

— Тот 'уголок', в который ты всех упорно везешь, далеко не райский. Это промышленная планета. Там нет никакой красоты. Людям столетиями придется жить под землей, прежде чем техника сформирует там более-менее подходящую атмосферу и среду обитания. К этому времени Союз наверняка найдет способ наложить на все свою лапу.

— Лучше так. Бороться, чем сидеть, сложа руки или сбегать.

— Сколько пафоса. В твоем исполнении звучит не очень, — меня переполнял сарказм.

Рикер сжал в объятиях почти болезненно.

— Почему ты такая злая? Столько яда в этой светлой голове. Может, расскажешь уже о своем прошлом? Держать все в себе вредно для здоровья. Я никому ничего не расскажу. Если что, даже готов пойти как соучастник и укрыватель преступницы.

— Хорошо, я подумаю. Но не раньше, чем ты сам мне расскажешь о себе.

— Отлично. Спрашивай. Отвечу на любой твой вопрос.

— Серьезно?

— Да.

Ну ладно. Ты сам напросился. Начнем с чего полегче.

— Где ты родился?

— На Земле.

— Да? Я думала, дети богатых родителей рождаются на более экологически чистых планетах.

— Тогда мой отец не был так богат. К тому же его держала на месте работа.

— Почему нет никакой информации ни о тебе, ни о твоей семье?

— Мы не любим публичность. К чему всем все про нас знать? Кстати все материалы о тебе также давно изъяты.

— Где твоя мать?

— Умерла.

Ненадолго замолчала.

— Сочувствую.

— Спасибо.

Не знала, стоит ли дальше лезть в этом направлении. По себе знаю, что это неприятно. Рикер, будто почувствовал.

— Спрашивай уже.

— Как она умерла и когда?

— Тяжелая история. Моя мать была настоящая красавица. И всегда привлекала излишнее внимание мужчин. А еще, к сожалению, была падка на деньги. Ей их всегда было мало. Когда мне было пять лет, она сбежала, захватив меня, вместе со своим новым любовником. Очень влиятельным. Как оказалось, у него не все было в порядке с головой, и присутствовали садистские наклонности. Когда нас все-таки нашел отец, моя мать уже была убита. Причем на моих глазах. Джонатану удалось забрать меня. Он хотел убить и того мерзавца, но вовремя пришла его охрана, потому пришлось отступать. Позже, именно отца пытались обвинить в убийстве жены. Тот любовник и пытался. Но обломал зубы. Во-первых, доказательств никаких не было. А во-вторых, отец активизировал все ресурсы, невероятно поднялся по служебной лестнице, принимая самые опасные поручения, тем самым обеспечив себе неприкосновенность. А уже позже отомстил. Я же после случившегося два года не говорил, и до сих пор плохо сплю.

Жуткая история. Отчего-то в искренность слов супруга я поверила сразу. Не врут о таком. И ведь в чем-то наши с Рикером судьбы отдаленно, но схожи. А еще догадалась, что попыткой своего побега, невольно наступила на больную мозоль супруга. Лучше и не придумаешь.

Все же я не сухарь какой-нибудь, поэтому потянулась к мужу, обнимая и легко целуя его лицо. Пальцем разгладила появившуюся меж бровей скорбную складочку. В ответ меня сжали еще крепче в объятиях и подарили жаркий и одновременно поцелуй. При этом мне было очень уютно и хорошо. Пожалуй, настолько душевно близки, мы еще никогда не были с мужем. Возможно, и, правда, стоило еще раньше начать диалог. И я оценила откровенность Рикера. Лично для меня, он впервые по-настоящему показал, что заинтересован во мне и нашем браке.

Больше пока ничего спрашивать не хотелось. Информация оказалась слишком тяжелой. И надо сначала ее усвоить и двигаться дальше. Мы сидели молча. Каких-то слов не требовалось. День у меня выдался насыщенным. Столько впечатлений. Усталость дала о себе знать. Так, в комфортной, совершенно не тягостной для себя тишине незаметно уснула прямо у Рикера на плече.

Утром просыпаться не было никаких сил, но будильник исправно вибрировал, извещая о начале нового дня, да еще к нему присоединился супруг, с завидным упорством принявшийся меня тормошить.

— Вставай, милая. Иначе все самое интересное проспишь. Тебе сегодня надо будет обрадовать свою команду о незапланированной экскурсии и вызубрить тожутский этикет. Возможно, уже в ближайшее время организуем вашу ознакомительную прогулку.

О, да. Парни вас сегодня ждет большой сюрприз. Осознание того, какую шикарную экскурсию мне удалось организовать, невероятно грело душу. Напевая, и лучась довольством, побежала осчастливить друзей. Хочу сказать им лично. Надеюсь, слухи до них еще не дошли об этом.

Я была права. Ребята просто обалдели от новости, которую восприняли на ура. Нам оставалось только ожидать, когда утрясут все формальности и назначат день и время посещения тожутских кораблей.

В этот же день ко мне подошел еще и Райен. Без всяких заигрываний и долгих хождений вокруг, прямо попросил, взять его и его команду тоже. Хорошие у парня информаторы. Подумав, решила, почему и нет. Не знаю как другим, а мне нравилось иметь под боком сильных соперников, и если так хочет, то пускай. Я хоть и злопамятная, но возмездие уже было, а потому не стоит дальше множить неприязнь. Получив мое согласие, Райен уже не спрашивая поймао в объятия, закружив и умудрившись чмокнуть в нос. На мой возмущенный ор только посмеялся и сразу убежал. Определенно, не исправим. Когда позвонила Рикеру, сказать об изменении численности экскурсионной группы, тот в удивлении поднял брови.

— Уверена, милая?

— Он попросил, а у меня не было повода отказать.

— Даже несмотря на вашу ссору?

— Ну, порой все-таки надо прощать и давать второй шанс. Считаешь, нет? — с намеком взглянула на мужа. У нас обоих были друг к другу претензии и обиды. Интересно, что он ответит.

Рикер пристально на меня смотрит, казалось, пытаясь заглянуть в душу, и наконец, отвечает.

— Да. Иногда прощать можно.

Невольно улыбаюсь. После вчерашнего разговора с мужем сковывающий эмоции лед и отчуждение начали таять.

— Так как, мне стоит отказать Райену?

— Это твой выбор. Хочешь, пускай идет.

Обсудив все детали, мы попрощались. Оставшуюся часть дня провела в ангаре с мистером Энджу. На то время, пока здесь тожутское посольство, практики нет, потому сегодня я в спокойном темпе с удовольствием ковырялась со своим маленьким космолетом. При этом все время ловила себя на том, что продолжаю все время улыбаться, а люди вокруг — мне в ответ.

Вечером Рикер не пришел, но прислал сообщение, чтобы не ждала, вернется поздно, и что экскурсию назначили на завтрашнее утро.

Поужинали вместе с Персивалем и девушками из обслуги. Их приглашать удавалось не часто, так как и свободного времени для подобных трапез не оставалось. Либо же на них присутствовал муж с кем-то из своих друзей. Вообще горничные оказались довольно милыми и открытыми, как всегда рассказывая много чего интересного из жизни простых обывателей. Так, судя по настроениям, прилету тожутов не рады. Чуть ли не плюются. Я же, во всяком случае, по словам девушек, стала очень популярной личность на среднем уровне корабля, где в основном проживают люди умеренного достатка. Среди них много женщин, которые работают, и для них я стала вроде знамени, обозначающего, что слабый пол может, как учиться, так и работать, и ничего в этом зазорного нет, если даже жена столь важного человека этим занимается.

На следующий день подскочила еще до будильника. Что значит волнение. Супруг был рядом, и, как ни странно, именно что спал. Постаралась бесшумно вылезти из кровати. Кажется, удалось. Стала тихо торопливо собираться.

— Можешь так не спешить. Времени еще достаточно. И пойдем вместе.

Рикер оказывается, уже не спал, а пристально за мной наблюдал.

— Почему вместе?

— Вашу экскурсию решили оформить, как торжественное мероприятие. Будут присутствовать наши и тожутские представители.

— Эм-м. Ко мне будут какие-то особые указания? Как себя вести, что говорить?

— Нет. Будь собой. Тожутам понравилась твоя непосредственность, — пауза, во время которой я чувствую, как атмосфера в комнате буквально накаляется. — Иди сюда.

Такое впечатление, что Рикер решил меня загипнотизировать взглядом. Иду к нему, словно во сне, ноги, будто сами за меня все решили. Пара мгновений, и я снова в кровати. С меня тут же снимают все, что я успела надеть. Один дразнящий соблазнительный поцелуй, сменяется другим. Шепчу.

— Нам надо собираться.

— Успеем.

К моменту, когда я вместе с Рикером пришла в главный ангар, я уже напрочь перестала волноваться о предстоящем мероприятии. Во мне поселилась нега и расслабленность. На мир я взирала из под довольно прищуренных ресниц. О, а вон и мои ребята. Все уже в сборе. В том числе и Райен со своей командой. Взбудоражены. Глаза горят огнем. Супруг разрешил, и я сразу подошла к друзьям. Тэо, морально поддерживаемый остальными, зашипел мне наухо, требуя объяснить, на кой, я взяла с собой Райена, на что я лишь отмахнулась. Потом объясню. Здесь и сейчас выяснять отношения я не собиралась.

Постепенно большой ангар с множеством кораблей заполнялся народом. Вот и тожутская делегация пожаловала. В расширенном составе. Много тожутов были в форме, которую я признала за военную. Видимо, это те, кто будет знакомиться с нашей техникой.

Меня позвали. Мы вместе с мужем подошли к делегации, поприветствовав. Сегодня тожуты были настроены гораздо более благосклонно. Когда все ритуалы были закончены, люди стали постепенно покидать зал, да и послы засобирались, но я так поняла, он пойдут вместе с Рикером, на первые серьезные переговоры. Я уже рвалась вперед. В гости. Кешжау Сорвы обратился непосредственно ко мне.

— Вам в проводники я назначил одного из лучших наших капитанов. Он изначально жил в Союзе, так что превосходно знает человеческий язык, и сможет все доходчиво объяснить. К тому же он еще довольно молод, и с ним будет интереснее, чем с нашими чересчур серьезными ветеранами. Но не волнуйтесь, он вполне компетентен, а уж в скольких боях успел побывать. Капитан обладает высоким допуском, так что вы сможете много всего посмотреть и узнать.

— Спасибо. Я и не сомневалась, что нам достанется лучший из возможных проводников, — вежливо улыбнулась я.

— Замечательно. Тогда знакомьтесь. Капитан Диж, подойдите.

Сначала я не поняла. Сбило то, что имя не было произнесено, да и изменился он за это время значительно. В следующий момент, я, забыв обо всем, уже неслась ему на встречу.

— Вирон!

Просто напросто кинулась в объятия ничего не понимающему нейсегу. Радостно засмеялась. Не узнал. Я теперь сильно отличаюсь от той тощей грязной девицы, что была прежде. Но вот кажется до него что-то начало доходить. Взгляд прояснился. В нем появилось удивление и одновременно неверие.

— Миа? Не может быть.

Меня крепко прижали к мощной груди. В этот момент для меня не существовало людей вокруг, вопросов, и вообще времени. Только я и мой друг.

Отпустил. Держа за плечи, отодвинул меня на расстояние вытянутой руки. Внимательно оглядел. Я ждала вердикта.

— Да… — протянул Вирон. Я ожидала чего угодно, но только не следующий фразы. — Все такая же мелкая.

— А ты все такой же страшный, — огрызнулась, чтобы не остаться в долгу.

Засмеялся.

— Это точно ты, Миа.

Вспомнив, о том, что мы тут не одни, обернулась, чтобы дать пояснения тожутской делегации и мужу. Слова застряли у меня в горле. Оказалось, совершенно все кто присутствовал, застыли в изумленных позах, буквально с открытыми ртами. Смотрелось презабавно. А вот Рикер смотрел на Вирона так, будто примерялся как лучше того расчленить. И тут нейсег возьми да ляпни.

— Видите ли, нежу Миа моя давняя подруга.

В данный момент Вирон находился немного позади. Я, не оглядываясь, со всей силы, невзирая на противодействие ограничителя, ударила друга локтем в живот. Тот, не ожидая подвоха, сдавлено ойкнул, сложившись пополам. Еще не хватала мне разборок между другом и мужем. Повернулась к нейсегу, ныне смотрящему на меня с недоумением и обидой, я же обожгла его злым взглядом. Спросила как можно тише.

— Какая я тебе нежу? Ты меня даже в подростковом возрасте так не называл. Если на то пошло, я уже давно кежем. И нечего на чужом корабле нарываться, не разобравшись заявлять права на женщину.

Казалось, нейсег из моей проникновенной речи уловил только одно.

— Ты замужем?!

Невольно хмыкнула. Странный такой.

— Ну, извини. Тебя не дождалась. Слишком долго летел. Кстати до сих пор так еще и не долетел. Мы же не в Союзе, где я предположительно должна быть.

— Дорогая, у тебя все в порядке? — мне на плечо покровительственно легла рука мужа. Голос Рикера был холоден, и казалось, совершенно нейтрален. По интонации я бы подумала, что супруг спокоен, если бы не видела до этого взгляда, каким он окидывал Вирона.

— Да. Это мой друг Вирон. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?

— Припоминаю.

— Вирон, это мой муж Рикер Блэквуд.

Повисла напряженная тишина.

— Очень приятно, — сухо кивнул нейсег, и закрылся. Вот уж что мы с ним хорошо научились за время нахождения в приюте, так это отгораживаться от действительности и надевать маски, скрывающие от окружающих наши мысли. Впрочем, Рикер это тоже хорошо умел. А ведь сейчас важные переговоры. Будет еще отвлекаться, думая о совершено других вещах.

Незаметно ободряюще сжала руку мужа, говоря тем самым, что все в порядке, и пусть не волнуется. Не знаю, поймет меня правильно или нет, но лучше так, чем никак. Ловлю брошенный на меня вскользь удивленный взгляд Рикера. Его хватка на моем плече ослабляется. Кажется, мой посыл понят, верно. Как бы там ни было, жить мне с мужем, и глупо вестись на всяких залетных летчиков, пусть даже и друзей детства.

— К сожалению, нам уже пора, иначе я бы с удовольствием еще пообщался с давним другом жены, — произнес Рикер с той интонацией, которую можно было бы назвать угрожающей, нежели доброжелательной. — И, надеюсь, экскурсия окажется познавательной. Был бы рад, если вечером Вы смогли бы прийти к нам в гости на ужин, — и опять прозвучало так, что нейсег этим самым ужином и будет.

— Прошу простить, но у меня служба. Обязанности не позволят покинуть корабль. — не поняла, Вирон что, струсил?

— Ничего страшного. Я бы смог договориться с Кешжау Сорвы о Вашем небольшом отгуле. Так как?

Нейсег кивнул.

— В таком случае, я буду благодарен за приглашение.

— Прекрасно. В таком случае до вечера. Милая.

— Да?

— Хорошей экскурсии.

— Удачных переговоров, — подмигнула Рикеру.

Муж, кратко улыбнувшись, с явной неохотой меня отпустил, и вместе с тожутской делегацией отправился на выход. И опять я, по ощущением, как-то глупо улыбаюсь. Ведь мог и запретить мне экскурсию, да и послать Вирона, в черную дыру. Так нет же, позвал к нам. Правда еще не знаю, во что этот визит выльется.

— Мне всегда казалось, что замужество в твои планы не входит, — привлек мое внимание нейсег. Его лицо превратилось в холодную маску. Не понимаю, чего он обижается то? Это скорее я тут должна изображать обиженную и оскорбленную. Улыбнулась Вирону. Как бы там ни было, а на него я злиться не могу.

— И мне тоже так казалось.

К нам стали подтягиваться кадеты. Тэо с Шаял, так вообще стали по бокам от меня, ненавязчиво оттеснив подальше от Вирона. Ради такого случая, даже забыв про неприязнь к Райену. Вот наглость. Ладно, не буду сейчас устраивать разборки. Думаю, познакомившись поближе, ребятам Вирон понравится.

Экскурсия началась. Нейсег провел нас на головной тожутский корабль, рассказал об их порядках, показал внутреннее устройство. Вообще мой друг за годы действительно сильно изменился. Появилась гордая выправка. Уверенность скользила во всех движениях. Тожуты обращались к нему с уважением. Рассказывал все неспешно и доходчиво. Видно, что свою работу он любит и ею гордится. Я, конечно, была за него рада, но чувствовала, как в моей душе невольно рождается зависть, которую я пыталась задавить в зародыше, но не очень успешно.

После того, как все осмотрели на главном корабле, Вирон повел нас на свою Пчелу — боевой военный корабль, капитаном которого ему удалось стать. Когда мы только входили, запищали охранные системы, и Вирон с недоумением поинтересовался.

— Обычно такое происходит, ели входит кто-то с неучтенным ограничителем для преступников.

Сразу все поняв, залилась краской, потеребив широкий симпатичный браслет, скрывающий ограничитель. Почему-то мне не хотелось, чтобы Вирон знал настоящее положение вещей. Не нужно мне жалости. Шаял тут же ободряюще сжал мне руку. Повисла неловкая тишина. Ребята то все в курсе, про это мое украшение. Его ношение — у нас закон, но тожутам это не объяснить. Да мне и самой себе этого никогда не объяснить. Быть не свободной из-за того, что только можешь стать потенциальной преступницей. А еще не хотелось, что разыгранная мной с мужем сценка перед другом, на самом деле фарс. Рикер мне не доверяет, и, по сути, правильно, я использую любую реальную возможность, чтобы улететь подальше. Но теперь мне хочется, чтобы все было по-честному. К сожалению, похоже все-таки придется признаться, объяснив причину ношения ограничителя.

Нарушил тишину как ни странно Райен. Весело сообщил нашему проводнику.

— А это Мийка у нас любит законы нарушать и драки в общественных местах устраивать. Вот в наказание, по решению суда, и надели ей ограничитель.

Вирон с вопросом посмотрел на меня. Я лишь кивнула, подтверждая слова блондина. Друг неожиданно улыбнулся.

— Да, подобное очень даже в твоем характере. И рука тяжелая. Не успели встретится, а уже напомнила об этом. Сейчас скажу техникам, и идем дальше.

Кивнула Райену в благодарность. Меня никто не выдал. И это было… в общем, зависть во мне стала понемногу утихать. Может и не все так плохо, как кажется.

После того, как мы познакомились подробно с Пчелой, и даже полетали на ней, оценив ходовые качества, которые всех немало впечатлили, кадетам предложили попробовать тожутскую военную кухню. Я же решила попробовать упросить Вирона показать какова техническая начинка корабля. Уж очень хотелось втайне что-то перенять от иномирных технологий, и усовершенствовать свой кораблик. Ради такого можно временно отказаться от еды и воды. И мы с Вироном ушли. Ребята были против, но я их не слушала. Уж кому, а этому нейсегу я доверяю.

Перед тем, как познакомить меня с главным техником корабля для проведения маленькой персональной экскурсии, Вирон решил поговорить и выяснить отношения. Резко остановившись в одном из пустынных коридоров, без предисловий произнес.

— Прости, что не вернулся за тобой. Когда меня взяли на работу, мы улетели очень далеко. Моя жизнь множество раз подвергалась опасности. Я был в плену. В итоге отбили. Но я военный, и нас часто посылают в самые горячие точки. Мне просто некуда было бы тебя забирать. Не имею собственного дома, даже жизнь моя мне не принадлежит. Пока контракт не закончится. Здесь все очень строго. И женщин нет. Тожутки живут отдельно. У них даже корабли свои. С женской командой.

Хмыкнула.

— То есть прислать мне весточку и спросить как дела, тоже никак?

Смутился.

— Вирон, давай ты честно признаешься. Тебя увлекли звезды. В этом нет ничего стыдного, я сама ими больна, и тебя когда-то заразила. Между прочим, я волновалась, как ты.

— Прости, — уже не пытаясь оправдываться, покаянно вновь произнес нейсег.

— Забыли. Ты мне ничего не должен. Хотя я, по правде все-таки ждала твоей помощи. Но это было давно.

Вирон сократил между нами расстояние и обнял. Я на сопротивлялась.

— Скажи, ты сейчас довольна жизнью? Счастлива?

Скрываю лицо, прижавшись к широкой груди нейсега. Не хочу, чтобы он видел, как по чекам покатились слезы, а нижняя губа предательски задрожала. Счастлива ли я? Нет. Как бы ни пыталась убедить себя, и как бы ни пробовали это сделать другие, навязывая свое видение 'счастья'. Мою жизнь однажды сломали, лишив родных, не сумев отнять только надежду. Я не свободна, и возможно, как бы ни хорохорилась, никогда свободной не стану. Меня постоянно что-то удерживает. А на Вирона я все-таки обиделась. Понять могу. Но иногда бездействие и проявленное равнодушие хуже, чем пощечина. Боюсь, все то светлое, что было между мной и нейсегом в прошлом, там и останется. Впрочем, приятелями и друзьями, мы все еще можем быть.

— Да. Я счастлива, — поспешно стирая не прошеные слезы, тихо произнесла. — Я учусь в академии, скоро тоже буду летать. У меня есть друзья и муж, который всем меня обеспечивает и заботится.

Не поверил. Скептично хмыкнул.

— Муж, который надевает на жену ограничитель? Да, очень заботливый. Не надо делать из меня дурака. Я достаточно жил в Союзе, чтобы знать его законы. Ты сирота из нижних слоев общества. В случае если, кому-то приходиться жить и работать среди знати, обязаны надевать браслет. Если уж ты учишься в академии, и замужем за таким человеком, то этот Блэквуд наверняка мог добиться для тебя снятие подобной меры контроля. Но что-то не торопиться.

— Ты слышал. Я порой агрессивно себя веду.

— Ну-ну. Думаешь, я тебя не знаю? Ты всегда только защищаешься. При этом первой почти никогда не нападаешь.

Устало вздохнула.

— Чего ты хочешь добиться своими расспросами?

— Правды. Если тебе плохо, тебя что-то беспокоит, скажи. Я постараюсь помочь, как только смогу.

— Мне больше ну нужна твоя помощь.

— Что же, если у тебя и, правда, все хорошо, и тебя все устраивает, то я рад.

Дальше беседа пошла в более мирном русле. Нейсег больше не требовал ответов. Я же просто получала удовольствие от близости друга, но одновременно мне уже и нетерпелось поскорее добраться до техника, и вытрясти из него всю душу. Времени до окончания экскурсии оставалось не так много, и вероятно для меня это последняя возможность тут побывать. Даже немного стыдно перед Вироном. Он, видимо решил, что я специально выдумала предлог, чтобы остаться с ним наедине. Нет, я, конечно, соскучилась, но видимо, как и сам нейсег, его компании предпочитаю бездушную технику. А может, время убило то тепло, и потребность в друге, что была раньше?

— Слушай, а почему ты так разозлилась из-за обращения 'нежу'? Ну подумаешь, назвал. Нет, так нет.

— Тебе в голову не пришло, что я могу об этом не знать? Ты обратился так перед кучей свидетелей. Там был мой муж. Специально хотел нарваться на конфликт? Нам и так с трудом дается договор с тожутами, и ты мог все с легкостью разрушить. Хорошо, я теперь знаю всю подоплеку, с этим обращением, и в этот раз мы не сели в лужу.

— Извини. Ты стала такой красавицей, что я на какое-то время совсем голову потерял. Но почему тебя так волнует этот договор? Ну не заключат его, тебе то что? С голоду при влиятельном муже все равно не умрешь.

— Мне может и ничего. Но другие могут и голодать. Или экспедиции станет диктовать свои условия Союз. Например, заберет патент на разработку ресурсов планеты, на которую мы сейчас летим.

— Не понимаю, чего ты о других волнуешься?

Подняла в изумлении брови.

— А я не могу заботиться о благополучии других, по-твоему?

— Ты? — друг цинично хмыкнул. — Нет. Я тебя знаю достаточно хорошо. Головой ты может и понимаешь, что отдельные люди не так уж и плохи, но в общей массе ты их презираешь и не перевариваешь. Так что не стоит говорить мне о своих благих намерениях. Тебе гораздо важнее всегда было поскорее убраться из Союза подальше.

В принципе, все так, но не столь… бездушно, что ли. Я как-то и не задумывалась в последнее время об этом. Имея за плечами крепкую сплоченную команду, целиком погрузившись в учебу, я уже не воспринимала мир в совсем уж черных красках. Да и Рикер. Когда меня похитили, я даже не сумела полностью прочувствовать ужас своего положения, поскольку была совершенно уверена, что я кому-то нужна, и меня будут тщательнейшим образом искать. Я человек и умею ставить себя на чужое место, и даже возможно сострадать. Да, ожесточилась, после определенных жизненных событий, думала, в какой-то момент, что вообще растеряла возможность чувствовать, но я ошибалась. Время лечит, и я уже не тот человек, что когда-то жил в приюте. Мне так кажется. Да даже тогда, за нейсега я готова была порвать любого, жизнь свою отдать.

Вирон неожиданно сильно прижимает к себе. Почти больно.

— Сейчас еще не поздно. Хочешь, я тебя украду? Спрячу. А как закончится контракт, мы с тобой заживем, как сами того пожелаем.

— Вирон, не смеши. Меня только перед вашим прилетом пытались выкрасть, и без особого успеха, надо сказать. Нашли и вернули. К счастью.

— Я смогу!

— Спасибо, но не надо.

— Почему?

— Со своей жизнью я разберусь сама. Мне не нужна в этом твоя помощь. Пусти.

В его глазах я увидела тоску и грусть. Поздно. Да и из-за кого ты расстраиваешься? Из-за бездушной человечки, ни о ком кроме себя не думающей?

— Вирон, а почему кешжау Сорвы назвал тебя Диж? — решила сменить тему, когда, наконец нейсег меня отпустил и я смогла дышать. Друг возобновил движение. Неужели мы все-таки дойдем цели нашей прогулки?

— Могла бы и сама догадаться. Решил, начать жизнь с чистого листа, вот я и взял буквы своего кода: Д432949ИЖ. Хоть и знаю фамилию родителей, но использовать не собираюсь.

— Ясно.

Нас окутало неловкое молчание, поэтому несказанно обрадовалась, когда мы, наконец, пришли в секцию, где располагался технический персонал Пчелы. Ну, персонал, это громко сказано. Трое тожутов, и буквально напиханная различным высокотехнологичным оборудованием комната.

Наконец-то дорвалась! Когда мне довелось летать на тожутском корабле, я и половину не знала того, что знаю сейчас, и на подробную техническую составляющую просто не обращала внимания. Но теперь все изменилось. Бедные тожуты. Я вцепилась в них, словно клещами. Мне, конечно, мало, что стремились рассказывать и показывать, но и того, что было, хватило, чтобы в моей голове зароилось сотни новых идей по модернизации наших кораблей. Не знаю, может доклад какой написать? Или сразу научную работу? Уже даже название вижу: 'Особенности технического устройства тожутских кораблей'. Наверняка после экскурсии академия затребует подробные отчеты о пребывании с личными наблюдениями.

Когда время подошло к концу, Вирону пришлось почти насильно вытаскивать меня из помещения, а тожуты провожали нашу парочку взглядами, полными облегчения и радости.

Нейсег засмеялся.

— Я уже успел отвыкнуть от твоей маниакальной любви к кораблям. Все секреты узнала?

— Боюсь, сегодняшней экскурсии мне слишком мало. При случае попытаюсь уговорить кешжау Сорвена серию таких осмотров.

— Почему-то я даже не сомневаюсь, что уж тебе и не такое удастся.

Мы вернулись к остальным кадетам. Парни выглядели сытыми и довольными жизнью, но на Вирона косились не слишком дружелюбно. Причин этому я пока не нашла. Спрошу попозже.

С нашим сопровождающим мы покинули тожутскую территорию. Вирон, доведя нас до главного ангара, распрощался, шепнув мне на прощание, что явится в гости через пару часов.

Быстро сбежала от ребят, решив сегодня не выяснять отношения. Дома меня уже ждали Рикер с Персивалем.

— Как переговоры?

— Пока все проходит в положительном ключе. Думаю, скоро мы сможем прийти к определенному соглашению. Миа, идем в спальню. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Я внутренне напряглась. Вроде бы Рикер злым не выглядел, но мало ли чего.

Уединившись, муж пожелал, начать не с разговора. Только удивленно охнула, когда он, схватив, прижал к стене и поцеловал почти болезненно. Будто не целовал, а ставил свою метку. Попыталась воспротивиться, но куда там. Рикер только усилил напор. Сколько все же злых страстей скрывается, за красивым фасадом. Я этому уже не удивляюсь. Привыкла, наверное. Рикер не переходил к чему-то большему, чем поцелуи. Выжидал. Он уже успел хорошо меня изучить. И действительно, в какой-то момент я теряю голову, подаваясь его требовательным рукам. Почти не осознаю, как сама сдираю с него рубашку. Теперь он доволен. В глазах горит желание и затаенное превосходство. Он удовлетворен тем, что я таю, подчиняясь его воле.

Все произошло быстро, и как-то по-звериному дико.

Уже позже, без сил валяясь в обнимку с Рикером на постели, вспомнила, что вообще-то у нас сегодня ожидается гость. Хотела, вскочить, но тяжелая рука прижала к кровати.

— Минуту. Миа, я хочу, чтобы ты знала. Сегодня меня невероятно взбесили твои нежные обнимания со старым другом. Все понимаю, но, тем не менее, я собственник. Постарайся впредь контролировать свои порывы в отношении мужского пола. Во всяком случае, при мне. Иначе руки оторву, не тебе, а тому, кто их протягивает в твою сторону.

Хмыкнула.

— Рикер, я вообще-то учусь в академии в почти полностью мужской компании. Иногда, отрабатывая трюки и приемы, приходится порой быть в очень тесном контакте. Тебя это не смущает?

— Нет, до тех пор пока я вижу, что ни к кому ты не испытываешь особых чувств. Но то, с какой нежностью и теплотой ты смотрела на этого нейсега, автоматически переводит любые прикосновения под запрет.

Ну вот, опять мне устанавливают рамки и ограничения. Впрочем, какого-то внутреннего протеста во мне не появилось. Скорее просто было лень рыпаться. После бурно проведенного мужем 'разговора'. Не то, что разморило. Лень не то что двигаться, а вообще что-либо мыслить. Настроение — благостно-довольное. В чем-то я признавала правоту Рикера. Друзья — это замечательно, но, думаю, настоящий друг поймет, как стоит вести себя в присутствии мужа своей подруги, а как нет.

— А для чего ты пригласил Вирона сюда?

— М-м. Сделать тебе приятно? Сможешь вдоволь поболтать с другом, — сейчас Рикер смотрел на меня лукаво. Почему-то сразу не поверила. Ну, да ладно. — Не думай, что я забыл, что ты о нем рассказывала. По всему выходит, что я у него в большом долгу за тебя.

Хм, это муж намекает, что благодаря защите Вирона, я смогла остаться нетронутой, и в итоге привлечь внимание самого Рикера? Ну-ну. С неохотой встала, оделась и привела себя в порядок. Если честно, мне уже гораздо больше хотелось спать, нежели устраивать посиделки.

Умница Персиваль, за время наших с мужем содержательных разговоров, уже накрыл на стол. Еду принесли из ресторана. Так что, от готовки на сегодня я освобождена.

Когда раздалась трель сигнала от входной двери, кинулась встречать гостя, но по пути меня перехватил Рикер, и Вирону открывали уже мы вдвоем. При этом супруг демонстративно меня обнимал. Вот ревнивец. Интересно, а вот вздумай он при мне начать обниматься с какой-нибудь девицей, я бы хоть немного возмутилась? Первым порывом, подумалось, что нет, но окинув мужа оценивающим взглядом, поняла, что лукавлю. Сама не ам, и другим не дам. Если этот деспот при мне еще и других тискать начнет, то мне придется отгрызть себе руку, ту, на которой браслет, прибить, наконец, Рикера, и сбежать.

Тут я неожиданно задумалась над тем, почему мне раньше не приходил в голову такой способ избавиться от ограничителя? Только он будет реагировать на мое самоедство однозначно, как на побег, поэтому тут надо как-то по идее, быстро и не задумываясь отсечь себе руку, и то, браслет, все равно может сработать на опережение. Брр. Нет, мне пока мои конечности дороги, тем более, полноценное управление кораблем возможно лишь при полном комплекте конечностей, но стоит оставить данную идею на крайний случай.

Кстати Вирон, тоже хорош. Форма ему идет. Суровое сосредоточенное лицо, строгая выправка. Внушительная фигура. Не так высок, как кешжау Сорве, но выше моего супруга. Да, лицом нейсег по человеческим меркам не красавец. Маленькие, глубоко посаженые глаза. Большой рот, губы при этом узкие. Крупный нос. Тяжелый квадратный подбородок. Есть шрамы — отметины былых боев. Не зря при нашей утренней встрече, когда Вир назвал меня мелкой, я ответила, что он такой же страшный. Реально, для не знающего характер Вирона, нейсег покажется устрашающим. С таким громилой, если встретиться в темном коридоре один на один — заикой можно остаться. Кулачищи с мою голову. Того же Шаяла, который отнюдь не мелкий, и не намного младше, все равно, в сравнении с моим приютским другом, можно назвать юным смазливым милашкой.

Нейсег зашел. Держался он очень официально и отстраненно. А когда он пристально осмотрел мои все еще припухшие от жестких поцелуев мужа губы, я и сама почувствовала себя не в своей тарелке. Будто преступление, какое совершила.

Насколько я могла судить по складывающимся настроениям, ужин будет провален. Но ошиблась. Нет, в начале, все именно так и шло, как предполагала. Нейсег напряжен, я смущена. Один Рикер, кажется, чувствовал себя прекрасно. Нет, в начале, все шло именно, как предполагала. Нейсег напряжен, я смущена. Один Рикер, кажется, чувствовал себя прекрасно. По-хозяйски развалившись на стуле, прищурившись, пристально наблюдал за гостем. С лица мужа не сходила плотоядная улыбка. При этом муж был неукоснительно вежлив. Задавал много вопросов. Обо мне, о нашем с нейсегом знакомстве, о работе Вирона, и вообще о его жизни. Рикер выглядел искренне заинтересованным, включив свое обаяние на максимум — а харизма у супруга определенно имелась, однако применял ее не часто, и обычно только для дела.

Если вначале мой друг отвечал скупо и настороженно, то когда вопросы пошли о его работе, космических боях, в которых ему довелось побывать и головокружительной карьере, полукровкам не свойственной из-за настороженного отношения чистокровных, нейсег разговорился. Я, затаив дыхание, с восторгом слушала о его приключениях. Оказывается, он успел побывать во множестве смертельно-опасных ситуаций. Вот это да. Вот о такой жизни я мечтаю. И опять меня захватило нехорошее чувство зависти. Давлю его, но без особого успеха.

Пока я закопалась в себя, мой муж и Вирон, уже не обращая на меня внимания, болтали, словно лучшие друзья. Теперь я разозлилась и одновременно восхитилась. Быстро же Рикер умеет промывать мозг. Почему же мне он предпочитает демонстрировать свою циничную холодную сторону? Мол, раз жена, то пусть терпит таким, какой есть? Дома можно побыть настоящим? Возможно. Интересно, а если бы он с самого начала вылил на меня все свое очарование, я бы рыпалась куда-нибудь, или пускала на него слюни, как влюбленная идиотка? Тем более, что предпосылки были. Подумав, решила, что нет. Слюни, может и пускала бы, но сбежать все равно попыталась, пусть и с тоской в сердце.

А сейчас, поджав губы, и сдвинув брови, наблюдаю, как муж вербует себе сторонника. Только теперь понимаю. Плевать он хотел нейсега, как на моего потенциального поклонника. Делегация здесь пробудет недолго, ограничитель все еще на мне, так что волноваться ему не о чем. Знает, что изменять ему я не стану, просто потому, что опасаюсь. В случае если что-то вскроется, ошибку подобного рода мне не простят. И не о прошлом муж хочет узнать. Я и так Рикеру уже давно успела все рассказать. Следовательно, остается только вариант, что супругу капитан Пчелы нужен по работе. Зная тожутов, Вирона наверняка заставят написать отчет о контакте с людьми и личных впечатлениях. Впрочем, это все мои домыслы, и я могу ошибаться, особенно если учесть, что, кажется, ревную друга к мужу. Вроде, ты мой друг, и больше ничей. Мы столько не виделись, но ты уже вновь обо мне забыл, и даже не смотришь в мою сторону, вдохновенно о чем-то общаясь с другим.

Когда мне надоело слушать чужие разговоры, тихо поднялась, с намерением помочь Персивалю в уборке посуды. Вирон и не заметил бы мой уход, но Рикер обернулся, когда проходила мимо, поймал, притянув к себе. Окинул меня псевдо заботливым взглядом.

— Милая, уходишь? Устала, наверное. Все же день сегодня получился долгим и насыщенным. Оставь посуду, Персиваль все уберет. Отдыхай.

Вирон учтиво мне кивнул, улыбнувшись.

— Пока.

Пока? То есть со мной прощается, но сам остается?!

— Доброй ночи, — едва сдерживая злость, удалилась.

Уже в комнате перевела дыхание, и, обдумав, поняла, что мне в общем, то не на что злиться. Вирон вырос. У него теперь другие интересы и увлечения, и я уже не нахожусь в их сфере. Помощь он свою предложил, но теперь видимо убедившись, что у меня все в порядке, успокоился. Я же помощи не прошу. А еще, может мне и показалась, но у нейсега тоже имеются какие-то свои причины для общения с Рикером.

Спать легла, не дожидаясь появления мужа.

Тожутское посольство пробыло на Титане почти месяц. Вирон всячески демонстрировал мне свои дружеские чувства и опекал, но появилась между нами почти незаметная прохлада. Вроде бы все также, и одновременно совершенно по-другому. Не могу объяснить иначе.

За это время экскурсии устраивались еще трижды, а я так вообще зачастила на тожутские корабли. Вместе с Шаялом. Нам с ним, как знающим язык, было позволено немного больше. Не знаю, как остальные кадеты, но моя команда в срочном порядке учила тожутский. На будущее. Ведь договор все же был заключен. И даже сверх того. Между Титаном и расой тожутов, возникли первые предпосылки для активной торговли в будущем. Ныне же мы можем частично отказаться от грузопотока из Союза. Нам оставалось только затаив дыхание ждать, какая реакция последует от Союза на соглашение. А она могла быть довольно резкой, но все равно, мы попали под покровительство другой расы, которая также будет защищать свои интересы.

В день, когда был подписан договор, казалось, с плеч мужа упала огромный груз. Он стал больше улыбаться, шутить и подтрунивать надо мной. Все чаще приглашал куда-нибудь вместе сходить, дарил подарки. На различного рода приемах и собраниях всячески демонстрировал свое ко мне хорошее отношение — танцевал со мной, прилюдно хвалил, обнимал и 'ворковал'. Я недоумевала, поскольку раньше, Рикер на людях старался особо не выражать своих привязанностей. Так что я опять подозревала в его действиях какой-то расчет. Кстати демонстрация семейного благополучия дала свои результаты. Если мужская часть общества стала относиться ко мне гораздо лучше, вроде как меня стали брать в расчет, как имеющую некое влияние, на немаловажного человека, то женская, наоборот, возненавидела. Не все женщины, конечны, нозависть была, причем сильная. Со стороны, наверное, это была настоящая сказка. Бедная девушка из ниоткуда, на отборе получила столь завидного мужа, который красив, богат, влиятелен, не стар. Сама при этом перевоплотившись из страшной гусеницы в бабочку. Так теперь еще оказывается, что в семье все благополучно, и разводиться пара не собирается. Меня бесило, что Рикер, теперь, когда у него появилось гораздо больше времени, стал постоянно до меня докапываться, пытаясь вызвать на откровенные разговоры. Я же пока стойко держалась, но супруг все усиливал напор и свое обаяние, что порой некоторые его попытки-требования перерастали в сладостную пытку. А еще больше не было достаточно моей вежливой бесчувственности. Да, я смирилась с тем, что он сильнее, и решает в отношении меня, что, когда и как будет, но ведь сейчас он пытался искусственно повысить накал страстей. Буквально выдавливал из меня эмоции, как положительные, так и отрицательные. Когда, в очередной раз не выдержав, все-таки взрывалась, переходя на крик, требуя, чтобы от меня отстали, и нелицеприятно выражаясь, сообщая, как ненавижу его, и много еще кого, Рикер лишь довольно жмурился.

У меня появилось много новых поклонников в мужской среде. Пытаются узнать, вероятно, чего во мне муж такого нашел, что на других женщин не смотрит. Только вряд ли получится, если учесть, что я сама так этого не поняла. Всех воздыхателей держала от себя подальше. Мне Рикера с головой хватает, скорее даже не то что хватает — его слишком для меня много. Особенно с учетом того, что когда закончилась практика и начались каникулы, без дела я не осталась, неожиданно оказавшись кем-то вроде личного секретаря мужа. И это днем. А во второй половине дня продолжила работу с мистером Энджу.

И так бы все дальше возможно продолжалось, если бы не одно происшествие, заставившее меня несколько пересмотреть свои взгляды на мужа.

Это был званый ужин. К сожалению, Рикер не сказал, к кому в гости на полуофициальное мероприятие мы в очередной раз идем, и я не сочла нужным поинтересоваться. Оказывается, у незабвенного Элиота Финчера, лорда-адмирала Титана, день рождения. И естественно чета Блэквудов в числе приглашенных, чтобы тоже порадоваться сему событию и поздравить именинника, тоже была.

За столом я сидела, не жива, не мертва. Рикер все время с недоумением на меня косился. А все мое внимание был приковано к довольному жизнью адмиралу. Раздобрел, смеется. Окружен любящими родственниками. Как же раньше я не заметила, схожие черты между Райеном и Элиотом? Сейчас, когда блондин сидел неподалеку от титулованного родственника, сходство бросалось в глаза. И ведь подсознательно я Райену сразу не доверяла. Не иначе все-таки что-то почувствовала.

Меж тем именинник стал рассказывать байки о своем боевом прошлом, во многом раздувая свои подвиги для благодарной публики. Да уж. Какой отважный, благородный лорд-адмирал. Из-за его тщеславия и желания получить власть умерли мои родители. Он тут сидит весь такой довольный, а я уже никогда не смогу взглянуть в глаза родным. Да и меня тут не должно было бы быть.

Сижу, казалось, спокойно. Но меня трясет. Рассказы же прошли про то, как Финчер поднимался по карьерной лестнице. Что равного ему, таланта просто не нашлось, и его просто попросили занять место верховного. Нет. Это уже слишком.

Тихо тренькнула посуда и наступила звенящая тишина. Те, кто сидел ко мне ближе, потрясенно на меня уставились. Точнее не столько на меня, сколько на мою руку, воткнувшую нож в стол. Смутно понимаю, что это я круто. Этот нож хоть и с острым кончиком, но совершенно не заточенный, поэтому, сколько силы нужно было, чтобы до половины воткнуть его в дорогую деревянную столешницу, не представляю. Не иначе состояние аффекта. Просто хотелось, чтобы он наконец заткнулся. При этом ограничитель молчит, а значит, истинного желания всадить им вместо стола в самодовольную морду адмирала, у меня не было. Кстати уже не такую самодовольную. Элиот Финчер вглядывается в мое лицо и стремительно бледнеет. Теперь уже не меня, а его начинает трясти. Мужчина хватается за сердце и будто задыхается, при этом взгляд свой от меня не отводит.

Неплохо его прихватило. Не иначе узнал. Это означает только одно. Мне конец.

Спокойно поднимаюсь из-за стола. Тут же вместе со мной стремительно встает супруг, попутно вытаскивая воткнутый в стол нож, и самым светским тоном говорит.

— Прошу простить. Моя жена почувствовала себя неважно. И, к сожалению, мы вынуждены вас покинуть. Еще раз с днем рождения, Элиот.

Стоило нам прийти к себе, как Рикер резко развернул меня к себе, схватив за плечи, поинтересовался.

— Что это было?!

Если до этого я еще как-то держалась, то теперь устало поникла.

— Встреча с прошлым, очевидно, — сама поразилась своему тихому надтреснутому голосу.

Не сдержалась. Теперь все насмарку. Так долго бороться с обстоятельствами и в итоге проиграть. Теперь скрывать уже нечего. Финчер обязательно доложит, кому следует в Союзе. Наверняка уже отправляет срочное сообщение.

Меня усадили на диван, и приказали.

— Рассказывай.

Почему нет?

— Для начала, думаю, нам все же стоит вновь познакомиться. Меня зовут Мелинда, — усмехнулась. — В девичестве Аддингтон.

Рикер прищурился. Внимательно меня оглядел, а затем сочно выругался. Его можно понять. Когда-то мы уже были знакомы, так что сейчас сразу смог оценить сложившуюся ситуацию. Взял компьютер и отдал несколько приказов. Я особо не прислушивалась, погрузившись в себя, но общий смысл был в том, что адмиралу в срочном порядке обрезались любые возможности для контакта с внешним миром. Впрочем, как и с внутренним. Вроде как его под благовидным предлогом должны изолировать от окружающих.

Через какое-то время Рикер вновь вернулся ко мне.

— Никаких сообщений в Союз за последние часы не отправлялось. Так что Финчер если и сказал кому-то, то только внутри корабля.

Я лишь кивнула. Состояние подавленное. Помолчали.

— Ты ведь все помнишь?

— Да.

— Как ты выжила.

— Я же мелкая совсем была. Когда пришли каратели, мама спрятала меня в мусорный шкаф. Я решилась не сразу. Только когда убили родителей, и стали искать меня, села в трубу мусоросборника, через которую меня пропихнуло на городскую свалку.

— В трубе можно было задохнуться. Домашние животные, случайно туда попавшие, чаще всего погибали.

— Но не все. Мне повезло. У нас мусоропровод работал быстро и исправно. Только потеряла на несколько минут сознание, а так в целом без последствий. Очнулась от вони, и от падающего на голову мусора.

— Сочувствую. — Рикер обнял, притянув к себе. — Возможно, Элиот не станет пытаться куда-то сообщить о тебе. Он ведь считался другом вашей семьи.

— Я бы не стала на это очень рассчитывать. Это ведь Финчер подставил моего отца, заодно написав на него донос. Ему поверили, ведь все знали, что папа активно сотрудничает и имеет дружеский контакт со многими расами. К тому же папа всегда выступал за укрепление связей между расами. Когда заварилась вся каша с поиском шпионов, отец естественно попал под подозрение. Даже его статус не спасал.

— Зачем Финчеру это понадобилось? У тебя есть какие-то доказательства?

— Доказательств нет, но папа говорил об этом, как об истине. Я подслушивала разговоры взрослых. Отец по своим каналам выяснил, кто написал на него донос. Зачем? Скорее всего, зависть. Элиот с папой вместе учились. Финчер, конечно хорош, но отец во много раз лучше. Останься жив папа, и Элиот никогда бы не стал бы лордом-адмиралом. Его ждала участь всегда быть на вторых ролях, как во время учебы и работы в звездном флоте. Но, думаю, это не единственная причина. Отца убили пришедшие к нам дом люди. Маме же предоставили альтернативу. Смерть или побег, с последующим 'перерождением' с другим лицом, именем и замужеством за 'благонадежным' гражданином Союза, в лице Элиота Финчера. Она не раздумывая, отказалась. Но ее все равно не собирались убивать. Потащили на выход. Судя по звукам, она выхватила у кого-то из конвоиров оружие, и застрелилась.

— Глупо, — сухо заметил Рикер.

— Что?! — вскинулась я.

— Извини, и успокойся. Ты, наверное, в мать такая же импульсивная. Не думай, мне была очень симпатична миссис Аддингтон. Очень достойная женщина. Но на ее месте я бы ни за что так не поступил, зная, что в мусорном шкафу сидит моя дочь. Несмотря на горе и обстоятельства, остался бы жить, чтобы хоть как-то постараться позаботится о тебе.

— Не было никакой гарантии, что меня не убили бы так же, как и отца. Либо же меня искали бы гораздо тщательнее, для того чтобы иметь рычаги давления на маму. Кому я была нужна в Союзе кроме матери? Только за один закон о том, что семьи 'заговорщиков', подлежат уничтожению, мне нужно убраться от людей как можно дальше. Приказ для меня все еще действует. Для тебя с Джонатаном теперь тоже.

— Обойдутся, — самоуверенно заявил Рикер. — Себя и свою семью я трогать никому не позволю. Миа, с тех пор прошло уже почти пятнадцать лет. Сейчас, увы, не удастся никому ничего доказать, но рано или поздно все меняется. Черное становится белым, а белое черным. Главное все грамотно проконтролировать. И на данный момент не допустить утечки информации. Для начала пойдем обстоятельно поговорим с Элиотом. Судя по его реакции от вашей встречи, ему действительно есть, что скрывать.

Хмыкнула.

— Моя реакция от первой встречи была не лучше. Только я тогда осталась, не узнана.

— А, да. Ты же еще и заболела в тот день. Что тебе вообще не свойственно. Кстати не знаешь почему?

— Знаю, но не скажу.

— Может, хватит тайн? Ни к чему хорошему они не приводят. Например, меня, оказывается, могут казнить, а я об этом вообще не в курсе был. Я понимаю, ты мне не доверяла. Но теперь мы в одной лодке. Точнее корабле.

— Понимаю, но я давала клятву о неразглашении данной информации. Могу лишь только сказать, что ты наверняка тоже давал похожую.

Рикер сощурился, полоснув по мне острым взглядом.

— Ладно, оставим данный вопрос на потом. Скажи, а ты меня помнишь?

Улыбнулась, тоже крепко обняв мужа и положив голову ему на плечо. То как он принял новую, по сути, шокирующую информацию, мне понравилось. Спокойно, стойко. Впервые чувствую себя надежно, что ли. Как бы там ни было, но я точно знаю, что с Рикером могу разделить любые трудности и невзгоды. Не надо больше терпеть сжигающий изнутри страх и беспокойство. Можно с кем-то поделиться, сняв с себя часть душевного груза.

— Да. Хорошее было время. Я вообще себя как минимум лет с трех точно помню.

— Знаешь, тогда меня боялись гораздо больше, чем сейчас. Не знали, чего ожидать. Ну и были еще кое-какие факторы помимо. А над проснувшимися во мне инициативами по изменению порядков в нашем обществе, скрытно, но посмеивались. Только твой отец воспринял меня серьезно, без какой-либо насмешки и оглядки на возраст. Я очень уважал Виктора. Он был замечательным и достойным человеком.

— Спасибо.

Мысленно вернулась в день нашего первого знакомства. Я помню Рикера красивым и очень серьезным юношей. Он пришел к нам в дом, чтобы что-то обсудить с отцом. Папа ненадолго оставил Рикера в гостиной. И уж точно никто не предполагал, что я суну туда свой любопытный нос.

Я искала свою кошку. Питомица сбежала от молодой гиперактивной хозяйки. Вот и пришлось мне идти в ту часть дома, где папа принимал своих посетителей. Заглянув в гостиную, заметила свою Нону — так звали кошку, на коленях у незнакомого дяди. Он гладил ее, а она довольно урчала. При этом мужчина — тогда Рикер казался мне не молодым парнем, а уже совсем взрослым дядей, будто и не замечал кошку, погрузившись в свои мысли. Он выглядел несколько грустным. Я удивилась, поскольку Нона обладала довольно диким нравом, и с неохотой подпускала к себе даже родителей, а не то что чужих людей.

Подкралась к дядечке. На низком столике перед ним было разложено множество толстых папок с бумагами. Решилась заговорить. Вообще, в то время я никогда бы первой не завязала разговора с незнакомцем. Так учила меня мама. Меры осторожности. Однако мне было очень любопытно, и кошка для меня была показателем. Человек, который ей понравился, не может быть плохим.

— Привет! А ты нравишься Ноне.

На меня удивленно посмотрели. Пояснила.

— Это моя кошка.

Взобралась на диван и, привалившись к боку незнакомца, тоже погладила пушистую красавицу по голове. Самое удивительное, что я нисколько не испугалась замершего, и кажется даже затаившего дыхание, парня, наблюдающего за мной. Так как он продолжал молчать, продолжила удерживать инициативу в своих руках.

— Как тебя зовут?

— Рик. А тебя?

— Мелинда. Мне родители запрещают говорить с незнакомыми.

— Тогда почему не слушаешься их?

— Слушаюсь! Но с тобой можно говорить.

— Почему?

— Я уже сказала почему. Ты Ноне понравился. Она бы не подошла к плохому человеку.

— С чего ты так решила? Кошки ко всем ластятся.

— Нона — нет. Я с ней разговариваю. Она очень хорошо все понимает и к любому не подойдет.

Рикер фыркнул, улыбнувшись.

— Разговариваешь? Ну-ну.

— Ты не веришь? Папа с мамой тоже не верят. А я разговариваю. Мысленно.

— Почему же, верю. Я вот могу слышать мысли людей. Правда, скоро уже перестану. Так что допускаю, что и ты можешь с кошкой разговаривать.

— Ого! О чем я думаю?

И опять меня одарили насмешливой улыбкой.

— Ты пока еще слишком маленькая чтобы я мог прочитать твои мысли. По развитию ты пока ближе к своей Ноне. Была бы взрослой, я бы сказал, о чем ты думаешь.

— Да? Жа-а-алко, — разочарованно протянула я. Но долго не стала расстраиваться, сразу переключившись на другие темы, завалив Рикера вопросами.

— Ты к папе пришел? Зачем? А еще придешь? Сколько тебе лет? Тебе Нона нравится? Ты тоже пилот? А меня папа завтра обещал взять с собой в полет. Буду сидеть вместе с ним в кабине и помогать! Ты с нами полетишь? Мама сегодня испекла очень вкусный пирог. Хочешь, я тебе принесу попробовать?

Вопросы лились из меня рекой. И на все Рикер обстоятельно и серьезно отвечал. Мне было по душе, что он разговаривает со мной, как с взрослой. Еще мне нравилось, что когда речь заходила о моем папе, он отзывался о нем с восторгом и теплотой.

В тот раз мы проговорили не очень долго. Наш разговор прервал вернувшийся отец.

— Мели! Ты что тут делаешь? — почему-то папа был недоволен. Прочувствовав опасность для одного своего места, которое пониже спины, скуксилась, добавив в голос побольше плаксивых ноток.

— Я Нону искала, — спряталась за ноги поднявшегося парня.

Услышала, как Рикер фыркнул.

— Мистер Аддингтон, у Вас чудесная и очень общительная дочь. Не стоит на нее сердиться.

— Что Вы, мистер Блэквуд, — имя было произнесено так, как ко мне обычно обращаются знакомые взрослые. Они тоже говорят: 'Миссис Аддингтон'. Но с такой снисходительной, немного насмешливой интонацией. Если так говорит папа, значит, он не считает своего собеседника взрослым и опасным. Однако при этом относится к нему благосклонно. — На Мелинду невозможно сердиться. Но кое-кому уже все-таки пора вернуться в свою комнату и подумать о своем поведении.

Намек был понят правильно, и я, подхватив на руки тяжелую Нону, убежала.

Несмотря на заявление, что не сердится на меня, в тот день получила от папы нагоняй, за то, что без него заговорила с посетителем. Сейчас я понимаю почему. Времена уже тогда были не слишком спокойными. Отец часто принимал у себя не слишком лояльных посетителей. К тому же и Рикера нельзя было назвать таким уж благонадежным человеком.

Мой будущий муж приходил к нам еще несколько раз. Когда я узнавала об этом, непременно подкарауливала папиного посетителя. Меня он заинтересовал, а так просто я свою добычу не отпускаю. Папа больше не препятствовал, видимо тоже найдя общий язык со своим посетителем, и пару раз Рикер даже оставался у нас на обед. При этом я чувствовала, что своими вопросами и детским часто несуразным лепетом, нисколько Рикера не раздражала. Наоборот, он всегда с интересом, вниманием и терпением выслушивал, и сам рассказывал мне множество сказочных историй.

Потом Рикер перестал нас посещать, а я не слишком этим озаботилась, поскольку в то время родители, наконец, восприняли всерьез мои заявления об общении с кошкой, и мы отправились в невероятнейшее незабываемое путешествие.

Из воспоминаний вернул голос Рикера.

— Я уже тогда планировал взять тебя в жены. Забавно, не находишь?

— Не нахожу. Я же совсем еще ребенком была. А ты уже взрослый.

— Ну, сейчас немногое изменилось, — хмыкнул супруг. — Ты все такой же ребенок. Только пытаешься казаться взрослой. А насчет замужества — я бы подождал. Лет так до двенадцати- четырнадцати. Чтобы пресечь появление всех вероятных ухажеров. А потом, под каким-нибудь уважительным предлогом изъял тебя из под родительской опеки. Чего бы мне это не стоило. Дело в том, что ты единственная в то время, за исключением моего отца, могла долго спокойно выносить мое присутствие. К тому же тебя наверняка бы воспитали, невзирая на то, что ты женщина. У Виктора не было предрассудков, именно поэтому мы быстро сработались.

— А куда ты исчез?

— Я потерпел крах со всеми своими начинаниями, расстроился и несколько отдалился от дел. Потом я отправился помогать отцу в одном его проекте и долгое время жил вне территории Союза. А когда вернулся, оказалось, что поздно.

Печально усмехнулась.

— Получается, ты меня все-таки нашел.

— Да, как выяснилось, чутье не подвело, — улыбнулся Рикер.

— Лучше бы не находил, — мне было грустно. Воспоминания о счастливом прошлом давили. Хотелось плакать.

Охнула. Муж болезненно сжал объятия, превратив их в настоящие тиски.

— Ты только моя. Нравится тебе это или нет.

По опыту зная, что зверя в муже лучше не будить, перевела тему. Вообще обидно, конечно, но спорить и что-то требовать бессмысленно. Но ничего, я терпеливая. Настанет и мой час выразить свое мнение.

— Когда мы пойдем к Финчеру?

— Думаю, с этим тянуть не стоит. Иначе его родственники поднимут шум. Ты готова прямо сейчас с ним встретиться?

— Да.

Встреча с Элиотом далась мне с трудом. Это был последний человек, которого я бы хотела видеть.

Давний друг моего отца сидел за столом в пустой комнате. Мы с мужем сели напротив. Вгляделась в мужчину. В данный момент он не был похож на бравого самоуверенного адмирала. Поникшие плечи, взгляд опущен, между бровей залегли глубокие морщины. Мне не понятна эта реакция. Он ведь победитель. Получил от жизни все, что хотел. Стыд? Сомневаюсь. Да и поздно уже стыдится.

— Мистер Финчер, — Рикер решил, похоже, нас с адмиралом выручить, и первым начать разговор. Правда тон, каким был начат мужем разговор, не обещал собеседнику ничего хорошего. Хорошо, что в этот раз не я явлюсь объектом этого злого настроя. — Мы пришли поговорить с Вами о сложившейся ситуации.

Да, очень щекотливой ситуации. С одной стороны мы под каблуком Элиота. Незаметно подобную ему фигуру не устранишь, и не заткнешь. И законы Союза на его стороне. С другой — хозяин тут Рикер, и свои интересы он поставит выше всего, и может пойти на крайние меры, но не хотелось бы.

— Я понимаю, — Финчер прямо и твердо посмотрел на Рикера, в мою сторону он, казалось, смотреть боялся. — И представляю о чем. Вы можете не волноваться. Я никому ни о чем сообщать не стану. Более того, в последние годы я принимаю меры по отбеливанию имени семьи Аддингтон.

— Мели — Элиот, замявшись, несмело заглянул мне в глаза. — Еще пару лет, и тебе не нужно будет скрываться. Сделаю для этого все возможное. Знаю, что события, виновником которых я стал ужасны. Такое невозможно простить. Я не сразу осознал, то, что сделал. Изначально я и не этого желал. Во мне жила черная зависть. Да, я хотел дискредитировать власть твоего отца, унизить, растоптать его. Чтобы Касси перестала смотреть на него, как на божество, и наконец, обратила свой взор для меня. Ведь мы росли с ней вместе, наши семьи были одинакового достатка и общественного положения.

Кассандра — моя мама. Красавица и умница. Ребенок высокопоставленных родителей. Наследница большого состояния, но угнетенная строгим воспитанием и ограничениями. Мама рассказывала мне о встрече с папой. Их как раз и познакомил Элиот. Представил ей своего друга по летной академии. Виктор — бродяга и авантюрист. Он из рода, где все предпочитали карьеру исследователей и путешественников. Папа стал для нее глотком свежего воздуха. Он не был ограничен рамками, устанавливаемыми обществом. Он позволял ей все, открыв целый мир. Никогда не пренебрегал, и не Приуменьшал ее ум и способности. Ни к чему не принуждал и обращался, как с самым дорогим сокровищем. Родители мамы были против их брака. И тогда папа, с согласия мамы просто ее украл. Они сбежали. Это стоило бы папе всего. Карьеры, положения. Но обошлось. Спустя год родители вернулись на родину. Только уже вместе со мной. В дело вмешались папины родители, все же напомнив родственникам мамы, что Аддинтгтоны вообще-то тоже не последние люди в государстве, и то, что их отпрыск ведет полукочевой образ жизни, особо не озадачиваясь заработком денег, еще ничего не значит. Да и мамина родня, за время разлуки несколько смягчилась, решив, что пусть дочь живет, с кем хочет, лишь бы оставалась под их присмотром. Благодаря покровительству родственников, Виктора Аддингтона восстановили на работе.

А Элиот тем временем все продолжал свою исповедь.

— Позже, когда понял к чему все идет, было поздно. Но признаю. Даже тогда я все равно не захотел бы остановиться. Я хотел забрать тебя и Кассандру.

— А меня зачем?

— Тебе я зла не желал, и Касси не хотел еще больше расстраивать. Когда бы она смирилась и успокоилась, просто позже бы отослал тебя куда-нибудь.

Как же мне мерзко. Мелко трясет и тошнит от его слов. Рикер успокаивающе гладит по ноге, но мне от этого не легче.

— Мелинда, я повторюсь, что прекрасно понимаю, что просить прощения бесполезно. Тем не менее, я безумно рад, что ты жива, и раскаиваюсь в совершенном. Я сделаю для тебя все, что попросишь. Ты очень похожа на маму.

Не верю. Ни единому слову не верю. Сейчас передо мной сидит, казалось бы убитый горем человек, просяще заглядывающий мне в глаза, но он не получит от меня облегчения своих грехов.

— Единственное, что мне надо от тебя, чтобы ты сдох. И больше ничего. Я только внешне похожа на маму. Да, я прощать не собираюсь, и не умею. Как-то мстить не собираюсь. Все равно свое рано или поздно получишь.

Я надеюсь, что во взгляд вложила всю накопленную во мне ненависть к этому человеку. Поднялась, обратившись уже к Рикеру.

— Я еще здесь нужна? Если нет, я пойду.

Супруг окинул меня задумчивым взглядом. Интересно, что конкретно из моей небольшой речи его зацепило? Может про то, что не умею прощать? Вероятно, он думает, что для него это тоже может быть актуально. Хотя помнится, когда-то я намекала ему, что иногда прощать можно. Хм. Думаю, Элиота я когда-нибудь и прощу. Лет так через двести, при условии, что сам Финчер станет покойником.

— Иди.

Ух, как я зла. Да лучше бы он плевался ядом и демонстрировал равнодушие, нежели это дурацкое признание. Деточка, я убил твоего отца, но маму то хотел оставить себе, сделав своей женщиной, а тебе бы пинка дал. Прости, я сожалению, что так не получилось. И все сказано вполне искренне. Голыми руками удавила бы!

Не знаю уж, как и о чем конкретно договорились мой супруг и Финчер, но вроде бы установились тишина и перемирие. Уходить с должности Элиот не стал. Рикер же сказал, что пусть лучше адмирал будет тут под присмотром, чем вернется в Союз.

Почему я не хочу отомстить за смерть родителей? Когда-то мне привили философию, что за подобные поступки человек покарает себя сам. Любая жизнь ценна мирозданию, и тот кто нарушил планы вселенной, насильственно уничтожив чью-то жизнь, тем самым вырвав ее из цепочки событий, понесет за это наказание. Когда? Неизвестно. Возможно, даже только в очередном перерождении. Однако равновесие будет восстановлено. Я точно знаю, что все именно так, поэтому постараюсь никогда и никого не убивать. Только если уж так вынудят обстоятельства. Например, самооборона, защита близких или тот же голод, например.

Все вновь вернулось на круги своя. Рикер предпочитал делать вид, что ничего не произошло. Правда, насколько я поняла, он вместе с Элиотом сейчас активно собирал доказательства невиновности моей семьи, видимо, чтобы если вдруг правда вскроется легализировать мое существование. Еще я заметила, что ко мне стали до противного хорошо относиться преподаватели в академии. Начался новый учебный год, и со мной чуть ли не сюсюкали. Я догадывалась, с чьей это подачи. Молча бесилась, просила мужа разобраться. Объяснив Финчеру, что не нуждаюсь в подобных знаках внимания, на что супруг предлагал мне самой пойти и разобраться с адмиралом, но этого я делать не собиралась. Не хочу ни говорить с ним, ни видеть. Поэтому приходилось терпеть позорную опеку. Сокурсники стали на меня косо поглядывать, а с таким трудом заработанное уважение таять, поскольку все заметили, что мне по необъяснимым причинам стали неестественно сильно благоволить командование. Я как могла старалась свести к минимуму дурацкое отношение учителей. Пробовала хамить, но ничего не добилась. Только еще больше убедила учеников, что все не так просто.

Про Союз и его реакцию на совершенную с тожутами сделку мне пока ничего не известно. Рикер не рассказывает, но какого-то беспокойства я в нем не заметила.

Сейчас в академии у нас вновь идут теоретические занятия, но теперь нас всех определили на различные подработки. В основном мелкими помощниками в разных ангарах. Из разряда принеси-подай. Мне повезло, и я осталась работать с мистером Энджу. Хотя в моем случае теперь о везении речи не идет, и во всех событиях, связанных с обучением в академии, мне видится тень Элиота Финчера.

Из нашей команды мне повезло работать только вместе с Тэо. Его распределили в отдел диагностики. Я же с мистером обычно Энджу разбирали 'интересные' случаи, когда при помощи стандартных приборов невозможно было выяснить, в чем причина поломки.

Сегодня работы особо не было, и нас с Тэо отпустили раньше. Решили дождаться остальных наших ребят у Тэо дома, и потом вместе сходить куда-нибудь погулять. Рикер уже прислал мне сообщение, что будет поздно, так что времени у меня было полно. Подумав, мы с Тэо, заказав чипсы и сок, завалились смотреть кино. У друга имелась богатая коллекция замечательных старых фильмов. Привалилась под бок к другу. За время совместной учебы, парням, как и мне все время приходилось быть в тесной связке. Как физической, так и моральной, поэтому о каком-то смущении речи не шло. Из нас делали настоящую сплоченную команду, чтобы каждый в ней понимал другого с полуслова. Да и я давно стала для ребят 'своим парнем'. Сейчас меня больше тянуло поболтать, и я все чаще отвлекала Тэо от просмотра фильма разными вопросами. Даже добралась до личных. О подобных вопросах у нас говорить особо не принято. Но это внутри команды, другим же мы с удовольствием перемываем косточки. Кто сказал, что мужчины не болтливы? Порой очень даже. Вот так, с Тэо наедине мы бы бывали не так уж часто. Обстановка способствовала, и я решилась.

— Тэо, скажи. А почему ты еще не женился?

Вопрос действительно интересный. Большинство кадетов к этому времени уже получили себе пару на отборе. Родители до поры до времени позволяли свои отпрыскам 'погулять', оплачивая их холостую жизнь, и на отборе совсем уж зеленая молодежь не появлялась. Если юноша сам, спустя какое-то время не проявлял желания остепениться, ему просто перекрывали финансирование. Удивительно, что Тэо родители еще не принудили к созданию новой ячейки общества. У нас женились почти все в команде. Благо, парни подсуетились, договорившись с понравившимися им девушками. Даже Шаял, уже был женат. Отец нашел для него довольно милую девчушку со среднего уровня, и теперь появляясь в компании, они уже вдвоем всегда мило краснели. Роза, так звали девушку, еще не до конца привыкла к новому уровню, и постоянно была насторожена и смущена. Впрочем, мы старательно помогали ей освоиться.

— Наверное, еще не готов, — парень как-то грустно усмехнулся. — Жду ту, на которой женюсь.

— А чего ждать? Все кто есть — на корабле. Только выбрать из имеющегося разнообразия, — ну да, как Рикер в свое время сделал. За Тэо всегда бегало куча девушек. Только долго наш командир никого рядом с собой не оставлял.

Тэо насмешливо хмыкнул.

— Спасибо за совет. Как же я раньше об этом не догадался.

Надулась.

— Я как лучше хотела.

Друг потрепал меня по голове.

— Тогда откровенность на откровенность. Ты довольна своим браком?

— Ну… — сама я к откровенности не очень стремилась. — В любых отношениях бывают шероховатости. Но в целом да.

— Здорово, — на лице Тэо не отразилось никаких эмоций, и, казалось, он как-то отдалился. Похоже, не получится у нас чистосердечного разговора. При этом я ощущала, что друга что-то беспокоит. — Миа, ты в курсе, что у тебя очень своеобразная лохматая прическа?

Да, есть у меня такая привычка. Когда мы с мистером Энджу работаем, меня так и тянет почесать голову. Тем более, минутой ранее Тэо добавил новых ноток беспорядка, взлохматив мне волосы.

— Подожди секунду, — Тэо вскочил, и вернулся уже с расческой. — Поворачивайся.

— Хочешь поработать парикмахером? — улыбнулась я. — Хорошо, только не вырви мне все волосы.

— Что ты. Я очень аккуратно.

И действительно. Я так о своих космах не забочусь, по утрам всегда их безжалостно и быстро раздираю. А тут будто в салон пришла. Чуть не замурлыкала от удовольствия. Расческа приятно массирует голову. Почему когда сам себя чешешь, такого удовольствия нет?

Неожиданный вкрадчивый шепот мне в затылок, при этом плавные движения расчески не прекращаются. Такое впечатление, что Тэо сообщает мне большую тайну.

— Знаешь, я хочу жениться. Но хочу, чтобы между мной и моей избранницей была любовь. Я хочу, чтобы она стала для меня единственной, не только до следующего отбора. Хочу, и чтобы я был светом в ее глазах, чтобы видела она только меня. Хочу заботиться о ней, холить, лелеять, — замерла, голос Тэо завораживал, а от его близко дыхания, чуть шевелящего мне волосы, помимо воли стало пробуждаться желание. А парень все продолжал. — Я осознаю, что пока еще слишком молод, и зависим от денег родителей, от академии, которая потребует отработать те знания, которые в меня вложила, но потом обязательно найду свою избранницу, заберу ее с Титана и полечу с ней далеко-далеко. Сквозь звезды. Покажу ей все чудеса вселенной. Весь этот огромный, необъятный мир. Моей самой прекрасной, нежной и любимой.

Тэо резко отстранился, продолжив уже другим, веселым и беззаботным тоном.

— Ну, а пока я все еще жду свою единственную. Я закончил. Можешь полюбоваться на свою прическу.

Стараюсь унять бешеное сердцебиение и выравниваю сбившееся дыхание. Казалось, пока Тэо говорил, я вообще не дышала. Что произошло? Почему я так отреагировала на, в общем-то, простые слова? Завидую я будущей избраннице Тэо.

Встала. Внимательно посмотрела на друга, но ничего подозрительного в выражении его лица не заметила. Казалось, Тэо, отрешился, пребывая где-то в своих мыслях. Подошла к зеркалу и в мгновение забыла обо всем.

— Ух, ты! Как здорово! — волосы парень заплел в сложную красивую и аккуратную косу. — Очень красиво. Где ты научился так делать?

Тэо хмыкнул.

— В детстве у меня были длинные волосы. Родители пока еще не торопятся заводить новых детей, вот мама на мне и отрывалась, я же только и надеялся, чтобы поскорее у меня родилась сестра, но, увы. Хорошо хоть, в той провинции, где мы раньше жили было принято, чтобы детей начинали стричь только в момент вступления в подростковый возраст. Так что я не один такой бегал.

— А в какой провинции ты жил? — на самом деле я так мало знаю, о тех с кем вместе

Мы болтали до тех пор, пока не пришли ребята. Оказывается, Тэо жил раньше там же, где и я, пока мои родители были живы. Жаль, я почти не видела места, в котором провела детство, поскольку в то время либо гуляла максимум около дома, либо папа забирал к себе на базу. Он уже тогда приобщал меня к искусству полета. О друге я узнала еще много нового и интересного. Его увлечения, жизнь в школе, переезд на Титан. Из уст Тэо все звучало, как интересная сказка. Другая жизнь, в которой не было места жестокости, ненависти и одиночеству. Сейчас я как никогда осознавала, какая между нами лежит пропасть. В сравнении с Тэо я ощущала себя грязной и циничной. К Тэо хотелось тянуться. К излучаемому от него теплу. Но я боялась испачкать парня налипшей ко мне грязью, и потянуть за собой вниз. Да и вряд ли, узнав меня настоящую, он будет относиться ко мне так же хорошо. В этом плане с Рикером мне жить гораздо легче. Ему не понаслышке известно о человеческих слабостях и пороках. С мужем я могу не сдерживаться, не играть чужую роль, и казаться лучше, чем есть. Он уже принял меня вот такую. Поэтому пусть все остается как раньше. Никаких больше откровений и разговоров по душам. Ну не верю я, что понравлюсь такому человеку, как Тэо, такая, какая есть.

После встречи с друзьями вернулась домой. Настроение было такое, что хотелось творить мир и добро вокруг себя и одаривать ближних заботой и вниманием. А кто у меня сейчас самый ближний? Правильно. Муж. Не ложилась спать, пока он не вернулся. Опять уставший, и с темными кругами под глазами. На мое улыбчивое лицо он смотрел с крайним подозрением. Заодно поинтересовался, чего я не сплю посреди ночи. Пожав плечами, и ответив, что не спиться, устроила для супруга ночной перекус в интимной атмосфере кухни, с приглушенным освещением, а когда он потянулся ко мне с недвусмысленными намерениями, уложила в кровать и, зная о его проблеме со сном, предложила небольшой спор. Условия такие. Рикер отменяет все утренние и дневные встречи, а я пробую его усыпить. В ответ на это, муж покачал головой, уверив, что мне это вряд ли удастся, и что он уже все перепробовал, однако согласился, и оперативно скорректировал свой график с помощью компьютера, ведь по условиям спора, если бы мне не удалось выполнить обещанное, я исполняла одно абсолютно любое желание Рикера. В общем, спор выгоден мужу с любой стороны.

И вот Рикер лежит на кровати, а я склоняюсь над ним, внимательно заглядывая в глаза. Не уверена, что выйдет, ведь способности мне перекрыли, оставив лишь жалкие крохи, да и давно я не тренировалась. Да и муж постоянно отвлекает и не дает сосредоточиться, давая волю своим рукам, и постоянно смешит, давая советы, как его лучше усыплять. Но вдруг.

Постепенно у меня все-таки начинает получаться. Обращаюсь к животной составляющей каждого человека. Его подсознательному. Я будто погружаюсь в темные омуты глаз мужа. А дальше пусть будет черная пустота, так похожая на космос. Дикая свобода. Несбыточные мечты, где плохое с нами не случается, а близкие прощают и получают прощение. Я тоже уснула, разделив с мужем его сны, внимательно следя за тем, чтобы кошмары прошлого в этот раз не посмели нас тронуть.

Я проснулась в полдень. Получается, что прогуляла учебу. Не страшно. Разочек можно. Зато на работу успеваю. Сладко потянулась. Рикер все еще спал. Не стала его будить, а Персиваля попросила по возможности охранять покой господина и не допускать к нему посетителей. Компьютер мужа, чтобы не беспокоил звонками, отключила. Надо дать человеку возможность хоть один раз нормально выспаться. Может добрее от этого станет. Собой я гордилась. Сделала что-то хорошее, и заодно убедилась, что еще что-то помню и даже могу.

Как будто награждая меня, сегодня одна хорошая новость шла за другой. В академии сделали объявление, которое сейчас мне донесли друзья. Оказывается, на днях нас прикрепят к малым боевым кораблям, и у нас, наконец, начнутся индивидуальные и командные летные практики. Нас допустят к непосредственному управлению кораблями. Еще сегодня я доделала свой экспериментальный космолет. Мистер Энджу раз сто все проверив, допустил мою самоделку к первому пробному полету. Я бы очень хотела сама в нем полетать, но уговор с Рикером был в силе, так что пришлось искать летчика-испытателя. Думала, желающих не найдется, но ошиблась. Дав объявление-клич на официальном сайте нашей академии, получила кучу претендентов. Пришлось даже небольшой конкурс устраивать. Вся моя команда была в рядах жаждущих. Мы конечно официально еще не были признаны пилотами, но подобные вылазки в космос при определенном контроле на собственном транспорте были не запрещены. Однако я решила, что раз столько желающих то честнее, если отбор будет на общих основаниях, и пусть победит сильнейший. Действующих пилотов и последние курсы я в объявлении не звала, да им это и не нужно, они и так имеют множество летных часов, и рисковать здоровьем в самодельном корабле не будут, поэтому тех, кто пришел просто понаблюдать за поднятым вокруг космолета шумом, назначили в судьи.

В итоге по всем показателям и симпатиям отбирающей комиссии выиграл тот, кого я меньше всего хотела бы видеть на этом месте. Райен. Пожалуй, зная, чей он родственник, я отношусь к нему предвзято. Но тут уж ничего не поделаешь. Уже даже немного пожалела, что затеяла этот конкурс. Случись что с Райеном в космосе в моем космолете, что Рикер, что Финчер, наверняка обвинят меня в том, что я специально все подстроила. Немного поругалась с блондином, приводя доводы почему ему лететь не стоит. Райен же в долгу не остался, за словом в карман не лез, в ответ, приводя контраргументы и кидаясь едкими фразами по поводу моей личности, и посылая меня вполне определенным маршрутом. Впрочем, ругались мы как-то без огонька, скорее по привычке. И в итоге голубоглазый красавчик все-таки полетел.

Благо, пятнадцатиминутный тестовый полет прошел без проблем, и Райен вернулся целым и невредимым. Блондина встречали, чуть ли не как национального героя. Особенно его дружки. Ну да ладно. Главное, все системы космолета функционируют нормально. Скорость и маневренность не очень, но для первого образца, собранного из запчастей очень даже. Теперь надо защитить научную работу, потребовать выделение собственной мастерской с правом ворошиться и забирать себе детали от списанных кораблей, и ставить дело на поток. Потребители — те же кадеты, и все кто имеет право управления небольшими космолетами и не такой чтобы очень большой капитал для покупки нового лицензированного космолета. Можно будет космолетики в аренду, естественно отстегивая положенный государству процент, или же сразу продавать, если найдутся желающие. А что, погонять в космосе неподалеку от Титана наверняка многие захотят, подобные же космолеты будут стоить не так дорого, и следовательно окажутся доступны. Осталось только договориться с мистером Энджу, а то полностью самостоятельно собирать корабли я все же пока опасаюсь, ну и, конечно же с руководством Титана. Интересно, Рикер согласится или нет? Почему-то мне кажется, что да.

Вспомнив о муже, тут же получила от него весточку. Точнее звонок. Проснулся видимо. И сразу потребовал явиться домой. Видимо у него накопились ко мне кое-какие вопросы.

Зайдя домой и, встретившись с мужем в его кабинете, отметила, что Рикер 'посвежел'. Никаких следов усталости под глазами и неестественной бледности. Глаза горят бодростью и силой. Поневоле умилилась делу рук своих. Красавец. Отдохнувшим Рикер выглядел гораздо лучше. Вот только бодрый, полный сил супруг это не лучшее для меня сочетание.

С меня стребовали ответ, как мне удалось коварное дело усыпления. Признаваться не собиралась. Тем более что не подобные откровения у меня был запрет. Оставалась только озвучить наиболее вероятные версии.

— Гипноз?

— Нет, — отмел Рикер данный вариант. — Все техники гипноза мне прекрасно знакомы. Ты их не использовала.

— Может ты сам уснул, устав от моих бесплодных попыток?

Отрицательно покачал головой. Я заметила, что супруг начинал злиться, заподозрив меня в дурачестве. Пришлось быть чуть более откровенной. Сделала серьезное лицо, и включила доверительный тон.

— Предупреждаю сразу. Относительно твоих вопросов по этой теме либо совру, либо промолчу. Даже под пытками не признаюсь.

Муж задумался над чем-то, надолго уйдя в себя. Потом, наконец, выдал.

— Это как-то связано с тем, что в детстве ты мне говорила про свою кошку? — осторожно поинтересовался.

Отвечать, даже кивком головы я не могла, но, кажется, Рикер все понял по глазам. Надо было видеть, насколько довольная улыбка озарила его лицо.

— Ты можешь повторить то, что сделала этой ночью?

Ух, хитрый какой. Понятное дело, что если получилось раз, получится и второй, но так вот просто предоставлять свои способности в безвозмездное пользование не хочется. Я корыстна? Практична. Поэтому пожала плечами.

— Тут многое зависит от настроения. Ну и… от твоего поведения.

— В каком смысле? — Рикер в удивлении вздернул бровь, а я хмыкнула. Все он понял. Будет меня обижать, и естественно, что и мне творить добро не захочется. Перевела тему.

— Я сегодня испытала свой самодельный космолет, — далее собственно пошло мое коммерческое предложение. Без согласия мужа все равно никуда. Правда я пока точно не знаю, что мне делать с деньги, которые возможно удастся заработать. Рикер и так всем снабжает в избыточном количестве, но будем считать, что я стану приумножать семейный капитал.

Последняя мысль вызвала во мне задумчивость. Уж как-то часто я стала обращаться к терминам семья. Смирилась что ли? Нет, не смирилась, скорее, все-таки будет правильно сказать — осознала.

Рикер соглашаться не спешил. Затребовал, чтобы все свои соображения я предоставила в письменном виде, с расчетами и выводами о прибыльности организуемого предприятия. Но это оказалось не единственным его условием. Он отказался рассматривать мое предложение, пока я не исполню его условие. А именно мое выступление. В качестве его помощника я должна буду выступить с докладом на очередном заседании управляющего органа Титана. Доклад же я должна буду сделать по одной из тем предоставленного мне Рикером списка. Удивилась. Зачем ему это надо, не понятно. Мне вообще многое не понятно. Но видимо все-таки придется потрудится. Уж больно грела мое самолюбие мысль о самоличном производстве кораблей. Это какая практика! А если учесть, некоторые полученные во время прилета тожутской делегации знаний относительно технического устройства их кораблей, то передо мной открываются широкие горизонты. Смастерю когда-нибудь себе супер-корабль, и умчусь на нем, и не одна человеческая консервная банка не догонит.

Учеба многое давала. Но не столько в единоличном управлении кораблем — тут я чувствовала себя в своей стихии, инаставникам только и оставалось, что осаждать мой энтузиазм. Я была игроком-одиночкой, меня же упорно продолжали учить работать в связке. Поэтому мне увеличили количество теоретических часов по самостоятельному изучению работы в команде. Теперь я стала более плотно штудировать историю, тактику и построение фигур высшего пилотажа в сцепке с несколькими пилотами на малых кораблях. На симуляторах полета, во время групповых занятий в сети, договорившись с командой, мы помимо основной учебной программы отрабатывали различные ситуации из исторических космических сражений. Еще, разбившись на две малые подгруппы, где чаще всего капитанами становились мы с Тэо, соревновались уже друг против друга. Однако малым числом, против своих же, сражаться было не интересно, тем более что сильные и слабые стороны друг друга за время учебы мы изучили досконально, поэтому, подумав, пригласила к нашей игровой тренировке на симуляторах Райена с его командой. Идея принесла свои плоды. Сражения стали не в пример более жаркими и увлекательными. Наши однокурсники, заинтересовавшись, почему мы не вылезаем из ангара с симуляторами, как-то подсмотрели чем мы там занимаемся, и с тех пор у кадетов нашего года обучения появилось новое повальное увлечение. Мы даже устроили соревнование наподобие, того, что проводится эйрбодистами, только без привлечения зрителей, судей и экспертов, хотя, подозреваю, те, кому надо, за нами все равно наблюдали.

Еще я заметила, что с Рикером отношения стали более теплыми и доверительными. Стоило мужу начать нормально высыпаться, и будто добрее начал быть, ласковее. Раньше он не так часто старался просто обнять, погладить, взять за руку. Нет, это был все тот же циник, на людях, но в домашней обстановке супруг показал себя таким мягким и спокойным. Каких-то резких напряженных моментов между нами стало меньше.

Доклад я сделала. Долго думала, какую тему взять. Хотелось что-то злободневное, но побоялась, что и без того взвинченные моим появлением мужчины в зале заседаний, закидают помидорами и освистают. Поэтому взяла более-менее нейтральную, и хорошо знакомую мне тему по содержанию обслуживающего персонала Титана. То, что творится внизу, не лезет ни в какие рамки. Вот и решила напомнить об этом нашим многоуважаемым вершителям судеб. Заодно предложить кое-какие меры по улучшению качества жизни.

Мое появление в зале заседаний прошло именно так, как я себе и представляла, только разве что на мне не было розового платья. О, нет. Деловой серый костюм. И я даже очки на нос нацепила, чтобы казаться солиднее. Аксессуар, подсмотренный мной в старых фильмах. Сейчас проблемы со зрением решаются быстро, и очки никому не нужны. Но некоторые политики старой заколки все равно надевают их. Решила последовать их примеру, ведь моей целью является не эпатаж, а именно привлечение внимания к проблемам населения Титана, и надо искать себе сторонников в этом деле.

Что примечательно, зал заседаний оказался мне прекрасно знаком. Особенно полотнище большого флага на стене. Видимо у супруга еще и чувство юмора прорезалось, и время подгадал так, чтобы собрание проводилось для моего выступления именно тут. Я оценила. Коленки мелко затряслись. Делать доклад откровенно не хотелось. А вот взять и сбежать из негостеприимного места очень даже. С другой стороны, в прошлый раз тут произошла моя серьезная личная победа, так почему бы не попытаться закрепить успех?

После того доклада, который, с кислыми лицами, но все-таки выслушали, были и еще другие. Рикер умел уговаривать и ставить условия. На заседаниях меня пытались завалить каверзными вопросами, но темы я всегда старалась брать те, в которых разбираюсь досконально, тем более что у меня накопилось много чего сказать, и я не давала оппоненту прижать себя доводами к стене. Как ни странно, но от подобных баталий и появившейся возможности высказывать свое мнение, мне стало легче. Годами накопленный негатив неожиданно получил свою реализацию. Я сама будто стала смелее и свободнее. Конечно, мои выступления большей частью вызывали недовольство. У меня, кажется, появились новые враги. Ведь я женщина, да еще и такая выскочка. Впрочем, и сторонники тоже. Не всем нравится сложившееся положение вещей. И имея за спиной поддержку Рикера на заседаниях, и, как ни странно, Элиота Финчера на моем военном поприще, никто тем или иным способом серьезно не мог мне повредить. Как на работе, так и в светской жизни. Ведь различные рауты и приемы никто не отменял. Хотя вот там было тяжело. Меня всячески пытались заклевать, но я уже привыкла к общению с высокородными гадюками.

В последнее время до меня начали доходить слухи, что в Союзе собираются всенародно оправдать, посмертно, так сказать, некоторые благородные фамилии, уничтоженные во время репрессий. За заслуги перед родиной. И если будет приведено достаточно доказательств их невиновности. Не понимаю, как Союз решился пойти на подобные меры, ведь это все равно, что расписаться в собственной ошибке и вырезанию невинных семей. Но тем не менее. Видимо я что-то не знаю о сложившемся в Союзе положении. Стоит ли говорить, что в списке фамилий, для возможного оправдания числились и Аддингтоны? Не иначе муж с адмиралом постарались.

Удивила реакция военных. Все, начиная от кадетов, и кончая адмиралами, вполголоса обсуждая данную новость, искренне радовались. Оказывается, про Виктора Аддингтона и его заслуги помнили, и никто не сказал какого-либо плохого слова в его адрес. Многие знали, что отец всегда выступал за налаживание контактов с другими расами, и добился в этом немалых успехов, за что собственно и поплатился.

В общем, всеми последними событиями в жизни я была довольна, при этом без устали училась и работала, чтобы стать вдвойне сильнее и опытнее.

Разорвали уже ставший привычным ход вещей сразу несколько новостей. Первое событие, как впоследствии выяснилось, было местью Союза за совершенную с тожутами сделку. Тем самым Союз решил взять Титан полностью под свой контроль. А вот второе, стало уже лично для меня шоком, и чуть ли не трагедией.

Сегодня я, узнав потрясшую меня новость, убежала в ангар. Мне нужно было постараться хоть как-то успокоиться и осознать.

Провела рукой по корпусу небольшого военного корабля. Именно на нем я летала в последнее время. Рассчитан максимум на двух пилотов, но предпочтительнее одному.

Меня всегда невероятно впечатляла скрытая мощь летательных машин, их плавные и одновременно четкие линии. Когда летала вместе с папой, дыхание захватывало от восторга. Я восхищаюсь стальными птицами, и всегда мечтала посвятить им свою жизнь. Сейчас же я пытаюсь найти рядом с ними утешение. Прислонившись к холодной обшивке, постаралась остудить горячую голову.

Я беременна. Побилась башкой о корабль. Спрашивается, как можно было забыть обновить прививку? И ведь Рикер тоже не напомнил. Он вообще ко мне больше не пристает с различного рода медицинскими осмотрами и проверками. А я и радовалась. Тем более что никакие болезни и недуги меня итак не берут. Нет, я ничего не говорю. Сама виновата. Но от этого не легче. И ведь прививку я сделала только единожды, когда предложили, все остальные время, и не вспоминая об этой малости. Почему же это случилось только сейчас? Супруг ведь тоже, наверное, должен предохраняться, сделав себе подобную прививку? Или нет?

Причем неладное я почувствовала сразу. Когда почти всегда имеешь прекрасное физическое самочувствие, и тебя вдруг начинает тошнить, ты все чаще здороваешься с фаянсовым другом, а женский цикл прерывается, невольно что-нибудь заподозришь. В приюте я не часто сталкивалась с такими симптомами 'болезни' у девушек. Правительству было выгоднее не стерилизовать девушек, а получать новых, воспитанных в их режиме слуг. Детей, у несовершеннолетних, еще не доросших до выпуска из приюта матерей забирали. Чтобы окончательно убедиться заказала в каталоге тест. Рикер может узнать об этой моей покупке, но, возможно, и не обратит внимание. Все равно долго подобную новость скрывать от него не смогу.

Я не хочу детей!

Мысль сопровождалась ударом кулака по кораблю. Во всяком случае, не хочу их сейчас. Не то время, не то положение, и не тот мужчина. Не хочу. Меня всю колотит изнутри от ужаса ситуации и той ловушки, в которую сама себя загнала. Избавиться от ребенка? У нас сейчас это просто сделать. Идешь к врачу, тебе прописывают таблетки, и все. Почти безболезненно и безопасно. Но тут проблема в другом. Позволит ли мне это Рикер? Ведь подобного рода манипуляции проводятся только с согласия супруга. Мне почему-то кажется, что муж вряд ли согласится. Да и, боюсь, меня совесть замучает. Кто бы что ни думал, но у меня она есть.

Смогу ли я полюбить этого ребенка? От нелюбимого человека, который держит меня на поводке? А если смогу, то, как жить дальше? Бросить свою частичку или забрать с собой? Или остаться ради ребенка тут? Не этого ли добивался Рикер? Ведь рано или поздно браслет с меня снимут. А если и нет, все равно избавлюсь от ограничителя.

Переживания пошли по новому кругу. Мозг лихорадочно искал решение. Ну, рано мне становиться мамой. Даже не доучилась еще. Я сама ребенок. Ныне детей заводят обычно не раньше тридцати — сорока лет. А то и позже.

В этой ситуации вижу только один положительный момент. Да и то, это так, мелочь в сравнении. В наши дни, женщинам в возрасте двадцати пяти лет вводят специальное лекарство, а мужчинам — тридцати-тридцати пяти. Но не всем, а только тем кто, может за это заплатить, либо за него платит организация, в которой человек учиться или работает. Лекарство позволяет людям не стареть очень долго. Лет двести минимум. Мне же подобную прививку от старости сделали еще в детстве, и она тоже подействует, когда мне исполнится двадцать пять лет. Моя прививка не в пример круче, того, что сейчас производят человеческие врачи. Проживу я гораздо дольше, чем остальные люди моего года рождения.

Помимо продлевающего жизнь лекарства, в мое теле есть и другие улучшения, полученные с помощью инопланетной медицины. Как раз это и дает мне столь потрясающее здоровье и чуть ускоренную регенерацию тканей. Так это я к чему. Когда я подойду к двадцатипятилетнему рубежу, некоторые физические процессы в моем теле замедлятся. Так что если сейчас еще срок беременности будет вполне стандартный — девять месяцев, то позже, увеличиться в разы. Сколько точно, мне не известно. В детстве я такими вещами не интересовалась, но вероятно и десяти лет будет мало для вынашивания.

По щекам заструились слезы. Я — неудачница. Возможно, уже стоит прекратить мечтать, и жить, наконец, так, как все. Начинаю бояться чего-то по-настоящему хотеть. Судьба продолжает настойчиво рушить все мои воздушные замки.

Мои самоуничижительные мысли и зарождающуюся истерику неожиданно прервал громкий звук сирены. Нас учили распознавать мелодии подобных звуковых сообщений. Сейчас звук был самым тревожным из всех. Этот сигнал транслируется в каждом уголке Титана. Военная мобилизация.

Ангар стал быстро заполняться людьми. Стерла слезы и поспешила на свою точку сбора в академию. У меня было очень плохое предчувствие. Не учебная тревога, и скорее всего это значит, что на Титан совершено нападение.

В академии меня сразу отозвали из общего строя, приказав идти в командный пункт. Муж вызывает. Откалываться от своей команды не хотелось, вдруг в бой пошлют, хотя вряд ли. Таких зеленых не посылают. Если только не крайние обстоятельства.

В командном пункте мне еще бывать не приходилось. Просторное помещение было сейчас заполнено людьми преимущественно в военной форме. В основном народ собирался перед стеной, где больше сотни больших экранов транслировали обстановку внутри и вокруг Титана. Вдоль остальных стен были установлены столы, заставленные различной техникой. Операторы занимались мониторингом обстановки, отслеживая все происходящее по радарам, и были на связи со всеми подразделениями, чтобы своевременно довести приказы руководства до подразделений. В командном пункте имелось всего одно окно, правда, большое, панорамное, от пола до потолка, с видом на главный ангар.

Несмотря на многолюдность, здесь довольно тихо. Тихий мерный гул голосов. Пришлось проталкиваться в самую гущу военных, рассредоточенных у экранов. Мою наглость почти не замечали. Все внимание приковано к экранам. Встала рядом с Рикером. Он словно центр и средоточие собравшихся вокруг высоких чинов. По правую руку от мужа стоял Элиот Финчер. Что тут делаю я — совершенно не понятно. Мое место в ангаре, с остальными пилотами. Среди исполнителей, а не в мозговом центре. Этим и поинтересовалась у Рикера.

Супруг обратил на меня внимания не больше, чем остальные. Лишь бросив в мою сторону быстрый взгляд, коротко пояснил.

— Чтобы была под присмотром, и не сделала глупостей.

— А что случилось?

Вместо ответа Рикер кивнул в сторону одного из экранов. Охнула. Бесчисленное множество кораблей в боевом построении. Но откуда? Раса такертов — пиратов и наемников. Они летают обычно поодиночке. Если и объединяются, то максимум два — три корабля. Здесь же их как минимум сотен пять, а может и больше. Для такого корабля, как Титан, количество, не такое и большое, но это если речь идет о человеческих летных машинах. Совершенно иная ситуация если корабли не нашего производства. Пиратские космолеты тоже считаются по оснащению не самыми лучшими, и тем не менее на голову современнее наших. Быстрее и маневреннее. Они оснащены более современным оружием и технологиями. На мой взгляд, сейчас Титану угрожает реальная опасность. Такие корабли не получится уничтожить стационарным оружием. У них стоит защита от систем самонаведения. К тому же Титан большой, у него много незащищенных мест, так что, если наши противники нападут, у них есть шанс очень существенно нас потрепать, а возможно и захватить, хотя не представляю для чего им это надо. Ограбить, и набрать людей для продажи на рабовладельческих планетах? Добыча получится богатой, но стоит ли оно того? В подобных случаях всегда много жертв с обеих сторон, и есть риск проиграть, уйдя ни с чем.

Вокруг меня беспрестанно раздаются приказы. Такерты не выходят на переговоры, поэтому мы выводим наши корабли на защиту. Похоже, будет бой. Внимательно осматриваю все экраны. Почти все мирные жители собрались на ключевых площадках Титана напряженно ожидая новостей. Их, видимо предупреждают об опасности и пытаются разогнать по каютам наши органы правопорядка, но никто не уходит. На верхней палубе состоятельным господам позволено чуть больше, и для них включают прямую трансляцию, того, что происходит в космосе. Я вижу испуганные лица, и если бы дело происходило внизу, на уровнях, где я раньше работала уборщицей, то там бы уже поднялась паника и беспорядки. А тут еще ничего, нормально восприняли.

Моя команда уже находилась в одном из ангаров. Судя по всему, они могут принять сегодня свой первый бой. А вот насчет моей кандидатуры у меня большие сомнения. Я догадываюсь, почему Рикер позвал меня сюда. Хочет исключить любую возможность моего участия в сражении. Невероятно обидно, но кидаться с просьбами я не спешу. Слишком хорошо успела узнать мужа, чтобы понять. Не отпустит.

Наш флот выходит на линию атаки. Поморщилась. Построение мне не понравилось. Старо как мир и предсказуемо. Тем не менее сжала кулаки, молясь, чтобы все было хорошо.

У меня мурашки пробежали по коже. Настолько зрелище выстроившихся друг напротив друга кораблей было пугающим и одновременно величественным. Наши серебристо-синего цвета, против их черных. Количественно мы, кажется, превосходим. Сейчас еще далеко не все ресурсы введены в строй. Но вот по качеству вооружения и техники явно проигрываем.

Первыми удар нанесли такерты. У наших неповоротливых броненосцев, стоящих на линии атаки, появились первые повреждения. Мы дали ответный залп, но он ушел в 'молоко'. Флоты пошли на сближение. Началась перестрелка. Вначале в бое принимали участие только тяжеловесы, но постепенно такерты стали выпускать одноместные юркие космолеты, целью которых был Титан. Они искали брешь в нашей защите.

Все время с момента начала боя я всей душой и сердцем была там, на поле сражения, в каждом из наших кораблей, и когда одна из больших летательных машин взорвалась от прицельного выстрела такертов, у меня внутри все похолодело от ужаса. Чтобы не закричать, до боли прикусила ладонь. Не стоит отвлекать командование. Сейчас важно каждое мгновение.

Это было ужасно. Они стали уничтожать наши корабли один за другим. В каждом были живые люди, отдавшие свою жизнь за Титан. В какой-то момент мой взгляд перескочил на другой экран, где показывали главный зал с собравшимися в нем сливками общества. Сразу обратила внимание на одну из женщин. Она вся тряслась и будто задыхалась. Как рыба вытащенная из воды. Из ее широко распахнутых глаз потоком лились слезы. Она с неверием смотрела на экран с транслируемым сражением. Кто из ее близких погиб сейчас там? Отец, муж, брат, сын? Вглядываюсь в лица людей. На всех застыла тревога. У кого-то там сейчас родные и друзья. Если мы проиграем, людей погибнет гораздо больше. Кого-то, вероятно, возьмут в плен. Женщины в беспокойстве заламывают руки, мужчины хмурятся. Ныне все забыли о ссорах и распрях, объединившись одной для всех бедой.

Зябко обхватила себя руками. Смерть — это страшно. То чего уже никогда не исправить. Когда нельзя больше обнять и поговорить с любимым человеком. Сказать, как его любишь, и почувствовать его ответное тепло. На мои плечи сзади опускаются руки мужа, чуть сжимая в знак поддержки. Я буду молиться, чтобы мы не проиграли.

Дальше полностью погружаюсь в сражение, больше ни на что, и ни на кого не обращая внимания. Мы несем значительные потери. У такертов мы тоже вывели из строя несколько кораблей, но это капля в море.

— Нет! Вниз, уходите вниз! — я кричу, не в силах сдержаться.

По какой-то звериной интуиции догадываюсь о маневре захватчиков, которые решили отбить сразу несколько кораблей из общего, еще удерживаемого построения. Обманный маневр, и наши, вместо того чтобы уйти в сторону, вернувшись к своим, гонятся за казалось бы меньшим по численности врагом, подлетевшим так близко.

Я оказалась права, и очередная трагедия развернулась на глазах, когда такерты, взяв наших в кольцо, развернули лазерную сеть, и быстро сжали периметр. Сеть сделала свое дело, разрезав сразу десяток человеческих кораблей, как масло нож.

Погрузилась в состояние, близкое к трансу. Как мне хотелось, чтобы синие корабли слушались меня. Распознаю почти все маневры и хитрости такертов. В голове проносится бесчисленное множество атакующих и защитных схем. Просчитываю варианты. По-моему я продолжаю говорить вслух, буквально умоляя корабли в определенные моменты сделать то или иное действие. Но они естественно не слушаются. Нас уже меньше половины от изначальной численности. Вероятно, скоро будут выпускать резерв и малый флот с командами пилотов на кораблях с одиночным управлением. Если и это не поможет, то на защиту станут выпускать фактически мясо — зеленых курсантов академии.

— Круговая оборона! — снова выкрикиваю, но получается шепот. Горло саднит. Странно, что меня до сих пор никто не осадил и не выгнал из командного пункта.

И опять неудача. Неужели наше командование не понимает, что нужно делать? Почему они еще пытаются атаковать, распыляя наши силы, когда пора переходить в защиту и глухую оборону?

Продолжаю шептать, предлагая все новые схемы и варианты действий, пытаясь чуть ли не телепатически донести их, даже не до капитанов, поскольку понимаю, что в такие моменты экипаж и машина — единое целое, а именно до кораблей. Наконец, у меня будто начинает получаться. Корабли выстраиваются в нужное положение. Мы не нападаем, но и не несем больше такие значительные потери. В душе распускается робкая надежда. Я как в лихорадке продолжаю говорить.

— Налево. Правое крыло — удар. Схема три один. Выводим резерв.

Хорошо, что командование все-таки взялось за голову и приспособилось к бою с такертами. Вот и резерв, во время возникшей паузы выпускают. Небольшая передышка обеим сторонам, чтобы зализать раны и снова ринуться в сражение. Только, боюсь, это все временные меры. Сражение показало нашу техническую несостоятельность.

Глубоко задумалась над тем, что же делать. Много ли я знаю о такертах? Агрессивная раса. Импульсивные пираты и наемники, живущие ради наживы и хорошей драки. Их корабли по своему устройству напоминают тожутские. Эти две расы, насколько мне известно, имеют общие корни, а, следовательно, и некоторые общие черты. Папа один раз в детстве провел мне экскурсию по старому трофейному такертскому кораблю. К сожалению, тот был сильно поврежден и в не рабочем состоянии. Кое-что мне запомнилось. В академии по такертам нам давали ничтожно мало знаний. Если удавалось захватить такертского наемника, он предпочитал самоубийство такому позору, и при возможности забирал жизни всех, кто его окружает. Так что мы не слишком много знаем о них.

Взглядом слежу за черными плоскими одиночными космолетами противника. В голове зарождается безумный план. Какая разница, чьи корабли красть? Если завладеть хотя бы одним небольшим космолетом противника можно, чуть усилить нашу боевую мощь, и заодно подергать тигра за усы. Вспыльчивые такерты могут поддаться провокации и напрочь забыть о затеянной ими небольшой войне. Их корабль, сражающийся против них же. Ныне я со всей ответственностью заявляю, что смогла бы при поддержке своей команды такое провернуть. Надо только попросить учителя Крайтона найти на инорасовом пиратском сетевом рынке нужную программу для перекодировки всех головных процессов корабля, чтобы я смогла им управлять. Жаль, Рикер никогда не позволит так рисковать. Тяжело быть женщиной. Нет свободы воли, нет возможности принять участие в сражении. Хотя вон, сколько мужчин уже погибло. А погибнет еще больше.

Оглянулась, ища взглядом мужа. Нужно хотя бы озвучить идею. Не я, так может кто-нибудь другой попытается, правда, вряд ли кто-то знает больше о такертских кораблях, чем я. Ага, и имеет опыт угона. От последней мысли невольно улыбнулась. Ситуация, конечно, к юмору не располагает, но не вешаться же теперь.

Супруга рядом не было. Зато я почему-то оказалось в плотном окружении военных, и ближе всех стоял Элиот Финчер. На меня смотрели как-то странно. Точно не могу сказать, но, кажется, это была смесь удивления, уважения и напряженного ожидания. Ожидания чего, спрашивается?

По идее я должна была бы обратиться к адмиралу, но говорить мне с ним не хотелось, поэтому вопрос повис в воздухе.

— А не подскажете, где находится мой муж?

Мне молча, с тем же странным выражением на лицах, указали дорогу. Оказалось, Рикер был тут же, только в другом конце помещения. Отдавал распоряжения нашей администрации. К супругу за это время успел присоединиться Джонатан.

— Миа? — муж посмотрел на меня с недоумением. — Что такое? Сейчас очень серьезный и опасный момент, не отвлекайся.

Не отвлекаться от чего? От наблюдения? Странно, но выяснять времени нет. Изложила Рикеру свою задумку. Так сложилось, что обычно именно он урезонивает все мои идеи, объясняя их нереальность. Вот и сейчас я ожидала, что мой план пройдет цензуру, и либо отклониться, либо будет допущен к исполнению, но в сильно урезанном и отредактированном варианте.

— Ты уверена в том, что твои друзья справятся с поставленной задачей?

— Совершенно.

— План очень рискованный, в чем-то абсурдный, и ты подвергнешься огромной опасности.

— Я понимаю, — в уме я уже подыскивала кандидатов для реализации идеи. Может быть наш командор? Надо узнать, у кого есть хоть какой-то опыт в управлении инорасовыми кораблями. Наверняка не одна я летала на тожутских машинах.

— Хорошо. Действуй, как считаешь нужным. Только прошу тебя. Не рискуй лишний раз там, где этого можно избежать.

Не верю своим ушам! Как?! Почему?

— Миа, у тебя глаза сейчас, как два огромных блюдца. Торопись у нас очень мало времени. Можешь отдавать все необходимые приказы, они будут исполнены, — Рикер оставался совершенно невозмутим.

Так, похоже, действительно пора убегать отсюда, пока у супруга не закончилось помутнения рассудка, и он не передумал.

— Спасибо! — стремительно развернулась, и тут же была поймана сильными руками. Рикер развернул, крепко прижав к своей груди.

— Удачи, — шепнул на ухо.

И тут мне подарили головокружительный незабываемый, и очень страстный поцелуй. На миг забыла обо всем, но мгновения быстро оканчиваются.

— Беги. Еще чуть-чуть и не отпущу.

Все-таки я была права, что в таких случаях лучше уходить как можно быстрее.

Уже на ходу позвонила своему учителю по программированию и Тэо. Сердце билось, как бешеное, и неизвестно, от чего больше. От адреналина, бурлящего в крови, или от поцелуя, который заставил что-то больно защемить в груди от странной тоски и одновременно предвкушения чего-то неясного, но хорошего.

* * *

Сознание выплыло из темноты. Откашлялась. Тело свое не ощущала совсем. Сильнейшие обезболивающие, которые впрыснули в мою кровь аппараты при экстренной аварийной посадке, действуют, как выяснилось, не только на такертов.

Из видимых повреждений. По локоть обгорела правая рука, да и весь бок хорошо закоптился. Дышать трудно. Штурвал сместился, плотно прижав мою грудь к креслу пилота. Теперь о корабле. Каким-то чудом, системы обеспечивают вентиляцию и герметичность салона, но эта птица уже точно больше не сможет летать. Ремонт потребуется такой, что это уже будет другой корабль. Треснутая панель выдает мне сообщения о состоянии корабля. Восемьдесят восемь процентов повреждений. У современных инорасовых машин есть возможность, самовосстанавливаться, но только если поражено не больше пятнадцати процентов всех основных систем.

Мое положение плохое. Если меня не найдут в ближайшее время, или я не умру от полученных ран, то меня либо добьет голод, с обезвоживанием, либо задохнусь, когда закончиться кислород. Еще вариант, что закончится действие различных обезболивающих и поддерживающих жизнь лекарств. Меня могут и не найти. Если уж такерты потеряли, значит, их датчики сообщили об уничтожении корабля, а с поверхности меня не видно. Браслета-ограничителя, который тоже мог бы сообщить о моем местоположении, тоже нет. Исчез вместе со сгоревшей кожей.

Потянулось мучительное ожидание. Сейчас, в полутьме кабины корабля, прошедший бой вспомнился особенно ярко.

Вместе с выпускающимся резервом, на поле боя вылетела и моя команда. Пока велось основное сражение, мы выполняли собственную задачу. Отбить от основной массы, отвлечь, увести, поймать в ловушку, обездвижить, взять на буксир и выполнить насильно отключение всех систем корабля.

В моей крови горел азарт. Было очень страшно, но еще никогда я не чувствовала себя настолько живой. Мы выловили один из такертских кораблей, доставив его в ангар. И это было действительно непросто. Нас, молодых и ранних прикрывали ценой собственной жизни другие военные.

По прибытии, пока не успел подняться переполох, быстро вылезла из своего космолета. Небольшая пробежка в слепой зоне корабля противника. Как можно тише подпрыгнуть, подтянуться. И вот я на крыше, замершей в ожидании такерсткой машины. У меня наготове оружие. Нет, не убийства. По сути, очень мощный электрошок, способный качественно и надолго вырубить любую, даже самую большую и мощную тушу. Приготовилась обезвредить любого, кто выйдет из открывшегося проема корабля.

Секунда, другая. Столь ценные мгновения быстро улетают. В ангаре тишина. Вооруженные военные в состоянии первой боевой готовности. Ожидаем чего угодно.

И ничего. Наконец, не выдержав, вежливо постучала в закрытый проем. Реакция последовала незамедлительно. Громкий рев, и люк, чуть ли не с пинка, резко распахивается. Это такерт с оружием в руках отправился в свой последний, по его мнению, бой. Хорошо, что он не подумал оглянуться. Попала по шее. Подло, со спины, но мы в разных весовых категориях, да и времени нет.

Массивная синяя фигура в черном комбинезоне, дергаясь в конвульсиях, падает на пол. Я соскальзываю в открытый проем. Вряд ли такерт успел выставить ловушки до того, как мы перехватили управление кораблем.

Подготовка к старту, стараюсь вникнуть в управление. Рядом со мной учитель Крайтон. С помощью его программ экстренно приводим все системы под наш полный контроль, и переводим всю специфическую такертскую символику и числа в человеческие стандарты. Работа, требующая не одного дня, у нас укладывается в полчаса. Как? Мне это не ясно, но есть такое слово надо, и ты в лепешку расшибешься, чтобы сделать.

Пробный взлет. У меня возникает чувство, что такое уже со мной было. Корабль словно живое существо, не желающее подчинится новому хозяину, бросает из стороны в сторону. И так мало времени, чтобы разобраться, в чем моя ошибка.

К счастью мы с этой птичкой находим согласие. В этот раз никто не стремится меня задержать. Наоборот. Врата ангара приветливо распахиваются, и я вхожу в тоннель запуска.

Ощущения от полета на такертском корабле не сравнимы с полетом на человеческом. Как если бы я со старинного автомобиля, двигающегося исключительно по земле, пересела на антигравитационный.

Со мной на связь выходит командование. Запрашивают мои команды относительно нашего флота. Видимо хотят скоординироваться с моими действиями. Сообщаю о ходе планируемой мной атаки, и в форме рекомендации, сообщаю, по какой схеме будет лучше выстроить наш флот. К общей связи подключаются все командоры. Похоже, мне дают карт-бланш. Пожелания удачи, дружеские советы, шутки. Пилоты это особый народ, который не унывает даже в такой ситуации.

Я все ближе подлетаю к врагу. В голове звучит музыка. Та, на которую папа когда-то закодировал свой симулятор полета. Сначала спокойно. Лечу плавно, чтобы никак себя не выдать. На корабль поступают запросы о связи от такертов. Их я невежливо игнорирую. Вхожу в ряды противника. Поначалу меня еще принимают за свою. Однако это длиться только до тех пор, пока не открываю огонь.

Яростная быстрая музыка. Мой корабль вращается в разные стороны, как взбесившаяся юла. Меня пытаются подстрелить, но сейчас я гораздо быстрее. Окружают, раскидывая уже знакомую смертоносную сеть. До того, как она успевает сомкнуться, резко ухожу вниз. Я словно вода, которая все время ускользает сквозь пальцы. Такерты все больше увлекаются навязанной мной игрой, стремясь свершить праведную месть, и уничтожить захваченный мной корабль. Далеко не отдаляясь от Титана, играю с противниками в салочки. Собрала за собой солидный хвост, но они меня не догонят. Не тогда, когда я, наконец, по-настоящему дорвалась до настоящих полетов и приключений.

Напеваю веселую мелодию. По связи мне подпевают командоры. Флот активизировался и идет в наступление. А все маленькие злые смертоносные стальные осы отвлеклись на меня. Я вожу их за нос, оставляя ни с чем. Кажется, сражение сдвигается с мертвой точки, но у меня нет возможности узнать точно. Я полностью погрузилась в полет и собственное выживание. Такерты стали злее, а мой хвост в разы больше. Когда число противников превышает критическое, понимаю, что надо самой начинать пытаться спастись.

Выбираю бегство. Если вернусь к своим, то нанесу непоправимый урон. Враг вновь сосредоточит все свое внимание на Титане, и возможно те небольшие корабли-захватчики, что мчаться за мной, найдут лазейку на главный корабль.

Сверхскорость. Звезды превращаются в размытые белые полоски. Слежу за полетом и противниками по бортовому компьютеру. Я уже успела уйти очень далеко, но они не отстают.

Впервые их удар находит свою цель. Корабль задет легко. Но ведь это только начало. А надолго ли у меня хватит топлива? Судя по их решительности, от меня не отстанут.

Пытаюсь придумать, как от них скрыться, но пока идей нет.

Время летит незаметно. Прошло несколько часов. Устала от постоянного напряжения. Я все дальше и дальше от Титана. Связь с командованием все хуже. Тихий голос с помехами сообщает, что такерты, остановили атаку. Видимо решили, дождаться, уведенного мной подкрепления. А чуть позже, радостный шепот. К нам на помощь прилетели тожуты. Хорошо. Мы выиграли время, дождавшись подмоги. Значит пора возвращаться.

Новый удар, и системы корабля тревожно взвыли. Показатели о количестве топлива стремительно снижаются. Становится жарко. Машина вздрагивает. Слышу взрыв.

На моем пути необитаемая планета, полностью покрытая водой. Решение принято. Пока еще есть возможность, вхожу в атмосферу своего вероятного места захоронения. Корабль плохо слушается, в кабине произошло возгорание, но я выжимаю из него все, чтобы на полной скорости погрузиться в воду, проплыть какое-то расстояние, сбивая противника с толку, а затем погружаюсь на самое дно, уйдя, не меньше чем на километр, в илистую мягкую землю. Корабль сминает. Удар в грудную клетку, и перед тем, как потерять сознание, я одним движением отключаю все системы, чтобы скрыться с радаров противника.

В данный момент испытываю лишь одно сильное чувство. Очень хочется спать. Но мне пока рано. Только очнулась.

На правую руку смотреть откровенно страшно. Я и не смотрю. Не так сильно поврежденной, и подчиняющейся мне левой, дотягиваюсь до панели управления. Это сделать не трудно. Вместе со штурвалом, что с таким удобством пригрелся на моей груди, и удерживает в кресле, приблизилась и приборная доска.

Надо попробовать вывести корабль из спящего режима. Если такерты проиграли, меня наверняка ищут, но точно не найдут, если космолет не подаст хоть каких-то признаков жизни. В идеале хорошо было бы подать сигнал о помощи.

Долго ковырялась с нежелающими работать приборами. Несколько попыток оказались неудачными, но все-таки корабль активировал систему, которая начала выдавать мне подробную неутешительную статистику о состоянии корабля. Знаю я все. А если и не знаю, то догадываюсь. В кабине зажегся тусклый синий аварийный свет. Сигнал включить не выйдет, но хотя бы есть возможность, что космолет засекут радары.

Организм вспомнил о естественных потребностях. Как ни странно, но подача еды пилоту через трубку все еще функционировала, но вот на вкус оказалась совершенно несъедобной для человека. Словно землю жую. Насилу впихнула в себя противную смесь. Какая никакая, а все-таки еда, по идее, заменяющая потребности тела, не только в самой еде, но и воде. С туалетом все оказалось гораздо сложнее. Кресло заклинило. Встать не получалось. Да и были у меня здоровые опасения по поводу того, можно ли мне в таком состоянии двигаться. Пока есть еще силы, потерплю, а потом мне возможно уже будет все равно.

Потянулось мучительное ожидание. Не так страшно было само сражение, сколько вот это ожидание исхода. Страшнее мне, пожалуй, было только тогда, когда сидела спрятанная мамой в крохотном мусорном ящике, заливаясь слезами, и мне нельзя было даже пискнуть, в то время как моих родителей убивали.

Мигание лампочек приборной панели немного успокаивает. Старательно представляю себе бесконечный космос с мириадами звезд.

Успела передумать тысячу мыслей. О себе, муже, своем окружении, о прошлом и будущем. Боюсь ли я смерти? Нет. Она скорее стала бы облегчением. Однако жить все равно хочу гораздо больше. В лихорадочных раздумьях, перескакиваю с одного на другое, но как оказалось, по-настоящему меня волнует только одно. Ребенок. Именно к мысли о нем я неизменно возвращаюсь. Ярким росчерком, вбиваясь в сознание, эта мысль заставляет вновь и вновь трепетать от страха. Потеряла ли я ребенка? Молюсь богам, в которых не верю, чтобы это было не так. Выжить, и дать жизнь маленькому существу, что сейчас просто обязано, расти во мне. Вот все чего я желаю. При этом ни о чем не жалею. Я защищала себя, и место, в котором живу. Такерты могли захватить Титан, и вырезать всех его жителей. Именно сейчас понимаю, что никогда больше не позволю себе ни одной мысли о том, чтобы избавиться от малыша. Никогда его не оставлю, и сделаю все, чтобы он был счастлив. Мои цели и приоритеты в одночасье изменились на совершенно противоположные. Я уже не могу думать только о себе.

Долго еще сидя в кабине корабля, на грани жизни и смерти, размышляла, ломая старые, и строя новые, поистине грандиозные цели. И впервые не ради себя.

Спать хотелось все больше, но я упорно держалась. В состоянии, когда явь расплывается, постепенно переходя в полусонную дрему, услышала странные скрежещущие звуки, а затем и яркие белые искры. Но сил, на то чтобы различить сниться мне сон, или реальность столь неожиданно вторгается в сознание, нет.

Вирон. Как странно. Это точно сон.

Друг склоняется надо мной. На его лице написана тревога. В глазах плещется беспокойство. Рядом с ним еще кто-то, но я сконцентрировала все крупинки внимания на нейсеге. Он шепчет.

— Моя хорошая смелая девочка, только держись. Не умирай.

Умирать? Даже не думала.

Неожиданно чувствую невероятное облегчение в районе груди. Глубоко вздыхаю, и тут же закашливаюсь кровью.

— Нужна криокапсула. Еще обезболивающее. Погружаем пациента в сон. Диж, поднимай очень осторожно, — слышу чей-то сухой, отдающий команды на тожутском языке голос.

Мои веки тяжелеют. Возникает легкое чувство полета. Мир погружается во тьму.

Вновь открыла глаза в небольшом светлом помещении. Все тело затекло и неимоверно чесалось. С огромным удовольствием поскребла правую руку, и только потом сообразила. Поднесла ладонь к носу. Рука как новенькая. Слушается прекрасно. Молочно-белая кожа без единого рубца. Сравнила свои левую и правую конечности. Нашла только одно отличие. Цвет кожи. Левая имела легкий бронзовый загар, полученный мной в салонах красоты на Титане, а правая бледная и без каких-либо родинок и отметин. Что и не удивительно. Видимо мне восстановили руку, нарастив новую кожу. Очень круто. Не скажу точно за нашу медицину, но, по-моему, подобная операция у нас проводится, но на ее исполнение отводится почти месяц, а то и больше, в зависимости от фронта работ. Хотя может и тут так, ведь неизвестно, сколько я была без сознания. По моим предположениям, я, скорее всего, сейчас не на Титане, а на тожутском корабле. Об этом говорили последние отрывочные воспоминания, и само помещение, в котором я на данный момент находилась.

Широкая кровать, длиной примерно в две меня. Застелена простым 'казенным' бельем. Все без излишеств. Тумбочка, большой стол, встроенный в стену шкаф, пара стульев. Стол завален бумагами, различными книгами, и каким-то непонятным хламом. Светлый, кремового оттенка потолок со стенами, и темно-зеленого цвета пол. Не скажу, что обстановка уютная и домашняя, но это точно не больничная палата. И тут кто-то живет. Об этом свидетельствует военный китель, тожутского образца, аккуратно повешенный на стул.

Заглянула под одеяло. На мне надета только тонкая белая незатейливая ночнушка, видимо пожертвованная мне из медицинских запасов для больных. Попыталась встать.

— Лежи! Врач сказал, тебе нужно сейчас как можно больше отдыхать, и меньше двигаться.

Как тут двери, оказывается, бесшумно открываются. Теперь я догадалась, кто хозяин этих апартаментов. Улыбнулась.

— Вирон, привет. Знаешь, видимо судьба у тебя такая. Вытаскивать меня из разных передряг.

— Да уж, — друг прошел в комнату, и, взяв один из стульев, подсел к кровати. — Я поражаюсь, неужели у вас на Титане не нашлось ни одного достойного мужчины, что так девушкой рисковали?

— Ну, вот опять. Если я девушка, то это не значит, что совершенно беспомощна и слаба.

Вирон упрямо мотнул головой.

— Ты меня не убедишь. Женщины не должны воевать. Пусть даже и могут это делать столь великолепно, — и уже другим, не строгим, а восторженным тоном. — Я видел запись сражения. Дух захватывает. Что ты вытворяла! У нас бывалые профи чуть ли не глаза закрывали, когда смотрели за очередным смертоносным пируэтом. Кажется, уже все, сейчас тебя нейтрализуют, но ты просто немыслимым образом вновь и вновь уходишь из-под обстрела!

По мере того, как говорил, нейсег все больше жестикулировал, пытаясь показать, видимо мои трюки. Со стороны забавно смотрелось, и все это было хорошо, я готова была еще часами болтать с другом о прошедшем бое, делясь своими впечатлениями, но сначала мне жизненно необходимо узнать пару вещей.

— Вир, я хочу поговорить с кем-нибудь из врачей, что меня лечили.

Нейсег как-то понимающе хмыкнул. Встал.

— Сейчас позову.

— Подожди. Еще мне очень нужно узнать, где тут санотсек.

Позже, уже поговорив с врачом, я окончательно упокоилась. Но сколько же нервов потратила в ожидании его самого, и окончательного вердикта. Все хорошо. Ребенка, не потеряла. Организм сильно истощен, и перегружен различными препаратами, введенными в кровь. Предстоит долгое восстановление. Постельный режим, витамины и ни каких серьезных нагрузок, но это уже не так страшно.

Оказывается, с момента, как меня обнаружили, и до пробуждения, прошло не так уж много времени. Максимум часов пять. Следующие свои вопросы я задавала уже Вирону, вернувшемуся с вкусно пахнущим обедом в руках. Поставив передо мной поднос, сам опять сел у кровати, и заботливо, с умильным видом курицы-наседки, наблюдал за тем, как я жадно поглощаю пищу.

— На Титане знают, что вы меня нашли?

— Знаешь, какой переполох был поднят с твоими поисками? Когда вернулись, те, кого ты за собой увела, бой уже был завершен. Почти все разбежались, но два корабля мне удалось взять в плен. По их бортовым записям мы узнали, по какому маршруту вы летели. Правда, вашим я не сообщил, что поймал заложников, и имею представление о твоем местонахождении. Решил тебя первым отыскать.

— Почему?

— Не хотел обнадеживать. Такерты посчитали, что твой корабль уничтожен.

По глазам вижу, что он назвал не все причины, но дело его. Главное, что спас, с остальным потом разберемся. Так я не совсем поняла, о моем нахождении и спасении сообщили?

— Когда меня переправят на Титан?

Тут нейсег замялся.

— Давай ты сейчас отдохнешь, а потом с тобой хотят поговорить кое-кто из моего командования.

— О чем?

— Я не имею права говорить, но ничего плохого. Тебе хотят сделать одно интересное предложение.

— Как долго мне отдыхать?

— Часа два, не больше. Или ты беспокоишься, что твой супруг переживает о тебе?

Беспокоюсь ли я? А переживает ли он? Но в любом случае, не слишком красиво получается. Люди меня ищут, тратят драгоценное топливо. Однако это ведь не моя вина, что тожуты не сообщили, пока я была без сознания, о моем нахождении. Сейчас же пара часов, полагаю, ничего особо уже не решит. Я тут никто, и отдавать приказы руководству, как лучшепоступать, не могу.

— Конечно, беспокоюсь. Он, наверное, там уже волосы на голове рвет, поднял весь Титан на поиски, — от представленной на секунду картины стало смешно, — Так что лучше бы поторопиться твоему руководству, а то получат себе неадекватного делового партнера.

Сказала так, на всякий случай, очень уж подозрительно выглядит данная ситуация с умолчанием о моем спасении.

— Попробуй еще немного поспать, — на мои слова нейсег лишь поморщился, больше никак не отреагировав.

Как ни странно, но такие несложные действия, как поход в санотсек и разговор с врачом отняли много сил. Видимо, ресурсы организма и, правда, сильно истощены. Уже засыпая, вспомнила и задала Вирону, продолжавшему сидеть рядом, при этом поглаживая мою руку, еще один вопрос.

— Вир, а почему я в твоей каюте, а не в медотсеке?

Уснула, так и не получив никакого ответа.

— Миа, пора.

Казалось, я только закрыла глаза, а уже надо вставать. Потянулась. Что-то жарко. Окончательно проснувшись, и осмотревшись, очень удивилась. Вирон лежал рядом, частично прижимая меня своим телом к кровати, и положив руку мне на талию. Попыталась вскочить, но тяжелая лапа нейсега этого, не позволила. Двусмысленная и очень неприятная ситуация.

— Отпусти, — процедила сквозь зубы.

Вирон внимательно смотрел мне в глаза, словно ища что-то в их глубине. Задавая какой-то свой вопрос, и не находя на него ответа.

— Еще секунда, и ты перестанешь быть моим другом, — предупредила.

Нейсег встал. Он, оказывается, лежал одетым.

— Твоя одежда на стуле. Извини, я случайно уснул рядом.

Быстро вышел из комнаты, напоследок тихо буркнув, но я расслышала.

— Как будто бы я хочу быть другом.

Одежда была не та, в которой я вылетала с Титана. Ту наверняка выбросили по причине непригодности. То, что мне оставил Вирон, оказалось темно-коричневого цвета облегающим комбинезоном. Его украшала ярко-салатового цвета эмблема тожутского космического флота. Ко всему прочему я стала обладательницей комплекта белья, носков и ботинок военного образца. На удивление, все точно моего размера. Будто специально на меня сшили, что может оказаться правдой. Вряд ли среди тожутов есть такие же миниатюрные личности, как я.

Когда была полностью готова, вышла за дверь. Там меня ждал угрюмый нейсег.

— Куда идти?

— Тебе очень идет наша форма, — прежде всего прокомментировал Вир, окинув мою фигуру оценивающим взглядом. — Отсюда не близко. Так что я тебя донесу.

Рванула в сторону, но далеко не убежала. Состояние не то. Вирону ничего не стоило меня догнать. Взял на руки.

— Я могу дойти сама!

— Дойдешь, но сил для дальнейшего разговора с моим начальством уже не останется. Не надо воспринимать меня в штыки. Зла я тебе не желаю.

Вир направился в неизвестном мне направлении.

— Так почему я у тебя в каюте, а не больничной палате?

— Освободили место для других больных. Почему у меня? Почему бы и нет? Я твой друг. Будет время поговорить о жизни.

Он что, за дуру меня держит?

— Я хочу отдельное помещение.

— Миа, это не самый большой военный корабль. Все каюты заняты. Только я, как капитан, и еще несколько офицеров, живут без соседей, а так здесь расселяют по два, четыре, а то и шесть тожутов в каюте.

— Согласна на кладовку.

— Не говори ерунды, — фыркнул нейсег.

— Долго я еще тут буду находиться?

— До Титана на этом корабле несколько дней хода.

— Несколько дней? Почему так много?

— Ты летела на малом одиночном корабле на сверхскорости. Этот так быстро не полетит.

— Можно доставить меня на Титан на таком же малом корабле, я знаю, у вас такие есть.

— Есть, но они все задействованы в операциях. У людей нет настолько быстрых машин, так что ты долетишь так скорее.

Вот почему у меня такое ощущение, что мне вешают лапшу на уши?

Мы, наконец, пришли. Вирон поставил меня на ноги.

— Дальше я не пойду. Тебя ждут. Пожалуйста, хорошо подумай над тем, что тебе предложат. Ты ведь всегда хотела свободы и независимости. Я буду ждать тебя тут. Знай, я всегда тебя во всем поддержу, и если ты согласишься, буду очень рад.

Нейсег мягко подтолкнул в спину. Дверь распахнулась, и я прошла в зал, где за большим овальным столом расположилось тожутское командование. Насчитала двенадцать тожутов.

При моем появлении, мужчины в приветствии поднялись со своих мест. Все невероятно высокие и внушительные. Тожуты вызывали трепет одним своим видом. Невольно оробела. Захотелось сгорбиться, сжаться и попятится, но силой воли заставила себя выглядеть, как я надюсь, невозмутимо. На этом корабле я, не просто я, а представитель человеческой расы. Далеко не всем тожутам доводилось общаться с людьми, так что по мне у них может сложиться некое представление о народе, к которому я принадлежу. К тому же, покажешь слабину, и задавят авторитетом. Мне же нужно создать хотя бы видимость разговора на равных. С прямой спиной и каменным лицом, на негнущихся ногах подхожу к столу. Слышу приветствия, отвечаю, как принято у тожутов. Негатива ни от кого не чувствую. Скорее наоборот. Мне отодвигают стул, и мы все садимся.

Никакие мои опасения не оправдались. Со мной говорили очень вежливо и с большим уважением. Двойного дна в словах, как ни пыталась, не обнаружила. Настрой до невероятного положительный и благожелательный.

Мне предложили работу. Для начала свой корабль, укомплектованный штатом военных и серьезное звание, с перспективой повышения через несколько лет. Насколько я поняла, один нейсег нашептал руководству о моих мечтах и желаниях, а уж о положении человеческих женщин тожутам и так известно, так что, скорее всего, они сами понимают, какую шикарную возможность мне предоставляют. Не сообщили обо мне людям сразу, чтобы в случае, если я соглашусь, не иметь конфликтов с новообразовавшимися партнерами. Формально я бы стала числиться пропавшей без вести. И вряд ли бы еще когда-нибудь, работая на окраинах тожутской территории, пересеклась с Титаном, и его жителями. В дальнейшем же по отработке первоначального контракта, я могу заключить новый, и продолжать служить у тожутов, либо уйти на все четыре стороны.

Сказать, что предложение заманчивое, значит, ничего не сказать. Всегда об этом мечтала, и будто сказка вдруг ожила. Я бы непременно, даже не раздумывая особо, согласилась, случись это собрание немного пораньше. Ныне же ситуация изменилась. Все дело в ребенке, которого я жду.

Поинтересовалась у тожутов, знают ли они об этом обстоятельстве. Оказалось, знают. Мою личность всесторонне изучили, прежде чем предлагать у себя работу, и данный факт, от них не укрылся. Сказали, что ничего страшного. Такое понятие, как декрет у них есть. И ребенку будет позволено остаться со мной, либо же он отправится в их лучшие воспитательные учреждения. Тут все будет зависеть от моей воли.

Вот тебе и тожуты с их философией, что все должно быть честно и официально. Видимо верхушка не придерживается взглядов, ее же пропагандируемой.

По сути тожуты и не рискуют. Вскройся когда-нибудь в будущем мое местонахождение, так это надо для начала доказать, что я и есть та самая миссис Блэквуд, а не какая-нибудь удачливая беженка. Генетический анализ провести тожуты не позволят, а внешне многие люди похожи, главное самой не лезть с чистосердечными признаниями.

Скрипя душой, от предложения вежливо отказалась. Однако сразу поинтересовалась, будет ли оно в силе через некоторое время, поскольку для себя я еще не до конца определилась. Меня заверили, что если не возникнет проблем с человеческой стороной, то меня с радостью примут. То есть при условии, что меня официально отпустят к тожутам, либо я вновь, как в данном случае, уже самостоятельно исчезну.

Мосты жечь я не намерена, как в отношении Титана, так и в случае с предложением тожутов. Для начала мне все-таки нужно еще раз встретиться с Рикером. Очень уж удивил его поступок, а разобраться, увы, не было времени. Ведь меня фактически отпустили, деактивировав большинство функций браслета (иначе бы я не смогла палить по такертам и улететь в немыслимую даль). Была ли эта первая весточка, что меня, наконец, начали понимать, или же просто так сложились обстоятельства? Я не привыкла чувствовать себя перед кем-то в долгу, но чувствую. Оказанное доверие, так просто предать его уже не могу. Еще один важный фактор. Во мне растет его ребенок, поэтому стоит расставить для начала для себя все точки, чтобы идти дальше в том или ином направлении. Что делать при не лучшем для меня исходе, я уже знаю.

Дальше с тожутами началась менее официальная часть беседы. Мне выразили восхищение. С записью проведенного сражения ознакомились многие военные. Еще объявили, что наградить меня, поскольку я не их подчиненная, официально не могут, однако, мне решено было сделать подарок. Тот такертский корабль, что я угнала, восстановлению не подлежит. Его, рачительные тожуты, уже разобрали на запчасти. Мне же предложили другой, ранее ими захваченный. Немного подпаленный, но целый, и в рабочем состоянии. С их стороны, это был символ восхищения, аванс добрых намерений в будущем, соответственно моя благодарность, ну и, как я ехидно подумала про себя, средство, чтобы к ним и сбежать впоследствии с Титана, при необходимости. Для людей же официально это будет не подарок тожутов, а трофейный корабль, который я якобы угнала тогда у такертов. От такого точно не имеют права отказаться.

Надо было видеть разочарованное лицо Вирона, когда я вышла со встречи, и сообщила, что отклонила щедрое предложение. Взгляд, в котором ранее плескалась надежда, потух, кончики ушей, и уголки губ опустились.

Молчаливый нейсег вновь отнес меня к себе в каюту. Возражения и просьбы, чтобы меня все-таки отселили, он не слушал. Мы вместе поужинали, потом Вир опять отнес мое сонное тело в рубку связи. Командование сообщило Титану о моем нахождении. Состоялся краткий разговор с Рикером. В его глазах я заметила тревогу. Он вглядывался в мое лицо, будто что-то ища, сам при этом сохранял почти невозмутимую холодную маску, ведь за сеансом связи наблюдали операторы, как среди людей, так и тожутов. Темные круги под глазами, и бледное осунувшееся лицо выдавали, что для хозяина Титана время, с момента начала попытки захвата такертами, было не самым простым. Тем не менее, несколько теплых слов в конце было сказано. Меня ждали.

Недовольный Вирон отказался выдать мне на время личное средство связи. Якобы на военном корабле они все на учете, и чужим нельзя такими пользоваться, да и тот разговор, что состоялся сейчас, был исключением из правил, исключительно по приказу командования.

Позже, уже засыпая, сидящий рядом нейсег, с которым я до этого вяло болтала, делясь своими впечатлениями о сражении, близко ко мне наклонился. Напряглась, но оказывается он взял в руки высунувшийся из-за пазухи кулон, с которым я обычно старалась не расставаться, снимая его, только когда нужно было надеть что-то более дорогое, для официального мероприятия.

— Пчела. Я помню, как дарил ее тебе. Не думал, что ты до сих пор носишь этот ее.

Я хотела сказать, что мне очень дорога та вещь, что была бескорыстно подарена от всей души, купленная когда-то другом на последние деньги, и давно ставшая для меня своеобразным талисманом, но не сказала. Восстановительный сон одолел.

Лететь до Титана предстояло пять дней. Половину этого времени я провалялась в кровати. Сил, что-то делать, попросту не было. Вирон почти неотлучно находился рядом. Каждый раз просыпаясь, в кровати оказывалась одна. Нейсег не попался ни разу. Однако я буквально осязала его соседство. Тонкий мужской запах от подушки, жаркие крепкие объятия во сне. Уличить не получалось. Вир будто ощущал каждый раз, когда собираюсь открыть глаза и вовремя уходил. Пробовала притворяться спящей, чтобы подловить друга, но не получалось. Притворство быстро переходило в реальный сон. Поэтому предъявить ему оказалось нечего.

В конце третьего дня подскочила, и, несмотря на уговоры Вирона еще отдохнуть, приступила к активным действиям. Сил, конечно, еще мало, но и время поджимает.

Упросила организовать нейсега еще одну встречу с руководством, но только с теми, кто может быстро дать разрешение на мой вылет. Как ни странно, но это самое разрешение я получила без каких-либо проблем. Официально я отправлялась обкатать свой подарок. При этом вернуться должна была уже при подлете к Титану. На самом Титане никто не должен был знать о моей небольшой вылазке. Мне кажется, командование решило, что даже если я улечу куда подальше, и не вернусь к людям, это только им на руку. Это человеческие законы ограничивают в передвижении. Это на Титане я не могу шагу сделать без разрешения. Здесь же, если ты не связан контрактом, можешь лететь куда хочешь. Будучи совершеннолетним, ты имеешь личную свободу. Женщина ли, мужчина ли. Ты не раб, а значит, никому ничего не обязан, и поступаешь согласно своей совести. Так что не появись я в положенный срок, тожуты заявят, что я сама пожелала улететь, и они не вправе были меня задерживать. Да, если на тебя уже кто-то успел наложить обязательства, и ты принял их, это уже другой вопрос, но раз тожутское командование позволило в моем отношении одно допущение, тем самым поставив меня в положение без этих самых обязательств, то они и будут продолжать данную политику. Вир был против моего отлета, но слушать его не собиралась.

Вылетела. Настоящее счастье. На какое-то, пусть и недолгое время я совершенно свободна. Для начала нужно отдалиться на приличное расстояние, чтобы тожуты не сумели засечь ничего подозрительного. Настало время пообщаться с теми, к кому изначально хотела попытаться обратиться за помощью, сбежав с Титана.

Главное условие — чтобы никто не перехватил сигнал, и, что еще важнее, не узнал о данном визите.

Позывной я помню также хорошо, как и музыку, запрограммированную отцом для симулятора. Секунда, другая, и ненадолго отключаюсь. Их мгновенный телепорт всегда на меня так действовал.

Когда открыла глаза, я уже находилась в совершенно другой части вселенной. Невероятные технологии отщезаров навсегда останутся для меня за гранью понимания.

Меня встречали. Десять высоких тонких фигур, лишь очень отдаленно напоминающих людей. Сиреневая кожа. Огоромные черные глаза на пол-лица. Большая голова. Волос нет. Нос, и губы тоже отсутствуют — вместо них лишь тонкие щелки. Одеты все в светлые длинные балахоны.

Из всех я узнала лишь одного. Чуть ниже остальных, он с нетерпением переминался с ноги на ногу. Я называла его Ци, так как полное имя выговорить ни тогда, ни сейчас не смогла бы. Самый молодой из всей расы. Единственный ребенок отщезаров за последние шесть тысячелетий. В мой прошлый приезд мы хорошо покуролесили, зная, что за это нам ничего не будет. Слишком трепетно отщезары относятся к детям, чтобы как-то их наказать. Благодаря Ци я знаю об этом народе немало, да и позволено мне тоже не в пример больше.

Заулыбалась, предвкушая столь долгожданную встречу, и поспешила выбраться из космолета.

* * *

К тожутам вернулась уже почти перед самым подлетом к Титану. Теперь я могу войти в режим невидимости, и не на человеческом, не на тожутском корабле, меня не засекут ни одним, даже самым совершенным радаром. Сделала запрос, чтобы меня впустили, и залетела в ангар, где меня ожидал Вирон. Внешне такертский космолет остался прежним. Даже подпалины на корпусе видны. На ощупь все тоже вполне реально, однако это уже совершенно другой корабль. Идеальный. Лучше у меня уже никогда не будет. В нем нет ни одной железки. Он текучий, изменчивый, и может замаскироваться под любой корабль. Особое вещество, из которого создан космолет, имеет множество свойств. По сути это один большой летающий почти живой компьютер. Я обожаю Кролика. Так его назвала, впервые увидев. Небольшой, черный, и уже такой родной. У такого корабля должно быть имя. Искусственный интеллект, кажется, даже эмоциями владеет. Что наиболее важно, этот космолет создан специально под меня. Мы с ним едины настолько, что стоит подумать, а он уже выполняет команду мозга. Умру я, самоуничтожится и корабль. Сам же Кролик, случись такая ситуация, что ему нанесут урон, сможет с течением времени полностью само восстановиться, несмотря на тяжесть повреждений, главное, чтобы пилот, то есть я, осталась жива. И меня заодно восстановит лучше любого врача, лишь бы находилась рядом с космолетом.

Кролик, это лучший в моей жизни подарок, причем сделанный от чистого сердца. Да есть некоторые условия, речь идет о сотрудничестве, но другие бы землю грызли, лишь бы просто получить возможность заключить с отщезарами соглашение.

— Миа, позволь спросить.

— Я слушаю, Кролик.

— Проанализировал твое состояние. В твоих эмоциях столько радости, однако, присутствует и грусть. Меня это беспокоит. Что тебя гложет?

Искусственный интеллект по идее не может что-либо беспокоить, но Кролик у меня особенный. После прилета к тожутам, я не торопилась выходить из корабля, ведь для меня это теперь настоящий дом, из которого совершенно не хочется уходить.

— У меня есть несколько неоконченных дел, и кое-какие обязательства. Я понимаю, что должна их выполнить. Опасаюсь, что мне это будет тяжело сделать.

— Миа, не волнуйся. Я с тобой. Вместе, мы сможем все решить.

Улыбнулась, гоня прочь всю печаль.

— Конечно, решим. А если и не получится, то просто улетим с тобой далеко-далеко. Головой биться о стену я не собираюсь.

Уже позже я стояла на смотровой площадке, и наблюдала, как мы постепенно приближаемся к Титану. Сказать, что я не хотела туда возвращаться, значит, ничего не сказать. Мне неприятно это место, и все то, что оно собой олицетворяет. Я, не одна такая. Многие с удовольствием сбежали бы оттуда. Но теперь я хотя бы попробую все изменить. Всех счастливыми все равно не сделаешь, но зато никто не скажет, что я не пыталась.

* * *

Я думала, что залетев в сопровождении тожутов в главный ангар на своем космолете, все пройдет тихо и без лишнего шума. Я глубоко ошиблась. В месте, куда по идее гражданских пускать не должны, яблоку негде упасть. Только площадки для космолетов и освободили. Но не это стало для меня главным шоком. Когда вылезала из своего корабля, толпа громко по слогам скандировала мое имя: 'Мелинда!'. Овации, музыка, и всеобщий радостный настрой, а меня сковал ужас. Они знают кто я. Но как? Почему?

Паника. Ничего перед собой не вижу, краски мира будто расплываются. Я задыхаюсь, но при этом все еще стараюсь 'держать лицо'. Неожиданно оказываюсь в чьих-то теплых надежных объятиях. Меня крепко прижимают, и целуют. Рикер. Обнимаю в ответ и прячу лицо у него на груди. А ведь я соскучилась. Спрашиваю тихо.

— Что происходит? Что все это значит?

— Ты не представляешь, что тут творилось после окончания сражения с такертами. Мы выяснили, кто натравил этих наемников. Настроения несколько изменились. Теперь у нас новые герои. Но не здесь. Не волнуйся. Все знают о твоем происхождении, но никто не осуждает. Скорее наоборот. За это стоит поблагодарить Адмирала Финчера. Подробнее расскажу обо всем в более спокойной обстановке. А сейчас улыбнись. Тебе тут все очень рады.

Меня разворачивают лицом к народу. Как и было сказано, улыбаюсь и машу рукой. Надеюсь, выглядит не слишком фальшиво.

Затем ко мне буквально подлетает моя команда. Все целые и невредимые, чему я несказанно рада. Мы обнимаемся. Я плачу. Хорошие они все-таки.

Дальше начинается паломничество кадетов академии, коллег по работе, фактически родственников в лице Джонатана и Персиваля, друзей, и просто знакомых. Мне что-то говорят, но слова сливаются, оставляя только эмоции. Возможно, только ради этой встречи стоило сюда вернуться.

Когда процедура приветствия заканчивается, Рикер уводит меня. Я вернулась к нему домой.

Программа ожидается обширная. Мне пока огласили только основные пункты. Торжественный прием-благодарность тожутам за их помощь, официальное присвоение мне нового воинского звания. Когда возвращалась на Титан, полагала, что меня повысят. Все же первый реальный бой. Но максимум, я ожидала, что из сержанта меня переведут в лейтенанты. И опять ошиблась. По протекции Финчера мне дадут целого капитана. Впрочем, не только по его ходатайству, меня так облагодетельствовали. Полагаю, тут приложили свою руку и Блэквуды.

В гостиную вошел супруг. Сейчас я ожидаю, что мне все подробно расскажут о прошедших событиях, и причинах, для раскрытия моей личности. Однако Рикер не торопиться. Подходит к креслу, на котором я сижу, встает на колени. Обхватив руками мои ноги, утыкается лбом в колени, и на какое-то время замирает в этой на мой взгляд скорбной позе. Нерешительно дотрагиваюсь до его волос, и ласково глажу. Пальцами зарываюсь в густую жесткую шевелюру. Молчание затягивается.

— Миа, прости.

— За что?

— За это, — Рикер перехватывает мою руку. Мгновение, и на ней защелкивается браслет-ограничитель.

Наверное, этот момент у меня глаза стали размером с блюдца. Отшатнулась и попыталась убежать, но муж не дал, удерживая еще сильнее. Хочется ударить его, несмотря на последующую за этим боль. Бить, бить и бить, забывшись при этом в собственной боли от браслета. Но нельзя. Я не одна. Сделать больно существу, находящемуся во мне я не способна.

Прячу лицо в ладонях.

— Почему ты так со мной поступаешь? — спрашиваю глухо.

Рикер стискивает меня в объятиях. Насильно опускает мои руки и говорит, глядя прямо мне в глаза.

— В то время, когда мы тебя искали, и я не знал, что с тобой, то прошел через все круги ада. Сто раз успел пожалеть, что отпустил тебя. Я боялся. Невероятно боялся за тебя. Мысль о твоей возможной гибели причиняла почти физическую боль. Миа, я люблю тебя, и готов весь мир положить к твоим ногам. Только не проси меня больше отпустить тебя. Я понял, что не смогу.

— Любишь? Какая же это любовь? Ты хочешь держать меня на привязи. Рикер я вернулась, хотя у меня была возможность уйти. Тожуты дали мне корабль, и позволили лететь, куда захочу. Неужели тебе этого мало?

— Мало. Я хочу тебя всю. Твои мысли и чувства. Ты же всегда была от меня далеко. Где-то там в своих звездах. Я видел, как ты на них смотришь. Так ты никогда не смотрела на меня.

Рикер замолчал, будто о чем-то задумавшись, но потом снова продолжил.

— Для себя я понял все не сразу. А когда сознал, попытался найти к тебе подход. Хотел заинтересовать. Однако сломать ту стену, которую ты вокруг себя возвела, у меня не получилось, я это признаю. Последняя моя попытка была тогда, когда я позволил тебе участвовать в сражении. Когда ты была там, рисковала собой, а я мог только наблюдать, мне казалось, что у меня сейчас сердце разорвется от страха за тебя. Знаешь, я решил, что пусть лучше ты будешь обижаться на меня, но останешься целой, невредимой и рядом.

Обхватила руками лицо мужа, так и продолжающего стоять возле меня на коленях.

— Рик, послушай, у тебя получилось. Отпустив, ты нанес по возведенной мной стене очень сильный удар, и пробил в ней брешь. Только потому я и вернулась, показав, что оценила оказанное доверие. Перестань. Пожалуйста, успокойся и сними браслет. Ни тебе, ни мне он не нужен. Тем более что по закону я уже не должна носить ограничитель. Ты же сам открыл мое имя и статус.

— Твое имя известно. Фамилии вернули ее честь. Но некоторым это не нравится. Браслет нужен еще и для того, чтобы ни у кого не было повода обвинить тебя в любых возможных бедах. Да и плевать мне на законы. Будет так, как захочу я.

— Надевая этот браслет, ты не защитишь меня от невзгод и жизненных неурядиц. Все люди смертны. Я могу погибнуть, будучи подбита противником в бою, или же просто поскользнуться, идя по лестнице, и свернув себе шею. Ограничитель показывает лишь то, что ты не доверяешь мне, а значит, не любишь. Так что ты сам обманываешься насчет своих чувств. Сними сейчас, этот поводок, и я обещаю, что постараюсь дать нам еще один шанс. Начнем с чистого листа. Иначе ни на какие чувства от меня можешь не рассчитывать.

— Миа, скажи. Ты хочешь улететь отсюда? Покинуть Титан, и никогда сюда не возвращаться.

— Больше всего на свете.

Видимо я сказала не то, поскольку Рикер сразу словно отгородился от меня. Титан — детище его, и его отца. В этот корабль они вложили многое. Я думаю, для них Титан, все равно, что для меня Кролик. Но разве я виновата, что это место не может стать для меня домом?

Взгляд мужа заледенел. Поднялся, отошел, сев в кресло напротив. Голос его был совершенно спокоен, но все-таки там проскальзывали нотки сарказма.

— Кстати, мне сообщили, что у тожутов основную часть времени ты проводила в каюте своего друга. Так что вряд ли я обманываюсь, насчет твоих ко мне чувств. Ты меня ненавидишь, но зачем-то вернулась. И зачем, я пока понять не могу. Нежели так не понравилось проводить с нейсегом ночи? Но раз уж вернулась, то, я повторюсь, не надейся, что так просто тебя отпущу.

— Еще скажи, что я вернулась, чтобы шпионить для тожутов.

Мне было невероятно противно. Даже если я сейчас стану все отрицать, и объяснять, что он все не так понял, и выбора у меня не было, супруг останется глух. Он мне не верит и не доверяет. И это конец. О дальнейшем развитии речи не идет. Без взаимопонимания с главой Титана, ничего из задуманного не выйдет.

— В этом я сомневаюсь. Вряд ли бы ты согласилась вернуться ради этого. Если только тебя как-то сильно стимулировали, пообещав исполнения всех желаний. Однако в твоем случае я ничему не удивлюсь.

Заплакала. В последнее время я стала чрезмерно чувствительной. Раньше мне плевать было бы на несправедливые слова Рикера, однако похоже так влияет на меня беременность. Ничего не могу с собой поделать, и соленые капли не прекращают свой бег по щекам. Улечу. Ограничитель для меня теперь не проблема. Главное добраться до Кролика, и он с легкостью снимет мне это ненавистное украшение. Откроем ангар. Для этого моему кораблю и разрешения не потребуется. Да. Улечу. Мгновенный телепорт уже настроен. Пока длиться беременность буду одна жить на той планете, что нашли для меня отщезары. Райский уголок, вдали от всех рас. До него пока не добрался ни один путешественник, и кроме меня там не ступала нога ни одного разумного существа. Прекрасная атмосфера и девственная природа. Не надо жить под землей, сражаясь с Союзом за выживание. Можно было бы построить свой мир, по своим законам, и на много столетий забыть о том кошмаре, в которое человечество само себя завело. Но видимо не судьба. Нам с ребенком и одним там будет хорошо.

Рикер с удивлением смотрит на мои слезы. Я действительно раньше редко плакала, а так, чтобы видел он, так, по-моему, вообще никогда. Вот он снова около меня, поднимает, и сажает себе на колени. Гладит по голове.

— Миа, не плачь. Знаю, что я безнадежный дурак, не достойный и твоего мизинчика.

Пытаюсь вырваться, но он вновь крепко держит. Покрывает мое лицо поцелуями, губами ловя слезы.

— Я знаю, какая ты у меня замечательная. Умная, талантливая, красивая, женственная. И как бы ни пыталась это скрыть, но ты добрая и ответственная. Ты не замечаешь, но на Титане на тебя смотрят с огромным восхищением. Военные так вообще тебя боготворят. Ты кстати поняла, кто в действительности управлял сражением с такертами? Ты никого не оставляешь равнодушным. Есть и завистники, но только потому, что они хотят быть либо тобой, либо с тобой. Когда ты пропадаешь, я сначала схожу с ума, боясь, что ты погибла или навсегда от меня сбежала. В это раз я успел сотни раз проклясть себя за то, что отпустил. Когда узнал, что тебя нашли тожуты, не находил места от беспокойства. А какое невероятное счастье почувствовал от того что ты вернулась. Живая и здоровая. А теперь я вновь схожу с ума от ревности, и на самом деле не могу тебя в чем-то упрекнуть. Ведь это даже не я тебя спас. Ты моя далекая путеводная звезда, которую я до сих пор пытаюсь поймать.

Отвернулась. Не хочу слушать. Он говорит, и будто сердце мне на куски режет. Я не добрая и все понимающая. И позволить держать себя на привязи ради чьего-то спокойствия не могу и не хочу.

Сделала вид, будто мне все равно. Лучше, если муж ничего не заподозрит.

Уже потом Рикер подробно рассказал мне о том, что происходило на Титане в мое отсутствие. Нападение такертов организовали власти Союза. Целью атаки было, если и не захватить, то значительно ослабить Титан, чтобы в дальнейшем, без помощи 'доброго' Союза, корабль не смог передвигаться. В таком случае о самостоятельной разработке ресурсов планеты речи бы не шло. Сейчас же, хоть у Титана и снизилась обороноспособность из-за уничтоженных в бою кораблей, но лететь дальше вполне можно. Конечно, остается опасность повторения подобных нападений, но люди договорились с тожутами, и теперь на Титане постоянно будет размещена сотня боевых кораблей наших союзников с их командами.

Относительно раскрытия моей личности. Супруг вместе Элиотом Финчером подсуетились, и на волне всеобщей эйфории, и восхищения, собственно, моим геройским поступком, 'раскрыли карты' сначала объявив о подлом нападении на нас Союза, а потом о невиновности некоторых, ранее обвиненных в измене людей. И только после этого, обо мне — потерявшей память сироте, которую узнал адмирал, и по результатам генетической экспертизы, утвердившийся в том, к какой семье я принадлежу. Время для преподнесения информации было подобрано верно. Лучше действительно не придумаешь, так что большинство населения Титана новости восприняло на ура. После случившегося, люди тяжело переживали потери. Многие носили траур. Так что, даже если кто-то и не верил в невиновность моей родни, то на почве общей ненависти к Союзу, люди были готовы на многое закрыть глаза.

Тем не менее, после положенных дней всеобщего траура, необходимо и отдать должное заслуженной победе. И первым пунктом шел прием в честь тожутов, оказавших людям столь необходимую в тот момент помощь. Этим же вечером мы с мужем отправились в главный зал, где на скорую руку было организовано торжество. Рикер, будто что-то чувствуя, ни на секунду не выпускал меня из виду, и крепко все время держал за руку. Ничего. Рано или поздно ко мне обратятся с просьбой открыть мой трофейный космолет. Ознакомиться с его с устройством захотят многие. А кроме меня Кролик все равно никого к себе не пропустит, как бы ни ломились.

Как было проведено торжество, мне понравилось. Не за свою роскошь и помпезность, а за неповторимую атмосферу. Действительно праздник, а не его подобие. Обстановка дружеская. Люди искренне празднуют свое спасение. На тожутов никто не смотрит косо, да и мне достаются теплые открытые улыбки, с радостными приветствиями. За меня упорно поднимают тосты, бросая слегка недоуменные взгляды. Концентрат вишневого сока хоть и похож на вино, но проведешь далеко не всех. На лицах многих читаю вопрос. Почему не хочу вместе со всеми отметить победу. Кто-то пытается налить мне настоящего алкоголя. Я отказываюсь, аргументируя тем, что муж якобы запретил. Им же не объяснишь, что мне нельзя пить совершенно по иному поводу. Начинаю бояться, как бы сам Рикер ничего не заподозрил. Дальнейшее торжество стало для меня каким-то смазанным. Видимо алкогольные пары, витающие в воздухе, тоже дают свой эффект. Последним запомнилась беседа Рикера с тожутами и красноречивый презрительный взгляд Вирона на мою руку. Его резкие слова, к счастью так и не вылившийся ни во что серьезное. Причем единственное, о чем я в тот момент думала, чтобы Вир в пылу негодования ничего не сказал о моем интересном положении. Надо скорее улетать, а то жить в постоянном страхе разоблачения как-то не очень. Вообще я просила тожутам, ничего подробно не сообщать о моем лечении, состоянии здоровья, и ребенке. Опасаюсь, что узнав о бывших травмах, меня отправят первым делом в медотсек для проверки общего состояния организма, и обнаружат столь любопытный факт, как беременность. Сами же тожуты сказали, что вообще никому ничего сообщать не собираются, и что это только мое дело. Приятно. Хоть кто-то считает, что я сама для себя могу все решить.

Благо, тожуты все-таки не проговорились. А после еще нескольких тостов все напряжение сошло на нет.

Потом была жаркая ночь с Рикером, где я, вопреки ожиданию, получила ни с чем несравнимое удовольствие. Супруг явно соскучился и очень постарался, переборов мое отчуждение. Тело с удовольствием предало меня. Я же для себя восприняла эту ночь, как прощание.

Следующее утро. Зеваю на официальной церемонии присвоения воинских званий героям Титана. Меня подташнивает и клонит в сон, но я стойко держусь. Надо выстоять не меньше двух часов на построении. Вполуха слушаю торжественные речи. Награда, новое звание, всеобщее одобрение это здорово, и чего уж там говорить. Здорово. Только мне ни это звание, ни учтенные заслуги в дальнейшей жизни не пригодяться.

Гордо козырнула перед начальством, и, выпятив грудь с первой медалькой на груди, развернулась, и, чеканя шаг, под общие аплодисменты удалилась с церемонии. Оставалось только несколько небольших дел. Мне уже звонили, с просьбой подойти в один из ангаров для разблокировки Кролика.

Рикер, наконец, оставил меня, чтобы провести дипломатические переговоры с тожутами. Я же отправилась к друзьям, чтобы безмолвно попрощаться и возможно в последний раз на них поглядеть. А еще аккуратно задать Тэо вопрос. Кажется, когда-то он говорил о том, что хочет улететь с Титана. Я могла бы ему в этом помочь. Не придется ждать независимости от родителей. Да и мне не было бы так одиноко. В компании друга все лучше. С другой стороны, потянув за собой, не сломаю ли ему этим жизнь? Во всяком случае, я всегда четко знала, чего хочу, но так ли уверен в своих желаниях Тэо?

По дороге встретила близкого друга мужа — Сэма. Приветливо перекинувшись с ним парой слов, договорилась ближе к вечеру зайти в гости. К его жене и сыну, я тоже уже давно прикипела душой. Очень славные и отзывчивые люди.

Попрощавшись, отправилась дальше. За своими раздумьями не заметила, как налетела на группу мужчин. Их лица были мне знакомы, но близко общаться не приходилось. Кого-то я точно видела, когда делала различные доклады по требованию Рикера.

— Мелинда Блэквуд, Ваш муж зовет Вас к себе. Мы проводим.

Как же не вовремя. Я ни сколько не удивилась и не насторожилась. Супруг часто так вызывал меня по разным поводам, присылая людей в качестве сопровождения. Слишком расслабилась, уже не ожидая, что на самом Титане меня могут поджидать разного рода опасности.

Почувствовала неладное только тогда, когда за спиной с тихим щелчком идентификационного замка затворилась дверь. Будто простого запирания мало, двое мужчин ухмыляясь, перекрыли выход.

Восприятие, как это обычно бывает, когда я сижу за штурвалом, ускорилось. Оценила обстановку. Комната, в которой оказалась — жилая. Какая-то мебель. Довольно уютная и красивая домашняя обстановка гостиной. Вывод. Камер здесь наверняка нет. А еще я вошла сюда добровольно. Их трое. Фигуры довольно внушительные, но я могла бы что-нибудь придумать, если бы не браслет. Боюсь, что разряды тока — не то, что нужно, как мне, так и ребенку. Остаются только переговоры.

— Что вам надо?

— Нам? — заговорил тот, что стоял ко мне ближе, сделав эффектную паузу. Не нравились мне их ухмылки. Я бы сказала, предвкушающие. Масляные. В них чувствовалось ожидание развлечения. И тут, тот, кто взял слово, наконец, продолжил. Только он уже больше не улыбался. — Чтобы долго и со вкусом кричала, дрянь.

В данный момент я пожалела о том, что так и не сказала Рикеру про беременность. Тогда бы ему пришлось снять ограничитель. Пускай и запер бы в четырех стенах.

— Это заказ или личная инициатива? — мой голос холоден и спокоен. Нельзя дать понять врагам, как испугалась. Надо заговаривать зубы и тянуть время как можно дольше. Может те, кто за мной присматривают, поймут достаточно быстро, что случилось что-то плохое.

— Считай, и то и другое. Никого не напоминаю?

Тот, с кем я разговаривала, дал мне возможность внимательно себя осмотреть. Насколько я могу судить, внешне очень даже. Смуглый, темноволосый, стройный. В движениях чувствуется легкость и отточенная грациозность.

Отрицательно покачала головой, и на всякий случай отошла подальше.

— Нет, — хотя что-то смутно знакомое и было, но понять, почему не сумела.

— Я Питер Вискутчи. Имя тебе вряд ли что-нибудь скажет, — он стал медленно надвигаться на меня, я же наоборот, отхожу все дальше, за диван, стоящий посреди комнаты. Сейчас единственный путь для меня — убегать, раз нападать и защищаться я не могу. Правда, в одном закрытом помещении с тремя мужиками особо не побегаешь. — Я двоюродный брат небезызвестный тебе Катрин Норвейг. К сожалению, моя семья не столь именита и богата, чтобы я мог жениться на ней, хотя теперь, после того, как она вылечиться, это, скорее всего, стало бы возможным.

Кузены? Ну, у нас близкородственные связи не приветствуются, так что вряд ли.

— Значит, Катрин — мотив для мести? Но в чем виновата я? В том, что она хотела подставить меня, а получилось, что и сама попала?

— Я знаю, что моей девочке было бы приятно. И как только она начнет мыслить адекватно, непременно оценит мой поступок. Это будет мой прощальный ей подарок.

— Вы смертники, — это был не вопрос, а утверждение. Рикер ни за что подобное не спустит.

— Верно. Мы смертники. И мы давно под колпаком у некоторых высоких правительственных чинов Союза. Снабжаем сведениями о Титане. За мной уже много лет ходит смерть. А тебя заказали. Последней из Аддингтонов жить никто не позволит. Я мог бы убить тебя тихо, но не хочу. Время еще есть, твоего муженька, как и систему оповещения при необходимости отвлекут, так что развлечемся. Может быть, мы даже успеем улететь до того, как нас начнут искать, но если и нет, не страшно, все равно рано или поздно Союз нас устранит. — помолчал, а потом преувеличенно радостно произнес. — Я взял с собой камеру.

Камеру? Словно в доказательство последних слов один из преграждающих выход мужчин достал записывающее устройство, направив в мою сторону.

— Ну что, развлечемся? Может быть тебе даже понравится. Сначала я, а потом и остальные подтянутся. Моим ребятам напоследок тоже нужно получить удовольствие. Потом, хотя бы несколько минут из этого видео, будут транслировать по всему Титану, уж об этом позаботятся. Увидят героиню Титана в новом свете. Иди сюда, сладенькая.

Меня прошиб холодный пот. Со мной больше не собирались разговаривать. Страшно до дрожи. Сколько в моей, не такой уж долгой, жизни было попыток изнасилования? Какая-то карма, не иначе.

Бросок, и Вискутчи почти настигает, но я успеваю отскочить. Те двое у двери пока не вмешиваются. Мы какое-то время играем в салочки. Пытаюсь открыть две оставшиеся межкомнатные двери, но безуспешно. На угловом столике, в качестве декора стоят несколько книг. Без особой надежды швыряю их в своего обидчика. Получаю легкие предупреждающие уколы тока от браслета. Несколько книг достигают цели. Охрана на дверях хохочет, а Питер злиться. Ему никак не удается меня ухватить.

Не знаю, как долго еще длились бы наши гонки с препятствиями, если бы в очередной раз, пробегая неподалеку от занимающихся наблюдением мужчин, один, что без камеры, не выдвинулся, сделав мне подножку.

Упала, пропахав носом пол. Колени рассадила в кровь. Спешу подняться, но не успеваю. Сверху наваливается тяжелая туша, придавливая к полу. Выворачиваюсь, как учил Рикер на своих занятиях по борьбе. Почти получается, но тут мне прилетает мощный удар в лицо от Вискутчи. На несколько мгновений теряю ориентацию. Рот наполняется кровью. Кричать бесполезно, стены пассажирских кают непроницаемы. Своих мучителей я не разжалоблю, скорее наоборот, доставлю удовольствие. Так что не буду давать им повод повеселиться. Питер одной рукой берет мои руки в захват, другой душит. Начинаю хрипеть, сознание почти меркнет. Чувствую, как чужие пальцы нетерпеливо рвут на мне одежду. Тело прошивают импульсы тока от ограничителя. Моя ненависть не имеет края. Убить и уничтожить — вот единственные желания, которые меня одолевают, и мне их надо как-то подавлять.

Неожиданно все прекратилось. Тяжесть исчезла. лышуе крики и звуки ударов. Пытаюсь подняться. Получается плохо. Ноги и руки дрожат от пережитого страха. Не столько за себя, сколько за ребенка.

Моего подбородка коснулась рука. Инстинктивно отпрянула, но оказалось, что передо мной на корточках сидит муж. Чувствую, как меня начинает трясти, но уже от облегчения. Однако он тоже пугает меня. В его глазах плескается холодное бешенство. Почему он так смотрит?

И вновь он подносит руку к моему лицу, медленно, словно к дикому животному, которое может укусить. Застыла в ожидании. Для меня мир вокруг сузился. Только он и я. С его пальцев отчего-то течет кровь. Мой подбородок зафиксирован стальной хваткой. Рикер поворачивает мое лицо сначала в одну, затем в другую сторону.

— Они… успели что-нибудь?

Контекст вопроса был понят мной сразу.

— Нет.

— Мне вновь приходится просить у тебя прощения. Прости. И поверь, я заглажу свою вину перед тобой. Испугалась? Очень больно?

Мрачно усмехаюсь. Чувствую, как изо рта вырвалась струйка крови. Мою душу наполняет горечь.

— Я к подобному за свою жизнь уже привыкла, так что быстро отойду. А боль переживу. Они действительно многого не успели.

Рикер осторожно поднимает меня. Поняв, что его злость направлена не в мою сторону, постепенно успокаиваюсь. В кольце рук мужа тепло и спокойно. Оглядываюсь.

Вокруг кавардак. Трое моих обидчиков, поскуливая, валяются в углу. Кроме них и нас с Рикером в помещении только Сэм, который с кем-то говорит по спикеру, старательно не смотря в нашу с мужем сторону. Когда разговор заканчивается, супруг просит своего друга.

— Сэм, проводи, пожалуйста, Мию до медблока. О случившемся, как понимаешь, лучше не распространятся. Если что, Миа упала с лестницы.

— Рик, я провожу, но давай ты все-таки вызовешь охрану. Пусть с этими подонками разбирается правосудие. Не устраивай самосуд.

— Сэм, иди.

Друг моего мужа, недовольно поджал губы, но так больше ничего и не сказал, а я молча последовала за Сэмом. Выходя обернулась. Неподвижно застывшая фигура супруга, откровенно пугала. Казалось, в ней было что-то нечеловеческое. Трое мужчин, лежащих на полу, были словно загипнотизированы. Они со страхом вглядывались в холодное лицо главы Титана, ожидая своей участи.

Малодушно отвернулась, и поторопилась выйти. За Рикера я не беспокоилась. Он справится и с большим количеством соперников. А вот моих обидчиков, возможно, стоит даже пожалеть, но я этого точно делать не стану.

Сэм накинул мне сверху свой пиджак. Сначала мы зашли ко мне переодеться, и только потом отправились залечивать болячки. По пути поинтересовалась.

— Скажи, а как вы так быстро узнали о случившемся?

— Когда мы с тобой встретились, я как раз шел к Рику, чтобы провести для тожутов презентацию наших последних исследований. Мы собирались предложить союзникам сотрудничество в научной сфере. Но не суть. Будучи уже на собрании, мельком поинтересовался, где ты, ведь я думал, что Рикер как раз и вызвал тебя к себе. По слухам, доклады в твоем исполнении это нечто, так что я ожидал, что тебя сопровождали на очередное выступление. Ну, или в качестве переводчика. У нас, в спешке, хоть и осваивают тожутский, но переводчики пока многим нужны.

Вздохнула. Какие ученые бывают дотошные. Нет, чтобы сразу все сказать.

— В общем, стоило мне поинтересоваться, почему тебя нет, ведь тебя вели к мужу, как Рикер тут же вскочил, извинился перед собравшимися, и быстро удалился. Я последовал за ним. С помощью службы безопасности мы почти сразу выяснили твое местонахождение.

— Ясно. А то у меня возникли подозрения, что вы решили ловить шпионов на живца, — мрачно пошутила я.

Глаза Сэма сделались круглыми.

— Нет, что ты. Рикер бы ни за что не подверг тебя такой опасности.

Ну, может быть.

В медблоке мне поставили заживляющие пластыри на коленки, и обмазали специальной регенерирующей мазью все синяки и ушибы. От проведения более глубокого и полного медосмотра на предмет повреждения внутренних органов отказалась, сказав, что ничего не болит. Просто нога в неудачное время, прямо перед лестницей подвернулась. Так что нечего поднимать шум из ничего.

Чувствовала я себя и правда относительно неплохо, да и не хочется, чтобы случайно открылось мое интересное положение.

После медотсека попыталась вырваться в ангар с моим Кроликом. Отговаривалась делами. У Сэма вновь глаза стали круглыми от удивления. Он не понимал, как после того, что со мной случилось можно просто, как будто ничего не случилось, идти работать. Не пустил. Сказал, что Рикер его на лоскутки порвет, если он оставит меня без присмотра до его возвращения. Так что пришлось возвращаться домой, к Перси.

Муж пришел только поздней ночью. Я уже почти уснула, когда почувствовала касание за плечо.

— Миа, просыпайся.

— Зачем? — глаза никак не желают открыться. Супруг ласково гладит по волосам. Я неспешно сладко потягиваюсь, едва не мурлыкая. Происшествие отчего-то быстро забылось, хотя и оставив неприятный осадок на душе. Но главное, что ничего сереьезного так и не случилось.

— Надо идти.

Куда, интересно? Ночь ведь на Титане. Заинтригованная, я все-таки встаю. Рикер из шкафа достает и кидает мне летную форму. Он странно молчалив и отстранен. На вопросы не отвечает. Мы отправились, в ангар. Этого следовало ожидать, исходя из того, какую одежду выбрал мне муж. При этом сам он предпочел остаться в костюме.

На пути к ангару Рик неожиданно свернул в технический отдел. Там, заспанный дежурный по требованию супруга сделал невероятное. Меня избавили от браслета!

Ну, во всяком случае, лучше поздно, чем никогда. Понимаю, что счастливо улыбаюсь. А вот Рикер все также мрачен и молчалив. Мы идем дальше.

Ангар встретил тишиной и спокойствием. Я сразу мчусь к Кролику. Хороший мой. Соскучился? Мне кажется, этот корабль и мысли может читать. Обшивка под рукой чуть нагрелась, будто в радостном тайном приветствии. Кролик знает, что никак себя выдавать пока нельзя.

— Миа, скажи, что тебе нужно для твоего путешествия, и сейчас сюда все доставят.

— Что? — с изумлением смотрю на мужа.

— Я отпускаю тебя. Можешь лететь, куда вздумается. Ты ведь этого всегда хотела?

— Почему отпускаешь?

— То, что произошло с тобой сегодня, несколько изменило мои взгляды. Браслет не средство, чтобы решать проблемы. И я не хочу, чтобы повторилось случившееся. А без ограничителя я буду ждать, что в любой момент ты от меня сбежишь. Так лучше сейчас все окончательно решить и не тянуть. Да и к тому же это моя попытка загладить вину за нападение. Не надень я этот ограничитель, и ты бы справилась с этими тремя, не зря же столько времени обучал тебя обороне.

Надо же. Прямо не вериться. Не иначе Рикер в состоянии аффекта. Полагаю, часик другой, и он передумает. Слишком не вяжутся его нынешние поступки с обычным поведением. Я знаю его достаточно давно, чтобы понять, что он предпочитает делать так, как удобно ему, при этом никогда и нигде не упуская свою выгоду.

— Мне ничего не нужно. Корабль всем укомплектован в достаточной мере.

Кролик по моей голосовой команде открывает проход.

— Миа, — Рикер берет за руку, останавливая. — Только прошу, при возможности присылай мне весточки, что ты жива и с тобой все в порядке. Мне это очень важно знать.

До боли сжимает в объятиях и целует в макушку. Отпускает, быстро отходя от меня на шаг. А мне так трудно дышать.

Сажусь в Кролика. Врата ангара отворяются, но я смотрю на Рикера, стоящего внизу. Он не уходит. До боли сжимаю штурвал.

Я ведь тоже хочу счастливую семью. Необъятная вселенная невероятно влечет к себе, но в том, чтобы навсегда остаться в ней одной, мало радости. Конечно, со мной будет ребенок, но ведь и ему потребуется не только мое тепло. Ему нужно общаться с такими же людьми, отцом. Могу ли я ограничивать в этом свое дитя? И не сказать Рикеру про ребенка? Странствовать хорошо тогда, когда после долгого интереснейшего путешествия есть куда возвращаться, туда, где тебя ждут. А что с людьми, остающимися на Титане? Ведь далеко не одна я страдаю. Я ведь хотела попробовать им помочь. Дать шанс начать новую жизнь. Забыть про это?

И главное. Глядя на Рикера, который все же отпустил, и видя боль в его глазах, чувствую, что совершенно не хочу никуда лететь. Выбежать из корабля, броситься ему в объятия и целовать.

Из задумчивости вывел мягкий приятный голос Кролика.

— Мелинда, ангар открыт. Твои команды.

— К взлету.

Корабль плавно поднимается. Я уже предвкушаю нереальную скорость и полет в бесконечном звездном пространстве. Взгляд же остается прикован к одиноко стоящей мужской фигуре внизу. Кролик рапортует.

— Системы готовы. Летим?

* * *

Поежилась от холода, и сильнее запахнула куртку. Темные лиловые тучи, неожиданно пришедшие с севера, совсем закрыли сиреневый безмятежный небосклон. Не иначе стоит ждать грозу.

На улочках большого межрасового торгового города было не протолкнуться. Представители множества рас приезжали на эту большую гостеприимную планету, чтобы приобрести для себя необходимые товары. Здесь, при желании можно было найти и купить все. Любые диковинки и редкости. Однако в последние годы лично я прилетаю сюда не столько, чтобы закупаться, сколько тоже торговать.

Меня в очередной раз толкают, что в такой давке не удивительно. Злюсь, но эйрборд не использую. Все равно сейчас просмотрю ассортимент нескольких магазинов на поверхности, а потом надо будет спускаться в подземные доки. Вот в такие моменты жалею, что родилась человеком, а не кем-нибудь повыше и помощнее, как те же тожуты, например, или семирты — громадные гуманоиды, по силуэту напоминающие черепах, с бронированной кожей. Тем не менее, любые сожаления по поводу моей расы затмевает тот факт, что люди, как пилоты на данный момент считаются одними из лучших. Есть у моей расы среди набора природных талантов и особенностей, как выяснилось и такой. А учитывая, что из Союза людей для работы выманить очень сложно, то такие свободные люди как я, всегда окажутся востребованы. Жаль только, что нас действительно очень мало. Находясь в толпе, я то и дело раскланивалась со знакомыми, и среди них нет ни одного человека. Меньше чем людей, на этой открытой планете, пожалуй, только ноксомитов — чрезвычайно закрытая и таинственная раса, неизвестно как выглядящая и где обитающая. Я, например, видела их всего пару раз, и в обе эти встречи они предпочли надеть скафандры, не позволяющие что-либо разглядеть.

С тех пор, как я улетела с Титана, прошло уже двадцать восемь лет. Не скажу, что тогда решение покинуть корабль далось мне легко. При том, что я этого всегда очень хотела, окончательно проститься стало невыносимо трудно. Однако как бы грустно не было, но для себя я решила одну вещь. Невозможно спасти тех, кто этого не хочет. Да и с чего я решила, что мой вариант счастливого будущего един для всех? Мне были известны нравы царящие как на нижних уровнях, так и на верхних, и если не за всех, то за большинство я могу сказать, что менять для себя что-либо люди сильно и не хотели. Разве что, те, кто на обитают внизу хотят больше денег и благ. А на верхних, все так потонули в роскоши, что тем более не захотели бы что-то для себя изменить. Зачем, если они и так короли мира. Да, есть такие как Тэо и я, но думаю, люди с подобным сильным желанием все равно в итоге бы добились любой поставленной для себя цели.

Признаться, спустя годы, в сотый раз, оценивая свое решение, могу сказать, что не жалею. Разве что об одном. И именно это одно единственное обстоятельство и заставляет меня каждый раз возвращаться воспоминаниями к тому переломному моменту, и каждый раз вновь убеждать себя, что поступила верно. Так, как сделали бы отщезары, чью философию я для себя приняла.

У меня родился сын. Чудесный и самый лучший на свете. Бесконечно его люблю. Внешне, Нику от меня передался только цвет и форма глаз, в остальном же почти во всем очень похож на отца, особенно сейчас, уже будучи взрослым сформировавшимся мужчиной. Правда для меня Ник навсегда останется ребенком. По своему мальчику я невероятно соскучилась. Его я не видела уже шесть лет. Мы только что и можем обмениваться осторожными сообщениями. Сейчас Ник на Титане. Точнее, насколько мне известно, из последних новостей, уже на той плане, которой была целью экспедиции. Технологии не стоят на месте, и при активном посредничестве тожутов, Титану удалось добраться до конечной точки гораздо раньше. Правда за это вроде бы были отданы очень значительные ресурсы и деньги, однако в данном случае, полагаю, что цель оправдывает средства. Так вот. Про отца я никогда не скрывала. Ник знал кто он и где проживает. Повзрослев, сын захотел познакомиться со вторым родителем. Против, я ничего не имела, лишь только попросила, чтобы о моем местонахождении и жизни Ник ничего не рассказывал. Подумав, сын предпочел отправиться на Титан инкогнито по поддельным документам, как работник одной из портальных станций, решивший сменить сферу деятельности. Причиной такого решения стало желание сначала познакомиться с Рикером в формальной обстановке, и понять, какой тот человек. Ника, которому я поведала лишь то, что мы с его отцом не сошлись характерами, не вдаваясь в подробности, такое объяснение не удовлетворило, и он захотел во всем обстоятельно сам разобраться. Ну, и карты ему в руки. На Титане хорошая академия, с профилем, направленным исключительно на обучение людей, и хоть мой мальчик и без того прекрасный пилот, он обещал туда поступить. Никакие знания лишними не бывают.

От воспоминаний о сыне улыбка озаряет лицо, и пасмурный день уже не кажется таким мрачным. К тому же в одном из магазинов встречаю знакомых, и уже вместе с ними, решаем пообедать и поделиться последними новостями о мире. Так, весело переговариваясь и шутя, отправляемся в мою любимую забегаловку. Вновь приходится вступить в толчею из снующих в разные стороны тел, но теперь меня прикрывают знакомые.

И в этот момент, в этой уже давно ставшей для меня привычной реальности происходит неожиданный разрыв шаблона. Смеясь над очередной шуткой Шеху Стэла — моего делового партнера на этой планете, и расталкивая впереди идущих существ, натолкнусь на очередное тело, которое вместо того чтобы ругнувшись на своем языке, отодвинуться с пути, вместо этого крепко в меня вцепилось, сжав плечи почти до хруста.

— Что за… — произношу на официальном языке этой планеты, и осекаюсь, когда оторвав взгляд от своего спутника, посмотрела на того, кто меня удерживает.

Глаза, как две черные бездны. Он нисколько за годы не изменился. И тоже похоже удивлен не меньше чем я. Рикер. И не один. С ним еще с десяток мужчин, среди которых я узнаю Сэма, Тэо, и нескольких близких соратников мужа.

На какое-то время мы так и застыли, ничего не говоря, и лишь рассматривая друг друга. В моей душе смешались самые разные чувства, первым из которых было дернуться, освобождаясь из рук Рикера, и сбежать, а вторым безудержная радость от встречи со старыми знакомыми. Сейчас прошлое уже не рисуется мрачных тонах, и вспоминается только хорошее, плохие же моменты будто канули в небытие. Но что они обо мне думают, как отнесутся, да и что вообще тут делают?

Мягко повожу плечами, намекая Рикеру, что неплохо было бы ослабить хватку. Опомнившись, мужчина отпускает. Шеху Стела осторожно интересуется у меня.

— Мелинда теш, все в порядке, или стоит вызвать службу охраны?

— Нет, все замечательно, это мои давние друзья.

Стараюсь унять бешено колотящее сердце и приветливо улыбаюсь, переходя на главный человеческий язык. Буду вести себя, будто действительно лишь встретила хороших старых знакомых.

— Приветствую! Должна признать, не ожидала повстречать на этой планете представителей Титана.

— А мы не ожидали встретить здесь еще людей, помимо нас, — Рикер говорит вежливо и сухо, но при этом остается до невозможности близко.

— Ну, это зря. Люди не редкость на любой смешанной торговой планете.

— Надо же. Не понимаю, откуда бы они могли взяться, ведь границы Союза закрыты для свободного вылета.

— Вы правы. Вне пределов Союза живут в основном отступники и беженцы. Но есть и те, кто, подвергся нападению такертов — этих людей чаще всего продают на невольничьи рынки.

Помолчали. Из спутников Рикера никто не вмешивается, отдав своему вожаку право вести разговор. Лишь пристально наблюдают. Признаться, больше всего меня поразил Тэо. Он возмужал, остановившись в своем внешнем взрослении где-то в возрасте тридцать лет. Что он тут делает? Говорил, что хочет улететь, но выходит, предпочел все-таки остаться.

— Мелинда, у Вас появился акцент, — неизвестно зачем отметил Рикер. Так странно было слышать из его уст официальное обращение, но при этом я просто физически ощущаю возникшее между нами напряжение и буквально летающие вокруг искры, готовые взорваться в любой момент.

— Я уже давно не говорила на этом языке, так что не удивительно. Прошу прощения, но мне нужно идти.

— Да, конечно, — Рикер отходит с моего пути, однако стоит мне сделать шаг, как он вновь заступает дорогу, при этом наши тела в такой давке опять соприкасаются. Интересуется. — Транспорт, на котором мы прилетели, барахлит. Вероятно что-то с двигателем. Причину поломки мы определить самостоятельно пока не сумели, и опасаемся, что можем не добраться до дома обратно. Я так понимаю, Вы хорошо тут ориентируетесь. Не подскажете, мастерскую, где можно было бы осмотреть корабль, и возможно его починить? Мы тут уже два дня, и нам отказали во всех мастерских.

— Какой корабль и тип двигателя?

Рикер назвал. Оказывается, они прилетели на большом грузовом корабле. А двигатель, как и следовало ожидать, совсем древний, к тому же человеческого производства. Так что не удивительно, что им отказывают в ремонте. Связываться с починкой себе дороже, а устанавливать новую современную технику на человеческие корабли по межгалактической конвенции запрещено. Так что тут два пути, либо поиск полулегальных мастерских, которые тоже, не факт, что захотят рискнуть, и их еще надо найти среди тысяч подземных доков, либо хорошее знакомство и добрая воля. В общем, сейчас глава Титана обратился по адресу.

Вдруг не к месту приходит мысль о том, в каком статусе сейчас находимся мы с Рикером. По идее никаких бумаг о разводе я не подписывала, и естественно мне никакие извещения не дошли бы, но наверняка мы уже не муж и жена. За такое время Рикер уже, скорее всего, женился, и возможно даже не раз.

Достаю карточку с адресом и номером дока.

— Подскажу. Вот визитка мастерской. Можете, конечно, поспрашивать еще, но вряд ли вам где-то помогут с вашим вопросом. Правда, пока идти туда не советую. Хозяина не будет еще как минимум часа полтора, а без него вам не откроют.

— Благодарю, — Рикер забирает из моих рук тонкую пластинку, опять слегка коснувшись на этот раз пальцев, и от этого, казалось бы, легкого случайного касания внутри меня все переворачивается, требуя задержать свою руку в его, но я пресекаю бунт собственного тела, отдергивая конечность. Возможно, чуть более резко, чем хотелось бы. Не понимаю, почему, спустя столько лет вдруг так остро реагирую на близость этого мужчины?

Тут неожиданно заговорил Шеху Стэла. На него, как отметила, люди смотрят с повышенным интересом. Еще бы. В живую увидеть, по сути, говорящую медузу, все внутренние органы которой довольно хорошо просматриваются, и вместо рук и ног множество длинных щупалец. Ну и ко всему прочему тонкое гибкое тело, а волосы заменяют желеобразная объемная 'шапочка'.

— Мелинда теш, может ты, все же представишь нам своих друзей? Мне, признаться, надоело находиться в этой толпе, а вы могли бы спокойно договорить в закусочной. Ты же знаешь, что твои друзья и мои тоже, так что думаю, никто из нас не будет против, если к нам присоединяться еще эти люди. К тому же ты о себе так мало рассказываешь, а твои друзья наверняка поведают о тебе что-нибудь интересное.

Те с кем я до этого направлялась пообедать, в подтверждение слов Стэла, согласно кивнули. Вообще, обычные обыватели планет, о людях знали очень мало, так что всем действительно было интересно с ними поближе познакомиться, меня же за столько лет знакомства, уже и человеком, вероятно не считали.

— Не имею ничего против, однако у моих друзей наверняка есть множество дел тут, и они не смогут с нами пойти, — попыталась я отделаться от нежелательного общества.

— Отчего же, — вдруг заговорил Рикер на хорошо поставленном общем языке этой планеты. — Мы с утра на ногах, и совсем ничего не ели, однако пробовать местную кухню опасались. Все же для людей тут наверняка мало чего съедобного. Однако если Мелинда порекомендует, что можно есть людям, то мы бы с радостью присоединились. Наш корабль стоит далеко отсюда, и возвращаться не хочется.

Натянуто улыбаюсь, понимая, что, похоже, пока мне от новой компании не избавиться. Но зато узнаю, что же они тут делают — невероятно далеко от той планеты, где должны были обосноваться. А то как-то чувствую я, что тут не обошлось без длинного носа Ника, который прекрасно знает про мои любимые места пребывания.

В итоге, пройдя еще совсем немного до одного из ресторанчиков, заходим и усаживаемся за большим круглым столом. Заведение переполнено. С большинством завсегдатаев я хорошо знакома. Отовсюду сыплются приветствия. На новых людей глядят вполне дружелюбно и с любопытством.

Дальнейший диалог ни с Рикером, ни с его людьми не заладился. Те все больше предпочитали отмалчиваться. Я же тоже испытывала некоторую неловкость, и так и не решилась задать интересующие меня вопросы. Сделала большой заказ подошедшему к нам официанту. Ресторанов специализирующихся на человеческой кухне, на этой планете действительно нет, но я давно нашла для себя приемлемые варианты блюд, и сейчас выбрала, все, что, на мой взгляд, тут самое вкусное. Думаю, людям будет интересно попробовать местную, зачастую очень экзотическую еду.

Обед прошел на удивление мирно. Людям выбранная мной еда понравилась. Во всяком случае, ели с видимым аппетитом, хотя и с большим опасением поначалу. Я почти все время проболтала со своими деловыми партнерами. Рикер, и лишь иногда остальные, отвечали на вопросы моих спутников, но насколько я могла судить, отделались общими, зачастую весьма туманными ответами о себе и моем с ними знакомстве.

Под конец, тепло, распрощавшись с Шеху Стэлом, и остальными партнерами, напоследок посоветовала Рикеру.

— Чтобы не терять времени, загоняйте свой корабль сразу в док.

— Нас не примут. По местным правилам сначала нужно заключить предварительный договор и только потом пригонять машину.

— Примут, можете не сомневаться.

Не послушал.

Через систему видеонаблюдения, слежу за тем, как Рикер, пришедший вместе с Тэо и Дарием — одним из своих подчиненных, обсуждают условия по размещению и ремонту корабля. Мой управляющий, проведя заказчиков в хорошо обустроенный кабинет, демонстрирует прайсы и, как это принято, торгуется. Все это довольно условно, поскольку все равно в итоге мы все сделаем бесплатно. Если только возьму символическую сумму, чтобы не возникло лишних вопросов. Свою причастность демонстрировать не хочу, и активно контактировать со своим прошлым тоже, однако своим соплеменникам привыкла всегда помогать.

Вижу, с каким удивлением люди смотрят на управляющего. Цены мы, в зависимости от расы клиента, не завышаем, и для большой торговой планеты, казалось бы, берем совсем недорого. Моя мастерская — ныне скорее увлечение и отдушина от повседневных забот, тем не менее, славится не только на всю планету, но и далеко за ее пределами. Самое высокотехнологичное оборудование, и высокоуровневые специалисты под стать. Да я и сама порой с удовольствием копаюсь в железках, если есть время. Конечно, такой высокий результат не был бы достигнут, если не покровительство Тана. Иначе мне, человечке, попросту не позволили открыть тут мастерскую местные хозяева, ни за какие деньги.

Откинулась в мягком кресле, уставившись в потолок. Хватит уже с таким маниакальным упорством рассматривать гостей. Тем более что его лицо я и так помню до последней черточки. В отличие от того же Тэо, который за эти годы действительно сильно возмужал, и тот прошлый парень почти не угадывался в этом молодом и уверенном в себе мужчине, то Рикер нисколько не изменился. Лекарство, останавливающее старение действует, что нисколько не удивительно.

Все равно, не сдержавшись, опять невольно кидаю взгляд на экран, тут же отшатнувшись, и выпадая из своего любимого белоснежного кресла. Уверена, мне не показалось, и Рикер в тот момент будто смотрел через экран прямо на меня. Сейчас мужчина уже вновь смотрит в бумаги. Понимаю, это просто случайность, тем не менее, сердце до сих пор испугано колотиться в груди. Как будто меня поймали на чем-то горячем.

Через три часа потолок одного из самых больших ангаров мастерской разъезжается, пропуская в свои недра плавно опускающийся корабль. На время ремонта почти весь экипаж кроме дежурных, должен покинуть судно и расселиться в местные гостиницы. Впрочем, насколько мне теперь известно, это не единственный человеческий грузовой корабль, который прибыл на эту планету, так что проблем с проживанием у людей наверняка не будет.

Настало время провести своим работникам ликбез по особенностям устройства человеческих кораблей. Подобный заказ у нас впервые. Кстати, как выяснилось, уже и не таких человеческих. Определенное влияние оказали тожуты, внеся в программную начинку свои новшества. Но все равно, если судить по этому кораблю, космический флот с момента вылета из Союза никак серьезно не обновлялся, но это и понятно, при более чем напряженных отношениях с тем же Союзом и запретом продавать современную технику людям. Так что если раньше техника была хоть и новой, но устаревшей, то с пришествием лет ситуация только ухудшилась.

Двигатель корабля дышал на ладан. Восстановить можно, но зачем? В одном из помещений мастерской устроен своеобразный музей. Вот туда ему и дорога. Поставим вместо него современный. Можно было бы провести полный апгрейд, но я справедливо опасаюсь, что при вылете с планеты, таможенная служба может проверить корабль, и тогда проблем не избежать, но вот кое-что все-таки еще поменяем. По мелочи. Рикер в свое время вложил в меня немало денег, так что будем возвращать инвестиции. Хотя чего там, сама не понимаю, почему, но хочется помочь. Чувство вины за утаивание правды про сына? Не иначе.

В мастерской военный порядок. Своих работников держу в ежовых рукавицах. В основном это разная шушера, собранная в разных уголках галактики, которая требует железной дисциплины. Зато все таланты, каждый в своей области. Правда чаще с криминальной направленностью, но это в местных реалиях, скорее идет в плюс. Каждый чем-то мне обязан, что обеспечивает их подчинение. Но не только это. Авторитет зарабатываю благодаря собственным знаниям, компетенции, и иногда боевым навыкам. Плюс сказывается большой опыт в управлении. Ярмо, которое когда-то на себя взвалила, одновременно вдохновляет, но также и немало утомляет. Еще может около месяца отпуска мне позволят, но потом настанет пора возвращаться к повседневным заботам.

А пока помыться после работы, которая и не работа вовсе, а скорее отдушина, и мчаться на свидание к Тану.

Следующим утром я, вполне довольная жизнью, позевывая, неспешно направилась на станцию по переброске грузов. Первое небольшое красное солнышко этой планеты только показалось на горизонте, развеивая вчерашнюю пасмурную погоду. На станции стоит мерный гул работающих машин. Повсюду, насколько хватает глаз, простирается мир машин и железа. Сегодня надо лично проконтролировать, чтобы мою посылку нигде не задержали, а то знаю я этих бюрократов. Чуть ослабишь контроль, и по надуманной причине твой груз уже под арестом, сроки, по которым можно осуществлять отправку прошли, и тебе нужно вновь заполнять множество бумаг и бегать по инстанциям подписывая документы. Такую роскошь я позволить себе не могу, поскольку часть моего груза живая, соответственно требующая кормежки и ухода, а это дополнительные расходы. Другая же часть хрупкая, не терпит грубого обращения, очень ценная, и если своим работникам я доверяю, то за чужими нужен глаз да глаз.

Сотрудники станции не признают никаких авторитетов, и, как мне кажется, мнят себя местными божками, но к счастью сегодня, похоже, мой день, и погрузка прошла без лишних проволочек. Проводила дюжину больших грузовых кораблей в дальнее плаванье. Если ничего непредвиденного в дороге не случится, на место прилетят месяцев через пять. А через три недели сюда должна вернуться еще одна партия кораблей. Прослежу и за их погрузкой, и потом, скорее всего тоже полечу домой.

Уже собиралась уходить, когда мое внимание привлекли чьи-то громкие возмущенные крики. Голос оказался знаком. Кричал парэнец. И опять я встречаю людей. Видимо наша встреча была предрешена, если на планете с многомиллионным населением я уже второй раз их вижу. Интересно, что у них за груз? Наверняка что-то для Титана и осваиваемой планеты. Меня тоже уже заметили, кивками обозначив приветствие. Недолго колеблюсь, но все же подхожу к людям. Ситуация, в которую они сейчас попали, мне хорошо знакома, а отчасти и я в ней, пусть и косвенно, но виновата.

Внимательно вслушиваюсь в то, что на повышенных тонах глаголет парэнец. Состав людей примерно тот же, что и вчера, при первой встрече. Дарий пытается что-то возразить все больше распаляющемуся парэнцу, но этим его только раззадоривая. С момента, как я подошла, Дарий замолк. Люди смотрят на меня с вопросом. Мол, чего мне тут надо. А от взгляда Рикера опять все в душе переворачивается, испуганно и в то же время сладко замирая, и почему-то покалывает в кончиках пальцев рук и ног. Парэнец же, будто не замечая, что больше никто с ним не спорит, все равно продолжает говорить.

Кенир, так зовут парэнца, согнувшись в три погибели, как он это обычно любит, в черном поношенном плаще, с выпуклыми черными глазами без зрачков, и большим крючковатым носом с горбинкой невероятно походит на птицу, сидящую на жердочке. Жердочку заменяла высокая стальная платформа с низкими бортиками. Основная работа Кенира — выдача разрешений на погрузку и разгрузку. Наше с ним знакомство мы в свое время тоже начали со скандала, правда потом стали хорошими приятелями. Тем не менее, сегодня мне повезло, что я не попала в его смену при загрузке товара. Кенир невероятно азартен, и как раз недавно проиграл мне один спор, лишившись солидного куша, так что в некотором роде парэнец ныне зол на все человечество, и вина лежит на мне. Но кто же знал, что так получится. Между собой мы в любом случае в итоге договоримся, а вот другие будут страдать.

Активирую эйрборд. Разговаривать с Кениром в заранее проигрышном положении — под его ногами и с задранной головой, не собираюсь. Сейчас, когда мои корабли уже вылетели, я могу позволить себе такую роскошь.

— О! Вы поглядите на эту бессовестную!

Кенир, стоило мне подняться на уровень его глаз, сразу меня признал. Нахохлился, а я, нацепив на лицо самую наглую из своих улыбок, игриво кружу вокруг его платформы, словно кошка около мышки. Панэрец, чтобы уследить за моими маневрами, вынужден постоянно крутить головой. Благо, шея у него длинная, и невероятно гибкая. Хотя он не молод, и возможно подобные телодвижения ему даются уже не так просто.

— Что? Прибежала своим сородичам помочь? А вот не получится.

— И тебе доброго утра, Кенир, — насмешливо фыркнула. — Чего ты к этим людям пристал?

— Опоздали-с. Погрузка закончена. К тому же не все печати проставлены. Пусть приходят, когда документы будут в порядке, и вовремя.

— Да ладно! Покажи бумаги.

— На, смотри, недоверчивая, — парэнец невероятно доволен сложившейся ситуацией, и даже на время забыл о своем полубожественном статусе вершителя погрузочного мира.

Бегло просматриваю документы, и убеждаюсь, что действительно кое-каких печатей нет, но это совсем не критично. Главное, подписи есть. Видимо кто-то в канцелярии решил подгадить неосведомленным в местных бюрократических тонкостях людям. Эти печати можно проставить и задним числом. А то, что с погрузкой опоздали, так это мелочи. Машины то все в работе, это у чиновников рабочий день закончен. Если сейчас не пропустят, то придется заново собирать все документы, и этот процесс порой затягивается надолго. Формально Кенир уже не работает, но ведь он все еще здесь, и достаточно от него лишь подписи и еще одной печати. В общем, он в своем праве, но ведь можно и договориться.

— Кени-и-ир, — ласково тяну гласные. Закинем удочку. — Ты же знаешь, что с Элеры вскоре стартуют гонки? Планируешь делать ставку?

— Ну, предположим, — парэнец подпустил в голос ворчливых ноток. Наклоняюсь к уху Кенира и говорю совсем тихо. Так, чтобы никто не услышал.

— Я знаю, кто победит.

— Это невозможно! — что же он так кричит? Надеюсь, я выгляжу достаточно загадочно, и вместе с тем многозначительно.

— В последний раз я изрядно потрепала твой бюджет, но теперь у тебя будет шанс его восполнить. Когда начнутся гонки, я сообщу тебе номер корабля-победителя.

Кенир все-таки снизошел до шепота.

— Слишком ненадежно. На гонках может случиться сотня непредвиденных происшествий. Прогнозировать пробуют постоянно, но все равно ошибаются. Даже главные фавориты проигрывают.

В моей крови плещется адреналин. Наклоняюсь еще ближе, и произношу на грани слышимости.

— Для тебя эта лотерея окажется беспроигрышной. Делай любую ставку. Если корабль, на который я укажу, проиграет, верну тебе полностью сумму ставки.

Вот так. Спустя столько лет жизни я все еще люблю рисковать и ходить по грани.

— По рукам! — Кенир протягивает мне свою тонкую трехпалую конечность.

— Погоди. Ты ведь понял, чего я хочу взамен?

— Да. Пусть загружают свой товар, — парэнец не глядя, подписал документы, и уверенно ухватил мою ладонь. Соглашение заключено. Мне оно выгодно, так как лучше в любом случае иметь с ним хорошие отношения. И даже в случае проигрыша, буду считать, что просто дала ему очень большую взятку. То, что именно 'очень', я, зная характер Кенира, не сомневалась. Да и если так подумать, сколько мы уже с ним спорим? В итоге, если что, все равно все отыграю.

Спустилась вниз, передав Рикеру документы.

— Проходите дальше. Только после погрузки наведайтесь снова в административную часть. Нужно проставить недостающие печати. Там уже помечено, на каких страницах. Можно этого и не делать, но тогда в следующий раз будут проблемы.

Глава Титана выглядит недовольно. Вот чего на меня так зло сверкать молниями из-под полу прикрытых глаз?

— Благодарю за поддержку, однако мы о ней не просили. Не стоило вмешиваться.

Да, никогда не любила лезть, если меня не просят, но тут не сдержалась.

— Понимаете, это была не столько ваша проблема, сколько моя. С этим панэрцем мы пребывали в небольшой ссоре, и так он мстил мне, считая, что все люди, которых на этой планете очень мало, в некотором роде связаны. Я же не хотела, чтобы из-за наших с панэрцем дел безвинно пострадал кто-то еще. Так что ваша благодарность мне не требуется.

Резко развернулась, и, не слушая ответа, полетела в направлении своей мастерской. Утреннее прекрасное настроение было бесповоротно испорчено.

Весь оставшийся день просидела в ангаре, гоняя подчиненных. До вечера, подняв кипучую деятельность, мы успели переделать множество дел. В доках на ремонте стояло пятнадцать кораблей, и с семью из них мы успели за сегодня окончательно разделаться, переправив владельцам и получив свои законные деньги. Грузовой человеческий корабль был почти готов. Оставались только мелочи, правда, очень кропотливые, поскольку помимо всего прочего необходимо было скрыть их от внимательной таможенной проверки.

В оставшееся время навестила Кролика, рассказав тому о последних событиях. Мой разумный корабль посоветовал стараться больше не пересекаться с людьми, чтобы исключить все вероятные конфликты. Отчего-то Кролик считал, исходя из изложенных мной фактов, что они обязательно последуют. Впрочем, я и так не собираюсь больше видится с людьми. Теперь постараюсь исключить даже любую случайность.

Ближе к вечеру меня непривычно рано позвал к себе в гости Тан. Обычно такое бывает, если у него ко мне дело. Но, может, я ошибаюсь, и он просто сегодня раньше освободился.

Всю дорогу немного нервно оглядывалась по сторонам. Никого на пути из представителей человеческой расы, не встретив, тем не менее, смогла расслабиться только по приезду во дворец.

Далее мне уже выделили провожатых, правда не до личных покоев императора, как это обычно бывает, а в кабинет заседаний. Только завидев Тана, даже не подумав внимательно оглядеться, забыв обо всем, радостно бросаюсь к нему. Мир вокруг будто сузился. Я видела только его. Его подданные уже привыкли. Да и подумаешь. Ни их император, ни я, никогда не прятались и не скрывали своих отношений.

Тан улыбается. Хочу сесть на соседний стул, но он усаживает к себе на колени. Игриво дергаю его за чувствительное ухо, частично покрытое мягкой шерстью. Мой тигр.

Мы познакомились почти пятнадцать лет назад. В то время я как раз начала активно летать на эту планету, поскольку именно она располагается наиболее близко от моего дома. За специальными экологическими строительными материалами. Объем закупок производился колоссальный, разведка, естественно, донесла, и хозяина заинтересовало, кому и для чего все это покупается.

Тан принадлежит к расе ламиаров. У императора очень колоритная внешность. Густая шевелюра, которую скорее можно назвать мехом, чем волосами, растет, начиная с головы, переходит на плечи, окутывая их почти полностью, а затем, к низу постепенно сужается, становясь совсем гладкой и незаметной. И если на позвоночнике еще есть мех, то все остальные части тела в принципе как у людей. Правда кожа ламиаров не может получать загар, и имеет молочно-белый цвет. У Тана окрас пятнистый, как у леопарда. Золотой с черными пятнышками и плосками. А глаза голубые, зрачки вытянутые, кошачьи. Нос широкий, слегка приплюснутый. Челюсть мощная и тяжелая. Меня всегда завораживала хищная грация Тана, этим, наверное, он меня и зацепил когда-то. В целом ламиары выше среднестатистического человека, но внешне очень похожи на расу людей, хотя и не перепутаешь.

Тан является императором трех планет ламиаров. Та, на которой мы сейчас — торговая. Вторая — колыбель. Материнская планета, откуда произошли все ламиары. Там они в основном и живут. Также эта их планета славится своими дорогими межрасовыми курортами. И третья — добывающая. Там только работают, поставляя на материнскую и торговую планеты необходимые ламиарам для хорошей обеспеченной жизни ресурсы.

Здесь я считаюсь кем-то вроде фаворитки. Любовницы. Поскольку Тан может жениться только на представительнице своей расы, мне, если так выразиться, ничего не светит. И кстати он уже давно женат и имеет пятерых наследников, причем рожденных в один день. У ламиаров в порядке вещей рожать от трех до шести детей за один раз. И совсем не обязательно, что это будут близнецы. Брак Тана был договорной, обязательства по нему давно исполнены и властитель ламиаров может устраивать свою дальнейшую личную жизнь, как пожелает, если императрица, не имеет ничего против, а у нее ведь тоже есть свои симпатии, которые за невероятно долго жизнь могут не раз измениться. Поэтому так получилось, что с женой Тана мы во вполне хороших отношениях. Дружескими, конечно не назовешь, но и не враги. Меня данная ситуация более чем устраивает, поскольку замуж я никоим образом не стремлюсь.

Кстати это тут я фаворитка, а он император. Когда я дома, и Тан прилетает в гости, уже он считается моим фаворитом, и это при том, что я тоже возможно все еще замужем, хотя сильно в этом сомневаюсь. Надо все же будет при следующем сеансе связи поинтересоваться у Ника по поводу этого вопроса. И наследник у меня имеется. Так что с Таном мы почти на равных условиях. Я и он большую часть себя отдаем своей работе, и может именно поэтому до сих пор вместе. Мы не требуем друг от друга полной отдачи, уважая цели и устремления партнера. Когда есть возможность, тогда и встречаемся, ценя те мгновения, что дарит нам настоящее. Хотя как знать, может, не будь у нас обязательств перед теми, кто от нас зависит, то все сложилось бы несколько иначе. Но мы и так не страдаем.

С наслаждением трусь кончиком носа о его нос. Ощущаю, как в могучей груди зарождается урчание.

Наше милование прервали. Кто-то громко, как-то так предупреждающе кашлянул. С неохотой оторвала взгляд от своего милого. И лучше бы не отрывала. В кабинете мы были не одни. Об этом я и так догадывалась, но к тому, что в зале окажется многолюдно, а я подчеркиваю, что именно многолюдно, точно оказалась не готова, и к холодному изучающему взгляду Рикера, сидящему на противоположном конце стола тоже. Застыла в шоке. Бросило в жар. Наверное, все же жарко мне стало от смущения. И я еще всю дорогу сюда следила, чтобы с людьми не пересечься. Да, такого подвоха в уже почти родных стенах я точно не ждала.

К такой ситуации я совершенно не готова. И ладно смущение, его можно пережить. Но проблема в том, что вчера я ничего не сказала Тану о том, что встретила знакомых людей. Я вообще не люблю особо распространяться о прошлом, и мой мужчина уважает мое желание молчать. Сказал когда-то, что расскажу, когда буду готова. Так что сейчас я могу подставить Тана, показав чужим его неосведомленность. Хотя, может, все обойдется? Скорее всего, императору разведка уже донесла о той случайной встрече, и сейчас Тан решил посмотреть на мою реакцию. Такое уже бывало, поэтому не удивлюсь.

Контролирую дыхание и благожелательно улыбаюсь, выкинув из головы все лишние мысли. Вскакивать с коленей императора будет уже смешно. Главное не дергаться и не паниковать. Хотя ощущения, будто нахожусь между молотом и наковальней.

— Дорогая, не удивляйся. Недавно к нам прибыла делегация от людей, — император радушен, как никогда, потому я сразу распознаю подвох. Неисправим. Расставил фигуры, и теперь будет наблюдать за их ходами. А Тану я, между прочим, всегда подыгрывала. — Знаю, ты с большим интересом и вниманием относишься к своим сородичам, к тому же ты тут уже своя и все знаешь, поэтому хочу попросить тебя провести несколько ознакомительных экскурсий для наших гостей. Думаю, им гораздо удобнее в обществе человека, и тебе, вероятно, будет любопытно с ними пообщаться и узнать последние новости со своей родины. Так как?

Люди хранят гробовое молчание. Они, по-моему, вообще в осадок все выпали. Все же я склонна думать, что это месть Тана за то, что вчера ему ни словом не обмолвилась. Ведь одно дело не разговаривать о прошлом, и совсем другое, когда это прошлое тебя настигает в настоящем. Иначе бы этот хитрый котяра предупредил меня об этой встрече и о чем хочет попросить. Впрочем, никто не запрещает мне отказаться. Вот если бы я являлась ламиаркой и подданной императора, тогда, да. Даже мяукнуть против ничего не посмела.

— Я бы рада оказать содействие, но не могу. Много работы, к тому же меня вызывают, и завтра скорее всего придется улететь, — сразу попыталась откреститься от предлагаемой почести. Сейчас можно и наврать чего-нибудь, потом наедине объяснимся.

Император задумчиво постучал кончиками пальцев по столешнице. Замерла в ожидании решения. Сердце отчего-то бешено колотится.

— Мелинда, как странно, — Тан, словно в сильном удивлении, вскидывает брови. — А как же гонки? Они совсем скоро, и ты всегда находила возможность быть тут к их началу. Получается, если ты вернешься на Парадиз, то в этот раз их пропустишь? Мне же так хотелось показать нашим гостям, на что способна их соплеменница.

Печально вздохнула. Значит, люди пробудут тут еще не меньше двух недель. Все несколько серьезней, чем представлялось в начале и здесь не только личные мотивы замешаны. Какие у императора ламиаров могут быть дела с моей расой? Ну, помимо общения со своей фавориткой, конечно. Ладно. Эх, ты не представляешь пока, на что меня толкаешь, Тан. А хотя, подумаешь. Ну, проведу несколько не самых приятных часов, сопровождая людей. Не расклеюсь.

Натянула на лицо веселую улыбку.

— Что же, ты прав. Ради такого повода остаться просто необходимо, не смотря ни на какие дела.

— Я рад, что ты передумала улетать, — и уже обращаясь не ко мне. — Уважаемые, на этом, полагаю, нашу сегодняшнюю встречу можно закончить.

Люди поднялись со своих мест, а мы с Таном остались сидеть. Не скажу, что Рикер выглядел злым или возмущенным. Нет. Ничего такого. Холодный, отстраненный, деловой. Может нормально все пройдет?

Когда осталась с Таном наедине, поинтересовалась.

— Зачем?

— Новое межрасовое объединение. У их промышленной планеты большой потенциал. Тожуты уже заключили очень перспективное соглашение. К тому же твоя раса многочисленна и очень быстро распространяется. С Союзом отношения разорваны, но полагаю, лет через сто-двести начнут появляться новые центры силы. Так что я, рассматриваю нынешнее соглашение в перспективе.

— Но ведь Титан невероятно далеко отсюда. Вся выгода нивелируется расстоянием.

Тан хитро прищурился.

— А скажи мне, звездочка моя, откуда ты знаешь, что далеко? И слово Титан при тебе не употреблялось.

Легонько, стукнула мужчину в бок.

— Эй! Что это значит?

— Ачего ты меня не предупредил о визите людей? Наверняка об их прилете на планету было известно заранее.

— Они прибыли по моему приглашению. Их визит ожидался гораздо раньше. В то время тебя бы тут не было. Однако люди добирались неожиданно долго. Я никоим образом не собирался тебя беспокоить, но ты пересеклась с ними сама, и мне доложили, что ты признала этих людей, как своих знакомых. Вот мне и стало интересно. К тому же несколько обидело, то, что ты сама вчера мне ничего об этом не сказала. Поэтому сейчас я требую ответа. Что связывает тебя с этими людьми? И не надо утаивать, я только что убедился, что они тебе действительно знакомы.

Печально вздохнула. Придется рассказывать.

— Тот, кто их возглавляет, Рикер Блэквуд, приходится Нику отцом.

— Даже так, — император нахмурился. — Хочу знать обо всем.

Почти всю ночь мы с Таном провели за разговорами о прошлом. Я изливала душу, и мой мужчина внимательно слушал. А на утро отправилась на место встречи с людьми, чтобы показать им сначала дворец, а потом свозить их во все основные цеха по производству национальной продукции ламиаров. Возможно, людей что-то заинтересует для закупок. Небольшой процент от возможной продажи, в качестве стимула, мне за это тоже пойдет.

Честно, будь я на месте императора, ни за что не отправила бы меня сопровождать людей. Хотя бы просто потому, что приревновала к прошлому. Но ламиарам не свойственны собственнические инстинкты. Отношения с парой у них вообще довольно мягкие, если можно так выразиться. В случае, если есть привязанность, то это всегда проявляется в нежной заботе и ласке, а если же пара распадается, или кто-то один решает сменить партнера, то вселенской драмой это не становится, воспринимаясь как-то естественно. Возможно, это из-за того, что продолжительность жизни у ламиаров, без всяких прививок молодости, в среднем лет триста, а потому и взгляды несколько иные. Да и, как я правильно догадалась, у Тана было несколько поручений ко мне относительно людей, помимо официального оглашенного сопровождения. Поручения не трудные, и для отказа у меня причины не нашлось, тем более Тан очень часто меня выручает, и хоть и прошу я о чем-то редко, но в помощи не отказывает никогда. Так что отпустили меня спокойно, с фаталистическим напутствием, что если чему и быть, того не миновать. Категорически не согласна!

Весело подлетаю к группе людей, ждущих меня на площади перед дворцом. Своему не самому лучшему настроению я сегодня прорваться наружу не дам.

— Доброе утро!

Уже взошло второе солнце. День обещает быть ясным и теплым. А люди хмурятся. Слышу в ответ сухие приветствия. Задорно щебечу.

— Сегодня вы сможете познакомиться с дворцом. Построенное почти восемь веков назад, это сооружение является величайшим памятником ламиарской архитектуры. И если наземная часть дворца восхищает своим величием и красотой, то подземная поражает монументальностью. Там, в низу, тысячи таинственных переходов, забытых комнат и вещей, а также невероятный лабиринт, выстроенный на несколько сотен лет раньше, чем сам дворец. Вначале мы осмотрим…

— Ты хорошо знаешь этот дворец, верно? — неожиданно перебил меня Тэо, прибывший вместе с остальными людьми. Поразилась сочащемуся из его слов яду. Вот интересно, когда и чем я успела его обидеть? И куда делся тот веселый рубашка-парень? И никто Тэо не одергивает. Смотрят на меня, ожидая ответа.

Не реагирую. Само благодушие. Только разборок с людьми мне не хватало.

— Верно. Так что покажу тут все самое интересное, и о чем многие ламиары сами не знают, — попыталась заинтересовать свою нервную аудиторию. А самой так спать хочется! Сейчас, вместо того чтобы бодаться с агрессивно настроенными жителями Титана, предпочла бы прикорнуть еще часик другой под боком у Тана. От представленной в красках картинки невольно зевнула, сладко потянувшись. И Тэо тут же среагировал.

— Что, всю ночь представитель кошачьего племени спать не давал?

А может стукнуть Тэо? Руки так и чешутся.

Вместо этого усмехаюсь, одаривая присутствующих широкой наглой улыбкой.

— Не без этого.

Людей окружает охрана из четырех ламиаров, но на всякий случай послала вызов-предупреждение Кролику. Пусть его выпускают из ангара. Случись что, и он почти в мгновение окажется рядом. А с ним мне никто не страшен. Хотя Тан наверняка послал вместе со мной следящих, а эти ребята гораздо круче, чем простая охрана.

Тэо хотел сказать что-то еще, но Рикер его перебил.

— Хватит, — и уже мне. Вежливо и спокойно. — Мелинда, извините. Тэодор очевидно встал сегодня не с той ноги. Дворец, это, безусловно, интересно, но ныне перед нами стоят куда более насущные задачи. В цеха мы не отказываемся отправиться, но сейчас гораздо больше хотелось бы осмотреть город. Вы не против?

Все идет не по плану, и мне, по всей видимости, хотят навязать собственные правила игры. Вопрос только, с какой целью? Чего Рикер хочет добиться?

— Почему нет? Может у Вас и какие-то конкретные пожелания относительно маршрута есть?

— Есть. — Рикер подходит, аккуратно берет под локоток. И кивнув своим людям, чтобы следовали за ним, идет в направлении, противоположном дворцу, уводя с площади. — Говорят, в этом городе расположена великолепная библиотека.

— М-м-м. Да. Есть такая. Очень старая. Коллекция книг огромнейшая. Тут не очень далеко.

— Вот и прекрасно.

Все-таки Рикер меня пугает. Опять вернулось давно, казалось бы, забытое чувство настороженности и страха. Не настолько сильное, но все же. А еще такое ощущение, будто волю подавляют. Разумом понимаю это, и иду, словно послушная овечка, не в силах сказать ничего против. Между прочим, это я тут экскурсовод, и должна направлять движение.

Стоило уйти с площади, и Рикер вдруг остановился, посмотрев на меня.

— Куда дальше?

— Ну, если мы идем в библиотеку, то обратно, поскольку она располагается в противоположном направлении. За дворцом. Помните то место, где мы встретились позавчера? Вот примерно туда.

Стою в окружении мрачных серьезных мужчин, сверлящих меня такими взглядами, будто съесть готовы. Ну, или, чтобы не подавиться, просто пристрелить. Главное сдержаться. Только не засмеяться. Только не… Нет, мне не смешно. Надо думать о чем-нибудь другом.

Идем в библиотеку.

По пути часто приходилось останавливаться, чтобы поздороваться. Да, меня тут многие знали, но узнавали скорее потому, что я человек, и по характерной манере одеваться. Обычно это черный гладкий комбинезон, с яркими синими или серебряными вставками. Почему так? Опыт. Для меня, взять почти любую расу, на первый взгляд внешне все будут почти одинаковые. Ну, словно животные одного вида и окраса. Как из сотен обезьян, например, узнать ту, что ты видел всего пару раз? Это со временем, пожив среди существ одной расы начинаешь ориентироваться и быстро их различать, а поначалу все кажутся одинаковыми. Так и для других. Я иду сейчас среди десятка людей, но меня узнают по цвету и форме одежды. Может, конечно, уже кто-то и в лицо, но я особо не обольщаюсь. А вообще на этой планете я считаюсь довольно известной личностью, поскольку до сих пор не скрываясь, вела активную публичную жизнь, посещая светские мероприятия вместе с императором, и часто попадая в объективы камер.

Библиотека встретила торжественной тишиной. Пожилая ламиарка, сидящая за стойкой на входе, одарила нас удивленным взглядом. Но надо отдать ей должное, меня узнала сразу, хотя бывала я тут всего-навсего пару раз.

— Для Вас, Мелинда, вход в общественную библиотеку закрыт. Выйдите.

На не менее удивленные взгляды людей вокруг пришлось с неохотой пояснить.

— Нарушение общественного порядка. Во время одного инцидента мой корабль совершенно случайно немного задел здание библиотеки.

— Немного!? — казалось, библиотекарша готова упасть в обморок.

Втянула голову в плечи.

— Уважаемая, Карст. Сегодня у меня есть выданное императором разрешение для прохода в любые общественные места. Провожу экскурсию для гостей планеты. Разрешите войти.

Невинным и казалось бы простым видом этой тетечки я нисколько не обманываюсь. Страшная женщина. Особенно в гневе. Знаю, сталкивалась. Но, на мой взгляд, лучшей хранительницы для библиотеки не сыскать.

Недовольно пожевав губу, и еще какое-то время, ворча и пререкаясь, Карст все-таки нас впустила, пообещав, что если я тут попорчу хотя бы одну книгу, уже никакие разрешения даже от императора не помогут мне вновь тут появиться.

Неспешно идем по коридорам библиотеки. Я что-то тихо рассказываю, основываясь на знаниях, вычитанных когда-то в путеводителе, но, по-моему, меня никто не слушает.

В какой-то момент, зайдя далеко вглубь, где и без того немногочисленных посетителей совсем не наблюдалось, Рикер утянул в уединенную нишу, усадив в одно из нескольких мягких зеленых кресел, а сам сел напротив. Удивленно огляделась, не заметив сопровождения. Ни людей, ни охраны. И ладно люди, но как удалось увести ламиаров? Надеюсь, ни в чем неповинных охранников не придушили где-нибудь по дороге. Но не должны. Иначе их самих живыми с этой планеты вряд ли отпустят.

Похоже, настало время поговорить. Нервничаю. Убираю руки за спину, чтобы буквально прожигающий меня взглядом мужчина, не заметил, как они дрожат.

Ожидаю, что он заговорит первый, но глава Титана не торопиться, а я от этого еще больше нервничаю, наконец, не выдерживая.

— Рикер, чего тебе надо?

Мужчина прищурился.

— Для начала прояснить некоторые моменты.

— Я слушаю.

— Когда ты узнала, что ждешь ребенка?

Ой.

Вновь кидаю взгляд по сторонам, ища пути для побега. И будто прочитав мои мысли.

— Даже не думай. Ты не выйдешь отсюда, пока я все не выясню.

Что-то за последние сутки у меня много откровений получается. Но раз прижали к стене, ничего не остается. Опускаю взгляд в пол, приготовившись говорить.

— Э, нет, милая. Смотри мне в глаза.

Злюсь. Но вину свою чувствую, поэтому как раз в глаза смотреть и не хочется. Тем не менее, с неохотой вновь поднимаю свой взор на Рикера. В его глазах стальная решимость, и вместе с тем обжигающая злость.

— Узнала примерно перед нападением такертов.

Молчание.

— Миа, знаешь, порой невероятно хочется тебя придушить.

— Догадываюсь. Но ты тоже не корзинка с фруктами, уж поверь.

Помолчали. Каждый думал о своем. Все же решила поинтересоваться, пока Рикер не продолжил допрос.

— А как ты узнал?

— Это было не трудно. Не смотря на то, что его мать не удосужилась мне сообщить о сыне, и сам Ник старательно маскировался, но такого не скроешь. Стоило ему только пробиться в управляющий состав, ближе к моему окружению, и сходство сразу стали многие замечать. Не только во внешности. Генетический анализ все подтвердил. Но о нашем сыне мы поговорим чуть позже. Теперь ответь мне на другой вопрос.

Внутренне подобралась, готовясь буквально ко всему.

— Оно того стоило?

— Оно — это что?

— Не разыгрывай дурочку. Ты прекрасно понимаешь о чем я. То, ради чего ты улетела.?

— Стоило.

— Да? Значит, то, к чему ты стремилась, это оставить ребенка без отца, иметь отношения без обязательств, мастерскую по ремонту кораблей, и не встречаться с людьми?

Его сухие суровые слова, падают мне в душу, словно камни. Про мастерскую, значит, тоже уже успел узнать, а вот про все остальное нет.

Невольно поддаюсь вперед, зло сузив глаза.

— Да! Ник не рос в четырех стенах, никогда не видя солнца, в гадюшнике, где каждый глотку готов другому перегрызть не только за какие-то блага, а просто так, потому что с ума сходит от скуки и безделья. Чему бы его научила жизнь там? Ты видел Ника. По нему не скажешь, что он хоть как-то в своей жизни страдал. В итоге он вырос здоровым, сильным и умным. Его душа не очерствела и не озлобилась от разочарования в людях, как моя и твоя. И он такой же идеалист, каким когда-то был ты. Его сразу заметили, не потому что он внешне и повадками походит на тебя, ведь так? А потому, что для Титана он как свежая струя в болоте. Ника просто невозможно не заметить. Знаешь, почему он полетел к вам? Конечно, в первую очередь познакомиться со своим отцом, но еще и затем, что он тоже хочет попытаться помочь. И да, я считаю, что он лучше, чем я и ты, и он точно знает, что может быть лучше. Поэтому возможно как раз у Ника что-то и получится. У нас с тобой семьи не вышло. Ты отпустил меня, дав выбор. Спасибо за это. Про Ника я не сообщила, потому что приняла решение улететь. Возвращаться не собиралась, и знай, ты о ребенке, не смог бы вести свой корабль к цели, вместо этого тратя время на поиски. Возможно, я во многом и не права, но считаю, что даже если бы осталась, ничего хорошего из этого не вышло. Там, на Титане, я постоянно чувствовала себя пленницей. Мне не хватало воздуха. Я ненавидела это место, и все, что оно олицетворяет. И честно пыталась что-то поменять в этом своем отношении, но не получилось. К тому же, отпуская, неужели не понимал, что я действительно могу избрать иной исход? Как ты и хотел, весточки, что со мной все в порядке, я через тожутов отправляла.

Перевела дыхание, и продолжила уже более спокойно.

— А что насчет остального… не твое дело. У меня есть любимый мужчина, который считается с моим мнением, ни в чем не ограничивая, и не менее важная и любимая работа. К тому же ты многого не знаешь, так что не надо судить о моей жизни так поспешно.

Рикер, который за время моей речи ни разу не перебил, лишь холодно препарировал тяжелым взглядом, вдруг тоже резко наклонился, скопировав мою позу, так, что наши лица оказались совсем близко. И уж точно я не ожидала его следующих, произнесенных максимально серьезно и зло слов.

— А я, между прочим, тебя никуда не отпускал.

Изумленно округлила глаза.

— В смысле?

— В тот последний день я не собирался тебя освобождать. Сразу после твоей первой попытке побега, на Титан было установлено еще одно кольцо защитного поля, действующее постоянно. Хотя врата ангара и были открыты, но далеко улететь ты, по идее, не смогла бы.

Ошеломлена. Не может быть. Кролик ничего не сообщил о щите. Хотя может, и сообщил, но тогда я еще не полностью разобралась во всех специфических терминах, которые он использует, и просто могла не обратить внимания, посчитав, что это очередной отчет о готовности систем к взлету. А может, мой корабль и сам не заметил препятствия, просто не посчитав данный заслон настоящей преградой. Подобная защита способна остановить большинство современных кораблей, в том числе и такертские, каким на тот момент выглядел Кролик, но никак не детище отщезаров.

На несколько секунд повисло молчание. Переваривала новую информацию. А потом тишину разорвал мой громкий заливистый смех. Хохотала от души. Правда, в этом смехе присутствовали несколько истеричные нотки. Вот в этом весь Рикер. И какой спектакль тогда великолепный разыграл, и расчет ведь его был верным. Если осталась — то и нечего больше возмущаться, и требовать свободы, а предпочла иное — все равно далеко не улетела, и меня корили бы за то, что обманула ожидания, и никакого смысла в снятии браслета нет.

Рикер молча пережидает мой приступ веселья, который, признаться, затянулся, в конце превратившись в нервные всхлипы смеха. Ему вот, похоже, совершенно не смешно. Наконец, кое-как собираюсь, чтобы спросить.

— Рик, вот зачем ты это рассказал? Поверь, это признание тебе очков не добавило.

— Мне уже давно плевать, добавляет мне это очков или нет. Я хотел лишь сказать, что будь на то моя воля, как бы ты не рвалась, и не кричала о своей свободе, все равно тебя не отпустил, пусть даже и чувствовал себя виноватым, поскольку до конца был готов бороться за того, кто мне дорог.

Помолчали. По мне, так говорить уже было особо не о чем. Мы чужие друг другу люди, каждый со своим мировоззрением, и единственное, что на сегодняшний день нас объединяет это сын. На эту тему я готова говорить с ним хоть бесконечно.

За Ника не волнуюсь. Мужчинам в том обществе жить проще, надо будет, выберется, и в обиду мой мальчик себя не даст, скорее сам кого хочет, обидит. Да и отец его, уж в чем, а в этом уверена, проследит, чтобы за отпрыском был должный присмотр. Но все же уточнить один вопрос стоит.

— Ник здесь или остался на Титане?

— Остался. Я сделал его своим заместителем. Он невероятно хороший управленец. Чувствуется опыт, хотя возраст его на момент прибытия был довольно небольшой. У императора набрался?

— Нет. Ник и Тан вообще общались не так много.

— Отчего же?

— Некогда было. Поверь, у Ника досуг всегда был организован на высшем уровне. Скучать точно не приходилось. И несчастливым ребенком его точно никто бы не назвал.

— Что ты рассказывала Нику обо мне?

— Только хорошее. Честно.

И опять молчание. Так тяжело и очень грустно. Багаж прошлых ошибок тянет вниз.

— Знаешь, — оценивающий холодный взгляд с головы до ног, — а ты стала мягче.

Усмехнулась.

— Ну, я бы не сказала.

— Твоя позиция уже не такая радикальная. Мое последнее признание ты легко отпустила, посмеявшись. А тогда бы затаила обиду. Разве нет?

— Вероятно. Но знаешь, если бы сейчас я могла вернуться в прошлое, и что-то изменить, то все равно ничего менять не стала. За эти годы случилось бесконечно много всего такого, что действительно смягчило, сделав ответственнее, и я больше не бегу от трудностей. Останься тогда, и лишь еще больше ожесточилась. А сейчас во мне нет больше ненависти к людям, — улыбнулась. — Кстати мне повезло найти в разных уголках вселенной кое-кого из своих родственников. Впрочем, неважно. На этом все, или ты еще хочешь что-то спросить или сказать?

— Я не хочу, чтобы наши прошлые отношения влияли на будущее. Поэтому предлагаю заключить мир и начать наше знакомство с чистого листа. Прошу никак не влиять на императора и его решение. Нам очень важны будущие соглашения для будущей безопасности и стабильности планеты.

— И не собиралась, — ну да, понятно. Ты стала за годы мягче, так что, надеюсь, не будешь злопамятной стервой, и не станешь портить мое дело. В принципе я довольна этим разговором, и тем, что мы расставили все акценты, а то так бы дергалась, переживая. Несколько недель, и я вернусь домой. Можно будет окончательно забыть, отпустив, наконец, всю эту тревожащую сердце ситуацию.

Поднялась, полагая, что разговор окончен. Рикер тоже встал, но уходить не торопился. Протянул руку, как для рукопожатия. Вопросительно на нее уставилась. Трогать мужчину, на которого у меня недавно обнаружилась неожиданно острая реакция, хотелось меньше всего.

— Это зачем?

— Скрепить наше соглашение. Ведь ты именно так сделала, когда о чем-то договорилась с тем чиновником на грузовой станции.

Глазастый какой. У людей этот жест все равно почти перестал что-то значить. А вот у других рас имеет силу. Ладно, мне не трудно, ведь я действительно никоим образом не собиралась вставлять людям палки в колеса, хотя и не хочется, чтобы жители Титана стали на этой планете завсегдатаями. Тем не менее, я скорее помогу, чем наоборот.

Его рука сжимает мою. В принципе нормально. Ноги не подкашиваются, но вот желание все равно накрывает волной. Ну, все? Пытаюсь вырвать свою конечность, но он удерживает.

— Миа, еще хотел спросить. У тебя есть дети помимо Ника? Я слышал, ламиары очень плодовиты.

— Нет. К твоему сведению наши виды не скрещиваются.

— То есть попытки э-э… скреститься были?

— Конечно. Может в это и трудно поверить, но на этой планете я далеко не первый человек.

— Невероятно, — в интонации мне слышится ирония.

Да выпустит он мою руку или нет? Я же не железная. Он чужой мне человек, и если я сейчас как-то выдам свою реакцию, будет плохо.

Тем не менее, чуть поддаюсь вперед. Мозг, похоже, окончательно работать перестал, поскольку спрашиваю то, что не собиралась.

— А у тебя есть дети? Ты женат?

Рикер насмешливо фыркает, отпуская руку и отступая.

— Пока нет. Как-то не до этого было. К тому же, помнишь, что ты говорила, про воспитание детей в закрытых пространствах? Вот примерно те же соображения. И да, на твой второй вопрос.

Мы идем к выходу. К нам постепенно прибиваются остальные члены группы. Обстановка, если не сказать, что стала мирной, то, во всяком случае, чуть менее напряженной. Хотя несколько напрягали взгляды Тэо, значения которых я расшифровать не смогла. А вот Рикер внешне выглядел совершенно спокойно.

Вообще для разговора библиотека оказалась самым удачным местом. Нейтральная территория и тихое место, где нет лишних ушей, но в то же время общественное, так что такую прогулку неприличной вряд ли кто-то сочтет.

Дальнейшее время мы посвятили исключительно экскурсиям. Больше никаких личных разговоров или подтрунивания. Все вели себя согласно избранным ролям. Я — экскурсовода от принимающей стороны, они — гостей планеты и послов одновременно.

Следующие дни вновь погрузили в омут привычных дел. С людьми еще периодически приходилось встречаться. Сопровождала их на встречах, иногда работая проводником, переводчиком и консультантом по межрасовому этикету, нюансов, у которого имелось неисчислимое множество. Сама поначалу я не раз ошибалась, и буквально тонула в обычаях рас, но со временем освоилась. Иначе никак. Много путешествуя, и сопровождая императора, приходится соблюдать все предписанные правила. Так что, людям сейчас было легче, поскольку их я заранее предупреждала, не давая набивать синяки на уже проторенном мной ранее пути.

В день, когда Рикер со своими людьми пришел принять работу и расплатиться за ремонт своего корабля, встретила его в мастерской лично. Какой смысл скрываться, если ему и так обо всем известно.

Техники после осмотра корабля удивленно поинтересовались по поводу двигателя. Сказала, что его заменили, и если им нужен старый, то пусть ищут его на свалке. Свой музей древностей я любила, и новый экспонат отдавать не собиралась. И заодно настояйчиво посоветовала нигде не афишировать, что теперь у них новое оборудование. Ко всему прочему порадовалась, что досконально знающие собственный корабль техники, больше не заметили никаких нововведений. Это давало надежду, что и на таможне проблем не возникнет. Не то чтобы я так боялась последующей кары. Конфликт при имеющихся связях и статусе гостей быстро замнут, но ведь опять Рикер будет шипеть, что меня о помощи никто не просил.

Кстати о Рикере. Наше общение стало по-настоящему нейтральным. Никаких претензий, оскорблений или наоборот попыток сблизиться. Подобное поведение позволило расслабиться, и не ожидать какого бы то ни было подвоха. Будто и, правда, в прошлом между нами ничего не было. Причем, в тайне даже для себя, меня все же данное положение несколько раздражало. Почему? Самой интересно. С Таном у нас всегда были гладкие, теплые и спокойные отношения, и возможно мне все-таки не хватает перчинки. Злой страсти. Наверное, есть во мне мазохистские черты. Иного объяснения не нахожу. Ведь император даже толком меня никогда не ревновал, скорее в силу особенностей своей расы и их общественного строя, и от этого становилось со временем пресно, впрочем, раньше меня это нисколько не беспокоило. Отвлекали другие, куда более важные дела. Тем не менее, появление бывшего супруга, от одного присутствия которого в душе поднимаются, пусть часто и негативные, но все-таки сильные эмоции, заставило задуматься. А еще это не понятно, откуда взявшееся вожделение. Дикое, животное. Откуда, почему, зачем? Такая предательская реакция собственного тела была мне не понятна. Даже закрадывались подозрения о влиянии особенных способностей Рикера, которые он уже наверняка начал брать понемногу под свой контроль, но это бред, поскольку по когда-то сделанным мной предположениям, на инстинкты он влиять не мог. Только на сознательное. Разум. Конечно, все взаимосвязано, но не настолько.

Впрочем, хватит о Рикере. Что в последнее время я о нем много думаю. Сегодня же стартуют гонки!

Мы с Кроликом прилетели на ламиарскую материнскую планету Лооле. Вылет будет отсюда. Стартовая площадка располагается в курортной зоне. Здесь красота. До моря далековато, но тепло, и свежий горный воздух. Ныне тут яблоку негде упасть. Тысячи гостей курсируют между сотнями кораблей — участниками гонок. А еще тут есть огромные километровые парящие экраны транслирующие состязание, и создающие у зрителей, оставшихся ждать на земле почти полное ощущение присутствия. Вообще трансляция гонок сейчас самая популярная передача по всей империи, и не только. За ее пределами тоже будут смотреть гонки, те, кто прилететь на них не смог, только, из-за расстояния я передачи данных, с солидным опозданием.

В этом году зарегистрировано уже более полутора тысяч участников. Зрелище будет то еще. Правилами не запрещено подбивать чужие корабли. Но исключительно парализующими системы корабля плазменными выстрелами от которых машина выходит из строя, зависая. Так что далеко не всегда на финиш приходит самый быстрый корабль с виртуозным пилотом.

Тотализатор в действии. Получив свой регистрационный номер, сразу же связалась с Кениром, сказав ему счастливые цифры. Может чересчур самонадеянно с моей стороны, учитывая, что две прошлые гонки победителем была не я, но теперь, набравшись опыта, полностью в себе уверена.

Стою рядом с Кроликом. Позируем. Те, кто прилетел сюда посмотреть на гонки, фотографируются с машинами и пилотами. Общаются, тем самым решая для себя, на кого лучше поставить. Внешний вид у корабля мы с Кроликом не поменяли. Мой малыш еще скромно выглядит, по сравнению с другими. Большинство кораблей здесь собраны на заказ с использованием современных, часто экспериментальных технологий. Соответственно и стоят машины баснословно дорого. А все азарт, престиж победителя, и конечно деньги. Победитель получает многое, но и на тотализаторе можно заработать немало в случае удачи.

Справедливости ради, ограничила Кролика в пределах скорости, до ныне общепринятого, и часть процессов перевожу с автоматического на ручное. Иначе не интересно будет соревноваться, ведь понятно, что Кролик на голову выше своих соперников, и победить сможет даже без непосредственного присутствия пилота в кабине.

Тем не менее, корабли соперников совсем уж недооценивать не стоит. Здесь лучшие из лучших, оснащенные кардинально новой секретной технологией.

— Не может быть! Да это сама богиня скорости! Да мы невероятные счастливчики, раз нам довелось повстречать ее!

Оборачиваюсь на чье-то веселое восклицание, и тут же с удивлением обнаруживаю у своих ног двух молодых, похожих друг на друга как две капли воды мужчин моей расы. Близнецы. Темные взъерошенные короткие волосы. Светло-карие глаза. Тонкие гармоничные черты лица. И невероятное ехидство, сквозящее во всех действиях и словах этих людей. Недоумевая поначалу, не узнавая, а потом, оглядев их летную форму бордового цвета, догадалась. Ну, надо же. Это еще кому повезло. И, пожалуй, называя их молодыми, я погорячилась. Больше двадцати пяти лет на вид им не дашь, но слухи об этих близнецах ходят по галактике уже лет двести. Раньше нам сталкиваться еще не приходилось. Я слышала, что двадцать лет назад они выиграли эти гонки, правда только один из братьев. Их стратегия — один прикрывает, другой рвется к финишу. Видимо, прежний выигрыш они уже потратили. А теперь вернулись, чтобы пополнить свой бюджет на следующие пару десятков лет. И ведь они могут стать серьезным препятствием на пути к победе.

Вот паяцы. Как подростки. Привлекая всеобщее внимание, преклонив колено по обеим сторонам от меня, сыплют комплементами о моей якобы бесподобности и пытаются поймать для поцелуя мои руки. Хочу поставить их на место, но мои призывы угомониться только еще больше распаляют мужчин. Наконец, не выдержав, весело рассмеялась, приняв игру. Как можно более величественно произнесла.

— Поднимитесь с колен.

Послушались. Встали, и уже нормально протянув руки для знакомства, дружно, почти одновременно воскликнули.

— Север.

— Ветер.

А, да. Совсем забыла, что по давней традиции на гонках не существует имен, только прозвища. Многие тут вообще участвуют инкогнито, не показывая свое лицо. Большинство гонщиков спонсируют корпорации, поскольку самостоятельно выставить достойный корабль трудно и дорого, хотя официально, в гонках может участвовать каждый, и на любом корабле. Хоть на корыте лети, если не боишься. А, что. Вдруг тебе будет сопутствовать удача, соперники не обратив внимания на слабого участника, помчаться вперед, и устранят друг друга, расчищая путь. Такое, кстати, насколько мне известно, пару раз было, правда речь все равно шла о весьма достойных кораблях.

— Кассиопея. Можно просто Каси. Приятно познакомиться. Наслышана о вас.

— Мы о тебе тоже, — произнес Ветер. — Серьезно рассчитываешь победить в этот раз?

— Почему бы и нет? — ответила вопросом на вопрос я.

С момента их появления не перестаю улыбаться. Близнецы словно переполнены внутренней позитивной энергией, которая буквально заражает все вокруг. Мне они понравились. Интересно, что им нужно? Насколько мне известно, братья бродяги. Улетели из Союза, когда только начиналась эра больших космических путешествий. Тогда правительство более спокойно относилось к перемещениям своих граждан, и не привязывало почти насильно к месту работы и обитания. Близнецы, успели поработать у многих рас. Чаще на военных и разведывательных специальностях. Затем, видимо накопив средств, стали преимущественно путешествовать, ввязываясь в различные авантюры, и зарабатывая себе тем самым определенную славу.

— Мы тебя нашли, чтобы предложить пари, — сразу перешел к делу Север. Мне он вообще показался, чуть серьезнее, чем его брат.

— Да? Какое же? — искренне заинтересовалась.

— Выиграем мы — забираешь наши корабли. Если ты — мы твоего Кролика. Так, кажется, указано его название в списке участников. Если никто из нас не выигрывает, остаемся при своем, — это уже Ветер. Они что, чередуются, произнося фразы по очереди?

— А почему ставка два к одному?

Братья кинули на Кролика оценивающий, чуть ли не плотоядный взгляд, по всей видимости, верно оценив его возможности, а может, даже определив создателей машины. Понятно без слов. Ради моего корабля можно и двумя рискнуть, и то еще не факт, что обмен будет равнозначным.

— Нет. От такого пари я отказываюсь. На своих друзей не спорю. Кролик для меня самый что ни на есть товарищ. К тому же ваши корабли, без их пилотов мне ни к чему.

— Не совсем понял. Ты предлагаешь другие условия? И что значит с пилотами, — блеснул на меня острым взглядом Север.

Задумчиво прищурила глаза.

— Думаю, что вы все поняли. Корабли без пилотов мне не нужны. Предлагаю так. Если вы проиграете, то идете ко мне на работу. Скажем, главнокомандующими небольшим космическим флотом одной симпатичной планеты. Причем должность одна на двоих. Кадры, тем более такие ценные, мне гораздо нужнее. Корабли останутся при вас, но будут при необходимости служить на благо народа.

Братья, будто только этого и ожидали, и, судя по отсутствию уточняющих вопросов, типа, где, что и как, спросили совершенно иное.

— А в случае нашей победы?

Хитро улыбнулась.

— В случае своей победы, вы еще, и зарплату будете получать за свою работу.

— Что?! — воскликнули одновременно братья. Возмущению их не было предела. — Ерунда. Глупо. Не честно. Так и так будет служба. В первом случае еще и на кабальных условиях.

— Ну, раз не хотите… других предложений у меня нет.

Отвернулась, якобы собираясь направиться к Кролику.

— Постой!

Довольно улыбнулась, но при этом, обернувшись, старалась выглядеть серьезной. Попались. Просто, будучи такой же бродягой, как они, слишком хорошо понимаю их желания. Сколько бы ты не путешествовал, но всегда в итоге хочется вернуться в родной дом. А где у них дом? В Союзе? Сомневаюсь, иначе они бы передо мной сейчас не стояли. Отдаленные колонии Союза? Может быть, но там часто обстановка еще хуже, чем в центре Союза. Можно жить среди другой расы, но по опыту могу сказать, что все равно не то. Видимо, про Парадиз братья прознали заранее, и скорее всего уже даже посетили. Для них самое то. Вот только без моего разрешения там никто не селится. Главное условие — беседа со мной. Хотя я почти никому не отказывала. Было пару раз, но там речь шла о настоящих опасных уголовниках, а не несчастных беженцах ищущих свой дом. Впрочем, разного рода криминальных личностей, я, как правило, тоже пристраивала к делу. Все-таки кадры. Испытательный срок, честная работа, и тебе обеспечена спокойная старость уже на Парадизе.

Братья шли отдельной категорией. Это супер ценные кадры, и прописка на планете им обеспечена только с условием помощи в ее развитии и защите. Впрочем, их вольные души я не собираюсь никак ограничивать. Либо они работают по очереди, и один путешествует, другой дежурит, либо, если хотят гулять вместе, пусть ищут себе толкового зама, как это когда-то сделала я.

— Слушаю.

— Давай хотя бы обсудим нюансы. Например, если мы проиграем, то зарплата все-таки будет, но зато мы не будем требовать особых привилегий. А если выиграем, то ты ко всему прочему даешь покататься на Кролике годик.

— Обсудим.

Пятнадцать минут ожесточенного спора, где ни одна сторона ни на йоту не хочет уступать другой. И мы договорились. Им зарплата, и в случае выигрыша кое-какие бонусы, но никакого 'катания' на Кролике.

Когда, довольные друг другом, мы, пожали друг другу руки, неожиданно раздались аплодисменты. Из толпы, где, как выяснилось, была еще и охрана императора, только не в официальной форме, чтобы не привлекать излишнее внимание, а в простых черных костюмах, выдвинулся император. Увлекшись разговором, не присматривалась к окружающим, впрочем, Тана я бы заметила сразу, но его прикрывала охрана и свита.

Радостно улыбаясь, подошла к императору, в этот раз чинно присев перед ним в поклоне. Дворец это одно, но народ не соблюдением этикета шокировать, сильно не стоит. По бокам в зеркальных поклонах застыли Север и Ветер. В толпе пошли шепотки и стали раздаваться щелчки фотоаппаратов. Императора любили и уважали, смотря на него, словно на божество.

— Мелинда, как посмотрю, ты времени даром не теряет, даже перед гонками умудряясь проворачивать выгодные сделки.

С легким укором взглянула на Тана. Шепнула одними губами.

— Каси, — и уже вслух. — Ваше императорское величество, правы. Дела не ждут, тем более, данная сделка придаст дополнительный стимул для будущей победы.

— Что же. Желаю тебе удачи Кассиопея. Буду пристально наблюдать за твоим выступлением.

— Благодарю. В случае, если я выиграю, то посвящу эту победу Вам, Ваше императорское величество, — хитро подмигнула Тану, губы которого от этого дрогнули, обозначая улыбку.

Император обратился к близнецам, что-то спрашивая, но я уже не слушала, обратив свое внимание на другое. В свите Тана находятся Рикер и еще несколько людей, включая Тэо. Кстати последний в этот раз выглядит более непринужденно и расслабленно, как показалось, даже кивнул мне, чуть улыбнувшись. А вот бывший муж наоборот излишне мрачен, и сверлит меня задумчивым взглядом. Застыла от мгновенной догадки. Хотя бы часть разговора с близнецами император и его приближенные слышали, и можно было по обрывкам фраз сделать вполне определенные выводы. Теперь он знает. Не слишком приятно, но все равно, рано или поздно от кого-нибудь из придворных он мог услышать.

Император со своей свитой и людьми уже давно ушли. Братья тоже испарились. А Рикер остался. Чувствую себя неловко.

— Миа, что значил этот разговор с близнецами? — говорит тихо и отстраненно.

— Привлекала к себе ценные кадры. На моей планете такие люди нужны, — подняла руку, в отрицательном жесте, предупреждая его следующий вопрос. Сейчас придется немного соврать, выдав официальную версию. — Да, для своей планеты. Я много путешествовала, и однажды случайно нашла ее. Райский уголок, причем ранее еще ни кем не открытый и не зарегистрированный в собственность. Вдали от всех цивилизаций. На этой планете нет каких-то ценных ресурсов, но я этому скорее рада. Она будто создана для того, чтобы на ней просто жить.

— Ты мне врешь. Для меня не составляет трудности определить, когда человек обманывает. В данном случае, ты зачем-то наврала мне, когда говорила про то, что случайно нашла планету.

Детектор лжи ходячий. Пожала плечами.

— Это так. Но правда тебя не касается.

— Уверена, милая? — Рикер делает всего один шаг вперед, оказываясь гораздо ближе дозволенного.

— Вполне, — отступаю. Меня буквально трясет от его близости, и это никуда не годится. Рикер буквально прожигает своим взглядом, и боюсь, скоро я использую позорное бегство.

— Что же, хорошо если так. Поздравляю со столь впечатляющей находкой, — вздохнула с облегчением, поскольку мужчина развернулся, с явным намерением уйти, но при этом бросил обернувшись. — И да, осторожнее на гонке.

Интересно, последнюю фразу воспринимать как угрозу или пожелание? Впрочем, у меня уже паранойя. Направилась к Кролику. Хватит общаться с народом. Позже все обдумаю, а то что-то весь настрой на гонку сбивается.

Села на место пилота. Подготовка и плавный взлет. На мой взгляд, самый волнующий момент — это старт. Адреналин в крови просто зашкаливает.

Корабли поочередно взмывают в воздух. Выйдя в космос, перед космолетом наблюдателей, выстраиваемся в одну ровную линию. На всем пути трассы установлены специальные роботы, задача которых фиксировать гонку, и посылать в корабли сообщения о дальнейшем маршруте. Каждую гонку дорога всегда немного меняется, и наперед никто не знает, какой именно в этот раз будет трасса. Но есть и обязательные пункты маршрута. Это торговая и промышленная планета. На них мы залетаем, и проходим несколько испытаний. Во время этих отрезков маршрута стрельба запрещена — за это исключение. Корабли соревнуются исключительно в скорости и маневренности. Потом еще должна быть зона свободного пути. Чаще всего это каменные кольца вокруг промышленной планеты. Здесь ты можешь сам формировать свою дорогу, чтобы максимально быстро пройти между опасных препятствий. По обе стороны от меня на линии старта расположились бардового цвета космолеты близнецов. На бортовой компьютер пришел запрос на связь. Приняла. Ветер и Север, похоже, решили поболтать во время полета, и в принципе я не против.

Сигнал к старту. Корабли рвутся с места. В свою первую гонку я не стремилась выходить сразу в лидеры, думая, что нагоню в конце, и это была моя главная ошибка, поскольку сильно недооценила своих соперников. Ведь участвуют по-настоящему опытные виртуозы полета, и нагнать в итоге мне лидеров не дали. Я увязла в общей массе, не сразу сориентировавшись в маршруте и стратегии своих действий.

Поэтому сейчас лечу на максимальной скорости. Пока я третья. Близнецы у меня на хвосте, отрезая пути остальным соперникам.

— Ну, что? Расклад уже примерно понятен. Каси, повеселимся? — не поняла кто это. Кажется Ветер.

— Я только за. Корабль, который сейчас идет первым — корпорация 'Агетенес', мой. Личные счеты.

— Договорились. Тогда мы берем на себя второго и третьего, а на последнем отрезке пути разберемся между собой.

— Заметано.

Больше мы не говорили, целиком отдавшись гонке.

Набираю еще большую скорость. Уклоняюсь от выстрелов соперников, периодически нанося собственные удары. В прошлый раз я проиграла в большей степени из-за Агетенеса, хотя и кляну собственную простоту и невнимательность. В этом году они выставили тот же корабль, что и в прошлый. Во всяком случае, внешне похож. Тогда, ко времени, когда участники гонки подлетели к торговой планете, я вырвалась в лидеры, и, как выяснилось, это оказалось фатально. Ну, никак не ожидала, что кто-то использует оружие на территории, где это запрещено, и наказание исключение. Вот и стала легкой добычей. Но кто мог подумать, что у этой корпорации, помимо главного, в гонке участвуют еще несколько 'запасных' кораблей, задача которых нейтрализовывать соперников. Так что от того, что один из запасных кораблей-помощников Агетенеса будет исключен, корпорации переживать было особо нечего. В этих гонках много одиночек, но еще больше временных договорных союзов, кооперирующихся, для взаимопомощи. а кто-то и вот так подло делает, как выяснилось. В прошлую гонку Кролик хоть и не потерял управление, но нам пришлось сделать вид, что мы подбиты и падаем. Иначе, какой смысл в выстрелах? А поскольку мы с Кроликом были не в космосе, где просто зависли бы, по инерции пролетев еще какое-то время, то пришлось подчиниться притяжению планеты. На многострадальную библиотеку, где работает злопамятная библиотекарша, мы падали максимально аккуратно, но повреждения, как у здания, так и у моего корабля, все равно были. В эту гонку я собираюсь отомстить. И даже не столько за себя, сколько за возможные жертвы. Это Кролик, не потеряв управление, скорректировал свое падение, выбрав максимально безопасные вариант экстренной посадки, а так бы я могла упасть в гущу жителей торговой планеты. На площадь, например. В час пик, когда там яблоку негде упасть и все по экранам смотрят гонки. И тогда могло быть множество жертв и разрушений, а меня бы, не смотря на покровительство императора, посадили в тюрьму, конфисковав Кролика, или еще того хуже — казнили. Агетенес был бы тоже виноват, точнее даже не сама корпорация, а ее подставное лицо, но в гораздо меньшей степени, поскольку на гонках действует правило, что если подбит, то это исключительно твоя вина, раз прозевал, а значит и все возможные последствия на тебе. Впрочем, хватит о прошлом. А то не ровен час, зазеваюсь, пропустив удар.

Агетенес подбила уже на подлете к торговой планете. Месть, конечно не страшная, но сделать это было действительно не просто. Корабль очень маневренный. Верткий, как змея. И пилот, по всей видимости, под стать. Пролетая мимо поверженного противника, не забыла выпустить в него струю болотного цвета краски, которая почти полностью скрыла исходный золотой цвет корабля. Конечно, это вообще уже детский сад, но зеленый у ламиаров имеет собственное значение. Оплаченный долг. Те, кому надо, поймут.

— Какая грозная, — связь ожила, заполняя кабину насмешливым голосом Ветра. — Я уже боюсь.

— Это правильно. И вообще, меньше разговоров, больше действия.

Торговая планета пройдена на ура. Все препятствия пролетела почти безупречно. Расклад поменялся. Теперь я первая, позади близнецы, которые уже успели устранить своих соперников. Братьев нагоняют три мстителя из Агетенеса, естественно все под разными цветами и названиями, и даже пилоты разных рас, но я уже заранее успела разузнать, кто полетит за эту корпорацию. В этой гонке от нее участвует тридцать пять кораблей, и сейчас в преследовании лучшие.

К моменту, когда мыподлетали к зоне свободного пути, из Агетенеса на хвосте остался только один корабль, а меня стали активно поджимать по бокам близнецы. Это оказалось очень опасно, потому что братья действовали как единый смертоносный, невероятно быстрый организм, и с меня уже семь потов сошло, в попытках уйти от их атак. Им двоим, готова это честно признать, я уступаю. Слишком слаженная и опытная команда. Дело усугублял еще и их непрекращающийся веселый расслабленный щебет по связи и запасной корабль Агетенеса, тоже не упускающий возможности атаковать, причем исключительно меня. Братья, видя такую избирательную атаку, не спешили убирать соперника, так что мне приходилось вдвойне тяжелей, но лидерство я пока сохраняла. Если точнее, мне, еще не до конца насладившись игрой, позволяли сохранять преимущество близнецы. Хороши. И я бесконечно рада, что они у меня станут работать. Теперь я буду совершенно спокойна за свой космический флот. Вот только проиграй я сейчас, и сядут на шею. У пилотов лидерство обозначается их летными навыками. В случае их победы мой авторитет будет ниже, а этого допускать не хочется.

В этот раз зона свободного пути оказалась метеоритным поясом. Возникла идея. Спешу ее реализовать. Рискую, максимально ускоряюсь, и лечу прямо. Тем самым подставляю себя под удар. Такого от меня не ожидали, поэтому роковой выстрел все-таки не получила.

Вхожу в пояс. Сейчас соперники потеряли меня из виду. Пользуюсь этим, и, выбрав один из больших астероидов, приземляюсь на его теневую сторону. Выключаю у Кролика всю внешнюю подсветку и активирую режим невидимки. Не один радар не засечет.

Соперники не заставили себя долго ждать. Всего один удар сердца, и два темно-красных корабля проплывают над астероидом. За ними серый корабль Агетенеса. А ведь едва успела спрятаться.

Секунда, другая, и оживает связь.

— Каси, а ты где? — весьма удивленный Север.

Довольно хмыкнула. Только тихо.

— Я уже почти у самого финиша. А вы где застряли?

Взлетаю с астероида. Соперники считают, что я рвусь вперед на максимальной скорости, тем не менее, замедляться из-за препятствий в виде астероидов и из-за необходимости быть все время начеку, ведь в реальности я могу появиться в любой момент, откуда угодно.

Первым делом устраняю уже изрядно поднадоевший Агетенес. Он не ожидал атаки сзади, так что проблем не возникло. Братьям позволяю выйти из астроидного пояса. Обездвиживать их корабли не буду. Зачем? Во-первых, тогда будет не интересно, а во-вторых, классно же получится, если в этот раз все первые места на гонке займут люди. Но вот кто окажется первым? Сейчас посмотрим.

Корабли близнецов летят почти бок обок. Причем медленно так, я бы сказала задумчиво. Вновь максимальное ускорение. Вклиниваюсь между красными кораблями едва в них не врезавшись, но я верно угадала. Братья не позволили произойти столкновению. Изящно крутанувшись в разные стороны, они ушли с траектории моего полета. Мчусь вперед.

— Что задумались? Догонять будете или как? — мой веселый смех тонет в их возмущенном улюлюканье.

Сейчас можно вновь немного поиграть в перестрелку, затем прохождение препятствий на промышленной планете, дорога обратно обычно прямая и без препятствий, и финиш.

Пожалуй, это был мой самый сложный полет с преследователями на хвосте. У братьев мне еще учиться и учиться. Тем не менее, к финишу я пришла первой, но, как поняла, это был скорее их аванс на будущее. В качестве залога хорошего отношения с будущим начальством. За мной Север, и с разрывом в буквально миллисекунды — Ветер.

Радостно выдохнула. Я богата. Ставку в этот раз на себя я сделала просто огромную. Правда денег, как таковых не увижу, все пойдет на развитие планеты, но ведь это мой дом, а жители этого дома уже как родные. Так что не жалко.

На выходе из Кролика буквально оглушило от приветственных криков. Меня и братьев сразу взяли в плотное кольцо журналисты. Организаторы гонок едва справляются с наплывом желающих пообщаться с призерами.

Дальнейшее превратилось в какой-то сумбур. Прилет всех оставшихся участников. Окончание гонки, подведение результатов, братья все время держащиеся рядом, и прикрывающие от наиболее ретивых поклонников. Пьедестал, вручение наград из рук императора, который смотрит невероятно тепло и нежно, разноцветные праздничные залпы в небе, и сам праздник, устроенный в честь победителей, продлившийся, на мой взгляд, не меньше недели.

В один из прекрасных солнечных дней на Лооле, проснулась хоть и с головной болью, но в благословенной тишине. Наконец-то. Я находилась в собственном доме. Если мне не изменяет память, где-то здесь должны быть и близнецы. Не желая расставаться и переезжать в гостиницу, напросились погостить. Не имела ничего против, тем более что возвращаться на Парадиз собираюсь в их компании. Столь приятная мысль несказанно обрадовала, и, несмотря на прискорбное физическое состояние из-за затянувшейся попойки в честь победы, душа просто пела и летала. Все. Еще максимум неделя, чтобы как следует попрощаться с Таном, и возвращаюсь домой, а то меня уже атакуют сообщениями с различными организационными проблемами, которые почему-то требуют моего обязательного присутствия.

Словно назло, на наручный компьютер с тихим писком пришло новое сообщение. Неужели опять что-то случилось?

Мои глаза удивленно расширились, поскольку письмо было не от подопечных, и даже не с работы или от Тана. Письмо прислал Тэо. Конечно, в этом не было чего-то особо удивительного, ведь свой номер в бытность экскурсоводом я на всякий случай людям дала. Тем не менее, не ожидала, что кто-то все же решится со мной связаться.

Тэо в видеописьме приглашал меня сегодня в один из ресторанов на Лооле. Сначала думала отказаться, но судя по записи, мой бывший однокурсник был настроен дружелюбно, и приглашение делал в весьма обаятельной манере. Поэтому, подумав, решила согласиться, и послала ему в ответ лишь свое краткое голосовое согласие, поскольку вид мой, подозреваю, сейчас не самый лучший, и не подготовленного человека может испугать.

Любопытно, чего он хочет?

На встречу в нужный ресторан пришла вовремя. Тэо уже был там. Поднялся в приветствии. Руку протягивать для поцелуя не стала. Так принято у людей, и то только в высших слоях общества. Мы сели. Сразу рядом возник официант. Не глядя, заказала только напиток. Тэо, тоже не стал брать чего-то серьезного. Не знаю отчего, но во мне вдруг возникло волнение. Такое, будто я все еще кадет, собираюсь сдавать экзамен, и при этом уже стою под дверьми экзаменационного кабинета. Мне кажется, это волнение мне передалось от Тэо. Было что-то такое в его мимике и позе. Несколько дерганые движения, чуть подрагивающие кончики пальцев, и я подхватила эту нервозность. Мы ничего не говорим. Вглядываюсь в лицо этого ныне почти не знакомого мне мужчины. Пожалуй, возраст лишь еще больше украсил и так всегда обаятельного и привлекательного Тэо. В бытность нашего знакомства, девушки всегда увивались за улыбчивым общительным парнем, сейчас же, наверное, пачками на нем виснут, если конечно жена, которой Тэо наверняка обзавелся, такое допускает.

Открыто искренне улыбнулась. Никто из нас ничего не говорил, но надо же, наконец, решаться. Для меня старый друг всегда был примером. Замечательный человек, с которым я буду рада вновь наладить отношения. Но начала разговор не я.

— Миа, скажи, почему ты улетела? — Тэо испытующе заглядывает в глаза.

Прежде чем ответить, решила выяснить официальную версию.

— А что по поводу моего исчезновения сказал Рикер?

— Да ничего. Никакого объяснения. И что хочешь, то и думай. Некоторые предполагали, что ты умерла, а Рикер спрятал твой труп. Кто-то — что тожуты умыкнули. Или что ты сбежала вместе с любовником из тех же тожутов. Были даже предположения, что тебя отправили куда-то с секретной миссией. Но я во все эти версии не верил. Приметил, что помимо твоего исчезновения, пропал еще и трофейный такертский корабль. И сделал предположение, что ты сбежала, но скорее всего одна, и не к тожутам. Я прав?

Выдавать Рикера, говоря, что он сам меня отпустил, или точнее как уже выяснилось, не отпустил, с целью наладить отношения, я не стану. Ни к чему.

— В общем и целом да. Я улетела, потому что всегда этого очень хотела. И появившуюся возможность не упустила.

— Тогда скажи, почему не позвала меня с собой? Неужели опасалась, что выдам?

— Нет. И я думала о том, чтобы предложить тебе улететь вместе, но так сложилось, что у меня такой возможности не оказалось.

Мы замолчали. Мне отчаянно хотелось спросить, почему он сам в итоге решил остаться, но понимала, что не имею на это право. Только если сам захочет. Вместо этого перевела разговор на более, как мне показалось, нейтральную тему.

— Ты женат? Есть дети?

— В данный момент не женат. Развелся, когда Блэквуд предложил лететь с ним сюда. Все же в разлуке женой из-за путешествия предстояло пробыть не меньше двух лет. Не стал мучить ни ее, ни себя. Тем более что у нас все равно не сложилось, и даже так мы верность друг другу не блюли. А дети есть. Трое. Все от разных браков.

— Разных? Сколько же раз ты был женат?

— Одиннадцать.

Выпала в осадок. Ничего себе. Не выдержала, все-таки спросив.

— Не понимаю. Ты же говорил, что хочешь найти свою одну единственную, и улететь вместе с ней далеко-далеко. В чем же дело? Почему ты изменил свое решение?

Тэо со злостью сжал кулаки. Буравя меня взглядом, выпалил.

— Да, потому, что мне не с кем было улетать.

Меня как током ударило. Не может этого быть.

— Тэо… ты хочешь сказать, что, — как же сложно произнести. Слова идут с трудом, — Хотел быть со мной?

— Да. И видимо в свое время я сказал это не достаточно четко. Однако ты была с Рикером, и на тот момент я все равно ничего не мог с этим поделать, вот и не навязывал тебе себя. Тогда мне было достаточно просто видеть тебя.

— Но… честно, я и подумать не могла, что у тебя были ко мне чувства.

Тэо откинулся на спинку дивана, на котором сидел и закурил. У меня же глаза на лоб полезли не меньше, чем от сделанного ранее признания. Тэо курит? Он всегда был первым в нашей команде, кто гонял ребят за эту пагубную привычку.

Рывок, забираю сигарету, и, скомкав, бросаю на столик. Возвращаюсь на свое место. Возможно с моей стороны это слишком, но видеть подобную привычку от фактически идеального и хорошего человека невыносимо. Неужели вот в этой, казалось бы, маленькой почти безобидной слабости есть моя вина?

Тэо усмехается моей выходке, но новую сигарету не достает. И тут его словно прорвало. Слова потекли быстрым потоком.

— Миа, ты была для меня мечтой. Не достижимой. Прекрасной. Отважная, добрая, решительная, целеустремленная, в то же время настолько нежная и женственная. От одной твоей улыбки на душе становилось теплее. Впервые обратил на тебя внимание в той твоей перепалке с Катрин. Ты была такой забавной. Взъерошенная, боевая. Собирающаяся отстоять свою правду до конца. Ну а когда увидел твой полет на эйрборде, окончательно потерял голову. Больше всего мне хотелось тогда во всем тебе признаться, но ты принадлежала Рикеру. Не знаю, насколько ты была с ним счастлива, но когда бы тебя ни спрашивали, ты отвечала, что все хорошо. Вы жили вместе, и не собирались разводиться, поэтому для себя я решил попробовать тогда, когда закончим академию. А потом ты улетела. Сейчас я понимаю, что как раз отношения с мужем у тебя оказались не самые лучшие, раз ты решилась на подобное. Извини, что поначалу встретил тебя в штыки. Только увидев, сразу подтвердились мои догадки, о побеге, а ведь ты даже не позвала меня, хотя больше всего мне действительно хотелось улететь с Титана вместе с тобой. И позже. Ты и император. Я был в бешенстве и едва сдерживался. И так бы и злился, но все изменила гонка. Твое общение с теми парнями. Это напомнило мне юность. Я словно вернулся в прошлое, где все было проще, и еще не было разочарований. Я не очерствел, пытаясь найти в очередной кукле, что стала моей женой, то за что смог бы ее полюбить. Теперь мне кажется, что слишком ушел в себя, забыв о том, как можно наслаждаться жизнью, скоростью и полетом.

Вот так. Какая буря страстей скрывалась за внешностью дружелюбного рубахи-парня. Почему я не замечала этого? Может, не хотела? С высоты прожитых лет могу сказать, что вообще мало что тогда хотела видеть и понимать, стараясь жить так, как удобно лично мне. Впрочем, кто этим не грешит из людей? Особенно в юности.

— Знаешь, то, что ты сейчас сказал, это грустно и прекрасно одновременно. Потому что настоящее и искреннее. Но давай на чистоту. Кем-то помимо друга я тебя никогда не видела. И знаешь почему? Это как раз ты был для меня идеалом. Я бы ни за что не была с тобой, боясь запачкать. Поверь, грязи в моей жизни было достаточно, и такую светлую и чистую душу я не захотела бы вовлекать в свои проблемы. В моих глазах ты всегда был невероятно хорошим и добрым. И то, что ты сейчас говорил обо мне. Я не такая. С вами — своими друзьями из мира, где все обеспечены, и не имеют каких-то проблем кроме скуки, всегда старалась выглядеть лучше, чем есть на самом деле. На деле же я являлась циничной, обозленной, жесткой, а часто жестокой. В первую очередь думала о своих интересах. Нет, я не говорю, что не пыталась с собой бороться, но жизненные обстоятельства не сильно этому способствовали. Возможно, сложись моя жизнь иначе, и я бы была другой, как раз, такой как представляешь себе меня ты.

Фыркнула.

— По глазам вижу, что не веришь, но ты ведь и не все обо мне знаешь. Последующие годы после отлета с Титана во многом смягчили мой характер. Особенно рождение сына. Ты знаешь про Ника?

— Догадался. Он очень похож на Рикера. Но как бы вдруг у главы Титана появился сын, причем фактически из ниоткуда? Да и пришлось по работе очень плотно общаться с Ником, и могу сказать, что твои глаза, улыбку и проскальзывающие иногда при разговоре движения и мимику я узнал сразу.

— Ну вот. Ник. Потом я нашла кое-кого из своих близких. У родственников оказались друзья и знакомые, в трудном положении, и с тех пор так и потянулось. Предложила помощь, взяла на себя ответственность за людей. Пришлось научиться жить в большой семье. И это как смягчило, так и сделало характер еще более жестким, ведь с тех пор приходится думать не только о собственном выживании, но и большого количества народа. Где взять деньги, как обеспечить безопасность, где жить, как жить? Получилось так, что в основном все эти заботы легли мне на плечи. Конечно, мне во многом помогают, но знаешь, когда есть близкие, той свободы, которая представлялась в молодости, нет. Я немало успела попутешествовать. И могу сказать, что это круто лишь поначалу. Потом начинаешь хотеть свой дом, и тех, кто будет там тебя ждать. Тем не менее, именно Тан в свое время сумел сломать стену, которую я сама для себя воздвигла в отношении мужчин. Он сделал это своим терпением и лаской, не спрашивая и ни к чему не принуждая. К нему я потянулась, но даже сейчас не могу до конца полностью перед ним раскрыться, всегда что-нибудь не договаривая, потому что боюсь, что я настоящая может его оттолкнуть, но он и не давит, зная, что когда-нибудь я перед ним все равно откроюсь. Вспоминая прошлое, могу сказать, что наверное, это пошло еще от приюта, где приходилось притворяться другим человеком, чтобы выжить. И тебе я хочу сказать, что не стоит цепляться за мираж. Тебе понравилась не та девушка, которая есть на самом деле.

Задумалась ненадолго. Мне хотелось убедить Тэо, что я действительно не та, кто ему нужен. И еще больше хотелось, чтобы он больше не мучился, поскольку полностью была уверена, что права относительно его чувств ко мне, и стоит лишь открыть ему глаза. Сам Тэо молчал, видимо тоже что-то обдумывая.

— А кто-нибудь знает, какая ты настоящая? Как ты утверждаешь, без прикрас и недомолвок?

Улыбка наверняка вышла кривой.

— Пожалуй, только Рикер и Вирон. Помнишь такого нейсега?

— Вы с Вироном еще дружите?

— Поддерживаем связь, но не активно. Наши дороги разошлись. Сейчас он работает очень далеко отсюда, зарабатывая репутацию для достижения высшего чина у тожутов.

Тэо не то чтобы выглядит расстроено, но и радости на его лице не вижу. В глазах затаилась грусть. И тут, глядя на него, меня поразила внезапная мысль.

— А знаешь, мне кажется, я знакома с той, кто фактически предназначена тебе.

Брови Тэо удивленно взлетели вверх. Я же, ни слова не говоря, нахожу и активирую одну из трехмерных записей. На ней моя двоюродная сестра веселиться, играя со щенками натиры — животного, исконно обитающего на Парадизе, и оказавшегося быстро прирученным людьми.

— Миа, это ты?

— Нет. Моя двоюродная сестра Адель. Женщины в нашем роду похожи внешне. Ей двадцать два. Настоящий ангел. Знаешь, то, что ты говорил обо мне, это скорее подходит ей. Ее родители смогли во время репрессий сбежать из Союза, вместе с бабушкой. Но на чужбине не заладилось. Они погибли в катастрофе корабля, на котором отправились на заработки. Ее воспитывали бабушка, я и даже Ник, но он больше с позиции старшего брата. Мне хочется, чтобы ты с ней познакомился и пообщался. Поверь, она очень быстро украдет твое сердце, впрочем, как и всех, кто с ней хоть немного знаком.

Запись закончилась, когда взметнулась светловолосая макушка, и девушка, посмотрев прямо в камеру своими хитрыми аквамариновыми глазами, заметила наблюдение, и, весело улыбнувшись, воскликнула: 'Мел, иди сюда! Смотри, какие хорошенькие!'.

— Но как я смогу с ней познакомиться? — по всему было заметно, что Тэо заинтересовался. В глазах зажегся огонек, и даже поза изменилась. Мужчина выпрямился, став, словно натянутая струна.

— Вот это проблема. Адель пока не желает никуда выезжать. Помогает обустраивать планету и ведет какие-то свои научные исследования флоры и фауны. К тому же не хочет надолго бросать учеников. Она в школе преподает. Я скоро отправляюсь домой. Могу предложить полететь со мной. Если пожелаешь, то я не против, чтобы ты остался там жить. Но вот отпустят ли тебя? И хочешь ли ты сам полететь?

Тэо кивнул.

— Я бы поселился где угодно, лишь бы уже не видеть этот осточертевший Титан. Но только вместе со своими детьми.

Согласно покачала головой. Все верно. Куда без детей.

— Ладно, я думаю, мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы желание было. Сколько твоим, если не секрет?

— Старшему, Эрику — четырнадцать. Средней дочери, Бель — одиннадцать, а младшему Джону недавно исполнилось семь.

— У тебя есть записи с ними?

— Да.

Больше мы о чем-то серьезном не говорили. Напряжение между нами будто спало, и казалось, что мы вновь те же друзья, что и были когда-то. Тэо рассказывал о своей жизни на Титане, и кое-какие другие интересные подробности. Так, например, выяснилось, что Рикер по отбору был женат еще дважды, но при этом развелся примерно за три года до этой экспедиции, и с тех пор предпочитал отношения без обязательств. Не понимаю, почему он мне говорил, что женат. К чему этот обман?

В свою очередь удивила Тэо, сообщив, что те молодые озорные близнецы, которых он видел, вовсе и не молодые. Долго смеялась над его ошарашенным лицом.

— Не может быть. Но они не ведут себя, как степенные взрослые люди. Я видел молодых внешне стариков. Они все равно другие.

— Тэо, можешь мне верить. Им не меньше двух веков. А то, какое они создают впечатление… знаешь, я считаю, что нам всегда столько, на сколько мы сами себя ощущаем.

— Интересное предположение, — Тэо похоже понравилась эта идея, поскольку его улыбка вдруг стала чуть более мальчишеской.

Мы болтали без перерыва еще, наверное, несколько часов. В процессе разговора, заказали еды. Время летело совершенно не заметно, и я не хотела его замечать. Мы много смеялись и веселились, как будто вновь став теми же подростками. На спикер Тэо периодически приходили вызовы, он не глядя, отключал их, говоря, что перезвонит позже, а затем и вовсе выключил устройство связи, чтобы не мешало. И совершенно не ожидала, когда вдруг из-за спины раздался знакомый спокойный лишенный всяких эмоций голос.

— Надо же, Тэодор. А мы тебя все ищем. Переполошили охрану. Уже думали, что попал в какую-то передрягу, раз не выходишь на связь.

Оп-па. Такое чувство, будто я школьница, застуканная строгим учителем в темном уголке за непристойным занятием. И это у меня, хотя я в данной ситуации ни в чем не виновата. Представляю, каково сейчас Тэо, хотя он вроде хорошо держится. Напрягся, но не один мускул на лице не дрогнул. А когда друг спокойно, с ироничными нотками в голосе заговорил, готова была ему зааплодировать, поскольку очень хорошо знаю, как не просто так спокойно выдерживать тяжелый обвиняющий взгляд Рикера, который судя по только что сказанной фразе, именно такой.

— За меня волновались? Как неожиданно. Прямо ощущаю себе ребенком, убежавшим из под опеки. Я предупреждал, что ухожу, и что лишний раз беспокоиться не стоит. Вы же подняли переполох.

— Это не Титан, где все свои. Сначала тебе звонили по делу. Ты не отвечал. Что, по-твоему, мы могли подумать?

Ситуация явно накалялась, и я решила вмешаться. Повернулась, приветливо улыбнувшись, застывшему прямо за моим стулом Рикеру.

— Мистер Блэквуд, но ведь ничего плохого не произошло. Тэо так вообще стоит наградить. За время нашей беседы он узнал от меня много ценной информации об этой планете, и наверняка данная информация вам сможет пригодиться.

Рикер, сузив глаза, задумчиво меня оглядел. Ему явно хотелось что-то сказать, но он сдерживался. В итоге было произнесено сухое.

— Я не терплю своеволия, Мелинда. Думаю, как раз Вам это прекрасно известно.

Моя улыбка стала натянутой.

— Как-то успела подзабыть. Кстати, разрешите поинтересоваться, как же Вам все-таки удалось найти Тэодора, если он не сообщил о своем месте пребывания?

Мой бывший муж светски склонил голову, и, наклонившись, подхватил мою руку, поцеловав кончики пальцев. От легкого невесомого касания, не сдержавшись, вздрогнула. И, похоже, эта реакция не осталась незамеченной.

— Мелинда, это ведь Теодор, забыв о своих обязанностях, отдыхал в обществе прекрасной дамы, и поэтому способен скрасить Ваше общество разговорами. Я бы с удовольствием ответил на Ваш вопрос, однако за время поисков устал и проголодался, поэтому сил на праздные беседы не осталось.

Это был явный намек на приглашение к столу. Мы в ресторане, и где еще, как не здесь, утолить голод и отдохнуть, наслаждаясь открывающимся с веранды морским пейзажем. По лицу Тэо вижу, что звать своего начальника к столу не хочет, скорее он предпочел бы встать и уйти. Я тоже не стремлюсь проявлять инициативу, но ситуация получилась не совсем красивая, и Рикер никак не обозначал что собирается уходить, а держать его стоя, да еще и за своей спиной, совсем уж не комфортно. Я могла бы уйти, при этом как раз сделав ему приглашение присесть, но вдруг поняла, что сама уходить не стремлюсь. Тело будто приросло к стулу. В конце концов, почему нет? Я его не боюсь. Просто меня теперь не взять и на поводок не посадить. Так чего все время бегу, как ошпаренная?

Размышления заняли всего несколько секунд. Тэо так ничего и не сказал, видимо ожидая моего решения.

— Раз вы голодны, то может, присоединитесь к нашей трапезе? Здесь прекрасная кухня.

— Благодарю. С удовольствием.

Рикер тут же невозмутимо сел рядом, и деловито заглянул в оставленное официантом меню.

Не выдержав, хмыкнула.

— Только я Вас умоляю, не забудьте уже Вы сообщить о своем местонахождении и отвечайте на звонки, а то если сюда завалиться вооруженная толпа людей, с целью вызволить начальство из неизвестной беды, это будет чересчур.

Последующий разговор стал более официальным. Личных тем никто не касался. Мне казалось, что теперь обстановка станет напряженной, но нет. Рикер умело вел разговор так, что не возникало неловких пауз. Сначала ответил на мой вопрос. Оказалось все до банального просто. Следящие жучки. Новая технология. Их во время медицинского осмотра ввели под кожу всем участвующим в этой поездке. По истечении трех лет они самоуничтожаться. Хорошо, что в мою бытность на Титане до этого еще не додумались.

Мы проговорили буквально обо всем, включая избитую погоду. Мне в общих чертах поведали, как продвигается освоение планеты, чей безликий номер сменило название корабля, доставившего людей к их новому дому. Со слов рассказчиков выходило, что все идет довольно успешно. Конечно, пока роботы формируют в породе добывающие шахты и полости для обустройства жилья, люди предпочитают жить на корабле, но рано или поздно переселяться.

Рикер на удивление много шутил, и выглядел расслабленно, отчего я и Тэо тоже постепенно смогли выдохнуть, поняв, что грозы не ожидается. Вообще заметила, что в обществе бывшего мужа больше не чувствую неловкости. Будто он совершенно не знакомый для меня человек. Впрочем, это и не удивительно. Сколько лет прошло. Да и тот разговор в библиотеке, прошедший, если не сказать, что легко, но, по крайней мере, спокойно. Я, если честно, ожидала худшего, может, поэтому до сих пор подсознательно ждала какой-то подлянки. Но что если ее в действительности нет?

— Как насчет того чтобы сходить на море и искупаться? Признаться уже очень давно не приходилось плавать в море, — вывел меня из задумчивости голос Рикера. Почему-то его стул оказался стоящим очень близко к моему, хотя мне казалось, что раньше он находился несколько дальше.

Глаза Тэо загорелись.

— Отличная идея!

Да? Ну не знаю. Для меня, например, как-то слишком. Купаться вместе с бывшим мужем, и тем, кто как выяснилось, был в тебя влюблен. С другой стороны, чего смущаться? С Рикером мы были и в гораздо более интимных ситуациях, да и с Тэо за время учебы быстро избавилась от каких-либо комплексов. Все равно скоро уеду, и во всяком случае с Рикером, я вряд ли еще когда-нибудь пересекусь, тем не менее, еще пообщаться в принципе не против. Любопытно все же, как изменился бывший муж за эти годы. А тут неформальная обстановка, может эта непробиваемая официальная скорлупа все-таки треснет. Здесь я на своей территории и чувствую себя в достаточной безопасности для подобных экспериментов.

— Вы собираетесь плавать прямо здесь? На городском пляже? А у вас есть в чем плавать?

— А есть другие предложения? И что значит вы? Ты не собираешься к нам присоединиться? — мгновенно уловил суть Тэо.

— Нет. Я еще успею наплаваться, когда улечу к себе, но если хотите, могу предложить отправиться на пляж около моего дома. Тут не очень далеко. Пятнадцать минут на флаере. Зато пляж не пример более тихий, и у меня вы сможете при необходимости быстро заказать себе плавательную одежду по каталогу. Заодно с близнецами пообщаетесь поближе. Я думаю, им это тоже будет интересно. Они классные, и с ними стоит пообщаться.

Брови Тэо удивленно взлетели вверх.

— Братья живут у тебя?

Усмехнулась.

— Я бы сказала, гостят.

— Я не против, — вклинился Рикер в наш разговор, и, прерывая дальнейшие обсуждения, встал, подав мне руки, и, не спрашивая, быстро расплатился, в том числе и за наше с Тэо пиршество до его прихода. Затем требовательно взглянул на нас с другом. — Вы идете?

Невольно восхитилась тем, как Рикер быстро взял все в свои руки. Будто и не ко мне в гости идем, а к нему.

Тем не менее, возражать никто не стал. Выйдя на улицу, Тэо словил флаер, и мы очень быстро оказались у моего дома. Придирчиво осмотрела небольшое трехэтажное здание. Здесь я бываю довольно редко. Только когда прилетаю к Тану. И то предпочитаю в основном находиться на торговой планете. Поэтому я так безбоязненно приглашаю сюда гостей. Здесь нет отпечатка моей личности. Просто гостевой дом, который проектировала и обустраивала не я. Но мне тут всегда нравилось. Особенно открытая планировка и близость к морю — десять шагов и ты уже на пляже. Получалось так, что ночую фактически на террасе, которая при плохой погоде закрывалась панорамными окнами. Вообще находясь в этом доме, всегда ощущалась атмосфера отпуска и праздности.

На кухне нашла два схожих внешне отливающих зеленью тела. Это близнецы что-то вяло жевали, отходя после вечеринок. Их кстати на самом деле зовут Ленни и Денни Рэд. Я их часто путаю, но вроде по гонкам Ленни — это Ветер, а Денни соответственно Север. Тэо с Рикером пока ушли заказывать себе одежду. Предложила братьям пойти вместе искупаться и познакомиться с новыми гостями. Согласие было тут же получено. Причем с большим энтузиазмом. Близнецы сразу перестали изображать недобитые трупы, и вполне бодро поскакали переодеваться и вытаскивать из постели Лалику. Лалика — ламиара. Моя подруга. С ней мы познакомилась уже очень давно. Тан попросил ее когда-то помочь мне освоиться в их этикете. Императору она приходится родственницей. Какая-то седьмая вода на киселе. Но это дает ей возможность занимать довольно высокое положение в обществе. Будучи примерно одного возраста с Лаликой, мы быстро сдружились. Все время пока отмечали победу в гонке, она также гостила у меня. Ей сразу приглянулись братья Рэд. Близнецам она тоже понравилась. А если учесть, что у этих прохвостов все общее, то мою подругу ждал незабываемый роман и, скажем так, двойное удовольствие.

Спустя какое-то время на кухне показалась заспанная мордашка подруги. В отличие от Тана ее окрас не пятнистый. Полностью золотого цвета, а глаза такие же голубые. И тут же за ее спиной возникли близнецы. Их дружный возмущенный крик оглушил.

— Мелинда, ты почему еще не переоделась?

— Я не буду купаться.

— Как это так? Почему? Мы все будем, а ты нет? Так не пойдет. Давай иди, переодевайся.

— Не хочу.

— Мел, ну, правда, — поддержала мужчин Лалика. — Почему нет? Здорово же будет вместе поплавать. Давай! Иначе мы тоже не станем купаться. Если уж так, то всем вместе. Верно, ребят?

— Да! — опять дружный отклик от братьев. Грустно вздохнула сдаваясь. Если Лалике что-то втемяшиться в голову, она все равно своего добьется. Пошла надевать купальник. По дороге заскочила к Гетране — она тут кто-то вроде домработницы и кухарки. А так, пока меня нет, это фактически ее дом. Девушка расы парэнцев. Вообще Гетрана художница, но пока зарабатывает недостаточно, чтобы, быть без подработки и платить за собственный дом, поэтому к отличительным особенностям стоит добавить, что большинство стен в этом моем жилище завешено картинами. Иногда они исчезают, если девушка сумела продать свою работу, но почти сразу опустевшее место занимает новое творение. У Гетраны, как и у Кенира, работающего на грузовой станции, черные птичьи глаза без зрачков. Тело тонкое, изящное. Кажется, стоит ей только как следует разбежаться, и при попутном ветре взлетит.

Купальник я в итоге надела, но при этом натянула на него легкое пляжное платье лазурного цвета, шляпу от солнца с широкими полями и солнцезащитные очки. И, будучи уже на пляже, пользуясь тем, что, не видно, куда смотрю из под солнцезащитных очков, с интересом разглядываю своих гостей. Что я могу сказать. Просто праздник тестостерона какой-то. Тэо, Рикер, близнецы — все подтянутые, с рельефной мускулатурой. Представители Титата отличаются светлой кожей. Видимо, даже искусственный загар им был не интересен. А вот братья загорелые. Почти как шоколадки. Похоже, они успели погреться на солнышке еще до гонок. Их не очень высокие, поджарые фигуры, похожие друг на друга как две капли воды, притягивают внимание сразу. Тэо такой гибкий и пластичный. Видно, что постоянно поддерживает себя в хорошей форме. И все же, если устраивать конкурс красоты, не знаю, кого из присутствующих на пляже мужчин поставила бы на первое место. Наверное, все-таки Рикера. За наиболее внушительный разворот плеч, и ту ауру власти и силы, которую он вокруг себя создает даже на пляже.

Так, надо переставать пялиться на мужчин. Девичья часть компании, кстати, тоже не подкачала. Особенно Лалика в своем золотом купальнике, выполненном в виде чешуи, и обтягивающим немалые формы красавицы. А у Гетраны лично на мой взгляд притягивают ее роскошные густые черные волосы, длинной до пояса. Ее простой черный закрытый купальник смотрится лаконично, подчеркивая осиную талию. Кстати, как заметила, все внимание девушки оказалось приковано к Рикеру. Она буквально не отводила от него глаз. Либо настолько заинтересовал, либо захотела нарисовать. И почему-то мысль о первом варианте неприятно царапнула сознание.

С удобством расположившись под зонтиком на невероятно удобном лежаке, потягивая прихваченный из дома сок, продолжила наблюдать за развитием событий.

Тэо очень быстро влился в компанию братьев. Было видно, что он получает настоящее удовольствие от общения, сразу подхватывая любую задумку близнецов. Эта троица быстро организовала сначала соревнования по плаванию, затем игру в мяч, а после и водные сражения. Рикеру, хоть он и старался держаться особняком, все равно не удалось ускользнуть от неуемной энергии Денни и Ленни, так что он тоже поучаствовал во всех задумках братьев. Я же, глядя на то, как Тэо развлекается, став чуть ли не третьим братом, при том, что даже внешне немного походил на близнецов, подумала о том, что для Ленни и Денни он как раз бы стал идеальным заместителем. Вот только надо еще как-то договориться о переезде друга с Титана на Парадиз.

К своим забавам близнецы меня особо не привлекали, помня о том, что прошедшие с гонок дни оказались весьма напряженными для моего организма. Поэтому большую часть времени я дремала, наслаждаясь теплом и шумом прибоя. Правда пару раз меня, под угрозой быть облитой и закопанной в песок, все-таки вытащили искупаться.

Чуть позже, на стоящий рядом лежак опустился Рикер, расслабленно откинулся на спинку, и указал в сторону моря.

— Тебя вызывают принять участие в морском сражении.

Вдалеке, среди волн действительно что-то затевалось. Лалика сидела на плечах Ленни, Гетрана у Тэо, а Денни призывно махал мне рукой.

— Ну, уж нет, — натянула шляпу на глаза. — Я сплю, и ничего не вижу.

— Дело твое.

Лежим, молчим. Чувствую себя как уж на сковородке. Набравшись храбрости, бросаю искоса взгляд на бывшего мужа.

Вот уж кто точно ни о чем не волнуется. Рикер, заложив руки за голову, довольно жмурился, подставив лицо солнцу. И выглядит совершенно расслабленно. Даже засомневалась, стоит ли вообще о чем-то говорить. Человек отдыхает, а тут я со своими заморочками.

— Ну?

Дернулась от неожиданности. Это Рикер не открывая глаз спросил.

— Что ну?

— Ты меня уже несколько минут рассматриваешь. Я так понимаю, хочешь что-то сказать. Я не прав?

— Откуда ты знаешь, что я на тебя смотрю? У тебя же глаза закрыты.

Рикер этак нехотя разлепил веки, но лучше бы этого не делал. Его взгляд пробирал до костей.

— Я ощущаю кожей, когда ты смотришь на меня, — и сказано это был так, что щекам стало жарко.

Неудобную ситуацию, когда я совершенно не знала, что ответить, прервал звук пришедшего сообщения. Потянулась к сумке, в которою я на время убрала свой наручный компьютер. Письмо пришло от Ника. Его послания всегда шли долго, чаще всего при посредничестве тожутов, и содержали в основном устаревшую информацию, но я радовалась им, как великому подарку. Попозже посмотрю. Не при его отце. И к Нику у меня будет несколько вопросов. В частности, почему он не предупредил, что Рикер летит к ламиарам. Спрятала компьютер обратно в сумку.

— Видимо своего императора ты действительно очень сильно любишь.

— Что? — с удивлением смотрю на совершенно спокойного бывшего мужа. Я что-то пропустила? С чего он вдруг это сказал?

— Сообщение. Я видел твою реакцию. Ты так обрадовалась. Вся засияла. Так можно реагировать только на письмо от любимого существа.

Вскинула бровь, насмешливо посмотрев на Рикера.

— Наверное, это так. Но ты не подумал, что послание может быть не только от Тана? От Ника, например. Или еще от кого-то. Я ведь говорила, что нашла кое-кого из своих родственников.

— Кого, если не секрет?

— Бабушку по маминой линии. Двоюродную сестру. Троюродного брата со своей семьей. А у него она не маленькая. Жена, пятеро детей, их бабушки и дедушки. Чем родство дальше, тем больше оказалось сумевших спрятаться и выжить.

— Я рад, — кратко сказал Рикер, но я не совсем поняла, к чему конкретно относилось это высказывание. — А как ты с Ником связываешься? На Титане ни разу не диагностировали никаких сообщений вне системы. Тожуты?

— Не только, — ответила уклончиво. Я передавала через кого-то, а вот Ник на месте при желании мог и систему корабля взломать.

— Твои родственники живут с тобой на Парадизе или разбросаны по вселенной?

— Со мной. Как поживает мистер Блэквуд?

С отцом Рикера я в свое время хорошо общалась, постепенно начав воспринимать его, как действительно близкого человека. Ник, говорил, что ему не доводилось общаться с Блэквудом старшим, поскольку тот в последние годы почти полностью отошел от дел.

— Все хорошо. Отец сейчас предпочитает больше отдыхать и путешествовать.

— Он знает о Нике?

— Нет. Пока Джонатан в отъезде, я не стал его беспокоить. Иначе бы сорвался с места и снова погрузился в дела Титана. Пусть отдохнет. Когда вернется и так все сразу поймет.

Мы еще недолго вполне мирно болтали, не касаясь опасных тем и не переходя к обвинениям и обидам. Рикер был словно другой человек. Расслабленный, спокойный, даже мягкий. И не подавлял, как обычно своим авторитетом и серьезностью, пугая ледяными взглядами. И поэтому все-таки не выдержала, поинтересовавшись, о причинах его необычного настроения.

— Не совсем понял. Почему я расслабился? Миа, мы же на пляже. Где отдыхать, как не здесь? У тебя теперь есть своя планета, к тому же с жителями, и, полагаю, теперь ты знаешь, какой это груз ответственности, и какая работа. Я уже не помню, когда в последний раз так отдыхал, забыв о повседневных проблемах. Знаешь, когда ты улетела, я, конечно, был расстроен и злился, но меня быстро поглотила повседневная рутина, так что и думать о чем-то ином кроме работы сил не оставалось. Время летело с невероятной скоростью. Поэтому деловая поездка к ламиарам стала нежданным отдыхом. А встреча с одной беглянкой скорее забавным бонусом.

Рикер повернулся на бок, подставив руку под голову. Его глаза насмешливо блестели.

— Я думал о твоей судьбе, и о том, как ты устроишься в этой жизни, будучи одна. Представлялось разное. От очень плохих вариантов, до хороших. Но реальность превзошла все ожидания. Теперь признаю, что во многом ошибался, недооценивая тебя и ограничивая свободу. Я прошу прощения, но не жалею ни о чем, ведь иначе возможно не было бы Ника.

Невольно улыбнулась. Это точно. Не представляю свою жизнь без сына. И ради него при необходимости прошла бы вновь любые жизненные невзгоды.

— А ты… специально? То есть я хочу сказать, ты хотел детей, и потому мне не вводили противозачаточный аппарат?

Рикер до противного довольно улыбнулся. Ответ стал сразу очевиден. Сильно захотелось кого-то придушить.

— Миа, не злись. В конечном счете, ты могла бы и сама контролировать данный аспект. Ты же мочала.

— Да, я забыла, но ведь и ты не стал ничего спрашивать. А если бы потребовала ввести защиту?

Отрицательно покачал головой.

— Я мог бы тебе соврать, милая, но не буду. Я хотел от тебя детей. И чем больше, тем лучше. Тогда бы у тебя времени на разные глупости и порывы не осталось.

Нет, я его точно придушу! Руки помимо воли метнулись к чужой шее. Сама от себя не ожидала подобного порыва. Захотелось стереть самодовольную ухмылку.

Но не тут-то было. Моя будущая жертва, по всей видимости, была против. Рикер молниеносно перехватил запястья и весело, заразительно засмеялся. Это меня еще больше взбесило. Я тренировалась все эти годы в борьбе, совершенствуя приемы и технику. Пора показать кому-то, чему научилась.

Недолгая, но пылкая драка, под непрекращающийся смех Рикера, за время которой, он лишь блокировал мои удары и делал подсечки. Очень быстро мы оказались на песке. Так хотелось заставить его этот самый песок попробовать, но увы. Похоже, мой противник тоже все это время не забывал о тренировках, поскольку, несмотря на все кувыркания в горячем песке, меня все-таки подмяли, скрутив руки за спиной.

Навалился сверху, явно наслаждаясь ситуацией.

— Миа, ты дерешься еще хуже, чем раньше.

Ну, это наглое вранье. Злость буквально душит. Давно меня никто так не бесил. А уж от осознания своего проигрыша аж дыхание перехватило. Чтобы как-то успокоиться, стараюсь дышать глубже. Что же на меня нашло такое? Ярость буквально ослепила.

— Все? Я могу отпускать или ты еще желаешь продолжить? — насмешливый голос сверху. — Я не против еще одного раунда. Но решать тебе. Но вообще, наверное, не стоит. Оказывается, возня в песке так заводит.

От осознания, в какой позе нахожусь, и с кем, стало еще хуже. Благо хоть никакого влечения больше не чувствую.

Еще один глубокий вздох.

— Отпусти меня, я успокоилась.

— Точно? — слышу явный скепсис, с издевательскими нотками. Не реагирую. Мне уже стыдно за свою вспышку.

— Да.

Рикер ослабляет хватку, и, ухватив за руку, не спрашивая, поднимает вместе с собой.

— Миа, признайся, что я тебе не безразличен. Иначе такой реакции на того, к кому ничего не испытываешь, не было бы.

Ответить ничего не успела.

— Ну, ничего себе какие баталии! Если бы мы знали, что у вас тут так весело, то остались на пляже, — из моря, отряхиваясь на ходу от капель, выскочили близнецы. За ними из моря подтягивались и остальные. Говорил, по-моему, Ленни.

Тэо выглядел несколько обеспокоенно, но подойдя, ничего не спросил, остальные же восприняли случившее, как продолжение пляжных забав.

Выждав какое-то время, чтобы не возникло никаких подозрений, вежливо со всеми попрощалась, отговорившись делами. С пляжа уходить еще никто не собирался, поэтому напоследок предложила гостям чувствовать себя как дома. У ламиаров гостеприимство в почете, но при этом мощные продвинутые охранные системы, так что за безопасность своего дома я нисколько не опасалась. Пусть тут хоть неделю гостят, возвращаться все равно не собираюсь. Вечером улетаю к Тану, который сейчас на торговой планете.

Оставшиеся несколько часов до вылета провела, бесцельно слоняясь по городу и размышляя о случившемся. Неужели мне, правда, не безразличен Рикер? Попыталась разложить все по полочкам. Если признаваться себе честно, то я уже за относительно короткий период успела испытать к нему влечение, злость, и даже ревность. А на пляже еще и с удовольствием пялилась на его тело. Когда он рядом все мои эмоции становятся, будто в тысячу раз острее. Эта глупая потасовка. Как же стыдно за нее до сих пор. Почему я не ушла из ресторана, когда появился Рикер? Зачем вообще я их пригласила к себе?

Еще накатило осознание, что не хочу лететь к императору. Поскольку не знаю, как избавиться от сомнений,зарожденных словами Рикера. Как я буду смотреть в глаза Тану? Может, стоит с ним поделиться своими мыслями? Император мудр, и всегда дает дельные советы, и помогает посмотреть на ситуацию под другим углом. Но вот сомневаюсь, что смогу на сей раз открыться.

Тем не менее, когда начало смеркаться, добралась до Кролика и улетела с Лооле к императору, по которому уже успела соскучиться. Мы ведь с гонок не виделись, а скоро возвращаться домой. Так что не буду портить последние дни сомнениями. Как бы там ни было, Рикер это прошлое, возможно, сегодня я его видела в последний раз.

Уже по дороге, в успокаивающей атмосфере кабины Кролика открыла пришедшее от Ника послание. В нем мой мальчик с абсолютно невинными глазами сообщал, что у него все хорошо, и все в таком духе, опять ни разу не упомянув о поездке своего отца к ламиарам. В ответном письме поинтересовалась, почему Ник умолчал данную информацию, и сообщал ли он обо мне что-либо отцу. При этом о самой встрече с Рикером ничего не сказала. Пусть этот хитрец помучается любопытством.

Тан чувствовал, что что-то не так. За проведенную вместе ночь несколько раз пытался узнать, чем я расстроена. Отговаривалась скорым отъездом и разлукой. И это было правдой, но не всей, отчего на душе скребли кошки.

Несколько дневных часов император освободил для нашего совместного времяпрепровождения, а пока должна была состояться одна деловая встреча с людьми, на которую император позвал и меня. Я морщилась и пыталась отказаться, но когда просит Тан, ответить отрицанием становится практически невозможно. Зачем, спрашивается, я нужна на этих переговорах? К утру, уже успокоившись, я не воспринимала предстоящую встречу с Рикером, как нечто опасное для собственного устоявшегося мировоззрения. Ничего не изменилось. У меня есть Тан, который дает возможность чувствовать себя счастливой и спокойной.

Поэтому, когда в сопровождении императора вошла в зал для встреч, где уже находились люди, во мне ни что не дрогнуло.

Разговор шел в основном об итогах посещения людьми ламиаров. Все начальные торговые и политические соглашения уже заключили, и эта встреча насколько поняла, являлась заключительной. Люди тоже в скором времени улетают к себе на Титан, загруженные под завязку товаром. Стороны обменялись любезностями, подарками, и заверениями в хорошем отношении и чуть ли не вечной дружбе. Даже мне перепало. Рикер в своей речи отметил мое участие и посильную помощь в освоении людьми культуры ламиаров и, этак торжественно, в благодарность пригласил посетить с ознакомительной экскурсией Титан. О, да. Шутку оценила по достоинству и, улыбаясь, ответила, что когда-нибудь всенепременно посещу. Ждите.

Уже в лично наш с Рикером ядовитый обмен любезностями вмешался Тан.

— Мелинда, а почему бы тебе тоже не пригласить людей к себе. То, как ты организовала жизнь на Парадизе очень любопытно. Думаю, тем, кто сейчас занимается формированием планеты, будет полезно перенять столь ценный опыт.

Я буквально видела, как в глазах Рикера зажигается хищный огонек. Тан, почему? При этом, повернув голову в сторону Тэо, понимаю, что не отвергну эту идею. Слишком хороший повод, чтобы друг прилетел ко мне, познакомился с Адель, и впоследствии остался под предлогом своей посольской миссии. Лицо Тэо выражало отчаянную надежду и мольбу, он ведь тоже все сразу просчитал.

Мое молчание явно затягивалось. Нет, можно было бы легко отказать. Имею а то полное право. Больше всего мне сейчас хотелось остаться наедине с Таном и спросить, зачем он это предложил.

— Что же, в принципе такую ознакомительную поездку можно устроить. Через несколько дней я возвращаюсь на Парадиз, и могу взять с собой нескольких человек. Не больше десяти, и полетим на моем транспорте. По истечении времени пребывания на планете, гостей переправят сюда. За безопасность и неприкосновенность людей я буду отвечать лично. Если кто-то из жителей Титана готов рискнуть, и полететь со мной, добро пожаловать.

Слово взял Рикер.

— Мы благодарим за столь щедрый подарок в виде приглашения на Парадиз, и с удовольствием его принимаем. Однако хотелось бы уточнить. Мелинда, почему такие условия? Мы могли бы отправиться на собственном корабле, пусть даже и в затребованном Вами количественном составе. И что значит это: 'Кто готов рискнуть'?

— На моем транспорте получится гораздо быстрее. Что касаемо второго Вашего вопроса. Видите ли, население Парадиза не слишком лояльно настроено к представителям Союза, которыми до сих пор, насколько мне известно, пусть и формально, но являются жители Титана. К тому же Парадиз является молодой развивающейся планетой, о которой, после занесения совсем недавно в межрасовый реестр, стало известно разного рода охотникам. Конечно, при посильной помощи дружественной расы ламиаров, эту проблему практически удалось решить, да и собственная оборона планеты уже достаточно развита, но изредка еще случаются нападения от колоний той или иной расы, наемников или кочевников, который ищут себе свой дом.

— Что же, Ваша позиция понятна. И еще раз повторюсь, мы с радостью принимаем предложение. Полагаю, детали можно будет обговорить в приватной беседе.

— Конечно.

Настроение было просто отвратным. Когда осталась наедине с императором, сразу поинтересовалась.

— Тан, я не пойму, для чего это тебе?

— Что именно, звездочка моя?

— Продолжение моего общения с главой Титана.

— Тебе известно, что на территории ламиаров, мне докладывают почти о каждом твоем шаге.

— Да. И что?

— По тем материалам, что мне недавно предоставили, я понял, что тебе нужно разобраться в себе и решить возникшие межличностные проблемы. Между тобой и отцом твоего ребенка просто физически ощутимое напряжение. Чуть ли не искры летают. Поверь, я это заметил. Мне неприятно, что ты расстроена, и не хочешь со мной поделиться своими переживаниями. Считаю, что у тебя должна быть возможность все для себя решить.

Обняла своего мужчину, заглянув в его теплые глаза.

— Тан, я не думаю, что это хорошая идея. Я боюсь, что… не хочу тебя потерять.

Император погладил меня по голове.

— Я никуда не денусь. И ты знаешь, мое хорошее к тебе отношение никогда не изменится, чтобы не случилось. Но мне становиться больно, когда ты не чувствуешь себя счастливо. Ты и раньше, еще задолго до его появления не была со мной до конца открыта, держа свои чувства под контролем. И тут я вижу, как он с легкостью вызывает в тебе столь сильные эмоции. Вы, люди, другие. У вас подобное в порядке вещей. И если он дает то, что тебе нужно, и может сделать тебя по-настоящему счастливой, то пусть будет так.

— Но я и так счастлива с тобой.

— Уверена в этом? — император пытливо заглядывает в глаза, при этом крепко прижав к себе. И я понимаю, что он последний, кого я хотела бы обманывать. Мне грустно. Нет просто паршиво, от того, что не могу дать четкий утвердительный ответ на его вопрос.

— Не знаю. Понимаешь, я не уверена, что человек вообще может быть совершенно счастлив. Нам всегда чего-то не хватает. Но я попробую разобраться.

— Хорошо, звездочка.

— Тан.

— Да?

— А ты счастлив?

— Твое присутствие делает меня таковым.

Больше мы на эту тему не разговаривали, целиком посвятив последние дни совместному отдыху. Вообще, за всю историю нашего знакомства мы часто прилетали друг к другу в гости, но дела всегда отнимали много времени. И в нашей паре было гораздо больше дней разлуки, нежели совместного препровождения. Мне было не привыкать прощаться с Таном, но в этот раз все было так… честное слово, будто в последний раз видимся. Но ведь это не так. И я в этом абсолютно уверена.

Сегодняшний вылет назначила на утро. Я и братья уже были в ангаре, где сейчас вместе с Кроликом стояли их корабли — Саботаж и Весельчак. Вообще эффектно смотрятся вместе мой миниатюрный черный Кролик, и по бокам темно-красные чуть более крупные красивые хищные корабли близнецов.

Ленни и Денни сонно позевывали, устроив себе лежбище прямо среди многочисленных крупных проводов от приборов. Встали мы рано, и прошедшие дни, подозреваю, братья продолжали куролесить. В моей голове мысленно проносился список всего того, что я уже закупила и отправила грузовым транспортом. Кажется, ничего не забыла. Впрочем, уже все равно поздно что-либо докупать.

К назначенному часу прибыли люди. Десять человек. Среди них, как и следовало ожидать, присутствовали Рикер и Тэо. Вообще состав примерно тот же, что и в мое первое столкновение с людьми на этой планете. В сторону бывшего мужа старательно не гляжу.

Решила сделать небольшое объявление.

— В красные космолеты садятся по четыре человека, в черный — двое, — в Кролика больше пассажиров не уместится, — багаж сейчас загрузят. Если никаких вопросов нет, рассаживаемся и вылетаем.

Тэо предпочел общество Ленни и его Весельчака. В Кролика решили сесть Рикер и Дарий. Неприятно было чувствовать за спиной взгляд бывшего мужа, но в своем корабле я ощущала себя настолько комфортно и безопасно, что быстро забыла о раздражающем факторе. А когда мы вышли в открытый космос, зависнув на мгновение, с приветливой улыбкой повернулась к своим пассажирам.

— Мы с близнецами хотели погонять, устроив небольшое соревнование вплоть до пункта назначения, поэтому предлагаю вам искусственный сон. Вы проспите вплоть до конца поездки, и не почувствуете никакой тряски. Лететь будем пару дней.

Дарий согласился сразу. Он не пилот, ему такие путешествия не интересны. А вот Рикер отказался. Я, честно сказать, восхитилась. Бывший муж знает, что представляет собой полет в моем обществе, и все равно не выбрал стазис.

— Ты точно уверен? Будут большие перегрузки и кульбиты. Даже мне, уже привыкшей, порой не сладко становится.

— Уверен.

— Ну ладно. Кролик, активация режима гонки Б-34.

— Сделано, — произнесено мягким обволакивающим голосом корабля. — Внешний вызов.

— Подключи.

— Каси, прием, — веселый предвкушающий тон Севера. — Готова к своему проигрышу? Мы малому решили показать класс, так что держись.

Малой — прозвище, которое дали близнецы Тэо, видимо уже записав его в свои младшие названные братья. Улыбнулась. Внутри все предвкушающее запело, а в крови забурлил адреналин. Как же мне нравится это волнительное чувство старта и будущего приключения.

— На легкую победу можете не рассчитывать.

Было классно. Пожалуй, самое мое веселое возвращение домой. Близнецам я проиграла, но совсем немного. В нашей двухдневной гонке, я пришла к расчетной точке на несколько минут попозже. Должна признать, Рикер мужественно выдержал все неудобства и ни разу не пожаловался, а к концу путешествия совсем освоился, и, кажется даже начал получать удовольствие от гонки. Мы снова общались, как хорошие знакомые без какого-либо общего прошлого. Он больше не выводил меня из себя, как случайно, так и намеренно.

Рикеру понравился Кролик. Во всяком случае, они довольно быстро нашли общий язык. Кролика можно понять. Помимо меня у него редко бывают собеседники.

После марафона, когда мы с близнецами только пару раз останавливались на несколько часов восстановительного сна и гигиены, домой тянуло особенно сильно. Нормально выспаться без искусственных биостимуляторов на свежем воздухе.

— Рик, мы на месте. Это Парадиз. И заметь, не я эту планету так назвала.

Мужчина придвинулся, опершись руками на мое кресло

— Бесподобно, — голос прозвучал совсем близко. Уху стало щекотно и по коже побежали мурашки. Не в первый раз он так наклоняется, дразня, но к своей реакции на Рикера за эти два дня я уже привыкла, и почти перестала обращать внимание. Хотя Тана для того чтобы просто разрядиться, теперь очень не хватает.

Мы подлетали все ближе. Внешне Парадиз чем-то напоминал материнскую планету Союза — Землю, только в исходном ее виде, еще не загрязненном, лишенном почти полностью океанов и морей, и покрытую многоуровневыми городами. Солнце только одно. Парадиз четвертая по счету от главного светила планета. Спутников целых семь. Два крупных, пять совсем небольших. Крупные спутники голубого цвета, поскольку полностью покрыты водой. Тот, что чуть меньше, даже не голубого, а скорее изумрудного цвета, поскольку его воды заселены растительностью. Только водоросли. Невероятно крупные и обильные. Есть и органическая жизнь. В основном мелкая рыбешка и рачки. Наши биологи строят прогнозы, что если не вмешиваться в экосистему, то через несколько сотен лет появятся гораздо более крупные виды живности.

Корабли плавно опустились. Стоило выйти из Кролика, как на меня налетел ураган по имени Адель.

— Мели, я так соскучилась!

Поцелуи в щеки сыплются градом, еще немного, и от крепкой хватки сестры я задохнусь.

— Да отцепись уже от нее, дай место старшему поколению — послышался ворчливый голос бабушки Лорейн.

Меня тут же отпускают, и я попадаю уже в другие мягкие объятия.

— Бабушка, очень рада тебя видеть.

— Да ладно, не обманывай. Всего пару раз мне отсылала сообщения за время отсутствия. А была бы возможность, так вообще не прилетала, оставшись со своим мохнатым императором. Смотрю, опять людей притащила.

— Эти люди здесь не задержаться. Ну, за исключением пилотов красных кораблей, которые станут адмиралами нашего флота. А остальные люди с Титана.

— Да? Надо же, как интересно, — бабушка окинула всех прибывших оценивающим хищным взглядом, от которого у не подготовленного человека обычно мороз по коже шел. И тут она заметила Рикера.

— Да? Надо же, как интересно, — бабушка окинула всех прибывших оценивающим хищным взглядом, от которого у не подготовленного человека обычно мороз по коже шел. И тут она заметила Рикера. Крепко ругнулась.

— Бабушка, спокойно! Давая без этих твоих обычных комментариев.

— Спокойно?! Мелинда, я правильно понимаю, что это отец Ника, Рикер Блэквуд? Сходство очевидно.

— Да, но…

— Наконец-то! Наконец-то ты взялась за ум.

Хлопнула себя по лбу и закрыла глаза. Сейчас же такой цирк перед жителями Титана развернется, и не только перед ними. Встречать меня вышло много народа, но они привыкшие.

— Бабушка, хватит уже, — пытаюсь, пока есть такая возможность, урезонить Лорейн, но если бабушка села на своего любимого конька, это почти бесполезно.

— А что бабушка? — надела холодно-высокомерную маску женщина, на вид средних лет, со светлыми волосами, убранными в высокую строгую прическу, серо-голубыми глазами. Сейчас Лорейн одета в элегантный синий костюм, еще больше подчеркивающий ее аристократичность. — Две девицы брачного возраста, да еще и последние представительницы семьи Леман, и не желают создавать нормальные семьи. Нас ведь так мало осталось. И главное, Ник туда же. Попутешествовать, встретить любовь. Это все дурное влияние Аддингтонов. Долг перед семьей — вот что важно!

— Мы об этом уже говорили. Долг перед семьей, пусть и в лице всего одного отпрыска я выполнила. Вот к этому самому отпрыску теперь и приставай. Ну и про Адель не забывай.

Сестричка печально вздохнула и закатила глаза. Видимо бабушка на поприще наставления на путь истинный как раз на бедной Адель и отрывалась, по причине отсутствия других наследников.

— Ника я не могу воспитывать, он уехал. И это все твое влияние.

Усмехнулась.

— Вот уж нет. Ник как раз уехал не по моему настоянию, а чтобы сбежать от твоих лекций о пользе продолжения рода.

— В любом случае я рада, что ты, наконец, привела домой нормального мужчину. С достойным положением в обществе и, главное, всем набором качеств, для производства здорового потомства.

— Как привезла, так и увезу, — цежу сквозь зубы, оглядываясь по сторонам.

Рикер смеется. Нет, пытается сдерживаться, но получается плохо. Впрочем, как и всем остальным окружающим. Пожалуй, только нам с Адель не смешно, ведь это нам приходится терпеть бабушкины заморочки. Как же я сейчас зла на Лорейн. Сердиться на нее долго не могу, и вообще она вообще замечательная и добрая женщина. Но после потери почти всех близких у нее появилась боязнь остаться совсем одной. Вот отсюда и такое устойчивое желание нас всех сосватать, и не просто так, а за достойную партию. Тана, несмотря на его высокий статус она не рассматривала. Даже если бы была возможность завести детей, ей не нравилось, что он живет на другой планете, и покидать ее точно не собирается. Лорейн боялась, что я однажды окончательно уйду, и переселюсь жить к нему. Небезосновательно, кстати.

Самый эффективный способ привести бабушку в чувство — шоковый.

— Бабуль, знаешь, я ведь с тобой и не спорю, но у меня есть гораздо лучший вариант. Зачем мне один жених? Мало ли что с ним может случиться. Опять же здоровье подкачает, или устанет. Так что лучше, всегда иметь запасного. Я нашла идеальный вариант. Красавцы, не обделены здоровьем, легендарные личности, чьи родовые корни уходят вглубь веков. Прошу любить и жаловать — братья Рэд.

Спасибо близнецам, они не стали округлять глаза, и делать вид, что ничего не понимают. Игру подхватили сразу. Подскочили ко мне, обняв с двух сторон.

— Мы готовы заняться производством потомства для вашей семьи, хоть сейчас. Денни Рэд, — изящный поклон, который тут же повторяет Ленни, так же представляясь.

Бабушка окидывает братьев менторским взглядом. Если она и удивилась, то длилось это всего мгновение, но, похоже, ей хватило, чтобы вспомнить, что мы сейчас находимся не в узком семейном кругу. А в ее обычном состоянии шутить с ней опасно.

— Братья Рэд? Знакомая фамилия. Нет, милая, они не подойдут. Возраст не тот.

Вот теперь, кажется, близнецы ошарашены, а мне становится смешно. Да, бабушка сведуща, относительно тех людей, что живут за границей Союза. В общем-то, когда-то она мне об этих самых братьях и рассказала. Еле сдерживаюсь, чтобы не захихикать.

— Бабушка, на мой взгляд, у тебя излишне строгий отбор. Этак мы с Адель действительно останемся без пары.

Лорейн смотрит с осуждением, но тему больше не развивает.

— Как ты уже заметила, у нас гости. Очень прошу о них позаботиться, расселить и накормить.

— Конечно, милая, можешь ни о чем не беспокоиться, — несколько напрягало, что бабушка этим своим 'милая' невольно копирует Рикера. Раньше я не обращала на это внимания, но теперь вдруг напрягло. — Как я понимаю, визит у наших гостей деловой?

— Все верно, — и обращаясь уже к жителям Титана. — Предлагаю вам сначала заселиться, освежиться и пообедать, а после вы сможете приступить к знакомству с устройством планеты.

Возражений не последовало.

Бабушку ангажировали братья. Старшему поколению было о чем поговорить. По дороге с посадочной площадки к жилым зданиям, меня догнал Рикер, прервав тем самым оживленный разговор с Адель. Мой бывший муж выглядел чрезмерно веселым, и, надо признать, это раздражало.

— Мелинда, я хотел спросить. Ты говорила, что тут нас ждет холодный прием. Что-то пока не заметил.

Еще и развлекается за мой счет. Ну-ну.

— Еще не вечер. Но, я так понимаю, Парадиз произвел на Вас хорошее первое впечатление?

— Здесь потрясающе. И не только природа. Когда мы подлетали, мне удалось хорошо рассмотреть город. Материал, из которого сделаны все здания, шриан?

— Угадал.

— Миа, но он же безумно дорогой. Откуда?

Миа? Бывший муж не называет меня так, если мы не одни. Оглянулась. Адель оказывается, уже успела незаметно смыться, оставив нас с Рикером наедине. Сама при этом теперь шла под ручку с Тэо. Вот это я понимаю оперативность.

— Ну а откуда он может взяться? Купила. Хотя не только я одна его покупаю. Те, из жителей, кто имеет возможность, сами для себя закупают и строят из него дома.

Шриан — особый материал. Смесь технологий и органической жизни. В изначальном виде это прозрачное сверхпрочное полотно. Обычно его используют при создании роботов, а не зданий, хотя бы просто по причине его реальной дороговизны. Преимущество шриана перед другими материалами, во-первых, в натуральности — основная составляющая обычная вода и костная органика. Окружающей природе такой материал не наносит никакого вреда, а в случае его уничтожения, быстро перерабатывается землей. Во-вторых, конечно прочность. Шриан может оставаться в первозданном виде тысячелетиями. Испортить его, конечно, можно, например, выстрелив из лазерной пушки, но еще проще деактивировать структуру при помощи команды компьютера. В-третьих, простота использования. В составе материала нанороботы, и будущий вид дома можно создать самому, хотя в сети можно найти множество готовых вариантов домов, и, передав все схему по биосу, связанному с yанороботами, и шриан сам примет заданную форму, сформировав этажи, стены, крышу, и даже окна с дверьми. В четвертых, это, безусловно, эстетичность и красота. В обычном своем состоянии Шриан выглядит как полупрозрачное серо-голубое стекло. Но при этом, его можно запрограммировать на любой цвет, и степень прозрачности. Хотя у нас многие так и живут в 'хрустальных' домах, чьи стены в солнечную погоду, сверкают, преломляя свет, а в пасмурные почти полностью сливаются с окружающей природой.

— Я ввела обязательное правило, для этой планеты, что все постройки могут быть только из шриана.

— К чему такое расточительство? На мой взгляд, лучше вложить средства в оборону. Я так понял, это не лишнее для только открытой планеты?

— Может и так, но знаешь, для тех, кто здесь живет, Парадиз дает возможность начать жизнь заново, восстановить собственные физические и душевные силы, а потому, пусть эта новая жизнь начнется в красивом месте, где все заботятся об окружающем мире, не нанося тому вред. Это наш новый дом, который достоин только всего самого лучшего. Здесь не будет насилия над природой. Никто не вырубает леса, и не убивает животных. Не формирует окружающий ландшафт под себя. И если все-таки приходится нарушить данное правило, то обязательно нужно максимально восстановить, то, что разрушено. Мы тут только гости, и никак не хозяева.

— Я понял тебя Миа, и уважаю твою позицию. Скажи, а много людей уже заселило планету?

— Пока только этот город. Есть одиночки, которые селятся в самых отдаленных уголках Парадиза, но в основном все здесь. Около полумиллиона существ. Но, далеко не все люди. Много полукровок и представителей других рас.

— Как правило, все равно всем не угодишь. Всегда найдутся те, кого что-то не устраивает в нынешнем мироустройстве. Я так понял, ты хочешь построить здесь совершенное общество?

Отрицательно качнула головой.

— Нет, что ты. Не думаю, что такое возможно. Однако если у меня есть такая возможность, то свой дом я выстрою по своим правилам, и согласно своему понимаю лучшей жизни. Ну а те, кому что-то не нравится, я как в Союзе, насильно не удерживаю. Впрочем, как заметила, пока желающих отсюда навсегда убраться что-то не нашлось.

Рикер хмыкнул.

— Я бы тоже вряд ли бы отказался отсюда улетать, даже еще не зная всего об устройстве планеты. Здесь здорово.

Невольно улыбнулась. Ведь тут мой дом, и мне приятно, когда о нем говорят что-то хорошее. Настроение из-за возвращения и встречи с родными поднялось на самый высокий уровень, поэтому решила перейти на легкий шутливый тон. Взяла Рикера под руку. Стоит признать, ощущения, которые дарила мне близость к телу бывшего мужа, мне все больше начинали нравиться. Словно наркотик. И я уже перестала задумываться о причинах такой реакции со стороны своего организма. Приятно, и приятно. Если бы было наоборот, стоило бы что-то предпринять. А так ничего страшного. Главное не перейти черту, после которой я не смогу без стыда смотреть в глаза Тана.

Больше ни о чем серьезном мы не говорили. Доведя всех до гостевого здания, с чистой совестью оставила людей на попечение бабушки. Пора приступать к делам. Честно говоря, все свои обязанности по управлению планетой я не очень люблю, но деваться некуда.

Первым делом я попала в лапы к Геростору. Въедливый чересчур умный старик выжал из меня все соки. Он бывший житель, три сотни лет как уничтоженной планеты Сотега. Причем уничтоженной из-за Союза. Человеческие власти пожелали расширить свои территории и завоевать небольшую планету с уникальным, малочисленным, но как выяснилось очень гордым населением. Вместо подчинения народ Сотеги предпочел самоуничтожение. Конечно, с таким радикальным решением согласились не все жители, потому и имею сейчас честь общаться с Геростором и еще полусотней его сородичей, несколько лет назад попросивших у меня крова.

Физиологически сотегцы почти не отличаются от людей. Чуть более жесткая кожа. Несколько иная форма рук и ног — тонкие и вытянутые, с невероятно цепкими пальцами и длинными закругленными прочными когтями.

При встрече Геростор просверлил меня острым взглядом своих белесых глаз. В темно-фиолетовой мантии до пят пожилой сухопарый сопегец смотрелся внушительно и величественно, я же, как всегда рядом с ним, почувствовала себя нерадивой школьницей. Тем не менее пожилой мужчина склонился в низком поклоне. В мое отсутствие являющийся главой Парадиза, Геростор всегда делал скидку на мой юный по сравнению с его возраст. Мой подчиненный, и одновременно друг и наставник. Он не оставляет надежды, что когда-нибудь я все-таки повзрослею, и перестану мотаться по вселенной, ввязываясь во всякие авантюры, и займусь непосредственно управлением планетой. Боюсь, ждать ему придется еще долго. Контракт с отщезарами будет в силе еще полсотни лет. Задания от них поступают регулярно. Так что Кролик не скучает. К тому же мне постоянно приходится искать средства на развитие и обеспечение защиты планеты. Собственных ресурсов у Парадиза немного, да, и то, что есть разрабатывать не собираюсь. Все равно много не получить. Пусть лучше наша планета остается в своем первозданном нетронутом виде. А с сопегцами мне повезло. Они полностью поддерживают мои взгляды. Потеряв свой дом, они очень бережно относятся к новому, только обретенному. В особенности они всегда очень беспокоились о защите от захватчиков.

— Рад видеть Вас, тено Мелинда.

— Взаимно, тенам Геростор. Я только с корабля, но знаю, как Вы не любите промедления, поэтому подготовилась заранее и сейчас полностью в Вашем распоряжении. Давайте сразу с самого важного. С чего Вы решили, что на нас готовится нападение?

Уже вечером, пропустив обед и ужин, нашла время поинтересоваться своими гостями. Нехорошо, конечно. Все же титановцы далеко не самые простые люди и оставлять их без присмотра нельзя, но я полагаюсь на службу охраны и бабушку, которая не даст никому времени для совершения каких-либо диверсий. Она у меня, кстати, является вторым заместителем главного безопасника. А первый заместитель из сопегов. Тот еще параноик. У них с бабушкой получился прекрасный тандем. Милая с виду женщина, от которой подвоха не ждешь, и способная с легкостью вести светские беседы, собирать слухи, а также с легкостью разбираться в хитросплетениях интриг при приезде различных межрасовых делегаций. И сопег, который мертвой хваткой вцепиться в свою цель и скрупулезно доводет до конца все дела.

Отчету от службы безопасности я не удивилась. Гости вели себя тихо и почтительно. Атмосфера, в которой оказался Рикер со своими людьми этому способствовала. Неприкрытая враждебность — это то, что за сегодня должны были ощутить титановцы, как пусть и формальные, но жители Союза.

В общем, пока все было тихо, моего непосредственного участия не требовалось, и я, проигнорировав обязанности хозяйки, предпочла отдохнуть и поспать. Голова гудела, загруженная накопившимися проблемами, которые с радостью на меня вывалил Геростор.

Как назло ночью приснился Рикер. Как будто его и так мне в последние дни было мало. Сон запомнился плохо, и был какой-то сюрреалистический. Мы с серьезным видом играли в войнушку, стреляя друг в друга из детских, светоплазменных пистолетов, а бабушка совершенно по-хулигански громко свистела, хмурила брови и кричала, что мы все делаем не по правилам.

Проснулась в холодном поту. Сон воспринялся исключительно как ужастик. Приняла холодный душ. На выходе меня уже с нетерпением ждала ранняя пташка по имени Адель. Все верно. В день прилета ко мне в принципе невозможно подобраться из-за накопившихся дел, а вот попозже можно попробовать. Мы обнялись. Сестру я очень сильно люблю. Она у меня замечательная. К сожалению, времени оставалось не очень много. Перекинувшись всего лишь парой слов, мы разошлись. Адель нужно было бежать на урок, а я отправилась завтракать.

В небольшой столовой, было немноголюдно, тем не менее, вся делегация от Титана под бабушкиным конвоем была тут. Мельком отметила, что Рикер выглядел на зависть свежо и бодро, однако излишне серьезно. Он будто бы весь подобрался, приготовившись к старту. Любопытно с чего вдруг?

Завтрак прошел за легкой беседой ни о чем. Бабушка находилась в поразительно благодушном настроении. Много смеялась и любезничала с гостями. Лорейн, казалось, не играла, выказывая гостям свою искреннюю симпатию.

Близнецов, как и Адель на завтраке не было. С раннего утра Ленни и Денни должны были начать процедуру вступления в должность, и познакомиться со своими новыми обязанностями и подчиненными. Народ на Парадизе в большинстве своем трудолюбивый, и рабочий день начинается рано, и в это время уже все на своих рабочих местах. А вот для гостей делают исключение. Поскольку первую половину дня решила посвятить своим визитерам, то тоже никуда не торопилась.

— Мели! — это бабушка решила вывести меня из задумчиво-медитативного состояния, видимость которого я создавала, уткнувшись в чашку с ароматным горячий напитком. Неспешно окинула сидящую напротив родственницу спокойным взглядом, нарочно затягивая с ответом. Мне иногда нравилось выводить бабушку из себя. Она так забавно злиться. В конце концов, подставила она меня вчера знатно.

Лорейн уже едва сдерживалась. Я видела, как гневная речь, так и рвется из нее наружу, однако пока останавливало б наличие зрителей. Только когда точка кипения подошла к верхней планке, заговорила.

— Да, с удовольствием присоединюсь к вашей сегодняшней прогулке.

На меня Лорейн смотрит с укором. Могло создаться впечатление, что я не слушала разговор, полностью уйдя в себя, и не сразу отреагировала на заданный бабушкой вопрос. Но это не так. Наоборот. С интересом следила за беседой, подмечая любые реакции своих гостей. Вот сейчас Рикер, например, на мою небольшую выходку смотрит насмешливо, и я бы даже сказала с одобрением. А остальные сурово поджимают губы, и явно вообще в принципе плохого мнения о моей персоне. Ну, кроме Тэо разумеется, однако и на его лице написано недоумение. Лорейн умеет очаровывать и располагать к себе мужчин своей обманчивой женской хрупкостью, за которой на самом деле прячется закаленная сталь. Тем не менее, мои отношения с бабушкой — дело семейное, и остальным не должно быть до этого дела, так что пусть не сверлят обвинительными взглядами.

Покончив с завтраком, вместе со всеми отправилась на прогулку по городу. Всего на планете есть пока только одно достаточно крупное поселение. Все новые жители планеты в большинстве своем предпочитают селиться поближе друг к другу, и только отдельные семьи или одиночки выбирают затворничество в отдаленных уголках Парадиза, навещая город только по делам, и чтобы закупить продовольствие.

Из бабушки вышел хороший экскурсовод. Пожалуй, даже лучше, чем из меня. Будучи у ламиаров, я вещала титановцам про жизнь и устои расы не с таким вдохновением и жаром. Послушать Лорейн, так Парадиз это действительно настоящий рай, где все утроено просто великолепно. О, да. И какая у нее внучка молодец, что смогла осуществить мечту, да еще и дать возможность другим жить в раю. Ну, прямо впору засмущаться, сколько мне сегодня лестных эпитетов досталось, но нет, бабушка. Как бы ты там не разливалась сейчас соловьем, пытаясь загладить свою вину за вчерашнее, но я все еще в обиде.

Кстати Рикер, на мой взгляд, вел себя на редкость мирно. С самого утра я находилась в постоянном напряжении. Стоило мне заметить его собранность и сосредоточенность, как тут же стала ждать какого-то подвоха. Но нет. Рикер не подходил, не стремился коснуться, чего я втайне боялась из-за своей реакции на бывшего супруга, никак не подкалывал, да и вообще в принципе держался от меня подальше.

Подозрительно. Уж лучше бы проявил хоть какое-нибудь неудовольствие или даже агрессию. Это было бы мне понятно. А так как будто бы действительно что-то задумал. Или я параноик? Все же, отношения у нас были не простые. Причины для обид есть у каждого, однако создается впечатление, что тут только я одна такая несдержанная и злая. Случай на пляже был для меня показателен.

Оживилась, только когда экскурсия подошла к школе. Лорейн видимо решила наглядно показать, как у нас поставлен процесс обучения, что дети, независимо от своей расы, пола и положения родителей учатся вместе, и при этом очень даже успешно. Я же обрадовалась, что наверняка увижу Адель, и возможно застану сестренку за любимым делом. То, как она работает с детьми — это нечто. Думаю, Тэо, тогда будет ею окончательно и бесповоротно покорен.

Тем временем Адель продолжала свой урок. Я с удовольствием следила за сестренкой. Будучи погружена в свое любимое дело, девушка вся буквально светилась. Адель нравится преподавать и заниматься исследованиями. Если не в школе, то ее почти всегда можно найти в лаборатории. Ада говорит, что когда я за штурвалом космолета, то тоже сияю. Мы с сестрой похожи, и в тоже время совершенно разные. Одинаково сильно увлекающиеся натуры, однако Адель гораздо больше привязана к месту. Не знаю, возможно, будь мое увлечение более спокойным, и меня постоянно не тянуло на разные авантюры и в путь, чтобы узнать, что есть там, далеко-далеко за гранью, то возможно я бы и осталась с Рикером. Но характер не тот. Просто не могу быть надолго привязана к одному месту, и не терплю никаких ограничений.

И надо было видеть лицо Рикера в тот момент, когда бабуля это произнесла. Не ожидал такого? Да? А вот у нас тут все поставлено на широкую ногу.

Бывший муж смотрит на меня с вопросом, а я с гордостью улыбаюсь в ответ, и кивком подтверждаю его немой вопрос. Да, это именно то о чем он подумал.

Тем временем сестра, на секунду вдруг замолчав и прекратив свой рассказ об основах управления силой, который она для наглядности сопровождала левитаций вокруг себя небольших предметов, тут же радостно воскликнула.

— О! А у нас сегодня гости! Ученики, поздоровайтесь с новоприбывшими.

И мы удостоились звонкого хора детских веселых голосов. Нас оглядывали внимательными озорными взглядами, и дарили теплые беззаботные улыбки, от которых на душе становится светлее.

— Итак, — меж тем после небольшой паузы продолжила свой урок Адель. — Вы все владеете тем или иным возможностями по расширенному взаимодействию с окружающей средой. Кто-то из вас уже ощутил, какой у него, скажем так, дар. Кто-то еще только пытается его осознать.

Откуда берется этот дар? В процессе эволюции, как у людей, так и других рас появляются одаренные дети, способные чуть больше, чем другие. Это проявляется в более высоком уровне развития в раннем возрасте, и, в последующем, в высокой обучаемости. Поэтому сейчас вы учитесь по особой, более сложной программе, нежели остальные дети в вашем в возрасте. Однако, к сожалению, с возрастом, данный процесс значительно замедляется, и по всем обычным показателям вы уже не будете отличаться от обычных людей, но с вами навсегда остается ваш дар. Тем, кто живет на Парадизе, очень повезло. Осваивать дар не просто. И я бы сказала, крайне опасно. Обязательно нужны опытные наставники, также владеющие даром. При этом вы должны были бы быть под их постоянным наблюдением. Иначе может случиться так, что ваш дар выйдет из под контроля, причинив вред, как вам самим, так и окружающим вас существам. У людей в Союзе, например, такой школы как у нас нет, а в случае, если появляются одаренные дети, их изолируют от общества, и ставят опыты. Лишь некоторым удается избежать этой участи, в случае, если родители, распознав у своего малыша дар, отправятся на поиски специализированных школ у других рас. Либо доберутся до отщезаров, которые всегда принимают подобных детей, проводя операцию, которая временно блокирует способности, до взросления ребенка. Тогда дар стабилизируется, и открываются постепенно, не принося вред носителю. Однако среди людей к отщезарам обращаются не часто, просто поскольку не знают об их существовании. Правительство Союза не стремиться популяризировать информацию о данной расе, да и сами отщезары не идут на активный контакт ни с кем из ныне живущих рас во вселенной. Ну, лишь за некоторым исключением. Почему, я расскажу вам в следующем семестре на истории вселенной. Есть вопросы?

Один из ребят, из тех, что постарше поднял руку.

— Да, Кевин.

— А, правда, что у детей от смешанных браков между расами, вероятность рождения ребенка с даром в несколько раз выше?

— Верно. Это происходит из-за усложнения и развития генома, но об этом мы будем говорить с вами гораздо позже. Еще вопросы?

Вопросов больше не было, и тогда Адель продолжила.

— Сейчас мы попрактикуемся в развитии вашего дара. Чем старше вы становитесь, тем лучше он будет вам подчиняться, и тем больше возможностей вам откроется в будущем. Однако необходимы постоянные тренировки. Прежде, чем перейдем к упражнениям, думаю, всем будет интересно познакомиться с даром главы нашей планеты. Полагаю, что если вы хорошо попросите тено Мелинду показать его, то она нам не откажет.

Адель хитро улыбается, стреляя в меня своими бесстыжими глазами, а дети дружно обернувшись, стали гипнотизировать умоляющими взглядами. Заголосили на все лады, прося и уговаривая меня. Вот цирк, ты устроила сестренка. Вообще-то я не хотела светить своими возможностями перед гостями, хотя Рикер и так знает, что у меня есть, дар, а вот какой, думаю, догадывается.

Картинно подняла руки, призывая тишину. На лице невольно расползлась улыбка. Что же, ты хочешь строить представление? Так и быть.

— Милая Адель, боюсь, мой дар не столь эффектный, как у тебя. Телекинезом не владею. Так, что не стоит. Ничего интересного.

И снова умоляющий гомон ребят. Я нарочно тяну время, заставляя себя дольше уговаривать, поскольку для задуманного нужна подготовка. К увещеваниям моей несговорчивой персоны даже люди Рикера присоединяются, а бабушка недовольно поджимает губы. Она, как представитель службы безопасности тоже против раскрытия стратегического преимущества. И это притом, что Лорейн уже показала целый класс с одаренными детьми.

Настало время соглашаться.

— Хорошо, уговорили. Конечно мой дар, как уже говорила, не столь наглядный, но я постараюсь что-нибудь придумать.

Полагаю, сейчас на моем лице играет невероятно хитрая улыбка, отражение которой я вижу на лице своей сестры. Начинаю медленно поднимать руки верх, а по округе нарастает мерный гул.

Дети испуганно округляют глаза, и, притихнув, словно мышки, с напряжением наблюдают буквально за каждым моим движением.

Вскинув руки, кивнула головой, указывая на небо. Все разом посмотрели вверх. Как раз когда тысячи птиц из окрестных лесов вдруг с оглушающим клекотом дружно взлетели. Само по себе это действо не было чем-то необычным, но только не когда все происходит настолько массово. Вокруг меня раздались восхищенные вздохи людей. Но это было еще не все.

С все также с поднятыми руками, начинаю водить ими, указывая направление, руководя словно дирижер. Только музыки не хватает. Птицы, рады помочь, и делают все, согласно моим мысленным указаниям, но порой трудно бывает объяснить что-то даже на словах, не то что мысленно, поэтому и помогаю себе руками. Мой дар — это возможность общения с животным миром. Но не не так, как, например, общаются друг с другом люди. Скорее это эмоции. Невероятно точные и понятные.

Так, теперь разделить невероятно огромную стаю, кружащуюся высоко в небе на две части, 'поиграть' двумя живыми потоками, переплетая их, и создавая своеобразные вихри из послушных моей воле пернатых. С минуту мы с моими крылатыми друзьями развлекаемся, а потом, я прошу их вновь собраться вместе, чтобы тут же распасться, изображая импровизированный салют, после чего птицы возвращаются к своим гнездам. И сейчас осталось только не забыть поблагодарить за помощь, посылая теплую мысленную волну своим союзникам. Как же хорошо оказаться в своей стихии, где все живое тебе поддерживает, и радо идти на контакт. Совершенно бескорыстно, не прося ничего взамен. Вот только общаться сразу со столькими живыми существами тяжело. Я вымоталась, виски болезненно сжало.

Вокруг раздались громкие восхищенные аплодисменты. Из-за столь бурного восторга и криков моя мигрень усилилась. Пожалуй, я немного перестаралась. Надеюсь, не выдала себя бледностью или еще чем. Голова закружилась, я слегка отклонилась, тут же найдя опору. Кто-то стоял позади ближе чем следовало. И я даже догадываюсь кто, хотя бы по тому жару, что пробежал позвоночнику. Мгновение, будто он раздумывал, а потом мою талию оплетает сильная рука. Он поддерживает, а у меня просто нет сил, чтобы отстранится. Откидываю голову на его плечо.

— Понравилось мое небольшое представление? — спрашиваю почти беззвучно.

— Очень.

Теплое дыхание коснулось моего виска, и мне вдруг становится легче. Рикер отступил на шаг.

Почему-то никто ничего заметил, и буквально в следующую секунду окружающие засыпали меня вопросами. Не знала, куда от них деется, но тут уже вмешалась Адель, умеющая при необходимости быть властной. Заявила, что про особенности дара может рассказать и она, устроив вечером открытую лекцию, на которую приглашает всех желающих. Я же решила, что мне пора ускользнуть из теплой компании, и заняться своими делами. Пересеклась с бабушкой взглядами, и та кивнула, отпуская. Я могу быть совершенно спокойна. Лорейн риглядит за гостями.

Правда перед уходом я все же ответила на один вопрос, заданный одним из самых маленьких учеников сестры. Он смотрел на меня с невероятной серьезностью, старательно изображая из себя взрослого, и я не смогла пройти мимо.

— Как вы заставили птиц делать то, что нужно? Я постоянно приказываю металлу. Но он совсем не слушается. Только очень редко. И скорее будто издевается. Тен Адель, говорит, что надо постоянно тренироваться, но у других все получается сразу, а у меня нет.

Я наклонилась, заглянув в серьезные глаза, в которых затаилась обида, и погладила вихрастую макушку.

— Думаю, дело в том, что я никому не приказываю и не принуждаю. Сила твоего дара не в том, чтобы заставлять что-либо сделать материю, а в том, чтобы у тебя появилась возможность пообщаться с другой сущностью. Попробуй подружиться с металлом. Он такой же живой, как и мы. Ты жене любишь, когда тебя заставляют что-то делать, вот и он не любит. Лучше попробуй вместе с ним поиграть, ему это наверняка понравится.

Подмигнула задумавшемуся мальчику, и сославшись на дела, со всеми распрощалась. Я нисколько не устала, хотя должна была бы. Наоборот, хотелось чуть ли не скакать до потолка, и постоянно улыбаться. В теле поселилось теплота. Отчего-то было такое ощущение, будто Рикер до сих пор продолжает обнимать меня, и от этого становилось невероятно приятно. Мыслями же я постоянно уносилась в недавний момент близости с бывшим мужем, и понимала, что ни капли произошедшим не возмущена. Наоборот, хотелось еще именно таких объятий. Быть в его руках, словно укатанной теплым покрывалом. Да, кощунственные для меня мысли, особенно после всего, что было между мной и ним, но стоит признать, что Рикер манил меня к себе как наркотик, и чем дольше был контакт, тем сильнее мне хотелось получить новую 'дозу'.

Спать ночью я ложилась все в том же аномально хорошем настроении, и это притом, что Геростор вытянул из меня за оставшийся день все соки.

Утром, придя в столовую, чтобы разделить завтрак вместе со своими гостями, с удивлением обнаружила за столом помимо бабушки, Адель, которая по идее уже должна была быть в школе. При этом сестра сидела не рядом с Тэо, а с Рикером. Адель и мой бывший муж о чем-то с упоение весело болтали, а вот Тэо следил за ним с некоторым напряжением. Бросила бабушке удивленно-вопросительный взгляд, но Лорейн лишь пожила плечами, с недовольством надув губы.

Завтрак просидела как на иголках. При этом точно не могу сказать, из-за кого конкретно больше волновалась. То ли из-за Адель, явно попавшую под очарование Рикера, то ли из-за Тэо, которому, похоже, опять не везет. Жаль, если мой бывший сокурсник не захочет остаться. Потеряю хорошего специалиста. Ну и саму меня, как бы ни хотелось это признавать, взбесило это воркование сестры и Рикера. А ведь они и, правда, со стороны смотрятся вместе очень гармонично. Оба красивые, умные. Он спокойный, строгий, харизматичный, и она — мягкая, нежная, улыбчивая и домашняя. Хорошая пара если так подумать. Вот только… Не знаю. Раздражает меня данная ситуация. Вдруг Рикер захочет забрать Адель на Титан, и сестра согласится? А если еще хуже? Захочет остаться здесь с Адой? Я ведь не смогу отказать, если сестра попросит. То, что Адель искренна в своей симпатии, я не сомневаюсь. Она не склонна к притворству и лицедейству, в отличие от нас с бабушкой. Рядом с сестрой всегда крутится много поклонников, но она, мало их замечает, предпочитая пока свое увлечение наукой и преподаванием, и обычно всегда открыто говорит, нравится ей тот или иной мужчина или нет. По поводу же мотивов самого Рикера у меня имеются некоторые сомнения, он может и играть, ради каких-то своих целей.

Сразу после того, как завтрак окончился, поймала Адель, решив наедине все у нее выяснить.

Выяснила. На меня вылили целый ушат хвалебных речей относительно бывшего мужа. И всем он интересуется, и такой замечательный собеседник, столько всего знает. Много спрашивал про дар, педагогику, методы воспитания непослушных своевольных детей, жизнь Адель, бабушки, проблемы т особенности жизни на Парадизе. Оказывается, вечером Рикер пригласил Адель на прогулку, где сестра помимо всего прочего отметила и обходительность мужчины, его обаяние и чувство юмора. В общем, просто не мужчина — а сплошной восторг, с таким придыханием и горящим взором произносила хвалебные речи Адель Рикеру.

— Ну а ты у него что-нибудь спрашивала? Про его жизнь и интересы?

Адель на миг замолчала, задумавшись, а потом удивленно на меня посмотрела.

— Знаешь, нет. Ничего такого. Все время как-то тема разговора сразу перескакивала на что-то еще. Я даже как-то этого и не замечала. Слушай, ты ведь никогда мне не рассказывала, из-за чего вы с ним расстались. Скажешь?

Вопросительно приподняла бровь.

— А тебе это зачем?

— Ну… — Адель зарделась. — Знаешь, мне он понравился. Показался хорошим человеком. Ты же тоже хорошая. Вот и любопытно, почему не поладили. Тем более у вас есть Ник.

— Иногда все не так как кажется на первый взгляд. Адель, пожалуйста, будь с Рикером аккуратнее, все же он взрослый опытный мужчина, а ты пока, в силу того же возраста, открыта и доверчива. Если тебе Рикер интересен, что же, общайся, узнавай его, но, пожалуйста, особо не рассказывай ни обо мне, ни о бабушке. Просто пока я сама до конца не определила его цели. Хорошо?

— Как скажешь, сестренка, — Адель мне задорно подмигнула и ускользнула, отправившись в школу.

Позже я на всякий случай встретилась еще и с бабушкой. Все же хотелось понять, что значила ее недовольная пантомима за завтраком.

— Мутный тип, — сразу вынесла вердикт Лорейн. — Нет, хорош, конечно, мерзавец, но чего он к нашей младшей подкатывает? И при этом постоянно только на тебя и смотрит.

— Да? Что-то не замечала.

— Смотрит-смотрит. Уж поверь. И ты на него. Иногда. Но у тебя взгляд такой. Я бы сказала голодный. Как у одной моей подруги, которая вечно сидит на диетах, при посещении кондитерского магазина. Я потому и обратила на твоего бывшего внимание, как только вы прилетели. Хотела посмотреть, как вы будете реагировать на провокацию. И тут вдруг на тебе. Я все понимаю, однако увиваться сразу за двумя девушками, да еще и сестрами, не дело.

Значит, у меня голодный взгляд? Ужас, какой. И ведь бабушка обычно все очень четко подмечает.

— Возможно, некоторые твои выводы ошибочны. Рикер действительно может за мной наблюдать, но не для того чтобы, как ты выразилась, увиваться.

— Для чего тогда?

— Хороший вопрос. Я не исключаю возможность мести.

— Хм, — бабушка знала про мое прошлое несколько больше чем остальные, но все же недостаточно. — Не думаю. Что вам делить спустя столько лет? Ник сейчас на Титане. И если ты опасаешься какой-то мести, зачем надо было тащить Блэквуда на Парадиз?

— Так получилось. Да и не опасалась я ничего. До сегодняшнего утра. Думаю, лучше сократить время пребывания гостей. Еще пару дней и хватит.

— Ну-ну, — бабушка посмотрела на меня со скепсисом. — Ладно, буду приглядывать за ним внимательнее, и заодно постараюсь вызвать сегодня на откровенный разговор.

— Попробуй. Даже интересно, что получится тебе у него выведать. Рикер крепкий орешек.

— Да уже заметила, — Лорейн ободряюще улыбнулась и сменила тему. — Мы сегодня собирается на экскурсию к изумрудным водопадам. Ты полетишь?

Согласно кивнула. Мне тоже проследить за Рикером будет не лишним. Заодно поговорю с Тэо и узнаю, что он планирует дальше делать.

К водопадам группа собиралась ближе к вечеру. Помимо гостей к нам решили присоединиться кое-кто из наиболее лояльно настроенных местных. Не то чтобы кто-то не мог добраться до водопадов сам, но, скажу без ложной скромности, меня тут все-таки считали правительницей, пусть и блудной, к тому же личностью довольно известной, вот и воспользовались поводом поближе пообщаться. К полудню мне на спикер пришло сразу несколько сообщений. Первое от императора ламиаров. Тан интересовался, как у меня дела, рассказывал о последних новостях и так искренне говорил, что скучает, что у меня слезы на глаза наворачивались. При этом отвечать на письмо мне как-то совершенно не хотелось. Что-то внутри протестовало, и более того — было отчего-то стыдно. Может быть от того, что с момента отбытия с планеты ламиаров, я сама о Тане, почти и не вспоминала. Тем не менее, на его письмо, чуть погодя, собравшись с мыслями, все-таки ответила.

Второе сообщение пришло от Ника. Мой сын просто, и можно сказать нагло, сознался, что да, это он натолкнул отца на мысль о торговле с ламиарами, в ярких красках расписав перспективы возможного сотрудничества. Да еще и после активно убеждал Рикера лично лететь на переговоры. Но при этом про меня лично ничего не рассказывал, так что наша встреча с бывшим мужем действительно могла произойти почти случайно. Все же торговая планета с многомиллионным населением, там разминуться можно даже находясь на одном пятаке пространства, поэтому мне и кажется, что все получилось слишком нереально. Хотя Ник, конечно, знал, что гонку я вряд ли пропущу. Но в дороге, особенно в столь длительной, как была у Рикера, до конца точно невозможно рассчитать время пути. Они и так задержались, а я могла в то время и не быть у ламиаров. так что то, что они прибыли как раз к гонкам тоже можно списать на стечение обстоятельств.

Ник так же извинялся, что направил Рикера туда, и признавался, что в тайне надеялся на нашу с его отцом встречу, но по факту, Титану действительно было выгодно сотрудничество с ламиарами, и мой сын знал, что те будут настроены дружественно, и сотрудничество принесет людям большую выгоду.

Я задумалась. Значит, Ник все же, как он выразился, 'втайне надеялся', на мою с Рикером встречу. Очаровал бывший муж сына, не иначе. Ну да. И Адель очаровал. Двоим моим близким людям, за которыми я раньше никогда не замечала, чтобы те давали ошибочные суждения о людях, Рикер нравится, и причем очень даже, иначе Ник и не подумал бы меня никак подталкивать к своему отцу. Тут впору думать то ли я такая слепая, что сбежала от такого замечательно во всех смыслах мужчины, то ли молодые члены моей семьи столь наивны. Хорошо хоть, бабушка смотрит на вещи трезво.

Стоило только подумать о Лорейн, как тут же пришел звонок и от нее. Оказывается, Адель также решила присоединиться к экскурсии, поскольку по ее же заверениям, сегодня заканчивает пораньше. Пораньше она заканчивает. Ну да. И это если учесть, что ее с работы в обычное время вообще не вытащить, даже по ночам сидела в своих лабораториях, когда самка дерага ожидала приплод. Сколько было визга и недовольства, когда мы с бабушкой пытались уложить ее спасть. И тут вдруг пораньше.

Что-то в последнее время во мне стало много желчи. Все Рикер виноват.

Связалась со службой безопасности. Организовала небольшую каверзу. Раз уж Адель едет, то пускай их с Тэо, после прогулки 'забудут' у водопадов. Надо же дать своему другу шанс проявить себя, а то чего, зря приехал что ли? Без присмотра их конечно не оставят, но Адель то об этом знать не будет. Народа много поедет, пока все вернуться в город, пока обнаружат, что двое затерялись, не сев ни в один из каров, пока будут осуществляться 'розыскные мероприятия', пара-тройка часов на общение у ребят будет. Дальше все зависит от Тэо, а я умываю руки. Не маленькие, пусть сами в своих симпатиях разбираются.

Толпа на взлетной площадке для каров мерно гудела. Наш транспорт внешне походил на большую откормленную гусеницу. Сегодня на стоянке 'паслось' целое стадо. Пригляделась к народу. Вокруг моих гостей была организована своеобразная зона отчуждения, но благо помидорами в титановцев никто не кидался. Стоило показаться мне и Адель, жители Парадиза радостно зашумели, выкрикивая разномастные приветствия.

Сестра сегодня выглядела особенно обворожительно. Белое летящее платье, на ногах сандалии, на небольшом каблучке, украшенные завязками, оплетающими ногу почти до колена. Длинные волосы распущены, и каскадом спускаются до талии. Я же наоборот предпочла строгий синий костюм, больше похожий на летную форму, под него надела армейские грубые ботинки, а волосы полностью убрала в аккуратный прилизанный пучок. Просто мне так удобней, из-за дел переодеться не успела, да, в общем-то, и не хотела.

В карах помещалось по двенадцать человек. Я вместе с бабушкой и сестрой летели вместе с титановцами. Мы взлетели первыми. Вместо крыши на каре был установлен прозрачный купол, благодаря которому все могли любоваться на окрестности.

Неспешно сделали пару кругов над городом. Сверху одноименный с планетой город больше походил на лес, с раскинувшейся цепью небольших озер, где домов на фоне зелени видно практически не было. Все крупные, не отвечающие эстетике, но технически просто необходимые объекты мы расположили глубоко под землей, в том числе и наш космофлот. Небольшая площадка на поверхности не считается. Так что напади на нас враги, еще не сразу найдут самое крупное поселение планеты.

Яркое солнышко немного припекало. Я просто наслаждалась открывающимися видами, вспоминала истории людей, поселившихся на планете, и думала, что все-таки не зря я когда-то улетела с Титана. Иначе бы этого гостеприимного приюта для потерянных во вселенной существ не было. Хотя я не планирую перенаселять планету, и потому границы этого небольшого рая когда-нибудь закроются для новых поселенцев извне. Иначе Парадиз перестанет быть таким живописным и уютным. Впрочем, до этого момента еще не скоро, а потом, видно будет, что дальше делать. Всегда можно воспользоваться опытом Титана, выкупить небольшую безжизненную планету, пусть без всяких ресурсов и условий для жизни. Придется вложить туда просто нереальное количество денег, чтобы сформировать условия для жизни, но если понадобится, найду и средства и возможности. В моем случае и планету выкупать не придется. В солнечной системе Парадиза есть еще три пригодные для подобных экспериментов планеты, и формально все они закреплены за мной, как за первооткрывателем.

Не заметила, как задремала. Бабушка разбудила, когда уже прилетели. Водопады представляли собой невероятно величественное зрелище. Спускаясь каскадами с высокой отвесной скалы, под конец впадали в огромное озеро, чистейшего изумрудного цвета. А вокруг водоема раскинулся Зачарованный лес, как назвали его люди, успевшие первыми тут побывать. Почти круглый год деревья в этом лесу цветут пестрыми розовыми крупными цветами, с просто одуряющим ароматом. При этом порой самих цветов почти не видно из-за множества бабочек, самой разнообразной окраски и формы, порхающих между крон. А еще тут можно насладится пением птиц, которых здесь едва ли меньше, чем бабочек. Крупных хищников в этих краях нет. Животные безбоязненно приходят к озеру на водопой, и с любопытством подходят к прилетевшим на отдых людям. В общем, настоящий райский уголок.

По прилету народ разошелся по округе. Меня окружило сразу человек десять. Все хотели своей доли внимания и общения, потому вырваться не было никакой возможности. Лишь краем глаза заметила, как Адель под ручку с Рикером неспешно удаляются в сторону водопадов, а за ними бодро семенит бабушка.

Освободившись спустя какое-то время, нашла Тэо. Друг, усевшись на согретый солнцем валун возле озера, похоже медитировал, бездумно уставившись на воду. Забралась к нему, примостившись так, что теперь мы сидели спина к спине. Это немного напомнило мне нашу бытность на Титане, когда я, Шаял и Тэо вместе любовались бескрайним космосом на смотровой площадке. Сколько воды с тех пор утекло, а сейчас, кажется, будто пролетел один миг. Чувствую, как моей руки касается его, и сжимает. Я отвечаю, буквально стиснув теплую мужскую ладонь.

Так и сидели какое-то время. Иногда молчание говорит гораздо больше любых слов.

— Ты останешься?

— Если ты позволишь.

— Что с Адель? Отступишь или будешь бороться?

— Я бы хотел попробовать.

— Как получилось, что Рикер тебя опередил?

— Я сам виноват. Как мальчик, не решился подойти. Она такая молодая, невинная. Зачем я ей? Зачем ей мои дети? Она и сама еще ребенок.

— Тэо, мне кажется, иногда стоит меньше думать, и больше делать. От того что ты попробуешь поближе пообщаться с Адель, ничего страшного не случиться. Она умная девушка, и сама для себя сможет решить, кто ей нужно, а кто нет. Действуй ты более уверенно, может быть, тогда на Титане все по-другому бы сложилось, и мы улетели вместе. В общем, давай так. Примерно через полчаса ты находишь Адель, приглашаешь ее прогуляться, и в процессе уводишь как можно дальше от стоянки каров. Сразу предупреждаю, мы вас потеряем на пару-тройку часиков. Тут безопасно, так что отдыхайте и общайтесь.

Тэо хмыкнул.

— Сомневаюсь, что о нас забудут. Твоя бабушка уж точно.

— Бабушку предоставь мне.

Друг насмешливо улыбнулся и неожиданно извернулся, так, что я попала в его объятия.

— Миа, ты такая коварная, оказывается.

Фыркнула.

— О, да. Просто невозможно какая, — со смехом, шутливо стукнула друга кулаком в грудь, намекая, что объятия, это, конечно, замечательно, но все хорошо в меру. Тэо же наоборот прижал к себе еще крепче. В его глазах заблестел хитрый огонек.

— Знаешь, мне ведь стоит поблагодарить тебя. За предоставленный шанс.

— Да? Ну, благодари.

— Пожалуй, лучшим проявлением моей благодарности станет поцелуй. Знаешь, такой который от всей души.

— Что?! Э, не-е-ет. У меня для поцелуев Тан есть. Можешь выразить мне свою благодарность в денежном эквиваленте, — мне было невероятно легко и весело. Дурачится с другом одно удовольствие. При этом в голове стали бродить шаловливые мысли, что мне почему-то очень интересно узнать, насколько хорошо Тэо целуется. Наверное, что-то было в самой атмосфере места, где мы сейчас находились. Невольно настраиваешься на романтично-игривый лад.

Ох, и что-то меня не туда несет в последнее время. Прямо как кошка весной. Все близость Рикера на меня дурно влияет. А еще то, что Тана рядом нет. И ласковый теплый взгляд Тэо, который все ближе, ближе, ближе… Кажется я забыла, как дышать. Сердце испуганно затрепыхалось, и кончики пальцев похолодели. Тэо больше не смеялся. И я тоже. А наши губы оказались в опасной близости. Что же я творю…

Сгустившуюся тишину спугнул, чей-то, показавшийся невероятно громким кашель. Мы с Тэо дружно вздрогнули и обернулись, чтобы узреть стоящих у валуна Адель и Рикера. Кашлял собственно мой бывший муж. Скептично изогнула бровь, глядя на парочку. Эх, такой поцелуй сорвал. А вдруг бы нам с Тэо так понравилось вместе целоваться, что больше и не нужен был бы никто. Но видимо не судьба, это выяснить. Кстати Адель почему-то смотрит на меня большими круглыми от удивления глазами. А она то, интересно, чем так шокирована? Да и вообще у меня создалось впечатление, что этим двоим в компанию больше никто не нужен. Так в чем же дело?

Нет, что-то во мне в последнее время много всего проснулось. Сначала непонятная страсть к бывшему мужу, потом возродившаяся любовь к планированию, теперь язвительность. Чувствую себя вновь подростком. Гормоны так и играют. Надо переключаться, а то сама чуть этим незапланированным поцелуем не сорвала свои планы. Да и вообще, фиг Рикеру а не Адель.

Довольно потянулась, все-таки высвободившись из объятий ослабившего хватку Тэо. О, а бывший муж с моим милым другом решили взглядами померяться. Забавно. Хотя момент в принципе мог показаться напряженным. Но мое боевое настроение сейчас было на такой высоте, что переживать по данному поводу совершенно не тянуло. Вместо это широко улыбнулась вновь прибывшим и разорвала затянувшуюся паузу.

— Привет! Ну как вам водопады? Романтичное место. Не находите? — отмахнулась, едва не прихлопнув, пару мельтешащих перед глазами бабочек.

— Да, я так вообще в полном восторге, — тут же поддержал меня Тэо. — Адель, Миа говорит, что здесь просто волшебный лес, в котором где-то неподалеку отсюда гнездовья диковинной редкой птицы. К сожалению, моя собеседница немного устала, и может быть, Вы проведете меня туда, если тоже, разумеется, не очень устали? Я был бы невероятно Вам за это благодарен.

— Конечно, идемте, — почему-то сестра без лишних уговоров согласилась оставить 'замечательного' во всех отношениях Рикера одного, причем, даже не извинившись из-за столь поспешного ухода.

Тэо же, чуть ли не сияя от удовольствия, подмигнув мне, очень быстро увел за собой Адель, а я осталась наедине с бывшим мужем. Злым бывшим мужем. Ну, это если судить по взгляду, которым он меня буравил, больше ни на что не отвлекаясь. Почувствовала себя неуютно. Не находись я дома, на своей территории, да еще и под наблюдением собственной охраны, может быть, даже испугалась. А так…

— Рикер, почему ты так на меня смотришь? — из вредности решила не слезать с камня, чтобы была возможность смотреть на некоторых личностей свысока. Правда это стратегическое преимущество я быстро потеряла.

Подойдя к валуну, муж, который бывший и все еще злой, дернул меня за ногу, из-за чего я полетела вниз, скатившись по теплому камню прямо в его объятия. Вот это уже переходит все границы, но я пока не оказываю сопротивления. Просто очень любопытно, что будет даже. А еще, если объятия Тэо были просто приятными, то близость Рикера по-настоящему пьянила. Так, что ноги подкашивались, и все внутри дрожало от предвкушения.

Его близость обволакивала и сводила с ума. Властный, жесткий, опасный. Я люблю адреналин, и, пожалуй, мне нравится наше противостояние.

— Знаешь, милая, чего я не могу понять? Зачем тебе понадобился Тэо? Ты же встречаешься с императором ламиаров.

— Тебе какое дело? — невероятно тянуло нагрубить Рикеру.

— Я просто очень удивлен. У меня создалось впечатление, что кроме Тана тебе никто не нужен.

На это мне было нечего ответить, поскольку раньше действительно так и было. Устало вздохнула, попытавшись оттолкнуть Рикера, но куда там, проще сдвинуть валун, что за моей спиной, чем его.

— Рик, вот чего ты хочешь от меня, а?

Бывший муж зло сузил глаза. Пространство между нами, и так не особо большее, стало сокращаться.

— Знаешь, чего я хочу?

Прозвучало откровенно угрожающе, и вместе с тем провокационно. Но узнать ответ мне, к сожалению, не удалось, поскольку неподалеку от нас уже как-то знакомо закашлялись. На этот раз мой интригующий тет-а-тет решила нарушить бабушка. Не день, а одни обломы какие-то. А ведь почти получилось вывести Рикера на откровенность. После его такого многообещающего начала либо целуют, либо убивают. В любом случае я теперь точно знаю, что мой бывший супруг не так равнодушен, как хочет показаться.

— А что это вы тут делаете? — подозрительно протянула бабушка. Как будто бы и так не догадалась.

— Отношения выясняем, — с Лорейн я могла не притворяться, и не разводить словесные кружева. Бабушка все равно мне в этом вопросе сто очков вперед даст. Рикер на мое объяснение фыркнул. Ненавязчиво пытаюсь высвободиться, но хватка у него железная, и отпускать похоже не собирается. Наступила ему на ногу. Никакой реакции. — Бабуль, если ты не по делу…

— Вообще-то вас уже все обыскались. Мистер Блэквуд, ваши подчиненные очень волновались. Мне кажется, у них для Вас есть какое-то сообщение.

Вот теперь Рикеру все же пришлось меня отпустить, и, раскланявшись со мной и бабушкой, извинившись, покинуть нашу компанию.

Стоило остаться теперь уже с Лорейн наедине, как та тут же поинтересовалась.

— Так, и что это значит?

— Не обращай внимания.

— Ну, знаешь. На такое трудно не обращать внимания. Что между вами происходит?

Пожала плечами. Захотелось поделиться хоть с кем-то.

— Не знаю. Сама не понимаю. Вообще по идее ничего не должно происходить. Но… Он меня заводит. И я не могу понять, почему. Раньше такого влечения я к нему не испытывала. Может быть, потому что боялась. Он для меня был олицетворением моей зависимости и бессилия, да и… В общем, не знаю. И его мотивов не понимаю. До сих пор после нашей встречи у ламиаров он вел себя достаточно нейтрально, и я полагала, что он согласен с тем, что между нами все давно кончено.

Мы с бабушкой стали медленно возвращаться к поляне с карами. Она ободряюще взяла меня за руку.

— Мели, девочка моя. Может тогда не стоит так поспешно выпроваживать наших гостей. Дай себе время во всем разобраться.

— Не стоит. У меня такое ощущение, что мой бывший муж что-то задумал. Во всяком случае, я просто кожей чувствую какой-то подвох. Кстати я видела, как ты следовала за Рикером и Адель. Выяснила что-нибудь интересное?

— А, — Лорейн отмахнулась, забавно наморщив нос. — Ничего интересного. Во всяком случае, при мне они говорили, в основном только об интересах Адель. Помимо этого Рикер выспрашивал лишь о тебе, и жизни Ника на Парадизе. Знаешь, на обратном пути отправь Адель в другой кар. Я сяду с Рикером и поговорю с ним, как собиралась.

Бабушка кровожадно усмехнулась. Видимо ждет скоро кого-то наглого допрос с пристрастием. Вот и замечательно. В этом случае отсутствие Тэо и Адель могут не заметить.

В карах мы летели уже далеко не в прежнем составе. Я предпочла соседство с коренными жителями Парадиза. Дорогу проведля в интересных дебатах о том, как лучше устраивать жизнь на планете. Кар с гостями так же разбавили местные жители, а кое-кто из подчиненных Рикера также, заведя новое знакомство, предпочел иное место. Вообще прежняя напряженность в отношении к гостям несколько спала.

Лорейн спохватилась об отсутствии Адель только по прилету, и то, только когда ей об этом сообщила охрана. А так бы, может, и совсем не обратила внимания. Так горячо она что-то обсуждала с моим бывшем мужем по прилету в город.

— Мелинда! — в гневе моя бабушка по-настоящему страшна. — Как ты могла не заметить отсутствие Адель и одного из гостей?!

— А ты? Между прочим, это мероприятие организовывала ты, соответственно и отвечать за всех тоже тебе.

Разговор на повышенных тонах происходил на площадке, и опять на глазах множества людей. Мне все никак не удавалось увести Лорейн подальше. Бабушкины переживания можно понять, но концерт, зачем устраивать? Отпустив своих людей, сам Рикер остался рядом, поскольку также отвечал за Тэо. При этом в наши с Лорейн препирательства предпочитал не вмешиваться. Мне вообще кажется, что он получал какое-то изощренное удовольствие, слушая спор.

— Бабуль, за ними уже отправились. Я слышала, что Адель собиралась в лес, показать гнездовья птиц нашему гостю. Видимо они просто загулялись, и далеко ушли. Они взрослые, и там им не угрожает никакой опасности. За ними слетают и привезут. Чего ты рвешься туда?

— Нет! Раз уж я недоглядела, то тоже за ними полечу.

Не знаю, сколько бы мы еще так могли пререкаться. Лично я просто пыталась задержать вылет 'поискового' отряда в бабушкином сверх резвом лице. Однако нас прервали. На спикер поступил звонок от близнецов. Кажется, мне выпала честь общаться с Денни. Точно не уверена, поскольку до конца еще не научилась их различать. И сейчас адмирал моего космофлота выглядел крайне напряженным, и как никогда серьезным.

— Мелинда, мы засекли гостей в ближайшем к нашей системе портале. Более пятисот кораблей военного типа. Мы полагаем, что это те, кого мы ожидали. Ориентировочное время их прибытия по времени Парадиза два дня. Конечно, пока рано судить, что это именно к нам, но если учесть, что соседей у нас на ближайшие сотни световых лет нет…

— Я поняла. Вводим военное положение. Выводите флот на орбиту. Выставляем кордоны.

— Есть.

Денни отключился. Да, так рано я именно этих гостей не ждала. Лорейн, с тревогой на меня посмотрела. То, что говорили мне, она слышать не могла, но вот мои ответы очень даже.

— Что такое? Опять нападение?

— Да. Бабуль, тебе стоит вернуться на свое рабочее место и проследить за эвакуацией мирного населения. Не волнуйся, мы предполагали возможность атаки от кестов.

— Почему я тогда об этом ничего не знала? Мне о таком положено сообщать.

— Я позже объясню.

Снова включила спикер, набрав охраннику, отвечающему за присмотр Адель и Тэо.

— Тен Мелинда.

— Мик, все отменяется. Берите сестру с гостем, и срочно возвращайтесь.

— Есть!

Отключилась, и тут же последовало ожидаемое от бабушки.

— Что-о-о?!

— Бабушка, спокойно… — увернулась от запущенной в меня довольно увесистой сумки, которую Лорейн на время поездки взяла с собой. Дальше, больше. На меня пошли с явным намерением надрать уши.

— За моей спиной все решила… А я тут волнуюсь…

Глупейшая ситуация, но я не нашла ничего лучше, чем спрятаться за Рикера. Ну не скручивать же бабушку, а так, глядишь, и, осознает, что мы не одни, возьмет себя в руки. Хотя и не факт. Уж если Лорейн вспыхивает, то на окружающих ей совершенно плевать. Такой уж взрывной характер. Хорошо хоть, большинство людей уже успели покинуть площадку, а то совсем уж не солидно было. Глава Парадиза прячется от своей бабушки.

Спина Рикера мелко подрагивала от едва сдерживаемого смеха, но стоит отдать бывшему мужу должное. Бабушке на расправу он меня не отдал, смело закрыв своей грудью.

— Бабуль, я попозже все объясню. У нас вообще-то война намечается, а ты тут со всякой ерундой. Тебя на рабочем месте ждут.

— Ну ладно. Погоди у меня. Вот разберемся с делами…

— Да-да. Конечно. Бабуль, иди.

Будем разбираться 'потом' сколько угодно. Лорейн остывает быстро и это самое 'потом' может и не наступить из-за того, что бабушка забудет, из-за чего так сильно злилась.

Зло пыхтя, она все-таки ушла, и я вновь осталась наедине с бывшим мужем.

— Предвосхищаю вопрос. Вам волноваться не о чем. Сейчас подготовят корабль и вас безопасным путем переправят к ламиарам. Вы гости, и вам ни к чему подвергаться любой возможной опасности.

— Ты же говорила, что у вас все подготовлено к нападению, и проблем не будет.

— Да, но всегда лучше перестраховаться. К тому же мы в ближний бой не собираемся вступать. У Парадиза установлена новая защита, и надо проверить ее в деле. Кесты же, вероятно, организуют блокаду планеты, и не улетят, пока не закончатся запасы продовольствия, ну или мы их все-таки не проредим. Тогда все может затянуться на месяцы, и вы не сможете в это время вылететь.

— А почему ты не хочешь прямого столкновения?

— Флот пока не такой большой, как хотелось бы. Без поддержки ламиаров мы не тянем против многочисленного противника. К тому же если защита сработает как надо, то нет никакого смысла превращать собственные корабли в консервные банки и рисковать людьми. Но и об атаках тоже не стоит забывать, а то еще ради мести кесты могут попробовать взорвать одну из других планет системы, а то и звезду. Им лично это ничего не принесет, но ради мести, на что только могут не пойти. В открытый бой я планирую запустить только добровольцев из числа любителей адреналина. Таких, как братья, например. Кстати, если ты не против, если Тэо останется на Парадизе? Ну, если, конечно, он сам выкажет желание. Думаю, ему тоже будет интересно поучаствовать. Потом он прилетит… когда-нибудь.

— Ты, наверное, тоже захочешь вступить в бой?

— Вероятно.

— Ты попросишь поддержки у Тана?

— В этот раз нет. Мы уже достаточно окрепли, чтобы попробовать справится своими силами. Но если ситуация станет критической — то да.

— А если с тобой что-то случится? Парадиз тогда останется без своей главы?

— Все в жизни может быть. Мы все смертны. И не обязательно, что я умру именно в бою. А с планетой ничего не случится. Я уже давно подстраховалась на случай такого исхода. Ник наследник.

Фыркнула. Почему-то ярко представилась картинка, как Рикер собственноручно меня убивает, привозит сюда сына, и 'помогает' Нику управлять Парадизом, а то и вовсе берет все на себя, отсылая нашего отпрыска заправлять Титаном. Жуть. Но фактически нереальная. Не то чтобы я так рассчитывала на порядочность бывшего мужа, но какая-то внутренняя уверенность в том, что на мать своего сына он покушение не совершит, есть. Хотя это скорее просто интуиция. Ну и к тому же меня не так просто убить. Если раньше вмешательство в мой организм отщезарами выражалось только в феноменальном здоровье, которому когда-то так поражался Рикер, то теперь все гораздо круче. Для моего полноценного убийства нужно уничтожить сначала Кролика, а это сделать гораздо сложнее. Дело в том, что наши с машиной жизненные процессы соединены. Несколько перенесенных у отщезаров операций, и я, по сути, киборг с лечебными нанороботами во всех ключевых местах организма. И, как Кролик может самовоспроизвестись даже при девяноста процентах повреждений, так и я тоже. Правда под контролем самого Кролика. Сама себе запускать процессы самоизлечения не могу. К тому же их надо контролировать и направлять, а за таким сложным процессом может проследить только совершенный мозг робота. Кстати если мне оторвут голову, то не факт, что Кролик поможет. Хотя и тут есть варианты. Остальные же части тела можно терять без особых последствий. Жуткая фантастика, но работает ведь. Пару раз уже доводилось лечиться у своего персонального доктора.

— Миа, я не полечу, — вывел меня из раздумий голос Рикера. — Если, конечно ты сама не отдашь приказ выпроводить меня отсюда насильно. Что касаемо моих людей, то пусть они сами выбирают, остаться со мной или нет. Их я не задерживаю.

Чего-то в этой жизни я не понимаю.

— Почему не полетишь? Титан что, еще не соскучился по своему руководителю? Вообще безответственно надолго покидать своих людей.

— Кто бы говорил. Насколько мне известно, ты постоянно покидаешь Парадиз, причем на весьма длительные сроки. Титан не разрушится из-за моего отсутствия. Там есть, кому за всем проследить. С моей же стороны будет некрасиво убегать в столь напряженной момент. При случае я мог бы помочь.

— Чем это?

— Я найду чем. Скажи, ты сама бы улетела в подобной ситуации?

Я — нет. Но я, это я. К тому же со мной всегда Кролик, а вместе с ним горы можно свернуть.

— Видишь ли, я обещала, что вам, как гостям Парадиза ничего угрожать не будет, и свое обещание намерена выполнить. Вы вылетаете через два с половиной часа.

Повернулась, чтобы уйти, но Рикер заступил мне дорогу.

— Миа, а как насчет Тэо? Ему же тоже тогда будет грозить опасность, однако ему ты позволяешь остаться.

Ну вот. Меня уже ловят на противоречиях.

— Ладно, давай на чистоту. Тэо, по сути, уже и не гость тут. Я еще на Лооле пригласила его тут поселиться.

Рикер кивнул.

— Я догадался. Во всяком случае, предполагал такой вариант. Слишком хорошо и быстро Тэо сошелся как с тобой, так и с близнецами Рэд. Миа, давай поступим так. Я остаюсь до тех пор, пока не разрешится проблема с кестами, после чего сразу улечу. Ты ведь знаешь, что Тэо юридически закреплен за Титаном. По сути его имущество, как и все люди в колонии. Без официального разрешения его пребывание где-либо еще будет считаться незаконным. Я же, если ты согласишься, подпишу все бумаги на его 'увольнение'. Прямо сейчас, чтобы ты не сомневалась.

Я заколебалась.

— Не понимаю, для чего тебе все это нужно? Какие твои мотивы?

— Хочу помочь.

— Я не верю в альтруистические порывы.

— Только с моей стороны или вообще?

Вздернула бровь и невольно усмехнулась. Ответить не успела, поскольку подлетев, на посадку пошли несколько каров. Ну, вот и 'потеряшки' с охраной вернулись.

Беглый осмотр Адель и Тэо ничего интересного не принес. Живые и здоровые. Мило общаются. Сестренка смотрит на своего спутника с благосклонностью, и не более. По Тэо же вообще ничего не понять, но под локоток Адель держит, на мой взгляд, весьма бережно, и отпускать не торопится.

Подойдя ко мне, Адель сразу поинтересовалась.

— Что случилось? Нам только сказали, что тревога.

— Ничего особого страшного. К нам в гости летят кесты. Видимо желают приобрести в свою коллекцию еще одну планету.

— О-о-о! Так это же… прекрасно! — произнесла Адель с огромным энтузиазмом, восторженно сверкая глазами.

Мужчины воззрились на мою сестру с недоумением, но она нисколько не обратила на это внимания. Адель схватила меня за руку.

— Ну что, идем? Надо все подготовить.

— Не торопись, кестам еще два дня к нам лететь.

— Девушки, расскажете, что задумали? — весело поинтересовался Тэо, по всей видимости, подхватив настрой Адель.

— Нет, — Ада не стесняясь продемонстрировала Тэо язык и подмигнула. — Бабушка говорит, эта информация наше стратегическое преимущество, о котором сообщать посторонним запрещено.

— А почему именно бабушка так говорит? — решил насесть мой друг.

— Так она же отвечает за безопасность планеты.

Да, Аделька. Ты у нас просто находка для шпионов. Лорейн тебе не простит, что ты ее так легко сдала.

— Надо же. А так про вашу бабушку и не скажешь, — подал голос Рикер. При этом я не могу сказать, что в его голосе прозвучала хоть капля удивления. Скорее насмешливость. И мне вновь нестерпимо захотелось стукнуть этого самоуверенного любителя доминировать. Вот что с ним делать? Оставлять не хочется, тем более что сейчас времени присматривать за ним ни у кого особо не будет. Но опять же Тэо… — Мелинда, так что Вы решили? Мы можем пока остаться?

— Это неразумно, — Тэо посмотрел с тревогой, в глазах Адель я также заметила волнение, но вот о ком именно она переживает, осталось загадкой. Кажется, все на мгновение перестали дышать, ожидая моего решения. — Однако вы можете остаться, но в этом случае я снимаю с себя всю ответственность за вашу безопасность.

Надеюсь, мой взгляд был достаточно кровожаден, чтобы мой бывший муж осознал, что теперь, в случае чего, от 'несчастного случая' его ничего не спасет. К сожалению, ответная реакция Рикера мне совершенно не понравилась. Да он едва сдерживал победную улыбку. Будто в лотерее главный приз выиграл. И что-то мне подсказывает, что я уже проиграла. Вот только понять бы теперь в чем именно, и какие последствия будут у моего сегодняшнего решения.

— Тэо, — обратилась к просто таки сияющему мужчине. Вот его причины радости я хотя бы понимаю. — Мы с мистером Блэквудом договорились о твоем переводе. Если ты согласен, то сейчас мы подпишем все бумаги, и ты перейдешь в распоряжение братьев Рэд.

— Да! Миа, спасибо! Мистер Блэквуд, — Тэо крепко пожал руку Рикеру. О недавней размолвке у озера мой друг уже забыл. А вот мой бывший муж — нет. Во всяком случае, смотрел с заметной прохладцей. Но руку пожать дал.

На этом мы разошлись. Мы с Адель — на подземные уровни, в самые засекреченные лаборатории Парадиза. Тэо к близнецам. Рикер вроде как к своим, проследить за их эвакуацией в убежища, или отлетом — тут уж как сами они сами выберут.

За оставшееся время были методично выполнены все приготовления к встрече. Как и ожидалось, не прошло и пары часов, и кесты перекрыли с помощью своей техники любую возможную связаться с другими планетами. Теперь послания можно будет передать, только если с космолетом. Тем не менее, весточку Тану о последних событиях я передала. На всякий случай. Самостоятельность, самостоятельностью, но вдруг все-таки сами не справимся, тогда в резерве у нас будет армия ламиаров в полной боевой готовности.

Как бы я себя не увещевала, но все равно временами накатывало волнение и нервный озноб. Больше всего я волновалась за Адель. Выдержит ли она нагрузку. Я, конечно, говорила Рикеру о месяцах осадного положения, но лукавила. Тут все зависит от главной защитницы Парадиза. И хотя сестренка уверяла, что все получится, и она сможет, при необходимости, держать 'пузырь' годами, но от этого мне не легче.

Дело в том, что дар Адель — работа с энергетическими полями. Пока, в силу своего возраста, сестра может ставить силовые щиты только вокруг себя, или тем, кто находится к ней вплотную. А еще перемещать отдельные небольшие предметы, используя их собственное энергетическое поле. Со временем сестра сможет больше, гораздо больше, но пока в наших лабораториях под ее предводительством был создан препарат, способный временно в несколько раз усилить способности носителя дара, в том числе и все процессы мозговой деятельности. Раскрыть заложенный в нас потенциал, гораздо раньше, но только на сутки. К сожалению, сыворотка экспериментальная. Все ее побочные эффекты до конца не определены, однако Адель уже успела несколько раз испытать препарат на себе, и пока все шло нормально.

Моя сестра, когда кесты приблизятся, и станет той самой защитой планеты. Выставит с помощью своего усиленного дара огромный невидимый глазу щит, который закроет весь Парадиз вместе со спутником. То, что такое возможно, мы с Адель уже проверили и отработали. Теперь осталось финальное испытание на выносливость моей сестренки. Если все-таки она не выдержит, и захватчики проникнут на планету, сыворотку введут уже мне, и тогда весь животный мир ополчится на наших обидчиков. Не то чтобы это оказало большое влияние, но все-таки. Больше совершеннолетних одаренных на планете сейчас нет. Детей мы с Адель ни в коем случае использовать не станем. Нет, конечно, есть еще Рикер. Но просить его о такой услуге… дороже выйдет. Можно было бы использовать шантаж, но стоит представить себе обиженного бывшего мужа, ставшего в один момент всесильным повелителем человеческого сознания — в дрожь бросает. Так что не стоит. Настолько доверять ему я не смогу.

Напряжение росло. Я совсем забросила мирные дела, опять переложив все на плечи Геростора, и гораздо больше времени проводила с братьями Рэд и Тэо. Кстати сам Геростор на удивление спокойно к этому отнесся, хотя обычно брюзжит. Хоть весь мир будет рушиться, а про свои обязанности, по его мнению, забывать нельзя. За то и ценю своего главного советника. Рикера я не видела совсем, но оставила за ним приглядывать надежных людей, наказав тем занять чем-нибудь обычно весьма деятельного бывшего мужа. Чтобы времени на возможные пакости не оставалось. Не то чтобы я таковых ожидала, но всегда лучше перестраховаться.

Так. Спокойно глубоко вздохнуть. Пора настраиваться на бой. В конце концов это уже далеко не первое мое сражение, однако волнуюсь я каждый раз почти одинаково. Никогда не знаешь, что ждет тебя в будущем. Кесты стремительно приближаются. Думаю, пару часов, и они начнут атаку.

Не люблю кестов. Внешне напоминают рыбу, только с ногами и руками. Ну, или бесхвостых ящеров. На голове вместо волос гребень, обычно имеющий самые разнообразные расцветки. Чешуя вместо кожи. Глаза выпуклые, губ нет как таковых, зато имеются жабры, а на руках и ногах перепонки. Прекрасно чувствуют себя в воде, но и на суше тоже неплохо обжились. Вообще у кестов есть, где жить, но эта раса активно плодиться, и видимо своих головастиков уже некуда девать, раз стали, в последнее время, вести завоевательную политику.

Кролик вылетает на орбиту вместе с более чем четырьмястами кораблями. Двести из них — тяжелые военные, еще полторы сотни — малые легкие космолеты, и оставшиеся — своеобразная элита. Лучшие пилоты, со своими личными кораблями, из тех, кого я нашла в разных уголках вселенной и привлекла для работы и жизни на Парадизе. Кролик входит в состав элиты. Здесь корабли разняться по своей форме, массе и даже цвету. А еще в основном все пилоты индивидуалисты, в команде не работающие в принципе, но, благо, авторитет признающие. Поэтому порядок такой. Тэо остается на планете и координирует действия всего флота и при необходимости отправляет резерв. Братья Рэд, сражаются в элите, но так же, уже по месту, могут управлять тяжелым и легким космофлотом. Тут многое зависит от того, приготовили ли нам кесты какие-то неожиданные сюрпризы или нет. А я беру на себя ситуационное управление элитой, поскольку вербовала в свое время всех лично, и знаю все особенности этих пилотов.

Стоило всем нашим вылететь в открытыйкосмос, и Адель сразу выставила защиту, не видимую человеческому глазу. Мне пришел запрос на соединение по связи.

— Касси, а ведь мы знали, что рядом с тобой скучать не придется. Подумать только. Несколько дней не прошло со вступления в должность, а уже такая масштабная заварушка. Признайся честно, ты специально для нас ее организовала.

Фыркнула.

— Ну, конечно. Ночами не спала, только и думала, как вам жизнь разнообразить. На всякий случай. Кто из вас за какой флот отвечает?

— Я за легкий, — с готовностью откликнулся Ветер. — Касси, а нам за разгром вражеского флота премия положена будет?

— Нет.

— Почему?! — возмущенно воскликнули братья в один голос.

— Скряга Геростор не позволит. Бюджет на год уже расписан. Победа в войне для него не аргумент. Так что, скорее всего вас ждет только благодарность мирных жителей, и пара медалек.

Братья возмущенно зафыркали.

— Нет, Касси, ты сейчас так шутишь или говоришь серьезно?

— Шучу, алчные мои. Кстати, давно хотела вам кое-что предложить.

— Мы слушаем.

— Вы ведь догадываетесь, что я работаю на отщезаров, и Кролик их работа?

— Да. Такие технологии могут быть только у них, причем своими знаниями они не делятся. Самая закрытая из всех рас. Философия не вмешательства в развитие. Нам, и то удалось узнать лишь крохи информации. Мы уже пытались к ним хоть как-то подобраться, но не удалось. Но нам всегда было очень интересно, как это удалось тебе. Не за красивые же глаза ты Кролика получила.

— Ну, отчасти и за глаза. Однако, вы правы, есть и другие причины. Я заключила с ними контракт, и теперь работаю на отщезаров в качестве наблюдателя, курьера, и посредника при контакте с другими расами. В частности моя работа заключается в поиске одаренных и помощи в их доставке к отщезарам. Но не суть. Помимо всего прочего мне периодически дают разные интересные и необычные задания. Никогда не знаешь, что поручат в следующий раз. Заработанная мною слава путешественницы и авантюристки появилась в основном из-за этих заданий. Хотите вместе со мной отправиться в следующий раз?

— Спрашиваешь? Конечно. А отщезары против не будут?

— Думаю, нет. С каждым разом их задания становятся все сложнее, и у меня создается впечатление, что они буквально вынуждают создать себе надежную команду. Как знать, возможно, удастся выбить для ваших кораблей апгрейд, поскольку если все так, как я предполагаю, то вы за Кроликом не угонитесь, а мне нужны равные по силам партнеры. Но в таком случае готовьтесь также идти к ним на постоянную работу, да еще и разделить их философию и взгляды на жизнь.

— Ты просветишь насчет последнего пункта?

— Да, но позже. Сначала нужно разобраться с кестами.

— Договорились. Хорошей рыбалки. Сварим уху из наших чешуйчатых гостей.

* * *

Первый бой дался не просто. Противник значительно превосходил числом, и опыта масштабных сражений у ведущих завоевательную политику кестов на сей день, было не в пример больше. Тем не менее, нам все-таки удалось их хорошо пощипать, но и мы понесли потери. На вторые сутки боя нами был взят тайм аут. В то время как меньшая часть войск отвлекала противника, Адель сняла защиту, и оставшаяся часть вернулась на планету, при этом их заменил свежий резерв. В основном почти вся элита продолжила боевые действия, не взяв передышки. Если космолет цел, то набранным мной маньякам от космопилотирования отдых не нужен. Быть за штурвалом для них и есть основной отдых. Я бы тоже предпочла остаться, но необходимо проверить, как дела на Парадизе. Пара часов и я вернусь в строй.

Быстро выбралась из Кролика. На удивление, на базе царили покой и тишина. Меня это несколько напрягло. Все же у нас военное положение. Где встречающие с различными вопросами и требованиями распоряжений? Где, в конце концов, Геростор со своими помощниками?

Первой, на одном из подземных уровней я нашла бабушку, и моя настороженность усилилась, а интуиция просто закричала, что, что-то не так. Лорейн пребывала в самом благостном расположении духа. Не спеша копалась в документах, которыми был завален весь ее рабочий стол. И вот эта моя бабушка нисколько не вязалась с той, которую я знаю. Нападение Парадиз переживает уже не первое, и в такие времена у Лорейн в ее маленьком царстве кипит бурная деятельность. Служащие с донесениями так и мечутся, а сама бабушка невероятно энергичная, как натянутая пружина, и готова оперативно реагировать на любое изменение в обстановке.

— О, Мели! — воскликнула Лорейн, как только заметила, что я зашла в ее обитель. — А ты что здесь делаешь? Там же сражение полным ходом идет.

Вот это да. Может, я сплю?

— Как это что? Залетела проверить как вы тут. Обычно стоит мне куда-то улететь, как начинаются звонки с требованиями вернуться и решить ту или иную проблему. А уж в такое время и подавно. Колись, что происходит?

— Да, ничего. Нормально у нас все, — Лорейн неопределенно дернула плечом, но я заметила, что глаза ее забегали.

— Бабуль… — многообещающе протянула.

Попытка устроить допрос ничего не дала. Бабушка упорно держалась, с подчеркнуто невинным выражением на лице утверждая, что я совершенно зря волнуюсь. Будь у меня больше свободного времени, и ответа я бы добилась, но, увы.

Махнув на Лорейн рукой, отправилась дальше. Где-то же мое присутствие наверняка должно быть необходимо.

На пути попадалось много людей. Мне как обычно все улыбались и здоровались. Никакого напряжения и тревоги. Будто и не под землей прячутся от захватчиков.

В одном из общих залов нашла таки Геростора, при этом с сожалением понимая, что время мое заканчивается, и скоро снова пора будет возвращаться к Кролику. Увиденная мной картина заставила буквально остолбенеть. Не раздумывая, тут же отошла в угол, где было относительно сумрачно. Народу в зале толпиться много, может и не обратят внимания. Больно закусила губу. Тело на мгновение буквально прошил ужас. Стало попеременно холодно и жарко. Дышу глубже, чтобы успокоиться.

Я, наверное, все-таки сплю, и мне сниться мой самый страшный кошмар. Это шок, если не сказать больше.

Рядом с Геростором стоит Рикер. И… Геростор смотрит на моего бывшего мужа буквально, как на бога. Многочисленные служащие этого своеобразного головного штаба работают четко и слаженно. Строжайший порядок и дисциплина. Рикер выслушивает отчеты о делах Парадиза и отдает распоряжения. Толковые, на мой взгляд, распоряжения, но сути это не меняет. Почему он тут отдает всем приказы и ведет себя, как хозяин? В конце концов, почему его слушаются? Причем с удовольствием. В глазах людей я заметила уважение, и чуть ли не такой же, как у Геростора восторг. То что, Рикер хороший управленец, я и не сомневалась. Чему так радуется Геростор — соответственно тоже. Но опять повторюсь. Кто дал право ему тут всем заправлять?!

Будто отвечая на мой невысказанный вопрос, в двери, противоположные тем, куда недавно зашла я, впорхнула Адель. Сестра лучилась довольством и здоровьем, что позволило мне сделать вывод, что никакие неприятные последствия сыворотки ее не мучают. А еще и заодно понять причины главенства Рикера.

Улетая, формальной главой планеты вместе себя я оставила сестру. Случись, что со мной, и до прилета Ника хозяйкой здесь, естественно под присмотром бабушки и Геростора, является Адель. И, опять же формально, у сестры есть право в мое отсутствие назначать на любые должности того, кого она посчитает нужным. Однако раньше она этим своим правом не пользовалась. Да что там, она вообще управлением планеты не интересовалась, и даже Геростору не удавалось привлечь ее к решению текущих проблем, и выманить из лабораторий, где, впрочем, Адель всегда приносила, куда большую пользу.

Адель подошла к Рикеру. Что-то с улыбкой спросила. Тихо я не расслышала. Бывший муж с любезным видом ответил. К их разговору присоединился Геростор. Уже втроем они раскрыли трехмерную карту нашей системы, где в режиме реального времени можно было следить за маневрами наших и вражеских войск.

И тут мир содрогнулся. Это бабушка влетела в те же двери, через которые недавно вошла Адель. При этом Лорейн столкнулась с одним из служащих, несшим какую-то аппаратуру. Грохот и звон. Ну, вот это уже больше похоже на мою бабушку. Пронеслась, затормозив у дружной компании, состоящей из Адель, Рикера и Геростора. На лице Лорейн читалось напряжение. Громко воскликнула.

— Еле нашла вас! Зачем переместились из кабинетов?

— Ба, мы хотели по спецсвязи соединиться с Кроликом, и узнать как дела у Мели, — за всех ответила Адель.

— Ее еще здесь не было?! Фух, — бабушка шумно перевела дух.

— Кого не было? — настороженно уточнил Рикер, решив пристально обвести взглядом зал.

Наши глаза встретились. Я хищно сощурилась. Во мне буквально вопит, требуя пустить кому-то кровь. Причем в больших количествах. Во взгляде же Рикера я заметила вызов. Его губы едва заметно дрогнули, наметив насмешливую улыбку.

Я же поняла страшное. Сговорились. Они все за моей спиной сговорились.

Честно сказать, я даже и не знаю, что делать, и как себя вести в этой ситуации. Больше всего хочется, как обычно это делает бабушка — запустить чем-нибудь увесистым в раздражающий фактор. В данном случае в лицо с наглой ухмылкой. Или может мне его просто убить? Тоже выход.

Вторым порывом у меня появилось желание бросить все, и с ругательствами смотаться, куда подальше с этой планеты под крылышко к Тану, и забыть, что вообще существует Парадиз вместе со всеми нынешними и бывшими родственниками.

Сразу за этим пришло понимание, что никуда я не денусь. Набегалась уже. Теперь придется бороться за свое. Да и сама во всем виновата. Запустила лису, в лице Рикера, в свой курятник, да еще и без личного контроля оставила. Так что мне и разбираться. Во всяком случае, бывшему мужу я Парадиз точно не оставлю.

Что делать с родственниками и подчиненными, я пока не решила. В конце концов, не стоит исключать тот момент, что Рикер мог как-то воздействовать на них своим даром. Тем более что про его силу мне ничего толком не известно. Не хочется верить, что дело тут только в простом обаянии бывшего мужа.

Подошла к притихшей компании.

— Мелинда, — решительно начала бабушка, видимо пожелав мне что-то объяснить, но я подняла руку, жестом прося замолчать.

— Мистер Блэквуд, я бы хотела переговорить с вами наедине.

— Конечно, Мелинда. — теперь Рикер выглядел серьезным и собранным, но меня это не обмануло. Он доволен, как кот, объевшийся сметаны. Это должно было бы меня еще больше разозлить, но отчего-то рассмешило.

В полной тишине, провожаемые напряженными взглядами окружающих нас людей мы вышли из зала. Наверное, все думают, что у нас сейчас с Блэквудом чуть ли не дуэль состоится. Быстро нашла небольшой кабинет, и выгнала оттуда пару заседающих там работников. Рикер так еще и дверь изнутри на замок закрыл. Мы встали друг напротив друга, словно сейчас действительно дуэлянты.

— Итак. Давай начистоту. Что ты задумал?

— Помочь тебе, на то время, пока планету осаждают кесты. Я делаю то, что получается у меня лучше всего, чтобы поддержка оказалось наиболее эффективной.

— Мне твоя помощь не требуется.

— Уверена? Ты же нанимаешь людей на должности, и без проблем полагаешься на них, пользуешься их знаниями. В чем проблема сейчас?

— Проблема в том, что тебе я не доверяю. А еще в том, что ты все провернул за моей спиной. И не надо говорить, будто ты не догадывался, что твоему вмешательству я не обрадуюсь.

— Я и не говорю. Догадывался. И именно поэтому ничего не сказал.

— Помогать против воли? Забавно. Не понимаю твоих мотивов. Чего ты хочешь всем этим добиться? Сразу говорю, в твое бескорыстие я не верю.

Рикер как-то странно сверкнул глазами, но ничего не ответил.

Я задумалась. Вытурить его отсюда? Так поздно уже. Пока не закончится война с кестами, мы сидим в осаде. С другой стороны, если искренне себе признаться, то мне понравилось, то, как Рикер сумел быстро взять в свои руки и организовать. За столько лет поиска и выявления полезных кадров для своей планеты, я сумела это оценить. У меня никогда не получалось навести такой идеальный порядок в умах людей и заставить выполнять все быстро, четко и без суеты. И если в космосе я лучше всех, и это не обсуждается, то в других областях что-то идет не так гладко. Во всех асом быть просто невозможно, как и объять необъятное. И я бы даже позволила бывшему мужу продолжать свою деятельность, если бы была полностью уверена, что по окончании войны, вернувшись на Парадиз, не обнаружу, что Рикер полностью узурпировал власть. Кто тогда у кого в гостях окажется, большой вопрос.

— Что ты сделал с Адель и бабушкой? Я не верю, в их безоговорочную симпатию к тебе.

— Я немного ускорил процесс налаживания дружественных связей.

— Твой дар?

— И не только. Просто хороший психолог тоже на многое способен.

В это верю. Если еще вовремя нашей совместной жизни, Рикер мастерски владел гипнозом, и другими мозговыносительными штуками, то за годы практики, наверняка стал профи в этом деле. Даже смысла нет обижаться на Лорейн с Адель. У них просто не было шансов. Мне только одно не понятно.

— Почему, в таком случае ты не применишь свои способности ко мне? Ты, по-моему, итак уже очаровал тут всех кроме меня. В этом случае не придется так трудно ничего добиваться, а ты явно хочешь что-то конкретное. Что, кстати? Забрать себе Парадиз?

— Нет. Парадиз мне не нужен.

— Что тогда?

— Об этом пока рано говорить.

— Когда станет пора?

— Сначала нужно разобраться с кестами. Можешь спокойно возвращаться к Кролику. Я проконтролирую, чтобы здесь все было в порядке.

— Рикер, ты меня бесишь. Чтобы я со спокойной душой села в Кролика, мне прежде нужно тебя убить. Что ты опять лезешь в мою жизнь? Неужели кровь больше некому портить? Ну, хочешь, я тебе денег дам, чтобы отстал?

Блэквуд шагнул в мою сторону. Мне это не понравилось. Инстинктивно сделала шаг назад. Еще мне не понравилось выражение его лица. Напряженное. Губы поджаты, на скулах играют желваки, а в глазах молнии. Еще шаг. Его ко мне, и мой от него. Упираюсь пятой точкой в стол. Понимаю, что от Рикера, в случае чего сбежать будет трудно. Может, я и погорячилась, оставаясь с ним наедине. Для собственного успокоения нащупала на поясе оружие. То, что произошло дальше, стало для меня совсем уж неожиданным.

Сделав еще шаг, Рикер выхватил плазменный пистолет, что я лелеяла у себя за поясом, и его же засунул мне в руки, дулом приставив к своей груди. У меня, наверное, глаза на лоб полезли от этого действа. Невольно, села на стол, максимально отодвинувшись, от явно спятившего мужчины. Правда оружие от его груди не убрала. Лучше бы напал. Я это хотя бы смогла понять. Бывший муж, глядя на мою реакцию, криво усмехнулся.

— Линда, прошу у тебя прощения за все те неприятные моменты, что доставил тебе в прошлом. Я был не прав. И сейчас я отдаю свою жизнь в твои руки. Хочешь — убей. Хочешь — прогони. Но лучше позволь мне не словом, а делом загладить свою вину перед тобой.

Поежилась. И спросила отчего-то совсем не то.

— Линда?

— Миа ведь в прошлом. Мели ты для своих родных. Мелинда для остальных. Касси для Кролика. Я замечал, как ты невольно морщишься, когда тебя зовут Мией.

Хмыкнула про себя. То есть в числе 'остальных' Рикер быть не хочет. Застолбил для себя свое личное ко мне обращение. Оригинально, ничего не скажешь.

Пистолет все-таки пока убрала. Продолжать сердиться у меня не получалось. Когда Рикер находится так близко, мысли в принципе начинают путаться, а тело требовать тепла и ласки, потому мозг переключается на увещевание и успокоение реакции тела, впрочем, без особого успеха. Признаться вот конкретно сейчас не ожидала от Рикера никаких извинений. Да я их в принципе не ждала.

Когда Рикер вдруг наклонился, и наши лица оказались в опасной близости — едва ли кончиками носа друг друга не касались, я почти и не удивилась. Тихо спросил.

— Ты все еще обижаешься на меня?

— За что именно?

— За ограничитель, например.

Пожала плечами.

— Столько лет прошло. Так долго я в принципе не могу обижаться. А вот бояться и не доверять — да.

Запищал наручный компьютер. Это Кролик прислал мне напоминание что время, которое я отвела на пребывание на базе, заканчивается.

— Давай поговорим после того, как все закончится?

— А не случится так, что когда вернусь, все население Парадиза превратится в послушных тебе зомби?

Рикер улыбнулся.

— Постараюсь держать себя в руках.

— Что?!

— Линда, я шучу. Мой дар не такой массовый, как у тебя. Максимум, я могу одновременно взаимодействовать с пятью людьми. Да и заставить что-то сделать человека насильно, против его воли и принципов я тоже не смогу.

Оттолкнула Рикера от себя, вставая. Вообще-то новую сыворотку еще никто не отменял. Благо что использовать ее неограниченное время просто опасно.

— Хорошо если так. Ладно. Командуй пока, раз так хочется. У тебя это хорошо получается. Но учти. Все равно, рано или поздно, все, что ты замышляешь, я узнаю. Если в будущем мне что-то не понравится, и если ты причинишь боль моим близким, я тебя уничтожу. И тебе не поможет ни твой дар, ни боевые навыки, ни какие либо еще ухищрения, — уже представляю, как шарахну издалека пушкой Кролика, и мокрого места от бывшего не останется. — И прекрати промывать мозги моей семье и окружению. Все ясно?

— Вполне. Спасибо, Линда.

Быстрым шагом возвращаюсь на свой корабль. Бывший муж, тепло попрощавшись и пожелав удачи, предпочел удалиться в противоположную мне сторону, по каким-то своим делам.

Хочется ругаться последними словами за свою слабость. Я опять невольно уступила, поддавшись его уговорам. Ведь как сильно Рикер бесит меня, так же и притягивает. Словно магнит.

Последняя мысль заставила меня встать, как вкопанную, посреди коридора. Меня словно молнией поразило. Надо будет это хорошенько обдумать. А ведь это объясняет если не все, то очень многое. И мне ведь об этом рассказывали, но тогда информация зафиксировалась, но особой ценности, на мой взгляд, не представляла. Если все именно так, то…

Мурашки пробежали по коже. Нет, сейчас не буду об этом думать. После. Когда справимся с кестами. В конце концов, я ведь могу и ошибаться.

По пути прошла через тот зал, где до сих пор находились Геростор, Адель и бабушка. Лорейн вместе с сестренкой, потянулись ко мне, явно пожелав объясниться, но я вновь, окинув их тяжелым взглядом, подняла в отрицательном жесте руку, показав, что не желаю ничего слушать. Пусть хоть немного задумаются, что творят. Все равно сейчас мне им что-то говорить некогда. Пожалуй, порадовал только мой главный советник. Геростор не прятал взгляд, и встретился с моим твердо и прямо. Я так понимаю, сопегец как всегда выбрал из предложенного самый оптимальный вариант. Скорее всего, после того как Адель привела к управлению Рикера, мой помощник проверив того на прочность, также признал лидерство за моим бывшим мужем. Геростора не волнуют никакие условности, а только то, что может помочь его новому дому стать сильнее и лучше, и за свои решения он всегда готов ответить сполна.

Забралась в своего надежного и родного Кролика. С нежностью погладила штурвал. Вот кто никогда меня точно не предаст. С кораблем мы, по сути, единое целое.

Вместе со свежим резервом кораблей вылетела в открытый космос. По связи пришел запрос на разговор с Парадиза. Скорее всего, это Адель с бабушкой. Не буду отвечать. Разумом я все понимаю, но неприятное чувство все-таки поселилось в груди.

Новый запрос на связь, но теперь уже от знакомых красных кораблей братьев. Приняла. Необходимо выслушать доклад о текущей обстановке.

Близнецы в своей обычной шутливой манере кратко ввели в курс дела, успокоив, что за время моего отсутствия никаких происшествий не случилось. Кесты, как и мы решили взять небольшой перерыв для восстановления сил.

— Касси, а чего у тебя такой голос грустный, — вдруг поинтересовался Ленни.

Вздрогнула, поскольку считала, что себя и свой голос полностью контролирую. Не хотела сейчас никому открывать свою слабость.

— Все в порядке.

— Не убедительно, — это уже голос Денни. — Касси, мы не вчера родились, и понять, что девушка чем-то расстроена можем. Что-то случилась на Парадизе? Когда ты улетала, была усталая, но вполне довольная жизнью. Скажи, в чем дело, иначе мы будем волноваться. Кто-то умер?

Досадливо сморщилась.

— Да ничего такого. Все живы и здоровы. Просто… передел власти. Мой бывший муж в мое отсутствие решил взять все в свои руки. Заправляет на Парадизе, как у себя дома.

— Неожиданно, — на какое-то время установилась тишина. — А как ему все это так быстро удалось? — серьезным тоном поинтересовался Денни.

— Сама диву даюсь. Причем все мое окружение переметнулось на сторону Рикера, но это как раз не удивительно. Бывший муж обладает 'особым' обаянием.

— Хм. Ну и что ты предприняла?

— А ничего. Поскольку хорошо справляется с взятыми на себя обязанностями, а что-то менять пока нет ни времени, ни возможности. Все в принципе нормально, только несколько неприятно.

— Понятное дело. И главное, что нам никто ничего не сообщил. Попахивает провокацией. Если не сказать больше — изменой.

Тяжелый вздох удержать не удалось.

— Ладно, Касси не переживай. Пусть даже все жители Парадиза — а их не сказать, чтобы так уж много, вдруг переметнуться на чужую сторону, мы всегда за тебя, как, полагаю, и весь флот, — нетривиально поддержал меня Денни, а вмести с ним и весело поддакнувший Ленни. Приятно. Вот только братья не знают, что Рикер при желании и им мозги набекрень свернет. Странно, что при таком усердии бывший муж для кучи и меня не зомбировал.

Когда недавно в коридоре после разговора с Рикером на меня снизошло озарение, я стала лучше понимать мотивы действий главы Титана. И все больше приходила к выводу, что либо мне его придется физически устранить, либо сдаться на милость победителю. Третьего пути просто нет.

В этот раз наличие кестов под боком порадовало. Признаюсь честно, оторвалась, вымещая на наглых захватчиках свое плохое настроение. И, будто почувствовав мое расположение духа, флот стал больше атаковать, а кесты наоборот — тактически отступать, переходя на более осторожную манеру ведения боя. Понапрасну не рисковали. Война грозила затянуться.

Не так долго, как я опасалась. Четыре месяца противостояния, и остатки кестского воинства поджав хвосты, улетают восвояси. Мы не преследуем. Сами устали. Да и добыча вполне устроила стороны. Нам в качестве трофеев сдали полсотни больших военных кораблей в удовлетворительном состоянии, про малый флот молчу — тоже урвали хороший кусок. Конечно, война потребовала вложения просто огромного количества денежных средств, а главное взяла свою жатву в виде храбрых защитников Парадиза. Но мы справились. Выжившие стали сильнее и опытнее.

Возвращалась на Парадиз с тяжелым сердцем. Боюсь. По-настоящему боюсь узнать, насколько освоился Рикер, и какие изменения на родной планете меня ожидают. За время войны до меня не доносили никаких тревожных сообщений. Но это не означает, что все действительно в порядке.

И вот, с затаенным беспокойством, нехотя выбираюсь из Кролика в личном ангаре. Меня встречают. Взволнованная бабушка, с блестящими от слез глазами, Адель, чуть ли не прыгающая на месте от нетерпения, и… Рикер. В руках бывшего мужа огромный букет белых цветов. Признаюсь, не ожидала. Прямо семейная встреча. Невольно понемногу отступаю под крыло Кролика.

Первой ко мне метнулась с объятиями Адель. Никакой фальши. Искренняя безграничная радость. Сестра расцеловала в обе щеки. За ней нерешительно подошла бабушка, настороженно заглядывая в мои глаза. Усмехнувшись, сграбастала ее в охапку и крепко-крепко обняла. Глупая. Неужели думает, что я до сих пор на них сержусь?

Рикер тоже сделал шаг мне на встречу. То, что было в его глазах — затаенный страх, нежность и радость новой встречи. Не знаю, как бы я отреагировала, но эту напряженно-торжественное приближение прервал ликующий вскрик, и в мою сторону помчался вихрь по имени Тэо. За ним, чуть отставая — чумазые и подкопченные братья Рэд. Интересно, со стороны я выгляжу так же, как близнецы? Нет, скорее всего, еще хуже — на голове наверняка как обычно дополняет картину воронье гнездо из волос.

Счастливо обнялась со своими главными помощниками в деле защиты Парадиза от угрозы из космоса. С близнецами и Тэо в эти месяцы я общалась постоянно по связи, но вот увидеть вживую довелось только сейчас.

— Мийка, ты такая молодец, — почти интимный шепот на ухо со стороны обнявшего меня Тэо. — Я тут такое недавно узнал о Рикере. За нашей войнушкой, оказывается, пропустил столько интересного…

— Тэо, — вкрадчивый шепот прервал ледяной голос бывшего мужа. — Мелинда итак устала. Отлипни уже от нее.

Шутливо и в тоже время, несколько демонстративно подняв руки вверх, Тэо с веселой улыбкой отстранился.

Да, Рикер в своем репертуаре. Во всяком случае, такой бывший муж не так настораживает, как тот незнакомец показавшийся мне в начале. С хрустом потянулась. Все же Кролика я хоть и люблю, но, пожалуй, излишне в нем засиделась. Хотя у нас с ним бывали гораздо более длительные путешествия. Срочно принимать солнечные ванны и отдыхать. Я полагаю, теперь мне не стоит опасаться Геростора и его постоянных требований подключаться к работе с бумагами и прямому управлению Парадизом. В чем-то все же стоит поблагодарить Рикера за его участие.

Мне все-таки вручили одуряющий своим запахом букет под придирчиво подозрительными взглядами братьев и одобрительными женскими. Тут понятно. Женская половина окончательно и бесповоротно подпала под очарование и харизму Рикера.

Уцепив меня за локоток, бывший муж, старательно оттесняя от Тэо, повел в сторону выхода из ангара. Я лишь хмыкнула, не став поднимать шум и сразу выяснять, кто в доме хозяин. Усталость действительно накатила волной, а близость Рикера дарила приятное ощущение тепла, и, как это ни удивительно, спокойствия.

Ладно, сначала высплюсь и отдохну, и уже после это начну решать текущие проблемы и вникать в дела. Судя по родственницам, и встреченным мной по дороге людям, все вполне довольны жизнью.

Цветы поставила у себя в комнате и завалилась спать, предварительно приказав никому меня даже не пробовать будить.

Когда проснулась, выяснила, что в мире бодрствующих меня не было почти сутки. Что же настала пора заняться делами.

Первым делом направилась естественно к Геростору. Мой советник лучился довольством. Встретил приветливо, ввел в курс дел Парадиза. Посетовал на затраты военного периода и отсутствие торговых сделок. Но в целом все оказалось в порядке. Парадиз мог существовать и, не торгуя с другими планетами. Главной проблемой всегда являлась защита. Теперь же и она в некотором роде решилась и я могла спокойно улетать на неопределенный срок, ведь на Парадизе есть Адель, которая сможет долго удерживать защитный кокон до прихода подмоги, в случае если нападающих окажется слишком много.

Геростор, как и следовала ожидать, дал высокую оценку деятельности Блэквуда. Всячески хвалил и указал на все привнесенные бывшим мужем новшества в структуру управления и экономику Парадиза. А изменил Рикер, стоит сказать, достаточно. Значительно упростил аппарат управления, при этом функционировали подведомственные органы гораздо эффективнее чем раньше. Информация спускалась на нижние уровни гораздо быстрее, и отача была на уровень выше. Также Рикер оставил мне на рассмотрение несколько разработанных им предложений по выпуску уникальных товаров, что мы способны производить на Парадизе, с полностью продуманной схемой реализации.

Советник теперь только сетовал, что Блэквуд сам правитель Титана, и не сможет остаться для постоянной работы на Парадизе. При этом мой советник осторожно намекал, что мне все-таки неплохо было бы поспособствовать и заинтересовать Рикера, чтобы тот бросил все и остался на Парадизе на радость Геростору. В таком случае старый плут обещал легко отпускать меня в любые мои 'загулы'.

Ну конечно легко отпустит. Зачем я ему вообще буду нужна при таком компетентном Рикере под боком.

Понимаю, что испытываю весьма противоречивые чувства. С одной стороны приятно и удобно, когда не слишком радующие тебя обязанности исполняет кто-то другой. Причем гораздо лучше, чем ты. А профессионалов своего дела я ценю. С другой же стороны… обидно. Вот ты много лет всем постоянно нужен, и буквально жить без тебя не могут, и тут приходит такой вот весь из себя бывший муж, и оказывается, что легко и без тебя можно обойтись. Продолжай там себе в космосе летать, да деньги для планеты зарабатывать. Геростор меня так чуть ли из кабинета не стал выпроваживать, поскольку Рикер, как стало известно, что я проснулась, и иду сюда сразу куда-то сбежал, сказав, что не хочет мне попадаться на глаза и мешать инспекции. Ну-ну. Странно вообще это.

За последующий день я успела переговорить со многими жителями города. В целом картина сложилась положительная. Во всяком случае, мне никто не жаловался и встречали радостно. Насколько мне стало известно, Рикер запустил еще и несколько программ по адаптации и помощи новым поселенцам планеты. Хотя жители тут все относительно новые. И никаких новых традиций правил, коих я невероятно боялась, бывший муж не привнес. Хотя мог бы попытаться. Один Отбор чего стоит. На Парадизе, слава всему, такое устройство семейных ячеек общества не требуется. Каждый вступает в брак добровольно. Нет никаких правил. Единственное условие, чтобы всех участников все устраивало. Все же некое смешение рас и традиций у нас присутствует, от чего появляются оригинальные семье, где не двое, а гораздо больше супругов. У Геростора, например, три жены. Традиция. Хотя не всех дам такое положение устраивает, но бросать моего советника они категорически отказываются. А Геростор не был бы моим советником, если не смог лавировать и тушить все конфликты жен еще в самом зародыше. Бр-р. Мне вот и одного мужа не надо. А кто-то вот себе троих 'половинок' заводит.

В общем, никакого подвоха со стороны Рикера я пока не обнаружила. Вот только я все острее начинала чувствовать свою ненужность и бесполезность. А еще невероятно сильно начала скучать по сыну. Надо будет слетать навестить его. Все равно уже его личность для бывшего мужа не инкогнито.

Пожалуй, единственное место, где на меня 'напали' требуя каких-то распоряжений ангары с флотом. Все же надо было решить, что делать с трофейными кораблями. Я решила, что часть из них, переоборудовав в моих мастерских, можно будет продать, тем самым получив для живые деньги для Парадиза. Эти средства я планировала пустить на компенсации семьям погибших защитников планеты. В целом же тут на меня тоже долго не наседали все же братья Рэд и Тэо знают свое дело. Последнего, кстати выловила, и заперлась с ним в первом попавшемся кабинете.

— Тэо, ну как, обживаешься?

— Да. Все просто здорово. Я рад, что удалось здесь остаться.

— Как дела с Адель?

— Пока особо никак. Мы хорошо общаемся, но во время войны мне было не до ухаживаний. Почти все время просиживал в штабе. Да и сестра твоя вообще ни с кем к общению не стремилась. Как мне показалось, ей не так просто было удерживать щит, как она говорит. Сейчас буду приглашать на совместные прогулки. Может получиться что-то, может, нет.

— Я думаю вскоре слетать навестить Ника. Если хочешь, моешь отправиться со мной. Заберешь детей. Кстати, что ты собираешься делать с их матерями? Тоже с собой предложишь полететь?

— Их нынешние мужья вряд ли согласятся, на то чтобы я забрал их жен. С этим вопросом будет трудно. Но я постараюсь все уладить. Если учесть, матери интересовались детьми, только, когда им самим нужны деньги, то выход из ситуации я вижу. Знаешь, когда я улетал с Рикером к ламиаром. Никто из них даже не согласился взять своего ребенка на время моего отсутствия к себе — другая семья, другие дети. Пришлось оставлять малышей с няней. Я ужасно по ним соскучился.

— Почему тогда улетел?

— Миа, я же военный. Ни кто не спрашивал, хочу я или нет. Приказ поступил нужно выполнять. К тому же я хотел полететь. Ведь улететь с Титана я когда-нибудь все равно планировал. Но с детьми надо улетать туда, где уже присмотрено место для новой жизни.

— Понятно. Я знаешь, что еще думаю. По пути заглянем к ламиарам. Там уже на месте купим тебе и в моих мастерских оборудуем по высшему классу личный корабль. Считай, на Парадизе тебе по должности положено иметь личный быстроходный транспорт заодно и в зачет премии пойдет за участие в победе над вражескими войсками.

Глаза Тэо заблестели восторгом.

— Миа, ты даже не представляешь, насколько счастливее я стал от встречи с тобой. Спасибо!

Улыбнулась. Придвинувшись к мужчине ближе.

— Я рада. Знаешь, Парадиз я и хотела сделать тем местом, где буду счастлива как я сама, так и окружающие меня существа. Задача трудная, но меньшее я была не согласна.

— По-моему у тебя получилось. Ты в курсе, что Рикер тоже решил тоже решил тут остаться? Его тоже счастливым делом будешь?

— А теперь расскажи-ка мне поподробнее. Это то, что ты хотел мне рассказать, пока Рикер не помешал? А то я за сегодняшний день никаких каверз с его стороны не обнаружила.

— Ну, в принципе, да. То что он на время твоего отсутствия он возглавил Парадиз тебе итак уже известно. Про сговор с ним твоих родственниц известно?

— В общих чертах. Что знаешь ты?

— Блэквуд планирует тебя вернуть и испрашивал дам Аддингтон поддержки в этом деле. Это мне Адель проболталась, при этом томно вздыхая, и говоря, что это так романтично, а твой бывший такой хороший, и раскаялся во всем. Лорейн тоже поддерживает эту идею, поскольку думает, что так ты станешь больше бывать на Парадизе, а не лететь при любой возможности к ламиарам. Еще аргументом Лорейн было то, что она хочет еще внуков, ты же нет, и Рикер единственный кто сможет настоять на своем в этом деле.

— О-о-о, — слов нет. Одни междометия. Нет, конечно, что-то такое я подозревала, но что все настолько запущено… — Это все?

— Ну, если не считать того, что практически все население Парадиза настроил 'голосовать' за себя и сделался во всех отраслях невероятно необходимым, то да. Миа, я даже сам начал ему симпатизировать в деле твоего покорения. Ты Рикера совсем не любишь?

И опять, единственное, что из меня вырвалось, было протяжное: 'О-о-о…'.

Все. Я дошла до точки кипения. Решил через окружающих, значит действовать? Еще и скрывается весь день где-то. Наверняка помнит, о своем обещании после разборок с кестами убраться по моему требованию с планеты. Настала пора об этом напомнить.

К сожалению, Рикера найти мне пока не удалось. Будто чувствуя мое настроение, он предпочел где-то скрыться. Причем его местоположение мне упорно никто не хотел выдавать. Я реально ощутила сплетенный вокруг моей персоны заговор. Стало совсем обидно. Я знаю, конечно, что лидер из меня непутевый — при первом случае стремлюсь улететь навстречу приключениям, и даже когда нахожусь дома постоянно уклоняюсь от исполнения своих обязанностей. Нет, если бы раньше знакома с Рикером не была, то, наверное, сейчас влюбилась в него по уши, словно какая-нибудь малолетка, и могла бы спокойно доверить Парадиз его рукам.

Когда мне надоело искать бывшего мужа, решила поменяться ролями. Села в Кролика и улетела. Но не далеко. Всего лишь на другую половину планеты. На острова. Как и хотела, решила позагорать. Чего себе нервы портить. А Рикер, если захочет, то найдет. Он уже проявил недюжинный талант на этом поприще.

Два дня провела на малюсеньком островке посреди океана, наслаждаясь бездельем и хорошей погодой. Может быть это и ужасно, но для компании мне вполне хватало одного Кролика.

На третий день появился Рикер. Один. Прилетел на одноместном каре. Скорее всего, для моего поиска были задействованы воздушные зонды, но я не исключаю и другие, более оригинальные варианты. В отношении бывшего мужа никогда ничего не знаешь наверняка. Настала пора выводить Блэквуда на откровенность.

Мужчина неспешно подошел ко мне, вольготно расположившейся на золотом песке. В его сторону я даже головы не повернула. Лишь поинтересовалась холодно.

— Зачем прилетел?

— Поговорить.

— Да? Мне показалось, что как раз к общению ты не стремишься.

— Я предполагал, что ты будешь злиться на меня, и потому решил подождать, пока ты немного остынешь.

Резко повернула голову, решив одним взглядом показать, что ни капли не остыла. Но вместо злости на моем лице скорее отразилось удивление. Рикер споро раздевался. Уже скинув пиджак, стянул рубашку и принялся расстегивать ремень на брюках. Невольно стала отползать подальше. Все заготовленные слова куда-то пропали.

Рикер, глядя на мое стратегическое отступление, лишь хмыкнул, и снизошел до пояснения.

— Ужасно тянет окунуться. В последние месяцы я, как и остальные жители Парадиза, не видел солнца и отдыха.

Почему-то заворожено продолжаю следить за разоблачением бывшего мужа, и, признаюсь, получаю эстетическое наслаждение от внешнего вида его тела. Про поддержание себя в хорошей физической форме бывший муж не забывает.

Лукаво на меня глянув, Рикер стянул с себя последний предмет гардероба, оставшись, в чем мать родила. Когда мужчина быстро зашел в воду, резким толчком нырнув, подумала, что он все-таки издевается. Прилетел он поговорить, видите ли. Вот только сам этого разговора всеми способами избегает.

Хмыкнув, решила, что остудиться мне тоже было бы неплохо, потому последовала примеру своего визитера и, поднявшись, направилась к призывно шуршащим волнам. Некстати вспомнилось, что именно Рикер когда-то научил меня плавать.

Объятие в теплой невесомости, что дарил океан, неожиданностью не стало. Неслышно подплыв сзади, Рикер крепко прижал спиной к своей груди. Спросил тихо.

— До сих пор боишься меня?

— Вот еще, — признаться, я несколько слукавила, но ни за что бы в этом не призналась.

— Боишься за свою свободу?

— Нисколько, — пока у меня есть Кролик, за свободу я не переживаю.

— Я тебе противен?

Промолчала. На этот вопрос у меня не было ответа. Слишком противоречивые эмоции сплелись во мне. Однако в его объятиях здесь и сейчас мне хорошо, и выбираться из них совершенно не тянет.

Словно в такт моим мыслям, Рикер начинает поглаживать мое бедро и невесомо целует в шею, постепенно прокладывая губами дорожку вниз. Понимаю, что это сильнее меня. Выгибаюсь, тем самым откидываясь ему на грудь. Мое дыхание становится более глубоким.

Так, собраться. Еще подумает, что победил, использовав притяжение, которое я испытываю, и которое он наверняка заметил еще в первую нашу встречу у ламиаров.

Дернулась, и бывший муж без дополнительных намеков, ни слова не говоря, пусть и с неохотой, но выпустил. Быстро поплыла к берегу, пытаясь совладать с собственными инстинктами и выровнять дыхание. Я чувствовала как за спиной не отставая, плывет Рикер. Сейчас надо настроиться как можно серьезнее, иначе вместо разговора получится продолжение начатого в воде.

Уже на суше обернулась в полотенце. Конечно, когда ты в мокром купальнике, а твой собеседник развалился нагишом на горячем песке, это не слишком способствует серьезному разговору. Котяра наглый. Довольный такой лежит. И, похоже, его как раз все вполне устраивает. Хоть бы прикрылся чем. Я же с трудом удерживаюсь, чтобы снова не начать его разглядывать. Не выдержу ведь и потянусь потрогать. Все-таки неправильное я выбрала место для переговоров. Но чего уж там. Не глядя, кинула в сторону Рикера запасное маленькое полотенце.

— Итак. Для чего ты сюда прилетел?

— Я отвечал уже на этот вопрос. Поговорить.

— А нужно? Мне показалось, ты к разговорам со мной не стремишься. Да у тебя уже все тут схвачено. Хотел показать, что в моем присутствии на Парадизе нет особой необходимости? У тебя это получилось.

— Линда, зачем ты перекручиваешь? Все не так. Я стремился быть полезным. Хотел показать, что впишусь в созданный тобой мир. Ничего не ломая, и не руша стану тебе необходимым. Парадиз твой, и только твой. Тебя здесь не просто любят — боготворят.

— Ну да, а еще, как выяснилось, совершенно не интересуются моим мнением. Рикер, если бы я прилетела на Титан, и без спроса начала там всем заправлять, тебе бы понравилось?

— Если бы это делала именно ты — то да. Наверное, уже забыла, но еще когда ты жила на Титане, я всегда старался приобщить тебя к управлению, но ты упорно предпочитала возиться с кораблями.

— Рикер, у меня прекрасная память. Я ничего не забываю, — последнюю фразу произнесла с явным намеком. — Что теперь? Показал, какой ты молодец, и что? Между прочим, ты обещал что улетишь, как только закончится война. Теперь нарушишь свое слово?

До этого выглядящее расслабленным, лицо бывшего мужа будто окаменело.

— Нет. Если ты скажешь, я улечу.

Насмешливо подняла брови.

— Улетай. Прямо сегодня. Людей своих тоже забирай. Ну, кроме Тэо естественно.

Бывший супруг ни слова, ни говоря, встал и начал одеваться. По его виду сказать ничего нельзя, но все равно чувствую, что обиделся. И сильно.

С наслаждением наблюдаю за сборами Рикера. Все же я сама та еще стерва оказывается. Настроение стало подниматься все выше. Нет, это шоу я не пропущу. Встаю, и тоже начинаю одеваться.

— Подожди, я тебя провожу. Кар свой оставь здесь. Слишком медлительный в сравнении с Кроликом. Сам кар вернется на автопилоте.

Кивнул в знак согласия, и за всю дорогу не произнес ни слова.

Когда мы прибыли в город, местные жители быстро прознали о намечающемся мероприятии под названием возвращение на Титан. Как и следовало ожидать, тут же прибежали Адель с Лорейн, бледный Геростор. А за компанию еще пара десятков человек — насколько я понимаю, близкое окружение Рикера, которое он себе создал за время войны. Демонстративно не замечаю, что на титановцах, прибывших сюда вместе с бывшим мужем в качестве гостей, нет лица. Будто у них кто-то умер. В глазах молчаливая мольба. Рассчитывали остаться? А вот у ламиров, когда мы только повстречались, вы смотрели на меня с презрением, и чуть ли не отвращением. Будет урок на будущее, что не стоит никого судить за глаза.

Адель чуть не плачет. Хотя почему чуть? Уже плачет крокодильими слезами в крепких утешающих объятиях мрачного Тэо. Все-таки сам Тэо, хоть и играет сейчас на моей стороне, но навсегда останется верным человеком Рикера. Возможно, именно поэтому бывший муж так легко отдал его в мое распоряжение.

На лицах всех собравшихся в ангаре с Кроликом людей написано недоумение. Рикер не говорил, что по сути это я отдала приказ к сборам. Я тоже не спешу об этом всех просвещать, но опять же чувствую, что все равно всеподумали на меня.

Пока титановцы отошли, чтобы собрать свои вещи, бабушка аккуратно отвела меня в сторону, и тихим встревоженным голосом поинтересовалась.

— Мели, девочка, в чем дело?

— В каком смысле, в чем дело? Если ты о жителях Титана, то они наши гости, и их время пребывания тут уже давно истекло. Им пора возвращаться домой.

— Но, Мели… — бабушка запнулась, но потом с жаром продолжила. — Послушай, если ты сердишься на Рикера, то знай, что он не виноват. Это мы с Адель договорились поставить его во главе Парадиза.

— Да? И зачем же вы это сделали?

— Хотели помочь. Если бы все пошло не так, мы бы его сместили, а так у Рикера появилась возможность показать тебе свою поддержку, и что ты можешь быть спокойна — когда ты находишься далеко, Парадиз в надежных руках. За время твоего отсутствия я много общалась с Блэквудом, проверяя на вшивость, и всячески выводя на эмоции. И могу со всей уверенностью сказать, что одобряю этого мужчину. Тебе он полностью подойдет лучше кто бы то ни было, потому что любит тебя. И дело даже не во внуках, которых вы можете с ним еще для меня завести. Хотя и они тоже важный фактор.

— Бабушка, я не понимаю. Неужели я когда-нибудь показывала тебе, что несчастна и нуждаюсь в помощи? Просила о ней?

— Милая, мое сердце ты не обманешь. На протяжении стольких лет мы жили бок обок. И, несмотря на Ника и Тана, меня и Адель, я ощущала твое одиночество, которое совершенно понимаю и разделяю. Когда умер мой муж, мне не нужен был больше никто. Прошли годы, но все остается также, и по сей день. Твой же муж, пусть и бывший по твоему собственному определению, жив. И не стоит мне говорить, будто ты ничего к нему не испытываешь. Стоит ему появиться поблизости, и ты обращаешь внимание только на него. Вы постоянно украдкой друг друга рассматриваете, и во взглядах нет ни капли равнодушия. Ты раздражалась, когда мы думали, что Рикер ухаживает за Адель, а когда кто-то из мужчин подходит к тебе слишком близко, его руки сжимаются в кулаки, и он, едва сдерживаясь, тут же пытается либо увести тебя, либо отвлечь потенциальных соперников. Я знаю Тана, и признаю, что он замечательный мужчина, но рядом с ним ты не горишь. Скорее просто согреваешься в пламени чужого не самого большого костра. А должна пылать сама. Не представляю, что же такое случилось между тобой и Рикером в прошлом, ты так и не рассказала, но я вижу то, как он стремиться быть с тобой рядом и исправить то, что было раньше. Может, стоит дать ему шанс? Не стоит жить давними обидами.

Я хмыкнула. Не ожидала от Лорейн столь пламенных речей.

— Бабуль, ты действительно не знаешь, что было между мной и Рикером, так что не стоит быть столь категоричной. Да и не хочу я снова наступать на одни и те же грабли.

— Не наступишь. Я прослежу.

— Не слишком ли самонадеянное утверждение с твоей стороны? Все бабуль, хватит. Вон уже и гости наши пришли.

Оставила раздосадованную бабушку в одиночестве и направилась к вошедшему в ангар бывшему мужу. Рикер был серьезен как никогда.

— Мы готовы.

— Это радует. Корабли тоже уже подговлены к старту. Братья Рэд в этот раз вас подвезти не смогут — заняты. Поэтому предоставляю другой транспортный корабль. Довольно быстрый. Впрочем, я тут тоже как раз собиралась вылететь погулять на Кролике, так что могу подбросить тебя до планеты ламиаров. Правда, ты там будешь гораздо раньше своих подчиненных.

Мечтательно зажмурилась, изобразив как можно более счастливое лицо.

— А я, наконец, смогу увидеть Тана. Так соскучилась по нему.

Проследила за тем, как Рикер действительно яростно сжимает кулаки, но при этом, продолжая удерживать на лице холодную маску. Вот это выдержка. А я опять чувствую себя стервой, поскольку издевательства над бывшим мужем приносят мне ни с чем несравнимое удовольствие.

— Эй, ну так что? Со мной на Кролике и быстро, или со всеми, но медленно?

— С тобой, — сказав, Рикер быстро повернулся и ушел. Ко мне же обратился Тэо, стоящий во время этой небольшой сценки неподалеку.

— Я не понял. Ты же вроде собиралась в ближайшее время сначала на Титан, и только потом к ламиарам, и при этом в моей компании. Знаешь, мне все-таки жаль, что ты решила отправить Рикера отсюда. Я никогда еще не видел его таким… живым что ли. После нашей встречи на торговой планете он стал улыбаться, и больше не изображал из себя робота, запрограммированного только на работу. И то, что вы тянитесь друг к другу, заметно.

— Мои планы не изменились. Думаю, дней через десять-пятнадцать мы вылетим с тобой на Титан. Возможно, там подберем людей, которых также можно было бы пригласить работать и жить на Парадизе. Просто путешествие дальнее, надо тщательно запастись всем необходимым для полета.

— Тогда я ничего не понимаю. Как ты все успеешь? Тогда и с Таном пообщаться у тебя вряд ли получится.

— Ну… Если я тебе сейчас отвечу на этот вопрос, то… — демонстрирую Тэо, как я надеюсь, кровожадную и в то же время таинственную улыбку. Что-то тянет меня сегодня в крайности. Вдруг решила что хорошо бы и Тэо заодно немного понервничал. — Впрочем, не важно. Не волнуйся Кролик невероятно быстрый корабль.

Собралась уходить, но Тэо схватил за руку, останавливая. Напряженно спросил.

— Миа, что ты задумала? Я чувствую, что что-то не так. Пожалуйста, не стоит из-за своих надуманных обид совершать глупости.

Вырвала руку и зашипела рассерженной кошкой.

— Надуманных? Ты в этом уверен? Знаешь, что больше всего меня бесит во всей ситуации? Все уверены, что точно знают, что мне нужно, и как я при этом должна себя вести. Так вот, не выйдет. Не стоит навязывать мне свое мнение. Прощайся с Рикером, пока есть возможность. А вздумаешь с кем-то поделиться своими умозаключениями — вылетишь с Парадиза. Мне и так слишком дорого далось твое здесь появление.

Тэо дернулся, как от пощечины. Знаю, что была излишне резка, но тут мужчина просто попался под горячую руку. На бабушку я бы ни за что не вздумала повышать голос и пробовать свой яд. А Рикера еще ожидает впереди много чего 'приятного' с моей стороны, и я пока сдерживаюсь в его отношении, так что вот досталось немного другим.

Мне вдруг подумалось, с чего это я такая злая. Да и перепады настроения… скорее всего дело в неудовлетворенности. Почти пять месяцев без… Тана. Еще и Рикер под боком нагнетает напряжение. Надо срочно что-то решать, иначе кидаться на людей начну. Вот конкретно на одного человека, так точно.

Настала пора вылетать. Надо было видеть, как трогательно все прощались с Рикером. Постепенно чуть ли не полгорода подтянулось в ангар на проводы. Крепкие пожатия рук, похлопывания по спине, дружеские объятия. Кто-то из женщин даже всплакнул. Адель убежала, а Тэо помчался за ней, видимо утешать.

Еще удивилась, когда увидела, как один из помощников бывшего мужа жарко прощается с одной из девушек. Там были затяжные поцелуи, слезы, стоны и сопли. Тихо подозвав одного из своих помощников, попросила разъяснить ситуацию. Выяснилось, что действительно любовь. Еще спросила, почему тогда она не летит с ним, оказалось, девушка вдова. Потеряла мужа еще позапрошлую попытку захватить Парадиз пришельцами из космоса. У нее осталось двое маленьких детей, которых она не хочет везти на Титан, а потому и сама остается здесь. А помощник Блэквуда человек подневольный. В общем, трагедия местного масштаба.

Попросила позвать ко мне бывшего мужа. Подошел, и вопросительно посмотрел.

— Рикер, я хотела спросить, — кивнула на целующуюся парочку. — Для него я могу дать разрешение остаться. Как ты на это смотришь?

Бывший муж равнодушно пожал плечами.

— Пускай остается, если хочет. Я препятствовать не буду. Слишком хорошо представляю, что значит быть в разлуке с любимой.

Что это сейчас было? Признание? Не факт. Да даже если речь и обо мне, вериться с трудом.

— Это все, что ты хотела? — в общении со мной Рикер продолжил изображать равнодушную статую. Все еще обижается.

— Да. Сам обрадуешь своего подчиненного?

— Хорошо, — сказал, и ушел.

Еще минут пятнадцать терпела фарс с прощанием, а потом всех разогнала. Парадиз сделал свой выбор, и мне это наглядно показали. Что же. Если бы я доверяла Рикеру, то, как он все провернул мне бы возможно и понравилось. Да и я совершенно не против, чтобы у Парадиза появился еще один грамотный управленец. Но я не понимаю, как же обойдется так любимый бывший мужем Титан без его персоны? Неужели согласен оставить свое детище без контроля? Вот и выясню.

В Кролике Рикер садится рядом. Готовимся к взлету. Корабль с пассажирами вылетает первым из другого ангара. Следующий Кролик. Небо хмурится, будто тоже грустя о покидающих планету людях. Мне непогода над городом на руку. Как только мы взлетаем, в воздухе, мой корабль под прикрытием туч раздваивается. В космос летит прибор, создающий визуальный фантом Кролика, а настоящий, войдя в режим невидимки, уходит не так уж далеко от города, и садится на землю в лесу.

— Линда, что происходит?

— Мне кажется, мы не договорили.

— И ради того чтобы со мной поговорить, ты меня в некотором роде похитила?

— Да. Мне нужно было, чтобы на Парадизе считали, что ты улетел, и чтобы тебя не ждали в любую минуту обратно.

— Зачем?

— Давай выйдем на свежий воздух.

— Там вообще-то дождь начинается.

— Боишься растаять? — спросила, и больше ни слова не говоря, полезла на выход.

Мы стояли под крылом Кролика. Только вдвоем, если не считать корабль. Поежилась от холодного ветра, свободно гуляющего среди деревьев. Рикер потянулся ко мне с явным намерением обнять и согреть, но я отошла в сторону.

— Блэквуд, давай хотя бы сейчас, наконец, поговорим начистоту. Ради чего ты все это затеял на Парадизе, для чего прилетел, что планируешь в будущем.

— Какой в этом смысл, Линда? Все равно ты мне не поверишь, потому что не доверяешь. В отношении тебя у меня всегда было ощущение, будто я бьюсь в закрытую дверь, которая и не пыталась никогда открыться. Я уже понял, что это бесполезно, и ты меня не простишь. Так зачем еще что-то выяснять? Летим. Тебе же так не терпится увидеться с Таном. Жаль, что у вас не может быть детей, наверное, такие хорошие бы получились.

А вот последняя фраза была явной попыткой меня задеть. Рикер сильно злиться, но тщательно пытается этого не показать. Но поздно. Бабушка раскрыла мне глаза. Эх, и ведь все опять по округу. То я прошу его больше мне доверять, то он, но в итоге все равно друг друга не слышим.

— Да, жаль. Но ничего страшного. Ведь вокруг столько хороших достойных мужчин, которые наверняка помогут мне, при желании, зависти еще не менее хорошеньких детей. Кто-нибудь из братьев Рэд, например. А может и оба сразу…

Я намеренно выводила Рикера из себя. Надо же понять на что он способен. Для меня это важно. Если попробует причинить вред и набросится, то мое решение однозначно.

На удивление, Рикер выстоял. Только чуть вздрогнул, а взгляд заледенел.

— Братья для создания с ними семьи тебе не подходят.

— Почему же?

— Вы слишком похожи по духу. Таким бродягам, как вы нужен якорь. Не только дом, но и человек, который будет там ждать, или следовать за тобой в любой уголок вселенной.

— Может быть ты и прав. Но хватит уже об этом.

То, что не бросился, хорошо, но вот терпеть его рядом всю оставшуюся жизнь не тянет. Вынула из кобуры плазменный пистолет, под который в прошлый раз Рикер так мужественно подставлялся, и направила на стоящего напротив мужчину.

У Блэквуда округлились в удивлении глаза. Наверное, думает сейчас, что у меня с головой не все в порядке.

— Линда, ты что?

— Я? Я ничего. Ты же сам только что сказал, что не видишь смысла в том, чтобы идти на контакт, у меня, если честно, желания во всем разбираться и искать на компромиссы нет. Да и откровенно бесишь ты меня. Если решил попробовать начать все сначала, то поговорил бы об этом со мной, а не со всем Парадизом, подговаривая моих родственников. Я не цель, которую нужно добиться любым возможным путем, не интересуясь моим мнением. И вижу теперь только один выход. Сейчас умрешь либо ты, либо я. Себя я как-то больше люблю, так что…

— Не понимаю. Ты сама меня постоянно отталкивала, а теперь еще и убивать собираешься! Почему?

— Мертвому тебе причину знать не обязательно.

Хочу нажать на курок, и не могу. Смотрю на Рикера. Его глаза превратились в два затягивающих черных омута. Застыла.

— Брось оружие, — прозвучал властный ледяной приказ.

Во мне все буквально задрожало от желания подчиниться. Теперь понимаю, какого это ощутить силу дара Рикера на себе. Но так просто не сдамся.

С трудом еще сжимаю пистолет непослушными пальцами. Я тоже обладатель дара, и воздействие на меня не должно быть таким же сильным, как на обычных людей. Надо отвлечь Рикера. Здесь не Титан. Животных в свободном доступе полно.

С разных сторон на бывшего мужа сначала бросились птицы, затем стала подтягиваться мелкая лесная живность. Неподалеку отсюда на водопой пришла дикая лесная кошка, и тоже уже мчится в нашу сторону, откликнувшись на мою просьбу о помощи.

Давление взгляда мужчины, наконец, отпустило. Рикер так смешно отбивается от животных, и это совершенно сбивает меня с настроя на убийство. Да и не так просто для меня убить. Хоть делать это мне в своей жизни приходилось часто и много, но тогда те, кого я убивала, находились в кораблях. Мне не нужно было смотреть им в глаза и слышать их предсмертный стон. Будь у меня возможность, я бы просто прогнала Рикера, или улетела сама, но не получится. А постоянно иметь рядом с собой человека, с тобой не считающегося, да и мучить оставшуюся жизнь мужчину своей эмоциональной к нему холодностью тоже жестоко. Вот только внутри грызет нехилый червяк, что я все-таки поступаю неправильно, и это мягко сказано.

О, а может пусть Кролик сделает за меня грязную работу?

Додумать мысль не успела. Рикер, выгадав момент, совершил стремительный рывок и повалил меня на землю, больно сжав мои запястья над головой. И снова его глаза — омуты.

— Убери животных. Успокойся.

— Между прочим, я и так спокойна, — ворчливо заметила. Своих помощников отпустила.

— Да? Почему тогда плачешь?

— Я?! Это дождь, — а ведь и вправду плачу, даже и не заметила. — Я тебя все рано убью. Или ты меня. Как пойдет.

Рикер хмыкнул, и сделал того, чего я от него в данной ситуации от него совсем не ожидала.

Я еще успела прорычать нечто вроде: 'Только попробуй!', как он наклонился и поцеловал. Властно, жестко, не давая возможности к сопротивлению. Он брал свое, и больше не собирался уступать.

Я же не смогла долго удерживать себя в руках. Ответила на поцелуй, полностью растворяясь в ощущениях. Потрясающе. Такого чувства единения и восторга я еще никогда не испытывала. Каждое его прикосновение было словно разрядом, от которого по телу разбегались мурашки. Едва сдерживаемая страсть, с привкусом злости и одновременно нежности. Ощущение самого родного, самого близкого и самого необходимого в мире существа, к которому стремишься всем своим естеством, и с которым не хочется расставаться.

Я забыла обо всем. Был только он. И его поцелуй, по сравнению с которым для меня вмиг потускнели в своей заманчивости даже самые далекие звезды.

Теперь уже не понятно, кто из нас целует более требовательно. И останавливаться совершенно не хочется. Но необходимо. Несмотря на мудрые мысли, мои руки расстегивают пуговицы его кителя. С жадностью стаскиваю лишнюю одежду, стремясь стать еще ближе. Тепло его тела манит меня словно магнит.

Не знаю как, но именно он находит в себе силы прервать поцелуй. Мы оба тяжело дышим. Со мной же происходит что-то совсем странное. Одной рукой я пытаюсь его оттолкнуть, чтобы, наконец, отстраниться и вернуть контроль над своими мыслями и телом, другая же рука, крепко обнимает мужскую шею. Мои пальцы гладят кожу, с наслаждением зарываясь в жесткие мокрые волосы. Сжимаю пряди сильнее и тяну на себя. Хочу еще поцелуй.

Тихий хриплый голос Рикера разрывает тишину.

— Думаю, ты была права. Нам стоит поговорить. И лучше в Кролике, а то мы уже до нитки промокли. Надеюсь, ты больше не собираешься в меня стрелять?

* * *

Мы сидели на пляже того островка, куда только утром прилетал за мной Рикер. Здесь с погодой до сих пор все отлично, так что мы греемся под жаркими солнечными лучами и заодно готовимся к переговорам. Злость мной уже выплеснута, и в душе царит спокойствие и умиротворение. Бывший муж тоже не выглядит рассерженным или напряженным. На его лице то и дело мелькает едва заметная улыбка.

— Итак, — Рикер лежит на боку, подперев голову рукой. — Почему ты так решила поступить? Для чего нужно было меня убивать, если я и так без вопросов согласился улететь?

— Ты бы вернулся.

Бывший, а может уже и нынешний, вздернул в удивлении брови.

— С чего ты так решила?

— Не прилетел бы ты, рано или поздно это сделала я. Наша первая встреча у ламиаров. Я удивилась своей неожиданно сильной реакции на тебя. Меня словно магнитом потянуло.

Рикер кивнул.

— Я заметил. И у меня также. Но я на тебя не воздействовал. До сегодняшнего дня, когда приказал отвести пистолет, свой дар на тебе не использовал.

— Почему не использовал?

— От тебя я хочу только настоящих чувств. Какими бы они не были. Наверное, это странно, но от тебя я даже ненависть предпочту, лишь бы она была искренней, гораздо больше, чем поддельную любовь.

Задумчиво склонила голову набок, рассматривая Рикера. Сейчас я еле сдерживала себя, чтобы наплевав на разговоры, не придвинуться к нему, и вновь целовать. А ведь по идее ему сейчас должно быть гораздо труднее удерживаться. Железная воля.

Все-таки не сдержалась и подобралась к нему поближе. Рикер следил за моими перемещениями с улыбкой и озорными искорками в глазах.

— Такое ощущение, что ты не обиделся на мою попытку с тобой расправиться.

— Линда, если бы ты на самом деле хотела убить, то сделала бы это, а не болтала и тянула. В космосе во время войны, за то время что ты держала пистолет, с твоей скоростью и реакцией, ты бы уже уничтожила с десяток кораблей.

— Хм. Ну, может быть, — похоже, кто-то знает и понимает меня лучше, чем я сама. — В общем, дело обстоит так. Наши дары — взаимно дополняемые. У тебя воздействие на живых разумных, у меня также на живых, но не совсем разумных. Животные и совсем маленькие дети. В идеале младенцы. Чем старше ребенок, тем меньше я могу с ним взаимодействовать посредством дара. Я так поняла, у тебя в большей степени единичное воздействие. Необходимо индивидуально работать с каждой личностью. У меня же массовый эффект, поскольку сознания объектов применения моего дара куда как проще, и возможно их подключение в единую 'сеть', включающую в себя не одну сотню живых существ — тут уж от силы дара зависит. Если проще, то человека с даром управления огнем, будет дополнять тот, кто владеет, например, водой или воздухом.

— И что?

— Существ с даром не так много. Особенно с сильным и развитым. Но это сейчас не важно. Отщезары очень давно рассказывали мне о судьбе тех, кто имеет взаимно дополняемые дары. Тогда я еще была ребенком, и мало обратила на это внимание, посчитав красивой сказкой. И как-то не думала применить к нашей ситуации. Тем более что ты никогда ничего конкретного о своем даре не говорил. Так вот. Те, чьи дары способны друг друга дополнять, невольно притягиваются друг к другу. И чем сильнее дар, тем сильнее влечение. Скажи честно, в действительности ты знал, что я буду на планете ламиаров?

— Нет, но в последние годы меня неудержимо тянуло в путь, и окружающий мир будто подстраивался под мои желания и предоставлял возможности.

— А какова была вероятность, что мы пересечемся на одной планете в многотысячной толпе? Ты старше, и твой дар, скорее всего, сильнее, и развит лучше, поэтому ты больше подвержен его влиянию. Сейчас я понимаю, что меня тоже тянуло на Титан, но я считала, что это за Ника.

Сдалась, и, перевернувшись на живот, пристроилась под бок к Рикеру. Его рука по-хозяйски легла на спину. И одно это простое движение погрузило меня в пучину удовольствия. А уж когда, он стал легонько поглаживать, готова была замурлыкать, словно кошка. Тем не менее, продолжила рассказ.

— Можно было бы подумать, что все это совпадение. Но давай проанализируем. Наша самая первая встреча. Я ребенок с еще не закрытым отщезарами даром, и меня уже к тебе тянет так, словно ты мой отец родной. У тебя твой дар уже перекрыт, поэтому ты воспринимаешь нашу встречу спокойнее, хотя, по твоим же словам, готов забрать себе. Затем меня увозят. Дары, и твой и мой в спящем состоянии, и мы больше не встречаемся. Титан. Мы опять близко друг от друга, наша сила все еще деактивирована, но ты старше, и твой дар постепенно начинает просыпаться. И тут тебе вдруг оказывается необходима жена, хотя как-то ты до этого ведь и без нее справлялся. При этом, после поисков, ею оказываюсь именно я. Мой дар в то время в глубокой спячке, твой же, чем дальше, тем больше подталкивает ко мне, но еще не с той силой, как например, сейчас. Короче одна сплошная физиология, только у существ с даром. Ну, во всяком случае, я так предполагаю. Может все мои теории и бред.

— То есть, получается, убить ты меня собиралась из-за того, что тянуть нас со временем друг к другу будет еще сильнее. Вплоть до того, что сможем найти друг друга, даже если окажемся на разных концах вселенной, а в качестве постоянного спутника по жизни я тебя совершенно не устраиваю?

— Как-то так.

Рикер потягиваясь, перевернулся на спину и увлек меня за собой, так что теперь я оказалась лежащей у него не груди.

— Ну, значит, все-таки надо было убивать, а теперь поздно.

Я хмыкнула.

— Убить никогда не поздно.

— Сможешь?

— Вряд ли.

— Это радует. Что же. Настала пора и мне объясниться.

— Я вся — внимание.

— В принципе, я склонен доверять тому, что ты сейчас сказала про физиологию людей с даром. Это многое объясняет. Но не все. Например, то, что я люблю тебя, не может быть зовом тела.

Поморщилась.

— Не веришь? Я тоже далеко не сразу себе поверил. Думал, это только физическое влечение, которое со временем можно насытить. Как показала жизнь, я ошибался. А когда понял, что испытываю к тебе гораздо большее, нежели просто похоть — было уже поздно. Я успел наломать много дров. Что-либо исправить оказалось неимоверно трудно. Правильно все никак не получалось, возможно из-за моих собственнических инстинктов. После того, как ты улетела с Титана, я честно пытался тебя забыть. Пробовал заводить новые отношения, целиком отдал себя работе, но вытравить поселившееся в душе чувство все равно не смог. Ты была вечным тревожащим воспоминанием, и остальные люди просто блекли для меня на твоем фоне. И появившийся вдруг, спустя столько лет Ник, стал для меня лучиком надежды. Я был одновременно невероятно сильно обрадован, и жутко разозлен. Но одного уже было не изменить. Во мне поселилась уверенность, что я тебя все равно когда-нибудь найду, поскольку, пусть одна, связующая нас нить существует, и все не просто так. Ну а тогда, когда найду, надеру тебе уши и расцелую.

Горячий поцелуй висок, и Рикер прижимает крепко-крепко, будто подтверждая, что я действительно тут, рядом. Трогательно. Даже не ожидала, что спустя столько лет за холодной самоуверенностью бывшего мужа может скрываться такой ураган эмоций. Причем не только отрицательных.

Меж тем Рикер продолжил.

— Когда мы встретились, я глазам своим не поверил. Это была вроде ты, но такая чужая и далекая. Мне казалось, еще мгновение, и я просто отпущу тебя. Однако почувствовал твою реакцию на меня, и это стало решающим фактором. Решил, что, как и хотел, попытаюсь все начать сначала и завоевать тебя. Постепенно. И, боясь испугать, чтобы ты вновь не убежала, я старался не показывать своих мыслей у чувств, чтобы ты уверилась, что я тебе ничем не угрожаю, не опасен, и никак не заинтересован. Уже тогда я стал внимательно анализировать твое окружение, чтобы в дальнейшем знать, как тебя найти. И я действительно будто бы ощущал, где ты находишься. Помнишь, мы пришли договариваться в твою мастерскую о починке корабля? Я тогда еще не знал, что она принадлежит тебе, но находясь там, чувствовал твое незримое присутствие.

Охнула от того, как Рикер вдруг сильно меня стиснул.

— А потом я узнал про Тана. Точнее даже не узнал, а увидел тебя с ним.

Да уж. Если все, что бывший муж говорит правда, то тогда это наверняка стало для него нехилым ударом. Потерлась щекой о грудь мужчины, тем самым поддерживая и, будто бы извиняясь, хотя виноватой себя не чувствую.

За свои действия получила поцелуй. Рикер перевернул меня на спину, сам оказавшись сверху. Его касания будто имели цель показать, что все. Больше никакого Тана. Только он. А воспоминания о другом мужчине он навсегда заберет. И у Рикера стало получаться. Только вместе с его поцелуем, я стала забывать вообще обо всем. Даже о том, как дышать.

Все же с неохотой прервала завораживающее действо. Причем Рикер рыкнул недовольно, но противитсья не стал. Я чувствовала, что он еще не все сказал. Мне же было важно услышать.

— Конечно, с моей стороны весьма самонадеянно было бы думать, что у тебя никого нет, но все равно твоя связь с императором ламиаров стала для меня неожиданностью.

Рикер фыркнул.

— Хотелось рвать, метать, и, как дикий пещерный человек, стукнув соперника по голове, повесить на плечо и утащить тебя куда подальше. Желательно в свою пещеру. Но приходилось сдерживаться, ведь как показала практика, с тобой такой метод не действует. Линда, знаю, что я не подарок, сделал в отношении тебя немало ошибок, и до сих пор не научился ухаживать за той единственной, что мне нужна, так, чтобы, наконец, ее окончательно и бесповоротно покорить, но я готов пробовать делать это дальше. Хоть всю оставшуюся жизнь. Позволь только быть рядом. Вся моя деятельность на Парадизе была направлена не на то чтобы, как ты подумала, захватить власть, а лишь помочь, показать свою тебе необходимость, и главное остаться там, где твой дом, где твои близкие. Где то место, куда ты все равно рано или поздно вернешься.

— Рикер, а как же Титан? Это ведь твое детище.

— Без тебя мне он не нужен, — было произнесено твердо и уверенно.

Так странно это все.

— Скажу честно, сейчас я не могу ответить тебе такими же чувствами. И не знаю, смогу ли когда-нибудь. Пожалуй, самое главное, я тебе не доверяю и буду продолжать опасаться. Однако раз нас друг к другу тянет, а чья-либо смерть отменяется, то готова попробовать снова быть вместе. Но замуж снова за тебя не выйду.

'Никогда!' — последнюю мысль не озвучила. Раз уж иду на примирение, то не стоит давать повод для новых конфликтов.

— Что же, буду стараться со временем сделать так, чтобы твое отношение ко мне изменилось. А снова выходить замуж и не нужно. Мы ведь и так до сих пор женаты. По человеческим законам, — на невинную улыбку Рикера просто невозможно смотреть. Вот опять меня злит. Вспомнился разговор в библиотеке. Как хозяин Титана действительно утверждал, что женат. Но ведь Тэо утверждал обратное. Стараюсь удерживать себя в руках. Напряглась, от чего объятия мужчины стали крепче. Будто боялся, что сейчас начну вырываться.

— Мне говорили, что ты, после того, как я улетела, был женат, — буквально процедила.

— Я участвовал в отборе пару раз, но у меня хорошие юристы, и фактически с избранными парами были заключены не брачные договоры, ведь свой первый брак я не расторг. Ты тоже не прислала никакой документ с желанием разорвать официальные отношения, либо свидетельство о своей смерти, дабы дать основания считать брак оконченым.

— А если бы я вдруг прилетела? Твоя, как выяснилось законная жена, а ты в паре. Что тогда?

— Тогда возник бы прецедент, где мой второй брак признали незаконным, а меня подвергли, вероятно, суду и последующему административному наказанию.

Я в шоке.

— Требую расторгнуть наш брак.

Рикер хитро прищурился.

— Может, договоримся?

— А тебе есть, что мне предложить?

— Да. Поцелуй, например. Ты ведь хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Ты этого тоже хочешь, — не пошла я на попятную, внутренне, тем не менее, отпустив ситуацию и приняв шуточный торг. Устала уже злиться.

— Я вынужденно тренировал свою волю. Так что, скорее всего, продержусь без поцелуев дольше, чем ты.

— Сомневаюсь, — провела ладонью по груди Рикера, постепенно спускаясь вниз. Мужчина, кажется, перестал дышать.

— Не сомневайся, — его руки в ответ по-хозяйски обхватили мою попу, сильнее вжав в его напряженное тело. — К тому же, ну подумаешь брак. Тем более что он действителен только у людей. Вот если бы мы заключили еще один брачный союз, у ламиаров, например, то тогда наши супружеские отношения будут считаться официальными у всех рас, состоящих в содружестве. И за такой брак я готов дать два поцелуя.

Чувствую, с запросами Рикера, целоваться мы с ним вообще не будем. Не хочу даже думать, что он запросит за нечто большее, чем простые поцелуи.

Я погрустнела. В этот раз напоминание о ламиарах сразу повлекло мысль о Тане, и о том, как же ему все рассказать и объяснить. Быть с императором я уже не смогу при всем желании. И дело тут даже не в Рикере. Все познается в сравнении. Испытав новые, так потрясшие меня ощущения всего лишь от одного поцелуя, и дальше буду тянуться к подобным физическим радостям. Все равно, как к наркотику. А если учесть, что наше с Риком притяжение будет год от года только усиливаться, то, вероятно, физические отношения с кем-то другим мне будут казаться совершенно пресными, вплоть до отвращения. Но ведь эмоции и чувства никуда не денутся.

— Линда, ты загрустила. Что такое?

— О Тане подумала.

И опять мужчина напрягся. Понимаю, как ему не нравится упоминание о другом, но Тан — это моя реальность. Император за столько лет стал мне другом, опорой и поддержкой.

Рикер ласково заправил мне волосы за ухо и ничего не сказал. За это я ему благодарна. Если бы, как выяснилось, нынешний муж высказался в своей любимой собственнической манере, мы бы точно поругались.

Помолчали. Спустя пару минут Рикер стал методично покрывать мое тело быстрыми горячими поцелуями, будя страсть и заставляя вновь забыть обо всем. Я выгибалась, наслаждаясь сладкой пыткой. Он потянулся своими губами к моим. Остановила.

— Ты же хотел продолжать тренировать свою, и мою заодно, волю, дабы добиться исполнения собственных целей.

— Плевать. С тобой вся моя воля всегда испарялась. Я поставил себя в заранее проигрышные условия.

Хитро прищурилась.

— Значит развод?

— Давай не будем спешить? Я подумаю, что еще могу тебе предложить, чтобы ты передумала.

* * *

На пляже мы провели без малого неделю, почти не отрываясь друг от друга. Я считала себя изголодавшейся, но в сравнении с голодом Рикера это было ни что. Казалось, будто он ждал момента близости годами, и наконец, дорвался. Я же, даже от самых простых его прикосновений таяла, как шоколадка на солнце. Впервые в наших отношениях начался период, без взаимных претензий, сор, обид и ненависти. Мы просто наслаждались друг другом, забыв о прошлом и не думая о будущем.

Людей Рикера по связи из Кролика приказала вернуть обратно на Парадиз. Все-таки их выдворение получилось излишне скоропалительным. Вроде бы Рик ручался за своих людей, и говорил, что все они хотят остаться, но я решила по возвращении провести с каждым личное собеседование, и только после этого решать, кого оставлять, а кого и не стоит.

Когда мы с Рикером все-таки нашли в себе силы, чтобы вернуться к людям, злость уже покинула меня настолько, что согласилась развод не требовать. Тем не менее, в городе меня просто жутко раздражали родные и друзья своими умильно-радостными лицами. Догадаться ведь о нашем с мужем примирении было не трудно. Мы ведь вернулись в итоге вдвоем, да и Рикер ничего скрывать не собирался, почти все время, держась рядом и то и дело, норовя обнять и поцеловать. Вообще мужчина просто лучился довольством, щедро даря окружающим свое хорошее настроение и светлые радостные улыбки, отчего у меня самой невольно повышалось настроение. Пожалуй, единственные в ком я нашла адекватную поддержку — братья Рэд. Мой ново обретенный семейный статус их невероятно насмешил. Они, будучи такие же бродягами, как я, хорошо поняли в какую 'западню' я попала. Им то на протяжении сотен лет успешно удается избежать брачных уз и любых амурных обязательств. Потому, найдя сочувствие и понимание, предпочитала проводить время по возможности все больше в их компании. Родные такому моему отчуждению обижались, Рикер же отнесся понимающе. Он вообще стал гораздо более мягким и уступчивым после нашего примирения. Но только со мной. Если в военное для Парадиза время его обаяние и харизма щедро распределялись на всех жителей города, то теперь муж больше особо не скрывал свой характер. В работе это был строгий, требовательный и порой жесткий руководитель, в обычной же жизни довольно замкнутый человек, предпочитающий шумным веселым сборищам уединение в узком семейном кругу.

Мой вылет с Парадиза произошел в итоге только через два месяца. Все это время поездка откладывалась — наш с Рикером брачный сезон продолжался, и на остальные дела мы обращали совсем мало внимания. Первым пунктом путешествия должен был стать Титан. Летели мы с мужем, Лорейн и Тэо с Адель. Теперь сестра носила гордый статус невесты. Все-таки срослось у них с моим другом, а сейчас Ада летела с нами для того чтобы поближе познакомиться с детьми Тэо, наличие которых у ее избранника, сестру нисколько не напугало. Мы же с Риком также направлялись к сыну. На его свадьбу. Да, наш мальчик нашел себе на Титане избранницу, и категорически заявил, что женится только, когда мы прилетим, чтобы вместе отпраздновать это событие. Поскольку Ник, ставя этот ультиматум, еще не знал, что я с его отцом уже помирилась, то я опять заподозрила сына в сводничестве. Впрочем, сейчас это было уже не важно. Больше всего мне не терпелось увидеть и обнять своего родного и любимого мальчика. А еще повидаться с Блэквудом старшим. Отца Рикера я всегда вспоминала очень тепло. К сожалению, Персиваля — самого близкого помощника Рикера и хранителя его дома, я уже не увижу. Пару лет назад мужчина умер от старости.

Рикер разрешил мне провести небольшой отбор и приглянувшихся людей пригласить работать на Парадиз, так что поездка носила еще и деловой характер. Вообще в последнее время у нас с мужем стало появляться все больше идей по развитию наших планет. С поддержкой Рика любые мои идеи приобретали масштабность и основательность. А так же он не разграничивал свою и мою территорию, предложив объединиться. Так, Парадиз, не имеющий в составе планеты никаких особо важных в межгалактическом плане ресурсов, приобретал ценный источник для получения сырья и других дорогостоящих материальных ресурсов. Если в будущем установить систему стационарных порталов от Титана до Парадиза тем самым минимизировав затраты на доставку топлива, это будет очень выгодно, и не придется больше закупать дорогостоящий ресурс для кораблей у других рас. В то же время Парадиз, не ограниченный в торговле с другими цивилизациями может дать Титану новые технологии и современное оборудование, а также полную продовольственную независимость, как от Союза, так и от тожутов.

Ко всему прочему мы с Рикером стали прорабатывать проекты, по дальнейшему развитию планет принадлежащей мне системы, и идеи были одна амбициознее другой. Оказалось, планировать что-то не в одиночестве, тем более с человеком, который, как выяснилось, во многом разделяет твои взгляды на то, каким должно быть будущее, очень интересно.

Тем не менее, на Титан я прилетела с настороженностью и затаенным страхом. Все-таки некий негатив и неприятные воспоминания остались. Наверное, это как болезнь. Кто-то боится замкнутых пространств, а я своего прошлого.

Но все оказалось не так страшно. Прилетели ведь мы не на печально знакомый корабль, а на планету. Так что никаких 'родных' мест и интерьеров не было. Люди… люди тоже несколько изменились. Мне, возможно, кажется, но настрой стал более оптимистичный что ли, и менее напряженный. Возможно дело в той политике, которую проводил в последние годы Рикер и Ник. Например, как только люди стали обживаться на планете, покинув корабль, упразднились обязательные отборы пар, став неофициальным мероприятием, на которое шли только по желанию — все-таки сразу кардинально изменить сознание людей невозможно. Система разделения людей по классам стала менее четкой и жесткой, а профессии больше не закреплялись за человеком пожизненно — в этом не было необходимости, ведь это только на корабле, где количество мест ограниченно, четко определены функции каждого человека.

Невестка мне понравилась. Совсем молоденькая девчушка, которой и восемнадцати еще не исполнилось. Насколько я поняла, девочка фактически росла на глазах Ника, воспитываясь чуть ли не им самим же. И именно Рэми (так зовут девушку) стала той причиной, из-за которой сын так прикипел к Титану и его жителям, возжелав взять на себя труд попытаться все-таки изменить сложившуюся систему и облегчить жизнь людей. На какие только подвиги способна толкать нас любовь.

Рэми, на радость моей бабушке, беременна. Мы с Рикером с большим интересом и некоторым волнением ожидаем нашего внука или внучку. Дело в том, что генетически дар часто наследуется через три, а то и четыре поколения, но поскольку мы с мужем оба обладатели дара, то, скорее всего, наше наследие могут получить уже внуки. Ник отсутствию у себя дара никогда не огорчался. Дети людей с даром, хоть и обделены в этом плане, но природа компенсирует это гораздо более высокими умственными и физическими показателями развития, на всем протяжении жизни, а не только в раннем возрасте, как у людей с даром.

На несколько лет Ник с уже своей женой решили поселиться на Парадизе — будущему ребенку куда полезнее будет расти на природе.

А вот Лорейн в итоге осталась жить на Титане. Удивительно, но несмотря на все категоричные заявления моей молодой, в общем-то, бабушки о вечной верности нашему почившему дедушке, ее сердце бесповоротно покорили. Наглым захватчиком оказался Джонатан Блэквуд. И как раз его симпатия меня не удивила. Еще в начале нашего знакомства мне показалось, что отцу Рикера нравятся эксцентричные женщины с характером. Скажу сразу, бабушка поддалась обаянию Блэквуда старшего далеко не сразу, но тут уж настал период моей сладкой мести, и, как и Лорейн еще недавно с Рикером, так и я объединилась с Джонатаном, и вовсю 'сводничала'. И усилия дали плоды. Теперь уже мы с Адель можем спокойно жить и требовать от бабушки новых маленьких Аддингтонов и Блэквудов.

На Титане старые друзья, как и, в общем-то, недруги в большинстве своем уже давно обзавелись семьями. Элиот Финчер вышел на пенсию, и улетел доживать свои дни обратно в Союз. Пожалуй, единственный человек, о судьбе которого я ничего так и не узнала, стал Райен. По рассказам его сослуживцев, тогда еще парень, блестяще закончил академию, прослужил от силы год, и однажды выйдя в рейд на одноместном корабле, вдруг пропал со всех радаров, и так и не вернулся. Его искали, но не нашли никаких следов. Похищение то было, или же Райен сбежал, до сих пор осталось неизвестным.

После Титана мы с Рикером направились обратно на Парадиз, по пути наведавшись к ламиарам.

Чем ближе становился час разговора с Таном, тем тяжелее делалось мне. Я даже не представляла, как в принципе буду смотреть в глаза императору.

По прилету Кролику сразу пришло официальное приглашение от Тана. Не удивительно. После нашего с Рикером примирения, на связь с императором я не выходила. Было стыдно, к тому же мне хотелось объяснить все лично, вживую. Благо, моему молчанию Тан не удивлялся. Такое уже бывало, когда отщезары неожиданно давали мне задание, и я надолго улетала, без возможности прислать ответ.

Попросила мужа дать возможность поговорить с бывшим возлюбленным наедине. Судя по реакции, Рикеру это совершенно не понравилось, но возражать он не стал.

Разговор с Таном вышел до щемящего трепетным. Мне было невыносимо плохо от того, что приходится делать больно дорогому мужчине. От грусти в его глазах у меня разрывалось сердце, и слезы лились не прекращаемым потоком.

Я объяснила все как есть, как в принципе было, и что будет дальше. Тан же признался в том, что с самого начала нашего знакомства мечтал, как и Рикер сделать так, чтобы я всегда находилась рядом, стала домашней и больше не смотрела на звезды. Однако этого не делал, поскольку почувствовал, что как насильно, так и какими-либо уговорами меня не удержишь. Поэтому просто создал условия, чтобы мне хотелось к нему возвращаться. Но, по признанию мужчины, даже когда я безраздельно находилась рядом с ним, он все равно чувствовал, что я ему до конца не принадлежу, и часть моей души где-то там, среди звезд. А еще, что когда-нибудь я все равно улечу, и уже не вернусь, и Тан был очень удивлен, что спустя годы я все еще оставалась с ним.

А я ведь всегда думала, что свободные, ни к чему не обязывающие отношения, у нас по обоюдному согласию, списывая все на менталитет ламиаров. Оказалось, ошибалась.

Тан также рассказал, что с Рикером у него состоялся личный разговор еще до нашего отлета на Парадиз. Уже тогда император наше возможное восстановление отношений с бывшим мужем предвидел, и постарался доходчиво объяснить Рикеру, что меня обижать никоим образом не стоит, иначе обидятся уже все ламиары.

На мой вопрос, как он мог предвидеть, и почему допустил наше примирение с мужем, с грустью сказал, что знает меня лучше, чем я сама и сразу заметил возникшее между мной и Рикером напряжение.

За разговорами, не в силах оторваться друг от друга, мы просидели с Таном весь вечер и всю ночь. Под конец, уже ни слова не говоря, просто сидели в обнимку на террасе в его дворце, и любовались на звезды. Тан просил остаться друзьями, продолжать общаться и обращаться к нему за любой помощью, если таковая понадобиться.

Надеюсь, у императора все сложится хорошо. В конечном счете, у него практически все и так сложилось. А я наверное просто не та, кто ему нужен. Мысленно пожелала Тану найти ту любимую, что будет смотреть только на него, не замечая больше ничего вокруг.

Наутро, не смотря на стражу и все охранные системы, к нам прорвался очень злой Рикер. Разборки устраивать не стал. Просто отодрал меня от императора, не убоявшись гнева последнего, и, не спрашивая разрешения, утащил из дворца.

У ламиаров мы прогостили не долго. Муж беспрестанно подгонял, так что обещанный мной корабль для Тэо был изготовлен в рекордные сроки. После же вернулись на Парадиз.

Почти год мы с моим новообретенным мужем жили фактически неразлучно. Притяжение стало настолько сильным, что куда-то лететь меня пока не тянуло. Еслитолько вместе с Рикером. Для меня стало откровением, то, что постепенно во мне стали пробуждаться чувства к нему. Сначала это была только привязанность. День ото дня я все больше искала не только физической близости. Мне хотелось говорить с Рикером, делиться впечатлениями от прошедшего дня, своими задумками, воспоминаниями. Просто обнимать его, вместе гулять, вместе молчать. На свои шаги в сторону мужа я получала мгновенный отклик. Рик никогда не отталкивал и не отговаривался делами. Хотя, особенно поначалу, я чувствовала засевшее в нем напряжение и настороженность. Мне кажется, он опасался одним своим неосторожным словом или действием меня задеть, и тем самым вновь вызвать конфликт. Я же со своей стороны, если и были какие-то острые углы, старалась сильно не реагировать и по возможности сглаживать — жить нам вместе, и, на мой взгляд, чем меньше будет ссор и обид, тем лучше. Со временем мы нашли в отношениях равновесие, 'поделив территорию', и Рикер стал понемногу расслабляться. Ко всему прочему, он, как и я, учился быть более открытым и… ласковым что ли. Хотя последнее давалось ему с явным трудом, я же имела возможность научиться нежности и ласке с помощью Ника. Пока рос, мой обаятельный мальчик всегда был очень требователен в этом плане и ревнив. В этом они с Риком очень похожи — рядом с ними все твое внимание и тепло должно принадлежать только им.

Проснувшись однажды утром в объятиях мужа, поняла, что мне действительно хорошо и комфортно. Где-то внутри поселилось теплое чувство, от которого хотелось улыбаться и летать. Я не знаю, может быть, это действительно та любовь, о которой многие говорят и ищут, но точно уверена, что хочу, чтобы лежащий сейчас рядом со мной человек был также счастлив, как я.

Просто лежала и любовалась мужем, понимая, что не могу от него оторваться и отвести взгляд. Вот он задвигался, постепенно просыпаясь. Открыл глаза. Сонно улыбнулся, и, притянув, чмокнул в губы. Не выпуская из объятий, гибко потянулся, не торопясь вставать.

— Рик.

— Да, тигренок.

— Я хочу еще детей. Девочку обязательно.

Муж удивленно распахнул глаза, с недоверием на меня посмотрев.

— Ты серьезно?

— Очень даже. Так ты согласен?

— Конечно. Только 'за'.

— Это хорошо. Тогда спешу тебя обрадовать. Я жду ребенка. Срок еще совсем небольшой, но вчера все подтвердилось.

Ликующий крик мужа и невероятное счастье в его глазах, стало для меня подтверждением, что я все сделала правильно.

Смирнова Ирина КОЗЫРНАЯ КАРТА АПОКАЛИПСИСА

Глава 1.Мемуары

Свои самые ранние годы я помню довольно смутно, отрывками, как вспышки яркого света в темноте, выхватывающие отдельные кадры. Одно из первых четких осознанных воспоминаний — это когда мне уже семь лет. Я стою на крыльце школы вместе со своим классом, как бы гуляю. На улице, как обычно осенью, льет дождь, но первоклассникам положено дышать свежим воздухом во время большой перемены, вот мы и дышим.

В нашем классе, в основном, люди, оборотней мало. Это обычная дворовая средняя общеобразовательная школа, придерживающаяся традиционных правил разделения учеников по успеваемости и поведению. В самый элитный класс я не попала, потому что пишу левой рукой, а это не поощряется. Нет, официально меня не взяли, потому что почерк корявый. Но в нашей двушке с тонкими стеночками взрослым почти не удается посекретничать, так что настоящая причина в полуночном разговоре матери и бабушки озвучена ясно и четко. Левшей почему-то не любят и заставляют переучиваться. Сжав зубы, я слушаю и тихо замышляю большой скандал, если только кто-то попробует! Но никто не рискнул. Ни учителя, ни родственники. У меня уже в шесть лет заслуженная репутация: «вся в отца, такая же безбашенная».

Отец с нами почти не живет. Он служит механиком на корабле дальнего плавания и по полгода в рейсах, а еще какое-то время проводит по портам, на стоянках, проверяя готовность корабля. Так что дома он от силы месяца два-три, причем я его все равно почти не вижу — где-то «гуляет с друзьями». Этот аргумент я прекрасно понимаю. У меня всего одна подруга, но я с ней тоже могу гулять с утра до вечера.

Еще я часто слышу фразу: «он пьёт», и говорится это с осуждением. Например, матери, вечерами, во время воспитательных разговоров, «когда ребенок спит». Или в разговоре по телефону: «Да, Рина живет у нас, а Аша катается за ним, как привязанная, из порта в порт… А он — пьет!». Я не очень понимаю, почему так плохо, что папа пьет, но догадываюсь, что речь не о воде и даже не о соках, а о загадочных напитках, обобщенно называющихся одним словом «алкоголь». Отец не чистокровный человек, но оборотня в нем настолько мало, что он не может обращаться, дружит с техникой и курит, как паровоз…

Да, с техникой в хороших отношениях только люди. Оборотни тоже ею иногда пользуются, но у них она часто ломается. Зато они выполняют все работы, связанные с риском для жизни и здоровья. То, что для человека смерть, для них — «пару раз сменил ипостась, и все прошло». Однако на кораблях и подводных лодках служат люди. Звериная сущность у оборотней боится покидать землю на такое длительное время. И пассажирские самолеты водят пилоты-люди, хотя мне всегда казалось, что логичнее было бы доверить это птицам. Только птицы не понимают, зачем им трястись в железных коробках, если они могут просто перелететь с места на место.

А еще, у нас есть много легенд о драконах, которые тоже перелетали с места на место, но при этом могли переносить с собой людей. Правда, живых драконов никто уже давно не видел, но в нашей семье о них говорят так, как будто они действительно существовали. Такие очень дальние родственники, которые пробились в мафию, и теперь остальная семья не понимает, как к ним относиться. Осуждать или восхищаться. Уважать или бояться. Вообще, мы живем в дружном тандеме, оборотни и люди, но стараемся, по возможности, не перемешиваться.

Но, стоя на крыльце, я любуюсь на мальчика из параллельного класса. У него золотистые с рыжиной волосы и потрясающие веснушки на носу, а еще он — лис, и живет в соседнем доме. И именно из-за него я помню этот момент. Желтые и рыжие листья на асфальте напоминают по цвету вьющиеся локоны лисенка. Дождь стеной, благодаря которому мы не на разных площадках при школе, а на крыльце, всей толпой, два класса. И его уверенная улыбка, когда он чувствует мой заинтересованный взгляд:

— Привет. Меня зовут Славка, давай дружить?

И мы, действительно, честно дружим потом весь год. У меня очень мало друзей. Точнее — один. Славка.

Следующее яркое воспоминание: нам вручают табели об окончании года, и я бегу к Славе, чтобы вместе пойти домой. Но неожиданно сталкиваюсь в коридоре с его одноклассницей, тоже оборотнем. Не знаю уж, как лебедя угораздило влюбиться в лиса, но то, что происходит дальше, явно было сделано от большой любви, вернее, от сильной ревности: табель вырывается у меня из рук и рвется в клочья. Обидно! Главное, мне тогдашней непонятно, за что и почему. От возмущения забываю, что я только человек, а она — оборотень, пусть даже такой хилый, как лебедь. Во мне просыпается та самая отцовская безбашенность, которую опасается вся родня. Когда взгляд становится застывше-стеклянным, и в голове только цель… и рефлексы. И сейчас моя цель — отомстить. В себя я прихожу в женском туалете. Славка держит меня сзади, обхватив под мышки, а бедный лебедь рыдает над содержимым своего портфеля, высыпанным в унитаз. Под глазом у девчонки красуется замечательный синяк, который достаточно быстро исчезает. Но я успеваю оценить его размеры и тихо радуюсь, потому что шумно вроде как неприлично.

— Еще раз полезешь, вообще, шею сверну! — гордо произношу я и оборачиваюсь к Славе: — Да отпусти уже, все нормально. Мне еще к Анне Леопольдовне надо, сказать, что у меня табель ветром унесло.

Слава кивает, и мы идем за новым табелем, держась за руки. Я гордая и счастливая…А на следующий день появляется мама и увозит меня от бабушки с дедушкой, от школы, от Славки, вообще, выдергивает из моего привычного и уютного мирка в другой.

— Я устроилась на завод, и мне выдали квартиру. Мы переезжаем.

Я не хочу никуда переезжать, но меня не спрашивают. Я плачу, топаю ногами, кидаюсь вещами… Но мама настроена решительно, к тому же она знает железный аргумент: «Тебе что, меня совсем не жалко?!». Конечно, мне ее жалко, но я не очень понимаю, почему я должна из-за этого переезжать куда-то, бросать любимую школу, учителя, Славку. Однако я затихаю и позволяю себя увезти.

Это не другой город, конечно, но в шесть лет все происходящее — катастрофа. Новый район — действительно новый, новостройки. Школ построено еще мало, муравейников много, в нашем — тридцать подъездов и двадцать этажей. Напротив — такой же, через маленькую заасфальтированную тропинку — еще один. Это не бабушкина пятиэтажка из трех подъездов, с линиями красиво подстриженных деревьев, рядами кустиков, полянкой с детской площадкой. Это там я знала всех жильцов и из нашего дома, и из трех соседних. Там живет средний класс. Тут — рабочие. Ну, и такие вот, как моя мама, вроде и из среднего класса, но у кого возможности заселиться в зеленом центре нет.

Дальше несколько лет кошмара, пока я пытаюсь хоть как-то прижиться. Выжить в этом странном новом мире. В школе — три смены, у меня второй, потом третий, четвертый «К». В классе не пятнадцать, а сорок человек. Люди и оборотни свалены в одну кучу, без сортировки. Отличники и двоечники, технари и гуманитарии… Никто не разбирается, мы просто отсиживаем положенные часы и пытаемся получить хоть какие-то знания. Двоечников больше, поэтому хорошо учиться позорно. Отличников травят. Слабых бьют. Я именно пытаюсь выжить. Сначала дерусь, постоянно, со всеми. Неумело, но зло и отчаянно. Потом смиряюсь и затихаю, не высовываюсь. Учусь на тройки… Где мой красивый аттестат за первый класс, в котором среди пятерок была всего одна четверка? Улетел так же, как и моя спокойная жизнь. Маме я попыталась пожаловаться один раз.

— Все образуется, — выдала она мне.

Что?! Что образуется, если я живу в кошмаре? Мама по ночам плачет, она встает в пять утра, убирается в квартире, потом приводит себя в порядок и уходит на работу. Мне в школу к половине второго. Сначала надо сделать завтрак, потом уроки, потом гордую и независимую морду. Обедать уже не хочется — кусок в горло не лезет. Предвкушаю встречу с дорогими одноклассниками. Потом пять уроков, пять часов ада.

Ненадолго выдохнуть удается только летом, на даче у дедушки с бабушкой. Там я как будто переключалась в иную реальность. Природа. Сосны. Свобода. Море. Своих друзей в деревне у меня нет, но есть двоюродный брат и его компания. Костры вечерами. Песни под гитару. Иногда девчонки, которых парни притаскивают с собой, чтобы потискаться. И я — своя в доску, бесполая мелочь, за которой нужен глаз да глаз, а то натворит чего-нибудь.

А я любила чего-нибудь натворить, это да! Этого у меня не отнимешь! Например, на спор залезла на верхушку высокой сосны и потом три часа там сидела, пока брат не залез за мной следом и не проконтролировал мой спуск обратно. Спор я объявила выигранным, потому что я же залезла? — Залезла! А насчет того, слезу я сама или нет, разговора не было! Только три месяца спокойной жизни пролетают очень быстро, и я снова ныряю в кошмар. Беспросветный, бесконечный… безнадежный.

Но небольшое разнообразие появляется, — я перехожу в новую, только построенную школу. Нас пересортировывают, но снова по какой-то непонятной мне системе. Вновь свалка оборотни-люди-отличники-двоечники. Снова сорок человек в классе. Но уже шестой «Е», и одна смена. Самое обидное, что со мной в классе все те же знакомые злобные рожи, ненавидящих меня одноклассниц. Близняшки-волчата, лиса и человек. Причем, хотя волчата агрессивнее, лидер в банде — именно лиса. Странно, но первые дни сентября проходят спокойно. Ко мне никто не лезет, так что и я никого не трогаю. Новые учителя никого не знают, любимчиков не имеют, присматриваются. Мы тоже присматриваемся. Я даже пытаюсь снова нормально учиться, и мне это начинает нравиться.

И вот, в том же сентябре, ярчайшее воспоминание, просто луч света в темном царстве. В моей жизни неожиданно появляется Сашка. Золотоволосый голубоглазый парень, старше меня на два года. Красивый, как ангел с картинки. Друг. Надежный. Верный. Лучший. В сущности — единственный.

Я и раньше ходила в школу, как сомнамбула, отбывая там положенные пять-шесть часов, чтобы вернуться домой и начать жить. Теперь же контраст становится еще более заметен. Меня, как таковой, в школе просто нет, только тело, попавшее туда по какому-то странному стечению обстоятельств. Я же планирую, о чем мы будем болтать и какие книги обсуждать с Сашкой после того, как пообедаем и сделаем уроки.

Он живет с тетей и дядей. Родители у него погибли, когда он был еще совсем маленький. Тетю он очень любит, но совершенно не слушает, а та души в нем не чает и потакает всем прихотям. Сашкины тетя и дядя — люди, как и его мама. А вот отец был соколом, и Сашка унаследовал отцовского зверя, в смысле, птицу, в полной силе. То есть, хотя он по рождению и полукровка, но по способностям вполне полноценный оборотень. Клан отца готов принять его в любой момент, но Сашка не хочет. Я не лезу в его внутрисемейные отношения, у меня своих проблем хватает.

Моя мама вроде бы рассталась с отцом, но когда его корабль швартуется в нашем городе, он приезжает и живет у нас. До первого запоя. Потом мать его выставляет и плачет, а я пытаюсь понять логику происходящего и не нахожу ни крупицы. У мамы есть постоянный мужчина, старше ее внешне лет на двадцать, глава клана оборотней барсов. Хищный, красивый, седина ему очень к лицу. Я знаю, что он никогда не женится на моей маме, потому что у него уже есть жена. Да, и вообще, он — барс, она — человек, он — элита, она — средний класс…Ночами мама учится правильно есть за столом, сервированным кучей ложек и вилок. Потом плачет.

Зато у нас появляются деньги, у меня — музыкальный центр и огромные колонки, ноутбук последней модели, тонкий-тонкий планшет, куча шмоток… часть которых я никогда не надену. А единственное украшение, которое я ношу, это простенькое золотое колечко, доставшееся по наследству от бабушки — змейка, обвивающая палец. Ее глазки-рубины порой кажутся мне живыми. Как-то вечером я не выдерживаю и спрашиваю у мамы, почему она до сих пор с отцом, хотя уже понятно, что любви давно нет. Мать сначала отворачивается, старательно делая вид, что готовит еду домовому. Сервирует маленький подносик, выкладывает на тарелку по кусочку от всех приготовленных ею на завтра блюд, ставит стопочку с соком и, наконец, поворачивается ко мне:

— Это то ли дар, то ли проклятье. Если ты встречаешь своего мужчину, тебе не будет покоя, не будет счастья ни с кем другим, тебя будет тянуть к нему, как магнитом. Зато ты будешь ощущать его на расстоянии, как он себя чувствует, спит он или бодрствует, расстроен или счастлив… Мало того, ты будешь почти точно знать, где он находится, сможешь ткнуть пальцем на карту и сказать: «он тут».

Я загружаю на планшете карту города и протягиваю маме:

— Ткни.

Почти не задумываясь, мама указывает на невысокое здание где-то на другом краю вселенной… то есть на другой окраине. Скептически улыбнувшись, я набираю номер отца. Странно, но тот отвечает почти сразу и вполне трезвым голосом:

— Что-то срочное, ребенок?

— Да нет, просто вопрос по алгебре. А ты где?

— Да тут к знакомому заехал, в дыру мира.

— Медвежий перевал? — уточняю, а сама даже дышать перестаю от волнения.

— Точно! — я слышу, как отец смеется, и, прикрыв трубку ладонью, говорит кому-то: — Не только у меня «дыра мира» с твоим районом ассоциируется. — Потом спрашивает: — Твоя алгебра потерпит до завтра?

— Конечно, потерпит, — отвечаю я, прощаюсь и кладу трубку.

А сама все это время смотрю на маму и пытаюсь понять, завидую я ей или сочувствую. Она права, это то ли дар, то ли проклятье.

— Он наследственный? — уточняю я у нее, очень сильно надеясь, что нет.

— Да, у всех женщин в роду проявляется, рано или поздно. Как только встречаешь своего мужчину.

Что ж, тогда понятно, почему моя тетушка бросила работу, квартиру, двух детей и любящего мужа и ушла вслед за каким-то нищим обалдуем. Я-то думала, это дурь, а теперь выясняется, что это она «своего мужчину» встретила. Нет уж, я от этого «своего» буду держаться подальше! Мне нравится, когда мужчина за мной бегает, а не когда я за ним… с картой.

Следующее яркое воспоминание — весна. Мы с Сашкой знакомы уже почти год. Школа. Последняя перемена, потом еще сорок пять минут пытки и домой. Счастье…Но компании грымз скучно, и они начинаю придираться ко мне. У них такая традиция — когда развлечь себя нечем — надо найти того, кто «без кепки». Обычно это — я. Сегодня их в школе только трое, лиса болеет. Так что мне удается как-то вывернуться, от отчаяния, не иначе, отпихнув одновременно сразу двух волчиц в разные стороны. Неожиданность — наше все! А теперь бегом в класс. Усаживаюсь с невинным видом за парту и изображаю ангела, который старательно готовится к следующему уроку. Литература — не самый плохой предмет. А потом — побег дворами в сторону дома. Ну, а завтра… До завтра еще дожить надо. Но план на быстрый и незаметный побег дворами проваливается. Каким-то чудом они меня все же вычислили и отловили. Главное, расположение домов играет против меня — слева муравейник, справа детский сад, сзади муравейник, впереди… вообще, стена высоченной общаги с мусорными баками. Как раз три бака… Персонально для каждой грымзы.

— Ты чего лыбишься? Совсем обнаглела, что ли?! — злобно ухмыляется одна из близняшек. Но тут ко мне неожиданно приходит подмога.

— Ринка? Что ты тут делаешь? — вот уж кого я не ожидала здесь увидеть и кому ужасно рада.

— С одноклассницами выясняю, кто из них троих самая страшная, — спокойным голосом уточняю я. Пышущая гневом близняшка кидается вперед и натыкается на Сашку, вставшего передо мной.

— Я с девчонками не дерусь, — произносит он, не подпуская их ко мне. — Но и своих друзей в обиду не дам.

— Фу! Птица! Дичь!!! Да ты сам, как девчонка! — гневно выплевывает одна из волчат.

И эта парочка набрасывается на моего защитника, но он только уворачивается от их ударов, довольно успешно, при этом сам действительно старается не бить. А я вдруг понимаю, что эти две тетери, хоть и волчьего племени, но драться совсем не умеют. Да, они сильные, как все оборотни, но не более того. И обернуться, чтобы устроить настоящую бойню, не рискуют — детям до семнадцати оборачиваться без сопровождающего взрослого категорически запрещено. Тут третья из компании грымз не выдерживает и с воинственным визгом кидается на защиту. Но я тоже решаю прийти на помощь и стукаю ее сумкой с учебниками по голове. И с ужасом смотрю, как девчонка медленно оседает на асфальт.

— Нам пора, вы меня утомили, — гордо объявляю я, хотя внутри липко-страшно от того, что я только что если и не убила, то уж точно сотрясение мозга (если он, конечно, у нее есть) человеку сделала. Близняшки сидят возле своей подруги и смотрят на меня озверевшими глазами, но не дергаются, а та приподнимает голову и выдает в мою сторону довольно длинную цветистую фразу. Значит, жива. Всучив Сашке сумку с учебниками, я быстро тащу его в сторону моего дома.

— Слушай, а они тебя постоянно достают, да? — спрашивает он, оглядываясь в сторону пострадавшей в неравной схватке троицы.

— Ага, — киваю я и тоже оборачиваюсь. Третья из подружек уже сидит. Судя по всему, мозгов у нее все же не было. Это радует.

— Значит, тебе надо научиться драться. Рюкзаком по голове — это надежно, но неправильно…

Я хмыкаю и пожимаю плечами. А что еще я могу ответить на подобное заявление? Ну, да — надо. И да — рюкзаком, конечно, неправильно. Зато, сам сказал, надежно. Тут Сашка выдает мне предложение, от которого я вряд ли смогла бы отказаться:

— Хочешь, я тебя научу?

Сначала он тренирует меня сам, а потом я начинаю ходить вместе с ним на занятия по карате. Они проходят в одноэтажном здании подросткового клуба и заканчиваются как раз перед тем, как в видеосалоне запускают очередной вечерний фильм ужасов. И мы всей группой из одиннадцати человек заваливаемся его смотреть. Потом Сашка провожает меня домой, и по дороге мы обсуждаем или просмотренный фильм, или интересный новый прием, или не получающийся у меня или у него старый, или книгу, или…Он не делал никаких намеков, что я ему интересна как девушка. Но одноклассники быстро прознали, что я встречаюсь с парнем, старше на два года, и уважительно оставили меня в покое. С мальчишками я продолжала дружить, а грымзы обходят меня стороной. Для этого мне, правда, пришлось еще несколько раз с ними сцепиться, уже в одиночку, причем до драки дело так и не дошло. Просто теперь уверенность в своих силах била у меня через край, и их это притормозило. Они притихли.

Ярких воспоминаний после появления в моей жизни Сашки — множество. Он просто раскрасил мою жизнь, но при этом со своей у него, явно, были проблемы. Сначала я не понимала, чего ему не хватает, но потом… Потом…

Началось все, когда мне было уже шестнадцать. За окном буянит очередная весна, все вокруг зеленое, цветущее, солнечное. Я, балансируя по поребрикам, продвигаюсь в сторону дома. Сумка с учебниками впивается в ключицу — сейчас она весит столько, что ею точно можно было бы убить. Но меня это не беспокоит. До лета осталось всего ничего, и хотя мне и придется уехать, расстаться с лучшим и единственным, по сути, другом, но все же лето… Это — лето! Радостная, я влетаю в квартиру и замираю прямо у входной двери. Туфли. Мамины туфли стоят в коридоре. А должны быть на маме, а мама — на работе. Мало того, рядом стоят незнакомые мужские ботинки. Или знакомые… Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить, какие же ботинки у очередного маминого любовника. Черт! Да я его самого-то могу вспомнить с трудом. Тут из-за угла стеллажа высовывается мордочка домового.

— Тимоша, кто у нас? — тихо спрашиваю я.

— Мать твоя с хахалем, — выдает тот и так очевидное.

— А хахаль старый или новый?

— Свеженький, раньше тут не появлялся, — Тимошка задумчиво смотрит то на меня, то на ботинки. — Из диких.

Ну, в этом я даже не сомневалась, мама на людей давно не разменивается. Только оборотни и только из элиты. Только те, от которых есть польза. Или семье, или маминому бизнесу.

— А ты не мог бы посмотреть, что они там делают? Все уже или как? — прошу я, состроив самую умоляющую рожицу.

Не хотелось бы матери обламывать удовольствие, да и ее мужики этого очень не любят.

— Фонариком в них посветить, что ли? — ехидничает домовенок. — Или по-простому, гаркнуть над ухом: «Вы уже кончили али нет?!».

— Тимоша! — укоризненно качаю я головой, и домовушка сжаливается, убегает, чтобы через минуту вернуться и отчитаться:

— Лежат, обсуждают что-то, резинки по полу валяются… Опять прибирать!

Домовенок у нас не то чтобы ленивый, но весь дом на себе тащить категорически отказывается. Объясняет это тем, что маленький еще, отселенный родней в новостройки. Лопает он при этом за троих, но опять же, потому что маленький. «Молодой я еще, растущий организм у меня!».

— Спасибо, — подмигиваю я Тимоше и тут же показательно хлопаю дверью и кричу: — Мама, я дома!

Первой из своей комнаты выплывает именно мама, за ней — незнакомый мужик, оборотень, птица, сокол… Убиться плеером!

— Рина? — ну, надо же, в кои-то веки мамин любовник знает, как меня зовут. Королева в восхищении.

— Да, очень приятно познакомиться! — я изучаю мужика снизу вверх, с ног до головы, отмечая и то, что ноги — красивые, ровные, не перекачанные, без кривизны в икрах, и то, что на нем под белой тонкой простыней ничего нет, и пресс на животе… и седину в голове. Старый оборотень, но обаятельный.

— Мне сказали, что ты встречаешься с моим племянником, — выдает он, тоже изучая меня, очень пристально изучая.

— Вы поэтому решили переспать с моей мамой?

Почему-то я сразу понимаю, что речь идет о Сашке. Просто потому, что больше в моем окружении соколов нет. И у меня срывает предохранительный клапан. Сразу. Но, вместо того чтобы вступить со мной в пикировку или выдать моей матери что-то типа: «Какая у вас невоспитанная дочь!», мужик заржал. И мне сразу расхотелось с ним ругаться.

— С твоей мамой я решил переспать, потому что она очень красивая женщина, — отсмеявшись, поясняет он и обнимает мою мать, по-собственнически, уверенно так. А мама, закрыв глаза, расслабленно льнет к его плечу. Хм-м-м.

Мужика зовут Глебом, и он оказывается реально нормальным, потрясающе нормальным. А, главное, неженатым. Вернее, разведенным, что среди оборотней большая редкость. И так как дети у него уже есть, он вполне может себе позволить…Короче, через полгода они поженились!

Но, незадолго до их свадьбы, я познакомилась с сыном Глеба, Артуром. Сашкиным двоюродным братом. Они были ровесниками, внешне абсолютно не похожими, но вот по характеру… Было в них что-то общее, какой-то отчаянный надрыв, жажда экстрима. Большинство оборотней любит риск, но редко кто живет так, как будто постоянно дергает смерть за усы или хвост. В их случае — за перья. И вот, когда я познакомила этих двоих… Вернее, они были знакомы, давно, в раннем детстве, а потом не общались, долго… и тут, наконец, встретились. О! Сначала эти два сокола напоминали больше боевых петухов, притираясь и выделываясь друг перед другом. Яростно изображая, что у них есть какие-то права на меня. Но я своим обостренным чутьем понимала — эти павлиньи танцы предназначались не мне.

Как-то, приехав к Артуру в гости, я наткнулась на заспанного полуголого Сашку. И никакая вина не могла скрыть удовлетворение, написанное на его лице. Ну, и на лице хозяина квартиры — тоже. Что ж, теперь у меня было уже два старших брата, любимых, надежных и более родных, чем двоюродный «летний», с которым в другое время года мы почти не общались. А на свадьбе матери я впервые почувствовала «его». Какое-то странное ощущение, что вот где-то рядом находится… магнит? Да, наверное, больше всего это было похоже на магнит. Меня притягивало с бешеной силой, мне жуть как надо было… влево… еще чуть влево… Там были гости со стороны жениха, оборотни. И там же… Он! Тот, за кем мне суждено ходить и бродить с картой?! Обломись, зараза! Даже не двинусь с места, чтобы посмотреть! Пусть крутит от любопытства, но, сжав кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, я стою… Стою, как упертый ишак. Борюсь с желанием бежать, искать, притягиваться… Не дождетесь!

Но второй раз удержаться я, к сожалению, не смогла.

Мы отмечали мой переход на второй курс института. Мы — я, Артур с Сашкой и контрабандой вынесенный из дома домовой Тимошка. Он так хотел навестить свою лесную родню, так заманчиво описывал отличное место для пикника, ягодную полянку, травяную наливку, гостеприимного молодого лесопаркового лешего… Короче, я запихнула Тимку в карман и вывезла с собой. И вот пикник, шутки парней, действительно веселый лешак, которого так и зовут, Леша, тающая во рту черника, жареха из грибов…

— Мы полетаем?

Чуть виноватый Сашкин взгляд и рука Артура на его плече.

— Конечно, мальчики, — улыбаюсь я. — Леша с Тимом не дадут мне заскучать. Но не увлекайтесь!

Парни кивают, и тут же два сокола взмывают вверх. Я любуюсь, как они красиво танцуют, именно танцуют, вырисовывая в небе петли, пикируя и взлетая, летая то рядом, парой, то наперегонки, то навстречу друг другу. Выделываясь и красуясь, как будто бы передо мной. А потом они исчезают, наверное, полетев размять крылья. И тут я чувствую… этого гада! Намагниченного для меня гада… Убиться плеером!

— Эй, красавица, ты куда? — Лешка подпрыгивает рядом, а Тимка нагло виснет на моей ноге.

— Куда собралась, хозяюшка? — спрашивает он, но я даже ответить внятно не могу.

Меня тянет… Тянет куда-то, за кем-то… И я иду, иду, иду. Сначала по лесу, затем по вязкому, прозрачному мареву, потом проваливаюсь куда-то и падаю. А прихожу в себя, стоя на большом холме и глядя на большой средневековый город. Герб над воротами напоминает мне что-то… Из детства. Из детских сказок.

— Вот ведь козлица взбалмошная, куда ты нас занесла?!

Обернувшись, я увидела за спиной высокого и чем-то неуловимо знакомого парня. Нахмурившись, я попыталась вспомнить…

— Тимка?! Где мы?!

— Так и я тебе о чем! — возмутился резко увеличившийся в размерах домовой. — Ты же перла, как лось к водопою, три подпространства перешла. И вот тебе, здрасти-приехали! Запрягайте сани, выносите вещи. Жжешь, хозяюшка! — последнюю фразу он произнес с плохо скрываемым уважением. — Так куда ты нас завела?

Глава 2. Попадалово

От ворот к нам уже бежал с десяток мужчин, судя по мечам на перевязи — городская охрана. Тот, кто добежал раньше всех, оглядел нас с Тимошкой и только себе под ноги не плюнул.

— Мальчишки опять! Вот что ты будешь делать, а?!

Стараясь не привлекать внимания, я сделала пару шагов назад, чтобы оказаться за спиной у Тимки. В его половой принадлежности, сколько не смотри — не усомнишься. А я все-таки вроде как девушка, у меня даже намек на половые признаки есть, небольшой, правда, и под легкой свободной курточкой, застегнутой на молнию, совершенно незаметный. Курточка, к счастью, длиннее бедер и прикрывает другую часть тела, которая тоже не совсем соответствует требуемым стандартам. Джинсы, кроссовки, короткая стрижка — да, я сторонница стиля унисекс. И домовенок у меня любитель удобной одежды, так что на нем тоже джинсы, кроссы и рубаха из плотной ткани. У маленького народца даже свои телеканалы есть, а уж одежду и обувь на их размеры, вообще, на каждом углу приобрести можно. И парикмахерские у них имеются, только Тимка предпочитал ходить лохматым и взъерошенным, с нетерпением ожидая, когда вместо жалких трех волосинок вырастет борода, и он тогда станет, как настоящий домовой из старых книжек.

Но сейчас, увеличившись в размерах, он превратился в широкоплечего богатыря, с всклокоченной кудрявой шевелюрой всех оттенков серого. Глаза у Тимошки тоже серые-серые, а кожа белая, как снег, потому как городские домовые обычно в закрытом помещении по хозяйству шустрят, загорать некогда. Тонкокостное русоволосое нечто, едва достающее макушкой ему до плеча, прекрасно терялось на его фоне.

— Ты первый добежал, тебе их в мэрию и вести, — усмехнулся добежавший вторым, хотя последние метры он отчаянно пыхтел, пытаясь обогнать потенциального победителя.

И тут неподалеку землю буквально пронзило ослепляющим лучом света, я едва успела зажмуриться. А, когда, спустя пару минут, снова рискнула открыть глаза — вокруг вновь был обычный ранний вечер, а на небольшой полянке, сразу за холмом, стояли, прижавшись друг к другу, три босоногие девчонки в старинных сарафанах. Одна, всплеснув руками, заголосила, отшвырнув корзинку с ягодами, и побежала прочь, к лесу. Вторая застыла, вцепившись в свой туесок, и с ужасом смотрела на столпившихся вокруг мужчин, выясняющих, кому какая достанется, и кто в этот раз добежал первым. Зато третья меня порадовала — размахивая своей корзиной, она умудрилась огреть парочку наиболее активных, а потом тоже припустила в лес, вслед за подругой. Обычный, кстати, лес, хвойный. Елочки, сосенки… И трава вокруг привычная, одуванчики вон даже желтеют, родные такие, как будто и не переносились никуда. Ясное дело, толку от побега было мало — девчонок быстро поймали, перекинули через плечо и потащили в сторону города.

— Особого приглашения ждете или как?! — рыкнул на нас тот из мужиков, которому полагалось вести нас в мэрию. Ему почему-то ни одной девицы не досталось, так что настроение у него было заметно нерадостное.

Всю дорогу он шел молча, игнорируя мои попытки наладить беседу и выяснить, где мы, и что, вообще, происходит. Понятно, что через минут десять я тоже заткнулась, смирившись с отсутствием ответов на мою кучу вопросов. Городок был в европейском стиле. Вполне себе чистенький, но плотно заселенный — дома в два-три этажа крепились друг другу впритык, стена к стене. Балконы нависали над узенькими тротуарами, как крыши, а по дороге со скрипом могла проехать одна телега. Учитывая то, что движение было двухсторонним, думаю, при встрече парочки разнонаправленных четырехколесных объектов, тут очень весело и шумно. Правда, чем дальше от ворот, тем дорога становилась шире, а через минут двадцать мы, вообще, оказались на площади, перед высоким по местным меркам зданием в пять этажей. Судя по развевающемуся флагу — нас довели до цели. Мэрия.

— Валите регистрироваться. Время еще раннее, может, повезет, и найдете кого из распределителей, — пожелал нам на прощание наш проводник и скрылся.

А мы с Тимкой с обреченным видом постучали в дверь здания, а потом приоткрыли ее и заглянули. Судя по голосам на втором этаже, нам повезло — по крайней мере, кто-то тут еще был, кроме нас. Обрадовались мы рано, потому что этим «кто-то» оказались всего лишь две уборщицы, в процессе мытья полов осуществляющие пересказ друг другу свежих новостей. Но зато нам тоже перепало, и я, наконец-то, нашла источник информации, готовый излить мне в уши ответы на все заданные и даже незаданные вопросы. Нет, первые минут пять я ни на какие вопросы была не способна. В нашем с Тимкой мире полы мыли или моющим пылесосом, или с использованием швабр, тряпок и ведра с водой. Тут тоже были в наличии два ведра и швабры, обмотанные мокрыми тряпками. Только эти швабры сами двигались, тщательно изничтожая следы грязи и пыли. Уборщицам надо было лишь внимательно следить за качеством и вовремя отправлять ведра менять воду. Единственное, что я смогла выдавить, это:

— А почему не по щелчку?!

— Давеча один такой возмущался, почему мы палочками не машем и слова всякие не выкрикиваем, — ехидно хмыкнула одна из женщин, поглядывая на нас с интересом. — А вот потому!.. Артефакты со щелчками — дорогое удовольствие, на такое большое здание не нащелкаешь. А с палочкой и криками — вообще, глупость редкая, ни разу и не слыхала, чтобы кто-то так развлекался.

— А вы, значит, из другого мира, такие синенькие? — поинтересовалась она, когда мы более-менее отмерли и стали производить впечатление адекватных, а не на всю голову отмороженных.

Вторая женщина лишь хмурилась, и, наверное, в голове у нее звучало почти классическое: «Все ходют и ходют, медом им тут, что ли, намазано?». Мы переглянулись и кивнули, вот этот жест и послужил сигналом, после которого в наши уши полились драгоценные сведения.

— Это у нас раз в пять сотен лет напасть такая, как прорывает что-то, и давай, значит, закидывать иномирцев. Предпоследний еще слово какое-то смешное называл, неприличное.

— Попаданец, — буркнула вторая тетка, недобро зыркнув в нашу сторону. — Я бы тому попадамцу по попе бы тряпкой надавала… Вы-то хоть приличные, а тот — в очках и с тростью. Сопля соплей, а гонору, как у мага какого. Вот у него лицо то было, когда ему наш мэр сказал, что вся его эта… как ее? — женщина повернулась к напарнице, обе на пару секунд задумались.

— Техника какая-то, — наконец, вспомнила первая и фыркнула презрительно. — Тоже чудное слово, там еще «сор» в середине был.

— Так вот, нет у нас этой самой техники, вот! — закончила свою мысль вторая уборщица. — Артефакты у нас, а не эти… процес-соры.

— Ага, — кивнула я, взглянув на притихшего Тимку. — То есть таких, как мы, много?

— Да не то чтобы много, пацанов с полсотни по ближайшим городам навалило, а девиц учитывать сложнее — их мужики наши неженатые сразу по своим домам растаскивают.

— Зачем? — я зябко поежилась, всей душой сочувствуя трем девчонкам, попавшим вместе с нами в этот мир. — У вас что, своих нет?

— Свои есть, так за них выкуп надо. А тут, кто первый схватил, того и баба. Удобно!

— Конечно, все по-людски, в храм потом отводят, чтобы перед богами своей назвать. Не варвары, чай! — и так не слишком довольное лицо второй из женщин еще больше сморщилось. Наверное, понимала, что все равно не самый порядочный способ замужества.

— А пацанов куда? Полсотни…

— Так кого — куда. Если магии хоть с чуток, тех, значит, в училище, обучаться рунами пользоваться. Если совсем нормальный, то в ученики кому, приживалами, с небольшой приплатой от города на первое время.

— То есть к вам только молодые люди попадают? — уточнила я, обдумывая нерадостные перспективы.

По всему выходило, что надо срочно рыть в обратном направлении, даже не успев удовлетворить собственное любопытство. Ничего хорошего нам тут не светит. Нет, прикольно было пару часов погостить в чужом мире, но пора и честь знать. Ни в призовые жены, ни в ученики к кому попало, я не стремлюсь, даже при условии, что мне город немного денег отсыплет на первое время. Я как раз из тех, кто собирался связать свою жизнь с этой самой техникой и процессорами, так что делать мне тут абсолютно нечего. Да и Тимка домой наверняка хочет. У нас там родня, друзья… Сашка с Артуром уже извелись оба, наверное.

— Да, всегда только молодых забрасывает, — подтвердила первая, более разговорчивая. — Дык и правильно. Тут и им тяжело первое время, вон у соседа девка каждую ночь воет в голос, он уж с ней и по-хорошему, и кричал, и тяжелым чем-то раз приложил… А она все равно рыдает. Уж четвертый дюжник здесь, а все никак не смирится.

— А чего тогда ее обратно не отправят? — уточнила я, стараясь игнорировать липкий комок страха, настойчиво напоминающий, что почти ни в одной прочитанной мною книге попаданцы обратно в свой мир не возвращались.

— Дык никак, только в одну сторону этот ваш перебрасыватель работает, — вторая уборщица хоть и была менее общительна, зато если уж выдавала, то четко и по существу. — Повоет с годину, потом дите родит и уймется. У меня в родне тоже пришлые есть, — выдала она и пояснила: — Из предыдущего свала.

Я тихо всхлипнула, но тут же сжала зубы и решительным тоном поинтересовалась:

— Распределять нас, значит, только завтра будут? А переночевать нам, где можно? И поесть бы…

— А пойдемте, я вас на магию проверю, — предложила первая, на что вторая осуждающе фыркнула, но смолчала. — Чо, думаешь, с магомером не справлюсь? Невелика наука! А так хоть пацаны за ночь с гильдиями определятся, а то, как начинают при выборе дурацкие вопросы задавать, так хоть плачь. Вот тебя, бугая, кузнецы с радостью возьмут, можешь даже не дергаться, больше некуда. Хорошее дело, нужное. Работа всегда есть.

Говоря все это, женщина открыла один из кабинетов, щелкнула переключателем на стене, и под потолком зажегся плоский круг, примерно, с метр в диаметре. Большой стол, кипы бумаг слева и справа, толстые книги в мягком переплете, на подоконнике горшок с каким-то фикусом или кактусом. Скорее, все же с кактусом, но цветущим. Красиво…Уверенным шагом уборщица подошла к столу и махнула рукой в сторону странного агрегата — прямоугольного ящика, где-то сантиметров двадцать в высоту и около шестидесяти в длину.

— Распределительная шляпа? — нервно пошутила я, вспомнив прочитанную в детстве историю про мальчика, попавшего в школу магии и колдовства. Там распределением учеников по факультетам заведовала именно шляпа.

— Ты что, слепой, что ли? — удивилась женщина, а потом захихикала: — А, точно! Тот оболдуй, что предлагал кричать и махать палками, тоже про шляпу ляпнул. Мы со Стасеной едва смех сдержали, а то бы выперли нас, чтобы не отвлекали. Давай, ладонь внутрь пихай! Шляпа…

Поежившись, я пропихнула ладонь в щель ящика и замерла в ожидании приговора. Устройство затрещало, немного нагрелось, а потом на экранчике сверху загорелась красная полоска и надпись «100 %».

— Ишь ты, с виду нормальным казался, — буркнула вечно недовольная Стасена. — А сам маг.

— Кто «маг»? — искренне удивилась я, недоуменно поглядывая то на теток, то на ящик. — Врет он все, какой я маг, когда мы из техногенного мира?

— Вот пусть маги и разбираются… Давай, теперь ты свою лапу суй! — первая женщина тоже перестала добродушно улыбаться и поглядывала на меня так, будто я ее полностью разочаровала, понять бы только в чем.

На Тимку ящик трещал несколько подольше, потом выдал целых три полоски, разного размера. Длинную серую с теми же «100 %» и две покороче — коричневую (60 %) и зеленую (60 %).

— Ну, ты, значит, бугай, еще сможешь себя к делу пристроить, — обрадовала его наша «распределительница». — Бытовая магия всегда востребована. А уж в деревнях, с такой-то подборкой, как сыр в масле кататься будешь. Могу даже адресок дать, зять у меня в богатой деревне живет, большой. Там, конечно, свой маг уже есть, ну, так и зять у меня человек уважаемый, порекомендует, пойдешь в ученики…

— А Ринка куда? — я недобро зыркнула на домовенка.

Тот прикусил язык, запустил пятерню в волосы, почесал затылок, виновато посматривая в мою сторону. Но обе женщины совершенно спокойно отреагировали на его оговорку, и я облегченно выдохнула. Это у нас бы сразу просекли, что имя девичье, а тут, может, что Тимка, что Ринка…

— Ринка твой в Надзихар пусть идет, к магам. Там им про свой техно… мир рассказывает.

— А куда идти-то?

Хорошо, что Тимоха тоже парень активный, потому что я впала в ступор, и толку от меня сейчас было мало. То, что мы с Тимкой должны расстаться, потому что ему — в деревню, а мне — в Надзихар какой-то, фигурально выражаясь, прорвало плотину у меня в голове. Оно все как-то плавно накапливалось и, наконец, рвануло, поэтому на текущий момент моя задача была удержать истерику, хотя бы до того момента, как мы выйдем из этого здания. Но поистерить надо будет заранее, перед встречей с магами, чтобы не опозориться.

— Портал не так уж и далеко, — как обычно, четко по делу, выдала Стасена. — Сначала мимо желтого дома налево, потом свернешь и…

Тимка кивал, надеюсь, запоминая, куда и за чем сворачивать, а я тупила и бурлила, крепясь из последних сил.

— Письмо-то написать? — влезла первая, старательно игнорируя мое существование и смотря только на Тимоху.

— Нет, спасибо, я с Ринкой, — вежливо послал ее в сад мой домовенок.

— А… Я-то смотрю больно вы пара странная. Так и подумала, что вы из этих… неразмноженцев. Самое вам в Надзихаре место, — чуть не плюнула себе под ноги вроде совсем недавно милая и радушная женщина.

Насчет «неразмноженцев» мы даже оправдываться не стали, вежливо попрощались, причем ответила нам только Стасена, и побрели в направлении портала. Я еще успела нервно похихикать о том, как бы Артуру с Сашкой понравилось это оригинальное название мужской пары, и меня накрыло, с головой. Уткнувшись Тимке в грудь, я рыдала взахлеб, не останавливаясь, прямо под желтым домом, послекоторого нам надо было налево. Всхлипывая и захлебываясь слезами, я материла и себя, и намагниченного гада, и даже Тимошку… Почему он меня не остановил?! Что вот ему помешало?

Наконец, у меня закончились то ли слезы, то ли силы. Тим, терпеливо ожидающий, когда же я успокоюсь, облегченно выдохнул, и мы пошли дальше, искать этот проклятый портал. Мимо нас изредка пробегали люди, контролирующие, что мы движемся в правильном направлении. Посматривали они на нас не очень дружелюбно, но дорогу показывали, а большего от них и не требовалось. И так понятно, что к магам тут очень предвзятое отношение, причем не ко всем, а только к тем, кто из Надзихара. Один милый старичок даже немного проводил нас, выслушал краткий пересказ наших злоключений и напоследок выдал, с сочувствием поглядывая на меня:

— Худенький ты какой! Держись дружка, а то запинают они тебя там!

Вот приободрил, так приободрил. Я и так была одной большой нервной клеткой, потому как, во-первых, плохо себе представляла, что это за Надзихар такой, а пояснять нам никто не рвался. Во-вторых, как раз очень хорошо и в красках представляла, как Тимку из этого Надзихара разворачивают, и остаюсь я там одна-одинешенька. А если еще и выяснится нечаянно, что я девушка, так вообще… Нет уж, на луну взаперти выть и детей рожать от неизвестного мужика — это точно не мое. Так что, когда мы, в конце концов, дошли до этого портала, радости я никакой не испытывала.

— Ты, это, не нагоняй заранее, — попробовал успокоить меня Тимошка. — Не понравится, пойдем искать деревню.

— Так ты письмо к зятю не взял, — я шмыгнула носом, при этом старательно изображая, что мне весело, хотя на душе скребли даже не кошки, а тигры. — Нас без него в ученики не возьмут.

— Да и ладно, что мы, дом сами не построим? — подмигнул мне Тимка. — Я ж — домовой, а мы не только хозяйничать, но и строить умеем. Все путем будет, хозяюшка!

И тут я снова разрыдалась. На этот раз я размазывала сопли на тему того, какая я эгоистичная тупица, и какой чудесный Тим. А, главное, как мне стыдно, что я его с собой сюда притащила, но еще больше стыдно от того, что я безумно этому рада, и без него я бы тут сразу повесилась, наверное.

— Да чего уж… — засмущался Тимошка. — И без меня бы справилась!

Когда очередной запас воды и соли в моем организме закончился, пришлось посидеть еще минут десять и подождать, пока моя кожа из красно-пятнистой снова станет однотонно-смугловатой, и глаза перестанут навевать ассоциации с кроликом-альбиносом.

— Попить бы, — вздохнула я, оглядываясь вокруг.

Портал представлял собой высокую арку, мирно стоящую между двумя домами. Внутри нее колыхался серебристый вязкий туман, и прикасаться к нему мне как-то абсолютно не хотелось. Именно сейчас я бы предпочла трусливо сбежать подальше и от этой арки, и из этого странного города. Воспользоваться идеей Тима, построить домик неподалеку от какой-нибудь деревушки и жить тихо, не привлекая к себе внимания. Но это был путь в никуда, а нам надо было попасть обратно, в свой мир. И где-то внутри я очень надеялась, что в этом Надзихаре найдутся те, кто сможет вернуть нас обратно.

— Ага, дайте нам попить, а то так есть хочется, что переночевать негде, — усмехнулся Тим. — Пошли, что ли?

— У меня рожа не очень зареванная? — немного грубовато поинтересовалась я, внезапно застеснявшись двух истерических приступов буквально подряд.

Расслабилась, вместо того чтобы взять себя в руки и искать выход из ситуации, в которую мало того, что сама вляпалась, так еще и ни в чем неповинного домовенка втянула. И чем скорее я этот выход найду, тем лучше — маме волноваться вредно, у нее сердце слабое. Она, конечно, не одна там сейчас, но все равно надо торопиться, а не смотреть на эту колышущуюся массу. Можно подумать, от моего пристального взгляда этот туман исчезнет…

— Тимк, ущипни меня, а? — попросила я, оттягивая неизбежное. Тимоха, вздохнув, взял меня за руку, резко ущипнул за запястье и потом первым шагнул в страшную арку, дернув меня следом.

Глава 3. Надзихар

Надзихар оказался крепостью, стоящей на берегу моря. Выглядела она довольно старой, но не развалиной, а этакой достойной уважения дамой в летах, повидавшей на своем веку немало интересного. Как и положено крепости, ее окружала огромная стена с четырьмя высоченными круглыми башнями по углам. Острые маковки башен были украшены флагами, каждая — своим, особенным. Коричневый с двумя толстыми зелеными полосами по диагонали. Белый с золотой горизонтальной полоской по центру. Красный с нарисованной черным странной картинкой в центре — верх как будто зеркально отражает низ. А что именно нарисовано — непонятно. Крест и коса, вроде. Ну, и последний — синий. Просто, банально, синий. М-да… Немного не так я себе представляла обитель магов, но ладно.

Продолжая держаться за руки… На самом деле, я неприлично крепко сжимала своими пальцами Тимкину ладонь. Но, со стороны, надеюсь, все выглядело, будто бы мы просто идем, держась за руки, через поле, от портала в сторону крепости.

У ворот нас поджидали трое. Я начала присматриваться к ним еще издали. Обычные парни, примерно нашего возраста. Два брюнета и один — русый. У всех троих волосы примерно до плеч. Свободного покроя темные штаны, заправленные в невысокие сапоги, белые рубашки с воротниками, напоминающими собачьи уши, и с длинными, тоже довольно свободными рукавами, зафиксированными на запястьях широкими манжетами, под цвет жилеток. Две темно-синих и одна темно-зеленая. Все вместе выглядело очень гармонично и напоминало одежду охотников за невестами, но откровенно выигрывая по качеству ткани и пошива. Мечи у здешних охранников были заметно короче, чем у городских стражей, скорее, это были длинные широкие кинжалы. И ножны крепились к поясам, а не болтались через плечо на перевязи. Внимательно оглядев сначала меня, потом стоящего рядом со мной Тима, старший из парней сморщился, как будто съел кислый лимон, потом тяжко вздохнул и махнул рукой:

— Пошли за мной.

Судя по настроению нашего проводника, вопросы ему было лучше не задавать. Так что я молчала, не слишком откровенно-вызывающе смотрела по сторонам, иногда поглядывая на идущего рядом Тима. Ну, и старалась не отставать от нашей путеводной звезды, уверенно продвигающейся в каком-то одному ему известном направлении. Войдя через ворота и пройдя по двору, мы зашли в центральную башню. Круглая, пятиэтажная, она соединялась трехэтажными туннелями-переходами с двумя передними угловыми, с флагами. Прищурившись, я попыталась определить по окнам их высоту. Получилось десять этажей, и, навскидку, у каждого из них между полом и потолком было где-то метра три! Тут же подумалось, что если архитектор мыслил так же линейно, как я, два угловых задних небоскреба тоже соединяются с центральной башней.

Пока мы поднимались вверх по лестнице, я отметила, что, во-первых, оказалась права в своем предположении, а, во-вторых, расходящиеся в четыре стороны туннели не такие уж и узкие. Сначала я решила, что это просто коридоры из башни в башню, но сверху стало понятно, что ширина этих коридоров, примерно, метров пятнадцать. То есть два небольших зала, как минимум. А еще эти переходы служили разделителями. Благодаря им, в крепости были левый двор, правый, передний и задний. Так как я любовалась видами из окна, то, поднимаясь с третьего этажа на четвертый, мы слегка подотстали от нашей звезды, а, нагнав его на лестничной площадке, вообще, замерли, наблюдая замечательную в своем беспределе сцену. Девушку, примерно моего возраста, пытались зажать в углу двое парней, ну… тоже плюс-минус ровесники. Несчастная отбивалась, вскрикивала, кусалась, лягалась… Парни наседали. Причем вид поднимающейся процессии их сначала спугнул, что дало жертве возможность почти освободиться. Но в том то и дело, что почти.

— Новенькая или уже оформленная? — поинтересовался наш проводник, снова состроив объевшуюся лимоном рожу.

— Неучтенная еще, новенькая.

Тут девица снова брыкнулась, и я заметила, что парни отпрыгивают раньше, чем их тела соприкасаются с ее коленями и локтями. Будто бы их сам воздух отталкивал.

— Тупицы! Хотите составить компанию двум идиотам в госпитале? Давно сырцом в морду не прилетало? Они ж чумные все, со страху сами не понимают, что творят… — наш сопровождающий махнул презрительно рукой и слегка понизил голос: — Оглушать ее надо было еще за стенами крепости и тащить к себе. Понятно? И магию блокировать, пока без сознания валяется. Она бы даже не поняла, что ее чего-то лишили. Ну, и в храм после использования…

— Какой ты умный… — ехидно процедил один из парней-агрессоров, провожая взглядом убегающую вниз по ступенькам девушку. — Этот ритуал на пятом курсе проходят, да и сил он жрет немерено. А уж жениться на приблудной я тем более не собираюсь.

— Ну, так я-то уже на шестом, — хмыкнул наш проводник, тоже посмотрел вслед девчонке. — Да и женщины от меня никогда не бегали — мозгов хватало им головы запудрить без насилия. А магичкам этим баронские титулы дадут, всегда так делали. Так что вполне себе родовитая жена будет.

— Так ей тогда надо будет магию обратно разблокировать, чтобы баронство дали! — недовольно пробурчал первый.

— Бедолага, какой суровый выбор! — с ехидством в голосе посочувствовал ему наш сопровождающий.

— Какой выбор… Само же в руки валится! — обижено пропыхтел второй агрессор.

— Это когда обычная баба, то само в руки. А свеженькая стихийница — это сырцом в морду, — заржал наш провожатый. — Они ж опасны для себя и окружающих, как мартышки с фаерболом! Женщины и стихийная магия… — Тут он как-то нервно передернул плечами и повернулся к нам: — Пошли, малявки, нечего слюни пускать. Вам охота за девками точно не светит, свои задницы скоро защищать придется.

И тут, значит, охотятся, только в городе «по-людски», в храм потом ведут, а здесь на приблудных не женятся, только к себе тащат и магии лишают. Вот уроды! Мы поднялись еще на этаж и остановились, — лестница шла дальше и упиралась в закрытую дверь. Чердак, наверное. В упор же на нас смотрела дверь с надписью «Деканат начальных курсов», а за спиной красовалась узенькая дверца с прикрепленным панно «писающий мальчик». Голый писающий мальчик. Тимка хмыкнул, а я горестно вздохнула — вдруг резко захотелось навестить этого мальчика…

— Подождите меня, а? — быстро проговорила я и дернулась к двери с панно.

— Эй, ты куда, — сопровождающий нас парень сначала попытался меня удержать, потом понял, куда именно я рвусь, и махнул рукой: — Только быстро, пацан… Не рассусоливай там.

Я быстро закивала. Главное, чтобы за дверь с мальчиком за мной никто не увязался. Хотя тут было три кабинки с дверцами слева, и целых четыре умывальника с зеркалами — справа. Я опасливо приоткрыла одну из кабинок и заглянула. Там стоял высокий, мне по колено, короб… Только не деревянный, а отделанный чем-то, похожим на керамическую плитку. В центре короба была дырка… дыра… черная… в никуда. А на стене висело что-то напоминающее стульчак, только со спинкой и подлокотниками. Уютная штука оказалась! Так бы сидела и сидела…

— Эй, ты там что, провалился?! Или прочищаешься со страху? — голос нашего сопровождающего вывел меня из состояния нирваны, я быстро натянула джинсы, одернула футболку и с непринужденным видом выползла к умывальникам, где меня уже поджидали.

— Кресло за тобой личная прислуга вешать будет? — ехидно поинтересовался парень. Пришлось возвращаться обратно в кабинку и вешать бандуру на место. Потом снова мыть руки под суровым взглядом нашего проводника.

— А теперь, шкеты, за мной! — произнес он, постучав и прослушав приглушенное «войдите!».

И мы вошли в деканат…

— Лэр Гальторе, еще новенькие.

— Спасибо, Роджер, можете идти.

«Лэр — это, наверное, аналог сэра», — пронеслось у меня в голове, пока я изучала кабинет и стоящего у окна высокого стройного мужчину, очень сильно неопределенного возраста. По фигуре и быстроте движений ему можно было бы дать не более тридцати, а вот морщины на лице намекали уже лет на сорок, а то и больше. На его светло-синей жилетке очень красиво смотрелась белая эмблема — монограмма из трех букв и перекрещенные меч и молния.

— Так-с, мир магический или этот… как его, — мужчина, так же пристально изучающий нас с Тимошкой, напрягся, потом все-таки вспомнил: — Техногенный, твою ж ты… Откуда принесло, короче?

— Техногенный, — пролепетала я, чувствуя, как на лице появляется улыбка, а в душе — надежда.

Даже буквально только что услышанный разговор о девушках, которых почему-то никуда не отправляют, а оформляют и учитывают, стерся из памяти. Мало ли зачем их учитывают перед возращением? От волнения я схватила стоящего рядом Тимку за руку и выпалила — А вы нас обратно отправите, да?

— С радостью! — фыркнул мужчина, снова как-то уже более витиевато и не совсем понятно выругался и уточнил: — Только не получится.

Мы с Тимом переглянулись и горестно вздохнули, а потом оба уставились на лэра Гальторе, ожидая пояснений. Может, потом получится. Может, у них просто сегодня погода не летная. Может…В общем, еще раз порыдать и попаниковать всегда успею. К тому же лучше это делать без посторонних, считающих меня парнем. Да и с Тимки уже хватит моих истерик, ему и самому есть о чем погрустить и о ком повспоминать.

— Вас к нам уже после определения магического дара отправили или просто послали в самом дальнем направлении? — поинтересовался декан.

— После определения, — я, закусив губу, еще сильнее сжала Тимину руку, всем своим видом выражая решительное нежелание расставаться. И эта решительность сжигала комки липкого страха, расшвыривала их в разные стороны и освобождала наследственную безбашенность. Если сейчас у меня попытаются отнять Тимоху — прольется чья-то кровь…

— Отлично. Что ж, давайте повторим на всякий случай. Определим вашу магическую частоту и стихию, и пойдете вы, молодые люди, грызть гранит науки.

— Какой-такой науки? — с подозрением в голосе уточнил Тимка.

— Боевой, молодой человек. Поздравляю, вы прибыли в Академию Боевой Магии. Элитную академию, прошу заметить! Однако что вам до этого… Хорошо, хоть не орете, как некоторые, и не воете, как девки.

— Боевой?.. — прошептала я, чувствуя, что сейчас ножки у меня подкосятся, и я позорно сяду на пол. Зато стало понятно значение и порядок букв в монограмме. Не «БАМ», как я прочла вначале, а «АБМ». Хотя в текущей ситуации именно «бам!».

— Стулья сзади, — кивнул декан в угол между большим шкафом и подоконником. Там, друг за другом, стояло несколько деревянных стульев. Тимка отошел и взял два, мне и себе. Мы поставили их возле стола, боком, и плюхнулись на них почти лицом друг к другу, но так, чтобы и лэра видеть, естественно.

— Так-с… — мужчина достал уже знакомый нам ящик водрузил его перед нами на стол. — Просовываете руку в щель…

Но тут в кабинет ввалилась странная парочка — девица, явно, иномирная и сопровождающий ее местный старожил.

— Лэр Гальторе, девка. Еще позавчера прибыла, оказывается. Еле отбил!

Коротенькая пышная юбочка-колокольчик, белая блузочка с рюшечками вдоль пуговиц и на манжетах, остроносенькие туфельки на небольших каблуках. Тугие хвостики длинных волос по бокам, накрашенные ресницы и подведенные губы. Смотрелась эта экзотическая птичка в аскетично заваленном кабинете декана красиво и неуместно. «Хорошая косметика, даже не размазалась за три дня», — оценила я мысленно, внимательно разглядывая девушку. Вообще, вид у нее был вполне довольный жизнью, как и у ее спасителя. Ох, сдается мне, это он ее от себя и отбивал…

— Молодец, Чезанно, спасибо.

Судя по скептическому выражению лица у декана, он тоже сомневается в точности описываемого подвига. Хотя добровольно отказаться от такой добычи — тоже свершение, требующее силы духа.

— Вы б ее протестировали быстро, а я потом провожу к остальным, — предложил парень, зыркнув в нашу сторону. — Девка же… Пристанет кто по дороге.

Лэр Гальторе натянул на лицо ухмылку, которая, наверное, должна была выражать одобрение поведению Чезанно, и пододвинул ящик поближе к девушке:

— Прошу вас, лэра.

Распределитель пожужжал, переваривая считанную информацию, и на экране засветились две полоски: синяя и золотая.

— Ну, что ж, у вас есть целительский дар, так что пойдете в целители, — радостно объявил декан. Потом повернулся к парню: — Проводите ее к лэру Алюменио.

— Уф, — выдохнул он, когда дверь за странной парочкой закрылась. — Пусть Сеттимайо с этим чудом выкручивается. Какой из нее боевик? — мужчина посмотрел на нас, как бы ожидая поддержки: — Только отвлекающий фактор! Лучше уж лишить магии и в ближайший город перекинуть. Замуж, срочно замуж!

Я промолчала, потому как из меня боевик тоже, наверное, будет не самый хороший, с моей-то природной вспыльчивостью и перепадами настроения. Да и Тимка… Хотя характеры у домовят разные бывают, как и у людей. Это у них призвание — за уютом и порядком в доме следить. А задира ты при этом или тихоня — не так уж и важно. Просто Тимоха был спокойный и надежный, как скала. Ну, язва, конечно, временами. Добродушная язва. Тут в кабинет быстро вошел мужчина, явно, старше декана. По фигуре и осанке это было не слишком заметно, а вот по количеству морщин на лице… Нет, он все равно был очень красив, просто потрясающе красив! Для дедушки… И сверкающая золотая эмблема с БАМом тоже сразу привлекала взгляд.

— Лэр Сеттимайо? А я к вам очередную жертву отправил, — с интонацией нашкодившего мальчишки сообщил ему лэр Гальторе.

— Надеюсь, в ней магии жизни больше, чем в предыдущем твоем протеже, — хмыкнул дедушка и нахмурился, глядя на меня. Потом морщины на лбу у него слегка разгладились, особенно когда он изучил Тимку. Даже улыбнулся ему, едва заметно. — Паренька этого оставь, — махнул он рукой на Тимошку. — Скорее всего, это — будущий игрок, помяни мое слово.

Я насторожилась, потому как Тимоха азартными играми никогда не увлекался. И что именно они там под словом «игрок» понимают, интересно?

— Нет, с этой все честно, — мне показалось, что наш декан слегка покраснел после упоминания о предыдущем протеже. — Думаешь, «игрок»? Ну, тебе виднее, ты у нас прошлую битву пережил.

Я мысленно вздрогнула, вспомнив, что уборщицы в мэрии упоминали о повторах раз в пять сотен лет. То есть дедульке этому несколько побольше? Убиться плеером!

— Не надо путать возраст и интуицию, — недовольно пробурчал дедушка. — Проверь мальчишку. Уверен, он ни разу не стихийник. Хотя выкинуть его отсюда тебе не только я, но еще и вот это тощее не позволит, — и старик кивнул в мою сторону.

Я сконцентрировалась и приготовилась к драке. Здравый смысл еще пытался вяло сопротивляться, но накопившаяся за этот вечер агрессия рвалась на волю. Кто-то должен был ответить за все, что с нами произошло… Пусть это будут не совсем те, кто в этом виноват, но они, явно, причастны к случившемуся и понимают, что здесь творится. Да, глупо рассчитывать на что-то, оказавшись между двух магов, ну и пусть… Мои всплески безбашенности никогда не случались под воздействием разума. Тот всегда был против или просто не вмешивался. Тимоха, отреагировав на кивок декана, привстал со стула и, осторожно освободив свою руку из моего пальцевого захвата, пропихнул ее в ящик. Три мужских головы склонились над экраном, ожидая результата.

— Ха! — победно выдал дедуля.

— Шестьдесят процентов — хороший результат, — не сдался наш декан.

— Боевой бытовик?! — ехидно усмехнулся вредный старикашка. — Мальчишка — отличный деревенский маг, мечта просто! А его к нам занесло.

Я чуть было не заорала, что это не его к ним занесло, а он за мной сюда сам пришел, потому что мы вместе! И ни в какую деревню Тимка не пойдет, фиг вам! Но посмотрела на Тимошку и заткнулась. Скорее надо придумывать, как бы мне с ним в ту деревню… Только ведь с тоски помру. Но и здесь ведь не выживу… Особенно без Тима. И настаивать, чтобы он ради меня остался — жестоко. Мы ж не знали, что это за Надзихар такой, когда сюда через портал шагали. Теперь — знаем. И тут нам точно не место, нам, вообще, в этом мире — не место.

— Верните нас обратно, пожалуйста?! — умоляюще посмотрела я на обоих магов, одновременно оттаскивая Тимку к себе за спину. Пусть эгоистично, но или вместе тут останемся, или вместе в деревню. Поодиночке выживать я точно не согласна!

— Да не можем мы! — рыкнул, выругавшись, лэр Гальторе. — Межмировые порталы у нас заблокированы, ясно? Чтобы не сбежал никто, особенно сейчас, когда у нас очередная битва света и тьмы намечается. Вот им можно порталами пользоваться и из других миров бойцов брать, но только определенное количество. Они вас и перекидывают, а чтобы запутать — хватают и тех, кто к битве, вообще, никакого отношения не имеет. И ведь ладно бы после битвы обратно отправляли — нет, все, кранты! Воинственно-агрессивный настрой снова сменился желанием забиться в уголочек и тихо поплакать по поводу своего подозрительного везения. Я-то, дурында, не на битву шла, а за гадом своим намагниченным. И Тимоху с собой притащила… А теперь тут намекают, что это Тим — боец, а я мимо проходила, типа разносчик пиццы, которого с пиццей вместе захватило. За компанию.

— Так, ну что, у вас-то какая магическая составляющая? Или вы с другом за компанию к нам попали? — декан, высказавшись и выдохшись, упал на свой стул, а дедуля продолжал нависать над нами, заинтересованно рассматривая Тима.

И вот мало того, что это его упоминание про компанию прямо как из моих грустных размышлений выскочило. Мало того, что Тимохе настойчивое внимание старого лэра абсолютно не нравилось, и он всем своим видом это демонстрировал, но его игнорировали. Мало того, что…Короче, не так уж и мало у меня накопилось претензий к этому миру, так что не удивительно, что я вспылила.

— Точно! За компанию! Не можете обратно в наш мир, значит, отправляйте в деревню! Ваша гребанная битва нам не обделалась! Вот еще, бойца на халяву нашли! Фиг вам! Не будет Тим ни с кем биться, поняли?! Он — домовой, а не боевой!

Ну, и в запале рукой махнула, чтобы кулаком по столу стукнуть. А тот бац и… вспыхнул. Весь. Вместе с ящиком, книгами и документами. Хорошо, что оба мага, явно, ожидали нечто подобное, потому что сразу все снова стало, как было, словно галлюцинация у меня случилась, яркая такая, с запахами…

— Огненный сырец, — констатировал лэр Гальторе. — Ни в какую деревню я вас, молодой человек, не отпущу. Необученный огненный маг, да еще с вашим темпераментом — это…

— Мартышка с фаерболом, — подсказала я, опустошенная этой странной вспышкой, опустив голову и старательно сверля взглядом пол.

— Да, примерно, — усмехнулся наш декан, переглянувшись со стариком. — Но уровень магии я бы хотел оценить не только по выбросу силы, но еще и с помощью артефакта.

Я уловила намек и пропихнула руку в ящик, подождала, пока он нафырчится, и только после уважительного присвистывания обоих мужчин посмотрела на экран. Красная полоса, надпись «100 %». Ничего нового.

— Хорошо в деревне летом, — задумчиво констатировал старик. — Чистый стопроцентный огневик, это и среди наших студентов редкость.

— Что именно редкость? — заинтересовалась я. — Сто процентов вон и у Тима есть. Серенького.

— Се-е-еренького, — ехидно протянул вредный дедок. — Серенькое — оно безобидное, его, чем больше, тем лучше. А уж вместе с зелененьким — так вообще… Иех! Прямо даже не знаю, куда бы тебя, парень… Вот я — старый болван! — у пожилого лэра эта реплика вышла настолько эмоциональной, что я едва сдержала улыбку, хотя только что злилась, аж пар из ушей. В буквальном, по-моему, смысле слова.

— К ведьмам? — понимающе подмигнул ему декан.

— Точно! К ним самым.

Мужчины заговорщицки переглянулись и уставились на нас, а мы, с подозрением, на них.

— Тут к нам небольшую группу женщин-магов перенесло, — подозрительно спокойным голосом пояснил лэр Гальторе. — Сразу пятерых. Так они сразу из магического мира, сто процентные природницы, и у каждой дополнительно или вода, или земля, или воздух имеется. Только у нас природный дар — мирный, а они его как боевой могут использовать. Парней наших спеленали, как младенцев. Хорошо среди ребят огневик был, смог им достойно ответить, а то б совсем позорно получилось, — судя по кислой мине лэра, проигравшим парням потом еще и от него досталось, причем конкретно. — Вот если сумеете с ними договориться, то они из вас, молодой человек, такого боевика сделают, загляденье!

— То есть это мы сами с ними договориться должны? — уточнила я, чувствуя, что нас, явно, где-то кидают, причем с размаха и об стену.

— Ну, с нами они через зубы разговаривают, — неохотно признался «старый болван», а как по мне, так старый хитрец, которому ужасно хочется выведать чужие магические секреты, но с ним самим ими делиться никто не рвется. Вот он и решил подложить, в смысле, предложить этим женщинам Тимошку.

— Но с вами поговорят, я уверен, — ухмыльнулся этот странный старый лэр.

— Это еще почему? — насторожилась я, но, наткнувшись на его ехидную ухмылку, решила не углубляться в уточнения. Подозреваю, он догадался, что я девушка.

— Селить вас вместе? — перешел к более практическим вопросам наш декан.

— Угу, — кивнула я, отвернувшись от тихо фыркнувшего себе под нос деда.

— Как вас зовут?

Я ответила за нас двоих, приписав Тимке свою фамилию. Старичок на этот раз не фыркал, и взгляд у него слегка смягчился. Похоже, поверил, что мы брат и сестра. Вот и отлично, будем придерживаться легенды о том, что мы родственники.

— Значит так, поселю я вас в общежитие для огневиков и некромантов. Там огнеупорное все, и огнетушителей больше. По-хорошему, вас, вообще, к водникам надо, но жалко. На первом этаже нужной башни найдете коменданта, ваши ментальные снимки я ему уже отправил. Получите значок, форму, постельное, узнаете, в какой блок заселяться, и идите в столовую. А то ваши желудки так гневно урчат, что мне за них страшно, — усмехнулся лэр Гальторе. — Но завтра с самого утра на курсы для новичков. Оба. Как научитесь управлять сырцом, тогда по стихиям делить будем, а пока пришлось создать подготовительный факультет, — судя по тону, радости наш декан от этого не испытывал. — А вы, молодой человек, никому о своих способностях к бытовой магии не говорите, а то станете еще более популярны, чем маги женского пола, — посоветовал он напоследок Тимке, буквально процедив последние два слова.

Глава 4. Заселяемся

Сначала нам пришлось спуститься на два этажа вниз, из-за разницы в высоте центральной башни и «туннелей», связывающих ее с угловыми. Потом мы свернули с большой круглой лестничной площадки в левую заднюю дверь с надписью «седьмой корпус».

Пока шли по коридору, наблюдали за активными признаками студенческой жизни: выходящими или входящими в аудитории, или просто шагающими по своим делам парнями разного возраста — от откровенных первокурсников, восторженно порхающих из двери в дверь, до степенных старших, с ровными спинами, широкими плечами и заметными, даже под широкими рукавами рубашек, мускулами.

«А я люблю военных, красивых, здоровенных…» — тихо пропела я себе под нос, стараясь не слишком активно крутить головой в разные стороны. Все-таки когда ты неожиданно попадаешь в такой мачо-цветник, не грех и полюбоваться. К тому же, я по природе своей всегда была больше охотница, чем добыча, и парней предпочитала выбирать себе сама, лишь иногда интересуясь мнением Сашки с Артуром. Но, как говорится в дамских романах, самое ценное я пока еще никому не подарила. Целоваться — целовалась, обниматься — обнималась, даже… хм… один раз уже думала, что все, сейчас, наконец, «подарю», но в последний момент все же передумала. Может, и зря… Вот раскусят они тут, что я девушка, и как накинутся! И вместо романтического вечера при свечах, получу…

Хотя не-е-ет! Это они у меня все получат! Я ж стопроцентный огненный маг в первом поколении, так что фигу им под нос, а не меня. Да и Тимка в обиду не даст…Я посмотрела на идущего рядом Тимошку и вздохнула. Он-то, может, и не даст, только кто ж его тут спрашивать будет. Бытовик-боевик, да еще без всякого магоопыта…

— Иех, ламеры мы с тобой, Тимка, — горестно вздохнула я. — Маголамеры.

— Да и ладно, — отмахнулся от меня домовенок. — Поймаем этих теток-природниц, договоримся, и они меня обучат, — на слове «обучат» Тимоха запнулся и тоже горестно вздохнул. Учиться мой домовой не любил и, по возможности, старался от этого дела увиливать. Точнее, не так, практическое обучение, на примерах — пожалуйста, а теория с чтением книжек — это уберите и никогда не показывайте. Тим и читать-то с трудом выучился, если верить рассказам его матушки, изредка навещавшей «малыша». Ну вот, зря я ударилась в воспоминания о Тимошиной родне, надо срочно сосредоточиться и подавить позывы в очередной раз захлюпать носом. Поэтому я снова принялась изучать брутальных красавцев. Логично предположить, что разноцветные значки, как и пришитые эмблемы на жилетках, несут определенную информацию о стихиях, которыми владеют хозяева жилеток. Например, приведший нас Роджер был обладателем синего значка, а на альтруисте Чезанно красовался белый, а сейчас у меня перед глазами мелькали и синие, и белые, и красные, и коричневые, только все они были перечеркнуты жирной черной молнией справа налево. Интересно, что такой значок означает?

— Извините, вы не подскажете, мы правильно идем? Нам в третью башню… — поинтересовалась я у первого встречного парня, когда коридор, в итоге, закончился тупиком, и мы с Тимкой уже пару минут раздумывали, какую из ближайших дверей попробовать открыть — слева или справа.

— Новенькие, да? — дружелюбно улыбнулся нам черноволосый юноша с несколько крупноватым для его лица носом и слишком тонкими губами. Да, фигуры тут у всех, как на подбор, а вот с лицами — как повезет. Но конкретно этот парнишка все равно был довольно симпатичным, наверное, из-за темно-серых глаз, обрамленных пушистыми черными ресницами.

— В общаги вход во всех корпусах слева, — стоя лицом к тупиковой стене, он махнул левой рукой в сторону нужной двери. — Я сам в первые дни путался.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, радуясь, что скребущиеся на душе кошки отступают и прячутся. Знаю, что на время, но хоть так…

Нет, три истерики подряд — точно будет перебор, даже со скидкой на мою половую принадлежность. Вот по голове кому-нибудь настучать — это больше на меня похоже, а убиваться, когда все живы и здоровы, глупо и бесперспективно. Именно — живы, здоровы, а сейчас еще будем сыты, обуты, одеты и спать уложены, и не на улице, а в общежитии. Так что объявляем лимит рыданий Тимке в жилетку исчерпанным! Нет ничего более страшного, чем вечное себяжаление и сидение на чемоданах в ожидании гипотетического счастья. Если уж судьба зачем-то занесла нас сюда, значит, будем жить здесь. Не выживать, а жить! Полноценной деятельной жизнью. Не сдаваться обстоятельствам полностью и искать возможность вернуться обратно, само собой. Только не так, чтобы именно этот поиск и стал нашей главной целью. Вот уж чего не хочу, так это амебного существования во имя какой-то фанатичной идеи. Вообще, больше амебного существования не хочу — мне девяти школьных лет хватило. Теперь только активно, энергично, ярко, интересно… Огненный маг?! Отлично! Значит, будем зажигать!

— Спуститесь на первый этаж, увидите артефакт, почти как тот, которым вас на магические частоты проверяли. Вставите в него ладонь, и комендантская откроется. Дальше сами разберетесь… — проинструктировал нас добрый местный самаритянин.

— А комендант? — удивилась я. — Разве можно без коменданта?

— Так этот артефакт — комендант и есть. Если ему ваши ментальные снимки отправили, значит, он вас впустит, — просветил нас парень. — Лэр Гальторе забыл вас предупредить?

Я немного обиженно кивнула. Хороши бы мы были, прыгая вокруг двери в поисках коменданта.

— У него сейчас из-за притока иномирцев проблем раз в десять больше, чем обычно, вот и забывает иногда, что вы элементарных вещей не знаете. А мы тут уже привыкли. Восьмой дюжник свал идет, причем часть сразу прямо перед воротами выпадает, а часть через портал приходит. Так что подготовительный факультет у нас уже приличный, — парень очень по-доброму улыбнулся, и мне сразу захотелось улыбнуться ему в ответ. Вообще, несмотря на то, что он был весь темный и смуглый, от него шло удивительно сильное внутреннее сияние. И значок у него был странный — черная молния на золотом фоне.

— А золотой цвет — это какая стихия? — не удержавшись, поинтересовалась я.

— Магия жизни, — снова улыбнулся парень. — Я сочетаю в себе практически несочетаемое — магии жизни и смерти.

— А-а-а, — протянула я с умным видом, еще немного полюбовавшись на значок, да и на всего парня целиком. — Рин, — решилась я, наконец, протягивая ему руку.

— Роберто, — представился он и осторожно сжал мою ладонь своими пальцами. — Можно Робби.

— Тим, — домовенок последовал моему примеру и обменялся рукопожатием с нашим новым знакомым.

— И что, оба огневики? — заинтересованно уточнил Робби, которого уже пару раз окликнули из аудитории неподалеку.

— Нет, огневик — я, а Тим — маг земли, но мы братья, так что нам разрешили поселиться вместе, — пояснила я.

— Понятненько, — хмыкнул парень. — Ладно, было приятно познакомиться, но у нас практика, так что мне пора, — и он кивнул в сторону двери, из которой в очередной раз высунулась чья-то голова. — Встретимся в столовой.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Еще раз спасибо за помощь.

— Без проблем, — ухмыльнулся Робби и побежал в аудиторию. А мы побрели по лестнице вниз, к комендантской.

Артефакт нас признал и внутрь запустил. А там… Сами разберетесь, да?! Нет, запустили нас в комендантскую сразу, стоило лишь руку в ящик пропихнуть, и проходи. Правда, дверь не открылась, пока мы оба ей не представились. А на экране ящика оба раза загорались одни и те же странные цифры: «3105».

— Три — это башня, наверное, — сделала я гениальное предположение, посмотрев на номер, висевший на двери в комендантскую комнату. Триста одиннадцать. — Третья башня. Первый этаж. Первая комната. Логично же? Значит, у нас…

— Десятый этаж, — очень недобро усмехнулся Тимоха и с сочувствием посмотрел на меня. Не люблю я по лестницам подниматься. У меня дыхания, как ни тренировалась, все равно на длительные нагрузки не хватает. Пробежать быстрее всех? — запросто, но недалеко. Если долго, то лучше пристрелите на месте. С разбега на третий-четвертый этаж — легко, а если выше, то готовьтесь, что на пятом-шестом я поползу по перилам, медленно и печально. С драками то же самое — через пятнадцать-двадцать минут выдохнусь и упаду сама, в тенечке. Доктора на мои спортивные потуги поглядывали с осуждением и рекомендовали, если я хочу жить подольше — читать побольше, сидя на лавочке. А меня все время тянуло на приключения, особенно после знакомства с Сашкой, когда появился стоящий напарник. Так, спокойствие! Воспоминаниям отвалить в сторону и не отвлекать! У нас тут логическая головоломка… Хотя чего уж, если бы был первый этаж и пятая комната, написали бы: «315». Так что…

— Ну, и черт с ними, — буркнула я. — Десятый, так десятый. Наверняка тут хитрость какая-то есть. Раз мы маги, значит, должны уметь левитировать, так что поползаю какое-то время, а потом будем порхать, как мотыльки.

Тимоха развеселился, толкнул дверь в комендантскую, и мы вошли за остальными полагающимися нам вещами. Стеллаж с постельным бельем, расфасованным в прозрачные упаковки по комплектам, мы нашли сразу.

— Как в магазине, — довольно фыркнул Тим.

А вот с формой пришлось повозиться. Она у них тут оказалась вся одного размера, и этот размер был, явно, не мой. Сапоги сорок второго на мой тридцать шестой. Штаны с талии сваливаются и по длине по полу волочатся. Рубаха — ну, хоть пугалом в огороде работать нанимайся, от заказчиков отбоя не будет. С жилеткой такая же печаль. А ведь на всех встреченных нами сегодня студентах форма сидела просто идеально! Значит, что? Значит, нам опять забыли сообщить что-то банальное для местных, но непривычное для нас.

Я огляделась по сторонам несколько раз, прежде чем мое внимание привлек шкаф. Нет, я его сразу заметила, но просто стоит себе шкаф и стоит, мало ли… А тут пригляделась и увидела уже практически стертую надпись на двери: «Примерочная». Заходить туда первой было страшно, но проталкивать вперед Тимку — нечестно. Он меня в портал на Надзихар затаскивал, поэтому теперь моя очередь быть храбрым первопроходцем. Так что я залезла в шкаф под нервное хихиканье Тимохи, у которого с одеждой была строго противоположная проблема — рубашка со скрипом еще как-то натянулась, а вот жилетка, явно, готовилась разойтись по швам. Ничего страшного со мной не произошло. Магическая техника поурчала, пошкворчала и распахнула передо мной двери, намекая, что могу смело вываливаться.

— Вах! — выдал Тим, оглядывая меня с ног до головы. И тут же сам впрыгнул в чудо-шкаф. Да, «примерочная» сработала идеально, — на мне все сидело так, будто на меня и сшито. Вышагнувший из шкафа Тимоша тоже выглядел, как приодетый на заказ в дорогом ателье.

— Ну? Чисто жених! — засмеялся он, скопировав по интонации домовенка Кузю из довольно популярного у нас мультфильма.

— Слушай, я тут по полкам пробежалась. Нам еще домашняя одежда и обувь полагается, труселя семейные и, может, еще один комплект формы, про запас, сразу захватим?

Домашними, я назначила штаны из более тонкой ткани и что-то типа футболок, только с вырезом на груди. Может, это у них как нижнее белье идет, не знаю, но я решила взять парочку, чтобы спать не голой, раз мы с Тимкой в одной комнате. А роясь в «труселях» я нарыла еще и смешные рубашки, длиннющие. Они были припрятаны в самом низу, и рядом с ними валялись этакие средневековые бриджи, к счастью без рюшечек. В итоге, я решила, что и этот ужас надо взять — вдруг пригодится? «Труселя», даже подогнанные по размеру, смотрелись на мне, как шорты. В бриджах и футболке я и в нашем мире вполне бы естественно выглядела, скажем, для пляжа. Цветовая гамма, правда, подкачала — в наличии был только белый. А при виде меня в ночнушке, Тим упал на пол от хохота. Сам он тоже набрал себе семейников на недельку, а так же по паре шорт, футболок, тренировочных штанов и форменных комплектов, как и я. Ну, и еще сапоги и кеды без шнуровки, которые мы дружно обозвали домашними тапочками.

— Пойдем искать столовую? — предложил Тимоха, когда мы, наконец-то, выдохлись и посчитали себя приодетыми и приобутыми. Оценив количество набранного нами добра, я отрицательно замотала головой.

— Сначала подвиг! — объявила гордо, сама себе поражаясь. И мы пошли его совершать…

Правда, при виде крутизны винтовой лестницы, уходящей ввысь, и вспомнив высоту этажей, я на некоторое время зависла, с ужасом прикидывая, что этот подвиг мне придется совершать каждый день и, возможно, даже не один раз.

— Смотри на ступени или не смотри, а крутиться они не начнут. Это тебе не эскалатор, — хмыкнул Тим и подтолкнул меня вперед: — Давай, перебирай ногами, не боись! Если что — я сзади, будешь падать — поймаю.

Вот ведь, пользуется тем, что я высоты боюсь и выделывается. А сам эскалатор-то только в фильмах и видел! Домовые не могут ездить в общественном транспорте, как обычные люди или оборотни — слишком уж они маленькие, затопчут и не заметят. Но у них есть какие-то свои тайные пути и тропы, и еще я где-то слышала, что они на вениках летать умеют. Вот бы нам сейчас сюда летучий веник…

— Тим, а ты на метле летать умеешь?

— Я тебе что, Баба Яга, что ли?

— Не, та в ступе летала, а на метле — ведьмы.

— Не знаю, хозяюшка, где ты ведьм встречала, разве что в зеркале. А я даже в самолете никогда не летал, все на своих двоих обычно или у тебя в кармане.

— Точно, Тимк, пришло время отдавать долги! Давай я к тебе в карман…

— Ага, тоже мне, чего удумала! Как ты сама недавно объявила, я не боевой, а домовой. Так вот, я и не ездовой, понятно?

— Жа-а-аль…

Так вот, с шутками и прибаутками мы добрались до шестого этажа, и я поняла, что сейчас вот тут, повиснув на перилах, и сдохну. Тимошка тут же сострил про загнанную лошадь, получил от меня ленивый тычок локтем под ребро, но потом терпеливо подождал, пока я отдышусь, и даже не ехидничал, пока я преодолевала последние подступы к вершине. Лестничной площадки, как в центральной башне, здесь не предусматривалось.

Еще до посещения комендантской, мы перешли на третий этаж общежития из длинного помещения с аудиториями, которое я про себя упорно продолжала называть туннелем и через не очень широкий коридор попали в прямоугольный зал внушительных размеров. В этот зал выходили еще восемь дверей, и расходились три коридора, два из которых тоже заканчивались дверями. На одной такой двери висела табличка «третий корпус», на другой — «второй корпус». Ну, а на той, через которую мы прошли, естественно — «седьмой корпус». Вот ведь лабиринт какой! И еще, получается, что стены замка, соединяющие угловые башни между собой, тоже являются корпусами. Интересно… Было… Особенно отметив, что точно так же все устроено не только на третьем, но и на втором, и на первом этажах. Ну, а в центре зала находилась та самая винтовая лестница, по которой я сейчас ползла вверх. Надо заметить, что вниз по ней спускаться было гораздо веселее!

На десятом этаже, которого я, наконец-то, с трудом достигла, все узенькие коридорчики заканчивались тупиками. С седьмым корпусом все понятно, ведь туннели, соединяющие центральную башню с угловыми, всего лишь трехэтажные. А вот корпуса, являющиеся одновременно стенами башни, должны быть раза в два повыше, насколько я запомнила. Но не важно, до десятого этажа ни один корпус не дотянул.

Но восемь дверей в наличии имелись. Мы нашли ту, на которой был номер «3105». Висевшему под ним ящику хватило только моей руки. Ясно, сюда гостей с собой приводить можно, а вот в комендантскую чужих — нельзя.

Я ожидала всего, чего угодно — от двух-четырех коек вдоль стен, до двухъярусных кроватей в девять рядов. Однако мы оказались в просторном коридоре. Не считая входной, в этом помещении дверей было семь. Слева две более узкие. На одной уже знакомый мне голый писающий мальчик, на второй этот же мальчик, принимающий ванну. Отлично. На единственной двери справа висело панно, где был уже одетый мальчик с огромной ложкой в руке. Супер, вообще! Четыре одинаковых двери, напротив входной, были вновьпронумерованы, а между ними красовались два дивана. Понятно, почему декан все это называл блоком. Отдельный блок, или коммунальная квартира еще можно.

— Тима, какое счастье, что у них тут такие же цифры, как у нас, — выдохнула я, падая на один из них, призывно манящий и соблазнительно уютный.

— Думаю, скорее всего, мы просто стали понимать их цифры, и, уверен, их буквы тоже, — недовольно пробурчал Тимоха. Очевидно, тема букв навевала ему мысли о книгах.

— Естественно, мы же смогли прочесть слово «корпус», — если бы Тим не стоял в этот момент ко мне спиной, я бы показала ему язык.

Но ему хватило сил и любопытства заглянуть в одну из пронумерованных дверей, и он отчитался:

— Там спальня. Кровать, тумбочка, стол, стул и шкаф.

Я одобрительно кивнула, чувствуя, что еще немного, и засну прямо на диване. Чего-то мы сегодня все ходим и ходим… То по городу, то по замку, то по лестницам. И впечатлений, опять же, масса. Так что у меня лично устало все — и тело, и мозг. Но тут Тима нашел унитаз. Дикий ржач, извещающий об этом, придал мне сил, и я смогла заставить себя подойти посмотреть на развеселивший моего домовенка предмет интерьера.

— Кресло для заседаний? — простонал он сквозь всхлипы.

— Для раздумий о смысле жизни, — фыркнула я. — И этот трон у нас на четверых, так что лучше сильно в философию не погружайся, а то еще засосет!

— Думаешь? — Тимка заглянул в дыру и задумчиво почесал затылок. — Слушай, а как оно прочищается?

Ну, понятно, кто про что, а домовой про порядок в доме.

— Раз нам ничего об этом не сказали, то это не наша проблема, — все еще недовольно пробурчала я.

— Ага, а как всплывет все, так и будет наша! — недоверчиво продолжал изучать дыру Тимоха.

— Расслабься, у нас последний этаж. Пока досюда наполнится, уж точно кто-нибудь да спохватится, — успокоила я Тима.

— Не завидую я тем, кто на первом, — констатировал он и перешел в ванную комнату.

— Фарфоровое корыто, Рин! — заржал он снова, уже оттуда.

Да, ванна, и вправду, выглядела так, будто ее из фарфора сделали. Даже залезать страшно. Но смеситель был один в один как у нас, горячая и холодная вода соединялись в теплую, на полочке стояли баночки с шампунями и гелями, а на полочке над умывальником — стакан с зубными щетками и пастой. И даже четыре полотенца висело, пронумерованных, как и зубные щетки.

— Так, ну что, моя первая, твоя вторая? — я заглянула в обе комнаты по очереди и убедилась, что они ничем не отличаются. Только зеркально отображают друг друга.

— Ага, а потом в столовую, — бодро согласился Тимоха, и у меня тут же все упало. И постельное, и кипа одежды, и настроение.

— Не, знаешь, я это…

Но глядя, как взгляд Тимохи становится все более и более обиженным, а брови хмурятся все более и более сурово, я с обреченным вздохом кивнула. Он ведь вон, ради меня, в Академии остался. Что же я, ради него, до столовой не дойду? К тому же, спуститься то, я спущусь запросто, а подниматься потом можно будет медленно, плавно. Опять же, там, в столовой люди, с ними можно будет поболтать, узнать что-нибудь…Это я в школьные годы была не очень общительной, потому что общаться было практически не с кем. А в институте я весь первый курс вела довольно активный образ жизни, перезнакомившись даже с народом с соседних факультетов. И здесь я собиралась тоже продолжить этот интересный эксперимент, ведь нам же нужна информация и о мире, и магии, и о битве этой, чтоб ее… Так что, чем больше источников, тем лучше.

Глава 5. Ну вот, поели…

Найти столовую самостоятельно мы бы, наверное, смогли, но не скоро. К счастью, когда мы шли вниз, то наткнулись на группу местных аборигенов, поднимающихся вверх, и от них-то и узнали, что нам надо в пятый корпус. «Это через седьмой, в централку, а там на первый этаж и в пятый». Поблагодарив, мы спустились до третьего этажа, прошлись вновь по седьмому корпусу и перешли в пятый. Активность вокруг была уже довольно вялой, разноцветные жилетки теперь мелькали не по всему коридору, а концентрировались в нескольких аудиториях. В пятом корпусе на встречающихся студентах красовались, в основном, коричневые значки, но была парочка с синими. На меня эти два явных первокурсника посмотрели с некоторым подозрением, но от комментариев воздержались.

Мы с Тимохой сглупили, и, вместо того чтобы спуститься на первый этаж через центральную башню, как нам и посоветовали, прошли весь третий этаж пятого корпуса, перешли в общагу магов земли и только потом сошли вниз, вернулись обратно в пятый корпус и, наконец-то, оказались в столовой. К тому моменту я уже тихо всех ненавидела и не отказалась бы проверить, может быть, из меня получится неплохой каннибал? Тем более мясо сырым есть бы не пришлось, с моими новыми талантами…Интересно, а я смогу научиться дышать огнем, как дракон? Или только руками махать и столы воспламенять?

Кстати, о столах… В столовой их было шесть — два ряда, по три в каждом. Длинные-предлинные. И такие же длинные лавки. А еще толпа народу, прямо глаза разбегаются. На нас этот народ посматривал спокойно, наверное, потому что мы уже не так сильно от них отличались, — на мне были темно-синие форменные штаны и жилетка сочно-голубого цвета — специально подбирала. А вот Тимоха — не любитель однотонности, поэтому на нем были темно-коричневые штаны и темно-зеленая жилетка. Тоже красиво, и именно так большинство студентов одевалось, комбинируя в меру вкуса. В общем, сильно привлекать внимание мы уже не должны — обычные, немного растерявшиеся первокурсники, не более того. Правда, если у них уже вовсю идут занятия, то подозрительно, что мы объявились только сегодня…

— Рин, Тим, идите сюда! — с облегчением услышала я голос Робби. Все-таки гораздо удобнее, когда тебя перезнакомит с остальными кто-то, кого все уже знают.

Темноволосый маг жизни и смерти сидел в компании еще пятерых парней и девушки. Я даже глаза протерла, чтобы убедиться, что не ошиблась. Ладно бы только миловидные черты лица, черноволосая коса и ощущение хрупкой миниатюрности, но и округлые такие выпуклости отчетливо в глаза бросаются. Робби, усмехнувшись, осторожно приобнял девушку за талию, ненавязчиво демонстрируя свои права. А та лишь добродушно улыбнулась, склонив голову ему на плечо. Один из парней, с чисто золотым значком на жилетке, довольно странно усмехнулся, сверля взглядом эту парочку. Похоже, ему очень хотелось сделать вид, будто эта идиллия ему безразлична, но он перестарался и попытался продемонстрировать радость при виде происходящего. В итоге, вышло что-то среднее между оскалом и болезненной гримасой. Заметив, что я на него смотрю, парень нахмурился и отвернулся.

По миниатюрности и миловидности он вполне мог конкурировать с девушкой, при этом едва ли был выше меня ростом. Его отливающие золотом светлые волосы были собраны в тугой хвост, приоткрывая уши с едва заметно заостренными кончиками. Иех, не эльф, к сожалению. А так похож…

— Хватайте еду и присаживайтесь к нам, — представив нас всех друг другу, Робби махнул рукой в сторону раздачи. Там, с подносами в руках, толпилось несколько человек, но их довольно быстро обслуживал крупный плечистый мужчина в белом колпаке. Наверное, другого бы в эту академию не взяли… Правда, за его спиной иногда мелькала взлохмаченная мальчишеская голова. Юный подаван, как я понимаю.

Мы с Тимом встали в конец очереди и принялись изучать выставленный ассортимент. Железный бак, из которого пахло щами. Железный бак, из которого пахло мясом. Железный бак, из которого пахло кашей. М-да… У домовенка даже глаз задергался. Пришлось незаметно ущипнуть его за задницу, чтобы очухался, а то еще немного, и полез бы порядок на кухне наводить.

И вообще, не до порядка тут, учитывая, что мы уже не знаю даже, сколько времени голодные мечемся. Ориентироваться приходится только на внутренние часы, потому как в нашем мире был день, и мы как раз успели пообедать грибной жарехой, а потом нас перекинуло в вечер этого мира. По городу мы бродили уже в сумерках, при свете ламп из окон и уличных фонарей, а в Надзихаре вновь оказались задолго до заката, у них вон занятия не так давно закончились. Ничего удивительного, конечно — время в наших мирах не обязано совпадать, и через портал мы на неизвестно какое расстояние перенеслись. Может, на другое полушарие, вообще.

Тут я нервно хихикнула и на Тимкин недоуменный взгляд шепотом пояснила — Прикинь, вдруг у них планета не круглая, как у нас, а на трех черепахах?

Тимоха посмотрел на меня, как на душевнобольную, и ничего не ответил. А у меня воображение разыгралось, пошло в разгул, книги прочитанные вспомнились. Так, главное, чтобы у меня истерика теперь уже нервным смехом не выплеснулась.

К счастью подошла наша очередь. Нам на подносы каждому поставили по две тарелки — одну с супом, а вторую с кашей и мясом, выдали по четыре ломтя хлеба и по стакану с бурдой, хотя и вкусно пахнущей. Плюхнувшись на скамейку, напротив Робби и его компании, мы принялись усердно работать ложками и челюстями.

— Такие голодные? — улыбнулась нам девушка, Агата, сверкнув золотым значком на груди.

Уютно устроившись в объятиях Робби, она очень напоминала домашнюю кошечку, только что не мурлыкала от удовольствия. Все остальные парни поглядывали на эту парочку с усмешками, добрыми и снисходительными. И лишь один старался не смотреть в их сторону. Диагноз ему просто напрашивался, непонятно лишь, зачем так себя мучить, вместо того чтобы поискать другую компанию или побыть какое-то время одному, пока не полегчает.

Сама я, по натуре, была очень влюбчивая, но… поверхностно, что ли. Весь этот гормонально-романтичный ажиотаж плавно пролетал мимо меня в розовых облаках с радужной подсветкой. Когда читала в книгах о подвигах во имя своих любимых, даже не завидовала девицам, ради которых мужчины эти подвиги совершали. И на их месте оказаться не хотела ни разу. А вот на месте мужчин — часто. Ух, я бы и с драконом с удовольствием сразилась, и армии демонов надавала бы. Вот, где настоящее веселье! А все эти вздохи и завывания под луной — скукотища.

Нет, я целовалась, обнималась и даже получала удовольствие от происходящего. Просто… Любоваться мужчинами издали мне нравилось больше. Самой сексуальной частью у них был мозг, а самой притягательной — чувство юмора. Или вот такая вот дружелюбная внутренняя светлость, как у Робби. А наличие у объекта девушки или парня меня совершенно не волновало. Для меня «влюбленность» — это когда тянет постоянно находиться рядом, а не обладать единолично. За Робби я даже искреннее порадовалась про себя — хорошая они пара, гармоничная. Поэтому его знакомого, которого буквально передергивало, глядя на них, не понимала, но и не осуждала — каждый сам себе злобный Буратино, и раз кому-то нравится страдать, глядя на счастливые лица — пусть развлекается.

На вопрос Агаты я лишь кивнула, а Тимоха даже попытался промычать что-то утвердительное.

Пока мы были заняты поглощением пищи, нас не отвлекали, разговаривая между собой и обсуждая предстоящие командные сборы у первокурсников. Первые в этом учебном году. Два парня постарше и Роберто, с ехидными ухмылками, подтрунивая друг над другом, делились своими воспоминаниями, а остальные, среди которых были Агата и недовольный парень — Адам, внимательно слушали и задавали уточняющие вопросы.

Еще одним активно любопытствующим было тощее взлохмаченное нечто, на котором, даже при удивительных свойствах их «примерочных», штаны и рубаха все равно болтались, причем край рубахи с одного боку торчал наружу, хотя большая ее часть была заправлена. Жилетка была застегнута со сдвигом на одну пуговицу, манжеты на рукавах тоже перекручены. Значков было почему-то два — синий и белый. А о прическе я, вообще, лучше промолчу… Но глаза за круглыми стеклами очков с поломанной оправой смотрели на мир рассеянно по-доброму. Уточняющие вопросы, насчет наличия очков, я пока задавать не стала, да и с набитым ртом это было бы сложно сделать. Просто моя небольшая близорукость полностью исчезла. Правда, это могло быть утешительным подарком от тех засранцев, что перенесли меня в этот мир.

Парнишку в очках звали Борхэль. А рядом с ним сидел и тоже прислушивался не очень понравившийся мне паренек. Сашка с Артуром таких называли «хабалочка». Томно-кокетливое поведение, речь с растягиванием гласных звуков, какие-то «милочки», «душечки», «лапочки»… Меня подобное и среди девиц-то выносило, но когда слышала такое от парней — просто выворачивало наизнанку. При этом, сами по себе, «хабалочки» при более близком знакомстве могли оказаться вполне милыми, добрыми, очень надежными друзьями, просто у них имидж такой был. Причем далеко не всегда указывающий на нижнюю позицию среди людей определенной ориентации. Иногда так развлекались и активы, а порой вообще никакого отношения к геям не имеющие ребята.

Так что внутренне я старалась себя притормаживать и ярлыки не вешать — может, этот Эззелин, на самом деле, отличный человек. Опять же, огненный маг, как и я, значит, будет с кем посоветоваться. Но интуиция стукнула кулаком в глаз толерантности и объявила, что с этим мы в одном поле срать не сядем, не к столу будет сказано! Отторжение у нас, явно, оказалось взаимным, потому что когда я, чуть ли не вылизав тарелки, наконец-то, рискнула влезть в разговор и задать уточняющий вопрос, Эззелин презрительно фыркнул:

— Тебя и твоего брата ни на какие сборы не возьмут, как и Борхэля. Вы еще в куличики из сырца играть не научились, подкидыши пришлые.

Роберто, в этот момент обнимающий Агату и что-то шепчущий ей на ухо, закашлялся и недобро зыркнул на этого хама. И тут же получил свою личную порцию яда:

— Нечего меня пытаться взглядом убить, это тебя тянет вокруг себя убогих собирать и нянчиться с ними. Девку — я еще понимаю, а эти-то три шута тебе зачем?

— Знаешь, Эззи, я иногда задумываюсь, что Фредо в тебе нашел? — задумчиво протянул Робби. — Ты ж на всю голову обиженный.

— Тебя не спросил, — томно огрызнулся парень. Плавно встал, одернул жилетку, презрительно посмотрел сначала на ничего не понимающего Борхэля, затем одарил меня и Тима. Я ответила ему таким же многообещающим взглядом, и он, искривив красивые губы в ехидной усмешке, произнес, разглядывая мой значок: — Интересно, как декан тебе позволил разгуливать без блокиратора? Надо сообщить лэру Тестаччо, а то спалишь всю академию, кукушонок!

После чего покинул наше общество, демонстративно фыркнув напоследок.

— Чего это он? — отмер Борхэль, растерянно оглядывая всех.

— А его тоже к сборам не допустили, вот и бесится, — пояснил один из старших парней. Даже напрягшись, у меня не получилось припомнить, как его представил Робби. Это был чистый огневик, как и Эззелин.

— Причем оглашали список допущенных при всем факультете, так Эззи полез выяснять, почему его не назвали. Начал права качать, что в списке ошибка, и все такое. Ну, и завкаф громко и с чувством выдал, что список составлен правильно, а те, кого не назвали — еще не заслужили такой чести, — добавил еще один старшекурсник.

Блондин, даже крупнее Тимки, с грубоватыми чертами лица. Вот как его зовут, я запомнила — Фонзи. Маг огня и смерти. Значок у него был красный, но перечеркнутый черной молнией.

— А, ну тогда понятно, принцессу оскорбили, — фыркнул Робби и, повернувшись к нам, извиняюще улыбнулся: — Не обращайте внимания, Эззелин у нас немного… странный.

— Не умаляй чужих достоинств, — презрительно фыркнул Адам. — Он редкий засранец, каких еще поискать, даже среди потомственных магов.

Фонзи почему-то передернул плечами, как будто что-то в услышанном его задело, но промолчал.

— А вы сюда откуда? — Агата решила замять неприятную тему, и я ее поддержала, коротко описав мир, откуда нас перенесло.

— А я из магического, — сообщил Борхэль, сняв очки и увлеченно протирая их подолом рубашки. — Но у нас там были заклинания на все случаи жизни. Даже артефакты настраивали через заклинания. Я их учил-учил, думал стану великим магом, а меня сюда…

— Ты и тут станешь великим магом, — успокаивающе улыбнулась Агата. — Только великие могут учиться сразу на двух основных факультетах.

— Но мне теперь приходится учить еще и плетения… — расстроенно вздохнул Борхэль, водружая очки на нос.

— А ты откуда? — узнать про плетения мне тоже хотелось, но я догадывалась, что мне о них расскажут завтра с утра, на подготовительных курсах, и гораздо подробнее.

— Я тоже из магического мира, — во взгляде Агаты промелькнула грусть, которую она попыталась скрыть улыбкой. — Причем мне даже переучиваться почти не пришлось. Но здесь почти не встречается женщин, обладающих высоким потенциалом магии жизни. Разве что уровень фельдшера в деревенской больнице. А я мечтала стать врачом, лечить людей…

— А станешь военным целителем, будешь лечить магов! — Робби, приобняв девушку, поцеловал ее в макушку. — Не переживай!

— Ну, а потом ты на мне женишься и запрешь меня в своем поместье, да? — Агата потерлась щекой о плечо парня и зажмурилась, вновь напомнив кошку. Такую надо носить только на руках, постоянно лаская и слушая ее довольное мурлыканье.

— Конечно, женюсь, — Роберто замялся буквально на секунду, прежде чем ответил, и снова поцеловал девушку в макушку. Если бы я в этот момент не любовалась на них двоих, не заметила бы. Да и никто, кроме меня… Хотя нет, вон у Адама тоже желваки заиграли. Неужели чистый светлый мальчик Робби не готов назвать своей женой иномирянку? Или проблема в чем-то другом? Безумно люблю наблюдать за людьми, подмечать такие вот интересные моменты и пытаться угадать, почему человек так себя ведет. Ну и, естественно, стараюсь выяснить истинные мотивы.

— Как я понял, здесь, вообще, женщины-маги — редкость, — выдала я, посмотрев на местных обитателей.

— Да не то чтобы, — пожал плечами парень, чье имя я не запомнила. — Стихийной магией обладают только мужчины, это да. А среди целителей женщины часто попадаются, только учат их обычно при монастырях. Это с сильным целительским даром — редкость, а со средне выраженным — вполне обыденное явление. Так сильные целители и среди мужчин не часто встречаются. Бытовых и природных магов примерно поровну, может, даже женщин и побольше будет. Но лучшие артефакторы-технари — все равно мужчины.

— Артефакторы-технари? — со стихийной магией вроде все понятно, с целительской, бытовой и природной тоже. — Создание артефактов — это отдельный вид магии?

— Ну, это скорее подвид бытовой, — пояснил Фонзи. — Вон, смотрите, артефакт света. Там же огненная магия заложена, а дальше прикрепление к переключателю, настройка взаимосвязи, контроль за яркостью… Блокиратор-перехватчик, если вдруг сосуд с огненной магией разобьется нечаянно. Он, конечно, сверхпрочный, но все равно подстраховка должна быть.

Я лишь уважительно покивала, в отличие от Тимошки, у которого в глазах засверкали искорки любопытства, и, судя по его лицу, домовенок был готов лезть разбирать эту несчастную лампу, чтобы понять, как она устроена. Фонзи немного снисходительно улыбнулся и пояснил:

— У меня отец — артефактор, так что я в этом хорошо разбираюсь. Как оно работает, как скрепляется, из чего состоит, и все такое.

— А магия тут по наследству переходит или как повезет? — то, что рассказывал Фонзи, больше напоминало сборку техники по деталям, а меня это и в моем мире не очень интересовало.

Я, конечно, знала, из чего состоит компьютер, но его мозги меня занимали больше, чем составляющие. Надо будет потом просто дать Тимохе спокойно поболтать с этим потомком артефактора. Вот домовенку нравилось собирать и разбирать, у него даже лишнего не оставалось. У Тима, вообще, были золотые руки, как и положено, в общем-то. Он мог и табуретку новую сделать, и борщ сварить, и холодильник починить.

— Обычно по наследству, но бывают казусы, как у меня, — Фонзи отвечал вроде спокойно, но едва заметно дергающаяся под глазом венка выдавала сильное внутреннее напряжение. Похоже, настрадался парень с этим казусом… — У меня батяня — артефактор, дед — артефактор, прадед — артефактор… А магия перешла через мать, из ее семьи.

— Эм… То есть у самой матери магии нет, но твой дед — огненный некромант? — уточнила я, внутренне пиная себя за излишнее любопытство, но ведь, правда же, интересно! Намного больше, чем устройство лампочки…

— Ну да, батя у меня из богатых, но не знатных, а мать из знатных, но очень небогатых. Главное, у нее ж брат есть, у того сыновья, двое. Так у них огня по семьдесят процентов, а некромантии, вообще, по пятьдесят. Тоже здесь учатся.

— А у тебя? — продолжала я пытать несчастного Фонзи, в общем-то, уже подозревая, что у него побольше и того, и другого. И угадала.

— По девяносто, и огня, и магии смерти, — хмуро буркнул парень.

Сразу понятно, что не хвастается, даже не гордится. Злится он на свой дар, потому как двоюродные братья наверняка проходу не дают. Вот к гадалке не ходи. Или я людскую натуру не знаю. Небось, еще и отцом попрекают. Но больше меня заинтересовало то, что магия, которой по их утверждению у женщин нет, через эту самую женщину передалась сыну. Да еще в таком количестве. Но про частоту «казусов» я лучше потом поспрашиваю. Сейчас надо срочно тему менять.

— Слушайте, а вот если я знаю кучу наук, не связанных с магией, как вы думаете, мне стоит с этим помалкивать в тряпочку или поделиться с кем-нибудь?

Спросила и сразу вспомнила про попаданца в очках и в шляпе, о котором рассказывали уборщицы, ну, и о своих пятерках по физике и химии. Микропроцессорная техника тут точно не пригодится — не доживу, а вот мелочи всякие, может и удастся, пропихнуть. Наверное. Хотя, раз у них тут «свал» раз в пять сотен лет, то из техногенных миров уже наверняка кто-то был.

— Это тебе к моему батяне надо, — оживился Фонзи. — Давай, я вас в каникулы сведу, ты с ним все обсудишь. У нас семья как раз через прапрадеда поднялась, он из прошлого свала был, столько новых штучек изобрел!

Мы с Тимохой одновременно уставились на парня честными преданными глазами. Я, как ответственная и сознательная женщина, старательно прикидывала, как бы мне получше устроиться и подороже продаться, чтобы содержать семью из двух человек. Тимка тоже думал, примерно о том же самом, только у него на продажу были, в основном, руки, а у меня «интеллектуальная собственность», ибо то, что у Тимоши было золотое, у меня, как это ни печально, росло из… короче, не оттуда, откуда у всех.

— Странно, у вас техномир и оборотни, а у нас магомир, но оборотней нет, — запоздало отреагировал Адам.

— Как нет? — удивилась я. — Вон там, точно, оборотень, — я кивнула на парнишку-первокурсника, сидящего неподалеку и восторженно крутящего головой по сторонам.

— Да иди ты! — присвистнул привет от моего склероза. Надо все же тихо потом спросить у Робби, как его зовут, а то я себя даже виноватой немного чувствую.

Агата обернулась и кивнула:

— Да, ты прав, это оборотень. У нас в мире они тоже были. Но мы друг друга очень недолюбливали, поэтому почти не общались.

— Я только не могу определить его зверя, — призналась я, стараясь не смотреть на мальчишку слишком уж откровенно.

— Я тоже, — Тимка зыркнул на паренька из-под своей шевелюры и тут же уткнулся в пустую тарелку, потому как объект заметил наш интерес и, нахмурившись, уставился на нашу компанию.

— Да не может быть! — Робби, встав из-за стола, подошел к парню, обменялся с ним парой фраз, и вернулись к нам они уже вместе.

Но, пока их не было, Агата, посмотрев на нас с загадочной полуулыбкой, спросила:

— Вы что, драконов никогда не видели?

Именно поэтому, в тот момент, когда Роберто подвел к нашей компании парнишку-оборотня и объявил: «Знакомьтесь! Ниммей Оллир Вэмс. Стопроцентный огневик. Всего час назад перенесся в наш мир», — мы с Тимом смогли промычать только что-то не очень внятное. Живой дракон?! Ожившая легенда, лет девятнадцати на вид? Чудеса, да и только!

Глава 6. По соседству с легендой

Ниммей Оллир Вэмс — ожившая легенда моего детства — с первого взгляда на легенду похож не был. Да и со второго тоже. Обычный мальчишка моего возраста, может, на годик-два постарше — глаза уж больно умные, жизненный опыт чувствуется. Коса у него была шикарная — толстая длинная рыже-красная, как пламя. И ресницы темно-красные с рыжиной, пушистые и длинные, прямо даже завидно. Зачем ему такие ресницы?!Брови были почти черные, но оттенки красного все равно пробивались, а иногда и рыжим поблескивало, но не так заметно, как в волосах. Вот они просто сверкали, хоть зажмуривайся.

— Я обычно их в узел скручиваю и под кепку прячу, когда к людям спускаюсь, — извиняюще пояснил парень, поглядывая на меня и Тима. Такое ощущение, что его пламя на голове только нас и беспокоило. Я, вообще, следила за переливами света в его косе, как зачарованная. Нет, на мордочку оборотень тоже был довольно милый — курносый, веснушчатый, зеленоглазый. Никакого там аристократически утонченного благородства, обычный дворовый мальчишка. Он чем-то мне напомнил лисенка Славу из далекого детства — такой же дружелюбно улыбчивый. И веснушки, опять же…

— Нельзя такую красоту скрывать! — почти всерьез возмутилась Агата. — Это же самое главное для дракона!..

Ниммей смущенно улыбнулся — Волосы — это чешуя, выдают цвет истинного облика, и все. А самое главное для нас — крылья.

— Кра-а-асиво, — выдохнула я, наконец, отмирая, и тоже улыбнулась.

— В нашем мире о вас только сказания остались, — пояснил Тимка наше не совсем вежливое поведение. — Оборотней разношерстных навалом, а чешуйчатых всех уж несколько веков как повывели.

— В моем мире вас тоже не так уж много, — добавила Агата. — Встретить живого дракона — это большая честь!

Парнишка фыркнул, едва сдерживаясь от смеха — Я, конечно, живее всех живых, но до величия предков мне еще жить и жить. Позволяю общаться со мной без пиетета и поклонения, миледи. А затем осторожно сжал пальцы девушки своими, приподнял ее руку и нежно прикоснулся губами к костяшкам. Проделал он все это настолько изысканно и непринужденно, что сразу стало понятно — перед нами аристократ, черт знает в каком поколении. Но Ниммей тут же проказливо улыбнулся, вновь посмотрел на нас с Тимкой, задержал взгляд на моем значке и просиял:

— Ты тоже из перваков? Слушай, меня в три тысячи сто пятый блок заселили, там две комнаты уже захвачены. Не вами, случаем? Очень хочется с соседями познакомиться.

— Уже познакомился, — подмигнул ему Тим. — Мы там живем, оба.

— О, улет! А то мало ли к каким долбоклюям подселили бы. Хотя тут вроде все нормальные, только кормят плохо. Ни овощей, ни мяса. Так и крылья склеить можно.

— Овощи уже просто съели, — печально вздохнул Фонзи. — Тут только зазевайся, и все, сиди весь день на одной каше. Народу-то много!

— А что, число порций с числом студентов не совпадает? — насторожился Тимошка. Он, явно, был согласен с Ниммеем насчет того, что кормежка тут так себе.

— Так овощи ж с фруктами не в котлах варят, а с огорода раз в день перебрасывают. Вот шустряки и сметают по-быстрому, — пояснил парень Икс.

Увидев по моему недоумевающему лицу, что я по-прежнему не полностью осознала происходящее, Адам тоже внес свою лепту в прояснение ситуации:

— Число подходов студентов к раздаче не ограниченно, а вот поставка в столовую ежедневно — только одна, иначе лэр Моттер сбивается с учета, и его это расстраивает.

— Да, новый проректор по снабжению у нас — не подарок, — констатировал Робби. — Его в прошлом году назначили, по блату свыше. И тут-то веселье и началось…

— Кстати, а кто у вас «свыше»? — заинтересовалась я наконец-то политическим строем в приютившем меня мире.

— Короли здесь «свыше», — почему-то недовольно буркнул Адам. — Во всех семи государствах — короли. У нас раз в пять сотен лет династия меняется. Вы как раз удачно подвалили, к самой заварушке. А шесть остальных монархов без всякого графика то казнят, то травят. Очень нервная должность, но зато передающаяся по наследству, если повезет.

Мне этот язвительный мальчишка постепенно даже начал нравится. Ну, угораздило его увлечься той же девушкой, что и Роберто, с кем не бывает? Тем более Агата, и правда, красавица. И умница. И вообще, была бы я парнем, сама бы увлеклась.

— О, женский отряд ужинать привели, — тихо прыснул мистер Икс.

Красавица и умница посмотрела на него с легким осуждением, но промолчала. Двенадцать девушек, в сопровождении трех мужчин с ярко сверкающими золотыми эмблемами на жилетках, чинно вошли в столовую, чуть ли не парами, отстояли очередь на раздачу и расселись за наиболее пустым столом — за нашим. Среди этих двенадцати я разглядела знакомое лицо — куколку в юбочке колокольчиком. Правда, сейчас она была в форме и, по моему, не очень радовалась данному факту. Или, вообще, просто ничему не радовалась. В кабинете декана она выглядела более счастливой. В столовой наступило немного странное затишье. Казалось, все выжидали в напряженной засаде.

— Что, сегодня кашей кидаться не будет? — расстроенно протянул Адам, переглянувшись с остальными. — Зря за места в первом ряду доплачивали, что ли?

И тут произошло то, чего все с таким нетерпением ожидали. Одна из девиц приподняла тарелку с кашей и перевернула ее на стол. За ней этот номер повторили еще две сидящих рядом девушки. Моя знакомая, подумав, последовала их примеру.

— Это — не еда! Мы протестуем против такого обращения! Мы протестуем против такой одежды! Мы протестуем против…

Дальше девушка не успела договорить, потому что один из сопровождающих мужчин легонечко прикоснулся к ее волосам, и она тут же безвольно обмякла. Быстрое движение пальцами, как будто вырисовывающее букву, и тело девушки повисло в воздухе, где-то в полутора метрах над полом. Мужчина внимательно, с хищным прищуром, оглядел остальных «протестанток», после чего спокойным, но очень властным тоном произнес:

— За кашей, с места в карьер, марш!

— Вот настырная! — с уважением в голосе произнес Фонзи. — Уже четвертый вечер такой балаган. И не надоест же!

— Надо же так себя не уважать! — неожиданно выдала Агата, с осуждением глядя на протестующих, уже рассаживающихся с новыми порциями каши. — Если уж что-то решили, то зачем каждый день уступать, едва лишь на них сурово гаркнули? — тут она обернулась к нам: — Интересно, если вся Академия объявит голодовку, вашего проректора уволят?

— Таких не увольняют, — презрительно фыркнул Адам. — Но лэр Тестаччо его уже надрессировал немного. Он ведь и уволиться тоже не может, — в голосе парня ощутимо прозвучало злорадство. — Блат, он иногда и по блатной заднице может сапогом пропечататься. А ректора нашего лэр Моттер боится, как огня.

Я же изучала «женский отряд» и считала значки. Семь золотых, причем, судя по брюзжанию дедули, как там его… Алюменио, частично это уступка Академии, чтобы под ногами не болтались. Две магички… или магини?.. Уборщицы «магичками» вроде называли, так что две магички воды, две — земли, и протестующая активистка — воздух.

— Интересно, это — все девушки или еще есть?

— Еще есть я, — усмехнулась Агата. — Только мне с ними скучно, поэтому меня отпускают с Робби, под его ответственность, — она улыбнулась и потерлась щекой о плечо парня. — Еще есть пять магинь природы, — ага, все же «магини», — но с ними мне идти знакомиться страшно, а они сюда редко заглядывают. Построили в лесу себе два домика и живут.

— А что в них страшного? — мы с Тимом спросили практически хором, и все рассмеялись, глядя на нас.

— Женщины, которые умеют выживать без мужчин, опасны, — пояснил Адам. — А эти еще и умудрились от души навалять семерым старшекурсникам. Так что знакомство с ними — девушкам не возбраняется, но и не поощряется.

— Усыпят? — кивнула я в сторону строгого мужчины из группы сопровождения. Наверное, преподаватели, раз вместо значков — пришитые эмблемы.

— А то! И память подчистят, — хмыкнул Адам. Что-то я не очень поняла, пошутил он или серьезно. Тут Тимка зевнул, да так заманчиво, что я тоже последовала его примеру.

— А нас, пожалуй, усыплять и не надо. Сами заснем. Было приятно познакомиться, — улыбнулась я всем и еще раз зевнула.

— Да вы что, сейчас только от силы десять! — с удивлением посмотрел на нас Фонзи. — Ну ладно, уговорили, одиннадцать, — это он на часы на своей руке посмотрел. Обычные, к слову, часы. Циферблат, стрелочки…

— Можно взглянуть? — потянулся к ним Тимоха. Вот ведь неугомонный, на самого зверь-зевун напал с такой силой, что уже ладонь ко рту подносить не успевает, а все туда же, артефакты смотреть. Насмотримся еще…А ведь придется на десятый этаж опять ползти… Убиться плеером два раза. И сдохнуть. Здесь.

— Двинься, я тоже заценить хочу! — Ниммей ловко перепрыгнул через стол, опершись об него одной рукой, и плюхнулся рядом с Тимом. — Гля, восемь часов, улет! А в моем мире в сутках двадцать восемь было.

— Шестнадцать у нас часов в сутках, — буркнул Адам.

— Слушайте, вот в то, что в каждом мире время в часах измеряется, ни за что не поверю! — объявила я. И, не удержавшись, снова зевнула.

— Так нам же язык местный в голову впихнули, не тормози! — усмехнулся дракончик, подмигнув мне, и снова уткнулся в часы. — Значит, часов шестнадцать, а минут…

— Нет у нас «минут», у нас есть доли, мгновенья, миги и сиги, — перечислил Фонзи местные единицы измерения. Шестнадцать часов в сутках, семьдесят две доли в часе, семьдесят два мгновения в доле, семьдесят два мига в мгновенье и семьдесят два сига в миге. Уф!

Да уж, действительно, «Уф!». Значит, тут вместо шестидесяти — семьюдесятью двумя оперируют. Неудобно, но привыкну… со временем. Но вот шестнадцать часов, вместо двадцати четырех — это суровая жесть. При этом в голове у меня быстро защелкали циферки, пытаясь хоть как-то сопоставить то, что есть, с тем, к чему привыкла. Значит, выходит, их час — это где-то полтора наших. Ну, если просто тупо поделить сутки на двадцать четыре части и расслабиться, потому что точно сравнить не получится. Мобильник я оставила в машине Артура, подключенным к колонкам и играющим Рамштайн. А Тимошка свой, вообще, дома забыл. А «наручники» ни я, ни он не любили — зачем, когда есть мобилка? М-да. И вот теперь ни мобильников, ни наручных часов. Только фиги одни… То есть миги и сиги. И полтора часа, как один. Ладно. А сейчас, значит, одиннадцать. То есть шестнадцать часов и тридцать минут. Уф! Ну да, спать ложиться рано, но что делать, если рубит так, будто кто-то тебе хлороформа дал нюхнуть? Лучше завтра встану пораньше…

— А во сколько у вас занятия начинаются, и где подготовительный факультет можно будет найти? — решила я заранее уточнить, чтобы не бегать по их лабиринтам с утра, как в попу осой укушенная.

— В четыре подъем трубят, не проспите. В полпятого — тренировка, лучше не пропускайте, в карму зачтется. А в шесть занятия начинаются. Подготовишек в первом корпусе тренируют. Я вам сейчас схему нарисую, — заботливый Роберто материализовал прямо из воздуха листок бумаги, сложил над ним пальцы щепотью и резко их разжал. Моментальное рисование! Тимка тут же забыл про артефакт, показывающий время, и уставился на лист с планом замка. Ниммей тоже заинтересовался. Похоже, одну меня поразил сам процесс рисования, остальные уткнулись в результат.

— А так любой сможет? Потом?

— Да, конечно. Это азы — посыл на бумагу четкой картинки из сознания. Мыслескан, — пояснил Робби.

Я с умным лицом покивала, будто бы все поняла. Хотя, в принципе… «Посыл картинки из сознания». Действительно, чего удивительного-то?! Тут, наверное, и не такие чудеса есть.

— А телекинез, левитация и телепатия? — левитация, левитация, левитация… да-да-да, пожалуйста!

— Общаться мысленно могут только менталы, а остальные посылают друг другу мыслесканы — это почти то же самое, но гораздо медленнее и требует повышенной концентрации. Так что, хотя это и относится к общей магии, но уж точно не к азам. Двигать предметы тоже могут только маги со стажем — опять же повышенная концентрация требуется. А левитация… Именно по воздуху летают только маги воздуха. Маги воды передвигаются по воде и под водой. Маги земли могут возвести пылевой смерч и взлететь на нем. Маги природы используют ветки, корни…

— А маги жизни и смерти просто передвигаются на своих двоих, — хихикнула в кулачок Агата и виновато посмотрела на нахмурившегося Роберта. — Да ладно, зато ты, как сказочный сосуд с живой и мертвой водой.

— А маги огня? — кто о чем, а я о своем.

Мне надо на десятый этаж! Пешком! Это же просто издевательство какое-то… Хотя я уже поняла, что тут по лестницам все пешком ходят, кроме магов воздуха. Вот халявщики!

— А маги огня зажигают столб пламени и бегают внутри него, как саламандра, — усмехнулся Ниммей. — Вы идете? А то в моем мире сейчас ночь, так что я тоже не откажусь морду об подушку поплющить.

При драконе я крепилась и не позорилась, просто молча поднималась вверх, сжав зубы и следя за дыханием. Медленно, но в одном и том же ритме. Может, просто это у меня такой стиль ходьбы? Фейри вот должны все рассыпанные перед ними крупинки пересчитать, а я — ступеньки. Ниммей, сначала взбежавший, я бы сказала взлетевший на третий этаж, обернувшись и оценив, что я еще на половине пролета первого, переглянулся с Тимом, и дальше они неспешно двигались впереди меня, обсуждая странности и интересности этого и своих миров. Я же была так сосредоточена на процессе подъема, что даже прислушиваться сил не было, не то что участвовать в беседе. Покорителя Эвереста из меня не получится, точно.

Войдя в свой блок, мы, пожелав друг другу спокойной ночи, разбрелись по своим комнатам. Застелив кровать, я переоделась в смешную ночнушку и улеглась, наивно рассчитывая сразу уснуть. Но, несмотря на дикую усталость, сон не приходил. Я лежала, сверля потолок взглядом, расстроенная и жутко разочарованная. Расстроенная, потому что понимала — сейчас в моем мире, в нашем с Тимкой мире, как минимум, четверо людей очень сильно волнуются из-за меня. Сашка с Артуром, вообще, поседели, наверное. Слетали ненадолго, оставили подружку без присмотра… Интересно, что им рассказал лешик Лешик? Как наше с Тимкой исчезновение выглядело со стороны? Мама… Даже думать было больно, сразу плакать хотелось. Папа… Ну, ему, скорее всего, еще не сообщили. Он же в очередном плавании. Так что зря волновать не будут, поберегут «приятную» новость до его возвращения. И, может быть… Ну, мало ли нам повезет, и мы найдем межмировой портал и успеем перенестись обратно, до того как… До того как нас мысленно похоронят, перестав искать и надеяться.

Попереживав над своей судьбой, я вспомнила, что перенеслась в этот мир не одна, и со стыда накрылась с головой одеялом: «Эгоистка! Ведь Тимкина родня тоже беспокоится!»

Но, главное, было ужасно обидно, что цель, причина нашего переноса в другой мир, этот вот оборотень-избранный (поймаю — убью, наверное!), которого я видела всего два раза в жизни и настолько мельком, что даже зверя его не разглядела, не то что внешность… Так вот, я даже не была уверена, что этот гад тоже перешел с нами! Не чувствовала я его. Ни в городе, ни здесь. А ведь везде, подсознательно, как радар, постоянно пыталась уловить сигнал, вновь ощутить притяжение. И вместо того, чтобы облегченно выдохнуть, я, лежа в кровати и пытаясь заснуть, расстроилась. Чтобы там этот дедушка про доставку пиццы, то есть Тимки, не намекал, я-то знала, кто виноват в нашем перемещении. Надо было кричать, звать на помощь, хвататься за деревья, а не тащиться следом, как собака на поводке за хозяином…

После такого мысленного сравнения сон меня покинул окончательно, и я, закутавшись в одеяло, долго еще сидела, нахохлившись, как зяблик на ветке. Потом меня все-таки выключило, но, несмотря на то, что проспала я гораздо больше положенных для сна восьми часов, с утра я была сонная, злая и всех ненавидела. Будильник должен быть тихим, ненавязчивым и громкость набирать плавно, как бы извиняясь за то, что пришло время вставать… А не орать тебе в ухо скаутским горном! Настроение не улучшилось от мысли, что я теперь буду учиться здесь, и, возможно, уже не попаду в свой институт, куда я так старательно поступала, готовилась, к репетитору ездила. Первый курс на одни пятерки в зачетке закончила… Р-р-р-р!

Тимка, тоже заспанный и несчастный, стоял у раковины в ванной и старательно пытался нарисовать холодной водой лицо. Я присоединилась, пользуясь тем, что раковин было две штуки. С трудом, но глазки из щелочек стали более-менее привычного размера. И я, прозрев и выйдя в общий коридор, увидела, что на стене над дверями в комнаты висят часы. Хорошо висят, надежно. А мы их вчера в упор не заметили… Я — точно не заметила.

— Ну дык, они везде и всюду висят, — пожал плечами Тимка в ответ на мой недоумевающе-удивленный кивок. — Я думал, часы и часы. На стрелочки даже внимания не обратил. Кто ж знал, что они тут со странностями.

Странности показывали четыре часа и сколько-то минут… Нет, как их там… Долей! Тьфу на них… Так, в часе их семьдесят две, делим на восемь, получается, что на одно деление приходится девять долей. Минутная… Р-р-р-р! Долевая стрелка на пятерке, значит, умножаем пять на девять, получаем…

— Сейчас четыре часа и сорок пять долей, — уф-ф-ф!

Ура, я осилила местное время…

— Пойдем смотреть на тренировку? — предложил Тимка, усмехнувшись и одобрительно похлопав меня по плечу.

— Надо только Ниммея разбудить, — кивнула я и тут же ойкнула. — Слушай, а меня там не спалят?

— Улет! Ты что, думаешь, после этого трубного гласа кто-то может продолжать спать?! — дракоша стоял в дверях своей комнаты, во вполне себе банальных таких боксерах, очевидно «егомирных», и с распущенными волосами… Ва-а-а-ах!

— Эй, я красавчик, знаю! — заржало это рыже-красное чудо из легенд. — А спалить ты и сама сможешь любого, кто заметит физиологическое несоответствие в процессе облапывания. Так что прикрывайся своим неумением держать магию под контролем.

Я как стояла, так на диван расстроенная и стекла. Похоже, моя половая принадлежность — секрет Полишинеля, может, стоит признаться и ходить везде под опекой Тимки, как вон Агата… Или, вообще, послать всех и… Но я даже не сомневалась, отношение ко мне сразу изменится. И не только у студентов, но и у преподавателей. Насмотрелась вчера, хватит. Для нерадужных выводов более чем достаточно.

— Да ты крылья не опускай, это у драконов дар такой — видеть настоящее, даже сквозь иллюзии. Сейчас тут такой улов челов со странностями, что никто на тебя внимания не обратит.Ведешь ты себя более-менее как парень, ну жмешься временами и на девок не заглядываешься, так и это тут вроде норма. Так что не дрейфь, все путем будет!

Успокоил, черт речистый, а мне все равно страшно. Но, с другой стороны, действительно, скажу, что нервный я, спалю всех к такой-то матери, и все. Поприседаю с ними, поотжимаюсь, побегаю, может. Тренироваться-то все равно надо, опять же приемы неплохо бы повторять. На Тимке хоть… Да, два партнера для спаринга у меня есть. Дракон — вон тоже из огненных, так что вдвоем будем шоу из огненных фейерверков устраивать.

Глава 7. Герцы и крутые перцы

Пока спускались вниз, Ниммей помалкивал, иногда широко зевая. Тимка тоже позевывал, правда не так откровенно. Домовые обычно встают очень рано, чтобы успеть все дела по дому переделать, пока люди спят. Да и я в институт вставала в полседьмого, еще затемно. Но в эту ночь, похоже, не у одной меня была бессонница. Я виновато покосилась на Тима и незаметно погладила его по руке. Все-таки он же из-за меня сюда перенесся, спасал или удержать пытался, уже не важно. Но приятно, что в этом странном мире я оказалась ни одна, а с близким и надежным другом.

— Не боись, хозяюшка, придумаем что-нибудь, — прошептал он мне в ухо, почти прикасаясь мягкими теплыми пухлыми губами. Я даже плечами слегка повела, разгоняя щекочущие мурашки, табуном пробежавшие вдоль позвоночника сверху вниз. Нет, конечно, я прекрасно осознаю, что Тимошка — подрощенный домовенок, да и вообще друг же… Парней вокруг море, а друзей — мало. И, потом, возможно, где-то тут мой суженный-ряженный бродит, надо быть готовой к встрече — скорее всего, придется снова бороться с собой. Никаких примагничиваний я больше не потерплю! И так вляпались дальше некуда. Как теперь выбираться из этой задницы будем — непонятно. Иех… Ладно. Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно.

— Конечно, придумаем. Если в темный туннель есть вход, значит должен быть и выход, — улыбнулась я Тимке, стараясь не смотреть при этом ему в глаза. Друзьями, тем более в чужом мире, разбрасываться не следует. И не важно, что Тим после увеличения превратился в парня в моем вкусе… Их тут и без него навалом, только головой покрути. Нечего на собственных домовых с утра пораньше заглядываться.

— Интересно, во сколько тут завтрак? — уж перевела мысли, так перевела. Сразу внутри все в узел скрутило от голода.

Ниммей хмыкнул и махнул рукой в сторону пятого корпуса:

— Из столовой уже едой пахнет, так что сейчас разомнемся немного и потом перекусим.

Я тоже принюхалась, но ничего не почувствовала. Да уж, далеко мне до оборотней.

Тренировка проходила во дворах. Добрый Роберто пометил на карте, в какой именно двор нам надо, потому что первые и вторые курсы тренировались отдельно, третьи и четвертые — отдельно, старшекурсники — отдельно, жалкая кучка в человек тридцать «подкидышей» — отдельно, но в том же дворе, что и первокурсники. Наверное, «женский отряд» тоже где-то отдельно гимнастикой занимался. Нас сначала отправили к «подкидышам», но уже в конце разминки, оценив уровень, перебросили к младшекурсникам. Я так поняла, что ротация по степени подготовки тут норма, потому что Ниммея вообще собирались перевести к ребятам постарше, но он попросил оставить его с нами. Я благодарно улыбнулась дракоше и даже «спасибо» сказала. На что он, задрав кверху нос, ответил, что ему просто влом напрягаться, а так подготовка у него круче, чем тут могут себе представить. Поэтому лучше он будет «сачка давить» в хорошей компании, чем мотаться по дворам, «как хвост у ящерицы».

Искать знакомые лица в толпе оказалось довольно сложно — мы то бегали, то прыгали, то приседали, то отжимались, так что я сосредоточилась на самой тренировке. Ничего удивительного на ней не происходило, просто массовый урок физкультуры и все. Зря я боялась и себя накручивала, вспоминая практически ежедневные занятия по карате. Как мне пояснил один из студентов — здесь даже спортивный обучающий процесс происходит по расписанию, со своей группой.

Завалившись в столовую мы наткнулись на огромную очередь к раздаче и обреченно переглянулись.

— Иех, или завтрак, или…

Не хотелось опаздывать на первое занятие в неизвестном мире, где тебя будут учить неизвестно чему. Вряд ли, конечно, что-то, кроме мнения педагогов обо мне, сильно изменится. Но, так как предсказать, какое оно у них будет, я была не в состоянии, лучше уж не ухудшать, хотя бы в первый день.

— Как это или-или? — заволновался вдруг Ниммей. — На голодный желудок никто не учится! Вы как хотите, а я жрать пошел, — и он направился в сторону очереди.

А мы с Тимом, переглянувшись, со вздохом побрели через общежитие магов земли в четвертый корпус. Временно созданный подготовительный факультет располагался там, на первом этаже. Возле двери в набитую до отказа аудиторию домовенок замер, вздохнул и тихо прошептал:

— Учиться не люблю, страсть…

— Ничего, Тимош, вдруг тебе понравится? — попробовала я успокоить друга, заталкивая его внутрь.

Как я поняла, занятия в подготовительном факультете начинались по мере набора в группу нужного количества народа. Просто потому что все девятнадцать парней, считая нас, рассевшиеся в маленькой аудитории, рассчитанной впритык на двадцать человек, к учебе еще не приступали. Хотя некоторые прожили здесь уже почти две недели — дюжник по местному, то есть двенадцать дней. Это я с народом контакт принялась налаживать, в отличие от молча притихшего рядом со мной голодного и напряженного Тимохи. «Старожилы» пояснили, что первая группа «подготовишек» под покровительством водяного факультета начала занятия как раз строго в первый учебный день после каникул. А вот им не повезло и пришлось ждать, когда соберется новая партия. Ниммей еще успел удачно вписаться двадцатым, а следующий из «свала» будет еще дюжник скучать, поджидая компанию.

Наша группа очень удачно оказалась под опекой огненного факультета. И, минут через десять после нас, его представители зашли в аудиторию, как раз сразу после Ниммея.

Мое внимание привлек заведующий кафедрой факультета-опекуна, лэр Рудольф Кандейлл. Внушительный мужчина, широкоплечий, мускулистый, с обычной короткой стрижкой, довольно пышной такой. Благодаря ей он очень выгодно отличался от стоящих рядом более молодых преподавателей, представившихся лэрами Никомедо и Никодемо Троватто. У этих двух, похожих как однояйцевые близнецы, на голове были короткие воинственно топорщащиеся ежики. И пусть у лэра Рудольфа седины в волосах было больше, чем угольной черноты, для меня он был гораздо привлекательнее. А уж когда лэр заговорил…Бархатисто-хрипловатый бас, громкий, обволакивающий… Каждое слово произнесено четко, никакой лишней информации, все ясно и понятно. Просто сначала на меня вновь, неожиданно, накатила волна удушающей паники.

В книжках про попаданок, по-моему, ни у одной не наблюдалось нервного срыва. Они как-то спокойно воспринимали свою новую участь, ну или тихо пару-тройку ночей рыдали в подушку — и вперед, спасать свежеобретенный мир. Мне же дико хотелось обратно домой, к маме, к Сашке, к Артуру…Уверена, что Тимке тоже было не очень уютно, к тому же домовые, как коты, привязываются к дому. Люди рождаются, вырастают, стареют, умирают, меняются… Дом тоже меняется, но одна квартира в состояние пережить пять-шесть поколений. И домовые живут до восьми сотен лет, а то и больше. И тут оппачки, подвалило счастье Тимошечке… Родню лесную решил навестить. Иех…А теперь сидит со мной рядом и страдает от неотвратимости надвигающейся учебы. Да, думать, как я виновата перед Тимкой затащив его неизвестно куда, все равно было приятнее, чем сесть и смириться с фактом того, что я возможно уже никогда-никогда…

И тут лэр Рудольф! Его бас, разносящийся по аудитории то ли благодаря магии, к наличию которой мне теперь тоже придется привыкнуть, то ли просто потому, что такой вот он у него громкий от природы оказался, успокаивал и возвращал в реальность. Какой бы фантастической она ни была, но моя текущая реальность — этот другой мир, другой институт, то есть академия, странные люди вокруг… И нелюди.

В соседнем ряду, тоже на задней парте, развалился, откинувшись на спинку скамейки, слегка опаздавший к началу оборотень Ниммей. Завкафа он не слушал, а задумчиво поглядывал в окно. Перед ним сидело два плечистых парня, я их еще на тренировке заметила. И из-за комплекции, и из-за черного цвета кожи. Прямо вот матово-черной, никогда такой раньше не видела. И с короткими вьющимися как спираль волосами. Посматривали они на меня как-то странно, перешептываясь при этом между собой. Я зыркнула на них многообещающе — плевать, что почти в два раза меня крупнее, все равно полезу в драку, если достанут.

Один из парней усмехнулся, но при этом примирительно выставил обе ладони вперед. Поджав губы и нахмурившись, я кивнула и отвернулась. Понятно, что одна я против этих двоих… Да и против одного-то, как зайка против волка. Тем более они вон рослые какие, и ладонь как две моих. Нет, подраться тут, конечно, придется, не в институт же культуры попала, а в боевую академию. Первой задираться, конечно, не стану, но и издеваться над собой не позволю. В школе нахлебалась по уши.

— …Поэтому никаких магических дуэлей, никаких экспериментов без присутствия преподавателя. Науку плетения из сырой магии осваивают в течение первых десяти-двенадцати лет жизни, вам же все придется изучать ускоренными темпами. Со всеми, кто попал к нам из магических миров будет заниматься лэр Никомедо, — завкафедрой махнул рукой в сторону одного из близнецов. — А с остальными будет заниматься лэр Никодемо. Ваша задача за три дюжника освоить все, на что в нашем мире отводится годы.

«Первые десять-двенадцать лет жизни», — вспомнила я и поежилась.

Вот чего меня потянуло-то за этим суженным моим, чего мне было за дерево руками и ногами не уцепится? Унесло бы его в этот мир, а я бы в своем прекрасно прожила без всяких там срывов, бросаний детей и уходов из дому…Это я опять про тетушку вспомнила, как самый яркий пример антирекламы такого вот семейного проклятья в виде магнита к левому мужику. Главное, судя по папе тому же, в обратную сторону магнитик не работает. Мужчине вообще на тебя плевать с большой колокольни может быть, вот что обиднее всего! Ты тут страдай, понимаешь…

Лэр Нико-два… Блин, как я их различать буду?! У них же даже имена одинаковые… Так, значит у нас Никодемо, у продвинутых — Никомедо, если я ничего не перепутала. Значит и будут Демо и Медо, вот…

— Сначала я отвечу на два самых часто задаваемых студентами вопроса, — а голос ничего такой, приятный, энергичный, правда, высокий очень. У нас в школе физрук был с таким вот голосом, как гаркнет, так в ушах сразу звенеть начинало. — Мы не близнецы, я младше на пять лет…

— А с виду и не скажешь! — Это я сказала? Да, раз все на меня смотрят, значит я… — Эм… Брат у вас хорошо сохранился!

— Угу, я именно так и подумал, — Нико-два даже улыбнулся, значит, и правда не обиделся.

Блин, ну надо же было ляпнуть такое. И, главное, обычно же сижу тише воды, ниже травы, а тут от нервов словесное недержание началось.

— И, так как у меня и у брата имена очень похожи, нас обычно все называют…

— Демо и Медо, — и-и-и-ять! Дайте мне кляп кто-нибудь!

— Именно, — мужчина посмотрел на меня с интересом, но таким… не очень воодушевляющим. Как на интересный объект исследования, экспериментов и опытов.

Я, изобразив на лице придурковато-преданное выражение, честно уставилась ему в глаза. Надо будет потом, после занятий подойти и пояснить, что я не всегда такая дура, а только когда меня в незнакомый мир неожиданно перекидывает.

— Надеюсь, молодой человек, вы и во время обучения будете так же активно отвечать на мои вопросы.

Группа заржала, я нахохлилась, но, зная, что если сейчас промолчу, стану объектом для пинания семнадцати студентов и двух преподавателей, тряхнула челкой и многообещающе улыбнулась:

— Постараюсь оправдать ваши надежды. Очень не люблю разочаровывать красивых молодых людей!

И только выдав это я вспомнила, что… я-а-ать! Я же тут под парня кошу, вообще-то! Демо слегка нахмурился и с ехидством в голосе уточнил:

— Надеюсь, не вся академия воспользуется этой вашей маленькой слабостью, иначе вам или придется учиться кому-то отказывать, оставляя его разочарованным, или будет очень тяжело сидеть во время лекций.

Народ веселился, только чернокожие посматривали в мою сторону немного сочувствующе. Ну и Ниммей с Тимкой то на меня смотрели, то с друг другом переглядывались вопросительно. Вобщем откровенно переживали. Главное, и не скажешь, что это я съела что-то не то. Не ела ничего…

Второй из братьев, Медо, стоял и помалкивал, не мешая представлению. Я изобразила на лице удивление оскорбленной в лучших чувствах невинности:

— Понимаете, лэр преподаватель, — промурлыкала я с интонацией опытной зрелой хищницы в образе милого котенка, — я же не сказал, — «а» я проглотила в самый последний момент, — что не разочаровываю, а лишь уточнил, что не люблю. А вы вместо того, чтобы воспринять мое упоминание о красивых молодых людях как комплимент, начали сразу мне угрожать и устраивать сцену ревности, — подходить и извиняться уже точно не было смысла, но объектом для пинания одногруппников я не стану, хватит, в школе наигралась. — Кстати, а вам не приходило в голову, что сидеть тяжело будет не мне, а моим партнерам?

Откровенно обалдевающий от моего поведения домовенок очень ощутимо наступил мне пяткой на ногу. Я посмотрела на его испуганно-напряженное лицо и даже плечами пожала. Сама не понимаю, что на меня накатило. Нет, я часто от волнения говорить много начинаю, но уже вроде как пора успокоится и заткнуться.

— Давайте перейдем к занятиям, а ваши сексуальные предпочтения и любимые позы вы будете обсуждать с теми, кому они интересны, — фыркнул Демо, наивно рассчитывая, что последнее слово будет за ним.

— Вообще-то это вы первый начали, лэр преподаватель, — я покрутила в руках лежащую передо мной палочку, очень похожую на ручку. Интересно, ее можно грызть? Иногда я, когда нервничаю, вместо того чтобы нести ахинею, портить отношения с педагогами и нарываться на грубость, грызу что-нибудь, например, карандаш, ручку, угол линейки… — Я лишь уточнил, а то вы размечтаетесь, а потом разочаруетесь. Обидно же будет…

«И-и-ить», — пискнуло что-то внутри меня тоненьким голосом, потому что старший Нико не слишком заметно для студентов, ржущих уже чуть ли не под партами, ухватил младшего за локоть. Похоже, самое время что-нибудь погрызть… Срочно! Рот чем-нибудь займу и в животе как-то пусто… И скручивает там все, то ли от страха, то ли от голода.

— Так, закончили балаган! — а вот у старшего Нико басок, причем тоже громкий, командный. — Те, кто умеет пользоваться магией — пошли за мной, а малолетки, не умеющие взвешивать сырец, не то что из него плести — заткнулись и слушают моего помощника. Лэр Никодемо, продолжайте занятие. А соревнование в остроумии со студентами будете проводить на переменах.

Лэр Демо глянул на меня так, что сразу стало ясно — ничего хорошего мне не светит очень долго. Вот кто меня, дуру, за язык тянул? Судя по сочувственно-задумчивому взгляду Тимки он сейчас тоже размышляет именно над этим вопросом.

— У каждого человека, обладающего способностью к магии, магическая энергия имеет определенный цвет и излучает волны на определенной частоте, — начал вещать Демо. — У тех, кто предрасположен к огненной стихии, цвет магической энергии имеет стойко выраженный красный оттенок. Водная стихия окрашивает энергию в синий, земля — в коричневый, воздух — в очень светлый, почти белый. Иногда бывают способности управлять сразу несколькими стихиями и тогда их цвета смешиваются. Такое часто бывает у предрасположенных к целительству, например. Цвет их энергии отливает золотом. Энергия чистых целителей золотая, как монеты. Способность к ментальной магии добавляет к основному цвету стальной оттенок. Чистых менталистов почти не существует, — в голосе Демо прозвучал намек на гордость. Жаль я не могу разглядеть, какого цвета его магия. — А вот чистые некроманты есть, как и целители. Энергия борцов с нежитью — черная. Еще есть маги, имеющие дар общения с природой, — судя по голосу, носитель этого дара чем-то сильно насолил нашему преподавателю, — их энергия зеленого цвета.

Меня снова петух клюнул в одно место, в то, на котором, по прогнозам уважаемого лэра, мне вскоре будет очень неудобно сидеть, если я не научусь разочаровывать мужчин:

— А бытовая магия?

Это я про Тимку вспомнила. Демо даже зубами скрипнул, но стоически никак не отреагировал, кроме как ответом на мой вопрос:

— У бытовой магии цвет серый, как пыль.

Сам ты… Пыль!!

— Как я уже упоминал, магическая энергия излучает волны определенной частоты. Выделяют четыре основных группы. Например, боевая стихийная магия излучает волны на самой высокой частоте, «альфе», от тринадцати до тридцати герц, — тут Демо замолчал и уставился на меня, очевидно ожидая вопроса, что такое «герц». Ха!

Изумленно приподняв одну бровь и выдержав паузу почти в минуту, он продолжил:

— Дальше идет бытовая магия, бета-волны, от восьми до двенадцати герц. И перейти с беты-волны на альфу практически невозможно. То есть при частоте излучения магии в двенадцать герц перед нами будет мирный бытовой маг. Тогда как при излучении с частотой всего на единицу выше это будет боевик, владеющий способностью к бытовой магии.

— При наличии в его магической энергии оттенка серого цвета?

Интересно, здесь жевачки есть? Может если мне рот жевачкой склеить, я заткнусь наконец-то?

— Вас, — Демо замер на несколько секунд и даже глаза прикрыл, как будто просматривая перед глазами какие-то картинки, — студент Рин, как-то очень сильно занимает бытовая магия. Вы уверены, что вам правильно выбрали кафедру?

Это он выразительно так на мой красный значок уставился. Гробовая тишина и все синхронно повернулись в мою сторону, ждут. Забил лэр Демо гол, или я отобью ему мячик обратно.

— Лэр Никодемо, — я по такому случаю даже полностью имя препода выдала, — бытовая магия волнует не только меня, но и всех кому нравиться вкусная еда в столовой и порядок в комнатах. А вообще я просто тянусь к знаниям, задаю уточняющие вопросы. В конце концов, я же не предлагаю вам поговорить об электромагнитном излучении, о законе Рэлея-Джинса и излучении абсолютно черного тела, о фотонах, электронах и Генрихе Герце, — при упоминании последнего Никодемо как-то странно дернулся и подозрительно уставился на меня. — Это все мне объясняли и в моем мире. А вот про разноцветную магию с различным излучением я еще ни разу не слышал.

— И, кстати, — решила я добить бедного лэра, — факультет мне выбирал лэр… — как там этого декана звали-то? — … Гальторе по результатам работы вашего определяющего артефакта. К сожалению, у меня нет никакой другой магии, кроме огненной. Я чистый стопроцентный огненный маг.

Демо, дернул глазом, но решил смиренно промолчать, продолжив занятие:

— Следующей группой волн…

— Простите, но мне очень интересно, вот если цвет выдает предрасположенность к некромантии, предположим, а частота энергии… — и, посмотрев на Демо взглядом прилежной ученицы-отличницы, отвечающей урок любимому преподавателю, уточнила: — Я же правильно понимаю, у некромантии тоже есть своя частота излучения?

Преподаватель снова, довольно громко заскрипел зубами, но ответил:

— Нет, собственной, — даже голосом выделил, смотря на меня в упор, как на личного врага, — частотой излучения некроманты не обладают. Некромантия может использоваться или на очень высокой частоте, как боевая. Или на низких частотах, как целительная или созидательная, — кучу возникших после этой фразы вопросов я благоразумно проглотила. С некромантией потом разберемся, мне бы частоты их осилить. — При наличии предрасположенности выраженной в цвете, энергия будет пропитывать нужные плетения, но сила заряда все равно будет зависеть от излучаемых волн. Маг с красной энергией сможет нарисовать боевое плетение, но фаербол, созданный им, будет лишь жалким пшиком, если его магия не дотягивая до тринадцати герц и выше. Я доступно ответил на ваш вопрос, студент Рин?

— Да, благодарю вас, вы чрезвычайно доступны…й преподаватель, — и-и-яять! Заткните же меня! — С цветом я все понял. Если есть цвет, но частота слишком низкая — толку от цвета почти никакого.

— Почему? Бытовой маг с огненным даром сможет зажечь свечку или развести костер. А маг с даром воды — наколдовать маленький родник в пустыне. Им будут доступны мирные использования стихий, конечно в зависимости от их процентного содержания в магической энергии.

Так, молчим, молчим и киваем, потому что Демо успокоился и говорит со мной, как с адекватным членом общества. Все! Надо тоже постараться прикинуться нормальной и попробовать примирится с преподавателем. Мне с ним тут, возможно, общаться и общаться еще… Пока дорогу обратно в свой мир не найду.

— А если в цвете есть стихийная магия, но нет бытовой, а энергия на уровне бытовой?

— Если перед нами стихийный маг, у которого магия излучает на бета-волнах? — Демо задумался. Похоже, такое тут случается не часто. — Значит, будет мирный стихийный маг. Хороший напарник бытовому магу или артефактору.

Ага, выкрутился, но у меня богатый запас тупых вопросов.

— Простите, но мне очень интересно, вот если у мага имеется магическая энергия, излучаемая на альфа-частоте, но нет ни одной стихии, что тогда?

— Вы чем меня слушали, студент Рин? — я изумленно приподняла бровь и уставилась на Демо. Молча. Он тоже молчал, ожидая, как я отреагирую. Наконец сдался. Первым.

— Частота — это сила. Цвет — способности. Если есть сила, но нет способностей, значит что?

— Значит, ничего не произойдет, лэр преподаватель. Спасибо за столь подробный ответ!

— Надеюсь, я удовлетворил вас?

Ха, ты что, решил, что я куплюсь на столь элементарную подколку?

— Смотря что вы имеете в виду, уважаемый лэр. Мой интерес конкретно к этой проблеме вы удовлетворили полностью.

Ну вот если он теперь сострит что-то про «что имею, то и введу», я поверю, что во всех мирах мужчины троллят почти одинаково. Никодемо героически боролся с собой. Мучительное желание ответить мне было написано у него на лице большими яркими светящимися буквами, излучающими волны высокой частоты уровня альфа. Я просто загордилась им, когда он, откашлявшись, продолжил лекцию:

— Итак, следующей группой волн…

Следующими были тетра-волны от четырех до семи герц, на которых работали природные маги. Мирные природные маги, огородники и садоводы. Энергия созидателей. И, напоследок, дельта-волны, до трех герц, на которых работали целители. Все целители. Потому что боевых целителей не бывает. Но и понизить свою частоту до такого уровня не могли даже природники. Это была исцеляющая частота. Самое страшное, если вдруг целитель «вылетал» из нее по какой-то причине, не очень поняла какой, но говорилось об этом так, что сразу становилось ясно — подобное случалось и не редко. Потому как работа на высоких частотах отличалась от выполненной на низких, как обработка напильником от заточки на шлифовальном станке. Медленно, муторно и результат несколько кривоватый.

Глава 8. Куличики из «сырца»

Прослушав теорию, мы, после небольшого перерыва, перешли к практическим занятиям.

— В каждом из вас есть определенный запас сырой магии, не переработанной, той, из которой вы потом будете плести различные фигуры, необходимые для заклинаний. Есть шаблонные узоры, но их действие зависит от цвета нити. Скажем, вот это одноруновое плетение, — Демо нарисовал в воздухе красивую, витиеватую закорючку, — при зарядке более двадцати герц выдаст у мага огня фаербол, который долетит до стены слева, у мага воды получится водяная бомба, у мага воздуха небольшой смерч. Если же зарядить это плетение девятью герцами, то у меня это будет светящийся шар, — что Демо и продемонстрировал. Красивый такой, кругленький, немного искрящий шарик.

— Ваша первостепенная задача — научиться соразмерять свои силы, брать четко необходимое количество магии и заряжать ею фигуру ровно настолько, насколько нужно. Руны и их соединения, чтобы создавать плетения из полученных вами клубков, мы будем учить позже. Для начала… давайте вы, лэр Тимофей, — обратился Демо к моему домовенку, — подойдите ко мне и попробуйте взять горсть магии…

Дальше начался полный… звездец! Хорошо, что кабинет был защищен от таких вот начинающих магов, как мы. Потому что иначе мы бы разнесли его в пух и перья, спалили все, что там есть, и затопили бы пол Академии, не будь аудитория на первом этаже. «Взять горсть магии…» Вот кажется ничего же сложного, правда надо еще понять, где у меня эта самая магия находится, как именно ее брать и если брать, то как именно понять, что я взяла точно горсть?!Спустя пару часов избранные, причем не я, к сожалению, дошли до игры в подзарядку. Но устали, как собаки, все…

А так как некоторые еще и ничего не ели с утра, то на очередной перемене мы с Тимкой рванули в столовую — подзаряжаться и магам тоже надо. Сразу и позавтракали, и пообедали. А заодно столкнулись с довольным Ниммеем, сообщившим, что всех заклевал и его перевели на первый курс, где уже начинают изучать не только как создавать, но и как созданным пользоваться. Он, конечно, не первый год в небе и этому всему обучен, но будет делать вид, что только из яйца вылупился и ждать нас. А то вся эта лабуда про цвет и частоту ему в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Вот фаерболами покидаться — это он всегда с радостью. А еще он тут такой артефакт у паренька одного занял посмотреть… Улет!

Артефакт и правда был улетный. Приемник, по виду еще из детства моей бабушки, распевающий разные песни. В нем были мелодии «встроенные от производителя» и можно было через «мыслескан» постоянно «подгружать» еще. В итоге, пока мы ложками и вилками работали, Ниммей умудрился впихнуть в чудо-ящик песенку из своего мира. Роко-готичное нечто, на которое подтянулось человек пять здешних обитателей. Тимошка загорелся тоже научится работать «с этой бандурой», поэтому я оставила этих двоих в столовой, заверив, что ничуть не обиженна и без них к Демо приставать не буду, да и при них-то не очень и хотелось… Оно само вышло! Тима посмотрел на меня с подозрением, но сделал вид, что поверил. Тем более его присутствие меня не сильно останавливало, но может его отсутствие поможет? В отличие от меня, Тимоха как раз был из тех, кто научился хватать горсти нужного размера и мог себе позволить немного расслабится. А я только выпендриваться и до педагогов докапываться умею, бестолочь.

Такая вот вся сытая, но одинокая и в расстроенных чувствах, пошла я обратно, к лэру Демо. Шла и размышляла о том, что Демо — действительно хороший преподаватель, потому что, несмотря на мое поведение, он не отыгрался на моих жалких потугах взять эту горсть, а терпеливо объяснял, в чем моя ошибка. То есть вел себя по отношению ко мне так, будто я была обычной студенткой… студентом, а не занозой в заднице, успевшей достать его несколько раз за одно занятие.

— Эй, это ты к Демону пристаешь? — под дверью в мою аудиторию стоял высокий плечистый… да, блин, они тут все не задохлики-полурослики, так что просто обычный по здешним параметрам парень с черной молнией на синем значке, прикрепленном на бордового цвета жилетку. Вся остальная одежда у него была черной, даже рубашка. И сам он был… черный. Жгуче-черный. Нет, кожа у него была смуглой, будто на сковороде обжаривали до корочки. Но глаза чернющие — зрачков вообще не видно, куда смотрит — не понятно. А рассыпавшиеся по плечам пышные сочно-черного цвета волосы притягивали мой взгляд и мою руку…Слабость у меня такая — красивые мужские волосы. Особенно красно-рыжие или иссиня-черные… К тому же, волосы обычно самую эротическую часть мужчин скрывают — мозг! А парни, умеющие им пользоваться, еще одна моя слабость. Должны быть у девушки маленькие слабости?

— Я не пристаю, — мда, на уверенный ответ не тянет. Скорее какой-то жалкий лепет получился. — Он первый начал…

Убиться плеером, вообще! Я что еще, перед ним оправдываться начала? От обилия красивых мужиков вокруг мозги и гордость потеряла окончательно.

— Ну если первым, то не страшно, — парень хмыкнул, изучая меня как-то слишком пристально-оценивающе. — Но ты по осторожнее, а то, говорят, по грани нарушения устава балансируешь, а за это и огрести можно.

Я уже приоткрыла рот, чтобы уточнить, что именно здесь понимается под «огребанием», не исключение же? Но тут к аудитории подошел Эззелин, собственной персоной.

— О, Фредо, ты уже закончил? — проворковал он, как обычно, слегка растягивая гласные. И повис на шее у парня, подставляя губы для поцелуя. Меня, при всем моем спокойном отношении к таким парам, очередной раз внутренне передернуло от отвращения. Причем Фредо тоже явных восторгов не испытывал. Небрежно чмокнув висящего на нем мальчишку, он, достаточно аккуратно, но настойчиво, постарался от него освободится.

Я же, залепив себе внутренний пендель, медленно направилась к двери, с каждым шагом приближаясь и к этой парочке… Но, когда, набрав в грудь воздуха, я приготовилась сделать последний шаг, мимо меня, чуть не сбив, по коридору пролетел Борхэль и радостно замахал руками:

— Ой, Рин, Эззелин, Фредо! Вы уже ходили в столовую? Пошли вместе, пообедаем? Нас на сегодня уже отпустили.

Он был как раз из тех везучих попаданцев, что начали обучение вместе со всеми остальными здешними студентами. Сегодня он выглядел воодушевленным и радостным, а не расстроенным, как вчера, в день нашего знакомства.

— У нас в мире если слово перепутаешь, такое получится… У-ух! Хороший маг с собой всегда таскает пять-семь толстых книжек! А у вас все как в аптеке — взвесил сколько надо, зарядил нужным количеством и красота! У меня сегодня плетение аж из трех рун заработало, с обеими магическими потоками — и водяным, и воздушным, — Борхэль, наконец, заткнулся и уставился на Вазелина, в смысле Эззелина, гордо задравшего нос и по собственнически ухватившего черноволосого красавца под руку.

— Фредо, ты пойдешь со мной в столовую? — томно протянул противный мальчишка.

— И я с вами, — тут же отреагировал Борхэль, уставившись на старшего парня. — А то мне одному скучно.

— А ты иди и найди остальных! — воинственно оглядел нас Ваз… Эззелин. — Я Фредо с утра не видел, соску-у-учился!

Фредо как-то странно хмыкнул и, почему-то, с легкой улыбкой подмигнул мне. А чтобы я не сомневалась, кому это все предназначалось, еще и продолжил прерванную появлением мальчишек тему:

— Ты с Демоном лучше помирись, он отличный препод.

— Угу, — послушно кивнула я, потому что Фредо просто мои мысли вслух озвучил.

И тоже улыбнулась, как дура загипнотизированная, блин! Чужому парню, да еще и… И-и-ять! Он же считает, что я тоже парень! Ну и ладно, все равно он с Вазелином. Причем, раз с утра расстались, то… Нет, лучше не думать об этом, а то фантазия поскакала в очень далекие от предстоящих занятий дали. Но я ловко ее подсекла, вернула в реальность, и вошла в кабинет…

* * *

Демо гонял нас почти целый день, только все без толку. Не давалось мне управление магией, хоть ты тресни… Я и треснула, как только вылетела из кабинета. Прямо кулаком в стену! И тут же подскочила и резко развернулась влево, уставившись на ехидно ухмыляющегося Эззелина.

— Что, магичить не так легко, как до препода докапываться?!

— Твое какое дело? — устала, сил нет. Обидно ужасно, да еще все в Академии уже в курсе моих подвигов. Сплетни тут быстро разлетаются… И, главное, сама понимаю, что со стороны выгляжу как выскочка-задавака, причем на пустом месте. А еще обиднее, что не я ведь это самое место выбирала!

— Я еще даже не начинал до него докапываться, ясно?!

— Странно, я ожидал, что ты скажешь что-нибудь насчет того, что мы магичим с рождения, а ты только с сегодняшнего дня, — раздался знакомый голос у меня за спиной и Фредо, не дожидаясь пока я повернусь, подошел к тут же повисшему на нем Эззелину.

— Слабый ищет причины, почему не смог сделать. Сильный ищет возможность сделать, — буркнула я одну из банальностей, вдалбливаемых в нас во время занятий по карате. Они сыпались из учителя, как горох из стручка…

— А ты, значит, сильный, — Фредо усмехнулся, но необидно. Как-то так вроде и с иронией, но без ехидства.

— Стараюсь, — сжав кулаки, я с вызовом посмотрела в глаза парню.

— Да не заводись ты, как волчок, с полоборота, — хмыкнул тот. — Я, может, с тобой познакомится пытаюсь, а ты огрызаешься постоянно. Не знаю, как другим, а мне вот очень интересно с человеком из мира, где нет магии, пообщаться. Как вы там живете, что у вас магию заменяет…

Я выдохнула и первой протянула руку:

— Рин.

Парень, улыбнувшись, слегка сжал мою ладонь длинными сильными пальцами:

— Фредонис, для своих — Фредо.

Эззелин при этом излучал высокомерное презрение ко всему происходящему.

— Ты уже ужинал?

Я отрицательно помотала головой. Вообще-то я собиралась найти своих — Тимку, слинявшего с занятия раньше меня, и Ниммея. Последний хоть тунеядствует, потому что все знает, а первый — не понятно почему с практики сбежал. Хотя, нет, понятно — скучно ему постоянно делать одно и тоже. Как только игра в подзарядку горсти стала напоминать учебу, Тимоха заскучал и бесшумно испарился. Наверное, в артефакт свой музыкальный вместе играют или новый нашли. Я надеялась, что народ ждет меня в столовой, поэтому пошла туда в компании с новым знакомым и прыгающим рядом Эззи. Дракоши и домовенка я там не обнаружила, Робби и его компанию тоже. Да и не искала я никого, потому что, сама не заметила как, оказалась за полупустым столом, болтающей с Фредом, отвечающей на его вопросы и… смущенно краснеющей от пары комплиментов, пусть и сказанных мне, как парню. Ну да, размер глаз — это достоинство, независимое от половой принадлежности.

Ужин прошел вполне мило, если не брать в расчет недовольно на нас молчащего и иногда острящего совсем не по делу Эззелина. Иех, есть у меня подозрения, что попортит он мне кровушки, если почует во мне соперника! Но мы с Фредо именно разговаривали, без всяких там заигрываний, с моей стороны — точно. А комплименты… Может, он их всем парням говорит, с которыми дружит? Я вот и подругам, и друзьям легко могу выдать, что они хорошо сегодня выглядят. Это будет означать только лишь то, что я действительно сказала. Вот, может, и Фредо…. Короче, я вела себя, как и положено с чужим парнем в присутствии его пары. Так что ко мне никаких претензий быть не должно. А если появятся, то…

По лестнице в башне я поднималась окрыленная и размазанная по земле одновременно. Умный, красивый, начитанный… Да! Мы даже художественную литературу успели немного обсудить, чтобы выяснить, насколько она у нас пересекается…Фредо пообещал завтра зайти и принести какую-то приключенческую книгу, чтобы мне было, что почитать вечерами. То есть можно сказать, что у меня появился очень интересный знакомый, с которым в дальнейшем… возможно…И тут меня вдруг впервые перестало радовать чувство, что у меня будет новый настоящий друг. Как-то вот до слез тоскливо стало. И от предвкушения, что он ко мне просто зайдет в гости сразу то в жар, то в холод начинало бросать.

Это мое знакомство очень напоминало другое, с Сашкой. С ним мы тоже начали с столкновения в метро, а потом зацепились за общую тему — книги, и следующие шесть лет никого роднее этого человека для меня не было. Он был единственный, кому я рассказывала все-все, не фильтруя, как есть. И мысли, и события, и планы… И очень радовалась, что появление Артура никак не отразилось на наших отношениях! Я по прежнему могла прийти к нему даже среди ночи и сама была готова открыть ему дверь в любое время суток. Но Сашка — это был… брат и друг. А Фредо… Надо сразу настроиться, что он тоже только друг. И ничего больше. Но как же меня расстраивала эта необходимость настраиваться, кто бы знал!

Жила себе в своем мире, жила, и вот на тебе! «Не было печали, купила баба порося», — произнесло в голове подсознание Тимкиным голосом. Да уж… Ну еще можно сказать, что судьба подложила мне свинью! Осталось только определиться, кого считать свиньей — самого Фредо или наличие у него Эззелина.

В свою комнату я влетела, даже не удосужившись проверить, явились ли уже мои соседи или нет. Переоделась в домашнюю одежду, уселась с ногами на кровать, уставилась в потолок и постаралась сосредоточится на хорошем. Хорошее — это Фредо… Только если слишком сильно на нем сосредотачиваться, мысли в голову лезут какие-то расслабляющие, начинаю улыбаться как умственно неполноценная и вообще… Ну вот только влюбиться мне не хватало в чужом мире в первые же сутки в чужого парня! Вот все в наличии для полноценной задницы было, только этого не хватало… Тьфу ты, блин!

— Эй, Ри-и-инк, ты тут? — постучал в дверь Тимоха. — Вылезай, у нас гости.

Вот только гостей мне и… Сегодня просто день исполнения моих мечтаний какой-то, все, чего мне не хватало так прямо с разбегу на меня и падает. С размаха ранцем по голове. За дверью, на которой висело панно, изображающее мальчика с огромной ложкой, в маленькой общей комнате, имитирующей нечто типа столовой-гостиной, сидели на угловом диванчике Ниммей, Роберто, Фонзи, еще какой-то неизвестный мне парень из огненных магов и Агата.

Дракошка с потомком артефактора и неизвестным парнишкой бурно обсуждали возможность изменения дизайна недомагнитофона. Паренек, судя по всему владелец этого музыкального ящика, не то чтобы возражал, но предоставлять свое имущество для эксперимента побаивался. Хотя Фонзи чуть ли не божился, что ловкость рук, горстка магии и все такое… и ящик станет похож на черненький плоский прямоугольник, как на рисунке.

— Я рисовал, — смущенно похвастался мне на ухо Тимка. — Бумаги извел тьму, пока понял, как оно работает.

Постаравшись изобразить на лице максимальную радость по поводу его успехов я покивала, и даже посмотрела изображенный на обычной гладкой бумаге планшет, а рядом с ними — наушники. Я вообще излучала довольствие и счастье, поздоровавшись и улыбнувшись всем гостям вместе и владельцу артефакта отдельно. Я даже имя это кареглазого брюнетика запомнила — П`этро.

— Бумагу материализовывать никак не получается, — пожаловался усевшийся рядом Тимошка.

Я сочувственно покивала. Давно меня так не разрывало на части. И из-за Фредо, и из-за того что я тупая, как пробка, оказалась и магонедееспособная, и потому что вот же Тим — смог! А я, ущербная недотепа, только выделываться умею.

— Как день прошел? — улыбнулись мне, одновременно, Робби и Агата.

— Да так себе, — я смущенно поерзала под пристальным взглядом Тимохи, потом наткнулась на ехидную усмешку Ниммея и призналась: — С магией ничего не получается, так еще и до преподавателя сегодня докапывала… лся.

— Зачем?! — искренне изумилась Агата.

— Да… — я махнула рукой. — Так получилось. Просто слишком много вопросов ему задавал, с перепугу.

— А чего перепугался то? Демон не страшный, — оторвался от артефакта Фонзи. — Вам очень повезло, он отличный препод, хоть и почти наш ровесник.

— А вопросы по делу? — заинтересовалась Агата, поглядывая на меня с сочувствием.

Еще бы, прославилась на всю Академию в первый же день занятий. Весь огненный факультет точно в курсе.

— Он, может и не страшный, но мне просто здесь не по себе. А откуда ты знаешь, что я именно Демо доставал? — я в упор уставилась на Фонзи, но он лишь пожал плечами и потом скосил глаза на Ниммея.

Дракоша обреченно вздохнул и пояснил:

— Брат его с утра на кафедре отчитывал так, что чешуя в разные стороны летела. А мы прослушивающий артефакт как раз решили испробовать. Я и Пэтро. А потом еще этот, малохольный подошел… Вчера еще с вами был.

— Эззи, — подсказал коллекционер местных гаджетов.

— Ага, Эззи, — кивнул Ниммей. — Если бы я знал, что он клюв закрытым держать не умеет, скотчем ему бы его обмотал.

— Ясно… — кивнула я. — И теперь только ленивый не в курсе, как я опозорился.

Дракоша виновато вздохнул. Ну на него-то за что злится? На себя надо…

— Ха! Это еще что, — хмыкнул Фонзи. — Тут один пришлый цыпленок отличился. Прямо во дворе попросил, чтобы его ущипнули, а то ему кажется, что он спит. Ну его и… за задницу! Сразу человек пять, одновременно. Веселуха была! Вот этот, ущипанный, точно прославился.

— Да, его до сих пор так все и щипают, — нахмурилась Агата. — Пользуются тем, что он ответить не может. И нечего нас цыплятами дразнить! Мы — целители.

— Еще не хватало мне Демо вашего за попу щипать! — бурно возмутилась я, покраснев, потому как вспомнила ту, довольно аппетитную попу. Хотя у Фредо лучше…

Тут я окончательно запылала под заинтересованными мужскими взглядами, осознав, что тема была немного иная, поэтому быстро уточнила:

— И собственную задницу уж точно никому щипать не позволю! — а затем быстро перевела разговор на другое: — Вопросы я по делу задавал, мне очень местную систему магии понять хотелось. Но, похоже, я так теоретик и останусь. С практикой у меня все очень плохо…

— А что там сложного? — удивилась Агата. — Хотя… мы здесь уже какой день только руны рисуем, у нас их очень много, больше, чем у стихийных магов. Если верить преподавателю, то у меня получается. Но еще пара здешних недель и я вообще забуду, как магией пользоваться. Больных нет, а от посторонних мужчин меня Робби защищает, — Агата уже привычно потерлась щекой о плечо своего парня.

— Да без проблем, — усмехнулся Роберто, прижимая к себе девушку и целуя ее в висок. — Жаль не могу ради тебя никого на дуэль вызвать.

— Ну вот, — окончательно расстроилась я, — везет вам. Вы уже руны рисуете, а мы пока учимся магию горстями брать. А у меня эта горсть ну никак не берется! То сразу как кувалдой шарахаю, то вообще пшик на постном масле. У Тимки вот все получается, у одногруппников тоже почти у всех получилось. Только у меня и еще у одного такого же идиота — ничего… — я горестно вздохнула, а потом вспомнила: — Кстати, нам тоже магические драки запретили. Сразу.

— Вам в целях спокойствия в Академии запретили. А целителям вообще совершать ничего никому во вред нельзя, иначе произойдет переход магического излучения с дельта-волн на тетра. Иногда временный, иногда — навсегда. В любомслучае для магии очень не полезно и как целитель станешь уровнем ниже.

— Совсем ничего никому во вред нельзя? — искренне изумилась я.

— Ну, пнуть коленом можно, — подмигнула мне Агата. — А вот магию свою во вред кому-то использовать нельзя. Хотя я еле сдерживаюсь, когда вижу, как того несчастного мальчишку обижают, который себя ущипнуть попросил. Сегодня вот его снова двое старшекурсников в углу зажали и громко так объясняли, что бесхозным он все равно долго не пробегает, и пора ему учиться послушанию! Но он вырвался и убежал. У меня даже глаз дернулся, так мне эта картинка мои школьные годы напомнила.

— Молодец! — горячо поддержала я неизвестного парнишку. — Нечего всяким… уродам лапы распускать, — и в воинственном ажиотаже потребовала: — Покажешь мне их завтра, я их… пну! Тоже мне удумали. Пусть сами послушанию учатся! — тут я выдохнула слегка и оглядела притихших вокруг парней.

Наконец, Робби, смущенно откашлявшись, произнес:

— Рин, не лезь. Он сам должен…

— Что сам? — не поняла я. — Ему же магией нельзя, а комплекцией, как я поняла, он не вышел.

— Если ты полезешь его защищать, только хуже ему сделаешь. Тех, кто под опекой в команду брать не очень любят. Никогда не знаешь, в какой момент сорвутся.

— В смысле «сорвутся»? — продолжала недоумевать я.

— В прямом. Испугаются и используют магию для нападения. И все, минус целитель в команде.

— И что? Пусть его значит эти уроды пинают? — окончательно потеряла я логическую нить рассуждений.

— Если он не научится сам давать отпор, тогда пусть ищет покровителя из старших целителей. Но лучше бы он научился…

— Робби, он же как тростиночка, какой там отпор?! — возмутилась Агата.

А я вдруг вспомнила свое детство и банду приставальщиц. Ведь, в сущности, выкручивалась я все время сама. Сашка вступился за меня всего один раз, а так натаскивал, чтобы могла дать отпор, хотя я тоже была тростиночка. Агрессивная, правда. Нет, конечно, никто бы меня в ситуации с нападением настоящих хулиганов, например, без защиты бы не оставил. Но от приставучих скучающих ушлепков, уверенных, что им все дозволено, меня научили обороняться самостоятельно.

— А почему его никто не научит банально драться? — поинтересовалась я. — Пусть не магией, пусть стулом по голове их шарахнет, — я сразу вспомнила свой коронный удар ранцем и нервно хихикнула.

— Ты бы его видела, — горестно вздохнула Агата. — Он же статуэтка фарфоровая. Такое ощущение, что только тронь и разобьется.

Довольно удивительно было слушать такую характеристику от миниатюрной девушки, да еще с учетом наличия у них в компании Адама. Агата тоже как раз о нем вспомнила, потому что уточнила:

— Он мне чем-то очень Адама напоминает, но того с детства к такому готовили, а Санасар в этот мир в тот же день, что и я, попал. У них целителей уважают, — девушка с осуждением посмотрела на Робби, как будто это именно он придумал такие странные порядки. — Хотя магией защищаться им тоже с детства запрещали.

— А тебе, выходит, нет? — уточнила я у Агаты.

— Первыми нападать — нельзя, а обороняться — можно, — пояснила девушка. — Главное, чтобы сила магического воздействия не превышала разрешенную для использования в бытовых целях.

— То есть, грубо говоря, можно пнуть коленом, но магически, — усмехнулся Роберто. — А нам даже так запрещено.

Тут до меня дошло, что Робби тоже «цыпленок», пусть и особенный.

— А некромантией тоже пинать нельзя? — с сочувствием поинтересовалась я у эксклюзивного «мага жизни и смерти».

— Нет. Из-за наличия во мне целительной силы, я всю свою магическую энергию могу использовать только на низких частотах.

— Убиться плеером… — поставила я диагноз всему происходящему.

Глава 9. И вот пошли вторые сутки…

Вторую ночь в новом мире я проспала, как убитая. В моей голове даже визуальных картинок не мелькало, не то что каких-то там размышлений и переживаний. Кто бы мне сказал, что буду целый день пытаться достать горсть магии… и при этом устану так, что еле-еле смогу заставить себя принять душ, а не упасть сразу же на кровать… Ни в жизнь бы не поверила! Ну, на самом деле, я бы с самого начала не поверила, начиная с переноса в другой мир. Во всех книгах попаданки сразу начинают магичить направо и налево, а не тупить! А тут я — худшая студентка в группе! У всех все отлично, даже Тимка нашел, где залежи магии хранятся, и горстями мерить научился. Одна я, как дура, блин! Эта была единственная мысль, которая сверлила меня всю ночь, как горошинка в перине у принцессы. Спать, правда, не мешала, но заставила подняться еще до рассвета. Я тихо переоделась, выползла из нашего блока, спустилась во двор и, устроившись в уголочке, принялась искать магию. Однако, только я увлеклась и даже умудрилась один раз что-то схватить, как меня довольно неожиданно прервали.

— Я, конечно, подозревал, что ты безответственный человек, но чтобы настолько…!

Услышав голос Демона, я чуть не подпрыгнула от ужаса и только потом поняла, что говорит он не со мной, а с каким-то парнем.

— Заснуть на посту! Это каким же балбесом нужно быть!

— Да, лэр! Простите, лэр, задремал. Но я же вас сразу услышал. И, потом, остальные парни…

— А остальные могли на тебя, оболтуса, понадеяться и тоже задремать. Все, на три дюжника отстраняешься, посиди снова с малолетками, подумай.

— Лэр! Такого больше не повторится, клянусь!

— Надеюсь.

— Но, лэр!

— Ты хочешь оспорить мое решение? Так я тебя по уставу могу наказать, через строй в пятьдесят человек.

— Простите, лэр!

Пока мужчины пререкались, я тихо прошмыгнула обратно в свою башню. Выходит, мне бешено повезло, что караульный заснул, а так я бы попалась в лапы скучающего старшекурсника? Или его пост не в этом дворе, а ближе к выходу? В любом случае, на улице заниматься опасно. Хорошо, что мне повезло сегодня! А устав их этот что-то мне не нравится, тем более если вспомнить слова Фредо о моем балансировании по грани.

— Студент Рин? Что вы тут делаете?

Демо, очевидно уже навоспитывавшийся, быстро поднимался вслед за мной. Вернее, это я, как обычно, ползу очень медленно.

— Не спится что-то, вот решил погулять немного… — промямлила я, обдумывая, чего хочу больше — потребовать, чтобы мне выдали доступ к волшебной комнате, где я смогу спокойно потренироваться, или тихо слиться куда-нибудь подальше, например, в столовую.

— Подъем еще только через час.

А то я не в курсе! Через ИХ час, то есть через полтора моих.

— А вы не могли бы уже запустить меня…

— Ваше рвение к тренировкам похвально, но таким, как вы, магичить без присутствия кого-либо из старших категорически запрещено. А лично я собираюсь провести время до начала занятий в гораздо более приятной компании.

— Да вы мне и не нужны, мне место надо, защищенное. Чтобы я не разнес всю академию…

— Не льстите себе, на всю академию ваших магических сил точно не хватит, — буркнул Демо, но при этом свернул в туннель из аудиторий, а не стал подниматься выше по лестнице. Хотя, может, он просто такими извилистыми тропами в свой блок идет? Интересно, где живут преподаватели?

— Ну что вы еле плететесь? Или у вас даже на то, чтобы передвигать ноги, сил нет? — Демо, очевидно, решил отомстить мне за вчерашнее, не иначе. Но я героически не велась на провокации. Старалась, по крайней мере.

— Я просто их экономлю. Никогда не знаешь, когда силы могут понадобиться.

Вот так вот, обмениваясь любезностями, мы добрались до волшебной комнаты. Запустив меня в аудиторию первой, Демо упал на ближайший стул и закрыл глаза:

— Тренируйтесь, студент, только потише.

Мне даже жаль его стало, жертву долга, но себя было жальче больше. Я никогда не была отличницей, но худшей — тоже никогда! И не буду!

Всю первую половину дня я провела, занимаясь изощренным развлечением — достань горсть магии. Занималась я этим в аудитории на первом этаже третьего корпуса, то есть в «царстве» огневого факультета, в компании второго такого же непутяхи, будущего мага воздуха, под присмотром крепкого плечистого старшекурсника. Посматривал он за нами очень изредка, в основном же строчил что-то на самоматереализуемых листах бумаги или увлеченно искал в книгах, огромной стопкой выложенных у него на парте.

Ближе к обеду у меня (наконец-то!) начало получаться. Так что я решила, что честно заслужила перерыв и право на поесть. И пусть столовая не слишком балует разнообразием, но я была голодна настолько, что съела бы даже перловую кашу, которой меня в детстве постоянно кормил дедушка. Пока я была маленькой, он убеждал меня, что это очень полезно, а потом выяснилось, что ему ее проще всего готовить. Так вот сейчас я бы смела миску перловки и даже добавки бы потребовала, наверное. Непутяха, у которого я даже имени не спросила, остался развлекаться в гордом одиночестве, — он же не вставал в три ночи по местному времени, а приполз, как и положено, в шесть утра. После тренировки и завтрака. Поэтому в девять (ИХ девять!) у него в животе морским узлом кишки не скручивались.

В столовой было шумно и тесно, но еще не совсем безнадежно. На подступах к раздаче уже стояли Тимошка и Борхэль, я пристроилась к ним, игнорируя брюзжание сзади стоящих. Я уже отметила, что здесь подобное — обычное явление, похоже, как и во многих очередях в любом мире. Когда рассаживались за столы, Борхэль увидел своих одногруппников и, извинившись, рванул к ним, сверкая стеклами очков и размахивая подносом. Удивительно, но ничего не разлил, не разбил и не рассыпал. И даже сам не споткнулся. Неухоженный он ужасно, это да. Поэтому я от него постоянно ожидаю сопутствующих признаков неуклюжести и рассеянности. Наличие второго временами проскальзывает, а вот первое совершенно незаметно. Мы же с Тимом нашли более-менее свободную скамейку и втиснулись между двух разных компаний, как парочка разделителей.

— И чего вы сегодня делали? — поинтересовалась я, когда моя тарелка практически опустела.

— Кракозябры какие-то рисовали, алфавит плетений, — недовольно буркнул мой домовенок.

— Алфавит плетений? Руны, наверное, да? — я фыркнула и легонько пнула домовенка под бок. Потом повернулась к нему и разлохматила ему волосы: — Не бучься! Зато без дела не бродим, фигней не маемся…

Тимка сначала зажмурился от удовольствия, — он почему-то очень любил, когда я с его кудряшками возилась, даже позволял мне ему косички заплетать. А потом вдруг широко распахнул глазищи и огляделся:

— Эй, ты помнишь, что для всех мы оба — парни?

Я проказливо улыбнулась и состроила самое невинное выражение лица, на которое была способна:

— А что я такого делаю?

Тимка хмыкнул, а потом вдруг положил свою руку мне на талию и притянул к себе. Я задеревенела, особенно когда за спиной раздался ехидный хмык Эззелина:

— Интересные у вас отношения, для братьев! Сразу было ясно, что вы прикидываетесь!

Пока я обдумывала, как правильнее отреагировать, и на кого сначала — на Тимошку, вцепившегося в меня и с вызовом глядящего почти сверху вниз на стоящего рядом с нами Эззелина, или на этого ухмыляющегося гада, смотрящего на меня так, как будто победил в каком-то неизвестном мне соревновании и сравнял меня с плинтусом. Наконец, приняла решение:

— Тимош, мне уже пора идти на занятие, — я очень старалась, чтобы мой голос продолжал звучать как мальчишеский. Чтобы в нем даже намека не было на тот взрослый женский, что прорезывался у меня именно в такие моменты. Когда я очаровывала, убеждала, манипулировала мужчинами. Тимоха, с лицом ревнивого собственника, кивнул, но отпускать меня не спешил.

— Вечером встретимся, — не понимаю, что на него накатило, и почему он так отреагировал именно на Эззелина. Я бы еще поняла ревность к Фредо. Хотя мой домовой и ревность… И вообще, как он понял, что на этого… надо как-то реагировать? Но обсуждать все, правда, лучше вечером. Наконец, Тимка вздохнул и опустил руку. Я улыбнулась ему, встала и повернулась к Эззелину:

— Прикидываемся мы или нет, тебя это не касается.

— Да плевать мне на тебя и твоего друга, — наморщил нос мальчишка. — Подумаешь! Все равно у вас неидеальное сочетание. Идеальная пара для земли — вода.

При этом на роже у Вазелинки, сообщающего мне все эти подробности, было столько презрения, как будто быть неидеальной парой — ужасно стыдно.

— А для огня — воздух? — и тут у меня вдруг случилось прозрение. — А с водой огонь совершенно неидеален, верно? И что в этом такого ужасного?

— Ты не понимаешь… — Эззелин смотрел на меня практически с ненавистью. — Пара для боевого мага это… Это все! Это человек, который прикрывает его спину. Тот, с которым он переплетает свои заклинания. Высшая степень доверия, ясно?!

Парень, в очередной раз зыркнув на меня так, как будто я его обокрала, развернулся и побрел в сторону очереди на раздачу.

— Псих он, — выдал очевидную истину Тимка. — И тебя, похоже, недолюбливает.

— Ты поэтому меня полапать решил? — со вздохом уточнила я, почему-то ухватив привставшего из-за стола Тима за руку. Так было спокойнее.

— Ну да, пусть знает! — гордо выдал мой домовенок, с шумом скидывая на свой поднос все наши тарелки. А потом посмотрел на меня очень серьезно: — Он в своем мире, и он — маг. Пусть тут магические дуэли и запрещены, но тихо сделать гадость сможет запросто. Главное, что он тут для всех свой, а мы — чужаки. Мы на их территории, понимаешь? И… я волнуюсь за тебя.

Я благодарно улыбнулась и крепко сжала пальцы домовенка:

— Все нормально будет. Ну не убьет же он меня!

Тимошка саркастически хмыкнул, но расслабился. По крайней мере, внешне. Какое-то время мы шли по коридорам молча, каждый обдумывая что-то свое.

— А в каком месте ты ему дорогу-то перешлёл? — поинтересовался Тим уже буквально возле нашей, вернее, на сегодня его аудитории.

— Так это же парень Фредо, — вздохнула я. — Ну того некроманта, о котором я вчера рассказывала.

— У-у-у! — Тимоха всем своим видом показал, что я обреченная на заклание жертва, которая чудом до сих пор выжила, и помахал мне рукой: — Удачи! Попроси, чтобы тебе выдали щит от магических атак, проклятий, сглазов, кирпичей на голову… Надеюсь, сыпать крысиный яд в общий котел с едой этот маньяк пока не будет.

— Спасибо, — фыркнула я, чувствуя, что, несмотря на общий смысл фразы, настроение почему-то улучшается. — Умеешь успокоить!

— Обращайся, хозяюшка, — тихо хихикнул Тим и неожиданно с размаху шлепнул меня своей огромной ладонью по попе: — Беги давай, учись горстями магию мерить!

У меня от возмущения даже дар речи пропал, а этот нахал только ухмыльнулся и быстро заскочил в кабинет. Ну не побегу же я за ним с воплем: «Простите, не обращайте на меня внимания! Я сейчас этого гада по заднице пну и уйду!». Демо, конечно, сразу войдет в мое положение и даже ехидничать по этому поводу не будет, ага! Дальше я шла и улыбалась, представляя лицо нашего преподавателя, если бы я все же влетела в аудиторию, чтобы шлепнуть Тимку по заду. М-да…

Но при подходе к своему месту для индивидуальных занятий настроение испортилось, несмотря на то, что я уже достигла кое-каких результатов и, вообще, явно продвинулась, по сравнению со вчерашним. Просто теперь вся моя группа опережала меня на целое занятие по «кракозябрам». Правда, переписать их с Тимкиных — не проблема, да и в местной библиотеке меня пока еще не забанили, а учить мы их все равно все еще долго будем. Но сам факт того, что я в подгруппе отстающих, расстраивал ужасно. А еще Эззелин этот! Пара идеальная, пара неидеальная… Ну да, я тоже маг огня, как и он, а значит, с магом воды идеальной парой точно не буду. И не очень-то и хотелось! Возле кабинета я наткнулась на Ниммея.

— О! А ты чего здесь?! — обрадовался он мне.

— Да вот… индивидуально обучаюсь, — буркнула я недовольно.

— Пошли в столовку!

— Ой, а я только оттуда, — призналась, виновато шмыгнув носом. — Я же опять не завтракал, так что, как совсем скрутило, так и побежал.

— Печаль… — горестно вздохнул дракоша. — А Тим? Тоже? Злобные обломинго… Пойду один есть. Жизнь — боль… О, да, — оживился он внезапно. — Успехи-то как? Научился горстями магию хватать?

— Один раз из трех, — пробурчала я, чувствуя, что эта тема скоро будет вызывать во мне агрессивное раздражение, и я спать спокойно не смогу, пока эти горсти мне сами в руки в нужном размере прыгать не начнут.

Главное, у меня есть два подхода к чему-то, что мне категорически не дается. Послать, забыть и расслабиться. Или сдохнуть, но стать лучшей из лучших. Даже если бы мне это было не надо для продолжения обучения, я бы все равно выбрала второй вариант. И из-за Демо с Эззелином, и в силу собственной настырности. Ну что я — совсем никчемная дурында, что ли, раз не могу сосредоточиться и точное количество магии взять?

— Пошли, — Ниммей дернул меня в нашу аудиторию, зыркнул на едва заметного из-за свалки книг старшеклассника, фыркнул на моего напарника по несчастью, который при виде нас быстро испарился в столовую, уселся на скамейку, положив ноги на стол и менторским тоном произнес:

— Смотри сюда, о юный падаван! Магия — она везде, повсюду. Мы, драконы, видим ее, она течет по нашим жилам, вместе с кровью, ею пропитан воздух, ее можно ощутить и пощупать, надо лишь сосредоточиться. Для тебя гораздо ближе такое удивительное чудо, как электричество, — я так заслушалась, что даже не вздрогнула, когда он так легко перешел на реалии моего мира. Наверное, с Тимкой обсуждали. — И материальным его носителем является электрон, от активности и концентрации которого зависит сила электрического тока. Я понятно объясняю?

Ниммей соорудил на лице наиумнейшее серьезное выражение, и я, всхлипнув от смеха, кивнула. На большее, при виде этой рожицы, оказалась неспособна.

— С магией все то же самое, один в один. Есть отдельный неделимый материальный носитель, лимагос. Где-то его концентрация выше, где-то ниже, где-то он активен, где-то пассивен… Ты в тему влетаешь или мимо, с песнями? — Последнюю фразу Ниммей произнес в своем нормальном, обычном стиле, а не как загримированный под дракошу преподаватель.

— Угу, — на этот раз я даже смогла выдать какие-то звуковые признаки жизни.

— Короче, гляди, вот тут лимагосов, как птенцов у куропатки, — Ниммей провел левой рукой в воздухе. — Тут их везде навалом, потому как маги их к себе интуитивно притягивают, но конкретно здесь больше, чем в том вон углу, — дракоша кивнул в конец аудитории. — Потому что здесь сижу я, а там — зубрила с шестого курса.

Парень оторвался от книг и с прищуром уставился на нас, но Ниммей примиряюще улыбнулся и подмигнул:

— А ты учи, учи, не отвлекайся. У вас же первый зачет через дюжник.

Старшекурсник еще раз предупреждающе грозно зыркнул в нашу сторону, но промолчал.

— А ты, — дракоша снова повернулся ко мне, — закрой глаза и дай мне свою руку.

Взяв меня пальцами за запястье и пару раз встряхнув кисть, заставляя расслабиться, Ниммей провел ладонью другой своей руки над моей. Я даже с закрытыми глазами это поняла, потому что… ощущение тепла, покалывания и движения чего-то, сначала от запястья к пальцам, а потом обратно. Чего-то более… плотного, чем все остальное. И как будто моя ладонь этим плотным нечто отталкивает ладонь дракона, пружинит.

— Чувствуешь, — удовлетворенно протянул Ниммей. — А теперь, — он, явно, убрал свою вторую руку подальше, потому что тепло и покалывание остались только на запястье, где меня крепко сжимали его пальцы, — попробуй взять горсть, не напрягаясь. Вот как ты обычно берешь, мы ее сейчас взвесим. Спокойно… Главное, спокойствие. Будь внимателен к живой Силе, мой юный падаван!

Я, стараясь не рассмеяться, сосредоточилась и неожиданно ощутила разность плотности воздуха, именно на магическом уровне. Более сильное излучение шло… наверное, от ладони дракоши, хотя он весь излучал эти самые лимагосы, но его ладонь была просто как… водопад.

— Хитрый какой падаван попался! — ехидно прокомментировал мои действия Ниммей. — А теперь попробуй, все так же, не открывая глаз, скатать из своей добычи колобок, очень-очень осторожно. Улет! Открой глаза и посмотри!

В моих руках был маленький светящийся шарик! Взвизгнув от радости, я повисла на дракончике и от избытка чувств чмокнула его в щеку.

— Студент Рин, аудитории в академии предназначены для занятий, а для остального у вас есть отдельные комнаты в блоках, — ну надо же было Демо зайти именно в такой момент!

Однако, вместо того чтобы начать упражняться в остроумии или бурно оправдываться, я молча протянула ему свой колобок.

— Что ж, неплохо, — преподаватель перестал демонстративно хмурить брови и посмотрел на меня и Ниммея с интересом. — Но, чтобы перевести вас в группу к остальным студентам, я должен убедиться в том, что это не было лишь случайным везением. Повторите ваш удачный опыт с тем же размером и той же зарядности.

— Рин, ты котлеты делать умеешь? — влез в наш диалог Ниммей. — Короче, это — как котлеты. Фарш же неоднородный, но ты же примерно представляешь, какого размера котлету тебе нужно сделать, и берешь то больше, то меньше. Ты, главное, на фарш смотри. Изнутри смотри.

Я вздохнула, максимально успокаиваясь, закрыла глаза, провела ладонью вокруг, ища наиболее подходящий источник. В этот раз повышенную концентрацию лимагосов найти не получилось, значит, будем увеличивать количество «фарша». Я скатала колобок и только после этого открыла глаза. Да, подзарядка не требовала от меня никаких усилий, я в спокойном состоянии излучала ровно столько энергии, сколько надо было для свечения шарика… ну, практически идентичного первому по размерам.

— Довольно интересное сравнение магии с фаршем, — хмыкнул Демо, пристально изучая то нас, то мои колобки. Один держал в руках он, второй — я. Нет, если придираться с весами, то, наверное, они отличались. Но вот на первый взгляд… Они были прекрасны! И дракоша… И даже Демо… И, вообще, весь этот мир был прекрасен, потому что у меня получилось! Получилось!!!

Демон, присев за преподавательский стол, материализовал пару листов бумаги и отсканил на них четыре «кракозябры».

— Ваши одногруппники сегодня весь день учились переписывать их с идеальной точностью. Если хотите завтра присоединиться к ним, будьте готовы нарисовать мне перед началом занятий каждую из этих четырех рун.

Глава 10. Физики и лирики

До вечера я, высунув от усердия кончик языка, вырисовывала специальной магоручкой их рунные закорючки, иногда отвлекаясь, чтобы создать очередной светящийся шарик. Бумаги мне Ниммей насоздавал кипу, а ручку вручил лично Демо. Я даже на ужин не пошла бы, если бы не Тимоха, чуть ли ни пинками выгнавший меня из аудитории, брюзжа при этом, что «голодные хозяева — позор для домового!». А гирлянду из самолепных колобков я гордо повесила себе на шею, собрав на самоскрученную светящуюся ниточку. Смотрелось несколько… оригинально, но не бросать же мои шарики на произвол судьбы? Ведь вернуться сюда после ужина мне не дадут, потому что и ручку, и сканы кракозябр, и даже пачку бумаги хозяйственный Тимка распихал по карманам, поглядывая в мою сторону очень неодобрительно. Еще бы, тринадцать часов по местному времени, а я сижу тут, «как курица на жердочке», колобки леплю и кракозябры вырисовываю. Старшекурсник, кстати, услышав Тимошкины возмущения по поводу времени, тоже засуетился и принялся активно собираться, окончательно лишая меня надежды на возвращение. Запрет же аудиторию, к гадалке не ходи.

Я очень хотела посмотреть, как он свою гору книг попрет: на себе или будет их магически продвигать в нужном направлении? Это я все о наболевшем продолжала переживать. С отсутствием у магов огня способностей к левитации, я с зубовным скрежетом, но смирилась. Теперь же меня волновало другое: бессознательное тело девицы из столовой пролевитировал целитель, а не воздушник. Или у них это к передвижению предметов относится? Надо будет потом уточнить, может, хоть тяжести таскать не придется. Вот вся такая, в раздумьях о том, что тиграм в зоопарке недокладывают магии, и почему такая сказочная дискриминация по магическому признаку, почти не прислушиваясь к брюзжащему рядом Тимке, о том, что за мной нужен глаз да глаз, я вошла в столовую и замерла.

Народу, несмотря на позднее время, была тьма тьмущая!

— Я тебе еды набрал уже, Ниммей поднос охраняет. Пошли, давай, не стой, будто столб проглотил! — Тимошка, по моей просьбе, старался теперь, даже когда мы один на один, обращаться ко мне как к парню, чтобы неожиданно не спалить конспирацию.

Мой поднос охранял не только Ниммей, но Робби с Агатой, Адам, Фонзи, Мистер Икс и парочка, которую я не то чтобы не ожидала встретить, но…

— Привет! — улыбнулся мне Фредо, протягивая руку. Пришлось пожать, стараясь не краснеть и не прятать взгляд. — Как у тебя успехи? — поинтересовался парень, продолжая удерживать мои пальцы своими. Ощущение было довольно странное, — пальцы у него были вроде бы теплые, но при этом по телу растекалась приятная прохлада.

— Отлично! Ниммей научил меня видеть магию, — похвасталась я, обдумывая, насколько будет невежливо, если я сейчас попытаюсь выдернуть руку. И, главное, мне этого совсем не хотелось делать, но приличия же…

Эззезлин молча, с презрением, уставился на мои бусы, про которые я с перепугу забыла, а теперь вдруг дико застеснялась. Но если их сейчас при всех снять, получится еще более глупо, тем более это же мои колобки! И плевать, что там другие о них думают, особенно Вазелин.

— Какое красивое украшение.

Я даже вздрогнула, резко дернулась, тряхнула головой и приготовилась защищать свое творение не на жизнь, а на смерть, прежде чем поняла, что взгляд Фредо устремлен не на мою… эм… грудь, а на мою руку. На колечко, то самое, которое мне подарила бабушка. Обвивающая палец золотая змейка с маленькими рубиновыми глазками-точечками. Вполне себе унисексовая вещь. С облегчением выдохнув, я спокойно пояснила, что это — семейная реликвия, передается через поколение, и так как у меня ни сестер, ни братьев, то досталась мне.

Фредо покивал, ласково удерживая мою руку в своей и пристально изучая… То ли мои пальцы, то ли кольцо. Маникюр не делаю, ногти стригу коротко, пусть любуется, сколько влезет. Главное, чтобы на мое розовеющее лицо не смотрел! Я уже и так не знаю, о чем думать, чтобы удержаться от самовозгорания. И, кстати, приятная прохлада, которая исходит от Фредо, очень помогает!

— Отпусти его, — вдруг произнес Ниммей, какое-то время наблюдающий за нами. — Загасишь же.

— Прости! — Фредо быстро выпустил мою руку и виновато улыбнулся: — Увлекся…

Эззелин, уже давно ерзающий по скамейке, резко подскочил, многообещающе зыркнул в мою сторону и пулей вылетел из столовой.

— Утешать пойдешь? — спокойно поинтересовался Робби, приобнимая сидящую у него на коленях Агату.

— Да надо бы, — Фредо смущенно пожал плечами, еще раз посмотрел на меня: — Правда, прости! Это не вызов был! — и тоже медленно, словно нехотя, двинулся прочь.

Сделав вид, будто ничего не произошло, я втиснулась между Тимкой и Ниммеем, пододвинула к себе поднос с уже остывшей едой…

— Дай подогрею, смотри, — дракоша провел ладонью над тарелкой с супом и плавающий в нем жир сразу растопился. — Давай, дальше сам, я тебе не плита! — фыркнул Ниммей, подмигивая. — Только осторожней.

Под пристальными взглядами нескольких пар глаз я повторила фокус дракончика, примерно представляя, что надо делать. Ведь у меня внутри лимагосов нет, значит, просто излучать их я не смогу, а вот взять щепоточку… не горсть, а чуточку-чуточку и кинуть в тарелку с кашей…Ну-у-у, почти получилось. Хорошо, что мало взяла. Яркие искорки вспыхнули и тут же погасли. А если теперь кашу перемешать, то будет как раз нормально.

— Ладно, лопай. Компот я лучше сам, а то ошпаришься еще, — фыркнул Ниммей полуодобрительно-полуехидно.

Первые несколько ложек я съела через силу. Нет, правда, когда тебя изучает столько народу, кусок в глотку не лезет. Тем более что Тимка с Ниммеем еще и между собой очень странно переглядывались. Как заговорщики. Но потом желудок воодушевился, вошел во вкус, и в итоге, очнулась я, обнимающей стакан с компотом.

— А теперь мне кто-нибудь объяснит, что, вообще, тут недавно было? — самая лучшая мера защиты, это нападение. — Что за бред про вызовы?

— Вы с Фредо — антимаги. Он может тебя загасить, а ты его испарить, — прояснил, по его мнению, ситуацию Роберто.

— Давай будем честными. Фредо Рину ничего сделать не сможет. А что именно сейчас было, я тоже не совсем понял, но такая потеря самоконтроля у выпускника Академии впечатляет, — Адам, как обычно, тонко съязвил, причем, в его взгляде промелькнуло что-то похожее на злорадство. Тут в столовую вошел Борхэль, нашел взглядом нашу компанию и уселся между Фонзи и Мистером Икс.

— Привет, чего вы все такие загадочные?

— Да вот, Фредо чуть Рина не загасил, — усмехнулся Адам и тут же получил очень неодобрительный взгляд от Агаты.

— Это шутка такая, — пояснила она. — Правда, вышло очень впечатляюще, мы все почти поверили.

— А-а-а, — недоумевающе протянул Борхэль, но уточняющих вопросов задавать не стал, а перевел разговор на другое: — Представляете, мне предложили участвовать в командных сборах!

Народ принялся поздравлять, хлопать по плечу, выяснять состав команды… И только мне было очень-очень неуютно, как я ни пыталась изобразить на лице заинтересованность. Рука до сих пор помнила приятное охлаждающее прикосновение чужих пальцев, и щеки вновь вспыхивали румянцем, и… С Ниммеем было все не так! Когда он держал мою руку, было тепло, хорошо, надежно, спокойно. А с Фредо…А еще же Тимоха сегодня чуть в драку из-за меня с Эззи не полез! И хоть с ним надо все прояснить, срочно!

— Вы извините, мне надо идти тренироваться руны рисовать, — влезла я в бурное обсуждение предстоящего важного события. — Тим, ты мне поможешь?

Заявлять в присутствии стольких свидетелей, что нам надо поговорить, я не рискнула. Как-то оно двусмысленно звучало, в связи с последними событиями. Тимошка кивнул, мы вылезли из-за стола, попрощались, пожелали всем спокойной ночи, и практически молча, лишь изредка обмениваясь ничего незначащими репликами, быстро пошагали к себе. А когда мы уже почти прошли весь седьмой корпус, нас догнал Ниммей. Хлопнув одновременно сразу двоих по плечам, он, как ни в чем не бывало, объявил:

— Давай, я тоже с тобой руны порисую! Надо память тренировать!

Что ж, семейные разборки придется перенести. Может, оно и к лучшему — а то точно разборки бы вышли, учитывая мой текущий воинственный настрой. Я, в качестве самозащиты от всех этих странных непонятных чувств, накрутила себя до предела, и сама себе напоминала бурлящий котел с зафиксированной винтами крышкой. Только тронь, и все взорвется. Причем, учитывая то, что нормальной причины для злости ни на одного из парней, кроме Тима, у меня не было, досталось бы как раз ему. А это — неправильно. Он же просто хотел защитить меня от Эззелина…Устроившись в гостиной, мы втроем сели рисовать руны. Вернее рисовала их я, а эти двое «помощничков» болтали между собой, изредка выводя нечто руноподобное.

— Тимка, ты же целый день их вырисовывал, почему у тебя до сих пор разброд и шатание в линиях?! — не выдержала я надругательства над качеством.

Домовенок, горестно вздохнув, вывел что-то условно похожее и чуть ли не плюнул на бумагу — Ну не мое это! Кракозябры рисовать!

Теперь уже мы накинулись на него вдвоем с Ниммеем. Дракоша провел рекламную акцию с кучей бонусов, начиная от будущей престижной и прибыльной профессии артефактора, до завтрашнего повтора эксперимента с правкой формы «музыкальной шкатулки». Когда руны начали получаться не только у меня, но и у домовушки, на часах была половина пятнадцатого, то есть почти двадцать два часа, если переводить на наше время. И тут к нам в блок постучали…

Ниммей, как самый свободный, пошел открывать. На пороге стоял… Фредо.

— Так, развернулся и полетел обратно, — довольно категорично выдал дракон, а Тимоха тут же принялся выползать из-за стола, чтобы поучаствовать в убеждении, очевидно.

— Я бы хотел поговорить с Рином, — агрессивная реплика Ниммея была проигнорирована.

И хорошо, потому что я никому права, следить за моей нравственностью и моими знакомствами, не давала. Тимошка, на правах старого друга, еще может влезать со своими советами, а больше никто!

— Сейчас выйду, — спокойно, максимально спокойно, чтобы не сорваться на дракошу при посторонних… Да, Фредо — посторонний, а Ниммей — все-таки уже немного свой, поэтому заслужил разнос наедине, но уж заслужил, так заслужил…

Я подхватила своего гостя под руку и потащила прочь из блока, поближе к лестнице.

— Если только след на нем магический замечу, спалю и уголька не оставлю, — предупредил дракон Фредо в удаляющуюся спину.

— Слушай, я честно сам не понял, как оно получилось. Глупо звучит для мага с моим опытом, но… Я с Эззелином себя прекрасно контролирую, — при упоминании Эззи, у меня лицо непроизвольно на секунду скривилось. — Да, он не подарок, но я ничем не навредил ему за те полтора года, что мы вместе. Хотя, как ты понимаешь, я не только за руку его держу, — меня еще раз внутренне передернуло, и это явно отразилось на лице. — Слушай, я… Те, кто из других миров, они не все нормально на такие отношения реагируют, понимаю. Да и у нас такое норма — только среди магов, обычные люди нас осуждают.

— Я нормально реагирую.

Горло першит, что ли? Голос прозвучал как-то хрипло, будто и не мой вовсе.

— А-а-а, — Фредо сначала вроде как облегченно выдохнул, потом нахмурился. — То есть этот оборотень, он твой парень? А тот, второй, говорят, твой брат, да?

— Э-эм…

Врать? Не врать? Всю правду? Часть? Почему-то обманывать совсем не хотелось.

— Тим — мой друг, мы вместе жили, — тут я поняла, как это подозрительно звучит, но выдавать, что Тимоха — домовой, подсознание категорически не разрешало, поэтому пришлось выкручиваться креативно: — С детства. Он в нашей семье с самого детства живет, так что, почти как брат, да.

Уф! Так, а теперь про дракона… Сказать, что он не мой парень? Да уж не чужой, в отличие от некоторых! А то интересная у нас ситуация получается.

— С Ниммеем мы познакомились здесь, у вас. Он, пока, просто друг, — я очень многозначительно выделила это «пока», подчеркивая, что в любой момент все может измениться.

— Намек понял, — улыбнулся Фредо и протянул мне красивую толстую книгу с яркой обложкой. Двое мужчин, стоя спина к спине, оборонялись от нападающих на них со всех сторон чудовищ.

— Вот. Я же обещал занести, — и в его уже вполне взрослом голосе вдруг прозвучали напряженно-мальчишеские нотки. И это смущение, отведенный взгляд, пренебрежительно-независимая фраза… До боли, до слез знакомо, еще по Сашке. Ему нужно, чтобы я взяла эту книгу. Хочется, чтобы я ее прочитала. Потому что он ее любит. Скорее всего, любит с детства, или в сюжете есть что-то очень для него значимое. Все происходящее для Фредо очень-очень важно! Потому что мне сейчас вручают маленький кусочек собственной души. Это что-то, типа проверки, теста. Можно дружить и читать разные книги, но гораздо приятнее дружить и читать одно и то же. Особенно если в качестве закладок в книге спрятаны отголоски чужих эмоций.

— Спасибо, — я очень осторожно взяла книжку, полюбовалась на обложку, на название и на ничего не говорящие мне имя и фамилию автора, пролистала пару страниц… — Большое спасибо!

Такая литература и с точки зрения познания мира интересна, и приключения, опять же.

— Если понравится, у меня продолжение есть, — и снова эта напряженность в голосе, с которой произносится совершенно ничего не значащая фраза. Будто бы ему все равно, понравится мне или нет, но если понравится, то он услышит от меня об этом, потому что я приду за продолжением. Хотя я и так приду, просто чтобы вернуть ему книгу…

Да, теперь, по правилам книгообмена, я должна прийти к нему и, по честному если, предложить что-то свое. Только у меня тут ничего своего нет, к сожалению. А так было бы интересно, прочитав и проанализировав его самую любимую книжку, попробовать угадать, подобрать из своих «любимцев» похожее… Как мне нравилось развлекаться так с Сашкой! Так, не раскисать! Собраться из грязной вязкой лужицы во что-то более-менее плотное, чтобы хватило сил дойти до своей комнаты.

— Здорово, люблю многотомники, если продолжение достойное, а не отписка по требованию издательства.

— Издательства? Это как?

— Ну, это такая организация, которая оформляет присланную автором историю вот в такую книгу, — пояснила я. — Много-много таких книг. И потом распространяет по магазинам.

Фредо удивленно приподнял вверх бровь. Его черные глаза, практически без зрачков, перестали пугать меня еще вчера, но все равно пока еще было не привычно — не понятно, куда человек смотрит, но вроде бы на меня.

— У нас этим маги занимаются. Хороший бытовой маг легко сделает из рукописи — книгу, даже через орфограф пропустит, за определенную сумму, конечно. И затем картинки из головы автора отсканирует. А потом останется только нарисовать копирующее плетение и задать число копий. Дальше автор или сам по книжным магазинам и библиотекам ходит, или нанимает специального человека.

— Менеджера, — хихикнула я.

— Нет, у нас они называются просто распространителями, — улыбнулся Фредо. — Каждый специализируется в своей сфере, и стоят они, естественно, по-разному. Если это кто-то очень известный, то его имя даже ставят рядом с печатью создателя и торговой маркой магазина.

— Во! У нас так же с издательствами! — обрадовалась я неизвестно чему. — Пишут под названием и данными автора: «Книга издана в таком-то году таким-то издательством».

Я посмотрела на Фредо и замерла, как мышка перед котом, под его пристальным прожигающим до озноба взглядом.

— Рин… Ты только пока не торопись, ладно? С оборотнем своим. Пожалуйста…

Вот как стояла, так и застыла, прижимая книгу к груди. Торопись или не торопись… Девочка я! Де-воч-ка! Без шансов! Хотя… Это если он только по мальчикам, а если… А может, наоборот, обрадуется? Только я же — «приблудная». Так и мальчик я — тоже приблудный и…Вообще, я рано в панику впадать начала! Может, он просто так заботу обо мне проявляет, предупреждает об осторожности и важности вступления в серьезные отношения, тем более с оборотнями, к тому же — драконами. А если с корыстной целью, так тем более нечего паниковать. Пусть добивается моего внимания, ухаживает там… Цветы, умные разговоры, конфеты, шампанское. Будет себя хорошо вести, получит шанс… узнать, за что борется, вот!

Нет уж, видала я эту влюбленность в белых тапочках, одна головная боль от нее! И ведь правильно говорят: «Почему то ни одного парня, то сразу несколько? Потому что беда не приходит одна!».

И-ить, как девочки кокетничают, я знаю, даже иногда умею использовать, а как парни? Так, надо сделать уверенное лицо, посмотреть в глаза и серьезным голосом выдать:

— Уговорил, недельку еще подожду!

Уф… А теперь ноги-ноги спасайте мою задницу, быстро!

— Спокойной ночи? Спасибо еще раз за книгу.

— Спокойной… — и руку на прощание протягивает, зараза такая!

Не протянуть свою в ответ — некрасиво, и трусом прослыть не хочу, а протянуть если, так… Ниммея-то рядом нет, кто меня от этого маньяка отбивать будет? Но все же рискнула, позволила прикоснуться его пальцам к своим, насладилась растекающейся по всему телу приятной прохладой…Хорошо Фредо сам руку отдернул, а то так бы стояла и блаженствовала. Потрясающее ощущение! Как будто в море уже поздним вечером занырнула, причем оно не только снаружи все тело омывает, но и внутри, по венам течет…

— Ничего не понимаю! — расстроенно произнес парень, виновато глядя на меня. — Пошли, я тебя до блока провожу.

— Да не потеряюсь, — удивилась я, оглядываясь в сторону своей двери.

— Не хочу, чтобы твой оборотень решил, что я его угрозы испугался, — подмигнул мне Фредо, вроде бы с усмешкой.

Ну вот, только драки мне сейчас и не хватало, между двумя горячими парнями. Вернее… Одним холодным и одним горячим. Все, спать хочу! К Тимке хочу… Он понятный. Обычно. Домой хочу… За что мне этот дурдом в дурдоме? Ниммей будто ждал в засаде прямо у входа, потому что тут же материализовался рядом, оглядел меня, широко раздувая ноздри, и повернулся к Фредо.

— Так, выдыхаем, улыбаемся, машем! — произнесла я, упираясь ладонями одновременно сразу в обе груди и чувствуя, как через меня понеслось две лавины — огонь и вода, жара и холод. Понеслись и столкнулись где-то в центре… в сердце… И я плавно осела на руки успевшего меня подхватить Тимошки.

— Вот клювокрыл психованный, ящерица безмозглая, долбоклюй, чтоб тебя… Это же надо было додуматься?! Ты живой, вообще?!

— Ринк, ты как? — это Тим. Волнуется…

— Все! Он пришел в себя, давай, маши крыльями в свой корпус. У вас тут комендантский час есть, вообще? Лети отсюда, я сказал! Проводник он, ясно? Так что давай, дуй к своему Эззелину, счастья вам и попутного ветра под хвост.

— Давай, я сам буду решать, когда и к кому мне лететь.

Фредо… Как стыдно, а, главное, непонятно. Сегодня же Ниммей меня столько времени за руку держал, и ничего не было, а тут…

— Рин, прекращай притворяться убогим и пошли своего хахаля отсель, пока беды не вышло, — у наших городских домовых очень своеобразная речь, колоритная: редкостная мешанина из деревенских шуточек, старинных словечек и современных связок для всего этого. Я открыла глаза, вяло улыбнулась трем склонившимся надо мной парням и поинтересовалась:

— А что это было, а?!

— Что-что, долбоклюй ты, вот что. Это ж надо было взять и к двум антимагам одновременно прикоснуться. Да даже яйцо до такого не додумается! Как тебя не убило, не понимаю… Улет…

— А нельзя, да? — искренне удивилась я, аккуратно при помощи Тима пересаживаясь с пола на диванчик в коридоре блока.

— Тебя чему в твоем мире учили, вообще, а?! Электроны, позитроны, аннигиляция, мать вашу?! Плюс на минус дает ноль. Электрон с позитроном выдадут фотон, с нулевым… нулевым! клювокрыл ты безмозглый, зарядом! Вот попробуй давай, слепи шарик, ящерица…

Ниммей выдохся и упал на диван со мной рядом.

— Вокруг меня одни идиоты, — доверительным громким шепотом пожаловался он Тимке. — Причем один долбоклюй учил физику, а второй, вообще… Чему тебя на первом курсе учили, а?! — устало поинтересовался дракон у несколько растерянного от всего происходящего Фредо. — Вы что, взаимодействиямагии не проходили, или ты ее прогуливал?

Лицо у моего «хахаля» закаменело, желваки под смуглой кожей задвигались, но при этом он промолчал… признавая, что Ниммей прав? И я тоже промолчала, потому что чувствовала — дракоша действительно переживает, просто он такой же, как я — шумный, вспыльчивый, легко воспламеняемый. Огонь, короче! Мало того, что я не стала возмущаться полученной взбучке, но и честно попробовала слепить очередную котлетку. Сделала вроде бы все ровно, так как и раньше, только вместо мягкого света нас всех ослепила яркая вспышка, которую мгновенно накрыло и загасило водяным колпаком. Странно, а судя по скепсису в голосе Ниммея, вообще ничего не должно было получиться.

— Уле-е-ет, — нервно икнул дракон, глядя на меня, как на чудо. — Ты, выходит, не только проводник, но еще и маготроф! — и, повернувшись к Фредо, сочувственно фыркнул: — Одна ночь с Рином, и ты магический труп, парень! Так что заткнись, забей, забудь…

— Я сам буду решать, — и в голосе столько детского злого упрямства… Прямо вот даже не верится, что этот человек меня на целых четыре или даже пять лет старше.

Так, на часах полшестнадцатого, вставать завтра в четыре, думать обо всем я буду завтра. Завтра! В конце концов, вон у Фредо водяной купол тоже получился, значит, не слопала я у него магию… Не всю — точно.

— Давайте, мы будем жить дружно, и все пойдем спать, хорошо? — предложила я двум боевым петухам и одному домовому. — А то у меня такое ощущение, будто во мне что-то недавно взорвалось.

Глава 11. Хороший аппетит заговорам не помеха!

Третья ночь в новом мире оказалась до обидного короткой. Вот только заснула, и сразу раз и подъем. Убивать за такой мощный будильник надо! Вообще убивать за будильник…Зарывшись с головой под одеяло и накрывшись сверху подушкой, я позволила себе еще целых пять минут поваляться, а потом обреченно пошла макать лицо в воду и рисовать себе утро.

— О, ты сегодня всю ночь спала у себя, а не в аудитории?! — хмыкнул Тимка, уже зависающий над вторым умывальником.

— Не «спала», а «спал», — меланхолично поправила я с тяжким вздохом. — Вот просто чувствую, как моя конспирация накрывается медным тазом.

— Водяным куполом она у тебя накрывается, — фыркнул Ниммей, вползая в ванную комнату. — Нет, чтобы в мага воздуха втрескаться, она взяла и мага воды соблазнила.

— Никого я не соблазняла! — я возмущенно надулась и уставилась на дракона, нахмурив брови. Но увидев его честную заспанную веснушчатую моську с искренним взглядом зеленых глаз, рассмеялась. Только все равно не удержалась и отомстила: прижала обе мокрые холодные ладони к его щекам.

— Ах ты, мелкая ящерица! — Ниммей потряс головой, потом схватил меня в охапку, приобнял одной рукой, а второй захватил в горсть по-прежнему текущую из крана ледяную воду и размазал все это у меня по лицу. — И тебе доброе утро!

— Ты… — я вырвалась, отфыркиваясь, как кошка. — Ты…

Набрав воды сразу в обе ладони, я выплеснула все это в лицо красноволосому нахалу, чтобы почти сразу оказаться прижатой к стенке между вторым умывальником и ванной. Холодные пальцы почти нежно прогладили меня по лбу, глазам, щекам… А все остальное тело у дракоши теплое и… одет он лишь в местное подобие семейных трусов, через тонкую ткань которых… Так… Так. Так!

— Ниммей… все, отпусти, я больше не буду! — подобные забавы лучше заканчивать вовремя, и сейчас как раз очень удачный момент. А раз я первая начала, то будет честно, если именно я первой и остановлюсь.

— То-то же, — удовлетворенно протянул парень, которого, похоже, ничего не смущало.

Может, он просто не заметил? Сама я тем более внимание на такой… эм… мелочи… крупной мелочи… заострять не буду. Вытерлась, гордо продефилировала мимо ухмыляющегося Тимки, резко обернулась и пропихнула на секунду холодную ладонь ему за пояс штанов, а потом быстро убежала к себе в комнату.

На утренней тренировке мы поступили по-умному — где-то минут за десять до ее окончания Тимоха сбежал в столовую, занимать нам очередь. Так что позавтракали мы совершенно спокойно, безо всякой спешки, даже Адама с Борхэлем в компанию взяли. Пожелали доброго утра остальным новым знакомым, потихоньку подтягивающимся в здешний центр студенческого единства, и разошлись по своим корпусам и аудиториям.

Правда, я на радостях забыла, что мне надо было явиться заранее, чтобы продемонстрировать свои успехи, о чем Демо и сообщил мне спокойным голосом:

— Опаздываете, студент Рин.

— Извините, в столовой задержался, — буркнула я и плюхнулась на свое место.

Сегодня две половинки нашей группы, магомирную и техногенную, объединили, так что аудитория была забита полностью. И Демо, воздержавшись от комментариев, решив повторить пройденный материал не только для меня:

— Перед вами в воздухе светятся руны, которые мы начали изучать вчера. Вызов стихий: огонь, земля, воздух, вода. Это основные руны, они всегда будут входить в состав ваших плетений. Многие думают, что эту, — преподаватель ткнул указкой в руну огня, больше всего похожую на очень схематично накаляканного человечка с ногами на ширине плеч, — вам рисовать не обязательно. Это ошибка, потому что у большинства из нас есть не только огненная магия. Чтобы быть уверенным в том, что плетение заряжено верно, и ничего лишнего туда не попало, надо изначально указать, с какой из стихий мы будем работать. Тем более иногда плетения бывают составные и разнозаряженные. Поэтому ваша задача научиться рисовать все. В экстренных случаях даже маг огня сможет использовать водяную магию, если сильно напряжется и укажет, чего именно он хочет.

Убедившись, что мы все внимательно выслушали его речь, Демо удовлетворенно кивнул и пошел по рядам, останавливаясь у каждого из столов, чтобы сидящая за ним пара студентов нарисовала ему эти четыре кракозябры. Когда он оказался за моей спиной, я, обреченно вздохнув, принялась вырисовывать каракули, уговаривая себя, что это очень-очень важно. Просто жизненно необходимо. Сначала горстями магию доставать, теперь руны выводить…Домой хочу! К айпаду, ноутбуку, к алгебре с физикой вместо этого… Я злобно зыркнула на расплывающиеся перед глазами светящиеся картинки. К маме хочу! А не азбуку учить в каком-то левом мире.

— Студент Рин, — я оторвалась от очередного внезапного процесса «себяжаления» и, обернувшись, с вызовом уставилась на Демо.

— Ну, слава Богам, вы злитесь! А то я уж было занервничал — решил, что вы плачете, как девчонка.

— С чего вдруг? — так, спокойствие… главное — спокойствие. А то сейчас опять полезу до препода докапываться, вместо того чтобы спасибо ему сказать. Отвлек, не дал впасть при всех в истерику. Уж как мог, так и отвлек…

— Я тоже думаю, что причин рыдать нет ни у кого. Ну, появились мы все, — слово «все» Демон подчеркнул, смотря на меня в упор, — в этом мире не совсем в удачное время. Значит, так было суждено. Зато потом, когда все закончится, вы спокойно будете жить следующие четыре-пять сотен лет, разве это вас не радует?

— Мне бы прекрасно моих восьмидесяти хватило, — буркнула я, переваривая полученную информацию. Как-то я не задумывалась над тем, что теперь буду жить столько же, сколько тут живут все маги.

— Студент Рин, вы еще глупее, чем я думал, — фыркнул Демо. Похоже, эта фраза скоро станет его любимой присказкой в разговоре со мной. — Вы были обычной бабочкой-однодневкой, а теперь у вас впереди бесконечность. Так что садитесь и учите азы магии. Торопиться вам, конечно, некуда, но я очень рассчитываю, что даже вы сумеете лет через пять перейти на второй курс.

Тут он решил подсыпать сахара в уксус и с легким пренебрежением в голосе произнес:

— А руны у вас вышли совсем неплохо. Даже лучше, чем у вашего соседа.

Когда обход по рядам был закончен, семерых не справившихся с первым зачетом, вместе с тем несчастным, который вчера вместе со мной занимался горстехватанием, Демо отсадил на задние парты и даже воспроизвел руны основных стихий прямо перед каждым. А для остальных нарисовал новые: жизни и смерти.

Через пару часов у меня на пальце была мозоль, и я могла изрыгать пламя, как драконы. Некоторые из ребят уже рисовали более продвинутые кракозябры, а я долбилась как дятел с руной смерти. Не давалась она мне, хоть ты тресни! Вообще, эта каракуля была составная: глаз под углом где-то в сто двадцать градусов, и еще одна закорючка. Так вот, пока я не расчленила эту кракозябру на две части и пыталась нарисовать оптом все сразу — ничего не выходило. А как только меня осенило, что это глаз под зонтиком — сразу стало более-менее похоже на тот закорюк, который нарисовал Демо.

— Вы сами догадались, или вам сосед подсказал? — помянутый всуе преподаватель завис за моей спиной, внимательно изучая мое художество.

— А что, слишком гениальная мысль? — я даже не сразу поняла, о чем он. Отреагировала, почти не задумываясь.

— То, что некоторые руны могут быть составные? Уровень семилетнего ребенка в нашем мире, но вчера вы были на уровне пятилетнего, так что прогресс на лицо. Два года за сутки. Я просто горжусь вами, студент Рин.

Нахмурившись, я в полоборота следила за выражением лица Демо, пытаясь понять, серьезно он или издевается. Судя по хитрому блеску в глазах, мужчина забавлялся моими сомнениями. Однако все же решил, что взрослый, а значит, более умный — это он, а не я, и уступил:

— Я, действительно, не ожидал от вас такого прогресса, студент Рин. Предполагал, что вас осенит к завтрашнему дню, например, — и махнул рукой, материализуя два листа бумаги с практически мгновенно отсканированными на них узорами. — Двигать и скреплять — два первых основных действия, которые можно делать с магией. Рисуем, студенты, рисуем…

На обед мы с Тимкой выползли, как два зомби, правда, после супа Тимоха оживился и принялся болтать с подошедшим к нам Фонзи, но я, быстро слопав свою порцию, поспешила обратно и потащила с собой сопротивляющегося домового.

Мы научились рисовать еще парочку глаголов, и Демо объявил, что на сегодня с нас всех хватит. Теперь наша задача — учить всю эту красоту наизусть и рисовать по памяти.

— Руны стихий вы должны суметь воспроизвести, даже если вас разбудить среди ночи, ясно?! В любом состоянии, в любое время суток, несмотря на кучу отвлекающих факторов и сотни уважительных причин. Это — азы. Основные действия с рунами у вас тоже должны из-под пальцев вылетать, единым росчерком! Завтра будем учить руну скрытия.

Я так устала, что мне даже ужинать не хотелось — только бы доползти до своей комнаты, упасть на кровать и спать. Пальцы на обеих руках просто свело судорогой. Это хорошо, что я обеими руками могу писать. Даже думать не хочу, каково сейчас тем, кто все это время выводил эти руны только правой… ну, или только левой. Но тут уже возмутился Тимоха и потащил меня, вяло сопротивляющуюся, в столовую. Там было, как обычно, шумно и тесно. Причем сегодня как-то даже более шумно, чем вчера. С другой стороны на часах — двенадцать, а вчера я тут в тринадцать оказалась.

Из знакомых лиц я вычленила только Адама, он стоял уже почти у раздачи, в кругу однокурсников, а сразу за ним пристроился худенький парнишка, может даже, ниже меня ростом. Как Агата и описывала — тростиночка и фарфоровая статуэточка. На фоне этого паренька Адам выглядел крупным, сильным и уверенным в себе мачо. Хотя они тут все… Даже их «цыплята»…

Мы пристроились в самом конце очереди, лениво перекидываясь фразами со своими одногруппниками. Первокурсников-огневиков что-то не было видно, ни на пути к раздаче, ни за столами. Конечно, у них занятия по расписанию, а это значит — до одиннадцати часов. Потом только дополнительная практика. Вряд ли Ниммей на ней будет задерживаться, так что летает где-нибудь по Академии, красноволосый разведчик. Вот целители, как и мы, всегда жужжат допоздна. Интересно, чему их там учат?

Нам с Тимохой уже выдавали тарелки с вареной картошкой и тарелки с тушеным мясом (здесь не принято было смешивать все во время раздачи — наверное, много сторонников раздельного питания), и Тим как раз начал выяснять, остались ли с обеда овощи или нет, как я услышала за спиной бурную перепалку. К «цыплятам», сидящим вместе большой дружной стайкой, докапывались двое… долбоклюев, как говорит Ниммей, курса с третьего, наверное. И, главное, все остальные стояли и смотрели на происходящее, не вмешиваясь.

Сжав зубы, я, превратившаяся в слух и рефлексы, донесла поднос до свободного места за ближайшим столом, поставила, проигнорировала успокаивающее поглаживание Тима. Его фраза: «Рин, помнишь, Робби предупреждал, что вмешиваться нельзя», тоже была пропущена через уши, в одно вошла, в другое вышла…Развернувшись, я уже направилась в сторону намечающейся заварушки, когда к цыплятам, сразу с нескольких сторон, подвалила помощь из своих же старшекурсников. Роберто, кстати, был среди них. Рванул прямо от входа в столовую и все равно успел опередить меня, хлопнув, пробегая, по плечу.

По случаю прибытия новых участников, заварушка не состоялась, потому что связываться сразу с пятью равными им по силе соперниками эти трусы не захотели, быстро рассосавшись. Однако я успела и рожи их запечатлеть в памяти, и значки. Воздух. Что ж, отлично. При всех в столовой устраивать драку, действительно, было бы глупо.

Когда адреналин начал потихоньку развеиваться и возвращать мне способность мыслить здраво, я вспомнила и об уставе, и о том, что магические дуэли здесь запрещены, да и обычные бои без правил тоже, наверное, не поощряются. В общем, меня отпустило, я выдохнула и решила, что правильную месть надо подавать продуманной и холодной. А что я начну заниматься воспитанием этих долбо… долбанутых на всю голову, это уже вопрос решенный. Уж больно мне не понравилось выражение лица того паренька, к которому, в основном, докапывались эти два… ушлепка.

— Что, решил послужить грушей для кулачной тренировки? — возвращаясь обратно к Тиму, я зачем-то наткнулась на Эззелина. Точнее, это он на меня. Как будто специально выискивал, чтобы сказать какую-нибудь гадость. — А куда свои бусики дел? Потрясающая безвкусица… Хотя чего еще ожидать от пришлых!

«Понаехало вас тут…», — хмыкнула я про себя, радуясь, что Вазелинка объявился уже после того, как я успокоилась. А то огреб бы сейчас кулаком по наглой морде. Правда, возможно, он дерется лучше меня, кто его знает? Я-то по прежнему в рамках своего мира мыслю, где магии по нулям, и спортом далеко не все люди занимаются. Наверное, мне имеет смысл поискать себе учителя среди местных, а не задирать нос кверху. С моим характером умение драться по новым правилам будет точно не лишним.

— Лети отсюда, чудо местного разлива, — Ниммей возник рядом буквально из ниоткуда. — А бусики не выпрашивай. Если завидно, сам себе такие же сделай, если крылья не из задницы выросли.

Пока Эззи придумывал достойный ответ, дракоша, удерживая меня за плечи и чуть ли не пиная под задницу коленом, погнал в сторону Тимохи.

— Это ты чего удумал, ящерица?! Где ты, а где эти два яйца передержанных?! Да они бы в тебя дунули и все… Со свистом через всю столовую! И даже за дуэль бы не засчитали, потому как ты первый полез. Садись, короче, учись вон снова еду разогревать. Давай-давай, не смотри на меня так, будто я тебе все перья повыдергивал!

— А у тебя есть перья? — заинтересовалась я.

— А то! — гордо фыркнул Ниммей, одновременно внимательно следя за тем, как я разогреваю себе картошку. К мясу, плавающему в сочной подливе, он меня не подпустил. — На макушке есть, как у индейцев, — и засмеялся, глядя на меня. Еще бы! На моем лице сейчас бешеная работа мысли должна отражаться. Откуда этот иномирный дракон знает про древние племена наших индейцев?

— Улет! Я угадал! У вас они тоже были?! Наверное, назывались не так как у нас, но здешний встроенный в голову переводчик все выравнивает.

Ниммей материализовал бумагу и отсканировал из головы изображение… почти нашего индейца. Из тех, что сбривали с головы волосы, оставляя только хвостик на макушке, в который втыкали перья, в качестве украшения. Хищный орлиный профиль, продолговатые широко расставленные глаза, высокий гладкий лоб, тонкие губы… Красавец!

— Мои предки долго брали женщин из этого племени и в человеческом облике выглядели так же.

Мне показалось, или у кого-то есть глубоко запрятанные комплексы, связанные с внешностью? Наверное, показалось. Хотя в голосе, явно, прозвучало сожаление.

— Они потом все погибли. Одновременно. Извержение вулкана и пшик…

— Жаль… — а что тут еще можно сказать?

— Да это давно было, мой отец только вылупился, когда все случилось. А я из его девяносто седьмого выводка, так что только картинки в книжках застал.

— Привет.

Внутри сразу все замерло, едва я услышала этот голос, а потом сердце забилось быстро-быстро и… Хорошо, Тимка положил мне под столом руку на колено, помогло немного успокоиться. Вот странно, из Тимохи я же магию не выкачиваю. Что за несправедливость-то такая?! Хотя, если бы до меня вообще никто дотронуться не мог, совсем тоска бы была. И, кстати, я вот с драконом сегодня с утра… эм… тискалась в ванной, будем называть вещи своими именами, и тоже ничего! А вот если меня сейчас Фредо за руку возьмет, то…Так, медленно оборачиваемся и улыбаемся, естественно, а не деснами. Потому что рядом с Фредо уже стоит Эззелин и смотрит на меня с вызовом во взгляде.

— Привет, — непринужденно, как будто ничего не было… Да и не было ничего! Просто нам нельзя друг к другу прикасаться, даже кончиками пальцев. И это — основная причина, с которой ничего не поделаешь.

Можно мечтать, что он бросит ради меня Эззи. Можно даже помечтать, что он просто его бросит — неужели вокруг мало хороших парней?!Можно представлять, как он обрадуется, узнав, что я девушка. В конце концов, раз здесь отношения между мужчинами приняты только среди магов, значит, в обществе они считаются предосудительными, а тут я… И… Можно помечтать о каком-то совместном будущем… Хотя… По их мнению, жены сидят в поместье, занимаются хозяйством, а не сражаются рядом, спина к спине, как те двое мужчин на обложке. Короче, надо делать вид, что между нами ничего нет, не было, не будет… Никогда не будет!

— Слушай, я почитал вчера про антимагию, — учитывая время, когда мы расстались, правильнее было бы говорить «сегодня ночью», но «вчера» звучит более невинно, конечно. — Если тебе интересно, мы можем попробовать потренироваться во взаимодействии.

— Да, с удовольствием.

Это я сказала? А мои умные мысли куда делись? Зачем я лезу во все это, как мышь в логово к кошке?! Надо предупредить, что на тренировки я буду ходить не одна, а с кем-то из парней, хотя бы одним из двоих. Ведь, судя по лицу Эззи, он собирается присутствовать на всех наших совместных занятиях и бдить. Да, о том, что заявлюсь в компании, надо сказать обязательно!

— Надеюсь, ты не против, если я буду приходить с кем-то из ребят? Чтобы они могли вмешаться, если что-то пойдет не так.

Напрягшиеся до состояния каменных изваяний Тим с Ниммеем облегченно выдохнули. Эззелин, кстати, тоже слегка расслабился.

— Конечно, нет. Я тогда договорюсь насчет тренировочного зала.

Дракон снова напрягся, но потом они с Фредо обменялись кивками, взглядами и загадочными мимическими гримасами, после которых Нимму в очередной раз полегчало.

— Всем приятного аппетита, — и, вполне дружелюбно улыбнувшись, Фредо, приобняв Вазелинку, направился в сторону раздачи.

— Интересно как, — произнесла загадочным тоном незаметно подошедшая Агата, усаживаясь напротив нас и поглядывая то на меня, то почему-то на Ниммея, то на парочку в очереди. Но продолжать свою мысль не стала, резко сменив тему: — А вы были тут, когда пытались спровоцировать Адама и Санасара? Хорошо, Робби и другие старшие вмешались! А я как раз только решила к другим девочкам зайти, поболтать, а тут такое.

— Да, мы были, — хмуро буркнула я. — Как по мне, так этих недоумков надо поймать и отпинать, как следует.

— Я тоже так думаю, — подмигнула мне с заговорщицким лицом девушка. — Робби, правда, против и постоянно твердит о том, что тут так не принято. Но я считаю… — Агата, закусила губу и на секунду нахмурилась. — Да, я с ним категорически не согласна, — решительно продолжила она. — Особенно после сегодняшней выходки. Напасть прямо в столовой, при всех, это уже верх наглости!

— Точно! — воодушевилась я. — Надо что-то придумать…

— А я уже придумала, — загадочно улыбнулась девушка. — Просто мне нужен напарник. Я вызову одного из этих двоих на дуэль и уделаю его, как Бог черепаху! — в голосе Агаты прозвучало злорадное предвкушение. — Но мне нужен секундант. Робби и Адама я посвящать в свои планы не собираюсь, а то они начнут меня отговаривать и бухтеть про правила. Ну, согласись, что это за правила, по которым два сильных олуха могут задирать слабого беззащитного мальчишку?!

— Да бред это, а не правила! — согласилась я.

Сидящие рядом Тимошка и Ниммей в наши девичьи переговоры не влезали, но помалкивали очень выразительно и сочувствующе. Хотя, уверена, заведи разговор о магической дуэли я, а не Агата, меня бы перекинули через плечо и унесли бы в башню, чтобы наедине долго и тщательно клевать в мозг.

— Слушай, но вам же ведь нельзя магию во вред применять, — неожиданно вспомнила я. — Там же какой-то откат, частотное повышение, кары небесные, и вообще…

— У меня все продумано, — загадочно улыбнулась Агата, вновь подмигнув мне. — Значит, договорились? Приятного аппетита!

И девушка, ловко лавируя между студентами, двигающимися по столовой с подносами и без, направилась к столу, за которым сидела большая толпа целителей из разных курсов.

Глава 12. А мы уйдем на север…

Вечернее полоскание мозгов я все же получила, причем и от двоих сразу, и по очереди. И, главное, все за то, что еще даже не совершила — и за будущие тренировки с Фредо, и за намеченную дуэль Агаты с кем-то из ушлепков. Кстати, судя по настрою девушки — потенциального смертника. Агата не производила впечатления человека, который будет действовать непродуманно. У меня прямо пятки чесались бежать к ней, чтобы уточнить, что же она задумала и почему чувствует себя так уверенно. Но, ясное дело, два тирана меня никуда не отпустили.

Нет, можно было бы устроить прокачивание прав, стукнуть кулаком по столу и гордо выяснить, кто в этом блоке главный, я или тараканы?! Но, положа пятку на грудь, следовало признать, что когда у тебя регулярно эмоции берут верх над разумом, очень важно, чтобы рядом был кто-то хладнокровный, выдержанный, спокойный и уверенный в себе… Короче, тот, кто даст тебе по затылку и объяснит, что ты — безмозглая ящерица. Иногда это полезно.

— Ним, а сколько тебе лет? — неожиданно заинтересовалась я.

Тимохе вот было сто девяносто семь, совсем молоденький еще для домовенка. Его к нам в квартиру отселили как раз тогда, когда мы с мамой туда заселялись. Вместе заехали, вместе обживались, вместе мою комнату обустраивали. Тимка сразу заявил, что на кухне спать ему не любо — холодильник урчит, аки зверь голодный, кошмары нагоняет, а это вредно растущему организму с неокрепшей психикой. И устроился у меня в стеллаже, оккупировав сразу две нижних полки. То есть, учитывая, сколько лет мы прожили вместе, звание старшего брата или друга детства он честно заслужил. Правда, увеличившись в размерах, домовенок начал вести себя несколько подозрительно, но, может, это я уже сама себе придумываю, а он без всяких задних мыслей, исключительно как опекаемый объект, меня тискает и по попе хлопает.

— Эм… Ща прикину, сколько в переводе на ваши будет. У вас в среднем конечный возраст какой? Двести?

— Максимум — сто, — буркнула я, вспомнив свой разговор с Демо. — Мне не в переводе, мне, вообще, интересно.

— А, вообще… Мне четыреста семьдесят три, я по меркам драконов практически подросток во цвете юношеского максимализма. Так что мне надо дурить и баловаться. До первой тысячи считается, что у нас еще не вся скорлупа с плеч осыпалась.

Я скептически посмотрела на ухмыляющегося «подростка во цвете» и тяжело вздохнула.

— Иех, а мне девятнадцать через месяц будет.

— Очешуеть! Устроим ночное пати с обливанием газированным вином? Как оно в вашем мире называется-то?

— Шампанское… Ладно, спокойной ночи!

Как можно быстрее, боясь расплескать очередной приступ тоски по дому раньше, чем за мной захлопнется дверь, я юркнула в свою комнату. Переодевалась, уже тихо всхлипывая, а потом зарылась головой под подушку и расплакалась. Неужели, и правда, придется отмечать свой день рождения здесь?! Я специально весной на права сдала, потому что Сашка с Артуром собирались мне мотоцикл подарить. Еще переживала, как мама к такому подарку отнесется. А то она последнее время постоянно за меня переживала, как будто предчувствуя, что со мной может что-то случиться. И вот… Случи-и-илось…Проснулась я вся зареванная, как будто и во сне плакала. Быстро прошуршала в ванную, мимо зевающего во весь рот Тимохи, намылила руки и размазала мыло по лицу. Все! Пусть теперь докажут, что у меня глаза красные, потому что я мастер по ночным рыданиям. Просто мне мыло в глаза попало!

— Ненавижу… Найду и сломаю, — вполз вслед за продолжающим сладко зевать Тимкой недовольный Ниммей. Включил кран над ванной и запихал под него голову. — Я дракон, а не жаворонок! Дра-кон! Мне положено спать в башне, на сокровищах, и охранять принцессу.

— Ну, так ты и спишь в башне, — усмехнулась я.

От воды рыже-красные волосы дракоши стали бордовыми, тяжелой мокрой гривой свисающими на один бок. И с них по его практически голому смуглому телу на пол стекали тоненькие ручейки. Правда, продолжалось это недолго. Пара секунд, и голова Ниммея снова сухая, так же как и пол вокруг.

— Еще скажи, что ты — принцесса… — фыркнул он. — Все, отваливаете от раковин, мне тоже клыки почистить надо.

Сегодня, судя по лицу Демо, нам предстояло падение ниже плинтуса. Нам показали руны вызова природной и бытовой магии. Причем, если у природы руна была элементарная — кончик стрелы, упирающийся в значок перпендикуляра, то для вызова бытовой магии использовалась даже не одна, пусть и составная кракозябра, а целых три элемента — ветвистая закорюка, затем прямоугольник и над ним, отдельно, треугольник. Жизнь — боль…

Однако после обеда нас ждал приятный сюрприз.

— А теперь вы будете пытаться соединить те руны, что вы знаете, в единые плетения.

Демо поставил на стол горшок с какой-то засохшей икебаной и кивнул в сторону Тима — Лэр Тимофей, попробуйте вдохнуть в ЭТО жизнь. Какие руны нам для этого понадобятся?

Тимоха сначала растерянно посмотрел в мою сторону, словно ожидая подсказки, а потом, откашлявшись, произнес:

— Природы и жизни.

— Вы уверены, что не ошиблись в последовательности? — уголки губ нашего преподавателя дернулись в попытке улыбнуться. Вот ведь зараза! Хочет подловить моего Тимку…

— Нет, лэр Демо, — домовенок уверенным шагом прошел между партами, и, оказавшись у стола, на котором красовалась сушеная жертва, ласково погладил ее ладонью.

— Что ж, вы совершенно правы, — Демо понял, что пояснений от Тимохи он не дождется, и решил объяснить нам сам. — Магу жизни надо было начинать со своей основной руны и потом уже уточнять, кому именно его целительная энергия достанется. А магу природы надо действовать наоборот, сначала призвать свою магию, а потом пояснить, что именно он от нее хочет.

Тут Демон снова посмотрел на Тима и с легким ехидством поинтересовался:

— А какие бы руны вы использовали, если бы в вас не было природной магии, а только магия земли?

Тимошка задумался, буквально на секунду, потом принялся рассуждать:

— Сначала руну земли. На всякий случай. Затем жизнь, а в конце — природа. Чтобы вышло: «Силой земли оживить природу».

— Да, это основное правило плетений: сила, действие, цель, — одобрительно кивнул Демо. — Для жителя техногенного мира вы очень быстро уловили суть.

Тимоха старательно изобразил на лице смущение, хотя я чувствовала, что он напрягся. Наверное, такое же правило действует и для магии домовых. А выдавать, что Тим — не совсем человек, мы оба не хотели, интуитивно.

— Попробуйте оживить этот цветок с помощью более короткого плетения.

Через минуту довольный и облегченно выдохнувший лэр Тимофей плюхнулся рядом со мной, а на столе у преподавателя красовалось нечто, похожее на пион, только маленькое. Когда дошла очередь до меня, мне было поручено зажечь свечку, маленькую, тоненькую, которую Демо держал в руке, сжимая пальцы чуть ниже фитилька. У меня холодный пот по позвоночнику ручьем пролился, пока я решалась на этот подвиг. Но все получилось идеально, — не зря дракошка учил меня котлеты лепить и еду разогревать.

Еще с обеда среди младших курсов началась нездоровая волна ажиотажа, а уж когда мы спустились на ужин, одновременно печалью, паникой, радостью и предвкушением так и фонило из каждого уголка столовой. Завтра начинались командные сборы…Борхэль сидеть спокойно не мог — подпрыгивал, подскакивал, протирал очки. Адам на его фоне выглядел умиротворенно-спокойным сфинксом, а вот пробежавший мимо и быстро поздоровавшийся Пэтро тоже производил не очень здоровое впечатление.

Я изредка поглядывала в сторону Агаты, уютно устроившейся на коленях у Робби. Невинная девочка-ангелочек, ласковая, нежная, послушная… Домашняя кошечка в человеческом облике. Интересно, Роберто хоть догадывается, кого он на самом деле пригрел на своей груди? С другой стороны, меньше знает, крепче спит.

Я уже была наслышана, как проходят сборы, и даже успела всех достать, чтобы представлять для себя примерное количество команд и их состав. В Академии было всего чуть более тысячи студентов, даже с учетом подготовительного факультета и женского отряда — не так уж и много. Командные сборы проходили по очереди у всех курсов, но начинались всегда с первых. У стихийников на каждом курсе было по две группы, в среднем по двадцать человек в каждой, не больше. Но это я еще по числу столов в аудитории догадалась. А допускалась на командные сборы примерно половина, то есть сборная из двадцати студентов от каждого факультета. У цыплят же было всего по двадцать человек на курс, но зато к первым сборам допускались все.

Судя по пренебрежительным отзывам старших, основой задачей младших было научиться работать в команде, и задания им выдавали элементарные, но с расчетом на взаимодействие. А основной задачей «цыплят» было не создавать остальным проблем и не теряться — за потерю «бойца» с команды снимались баллы. Так что завтра около сотни студентов, радостно разбившись на десять команд, в которых будет каждой твари по паре, свалят из академии, примерно на неделю.

— Прикиньте, меня тоже соблазнили развлечься, — Ниммей уселся между мной и Тимохой, обнял нас двоих за плечи и заговорщицким шепотом произнес: — Без меня не шалить, по девкам не ходить, по мужикам тем более! Будьте паиньками, и я вам зверушку какую-нибудь из лесу принесу.

— Корову, — мечтательно закатил глаза Тимка. — Чтоб молоко каждое утро…

— И навоз каждый вечер, — фыркнул дракоша. — Псих ты! Зачем нам в блоке корова?!

— Вы оба — психи. Откуда корова, — я выделила слово голосом, — в лесу?!

— Короче, яйцеголовые, просидите неделю на попе ровно?! Я слетаю, опыта наберусь, уровень прокачаю, а то тут тоска, аж крылья опускаются.

Я внимательно посмотрела на дракошу. Со стороны вот ни за что не догадаешься, но если внимательно вслушиваться в интонацию, то сразу ясно — ему тоже здесь грустно и домой хочется.

— Драконом полетишь? — заинтересовалась я.

— Ящерица, ты хочешь, чтобы потом от меня все шарахались в разные стороны? Здесь оборотень — это существо второго сорта, даже если он — дракон. Пока я наличием второй ипостаси перед всеми не размахиваю, народ не дергается. Но фигню кое-кто всякую думает, можешь мне поверить!

— Если ты имеешь в виду Эззелина, то в думании фигни он уже достиг уровня Virtus, и мы все — жалкие существа, недостойные целовать грязь под его ботинками. Лишь Рина удостоили права выделяться из толпы, но я не уверен, следует ли нам ему завидовать или лучше сочувствовать, — влез внимательно прислушивающийся к нашему разговору Адам.

— Вот и я о том же, в столовую под конвоем, потом сразу в башню, сокровище ты мое. И никаких тренировок, пока я не вернусь, усек?!

Я взглянула в серьезное напряженное лицо Ниммея, вздохнула и обреченно кивнула. О дуэли он при всех ничего не сказал, но я уверена, что наедине и насчет нее пройдется. И ведь как в воду глядела! Только что расписку не потребовал и с меня, и с Тимки. Но тут уж я встала в позу и заявила, что, если Агата решит сражаться в его отсутствие, пойду в секунданты и спрашивать никого не буду. Так что мы минут пять друг на друга злобно пыхтели, но в этот раз Ниммей первым сдался:

— Ладно, не дыши на меня, как рогатый огнеплюй в брачный сезон. Секундантом — иди, но под присмотром Тима! И даже этого своего, водяного, с собой возьми, на всякий случай. Тебя он лапать не будет, если жить хочет. А воздушнику водяную бомбу в кумпол запульнуть осилит.

— Договорились, — кивнула я, выдыхая.

Знакомые парни постарше часто относились ко мне как к младшей сестренке, я уже привыкла к этой кармической несправедливости. Тем более и сама видела в них лишь симпатичных и умных собеседников. А ровесников, вообще, за противоположный пол не считала, или, точнее, учитывая то, что подруг у меня с самого детства не было, они были именно — «подруги». Вместе побеситься, поболтать, погулять… лекции прогулять. Как с таким отношением я умудрилась с парочкой поцеловаться, сама удивляюсь. Ой, даже не с парочкой… Если считать… Хотя, чего там считать?! Серьезного все равно ничего не было! И случай, когда я почти решилась на большее, тоже не засчитывается. Тот парень был меня на шесть лет старше и покорил своим умом настолько, что я почти потеряла волю, и тело начало меня предавать.

Поэтому покровительственные замашки Ниммея меня совершенно не смущали, — просто еще один мужчина пал жертвой моего неземного обаяния и решил, что без него я совершенно точно не выживу. В своем мире, если кто-то уж очень сильно увлекался, я могла гордо нафырчать, потому что у меня был Сашка, а в этом…Дракоша и домовенок просто поделили на двоих внезапно опустевшее место старшего брата и, так как я, растерявшаяся от попадания в другой мир и, вообще, всего свалившегося на мою несчастную голову, изначально восприняла это спокойно, да еще и перенесла на них свое отношение к Саше… Короче, поздно качать права, можно только отстаивать границы личной свободы. И я — молодец, право участвовать в дуэли отбила!

Утром, быстро умывшись, мы с Тимкой устроились на крыше второго корпуса, среди толпы таких же провожающих: весь подготовительный факультет; первокурсники, которых не допустили; старшекурсники, имеющие хоть какое-то отношение к уходящим или к провожающим; просто любопытствующие… А на верхушке второй башни столпился, по-моему, весь преподавательский состав, человек пятьдесят, точно. Я нашла взглядом завкафа своего факультета, лэра Кандейлла. Благодаря подсказке Роберто, визуально оценила и нашего ректора, лэра Тестаччо. Эти двое были чем-то неуловимо похожи — плотно сбитые, высокие, черноволосые, с пробивающейся кое-где сединой. Я даже не удивилась, когда Робби сообщил мне, что эти два мага огня дружат чуть ли не с первого курса.

На выходе из Академии несколько преподавателей быстро раздавали уходящим совершенно одинаковые рюкзаки и называли номер команды. И так, довольно в быстром темпе, сто с лишним человек оказались рассортированы, а также получили недельный запас вещей и провизии. В конце к каждой из десяти групп подошел один из преподов. Я буквально выдрала из Тимкиных рук подзорную трубу, чтобы разглядеть и Ниммея, и Борхэля, и Адама. Уж не знаю, случайно или специально, но эти трое попали в одну команду, в которой в качестве наблюдателя-куратора оказался Демо.

— А кто же нас неделю учить будет? — поинтересовалась я, ощущая себя практически преданной. И дракон меня бросил, и преподаватель…

— А вы будете переходящим призом, — прозвучал за спиной знакомый голос, и я крепко вцепилась в трубу сразу обеими руками, как будто это могло помешать чему-то метафизическому внутри меня резко ухнуть куда-то прямо в пятки, разом ослабляя все мышцы тела, и мозг за компанию.

— Оборотня своего провожаешь? — Фредо как-то довольно ловко и аккуратно оттер стоящих слева от меня Роберто и Агату.

Почему-то меня задел тон, которым это было сказано. Да и вспомнилось, как Ниммей упоминал, что тут оборотень — создание второго сорта.

— Дракона, — уточнила и, повернувшись, с вызовом уставилась в бездонные черные глаза. — Я. Провожаю. Своего. Дракона, — и каждое слово четко выделить голосом. Чтобы знал! — А ты, как я погляжу, где-то потерял свою подвеску? Эззи не захотел пожелать доброго пути своим товарищам?

— Думаю, это — правильное решение, а то вместо доброго напутствия он в них бы огнем дыхнул, не хуже твоего дракона, — Фредо продолжал улыбаться, только между бровей появилась едва заметная морщинка. Так, выдыхаем. Не огнем. Вот чего я на человека накинулась? Он же и раньше Ниммея «оборотнем» называл, и я так не подпрыгивала. А уж насчет Эззелина, вообще, зря подколола. Жестоко и неправильно. Как будто я тоже ревную.

— А что ты имел в виду под переходящим призом? — улыбаемся и переводим тему.

— С вашими двумя группами будут по очереди заниматься избранные везунчики с шестых курсов, — морщинка между бровей исчезла, как и напряженность в голосе. — Кстати, я вхожу в их число.

— Жесть, — недовольным тоном прокомментировал Тимоха.

— Не переживай, обещаю не сильно придираться, — подмигнул ему Фредо.

— Предлагаю ускориться в направлении столовой, — влез с очень дельным предложением Робби.

Все же это предложение слегка запоздало, потому что в указанном направлении двинулась сразу почти вся лавина провожающих. Поэтому мы решили наоборот слегка переждать и втиснуться между этим, первым, нашествием и вторым, когда в том же направлении рванут студенты после утренней тренировки. Засаду мы устроили на первом этаже центральной башни, так, чтобы сразу было видно коридор пятого корпуса и можно было отслеживать, когда последние из желающих протолкнутся внутрь столовой. Мы с Тимкой уселись на ступеньках, Агата и Робби пристроились подпирать стенку напротив, а присоединившиеся к нам Фонзи и Мистер Икс (Я наконец-то запомнила, как его зовут! — Ксирономо) уселись на ступеньках, чуть выше нас. Странно, но Фредо тоже остался, встав так, чтобы ему было видно именно меня, зараза!

А еще Агата выловила где-то маленького хрупкого мальчишку-целителя. И он уселся у стенки на корточки, явно, чтобы стать еще меньше и незаметнее. Разговаривали, в основном, старшие, мы с Тимкой помалкивали, Агата загадочно улыбалась, пацаненок-целитель пытался слиться с плинтусом.

Когда же мы, наконец, дорвались до завтрака, ситуация нисколько не изменилась, разве что к нам попытался присоединиться Эззелин, но потом почему-то подскочил и сбежал. Причем Фредо его не отталкивал и даже пододвинулся, когда тот попытался активно втиснуться рядом. Просто искусство — сидеть, молчать и слушать — Вазелинке, явно, было не дано, поэтому он сначала попытался докопаться до пацаненка, наткнулся на строгий взгляд Агаты и нагрубил ей, затем Робби, потом вспомнил обо мне, вот после этого Фредо что-то прошептал ему на ухо, и тот убежал с обиженно-возмущенным выражением лица.

— Давно пора, — резюмировал Роберто.

— Да, парнишка совсем нюх потерял и все такое, — согласился Фонзи.

Остальные вежливо промолчали, а затем продолжили обсуждать не совсем понятные, но, в принципе, интересные события из студенческой жизни. Я прислушивалась лишь краем уха, Тимошка более внимательно, даже иногда вставляя какие-то реплики, вроде бы даже по делу. А когда мы выбирались из-за стола, чтобы идти на занятия, Агата умудрилась совершенно незаметно для Робби пропихнуть мне за манжет записку. В ней было лишь несколько слов: «Сегодня. В двенадцать. Двор между третьей и четвертой башнями».

Глава 13. Хоть право, я — не дуэлянт!

Сегодня мы оказались переходящим призом для Роджера, того самого парня-шестикурсника, что провожал нас с Тимом к декану. Как его зовут я тогда, естественно, не запомнила, но сегодня он нам представился и объявил, что по программе, оставленной Демо, мы всю неделю будем работать с плетениями. После чего мы, всей толпой в девятнадцать человек, из нашей аудитории перешли в небольшой зал на том же первом этаже четвертого корпуса. Как понимаю, мы теперь будем все время совместно всей группой заниматься, и больше нас разделять не будут. Вчера и руны, высунув язык от усердия, выписывали все, и последовательности из них выполняли тоже все. Причем нам, техногенным, возможно даже проще — мы с магией с нуля знакомимся. А вот тем бедолагам, кто попал сюда из других магомиров, еще и переучиваться придется, как тому же несчастному Борхэлю.

Например, два чернокожих парня, похожие как братья-близнецы, вообще, привыкли магичить напрямую с сырцом, и сложная система покраски, подзарядки и логической последовательности рун казалась им откровенным издевательством. О чем они вчера поставили в известность Демо, а сегодня — Роджера. Первый все претензии проигнорировал, лишь намекнув, что в этом мире магией принято пользоваться именно вот таким издевательским способом, но они вполне могут изобретать свой, в свободное от занятий время, с соблюдением всех положенных правил предосторожности для студентов подготовительного факультета. А второй повелся, как мальчишка… Угу. Максимум, двадцати пяти лет. Поэтому нам всем быстро было выдано задание: слепить каждому по шарику из своей стихии и попробовать удержать этот шарик в воздухе. Задание изначально нечестное, но зато обнадеживающее — начинаем первые шаги к движению предметов.

А Роджер и парочка чернокожих затихарились в углу и, явно, что-то химичили с сырцом. Интересно, как много они там нахимичат?

Ближе к обеду на пол в зале нельзя было смотреть без содрогания — грязные лужи, земля разной степени влажности, пятна от огня… Некоторым студентам тоже досталось. У Тима просто глаз дергался, когда он на все это смотрел. Пару раз пришлось буквально повиснуть у него на руке, которая практически самостоятельно пыталась вывести в воздухе руну активации бытовой магии.

— Зарядишь сразу тридцатью герцами? —поинтересовалась я ехидно, в очередной раз пиная Тимоху в бок. — Чтобы сразу и умыть всех и рубашки накрахмалить?..

— Иех! Пошли обедать, а? — обреченно вздохнул Тимка, и тут…

Нет, какое счастье, что зал был защищен от магического выброса за пределы его стен! Но нас всех расшвыряло по этим стенам в разные стороны. Черный дым вокруг стоял тоже… стеной… А эти три… химикалии вуглускровые… стояли и растерянно смотрели на огромную дыру в полу.

— Ну вот, — откашлявшись, занудно-менторским тоном произнес Роджер, — я же говорил, что ничего не выйдет! В нашем мире стихийникам с чистым сырцом работать нельзя, ясно?! Бытовикам, целителям и магам природы — можно, некромантам — если у них нет другого выхода. А стихийникам — только через плетения, поняли?! Все… Эм! — дальше пошла забористая местная игра слов, пока Роджер изучал состояние зала, разгоняя дым в разные стороны.

— Валите все на обед, — обреченным голосом закончил наш сегодняшний препод, с тоской медитируя то на общий срач, то на дыру в полу.

Понятное дело, ему, как магу воды, из этой дыры только если колодец сделать, чтобы в нем утопиться или как оригинальное дизайнерское решение. Я переглянулась с Тимом и поняла, что на обед мы сегодня слегка запоздаем, и конспирация наша окажется… не то чтобы проваленной, но с подкопом. А, с другой стороны, ну бытовой маг — Тимоша, в этом мире такие водятся! Порядочный бытовой маг, который не бросил горе-преподавателя на произвол старших «коллег».

Дождавшись, когда за последним из одногруппников захлопнется дверь, я подошла и повернула ключ в замке, на всякий случай. А Тим, пошушукавшись с Роджером, нарисовал в воздухе руну вызова бытовой магии, потом срисовал с протянутой ему под нос бумажки еще одну кракозябру, а затем взмахнул рукой над полом. Чудо чудное, но он вмиг стал таким же, каким был до начала занятий. Роджер оглядел восстановленный зал, уважительно присвистнул: «Ну, шкеты, вы даете!», и хлопнул Тимку по спине: «С меня причитается, пацан! А теперь валите обедать». Не заставляя себя долго упрашивать, мы быстро испарились, хотя, напоследок, я все же успела сказать Роджеру, что Тимошкины способности — тайна, на что тот даже удивился: «Ты меня за идиота держишь? Конечно, все только между нами!»

На обед мы приползли, когда первый поток голодных уже спал, и большая перемена с девяти до десяти утра, то есть с полвторого до трех, в переводе на более привычное для нас время, уже закончилась. Не то чтобы в столовой было совсем пусто — например, почти все наши одногруппники еще вовсю размахивали ложками и вилками — но очереди на раздачу не было. Так что мы быстро набрали себе первое, второе, салат и компот и устроились уничтожать все за ближайший столик.

— А что это за вторая руна-то была? — поинтересовалась я, когда мы уже брели по коридорам обратно.

— Восстановления, — хмыкнул Тимка. — Возвращает в первозданное состояние. Очень удобно и пишется не так уж сложно. У меня с первого раза получилась!

Я покивала, с уважением поглядывая на гордого собой домовенка. Молодец, ничего не скажешь!

Роджер осознал, что первое задание было выдано немного… рановато и поэтому, пока мы обедали, добыл каждому отдельную тару для срач… для упражнения: большие деревянные миски — для магов земли и воды; прозрачные пакеты из очень похожего на полиэтилен материала, но более твердого — для магов воздуха; чугунные коробки без крышки — для магов огня. Каждый пристроился над своей тарой, создал внутри элемент своей стихии и далее развлекался с ним. Землю надо было приподнять вверх и обрушить обратно, затем наладить постоянную циркуляцию, чтобы получился нарисованный из земли круг. Ну, или что-то похожее… Хотя бы линия. Задание с водой звучало примерно так же — создать в итоге красивый круговой фонтан. Огонь тоже следовало уговорить плясать под свою дудку, красиво изгибая языки пламени. А воздух — кружиться в пакете, причем со скоростью, которую ему задает маг.

У меня все получалось через раз, потому что полностью сосредоточиться не удавалось — я была как натянутая струна, в предвкушении дуэли. Как ни старалась сконцентрироваться, часть сознания была уже где-то во дворах, пытающаяся представить, как там все будет происходить, или уже представляющая разные варианты развития событий, вплоть до того, что ушлепок выиграл. И тогда у меня кровь приливала к щекам от злости, а огонь разгорался чуть ли не под потолок. Роджер поглядывал на меня немного нервно, постоянно курсируя где-то поблизости, в боевой готовности залить пламя и не дать залу вновь пострадать. По этому, когда мы с Тимом объявили, что на сегодня с нас хватит, он только шумно выдохнул от облегчения и чуть ли не выпинал нас в коридор.

— Как ты думаешь, эта вся котовасия надолго? — поинтересовался Тимоха, пока мы шагали по двору четвертого корпуса, чтобы, пройдя насквозь восьмой, оказаться в том самом дворе, где будет проходить дуэль.

Приятно — мы тут всего лишь пятый день, а уже прекрасно представляем, где что находится, и даже сообразили, что сможем срезать дорогу через улицу. Конечно, очень помогла схема, выданная Роберто, но и без нее, уверена, еще дня через два-три мы бы уже уверенно передвигались, точно зная, где и когда сворачивать и как проще сократить путь.

— Ну откуда ж я знаю? — я с удивлением посмотрела на домовенка. — У меня это первая дуэль.

— Надеюсь и последняя, — буркнул он недовольно. — Просто вот думаю, успеем мы поужинать, до того как народ столовую захватит, или нет?

— Кто про что, а Тима про еду, — рассмеялась я. — Не капризничай, растущий организм. Протолкаемся, если что.

Во дворе третьего корпуса нас уже ждали. Пара ушлепков, Агата и двое молодых мужчин с золотыми нашивками на жилетках.

— Мой секундант, — объявила Агата, кивнув в мою сторону.

— Хорошо, проходите, лэр. А посторонним следует покинуть место дуэли, — один из мужчин повернулся к Тимохе. — Вы можете наблюдать за происходящим из здания.

Немного растерянный от такого заявления домовенок развернулся и удалился обратно, в восьмой корпус. Вскоре его взволнованная напряженная рожица показалась в одном из окон первого этажа. А второй целитель в это время объяснял правила. На которых я честно пыталась сосредоточиться, хотя тот ушлепок, который был секундантом у первого, сверлил меня настолько недвусмысленно-многообещающим взглядом, что мне постоянно хотелось то почесаться, то комбинацию из пальцев ему показать. Секунданты были нужны, как заинтересованные представители соперников, а двое целителей — как незаинтересованные, и, одновременно, бригада скорой помощи. Их присутствие означало, что дуэль проходит санкционировано.

Единственное, что меня насторожило — если один из секундантов признает результат дуэли недействительным, то он обязан вызвать второго дуэлянта, а тот не вправе отказаться. Как заметил оглашающий правила, этот пункт не является обязательным, но вызывающая сторона на нем настояла. Надеюсь, Агата понимает, что творит. Очень надеюсь. Потому что я, конечно, вызову, с превеликим удовольствием… Но, без бушующего в крови адреналина и в нормальной драке, скорее всего, проиграю этому крупному бугаю. Хотя… Я — юркая, верткая, и у меня красный пояс, так что шансы есть, но… как маг, я пока, вообще, вне игры.

А еще я — склеротичная дура, потому что нам же русским… или на каком тут языке говорят?.. внятно и четко намекнули о живущих по соседству природницах. Не местный «женский отряд», а настоящий. Обученные сражаться магички… Надо обязательно их навестить — не мне, так Тиму пригодятся. Еще бы найти время местную географию усвоить, политическую, экономическую и физическую, неплохо и историю полистать, для общего развития. Но только, где же это время взять то?

Мужчина закончил пафосную вступительную речь и, уточнив, что противники мириться не собираются, отошел к напарнику. Агата спокойно улыбнулась мне и кивком головы указала в ту же сторону. Второй секундант тоже туда направился. Нас расставили так, чтобы оба наблюдателя оказались между нами. Если бы мы захотели вмешаться в ход дуэли или повредить друг другу магически, то тут же привлекли бы их внимание.

— Лэра Агата Шаренгут и лэр Пэнфило Джаннини, начинайте!

Этот Пэнфило почти в тот же миг отправил в сторону девушки воздушный поток, от которого та едва увернулась, успев выставить щит, поблескивающий золотым и зеленым, и тут же проделала довольно длинную последовательность плетений, после которой парень просто согнулся пополам.

Дальше в течение пары-тройки минут происходило что-то непонятное: Агата рисовала в воздухе узоры, а ее соперник стонал, хватался за разные части тела и лишь громко скрипел зубами от боли и злости одновременно. В стоящей вокруг напряженной тишине этот странный скрежещущий звук было очень хорошо слышно. Причем, надо отдать парню должное, он все равно пытался сражаться, стараясь ударить соперницу воздухом, а один раз ему практически повезло — он создал мощный вихрь, подхвативший Агату и затем бросивший ее вниз. Но девушка успела воспользоваться своей второй магической энергией — природной и свалилась сначала на неожиданно увеличившиеся до гигантских размеров листы чего-то, типа нашего подорожника, и только потом, все равно по-моему довольно ощутимо, стукнулась о землю. Но тут же подскочила и одарила противника парочкой новых плетений, после которых тот резко упал, громко вскрикнул и потерял сознание.

Один наблюдающий тут же бросился к нему, а другой диагностировал:

— Конец дуэли. Бой выиграла лэра Агата Шаренгут. У секунданта лэра Пэнфило Джаннини есть претензии к победителю?

Судя по роже второго парня, претензий у него был товарный состав, и еще два вагончика. Но в наличии не было не то что слов, даже букв, чтобы сформулировать эти претензии.

— Если претензий нет…

— У меня есть! — с лицом, испачканным потом и пылью, в грязной одежде и с закушенной губой, Агата совсем не была похожа на милую домашнюю кошечку, скорее, на разозленного оцелота, например. Интересно было бы посмотреть на реакцию Роберто, если бы он увидел сейчас свою подружку.

— Я вызываю тебя! — и девушка ткнула парня пальцем в грудь. — Храбрости оскорблять беззащитного у тебя хватает, так что собери ее всю и прими мой вызов. Или ты при свидетелях откажешься, испугавшись девушки-целителя?

— Ты мухлевала с магией! — возмущенно выплюнул парень. — Целители не могут использовать свои силы во вред…

— И именно поэтому ты, мерзкое насекомое, позволял себе обижать мальчишку-первокурсника? Зная, что он не сможет тебе ответить? — я откровенно любовалась Агатой, и вот в эту минуту мне стало жаль, что Робби не здесь. Пышущая праведным гневом, со сверкающими глазами, она была прекрасна!

— Или принимай вызов, или признавай при всех, что ты — жалкий трус. Решай быстрее!

Оба наблюдателя стояли с каменными выражениями на лицах и не вмешивались, но переглядывались они друг с другом очень… многозначительно. Сдается мне, что после этой дуэли не одна я буду вытряхивать из Агаты, как ей удалось обойти запрет и уделать соперника именно целительной магией — все плетения, которые ударяли по Пэнфило, светили золотом. Силой природы девушка пользовалась только для защиты.

— Я отказываюсь… — недовольно буркнул парень, поглядывая на своего друга, который как раз начал приходить в себя. — Ты — мухлевала…

— То есть вы считаете, что лэра Агата Шаренгут выиграла этот бой не совсем честно? — слишком спокойным голосом уточнил один из наблюдателей.

— Да! Она мухлевала с магией! Целитель не может… — парень еще не успел закончить, как наблюдатель указал ему на то самое место, с которого совсем недавно он же отлевитировал бессознательное тело Пэнфило.

— По правилам данной дуэли, если секундант недоволен результатом, он должен вызвать победителя.

Я мысленно запечатлела выражение лица парня — может, кому-то потом удастся извлечь эту рожу из моей памяти. И развесить на стенах Академии. Вторая дуэль прошла гораздо быстрее, хотя Агата и была уже заметно уставшей. Этот трус ринулся в бой еще до объявления о начале. Но наблюдающие даже не успели вмешаться, как девушка шарахнула куском отливающего золотом сырца и ушлепок шлепнулся на землю.

— Конец дуэли. Вы выиграли и этот бой, лэра, — констатировал один из мужчин и с интересом уставился на девушку. — Поздравляем вас, все происходило честно. Но нам очень хотелось бы услышать, как вы обошли запрет.

— О, это очень просто. Странно, что раньше у вас никто до этого не додумался, — улыбнулась Агата. — Я их лечила.

Оба мужчины синхронно замерли с изумленно-недоумевающими выражениями на лицах. М-да, лечила, лечила и залечила… Хорошо хоть не до смерти.

— Продиагностировала, нашла все возможные или уже начинающиеся заболевания внутренних органов и лечила их, не применяя обезболивающих, но со всей возможной тщательностью, — усмехнулась девушка. — А под конец обнаружила старый перелом ноги, и мне показалось, — тут Агата состроила наивное личико и посмотрела на нас честнейшим взглядом, — что он сросся не совсем правильно. Так что я сломала кость и заставила ее срастись заново. Искренне переживая за своего пациента!

— А как вы умудрились уложить второго сразу с одного удара? — оба наблюдателя посматривали на девушку с опасливым уважением.

— Мне показалось, — еще одно невиннейшее выражение лица, в комбинации с честным взглядом, — что этому человеку срочно нужна помощь. Поэтому я послала в него мощный целительный поток, чтобы тот одновременно и диагностировал, и излечивал все, что покажется ему подозрительным. Правда, — на этот раз Агата изобразила на лице искреннее раскаяние, — я так спешила, что немного ошиблась, и вместо скана здорового человеческого тела отправила скан здорового тела оборотня, а там параметры для идеала несколько завышены, — и девушка виновато потупила глазки.

— Вы опасный соперник, лэра Агата, — констатировал старший из мужчин.

— Довольно изощренный способ использования целительной магии, — поддержал его второй из наблюдателей. — И мы в некотором затруднении, следует ли просить вас сохранить его в тайне или, наоборот, постараться, чтобы о нем узнали все студенты факультета магии жизни.

— Можно сделать вид, что я умею использовать в качестве боевой — природную магию, скрывая ее за целительной, — пожала плечами Агата.

— Наверное, это будет правильным решением, — задумчиво произнес старший. — Немногие смогут настолько искренне, — мне показалось, или на губах мужчины промелькнула усмешка? — переживать за своих противников, как вы. Но многие захотят попробовать, причем не только из младших, но и из старших курсов. А мы стараемся не рисковать целителями, прошедшими испытание на внутренний самоконтроль, особенно сейчас, в период смены династии.

— Тогда как использование природной магии, в качестве боевой, было не так давно продемонстрировано, — добавил младший. — Уверен, если вы проявите инициативу и действительно освоите это умение, оно точно не будет лишним. Следующие пять-десять лет будут очень суровыми, и чем больше у вас будет возможностей сохранить себе жизнь, тем лучше.

Пока Агата и мужчины разговаривали, а я благоразумно помалкивала, два оздоровленных воздушника успели более-менее оклематься. Но, судя по их напряженно-прислушивающимся лицам, им почему-то было тяжело следить за обсуждением.

— Не переживайте, лэр, я возвел над нами звуконепроницаемый купол, — успокоил меня старший из наблюдателей. — Доверять такую важную тайну таким ненадежным людям, как два этих молодых мага, было бы очень большой глупостью.

Я согласно кивнула и улыбнулась.

— Но, раз мы обо всем договорились…

Я не заметила, как этот купол ставился, но зато отметила, как он снимался — как будто растворилась тонкая прозрачная золотая пленка, отделяющая нас от остальных.

— Прекрасного вечера, лэра! — оба мужчины едва заметно, но действительно с уважением склонили головы в сторону девушки. — И вам приятного вечера, лэры! — я удостоилась легкого кивка, а два воздушных ушлепка лишь пренебрежительных взглядов.

— Что ж, все прошло ровно так, как я планировала, — удовлетворенно улыбнулась Агата, отряхиваясь и приводя себя в порядок с помощью магии.

Чистка одежды и тела — это вам не уборка зала с восстановлением пола. Это — азы, которые мне, естественно, тоже придется изучать. Потому что, удобно же — простенький узор в воздухе, и ты не потное грязное нечто, а милая красивая девушка, к которой уже бежит любимый парень, кстати. И выглядит при этом очень… очень… очень разозленным и взволнованным, одновременно.

Глава 14. Гендерные заморочки

Устраивать выяснение отношений при всех Роберто не стал, а, подхватив Агату под руку, быстро увел ее в сторону, за полосу деревьев, и, похоже, тоже возвел звуконепроницаемый купол. Конечно, если присматриваться, то все равно было видно, что они ругаются, но зато было не слышно — как. Правда, желающих присматриваться к чужой ссоре в наличии не было. Вся набежавшая толпа студентов, осознав, что главного виновника утащили, нашла себе другую жертву. Кто-то из магов земли быстро соорудил внушительную гору, Фонзи всучил мне в руки артефакт, усиливающий громкость голоса, и я, взобравшись на импровизированную земляную трибуну, принялась в красках пересказывать последние события.

С самого начала за дуэлью следил один Тимошка, а большинство подтянулось в процессе, равномерно расплющившись по всем окнам восьмого, седьмого и третьего корпусов. Естественно, ракурс обзора у всех был разный, и народ жаждал подробностей. Вот я им эти подробности и выдала! Ух, как я выдала… ПэнФиля со своим другом теперь долго будут ходить и прикрывать лица, а в столовую прокрадываться по ночам. Конечно, большая часть Агатиного триумфа, к сожалению, осталась за кадром. Но зато студенты порадовались и побрюзжали о том, что магия природы, того гляди, совершенно законно перейдет в разряд боевой. Похоже, скоро к несчастным природницам отправится целая процессия, а не только мы с Тимкой.

Причина этой дуэли тихо мялась в отдалении, маленькая, растерянная и очень несчастная. Я так поняла, что он был единственным парнем-попаданецем с целительскими способностями. Остальные все были девушками. И занимались они все отдельно, а не с остальными подготовишками. Так что общался Санасар, в основном, с Адамом и другими цыплятами-первокурсниками, которых еще неделю в Академии не будет…Спустившись, я попробовала протолкнуться к нему сквозь толпу, только это оказалось делом довольно непростым. Но если объяснить Фонзи и Тиму, чего я хочу, проблема сразу становится вполне решаемой — под натиском этих двух плечистых богатырей народ быстро расступался, и я успела перехватить мальчишку и не дать ему скрыться за стенами корпуса.

— Теперь со мной совсем никто не будет разговаривать, — вздохнул он, так горестно, что я сама чуть не поддалась его печали.

Все радостное настроение напряглось и замерло, уточняя, что у нас по плану: испаряться или делиться.

— Это еще почему? — удивилась я, пытаясь понять, откуда такой интересный вывод.

— Мало того, что сам слабак, так за меня еще и девчонка на дуэли дралась.

— И? — логика его рассуждений до меня все равно не дошла, заблудилась.

— Моих обидчиков победила девчонка. Я — не смог, а девчонка — смогла, — и Санасар опять горестно вздохнул.

— А… — я задумалась, пытаясь осмыслить услышанное. — То есть если бы за тебя дрался парень, тебе бы не так обидно было?

— Нет, ты сам подумай! — загорячился мальчишка. — Получается, что или я слабее девчонки, потому что не смог сам их победить. Или они ничего собой не представляют, а я, как последний трус, позволял им над собой измываться, вместо того чтобы навалять им, как следует. А, скорее всего, все вместе.

— Ты — последний трус и никчемыш, слабее девчонки? — уточнила я, радуясь, что, на самом деле, я — не парень. Вот ведь надо же было себе придумать столько заморочек на ровном месте.

— Да, — еще раз горестно и отчаянно вздохнул Санасар.

Только его неподдельная печаль не позволяла мне послать его… в баню. Хороша благодарность!

— Ну и что тебе мешает исправить ситуацию? — все же я разозлилась. — Сидеть жалеть себя, несчастного, конечно, гораздо проще. Ты на утренние тренировки ходишь?!

Парнишка отрицательно замотал головой:

— Я пытался, но…

— Но лучше сидеть в углу и думать о том, какой ты несчастный, никчемный, противный и никому не нужный.

— Нет, я не противный, просто…

— Бросай скулить и пошли за мной, — меня озарила прекрасная идея — совместить приятное с полезным.

Просто Агата и Робби до сих пор ругались. И дождаться, чем же все закончится, можно было или в столовой, сидя и ерзая на скамейке, или решительно осуществляя недавно запланированное. Так что, уточнив у Фонзи, где именно живут залетные природницы, я схватила Тима и Санасара и потащила их прочь из замка, в лес. Тимошка вяло отбивался и намекал про ужин, но я была неумолима. Для себя я бы еще неделю, а то и две собиралась, для Тима… ну все равно несколько дней бы промаялась, набираясь храбрости, и тут удачно подвернулся этот мелкий страдалец, постоянно вырывающийся, словно его не обучаться премудростям нужным тащат, а похищают с применением силы. Поразмышляв, пока мы стремительно двигались к цели, я пришла к выводу, что на месте Санасара, мне бы тоже было неприятно. Ведь изначально я именно это и предлагала — натаскать и отправить сражаться самостоятельно. Так нет же… Дуэль, дуэль… Ушлепков-то Агата уделала классически, а о мальчишке никто не подумал.

Трое старшекурсников, охраняющих подступы к замку, предупредили, что если мы не явимся до шестнадцати часов, то будем ночевать под стенами. Учитывая то, что сейчас еще даже тринадцати не было, нам подобная участь не грозила. Если, конечно, не заблудимся. Но мы нашли природниц почти сразу. Два небольших домика на уютной поляне. И такие же милые девушки, лет так двадцати пяти — тридцати, со стройными женственными фигурками, пышной грудью, округлыми бедрами и тонкой талией. Но при этом я сразу заметила мышцы на руках и ногах, те, которые проявляются не от прокачки на тренажерах, а от длительной постоянной нагрузки, настоящей нагрузки.

— Неужели у нас гости? — дружелюбно улыбнулась нам самая старшая из пяти женщин. — И такие юные… — после этих слов все они уставились на Санасара так, как будто сейчас его прямо тут оближут, как леденец.

Удивительно, но Тимошка их совсем не заинтересовал, а вот это мелкое страдающее недоразумение оказалось очень популярным. Нет, мне тоже досталась парочка улыбок, на которые я даже ответила, пока мы знакомились. А затем я вкратце изложила нашу проблему.

— Научиться драться? Странная просьба от студентов Академии боевой магии, — хмыкнула главная из пятерки.

— Понимаете, у Тима большой потенциал, как у мага природы, но раскрыть его самостоятельно у него не получится.

— Нам дали понять, что в Академии имеются природники, — фыркнула одна из девушек, Абангу, прекрасная, как лесная нимфа, если бы не тонкий шрам от скулы до подбородка. По неухоженности прически она напоминала Тимоху — кудрявое взъерошенное безобразие, правда, каштанового цвета.

— Но не боевые, — горестно вздохнула я, подражая Санасару. Даже печальную рожицу попыталась состроить.

— Хорошо, а какая нам выгода от вашего обучения? — поинтересовалась еще одна нимфа, на этот раз русая и с косой, вместо кудрей. Уорнеш.

— Мы открыты для предложений, — тут же оживилась я.

Торговаться гораздо проще, чем самой придумывать, что мы можем дать этим пяти прагматичным особам.

— Нам нужны мужчины, — хихикнула третья, Каджисо, тоже русая, но с ухоженными локонами до плеч. — Раз мы здесь надолго.

Я нахмурилась, Тимка оживился, Санасар испуганно сжался и спрятался за наши спины.

— То есть? — я решила потупить немного, но зато уже точно выяснить, что именно они понимают под этой фразой. А то, может, им деревья на дрова нарубить надо или… шкафы в домиках подвигать!

— Нам нужны молодые мужчины для секса. Чего непонятного? — Уорнеш посмотрела на меня с подозрением. Я на нее тоже.

— Для добровольного и естественного или для извращенного, со связыванием?

— Мальчик! У тебя слишком богатое воображение, — одобрительно захихикала Каджисо. — Конечно, для добровольного, но можно с извращениями и связыванием.

Санасар испуганно замотал головой, Тима тоже состроил на лице скептическую морду. Потом решил поучаствовать в торгах сам:

— На нормальный я согласен. Только не со всеми сразу.

— Конечно, нет, только с той, кто будет тебя обучать, — улыбнулась их старшая, Адвара. И кивнула стоящей в стороне белокожей черноволосой красавице: — Он твой, Бахати.

Как то это — «он твой» заставило меня очень сильно напрячься. Тимоха был МОЙ, а не какой-то там… Бахати! Но вроде все добровольно, домовенок не против, так что…

За Санасара, вообще, чуть драка не разгорелась, а этот мелкий прятался у меня за спиной и слабо попискивал, что он еще не готов к такому ответственному шагу, и вообще… и не сейчас, точно… и…Но когда к нему подошли одновременно Абангу и Каджисо, вдруг взял и ринулся к их главной. А та лишь едва заметно улыбнулась, но в глазах засверкали проказливые чертики, когда она соперницам чуть ли не язык показала. И, погладив парнишку по волосам, объявила, что он, и правда, еще слишком юн, так что сначала обучится, а потом уже расплатится. Мы с Санасаром одновременно облегченно выдохнули, потому как я же тоже за него переживала. Планировалось, что веду на поиски сенсея, а привела к озабоченным маньячкам. А через годик он уже на человека будет похож, а не на недокормыша.

И тут я вдруг осознала… что осталась одна. Не пристроенная. И все три нимфы смотрят на меня с хищным таким выражением лица, а я то… я то… Убиться плеером! И что делать?

— Жаль, мальчик, но у тебя нет даже зачатков природной магии, — спасла меня от полного провала или еще более полного позора Адвара. — Ты — один сплошной огонь. Но, конечно, если тебе нравится кто-то из девочек, думаю, они не откажут…

Я энергично закивала:

— Конечно, спасибо большое, обязательно буду иметь в виду, но не сегодня.

Тут я вспомнила про Агату и решила уточнить, ну так, на всякий случай:

— А девушку вы бы согласились поучить? И если да, то…

— Девушку мы возьмемся обучать просто так, — заверила меня Адвара.

— Из женской солидарности, — хихикнула Каджисо, при этом многообещающе мне подмигнув: — И всему, что знаем!

Ох, боюсь, Робби не скажет мне за это спасибо…Из леса обратно в замок я побрела одна-одинешенька, потому что Тим и Санасар остались тренироваться и потом, возможно, расплачиваться. Даже думать об этом не хочу! Мой Тимоха и… какая-то чужая девица! Кошмар…Какая-то чужая черноволосая красавица и МОЙ домовенок!

— Рин?! Я тебя уже долей двадцать в этом лесу ищу! — а это — чужой черноволосый красавец.

Интересно, что он здесь забыл?

— А зачем ты меня ищешь? — главное, вовремя поймать и задавить кокетливые нотки в голосе, чтобы спросить спокойно и естественно. Вообще, нормальный вопрос после заявления, что человек ради меня уже примерно… сейчас… ага, полчаса, где-то… по лесу бродит.

— Фонзи сказал, что вы к природницам пошли.

Вот… продажный артефактор! Хотя я же не просила его хранить цель нашего похода в великой тайне, а они все — Фредо, Робби и Фонзи — с одного курса по некромантии, вместе уже шесть лет, конечно, никаких секретов друг от друга. А еще у меня создалось странное такое, подозрительное ощущение, что вся честная компания с воодушевлением пытается избавиться от Эззи. А тут так удачно я подвернулась.

— Ну да, мы возле их домиков болтали, на поляне. Странно, что ты нас не увидел.

Действительно, странно. Вот же, если по этой тропинке пройти немного, ну буквально, две елки, три сосны, и будет та самая поляна…

— Наверное, о чем-то секретном разговаривали, — улыбнулся Фредо, а у меня сердце уже привычно сначала замерло, потом застучало быстро-быстро. — Потому что я прекрасно знаю, где живут эти женщины, — в голосе не то чтобы презрение, а легкое пренебрежение, и не понять, то ли к тому, что «женщины», то ли конкретно к этой вот пятерке. — Но гулял по тропе туда и обратно, пока ты не появился из-за деревьев, и вот теперь я снова не вижу этого поворота!

Я обернулась и поняла, что тоже потеряла то место, с которого только что шагнула на тропинку. Вроде бы из-за этой елки… Или из-за этой? В моем мире так лешие развлекаются. А тут, значит, магички-лесовички, прибрали себе к рукам двух парней и дорогу нам к их спасению перекрыли? А я, дура, сама им этих двоих привела и лично выдала?!Так, в панику не впадаем, договор был добровольный, а Тимка — здоровый парень, растущий организм, ему самому, наверное… это самое… не помешает, короче. А то, что дорогу перекрыли — тоже правильно, чтобы от учебы не отвлекали всякие искатели.

— Робби с Агатой уже закончили отношения выяснять? — уточнила я. — А то он так на нее накинулся…

— Конечно, она же не то что разрешения не спросила, даже в известность его не поставила. А он ее под свою ответственность взял. И как бы он в глаза лэру Сеттимайо смотрел, если бы с ней что-то случилось? Как он, вообще, сам бы себя чувствовал? Это был очень, очень неуважительный поступок. Я бы свою женщину за такое не простил.

Ну и подумаешь! Какие мы серьезные, прямо убиться плеером! Неуважительный… Да просто не пустил бы Робби Агату на эту дуэль, если бы все заранее узнал. А лэру этому… кстати…

— А кто такой этот лэр Сеттимайо? — что-то неуловимо знакомое, но никак не могу вспомнить.

— Заведующий кафедрой факультета магии жизни. Лэр Сеттимайо Алюменио, — ага, веселый такой дедулька, с которым мы в деканате общались. Уверена, он уже поставлен в известность о случившемся. А, скорее всего, вообще знал о дуэли заранее. Так что, если бы хотел, мог бы вмешаться и остановить. — Он создал при кафедре отдельную группу для всех попавших в наш мир магически одаренных девушек, даже занимается с ними.

И опять это снисходительное пренебрежение в голосе, словно заниматься с девушками — бессмысленная потеря времени. Хорошо, что я ему не призналась… Думаю, его мнение о девушках мои успехи в магии нисколько не улучшили, а, скорее всего, ухудшили. Вот Агата…

— То есть они с Робби поругались? — уточнила я печально. Раз начались пафосные фразы про неуважение, значит…

— Нет, он даже не вернул ее обратно к остальным девушкам, хотя бы на время, — судя по суровому выражению лица, Фредо считал такой поступок слабостью. Кто бы рожи корчил? Вазелинку свою воспитывай, а Роберто — молодец, сумел перешагнуть через местные предрассудки. Хотя, насчет «возвращения» я не очень поняла. Они что, живут вместе? Я почти побежала по тропинке в сторону замка, но этот самоуверенный… гендерный шовинист… схватил меня за руку и развернул к себе. По телу тут же заструилась приятная успокаивающая прохлада, весь агрессивный настрой выветрился, даже желание стукнуть его чем-то… легонечко, но ощутимо… пропало.

— Подожди! — я так уставилась взглядом на сжимающие мое запястье пальцы, что Фредо догадался ослабить захват, но полностью руку не выпустил. И, его черные глазищи сверкнули очень решительно. Похоже, обнаружив меня одну и без охраны, парень собрался воспользоваться возможностью и тоже устроить небольшое выяснение отношений. — Слушай, я…

Решительность резко испарилась, сменившись… Ну не робостью, конечно, но какой-то непонятной неуверенностью, что ли. Как будто Фредо боится, что я его сейчас оттолкну. А я ведь могу… Вот из вредности и этой самой женской солидарности! Могу, но не хочу, потому что мне очень нравится ощущение его энергии во мне.

— Давай, я тебе про кольцо расскажу, хочешь? — я даже не успела уточнить, что за кольцо, как он быстро-быстро продолжил: — Старшая сестра моей бабушки сбежала с простым матросом, бросив и мужа и троих детей. Эту позорную историю рассказывали шепотом, но о ней знали все.

Какая знакомая, потрясающе знакомая ситуация. Бывают же такие совпадения…

— А потом я выяснил, что мать тайком от отца встречается с садовником. Я следил за ними и… глупо поступил, как мальчишка! Взял и вызвал его на дуэль. Обычного человека, прислугу… Я даже не применял против него магию и позволил самому выбрать оружие. Отец потом обозвал меня идиотом и… наказал, чтобы в следующий раз помнил, кто я, а кто они. Но я тогда не очень понимал, что делаю…

Фредо говорил вроде бы спокойно, хотя на последней фразе голос едва заметно дрогнул. Только создавалось ощущение, что слова торопятся выбежать из него, обгоняя друг друга, и ему почему-то очень важно рассказать мне эту историю. Поделиться еще одной частичкой себя. Интересно, сколько ему тогда было? Думаю не очень много.

— А перед смертью мать позвала меня и отдала вот это кольцо, — расстегнув жилетку, Фредо показал мне висящее на цепочке колечко, практически идентичное моему, только глаза у змеи были черные, — сказав, что оно будет вечно напоминать мне о ней и о том, что я сделал. — Вот теперь голос у него дрогнул очень заметно. — И что с этим кольцом она передает мне проклятье, с которым живут все женщины у нее в роду.

Парень медленно и очень аккуратно спрятал кольцо обратно и только после этого посмотрел на меня своими бездонными черными глазами.

— Скажи, твои тебя тоже прокляли?

Пока Фредо рассказывал, между нами как будто бы проявлялась незримая нить, крепкая и прочная, а после этого вопроса она даже зазвенела, настолько туго натянулась.

Мальчишка, которому с детства рассказывают страшилку о том, как двоюродная бабушка сбежала, бросив семью, застает мать изменяющей отцу. Да даже без предыстории про бабку — это все равно стресс, мне ли не знать. Первого приведенного матерью домой любовника я восприняла очень тяжело. А ведь старалась, уговаривала себя, что это нормально и естественно. Но больно… больно было все равно. А для Фредо, наверное, вообще, был шок.

— Ты ее очень любил? — я проигнорировала его вопрос о проклятье, пытаясь проанализировать и осознать, что именно чувствовал этот парень тогда, наткнувшись на мать и… садовника. Ну да, для него это было двойным шоком, ведь еще классовые и гендерные предрассудки взыграли во всей красе.

— Очень, — Фредо посмотрел на меня как-то странно, попытавшись резко отгородиться.

Мне показали поверхностный слой переживаний и не рассчитывали, что я полезу копаться глубже. Но я принялась настойчиво пытаться протиснуться в приоткрытую дверь его воспоминаний.

— Я не хотел, чтобы она тоже сбежала, — очевидно, не увидев на моем лице ни насмешки, ни презрения, ни банального любопытства, Фредо решился открыться еще больше. — Но с тех пор она всегда смотрела так, словно я — пустое место, разговаривала только на Вы…

Перекатывающиеся желваки на скулах и двигающийся вверх и вниз кадык очень хорошо демонстрировали мне, что я сейчас играю с огнем, подобравшись слишком близко, почти вплотную к незажившей ране, которую можно попробовать излечить, заштопать, сделать сначала грубым швом, а затем — тонким шрамом, а можно нечаянно задеть и получить удар под дых. И еще проблема доверия и привязанности: когда между людьми есть такая тайна, их отношения первое время как хрустальная ваза — чуть тронь, и разобьется. Надо ли мне оно? Зачем мне все это надо?! Для чего я лезу в чужую душу, пытаясь понять, принять… простить…Да, простить его отношение к женщинам, оправдывая вот этой ситуацией с матерью. Предательство самого дорого, самого родного, самого любимого человека. Двойное предательство — сначала мать предала отца, потом отвернулась от сына. А ведь вместо того, чтобы тихо сообщить все взрослым, Фредо вызывал виновного на дуэль. То есть поднял до своего уровня, если я правильно понимаю все эти классовые заморочки. И еще…

— Ты ведь думал, что перед смертью она тебя простит? — не знаю, почему я задала этот вопрос. Просто это было логично и естественно, надеяться и рассчитывать на прощение все время, пока она была жива и уж тем более, когда она, умирая, призвала его к себе. Фредо вновь сжал мое запястье. Сжал с такой силой, что я едва удержалась, чтобы не вскрикнуть.

— Извини… Прости, я не хотел! — прямого ответа на свой вопрос я не получила, но мне было уже и не надо. Картинка сложилась полностью.

— Нет, меня не проклинали, но у женщин в моем роду очень похожая ситуация. Только это никак не зависит от кольца.

Вроде бы… Или я чего-то не знаю? Или есть отдельное проклятье с магнитом и отдельное с кольцом? Убиться плеером!

Глава 15. Прогулки перед сном полезны для здоровья

Вместо того чтобы бежать в замок, как с самого начала собиралась, неожиданно для самой себя я проплутала вместе с Фредо по лесу, пока окончательно не стемнело. Наручный артефакт, показывающий время, был у Тимошки, ему Фонзи подарил или расплатился за какую-то идею, — я не очень вникала. Мне же обычно хватало часов, развешанных на стенах замка. Но в лесу время посмотреть было негде, зато рядом был интересный собеседник, чей голос обладал надо мной какой-то завораживающей властью, да и глаза… Притягивающие и отпугивающие, одновременно. Прекрасный готический принц и я, совершенно простенькая, без всяких изысков, как внутри, так и снаружи. Что это Совершенство нашло во мне, не понятно. Почему я, как тупейший на всю голову мотылек, порхаю вокруг него — тем более не ясно. Ниммей проще, надежней, понятнее, в конце концов! Даже по менталитету ближе — нет у него никаких классовых предрассудков, не замечен. И гендерных тоже нет. Правда, и интереса ко мне, как к девушке, тоже нет. Вроде бы нет… Так и у Фредо — нет! Он вообще, к счастью, не знает, что я — девушка.

— Замри! Стой тихо и не шевелись. А теперь плавно, очень плавно скоси глаза влево и чуть вверх, — и все это мне на ухо, едва слышным шепотом, почти касаясь губами мочки, а ладонями крепко сжав мне плечи, чтобы и приятное спокойствие от его магической энергии, и тепло от его дыхания, и внутри все обмерло…

На ветке, едва заметная среди зеленой листвы, сидела остроклювая птичка, сочно-салатового цвета с иссиня-черными крыльями. Мы же замерли, не дойдя до нее пары метров. Она нас не замечала, любуясь заходом местного светила, ничем внешне не отличающегося от нашего. Его название наш встроенный в голову переводчик так и перевел — Солнце. Наконец, птичка присвистнула, потом издала забавный тренькающий звук, снова свистнула. Дальше раздалось что-то типа: «трищи-щищи», потом свист, треньк, свист, снова трищи-щищи… и дальше уже без пауз, быстро-быстро…

— Ее зовут почти как тебя, — едва шевеля губами и обжигая меня своим дыханием до мурашек, прошептал Фредо. — Ильринка. Птица заката.

— А сколько сейчас времени? — тоже вроде бы шепотом спросила я, но ильринка тут же замолчала, склонила голову на бок и возмущенно свистнула.

— Половина пятнадцатого где-то, — выдохнул Фредо. — Хорошо погуляли. Я все думал, как бы тебя выкрасть от твоих телохранителей, а тут такое везение.

Да уж, я сама прямо ему в руки и запрыгнула. А, главное, к природницам мы направились в тринадцать, то есть около восьми вечера по-нашему. И пусть где-то полчаса с ними проболтали, хорошо. Но все остальное время, два с лишним часа, я прогуляла с этим гендерным шовинистом и даже не заметила?! А ведь, правда же, хорошо было. И, спроси меня, о чем мы болтали — не вспомню, наверное. Нет, если напрячься…Начали мы с географии. Сначала я выяснила, наконец, как мир называется — Анардинья. Такое вот красивое женское имя у мира оказалось. Потом мне рассказали, что Надзихар — пограничная застава целой страны, Хитхгладэ. Самой большой страны в этом мире. Затем… Да, о том, что материков — восемь, морей — три, а стран — семь. А еще есть океаны, северный и южный, прямо как у нас. Только на полюсах жизни нет, никакой, потому что это — места для сражений.

Раз в пять сотен лет с северного полюса к крепости приходят проигравшие предыдущую битву и оставляют «Книгу пророчеств». Ровно в тот момент будущие воины осознают, за кого им придется сражаться, за светлых или за темных, а дальше цель одних — разгадать предсказания в книге и предотвратить их. А задача их противников, естественно, сделать все, чтобы сбылось как можно больше. Ну, а у оставшихся магов головная боль похлеще — сделать так, чтобы вся эта забава не отразилась на простых людях. Ведь «Книга пророчеств» — это только одна часть веселья. После того, как призванные бойцы будут ею озадачены, на полюсах Анардиньи начнутся сражения сил тьмы и света. Причем обе армии припрут в этот несчастный мир все свое тайное оружие массового поражения, которое напридумывали с прошлой битвы. Ну и старое, уже проверенное веками.

Что там с оружием, я не очень поняла, но Фредо и сам знал очень мало, пересказывая все с чьих-то слов или из книг. Так что тут, скорее, надо зажимать в углу смешливого дедулю — Сеттимайо Алюменио. Вот уж кто точно знает, как все в прошлый раз было. А еще мне очень не понравился один момент… Пока «Книгу» под ворота Надзихара не доставили, мы не знаем, кто за кого, а потом что? Сразу станем врагами? А если я — налево, а Тим — направо, то, что тогда?!

Так что, если бы ильринка запела минут на сорок пораньше, я бы пришла домой озадаченная всеми этими странными вопросами, а так они отложились у меня где-то в глубинах подсознания, потому что Фредо сменил тему и негромко продекламировал, глядя на меня:

До этого я действительно смотрела, вернее, хотя бы решалась изредка посматривать на своего собеседника. Особенно, пока меня разрывало от кучи вопросов о том, как будет проходит эта их битва тьмы и света, — тогда я, вообще, всякий страх потеряла. Но после такого… только сверлить взглядом тропинку, освещая ее пылающей краснотой щек и ушей.

— Это кто-то из ваших поэтов, да? — прохрипела я едва слышно.

— Да, сам я стихи писать неумею, к сожалению, — так, судя по голосу, улыбается. Конечно, ему смешно, это у меня муки смущения и совести.

Стихи же… Пусть не собственные, пусть чужие. И, с одной стороны, безумно приятно, а с другой — как будто украла. Ведь не мне же, не для меня, не девушке Ринке, а парню, Рину. И осторожные прикосновения к руке, и стихи, и нежное поглаживание по щеке, чтобы смахнуть несуществующую соринку, и… И ильринка эта, как последняя точка. Не знаю, кто меня добил — стихи или птица. А может, все вместе? Но прямо вот хоть садись под ближайшей сосенкой и вой на луну, большую такую, красную, просто созданную для того, чтобы на нее выли глупые влюбленные девчонки. В конец запутавшиеся…Убежать, ничего не объясняя? Иногда очень удобно быть истеричной и непредсказуемой, но я так не могу. Значит, надо успокоиться, соорудить на лице что-то условно независимое и… я неожиданно оказалась буквально вдавлена спиной в ствол ближайшего дерева, а Фредо навис надо мной. Потенциальная угроза. Способов, как вывернуться из такой позиции, знаю почти десяток, но… Стою и смотрю в его бездонные черные глаза и жду. Жду, что он сейчас сделает.

Секунд тридцать жду, пока до меня не доходит тот факт, что если вдруг… то фигурой я, может, и не сильно, но все же несколько отличаюсь от мальчика. Да, узкие бедра и почти плоская грудь. Да, кадык проявляется в двадцать четыре-двадцать пять, и щетина может в девятнадцать еще не пробиваться. Да, плечи у меня пока еще, примерно, той же ширины, что и бедра, так что сойду за тщедушного заморыша…Только грудь уже не совсем плоская, кстати. Не такая, как у Агаты, конечно, но… заметнее, чем у Санасара, точно. И, это… как бы… нет у меня кое-чего в штанах! А Фредо сейчас как раз туда и полезет, судя по…

— Рин… Ты же весь, как открытая книга, — отличное сравнение, корректное. Обычно мне говорили: «у тебя ж на роже все твои переживания, толстым маркером!». А тут… книга.

— Не бойся, я ведь даже за руку тебя стараюсь не брать без твоего разрешения, — наглые враки, между прочим. За время прогулки ко мне уже столько раз как бы невзначай прикоснулись, что я со счету сбилась! Хотя да, иногда происходил уже своего рода ритуал, когда Фредо интересовался моим мнением. Робкий вопросительный взгляд в глаза и негромкое: «Позволишь?» или «Можно?». Тогда мурашки по всему телу уже от голоса, а само прикосновение — удар током, а уже потом волна освежающий магической энергии.

А сейчас его губы так опасно близко от моих, что я уже чувствую его дыхание, такое же освежающе-прохладное… как мята. Да, даже пахнет чем-то очень похожим на мяту. Такой странный успокаивающий запах: смесь почти выветрившегося за день терпкого парфюма, въевшегося под кожу, потому что он им регулярно пользуется и его естественный, собственный… Даже пота немного чувствуется, если глубоко вдохнуть. Все равно приятно, потому что…Потому что я — дура! Нашла в кого… Толпа мужиков по Академии бегает, а я… А что я? Он первый начал… Точно, дура! Даже не сама выбрала, меня поймали, как рыбку на крючок. И что мне теперь делать? Есть только один способ быстро со всем этим покончить — признаться, что я девочка и сбежать. Трусливо сбежать, забаррикадироваться в блоке и не вылезать. Только… А если Фредо всем расскажет?! Не со зла, а потому что менталитет же, и вообще.

Надо просто держаться от него подальше, дать понять, что он мне не интересен, и все! Проще простого! С моей-то рожей, на которой толстым маркером уже все мои чувства к нему написаны?!

— Дракон, да? — неожиданно почти прорычал Фредо. — Ты сомневаешься из-за дракона, верно?!

— Из-за тебя, — ну надо же, и голос сразу прорезался, стоило лишь почувствовать потенциальную угрозу для близкого мне челов… оборотня. И обвинения несправедливы, потому что проблема, действительно, во мне и во Фредо, Ниммей тут совсем не при чем! Ну… почти не при чем.

— Я слишком тороплюсь, да? — спокойно, почти ласково, как будто только что проявившийся хищный оскал ревнующего альфа-самца мне показался. — Хорошо, прости. Я буду ждать рядом столько, сколько ты захочешь, — тут он ухватил меня за подбородок своими сильными пальцами, нежно вроде, но так, словно… словно у него есть на это право. Я недовольно нахмурилась и приготовилась ударить. Влюбленность — это зло, ее надо уничтожать на корню, как сорняк. Вот не успела прополоть грядку вовремя, и на тебе, меня уже хватают все, кому не лень! Усмехнувшись, Фредо потянулся своими губами к моим…

Я резко дернулась вбок, потом нанесла скользящий удар ребром ладони по его руке, освобождаясь от захвата, затем коленкой в пах, чтобы согнулся от боли, и толчок сразу двумя ладонями в плечи… Просочиться в освободившееся пространство и… почувствовать, как его тело прижимается ко мне со спины, а обе его руки обнимают меня крест на крест, как раз по груди, которой почти нет, но она есть… Так что надо быстро вывернуться, освободиться, скинуть эти руки… Хотя так и стояла бы… Дура!

— Все… прости! Прости, Рин… Я, правда, больше не буду! Клянусь!

Фредо, развернув меня к себе лицом, заглянул в глаза, робко и умоляюще. Ну да, поверила, как же!..

— Я договорился на завтра насчет тренировки, — теперь у него спокойно-деловой тон. — Взаимодействие подразумевает полную открытость друг перед другом. Надеюсь, мне удастся убедить тебя, что я не хотел ничего плохого. Просто… мне показалось, что ты был готов… прости!

Да ладно, мне самой тоже показалось… настолько, что если припоминать, как оно было, то… вроде даже успела губами к его губам потянуться, прежде чем впасть в панику и начать отбиваться. Но это все равно не повод! Мало ли кому там что-то показалось?! И нечего давить мне на совесть, ненавязчиво так потирая ушибленную мной руку. За второй удар мне гораздо больше стыдно. По уже возбужденному… наверное, очень больно.

И тут до меня дошло, как до жирафа… убиться плеером! Полная открытость друг перед другом? Так, закат, ильринка уже пропела, приличным девочкам… то есть мальчикам уже пора домой, рвать на себе волосы и искать выход из той задницы, куда она, то есть он… то есть я… падаю на всех скоростях. Немного ошалевши-задумчивые мы вместе дошли до замка. Дальше, по моему плану, Фредо сворачивал в сторону своей башни, а я отправлялась к себе, в гордом одиночестве, размышляя о тщетности всего сущего. Но не тут то было.

— Я тебя провожу, — просто поставил перед фактом, вот и все.

Пока мы шли через пустующий второй корпус, меня слегка отпустило, так что я даже начала что-то слабо мяукать, особенно когда увидела большущую полуоткрытую аудиторию, из которой дуло так, что меня к стене напротив буквально припечатало. Фредо, смеясь, пояснил, что это зал, в котором начинающие маги воздуха летать учатся. А потом вдруг схватил меня за руку и затащил во внутрь. И нас подхватила воздушная волна, закружила, понесла под потолок… И если бы не этот… серфингист… я бы точно расшиблась, а так мы очень весело прокатились через весь зал по кругу и потом без всякого ущерба для моего здоровья спрыгнули вниз.

— Ничего сложного, на самом деле, — гордо заявил мой спутник, довольный произведенным впечатлением. — Нас на первом-втором курсе всех сюда отправляли, равновесие и координацию движений тренировать. Очень полезное упражнение, — и он улыбнулся, совсем как мальчишка. Радостно и светло. — Мы на этих волнах и вдвоем, и втроем, взявшись за руки… А еще можно подпрыгивать и местами меняться. Попробуем?

Ну и как отказать, когда тебе уже протягивают руку? Да и саму распирает просто от желания полетать, покружить над полом, да еще под присмотром человека, которому… доверяешь? Странно, он же только что меня чуть не… ну, положим, он всего лишь хотел поцеловать, да еще и, по его мнению, с моего согласия… Короче, доверяю я ему! Вот не понятно почему, но, несмотря на все его гендерные заскоки, доверяю! Однако полного раскрытия он все равно не заслужил… Но разве это сейчас важно? Главное — не взвизгивать, как девчонка, не попискивать от счастья, не зажмуриваться, а стараться более-менее походить на парня. Контролировать свое поведение и при этом пытаться получить удовольствие. В целом, у меня получилось. Только круге на тридцатом голова закружилась, поэтому Фредо пришлось быстро спрыгивать и практически ловить мое укатанное тело, — координация движений у меня оказалась совсем не натренированная. И сделал он это очень осторожно, даже не воспользовался возможностью подольше поприжимать и уж тем более — потискать ослабленную полетами тушку.

Единственное, когда я заявилась в свой блок, угулявшаяся, укружившаяся и уподнимавшаяся после всего этого на десятый этаж, да еще в сопровождении Фредо, нас, буквально в дверях, встречал Тим с лицом ревнивой жены, руки в боки. Хорошо, второй шляется… в смысле в командных сборах участвует. Домовенок скандалить в открытую не рискнул, тем более у самого рыльце в пушку и мох в волосах, так что мы просто переглянулись, улыбнулись друг другу и расползлись по комнатам. По поводу моего прощания с Фредо ничего сказано не было, хотя мы очень невинно расстались, кстати: «Пока» и «Спокойной ночи». Даже за руку меня брать никто не стал.

Спала я крепко, сладко, а вот с утра проснулась и принялась нервно грызть ногти, обдумывая, как правильно выкручиваться из ситуации с полным открытием для взаимодействия. С одной стороны, мне скрывать от Фредо было нечего, ну вот почти совсем нечего, кроме… М-да… С Тимой советоваться я смысла не видела — начнет ругаться и пытаться тренировки запретить. Конечно, будет прав, но… Вот когда все говорит, что надо сделать именно так, а интуиция молчит, то почему-то я всегда делаю наоборот. Не знаю, из чувства противоречия или блондинистый ген так себя проявляет. Но, вместо того, чтобы ХОТЯ БЫ, как полу-умная, попросить Фредо подождать с тренировками до возвращения Ниммея, если уж поступить, как умной, и послать с тренировками совсем духу не хватило, утром я пошла сдаваться Агате. Я ее тайну несколько дней хранила, так что заслужила право озадачить своей собственной.

Правда, выловить ее одну, без Роберто, поглядывающего на меня после вчерашнего очень неодобрительно, оказалось задачей непростой. Тем более надо же было и от Тимохи избавиться, не вызывая подозрений. Но в обед я сделала это — тихо слиняла с занятия, которое вел очередной старшекурсник, занудный до противного, в отличие от Роджера. Он просто заставил нас решать рунные уравнения. Нет, если бы это сделал Демо, я бы сидела и решала, высунув язык от усердия. Потому что у него бы это получилось интересно и с личным вызовом, чтобы захотелось упереться рогом и решить все сразу. И вообще, он во мне синдром идеальной студентки разбудил.

А у старшекурсника оно вышло вяленько и нудненько. Ну да, воздух плюс вода дадут пар, а земля плюс вода — болото. И руны новые, опять же. Вроде рисовать учиться надо, но скучно. Не было в этом старшекурснике Демовской экспрессии при подаче материала. У него даже голос был какой-то… никакой. Поэтому, долей за пятнадцать до звонка на большую перемену, я сказала Тиму на ушко, что у меня живот прихватило, не сильно, но от занятий отвлекает. И совершенно честно призналась в своем желании найти Агату и попросить меня подлечить. А провожать меня не надо — лучше в столовой встретимся, а то чего мы животом страдать вместе пойдем? Сделав полдела, я быстро побежала делать другую половину — вылавливать Агату. Мне повезло — я нашла Санасара, грустно сидящего на подоконнике и листающего анатомический атлас. Я заглянула и полюбовалась на картинки. Каждый орган имел свое отдельное рунное обозначение. Вот уж гемор у целителей, почище чем у нас, оказывается.

— Младших раз в шесть дней экзаменуют всех, по очереди. Нас и первый курс. Но большинство на сборах, поэтому сегодня только нас мучают. Девчонки уже все сдали, а я сейчас пойду, — пояснил он мне и кивнул в сторону одной из аудиторий: — Агата — там, опыт какой-то захотела поставить.

Услышав про опыт, я предусмотрительно в дверь сначала поскреблась, а не сразу ее распахнула. А то мало ли, вдруг открою, а по мне здоровьем шарахнет так, что мало не покажется. После вчерашнего, даже я Агату побаиваюсь, а уж каково этим двум горе-дуэлянтам?

Пока, явно, шли теоретические выкладки, потому что девушка сидела за партой, полностью усыпанная исписанными крупным округлым почерком листами бумаги.

— О, Рин?! Что-то случилось?

Глава 16. Мужское воспитание

М-да, вот так вот прямо сразу с разбега информацию выдать или сначала подготовить? Прямо даже не знаешь, как лучше… Но, в итоге, решила все же сразу, а то начну реверансы и прелюдии разводить, и тут объявится тот же Робби, например.

Так что села я рядом с Агатой, вздохнула и выдала:

— Я не Рин, а Рина. Девушка.

Дальше мы какое-то время посидели вместе, молча. Потом Агата оглядела меня как-то странно, даже руну в воздухе нарисовала, после которой меня пару секунд откровенно мутило, затем кивнула, как будто сама себе:

— Подозрения вызываешь, но не сильные. А на фоне Санасара даже выигрываешь, — тут она хитро улыбнулась и снова стала серьезной: — Тим и Ниммей знают?

— Угу, — снова вздохнула я. — Они знают.

— Дай угадаю, Фредо не в курсе? — с сочувствием в голосе уточнила моя догадливая собеседница.

— Угу, — третий вздох у меня вышел наиболее жалобным. — А у нас сегодня тренировка по взаимодействию.

— Это вы сильно замахнулись, — искренне изумилась Агата. — А кто предложил? Хотя и так понятно… И отказаться ты не можешь?

Я помотала головой и в очередной раз горестно вздохнула.

— Тогда надо к моему учителю идти, потому что я блоки ставить еще не умею, а этот должен быть идеальным и незаметным. С таким даже Робби, боюсь, не справится.

— С чем я не справлюсь? — раздался от входа в аудиторию очень напряженный голос Роберто.

Вот ведь чуткий слух какой… А мы, наоборот, две глухие тетери, так увлеклись, что не заметили, как он появился. И хорошо, что он, а не другой кто-то. Агата, судя по лицу, начала быстро придумывать какую-то правдоподобную ложь, а мне вдруг стало настолько все равно, что я просто взяла и призналась:

— Поставить мне блок, чтобы скрыть от Фредо, что я девушка.

Роберто, в отличие от меня, дурынды, первым делом закрыл дверь на замок, потом повернулся, взял преподавательский стул, развернул его задом наперед, уселся и, облокотившись о спинку, уставился на нас пристальным немигающим взглядом. Минуты две изучал. Потом вздохнул.

— То, что вам обеим не стыдно, я понял. Но зачем тебе еще и Фредо, если ты и так живешь с двумя мужчинами?

У меня просто дар речи от возмущения пропал!

— Каждый думает в меру своей испорченности! — выплюнула, подскочила, до двери добежала, стараясь не разрыдаться заранее — ведь еще по коридору бежать до ближайшего туалета. Но пока пыталась открыть замок, мой обидчик уже оказался рядом. Развернул за плечи, голову за подбородок приподнял, в глаза посмотрел… А потом внутри у меня как будто какой-то маленький тошнотворный смерч пробежался. Без всяких там рун.

— Прости, был не прав, — нахмурившись и изучая что-то, видимое только ему, растерянно-виноватым голосом извинился Роберто. — Но вопрос: «зачем он тебе?» остается в силе.

— Потому что… — я задумалась, пытаясь поточнее сформулировать и заодно успокаиваясь. Организм уже настроился на истерику, бурную такую, с криками о том, что все кругом гады, и как я всех ненавижу. Нет, сначала полагалось порыдать о том, какая я несчастная и непонятная, и как он мог… А потом перейти к гадам. А Робби взял и все испортил своими извинениями, и послать его сейчас, стоящего рядом и серьезно смотрящего на меня сверху вниз, было очень сложно.

— Потому что…

Если я оттолкну Фредо, это будет жестоко? А если потом он узнает, что я девушка, и сам меня оттолкнет? Нет, причина не в жестокости, а в том, что я просто не могу это сделать. Вот сейчас, после всего того что между нами было, после разговора о книгах и маме, после прогулки по лесу, после того как я заглянула к нему в душу… оттолкнуть его я точно не могу. И сказать, что девушка, тоже не могу! После его пренебрежительных фраз? Нет, не сейчас, не…

— Не знаю, — горестно выдохнула я. — Просто нужен. Потому что нам хорошо вместе.

— И ты хочешь начать строить отношения на лжи? — в голосе Робби зазвучала обвинительная сталь, но разглядев очередной наплыв слез в моих глазах, он снова сбавил обороты и уже более спокойно уточнил: — Почему ты ему просто не признаешься?

— А ты знаешь, что он о женщинах думает?! — возмутилась я. Тоже мне друг, называется! Шесть лет вместе, а то, что Фредо женщин за друзей человека держит, не заметил?

— Но… — Робби задумался, снова уселся на стул и махнул мне, чтобы я села напротив, перед Агатой. Посекретничали девочки, называется. Надо же было так с дверью ступить! А с другой стороны, если бы Роберто обнаружил, что я с его девушкой заперлась, при этом считая меня парнем… тоже ничего бы хорошего не было.

— Просто он все равно же узнает, и будет только хуже.

— Может, не узнает? — жалобно так предположила я. — Может, я ему надоем, и он меня бросит…

— Так брось его первой, сейчас, — Роберто, нахмурившись, изо всех сил пытался осознать женскую логику влюбленной дурочки, то есть мою. Сочувствую, но если я сама в ней ничего не понимаю, то кто-то еще тем более не разберется.

— Не могу, — желание разрыдаться, не реализовавшись, сменилось на агрессию. Только пока с целью не определилась. — Ему будет больно!

— А потом ему больно не будет? — ехидно уточнил Робби, с таким выражением лица, как будто сейчас встанет и начнет биться головой о стену.

Тут не выдержала молчащая до сих пор Агата:

— Будет, но он уже к Рину привыкнет, позлится и простит.

— Как я тебя? — неожиданно улыбнулся Роберто, снова став родным и привычным. — Ладно, подойди и встань вот здесь, — кивнул он мне, указав на место рядом с собой. — Стой спокойно и думай о том, что ты девочка, только не паникуй, а просто думай об этом. Я источник попытаюсь уловить.

Какое-то время я думала, а Робби просто сидел на стуле и молча изучал меня. Ощущение было очень неприятное, если честно. Хуже, чем у врача какого-нибудь в кабинете. Вроде бы и одетая стою, а все равно взгляд у Роберто очень профессионально-раздевающий. Особенно не по себе стало, когда он встал и принялся вокруг меня кругами ходить, медленно, сверля взглядом то затылок, то лоб, то в глаза заглядывая.

— А теперь чуть погромче подумай, как будто где-то рядом Фредо, и ты боишься.

«Чуть погромче»? Да у меня в голове все мысли заметались в панике, сбивая друг друга. А этот начинающий садист-целитель начал надо мной руны рисовать. Много рун… Иногда одни и те же, иногда разные. Ходит, смотрит на меня и в воздухе узоры вырисовывает. Вот честно, еще бы немного, и послала всех… Семейка извергов. Два сапога-пара!

Но тут Робби вытер пот со лба, упал на стул и усталым голосом произнес:

— Все. На магистерскую я сдал…

Агата радостно взвизгнула и кинулась к нему обниматься и ластиться. А я села за парту, уткнулась лицом в стол, закрылась от них руками, чтобы не завидовать и не расплакаться снова… Тоже хочу! Хочу взвизгивать, обниматься, вешаться на шею, нести кокетливый бред… Хочу! Почему раньше можно было, но никакого желания не было, а теперь вот просто распирает, и человек подходящий рядом есть, а нельзя! Я же приличный парень, а не Эззелин какой-то там…И вообще, Тимошка, наверное, извелся уже весь, а я тут сижу, прохлаждаюсь.

— Спасибо, — благодарность вышла все же очень бурчательнообразная. Злость на Робби у меня еще не прошла. И настроение он мне своим подозрением сильно испортил.

Потом посмотрела на бледного парня, у которого капельки пота и над губой, и по скулам, и у висков снова выступили. Не помню уже, какой раз по счету вздохнула и улыбнулась:

— Спасибо большое! Ты мне очень-очень помог, и я буду очень-очень стараться доставить Фредо как можно меньше неприятностей, правда!

— Без проблем, — устало, но зато, как раньше, добродушно и дружелюбно улыбнулся мне в ответ Робби. — Ты лучше старайся, чтобы он тебе их не доставил. Особенно после того, как правду узнает.

Тимошке условно повезло встретиться с успевшим уже все сдать Санасаром, который честно отчитался, что меня видел, к Агате отправил, и мы там начали шушукаться, а он пошел знаниями с преподавателем делиться. То есть Тима, по крайней мере, знал, что до цели я добралась, и ждал меня в столовой, грызя ногти и локти.

— Ну вы там блин… Живот лечить! — фыркнул он при виде меня. — Есть-то тебе можно?

И-и-ить, я забыла предупредить Агату, чем мы с ней по легенде занимались! Не получится из меня «агента 007», туплю на каждом шагу. И, главное, только подошла моя очередь на раздаче, как нарисовалась эта парочка садистов-целителей. Тоже перекусить зашли, наверное. Увидели Тимоху и направились к нему, а мне как раз тарелки с едой на поднос ставят… Не бросать же все и бежать, размахивая руками, чтобы привлечь внимание? Ох, что сейчас будет, даже думать не хочу! Когда я с подносом уселась возле Тима, целительский дуэт уже отправился занимать очередь — опять разминулись, и не узнаешь, чего они тут уже успели наговорить. Но Тимошка выглядел вполне спокойным, даже заботливо предупредил, что мясо в этот раз какое-то странное, и лучше от него воздержаться, а то опять живот прихватит. Так что к моменту, когда Робби и Агата вернулись, я уже расслабилась и дошла до компота. Нет, потряхивало меня по-прежнему, в ожидании встречи с Фредо, но насчет проваленной легенды о болях в животе я уже не переживала. Поэтому, когда мы, пожелав парочке приятного аппетита, отправились в сторону нашей аудитории, и Тимка вдруг резко затащил меня за угол и залепил подзатыльник, ощутимый такой, между прочим, я от неожиданности только пискнула: «Идиот, да?!»

— Я?! Ты мозгами думать совсем разучилась?! Столько лет под нормальную косила, а тут за пару дней ошизела совсем?

— А драться-то зачем?! — обижено поинтересовалась я, потирая затылок.

— Можешь мне потом сдачи дать, — недовольно буркнул Тимка и снова возмущенно зашипел: — Знаешь, каким я себя дураком чувствовал, когда Агата мне начала про блок рассказывать?! Какой Робби умница, справился, и теперь Фредо не узнает, что ты девушка, даже во время тренировок по взаимодействию, подразумевающих полную открытость двух магов друг перед другом. Она, значит, щебечет, а я сижу такой и киваю, как болванчик! — тут Тимоха выдохся и уточнил: — Ты когда планировала мне правду сказать? Или вообще не собиралась?!

— Собиралась! — искренне возмутилась я, предусмотрительно повертев головой, разглядывая, что происходит слева и справа от домовенка. Потом встала на цыпочки и убедилась, что и за спиной у моего богатырского домового никто не стоит. — Еще как собиралась… Вот прямо сейчас и собиралась!

— Ну давай, говори, — Тимка сложил руки на груди крест на крест и встал передо мной так, что не вдруг-то проскользнешь. И обзор сразу сильно сузился. — Я слушаю.

— Эм… Ну так тебе Агата уже все сказала, — промямлила я, грустно сверля взглядом пол.

— То есть теперь всегда за сведениями о тебе к ней ходить? — опять взвился Тим.

— Нет! И вообще… Что вы все на меня орете сегодня?! — не выдержала я и тоже ощетинилась. Сначала один воспитывал, теперь вот второй начал, хорошо Ниммея нет, а то бы еще и этот полез со своими ящерицами и долбоклюями.

— Потому что мы за тебя переживаем! — рыкнул Тимоха и выдохнул, сдулся. Даже сдачу ему давать расхотелось… Так, вяло треснула по пушистой шевелюре, скорее для профилактики.

— Тим, ты прости, ладно? Естественно, ты должен ругаться и пытаться меня отговорить. Я все понимаю, но… Если я сейчас остановлюсь, потом всю жизнь жалеть буду. А если расскажу…

Наверное, мой лимит неприятностей на сегодня был перевыполнен, потому что стоящего неподалеку и греющего уши Эззелина я увидела раньше, чем закончила фразу и, главное, вроде бы… вроде бы я о себе в женском роде не говорила. Ну, после того, как в последний раз гордым сурикатом просканировала местность. Заметив, что его обнаружили, парень презрительно фыркнул и с независимым видом продефилировал мимо. Лицо у него при этом было очень… недоброе, так скажем. Тимошка понаблюдал за мной, напряженно провожающей взглядом этот не очень радующий меня довесок к Фредо и ехидно поинтересовался:

— Ты уверена, что понимаешь ВСЕ? Я вот охватить умом, как можно встречаться с одним и ухаживать за другим не могу. Это я такой приземленный, али как?

— Когда ты у меня таким язвой стал?! — горестно вздохнула я, про себя соглашаясь, что Тимка совершенно прав. Так — нельзя.

— Ой, да, Тим, что я тебе сейчас расскажу! — как-то вот совершенно неожиданно захотелось перевести стрелки и поговорить совсем о другом. Ну, или не совсем, но о другом.

Так что дальше мы спокойно шли до нашей аудитории, и я пересказывала все, что узнала от Фредо про надвигающийся катаклизм. И о том, что если мы окажемся не по ошибке закинутыми, а сознательно выбранными, то нас могут взять и поделить. И как это будет проходить, я не представляю, но не нравится мне это все ужасно. Ясное дело, Тимохе это тоже не понравилось. Вообще, конечно, с неприятностями надо разбираться по мере их появления и уж тем более не следует волноваться о них заранее. Но вот как-то у меня и так не слишком радужное настроение окончательно испортилось.

Что за гадство, в самом-то деле? То намагниченного суженного подложат, то в другой мир перенесут. То теперь еще эти местечковые разборки, в которых мы или участвуем, или нет, и на чьей стороне — не понятно. И вот как-то на фоне этого моя не самая удачная влюбленность вдруг перестала сверкать яркими острыми маняще-опасными гранями. Да, пусть это будет моя самая большая проблема в этом мире: когда признаться Фредо, что я девушка! Я так разволновалась, что почти повисла на бедном Тимке, прижимаясь к нему покрепче, как будто вот прямо сейчас принесут эту треклятую книгу, после появления которой нас разделят и заставят сражаться друг против друга. В моем больном воображении почему-то возникли рыцари в доспехах и с копьями, скачущие на лошадях навстречу друг другу. В голове даже зазвучала подходящая случаю песня, довольно долго лидирующая в моем плейлисте:

И вот как-то я мысленно попыталась представить себя, вот с этим тяжелым копьем, в железных доспехах да еще и на коне… А рядом нет ни Тимохи, ни Ниммея, который где-то там крылья расправляет, без меня. Вот ужас-то?! Убиться плеером!

— Тим, им ведь не удастся нас поссорить, правда? — уточнила я почти под дверью в аудиторию.

— Пока ты прекрасно справляешься сама, — буркнул он недовольно-ехидно, а потом успокаивающе похлопал по спине: — Не получится у них ничего! Если что, пошлем всех и свалим в деревню.

Я робко улыбнулась и почувствовала, что дышать сразу стало легче. Все-таки настоящий друг — это важно!

— Я так больше не буду, — извинившись за опоздание, мы уселись за свою парту, и я погладила Тимку по руке, одновременно изображая на лице максимально виноватое выражение. — Честно-честно не буду! — и тут же строго предупредила: — Но если ты еще раз драться полезешь, точно поругаемся.

— Я тоже больше не буду, — улыбнулся Тимоха. — А то вдруг все настройки собью? Но ведь гляди, что простая затрещина с мозгами делает! Сразу включились и заработали…

— Выйдем, я тебе по заду пендаль дам, — пообещала я самым суровым голосом, на который была способна, хотя очень хотелось рассмеяться. Уж не знаю, что там помогло, но в голове действительно прояснилось. Только я точно знала, что подобную выходку могу простить один раз и то не каждому. Тимке — могу. Тем более он же не со всей своей богатырской силы залепил, а так, чисто по-дружески. Для просветления.

— Если тебе от этого станет легче, — хмыкнул домовенок. — Пиши давай: воздух плюс земля равно пыль…

Фредо пришел за мной прямо на занятия. Переговорил с занудой, поглядывая в мою сторону, потом кивнул в сторону двери:

— Позвольте вас снова похитить, лэр Рин.

Вот если бы не было у меня прояснения, побрела бы следом за ним, как под гипнозом, а так я резко вспомнила, что мы договаривались о сопровождающем эскорте.

— Меня можно похитить только вместе с Тимом, — и улыбнулась, чтобы сгладить неожиданно проскочивший вызов в голосе. Наверное, у меня это от напряжения — целый день же на нервах, то как насчет блока договориться, то как блок поставить, то как за этот блок оправдаться. Нервы — они же не железные, вот и напряглись.

— Не доверяете мне, лэр Рин? — Фредо хищно так улыбнулся, оглядывая меня, как кот — глупую мышку. — Правильно делаете, — и подмигнул, проказливо и одновременно тоже… хищно. Особенно учитывая то, что он еще при этом губы облизнул.

И тут до меня дошло — мы в аудитории, на занятиях. И меня при всех… помечают, так, наверное, будет правильнее всего? И зануда-старшекурсник смотрит на нас очень задумчиво. А у меня весь набор хохм для таких случаев исключительно под девушку заточен. Но очень надо вежливо дать понять, что кто-то слегка заигрался.

— Так как у вас уже есть пара, лэр Фредо, будет правильным, чтобы даже на простых совместных тренировках мы не оставались с вами наедине. Не люблю подавать беспричинные поводы для ревности.

Фредо хмыкнул, переглянулся с занудой, потом, улыбаясь уголками губ, придержал дверь, пропуская вперед меня и Тима, а в коридоре склонился к моему уху и тихо прошептал:

— А как ты относишься к созданию причин для ревности?

— Очень отрицательно, — тоже шепотом ответила я. — Из ревности столько людей поубивали! Так что давай лучше воздержимся.

— Не бойся, я же некромант. Если что — оживлю, — утешил меня мой поклонник.

— Спасибо, но я себе нравлюсь в состоянии первой свежести, — хмуро отреагировала я на его заманчивое предложение.

Фредо, очевидно смирившись, что я не в настроении кокетничать, быстро пошагал вперед, в сторону башни-общежития магов воды. От нее мы свернули в восьмой корпус, где занимались те, у кого были способности к ментальной магии. Целители, которым этот дар доставался в качестве бонуса к магии жизни, занимались отдельно, у себя, и, надеюсь, неплохо занимались. Потому что как раз сейчас мне предстояло проверить, насколько успешно с моим мозгом поработал Роберто. Аудитория, в которую мы так стремились, находилась в самом конце первого этажа, практически у центральной башни. И там нас с каменной мордой поджидал Эззелин. Увидев, что я иду сзади, вместе с Тимохой, он облегченно выдохнул, попытавшись замаскировать это за презрительной гримасой. Какая я предусмотрительная, прямо самой приятно! Но, надеюсь, на саму тренировку Фредо свой хвостик брать не будет? А то такое я точно не пойму…

Глава 17. Взаимодействие и противоборствие

Фредо встречи с Эззелином не то чтобы не ожидал, но откровенно ей не обрадовался. Лицо у него слегка закаменело, прямо как в зеркале отразив эмоций Вазелинки. Только тот уже успел расслабиться, а вот Фредо этого делать, явно, не собирался, и, подойдя к Эззи почти вплотную, зло процедил:

— Что ты здесь делаешь?

Если бы меня спросили таким тоном, то первой реакцией было бы забиться в угол и оттуда отмахиваться: «Мимо проходила, мимо, и дальше сейчас пойду!». Но Эззелин намека не понял, а изобразил оскорбленную в лучших чувствах невинность и, надув губки, томно протянул:

— Вообще-то, тебя жду, ты же говорил, что будешь заниматься с этим пришлым… А мне без тебя скучно.

Мы с Тимом стояли чуть поодаль и видели лица двух разговаривающих парней, хотя и практически в профиль. Вот Фредо закрыл глаза, глубоко вдохнул, напрягся, красивый и опасный одновременно. Резко наметились скулы, видно, как двигается кадык на шее. Я опустила взгляд ниже и заметила крепко сжатые кулаки. М-да, неужели Эззи его так раздражает? И, главное, неужели Эззи этого не чувствует?!

— Я сейчас буду тренироваться с Рином. Мне будет некогда тебя развлекать, — медленно, четко, тщательно выговаривая каждой слово. Главное — спокойно. А то я уже решила, что сейчас будет убийство или шумный скандал, как минимум.

— Ну и не надо, я просто посижу, посмотрю… Его друг будет сидеть и смотреть. И я хочу!

Фредо снова сжал кулаки и закрыл глаза…

— Тимк, ты, если что, Эззелина же не убьешь? — поинтересовалась я, где-то глубоко, очень глубоко внутри сочувствуя своему сопернику. Тимошка посмотрел на меня так, как будто я у него только что отняла конфету. Вкусную. Последнюю. И он пытается найти у меня совесть. Наивный, спит она у меня, крепким сном. Или, наоборот, проснулась и переживает? Я тут гуляю по лесу, птичек слушаю, а бедный Эззи скучает. Кажется, это чувство называется женской солидарностью, только странно, что я испытываю ее именно к Вазелинке.

— Ну, положим, если сильно лезть не будет, то выживет, — успокоил меня Тимоха.

А Фредо, как раз примерно в это же время, набрал в грудь побольше воздуха и выдал:

— Друга Рин сам пригласил, значит, он ему доверяет, а тебя никто не…

— Послушай, если что, я не против, — влезла зачем-то между ними и улыбнулась, сначала одному, потом второму. — Может, у нас, вообще, ничего не получится, и мы сразу разойдемся. Ну, или посидит рядом с Тимом, подождет тебя, помолчит, — последнее пожелание я выделила голосом, — посмотрит, чем мы будем заниматься. Так и тянуло добавить: «убедится, что ничем предосудительным, и успокоится». Теперь Фредо посмотрел на меня тоже немного загадочно. Нет, не как на человека, отнявшего последнюю конфету, а как на внезапно проявившего признаки душевного нездоровья, по которым теперь следует определить степень его опасности для общества. Однако согласно кивнул и потом сделал Эззи приглашающий жест в сторону аудитории:

— Раз мой партнер не против, то можешь посидеть и помолчать! — и тоже выделил голосом последнее пожелание.

— А я думал, что это я — твой партнер, — молчать Эззелин не умел, да и не очень старался. Поэтому следующую фразу, может быть, даже и заслужил, по крайней мере, сам на нее напросился — точно.

— Ты — мой партнер только по сексу. Воздерживайся от влезания в другие сферы, ясно?

Взгляд, которым меня одарил Вазелинка, сразу выжег и чувство «женской» солидарности, и жалость, и вину, и совесть. Я зябко поежилась, напоминая себе, что, вообще-то, маг огня, и холодно мне точно быть не должно. Аудитория оказалась довольно большой, поэтому, кивнув сопровождающим в угол у одной стены, Фредо утащил меня к другой.

— Как наша магия ведет себя при соприкосновении, мы уже прекрасно знаем.

Наверное, он специально встал спиной к Эззи, потому что за его улыбку после этой фразы меня бы убили. Да и сама фраза звучала довольно провокационно.

— Давай попробуем совместно их столкнуть вне наших тел.

— Думаешь, я знаю, как это делается? — приподняв вверх одну бровь, я изобразила наигранное возмущение.

После просветления в мозгу чувствовала я себя гораздо увереннее. И робость со смущением куда-то исчезли. Только притяжение все равно осталось мощное, но уже не сбивающее с ног и не затмевающее разум. Фредо снова улыбнулся, ласково и заботливо, как любимому младшему брату, после чего очень бережно взял меня за запястье, перевернул мою руку ладонью верх и погладил пальцами по кругу:

— Попробуй представить, что магическая энергия — это птичка, и ты приманиваешь ее, чтобы она подлетела поближе. Сконцентрируйся и зови. Не хватай руками, как дикий голодный хищник, а заманивай, ласково и нежно.

Интересный взгляд на магию — как на добычу, за которой можно охотиться, причем по-разному. Ниммей ее, вообще, не одушевляет, она для него — фарш, пластилин для лепки, а тут — птичка…Я зажмурилась и старательно представила… Сначала котлету, раз уж про фарш вспомнила, потом добавила в котлету огня и света, чтобы она стала похожа на мои колобки. Затем решила продвинуться дальше и мысленно «вылепила» птичку-свистульку. Вспомнила, как я в детстве дула в такую глиняную игрушку во всю силу своих легких, но при этом в голове зазвучала песенка знакомого деревенского пастушка, играющего на дудочке. Красиво и душевно…Когда же я приоткрыла один глаз, на ладони у меня лежал маленький искрящийся красно-рыжий шарик, вполне себе видимый и осязаемый. Причем, такое ощущение, что он крутился… Уф!

Стараясь не делать резких движений, лишь чуть скосила глаза в сторону улыбающегося Фредо, довольного и гордого, как будто это он только что приманил это чудо, а не я. Встретившись со мной взглядом, парень очень-очень медленно поднял вверх свою руку, и у него на ладони появился малюсенький фонтанчик, чуть побольше моего шарика.

— Теперь доверься мне, полностью… И постарайся уговорить свою энергию прикоснуться к моей. Не напасть, не защищаться, а прикоснуться, понимаешь?

Я лишь дернула уголком губы, вместо внятного ответа на его тихий шепот, вся сосредоточившись на том, как же мне хочется ощутить приятную прохладу. Как будет весело подскакивать, перепрыгивая со струи на струю, потом скатиться по одной из них в небольшую водяную чашу на самой верхушке, стать с этим фонтаном единым целым…

Шарик перестал крутиться у меня на ладони и замер, будто прислушиваясь, точно как вчерашняя птичка. Потом приподнялся и сдвинулся на несколько сантиметров, снова покрутился. По-моему, я даже не дышала, вся сосредоточившись на том, как меня манит этот прохладный источник воды, сверкающий от искр и огонька пламени, неожиданно воинственно вспыхнувшего на моем ручном магическом питомце. Наверное, его смутило слово «прохладный». Это для меня приятное ощущение, а для огненной энергии — угроза. Поэтому я начала очень сосредоточенно думать только о красоте, нашей красоте, отражающейся в струях воды. Помогло — вновь остались только искорки, пламя исчезло. Фредо сквозь зубы тихо выдохнул — похоже, он тоже все это время не дышал, как и я. Шарик подкатился еще поближе к фонтану, вновь замер, будто принюхиваясь… и, высоко подпрыгнув, плюхнулся прямо в центр, между струями. Тут же подлетел вверх, вроде бы даже взвизгнув от возмущения, но затем снова чуть ли не с потолка спикировал в воду, опять подпрыгнул вверх.

— Ему нравится! — восхищенно прошептал Фредо. — Ему, правда, нравится!

А я представила, как будет красиво смотреться фонтан, из вершины которого вместе со струями воды будут извергаться струи пламени. Прямо вот даже увидела перед своими глазами… И мой шарик, словно подслушав, опустился и растекся по воде, переплетаясь и вклиниваясь в свободное пространство. Получилось, и правда, очень красиво — вода вся стекала вниз, а языки пламени устремлялись вверх. Соприкасаясь, они не уничтожали друг друга, а дополняли — вода поддерживала огонь и несла его на себе, стекая с руки Фредо вниз, на пол…Я даже не заметила, как фонтан стал в несколько раз больше, да и шарик… то есть костер… пламя…

Тут мой партнер по магии закрыл глаза, побледнел и покачнулся. Вся красота тоже покачнулась, но я успела схватить извергающийся источник воды обеими руками в горсть, а Тимка, уже давно, оказывается, стоящий рядом, подхватил Фредо. Тот благодарно улыбнулся — Сглупил, надо было сразу на нейтральной поверхности соединять.

Опустившись на колени, я аккуратно водрузила резко уменьшившийся фонтанчик на пол, и мы еще несколько минут любовались на взаимодействие огня и воды, прежде чем все исчезло. Какое-то время все молчали, переживая каждый внутри себя только что увиденное. Для меня это был потрясающий опыт и взаимодействия с собственной магией, и соприкосновения с чужой. Эмоций внутри было очень много, но они все казались настолько личными, что как-то выражать их наличие внешне — подпрыгивать, взвизгивать, виснуть на шее — ничего этого не хотелось. Стоять, молчать и собираться с силами, чтобы дойти до своего блока, не расплескав это ощущение соприкосновения с чудом. Но кое-кто молчать совершенно не умел…

— Почему с ним?.. Почему со мной ты так никогда не делал?! Что в нем такого, чего нет во мне?!

Фредо, все еще немного бледный, несмотря на смуглую кожу, к тому же до сих пор поддерживаемый за плечи Тимкой, который без нужды обниматься с ним точно не стал бы, закусил губу и закрыл глаза. Глубоко вдохнул, выдохнул, снова вдохнул…

— Эззи, давай не сейчас, пожалуйста, — мне даже его жаль стало, такая в его голосе обреченность и усталость прозвучали, что прямо хоть плачь.

— Почему не сейчас? — такое ощущение, что Вазелинка совсем без чувства самосохранения.

Ведь попросили же… Вежливо, спокойно… И, главное, ругаться после такого или просто говорить гадости совсем не хотелось. А он, как специально, напрашивался:

— Я хочу знать!

— Мы с Тимом, пожалуй, пойдем, а вы тут поговорите без нас, хорошо?

Оставлять Фредо в таком состоянии не хотелось, но я же не одного его бросаю, в конце-то концов, а с партнером… по сексу. Конечно, из Эззелина подпорка гораздо слабее, чем из Тимохи, но тут уж выбирать не приходится. Слушать, как он права качает, я не собиралась. Мы уже почти дошли до двери, когда я обернулась и увидела, как Фредо плавно оседает на пол. Увидела это не только я, но и Тимка, бегом кинувшийся обратно и успевший подхватить моего тренера.

— В лазарет? — уточнил он скорее у меня, чем у Фредо. Но тот отрицательно повел головой:

— Завтра буду как новенький, это просто истощение, из-за того что слишком долго с чистой антимагической энергией взаимодействовал. Потрясающие ощущения, никогда раньше… Вот и увлекся. Восстановлюсь за ночь, не волнуйтесь.

Судя по улыбке, ему было приятно, что мы за него переживаем, хотя по тоскливым взглядам в мою сторону, он бы предпочел, чтобы его поддерживала я. Но не судьба, что ж поделать…

— Рин, ты тогда иди к нам, — Тимоха предусмотрительно решил позаботиться о моей нервной системе, если вдруг Эззи решит продолжить скандалить.

Я кивнула, ответила улыбкой на понимающе-печальный вздох Фредо и побрела в сторону своей башни. Напрямую, через центральную, по седьмому корпусу, а не в обход, вдоль всего восьмого, как раз через общежитие магов воды. Я уже прошла почти весь путь по первому этажу и начинала морально готовиться к штурму лестницы, который мне удавался все легче и легче. И тут меня догнал Эззелин. Еще продолжающие сновать из аудитории в аудиторию некроманты внушали мне надежду, что меня не растерзают прямо у них на глазах, ну или, если что —быстро реанимируют, а шутка Фредо на эту тему перестанет быть шуткой…

— Послушай, ты! Подкидыш мира… Не лезь к моему парню, понял? — о, у нас намечаются «девачковые» разборки, замечательно.

— Разве похоже, что я к нему лезу? — ехидно уточнила я, хотя вся интуиция просто вопила о том, что надо игнорировать и сваливать, крича издали, чтобы подавился своим богатством, на которое я не претендую…

— Ты к нему как прилип в первый день знакомства, так и не отлипаешь! — странно, вроде не замечала за собой подобного поведения, но, говорят, со стороны виднее. Игнорируем и валим. Валим… Не хватало еще из-за парня с другим парнем подраться.

— Насколько ты заметил, мы долго даже руками соприкасаться не можем, так что висни на нем сам, только крепче держись, чтобы не скинул.

И-и-ить, дура ты, Рина, но язык у тебя дурнее и живет своей жизнью, зараза!

— Твоего мнения, пришлая дрянь, никто не спрашивал! Я предупредил, не лезь к моему парню, шалава бесхозная, а то я поделюсь с ним своими сомнениями о том, что ты — зверек двухзадый!

Я даже не сразу сообразила, как именно меня обозвали, и что моя тайна в очередной раз под угрозой, просто от обилия оскорблений в глазах помутилось, и я ударила… Сначала ногой в живот, потом локтем по позвоночнику, затем ребрами ладоней одновременно с двух сторон, под углом, со всей силы. И, отпрыгнув в сторону, успела интуитивно возвести из сырца щит, отразив летящий на меня гигантских размеров огненный шар, а затем сформировала свой… и пальнула… почти не глядя… Чтобы уже потом, в отблесках пламени рассмотреть стоящего перед Эззи Фредо, встретиться взглядом с его бездонными глазами, раствориться в них… раскрыться ему навстречу.

«Я не виновата, он первый начал, прости!» «Ты — прости… Я виноват, не удержал, не успел»… Это было даже не чтение мыслей, а отголоски эмоций. Но моя магическая энергия тоже почувствовала эти отголоски, прониклась… И ударила по Фредо уже не огромной огненной волной, готовой уничтожить все на своем пути, а мягким спокойным пламенем, которое послушно стекло ему под ноги. А он сам не упал на пол, только благодаря Тиму, вновь подхватившему его за плечи.

— Так, все участники драки — за мной! — прозвучал рядом строгий голос, и злющий суровый дядька с черной нашивкой на жилетке быстро зашагал в сторону центральной башни. Мы обреченно побрели следом — первой я, потом Фредо с Тимохой, а замыкал шествие Эззи, бухтевший что-то возмущенное. Я не прислушивалась, мне было грустно, обидно, страшно и… очень страшно. Наконец-то, я полностью переварила всю сказанную Эззелином фразу и осознала, что этот… недобитый недоумок… догадывается, что я — девушка. Не уверен, но догадывается. А я своим бурным реагированием, скорее всего, только подтвердила его подозрения. Надо было просто рассмеяться ему в лицо и идти спокойно к себе, спать. Дура… Вспыльчивая, агрессивная, опасная для окружающих, глухая и неадекватная… Пустырник надо пить, три раза в день. И мяту жевать… И… К чужим парням не лезть! Вот, тут Эззи совершенно прав. Привели нас в деканат младших курсов, где тихо в своем кресле скучал уже знакомый по распределению лэр Аделард Гальторе.

— Обычная драка с переходом в магическую дуэль, — буркнул приведший нас преподаватель и, взяв протянутый деканом небольшой белый шарик, нарисовал в воздухе узор, после которого в шарике замелькали фигурки. Я и Эззи. Вот быстро подбегают Фредо и Тим. Вот Фредо встает между нами, отталкивая Тимку в сторону…

К счастью, «видеосъемка» началась с момента, как я бью Эззелина по ребрам, потом отпрыгиваю в сторону и блокирую щитом летящий в меня шар.

— Ну и что это было? — усталым голосом поинтересовался лэр Гальторе.

— Простите, не удержался, — виновато пробубнила я. — Он меня оскорбил, я его ударил.

— Что ударил, это я вижу. И что потом чудом не убил — тоже вижу. Хотя, признаю, лэр Эззелин начал первым, и если бы вы только защищались…

— Удар принял я, у меня претензий к лэру Рину нет, — влез в наш диалог Фредо.

— У меня есть! — понятное дело, молчание и Эззи — вещи не совместимые. — Он меня избивал, так что я тоже защищался.

— ОН, — декан, скептически поджав губы, хмуро оглядел меня с ног до головы, — еще совсем недавно не мог контролировать выбросы сырца, а теперь спокойно избивает вас, студента первого курса, без всякой магии, а вы, лэр Эззелин, даже отбиваться и блокировать его удары не в состоянии. Чему вас только учит лэр Оберон?

Я даже не стала напрягаться, пытаясь сопоставить, кто такой этот Оберон и чему он, и правда, учит Вазелинку. Пока дело пахнет керосином, надо стоять и помалкивать. Очевидно от возмущения, у Эззелина тоже временно пропал дар речи, поэтому лэр Гальторе спокойно продолжил:

— Если бы магическую дуэль первым начал лэр Рин, я был бы не так расстроен. Конечно, пришлось бы поговорить с лэром Никодемо и попросить его уделить побольше внимания обучению контролю за магией, но на этом инцидент был бы исчерпан. Однако дуэль первым начали вы, лэр Эззелин. А так как вы — студент первого курса, а не подготовительного факультета, то на вас распространяются…

— Простите, лэр Гальторе, но Эззелин официально числится под моей опекой, так что за его поведение буду отвечать я.

Декан одобрительно хмыкнул, но потом нахмурился:

— Лэр Фредонис, я ценю ваше стремление защитить своего подопечного, но по Уставу наказание за магические дуэли относится к разряду индивидуальных. Вы можете разделить его пополам с лэром Эззи, но полностью принять на себя — нет.

Фредо обернулся и одарил Эззелинку таким взглядом, что тот, как раз собравшийся выдать в мир очередное детище своего словесного недержания, вновь затих, излучая в воздух поток возмущения от несправедливости всего происходящего.

— Итак, — тяжко вздохнув, резюмировал лэр Гальторе. — Студент Рин, за драку в стенах Академии — наряд на кухню. Завтра, с трех до шести, будете отмывать столовую и заниматься другим физическим трудом, чтобы провокационных желаний применить свою силу на сокурсниках больше не появлялось. Студент Эззелин, за несогласованную магическую дуэль в стенах Академии — наказание по Уставу. Завтра в четырнадцать часов, через строй в двадцать человек, так как ваш опекун выразил желание взять часть наказания на себя. Студент Фредонис, вы тоже завтра пройдете через строй в двадцать человек, сразу после своего подопечного. А теперь все свободны, можете идти, — декан устало откинулся в кресле, но тут же снова оживился: — Хотя нет! Скажите, почему огненная лавина вас не убила? — и он с интересом уставился на Фредо.

Тот едва заметно улыбнулся, вспомнив, что сегодня у нас были и положительные эмоции, а то, в связи с последними событиями, мы их слегка растеряли.

— Мы с лэром Рином учимся взаимодействовать. Разрешение и согласование от заведующих обеих кафедр у меня есть.

— Интересно… Такая идеальная противоположность довольно редко встречается. Я бы хотел поприсутствовать на одной из тренировок.

— Если лэр Рин будет не против…

Я лишь устало отмахнулась. Сегодня мою неудавшуюся попытку спалить Эззи видело столько народу, что скоро можно будет билеты на наши тренировки продавать. Так что деканом больше, деканом меньше…Внутри было тускло и пусто, несмотря на то, что вроде бы все более-менее обошлось. Подумаешь, столовую все утро отмывать буду. Напугали. Я-то испугалась сначала, что исключат, а потом, когда начали про устав и проходы через строй, вообще, чуть сознание от волнения не потеряла. В ушах кровь так и пульсировала… Когда же про столовую сказали, очень старалась, чтобы мой облегченный выдох не оглушил всех присутствующих в кабинете. Фраза: «пройти через строй в двадцать человек», мне очень не нравилась. Явно же, не прогуляться надо будет, и не просто так число человек в этом строю за различные наказания — разное. Вот за сон на посту Демо пугал пятьюдесятью, а за дуэль, значит, полагается сорок…

Конечно, Фредо было жаль. И стыдно очень, потому что ему этот проход достался из-за моей вспыльчивости и неумения промолчать вовремя. Вазелинку осуждаю, а у самой такое же словесное недержание, еще и в более агрессивной форме. И, конечно, меня сильно расстроило то, что Эззелин, оказывается, у Фредо под опекой. Это означало, что у них серьезные отношения, как у Робби и Агаты. К тому же взять на себя половину наказания «партнера по сексу» не каждый согласится, так что там еще что-то есть, кроме секса… Может, только вина и ответственность, не знаю. Но то, что я влезла между вполне сложившейся парой…Нет, возможно, они бы и без меня расстались, а мое появление лишь ускорило процесс, не знаю. И вообще! Не дам я всяким там Вазелинкам портить мне настроение! У нас с Фредо такая совместная красота получилась…

— Спасибо! И за тренировку, и за фонтан, и… за все остальное тоже.

— За остальное ты меня лучше прости, а не благодари. Спокойной ночи?

— Угу… Спокойной…

В этот раз мы поступили более разумно, поручив доставку Фредо одному из его сокурсников-некромантов, стоящих под дверью деканата в качестве группы поддержки. Эззелина тоже под белы рученьки взялся сопроводить кто-то из старших, а мы с Тимом побрели следом, старательно выдерживая дистанцию.

Глава 18. Горки и скачки для магов и их магии

Всю ночь мне снилось, как вода и огонь плавно перетекают друг в друга, взаимодействуя, как вчера. Но потом стихии стали выходить из-под контроля. Огонь начал жечь леса, — я просто слышала треск деревьев, видела, как они падают, как горит трава, кустарники… как языки пламени извиваются на верхушках вековых сосен, увеличиваясь и уменьшаясь, напоминая взмахи крыльев дракона. Это было страшное, красивое, завораживающее зрелище. Но гораздо более страшной оказалась огромная волна, прокатившаяся по морю и казавшаяся издали невинной и безопасной, а потом зависшая над всеми нами, как изогнувшийся огромный небоскреб… А мы стояли на берегу, взявшись за руки, и смотрели на нее, подняв вверх головы. Меня охватил просто парализующей ужас, когда понимаешь, что ты — обречен, и бежать бесполезно. Сейчас тебя накроет эта лавина, поглотит, размажет по земле, и ты исчезнешь…Почему-то огонь не вызывал во мне такого первобытного необъяснимого страха, хотя я осознавала, что гореть придется долго и мучительно больно. Но при этом могла бежать, кричать, звать на помощь, привлекая внимание мелькающего в небе дракона. Даже пыталась сама спасать попадавшихся на пути зверушек…А волна должна была убить сразу! Вот раз — и все. Быстро. Мгновенно. А я стояла, застыв на месте, смотрела на нее и не могла издать ни звука. Просто сжимала руку Тима… Страшно, и помощи ждать неоткуда. Только мы вдвоем — я и Тим. Тимка… Тимошка…

— Ти-и-има!

— Да здесь я, здесь! Вставай уже, пошли столовую отмывать, — мрачно пробурчал стоявший в дверях Тимоха. — Во ты орать! Я уж думал, Вазелин твой прокрался и тебя задушить пытается.

— Эй, в столовую меня одну отправили, — попробовала возмутиться я, одновременно испытывая гамму противоречивых эмоций — и стыд, что разбудила Тимку своими криками, и облегчение, что это был просто кошмар, и радость… эгоистичную радость от того, что у меня будет компания по уборке столовой.

— Ага, так я тебя одну куда-то теперь и отпустил. «Ой, Тимочка, не надо убивать Эззи, он хороший!» Ща! Вот дал бы ему тишком по кумполу, полежал бы он себе спокойно, отдохнул, забот бы не было. Тьфу!

Быстро умывшись, мы спустились вниз и прошли по абсолютно пустым коридорам до центральной башни. Странно, но в ней уже были признаки жизни — двое парней, курса с третьего-четвертого, со злобными лицами драили лестничную площадку первого этажа. Причем не так, как уборщицы в мэрии, а «по техногенному», без всякой магии. Правда, швабры у них были с автоматическим отжимом, так что хоть тряпки выжимать руками не надо. Но зато по ступенькам размазывать грязь и пыль приходилось самостоятельно, да и ведра таскать — тоже.

— А чего не с артефактами? — искренне удивилась я.

— Так это ж наряд, — буркнул один из парней. — Исправительный ночной труд на благо Академии. Два корпуса и лестница.

— А… — понимающе протянула я. И тут же решила воспользоваться возможностью и уточнить у «коллег по несчастью» некоторые подробности, которые вчера выяснять было как-то неудобно: — Скажите, а «через строй», это как?

— Через строй? Это позорно! — второй парень даже шваброй елозить перестал, остановился и уставился на меня. — Ты один из перваков, что у некромантов огнем палили, верно?

— Угу, — кивнула я, решив не уточнять, что я не совсем «из перваков».

— Так вроде через строй только зачинщика отправили. Тебя, что ли?

— Нет, второго, — я тяжело вздохнула и добавила: — С его опекуном.

— Ну, так ему, выходит, повезло! — утешили меня. — Двадцать розог — это не страшно. Тем более он же не за глупость какую, а за магическую дуэль. Этим даже гордиться можно, так что ничего с ним не будет. А старшему, может, и не повезет.

Загасив процесс самобичевания в зародыше, я вопросительно уставилась на парней:

— И в чем старшему не повезет?

— Так строят шестерок же, шестой курс. К мелочи у них обычно претензий нет, а к ровеснику могут и оказаться.

— И? Если кто-то сильнее ударит, это же понять можно, — удивилась я, одновременно успокаивая себя тем, что у Фредо вроде со всеми хорошие отношения. Это вам не Эззелин…

— Не! Они там все в одинаковых плащах будут и в масках. Не вычислишь, — хмыкнул самый разговорчивый из ребят. — Берут сразу весь шестой курс с той кафедры, откуда тот, кого пороть будут. Если людей не хватает, значит, берут еще целиком курс с какой-нибудь другой кафедры. Раздают всем плащи серые, до пола, чтобы даже ботинок видно не было, с капюшонами на завязках. И маски во все лицо, стремные такие, с носами загнутыми, как клювы. Потом Тарелка…

— Кто? — не поняла я.

— Тарелло, психолог наш. Не познакомился еще?

— Не-а, — помотала я головой. Мне сейчас только психолога не хватало…

— Ну, значит, позже повезет. Мимо не пронесет, даже не мечтай, — между делом ободрил меня собеседник. — Так вот Тарелка отбирает наугад нужное число и во дворе выстраивает. Поэтому никто не знает, кто где стоит, даже сам Тарелка. Но он строго следит, чтобы все лупили честно и кончики не грызли.

— Чего не грызли? — опять подвисла я.

— Кончики розог, от них самые смачные следы остаются. А если их размочалить, то уже терпимо. Но это редко бывает, если только народ считает, что наказание совсем несправедливое. Вот лет десять назад, говорят, бунт был, — все одновременно кончики жевали. И, прикинь?! Отстояли парня. Скандал до ректора устроили!.. После этого даже Устав пересмотрели, так что теперь решать, как наказывать, только деканы и завкафы могут. Даже наряды на исправительный труд только они раздают. И в карцер — только через них. А по каждому проходу через строй должен мыслескан от свидетеля-препода прилагаться, причем не картинка, а запись. Не готов дать запись из памяти, значит — нет наказания, так-то! Разговорчивый парень соскочил с перил, на которые он уселся, пока вываливал на меня все подробности, и принялся задумчиво крутить в руках палку швабры. Мыть полы ему, явно, не хотелось, а я дальше разговор не поддерживала, переваривая услышанное.

— Кстати, говорят, раз одного студента так до смерти запороли, прикинь?! — с интонацией рассказчика детских страшилок у костра, поведал нам его напарник по наряду. — Его через строй, а кто-то слабо ударил, наблюдателю не понравилось. Его снова через строй, обратно. И опять кто-то слабо ударил, только теперь другой. Так и гоняли туда-сюда…

— Да не ври! — фыркнул первый, с облегчением оставив швабру в покое. — Если слабо ударили, то идет добавочный удар и все.

— Ничего я не вру! Точно тебе говорю, мне сам…

— Спасибо, нам пора, у нас тоже наряд, — я благодарно кивнула и потянула Тимку за собой, в столовую. Первая история, с покусыванием кончиков розог, была хоть как-то более-менее правдоподобна. А вот вторая — ну точно страшилка местная. Я даже обернулась и уточнила:

— Тот запоротый парень, он потом призраком является, да?

— А ты его видел? — напрягся «сказочник», замерев со шваброй в руке.

— Нет, но слышал. Воет во дворе по ночам, — и я потащила Тимоху дальше, изо всех сил стараясь не заржать прямо там.

Когда мы добежали до столовой, я немного успокоилась и как-то вдруг резко осознала, что, на самом деле, смеяться не очень хочется. В истории моего мира такие вот прогоны через строй тоже встречались, в армии и в военных училищах. Так что ничего особо удивительного, но и приятного от всего этого тоже мало. «Двадцать розог…», я зябко поежилась. Больше всего меня смущало, что в моих переживаниях по поводу наказания Фредо было что-то… подозрительное. Да, я ощущала себя виноватой. Да, мне было безумно жаль, что так вышло, и я ему заранее очень сочувствовала. Но еще я испытывала какое-то нездоровое предвкушающее любопытство. Я пыталась представить выстроившихся в ряд двадцать одинаковых фигур в масках, чем-то напоминающих старинные карнавальные, из моего мира, когда в узкие щелочки даже глаз почти не видно. И стоящего босиком в одних штанах Фредо, с его распущенными по плечам волосами, опущенной вниз головой… Почему-то от этой фантазии, которая вот-вот должна была стать реальностью, у меня начинало сладко ныть внизу живота, и по телу разливался приятный жар.

Осознав это, я попыталась измерить глубину своего падения и слегка успокоилась, — как только количество розог начинало расти, возбуждение сменялось желанием раскидать воображаемые фигуры в разные стороны. Наверное, на меня повлияла спокойная реакция встретившихся нам ребят, не знаю. Потому что до разговора с ними я лишь переживала и волновалась. Но, главное, как только я начинала на месте Фредо представлять Ниммея или Тима, то все подозрительные эмоции сразу исчезали. Ничего притягательного и манящего. Рвать, метать, спасать, выручать! Без вопросов!..

С Эззелином тоже получалось что-то не очень хорошее. С одной стороны, я понимала — виноваты мы оба, а с другой — злорадство, с лозунгом: «так ему и надо!», пробивалось вперед, расталкивая вину и стыд в разные стороны. Просто, раз ему так и надо, значит, и мне надо так же? Иначе несправедливо! Но от мысли, что эти розги могли перепасть мне самой, становилось неприятно, а еще сразу охватывала паника — ведь без рубашки сразу увидят, что я — девушка. Так что я дала злорадству пендаль и прогнала. Но его появление было хотя бы понятно и объяснимо. Нет, все-таки со мной что-то не так, и лучше я буду держаться от Фредо подальше. Ну, правда, не бежать же снова к Робби, с просьбой поставить еще один блок, теперь уже на мои странные желания?! Уф!

М-да… Кстати, в столовой нам обрадовались, особенно узнав, что я привела с собой напарника. Озадачили, естественно по полной — и полы помыть, и столы отмыть, и скамейки протереть, и помои в огород их местный откатить, а с огорода телегу с овощами и фруктами прикатить. Содержимое телеги тоже помыть, почистить…Так что в аудиторию мы пришли шалашиком, уставшие донельзя. И я всю дорогу только и делала, что бубнила: «Какое счастье, что ты пошел со мной, одного бы меня они там загоняли!».

Очередной старшекурсник отвел нас снова в зал для упражнений, и мы вновь играли со своими стихиями. В этот раз мы должны были заставить их замкнуться вокруг нас в защитное кольцо. Водяное, вихревое, пылевое или огненное. После вчерашнего урока от Фредо, это задание оказалось довольно простым. Я закрыла глаза, нарисовала мысленно вокруг себя круг и поманила магическую энергию, представив, как по контуру круга танцуют языки пламени, причем плотной тонкой стеной. И чтобы верхний край извивался ровной идеальной синусоидой… как горки — вверх и вниз, вверх и вниз… Открыв глаза, я сначала увидела тонкую огненную стенку и катающийся по горкам маленький любопытный искрящий шарик, затем — широко распахнутые глаза старшекурсника, а уже потом — восхищенные взгляды одногруппников. Хорошо иметь столько учителей! Глядишь, к возвращению Ниммея и Демо я в отличники выбьюсь! Единственное, пришлось старательно делать вид, что мне просто нравится ходить по залу в огненном коконе, потому что исчезать он не желал абсолютно. Хотя от мелькающего перед глазами на бешеной скорости искрящего колобка меня довольно быстро начало подташнивать.

Потихоньку защитные кольца стали получаться и у остальных. Причем не только у жителей магомиров, но и у техногенов. Вот справилась пара «африкосов», вот вокруг Тимошки закружился пылевой смерч…Ближе к обеду большая часть народу задание выполнила, а мой колобок, наконец-то, накатался и исчез. Кстати, проблема выхода из созданного кокона возникла не только у меня, от чего даже как-то немного полегчало, самую чуточку. А то веселящийся и упорно нежелающий исчезать колобок довольно сильно омрачил мой триумф. Понятное дело, что грязищи на полу в этот раз тоже было немерено. Но никаких подпалин и ям, так что мы с Тимкой ушли обедать вместе со всеми безо всяких угрызений совести.

Когда к нам подсели Робби и Агата, я почувствовала инстинктивное желание спрятаться за Тимку. Но все обошлось… Роберто даже не стал меня ни в чем обвинять, констатировав лишь, что мы все — «молодцы», и произошло ровно то, чего и следовало ожидать. Возможно, он просто не захотел убивать меня при свидетелях, потому что вслед за ними вокруг нас потихоньку начали рассаживаться Фонзи и Мистер Икс, Роджер, еще какие-то незнакомые мне старшекурсники, в основном, или с черной молнией некроманта на значке, или маги воды.

Когда большинство кое-как рассредоточилось, окружив нас с Тимохой еще более надежно, чем стихийные защитные кольца, Агата практически потребовала, чтобы я рассказала им, как все было, потому что из слухов ничего не понятно. Эззи горланит на каждом углу, что он — невинная жертва, а по замку бродит потенциальный убийца, едва не уничтоживший его любимого парня. А сам любимый парень даже на занятия сегодня не пришел, но, по крайней мере, с утра был жив, если верить его соседям по блоку. Естественно, я разволновалась, вмиг позабыв обо всех своих утренних нездоровых эмоциях! Вспомнилось лицо Фредо, когда бледность была заметна, даже несмотря на смуглую кожу, и в глазах — усталость… И еще — обреченность и безысходность, когда он стоял, прикрывая Эззелина от моего огненного удара. Получается, я, и правда, могла его убить? Да нет, глупости какие! Он бы защитился, использовал бы свою магию… которой у него почти не осталось… Убиться плеером!

Как его наказывать будут, когда он, возможно, до сих пор на ногах еле стоит? И что мне теперь делать? Бежать к нему, узнавать, как он себя чувствует? Извиняться за то, что чуть его не убила? Но я же решила держаться от него подальше, потому что сама неадекватна, фантазии у меня извращенные, и рядом с ним еще больший неадекват, чем я… Слишком много психов на одного Фредо. Запихав все переживаемые эмоции, здоровые и не очень, подальше и поглубже, я спокойным тоном, избегая излишних подробностей, пересказала все, что вчера произошло. Вышло что-то, в стиле мальчиков-подростков, рассказывающих друзьям фильм: «Сначала такое все — у-у-ух! А потом он — бух, а этот другому — бум, а тот ему — бам, а потом как ра-а-аз, и всем звездец!».

После минутной паузы Робби нахмурился и диагностировал:

— Вот дурак!

— Ага, — обреченно согласилась я. — Второй день переживаю, что не сдержался. Вот чего мне стоило промолчать и идти своей дорогой…

— Да я не о тебе, — отмахнулся Роберто. — Фредо — идиот.

— Точно, — согласно кивнул Роджер. — Стравил двух пацанов и, вместо того, чтобы обоим по шее выписать, полез геройствовать. Очередная попытка самоубиться с чужой помощью.

— Как по мне, так сегодняшнюю порку он заслужил, — резюмировал Фонзи.

— Только он же опять героем себя выставит, — влез какой-то незнакомый мне старшекурсник. — За придурка своего малолетнего страдать же будет.

— Тяжело выставлять себя героем, если все вокруг уверены, что ты — недоумок, — хмыкнул Фонзи, встал и хлопнул меня по плечу. — Держись от него подальше, Рин. Парень он красивый, и язык у него хорошо подвешен, но только на голову сильно со странностями. Друг надежный, ничего не скажу, но для чего-то большого у него слишком много тараканов.

Народ стал потихоньку расползаться. Я отодвинула недоеденный суп, поняла, что второе в меня тоже не полезет, потянулась к стакану с чаем и наткнулась на сочувствующий взгляд Агаты. Она одна осталась сидеть с нами. Даже Робби присоединился к большой толпе, пересевшей от нас за соседний стол и бурно между собой что-то обсуждающей.

— Они просто хотели выяснить, кто на самом деле виноват, — пояснила Агата.

— Виноваты мы с Эззи, — упрямо поджав губы, буркнула я.

— Не глупи, Рин, — Агата посмотрела на меня, как на маленькую наивную дурочку. — Тот парень, который про пацанов говорил, совершенно прав. Фредо — эгоист, думающий только о себе и своих желаниях.

Я внимательно посмотрела на девушку. Ее дуэль за честь Санасара тоже, по своему, была проявлением эгоизма. Но если я ей сейчас попытаюсь это объяснить, она, скорее всего, обидится, потому что намерения у нее были самые искренние. Возможно, у Фредо та же самая ситуация, он просто не очень понимает, что творит…

— Ты знаешь, где его комната? — решение держаться подальше погибло в неравной схватке с переживаниями о чужом здоровье. Я только зайду, проверю, что у него все хорошо…

— Рин, ребята сейчас пойдут к нему, не переживай.

— Все? — я обернулась на огромную толпу шестикурсников и нервно дернула плечами.

— Нет, конечно, — Агата хитро и немного покровительственно улыбнулась. — Я попробую пристроиться к Робби и потом все тебе расскажу, — подмигнув мне, она вылезла из-за стола, и, подойдя к толпе парней, начала осторожно протискиваться между ними.

— Крутит она им, как веретено меж пальцев, — выдал Тимоха.

— А? Кто? — не поняла я, размышляя о своем.

— Да Агата Роберто вертит, как ей хочется, а тот даже не замечает.

Я вспомнила улыбку Робби, перед тем как он решился поставить мне блок, и усмехнулась:

— Все он замечает. Просто ему нравится.

Узнав, что к Фредо отправится целая делегация, среди которой будут, как минимум, два целителя, я немного успокоилась, и ко мне даже вернулся аппетит. Правда, ненадолго, потому что в столовой появился Эззи. К счастью, он лишь решил облить нас презрением и игнорированием, а это я оказалась вполне готова пережить. Зато слабый героический позыв подойти и просить прощения растворился в воздухе, к сожалению, вместе с желанием доесть остатки тушеного мяса. Овощное рагу я в себя все же впихнула, — большая часть овощей была начищена лично мной и Тимом, как я могла оставить плоды своего труда страдать на тарелке?

После обеда те, у кого кокон еще не получился, продолжили развлекаться его созданием. А тем, у кого он получился настолько хорошо, что отказывался исчезать, пришлось тренироваться именно с удалением защиты по собственному желанию, а не тогда, когда магии надоест их защищать. Мое упорство было вознаграждено, и ближе к ужину колобок смирился, что это я продаю билеты на американские горки, а не он развлекается столько, сколько ему нравится. Правда, для этого нам пришлось с ним несколько раз конкретно поругаться. Но в итоге — полный консенсус и взаимопонимание между человеком и магией.

Глава 19. Мучения и влечения

На ужин я брела, как на казнь. До начала наказания оставалось не более часа, их здешнего часа, но все равно катастрофически мало. Меня знобило и потряхивало так, будто это я сейчас должна буду выйти… и пройти… Какое любопытство?! Какое возбуждение?! Забиться в угол, спрятать голову в песок, как страус, и переживать о том, как я могла так подставить человека… двух человек! Ведь удержись я и смолчи — никакой бы дуэли не было, и никого бы сейчас не надо было прогонять через строй — ни Фредо, ни Эззи. Все из-за меня… Из-за того, что не смогла вовремя отказать одному и промолчать с другим.

Не знаю, как Тима умудрился уловить ход моих размышлений, но, понаблюдав, как я рисую узоры вилкой по тарелке, он грозно прорычал сквозь зубы:

— Жуй, давай! И прекращай страдать, а то сейчас миску на голову надену, и поварешкой сверху буду стучать до очередного просветления.

Едва я представила эту картину в переполненной столовой, как мне неожиданно сразу полегчало, и просветление пришло даже без помощи поварешки. Поздно пить боржоми, зато можно сделать выводы и учесть все ошибки. А еще, фигос Эззи под нос, но отказываться от тренировок с Фредо я не собираюсь, вот! Просто буду учиться себя контролировать и сдерживать, и с ним, и с его «партнером». Но отказываться от той красоты, от вчерашних, пробирающих до глубины души впечатлений, только потому, что у кого-то не хватает мозгов вести себя нормально и ценить наличие рядом такого парня, как Фредо… Вот уж, не дождетесь! Просто у нас будут чисто деловые отношения. Да, деловые и дружеские, потому что ни на какие другие мне рассчитывать не приходится, и надо быть долбанутым на всю голову Эззелином, чтобы устраивать по этому поводу дуэли.

— Знаешь, я, пожалуй, поварешку все же на кухне сопру, — выдал внимательно наблюдающий за изменением моего настроения Тимка. — Она вон, даже как упоминание чудеса творит. Так что повешу у тебя над дверью, в рамочке, с припиской: «При первых признаках невменяемости у Ринки схватить и помахать у нее перед носом».

— Тимк, какое счастье, что у меня есть ты!

— Угу, а на кухне — поварешки, — фыркнул, расслабляясь, домовенок. — Жуй, а то не обедала нормально. Скоро сможешь за местными швабрами прятаться…

В просветленном ажиотаже я даже согласилась, что мне незачем смотреть на наказание, и сразу после ужина мы направились в общагу. Но тут нас поджидал не очень приятный сюрприз — проход вверх по лестнице был заблокирован. Вниз — работал, потому как на первый этаж, пока мы пытались пробиться к себе на десятый, спустились семеро парней.

— Сегодня же прогон через строй, — пояснил нам один из спустившихся. — Всем надо присутствовать.

На всякий случай я решила сбегать к соседней башне, проверить… Почему-то именно к общежитию магов воды, а не воздуха. Там ситуация была точно такая же. Студенты понуро спускались вниз, и не было никого, кто поднимался бы наверх. Меня начало буквально колотить изнутри. Это, получается, принудительный спектакль для всех? Принудительно-поучительный, о том, как не надо себя вести в Академии?! И Фредо… при всех… и он сам вызвался… и… ради Эззи… и жизнью он рисковал ради Эззи, и сейчас вот… ради него… на такое унижение…

— Вот ведь жгучки-колючки, а повареху-то я в столовой так и не увел. Зря, — констатировал Тим. Схватил меня за руку и потащил куда-то. Я сначала слабо отбивалась, потом затихла, а в себя пришла в общем туалете, от большой горсти холодной воды в лицо.

— Во! Ниммеевская метода тоже работает! — гордо объявил Тимошка. — Все, заканчивай нагонять тоску, утомила уже.

— Тим, ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь. Половозрелый жлоб сам сделал выбор, зная, на что идет. Так не делай из этого мировой трагедии. Опекуном этой вазелиновой дряни он тоже в здравом уме себя назначил, а не силой ему навязали…

— А может и силой! — такая мысль мне в голову не приходила, а теперь пришла и засела, вполне себе логичная или удачно замаскировавшаяся.

— Тьфу ты… — растерянно выругался Тимка. — Ты его что, совсем за нормального мужика не держишь?!

Я изумленно захлопала глазами, пытаясь осознать, что у меня сейчас спросили. Я? Фредо? Еще как держу… за мужика…

— Так вот, нормальный мужик за свои слова и действия сам отвечает, ясно?! Сам решил, сам сделал! И не позорь его нюнями. Он, может, и эгоист, только вину за собственную дурь признает. За это уважать надо, а не соль по роже размазывать. Иех, видела бы ты! — Тимоха даже глаза прикрыл, вспоминая. — Откуда только силы взялись, когда Эззи в тебя огнем пальнул. Быстрее меня побежал, а до этого еле идти мог. Когда ты сдачу швырнула, я его за рукав, а он меня в сторону: «Никогда себе не прощу» и вперед, между вами… Дурак, конечно. Я бы говнюка этого мелкого на себя бы дернул, и все. А этот медаль героя посмертно захотел, не иначе. Хотя ты бы тогда ползамка разнесла, от тебя жар на весь корпус шел…Странно, но мне почему-то было приятно слушать этот короткий эмоциональный пересказ. Приятно и больно, потому что спасали, в итоге, не меня, а Эззелина, и жизнью рисковали ради него, а не ради меня. И…

— Сейчас опять оболью, — серьезным голосом предупредил Тимка. — Блажь надо изгонять сразу, пока в подкорку не въелась.

— Я не блажу, а ревную! — рыкнула я, чувствуя, что да, опять полегчало. — Ревную я…

— А, ну это можно, — тут же расслабился Тимоха. — Тут он по всем статьям сволочь последняя, согласен. Только рожу такую страдательную делать не надо, ревновать надо с топором в руке, ну на крайний случай — с поварешкой. А не с лицом болотного гуля. Вот, как оклемается, приставь ему нож к горлу, и пусть выбирает. Или ты с ножом, или придурок его…

— Тимош, ну что тут выбирать? — я вздохнула, но, увидев под носом кулак Тимки, не удержалась — улыбнулась, скупо и едва заметно. — Ты же видел, что у нас от прикосновений бывает?

— Тогда и ревновать глупо, верно? Лучше заведи себе тоже кого-нибудь… Пусть он ревнует.

— Эм… — я даже зависла от такого предложения.

— А что? У него есть партнер по сексу, вот ты себе тоже заведи. Бери пример с меня! А платонически страдайте друг подле друга, сколько влезет, если душа просит.

Ответить на это что-то более-менее внятное я не успела, потому что вдруг везде зазвучал звонкий, тонкий и довольно противный голосок:

— Всем студентам Академии следует в течение дюжины долей выйти на крыши четвертого, пятого или восьмого корпусов, чтобы присутствовать при наказании за несанкционированную магическую дуэль.

Дюжина долей, это, примерно, пятнадцать минут… Надо бы поторопиться, тем более сейчас все туда ломанутся.

— Нам на четвертый, он выше всего, — пробормотала я и потянула Тимку, но противный голос снова зазвучал на весь замок:

— Студент Рин Гончаров, как участника дуэли, вас ждут во дворе между четвертым, пятым и восьмым корпусом. Студент Рин Гончаров…

— И-и-ять… — я тихо принялась стекать по стенке, чувствуя, как от страха подкашиваются ноги. Тоже мне… любопытство с возбуждением…

Закрыв глаза, я сосчитала до десяти, встала, сама спокойно умылась, посмотрелась в висящее на стене зеркало — шальной взгляд неожиданно ставших еще больше серо-голубых глаз, ввалившиеся скулы, бледное лицо и нездоровый румянец, несмотря на внутренний озноб, и абсолютно ледяные руки. Ярко-красные искусанные губы прекрасно завершали картину. Красавица! Еще одна порция холодной воды, теперь потрясти головой, отгоняя глупые мысли и приводя в порядок прическу. Все. Одернув жилетку и расправив воротник рубашки, я с прямой спиной и на негнущихся ногах пошагала по коридорам. Тимоха молча пристроился рядом. Однако на выходе во двор меня пропустило, а его — нет. Обернувшись на его: «Ри-и-ин», я успокаивающе кивнула: «Справлюсь, не переживай!», и пошла дальше, к высокому тощему еще довольно молодому мужчине, с крупными грубоватыми чертами вытянутого лица. Наверное, это и есть их Тарелка.

— Студент Рин?

— Лэр Тарелло? — противный голос, противная лошадиная морда. Может, он, конечно, психолог хороший, но что-то я сомневаюсь.

— Рад, что вы обо мне наслышаны, студент Рин.

Моя любимая шлея под хвостом, активирующаяся от страха, не подвела и на этот раз:

— Лэр Рин.

Почему-то у Демо «студент Рин» звучало не так раздражающе, как у этого психолога. Не бесило. Хотя меня сейчас все раздражает, и эта Тарелка в первую очередь.

— Если не ошибаюсь, вы еще не получили титул…

Туше? Ладно, попробуем отбиться.

— Уважительное отношение к собеседнику зависит от титула?

— Вы еще не заслужили мое уважение, студент Рин.

— Вы мое — тоже, — усмехнулась я, пытаясь, как можно скорее, успокоиться, а не злиться на этого… коня педального. — Лэр Гальторе вчера ничего не говорил о том, что я обязан присутствовать во время наказания своего друга и его опекаемого. Это ваша личная инициатива?

— Допуск для перехода на первый курс вы получите одним из последних, — процедил лэр Тарелло, подтверждая этим мои подозрения о личной инициативе.

Я лишь едва заметно улыбнулась и кивнула:

— Если это будет оправданное и справедливое решение, я приму его со всем… уважением.

Так, Ринка, поздравляю! Ты очередной раз обосралась… Бессмысленно и глупо. А главное — очень вовремя. Потому что во двор уже вышли Эззелин и Фредо, и оба внимательно прислушиваются к твоему диалогу с психологом. Я отвлеклась от Тарелки, практически забыв об его существовании, чтобы встретиться взглядом с черными бездонными глазами. Иех, мне бы сейчас с ним эмоциями обменяться так, как вчера…Легкая ободряющая улыбка. Такое впечатление, что это не я за него, а он за меня переживает. Ну да, я сейчас дымлюсь, наверное. Гад — этот их Тарелка последний, но теперь я отсюда уже не уйду, даже если гнать будут. Потому что сейчас единственное, что я могу — это стоять и смотреть, чувствуя, как ногти впиваются в ладони…

— Надеюсь, вы осознаете, что тоже виноваты в случившемся, студент Рин, — влез откуда-то в глубины моего подсознания противный тонкий голос.

— Мои переживания вас не касаются, — я даже поворачиваться к источнику не стала. Не достоин!

— Ошибаетесь. Как психолог Академии я обязан отслеживать все переживания студентов, чтобы вовремя оказать им поддержку и помощь.

— Спасибо, и без вашей поддержки не упаду, не стоит напрягаться.

Интересно, сколько лет этому жеребцу? Ровесник Демо, наверное… Но если с первым я пререкалась, осознавая, что докапываюсь до хорошего человека, то тут было чувство, что я стою с палкой и пытаюсь привлечь внимание огромной змеи. Успокойся, Рина, возьми себя в руки и успокойся!

— Лэр Эззелин Буджардини, вы готовы? — змея на время отползла от меня и занялась другими. Фредо напрягся, обернулся в мою сторону, потом на Эззи, потом снова на меня… Я поняла, что, кажется, мешаю ему переживать за своего парня и принялась разглядывать битком забитые крыши. Восьмой и пятый корпусы были трехэтажными, и с моим новым улучшенным зрением я даже могла разглядеть знакомые фигуры. Тимохи среди них не было, зато была Агата. Она помахала мне рукой… Да, нам с ней так и не удалось пересечься после обеда. А вот тех, кто столпился на четвертом, было уже не разглядеть…

Я спустилась с небес на землю, и дальше оставалось только зажмуриться, потому что иначе отвести взгляд не получалось. Двадцать фигур в плащах и в масках, друг напротив друга, в шахматном порядке, создавали довольно широкий коридор, по которому вот-вот должен будет пройти Эззи. Странно, но у Эззелина даже мышцы небольшие на руках присутствуют и на животе тоже… И вообще, если абстрагироваться от характера, то вполне себе симпатичный парень. Темно-русые вьющиеся волосы и серые глаза, в которых сейчас плещется страх. Я все же смогла отвернуться, чтобы встретиться взглядом с Тарелло, изучающим больше меня, чем Эззи. Так, сейчас опять начну хамить… Надо просто набрать в рот побольше воздуха и заткнуться. И, главное, чтобы он ко мне не лез. Да, главное, пусть он меня не трогает, и все… Мне и так тошно! Не выдержав, я все же зажмурилась, но уши же затыкать как-то совсем было бы странно. Резкий, свистящий звук, словно острым ножом вспороли воздух, а затем тишина и стон. Снова свист и опять стон. Два… три… пять… семь… вскрик… Я зажмурилась еще крепче, словно мне это поможет не слышать. Теперь свистело реже, и вместо стонов — вскрики. Двенадцать. Тринадцать… Пятнадцать…

— Наказание положено смотреть, а не слушать.

Мне казалось, что я ненавижу Эззи? Нет, я ошибалась. Я ненавижу здешнего психованного психолога. Но сил пререкаться у меня не было. Вообще не было сил, так что я широко распахнула глаза, чтобы увидеть, как Эззелин с гордо поднятой головой, закушенной губой и влажными блестящими глазами делает последние шаги через строй серых обезличенных фигур. Вскрик. Свист. Вскрик. Все… Неужели все?!Забыв обо всем, я кинулась к Эззи. Нет, он стоял и, явно, не собирался падать, но я чувствовала, что будет лучше, если он сейчас не будет наклоняться за одеждой и так же красиво отойдет в сторону. Прямой и не сломленный. Чтобы этот Тарелка подавился!

— Держи, — я протянула Эззелину его рубашку. Он молча кивнул, и мы вернулись туда, где полагалось стоять вип-зрителям. Искоса взглянув на его исполосованную спину, я тут же уставилась на Фредо, у которого почему-то на лице промелькнула довольная улыбка, когда он посмотрел на нас. Может быть, радовался тому, что Эззи хоть сейчас повел себя нормально, а не как последний придурок?!

— Лэр Фредонис Веккьони, вы готовы?

Так хотелось объявить, что еще не готова я. Не готова, не готова, совсем не готова… Потому что глаза не зажмуривались!

Фредо тряхнул своей гривой, расправил плечи, закусил губу и сделал первый шаг… второй… Крайняя левая фигура замахнулась, злое жужжание и… тишина. Я поняла — самое страшное, это тишина, потому что она означает, что прут достиг цели. Следующий шаг. Второй. Крайняя правая фигура делает замах… На моих губах вкус крови… Прокусила? Плевать! Новый свист, страшный, длинный. На пятом ударе Фредо будто на полсекунды споткнулся и сквозь зубы выдохнул. На шестом — еще один выдох. Резкий, как свист розги до него. На десятом выдох стал напоминать стон, от которого у меня сердце тоскливо сжалось. Вскрики Эззи не отдавались во мне так болезненно, как эти почти неслышные звуки. Двенадцать… Пятнадцать… Я перестала считать удары, перестала следить за замахами, перестала слышать злое жужжание розог… Я смотрела Фредо в глаза…

— Отвернись, — злобно рыкнул у меня над ухом Эззи. — Когда кричишь, не так больно. А он перед тобой выделывается.

Я честно попыталась, но ничего не вышло. Это было как… Как вчера… Когда есть только он и я. И в этот раз никакой магии. И… Он все прошел! Даже не думая о том, что, вообще-то, это чужой парень, и забыв о том, что решила держаться от него на расстоянии, я бросилась к нему и… застыла, увидев его спину. Когда я подошла к Эззи вместе с рубашкой, он уже успел повернуться, а Фредо… не успел. Или я слишком быстро подбежала. Двадцать тонких шрамов, разорвавших кожу. Ярко-красных, припухших, пышущих жаром, со следами сукровицы по краям и стекающими вниз кровавыми дорожками…Кажется, я перестала дышать, замерев…И Фредо замер, стоя ко мне спиной, потому что я потянулась к этим полоскам и провела по ним пальцами, впитывая исходящий от них огонь… забирая его себе, вместе с болью. Я — сильная, да и боль слабая. А я сейчас все разглажу, каждый рубец… поглажу, остужу, выровняю… и все исчезнет… Он не заслужил такого, не заслужил! Он — не заслужил!

— Ри-и-ин…

От этого слабого то ли стона, то ли мольбы у меня судорогой стянуло мышцы живота, и я сама едва удержалась, чтобы не застонать… Не от боли, нет, от дикого желания. Никогда раньше так никого не хотела, а тут прямо вот хоть бери и заваливай, прямо во дворе. Заставить себя отступить на несколько шагов, было ужасно сложно, но я сделала это. Потому что краем глаза увидела стоящего сбоку от нас Эззи с одеждой Фредо в руках. Так, я молодец… Я могу! Теперь еще два шага в сторону, и я об кого-то споткнулась.

— Простите. Лэр Рин, если не ошибаюсь.

Меня аккуратно отодвинул еще подальше молодой целитель, один из тех, что присутствовал на дуэли Агаты. Посмотрев на Фредо, он как-то странно хмыкнул:

— Не знал, что антимагией можно лечить.

Говоря это, он нарисовал в воздухе руну, потом как будто плеснул энергией на спину Эззелина и принялся водить ладонью сверху вниз, не касаясь кожи. Потихоньку вместо страшных красных рубцов появлялись тоненькие белые полосочки… Такие же, как на спине у Фредо.

— Пойду я, пожалуй, — растерянно пробормотала я и сначала задом, потом все же заставив себя отвернуться и медленно… быстрее… еще быстрее… Прочь! Скорее прочь отсюда, к Тимке… Нет, к себе в комнату, залезть на кровать, укутаться в одеяло и… Книжку почитать? Да, вместо того чтобы сидеть и жалеть себя, лучше почитаю. Тимоха догнал меня уже на подходе к общежитию.

— Ты как?

— Отвратительно, — пожаловалась я. — С психологом поругалась, с Эззелином помирилась, Фредо чуть не изнасиловала…

— Во-о-от! Я ж тебе не зря про партнера намекал. Слушай, а ты чего, по спине его гладила, или мне сверху примерещилось?

— Гладила, — горестно вздохнула я. Тимоха посмотрел на меня с сочувствием, но промолчал. Ну и правильно, без него все знаю.

Так вот, в молчании, мы поднялись наверх.

— Я сейчас хочу помыться и лечь книжку почитать, ничего? — уточнила я у Тимки.

— Читай, сколько хочешь, главное, фигню всякую не думай, — кивнул он и потом немного виноватым тоном поинтересовался: — Слушай, а если я до природниц и обратно, ты как? Не надумаешь ничего лишнего? Я быстро…

— Хорошо, — я понимающе улыбнулась. Регулярный секс не только Фредо нужен…

— Ага, а то у меня там тоже партнер, — подмигнул Тимоха и выскочил из блока, уже на бегу крикнув: — Никому не открывай, а то серый волк придет!

Я грустно вздохнула. Вряд ли серый волк сегодня до меня дойдет, спать он, скорее всего, пойдет. После такого бурного вечера. Однако я оказалась не права. Не успела я вылезти из ванны и переодеться в домашние штаны и свободную футболку, как в дверь постучали…

— Рин, — взгляд черных глаз немного расфокусирован, или мне кажется? — Можно я у тебя выброшу? Пока шел, все выпил.

Не кажется. Бутылка вина в одно лицо — вроде бы и нормально, но на обычный здоровый организм, а не тот, который еще после вчерашнего не сильно оклемался, и сверху сегодняшним зарихтовал.

— Я… только одну вещь сказать хотел…

Так, а теперь взгляд сфокусирован и очень четко. На моих губах. Красных и немного пухлых после горячей ванны.

— Да? Я тебя внимательно слушаю.

А сердце то затихнет, то зачастит. И страшно немного, не понятно почему, и… тянет к нему, тянет! Подойти, погладить, спросить, как он себя чувствует… А от его взгляда на мои губы снова внутри начала подниматься сладкая вязкая волна. Зря Тимошка ушел… Или, наоборот, хорошо? Что я без Тимки не справлюсь?! Я же все решила, сейчас вот выслушаю, что он мне сказать хотел, и выставлю.

— Я… Короче, я с Эззелином расстался. Сегодня вечером зашел в деканат, а потом… сказал ему. Еще перед тем, как… Так что вот, — Фредо поставил пустую бутылку в угол и, наконец, оторвался от моих губ, чтобы заглянуть мне в глаза. — Я теперь свободный человек. Ну не считая моральных обязательств и долга перед семьей, — он как-то криво усмехнулся и замолчал, выжидающе смотря на меня.

Я замерла, пытаясь осознать… Расстался. После того, как я почти убедила себя, что там что-то большее, чем просто секс. Вечером в деканат зашел? То есть перед наказанием? И… Ничего не понимаю, совершенно ничего.

— Я не жду, что ты прямо вот так сразу бросишься мне на шею, — судя по легкой горечи, все-таки надеялся. Но я не могу, не сейчас, не в футболке этой почти прозрачной, не… О чем я думаю, вообще?! Этот мужчина опасен, хотя бы тем, как у меня от него крышу уносит вдаль! И я же решила… Решила…

— Можно я тебя поцелую? — обманчиво-спокойный тон и звенящий от напряжения голос. — Пожалуйста, Ри-и-ин! Я пальцем тебя не трону, только поцелую и уйду, честно!

Я хотела помотать головой и уже приготовилась ответить: «Нет», но почему-то услышала: «Да», сказанное моим голосом. И почти сразу его лицо оказалось близко-близко, пугающе близко… и кружащий голову запах вина и мяты… и его губы, манящие… немного жесткие и слегка обветренные… нежные…

— Ри-и-ин!

— Мы договаривались! — я успела отпрыгнуть в последнюю минуту, когда его руки уже лежали у меня на талии.

Черт! Нам даже обняться нормально нельзя, потому что он же почувствует, что у меня не только что-то намечается сверху, но и ничего нет снизу… И что мне ему теперь сказать?! Вернись сейчас же к Эззи, потому что нам ничего не светит? Совсем ничего! И дело не только в магии, а еще и в том, что я завралась?!

— Т-т-точно! — Фредо тряхнул головой и посмотрел на меня. — Скажи, у меня, вообще, есть хоть какой-то шанс? Или ты просто играешь мной, а?!

Вот как стояла, так и застыла. Это я играю? Я?!

— Есть… — удовлетворенно протянул Фредо, изучая мое лицо, и улыбнулся. — Спокойной ночи, Рин!

Тут он слегка покачнулся, и я кинулась к нему, чтобы успеть его подхватить. Ему же сейчас надо будет спуститься вниз, пройти весь третий корпус, потом подняться к себе на этаж…

— Слушай, у нас есть свободная комната, давай, ты там заночуешь сегодня, а?

Фредо нахмурился и уставился на меня непонимающе, потом хмыкнул:

— Не волнуйся, нормально все. Досюда дошел и обратно дойду. А спать через пару стенок от тебя — это пытка, к которой я не готов. Уж извини…

И тут его пальцы ласково погладили меня по уголку губы.

— Но насчет свободной комнаты я запомню.

Глава 20. А вы видели ангелов в ботинках?

— Еще раз повтори, что он сделал?! — Тимоха нахмурился и даже зубы чистить перестал, выслушивая мой краткий пересказ вечерних событий.

— С Эззелином расстался, — повторила я.

— Нет, я про другое! — сплюнув в раковину зубную пасту, Тимка уставился на меня своими серо-дымчатыми глазищами. Страшное зрелище, учитывая еще более взлохмаченную, чем обычно шевелюру.

— Пьяный ко мне пришел? — опасливо предположила я.

— Нет! Другое! — гневно рыкнул Тимошка.

— Поцеловал? — сообразила я, наконец.

— Ринка, ты совсем тупая или прикидываешься?! От поцелуев до регулярного секса один шаг! И?..

— И?.. — я решила прикидываться дурой до последнего, раз уж так удачно получается.

— Тьфу! — Тимка повернулся ко мне задом и продолжил с остервенением начищать зубы.

— Тимочка, ну не злись, — я ласково погладила домовенка по спине, стараясь не замечать следы ногтей на плечах и ребрах. Меня за поцелуй гоняет, а сам вон… Развлекался от души.

— Пфффф! — выдал мне на это Тимочка, ополаскивая лицо холодной водой. — Давай-давай, признайся ему, что ты девчонка, а мы потом с Ниммеем на тебя опеку оформим. И чуть что, поварешкой в лоб!

— Я, между прочим, баронский титул должна буду получить. Меня нельзя поварешкой…

— А я позолоченной, не переживай. По-нашему, по-баронски… — фыркнул Тим. — Давай, я с Агатой насчет экскурсии в женский отряд договорюсь? Чтобы знала, куда попадешь…

— Тимох, ты же сам говорил, чтобы я себе партнера завела, ну вот…

— Так я ж не этого же…

— Ну как не этого, а кто мне советовал с ножом к горлу к нему пристать? Вот он без ножа выбор сделал, с Эззи растался.

— Короче, делай что хочешь, — пробубнил обиженно Тимоха из-под полотенца. — Я тебя про опеку и поварешку предупредил. Пошли тренироваться…

Странно, но сегодняшний день был весь какой-то подозрительно спокойный. Ни дуэлей, ни драк из ревности, ни показательных наказаний… Скукотища! Даже на занятиях никто ничего не взорвал, не спалил и дырку в полу не проделал. Академия словно затихла, переживая вчерашнее. С Фредо я сегодня не пересекалась. Робби с Агатой только помахали нам, потому что когда мы заканчивали обедать, они только вошли в столовую и направились штурмовать раздачу. Даже когда мы с Эззи столкнулись в коридоре, то лишь кивнули друг другу и быстро разбежались.

Но не зря же говорится, что когда слишком тихо — это не к добру.

В двенадцать часов, когда мы с Тимкой, уставшие после занятий, шли по коридору пятого корпуса в сторону столовой, обсуждая план на вечер — ужинать и спать или сначала вместе погулять, потом поужинать и спать, — мимо нас от центральной башни, по моему, вообще, не касаясь пола, промчался лэр Гальторе. Кажется, я впервые имела честь увидеть левитацию мага воздуха. Гораздо менее стремительно, но тоже довольно быстро, вслед за ним прошагал невысокий коренастый обритый налысо мужчина, с синей эмблемой мага воды на серой жилетке. Его морщинистое лицо выражало крайнюю степень обеспокоенности. Само собой, мы тоже развернулись на сто восемьдесят градусов и рванули за ним.

Возле перехода из пятого корпуса в общежитие магов земли нас поджидал небольшой затор, но при виде мужчины все расступались, иногда здороваясь: «Добрый вечер, лэр Мастезано» или «Добрый вечер, декан Мастезано». Понятно, мы сели на хвост декану старших курсов. И удачно сели, пристроившись сзади с деловым видом. Нас даже не сразу оттерли, а лишь почти у самого входа в башню, но тут уже Тимка не растерялся и принялся энергично работать локтями, а я за ним — прицепом. Но, впихнувшись кое-как в башню, мы поняли, что выпихнуться из нее в первый корпус у нас уже никак не получится, и, переглянувшись, рванули наверх. Правда, таких умных нашлось не мало, но на лестнице пробок не было, и мы более-менее быстро взобрались на восьмой этаж — именно с него был выход на крышу первого корпуса. Народу здесь тоже была тьма-тьмущая, но они уже были более-менее дружелюбно настроенны и могли связно объяснить, что именно происходит:

— Ангелы принесли Книгу пророчеств.

Ага, значит, проигравшие предыдущую битву — Ангелы. То есть сейчас в этом мире правит тьма? Ни за что бы ни подумала…Тут я вспомнила, что после появления Книги, вся Академия должна будет разделиться на три части, и ухватила Тимку за руку, буквально повиснув на нем.

— Ты чего? — удивился он, поглядывая на меня с некоторым опасением.

— Так Книга же, — пояснила я. — Сейчас оба осознаем, что один за светлых, второй за темных, и все. Страшно!

Страшно стало настолько, что зубы принялись выстукивать какую-то только им известную мелодию, и внутри поселился ледяной осьминог, размахивающий своими холодными щупальцами. Сверху было видно только пятерых светлокожих золотоволосых великанов, около трех метров ростом, со сложенными за спиной крыльями. Одеты они были лишь в белые, свободного покроя штаны и в какую-то обувь. Сверху разглядеть в какую именно было сложно, но не босиком — точно.

Я нервно захихикала, привлекая к себе нездоровое внимание, — вокруг все были напряженные, серьезные, взволнованные…

— Тим, помнишь анекдот про ангела в ботинках? — шепотом поинтересовалась я.

Тимоха нахмурился, потом посмотрел вниз и тоже хмыкнул.

— Точно!

Стоящему рядом с нами парню, поглядывающему на нас с осуждением, я виновато пояснила:

— В нашем мире анекдот такой есть. Художник рисует для церкви изображение ангела. Все хорошо, но у нас считается, что они ходят лишь в набедренных повязках и босиком, а художник им одежду и ботинки нарисовал. Священник начал возмущаться: «Где вы видели ангелов в ботинках?!», а художник ему в ответ: «А где вы видели ангела без ботинок?». У нас просто этих ангелов никто не видел…

— А как же вы их тогда рисуете? — удивился парень, отвлекаясь от попыток прислушаться и приглядеться к происходящему у ворот.

— Ну, вот каждый рисует так, как представляет, исходя из описания в старинных книгах.

— Забавно, — хмыкнув, он снова уставился на странных крылатых существ. Как раз, похоже, закончилась первая часть встречи — обмен любезностями, и нашему ректору один из ангелов вручил… лист бумаги. Ничего не скажу, большой лист. Настолько, что даже нижний край немного закручивался, но… Я-то КНИГУ ожидала, а тут…

— Все, спектакль закончен, — констатировал наш сосед. — Теперь будем ждать, когда нам огласят первое пророчество.

— Кто огласит? — я даже за рукав парня схватила, чтобы не сбежал, пока не выясню у него все подробности.

— Ректор, кто же еще. Оно на древнейшем языке написано, так что перевести сначала надо, потом понять, о чем вообще речь… Дед у меня в прошлой заварухе участвовал — жуть, говорит, что за бедлам невнятный. Зачитывается ахинея, потом все бегают, рвут на себе волосы и пытаются вникнуть в озвученный бред. В итоге, за порядком в мире следить более-менее удавалось, потому что ясновидящая хорошая попалась, а пророчества предотвращать — нет, все двенадцать в яблочко. Демоны даже козырной картой в тот раз не воспользовались, чистый выигрыш был.

— Ясновидящая? — я принялась переваривать полученную информацию и споткнулась на новом, непонятном персонаже.

— Да, чтобы отслеживать, куда надо группу магов для зачистки высылать, нужна ясновидящая. Иногда еще провидец бывает, но редко.

— То есть пророчества зачитываются по порядку, и всего их двенадцать? — переварила я следующий кусок информации.

— Ты что, с луны… А, ну да, с нее и свалился, — хмыкнул парень. — Да, по порядку. А старые помечаются золотой или черной галочкой, или вычеркиваются, если сбылась только часть. Их еще на стене в столовой высвечивать будут, так что отцепись от меня, и пошли вниз.

Я отпустила рукав его рубашки, который от переживаний даже смяла и, уже глядя ему в спину вспомнила, где мы встречались — это был «герой», приведший к декану ярко раскрашенную куколку. Как там его… вермут — чинзано, а он — Чезанно, точно. Когда мы протолкались, наконец-то, ко входу в столовую, стало ясно, что на этом наше везение заканчивается. Нельзя войти туда, где одновременно находится сразу больше тысячи человек. Мне казалось, что я уже видела это помещение битком набитым. Ха! Нет, набито под завязочку оно оказалось именно сейчас, и, главное, народ все прибывал и прибывал.

— Жрать-то как хочется, — горестно протянул Тимка, напомнив, что мы, вообще-то, шли ужинать. Мне есть совершенно не хотелось. И я уже не в первый раз поймала себя на мысли, что мне было бы спокойнее, если бы Ниммей был бы сейчас рядом. А то я за него волнуюсь.

— Тимох, ты давай попробуй протолкаться, у тебя одного получится, а я к нам в блок пойду, спрячусь под одеяло и буду бояться.

— Как в детстве? — хихикнул Тимка.

— Угу, как в детстве, — согласилась я. — Тут кругом сплошные бабайки, куда не плюнь. Так что сооружу непробиваемый волшебный кокон, буду оттуда выстукивать зубами воинственные марши и ждать тебя.

— А как же ужин? — нахмурился Тимоха. — Надо поесть, а то ты тощий, как Кощей.

— Тимочка, какой ужин?! Мне кусок в горло не лезет…

— Пропихнем, — сурово объявил Тим и потащил меня в сторону раздачи, пробивая своими широкими плечами узенькую тропиночку. В итоге, на половине дороги я на полсекунды выпустила руку Тима и тут же оказалась в гордом одиночестве. Пришлось возвращаться обратно к двери, так как туда было ближе, и протолкаться — проще. Постояв минут пять-шесть в коридоре, я поняла, что мне грустно и одиноко, поэтому самое правильное, что я могу сделать в такой ситуации — отправиться в наш блок, как и собиралась. Тимошка умный, он сообразит, что я жду его там. Просто пока мы спускались, я краем уха не раз слышала, что текст пророчества объявят громко на весь замок, и если бы нам удалось прошмыгнуть и пристроиться к нашей компании, я бы сейчас сидела вместе со всеми и не жужжала. А так мысли в голову начинали лезть всякие странные, о драконе, о Демо, да даже о Борхеле, бродящем сейчас где-то по лесу в своих очках.

А в комнате приму ванну, залезу под одеяло, возьму книжку… Интересную, кстати. И постараюсь отвлечься. Да, буду лежать и читать, а не грызть ногти в ожидании расшифровки этого пророчества, чтоб его…Но моим правильным планам сбыться оказалось не суждено, потому что в конце седьмого корпуса, буквально возле входа в нашу башню-общежитие, я наткнулась на Эззелина, с деловым видом прошагавшего мимо меня в обратную сторону. Не очень соображая, что делаю и зачем, я развернулась и побежала за ним.

— Ты куда?

— Тебя не спросил, — привычно-презрительно фыркнул Эззи. — Чего без лохматого своего? — любопытство смешалось с ехидством, и вышло не так уж и обидно. Или я просто начинаю привыкать к стилю общения Вазелинки.

— Тебя не спросил, — усмехнулась я. — В столовой он, ужинает.

— А… — Эззи даже опешил немного, по-моему, после того как я нормально ответила на его вопрос. — Пошли, на стреме постоишь, пока я прослушку в ректорат закину.

И, не уточняя, согласна я или нет, еще быстрее зашагал дальше. Кабинет ректора, деканат старших курсов, кафедра магии жизни и лазарет находились на первом этаже шестого корпуса, туда-то мы и направились, миновав центральную башню.

— Следи за дверью деканата, — практически приказным тоном выдал Эззелин, одновременно пристраиваясь к соседней, с красивой надписью: «Кабинет ректора и зал заседаний». Вокруг нее он исполнил странный ритуальный танец, вырисовывая какие-то руны в воздухе, а потом поманил меня пальцем, достал из кармана жилетки и вручил один маленький наушник-пуговку, ну вот один в один как в моем мире, только без провода.

В голове сразу проявилось шумное мужское многоголосье. Сначала разобрать даже отдельные слова в этом гуле было очень сложно. Создавалось ощущение, что говорят все разом. Внимательно прислушиваясь, я почти сразу вычленила визгливый тенор Тарелки, бас Рудольфа Кандейлла и приятный глуховатый баритон Аделарда Гальторе. Как говорится, знакомые все лица. То есть голоса. Наконец, начала различать и слова. Затем обрывки фраз. Создавалось вполне естественное ощущение, что все находящиеся в зале мужчины очень взволнованы и активно спорят между собой. Я только начала более-менее вникать в суть спора, как дверь хлопнула, и Эззи дернул меня за руку, буквально размызывая по соседнему дверному проему.

— Я сколько раз говорил вам, Буджардини, что подслушивать нехорошо? — негромко прозвучал в коридоре басок Никомедо Троватто.

— Вне территории замка сейчас находятся мои одногруппники, я за них переживаю, лэр Медо, — тихо ответил Эззелин. Убедительно прозвучало, если не вспоминать, как Эззи злился, что его не взяли на командные сборы.

— Вне территории замка сейчас находится мой брат, однако я не нарушаю правила Академии, — пробурчал Медо.

— Так вам и нарушать не надо, — хмыкнул Эззи. — Вам и так все скажут…

— И вам скажут. Так что давайте, возвращайтесь к остальным.

Тут Медо разглядел меня, и на его лице отразилось искреннее изумление:

— Не ожидал увидеть вас… здесь, лэр Рин.

Похоже, прерогатива называть меня «студентом» осталась исключительно за Демо. Ну и правильно, пусть у меня титула пока нет, но я полноправный член магического общества и вполне себе полноценный маг, так что пусть привыкают. А Демо, учитывая, сколько нервных клеток я ему изничтожила при нашем знакомстве, пусть пользуется… Я — добрая.

— Простите, я просто тоже волнуюсь.

— Да, у вас вроде бы сосед?..

— Вроде бы сосед, — согласно кивнула я и только потом осознала, как двусмысленно вышло. — То есть да, сосед. Дракон.

— В детстве я иногда мечтал встретиться с драконом, — усмехнулся Медо. — Правда, в своих мечтах я не преподавал ему огненную магию, но жизнь иногда очень вольно обращается с нашими детскими фантазиями, — я лишь кивнула на это философское замечание. — А теперь исчезните оба, чтобы я вас здесь не видел!

Эззелин дернул меня за рукав и потащил в сторону центральной башни. Но, как только за Медо захлопнулась дверь, он опять потянул меня обратно. Теперь мы не стали подходить вплотную и постарались, как можно плотнее, слиться со стеной. Слышно было ужасно плохо, но все равно было ощущение сопричастности. Гораздо интереснее, чем толкаться под дверью столовой в ожидании неизвестно чего. И вдруг мне показалось, что или нас вычислили, или я оглохла. Потому что неожиданно наступила тишина. Плохая какая-то тишина, нехорошая. Потом кто-то выругался. Затем я услышала, совершенно четко, как наш завкафедрой произнес: «Еще не все потеряно. Лэр Никомедо, попробуйте вновь связаться со своим братом, возможно, в этот раз получится». Мы с Эззи переглянулись, и я почувствовала, что тихо сползаю по стенке, затыкая рот кулаком, чтобы не закричать.

— Эй, с твоим оборотнем все в порядке. Дракона убить сложно!

— Умеешь успокоить, — буркнула я, причем, как ни странно, действительно успев задавить начинавшуюся истерику, буквально на старте.

Мы снова стали прислушиваться к тишине в зале. Потом раздался усталый вздох, и голос Медо объявил: «Связь со всеми ушедшими, владеющими ментальной магией, заблокирована, а артефактовая не работает еще с утра». Я снова начала нервно грызть кулак, но при этом поглядывала на Эззи вполне адекватно, чтобы тот не решил, будто я снова паникую. Я паникую. Но про себя…

— Предлагаю пока не объявлять расшифровку, а собрать поисковую группу… — так, по-моему, лэр Гальторе, но могу и ошибаться.

— Вы не имеете права удерживать информацию, — это, точно, Тарелка. Незабываемый голос, противный, до зуда в ладонях.

— Мы и не будем ее удерживать, мы ее просто слегка задержим, — к разговору присоединился еще кто-то, незнакомый. — Вы, как психолог, сами должны понимать, какая паника начнется, если мы сейчас зачитаем текст.

— Лэр Кваттроки прав, ни задерживать, ни удерживать информацию мы не имеем права, — это вроде бы сам ректор вмешался. А «Кваттроки» — это фамилия Тарелки? Кватровая тарелка… Да, не повезло мужику. — Тем более нам надо будет собрать поисково-спасательный отряд. Некроманты и менталы со старших курсов. Значит, информация все равно распространится.

Теперь паника отчетливо проявилась в глазах Эззелина, а меня, вообще, просто затрясло, как в лихорадке. Старшие курсы. Некроманты… Фредо! Мало мне переживаний за Ниммея?!

— Не пущу! — прошептала я едва слышно, но Эззи все равно понял. Может, прочел по губам или по выражению лица…

— Уйдет. Такую возможность героически погибнуть он не упустит, — Вазелинка произнес это совершенно без всякого ехидства, презрения или осуждения. Обреченно как-то. И от этого его слова ударили в меня гораздо больнее.

— Зачем ему геройски погибать?! — не выдержала я. — Зачем?!

— Он тебе о проклятье не рассказывал? — ну вот, теперь в голосе Эззи прозвучало удовлетворение. Я решила просто не отвечать, чтобы не врать и, одновременно, не говорить правду, потому что сейчас, на эмоциях, мне, возможно, расскажут что-то важное. — Значит, не так уж ты ему и нужен… Да даже если и нужен… Все равно он ко мне вернется рано или поздно. Или ты ему дашь и вскоре надоешь, или ты ему не дашь… Тогда тем более вернется, сначала просто потрахаться, а потом и насовсем. Кому он еще со всеми его придурями нужен, кроме меня?!Я пожала плечами, продолжая молчать и выжидая, может еще что-то скажет. Но Эззелин заткнулся, недобро зыркнув на меня и тут же расслабившись, как бы подчеркивая, что я ему уж точно не соперник, и он действительно уверен в своих словах.

Большая часть моих сил уходила на попытку сдерживать нарастающую панику, теперь уже за двоих, вместо одного. Так что придумать что-то, чтобы спровоцировать его на дальнейшее общение, я не успела. Уверенный властный голос нашего ректора оглушительно зазвучал везде и всюду. А сказанное им было настолько страшным, что все мои попытки поистерить вынесло напрочь. Не место. Не время. Не сейчас.

— Внимание! Мы расшифровали текст первого пророчества. Звучит оно так: «Когда юность, только вставшая на путь познания, станет пищей детей ночи». Как вы помните, дети ночи никогда раньше не заключали договор с ангелами. Поэтому и всю фразу не следует понимать буквально. На выходе из замка собирается поисково-спасательный отряд. В него могут вступить все шестикурсники, владеющие магией смерти и ментальной магией, желающие принять участие…

Глава 21. Спасение утопающих — дело лишь самих утопающих

Слушая спокойный голос, будничным тоном сообщающий о юности, ставшей пищей «детям ночи», мы с Эззелином быстро шагали по коридорам к выходу из замка. Я старалась не понимать фразу буквально, но определение: «юность, только вставшая на путь познания», идеально подходило для ушедших на командные сборы первокурсников, а отсутствие с ними ментальной и артефактовой связи только еще больше пугало, а не успокаивало.

— Эззи, а может, это было о каких-то школьниках из Медвежьего перевала или Утиной заводи, а? Ну, то есть из какого-нибудь Усть-Таракановска вашего, которые на экскурсию поехали?

— Пророчества касаются только магов, так заведено, — Эззелин, обернувшись, посмотрел на меня со странной смесью презрения и жалости. — И еще вас, пришлых. Но только тех, кто до Академии добрался.

— Жаль, — совершенно искренне расстроилась я.

Просто потому что… Да, эгоистично. Да, не справедливо. Но лучше какие-то далекие совершенно неизвестные мне люди, чем те, кого я хотя бы зрительно уже научилась выделять из толпы. Тем более там Борхэль, Адам, да даже Пэтро, хотя я и видела его всего пару раз, в компании с Ниммеем… который тоже — там. И Демо…Нет, лучше пусть был бы экскурсионный автобус из Усть-Таракановска. А еще лучше — вообще, чтобы хомячки какие-нибудь. Юные хомячки… Страшное, кровавое зрелище — стая хомячков, погибшая в неравной борьбе со злыми ночными хищниками.

— А «дети ночи» — это кто?

— Их еще пьющими кровь называют, — с выражением лица: «все то вам, тупым, объяснять надо», устало вздохнул Эззи.

— Вампиры? — нет, я не тупая, просто до самого последнего момента хотелось верить, что под красивым определением «дети ночи» подразумевалось что-то более-менее безобидное. Хотя намек на «пищу» все портил изначально. И вообще, похоже, у меня опять обострение страхобредоносия. Так и тянет щебетать и щебетать, не затыкаясь, потому что стоит замолчать, как сразу в голову начинают лезть мысли… странные, страшные… Хочу в кокон из одеяла! Хочу домой и в кокон из одеяла…

— Рин! Я тебя везде ищу!

Оказывается, мы уже пробежали весь шестой и половину первого корпуса и стоим у ворот замка. А я и не заметила…

— Тим… Тимка, ты слышал?!

— Конечно, я слышал, все слышали…

Тут я очень невежливо бросила Тима и, забыв обо всем, побежала на встречу Фредо. Почему, почему мне нельзя повиснуть у него на шее, обнимать, целовать и требовать, чтобы он никуда не уходил?! Потому что я не выдержу, если с ним… Если с кем-то из них… Черт! Я даже думать не хочу, что с Ниммеем, Демо, Адамом или даже Борхэлем что-то случилось!

— Рин…

Голосом тоже можно погладить, если захотеть. И взглядом обнять. И…Тут Фредо немного напрягся, и я резко обернулась, — за моей спиной стоял Эззелин. Ехидно прищурившись, он с вызовом смотрел на нас двоих, словно чего-то ждал. Наверное, каких-то эмоций. Но не буду же я при всех накидываться на Фредо, стучать по нему кулаками и кричать: «На кого ты меня покидаешь?». И так ясно, что на Тимку, больше не на кого. Поэтому я собралась со всем оставшимся у меня духом и спокойно сказала:

— Когда найдете наших, передайте им что за подзарядкой артефактов внимательнее надо следить. А то мы тут все из-за них волнуемся, а они на связь не выходят.

Фредо усмехнулся:

— Ты прелесть, Рин. Даже шутить пытаешься…

Игнорируя скептическую усмешку Эззелина, я улыбнулась чуть подрагивающими губами:

— Конечно, ведь все будет хорошо, и вы всех найдете.

— Верно мыслишь, — подошедший к нам Фонзи со всего размаху приложил меня ладонью по плечу. По-моему, у меня даже что-то где-то хрустнуло. — Мы с Фредо уделаем этих упырей, только в путь!

Спасательно-поисковый отряд из восемнадцати шестикурсников и семи пятикурсников под командованием Медо ушел в ночь, а мы побрели обратно в замок. Я шла вместе с Агатой и Тимом и крепилась из последних сил, чтобы не расплакаться. Даже уже не от переживаний за парней, а от какой-то безысходной внутренней усталости. Пройдя где-то половину пути, меня неожиданно осенило, и я остановилась, только не успела озвучить свою мысль, потому что ее практически дословно произнес Тимоха:

— Лесовичек забрать надо!

И мы побежали обратно. Но, ясное дело, у ворот нас затормозили и попытались удержать. Ага! Тогда, когда меня трясет от страха и волнения, и для того чтобы воспламениться, мне надо маленькую щепочку? «Наш паровоз вперед лети…». Нет, нам удалось уладить все мирно, и ни один охраняющий ворота маг не пострадал. Нам просто выдали Роджера, в качестве группы сопровождения.

А вот полянку без Тима я бы, наверное, не нашла, потому что была уже в состоянии бойцовского пса перед дракой — ничего не вижу, ничего не слышу, бросаюсь на первый шорох. Но лучше так, чем липкие холодные щупальца страха, мешающие дышать и двигаться. Если бы сейчас какой-то несчастный вампир выскочил из леса — все, спалила бы и его, и лес, и… Так! Неправильный настрой перед боем. Я уже вполне себе обученный маг, вторую неделю уже в Академии. С нервной системой пора уже учиться договариваться. Ведь теперь я с перепугу могу не только кулаком в глаз и ногой в солнечное сплетение, но и сырцом пол леса… А это — ответственность. Поэтому расслабляемся и вспоминаем, что на занятиях по карате меня учили не только ударам, но и правильному дыханию с концентрацией.

Вот Агата — она умничка. И Робби проводила спокойно, с улыбкой, поцеловав на прощание, и сейчас по лесу идет и чуть ли не насвистывает. Да, мне бы ее выдержку…

Тимошка все же заметно нервничает, по сторонам головой вертит, ругается сквозь зубы и на баб-параноиков, и на одинаковые деревья, и на чертову тропинку, которая, как нарочно, прячется. Наконец, тропинка нашлась. Природницы без разговоров собрались, поляну свою, уходя, лианами, как забором, опутали. И мы быстро побежали обратно. Всю дорогу смешливая Каджисо с интересом поглядывала на сурово хмурящегося Роджера и почему-то тихо хихикала в кулачок. Когда мы уже вышли из леса, парень не выдержал и рыкнул:

— И нечего ржать! То, что ты меня тогда завалила, ничего не значит, ясно?!

— Конечно, — снова хихикнула девушка. — Просто как вспомню, какой ты был миленький…

Роджер, идущий самым последним, резко затормозил. Ноздри у него начали широко раздуваться, как у быка при виде соперника, вроде даже дым повалил, несмотря на то, что он был магом воды. Хотя, логично — закипело все…

— Так, пацаны, забирайте остальных баб и проваливайте. У нас тут сейчас разговор будет…

Потом плюнул и махнул рукой:

— Ладно, во дворе перетрем, кто там из нас миленький был. Сначала вас всех в замок доставлю!

Я даже временно за свой вспыльчивый характер переживать перестала. Не одна я такая. Тут главное — все держать под контролем. Спокойным людям просто проще, а таким, как я или Роджер — сложнее. Да…Мы уже были у самых ворот, когда у меня перед глазами заплясали ярко-огненные всполохи, и я, буквально, услышала голос Ниммея:

— В круг, в круг, ящерицы безмозглые! И целителя тащите, он вам еще пригодится, когда оклемается!

Говорил Ниммей как-то странно, громко и не совсем четко, но это был он! Он, мой дракон!

— Рин! — это Тимоха, вроде…

— Стой, пацан! Спятил совсем?! Куда тебя понесло, шкет?!

Уху, в которое вцепился Роджер, было очень больно, а мне — очень обидно.

— Там Ниммей! Я его слышу, ясно?!

— Отлично! Вот сейчас к ректору пойдем, доложишь все по Уставу, кому идти, куда идти…

— Ты не понимаешь! Я просто голоса слышу, — до меня медленно доходило, как глупо я только что собиралась поступить. Бежать не понятно куда, через лес, где… возможно… бродят вампиры.

— Голоса — это тоже аргумент, но все равно сначала — к ректору! Одного в лес я тебя не пущу, мне Фредо не простит, и совесть не даст, — хмыкнул Роджер и, отпустив мое ухо, практически пинками погнал меня к воротам. — Удумал! Голоса у него в голове… Мозги там должны быть, мозги! Думать надо! То бежит сломя голову баб из леса спасать, то в одиночку за драконом… Они там как, держатся? — последняя фраза после потока возмущенного бурчания прозвучала несколько неожиданно.

Вздохнув, я кивнула:

— Вроде да, даже целитель жив…

— Оба?! — раздался рядом напряженный голос Агаты.

— Не знаю, — вздохнула я, внезапно осознав, что одним из целителей в группе Ниммея был Адам.

И тут Агата всхлипнула, глаза у нее влажно заблестели, она уткнулась мне в плечо и замерла. Маленькая, хрупкая, беззащитная…

— Ты не волнуйся заранее, — принялась я ее успокаивать, чувствуя, как отступает собственный страх за всех. Да, за всех ребят… — Мы что-нибудь придумаем! Их такой большой отряд спасать пошел!

С каждым словом мне самой становилось все спокойнее и спокойнее. Я даже начала искренне верить, что целителем, которого тащили в круг, совершенно точно был Адам. Или, может, Адам, вообще, уже был в круге, а тащили второго?.. Неужели огненный дракон с горсткой вампиров не справится?! Все будет хорошо! Правда, как там другие команды? В которых драконов нет…

— Прости, мне пора к ректору! — я осторожно передала Агату Тимке, а на его попытку дернуться за мной, отрицательно замотала головой: — Пристраивай пока всех. Я справлюсь.

— Не психуй, пацан, с твоим братом я схожу, — успокоил Тимоху Роджер. — Может, придется второй отряд высылать, кто знает. А ты к завкафу целителей вали, места бабам своим выбивать.

Незаметно вытирающая слезы Агата дернула Тимку за рукав:

— Пошли, я тебе помогу.

— А нам куда? — поинтересовалась я, потому что кабинет ректора находился рядом с кафедрой магии жизни, и я сегодня там уже побывала. Правда, под дверью, но не важно. То есть, по идее, нам всем по пути — на первый этаж шестого корпуса.

— А нам к Мухобою, — серьезно ответил Роджер и потащил меня по улице, через все дворы, за третий корпус. Надо же, а я и не знала, что там второй выход есть, и за ним еще пристройки, вдоль берега моря. Вот в одну из таких, с виду напоминающую деревянный сарай, меня и затащили. Изнутри этот сарай оказался огромным залом, в котором фехтовали уже визуально знакомый мне лэр Томазо Тестаччо, ректор Академии Боевой Магии и еще один, тоже визуально знакомый мне мужчина, примерно ровесник ректора.

— Лэр Тестаччо, лэр Фальтмос, — Роджер встал в дверях зала-сарая, удерживая меня за плечо. — Вот пацан говорит, что у него голоса в голове, и он одну из групп перваков слышит.

— Пацан, значит, — мужчины прервали свое занятие, переглянулись и уставились на меня с подозрением. Я что, опять спалилась? Как?! Стою тихо, никого не трогаю…

— Где их именно искать, голоса говорят?

Я отрицательно помотала головой, вызвав двойной разочарованный вздох.

— Еще вчера я бы этого… пацана… к целителям бы отправил. Голоса из головы изгонять, — суровым тоном выдал лэр Фальтмос.

— Ремнем, желательно, — подсказал, криво усмехнувшись, ректор.

— Вечно эти… пацаны… не в свое дело лезут! — судя по лицу второго лэра, у него, явно, накипело… к пацанам.

— Но сейчас мы готовы внимательно вас выслушать, лэр?.. — ректор выделил последнее слово и запнулся, выжидающе глядя на меня.

— Рин, — подсказала я.

— Гончаров? — заинтересовался Фальтмос. — Это вы нашему первокурснику наваляли сначала по простому, а потом еще и магически?

— Эм-м… Магически я не успел, Фредо вмешался, — запинаясь, принялась оправдываться я.

Мужики заржали, даже Роджер с ними за компанию рассмеялся.

— Не успел!.. Нет, Томазо, ты только послушай! Извините, дяденьки, я будущему боевому магу магически впаять не успел, мне помешали… — тут лэр Фальтмос резко стал серьезным и нахмурился: — Ладно, будем считать, что это вы — такой крутой, а не наши первокурсники такие слабаки, что их одной левой любой иномирный пацан, — тут он в очередной раз ехидно хмыкнул, — уделать может. Стар я стал для таких стрессов! Тем более я еще ведьм лесных не пережил… Итак, что именно говорят вам голоса?

Я быстренько пересказала. Мужчины вновь переглянулись. Казалось, они обладали способностью понимать друг друга без слов. Судя по всему, ожидали они чего-то большего. И тут, словно по их заказу, в моей голове снова загалдела целая толпа. Только теперь я отчетливо слышала другой родной голос — Фредо…

— Отходите! Все отходите! Мы попробуем их сдержать.

Почему командует он, а не Медо? И, судя по всему, он там опять героически самоубивается вместе с кем-то еще?!

Придурок! Сволочь! Последняя сволочь!.. Не смей, гад! Как я без тебя буду?! Не смей!

— Пацан?! Эй, пацан, ты как там?

— Хреново, — прошептала я, отлипая от Роджера, удерживающего меня в стоячем положении. — Я теперь еще и Фредо слышу…

— Ясновидящ… Тьфу! Пророк, что ли? — переглянулись мужчины.

— Или внезапно открылся канал к ментальной магии?

— Не бывает такого, чтобы не было, а потом раз и…

— У наших не бывает, а у…

Тут оба мужчины хмуро уставились на меня.

— Место вы опять указать не можете?

— Нет, — горестно вздохнула я. — Но может, мне попробовать с ними связаться?

— Если ваш… друг… не отреагировал, значит, связь только односторонняя.

Я вмиг покраснела. Выходит, про «гада» я вслух выдала? Убиться плеером!.. Стыдно-то как…От злости на себя я сосредоточилась, пытаясь представить этого «гада», который нашел очередную возможность самоубиться, и буквально заорала, на этот раз мысленно, представляя, что у меня в руках огромный рупор:

— Где вы?!

— Ри-и-ин? — искреннее изумление, и потом: — Стоять, твари!

Последующие звуки никакого воодушевления и успокоения не вызывали, кроме желания заткнуть уши… в голове… Но я понимала, что если связь установлена, надо ее удерживать, потому что… Потому что… Ну хотя бы потому, что раз я до сих пор что-то слышу, значит, Фредо жив!

— Пацан? Им помощь нужна, да?

— Да, — выдохнула я. — Им всем нужна помощь…

— Новый отряд? — мужчины переглянулись, нахмурились и принялись обсуждать, какие у них есть варианты.

Связь с Фредо я все же потеряла, но в панику впадать не стала — мало ли, он просто отвлекся. Или я отвлеклась, вернее, Роджер меня отвлек. Я вот сейчас, пока они тут все из себя умных строят, попробую с Ниммеем связаться. Потому что даже мне понятно, что еще один отряд отправлять — глупо. Это я на эмоциях бежать всех спасать хотела, не задумываясь. А сейчас понимаю — пошлем следующий отряд, и что? Судя по всему, сейчас почти весь лес оккупирован вампирами, и надо, наоборот, народ оттуда выводить, а не заводить.

— Нет, нового отряда не будет! — решительно объявил ректор, как будто прочитав мои мысли. — Смысла не вижу выгонять в леса всю Академию. Надо пытаться наладить связь и хотя бы собрать всех уцелевших в одном месте.

Я тихо угукнула и, закрыв глаза, попыталась представить Ниммея. Вышло еще быстрее, чем с Фредо.

— Ринка? Улет! Вы там как? — голос и радостный, и напряженный, одновременно.

— Это вы там как?! — а мой, наверное, возмущенный. Я тут за него волнуюсь, а он такие глупые вопросы задает.

— Жарко… — хмыкнул Ниммей. Вот если бы я до этого тишком не подключалась незаметно, решила бы, что они на пляже отдыхают. — У вас там тоже заварушка?

— Нет, пока только у вас, — ну просто светская беседа за обедом. И не важно, что сердце замирает, и дыхание перехватывает от волнения. А пальцы заледенели, и я их просто не чувствую… — Вы там сами по себе или еще кого-то из наших встретили? — его спокойствие распространилось и на меня, так что даже появились силы внятно формулировать вопросы, а не просто выкрикивать: «Как ты?! Все ли живы?!».

— Нас три команды уже, — гордо выдал Ниммей. — Мы лес потихоньку прочесываем, остальных ищем. Я сначала всех найду, а уже потом к замку выведу. А то я ж — не ездовой, только по одному в когтях таскать могу. Вот завтра днем всех и перетаскаю. Упыри — ночные твари, вроде. У нас — точно.

— Ним, тут такое дело… Вас ребята спасать пошли, — спокойствие, главное — спокойствие…

Изысканный набор фраз был мне ответом, недвусмысленно выражающим все, что Ниммей думал по этому поводу.

— Где эти долбоклюи? — выдохшись, поинтересовался он.

— Не знаю, но у них проблемы, и им тоже… жарко, — спокойно, дышим ровно, думаем о хорошем…

— И?! Как мне спасать этих спасателей, чтоб им…

— Не знаю, — горемычно вздохнула я. — Там Медо, Фредо, Робби, Фонзи…

— А, Медо — это хорошо, он — ментал. Правда, ментальная магия здесь почти не пашет, упыри ее перекрыли, твари. Но будем пробовать. Ты же как-то на меня вышла… Ящерица… — последнее слово он произнес с такой нежностью, что я чуть не расплакалась. — Если сможешь с ними связаться, пусть прут обратно в замок, я сам тут всех спасу. И без них помощников под ногами хватает.

— Хорошо, — послушно согласилась я. — Скажу.

— Ну все, ящерица, тут стало очень жарко. Не скучай и будь хорошей девочкой. Я завтра прилечу…

Так, не рыдать, не рыдать! Я же парень… «Крутой пацан», черт! Поэтому, очень медленно, стараясь, чтобы голос не то что не дрожал, а, вообще, звучал спокойно и уверенно, я вкратце пересказала свой разговор и, не обращая внимание на дикое головокружение и усталость, попыталась связаться с Фредо и передать ему всего одну мысль: «Идите обратно в замок! В замок, обратно! Возвращайтесь быстрее, пожалуйста!».

— Рин?!

— Да?! Возвращайтесь в замок!

— Мы не можем…

— Почему?! — так, не паниковать, может, все не так уж плохо.

— Мы наткнулись на команду мелких, они почти все перекусанные… Их надо… — тут я очень отчетливо ощутила, как Фредо внутренне передернуло. — Их надо… Боже, Рин, их надо сжечь! Мелких… Всех… Наших мелких! Лучше бы выпили, сс… скотины!

Если сНиммеем я говорила, почти как по телефону, то с Фредо связь была на уровне эмоций, как в прошлый раз. Просто поток ощущений, переживаний, которые уже позже я для себя переводила на язык слов. Поэтому как-то передать, где именно они находятся, у него не получалось — только лес, темно, огненные вспышки от шаров, посылаемых магами огня, защитные нити, опутывающие круг живых, а еще знакомые и, одновременно, не знакомые лица тех, других… за кругом. Тех, кто уже успел примелькаться за неделю в столовой, и тех, кого знал раньше, пересекаясь на приемах, банкетах, балах, днях рождениях и выездах на охоту. Кадры из памяти, кадры сегодняшнего кошмара и внутренний ужас, с осознанием — надо убивать своих! Да уж, действительно, врагу такого не пожелаешь…

Наша не совсем надежная связь оборвалась, но я еще какое-то время молча сидела, приходя в себя. Лишь потом, в очередной раз собравшись с силами, смогла выдавить: «Я все передала». Было дикое желание просто отключиться, вот прямо сидя на полу. Но мысль о том, что кому-то может прийти в голову расстегнуть на мне рубашку… чтобы легче дышалось… сразу взбодрила, прямо до открытия второго дыхания.

— Мне надо к себе, полежать немного, — выдавила я, умудрившись даже встать самостоятельно. — А потом я еще раз попробую связаться с Фредонисом.

— Конечно, лэр Рин, — мужчины уже не ехидничали и посматривали на меня с уважением. Только за что меня уважать? Я ничего не сделала… И… Что я скажу Агате?! Она тут за Адама волнуется, а я ее обрадую еще и тем, что и у Робби тоже… жарко.

Как же тошно то… И голова кружится…

— Так, пацан, ты только в обморок не падай, договорились?! Тут до твоей башни рукой падать. Так что ты уж сам постарайся.

— Угу, — можно подумать, мне самой хочется в этот обморок. Удобно, конечно. Ничего Агате говорить не надо будет… Но нельзя. Да и трусливо немного. — Мне на десятый этаж еще потом.

— Ну ты и забрался, пацан. Ладно, по лестнице я тебя, если что подниму. Через плечо перекину…

— Спасибо тебе, добрый человек, но я лучше сам как-нибудь.

— Как знаешь, шкет, я из лучших побуждений. Слышь, а расскажи, как там у парней дела…

Иех, и вот что я ему должна рассказать?! Что наш спасательный отряд выжигает первую найденную команду?!

Глава 22. Возвращение дракона

В блоке меня уже ждали, взволнованно-напряженный Тимка и Агата, старательно пытающаяся держать себя в руках. Правда, судя по красным глазам, у нее не очень получалось.

— Ну?! Что?! Как там они?!

— Ты себя в зеркало видел? В гроб краше кладут! Пошли, я тебе из столовки ужин забрал…

— Они нормально, — я не стала вдаваться в подробности, пусть Робби сам потом расскажет, что посчитает нужным, когда… если… нет, все же, когда вернется.

А вот слова Тимки об ужине напомнили мне, что есть действительно хочется. Роджер от нас уходить не стал, сказав, что будет работать в качестве связного, если вдруг ко мне в голову снова кто-то залезет.

— Одного тебя, пацан, оставлять нельзя, чуть что — в обморок норовишь бухнуться. Прямо барышня после первого бала. Так что я, если что, метнусь вниз-вверх, народ приведу. А твой брат за тобой присмотрит.

Сравнение мне не очень понравилось, но против правды не попрешь. И в обморок несколько раз собиралась прилечь, и барышня… м-да…А после сытного ужина меня так разморило, что я чуть в гостиной не уснула. Агата хотела сначала дернуться мне помочь, но вовремя вспомнила о конспирации. Чудно бы она выглядела со стороны, отводя чужого парня в его спальню. Поэтому до комнаты меня довел Тимоха, даже подождал, отвернувшись, пока я скину одежду и заберусь под одеяло.

— Если что — ори, как потерпевшая, я прибегу.

— Уговорил, — улыбнулась я и моментально заснула. Чтобы провалиться в… кошмар.

В моих фантазиях, созданных из книг и фильмов, вампиры были мрачновато-красивыми разумными хищниками, очаровывающими противоположный пол, завораживающими своим воспитанием, вежливым обращением и гипнотическим взглядом. Сейчас же меня окружали твари… Разумные хищные твари, с голодным блеском в глазах. А еще — руны, в которых пульсировала магия смерти, заставляя этих существ держаться подальше. Невидимые стихийными магами, руны сплетались между собой в сложный узор, и каждый стоящий в круге поддерживал и подпитывал свой кусок паутины. И силы у всех были уже на исходе. Но сдаваться нельзя. Малейший разрыв, и твари накинутся, сожрут или обратят. Если бы был один… все равно страшно. Страшно стать таким же, как они. Но сейчас за спиной почти шестьдесят человек. Это огромная ответственность, и только она не дает упасть на траву и сдохнуть. Двадцать пять некромантов, три мага огня и один дракон. И бесчисленное число тварей… А впереди — целая ночь. И надо найти еще три команды. Хорошо — есть дракон, который ночью видит, как днем, и может летать. Хорошо — есть целители, правда, совершенно неопытные. Хорошо — есть Робби, который успел их проконсультировать, прежде чем встал в круг. Хорошо…

— Фредо!..

Я так испугалась при виде страшной рожи, возникшей буквально перед моими глазами, что заорала ровно так, как просил Тимоха — оглушительно громко, как потерпевшая. И, пока влетевший в комнату Тимка меня тряс, отвлекая и мешая сосредоточиться, я успела докричаться до Ниммея ради одной короткой фразы: «У некромантов разрыв круга!». Ним умный, он сразу все понял, даже отвечать не стал. А я все же, наконец-то, потеряла сознание. Правда, ненадолго и, главное, в надежных руках. Тут-то Агату никто осудить не мог за ее желание помочь перетрудившемуся пророку… или новоявленному ментальному магу. Ну как по мне, так просто влюбленной дуре, которая в парнях запуталась.

— Робби? — шепотом поинтересовалась она, едва я пришла в себя.

— Жив, — ответила я уверенно, хотя, может именно он и послужил причиной разрыва круга, откуда мне знать? У меня свои страхи… Я как только ту страшную морду вспомню… прямо рядом с Фредо… Так, лучше не думать, не вспоминать, не…

— Адам?

— Не знаю…

Агата тихо застыла, уставившись в одну точку, потом нарисовала надо мной очередную руну, и в меня полилась энергия, только она была какая-то… неправильная. Силы возвращались, но вместе с тем хотелось спать, очень… ужасно хотелось спать!

— Я его усыпила на четыре часа, — услышала я сквозь туман. — И можете на меня так гневно не смотреть, лэр Тестаччо. У него полное физическое и магическое истощение. Еще одного такого ментального соединения он мог бы и не пережить.

В следующий раз я проснулась лишь от звонка их местного будильника, подскочила и минут пять тупила в потолок, возвращаясь в реальность. Хотя спала совершенно без снов, но почему-то, открыв глаза, была очень удивлена и какое-то время не понимала, где я. Осознав, что не дома, что все по-прежнему, что кошмар продолжается… едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Я даже не сразу смогла вспомнить, почему мне вдруг так резко захотелось домой, и лишь спустя несколько минут перед глазами четко всплыла страшная клыкастая морда, хищный взгляд и даже… отвратительный тошнотворно-сладковатый запах из пасти. И… эта морда была последним, что я увидела перед тем, как оборвалась связь с Фредо! Как же я хочу домой… Потерять близкого человека во сне не так страшно, как в жизни. Так, ладно! Вылезаем из-под одеяла и вперед — умываться, просыпаться, на тренировку! Да, главное — на тренировку, и выложиться до пота ручьем со лба… И…

— Дракон! — казалось, закричал сам замок, правда, на разные голоса.

И я, ругая себя разнообразными интересными словами, которых вдосталь наслушалась от друзей брата и значение которых не всегда понимала, принялась быстро натягивать на себя штаны, рубашку, жилетку… носки, черт! Нет, вот чего мне приспичило валяться в постели, вместо того чтобы одеться чуть пораньше?!Вот, а теперь бегом, сбивая в дверях Тимоху и Агату, мимо Чезанно, не понятно что делающего в нашем блоке… Наверное, сменил на посту Роджера, судя по тому, что тот отсутствует…Куда бежать-то? К воротам или на крышу? На крышу ближе…

— Он приземлился у ворот, — нагнал меня Тимоха.

— Откуда знаешь? — я скакала вниз, буквально через три ступеньки, пару раз Тимка успел поймать меня за воротник в последний момент. Пришлось замедлиться, а то сломаю себе шею. Довольно оригинальная смерть, примерно настолько же, как убиться плеером.

— По крикам ориентируюсь, — хмыкнул Тим. — Прислушайся.

Я кивнула, после чего уселась на перила и съехала вниз. Здорово! А, главное — быстро.

— Рин, ты спятил, да?! — Тимоха повторил мой эксперимент и чуть не врезался в стену. Понятно, метод не такой уж и безопасный. Воздержусь, пожалуй. Все равно уже третий этаж…А теперь во двор и через шестой корпус к выходу… и бежать… забыв обо всем! А в последний момент вспомнить — я не могу повиснуть на шее у уже обернувшегося в человека Ниммея. Не могу!.. Парни так не делают!

— Как ты тут без меня, ящерица моя?

Так… Крепимся. Размазываем слезы кулаком по лицу с самым независимым видом, чтобы никто, кроме него не видел. Почему у меня такое чувство, что я его предала? Ведь ничего не обещала! Он даже не намекал, что я ему нравлюсь. Но вот… Почему-то эта «ящерица моя», как ножом по сердцу, и что с этим делать?

— Да так, скучно, — я даже попыталась улыбнуться, вспоминая все события последних дней. — Скукотища…

— А-а-адам!

Я резко развернулась и увидела Агату, подбежавшую к двум телам, которые целители левитировали в замок. А я тут стою, драконом своим любуюсь и ничего не замечаю.

— Они живы? — я обернулась к Ниммею, потому что мне почему-то хотелось смотреть только на него. На его лицо, которое сейчас ничем не напоминало лицо дворового мальчишки Славки, хотя веснушки остались на месте. Но я уже видела перед собой молодого мужчину, решительного, уверенного в себе и с соответствующими характеру плотно сжатыми губами, волевым подбородком, высоким лбом, длинными бровями… Даже курносый нос как-то неожиданно вытянулся и стал обычным, прямым, лишь с чуть более округлым кончиком. А зеленые с рыжими искорками глаза смотрели на меня внимательно, с трогательной заботой.

— Да, иначе я бы не притащил их сюда, — едва заметно промелькнула грустная улыбка, которая тут же исчезла: — Там в лесу уже целое кладбище. Потом надо будет огородить…

И, увидев, как я бледнею, Ниммей тут же перешел на деловой тон:

— Значит так, пока я слетаю за следующей партией, приготовьте здесь что-то типа… плотной ткани, сильно натянутой, чтобы я мог просто снижаться, скидывать и лететь обратно. Поняла?

Я кивнула.

— Все, ящерица, руководи и жди меня. А, да! Маг твой жив. Нормальным парнем оказался.

— А Робби? — я вспомнила про Агату и обернулась в сторону ворот замка. Конечно, она уже давно ушла в лазарет, за Адамом. — Фонзи?

— Наши все живы, — успокоил меня Ниммей и вдруг начал плавно меняться, его облик словно расплывался. В какой-то момент я четко видела парня на фоне сильно расплывчатого тела дракона. Затем — дракона и расплывчатое тело парня. Наконец, остался только дракон. И у меня в голове загромыхал голосом Нима:

— Улет! Только ради выражения твоей мордочки стоило так выпендриться. Правда, круто?! Ладно, я за следующими, делайте батут!

Проводив взглядом огромного красно-рыжего дракона, я обернулась к стоящему неподалеку лэру Фальтмосу. Он почти сразу понял, что именно надо сделать. Материализовал нужную ткань и затем вместе с деканом Гальторе, создал под ней плотную надежную воздушную подушку. Успели как раз вовремя — крылатая тень накрыла, ветер растрепал волосы, жар согрел кожу, и тут же все снова просветлело. А на ткани — двое студентов-первокурсников.

— Ринка, еще три ходки будет, остальные сами идут в сторону замка.

Я кивнула, как будто он мог меня увидеть, и отчиталась первому попавшемуся мне на глаза мужчине, вроде какому-то завкафу. Когда последняя пара, удостоившихся быстрой доставки в замок, была отлевитирована в замок, я уселась у ворот, прямо на землю, и уставилась на дорогу. Гипнотизировала я ее минут десять, точно. Потом вздохнула, встала, отряхнулась и наткнулась на Тимошку, стоящего рядом.

— А я думал, ты тут так и будешь сидеть, пока они не вернутся, — с сочувствием в голосе выдал он.

— Глупо, — горестно вздохнула я, хотя у меня было именно такое желание, оно до сих пор не прошло, но ведь, и правда — глупо. — Мне надо умыться, позавтракать, потом доползти до аудитории…

— Занятия на сегодня отменили, — расстроил меня Тим. И на чем мне тогда сосредотачиваться? Надо срочно придумать себе дело, а то с ума сойду от ожидания.

— Природниц пристроил? — вспомнила я внезапно.

— Да, в один блок всех запихали, выдав им дополнительную кровать.

— Угу, — мы уже шли по коридору в сторону пятого корпуса, в столовую. Только надо не забыть зайти в ближайший туалет и умыться. Наверное, в зеркале будут ужасы показывать… А он… «Ящерица моя!»… А я… Уф!

Так, Ниммей, конечно, герой, и парень классный, но тут много классных парней! И что? Если каждый начнет меня «своей» называть, я за каждого переживать буду? Фредо свои намерения озвучил, с Эззелином расстался… Надолго или нет — не важно. И то, что он во мне видит парня — сейчас тоже не важно. Да, для него я — парень, за которым он ухаживает. Пусть лишь для того, чтобы затащить в постель… Да, обидно звучит, но ведь вполне возможно, что Эззи прав. Но, главное, Фредо — ухаживает! Стихи читает, птичек показывает… А этот… Или, раз он — дракон, я должна растечься лужицей? Все, короче! Не стыдно ни капельки! Пусть тоже напряжется и поухаживает…

Так что я спокойно умылась, внутренне молясь всем здешним богам, чтобы все кто сейчас движется к замку дошли до него без потерь. Фредо, Робби, Фонзи… Все, даже Пэтро, про которого я так и не спросила. И, обязательно, Демо и Медо… И… Короче, все! Пожалуйста…Так же спокойно я позавтракала среди шумно галдящих младших курсов и напряженно выжидающих — старших. Странно, но складывалось ощущение, что о моих способностях знают лишь избранные, а не вся Академия. Похоже, Роджер умеет держать язык за зубами. Когда я, с отсутствующим выражением, совершенно далекая от всего происходящего, вливала в себя компот, как раз именно Роджер ко мне и подсел. Вместе с Чезанно и Мистером Икс… как же его, на самом деле?.. Ксирономо и еще одним парнем. Вроде именно он ругался на то, что Фредо любит себя героем выставлять.

— Слышь, пацан, чего дракон сказал? Наши в норме?

Я кивнула:

— С Фредо, Фонзи и Робби точно все в порядке.

— Отлично! Не самоубился, значит, — с облегчением пошутил Роджер.

— Удивительно, — фыркнул незнакомый парень. — Может, поумнел?

И посмотрел на меня как-то странно, с интересом и уважением. Как будто это я была причиной поумнения Фредо.

— А, вообще, жертвы есть? — судя по серьезному лицу, задавшему этот вопрос Чезанно было не до смеха. Правильно, мне тоже. Хотя я часто замечала, даже за собой, желание пошутить в самый неподходящий момент. Но обычно получалось или цинично, или плоско, или просто не в тему выходило.

— Есть, — с грустью призналась я, вспомнив вчерашний вечер и переживания Фредо о команде обращенных первокурсников. Надеюсь, больше одновременно столько жертв разом не было. По моему молчанию все поняли, что говорить я об этом не желаю, и оставили меня в покое. Между собой у них разговор тоже не очень клеился — сразу было понятно, что переживают за своих. Да и не за своих, наверное, тоже.

— Я пойду Агату с Адамом навещу, — обрадовалась я неожиданно возникшей идее. Дело! У меня есть дело. Навещу, выясню как он, может, за завтраком для Агаты схожу или просто отпущу ее в столовую, а сама посижу с Адамом. Тем более там еще и Борхэль…

— Точно, пошли шкетов навестим, — воодушевился Роджер. Им всем, наверное, тоже было тоскливо просто сидеть и ждать.

Может, и зря занятия отменили? Хотя учиться в таком состоянии тоже невозможно. Вот тренироваться — самое оно. Не зря вчера ректор со своим другом фехтованием занимались, ох, не зря. Не магией дрались, а именно на шпагах. Красиво, кстати.

«Шкеты» выглядели уже более-менее здоровыми. Впечатление самой больной производила Агата с темными кругами, делающими ее глаза еще больше и еще чернее. А вот шикарная черная коса будто потускнела, лицо побледнело и осунулось. Короче, я даже ее спрашивать не стала, просто молча развернула лицом к выходу. Чезанно, входивший в лазарет последним, развернулся и, буркнув: «Я прослежу», отправился в качестве сопровождающего. Черт, я же забыла, что тут женщинам прогуливаться без мужской компании не то чтобы опасно, скорее, по статусу не положено.

Тимка, посмотрев, как я с задумчивым лицом провожаю эту парочку, подошел поближе и слегка хлопнул меня по плечу:

— Скоро Робби вернется, и ей полегчает.

— Надеюсь, — буркнула я и подошла к кровати Адама. М-да, это я издали решила, что он выглядит здоровым. Вблизи этот золотоволосый эльф тоже пугал своей бледностью и заострившимися чертами лица. Хотя при виде посетителей попытался сделать вид, что у него все прекрасно.

— Ты как?

— Если поставить себе цель искать во всем только хорошее — жив, здоров, и даже есть шансы на восстановление магических сил, — хмыкнул он. А потом вздохнул и добавил: — Но, если честно, пока это хорошее воспринимается через призму плохого, и радоваться ему не получается.

— Рин, ты представляешь, я видел живых вампиров! — обрадовал меня с соседней койки Борхэль. — Видел и выжил! И Адам — выжил! Так что ты его не слушай, у нас все отлично, мне даже попрактиковаться в комбинировании рун с разной магией удалось! А Ниммей — это, вообще, что-то с чем-то! Пока Демо узоры выписывал, он как дыхнул!.. И сразу с десяток кровососов углями замертво! Но потом сказал, что лес жалко — спалит к…

— Едрене фене, — подсказал Адам.

— Да, я решил, что это заклинание такое! — игнорируя мои переглядывания с Тимкой, продолжил восхищаться Борхэль. — Специальное, драконье. Но мне его никак не выучить.

— Эм-м-м, — начала я, но Адам посмотрел на меня суровым взглядом, и я тут же заткнулась. Пусть будет заклинание, мне что, жалко?

Я вот как раз вспомнила начало разговора и решила уточнить:

— У тебя пока магическое истощение, да?

— Да, слегка увлекся при виде такого огромного количества возможностей попрактиковаться, — хмыкнул Адам и кивнул в сторону остальных: — Мы тут почти все с этим диагнозом. Разве можно устоять, когда столько различных вариантов применить теоретические знания.

— Да, пацаны, впечатлений у вас лет на сто вперед, — констатировал Роджер.

— Точно! Адам, вообще, такое пережил, — принялся опять бурно делиться Борхэль: — Он же сознание потерял, когда из круга зачем-то вышел… И вокруг него сразу толпа этих упырей, жуть жуткая! Я бы от страха умер…

— А я без сознания был, — хмыкнул Адам. — Так что переживали все, кроме меня. Очень удобно!

Глава 24. Второе пророчество

Пока мы шли к нашему блоку, Ниммей аккуратно так, но с пристрастием, принялся выпытывать у меня обо всем, что случилось за время его отсутствия.

— Как дуэль прошла?

— Отлично, Агата придумала, как сражаться целительной магией.

— И как?

Я с воодушевлением рассказала, как именно, потому что была чиста, как снег в горах.

— А потом?

— Что потом?

— После дуэли.

— А… Ну потом… А! Потом мы к природницам пошли.

— Зачем?

Я похвасталась о том, какая я активная, сообразительная и…

— То есть потом ты одна пошла домой?

— Ага…

Ниммей внимательно посмотрел сначала на меня, затем на Тимку и снова на меня. От этого взгляда возникло странное чувство, будто отчитывает не посторонний дракон, а старший брат, причем суровый, злой такой, гад рыжий! И я почему-то отчитываюсь! Вместо того чтобы отстаивать права человека. Я — свободная женщина, поэтому сейчас быстро все перескажу, и пусть переваривает.

— Значит так. За мной начал ухаживать Фредо. Это не понравилось его парню. И после успешной тренировки по взаимодействию антимагии, он спровоцировал меня на драку, а затем попытался устроить магическую дуэль. За это его и Фредо высекли, розгами, при всех. После этого Фредо с ним расстался и продолжил за мной ухаживать. Ну а потом пришли ангелы и принесли свою книгу с пророчествами.

— А тебе?

— Что мне? — я даже опешила от краткости реакции на мой длинный монолог.

— Тебе нравится, что Фредо за тобой ухаживает?

Фраза звучала подозрительно, и как на нее правильно отвечать, я не знала. Главное, она опять же была, скорее, в духе старшего брата. Может, Ниммей именно так ко мне и относится, а я тут себе напридумывала лишнего?

— Он ухаживает за мной, как за парнем. Но делает это красиво.

Я вспомнила наше ночное катание с Фредо на воздушных горках и почти инстинктивно потерла руками плечи в тех местах, где их проткнули когти дракона.

— То есть тебе нравится сам процесс?

— Нет, почему, мне и Фредо нравится, иначе бы процесс не нравился. Просто он мне нравится…

Я задумалась, пытаясь найти подходящее разъяснение и ничего лучше сравнения с книгами не придумала.

— Вот представь, ты прочитал уже множество интересных историй и вдруг начинаешь читать такую… просто совсем замечательную! И, при этом, где-то на середине прочтения у тебя начинает зудеть мысль, что, возможно, где-то неподалеку есть еще другие такие же, а может, даже лучше. И вот ты сидишь и не знаешь, дочитывать до конца или отложить в сторону.

— Во, ты улетный философ, ящерица! Мой мозг превратился в шкварки от усилий понять метафору. То есть ты не знаешь, хочешь ли читать дальше книгу про Фредо. Тебя на середине вынесло из сюжета, и ты переживаешь, мало ли вдруг концовка не понравится, так?

— Да, — я непроизвольно улыбнулась. — И потом, эта книга принадлежит другому и… Она думает, что ее читает не тот, кто читает на самом деле, вот!

— Я слишком много выпил, чтобы вписаться в этот поворот. Ща… — Ниммей тряхнул своей гривой, переглянулся с ухмыляющимся Тимохой и резюмировал: — Короче, книга про Фредо зачитана и рассчитана не на читательниц, а читателей! Улет, я гений! Предлагаю выкинуть ее с полки, тем более теперь, когда я вернулся.

Преображение из старшего брата-следователя в друга произошло не то чтобы совсем внезапно, но все равно несколько резко… Вот только что на меня смотрели трезвым взглядом с внимательным изучающим прищуром, и вот передо мной привычный Ниммей, дурачащийся и слишком уж демонстративно делающий вид, что слегка перебрал с выпивкой.

— Пожалуй, я ее оставлю и буду полистывать время от времени, когда будет соответствующее настроение.

— Как знаешь, — дракошка фыркнул, скорее с ехидством, чем с недовольством, и самоуверенно заявил: — Я позабочусь, чтобы тебе было некогда отвлекаться на всякие измусоленные чужими лапами книжки. У тебя рядом, в соседней комнате, ценный фолиант!

— Это ты, что ли? — тихо рассмеялась я.

Громко веселиться в погруженной в траур Академии было не очень прилично. Но и оставаться серьезной — не возможно.

— У нас скоро не блок, а музей будет. Над Ринкиной дверью — золотая поварешка просветления, а в одной из комнат — рыжий фолиант в веснушках, — поддержал мой тихий смех Тимоха.

— Правильно оформленная пещера дракона, — хмыкнул Ним. — Только принцесса у нас в штанах рассекает. Надо ее переодеть…

— Только попробуйте, я вам той самой золотой поварешкой по лбам военный марш настучу!

— Тим, у нас не принцесса, у нас деспот-узурпатор! — Ниммей показал мне язык и поскакал вверх по лестнице. Я сначала рванула вслед за ним и лишь на пятом этаже осознала, что не только не задыхаюсь при подъеме, а практически бегу. Нормально я так себе дыхалку прокачала! А ночью Ним пришел ко мне, молча укутал меня в мое одеяло, как в кокон, запинал к стенке, сам улегся рядом, накрылся своим, которое принес с собой…

— Спи!

Буркнул, уткнулся носом мне в затылок и почти мгновенно уснул. И я, когда волна накрывшего меня офигения схлынула, тоже уснула. Мне было хорошо, тепло, уютно, надежно и…

— Я сломаю этот гребаный звонок! Огнем на него дыхну! Разнесу…

— К едрене фене, — подсказала я, потирая практически оглохшее ухо.

— Точно, секешь фишку…

Мы выползли вдвоем из комнаты, чтобы наткнуться на Тимку.

— И ты Брут! — пафосно объявил тот, глядя на Нима. — Или ты Ринку так от Фредо охранял? Так он вроде еще в блок без стука не вламывался.

— Я замок от моих кошмаров охранял. А то дыхнул бы огнем, и все… пепелище. Поэтому лечился по методу Фонзи, с красивой девушкой под боком. Очень хороший метод, мне понравилось. Девушке тоже, — и этот засранец взял и шлепнул меня по заду. Черт! На фоне ухаживаний Фредо, панибратское отношение Ниммея, как ушат холодной воды после жаркого дня. Пришлось развернуться и залепить подзатыльник, чтобы руки не распускал.

— Ромео из тебя так себе, — зачитал Тимка приговор по выражению моего лица. — Но жить будешь. Ринка добрая.

— Я злая, — буркнула я, но уже заготовленную шаблонную шутку о том, что убью внизу, чтобы труп по лестнице не переть, в последний момент проглотила. В ближайшее время так шутить не стоит. Да и убивать Нимма жалко — смешной такой, стоит, улыбается, как дурак, и затылок растирает, наверное, чтобы шишки не было. Залепила-то я от души…А потом мы спокойно пошли на тренировку, даже Ниммей. Затем привычно взяли штурмом столовую, чтобы позавтракать. Еще стоя в очереди на раздачу и крутя головой по сторонам, я обратила внимание, что первокурсники старались теперь разделиться не по факультетам, а по командам. Пусть и не полным.

Странно, но парни из команды Ниммея к нам подходить не рискнули. Лишь Пэтро помахал рукой, и все. Хотя мы пришли попозже, и по местному этикету это мы должны были к ним подсесть, а не они к нам. А мы не захотели и плюхнулись со своими подносами отдельно. Кстати, раньше я как-то не заостряла на этом внимание, но сейчас, приглядевшись, отметила, что покомандное разделение начиналось не с шестого, как мне вчера показалось, а с пятого курса. А вот более младшие еще крутились везде учебными группами. Так и тянуло диагностировать: «Пороха не нюхали». До сборов первокурсники выделялись, напоминая восторженно-неугомонные стайки воробушков или, наоборот, расхаживали по коридорам как павлины, раздуваясь от собственной важности — поступил, достиг, проник, учусь… Сейчас же они очень четко разделились на тех, кто пороха нюхнул и резко повзрослел, порой даже слишком. И тех, кто на сборы не попал и остался прежним.

Участвовавшие во вчерашней пьянке шестикурсники начали вползать в столовую уже тогда, когда мы доедали. С Фредо мы, вообще, столкнулись в дверях, и от его: «Доброе утро, Рин», у меня привычно замерло сердце, а душа ухнула в пятки. Но я уже научилась воспринимать это как естественный процесс, с которым следует смириться и не обращать на него внимания. От кофе — бодрит, от сыра — крепит, а при встрече конкретно с этим парнем у меня временный паралич тела и мозга. Тем более в наличии заметный прогресс — раньше я на несколько минут отупевала, теперь пара секунд, и я готова ответить: «Доброе утро, Фредо». И довольно улыбнуться, заметив, что мой голос обладает таким же парализующим эффектом. Пустяк, а приятно. А потом мы разошлись по своим аудиториям. И я едва удержалась от радостного повизгивания при виде строгого сурового лица моего замечательного преподавателя.

— Приятно, что вы так по мне скучали, студент Рин, — Демо даже улыбнулся, глядя на меня. — А теперь, вместо взаимных объятий, порадуйте меня демонстрацией своих успехов. Судя по отчетам моих заместителей, у вас они иногда встречались.

— Заместители или успехи? — не удержавшись, съехидничала я.

— Заместители с вашими успехами, — Демо снова скупо и быстро улыбнулся и тут же опять стал суровым и серьезным: — Давайте, студент Рин, начнем с охранного огненного круга. Очень полезная вещь для выживания оказалась.

Иех, черт! Всяким лирическим развлечениям пришел конец. Теперь в нас будут впихивать исключительно боевые руны — защита и нападение. Причем первого будет во много раз больше.

Круг с катающимся огненным шариком Демо оценил, и то, что у меня опять не получилось снять его мгновенно, а пришлось повозиться минут десять, уговаривая собственную магию заканчивать веселиться — тоже не преминул отметить. Но, кроме меня, у него было еще девятнадцать студентов. И каждый, по очереди, «порадовал» вернувшегося преподавателя своими успехами. Кто-то по настоящему, а у кого-то несуразица зигзагообразная, вместо охранного круга получилась.

После этого мы пошли в зал для практики, и Демо, отобрав самых безнадежных, принялся натаскивать их. А остальным поручил самостоятельно работать над ошибками. Моя магия, увидев, что капризничать и выделываться не перед кем, сразу расстроилась и стала слушаться. Так что где-то на десятом повторе я заскучала и начала обдумывать, как бы себя, любимую, развлечь. Даже к Демо подошла, попросив задание посложнее. Ну он честно и усложнил, кивнув в сторону Тимки и сказав, чтобы учились работать в паре. И тихо веселился, гад, когда мы, ожидаемо, ступили, создав сначала пылевой вихрь, а потом уже огненный.

Нос, глаза, уши, волосы… Все было в пыли. Чихали мы на весь замок, и глаза пришлось бежать в туалет промывать, потому что очищающие руны не помогали. А на обратном пути уже знакомый спокойный голос ректора как-то так буднично объявил новое пророчество: «Когда прозреет глядящая во тьму, чтобы явить миру свет, и избранные шагнут за ней в огонь».

— Глядящая во тьму — это слепая, что ли? Так тут таких вроде нет, — задумчиво растрепал свою шевелюру Тим.

Странно, но в коридорах по-прежнему было пусто, никто не стал прерывать занятия. Все делали вид, что ничего удивительного не случилось. Подумаешь, очередное пророчество… Чего переживать? А мне вот стало неспокойно, потому что непонятное не люблю. И фраза: «избранные шагнут за ней в огонь», мне абсолютно не понравилась!

— Пойдем-ка, навестим «женский отряд»? Предсказание, явно, не о парне.

— Ага, оно может быть о тебе, — недовольно буркнул Тимка.

— Это еще почему? — искренне возмутилась я.

— Дык это ты у нас была нормальной, а потом раз и начала с Ниммеем и Фредо разговаривать.

— Я разговаривать начала, а не…

Вот ведь, убиться плеером! Точно! Я же и видеть начала… И принялась нести миру… свет… глядя в ночную тьму. Черт!

— И чего теперь делать? — с тоской в голосе поинтересовалась я у Тимки. — Какие избранные за мной в огонь шагать будут? А если они не выживут?

— Спички детям не игрушка, — буркнул Тимоха. — Огонь не устраивай вокруг, и все будет хорошо.

— Да как его не устраивать, если мы на занятиях с тобой уже много раз туда и обратно через мой огонь шагали!

— Пошли, короче, Ниммея искать. Других здравых мыслей у меня нет. Разве что пойти и объявить всем, что ты — не парень и как раз в пророчество вписываешься, тютелька в тютельку.

Я горестно вздохнула. Сдается мне, что среди администрации Академии то, что я — девушка уже секрет Полишинеля. Но начать, и правда, лучше с Ниммея. Он умный…

— Улет! А я вас ищу!

Мы столкнулись с драконом где-то на середине пути. Напряженный Тимка, пытающийся всю дорогу шутить и веселить меня, облегченно выдохнул. Нет, в истерику я не впадала, но потряхивало меня знатно. Никогда еще не была частью пророчества, да еще такой вот… многообещающей.

— Вы тоже доперли, что это может быть про Ринку?

— Угу, — обреченно вздохнула я.

— Так, ящерица, во-первых — выдыхай. Во-вторых, пошли в блок, посадим тебя в ванну с водой, и будешь там сидеть до вечера.

— А у пророчества есть срок годности? — с надеждой поинтересовалась я.

— Да. Сутки. Я все утро в их библиотеке проторчал, болтая с библиотекарем. Клевый старикан и, главное, это его вторая заваруха, улавливаете? Правда, тут еще есть те, кто на второй круг пошел. Тот же завкаф у целителей, например. Но его раскрутить у меня не получится, а дедок-библиотекарь от моего внимания прямо растаял и столько интересного выболтал… Никаких книг не надо!

Я покивала, немного расстроенная, что сама не додумалась до такого простого способа получения информации. Вообще, если честно, я и до посещения библиотеки-то не додумалась!

— Кстати, это ты меня своими метафорами на мысль натолкнула, — подмигнул мне Ниммей. — Самому бы мне такая мысль не залетела даже с ветром.

— Да ладно, — засмущалась я.

— Вот тебе и ладно. Библиотека — это последнее место, куда бы я пошел. Ты меня роющимся в книжках представляешь?

Я, не удержавшись, хихикнула. С мечом — представляла легко, с книгой — с трудом.

— Ну вот и все, философ… Давай, под ноги гляди, а не во тьму!

Я, конечно, глядела под ноги, но и по сторонам — тоже. Так вот, мы почему-то, вместо того чтобы подниматься на десятый этаж своей башни, вырулили во второй корпус. А затем через общагу воздушников перешли в первый и оказались на выходе из замка.

— Значит так, ящерица, сосчитай до пятидесяти и можешь начинать визжать и кричать о мужском заговоре и похищении среди бела дня, — фыркнул Ниммей, подозрительно понимающе перемигнулся с Тимкой и…

— Мамочка!

— Я же сказал, до пятидесяти считай! — прогремело у меня в голове. — И не дергайся! Я тебя очень нежно когтями обнимаю, так что могу и уронить нечаянно. Ты же первая и расстроишься.

— А куда мы летим? — я рискнула снова приоткрыть один глаз и посмотреть вниз. Очередной вопль вышел уже не таким громким. Привыкаю.

— В пещеру, куда же еще! — заржал Ниммей. — Самовоспламеняющиеся вещества надо держать вдали от людей.

— Но, Ним, если я уже начала видеть свет, вместо тьмы, значит, пророчество уже сбылось?

— Перо страуса им в жопу, а не сбывшееся пророчество, — злобно прорычал дракон. — Ради своей победы молодняк кровососам скормили! Гады… Так что рыбью кость им в горло, а не избранных в огонь. И, раз половина пророчества — мимо, значит, оно вычеркивается. Целиком.

— Но… А если один ты за мной шагнешь? — я снова приоткрыла глаз и в этот раз даже кричать не стала. Красиво там внизу. А наверху — страшно.

— Не шагну. Я — это огонь. Огонь — это я. Мы с ним договоримся.

— Идея о том, что я сутки живу в ванной, мне нравилась больше…

— Поздняк! Я тебя уже спер. Запихаю в пещеру и буду за тобой романтично ухаживать. Кормить сырым мясом, таскать блестящие огромные предметы…

— Ним, ты — дракон, а не сорока!

Не удержавшись, я рассмеялась.

— И что, мне теперь нельзя таскать блестящие огромные предметы для красивой девушки? Улет! Дискриминация по чешуйчатому признаку?

— Ним…

— Все, ящерица, визжи! Мы садимся…

Глава 25. Главное — не признаваться, какой у нас план!

Визжать я не стала, но страшно было до ужаса. В этот раз Ниммей нес меня, аккуратно обхватив поперек за талию и за ноги, своими закругленными толстыми, как у птиц и выдвигающимися, как у кошек, когтями. И если в первый раз мне не очень понравилось чувствовать, как эти когти впиваются в плечи, то в этот… приближающаяся каменистая гряда обещала массу новых ощущений. Но, слава всем богам и драконам, в последний момент Ним подогнул лапы, и я пролетела над грядой, буквально в десяти сантиметрах. Даже легкую прохладу от камней ощутила. А затем меня осторожно уронили на траву. Я тут же вскочила, обернулась и накинулась на ржущего рыжего гада.

— Ты представляешь, как я испугалась?! А если бы я стукнулась!

— Рин, ну сама подумай, разве бы я дал тебе шмякнуться?!

Сказано это было таким тоном, что мне, и вправду, стало стыдно — как смогла только предположить подобное?!

— Я тебя просто попугать хотел…

— У тебя получилось, — объявила я, плюхнулась на ближайший валун и сделала очень достоверный вид, что надулась. Даже сама почти поверила. Ниммей присел рядом, тихо посидел, потом нагнулся, взял что-то с земли и водрузил мне на ногу. Ящерица. Маленькая, зелено-голубая, с черными глазками-бусинками. Она смешно закрутила головой, потом застыла, посмотрела на меня, на Нима… и быстро шмыгнула прочь, под камни.

— Красивая, — я подняла голову и встретилась взглядом с Ниммеем. Внутри все обмерло, а сердце забилось сильно-сильно. Мгновенно вспыхнув, я отвернулась и принялась изучать землю у себя под ногами. Хватило меня минуты на две. Затем любопытство победило, и я снова посмотрела на Нима. В зеленых глазах была непривычная серьезность. Не вчерашняя, суровая, а задумчиво-грустная. Такой дракон меня немного отпугивал и, одновременно, притягивал, как магнит. Я нервно облизнула губы, пристально разглядывая валун, за которым скрылась ящерка. Если рядом с Фредо дыхание перехватывало, то сейчас я, наоборот, дышала глубоко и часто, и… мне хотелось, чтобы он меня обнял… и…

— Посмотри на меня.

Как под гипнозом, я повернулась, отвела глаза в сторону, снова посмотрела, вновь в сторону… Черт! Ну чего он ждет?!Не выдержав, потянулась и провела подушечкой пальцев у него по губам. Мягкие, теплые, нежные… И едва заметный пушок над верхней губой. А если провести по нижней, то Ним ее смешно надувает, а потом поджимает. Если пощекотать уголок губ, то еще морщится. Смешной, милый, серьезный… Смотрит так внимательно. К нему так и тянет прижаться, чтобы обнял и…Мягкие, теплые, нежные губы прикоснулись к моим. Или мои — к его? Я не очень поняла, кто из нас первым не выдержал, да разве это важно?

Ним пах чем-то сладким, связанным с лесом… смолой! Дракон, пахнущий смолой? А плевать! Я обняла его за шею, отвечая на поцелуй и чувствуя, как внутри вспыхивает огонек желания. Маленький, робкий, неуверенный. Но он разгорается довольно быстро, от жара, исходящего от прижимающих меня со спины ладоней. От стука чужого сердца. От запаха хвои и смолы. От приятного чувства, что я в лесу у костра, а не на холодной каменистой земле. От того, что мне не надо волноваться о том, что найдут под рубашкой его пальцы и губы.

Пуговица за пуговицей… и вот перед ним моя грудь, еще не оформившаяся полностью, но такая чувствительная к его прикосновениям. Особенно когда язык лишь едва задевает небольшую розовую вишенку — прямо разряд тока по всему телу, а от влажных губ и теплого дыхания чуть ниже пупка немного щекотно, и тоже жар сразу от кончиков пальцев на ногах и до щек, пылающих румянцем. Когда же я понимаю, что Ниммей собирается опускаться с поцелуями ниже… еще ниже…

— Тш-ш-ш, — я не успела даже начать вырываться, как оказалась сидящей у него на коленях. Осторожно расправил воротничок моей рубашки, сам застегнул каждую пуговку, потом притянул к себе и прижал. Молча. Крепко.

Сидели мы так долго, очень долго. Мне было хорошо, спокойно, уютно. Едва возникшая паника уже давно исчезла, и, если бы он сейчас повторил попытку, возможно, я бы рискнула зайти дальше. Но Ниммей не повторил. Погладил меня по волосам, поцеловал в макушку, улыбнулся, когда я посмотрела ему в лицо.

— Обедать уже давно пора. Ты тут без меня похозяйничай, а я слетаю, поймаю что-нибудь съедобное.

— Ним…

— Все, не дрейфь, я быстро — одно крыло здесь, второе — там. Даже чихнуть не успеешь.

— Ним…

— Я четыреста семьдесят три года Ним, — фыркнул дракон и легонечко щелкнул меня по носу. — Сиди в пещере и не высовывайся. Если вдруг чего, звони мне в голову, я тебя в белый список внес.

Он уже обращаться начал, когда я, разозлившись, что меня игнорируют, повисла у него на шее и чмокнула, то ли еще в человеческие губы, то ли уже в драконью морду. И на этой морде появилась довольная Ниммеевская ухмылка. Главное, пока он был со мной, мне было хорошо и спокойно, но едва огромная тень скрылась из моих глаз — накатил ужас. Именно ужас, а не глупая легкая паника на тему того, а тому ли я собираюсь отдать самое дорогое… Дураку ясно, что тому, просто он как-то слишком быстро к этому дорогому полез. Причем, как в буквальном, так и в фигуральном смысле. Где? Где ухаживания?! Цветы, конфеты, рассказы о птичках?! Где?!

Героический подвиг по спасению большинства первокурсников и отряда некромантов достоин увековечивания в анналах Академии, но к моей девственности это никакого отношения не имеет. Да и… Даже если бы у меня кто-то и был до него, все равно — не повод. Хочу цветы, конфеты и птичек…Где он там летает так долго?! И почему мне тут так страшно? Мысли в голову лезут дурацкие… Я же ведь даже не знаю, в какой стороне Академия. И смогу ли я отсюда спуститься, вообще? А вдруг тут змеи водятся?!

Черт! Как-то в подростковом возрасте залезла с друзьями в большую темную пещеру, и змеи — это было последнее, что меня тогда волновало. Почему же сейчас так страшно? Из-за валуна выскочила уже знакомая мне ящерица, нагло взбежала по моей ноге, устроилась на коленке, прикрыла свои глазки-бусинки. Наглое земноводное! Но удушающий страх затих, спрятался. Стало любопытно, что будет, если я поглажу эту нахалку…

— Лови!

И со мной рядом упал трупик какого-то животного, больше всего похожего на козу.

— Придурок! А если бы мне по голове копытами… Или того хуже, рогами! — возмутилась я.

— А визжать не будешь? — с откровенным разочарованием в голосе поинтересовался уже обернувшийся Ниммей. — Иех, надо было пантеру хватать, над той ты хоть поубивалась бы. Девчонки любят кошек…

— Над козой я убиваться не собираюсь, но и готовить ее не умею, — понятное дело, что как только с неба начали падать драконы и козы, ящерица от меня сбежала. Но и страх вместе с ней.

— Улет! И что ты за принцесса, если козу своему дракону приготовить не можешь? — заржал Ним. — Может, сменить тебя на другую, как думаешь?!

Так, вот теперь я уже всерьез решила обидеться, но Ниммей подхватил меня на руки и чмокнул в губы, быстро, словно мазнул, но при этом рожа у него была хитрая-хитрая.

— Не дуйся, желтоклювик, у драконов с парами все очень запутанно, так что ты еще очень неплохой вариант, придется терпеть. А тебе придется лопать стейк из козлятины. Деликатесное мясо, секешь?

— В смысле «запутанно»? Что значит?..

— Ящерица, вместо того, чтобы глупые вопросы задавать, держи эту тушу за рога…

У Ниммея была интересная способность, которой я не видела ни у одного из оборотней нашего мира — частичный оборот. Он просто сделал из своего пальца коготь, острый такой и орудовал им, разделывая несчастную козу. А потом мы с ним пошли к журчащему неподалеку ручью — мыть мясо и выполаскивать его от жира. Там же Ним сломал толстую ветку, которую использовал как шампур…

— Романтический обед, плавно переходящий в ужин! Налетай! — объявил он, наконец.

Я к этому времени уже устала крутиться рядом, даже сходила искупалась. Причем разделась полностью, совершенно не стесняясьизредка оглядывающегося на меня дракона, и была очень разочарована, когда обнаружила, что он не кинулся вслед за мной сломя голову. Этот гад продолжал сидеть на берегу и жарить козу! Нет, с одной стороны, приятно, когда так ответственно подходят к твоему питанию. А с другой… Он же не домовой, в конце концов! Мог бы и поплавать со мной немного.

Натянув лишь трусы и накинув на плечи рубашку, я уселась у костра, вся такая провокационно загадочная и соблазнительная. Так и сидела, пока он в свою козу не наигрался…Интересно, как надо правильно соблазнять мужчину, который совсем недавно пытался соблазнить тебя, но ты его немного отшила? Ведь это уже просто дело принципа! Он меня хотел, я видела… и чувствовала, между прочим. Внушительное такое «между прочим» …А то, что я испугалась — простительно. Не каждый же день… И вообще, это всего лишь раз в жизни, ответственный шаг… Черт! Да просто тупо страшно — в одних книгах все происходит легко и просто, в других — боль или неприятные ощущения, как минимум. Опять же… а если он после всего случившегося от меня отвернется? И ухаживания…

Как же это тяжело — выбирать!

А коза по вкусу очень напоминала баранину, только была чуть более жесткой. Но, учитывая, что солнце уже садилось, сильно привередничать не было ни сил, ни смысла. Так что сидела себе тихо, жевала наструганное и приправленное какими-то травками горячее мясо, запивала водой, из слепленных Ниммеем «на скорую руку» кружек… Вылепил из мокрого песка, как из пластилина, потом дыхнул на них огнем и готово. Магия. Шкуру этой несчастной козы Ним тоже как-то хитро обработал, магически-ручным способом. Она даже пахнуть стала, как он — смолой и лесом. И в эту шкуру завернули меня, обернули ею полностью и еще обняли покрепче, чтобы уж точно не замерзла.

Половину суток мы продержались…

Я уже почти заснула, как в мою несчастную голову полились чужие эмоции. Основная — волнение за меня, потом — про какую-то ясновидящую, прозревшую четко в соответствии с пророчеством: спала себе, в темноту глядела и вдруг ее белым ярким светом ослепило. Причем не только зрения лишило, но и разума… Хотя какой у женщин — разум? Но эта совсем сбрендила…И дальше я просто увидела яркую такую картинку — та самая девица, от которой не так давно шарахался Чезанно, напуганная, в одной ночной рубашке. И вокруг — огненный круг! В котором, кроме нее — еще трое. Две таких же напуганных, дрожащих, прижавшихся друг к другу. И в центре — настоящая фурия со страшно белеющими глазами без зрачков.

— Ним! Мы все не так поняли!! Летим обратно!

Всю дорогу меня просто трясло и от холода, потому что ночи здесь действительно не жаркие, и просто знобило, потому что резко выдернули из сонного состояния, а организм этого не оценил, и от страха, что не успеем. Еще и ветер хлестал меня по лицу, как я ни пыталась отвернуться, потому что дракон мчался вперед изо всех сил. Подлетели мы практически в самый последний момент, когда Чезанно, откинув в разные стороны удерживающих его парней, уже был буквально в шаге от огненного кольца. И, судя по плотно сжатым губам, нахмуренным бровям и, главное, решительно-отчаянному взгляду — шагнул бы в огонь… Но не успел. Даже не приземляясь, со мной в когтях, Ниммей резко вдохнул в себя горящее вокруг фурии пламя и… оно исчезло.

— Улет! Что, у магов воды водокачка сломалась?

Примерно этот же вопрос мучил и меня, пока я приводила себя в порядок под пристальным взглядом стоящего в первых рядах Фредо. Он был одним из тех, кто пытался удержать Чезанно, снова сделавшего вид, что в упор не видит девушку, ради которой только что готов был рискнуть своей жизнью.

— Не брала этот огонь вода, — пояснил кто-то из парней. — Ни одна магия его не брала.

Странно, но толпа во дворе была не такая уж и большая — не вся Академия. Только взрослые ее представители, да и то не все, и шестикурсники. Остальные толпились вдоль окон, и, осознав, что спектакль закончен, принялись потихоньку расходиться. Трех бывших заложниц и фурию тоже достаточно ловко и незаметно увели целители.

Фредо ко мне подходить не стал, ушел вместе с остальными, вслед за Чезанно. Ниммей о чем-то секретничал с ректором, Мухобоем и лэром Рудольфом Кандейлла, завкафом огненного факультета. Тимка упорно отстаивал свое право светить рожей в окне, раз во двор не пускают, и ждал нас. А мои плечи мягко укутал теплый плед. Обернувшись, я наткнулась на серьезное лицо Демо.

— Ваш брат сказал, что у вас резко прихватило живот, студент Рин. А вы решили просто провести романтический вечер со своим любовником?

Сил гордо швырнуть в него пледом у меня не оказалось. Плед был такой теплый, а я такая замерзшая…

— Или захотелось спасти замок от ясновидящей, а ею, внезапно, оказались не вы?

Ничего более умного, как застыть с оскорбленным выражением лица я не придумала.

— Я знаю о вашей связи с драконом, студент Рин, — немного ехидно хмыкнул Демо, подчеркивая двусмысленность фразы. — Но ведь в замке не было ни его, ни вас. Кто же вам сообщил, что нам опять нужна помощь вашего друга?

— У меня здесь остались еще… связи, — я едва сдержала улыбку. Странно, но я даже соскучилась по этому вежливому язвительному обмену колкостями.

— А вы не боитесь запутаться в таком количестве… связей… студент Рин?

— Боюсь, — честно призналась я. — Но вы же помните, я очень не люблю разочаровывать красивых молодых людей.

— Позвольте напомнить мой совет, студент Рин. Я очень рекомендую научиться кому-то отказывать, оставляя его разочарованным, или вам будет очень тяжело сидеть во время лекций.

— Спасибо, лэр Демо. Но тогда бы мы не успели прилететь вовремя. Так что в моих слабостях — моя сила.

— Главное, не сильно расслабляйтесь, студент Рин. От этого иногда рождаются последствия…

Вот и поговорили. Вот и… «студент Рин»… Черт! По-моему, уже вся академия, кроме Фредо, в курсе что я — девушка! Причем, такая, немного гулящая… Ну и ладно! Что мне теперь листовки всем раздавать с текстом: «Я не такая! Я даже дракону сегодня отказала!»? К тому же о последнем я, если честно, немного жалею. С другой стороны, как по мне, так рядом с цивилизацией девственности лишаться удобнее.

С чувством выполненного долга я приняла горячий душ, пожелала сонному Тимохе и загадочно улыбающемуся Ниммею «спокойной ночи» и улеглась в теплую, мягкую, уютную кровать! Как и ожидалось, вскоре ко мне заявился дракон со своим одеялом и даже подушкой. Никаких поползновений он не делал, просто пристроился сзади, обнял, поцеловал в плечо и сонно прошептал: «Спи, ящерица!». Не знаю, что там снилось рыжему гаду, а мне всю ночь снился он… Его губы, то напористые, то податливые, его руки… его зеленые-зеленые глаза… которые под утро, почему-то, превратились в черные.

Резко проснувшись, я какое-то время полежала, вспоминая взгляд Фредо — сначала облегчение, что я жива, а потом… Разочарование? Недоумение? Обида? Буря разных противоречивых эмоций. Ясно было только одно — то, что я явилась поздно ночью, в когтистых объятиях дракона, ему абсолютно не понравилось. Ну и пусть? Я же уже выбрала? Или?..

Утром, в столовой, мы лишь обменялись приветственными кивками. Но, может быть, это не потому, что все кончилось, а просто из-за того, что опять столкнулись в дверях? А не улыбнулся он в этот раз, потому что не выспавшийся… И… Почему меня, вообще, все это должно волновать?! Я не настаивала, чтобы он расстался с Эззелином, — он сам решил. И… Почему я себя последним дерьмом чувствую от того, что мне хорошо с драконом? Может быть потому, что и с драконом все очень непонятно? Ну спит он рядом со мной вторую ночь, и что? Что дальше-то?!

Окончательно запутавшись, я нашла оптимальный выход. Просто делать вид, что ничего не произошло. При встречах в столовой болтать со всеми ребятами, переглядываться с Агатой, улыбаться Робби. Беззлобно ехидничать над Роджером, который ежедневно посещает тренировки, устраиваемые теперь природницами для всех желающих, и упорно сражается только с Каджисо. Сидеть рядом с Ниммем, улыбаться его шуткам и искоса поглядывать на молчаливого Фредо.

Неделя. Так прошла неделя! Убиться плеером… Даже ангелы со своими пророчествами о нас как будто бы забыли.

А Ним спать ко мне приходить перестал. Просто был постоянно рядом, отпугивая поклонников… поклонника, и вел себя в лучших традициях собаки на сене: «И сам не ам, и тебе не дам!». Я уперлась рогом… козьим… и никаких встречных телодвижений делать не желала! Требования были оглашены не раз — ухаживания, конфеты, прогулки под луной. Только за героизм, незаменимость и отменное чувство юмора — не подаю!

Ну и Фредо тоже уперся, чем — непонятно, но крепко. И упорно делал вид, что мы всего лишь близко знакомые люди, с которыми положено вежливо раскланиваться при встрече и на прощанье. И вот сидим мы, все такие близко знакомые, ужинаем. Тимошка с Роджером торопятся — им же потом к природницам бежать, а надо еще успеть закинутое в топку переварить.

Выписавшийся только сегодня Адам откровенно грустит, потому что магическая сила у него так и не восстановилась. Поэтому завтра его через портал отправляют домой. А он, естественно, туда абсолютно не хочет, и причина его нежелания покидать Академию сидит сейчас в обнимку с Робби и пытается улыбаться. Остальные парни о чем-то вяло переругиваются между собой, периодически с осуждением поглядывая на Чезанно. Фредо помалкивает, опершись локтями о стол и положив голову на скрещенные пальцы. Борхэль, уже привычно, рассказывает всем что-то свое, и народ даже иногда из вежливости реагирует.

Я сижу между Тимом и Ниммеем… Нет, мне хорошо, спокойно, но… Тоскливо? Грустно? Скучно? Странное состояние. Десять дней события вокруг меня скакали галопом, и я даже не успевала замереть, присмотреться, проанализировать, задуматься… А теперь почти уже столько же времени — спокойная, размеренная жизнь. Монотонная, однообразная, строго по режиму. Подъем. Тренировка. Завтрак. Учеба. Обед. Учеба. Ужин… Сон. Здоровый, крепкий, без сновидений.

— Рин, ты хоть книгу читать начал?

А? Голоса? Знакомые голоса?!

Я с некоторым удивлением посмотрела на Фредо, потом опустила взгляд, вздохнула…

— Не начинал или не понравилась?

— Начинал, понравилась, — так, главное, сейчас не обращать внимания на ехидную ухмылку Ниммея, — у него с недочитанными книгами свои ассоциации. — Я ее уже третий раз перечитываю, — честно признаюсь и снова смотрю на Фредо, прямо ему в глаза.

— Так, может, тебе вечером продолжение занести?

Ним под столом кладет свою руку мне на колено. Тимка хмурится и щиплет меня за бедро. Разговаривающие вроде бы о своем парни замолкают и с интересом смотрят на меня. Пауза откровенно затягивается. Но, наконец, я принимаю решение и киваю — Да, занеси, пожалуйста, если не трудно. Нам все равно надо поговорить. Так почему бы не начать с разговора о книгах?

Глава 26. Этому — дала, этому — дала

После ужина в башню я шла не в сопровождении двух друзей, а под конвоем. Строгим таким, нахохленным и жутко недовольным. Серые и зеленые глаза поглядывали на меня с осуждением. Вот правда, такое впечатление, что я Фредо пообещала голышом вместе искупаться, а не вернуть ему его же книжку и взять вторую часть.

— Мы просто поговорим, — не выдержав, я даже оправдываться начала, и это при том, что никакой вины за собой не чувствовала.

Если кто и виноват — так это рыжая веснушчатая драконья наглая морда! Почти соблазнил и бросил… недособлазнив! И неделю… Неделю уже делает вид, что между нами ничего не было, и мне все приснилось. Да я две ночи пятнами красными покрывалась, едва вспоминала, как голышом перед ним рассекала, а он на козу любовался. Вот стыдоба-то! Может, он и перестал вокруг меня круги накручивать, решив, что никуда я не денусь, легкодоступная, причем во всех смыслах: живу в соседней комнате, из кровати не выпинываю, сама вот соблазнять оказалась готова… Позорище!

Нет, потом-то я потихоньку успокоилась, даже без помощи поварешки — не пойдешь же Тимке на такое жаловаться?! Тут уж даже не знаешь, с кем посоветоваться, и как себя вести правильно. В своем мире я бы к Сашке пошла… Может, маленькому Тимохе в жилетку поплакалась. А вот большому — неудобно. Полезет еще с Ниммеем отношения выяснять, поругаются. Не надо мне оно — сама разберусь, большая девочка уже. Ну и разобралась — решила не дергаться и ни во что не вмешиваться, пусть все течет, как течет. Взяла и ушла в учебу. Зато Демо на меня не нарадуется, вечерами стал частные уроки давать, в основном, на защиту и совсем немного на нападение.

Последние пару дней он меня учил «заготовки» узоров делать. Полуфабрикаты такие. Нарисовал рисунок из трех рун, часто востребованный, задал ему какой-то короткий знак и потом в любой момент можно этот знак использовать, вместо длинной цепочки. Понятное дело, что знак с уже существующими рунами совпадать не должен, а то не перезапишется. Поэтому среди магов в краткие обозначения «заготовок» принято свои инициалы вплетать. У меня вот уже был «Рин1» — быстро создающийся защитный круг и, одновременно, два огненных шара, вылетающие из ладоней.

— Просто поговорят они, — пробурчал недовольно Тимка. — Мы просто поверим… Дураков в зеркале ищи, хозяюшка, а мы знаем уже, чем ваши разговоры заканчиваются.

— И чем же?! — искренне возмутилась я. Вот уж с Фредо наши разговоры заканчивались вполне невинно, по сравнению с посиделками с драконом.

— А то ты не знаешь? Опять целоваться будете…

Как ни странно, Ним на это заявление отреагировал вполне спокойно, в очередной раз подтвердив этим, что я все сама себе придумала, а, на самом деле, он просто хотел без проблем развлечься, чисто по дружески. Но, так как я испугалась и начала создавать проблемы, меня оставили в покое. Вот и все. Может, он по ночам к кому-то из природниц таскается или, вообще, летает к кому-нибудь в ближайшую деревню. Должны же тут поблизости быть деревни…

— Мы книгу обсуждать будем, Тим, — я нахмурилась и почему-то расстроилась.

Бредовая идея, что дракон куда-то по ночам летает, почему-то никак не хотела вылезать из головы. Не мог он никуда летать — спать ложился вместе с нами, вставал вместе с нами. Вставал условно выспавшийся. Не мог! Но все равно накатила обида, хотя бы на то, что захотел бы — смог! Пришлось сосредоточиться на мыслях о поварешке. Нужный в хозяйстве предмет, многофункциональный. Причем может использоваться многократно, потому что на Тимоху я тоже решила обидеться — рассказываю ему все, а он берет и переиначивает так, как ему нравится. Его послушать, так мы каждую встречу с Фредо целуемся! Как самому — так можно, а как мне, так даже книгами обменяться с хорошим человеком нельзя?! Такая я вся легкомысленная и ветреная…

Короче, большую часть пути я то обижалась, то дулась, то злилась, то по лбу поварешкой стучала мысленно. Себя я знаю, как облупленную — главное, не увлечься накручиванием виражей, а то так и буду гонять обиду по кругу, пока или сама не устану, или до маразма не докружусь, причем такого махрового, что опять же сама пойму и выдохну, или кто-то из вне вмешается. Парни помогать мне в процессе успокоения в этот раз не стремились, так что пришлось все делать самой.

— В дом не пущу, — объявил Тимка в дверях блока. И я как-то сразу поняла, кого именно он имеет в виду. — На лестнице милуйтесь, но ты, если что — зови. Мы ему…

Ниммей лишь искоса посмотрел на меня как-то странно, оценивающе. Так и захотелось дать ему по лбу… поварешкой. И звать никого не буду, и миловаться на лестнице — тоже!

Оглядела я эту парочку не очень добрым взглядом и ушла к себе в комнату. Книжку по рунам листать. Пять тысяч основных рун — это вам не фунт изюма. Мы с Борхэлем только копии с библиотечной книжки три вечера снимали! И это не вручную, а через артефакт их ксерокопировальный! Он же тут не издательский — на входе книгу вставил, на выходе десяток получил. А обычный, как в моем мире, постраничный. Я, на всякий случай, Тимке тоже копию сняла, чтобы у каждого своя книжка была. И сама для себя решила — буду две руны в сутки учить, несмотря ни на что.

Так что плюхнулась на кровать, открыла справочник, уставилась на загогулины эти… смотрю и в упор не вижу. Душа просит пойти и скандал дракону учинить. Качественный такой, с бросанием подушками, битьем посуды… Опыта у меня в таком деле нет, со стороны всегда выглядело глупо, но тут просто шило вдоль всего позвоночника раскаленное. Еле себя на месте усидеть заставила… Изъерзалась вся, пока Фредо дождалась. А ведь он всего лишь до своей башни дошел, книгу взял и тут же к нам… ко мне.

— Явился твой… книголюб! — объявил Тимка, ничуть не стесняясь того, что его слышу не только я, но и мой гость. Тимоха, вообще, своего прохладного отношения к Фредо не скрывал, в отличие от Ниммея, который после возвращения из леса поддерживал с некромантом спокойные ровные отношения. Нейтралитет. Я вышла из комнаты, посмотрела на сурового домового, вздохнула… Сказал, что в дом не пустит, значит, не пустит. А с собственным домовым ругаться — редкая глупость.

— Пошли, на лестничной площадке поговорим, — я постаралась проигнорировать демонстративно вопросительно изогнутую бровь и ехидную усмешку. Да, знаю, что не гостеприимно, но не бодаться же мне со своим другом, которому шлея под хвост попала?

— Я снова в опале? — спокойно поинтересовался Фредо, совершенно по-мальчишески усевшись на лестничных перилах. — Вроде ничего предосудительного не совершал. Из здания академии ночами не уносил.

— Не совершал и не уносил, — согласно кивнула я.

— Так и чем я опять не угодил твоему брату?

Я вздохнула и пожала плечами, давая понять, что сама не очень представляю, чем именно. Фредо, резко спрыгнув, неожиданно оказался близко-близко, а я — прижатой к стенке. Да, все же Тим прав, — именно этим все наши встречи и заканчиваются.

— И ты меня игнорируешь в последнее время, — утвердительный тон задел за живое, поэтому инстинктивно я принялась защищаться:

— Это ты меня игнорируешь, а не я!

И тут же сама себе поварешкой… по лбу. Нет, неприступной принцессой мне не быть, даже на неприступного принца не потяну. Вместо того, чтобы загадочно промолчать, сразу раз и…Конечно, на лице у Фредо засияла довольная самоуверенная улыбка. А его губы оказались катастрофически пугающе близко.

— Просто, когда в следующий раз полетишь куда-то с драконом, предупреди меня, пожалуйста. А то я волновался за тебя, Рин…

И все. Все! Ноги, как кисель, душа в пятках, ладони влажные, сердце почти не бьется, дыхание перехватило… Как он это делает со мной?!

— Я очень за тебя волновался! — черные глаза смотрят на меня, я уверена, что на меня. И смотрят с легким таким укором, не осуждая, а просто подчеркивая такой вот печальный факт — он за меня волновался. И ведь действительно, я же чувствовала.

— Рин…

И-и-ить, если он еще несколько раз произнесет мое имя, находясь вот так вот близко-близко, чтобы моя кожа ощущала тепло его дыхания… чтобы запах мяты… чтобы взгляд черных глаз прямо в душу… чтобы шепот до мурашек… То пульсирующее внизу живота возбуждение взорвется мощным оргазмом, безо всякой помощи с моей стороны. Просто от одного его голоса.

— Рин?.. Ты обещаешь?..

— Да…

Что я ему обещаю? О чем мы, вообще?!Так, соберись! Это — Фредо. Фредо — это опасность! Да-да-да, тебя предупреждали, что так все и закончится. Ты снова станешь безвольной амебой и будешь таять от его голоса, взгляда, губ…Из последних сил мне удалось отпихнуть… скорее, чуть сдержать… упереться руками ему в плечи. Все тело хочет, мозг давно в раздрае, все во мне хочет… но нельзя, потому что… нельзя.

Я сейчас просто заплачу!

— Хорошо-хорошо, прости! Я просто подумал, что раз мы уже целовались, и мир не рухнул, то можно повторить. Прости.

Я сглотнула мешающий говорить комок в горле и как можно более спокойным голосом сказала:

— Давай лучше про книжку? Мне она очень понравилась…

Странно, никогда не думала, что книжку можно обсуждать час. Их час. Несколько раз я видела, как приоткрывалась дверь нашего блока, и выглядывала взлохмаченная голова Тимки. И тут же скрывалась обратно, потому что мы просто сидели на перилах и болтали. Конечно, не только о книжке. Иногда мы уходили от заданной темы в очень глубокие философские дебри, но потом снова возвращались, чтобы напомнить и себе, и собеседнику — мы не влюбленные, ни отрывающие взгляда от губ друг друга, внимательно следящие за мимикой, за выражением лица, за сменой интонаций в голосе… Мы просто литературный кружок такой. Маленький. Я сама почти поверила, расслабилась, забылась и поплатилась за это, вновь оказавшись у стенки, после того как попрощалась и объявила, что уже поздно.

— Хорошим мальчикам пора спать, да, Рин?

Мне показалось, что в голосе Фредо прозвучал вызов.

— А что же делать в это время плохим?

На языке уже крутилось: «идти к Эззелину с вазелином», но я стоически промолчала, лишь глазами недовольно сверкнула.

— Что ж, не один я ревную, и то приятно, — фыркнул парень, в очередной раз улыбнувшись и практически мазнув своими губами по моим. — Ой, прости, я забыл, это же как-то должно повлиять на расстановку звезд во вселенной, да, Рин?..

Через минуту я бы сообразила, насколько это была откровенная провокация. Может, даже меньше, чем через минуту. Но конкретно в данную секунду я от злости на его подколку растеряла остатки самоконтроля, обняла его за шею и поцеловала. Тут же отпрянула, одернула безрукавку, взяла у него из рук вторую часть приключений двух боевых магов-напарников и на негнущихся ногах, но с прямой спиной, направилась вдоль по коридору…Угу. От Фредо… Наивная! Он догнал меня на половине пути, развернул, обнял и поцеловал… так что мои негнущиеся ножки подогнулись. И только отчаянный страх, что он никогда, ни за что, ни… Я же, вообще, хотела чистосердечно признаться в том, что выбрала дракона. Я же… Я же выбрала дракона, да?

— Рин…

— Всем уже пора спать, Фредо. Всем. Завтра вставать рано…

— Давай я тебя тоже украду? Я недалеко… тебе понравится!

— Нет! — кажется, я произнесла это слишком громко и слишком испуганно. Потому что дверь блока тут же распахнулась, и в коридор выскочил Тимка.

— Мы просто желали друг другу спокойной ночи, — уверенно пролепетала я и быстренько шмыгнула за дверь.

Тимоха тут же ее захлопнул и уставился на меня:

— Ну?!

— Что? — я состроила максимально невинную рожицу, но, похоже, она у меня не получилась, потому что Тим схватил меня за руку и затащил в ванную.

Из зеркала на меня смотрело большеглазое нечто, неопределенного пола с ярко-красным румянцем во все щеки и такими же ярко-красными губами. Тимоха, поджав губы, буркнул: «А я чо говорил?», и, развернувшись, отправился к себе в комнату. Я, вздохнув, ополоснула лицо холодной водой… раз пять, подняла голову, чтобы посмотреть в зеркало, оценить эффективность и вздрогнула. У меня за спиной, в дверях ванной, стоял Ниммей.

— Ты тоже будешь меня воспитывать? — поинтересовалась я возмущенно-обреченным тоном. Резко выплыли все забитые поварешкой обиды, шило опять же воспалилось, вспомнилось, что лучшая мера защиты — нападение.

Ним промолчал, глядя на меня со странным загадочным прищуром, пристально и изучающе. Я даже плечами передернула, так не по себе от его взгляда стало.

— Он тебе нравится? — помнится, не так давно мы эту тему уже обсуждали. Наверное, Ним позабыл. А я вот хорошо помню, тогда у него даже интонации похожие были. Старшего брата.

— Да, — с Фредо начистоту поговорить не получилось, попробую с Ниммеем. И пусть со стороны это будет звучать так, словно я навязываюсь, но просто это короткое одинокое «Да» отсекало, вырезало наш вечер… и ящерицу… и… и козу эту, чтоб ей пусто было! Поэтому я решила быть честной до конца и добавила: — И ты мне тоже очень нравишься.

Ним как-то странно хмыкнул, развернулся, чтобы выйти из ванной, потом медленно повернулся обратно, бесшумной крадущейся походкой хищника подошел вплотную, запустил пальцы в волосы на моем затылке и замер, глядя мне в глаза. А потом взял… взяла… я… он… опять не поняла, кто первым потянулся, но как-то так получилось, что мы снова целовались. И мои руки обхватили его за шею, а его — подхватили меня сзади и подсадили на край раковины. Мы целовались, целовались и целовались… Только изредка прерываясь, чтобы вдохнуть воздуха. Но… вдруг раздался странный треск, я покачнулась и тут же оказалась на руках у Нима, раковина на полу, а сонный Тим — в дверях.

— Вот чтобы раковинами друг в друга кидались — еще не видел, — буркнул он, рисуя в воздухе последовательность рун для восстановления порядка в ванной. — Идите лучше в кровать, там от вас хоть вреда меньше всего будет. Под мерный скрип спать можно, а под грохот — фигушки.

Я нервно хихикнула, уткнувшись носом Ниму в плечо. Потом освободилась от его объятий и направилась в свою комнату:

— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вставать рано.

Странно, но стыдно мне почему-то не было, ни капельки. Наоборот, было легко и хорошо. Наверное, потому что хоть одному из двоих я объяснила всю правду, и он от меня не отвернулся. А еще я вспоминала, как Фредо шепчет: «Рин…», и сердце снова замирало. А еще вкус их губ, такой разный… И куча сомнений в голове. Два таких потрясающих парня что-то нашли в такой неказистой девчонке, как я. Как я буду из них выбирать? А если я не хочу?! Не могу!.. Не готова?.. Я их двоих хочу! Но так же ведь нельзя. А утром нас разбудил не будильник, а голос ректора, зачитавший новое пророчество: «Когда призванные сеять жизнь станут насаждать смерть». У запрыгивающего в штаны Тимошки было такое выражение лица, как будто сейчас будет конец света, а он опаздывает.

— «Призванные сеять жизнь» — это или целители, или природницы. Я пойду за ними присмотрю, а то мало ли что. Вы же поможете, если вдруг чего?

Словарный запас моего домовенка от волнения резко уменьшился. Он настолько заметно распереживался, что мне даже жалко его стало. Конечно, мы пообещали, что «если что — то завсегда». И даже уговорили его забежать сначала в столовую позавтракать. Заодно и сами решили туда заглянуть, вместо тренировки. Отношения с Нимом после вчерашнего, как это ни удивительно, абсолютно не изменились. Он все так же подшучивал, подкалывал и даже обрызгал меня во время умывания, объявив, что это ради ускорения. Просто, учитывая нервничающего Тима, слишком активно радоваться было не очень удобно. Да я и сама переживала за девушек.

В столовой мы столкнулись с довольным Адамом, быстро запихивающим в себя еду и при этом сияющим так, словно выиграл крупную сумму в лотерею. В принципе, так оно и было — благодаря загадочности пророчества ректор лично аннулировал приказ о его отчисление из Академии до окончательной смены правящей династии. Ведь Адам тоже относился к тем, кто призван был сеять жизнь. Поэтому завкаф, лэр Алюменио, прямо из кровати его чуть ли не за шкирку оттащил в кабинет ректора. А потом еще долго ректора отчитывал, тихо, но Адам все равно кое-что слышал. О том, что думать надо, и о том, что добрый позыв освободить мальчика от лишних переживаний может обернуться во зло — его еще в каком-то пророчестве упомянут, а он вне зоны досягаемости.

Судя по счастливо поблескивающим глазам, мальчик от того, что его не отправили домой, не расстроился. И даже от того, что всех целителей вот-вот должны были запереть в их башне, вместе с «женским отрядом», преподавателями и завкафом. Это, опять же, лэр Алюменио настоял. То есть Академия на сутки оставалась без медиков. После завтрака Тимоха с Нимом сразу пошли к природницам, а я побежала к Демо, чтобы предупредить его о прогуле по уважительной причине. Но не добежала.

Снова раздался голос ректора, сообщающий, что в Тид Се Гладэ сразу на семи крупнейших кладбищах страны наблюдается восстание зомби, поэтому вызывается четырнадцать действующих команд, укомплектованных дополнительно некромантами. И четырнадцать кураторов…Так что я развернулась и сначала побрела в сторону природниц, а Демо промчался мимо меня к выходу. Спустя полминуты я тоже помчалась за ним к выходу, когда до меня немного с опозданием дошло, что действующие команды — это же Роджер, Чезанно, Фонзи, Ксирономо и… Фредо. А еще, может быть, и Робби — он ведь не совсем подходит под пророчество.

Глава 27. Маленькое, да удаленькое

В этот раз проводы были довольно быстрыми. Провожающие толпились отдельной группкой у стены замка, чтобы не мешать и не толкаться. Четырнадцать команд с костяком из восьми стихийников в каждой — это уже более ста человек. Причем каждую команду надо было доукомплектовать некромантами и распределить между кураторами. Так что я, старательно не замечая стоящего неподалеку Эззелина, лишь помахала ребятам рукой. И краем глаза отметила, что к ним присоединились незнакомый мне старшекурсник-маг земли и три некроманта. А еще порадовалась, что Робби все же не стали запирать и разрешили отправиться на задание. То есть в команде есть свой целитель. Агата, конечно, предпочла бы, чтобы Роберто остался в замке, но мне эгоистично стало спокойнее.

Куратора парням выдали тоже из «землян», чтобы компенсировать нехватку «стихийного» состава, как я понимаю. А потом все команды двинулись в сторону портала, чтобы по очереди шагнуть в него и исчезнуть. Надеюсь, что не навсегда. Дождавшись, когда мои друзья тоже скроются в туманной портальной неизвестности, я побрела обратно, к Тимохе и Ниму. Долго брести не пришлось, потому что Ниммей уже бежал мне навстречу.

— Все, — объявила я расстроенным голосом. — Наши ушли гасить зомби.

— Вот перья им в подмышки, а я клювом прощелкал. Интересно, где этот Тид Се Гладэ и что это, вообще, такое?

— Материк это, — пояснила я, как более просвещенная, благодаря прогулкам с Фредо. — На нем находится государство Тид Гладэ. Оно, вообще-то, занимает два материка: Тид Се Гладэ и Тид Де Гладэ. А еще ему принадлежит целая цепь островов.

Все это я произнесла тоном прилежной ученицы, отвечающей урок по географии. Просто этому Тид Гладэ повезло, что оно — единственное в этом мире двухматериковое. Поэтому Фредо о нем рассказал чуть подробнее. А так бы мой политпросвет закончился на описании Хитхгладэ. Вспомнив о своем некроманте, я тяжко вздохнула, в очередной раз, пытаясь расслабиться и успокоиться. Восстание зомби на кладбище — бытовая проблема же. Наверное. Уж точно не целый лес вампиров! Вот, кстати, очень яркий плюс между драконом и любым боевым магом, любым. Просто любым. За дракона я могу быть совершенно спокойна. Что с ним может случиться? Он же дракон!

Но я же все равно буду переживать за остальных, потому что это — мои друзья. Все. Каждый. Интересно, каково это, быть женой действующего боевого мага? Постоянно на нервах, постоянно в готовности потерять… Или к этому со временем привыкаешь? Каждый раз прощаешься и знаешь, что в этот раз он может не вернуться?

— То есть это — не наш материк, другой? — прервал мои размышления Ним.

— Угу. Наш — Хитхгладэ. А мы — пограничная застава.

— Улет, я — дракон-пограничник! — хмыкнул Ниммей и быстро поменял тему: — Слушай, если «сеяли», то точно про природниц.

Я сначала даже не сообразила, о чем он, потом вспомнила текст пророчества: «Когда призванные сеять жизнь станут насаждать смерть». Слово «насаждать», кстати, тоже навевает мысли не о целителях.

— У нас пока счет со светлыми один — ноль. Даже если бы мелюзга крыльями не хлопала и с самого начала на стреме была, все равно пролет. Мы бы выиграли, только если бы ни одной жертвы не было. А второе пророчество они изначально составили так, что хоть как дятел клювом долбись — не вмешаешься. Но мы им только немного подгадили, и вышла ничья. В этот раз надо, чтобы все по-нашему вышло. Может, утащим их на гору? Три перелета… Ладно, четыре, Тимка тоже на хвост сядет. Как думаешь? Коз поймаем…Мысль была в чем-то здравая, тем более с целителями так же поступили — просто заперли их временно. А мы, вообще, унесем опасность из замка и отсидимся. Эдакий постоянный универсальный метод — взять объект пророчества и на сутки запрятать в пещере. Конечно, если объемы и количество позволяют.

— Пойдем, посоветуемся, — предложила я. — Похищать-то мы их не будем, значит, надо, чтобы они согласие дали.

Девушки, о которых руководство Академии успешно позабыло, сидели во дворе и скучали. Когда прозвучал текст пророчества они были на утренней тренировке, своей личной, и тоже напряглись. Затем увидели, как магически запирают башню магов жизни, в которой у них был отдельный блок на пятерых, да еще и взволнованный Тимоха прибежал. Поэтому, посовещавшись, решили тихо отсидеться, не привлекая к себе внимания. Ниммей огласил им свое предложение немного полетать. Магички задумались, переглянулись и отказались.

— Мы уже и так загостились в каменных стенах, — пояснила Адвара. — Нам пора к себе, в лес. От упырей вы нас спасли, спасибо вам. Но теперь мы просто вернемся домой.

— А как же пророчество?! — возмутилась я.

— Пророчество? Если ему суждено сбыться, оно сбудется, — пожала плечами женщина. — Мы не любим убивать, это противно и нам, и нашей магии. Поэтому я уверена, что и сейчас нам удастся сдержаться.

— Тогда мы вас проводим, — объявил Тимоха, проигнорировав нахмурившийся взгляд Бахати.

Что, не нравится, когда кто-то с тобой командным тоном разговаривает?! Это у вас там матриархат, а у нас…М-да. Что-то меня на теме того, что я мальчик, слегка переклинило. Совсем себя от женского общества подсознательно отделила. А, главное, вот так совершенно спокойно подумалось «у нас»… И ведь я здесь всего лишь девятнадцатый день. Даже месяца еще не прошло!

Прижилась, освоилась, влюбилась. И… И-и-ить! Совсем забыла из-за чего, а, вернее, из-за кого провалилась в этот мир. И снова еще один плюс к дракону — уж он-то точно этому гаду так наваляет, что ходить и примагничивать приличных девушек долго сил не будет. Правда, я ж гада даже не видела ни разу, может и Фредо справиться? А уж вдвоем они его точно от меня отгонят, чтобы вне очереди не пролез!

До лесных домиков мы шли, разбившись на две, точнее на три группы — впереди природницы, все пятеро, затем плелся одинокий Тимка, которого и туда не позвали, и к нам он пристраиваться почему-то не захотел. А замыкали шествие мы с Нимом. Всю дорогу, особенно после того, как миновали охрану у ворот замка, дракон меня веселил, рассказывая смешные истории. Он вот как-то очень аккуратно начал, типа: «Прикинь, я на этот листик посмотрел и вспомнил… Улет! Такой случай забавный был…». И дальше очень даже связно перескакивал от одной истории к другой, а я то улыбалась, то слегка посмеивалась, а пару раз даже от души посмеялась.

Не то чтобы это было нормальное ухаживание, конечно, но… На самом деле, большинство парней именно под этим увеселительным процессом и понимают красивое соблазнение девушки. Подергать за косичку, рассказать анекдот, встать на голову, состроить забавную рожу, чтобы улыбнулась, заметила, рассмеялась, оценила! И, главное, я как раз к такому и привыкла. А теперь распробовала вкус романтики и хочу ее от несчастного дракоши.

— Все, спасибо. Мы пришли. Никто нас не похитил. Не украл. Не напал… — повернувшись к нам, Адвара очень недвусмысленно кивнула головой в сторону тропинки обратно.

— Ой! — вдруг вскрикнула Каджисо и потом радостно засмеялась: — Смотрите, какая миленькая!

На цветочке сидела маленькая рыженькая феечка с яркими темно-красными крылышками.

— На тебя похожа! — улыбнулась я и посмотрела на Ниммея. Тот тоже улыбнулся, немного нервно. А феечка уже забралась на ладонь Каджисо и строила той умилительные рожицы.

Оглядевшись, я заметила еще несколько рыженьких крошек. К одной из них потянулась Бахати, но Тимка, неожиданно, дернул свою девушку за руку:

— Вы что, очумели?! «Миленькая»? — передразнил он Каджисо. — Это же феи!

— И что? — недоуменно-обиженно поинтересовалась русоволосая красавица, тряхнув локонами. — Маленькие, миленькие, славненькие…

Домовые фей не любили, это факт. Я, правда, никогда не задумывалась, почему. Разговоров конкретно на эту тему у нас с Тимкой не было, а про неприятие одного малого народца другим я догадывалась по присказкам. Ленивый, как фея. Злопамятный, как фея.

Поляна потихоньку заполнялась этими сверкающими крылатыми созданиями. Природницы, игнорируя предупреждение Тима, присев на корточки разглядывали их, любуясь и совсем не опасаясь, как загипнотизированные. Меня саму так и подмывало подойти к ним поближе. Но Тимоха крепко держал и меня, и Бахати. А Ниммея, похоже, такие мелочи, в буквальном смысле этого слова, не умиляли. Он, вообще, почему-то был странно напряжен. И тут одна из фей, только что кокетливо улыбающаяся Абангу, воинственно взвизгнув, полетела прямо на Тимошку:

— Домовенок!

Похоже, нелюбовь у малых народцев взаимная. Сверкнуло что-то острое, и на рукаве Тимкиной рубахи появилась огромная дыра. А на коже — кровоточащий порез. «Миленькая крошка», оскалив острые зубки, вцепилась ими Тимке в руку. Сморщившись от боли, он отчаянно пытался оторвать от себя хищную прелесть. Та не сдавалась, вцепившись в рану не только зубами, но и пальцами с такими же острыми ногтями. Мало того, ей на помощь сразу слетелось еще с десяток таких же мелких тварей. И не только на Тимошку! Они накинулись и на меня, и на Бахати, и на Нима… Окружили, как озверевшая мошкара, целясь в лицо, в глаза…

Остальные природницы тоже уже не умилялись, а пытались защищаться. Феи, неожиданно из миленьких и славных ставшие злыми и опасными, так и норовили укусить, уколоть или обжечь девушек. Но разве могут ветки и корни справиться с юркими негасимыми спичками? Ниммей, обернувшись в дракона, дыхнул огнем в сторону окружившей его злобной мелочи и тут же понял свою ошибку. Огонь — огня не боится. К тому же, феи, хоть и маленькие, но магические существа, значит, втянуть их силу другому, более крупному магическому существу, не получится. Вот увеличить…У меня было четкое ощущение, что «милые крошки» опаленные пламенем дракона, стали еще сильнее, злее и, главное — крупнее. Я и сама совершила туже ошибку, послав в мелкую пакость огненный шар.

— Мы приняли решение начать убивать, — объявила Адвара, отмахиваясь от назойливых тварей.

— Нет, стойте! Крылья! Дед говорил, что им надо отрывать крылья, — вдруг, внезапно, вспомнил Тимка. — А еще они бояться железа. И соли!

Конечно, после этой речи на домовенка напали с еще большой агрессией, но фразу про соль девушки услышали, и Абангу попробовала пробиться в дом. Но не тут-то было, феи выстроились, в буквальном смысле, стеной. Жужжащим горящим кусающимся роем напав на бедную девушку. И вдруг одна из тварей, что нападала на Тима, как-то странно пискнула и яркой искоркой полетела на землю. За ней следующая. Еще одна…

— Рин, держи! — и домовенок, разогнав вокруг меня фурий тем, что было зажато в его кулаке, вложил мне в руку гвоздь. Обычный железный гвоздь. Которым я тут же воспользовалась, проткнув попытавшуюся впиться мне в палец злобную пакость.

Никогда не думала, что когда-нибудь буду сражаться с десятками мелких крылатых тварей двумя зажатыми в кулаке гвоздями. Эта картина была сюрреализмом и в моем прежнем мире, и в этом, где я уже смирилась с тем, что являюсь магом огня и, именно поэтому, опасна. Опасна, а не беспомощна перед какими-то бабочками-переростками.

Думаю, Ним сейчас чувствовал себя еще более странно. Всесильный дракон, уже привыкший к тому, что его никто и ничто не сможет победить… В облике дракона единственное, что он смог бы сделать — сбежать с поля боя, улетев прочь. Потому что отмахиваться от назойливых, как мошка в лесу, фей его огромными когтистыми лапами было сложно, а если пытаться просто укрыть от них голову крыльями, то вскоре перепончатая кожа превращалась в решето — я наблюдала этот процесс. Ниммей рычал от боли и злости, но сделать ничего не мог. Только тут же залечивать магией своей раны, чтобы снова получать новые. Так что большую часть битвы он провел в облике человека — так отмахиваться было удобнее, хоть какой-то процесс. А теперь он планомерно, с довольной улыбкой, уничтожал мелких монстров гвоздями.

И, действительно, это было весело! Нет, я понимала, что убиваю живых существ, но жалости внутри меня не было. Адреналин, злоба и какая-то неестественная радость. Я, кстати, вообще, не очень люблю насекомых и очень пожалела о замечательной мухобойке, которая была у меня на даче. Правда, она была пластмассовой и почти сразу расплавилась бы, к сожалению. Природницам гвозди в руки мы не давали, но они принимали в бою посильное участие, опутывая ветками мелких злобных гадин. Те почти сразу вырывались на волю, но нам много времени было и не надо — рука, нога, тело или голова… неважно что, главное — проткнуть до крови, и фея гибнет. Шесть гвоздей и гора… А, никакой горы! Эти твари сгорали еще в полете, и от них даже пепла не оставалось. Правда, по всей поляне горели костры, как результат моих с Ниммеем попыток отплеваться или отмахаться огнем.

Но я предложила Тимошке воспользоваться руной «Поглотил», и уже когда он начал ее рисовать, в панике уточнила, что надо добавить «Огонь», а то окажемся все под землей…А потом природницы снова вырастили целую поляну цветов. Словно ничего и не было. Чтобы окончательно все забыть, Тим починил нашу подпаленную и порванную одежду. А вот что бы вылечить мелкие, но очень болезненные ожоги, порезы, укусы и царапины, придется идти в башню к целителям.

— Уф, я думал, они бесконечны, как вампиры! — Ним, игнорируя недовольный взгляд Тима, упал прямо в траву.

— Вот и латай вам вещи, — проворчал домовенок. — А вы тут же их снова пачкаете!

— Тимочка, не брюзжи, — улыбнулась я и тоже упала рядом с драконом. Он притянул меня к себе, и мы оба уставились в небо, светлое и чистое. Безо всяких фей…

— Лучше скажи, откуда у тебя гвозди?

— Так это… — Тим, неожиданно смутившись, разлохматил ладонью затылок. — В столовой, еще когда дежурили, я им телегу обещал починить. Они все ее магией и магией, а там гвозди просто в паре мест прибить надо было. Вот я и взял горсть сразу… и в карман запихал. А когда про железо вспомнил, так тут же сразу и про них тоже. Ну и вот…

— Здорово, что ты у нас такой запасливый, — промурлыкала я, при этом свернувшись калачиком и пристроив голову на плече Нима. Хорошо-то как! Уютно, спокойно…

— Спасибо, что помогли нам, — Адвара почти бесшумно подошла к нашей компании и благодарно улыбнулась Тимке. Потом нам. Затем сурово посмотрела на стоящую поодаль Бахати. Кажется, девушку уже никто не будет спрашивать,нравится ей Тимоха или нет. Вот уж не знаю, насколько это правильно… Хотя, вроде бы, она же его сама выбрала?..

Ой, нет! Тим сказал, что готов расплачиваться, только не со всеми сразу, и Адвара тогда еще выдала фразу, от которой меня перекорежило: «Он твой, Бахати». То есть, получается, моего Тимошу этой черноволосой красотке навязали. То-то она на него всегда так недовольно реагирует. Зато Тимка от нее просто в восторге, глаз не сводит. Иех… Странно, у них такой богатый выбор, можно же было просто отказать, если не понравился? Ничего не понимаю. Бахати так и не посмотрела в нашу сторону, зато подошла Абангу, которая, если честно, мне нравилась гораздо больше, несмотря на свой шрам через всю скулу.

— Пообедаете у нас?

— Не, спасибо, — натянуто улыбнулся Тим, вновь посмотрев на свою неприступную красавицу. — Мы тогда пойдем. Пророчество же мы уже победили, вроде. Верно? — и он вопросительно взглянул на Нима.

Дракон удовлетворенно кивнул, уселся, посмотрел на меня, продолжающую валяться в траве. Сорвал какой-то цветок по типу ромашки и воткнул мне в волосы. Взгляд у него при этом был такой теплый-теплый, родной-родной…

— Хватит валяться, ящерица! Пошли целителей из башни освобождать и потом обедать. Или нет, лучше наоборот сделаем, а то ломанутся в столовую, толкучку устроят, очередь создадут. Да, пошли сначала поедим спокойно…

На обратном пути мне удалось воззвать к драконьей совести, и мы сначала дошли до ректора, предъявили ему доказательства боя на наших лицах, прослушали его речь о том, что драть нас всех надо… было бы… но вроде как даже нарушение устава не впаяешь. Хотя руки очень чешутся. Мы покивали, виновато сверля ковер на полу и делая вид, что нам очень стыдно. Вернее, Ним-то даже вид делать не старался, только мы с Тимохой за троих отдувались. А потом все, с чистой совестью, отправились в столовую, где действительно спокойно поели.

Хотя меня до сих пор потряхивало от пережитого, я подсознательно уже начала нервничать за наших зомбиуничтожителей. Конечно, приключение с феями только показалось нам вечностью, а, на самом деле, заняло от силы долей двадцать-тридцать, не больше. Но я почему-то ожидала, что после того, как мы вернемся, Фредо тоже почти сразу объявится… если не в замке, то у меня в голове. Странно, но я уже привыкла к нашим переговорам эмоциями. Может быть, попробовать мне с ним связаться? Первой? Сказать, что волнуюсь…

Вот и какая фея меня укусила?! Я же совсем недавно валялась на траве вместе с Нимом и ни о каком Фредо даже не вспоминала! А тут вдруг… заволновалась.

Глава 28. И снова гендерные проблемы

Когда в столовую хлынул поток освобожденных целителей, мы уже доедали суп, и отступившее чувство голода подпустило ко мне волнение за Фредо, а к Ниммею — любопытство.

— В моем мире о таких существах почти ничего неизвестно. Только в сказках, мельком, причем ни в одной не упоминалось, что они могут одолеть дракона, — судя по недовольному прищуру, с которым Ним тыкал вилкой в тарелку с мясом, последний факт его ужасно злил.

— В нашем о них тоже только истории остались, — сказала я и тут же повернулась в сторону скептически усмехнувшегося Тимохи.

Вообще, домовенок, несмотря на двойную славную победу — и над феями, и над пророчеством — выглядел непривычно задумчивым. Если это он так из-за своей Бахати печалится, то сейчас кому-то перепадет поварешкой в лоб! Не родилась еще та, которой позволено моего Тима расстраивать!

— В нашем они просто людям на глаза не попадаются, — пояснил он. — В глухих деревнях и лесах такого богатства — завались. С крылышками, без крылышек… И управы на них почти нет, творят, что в голову придет. А мы издревле с ними в ссоре, так как все эти… с крылышками! — Тимка даже нос от презрения наморщил, — вредители и тунеядцы. От них даже молоко киснет!

— Кстати, вы заметили, как ректор удивился? И сразу невозмутимость на лицо повесил, словно ничего странного не произошло. Но готов заложить любимую чешуйку на хвосте — здесь тоже феи не каждый день встречаются.

— О чем это вы? И что у вас с лицом и руками? — поинтересовался довольный Адам, одним из первых занявший очередь на раздачу и теперь балансирующий с двумя подносами — своим и Агатиным.

Девушка, хитро подмигнув мне, пристроилась напротив, с одной стороны соблюдая некое расстояние от сопровождающего ее парня, а с другой… при Робби они никогда так близко не сидели. Правда, к ним почти сразу же подсел Санасар, но тот, как обычно, был тих, молчалив и почти незаметен.

— Обсуждаем сезонные миграции и агрессивное поведение огненных фей, — произнося эту фразу, Ним настолько внимательно уставился на Адама, что парень даже оглянулся. Просто, чтобы убедиться, что все это внимание принадлежит лично ему.

— Феи? Это такие смешные маленькие существа, типа бабочек? В плохом настроении они кидаются пыльцой?

— Нет, они кусаются! Очень больно, — я протянула руки, чтобы Агата и Адам могли убедиться. — И кусаются, и обжигают.

— К сожалению, я ничем не могу вам помочь, кроме сочувствия. Быть зверски искусанными бабочками, наверное, обидно, особенно дракону, — судя по голосу парня, ему тоже стало обидно от того, что может лишь посочувствовать, вот и пшикнул ядом, в качестве маскировки.

— То есть ты про фей слышал, но видеть их никогда не видел? В вашем мире они на каждом повороте не встречаются? — проигнорировав выпад, с интонацией следователя, ведущего тайное расследование, поинтересовался Ним, пока Агата рисовала над каждым из нас излечивающую руну.

— Нет, не на каждом. Это только вам повезло так развернуться, — хмыкнул Адам, поглядывая на девушку со странной смесью гордости и зависти. — Кстати, поворот не подскажите? Чтобы избегать, по возможности.

Мне неожиданно стало интересно, а вот что чувствует сама Агата, зная, что рядом постоянно крутится влюбленный в нее парень. У нее-то все однозначнее, она выбрала Робби (и правильно сделала!), но при этом к Адаму тоже относится… скажем так, как к очень хорошему другу. Мне бы так научиться… Выбрать Ниммея и просто дружить с Фредо. Хорошая ведь мысль, здравая! Только почему-то настроение от нее испортилось.

Так как мой рыжий сосед слева не горел желанием делиться пережитыми приключениями, и мой сероволосый сосед справа тоже был подозрительно притихшим, то всю историю нашей короткой битвы с феями пересказала я.

— Значит, это благодаря вам, нас выпустили из башни? Оригинально. Дракон-освободитель принцесс, ну и заодно их свиты… — фыркнул Адам, с беззлобным ехидством поглядывая на Нима. А Санасар, нахмурившись и несколько раз уточнив, что с девушками-природницами все в порядке, принялся быстро орудовать ложкой, как будто куда-то опаздывал.

— Кстати о принцессах, — вспомнила я отвратительное послевкусие после встречи с женским отрядом и странные намеки парней. — А это правда, что девушек раздают на ночь желающим?

Адам широко распахнул глаза и посмотрел на меня так, как будто я редкую глупость сказала.

— С чего ты взял? Нет, конечно, только если они сами выражают согласие, как Агата, например.

— Но Агату же не одну ночь… — возмутилась я.

— Конечно. Просто если девушка из бедного рода то, прежде чем взять ее в жены, принято оформлять опекунство, — тут Адам нахмурился и уточнил: — Тебе, если что, не полагается, после двадцати одного только можно кого-то под опеку брать.

— Нет, мне не надо, — немного испуганно отмахнулась я и, наткнувшись на хитрый взгляд Агаты, сообразила, что фраза звучит, как признание полного отсутствия моего интереса к женскому полу. Да ну и пусть! — Просто я за Чезанно наблюдаю и…

— У него сложная ситуация, запутался в трех соснах и собственных чувствах, — фыркнул Адам, как будто у самого ситуация была простейшая. — Выбранная им девушка не стала ждать, пока он наберется храбрости взять ее под опеку, а согласилась на другого, но чем-то ему не угодила, и он ее вернул. Так она тут же согласилась на третьего, затем на четвертого. Думаю, и на пятого бы согласилась, но очередь из желающих временно закончилась.

— Не правда, пятому она отказала! — Агата с неодобрением посмотрела на златокудрого эльфика.

— Возможно, ей кто-то объяснил, что с таким поведением она, вместо баронского титула, получит место в борделе для магов? — Адам, проигнорировав осуждающий взгляд, продолжил ехидничать. — А ее титул будет звучать так: «Магичка облегченного поведения». Что, я не прав? — отреагировал он, наконец, на недовольство своей соседки по скамейке. — Чезанно — наследник, он должен был спросить у отца разрешения на такой ответственный шаг. Могла бы и подождать неделю! А теперь, с такой славой по всей Академии, конечно, ее уже ни в один приличный дом даже приживалкой не возьмут. А Чез на ней жениться хотел, как порядочный, в отличие от…

Тут Адам резко заткнулся и замолчал.

— Договаривай! — медленно и спокойно произнесла Агата. — В отличие от Робби, который на мне жениться не сможет, так?!

— Откажется от наследства и женится, если захочет, — буркнул Адам.

— Можно подумать, я ему позволю так испортить свою жизнь, — в глазах Агаты заблестели слезы, а в голосе послышался надрыв.

Адам, зло прищурившись и сжав кулаки, молчал, только желваки на скулах перекатывались.

— Я знаю, что он на мне не женится. Мы это обсудили в тот день, когда он предложил мне переехать к нему, ясно?! Так что ты зря столько времени переживал и сдерживался.

— А я и не сдерживался! Я ему сразу сказал, что он — подлец! — рыкнул Адам. — И что ты достойна лучшей участи, чем вечная любовница.

— Однако ты же мне предложения тоже сделать не спешишь, — грустно улыбнулась Агата. — Или меня теперь тоже ни в один приличный дом пускать нельзя?

Адам резко вскочил со скамейки. Посмотрел на девушку как-то странно, потом выпрямился, тряхнул копной своих чудесных золотых волос, глубоко вдохнул… и громко на всю столовую произнес:

— Я, Адам Донати, прошу Агату Шаренгут стать моей женой, как только я достигну возраста совершеннолетия.

— Ты спятил? — девушка испуганно огляделась. Убедилась, что свидетелей у этого странного предложения — вся битком набитая целителями столовая. Растерянно замерла, прижав одну руку к груди. — Робби… Он же тебе этого не простит!

— Я предложение сделал, дальше решать тебе, — небрежно пожал плечами Адам. — Понятно, что теперь у меня не такое лучезарное будущее. Но моего состояния, как второго сына, хватит, чтобы содержать жену и дать образование детям. А если окажется мало, то даже без магического дара я найду достойную работу.

— Адам… — если честно, в этот момент мне Агату было искренне жаль. Вот вроде бы надо завидовать, предложение руки и сердца сделали, а я сочувствовала. Потому что, по сути, ей сейчас надо что-то ответить. Ее почти принудительно заставляют сделать выбор.

— Мне еще нет двадцати, у тебя есть чуть больше года на то, чтобы подумать. И я не прошу тебя отказывать Робби, ведь тогда тебя должен будет взять под опеку кто-то другой… не я. Меня, вообще, скоро отсюда выставят. Но моя семья будет только рада такой невестке, как ты. Тем более после того, как мой дар…

Адам, резко выдохнув, снова сел на скамейку и продолжил есть. Со стороны, если не приглядываться и не замечать бросающееся в глаза напряжение, он был идеально спокоен.

— Какой хитрый ход, — томно протянул у меня за спиной знакомый голос. Обернувшись, я наткнулась на ухмыляющегося Эззелина. — Стал неполноценным и решил позаботиться, чтобы в семье число целителей не изменилось?

— Твоего одобрения не спрашивали. Держи свое мнение при себе, спина целее будет, — буднично-ровным тоном, даже не отрываясь от процесса еды, произнес Адам.

Эззи, презрительно фыркнув, развернулся и, уже отойдя на пару шагов, добавил:

— Это насколько надо себя не уважать после потери дара, чтобы сделать предложение уже попользованной другим.

Я уже приготовилась к тому, чтобы не дать свершиться очередной драке, но Адам лишь оторвал взгляд от тарелки и выдал:

— Мысль о том, что людей еще можно любить и уважать, причем достаточно сильно, слишком велика для твоего маленького мозга, как я понимаю. Но ты хоть не позорься прилюдно, демонстрируя свою эмоциональную и умственную ограниченность. Особенно учитывая тот факт, как ты сам сейчас унижаешься, чтобы вернуть бросившего тебя мужчину.

Эззи стремительно вылетел из столовой. А Агата, по-прежнему слегка растерянная, не удержавшись, слабо улыбнулась:

— Спасибо.

Адам тоже едва заметно улыбнулся:

— Что ж, мне теперь придется быть гораздо осторожнее на поворотах, чтобы не наткнуться на злобного огненного фея. Думаю, Эззелин с радостью бы меня покусал, если бы я ему позволил. Но, к счастью, он умеет только громко тявкать. Кстати, а куда делся Санасар?

И действительно, маленький целитель, воспользовавшись тем, что всем как-то было не до него, куда-то исчез.

— К эсне Адваре побежал, — подсказал Тим. — Проверить, все ли у них там хорошо. А я, пожалуй, пойду в блоке посижу.

Я уже дернулась тоже составить Тимохе компанию, но Ним под столом положил мне руку на колено и, судя по отсутствию движения губ, проговорил сразу в голову:

— Сиди спокойно, ящерица. Он один хочет побыть.

Вспомнив, сколько раз Тимка меня утешал, я решила, что лучше уточню у него самого, а то как-то оно неправильно получается. Поэтому, криво улыбнувшись всем, сорвалась вслед своему домовенку, нагнала его в центральной башне и предложила:

— Слушай, если тебе вдруг нужна моя поварешка, стукнуть для встряски, или мозги кипят, и их помешать надо, то я всегда готова помочь.

Тимошка даже улыбнулся:

— Я в тебе не сомневался. Если по кому стукнуть, да еще и с пользой, то ты всегда готова. Но я просто хочу немного в блоке убраться, пыль протереть, подмести… И окна в комнатах давно не протирали.

— Тим! Это все дело пары, ладно, тройки рун, которые ты наверняка уже знаешь!

— Ну и что? — надул губы Тимоха. — Руками тоже работать надо иногда. Чтобы мы вот с этими рунами, да без гвоздей, делали?! — потом вздохнул и признался: — Подумать хочу. А когда руки заняты, мне лучше думается.

— Так бы сразу и сказал, — немного расслабилась я.

Судя по лицу домовенка, думать он собирался о чем-то не очень радостном, но не предлагать же мне ему подумать вместе, если он уже тактично намекнул, что хочет заняться этим интимным процессом в одиночестве. Поэтому еще раз уточнив, чтобы обращался, если что, я вернулась в столовую. Пока меня не было, наше общество увеличилось на Борхэля и Пэтро. Последний, с сочувствием поглядывая на Адама, подсел, по-моему, исключительно, чтобы выразить соболезнования. Очень неуютно чувствующая себя Агата, умоляюще посмотрела на меня, показав на место рядом с собой.

Но только я уселась, как по замку эхом прокатилось:

— Наши вернулись!

Поэтому мы подскочили и побежали встречать «наших». Вернее, побежала Агата. Я же, едва сдерживаясь, дождалась, пока Ниммей поднимется со скамейки, потянется, довольно улыбнется, глядя на меня… Так бы и убила бы!

— Пошли скорее! — не выдержала я, наконец.

— А, ты меня ждешь? Ну, надо же, — фыркнул Ним и, подойдя, приобнял меня за талию, заглянул мне в глаза, задумчиво так. Склонив голову немного набок, какое-то время поизучал что-то, видимое только ему одному.

Потом, взяв меня за руку, вывел во двор, обернулся драконом, схватил за плечи и взлетел. Меньше чем через минуту мы были у ворот замка, практически одними из первых — даже Агата еще не добежала.

«Наши» возвращались полным составом. Очевидно, те, кто справился с зомби, приходили на помощь остальным или просто спокойно ожидали их в каком-нибудь уютном месте. Я насчитала восемь носилок с ранеными, к которым сразу же кинулись целители: кураторы и старшекурсники. Носилки тут же были позабыты, и тела плавно поплыли по воздуху в направлении ворот. Я замерла, вцепившись в руку Нима и ища одновременно знакомые лица и среди раненых, и среди идущих от портала своим ходом. К счастью, среди первых никого из знакомых не было… Очень к счастью, потому что выглядели жертвы встречи с зомби намного хуже, чем мы после столкновения с феями.

— Погибших нет, — увидев, как я внимательно, с испугом в глазах, разглядываю каждого проплывающего мимо раненного, успокоил меня один из целителей.

Я благодарно ему улыбнулась и немного расслабилась. Особенно после того, как разглядела знакомые силуэты. Так, не бежать, не виснуть на шее у каждого, особенно у Фредо… Да, я очень рада, что они вернулись. Им есть, что нам рассказать, нам есть, что им… Все у всех хорошо закончилось. И…Конечно, когда ребята подошли еще ближе, я не удержалась и бросилась им навстречу. Добежала, спокойно улыбнулась всем, встретилась взглядом с Фредо.

— Похоже, я опять что-то пропустил? — это он отреагировал на Нима, подошедшего следом, вставшего у меня за спиной и сжавшего пальцами мне плечи, к слову, ощутимо побаливающие после полета.

— И ты, и Роберто, — протянул появившийся Эззелин, со злым ехидством глядящий на Агату, которая, в отличие от меня, могла себе позволить обнять Робби и прижаться к его груди щекой.

Девушка даже обернулась, при этом еще сильнее прижавшись к Роберто. Меня же просто подмывало двинуть по наглой симпатичной морде, довольно ухмыляющейся, от того что сейчас наговорит кучу гадостей.

— И что же я пропустил? — почти ласково спросил Робби, заглядывая в глаза Агате.

Меня порадовало то, что Эззи он проигнорировал, в отличие от нахмурившегося Фредо, уставившегося на своего бывшего так, что излучаемый им эмоциональный посыл: «Лучше заткнись!», просто оглушал. По-моему, его слышали и чувствовали все, кроме самого Эззелина. Хотя он и замолчал на какое-то время, выжидая, рискнет ли Агата что-то ответить. Во взгляде девушки, которым она одарила Эззи, была редкая смесь гадливости и презрения. Но только она начала говорить:

— Понимаешь, Адам…

— Да, Адам всего лишь предложил ей стать его женой, — с почти счастливым выражением лица томно протянул этот гавнюк.

Роберто очень заметно напрягся, я бы сказала, что он просто застыл, как изваяние. Но, самое странное, я совершенно не поняла, почему на моих плечах и руках вдруг оказалась такая ощутимая тяжесть.

— Рин, он того не стоит!

Дернувшись еще несколько раз и, по-моему, даже зарычав от обиды, я смирилась, что двинуть по этой наглой морде у меня не получится. Хватка на сведенных за спиной руках немного ослабла. А вот за плечи меня по-прежнему держали довольно крепко. Ниммей. Вначале он этим просто показывал, что я — его, а сейчас помог удержаться от глупости. Минутное удовольствие, за которое потом пришлось бы дорого заплатить. Да, Фредо совершенно прав. Эззи того не стоит. Но, пока эти двое сдерживали меня, разъяренную до состояния фурии, Роберто, отставив в сторону Агату, подошел к спокойно стоящему по близости Адаму и с размаху залепил ему кулаком прямо в челюсть…

— Держись подальше от моей девушки, понял?!

Остальные парни, очевидно, не ожидавшие ничего подобного, тут же растащили обоих в разные стороны, поэтому сдачу Робби получил несколько смазанную, но, судя по звуку удара, все равно болезненную.

— И что тут у вас происходит? — внезапно прозвучавший рядом угрожающий голос Демо ничего хорошего никому не обещал. — Студент Рин? Вы, как всегда, в центре событий?

— Мы просто разминаемся, — заступился за меня Роберто, с невозмутимым видом наблюдающий, как подбежавшая Агата рисует руны над Адамом. Лишь излечив младшего из своих поклонников, девушка подошла к старшему и вновь уткнулась ему в грудь. А тот спокойно ее обнял, будто действительно ничего такого не происходило, и нам всем показалось.

— Странно, но я четко видел, что вы стучите друг другу по лицу кулаками. Когда я был студентом, такие тренировки называли драками, лэр Роберто.

— Простите, лэр Демо. Мы несколько увлеклись, — пробурчал хмурый Адам, многообещающе посмотрев на Эззи.

— То есть вы не имеете к лэру Роберто никаких претензий? — уточнил такой же хмурый и недовольный Демо.

— Имею, но не по этому поводу, и они не касаются преподавательского состава Академии, — с легким вызовом произнес Адам.

— Учитывая, что вы пока еще являетесь студентом, я бы рекомендовал вам соблюдать устав Академии. Не так уж много потерпеть осталось.

— Да, лэр Демо, я обязательно учту ваше пожелание.

— Вам, лэр Роберто, я бы тоже посоветовал потренировать выдержку.

— Да, лэр Демо.

— А уж вам, студент Рин…

— Да, лэр Демо, — кивнула я. — Обязательно учту. Потренирую. Воздержусь. Набью морду лэру Эззелину вне стен Академии.

Глава 29. Игрушки для магов

Несмотря на то, что Адаму было велено держаться подальше, он с независимо-непринужденным видом пошел с нами, и остальные парни отреагировали на это вполне спокойно. Роберто пришлось идти первым, обнимать Агату и делать вид, что он не слышит, как его соперник пересказывает последние новости. Так, как решение оставить Адама в Академии практически совпало по времени с отправкой ребят на задание, естественно, что они об этом не знали. И сейчас все по очереди похлопали бывшего целителя по плечу, не то чтобы поздравляя, но разделяя с ним положительные эмоции.

Второй маг воздуха, которого мне так и не представили, но вроде бы откликающийся на Жана, предложил Адаму списаться со своим отцом-дипломатом. Тот как раз искал младшего секретаря, юношу благородных кровей с хорошим образованием. С темы трудоустройства мы плавно перешли на обсуждение нападения фей, ну и, уже подходя к столовой, зарихтовали темой о зомби. Как раз для улучшения пищеварения. Энергетический источник, сразу поднявший столько усопших граждан материка, найден так и не был. Именно его искали все команды, после того как упокоили несчастные умертвия. Как и ожидалось — обычная бытовая работа, выделяющаяся только масштабами. Но, возможно, как раз именно из-за них закончившаяся почти без потерь. Из-за неиндивидуального подхода зомби изначально вышли очень тупенькие, а развиться до более высокоинтеллектуального уровня не успели.

В столовой была небольшая давка, поэтому мы с Нимом и Адамом проталкиваться туда не стали. Пожелали всем приятного аппетита и побрели по своим аудиториям. В этот раз администрация на пьянку поскупилась, мало того, по замку было объявлено, что с десяти до тринадцати у всех курсов будут занятия, в соответствии с утренним расписанием. Садисты, а не администрация…Хорошо, конечно, что они на момент отбытия охотников на зомби, не разбираясь, всем разрешили отдохнуть. И это при том, что весь преподавательский состав остался в Академии — команды возглавили именно кураторы. Практиканты, если переводить на студенческий язык моего мира. Они и здесь вели практики, тренировали, занимались с теми, у кого что-то не получалось… И двое из них были постоянными «няньками» у подготовишек. А еще они натаскивали старшекурсников, учили их сражаться и взаимодействовать.

Тимошка на занятия не явился, так что я уселась за свой стол в гордом одиночестве и уставилась преданным взглядом на любимого преподавателя.

Сегодня у Демо было хорошее настроение, и он решил поучить нас «фокусам», как он это сам назвал. Это было красивое представление. Наш серьезный суровый препод создал огненный шар, размером с футбольный мяч. Дальше этот мяч то исчезал у него в ладони, то выпрыгивал буквально из пальцев, перекатывался по руке, прятался за плечом… Мое самомнение, распирающееся в разные стороны от того, что я научилась слегка управлять своей магией, быстро скатилось на пол и спряталось за плинтусом. И, действительно, с чего я вдруг решила, что добилась чего-то особенного? К тому же научил-то меня этому всему Фредо…

Но тихо всхлипывающая у меня в ногах жажда эксклюзивного владения дрессированными магическими шариками не отвлекала от происходящего перед нашими глазами огненного шоу. На одной ладони Демо создал горящий обруч, через который принялся перекидывать свои мячи. Один за другим создавая их прямо из ладони. Перепрыгнув через кольцо, мячик зависал в воздухе, поджидая следующего, образуя цепочку, которая потом или обвивалась вокруг Демо, как пояс, или спадала светящейся гирляндой через плечо…

— Студент Рин, я знаю, вы тоже увлекаетесь чем-то подобным. Не хотите попробовать повторить?

Повторить мне захотелось большую разнообразную последовательность слов, которые употребляли в моем мире более старшие товарищи. Витьевато-разнообразную. Потому что я изначально расценила это предложение, как попытку ткнуть меня носом в собственное несовершенство. Но быстро опомнилась — это же не Эззелин, а Демо. Строгий, занудный, ответственный. И уж точно не любитель поунижать своих студентов и покрасоваться за их счет.

— Нет, спасибо, — начала я… А потом почувствовала, как активировалась шлея под хвостом, заявляя, что нам море по колено, и мы тут сейчас всем покажем!

Странно, но в этот раз у меня получилось обуздать свой характер, а не пойти у него на поводу. Поэтому к Демо я подошла совсем не с тем настроем, с каким выскочила из-за стола.

— Я бы хотел попробовать такому научится, — призналась, честно глядя на преподавателя. — Потому что моя магия, скорее, может выступать перед своими собратьями, показывая им дрессированного мага. Демо одобрительно улыбнулся, протянул свою ладонь и практически из ниоткуда материализовал на ней огненный шар.

— А руну вызова я нарисовал другой рукой, — произнес он громким шепотом, словно выдавая страшную тайну. Хотя, в принципе, так и было, мы же все смотрели на его вытянутую вперед ладонь! — Попробуйте, Рин. У вас все получится!

В его голосе было столько убежденности, и, без добавления «студент», вся фраза звучала настолько по-дружески, что я рискнула. Шарик у меня вышел чуть побольше мячика для большого тенниса, но я примерно этот размер и хотела. А, главное, опять пригодилась моя способность писать как левой, так и правой рукой.

— А теперь запоминайте, студент Рин…

И Демо начертил в воздухе последовательность рун.

— Исчезновение. Лево. Право. Вперед. Назад. А это цифры… Магия не понимает единиц измерения, но они должны быть у вас в голове. Вы их должны представлять сами. Смотрите…

На ладони мужчины возник огненный футбольный мяч.

— Я сейчас его сдвину на пару своих шагов влево.

И правда, мячик плавно откатился в заданном направлении и примерно на заданное расстояние. После чего повис в воздухе.

— Теперь ваша очередь.

Конечно, я рассчитывала, что все получится с первого раза. Но пришлось немного опозориться. Мой мячик честно укатывался влево, но понятие «два шага» каждый раз понимал так, как ему хотелось. Но на пятой попытке мы с ним достигли консенсуса. А на восьмой-девятой этот консенсус стал стабильным. Дальше пошли руны: «вверх», «вниз» и «наклон». Тут у меня случился полный провал, но Демо, хмыкнув, выдал:

— У вас поразительная настырность, студент Рин, с которой может соперничать разве что дикий осел. Думаю, дня через три-четыре вам будет чем похвастаться.

После этого мы направились в наш небольшой зал для тренировок, где и всем остальным была предоставлена возможность поиграть в воздушные, водяные и земляные мячики. Уж не знаю, что так порадовало нашего преподавателя и подвигло показать, а, главное, обучить нас этим фокусам, но всем было очень весело.

Под конец наши «африканосы» слепили что-то очень похожее на снеговика, только из двух шариков — земляного и огненного. И даже умудрились его вполне синхронно двигать по залу. После случая с дыркой в полу и взрывом они смирились и больше к чистому сырцу не рвались, послушно разучивая руны вместе со всеми. Но все же чувствовалось, что у них с магией более доверительные отношения, чем у меня, например. На «снеговика» Демо, хмыкнув, выдал, что смешанный голем — это уровень второго курса Академии. Парни ненадолго задрали носы и возгордились, после чего одна часть снеговика пошла влево, а вторая — вправо. Но, правда, тут же снова склеилась.

На ужин мы отправились радостные, довольные и предвкушающие продолжение веселья завтра, потому что остались же еще «вверх», «вниз» и «наклон»!В столовой меня поджидали Ниммей и Тимоха. Чуть попозже подошли Адам, Агата и Робби. Еще попозже — Борхэль. Остальные объявились уже после того, как я слопала почти весь ужин и взахлеб рассказала о сегодняшнем занятии целиком, и о снеговике в частности.

Если до появления наших друзей-шестикурсников мне казалось, что обстановка слегка напряженная, из-за игнорирующих существование друг друга Роберто и Адама, то после того, как напротив меня уселся Фредо, я поняла — до этого атмосфера была милой и почти семейной! Нет, он ничего не говорил, просто сидел и смотрел на меня с загадочным прищуром. Мне казалось, что он смотрел на меня, даже когда ел. Чтобы вечер окончательно перестал быть томным, Фредо, почему-то сначала на некоторое время переведя взгляд на Ниммея, поинтересовался:

— Рин, ты не против после ужина еще раз потренироваться во взаимодействии магии?

Ну и, спрашивается, что я должна ответить? «Прости, но я же выбрала дракона?». Так меня не на романтическую прогулку в лес зовут. И, если честно, то, как только я увидела снеговика-голема, у меня самой в ладошках зудело от желания создать такого же… из огня и воды.

— Нет, если ты не против присутствия зрителей, — я улыбнулась, как можно дружелюбнее.

Фредо тоже улыбнулся в ответ и снова посмотрел на едва заметно нахмурившегося Нима. Тимка тоже изобразил на лице нечто среднее между осуждением и непониманием. Ну и ладно… Я же даже наедине оставаться не собираюсь! Просто… занятие такое, вот! Очень полезное для развития моей магии занятие.

Так что после ужина мы вчетвером направились в тот же самый зал, где тренировались в прошлый раз. Я принялась тихо расспрашивать Тимку, до чего он там додумался, и узнаю ли я наш блок, или он теперь зеркально чист, и там даже ходить можно только в вязаных тапочках, как в музеях. А Ним засыпал Фредо наводящими вопросами по поводу энергетического источника, разбудившего зомби. Уж не знаю, зачем ему это было надо, но за время пути он выпытал у бедного некроманта кучу подробностей. Я прислушивалась к их разговору вполуха, потому что остальными полутора слушала Тима.

— Вот скажи, если к одной тянет, потому что красивая, а к другой — потому что человек хороший? То как выбирать?!

— Человека, конечно, — уверенно ответила я. «Чужую беду — руками разведу», обращайтесь. Это со своими двумя парнями у меня «запутанница» полная. — Красота проходит, да и приедается со временем.

— А если на этого человека у тебя совсем глаз не лежит, тогда как? — поинтересовался Тимка. — Стерпится-слюбится? Со временем привыкну?

— Ага, — радостно закивала я. — Тимошенька, ты не зря в блоке уборку делал.

— Знаешь, никогда не думал, что из-за девок в моей голове такой….

И тут по замку прогремел голос ректора, объявивший новое пророчество: «Когда призванный создавать порядок породит хаос».

— Странно, что-то они зачастили… — начала я и тут же уставилась на Тимоху. — Так что там у тебя в голове из-за девок?

— Бардак полный! — растерянно прошептал Тим.

О том, что он у нас «призванный создавать порядок», знали только мы с Ниммеем, который тоже напрягся, обернулся и посмотрел на Тимоху с подозрением:

— Никто никуда не летит. Лапы, крылья и хвосты никуда не тянет.

Его собеседник, обернувшись, заинтересованно посмотрел сначала на меня, потом на Тима. Но мы оба лишь натянуто улыбнулись деснами, на что Фредо скептически усмехнулся, но ничего уточнять не стал. Оставшиеся метров десять мы прошли молча, в зал тоже вошли в молчании. Тимоха пристроился в уголочке, нахохленный и немного напуганный. Дракон уселся с ним рядом, но поближе к двери. Фредо, оглядев Нима с Тимкой, перевел взгляд на меня, напряженную и взволнованную странным совпадением темы нашего с Тимохой разговора и текстом пророчества, хмыкнул и объявил:

— Нет, я понимаю, что в качестве парня Рина я вас не устраиваю, раз на него еще ты претендуешь, — кивнул он Ниммею. — Но с чего вы вдруг решили что-то от меня скрывать, да еще так откровенно? Не то чтобы я горел желанием влезать в чужие тайны, но раз уж так сложилось, может, вы потрудитесь мне объяснить, что происходит? Это как-то связано с Рином?

— Со мной это связано, — буркнул Тимоха. — Домовой я. Призванный создавать порядок, ясно?

Фредо, нахмурившись, кивнул. Подумал и уточнил:

— А что насчет хаоса? Только не надо делать загадочные лица, у Рина они очень плохо получаются.

— Бардак у меня. Из-за баб. Запутался я в них. Так что сейчас пойду и все распутаю.

— Стоять, — тут же рыкнул Ним и подскочил к двери. — Какие бабы? Какой бардак?!

— Какие-какие, природные, — снова недовольно пробурчал Тим. — Бахати и Абангу. Первой я, как козлу — доярка, а у второй пол лица изуродовано. Каждый раз как вижу, в дрожь бросает.

— Улет, — горестно вздохнул Ним. — Дятел ты! Она на тебя запала, даже я заметил. И лицо у нее красивое.

— Это вы о той девушке, у которой шрам через все лицо? — спросил Фредо. — Так Ниммей прав, она красивая, и шрам ее совсем не портит.

Тимоха посмотрел на двух остальных парней с подозрением и обернулся ко мне.

— Мне Абангу тоже больше нравится, чем эта твоя Белоснежка, — добила я домовенка. Но потом добавила: — Но решать-то все равно тебе.

— Дык это… Я вроде решил. Пойду, скажу. Наведу в бардаке порядок.

Ним уже сделал шаг от двери, но тут вмешался Фредо:

— А ты уверен, что это будет именно наведением порядка, а не порождением хаоса?

Домовенок замер. Задумался. Посмотрел растерянно на меня, потом на Нима.

— Есть две девушки, одной ты не нравишься, второй нравишься. Но время проводишь с первой. Я правильно понимаю ситуацию?

— Да, — кивнул Тимка.

— А по второй довольно заметно, что ты ей нравишься.

— Да, — снова, как игрушечный болванчик, кивнул Тимошка.

— Знаешь, я в женщинах мало что понимаю, — Фредо кривовато улыбнулся. — Но мне кажется, что если ты сейчас к ним заявишься и скажешь, что бросаешь первую и берешь под опеку вторую, это как раз породит огромный хаос, вплоть до рукоприкладства.

Тим задумался, а Ним, снова встав возле двери, согласно поддакнул:

— Точно, возьмут и просто из вредности друг друга заклюют. Может, ты чернявой и не нужен, но свое из рук выпускать никто не любит.

— Да, Тимош, главное, что ты сам с собой разобрался. А природницам завтра скажешь, никуда твоя Абангу не денется.

Тимка вздохнул и плюхнулся на пол:

— Уговорили. Я сам эти разборки терпеть не могу.

— Теперь мы можем спокойно позаниматься?.. Рин?..

Вот и зачем он мое имя так произнес, что даже у Ниммея глаз дернулся?!Но, проигнорировав закаменевшего ненадолго дракона, я принялась рассказывать Фредо о сегодняшнем снеговике. И о том, что мне было бы интересно получить именно единое целое, огненно-водяного голема.

— Все, что только захочешь, Рин, — соблазнительно улыбнулся парень, заставляя едва начавшего подавать признаки жизни Нима снова застыть.

А дальше мы творили голема… нечаянно прикасаясь друг к другу руками, улыбаясь, обсуждая, даже слегка споря. Сначала мы сделали два шарика — огненный и водяной, и вопреки всем правилам магии скрепили их между собой. У любых других магов воды и огня более сильный шар поглотил бы и уничтожил более слабый. А у нас они спокойно расположились друг под другом и даже слушались кого-то одного, если второй помалкивал. Правда, когда мы попытались дать разные команды, вместо того, чтобы развалиться на две части, наш голем обиженно замер и подождал, пока создатели между собой договорятся.

Потом мы решили пойти дальше, — я скрутила огненный шарик, Фредо окружил его водой. Я поверх воды нанесла огонь…У меня руки от напряжения занемели. Я чувствовала себя человеком, который лепит что-то из хрусталя. Одно неверное движение, и все наши труды разлетятся вдребезги. Мы передавали друг другу наше изделие, иногда лишь едва соприкасаясь пальцами, иногда переплетая их… И я тогда замирала, забывая о том, что мы что-то лепим, потому что… накатывала выматывающая душу тоска. Которая тут же исчезала, едва я бросала взгляд на нашего первого голема, вполне самостоятельно передвигающегося по залу и уже познакомившегося с Нимом и Тимом.

Это ужасно, но когда я смотрела на дракона, то понимала, что хочу быть с ним, валяться с ним на траве, слушать его шутки, отгонять от него плохие сны… Но стоило мне встретиться взглядом с Фредо, ощутить прохладные прикосновения, вспомнить вкус его губ… который почти сразу сменяло воспоминание о губах Нима…На душе становилось тоскливо только от одной мысли, что мне надо отказаться от кого-то из них.

— Думай сейчас только обо мне, Рин. А то твоя магия становится слишком горячей для меня.

Я тут же вспыхнула, чуть сама не воспламенившись от этой фразы. И наш многослойный колобок выскользнул у меня из рук, но не разбился, ударившись об пол, а покатился навстречу первому голему.

— Что мы с ними будем делать, Рин? — прошептал мне в ухо Фредо, обжигая своей прохладой. — Оставим здесь одних?

С первым снеговиком так и поступили, оставив его в зале. Но он и не жил самостоятельно, а двое наших, явно, были разумны и…

— А что принято делать с такими созданиями?

— Оставлять при себе, как домашних любимцев, например. Тебе какой больше нравится, Рин?

Я оглядела перекатывающийся по залу слоистый колобок, потом «снеговичка», поманила их обоих к себе… Похоже, «слойка» на меня обиделся за то, что я его чуть не разбила, потому что подкатился с некоторым запозданием. Что ж, значит, у нас в блоке появится еще один жилец — Снежок.

— Замечательно, — улыбнулся Фредо моему выбору и подманил к себе сверкающую и переливающуюся «Слойку». — На руки я своего питомца взять вряд ли смогу, но зато он будет напоминать мне о тебе. Всегда.

— Как ты ее назовешь? — поинтересовалась я, заодно поглаживая Снежка по верхнему, огненному шарику.

— Ее? — Фредо, склонив голову набок, внимательно пригляделся к Слойке и хмыкнул: — Ты прав, Рин. У нас с тобой получился голем — девочка. Что ж, теперь меня уже точно никто не обвинит в том, что у меня в спальне никогда не было женщин. А назову я ее… Софи.

Шарик закружился по полу, выражая бурный восторг, и попытался запрыгнуть к Фредо на руки.

— Давай я подержу, а ты его водой укутаешь? — предложила я, подхватывая энергичный мячик.

— Нет, — с непонятным упрямством отказался мой напарник по взаимодействию, едва заметно улыбнувшись. — Он тогда не будет похож на тебя. Она…

— Но тогда ты сможешь ее гладить, — я несколько растерялась от его тона, убедительно-серьезного и какого-то звеняще-напряженного, что ли. — А ей этого хочется.

— Мне тоже много чего хочется, Рин… Очень много чего хочется, — с какой-то удивительно знакомой тоской в голосе ответил парень. — Так что мы все будем лишь любоваться друг другом.

— Спокойной ночи, лэры! — едва заметно поклонившись всем нам троим, Фредо вышел из зала. Софи, как верный песик, полетела за ним. А я осталась с Нимом, Тимом и Снежком. Растерянная и расстроенная.

Глава 30. У каждого свой выбор

Возвращались в блок мы все немного задумчивые и молчаливые. Я чувствовала себя одновременно обманщицей и ветреной женщиной легкого поведения. Осуждающие взгляды Тима только подтверждали этот диагноз. Главное, как только Фредо ушел, и я снова смогла начать рассуждать здраво, захотелось надавать себе поварешкой… больно.

— Вот и чего ты над парнем измываешься? Видишь же, что чахнет! Нет, чтобы прямо послать, так…

— Кто ж свое так легко из рук отпустит? — усмехнулся, глядя на меня, Ниммей.

Я даже обиделась. Это что же получается, они теперь еще и за него? Против меня, что ли? Вот она, мужская солидарность в действии! В гневе я взлетела сразу ступенек на пять вверх, но обернулась на странный монотонно гудящий звук. Снежок радостно протопал вслед за нами по всему коридору, но перед лестницей забуксовал и теперь взывал ко мне, требуя оказать помощь. Недолго думая я подхватила его на руки, сначала за большой нижний шар, состоящий из воды. Почти сразу осознала свою ошибку и сжала в ладонях вторую, огненную часть.

Ниммей едва заметно усмехнулся. Я посмотрела на него так, словно вот сейчас возьму и стукну Снежком, как молотком или поварешкой. Наверное, со стороны я так же глупо выгляжу, как Тимка со своей проблемой выбора. Хотя, не-е-ет! У него все просто. Я даже догадываюсь, почему он из-за шрама Абангу так закомплексовал — магический он у нее, и магией же залечен. Так что, может, магическое создание видит этот шрам не совсем так, как я.

Только Бахати Тимку так откровенно игнорирует, что я бы уже давно ее послала, а не бегала бы к ней через вечер.

Но, едва мы добрались до блока, и я выпустила Снежка знакомиться с его домом, как по замку вновь прозвучал голос ректора:

— Энергетический прорыв на границе. Все кураторы и студенты пятых и шестых курсов…

— Улет! Ну уж эту развлекуху я не пропущу! — Ним, резко развернувшись, тут же побежал обратно вниз.

— Стой! — заорала я на весь этаж. — Я тебя одного не отпущу! Ни за что!

И понеслась следом, да так быстро, что пролета через три Ниму пришлось остановиться и поймать меня, мчащуюся на всех скоростях, почти не различая ступенек.

— Ящерица! Там будет не то веселье, на которое принято приглашать девушек. Сиди здесь, желтоклювик. Ты же у нас связист!

Он все это прошептал мне в ухо, так ласково, что у меня даже слезы на глаза навернулись, и я всхлипнула, прямо ему в рубашку.

— Сырость мне в одежду разводить не надо, мы — маги огня, ты что, забыла? А за твоим водяным я присмотрю, не переживай!

— Я… за… тебя… переживаю, — провсхлипывала я Ниму в грудь.

— Да за меня-то зачем? — искренне удивился он. — Со мной все хорошо будет. А теперь лети обратно и ложись спать. И спи крепко-крепко, потому что твой сон охраняет дракон, — и Ним подтолкнул меня обратно, наверх. — И никакой сырости, слышишь, ящерица моя?!

— Угу, — послушно всхлипнула я, но упорно стояла на лестничной площадке, пока рыже-красная коса мелькала то слева, то справа, спускаясь все ниже и ниже… А потом выбежала в темноту, на крышу, чтобы дождаться, когда в небе промелькнет сверкающее тело дракона.

И только после этого побрела обратно в блок, быстро помылась, залезла под одеяло и расплакалась. Причем причину объяснить внятно не смогла бы никому. Я ее и сама не очень понимала. Просто Ниммей такой замечательный, и ядействительно за него волнуюсь, и… Фредо сегодня честно проговорился, что в его спальне ни разу женщин не было, так что он не для меня. Но пока он уверен, что я мальчик, он не отступит, значит, надо сказать ему правду. Наверное, если он будет знать, что я с драконом, то не выдаст мою тайну. Не простит… но и не выдаст…Он тоже хороший… И за него я тоже волнуюсь. А еще, если бы он с самого начала знал, что я девушка, мы бы с ним никогда так близко не подружи-и-ились…На этой мысли я разрыдалась с новой силой и так в слезах и уснула.

Утром выяснилось, что наша маленькая пограничная армия до сих пор не вернулась. А во время завтрака, который Тимоха запихивал в меня, как в ребенка, с ложечки, по громкой связи в кабинет ректора вызвали «студента Рина Гончарова». Понятное дело, что побрела я туда вместе с Тимом, а в шестом корпусе на нас налетели взволнованные Адам с Агатой.

— Ты что-то слышал? Что-то знаешь? С тобой Ним разговаривал? — девушка буквально чуть с ног меня не сбила, сверкая черными глазищами.

— Нет, не слышал, не знаю, не разговаривал, — отчиталась я по всем пунктам. — Сам весь на нервах.

— Робби как чувствовал… — Агата всхлипнула и покрутила перед нами поднятой вверх ладонью. На указательном пальце сверкало золотое кольцо с черным камнем. — Сказал, что в его жизни самое главное — это я, а все остальное вторично, — последнее слово девушка смогла выговорить целиком только с третьей попытки. Я смотрела на это кольцо и чувствовала, что сейчас тоже заплачу. За компанию.

— Так, — я сморгнула едва выступившие слезинки и более уверенным голосом повторила: — Так! Значит, ты у нас теперь — невеста. Поздравляю! — скептическое выражение на лице Адама я проигнорировала. — Вернется Робби, и устроим большую пьянку.

— Он никогда раньше так не прощался! — вздохнула Агата, но всхлипы учащаться перестали.

— Конечно, предложение обычно делают один раз, — удивительно, но когда надо успокаивать кого-то другого, заодно и самой становится легче. Вот, даже пошутить получилось. — Вы тут побудьте поблизости, я сейчас все выясню и вам расскажу.

Подмигнув Тимке и кивнув в сторону Агаты, я уверенно вошла в кабинет ректора в гордом одиночестве. Тимоха — опытный утешитель, а Адам слишком заметно ревнует, ему сейчас самому тяжело.

— Лэр Рин? Доброе утро. Ваши… кхм… молодые люди… не связывались с вами в последнее время?

Вокруг большого стола собралась, по-моему, вся администрация Академии. Сам ректор, лэр Томазо Тестаччо. Оба декана — лэры Аделард Гальторе и Ипполито Мастезано. Все пять заведующих кафедрами, психолог (чтоб его…), Мухобой… тьфу! лэр Викензо Фальтмос, какой-то мужчина в ярко-салатовой жилетке и с чисто черной эмблемой… Хм… Наверное, шестой завкаф. И еще человек тридцать, не старше сорока — преподаватели. И я… И-и-ить! Нет, раз войти уверенно получилось, значит, и дальше надо так себя вести. Хотя сначала я проблеяла что-то не очень членораздельное. Но откашлялась и уже нормальным голосом повторила:

— Нет, не связывались.

— Очень жаль, — искренне расстроился ректор. — Что-то в этот раз все не по правилам. «Глядящая во тьму», не успев прозреть, лишилась рассудка, и из ее безумных выкриков практически ничего не ясно. Если не появится еще одна пророчица или пророк — не представляю, как локализовывать последствия битвы, о которых мы не знаем. Артефактная связь постоянно барахлит, а ментальная срабатывает, когда ей захочется. Нам даже не выяснить, что происходит с нашими собственными отрядами. Такое впечатление, что нас специально тыкают носом в ваши возможности, лэр Рин. Правда, что делать со спятившей пророчицей — не представляю! В вас, случайно, дара к ясновидению не проявилось? Я помотала головой, вздохнула, и, игнорируя выжидающе-напряженные взгляды, как можно спокойнее уточнила:

— Попробовать связаться с Ниммеем?

— Да, мы были бы вам очень признательны, лэр Рин.

Я закрыла глаза и постаралась вызвать своего дракона. Сначала почти не сосредотачиваясь, потом чуть более настойчиво, потом заметавшись во внутренней панике… Стена. Я не чувствовала, не слышала. Даже отголосков эмоций не было! Так, главное — не истерить. Мало ли из-за чего я не слышу ни дракона, ни Фредо. Надо успокоиться, сосредоточиться и пробиться. Я смогу… Обязательно смогу. Ни к одному, так ко второму. Я закрыла глаза и попробовала сконцентрироваться именно на Фредо. Просто вспоминала наше вчерашнее развлечение-взаимодействие. Вспоминала прикосновения его рук, его дыхание, его голос.

— Рин?! — изумление откуда-то из глубины колодца, наполненного вязким киселем. По крайней мере, ощущения именно такие. И сквозь этот кисель на меня вылились опасения, волнение, злость… и страх.

Мысленно погладив своего некроманта по щеке, я постаралась чуть вынырнуть из зябкого вязкого киселя. И с ужасом поняла, что застряла. Рванула из последних сил, чувствуя себя осой на медовой тарелке. Накатил панический страх от осознания, что сейчас, если не успею отклеиться, освободиться, то отдачей меня закинет в этот страшный колодец еще глубже… может быть, даже дальше, чем все наши парни. Но тут надо мной пролетела огромная огненная тень, острые когти впились в тело… несуществующее, ментальное… только все равно больно, очень больно… Но понимаю, что иначе — нельзя, потому что дергать надо со всей силы! И меня выбросило обратно, в большой кабинет ректора, к взволнованно ожидающим хоть какой-то информации магам.

— Энергетический прорыв произошел по вине светлых. Все наши ребята целы, но выйти на связь не могут из-за того, что оказались за стеной, выстроенной светлыми для предотвращения отрицательных последствий этого прорыва. Ниммея тоже не выпускает. Они пытаются что-то придумать, чтобы успеть освободиться до того, как… до того, как…

— Дайте ему воды, скорее! — пить было сложно, потому что от волнения зубы стучали по стеклу.

— Лэр Рин, немедленно успокойтесь! — мерзкий голос Тарелки временно сорвал предохранительный клапан, и я просто швырнула в него почти пустым стаканом.

К сожалению, кто-то из воздушников спас психолога, а зря. Одним психом на свете стало бы меньше.

— До того как стены окончательно сойдутся, и всех, кто между ними находится, просто сплющит! — проговорила я быстро, чтобы не сорваться в очередную истерику.

— Сколько у них осталось времени? — спросил подошедший ко мне Медо.

Внешне он был совершенно спокоен, хотя взгляд и голос выдавали волнение. Иех, мне бы научиться так собой владеть… Мне бы… Как я сейчас буду рассказывать обо всем Агате? Как я…Действительно, надо успокоиться. Еще не все потеряно. Дракон даже летает. Значит, можно успеть спасти. Надо только придумать — как.

— Сосредоточьтесь и вспомните, что вы видели и чувствовали, — рядом со мной оказался довольно молодой кареглазый шатен с эмблемой переливающегося, стального цвета на нежно-бирюзовой жилетке. У него был приятный вкрадчивый бархатный голос, от которого так и тянуло расслабиться и рассказать о себе все-все с самого рождения. Вот кого надо было психологом назначать, а не этого урода писклявого!

— Лэр Торелло, выйдете на время в коридор, вы отвлекаете лэра Рина и мешаете ему сосредоточиться, — шатен едва заметно улыбнулся мне и даже подмигнул. Окончательно покорив мое… и так уже битком набитое здешними красавцами сердце.

— Вы позволите? — присев передо мной на корточки, мужчина очень осторожно взял обе моих ладони в свои руки. — Мне так будет проще считывать ваши ощущения. А вы просто вспоминайте… Закройте глаза и вспоминайте.

Когда я по новой пережила и страх, и отчаяние, и ужас, и… щемящую душащую до слез тоску, когда Ним выкидывал меня из этого киселя, а сам… сам полетел вниз от этого усилия… да, я и это вспомнила… зачем, я только это вспомнила?!

— Кисель? Это такая сладкая липкая субстанция, правильно? — ласковые поглаживания пальцев, как будто вливали в меня силу и, заодно, успокаивали. — Странные ассоциации. Скажите, а вы не припомните еще что-нибудь? Вот пока вы там находились? Какая-то настойчивая зудящая мысль? Идея? Лэр Фредонис обладает зачатками ментальной магии, как и все некроманты, и должен был постараться внушить вам свой вариант спасения, если он у него есть.

— Знаете, — я задумалась, припоминая все что испытывала, барахтаясь в этой кисельной каше. — Он очень переживал, что эти стены блокируют его магию.

— Некромантию? — шатен вопросительно уставился на других мужчин, крутящихся рядом.

— Лэр Веккьони — маг воды, — напомнил кто-то.

— Да! — оживилась я. — Кисель очень легко разводится водой и становится менее липкий.

— Но, если мы польем магической водой, это может загасить всех огненных магов. Конечно, если другого варианта нет…

— Есть, — я даже сама удивилась, как легко ко мне пришло озарение, после того как сидящий у моих ног мужчина помог мне упорядочить эмоциональные обрывки и вспомнить действительно важное, отбросив лишнее. — У нас есть пять магов природы. Они смогут вызвать нормальный дождь! Не магический, а обычный.

— А сможет ли он размочить магические стены? — задумчиво почесал свою лысую голову декан старших курсов, лэр Ипполито Мастезано.

— Что ж, надо приготовить сразу два варианта, и если с дождем не получится, значит, придется пожертвовать огненными магами, — решительно объявил ректор.

Не прошло и часа, как все имеющиеся в Академии маги воды были доставлены и рассредоточены вокруг огромной круглой поляны окруженной зыбким туманным маревом. Через его мутную пелену можно было разглядеть знакомые и незнакомые лица. Но всем строго настрого было запрещено не то что прикасаться — приближаться к этой странной субстанции. Кроме магов воды вокруг поляны крутилась еще толпа народу. Хотя большая часть администрации осталась в стенах Академии, но Мухобой был здесь. И красивый шатен с удивительно странным именем Хамон — преподаватель по всему, связанному с ментальной магией. И декан старших курсов, потому что он тоже был магом воды. И Медо, потому что там, за стеной, был его брат.

Меня притащили как переговорное устройство, даже настаивать не пришлось. Тимошка объявил себя природным магом, и девушки-природницы подтвердили, что его помощь пригодится. Агата со скандалом втиснулась в команду целителей, поджидающих своего часа, если он вдруг наступит… А Адам просто перенесся в общем ажиотаже, потому что все привыкли, что он рядом с Агатой, если поблизости нет Робби.

Я тихо уселась на ближайшей камушек и принялась про себя молиться всем богам этого мира, заодно богам мира Нима, ну и, на всякий случай, богам моего… Можно сказать, я мысленно взывала к массовому мирозданию, чтобы оно не дало совершиться самому страшному — гибели сразу стольких людей, дорогих мне людей…

Так, главное, не плакать!

Агата за последний час стала напоминать бледную тень. На лице остались только черные глаза. Даже коса словно поблекла. И пальцы постоянно то крутят, то гладят кольцо, подаренное ей Робби. Наверно, я выгляжу не лучше. Да какая сейчас разница, как я выгляжу?!

— Значит так, сначала пробуют природные маги. Если эффекта не будет — вступают маги воды.

Да, это тоже страшно. Я уже знаю одного выгоревшего мага и вижу, как он переживает и страдает. А там будет не один, не два… даже не десять… там будет Демо… там будет Ним… Нет! Надеюсь, магия воды не загасит моего дракона! Я вцепилась пальцами в камень, заскребла по нему, сдирая ногти. Это помогло остановить рыдания и взять себя в руки. Нельзя быть такой истеричкой, да еще и заранее. Все будет хорошо!

Вперед выступили пять девушек-природниц, образовав круг. Мой Тим пристроился между Адварой и Абангу. Пока мы переходили через портал, он даже что-то пытался мне объяснить по поводу необходимости мужской магической силы, но я не очень вникала. Просто приняла к сведению, что для более успешного вызова дождя необходим мужчина-маг. Природный маг.

— Нам надо, чтобы на той стороне тоже попытались нам помочь, — Адвара внимательно посмотрела на меня. — Второй круг. Им надо создать второй круг из магов, в которых есть сила природы. По-хорошему им бы туда надо женщину….

Адвара даже договорить не успела, как Агата, всхлипнув и закрыв глаза, решительно шагнула в это марево. Адам кинулся за ней, но его уже успели поймать.

Я же лишь продолжала скоблить ногтями камень и нервничать.

Вот он — выбор во всей его красе. А смогла бы я ради Нима или Фредо шагнуть в эту муть? Не ментально, а осознанно… Смогла бы ради кого-то из них, даже не задумываясь, ни на секунду. Сказали — надо, и вперед. Сразу. Вот Ним ради меня взлетел и помог вырваться, чтобы потом упасть вниз… Так, не думать. Не думать. Драконы не разбиваются! Сейчас надо закрыть глаза и попробовать связаться с Фредо. Шатен… то есть лэр Хамон сразу оказался рядом, готовый выдернуть меня, если понадобится.

Сначала пустота, потом волнение, надежда… снова волнение… Агата. Да, это они увидели Агату. Сильное волнение… Облегчение… Вытащили. Надежда. И, наконец… готовность. Да, напряженная выжидающая готовность.

— Все. Они создали круг.

Глава 31. Освобождение

Все дальнейшее я помню очень смутно. Сердце стучало от волнения так, что закладывало уши, и пульсировало в голове. От пальцев искрило, а ладони вспотели. Искусанная губа ныла, не давая совсем отключиться от реальности. Больше всего меня злило то, что я ничем, никак не могла повлиять на происходящее. Тим — мог, Агата — могла, а я — нет. А ведь там, за стеной, мои друзья. Мои! Там… Ним, Фредо… Демо… А я сижу тут, на камне. Ну, разве что под ногами у всех не путаюсь, просто сижу. И вон Адам тоже просто стоит у дерева. Молча. Уставившись в небо и сжав кулаки. М-да… Мы с ним сейчас два сапога — пара. Я заставила себя расцепить пальцы и встать. Потом медленно подойти к застывшему, как скульптура, парню и пристроиться рядом, опершись о то же дерево.

— Рин, ты только не обижайся, но я сейчас могу что-нибудь не очень доброе сказать, если ты меня утешать попробуешь.

— Даже пытаться не буду, — вздохнула я. — Просто сидеть устал, решил компанию составить. А то все кругом суетятся, как муравьи перед закатом.

— Точно, — Адам скупо улыбнулся. — У вас в мире есть история про муравья, который опаздывал к закрытию муравейника?

— Есть, — я тоже улыбнулась. Быстро. Мельком.

— Ты верно подметил — все суетятся, и только я…

— Только мы, — подсказала я.

— Именно. Только мы с тобой отдыхаем и не создаем излишней суеты, чтобы не привлекать внимания к своей бесполезности и никчемности, — Адам нахмурился, закрыл глаза и замолчал. А потом, так и не открывая глаз, добавил: — Кстати, я против того, чтобы ты примазывался к моему тайному обществу. От тебя есть польза, Рин. Огромная. Без тебя мы бы никогда не узнали, что с нашими друзьями. А вот от меня точно никакого проку. Я теперь не то что других, сам себя вылечить не могу. У меня после того случая в лесу, как у малахольной лэры на первом балу, голова от солнца кружится, и кожа красными пятнами покрывается, словно ожогами.

Адам еще постоял, помолчал и добавил — А еще я слышу, как бьется твое сердце.

Надо же, как я разволновалась. И сама наивно верю, что со стороны почти незаметно. Но разговор мне помог, я отвлеклась и на какое-то время перестала гипнотизировать несчастных природниц. Наверное, даже крестьяне в период засухи не следили за ними с таким напряженным ожиданием, как сегодня толпа боевых магов.

Девушки, оценив размеры кисельной постройки, похоже, поставили себе целью призвать тучу исполинских размеров. И я очень хорошо видела, с каким трудом у них это получается. Лица были как у штангистов, которые пытаются взять новый рекордный вес. Пот ручьями, взгляд застывший…

Выстроенные вокруг стены маги воды, начиная с первого курса и заканчивая четвертым, а еще преподаватели и даже администрация, в лице декана… все они посматривали на природниц со странной смесью мужского превосходства и надежды. Потому что, да, им не надо будет так стараться, но их магический водопад уничтожит магию в их «огненных» однокурсниках и коллегах. Не думаю, что какому-то магу хотелось бы стать причиной магической гибели другого, если тот, конечно, не его личный враг. Рядом со мной прозвучал странный скрежет… И-и-ить, это я ногтями скребу по дереву. Да сколько уже можно?! Давайте же, скорее… Стены-то сдвигаются!

Все застыли. Казалось, даже дышать перестали. Тишина. Комариный писк. Пичужкины трели из леса. Волны бьются о скалы… Целый океан буквально почти в двух шагах!

Первые минут десять, после того как мы сюда прибыли, всерьез обсуждался вариант поднять огромную волну и накрыть ею весь этот кисель. Но потом передумали, испугались, что смоет и стены, и студентов, и еще и нам может достаться, если кто-то хоть на пару метров ошибется. Ведь старшие курсы все замурованы, а младшие еще не слишком опытные, чтобы управлять океаном. И силы семи взрослых магов для волны необходимого размера, может не хватить. Я пока эти обсуждения слушала, холодным потом обливалась, вспоминая свой ночной кошмар.

Мне даже сейчас не по себе от звука плещущейся где-то внизу воды. А еще кажется, или этот звук усиливается. Плеск… Шум… Со стороны океана движется огромная серая, почти черная туча, которую вызвали природницы. Набухшая, переполненная настолько, что содержимое выливается из нее «через край». Туча, в которой только вода и ни грамма магии.

Да, в этом и есть ключевая разница магов природы и магов воды. Хорошо, что я внимательно слушала, когда Демо в очередном теоретическом приступе, рисуя руны дождя, объяснял нам этот важный момент. Нет, наверное, ректор и остальные додумались бы до магов природы и сами, но пока они бы про них вспомнили, пока собрались бы с духом обратиться за помощью к женщинам… А может, я на них наговариваю, и они даже задумываться бы не стали, ведь речь шла о двух курсах огненных магов. О двух выпускных курсах… Не важно! Мне хочется верить, что воспоминание о ключевой разнице и мое гениальное озарение повлияли на спасение. Хотя бы просто его ускорили…

Под ливневыми потоками кисель растекался, сладкой мерзкой жижей стекая в океан, растворяясь в нем. Гринписа тут, явно, не хватает — сливаем в воду всякую дрянь… Черт, о чем я думаю?! О чем я думаю, старательно разглядывая проступающие все более отчетливо силуэты, ища в толпе знакомую ярко-рыжую косу?.. Нашла! Перепрыгивая через кисельные лужи, мокрая, холодная, я подбежала к стоящему в третьем ряду Ниму и прижалась к нему, крепко-крепко. И плевать, что это совсем не мужское поведение… Плевать! Они тут все сейчас обнимаются и радуются. А счастливая Агата просто висит на шее Робби, довольная, улыбающаяся… Я помахала рукой сначала ей, потом всей нашей команде: Фредо, Роджеру, Чезанно, Фонзи, Кси, Жану… Все снова хорошо! И куча глупых слов, и теплые губы, пахнущие хвоей… «Ящерица»… Да, я его ящерица, а он мой — дракон. И пусть на нас все смотрят… плевать! Мне сейчас на все плевать, кроме того, что он живой, невредимый, мой…

* * *

Первым сориентировался именно Ниммей:

— Быстро все в лес! Прорыв снова активируется!

Вот младшие курсы слажено исчезли за деревьями, за ними четвертые, пятые… Остались только взрослые маги, шестикурсники, Ним… и мы с Агатой. Она упорно не хотела отпускать Робби, а я тянула ее, тянула… при этом с ужасом глядя на огромный крутящийся смерч, становившийся все больше и больше. Страшный… Мощный… И рядом с ним мой дракон! Мои друзья… И… Они не знают, как его остановить. Я просто физически чувствую их растерянность, их страх, который они подавляют, чтобы он не мешал им думать.

— Пусти! Пусти! Я хочу быть с ним! Я хочу… с ним! Пусти меня сейчас же к нему!

Агата вырывается, как дикая кошка, только не царапается. Мое счастье, что она не применяет магию, потому что физически я ее сильнее. А вот магически у меня не было бы шансов… И их действительно не хватает, едва только девушка вспоминает, что она — маг, и оплетает меня лианами. Магией Агата владеет гораздо лучше меня. А смерч, как живое существо, до этого пытающееся закрутить в своем вихре дракона, как собака, учуявшая запах мяса, кидается в нашу сторону. Волна? Цунами?! Нет, самый ужасный мой кошмар на долгие последующие ночи — это огромный вихрь, засасывающий в себя все живое и неживое…

— Стой! — я даже не сразу узнала голос Роберто, такой он был… странный. Словно незнакомый и знакомый, одновременно. И громкий. Очень громкий. А самое удивительное… и страшное… что смерч его послушался и, обернувшись, ринулся на него.

— Прочь! Все прочь! — снова раздался громкий знакомый голос.

Не прошло и минуты, как Робби остался в гордом одиночестве. Я за это время успела освободиться от лиан, упасть, подминая под себя Агату, заломить ей руки за спину и передать ее трем пришедшим мне на помощь мужчинам-целителям, рискнувшим выскочить из леса, а теперь тащивших туда отбивающуюся девушку. Посмотрев на секунду влево, я отметила, что Фонзи и Фредо придерживают Ниммея. Именно не удерживают, а придерживают — разве смогут двое обычных людей справиться с драконом? А взгляд упорно возвращался к маленькой черноволосой фигуре. Память услужливо подсовывала мне воспоминания, где он улыбается… спокойный и ласковый взгляд его темно-серых глаз… дружелюбие, которое он постоянно изучал… его голос… «Без проблем!»… Агату, показывающую нам кольцо… Агату, шагающую ради него за туманную страшную стену… Агату, счастливую и улыбающуюся… Агату, шарахнувшую по мне магией и этим приманившую к себе смерч…

За моей спиной раздался какой-то нечеловеческий крик, переходящий в вой, а потом тишина. Страшная тишина. Потому что смерч налетел на эту маленькую фигурку, пытаясь смять и уничтожить… Да я сама не закричала только потому, что заткнула себе рот кулаком. Но, странное дело, ужасный вихрь становился все меньше и меньше, исчезая буквально на глазах. Не знаю почему, но я, шаг за шагом, двигалась к месту сражения Робби и смерча. И, именно поэтому, я увидела, что первым исчез именно вихрь, а уже потом словно растворилось тело Роберто. И у меня было четкое ощущение, что это не по-настоящему, для отвода глаз, чтобы мы, зачем-то поверили…

— Ты здесь, я тебя чувствую! — прошептала я в воздух. Практически не надеясь услышать ответ. Но он прозвучал:

— Не смей говорить ей об этом! Так будет лучше!

Когда вокруг собрались остальные, я стояла на коленях возле того места, где исчез Робби и вполне естественно всхлипывала, вцепившись пальцами в вырванную с корнем траву. Мне, действительно, было ужасно тоскливо и пусто. Но маленькая надежда, что со временем все выяснится, не давала мне разрыдаться. Ниммей, подхватив и приподняв меня, оттащил в сторону. Обнял, спрятав ото всех.

— Как ты, ящерица?

— Хреново! — честно призналась я. — Но Агате сейчас хуже.

Обернувшись, я посмотрела на девушку, бившуюся в истерике как раз на том же самом месте, где совсем недавно стояла я. Рядом крутился растерянный и бледный Адам. Неестественно бледный…Вот к нему подошел Фредо, положил руку ему на плечо, отвел в сторону. Что-то объясняет… Наконец Адам кивает, соглашаясь, растерянно оглядывается, видит нас…Я помахала ему рукой, и он подошел.

— Фредо сказал, чтобы я сейчас держался от нее подальше. Говорит, что это очень опасное дело — утешать любимую девушку, оплакивающую соперника. Можно попасть под раздачу и быть обвиненным во всех смертных грехах, особенно в злорадстве. Но мне действительно жаль Роберто…

— Верю, — я кивнула, одной рукой продолжая обнимать Нима за талию, а второй погладив Адама по пальцам. — Но Фредо прав. Сейчас, пока Агата не совсем адекватна, лучше, если ты будешь поблизости, но не совсем вплотную. Чтобы она тебя чувствовала, видела, но наговорить глупостей не могла. Когда ей станет немного легче, она сама к тебе подойдет.

— Странно, что именно вы с Фредо учите меня тому, как правильно вести себя с женщинами. Это вызывает у меня когнитивный диссонанс, — Адам дернул уголком губы, намекая на попытку улыбнуться. — Пойду постою поблизости. Жаль… Я не хотел, чтобы она досталась мне такой ценой.

Я тоже мельком изобразила что-то похожее на улыбку и снова всхлипнула. Неотвратимо подкрадывался отходняк — начало знобить, зубы выстукивали барабанную дробь, внутри все скрутилось в тугой жгут, и глотать получалось все труднее и труднее — мешал огромный, увеличивающийся комок…Да, в отличие от остальных, я знала, что Роберто жив. Хотя не понимала, почему он исчез, и что, вообще, произошло.

К нам подошел Мухобой, похлопал Нима по плечу и заговорщицким шепотом попросил:

— Вы бы, лэры, вели себя… как два лэра. Или, тогда уж, зайдите к ректору и оформите официальную опеку. Вас уже рассекретили два старых опытных ловеласа и почти вся кафедра целительной магии. Остальные просто к вам не приглядываются, пока вы не привлекаете внимания. А еще, — мужчина ухмыльнулся, — когда Томазо попытался перевести вас, лэра, в женский отряд, лэр Демо устроил очень шумный скандал, обвинив нас в дискриминации его студентов по половому признаку. А лэр Сеттимайо шантажирует нас пророчествами и тем, что нельзя вмешиваться в развитие событий с ними связанными. Поэтому только вам решать, как действовать дальше. Но если продолжите прикидываться мужчиной, то и ведите себя так, как подобает. Возможно, тогда вам удастся спокойно проучиться на огненном факультете до шестого курса, при условии наличия рядом с вами вашего опекуна.

Выдав все это, лэр Викензо отошел в сторону, а я, быстро приведя в порядок одежду, попыталась принять подобающий мужчине вид. Очень хорошее успокаивающее средство. Сразу в голове проясняется, эмоции приглушаются и… Меня хотели перевести в женский отряд, а Демо не дал?! Какой у меня чудесный преподаватель! Не побоялся поругаться с ректором… Из-за меня…

— Что, ящерица, будем соблюдать конспирацию? — хмыкнул Ним. — Хотя целоваться мне понравилось. Такой поганый день, но и в нем было что-то хорошее… Например, ты.

Я кивнула, вздохнула и едва удержалась, чтобы снова не уткнуться лицом ему в грудь.

— Угу. Будем вести себя, как два лэра… Только плакать хочется совсем не по-лэровски.

— Да, Робби всех нас спас, — помрачнел Ним. — И я выклевал себе весь мозг, пытаясь понять, как он это сделал. Заткнуть магическую дыру в пространстве мира силами одного мага, это как плевать в костер, чтобы его загасить. Дыра поглощает магию, питается ею, разрастаясь в размерах. Изначально, пока она была мелкая, мы хотели ее просто забаррикадировать, почти так, как потом сделали ангелы, чтобы у них все перья из крыльев выпали. Но как можно было остановить ЭТО…

— То есть это что-то типа фей? Чем больше пытаешься ее остановить магией, тем круче она становится? — уточнила я, поеживаясь от воспоминаний и чисто инстинктивно стараясь отгородиться от воспоминаний о Роберто. Хорошо, кто-то из целителей догадался усыпить Агату, и теперь она спала на руках у Адама.

— Да, сходство есть, — Ниммей нахмурился, задумался, приобнял меня за талию и прошептал: — Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего на свете?

— Чего? — замерла я в приятном ожидании.

— Забыть обо всех. Обнять тебя безо всякой конспирации, отнести на кровать… Может быть, сломать снова раковину. Я хочу радоваться, что живой, ящерица! Ведь мы под конец уже почти отчаялись. Что-то со здешними приключениями не так. То меня пытаются убить маленькие мерзкие девчонки с крылышками. То спрессовать какой-то отвратительной густой вязкой дрянью. То чуть не сожрал огромный пыльный вихрь. Это какой-то неправильный мир, ящерица! Тут не любят драконов…

— Любят, — прошептала я, изо всех сил пытаясь соблюдать конспирацию. Видимость конспирации. Условную видимость… — Может, не все, конечно…

— Улет! Ты просто мастер тонких намеков, ящерица! Я тут тоже не всех люблю, — и Ним улыбнулся, одновременно, подталкивая меня в сторону портала. — Маши быстрее крыльями, конспиратор. Я должен выдохнуть в почти родных стенах замка, а то меня слегка потряхивает.

Глава 32. Добро и зло — понятие растяжимое

Вернувшись, мы все собрались на заднем дворе. Мы — это все четырнадцать команд и их кураторы, администрация Академии, а так же девушки-природницы, Тимоха, я и Ним, Агата и Адам. В центре, на невысоком холме, стояли Фредо, Фонзи, Роджер, Чезанно, Ксирономо, Жан и еще двое парней — маги земли. Раздался барабанный марш, совпавший с тихими девичьими всхлипами, которые были слышны только тем, кто стоял рядом. Нет, Агата крепилась, как могла, просто у нее чуть подрагивали губы, ввалились скулы, под черными глазами появились темно-синие круги. Всхлипы у нее получались ровно тогда, когда она делала вдох. Стоящий у нее за спиной Адам выглядел не лучше — бледный, осунувшийся, и только губы на его лице выглядели ярким красным пятном.

Я старалась вести себя «по-лэровски», но при этом вцепилась в руку Нима, как в спасательный круг. Внутри меня бушевали и мои эмоции, и эмоции Фредо. Я не могла его оттолкнуть, потому что чувствовала, как ему плохо. В его голове крутились тысячи воспоминаний, связанных с Робби. Они были знакомы с детства. В этом мире аристократы не ходят в школы, но они все равно пересекаются, постоянно… Гости, балы, охоты… и дети в одну кучу, чтобы общались со сверстниками из «приличных семей». Фредо, Чезанно, Роберто — наследники, старшие сыновья, гордость семьи. Конечно, их с детства приучали дружить друг с другом. И сейчас Фредо было очень-очень больно, а единственное, что я могла сделать — разделить с ним эту печаль, не афишируя свое присутствие в его эмоциях. Правда, мне кажется, такое скрыть невозможно. Иначе бы он не поглядывал на меня изредка, и я не ощущала бы его благодарность… и грусть… и понимание. Нет, вести себя «по-лэровски», когда тебя просто душат слезы, ужасно трудно!

Все члены команды Робби подняли вверх левые руки и выпустили в воздух лучи, окрашенные цветом их магии. Два красных, два синих, два белых и два коричневых. Они красиво переплетались в воздухе, заставляя поднять голову вверх и любоваться на небо.

Барабаны умолкли, чтобы не заглушать громкое и слаженное:

— Ты всегда с нами, Роберто!

Дождавшись, когда выпущенные парнями лучи растворятся в воздухе, на холм поднялся ректор и объявил:

— Уважаемые лэры. В то время, пока шла спасательная операция, в книге возникло еще одно пророчество. Я зачитал его всем, в тот момент присутствующим в Академии, а теперь хочу сообщить и вам: «Когда тот, в ком равновесие сил идеально, призовет тьму на помощь свету». Лэр Роберто Корелли был наполовину некромантом, наполовину целителем. И то, с какой легкостью он сумел усмирить и уничтожить дыру в магическом пространстве нашего мира, может означать только одно…

— Нет! Робби не мог! Он бы никогда…

Агата вырвалась у удерживающего ее Адама и еще громче прокричала:

— Робби никогда не продал бы свою душу демонам!

— Вы уверены, лэра? Даже ради того, чтобы спасти вас?

Девушка мгновенно замерла, напряженная, напуганная, надломленная… А потом все же разрыдалась, уткнувшись в плечо Адаму.

— Мои подозрения, лэры, подтверждает тот факт, что это пророчество уже отмечено в книге, как полностью сбывшееся.

— Жаль, что Роберто, продав душу, исчез, а не остался с нами, чтобы навалять этим светлоперым! — вдруг, неожиданно, произнес Фонзи. — Они ведь видели, что нас вместе с дырой запирают, но им было плевать! И на перваков наших им было плевать, раз первое пророчество таким придумали. Им, вообще, на нас плевать! Так что жаль, что Робби ушел. Я бы пошел за ним. Даже за таким, каким он стал.

Все ребята из команды Фредо подняли вверх левые руки, чтобы переплестись пальцами. Очевидно, это была крайняя степень одобрения. А у меня в голове уже давно шел стратегический бой между вдавленными еще в моем мире представлениями и тем, что я видела сейчас. Прижавшись спиной к Ниму и почувствовав его руку на своей талии, я немного успокоилась. Настолько, чтобы шепотом уточнить:

— Ним, но они же — ангелы! Это же добро воплоти, разве нет?

— Ящерица, ты путаешь расцветку и мораль, — тихо хмыкнул мой дракон, прямо мне в ухо. — Облака белые, снег белый… У вас есть сказка про Снежную королеву?

— Есть, — прошептала я, замерев от приятного щекочущего чувства по всему телу. Что-то мне тоже захотелось почувствовать себя живой. После всего, что я увидела, после всего, что только что узнала, после всего, что у меня сейчас в голове пытается уложиться и как-то перевариться…

— Она была доброй?

— Нет, — уверенно ответила я и задумалась.

А что плохого сделала Снежная королева в нашей сказке? Увезла прицепившегося к ее саням хулиганистого мальчишку? Не хотела потом его отдавать? Не альтруистично, но назвать ее поведение злым я бы не рискнула.

— Она была… обычной. Не плохой и не хорошей.

— Во-о-от, ящерица. Ты начинаешь проникаться! Но при этом она же была белой… снежной.

— Ты хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, что и на солнце есть пятна, — фыркнул Ним. — Для ангелов с демонами вы лишь шашки. И каждый из них легко пожертвует десятком, а то и сотней, чтобы продвинуть парочку в дамки. При этом по их системе ценностей ничего плохого они не совершат. Как и ты, прихлопывая комара или муху. Но тут есть очень хитрый момент, желтоклювик. Не знаю, как в твоем, а в нашем мире демоны ближе к народу, потому что папаша-создатель скинул их с небес на землю, причем с такой силой, что они ушли вглубь. В подземелье. И оттуда пытаются вырваться, всеми правдами и неправдами. А для этого им надо крутиться, как павлин перед самкой, чтобы она видела только его хвост и не разглядела его куриную задницу. И у них это уже в привычку вошло — прятать жопу за веером перьев. А ангелы порхают в облаках и им сверху плевать на жалких людишек. Они даже не будут стараться сделать вид, что вы для них имеете какое-то значение, и от вас надо что-то скрывать или прикрывать. Они себя просто ведут так, как считают нужным. Но они ошибаются на ваш счет, ящерица. Вы — не просто шашки. Вы не комары и не мухи. Вы — осы. И можете, умирая, укусить очень больно. Демоны это прекрасно понимают, поэтому вам они ближе, и вам с ними проще. Только помни про задницу и хвост! — выдав такую длинную умную речь, Ним притянул меня к себе посильнее и поцеловал в макушку. — А еще эти пернатые экстремисты совершенно не хотят принимать в расчет меня. Это просто оскорбление моего драконьего достоинства!

Пока Ним философствовал, ректор пригласил на вершину холма девушек-природниц и Тима. А еще группу магов природы, образовавших второй круг, за стеной. Адам под руку довел до холма Агату и передал ее, почти буквально, с рук на руки Роджеру. После чего все присутствующие, ну и мы с Нимом за компанию, опустились на левое колено, приложили правую руку к сердцу и склонили головы. Как я понимаю, это было такое массовое выказывание благодарности за спасение.

— Улет! А мне такого спектакля после возвращения из леса не показывали, — немного обиженно пробухтел Ниммей. — Но за то, что они меня сегодня спасли, я переживу этот позор.

Вновь загремели барабаны, извещая, что время, отведенное на прощание и благодарности, закончилось, и пора Академии возвращаться к привычной жизни. К нам подошли друзья Роберто, подведя едва подающую признаки жизни Агату. Адам тут же перехватил ее, обнял и кивнул в сторону ворот:

— Мы к целителям заглянем. Будет лучше, если она сегодня поспит в лазарете, а не с остальными девушками.

Роджер, проводив парочку взглядом, задумчиво выдал:

— Пацаны, может… под опеку ее… формально, конечно? Ей взаперти сложно будет.

Я инстинктивно поежилась, представив нашу Агату в «женском отряде».

— Не, ее тогда уж к Адваре лучше, — предложил подошедший Тимошка. — Она ведь тоже маг природы.

— А может, лучше подождать, пока она придет в себя немного, и спросить? — высказалась я.

Парни посмотрели на меня задумчиво, переглянулись…

— Пусть Адам решает, его невеста теперь, — подвел итог Фонзи. — Если что, так мы завсегда и под опеку формально, и все такое…

— За «все такое» я тебе голову отвинчу, — неожиданно сквозь зубы процедил Чезанно.

— Да я ж не то имел в виду, — принялся оправдываться Фонзи. — Говорю ж, формально… А бабу твою я по незнанию взял, который раз повторяю. Знал бы, что твоя — другую бы выбрал.

Чезанно лишь отвернулся и уставился в сторону моря. Только кадык двигался вверх-вниз, выдавая напряжение. Спустя полминуты парень успокоился, выдохнул и махнул рукой:

— Да, инферно с ней. Не хватало еще из-за гулящей бабы с друзьями разругаться. Ты прав, пусть Адам решает, его невеста.

Последнее слово Чезанно произнес с таким лицом, словно выругался. А я в очередной раз поймала себя на полном отсутствии женской солидарности. Почему-то вспомнилось, как ради спасения «гулящей бабы» кто-то был готов в огонь кинуться. Нет, Ниммей не совсем прав, конечно, если именно ангелы придумывают эти предсказания. Потому что в них присутствует тонкое знание людской психологии и манипулирование нашими эмоциями и чувствами.

— Мы в столовую. Вы с нами? — Роджер вопросительно уставился на меня, Тимку и Нима.

— Пожрать надо, — выдал Тимоха.

Ним, дернув уголками губ, согласно кивнул:

— Я бы тоже стресс заел. А то со вчерашнего вечера голодный.

Объяснять, что мне кусок в глотку не полезет, я не рискнула. Лучше посижу со всеми, Фредо еще поддержу — ему это не помешает. Остальных парней тоже не совсем отпустило, просто у мужчин организм устроен как-то странно. Душевные переживания никак не влияют на процесс пищеварения. Сложно сказать, что у нас сейчас было — ранний ужин или поздний обед. Но желающих заесть стресс в столовой хватало. Пока парни ушли удлинять очередь на раздачу, я практически прилегла на выбранной нами скамейке, чтобы было ясно — здесь уже занято.

— Ты не хочешь мне ничего сказать, Рин? — Фредо уселся рядом, серьезный и грустный.

— Я… — Нет, так дела не делаются! Надо закрыть глаза и честно ответить. Честно и прямо! — Я выбрал Нима, Фред. И… Я бы очень хотел, чтобы мы остались друзьями, но я пойму, если ты…

— Что ж, я рад, что ты сам предложил дружбу, Рин, — сердце привычно застучало в груди, как будто сейчас выпрыгнет и упадет прямо моему некроманту в руки. — И наши тренировки я бы продолжил, если ты не возражаешь, — меня хватило лишь на то, чтобы молча согласно покивать.

Тут Фредо нагнулся, наклонился и жарко выдохнул мне в ухо:

— Я умею ждать, Ри-и-ин.

И тут на меня накатил приступ честности. Болезненный, удушливый, настойчивый, прямо до трясучки. Я схватила Фредо за руку, протащила его, несколько удивленного, мимо всей очереди на раздачу, на ходу крикнув Ниму и Тимке, что скоро вернусь… Вытащила во двор, огляделась, убедилась, что вокруг никого нет… Но, на всякий случай, потребовала:

— Сделай так, чтобы нас никто не слышал. Ты же можешь?

— Могу, — несколько растерянно проговорил Фредо и вывел в воздухе руну.

— Я девушка.

Словно под воду нырнула, с высоты метров в десять, а то и в двадцать. Нет, с самолета вниз… И такое чувство, что парашют не раскрывается, потому что Фрдо стоит и молчит. Просто молчит и смотрит на меня. А мне все больнее и больнее. Вот просто до судорог в животе… Черт, это не моя боль! Его! И что мне теперь делать? Я даже прикоснуться к нему боюсь, пока он хоть что-то не скажет. Хоть слово.

— Ясно. Спасибо, что сказали, лэра.

И все. Все… Все! Вот она — боль. Я по-прежнему ее чувствую. Вот он — Фредо. Только руку протяни. Но при этом странное чувство, что я уже подлетаю к земле, а парашют так и не раскрылся.

— Да. Я долго боялась, зная твое отношение к женщинам. Но обманывать тебя дальше было бы не честно. Прости, что не сказала раньше. Я не была уверена, что могу тебе доверять.

Фредо молча нарисовал в воздухе руну. Посмотрел на меня как-то очень странно — задумчиво-пустым взглядом. И пошел прочь… от меня. Я сглотнула огромный душащий комок в горле. Еще один. Еще…Фредо, развернувшись, вновь подошел ко мне. Я по-прежнему чувствовала его боль, как свою. Интересно, он чувствует, как мне сейчас плохо?!

— Спасибо, что сказали именно сейчас, лэра. Мне так тяжело от потери старого друга, что на фоне этого боль от потери… вас… будет менее заметна.

Я лишь смогла слабо кивнуть, стараясь, вообще, не смотреть в его сторону. Дура! Мало ему Роберто, так я еще и…

— Нет, лэра, вы не поняли. Вы поступили очень правильно и честно. Не корите себя. И… будьте счастливы.

Он ушел, ушел… совсем ушел. А я стояла, спрятавшись между стеной корпуса и деревьями, и выла. Тихо-тихо. Чтобы никто не услышал. И пусть это было совсем не по-лэровски…Когда Тимоха с Ниммеем меня нашли, — слезы уже закончились, истерика тоже. Просто внутри было пусто и… больно. Мне или Фредо… Уже не понятно. Мои мальчишки отвели меня в блок, уложили в кроватку, накрыли одеялом… Наткнувшись взглядом на Снежка, я снова едва слышно заскулила, но мой домашний любимец тут же исчез из комнаты. По-моему, его вывел Тимошка… Не помню.

Я поскулила еще в подушку, потом задремала на какое-то время. Проснулась среди ночи со странным чувством какого-то отрешенного спокойствия. Огляделась, покрутилась, поняла, что в одиночестве это не закрепившееся еще до конца спокойствие я быстро расплескаю. Выползла из кровати и отправилась в комнату к Ниму. Пристроилась к нему сзади, обняла, прижалась… Почувствовала, как он напрягся, проснувшись. Мы полежали так вместе минуты две-три, а затем Ниммей обернулся, притянул меня к себе, погладил по волосам:

— Спи. Спи, моя хорошая, спи. Ящерица моя…

Боль, и так уже почти исчезнувшая, отступила совсем. Стало хорошо, тепло, уютно, спокойно… Надежно.

— Все будет хорошо…

— Угу, — прошептала я, обнимая его за шею и сама ища его губы. Целуя, осторожно, робко… Или это он — робко? А я уверенно, точно зная, чего хочу? Кого именно сейчас хочу…

— Гадостей наговорил? — и голос такой, что если отвечу «да», завтра весь их нейтралитет закончится.

— Нет, поблагодарил за правду и за то, что сказала именно сейчас. И-и-и, — тут я вспомнила и горестно всхлипнула, потому что сейчас это казалось самым обидным, — он перестал меня звать по имени и стал обращаться на «вы-ы-ы»…

А дальше мы целовались… Долго. Отчаянно… Жарко. И мои слезы, моя обида, моя вновь накатившая от воспоминаний боль… все исчезло, растворилось в этих поцелуях. Самым важным сейчас были только его губы, его тепло, его нежность… его шепот: «ящерица моя» …Даже то, что случилось с Робби, слегка забылось. На время…Я вновь была готова на большее, я хотела этого, мне было это нужно! Но Ним лишь целовал, гладил, шептал что-толасковое… А потом обнял, и я почти сразу уснула, уткнувшись носом ему в подмышку.

Удивительно, но следующим утром я спокойно умылась, почистила зубы, спустилась с Тимом и Нимом вниз, потренировалась, позавтракала, здороваясь со всеми знакомыми… Да, Фредо мне лишь кивнул, обнимая при этом довольного и сияющего Эззелина, но все парни восприняли этот факт вполне естественно. Ведь я тоже, не скрываясь, держала за руку Нима и, по-моему, вела себя более «по-лэровски», чем Вазелинка. На обед нас отпустили пораньше, поэтому мы успели столкнуться на выходе из столовой с Адамом. Агату пока еще держали в лазарете, — она впала в состояние апатии, отказывалась есть и пить, ночью почти не спала. Плакала…

Мне даже стыдно стало за собственную ночную истерику. Вот уж у кого, действительно, настоящее горе, а я тут себе навыдумывала всякого. Сначала влюбленность, потом страдания… Не моя была сказка, с самого начала — не моя. Фредо был влюблен не в меня, а в мальчика Рина. И, понятное дело, он оказался не в восторге, узнав, что такого мальчика не существует. Зато Ниммей любит именно меня. Любит… Иначе не стал бы жертвовать собой, и вообще…

Когда уже подходила наша очередь на раздачу, появилась вторая подготовительная группа. Борхэль накинулся на нас, выливая очередные новости о собственных достижениях и, заодно, между делом, сообщил, что с утра пересекался с Санасаром.

— Он совсем спятил! Представляете, на полном серьезе объявил, что по их башне разгуливает по ночам вампир! Даже жертв называл.

— Хочешь сказать, что вампир кого-то убил из целителей, а нам не сообщили? — удивилась я. Конечно, Адам всю ночь дежурил возле Агаты в лазарете, но именно поэтому такая новость не прошла бы мимо него. И, я уверена, он бы поделился ею с нами.

— Нет, это какой-то странный вампир. Он нападает сзади, затыкает жертве рот, выпивает немного крови и исчезает.

— Улет! Да среди целителей тогда паника уже давно должна была начаться! Они бы тут крыльями махали и шум бы устраивали…

— А они боятся, ясно? — с загадочным видом сообщил Борхэль. — Они боятся, что их спалят, как зараженных. Вот и молчат. Только между собой перешептываются.

— То есть это у них давно уже, что ли? — почему-то я сначала с перепугу подумала на Робби, но тогда вампир только с этой ночи должно был появиться. И потом, Робби же вызвал демона, если верить ректору. А демон — это немного другое…

— Санасар сказал, уже дней пять. И напуган он до икоты! — Борхэль покивал сам себе, оглядел нас и добавил: — А если это, и правда, заразно? Представляете?! Целый факультет вампиров… Ужас, да?! Я учебник читать спокойно не могу, меня потряхивает сегодня весь день.

— Улет… — Ниммей взял свой поднос и принялся оглядывать зал, ища свободное место.

— Я с Санасаром вечером поговорю, — уверенно объявил Тимка. — Он же к Адваре придет, тренироваться. Вот я из него все и вытяну. Может, у них там, в лаборатории, опыт какой делали, ну и колбочку нечаянно кокнули. А там глюциноген массового поражения. Вот и мерещится всем… всякое.

— Да уж, — согласилась я. — Нам сейчас только вампиров в Академии не хватало! Убиться, блин, плеером!

Глава 33. Кровавый вечер

Начало второй половины занятий, первые долей двадцать, а то и тридцать, я честно «проприсутствовала». Сегодня мы решали новые и повторяли старые рунные уравнения. И, как я и подозревала, в исполнении моего любимого преподавателя они выглядели гораздо более захватывающе, поэтому все утро я просидела, буквально глядя Демо в рот. Но сейчас большая часть моего разума была захвачена информацией о вампире в башне целителей.

— Студент Рин, порадуйте меня. Что будет, если соединить землю и огонь?

— Лава.

— Землю и воду?

— Болото.

— Землю и воздух?

— Пыль.

— Руны, студент Рин. Не только ответы, но еще и руны. Не разочаровывайте меня.

Действительно, человек, который со скандалом отстаивал мое право учиться в одной группе с мужчинами, имеет все основания рассчитывать на мою отличную успеваемость. Так что пришлось напрячься, сосредоточиться и временно забыть обо всех — Роберто, Фредо, Борхэле… и вампире.

— Как получить магическую глину, студент Рин?

— Соединив землю, воду и… песок?

— А что нужно, чтобы получить песок?

— Воздух и камень.

— И как вы получите камень?

— Соединив воду, землю и огонь.

— Напишите точную последовательность действий, как бы вы это делали…

Очевидно, мой слегка рассеянный вид Демо посчитал за личное оскорбление, поэтому всю оставшуюся часть занятия я отдувалась по полной. Нет, никто не спорит — мне оно только на пользу. Наверное. Хотя, на практике, все это имеет смысл, лишь при наличии магов всех четырех стихий. Ну, или если мне вдруг резко понадобился комочек глины… Мало ли. Как раз на комочек, размером с кулак, моих способностей хватило. Только уже под самый конец занятий Демо вспомнил, что есть еще восемнадцать студентов и наугад выбрал парочку, чтобы они тоже рассказали ему что-нибудь о соединении элементов, а я смогла плюхнуться рядом с Тимкой и устало выдохнуть.

— Весь вечер на арене… — подколол меня домовенок. — Тяжело быть любимым студентом.

— Да уж. Приходится работать на имидж, — вяло отшутилась я.

— Лэр Тимофей, а давайте, и вы поделитесь с группой своими знаниями. Скажем, что будет, если…

Я проводила понурого «лэра» сочувствующим взглядом, а потом напряглась и замерла, почувствовав, как меня очень пристально разглядывает Демо. Задание он давал Тимке, а смотрел — на меня. А сразу после допроса Тимошки он нас всех отпустил. Только, уходя, я просто физически ощущала, как что-то сверлит мою спину. Буравит… Пришлось обернуться. Но мужчина лишь недоуменно приподнял вверх левую бровь, словно позвоночник у меня просто так зачесался. Ладно, я тоже умею придуриваться. Представим, что мне внезапно приспичило повернуться и пожелать любимому преподавателю «Хорошего вечера!».

Настолько достоверно вышло, что даже Тимоха купился:

— Тебе что, невмоготу, когда вокруг только Ниммей прыгает, что ли? Решила на вакантное место Демо пригласить?

Я даже отвечать на это обвинение не стала. Тоже мне, придумал! Демо — это совсем другое… Я его уважаю, очень. Как человека. И, потом, Демо давно знает, что я — девушка. Поэтому и называет меня «студент», наверное. В качестве утонченной подколки. Большую часть пути до столовой я пыталась уловить постоянно ускользающую от меня мысль, связанную с вампирами. Наконец, мне это удалось, и в голове зазвучал голос Адама: «У меня после того случая в лесу, как у малахольной лэры на первом балу, голова от солнца кружится, и кожа красными пятнами покрывается, словно ожогами. А еще я слышу, как бьется твое сердце».

— Тимош, ты иди, займи мне очередь, а у меня тут срочное дело. Очень срочное.

Не дожидаясь, пока Тим сориентируется и кинется за мной, я побежала. Именно побежала, через центральную башню в шестой корпус. Влетела в лазарет и наткнулась на крепко спящую в кровати Агату и сидящего возле нее Адама.

— Поговорить надо, срочно! — едва слышно прошептала я прямо от двери.

Но он услышал, встал, едва заметно улыбнулся, глядя на девушку, и вышел вместе со мной в коридор.

— Где тут можно поговорить спокойно, чтобы никто не подслушал?

— Для спокойного разговора наедине твое сердце слишком громко стучит.

— Адам, если ты уже не можешь себя контролировать…

Парень, печально вздохнув, отвернулся и уставился в пустующий конец коридора.

— Раз ты здесь, значит, по Академии уже поползли слухи о том, что контролировать я себя действительно не могу. Я честно стараюсь, Рин! Ради нее… Ты только представь, что будет, если она узнает! Что С НЕЙ будет! — и в этом «с ней» прозвучало столько надрывного отчаяния…

— Да уж, не везет Агате с парнями, — констатировала я со вздохом. — И что же нам теперь делать?

— Нам? — Адам нахмурился, изучая меня, как будто только что увидел. Затем схватил за руку и потащил на второй этаж. Третья аудитория была свободна, и он буквально впихнул меня в нее, а потом резко захлопнул дверь. Это была именно та аудитория, в которой Роберто ставил мне ментальный блок. Вот здесь сидела Агата… Вот тут стояла я. Иех, Робби, Робби…

— Рин, посмотри на меня, — в голосе Адама послышались повелительные нотки, которым практически невозможно было противостоять. — Ты — огненный маг, давай, освободи мир от зла, сожги меня. Я даже сопротивляться не стану.

— И как я после этого Агате в глаза смотреть буду? — рыкнула я. Тоже мне, освободительницу нашел. — Я друзей не убиваю!

— А если я сорвусь? Как ты будешь смотреть в глаза другим, если я окончательно потеряю над собой контроль? Я уже попробовал вкус человеческой крови, и хочу еще… Рин, я постоянно хочу еще! — в голосе Адама зазвучала паника. — А если я сорвусь, когда рядом будет она?..

— Не сорвешься! — безапелляционно-уверенным тоном объявила я. — Мало того, ты все свои похождения по башне целителей прекратишь, ясно? Не хватало еще, чтобы тебя вычислили. Кровь животных тебе не подходит?

Адам отрицательно помотал головой.

— Она как… как заменитель мяса, если ты имеешь представление об этом замечательном продукте. Гадость редкостная!

— Значит, придумаем что-нибудь… Пока можешь пить кровь у меня.

— Рин…

— Я поговорю с Ниммеем, и мы что-нибудь придумаем. Разгромим библиотеку. Посоветуемся с некромантами, — я искренне верила сейчас в то, что говорила, потому что иначе было нельзя. Я могла сомневаться где-то глубоко в подсознании, очень глубоко. Но Адам должен чувствовать мою уверенность, я обязана ее излучать, как солнце — тепло.

— Да уж, умеешь успокоить. Что ж, если меня решит испепелить дракон, то я даже глазом моргнуть не успею, как стану уголечком. Быстро, удобно, надежно. Пожалуй, действительно, имеет смысл подождать немного, зато сразу развеяться по ветру…

— Значит, договорились.

— Да, я постараюсь больше не путать башню целителей со столовой. Но есть мне все равно ужасно хочется, до зуда в клыках, — и Адам чуть оскалился в намеке на улыбку.

— Мое предложение все еще в силе, — храбро напомнила я, чувствуя, как сердце застучало от страха еще сильнее, и руки вспотели.

Облизнув свои ярко-красные губы, Адам шагнул ко мне. Мы с ним были примерно одного роста, поэтому ему легко удалось заглянуть мне в глаза. У его, темно-зеленых, зрачки красиво поблескивали алым. Вообще, Адам был красивым… притягательно-красивым… маняще-красивым…

— Прекрати! — рыкнула я, оборвав его попытки меня очаровать. — Тебе еще тренироваться и тренироваться!

— Странно, но с остальными получалось. Это ты какой-то неправильный, — недовольно буркнул парень и практически мгновенно оказался у меня за спиной. — Я немножко… — прошептал он, жадно вдыхая мой запах и оттягивая воротник рубашки. И тут же его зубы довольно ощутимо прокусили мне вену на шее. Я слабо пискнула и просто почувствовала, как мою кровь высасывают… неприятное ощущение. К счастью, эта мучительная процедура довольно быстро закончилась. Адам несколько раз лизнул ранку и вновь появился передо мной.

— Спасибо, этого мне хватит на пару суток, и я очень надеюсь, что за это время ты и твой дракон что-нибудь придумаете. Не то чтобы я горел желанием стать угольком, — парень нервно хмыкнул над собственной шуткой, — но пока других вариантов развития событий я не вижу.

Тут он несколько раз взмахнул ресницами, но я успела отметить слишком влажный блеск в глазах.

— Странно, но еще совсем недавно я считал потерю магии самым страшным, что могло со мной случиться. Думал, что хуже уже не будет. И вот, надо же, приятное осознание — я ошибался. А ведь уже почти свыкся, даже работу нашел… Чем я прогневил наших богов, а, Рин?!

— Не знаю, — растерянно выдохнула я. И тут же снова вспомнила про свою уверенность: — Но мы что-нибудь придумаем, вот увидишь! Главное — не сдаваться до последнего.

— Ладно, пока я сыт и не опасен, пойду изображать сиделку возле самого дорогого мне человека… И… Спасибо, Рин.

— Пожалуйста, — вздохнула я горестно ему вслед и побрела к своим мальчикам. Надо было придумывать план спасения вампира от боевых магов и боевых магов от вампира.

В столовой Тимохи уже не оказалось, но Ниммей героически ждал меня, охраняя место и поднос с полными тарелками. Я запихала в себя большую часть их содержимого, исключительно чтобы не обижать зря Нима. Перекинулась парой фраз с ребятами, практически спокойно кивнула Фредо, проигнорировала вызывающую улыбку Эззи, подхватила своего дракона за руку и потащила его куда-нибудь переговорить наедине.

— Ящерица, ты какая-то сегодня мегаактивная, и взгляд у тебя шальной. Или что-то придумала или опять куда-то вляпалась, я прав?

— Почти угадал! — подтвердила я, уворачиваясь от студентов, двигающихся нам навстречу, в сторону столовой. — Я хочу, чтобы ты мне помог что-нибудь придумать, потому что кое-кто очень для меня важный кое-куда вляпался.

— Если ты о своем водяном, то он лишь вернулся к тому, в которого уже вляпывался раньше, ему не привыкать.

— Ним… Я совсем о другом человеке!

— Тимка вроде как теперь бегает к другой, со шрамом, но без тараканов в голове. Так что за него тоже переживать не надо.

— Ниммей, я про Адама…

— А…

Ним как-то сразу слишком заметно сник, так что я остановилась и обернулась.

— Ты знал?!

— Скажем так, я подозревал, что в него все же залетел вирус. Но очень надеялся, что все обойдется.

— Не обошлось, — прорычала я, злясь не понятно на что. Скорее всего, на то, что Ним просто не поделился со мной своими подозрениями. — И теперь я хочу, чтобы ты что-нибудь придумал…

— А что тут можно придумать? — вопреки собственной фразе, Ниммей задумался и уточнил: — Ты же тут крыльями машешь, потому что решение проблемы путем ее сжигания тебя не радует?

— Да, абсолютно, — кивнула я.

— Вот ведь, перья им всем в подмышки… — я не очень поняла, кого именно сейчас Ним имел в виду, но отвлекать и уточнять не стала. — Если к библиотекарю подлизаться, то массовый кипиш обеспечен. Тут бы с некромантом каким местным это дело обсудить…

И мы оба уставились друг на друга. Я отрицательно помотала головой. Ним понимающе кивнул, притянул меня к себе и поцеловал в макушку:

— Не переживай, ящерица, придумаем что-нибудь.

Я облегченно выдохнула и прижалась к своему дракону покрепче. Потом вспомнила про конспирацию и потащила его в сторону нашего общежития.

— Ринк…

— А? — я даже остановилась, с такой странной интонацией он произнес мое имя.

— Можно я тебя украду?

— В холодную пещеру, на камни? — возмутилась я, обернулась, посмотрела в его зеленые глаза с почему-то вдруг ставшими вертикальными зрачками. — Кради…

Не знаю, почему я согласилась. Наверное, потому что внутри что-то вдруг сладко замерло от предвкушения, и, одновременно, я знала — не будет холода и камней. Будет костер, теплая шкура, жар поцелуев…Не помню, как мы оказались на крыше. Просто было странное чувство искрящей бесшабашной радости от того, что мы бежим вверх, держась за руки. Потом — полет… Нет, все же я не фанат полетов в когтях драконов. Надо что-то сделать уже с этим. Попросить Тима смагичить сумку или большую корзину, как у воздушного шара, например. Но в этот раз улетели мы недалеко, к маленькому чистому озеру, возле которого Ним почти сразу развел костер, а откуда-то из-за дерева вытащил шкуру той несчастной козы.

По-моему, я начала раздевать Ниммея еще тогда, когда он создавал магический огонь, не помню. Почему-то я очень торопилась, ужасно, словно боялась передумать, или что передумает он. Я покрывала поцелуями его голую спину, когда он стелил нам шкуру. Сама стягивала с него штаны, с толчка уложив его на эту шкуру. Сама целовала его грудь, плечи, руки… ласкающие мое тело, мою спину, мою грудь… Странно, но я даже не заметила, когда он успел снять с меня безрукавку и расстегнуть рубашку. Я, вообще, очень смутно осознавала, что происходит, просто четко знала — хочу! Безумно, срочно, немедленно. Именно его, именно сейчас, именно…

— Рин… Рина… Ящерица, постой! Мне надо сказать тебе кое-что очень важное.

— Потом… позже, не сейчас!

Я заткнула рот Нима поцелуем, ощутила его пальцы на своем затылке, почувствовала, как он отвечает мне, так же жадно и страстно… А потом со стоном, больше похожим на горестный вскрик, он перевернул меня, подмял под себя, навалился всем телом и настойчиво повторил:

— Сейчас. Я должен сказать тебе это сейчас! Я, вообще, хотел тебе это сказать, до того как… Короче, ты — моя пара! Уф…

После этой странной фразы мы оба уставились друг на друга, я — ожидая пояснений, Ним — очевидно, моей реакции. Я выиграла.

— Внутри тебя живет драконица. Слабая, разбавленная человеческой кровью нескольких десятков поколений, но идеально подходящая мне, как пара. Мой дракон выбрал двух — тебя и чистокровную драконицу из моего мира. Я выбрал тебя. То есть… Это ты выбрала меня, откликнувшись на мой призыв.

— Еще раз и более внятно, — попросила я, при этом продолжая обнимать Ниммея за талию, хотя в голове бушевал ураган, а внутри было пусто-пусто, панически пусто и страшно. Именно поэтому я держалась за своего дракона, как за спасательный круг.

— Я познакомился с чистокровной. Моему дракону она понравилась, но я не стал ее призывать, потому что мне… Мне она совсем не понравилась. Хотя это неправильно — человеческая ипостась побочна и не должна вмешиваться в выбор. Но я решил прогуляться по ближайшим мирам и увидел тебя. Проследил, влился в толпу в каком-то большом дворце и позвал. А ты откликнулась, но не подошла, — наверное, это он сейчас о нашей первой встрече, во время маминой регистрации брака. — А я вернулся в свой мир, чтобы подождать, пока ты немного подрастешь. Но не выдержал и пришел посмотреть на тебя снова. И не удержался, позвал, а ты снова откликнулась. Я уже хотел познакомиться, как вдруг тебя потащило в этот мир, да еще с такой скоростью, что я едва успевал следом.

— Ты следом? Мне казалось, что это я иду на твой зов, — удивилась я.

— Нет, Рин, это ты шла первой, а я бежал за тобой и звал, заставляя тебя откликаться. Просто я очень боялся тебя потерять, — Ним посмотрел на меня таким расстроенным взглядом, словно это была его вина, что меня засосало в чужой и непонятный мир. — А потом я перестал звать и просто следил за тобой и Тимом. Так и попал в Надзихар.

— То есть ты в любой момент мог меня позвать, и я бы пошла за тобой? — в моей бедной головушке, только что занятой совсем другими мыслями, пыталось уложиться сразу столько новой и странной информации, что она даже побаливать начала от напряжения.

— Мог бы, — признался Ним. — Но это было бы нечестно. Я хотел, чтобы ты сама выбрала меня.

— Ага, — задумчиво протянула я. — То есть этот зов… он и есть проклятье? Проклятье женщин нашего рода?

Ним нахмурился. Теперь пришла его очередь недопонимать сказанное мной. Я вкратце пересказала ему проблему нашей семьи, при этом ладонями поглаживая его плечи и напряженные бицепсы на руках.

— Это побочный эффект, наверное, — констатировал он, наконец. — Мужчины — потомки драконов могут издавать что-то похожее на зов, на который реагируют женщины — потомки дракониц. Но зов чистокровного дракона сильнее. Зато я понял, как на тебя влиял Фредо. Он ведь тоже дракон.

— Фредо?! — хотя чему я удивляюсь, ведь у него в роду точно такое же проклятье. Но…

— Нет, Ним, я все равно не понимаю. Почему проклятие распространяется только на женщин?

— Ящерица, это же так просто. Потому что мужчины — зовут, а женщины — откликаются. Если бы я позвал женщину своей мечты, и она стала бы моей, разве я бы назвал случившееся проклятьем? А когда женщина бросает все и летит к своему избраннику, откликнувшись на зов… Наверное, со стороны это выглядит, как приворот. Да и не только со стороны. Я знал, что стоит мне, в буквальном смысле, поманить тебя, и ты станешь моей. Но мне хотелось, чтобы это был твой выбор. Ты… очень злишься?

Я прислушалась к своим ощущениям, поняла, что да — кто-то рыжий заслужил хорошую трепку… очень хорошую трепку. Но потом. А сейчас я снова хочу чувствовать теплую мягкость его губ, ласковые прикосновения его рук, и у меня грандиозные планы на эту ночь. Единственное, что я позволила себе, в качестве мести, это провести ногтями у Нима по спине, от плеч вниз, до самых ягодиц…

— Не очень, — констатировал он. — Тогда у меня для тебя есть приятный сюрприз, ящерица… — И он укусил себя за край ладони, до крови. И провел кровоточащей ранкой у меня по губам. — Мой чистокровный дракон сейчас разбудит твою спящую драконицу. Хороший секс, немного драконей крови, и в этом мире я уже буду не один.

Я молча облизнула губы. Солоновато-сладкий вкус… Сегодня просто какой-то кровавый вечер. Неважно… Я еще раз провела языком по губам, а потом притянула к себе Нима и поцеловала его, крепко-крепко.

— Ящерица… Я покажу тебе небо… Я научу тебя летать…

Глава 34. Любовь приходит и уходит

Пушистая шкура подо мной не только согревала, но еще и возбуждала. Как и почти неощутимая тяжесть лежащего сверху тела. Тепло и возбуждение. Жар.

— Ты только рубашку не снимай, ящерица, а то мы тебе всю кожу на спине сотрем, — немного виновато улыбнулся Ним, целуя меня в уголок губы. Потом в щеку… в шею… Щекотно и приятно. Теплое пахнущее хвоей дыхание… Почему-то его ладонь на моей груди возбуждала меня меньше, чем эта пронизывающая до мурашек близость его губ возле шеи. Он не целовал, просто выдыхал, а по моему телу разлетались искры… электрические разряды… Я вся была наэлектризована до предела, до волосков на руках. Когда же его губы спустились чуть ниже, в небольшую, едва заметную ложбинку, я поняла что сейчас все сделаю сама… Все! Но мне не дали, обхватив оба моих запястья всего лишь одной своей рукой, второй Ним продолжил ласкать мое тело. И целовать его, нежно, осторожно, сначала на какое-то время зависая буквально в сантиметре, выдыхая мне на кожу и заставляя ее покрываться мурашками. Не от холода, а от возбуждения. А потом, медленно прикасаясь губами, чтобы по всему телу пробежал разряд напряжения, выгибая меня ему навстречу.

— Прекрати! Прекрати издеваться и возьми меня! Немедленно!

— Рано…

— Рано?! — я попыталась вырваться, но, естественно, куда уж мне против дракона? — Я хочу тебя! Сделай это, сейчас же!

— А я чем, по-твоему, занимаюсь? — фыркнул прямо мне в пупок Ним, и меня в очередной раз чуть не выгнуло на мостик. — Я весь… целиком… погружен… в процесс взятия… одной… маленькой… юркой… ящерицы…

После каждого слова моему телу доставались сначала щекочуще-возбуждающий выдох, затем поцелуй… Все ниже и ниже. Причем, чтобы ему было удобнее, Ниммей потихоньку опускал и мои руки. А под конец, вообще, скрестил их в запястьях у меня на животе, закинул мои ноги себе на плечи и провел языком по бесстыдно раскрывшемуся клитору. Я вздрогнула всем телом…А Ним вновь лизнул, сначала надавливая, а потом, наоборот, едва прикасаясь. Выдохнул. Провел языком рядом, по кругу, посмотрел на меня, облизывая губы.

— Если ты меня сейчас же не трахнешь нормально, я тебя удушу! — пообещала я самым серьезным голосом, на который сейчас была способна.

— Страшная угроза, — фыркнул Ниммей, практически подписывая себе приговор. Но тут же решил исправиться, закинув мои руки снова наверх и оказавшись на мне сверху, лицом к лицу. От него пахло чем-то сладко-ванильным… мной. Моим возбуждением. Я потянулась и поцеловала его в губы, он тут же ответил, наваливаясь сверху. Странно, я, вообще, не помню, когда он успел снять с меня и себя брюки. А вот рубашка по прежнему была на мне, правда, расстегнутая полностью. Ощущение, когда в тебя в первый раз входит что-то… теплое… крупное… живое… пульсирующее… мне безумно понравилось. Я ощутила мышцами это теплое и пульсирующее, сжала… интересное ощущение… приятное… и возбуждение от этого усиливается… причем не только у меня!

— Ящерица, не шали! А то я сейчас кончу, и тебе придется довольствоваться моим языком и пальцами.

Пришла моя очередь фыркать… при этом снова сжимая мышцы.

— Не смей… Я и так терплю из последних сил! — почти рыкнул дракон, целуя меня в губы и продолжая осторожно двигать бедрами, как будто чего-то опасался. Как будто боялся сделать мне больно. Нет, конечно, мне казалось, что я чувствую каждую венку на его члене, но он скользил во мне настолько плавно, нежно, бережно… И от этих движений по всему телу разливалось такое приятное, теплое ощущение, и во рту было странное сладкое послевкусие, как будто я меда объелась. И это теплое ощущение становилось все жарче и жарче, расплавляя мышцы… все мышцы… Мне казалось, что я уже не могу пошевелить ни руками, ни ногами, потому что они раскалены до предела и начинают стекать по этой бедной шкуре. И тут внизу живота, словно вспыхнуло пламя, яркое, обжигающее, ослепляющее. Все мои расплавленные мышцы внезапно напряглись, натянулись, как струна… тело пронзила удивительно сладкая судорога… одна, вторая, третья… и я обмякла, почти не чувствуя, как тихо зарычал-застонал Ним, целуя меня в губы.

— Ящерица? Посмотри на меня! Да… У нас все получилось!

Не знаю, как он это почувствовал, но внутри меня вновь зарождалось пламя, сначала маленький комочек, где-то в области груди, разрастающийся, увеличивающийся… и вот уже я пылаю, чувствуя, как горят мои щеки, руки, ноги… даже кончики пальцев. Такое ощущение, что я вся целиком пылаю. Нет, что я и есть это пламя! И оно расширяется, становясь все больше и больше. И вот оно уже не внутри меня, а еще и вокруг. Огромный невидимый… нет, уже даже видимый факел. Странно, что вокруг ничего не вспыхивает, и Ним спокойно стоит внутри этого пламени и улыбается… Удивительно. Я даже не заметила, когда меня подняли со шкуры и поставили на нее же, босыми ногами. Горящими босыми ногами! Нет… Лапами… Нет, ногами! Нет…

— Ринка, сконцентрируйся и соедини сознание! Соедини сознание с драконицей…

Соединить сознание? С драконицей? С какой драконицей? Нет, не хочу… Я — Ринка, человек, а не оборотень. Я точно помню… знаю… уверена, что я — человек! И это желание взмыть в небо — не мое. Не мое! Или мое? Сашка и Артур улетали от меня в небо. Ниммей постоянно улетает от меня в небо. И сейчас я могу тоже взмыть вверх, расправив крылья и улететь. Ним обещал научить меня! Ним — хороший, любимый, надежный. Мы сейчас взлетим вместе. Мы — драконы! Мы — пара, семья. И это — наш мир… Наши леса, наши пещеры, наши моря. Мы будем жить почти вечно, заселяя этот мир своими детьми. А внизу будут суетиться люди, сменяя друг друга, поколение за поколением…

Фредо, Фонзи, Мистер Икс, Роджер, Чезанно, Демо… Агата… Тимка!

Нет! Я не хочу! Я — Ринка, одна из этих людей. У меня есть обязательства. Мне надо выяснить, что случилось с Роберто, спасти Адама… Как я могу оставить сейчас Агату? Тима?! Как я могу оставить Тимоху?! После того, что именно я притащила его в этот мир… Как?!

— Улет… — это было последнее, что я услышала, прежде чем мое сознание тоже воспламенилось и разлетелось в небе на сотни маленьких искорок.

Когда я пришла в себя, была поздняя ночь. Темная-темная. Я лежала на шкуре несчастной козы, полностью одетая, а рядом горел небольшой магический костерок.

— Ринка? Ты очнулась?.. Во, ты меня напугала! — раздалось у меня в голове. И почти сразу на землю опустились… два дракона.

Красивая сверкающая мощь. Сильные когтистые лапы. Переливающаяся чешуя. Корона из костистых выступов над заостренными ушами. И такие же когтистые выступы по хребту… чтобы сразу было ясно — это не ездовые драконы. Хищные. Боевые.

Удивительно умный и родной взгляд у одного и по-детски счастливый — у второго… У второй… У драконицы.

— Ну ты и… упертая! — пауза, пока Ним подбирал подходящее слово, меня даже повеселила.

Я неуверенно шагнула в сторону драконицы, а та, склонив голову набок, с интересом уставилась на меня.

— Обычно происходит слияние сознания, и более сильное порабощает более слабое, — в голосе Ниммея прозвучали виноватые нотки. — Но потом все выравнивается! Со временем…

— И сколько, примерно, проходит времени? — поинтересовалась я, гладя драконицу по более изящной, чем у дракона, мордочке и длинной чешуйчатой шее. Та жмурилась от удовольствия и больше всего напоминала мне сейчас котенка. Маленького такого, недавно рожденного, игривого и любопытного. Уверенного, что он милый, славный, и все его должны любить. Даже не так. Он просто не знает еще, что кто-то может его не любить, потому что он сейчас любит все вокруг. Одинаково. Кругом столько всего неизвестного, красивого, притягательного…

— Обычно… — Ним замялся, потом так громко вздохнул у меня в голове, что у меня даже уши заложило, — …не больше года. Для магов — это же почти ни о чем!

— То есть я бы пропала из жизни остальных на год?!

— Тима я бы предупредил, само собой, — принялся оправдываться Ниммей. — И Адама забрал бы, припрятал где-нибудь, чтобы его не спалили. А потом перенес бы его в свой мир — у нас там целый клан вампиров.

— То есть ты в любой момент можешь отсюда уйти? — насторожилась я.

— Сейчас — нет. Плотно закрылись, гады! Но когда вся эта заварушка закончится, уверен — смогу.

— Ясно, — рассеянно произнесла я, продолжая наглаживать драконицу.

— Ринк, не злись! Ящерица бы адаптировалась, повзрослела, и вы бы все вспомнили. Вместе. А теперь я даже не знаю, что мне делать…

— А чтобы ты делал, если бы мы не разделились? — спросила я, чувствуя, как внутри зарождается уже знакомая огромная пустота, вгрызаясь в душу до боли.

— Год бы растил тебя… ящерицу… — Ним красиво и непонятно выругался, явно выругался, глядя то на меня, то на драконицу. — Ну и за ребятами бы бдил, чтобы эти, перо им в подмышки, не победили!

— Значит, расти, — вздохнула я и сделала два шага назад, обнимая себя руками, чтобы хоть немного унять озноб. Вместо пламени внутри теперь был вымораживающий холод.

— Ринк… вы не выживете год друг без друга, — вновь тяжко вздохнул Ниммей. — Такое уже бывало, пусть и редко. После разделения сознания драконица чахнет и гибнет, буквально, в первые лет пять. И человеческая ипостась — тоже. Нет, вы должны быть все время рядом, как можно чаще сливаясь в единое целое и пытаясь договариваться, раз ты у меня двухголовая.

— То есть как это «сливаясь»? — мы с драконицей в изумлении уставились друг на друга.

— В единое целое! В дракона или в человека — сами решайте. Как вам нравится, красавицы вы мои!

Ним посмотрел на нас двоих и вдруг засмеялся, пофыркивая огнем из ноздрей:

— Улет! У меня гарем! Кому сказать…

— Кукиш тебе, а не гарем! — возмутилась я. Драконица меня поддержала, дыхнув пламенем в сторону веселящегося султана.

— О! Вы уже объединились? Против меня?! — Ним, смешно перебирая лапами и шутливо отмахиваясь крыльями, принялся бегать от нас по поляне, а мы — гоняться за ним.

Вскоре я заметила, что если прислушиваться, то, действительно, чувствую свою «вторую голову». И мы даже можем работать слаженно, но только как две отдельные личности. Сливаться в единое сознание не хотели ни я, ни драконица. Мало того, я ощущала ее снисходительное отношение к слабой «человечке» и даже некоторое возмущение от того, что она зависит от такого вот неприспособленного к жизни существа. А я видела в ней ребенка, еще ничего не понимающего, самоуверенного и наивного. Короче, мы обе были друг от друга не совсем в восторге. Здравствуй, раздвоение личности!

— Ринк, давай мы с Ящерицей отнесем тебя в замок, а сами полетаем? А завтра попробуем вас соединить… хотя бы физически, хорошо? — Ним посмотрел мне в глаза, склонив морду на бок.

В его голосе было столько вины, что мне даже жаль стало бедного «султана». Надо было соглашаться на чистокровную драконицу, а не выделываться, бродя по мирам в поиске экзотики. Вот и нашел на свою рыжую буйную голову. Двухголовую пару. Убиться плеером! Спать хотелось ужасно, хотя адреналин от избытка впечатлений еще не выветрился, и меня слегка потряхивало, но я понимала — еще долей двадцать, и я вырублюсь прямо тут, на шкуре. А эта парочка, явно, нацелилась летать до победного, пока у драконицы крылья не отвалятся.

— Да, давай. В кроватке спать удобнее, — согласилась я, и Ним тут же взлетел, подхватывая меня когтями за ноги и талию и опрокидывая, лицом вниз. Перед глазами промелькнули озеро, лес, домики природниц, ворота замка, крыша…

— Можно, я не буду тебя провожать? — поинтересовался мой дракон, кося глазом на стоящую рядом драконицу. — Ящерице сейчас не стоит оставаться одной…

Я кивнула, соглашаясь, что оставленный на крыше замка малолетний огненный дракон — довольно опасный сюрприз. Даже дождалась, пока эти двое улетят, сливаясь с тьмой ночи, и только потом побрела к себе. Тихо всхлипывать я начала в ванной, стуча зубами от озноба в горячей воде. Но, как ни странно, у меня даже поплакать нормально не получилось. Просто поскулила немножко, а потом, вообще, затихла, глядя в потолок. Один любил во мне мальчика. Второй — драконицу… И теперь меня никто никогда не назовет так же как Фредо: «Ри-и-ин!», чтобы внутри все скручивалось от возбуждения, сердце замирало, душа улетала или падала… и хотелось забыть обо всем. И «Ящерица», как выяснилось, тоже не я. Теперь уже не я… Просто от меня зависит ее жизнь. Жизнь его драконицы… А я… А кому, вообще, нужна я?!

И тут дверь в ванную буквально чуть не вынесли.

— И где вы шлялись?! Где эта рыжая морда?! Куда он опять тебя таскал?! Ей, ты чего опять блажишь? Вылезай давай, у меня от блажи тут припасено, мы с Фонзи пили, пока вас ждали. Прикинь, у них тут, и правда, вампир, я уже все у Санасара выпытал. И даже вон с некромантом бухнул, чтобы подробности выяснить. Короче, от укуса зараза эта не передается, там надо ритуал небольшой провести. А про ритуал никто ничего не говорил, только о том, что кто-то со спины заходит и кровь пьет. Кстати, не так уж много…

Тимоха говорил быстро-быстро, буквально захлебываясь словами. При этом он успел вытащить меня из воды, укутать в полотенце, вытереть, некоторое время потупить на след от укуса на шее, перекинуть меня через плечо и оттащить в комнату. Там выпутать из полотенца и закутать в одеяло.

— Ща. Сиди тут, — это было сказано таким тоном, словно я была похожа на человека, который сейчас куда-то пойдет. В ночи. Голый. Угу… Мне некуда идти.

— Тимк, почему никто не любит именно меня? — поинтересовалась я у нарисовавшегося в дверях домовенка.

— Блажишь, хозяюшка. Сейчас… полегчает, — объявил Тим и протянул мне стопку с какой-то резко пахнущей гадостью. — Пей. Блажь, как поварешкой, снимет, проверено! Некроманты сдаются с пятой стопки и отвечают на все вопросы. Пей давай!

Я послушно заглотила, залпом, и почувствовала, что фраза: «Глаза на лоб вылезли», может иногда передавать вполне буквальное событие. Не успела я прокашляться, как Тимка протянул мне вторую стопку.

— Вперед! Сам гнал. Так и назвал, настойка «Антиблажин».

Я прислушалась к своим ощущениям, поняла, что настойка только заходит с трудом, а потом действительно помогает.

— Ну вот и отлично. Лечебная доза закончилась. А теперь давай, или спи, или рассказывай.

Я вдохнула побольше воздуха, чтобы хватило на подольше — ведь столько событий произошло, упарюсь рассказывать. И… по-моему, выключилась, еще не успев упасть головой на подушку. А утром, проснувшись от грома… грохота… И-и-ить! От будильника этого всеобщего! Я запихала голову под кран с холодной водой и стояла так доли две-три, уговаривая себя проснуться. Но помогло мне не это, а отвратительно бодрый Тимошкин голос:

— Кстати, пока вы таскались неведомо где, тут новое пророчество объявили. Причем так забавно! Зачитали и объявили его сбывшимся.

— И что за пророчество? — я потрясла головой. Нет, она у меня не болела, просто хотелось залезть обратно в кровать, уснуть и больше не просыпаться. Зря я, конечно. Ведь тот же Тимоха волновался именно из-за меня. И я… я не потерялась в драконьем сознании, именно из-за него.

— Когда зверь, порожденный в огне чужого мира, породит в огне и крови пару себе.

Я застыла с протянутой к полотенцу рукой. Потом почувствовала, что мне сейчас срочно надо снова Тимкиного «Антиблажина». Или поварешку. Или просто выплакаться, наконец!

— Ты тут русалку из себя не изображай. Намочила башку, так вытирай давай, а то с нее на пол капает. Заодно, может, и блажь впитается.

Я укутала голову полотенцем, сделала несколько массирующих движений и снова застыла.

— Ну?! Чего за пару эта рыжая морда породила, и почему ты среди ночи вчера в ванной отмокала?

Я сглотнула, сжимая пальцы. Ойкнула, нечаянно дернув себя за волосы, всхлипнула… Тут же вспомнила лежащую в лазарете Агату. И Адама… И Роберто… И… У меня все живы, все здоровы, и даже меня самой теперь стало две. А еще у меня есть Тимоха. Так что хватит себя жалеть и истерить без повода. Тоже мне, жертва неудачной влюбленности. Будет еще и на моей улице праздник! Впереди еще целая жизнь…Так что пересказывала я все случившееся за вчерашний вечер совершенно спокойно, даже хихикнула пару раз, вспомнив шутку Нима о гареме и султане.

— То понос, то золотуха, — констатировал Тимка. — А я вчера Фонзи упоил.

— Это ты молодец, — улыбнулась я. — А как излечить от вампиризма он тебе не рассказал?

— Сказал. Я ж тоже на Адама грешил, поэтому и про лечение спросил. Так вот, не провернуть нам такое. Попробовать можно, чем черт не шутит? Но тут только если кто-то из чертей поможет.

— Ты не умничай, ты пересказывай давай.

Странно, но удушающий тоскливый комок от жалости к себе несчастной и щемящая пустота от того, что меня, такую замечательную, никто не любит — исчезли. У Нима — Ящерица, у Фредо — Эззелин. Значит, где-то есть кто-то, кому нужна именно я. Есть… Может, даже здесь, в Академии. И он найдется, обязательно. Надо только сначала до конца переболеть этими двумя, которые были нужны мне. А им нужна была не я… Так! Не блажим!

— Ну, там целый ритуал, который любой некромант знает. Не проблема. И участников-то всего двое. Сам болезный и источник заражения, так сказать.

Я уставилась на Тима испепеляющим взглядом. Тот хмыкнул и уточнил:

— Та сволота, что его куснул. Вот его надо пригласить. И, к гадалке не ходи, он будет против, потому что, по ритуалу, зараженный его должен будет прирезать.

Тут Тимоха сделал вид, что задумался, а потом добавил:

— Ну и для полного счастья, в состав напитка, который должен хлебнуть болящий для исцеления, входит кровь демона. Вот и скажи мне, хозяюшка, где мы с тобой отроем заразившего Адама вампира, и, главное, откуда мы кровушки демоновской отольем?

— Не знаю, — расстроенно вздохнула я. — Но раз есть способ, значит, есть надежда.

— Это верно, — согласился Тим. — Ну что, пошли, разомнемся и завтракать? Хотя видуха у тебя, краше в гроб кладут!

— Не надо про гробы, — буркнула я. — А то я сейчас готова разнести пол Академии…

— К едрене фене? — хмыкнул Тимоха. — Точно на тренировку тебе надо, хозяюшка. Сейчас всех там отметелишь, и будет тебе счастье.

Глава 35. Летать можно по-разному

Всю тренировку, особенно спарринги, я отрывалась. Спокойствие и полная сосредоточенность. Погружение. Пустоту и отчаяние загнать в глубины подсознания и никому не показывать. Только азарт, на грани со злостью. Бить, стараясь не навредить, но так, чтобы уложить противника. Одного. Второго. Третьего…

— Студент Рин, вы сегодня не с той ноги встали? — внезапно рядом со мной возник Демо. — Не хотите размяться? — и мне прямо в руки полетела длинная толстая палка. Легкая, но крепкая.

— Защищайтесь!

Вот хоть бы спросил сначала, умею ли я этой палкой махать?!

Сам Демо размахивал этой дубиной просто играючи. Он легко перекидывал ее из руки в руку, отбивая удар под любым углом, а уж нанося… Я едва успевала отклоняться, прогибаться, отпрыгивать, держа дистанцию, и блокировать нападение, удерживая свою палку двумя руками. Едва я наловчилась и вроде бы поняла систему, как мой соперник ее поменял, попытавшись использовать свою дубину как копье. Ха! Вот как раз с этой методикой я знакома гораздо больше, так же, как и с палочным фехтованием. Тренер считал, что с моей комплекцией тупо размахивать и лупасить не стоит, а вот умение напасть изощренно и исподволь — пригодится. Но я умела именно нападать, внезапно, во время обычной драки, а не отбиваться от опытного фехтовальщика. Не прошло и сорока долей, как я взмокла, устала, и даже пропустила несколько очень болезненных ударов — по ноге и по пальцам. Демо бил по-настоящему, совершенно не учитывая, что я «студент», а не «лэр». Конечно, я не взвизгивала и не вскрикивала, но когда его дубина припечатала мне сразу четыре ногтя, стены Академии узнали несколько новых слов.

— Для первого раза довольно неплохо, — хмыкнул мой преподаватель, буквально за пару минут до того, как я была готова упасть без сил на землю. Скучающий неподалеку молодой целитель-куратор подошел ко мне, лениво провел рукой по колену, забирая боль и потом по руке.

Меня окружают бездушные садисты! Но, главное, на душе полегчало, и в мозгах прояснилось. Да, ситуация у меня сложилась не самая приятная. И я имела право рассчитывать после лишения девственности на пару-тройку часов внимания. Но уж… как сложилось, так сложилось. К тому же Ним от меня же не отказывался, просто… я же взрослая полноценная девуш… женщина, в отличие от этой дурынды с крыльями. Меня нежно поимели, аккуратно и ласково. Даже правду кое-какую рассказали. Нет, кое-какую утаили, и за это кое-кто потом огребет… Но, кроме этого, какие у меня могут быть претензии к Ниммею? Не в лесу же бросил, домой отнес. И накативший вчера бред, по поводу того, что любил он не меня… А кого он, простите, любил? Я для него изначально была единым целым, это я сама сделала из себя Ринку плюс Ящерицу. А для него я все время была драконицей, он же даже предпочел меня чистокровной какой-то.

И, между прочим, Фредо тоже увлекся мной. Внешность была моя? — моя. Характер и все остальные достоинства мои? — мои! Ну да, предпочитает он мальчиков, вот и… Можно подумать, я бы обрадовалась, если бы влюбилась в парня, а он бы потом оказался девушкой! Причем влюблялась бы я в него, как в человека, но уже заранее настроившись, что передо мной не только объект для восхищения, но и будущий партнер по сексу. А именно с последним у нас печаль и вышла. Кстати, что Сашка, что Артур — они же тоже девушек в постель таскали только для конспирации. И, главное,удачно поддерживали имидж «настоящих мужиков».

Интересно, какой идиот придумал, что имидж мужчины зависит не от характера и поведения, а от того, с кем он спит? Хорошо, что в этом мире хотя бы среди магов такой глупости нет. А в той книге, что Фредо мне дал почитать и… и-и-ять… надо же будет вернуть вторую часть! Так вот, в книге упоминалось, что еще… ЕЩЕ! Ха! Не привыкну никак мыслить, что это всего лишь пара поколений магов! Уф… Так вот, еще тысячу лет назад подобные отношения осуждали, а вступивших в подобные отношения обычных людей или живущих в городах бытовых магов сжигали на кострах.

Я после этого за свой цивилизованный мир порадовалась. У нас за такое, максимум, на что можно было рассчитывать — на волну отчуждения среди друзей и увольнение с престижной работы. Ну, может, и на мордобой, конечно, если, среди знающих твою тайну, какой-нибудь активный дегенерат попадется. Хорошо, что здесь тоже уже не сжигают…

— Хотите сказать, что будет и второй? — улыбнулась я Демо, как можно непринужденнее, скрывая панику и… ожидание?! Убиться плеером! Мне понравилось! Я — адреналиновый маньяк! Но как же мне не хватало этого ощущения почти реального боя, когда осознаешь, что противник тебя сильнее, а сдаваться нельзя до последнего, потому что… имидж «настоящего мужика»!

Да наш тренер за попытку лечь на татами сам бы ногами отпинал по почкам! Драться надо было, пока ноги держат, и руки машут. А лучше еще немного подольше. Помню, я в первый раз, уже упав, укусила склонившегося надо мной противника. Наивно думала, что меня выгонят, но тренер рассмеялся и сказал, что я — настоящий звереныш. Это у него такое ласково-одобрительное слово было. «Ты — молодец, настоящий звереныш!». Просто оборотней среди нас было гораздо больше, чем людей. Люди занимались у другого тренера, а Сашка притащил меня к своему. И из меня растили настоящего мужика и звереныша.

— Да, завтра в это же время, — кивнул мне Демо и ушел.

— Слышь, Ринк, ты это… ты помни, что он — препод, а? — пнул меня под бок Тимка. — Хватит с тебя кавалеров уже. С теми, что есть, разберись сначала!

— Так я вроде уже разобралась, — хищно оскалилась я, вытирая пот со лба.

Рубашку можно было выжимать, но я ее, естественно, не снимала всю тренировку. Безрукавку скинула, а рубашку — нет. Все же бытовая магия — удобная штука. Пара рун, и на тебе снова чистая одежда, и сама ты пахнешь вполне прилично, а не как загнанная лошадь. Сейчас еще бы дыхание выровнять…

— Тимох, я устала. Пусть они сами разбираются, а я — устала. И Демо меня устраивает именно тем, что он — преподаватель, и я его как женщина совсем не интересую, ясно?!

Мой домовенок скорчил жутко скептическую рожу, но промолчал, лишь загадочно фыркнув. Да пусть хоть уфырчится… Умный нашелся.

— Как у тебя дела? Со своими девушками разобрался?

— Не поверишь, но Фредо оказался прав! Бахати до сих пор исподтишка так и норовит гадость какую-нибудь сказать, и, если бы не Адвара, удушила бы меня или Абангу, точно. Я даже не ожидал… Ведь, пока я с ней был — слова ласкового не сказала. А теперь со стороны, ну просто любви истинной лишили.

— Ладно, пошли завтракать, лишенец! — улыбнулась я и потащила Тимку в столовую.

Мышцы приятно ныли. Все! И на руках, и на ногах, и пресс, и… Вот это настоящая тренировка, вот это я понимаю! Столкнувшись на раздаче с Фредо и висящим на нем Эззелином, я обнаружила в себе способность улыбнуться и вполне благожелательно кивнуть: «Доброго утра». Изумленный взгляд старшего из пары смазал мое ноющее тело сладким бальзамом удовольствия.

Да, я рада, что ты так легко нашел мне замену. Правда, ты ее и не искал, а подцепил то, что рядом валялось. Развлекайся, мой хороший… Наша связь, к сожалению, никуда не делась. А еще я теперь знаю твою тайну и знаю, что твое проклятье — просто злая месть женщины. Язык не повернется назвать ее твоей матерью. Нет у тебя никакого проклятья, кроме того, что ты сам себе придумал. И решать, оставаться проклятым или нет — только тебе. А вот у меня… у меня все точно, как у остальных женщин в моем роду. Я чувствую твои эмоции, смогу показать место на карте, где ты находишься. Я привязана к тебе странной эмоциональной связью, которую сама же и создала от страха за тебя. Но, раз связь создана мной, значит, это — мой выбор. Мой выбор знать, как ты там живешь, что ты чувствуешь, счастлив ли ты или страдаешь. Жить, все время помня о тебе, это мой выбор…Я разделилась по собственному желанию. Я переспала с Ниммеем по собственному желанию. Я связала себя эмоционально с Фредо по собственному желанию. Я запуталась в них двоих исключительно потому, что мне самой так захотелось. Поэтому я буду жить и наслаждаться этим. И злиться на этих двоих не буду… У меня и без них есть чем себя развлечь.

— Ринк, прекрати! — прошептал Тимоха, когда мы уселись за стол, и я принялась наворачивать завтрак.

— Чего прекратить? Я голодная, как не знаю кто! — огрызнулась я на домовенка.

— Ты светишься так, что на тебя уже человек пять парней обернулись! А уж этот… твой… бывший твой… он, вообще, извелся!

— Ну и хорошо, пусть изводится, — улыбнулась я, томно закатив глаза, переваривая вкусный завтрак. И несколько раз облизнув ложку, потом, вообще, запихала ее в рот и пососала, пока обдумывала, хочу ли я добавки.

— Ёнда ж… Хватит глумиться! Мне самому к Абангу захотелось… — Тимка зыркнул на меня как-то странно и нервно хихикнул: — Еще один на тебя глаз положил. Пойду табличку сделаю: «Я тут просто так, как брат сижу!». Сдается мне, что если Ним в ближайшее время не появится, у нас будут проблемы с отстрелом твоих новых поклонников.

— Да пле-е-евать, — протянула я, даже не оглядываясь по сторонам. — У меня впереди занятие с любимым преподавателем. А Ним может хоть, вообще, весь следующий год не появляться. Он — дракон, ему до простых смертных дел нет.

— Две стопки все же был перебор, надо было обойтись одной, — печально диагностировал Тимоха. — Блажить ты бросила, но тебя теперь в другую крайность перекинуло.

— Ладно, согласна, если эти двое не вернутся вечером, я начну нервничать, — согласилась я. И под пристально-укоряющим взглядом Тима признала: — И есть Ниму дело до простых смертных, есть. Уговорил. Но драконица ему важнее… И не смотри на меня так. Я его за это не укоряю, а просто факт констатирую.

— Ладно, закидывай тарелки на поднос и пошли учиться, — фыркнул Тимоха. — Но настоечка хорошо пошла. Лечебненько! А доза у тебя видать девичья, полповарехи, не больше.

Тут рядом с нами грузно шмякнулось тело Фонзи и уставилось на меня из-под блондинистой лохматой шевелюры.

— Ты чо… тоже вчера этой самогонки тяпнул? Не, Рин, скажи, вещь и все такое, да?! Прямо вот… — Фонзи приложил руку к груди, и прикрыл глаза, — …вот за душу прямо! Сильная штука!

Богатырь с трудом оторвал свое тело от скамейки и покачнулся.

— Выветривается только, зараза, медленно! Но к целителям идти жалко — такое состояние… это самое… люблю всех, во! Пойду с Чезанно помириться попробую. Дуется он на меня из-за бабы своей, вот чтоб ни говорил, а сердцем чую — дуется. И… вообще! А пойду я их помирю! Запру где-нибудь, пусть мирятся, и все такое… Точно!

Выдав все это, Фонзи еще раз покачнулся и направился прочь из столовой.

— Что ты в этот «Антиблажин» намешал? — немного испуганно уточнила я, пока мы выбирались вслед за парнем в коридор.

— Дык ничего такого вроде. Мы с Абангу над ним ворожили. Все по правилам, как положено в нашем мире делал. Это я с ней опытом делился, а то ж не все ей со мной… Вот и замутили настойку. Хорошая ж вещь вышла!

— Да уж, — фыркнула я. — У Чезанно теперь выбора не будет, только помириться. Из Фонзи еще тот Купидончик…

Тимоха рассмеялся:

— Как вижу, влетает такой… два с лишним метра, с крылышками и луком… И выхлоп до сих пор такой, что закусить хочется. И сразу от двери: «Я вас мирить пришел!». Жить захочешь, с кем скажет — с тем и помиришься. Да уж… Убиться плеером!

* * *

Нет, с настоечкой точно было не все так просто. Масштабные приступы человеколюбия на меня не накатывали, конечно. Но настроение было удивительно воздушно-легкое и самоуверенное, и, сдается мне, именно благодаря ему, я и светилась, улыбаясь всем встречающимся на пути. Мне тоже улыбались в ответ, а те, кто меня знал — здоровались и желали доброго утра.

В аудиторию я влетела счастливая и сияющая.

— Студент Рин?.. — Демо при виде меня изумленно поднял вверх левую бровь и одобрительно хмыкнул. — Я рад, что вы так быстро восстановились после нашей тренировки. Завтра надо будет увеличить нагрузку. И вечером я вас жду во дворе, а то вы уже неделю филоните.

Сказано было таким тоном, словно это из-за меня мы четыре вечера не пересекались. Да, похоже, теперь я буду затренированная Демо по самые гланды. Вечерами отдельные занятия по магии, по утрам отдельные уроки по обычной защите, а в промежутках — просто лекции и практика. Раз первый учитель меня бросил из-за половой принадлежности, увеличим нагрузку со вторым.

* * *

Драконы вернулись под утро, так что на крышу я выползла не очень добрая и очень невыспавшаяся. Но ругаться решила попозже, после того как жертва тяги к эсклюзивно-экстремально оригинальному отоспится. Потому как смотреть на Ниммея без жалости было просто невозможно. У него даже в моей голове голос звучал устало и замученно. А уж выглядел он и того хуже.

— Она ни на миг, ни на миг не присела… Рин, забери ее обратно, пожалуйста! Я сейчас прямо тут усну и умру во сне от голода!

— И как я должна ее забрать? — ехидно поинтересовалась я, поглядывая на Ящерицу, изучающую двор Академии. Вчера ей, похоже, не до этого было…

— Ну… потянись к ее сознанию и втяни его в себя, — Ним, уже превратившийся в человека, упал на спину и уставился в небо. — Все, до завтрашнего вечера я — человекоподобная сопящая тварь!

— Ей! Не смей засыпать! — я легонечко пнула тело ногой. Но тело лишь промычало что-то не очень членораздельное. И потом повторило, более внятно:

— Рин… Я — летающая свинья, крылатый козел, скотина огнедышащая, и мне ужасно стыдно. Можешь бить меня, сколько хочешь, если тебе полегчает, только сначала нейтрализуй свою половинку и дай мне поспать хоть чуть-чуть…

Мы с драконицей снова переглянулись, и по ее взгляду я поняла: «Фиг!». Не хочет она нейтрализовываться. Нет, попробовать, конечно, не мешало бы, но… Ладно, надо верить в успех, потянуться сознанием, и… Фиг!

— Красавица какая! — раздался рядом Тимкин голос. — Я так сразу и подумал, что это перелетный обалдуй вернулся, раз ты еще до будильника местного подскочила и помчалась куда-то. Можно, я тебя поглажу? — вежливо поинтересовался он у немного удивленной Ящерицы и, не дожидаясь ее согласия, принялся ласково наглаживать драконицу по морде. — Красавица, умница, хорошая девочка. Укаталась, маленькая? Может, пить хочешь? Эта морда бессовестная не догадался, небось, что ты пить хочешь? И не кормил, наверное? Сутки девочку такую красивую не кормил, злыдень! Хочешь мяса? Много мяса… Сегодня на завтрак в столовой мясо, чуешь? Как ты любишь, тушеное с картошкой и овощами.

Вообще-то, это я такое мясо люблю, а это животное должно хотеть сырое, с кровью… Но…

— Бедная девочка, заморил тебя, гад… Ну же, вспоминай, ты же, когда вон в том теле была, так хорошо кушала, помнишь? Вкусно кушала! Давай, ты только на завтрак в этом теле сходишь, а слабак рыжий как раз отдохнет немного? Он тебе не рассказывал? Оборотни должны иногда находиться в человеческом теле, так заведено, — драконица презрительно фыркнула огнем, но Тимоха успел увернуться. — Глупое правило, согласен. Ты такая большая, такая красивая, такая замечательная… Но надо, ненадолго, иначе ты заболеешь и станешь слабой и беспомощной. Это хоть рыжий идиот тебе сказать не забыл? — драконица печально вздохнула, кося на Тима влюбленно-восторженным взглядом. — Ну вот, так что давай, сейчас Ринка к тебе потянется, и ты перешагнешь в ее тело… Никакого слияния, никакого объединения, глупости они тут тебе наговорили! Просто ты временно вернешься в человеческое тело, ненадолго. Только чтобы поесть…

Под конец Тимкиных уговоров я повторила попытку достучаться до сознания этого наивного самовлюбленного чешуйчатого ребенка, и в этот раз она не стала сопротивляться, наоборот, словно сама рванула ко мне навстречу, причем, как в ментальном, так и в физическом смысле. Тима едва успел отпрыгнуть в сторону, а я сама еле заставила себя не повторить его подвиг. Страшно было почти до икоты — стоишь такая, на краю крыши, опершись об ограду, а на тебя мчится, перебирая лапами и размахивая крыльями, глупая курица… размером с двухэтажный дом! Последней моей осознанной мыслью, прежде чем эта туша столкнулась со мной, было… да не было у меня уже никаких осознанных мыслей… Я просто падала, падала вниз с бешеной скоростью и даже кричать не могла, только ветер в ушах свистел. Зажмуриться — и то не получалось! Перед глазами мелькали окна башни… этаж за этажом… Земля стремительно приближалась… деревья, ровный чистенький двор… Сейчас на нем будет грандиозный шмяк! И все что останется от меня — маленькая кашица…

Интересно, а смогу я спружинить огненной магией? И какую руну для этого надо нарисовать… А-а-а! Не тому меня Демо учи-и-ил! И вдруг… И-и-ить, я снова на крыше! Уф!

— Вы меня так в гроб вгоните! Перо вам… — констатировал бледный, с трясущимися губами Ниммей, вытирая рукавом пот со лба. — Долбоклюи, перо вам…

— Так бы ты и позволил разбиться своей ящерице! — буркнула я, присев возле восстановленного Тимкой ограждения по краю крыши, которое мы снесли в процессе… слияния?

У домовенка, кстати, вид был тоже не лучше, чем у дракона. Как он такими трясущимися руками умудрился руны правильно вывести, интересно?

— Улет! Ты сейчас это так сказала, как будто она — какая-то левая чувиха, а не часть тебя, — возмутился Ним, падая со мной рядом.

— Конечно! — согласилась я, стараясь игнорировать маленький обиженный возмущенный комочек сознания. Очевидно все, что осталось от огромной драконицы. М-да, очередное доказательство, что размеры головы и мозга на IQ никак не влияют. Тимоха посмотрел на меня с укором, сверля взглядом так долго, что мне, наконец-то, стало стыдно. Он ведь собой рисковал, заговаривая зубы этой дурочке…

— Рин, Ящерица — часть тебя. Хочешь ты этого или нет, но это неоспоримый факт, понятно? И не смотри на меня так, как будто я тебе изменил с кем-то со стороны! Во, бабы, да?! — обернулся Ним к Тимке за поддержкой. — Сама разъединилась, между собой поругалась, а я еще и виноват в чем-то оказался! Улет… Я, между прочим, тебя, как есть, целиком выбирал. Ринкой, Ящерицей и остальным бонусным бардаком в голове! И гарема у меня в планах не было, вот! А теперь дайте мне тут тихо сдохнуть… Хотя, нет, я лучше все же до кровати доползу.

Глава 36. В Академии, как в Греции, даже нежить есть

Тихо сдохнуть Ниммею никто не дал, потому что пришло время общего подъема, и над замком радостно возопил местный будильник. Бедный Ним застонал, заткнул уши и переждал звуковую атаку, а потом посмотрел на меня умоляюще:

— Рин, я все знаю! Все-все! Я даже готов это все выслушать, только попозже, пожалуйста! Я же вот… даже ящерицей тебя больше не называю, а то убьешь ненароком за это ласковое прозвище. Давай, я посплю, и мы потом устроим шумную семейную сцену, можно даже с побоями, но тогда только после того, как я поем!

— Ты мне еще условия будешь ставить? — почему-то возмутилась я.

Вначале его речи у меня просто слов не было. И жалко это чудо до слез, и смех разбирает, так он смешно оправдывается, и мой вчерашний вечер вспоминается с остаточным чувством обиды на случившееся. А еще мерзкое чувство использованности и ненужности снова накатывает, хоть опять настойку беги пить… Все же не каждый день тебя девственности лишают, а потом бросают и улетают развлекаться с другой!

— Можешь пока идти спать, мне сейчас не до тебя — у меня тренировка с Демо. А вечером посмотрим на твое поведение и мое настроение.

И, игнорируя недоуменно-изумленное выражение лица Нима и хитрый взгляд Тима, я побежала вниз. Правда, пришлось немного притормозить при виде бродящего по лестничной площадке нашего этажа Снежка. Странно, как он вырвался на свободу? Я быстро поймала и вернула своего питомца обратно в блок, пообещав, что сейчас придет дракон, с которым можно будет интересно общаться целый день, пока нас с Тимом не будет. Ну и, воспользовавшись моментом, заглянула в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо и причесаться.

Падение с крыши, явно, пошло мне на пользу — сразу проснулась, взбодрилась. Взгляд живой такой, слегка ошалевший немного, но это мелочи. Заодно и водяную половинку Снежка протерла. Да, хозяйка из меня вышла не очень хорошая. Наше с Фредо творение большую часть времени проводило в одиночестве или в обществе Тимохи. Только вчера вечером я рискнула забрать Снежка обратно к себе в комнату. Он так радовался, крутился, терся об меня и только не мурлыкал от счастья. Спать улегся рядом с моей кроватью, но ночью каким-то чудом умудрился на нее забраться и устроиться у меня в ногах.

Ну и ладно. Никто не обещал ему счастливой жизни… И да, стыдно мне, стыдно… Но уже пора на тренировку!

В дверях я столкнулась с Нимом и Тимкой, улыбнулась обоим и буквально полетела вниз. Воздушная легкость по-прежнему укутывала меня… как теплый плед поздним холодным вечером. Прыгая со ступеньки на ступеньку, я даже напевала себе под нос:

— Любите девушки простых романтиков, отважных лётчиков и моряков. Бросайте девушки домашних мальчиков, не стоит им дарить свою любовь.

На пятом или седьмом повторе я вспомнила, что у этой песни, вообще-то, есть продолжение:

— Начертил на синем небе: «я тебя люблю», белым следом быстрый самолёт. Кто поздравит с днём рожденья девушку свою так, как это делает пилот? Этим смелым парням и беда не беда, путеводная им помогает звезда.

Точно! У меня же день рождения скоро! Надо Тимохе настойку именную заказать и упиться ею в одно лицо. Не, непраздничный какой-то план. Пойду к природницам, Агату с собой притащу, устроим девичник! Будем танцевать голыми при звездах и радоваться жизни!

— Доброго утра! — уже скучающий во дворе Демо кинул мне прямо в руки палку, едва я оказалась от него на расстоянии в пару метров. — Приступим!

В этот раз преподаватель мало того, что действительно усилил нагрузку, так еще и начал исподтишка применять магию! Одновременно уворачиваться от нацелившейся на пальцы твоих ног дубины и мелькающего перед глазами огненного шарика оказалось чертовски сложно. А уж когда шариков стало два…

— Не разочаровывайте меня, студент Рин! Мы вчера вечером разучивали поглощение чужой магии. Я зря потратил на вас полтора часа свободного времени?

Заметим, их полтора часа… Их! Да я еле до кровати доползла после этого занятия на поглощение и икала искорками, не хуже драконов.

— Нет, но… одновременно, рисовать руны… и отбиваться… я еще пока не умею! — злобно пропыхтела я, старательно пытаясь совместить физическую и магическую защиту.

Чем-то все время приходилось жертвовать…

— А еще я вас учил делать индивидуальные руны с записью определенных последовательностей действий. Вы об этом тоже забыли?

Да помнила я, помнила про именные руны, но ведь, чтобы их создать, надо хоть раз повторить всю цепочку действий, а как… Как, и-и-ить!? Когда вокруг тебя постоянно бегает взрослый сильный мужик с дубиной и норовит ею стукнуть?!! Больно! Гад! Забитая в подсознание Ящерица неожиданно решила поддержать меня, напомнив, что я теперь как бы… немного того… дракон, я! Дракон, хоть и тупой, как курица! Поэтому поглощать огненную магию могу не напрягаясь. Уф! Да я еще могу сама этой магией приложить!

Конечно, Демо увернулся, но его удивленное лицо примирило меня с зудяще-раздражающим присутствием в голове низкоинтеллектуального чужого разума. Так, а зазнаваться я начала зря, за что и огребла палкой по плечу. Рука сразу онемела…

— Прекращаем тренировку, — несколько разочарованно произнес мой преподаватель.

— Нет! — рыкнула я, сжав зубы и стараясь абстрагироваться от боли. — Мы только начали!

— Как скажете, студент Рин, — хмыкнул Демо, но в его голосе прозвучало одобрение. — Противник учитывать ваше бедственное положение не будет…

— Я тоже так думаю, — процедила я, стараясь не стонать, пока рисовала за спиной последовательность рун. Одновременно, даже не отбивая, а лишь ослабляя удары, удерживая палку в одной руке.

— Вы в ловушке, лэр Демо! — объявила я радостно, заключив зазевавшегося преподавателя в огненный круг. Сам вчера говорил, что поглотить сразу столько чужой магии стихийник не в состоянии, это не шарики… — У меня есть время на то, чтобы сбежать!

— Зачет, — рассмеялся кто-то рядом. Обернувшись, я увидела довольного Медо. — Кажется, тебя сделал твой собственный студент? Думаю, этого юношу пора переводить из подготовительной группы.

— К тебе? — фыркнул Демо, наконец, перешагнув через мое пламя. — У меня есть несколько кандидатов на перевод. Надо бы устроить им тестирование…

— Завтра, пойдет? — братья, явно, на время забыли о моем существовании.

Я обернулась в поисках целителя — рука болела нестерпимо… или терпимо? Да, вполне терпимо. Но целитель уже подошел, чтобы привести меня в порядок и одобрительно улыбнуться. Сегодня дежурил знакомый мне куратор — тот, что присутствовал на дуэли Агаты и залечивал спину Фредо после наказания.

— Лэр Рин, перейдете ко мне в группу? — Медо с хитрой усмешкой поглядывал то на меня, то на немного нахмурившегося Демо. Вроде хорошее предложение, но…

— Спасибо за предложение, но мне кажется, что у вашего брата очень богатый нереализованный потенциал, как у преподавателя.

Медо фыркнул, потом, не удержавшись, снова рассмеялся.

— О, да! Потенциал у него… ничего такой! Так что не смею навязываться, развлекайтесь…

После чего старший мужчина отошел, а я отвернулась, стараясь спрятать от пристального взгляда Демо свои пылающие щеки и уши.

— Кстати, там ваш дракон пришел, — усмехнулся он.

— Кстати, мне целитель руку залечил, — буркнула я и покрутила между пальцев свою палку. Даже не ожидала, что этот фокус получится с такой длинной и довольно толстой дубинкой.

— Мне очень нравится ваш упрямый характер, студент Рин.

Демо, почти не напрягаясь, нанес серию ударов, и, как обычно, парочку я пропустила. И-и-ить, как больно-то! Ну я ща-а-аз кому-то потенциал то… Так, главное, отключаем эмоции и пытаемся параллельно бить еще и магией. Мой преподаватель техничнее и опытнее, но зато я — мощнее. Дракон же… Убиться плеером! Я — дракон! Когда мой упрямый характер уже не мог бороться с так же упрямо подгибающимися ногами и трясущимися от напряжения руками, мы с Демо решили сжалиться друг над другом.

— Надо признать, что усиление нагрузки пошло вам на пользу, студент Рин. Но вечером продолжим тренироваться с созданием заготовок. Вы совершенно не умеете ими пользоваться «на лету».

О, да, «на лету» я много чего еще пока не умею. И, кста-а-ати, а чего это Ниму не спится? Тем более не ясно, чего он на тренировку притащился. В столовую — еще поняла бы, голодный же…Я подползла к своим соседям по блоку, подпирающим стенку корпуса. Терпеливо подождала, пока Тимоха приведет в порядок меня и мою одежду. Мне самой такие бытовые мелочи ну никак не хотели даваться. А после того, как я спалила себе рубашку, пытаясь идеально отгладить воротничок, решила больше без нужды не рисковать. Просушить после стирки под краном — это я запросто, а на большее пока рано замахиваться. Я — еще начинающий маг, в конце концов!

— Ну что, завтракать? — улыбнулась я парням, едва удерживаясь от желания присесть где-то в уголочке. Ничего, сейчас в столовой посижу, а потом на занятиях.

Сегодня нам обещали новые руны и рунные уравнения. А завтра, значит, будет зачет с переводом на первый курс. И огневиков, получается, к Медо переведут? Расставаться с Тимом и Демо, чтобы оказаться в одной группе с Эззелином мне, пока, не очень хочется. Хотя вакантные места там сейчас есть, спасибо вампирам…Мысли тут же перескочили на Адама. Надо наведаться к нему сегодня и «покормить»… И-и-ить… Неприятно, конечно, но если он будет охотиться на кого-то, то засветится и… Нет, даже думать не хочу! Это же Адам! Пока шли в столовую, я была сконцентрирована на таких вот не очень радостных размышлениях и перестановке своих усталых ног, поэтому лишь вяло угукала на все попытки Нима меня разговорить.

— Ящер… Ринк, ты так и будешь на меня злиться?

— Я на тебя не злюсь! Не злилась до этого! — огрызнулась я, потому что от интонации и самого слова «ящерица» в груди что-то сжалось, и стало гораздо больнее, чем после удара палкой по плечу. — Не смей меня так больше называть.

— Рин… — Ним хотел что-то сказать, но замолчал, наткнувшись на суровый взгляд Тима.

Ага, мальчики, явно, поговорили и обсудили правила поведения. Хорошо, когда рядом есть надежные и понимающие друзья.

— Ты что-то про полгода рассказывал? Что для мага это не срок. Вот и не дергай меня… неделю, две, три… может, пару-тройку лет. Это же все равно пустяк, верно? Тем более для дракона. А если устанешь ждать, то всегда можешь вернуться к своей чистокровной драконице!

Ним как-то странно на меня посмотрел, как будто я только что его очень больно ударила. Хотя так и есть, и да… потом извинюсь. Позже. Главное, что сейчас — промолчал. И замечательно! Потому что одно дело, между двух парней выбирать, и совсем другое, когда у меня самой в голове что-то перемкнуло, и мне надо как-то с этим разобраться. Это на самотек не пустишь, так и до шизофрении недалеко. Пройдя мимо компании уже завтракающих друзей-шестикурсников, я всем пожелала доброго утра, пытаясь заодно восстановить воздушно-летательный баланс. По крайней мере, Эззелин, сидящий впритирку к Фредо, получил от меня такую же искреннюю улыбку, как и все остальные. Правда, отстояв очередь на раздаче и вернувшись с подносами, мы застали только Фонзи и Ксирономо, да и те уже закруглялись. Так что успели лишь парой общих фраз перекинуться.

Ниммей, слопав сразу две порции, довольно зажмурился:

— Улет… А то даже уснуть было невозможно, так живот урчал!

— Бедолага, — посочувствовала я с легким ехидством в голосе. Потом накрыла своей ладонью его пальцы: — Ты извини, я не хотела так резко…

— Да ты не переживай, я все понимаю, — хмыкнул Ним, заправляя прядь волос мне за ухо. — Я подожду…

— Вот и отлично! — улыбнулась я, глотая очередной тоскливый комок. Сразу вспомнилось: «Я умею ждать, Ри-и-ин…». — А мы попробуем подружиться с твоей Ящерицей.

Ниммей нервно дернул уголками губ, но промолчал. Только в глазах блеснуло что-то… Ну не виновата я, что у меня идиосинкразия на его «ящерицу» неожиданно выработалась! После завтрака Ним пополз спать, а мы с Тимохой — учить руны и решать уравнения. Моя мечта спокойно посидеть прекрасно реализовывалась первую половину занятий, а вот после обеда мы перешли в зал для практики, после ужина был индивидуальный урок, а потом, пошатываясь, я побрела в лазарет, к Адаму и Агате.

Девушка уже пришла в себя настолько, чтобы спокойно поздороваться и даже поинтересоваться, что в мире нового. Пояснив, что Адам сидит возле нее неотрывно и за новостями не следит. Но только я начала старательно убеждать Агату, что никаких примечательных событий не произошло, как она, будто нечаянно, проговорилась о том, что сегодня утром забегал Санасар и рассказывал ужасы про вампира в башне целителей. Неужели я об этом ничего не знаю? Пришлось признаться, что да, слышала, но вроде как это кто-то неудачно так пошутил, потому что последние два дня никаких нападений не было же.

— Вот и Адам уверяет, что никаких вампиров нет, — Агата едва заметно улыбнулась, глядя на сидящего на краю кровати парня. — Только я же чувствую, что вы что-то скрываете, — спокойным тоном проговорила она. — Вы же врать оба не умеете абсолютно! Я, конечно, пережила стресс, и мне до сих пор очень больно, когда я… когда я вспоминаю о Роберто, — голос девушки слегка дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и продолжила: — Но в умственно отсталые меня записывать еще рано. И еще, Рин, в лазарете тоже был слышен текст пророчества. Ты уверен, что и об этом не хочешь со мной поделиться? Мне кажется, что Ниммей прекрасно подходит под определение: «зверь, порожденный в огне другого мира». Я несколько демонстративно заскучала, изучая вид за окном. Пауза затягивалась. Агата, полусидя в подушках, пристально смотрела на меня и терпеливо ждала. В конце концов, я сдалась.

— Да, теперь у Нима есть пара.

— Здорово! — улыбнулась девушка. — А то я решила, что у меня галлюцинации, когда сегодня утром увидела на крыше двух драконов. Надеюсь, на ваших отношениях это никак не отразится?

Я отрицательно помотала головой, хотя видела, что вопрос был задан не из праздного любопытства, и Агата, действительно, за меня переживает. Просто не хочет при Адаме раскрывать мою тайну.

— Ну вот, а говоришь, что не в курсе последних новостей. Да ты все лучше меня знаешь, — чуть кривовато улыбнулась я ей в ответ.

— Но это же ведь могло быть и плодом моего воображения. Мне вот, например, сегодня ночью Робби под окном примерещился. Это же не значит, что он, на самом деле, там был…

Говоря это все, Агата не отводила от меня взгляда. Поэтому я решила не пытаться ее обмануть, демонстрируя надуманные эмоции, а правдоподобно обыграть настоящие. И совершенно искренне разволновалась:

— Ты кому-нибудь сказала? Ведь по пророчеству в него вселился демон, помнишь?!

Тут у меня в голове щелкнула одна интересная идея. Демон — это же одна из составляющих спасительного антивамирского коктейля. Пожалуй, стоит сегодня ночью устроить засаду… И вообще, нам с Робби есть что обсудить. Обменяться опытом, например. Ибо у него раздвоение личности и у меня. М-да… Психиатр по нам плачет! Интересно, на что ловятся демоны? И каким составом их лучше ловить… Совершенно точно мне нужен некромант! Пожалуй, надо будет признаться Фонзи и попросить его о помощи.

— Тебе сказала и Адаму. Больше никому, — Агата грустно вздохнула. — Знаешь, это не было похоже на галлюцинацию. Но тогда получается, что у нас по замку кто только не разгуливает. И вампиры, и демоны. И может, еще какая нежить… — девушка боязливо поежилась, едва заметно прикоснувшись пальчиками к руке Адама. — Хорошо, что меня и день, и ночь охраняет мой бессменный рыцарь! А теперь мне надо поспать. Спокойной ночи, Рин.

— Спокойной ночи. Я у тебя твоего рыцаря похищу ненадолго?

— Разве что ненадолго, — зевнула Агата. — А то мне одной здесь страшно. У меня же нет ручного дракона… Тем более пары…

Глава 37. Общение с нежитью

Для «перекуса» мы уединились в уже проверенном месте, провернули все молча и без всякого романтического антуража. И уже расставаясь у самой двери лазарета, Адам поинтересовался:

— Ты же собираешься устроить охоту на Роберто?

— Собираюсь, — кивнула я. — У меня на него есть планы. Но ты — не вмешивайся. Твоя задача оберегать Агату.

— Ты знаешь, что демона можно изгнать? — уточнил Адам, пристально глядя на меня. — Это вампиризм практически неизлечим, а демона можно как призвать, так и выгнать в любой момент.

— Ты думаешь, я буду охотиться на Робби, чтобы его убить? — нахмурившись, я с удивлением посмотрела на парня.

— Мало ли, у тебя какие-то нежитевые предпочтения, — хмыкнул он. — Ты, Рин, вообще, сильно… со странностями. Вот так вот спокойно взял и признался, что ухаживающий за тобой дракон породил себе пару. Даже ревности в голосе почти не было. Эззелин рвал бы и метал, плюясь огнем и ядом, прожигая дырки в полу.

— Не волнуйся, если мне несложно прикармливать парня подруги, ставшего вампиром, то уж тем более я не буду убивать парня той же подруги, ставшего демоном. А насчет ревности… Смысл плеваться ядом, общаясь с вами? Не вы же себе пару породили.

— То есть ты уже плюнул всем имеющимся в наличии ядом на дракона и нам ничего не оставил? — усмехнулся Адам. — Накопительный ядоэффект не срабатывает? Если вдруг появятся излишки, то можешь поплеваться мне в жилетку, чтобы в организме не накапливалось.

— Это ты сейчас из-за моих питательных свойств переживаешь или в дружеских целях предлагаешь? — не удержавшись, съехидничала я и благодарно улыбнулась. Потом кивнула в сторону двери: — Иди, охраняй свою принцессу, благородный рыцарь, а я пойду собирать команду на отлов второго… благородного.

Выйдя во двор, я села под деревом и пригорюнилась. Кого брать в команду-то? Тимоху? Нет, планировался бы обычный мордобой — взяла бы, а так… Бытовой маг против демона? Хорошо, хитрый бытовой маг — вон как Ящерице уши заговорил! Только хитрый он именно со мной… в смысле с драконицей. А по жизни в нем хитрости с наперсток. И подставлять Тима под удар я не буду. Ниммей? С драконом против демона я точно буду спокойна. Только… Вышел у меня Ним из доверия. Временно, пока во мне остаточная блажь, не изгнанная настойкой, бродит. Тем более я же в любой момент с ним связаться смогу. Прибежит, никуда не денется. С некромантом было бы неплохо проконсультироваться, и Фонзи вполне подходит. Тем более он же четко озвучил, что пошел бы за Роберто даже после того, как тот стал демоном. Да, надо пойти и переговорить с Фонзи. Рассказать ему все и…

И почему-то я продолжала сидеть под деревом. Причем четко осознавая риск и глупость принятого подсознанием решения. Нельзя встречаться с Роберто без подстраховки. Нельзя… Это не Адам, который не раздвоился, а просто слегка изменился во вкусовых пристрастиях. Это даже не я, которая именно раздвоилась. В Робби сейчас сидит другое существо, чужое, незнакомое, непредсказуемое. А самого Робби, может, уже и не осталось, или он забит где-то в анналы…Но, пока я не убедилась в этом, буду верить, что собираюсь встретиться именно с Роберто, а, значит, я не имею права его выдавать кому бы то ни было, не посоветовавшись с ним.

Приняв пусть глупое, но самостоятельное решение, я вернулась в блок. Проверила, что Ним дрыхнет в своей комнате, свернувшись калачиком под одеялом. Поболтала с вернувшимся от своей природницы Тимом и проделала все необходимые приготовления ко сну. Подождала долей двадцать после того, как домовенок ушел к себе, и бесшумно выскользнула в коридор. Наверное, Ящерица не виновата, что у нее куриные мозги, раз она часть меня, бедная. Это ж не от большого ума я тут крадусь по темным закоулкам замка во двор, где под окнами лазарета гуляет демон, а за окном дежурит вампир. Оригинальные у Агаты поклонники, ничего не скажешь.

— Стой, где стоишь! — раздался тихий и вроде бы знакомый голос. Вроде бы…

Только у меня сразу волосы на затылке зашевелились от предчувствия близкой опасности. А Ящерица зашипела и напряглась, готовая к прыжку. Дурочка, будто бы я знаю, как ее теперь выпустить на волю?! Это только Ниммей может…

— Я знал, что ты не устоишь от соблазна поговорить с ним…

— С ним?

— С тем парнем, в чьем теле я сейчас нахожусь. У нас с ним честный договор с кучей условий, но ты в него не входишь. Он про тебя забыл, — кто-то, находящийся буквально в двух шагах, фыркнул от смеха.

Меня одновременно затрясло, как в лихорадке, и на лбу и верхней губе выступил пот, пришлось облизнуться. Пошевелить рукой, чтобы утереть лицо рукавом, было страшно, так что я героически терпела, чувствуя, как капельки стекают с виска по щеке. Страх был дикий, неосязаемый, невидимый… необъяснимый. Как у животного от грохота грома в небе, наверное. И, лишь уловив это странное сравнение, я поняла — это трусит Ящерица. Драконица чуяла демона и боялась его так, словно тот был древним ужасом, заложенным где-то на уровне инстинктов. Странно, но…

— А ты изменилась, — возникшая буквально из ниоткуда теплая ладонь погладила меня по щеке. — В тебе проснулась твоя вторая сущность? Жаль, я хотел попробовать с тобой договориться.

— Давай договариваться, — гордо заявила я. — Вторая сущность посидит на задворках сознания и встревать не будет.

— Даже так? — Роберто появился неожиданно. Шагнул из темноты и стал видимым, родным и знакомым.

При виде него паника никуда не исчезла, но затаилась, вместе с Ящерицей. Зато я смогла спокойно вытереть липкий холодный пот и облегченно выдохнуть.

— Странно, почему-то она тебя не любит, — зачем-то призналась я тому, кто сейчас был в теле Робби. В конце концов, это слишком очевидно, чтобы пытаться скрывать.

— Она меня боится, — доверительно сообщил мне Роберто. — И правильно делает.

— Почему? — задала я логичный и ожидаемый вопрос.

— Потому что самые сильные демоны наполовину драконы, — Робби усмехнулся, как-то иначе, непривычно. — Давным-давно они попытались соединиться с нашими женщинами, а мы — овладели их. Получилось весело. Но теперь у нас в Аду царят полукровки, а каждая самка дракона… — тут парень наклонился, пристально уставился мне в глаза пронизывающим до дрожи взглядом и четко повторил: — Каждая. Самка. Дракона. Чует в демоне жестокого властного сильного потенциального самца. Но ты можешь расслабиться, — покровительственным тоном успокоил он меня. — Я выбрал себе другую.

— Агату?! — во мне все всколыхнулось от возмущения. Бедная девочка, мало ей проблем…

А Ящерицу потряхивало от ужаса, а не от желания, так что кто-то тут себе слишком льстит.

— Нет, о ней хозяин этого тела подумал в первую очередь. Так что на нее я не претендую.

— А о ком он еще подумал? — почему-то вдруг захотелось уточнить, кто еще в списке, и почему Робби позабыл обо мне? Конечно, не так уж долго мы были знакомы, но все равно обидно.

— О своей девушке, родственниках и друзьях, — вызывающе-нагло улыбнулся демон. Никогда не видела, чтобы Роберто так улыбался.

— Тогда почему ты считаешь, что он забыл обо мне? — удивилась я, в недоумении уставившись на парня.

— Потому что ты… — на меня снова уставились немигающим взглядом: — …подруга!

— Так нечестно! — я искренне возмутилась и тут же сама себя шлепнула по затылку мысленной поварешкой. Наивная дурочка. Честность и демоны…

На губах Робби вновь промелькнула незнакомая наглая усмешка, но заговорил он о другом:

— Раз ты перестала трястись от страха и возбуждения при виде меня, давай обсудим одно дельце.

— Давай… — согласилась я, усаживаясь на землю с таким видом, словно это сделано для удобства общения, а не потому, что меня ноги не очень хорошо держат, устав от внутреннего напряжения.

— Я могу решить проблему с вампиром.

— Отлично! — в голове промелькнул наш разговор с Нимом по поводу куриной задницы, прикрываемой павлиньими перьями. Надо постоянно держать перед глазами эту картинку — поможет не расслабляться.

— И все? — демон посмотрел на меня немного обижено. — А поинтересоваться моими условиями?

— А это обязательно? — уточнила я, любуясь внутренним взором на зад павлина и чувствуя, как на лице появляется улыбка. — Вдруг ты безвозмездно хочешь помочь.

— Ха! — парень рассмеялся, незнакомо, и при этом все равно… как парень, а не как ужас из сумрака. — Безвозмездно мы ничего не делаем.

— Жаль, — после того, как Ящерица со своей непонятной паникой отступила, а страх все еще остался, во мне заклубился привычный кураж — стандартная реакция на волнение. Сейчас же начну храбро нести околесицу, а во время разговора с демонами это чревато. — А я надеялась, что мы по-родственному договоримся.

Парень заливисто расхохотался, окончательно убедив меня в том, что занятое им тело вполне соответствует его внутреннему возрасту.

— Родственные отношения у демонов настолько запутанные и сложные, что я бы тебе не советовал на них намекать, если действительно хочешь о чем-то договориться, — отсмеявшись, просветил меня он. — Ладно, слушай. Я помогаю вам с вампиром, а ты находишь мне… Скажем, чтобы тебе было понятнее, козырную даму ангелов.

Я хмуро посмотрела на этого вносителя ясности, очень стараясь абстрагироваться и уговорить себя, что передо мной не Робби и даже не простой незнакомый парень, а демон. Расслабляться нельзя ни на минуту! Но почему-то наш разговор все больше и больше напоминал мне милую беседу, а не заключение контракта с кучей условий.

— Изначально прозвучало, что ты готов сам целиком решить всю проблему с вампиром, — подколола я Роберто… Черт! — Слушай, у тебя имя есть? А то думать о тебе, как о Робби, мне не очень нравится.

— Анаэль, — демон едва заметно улыбнулся. — Понятно, что это внешнее имя, данное мне в честь старшего предка, так что для вызова и прочей некромантской лабуды оно не подойдет.

— Красивое, — я тоже вежливо улыбнулась. Чувствуя, как по позвоночнику снова змейкой скользнуло легкое прикосновение страха.

— А кто твой предок? — у нас же милая светская беседа, в конце концов? Так что надо чередовать обсуждение условий и просто ничего не значащий треп.

— Князь саламандр. Такие огненные ящерицы, знаешь? — вот сейчас из глаз Робби на меня смотрел совсем не дружелюбный смешливый ровесник, а тот, кто прекрасно чувствует, как замерла от ужаса моя Ящерица.

Насладившись моим испуганным видом, парень довольно хмыкнул, а я просто через силу заставила себя снова успокоиться. И-и-ять, потрепались. Хватит.

— Давай, перечисляй по пунктам, что ты готов сделать для Адама, а то вдруг твое понимание решения проблемы меня не устраивает.

Едва драконицу удалось запихнуть на задворки сознания, тут же выполз кураж. Вот и как тут торговаться в таких тяжелых условиях?!

— Я помогу вам добыть средство от вируса вампиризма. И, если вы поторопитесь, то успеете излечить своего друга, но времени у вас впритык.

— Как именно поможешь? Если просто назовешь, где искать ингредиенты — это одно, если поучаствуешь в их поиске и, главное, добыче — это другое, если…

— Ну, ты и зануда! — восхищенно-возмущенно процедил парень. — Кровь демона я вам дам в любой момент, не проблема, как ты понимаешь. Вычислить того, кто его покусал я не смог, зато я знаю, так сказать, его «дедушку». Это поможет, но убить его должен будет сам зараженный, я вмешиваться не буду.

Наивное желание радостно взвизгнуть я заглушила картинкой с павлиньим задом. Угу…

— А что собой представляет этот дедушка?

— Слушай! Ты — юная почти девятнадцатилетняя наивная девушка или торгаш на базаре с двухсотлетним стажем?! Демона к себе этот «дедушка» не подпустит, ясно?! Так что сами, все сами!

— А после убийства уйти поможешь? — уточнила я.

— Может, ещеножик твоему вампиру помыть потом? — ехидно уточнил демон.

— Точно! Оружие против вампов надо особенное, наверное?

— Тьфу! — парень зло сплюнул и с тоской посмотрел на меня. — Как складно прошла первая сделка, и какая задница со второй! Про оружие тоже расскажу. И не смотри на меня так — сами сделаете, не проблема!

— Ладно. Давай теперь про свою козырную даму… Какие у нее признаки?

— Это должна быть девица. Иномирная. Вокруг нее должно крутиться сразу несколько мужчин — валет, король и туз.

— Убиться плеером! Под это определение и я подхожу прекрасно, — фыркнула я, будто бы презрительно, а на самом деле, опять обмерев от страха, на этот раз от собственного. Не хочу я быть ничьим козырем, тем более ангельским. Еще больше мне не нравится, что мною интересуются демоны.

— Подходишь, — согласно кивнул Анаэль. — И невеста этого честного влюбленного — тоже. Я поэтому и хочу вылечить вампира, чтобы ослабить ангелов, если они действительно ставят на вторую девчонку. Но, кроме вас, в Академии есть еще двенадцать девушек. А счет пока «три — два» и совсем не в нашу пользу! И предсказаний осталось всего шесть.

— Слушай, — на меня нежданно напал приступ демонолюбия, — в Академии большинство на вашей стороне, поэтому карту козырную мы будем искать просто так. Особенно если ты потрудишься уточнить побольше подробностей.

— Да если бы я их знал… — расстроено вздохнул парень. — Я же кинулся на призыв, надеясь, что покручусь тут, и все станет понятно. А, в итоге, выяснилось, что этим я только сыграл за ангелов. Так что козырная карта ангелов — это и моя карта на выживание. А мои знания — карта на выживание вашего вампира. Как только он убивает первого человека, вирус становится необратимым.

— Вот и давай играть вместе, — предложила я. — Из-за первого пророчества вся Академия настроена против ангелов. Но я пока не очень понимаю, как мы должны вычислять эту карту, если под ее определение подхожу и я, и Агата… и вон, наверное, девушка Чезанно тоже подойдет, — неожиданно вспомнила я.

Анаэль приподнял вверх одну бровь, почти так же, как это делал Робби.

— То есть ты предлагаешь мне помочь вам все же безвозмездно, наивно надеясь, что вы будете играть на нашей стороне? — судя по скепсису в его голосе, мое предложение приняли за не очень удачную шутку. И как мне его убедить, что я настроена совершенно серьезно?

— Давай не безвозмездно, — предложила я. — Но только пожелай что-то более-менее осуществимое, а не расплывчатое.

— Твою душу, например? — ехидно уточнил демон.

— Дудки! — тут же объявила я.

А парень, сначала усмехнувшись, вдруг напрягся, прислушиваясь. Постоял так, замерев, какое-то время, потом отмер и объявил:

— Радуйся! У тебя есть шанс спасти сразу двух парней своей подружки. Но за это я хочу новое тело. Срочно.

Теперь пришла моя очередь замереть, впав в изумление.

— Где я тебе сейчас в ночи новое тело найду?! Да еще готовое тебя принять…

— А мне плевать, но тело мне нужно немедленно! Иначе меня сейчас вернут обратно в Ад, и тогда у вас не будет ни демонской крови, ни того, кто готов подсказать, как лечить вашего вампира.

— Мое тебе подойдет? — предложила я от отчаяния.

— Демоны не заселяются в оборотней, — почти с сожалением отказался Анаэль. — Хотя я бы с удовольствием развлекся в девичьей оболочке. Сначала с самой оболочкой, а потом… Но не подходит!

Я с облегчением выдохнула и закрыла глаза. В голове у меня замелькали лица, одно за другим…

— Тебе же надо, чтобы тело было согласно? — поинтересовалась я.

— Или нужен некромант, готовый впихнуть меня в него! — немного нервно съехидничал парень.

— Что ж, пошли к Фонзи… Ты же знаешь, где его искать?

— Я знаю все, что знал хозяин этого тела. Ты предлагаешь начать с некроманта? А саму оболочку где брать будем?

Меня охватили одновременно паника, от того что надо срочно решать неразрешимую задачу, и азарт — по этой же причине. А еще — злость. Основной мой движущий фактор, после любопытства. Агрессия.

— Придумаем что-нибудь… Не знаю! Давай действовать поэтапно. Начнем с некроманта. А там, может, по дороге что-то подвернется… Ты же потом вылезешь, если мы найдем более подходящую?

Глава 38. Некроманты — такие бриллианты…

Так как Фонзи был не только некромантом, но еще и огненным магом, то жил он, естественно, в той же башне, что и я. Туда-то мы и направились, прокравшись через двор к входу во второй корпус — аудиториям воздушного факультета. Казалось бы, проще простого прошмыгнуть тихонечко по первому этажу, и вот она — наша общага.

Но на нашем пути, совершенно неожиданно, возникло препятствие, даже два. Залеченные Агатой дуэлянты-пятикурсники — Пэнфило Джаннини и его друг. Уж не знаю, чего им, бедным, не спалось, но почему-то эти двое кружили возле одной из аудиторий. Я о них и позабыла совсем, а вот они обо мне, похоже, нет. Роберто, в смысле, Анаэля, скрывающегося каким-то удивительным способом, известным только демонам, они не заметили, а меня увидели и узнали.

— О! Попаданчик! Сейчас мы тебе наваляем! — обрадовался мне, как родной, Пэнфилио.

Его дружок с наглой ухмылкой приподнял магией стоящую у стены огромную вазу и с вызовом посмотрел на меня. Провокация на магическую дуэль, как я понимаю? Они-то пока не нападают, просто развлекаются. А что я могу продемонстрировать им в качестве предупреждающего знака?

Хотя чего это я? Совсем от страха отупела… Могу, например, создать два магических шара и отправить их кружить вокруг этих двоих. Вполне невинная шалость, никакого отношения к дуэли не имеющая. Могу менять шарики местами, ускорить их мелькание, добавить еще парочку… Главное — самой не запутаться, а то руки вспотели немного. Нервный какой-то сегодня вечер. Ха! Да я просто пророчица — обещала же, что тело мы найдем по дороге, и вот, пожалуйста. Целых два, для надежности. Значит, теперь мне надо этого, с вазой, так достать мелькающими у него перед глазами огненными шариками, чтобы он сам этой вазой своего друга и приложил. А я бы оказалась совершенно не при чем.

Давай же! Начинай отмахиваться, они же тебя бесят! Смотри, как их много… Как мошки, так и мелькают, будто огненные феи. Я же помню, как это раздражает, так и хочется поймать сразу горсть и прибить, ну же… Нет! Никаких ветродуев! Ну что ты делаешь?! Зачем ты мои шарики разогнал? Предлагаете побегать по пустому корпусу? Запросто! Я быстро бегаю! И от летящих в меня ваз уклоняться умею! А еще я могу резко затормозить и, как психованный заяц, броситься под ноги, рисуя при этом парочку рун за спиной. Демо может мной гордиться, — я записала почти всю предыдущую последовательность, так что теперь у вас снова перед глазами мелькают огненные шарики, а под ногами — я. Давайте же, зверейте!

Ладно, а если мелькнуть между вами и залепить одному из двоих пендаль? Главное — вовремя уклониться в сторону и отбежать подальше. Да, в этот раз я дерусь нечестно. Точнее — вообще не дерусь, а лишь злю, как комар или муха, кружа вокруг двух здоровых сильных парней. Уворачиваюсь, отпрыгиваю, откатываюсь и с завидным упорством восстанавливаю мелькающий у них перед глазами огненный рой. Нет, мне от этих уродов тоже доставались магические сюрпризы. Например, ветер, дующий в лицо, мне очень не понравился. А от пылевого вихря я чуть не ослепла! Тут подметают, вообще?! Но никаких магических нападений, что вы!

Да и из физических на счету у парочки был один подзатыльник, после которого у меня звездочки перед глазами промелькнули, вместе со всей прожитой жизнью, и в ушах что-то хрустнуло или затрещало… не разобрала. Наверное, мозг стукнулся о лоб с внутренней стороны. И всего два поджопника, залепленных мной, причем по одной и той же заднице — Пэнфило. Так что назвать нашу возню дуэлью я бы постеснялась. Так, три придурка развлекаются.

Но тут Анаэлю наше веселье наскучило, и он все испортил, приложив двоих несчастных вазой. На первом посудина всего лишь пошла трещинами, зато на втором, наконец-то, раскололась.

— Все, тела у меня есть! Давай, тащи некроманта и поскорее! — объявил демон, легко подхватывая и перебрасывая себе через плечи две бессознательные тушки. — Жду тебя во дворе, у лазарета. Времени у нас в обрез, поняла?

Я кивнула и поскакала горной козой в направлении своей общаги, утрамбовывая приступы совести, взывающей ко мне из-за двух ни в чем неповинных парней. Мы же их потом освободим, попозже, так что никаких приступов и никакой совести! Эти два гада, вообще, сами на меня напали! Подвернулись по дороге… Не повезло, бывает. Жизнь, вообще, сурова… Но мы сейчас всех своих спасем, а потом, попозже, и не своих — тоже.

У двери в блок Фонзи моя целеустремленность слегка угасла, но я заставила себя постучаться, сначала тихонечко, потом чуть погромче. И-и-ить, неужели там все уже спят? Обидно-то как…Отчаянно молотить ногами со всей силы мне не хотелось, не то у меня дело, чтобы будить весь этаж. Но кулаком пару раз все же приложила. Помогло — дверь приоткрылась, и высунулась заспанная рожа Ксирономо.

— Привет, прости, что так поздно! Мне Фонзи нужен, срочно.

— А его тут нет, — сладко зевнул парень. — Он же за бабой решил поухаживать с серьезными намерениями. Ему сегодня Фредо целую лекцию прочитал о том, как это делается. Так что гуляет он… с бабой.

Наверное, по моему лицу даже полусонному Кси стало понятно, что новость меня не обрадовала.

— А на фига тебе Фонзи среди ночи сдался?

— Да… Они там с Тимом под настойку трепались… Короче, потом расскажу. Ты мне лучше номер блока Фредо скажи.

— А, так тебе некромант нужен? Опять кому-то вампир примерещился? Про настоечку я наслышан. С тебя бутылка, за внеурочный подъем.

— Договорились! — кивнула я и быстро побежала в корпус к водяным магам.

Пока бежала, старалась думать только о Робби с Агатой. Я же не для себя… Я же для них! Я ж… Для Адама… Для Робби… Для Агаты… Я ж… Черт, как сердце колотится! То замрет, то застучит… И страшно… И-и-ять, страшно до икоты! Я демона так не боялась, как вот сейчас этой встречи. Ну не убьет же он меня? В крайнем случае, просто вежливо пошлет. Что я, ради друзей, на такой подвиг не готова? Просто постучать вот в эту дверь… Постучать и все. Может, он, вообще, у Эззелина ночует? Правда, не ясно, что же мне тогда делать и куда бежать? Искать, где Фонзи свою девушку выгуливает? Уговаривать себя пришлось долей десять. Убеждать, что пока я тут собираюсь с силами и лелею свою гордость, демона, живущего в Робби, утащат обратно, и, возможно, сделают это не слишком аккуратно для тела Роберто. И Адам, в итоге, погибнет, то есть полностью обратится, опять же по моей вине. Потому что не смогла всего лишь взять и попросить помощи у человека, которого сама же до этого обидела.

Страх за парней победил мою оскорбленную гордость и стыд. Поэтому я собралась с силами и тихо постучала, скорее, поскреблась в дверь. И она почти сразу открылась… как будто кто-то стоял с другой стороны и ждал. Нет, конечно, никто не ждал, просто мне так показалось. И, все равно, открылась она неожиданно быстро… Ох, нет!..

На стоящем передо мной парне были лишь штаны и все… И все! И у меня внутри все замерло, обмерло, заледенело и расплавилось, одновременно. Растрепанные черные волосы, совсем несонный взгляд родных до боли глаз, и… тоненькая, едва заметная полоска черных волос от груди вниз по животу, до пупка, а потом, расширяясь — ниже…Я успела отвернуться до того, как покраснела, даже не от самих мыслей, а от их попыток направиться не совсем в том направлении… Совсем не в том.

— Рин? — мое имя вырвалось у него почти инстинктивно, но Фредо тут же собрался и уже отстраненно-вежливым голосом спросил: — Что-то случилось?

Я ожидала обращения на «вы» и «лэра». Приготовилась к ним, как к заслуженной пощечине. И даже заранее кучу фраз заготовила, общий смысл которых сводился к тому, что да, я понимаю, тебе на меня плевать, но там Робби…И такое откровенное волнение за меня резануло по сердцу, до слез. Лучше бы «лэрой» назвал…Стараясь хлюпать носом не слишком заметно, я смогла выдавить только: «Мне нужна твоя помощь!». Так как я очень торопилась сказать это гордо и независимо, а не в слезах, как последняя истеричка, получилось почти… приказным тоном, что ли. И-и-ять, стыдно-то как! Надо срочно упомянуть о Робби, чтобы не получилось, будто я навязываюсь.

— Фредо?! Кого там принесло! — замерев, собираясь с силами для очередной фразы, я в приоткрытую дверь увидела, как из крайней комнаты выплыл голый Эззелин. Он тоже заметил меня, мгновенно узнал и шумно возмутился: — Ты чего приперся?! Дракон тебе рога наставил, и ты решил обратно моего парня захапать? Мало над ним поиздевался?! Да я тебе сейчас!..

— Эззи, можешь остаться ночевать у меня, — Фредо, даже не стал выяснять, зачем он мне нужен, просто запихал сопротивляющегося, рычащего, искрящего и истерящего Эззелина обратно и буквально тут же вышел, уже в сапогах и застегивая на ходу рубашку.

— Вы только успокойтесь лэра, — ну вот, началось! Наедине можно и оскорблять, конечно. Хочу снова услышать «Ри-и-ин», пожалуйста. Ну скажи это еще раз, давай поиграем в конспирацию! Может, там за углом кто-то прячется?

— Я спокойна, — выдохнула, сжала пальцы в кулаки, еще раз выдохнула. Так, вроде бы я в состоянии внятно объяснить ситуацию: — Мне нужна твоя помощь, как некроманта. Мне и Робби. Демон, что в него вселился, готов покинуть его тело. Мы пока подобрали ему временный вариант. И требуется помощь некроманта…

— Вы хотите, чтобы я переселил демона из тела Роберто в другое, хозяин которого против? — в голосе Фредо не было возмущения, лишь удивление. Но я сама понимала, что со стороны вся ситуация попахивает не слишком аппетитно.

— Да, потому что этот демон нам нужен. Очень. Потому что только он… — тут я обернулась к Фредо, встретилась с ним взглядом. Уверена, мои глаза сейчас шальные и блестящие от переполняющих меня эмоций. А в его — печаль, заставляющая мое сердце биться в груди так, словно оно собралось проломить грудную клетку. Руки опять вспотели от волнения…Если сейчас Фредо нам откажет — это будет конец… конец Адаму, Робби, Агате… Мне! Как я смогу жить дальше, зная, что подставила столько людей?! Ладно, я — смогу, а Агата?!

— Поклянись, что никому не расскажешь!

— Лэра?.. — вот, теперь в его голосе слышится возмущение. Я оскорбила его в очередной раз? Плевать!

— Клянусь. Чтобы вы мне сейчас не сообщили, эта тайна умрет вместе со мной. Отлично, теперь можно вываливать бонусные откровения.

— Адам — вампир, но его еще можно излечить, пока он никого не убил. И этот демон готов помочь. Но только если мы поможем ему. А за ним уже кто-то охотится и хочет вернуть его обратно в Ад. И если это произойдет, то могут погибнуть и Робби, и Адам… Понимаешь?

— Я был готов помочь, даже не зная таких подробностей, — мне показалось, или на губах Фредо промелькнула едва заметная улыбка. — Вы, как всегда, в самой гуще событий, лэра. Но почему вы бегаете по замку одна, без вашего опекуна?

— Потому что я — самостоятельная лэра, — буркнула, тихо зверея и уговаривая себя, что фраза об опекуне была произнесена лишь из вежливого интереса. И в переводе на нормальный язык, она, наверное, означает: «Где шляется твой дракон, и почему он отпустил тебя одну?!».

— В гуще событий слишком много тайн, чтобы толпой по замку носиться, согласен?

Фредо абсолютно точно улыбнулся и посмотрел на меня почти так, как раньше, с долей восхищения и умиления. А у меня внизу живота все сладко заныло в ожидании, когда прозвучит: «Ри-и-ин!» …Вот ведь капризная я какая оказалась. Ниммей готов, по-прежнему, ящерицей звать, а меня от этого ласкового слова теперь корежит. Затихшая достаточно надолго Ящерица презрительно чихнула, напоминая, что она тут где-то неподалеку, и именно она — «ящерица», а я так, «мимопроходила». А Фредо взял и перестал меня называть по имени, а я хочу… хочу снова слышать это его: «Ри-и-ин!». Хочу, хоть плачь!

Увидев здорового, ну условно здорового… Роберто и два связанных тела под деревьями, я облегченно выдохнула. Вроде успеваем.

— Который из двух? — мой спутник не стал устраивать реверансы, а сразу приступил к делу.

Анаэль махнул рукой в Пэнфило:

— Он мне нравится больше.

— С чего ты решил, что раз тебя выследили в теле Робби, ты сумеешь скрыться в этом? — Фредо кивнул в сторону так и не пришедшего пока еще в себя будущего демононосителя.

— Потому что ты меня в нем запечатаешь, — Анаэль нагло усмехнулся и с вызовом посмотрел на своего собеседника.

Что-то мне эта фраза не понравилась. Да и некромант мой нахмурился.

— Да ладно! Ты же не наивная девчонка, должен был сразу сообразить, что раз тебя сюда притащили, значит, надо будет не только простенькое переселение провернуть, но еще и пару ритуалов посерьезнее проделать. Переселение я бы и с помощью того, в чьем теле сейчас сижу, осилил. Вот для запечатывания он будет несколько не в форме.

— А что, если я изгоню тебя из тела Роберто обратно, к своим? — в голосе Фредо зазвучал вызов. Мальчики начали мериться… Вот мы с демоном просто мило трепались и почти обо всем договорились. А эти двое сразу достали измерительные приборы и измеряемые органы, и давай выяснять у кого длиннее.

— Сам потом будешь своего друга-вампира сжигать или вон ее попросишь? — Анаэль кивнул в мою сторону и снова нагло усмехнулся. — У вас выбора нет! И времени тоже в обрез, так что давай, приступай.

— Э, нет, — влезла я, потому что в моей голове куриная задница только что станцевала танец: «Оппа-поппа». — Сначала договор, потом ритуал…

— Занудный торгаш ты, а не красавица-драконица! — буркнул недовольно демон, а у меня внутри все так и обмерло от взгляда моего… бывшего парня. Ну прости, прости… Прости, прости, прости! Не до того было!

Следующие долей пятнадцать мы развлекались, формулируя по пунктам контракт, сначала с моей, затем со стороны демона. Фредо, довольно быстро проглотивший очередную обиду, принимал в процессе активное участие и даже попытался настоять, чтобы представителем с нашей стороны был он, но Анаэль отказался. Фредонис был другом Робби, а значит, никаких контрактов! Наконец, удовлетворившись, мы ударили по рукам и объявили договор заключенным. Теперь настала очередь моего некроманта и ритуалов. К счастью, никаких отрубленных голов кур, шкур черных котов и жабьих глаз… Только кровь. Много крови самого некроманта.

Зато я поняла, почему Анаэль был уверен, что Робби не справится с более сложными ритуалами. После того, как демон покинул его тело, Роберто упал без сознания, и я даже сначала испугалась, что все… Все зря… Точнее, только ради Адама. Но нет, когда процесс запечатывания уже подходил к концу, Робби приоткрыл глаза, огляделся, застонал… Приподнял голову с моих колен и с ужасом уставился на происходящее. Кстати, друг Пэнфило тоже пришел в себя и, судя по его взгляду, восторга от вида некроманта за работой явно не испытывал. Но предусмотрительно правильно связанный и с заткнутым кляпом ртом вмешаться в происходящее он не мог.

Что же нам потом с ним делать? Тут мое совершенно потерявшее совесть сознание радостно предложило: «А не оставить ли его Адаму?! В качестве постоянного прикорма?». Пришлось запинывать эту мысль чуть ли не ногами, но она упорно выползла, размахивая своей логичностью и разумностью.

— Все! — устало выдал Фредо, опускаясь на землю возле меня и уже довольно уверенно сидящего Роберто. — С вас, лэра, бутылка той настойки, о которой Фонзи всем уши прожужжал, и объяснение, почему демон назвал вас драконицей. Причем, если бутылку я готов получить и через пару дней, то объяснений жду прямо сейчас.

Я обмерла в каком-то странном состоянии счастливо-возмущенного полушока. С одной стороны — тоже мне, нашелся тут, условия мне ставить. Объяснения ему подавай, понимаешь… А с другой… С другой стороны, он заговорил! Заговорил со мной почти нормально, пусть и на вы, пусть с использованием этого несчастного обращения «лэра», пусть… Но «с вас бутылка настойки» и «я жду объяснений»… Это же не полный игнор предыдущих дней, это же…

— Да, конечно. Давай только сначала решим, что делать со вторым, — и я кивнула на испуганного парня, пытавшегося, если не уползти, так откатиться подальше от стоящего над ним демона в теле Пэнфило.

— Сейчас он его памяти лишит и все, — небрежно отмахнулся рукой Фредо. — Для демонов вырезать пару-тройку часов из жизни не сложно. И последствий после этого никаких не будет. Так что можете совершенно спокойно приступать к рассказу о том, как и когда выяснилось, что вы — не только девушка, но еще и драконица.

Я посмотрела на Роберто, тот лишь смог слабо улыбнуться ободряюще, и, прислонив голову к дереву, закрыл глаза:

— Считайте, что меня тут нет. Я немного приду в себя и побреду в лазарет. Рассказывать сказку о своем чудесном избавлении от демона. Как раз к этому времени все следы ритуала развеются…

Убедившись, что больше никаких отвлекающих факторов найти не удается, я вздохнула и буквально в двух словах пересказала сильно отцензуренную и сокращенную версию о том, как я стала драконом. Причем о своем раздвоении личности и тела, о проклятье и о том, что сам Фредо тоже как бы… каким-то боком… совсем немного дракон, я тактично умолчала. Нельзя выливать на человека сразу столько правды.

— То есть мне не показалось, что у вас, лэра, несколько дней назад была довольно бурная в сексуальном плане ночь, — констатировал мой внимательный слушатель.

Вот ведь… Убиться плеером! Я в его бурные сексуальные ночи не подсматриваю, а он мою… первую, между прочим, в жизни… взял и…

— Не показалось, — выдала я и… всхлипнула. Потом еще раз… Еще…

Сжала зубы, укусила губу и заткнулась, задавливая рыдания обратно, вглубь. Тоже мне, удумала! Самое время и место. И жилетка, главное, для рыданий выбрана идеально. Вон как желваки на скулах заиграли.

— Ниммей повел себя недостойно?

И-и-ить! Вот весело будет, если Фредо набьет Ниму морду за то, что тот меня бросил сразу после секса! Ладно, я не настолько на него зла… Просто от одного осознания того, что человек готов ради меня набить морду дракону… пришлось вместо слез пытаться спрятать глупейшую улыбку, так и норовящую засиять на моем лице.

— Нет, все гораздо сложнее… Давай, я тебе чуть попозже расскажу, хорошо? А то сейчас я засну прямо здесь под деревом. А у меня утром тренировка с Демо…

Последнюю фразу я произнесла уже откровенно заплетающимся языком и честно выполнила обещанную угрозу. Уснула прямо под деревом.

Глава 39. Эмоциональные бури

Проснулась я от звона будильника. На кровати… на чужой кровати! В одежде и укрытая покрывалом. Покрутилась, оглядываясь и пытаясь вспомнить, где я и как тут оказалась. Мебель была точно такой же, как в моей комнате, но при этом совершенно незнакомой. Я даже под кровать заглянула, на всякий случай. И замерла. На полу сверкала, крутилась и переливалась… Софи. Убиться плеером! Тут дверь в комнату открылась, и появился отвратительно хорошо выглядящий Фредо. Это при том, что я голову от подушки оторвать не могу. Как сейчас на тренировку с Демо поползу?

— Доброе утро, лэра. Простите, но оставлять вас спать под деревом мне показалось несколько неприлично. И предсказать реакцию ваших… соседей на мое появление с вами на руках я тоже не смог. Поэтому решил, что будет наиболее правильным, если вы переночуете у меня.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась, старательно пытаясь встать. Получалось плохо — голова была тяжелой, а тело — ватным. Сейчас бы контрастный душ… в ванной у Фредо!

Нет, мне даже не стыдно, просто хочется быстро телепортироваться и вырезать это утро… Утро, о котором я подсознательно неоднократно мечтала. Проснуться в ЕГО кровати, принять душ в ЕГО ванной комнате…

— Не подумайте, что меня раздражает ваше присутствие, лэра. Но если вы не желаете, чтобы по Академии поползли слухи, то будет лучше, если я вас выведу до того, как проснутся мои соседи по блоку.

— Да, спасибо, — я сделала героическое усилие и сползла на пол. Софи тут же потерлась о мою ногу, как довольная кошка, но потом откатилась к Фредо.

Зябко поежившись, я с тоской посмотрела на покрывало, и, отвернувшись от соблазна, встретилась взглядом с едва заметно улыбнувшимся парнем.

— Моей репутации наличие вас в моей спальне пойдет только на пользу. А вот вашей…

— Да-да, — кивнула я, старательно переставляя непослушные ноги в сторону двери.

Очевидно, вид у меня был очень жалкий, потому что Фредо не выдержал и подхватил меня на руки. Я даже ойкнуть не успела, только инстинктивно обняла его за шею и тут же закаменела, понимая, что отцепиться уже не смогу, ни за что. Мало того, что на меня накатило забытое ощущение приятной прохлады, так еще громкий сильный стук его сердца и его губы… близко-близко… и…

— Зря я это сделал, лэра… простите!

Что? Меня уже вынесли? Меня уже поставили на пол?! Надо отпускать, да? А почему же тогда он сам до сих пор не убрал свои руки с моей талии? И… его губы, по-прежнему, очень близко. Да, конечно, он же наклонился, потому что я продолжаю обнимать его за шею! Главное — не краснеть сразу, сжигающей волной от груди до кончиков ушей. Делаем независимое лицо, одергиваем рубашку, поправляем безрукавку… Просто я еще сонная и плохо соображаю, вот!

— Постойте, я вам сейчас сапоги вынесу.

Ой, точно, я же босиком… то есть в носках. И не напомни он мне об этом, так бы и пошла. Гордая и независимая. Странно, но от Ниммея я так с ума не схожу. Он просто родной, надежный…Ха! После того, что он отчудил?

Ладно, не будем себе лгать и признаем правду. Ним — надежный. Он за мной и в другой мир бросился, и в Надзихар просочился, и присматривает постоянно. И спасать кинулся, рискуя собственной жизнью, даже не задумываясь. Просто я отношусь к нему иначе, как будто мы уже много лет вместе. Кстати, и он ко мне — так же. Рядом с ним сердце не забывает, как правильно биться, но зато сразу дышится легче и спокойнее.

Он — как старший брат… Нет, брат — это Тимка. А Ниммея еще хочется обнять, поцеловать… И все то, что между нами было, вспоминается без отторжения, несмотря на то, чем оно в итоге закончилось. Ним старался доставить мне удовольствие, очень старался. И не зря! Просто в происходящем чего-то не было, чего-то из того, что есть между мной и Фредо. Или, наоборот, чего-то было слишком много? Не знаю! Не понимаю… Но то, что я снова запуталась в двух своих соснах — абсолютно точно.

Быстро натянула протянутые Фредо сапоги, улыбнулась и побежала прочь, даже не попрощавшись, потому что сейчас я ничего внятного промычать не смогла бы. Хотелось схватить настоящую реальную поварешку и бить ею себя по лбу до полного просветления. Ничего… Сейчас отзанимаюсь с Демо, и мне полегчает!

Еще взлетая по лестнице, я услышала в голове голос Нима:

— Ящ… Ты где?

— Сосчитай до двадцати, — фыркнула я и побежала быстрее.

Мне же надо успеть поругаться, умыться, проснуться, попросить Тима привести мою одежду в порядок и слететь вниз, на тренировку.

— Ты где шлялась?! Я уже не знал, куда бежать! Колокольчик на дверь вешать буду!

— Тим, не ругайся. Я с Роберто встречалась…

— С демоном? — полуодетый Ниммей выполз из своей комнаты и уставился на меня подозрительно-осуждающим взглядом. — Без нас?!

— Это было его условием, — соврала я с совершенно честным выражением лица. Вернее, почти не соврала.

— Ящ… Клювокрыл ты безмозглый! Как ты додумалась до такого?! Улет… В ночи, один на один, встречаться с демоном. У тебя в голове что-нибудь есть, а?!

— Благодаря тебе, у меня там просто Дом Советов… — рыкнула я и тут же, закрыв глаза и сосчитав до десяти, более спокойным тоном уточнила: — Благодаря нам… мне… короче, не важно. Прости. Я знаю, что поступила глупо и необдуманно, но по-умному было никак нельзя.

— Ум в это время отошел по делам? — ехидно поинтересовался Тим. — Извиняйся давай, а то я обижусь, и будешь после тренировки благоухать на всю аудиторию.

— Страшная угроза, — примиряюще улыбнулась я. — Давайте, я вам за завтраком все расскажу? А то опаздываю же…

— Ты, главное, скажи, демон теперь крутиться у тебя под окнами, распевая серенады, не будет? Или так подле Агаты и остался?

— Возле Агаты снова будет Роберто. А демон перешел в другое тело, и мы с ним заключили контракт о взаимном сотрудничестве, — отмахнулась я, и, пользуясь тем, что оба парня застыли, переваривая полученные сведения, я быстро забежала в ванную и захлопнула дверь. Замка, блокиратора и даже крючка на ней, к сожалению, не было, поэтому ничто не помешало Ниму ворваться ко мне. Увидев его возмущенно-озверевший взгляд, я сразу вытянула вперед руки, словно заранее отталкивая от себя ладонями:

— Стой, где стоишь! То, что ты лишил меня девственности, не означает, что я теперь должна тебе обо всем отчитываться!

Ниммей, замерев и слегка прищурив глаза, смотрел на меня пристально, дыша так, словно только пробежал по всем корпусам замка, причем кругов пять, не меньше.

— Даже о контрактах с демоном? — поинтересовался он, наконец, более-менее спокойным голосом.

— Даже о них, — обиженно выдохнула я.

Я же собиралась обо всем им рассказать, даже извиниться еще раз хотела! Потому что прекрасно понимаю, что поступила глупо и заставила их волноваться. Но вдруг не удалось бы договориться с Анаэлем, если бы я пришла с Нимом? Я рисковала собой, согласна. Но это был продуманный и осознанный риск. И никто не имеет права меня за него осуждать, кроме меня самой! Я даже пообещать больше никогда так не делать не готова.

— Что ж… — Ним развернулся и вышел из ванной, а я села на пол и расплакалась. Но почти сразу вспомнила о тренировке, вытерла слезы, запихнула голову под кран с холодной водой и постояла так какое-то время. Сон и истерика отступили. Отлично.

Я прошла мимо закаменевшего, как статуя, Ниммея, поежилась под осуждающим взглядом Тима и вышла в коридор. Никакой воздушной легкости, само собой, во мне не было. Наоборот, ноги и руки были, как гири, и глотать было тяжело от обиды… Чужой обиды на меня. Справедливой. Я все вывернула и выплюнула это ему в лицо. Конечно, то, что между нами был секс, не дает ему никаких прав, но этот секс был потому, что… Потому что я раньше дала ему права. Потому что он мне дорог. Потому что… Я взяла и обидела его лишь за то, что он действительно волновался за меня.

— Студент Рин, что-то вы сегодня слишком долго просыпались.

Окинув меня хмурым взглядом, Демо кинул мне в руки деревянное оружие.

— Простите, сны уж больно сладкие снились, — привычно отшутилась я.

Даже настроение немного поднялось — сейчас отведу душу. Помашем палками и поязвим оба в свое удовольствие.

— Сны о том, как совершенно неожиданно в Академию вернулся лэр Роберто? — ехидно поинтересовался Демо.

— А он вернулся? — я состроила самое честное лицо, на которое была способна.

— Студент Рин, ваши попытки убедить меня, что вы не только не замешаны в этом событии, но даже о нем не знаете, совершенно напрасны. Тем более учитывая вашу невыспанность.

Я даже удар по пальцам пропустила, от возмущения:

— Да мало ли из-за чего я не выспался? Между прочим, у меня любовник есть! Только проблем Роберто с его демоном мне не хватало…

— А я что-то говорил о демоне, студент Рин? — усмехнулся Демо, делая внезапный выпад с полуоборота. Я едва успела отпрыгнуть и согнуться, спасая живот и ноги.

— Вы не говорили, но ректор…

— Точно, ректор… — скептическая ухмылка, очередной выпад и, одновременно, большой огненный шар прямо мне в лицо.

От выпада извернуться, огонь поглотить ладонью и вспомнить про вчерашний рой маленьких шариков, записанных на именную руну, как и учили… Какая я молодец! Теперь моя очередь показать, что я не только защищаться умею, но и нападать. Я же не просто так отбивала и блокировала удары, я запоминала. Да, скорости мне не достает, согласна! И точности… Зато агрессивного азарта — завались! Наверное, именно из-за азарта, я не заметила небольшую выемку. Споткнулась, покачнулась и, чтобы не упасть, оперлась о палку. От позорного падения это меня спасло, а вот от Демо — нет. Он и так почти перехватил инициативу, а уж пока я почти четверть доли балансировала, успел и с очередной порцией шариков разобраться, и по ребрам меня приложить, пусть смазано, но все равно ощутимо.

— Позволишь? — у меня за спиной неожиданно возник Фредо. Словно случайно приобнял, забирая из рук палку. — Не окажете мне честь, лэр Демо?

Я, сделав вид, что уступаю лишь из вежливости, с облегчением выдохнув, уселась под деревьями. Отдышусь, пока буду наблюдать за битвой двух молодых мужчин и за тренировкой остальных младших курсов.

— Вы снова разговариваете? — рядом со мной плюхнулся Тимка и кивнул в сторону Фредо.

— Да, помирились, — непринужденно-независимым тоном произнесла я, изучая облака в небе.

— Вчера вечером вроде как еще в ссоре были, — Тимоха просверлил меня подозрительным взглядом. Я продолжила изучать облака… — То есть ты в его присутствии договор с демоном заключала? Верно?

— Он пытался вмешаться, но я не позволила, — пояснила я, на всякий случай. А то сейчас обвинят Фредо во всех моих грехах.

— Но ты предпочла обратиться за помощью к нему, а не к нам? — настойчиво надавил на меня Тимка.

— Тимош, я пошла на эту встречу одна. Одна, понимаешь?

— А потом внезапно на ней оказался еще и он… Мимо проходил?

— Нет, я его позвала, потому что понадобился некромант, а Фонзи на месте не оказалось. И я не виновата, что некромант среди моих знакомых именно Фредо, а не ты и не Ним.

— Угу, — протянул Тим таким тоном, что я, наконец, оторвалась от изучения облаков и посмотрела на своего друга.

— Тимош, я признаю, что у тебя есть огромнейшая причина на меня обидеться и даже вообще перестать со мной разговаривать. То, что я отправилась на встречу с демоном одна, не предупредив тебя — очень нечестно. Просто… — я вспомнила, как сидела в засаде, дожидаясь, пока Тимка уйдет на свидание с Абангу, и решила использовать это как небольшое оправдание, — …на меня накатило, когда тебя рядом не было, — после этой фразы мне тут же стало стыдно, потому что получалось, будто я всю вину за случившееся на Тимоху перекладываю. Оставил без присмотра и вот, пожалуйста. — То есть я еще раньше все решила, и в любом случае пошла бы на эту встречу, но пока я собиралась с духом сообщить тебе об этом… — все равно звучит как-то не слишком хорошо. — Короче, прости меня, пожалуйста! Мне очень-очень стыдно, что я тебя не предупредила, правда. Я боялась, что ты меня остановишь или пойдешь со мной, — Тимоха нахмурился, и я затараторила, быстро-быстро, чтобы он не успел ничего надумать лишнего: — Тимочка, пойми, девчонки демон не опасался, а тебя бы уже воспринял как угрозу. А ты у меня хоть и сильный, но всего лишь домовой. Я не могла тобой рисковать, ты мне очень дорог!

Тим надолго задумался. Я тоже помалкивала, ожидая. Хотелось понять, удалось ли мне оправдаться, или на меня всерьез обидятся за то, что пожадничала и не поделилась приключениями, притянув их все на свою задницу.

— Ладно, прощаю. Красиво завернула. Прогнулась, уважила, — фыркнул, наконец, Тимоха. — Но если еще раз такое провернешь, будет семейная сцена со скандалом. Я здесь твоим братом числюсь, между прочим. Так что сразу объявляю тебя бабой и беру под опеку. И учти, поварехой по лбу точно не отделаешься. Положу поперек колена и выдеру, ясно?!

— Ага, — облегченно выдохнув, закивала я, переплетая свои пальцы с Тимкиными. — Договорились.

Тут Демо и Фредо отсалютовали друг другу дубинками, признавая, что победа не далась ни одному, ни второму. И мой препод кивнул головой, приглашая меня обратно. До конца тренировки еще оставалось немного времени. Я поймала брошенную мне точно в руки палку, улыбнулась Фредо, подошла к Демо… И…

— Позвольте, лэр, нам поговорить надо.

И-и-ять, когда именно появился Ниммей? Или он стоял где-то неподалеку все время, пока я общалась с Тимом? Я была так поглощена разговором с домовенком, что не заметила… Убиться плеером! Вместо плеера мне предлагалось убиться дубиной, причем чужой. Стремительные, быстрые, неожиданные и болезненные удары. Один за другим. По плечу, по ноге, по пальцам, по ребрам… Нет, не настолько сильные, чтобы что-то повредить, но очень ощутимые.

— Значит, его ты простила!

— Да… То есть нет! Это он меня простил!

— Ты из-за него чуть ли не сутки рыдала, забыла уже?!

— Потому что… он на меня обиделся, а я расстроилась. Но это же я виновата была. Я его обманывала.

— Да? А я тебя — нет! Я тебе сразу всю правду сказал!

— Нет, не всю! Ты не сказал, что я на полгода, а то и год все забуду, став тупой Ящерицей.

— Ты не можешь стать тупой Ящерицей, потому что ты… и так… Ящерица! Моя Ящерица, поняла?! И я… тебя… никому не отдам! Запомни это, Ящерица! Ты — моя! Я… тебя… люблю! Тебя целиком люблю, дура!

Тут моя палка упала на землю, чужая оказалась на уровне моей груди, а я — придавленной спиной к дереву. И этой палкой, и всем весом Ниммея. Хвоя… костер… лес… жесткие теплые губы…На этот властный поцелуй откликнулись мы обе, и я, и драконица. Сначала замерли, а потом ответили, жадно, пылко… и тут же обе обиженно отстранились.

— Сам дурак!

— А что, «тоже люблю» не будет? — выдохнул мне в шею Ним, чтобы снова захватить мои губы, смять, прикусить зубами…

— Люблю, — прошептала я, потому что ведь сама же недавно рассуждала и… Люблю же?! Люблю… Такого, злющего и ревнующего, как это ни странно, даже больше, чем спокойно-уверенно-непробиваемого.

— Но с Фредо я все равно буду общаться!

Ним ничего не ответил, только зарычал и снова поцеловал. А потом отбросил палку в сторону и ушел. А я стояла у дерева и… очень старалась скрыть постоянно наползающую счастливую и, я уверена, глупую улыбку. Ну надо же… Всего лишь одно тайное свидание с демоном и столько эмоциональных бурь вокруг! И-и-ять, а вели мы себя с Нимом точно не по-лэровски…

— В тот момент, когда вы окончательно проиграли бой, студент Рин, я позволил себе повесить на вас двоих полную завесу. Так что никто из присутствующих во дворе не видел и не слышал вашей сцены ревности, — Демо посмотрел на меня с сочувствующим ехидством. — У вас довольно оригинальный стиль общения, — не удержавшись, он фыркнул от смеха, но тут же снова стал серьезным: — А с оценкой ваших умственных способностей я не согласен. У вас очень хороший потенциал, студент Рин.

После этой фразы Демо еще раз фыркнул, подмигнул мне и, едва выдавив: «Приятного аппетита. Жду вас на занятиях», быстро ушел, практически сбежал. Как я понимаю, тихо поржать где-то в уголочке. Даже не пойму, стыдно мне из-за того, что он все это видел или нет? Но то, что я ему безумно благодарна, за то что остальные этого не видели — абсолютно точно.

Глава 40. Каждый зарабатывает, как умеет

Я с усилием оторвалась от дерева и направилась в сторону ухмыляющегося Тимохи. Вот уж мужская солидарность в действии, точно. Вроде бы совсем недавно меня после ссоры с Нимом отпаивал своим антиблажином… Нет, чтобы посочувствовать!

— Кстати, Фонзи так распиарил твою настойку, что теперь в качестве оплаты труда только ее и требуют. Я уже три бутылки должна, — я состроила домовенку умоляюще-невинное личико и похлопала ресницами.

Тим сначала попытался изобразить суровость и строгость, но не выдержал, рассмеялся и махнул рукой:

— Ладно, расплачусь за тебя. По-братски.

В столовой я наткнулась на до боли привычную картину: Робби, обнимающий счастливую и сияющую Агату. Остальные парни из команды тоже крутились поблизости, ненавязчиво демонстрируя свою радость по поводу возращения друга. А вот Адама нигде видно не было. Едва мы с Тимохой заняли очередь на раздачу, от этой компании отделился Ксирономо и подошел к нам.

— Ты вчера Фонзи для Робби же искал, верно?

Я растерянно посмотрела на Роберто. Тот, почувствовав мой взгляд, оторвался от Агаты, нахмурился. Потом потыкал себе в грудь большим пальцем, давая понять, что народ со всеми вопросами надо отправлять к нему. Логично, я же не знаю придуманную им легенду, так что легко могу запутаться и наговорить лишнего.

Кси проследил за нашим обменом жестами и хмыкнул:

— Значит, я угадал. Фонзи только не говорите, а то, если он узнает, что из-за прогулки с бабой такое приключение пропустил, навсегда в холостяки запишется.

Я понимающе улыбнулась. Кроме нас с Ксирономо о том, что сначала я хотела позвать Фонзи, никто не знал, и пусть это останется нашей тайной. Хотя… Я посмотрела на Тимку, но тот только фыркнул: «Больно мне надо…». Отлично. Пусть все думают, что я сразу помчалась к Фредо, мне не жалко. Тут мой взгляд наткнулся на Пэнфило и его друга. Они тоже подошли и заняли очередь, через пять человек от нас. При виде меня оба воздушника гордо отвернулись, — они всегда так себя вели, поэтому ничего подозрительного в их поведении не было. Я нервно хихикнула, — в Академии завелся еще один конспиратор…

Но, когда нам с Тимкой уже выставляли на подносы стаканы с морсом, по замку прогремел голос ректора, озвучивающий очередное пророчество: «Когда две силы света, ставшие тьмой, одновременно овладеют дочерью света». И вот тут Анаэль не удержался, скорчил непередаваемо-дурашливое выражение лица, но тут же вновь стал серьезным, а мне пришлось стоять и сдерживать смех. Ведь никто, кроме меня, этой дурацкой рожи не заметил.

Интересно, с чего вдруг столько счастья от такого непонятного предсказания?

Забавно, но и Роберто тоже сидел с загадочно-довольным видом. Ну и что бы это все значило? Ладно, потом подумаю…

Ближе к вечеру, после того как я, вместо обеда, проспала часик, и в голове немного прояснилось, у меня «на подумать» возник еще один вопрос. А куда делся Эззелин, оставленный в комнате Фредо? Если его выставили, чтобы дать мне спокойно поспать, то лучше мне ближайшие пару недель с Ваззелинкой не пересекаться. То есть оно мне и так не на пользу пойдет, но если его ради меня не только бросили одного досыпать, но еще и снова разбудили и выставили… И-и-ять! После ужина я уползла на тренировку с Демо, а все остальные, включая Тима с Ниммеем, как моих представителей, отправились секретничать в целительский корпус. Мне даже номер аудитории сказали, где меня будут ждать. Сегодня мой суровый преподаватель был подозрительно жалостливым и прозанимался со мной не более пятидесяти долей. Поэтому, когда я приползла на место сбора, как раз, как я понимаю, только закончился массовый обмен тайнами, и шло обсуждение, как жить дальше.

Анаэль, независимо-наглый в новом теле, сидел на скамейке, положив ноги на стол и снисходительно прислушивался, поглядывая на всех из-под полуприкрытых век. Темно-русые волосы Пэнфило он уложил немного иначе, не на пробор, а назад, открыв неожиданно высокий красивый лоб. И вообще, после заселения демона, это тело внезапно стало привлекательным. Словно в нем что-то изменилось… Наверное, харизма. Ниммей сидел неподалеку, примерно в аналогичной позе, тоже весь из себя независимый и снисходительный. Поглядывали друг на друга эти два боевых петуха с таким видом, что я еще раз похвалила себя за предусмотрительность. Уверена, никакого бы договора, явись я с Нимом, не получилось бы.

Отследив мой взгляд, Тимошка понимающе фыркнул и пожал плечами, показывая, что явных ссор между этими двумя дальними родственниками не было.

Фредо, после того как я вошла, выждал буквально пару долей, чтобы убедиться, — Ним отрывать свою задницу со скамейки по случаю моего появления не намерен. Хмыкнув, Фредонис состроил скептически-осуждающую мину, но промолчал. И правильно. Вообще-то, я здесь как парень, так что вполне естественно, что при моем появлении никто не подскакивает, чтобы уступить мне место. Так что я спокойно уселась рядом с Тимом и огляделась. Неподалеку сидели Роберто с Агатой. На соседней парте — Адам. Так же по всей аудитории плавно рассредоточились: маг воды — Роджер, маг воздуха — Чезанно, два мага огня — Фонзи и Ксирономо. И еще один воздушник — Жан. Магов земли, как обычно, пригласить забыли. В команду они вроде как входят, но в близких друзьях не числятся.

— Слушайте, а объясните мне смысл пророчества, если его кто-то понял, — поинтересовалась я, с надеждой смотря на Роберто.

Однако ответил вместо него Анаэль:

— Смысл в том, саламандрочка, что тот, кто эту всю лабуду выдумывает, не отследил за моим перемещением из одного тела в другое. А это означает, что твой некромант сумел обмануть и демонов, и ангелов, и демиурга.

— Какого демиурга? — нервно уточнила я, проигнорировав «саламандрочку» и оглядывая всех растерянным взглядом. Вот только демиургов нам и не хватало! А так уже все есть…

Анаэль тоже огляделся, сморщился так, словно съел сразу целый лимон, и с выражением лица: «кругом меня одни дебилы», пояснил:

— Вы, вообще, иногда серым веществом у себя в голове пользуетесь? Кто еще может из мира в мир людей таскать и проходы закрывать, так что даже драконам не пробиться? Уж точно не ангелы и даже не демоны. У нас, изначально, договор с местным демиургом — мы у него снимаем мир, в качестве площадки для разборок, устраиваем войнушку, оплачиваем непредвиденные расходы и спокойно сваливаем, когда все заканчивается. А он тут прибирается сам. Ну и, понятное дело, в процессе тоже развлекается. Тырит народ из загнивающих мирков, обновляет генофонд, особенно у магов, а в качестве дополнительного условия ввел эту лабуду с пророчествами.

— То есть это из-за демиурга наши пацаны мелкие погибли?! — на подскочившем от возмущения Роджере повисли сразу двое — Чезанно и Жан.

— Да с вампами, вообще, все непонятно пошло, — Анаэль задумчиво почесал щеку, затем, запустив пятерню в волосы, убрал их вновь со лба. Вот уверена, это все привычки именно демона, а не Пэнфило. — Они ж за нас всегда сражаются. А тут один из корольков взял и тишком сговорился с ангелами, а те зачем-то выпустили их через границу площадки. Может, хотели на нас всех собак повесить, не знаю. Мы-то стараемся тут по минимуму гадить.

— Мелкими огненными феями, например! — мрачно съехидничал Ним, но развивать тему не стал. Остальные просто сидели и тихо офигевали, как и я.

— У меня предок даже расстроился, — буркнул Анаэль. — Так и знал, что их тоже нам припишут. А они в этот раз не наши, а ангельские. Но это хоть доказать можно, а с вампами могла бы получиться подстава. Я за это предлагал единорогов у ангелов из конюшен выпустить, — пусть бы поля потоптали, девственниц потаскали… Зато сразу стало бы ясно, чьи лошадки.

— То есть у вас каждый раз состав войск разный? — влез более-менее пришедший в себя Чезанно.

— Есть такое. Наемники меняются. Кто больше заплатил и раньше нанял — за того и будут сражаться. Поэтому ворота границы могут открывать только представители нашей и ангельской верхушки.

— И на кой ляд это все? — поинтересовался мрачный Тимка.

— Миров много, ангелы и демоны есть почти в каждом, раздражаем мы друг друга — сил нет. Как только уровень раздражения начинает зашкаливать, оплачиваем здешнему демиургу съем площадки и начинаем выяснять, кто круче. Наемников можно с собой приводить, можно из других миров нанять…

— Эй! Я не въехал! То есть каждые пять сотен лет у нас в мире не собственные ангелы и демоны, а чужие какие-то дерутся? Причем еще и разные? — очухался, наконец, и Фонзи.

— Приз за самый умный вопрос в студию, — усмехнулся Анаэль. — Говорю же, миров много, кто-то в своих развлекается, а кому-то удобнее в чужом душу отвести, навалять противнику и на какое-то время успокоиться. Ваш демиург все условия для этого создал.

— То есть наш мир — полигон для разборок тех, кому свои миры корежить жалко? — спокойно уточнил Фредо.

Даже если бы меня не захлестнуло потоком его внутренней ненависти, перекатывающиеся желваки под смуглой кожей и злой блеск черных глаз не позволяли обмануться его молчаливо-задумчивым видом.

— Претензии не ко мне… — с легким сочувствием вроде как даже попытался оправдаться Анаэль. — Зарабатывает он у вас на этом.

— Вот ведь сволочь… — эмоционально констатировал Роджер, стукнув кулаком по столу.

— Так, — протянула я, потирая виски пальцами и пытаясь удержать и переварить полученную информацию. — То есть вместо того, чтобы устраивать локальный Армагедон у себя, особо цивилизованные ангелы и демоны собирают армии наемников, оплачивают аренду этого мира и дерутся себе в удовольствие.

— Да! — немного раздраженно рявкнул Анаэль. — Я уже третий раз отвечаю на этот вопрос в разных вариациях.

— Иногда у них наемники вырываются за границы площадки, и тогда в этом мире происходят какие-то бедствия, о которых обычно сообщает ясновидящая или провидец, — в голове был полный хаос, и он беспокоил меня гораздо больше, чем нервничающий от нашей тупизны демон. В конце концов, охватить трезвым разумом такие сведения было действительно сложно.

Анаэль лишь лениво кивнул.

— В этот раз с ясновидящими напряженно, — почему-то вспомнила я.

— Ваш демиург заграждение обновил и усовершенствовал, поэтому теперь только прострелы вашего магического поля возможны и выбросы излишков. Это и без ясновидящей фиксируется. Зомби же вы сразу засекли…

— А вампиров и фей? — если уж я решила понять что-то, то не отступлю до последнего.

— А вампиров и фей кто-то намеренно выпустил через ворота. И ваш демиург вас об этом предупредил в пророчестве.

— Улет! Доброта его безгранична, — фыркнул Ним и почему-то немного озабочено посмотрел в мою сторону. Наверное, из-за того, что я зябко поежилась от эмоций Фредо.

Для меня сейчас все происходящее представляло лишь интересную, запутанную интригу. Я же сама, по-прежнему, продолжала себя ощущать жительницей иного мира, и это при том, что время уже давно измеряла по часам этого, даже не напрягаясь. И маму с папой последнюю неделю не вспоминала, даже во сне. Ясно, что не до них сейчас, но раньше я все же иногда пару раз всхлипывала в подушку, а тут совсем успокоилась.

А Фредо только что узнал, что его мир — полигон, на котором его демиург наживается. Думаю, ему сейчас не очень приятно… Хотя не знаю… Ну — полигон, и что теперь? Мир стал хуже? В нем все так же светит солнце, поют птицы…

— Кстати, о демиурге. Пророчества — это его идея? — продолжила я допрос демона.

— Да, попаданцы, пророчества и козырная карта — это он у вас развлекается, а мы должны в этом участвовать. Но это отдельная от битвы забава, и выигрыш в ней тоже отдельный, — Анаэль демонстративно потянулся, хрустнул переплетенными пальцами и посмотрел на меня с вызовом.

— Давай, рассказывай о правилах и выигрыше, — устало вздохнул Ним. — Не томи.

Анаэль нагло улыбнулся, но провоцировать дракона не стал, хотя было заметно, как его просто распирает от желания сказать гадость.

— Да с правилами вы все более-менее знакомы, — отмахнулся он. — Демиург выдает по очереди двенадцать пророчеств, часть студентов пытается их выполнить, часть им помешать. Конечно, если изначально не настроить всех против демонов или против ангелов.

— А где гарантии, что это не демоны выпустили вампиров, чтобы выставить врагами ангелов? — влезла я. Уж очень меня эта тема волновала, учитывая павлиньи задницы…

— Гарантия — логика, если ты знаешь, что это такое, — Анаэль все же не сдержался, выдал гадость, правда, теперь уже мне. — Вы могли бы обвинить нас в двух случаях. Если бы пророчества не было вообще, или если бы вампиры появились после пророчества. А я знаю, что они появились раньше. Так что, это ангелы хотели нас подставить, но не вышло.

— Хорошо, с пророчествами понятно. Ангелы хотели сыграть нечестно, демиург это предотвратил и настроил нас всех против них. Что дальше? Что будет, когда все пророчества закончатся? В чем смысл козырной карты? Каков будет выигрыш?

— Как много вопросов, саламандрочка…

— Не смей называть его так! — внезапно взвился Ним.

— Почему нет? — томно протянул демон, вроде бы продолжающий сидеть в лениво-расслабленной позе. — Ничем не хуже «ящерицы»…

Я сориентировалась быстрее всех, повиснув сзади на шее у подскочившего дракона.

— Ним, он же тебя специально провоцирует! Расслабься. Какая разница, как он меня называет? Нам же от него информация нужна, так пусть рассказывает…

— Какая разница? — прорычал Ним, оборачиваясь и глядя на меня злющими глазами с красной радужкой и черными вертикальными зрачками. А еще в этих глазах были боль и обида… Почти детская обида. — То есть для него «какая разница»?!

— Да, на него мне плевать. Поэтому мне без разницы, как он меня называет, — внезапно спокойным холодным голосом произнесла я.

Внутри тоже стало спокойно и холодно. Ушли не только эмоции Фредо, но и мои… Я даже догадываюсь, куда они ушли. Зато я не вспылила, тоже устраивая вокруг эмоциональную бурю, а, наоборот, погладив Ниммея по плечу, забрала себе бушующее внутри него пламя.

— Мы с тобой вроде уже с утра все выяснили, так что не надо злиться из-за пустяков, они того не стоят.

— Пустяк, это я, саламандрочка? — Анаэль, похоже, поставил себе цель довести кого-нибудь из драконов до белого каления.

— Тебе повторить список вопросов? А то ты немного с мысли сбился, — буркнула я демону, поглаживая Нима по руке и с облегчением наблюдая, как он успокаивается. Как выравнивается его дыхание. Как глаза из красных вновь становятся зелеными. Как бледнеет кожа, и на лице проступают веснушки. Как из-под пушистых темно-рыжих ресниц на меня смотрят уже не с обидой, а виновато…

— Прости, — прошептал Ним, выдохнув последние крохи раздражения.

— Бывает, — улыбнулась я, сжимая его пальцы в своих. — Наверное, тебе надо немного полетать в хорошей компании, — не знаю, что на меня накатило, когда я заговорила о полетах.

Может, тоже чувство вины? А может, меня зацепил тот утренний эмоциональный всплеск ревности, и вот сейчас… ему, действительно, было больно. Пусть и из-за такой глупости, как ласковое прозвище, которое ему употреблять запретили, а какому-то демону — позволяют. Причем не абы какое, а практически такое же.

Вот такой, более вспыльчивый, эмоционально менее устойчивый, более открытый и менее контролирующий себя Ниммей почему-то привлекал меня гораздо сильнее. Может, просто стал еще ближе и понятнее, потому что я сама такая же. А может, я, наконец-то, увидела, что не безразлична ему… раз он злится, ревнует, переживает… страдает. О да, самым приятным оказалось именно это — он страдает из-за меня. Как это, оказывается, сладко… И-и-ить… А я, оказывается, редкая стерва временами!

— Все, можно продолжать? — поинтересовался Анаэль таким тоном, словно это только мы виноваты в возникшей паузе. А он сам — невинная овечка.

— Можно, — благосклонно кивнула я, встретилась взглядом с демоном и вновь ощутила приток необъяснимого ужаса.

Насладившись моим страхом, Анаэль самоуверенно улыбнулся и снисходительным тоном продолжил…

Глава 41. Дружеские посиделки продолжаются

Да, с самими пророчествами все было более-менее ясно уже изначально. Войны ангелов и демонов для здешнего мира уже как традиция, на которую почти не обращают внимания. Вот сопровождающие их развлечения демиурга влияли на жизнь магов гораздо сильнее, поэтому о пророчествах и свале попаданцев они знали. А о том, что их мир раз в пять сотен лет сдается в аренду — даже не догадывались. Интересно, кстати, зачем вот сейчас нам это все выложили?

— Когда демиург огласит все двенадцать пророчеств, в ход идет козырная карта. На нее полагается отдельное, тринадцатое пророчество, дающее сразу три очка сверху. Карта — это девица, вокруг которой крутятся валет, король и туз. И задействованы могут быть как они все, так и только один из них. Я был уверен, что легко вычислю девицу, возле которой такая толпа мужиков, но нет… В вашей патриархальной боевой Академии куда не плюнь… сплошной разврат.

У Ниммея нервно дернулось верхнее веко, и я погладила его по руке, успокаивая. Сидящий на задней парте Фредо тоже занервничал, отпуская из-под контроля эмоции. Роберто с Адамом нервно переглянулись и уставились на Агату. Та растерянно заморгала, приготовившись открещиваться от третьего.

— Совсем не обязательно это должен быть горячо влюбленный в нее поклонник, — продолжил Анаэль, с искренним удовольствием наблюдая за нарастающим в аудитории напряжением. — Друг, брат, преподаватель…

Ним прорычал что-то сквозь зубы, сжимая кулаки. Пришлось тихо ойкнуть, напоминая, что моим пальцам, находящимся у него в ладони, это на пользу не пойдет.

— Извини, — расстроенно буркнул мой дракон.

А потом, совершенно неожиданно для меня, поднес мою руку к губам и поцеловал… ласково, осторожно, каждый пальчик. Я замерла, обалдевшая и позабывшая, где нахожусь. Хорошо, что мы сидели впереди всех и это проявление нежности видел только Тимошка.

— Главное, если остальные двенадцать пророчеств имеют срок годности в сутки, то «козырное» — бессрочное. Его нельзя просто пересидеть, его можно только предотвратить…

— То есть надо вычислить девушек, которые потенциально могут быть этой самой козырной картой и наблюдать за ними, верно? — зачем-то влезла я, привлекая к себе внимание.

— Кстати, вот если бы Рин был девушкой, то он идеально подходил бы под это условие, — задумчиво протянул Чезанно.

Я нервно сглотнула и растерянно уставилась сначала на Нима, потом перевела взгляд на Фредо, напоследок полюбовалась на Тима и решилась.

— А я и есть девушка…

— От! Я ж говорил! С тебя бутылка! — Фонзи шарахнул Ксирономо по плечу. — Что я девку от парня не отличу, что ли! Прикинь, уже дюжник им талдычу, что ты — девка, а они уперлись и на него все кивают, — возбужденно-довольный богатырь тоже кивнул в сторону Фредо. — А я им сразу сказал, что это как: «членом раз прошит, еще не содомит», только наоборот. Да и ты ж с драконом все время крутишься. Так что он, может, это… платонически… и все такое…

Я обернулась к своему некроманту, издавшему какой-то странный звук… что-то среднее между всхлипом, приступом удушья и хрюканьем. Мимикой Фредо сейчас очень напоминал Демо, крепившегося с утра из последних сил, чтобы не заржать. Нет, выдержки моего любимого преподавателя у него не оказалось, и он лишь тихо уткнулся лицом в парту, закрывшись от нас руками. Но по вздрагивающим плечам было ясно — ржет, гад… Ясное дело, не плачет же.

Анаэль тоже усмехнулся, как обычно, нагло и вызывающе. Остальные какое-то время приглядывались ко мне, и, в итоге, Роджер за всех констатировал:

— Как я понял, это ты сейчас по секрету сказала. Но для всех остальных как была пацаном, так им и останешься? Значит, сделаю вид, что не услышал… — И тут же поинтересовался: — А опекает тебя дракон?

— Никто меня не опекает, — не выдержав, сорвалась я. Выдохнула. Более спокойно уточнила: — Природниц, вон, никто не опекает, и ничего. Выживают как-то. Но если вам так будет легче, Ниммей за мной ухаживает, да.

— А Фредо, что, свечку держит? — поинтересовался Фонзи. — С Демо-то все ясно, у него невеста есть, сам говорил.

— Фредо… — я обернулась к своему некроманту, уже абсолютно серьезному и поглядывающему на Фонзи очень многообещающим взглядом. Ох, договорится сегодня богатырь… Совершенно ведь не фильтрует, что в мир несет. — Мы с Фредо просто общаемся и учимся магически взаимодействовать.

— Ага, — скептически хмыкнул Фонзи. — Не, я раз не в свое дело влез, так что теперь сижу на попе ровно и все такое… Главное, не запутайтесь, кто ухаживает, а кто просто общается. А то со стороны оно как-то слишком похоже выглядит.

Остальные парни, переглянувшись, прыснули от смеха.

— Фон, тебя не спросили! — не выдержав, рыкнул Фредо.

— Дык я ж ничего… Только демон насчет разврата не зря прошелся. Что-то, куда не обернись, один ухаживает, со вторым — общаются. А приглядишься, так…

— Фон! — тут уже не выдержал Роберто, и Фонзи, махнув рукой, плюхнулся на свое место и заткнулся.

— Да, надо вычислить девушек, которые потенциально могут быть этой самой козырной картой и наблюдать за ними, — когда все успокоились, отхихикали и отзлились, ответил Анаэль на мой вопрос и продолжил: — Самое интересное, что на первые двенадцать пророчеств ни ангелы, ни демоны повлиять никак не могут, их демиург в процессе придумывает. А вот тринадцатое — точно о даме и ком-то из ее мужиков. Вот тогда-то самое веселье и начинается, причем участвовать можно, лишь не привлекая внимания. Так что, скоро здесь появится замаскированный под студента ангел.

— Улет… — вновь процедил Ним. — Он тебя вмиг вычислит.

— Да ладно, сейчас меня все потеряли, — небрежно пожал плечами Анаэль, хотя на его лице и мелькнула озабоченность. — Раз произнесено седьмое пророчество, значит, проход через границу ваш демиург уже закрыл. Поэтому больше никто из демонов не просочится. А ангелы запечатанных чуют, только если к ним вплотную подойти или заинтересовать так, чтобы захотели приглядеться. А я высовываться не собираюсь, мое время еще не пришло. Это вы будете искать и карту, и ангела.

— Да чего карту-то искать? — удивился Фонзи, посмотрев на меня и Агату.

— Эти две — слишком на виду. Слишком уж… Тем более у чернявой третьего нет. Или есть?

Анаэль с ехидством уставился на Агату. Та посмотрела на него сурово-злым взглядом, от которого у демона на лице появилась его любимая отвратительно-наглая ухмылка:

— До мурашек пробрало…

— Слушай, а с чего ты решил, что мы все это для тебя делать будем? — заинтересовался Чезанно.

— Нет, если хотите, чтобы вами следующие пять сотен лет ангел правил и его команда, можете не искать никого.

— Да ну их… — выразил общую мысль Фонзи. — С кровососами я так и не въехал, кто из вас виноват, а вот прибить нас всех, пока мы последствия прорыва латали, они точно хотели. Так что, нет! Видал я таких правителей…

— Ну, так вот…

— Стоп! — выдала я, чуть не подскочив на месте. — Ты сказал «ангел», а не ангелы. И про команду. Объясняй давай!

— Торгаш, как есть торгаш, — буркнул недовольно Анаэль, — сразу выгоду чуешь. Тот ангел, что будет участвовать в розыгрыше козыря, и станет правителем, если выиграет. Ну и, ясное дело, один он это все проворачивать не будет, команду наберет.

— Так… — протянула я, накрыв ладонью руку напрягшегося Ниммея. — А если выиграешь ты, то…

— Ну да! — вызывающе хмыкнул Анаэль. — Тогда править буду я. А вы, так и быть, рядом… министрами покрутитесь.

— Улет… — очевидно, других слов у Ниммея не было. Остальные, вообще, молчали, даже Фонзи.

— То есть выигрыш — корона Хитхгладэ? — уточнила я. — Совершенно чужому иномирному демону?!

— Можешь сразу привыкать обращаться ко мне «Ваше Величество», саламандрочка, — съехидничал мой собеседник.

Ксирономо внезапно цветасто и заковыристо выругался, встал и объявил — Вы, как хотите, а я на трезвую голову это все воспринимать не могу. У меня мозги плавятся.

— Да что я вам нового-то рассказал? — лениво поинтересовался Анаэль. — Вы ж почти все знали, только воспринимали как догму. Вам оглашаются двенадцать пророчеств, после чего выдается новый король и пять сотен лет покоя. Что изменилось в твоей картине мира, что тебя потянуло напиться? То, что претендент на престол сидит рядом с тобой?

Демон потянулся и, хрустнув пальцами, оглядел всех присутствующих:

— Кто метнется за выпивкой? Я бы послал самых мелких, так две из них — дамы, а третий — вампир.

— Адам — вампир?! — бедный Фонзи, у него лимит на удивления и открытия, явно, перевыполнен на месяц вперед. — Вот же ж… Я думал, это шутка такая у целителей!

— Сам бы не отказался, чтобы это было шуткой, но все слишком серьезно, — отреагировал Адам и с тоской посмотрел в мою сторону. Ясно, голод мучает, а тут столько еды сидит.

Так, если я сейчас объявлю, что являюсь сосудом с кровушкой для прикорма нашего академического вурдалака, боюсь, никто не оценит. И если просто объявлю, что нам надо выйти и поговорить — тоже не поймут. И…Ниммей проследил за моим взглядом, нахмурился, потом его глаза чуть увеличились, и у меня в голове раздался его возмущенный голос:

— Ящерица, только не говори мне, что тебе хватило ума!..

— Я и не говорю. Молчу, — откомментировала я происходящее.

Ним матюгнулся еще цветастее, чем Ксирономо, буквально вылетевший за дверь после сообщения о вампире, и пересел к Адаму.

— На, — пробурчал он с независимо-небрежным выражением лица, протягивая парню свою руку, запястьем вверх.

— Эй, вы чего… Вы всерьез?!

Фонзи расстроенно махнул рукой и закрыл лицо ладонями. Агата, всхлипнув, уткнулась в грудь Роберто. Остальные парни тоже сидели с мрачными лицами.

— Адама сжигать я не буду! — объявил Фонзи, немного успокоившись, но все равно стараясь не смотреть на процесс кормления. Хотя тут смотри-не смотри, еще же и звуки соответствующие были… всасывающие… От которых у меня резко место укуса зачесалось.

— И не надо, — успокоила я всех. — Анаэль знает, как спасти Адама.

— Анаэль?.. — Ним, до этого изучающий вид за окном, уставился на меня, потом перевел взгляд на демона. — Ты что, потомок…

— Князя саламандр, — хищно улыбнулся ему парень. — Так что твоя самочка на мой свист отреагирует гораздо быстрее, чем на твой зов.

— Даже не думай, — прорычал Ним, с отвращением глядя на демона.

— А то что? — поинтересовался тот, нагло улыбаясь. — Ты же ее поиметь-то поимел, а привязку сделать забыл. Боишься?

— Не твое дело!

Адам, уже насытившийся и выпустивший руку дракона, старательно облизывал губы и очень напоминал выражением лица кота после миски сливок. При этом сидел он очень неудачно или, наоборот, удачно. Как раз между этими двумя дальними родственниками, обсуждающими какую-то привязку. И тема эта мне совершенно не нравилась.

— Ним, успокойся, он еще вчера сказал, что выбрал себе другую. Так что не только он мне не нужен, но и я ему тоже…

— Взяла и такую забаву испортила, — наигранно обиженно фыркнул Анаэль. — Я же для тебя старался. Еще немного, и он драться со мной из-за тебя бы полез!

— Не дождешься, — тоже фыркнул Ним, только у него наигранность выглядела уж слишком правдоподобно.

Пересев ко мне, он приобнял меня, притянул к себе и поцеловал в макушку. Все, как раньше… И я, наконец, воспользовалась возможностью прильнуть к нему, как Агата к Робби. Тепло, надежно… и даже почти уютно, если не обращать внимания на сверлящий спину взгляд Фредо. Так, я девушка порядочная же? Определившаяся. И простившая. И даже полетать пообещавшая. И на ящерицу не подпрыгнула… и, кстати, даже приятно было, как раньше. И… может, и зря я интригу испортила? Мне же нравилось, как Ним ревновал. Сначала, с утра, к Фредо, а теперь к Анаэлю. Нравилось! Иех… Слишком я порядочная, наверное.

А Ним в ревнивом тонусе гораздо… гораздо привлекательнее. Хотя фраза о привязке мне очень не понравилась, и еще… я вспомнила! Смысл пророчества мне так никто и не пояснил!

— Слушайте, так в чем смысл текста: «Когда две силы света, ставшие тьмой, одновременно овладеют дочерью света»? Переведите мне, а?

— Если бы я оставался в нем, — Анаэль кивнул на Роберто, — суть бы была. А раз меня в нем нет… Хотя я тройнички уважаю, — и демон усмехнулся, глядя на звереющую просто на глазах Агату.

— Какие тройнички? — продолжала отчаянно тупить я.

— Саламандрочка! Тройничок — это когда сексом одновременно трое занимаются. Например, ты, твой дракон и тот парень, что меня запечатывал. Но в пророчестве говорится про них, — и демон вновь кивнул в сторону Роберто и Агаты. — И про него, — он махнул рукой на Адама. — Дальше переводить, или ты уже в состоянии оценить глубину шутки?

Я помотала головой. Да, точно, две силы света, ставшие тьмой — это маги жизни, ставшие вампиром и демоном. А дочь света — это Агата. И они должны были…

— А зачем ею овладевать одновременно?

— Вопрос не ко мне, — пожал плечами Анаэль. — Думаю, ваш демиург позаботится, чтобы появилась или необходимость, или желание. Он у вас еще тот затейник…

— То есть пока не прошли сутки…

— Да, пока не прошли сутки, в любой момент, даже прямо сейчас, эти трое могут наброситься друг на друга, и нам придется выйти из аудитории, оставив их наедине.

Шутка была очень в стиле Адама, но именно он ее не оценил, зло зыркнув на Анаэля.

— Ладно, с вами весело, но это тело хочет спать, а мне его носить по плану еще лет пятьсот. Так что придется беречь, — горемычно вздохнул демон.

— Сначала расскажи, как излечить Адама, — напомнила я.

— А, ну тут все просто. Оружием может служить даже перочинный ножик, закаленный драконьим огнем, демонской крови ваш вампирчик может глотнуть у меня в любой момент, как приспичит. А королек, создатель всех вампов, вырвавшихся в лес и устроивших там беспредел, обитает тут, неподалеку.

Робби, материализовав лист бумаги, протянул его демону:

— Карту нарисуй.

— Держи, — Анаэль просто на миг прижал бумагу ладонью и тут же вернул ее Роберто. — За кровью завтра с утра подходи, — кивнул он Адаму. — Охотиться на вампиров лучше идти днем. А теперь спокойной вам ночи.

Глава 42. Ух, какие бабы!

Анаэль уже стоял в открытых дверях, когда вдруг замер, принюхался, нахмурился и повернулся в сторону Агаты:

— Ты что, духи сменила?

Девушка порозовела и посмотрела на Роберто, словно ища у него или одобрения, или защиты от столь невежливого вопроса. А демон уже переместился от двери к нашей парочке и принялся обнюхивать Агату, почти как оборотень, даже ноздри широко раздувались. А взгляд становился все более и более шалый… Я такой у своих друзей в деревне видела, когда они пытались расслабиться с помощью разных дурманящих голову трав.

— Откуда новые духи? — поинтересовался, наконец, Анаэль, поглядывая на Агату с каким-то жадным вожделением. Два ее парня тут же напряглись в боевой готовности.

— Санасар подарил, — еще более порозовела девушка. — Сказал, что сам сделал…

— Са-на-сар, — по слогам задумчиво произнес демон. — Это такой, мелкий?..

— Да, — Агата потерлась щекой о плечо Робби. — Мальчик совсем, — произнесла она, словно оправдываясь.

— Ты тоже это чуешь? — Анаэль повернулся к Адаму.

Вампир, поджав губы, хмуро подтвердил:

— Да, притягательный запах и становится все сильнее и сильнее.

— Хо-ро-ший у тебя мальчик, — процедил демон, вновь глядя на Агату: — Драконьей мяты где-то нашел…

— Драконьей мяты? — удивилась я и поглядела на Нима.

Тот лишь пожал плечами:

— В моем мире такой травы нет.

— А в моем есть, — хмыкнул Анаэль. — Она действует не сразу, но сносит мозг всем, в ком течет хоть немного драконьей крови. Например, демонам. Или вампирам, которых подкармливают драконы. Или самим драконам…

Я вдумчиво продиагностировала свое состояние, физическое и умственное. Хм… Нет, с мозгом все нормально, просто мне уже долей десять хочется уединиться с Нимом. Причем настолько сильно, что я даже готова согласиться на козью шкуру… Но я воспринимала это все вполне естественно. Мы же сидим тут рядышком, обнимаемся, меня иногда целуют, то в плечо, то в макушку, то снова в плечо. И прижимают к себе все крепче и крепче…А это, оказывается, действие какой-то травы?!

— Вас друг на друге замкнуло? — поинтересовался у нас Анаэль и сам же подтвердил: — Да, тянет именно к тому, к кому и без афродизиака тянуло. Просто влечение становится почти неконтролируемым. А я-то все думал, как нас троих должно было в одну постель затянуть, одновременно, — демон еще раз обнюхал Агату, с наслаждением вдыхая ее запах. — Да уж, не поскупился… Был бы я сейчас в теле твоего дружка, точно не устоял бы.

— Послушайте! — влезла я снова со своей страстью к уточнениям. — Хорошо, на демонов этот запах точно влияет. Но откуда Санасар мог предположить, что в Адаме окажется кровь Ниммея?

— Возможно, саламандрочка, он знал, что вампира уже несколько дней подкармливает какой-то другой дракон? — хмыкнул Анаэль, с ехидством посмотрев на меня.

Я надула губы и отвернулась. Демон довольно хмыкнул. Остальные не совсем понимающе переглянулись, но уточнять не стали. Тут в аудиторию влетел Ксирономо с четырьмя бутылками. Две он держал под мышками и две — в руках.

— Ничего нового? Ангелов среди нас пока еще нет? — поинтересовался Кси, материализуя бокалы. — Давайте парни… и лэраи, отметим… помянем… и за знакомство тоже не помешает!

Полные бокалы передавались из рук в руки, сначала на задние парты, а потом уже тем, кто устроился ближе всех.

— Где достал? — поинтересовался Роджер, сделав небольшой глоток и посмаковав напиток во рту.

— Места знать надо, — фыркнул Ксирономо. — Заначка у меня была, из дома.

— Ладно, — Анаэль, выпив вино залпом, поставил пустой бокал на стол. — Уход короля в опочивальню, попытка номер два. Развлекайтесь…

Едва за демоном захлопнулась дверь, все облегченно выдохнули и уставились друг на друга, словно ожидая, кто первый выскажется. Желающих почему-то не было. Все молчали, растерянные и какие-то слегка пришибленные.

— А давайте еще по бокальчику? — предложил Кси. — А то у меня в голове как будто что-то взорвалось, и теперь только куски мыслей витают.

Когда четвертая бутылка подходила к концу, Чезанно смог выдавить из себя:

— Я еще одну кандидатуру на карту знаю.

Фонзи, сидевший подперев голову и любующийся то партой, то полом, нахмурился и пробурчал:

— Ну, понеслось…

Чезанно, уже приготовившийся что-то сказать в ответ, явно проглотил половину и лишь уточнил:

— Два мужика у нее точно есть — и я, идиот, один из них.

— Сам сказал, серьезных намерений нет, можешь забирать. Сказал?! — взвился Фонзи.

— Заткнитесь, а?! Достали уже… — вздохнул Ксирономо. — Ты бы, Чез, и правда, определился. А то и сам не берешь, и другим не даешь. Ну, поимел ты ее первым, так и оформляй опеку, а не морды строй. Фон вон готов ее из-под тебя порченную взять.

— Ее кроме Фонзи еще толпа имела…

— Не толпа! — не сдержавшись, влезла Агата, игнорируя суровый взгляд Роберто. — И не надо на меня так смотреть! Лана — хорошая, и с этой вашей опекой запуталась просто! Она не думала, что соглашается сразу на все. У нее в мире принято за девушкой ухаживать, а не сразу в постель тащить. А вы… накинулись, как будто год женщин не видели! Я от девчонок такого наслушалась… И от Ланы тоже, — Агата с вызовом уставилась на Чезанно.

Парень даже покраснел немного от такого напора, но легко сдаваться не собирался.

— Запуталась и по рукам пошла?! Ее кто-то в спину толкал?!

— Она хотела что-то еще, кроме твоей комнаты, посмотреть! Ты ж ей три дня только свою кровать показывал, — огрызнулась Агата. — И ее никто не предупредил, что если даешь согласие на опеку, значит, тебя здоровый сильный парень будет всю ночь насиловать…

— Это кто ее насиловал?! — подскочил с места Чезанно.

— А вот ты бы с ней поговорил и уточнил! — Агата тоже встала, скинув с себя руку пытающегося ее удержать Робби. — А то оскорбленного в лучших чувствах из себя тут строишь! Вещь нашел — то дарю, то забираю, то все же сам поиграю… Фонзи — он хоть ей голову не дурит, в любви не признается. А ты обманул и бросил, а она так ждала, что ты заступишься! Герой-любовник…

Агата выдохлась и буквально упала на свое место. Пристыженный Чезанно задумчиво покрутил в руках пустой бокал, поставил его на стол и молча вышел.

— От баб одни беды, — буркнул недовольно Фонзи и тут же заткнулся под нашими с Агатой взглядами.

— Сейчас у нас почти все беды от демиурга, — уточнил Фредо. — Из-за него по миру бродят чужаки, творят, что голову взбредет, выпускают в наши леса вампиров, поднимают зомби, делают дыры в магическом пространстве мира. Я никогда не забуду, что пережил за той стеной, как надеялся и с жизнью прощался. И глаза первокурсников, которых сжигал из-за этих уродов. Они мне через ночь снятся! Так что, если надо выбирать между ангелом и демоном, то я за второго. А первому мне на глаза лучше не попадаться.

— Дык я не понял, а Санасар что, за ангелов? — снова оживился Фонзи. — Раз духи с травой этой Агате подсунул?

— Может быть, без проблем, — задумчиво произнес Робби.

— А может и не быть, — вступилась я за мальчишку. — Взял просто ту травку, что по запаху самому понравилась. А демиург уже воспользовался и предсказание сляпал. Он же, как я поняла, именно так и поступает. Ангелы вампиров в лес выпустили, он тут же этим и воспользовался. И со всем остальным…

Тут я поняла, что со всем остальным как-то оно с натяжкой и за уши. Если это подгонка предсказания под ситуацию, то идеальная. Да и если ситуации под предсказание…С теми же феями, например, еще можно было свалить на логику и подзорную трубу. Но, все равно, почему они именно на природниц накинулись? Могли бы и в замок залететь…А уж Тимкина проблема с хаосом в голове?.. Как ее можно было предугадать?! И то, что Роберто… Именно Роберто вызовет демона… Почему не Фредо? Не Фонзи, наконец?! Потому что Агата кинулась спасать любимого? Это было так предсказуемо? Не думаю! Химичит этот демиург! И обидно, что, скорее всего, я так никогда и не узнаю, как именно. А жаль…Но, все равно, как бы эти предсказания ни рождались в его воспаленном мозгу, но то, что Санасар на стороне ангелов — это бред, в который я поверить не готова. Нет, не так… Готова, но если будут неоспоримые доказательства, вот!

К тому же…

— Послушайте, а ангел… как вы думаете, он примет облик кого-то из студентов, кто тут учился и погиб, например, да? Или просто появится кто-то новенький? Или…

— Или он тут с самого начала и прикидывается одним из иномирных пацанов, — предположил Роджер, поглядывая на меня с сочувствием.

Да, этот вариант опять же был против Санасара.

— Кстати, ангелы, как и демоны, могут вселяться в чужие тела, — разглядывая потолок, просветил нас Фредо.

Уф… Что-то у меня тоже в голове взорвалось все, и обрывки мыслей летают.

— Знаете, я думаю, самое правильное, что мы можем сейчас сделать, это пойти все спать! — выдала я. — Вина, в качестве смазки для мозговых процессов, мы выпили, — после упоминания «смазки» кто-то у меня за спиной слегка закашлялся, — и толку теперь от того, что мы тут сидим никакого. За Санасаром надо наблюдать, тут без вопросов. Как и за всеми остальными двенадцатью девушками. Постепенно, исключая тех, кто точно не подходит. И о природницах не надо забывать — вдруг у какой-нибудь из них тоже два поклонника…

После этой фразы очень заметно напряглись Тимка и Роджер. И если с первым все было понятно, то второй… А, точно, он же с хохотушкой-Каджисо постоянно выясняет, кто из них круче. Значит, дело не только в ущемленном самолюбии?..И именно Роджер решил ущемить в самолюбии меня, аккуратно ткнув носом в половую принадлежность:

— Ринк, ты, как ни поверни, или пацан, или лэра, а раскомандовалась, прям как Мухобой во время сборов.

— У тебя есть другие предложения? — огрызнулась я, одновременно пытаясь вывернуться от пытающегося меня обнять и угомонить Нима.

— С этого и начинать надо было — подождать пока старшие выскажутся…

— Ты из себя сильно старшего не строй, — осадила я парня. — Ум от возраста или от дополнительной части тела не зависит. И старше ты меня лет на пять, не больше. И вообще…

— И вообще, ты все правильно сказала, — неожиданно поддержал меня Ксирономо.

— Точно. Посидели, выпили, одному по мозгам от девки перепало. Второму от другой… Все, можно расходиться, пока остальным не досталось! — заржал Фонзи. — У меня мать батяню тоже вот так держит! — богатырь показал нам огромный кулак. — Бабы у нас — у-у-ух! Им только волю дай — и Мухобоя построят… Так что, пошли спать, мужики! Завтра на вампира охотиться пойдем. У меня прямо руки зудят!

Роджер, не слишком довольный, что его воспитательный процесс никто не оценил, и меня на место не поставить не дали, все же промолчал. Только посмотрел на меня хмуро.

Я же ему улыбнулась, и, проходя мимо, шепотом честно пообещала:

— Не буду я больше так откровенно командовать, не переживай! Хочешь, я Каджисо от тебя привет передам?

— Я ей сам передам, — сдал себя со всеми потрохами Роджер. — А руководить лезть, у тебя еще руководилка не выросла… — тут он вдруг хмыкнул, словно что-то вспомнил, и злорадно уточнил: — И не вырастет. Так что держись своих мужиков и не высовывайся. Вон, как Агата…

— Угу, — ехидно кивнула я. — С нее пример и беру…

Тут Роджер не выдержал, рассмеялся и махнул рукой:

— Хорошо, что вас таких всего две.

— Не правда, нас семеро, — уточнила я. — Еще пять магов природы. Забыл, что ли? — состроила я ехидно-изумленную рожицу.

— Забудешь о них… — отмахнулся Роджер и с сочувствием посмотрел на стоящего рядом со мной Ниммея: — Крепись! Одна головная боль от такой егозы под опекой… Лэра… Пацан ты! И за уши тебя еще трепать и трепать.

Когда мы уже вышли из аудитории, полные радужных планов на ночь, то наткнулись на Адама. Он подошел к нам и со своим скептично-отстраненным выражением лица попросил:

— Можно, я сегодня у вас переночую? А то меня от мятного аромата до сих пор не отпустило. С трудом сдерживаюсь, чтобы не догнать дочь света и не начать выполнять предсказание, хотя бы только с моим участием.

— Конечно. Даже аренду за съем помещения брать не будем, — усмехнулся Ним, обнимая меня за талию. Пользуется тем, что в замке уже все спят, а перед своими теперь конспирироваться не надо.

Адам усмехнулся, потом сложил руки у груди, ладонями друг к другу, и поклонился с шутливой полуулыбкой:

— Благодарю тебя, о великий и гостеприимный лэр-дракон!

Вышедший как раз в это время из аудитории Тимка сразу предупредил:

— Только чтобы по блоку не бродить и никаких приставаний насчет пожрать или попить. Выпить дать могу, есть еще.

— Да, мне бы сейчас лучше выпить. Актуальнее, — хмыкнул Адам. — И запереть или к кровати привязать…

— Ты свои клыки видел? — поинтересовался Тимоха. — Тебя только если цепями приковывать. Веревки ж перегрызешь, как бобер. Так что, выдам тебе «Антиблажина», и хватит. Могу еще дверь подпереть, чтобы загрохотало, если выбраться решишь. Только мало ли, ты по малой нужде, а тут мы с Нимом выскочим…

— Еще не ясно, кто кого больше испугается, — не очень радостно усмехнулся Адам. — Я последнее время такой страшный стал, что меня даже собственное отражение пугается и не показывается.

— Не дрейфь, — Ним похлопал парня по плечу. — Завтра все поправим. Прирежем главного кровососа, и ты снова станешь, как новенький.

— В такое счастье я уже даже не верю. Очень сомнительно, что ко мне вернется моя магия жизни. Жизнь бы нормальную вернуть, а то нежитью быть очень утомительно, как выяснилось.

— Зато будет, что внукам рассказать, — пошутила я.

Адам на мою попытку его развеселить лишь хмыкнул. М-да. У него тут невесту снова прямо из-под носа отобрали, а я ему про внуков…

Когда мы подошли к нашему блоку, я внезапно поняла, что часик сна днем — это скорбно мало, а две бессонные ночи подряд — это слишком много. Поэтому, изобразив что-то условно похожее на умывание и чистку зубов, я виновато улыбнулась Ниму, пожелала всем спокойной ночи, доползла до кровати… до своей собственной кровати… погладила крутящегося у меня под ногами довольного Снежка и уснула.

Глава 43. И от шизофрении бывает польза

Утро началось как обычно и продолжилось вполне привычно, но на моменте с завтраком все свернуло «в не туда»… Причем даже не в то «не туда», куда мы рассчитывали, быстро запихивая в себя содержимое тарелок, не очень разбираясь, что нам сегодня приготовили. При этом обсуждая, как массово сбежать со второй половины занятий на охоту за одним из прародителей вампиров.

Нет, все оказалось гораздо более… «нетудовее», к сожалению. Потому что, когда мы уже собрались расходиться по аудиториям, а Адам — на поиски Пэнфило, в смысле Анаэля, звучный голос ректора объявил очередное пророчество:

— И станет дитя жизни и света воином смерти и тьмы, и станет порождать тьму в своих близких.

Столовая замерла и начала с опаской коситься на всех целителей. Особенно на первокурсников, побывавших в лесной заварушке и чудом из нее выбравшихся. Да, «дитя жизни и света» — тут никаких сомнений не было, а вот «воин смерти и тьмы» — это же не стопроцентно синоним «вампира»… Но, учитывая расползающиеся по Академии сплетни…Адам заметно занервничал, хотя, как ни странно, на него поглядывали меньше чем на других. Как я понимаю, по мнению многих, потеряв магию, он потерял и право считаться «дитем жизни и света».

Снобизм аристократии среди студентов был расширен и углублен чувством собственного превосходства над неодаренными. Не у всех, конечно, но те же кузены Фонзи по материнской линии, которых я мельком имела честь лицезреть, оставили о себе очень неприятное впечатление. И пятикурсники, нападающие на Санасара — тоже. И не важно, что один из них сейчас страдает за это, нося в себе демона. Все равно — снобы же. И Эззелин… И… от случая к случаю встречались представители, короче. И было их не так уж мало. Нет,нормальных ребят тоже хватало. Вот нам с Тимкой очень повезло сдружиться сначала с Роберто, а потом и со всей его командой.

— Надеюсь, я успею излечиться раньше, чем начну порождать тьму. А то всю жизнь считал, что чудо рождения доступно только женщинам, и хотел бы продолжать оставаться в наивном неведении о том, как это делают вампиры-мужчины.

— Конечно, успеешь, — успокоила я Адама, отодвигая от себя пустую тарелку. — Только, получается, нам надо поторопиться и не ждать полдня? — вообще, у меня фраза была оформлена как пожелание, а вопросительную интонацию я ей придала в последний момент, посмотрев на сидящего напротив Роджера. На самом деле, он прав, что-то я, действительно, раскомандовалась последнее время. А ведь, даже если не затрагивать гендерные заморочки, я всего лишь пацан-первокурсник, да еще и иномирный.

Главное, в той же дачной компании всегда сидела тише воды, ниже травы. Среди друзей Сашки и Артура тоже помалкивала обычно. Вот в институтской, среди ровесников, могла и поруководить, так ключевое здесь: «среди ровесников!». А тут мало того, что в каждую бочку — затычка и во всех предсказаниях, хоть большим пальцем левой ноги, но потопталась, так еще и решила властным тоном банальности изрекать. Без меня не поймут, конечно, что надо ускориться, куда уж им, шестикурсникам, до такой истины додуматься…

Разозлившись и на себя и на собственную внезапно прорезавшуюся несдержанность, я даже в сторону ото всех отвернулась. Чтобы встретиться взглядом с задумчиво изучающим всю нашу компанию Санасаром. Так, теперь у меня еще и паранойя обостряется…

— Рин правильно мыслит, — хмыкнул Роджер и подмигнул мне. — Так что, все пацаны и лэраи, — многозначительный взгляд на меня с Тимохой и Агату, — на занятия, а мы сваливаем. Ним, ты с нами?

Это что же, получается, я мимо, что ли?! У меня от возмущения даже дар речи временно пропал… Ниммей, глядя на то, как я сижу, вытаращив глаза и приоткрыв рот, пытаясь издать хоть звук, даже по спине меня похлопал:

— Давай, дуй к своему любимому преподу, ящерица.

— Нет! — выдохнула я, наконец. — Мы так не договаривались! Так не честно! И… и вообще, это я заключал договор с демоном на освобождение Адама!

— Рин, — в голосе Нима зазвучали ласково-уговаривающие нотки. — Договор ты заключил, демон нам все рассказал, ты молодец, — вот честно, примерно с такой же интонацией я бы с малолетним ребенком разговаривала, уговаривая его вести себя хорошо. Еще бы конфетку мне за это пообещал для полного сходства. — Но ты же сам понимаешь, что это будет совсем не развлекательная прогулка. И… — тут Ниммей использовал совершенно нечестный прием, против которого мне было нечего возразить, — если случится что-то непредвиденное, или я, или Фредонис свяжемся с тобой, и ты пришлешь нам подмогу. Сразу. А если ты будешь с нами, то быстро слетать туда и обратно смогу только я… А вдруг я буду очень занят?!

Вот… Вот ведь… Да, я быстро слетать не смогу, я даже обращаться самостоятельно пока не умею.

Поэтому я послушно поплелась на занятия под Тимкиным конвоем, уселась за парту и уставилась на Демо преданным пустым взглядом. Я даже не сразу отреагировала, когда он ко мне обратился. Но пинок под ребра, спасибо Тимохе, быстро вернул меня в реальный мир. Пришлось вытряхивать из головы все переживания за ребят и доставать из глубин памяти вчерашние руны. Выяснив, что толку сегодня от любимого студента почему-то мало, Демо милостиво согласился помучить остальных восемнадцать, оставив меня в покое. Наверное, вид у меня был очень несчастный. Я обижалась, злилась и волновалась одновременно, а это очень отвлекает от учебы.

Наконец, глупость, то есть злость и обида, перевесили, и едва дождавшись обеденного перерыва, я честно объявила Тимке, что иду жаловаться на всех этих заговорщиков демону.

— Ты что, всерьез? Вроде не падала сегодня и головой не стукалась! — забеспокоился Тимоха.

— Куда уж серьезнее, — вздохнула я, сразу теряя всю свою решительность и впадая в странное состояние, когда одна половина хочет приключений и славы, а вторая — участвовать в спасении так, чтобы принести пользу. И если польза именно в том, чтобы сидеть в замке, ожидая голоса в голове, то, значит, будем сидеть и переживать. Одна половинка хочет…

— Тимош, у меня раздвоение личности усилилось, — с тоской поделилась я с домовенком. — Ящерица хочет лететь за Нимом и остальными. А я же тоже хочу, но понимаю, что здесь от меня толку больше. И получается, что полторы меня хотят лететь…

— Полторы тебя? Ринк, давай я тебя в блок отведу, а лучше в лазарет, а? Там тебе капелек каких-нибудь дадут… Или таблеток… Или просто рукой поводят над головой, вот так, — Тимошка продемонстрировал что-то условно похожее на то, что обычно делают целители, когда забирают боль, — и у тебя все пройдет.

— Ага, как рукой снимет, — нервно хихикнула я. — Нет, в лазарет мне не надо. Не думаю, что они там лечат раздвоение сущностей у оборотней. Я такого диагноза даже в нашем мире не слышал, а в этом уж и подавно такого нет.

Мы задумчиво постояли у аудитории, потом оба синхронно вздохнули и побрели в столовую. На одном из поворотов я приотстала от более голодного и поэтому более стремительного Тимки и тут же чуть не столкнулась с идущим мне навстречу Эззелином.

— Как-то ты быстро оправился после магического истощения, — фыркнул он, внимательно оглядывая меня. Только зубы показать не попросил, а так всю изучил, от пяток до макушки и обратно.

Первым желанием было спросить: «После какого-такого…», но я сдержалась.

— Хороший сон и правильное питание…

— Еще про регулярный секс упомянуть не забудь, — промурчал с каким-то злым вибрирующим рычанием Эззи. — Когда к тебе не врываются посреди ночи, не вытаскивают твоего парня прямо из постели, не приносят потом бессознательное тело в твою кровать… — вообще-то, врывалась я к Фредо, и в кровать он меня принес в свою, но я стоически решила не уточнять такие подробности.

— «У него магическое истощение, ему надо поспать!» — Вазелинка очень похоже передразнил голос Фредо и тут же прижал меня к стенке, ухватив за воротник безрукавки: — Или сам исчезни из жизни моего парня, или я об этом позабочусь. Хватит над ним издеваться, понял?!

Размеры моего терпения поразили даже меня. Я не стала даже отпихиваться или пытаться освободиться, хотя хотелось просто до зуда в ладонях и нервной почесухи во всем теле. Подождала, пока Эззи отцепится, одернула рубашку и жилетку. Посмотрела на этого, неуравновешенного, поджав губы. И спокойно уточнила:

— Ты с угрозами поосторожнее, а то сырцом нечаянно от страха приложу так, что одни уголечки останутся. А Фредо — взрослый мальчик, так что пусть сам решает, с кем ему общаться. Я ему общаться с тобой не запрещаю и тебя в коридорах Академии не запугиваю. И тебе советую вести себя, как и положено лэру, а не ревнивой истеричке.

После этой отповеди я гордо развернулась и подошла к стоящему неподалеку Тимохе. Тот тоже почесывал кулаки друг об друга и крепился. Повторного урока с плетками никому не хотелось, а наше столкновение, скорее всего, переросло бы в…

— Я вызываю тебя на дуэль! — бросил мне вслед Эззи.

И-и-ять! Идиот… Я обернулась и уставилась на этого душевно нездорового, а потом, поражаясь сама себе, попыталась донести до него банальную истину:

— Если ты выиграешь, тебя никто не похвалит, потому что выиграл у подготовишки из техномира. Если проиграешь, будет совсем позорно. Но, если ты хочешь…

— Даже не думай! — влез в наш разговор взволнованно-напуганный Тимка. — Он тебя исподтишка чем-нибудь шарахнет, и все, поминай, как звали!

— На дуэли будут присутствовать целых два куратора, — напомнила я.

— Что, боишься? Трус! — презрительно бросил мне Эззи, и тупая курица внутри меня всполошилась, захлопав крыльями:

— Сам ты — трус! И слабак!

Пришлось быстро заткнуть неугомонную драконицу, хотя она отчаянно рвалась устроить драку и была полностью уверена в победе. Но я не собиралась драться с Эззелином, потому что это было… глупо! А еще причина дуэли была очень унизительной — из-за внимания самца. Нет, что-то в этом есть, конечно. Навалять Вазелинке и гордо сказать, чтобы держался от Фредо подальше, а то еще выдам! Нет, это опять не мои мысли…

Учет и контроль, постоянный контроль. И ведь я раньше жила с этой курицей в голове и даже не подозревала, что можно как-то свои желания разграничивать. Это — мое, это — драконицы, это — опять мое…Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Лучше уж сразу принять как факт, что это все — мое, и не открещиваться от собственного дурного и вспыльчивого характера.

И тут меня спас ни кто иной, как Анаэль.

— О, попаданчики! Опять к благородным лэрам задираетесь? Интересно, у вас в мире все такие, или сюда наиболее тупых скинули, за ненадобностью?

Драконица, почуяв демона, сразу присмирела и уползла поглубже, оставив меня одну разбираться сразу с двумя противниками.

— Где ты видишь здесь благородных лэров? — хмыкнула я. — Вы двое задирались к первокурснику, пока вас не победила на дуэли иномирная девушка. Этот вон, — я кивнула в сторону Эззелина, — вызывает на дуэль меня, подготовишку из техногенного мира. Приходится мне, как более умному и благородному, заботиться о его чести и порядочности. И, вместо благодарности, меня же еще и оскорбляют… Куда катится этот мир?!

Я закатила на полдоли глаза, изображая томную усталость, и, зыркнув еще раз недобро в сторону Эззи, спокойно пошла в столовую. Тимоха, утирая холодный пот со лба, отправился за мной следом.

— Уф, пронесло… — выдал он, когда мы, найдя свободное место, уселись и взяли в руки ложки.

— Да уж… если бы не Анаэль, может, и закрепило бы, — хмыкнула я. — Совсем озверел Вазелинка…

— Угу, — согласно кивнул Тим и, прищурившись, уставился на меня: — Только я не очень понял его последний намек об истощении и бессознательном теле, которое принесли в кровать.

Пришлось старательно подавиться, чтобы как-то оправдать внезапное покраснение лица. Но с Тимошкой этот номер не прокатил, так что я быстро покаялась, что было дело, полежала, отдохнула, выспалась и потом сразу… сразу домой!

— Ох, допрыгаешься ты, Ринка, — со стариковской осуждающей интонацией покачал головой домовенок. — Мельтешишь между ними, как заяц…

— А что делать, если меня к ним двоим тянет?! — возмутилась я, словно это Тим был виноват.

Тут к нашему столу подошел Анаэль. Нагло улыбаясь, он, опершись ладонями о стол, склонился к нам как можно ниже и своим вызывающе-провоцирующим тоном прошептал:

— Слушай внимательно, саламандрочка. Соломку под утреннее предсказание, как обычно, подстелили заранее. Прародитель вашего вампира сейчас неподалеку от замка, я его чую. Могу показать примерное место. Но убить его должен сам парень, так как ему для излечения нужно глотнуть крови уже мертвого предка, а вампиры сгорают почти сразу после смерти.

— Ты про кровь ничего не говорил, — тоже шепотом возмутилась я.

— Не психуй, — хмыкнул он. — Вампиру вашему я все по шагам объяснил. Давай, возвращай его обратно и побыстрее. — И, уже громко, чуть ли не на всю столовою, поинтересовался: — Понял меня, попаданчик?!

Я зыркнула на демона очень недобро, потому что последняя фраза была подставой. Особенно учитывая крутящегося поблизости Эззелина.

— С девушками на дуэлях ты уже дрался. По возрастающей пошел? — огрызнулась, по настоящему, с совершенно не наигранной злостью. — Отвали!

— Не шали, саламандрочка, — тихо предупредил меня Анаэль, вновь наклонившись ко мне близко-близко, так что я даже сумела разглядеть красный ободок вокруг коричневой радужки. И, уже в самое ухо, едва слышно добавил: — Я уже выбрал будущую королеву, но место любовницы все еще вакантно, — и он лизнул мне мочку уха, теплым влажным языком…

Драконица, едва только демон вновь появился на горизонте, забилась еще глубже, а после этой выходки, вообще, шлепнулась в обморок от ужаса. Нет, я тоже не пришла в восторг — рука сама по себе, машинально потянулась залепить с размаха по наглой морде. Но Анаэль успел прижать обе моих ладони к столу и предупреждающе рыкнул на Тимоху, смотрящего на все происходящее, сжав кулаки и еле сдерживаясь, чтобы не устроить драку прямо в столовой.

— Горячая самочка, храбрая… только глупенькая и вспыльчивая. Поторопись, а то количество вампиров среди твоих друзей вот-вот увеличится. Тяга создавать себе подобных так же сильна, как жажда крови… И имей в виду, демонов и драконов старые вампиры чувствуют на расстоянии. Настоящих чистокровных драконов.

Выдохнув мне все это, самонадеянный самец, наконец, отвалил. Я же, сосредоточившись, попыталась настроиться на Нима.

— Да? Улет… Мы тут уже полдня пытаемся отловить этого кровососа, а он как сквозь землю провалился! Ты там как, ящерица? Соскучилась? Или что-то случилось?

— Случилось. Ваш кровосос бродит где-то возле замка, так что хватай Адама и давай с ним сюда.

Парой заковыристых нецензурных фраз Ним выразил свое отношение к данному событию и потом ехидно хмыкнул:

— Остальные, значит, обратно пешочком. С утра-то я их на себе всех по очереди перекинул, но сейчас некогда будет.

— Ним, старые вампиры чувствуют чистокровных драконов, так что не спугни его! — предупредила я, одновременно обдумывая, как бы так выскользнуть незаметно и тоже поучаствовать в облаве.

И тут меня как по голове обухом… Природницы же! В лесу же!

— Ниммей, как прилетишь — ищи демона, он обещал показать примерное расположение…

— Не кипиши, я тоже вампиров чую. Не так хорошо, как этот павлин, но возле замка я этого кровопийцу-опылителя точно выслежу и клыки ему вырву, без анестезии. И ноги оторву, чтобы не сбежал. И руки… А уже потом Адам его прикончит, по документации.

Я покивала, мысленно поощряя кровожадность Нима. Но мне очень хотелось бы удовлетворить свою собственную. Хотя бы визуально — просто полюбоваться, как мой дракон будет выполнять все обещанное…Да, понятно, что у него к вампирам счет больше. Еще выше он только у Фредо, Фонзи и Роберто. Но так и тянуло огнем дыхнуть и спалить к едрене фене… М-да.

— Скучаете? — рядом с нами присела Агата, немного напряженная и старательно скрывающая свое волнение. — Новости от ребят есть?

— Есть, — кивнула я. — Новости есть, а вот вампира — нет. Он у нас тут бродит вокруг замка.

— Ой! А как же девушки в лесу? — тут же переполошилась Агата. — Надо их предупредить!

— Угу, — кивнула я. — Надо, — мы понимающе переглянулись и посмотрели на Тимку.

— Я сейчас пойду, сдам вас первому попавшемуся преподу, а сам сбегаю, предупрежу девчонок, — выдал этот предатель.

— Ага, размечтался! — я усмехнулась, впервые вспомнив о драконице без раздражения. — Это вы оба сидите в замке, а я пойду и предупрежу. И знаете, почему?! — я оглядела этих двоих и гордо выдала: — Потому что я — дракон! И нам вампиры не страшны!

Глава 44. Неприятность — это неправильно понятое приключение

Доказать Тимке, что он должен сидеть и ждать, пока я бегаю вокруг замка, оказалось почти невозможным, но я была настойчива. И аргумент: «ты же не хочешь стать вампиром?!» был очень убедительным. Нет, случаев вампиризма среди домовых даже в сказках и ужастиках не встречалось, но кто ж знает, как оно повернется в этом мире? Вдруг обратится? И что тогда?

Агата, пусть не сразу, но тоже согласилась, что нечего приличным людям вокруг замка разгуливать и нежить провоцировать. Вытерев пот со лба, я рванула к выходу из замка, и наткнулась на поджидающего меня Анаэля.

— Я был уверен, что ты скоро появишься, саламандрочка, — протянул он, ухмыльнувшись.

— Слушай, ты же нормально себя вел в теле Роберто. С чего вдруг сейчас распоясался?! — полюбопытствовала я, почти не реагируя на его вызывающее поведение.

— Потому что в первое тело меня пустили погостить и нас там было двое, а в этом хозяин только я, — пояснил мне демон. — Так что наслаждайся моим настоящим характером, только помни, я умен, изобретателен, очарователен, но очень коварен.

— Вы прослушали рекламу на нашем радио, оставайтесь с нами, — пробурчала я, честно стараясь не рассмеяться. — Набор в группу моих поклонников уже закрыт, ты опоздал.

Сказав это, я вышла из замка, миновала охрану и, обернувшись, внезапно обнаружила, что Анаэль идет за мной.

— Я на место твоего поклонника не претендую, — томно протянул он, почти как Эззи, при этом приобняв меня за талию. — Была бы ты все еще девственница, развлекся бы с удовольствием. Тут мы с драконами очень похожи, — и эта зараза опять лизнул меня, в этот раз за ухом.

— Отпусти! Отпусти немедленно! — я попыталась вырваться, но хватка у демона была железная.

— Иди спокойно и улыбайся, не привлекая внимания, — прошептал он мне в ухо. — За нами наблюдают.

Доли две я шла молча, потом снова попыталась вырваться:

— Ну и что, что наблюдают!! Это не повод меня тискать! Убери свои лапы…

— Лапы, саламандрочка, у драконов. А у демонов — руки, красивые, с длинными тонкими пальцами и острыми когтями, — эту часть своей речи Анаэль почти промурчал, а потом резко, командным тоном, закончил: — Иди и не дергайся! Я хочу спровоцировать демиурга на новое предсказание, — и тут же снова томно мурлыкнул: — Пусть оно будет про нас. Твоим поклонникам понравится.

— А тебе сырцом огненным в морду понравится? — поинтересовалась я с ехидством в голосе.

— Ты поднимешь руку на своего будущего короля? — изобразил удивление Анаэль. А потом, тоже ехидно усмехнувшись, напомнил: — Я — демон, саламандрочка. Огонь — моя стихия. Так что скоро этому телу придется поменять факультет.

Осознав, что рыпаться бесполезно, я попробовала получить удовольствие и расслабилась. Шли мы в нужном направление, но на всякий случай я уточнила:

— Мне к природницам.

— Какое совпадение, — фыркнул демон. — Мне тоже.

— А ты-то чего там забыл? — удивилась я.

— О, не поверишь, но как раз одну из этих пятерых я выбрал на роль королевы, так что иду навестить ее в новом теле. Похвастаться и развлечься.

Я на какое-то время замолчала, переосмысливая услышанное.

— То есть ты уже у них развлекался? — выдала я итог своих размышлений.

— Конечно, — улыбнулся мне Анаэль. — Правда, в прежнем теле. Но я очень старался быть аккуратным и не наследить, — улыбка превратилась в похабно-вызывающую усмешку. — А то не хорошо, если будущая королева через девять месяцев принесет в подоле, не мое. Придется казнить, — с притворной печалью в голосе вздохнул демон. — А если удастся найти виноватого в королевском позоре, придется казнить и его тоже.

Я вновь принялась вырываться, заодно одарив Анаэля кучей ласковых прозвищ.

— За такие слова, саламандрочка, тебе потом не помешает вымыть рот с мылом, — рассмеялся он, так, что у меня мурашки по коже пробежали.

Вообще, меня зазнобило еще когда он начал про казнь королевы рассуждать, особенно с тонким намеком на Роберто, но теперь у меня даже зубы застучали. Вот как у него так получается? То милый и безобидный наглец, то монстр, от которого хочется уползти подальше и спрятаться… как в детстве, под одеялом. Немного успокоившись, я решила уточнить, какая же из девушек удостоилась… эм… столь высокой чести:

— И кто же твоя избранница?

— Надеюсь, ты не ревнуешь? — промурлыкал Анаэль мне в ухо. И меня снова тряхануло, но уже не от страха. — Она более женственная, чем ты. У нее округлостей гораздо больше, — и этот наглец, одной рукой, довольно ловко умудрился полапать меня везде, где этих округлостей пока не намечалось даже. — Да и по красивее, если честно, — добавил он, с критическим видом поизучав мое лицо. — Меченная, конечно, но это поправимо…

Я зарычала, испытывая настоятельную потребность, если не убить, то хотя бы просто попинать сволочь. Желательно — ногами.

— Ты… Ты спишь с девушкой Тима?!!!

— Знаешь, я как-то у нее не уточнял, чья она там была до меня, — хмыкнул демон, пожав плечами. — С того момента, как она мне понравилась — она моя.

Я вновь выдала эмоционально-прочувственную речь с использованием всех полученных в компании деревенских ребят знаний.

— Похлопать не могу, руки заняты, — фыркнул Анаэль на все мои попытки его задеть. — Но, надеюсь, тебе полегчало.

— Как ты мог… переспать с Абангу… Тьфу!

— Знаешь, саламандрочка, вообще я имена самок не запоминаю, «милая», «киска» и «зайка» — гораздо практичнее и всем подходят, но вроде как мою королеву зовут иначе.

— Сам же сказал, что «меченная», — растерялась я. — А шрам на лице только у Абангу.

— А причем тут шрам? — искренне удивился демон. — Меченная она, метка у нее. Но я ее ей сниму, если будет себя хорошо вести.

Уф… Я облегченно выдохнула и тут же, вспомнив о Роджере и Каджисо, решила уже окончательно все выяснить и успокоиться. Но Анаэль, как почувствовав, ответил сам:

— Только не спрашивай, как ее по настоящему зовут, не запоминаю я такие мелочи. Черненькая такая, на подружку твою чем-то похожа.

Вот теперь я точно выдохнула. Черноволосая в этой пятерке была только одна — Бахати, бывшее Тимошино увлечение.

— Слушай, а раз ты к ним идешь, предупредишь их про вампира? — вдруг осенило меня уже почти на подходе к поляне.

— Конечно, — усмехнулся Анаэль. — Мало того, я побуду с ними всю ночь, так что он будет держаться от них подальше, даже после того как проснется и начнет бродить по лесу.

Я остановилась, выдыхая и обдумывая, кого мне хочется убить больше. Демона, вампира или саму себя — поварешкой? Могла ведь еще у ворот замка поинтересоваться, куда этот хмырь наглый направляется. Почему-то у меня ум и независимость иногда отказываются работать в паре. Нет, иногда ничего так получается, а иногда… как сейчас.

— То есть сейчас он спит? — поинтересовалась я, прежде чем направится обратно. — Ты, кстати, обещал указать место.

— Да, — Анаэль снова очень подозрительно улыбнулся, как будто собирался меня изнасиловать, например, или еще что-то такое проделать, очень неприличное. — Ты же хочешь, чтобы тебя в этот раз взяли с собой, а не бросили скучать в замке? — вкрадчиво-ласково поинтересовался он, облизывая слегка пухлые губы.

— Хочу, — честно призналась я. — Но…

Договорить я не успела.

Анаэль, так до сих пор и не убравший руку с моей талии, лишь чуть развернул меня и…поцеловал. Властно, как… как будто у меня нет права голоса и словно я должна была обмереть у него в руках от счастья! Ха! Я даже руки выставила, чтобы удерживать этого маньяка от себя подальше. Но тут в моей голове начала проступать картинка… как проявка фотографии, точно! Сначала размытые пятна, потом что-то более четкое… еще четче… Карта! Анаэль сам меня отпустил и уставился, с наглой вызывающей ухмылкой на роже… так бы и..

— Эй, спокойно! Я тебе карту обещал? — получи. Теперь от тебя точно никто не избавится, потому что она у тебя в голове, а сканы ты делать не умеешь. Так что давай, вали спасать своего дружка, пока он не покусал кого-нибудь, под влиянием старшей крови.

Я уже сделала пару шагов в обратную сторону, но остановилась, чтобы уточнить:

— Что ты имел ввиду?

— А, точно, совсем забыл сказать, — усмехнулся Анаэль. — Молодые вампиры прилично воспитанные и не могут противостоять старшим. Для этого и нужна была кровь демона — она помогает противостоять желанию подчинится и выполнять все приказы своего прародителя. Но ее действие со временем ослабевает… Так что поторопитесь и грохните этого королька, пока он спит!

— А если я приведу Адама, чтобы ты снова…

— Саламандрочка, я и так уже какое-то время занимаюсь благотворительностью. Все условия нашего договора я выполнил еще утром, и не моя вина, что старший вампир смылся поближе к младшему. Я даже сообщил тебе об этом, и место его лежбища показал. Но второй раз поить твоего друга своей кровью не собираюсь. Я иду на свидание с красивой девушкой и рассчитываю потом на бурный секс. Так что развлекайтесь без меня!

Глубоко вдохнув и проглотив все то, что очень хотелось сказать вместо благодарности, я побрела обратно, размышляя о том, что все мужчины, конечно, по-своему странные, но вокруг меня квинтэссенция, просто.

А на выходе из леса меня поджидал сюрприз — Адам. Я притормозила на тропинке, уставилась на него и только через полдоли смогла изобразить из себя капитана Очевидность:

— Вы уже прилетели?!

— Да, и Ним побежал тебя искать, — парень посмотрел на меня с заметным интересом и плохо скрываемым сочувствием. — Потому что ты на его зов не откликалась.

И-и-ить! Демон что, временно провода перерезал? Я потянулась мысленно к Ниму. Он был злой и встревоженный. Что ж, его можно понять, я бы тоже встревожилась.

— У меня все хорошо, я ходила предупредить природниц, заодно встретила Анаэля и у меня теперь есть карта, где прячется нужный нам вампир, — отчиталась я. — А зова я не слышала, честно. Прости…

— Уф… — я словно не только услышала, но даже ощутила, как Ниммей облегченно выдохнул. — Отдавай карту Адаму и беги в замок… Нет, стой где стоишь, не двигайся, я сейчас сам прилечу и провожу тебя обратно.

— Ним, у нас вообще-то проблема, — объявила я, когда огромный дракон опустился перед нами и обратился в симпатичного темно-рыжего веснушчатого парня. — Даже две, — уточнила я, на всякий случай. — У Адама подзарядка демоновой кровью заканчивается, а без нее он попадет под влияние своего прародителя и станет делать то, что тот прикажет. И… как бы… карты у меня нет. Она есть, но в физическом плане ее нет… — наткнувшись на недоумевающе-раздраженный взгляд Нима, я пояснила: — Она у меня в голове, понимаешь? Демон ее мне прямо в голову залил.

— Очень надеюсь, что при этом он держал свои крылья, хвосты и прочие конечности от тебя подальше, — недовольно пробурчал Ниммей и задумался.

Потом материализовал лист бумаги, положил на него мою ладонь и очень ласково попросил:

— Представь карту и потом плавно словно перетеки ею по руке. Давай, мой юный падаван, ты сможешь! — Ним ободряюще улыбнулся, и я честно попыталась слить на бумагу содержимое своей памяти.

Да, это был мой билет на охоту, и я могла бы его утаить. Потребовать, чтобы меня взяли с собой. Настоять. Устроить скандал, наконец…

И меня очень подмывало так и сделать, но я просто посмотрела на все это со стороны и оценила, насколько оно будет глупо и по-детски. Вот когда я спасала в одиночку Роберто, встречаясь тайком с демоном, там все было оправдано и логично, а сейчас я скорее буду мешать, чем помогать. Не будет от меня никакой пользы… И-и-ить… а как хочется поучаствовать и тоже попинать или посмотреть, как пинают этого вурдалака бешеного! Но, не смотря на то, что я очень старалась, лист бумаги оставался девственно пустым.

— Уле-е-ет, — процедил недовольно Ним. — Что-то я уже устал от будущего короля Хитхгладэ и его специфического чувства юмора. Ладно, стой здесь! Слышишь меня, ящерица? — Ниммей уставился на меня строгим суровым взглядом, подразумевающим, что он не только не шутит, а серьезен, как никогда. — Стой здесь и никуда! Никуда не уходи! — потом, повернувшись к Адаму, очень схоже изобразил руками, как кому-то что-то откручивает. Тот понимающе кивнул, едва заметно улыбнувшись.

— Принесу сюда некроманта, пусть за тобой присматривает, — пояснил Ним и взмыл в воздух.

Нормально так… Мне нравится постановка вопроса! Они, значит, между собой за моей спиной опять сговорятся, один пойдет на подвиги, а второй будет меня оберегать?! Разделение труда?! Убиться плеером!

Мы честно молча отстояли долей три-четыре, как вдруг от замка в нашу сторону выбежал человек. Едва я смогла разглядеть развевающиеся по ветру серые пряди, то сразу поняла, кто это так по нам сильно соскучился. Человек, то есть Тимка, громко что-то кричал, но я не очень могла разобрать что, только сплошное: «А-а-а!». Но слух Адама был лучше и, обернувшись ко мне, он очень спокойно сообщил:

— Пошли! Дракон нас догонит.

Не очень понимая, с чего вдруг на меня свалилось такое счастье, я еще раз попыталась прислушаться к тому, что кричит Тимоха. Он уже был ближе и слышно было, поэтому, четче:

— Агата пропала!

Вот ведь! Вот ведь… Как?!Тимка, запыхавшись, догнал нас, когда я, словно со встроенным навигатором в голове, уже шагала в сторону высокой горы, возвышающейся чуть левее леса.

— Пропала… Отошла, типа по нужде, и все… Охрана у ворот ее не видела, а в замке ее нет. Я его три раза оббежал! Весь! Уф, ща сдохну…

— Тимошик, — я остановилась и посмотрела на стоящего, согнувшись буквой Г и пытающегося восстановить дыхание домовенка. — Ты иди обратно в замок и продолжай ее искать, хорошо? К вампиру тебе идти точно не надо, сам понимаешь.

Тим грустно обреченно кивнул. Я погладила его по руке и постаралась успокоить:

— Зато ты — непревзойденный охотник на фей, круче драконов.

Домовенок скептически хмыкнул, но настроение у него заметно улучшилось, и он побрел обратно. А мы — вперед, ориентируясь на мой встроенный навигатор.

Подойдя к входу в большую пещеру, я остановилась. Благоразумие взяло верх над тягой к приключениям, и я связалась с Нимом:

— Слушай, мы у большой горы… Да, у нее. Не ругайся, просто быстрее лети сюда, я лишь привела туда Адама. Потому что там Агата. Нет, мы не уверены, но подозреваем. Ним, я…

— Ты стоишь тут и никуда не дергаешься!

Дракон так стремительно превратился в человека, что мне даже показалось, будто он еще в полете раздвоился на двух парней… Рыжего и черноволосого. Один из них побежал в пещеру, а второй подошел ко мне.

— Вы опять в гуще событий, лэра. Как у вас это получается?

— Это генетический дар, — буркнула я, краснея от его насмешливо-заботливого взгляда.

Тут у меня в голове раздались пространные рассуждения о чьих-то родственниках по материнской линии и интересных позах, в которых Ним видел всех вампиров вместе и одного конкретного в частности. Я бросилась к своему дракону, чтобы выяснить, с чего вдруг такая бурная реакция, но Фредо, ухватив меня за руку, удержал:

— Пообещайте мне не покидать этого места, лэра… — я, упрямо поджав губы, зло прищурилась и нахохлилась. — Ри-и-ин, пожалуйста!

Почему?! Почему эти мужчины все время используют нечестные приемы? Да я бы ни в жизнь, никогда, ни за что… Но как я могу отказать, когда на меня смотрят так умоляюще?

— Там Ним!

— Да, я знаю. Он не откликается на ваш зов?

Нет, на зов Ниммей откликался, но очень… очень нецензурно, и меня это беспокоило.

— Я пойду и проверю, как он там. Но вы останетесь здесь. Лэра, пожалуйста! Я вас очень прошу!

— Хорошо, — обреченно согласилась я, надулась и села, подперев спиной камни. — Я жду ровно пять долей. Пять долей! А потом лезу вас спасать.

— Постараюсь уложиться за столь короткий срок, — едва заметно улыбнулся Фредо и занырнул в темноту пещеры. А я, закрыв глаза, принялась про себя отсчитывать время.

Пять долей. Это где-то… эм… так… Короче, буду считать до трехсот семидесяти пяти. Медленно буду считать.

И тут я услышала неподалеку какое-то шуршание, раскрыла глаза и еще больше скомпоновалась, стараясь слиться с горой. В метрах трех-четырех от меня кто-то очень-очень сильный выдвигал большой-большой камень. Изнутри горы…

Глядя, как легко это происходит, я резко расхотела приключений и захотела, чтобы со мной рядом оказался мой дракон. А еще лучше некромант и дракон, для полного спокойствия. И-и-ять… Мамочки!

Глава 45. Соблазнения

— Ящерица?! — тут же отреагировал на мой панический выброс Ним. — Ты же не полезла в пещеру?

— Нет, — прошептала я мысленно, замерев от ужаса и глядя, как камень выпал, а из дыры выползло что-то мерзкое и противное, прижимающее к себе… Агату.

Девушка, к счастью для себя, находилась или в шоке, или в обмороке. Думать о том, что она не подает признаков жизни по какой-то другой причине, мне не хотелось. Да если бы меня такое непотребство руками трогало, я бы точно в обморок ушла и табличку повесила: «В чувство не приводить, пока все не нормализуется!». Бледное, тощее, с горящими маниакальным блеском красными глазами… Нет, на готического принца из сказок этот вампир, точно, не похож. Хотя одет, как богатый аристократ — и украшения на тонких длинных пальцах, и цепь золотая… на дубе том… и-и-ить! Даже дышать страшно! Мантия, опять же… темно-красная, с отделкой по краям… Корону, видать, пропил… уй, ё… потерял! Кожа тонкая, белая, сухая… даже на вид. А волосы красивые, длинные, темно-каштановые…

Зашипев на солнце, это странное существо быстро… неуловимо быстро помчалось в сторону леса. А за ним из дыры выпрыгнул Адам и тоже побежал следом. Ну и что мне оставалось делать? Дожидаться застрявших где-то моих защитников?

— Ящерица, стой, где стоишь!

Угу… Я уже не стою, а бегу. Только стайер из меня плохонький, я, скорее, спринтер. И честно надеялась, что мы сейчас неподалеку остановимся, разберемся, все выясним… а не будем бегать по лесу, как укушенные осой в попу лоси!

И-и-ять, тут же корешки, вершки, ветки, шишки, деревья, наконец! И среди них вдалеке мелькает то красная мантия одного, то синяя жилетка и золотые волосы другого. А я, как загнанный пони, мчусь за этими двумя… Красивое какое слово: «мчусь»… Падаю, встаю, бегу, спотыкаюсь, перепрыгиваю через препятствия… Я уже даже материться не могу от усталости, только голосить на одной ноте: «Ни-и-им»… Будем считать, что это — зов! Что я такой некислого размера шпионский жучок, следящее устройство. Не сдохнуть бы только во цвете лет! Как я сейчас понимаю Тима. Встать бы где-нибудь у дерева, согнуться буквой Г… и не разгибаться! Но нельзя — красная мантия уже едва заметна, да и синяя жилетка почти скрылась.

Уф… Что?! Неужели?.. Остановились? Счастье-то какое! Теперь можно отдышаться. Интересно, они слышат, как я тут пыхчу, словно обиженный ежик? Долей пять-семь я восстанавливала сбитое дыхание, поэтому старалась не приближаться к поляне, которую облюбовали для разборок вампиры. Может, они меня и сейчас уже слышат, конечно, но лучше переждать. Помня, какой тонкий слух у Адама, мне, вообще, не светит подкрасться так близко, чтобы самой подслушать, о чем они говорят. Так что буду наблюдать…

Старшая нежить стоит спокойно, взгляд хоть и маниакальный, но в себе уверенный. И Агату придерживает подле себя. Жаль, не разобрать, пришла она в себя или все еще отдыхает. Интересно, как ее угораздило попасть в лапы этому… у-у-уф, надеюсь, он ее не покусал! Нет, сил моих не хватает просто наблюдать, любопытно до трясучки. И, опять же, сделать-то мне он ничего не сделает. Не сделает, не сделает, не сделает! И не почует, потому что я — не чистокровный дракон. Временами, когда стараюсь, вообще, за приличного человека принимают.

Страшно… но крадусь сантиметр за сантиметром. Сначала ставлю носок, втаптываю его, потом плавно опускаю всю стопу, жду. Не хрустнуло? Не зашуршало? Так, теперь следующий шаг. Прислушаться. Нет, ничего не слышу… Вроде оборотень же! Почему какие-то вампиры слышат лучше меня? Почему?..

Замерев, я зарылась в подсознание и принялась проталкивать мысль о том, что я — дракон. Дракон я! Страшный, огромный, злой. Четыре лапы, два крыла, хвост-чешуя, денег нету ни… Нет, это из другой сказки. Ушки мои, ушки, давайте же, начинайте слышать… Ну же, ну пожалуйста, мне очень-очень надо! Странное дело, но звуки вокруг вдруг стали громче, как будто кто-то подкрутил регулятор. Еще громче… Так, теперь два… три… четыре шага, и я могу не только видеть, но и слышать все, что происходит.

— Ты — мое дитя, осознай это. Тебе же хочется довериться своим инстинктам. Отбрось свою прошлую жизнь, забудь о ней. В ней ты был жалким человеком, сосудом с кровью, а теперь ты — член клана Носферату. Высшее создание. Высуши это тело и стань первым и старшим из детей моих…

Я тихо-тихо обошла полянку, чтобы было видно еще и лицо Адама. И оно мне очень не понравилось, очень. Он боролся. Это хорошо, что он боролся, и плохо. Потому что он даже сомневаться не должен был, а кидаться и убивать. А он стоит, слушает, смотрит то на эту немощь бледную, то на Агату… Да, демоническая кровушка почти совсем выветрилась.

И что мне делать? Мне — что делать?

— Ни-и-им?! — я в очередной раз мысленно воззвала к своему дракону, одновременно сама, бледнея от страха и ощущая, как руки и ноги трясутся все сильнее и сильнее, а зубы начинают отбивать марш, продолжала подкрадываться к старшему вампиру.

Самое ужасное было в том, что его боялась именно я, не Ящерица. Драконам вампиры не страшны.

Еще ужаснее мне стало, когда эта нежить заметно насторожилась и даже соблазнять Адама временно перестала. Я замерла, перестала дышать, могла бы — сердце остановила, но оно и так почти перестало биться.

А мозг продолжал работать, рассчитывая траекторию: влево, три прыжка вперед — и я за спиной у этого хмыря, придушить… Нет, вампиры меня сильнее… наверное. Сильнее ли вампиры драконов? И-и-ять, некогда думать, надо как-то вырывать у него из лап Агату и…

— Ящерица, свали в туман и сделай вид, что тебя здесь не было!

Мимо меня промелькнуло что-то коричнево-рыжее и бордово-черное, ну и я тоже… мелькнула…

Успела в последний момент!

Как в замедленной съемке… Ним с Фредо разбегаются в разные стороны, вампир кидается на некроманта, но тот уже рисует в воздухе парализующую руну… миг… два… Все, я выхватила Агату и, даже не замечая ее тяжести, тащу прочь… в туман, как и сказали. Обернувшись, вижу как Адам пьет кровь из руки Нима, жадно, глоток за глотком… Ну да, может, тоже поможет, не демоническая, конечно, но и не совсем человеческая.

Действие руны заканчивается, и бледная нежить вновь кидается на Фредо, но тот уже отпрыгивает в сторону, а на его месте — Адам с ножом. Замах…Ниммей, стоящий у вампира за спиной, заламывает ему руки… удерживает, хотя тот рычит, пытаясь извернуться и укусить.

…Но ему в грудь вонзается нож! Несколько раз!..

— Пей же, пей!

Это я ору, да? Наверное, я…

Адам успел… Пару глотков, но успел!.. Прежде чем между ним и Ниммеем вспыхнул огромный факел. Темный, вонючий какой-то, опаляюще мощный…

Чуть позже мы все тихо брели по лесу обратно. Бледненькая Агата, опирающаяся на руку Фредо, иногда оборачивалась, чтобы посмотреть на Адама. Ей пришлось, едва она пришла в себя, лечить своего второго жениха от ожогов, достаточно болезненных, судя по их виду. Хотя бедного парня так крутило от внутренней боли, что внешнюю он, по-моему, почти не чувствовал. Излечение от вампиризма оказалось очень негуманной процедурой не только к ингредиентам, но и к самому пациенту.

Ним даже ругаться на меня не мог, только смотрел изредка, открывал рот, чтобы что-то сказать, махал рукой и замолкал. Главное, я не понимала, почему он так злится? Оставили одну возле пещеры, бросили оба, а если бы меня вампир похитил? Что бы они тогда делали?!А так я их и к поляне привела, и Агату у этого кровососа из лап выдрала, и в туман вовремя свалила. Не считая того, что ради карты к лежбищу этого бледного хмыря мне пришлось с демоном целоваться. Между прочим, мне не понравилось!

Фредо, идущий впереди вместе с Агатой, вдруг резко обернулся и уставился на меня, пристально так. Ой!.. Это с демоном у меня связь словами и по желанию. А с ним — как излишки эмоций повалят, так и…

— Лэра, вы уверены, что ваша честь сегодня не пострадала?

Я даже споткнулась с перепугу. Нет, вопрос поставлен так, что вроде бы ни на что и не намекает, но все же нельзя так резко, а вдруг?.. И как я буду разнимать Нима и Анаэля?

— Лэра абсолютно уверена, — заверила я Фредо, глядя на него с гипнотическим прищуром.

— Я бы этой лэре… Честь по чести же попросил! Не ходи никуда, стой на месте! Что тебе не понятно было во фразе: «стой на месте», а, ящерица?!

— Ты какое место имеешь в виду? — поинтересовалась я с самым невинным видом. — Из замка я вышла, чтобы предупредить природниц о вампире. К горе мы пошли с Адамом, чтобы быстрее добраться и спасти Агату, вы же почти следом прилетели, а так вам бы нас ждать пришлось. А от пещеры я побежала, чтобы проследить за вампиром и Адамом.

— А на вампира ты зачем кинулась? — почему-то очень усталым голосом поинтересовался Ним.

— Агату спасать! — искренне удивилась я его непониманию. — А то укусил бы ее, инициировал или просто выпил… А так я ее…

— Ой, все! — отмахнулся от меня Ним и горестно вздохнул. — Егоза ты, Ринка, и воспитывать тебя надо, как пацана…

Фредо, вновь обернувшись, понимающе улыбнулся и подмигнул мне.

* * *

К вечеру в замок вернулись остальные парни, злые и недовольные. Узнав, что в операции по спасению Адама я участвовала чуть ли не в главной роли, Роджер нервно заржал, давясь от смеха, похлопал Нима по плечу, но сказать ничего не смог, только всхлипывал и утирал слезы… сочувствия.

Нет, нормально, да?!

Зато Роберто отвел меня в сторону и от души поблагодарил за спасение своей невесты. И сама невеста тоже успела поблагодарить меня раза четыре, а то и пять. Пришлось даже сказать, что если она еще хоть раз заведет эту тему, я ее покусаю. Вместо вампира. Адама мы сразу, как привели в замок, сдали в лазарет. Потому что у него продолжало все болеть внутри, а на подходе к замку его начало тошнить кровью… Агате облегчить его страдания не удавалось, зато в лазарете его сразу усыпили и вызвали самого заведующего кафедрой. Случай-то был уникальным. Но нас — выставили, сказав, чтобы до завтра не появлялись. Агате, правда, удалось продержаться дольше нас всех, но потом выгнали и ее.

После ужина мы собрались все в нашем блоке и устроили массовую пирушку, в очередной раз снимая стресс. Роберто сидел, крепко прижимая к себе Агату, а та его уговаривала не доносить на охрану замка, мимо которой она тихо просочилась, потому что ей показалось, что ее зовет Адам. Как выяснилось, звал ее вовсе не он, но осуждать Агату никто даже не пытался. Она же — девушка, попавшая под влияние вампира… А вот на меня все посматривали искоса, ухмылялись странно, иногда фыркали от смеха, и все, ВСЕ, как один, поглядывали на Нима с плохо скрываемым сочувствием. Только Фредо помалкивал и иногда улыбался мне, спокойно и без всякого ехидства.

А потом Ниммей подхватил меня прямо при всех на руки, прижал, поцеловал. Сказал, что сам такую егозу выбрал и любит меня всю, как есть, только очень надеется, что когда пророчества закончатся, я перестану быть стихийным бедствием и магнитом для приключений. И тут я, обняв Нима за шею и прижавшись щекой к его плечу, внезапно вспомнила про упоминание Анаэля о том, что за нами следили, пока мы шли к замку. Ну и рассказала всем. Заодно проговорилась,что избранница демона — Бахати. Тимка от этой новости все же слегка расстроился, но так, просто потому что не совсем о чужом ему человеке говорим. Быть избранницей демона — не самая приятная должность. Вот и посочувствовал…

А Ним, так и не отпуская меня с рук, горестно вздохнул, а потом, прижав меня покрепче, тихо предложил:

— Давай пойдем спать, а?

— Именно спать? — уточнила я, улыбаясь и выдыхая ему в шею.

— Не-а, — честно сознался он, — сначала не спать.

Его губы соприкоснулись с моими. Это было именно прикосновение, а не поцелуй. Поцеловала его я. И сейчас я точно знала, кто из нас начал первым. Я!Сначала ласково, затем чуть сильнее и подольше… а потом вспомнила, как меня целовал демон и попробовала повторить. Властно, как свою собственность, запустив пальцы ему в косу, удерживая и не давая освободиться. Да он и не очень пытался. Закрыл глаза и наслаждался…

Ну, а потом меня отнесли в его комнату, уложили на кровать прямо в одежде. Не знаю почему, но мне было ужасно весело, я посмеивалась, пока Ним меня раздевал, осторожно и торопливо одновременно. А после, полностью обнаженная, улеглась, опираясь на локти, и с интересом разглядывала раздевающегося Нима. Тянулась и гладила его грудь большими пальцами ног, пристроила ступни у него на бедрах и помогала ему спускать штаны… Сама не понимаю, что на меня нашло, но вела я себя, точно не как вчерашняя девственница.

— Ты что, в вино драконьей мяты подмешал? — поинтересовалась я, прижимая его к себе, обхватывая ногой за талию и буквально наслаждаясь соприкосновением всех частей наших обнаженных тел. Всех-всех… Особенно той, которая уже возбуждена и двигается мне навстречу, даже если я слегка отстраняюсь. Я потерлась о своего дракона, а потом перевернула его на спину и устроилась на нем сверху.

— Нет, это я на тебя так действую, — улыбнулся Ним, глядя на меня восхищенно-влюбленным взглядом, от которого у меня внутри становилось тепло и щекотно, я чувствовала себя самой счастливой, самой прекрасной, самой желанной… самой любимой.

— Моя… моя ящерица!

Я поерзала, подвигалась вперед и назад, насладилась его безуспешными попытками проникнуть внутрь меня и сжалилась, помогла ему…Наверное, в этот раз я была не настолько возбуждена, потому что сначала было немного неприятно. Не больно, нет, а именно неприятно. Но Ним словно почувствовал, перевернул меня под себя, вышел и принялся целовать, медленно, сантиметр за сантиметром… как в прошлый раз.

— Нет! Нет, нет и нет, — объявила я решительно, затаскивая его обратно, обхватывая ногами его за бедра и требовательно глядя ему в глаза. — Хочу сейчас! Хочу… Войди в меня! Войди в меня снова!

— Ящерица, ты еще не готова…

— Готова… это тело еще не готово, а я — готова и не хочу ждать!

— Дурочка ты моя любимая. То у тебя в голове раздвоение, то теперь ты с телом поругалась, — Ним очень медленно, плавно, буквально по миллиметру входил в меня, а я наслаждалась… Неприятных ощущений уже не было, мое тело тоже смирилось. И да, за дурочку кто-то мне потом ответит… потом… а сейчас я, вся целиком, получала удовольствие от движения внутри меня. Мои мышцы сжимались все сильнее и сильнее. Я хотела этого парня… Хотела его всего, целиком… Хотела быть с ним, спать с ним, жить с ним… Но при этом я знала, что сейчас другой парень сидит у нас на кухне и ощущает все, что испытываю я. Все-все… даже поцелуй Нима. И осознание этого факта заводило меня еще больше.

Глава 46. Последствия

Утром у меня была суровая и жестокая тренировка, на которой Демо, явно, мстил за вчерашний пропуск половины занятий и гонял меня по всему двору не только палкой и огненными шарами, но и меч вручил напоследок. Меч! Это такое оружие с прямым клинком, заточенным с двух сторон. Конкретно этот был длиной сантиметров семьдесят и весил порядка пяти килограммов! Ладно, трех… Но к концу тренировки он точно потяжелел до пяти. И мне никто не объяснил, как им надо правильно размахивать! Демо просто материализовал его из воздуха и швырнул… мечом! В меня!

Хорошо — рукояткой вперед… Хотя, если бы я не успела за нее ухватиться, особенно если бы эта рукоятка чуть выше прошла, а не на уровне моих рук — убить мог запросто! Ладно, не убил бы, без размаха и стоя в трех-четырех шагах… Да и увернуться я бы всегда успела. Но все равно, Демо очень недвусмысленно дал мне понять, насколько он обиделся за мой прогул. А главное, как будто кто-то донес этому садисту, что я не люблю бегать. Или он сам почувствовал мое слабое место?

В общем, на завтраке мне просто хотелось лечь на стол и сдохнуть. Ложку в руках держать было трудно — они тряслись, как осенний листик на ветру. Обе. Это хорошо, что я правой — как левой, а левой — как правой. А если бы вся нагрузка пошла на какую-то одну руку?.. Даже подумать страшно…Ниммей поглядывал на меня с сочувствием, даже приобнял незаметно и поцеловал, в щеку, а не в макушку. И вообще, сегодня он был нежным и ласковым, как никогда… Вот что секс животворящий с мужчинами делает!

Зато Фредо был… нет, не зол, но очень-очень задумчив и посматривал на меня как-то очень-очень загадочно. Я даже краснеть под конец завтрака начала.

— Рин, мне очень надо с тобой поговорить, наедине, можно? — поинтересовался он, наконец, отодвигая от себя тарелку. — Ничего предосудительного, — пояснил он зачем-то Ниму, — я сам потом провожу твою сестру до аудитории. — Это уже Тиму.

Перед всеми моими мужчинами оправдался! Хорошо хоть, что сначала у меня спросил. И «Рин» в этот раз произнес неправильно, просто как имя. Вот у пещеры… у пещеры это было такое за душу берущее «Ри-и-ин»… Иех… А сейчас почти как «лэра» получилось.

Кажется, придется расплачиваться за вчерашние шалости. Моя борьба за право оставаться с нормальным цветом кожи сразу закончилась полным поражением, я покраснела от макушки до пяток. И сердце с душой ухнули туда же, в пятки… Стало жутко стыдно и за свои вчерашние мысли, и за то, как я откровенно наслаждалась тем фактом, что разделяю и возбуждение, и наслаждение, и даже оргазм. Сейчас меня отчитают, обзовут испорченной девчонкой, снова отвернутся, и я опять потеряю его… А я не могу его потерять! Он должен быть рядом, всегда рядом. Ним и он. Я хочу видеть заботу и нежность в его глазах, хочу слышать, как он меня зовет по имени… Никто и никогда так меня не звал. Только он!

Понурая, с виновато опущенной головой, я побрела за Фредо к укромному уголочку под лестничной площадкой в центральной башне. Не больше пяти-шести метров от столовой, но для меня каждый шаг был мучительно тяжелым. Повеселилась… Расслабилась… Вот о чем я вчера думала?! О ком… О нем и думала… О них. О Ниме и Фредо, одновременно. Надо же быть такой испорченной?! И ведь ничто не предвещало…За лестницей, спокойно идущий впереди парень, резко обернувшись, схватил меня за плечи. Но тут же отпустил и убрал руки за спину.

— Лэра…

— Убью! — пообещала я, тихонечко всхлипнув. — Если хочешь ругаться, ругайся нормально. У меня имя есть… — и с вызовом посмотрела ему в глаза.

В уголках его губ промелькнула улыбка, но взгляд был серьезным и озабоченным. С таким взглядом не ругаются.

— Рин, — и ведь не скажешь, что снова «убью», по имени же назвал? Просто, банально, обычно, как все. — Скажи, тебе что, нравится, когда с тобой обращаются… — Фредо задумался, подбирая слово, — …тебе нравится насилие?

Теперь я задумалась, пытаясь понять, с чего вдруг он так решил.

— Нет, не нравится.

— Тогда почему ты позволяешь так с тобой обращаться? У тебя есть какие-то обязательства? Или… последствия?

— Какие… последствия? — немного испуганно уточнила я и вновь покраснела. И-и-ять! Не так давно в разговоре с Демо уже звучала эта тема. Они тут так, похоже, детей вне брака называют. — Кому позволяю?!

— Лэра, — р-р-р-р, но лучше промолчу, — я не очень понимаю, почему это происходит, и приношу свои искренние извинения, — тут покраснел Фредо, причем довольно сильно, раз это стало заметно на его смуглой коже. — Но я прекрасно чувствую все ваши яркие переживания, — на слове «яркие» бедный парень запнулся и покраснел еще больше. — И положительные, и… — Как ни странно, но чем больше краснел и запинался Фредо, тем спокойнее становилось мне. До его последней фразы: — Вчера вы дважды подвергались насилию.

Я замерла, пытаясь понять, что он имеет в виду под «дважды». Первый раз — понятно, демон с поцелуем лез. А второй когда?

— Это, конечно, не мое дело, лэра, но если вам нужна моя помощь и защита… Я… я готов вам предоставить ее, даже если у вас уже есть последствия.

Эм… И-и-ить… Убиться плеером… Два раза… Мне… Мне только что предложение так странно сделали или просто покровительство предложили?

— Прости, я не очень пока ориентируюсь в обычаях вашего мира, а оказаться в том же положении, что девушка Чезанно и Фонзи…

— Лана, — подсказал Фредо, едва заметно улыбнувшись, несмотря на то, что он напряженно ожидал моей реакции.

— Да, — кивнула я. — Так вот, мне бы хотелось точнее понимать, что именно ты… Хотя, в любом случае, спасибо тебе большое, — не удержавшись от избытка эмоций, я обняла парня и поцеловала его… в щеку. — Но вчера вечером никакого насилия не было, просто… — тут пришла моя очередь краснеть. — Просто второй раз… немного болезненный… Не уверена, что ты понимаешь…

Фредо, чуть поджав губы, хмыкнул:

— Я примерно представляю. У мужчин тоже такое бывает… — а ему идет этот румянец, он с ним сразу года на три моложе выглядит, — …у нижних мужчин… — тут он окончательно запылал и замолчал.

— Ну вот, — с облегчением выдохнула я. — Вчера вечером все было по согласию.

— Простите, что влез не в свое дело, лэра, — Фредо обозначил головой поклон. — И…

Если он сейчас скажет, что забирает свое предложение назад, даже если он просто собирался взять меня под опеку, я прямо тут и сдохну от стыда и обиды, одновременно. Хотя бы потому, что Ним мне никаких предложений не делал. Может, у драконов оно не принято или само собой подразумевается, не знаю. Но пока что я даже в еще более непристойном положении, чем была Агата. Ее Роберто хотя бы сразу под опеку взял, а я тут бегаю, вся такая самостоятельная…И-и-ить! Сама же везде об этом кричу на каждом углу и от опеки отмахиваюсь. Чего это на меня накатило-то?

— Слушай, а тут сладкое где-нибудь достать можно? — поинтересовалась я у своего защитника.

Отвлеку и не дам ему произнести обидные слова. А потом он забудет… И, кстати, сладкого действительно хочется. Ой, ё! Я, кажется, поняла… Это не последствия, это ежемесячное бедствие надвигается. В голове сейчас будут вата и опилки, захочется соленого и сладкого одновременно, рыдать буду от прикосновения пальцем, и так три дня. Надо будет еще с Агатой проконсультироваться, как тут принято выкручиваться без прокладок с крылышками и прочих бонусов цивилизации.

— Пойдемте, я провожу вас до аудитории, лэра, — чуть отстраненно объявил Фредо, делая приглашающий жест рукой.

— Спасибо, сама дойду, — обижено буркнула я. Тоже мне… сопровожденец нашелся. Сначала чуть ли не замуж звал, а теперь…

Ну вот, я же сказала, что буду дуться от тычка пальцем и рыдать без повода. Хотя последнее время я тут через день рыдаю. И день рождения скоро, вот где навоюсь всласть… И маму вспомню, и папу, и Сашку… Так, главное, сейчас выть не начать!

— Простите, что так вас расстроил, лэра, я лишь хотел убедиться, что вашей чести ничего не угрожает. После своего первого неудачного опыта я теперь предпочитаю сначала уточнять, а то вдруг я что-то не так понял.

— После какого?.. — уже начала задавать вопрос я и вспомнила. — Ты о матери, да? — меня даже встряхнуло от его эмоций, словно в холодную прорубь с головой. Так, главное теперь, не зарыдать от сочувствия к нему. Сочувствия он, и правда, достоин, а вот рыдания будут точно лишними.

— Да. Никогда не думал, что после ее смерти рискну начать общаться с женщиной, да еще так близко…

— Думаю, если бы ты знал изначально, что я — девушка, то не совершил бы такой ошибки.

Еще со школьной скамьи знаю, что в такие дни мне надо запереться дома с книгой или наушниками и никого не видеть и не слышать. А то могу таких глупостей наговорить, так на всех обидеться и сама обидеть, что потом все последующие дни месяца придется исправлять понаделанное. Причем, если от страха я именно провокационно задираюсь, острю и веду себя вызывающе, то эти три несчастных дня вся такая жертва-жертва, прямо обнять и плакать.

— Лэра, я много думал над этим, и… я счастлив, что знаком с вами, — и Фредо очень бережно, словно хрупкую драгоценность, взял меня за пальцы, поднес их к губам и поцеловал…

И-и-ить… Я быстро сглотнула комок в горле, вместе с воспоминаниями о других его поцелуях. И поняла, что мне надо срочно… Срочно на занятия! Отвлечься, быстро, немедленно!

— Ри-и-ин?.. — продолжая придерживать мою руку, Фредо очень внимательно посмотрел на меня из-под распущенных локонов, спадающих на его склоненное лицо. Меня просто обожгло от этого взгляда! — Знаешь… кажется, у меня по-прежнему есть шанс. Или я ошибаюсь?

Внутри меня все заметалось в панике. Что говорить? Что сказать? Правду? Это будет жестоко! Потому что… Я же не брошу Нима… Я же не брошу?.. Солгать? Но…

— Есть, — удовлетворенно протянул Фредо. — Никогда не занимался соблазнением чужих девушек, но я всегда буду рядом, лэра. Другой девушки в моей жизни уже точно не будет. А теперь пойдемте, а то вы и так опаздываете.

Тихо посапывая носом от избытка чувств, я прошла рядом со своим сопровождающим до аудитории, вежливо поблагодарила, вошла, извинилась перед Демо, села рядом с Тимкой и только после этого отметила присутствие Медо и еще трех незнакомых молодых мужчин. Кажется, наконец-то, свершилось! Нас будут экзаменовать и переводить из подготовишек на первый курс.

* * *

Вопросы были довольно простыми. Сначала нам выдали список рунных уравнений, которые надо было решить, и за каждый правильный ответ начислялся один бал. Потом нас по очереди погоняли по основным рунам, попросили показать умение работы с последовательностью, рассказать о практическом применении какой-нибудь из рун, на выбор экзаменаторов, которую мы еще не изучали. А потом, почему-то не всех, а только избранных, семерых человек, и меня в том числе, попросили продемонстрировать умение записывать последовательность рун на одну именную. Естественно, я все сдала. Не могла же я специально завалить экзамен, подставив любимого педагога?

Так что к вечеру наша подготовительная группа была полностью расформирована.

— Для особо расстроенных случившимся студентов напоминаю, что лэр Демо является куратором, то есть помощником преподавателя. А это значит, что все студенты огненного факультета продолжат с ним встречаться на практиках, которые проходят у первокурсников ежедневно, во второй половине дня, — глядя, в основном, на меня, объявил Медо. — Завтра жду вас всех в своей группе, номер кабинета и расписание занятий можете посмотреть на кафедре.

Несмотря на это более-менее успокаивающее заявление, в столовую я пришла с таким лицом, словно у меня траур. Тимошка тоже выглядел не лучше.

— Хорошо, хоть расселять не стали, — вздохнул он, ставя тарелку на поднос.

— Да уж, — согласилась я, оборачиваясь и ища свободное место.

Остальные ребята или уже поели, или, что более вероятно, пока еще не пришли. Просто нашу группу распустили сразу после окончания экзамена, раньше, чем обычно. Иех, совсем распустили…

— Знаешь, я бы сейчас выпила, — продиагностировав свое состояние, объявила я. — Такое событие надо отметить.

— Да, я тоже, — согласно кивнул Тимка. — Но свежий «Антиблажин» мы только сегодня как раз гнать собирались. Сколько там ты бутылок задолжала?

— Пять, — безо всяких угрызений совести выдала я, честно глядя на Тимошку. — Лучше шесть, но давай пять!

— Ты же лопнешь, деточка, — заржал он, вспомнив цитату из популярной какое-то время рекламы.

— Кто лопнет? Ящерица? Зачем? — Ним оказался рядом, как-то очень внезапно, приобнял меня за талию, уткнулся носом мне в шею… и жарко выдохнул в ухо: — Я так тебя хочу… Счастье мое… — а потом быстро пролез за мной с подносом, без очереди: — Улет… Еле успел! Молодцы, что мне тоже заняли.

Свободных мест было предостаточно, так что мы устроились с комфортом, и я принялась жаловаться Ниммею на наши горести.

— Не дрейфь, ящерица, чтобы составить тебе компанию, я даже буду иногда на занятия приходить, — успокоил меня дракон, подмигнул и счастливо улыбнулся.

Он, вообще, светился и искрил, примерно так же, как в первые дни своего появления в замке. Только тогда он не так откровенно разглядывал меня, любуясь и провокационно облизывая губы. Мне его даже жаль стало, учитывая ту приятную новость, которую я должна буду ему вот-вот сообщить. О паузе в три дня, точнее — ночи. Хотя, может, сегодня еще успеем… Я бы не отказалась повторить. Тут же вспомнился взгляд Фредо, и меня вновь словно жаром обдало. Стыдно-то как! И, главное, хоть и понимаю, что ситуация ужасно неправильная, и надо ее решать срочно, как-то блокировать эту трансляцию своих сексуальных переживаний совершенно постороннему… ох… родному и близкому человеку… Но… своих собственных переживаний у нас быть не может…

Так, главное, не зарыдать! Чертов ПМС… Кто его придумал?! За что нам, ко всем остальным проблемам, еще и этот гормональный взрыв в голове?! Мужчинам только лицо брить надо. Да и то, в этом мире такой проблемы у них нет — у них здесь есть артефакты. Грех жаловаться, конечно, потому что этими же артефактами и женщины пользоваться могут. Прикладываешь пластинку к коже, держишь полдоли, убираешь — нет волос! Вообще, нет…Тимохе недавно Фонзи такую штуку подарил. Естественно, я не удержалась и тоже ею воспользовалась. С маниакальным упорством обработала себе все ноги, и вот уже почти дюжник прошел, а они до сих пор гладкие. Так что в этом мире у мужчин, вообще, никаких проблем… И никакой справедливости!

Когда мы уже почти все съели, появились Роберто с Агатой.

— Вы уже были у Адама, как он? — поинтересовалась я сразу, едва эта парочка уселась напротив.

— Жив. Причем по всем тестам — жив, — улыбнулась девушка и потерлась щекой о плечо Робби. Тот приобнял ее и прижал к себе, сияя примерно так же, как Ним.

Учитывая, через что этим двоим пришлось пройти, естественно, они радовались каждому мгновению, проведенному вместе.

— Нас к нему пустят? — уточнила я, вставая и ставя тарелки на поднос.

В моем мире полагалось еще и убирать за собой, если не было специально обученного человека, время от времени собирающего грязную посуду и протирающего столы. Здесь же у подносов была специальная кнопка, на которую надо было нажать, после чего они взмывали под потолок и улетали в сторону служебных помещений, за раздачу. Вот стирать со столов время от времени действительно было нужно, но тут же все владели элементарными навыками бытовой магии. Все, кроме меня… ну и еще человек девяти-десяти, кто не осилил до сих пор эту сложную науку.

— Пустят. Его даже готовы выписать, но, скорее всего, продержат до завтра, — успокоил меня Роберто.

— Из извечной целительской предосторожности? — съехидничала я.

— Нет, потому что у Адама будут проблемы с соседями, — кривовато усмехнувшись моей шутке, пояснил Робби. — Он кричит во сне. И лэр Алюменио уверен, что это надолго. Его тело несколько часов горело изнутри и снаружи. Удивительно, что он не сошел с ума от боли.

— Агата же почти сразу излечила его от ожогов, — расстроенно прошептала я, оглядываясь на Тима с Нимом. Потому что я же не могла решать за всех живущих в блоке, но оставлять Адама в лазарете только потому, что он кричит во сне… Это жестоко!

— Да, я убрала внешние следы, но боль оставалась. Даже после того, как лэр Алюменио излечил все внутренние повреждения, он все равно еще долго чувствовал излучаемую Адамом эманацию боли, — вздохнула Агата. — Но сейчас все нормализовалось, — она попыталась улыбнуться и покрепче прижалась к Робби.

— Мы же заберем Адама? — поинтересовалась я у Тимошки и Ниммея.

— Конечно, — кивнул Ним. — Нечего здоровым людям в лазаретах лежать.

— Точно, — согласился Тим. — Я, если что, глушак на стены повешу, пусть орет в свое удовольствие.

— Добрый ты, Тимох, — хмыкнула я.

— А то!.. — усмехнулся домовенок. — Не, можно еще Антиблажинчиком его подпаивать, по пять стопочек перед сном, и будет дрыхнуть, как младенец!

— Короче, пошли забирать Адама, — радостно объявила я. — Приятного аппетита и приходите к нам потом. Будем отмечать его излечение и наш перевод на первый курс.

— О, вас можно поздравить? — улыбнулся Роберто.

— Нам можно посочувствовать, — буркнула недовольно я.

И мы втроем отправились в лазарет, забирать бывшего вампира в наш не совсем нормальный блок. Самое ему там место. В соседях будут два дракона и домовой.

Глава 47. Вечерние посиделки

Адам, узнав, что мы пришли не просто его навестить, а забрать к себе, удивился настолько, что даже поблагодарить смог лишь на середине обратного пути. Выглядел он, правда, так, что я бы его еще неделю в лазарете продержала — бледность никуда не исчезла, губы теперь были сухие, искусанные, а белки глаз — воспаленно-розового цвета. Хотя вчера они, вообще, были красными из-за лопнувших сосудов. Зато клыки снова стали напоминать человеческие, ногти — тоже.

— Знаете, я не очень хороший специалист по пафосным речам, но, если бы не вы, я бы не сегодня-завтра перестал существовать, как человек. Так что, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, вплоть до полного возвращения долга — только скажите.

— Намекаешь на такой оригинальный вариант переноса твоей кончины в более удобную для спасителей ситуацию? — хмыкнул Ним.

— Надеюсь, нам никогда не придется воспользоваться твоим предложением, — улыбнулась я Адаму. — Друзьям помогают просто так.

— Ладно, вы тут развлекайтесь, а я к Абангу, пополнять запасы выпивки. Вернусь поздно, удегустированный по самую маковку, — на очередном повороте Тимоха помахал нам рукой и зашагал в сторону выхода из замка. А мы — к нам в блок.

Открыв дверь, я первым делом подхватила на руки соскучившегося по мне за день Снежка. А Ниммей кивнул Адаму на свободную комнату, в которой тот уже один раз ночевал.

— Думаю, подавать в деканат заявление о смене блока, смысла нет, — вздохнул он. — Все равно скоро уеду. Но вещи свои я бы перенес, если вы не против? Или это будет очень нагло? Вы же меня только переночевать пригласили, а я уже собираюсь свое барахло, в количестве рассчитанном на год жизни в суровых студенческих условиях, перетащить.

— Не тушуйся, я даже сам тебе завтра помогу, — Ним хлопнул Адама по плечу, легонечко, но тот все равно поморщился:

— Уже почти ничего не болит, но если нечаянно задеть — сразу вспоминаешь, что всего лишь обычный человек, да еще и не очень здоровый, несмотря на все старания целой кафедры целителей.

— Это хорошо, что ты обычный человек, — я ободряюще улыбнулась. — Вампир в возрасте мне не очень понравился.

— Надеюсь, благодаря семейным связям продержусь в приличной форме и здравом разуме лет двести, — скептически хмыкнул Адам. — Магом я бы прожил подольше, конечно, но теперь, когда есть с чем сравнивать, ты права — лучше уж быть обычным человеком.

Тут в дверь постучали, и завалились Роберто с Агатой. Чуть попозже к ним присоединились остальные. Фредо пришел самым последним, тепло улыбнулся мне, кивнул Ниммею и поставил на стол большую темную бутылку, при виде которой Робби издал радостный возглас:

— Да ты что?! Ты ж обещал ею на защиту проставиться!

— Я тут подумал и решил, что раз у меня есть две бутылки, то одну можно выпить и сейчас. Очень надеюсь, что мы все доживем до защиты и разопьем вторую, но сейчас самое время открыть первую. За счастливое воскрешение тебя и Адама!

Это было красное сухое гранатовое вино. Достаточно дорогое удовольствие для людей в моем мире, кроме тех, кто жил в южных странах. Здесь, как мне пояснили, это удовольствие тоже было недешевое, даже для аристократов. В Хитхгладэ гранатовые сады были экзотикой, и гранатовое вино завозили из других стран, и явно не для того, чтобы пить на студенческих вечеринках. Бутылка была, конечно, большой, но и нас было много, так что каждому как раз досталось где-то по две трети бокала. И Тимохе осталось немножко, попробовать. А главное, пить что-то другое, после такой вкусности, совершенно не хотелось, так что мы просто устроили посиделки с обсуждениями.

За последние пару дней парни связались со своими старшими родственниками и выяснили у них все, что те знают, подробно и дотошно. Например, абсолютно точно, раньше в предсказаниях участвовали лишь перенесенные из иных миров. Своих демиург почти не трогал, стравливая и сталкивая пришлых. А местные студенты продолжали честно защищать границы Хитхгладэ и устранять магические недоразумения по всему миру.

Не знаю, почему я решила, что попала в страну магов. Нет, Хитхгладэ, действительно, была страной магов, потому что только здесь рождались артефакторы, бытовые маги, маги природы и магические целители. И стихийные боевые маги были только здесь. Но в Надзихаре учились все… Все! Все-все-все стихийные маги со всего Хитхгладэ. Это была обязательная обучающе-воинская повинность каждого стихийника — отслужить шесть лет на границе, одновременно получая образование и совершенствуясь, как боевой маг.

Тут было так принято — совмещать обучение в Академии и службу на благо мира и Родины. В дальнейшем наследники возвращались к своим семьям, чтобы вступить в права наследования. А остальные могли пойти служить при дворе или в гвардии, или даже наняться в армии других государств. Конечно, в случае глобальной магической катастрофы призывались более опытные маги. Но их было не так уж много в масштабах целой страны. Так вот, раньше демиург к своим магам относился довольно бережно, развлекаясь только с пришлыми. А в этот раз…

— Так, первое предсказание: «Когда юность, только вставшая на путь познания, станет пищей детей ночи». Выиграли ангелы, — рассуждал вслух Чезанно. Даже голос почти не дрогнул. — Второе: «Когда прозреет глядящая во тьму, чтобы явить миру свет, и избранные шагнут за ней в огонь». Тут иномирные девицы, и в предсказание удалось вмешаться. Никому не повезло, — и про девиц Чезанно сказал между делом, словно не он был готов бросаться в огонь за своей Ланой. — Третье: «Когда призванные сеять жизнь станут насаждать смерть», это когда огненные феи на природниц напали, так? — уточнил он, отмечая на листочке галочку. — Предсказание не исполнилось, значит: один — один. Дальше, четвертое: «Когда призванный создавать порядок породит хаос», это у нас что такое было?

— Это Тимка со своими девушками разбирался. Хаос он породил, но уже после того, как у пророчества срок годности истек.

— Ага, значит: два — один, в пользу демонов. Так, пятым у нас было про Роберто: «Когда тот, в ком равновесие сил идеально, призовет тьму на помощь свету». И счет снова сравнялся… А шестое о чем? «Когда зверь, порожденный в огне чужого мира, породит в огне и крови пару себе»?

— Эм… — замялась я, искоса поглядывая на Фредо.

— Давай, егоза, кайся! — заржал Роджер. — Зверь у нас тут только один, дракон. А ты — его пара, и вроде как порождать тебя не надо. На поводке и строгом ошейнике держать — это да, но исключительно ради твоей же пользы. Так кого вы там, в крови и огне, породили?

— Драконицу, — покраснев, прошептала я едва слышно.

— О! И?.. Где это чудо?

Я лишь еще больше покраснела.

— Так, складываем странные намеки демона, прозвища типа «ящерица» и «саламандра»… и получаем… — Чезанно задумчиво уставился на меня, почесывая ручкой за ухом.

— Ой, так это я тебя видела на крыше?! А что же ты сразу не сказала? Мы еще с Адамом все удивлялись твоей спокойной реакции на пророчество. Правда, мы тогда считали, что ты парень… Как же я не сообразила, — Агата разбавила свою восхищенно-радостную речь расстроенным вздохом. — И когда ты объявила, что пойдешь к природницам, потому что с тобой ничего не случится, ведь ты — дракон, я решила что это шутка такая. А ты это всерьез?! Ты, и правда, дракон?! Ну, надо же!

Я вопросительно посмотрела на Роберто, тот пожал плечами:

— Мне показалось, что это не моя тайна, и я ее честно сохранил даже от своей невесты.

Агата возмущенно сверкнула своими глазищами:

— То есть ты — знал?! И молчал?! Злые вы… Я тогда тебе тоже кое-что не расскажу, вот!

Робби ласково улыбнулся, с влюбленным умилением наблюдая, как злится девушка. Потом притянул ее к себе и поцеловал.

Странно, но все парни уставились на Фредо. Тот приподнял вверх одну бровь и сделал каменное выражение лица:

— Что-то не так?

— Ты тоже знал? — с ноткой обвинения в голосе поинтересовался Роджер.

— Да, но это же была тайна лэры, не моя.

— Безнадежен, — диагностировал Чезанно. — Мы потеряли его… Ладно, значит, вы там чего-то с огнем и кровью намудрили, и ты превратилась в оборотня, верно?

— Я и была всегда оборотнем, только неинициированным, — пояснила я, на всякий случай.

И посмотрела на Фредо, обдумывая, стоит ли сообщать, что у нас в компании есть еще один дракон, или не надо. Подумав, решила, что не надо — инициировать его все равно некому, так что лучше пусть живет и не знает… Ох… А как рассказать о проклятье и не упомянуть о драконах?

— Ним, слушай, а ты уверен, что меня сюда притащил демиург? — поинтересовалась я через ментальную связь.

— Границы между мирами обычные люди могут проходить только с помощью демонов, ангелов, демиургов или драконов. Я к твоему передвижению никакого отношения не имею. А демиург, кроме тебя, еще целую толпу сюда притащил. Так что я просто уверен, что и ты попалась ему под загребущую лапу, перо ему в подмышку.

— Да… — согласилась я. — И зов я слышала только один.

— Именно. Просто с той скоростью, с какой тебя тащило через миры, неудивительно, что ты совершенно ничего не понимала.

Да, я думала, что бегу на зов, а, на самом деле, это Ним бежал за мной следом и звал меня, чтобы не потерять. Заботливый он у меня…Я потерлась щекой о его плечо, примерно так, как это всегда делала Агата. И меня тут же обняли и притянули к себе, словно только и ждали разрешения слегка распустить руки. Хм, кстати, Ним почти всегда старается, чтобы инициатива в интимно-романтическом вопросе исходила от меня… Но при этом по жизни руководит так, что только перья летят… или чешуя?

Тут же меня окатила волна печальной горечи с какой-то удивительной нежностью. Чуть не расплакалась, буквально уткнувшись лицом в грудь Ниммея. Фредо… Как же мне выкручиваться из этой запутанной ситуации?

— Да, лэра… Рина… — уф, наткнулся на мой злой взгляд и сразу исправился! — вы с утра сладкого хотели, — и по столу осторожно передвинул в мою сторону большую… очень большую коробку. Яркую.

— Фредонис, только не говори, что с прошлогоднего королевского приема сберег! — искренне изумился Роберто.

— Я к сладкому равнодушен, — Фредо небрежно пожал плечами и улыбнулся мне. — Угощайтесь, лэра… Рина.

— Так, ладно, — продолжил поперхнувшийся при виде коробки и с трудом откашлявшийся Чезанно. — Значит, на шестом пророчестве вперед опять вырываются ангелы. Но потом идут седьмое: «Когда две силы света, ставшие тьмой, одновременно овладеют дочерью света», и восьмое: «И станет дитя жизни и света воином смерти и тьмы, и станет порождать тьму в своих близких». И счет снова на одно очко в пользу демонов. И у нас осталось еще пять пророчеств, — выдав это, он замолчал, наверное, ожидая какой-то реакции от присутствующих.

Но я отсутствовала, погрузившись в созерцание содержимого коробки. В ней лежали марципановые фигурки людей и животных. Маленькие, но словно настоящие — с такой точностью они были сделаны.

— Красота какая, — прошептала я и благодарно уставилась на Фредо. — Спасибо!

— Да уж, почти королевский подарок, — буркнул Роджер, посмотрев на меня как-то уж очень осуждающе.

— Почему же «почти», — ехидно улыбнулся Робби. — Королевский и есть.

— А я свои сразу смолотил, в тот же день, — попытался разрядить несколько напряженную обстановку Чезанно. — Прямо там, во дворце.

— Слушайте, — вдруг осенило меня. — А у нынешнего короля дети есть?

— Есть, — хмыкнул Роджер. — Даже праправнуки. Два. Один недавно закончил Академию, второй сейчас на пятом курсе огненного факультета.

— Вот просто так… как все? — удивилась я.

— А с чего бы ему быть не как все? — тоже удивился парень. — Пацан, как пацан, после окончания в гвардию хочет пойти.

— А… эм… трон… — растерянно пролепетала я.

— Так трон новой династии переходит. Анаэлю и выбранной им королеве, — недоумевая от моей непонятливости, пояснил Чезанно.

— А наследники… за трон бороться не будут? Бунт там? Нет?

— Так… это…

Парни переглянулись и уставились на меня, словно я какую-то страшную ересь сказала.

— У нас не бывает бунтов, лэра, — принялся объяснять мне Фредо. — У нас пять сотен лет правит один король, иногда его сменяет сын, но редко. А потом происходит смена династии.

— А-а-а… — протянула я, злясь на себя.

Конечно, они же — маги! Тем более если в тело молодого мага вселяется демон или ангел, то уж пять сотен лет это тело точно протянет. Вот, лэр Алюменио безо всяких там ангелов шестую сотню разменивает. И получается — все честно: вступил в игру за престол, выиграл, получил этот престол и отсидел на нем полный срок жизни своего тела. А потом спокойно уступил место следующему. Мирно, тихо, спокойно, без катаклизмов…

— Каждый новый король, наверное, свои порядки заводит? — поинтересовалась я.

— Нет, страной правит сенат. Король — для балов, торжеств, церемоний… Он — дань традиции, понимаете, лэра? — я кивнула, одновременно запихивая в рот уже третью конфету.

— Так, — Чезанно снова привлек наше внимание. — Осталось пять пророчеств. Пять очков. А «Карта» — три очка сверху. Пока у нас на роль Карты претендуют три девушки, так? Моя Лана, Агата и Рин.

— Твоя… — хмыкнул с ехидством Фонзи.

— Моя! — с вызовом отреагировал Чезанно. — Я ее вчера под опеку взял.

— Взял он ее, — снова подколол друга богатырь. — Вон Агата, под опекой — сидит с Робби. Ринка… Ну с ней и так все ясно, — он махнул рукой в мою сторону и вздохнул. — Сидит. А Лана где?

— Тоже сидит, — недовольно буркнул Чезанно. — У меня в комнате сидит, вышивает.

— Лана?! — искренне удивилась Агата. — Да она ж иголку в руках держать не умеет.

— Вот и пусть учится, а то… — и Чезанно искоса посмотрел в мою сторону. — Не шить же я ее посадил, а вышивать. Мне, может, приятно будет, если она мне что-нибудь вышьет, ясно?

— Да без проблем, не кипятись, — Роберто улыбнулся другу. — Разобрались, наконец, и молодцы. Она же на магичку учиться не очень рвется, так что пусть вышивает. Баронский титул получит, и поженитесь.

Чезанно, выдохнув, согласно кивнул:

— Отец поорал, конечно, но потом угомонился. Правда, о браке я еще не заикался, подожду немного.

— Последствий? — снова влез Фонзи.

— Хотя бы! — огрызнулся Чезанно. — Тогда отцу уже точно нечего будет возразить.

Я едва заметно кивнула Роджеру на клюющего носом Адама и потом на Чезанно и Фонзи. Тот ехидно усмехнулся и подмигнул мне.

— Ладно, пацаны, сваливаем. Время уже позднее.

Когда все посторонние разошлись, а Адам уполз в свою комнату, Ним, искоса поглядывая на коробку с конфетами, поинтересовался:

— А чего ты ему, а не мне, сказала, что сладкого хочешь?

— Да просто мы разговаривали, и я между делом упомянула. Так получилось, — принялась зачем-то оправдываться я. — Но тема до сих пор актуальна, конфеты же скоро закончатся.

— Да уж, — Ним пару долей посмотрел, как я уничтожаю содержимое коробки. — Ладно, завтра тебе ягод притащу. Вкусных. А лучше, давай вдвоем слетаем? Ты обещала!

Я даже конфеткой подавилась. Но, действительно, обещала же. А обещания надо выполнять.

— Давай попробуем, — обреченно вздохнув, кивнула я и решительно отодвинула от себя коробку. — А теперь пошли спать.

— А не спать? — уточнил Ним, подхватывая меня на руки.

— И не спать тоже, — я обняла своего дракона за шею и поцеловала его, крепко-крепко. — Но сначала под душ, а потом «не спать».

Ниммей занес меня в ванную комнату, усадил на бортик ванны и, присев на одно колено, стянул с меня сапоги. Погладил мои босые ноги, провел пальцем по ступне. Я едва слышно хихикнула, чувствуя, как даже от такой невинной ласки начинаю возбуждаться. Наверное, от предвкушения продолжения.

Оно последовало почти сразу после того, как Ним встал с колен, а я оказалась рядом с ним, на теплом мягком коврике. Обняв одной рукой, мой дракон чуть склонился и поцеловал меня — нежно, но уверенно. При этом достаточно ловко расстегивая пуговицы сначала на моей безрукавке, потом на рубашке. Не разрывая поцелуя, Ним полностью раздел меня до пояса. Я лишь чуть-чуть помогла ему, подвигав плечами. Затем, тоже достаточно быстро, я оказалась и без брюк, перешагнув через них, после того, как они упали на пол. Наша ванна только с виду казалась фарфоровой, а на самом деле была довольно прочной и широкой.

И, судя по всему, Ниммей планировал использовать оба ее достоинства, чтобы принять душ вместе, а не по очереди. Поэтому я решила позаботиться о своем парне и тоже принялась его раздевать. Ним оторвался от моих губ, чтобы хитро улыбнуться и начать целовать меня в шею, в ключицы, в ложбинку груди… Мое тело внезапно превратилось в сплошную эрогенную зону, даже потряхивать начало от нестерпимого желания. Пальцы стали путаться от нетерпения, и оставшуюся часть пуговиц на своей одежде Ним расстегивал сам, продолжая меня целовать. Потом подхватил на руки, переставил в ванну и залез следом, посмотрел на висящий прямо над моей головой душ, ехидно усмехнулся и повернул кран с холодной водой. Я взвизгнула от неожиданности и чуть ли не запрыгнула на этого садиста, прижимаясь к нему всем телом. Но он уже настроил более-менее теплую воду, вылил себе на ладонь гель и принялся размазывать его по мне, нежно, настойчиво… возбуждающе…

Я расслабленно облокотилась спиной о стену, чуть расставила ноги, откинула голову и наслаждалась. Таяла под его рукой, выгибалась, едва слышно постанывала… Струи теплой воды лишь усиливали внутренний жар от ласк и желание отдаться… нет… получить больше… еще больше удовольствия… Я притянула Нима к себе, чтобы он тоже оказался под душем. Но Ниммей воспользовался этим, чтобы проскользнуть ладонью у меня между ног, погладить завитки волос, провести по клитору… С самодовольной улыбкой самца, добившегося своего, услышать мой полустон, полурык…

Жадно поцеловал, не убирая свои пальцы и продолжая поглаживать меня, медленно и осторожно. Приобнял за талию, удерживая и явно наслаждаясь движениями моих бедер навстречу его руке.

— Моя ящерица… моя маленькая сексуальная ящерица… сладкая… любимая… Ринка… Девочка моя…

Прикрыв глаза, я ощущала, как внутри разгорается пламя… жаркое, обжигающее пламя…

— Любимая… — снова прошептал Ним мне в ухо, и я, выгнувшись, громко застонала, чувствуя, как пламя вспыхнуло и поглотило меня полностью. Мой разум словно взвился вверх, в небо. Перед глазами промелькнули облака… словно я лечу и сверху вижу наш замок и лес… я парю… и горю… Нет, я сама и есть огонь. Я — дракон, и огонь кипит внутри меня, течет по жилам, вместо крови…

Нет, не сейчас, не в ванной же… позже…

— Ящерица?.. — чуть взволнованный голос Нима окончательно вернул меня обратно, на землю.

Я, довольная и расслабленная, прижалась к нему, потерлась всем телом, как сытая кошка, прижалась как можно крепче…

— Все хорошо, — успокоила я его. — Я тебя тоже люблю…

— Это радует, — улыбнулся он, укутывая меня в полотенце и вновь подхватывая на руки. — А теперь я тоже хочу получить свою порцию сладкого…

Глава 48. Странности продолжаются

Пропорциональное соотношение между «спать» и «не спать» оказалось в пользу последнего, и поэтому очень хотелось первого. Но настойчивый будильник трезвонил, призывая меня на тренировку. Практически наощупь я выползла из комнаты, чтобы споткнуться о такое же тело, уже вползающее в ванную.

— Утро, — недовольным тоном объявила я Тимке.

— Я заметил, — мрачно согласился он. — Мы вчера с Абангу наварили три котла! Три… котла!

— Головушка болит? — заботливо поинтересовалась я, при этом улыбаясь, потому что ко мне сзади тихо подкрался Ним, обнял за талию и притянул к себе, положив голову мне на плечо.

— Спать хочу, — пробурчал Тимошка. — Мы поэтому в котлах и варили. Чтобы зачерпнул поварехой, попробовал, добавил чего где не хватает, снова с поварехой прошелся… по-быстрому. А не как дурак, со столовой ложкой из двадцати кастрюль. Эдак и спиться можно.

— Правильно, мелкими дозами помногу — оно по мозгам сильнее бьет, потому что незаметнее, — голосом знатока подтвердил Ним и поцеловал меня в шею.

Я тихо фыркнула и, ласково высвободившись из объятий, отправилась в ванну. Личная жизнь — дело хорошее, но про учебу и тренировки тоже забывать не надо. Сегодня мой преподаватель был добрым и заботливым и даже показал пару приемов с мечом, но основное время мы все же сражались на палках.

— Право носить собственный меч вы заслужите еще не скоро, — пояснил Демо под конец тренировки. — Наличие баронского титула вам этого права не даст. Лишь сдача экзаменов у лэра Оберона. А для этого вы должны быть безупречным мечником. Это — годы, годы, студент Рин… Так что палка и магия — ваше основное оружие. Но магию враг может внезапно блокировать, — после этих слов Демо нарисовал какую-то руну, и меня словно окатило холодной водой. Очевидно, именно так и выглядит блокирование магии…

Драконица, до этого спокойно наблюдающая внутри меня за происходящим, активировалась и попыталась дыхнуть на потенциального врага огнем. Угу. Из человеческой глотки…

— Обращайся, ящерица! Ринка, обращайся! — это последнее, что я запомнила, перед тем как потерять сознание от дикого жжения в груди и гортани.

— …тем более вы должны были обучить ее контролировать свои инстинкты и научить менять облик.

Так, раз слышу, значит, живая. Даже если я слышу галлюцинации. Хотя вряд ли мне будет мерещиться голос Демо.

— А у меня, правда, язык раздвоился? — прохрипела я, внезапно вспомнив еще одно жутко неприятное чувство. Он же непросто раздваивался, а словно разрывался на части…

— Ящерица! Или ты примешь драконицу внутри себя, или вы склюете друг дружку, лужу меда вам под ноги!

— Не надо мне меда, — голос был словно не мой, и при попытках говорить в горле царапало и жгло, одновременно.

— Надо. Чтобы лапы склеились, и ты никуда убежать не смогла, — пробурчал Ним, сидя рядом со мной на земле и заглядывая мне в глаза с какой-то щемящей тоской.

Я поерзала, приподнялась на локтях и огляделась. Народ, опасливо поглядывая в мою сторону, расходился на занятия или в столовую. Рядом со мной сидели Демо, Ниммей и Тимка.

— А я никуда и не убегала, — обиженно фыркнула я. — Как порядочная, тренировалась, между прочим.

— Лэра, — тьфу ты, гадство какое, еще один нормальный мужик стал меня обзывать этим непотребным словом! — Приношу вам свои извинения. Я принял неверное решение.

— Заблокировать мне магию? — уточнила я.

— Да. Я посчитал, что это пойдет вам на пользу, но ошибся. Думаю, будет лучше, если вы сами сообщите в деканат о случившемся и попросите заменить…

— Дудки! — не очень вежливо прервала я. — Тоже мне моду взяли… Позанимаются со мной немного и бросают! Нет уж, лэр Демо, вы свой потенциал еще полностью не раскрыли.

— Рад, что вы по-прежнему мне доверяете, студент Рин, — мой преподаватель улыбнулся и тут же нахмурился: — Но жаль, что не настолько сильно, чтобы предупредить заранее о своей драконьей сущности.

Резко покраснев, я, отвернувшись, принялась пристально изучать практически пустой двор. Если бы не ряды деревьев вдоль стен, тут было бы уныло и серо. Ощутимо прохладный ветерок трепал еще пока зеленые листья на ветках. Интересно, как здесь будет проходить смена времен года? И есть ли тут Новый Год или Рождество? Я тут уже столько времени, а у нас ни выходных, ни праздников. И-и-ить!.. двадцать семь дней. Двадцать семь! Почти месяц! Надеюсь, у мамы все хорошо. Возможно, чуть позже она решится на второго ребенка… Или Ним вернет меня обратно, в мой мир, мою семью, мой институт… Конечно, когда мы разберемся со всеми этими предсказаниями.

Я представила, как снова пробегу мимо вахты, влечу в аудиторию, сяду и буду слушать лекцию по электротехнике, а потом делать лабораторную… Буду жить в мире, где нет магии… И испугалась так, что внутри все обмерло. Нет, только в гости! Всего двадцать семь дней, и от мыслей о потери магии у меня начинается истерика. Выдохнула, взглянула в глаза внимательно смотрящего на меня Демо, сжала пальцы сидящего рядом Нима и даже немного смутилась от охватившего меня облегчения.

— Я и друзьям-то только вчера призналась, — говорить становилось все легче и легче. Как же здорово, оказывается, быть оборотнем… — Просто я сама об этом узнала несколько дней назад.

— Что ж, тогда еще раз прошу прощения за свою ошибку. В нашем мире разумные цивилизованные двуликие уже давно не встречались, а дикие оборотни выглядят несколько иначе, чем вы и ваш…друг. Хорошо, что наш эксперимент обошелся без печальных последствий. Но я бы вам очень рекомендовал научиться контролировать своего зверя, иначе вы можете вновь оказаться в такой же печальной ситуации, но уже среди врагов.

Я покивала, попробовала гордо встать самостоятельно, но Ним встал первым и, ухватив меня за руку, дернул на себя. Демо, убедившись, что со мной все в порядке, удалился по своим делам, пожелав нам доброго дня. С таким-то утром любой день будет добрым!

— Вечером будешь учиться контролировать зверя, — суровым тоном, при этом едва заметно улыбаясь, объявил Ниммей. — Полетим собирать ягоды.

— И мне корзинку прихватите, — внезапно влез, помалкивающий до этого, Тимоха. — Я вам варенье сделаю.

«Сладкое!» — обрадовалась я про себя и тут же вспомнила, что вчера не обсудила с Агатой один очень важный момент, связанный с моими прыжками настроения и диким желанием запихать шоколадную конфету в соленый огурец и съесть с кетчупом. Мои вкусовые пристрастия в такие дни пугали не только меня, но и окружающих. Знакомые сразу начинали подшучивать о пользе противозачаточных средств и дороговизне колясок. Но так как забеременеть от святого духа невозможно, я спала спокойно… И-и-ять… А забеременеть от дракона, наверное, вполне реально! И тут я вспомнила о гораздо более близкой неприятности.

— Черт! Мы опаздываем на занятия!

— Что, голодные пойдем? — печально-обреченным голосом поинтересовался Тимка.

Я виновато кивнула:

— Опаздывать в первый день неприлично. Лучше пораньше на обед отпросимся.

— Иех, а я-то теперь в другой группе, — горестно вздохнул Тимошка. — И не знаю там никого.

— Ну, я тоже мало кого знаю, — успокоила я домовенка, при этом держа за руку Нима.

Тимошка выразительно посмотрел на него, намекая, что тот как раз и будет учиться вместе со мной, а потом с легким ехидством посочувствовал:

— А еще у вас там Эззелин…

— Нас — две группы, — напомнил Ниммей. — Мы вместе с Пэтро будем, а этот прикормыш некроманта — в параллелке.

Я с облегчением выдохнула.

Сначала мы все дружно потопали к своим кафедрам. На первом этаже центральной башни отвратительно заманчиво пахло едой, от чего начало просто неприлично урчать в животе. Если бы не я, Ниммей и Тимоха не устояли бы, точно. Бедному Тимошке, вообще, надо было проходить мимо столовой. Хоть провожай и отслеживай, чтобы не сбился с пути к знаниям. С другой стороны, если бы не мы, вместе с драконицей, никто бы не опоздал в столовую. Стыдно, конечно, но я же еще только начинающий оборотень, практики никакой, и зверюга у меня живет отдельно…

Взяв с домовенка клятвенное обещание, что он будет стоек к соблазнам, мы с Нимом пошли в третий корпус. Дракон, посещавший занятия от случая к случаю, расписания, естественно, не знал, так что начали с кабинета кафедры, а уже потом отправились на второй этаж, в аудиторию своей новой группы. Расписание занятий, кстати, меня покорило: физика, химия, топография, каллиграфия, алгебра, рунология, боевая магия, изящная магия, боевая подготовка… и та-дам! Теория вероятностей!

— Ним? Что такое «изящная магия»? — поинтересовалась я сначала совсем непонятным предметом. Тем более он у нас был сегодня вторым, после химии. Химия в магической академии… Убиться плеером!

— Да не был я там ни разу, — честно признался Ниммей. — Вот на боевой — был, и на подготовке был, там учат пользоваться различными видами оружия. Мечник — зверь, в натуре! Монстр! Плечи — во! Рост — во! И меч у него такой, что можно и дракона в истинном облике поранить. Я с ним два раза сразился и потом послал. Учитель фехтования у них гораздо более мирный.

— А физика, химия и… — я не удержалась и хихикнула, — теория вероятностей?

— Тебе понравится, — загадочно улыбнулся Ним.

М-да… Первым, что я увидела, войдя в аудиторию, была таблица… Таблица химических элементов! Правда, приглядевшись, я отметила, что она несколько отличается от той, что я изучала в моем мире. Мозг настойчиво пытался вспомнить старые названия, отказываясь воспринимать и запоминать новые. Ничего, справимся. Главное, значки были практически идентичные. Так как мы не пошли завтракать, то пришли на занятие вовремя. Я помахала рукой еще парочке своих бывших одногруппников, потом нашла еще одного, забившегося совсем в дальний угол. Где-то должен был прятаться четвертый…

— Доброе утро, лэры, — в кабинет вошел неизвестный мне до этого мужчина. — Для присоединившихся к этой прекрасной группе сообщаю, что зовут меня лэр Тонайо Пентола, и я буду вести у вас науку о свойствах и взаимодействии различных природных элементов. Желающие расширить свои знания могут посещать мои дополнительные занятия, на которых я рассказываю о взаимодействии растительных и животных составляющих и правилах составления зелий и смесей с различными свойствами, практически без использования магической составляющей. В конце этого занятия я раздам вам учебники и сканы заданий, которые надо будет обязательно выполнить к следующему уроку. Если в процессе выполнения у вас возникнут вопросы, вы всегда можете найти меня через кафедру целительского факультета.

Выдав эту длинную речь, лэр Тонайо оглядел нашу группу и махнул рукой в сторону притаившегося в дальнем углу:

— В параллельной группе еще осталось одно свободное место, так что давайте, вы присоединитесь к своему согруппнику, чтобы он не скучал там в гордом одиночестве. У них сейчас физика, это на третьем этаже, пятая аудитория.

Парень, обреченно вздохнув, выполз в коридор, а лэр преподаватель, поглядывая, в основном, на нас, оставшихся четверых новеньких, выдал прочувствованную речь:

— Все химические реакции сопровождаются выделением или поглощением энергии. Иногда общий тепловой эффект реакции приближается к нулю. В остальных случаях можно выделить реакции, которые идут с выделением тепла, и реакции, в ходе которых тепло поглощается. То есть получается или положительный, или отрицательный тепловой эффект. Для магов очень важно уметь использовать эти эффекты. Кроме этого, в результате каждой реакции мы можем получить стихийный элемент с определенными свойствами. Например, отравленный воздух или, наоборот, чистый кислород. Вы всегда можете использовать эти знания для выживания, защиты или нападения. На третьем курсе вас начнут обучать вплетать химические реакции в свои рунные последовательности, так что отнеситесь к этому предмету с уважением.

К химии я относилась с уважением весь первый курс обучения в институте, так что, после того как я более менее настроила в голове взаимосвязь между названиями элементов из моего старого и моего нового мира, мне даже удалось пару раз блеснуть своим интеллектом и поразить преподавателя в самое сердце… Как я поняла, с уважением к этому предмету относилось не так уж много студентов, и его порадовало, что число уважающих выросло. На «изящной магии» еще один новый преподаватель, лэр Теофило Эспозито обучал студентов создавать из огня красивые и совершенно бесполезные вещи — огненные фейерверки, фонтаны, живые фигурки… По моим блестящим маниакальным блеском глазам он сразу понял, что я буду относиться к его предмету не просто с уважением, а с восхищением на грани преклонения, и на прощание всучил мне учебник для второго курса, где расписывались более сложные вещи. При этом напомнив, что практиковаться можно только в присутствии старших. Угу… По-моему, на это требование плевали все, в первую очередь сами педагоги.

Боевую магию у нас вел Медо, которому я обрадовалась, как родному, до тех пор, пока он не начал придираться к точным размерам и зарядке моих колобков. Тут я поняла, что совершенно зря считала Демо занудой. Уж кто, действительно, достоин этого звания, так его старший братик. Главное, у Ниммея все получалось с точностью до герца и миллиметреца, а я оказалась в отстающих. Правда, таких было еще семеро, причем четверо — местные. Хоть какое-то утешение для моего страдающего самолюбия.

С каллиграфии Ним подло сбежал, сказав, что обещал помочь Адаму с переездом, и это надо сделать просто вот немедленно, срочно, жизненно необходимо…Так что красивые прописи из кракозябр я заполняла, сидя на задней парте в гордом одиночестве. Преподавал их какой-то тихонький старичок, чьего имени я даже не расслышала. Но тут все было просто — в начале занятий всем раздавали сканы кракозябр и разлинованные листы, в конце — все собиралось, и оценивались старания каждого студента. Меня старичок похвалил, и мое израненное на прошлом занятии чувство собственного достоинства слегка воспарило.

Такая вся, с воспарившим ЧСД, я направилась в столовую, где меня уже поджидали чем-то очень озадаченные Ниммей и Адам. Я едва дождалась своей очереди на раздачу, перешучиваясь с присоединившимся ко мне Тимом. Очень хотелось есть и, одновременно, выяснить, с чего вдруг эта парочка сидит тут такая таинственная и напряженная.

— Улет! — выдал свою коронную фразу Ним. — Прикиньте, мы приходим вещи забирать, а у Адама вся комната верх дном, и один из соседей — в лазарете!

— С чего вдруг? — удивилась я.

— Из-за слишком чуткого сна, — пояснил Адам. — Услышал, как кто-то шумит в моей комнате и вылез посмотреть, а его прямо от двери чем-то тяжелым по голове с очень хорошего размаха погладило. Причем он совершенно точно уверен, что это была не магия, а физический контакт, да и наличие шишки на затылке подтверждает его слова. И еще одна странность… Он утверждает, что за его спиной, когда он вошел, никто не стоял, потому что он обернулся. А дверь в моей комнате открывается на себя, так что за ней не спрячешься.

— И что это означает? — от волнения меня начало познабливать. Одно дело — предсказания там всякие, и другое — обычное бытовое ограбление, да еще такое странное…

— Или левитация предметов, то есть маг воздуха или маг природы, который смог вырастить за миг агрессивное полено, оглушившее проявившего любопытство в неудачное время до сотрясения мозга. Конечно, мозг уже излечили, и его хозяина вечером выпишут, но на наши с ним добрососедские отношения это событие повлияло очень отрицательно, — выдав все это и закусив губу, Адам задумчиво принялся вырисовывать на столе что-то пальцем.

— А, да! — внезапно вспомнил Ним, — мы пока вещи тащили, споткнулись о паренька этого, Санасара. Того, что Агате духи подарил для возбуждения драконов и демонов.

Его напарник по переносу вещей едва заметно поморщился, но промолчал.

— Кстати, он маг природы, — зачем-то напомнил нам Тимка и запихнул в рот очередную ложку каши.

— Адам, как ты думаешь, а что такого ценного хранилось в твоей комнате?

— Честное слово, даже не представляю. Я перебрал все, даже разложил, как было, чтобы убедиться — ничего не пропало, совершенно ничего.

— Кроме тебя, — пробубнил с набитым ртом Тимка.

— Точно, слушай, а не создалось ощущение, что этим поленом или еще чем-то били по кровати? — поинтересовалась я, чувствуя себя, как минимум, Шерлоком Холмсом.

— Знаешь, пока ты не спросила, я как-то не задумывался, но…

— Да там вся кровать в первую очередь и была раскурочена! — сообщил Ним, задумчиво почесывая затылок. — Думаете, это кто-то хотел Адама расплющить, что ли? Зачем?!

— Откуда я знаю? — я пожала плечами и тоже задумалась. Кому мог помешать бывший вампир, начисто лишенный магии?

Глава 49. Эти высокие, высокие отношения

Посовещавшись, мы приняли героическое решение оставить Нима охранять Адама. Поэтому на практические занятия, которые у нас сегодня вел Демо, я отправилась в гордом одиночестве. Внутри было немного неуютно — фантомные неприятные ощущения в горле напоминали об утреннем неприятном инциденте. Я ведь, действительно, очень сильно испугалась, а еще обидно было. И Ниммей, вместо того чтобы успокаивать, взял и обругал сначала:

— Ящерица, ты редкий долбоклюй. И нечего на меня смотреть так, словно я у тебя из-под носа добычу стащил. Магия течет по нашим жилам вместе с кровью, запомни это! Лишить дракона магии можно, только убив его. А убить нас не так уж просто. Да, ты могла ощутить попытку блокировки, ведь Демо сильный маг, хоть и молодой. Но это… словно под легкий дождь в полете попал. Надо лишь начать размахивать крыльями активнее и лететь дальше.

Уточнять, что я, вместо этого, поддалась панике и начала пытаться изображать из себя огнедышащую дурынду в человеческом облике, он не стал, но это подразумевалось. По крайней мере, мною — точно. Разозлилась я на себя ужасно! Нет, потом Ним меня обнял, сказал, что все фигня, кроме огненных фей, поцеловал… Но утро оказалось испорченным, и только у меня настроение немного улучшилось, так теперь это покушение на Адама…Вся надежда на счастливый ужин, который должен компенсировать мои переживания за весь день. Обязательно!

Но, к сожалению, моим надеждам не суждено было оправдаться. Нет, практика прошла спокойно, на ужин я примчалась раньше всех остальных, быстро слопала все, благо предупрежденный заранее Ним уже встречал меня в столовой с полным подносом. Дождались Тимошку, сдали ему под роспись Адама и помчались за ворота замка, учить меня обращаться в драконицу. И тут-то, вместо закона о компенсации, сработал закон подлости…Разделиться окончательно мы были готовы с радостью, но поменять облик, оставаясь единым целым, ни за что! Остаточные эмоции-воспоминания Ящерицы о полетах я чувствовала. Сосредоточившись, даже начинала ощущать, как мои руки и ноги превращаются в лапы, а на спине прорезаются крылья. Но тут меня накрывала волна паники, и все прекращалось…

Ним сначала пытался мне подсказывать, уговаривал, умолял, соблазнял… Но через час выдохся, улегся в траву, закрыл глаза, взял в рот травинку и объявил:

— Разбудите, как договоритесь!

Следующие долей двадцать я билась в одиночестве, вернее в компании с Ящерицей. А потом мы обе устали, я позволила драконице отделиться, а сама уселась в траву рядом с Нимом:

— Подъем! За ягодами полетишь с ней, а я обратно в замок.

— Улет, — расстроенно выдохнул Ним. — Жжете, бабоньки… И посоветоваться, главное, не с кем!

Еще раз вздохнув, он обернулся в дракона, подхватил лапами большую корзину, которую мы выпросили в академическом огороде, и взлетел, даже не оглядываясь, разочарованный в лучших чувствах и обломанный в вечерних планах. Грустная Ящерица взмыла за ним…А я побрела обратно, к нам в блок, но во втором корпусе наткнулась на Фредо и Эззелина. Судя по всему, происходила семейная сцена, и Вазелинка пытался объяснить моему… своему парню, что секс — дело хорошее, но, кроме него, у пары должны быть еще какие-то совместные ценности.

— Я не хочу сидеть в твоей комнате и ждать, когда ты, наконец, заявишься!

— Не жди, — спокойно пожал плечами Фредо. — Ты не под моей опекой, так что можешь делать все, что пожелаешь.

— Но нам же хорошо вместе!

Я тихонечко, пятясь задом, поползла обратно, чтобы скрыться за поворотом и обойти через второй этаж.

— В постели! Нам хорошо вместе в постели… И я прекрасно пойму, если ты прекратишь ждать меня по ночам и найдешь себе другого парня.

— А я не хочу другого! Я хочу тебя. Я хочу, чтобы все было как раньше, до того как ты влюбился в этого пришлого!..

— Но я же уже влюбился, — в голосе Фредо усмешка смешалась с тихой грустью. — Так что, как раньше — не будет. Прости, Эззи… И… Не приходи больше ко мне.

— Оставить тебя одного? Сейчас?! Ты же ему не нужен!.. Ты никому, кроме меня, не нужен. И тебе никто, кроме меня, не нужен! Так что я приду и буду ждать. И сегодня. И завтра. И послезавтра. А выставить меня у тебя духа не хватит.

Выдав все это, Эззи развернулся и направился в мою сторону… И-и-ять… Я в самый последний момент успела занырнуть под лестницу и буквально слиться со стеной, стараясь не чихнуть от пыли. Интересно, чего это он в сторону выхода из замка пошел? А, понятно, это он просто по диагонали к центральной башне направился. Наверное, в столовую… Уф! Я выскочила из-под лестницы и тут же уткнулась носом в грудь Фредо.

— Вы знаете, что подслушивать некрасиво, лэра? — поинтересовался он, глядя на меня с улыбкой. Еще бы — испуганная, раскрасневшаяся, пыльная… Очень пыльная… Организм обрадовался, что больше не надо сдерживаться, и я чихнула. Раз. Второй. Третий…

На пятый Фредонис сжалился надо мной и нарисовал в воздухе руну чистоты. Но я умудрилась еще пару раз чихнуть и только после этого виновато прошептать:

— Я не специально.

— Чихали или подслушивали? — усмехнулся Фредо.

Здесь, кстати, было не принято на каждый чих желать здоровья, как в моем мире, но самому чихнувшему надо было извиняться, как за внезапный конфуз.

— И то, и другое. Я просто мимо проходила, — пояснила я. — Решила постоять и подождать, пока вы доругаетесь, а то Эззи меня не очень любит…

— Да, я заметил, — на губах Фредо промелькнула ехидно-грустная улыбка. — А где ваш опек… Ним?

— Улетел выгуливать нашу драконицу, — поджав губы, пробурчала я недовольным тоном. И на красиво изогнувшуюся от удивления бровь и недоуменный взгляд отреагировала еще более недовольно: — Гарем у него!

Пока мы шли по коридору, я подробно и в красках пересказала сложившуюся ситуацию с моим раздвоением личности. Вкратце Фредо эту грустную историю уже слышал, но тут я развернулась и прошлась и по поводу своего упертого характера, и по поводу сноба-Ящерицы, и…

— …Дуры мы обе, короче, — закончила я и вздохнула.

Фредонис задумчиво посмотрел на меня и, странно улыбнувшись, резко затормозил:

— А давайте проверим, вдруг вы, выпустив драконицу, перестали быть моим антимагом?

Я, наверное, в силу своей испорченности подумала об одном приятном способе проверки, ясно вспомнив и будто вновь ощутив ласковое прикосновение его губ, вдохнув запах мяты… до болезненной тоски внезапно сжавшей грудь. Но меня тут же опустили с небес на землю, второй раз за сегодняшний вечер, просто взяв за руку. И сразу словно прохладная вода полилась по моим венам, опутывая огненные магические потоки, переплетаясь с ними… и я словно увидела, как вздрогнула и обернулась в сторону замка летящая в небе красно-рыжая драконица. М-да, разум и тела у нас, возможно, разные, а вот источник магии — общий. Так что, есть во мне Ящерица или нет, а как были мы с Фредо антимагами, так ими и остались…

— Что ж… — тоже несколько разочарованным тоном произнес мой сопровождающий, — зато мы можем пойти и потренироваться. Как вы на это смотрите, лэра?

Лэра смотрела на это очень положительно. Еще бы ее перестали называть «лэрой», и вообще все было бы чудесно. Но и так тоже прекрасно… Единственное, в аудиторию, где мы занимались, надо было идти через центральную башню, а в том же направлении ушел Эззелин, и вот с ним мне встречаться абсолютно не хотелось. Но Фредо со своей параноидальной воспитанностью повел меня во двор, пояснив по дороге:

— Мне бы не хотелось повредить вашей репутации, лэра, оставаясь с вами наедине во время отсутствия вашего опекуна. Даже молодому человеку, находящемуся под опекой, не стоит оставаться наедине с посторонним мужчиной, не являющимся его преподавателем, да еще и пытающимся раньше за ним ухаживать. Так что будет лучше, если мы проведем нашу тренировку на глазах у всех желающих, чтобы никто не посмел обвинить вас в легкомысленном поведении.

Заниматься во дворе, кстати, было ничуть не хуже, чем в аудитории, ровно после того момента, как я вся целиком погрузилась в процесс взаимодействия и перестала обращать внимание на зрителей. А еще во дворе был свежий воздух, ночное небо, светящие мягким неярким магическим огнем артефакты и тихая музыка из окна одной из аудиторий. Уж не знаю, кто там чем развлекался, но все вместе создавало такую неповторимую романтическую атмосферу, которой несколько десятков любопытных помешать уже были не в состоянии. Сегодня мы с Фредо решили учиться не просто взаимодействию магии, а, вообще, просто взаимодействию. Фредонис представлял у себя в голове водяное кольцо, а я показывала, что пущу через это кольцо огненную стрелу. Мой напарник кивал, улыбался и реализовывал задуманное, а раз планировалась стрела, то кольцо создавалось высоко над его головой. И со стороны это выглядело, как продуманное и много раз отрепетированное шоу.

«Водопад?» — «Огненный корабль?».

«Фонтан?» — «Крутящийся огненный шар в центре…».

«Водяной шар?» — «Огненное кольцо!».

Сначала фигуры были простые, а потом Фредо начал показывать мне прекрасные примеры «изящной магии» — водяные деревья, водяных птиц с хвостами-радугами… Заключительным аккордом стал огромный водяной дракон, занявший почти весь двор и с интересом разглядывающий и нас, и зрителей. По нему сразу было видно, что это — добродушный дракон, которому, явно, не хватает огненного гребня от макушки вдоль шеи и по всей спине. На большее моей фантазии просто не хватило. И тут в небе показались еще два дракона, огненных… Зрители даже не сразу сообразили, по-моему, что это — не мое творение, а настоящие драконы. Ним и Ящерица.

Ну, вот только прилюдного шоу воссоединения меня и драконицы не хватало!..Однако Ниммей, спикировав во двор, подхватил меня и взмыл обратно вверх. А Ящерица, почему-то, подхватила Фредо. И-и-ить, как я испугалась, что это тупое ящероголовое его уронит! Но все обошлось, мы опустились в темноту, за ворота замка, а остальных зрителей задержали охранники — уже вовсю действовал комендантский час.

Ящерица, игнорируя мое присутствие, стояла и безо всякого стыда и совести изучала Фредониса, а тот… предатель! Тоже разглядывал драконицу. Я бы даже сказала, что он ею откровенно любовался!

— Какая ты красивая, — выдохнул он, наконец… — Ри-и-ин, ты просто потрясающе красивая!

Мы с Ящерицей замерли, с подозрением уставившись на парня. Он что, не понял, что я — это не драконица, а драконица — это не я?!

— Вот, я тоже этой странной женщине какой день талдычу, что она во всех вариантах прекрасна, и ей просто надо склеиться и перестать клевать мой мозг. Она тебе похвасталась, как сегодня чуть лапы не откинула?

— Утром? — Фредонис заметно напрягся, посмотрел на меня с легким осуждением, при этом продолжая гладить Ящерицу… Гладить… Не меня! Хотя я чувствовала исходящую от него прохладу, но вся ласка и нежность доставались драконице, а не мне. А это бесстыдное земноводное взяло и лизнуло… лизнуло! И-и-ить… Как я ему теперь в глаза смотреть буду?

— Улет! Ну и давай, доказывай нам теперь, что вы с Ящерицей — разные личности, — ехидно хмыкнул на это Ниммей. — Тимку обе слушаетесь, от некроманта обе разум теряете… Да не дуйся ты! Это я дуться должен, вообще-то. Только отвлекусь, как то одна, то вторая половина моей женщины лезет целоваться с другим парнем.

— Ним! — простонала я, краснея и зверея одновременно.

Фредо, вновь обернувшись, заинтересованно уточнил:

— Так что утром произошло с лэрой?

Я очень быстро пересказала, что же именно со мной произошло, и под сочувствующим взглядом Фредо расстроилась, чуть ли не до слез. А потом он так посмотрел на Нима… так сурово на него посмотрел, что я даже приготовилась прыгать между ними, чтобы не допустить драки.

— Лэра… я ничего не понимаю в превращениях и сменах обликов у оборотней, но если вам будет нужна моя помощь…

— Слушай, герой, если ты их сейчас сможешь без потерь склеить, я начну грызть хвост от ревности, но тихо и без скандала. А если ты тут из себя просто высококультурного лэра решил поизображать, то у нас может вот-вот случиться небольшой конфликт, переходящий в мордобой, — все же, судя по всему, лимит терпения у Ниммея оказался не бесконечным. — Я тут с ней полтора ваших часа загорал, оказывая посильную помощь, пока она пыталась обратиться. Но это ж не драконица, а козлица упертая! И если сейчас они еще полтора часа будут друг другу глазки строить… Нет, конечно, буду сидеть и ждать, куда мне от них деваться? Так что, если вам будет нужна моя помощь — обращайтесь.

Выдав эту речь, Ним плюхнулся в траву, рядом с огромной корзиной с малиной, и сделал Фредо приглашающий жест в нашу сторону:

— Давай, если ты сейчас сумеешь ускорить процесс склеивания, я тебя потом даже поцелую… если захочешь!

— Вот уж спасибо, — ехидно-насмешливо фыркнул Фредо и посмотрел на нас с драконицей.

Ящерица подошла к нему поближе, обнюхала и потом вопросительно посмотрела на Нима. Тот пожал плечами и махнул рукой:

— Сами разбирайтесь. Я не знаю, что с вами делать и что вам говорить, кроме того, что люблю и одну, и вторую… Тьфу ты, блин! Что вы — одно целое, и я вот это целое и люблю. А вы этим пользуетесь и издеваетесь надо мной и моей хрупкой ранимой психикой.

Фредонис скривил губы в сочувственно-насмешливой улыбке и с надеждой взглянул на меня. Я — на Ящерицу. Та отрицательно замотала головой и отвернулась. Потом скосила глаз в сторону Фредо, задумалась. Посмотрела на Нима. Снова на меня. Вздохнула. Я старалась не выходить с ней на контакт, чтобы не спугнуть, поэтому, даже приблизительно, не представляла, что происходило в голове у этой курицы. Но, в итоге, она подошла и положила голову мне на плечо. Ее огромный голубой глаз, при свете звезд чуть отливающий красным, уставился на меня. Вертикальный зрачок то расширялся, то сужался.

Не удержавшись, я погладила это чудовище. Потом тихо признала, что утром она же пыталась сделать как лучше — защитить нас от врага, блокирующего магию. От человека, посмевшего поднять руку на дракона… Следующие долей двадцать мы пререкались, потому что Ящерица была недовольна, что я слишком хорошо отношусь к людям, а я, естественно, была недовольна ее высокомерными замашками. Сначала я больше огрызалась, чем спорила, затем разозлилась, чуть ли не до желания устроить драку и переругаться окончательно. А потом мне вдруг стало спокойно-спокойно, я уселась в траву и, гладя улегшуюся рядом Ящерицу по голове, решила поделиться с ней своими самыми запоминающимися воспоминаниями. Не просто как картинками, а открывая каждую эмоцию, словно переживая их по новой. Вдруг это поможет ей понять мое отношение к людям?

Осень, дождь, крыльцо школы и симпатичный веснушчатый мальчишка с золотисто-рыжими волосами. Дружба, счастье, ходить вместе, взявшись за руки. Быть вместе… Как поддержка, как надежная опора, как единое целое.

— Как Ним?

Хм… Да, наверное, как Ним, но чуть иначе. С Нимом мы еще больше единое целое, совсем-совсем. А потом восход солнца на тусклом небосклоне моей жизни.

Чувство гордости распирает меня изнутри — я сама в первый раз в жизни одна-одинешенька поеду в метро. И не важно, что мне уже одиннадцать, и все мои ровесницы катаются в соседние районы города регулярно. Лично для меня это — событие. Я не люблю места больших скоплений людей. Я, вообще, людей не очень люблю. Опустив монетку, прохожу мимо турникетов, напряженно ожидая от них подлянки. Но ничего не происходит. Спокойно съезжаю вниз, в подземелье, пропихиваюсь в электричку и, радостная, замираю в ожидании своей остановки. И тут-то как раз и происходит появление «луча света»!

Я почувствовала, что в карман с монеткой на обратную дорогу лезет чья-то рука. Все деньги у меня лежали в другом месте, а вот заветная монетка хранилась именно там, и ее сейчас вытащат! А значит, снова стоять в очереди, менять… Вот уж нет!

— Вынь руку из моего кармана, сейчас же! — процедила я не допускающим возражения тоном. И неизвестный быстро выполнил приказ.

Я обернулась. За моей спиной стоял парнишка, примерно моего возраста, может, года на два постарше. Оборотень. Птица. С длинными золотистыми локонами до плеч и бездонными огромными голубыми глазищами под пушистыми ресницами. Как такой мальчик может воровать в метро?! Как такой мальчик, вообще, может воровать?!

— Зачем ты ко мне в карман полез? — строгим голосом спросила я.

— На спор, — нагло улыбнулся он мне в ответ. — Друг сказал, что карманником быть сложно, надо долго учиться.

— Ты проиграл! — уверенно объявила я.

— Вот уж дудки! Ты первая, кто почувствовал.

— А сколько народу ты уже успел ограбить? — я нахмурилась, пристально смотря в глаза малолетнему вору и обдумывая, что мне делать дальше.

— С десяток. Я не считал, — по-прежнему нагло улыбаясь, ответил мальчишка.

— Станция Залисовые поля, следующая станция… — услышала я голос диктора и кинулась к дверям. Мальчишка выскочил вслед за мной. Я вопросительно уставилась на него.

— Ты мне понравилась, — он заявил это таким голосом, как будто был наследным принцем, как минимум.

Я фыркнула, как кошка, и направилась к эскалатору. Мой новый поклонник устремился за мной. Стоять и делать вид, что рядом никого нет, было глупо. Поэтому я решила продолжить нашу светскую беседу:

— Так сколько народу ты уже успел ограбить? — и презрительно уточнила, — На спор…

— Да не грабил я никого, — решил снизойти до объяснений наследный принц. — Другу показывал, что вытащил, и запихивал обратно, — и, почему-то слегка покраснев, добавил: — У тебя кошелек в левом кармане. Я его тоже вытащил…

Первое движение у меня было проверить карман, что я и сделала. Кошелек лежал на месте. Я посмотрела на мальчишку испепеляющим взглядом, но тот ответил мне нагло-вызывающим.

— Сказал же, что не воровал. Просто поспорили. У меня с деньгами проблем нет.

Я вышла из метро, мальчишка пошел за мной.

— Так и будешь идти хвостиком? — ехидство в моем голосе должно было запрятать надежду услышать положительный ответ.

Мне было уже одиннадцать! Некоторые из одноклассниц даже целовались с мальчишками, а у меня еще никого не было. Да я и не стремилась к этому. Меня вполне устраивало быть для парней «своей в доску». У меня не получалось кокетничать, не хватало терпения часами крутиться перед зеркалом, всем нарядам я предпочитала футболку и джинсы. И только сейчас, так как я ехала к бабушке, на мне были юбка и нарядная с рюшечками кофточка, от которой меня не так сильно тошнило, как от остальных ей подобных. Мама очень любила наряжать меня «как девочку», но сдавалась я достаточно редко. И вот сейчас я вдруг так обрадовалась, что вся такая нарядная, в юбочке, в туфельках, с красивой заколкой в волосах… Конечно, я ему понравилась!

— Угу, — кивнул он, и внутри меня все запело…. «У меня есть настоящий свой собственный мальчик!». Вот завтра соседке по парте похвастаюсь — со стула ведь упадет! И эти наши фифы перестанут нос задирать. Они-то с ровесниками крутят, а у меня, явно, постарше… И целоваться, наверное, умеет получше наших одноклассников! Только вот что теперь делать с тем, что, на самом деле, я приехала не домой, а к бабушке?…

— Я пробуду во-о-о-он в том доме часа два. Если дождешься, потом позволю домой проводить, — тоном, достойным избранницы наследного принца, произнесла я. Мне ответили наглой улыбкой и смешливыми искорками в прищуренных очумело-огромных голубых глазах.

Через час я вылетела из подъезда и с независимым видом двинулась в сторону метро. Меня почти тут же догнали:

— А сказала, через два часа выйдешь. Не усидела? — усмехнулся мальчишка. Когда же я повернулась, чтобы сказать ему какую-нибудь гадость, протянул мне руку: — Сашка. Тетка Алексашкой зовет. Мне нравится. Только Шурой звать не смей — обижусь.

Единственное, что я оказалась способна выдавить:

— Почему?

— Почему на Шуру обижусь? Девчачье имя… Шу-у-у-рочка, — презрительно процедил Сашка.

— Ты нелогичен, — занудным голосом нашей учительницы по математике произнесла я. — Саша — тоже девчачье имя. А Шура…

— Ты спросила, я ответил, — мальчишка, действительно, обиделся.

И я примирительно погладила его по волосам. Уж очень мне хотелось потрогать, какие они на ощупь. Мя-я-я-ягкие, нежные, так бы и не отрывалась… Но я быстро убрала руку и махнула в сторону метро:

— Пошли?

На обратном пути мы болтали о школе, о том, что он учится на два класса старше и в соседней, где раньше училась я. Мы перемыли косточки учителям, потом завели разговор о директоре, преподающем у нас литературу, и перескочили на любимые книги. К моему дому мы подошли лучшими друзьями. Сашка… Единственный друг, который остался в том мире. Нет, еще Артур. Но он появился, когда уже был Сашка, поэтому его свет не был таким ярким. Не знаю, что уловила Ящерица из моего воспоминания, но я сама, пересказывая эмоциями этот случай в метро, переживая его по новой, чуть не расплакалась. Нет, все же расплакалась, но тихо. Очень тихо, незаметно вытирая слезинки со щек. Драконица тоже решила принять участие в сокрытии улик и лизнула мое лицо, потом фыркнула, вздохнула и мягко вошла в меня, сидящую на траве.

За спиной раздалось тактичное покашливание. Обернувшись, я наткнулась на внимательно-задумчивый взгляд Фредо.

— Простите, лэра, я знаю, что подслушивать нехорошо, но я не специально, — кривовато улыбнулся он мне. — Просто я старался контролировать вашу агрессию, впитывая ее в себя, и вместе с ней… Вы позволите уточнить один момент?

— Да, конечно, — кивнула я, сглатывая комок, мешающий нормально дышать, и вытирая очередную предательскую слезинку.

— Этот молодой человек… Вы же его до сих пор любите, правильно?

— Да, — я нахмурилась, пытаясь понять, к чему все эти вопросы.

— То есть, из-за игр нашего демиурга, вы оставили в своем мире любимого человека?

И-и-ить! Дошло…

— Друга, любимого друга, лучшего, самого лучшего! — пояснила я.

— Странно, но мне показалось, что у вас к нему были не совсем дружеские чувства, — с легким подозрением в голосе произнес Фредо.

— Нет, к нему — только дружеские, — улыбнулась я сквозь слезы. — Просто вы очень похожи…

— Я вам не мешаю? — вызывающе-ехидным тоном поинтересовался Ним, оказываясь у меня за спиной.

Я тут же облокотилась на него, приобняв за бедра и откинув голову ему на плечо.

— Нет. Ты обещал Фредо поцеловать, если он поможет нам с Ящерицей склеиться. Он помог… Целоваться будете? — я посмотрела сначала на парня стоящего напротив, потом обернулась и посмотрела на того, кто стоял за мной. Усмехнулась и гордо объявила: — Ну, как знаете, можете и не целоваться. Но только не ругайтесь, пожалуйста. А то мы с Ящерицей расстроимся.

Глава 50. Цель оправдывает средства

Проникнув в замок не совсем дозволенным способом — в лапах дракона, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разбрелись по своим блокам. Фредо — в общежитие магов воды, к ожидающему его Эззелину, а мы с Нимом в башню магов огня, к Тимке и Адаму. Я шла, держа своего дракона за руку, и мне было хорошо и спокойно. Большую часть пути мы промолчали, не напряженно, а как-то… уютно. И только уже когда поднимались по лестнице, Ниммей пробурчал:

— Ты, главное, инициировать его меня не проси. Даже ради тебя — не смогу… А так, я к нему уже привык — есть кому еще за тобой присмотреть в этом дурдоме. Тебя же одну даже на миг оставлять нельзя — непременно во что-нибудь вляпаешься, то в дуэль, то в пророчество.

— В дуэль я всего один раз вляпалась… — возмущенно принялась оправдываться я и запнулась при виде ехидного прищура зеленых глаз.

— Некроманту своему рожицы невинные строй, — фыркнул Ним. — А мне Тим о вашей стычке с томным недоразумением рассказал. Ты молодец, что не повелась. Ты, вообще, у меня молодец, ящерица.

И пользуясь тем, что вокруг никого не было, он подхватил меня на руки. Поэтому последнюю пару этажей я наслаждалась, то целуя своего дракона в шею или за ухом, то пожевывая ему мочку. Когда мы завалились в блок, из своей комнаты выполз заспанный Тимоха:

— Слушайте, а давайте завтра всех удивим и ляжем спать вовремя? — предложил он и широко зевнул во весь рот. — А то я уже забыл, как выгляжу, когда выспавшийся.

— Хорошая идея, — поддержала его я, тоже широко зевая, но прикрыв рукой рот, в отличие от домовенка. Другой рукой я продолжала обнимать Нима за шею, хотя уже стояла на полу. А ладонь дракона настойчиво пыталась проскользнуть мне под пояс брюк, намекая, что идея, возможно и хорошая, но у кого-то есть менее банальные планы на вечер. И тут я внезапно испуганно застыла — дурында склеротичная, за весь день так и не спросила у Агаты, как тут принято выкручиваться в ежемесячные приходы гормональной блажи в голову.

Ниммей тоже замер, почувствовав мое внутреннее напряжение. Я потерлась щекой о его плечо, вновь вспомнив об Агате и, запинаясь, тихо пробормотала ему ментально:

— У меня вот-вот… такие дни… когда голова болит.

Он хмыкнул и притянул меня к себе:

— Значит, будем просто спать…

Утром я быстро умчалась в ванную, убедилась, что природа не собирается делать мне подлянок, и с облегчением выдохнула. Нет, у меня часто такое бывало, когда прыжки настроения начинались заранее. Хорошо, что и в этот раз повезло. А еще про тесты и про предохранение надо спросить… Или про предохранение лучше у Нима? Это же нормально, спрашивать у мужчины, кто в паре будет заботиться о том, чтобы дуэт не стал трио? И вообще, он же опытнее… М-да… Но это не повод назначать его крайним, конечно. Самой думать надо было! Вот и поговорю с Агатой…Во второй раз я о своем желании посекретничать о своем, о девичьем, вспомнила, когда мы уже расходились из столовой по аудиториям. Но вспомнила же! Дернула подругу в сторону и быстро закидала ее вопросами.

— Постараюсь до обеда успеть все достать, — понимающе кивнула она мне. — Если вдруг что, то ищи меня на занятиях…

И ушла, вместе с Роберто.

Мне сегодня на занятия пришлось идти в гордом одиночестве, — Ниммей вновь остался охранять Адама. А на вечер мы запланировали общий сбор для обсуждения сложившейся ситуации. Ну и еще, я поручила парочке лоботрясов посетить библиотеку, чтобы набрать книг обо всем, связанном с восстановлением магии — мало ли, придумаем что-нибудь общими усилиями. Да, конечно, наивно рассчитывать на удачу, зная, что опытные целители уже подписали Адаму приговор и не нашли у него даже намеков на магические каналы. Пока такие каналы есть, хоть тонюсенькие, их можно как-то разблокировать или восстановить, если найти повреждение. Но после того, как они полностью пропали, маг становится обычным человеком. А сделать из человека — мага невозможно. Но я уперлась, и Ним пообещал вынести хоть всю библиотеку, главное, чтобы я потом его читать все это не заставила.

Когда на удивление обычный день подошел к концу, мы поужинали всей дружной компанией и направились к нам в блок.

Долей тридцать шло бурное обсуждение, кому и зачем может быть выгодна смерть Адама, но внятных здравых идей ни у кого не было. Причем рассматривали мы обычных подозреваемых, то есть студентов. Но даже Роберто не подходил, а ведь у него, единственного, была хоть какая-то минимальная причина для ненависти. Но, во-первых, смысла убивать Адама у Робби не было, а во-вторых… все упиралось в затылок пострадавшего парня. На этом затылке была шишка, то есть был удар чем-то тяжелым. Но волосы были сухие, без следов земли и не обгоревшие — следовательно, маги трех стихий автоматически были вычеркнуты из подозреваемых. Целителей тоже вычеркнули, потому что они не могут нанести вред, в принципе. Некроманты… их тоже оправдали. Так что, под подозрение попадали маги природы и воздуха.

Смысл кому-то из пяти природниц красться в ночи и пытаться убить Адама? Да их и в замок не пустят… Я, правда, высказала предположение, что они могли вырастить огромное дерево и с его макушки перешагнуть на крышу замка, но парни тут же подняли меня на смех. Ночью охрана выставляется не только у ворот, так что растущее дерево хоть кто-то, но заметил бы. Не то чтобы я стремилась обвинить девушек, скорее, наоборот, используя самые невероятные предположения, не дала этого сделать. То есть по всему выходило,что подозреваемый находился в замке и, самое замечательное, он должен был иметь доступ в блок Адама. Попытку взлома засекли бы сразу. Нет, конечно, если это был маг-артефактор…

Устав от бесполезных рассуждений, мы решили полистать добычу из библиотеки, и вот тут-то нам условно повезло.

— Глядите, пацаны! Какая сказочная лабуда, — порадовал нас Роджер и процитировал: «Изгнав огнем тьму из бывшего сосуда света, вы можете вновь наполнить пустой сосуд. Для этого вам понадобится огонь двух драконов, в зверином и человеческом облике, который соединит и направит чистая душа, переполненная вдвое магией созидания и исцеления жизни», — после чего парень, оглядев нас всех, сидящих с озадаченными лицами, хмыкнул и подсказал: — Огонь двух драконов у нас есть. И сосуд пустой вон сидит, — Роджер кивнул в сторону Адама.

— Оценивая свои внутренние ощущения, я с уверенностью могу сказать, что не горю желанием испытать на себе огонь двух драконов. Мы с огнем какое-то время побыли в конфронтации, и он победил, так что я теперь его опасаюсь. Вы уж извините, но давайте поищем какой-то другой способ, пожалуйста.

Скептически и, одновременно, сочувственно хмыкнув, Роджер отложил методичку и взял следующую книгу…

Ближе к пятнадцати часам, когда на улице совсем стемнело, я захлопнула занудный справочник и оглядела остальных членов нашего маленького элитного клуба. Члены принимали по второй рюмке Антиблажина и обсуждали вещи, совершенно далекие от тех, ради которых мы собрались. Учеба, девушки, смешной случай на сегодняшнем занятии…

Я демонстративно вздохнула. Чезанно посмотрел в мою сторону и подмигнул. Роджер, прервавшись на полуслове, тоже посмотрел на меня:

— Нашла что-нибудь?

— Нет, — еще раз вздохнула я.

— Значит, присоединяйся, если Ним не против, — и Роджер пододвинул мне рюмку с настойкой.

— Сама решу, пить или не пить, — огрызнулась я, отодвинула стопку в сторону и посмотрела на грустного Адама.

Он, с застывшим лицом, практически не мигая, уставился в методичку, раскрытую на странице, где был описан рецепт восстановления магии. Притихшая Агата, хоть и прижималась к Роберто, но искоса сочувственно поглядывала на своего второго поклонника. Все на него так поглядывали, но, понятное дело, принять решение должен был он сам.

— Это может быть опасно, — не выдержала я. — В конце концов, ты уже столько пережил и…

— И теперь меня кто-то хочет убить, — прервал меня Адам. — Странно, ведь, в принципе, ничего не изменилось — раньше мне нельзя было защищаться магией, а теперь у меня ее просто нет. Но почему-то ощущения совершенно разные и… знаете, я готов рискнуть, если мы поймем, что скрыто под фразой про чистую душу, переполненную вдвое магией.

— Магия созидания — это же магия природы, правильно? — больше с утвердительной, чем с вопросительной, интонацией произнесла Агата.

— Эм… Ну… — почти синхронно отреагировали Роджер, Чезанно, Роберто и я. Переглянулись, хмыкнули и вновь с интересом уставились на девушку.

— Так вот, — слегка смутившись, продолжила она свою мысль: — Магия природы у меня есть, магия исцеления — тоже, душа вроде как… — тут она еще больше засмущалась и посмотрела сначала на своего старшего парня, потом на младшего. А затем уставилась на только ей видимую точку на столе.

— Тогда пошли, — уверенным тоном произнес Адам и встал. От него просто искрило напряжением, лицо — застывшая маска, взгляд отрешенный, губы упрямо сжаты…

— Куда? — удивилась я, уже догадываясь, но еще сомневаясь, что кто-то может настолько захотеть вернуть магию. — А если не получится?

— Я решил рискнуть, — нахмурив брови и еще больше сжав губы, ответил Адам. — Спалить меня совсем у вас не получится. Лазарет недалеко, дотащите, а там — реанимируют…

— Так тут же, вообще, не понятно, что надо делать! — я от возмущения даже голос повысила. — Кого, куда, зачем… ни схемы, ничего…

Нет, понятно, что изначально это была моя идея — вернуть Адаму магию. И книги полистать я предложила, и… Но так же нельзя!

— Надо взять эту методичку, подойти с ней к кому-то из старших, да хоть с демоном посоветоваться, в конце концов, а?!

— Вот уж кого я на сеанс по драконьему обжигу моего тела приглашать не хочу, так это — демона, — фыркнул Адам. — Он раз в моем спасении поучаствовал и хватит. Хорошего понемножку. Еще привыкну с любой проблемой бежать к демону советоваться, втянусь, впаду в зависимость… Плохая идея, Рин. Пошли скорее, пока я не испугался и не передумал.

И мы пошли на крышу. Все.

Не знаю, как остальные, а я чувствовала себя очень неуютно. И с ингредиентами в этот раз было все очень расплывчато. Подходит ли Агата или нет? И что конкретно делать — не ясно. Куда огнем палить? На Адама или на Агату? Что значит: «соединит и направит»? И про «переполненную вдвое магией» — не понятно. Вообще, все не понятно! Как можно так рисковать?

Поставив меня и Нима друг напротив друга, Адам устроился между нами, покрутился, и когда мы оказались один — слева, второй — справа, выдал странную фразу: «Вот так уютнее всего». Агату он попросил встать перед ним: «Даже если что-то пойдет не так, хочу, чтобы ты была последней, кого я увижу…». Понятное дело, что после этой фразы девушка очень сильно расстроилась, а Робби заметно напрягся. У нас с Ниммеем настроение тоже было не радужное. Но при этом отговаривать экспериментатора, как и уговаривать до этого, никто не пытался. Все предпочитали помалкивать, хмыкать, мдакать и угукать.

Вообще, со стороны, казалось, что Адам точно знает, что надо делать, так уверено он нами руководил.

— Каждый из вас должен выдать линию огня так, чтобы получился угол, буквально передо мной, чем ближе, тем лучше.

— Ты сгоришь, — меланхолично констатировал Ним.

— Не должен, — Адам передернул плечами, словно отгоняя неприятные воспоминания. — Огонь будет направлен не на меня, а рядом, так что я просто сильно обгорю. До лазарета дотащите, — повторился он, успокаивая не только нас, но и себя. — Так вот, ваше пламя должно пересечься, а ты, — он в упор посмотрел на Агату: — …ты должна будешь сначала думать о создании каналов, а потом о моем излечении, и направить всю свою магию в меня и в точку пересечения двух огненных линий.

— Слушай, а откуда ты все это знаешь? — поинтересовалась я. — В методичке ничего этого не было.

— Было, — вздохнул Адам. — Там было четко расписано, как и что делать. Я трижды прочитал. Но после того, как вы стали говорить, что ничего не понятно, текст исчез.

— Улет… — выдохнул Ним.

Остальные парни стояли поодаль и про исчезающий и появляющийся текст не услышали. Зато мне сразу стало легче. Раз с этими рекомендациями происходят такие странные вещи, значит, у нас все обязательно получится!

— Кстати, Ним, а где ты нашел эту методичку? — решила уточнить я.

— Да ее какой-то парень принес. Пока Адам с библиотекарем общался, он подошел, положил ее на стол и ушел. А библиотекарь ее потом нам всунул, сказав, что она тоже может пригодиться.

Методичка называлась: «Редкие магические заболевания, диагностика и лечение», и действительно могла пригодиться. Только как-то все уж больно подозрительно складно складывалось. Но останавливаться уже было поздно. Адам поднял вверх голову, пару мигов полюбовался ночным небом и россыпью звезд, глубоко вздохнул и решительно скомандовал: «Начали!».

Ним выдохнул из пасти струю огня, я выставила вперед обе руки и выпустила из них мощный столб пламени. Агата, широко распахнув слезящиеся от жара глаза, повторила мой жест, выставив вперед руки. Из них полилась широкая зеленая полоса света, пронзившая ярко сверкающие скрестившиеся огненные лучи, и, словно замотавшись в них, переплетясь, обвив их, как вьюнок, она вошла в Адама…

Теперь я точно знаю, что целители понимают под термином «эманация боли»… Меня просто затрясло. Я буквально физически ощущала боль, исходящую от живого факела, вокруг которого извивались красно-зеленые языки пламени. Но, вместо того чтобы прерваться, погасить этот живой костер и утащить его в лазарет, мы с Нимом продолжали излучать огонь. А поток зеленого света от Агаты сменился ослепляюще-золотым…

И боль прошла… Не сразу, нет, она отступала медленно, словно кралась на цыпочках. Но она уходила, сменяясь неуловимо знакомым чувством…

— У нас получилось!

Адам, живой, невредимый, со сверкающими от счастья глазами, подхватил меня на руки, закружил, поцеловал в щеку… Потом подбежал к уже успевшему обернуться Ниму, хлопнул его по плечу, пожал ему руку. Затем подлетел к Агате и замер, глядя на нее и улыбаясь. Наконец, решился и быстро поцеловал, конечно же, тоже в щеку.

— Смотрите! — покраснев и резко отстранившись от такой же смущенно розовеющей девушки, он привлек к себе внимание остальных парней, и так не сводящих с него глаз.

…И выпустил из ладони в темное звездное небо золотой огонь.

Глава 51. Я его слепила из того что было

— Идиот, ты бы еще вострубил о своем пришествии!

Анаэль буквально вылетел на крышу с лестничной площадки и оглядел нас примерно таким же взглядом, каким смотрит директор школы, застукавший старшеклассников курящими в туалете.

— Какого черта, вообще, происходит?! Кто вам способ подсказал? Так, — бушующий демон внезапно успокоился и уставился на меня: — Отвечай ты, саламандрочка!

Никакого давления, кроме тяжелого сурового взгляда, я не ощутила, но Ним буквально зарычал, переходя в раздвоено-пограничное состояние между драконом и человеком.

— Драться я с тобой не буду, так что можешь не выделываться, — Анаэль взмахнул рукой, и темно-красное пламя, извивающееся словно плеть, хлестануло Ниммея по ногам, обращая его обратно в человека и роняя на пол. Но Ним, поднявшись и взяв эмоции под контроль, выжидал подходящего момента, чтобы вновь броситься в атаку. Это чувствовалось в напряжении мышц, в том как он, зло прищурившись, следил взглядом за Анаэлем, сжимая кулаки…Фредонис, Фонзи и Робби тоже приняли боевую магическую стойку, чтобы в нужный миг начать чертить руны. Остальные парни могли послужить в этой драке лишь отвлекающими факторами, причем как для демона, так и для своих, поэтому просто замерли, выжидая, готовые прийти на помощь, если понадобится.

— Стоять на месте, кретины! Вы хоть поняли, что именно только что сделали?! Нет? Вы из него, — Анаэль кивнул на напряженного Адама, стоящего так, чтобы прикрыть собой Агату, — сделали ангела! Своего собственного ангела! Чтоб вас… — дальше демон длинно и непонятно выругался на языке, чем-то напоминающем нашу латынь. И повернулся ко мне, вновь хлестанув огненной плетью… по крыше. — Давай, рассказывай! Быстро!

— Мы испугались из-за того, что кто-то позавчера ночью хотел убить Адама, и решили вернуть ему магию. Нашли в библиотеке методичку и действовали строго так, как там написано, — оттарабанила я.

Анаэль закрыл глаза и негромко, но очень выразительно, застонал. Мне даже его жалко стало. Ним, не обращая ни на кого внимания, подошел ко мне и обнял, с вызовом глядя на демона. Руки он постарался расположить так, чтобы укрыть как можно больше моего тела, а излучаемыми от него злобой и агрессией можно было бы убивать. Однако услышав про ангела, Ниммей, как и все остальные парни, решил временно воздержаться от большой заварушки.

— Где эта методичка? — выдохнув и поскрипев зубами, процедил Анаэль. — Отдай ее мне.

Я вновь не ощутила никакого давления, так что, похоже, меня выбрали как наиболее вменяемую, а не как послушный объект, готовый сознаться во всех совершенных грехах.

— Она у нас в блоке, — пожав плечами, спокойно ответила я, по-прежнему не испытывая ни малейшего желания тут же бежать и выполнять приказ повелителя.

Поэтому, погладив Нима по руке, я чуть обернулась и поцеловала его в губы, чтобы он успокоился и расслабился. Как ни странно, но это помогло, — сила сжатия моего тела слегка ослабла.

— Пойдем, я тебе ее покажу, — игнорируя предупреждающий рык дракона, я освободилась от его захвата и сделала несколько шагов к Анаэлю. Тот едва заметно дернул уголком губы, то ли нервно, то ли в попытке улыбнуться, тоже шагнул мне навстречу и подхватил меня под локоть.

Фредонис и Ним оказались рядом, практически одновременно, но я помахала им свободной рукой:

— У меня все в порядке. Можем все вместе сходить, но будет лучше, если с нами пойдет кто-то один, а все остальные присмотрят за Адамом, а то мне за него неспокойно, — и я подмигнула Роджеру.

А что? Не виновата я, что приходится опять всеми руководить. У нас звание командира переходящее, иногда этот крест достается и мне, пусть терпит.

— Пожалуй, именно я с вами и пойду, — Адам, очень бережно подтолкнув Агату в сторону Робби, подошел к нам. — А то мне тоже неспокойно, когда из-за меня девушке приходится прогуливаться в обществе демона.

— Эта девушка уже не в первый раз будет прогуливаться в моем обществе, — хмыкнул Анаэль, со мной под руку продвигаясь в сторону лестницы. — Невинность она уже потеряла, соблазнять ее не интересно, а насиловать женщин я не люблю.

— Почему это меня соблазнять не интересно? — искренне возмутилась я.

Демон рассмеялся, а его рука ненавязчиво сместилась мне на талию.

— Потому, саламандрочка… что если делать это, просто ради развлечения, то ты не сдашься, а если ради того, чтобы утереть нос драконам, то для этого придется стараться и прилагать усилия. А мне лень, милая… Вот лет через пятьдесят, когда ты станешь чуть пофигуристее… Прости, радость моя, но я предпочитаю соблазнительных женщин, а не мальчикоподобных девушек. К счастью, Фредо на упоминание драконов во множественном числе не отреагировал и на упрек в мальчикоподобности лишь едва заметно улыбнулся. А вот на попытки демона полапать меня там, где должны быть выпуклости, которых пока даже не намечалось, оба моих парня так многообещающе зыркнули на Анаэля, что тот, усмехнувшись, вернул руку мне на талию.

— Да не собираюсь я с вами драться, вы мне как сторонники нужны, а не как противники. Так что все выдыхаем, улыбаемся и радуемся. Ибо, благодаря чьей-то хитрости и вашей дурости, у вас в мире появился свой личный ангел. Если где-то еще и демон народится, то хана вашему миру, мужики. Не сразу, конечно, но через тройку тысячелетий — точно. Надеюсь, я успею свинтить отсюда раньше…

Мужики проводили нас хмурыми взглядами, а мы резво так промчались по холлу и влетели в наш блок. Методичка лежала на столе, раскрытая на той самой странице… только…Мы с Адамом, чуть не столкнувшись лбами, сначала уставились на то место, где совсем недавно был не совсем внятный, но очень завлекательный, текст. Потом оба потянулись к уголку страницы, переглянулись нервно, я убрала руки, а Адам принялся листать, сначала вперед, потом назад…

— Пропал! — восторженно-испуганно выдала я. — Теперь совсем пропал!

— Кто пропал? — поинтересовался ввалившийся в блок Ним. За его спиной мелькали лица остальных. Не выдержали, пошли за нами следом. Но это было ожидаемо…

— Текст!

Ниммей быстро подлетел, схватил методичку, полистал, присвистнул, выдал свой коронный «Улет!»… За ним примерно такую же последовательность действий повторили все парни и Агата.

— А теперь кайтесь, подданные мои, — с ехидным вызовом в голосе произнес Анаэль, покачиваясь на свободном стуле и положив ноги на стол. — И начните с позавчерашней ночи, с покушения…

Каяться никто не рвался, поэтому все, что мы знали, пришлось пересказывать мне. Не знаю почему, но я демону доверяла, по крайней мере, ровно настолько, чтобы испытывать потребность услышать его мнение о происходящем.

— Осатанеть мне на месте… — выдал он под конец моей истории. — До меня самого только сегодня днем дошло, что ваш дружок в резвом темпе продвигается в ангельском направлении. И я уселся ждать пророчества… А какая-то хитрая задница взяла и обошла меня на повороте. Кстати, а кто это был?

Ним упрямо промолчал, так что пришлось мне рассказывать и о студенте, очень вовремя появившемся в библиотеке и решившем вернуть чудесную методичку.

— Описать можешь? Ты его раньше видел? — заинтересовался Анаэль.

Игнорировать прямо заданные вопросы, тем более по делу, к тому же по общему, потому как понять, что вообще происходит, хотелось не только демону, но и нам, было бы глупо. А мой дракон дураком не был. И спокойно сообщил, что студента увидел впервые, но в этом не было ничего удивительного. Мы же тут еще меньше месяца и даже визуально запомнить всех, мелькающих перед нашими глазами парней, не могли. Другое дело, что этот студент появился в библиотеке именно в тот момент, когда Адам был занят разговором с библиотекарем. То есть те, кто мог бы его опознать, общались друг с другом. Замечательное совпадение… На него даже я внимание обратила.

— Не скучно вы живете, — констатировал Анаэль и, положив голову на край спинки стула, принялся раскачиваться, закрыв глаза.

Мы же потихоньку расселись вокруг стола, плотненько так, локоть к локтю, а кое-кто и во втором ряду — гостиная-то в блоке была не резиновая, а нас была внушительная толпа: Я, Ним, Фредо, Фонзи и Ксирономо, Роберто и Агата, Адам, Роджер, Чезанно, Тимка, Жан и Анаэль. Тринадцать человек — красивое число. И, как это ни удивительно, все с надеждой уставились на демона, наконец-то, признав, что прояснить происходящее сможет только он.

— Значит так… Во-первых, это не я, и не наш ангел, — спокойным монотонным голосом произнес Анаэль, не раскрывая глаз. — По условиям игры нам нельзя убивать никого из магов, даже защищаясь. Это автоматический проигрыш. Можно использовать своих сторонников или просто задурить голову какому-нибудь фанатику, это да… Только зачем мне убирать потенциального нечистокровного ангела? Как конкурент ты станешь опасен лишь через пару сотен лет, и думаю, мы сможем с тобой договориться, чтобы ты не лез ко мне во время моего правления. А вот чистокровный ангел с тобой договариваться не стал бы ни за что, — демон приоткрыл один глаз и посмотрел на Адама. — Ты позор всей светлой братии, парень.

— С чего это вдруг? — несколько растерянно поинтересовался тот. — Ты же сам сказал, что я тоже ангел.

— Ты подделка, сделанная кустарным способом на скорую руку, — хмыкнул Анаэль. — Вот твой ребенок, если тебе каким-то чудом удастся оплодотворить ангельскую леди, желательно чистых кровей, будет уже более-менее своим и сможет занять самую низшую ступеньку в светлой иерархии. Но до архангела твоим потомкам не дослужиться никогда, у вас с этим строго. У нас тоже не каждый рядовой бес может стать князем демонов, но на родословную принято смотреть в последнюю очередь. У вас же она — основная сила продвижения по служебной лестнице. Послушание и родословная. Снобы вы, короче… — последнюю фразу Анаэль выдал с легким ироничным презрением.

— Знаешь, как-то меня обобщение с ангелами стало угнетать и напрягать, — Адам оглядел нас и расстроенно вздохнул: — Я ожидал, что в Академии мне будет труднее, чем дома, но даже не подозревал, что настолько. Сначала я лишился магии, теперь я ею переполнен, по самую маковку… Может, с кем-то поделиться, и я перестану быть ангелом?

— Да уж, вляпался ты в болото по самую шею, — сочувственно вздохнул Ним.

— Кстати, с драконами-то у вас проблем нет, а вот беременную чистую душу вы где… — Анаэль тоже пристально осмотрел каждого из нас и, уставившись на Агату, хмыкнул: — А, понял. Поздравляю!

Роберто странно побелел и тоже уставился на девушку:

— Ты?.. Я?.. Когда?..

— Я только позавчера сама обеспокоилась и тест сделала… — покраснев, прошептала Агата. — Хотела тебе сразу сказать, а потом обиделась. Ты же мне не сказал, что Ринка — драконица, вот я и решила еще немножко помолчать и подождать подходящего момента.

— Так! Ругаться потом будете, — влез Анаэль. Хотя, судя по лицу Робби, ругаться он сейчас был не в состоянии. Он прижал к себе Агату и сидел, широко улыбаясь, с совершенно отсутствующим в реальности, но безумно счастливым, взглядом. — Кто знал о том, что ты беременна. Давай, девочка, вспоминай.

— Эмерик и Санасар, — уверенно перечислила Агата.

— Санасар — это слишком подозрительно, а кто такой Эмерик?.. — уточнил Анаэль.

— Это наш куратор, я у него тест просила, — зарумянилась девушка. — Сначала Лане, потом себе, а сегодня Ринке. Он уже устал надо мной подшучивать…

— А Ящерице-то зачем? — удивился Ним. — Я ж…

— Ну, ты ж ей, наверное, об этом сказать забыл, — фыркнул демон. — Вот она и нервничает… Не переживай, саламандрочка, — Анаэль повернулся ко мне и подмигнул: — Когда у меня появятся свободные полчасика, мы с тобой погуляем по лесу, и я тебе расскажу, как размножаются драконы. Раз ни у кого больше на это времени нет…

Под ехидным взглядом демона и осуждающим — Фредо, а также моим, недоумевающим, Ниммей надулся и отвернулся к окну. Ладно, потом разберемся с размножением, не к спеху. Ближайшие дни мне это точно не грозит… Зато, благодаря Агате, у меня были в наличии местные аналоги прокладок с крылышками. Тонкие, легкие, а, главное, восстанавливающиеся в первоначальное чистое состояние с помощью всего одной руны, которую я смогла воспроизвести с первого раза. Но, на всякий случай, мне выдали парочку таких чудесных и необходимых штучек, а то мало ли что…

— Открыть дверь в студенческий блок куратор может, а вот ударить по затылку человека — нет. Потому что он целитель и лишится своей магии.

— А Санасар еще и маг природы, — напомнила я, стараясь не смотреть на нахмурившуюся Агату. — По-моему, слишком много совпадений для того, чтобы их игнорировать.

— Да, надо будет прижать этого цыпленка, — согласился со мной Ксирономо. — Может, он и не виноват, но уж слишком активно мы об него спотыкаемся.

— Да, пацаненок очень подозрительный, — согласно кивнул Роджер.

А Анаэль вдруг, тихо привстав со стула, подкрался к входной двери и, резко ее распахнув, втащил подозрительного пацаненка к нам в блок.

— Подслушивать нехорошо, — практически копируя интонации Фредо, произнесла я, пытаясь заблокировать собой проход из гостиной в коридор, где Анаэль, в теле высокого крупного пятикурсника Пэнфило, приподняв за грудки мелкого худенького Санасара, внимательно изучал его, очевидно, на предмет наличия в нем ангела или ангельской привязки.

— Отпусти! Отпусти меня сейчас же! Ага-а-ата, ты же с ним дралась… Как ты можешь теперь с ним общаться?! Что вас связывает?!

Да, этот хрупкий миниатюрный мальчик пытался даже не защищаться, а нападать, используя именно природную магию и, одновременно, взывать к совести своей однокурсницы.

— Ангелами от него даже и не пахнет, — констатировал Анаэль, ставя тщедушное тельце на место и сжигая очередную лиану, пытающуюся обвить его ноги. А я, чисто инстинктивно, сбила огненным шариком толстый гибкий прут, выросший у демона за спиной и нацелившийся ударить его по затылку.

Анаэль, резко обернувшись и оценив, что я его спасла, удивленно хмыкнул и тут же вновь повернулся к Санасару:

— Соседа Адама ты приложил точно так же, верно?!

— Я не знал, что это был его сосед… — виновато шмыгнул носом мальчишка. — Я думал, что это — сам Адам.

— То есть ты признаешь, что хотел его убить?! — с ужасом в голосе прошептала выбравшаяся все-таки в коридор Агата, прижавшись при этом к стоящему у нее за спиной Робби.

— Он же — вампир! Я испугался…

— Так, — вновь каким-то чудом успокоившись, Анаэль оглядел нас всех и кивнул в сторону гостиной. — Имеет смысл внимать этому бреду сидя. Стоя, я выслушивать эту ахинею не готов.

Глава 52. Ангелы и демоны

Мы вернулись обратно в гостиную, кто-то из парней уже успел материализовать еще один стул. Для меня процесс материализации и изменения формы предметов был за гранью понимания, хотя в систему я вникла. Материализовывать можно было только то, что очень хорошо представляешь, например, видишь перед глазами и имеешь запас… эм… вещества… для воссоздания. Для материализации мелких предметов, таких как бумага, ручка, карандаш… хватало того, что витало в воздухе. А при потребности в новом стуле уменьшался наш стол, при этом Роджер делал его круглым, Чезанно вытягивал прямоугольником, Фонзи предпочитал овал…

Сейчас кардинально уменьшившийся предмет мебели был в форме тонкого серпа, что, кстати, оказалось очень удобным — ноги в сапогах на него не положишь, но стопку поставишь. А я как раз решила, что мне срочно необходимо принять лечебную дозу для удержания крыши в равновесии. А то, как только я начинала пытаться анализировать происходящее, крыша отъезжала и даже шифером не шуршала, зараза.

Ладно, переход из мира в мир можно объяснить придурью местного демиурга, хотя нотки сумасшествия и в причине, и в следствии уже есть. Ладно, встретить и влюбиться в дракона… двух… и-и-ить! И они в меня… Даже не знаю, чего в этих событиях больше странного. Наверное, последнего. Что эти двое во мне нашли, и почему мироздание не поит их регулярно молоком? Ведь оно им полагается… за вредность… мою. Ладно — самой оказаться драконицей, хотя это уже точно перебор, как по мне…Так еще друг то вампиризмом заражается, то в ангела превращается! Адам… в ангела! Хорошо хоть, что обошлось без подселения всяких там чуждых элементов к нему в тело.

Не то чтобы по поводу Пэнфило совесть мучила меня с утра до ночи, но иногда покусывала, осторожно и ненавязчиво. Однако я ее успокаивала тем, что пока нам точно не до этого, и что демон под рукой гораздо удобнее и важнее, чем противный парень, который сначала вдвоем со своим другом приставал к Санасару, а потом, тоже не в одиночестве, хотел избить меня. Нет, конечно, поступили мы с этим парнем по-свински… Но зато у него есть время подумать над своим поведением, пока мы тут мировые проблемы решаем. А потом… потом… Ну, придумаем мы потом что-нибудь, надеюсь. Не до того… не до него… не сейчас же изгнанием демона заниматься, когда вокруг творится что-то совершенно непонятное?!

— Так, не трепыхайся, а то прихлопну нечаянно. Здесь, конечно, полно некромантов, но, может, от тебя живого мне пользы больше будет. Рассказывай давай!..

— А чего ты раскомандовался? — Санасар огрызнулся на Анаэля с такой интонацией, словно разница в росте и ширине плеч, чуть ли не в полтора раза, была в его пользу, а не демона. — Что, вообще, происходит?! — и мальчишка с подозрением оглядел нас всех, полностью игнорируя наличие демона. — Вы попали под гипноз вампира, да? Духи не помогли?

— Вот с этого места по подробнее, — Анаэль все же умудрился каким-то чудом водрузить свои ноги на стол и принялся раскачиваться, с устало-отрешенным видом.

— Нет, правда, почему вами этот отморозок командует? — недоуменно вопросил Санасар, глядя, в основном, на Агату.

— Этот отморозок командует, потому что знает слишком много, — пояснила я, пока все остальные переглядывались, очевидно, пытаясь понять, что можно говорить, а что нельзя. — Но ответа на его вопрос ждем мы все. Так что расскажи нам сначала про духи, а потом — зачем ты залез в комнату Адама.

— Сначала я должен снять с вас вампирский гипноз, — объявил этот маниакальный спасатель и, вытащив из кармана прозрачную колбочку с синей жидкостью, прыснул все ее содержимое на нашего ангела.

Очевидно, такие ситуации являлись стандартными. Просто потому что сработала команда наших шестикурсников удивительно слажено. Роджер скрутил поток жидкости в шар, а Жан потоком воздуха выдул ее за пределы гостиной. Дальше Фредо, спокойно встав со стула, подошел к изумленно-растерянному Санасару, взял у него из рук колбу… причем тот от изумления даже не сопротивлялся! И, выйдя в коридор, осторожно перелил шар обратно в его тару.

— Ну, пацан… Ну ты… псих! — констатировал Роджер, вытирая тыльной стороной ладони капельки пота со лба.

— Раз по полу с воплями не валяется, значит, и правда верил, что нас спасает, — пробурчал Фонзи, незаметно вытирая вспотевшие ладони о штаны. — Это ты чем нас лечить вздумал, спаситель?

Санасар, нахмурившись, пристально изучал каждого из нас, и, наконец, диагностировал:

— На загипнотизированных вы не похожи. Значит, вы с вампиром добровольно?!

— Ты идиот, — тоже диагностировал Анаэль, приоткрыв один глаз. — Здесь нет ни одного кровососа, только мозгое… то есть — ты. Сам рассказывать будешь, или мне силу применить?

— Только попробуй! Я тебя так по голове стукну…

Анаэль зевнул, сделал едва уловимый пасс рукой, и мальчишка, плюхнувшись на ближайший стул, замер, молча с возмущением вытаращив на нас глаза.

— Напоминаю, что я никому вредить по правилам игры не могу, так что если вы в нем не уверены, то избавляться от него придется вам самим.

— Ты можешь подчистить ему память, — подсказала я, вспомнив, что один раз подобная процедура уже проворачивалась.

— Могу… Я все могу, саламандрочка, если это в моих интересах, или если меня об этом хорошо попросят, — тут демон еще раз зевнул и с осуждением посмотрел на нас: — Ни стыда у вас, ни совести нет… Можно подумать, только мне наше сотрудничество выгодно, а вам и вашим предкам власть над страной в течение пяти сотен лет совершенно без надобности.

— Мои предки и так входят в состав сената, — вяло огрызнулся Роджер.

— Вот видишь, значит, они привыкли и очень расстроятся, узнав, что новый правитель их вычеркнет из списка…

— Состав сената выбирает не король! — возмутился Чезанно.

— Ошибаешься, — неожиданно поддержал демона Фредо. — При смене династии всегда происходят изменения в составе сената. Так что, скорее всего, король в этом каким-то образом замешан.

— Да уж, я бы предпочел в тот миг, когда наши отцы узнают, что мы могли бы закрепиться у власти еще на пять сотен лет и не сделали этого, находиться где-то подальше от своего. А то мне мои последние приключения романтической прогулкой под луной покажутся, — горестно вздохнул Адам. Остальные представители аристократической элиты тоже печально переглянулись.

— Что ж, раз взаимопонимание вновь достигнуто, продолжаем наше плодотворное сотрудничество, — фыркнул Анаэль и кивнул в сторону Санасара: — Что с вампироборцем делать собираетесь?

— Освободи его, — попросила Агата и, подойдя к мальчишке, присела возле него на корточки, чтобы смотреть снизу вверх. — Послушай, Адам уже давно не вампир. Он излечился и поэтому лежал в госпитале. Ты же знаешь, что он лежал в госпитале? — Санасар молча кивнул, нахмурив брови. — А в состав духов, что ты мне подарил, не входило ничего, защищающего от вампирского гипноза. Там был афродизиак для демонов и драконов. Тот, кто тебе его посоветовал, хотел, чтобы сбылось пророчество, в котором мной одновременно овладевают двое мужчин. Я уверена, ты не желал мне этого, правда?

Санасар отчаянно замотал головой и зло зыркнул в сторону Анаэля.

— Что? Уже можно возвращать дар речи? — поинтересовался тот. — Давайте рискнем, пожалуй…

— Я не знал! Агата, прости! Я хотел как лучше, хотел вас спасти… Я считал, что вы — мои друзья, а друзей надо спасать… а вы…

— А что «мы»? — ласково, как у ребенка, поинтересовалась девушка.

— Вы связались с ним… Собираетесь свергнуть старого короля? Чем он вам не угодил?!

— Рассказывай ему все, — устало махнул рукой демон и, вновь закрыв глаза, добавил: — Чтобы он начал отвечать на заданные вопросы, его или пытать нужно, или объяснить ему, что он — идиот. Я за второе, хоть подремлю спокойно. А за пытками мне следить придется, так как я в вашей квалификации палачей не уверен.

Судя по мимике лица, Санасар, даже с учетом его перехода из мира в мир, пришествия ангелов с книгой и постоянным оглашением пророчеств, к последним событиям, пересказанным Агатой, отнесся очень недоверчиво. Он хмурился, с подозрением оглядывал нас всех, с еще большим подозрением поглядывал на покачивающегося на стуле демона, фыркал, хмыкал и, наконец, на какое-то время застыл, уставившись в одну точку. И это при том, что ему досталась очень краткая версия — только о том, что в теле Пэнфило находится демон, перешедший в него из тела Роберто, и о злоключениях Адама, без упоминания о его превращении в ангела.

— Так кто посоветовал тебе драконью мяту добавить в духи? — поинтересовалась в очередной раз Агата, уже давно усевшаяся на стол, рядом с Санасаром, и посматривающая теперь на него сверху вниз.

— Я эту траву рядом с флакончиком с пробником нашел, — признался мальчишка. — Саму траву и вырванный из учебника лист с рисунком цветка, похожего на тот, что мне подложили и его описанием.

— И ты тут же кинулся доводить духи до ума, по рекомендации неизвестно из какой задницы возникшего листика?! — искренне возмутилась я.

— Хорошо сказала, саламандрочка, главное, так правильно… Особенно про задницу за душу взяло, — ехидно рассмеялся демон. — Ваш эльфик хоть с духами, а не с друзьями экспериментировал.

— А если бы там яд был, и Агата бы отравилась? — я уже разозлилась всерьез. Между прочим, я была против экспериментов с друзьями, только оправдываться и доказывать что-то демону не хотелось. — На самом деле, там ведь, действительно, был яд.

— Афродизиак там был, а не яд, саламандрочка. От хорошего секса еще никто не умирал. Уверен, твоей подруге даже понравилось бы, но она испортилась бы, как необходимый для состава по производству ангелов компонент. А еще это прекрасное событие могло повлиять на счет между нами и ангелами. Так что демиург ваш — продажная дрянь, и попытался тогда сработать за ангелов. Но вот то, что вы провернули сегодня на крыше… Не представляю, кому и зачем оно могло понадобиться, — тут Анаэль вновь уставился на Санасара: — Кстати, а с чего ты вдруг в ночи по комнатам вампиров начал лазить?

— Я узнал, что его выписали из лазарета, и дежурил в холле, возле его блока. И вдруг там свет вырубило. А потом, смотрю, какая-то темная тень промелькнула…

— Куда? — почти хором спросили сразу несколько мужских голосов. Я стоически воздержалась и промолчала.

— В блок, — пояснил Санасар. — С лестничной площадки по стенке холла проскользнул кто-то, и в блок. Повозился немного и вошел. А я за ним.

— Зачем? — мои способности к стоическому воздержанию закончились. Любопытство оказалось сильнее.

— Поговорить хотел… А потом уничтожить, если получится.

— И? — теперь мальчишку поторопила Агата. Вопрос, что бы было, если бы у него не получилось, никто задавать не стал.

— Я в дверях замер, подождал, пока он в комнату зайдет, дернулся за ним, а он кровать осмотрел, зарычал как-то странно и золотым сверкающим хлыстом несколько раз по ней ударил, а потом обратно вышел. Я едва успел на ощупь в гостиную шмыгнуть. Надо было сразу за ним выскочить, чтобы проследить, кто это, а то он весь был плащом укутанный, не разглядеть. И магия у него странная — даже кафедру не вычислить. Только я практически ослеп, когда на этот хлыст смотрел, пришлось долго зрение восстанавливать. Вот и решил, раз уж в блок проник, подождать Адама у него в комнате. Только вошел — шаги. Решил, что как раз Адам возвращается, и спрятался под кровать. А это его сосед оказался… вот и вся история.

— Очешуеть…

— Осатанеть мне на месте…

— Офигеть…

Ну и прочие разнообразные реплики, включая «убиться плеером!»…

— Так это что же получается? Адама ангел хотел замочить? А ты говорил, что по правилам игры не положено, и все такое! — и Фонзи уставился на Анаэля обвиняющим взглядом.

— Нам — не положено, а второй душе из тела вполне… — лениво пояснил демон.

— То есть этот гусь недощипанный со своей второй половиной дружит, в отличие от тебя? — уточнил Ниммей.

— Вполне возможно, — протянул Анаэль, только, глядя на него, мне все равно казалось, что он не настолько спокоен, как старается нам продемонстрировать. — И тогда все честно и никаких правил не нарушается.

Санасар, внезапно встав со стула, спокойно поинтересовался: — Я могу уйти? — а потом, еще раз оглядел нас всех, с вызовом в голосе произнес: — Я в вас разочаровался… Вы связали свой путь с демоном.

— Он, по крайней мере, по ночам ни к кому в комнату не залезает, — уверенно объявила я, лишь потом подумав, что, может, и залезает, только мы не знаем.

— Ангел шел на борьбу со злом так же, как и я! — так же уверенно объявил Санасар.

— Как тать ночной, — неожиданно пробурчал почти все время помалкивающий Тимоха.

— Ангелы выпустили в этот мир вампиров! — привела я наш самый первый и самый главный аргумент за выбор меньшего из зол.

— Это он вам сказал? — скептически хмыкнул мальчишка и с жалостью посмотрел сначала на меня, затем на Агату. — Демоны лгут! Об этом знают даже маленькие дети. Им нельзя верить, они врут во всем, всегда и везде. Жаль, что мы с вами оказались по разные стороны. Надеюсь, нам не придется сражаться по-настоящему. Вы для меня пусть и бывшие, но все же друзья, хотя и вставшие на темный путь. Момент, когда Анаэль переместился и оказался возле Адама, я не отследила, так как была увлечена пререканиями с Санасаром.

И тут, внезапно, перед моими глазами словно возникли дымчато-серые очки, но, не смотря на них, сияние, идущее от сотворенного нами ангела, ослепляло до болезненной рези в глазах. А загремевший в нашей гостиной голос оглушал, даже через мягкую вату, плотно забившую уши:

— Ты видел ангела-изгоя, пытавшегося уничтожить нечестным путем своего соперника. Он затуманил твой мозг, ослепив и лишив не только зрения, но и разума. Ты запутался… Прозрей же! Я — ангел этого мира, мое предназначение хранить его от сил зла и тьмы и карать всех, кто пытается нарушить покой живущих в этом мире людей, соблазняя их на путь лжи, порока и убийства. Тебя обманом пытались использовать против меня и против женщины, которая тебе не безразлична. Разве стал бы истинный ангел совращать чистую душу, обрекая ее на свальный грех с несколькими мужчинами? Разве стал бы истинный ангел красться в ночи, проникая тайком в чужое жилище, чтобы вступить в битву с вампиром? Разве стал бы истинный ангел уничтожать тех, кто пытался спасти этот мир? Задумайся, Санасар!

Не знаю, как Санасар, а я задумалась о том, что у Адама началась или мания величия, или помутнение рассудка, или все сразу оптом… Правда, стоящий за ним Анаэль заставлял предположить еще один вариант — спектакль, с участием одного актера и одного суфлера. Но бедный мальчишка это представление воспринял абсолютно всерьез, даже на колени опустился. После чего мне окончательно стало стыдно, и я даже соскочила со стула, чтобы прекратить этот цирк. Но оказавшийся у меня за спиной Ним притянул к себе и обнял одной рукой, а ладонью другой прикрыл мне рот.

— Замри, ящерица! Вы пытались его переубедить с помощью здравого смысла, теперь Адам пытается переубедить его, используя ангельскую мощь, — раздалось у меня в голове.

— Но это же нечестно! — возмутилась я, тоже мысленно, хотя дергаться перестала.

— Чем? Адам говорит неправду? — Ним ласково поцеловал меня в плечо: — Очень ловкий прессинг и при этом ни слова лжи. Идеальная речь.

Дальнейшее шоу я старалась не смотреть и, главное, не слушать. Смотреть, если честно, было не только противно, но и страшно — у Санасара тонкими ручейкам текла кровь из ушей, белки глаз стали ярко-красными, а сами глаза слезились…Ангельская мощь без демонической защиты оказалась не сильно полезна для здоровья. Агату Роберто тоже удерживал, причем двумя руками, а та плакала, то с жалостью смотря на Санасара, то с ужасом — на Адама. Наконец, обработка разума несчастного была закончена, зрение и слух — восстановлены наложением ангельской ладони на преклоненную голову… И мальчишка отпущен, с наказом никому о случившемся не рассказывать.

— Никаких пыток, никаких убийств… скучно день прошел, — демонстративно горестно вздохнул Анаэль.

— Вы!.. Вы… Как вы могли?! — наконец-то смогла выразить свое возмущение Агата, глядя, в основном, на Адама.

Тот сначала лишь пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Вздохнул… Наконец, решившись, посмотрел на девушку и спросил:

— Ты бы предпочла, чтобы он оказался на стороне ангелов? Я лишь использовал его веру, чтобы переманить к нам.

У Агаты слегка задрожали губы, но она промолчала, отвернулась и уткнулась в плечо Робби. У Адама закаменело лицо, но он не стал больше оправдываться, молча выпил протянутую Тимкой стопку антиблажина, едва заметно улыбнулся и встал:

— Думаю, никто не будет против, если я уйду к себе в комнату? — тут он обернулся и посмотрел на нас с Нимом: — Если после того, что произошло, вам неприятно мое общество…

— Не нагоняй, и так тошно, — отмахнулся от него Ниммей. — Понятно, что выбора не было. Так что ты прав, самое время лечь спать.

— Рин? — неугомонный Адам уставился на меня, ожидая моей реакции.

— Ты будешь всех поименно опрашивать? — устало улыбнулась я. — Да, выступление было красивое. Молодец. И… согласна, лучше пусть Санасар будет на нашей стороне. Просто жаль, что он с нами не по собственному желанию, а потому что…

— Его никто не обманывал, саламандрочка! — фыркнул уже стоящий в дверях Анаэль. — Ему просто убедительным тоном перечислили основные ошибки противника. И он вступил в клуб поклонников местного ангела. А в мой вступать не захотел, — последнюю фразу Анаэль выдал обиженным тоном ребенка, у которого отняли игрушку. — Прямо даже не знаю, как пережить этот позор… Пойду посплю, может, само пройдет.

С этими словами демон вышел, за ним потянулись остальные. Лица у всех были слегка обалдевшие, если честно. Но чувствуя, что их друга случившееся тоже мучает, каждый из парней, уходя, или хлопал его по плечу, или жал руку. Агата же вышла молча, прижимаясь к Роберто. Хотя Адам, явно, ожидал от нее хоть какой-то реакции. Но не прошло и пяти долей, как она вновь влетела в наш блок, подбежала к новорожденному ангелу, повисла у него на шее и поцеловала его… в щеку…

— Прости! Конечно, ты сделал все правильно! Прости меня, пожалуйста…

И снова убежала. Лицо Адама надо было сканировать для потомков — счастливая улыбка и ошалевший взгляд, совершенно расфокусированный. Примерно похожее выражение было у Роберто, когда он узнал, что через девять месяцев станет отцом. Умеет Агата удивлять своих мужчин!

Но какое счастье, что у меня всего лишь два обычных дракона, а не ангелы и демоны.

Глава 53. Не хочу жениться, хочу учиться

Я доползла до кровати и вырубилась, словно меня кто-то выключил. Но проснулась до звонка будильника. Ним уютно посапывал рядом. Именно не похрапывал, а посапывал, так трогательно, словно со мной в постели был не оборотень-дракон, а обычный парень, милыйтакой… и вообще… и-и-ить…

— Ящерица, ты плачешь, что ли?! — даже обычный парень иногда может проснуться, если несколько раз похлюпать носом у него над ухом. — Тебе сон плохой приснился?

Я еще раз всхлипнула, утыкаясь Ниммею в плечо и честно стараясь не разрыдаться.

— Давно уже… двадцать девять дней как снится, — прошмыгала, жалобно. — Ним… Мне страшно! Я постоянно боюсь, волнуюсь, переживаю… за тебя, за ребят, за себя тоже, — честно призналась я. — Но и с вампирами, и со смерчем, и… там все понятно было. Страшно, но понятно. А сейчас… Парни хотя бы за власть сражаются в собственной стране. Их к этому с детства готовили, к ответственности перед семьей, к тому, что когда-то придется вступить в права наследства, к тому, что даже женитьба должна быть больше по расчету, чем по любви… А мы? Ради чего во все это влезли мы, и что с нами будет потом? С тобой, со мной, с Тимкой?! Санасар станет целителем, Агата станет женой Роберто… А мы? Девочки-природницы?

— Домой хочешь? — заботливо-ласково поинтересовался Ним.

— Да в том-то и дело, что нет, — со вздохом призналась я. — В гости хочу, а навсегда — нет. Я учиться дальше хочу… Но…

— Вот и будешь учиться, — уверенно объявил Ниммей и обнял меня крепко-крепко. — Все будет хорошо, ящерка моя.

Я еще пару раз всхлипнула, но плакать уже расхотелось.

— Ним, расскажи мне о драконах. О том, как они размножаются… — попросила я, потому что, и вправду, было любопытно. Ну и отвлечься от дурных мыслей не помешает.

На самом деле, у меня просто не получилось сформулировать свои страхи. А боялась я не только того, что может еще произойти, но и того, что уже произошло. И… По-моему, мы сейчас напоминали мушек, запутавшихся в паутине огромного хитрого опасного хищника. Причем этот хищник — не Анаэль, который тоже не совсем понимает, что происходит, несмотря на всю его самоуверенность. Он лишь расшатывает эту паутину, заставляя нас запутываться все больше и больше. А вчерашнее выступление Адама опутало нас этими липкими мерзкими нитями так, что даже дышать тяжко…Но где-то спрятался кукловод, играющий нами, как марионетками.

— Драконы, отделяясь, стараются селиться не слишком далеко от членов своей семьи. И обычно драконица переселяется в пещеру к мужу… — Ним, улегся на спину, а я устроилась у него на груди. Говорил он с такой интонацией, что сразу стало понятно — пересказывает какой-то учебник. — Беременность самки-дракона длится два года, и она откладывает от одного до шести яиц…

— Сколько-сколько?! — у меня из головы все страхи вымело, кроме ужаса перед такой длительной беременностью. — Два года?! Дудки! — категорически объявила я.

— Зачатие должно произойти сразу в двух ипостасях, сначала в человеческой, потом в драконьей. Если выдерживать интервал хотя бы в сутки, то ничего не произойдет.

— Уф, — с облегчением выдохнула я, но, на всякий случай, решила уточнить: — Ты же не… — я замялась, выбирая подходящее слово.

— Улет… Ты за кого меня держишь? — искренне возмутился Ним. — Очешуеть… Еще не хватало, чтобы я вас по очереди, как настоящий султан… Не, Ринка, ты иногда вроде взрослая, а иногда такое ляпнешь, что я сразу себя совратителем малолетних чувствовать начинаю.

— А яйца большие?

— Ну… — Ним задумался, потом, высвободив обе руки, продемонстрировал мне ладонями нечто, примерно сантиметров тридцать-сорок в диаметре, а потом, оглядев комнату, фыркнул: — На Снежка чем-то похожи. Только из него никто уже не вылупится, а из яйца вылезет дракончик… Эм… — Ниммей опять на какое-то время задумался и явно процитировал: — Дракошки рождаются весом около сорока килограммов и длиной от полутора до двух метров. У них острые зубы, маленькие крылышки и тонкая кожица и похожи они на маленькую змейку или ящерицу. У них еще нет сопел для выдыхания пламени.

— Ты поэтому меня ящерицей зовешь? — уточнила я, демонстративно-возмущенно нахмурившись.

— Само собой. А кто ты еще, как не новорожденная дракоша? — рассмеялся Ним, вновь обнимая меня и целуя в губы.

И тут, внезапно, зазвенел местный противный будильник.

— Может, ну их всех, а? — с тоской протянул Ним, укладываясь на меня сверху и с надеждой заглядывая мне в глаза. — Пропустишь первое занятие…

— И тренировку?.. — возмутилась я. — Вот уж нет уж! Сексом надо по вечерам заниматься, вместо всяких извращений. Я спрыгнула с кровати, хлопнула Ниммея по заднице и, насвистывая военный марш из старого фильма, пошагала в ванную.

Сегодня на тренировке Демо гонял меня вместе с Тимкой, за компанию. И именно на физическую выносливость — сначала мы бегали кругами по двору, а потом мне выдали… скакалку. Настоящую веревочную скакалку, с деревянными ручками. И заставили прыгать… Долго. На тысяче ста пятидесяти восьми я просто сбилась со счета. Ненавижу! Тимошку так долго прыгать никто не заставлял…До столовой я еле дошла. Мышцы ног ныли так, что впору было лечь и лежать, а не брести куда-то, зачем-то… и тем более не стоять в очереди на раздачу. Хорошо, что Тимка с Ниммом сжалились надо мной и, усадив за стол, оставили «охранять место», а сами пошли «добывать пищу».

Я улеглась лицом на стол и вроде даже задремала.

— Ты слышала новое пророчество, саламандрочка? — приподняв голову, я посмотрела на нависшего надо мной Анаэля. Сейчас он даже не пытался сделать вид, что тема разговора его не волнует.

— Не-а. А что, было пророчество? — удивилась я. Мы же все время были в замке, как же мы его пропустили?

— Ровно в тот момент, когда я подошел к вашему ангелу и начал подсказывать ему, что говорить и что делать, повесив над всеми нами полог тишины. Нет, ты только представь! — да уж, сегодняшний демон, зло сверкающий серо-голубыми глазами из-под взъерошенной, а не красиво зачесанной назад челки, был совсем непохож на вчерашнего, спокойно покачивающегося на стуле. — Он же не просто за нами всеми следит, он издевается!

— Что за шум, а драки нет? — спокойно поинтересовался Тимка, усаживаясь слева от меня и ставя передо мной поднос с завтраком. — Ним сейчас подойдет. Он в очереди выяснил, что вчера новое пророчество было, а мы его не слышали.

— Мы сейчас о нем же, — я уставилась на еду и поняла, что аппетит почему-то пропал. Но поесть было нужно, иначе домовенок обидится, да и, вообще… до обеда не дотяну, точно.

— Короче, — Анаэль плюхнулся напротив и выдохнул сквозь зубы, а потом спросил уже своим обычным томно-ехидным голосом: — Текст сейчас огласить или своего дракона подождете?

— Сейчас, конечно, — я с изумлением посмотрела на демона. — Любопытно же!

— Когда против старого света объединятся свет и тьма и осветят путь для избранных ими, — продекламировал с пафосным лицом Анаэль.

— Убиться плеером, как все понятно, — ехидно прокомментировала я.

— Мозги напряги, саламандрочка. Мы вчера с вашим ангелом что сделали?

— Объединились? — напрягла я то, что посоветовали.

— Против кого?

— Против старого света, хвост с шипами им в задницу! — пробурчал Ним, плюхаясь рядом. — Против ангелов же, ящерица! Против чистокровных древних… Стоп! А, и правда, почему против «старого»? Слушай, темнозадый, а вот если, предположим, ангелы выиграют, а мы тебя из этого тела изгонять не станем, то как твои тебя отсюда заберут?

— Да никак, — Анаэль лениво пожал плечами, но в глазах у него промелькнул огонек понимания.

— С объединением и освещением пути для избранных все понятно, а вот почему свет назвали старым… — Ним тряхнул головой, оглядел нас и нахмурил брови: — Вот чую я, что пророчества эти все он не просто от балды придумывает, а с какой-то целью.

— Словно передвигает нас как фигуры, — высказала я возникшую еще с утра, но окончательно несформировавшуюся мысль. — Дергает за веревочку, а мы подпрыгиваем и движемся в нужном ему направлении.

— Самое смешное, — влез в разговор плюхнувшийся рядом Чезанно, — что часть пророчеств мы все слышим, а часть — нет.

Роджер, Фонзи, Ксирономо и Жан тоже расселись вокруг нас. Не было Фредо, Робби и Агаты. Ну и Адама — он сказал, что хочет отоспаться после вчерашнего, а Ним решил, что за час никто на нашего новорожденного ангела не нападет. Тем более обычно-то он с нами завтракать выползал.

— Вот и я о том же, — зло протянул Анаэль. — Ведь мог пораньше, мог попозже, но он ведь огласил его четко в то время, пока мы мальчишке вашему мозги просветляли! — дальше последовало краткое слово на непонятном языке, очевидно, являющееся емкой характеристикой местного демиурга.

— Все, вы как хотите, а мне на занятия надо! — объявила я, встав из-за стола. — У меня голова уже от всего этого пухнет… Я ничего не понимаю. Совершенно ничего уже не понимаю!

— Надо бы вечером собраться, — мрачно вздохнул Роджер.

— Выспаться очень хочется, — горестно вздохнул в унисон с ним Тимка. — И мне б к Абангу… Ну соберемся мы, потупим, а толку?! У меня тоже мозги плющит, но понять, что к чему — не могу. Утро вечера мудренее, если между ними ночь была, которую сладко проспали, а не ангелов по крышам создавали.

Меня разрывало на части, потому что, в принципе, я была на стороне Тимошки — толку от очередных посиделок не будет. Разве что посижу в хорошей компании, полюбуюсь на Фредо, послушаю, как Ним с Анаэлем достают друг друга, и все. А выспаться и впрямь не помешает, может, какая умная мысль и зародится…

Но спокойно спать я тоже, наверное, не смогу. По замку бродит ангел, у которого даже ограничителя нет, в отличие от нашего демона… И что в его ангельской голове происходит, не ясно. А вдруг… вдруг, он в ночи залезет к нам в блок, чтобы убить Адама?!

— Давайте соберемся, — решилась я, наконец, посмотрев на Нима и убедившись, что он не против, но помалкивает, глядя на меня. — Попробуем еще раз систематизировать, что у нас есть…

— Да ничего у нас пока нет! — махнул рукой Чезанно. — Но я свяжусь с предками, есть у меня к ним пара вопросов. Может, и повезет… Ладно, мне еще Ланку покормить надо успеть, — последняя фраза была сказана с такой интонацией, как будто… про собаку любимую. Может, мне просто показалось, конечно. Я же сейчас не очень адекватна.

На занятиях я честно забыла обо всех проблемах. Пророчества когда-нибудь закончатся, а учиться мне здесь еще шесть лет. И я хочу выучиться всему, что здесь преподают. Хочу стать настоящим магом, хочу найти свое место в этом мире. И… я уже вляпалась в группу поддержки демона и не уверена, что хочу что-то изменить. Пока — не хочу, но, как бы то ни было, я женщина, и поведение того же Чезанно или Роджера не позволяют мне забыть об этом. А еще я — драконица, у которой срок беременности два года!.. Нет, об этом я точно думать не хочу. Просто… мне не дали самой распланировать свою новую жизнь, все решив за меня. Разве что выбор мужчины я сделала самостоятельно, но тоже как-то слишком быстро, и, главное, а был ли у меня этот выбор?!Так, все! О мужчинах, детях и пророчествах думать буду потом, а пока решаем рунные уравнения. Потом «боевка», «каллиграфия», и… и-и-ить… после обеда боевая подготовка.

У меня даже промелькнула трусливая мысль закосить от этого страшного предмета. Но я ее прогнала. Хотя на обеде сидела с таким лицом, словно потом мне придется идти на казнь, как минимум. У Тимохи этот ужас намечался завтра. Поэтому, он мне вроде как и сочувствовал, но, одновременно, радовался, что я ему вечером все расскажу и морально подготовлю. Ну, или запугаю…После обеда я подошла к залу для тренировок, постояла задумчиво и решительно открыла дверь… чтобы увидеть Эззелина, дерущегося на палках с кем-то из незнакомых мне первокурсников.

— Так, вы новенький? — поинтересовался высокий бородатый мужчина, с уже ярко выраженными морщинками в уголках глаз. Как будто он постоянно щурился… или улыбался.

— Да. Меня зовут Рин.

— Просто Рин? — усмехнулся мужчина. — По академии ходят слухи, что не так давно вы требовали к себе обращения в соответствии с полагающимся вам баронским титулом.

— Когда от общения с человеком нет никакой пользы, приходится требовать, чтобы он, по крайней мере, относился ко мне с уважением, — выдала я и замерла, мысленно пытаясь заткнуть фонтан своего красноречия. — Вот лэру Демо можно называть меня просто студентом…

— Заслужил? — мужчина ехидно хмыкнул и подмигнул мне. — А у меня все примерно так же, лэр Рин. Те студенты, которых я уважаю, могут обращаться ко мне просто — мастер Оберон. Потому что у меня в роду аристократов не было. Но пока не заслужили, я — лэр Оберон, так как являюсь вашим преподавателем. И еще, лэр Рин, я перестану называть вас лэром, когда увижу, что в вас есть что-то достойное уважения, кроме будущего баронского титула. Выдав эту речь, мужчина кивнул в мою сторону одному из парнишек, худенькому и хрупкому, как я. И тот кинулся на меня, без предупреждения…

Ну и, само собой, тут же оказался на полу.

— Отлично, лэр Рин, — похвалил меня преподаватель и швырнул в руки палку… Ха!

Нет, если бы он сам вступил со мной в бой, я бы стопроцентно проиграла, потому что по лэру Оберону было видно, что он из той же породы, что и Демо. Никакой жалости во время обучения. Но он напустил на меня очередного первокурсника…В итоге, когда субтильные мальчики начали заканчиваться, мне достался в соперники Эззелин. Убиться плеером! Вот уж мы с ним душу-то отвели!.. К концу боя пришлось послать за целителем, причем для обоих. Эззи дрался так, словно это была настоящая дуэль. Нет, словно это была битва, в которой нельзя проиграть. Он выкладывался из последних сил, заставляя и меня применять знания и умения, которые я смогла усвоить во время утренних тренировок.

— Прекрасный бой, — лэр Оберон даже пару раз хлопнул в ладоши, поглядывая то на меня, то на зло пыхтящего Вазелинку. — Я еще никогда не видел вас сражающимся с таким усердием, лэр Буджардини. Вот теперь я вижу, что вы готовы перейти на второй уровень! На следующем занятии устроим вам переходной экзамен. Надеюсь, лэр Рин согласится стать вашим первым соперником, — я пожала плечами и потом согласно кивнула. Для Эззелина мне ничего не жалко. С удовольствием подерусь с ним еще раз. — И, если вы пожелаете, лэр Рин, можете попробовать сдать экзамен на начальный уровень. Уверен, у вас получится.

Я так уверена в этом не была, но отчего бы не попытаться? По крайней мере, буду представлять уровень требований и понимать, сколько мне еще надо тренироваться, чтобы его достичь. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и боевая подготовка тоже подошла к концу. Впереди ждали ужин и очередной мозговой штурм. Надеюсь, в этот раз мы не породим, между делом, местного демона…

Глава 54. У каждого свои страхи

В столовой я появилась одной из последних, следом за мной подошли только Чезанно и Жан, причем очень неудачно, когда я только отошла от окна раздачи. Чуть бы пораньше, и им бы не пришлось стоять в очереди. Пока я быстро ела, остальные лениво переговаривались между собой о приближающемся выпускном экзамене по боевой магии. У каждого стихийного факультета он был примерно в одно и то же время.

Только сейчас, прислушиваясь к разговорам, я осознала, что бедному Роберто придется учиться в Академии еще два года, а Фредо и Фонзи — еще по году, исключительно на кафедре некромантии. До этого информация о том, что на целительском факультете обучаются восемь лет, а некромантов учат семь, проходила как-то мимо меня, не задерживаясь. А тут выяснилось, что на шестом курсе целители сдают первый выпускной экзамен, и по его итогам их или выставляют с «солнечным» дипломом, или оставляют учиться еще два года, до «золотого».

Наследнику достаточно богатого и влиятельного рода дополнительное обучение было совершенно ни к чему, но Робби, как я поняла, уже отстоял свое право учиться дальше. Только, похоже, засомневался в правильности принятого решения. Потому что, когда я уже допивала чай, а Чезанно с Жаном доскребывали со дна тарелок остатки макарон с фаршем, наша идеальная парочка принялась шепотом тихо переругиваться. И закончилось все зло сверкнувшими темно-серыми глазами Роберто и достаточно громкой фразой:

— Ты поедешь рожать к моим родителям! Точка!

На что Агата, фыркнув, отсела поближе ко мне, с вызовом посмотрев на Робби. Тот сглотнул, глубоко вдохнул… выдохнул…

— Мой ребенок…

— Представляете, а драконицы ходят беременными два года, — протараторила я, привлекая к себе внимание. — И откладывают яйца!

Чезанно на это заявление скептически поджал губы, Роджер старательно пытался не заржать, поглядывая то на меня, то на Нима. Ксирономо и Жан лишь фыркнули, Адам тоже хихикнул, но тут же сделал серьезное лицо. Фредо тактично промолчал, а Фонзи, единственный из всей компании, честно заржал, чуть ли не на всю столовую. Лишь Тимошка с Агатой посмотрели на меня с сочувствием. Робби, сделав еще пару вдохов и выдохов, привстал и притянул свою девушку обратно. Та сильно не сопротивлялась, — выяснения отношений на публике эту пару не очень привлекали.

— Ладно, я к Ланке, заодно захвачу кое-что, — выдал Чезанно, отодвигая от себя поднос.

— Время кормить заключенную? — съехидничал Фонзи. — Ты ее хоть гулять выводишь и все такое?

— «Все такое» у нас регулярно, не переживай, — огрызнувшись, Чез вылетел из столовой, а богатырь-артефактор, растрепав свою лохматую шевелюру, едва слышно вздохнул.

— Ты бы не лез к нему, Фон! — Ксирономо с сочувствием посмотрел на друга, но тут же заткнулся под его тяжелым взглядом.

М-да… Мало, мало девушек в Академии, вот парни и бесятся.

— Все беды из-за баб, — хмыкнул Роджер и подмигнул мне.

— Ты это Каджисо скажи, — усмехнулся Тим, тряхнув своей сероволосой гривой. — И останешься без сладкого… но с бедами.

Роджер на этот выпад лишь снова хмыкнул, промолчав. Правильно, сказать-то нечего…Пока мы шли, я… или Фредо… мы оба как-то успели пару раз нечаянно соприкоснуться руками друг с другом, поэтому на душе снова стало печально-муторно. И… нет, не то чтобы безнадежно, скорее просто хмуро. Даже не знаю с чем сравнить…

В целом, у тебя все хорошо, и ты осознаешь, что просто с жиру бесишься, и вроде бы уже есть все, что тебе надо, и все устраивает, но… И-и-ить, почему так несправедливо?! Может, мне плохо именно потому, что подразнили, показали и… не дали? Как бы я себя не пыталась убедить в том, что выбрала Нима, на самом-то деле, никакого выбора не было! Просто сначала у Фредо была антиориентация, потом к ней добавилась антимагия… А еще я при нем объявила, что являюсь яйцекладущей самкой!

Вот тут-то мне кровь в голову и ударила, я буквально воспылала от стыда. Главное, когда ляпала эту новость, думала только о том, чтобы отвлечь Робби и не дать ему сказать то, о чем он потом пожалеет. А сейчас резко вспомнила, что в этом мире оборотней нет, и что для них мы, вообще, животные…Уф… нет, это я уже себе лишнего навыдумывала. Фредо же гладил Ящерицу, даже целовался с ней… Тут меня слегка встряхнуло, и я покраснела еще больше, но теперь уже от стыда за драконицу. Да и яйцекладущая не я, а она!

Без этой инициации я бы так и осталась нормальным человеком, и беременность у меня была всего девять месяцев, и… Р-р-р-р! Почему Ним меня не предупредил заранее?! Почему… Почему он всё решил за меня?! Нет, мне с ним хорошо, но… То, что важные, влияющие на мою жизнь решения приняли, не посоветовавшись со мной — бесит! На лестничной площадке нас поджидал Анаэль, сидя на перилах, как когда-то мы с Фредо, еще в самом начале нашего знакомства… Давно это было, вечность назад!

— Саламандрочка, кто тебе на хвост наступил? У тебя пар над головой клубится! Того гляди вспыхнешь и спалишь все вокруг.

— Отвали, — меланхолично буркнул Ним, решив не вступать в бурные дебаты. Он, не оборачиваясь, прошагал по холлу, подхватив меня за талию. — Свою женщину с собой таскай и приставай к ней. А мою оставь в покое!

— Какой ты сегодня грубый, — хмыкнул демон, обогнав нас и выжидая, подперев плечом стенку под нашей дверью, пока Ниммей откроет блок.

— А ты вежливо не понимаешь, — огрызнулся дракон и попытался войти первым, но Анаэль положил ладонь ему на плечо и удержал, слегка развернув к себе. В серо-голубых глазах полыхнули отблески пламени, вокруг радужки зеленых четко проявился красный цвет…

Остальные парни напряглись. Фредо, уже совершенно сознательно ухватив меня за руку, попытался задвинуть к себе за спину. Робби проделал то же самое с Агатой, одновременно, делая шаг вперед, так как эта парочка стояла дальше всех. Я благодарно улыбнулась, осторожно высвободилась и решительно влезла между драконом и демоном, прикрыв собой Нима.

— Мальчики, не ссорьтесь! — ничего умнее мне в голову не пришло. Эту фразу кокетливо-томным голосом часто произносила одна моя одноклассница. Вот примерно с такой же туповатой интонацией я это и сказала.

И-и-ять, сегодня целый день клоуном работаю…

— Мы просто выясняем, кто здесь главный, — хмыкнул Анаэль. — У мальчиков, — тут он усмехнулся, и напряжение, искрящее от него во все стороны, заметно ослабло, — так принято.

— Самое время, — фыркнула я, при этом аккуратно попой отпинывая Нима к остальным ребятам.

— Саламандрочка, тебя что, не учили сидеть и молчать, когда мужчины разговаривают? — я ожидала, что после этой фразы по мне шарахнет страхом, но демон лишь нагло улыбнулся.

— Когда по делу разговаривают, могу и помолчать, — за моей спиной послышался ехидно-нервный смешок Роджера. — А когда они только и делают, что меряются у кого длиннее…

После этой фразы хмыкнули сразу несколько парней. Уф… Дышать стало спокойнее, все более-менее расслабились. Время вытирать вспотевшие ладони и начинать поражаться своей наглости и переживать о том, что со мной могло бы произойти, если бы…

— Детка, — демон внезапно дернул меня к себе, — я бы пригласил тебя, в качестве независимого эксперта, если бы не один минус… Пока я запечатан в этом теле, принять истинный облик у меня не получится.

— Отпусти ее, — процедил у меня за спиной Ним.

— Рыжий, не лезь, когда я со своей подданной разговариваю, — при этом Анаэль легонько отпихнул меня в сторону, чтобы я не стояла между ними двумя.

Воздух снова сгустился от напряжения.

— Я понимаю, что такие мелочи, как судьба нашего мира и выбор представителя новой династии в нашей стране, вас не волнуют. Но вот нам они кажутся достойными темами для обсуждения, так что давайте вы сейчас друг друга быстро спалите и успокоитесь, наконец. Только аккуратно, чтобы все здание не рухнуло, погребая нас под обломками. Знаете, очень тянет разобраться в том, что происходит, а то мне уже надоело балансировать на грани жизни и смерти, укачивает.

На этот раз между этим двумя боевыми огненными петухами решил влезть Адам. А я, с его помощью, оказалась рядом с Тимошкой, ухватившим меня за руку и продемонстрировавшим огромный кулак, прямо под моим носом.

— Что ж ты в каждую бочку затычка, без мыла и со свистом?! — забрюзжал домовенок. — Конечно, у нас тут одна ты с яйцами, чтобы между драконом и демоном влезть…

— Не правда, — возмутилась я. — Я пока еще без яиц…

Прислушивающиеся к нашей перепалке парни не выдержали, заржали, как кони, гады! Зато обстановка снова разрядилась, и мы, наконец-то, вошли в собственный блок. Анаэль и Ним уселись в разных углах гостиной, делая вид, что не видят друг друга в упор. Странно, Ниммей — вполне добродушный парень, даже к Фредо спокойно относится. А с демоном у них ну никак не складывается, как собака с кошкой все время. Причем Анаэль тоже ни кого другого так активно не задирает…

— Ну, до чего вы тут без меня договорились? — вошедший Чезанно оглядел нашу компанию, оценил атмосферу и положил на стол пару листов: — Короче, я тут напряг кое-кого, и мне из королевских архивов секретную информацию слили. Просить клясться не буду, но сами понимаете, к секретной информации тайная канцелярия прилагается, а она у нас пашет независимо от того, кто у власти.

Парни кивнули и как-то все синхронно сдвинулись покучнее.

— Вот список предсказаний с прошлой игры. И список изменений в сенате. Вот список с позапрошлой…

— А где тринадцатые предсказания? — я с любопытством уткнулась в списки, протолкнувшись между столом и Фонзи.

— Пацанам и лэрам спать не пора? — с ехидством поинтересовался Роджер. — Время уже позднее.

— Щаз укушу, — пообещала я этой патриархальной заразе.

— Драконицей кусай, — подначил меня Ксирономо. — За самое дорогое… — парни обменялись понимающими смешками.

— За голову, — закончил Кси.

— Не дрейфь, это не больно, словно уснешь, — влез в общее веселье Ним, слегка оттаяв.

— Ты так говоришь, словно тебе голову каждый день откусывают, — подколол его Роджер.

И тут меня аккуратно приобняла чья-то рука, а лицо Ниммея вновь закаменело.

— Надо же, и правда, всего двенадцать, — спокойно, словно ничего не происходит, произнес Анаэль, положив голову мне на плечо. — А переводы этого бреда есть? Тут и текущие без ста грамм понять нельзя, а уж позапрошлопятисотлетние…

— Ты специально его провоцируешь? — поинтересовалась я у демона, краем глаза следя за Нимом, возле которого ненавязчиво так оказались Ксирономо, Тим и Фонзи.

— Конечно, — нагло ухмыльнулся Анаэль. — Я же уже много раз говорил, что ты, как женщина, мне не интересна.

— Вот и убери от нее лапы! — прорычал Ниммей.

— Повторяю, теперь уже для тебя лично. Лапы — у драконов, а у демонов — руки, — продолжая сжимать мою талию локтями, Анаэль пошевелил в воздухе пальцами. — Да расслабься ты, рыжий! Хотел бы твою самку, давно поимел бы. Не на ту свечку дуешь, чешуйчатый! Я на твоей голове рога выращивать не собираюсь.

— За своими следи… — процедил Ним, глубоко вдохнув.

— Егоза, валила бы ты спать. А то ты как раздражитель и отвлекающий фактор срабатываешь, — прошептал тихо Роджер, причем таким тоном, словно я действительно виновата в происходящем. Просто демон нашел у моего дракона больную точку и бьет по ней. Не понятно только зачем… Но я даже обидеться не успела…

— Переводов нет, — Чезанно вытащил у меня из рук список, — но и так понятно, что они все хоть и мудреные, но мирные. Вот, — он ткнул в пятое пророчество пятисотлетней давности, — тут про цветочки какие-то. А тут, — он ткнул в десятое, в этом же списке, — о двух иномирцев, точно. Но, при этом ни одного новенького барона в сенате… Вот, — Чезанно разложил на столе три листа, — состав сената тысячу лет назад. Вот — пять сотен лет назад. Видите? Семь фамилий поменялось.

— Надо же, я даже не знал, что они были в сенате, — хмыкнул Ксирономо, изучая списки. — Это наши соседи… Дочь еле замуж выдали, бесприданница.

— А тысячу лет назад они управляли страной, — Чез потыкал пальцем в список.

— Короче, — влезла я, уже забыв, что собиралась обидеться на Роджера. — Сенат со сменой династии меняется, но в него все время входит только местная знать, так?

— Мысль уловила, — хмыкнул Ксирономо.

— То есть я, Ним и Тим в ваш сенат не попадем?

Не то чтобы мне очень туда хотелось, но просто как-то оно немного несправедливо. Рискуем все, с предсказаниями, опять же, разбираемся все, а потом мы куда-то исчезнем, что ли? Нет, это у меня обострение паранойи и шизофрении. Просто логично же, что править страной будут те, кто в этой стране живет с детства, а не всякие там… попаданцы.

— Предсказания вроде бы простенькие, но местами совсем непонятные, — сменила я тему, потому что отвечать на мой первый вопрос никто не захотел, лишь принялись молча переглядываться.

— Зато никаких убийств, видишь?! — Чезанно энергично потряс перед моим носом листиками, исписанными мелким-мелким убористым почерком. — Единственное подозрительное вот: «Когда вся власть над магией жизни достанется источнику света». Не очень понимаю, о чем тут, но, похоже, о ком-то из целителей.

— У меня оно тоже вызывает подозрения, — задумчиво произнес Адам. — С учетом последнего предсказания про «старый свет» и большого количества косвенных намеков на то, что ангел связан с кафедрой магии жизни и целительства…

— А есть вероятность, что ангел, проигравший трон демону, остался здесь? — вопрос Фредо был обращен больше к Анаэлю, но напряглись все. Хотя тема такая уже проскальзывала, но мне, не понятно почему, стало очень не по себе. И это при том, что речь идет не о моем мире! И в сенат их я не попаду…

Да и ладно! Выучусь зато спокойно. У меня своих проблем хватает, найду, чем себя занять, вместо того, чтобы судьбу страны решать… Сама пробьюсь в этом мире, вот! Я — самостоятельная лэра! И мне очень не нравится, что сейчас все стремительно куда-то летит, а я не то что не управляю полетом, я, вообще, не у руля и даже не пристегнута в пассажирском кресле. И некоторые меня, вообще, пытаются запихать в багажное отделение, чтобы под ногами не мешалась.

— Есть… — демон, резко став серьезным, оглядел всех нас: — В правилах игры нет пункта, оговаривающего, что проигравший должен покинуть ваш мир. Вот тот, кто станет королем — да, там все четко прописано. Пять сотен лет и потом уступаешь трон, а сам возвращаешься к себе. А насчет проигравшего — ни слова!

— Улет, — не выдержал Ним. — То есть, возможно, что по замку бегают два сбрендивших ангела?

— Слушайте, а они не могут быть все в одном теле? — задумчиво поинтересовалась Агата.

— Нет, это вряд ли, — не очень уверенно возразил Анаэль. Затем задумался, и, совершенно точно, поежился…

— Просто представьте, если в одном теле два ангела. Одному нельзя нам вредить, а второму — можно.

— Не обижайся, но, можно, я этот кошмар представлять не буду? По Академии бродит некто, пытающийся меня убить, и я как-то себя успокаивал тем, что между моей смертью и шансом заполучить трон в Хитхгладэ он предпочтет шанс, которого мы его потом лишим. И если я начну представлять, что у него, на самом деле, нет никаких ограничений… то по ночам стану приползать в кровать к Ниму, и нам там втроем будет очень тесно.

— Нет уж, под кровать, к Снежку, — пробурчал Ниммей, — а то много вас тут… третьими к нам…

Фредо, до этого смотрящий на изрекающего длинную речь Адама, перевел взгляд на моего дракона и вопросительно приподнял бровь. Я в очередной раз за сегодня покраснела. Агата с интересом изучила нас всех, но внимательнее всего бедного ангела. Тот состроил скептически-несчастное выражение лица и трогательно вздохнул:

— Вот, поэтому я лучше воздержусь и буду представлять что-то более приятное…

Глава 55. Драконы и демоны против демиургов

Настроение у всех как-то резко испортилось, хотя и так было не слишком веселое. Два ангела — это уже явный перебор, особенно когда один из них без ограничителя.

— По-моему, демиург их боится, — вдруг выдал задумчиво помалкивающий Фредо. — И еще, смотрите, — он материализовал лист бумаги с ручкой и нарисовал маленький прямоугольник с буквами «СтА», — пусть это будет старый ангел. Он до сих пор может перемещаться из тела в тело?

Фредонис вопросительно взглянул на Анаэля. Тот запустил пальцы в челку и нахмурился, потом зачесал волосы назад, прищурился, глядя куда-то в темную даль за окном, вздохнул… и пожал плечами.

— Не знаю. Переход из тела в тело вызывает энергетические колебания, которые могут уловить другие ангелы и демоны, даже если они не из одного мира, — тут Анаэль немного смутился и уточнил: — Рождение нового ангела я сразу почувствовал, потому что был рядом, и качнуло довольно ощутимо. А вот заселение в новое тело ангела-соперника пропустил, а оно точно уже произошло. Так что, они тут могут оба прыгать из тела в тело, хоть каждый день, мурташина сальтатрикс тонса…

То ли тема была серьезная, то ли именно с Фредо Анаэлю выделываться не хотелось, но ответил он совершенно нормально. А окончание последней фразы выдал так четко и внятно, что я даже смогла на слова разделить. Правда, в этот раз утверждать, что ругался он на латинском, я бы не стала, просто незнакомый язык какой-то…

— Значит, будем считать, что может, — Фредонис нарисовал цифру «500» и обвел ее кружком.

— То есть сузить круг возможных анегельских переносчиков не получилось, — констатировал Ниммей, тоже оттаяв и решив принять участие в мозговом штурме.

— Да, а то осталось бы всего четыре кандидата, — кивнул Фредо. — Так вот, — на листе появилась очень схематичная картинка дракона, а рядом с ней значок умножения и цифра «2», — раньше иномирян набирали лишь для игры, а в командах кандидатов на престол были только наши аристократы.

— Возможно, пришлые и были, но в сенат не попадали… — начал Чезанно, но Фредо перебил его:

— Не было. Я связался с прадедом, и хотя он старательно делал вид, что его поразили радикулит, маразм и склероз, одновременно, в одном он был уверен точно, — в его время с иномирными мужчинами общались вежливо, но дружить с ними было не принято. И среди них не было ни одного оборотня, — Фредо обвел нарисованного дракона в кружок и подчеркнул цифру «2» тремя толстыми линиями. — В какой бы запаре демиург народ по мирам не собирал, думаю, отличить оборотня от человека он смог бы, — Фредонис криво улыбнулся Ниму. — Вот я — всего лишь маг, в чьем мире оборотней, тем более драконов, тысячи лет не было. Может, поэтому у Рина до сих пор не чувствую ничего необычного, но у тебя вторая сущность ощущается сразу.

— Так похищали не меня, а ящерицу, — уточнил Ниммей.

— Угу, — с легким ехидством кивнул Фредо. — Похищается девушка, внутри которой спит драконица, и рядом с которой крутится дракон. Сразу ясно, что это все произошло совершенно случайно.

— А в кармане у нее домовой, — добавила я, посмотрев на Тимку.

— В кармане? — уточнил Роджер, оглядел Тимошку и заржал.

— Ну чего гогочешь?! — недовольно буркнул Тимоха. — Домовые ж — не орки, им по дому незаметно шустрить надо.

— Да ладно, я ж тоже как представлю тебя таким вот… — Фонзи ладонью показал от стола в высоту сантиметров сорок и хмыкнул: — …сдержаться не могу. Ты ж с меня почти, а тут раз и такое вот… чисто эльфик.

— Какой эльфик? — не поняла я.

В моем воображении эльфы были достаточно высокими тонкокостными красавцами с заостренными ушками. Но Фонзи быстро сделал и протянул нам отсканированный из его памяти портрет смешного лысого маленького существа с большими миндалевидными глазами и длинными острыми ушами.

— Они людям редко показываются, но бытовых магов любят, — пояснил он. — Могут и помочь, если как следует попросить. А так они при доме живут, чисто как кошки. Вредничают иногда, если разозлить. Батяня с ними дружит, так они совсем нас не боятся.

— Послушай, ты сказал, что демиург ангелов боится, — вспомнила я и уставилась на Фредо, ожидая пояснений.

— Да. Смотрите, лэра… Рин, — исправился с улыбкой некромант, оценив мой зверский взгляд. — С самого начала, если проанализировать все пророчества, видна закономерность. Демиург постоянно предупреждает нас, когда ангелы пытаются сыграть нечестно. Причем я бы не назвал появление вампиров или огненных фей всего лишь махинациями нечестных игроков. Такие существа иногда появлялись в нашем мире, но редко и не в таком количестве, даже во время битв. А почти все старые предсказания, — Фредо махнул рукой в сторону списков, — закручены вокруг иномирян и даже звучат неопасно…

— Кстати, процент смертности студентов во время прошлых игр лишь слегка повышался, и то из-за увеличения сложных ситуаций, — поддержал друга Роберто и пояснил: — У меня же дед имеет доступ к отчетам Академии…

— А сейчас, что не пророчество, то массовое убийство, — согласно кивнул Чезанно. — Да и без пророчества… Во время локализации магических выбросов никогда жертв не было, потому что маги лишь зарихтовывали последствия, а массовую уборку делали сами виновные. А тут словно дожидались, пока мы в ловушку запрыгнем…

Народ притих, я зябко поежилась и прижалась посильнее к Ниму. Даже мне вспоминать тот случай было неприятно, а уж остальным… Особенно Робби и Агате…

Наконец, Фредо решился прервать тягостное молчание:

— То есть все согласны, что происходящее очень сильно напоминает попытку активно проредить студенческий состав Академии?

— Грубо говоря, ангелы зачем-то пытаются сократить число магов, — кивнул Ним. — Чтоб у них чешуя внутрь выросла…

— А демиург вроде как им мешает, и все такое? — влез Фонзи. — Я вот думаю, когда баба вспыхнула и спятила, тоже без ангелов не обошлось. Огонек уж очень непривычный был.

Фредо положил на стол листок. Я подождала, пока его по кругу отсмотрят все мужчины, и потом принялась изучать сама. Это был список пророчеств текущего сезона игры за престол.

«Когда юность, только вставшая на путь познания, станет пищей детей ночи». Текст был выделен желтым маркером, а под ним шла подпись: «Предупреждение, прозвучавшее после того, как были выпущены вампиры».

«Когда прозреет глядящая во тьму, чтобы явить миру свет, и избранные шагнут за ней в огонь». Текст был раскрашен желтым наполовину и откомментирован: «Предупреждение? Вроде заранее, но не уверен. Дракона в замке не было. Связался через Рина. Успели прилететь и предотвратить».

«Когда призванные сеять жизнь станут насаждать смерть». Выделено красным. «Предупреждение, сделанное заранее».

«Когда призванный создавать порядок породит хаос». Красный маркер. «Пустяк, чтобы не простаивали без пророчеств?».

Да, вот как раз такими и были двенадцать пустяков в прошлом и позапрошлом розыгрыше трона. Причем это бы предсказание там смотрелось как опасное.

«Когда тот, в ком равновесие сил идеально, призовет тьму на помощь свету». Желтый маркер. Комментарий: «Нас всех в замке не было. Прозвучало примерно в то же время, когда Робби вызвал Анаэля. Сразу признали сбывшимся. Сыграл за ангелов? Зачем?!».

«Когда зверь, порожденный в огне чужого мира, породит в огне и крови пару себе». Выделено желтым. Комментарий: «Вопросы те же. Предотвратить было нельзя. Сразу озвучили и признали сбывшимся».

«Когда две силы света, ставшие тьмой, одновременно овладеют дочерью света». Обведено красным. «Предупреждение? В игру вступил ангел (ангелы?!). Заранее использовали Санасара, но целью было не пророчество, а чистая душа Агаты», последние три слова были подчеркнуты несколько раз, «или столкновение Адама и Роберто/Анаэля. Не будь пророчества, духи могли и не заметить».

«И станет дитя жизни и света воином смерти и тьмы, и станет порождать тьму в своих близких». Красный маркер. «Пытаться спасти начали заранее, пророчеством подтолкнули ускориться. Предупреждение? Цель всех объединила. Этап для превращения в ангела. Попытки убить Адама. Мог только тот, кто владеет всей информацией. Целитель?».

«Когда против старого света объединятся свет и тьма и осветят путь для избранных ими». Выделено желтым. Комментарий: «Прозвучало в то же время, когда и сбывалось. Снова играет за ангелов?».

— Пока получается, что в игре два ангела, один демон, некто, заинтересованный в появлении местного ангела, и демиург, у которого или раздвоение личности, или их тоже два, — продолжил рассуждать Фредо, дождавшись, когда я верну ему лист с его комментариями.

— Почему, перо вам всем в подмышки?! Почему и у главного местного долбоклюя раздвоение? — простонал Ним, опершись локтями о стол и обхватив руками голову.

— Потому что он то предупреждает нас об опасности, исходящей от ангелов, то сам же им подыгрывает.

— Может, ему просто хочется, чтобы счет был равным? — предположила я. — Ангелы пытаются уничтожить магов, а демиург следит, чтобы этого не произошло, и, одновременно, использует происходящие события, чтобы демоны не вырвались вперед? Вот если предположить, что ему все равно, кто выиграет… — я задумалась, стараясь не смотреть на хмурящегося Роджера. Никому не навязываюсь, просто вслух рассуждаю, имею право! — Так вот, если я найду двух жучков и заставлю их бегать наперегонки, мне, в принципе, будет все равно, какой из жуков победит. Но если один из них будет жулить, я этому жуку дам палкой по панцирю и опять ткну мордой в игру, чтобы не отвлекался. Логично?! Ну, и если мне не хочется, чтобы игра быстро заканчивалась, я вырвавшегося вперед честного жука приторможу, чтобы дождался жулика…

— Может, ты и есть наш демиург? — хмыкнул Ксирономо. — А то уж больно складно у тебя все выходит.

— Устраиваем перевыборы и выдвигаем Ринку в демиурги, — хихикнул Тим. — Чего мелочиться?

— Точно, мир погибнет быстро, зато весело и с приключениями, — нервно хмыкнул Роджер.

— А если я уже передумал умирать? Вот никак не тянет, ни весело, ни грустно, — вздохнул Адам. — Я тут все пытаюсь как-то в прежнюю жизненную колею встроиться. Учеба, карьера, семья…

Помалкивающий и покачивающийся на стуле Анаэль лишь ехидно хмыкнул, а потом с мрачным видом буркнул:

— Два ангела и один или два демиурга. Интересно, кому из них приспичило создать местного ангела?

— А вдруг это кто-то еще… — предположил Чезанно.

— Да осатанеть мне на месте! — внезапно разозлился демон. — Все так легко и хорошо начиналось, и на тебе, матэм туам…

— Давай, скажи еще, что ты домой хочешь, — подколол Анаэля Ним, и оба парня вновь уставились друг на друга, злобно сверкая глазами.

— Все, ша! — Фонзи стукнул кулаком по столу. — Или вы прекращаете себе и нам нервы трепать, оба! Или валите во двор и набейте друг другу морды, а то достали!

Странно, но Анаэль на этот выпад ничего не ответил, только передернул плечами и снова принялся качаться на стуле.

— То есть противников у нас получается от трех до пяти, не считая команды, набранной ангелами, я правильно понимаю? — уточнил Ксирономо.

— Да, и я не очень представляю, как мы будем вылавливать даже ангелов. А уж как мы будем отлавливать демиургов… Да и надо ли оно нам? — задумчиво произнес Чезанно.

— Если ты хочешь, чтобы твои внуки рисковали своей жизнью для развлечения какого-то урода, без проблем. Я — против, — несколько резко отреагировал Роберто, обнимая Агату.

— Спокойно, парни. Мы все тут против, но четкого плана действий у нас нет, — Роджер, закусив губу, скосил взгляд на демона. — Эй, Ваше Величество, идеи есть?!

— Да, есть мысль. Надо ловить на живца, — Анаэль, приоткрыв один глаз, оглядел нас всех и кивнул на Адама: — Собратья будут пытаться его укокошить, потому что он им как кость в горле. Для них нечистокровный ангел — как красная тряпка. А еще, если бы я планировал заселиться в мир надолго, то вел бы себя, именно как они — проредил бы силу, которая может мешаться под ногами и отвлекать, не дал бы зародиться соперникам и подкупил бы или запугал местные власти. Ну и фанатиков началбы клепать, само собой.

— Все, или какие-то свежие мысли будут? — нахмурился Роджер.

Такое впечатление, что чем больше мы рассуждаем, тем страшнее открывающиеся перспективы…

— Ну, если бы имел такую возможность, то призвал бы наемников.

— Но у них же нет такой возможности? — уточнила я, даже сама чувствуя, как дрожит мой голос. — Демиург не позволит… Это же будет нечестно!

Мой некромант молча обвел еще раз картинку дракона и переглянулся с Нимом. Тот понимающе кивнул.

— Думаю, следует ждать, как минимум, двоих. В противовес двум драконам, — произнес свою идею вслух Фредо. — По правилам игры они уже должны быть в замке…

— У меня такое странное впечатление сложилось, что, кроме нас, такой мелочью, как соблюдение правил, никто себя не утруждает, — печально вздохнул Адам. — И я даже не знаю, как мне было бы спокойнее. Знать, что в замке, кроме двух ангелов, уже есть еще два создания, равноценные по силе драконам, но сражающиеся за наших противников. Или знать, что эти два создания могут в любой момент внезапно появиться неизвестно откуда… — тут спокойный голос Адама стал злым и жестким: — Не знаю как вы, а я бы очень хотел встретиться с местным демиургом и вызвать его на дуэль.

— Да не вопрос, без проблем! — поддержал его Робби.

— А я бы ему просто в глаз кулаком засветил бы, без всяких аристократических прелюдий, — хмыкнул Фонзи.

— Да уж, бунт против собственного творца, — усмехнулся Анаэль. — Отличная идея, достойная команды демона. Только даже я не знаю, как добраться до вашего демиурга. Хотя и сам с удовольствием ему бы навалял.

А Ним, странно и немного загадочно улыбнувшись, вдруг выдал:

— А драконы демиургов чуют. Мы же — первородные.

— Да ладно, вы уже давно смешали свою кровь с нашей, — лениво отмахнулся Анаэль, но во взгляде у него блеснул интерес.

— Я знаю одного дракона, в роду которого демонов не было, — уверенно объявил Ним. — Просто потому, что в его мире демонов не существует.

Лицо у Анаэля напряглось, потом странно вытянулось, потом сморщилось, словно он кислый лимон съел… И, наконец, он признал:

— Точно… Я о нем и не подумал!

— Вы сейчас о ком говорите?.. — поинтересовалась я, при этом поглядывая на Фредо, потому что на девяносто девять процентов была уверена, кого эти двое имеют в виду.

— У нас в мире есть дракон? — заинтересовался Чезанно. — И вы знаете, кто? — При этом почему-то он тоже пару раз скосил взглядом в сторону Фредо.

— Да, знаем. Но есть очешуительно огромная проблема, над решением которой нам с темнозадым придется совместно подумать, — процедил Ним, чуть не скрипнув зубами.

Кажется, я знаю эту их проблему… И да, решение у нее будет довольно… эм… нетрадиционным… И… что-то мне подсказывает, что все участники будут очень недовольны… И… И-и-ить! Нет, я даже думать об этом не хочу! Два моих парня вместе?! Вот уж дудки!

Глава 56. Иногда и у магов бывают просто обычные дни

Спать мы расходились одухотворенно-озадаченными. Но, как ни странно, гораздо раньше, чем обычно. Даже под душ успели сходить по очереди, и, пока Ниммей смывал следы прожитого дня, у меня было время самостоятельно раздеться.

— Тебя не поймешь, — хмыкнула я, едва Ним закрыл дверь в нашу комнату и обернулся. — То сам просишь, чтобы я не предлагала тебе проинициировать Фредо, то сам же размахиваешь наличием у нас в компании неинициированного дракона… А еще говорят, что это у женщин логика непредсказуема.

— Слушай, я сам не в восторге. Мало того, я, вообще, плохо представляю, как мы все это провернем. Но некромант — наш единственный козырь против демиурга. У меня в роду демонов — стая, у тебя в роду они тоже были, потому что в твоем мире они есть. Демоническая кровь усиливает физическую мощь и магические способности, но снижает связь с миром. А демиурга можно вычислить только по колебаниям, излучениям, эманациям всяким, чтоб он огнем икал до вселенского взрыва, и ни я, ни Анаэль эти… эманации… не чувствуем практически. Нужен истинный дракон, причем из этого мира, и он у нас есть. Только…Тут Ним очень длинно выругался, красиво так, образно. Я прямо заслушалась… А потом подхватил меня на руки, закинул на кровать и жадно поцеловал, словно весь день только об этом и мечтал.

— Давай потом поговорим. Я сейчас не готов смотреть на тебя и рассуждать о других драконах.

А вот я с удовольствием порассуждала бы… Но каждый последующий поцелуй все сильнее и сильнее ослаблял это желание. Ниммей словно забирал, впитывал в себя все мои волнения и страхи, и, в конце концов, осталось лишь тепло его губ, запах хвои, нежные и, вместе с тем, очень уверенные прикосновения его ладоней, гладкая кожа и упругие мышцы под моими пальцами. Повезло мне с мужчиной: надежный, терпеливый, любящий… От его взглядов я чувствовала себя самой прекрасной, самой желанной. Он так смотрел на меня, словно я — самое дорогое и важное в его жизни.

И в этот раз мы были лишь вдвоем, даже в моих мыслях. Он входил в мое тело, но в том темпе, который задавала я. Я выгибалась и таяла от его прикосновений, осторожно направляя его руки туда, куда хотелось мне. Он целовал меня и чутко реагировал на то, как я ему отвечаю…Я царапала ему спину, поглаживала ступнями его бедра, а ладонями — плечи. Сжимала мышцами его пульсирующий во мне член… и перебирала пальцами его распущенные волосы. Любовалась его неправильными чертами лица, рыжим пушком над верхней губой, блеском зеленых глаз из-под пушистых темно-красных ресниц, едва заметными на розовой коже веснушками и напряженными мышцами рук… и стонала от накатывающих на меня жарких волн наслаждения.

А потом, удовлетворенная и умиротворенная, сладко заснула, прижавшись к груди Нима и точно зная, что пока он рядом, ничего плохого со мной не случиться. Я простила ему в очередной раз свою инициацию и… даже яйца… Для него же это — норма. И о том, что меня надо поставить в известность о такой мелочи, он, наверное, даже не подумал. Просто он любит меня… а, значит, хочет, чтобы я стала к нему как можно ближе. Стала похожей. Это же так естественно и понятно. И я его люблю. Надо просто объяснить, когда-нибудь, когда подвернется подходящая ситуация, что фильтровать информацию и решать, что говорить сейчас, а что — позже, должны оба. Он и я.

М-да… Какая я умная, когда по другую сторону… Ладно, согласна, раз мне самой такое не нравится, значит, и я так делать не буду. Постараюсь не делать, вот! И он пусть старается…

Настойчивый противный звон будильника нагло влез в мой сон, в котором я летала между двумя… и-и-ить! Двумя!.. драконами. Сказочная мечта, которой никогда не сбыться, даже если мы найдем способ инициировать Фредо. Ведь для этого еще нужно, чтобы я объединилась с Ящерицей…

Конечно, мое не очень радужное утреннее настроение не должно было испортить весь последующий день. Поэтому, полюбовавшись на заспанного зло брюзжащего на ранние подъемы Нима, я объявила, что каждое утро — доброе, зажала струю в кране и окатила холодной водой «дракона, который ни разу не жаворонок». Повизжала, пока он бегал за мной, чтобы приложить ледяную ладонь к моей спине. Выслушала брюзжания Тимки, которому пришлось нарисовать целую руну, чтобы быстро навести порядок в ванной. Поулыбалась сонному Адаму, всерьез обдумывавшему, стоит ли ему заявляться в свою группу, чтобы продолжить обучение магии жизни, или ангелам такие мелочи ни к чему. На тренировке я рассказала Демо о экзамене на начальный уровень и тут же пожалела об этом. Очевидно, любимый преподаватель решил, что будет лучше, если я на этот экзамен не приду, потому что умру от переутомления во цвете лет.

В столовой я всерьез обдумывала вариант притащить к очереди на раздачу скамейку, потому что сил стоять не было. Поэтому меня, уже традиционно, отправили сидеть и изображать из себя четверых в одном лице, оберегая свободные места. Иногда поднимая голову от стола и оглядывая мир, я успела криво улыбнуться на приветствие Фредо, явившегося завтракать вместе с Эззелином, поэтому предусмотрительно устроившегося отдельно от нас. Помахала рукой Роберто и Агате. Соорудила ехидную гримасу Анаэлю. Получила хлопок сочувствия от Фонзи, после которого у меня чуть вывих плеча не случился, — парни решили заглянуть и посмотреть на мои тренировки с Демо, прониклись и поглядывали на меня теперь с уважением. Роджер, усаживаясь напротив, даже комплимент выдал: «Из тебя классный пацан получился бы. Жаль, что ты — лэра». М-да…

На занятиях я потихоньку начала налаживать «групповые связи», познакомившись с сидящими рядом. У парней все просто — сумел честно набить морду, значит, достоин дружбы. Так что прав Роджер, пацан из меня получается классный. Правда, во мне внезапно стало подниматься какое-то темное недовольство, что ли… В моем мире мне нравилось, когда меня принимали за парня, это никак не влияло на мое социальное положение, но радовало мое чувство собственного достоинства. Ведь все самые неприятные для меня характеристики человеческого поведения можно было объединить одним обобщением: «ты чего как девчонка?!». А сейчас, в этом мире, получалось, что я скрываю свой пол не потому, что презираю ярко выраженные женские проявления в характере, и даже не ради скрытых привилегий, а для того, чтобы меня воспринимали как нормального члена общества. Бред какой-то… То есть если я девушка, то умных мыслей у меня, по определению, быть не может? Сиди, вышивай и борщ готовь, если у мужа своего повара нет?!

Это недовольство пока еще только начало оформляться, но я уже предчувствовала, что как только решатся проблемы с пророчеством, у меня зазудит до почесухи желание что-то исправить… Хотя бы в своей собственной судьбе. Например, накраситься, напялить красивое платье, сделать укладку и пойти доказать этим… этим… что я — тоже человек! Нет, лучше не так… Лучше совершить что-то героическое, а уже потом, когда меня награждать будут, заявиться в красивом платье…Иех… Я — в платье, это тоже что-то героическое. Да я, скорее, без рубашки заявлюсь! Только с моей грудью нулевого размера этот подвиг мало кто оценит… Ладно, потом придумаю!

На химии мы сегодня проходили свинец, — как его можно найти в природе, что нужно знать для его успешной материализации, как он себя ведет при кристаллизации и нагревании, с чем его нужно соединить, чтобы произошел взрыв…После упоминания о рентгеновских лучах и радиоактивном излучении я даже себя ущипнула, чтобы убедиться, — обратный перенос из мира в мир не произошел. Но за исключением вступления про материализацию и соотношение веса получаемого свинца и израсходованного сырья, необходимого для его получения, все остальное к магии никакого отношения не имело.

Если так дело пойдет, — выбьюсь если не в отличники, то в любимцы точно. Преподаватель по изящной магии, например, от меня в тихом восторге, а я от предмета — в бурном. Сразу вспоминаются мои тренировки с Фредо, который, похоже, тоже любитель этого вида искусства.

Вот с магической боевкой у меня не складывалось. Реагировать надо же было быстро, иногда одной руной, иногда — последовательностью. Умом я понимала, что это, по сути, обычный бой, только работают не руки и ноги, а память и мозг. Проанализировать, заблокировать, отбить, озадачить… И-и-ять, они этим чуть ли не с пеленок занимаются! Понятно, что пока у меня все эти руны запишутся на подкорку и начнут вылетать инстинктивно, как удары и блоки в драке, годы пройдут. А уж рунные последовательности, даже не индивидуальные, самой составленные, а стандартные, с примерным анализом, какая подойдет лучше, да еще чтобы заранее предугадать, как отреагирует противник… Убиться плеером, сколько мне до такого уровня ползти и ползти!

Немного утешало то, что одновременно быстро и успешно комбинировать руны умели в группе два-три студента… Но я-то была малышом, который только что встал шатаясь на ноги и пытается сделать первый шаг, а вокруг носится толпа народу, хорошо хоть не пинаются и не толкаются… И при этом кое-где бодро передвигаются ровесники, даже перебегают с места на место, но не так быстро, как это делают взрослые. И мне до них не как до луны пешком, а как до другой страны ползком. Слабое утешение…Черт!.. Медитация на тему того, что скоро и я научусь ходить, почему-то не помогает!

Надо заниматься, постоянно, ежедневно, по нескольку часов в день… местных часов! Тренироваться, как проклятая! Благо есть пока желающие потренировать, спасибо Демо. И с Фредо не цветочки создавать… Хотя, если бы не Фредонис с его цветочками, я бы сейчас и в изящной магии тупила, как программа в бесконечном цикле. Перед обедом у меня хватило ума связаться с Нимом и отправить его в столовую, добывать мне «мамонта» заранее. Этот тунеядец, объявивший, что будет посещать со мной все занятия, в итоге, не отходил и двух дней. Конечно, у него же важная миссия — он Адама оберегает…

Скорее бы уже все закончилось! Мне и самой за нашего ангела страшновато, поэтому, хотя и тянуло потыкать Ниммея носом, напомнив об обещании составить мне компанию во время обучения, я крепилась и помалкивала. Адама действительно надо оберегать и лучше дракона никто с этим не справится. Только, когда я уже оглядывала зал в поисках моих добытчиков, внезапно вспомнились разборки на крыше между Анаэлем и Нимом. Демонический хлыст, лупящий моего парня по ногам… И-и-ять! Сразу стало страшно до озноба.

Нет, лучше не задумываться! В конце концов, пришлый ангел будет один, а у Ниммея поддержка в виде Адама! Справятся… А если пришлых будет двое? Старый и новый? Черт… Хоть отлавливай демона и требуй, чтобы он оберегал моего дракона, оберегающего Адама!

— Замоталась, ящерка? — Ним даже привстал, чтобы незаметно приобнять меня за талию и усадить рядом с собой.

Пробурчав что-то не совсем внятное о том, что боевая магия — зло, с которым мне придется долго бороться, я уткнулась носом в тарелку с супом, больше всего напоминавшим наши щи, но с вермишелью, вместо картошки. Пахло вкусно, я была достаточно голодная, но от мыслей обо всех этих ангельско-демонских заморочках аппетит куда-то удалился. Я сидела, вяло ковыряла ложкой гущу и впихивала в себя еду через силу, больше крутя головой по сторонам. Краем глаза я отметила замершего неподалеку в благоговейном экстазе Санасара. Его соседу по столику даже пришлось пнуть парнишку локтем, чтобы не пялился в нашу сторону. Смотреть долго на Адама считалось не очень приличным, словно на ущербного. Надо было поглядывать искоса и перешептываться.

Причем создавалось такое впечатление, что меня это бесило гораздо больше, чем самого Адама. У него и без переживаний по поводу косых взглядов проблем хватало.

— Кстати, насчет охоты на ангелов придумали что-нибудь? — поинтересовалась я. Эти двое вместе были полдня. Наверняка же обсуждали сложившуюся ситуацию и как из нее выкручиваться.

— Есть несколько идей, — без воодушевления в голосе буркнул Ниммей. — Надо будет их с демоном обсудить, чтобы учесть все тонкие моменты. А ты же знаешь, как я к этому грифону рогатому отношусь.

М-да… Не любят парни своего будущего короля. Ни один.

— Это тонкий намек? — съехидничала я. — Огласите список тонких моментов, и я их с ним обсужу.

Ниммей посмотрел на меня с таким многообещающим прищуром, что у меня даже аппетит улучшился. Приятно почему-то, когда тебя так ревнуют. Главное, пусть лучше к Анаэлю без повода, чем к Фредо. Потому что там поводов — гора, Эверест!

— Привет! Что-то вы совсем зазнались! — рядом с нами внезапно плюхнулся Борхэль. — Как учеба?

Воспользовавшись возможностью перевести разговор на приземленно-бытовые темы, я принялась жаловаться и хвастаться. Передо мной помахали учебником по рунной комбинаторике… Поэтому, быстро запихав в себя мясо с каким-то размазанным по тарелке зеленым пюре, в виде гарнира, и влив за три глотка стакан сока, я побежала в библиотеку за такой же книжкой. Библиотекарь долго рылся на полках, разыскивая то, что мне надо — учебники по программе доакадемического обучения имелись в наличии в очень ограниченном количестве. Но на занятия я заявилась, хоть и с опозданием, но зато прижимая к сердцу пыльную толстую книгу: «Рунная комбинаторика. Часть третья. Огненные руны и их взаимодействие с остальными».

Увидев мое сияющее лицо и оценив добычу, ругать меня Демо не стал, только ехидно хмыкнул. И даже не сильно придирался сегодня, так, очень в меру, помня о том, что у него есть еще студенты. Хотя мой переход из всезнающей отличницы на уровень чуть ниже среднего расстроил не только меня, но и его. Но ничего, прорвемся! Зато видно, куда расти и к чему стремиться. Вообще, об учебе было гораздо приятнее думать, чем о раздвоении ангелов, загадочных демиургов, и уж тем более об инициации Фредо… Да мне представлять даже наш разговор о том, что он дракон, не хотелось! А уж как я буду, краснея, бледнея и заикаясь, объяснять, что для воспарения в небо надо всего лишь кровь чистокровного дракона и хороший секс… Убиться плеером!

Отпустили нас сегодня достаточно рано, поэтому в столовой было еще не слишком многолюдно, но Ним с Адамом меня уже ждали. А еще — Роберто и Агата.

— Тима кто-нибудь сегодня видел? — поинтересовалась я, плюхаясь рядом с Ниммеем и пододвигая к себе поближе тарелку с картошкой.

— Да, пришел сразу после того, как ты убежала. Рвал, метал и возмущенно махал крыльями. Ему, из-за проблем с боевой магией, хотят сделать индивидуальное расписание, увеличив количество часов по зельеварению, и вроде как нашли преподавателя по бытовухе. Но еще намекнули, что будет лучше, если он после окончания заварухи переведется в какой-нибудь колледж бытовых магов, перо им в подмышку.

— Дудки! — фыркнула я, расстроившись. Отпускать Тимошку в какой-то там колледж мне эгоистично не хотелось, хотя какой из домового — воин? Иех…

— Он тоже сказал, что дорога в колледж пусть сорняками порастет, а тут есть кое-кто, за кем глаз да глаз нужен. Ну и отмутозил препода… Вот уж не думал, что они с Абангу еще и боевой природной магией занимаются, — в голосе Нима, кроме ехидства, проскользнули нотки уважения. — Качественно, видать, отпинал, предрассудки все выбило. Поэтому после занятий собирались делегацию отправить к природницам, чтобы пригласить их преподавать в Академии. Так Тимку и Санасара с собой взять должны были, чтобы размахивать ими как белыми флагами.

— Представляю, сколько успокоительного влил в себя наш ректор, пока решился одобрить такое, — улыбнулся Адам, до этого сидевший с каменным выражением лица. — Официально пригласить женщин преподавать в Академии боевых стихийных магов, это шаг, достойный увековечивания в исторических архивах.

— Я бы даже на памятник без проблем скинулся, — хмыкнул Робби. — Действительно, героическая инновация.

Я удовлетворенно улыбнулась, — пусть нововведения начались не с моей подачи и даже без моего участия, но начались же!

— Вы слышали, да? — удивленно-возмущенный Роджер уселся рядом с Нимом и, склонив голову, уставился на мой профиль с таким выражением, словно обвинял меня в случившемся. — У нас будут преподы-бабы!

— Вроде бы и ты к Каджисо не только за лаской бегаешь, — подначил друга Фонзи, упавший на скамейку напротив, возле Робби и Агаты.

— Так одно дело… а другое — официально! Да его ж недееспособным признают и снимут с должности!

— Хотел бы я посмотреть на того, кто попытается обвинить лэра Томазо Тестаччо в недееспособности, но учитывая то, что наш ректор — маг огня, опознать по уголькам тело будет очень сложно.

Чезанно, устроившийся рядом с Адамом, лишь ехидно фыркнул на его шутку.

— Буча будет, но позже. А к тому времени или станет ясно, что ректор ошибся, или, как говорится… победителей не судят, — поработал гадалкой-предсказательницей Ксирономо.

— Ладно, идеи, как выманивать ангелов, у кого-то есть? — оглядел нас всех Роджер.

— Ну не в столовой же мы их обсуждать будем, — хмыкнул Жан.

— Да, сейчас поужинаем и пойдем устраивать мозговой штурм, — кивнул Чезанно. Остальные согласно угукнули.

— Анаэля надо позвать, — влезла я, игнорируя осуждающие взгляды. — Может, подскажет что-то.

— Ринка права, — поддержал меня Адам. — Лучше него никто возможностей ангелов и демонов не знает, даже я, хотя вроде как являюсь одним из них.

— Сам припрется, — пробурчал недовольно Ним. — Почует, как нам без него хорошо и весело, и припрется, чтоб у него чешуя внутрь вросла…

Понятное дело, звать Анаэля никто не рвался, меня отпускать за ним — тоже. Но Ним оказался прав, демон нашелся сам, сидя на ступеньках лестницы в центральную башню.

— Поговорить надо, — объявил он, кивнув Ниммею. — Наедине.

Глава 57. Кто мне враг, кто мне друг, разберусь как-нибудь…

Мы все переглянулись, и, наверное, каждый подумал в первую очередь не об инициациях драконов или охоте на ангелов, а о постоянных разборках между этими двумя. По крайней мере, я, оценив хмурый взгляд демона и его недовольный тон, запереживала именно из-за их частых ссор. Так что, отправив всех остальных дожидаться нас у входа в блок, влезла между Нимом и Анаэлем и нагло объявила:

— У моего парня от меня секретов нет!

— Какая детская наивность, — хмыкнул демон, но возражать против моего присутствия не стал, а пояснил, глядя на Ниммея: — Откровенно засветить перед всеми нового ангела или меня было бы глупо, а вот о том, что ты — дракон, знает вся Академия. Саламандру тоже уже все, кому надо, вычислили, но от нее толку мало. Но если в тебя залить демонской крови под завязочку, то ты сможешь почуять ангельское излучение. Только надо придумать, как согнать побольше целителей в одном месте, и что мы будем потом делать с тем, в ком сидит ангел. Убивать его на глазах всей Академии я бы не рискнул, провинция-с, не поймут. Хотя ты же — животное, скажешь, что проголодался…

— За животное могу и рога выдернуть, — предупреждающе процедил Ним.

— На цветочек ты точно не тянешь, да и пахнет от тебя так себе, — фыркнул Анаэль. — А насчет рогов…

— Все, хватит! — я даже ногой топнула от злости. Зато сразу привлекла внимание обоих парней.

— Саламандрочка, женские капризы в критические дни — это практически святое, но я бы порекомендовал держать эмоции под контролем. Если не хочешь проблем, — томно промурлыкал демон, и меня окатила волна удушающей паники. Преодолеть желание спрятаться куда-нибудь и затаиться лет так на десять удалось с большим трудом, и то, только после того, как я вцепилась Ниму в руку, как обезьяний детеныш в шерсть своей матери.

— Прекрати ее запугивать! — процедил Ниммей, выдыхая в сторону Анаэля поток пламени. Прямо из человеческой… ой, нет… Я даже зажмурилась: частичная трансформация — зрелище не для слабонервных. И это при том, что слабонервной я себя раньше не считала. Но голова дракона на человеческом теле — это слишком, даже для моей крепкой психики.

— Кто бы говорил!.. Я просто преподал девчонке урок молчания и правильного поведения, а вот при виде тебя у нее глаза стали, как котлы в аду, — нагло усмехнулся демон. — Ладно, будет время, я тебя научу, как правильно играть с огнем. А пока, родственная зверушка, нам надо придумать, как собрать всех целителей в одном месте, и чтобы ты тоже в этом месте оказался… О! Слушай, а давай-ка, мы, и правда, сымитируем, что ты слегка увлекся и опалил усы, лапы и хвост. Тогда они все вокруг тебя начнут бегать и пытаться придумать, как вылечить или как прибить, чтобы не мучился. Я уверен, что и ангелы не устоят от соблазна заглянуть в лазарет, посмотреть на огненного дракона с ожогами.

— Эй, мне эта идея совершенно не нравится! — вновь, не удержавшись, влезла я.

— А тебя никто и не спрашивает, — фыркнул Анаэль. — Я же не предлагаю спалить твоего парня по настоящему, хотя мог бы…

— Не льсти себе! — лениво огрызнулся Ним, но, судя по его задумчивому лицу, он воспринял предложение всерьез.

«Псих! Кто совсем недавно мне про павлиний зад рассказывал и о том, что демонам плевать на всех, кроме самих себя?» — возмущенно отчитала я Ниммея мысленно. А вслух предложила:

— А может, объявить, что в башне целителей бомба, и всем надо срочно покинуть опасную зону? В моем мире были времена, когда этот способ часто использовали, — уточнять, что иногда он был не совсем шуткой, я не стала.

Парни задумчиво переглянулись. Анаэль соорудил скептическую рожу, но затем, похмурив брови и проведя несколько раз пятерней по волосам, одобрительно кивнул:

— Не знаю, что такое «бомба», но если развесить на каждом этаже вонючие хлопушки со шнурами и потом их все разом зажечь, чтобы они бабахнули одновременно, этаж за этажом…Причем начать с верхних… Так, — демон сосредоточился и, уже не глядя на меня, практически в приказном тоне объявил Ниму: — Изгонять целителей лучше ночью, а до этого — создать «бомбы». Нужны вот такие травы…

Дальше эти двое принялись обсуждать состав своих «вонючек», а я, сначала попрыгав рядом, быстро заскучала и отправилась к остальным ребятам. На середине пути в моей голове прозвучал голос Нима, сообщающий, что эта парочка полетела на сбор травы. Ну и… Ну и ладно! Не очень-то и хотелось… Даже Ящерицу с собой не позвал… Конечно, он же не просто так полетать без цели, а по делам… В общем, я честно старалась не обижаться, но получалось как-то не очень.

Народ уже сидел в гостиной, когда я пришла, так что зря переживала и торопилась. Тимошка вернулся со своих переговоров раньше меня и всех запустил. Они уже даже успели обсудить официальное появление нового предмета, двух преподавателей и трех кураторов. А еще то, что разбивка на группы будет не по возрасту, а по способностям. Последнее почему-то очень сильно задевало Роджера, хотя он с Каджисо тоже не только в постели встречался. Тимка по секрету проболтался, что они каждый раз сначала бой устраивают, чтобы определить, кто сегодня будет сверху. Самому Тимохе это тоже, конечно по секрету, разболтала Абангу. На мне, как на порядочной девушке, секрет законсервировался… просто потому что делиться дальше было не с кем. Когда я пришла, этот патриарх и дискриминатор по возрастному признаку шумно возмущался, что он с пацанами в одной группе заниматься не собирается!

— Значит, будешь брать индивидуальные уроки, — хихикнула я, прерывая его речь и усаживаясь на свободный стул. — Кстати, а где Фредо?

То, что мы не пересеклись в обед, меня не удивило, а вот то, что и на ужине его не оказалось… и уж тем более сейчас… Странно как-то.

— Слушай, тут такое дело, — начал Фонзи, но замялся и оглянулся на поджавшего недовольно губы Чезанно и осуждающе нахмурившегося Роджера. — Короче, он… это…

— Да не тяни ты кота за яйца! — не выдержал и пожалел друга Ксирономо. — Помирились они вроде как с Эззелином, ясно?

— Ясно… — растерянно прошептала я, чувствуя, как перед глазами все начинает расплываться от слез. Вот уж дудки! Не буду я из-за парня плакать… не дождется! Мой парень сейчас с демоном за травой полетел, а этот… этот… этот всегда был чужим! И…

— Рин, ты только не расстраивайся, — подсевший рядом Адам очень осторожно погладил меня по спине. — Конечно, Эззи — еще тот подарок, причем желательно для злейшего врага, но они уже давно вместе, а у тебя же Ним. И…

— Уж на что я на этого гавнюка смотреть не могу, но в настойчивости ему не откажешь. Упорный пацан, — согласился с Адамом Роджер.

— То есть только мне кажется, что наш Фредонис просто в очередной раз решил принести себя красиво в жертву и не мешаться под ногами у счастливой пары? — пробурчал Жан и, сочувственно посмотрев на меня, добавил: — Я тебе всегда советовал держаться от этого психа подальше. У него жертвенность возведена в культ, а чувство самосохранения практически отсутствует. Он же с детства мечтал вступить в Орден хранителей, даже тайком с настоятелем встречался. А его не взяли, — Жан зло усмехнулся. — Сказали, что он единственный наследник знатного рода и должен с честью нести возложенный на него обязательствами тяжкий крест.

— А что за Орден? — поинтересовалась я, словно это, и правда, меня сейчас волновало.

Тимоха, тоже подсевший поближе, поглядывал на меня с настороженной опаской, явно ожидая какой-то не очень адекватной реакции. А у меня внутри было просто пусто и тоскливо… Даже любопытство было какое-то ненастоящее, просто спросила, из вежливости.

— Да… Тайное общество. Взрослые люди, играющие в детские игры, — слегка презрительным тоном пояснил Чезанно. — Они не подчиняются ни королю, ни сенату, дают обет безбрачия и отрекаются от всех мирских привязанностей.

— Сеть осведомителей у них огромная, — добавил Роберто. — Те же король и сенат часто пользуются их услугами.

— Это да, — признал Чезанно. — Но каждый член ордена должен быть готов отдать свою жизнь в любой момент без раздумий, и куча другого пафосного бреда…

— …которым Фредо всех достал. Как раз для него организация была бы, — закончил Жан. — И в его духе, скорее, было страдать у твоих ног, как… — тут парень скосил взгляд в сторону Адама, но уточнять не стал, а просто продолжил: — И то, что он вдруг решил помириться с Эззелином, мне не нравится.

— Ладно, не наше это дело, — примиряюще влез Фонзи. — Лучше давай рассказывай, чего там Анаэль удумал.

— Да, точно! Раз перьев от крыльев демона у тебя в волосах нет, значит, он еще пока жив? — немного натянуто пошутил Роджер. — Или тебя выставили, чтобы ты не мешалась под ногами, пока настоящие парни выясняют кто круче?

— Хуже, — вздохнула я и вкратце пересказала суть задумки.

— Да уж… — нахмурился Роберто. — Хорошо, что предупредила. Значит, Агата останется у вас — нечего ей по лестницам бегать и волноваться.

— А остальные девочки? — поинтересовалась Агата. — Как быть с ними?

— Да, надо бы их вывести, — согласился Фонзи. — Девки ж… нервные, и все такое.

— С ума сошли? Может, еще пойдете всех заранее оповестите? — возмутилась я. — Остальные — побегают, ничего с ними не случится. И потом, может, ангел в одной из них, вы об этом не подумали?!

Судя по начавшимся переглядываниям — да, такая мысль никому в голову не приходила. Гендерные шовинисты, и-и-ить! И тут мне вдруг стало… страшно, тоскливо и отчаянно зло, одновременно… нет, тоскливо больше… нет, страшно… хорошо сижу, а то бы ножки подогнулись, и я упала бы… нет, все же злость… Ним?! Ох, нет… Он бы словами матерился… Эмоции… Фредо… Фредонис…

Я подскочила, оглядела замерших и притихших парней и процедила сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не закричать:

— Где?! Где он?

— Рин, ты что? Ты это…

— Где Фредо?! Быстрее, мать вашу! Черт…

Я не стала дожидаться, пока народ сообразит, что это у меня не внезапный приступ ревности накатил, и побежала вниз, полетела… со ступеньки, через ступеньку. Быстрее! Человеческие ноги, они такие медленные, такие неуклюжие… такие… Лететь… надо лететь… значит — наверх… или вниз?.. Нет, наверх ближе. И снова через ступеньку, обратно… скорее, быстрее…

«Ящерица, ты же понимаешь, что нам надо слиться?». Зачем я спрашиваю?! Это даже не обсуждается! Там — Фредо! Ему страшно… Страшно, тоскливо, и он зол. Все! Даже думать не хочу, что так могло напугать моего парня… Что могло напугать Фредониса?!.. Плевать! Пусть оно меня боится! Я — дракон! Вбежав на крышу, я, не останавливаясь, как таран, понеслась дальше… прямо на ограждение. Я еще была уверена, что бегу, продолжая перебирать ногами… в воздухе… И-и-ить! Я же не умею летать! Плевать! Ящерица же умеет? Как там этими штуками размахивать? Отлично, давай, маши, а я буду искать Фредо… Он где-то недалеко, где-то в сторону гор… Летим туда. Осторожнее, не выделывайся! Ух, как здорово! И чего я раньше отказывалась? Скорее… налево, над поляной, за реку…

Какого лешего он так далеко забрался?! И чего бы ему было не погулять в нашем лесу? Зачем мириться с Вазелином где-то в часе ходьбы пешком от замка?! Чтобы потом успеть поругаться, пока возвращаются? Или ему Ним козью шкуру одолжил?..

Так, тормозим! Я их вижу…

Моего Фредо и огромную сине-черную драконицу… Огромную… И-и-ить, она даже больше Нима. Нам не привыкать — я мелкая, но отчаянная, особенно сейчас! Напала я не совсем честно, прямо с воздуха. Когтями провела по хребту… Успела разглядеть обернувшуюся черноглазую синюю морду, с бирюзовыми чешуйками на скулах и вокруг носа, выдохнувшую на меня холодную струю, мгновенно леденеющую. Боль… по всему телу — боль! Повсюду, куда попали осколки замораживающего пламени. Кого-то это отрезвило бы, но не меня! Я — разозлилась и крепко вцепилась челюстями в переход длинной шеи в туловище. Куснула, зарычала, мотая головой, как собака, и вырывая кусок плоти. Выплюнула ее чешую, впивающуюся в нёбо и свой зуб… Теперь — огонь!

Я успела выдохнуть на миг раньше! Мое пламя столкнулось с ее льдом, и мы обе остались невредимы. Но обозленная драконица взлетела и сделала, в буквальном смысле, сальто в воздухе. Я бы упала… если бы не была так зла! Вместо этого, я вцепилась в нее зубами и когтями, воя от боли. Впиваясь в ее тело, протыкая ее спину… и свои лапы — ее чешуей. Я дралась так, словно это был мой последний бой, и мне было плевать, выживу я или нет. Я была как маленькая охотничья собачка, повисшая на медведе… захлебывающаяся от собственной крови и злости. Когда уже не то что лаять, рычать не можешь, только хрипишь. Но и медведю тебя не скинуть! Он катается по земле, размахивает лапами, а в моем случае еще и взмывает в небо, чтобы потом резко спикировать… Плевать! Мои лапы все в крови, ее и моей… Мои когти внутри ее тела, и какие-то — навсегда. Моя морда — кровавый сгусток, и часть зубов валяется внизу… Мое крыло повреждено, и я не знаю, восстановится оно или нет. Мне — плевать! Враг должен сдохнуть! Со мной или без меня… У меня нет никаких сомнений, что это — враг! И дело уже не в ревности… Это — уравновешивающий нас с Нимом враг! И она должна умереть! Мое безумство меня спасло, драконица не была готова к бою до смерти, поэтому, вывернувшись в очередной раз, она просто со всей силы ударилась боком о ближайший валун… боком, на котором висела я.

— Ри-и-ин! — это было последнее, что я услышала, теряя сознание. А первым, что прозвучало, когда я, наконец, оклемалась, было: «…ять… ящерица!».

Раз я слышу, значит, живая. Это уже хорошо. Правда, у меня нет половины когтей и зубов, и одно крыло повреждено, но плевать… пойду пешком!

— Лежать! — никогда не слышала, чтобы Ним так орал. Даже на кого-то другого… И уж тем более — на меня. — Ты где?

Я подняла голову и огляделась. Хороший вопрос… То есть я примерно знаю, куда я летела, но точно указать куда именно…

А Ниммея, выходит, здесь нет. Жаль…

— Да уж, мне тоже, — более спокойно отозвался он мысленно. — Лежи и жди, я попробую тебя найти.

Я вздохнула, перевернулась на живот и огляделась. Неподалеку валялось тело Эззи… Убиться плеером! Я с трудом, медленно, подползла к нему и понюхала. Пахло болью, но не смертью. Это хорошо…

— Ринка, оставь его! Отойди от него сейчас же! — на место побоища вылетел… да, вылетел Чезанно. Точно, он же маг воздуха!

— Его надо в лазарет, — прохрипела я. Говорить, да еще в драконьем облике, было очень тяжело и больно. Облик… Я — дура! Я же оборотень… Значит, в любой момент могу излечиться.

Первая партия оборотов далась мне с трудом, но на второй стало легче, а после третьей я пересчитала языком и убедилась, что все мои зубы на месте. И ногти… то есть когти. Но сейчас — ногти. Теперь — крыло, надо снова обернуться и проверить, как там мое крыло.

— Зачем ты его убила?!

— А? — я отвлеклась от процесса самоизлечения и с недоумением уставилась на Чезанно.

— Где Фредо? И зачем ты убила Эззи?

— Ты — идиот, — диагностировала я. Нет, наверное, со стороны мое обнюхивание Вазелинки и могло вызвать не очень хорошие подозрения, но мозг-то включать надо!

— Это не она, — в наш разговор влез совершенно незнакомый парень, тоже прилетевший по воздуху… на крыльях… и-и-ить! На золотых крыльях!

— Да, это другая драконица, — пояснила я, пока Чез стоял и просто хватал ртом воздух с таким лицом, словно никогда раньше ангелов не видел. — Их… — я кивнула в сторону златокрылого, превращаясь уже в полете, чтобы накинуться и растоптать гада…

— Спокойнее! Я к случившемуся не имею никакого отношения. И, вообще, позволил себе всего лишь один раз вмешаться во все здесь происходящее, когда помог переродиться вашему другу.

— Ты… Это был ты? — я плюхнулась на задницу, пользуясь тем, что была в драконьем облике. — Это ты нам методичку подсунул?!

Глава 58. Если вы не идете в гущу, гуща придет к вам

Я сидела с наиглупейшим выражением на драконьей морде, и смотрела на высокого светловолосого парня с золотыми крыльями за спиной. Нет, он не был трехметровым, как те, что принесли книгу пророчеств. В нем было метра два с кепкой… с такой, заметной кепкой, сантиметров двадцать в высоту, но все равно… Чезанно, например, был ему по плечо, а не по пояс. А уж Фонзи и Тимка, вообще, почти одного с ним ростом, с разницей в полкепки. У ангела оказались настолько правильные, идеально выточенные черты лица, что ими даже любоваться не хотелось. Восхищаться издали — да, а воспринимать как часть живого и естественного — нет.

— Я наблюдаю уже несколько дней за всем, что здесь творится, и сложившаяся ситуация мне совершенно не нравится, — с непринужденным видом, как будто на него не пялятся две… а, нет, уже три пары глаз, проговорил он.

— Что здесь, вообще, происходит? — слеветировавший на землю Жан оглядел сначала меня, потом ангела, затем — тело Эззелина и уставился на Чезанно, очевидно ожидая пояснений именно от него.

— Сам не понимаю, — пожал плечами Чез и посмотрел на меня так, что сразу стало ясно — именно я теперь крайняя по объяснениям.

Патриархат — патриархатом, но выбирая между драконицей и ангелом, парни предпочли драконицу. По такому случаю я даже решила обернуться в человека — говорить будет удобнее, точно.

— У нас с Фредо эмоциональная связь. Я почувствовала, что ему нужна помощь, — совсем не обязательно сообщать всем, что это был страх, к тому же, кто бы ни испугался при виде этой синей страхолюдины? Хотя, если уж рассуждать непредвзято, драконица была красивой… Но огромной! И, потом, если она растерзала Эззи… Да и страх у Фредо был не панический, а злой, агрессивный страх человека, готового биться на смерть с неизвестным чудищем. Тем более сейчас прокручивая в голове воспоминания, я осознала, что вид у моего некроманта был уже слегка потрепанный, и он стоял, держа в руках меч, когда я сверху спикировала. Меч, конечно, был не тот, которым меня Демо учил сражаться, а их традиционный длинный кинжал, с которыми ходили почти все шестикурсники и преподаватели. Зубочистка против монстра…

Нет, я вовремя пришла к нему на помощь! Будет знать, как ходить без спросу на свиданья.

— Короче, на них с Эззи напала драконица, мне пришлось с ней сразиться, но я потеряла сознание, а она куда-то улетела и утащила с собой Фредо. И я его сейчас не чувствую!

Вот что, действительно, важно и… страшно. Фредонис в лапах этой синей твари, а я даже не представляю, куда лететь его спасать. И… И-и-ять! А если она его попытается того… Она же — драконица, чистокровная, судя по размерам, значит, она может его… инициировать! Моего Фредо?! Какая-то синяя баба?! И это при том, что он точно будет сопротивляться… Или не будет? Вдруг она такая красавица, что он согласится? Ох, нет, не буду себе мозги забивать всякими глупостями. Но он ведь обещал быть рядом, а взял и пошел мириться с Эззи. Значит, может и на другую женщину заглядеться, настолько, что согласится… тем более ради того, чтобы стать драконом! Подумаешь, какие мелочи — один раз переспать с женщиной…А если не захочет, а она попытается взять его силой? Мало у моего некроманта тараканов?..

Так!

«Фре-е-едо!» — закрыв глаза, я сосредоточилась на всем сразу. На воспоминаниях — приятных, только приятных. На чувствах — волнение, привязанность, нежность, может быть, даже… нет, люблю я Нима! Точка! На памяти тела — прикосновения его рук, мурашки от его взглядов, жар… запах мяты… его губы… Надо же, я до сих пор могу вспомнить наш поцелуй… тот… у меня в комнате… Черт! Спокойно. Мне просто надо, чтобы он меня услышал и откликнулся. Пожалуйста, родной мой! Как я буду тебя спасать, если не знаю, где ты?! Давай же… Хочешь мириться с Эззи — мирись, я все понимаю, нельзя страдать возле меня вечность, это глупо! Ты наследник рода, тебя наверняка попытаются женить… Фредо! Где ты?! Мне плевать с кем ты будешь, главное — рядом и живой! Пожалуйста! Откликнись! Я прилечу и убью эту синюю тварь… Ну же!

— Рин?

Уф, счастье-то какое! Сейчас прилечу, порву, как Тузик грелку ту, которая посмела покуситься на моего мужчину, а потом… потом видно будет! «Ним, я полетела спасать Фредо», — так, теперь надо абстрагироваться от высказываний моего дракона и не слушать все то, что он думает. И вообще, это не мысли, а какой-то неконтролируемый поток сознания, причем местами грубый и довольно обидный. Так что потом еще и извиняться заставлю… если выживу. Хотя, куда я денусь? У меня же есть цель…

— Я составлю вам компанию, если вы не против, — удивительно вежливый ангел пристроился сбоку от меня.

— Если мешаться не будешь, — фыркнула я, внутренне напрягаясь.

Я ничего об этом парне не знаю, кроме того, что он чертовски… ангельски красив, у него есть крылья, и он носит только белые штаны свободного покроя и сапоги. Ну и еще то, что он помог Адаму восстановить магию, пусть и не совсем ту, которая была у него раньше. А вдруг он на стороне синего чудовища, что тогда? Я просто еще больше ускорилась, летя на зов… зов… да, именно зов! Слабый, не такой который валил меня с ног в моем мире, но все же зов самца дракона, ищущего свою самку. Теперь я чувствовала — это не связь, это именно призыв, дающий понять, что неподалеку от меня есть свободный самец, заинтересованный в длительных отношениях. И чем приятнее для меня звучит этот зов, тем больше шансов у зовущего дракона. Выбирает — женщина! Самец лишь предлагает себя, а откликаться на зов или нет, решает самка. Просто драконов тянет к драконам, поэтому женщины из моего рода и из рода Фредо бросали свои человеческие семьи и шли на зов своего идеального мужчины. Да, со стороны общества — проклятье, а со стороны этих двоих — соединение по воле судьбы. Он позвал, она откликнулась. Только я не назвала бы своих родителей идеальной парой… Или я ничего не понимаю в идеалах, или мама выбрала не того дракона… Может, и я ошиблась? Нет, свою жизнь без Нима я представить не могу… Но и без Фредо — тоже!

Перед нами уже давнопромелькнул наш лес и невысокая цепочка гор, где мы охотились на вампира, сейчас мы пролетали над еще одним лесом, более густым, а впереди виднелись… ГОРЫ. Да, это не каменные холмики, недостойные упоминания на карте, это — горы, высокие, со снежной шапкой на вершинах. Нам туда?

«Фредо, ты как?».

На меня накатила волна гнева, смешанного со стыдом и возмущением, а также что-то очень похожее на отвращение… не ко мне, а к происходящему. И-и-ять… Нет! Похоже, я опаздываю, и моего некроманта уже начали совращать! Использовать уже испытанный прием — напасть сверху и приклеиться у меня не получилось. Драконица… голая красивая женщина с иссиня-черными длинными распущенными волосами… успела повернуться и обернуться, но не успела увернуться от огненного пламени. Зарычав от боли, она принялась кататься по снегу, при этом умудряясь выстреливать в меня ледяной струей, не дающей мне приблизиться. Плевать! Пока мы утаптывали снег, поливая друг друга то льдом, то пламенем, ангел успел найти Фредо и убраться с ним прочь.

Долго провальсировать с таким опытным партнером я бы не смогла. Мало того, что вскоре вместо огненного извержения я просто начала чихать огнем. Мало того, что ледяные сосульки на высокой скорости пробивают чешую, и это очень больно, а отвлекаться нельзя ни на миг. Так еще у нас была откровенно разная весовая категория, и мне приходилось прикладывать очень много усилий, чтобы увернуться от удара шипастого хвоста или мощной лапы и умудриться еще и самой сделать хоть мелкую, но гадость. Хоть песком ей в глаза сыпануть, хоть камнем кинуть… Но с новым телом у меня еще не было достигнутой годами тренировок гармонии. В человеческом я бы продержалась дольше и устала бы меньше. И урона врагу нанесла бы больше…

В этот раз меня спасло появление Ниммея. Очевидно, метод пикирующей атаки изобрела не я, а мои предки, потому что Ним проделал то же самое — кинулся сверху и впился синей драконице в хребет. Но затем он взмыл вверх и выдал мощный поток огненного пламени прямо в ее повернувшуюся к нему морду. Решив, что честные бои для дуэлей, а в таких битвах надо о победе и выживании думать, я тоже чихнула на эту тварь, привлекая к себе внимание. Она замахнулась на меня лапой, а спикировавший Ним дыхнул огнем прямо ей в затылок. Драконица зарычала-закричала, ослепшая и оглохшая, а я, подхватив огромный, почти размером с себя, камень, из последних сил размахивая крыльями, приподнялась чуть повыше и уронила его на эту гадину…После чего, с чувством глубокого удовлетворения от выполненной миссии, тоже шмякнулась вниз, потеряв сознание, то ли от боли при посадке, то ли раньше — от усталости.

Очнулась я от требовательных пинков:

— Давай, ящерица! Надо обернуться… Очнись, ящерица!

Рядом со мной сидел Ним в человеческом облике и выглядел он очень расстроенным и несчастным. И голос у него был виноватым и какой-то… взволнованным… даже немного, напуганным.

— Очешуеть! — облегченно выдохнул он, обнаружив, что я приоткрыла один глаз. — Обращайся скорее, пока ты инеем не покрылась вся! Поверь, я знаю, что очень хочется просто лежать и смотреть в небо, но давай ты сначала восстановишься, а потом я отнесу тебя в замок, положу на кровать, накрою одеялом, и ты будешь лежать, сколько хочешь. Потому что я просто привяжу тебя к кровати, прикую… Ящерица! Почему я не могу оставить тебя одну даже на полчаса?!

— Не знаю, — вздохнула я, уговаривая себя обернуться. Ним был прав, хотелось лежать и даже не смотреть в небо — чего я там не видела? — а уснуть… просто уснуть.

— Тварь где? — я лениво огляделась вокруг.

— Там, — Ним кивнул куда-то в сторону. Да, неподалеку валялась голая тварь… в смысле, женщина, красивая женщина. — Я ее после тебя еще пару раз камнем по виску приложил, чтобы дольше не очухалась. Убивать не стал, может, она нам расскажет что-то важное, — последняя фраза была произнесена слишком быстро, и глаза Ниммей отвел в сторону. Ясно, не смог просто, вот и ищет себе оправдание.

— А ты умеешь пытать драконов? — поинтересовалась я.

Оборотня можно связать в человеческом облике, но при обороте в зверя веревки воспринимаются, как часть одежды, и можно сбежать, а уже потом найти того, кто тебя развяжет. Вот если связать в зверином, то возможны варианты. Надежнее всего — наручники или ошейник металлический надеть.

— Не дрейфь. Справлюсь, если понадобится, — судя по лицу Нима, пытать ему еще никого не приходилось. Мне, к слову, тоже.

— Ее надо чем-то зафиксировать, чтобы не обернулась и не улетела, — выдала я, чередуя облики и ощущая, как боль и вялость исчезают. Усталость бешеная осталась, конечно, но хоть лечь и умереть больше не хочется.

Ниммей с заметным облегчением рассмеялся:

— Все, теперь я за тебя спокоен! Оклемалась моя Ящерица, раз опять машет крыльями и всем указания раздает.

Я проигнорировала этот несправедливый выпад, ожидая ответа.

— Зафиксировал я ее, не волнуйся! Все, забудь о ней. Сейчас я слетаю за демоном и ангелами, а ты пока сиди здесь и никуда… ничего…никому… Ринка, я тебя умоляю! Хочешь, на колени встану, только не дергайся никуда с этого места, пожалуйста! Я быстро, туда и обратно, ты даже не заметишь… если будешь хорошей девочкой. Я бы тебя за ними отправил, но ты не осилишь сейчас перелет туда, а потом снова обратно, да еще и с грузом… А оставлять эту, — он кивнул в сторону драконицы, — совсем без присмотра тоже не хотелось бы, тут все же звери бродят.

— Дождусь, не переживай, — успокоила я Ниммея. — Только пить очень хочется…

— Держи, — Ним отстегнул от пояса и протянул мне флягу. — Когда с демоном в лес за травами собирались, с собой воды в столовой взял. Пригодилась, — хмыкнул он довольно и, уже обратившись в дракона, в очередной раз умоляюще попросил: — Просто сиди и жди меня, слышишь, ящерица?!

Понятное дело, я, как всегда, честно уселась выполнять возложенное на меня поручение: «Спокойно сидеть на одном месте и ждать». Даже на звезды полюбовалась и порадовалась, что у меня теперь нет никаких проблем с ночным видением. Но последнее время я сама себе все больше и больше напоминала котенка из одного старого детского мультфильма: «Не ходи туда, там тебя ждут неприятности», «Ну как же туда не ходить? Они же ждут!». Сначала я, в процессе разглядывания ночного неба, выпила всю воду, потом побегала кругами и поискала, где бы присесть в кустики. Едва нашла… Но не прямо же в центре посадочной площадки мне было это делать?

Затем уселась на камушек и принялась изучать драконицу. Красивая… Волосы длинные, черные, с синевой. Лицо белое-белое, как снег, брови ровные, черные, губы пухловатые, а скулы широковаты… Да, скулы все портят. И грудь большая очень, размера третьего, если не больше. А на животе намек на кубики… Даже завидно стало — я тренируюсь с утра до ночи, можно сказать, но у меня такого пресса нет! И тут в мою голову нездоровая шальная мысль проникла, засела и начала зудеть, как комар. Драконица же… чистокровная… водяная… Секса с ней у Фредо точно не будет, это даже не обсуждается, но мало ли, вдруг ее кровь ему понадобится. Случаи, они же разные бывают?

Я эту мысль по всякому отгоняла, даже головой потрясла… Но она, вместо того чтобы исчезнуть, наоборот разрасталась все больше и больше. Прямо до чесотки в ладонях, до внутренней истерики, до топота подсознания ногами и криками: «Хочу, хочу, хочу!». Нет, у меня такое иногда бывает, особенно в критические дни. Я в это время старалась по магазинам не ходить и ничего, кроме еды, не покупать, а то могла купить такое… такое! С человеком, одетым в то, что я покупала в подобном состоянии, в здравом уме в одном поле бы ни присела. Главное, потом-то меня отпускало, я прозревала, изучала свое приобретение и с ужасом думала: «Как?! Как я могла заметить это убожество и зачем… зачем я его купила?! А, главное, что с этим теперь делать?!». Но в момент покупки просто как под гипнозом все проделывала.

И в этот раз состояние было очень похожее — хочу, потому что хочу. А все эти: «вдруг действительно пригодится?», — расслабляюще обманчивое, чтобы разум и логика не вмешивались. Зудело у меня настолько, что я, даже не задумываясь, трансформировала одну из рук в драконью лапу и полоснула когтем по вене на сгибе локтя обнаженной красавицы. Я бы предпочла запястье, но для этого драконицу пришлось бы переворачивать, а мне не очень хотелось слишком много к ней прикасаться. Приставив пустую флягу, в которой раньше была вода, я терпеливо подождала, медленно считая про себя до двухсот, потом, про запас, еще до пятидесяти. И только после этого перевязала рану, оторвав край от собственной рубашки.

К этому времени тетка очнулась и уставилась на меня злобно-ненавидящим взглядом красивых черных глаз. Плевать! У меня тут чуть ли не экстаз от удовлетворения своего странного желания наступил. Довольно улыбаясь, я пристегнула флягу к поясу и краем глаза с удивлением отметила, что во взгляде тетки промелькнуло злорадное торжество. После этого я, уже не помню, в какой раз за сегодня, отключилась.

Глава 59. Очень коротко о том, как Ринку в замок вернули

Пришла в себя я с дикой головной болью и странным ощущением, что у меня взорвалось полчерепа… сзади. Ох, нет! Этот взрыв был последним, что я запомнила, перед тем как упасть и отключиться. Да, именно взрыв, словно все кости вдруг треснули и вонзились мне в мозг, протыкая его насквозь… и…

— Ящерица!

Нет, ну зачем так орать прямо мне в голову, которая и так разламывается? Я просто чувствую, как острые кости через мозг пронзают глаза, а еще как по шее сзади что-то течет, липкое и противное… даже несмотря на боль, от которой хочется выть и биться головой о землю или зарыться… да, зарыться в снег… в лед…И-и-ить! Ну надо же… Яркая вспышка света в полной темноте, и я снова вижу, а, главное, у меня ничего не болит! Только противно-липко по-прежнему, причем теперь я заметила, что у меня в крови не только шея и спина, но еще и плечо, одно, то, на которое я упала…

— С тобой все в порядке? — рядом со мной оказался Ним, помогая мне приподняться и сесть. Зря… Я едва успела слегка отвернуться, и меня вырвало… еще… и еще раз…

— Ей надо попить и поспать. Проломленный череп я исцелил и все внутренние повреждения тоже, но организму нужно время, чтобы восстановиться. Он у нее полностью истощен. Не уверен, что она сможет сейчас обернуться…

Знакомый голос. Стараясь не стонать и пересилив очередной приступ тошноты, я подняла голову и посмотрела на стоящего рядом ангела. Возле него светил высокомерно-недовольной рожей Анаэль. Правда, почувствовав мой взгляд, он скорректировал рожу на просто недовольную:

— Как ты умудрилась ее упустить, саламандрочка?

— Кого? — растерянно уточнила я и только тут заметила, что драконица исчезла. Чтоб вас всех!.. А фляга? Фляга здесь, со мной, уф!

— Ты сам видел как… — зло процедил Ним. — И если бы кто-то поменьше выступал, мы бы оказались здесь на пару долей раньше и поймали бы эту тварь!

— А если бы кто-то летел быстрее…

— В следующий раз пешком пойдешь!

— Хватит, а? — умоляюще попросила я перед тем, как меня снова вырвало. — Лучше расскажите, что, вообще, происходит? — отдышавшись после очередного приступа и закрыв глаза, я попыталась уговорить свой организм успокоиться.

Ангел оказался прав — обернуться у меня не получилось, как я ни старалась. Даже не догадывалась никогда, что оборотни тратят силы на смену облика. Мне казалось, что они таким образом излечиваются и восстанавливаются. Много повреждений требуют просто большего числа оборотов, и все. А, оказывается, у них еще и истощение бывает, после которого надо сначала отоспаться. Прямо как у магов — израсходовал весь запас и все, побудь обычным человеком.

Кстати, о магии…

Я попыталась создать магический шарик, маленький, чахленький, только чтобы успокоиться. Но и тут меня постиг грандиозный облом, — исчерпалась я за сегодня под завязочку. Хорошо, что у нас тут толпа ангелов под рукой, а то… Нет, лучше не буду об этом думать — страшно. Но, по-моему, отоспаться с проломленным черепом не реально и уснуть можно только если навсегда. И… Нет, осознавать, что я могла погибнуть настолько глупо, после того как дважды выжила в схватке с чудовищем, было… просто обидно! А драконица, кстати, довольно неплохо выглядела для существа, которого по голове камнем пару раз приложили… Или это потому, что она была в облике дракона, а потом еще и обернуться в человека умудрилась? Наверное, да. Одно дело по моей Ринковой черепушке стукнуть и совсем другое — по покрытой, как броней, чешуйчатой голове.

— Знаешь, издали было не очень хорошо видно, только какое-то светлое пятно мельтешило. Но как я понимаю, тебе долбанули сзади чем-то тяжелым и прямо у нас из под носа выкрали драконицу, — пояснил последние события Ним. Я, только что, до такого же расклада сама додумалась, так что легче мне не стало.

— А что за пятно? И… — я выразительно посмотрела на очередное светлое пополнение нашей коллекции странностей.

— Это был другой ангел, — пояснил объект моего любопытства. — Я когда только в вашем мире появился и его присутствие почувствовал, то даже засомневался вначале. Потому что в условиях никаких соперников, кроме демона, не упоминалось. Нападение вампиров я совершенно спокойно приписал демонам, ведь только они могли совершить столь гнусный поступок ради победы, — лицо Анаэля закаменело, но он лишь презрительно прищурился и промолчал. — Когда ваши старшекурсники чуть не погибли и спаслись лишь при помощи демона, я тем более решил, что все так и было задумано изначально. Единственное, что меня смутило — это настойчивая непробиваемая уверенность в том, что их пытались уничтожить ангелы. И тогда я решил нарушить негласное правило и проникнуть без позволения во сны нескольких юношей, наиболее страдающих от кошмаров. Мое удивление невозможно выразить словами! — Парень скосил взгляд на хмыкнувшего со скептически-презрительной рожей Анаэля и тут же отвернулся. — Эти люди, действительно, видели ангела, который, на самом деле, пытался их уничтожить, возведя вокруг них стену и заставив ее сжиматься. Еще больше я удивился, когда понял, что не могу узнать этого ангела и, главное, не могу для себя объяснить смысл его действий. С закрытием дыры в магическом подпространстве может справиться даже маленький путти, причем безо всяких жертв.

— Та-а-ак, — протянула я, чувствуя, что голова снова начинает болеть. Изнутри. — Я правильно понимаю, что ты из того же мира, что и Анаэль?

— Да. И именно с ним, по условиям вашего демиурга, я должен был вступить в отдельное состязание за право претендовать на престол одной из стран в вашем мире.

— А… А тогда кто меня по черепу стукнул? — я недоуменно оглядела парней. — Неужели, и правда, прошлопятисотлетний ангел?

— Нет, саламандрочка, мерзкий демон встал с королевского трона и прокрался в ночи, чтобы прибить бедную девочку и освободить своего союзника. Это же так в духе демонов, — с ехидством передразнил Анаэль своего соперника.

— Кстати, мне бы было удобнее думать о тебе не как о «новом пришлом ангеле», а как-то более конкретно, например, по имени, — тактично намекнула я златокрылому товарищу о том, что он даже не представился до сих пор.

— Натаниэль, — с непринужденно-снисходительной интонацией исправил свою оплошность парень.

Судя по лицам Нима и Анаэля, они до этого на такую мелочь, как представление друг другу, время не тратили. Зато сейчас оба выглядели так, словно при них нехорошим словом ругнулись.

— Улет! Ты из ангелов, повелевающих огнем? У вас там что, других кандидатов под рукой не оказалось?

— А что, собственно, тебя так взволновало в моем имени? Да, я один из огненных ангелов, именно поэтому я и знаю секрет создания нашего подобия из огня выгорающей вампирской крови и очищающей — драконьей. Благодаря этому, ваш друг теперь в состоянии сам себя защитить.

— Та-а-ак, — вот ведь привязалось ко мне это слово… — Значит, тебя зовут Натаниэль, очень приятно. А меня — Рина.

— Да, я знаю, — кивнул ангел, но потом решил тоже побыть вежливым и изобразил что-то очень условно похожее на едва заметный поклон.

— И что мы теперь будем делать? — я оглядела этих троих, обдумывая, что без «специально обученного в стороны разводящего» их оставлять точно нельзя — передерутся.

— Мы — охотиться, а ты — спать! — строгим голосом объявил Ним. — Это даже не обсуждается.

— Да, если мы поторопимся, то можем оказаться в академии раньше… нашего общего врага, — Натаниэль достаточно быстро подобрал корректный эпитет для светлого беспредельщика, более короткий, чем я. — Он ведь должен потратить какое-то время, чтобы пристроить свою пострадавшую соратницу. И тогда можно будет попытаться определить примерное местонахождение его носителя.

— Кого? — не поняла я последнее определение.

— Человека, в которого он заселяется, — пояснил Натан… иэль… Нет, и-и-ить, пусть будет просто Натан, так удобнее. — Мы не можем долго находиться вне человеческой оболочки, ведь я постоянно часть сил трачу на то, чтобы выглядеть и говорить так, чтобы ваши хрупкие тела не пострадали.

— Странно, почему тогда тот, другой ангел, просто не ослепит и не оглушит нас, явившись без прикрытия? — продолжила я светскую беседу, пользуясь тем, что Натаниэль подхватил меня и взмыл вверх, направляясь в сторону Академии, оставив демона Ниммею.

— Потому что он ослаб, не прикасаясь к благодати своего мира. Удивительно, что он еще умеет хотя бы на время покидать своего носителя. Это означает, что изначально он был очень силен. Тогда тем более странно, что он решил участвовать в авантюре, достойной лишь молодых, не имеющих высокого места в иерархии, — практически не напрягая голосовые связки, ответил мне Натан, заглушая свистящий вокруг ветер.

Мне такой подвиг совершить не удалось, поэтому я решила попробовать поболтать с Ниммеем:

«Слушай, а почему вы сразу не прилетели меня спасать втроем?».

Этот вопрос зародился у меня в голове, еще когда я сидела, пила воду и смотрела на звезды, а потом его вытеснило мое нездоровое желание нацедить драконьей крови, а сейчас опять вспомнилось.

«Прикинь, без груза я летаю быстрее, так что скинул демона и помчался к тебе. Этого светлого выскочку, припершего некроманта, высунув язык от усталости, я тоже с собой звать не стал. Он не ездовой ни разу». И Ним мысленно усмехнулся. «Мы договорились, что он подлетит, как отдохнет. Но он, отдохнув, сцепился с демоном, да так что мне еще их разнимать пришлось».

Я горестно вздохнула. Наши шестикурсники были настолько идеально слаженной командой, что даже недостатки друг друга готовы были терпеть и прикрывать. А Анаэль словно удовольствие получал, провоцируя ссоры и скандалы. Причем если раньше страдал, в основном, Ниммей, то теперь еще одна жертва добавилась.

«С Фредо же все в порядке?», — уточнила я, на всякий случай, хотя даже не сомневалась в том, что спасла своего некроманта вовремя.

«Да что с ним станется? Зол, как черт, а так вполне в норме, физических повреждений нет, а с головой у него всегда все было очень запущенно».

Тут я набралась духу уточнить о еще одной жертве нападения драконицы:

«А Эззи?..».

«О, этого кто-то из двоих нимбоносцев реанимировал, но, как я понял, без них он должен был крылья склеить. Новенький за него даже браться не хотел, объявив, что нельзя отнимать жертву у смерти. А когда я вернулся, жертва уже слабым голосом пыталась закатить сцену, так что будет жить твоя томная гадость».

«Почему это моя?», — возмутилась я, но ответить Ниммей уже не успел, — мы приземлились неподалеку от замка, и к нам тут же кинулась целая толпа: вся команда Фредо, Тимка, Агата, Адам… Не было только самого Фредо и Эззелина.

— Сдаю с рук на руки! — объявил Ним домовенку. — Накормить и уложить спать. Будет сопротивляться, можешь связать или поварешку использовать.

— Зачем поварешку? — ласково улыбнулась Агата. — Одно правильное прикосновение и Ринка до утра не проснется.

— Тогда коснись ее прямо тут, а? — умоляюще попросил Ниммей. — Я хоть смогу со спокойной душой охотиться, зная, что с ней все в порядке. А то она за сегодня истощилась и как оборотень, и как маг.

Я даже не начала высказать все, что думаю по поводу такого обращения. И намекнуть Агате, что обижусь, если она так со мной поступит, тоже не успела. Просто раз, и… уснула.

Глава 60. Когда все по-прежнему не понятно, но это уже никого не волнует

Когда я проснулась, за окном уже светало, а рядом со мной оказался только Снежок. Я даже удивилась — думала, после всего случившегося меня действительно к кровати прикуют, но нет, даже охрану не приставили. Встав в центре комнаты, я осторожно проверила наличие у себя магии. Потоки внутри почувствовала, — они словно напрягались от моих усилий, как мышцы во время тяжелой тренировки. Но больше — ничего, даже огненного пшика не вышло. Вздохнула, расстроилась. Пошла умылась, заодно оценила на входной двери чье-то творчество. Надпись большими светящимися буквами: «Не выходить!», и перекрещенные кости под скалящимся зубастым черепом. Юмористы…

Перед тем как уложить в кровать, меня раздели и поколдовали с рунами очищения, но тело все равно чувствовало себя обманутым, так что еще долей тридцать я потратила на то, чтобы полежать в ванне, вымыть голову, еще полежать… и выползти чистой, злой и… голодной! Позаглядывала во все соседние комнаты, чтобы убедиться — я тут одна одинешенька. Кто-то, вообще, вспомнит, что я выжила и, значит, как всякое живое существо, захочу есть?!Почему-то, связываться с Нимом и напоминать ему о своем существовании, никакого желания не было. Очевидно, сказывалось повреждение мозга — капризно хотелось, чтобы он обо мне сам вспомнил. А он, скорее всего, наивно рассчитывал, что я объявлюсь в его голове, едва проснусь, с требованием отчета об охоте на ангела или со скандалом по поводу совершенного насилия над моей личностью.

В итоге, не придумала ничего более умного, как направиться в столовую в гордом одиночестве, и, только уже спускаясь по лестнице, задумалась — неужели я так крепко спала, что не слышала звонка местного будильника?! Поэтому, вместо того чтобы пойти до центральной башни по коридорам, выползла во двор. М-да… То, что я в заспанном состоянии приняла за встающее солнышко, оказалось во всю сияющей луной, как раз пытающейся передать дежурство. То есть я от силы три местных часа проспала? Ладно, значит, надо идти обратно и досыпать! На занятиях-то мне сегодня делать нечего, так что только есть и спать, спать и есть…

Но ноги сами понесли меня под окна лазарета. Даже не знаю зачем. То есть знаю… То, что вчера я не увидела живого и невредимого Фредо, очень сильно меня беспокоило. Мне надо было переговорить с ним, понять, как он себя чувствует, что думает, как пережил все случившееся. Мне было страшно… И за него, и за то, что он мог себе навыдумывать, и… мало ли, что ему эта синяя тварь наговорила?! Еще мне было стыдно, потому что, скорее всего, от синей твари он уже узнал, что является драконом, а я опять утаила от него правду. И зная, как меня злит, когда так поступает Ним, я очень хотела убедиться, что Фредо на меня не сердится. И… я просто хотела его увидеть!

В лазарете, само собой, было темно, но я бесшумно залезла на подоконник и заглянула в окно. Черные кудри Фредониса, как и его смуглую кожу, контрастирующую со светлым постельным бельем, разглядела сразу. Мой некромант полулежал, откинувшись на подушки и закинув руки под голову. Одеяло чуть сползло вниз, приоткрыв плечи и грудь… как раз до тоненькой дорожки черных волос вниз…

Черт, не о том я думаю! Но какой же он все-таки красивый… И мне так не хватает его немного агрессивного ухаживания. Даже обидно стало от того, что я не парень. Вот ведь глупость какая! Нет, то что я полезла в лазарет, рассчитывая найти Фредо там — не удивительно, но вот то, что он действительно там оказался… Значит, все же целители посчитали необходимым присмотреть за ним после случившегося? А Вазелинки, кстати, нигде не видно, — все остальные кровати свободны.

Я спрыгнула с подоконника и задумалась. Как-то все очень странно…

И вчера он даже встречать меня не вышел. Неужели настолько себя плохо чувствовал? Я-то наивно решила, что он у постели Эззелина сидит, привязанный чувством вины — с него станется. Но раз Эззи в лазарете нет, а Фредо есть… Выходит, Ним и его дальняя крылато-рогатая родня меня обманули? И, на самом деле, мой некромант пострадал в схватке? Не будут же здорового парня держать в лазарете? Да и сам Фредонис не согласился бы…

Ладно, никто мне не прояснит происходящее лучше, чем сам пострадавший. Тем более теперь у меня есть повод ворваться и потребовать объяснений!.. Условно-надуманный повод, конечно, но есть.

Я тихо проскользнула в дверь шестого корпуса, прокралась по коридору и замерла, сжав пальцами ручку двери в лазарет. Постояла так долю, а то и больше, собираясь с духом, и… услышала тихие крадущиеся шаги. Ну, хоть оборотнические способности ко мне вернулись! Слух и зрение, как минимум. Так что я мелко, но быстро, просеменила задом и замерла в засаде у ближайшей колонны.

К двери лазарета приблизился не очень молодой мужчина, судя по широким плечам, чуть ссутуленной спине, спокойно-размеренным движениям… По каким-то отмечающимся в подсознании мелочам я четко решила — не студент и даже не куратор, а кто-то, уже перешедший за черту «среднего возраста».

Буквально слившись с прохладным камнем, я едва сдерживалась, чтобы не накинуться на этого ночного татя. Останавливало то, что я сейчас — не маг и не дракон, но зато я могу попробовать связаться с Фредо и предупредить его. А если не получится, то просто повисну на этом гаде и завизжу на весь замок… ему в ухо! Дезорганизую противника… Главное, успеть потом от него сбежать. А то помирать во цвете лет мне что-то расхотелось — адреналина, обостряющего инстинкты и убивающего чувство самосохранения пока в крови мало. Зато страха — воз и тележка. Вот на этом страхе, как по маслу, я проскочила в сознание Фредониса, чтобы наткнуться на его искреннее удивление, волнение и тоже страх… за меня. Приятно… Но я буду сегодня хорошей девочкой и ни в какую гущу не полезу, как бы она меня не манила.

— Ящерица?.. — раздался у меня в голове возмущенный вопль. Следующая далее, явно нецензурная, игра слов была проглочена Нимом в последний момент. При этом он зачем-то заткнул мне рот рукой, одновременно прижимаясь всем телом. — Ты почему не спишь?!

— Есть захотелось, — пробурчала я тоже ему в голову.

— Ты перепутала лазарет со столовой? Совсем встроенный навигатор от сотрясения сбился? — ехидно поинтересовался Ниммей, переглядываясь с возникшим буквально из ниоткуда Анаэлем. Хорошо, что тот не потерял такую шикарную способность, оказавшись запертым в человеческом теле. А из-за колонны напротив выглянул Натан и посмотрел на меня как-то очень странно. Вот у Анаэля по роже четко видно, что он едва ржач сдерживает, гад…

— Стой здесь! Вот словно приросла к месту, ясно? И… Спиной к стене… Если что заметишь — сразу мне кричи. Ты все поняла?

— Да, и незачем так орать, — пробурчала я, вставая так, как велено.

А эти трое, рассредоточившись, рванули в сторону лазарета. Ну надо же… Когда это они успели стать такой дружной слаженной командой? Да еще и демон с ангелом на одной стороне, против ангела? Чудны дела твои, параллельный мир… Иех, еще бы так дружно демиургу местному навалять!

Спустя вечность — долей три-пять, точно! — в коридор выскочил слегка потрепанный Ним, подлетел ко мне, схватил за руку, потащил за собой в лазарет, самолично подтолкнул к застывшему у своей кровати полураздетому Фредо и, показав тому кулак, а потом проведя ребром ладони по шее, выпрыгнул через разбитое окно.

— Что это было? — растерянно прошептала я, проводив одного своего загадочного парня взглядом и с надеждой уставившись на второго.

— Вначале — ловля на живца, а теперь — преследование…

Голос у Фредо был расстроенно-безжизненный, да и сам он весь был непривычно отсутствующим, отстраненным… Так с человеком, рисковавшим ради него своей жизнью, не разговаривают! Я требовательно потеребила его за руку, стараясь не слишком откровенно пялиться на голую грудь, на кубики пресса и продольные мышцы… и… на темную полоску волос… и…И тут все пропало, потому что Фредонис взял со стоящего рядом стула рубашку, надел ее и принялся застегивать… зачем-то…

— Давайте, я провожу вас в ваш блок, лэра. Вам надо спать…

В этот момент зазвонил академический будильник, и я, дождавшись, когда он наконец-то заткнется, радостно объявила:

— А мне не уснуть, я голодная очень…

Прозвучала эта фраза почему-то очень двусмысленно. Или мне так показалось… Просто я внутри себя боролась с накатывающей волнами паникой от внезапного безразличия и вела себя поэтому не очень естественно, вызывающе… провоцирующе-вызывающе… едва сдерживаясь, чтобы не сбежать куда-нибудь и нарыдаться всласть.

— Что ж, тогда давайте, сначала прогуляемся в столовую, — обреченно согласился Фредонис, заканчивая застегивать жилетку.

Шли мы молча, ела я тоже словно в одиночестве, через силу запихивая в себя ложку за ложкой… Хорошо хоть очереди еще не было, так что эта пытка быстро закончилась. Просто изображать непринужденную вежливую беседу с почти не глядящим в твою сторону парнем у меня бы не получилось, а прилюдного скандала очень хотелось избежать. Так что я терпеливо домолчала до самого блока, позволив себе только уже на своем этаже начать слегка всхлипывать, — сказывалось длительное напряжение, да и фигня, роящаяся в моей голове, очень активно этому способствовала. А никого с поварешкой и антиблажином рядом не было… Кстати, странно, куда подевался Тимоха?

Практически вбежав в блок, я тут же влетела в ванную комнату, захлопнула дверь и разрыдалась. Когда же поняла, что истерика, вместо того чтобы быстро исчерпаться и отступить, накатывает все активнее, я попыталась притормозить ее холодной водой… Побрызгать из ладоней на лицо оказалось не эффективно. Тогда просто запихала голову под кран, но и это не помогло. Я уселась на полу в ванной, мокрая, со стекающими с волос на одежду ручейками, дрожащими от обиды и холода губами, наверняка краснющими зареванными глазищами… И в этот момент вошел Фредо. Застыл, увидев меня в таком состоянии…Но мне уже было абсолютно все равно, потому что при виде каменного выражения его лица меня снова накрыло очередным истерическим валом. В себя я пришла, обнимающей его за шею, уткнувшаяся носом ему в грудь и наслаждающаяся терпким запахом мужского тела…

— Лэра, пожалуйста… успокойтесь…

О, да, конечно, мне это сразу помогло! Я лишь разрыдалась еще отчаяннее.

— Рин… Рина…

Отчаяние и беспомощность в голосе Фредо почему-то заставляли слезы литься еще сильнее. Наверное, у меня просто накопилось столько всего невыплаканного. Столько событий, столько переживаний. Да, я сильная, смелая, на голову… на всю голову… но, и-и-ить, я — девушка, в конце концов! И лишь за вчера я пережила ради него столько… столько… и даже «спасибо» не заслужила?!

Еще продолжая всхлипывать, я почувствовала, как к моим пылающим щекам нежно прикоснулись прохладные ладони, осторожно заставляя меня приподнять лицо вверх. Слабый успокаивающий аромат мяты, робкое прикосновение чуть обветренных губ… Я тут же как можно крепче обвила Фредо за шею, чтобы он даже не думал останавливаться. Приятная прохлада растекалась по телу, а я впитывала ее, словно цветок в пустыне, утоляющий жажду. Лишь иногда выдыхая, со счастливым надрывом, чтобы вновь прижаться к его губам и целоваться, жадно, жарко, как в последний раз…

То я оказывалась спиной у стены, прижатая к ней плотно-плотно, перебирающая пальцами черные локоны, ласкающая красивое смуглое лицо, умоляюще заглядывающая в черные бездонные глаза… То он… запустивший пальцы в мои волосы, убирающий челку со лба… смотрящий на меня с жадной нежностью и непонятным чувством вины. Не помню, как мы оказались на кровати… на нашей с Нимом кровати… где подушка все еще пахла им… Плевать! Сейчас мне было глубоко плевать на все…

Нет… Так нельзя, надо остановиться! Нам надо остановиться!

Я потянулась мысленно к Ниму, потому что одной мне уже было не прекратить это все. Мне нужно было услышать его: «Как ты, ящерица?», и тогда я бы сразу вспомнила, что выбрала другого дракона. Давно уже выбрала другого! Мне просто надо почувствовать рядом Нима и протрезветь от этого мятного одуряющего аромата чужого и такого желанного мужчины.

Но то, что я ощутила, больше было похоже на мою связь с Фредо. Одни эмоции и мелькание каких-то обрывков мыслей… Я будто прочувствовала адреналиновую горячку очередного боя. И злое отчаяние, агрессию… безысходность?! Нет! Только не это! Что?.. Что я могу сделать, чтобы спасти своего дракона? Чтобы опять спасти своего дракона?! Я не могу остаться без Нима… не могу — без Фредо… не могу… они оба — мои драконы! И… сегодня надо вновь спасать одного из них.

— Пей! — я схватила стоящую на столе флягу и протянула ее Фредонису. Тот уже пару долей просто лежал рядом, глядя на меня и ожидая моего решения. Но хоть не пытался соскочить и сбежать. И выяснять, что именно я ему подсунула, он тоже не стал — просто взял и глотнул… фыркнул… наморщился… нахмурился… облизал губы… с подозрением уставился на меня.

Немного драконьей крови и хороший секс? Что ж, с кровью я понять могу — это очень важно, чтобы она была именно от чистокровного дракона. Но секс?.. Возможно, главное, чтобы он был хорошим?! Даже задумываться не хочу, что будет, если я ошибаюсь…

Я потянулась к Фредо, слизнула кровь с его губ. Провела языком, обрисовывая контур, поцеловала… А потом принялась расстегивать на нем рубашку. Жилетки уже остались валяться в ванной, сапоги — под кроватью. Его рубашку — туда же. Свою стянула через голову и тоже под кровать. Теперь — штаны… скорее стянуть эти тряпки полностью, вместе с трусами, носками… затем с него. Все — под кровать, комком. Не смотреть на его лицо… вдруг там отвращение?

Девочка я так себе — ни груди, ни ярко заметного перехода от талии к бедрам. Мальчик тем более странный. Буду просто целовать, гладить, любоваться его телом… Красивым, сильным, смуглым… Надеюсь, много времени на возбуждение мне не понадобится. На возбуждение партнера, само собой. Потому что я — хочу, и уже давно. А вот Фредо…

Я слегка поерзала и даже зажмурилась, ощущая соприкосновение с головкой его члена, настойчиво упирающейся в меня. Еще поерзала, устраиваясь так, чтобы мне было удобней. Откинулась назад, чуть приподнялась и опустилась уже на его член, сразу, полностью. Вбирая в себя целиком, сжимая мышцами… Снова чуть вверх и вниз… еще… еще… Вот и Фредо начал двигать бедрами, подстраиваясь под меня. Наши пальцы переплелись, наши стоны звучали почти синхронно, наши тела буквально слились в единое. Во мне бурлили вода и огонь. Моя стихия зарождалась в магических потоках, разбуженная жаром происходящего. А прохладная вода обвивалась, опутывала, текла рядом с огнем, соприкасаясь, но не сливаясь.

Я наполнялась чужой магией, восстанавливая свою и делясь ею. Пламя внутри меня разгоралось вместе с возбуждением, а вода, как охлаждающий ментол, растекалась, обжигая своим ледяным прикосновением. Это было потрясающе… нереально… удивительно. Это было именно слияние, идеальное слияние двух стихий, и обе они горели во мне, пылали… Я просто чувствовала, что еще немного и вспыхну. Знакомое ощущение… как тогда, в лесу, на шкуре. А маленький огненный шар внизу живота становился все больше и больше… расслабляя и скручивая все мышцы одновременно. Меня выгнуло, и я, застонав, впилась ногтями в покрывало, разрывая ткань… когтями драконицы. Чувствуя, как прогибается мне навстречу Фредо, наслаждаясь его стоном… и, словно музыка, самая лучшая музыка: «Ри-и-ин!»…

И-и-ять! Тело подо мной начало расплываться, меняясь… Ох… Нет! Надо успеть!

Схватив еще… уже… не важно, просто не очень хорошо понимающего, что происходит, парня за руку, я сдернула его с кровати, протянула скомканные штаны, сама быстро впрыгивая в свои и накидывая на плечи рубашку, — мне с голой грудью бегать по замку точно не стоит. Сапоги, носки, безрукавки… фигня… Главное — успеть на крышу до того, как мы станем большими и неповоротливыми… Быстрее! Скорее! Дежавю просто какое-то… Только теперь мы полетим спасать Нима! Я и огромный… Черт! Мамочки, какой же он огромный… Больше Ниммея, точно… Огромный синий дракон! Мой дракон!

Глава 61. Из двух платьев выбирай третье

Только когда мы уже оба взлетели, я, попробовав эмоционально связаться с Фредо, заподозрила недоброе и… и-и-ять… да, так и есть! В бездонно-черных глазах темно-синего огромного дракона светилось щенячье-наивное счастье. Я тащила за собой в бой ребенка, новорожденного ребенка, пусть и больше меня в два раза размерами.

Сосредоточившись, я попыталась достучаться до Фредониса-человека, но шквал новых эмоций, закруживших Фредо-дракона, не давал мне пробиться. Да и, вообще, вряд ли это было сейчас возможно. Восторг, радость, потрясающее чувство полета, наслаждение своим новым телом, всплески мыслей о своем величии и обожание на грани преклонения… меня… Той, кто подарила ему все это.

А я очень старалась не впадать в панику. Потому что эмоциональную связку между нами стремилась построить не только я, но и Фредо, а ему нравилось чувствовать, как я им любуюсь, красоваться передо мной, пытаться неумело выделываться, пробуя свои новые возможности, экспериментировать. Но стоило ему ощутить лишь намек на негативные эмоции, как восторженный огонек в его глазах сменялся настороженно-напряженным, и он, опять же совсем по-щенячьи, начинал поглядывать на меня, пытаясь понять, что сделал не так и чем заслужил мое неудовольствие. То, что я постоянно должна думать только о нем, очевидно, даже не обсуждалось. Милый детский эгоцентризм. Черт! Что же мне делать?

Главное, конечно, вычислить где Ним. Он по-прежнему не откликался, хотя я чувствовала, что он жив и просто очень… очень сильно занят. Где-то там, в горах, откуда я совсем недавно прилетела, и куда синяя драконица притащила Фредо для инициации.

Так… левее… еще левее…. Теперь между этих трех вершин… Одобрительно улыбнуться тому, как летящий со мной дракон проделал петлю и потом спикировал, задев лапами белый пушистый снег, и снова взмыл ввысь… Ему же надо мое одобрение. Бедный Ним, сутки развлекающий новорожденную Ящерицу и, наверное, так же старательно умиляющийся ее выходкам…

О чем я, вообще, думала? Как я могла забыть об этом? Хорошо, что я магически восстановилась и тоже смогла обратиться, а что бы я делала с ящеренком такого размера, при этом оставаясь человеком?! Как бы я отправила его на помощь Ниму? Уселась бы сверху? Нет, злиться на себя сейчас нет времени. Потом, когда все закончится… Тем более мы уже почти у цели… Черт! Черт, черт, черт! Откуда здесь столько синих драконов?!

Уже знакомая мне драконица и еще один дракон, поменьше, сражались с Нимом. Трое других атаковали ангела и демона. Странно было видеть двоих представителей постоянно враждующих рас, стоящих спина к спине…

В снегу лежало до боли знакомое тело… Знакомое не только мне. Фредо, сначала чуть ли не откровенно поскуливающий от восторга и нетерпеливо ожидающий от меня разрешения влезть в схватку, подлетел к Адаму. Я опустилась рядом, ткнула лежащего лицом вниз парня мордой… Перевернула. Он застонал. Уф!

— Охраняй! — приказные нотки в моем голосе смешались с умоляющими эмоциями. — Никого не подпускай к нему. Это важно! Ты сильный, ты справишься!

Тяжело вздохнув, Фредо ответственно плюхнулся рядом с нашим ангелом, а я полетела на помощь…

Ниму? Или Анаэлю с Натаном? Поступим проще — мы уже и так привлекли к себе внимание, но пока что нас игнорировали. А теперь попробуйте проигнорировать вот это!..

Я выпустила огненную струю прямо в одного из драконов, повторила, заставляя его повернуться ко мне и подставить бок под удар хлыста Анаэля. Теперь надо попытаться отвлечь кого-то из соперников Нима… Больше меня раздражает драконица, но, думаю, начать надо с ее напарника.

Судя по исполосованным шкурам, порченой чешуе и выдранным когтям, израненному демону, которому, явно, не сладко в человеческом облике, и уставшему ангелу — бой идет уже давно. Может быть, на них напали сразу, как только заманили в эти горы? Тогда парни сражаются уже второй час…И ни одной жертвы у драконов? Они заговоренные, что ли?! А… нет! Вон пара человеческих тел валяется внизу обрыва… Это что же получается? Какие-то странные оборотни, неправильные. Они умирают не в животной, а в человеческой ипостаси?

Все эти мысли мелькали у меня где-то глубоко в подсознании. Часть меня следила за Фредо, часть за Нимом, часть дралась с двумя драконами… Зато Анаэль и Натан совместными усилиями прикончили еще одного, действительно, перед смертью обернувшегося в человека. Демон, хлыстом отбросил тело в сторону, и оно покатилось вниз с обрыва, к остальным…

Дракон, оставшийся один против двоих, продержался бы недолго, но ему на помощь кинулись оба сражающихся со мной, а я ринулась к Ниму. Третий бой, буквально подряд — это отличная тренировка. А то, что я мелкая, всегда было моим преимуществом, главное — быть более юркой и увертливой, чем противник. Я кружилась, мелькала перед глазами огромного монстра, отвлекала, иногда получая ледяной струей по чешуйчатой шкуре, давая Ниммею шанс наносить более серьезные ранения. Ему бы отдохнуть… Черт… Он же совсем у меня вымотался! Да и я такими темпами долго не продержусь, опять исчерпаюсь вся.

Тело еще одного дракона полетело с обрыва, но, одновременно, и сам Анаэль упал в снег и… Нет, демоны же не умирают? Тем более так глупо… Глупо же! Сражаясь с драконами за престол в чужом мире…

Мощная лапа драконицы шарахнула по мне со всего размаху, разрывая не только чешую, но и кожу, буквально до ребер. Упав в снег, на здоровый бок, я тут же обернулась, перекатилась, уходя из-под второго замаха, и… услышала злобный страшный рык… И-и-ять! Фредо! Он честно сидел и охранял Адама, ровно до того момента, пока, по его мнению, мне ничего не угрожало. Но сейчас он посчитал, что я в опасности, и ринулся в бой. Младенец против опытного монстра!..

— Нет! Стой, Фредо, стой! — я бросилась за ним, вновь обращаясь в драконицу. Заметалась у синей соперницы перед глазами, пока два… два дракона одновременно накинулись на это чудовище. Фредо, сначала не очень удачно дыхнувший льдом иедва не попавший в Нима, со второго раза поразил правильную цель. Ниммей тоже, вполне успешно, поливал эту тварь огнем…

Мой бок, несмотря на два оборота, еще болел, причем словно внутри. Но сейчас мне было не до таких мелочей. Ослепить, отвлечь, стараясь одновременно мелькать и перед мордой, и кусать за хвост, и снова перед мордой… Увернуться от лапы… Все же получить очередной удар когтями, обернуться и нырнуть под брюхо, выбежать с другой стороны, увернуться, обернуться в драконицу… Черт! Последний синий дракон уже нависал над Натаном, защищающим и себя, и валяющегося в снегу Анаэля.

Так! Дыхнуть огнем, заставляя гада вздрогнуть… Получить снова удар по ребрам… Неприятное ощущение, когда буквально видишь свои внутренности… Но терять сознание нельзя — это смерть. Надо отползти… обернуться… сдохнуть… нет, последнее — нельзя… Адам? Да куда ты руки тянешь, когда сам едва живой?.. Ладно, ангельское оздоровление действует гораздо лучше, чем оборотническое. Правда, Адам снова отключился, но я чувствую, что он жив, а у меня куча дел… Фредо справляется, на инстинктах, Ним держится из последних сил… Но держится. А вот Натан…

Я кинулась на чужого синего дракона, используя свой любимый прием — «моська на слоне». Пока тот наивно пытался меня скинуть, оклемался Анаэль. Ненадолго, ровно настолько, чтобы ударить огненным хлыстом по драконьей шее. А Натан успел нанести несколько ударов золотым лучом по груди монстра и с другого бока тоже по шее… Голова дракона покатилась в сторону обрыва, и, еще не коснувшись земли, превратилась в человеческую. Я спрыгнула с обезглавленного тела и тут же получила череду ледяных заостренных сосулек в позвоночник. Меня будто парализовало, лапы разъехались, тело стало вялым и непослушным… Да, увернуться от удара лапой, в этот раз не получится…

Чьи-то руки буквально выдернули меня из-под угрожающе нависающей тени. Надо же, я все-таки успела обернуться… А… Натан… Отлично! Думаю, теперь они справятся без меня…В себя я пришла от неприятного пощипывания, — какая то зараза натирала мне лицо холодным снегом. И это в то время, когда вокруг нас навалом ангелов, излечивающих одним прикосновением?!

— Что, саламандрочка, мало вчера порезвилась?

— Да, вообще! — искренне возмутилась я. — Только решишь отдохнуть, расслабиться, выспаться, и тут раз, и вы в очередной заднице!

— Странно, у меня сложилось примерно такое же представление о тебе, — хмыкнул сидящий рядом Натан.

— Рина просто всегда движется слишком непредсказуемыми путями, например, через кладовую, где судьба хранит годичный запас трудностей для всей нашей страны. А так как судьба — лэра экономная, артефакта освещения в кладовой нет, вот Рина и спотыкается в темноте.

Я с облегчением выдохнула: трое точно живы.

— А где Ним и Фредо? — поинтересовалась я, приподнимаясь и усаживаясь так, чтобы голова оказалась у кого-то на коленях. По-моему, у Анаэля. Просто совсем полностью сесть я еще была не готова, но и ровно лежать уже не хотела.

— Летают… — махнул рукой Натан.

Точно, улеглась я на демона. Потерпит…Я принялась медленно крутить головой, разыскивая своих драконов. Да… они кружили в небе. Только как-то странно… Словно…

— А что они там делают? — недоуменно поинтересовалась я, резко подскакивая и не отрывая взгляда от происходящего в небе зрелища.

— Сражаются, — меланхолично пояснил Анаэль, оскалившись в странной недоброй ухмылке. — Твоего синего перемкнуло, после того как ты потеряла сознание. Ты же его кровью той драконицы инициировала? — демон махнул головой в сторону женского тела, валяющегося в снегу. — Вот она перед смертью и связала его, отдав приказ убить нас всех…

— Связала? Приказ?.. И вы так спокойно об этом говорите?! — возмутилась я, оглядывая парней.

— А что нам делать? Бегать кругами и орать: «мы все сейчас умрем!»? — с ехидством поинтересовался Анаэль. — Вот, привели в чувство тебя. Теперь ты и бегай, саламандрочка. Разнимай своих животных, пока они не поубивали друг друга. А то, с кем яйца высиживать будешь?

Я проигнорировала этот злобный выпад, сосредоточилась на Фредо и попыталась пробиться через агрессию, царствующую у него в голове. Самое страшное, что где-то на втором слое подсознания я почувствовала Фредо-человека, совершенно сознательно собирающегося погибнуть, как только ему удастся перехватить контроль за телом у дракона. Убиться плеером, вот только этого мне не хватало!

— Это Анаэль пошутил так неудачно, — прояснил немного ситуацию Натан.

Я обернулась к демонстративно возмутившемуся демону.

— Какие шутки? Попытка воздействия властью крови и приказ всех нас убить были? Были! То что мне удалось прочистить парню мозги и даже объединить две его сущности, это уже мелочи, — и тут Анаэль зло прищурился: — А вот не будь меня рядом, чтобы ты делала с тупым озверевшим самцом?! Напряги свои маленькие мозги, саламандрочка и ответь мне, чтобы ты делала, если бы эта мускулистая туша накинулась на тебя и на вон того огнедышащего зверя?

— Я, между прочим, вас спасать летела! — тоже разозлилась я. — И если бы я, вместо того чтобы действовать, сидела и планы строила, вас бы здесь поубивали! И… Какого черта они тогда дерутся? — я махнула рукой в сторону двух витающих в небе драконов.

Назвать происходящее боем у меня язык бы не повернулся, после всего того, что здесь произошло. Просто кружили в небе два дракона, уставший огненный и понурый водяной. Последний с удовольствием бы еще подрался, но не всерьез. И то, что я приняла за агрессию, были возмущение и обида, замаскированные остатками адреналиновых выхлопов.

— Тебя делят! — огрызнулся Анаэль.

Я какое-то время понаблюдала за этими двумя, прислушалась к своим и к их ощущениям… Встала, отряхнулась и объявила:

— Развлекайтесь, мальчики, а я обратно в замок.

— Что, кто победит, тебе не интересно? — ехидно процедил демон.

— Никто… — пожала я плечами и пояснила: — Они ждут, когда выберу я. Летают и ждут. А я не хочу выбирать… Ты прав, я последнее время совершаю одну глупость за другой. Мне надо остановиться, запереться где-нибудь, спрятаться ото всех и подумать. Так что постарайтесь какое-то время никуда не вляпываться, а то спасать вас будет некому. Все будут планы строить…

Конечно, я понимала, что насчет планов и спасения глупости говорю. И Анаэль отчитал меня совершенно заслужено. Просто внезапно накатила какая-то жуткая усталость, не магическая, не оборотневая, а вполне себе человеческая. Выдохлась я… И эта усталость словно выела меня изнутри. Мне вдруг стало абсолютно все равно, простит меня Ним или нет, обиделся ли на меня Фредо или нет, передерутся они, наконец-то, по настоящему или устанут изображать из себя двух павлинов и спустятся на землю. Я поступила так, как считала правильным. Так, как считала нужным. Как казалось, единственно верным в тот момент, и пока никаких сомнений у меня не возникло.

Да, Фредо мог бы послушаться драконицы… Да, мог бы на несколько лет остаться наивным дракончиком… Да… мог бы. Но Ним и этот отчитывающий меня обалдуй, а также Натан и Адам, тоже могли бы погибнуть. Причем последнее было реальнее, судя по тому, что я видела, когда прилетела. Так что… Все! У меня каникулы… А они пусть выделываются и творят, что хотят. Разумные, серьезные, ответственные… Прямо противно!

А эти два красавца пусть друг перед другом выделываются. Раз они хотят, чтобы я выбирала, а я выбирать не готова, значит… пойду и напьюсь антиблажина с Тимкой! А завтра на тренировку с Демо… и потом на занятия… и… Лучше я их сама брошу, двоих сразу, так будет честнее всего!

В блоке никого не было, так что я быстро ополоснулась, разделась, залезла в кровать, пахшую теперь и Нимом, и Фредо… Попыталась нарисовать очищающую руну, но с первой попытки у меня не получилось, а на вторую меня не хватило. Я расплакалась, уткнулась в подушку, вдохнула их запахи… и уснула.

Глава 62. Когда тайное начинает становиться явным

Утром я проснулась от звонка будильника и какое-то время просто лежала, пытаясь понять, почему так щемит и скребет в груди. Ведь все, как всегда. Подсознание словно вырезало у меня из памяти вчерашние сутки, чтобы я смогла насладиться парой мигов спокойствия. А потом накатили воспоминания… валом. Огромным снежным сметающим все на своем пути. Я изменила Ниму… Я инициировала Фредо… Я обманула… недосказала… утаила… подставила… я… Что я вчера творила, вообще?! Хотя, можно подумать, у меня был выбор?

Нет, с Фредо — был. Можно было не целоваться… можно было… Нет, нельзя. Я не смогла бы оттолкнуть его. Я сама повисла на нем, первая. Но можно было сбежать, когда мы были в постели. Как только я поняла, что Ним в опасности! Сбежать… помчаться спасать…Фредо бы понял, обязательно бы понял, но больше никогда бы… Ох, можно подумать, что сейчас у нас есть второй шанс?! Да и куда бы я побежала?! К ректору? И что? Разве что всех воздушников собрать и заставить парочку тащить меня на себе, чтобы я им дорогу показывала. Только что бы воздушные маги смогли сделать против драконов? Каждому сосулькой в лоб и все…

Но это, наверное, было бы так разумно! Прибежать к ректору и свалить все проблемы на него — он мужчина, он взрослый мужчина, он взрослый мужчина-маг… А я… А я…Вытерев ладонью слезы, я со злости укусила себя за ребро ладони. Вчера нарыдалась. Хватит! Выходить из уютной маленькой закрытой ото всех комнаты не хотелось. Было дикое трусливое желание замуровать саму себя в башне и никого… никого не видеть и не слышать. Хотя бы пару дней! Даже есть не хотелось….

И-и-ять! Получается, я проспала почти сутки?! Ну да… получается, что да. Может, усыпляющая руна Агаты была с замедленным эффектом? Хотя, скорее всего, я просто устала. Погладила подкатившегося ко мне Снежка, проглотила очередной комок в горле, с облегчением почувствовала вновь проявившееся отупляющее безразличие. Мне надо выйти из этой комнаты и пойти на тренировку. А потом на занятия. Надо!..

Я выползла в коридор, зябко ежась и обняв саму себя за плечи. Никого не было! Хорошо, вчера они все в засаде были, хотя непонятно, куда подевался Тим. А сегодня? Ладно, Ним съехал, чтобы меня не видеть, Адам вернулся к себе, но Тимоха?..Я открыла дверь и заглянула в комнату к домовенку, но там было пусто. Кровать убрана. Ничего не понимаю…

Тут меня кто-то резко обхватил за талию, развернул, прижимая к стене…

— Ним?..

— А ты кого ожидала здесь встретить?! — рыкнул Ниммей, целуя меня и вдруг, внезапно, кусая за губу, не до крови, но больно. — Даже не надейся, что я так легко тебя уступлю.

— Я и не надеялась, — выдохнула я, буквально физически ощущая, как одна тяжелая гиря упала с души. Осталось скинуть вторую…

— Да? Я так и подумал, когда почувствовал, как ты трахаешься с тем, кого я оставил тебя охранять! — еще один поцелуй-укус, но в этот раз я не позволила Ниму остаться безнаказанным и тоже куснула. Не так осторожно, как он, сразу до крови, потому что… потому что нечего называть то, что было между мной и Фредо — «трахались», вот!

— Я его инициировала! — гордо выдала, как отрезала.

И, совершенно неожиданно, даже для самой себя, ухватив Ниммея за косу, намотала ее себе на руку, натянула, заставляя откинуть голову назад, провела языком по шее вверх, по выступающему кадыку, подбородку…Ним вроде и не вырывался, но, внезапно, я оказалась у него на руках.

— И забыла ему рассказать о том, что он на два года превратится в маленькую слабоумную ящерку? — усмехнулся он, и, не давая мне ответить, снова поцеловал. Жадно, властно, раздражающе собственнически.

— Было некогда, — начала оправдываться я и тут же замолчала, разозлившись на себя и на этого наглого усмехающегося рыжего… любимого… черт! Как же я рада, что хотя бы с ним мы обойдемся без выяснения отношений. А в последний момент, когда уже почти начала говорить, что очень торопилась лететь спасать одного огненного дракона, я вдруг словно услышала это со стороны, бальзамом на уши Нима, но… совершенно нечестно по отношению к Фредо.

И, главное… Главное, я… Не смогла бы переспать с Фредо, зная, что где-то Ниммей рискует своей жизнью, сражаясь?.. А что я, простите, уже делала?! Можно оправдывать себя тем, что я не знала, пока не попробовала связаться с Нимом, но это будет неправдой. Знала. Он же не на прогулку с демоном и ангелом побежал, а преследовать того старика, который чуть было не навредил Фредонису. То есть я изначально знала, что один мой парень где-то бегает, рискуя своей жизнью, но тут же кинулась целоваться с другим. Ладно, не тут же… и не я первая начала… Черт!

— Ним, нам надо поговорить, — выдала я все это, уже лежа на кровати, к счастью, в его комнате, полураздетая и… — Потом… Нам потом обязательно надо поговорить!

— Угу, — согласно промычал Ниммей, проводя языком вокруг моего соска, а потом нежно сжав его губами. — Обязательно… потом…

Тренировку, само собой, я пропустила. Но сегодня — можно, тем более у меня причина уважительная, я с любимым мужчиной мирилась. С одним из двух.

* * *

— Так куда Тимка пропал? — поинтересовалась я, прижимаясь к Ниму уже в душе, после быстрого жаркого всепрощающего секса.

— У природниц сидит, они его охраняют, — Ниммей рвано выдохнул, тоже прижимаясь ко мне бедрами, намекая, что он не против продолжения.

Но я отстранилась и пристально уставилась в лицо парня, игнорируя намекающие части тела:

— От чего это они его охраняют?

Ним вылез из ванны, высушил нас, периодически поглядывая на меня и обреченно вздыхая, наконец, сдался и немного прояснил ситуацию:

— Позавчера ночью, когда мы с драконицей столкнулись, огласили десятое пророчество. А потом, той же ночью, но когда мы уже здесь были, а ты спала, усыпленная Агатой, озвучили одиннадцатое. Ну и пока мы все снова дрались в горах, — выдали двенадцатое. Так что теперь — только тринадцатое осталось, про «карту».

Я уселась на край ванны и испуганно-недоуменно уставилась на Нима:

— И? Кто побеждает?

Ниммей посмотрел на меня, как на глупенького малыша:

— Ты что, еще не поняла? Игра закончилась! Демиург пытается «сохранить лицо», потому что о том, что он в заднице, знает не так уж много народу. Но то, что сейчас творится — это настоящая война! Не какое-то там развлечение выжившего из ума создателя, а война за власть. Сначала в стране, а потом, я уверен, во всем мире. Ангельская рухлядь пятьсот лет все планировал, а демиурговая его остановить почему-то не может.

— Ним! — я поежилась и принялась быстро одеваться.

Меня зазнобило от волнения и страха. А еще стало очень обидно от того, что со мной никто не посчитал нужным поделиться, рассказать о пророчествах, о войне…

— Не дуйся, ящерица, — Ниммей присел у меня в ногах, положил голову мне на колени и посмотрел снизу вверх, доброжелательно и чуть виновато: — Ты же спала…

— Так, давай по порядку, — я глубоко вдохнула, решив, что сейчас уж точно не время скандалить по поводу того, что мне ничего никто не сообщил. Сама этим же страдаю, так что и других понимать надо.

Ним на пару мигов задумался.

— Ну, о первых двух пророчествах я узнал, когда летал за будущими соправителями Хитхгладэ…

— Соправителями? — я широко распахнула глаза от удивления и попыталась переварить услышанное.

— Не перебивай, — усмехнулся Ним. — Да, они решили, что будет более выгодно сразу заключить договор на крови и распилить трон на двоих, вместо того чтобы постоянно ждать друг от друга гадостей, пока идет война с третьим претендентом. Не сразу, естественно, решили, а после того как выяснили, что силы, а значит, и шансы прорваться к престолу, у них примерно равны…

— Уби-и-иться плеером, — ошарашено прошептала я и тут же заинтересованно уточнила: — Да, так что там с первым пророчеством? — а сама про себя похихикала.

Получается, пока мы с Нимом драконицу мутузили, ангел с демоном трон делили. Детский сад… но зато теперь понятно, почему они в более-менее лояльных отношениях друг с другом. Это же так по-мужски — начистить друг другу рожу и подружиться по этому поводу. Конечно, до дружбы там далеко, но сотрудничество в наличии. Пусть и скрепленное договором.

— «Когда все проклятые покорятся своему проклятью», так звучало десятое пророчество. Когда я прилетел, твой некромант как раз пытался всем доказать, что он никаким проклятьям покоряться не собирается и с синей стервой спать не будет. А на шутку демона, предложившего меня в качестве инициирующего, вообще, залепил тому в морду.

Бедный Анаэль… нарвался, наконец-то. Хотя я думала, что он огребет, в конце концов, от Нима, а ему Фредонис по роже заехал.

— Конечно, темнозадый ему за это тоже вломил, но драки не получилось, растащили. А жаль… Но некроманта твоего в лазарет решили отправить и оставить охрану, сначала просто так, на всякий случай. А потом уже, когда тебя чуть не убили, стало ясно, что засада просто необходима. И что, скорее всего, Фредо попытаются или выкрасть или убрать…

— Потому что он не перешел на их сторону? — уточнила я. — Не покорился?

— Да, с проклятьем там не совсем все ясно, ведь пророчество объявили сбывшимся. Наверное, под «покорился» понималось — примет свою судьбу. Кто этого психованного демиурга поймет?! — Ним зло выдохнул. — А Фредонис, в итоге, сказал, что согласен на меня. Тем более мы же ему расклад объяснили, что он единственный сможет поймать одного из психов, да и в охоте за вторым помощь окажет. А демон пообещал уладить момент с временным преобладанием драконьего разума над человеческим и слить их по-быстрому…

Я зарычала, сжимая края ванны до боли в пальцах. Вот… сволочи! То есть они уже заранее все обсудили, все проблемы решили, все Фредо рассказали… И потом еще и меня же этот… рогатый гад дурой непредусмотрительной выставил?! Убью!..Зато понятно, почему Фредо таким мрачным был. Не дурак же, сообразил, что я все знала и ему не рассказывала. Да и мысль о сексе с Нимом, пусть и во имя великой цели, думаю, не очень его радовала.

— Главное, твоего некроманта задело, что он не смог ни томную гадость свою защитить, ни тебе помочь. Натан говорит, что когда он его с гор тащил, тот какое-то время вырывался и требовал вернуться обратно. С мечом и рунами против дракона собственной стихии сражаться собирался… самоубийца. Пришлось пояснить ему его место в пищевой цепочке. Хорошо, не мне…

Я согласно кивнула, чувствуя, как сердце тоскливо сжалось.

Фредо же, и так, обладатель огромнейшей тараканьей армии! А эти представители верхушки пищевой цепочки еще и каждому второму тараканчику выдали то горн, то барабан, то знамя развевающееся. Ну и жертвенные комплексы тоже растормошили. И еще я, напоследок, поимела, и тут же в бой, Нима спасать… Черт, мне и раньше стыдно было, а сейчас, вообще, захотелось пойти и удавиться. Ниммею я просто изменила… Плохо, да, очень плохо сделала. И от кучи придуманных оправданий лучше этот поступок не становится. И то, что выхода не было — факта измены не отменяет. Но измена — это дело житейское. Обыденное. И Ним вон меня уже почти простил…

Но то, что я использовала Фредо… Сознательно использовала. Да, я его хотела, да я его люблю, да я… Черт! Но все равно это было подло! Могла бы хотя бы объяснить ему все в начале. Ним вот мне перед инициацией почти все рассказал же. А я сама решила, сама инициировала… Хорошо, что парни его уже просветили. Может, он думал, что я знаю, что он все знает? И-и-ять!

Да, для него у меня есть оправдание, а для самой себя у меня его нет. Неужели можно любить человека и обращаться с ним так… вот так…Тут мне стало стыдно перед Нимом, на которого я постоянно злюсь за то, что он не договаривает многого. Но, получается, Ниммей гораздо честнее меня. И ни разу меня не использовал, всегда старался все объяснить, рассказать…Нет! Он меня продуманно инициировал, а я Фредо — спонтанно, и про впадание в драконье младенчество я сама забыла, а Ним помнил… помнил! Черт…Ладно, от того, что я сейчас себе докажу, что Ниммей ничуть меня не лучше, сама я чище и краше в собственных глазах не стану.

— …и только мы все с инициацией обсудили, как прозвучало одиннадцатое пророчество, — продолжал рассказывать Ниммей. — «Когда соединится несоединимое, и взмоет в небо неотделимое».

— Так я уже раньше в небо взмыла, — удивилась я.

— Угу, — согласно кивнул Ним. — Только несоединимое — это не две ипостаси одной маленькой ящерицы, а огонь и вода. Это мы сразу сообразили, а еще то, что в пророчестве о тебе и Фредо, а не просто о двух разностихийных драконах. Ну и дальше очень бурно обсуждали, что нам с этим пророчеством делать.

— Вы?.. Без меня?.. — от возмущения я дар речи потеряла и замолчала, гневно сверкая глазами на Нима.

— Все пророчества, которые мы не слышим, предначертаны сбываться, помнишь? А те, что мы успеваем услышать, можно предотвратить. Только, раз уж игра перешла на новый уровень, надо не подыгрывать этому маразматику веселящемуся, а самим решать, что нам выгодно, а что нет. Правильно?!

Я поджала губы, надулась и промолчала. Чувствовала я себя при этом использованной идиоткой. То есть они заранее знали, что я и Фредо… Все знали?! А я… А они…

— Понимаешь, ящерка, если бы Фредониса инициировал я, то получился бы слабенький дракончик… очень слабенький огненный дракончик. И то, если бы нам всем повезло.

Я молча застыла, глядя на Ниммея и даже рот приоткрыла от удивления.

— После пророчества демон с ангелом начали рыться в памяти, пытаясь вспомнить инициации разностихийников…

— Вовремя, — зло прорычала я.

— Я же еще в тот момент не начал его инициировать, так что да, вовремя, — пожал плечами Ним.

— То есть демиург вам подсказал, что вы собираетесь совершить ошибку? — дошло вдруг до меня.

— Да, перо ему в подмышку, — вздохнул Ниммей. — Если бы Фредо выпил моей крови, то я бы его просто загасил. Причем, возможно, не только как дракона, но и как мага. Так что получился бы просто обыкновенный серый дракон-оборотень. Или черный, он же ведь еще и некромант…

Я закрыла лицо ладонями и застонала, потому что спокойно сидеть и выслушивать уже сил не было.

— Получалось, что инициировать Фредо можно только кровью ледяной драконицы. Но от секса с ней тот отказался наотрез, объявив, что пусть лучше весь мир полетит в тартарары. Мы решили сначала добыть крови, а уже потом думать, что делать с сексом. Ну и устроили засаду возле лазарета, а ему сказали лежать и звать…

— Кого звать? — понятно, почему меня вдруг так нестерпимо потянуло в лазарет.

— Свою драконицу, кого же еще!

— Угу… — и она приперлась, то есть я…

Интуиция, логика, ха! Зов! Я даже в человеческом облике услышала его зов и пришла.

— А появился старый ангел, да? — я решила не заострять внимание на том, что первым появился кое-кто другой.

— Именно, — кивнул Ним. — И мы рванули за ним, надеясь, что он нас выведет на драконицу.

— А то, что он вас отвлек от Фредо, убрал с дороги, а драконица сейчас прилетит, чтобы его инициировать, вам в голову не пришло? — меня даже зазнобило, как только я подумала, что такое ведь, и вправду, могло произойти. Судя по лицу Нима, они о таком варианте развития событий не задумывались. Гении, чего уж там… — А вообще, я не понимаю, почему мы с тобой вдвоем драконицу не оттащили в замок, — решила я добить своего парня умом и рассудительностью. Но не вышло.

— Потому что в замке ангел же! — пояснил Ним. — Я думал, что пока он пешком до гор доберется, неделя пройдет. А ведь на них еще взобраться надо. Только поэтому и оставил тебя ее охранять, уверенный, что ты в самом безопасном месте.

Да, сильно поумничать не получилось, но вариант, с откликнувшейся на зов Фредо драконицей, верхушка пищевой цепочки упустила. И… я все равно не понимаю, куда пропал Тим. Зато ясно, почему Ним так спокойно отреагировал на мою измену, — он просто успел к этому заранее приготовиться.

Но Фредо… Черт! Тогда, вообще, не понятно, кто из нас кого использовал! Хотя нет… Он же не знал, что у меня есть кровь драконицы. Но, как только узнал, сразу все понял, получается? И даже возражать не стал? Понятное дело! Наоборот, обрадовался, наверное. Он-то мучился, что ему с непонятной чужой бабой спать придется, или еще как-нибудь странно эти представители верхушки попытаются развернуть… А тут я. С кровью и инициативой…

М-да… Все мы втроем редкие… молодцы.

Глава 63. Игрушки в войнушку до добра не доводят

В голове у меня была каша из обрывков сведений, которые выдавал Ним. Но переваривать и без того не очень простую для восприятия смесь очень сильно мешали эмоции. Я так и не поняла, что с Тимом, где Фредо и что с ним, как он себя чувствует, что вообще теперь будет… и… получается, что теперь весь этот кошмар, который вот-вот должен был закончиться, на самом деле только начинается?!

— Так, то есть вы побежали за старым ангелом, а он?..

— Он вылетел из тела и помчался в сторону гор, ну и мы за ним, как желтоклювики, — самокритично признался Ниммей. — А потом он смылся, чтоб ему нимб к голове прирос, а на нас вылетела толпа синих драконов… Как он умудрился такую ораву собрать и обучить в этом мире, не понимаю…

— А ты уверен, что они из этого мира? — уточнила я, потому что до этого же мы столько времени считали, что здесь драконов не водится. — Их же никто уже давно не встречал.

— Так и я очешуел прямо там на месте! Прикинь, раз и такой синий вал, а я, как дурак, один одинешенек, потому что Анаэль не летун ни разу, Адам — птенец, да еще и ангельский. Они вместе с Натаном посияли своим сверкающим великолепием, а потом батарейки у них сели. У старшего они, правда, по качественнее, так что он еще в одиночку умудрился несколько раз сверкнуть в нужный момент. Тут главное же, чтобы противник на время ослеп, а я успел ему голову открутить… Так что демон очень в тему оказался. Ангел вспыхивает, Анаэль — по шее хлыстом, а я голову откручиваю и труп готов. Бригадный подряд просто… — Ним кривовато ухмыльнулся. — Но синие так и норовили влезть вне очереди, и, главное, такое впечатление вначале было, что они почкованием делятся. Но мы все же проредили их в итоге, хотя у Натана тоже батарейка села, а Адам вообще от удара хвоста прилег отдохнуть.

Я выжидающе замерла, потому что после этого ну очень логично просилась фраза «А тут ты так удачно прилетела и нам помогла!», но фразы не последовало.

— Главную их я, в итоге прибил, — угу, молодец какой, то есть про мое участие вообще ни слова не будет? — А когда сюда прилетели, — отлично, значит момент как они с Фредо в небе друг друга лениво покусывали, тоже предлагается выпилить из памяти? — услышали про последнее, двенадцатое пророчество.

Ладно, промолчу пока, потом права качать буду, сейчас было бы неплохо просто упорядочить в голове все происходящее. А то я думала, что только у нас активные сутки были, но, оказывается, демиург тоже не дремал и пророчествами сыпал, как из рога изобилия.

— «Когда столкнутся две стихии и погибнет несущая жизнь от того, кто несет смерть», прикинь?! — и Ним уставился на меня, ожидая моей реакции.

— И? — прикинулась дурочкой я.

— Вода-жизнь, огонь-смерть, я прибил синюю… прилетаю, а это уже предсказано и отмечено, как сбывшееся!

— Так оно всегда так и делалось вроде, — я безразлично пожала плечами, внутренне веселясь над вспыхнувшими от возмущения рыжими искорками в зеленых глазах. Но меня быстро раскусили…

Ним прижал меня к себе и поцеловал, а потом улыбнулся:

— Ладно, один — один, ящерка. Ты у меня умница, и если бы не твое феерическое появление, нам бы пришлось гораздо дольше повозится с этими синими монстрами. Но цена твоего появления у меня до сих пор как кость в горле. Про кость Ниммей сказал так грустно, что я сразу осознала — на самом деле ему совсем даже не плевать на мою измену. И он с ней все еще пытается смириться, потому что наши отношения для него важны. И делать вид, что ничего не случилось, ему трудно, хотя он старается…

Извиняться было глупо, а клясться, что никогда больше… именно сейчас я была не готова. Сначала мне надо поговорить с Фредо. Единственное, что я знала точно — больше не хочу никого обманывать, в первую очередь саму себя. Выбор между ними мне не сделать, тем более теперь, когда я помню не только запах и губы, но и то, как Фредонис стонет во время оргазма и… Дело не в сексе! Дело в том, что мне необходимы они оба! Я так надеялась, что решение этой проблемы удастся отложить на какое-то время, пока в этом мире не станет поспокойнее, но… не получилось.

Уткнувшись лицом Ниму в грудь, я просто обняла его, прижалась крепко-крепко, так что его сердце стучало мне прямо в ухо, часто-часто, слишком часто для спокойного выражения на его лице. И тут Ниммей внезапно решил продолжить… расставить все точки сразу.

— Я сам виноват, конечно. И предсказание было, и некромант по тебе с ума сходит, и тебе он нравится. Но мне даже в голову не могло прийти, что ты догадаешься нацедить у драконицы крови и решишься проинициировать Фредо, — Ним хмыкнул и криво усмехнулся: — И как тебе? Понравилось?

— Давай не будем об этом, а? — я подняла голову и умоляюще посмотрела в зеленые глаза. — И, заранее, пока ты не додумался до вопроса: «Кто из нас лучше в постели?», уточню, что сравнительным анализом я не занималась, ясно?! — иногда нападение — лучшая защита. Я не хотела скандала, но и ехидные каждодневные подколки терпеть тоже не собиралась. — Ты не в чем ни виноват, кроме того что вы все постоянно пытаетесь действовать без меня. Поэтому я провернула инициацию Фредо, не посоветовавшись с вами. И… да, мне было приятно. Я не приносила свое тело в жертву во имя высших целей и рада, что помешала Фредонису совершить такую глупость. Потому что я видела его лицо, когда к нему приставала синяя мразь… И под тебя бы он лег сжав зубы, да и ты сам был бы не в восторге. Так что да, я тебе изменила совершенно продуманно и осознанно.

— Еще скажи, что спланированно, — как-то очень устало выдохнул Ним, почему-то по прежнему обнимая и прижимая меня к себе.

— Нет, — честно призналась я. — Просто мне показалось, что инициировать водяного дракона надо кровью водяной драконицы, вот я и нацедила крови во фляжку, немного. А потом… — Я вспомнила, как рыдала в ванной, совершенно не думая в тот момент о Ниммее, преследующем ангела. Но и об измене я тогда тоже не задумывалась. А целуясь с Фредо я вообще ни о чем уже не была способна размышлять, но все же смогла… смогла заставить себя притормозить и связаться с Нимом! А потом уже все было сознательно и продуманно.

— Показалось ей… — вздохнул парень, мой парень… — Я тебя люблю, ящерица! — совершенно неожиданно признался он и поцеловал.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала и прижалась к его губам, замерла, отвечая на поцелуй. А потом снова вспомнила о Тимке.

— Так зачем Тимошку-то охраняют и где все остальные?

— Ну мы тут очередной раз посовещались, пророчества все проанализировали… Получается, что демиург хоть и сволочь продажная, но каждое его пророчество, которое мы слышим, это или подсказка, или предупреждение. То есть он вроде как на нашей стороне, но при этом старается, чтобы ангелам тоже перепало.

Мы уже столько раз разбирали эти пророчества, что я их все чуть ли не наизусть помнила. Первое, про вампиров — предупреждение. Второе, про шагнувших в огонь — тоже, потому что не примчись мы с Нимом, Чезанно бы погиб, а так у нас просто потенциальная ясновидящая спятила и все. Кстати, огонек-то тогда был ангельский скорее всего и понятно, кто нагадил… Тот же, кто вампиров выпустил. Получается, что демиург вроде как защиту вокруг поля битвы обновил, а доступы — нет, вот предыдущий ангел и таскался туда, как к себе домой. Про призванных сеять жизнь тоже было предупреждение, не справились бы природницы без Тимки с его железными гвоздями, просто не справились бы. Уничтожили бы их феи… И дело не в том, сбылось бы это пророчество или нет, а в том, что реально девушки бы просто погибли. Про Тимошкин хаос в голове… что ж, тоже на пользу пошло. Мне Абангу гораздо больше, как невестка, нравится, чем Бахати. А вот о призыве демона мы не услышали, и это демиург использовал, чтобы сыграть за ангелов. И о порождение пары для огненного дракона тоже узнали, лишь породив. Но пророчество о групповухе помогло заострить внимание на духах Агаты и потом вычислить Санасара. О воине тьмы тоже очень удачно прозвучало, заставив подсуетится и вычислить вампира-прородителя. Ну а об объединение нового света и тьмы против старого — вообще сразу на два фронта сыграло. И ангелам плюс в карму, и нам подсказка про старый свет. И последние три демиург тоже все по делу сказал — два в копилку к ангелам автоматом, а одно, о неотделимом с несоединимым еще и спасло Фредо от лишения магических свойств, предупредив этих представителей верхушки, что они собираются глупость сотворить.

— В то, что каждое услышанное нами предсказание — подсказка и помощь в разгадывание головоломки, которую сам же этот гад и придумал, скорее всего — верю, — согласно кивнула я. — Но если у меня все хорошо с математикой, то получается, что у ангелов семь очков, а у демонов — четыре. Я, конечно, понимаю, что это сейчас уже роли не играет, но все равно…

— Вот, у нас все мозги вчера вспучило, но получается, что игра, по мнению демиурга, продолжается. И выигрывают ангелы. А их у нас, к слову, три. И… мы тут до такого бреда додумались, — смущенно немного признался Ним: — Пока все идет по правилам демиурга, он не влезает, понимаешь? То есть вот выигрывают ангелы и выигрывают, а то, что их три, этого маразматика не волнует. И как три ангела между собой власть поделят его тоже не беспокоит, он же вон даже в мочилово не вмешивался. Причем, получается, что только этот старпер с крылышками условие невмешательства не нарушал… не считая того, что тебя по кумполу приложил. Анаэль же с Натаном драконов нарубали от души.

— Ним, какие условия, какие правила?.. Стая синих драконов — это уже никак не по правилам!

— Рин, он призвал сторонников, понимаешь? Я не знаю откуда и даже не уверен, кто тут появился раньше, мы с тобой или они, но главное — сам антиквариат крылатый ни в один бой не влез. А парни сражались и убивали, а это противоречит условиям игры этой… чтоб ее. И теперь вообще непонятно что будет, что делать, и как остановить эту рухлядь нимбоносную!

— И Адам сражался, — кивнула я и раздраженно вздохнула. — Бред какой-то… — И тут же напомнила: — О Тимохе то…

— А, да! Смотри, раз мы все еще играем, по мнению демиурга, значит дальше пойдет тринадцатое пророчество, про карту. Так вот мы тут прикинули… Короче, если все в этот раз пошло через задницу нетрадиционным способом, значит картой может быть и Тим.

Я сначала рассмеялась, как над хорошей шуткой, потом поняла, что Ним совершенно серьезен.

— Мы взяли под охрану всех, кто хоть немного подходит. И девчонку Чезанно, и Агату, и тебя я на поводок посажу, даже не сомневайся. Ну и отправили Тимку к природницам, чтобы те его охраняли, потому что он тоже подходит под описание карты.

— Бред какой-то… — повторила я и тут у меня в животе отчаянно заурчало.

— Ну надо же! — притворно изумился Ниммей. — А я все ждал, когда ты про еду вспомнишь!

— Вспомнишь тут с вами, — пробурчала я, смущенно краснея. — Ни на миг не присесть бедной девушке…

— Пошли, бедная ты моя, — хмыкнул Ним. — Кстати я декана предупредил, что ты какое-то время заниматься не будешь. И, еще, там в столовой Натан скорее всего сидит, так ты глаза как у какающей мышки при виде него не делай, ладно? Он же в носителе будет.

— Не вопрос, — гордо фыркнула я, игнорируя странную усмешку Ниммея. Носителями меня не удивишь, совершенно точно.

В столовой было малолюдно — во всю шли занятия. Так, кое-где сидели небольшие группки, и за нашим любимым столиком — Анаэль и Борхэль. Обещанного Натана не было.

— Проснулась, спящая красавица? — подколол меня демон. — Как головушка? Не болит? А шило в заднице не зудит?

— Отвали от нее, — буркнул Ним, скорее привычно-лениво, чем агрессивно.

— Да по ее шилу, как по флюгеру можно ориентироваться! — заржал демон и почему-то подмигнул Борхэлю, как старому знакомому. Странно, вроде они раньше почти не общались… — Форму и размер рогов обсудили? Я предлагаю как у барана…

Тут уже я не выдержала и замахнулась, чтобы со всей силы ударить по наглой роже. Но Анаэль успел поймать меня за руку и, прищурившись, просверлил взглядом:

— Не забывайся, саламандрочка. Твой дракон тебя так до сих пор и не пометил, так что ты все еще в моей власти больше, чем в его.

— А ты не смей его оскорблять, — огрызнулась я, стараясь игнорировать почти привычное чувство страха, накатывающее на меня волнами.

— Повод дала ты, — с легким презрением фыркнул демон, но мою руку отпустил и с ехидством поинтересовался: — Так в какую строну твой флюгер указывает?

Я поджала губы и старательно сделала вид, что в упор не вижу этого нахала и не слышу. Но тут вмешался Борхэль.

— Вопрос был задан грубо, но ответ очень хочется услышать.

Я посмотрела на парня, пытаясь понять, что меня вдруг так напрягло… Голос? Нет, интонации в голосе. Да и фраза… она была непривычная чем-то.

Вроде бы передо мной по прежнему Борхэль, в криво сидящих на длинном тонком носу очках, со взлохмаченными в разные стороны и почему-то постоянно грязными волосами, тощий, несуразный… весь погрженный в учебу и обладающей в равной пропорции водяной и воздушной магией.

— Не смотри на меня так испуганно, — хмыкнул он. — Лучше расскажи про флюгер, это важно.

— Натан? — растерянно прошептала я и обернулась к заливисто рассмеявшемуся у меня за спиной Ниму.

— Надо было с тобой спорить, — немного успокоившись выдал он. — Садись, — и поставил на стол поднос с едой.

— Вместо того чтобы выдрать как следует, ты за нее в очереди на раздачу стоишь, — недовольно пробурчал Анаэль.

— Да угомонись ты уже, — рыкнул на него Борх… Натан. И-и-ить! — Ты же демон, радоваться должен, что девочка согрешила, а ты рвешь и мечешь больше, чем оба дракона вместе.

— Если бы девочка, — Анаэль произнес это таким издевательским тоном, что я едва удержалась и не кинула в него маленькой тушеной капусткой, вроде нашего брокколи, — не пошла налево, у нас был бы счет шесть — пять, а так он семь — четыре.

— Если бы я не сходила налево, то ты был бы труп, — огрызнулась я, и с похожей интонацией добавила: — Мальчик.

Анаэль зыркнул на меня не очень добро, а потом усмехнулся и повторил так волнующий их вопрос:

— Куда дует ветер, саламандрочка?

Я прислушалась к своим ощущениям, раз они так настырно этого добиваются.

— Надо бы Тимку навестить и с Фредо помирится, — перечислила я свои ближайшие планы.

— К природницам все сходим, хорошая идея, — согласился Натан. — Надо будет с ними еще пару отваров обсудить. И дракона вечером выпустить полетать не помешает…

— Что значит «выпустить»? — удивленно возмутилась я.

— Сейчас он сидит под охраной, а то вдруг наш неугомонный соперник решит ему навредить или переманить на свою сторону.

— Переманить?! — снова возмутилась я.

— Кровь, заговор, лапша на уши, предложение принести себя в жертву ради спасения мира, впишите свой вариант, нужное подчеркнуть, — перечислил Анаэль. — Мало ли, не стоит недооценивать противника.

— И давно ты такой умный стал? — подколола я демона.

— Саламандрочка, не нарывайся, а, — лениво отреагировал тот. — Когда все закончится, я обязательно займусь твоей дрессировкой и выращу из тебя хорошую девочку, раз твой дракон этим заниматься не желает.

— Зачем тебе это? — уточнила я, отодвигая пустую тарелку и оглядывая остальных, намекая, что прием пищи у меня закончился и можно идти к Тиму.

— Вдруг ты успеешь лет за сто-двести сиськи отрастить? — нагло усмехнулся Анаэль. — Как раз воспитаю под себя, заберу у твоих драконов…

— Размечтался! Губу закатай, — я встала и кивнула Ниму. — Пойдем?

— Ну, хорошо, за сто — это я сгоряча, но за триста-то точно должен хоть намек на грудь появиться, — фыркнул Анаэль и едва увернулся от моего кулака. — О, саламандрочка, ты делаешь успехи! — и заржал, гад!

Глава 64. Тринадцатое пророчество

По коридорам Академии мы шли молча, вернее, Борх… эм, Натан и Анаэль что-то обсуждали, Ниммей уютно и надежно молчал рядом, а я размышляла и раскладывала все, что узнала по полочкам. Заодно всплыли несколько мелочей, вроде бы на общую картину в целом не влияющие, но терроризирующие мое любопытство. Так что у самого выхода из замка я начала задавать уточняющие вопросы.

— Натан, а ты уже давно в Борхэле?

— Да, как только мы все в ваш мир прибыли, так с ним и соединился. Просто до последнего времени телом управлял он, а я лишь наблюдал.

В моей голове замелькали цифры, как у отрывного календаря. Ангелы появились под стенами Академии на… так… ага! На восьмой день моего пребывания в этом мире. Сейчас вовсю тридцать второй, значит, вся эта заварушка длится двадцать четыре дня, и все эти двадцать четыре дня Натан жил внутри Борхэля. А тот все это время крутился возле нас, был в курсе всего, что происходит. Мы же даже могли взять его в свою команду… Забавно!

— И когда же ты решил, что пора объединяться?

— После покушения на Адама. — Немного непривычное построение фраз, чуть другая интонация, выражение глаз… Я тут же вспомнила, как меня напрягал Анаэль в теле Роберто, когда привычное восприятие человека вступает в конфликт с тем, что видишь. — Тогда стало ясно, что кое-кто заигрался, и его надо остановить.

— То есть у тебя чисто альтруистический интерес? — я не хотела, но в моем голосе все же прозвучали нотки ехидства.

— Понимаю, если постоянно общаться с демоном, в чистоту чужих помыслов поверить сложно, но задай вопрос сама себе: «Для чего ты сейчас сражаешься не на жизнь, а на смерть, в этом мире?».

Я хмыкнула и, даже не задумываясь, ответила:

— Потому что мне в этом мире жить! Но ты-то можешь в любой момент вернуться к себе…

— Ты тоже, — Борхэль улыбнулся слегка снисходительной улыбкой Натана. — Как только игра закончится…

— Во-первых, я не хочу, а во-вторых… — тут меня как обухом по голове тюкнула страшная мысль: — … а если все так и не закончится, по мнению одного спятившего раритета, а второй с помощью своих драконов захватит власть в стране и в мире… нам придется жить в этом кошмаре?!

— Бинго! — Анаэль пару раз хлопнул в ладоши, игнорируя осуждающий взгляд Натана. — Саламандрочка, ты заслужила приз, но поцелую я тебя потом…

— Получишь по роже, — мрачно пообещала я, с внутреннимиспугом ожидая, что сейчас этот гад ляпнет между делом о том, что мы уже целовались. Но гад лишь поглядел на меня с ухмылкой и все.

— Кстати, о драконах, — внезапно вспомнила я. — Насколько я знаю, оборотни после смерти принимают ту ипостась, которая является главной. В моем мире большинство обращались в людей, но есть кланы, где принято рожать в зверином облике, чтобы звериная сущность была ведущей. И, как я поняла, у драконов так же…

— Если был рожден человеком, значит, и погибнешь человеком, — подтвердил мои подозрения Ним.

— Но… Получается, что все, с кем мы сражались, не чистокровные, а обращенные, так же как мы с Фредо?

— Или рожденные драконицей, когда та была в человеческой ипостаси, — пожал плечами Ниммей. — Мало ли, может, у них в клане так принято.

— То есть я тоже так могу? — поинтересовалась я.

— Можешь. Но, чисто теоретически, я подозреваю, что рожать, тем более больше чем одного, сложнее, — хмыкнул рыжий свинтус…

Наверное, он даже прав в чем-то, просто ужасно непривычно думать о себе, как о будущей яйцеоткладывающей особи. Но я не дала настроению ухудшиться, дернула Нима за косу и побежала по дороге в сторону леса. Ниммей помчался за мной, но догнал лишь возле деревьев, навалился всем телом, прижимая к стволу…Память тут же услужливо достала из загашника воспоминания о моей прогулке с Фредо и… Нет! Я не буду постоянно метаться между этими двумя! Сейчас я с Нимом и собираюсь насладиться его обществом, но потом, когда я буду с Фредонисом, моя совесть даже вякать не должна… Не должна, я сказала!

Обняв Ниммея за шею, я притянула его к себе еще крепче и поцеловала, не закрывая глаз… А он не выдержал, спрятал свой счастливый взгляд под пушистыми рыже-красными ресницами. И я внезапно поняла, что вот так, без мук совести, без сомнений, смирившись с тем, что мое сердце и мое тело почему-то решили плюнуть на мораль и прочие глупости и возжелали двоих парней, наслаждаться их обществом гораздо приятнее.

— Вас ждать, или вы здесь надолго? — ехидно поинтересовался проходящий мимо Анаэль.

— Еще кто кого ждать будет, — фыркнула я, вывернулась, щелкнув Нима по носу, и снова побежала по виляющей между деревьев тропинке, слыша за спиной трест веток под ногами преследующего меня дракона… Моего дракона. Одного из моих драконов.

Я пыталась поступать так, как правильно, но не вышло. Значит, надо или принять как факт, что я — неправильная, или более устраивающий меня вариант, что правильное для меня просто не такое, как для всех. В любом случае, мне надо смириться с тем, что я немного особенная, и если эти двое меня действительно любят, то и им тоже надо смириться… По другому не будет. Я влетела на полянку к природницам первая, чтобы буквально споткнуться о тяжелый мрачный взгляд Бахати. Красавица обычно игнорировала мое существование, а тут вдруг внезапно удостоила своим вниманием.

— Привет, — пролепетала я, одновременно прячась за спину выскочившего следом Нима.

К счастью, я ошибалась, взгляд «скучающей вечером жены со скалкой в руках» предназначался не мне, а Анаэлю:

— Почему ты не пришел вчера?!

— И я тоже рад тебя видеть, дорогая, — демон широко улыбнулся, приобнял черноволосую амазонку за талию, небрежно чмокнул в губы и от души с размаха хлопнул по заду: — Накрывай на стол, я с друзьями…

В этот момент я от души пожалела, что не могу записать видео на телефон и выложить всю последовательность изменений выражения лица девушки в общую сеть. Популярность у ролика была бы бешеной! Но, самое интересное, что неприступная красотка промолчала, развернулась и зашагала к дому.

— Надеюсь, остальные не дадут ей угостить нас крысиным ядом, — ехидно хмыкнул Натан.

— Ой, да ладно, она прелесть, только ревнивая, — отмахнулся Анаэль и, скосив взгляд в мою сторону, подколол: — Зато уж точно на сторону не пойдет, высокомерие не позволит.

Я героически смолчала, сжав пальцы Нима. Тот тоже приобнял меня сзади и, положив голову мне на плечо, вполне спокойно отреагировал:

— Да такая и даром в кровати никому не нужна. Это ж статуя, ею только любоваться прикольно.

Анаэль хмыкнул, но развивать тему не стал. А нам навстречу уже выбежал Тимоха, увидел меня, подхватил на руки, закружил, как будто сто лет не видел. Вот уж от кого счастьем так и сверкало в разные стороны, прямо хоть садись и грейся.

— Ну что, решила голову полечить чем-то более действенным, чем поварешка? — поставив меня на место, возле Нима, поинтересовался Тим. — Похоже, метод «камнем по затылку» себя не оправдал, и ты спятила окончательно…

— Тимох, хоть ты не начинай меня воспитывать, — пробурчала я, при этом откинувшись этим самым затылком на плечо Нима.

Демон с ангелом направились в сторону ближайшего из домиков, туда же, куда скрылась Бахати.

— Да чего уж… поздно уже, — согласился Тим. — Дуришь-то по взрослому, так что теперь сама разбирайся. Поварешкой по лбу не поможет, надо что-то более суровое.

И, с довольным видом оглядев нас, выдал:

— Хорошо, что вы помирились. Пошли, чаю выпьем? Мы с Абангу новый рецепт антиблажина придумали, почти как варенье. Назвали «неблаженье».

Мы с Нимом, переглянувшись, прыснули от смеха.

— Ну, пошли, поедим вашего неблажирения, — отсмеявшись, согласилась я.

Обстановка у природниц была уютно-семейной.

Адвара, словно заботливая молодая тетушка или старшая сестра с сильно большой разницей в возрасте, то хвалила, то подтрунивала над Санасаром, причем я четко чувствовала их взаимную, действительно, почти родственную привязанность друг к другу. Мальчишку решили тоже спрятать здесь, на всякий случай, как слабое звено, легко поддающееся ангельскому влиянию, — это мне ментально пояснил Ним, когда я заинтересовалась, почему Санасар не на занятиях. Правда, на нашей стороне ангелов было двое, но на вражеской — старше, опытнее и без демона в друзьях. Еще один прогульщик заявился долей через пятнадцать-двадцать. Роджер. В обнимку с довольно улыбающейся Каджисо.

— У меня дополнительные занятия по новому предмету, — отшутился он. Только, судя по тому, что он был с мечом, словно на дежурстве, дополнительные занятия — лишь одна из причин. — У Каджисо завтра первый урок, я ее успокаивал.

Девушка засмеялась, чмокнула Роджера в щеку и пошла помогать подругам хозяйничать — нас собирались кормить свежеиспеченными пирогами.

Тимошка, как ни странно, в хлопоты по приготовлению пищи не лез, а как заботливый хозяин, спаивал гостей, правда, безалкогольной настойкой. Сладкой-сладкой, густой и действительно очень… облегчающей душевное состояние, так скажем. Единственной недовольной из всей нашей компании была Бахати. Уж не знаю, что там Анаэль в ней нашел, кроме красивого скульптурно-точеного бледного личика и… да, грудь и попа у нее в наличии имелись. Но терпеть ради этого излучение полного презрения ко всем окружающим?.. Нет, я такого не понимаю.

Хотя Анаэль, по-моему, просто игнорировал весь внутренний мир девушки, сконцентрировавшись на внешнем. Она вовсю какую-то язвительную фразу толкает, а он, перебив ее на полуслове, спокойно так: «Крошка, подвинь мне поближе тарелку с пирогами. И, слушай, у вас вчера что-то вкусное такое на столе стояло, вот замути это снова и побыстрее». И так не раз, и даже не два… А, главное, Бахати пододвигала и «мутила», правда, выражение лица у нее при этом было злющее-злющее. Я бы есть что-то, приготовленное с таким настроем, побоялась. Но, несмотря на капризную даму Анаэля, в целом, атмосфера была настолько домашняя, что мысли о войне, пророчествах, картах казались надуманным параноидальным бредом.

Да мне, вообще, с некоторой периодичностью все происходящее казалось затянувшимся сном, последнее время — кошмарным. Ангелы, демоны, драконы, спятившие демиурги… Вот наличие у меня магии — это здорово, друзья — отлично, любимые — прекрасно, хотя двое… но беда никогда не приходит одна, так что пусть будут… А три ангела, демон и толпа синих драконов — это явно уже перебор какой-то. Но, спустя часика полтора по местному времени, я заскучала, или мое шило накалилось, не знаю уж, только душа запросилась обратно в академию. Причем, желательно, на занятия, а не просто бродить по корпусам под охраной Ниммея.

Прощание Анаэля с Бахати я бы тоже с удовольствием засняла для общественности. Эдакая небрежно-снисходительная ласка феодалом своей красотки-служанки, излучающей на остальных высокомерное презрение. А остальные поглядывали искоса на происходящее, стараясь не ухмыляться. Лишь Тимка немного злился.

— Чего вот девку дразнит при всех? — пожаловался он мне. — Видит же, что не нравится ей…

Но тут к нам подошла Абангу, и Тимоха сразу расслабился, приобнял девушку и засветился. Вообще, они были на редкость красивой парой, счастливой и красивой. У меня прямо душа радовалась от осознания, что я тоже приняла участие в создании этой идиллии. Хаос же в Тимохиной голове мы все дружно ершиком прочищали…Обратно в замок мы шли умиротворенные и какие-то притихшие, я держала Нима за руку, иногда поглядывала на него и улыбалась. На душе было светло и спокойно. Никаких метаний, никаких сомнений, никаких мук совести больше не было. Я приняла решение и успокоилась. И почему-то верила, что Ним в итоге согласится, просто потому что… он же умный и все понимает.

Осталось только Фредо все это объяснить… и…

Тут я с изумлением уставилась на идущего нам навстречу Вазелинку под руку с каким-то незнакомым мне шестикурсником. Даже остановилась и руку Нима выпустила, с удивлением поймав себя на мысли, что собираюсь сейчас чуть ли не сцену ревности закатить, с выяснением: «Куда это ты направился?! А ну-ка марш обратно к Фредо!». И-и-ять, вот у меня в голове все перемешалось!..

Эззи, посмотрев на мое возмущенное лицо, своим томным голосом почти пропел:

— Пауло, милый, я тут со знакомыми сейчас парой слов перекинусь, чтобы потом сплетен по академии о нас с тобой не было! Подожди меня на нашем месте!

Меня даже передернуло… Это когда они успели «наше место» завести? Два голубка, черт!

— А как же Фредо? — решила я первой пойти в наступление. — Он знает?

— Конечно, — отмахнулся от меня ладонью Вазелинка. — Даже не сомневайся, я ему все высказал! Когда во время романтической прогулки на нас нападает какая-то громадная синяя гора — это еще можно простить. Но когда мой парень, вместо того чтобы ухаживать за мной, уходит на ваши очередные посиделки, после которых он всегда является злющим, озабоченным и благоухающий алкоголем — это уже слишком! Я себя не на помойке нашел, чтобы терпеть такое отношение! А после этого мне между делом сообщают, что он теперь будет время от времени обращаться в животное, похожее на то, что чуть меня не убило. Я — огненный маг, а не дрессировщик и зоофилией не страдаю, — выдав все это, Эззелин оглядел нас с Нимом, хмыкнул и добавил: — Можете забирать его себе в стаю… Или как у вас там это принято называть?

Его явно распирало от желания сказать что-то более гадкое и мерзкое, но суровый взгляд Ниммея сработал как сдерживающий фактор. Так что Эззи лишь одарил нас очередным презрительным хмыканьем и, повиливая бедрами, удалился к поджидающему его неподалеку парню.

— М-да… — других слов у меня пока больше не было…

Но спустя долей пять-семь они появились.

— Ним, а вот если драконица слышит зов сразу нескольких драконов, что ей тогда делать? — поинтересовалась я ментально, чтобы не привлекать внимание и так откровенно-ехидно лыбящегося демона.

— Выбирать того, чей зов сильнее, — Ниммей посмотрел на меня так, словно объяснял элементарные истины.

— А если оба зовут одинаково?

— Быть такого не может! — у Нима в глазах даже краснота сверкнула. — Я — чистокровный, а он — замороженный на несколько поколений, да еще и не твоей стихии!

— А если может? — спокойно уточнила я, сжимая пальцы Ниммея и поглаживая их. — Вот давай представим, что может…

— Тогда или ты должна выбирать, или мы должны устроить бой и решить, кому ты достанешься. У нас выбор делает драконица, у синих, вообще, матриархат… Так что выбирать тебе, я с некромантом драться не буду.

— А если я не хочу выбирать? — я крепко сжала пальцы напрягшегося Ниммея, проигнорировав упоминание матриархата, все равно Фредо вырос в патриархальном мире и воспитан не драконами, а магами.

— Значит, придется выбирать нам… — обреченно вздохнул Ним. — Улет… он же желтоклювик, хоть и огромный.

— А зачем выбирать? — спросила и замерла…

В одном Ниммей был прав — Фредонис по драконьим меркам желтоклювик. К таким же не ревнуют? Да, это нечестный прием, но мне его сам Ним и подсказал, вот этим своим грустно-обреченным «желтоклювиком».

— Он же, получается, полностью от тебя сейчас зависит, как и я. Кто еще нам поможет стать настоящими драконами? Синие против нас все, мы же не отдадим им Фредо? Тем более вы же планировали демиурга вычислить, и без Фредо это не получится… И…

— Ящерица, ты предлагаешь нам его усыновить? — Ним посмотрел на меня взглядом умудренного жизнью старшего брата, по-доброму веселящегося над наивными попытками младшей сестренки его обхитрить.

Я улыбнулась и отрицательно помотала головой, но ответить не успела. Идущие впереди Анаэль с Натаном остановились и принялись что-то довольно бурно обсуждать с расстроенной и вроде бы даже заплаканной Агатой. По коридору к нам спешили Роберто и… Фредо.

— Что случилось? — поинтересовалась я, стараясь не то чтобы не смотреть… нет, просто заставить сердце биться спокойнее, ладони — не потеть, щеки — не краснеть, мысли в голове — не скакать, как напуганные горные козы со склона на склон…

— Адам пропал! — всхлипнула Агата. — Вышел на перемене одним из первых, сказав, что подождет меня у окна… и все!

— Как все? Совсем все? Может, он где-то в замке? — я растерянно переводила взгляд с одного парня на второго, со второго — на третьего… Хотелось затопать ногами и заорать: «Конспираторы, охранники, планировщики! Как вы могли оставить Адама без присмотра?!» Но чего уж… Судя по их лицам, они сейчас сами себе это повторяют.

— Но он же на «Карту» не тянул совершенно, — пробормотал, оправдываясь, Ним. — Да и прямо среди бела дня… ангела… в корпусе целителей…

— А старика-то того вы разглядели? — вдруг вспомнила я самое главное, то что все время хотела узнать, где-то на уровне подсознания, но постоянно забывала спросить. — Носителя?

— Нет… То есть Адам мельком разглядел, но не стал нам говорить, сказав, что этого быть не может.

— Идиоты, — констатировала я со вздохом.

Анаэль уже приготовился огрызнуться, но тут по замку зазвучал громкий голос нашего ректора:

— Тринадцатое, последнее пророчество! «Отринув преданности чистоту и темной силы восхищение, расчетливо избрала старость та, что кровью светлой жертвы оросив алтарь, откроет миру вновь к другим врата».

— Очешуеть… — выдохнул Ним, а Агата разрыдалась, уткнувшись в грудь Роберто.

Глава 65. Последний бой или покой нам только снится?

— Ну и о ком это все? — поинтересовался представитель темной силы, оглядывая с подозрением нас с Агатой.

— Не знаю, — я закусила губу, прищурилась и задумчиво уставилась в одну точку. Мне всегда это помогало сосредоточиться, да и тренер этот метод всегда советовал для лучшей концентрации.

«Отринув преданности чистоту». Я, конечно, предала Нима, если уж заняться притяжением пророчества за уши. Но с восхищением темной силы у меня очень напряженно. Если, конечно, не считать, что постоянные попреки в отсутствии женственных форм Анаэль делает именно от восторга. Ну, или если уж за уши, то можно темной силой признать Фредо, он ведь некромант. Тогда мы упираемся в «расчетливо избрала старость»… Ничего я не избирала, вернее, избрала… да, быть с ними двумя. Так что я на роль карты не подхожу. Агата? Отринула любовь Адама и Роберто? Да вроде по ней не скажешь… К своей темной силе она льнет и поглядывает с надеждой, словно тот сейчас придумает, как спасти соперника. Так что и тут не сходится. Опять же старость… Старость… Это ангел, что ли?

— А зарасти оно все!.. Одно ясно точно — Адам опять вляпался, — разозлилась я потому, что все эти размышления только потеря времени, а у нас его, возможно, очень мало.

Я так разволновалась, что все мысли о моих личных проблемах улетели на третий план, если не на четвертый. Вот они, два моих дракона. Один рядом, довольный, хоть и ехидничает, а второй — поодаль, опять весь из себя отстраненный, ну и плевать! Потом разберусь, главное, чтобы все живы были…

Все же я сосредоточилась и потянулась мысленно к моему черноволосому красавцу, стараясь передать, как мне было хорошо тогда… и что я волновалась за него, и…

— Лэра, мне очень надо поговорить с вами наедине. Позволишь? — это он Ниму…

Опять мимо меня, словно я не человек?! Опять, значит, «лэра», да?! Ах ты… гад синий!

— Потом поговорим! — огрызнулась, хотя внутри все замерло, и сердце чуть не остановилось от щемящей тоски и страха… да, страха! Я боюсь его потерять, не хочу, не готова, не сейчас. Но… устраивать разборки и психовать, когда Адама, может быть, уже на алтаре разложили?

— Кто именно карта — не ясно, но зато никаких сомнений в том, кто окажется светлой жертвой, и чья кровь оросит алтарь. Давайте, вспоминайте, где здесь поблизости есть место, куда можно заявиться с жертвой.

Парни переглянулись, задумались…Я, ожидая, пока их осенит, отметила, что в нашу сторону двигается еще группа поддержки — Фонзи, Чезанно, Жан и Ксирономо.

— Я, кажется, знаю, такое место, — нервно покусывая губу, произнес Фредо. — Тут неподалеку есть храм…

— Орден хранителей? — уточнил подошедший Жан. — Хорошая идея. У кого-то мысли насчет того, кто карта, есть? С Тимом мы точно не угадали, верно?

— С Тимкой — да, зря перестраховались. Хотя девок у него три, как карте и положено. Бахати, Абангу и Ринка, — согласился Чезанно. — И Ланка, к счастью, мимо.

— Да, мы с Агатой тоже, — пробурчала я и уставилась на Фредо: — Где храм?

— В горах, — вздохнул он.

— Лететь надо? — нахмурился Ним.

Получалось, что число участников операции по спасению резко сокращается.

— Да. Там портал есть, но через него только члены Ордена проходить могут, — кивнул Фредо.

У него каждая мышца была напряжена и прямо звенела. Руки сжаты в кулаки, губа закушена до крови, желваки на скулах перекатывались… Неужели так нервничает перед обращением? Нет, я тоже психовала бы, наверное, если бы успевала. Второй в жизни оборот и опять в бой.

— Значит, только мы трое…

— Четверо, — Борхэль внезапно словно начал раздваиваться, и вот рядом с ним возник уже родной и привычный Натан.

И тут со стороны леса послышались крики. Кто-то бежал в нашу сторону, размахивая руками… Тимоха.

— Бахати… Бахати…

— Что с Бахати? — Анаэль, и так недовольный, что его пытаются оставить за бортом, еще больше нахмурился.

— Уф… Едрена кочерыжка, — выдохнул запыхавшийся Тимка, согнувшись пополам и упершись ладонями о колени. — Смылась она… Вдруг раз, и смылась. Никого не предупредив… Вот. Может, просто обиделась и погулять пошла, а может, похитили… Я… это… решил предупредить… уф!

— Перо всем в подмышку! На месте разберемся, — на пару мигов обогнал меня Ним, высказав мои же мысли. — Обращайтесь, и полетели, пока Адаму кровь не пустили…

Уже почти успокоившаяся Агата после этой фразы снова испуганно всхлипнула.

— Я с вами, — даже не спрашивая, объявил Анаэль.

— Ты — груз, а у нас каждый миг на счету.

— Меня шилозад понесет, ей все равно первой в драку лезть не обязательно, так что целее будет.

— Шилозад — это я, что ли? — на меня такая волна возмущения накатила, что я, уже обернувшаяся, чуть не укусила этого нахала.

— У нас тут один дракон, у которого в качестве выступающего полового органа шило в заднице, — хмыкнул Анаэль.

Ниму и Фредо в это время было не до демонских приколов, — шел процесс обучения смене облика.

В итоге, я приподнялась над землей, вцепилась когтями в плечи Анаэля и полетела в сторону гор. Натан взмыл за мной следом. Понятное дело, что оба дракона… ха! Как и ожидалось… тут же обогнали меня и помчались впереди, причем явно соревнуясь и выделываясь друг перед другом. Хотя нет, это вам не Сашка с Артуром, так что, эта парочка красуется передо мной. Ну, или Фредо доказывает Ниму, что, несмотря на младенческий возраст, на самом деле, он крутой и сильный дракон… Мальчики порой такие… мальчики. Не то чтобы Анаэль был очень тяжелым, но скорость передвижения с ним действительно была медленнее, мало того — постоянно сжимать когти тоже было не очень удобно. Но вопль Нима в моей голове: «сваливай, ящерица!» очень помог мне ускориться. Когда мы подлетели к храму, высокому светящемуся ледяному замку, как из сказок о снежной королеве, вокруг никого не было. Только драконьи следы. Очень много следов. А у меня со льдом связаны плохие ассоциации. Очень плохие ассоциации…

— А вы драконицу точно убили? — задала я внезапно возникший у меня в голове вопрос.

— Ты нас совсем за идиотов держишь, что ли?.. — возмутился Анаэль. — Я ей хлыстом спину рассек вместе с позвоночником. Почти пополам разрубил. После такого не выживают.

— Ясно, — согласилась я, но дурное предчувствие все активнее и активнее скреблось внутри. — Слушай, давай мы в храм не ворвемся, а прокрадемся?

— Думаешь, нас до сих пор не засекли, саламандрочка? Ты такая хрупкая незаметная мышка…

— Меня засекли, а тебя — нет, — осадила я ехидничающего демона. — Я заявлюсь, триумфально хлопнув дверью, а ты прошмыгнешь следом.

— Иногда у тебя случаются просветления в голове, — хмыкнул Анаэль и посоветовал: — Поищи у этого замка несущие колонны между делом.

— У тебя тоже встречаются в голове умные мысли, — подколола я демона и влетела в дверь храма…

Все, как я и предчувствовала! Содружество интуиции и шила — вот моя сильная сторона, а все эти размышления и планирования надо сваливать на мужские плечи. На меня накинулись одновременно два синих дракона, и спаслась я только мелкими размерами и именно тем, что интуитивно ожидала этого нападения. Можно сказать, прямо видела, как один прячется за дверью слева, а второй караулит сверху… Ну или… да, точно видела. Уворачиваясь вправо, я поблагодарила мысленно Фредо, который нашел время меня предупредить, а не вопить приказным тоном: «сваливай!», что в переводе на мой язык означает: «поспеши, друзья гибнут». Клонирует этот староангел синих, что ли? Не понимаю! Но, плевать! Так, мелькаем между колоннами, путаемся, прошмыгиваем между дерущимися то тут, то там… Догоните меня, огромные неповоротливые ушлепки!

Конечно в меня попадало ледышками, порой даже очень ощутимо, иногда настолько, что меня слегка заносило на поворотах или прибивало к полу, но я старалась не обращать внимания на такие мелочи. Нет, храм был огромным, сам по себе, да еще и магически расширенным, так что восемь… нет, девять синих драконов и один красный могли сражаться друг с другом с полным комфортом. Но еще один маленький красный дракончик, то есть я, сражаться сейчас совершенно не горел желанием. У меня была другая цель — Адам.

Где этот алтарь, чтоб его в бесконечном цикле через неправильный разъем… Ага… Там уже вовсю сражались Натан и еще один ангел, красивый в своей мужской зрелости, на которую мне было плевать с высокой башни, но на которую явно запала… Бахати… Да, интуиция у меня просто вопила о том, кто во всем виноват, но я ее проигнорировала. Стерва бледнорожая! И ведь точно, преданность Тимки отвергла, восхищение Анаэля тоже, а выбрала старость… условную, конечно — всем бы такими стариками быть, как этот. Адам отдыхал на алтаре, прикованный к нему за щиколотки и за запястья. Чтобы его освободить, мне придется обратиться в человека, а при таком количестве летающих вокруг драконов — это не очень здравая идея. Вновь ледышкой по черепу мне очень не хочется…

Думай, Ринка, думай…

Как же я это ненавижу! Вот бы вцепится Бахати в волосы и… Ну, тоже вариант! Нет карты, нет проблемы! Природница попыталась меня атаковать своей магией… дура! Нет, если суметь накинуть петли на крылья…

С грохотом упав на пол, я поступила хитро — обратилась в человека и напрыгнула на магичку, заламывая ей руки за спину и затыкая рот комком листьев, сорванных с созданных ею же живых веревок. И тут же снова обратилась в драконицу, взмывая под потолок и удерживая в лапах сначала пытающуюся вырваться, а потом замершую от страха стерву. Я почти успела… почти успела долететь до стены с дверью и даже спикировать. А вот вылететь не удалось — в дверях застыл огромный синий дракон, заполонив своим телом все свободное пространство. Ну и отлично! Снова под крышу и скидываю эту красотку общего пользования к чертям… Даже совесть мучить не будет…

Ой! Нет, Бахати я из лап выпустила, но ее у самой земли поймал огромный синий, а я, став доступной мишенью, попала под обстрел сразу трех драконов. Голову я, по возможности, берегла, но всем остальным частям тела досталось от души. Крутясь, как юла, я умудрилась самые крупные из летящих в меня ледышек растопить собственным огнем. Боль от менее сильных ударов почти не ощущалась из-за бушующего в крови адреналина. А потом пришла пора снова уворачиваться. Мелькать так, чтобы один из синих прикрывал меня от второго, прятаться за колоннами и…

— В промежутках жги несущие колонны! — мысленно крикнула я сражающемуся в другом конце храма Ниммею

— Мне… ять… ящерица… не до колонн! — рыкнул у меня в голове Ним.

Согласна, на каждого из моих драконов приходилось по три синих. Ну, Фредонису ненадолго повезло, пока один из его соперников перекинулся на меня, но сейчас за мной снова гонялось двое, а остальные пытались угробить моих парней, твари! Колонны… Черт, плевать! Там — Адам!

Я вновь помчалась в сторону алтаря, где со староангелом сражались уже двое — Анаэль и Натан. Нет, ну если эта парочка совместно не уложит светлозадого козла, никакого трона они не достойны. Как можно доверять страну двум слабакам, которым даже вдвоем раритет чахлый и поизносившийся за пять сотен лет не прибить? Согласна, агрессивный и активный раритет…

А это у нас что такое?

В туманной дымке огромного черного круга, очень похожего на портал, через который я попала в Академию, мелькали темно-синие тени. Множество темно-синих теней……ять… — выдала я длинную разухабистую речь, осознав, что это — драконы. Если это портал в другой мир… ну да, наверное, так и есть. Поэтому тут драконов никто и не видел, они прилетали из своего мира и возвращались к себе обратно. Может, ангельской мощи хватало, чтобы вынимать оттуда по одному монстру в день? И их так мало именно из-за этого, а основная масса ждет, когда можно будет заселяться? Нет, пусть парни потом над всем этим думают, для меня понятно только одно — этот портал открыться не должен. А он откроется, как только Бахати прольет кровь Адама на алтарь.

Только она почему-то этого не делает, а ждет, поглядывая на староангела… Значит, тот тоже должен что-то сделать. Речь с броневичка толкнуть или тростью махнуть — не важно, но пока Натан с Анаэлем его развлекают, портал будет закрыт, так что время есть… Наверное…

Наивная!

Я еще успела, мелькая между колоннами и поглядывая на портал, отметить, что охотящиеся за мной драконы поступили нечестно. Один уселся рядом с Бахати, смирившись с тем, что за мной гоняться бесполезно. А второй полетел помогать староангелу…

Нет, ну так нельзя!

Кипя от возмущения, я тоже рванула к своим, но не успела…Воспользовавшись тем, что синий монстр отвлек на себя Натана, раритет как-то хитро сверкнул, и Анаэль упал на колени, зажав уши ладонями… Я опустилась на землю за колонной, растерянно пытаясь понять, что происходит. Ведь Анаэль — демон, у него иммунитет же… Но, приглядевшись, догадалась, — эта тварь убивала тело носителя… Вот падла!

Я взмыла вверх, мысленно привлекла внимание Фредо к происходящему и отвлекая на себя одного из нападающих на него драконов. Все же у синих в приоритете Ним, а тот умудрился убить одного из своих противников. Один из трех атакующих Фредониса почти мгновенно заменил погибшего, и теперь на какое-то время у нас стало по одному дракону на каждого: у меня, у Фредо и у Натана.

Ой, нет, у Натана — два… Видя, что я отвлеклась от попыток прорваться к алтарю, охранник Бахати решил помочь соратнику разделаться с ангелом. Надо лететь на помощь… Но сначала мне надо попытаться спасти Анаэля!

— Фредо, ты сможешь разъединить демона и его носителя?

— Драконом — не уверен… Попробую!

Переговоры пришлось вести голосом, потому что эмоциями передать четко, чего именно я хочу, оказалось сложно — адреналин затмевал все остальные переживания. Я сиганула вниз, надеясь, что второй дракон последует за мной, но ошиблась, — тот вновь перекинулся на Фредониса. Я, как противник, не котируюсь… А зря! Ладно, будем спасать ангела… Или нет! У нас же Бахати без охраны…

Ха! Едва я кинулась к природнице, один из драконов, нападающих на Натана, тут же оставил парня в покое и принялся кружить вокруг алтаря. Вот и молодец… Над седой равниной моря гордо реет… синий монстр…

Я коверкала всплывающие в голове стихи, чтобы не думать, не смотреть, не паниковать…Не смотреть — было сложно. Не паниковать — еще сложнее.

Из ушей и глаз Пэнфило текла кровь — знакомое страшное зрелище. Анаэлю сейчас так же больно, как и его телу?! Не думать… Совесть — молчать! Не мы убиваем Пэнфило. Но мы в этом виноваты. Мы… Я…Староангел небрежно махнул рукой, отшвыривая тело парня в сторону, и направился к алтарю.

Я ринулась следом и тут же наткнулась на синего монстра… влево — монстр… вправо — монстр… Одна радость — Ним прибил еще одного, и теперь у него снова три противника, а у Фредо, который держится явно из последних сил — один. Главное — держится…Вау! Круто! Было бы время — поаплодировала бы. Еще минус один дракон, но теперь уже как раз у Фредониса. Молодцы мальчики… И правильно сделали, что объединились против оставшихся трех…Но мне надо как-то пробраться к алтарю… Срочно!

— Натан! — я ринулась на помощь ангелу… упала, отброшенная хвостом синего… разозлилась и вцепилась зубами в этот хвост! Откусила… выплюнула… застыла, напуганная злющим рыком и озверевшим взглядом хозяина купированного мною органа…

Уф!.. Пока дракон отвлекся на меня, Натан запрыгнул ему на спину. Блеск золотого луча. Брызги крови. Голова монстра катится мне под лапы… Черт! Страшно… Нет, противно! Зато ступор прошел. Я вновь вспомнила про Адама и помчалась к алтарю. Натан за мной следом. Монстр дернулся сначала на меня, потом попытался лапой ударить проскользнувшего мимо него Натана… И тут Ним кинулся на синего сверху. А Фредо приземлился рядом, обращаясь в парня и подбегая к телу Пэнфило. Так… Натан и староангел… Сверкание… Тонкий режущий писк, буквально раздирающий мозг на части. Еще сверкание… плевать!

Обернувшись в человека, я почти на ощупь доползла до алтаря. Ноги… Нет, руки. Ноги он потом освободит и сам… Черт! Нужен ключ. В голове писк, перед глазами муть, где этот проклятый ключ может быть?.. Да, плевать! Вновь обернувшись в драконицу, я просто рванула лапами за удерживающие Адама железные наручники. Да, всё в крови… в моей… ну и Адама когтями зацепила немного… дело житейское. Сейчас еще ноги освобожу…

Кровь… Кровь Адама на алтаре…Довольная Бахати размазывает ее по камню и смотрит на меня с вызовом. Оклемалась, гадина? Слишком легонечко я тебе по голове драконьей лапой дала, чтобы не мешалась со своим десертным ножичком. Староангел, отбиваясь от Натана, параллельно заканчивает свою речь с броневичка, и писк в моей голове прекращается.

Радостный вопль Бахати… Вот дура, что он ей пообещал-то? А портал начинает светиться странным серебристым светом… Я кидаюсь к нему, не отдавая себе отчета — зачем и что я могу сделать. И, буквально мне наперерез перетекает черный густой дым, словно пленкой затягивая портал…

Нет, все же Натан с Нимом успевают раньше. Они вдвоем оглушают буквально на миг зазевавшегося староангела и скидывают его в кольцо, еще пока окутанное серебристым туманом… и тут же покрывающееся сверху черным дымом.

Кажется, я знаю, кто это, и… не понимаю почему, просто обращаюсь в человека и засовываю руки в этот дым. Тут же чувствую, как за меня крепко хватается кто-то… не совсем материальный, но уже давно очень важный и близкий, и его ни за что нельзя отпускать!

— Держи этого придурка, сколько сможешь! — Натан замирает возле меня. Взволнованный и злой.

— Это я за нее держусь, — шелестит дым, словно усмехаясь. — Но чтобы полностью закрыть портал, надо чтобы я оказался на их стороне.

Не очень понимая, о чем говорят эти двое, я просто осторожно сама сжимаю пальцами не очень материальное, но все же ощутимое нечто… Вроде бы руки.

— Саламандрочка, если я решу свалить отсюда, то сделаю это. С тобой или без тебя.

— Дудки! — гордо объявляю я. — Бросаться со мной в мир синих драконов ты не станешь.

— Наивная…

— Нам надо вас связать, чтобы она тут же тебя оттуда выдернула, — спокойно произносит опять не совсем понятную фразу Натан.

— Ну так материализуйте веревку, — злюсь я, чувствуя, как Анаэля засасывает в этот круг… Еще немного, и я не смогу его удержать, даже если обернусь драконом.

— Саламандрочка, ты прелесть, — шелестит дым. — Отпускай давай…

— Они тебя там убьют, сразу! — рычит Натан и смотрит на меня, почему-то почти умоляюще.

— Не думал, что ангелы такие пессимисты. Убить демона не так-то просто, я сразу уберусь к себе в ад…

— В чужой ад? Там тебя тоже убьют… но медленно!

— Ладно, прощание затянулось, отпускай! — по мне шарахает волна панического страха. Не знаю, какой реакции ожидал Анаэль, а я просто еще сильнее сжимаю его руки, чувствуя, как и меня тоже затягивает в этот портал.

— Скажи ей свое имя, придурок! — Натан уже не просто злится, он начинает сверкать и искрить, теряя контроль над своим обликом.

— Да пошло оно все!.. — выдает Анаэль и начинает читать речитативом какой-то текст на латыни. С каждой фразой у меня появляется странное ощущение, словно меня окутывают в кокон, как паук в свою паутину. И, одновременно, я слышу сильный зов, оглушающий, сводящий с ума… зов чистокровного дракона, тоже привязывающего меня к себе.

— Я вам что, кукла, что ли?! — взрываюсь я. — Ним, хоть ты заткнись, а?!

— Имя… Скажи ей свое имя, или вы просто оба провалитесь в этот портал. Ты должен быть с ней связан, а не наоборот! — Натан, вновь успокоившись, кладет свои ладони мне на плечи, и паутина словно спадает с меня на пол. — Поверь ей!

— Наклонись, саламандрочка, и повторяй за мной, — я чувствую, что схожу с ума, но вижу, как у дыма появляются губы, и я наклоняюсь к ним, чтобы услышать несколько фраз на языке, очень похожем на латинский, и настоящее истинное имя демона. Я шепотом, буквально одними губами повторяю, стараясь не ошибиться ни в звуках, ни в ударении.

— Отпускай! — звонко командует демон, и Натан кивает, разрешая разжать сведенные судорогой пальцы.

Дым исчезает, но и портал застывает, словно затянутый блестящей серой смолой или янтарем… серым янтарем.

— А теперь повторяй за мной! — Натан принимается быстро произносить очень похожие фразы, и в конце добавляет: — А теперь его имя… шепотом!

Я что, похожа на тупицу? Конечно, шепотом… едва слышно… и тут же передо мной возникает черная трехметровая громадина, с крыльями и… рогами. А еще наглой ухмылкой на идеально-прекрасной и очень знакомой роже. Не знаю, почему знакомой… может, именно из-за этой ухмылки?

— Так, как там мое тело? Натан, реанимируй мне его, я уже привык к нему, как к родному… Тем более парень еще жив вроде.

Глава 66. Вдыхаем, выдыхаем…

И тут на меня накатило… в смысле, откатило, причем все разом. Я тихо присела у одной из колонн, уткнулась лицом в колени и так застыла. Даже плакать сил не было. Совсем недавно бурлящая взрывная смесь эмоций словно выплеснулась, оставив внутри пустоту. Рядом со мной присел усталый Ниммей, грязный, пахнущий гарью и потом… Приобнял, так чтобы я смогла уютно устроиться у него на плече, прижался затылком к холодной колонне и закрыл глаза. Наверное, я сейчас тоже выгляжу не лучше, только даже желания привести себя в порядок нет. Хочется просто сидеть обнявшись и смотреть в одну точку.

— Хорошо, что не стали разрушать храм, — как-то вяло порадовался Фредонис. Вид у него был тоже не как у аристократического юноши, прямо скажем. Да и запах… Хотя, мята все равно чувствовалась, и… Мне все равно нравилось, как они пахли, даже сейчас. Оба. Я похлопала ладонью по полу, приглашая устраиваться поближе. Фредо задумчиво посмотрел на нас с Нимом, а потом махнул рукой и уселся возле меня. Не так близко, как хотелось бы, конечно, но переплести пальцы рук уже можно…

— Да, храму повезло, — согласился Ниммей, покрепче обнимая меня за талию. — Чем он тебе помешал? — поинтересовался он, как-то лениво-отстраненно, даже не открывая глаз.

— Анаэль посоветовал, — пожала плечами я, наконец-то, начиная анализировать последствия и с ужасом понимая, что если бы действительно снесла несущие колонны, нас бы всех придавило куполом и…

— Эй, темнозадый, ты зачем хотел здесь братскую драконью могилу сделать, перо тебе в подмышки?! — Ним, тем же лениво-усталым тоном, обратился к Анаэлю, уже заселившемуся в тело Пэнфило.

— Вас бы не убило, а портал бы завалило… — пояснил демон.

— Меня бы убило, — Адам, бледный, весь испачканный кровью, взлохмаченный и… эм… в одних штанах… прошел мимо нас и присел возле Фредониса.

— Нет, куполом убило бы только эту наивную девушку, но, подозреваю, наш соперник ее бы спас, так как она — ключ от врат к другим мирам, — пояснил Натан.

— Была, — с ехидством поглядывая на Бахати, хмыкнул Анаэль. — Что, милая, я тебе мало пообещал?

— Нет, в постели плохо удовлетворял, — усмехнулся Ниммей.

— Эй, животное, вот сейчас обидно было! — Анаэль, плюхнулся возле Нима и не сильно толкнул его локтем под ребра.

— Так что теперь с вратами-то? — внезапно во мне проснулось немного любопытства.

— А ничего… Алтарь-то не она оросила, а ты, саламандрочка. Так что мы теперь в закрытом ото всех мирке, как минимум, лет так на пятьсот. Отдохнем, сил наберемся… В короли выбраться не вышло, правда.

— Почему? Вы же договорились вместе править, а конкурента выкинули… — удивилась я. — Кстати, если мир закрытый, то как же портал сработал?

— Ангельской силой, — снова спокойно пояснил Натан, присаживаясь рядом с Фредонисом и Адамом, после того как аккуратно связал Бахати и пнул ее ногой, чтобы она покатилась в сторону Анаэля.

Какое-то время мы так и сидели, прижавшись спинами к холодной колонне и ощущая плечи, ноги, руки друг друга… и нам было хорошо. А весь мир пусть подождет — нам плевать!

Первым оживился Адам:

— Я несколько внезапно покинул замок, и, возможно, кого-то эта внезапность немного расстроила. Мне кажется, здесь вы сделали все, что могли — драконов перебили, задержавшегося слегка гостя в другой мир выкинули, портал заблокировали, пророчеству сбыться помешали, даже меня спасли… И пока не начали творить всякие ненужные излишества, типа снесения колонн, имеет смысл вернуться обратно в Академию.

— А я бы колонны все же снес, и портал надо доломать, — мрачно пробурчал Анаэль. — А то мало ли…

— Портал надо спрятать, — согласно кивнул Натан. — А то вдруг жрецы сумеют его восстановить? Я бы, вообще, внимательно присмотрелся к этому ордену — портал очень древний, и раз вокруг него возведен храм, это наводит на мысли о связи между жрецами и драконами льда.

— Да тут, вообще, все на мысли наводит, а я сейчас думать не могу и не хочу, — честно призналась я, проигнорировав ухмылку Анаэля. — Так что давайте быстро все доломаем и вернемся к ребятам. Адам прав, они же волнуются.

Фредонис устало поднялся:

— Я видел тут неподалеку глубокую пропасть. Можно скинуть туда…

— Нет, пропасть — не выход, — Натан оторвался от пола, тоже с заметным физическим и волевым усилием. — Такие старые артефакты умеют издавать зов, как драконы. Я уже сейчас слышу, как он «плачет», и это ужасно раздражает.

— А меня радует, — фыркнул Анаэль. — Пусть расстраивается, гадина!

— Он же не виноват, что тебе приспичило героически принести себя в жертву, — с какой-то даже уважительной интонацией хмыкнул Натан.

— Вот уж действительно, внезапное решение для демона. Если бы так поступил Фредонис, я бы даже не удивился, — влез в наш разговор Адам.

— Это был обдуманный выбор. Все равно мы бы все сдохли, если бы драконы вырвались из портала. А там я вполне бы мог успеть заткнуть портал и сбежать… И не факт, что меня в чужом аду убили бы, — огрызнулся Анаэль, в ответ на сочувствующий взгляд Натана. — Здесь же…

— Ты бы смог сделаться невидимым и переждать, — с легким ехидством в голосе предложил Натан. — А потом свалить действительно к своим, когда открылись бы врата во все миры.

— Осатанеть, как такая клевая идея не пришла мне в голову?! В следующий раз именно так и сделаю, — зло рыкнул Анаэль и тоже встал. — Надо найти, где у него рунная вязь и испортить ее.

— Интересно, каким образом? — Натан двинулся вслед за демоном к порталу.

Я тоже попыталась встать, но оба дракона опередили меня и теперь стояли, каждый протянув мне руку. Улыбнувшись, я накрыла каждую из протянутых ладоней своей. Парни хмуро переглянулись. Ним пожал плечами, Фредо мрачно кхекнул… и синхронно дернули меня вверх, так что я на миг повисла в воздухе, прежде чем оказаться стоящей на полу. Адам, Натан и Анаэль принялись крутиться вокруг портала, я наблюдала за процессом, мои драконы напряженно наблюдали за мной и друг за другом, явно что-то обдумывая.

— Ты хотел со мной поговорить, — внезапно вспомнила я и повернулась к Фредонису.

Тот отвел взгляд в сторону и небрежно отмахнулся. Ясно. Хорошая битва с риском для жизни многих заставляет переосмыслить такие мелочи, как количество мужчин у твоей женщины.

Словно подтверждая мои слова, Ним произнес:

— Нам всем надо будет поговорить, но не сейчас.

Фредо кивнул, соглашаясь. Да мне не жалко, чем позже поговорим, тем больше у меня будет времени приучить их к мысли, что нас трое. В конце концов, нас действительно трое — других драконов здесь нет.

— Нашел! — радостно сообщил Адам, после того как другая тройка в очередной раз крутанула круг портала.

— А теперь эту красоту надорасплавить, — приказным тоном объявил Анаэль и посмотрел на нас с Нимом.

Надо — так надо… Мы обернулись и дружно дыхнули, несколько раз… но все без толку. Так что объединили усилия с ангелами, заодно Адам потренировался посылать лучи света. В итоге, так увлеклись, что Фредонису пришлось подмораживать стекающий на пол серебристый ручеек, пока демон бегал вокруг и матерился из серии: «Заставь дураков богу молиться…».

Затем Натан и Анаэль покрутились вокруг портала, напряженно прислушиваясь и словно приглядываясь куда-то…Только после этого, пыхтя и матерясь, два дракона, гордо отринув мою помощь, как я не пыталась навязаться, подхватили артефакт и потащили его замуровывать в какую-то найденную ими достаточно далеко, достаточно глубоко и одобренную ангелом и демоном пещеру.

А уже после этого наша процессия победителей над потенциальным властелином мира лениво размахивая крыльями медленно, косяком, потянулась в сторону замка. Первым летел Натан, держа чуть ли ни подмышкой, связанную и с кляпом во рту Бахати. Дальше — Ниммей с Анаэлем в лапах. И рядом с ним, не отставая, но и не опережая, Фредонис с Адамом. Ну а я пристраивалась то за одним, то за вторым, то обгоняла всех, чтобы покрасоваться впереди, то отставала, снова любуясь то красным, то синим хвостом…

Вот такие вот загруженные и усталые мы буквально попадали у стен замка, где нас уже встречали человек двадцать преподавателей, во главе с ректором, Томазо Тестаччо. Первое, что я с радостью отметила — связанного «носителя» нашего светлого врага, устроившего столько гадостей и пакостей, что впору лишать его ангельского титула…

Действительно, вот уж на кого бы никогда ни подумала: зав кафедрой факультета целителей, Сеттимайо Алюменио, добрый всезнающий дедушка… Он стоял чуть в сторонке, под присмотром Мухобоя, и выглядел не очень довольным. Туда же Натан сгрузил Бахати, передав ее с рук на руки одному из молодых мужчин, судя по эмблеме — с кафедры земли.

— Я еще вчера успел поделиться своими сомнениями с лэром Тестаччо, — шепотом пояснил нам наличие связанного «носителя» Адам. — Но у меня в голове до сих пор не укладывается противоречивость поведения нашего заведующего кафедрой. Ведь он практически спас мне жизнь, когда я сгорал изнутри после вампирского огня, а потом попытался меня же убить.

— Это я тебе жизнь спас, — признался вернувшийся к нам Натан. — Уж больно хорошо ты подходил, как материал для создания смертнорожденного ангела. И потом мне показалось несправедливым, если ты погибнешь, когда уже почти выжил.

Адам лишь скупо благодарно улыбнулся. Мы стояли, смотрели на встречающих, а те — на нас. Словно чего-то ожидали…

— Тринадцатое пророчество не исполнилось, — решился всех обрадовать Ним, посчитав, что молчание несколько затягивается.

— Да, об этом нам было объявлено, — кивнул, немного расслабившись, ректор. — А еще было оглашено заключительное пророчество, итоговое. — Мужчина закрыл глаза и процитировал: — «Вничью закончилась игра, от правил оба отступили. На трон взойдут они вдвоем, чтоб вечность провести в закрытом мире. А их покой оберегать и за порядком бдить веками драконам суждено троим и их потомкам: льду и пламени».

— Что-то про вечность в закрытом мире звучит не очень заманчиво, — тихо пробурчал Анаэль, поглядывая на Натана.

— Это что же, мне домой уже в гости не слетать?! — я тоже пропустила мимо ушей почти весь текст пророчества, услышав про «закрытый мир».

И ведь не так уж часто в последнее время про дом вспоминала. Может, потому, что поверила Ниму и даже не сомневалась — навестить семью смогу сразу, как закончится заварушка с пророчествами. А теперь получается, что…

— Ящерица, ты только не плачь, мы что-нибудь придумаем, — поспешил меня утешить Ниммей, обнимая совсем не по-лэровски.

— У меня же день рождение… к маме… — всхлипнула я, но тут же глубоко вдохнула и успокоилась, утерев нос тыльной стороной ладони. Не время рыдать.

— Лэр Веккьони, глава регентского совета, доверил мне честь пригласить будущих правителей Хитхгладэ во дворец, чтобы обсудить дату коронации… — ректор говорил это, смотря, в основном, на Натана, по которому сразу было видно, что он не совсем человек. А я судорожно вспоминала, где слышала фамилию Веккьони… Что-то очень знакомое, но… И-и-ять! Это же отец Фредониса!

— А также драконов, которым выпала честь оберегать наш мир, — теперь все внимание ректора перешло к Ниму и Фредо, словно меня и не было между ними. Конечно, лэр Тестаччо у нас новатор и преподавательниц-женщин скрипя зубами принял в Академию. Но меня он все же воспринимает как несущественный элемент, а не как полноценного члена общества. А ведь в пророчестве четко про трех драконов было и их потомков… Иех, единственное, с потомками-то у нас… если я одна драконица на двоих.

— Лэр Веккьони уже озаботился розыском невест из знатных семей, достойных продолжить королевский род, а также тех, кто готов принести себя в жертву во имя продолжения рода драконов, — тут ректор вытер вспотевший лоб, еще раз хмуро оглядел всю нашу компанию и уже нормальными словами добавил: — Так что, глубокоуважаемые лэры, приводите себя в порядок и отправляйтесь во дворец. Коронованных особ можете оставить там, а все остальные возвращаются обратно, доучиваться и сдавать экзамены. Вас, лэр Фредонис, это тоже касается… Несмотря на семейные обстоятельства.

У меня все внутри забурлило и закипело от фразы: «принести себя в жертву во имя продолжения рода драконов». Дудки! Если уж и в жертву, то мне. Я всех желающих размножить моих драконов порву, как Тузик грелку… Так разозлилась, что даже не сразу про упоминание о каких-то семейных обстоятельствах у одного из размноженцев осознала.

— Да, я понимаю. Тем более в связи с некоторыми изменениями… Думаю, решение семейных обстоятельств станет несколько более затруднительным. В любом случае, я обязательно вернусь, чтобы спокойно закончить обучение, а уже потом выполню свой долг перед семьей.

— Да, лэр Веккьони, вы всегда можете сослаться на мое требование, если вам это поможет, — с легким сочувствием в голосе произнес ректор.

— Что происходит? — поинтересовалась я, дергая Фредо за рукав. — У тебя неприятности в семье?

— Скорее у меня лично, — ответил, кривовато улыбнувшись Фредонис, а потом, гораздо тише, добавил: — И я не очень представляю, как буду их улаживать в связи с моим новым… эм… статусом. Но вы не переживайте, лэра…

— Если сейчас скажешь, что меня это не касается, количество драконов в этом мире сократится на одного, — грозным шепотом пообещала я.

— Так не честно, лэра, — теперь Фредо улыбнулся уже нормально. — Мужчина должен сам решать свои проблемы, а не делиться ими с… — тут он замолчал, глядя то на меня, то на Нима… потом обреченно как-то махнул рукой и вздохнул.

— С кем?! — не то чтобы меня внезапно потянуло поскандалить, просто не люблю, когда от меня отмахиваются, и вообще… — Кто я для тебя? Можешь не говорить, просто для себя реши и…

Фредонис, очень осторожно взяв меня за руку, сжал мои пальцы и, наклонившись почти к самому уху, уточнил:

— Лэра, вы на коронации собираетесь присутствовать в мужском костюме или в платье?

Я презрительно фыркнула, передернула плечами и вслух возмутилась:

— Дурацкий вопрос! Конечно же, в костюме…

— То есть отцу я вас представлю как лэра Рина, и, как вы понимаете, мои отношения с вами не смогут быть использованы в качестве аргумента против моего брака.

— А если я приду в платье? — обреченно поинтересовалась я.

— Тогда возникает другой интересный нюанс, лэра. Вы позволите мне представить вас как свою невесту? И как к этому отнесется ваш второй потенциальный жених? И как потом в обществе будут относиться ко мне, когда выяснится, что вы встречаетесь одновременно и со мной, и с другим мужчиной? И… — тут жаркий торопливый шепот стал более спокойным и ровным: — Я ценю то, что вы готовы ради меня пожертвовать своей конспирацией, лэра. Но у меня есть долг перед семьей, который придется выполнить. Я давно решил, кто вы для меня, и даже готов смириться с присутствием рядом с вами другого мужчины. А готовы ли вы к тому, что мне придется жениться на другой женщине?

Глава 67. Не бывает неразрешимых ситуаций, есть неприятные решения

Ступор? Кажется, так называется это состояние, когда и слов нет, и дар речи пропал. Придушить или обидеться? Обидеться и придушить? Или придушить, а потом уже пообижаться? И-и-ять, убиться плеером, честное слово! Какая другая женщина?!Фредо внимательно посмотрел на меня, вздохнул горестно-обреченно, приготовился что-то сказать, но тут лэр Тестаччо вновь натянул на лицо маску безэмоционального робота и обратился к Натану:

— У меня есть просьба к будущим правителям Хитхгладэ. Дозволено ли будет ее озвучить?

Я чуть не поперхнулась, а потом прикинула, что, вполне возможно, мне тоже скоро этот церемониальный цирк устраивать придется. Общественность не оценит рубаху-парня, нарушающего все традиции, даже если он — девушка. Разволновавшись, представив себя во дворце, в окружении толпы придворных, я схватилась руками сразу за обоих своих парней и почувствовала, как Ним успокаивающе сжал мои пальцы, а Фредо ласково погладил меня по запястью. Уф… Сразу стало легче. Натан кивнул, с таким лицом, словно всю жизнь только и делал, что выслушивал просьбы от поданных, при этом вроде бы ненавязчиво-небрежно, но очень весомо качнул головой в сторону Анаэля.

— Мы готовы выслушать.

— Благодарю Вас, Ваши Величества, — ректор низко поклонился, приложив правую руку к груди. — Я прошу у вас дозволения лично провести казнь бывшего друга и соратника. И донести потом Совету, что он погиб достойно, защищая границы нашего мира от зла, а не как предатель… — тут лэр Тестаччо несколько раз покашлял, словно у него внезапно пропал голос. — Род Алюменио много веков честно служил стране и короне. Под опалу попадет очень много достойных магов-целителей, и это будет ощутимой потерей…

— Мы дозволяем, — произнес Натан, переглянувшись с Анаэлем. — Мы согласны, что семья этого человека невиновна в его предательстве.

— Благодарю Вас, Ваши Величества, — ректор вновь поклонился. — Дозволено ли мне будет узнать, в чем обвиняют эту женщину, и собираетесь ли вы отвезти ее на суд Совета? Если она будет продолжать жить, то я прошу дозволения позаботиться о ней и удалить из ее памяти наш разговор.

Тут я вновь дернула Фредо за рукав, привлекая его внимание, и зашептала:

— А что это еще за суд?.. — мне, вообще, все сказанное о Бахати не очень понравилось, но уточнять я решила поэтапно.

— Совет не только принимает решения, но и судит, если преступник или его вина этого достойны. А эта лэра совершила преступление против страны и мира. Ее и ее опекуна приговорят к смертной казни.

— Но у нее нет опекуна… — я скосила взгляд на Анаэля. — Вернее есть, но казнить его будет довольно затруднительно.

— У нее есть эсне Адвара, — хмуро напомнил мне Фредонис. — Это не совсем правильно, но суд может признать дееспособную независимую лэру, преподающую в Академии, опекуном.

Странный мир, странные законы…Я принялась прокручивать у себя в голове зудящую взаимосвязь между позором на род опекуна, позором на всю семью и даже испугалась, когда до меня внезапно дошла одна простая истина. Если магичек признают отдельным родом, а так, скорее всего, и будет, — они же все время вместе, словно семья… то… одна дура сейчас испортит им всю преподавательскую карьеру, да еще мнение общественности, опять же, шум, гам, скандал, позор. Мужчины используют это, чтобы убрать природниц из Академии, все гендерные нововведения песцу под хвост. Но, главное, больше всего жаль Адвару — вдруг ее, и правда, признают опекуном? Или она сама из чувства ответственности себя им назначит. Или Бахати, из мести…Черт! А что делать то?

От размышлений меня отвлекло переругивание Натана и Анаэля.

— …надо всех казнить здесь, — спокойным тоном, как будто речь не шла о двух жизнях, произнес демон.

Меня внутренне передернуло в очередной раз. Одно дело убить человека в пылу боя, когда адреналин в крови, а разум в отпуске, и совсем другое… Да мне даже этого старика Сеттимайо было немного жаль, а уж Бахати тем более. Нет, умом я понимала, что это будет правильное решение, ведь девушка совершенно осознанно собиралась принести Адама в жертву ради собственной выгоды. И суд все равно приговорит ее к смертной казни, просто при этом еще и остальные природницы могут пострадать… Но…

— Может, не надо ее казнить? — не удержавшись, влезла я в разговор.

— Предлагаешь ей медаль за измену выдать? — со злым ехидством процедил Анаэль. — Нет уж, я не твой всепрощающий дракон! — И уже громко, для ректора, терпеливо ожидающего ответа на свой вопрос, объявил: — Эта женщина принимала участие в заговоре с целью захвата власти над миром. Она достойна смертной казни, как и ее сообщник, лэр Сеттимайо Алюменио. И пусть она умрет вместе с ним.

Натан хмуро помалкивал. Нет, не осуждающе, просто не испытывая радости от принятого решения. Да и сам демон, оглашая его, явно, был не в восторге. Бахати, услышав приговор, задергалась, пытаясь выплюнуть кляп. Да в этом мире ее бы и без кляпа никто слушать не стал…

Ректор, ничуть не удивившись, согласно кивнул и лишь уточнил:

— Вы доверите исполнение приговора нам или осуществите его сами?

Анаэль уже собирался ответить, но тут мое терпение окончательно лопнуло. Да, Бахати совершила подлость, согласна. Да, она достойна смерти, потому что иначе мы все будем постоянно ожидать от нее предательства и, скорее всего, дождемся. Да, ее совершенно не нужно тащить на их Совет, ведь тогда обо всех природницах будут судить именно по ней. «Ах, да, это те магички, одна из которых приговорена к смертной казни за пособничество в попытке захватить власть над миром»… Чудненько, и-и-ять!.. Да за одно это ее пришлось бы убить. У меня на природниц такие надежды были… Они вполне могут протоптать тропинку, показать своим примером, что женщины тоже могут существовать отдельной независимой коммуной, безо всякой опеки. А после суда над Бахати им никто не позволит преподавать в Академии…

Но именно потому, что девушки представляют собой отдельную коммуну, не помешает мужчинам об этом напомнить!

— Я считаю, что казнь Бахати должны осуществить те, кого она предала больше всего, — мой голос прозвучал слишком звонко, а потом в горле, наоборот, запершило от волнения. — У нее есть командир, эсне. Она — член команды. Ей доверяли, а она…

–..! — освободившись от кляпа, магичка излила весь свой яд на меня, выдав череду лестных эпитетов, в основном, в женском роде. Надеюсь, все присутствующие здесь преподы умеют хранить тайны. — Благодаря мне, мы все могли вернуться обратно, а из-за твоей дурости сдохнем здесь, драконья подстилка!..

На пару мигов я замерла, потому что засомневалась — может, и правда, это я — предательница, помешавшая Бахати всех спасти?.. Да они собирались убить Адама. Но ведь и мы, ради спокойствия в мире, приговорили к смерти двух человек. Но тут же вспомнилась синяя тьма, кружившая на другой стороне портала и ожидавшая, когда откроют проход. Добрые милые плюющиеся льдом зверушки, собирающиеся просто подружиться с местными жителями, или злые монстры, намеревающиеся помочь слегка заигравшемуся ангелу захватить мир? Странно, почему я в первую очередь подумала о втором варианте и сейчас, после того как в голове прояснилось, вновь думаю именно о нем?

Нет, конечно, можно было бы улететь, оставив магов разгребать то, что произошло по вине их демиурга… Да-да! Больше всего виноват в случившемся не ангел, а тот, кто позволил ему тихо сходить с ума пять сотен лет, готовясь к новой игре. Но уж точно не жители этого мира! И предать, сбежать, оставить их биться и погибать, защищая свою страну… Нет, даже если бы у меня было время все обдумать, а уже потом ринуться в бой… Даже если бы я сначала здраво оценила ситуацию, а не анализировала бы все сейчас, спустя несколько часов… Все равно я бы поступила так же! Конечно, вариант, что мы сначала портим портал, а уже потом «орошаем алтарь» и открываем проходы к другим мирам, был бы более разумным и предпочтительным, наверное…

И тут у меня даже сердце от страха замерло! А если такие вот порталы в мир синих драконов есть в каждом… каждом храме этого… чтобы ему… ордена?! И… Да, в одном из них ангел научился силой своей благодати или чего-то подобного делать маленькую щелочку, через которую удавалось просочиться паре-тройке драконов. И вот, благодаря исполненному тринадцатому пророчеству, эти проходы открылись бы полностью и одновременно?..Вот уж нет уж! Хорошо, что я не дала этому пророчеству сбыться!

Это — не мой мир, но спокойно жить в своем, зная, что здесь остались и, скорее всего, погибли в первых же сражениях Демо, Медо, Роджер… Фонзи, Чезанно… Робби… И… Фредо… Он ведь не отправился бы за мной, а остался бы здесь. Да я и сама бы погибла, вместе с Нимом, Анаэлем и Натаном. Как только я все это осознала, жалость к Бахати уступила место брезгливой ненависти.

— Сейчас сдохнешь только ты, — мой голос звенел, растапливая мешающий говорить комок в горле. — Но сначала ты посмотришь в глаза своим подругам. Уверена, им найдется, что тебе сказать.

Я обернулась к Анаэлю, и, надеюсь, по моему лицу он сразу понял, что со мной сейчас лучше не спорить. У меня в ушах шумело от прилива крови. Я разозлилась, причем частично от того, что мне было страшно. У меня ноги подгибались от ужаса, как только я начинала представлять толпу синих драконов, кружащую в небе Анардиньи… Вот, даже вспомнила, как мир называется, так перепугалась! Анардинья… Красивое имя. Фредо произносил его с такой любовью и гордостью в голосе…

Да, это не мой мир, но это мир моих друзей и моего любимого… И…

И-и-ить! Имеет смысл начать привыкать к церемониальным танцам, а то влечу вся такая в дворцовую залу, ногой у трона топну, то-то имидж владыки сразу взлетит до небес… Да и мой тоже.

— Ваши Величества, прошу вас о справедливости. Пригласите сюда эсне Адвару, чтобы она могла позаботиться о необходимых предсмертных ритуалах и сама осуществить казнь своей… В общем, так будет честно же, — закончила, соскочив с пафосного настроя. Выдохлась.

Хотелось забиться в угол и расплакаться. Нет, сначала отпинать боксерскую грушу, чтобы злость вышла, а уже потом… Да еще этот… со своей женитьбой! Черт, за что мне все это?! И… за драконью подстилку так и тянет двинуть ногой в живот, но связанного противника бить — себя не уважать.

— Да, это будет справедливо, — учитывая то, что Анаэль лишь молча сверкал на меня глазищами, ответил мне Натан. — О лэре Алюменио позаботятся его бывшие соратники, а о лэре Бахати — ее отряд. И, лэр Рин, мы гордимся твоей выдержкой, — судя по промелькнувшей усмешке у обоих, они уже успели надо мной тихо поржать, гады!

О! До меня даже не сразу дошло, лишь по тихому перешептыванию среди преподавательского состава, что те, в отличие от меня, намек поняли. Я по-прежнему «лэр». Хорошо, что мне не надо было присутствовать на казни. Зато потом пришлось успокаивать Тимоху, который почему-то решил, что обязан там находиться и проводить в последний путь свою бывшую женщину. А может, он хотел поддержать Абангу, не знаю… Но вернулся он бледный, как полотно, даже серые волосы словно поблекли. Я не стала ничего говорить, просто взяла его за обе руки, и мы так постояли какое-то время, молча. А потом он пошел с остальными природницами, а я — к нам в блок, отмываться, переодеваться в парадное одеяние студентов Академии и… морально собираться с духом. Впереди нас ждали Совет, Дворец и новые приключения.

Глава 68. Когда королям скучно, они кого-нибудь…

— Лэра, вы так и не ответили на мой вопрос, — шепотом напомнил мне Фредо, когда мы уже стояли на другой стороне портала, в столице Хитхгладе.

Сначала через портал шагнули мы трое — я, Ним и Фредонис. Драконы, чье предназначение охранять королевский покой и бдить за порядком. Для большинства встречающих то, что третий дракон — сын главы регентского совета, оказалось неожиданностью, но не для самого главы. Хмуро смотрящий на нас смуглокожий черноволосый мужчина, весь одетый в черное, как ни странно чертами лица совсем не был похож на сына, вернее сын — на него. Цвет кожи, пышные локоны и жгучие черные глаза. Все. Больше ничего общего. Даже взгляд этих черных глаз был совсем разным. Старший лэр Веккьони смотрел на мир с хищным прищуром настоящего дракона, хотя, на самом деле, им и не являлся. И как-то я просто нутром почуяла, когда этот хищный взгляд остановился на мне, что будущему свекру не понравилась. Правда, он же еще не в курсе, что я — лэра, а он — мой свекр… будущий.

Убедившись, что для королевских особ опасности нет, мы отошли в сторону, и из портала вышли Анаэль и Натан. Последний — в своем истинном обличие, потому как узнав, что, вместо продолжения учебы, его ждут коронация, приемы, политические интриги и прочий геморрой, Борхэль объявил, что увольняется из ангельских носителей. Поэтому наипервейшей задачей одного из будущих королей был поиск человеческого тела, чей хозяин был бы готов разделить его с ангелом. Перед Анаэлем такая проблема уже не стояла. После того, что случилось в храме, Пэнфило осознанно пригласил демона, и насколько я поняла, у них там даже некоторое взаимодействие наметилось.

— Готова ли я, чтобы ты женился на другой женщине? — уточнила я, словно смакуя каждое слово. — Нет, не готова. Но я постараюсь с этим смириться, если у меня не будет выбора. И даже попробую не сделать тебя вдовцом еще до свадьбы… — насчет последнего я действительно была не совсем уверена. Мало ли, просто нечаянно чихну на будущую лэру Веккьони… огнем… раза три, для надежности!

— А готовы ли вы сами стать моей женой? — голос Фредониса слегка дрогнул, когда он задавал этот вопрос.

Игнорируя неодобрительный взгляд старшего Веккьони, я почему-то ответила вопросом на вопрос:

— А ты готов подождать, пока я закончу Академию, и повторить этот вопрос спустя шесть лет?

— И все эти шесть лет вспоминать нашу единственную ночь и постоянно сомневаться, случилась бы она, если бы жизнь другого мужчины не оказалась бы под угрозой?.. — Фредо хмыкнул и печально улыбнулся, посмотрев на Нима, старательно делающего вид, что не прислушивается к нашему разговору. А затем в упор уставился на меня.

И что мне теперь сделать? Объявить, что ночь все равно была бы? Но ведь я как раз хотела связаться с Ниммеем, чтобы он меня остановил и… как же хочется трусливо увильнуть от ответа, сказать, что сейчас не место и не время, поговорить с каждым по очереди наедине и выдать правду, приготовленную по-разному, вырезав лишнее. Только если я рассчитываю на нормальный тройственный союз…Убиться плеером! В здравом уме и трезвой памяти я мечтаю, чтобы рядом со мной были оба дракона, и оба были моими! Законным образом, безо всяких там увиливаний, уверток, прогибов под общественное мнение. Но тогда придется всем признаться, что я — девушка… Или пока не надо?

Ладно, с общественным мнением попозже разберемся, а вот с внутрисемейным нужно именно сейчас, а то так и буду откладывать.

— Для полного счастья мне необходимо быть с вами двумя. И днем, и ночью… Все время! И мне бы очень хотелось, чтобы вы были только мои, — да если будет нужно, я смирюсь, постараюсь смириться… но… почему-то, как только я начинала представлять Нима или Фредо с другой женщиной, внутри все обрывалось. Хотелось устроить сцену ревности, закатить истерику… Да, если внутри каждого из моих мужчин сейчас бушуют такие же страсти, им можно только посочувствовать.

— А еще я детей от вас хочу, — не знаю, с чего я вдруг заговорила о детях, но вдруг поняла, что да, пусть не сейчас, пусть в каком-то отдаленном будущем, но я очень хочу детей именно от этих двоих.

— А я хочу снова привязать тебя к себе, на этот раз окончательно и навсегда, — не удержавшись, влез в наш разговор Ниммей.

— А я на тебя Анаэлю пожалуюсь, — ехидно хмыкнула я. — Или Натана попрошу меня освободить. У меня теперь связи на самом высоком уровне, — и показала Ниму язык, а потом уже совершенно серьезно добавила: — Конечно, я тебя пойму, но не прощу…

— Ящерица, ты себя ведешь как желтоклювик, вроде бы и за рыбкой нырнуть хочется, и за птичкой взлететь тянет.

— Ну и что мне теперь делать? — вздохнув, поинтересовалась я. — Разорваться, что ли?! Если я люблю и рыбку, и птичку, причем настолько, что готова рисковать своей жизнью ради них!

— Выбрать… — начал Ним, но я перебила его, буквально прорычав:

— Я не могу выбирать, неужели вы не понимаете? Я уже столько времени мечусь между вами, сомневаюсь, кидаюсь то к одному, то ко второму, а полностью счастлива только между вами двумя. Когда знаю, что вы оба рядом. И… понимаю, что это эгоистично… Но… Я не готова вас отпускать от себя и не хочу ни с кем делить, вот!

Выдав эту эмоциональную речь, я отвернулась, сквозь предательски выступившие на глазах слезы наблюдая, как из портала выходит королевская свита. Будущие члены Совета. Роджер, Чезанно, Фонзи, Ксирономо, Жан… Роберто под руку с Агатой и Адам… Хм… Пожалуй, у этих троих тоже довольно сложная ситуация и очень высокие отношения. Но у нас выше… мы же — драконы.

— Лэра, я готов ждать вас шесть лет, шестьдесят шесть или шестьсот шестьдесят шесть. Но у меня есть долг перед семьей, и я должен его выполнить. Продлить род…

— Дети не от Ящерицы будут почти обычными людьми, — зачем-то уточнил Ниммей. — Их же будет некому инициировать.

Мы решили, что не стоит слишком буквально понимать свою миссию по охране их королевских величеств и спокойно шли позади всей процессии, двигающейся в сторону дворца. К счастью, никому даже в голову не пришло поторопить нас. Вообще, складывалось странное ощущение, что нас боялись и сторонились. Я посмотрела на Нима, пытаясь понять, к чему он сейчас про детей-полукровок сказал. Но судя по лицу Фредо, тот в отличие от меня намек уловил. Хм…

— Короче, мальчики, я люблю вас обоих, по-разному, но с одинаковой силой. Как хотите, так и живите теперь с этим, — подвела я итог нашему разговору и шагнула за огромные, позолоченные ворота.

Город, пока мы шли от портала к дворцу, я почти не разглядывала, так была занята разговором. В подсознании отложилось только то, что, в принципе, столица очень похожа на тот городок, по которому мы с Тимкой прогуливались в свой первый день в этом мире. Плотно стоящие друг к другу трехэтажные дома с нависающими балконами. Но здесь в наличии были тротуары, отделенные каменным поребриком от большой и очень широкой дороги, по которой мы как раз и шли вслед за всей остальной процессией. А вот на дворец я даже полюбовалась какое-то время, просто потому что он был удивительно сказочным в своей красоте. Множество высоких полукруглых башен разной высоты с голубыми заостренными маковками и золотыми шпилями на каждой. А сами стены… кажется, этот цвет принято называть «слоновой костью». И он так гармонично сочетался с голубым, а золото так красиво блестело в лучах заходящего солнца…Заканчивался мой тридцать второй день в новом мире. Завтра у меня будет день рождения. Что ж, отмечу, когда вернусь в Академию. В свободной и непринужденной студенческой атмосфере, вместе с Тимкой. Погрустим с ним вместе о доме…

— Ящерица… — Ним обнял меня за талию и притянул к себе, пользуясь тем, что нас сейчас мало кто видит. — Ты крылья совсем не опускай, даже если вдруг не все получается так, как ты хочешь. Это мы с тобой тут пришельцы, а у твоего некроманта здесь семья, долг… — прошептал он мне мысленно.

— Попытаться уйти в Орден хранителей ему этот долг не мешал, — обиженным голосом маленькой девочки пожаловалась я, тоже напрямую ему в голову.

— Я так понял, что он тогда был не умнее тебя, — рассмеялся уже вслух Ним.

— Спасибо, комплимент оценила, — шмыгнув носом, я одной рукой обняла Ниммея, а другой ухватила за рукав и подтянула к себе поближе Фредо.

Он осторожно освободился, но потом нежно сжал мои пальцы своими, прижавшись ко мне боком и скрывая эту скромную ласку от остальных. Да, конспирацию я соблюдаю все хуже и хуже. Дурдом заселения в большие апартаменты, по соседству с королевскими, я пережила с трудом. Хихикающие служанки, кокетничающие фрейлины, молоденький мальчик-паж… Мне искренне казалось, что они все только и делают, что висят на моем драконе… Черт, на моем! Моем драконе!

— Лэра, я довольно часто бывал здесь раньше, поэтому, естественно, все эти люди мне знакомы.

— Но это не повод виснуть у тебя на шее и целовать в щеку, — я была искренне возмущена царящим в этом дворце развратом.

Фредо лишь скосил глаза в сторону Ниммея. Ну да, я нервничала, а Ним поцеловал меня, пользуясь тем, что в комнате в тот момент были только мы трое. Ничто не мешало и Фредонису тоже меня поцеловать! То есть… мог бы рискнуть, я бы… эм… Да, все, я же решила?! Значит, можно!

Дождавшись, пока за очередной фрейлиной захлопнется дверь, я тихо подкралась к стоявшему ко мне спиной Фредо, развернула его, прижала к стене, подняла вверх лицо, заглядывая в черные бездонные глаза… почти умоляюще. Да, я могла поцеловать его первой… впервые… но как-то так уже сложилось, что начинает именно он. С Нимом все проще, то он с инициативой, то я… А с Фредонисом я привыкла, что ведет он. Но Фредо стоял, молча смотрел на меня и словно ждал чего-то. Не дождался, дернулся, попытался освободиться… И я не выдержала, обняла его за шею, притянула к себе и… поцеловала. Так чтобы даже не сомневался… Никогда не смел во мне сомневаться!

— Лэра… — странно, но в голосе моего некроманта звучала не радость, а скорее растерянность. — Ри-и-ин…

О, да! За это я могу еще раз поцеловать! И…Обернувшись на хлопнувшую дверь, я уже обреченно приготовилась увидеть пустую комнату, из которой только что вылетел Ниммей, но… Ним спокойно сидел в кресле, нога на ногу, с невозмутимым выражением лица. А в дверях стоял Анаэль.

— Саламандрочка, соблазни этих двоих на секс втроем, и я благословлю ваш союз, объявив, что у драконов так заведено. Главное, даже почти не совру, что самому удивительно! Ведь ты самая подходящая пара и для одного, и для второго. И попрекать тебя постоянно изменой не буду, ведь нельзя же изменять мужу с мужем? Я даже готов указ издать, чтобы тебя обучали в Академии, как равную по силе мужчинам, ведь ты же — дракон.

Демон смотрел на меня провокационно-соблазняюще. Мысли о куриной заднице под павлиньем хвостом не помогали… Мне очень хотелось, чтобы можно было нормально учиться и при этом не надо было бы конспирироваться.

— Кстати, оглашаю вам культурно-развлекательную программу, — продолжил Анаэль, не дождавшись моей реакции. — Вскоре у нас намечается кастинг на новое тело Натаниэля, затем в ночи — бал и первый отбор невест для королей. А завтра выбор жертв для продолжения рода драконов… Трех драконов.

Да уж, тут-то меня разобрало. Знал, куда пнуть побольнее…

— Какой-то ты подозрительно добрый сегодня. Может, тогда издашь закон о всеобщем женском равноправии? — огрызнулась я на его предыдущий выпад, наивно рассчитывая, что так всех обману, и никто не заметит, как меня задело упоминание про выбор жертв.

— Если как следует попросишь, то издам, — усмехнулся Анаэль своей похабно-развратной ухмылкой. — Я же теперь тебе отказать не могу. Но имей в виду, если будешь просить слишком часто, придется тебя тоже привязать, чтобы нам было обоюдно весело. Может, вообще, объявить тебя своей королевой? Привычное зло — самое надежное. А с пышными формами и любовниц можно подобрать… Хорошая идея, как ты считаешь, саламандрочка? Один дракон женится из чувства долга на той, кого ему папаша присмотрел из влиятельных и плодовитых. Второму тоже найдем какую-нибудь рыженькую красотку, чтобы не портить экстерьер. А тебя — в королевы. Будешь совмещать сразу кучу обязанностей — и меня охранять, и моих… то есть наших детей. Тем более детишки от демона и дракона будут такими милыми, славными, живучими… ми-ми-ми, — и этот гад заржал, глядя на наши вытянувшиеся лица.

— А с законом сложности будут совсем не там, где ты ожидаешь, наивное дитя, — внезапно стал серьезным Анаэль. — Я могу издать закон, могу шугануть Совет, и они его примут, но в головах-то у них всех от этого просветление не случится. Ни у мужчин, ни, что самое интересное, у женщин. Это ты возмущаешься, когда тебя за друга человека считают. А для здешних обитателей такое — норма, и бороться с нововведениями они начнут с упорством психованных маньяков. Все, саламандрочка! Все! И осчастливленные тобой женщины в первую очередь, потому что они не готовы, не хотят, им так удобнее… Ей же дальше своего носа видеть не надо — расти детей, следи за поместьем, терпи приставания мужа, прячь понадежнее в шкафу любовников. Зачем ей твое равноправие? Да и мужчины не смогут вчерашнюю курицу-наседку воспринять как равную. Тем более если она начнет кудахтать всякую дурь с умным лицом и требовать, чтобы к ней прислушивались. Ты хоть честно признаешь, что думать не любишь. Место кухарки — на кухне, саламандрочка. И единственное, что имеет смысл сейчас сделать — позволить подружкам Бахати спокойно преподавать в Академии. Ну и официально запретить блокировать магию у женщин без их согласия еще в раннем детстве и позволить стихийницам обучаться в БАМе, безо всяких поблажек и ограничений. Но тогда ты будешь первопроходцем, саламандрочка. Иначе я даже напрягаться не стану… Как по мне, так женщина должна владеть наукой ублажения мужчины, вкусно готовить и детей растить. А не огнем пулять в разные стороны.

— Какой ты подозрительно добрый, — повторила я, недоверчиво-растерянная и сильно озадаченная всем услышанным.

— Я очень люблю себя, поэтому вполне могу побаловать того, кто спас мне жизнь. Тем более если мне это ничего не стоит, — хмыкнул демон.

— Мог бы просто спасибо сказать, — пожала я плечами и вздохнула. — А с законом я согласна… Давай, начнем с малого.

— То есть завтрашнее развлечение по выбору жертв отменяется? — хитро усмехнулся Анаэль. — Будем праздновать свадьбу трех драконов?

Я посмотрела на своих парней. Ним продолжал с невозмутимо-спокойной рожей сидеть в кресле и лишь с легкой улыбкой кивнул, давая понять, что он совсем не против свадьбы.

А вот Фредонис… Фредо стоял подозрительно задумчивый, а когда заметил, что, как минимум, две пары глаз смотрят на него, ожидая ответа, сглотнул, вздохнул и объявил:

— Мне сначала надо поговорить с отцом. Это не займет много времени, простите. Ваше Величество, — он поклонился Анаэлю, потом посмотрел на меня и кривовато улыбнулся: — Я скоро вернусь, Рин…а, — и вышел.

Я вся обратилась в один большой пеленгатор эмоций. Настроилась, зацепилась, замерла… стараясь, чтобы меня не заметили. В какой-то момент мне даже показалось, что я просто смотрю на мир глазами Фредо.

Вот мы прошли по коридорам дворца, спустились по одной лестнице, перешли вновь по коридорам, поднялись по другой… постучали, и нам открыли… Старший лэр Веккьони.

— Отец, я должен с вами поговорить о моей свадьбе.

— Здесь не о чем разговаривать. Дочь лэра Буджардини неделю назад отпраздновала свое совершеннолетие и вполне готова к тому, чтобы стать матерью. Этот брак выгоден обеим семьям и свяжет нас гораздо крепче, чем твои отношения с ее братом. К слову, я очень разочарован тем, что вы расстались. Твоя связь с одним из драконов не прибавит тебе веса в обществе и не увеличит благосостояние семьи. К тому же, у меня сложилось странное впечатление, что твой новый мальчишка спит не только с тобой, но и со вторым драконом. Это унизительно! Делить своего партнера с… другим.

— Это не мальчишка… а девушка.

— Лэра? В мужской одежде? Тискающаяся одновременно с двумя мужчинами? Мой мальчик, надеюсь, ты соблюдаешь осторожность? Боюсь от такого позора, как внебрачные последыши от проститутки, наш род быстро не отмоется.

— Она — моя невеста. Завтра короли объявят о нашей свадьбе. Ты же не будешь спорить с королевской волей, отец?

— Твоя невеста прилюдно обнималась с другим! За что Их Величества собираются нас настолько унизить?

— Это не унижение, а награда, отец! Я хочу законно связать свою жизнь с женщиной, которую люблю, что в этом может быть унизительного? А обнималась она со своим вторым женихом. Завтра мы оба назовем ее своей женой.

— Сын, ты не виноват в том, что унаследовал животные гены своей матери. Но мне с большим трудом удалось убедить лэра Буджардини не расторгать нашу договоренность, изменив некоторые условия в его пользу. Соединение наших семьей должно укрепить покачнувшуюся репутацию рода Веккьони… Упади на колени, умоляй королей о снисхождении, пусть они отменят завтрашнее прилюдное унижение, и мы быстро женим тебя на юной Эльзе. Она милая девушка, очень похожа на своего брата и обязательно тебе понравится!

— Я несколько раз общался с этой милой девушкой. Ты прав, отец, она очень похожа на брата, даже слишком… Но дело даже не в этом, отец. Я не буду умолять королей об отмене своей свадьбы, прости.

— Что ж, тогда и ты тоже прости меня. Но с сегодняшнего дня ты — не мой сын. Род Веккьони отрекается от тебя.

— Как пожелаете, лэр Веккьони. Счастливого вам вечера.

— И вам… дракон-охранник.

О, как же я старалась не испытывать никаких эмоций… никаких… совершенно никаких! Чтобы не засветится и не засветить… Но за «дракона-охранника» душа просто просила шарахнуть чем-нибудь тяжелым по аристократическому кумполу! Хорошо, что Ним с Анаэлем успели поймать меня прямо у двери, и к моменту возвращения Фредониса я уже была почти… условно, почти спокойна. Очень условно. Но уже не плевалась огнем, не ругалась матом и не ломала стулья о стены. Просто сидела на полу, среди обломков пострадавшей мебели. Спокойная такая…

— Как я понимаю, лэра, вы все слышали? — Фредо печально улыбнулся, оглядев погром в комнате. — С этого момента я не являюсь благородным…

— Дудки! — рыкнула я и умоляюще посмотрела на Анаэля. Просто посмотрела. Молча.

Тот хмыкнул и взглянул на Нима:

— Тебя полностью как зовут?

— Ниммей Оллир Вэмс, — понимающе усмехнулся тот.

— Коротко как-то, — задумался Анаэль. — Оллир — это же второе имя? — Ним кивнул. — Значит, сделаем надбавку за краткость. Герцогство какое-нибудь подарю. Посмотрю вечером на карте, вместе с главой регентского совета, как его там?.. Лэр Веккьони? Вот с ним и выберем что-нибудь. Свадебный подарок королевской спасительнице, бессменной фаворитке и, возможно, будущей королевской теще… Натаниэль, я уверен, оценит шутку. Он хоть и ангел, но чувство юмора у него в наличии имеется.

Тут демон оценивающе оглядел меня, и на его лице вновь появилась эта пакостная ухмылка:

— Платья… туфли… сиськ… корсет с поролоновыми сиськами… и пара танцев с одним из королей. Тебя ждет незабываемая свадьба, саламандрочка!

И гордо удалился, оставив меня, тихо стучащей сломанной ножкой от стула по полу, ржущего в кресле Нима и сочувственно поглядывающего в мою сторону Фредониса. Завтра будет незабываемая свадьба и самый жуткий… самый счастливый день рождения! Я выйду замуж сразу за двух своих драконов! Плевать на платье!

Глава 69. Эпилог

Какое-то время, после того как за Анаэлем закрылась дверь, мы сидели молча, даже не переглядываясь. Затем лица моих будущих мужей плавно изменились, и стало ясно, что единственный секс, на который я могу сегодня рассчитывать — церебральный. Зато поимеют оба, причем не по одному разу, и, возможно, вместе. Я старательно соорудила самую печальную рожицу, на какую была способна, и уставилась на парней самым умоляющим взглядом из своего арсенала. Я так даже на преподавателей в институте не смотрела никогда!

— Платье… Вы представляете меня в платье?

— Зачем представлять? — меланхолично фыркнул с кресла Ним. — Мы завтра на тебя в нем посмотрим. Надеюсь, ты на каблуках ходить умеешь, а, ящерица?

Фредонис, как обычно, оказался добрее. По крайней мере, я очень надеюсь, что это он утешал и выражал сочувствие, когда произносил следующую фразу:

— Последнее время в моде платья всего с тремя нижними юбками, а туфли, наоборот, можно заказать по прошлогодней моде, тогда каблук был высотой лишь с большой палец. Вот парик, чтобы создать иллюзию длинных волос, понадобится точно. И, простите, лэра, но на свадьбе невесте положено танцевать с женихом… женихами и с гостями. Тем более если король заранее изъявил желание.

— Кем положено? — тоскливо вздохнула я. — Давайте, меня положат, и все гости потанцуют рядом, взявшись за руки, — тут я продекламировала песенку из детства: «Каравай, каравай, кого хочешь выбирай…»

— Ящерица, тебе что, нас мало?! — рассмеялся Ним. — Навыбиралась уже… Пора остепениться, — и саркастически-печально вздохнул. — А полежать спокойно этой ночью ни у кого не получится.

Фредо нахмурился, очевидно пытаясь понять, что именно подразумевалось — намек или шутка.

— Расслабься, льдинка! Ринка же сейчас потребует, чтобы ты ее научил танцевать. В этом вся ящерица. Так что тащи артефакт с вашей современной… — Ним выделил это слово слегка насмешливой интонацией, — …музыкой. Будем осваивать местные танцы… Вся ночь впереди.

Фредонис прищурившись посмотрел на меня, и на его губах промелькнула ехидно-понимающая улыбка. После чего он вышел, оставив нас с Ниммеем наедине.

— Ним, я… — не знаю почему, но мне вдруг внезапно захотелось извиниться и еще рассказать моему дракону, как я его люблю и ценю то, что он сейчас не встает в позы, не устраивает выяснений отношений со мной и не скандалит с Фредо.

— Расслабься, ящерица! — Ниммей быстро встал с кресла, подошел ко мне, приобнял и приподнял мою голову за подбородок. Наши взгляды встретились, и я, не удержавшись, улыбнулась, хотя в глазах блестели слезы. Меня осторожно поцеловали прямо в улыбающиеся губы. — Крепись, желтоклювик, оттанцуешь завтра, назло всем… А потом обратно в Академию, там мы с Льдинкой все выясним…

— Когда ты меня называл «некромантом», мне больше нравилось, — слишком спокойным голосом уточнил вернувшийся обратно Фредо.

— Некромант ты для местной общественности, а дракон ты ледяной. Хочешь, я тебя голубым звать буду?

— Я же тебя рыжим не называю, — все так же напряженно-спокойно произнес Фредонис.

— Мальчики… — попыталась влезть я между ними. — А давайте… — и тут я увидела свалку шмоток, внезапно возникшую у нас в комнате. — Это что?..

Сверхулежали, явно, мужские вещи. Свободного покроя темные бархатные штаны и белые рубашки с воротниками, напоминающими собачьи уши. Почти один в один студенческая форма, только выглядит более… эм… парадно, что ли. Ткань у рубашек гладкая, тонкая-тонкая, почти прозрачная и легкая, буквально воздушная. А еще широкое кружево на воротнике и манжетах. И бархат на штанах такой нежный, прямо вот сиди и наглаживай… И еще… нет, не фрак, не смокинг… Кафтан?.. Черт, склероз! Камзол? Вечно я их путаю… Такое короткое пальто из более грубой ткани, с подвернутыми манжетами, украшенными красивой вышивкой и блестящими пуговицами. А… вот и жилетки. Они, наверное, под камзол. И шарфики… И-и-итить! Шелковые яркие шарфики, красный и синий…

— Лэра, эта одежда не для вас.

Да уж, и так понятно…Рядом лежала кучка побольше. Несколько юбок, разной степени пышности, тугая фигня… корсет?.. Да в нем дышать нельзя! В нем и то, что есть, затянется и…

— Он одевается под грудь, — Фредо медленно снял с меня жилетку, аккуратно забрал из рук пыточный элемент гардероба, очень осторожно приложил его к моему телу, стараясь почти не прикасаться… а потом взял и затянул это у меня на спине!

— … — выдохнула я и тут же подбежала к зеркалу.

У меня и раньше проблем с талией не наблюдалось, но сейчас я уменьшилась еще на размер, а грудь… грудь осталась прежней.

— Это тебе, — ухмыльнулся Ним, взяв в руки нечто похожее на лифчик, с поролоновыми вставками. — Где достал? — поинтересовался он у Фредониса, раскручивая в воздухе деталь моего… рррр… белья.

— Отдай! — я отняла свою собственность и задумалась. По идее, оба парня уже видели меня… эм… без всего. Но, при этом, почему-то очень захотелось попросить этих двоих отвернуться. То есть при Ниме я бы этот лифчик чуть ли не на голову бы надела, завязав бантиком, как шапочку. И, вообще, поржала бы от души… А при Фредо…

Фредонис нахмурился, словно прислушиваясь к чему-то, причем искоса поглядывая именно на меня. А потом объявил:

— Пойду распоряжусь насчет ужина. Думаю, Их Величества позволят нам поесть отдельно, — а потом добавил: — А одежда для нас уже была приготовлена по приказу короля.

— Темная половина Их Величеств уже успел подсуетиться, — фыркнула я и поинтересовалась у Нима: — Слушай, а что у меня теперь за связь с Анаэлем?

— Слово «связь», ящерица, не совсем точно передает все нюансы ваших новых отношений, — менторским тоном провещал Ниммей и уже нормально продолжил: — Если не начнешь наглеть, то он для тебя чем-то вроде золотой рыбки будет. Ты же его имя знаешь и всегда можешь ему приказать, — задумчиво поизучав выражение моего лица, Ним закончил: — Понятно, что наглеть ты не станешь, но если вдруг он почувствует угрозу своему благополучию, то сразу привяжет тебя к себе, так что будь осторожней. А то такое веселье начнется…

Судя по голосу Ниммея, веселого ничего не предвиделось, да и я сама это прекрасно понимала. Даже золотая рыбка обиделась, когда к ней постоянно приходили с разными желаниями. Анаэль — не рыбка, озвереет раньше. А быть привязанной к озверевшему от моих капризов демону мне абсолютно не хотелось. Отняв лифчик, Ним довольно ловко натянул его на меня, покрутил, критически разглядывая, потом хмыкнул и улыбнулся:

— Темнозадый будет доволен. Хотя мне ты и раньше нравилась.

В это время в комнату вошел Фредо, увидел меня с поролоновой грудью поверх рубашки, хмыкнул и изобразил что-то типа приглашающе-приветствующего поклона:

— Ужин подан.

— Молодец, — величественно кивнул Ним, явно пародируя Анаэля. Но, наткнувшись на суровый взгляд Фредо, усмехнулся: — Льдинка, выдыхай и не пытайся делить территорию. Все давно поделено.

Фредонис, по-прежнему со странным прищуром, вызывающе спокойно продолжал разглядывать своего конкурента, при этом правая рука совершенно инстинктивно, по-моему, оказалась на рукоятке меча, а все пальцы левой напряглись, готовые начать вырисовывать руны. Ним тоже оценил готовность своего будущего родственника к бою.

Интересно, кем мужья одной жены друг другу приходятся? И-и-ять, какие мысли в голову лезут… Тут вот-вот драка будет, а я застыла как памятник самой себе и только головой в разные стороны кручу. Ну и еще сообразила снять с себя корсет и лифчик, потому что, если полезу разнимать, надо выглядеть более-менее прилично. Нет, ну о чем я думаю, вообще? Может, еще причесаться, прежде чем между двумя мужьями начать подпрыгивать и руками размахивать?!

— Выдыхай, я сказал! И пока я как дракон тебя сильнее, сиди на заднице ровно и не маши крыльями. В небе ты — желтоклювик, так что смирись. А вот герцогством управлять меня как-то не научили, а тебя к этому с детства готовили. И во дворце у тебя куча связей, которые еще больше расширятся, несмотря на наличие похожих на твоего папочку отморозков, — у Фредо слегка дернулся уголок губ, и заметно напряглись скулы. — Что? Хочешь сказать, что твой отец не отмороженный на всю голову, словно ты на него неделю дышал в драконьем облике? Ладно, я тоже не люблю, когда о моих родителях говорит гадости кто-то, кроме меня… — Ним примиряюще усмехнулся, и Фредонис слегка расслабился. — Короче, ты на небе не вякаешь, я в твои некромантско-политические интриги не лезу. И королевский подарок на твоей совести. Не Ринке же все это доверять?

— А почему нет?! — ожила я от возмущения. — Можно подумать…

— Вот пошли ужинать и заодно подумаем, какой из тебя шикарный домоуправитель будет, до очередного внезапного приступа егозизма на твою задницу и наши головы.

— Злой ты, — обиженно буркнула я и первой направилась в соседнюю комнату.

Фредо едва успел распахнуть передо мной дверь и отодвинуть стул, чтобы я уселась… выдохнула, подумала… заодно уменьшив содержимое блюд, расставленных на столе.

— Ладно, я готова помогать, если надо будет, а управлять всем этим, и правда… кхм…

Фредонис молча, с задумчивым лицом, отрезал маленькие кусочки мяса, после чего клал их в рот, тщательно пережевывал… При этом его взгляд был настолько сосредоточено-отсутствующим, что меня даже познабливать стало.

— Ну что, так и будем сидеть с кислыми рожами? Нам теперь вместе жить довольно долго — разводов у драконов не бывает, — приободрил нас Ниммей.

— Мои чувства к лэре спокойно выдержат проверку временем, — меланхолично произнес Фредо, не отрывая взгляда от тарелки.

— Я рад за тебя, — хмыкнул Ним. — Но к ней еще бонусом прилагаюсь я. А если смотреть на ситуацию с моей стороны, то к моей избраннице, внезапно, прилип дракон совсем другого вида!..

Фредонис медленно положил вилку и нож, перекрестив их на тарелке. Встал из-за стола…Я быстро дожевывала, потому что влезать с набитым ртом вроде как…

И вдруг я внезапно успокоилась. Пусть сами разбираются! Мавр сделал свое дело, мавр может спокойно поужинать. А этим двоим надо урегулировать свои отношения, и чем раньше они это сделают, тем лучше. Конечно, драка перед свадьбой не совсем то, о чем я мечтала, но если без этого никак, то… Не буду же я постоянно между ними мельтешить?

Ним тоже встал из-за стола, но повел себя совершенно неожиданно. Он приобнял напряженно-злющего Фредо за плечи, развернул в сторону двери и, обернувшись, подмигнул мне:

— Не пытайся подслушивать, ящерица! И много не ешь, а то нам еще танцевать учиться!

После чего эта парочка гордо удалилась вдаль. Угу… не подслушивай! Да я умру же от любопытства… Понятное дело, что к Ниму в голову лезть бесполезно, но к Фредонису можно. Он добрый…

Нет, сначала у меня все получилось, я ощутила его не очень дружелюбный настрой, переживания из-за случившегося с отцом, отгоняемые сомнения в правильности всего происходящего, а еще четкое желание быть рядом со мной, но не в ущерб своим принципам и понятиям чести. А честь капризничала, излучая полное неприятие факта наличия законного соперника и воспринимая это как оскорбление. Еще больше Фредо задевало то, что соперник по многим параметрам сильнее, а значит…

Ну да, в мужских парах Фредонис привык быть лидером, а тут получалось, что он — младший, слабый, второй… Похоже, именно это больше всего мешало смириться с Нимом.

М-да…

Но только я навострилась и от подслушивания эмоций перешла на визуально-слуховой уровень, как меня, буквально словно нашкодившего котенка, вышвырнули из головы Фредо, чуть ли не со шлепком по попе.

— Я же сказал, не подслушивай! — рыкнул у меня в голове Ним. — Постоянно отслеживать ментальные походы маленькой ящерицы мне лень, но сейчас сиди и жуй, пока мужчины выясняют, кто в доме главный!

— А вы друг друга не поубиваете? — опасливо уточнила я, нетерпеливо ерзая на стуле. — Мне было бы спокойнее, если бы вы выясняли все при мне.

— А твоему некроманту будет спокойнее без тебя, так что не лезь!

Я горестно вздохнула и оглядела стол, в попытках отвлечь себя чем-нибудь вкусным. Душа просила вломиться с ноги в соседнюю комнату и тоже выяснить… кто в доме хозяин! Жена у них, между прочим, одна! Кого мало, тот и главный…Тут мое внимание привлекли синенькие ягодки, выглядевшие очень аппетитно. То, что они при этом украшали собой кусочки торта, меня не смутило. Если аккуратно ложечкой подковырнуть… никто и не заметит.

Когда все ягодки были съедены, вернулись эти двое. Судя по спокойно-расслабленным лицам и такому же эмоциональному фону — договорились.

— И?.. — я вопросительно уставилась на эту парочку, а Фредо — на торт.

— Лэра… Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно! — уверенно ответила я, с удивлением ощущая, как внутри разгорается что-то очень похожее на возбуждение. Да, именно оно. Слабенькое, но довольно настойчивое.

— Я правильно понимаю, что кто-то опять вляпался куда-то? — поинтересовался Ним у Фредониса, искоса поглядывая на меня.

— Скорее, это мы вляпались, — загадочно усмехнулся Фредо. Хотя в его взгляде и отразилось что-то похожее на виноватое смущение. — Я забыл предупредить, что эти ягоды не рекомендуется есть отдельно, да еще в таких количествах.

Наверное, просто в голову не пришло, что бывают настолько невоспитанные люди, как я, готовые съесть только вишенки с тортика.

— И что теперь со мной будет? — поинтересовалась я с любопытством.

Паники у меня не было, потому что Фредонис был совершенно спокоен.

— Ничего страшного, у них легкий возбуждающий эффект, и все. Но зато я точно могу сказать, чего в ближайшее время не будет, — улыбнулся наш знаток местных обычаев и традиций. — Обучения танцам.

М-да… Танцевать мне, и правда, что-то расхотелось. Но не буду же я завтра позориться на весь дворец только потому, что съела какие-то волшебные ягодки?

— Дудки! Будем танцевать! — объявила я, и мы перешли в третью комнату.

Ничего так у нас апартаменты, впечатляют! Музыка, кстати, была не такая уж и заунывно-помирающая, как я себе представляла. Что-то условно похожее на вальс, как и сам танец. Учитывая то, что вальсировать я все равно не умела, никакой выгоды от узнавания для меня не оказалось.

Одной рукой Фредо осторожно приобнял меня за талию, попросив меня проделать то же самое. Ладонь его второй руки прикоснулась к моей, пальцы переплелись, и…

— Раз, два, три… поворот. Раз, два, три… поворот. Лэра, веду я, расслабьтесь!

Знала бы, что это будет такая мука — сразу бы согласилась перенести обучение, но теперь уже не отступлю из принципа, просто сгорая от желания… И обжигая своего партнера, ледяного спокойствия которого уже не хватало, чтобы остужать нас.

— Раз, два, три… поворот…

Его рука на талии должна дарить приятную прохладу, но мое тело уже пылает, как факел. И от соприкосновений наших пальцев — искры…

— Раз, два, три… поворот…

Если поднять голову и посмотреть ему в глаза, то весь мир словно исчезает. Остается только эта черная-черная бесконечность, выбившийся из прически локон черных волос и манящие губы, шепчущие:

— Раз, два, три… поворот…

В какой-то момент я ощутила у себя за спиной Нима, чьи руки быстро расстегивали на мне рубашку, а потом стаскивали ее с меня, заставляя выгнуться обнаженной грудью вперед… А манящие чуть шероховатые губы прикоснулись к моим затвердевшим соскам, вызывая приятный озноб, переходящий в сладкий жар, когда ты словно съела разогретого меда, и теперь тебе горячо и сладко одновременно. Мои пальцы утонули в черном шелке волос, а ласковые прикосновения губ ощущались все ниже и ниже… Благо Ниммей уже отбросил куда-то мои штаны, стащив их с меня вместе с сапогами, трусами, носками… и…

О, оказывается, меня перенесли на кровать, и я полусижу, опираясь спиной о Нима. Его руки ласкают мою грудь, нежно и уверенно. А на моих бедрах — обжигающе холодные ладони Фредо. И если бы не сильное возбуждение, я бы сейчас сгорала от стыда, потому что мой будущий муж, не очень уверенно, словно в первый раз… в первый раз в жизни… и-и-ить… провел языком по нежной чувствительной кожице и замер, будто любуясь. Я застонала, опустив голову Ниму на плечо, практически инстинктивно попытавшись сдвинуть ноги… чтобы тут же, наоборот, бесстыдно развести их в стороны, снова застонав, умоляя продолжать. Еще… еще… чуть быстрее… и нажим сильнее…

Меня потряхивает так, что Ниму уже не удержать. Я извиваюсь, выгибаюсь, постанываю, закрыв глаза и целиком доверившись своим мужчинам. И у меня складывается стойкое ощущение, что Ниммей, хоть и отступил назад, но, на самом деле, ведет себя так, словно делится мной, позволяя Фредонису наслаждаться, удовлетворяя меня. Наверное, так ему легче воспринимать все происходящее, но я — не вещь, которой можно делиться. Возмущение, не успев зародиться, было погашено ласковыми поцелуями в плечо, в шею, за ушком…

— Расслабься, ящерка моя, все хорошо! Я просто тебя люблю… очень.

Нет, пытаться связать происходящий бардак в моей голове и эту фразу надо в более ясном разуме, а сейчас, и правда, лучше просто расслабиться… Нет, можно еще тихо прошептать:

— Я тоже тебя люблю… — и, вновь запустив пальцы в копну черных волос, простонать: — Вас…

При этом выгибаясь от пронзившего буквально целиком все тело до самых кончиков пальцев яркого обжигающего ощущения… заставляющего напрячься все мышцы… и снова… снова… уже не так сильно и не так ярко, до звездочек перед закрытыми глазами, до слез на щеках, до сладкой томящей истомы, до желания взлететь… И от распирающей душу щемящей любви ко всем, особенно к этим двоим… и даже к Анаэлю, подтолкнувшему меня вперед, к ним.

Мы обязательно будем счастливы, мы научимся, у нас все будет хорошо!

* * *

— Раз, два, три… поворот… Лэра, расслабьтесь, веду я…

— Делай рожицу кирпичом, ящерица, и игнорируй всю эту аристократическую шушеру. Ты — дракон. Давай я тебя покружу? Спорим, они такого финта еще не видели! Да не дрейфь, ты отлично выглядишь! И танцуешь нормально, всего два раза мне на ногу наступила…

— Прямо даже жаль передавать такую красоту в другие руки. Если бы не знал о поролоне, был бы уверен, что все это богатство настоящее. Отрасти свое, тебе очень идет, саламандрочка! Так, а теперь я тебя поцелую на прощанье… Да не дергайся ты, я ж тебя прямо как отец из рук в руки мужьям передаю, так что я тебя по отцовски и поцелую… И нечего на меня драконом смотреть. Ну увлекся, с кем не бывает? Заметила, с какой любовью на тебя теперь глядят все будущие претендентки на роль королев? Улыбнись, саламандрочка! И помаши мужьям ручкой, а то я нервничаю. Драконы должны меня охранять, а не убивать взглядом. Напомни им об этом, пожалуйста. И… счастливой семейной жизни, саламандрочка!

Ирина Смирнова ДРАКОНЫ ХИТХГЛАДЭ

Часть 1

Глава 1. Дворцовые развлечения

Танцы я никогда не любила, особенно медленные, особенно среди толпы чужих и не очень дружелюбно к тебе настроенных людей, особенно когда ты просто физически ощущаешь жуткий комплекс неполноценности. Нет, я умею есть рыбу правильной вилкой, спасибо маме… Но весь этот дворцовый этикет, реверансы, подбор нужных слов, чтобы произнести простую по смыслу фразу… Я была одно сплошное напряжение. Оголенный провод — не хватай, убьет.

На празднование мы прибыли под утро, пропустив запланированный конкурс на новое тело Натаниэля, но победителя я оценила. Гениальное решение!

Ведь бывший король никуда не исчез, он просто официально ушел на пенсию, так как мы теперь в закрытом мире, благодаря мне… и-ить…

Хотела как лучше, а вышло как всегда.

Врага-то ангельской наружности мы из нашего мира выкинули, а вот старому демону пришлось остаться, и два новых короля, посовещавшись, решили придержать старика во дворце и приманить на свою сторону.

Поэтому конкурс был устроен просто для отвода глаз, а выбор сделан заранее. Это был правнук бывшего правителя, младший правнук, тот, что учился в Академии, на пятом курсе огненного факультета.

Возможно, даже большой семейный королевский совет по этому поводу устраивали. Потому что, кружа меня по залу, Анаэль между делом показал и старшего правнука с невестой. И внуков с женами и мужьями, целых пять пар, и детей… И даже самого бывшего короля Хитхгладэ — хмурого седого мужчину, покрытого сеткой морщин, как шрамами.

В управление государством он все пять сотен лет не лез, доверяя Сенату и своей команде, а вот в войнах поучаствовал…

Это мне уже Фредонис рассказал, пока я с ним вальсировала. Не только же «раз, два, три» будущей жене говорить во время танца?

Я прежнего короля прекрасно понимала — столько времени только кутить и пить даже демон не выдержит.

Интересно, а наша ангело-демоновая парочка как развлекаться собирается? Хотя у них на первое время есть вполне себе реальная проблема — придумать, как мир вновь открыть, но при этом не дать его захватить полчищам синих драконов. Так что скуки не предвидится…

Вытащили нас на бал прямо из кровати, и остаточное возбуждение еще гуляло по телу, причем не только по моему, хотя именно я съела порцию синих вишенок, рассчитанную на троих…

Так нечего было меня одну оставлять! А то ушли они, видите ли, права и обязанности разделять!.. Ну а я не такая добрая и вишенками делиться не стала, слопала все. Кто ж знал, что они с возбуждающим эффектом?

Но ничего… Я на своих двух драконов хорошо надышала, хоть они и старались сейчас это не слишком демонстрировать.

Мне казалось, что едва возбуждение чуть схлынет, я сгорю от стыда за случившееся по вине вишенок. Но, как ни странно, ничего подобного не произошло. Только толпа людей вокруг слегка… ладно, иногда даже не слегка раздражала, поэтому я крепко держала Ниммея за руку, чтобы не нервничать.

Фредониса мы отпустили пообщаться со знакомыми.

«Вы не будете против, лэра, если я покину вас на какое-то время? Мне бы хотелось воспользоваться сложившейся ситуацией и выяснить, как изменилось ко мне отношение в обществе из-за того, что я стал драконом и перестал быть благородным лэром».

Хорошее дело, учитывая то, что сам Фредо вроде уже не так сильно переживал из-за отречения своего отца. Выстроил своих тараканов и отправил их в сад, собирать одуванчики, а не бегать с транспарантами у него в голове.

Зато я стала лучше понимать мать Фредониса — от такого мужа я бы тоже сбежала, к кому угодно!

Ну ничего, будет и на моей улице праздник.

Анаэль предупредил, что развлечение с выбором небольшого уютного герцогства для награждения своей спасительницы и двух ее мужей он отложил. Эта парочка решила не предупреждать лэра Веккьони наедине, давая ему возможность морально подготовиться и выйти к общественности уже с нормальным выражением лица. Опять же парик дома подыскать, потому что часть волос он себе от злости вырвет, я уверена…

Хотя, возможно, у него снобизм настолько глубоко вшился в подкорку, что даже упущенная выгода не произведет должного впечатления.

Для меня, выросшей в мире, где дружно жили люди и оборотни, воспринимать оборотня, тем более дракона, как животное было дико! Но я уже полистала местный справочник и знала, что здешние оборотни такими и были, пока их не истребили почти полностью. Страшные — застывшее частичное обращение! — и с разумом хищного зверя.

Только все равно… все равно… дико!..

Окружающая толпа опасливо-настороженно и одновременно презрительно косилась в нашу сторону, при этом стараясь, чтобы вокруг нас постоянно было свободное пространство. Словно подчеркивая, что мы — существа второго сорта. Мало того, что пришлые, каким-то чудом проникнувшие во дворец, но и…. опасные животные!

А еще я видела и чувствовала, с какими лицами многие приветствуют подходящего к ним Фредониса. Улыбка деснами, вежливый обмен любезностями и… все. Минус еще один близкий знакомый, как я понимаю. Но были и те, кто улыбался от души. Один пожилой дедушка даже похлопал моего дракона по плечу, а затем довольно бойко для своих лет направился в нашу сторону.

— Приветствую вас, лэр и лэра Вэмс, — подошедший мужчина оглядел нас очень-очень внимательно, а я так же внимательно изучала его.

Когда-то очень давно он был черноволосым, даже сейчас седина отливала черным. Больше ничего общего у него с Фредо не было, разве что улыбка. А так… даже глаза были темно-серыми. Однако интуиция меня не подвела.

— Я лэр Модесто Моранди, прадед Фредониса, — представился старик.

Сначала я дернулась спросить, почему он Моранди, а не Веккьони, но почти сразу догадалась — это прадед по матери. То есть… то есть он тоже… возможно… вполне вероятно… и-ить… Но все равно инициировать его некому, уж точно. И кровь драконицы давно просрочена, и со вторым условием могут возникнуть трудности.

— Очень приятно, — я сделала реверанс, а Ним просто молча поклонился, но зато пожал протянутую руку. Меня такой чести не удостоили…

— Я решил принять в свой род сына моей внучки, — объявил дедушка и опять внимательно оглядел сначала меня, потом Ниммея. — Но мы благодарны вам, лэр Вэмс, что вы готовы были дать моему правнуку место в вашей семье.

— Молчи и улыбайся, ящерица! — рыкнул Ним мысленно, тоже старательно помалкивая и улыбаясь. — Фредо сам со своими предками разберется. Начнешь сейчас крыльями махать, а проблема, может, скорлупы от яйца не стоит.

Вот пока Ним про проблему не заикнулся, я стояла, ничего не понимающая, и помалкивала. Но теперь сонный мозг начал потихоньку заводиться, фырчать, анализировать… Правда, до конца обработать информацию не успел — очень вовремя вернулся Фредонис. Кивнул своему прадедушке, переглянулся с Нимом и снова посмотрел на родственника:

— Благодарю за ваше решение, но я вхожу в род Вэмс на равных правах с лэром Ниммеем, а не как младший родственник.

— То есть шутка про то, что у вас будет общая жена, на самом деле не шутка? — искренне изумился старик. — Конечно, я знаю, что ты предпочитаешь мальчиков, но пару-тройку посещений супружеской спальни смог бы осилить, а уж желающих стать твоей женой мы найдем, даже учитывая твой новый… — дедушка замялся, тщательно подбирая слова.

— Даже учитывая то, что я дракон? — Фредонис грустно усмехнулся, а потом подошел ко мне, взял меня за руку, погладил пальцы, осторожно поднес их к губам и поцеловал, нежно, едва прикоснувшись.

Пока он все это проделывал, я замерла, наслаждаясь происходящим. К тому же в голове прозвучало родное-родное: «Ри-и-ин!». На пару долей в мире были только мы двое, и больше никого…

— Драконы должны держаться вместе, — Фредо бережно опустил мою руку и только после этого разжал пальцы. Посмотрел сначала на меня, потом на своего прадеда и добавил: — Лэра Рина любит меня и человеком, и драконом. Как и я ее.

Старик задумчиво нахмурил брови, еще раз внимательно оглядел всех нас троих, недовольно поджав губы… Я уже ожидала, что сейчас он скажет какую-нибудь гадость, но он всего лишь предложил:

— Это не повод, чтобы ты вступал в чужой род. У тебя пусть будет свой, а у… эм… у второго мужа твоей жены — свой, — я мысленно поаплодировала дедушке. Отлично выкрутился. Да и идея была в чем-то здравая, просто потому что так у Фредо будет меньше причин для переживаний, по-моему. То есть решать, конечно, ему, но я была бы не против.

А еще мне очень нравилось в лэре Модесте то, что он, с одной стороны, не скрывал, как ему неприятно все происходящее, а с другой, от своего правнука отказываться все равно не собирался.

Тут толпа тихо загудела и расступилась, пропуская к нам Анаэля.

— Ваше величество, — все мужчины поклонились, я тоже изобразила нечто похожее на реверанс, на всякий случай. Хотя не прошло и тридцати долей, как я танцевала с этим венценосным язвой.

— Надеюсь, никто не станет возражать, если я присоединюсь к вашей милой беседе, — это был даже не вопрос, а утверждение.

Демон быстро пробежал взглядом по лицам и уставился на лэра Моранди. Старик выдержал, даже не моргнув, а потом, как самый старший из беседующих, ответил:

— Конечно, ваше величество. Я просто предлагаю своему правнуку вступить в род его матери, раз род его отца от него отказался.

Анаэль, вопросительно изогнув бровь, посмотрел на нас троих. Ним пожал плечами, я утвердительно кивнула, Фредо задумчиво закусил губу, а затем тоже кивнул.

— Что ж…

Я даже поежилась, настолько демон был непривычный. Вот Натан в королевском образе смотрелся очень естественно, а от Анаэля я постоянно ожидала подвоха или ехидной шуточки.

— Мы со светлым величеством…

Эта парочка еще в начале празднования их восшествия на престол объявила всем, что их полные титулы будут — Светлое и Темное Величество. И все восприняли эту шутку абсолютно серьезно, одну меня распирало от смеха всякий раз, когда я это слышала. Ну и Ниммей уже пару раз прошелся на тему «Вашего Темнозадого величества»…

— …одобряем такое решение. Ведь именно ваш род является носителем гена дракона, это достойно поощрения. Так что мы позволяем хранителю нашего покоя оказать вам честь и принять ваше предложение.

Я даже рот приоткрыла, оценив, как ловко Анаэль все вывернул, словно это не старый лэр подобрал безродного на данный момент Фредо, а именно Фредонис согласился из уважения к носителям гена признать их своими родственниками.

Убиться плеером… Еще суток не прошло как корону примерил, а уже вполне освоился на новом месте.

Уточнив, какому именно роду Фредо окажет честь, Анаэль решил оказать честь мне, поцеловав руку. По тишине вокруг я поняла, что за этим процессом внимательно следит несколько десятков пар глаз, а демон тихо прошептал, сначала лизнув у меня между пальцев горячим влажным языком и вогнав этим в состояние легкого ступора:

— Наблюдай за папашей своего дракончика, саламандрочка. На такое зрелище билеты надо продавать по двойному тарифу, но я сегодня добрый.

Едва Его Темное Величество покинуло наше общество, удалившись в направлении трона, лэр Модесто позволил себе одобрительно ухмыльнуться:

— А ты хорошо устроился, оказывается, внучек! Зря я за тебя переживал, — и, похлопав Фредо по плечу, отошел, тактично оставив нас одних.

- Анаэль посоветовал понаблюдать за твоим отцом. Очевидно, будет вручать нам герцогство, — обрадовала я Фредониса. Но тот лишь едва заметно нахмурился и упрямо тряхнул головой:

— Простите, лэра… — Как после того, что между нами было, он может продолжать обращаться ко мне на вы?! — Я не осуждаю отца. Да, он сделал мне больно, но я был готов к этому. Для него честь рода всегда была превыше родственных связей.

— А я осуждаю! — так же упрямо тряхнув головой, я принялась разыскивать в толпе лэра Веккьони. — Он оскорбил моего мужчину…

— Нельзя оскорбить того, кто не считает, что его оскорбили.

— Бабушке на вокзале эту сказку рассказывай, — фыркнула я.

Не оскорбили, и-ить… С таким болезненным пониманием чести и достоинства, как у Фредониса? Очевидно, от отца унаследовал… Одна радость, отношение к родственным связям не перенял.

— Простите, лэра, а что такое «вокзал»? — не понял мою шутку Фредо.

— Это такой портал для переноса на расстояния, — пояснила я. — Большой и шумный, — и, продолжая вертеть головой и почти не глядя на Фредониса, высказалась: — Короче, ты можешь все понимать, не осуждать и даже не чувствовать себя оскорбленным. А я на твоего отца очень зла и хочу с удовольствием позлорадствовать, — тут я наконец-то удовлетворенно выдохнула, обнаружив разыскиваемый объект, и позволила себе встретиться взглядом с парой черных грустных глаз, внимательно смотрящих на меня: — В конце концов, он обозвал меня проституткой, наших будущих детей последышами, а ген дракона — животным! И вместо того, чтобы плюнуть на него огнем, я всего лишь хочу полюбоваться, как он сам будет плеваться ядом, узнав, какую глупость совершил, отказавшись от такого сына как ты.

— Я просто горжусь твоей выдержкой, ящерица! — одобрительно подмигнул мне Ниммей и обратился уже к Фредо: — Тебя я тоже понимаю, но ты лучше держись сейчас рядом и сделай морду как у изваяния, потому что плевать ядом будут частично в нашу сторону и в основном тебе под ноги. А еще прадеду твоему сейчас достанется, если выяснится, что от родства с тобой ему какие-то плюшки перепадут.

Фредонис горестно вздохнул и застыл, словно у него не только лицо как у изваяния, но и сам он весь целиком — прекрасная статуя.

И тут из угла, где находилось возвышение с тронами, на которых восседали Их Темное и Светлое Величества, раздался голос Натана:

— Перед тем как объявить последний танец сегодняшнего бала, мы хотим сообщить вам о небольших изменениях в составе Сената.

Зал замер. Если бы тут были мухи, я бы точно их услышала — такая тишина наступила вокруг.

— Изменения действительно будут небольшими, — это уже присоединился Анаэль. — Потому что основную посильную помощь во имя нашей победы… — я фыркнула себе под нос, едва слышно. Но рядом стоящие все равно нервно обернулись.

«Посильную»… Убиться плеером! Надо же так умалить заслуги всей нашей команды?! Хотя чего еще ждать от демона?

— Не мешай их величествам выделываться, — прошептал Ниммей у меня в голове и улыбнулся, крепко сжав меня за запястье.

— …оказали представители семей, входящих в состав Сената. Но сначала нам бы хотелось поделиться с вами радостной новостью. Его светлое величество Натаниэль излечил лэра Адама Донати, вернув ему утерянную в битвах с вампирами магию. Вернуть жизнь погибшим даже нашей силы не хватит, но ваши сыновья выполнили свой долг перед страной и погибли сражаясь. Вы можете гордиться ими.

Анаэль выдержал паузу, пока присутствующие соберутся с силами, женщины успокоятся, мужчины вернут на лица независимо-безэмоциональное выражение.

Даже нам троим понадобилось какое-то время, чтобы справиться с накатившими болезненными воспоминаниями.

Мой чуткий слух оборотня уловил сдерживаемые всхлипы. Через полдоли я нашла источник — золотоволосая женщина, уткнувшаяся лицом в плечо высокого брюнета. Возле них стоял прямой, словно проглотивший палку, Адам и молодой человек постарше, очевидно, брат. Ну тут все понятно — мама Адама всхлипывает от счастья, даже не подозревая, наивная, через что прошел ее сын, чтобы вернуть себе обратно способность исцелять людей.

— Погибших было бы гораздо больше, если бы волей провидения в наш мир не перенесло двух драконов…

— Поймаю это провидение, сделаю из него привидение, — пробурчал в моей голове Ним. Я согласно кивнула — это тоже у нас в ближайших планах.

Некоторые представители толпы начали посматривать на нас более благожелательно. Что ж, пустяк, а приятно.

— …и хотя наша благодарность этим двоим безгранична…

Я всерьез начала переживать за Анаэля. Каково ему, с его ехидством, произносить такую пафосную речь? Тем более о безграничной благодарности Ниммею… Не мог Натану поручить, что ли?

— …больше всего вы должны гордиться тем, что и в нашем мире до сих пор существует род драконов и одному из представителей этого рода хватило магии и мощи, чтобы обернуться и прийти на помощь своим будущим королям и их сторонникам. Его появление спасло много жизней…

И-ить, сейчас заплачу просто, какая трогательная и эффектная речь. Действительно эффектная, потому что количество благожелательности вокруг увеличивается буквально на глазах.

— Уверен, нынешний глава Сената, лэр Веккьони, испытывает отцовскую гордость за своего сына, — услышав слово «нынешний», упомянутый лэр, и так заметно напряженный, напрягся еще больше.

Интересно, а чего он ожидал вообще? Что ему все так просто с рук сойдет? Дудки! Нечего было «драконом-охранником» обзываться… Я даже на проститутку с последышами так не оскорбилась!

— Но, к сожалению, между ним и его сыном возникли разногласия, после которых лэр Фредонис покинул род отца. — Ха! Пусть теперь этот… недальновидный ксенофоб… доказывает, что это он сына из рода выгнал! И видеоскан всем желающим демонстрирует, о том, как он драконов оскорбляет… — И оказал честь роду матери, признав его своим, — ну вот и прадедушке немного икнулось. — Ведь именно представители этого рода являются носителями скрытого драконьего гена. Но для того, чтобы разбудить в себе дракона, надо быть очень сильным магом, таким, как лэр Фредонис.

Снова небольшая драматическая пауза, но уже не такая долгая. Статуя Фредо даже не пыталась демонстрировать признаки жизни, откровенно пребывая в шоке от услышанного.

Ним про себя от души веселился, я — разрывалась между весельем и сочувствием Анаэлю.

Зато душа радовалась, наслаждаясь сменой эмоций на лице лэра Веккьони.

— К сожалению, мы не можем доверять управлять Сенатом тому, кому отказал в доверии один из наших драконов. — Это был тонкий намек на то, что если кто-то нас обидит, тот место в Сенате потеряет? — Но зато у нас есть сразу три кандидата на место главы. Это благородные лэры из родов Корелли, Гальярди и Рандаццо.

— Отцы Роберто, Роджера и Чезанно, — шепотом пояснил нам двоим Фредо, отмерев для этого на пару мигов.

— Выбор между этими тремя лэрами мы доверяем представителям Сената, в состав которого лэр Веккьони теперь не входит.

Приговор отцу Фредониса огласил Натаниэль. И герцогство нам вручил тоже он. За заслуги перед миром, королями и отечеством… Ну и под конец нам всем выдали одно общее родовое имя, чтобы не выделывались: Витьерра. Так что теперь полное имя Нима было Ниммей Оллир Вэмс Витьерра, Фредо звали Фредонис Моранди Витьерра, а я — Рина Витьерра. Просто и со вкусом.

Причем тему с нашей свадьбой Их Черно-Белые Величества элегантно замяли. Очевидно, дав нам время самим определить, как именно мы хотим отметить столь знаменательное событие.

На последний танец сегодняшнего бала меня пригласил подошедший поздравить нас Адам, шепотом по секрету поделившийся, что просто слегка устал выслушивать пререкания родителей. Мать настаивала на том, чтобы забрать его из Академии и учить дома, а отец был категорически против, как и сам Адам.

Я, тоже по секрету, сообщила, что у меня вот-вот случится день рождения. Только отмечать его мы будем в Академии. И, независимо от того, где в дальнейшем Адам будет обучаться, мне бы очень хотелось видеть его среди гостей.

На завтра, то есть уже на сегодня, по плану был намечен выбор невест для Их Разноцветных Величеств и очередной бал. Но сначала гостям полагался отдых, чтобы потенциальные невесты не зевали на двух коронованных женихов и вообще успели отмыться, взбодриться и переодеться. Я тоже очень хотела помыться, взбодриться и особенно — переодеться, причем желательно в свои любимые штаны, рубашку и жилетку.

Но на мое последнее желание всем было наплевать самым жестоким образом, потому как в одной из наших комнат нас поджидала аккуратно развешенная очередная партия нарядов. Как я понимаю, вновь отобранная лично Темной королевской половиной.

Гораздо больше я обрадовалась кровати, почти родной такой, пусть и застеленной уже местными горничными.

Устала я настолько, что разделась перед двумя застывшими в дверях парнями, даже не задумываясь ни о чем, и только оказавшись под одеялом, сонно поинтересовалась:

— Так и будете стены подпирать? Атланты мои… Мы на этой кровати втроем уже лежали, не сломалось ничего. Так что не стесняйтесь и присоединяйтесь.

Губы Фредо едва дрогнули в подобие улыбки, а Ним хмыкнул как-то не слишком одобрительно. Но, мрачно переглянувшись, эти двое все же решились последовать моему совету и улечься с двух сторон от меня.

Хорошие тут кровати, просторные… теплые, уютные… сонные…

Глава 2. Семейные разногласия

Только долго поспать нам не дали. Не знаю, сколько времени прошло, но явно очень мало для того, чтобы я выспалась. И тут в дверь наших покоев активно постучали. Слишком активно.

Лежащий с краю Ниммей уселся на кровати и потряс головой. Широко зевнул, потянулся за штанами и, уже одеваясь, посмотрел на меня:

— Спи, ящерица! Я этому долбоклюю сейчас клюв откручу, чтобы не долбил когда не надо, и вернусь.

Повернувшись на другой бок, я обняла Фредо, но тот тоже уже не спал. Открыв глаза, он приложил палец к моим губам и прислушался.

Затем осторожно перелез через меня, натянул штаны и направился к выходу. Понятно, что долго валяться одной в кровати, когда у двери в наши покои происходит что-то интересное, я не смогла. Но, к сожалению, вместо штанов у меня тут только юбки поблизости, целых три, на выбор. Так что пришлось обматываться покрывалом, прежде чем заявляться в качестве моральной поддержки своим мужчинам.

— Какие люди — и без охраны! — выдала я, с презрением оглядев с ног до головы лэра Веккьони. Тот ответил мне примерно таким же взглядом, и надо признать, у него вышло лучше. Просто я начала закипать сразу, как его увидела. А злиться и излучать высокомерное презрение одновременно я пока еще не научилась.

Ним тоже злился, причем гораздо сильнее, чем я. У него это прямо на лице было написано, большими буквами.

— Я хочу поговорить со своим сыном наедине, — судя по агрессивной интонации, явно не в первый раз произнес лэр Веккьони.

А может, он просто считает, что с животными надо именно так разговаривать?

На сооружение хламиды из подручного материала у меня ушло от силы одна-две доли, вряд ли я успела много пропустить… Но обстановочка была очень напряженная.

Фредонис стоял в двух шагах от меня, и я чувствовала, как его разрывает на части. Почти буквально переживала вместе с ним выбор между двумя желаниями: поговорить, зная, что тебя пришли очередной раз оскорбить, или отказаться, понимая, что это будет выглядеть как трусость.

Наконец выбор был сделан, и жертва аристократического воспитания приглашающе махнула в сторону одной из свободных комнат:

— Прошу вас, лэр…

— Ну как знаешь, — шумно выдохнул Ним вслед. — Я бы послал его подальше, а то совсем нюх потерял. Стучаться в заповедник, когда три диких хищника отдыхают. Пусть бы летел отсюда и радовался, что я из него праздничный факел не сделал! Перо ему…

Фредо едва заметно кивнул, благодаря Нима за его прочувственную речь, потом, обернувшись ко мне, улыбнулся:

— А вам идет такой наряд, лэра!

После чего захлопнул от нас дверь и попытался заблокировать свои эмоции от меня. Но у него ничего не вышло. К тому же мы прекрасно все слышали, хотя эти двое ругались шепотом.

— Не ожидал, что ты посмеешь выставить меня из Сената, мальчишка!

— Вы преувеличиваете мои политические возможности, лэр.

— Преувеличиваю?! Ты отказался выполнить долг перед семьей и взять в жены приличную девушку, предпочтя ей… эту развратницу, которая не постеснялась выйти из спальни практически голой!.. Как ты мог выбрать в жены проститутку, которая спит одновременно с двумя мужчинами, и, судя по ее поведению на балу, гордится этим? Я уверен, что она является и королевской любовницей — во время танца его темное величество тискал ее очень недвусмысленно.

— Вы разбудили меня для того, чтобы продолжить оскорблять женщину, которую я люблю?

— Нет, я пришел тебе напомнить, что изгнал тебя, чтобы спасти род Веккьони от позора. Один раз гулящая женщина уже запятнала честь моей семьи, и я не позволю этому повториться.

- Я прекрасно понял причину вашего поступка, лэр. Не уверен, что мне бы хватило силы духа сделать такой же выбор, если бы речь шла о моем сыне.

Мысленно я уже изматерилась и искрутилась. Ниммею удалось утащить меня в спальню, но и там нам было все прекрасно слышно, так что моя душа очень просилась высказаться на тему силы духа у некоторых индивидуумов. Однако приходилось тихо сидеть и не жужжать. А Ним еще зачем-то уточнил:

— Они там купол возвели, вроде старший. Наивные… Льдинка должен уже понимать, что для дракона магические преграды не помеха.

— Фредо, может, и понимает, а вот отец у него не понимает вообще ничего… — пробурчала я недовольно и снова прислушалась к разговору.

— Когда окажешься на моем месте, тогда и будешь выбирать, что тебе важнее. Сейчас ты сам сделал выбор между своей семьей и чужими… людьми! — небольшая пауза явно намекала, что изначально вместо «людей» нас хотели обозвать как-то иначе, но передумали.

— Да, лэр, — голос у Фредо звучал очень устало.

Еще бы, ведь он тоже спать хочет, наверное. Нам бы всем спокойно отоспаться дюжник, а то и два, после всех пережитых приключений…

— Так зачем ты потребовал, чтобы их величества вышвырнули меня из Сената, если согласен, что я поступил правильно, изгнав тебя из рода?!

Убиться плеером! Что-то я потеряла нить… Вернее, она есть, но какая-то странная. Надеюсь, Фредо понимает, что его сейчас пытаются запутать?

— Во у некроманта предок виражи закручивает! — с каким-то извращенным восхищением выдал Ниммей. — У кого-то менее привычного мозговое завихрение запросто может случиться.

Да уж, главное, чтобы оно у Фредо не случилось. А то даже я ощущаю силу прессинга. Сразу чувствуется, профессионал по мозгам долбит, высококвалифицированный специалист.

— Повторюсь, лэр, вы переоцениваете силу моего влияния на их королевские величества, — спокойно ответил, как отрезал.

Причем я бы, наверное, не удержалась, ляпнула что-то типа: «Это король сам решил вас выкинуть!», а Фредо ни на кого ответственность не перекладывает, но и на себя ее примерить, к счастью, не пытается.

— Хочешь сказать, что меня сместили с поста главы Сената не по твоей просьбе? — и в голосе сомнение пополам с презрением.

— Их величества на сегодняшнем балу довольно ясно озвучили причину своего решения, — мне показалось, или Фредонис решил немного поехидничать?

— Значит, убеди их величества в том, что наши семейные разногласия никак не повлияют на мою преданность стране и ее временным правителям.

Как этот мерзавец слово «временным» выделил! Я от злости чуть губу себе не прокусила. Ниму пришлось ловить меня за руку и рывком усаживать обратно на кровать, рядом с собой.

— Никогда не лезь в чужие семейные разборки, ящерица. Или тебя под горячую руку приласкают, или ты кого-нибудь сгоряча добрым словом приложишь. А родню не выбирают, ее защищают по зову крови, ясно? Фредонис и сам знает, что у него отец — редкостная мразь, но если ему об этом скажу я — он попытается мне по роже врезать, а если скажешь ты… Ему просто больно будет.

— Какой ты умный, это что-то, — очередной раз набурчала я на Нима.

— Ну так я же вас, желтоклювиков, на четыреста лет старше, — усмехнулся он покровительственно и, приобняв, поцеловал в щеку.

А «семейные разборки» продолжались:

- Вы переоцениваете силу моего влияния на их королевские величества…

— Фредонис, силу твоего влияния я сегодня видел!

Выдержка у двоих Веккьони стальная просто. Только у старшего она начинала постепенно истощаться. Хотя я наивно ожидала более бурных проявлений эмоций. И уж тем более мне даже в голову не пришло, что кому-то хватит наглости заявиться к нам и потребовать, чтобы его вернули в Сенат. Причем он сына обратно в род принимать не собирается!

Убиться плеером, вообще… Нет, я действительно была о нем лучшего мнения, ожидая более человеческого поведения!

— Мне глубоко безразлично, как именно ты влияешь на их величества, через постель или через свою шлюху…

— Если вы еще раз оскорбите мою будущую жену, я вызову вас на дуэль!

— Долбоклюй… Вот ведь… яйцеголовый… Дуэль… из окна пинком под зад! — Нима тоже проняло.

А я вцепилась всеми десятью пальцами в спинку кровати. Бедная мебель уже начала потрескивать от моих усилий сдержаться и не влезать в «семейный разговор».

— Твоя будущая жена, — сколько презрения в голосе! — недостойна такой чести, так что я не приму твой вызов. Но твое поведение лишь подтвердило, что я поступил верно. Мне не удалось исправить последствия пагубного влияния твоей матери, поэтому то, что ты теперь входишь в ее род — абсолютно справедливо. В тебе нет ничего от Веккьони, кроме магии смерти.

— Да, вы абсолютно правы, лэр. Как я ни старался быть на вас похожим, детские воспоминания о матери удерживали меня от этого.

Разжав сведенные до судорог пальцы, я глубоко выдохнула и расслабилась, потому что очередной раз уткнулась носом в простую истину.

Мой Фредонис — взрослый мужчина, выросший в семье аристократа и привыкший вариться во всем этом дерьме с детства. И прекрасно умеет с поклонами и реверансами играть в пинг-понг плодами акта дефекации.

Я бы начала драться и изрыгать огонь, ну или откровенно хамить, нарываясь на ответную грубость. Ниммей, наверное, давно бы уже спустил этого благородного лэра с лестницы, плюнув в него напоследок… А Фредо играет по их правилам, и довольно неплохо.

— Раз мы сошлись во мнении, что ты перешел в тот род, которого больше достоин, значит, никаких разногласий у нас нет?

И-ить, какая сказочная подстава… Действительно, получается, что все довольны.

— Лэр Веккьони, мы действительно оба считаем правильным, что я перешел из рода отца в род матери. Но причиной смещения вас с поста главы Сената были названы не наши семейные разногласия, а отсутствие доверия к вам у драконов-охранников их величеств.

«Были названы», «драконы-охранники»… Какая аккуратная игра словами!

— Я не позволил тебе замарать честь рода очередной проституткой, но я более ста лет управлял Сенатом, заботясь о нашей стране и благосостоянии ее народа… И ты, как никто другой, должен понимать, как много для меня значит эта должность!

— Очень много… — даже не в голосе, в эмоциях Фредо промелькнула грусть. — Зато теперь вы сможете больше времени проводить с семьей. Надеюсь, лэр Буджардини не расторгнет вашу помолвку со своей дочерью. Но даже если так, вы легко найдете ей замену, ведь благосостояние рода Веккьони всегда волновало вас чуть больше, чем благосостояние остальных жителей Хитхгладэ.

— То есть ты отказываешься поговорить с их величествами о моем возвращение в Сенат?!

— Моя обязанность — охранять королей и оберегать их покой, а не обсуждать с ними их решения.

— Ты еще пожалеешь об этом… Вы все… — и, хлопнув дверями, лэр Веккьони стремительно покинул наши покои.

— Очешуеть, вообще… Мы еще и крайние оказались! — прокомментировал Ним последнюю фразу. Я предпочла тактично промолчать, хотя в голове у меня вертелись очень разнообразные пожелания доброго пути будущему свекру.

Фредонис вернулся в комнату, посмотрел на нас виновато, вздохнул…

— В чем-то твой отец прав — лично я уже жалею. Надо было сразу спустить его с лестницы и лечь спать дальше, — выдал ему Ниммей, вопреки собственным советам. — Надеюсь, в этот раз он сказал все, что хотел, и «Возвращения изгоя — три» не предвидится.

— Я тоже на это надеюсь, — хмуро согласился Фредо.

Сна не было ни у кого ни в одном глазу, хотя я подозревала, что это временное явление. Сейчас адреналин выветрится, и нас снова вырубит, как младенцев. Надо только подождать.

— А давайте в карты поиграем? — предложила я, поправив на плече покрывало.

Как я и предполагала, на второй партии в подкидного мы принялись позевывать. А когда я проиграла третью партию подряд, Ним собрал карты и кивнул в сторону кровати:

— Давай, ящерица, центрируйся.

В этот раз при скидывании покрывала во мне зашевелился легкий зародыш стеснения, но желание спать не дало ему вырасти, тем более я довольно быстро оказалась под одеялом. А спустя долю — и оба моих мужчины тоже.

Во время игры мы болтали о всяких пустяках, подшучивая друг над другом и старательно обходя темы, связанные с детством, драконами и последними событиями во дворце. Как выяснилось, мы вполне можем просто болтать ни о чем, по крайней мере долей двадцать-тридцать.

Уже засыпая, я поймала себя на мысли, что перестала переводить местное время на свое. Привыкла, что местный час — это не шестьдесят минут, а семьдесят две доли. А в местных сутках не двадцать четыре часа, а шестнадцать. И вместо секунд здесь мгновения, которых в одной доле тоже семьдесят две.

* * *

Когда я сквозь сон услышала стук в дверь, то решила сначала, что все еще сплю. Или что у нас тут временная петля какая-нибудь зациклилась.

Ним, зевая, сел и потряс головой. Расфокусированным взглядом поискал штаны. Не нашел. После чего мрачно объявил, что запуск долбоклюев по ступенькам дело быстрое, наряжаться не обязательно. И направился к двери.

Доли две мы с Фредо выжидали, а потом быстро спрыгнули с кровати, но одеться не успели — Ниммей вернулся и объявил:

— Их величества приглашают нас осчастливить их своим присутствием. Без нас им королев не выбрать, перо им всем… Спать-то как хочется! Я в Академии с ее ежеутренним громыхалом в четыре утра высыпался лучше, чем во дворце. Драконов здесь не уважают…

— А поесть?.. — поинтересовалась я, одновременно изучая свой новый наряд. Почему-то вместо трех нижних юбок к этому полагалось пять.

— Ты перешла на новый юбочный уровень? — подколол меня Ним, пока Фредонис вышел искать кого-нибудь, с кем можно было бы договориться о еде.

— Будешь издеваться, наступлю на ногу во время танцев, — пообещала я с самым угрожающим видом. Ним оценил каблук на моих новых туфлях и уважительно выдал: «Понял, не дурак».

Тут в покои вернулся Фредонис и объявил:

— Фрукты и еще что-нибудь более питательное сейчас принесут. За мясные блюда идут сражения, — тут он гордо улыбнулся, что явно должно было означать — наши победили. — Но времени у нас очень мало, продолжение бала начнется меньше чем через час.

Кто-то явно «слишком много кушать», если для него целый час на сборы — мало. Их час!

— Значит, сначала запихиваем меня в корсет, а потом в меня — еду, — и я протянула Фредо инструмент для измывательств над женщинами.

— Правильно, в корсете в тебя меньше влезет, — фыркнул Ним, по-моему, слегка обидевшийся, что я не его попросила о помощи.

— Можно подумать, я тебя вечно объедаю! — я оскорбленно отвернулась к зеркалу, чтобы оценить труды Фредониса.

— А ягодки с тортика кто съел? — с ехидством уточнил Ним.

— И что теперь, будешь меня всю жизнь ими попрекать? — в зеркало на меня смотрела пышногрудая девчонка с большими сверкающими праведным гневом глазищами и высокой прической — на меня уже успели водрузить и парик, спрятав короткую стрижку.

— Не-а, — Ним усмехнулся. — Ты скоро еще что-нибудь отчудишь, так что у нас будет разнообразие.

Я гордо проигнорировала этот выпад, потому что в покоях засуетилась прислуга и принялась накрывать на стол.

В зал, битком набитый народом, мы спустились пусть и не выспавшиеся, но хотя бы сытые. Их Величества уже восседали на своих тронах, невесты ровным строем красовались вдоль одной из стен, изображая живую очередь. А в центре зала было свободное пространство.

Как только мы спустились по лестнице и попытались слиться с толпой, Анаэль подал знак, и в это свободное пространство выдавилась первая пара — мужчина и девушка лет шестнадцати, не больше.

Кто-то из королевской свиты, одинаково одетой примерно в одной и той же черно-бело-золотой гамме, зычным голосом представил лэра и лэру. А спустя пару долей, другой, стоящий неподалеку от трона, так же громко объявил, что «Их величества благодарны… и т. д.», в общем, «Спасибо за участие, можете быть свободны, вас больше не потревожат».

— Спали бы себе и спали, — горестно брюзжал Ниммей.

Из толпы нас почти сразу выловили и очень вежливо, но настойчиво пригласили составить королям компанию. Только короли сидели, а мы стояли позади них, как три памятника самим себе. Но зато можно было перешептываться в свое удовольствие, потому что никто кроме королей нас не слышал.

— Да, не умеют здесь конкурсы устраивать, — тоже решил побрюзжать Анаэль. — Вдруг у нее там под юбками ноги кривые или вместо груди — такая же бутафория, как у некоторых…

— А еще у некоторых хороший слух, и это ты сам настаивал на бутафории, а не я! — так бы и стукнула… жаль, корона мешает.

— Веди себя прилично, саламандрочка. Кругом тебя элита магической аристократии, а ты вместо того, чтобы хранить покой своего короля, пользуешься тем, что я не могу тебе сейчас достойно ответить…

— Рина собиралась тебя упокоить на некоторое время, доверив мне выбор будущих королев, — усмехнулся Натан. — Радоваться должен… О тебе заботятся!..

— Тебе нельзя доверять выбор, ты же отберешь девственных идеалисток на всю голову, а мне потом на эту невинность в постели любоваться!

— Одну ты уже выбрал, ориентируясь на внешность, может, теперь следует о душе подумать?

— В человеке все должно быть прекрасно… — пробурчала я, разглядывая очередную кандидатку. Нет, возможно, у нее был богатый внутренний мир, но внешне она выглядела так, будто ее морили голодом все сознательные годы ее жизни.

Анаэль подозвал одного из придворных и шепотом поинтересовался:

— Сколько всего претенденток?

— Лучшие лэры королевства почли за честь…

— Все, кто сейчас здесь присутствует? — уточнил демон, с тоской разглядывая толпу.

— Нет, что вы, ваше величество, здесь меньше половины, — «успокоил» его придворный. — Менее знатные семьи ждут своей очереди в других залах.

— Осатанеть… — почти простонал Анаэль сквозь зубы и скосил взгляд на усмехающегося Натана: — Вот можно подумать, одного меня уже мутит.

— Меня тоже, — решила я поддержать Темное Величество.

Ниммея с Фредонисом тоже уже заметно подташнивало, но они помалкивали, из вредности, скорее всего.

- Давайте придумаем, как сократить прелюдию и перейти к полноценному разврату! — Анаэль даже обернулся к нам, фыркнул и вновь уставился на очередную претендентку на звание королевы.

— Слушайте, а как вы их выбирать планировали? — поинтересовалась я у этих двоих коронованных страдальцев.

— Мы просто не ожидали, что их будет так много, — вздохнул Натан. — Хотели отобрать наиболее привлекательных. Внешне, духовно и политически. А теперь я даже не знаю…

— Ну, давайте так и сделаем, только оптом, а не в розницу…

В моем старом мире конкурсы красоты проходили раз в год, и там именно так и отбиралась победительница — по числу побед в различных номинациях.

— У тебя иногда бывают просветления, саламандрочка, — подмигнул мне демон и, снова подозвав к себе придворного, приказал озаботиться выполнением моего плана.

Всех отцов вежливо выставили, оставив двери в зал открытыми, чтобы мужчины могли следить за честью и достоинством дочерей, но издали. Зато в зал пригласили остальных кандидаток, и Натаниэль принялся прогуливаться в этом цветнике. Та, на которую он указывал, смущаясь, краснея и бледнея, представлялась, и ее имя заносили в список избранных.

Затем по залу прогулялся Анаэль, составив свой список.

Потом трое придворных сели искать совпадения и оглашать имена счастливиц. Теперь дело было за Сенатом…

— Уф, я уж думал, что это развлечение на сутки затянется, — с облегчением выдохнул демон. — А так всего лишь пришлось задействовать способность видеть через одежду, чтобы быть уверенным в объеме груди и форме ног.

Натан неодобрительно фыркнул, но промолчал. И правильно. Зато вместо несчитанного количества, Их Разноцветным Величествам придется делать выбор всего лишь из семнадцати девушек. К тому же Сенат их упорядочит по политическому предпочтению…

— Ладно, объявляю королевский обед для избранных, — объявил Анаэль, с ехидной ухмылкой прослушав голодное урчание у меня в животе. — Заодно отметим твой день рождения, саламандрочка, и покормим, пока ты никого не съела!

Глава 3. Командный сбор

Королевские покои занимали целый этаж. Анаэль и Натан не стали выселять предыдущего правителя Хитхгладэ. Натаниэль остался там же, где до этого жил правнук короля, а Анаэль занял покои кого-то из дальних королевских родственников, иногда приезжавших погостить.

— Нашим женам полагаются отдельные апартаменты, так что скоро придется потеснить бывшую королеву и ее невестку, — уточнил Натан, пока прислуга накрывала столы в небольшом зале, называемом «малой столовой». Его временно забрала себе свежекоронованная парочка, оставив семье прежнего правителя большой.

Вообще старый король неплохо устроился — за ним сохранились почти все бонусы, зато страдать по праздникам на троне теперь было не нужно и за Сенатом присматривать — тоже.

Если честно, я не ожидала, что два демона и ангел так чудесно споются, да еще и так быстро. Мы ведь здесь чуть больше суток. Возможно, это входило в договор использования нового тела Натаниэля, но что им мешало выбрать кого-то другого, не королевского правнука?

Все эти вопросы я решила выяснить позже, потому что сейчас к малому залу постепенно подтягивалась наша команда.

Первым появился Адам и следом — Роберто под руку с Агатой. Я ее даже сначала не узнала, такая она была красивая в ярко-красном платье и с пышно начесанными волосами. Робби просто светился от гордости или счастья, а может, от того и другого одновременно.

— Я отстояла право и дальше учиться в Академии, — похвасталась мне подруга, проигнорировав чуть потускневшего после этих слов жениха. — На время родов, может быть, уеду…

— Не «может быть», а точно уедешь, — Роберто эта тема явно не нравилась, сияние угасало на глазах.

— Я тоже отстоял свое право учиться в Академии, — попытался разрядить обстановку Адам. — Почему-то мама уверена, что если я буду сидеть дома взаперти, то со мной ничего не случится. Я решил ее не разочаровывать рассказом, как спасся от одной из смертей именно потому, что ночевал у друзей, а не у себя в блоке. Боюсь, она не оценит тонкого юмора. Хотя отец использовал для ее убеждения довольно схожие аргументы. Правда, под конец я был уверен, что он вот-вот просто стукнет кулаком по столу. Однако мать успела его опередить и согласиться с его доводами.

— Поздравляю! Обоих! — я обняла одновременно Агату и Адама и чмокнула парня в щеку. — Тебе надо учиться, несмотря ни на что…

— Да, как минимум для конспирации пригодится, — хмыкнул наш самодельный ангел. — Может быть, через пятьсот лет стану заведующим кафедрой. Сделаю это традицией.

— Ты, главное, никаких других драконов в мир не запускай, традиционно, — попросил Ниммей и широко улыбнулся при виде подходящих Фонзи и Ксирономо.

— Здорово! Круто тут! Но плутаю постоянно, — выдал человек, который уже пять лет прекрасно ориентировался в шести башнях Академии. — Зато батяня здесь сразу освоился. Контрактов заключил — на пять лет вперед! Но его мама по дворцу таскает. Оказывается, она тут раньше бывала, пока замуж не вышла. Вот теперь бродит везде, здоровается с теми, кого вспомнит, отца со всеми знакомит и все такое…

Ксирономо просто молча пожал всем руку, даже мне.

— О, Ринка, сейчас тебя за пацана точно не примешь! — это к нам присоединился Роджер. — А на голове у тебя что? Парик, что ли? Свои отращивай, тебе идет. И в платье ничего так смотришься, словно и раньше иногда носила.

Позже всех, когда мы уже расселись за столом, подошли Жан и Чезанно. Последний загадочно переглянулся с Анаэлем и помахал какой-то книжкой: «Еле выпросил! Семейная реликвия, так что жирными руками не трогать!»

Сначала мы обменялись новостями за последние сутки.

На балу я успела пообщаться только с Адамом. Ну еще несколько раз мимо мелькнули Чезанно с Ланой, нарядной, как куколка. Второй раз с момента нашей первой встречи я видела эту девушку улыбающейся. Интересно, а ей разрешат доучиваться в Академии или запрут в родовом замке?

С Роберто и Агатой все было ясно — они наедине занимались выяснением отношений и обсуждением прав женщин в отдельно взятой семье. Понятное дело, нам об этом никто не рассказывал, но и так было ясно.

Чезанно сообщил, что представил Лану своим родителям, получил молчаливое выразительное неодобрение от матери и ленивое: «Женись на ком хочешь!» от отца.

Наверное, повлияло то, что сын теперь был одним из приближенных к короне.

Фонзи, изобразив на лице радость за друга, принялся взахлеб рассказывать, какие тут горячие штучки в покоях убираются. Какие у них формы, темперамент и все такое…

Судя по лицу Ксирономо, он был полностью с этим согласен. И Жан тоже. Хотя, как выяснилось, ему вчера была представлена невеста, выбранная родителями. Но оценивать темперамент местных горничных ее наличие не мешало.

— Жаль, здесь гаремы не в моде, — Анаэль, вольготно раскинувшись на стуле, больше похожем на кресло, в одной руке держал бокал с вином, а другой опирался о подлокотник. Из бокала он периодически делал пару глотков, а по подлокотнику иногда постукивал длинными ногтями.

Не знаю, о чем он там договорился с Пэнфило, но его внешность начала меняться. Очень плавно и почти незаметно. Только приглядевшись внимательнее, я заметила, что волосы стали темнее, а ногти — острее. И черты лица… резче?..

— Здесь в моде любовницы, — с легкой презрительной интонацией отреагировал Натаниэль. — Но сначала надо закончить с выбором жен.

— А зачем такая спешка? — внезапно заинтересовалась я. — Вы же еще тут никого не знаете. Вдруг через год влюбитесь…

Анаэль чуть вином не подавился, а Натан просто улыбнулся и спокойно пояснил:

— Здесь так принято. Жена короля выбирается еще до коронации и обязательно должна быть одобрена Сенатом. Это больше политический союз, чем любовный — ведь у нее будет доступ ко многим государственным тайнам.

Я сморщилась вся, как от кислого лимона, но промолчала. Тут большинство браков было политическими союзами. А потом женам приходится по садовникам бегать, потому что мужьям до них дела нет.

Но, после того как я несколько раз пооткусывала сочный кусок копченой ножки, очень похожей на куриный окорок, меня заинтересовал еще один момент. С утра, достаточно сонная, я как-то не заострила на нем внимание, а теперь до меня дошло:

— А духовную чистоту потенциальных невест вы решили поставить на первое место после случая с Бахати?

Анаэль нахмурился, а Натан едва заметно кивнул и потом быстро приложил палец к губам. Ясно, болезненная тема. Еще бы — красивого молодого самоуверенного демона променяли на старого поношенного ангела…

— Ладно, хватит трепаться о глупостях, — самоуверенный демон водрузил пустой бокал на стол и подал знак прислуге. Та быстро засуетилась, закидывая тарелки с едой на несколько многоярусных тележек с подносами.

Убрали со стола гораздо быстрее, чем на него накрывали. Нам оставили пару блюд с фруктами на разных углах и несколько бутылок вина. Ну и бокалы, само собой.

— Давай, выкладывай книгу, — Анаэль кивнул Чезанно, и у того на вытянутой вперед ладони появился и начал расти в размерах огромный фолиант, сверкающий драгоценными камнями, украшавшими его обложку.

— Очешуеть! — восторженно выдал Ним. Он даже с места соскочил, чтобы подойти и полюбоваться. — Огромные какие! Чистейшие…

— Говорю же, семейная реликвия, — с гордостью произнес Чезанно. — Прочитать, что здесь написано, никто не может, но по легенде — это мемуары одного из Рандаццо. И тут упоминается о его встрече с демиургом и о том, как появилось Хитхгладэ. В королевской сокровищнице лежит точная копия этой книги, самопереводящаяся. Ее содержание знает каждый ребенок…

— Сейчас сверим, насколько легенда для общественности совпадает с реальностью, — пробурчал Анаэль и уткнулся в книгу. К нему присоединились Натаниэль и Ниммей.

— Тут на буковки надо будет смотреть, а не на камушки, — привычно подколол моего дракона демон.

— Вот и смотри, а мы с Натаном буковки в слова поскладываем, — съехидничал в ответ Ним.

Натан, оторвавшись от чтения, зыркнул сначала на одного, потом на другого и вновь принялся внимательно изучать текст.

Конечно, я не удержалась, подошла и через плечо Нима полюбовалась на буковки. Все остальные тоже сходили оценили свои возможности как переводчиков. Дольше всех над книгой позависал Адам, но потом вернулся на свое место и обиженно пожаловался:

— Знание этого языка не входит в комплект моих новых способностей.

Задумчиво сидящий рядом со мной Фредо подлил мне в бокал немного вина и потом отреагировал на вопрос Роберто об отце, заданный ему за пару долей до этого:

— Не переживай, я был готов к тому, что он так поступит. Это из-за матери…

Робби сочувственно кивнул, но все же не сдержался:

— Измену простить тяжело, понимаю. Только ты же в этом не виноват. А Рина — тем более…

Фредонис передернул плечами, искоса посмотрел на меня и улыбнулся:

— Еще вина, лэра?

— Эй, ты саламандрочку не спаивай, она и так буйная. А здесь такого понаписано… Вам всем понравится!

— И? — почти хором выдохнули те, кто не мог участвовать в чтении.

— Здесь, — Анаэль постучал по книге, — совсем другая сказка. Не та, что вам скармливают уже несколько тысяч лет. Внемлите…

У Натана дернулся уголок губ, Ним скептически хмыкнул, а мы приготовились внимать.

— Предок у тебя был дотошный и успел записать не только свои воспоминания, но и своего прадеда. Правда, даже тот не застал само сотворение мира, но зато при нем была создана резервация для магов, — Анаэль с ехидством оглядел всех нас и уточнил для тех, кто не очень понял слово «резервация»: — Ваш демиург согнал в Хитхгладэ всех магов и перекрыл во всем остальном мире магический фон.

— Судя по имеющимся у нас сведениям, небольшие выбросы в других странах иногда случаются, и тогда рождаются слабенькие маги, очень слабенькие. Но основная концентрация магической силы находится в столице Хитхгладэ, во дворце, — добавил Натаниэль. — То есть магическое излучение покрывает ровным слоем всю страну, но ее источник скрывается где-то во дворце. Лимагосов здесь столько, что даже бытовой огневик сможет не напрягаясь превратиться в боевого мага.

— Поэтому нас и учат в Надзихаре, так как он расположен далеко от столицы, — подтвердил сказанное Фредонис. — А дети, которых зачали во время балов во дворце, могут получиться магически сильнее не только своих братьев, но и отца с дедом.

— У вас тут, если верить историческим архивам, иногда рождались и сильные женщины-маги, — хмуро выдал Натан. — Но у них всех блокировали магию по велению Сената и иногда вопреки воле родителей.

— Слушайте, когда вы успели столько всего выяснить?! — восхитилась я нашими королями.

— Банально, саламандрочка. Мы же знаем все то, что знает наше тело, а носитель Натана происходит из королевской семьи, и на его образовании не экономили.

— А… — протянула я разочарованно. — Действительно банально…

Натан понимающе усмехнулся, а Анаэль продолжил:

— Похоже, сдавать мир в аренду демиург додумался после создания резервации. Сначала по всему миру бродили неконтролируемые маги и летали синие драконы.

— Только синие? — заинтересованно уточнила я, пока все остальные парни переваривали получаемую информацию.

— Да, если верить этой книге, огненных драконов в этом мире не было, только водяные. И каждый уважающий себя маг должен был попытаться сразиться хотя бы с одним драконом.

— То есть они…

— Да, саламандрочка! Они постоянно сражались друг с другом, пока демиургу это не надоело. Тогда он изгнал драконов, а магов запер на отдельном материке. После чего принялся спокойно наживаться за счет ангелов и демонов из других миров. Здесь, — Анаэль потыкал указательным пальцем в раскрытую книгу, — это не так явно обозначено, но надо быть полным кретином, чтобы не уловить, что скрывается за фразой: «В нашей прекрасной стране прекратились сражения за престол. И великие катаклизмы перестали нас беспокоить постоянно, но их начало предвещало смену королевской династии».

— Но нам же примерно это и рассказывают, — влез в разговор Фонзи.

И правильно, а то я одна тут за всех отдуваюсь и вопросы уточняющие задаю, словно остальные всё понимают.

— В версии для общественности создание страны с магами показано как величайшая награда, а тут, — Анаэль опять потыкал пальцем в текст, — блекло-черным по темно-бежевому накарябано, что вас загнали на материк чуть ли не силой и какое-то время ваши предки пытались отстоять свое право обитать там, где нравится, а не там, где им демиург указал. Конечно, автор мемуаров такое поведение не одобряет, — демон как-то особо пакостно ухмыльнулся. — Но, по крайней мере, упоминает, что изначально никто не впадал в экстаз от восторга. Это потом началась пропаганда и идеализация, вместе с промывкой мозгов… И мне оч-ч-чень интересно, кто заправлял всем этим процессом…

— Могу тебя просветить, если хочешь, — спокойно произнес Фредо, продолжая при этом нежно поглаживать мое запястье.

Мы оба уже пару долей развлекались подобным образом, при этом старательно делая вид, что ничего не происходит. Началось это совершенно случайно — Фредонис нечаянно задел кончиками пальцев мою руку, а я даже зажмурилась от щекочущего обжигающе-холодного разряда, пробежавшего по телу. Тогда Фредо уже специально провел по выступающей венке от кисти вверх, улыбнулся моим ощущениям и продолжил развлекать себя и меня дальше.

— Свети, — фыркнул Анаэль и выжидающе уставился на нас двоих.

— Этим занимался Орден Хранителей, чьей миссией изначально было отслеживать недовольных и возвращать их на путь истинный, храня мир и покой в Хитхгладэ.

— Интересно как… — Натан принялся накручивать на палец прядь длинной челки. Раньше я не замечала за ним такой привычки, так что это наверное от носителя досталось. — Получается, что их предназначение очень похоже на ваше.

— Не совсем, — Фредонис, нахмурившись, даже от поглаживания моей руки отвлекся, настолько сильно задумался. — Пророчество в отношении нас звучит так: «Вничью закончилась игра, от правил оба отступили. На трон взойдут они вдвоем, чтоб вечность провести в закрытом мире. А их покой оберегать и за порядком бдить веками драконам суждено троим и их потомкам: льду и пламени». То есть наше предназначение — оберегать именно вас, а не страну.

На время цитирования пророчества голос у Фредо стал громче, но в нем очень отчетливо была слышна грусть. Или боль… Странно, но я не успела уловить это едва промелькнувшее ощущение.

На всякий случай протянула руку и крепко сжала пальцы своего дракона. Своего второго дракона.

Первый в это время продолжал изучать книгу, перешептываясь с Натаном.

— Давай, продолжай светить. У тебя хорошо получается, ярко, — Анаэль устроился поудобнее и принялся сверлить Фредониса взглядом.

— Храмы Ордена расположены по всему миру, и между ними настроена сеть порталов.

— Знаем мы их порталы, — пробурчал Ним, перелистывая страницу книги.

— В том-то и дело, что не знаем, — хмыкнул Натаниэль. — Но первое, что надо сделать — проверить все храмы и выяснить, где порталы внутренние, а где — из мира в мир. Даже если они сейчас все закрыты, лучше держать их под контролем.

— И начать надо с того, что прямо под нами, — хмуро процедил Анаэль, быстро пробежав взглядом текст. — А то из перевода для общественности опять целый кусок вырезали, о том, что во дворце есть храм ваших хранителей. Самое время отправить туда наших охранников и самим тоже развлечься.

— Что, не нагулялись по порталам, ваше темное величество? — подколол демона Ним.

— Да, ностальгирую о приятных минутах зависания между мирами, — огрызнулся в ответ Анаэль.

Тут в дверь зала кто-то вежливо поскребся.

— Пропади все пропадом! Дел невпроворот, а они тут дергают по пустякам, — рыкнул уже успевший разозлиться демон. — Ладно, пошли изобразим хороших мальчиков, чтобы не привлекать излишнего внимания. Старый король уже успел нас предупредить о том, что шпионы хранителей повсюду, даже в Сенате.

— Интересно, они уже заметили погром, который мы устроили у них в храме, или пока нет?

Спрашивала я вообще-то скорее в воздух, но посмотрела при этом на Фредониса. Тот пожал плечами и почему-то переглянулся с Чезанно. Конспираторы, чтоб их…

— Заметили, — наконец выдавил Фредо. — Прадед передал мне очень настойчивое приглашение посетить настоятеля Ордена.

— Улет… И когда ты собирался оглушить нас этими сведениями? — недовольным тоном спросил Ним. — Это же нас всех вроде как теперь касается. Особенно если он про сражение и про спрятанный портал вынюхивать будет.

Фредонис напрягся и словно отстранился, даже его эмоции поблекли, но, сделав усилие, он, под сочувственными взглядами Жана и Чезанно, спокойно пояснил:

— Я сначала должен был сам для себя решить, хочу ли я с ним встречаться.

— И чего решил? — вроде как между делом поинтересовался Анаэль.

— Нам надо поговорить. Возможно, у нас общая цель: защитить Хитхгладэ от синих драконов.

— А возможно, их цель — выпустить синих драконов в этот мир, — пробурчал Ниммей.

— Не буду отрицать, вполне вероятно и такое, — Фредонис вздохнул и вновь переглянулся с Чезанно. — Но чтобы со мной поделились хоть крупицами информации, встреча должна будет пройти наедине. И, возможно, мне будет предложено вступить в Орден.

— Дудки! — разгневанно сверкнув глазами, я подскочила со стула, уперла руки в боки и уставилась на этого… этого…

— Лэра, я же не сказал, что собираюсь принять их предложение, — Фредонис улыбнулся и тоже встал. — Но я достаточно долго очень настойчиво желал стать хранителем. Сейчас моя мечта сбылась, пусть и не совсем так, как мне хотелось. Но Орден знает множество тайн, которые могут нам помочь. И будет лучше, если мы попробуем объединиться.

— Значит, надо решить, какую часть правды можно влить в уши твоему настоятелю, а какую — вывернуть или вообще вырезать, — Анаэль тоже оторвался от стула и оперся ладонями о стол, хмуро изучая Фредо.

— Я вообще ничего не буду им рассказывать, кроме того, что в их храме была битва между драконами. Дам понять, что для выяснения подробностей следует связаться с вами, — спокойно произнес Фредонис, кивнув Анаэлю и Натану. — Ну а вы нигде не должны появляться без охраны, то есть без нас.

— М-да… Ты действительно долго обдумывал, — прокомментировал Жан решение Фредо. — Как-то совсем не в твоем стиле. Никакого самопожертвования?..

— Извини, что разочаровал, — усмехнулся Фредонис.

— Это он из-за Ринки, — с ехидной ухмылкой выдал Роджер. — Понимает, что Ним в одиночку с ней не справится.

— Да пошли вы… — надулась я, хотя предположение о том, что ради меня кто-то прекратил свои попытки самоубиваться, приятно согревало.

— Действительно, уже давно пора, — Натан оторвался от книги и с тоской проследил, как она исчезла в ладони у Чезанно. — Нас ждут, чтобы продолжить развлекаться…

— И ведь даже нельзя выбранных невест на профпригодность проверить, не поймут… — буркнул Анаэль, ожидая, пока из зала выйдут Ним и Фредо.

Затем в коридор выплыла я, огляделась по сторонам и, обернувшись, приказным тоном объявила:

— Можете выходить, ваши величества!

За что получила ощутимый щипок за задницу от темной половины величественности и жаркий шепот в ухо:

— Довыделываешься, саламандрочка!

Глава 4. Внезапные встречи и расставания

Я даже огрызаться не стала, потому что на нас тут же накинулась толпа придворных, подхватила Их Величеств и унесла бурным потоком вниз, объявлять начало бала и всеобщего веселья.

— Что-то мне их даже жаль немного, — произнес Ним с притворным сочувствием.

А потом максимально незаметно потянул Фредо за рукав и оттащил к стене, пользуясь тем, что основная толпа скрылась вместе с Величествами.

Причем оттаскивал он его так, чтобы я не заметила. И все могло бы получиться, если бы я не притормозила, чтобы перекинуться парой слов с Агатой.

Не люблю лезть не в свое дело, но просто я знаю, что многие мужчины переносят беременность жены тяжелее, чем сами жены. У Сашки с Артуром были друзья, успевшие стать отцами, так что насмотрелась я на этих нервных…

Поэтому я решилась очень вежливо попросить Агату не провоцировать Робби и, если это не слишком принципиально, согласиться родить там, где ему будет спокойнее. Но, обычно мягкая и нежная, особенно по сравнению со мной, тут она уперлась так, что я поняла — лучше заткнуться и не отсвечивать.

И вот, помалкивая и не отсвечивая, я заметила, как один мой дракон нагло зажимает у стены второго и что-то активно ему втирает. Да, я знаю, что подслушивать нехорошо… Но когда очень хочется, то можно. Тем более, если использовать не «мозговое подсоединение», которое обязательно будет обнаружено, а настроить «слуховые локаторы».

Столько преимуществ от того, что я оборотень… и уши — одно из них.

Для прикрытия я подозвала Адама. Он понимающе усмехнулся, скосив глаза в сторону общающихся парней, и встал спиной к ним, загородив меня полностью.

Начало разговора я пропустила, но мне и середины хватило, чтобы понять — Ним отчитывал Фредо за сокрытие информации.

— …мы теперь одна семья. И такая мелочь, как приглашение к настоятелю Ордена, храм которого мы разрушили, твоим личным делом уже не является.

— Ниммей, мы довольно странная семья. Я даже не представляю, как называется будущий муж моей будущей жены.

— Есть два варианта, — судя по голосу, Ним усмехнулся. — Согаремник или брат по жене. Тебе как больше нравится?

— Честно ответить или вежливо? — Фредо тоже попытался улыбнуться.

Так и тянуло подсказать, что пусть лучше братаются, у меня же не гарем, а всего два мужа!..

— Можешь вообще промолчать, — Ним снова усмехнулся. — Есть еще расклад по-драконьему. Я инициировал Рину, Рина инициировала тебя… Как ни поверни, а ты мне не чужой.

— Не надо меня вертеть, я предпочитаю быть сверху, — хмыкнул Фредонис, но потом все же признал: — Ты прав, мы семья, и дело у нас общее. Но мне действительно надо было обдумать это предложение сначала самому, прежде чем делиться им со всеми. Принимать решение в одиночку я не собирался.

— Улетно, — раздался звук, словно Ним хлопнул Фредо по плечу. — Помни, у нас общее не только дело, но и Ринка. И если с тобой что-то случится, даже если я ей крылья выдерну — это ее не остановит.

— Помню, — боль в голосе Фредониса заставила меня высунуться из-за Адама, но лиц ни одного из парней видно не было. — Ради тебя она тоже на многое оказалась готова.

— Даже с тобой переспать, — Ним рассмеялся, пусть и немного напряженно. — Все, Льдинка, мы друг друга поняли. А начинать опять меряться хвостами я не хочу, мы уже вроде все выяснили.

— Выяснили, — боль или отступила, или я ее неосознанно впитала, но сейчас Фредонис ответил уже спокойно и уверенно.

Я еще раз высунулась, чтобы наконец-то оказаться замеченной этими двумя… братьями по жене.

— Пойдем уже, а?! — я сделала вид, словно ничего не слышала, не видела, вообще просто так тут стою рядом с сочувственно улыбающимся Адамом. Грустно улыбающимся.

Когда мы вчетвером спустились в бальную залу, там был самый разгар средневекового аристократического веселья. Танцы. Причем Их Величества зажигали, каждый с одной из невест, выигравших две номинации из трех. Или уже три из трех? За то время, что мы обедали, Сенат мог успеть отфильтровать политически выгодных.

Тут я вспомнила, что уходили мы вообще-то отмечать мой день рождения, а в итоге меня даже не поздравил никто. Даже Агата… Обидеться, что ли? Обещали праздник, а устроили кружок по чтению мемуаров. Но, посмотрев на своих драконов, я передумала. Скоро мы вернемся в Академию, там пусть и поздравляют.

Внезапно в зал стремительно влетела девица, одна-одинешенька. Я залюбовалась ее золотыми кудрями, потом оценила пышные формы во вкусе Анаэля, подчеркнутую золоченым пояском тонкую талию и плавный переход в округлые бедра. Лицом полюбоваться не успела, только заметила ярко сверкающие большие глаза… Как вдруг эта красавица кинулась к нашему Светлому Величеству, почти не напрягаясь отшвырнула его партнершу по танцу и с размаху залепила ему пощечину.

Зал замер. Я мгновенно оказалась рядом и схватила девушку за руки. Ошалевшие на миг придворные потихоньку подтягивались в нашу сторону.

Натаниэль молчал, красавица тоже только гневно на него дышала. Подошедший Анаэль с интересом изучал ее приподнимающуюся и опускающуюся грудь, Ниммей всем своим видом изображал олицетворение вопроса: «А что это было-то?!», Фредонис хмурился, искоса поглядывая на Натана. Остальной народ тоже безмолвствовал. Пауза затягивалась.

Я не очень представляла, как правильнее действовать дальше, но совершенно точно не хотела передавать девушку в руки заявившихся стражников. Хотя они всем своим видом на это намекали, только требовать вслух стеснялись. То ли потому, что я — дракон, то ли потому, что прямого приказа не было.

Попытавшись представить себя на месте этой девушки, я решила, что самым правильным будет устроить разборки наедине.

Додумалась до этого не только я. Оторвавшись от изучения пышных прелестей, Анаэль махнул рукой, и люди, стоящие ближе всего к нашей компании, растерянно заморгали, а один даже попытался сделать пару шагов в нашу сторону и тут же словно наткнулся на невидимую стену.

Девушка, тоже заметившая этот факт, резко дернулась, и я ее отпустила — из купола, созданного демоном, она вряд ли сможет вырваться.

— Как ты посмел так со мной поступить, Пауль?! — вообще-то обращалась она к Натану, но… наверное того парня, в теле которого он сейчас находился, звали именно так.

Натаниэль поступил как положено порядочному мужчине во время разборок другого мужчины со своей женщиной — отошел в сторону. В смысле вышел из тела и встал неподалеку.

Девушка растерянно захлопала глазами, переводя взгляд с Натана на Пауля и обратно.

— Что здесь происходит? — прошептала она и покачнулась.

Как ближе всех стоящая, я подхватила собирающееся упасть тело, а сама девушка успела подхватить свое падающее в обморок сознание.

— Чечи, я же тебе отправил письмо…

— Ты считаешь, что слова: «Прости, нам надо расстаться» и упоминание «семейного долга» могут меня остановить?! Я требую объяснений! Ты лишил меня девичьей чести и обещал жениться!

— Ну-у-у ты попал! — сочувственно протянул Анаэль, но потом поднял большой палец вверх и покивал с понимающей рожей.

— Чечи, так вышло, что…

— Кто она? Кто та рыжая мымра, которую ты сейчас лапал? Это она твой «семейный долг»?!

— Чечи, ты не понимаешь…

— Я?! — девушка приосанилась, расправила плечи, уперла руки в бока и с вызовом уставилась на несчастного. — Чего ж тут не понять?! Переспал с приличной девушкой, а теперь собираешься жениться на замухрышке из аристократок! Все ясно, как летний день!

— Чечи, два месяца назад я мог жениться на ком хочу, а теперь — нет!

— И что изменилось? — судя по воинственному виду, девушка уже заранее не верила ни одному слову Пауля.

На самом деле я бы тоже на ее месте не поверила. Ведь о том, что у них не просто меняется династия, а на пять сотен лет коронуется то демон, то ангел из другого мира, никто не знал.

Да и сейчас мало кто точно понимал, что именно происходит. Выбор тела для Натана проходил несколько… неофициально, так скажем. Подробности знали лишь представители аристократической верхушки, умеющие хранить государственную тайну.

Для всех остальных происходящее выглядело примерно так…

Сначала в столице привычно появился один будущий король со свитой. Затем неизвестно зачем и почему был избран соправителем правнук бывшего короля. Раньше ничего подобного не происходило, но раз такова воля демиурга, значит, надо ее принять и все.

К счастью, Пауль тоже был в Академии все это время, так что вполне притягивался за уши к пророчеству. Кто ж знает, кто там нарушил все правила и в итоге заслужил трон и драконов в охранники?

Причем действительно пока мало кто знает, кто именно будет короноваться, ведь представления избранных народу еще не было.

— Чечи, понимаешь, так сложились обстоятельства… прости! Теперь я — будущий король Хитхгладэ.

Вот честно, положа руку на сердце, если бы мне предложили на выбор два варианта — переспавший со мной парень бросил меня исбежал гулять дальше или в переспавшего со мной парня вселился ангел и ему пришлось стать королем — я бы выбрала первый, он реалистичнее. Даже в магическом мире.

— Ты ври да не завирайся! — в голосе девушки зазвучало сомнение, потому что все происходящее как бы намекало, что парень говорит правду. Особенно венец на голове Пауля. — С чего вдруг?..

Чечи неожиданно шмыгнула носом, потом еще раз, но собралась с силами, нахохлилась и замерла в ожидании ответа.

— Воркование пора заканчивать, — объявил Анаэль. — В подземелье за покушение на короля или в кровать, по блату, как уже протестированную? — и он уставился на Пауля с Натаном.

— Чечи, а где твой отец? Почему ты здесь одна? И как ты вообще сюда пропала? — решил наконец-то поинтересоваться владелец ангельской телесной оболочки.

Девушка еще раз шмыгнула носом, теперь уже гневно, а не жалостливо.

— Тебя это не касается! Обманул и бросил… Каццодикакарэ!

Судя по тому, что мой переводчик заклинило, а Фредонис и Пауль слегка зарумянились — это было какое-то особо разухабистое местное ругательство.

— Значит, в подземелье, — резюмировал Анаэль, но Натан отрицательно помотал головой и в упор посмотрел на своего носителя.

— Ты ее любишь?

Юноша отвернулся и принялся с независимым видом изучать людей, окружавших купол. Мы все терпеливо ждали, особенно Чечи.

— Люблю… — пробурчал парень, выдержав паузу в долю, а то и дольше. — Но если раньше я мог взять ее в жены, пусть и со скандалом, то сейчас… Надо найти ей достойного мужа…

— Сама найду, без трусливых обманщиков! — гневно выдала Чечи. — Не на помойке выросла! Да с таким приданым, как у меня…

— Короче! Я уже насмотрелся на эти прелести, можно заканчивать представление, оно слишком затянуто, — Анаэль решительно махнул рукой, и купол исчез. — Выведите эту лэру, — приказал он подбежавшим стражникам. — И выясните, как она проникла во дворец.

Но когда двое мужчин схватили девушку, Пауль внезапно словно очухался, хотя по идее в нем уже был Натаниэль, так что я не очень поняла, кто из этих двоих отреагировал…

— Отведите ее в наши покои и проследите, чтобы она оставалась там до нашего возвращения. Мы сами все выясним.

Анаэль небрежно пожал плечами:

— Я же спрашивал, в подземелье или в кровать. Но ты прав, в кровати от нее больше пользы.

Дальше началась скукотища — танцы, танцы, снова танцы… Для разнообразия в перерывах между танцами королям представляли послов из соседних стран, заявившихся выразить свое почтение, вручить подарки по случаю предстоящей коронации и вообще засветиться перед венценосными особами магической державы.

Танцуя, я пыталась найти взглядом родственников Фредониса, но ни отца, ни прадеда на сегодняшнем балу не было. Не знаю почему, но меня это беспокоило. Меня много чего беспокоило, на самом деле…

— Ним, как ты думаешь, а в Ордене ничего не сделают с Фредо? — уточнила я, в очередной раз сканируя зал.

Наткнулась взглядом на «рыжую мымру», с которой танцевал Натаниэль во время эффектного появления Чечи. Рядом с ней стояли двое мужчин, бурно что-то обсуждающих или ругающихся. Интересно… Только не подслушать — общий шум в зале заглушает.

— Не знаю, ящерица, — непривычно серьезно ответил Ним. — Здешние маги охотились на драконов. Орден создан для контроля за магами, а в одном из их храмов хранился портал в мир, где живут такие же, как Льдинка. Моя интуиция нервно икает пламенем… В одиночку без подстраховки я бы на эту встречу не полетел.

Конечно, после этого мне сразу стало спокойнее… до озноба просто! Но я очень надеялась, что Фредонису хватит ума предупредить нас, прежде чем…

— Кстати, а где Фредо?!

Стараясь не создавать панику заранее, мы докружили по залу до Анаэля с очередной невестой и ненавязчиво поменялись партнерами. Не сказать, что девушка была в восторге, но возмущаться не стала, лишь кокетливо стрельнула глазками:

— Я могу рассчитывать на еще один танец, ваше величество?

— О да, крошка! — демон облизнул губы и усмехнулся. — Мы еще с тобой потанцуем…

— Соскучилась, саламандрочка? — поинтересовался он уже у меня.

Но, несмотря на заигрывающий тон, взгляд у Анаэля был серьезный и напряженный.

— Фредонис пропал, — сообщила я. — И мне не удается с ним связаться, как я ни пытаюсь. И здесь нет его прадеда, а именно через него настоятель передавал Фредо приглашение на встречу.

Демон выругался шепотом, при этом с улыбкой кружа меня по залу.

— Ищи Рандаццо, — отматерившись, так же шепотом приказал Анаэль.

И я начала выглядывать в зале Чезанно, мысленно передав это же поручение Ниммею. Именно он и нашел Чеза, танцующего с Ланой.

Оставив обеих девушек, мы забились в небольшую нишу, и демон вновь воздвиг купол, а Чезанно достал свои мемуары. Анаэль принялся быстро листать, отмахнувшись от Нима: «Если не найду, отдам тебе. А пока любуйся на камушки!». Судя по всему, он знал, где примерно надо искать, потому что, долистав до какой-то страницы, уткнулся в текст и стал медленно вдумчиво читать.

— Не стучи копытами, отвлекаешь, — рыкнул он на меня, когда я попыталась сделать хотя бы пару шагов туда-обратно. А меня просто разрывало от нетерпения, и если бы я чувствовала направление, куда бежать, уже давно бы мчалась… размахивая крыльями.

Но в том-то и дело, я не понимала, не чувствовала, не слышала… Оказывается, я успела привыкнуть постоянно ощущать Фредо рядом. Незримо, почти незаметно или ярко, обжигающе ярко. Закрыв глаза, я представляла спокойную прохладу его рук на моей талии, его губы… его улыбку… его взгляд… Где же ты, любимый?!

И тут я услышала тихий-тихий зов, словно откуда-то из-под земли. Одновременно Анаэль протянул Чезанно книгу и, резко выдохнув, произнес:

— Кажется, я знаю, где вход в храм Ордена во дворце.

Я тоже знала… знала, где Фредонис. В подземелье.

— Так, развлечение начинается, — объявил Анаэль, сняв купол, и, положив свою ладонь мне на плечо, рыкнул: — Не рыпайся. Из зала надо выйти спокойно и успев предупредить Натана.

Натаниэль нашел нас сам, пристроился рядом, выслушал краткий пересказ, понимающе кивнул и разделился.

Вот теперь до меня точно дошло, почему носителем был выбран Пауль. Он ведь разбирается во всех этих политических вальсах, так что его можно оставлять отдуваться за обоих королей.

— Я свяжусь с тобой, если потребуется помощь, — услышала я последние слова Натана, перед тем как он кинулся вслед за нами.

«Не рыпайся!». Легко сказать… трудно сделать. Мой разум контролировал инстинкты из последних сил. Скорее бежать на помощь… Как можно быстрее! Ведь там — Фредо… Там мой дракон!..

На очередном повороте я вдруг затормозила. Проигнорировала хмурый взгляд едва не споткнувшегося об меня Анаэля. Не ответила на вопрос в глазах Нима. Я прислушивалась, вспоминала и анализировала. Что-то было не так… Что-то в этом зове было не так!..

Нет, я продолжала бежать вместе со всеми, только медленнее, чем раньше.

— Где-то здесь! — процедил Анаэль, изучая стену. — Вот! Рандаццо, приложи сюда правую руку…

Чез, по-моему, не очень понимая, что происходит, приложил свою ладонь к висящей картине. Нарисованный в полный рост мужчина в темно-сером плаще и черном берете с красным пером. Одной рукой он прижимал к груди уже знакомую нам всем книгу, а вторую руку вытянул ладонью вперед. Вот к этой ладони Чез и прикоснулся, после чего… картина исчезла, открыв проход к узкой круговой лестнице.

— Стой тут! Без твоей помощи мы не выйдем, да и подмога не войдет, если что.

Чезанно послушно кивнул, а я кинулась вниз по лестнице.

Зов усиливался. И теперь я совершенно точно могла сказать, что с этим зовом было не так.

Глава 5. Нервная работа

Бегать на каблуках я не то чтобы не умела, но очень не любила. А уж в платье с широким подолом и пятью нижними юбками, да еще по крутой узкой лестнице — тем более.

А ведь на бегу еще приходилось думать, заглушая бушующий в крови адреналин. Нет, он очень помогает, когда во время боя выбираешь кого бить, куда бить, чем бить… Или вычисляешь источник зова, чтобы кинуться туда сломя голову. Главное, чтобы не в буквальном смысле…

Да, от адреналина инстинкты у меня обострялись, но сейчас от них был только вред. Инстинкты вопили: «Вперед! Фредо — там! Спаси и уничтожь врагов!».

Пришлось сжимать зубы и шептать, как мантру: «Я — человек, человек, человек…».

Мы с драконицей слились в единое целое, но все равно глубоко в подсознании я считала, что разумность — человеческое качество. Не знаю, как у других оборотней, а у меня — совершенно точно.

— Ним, зов — это ловушка, но ты не останавливайся, словно мы ничего не подозреваем, — ментально эта фраза прозвучала гораздо быстрее, и длинный нецензурный ответ Ниммея тоже.

— Предупреди Анаэля, только незаметно, — попросила я, прыгая по каменным ступенькам.

Развевающийся подол мешал смотреть под ноги. Нижние юбки путались… Цокот моих каблуков эхом гремел вокруг. Перед глазами мелькали ступени, стены, перила… В голове кружили вопросы.

За нами наблюдают? Нас слышат? Ждут? Кто? Фредо у них? Что с ним?

Узенькая лестница закончилась резко и неожиданно, уткнувшись в такой же узкий сырой туннель. Откуда-то слева пробивался тусклый белый свет.

— Ящерица, если это ловушка…

— То в нее кинусь я! И не спорь, пожалуйста, — как трудно спокойно объяснять, когда мчишься по коридору. — Это ловушка на драконов. Ты сильнее, опытнее и спасешь меня, если что. А я могу не справиться, потому что дракон из меня пока еще так себе…

— Ящерица!

На этот гневный окрик пришлось резко обернуться. Ним уже был внизу, последние две ступеньки… одна… Надо торопиться!

Звук усилился, словно тот, кто его издает, начал терять терпение.

Если бы раньше не слышала зова целых двух драконов, то поверила. Но сейчас чувствую фальшь. Это не объяснить словами… Просто этот зов отличается от настоящего, как живая музыка от фонограммы. Слишком идеально, слишком чисто, слишком старательно, словно сделано в звукозаписи.

Поворот… Арка… Высокий свод. Округлый зал. Неровные, покрытые каким-то налетом стены… Пещера, созданная природой и улучшенная человеком. В центре, на маленьком каменном алтаре светится большой ящик. Именно он издает эти звуки.

Белый свет очень напоминает офисные лампы в моем мире. Неяркий, ровный, холодный… Маняще холодный, с легкой голубой подсветкой, становящейся все ярче и ярче. Ослепляюще яркой. И зов становится все громче, оглушая… буквально требуя подойти ближе, еще ближе… Как загипнотизированный кролик, я делаю шаг за шагом…

И вдруг… резко вздрогнула и забилась, запутываясь, как муха, в упавшей на меня сверху паутине. Сверкающе-красной обжигающей паутине из огненных нитей.

— Что, серьезно? Улет! Эта ловушка рассчитана на синих, — пока я освобождалась, шипя и ругаясь сквозь зубы, Ниммей крутил в руках ящик.

— Надо Фонзи показать, вот кто оценит! — поискав взглядом, куда можно было бы спрятать находку, Ним в итоге использовал небольшой кусок опутавшей меня сети, чтобы материализовать из нее мешок.

— Пахнет женщиной, — объявил Анаэль, внимательно изучая комнату. — Она была здесь совсем недавно, двадцать или тридцать долей назад. Запах очень сильный.

— И она — маг, — согласно кивнул Натан. — Женщина-маг.

— Огненный маг, — уточнил Ниммей, после того как запихнул ящик в мешок. — А драконами здесь не пахнет.

Я же хмуро разглядывала нити, из которых была сплетена сеть. Они растворялись у меня в руках, таяли словно снежинки, втягивались и поглощались без остатка. Ним был прав — такую паутину мог сплести только огненный маг.

— Мага воды эта штука ослабила бы очень сильно. А если бы он не смог сразу освободиться, то и убила бы, — Натан подсел рядом и покрутил между пальцев одну из нитей, пока та не исчезла.

— Значит та, кто поставила эту ловушку, охотится на Фредониса, — прошептала я, чувствуя, как внутри все сжимается от страха.

— Глупо, ведь это зов самца, — со скепсисом в голосе произнес Ним.

— То есть ты его совсем не слышал?

— Как неразборчивый шепот. Временами он вообще пропадал, особенно если не прислушиваться. Слабенький самец зовет на помощь. Правдоподобно, перо им в подмышку! Отличить, Льдинка это или другой желтоклювик, я бы не смог. Такие тонкости только самка чувствует. Я самцами не интересуюсь…

Тут мы все переглянулись и поежились. Потому что вспомнили, что Фредо как раз очень даже… Может, дракон Фредо тоже?..

— Так, кто бы это ни был, он может в любой момент вернуться. Оставляем ответную ловушку и сматываем. Я себе такую красотку приглядел, а вместо этого ищу дракона, который должен меня охранять. Беспредел какой-то… Надо жалобу демиургу написать.

— Ты уверен, что эта магичка не прячется где-то поблизости? — я была согласна с Анаэлем насчет ловушки и того, что пора уходить. Но меня просто распирало от волнения и злости, безысходной и ненаправленной. И так хотелось найти кого-нибудь и направленно отходить… как следует, от души! За все…

Фредо опять в опасности, за ним снова охотятся! Неизвестно кто и непонятно зачем. А, главное, мы не знаем, где он сейчас! Как же это бесит!

— Тут все кишмя кишит подземными переходами и порталами, — судя по голосу, демон тоже злился. — А это место и есть храм Ордена, прямо во дворце, чтоб их…

Понимаю… Мне бы тоже не понравилось, если бы в подвале моего нового дома жили крупные муравьи, прогрызающие стены и не поддающиеся дезинфекции.

— Сваливай отсюда, ящерица! Кружить по туннелям без карты мы не будем, только оставим даме ответный сюрприз и рванем за тобой.

Я понуро побрела по лестнице вверх, столкнулась на середине пути с бегущей к нам спасательной командой и развернула всех обратно…

— Что, даже в платье умудрилась вляпаться в неприятности? — с плохо скрываемой завистью пробурчал Роджер. — Фредо не нашли?

Я помотала головой, потому что говорить не хотелось. Мало того, что ничего на день рождения не подарили, так еще и парня прямо из-под носа украли! И магичка эта…

Откуда в этом мире женщина-маг? Тоже попаданка, как и я? Зачем она охотится на Фредониса?

Коронованная парочка и Ниммей развлекались с сюрпризом долей десять. Когда на их поскребывания в стену Чезанно приоткрыл картину, эти трое буквально вывалились в коридор.

— Замкнутый «демонов капкан» ей понравится, — удовлетворенно выдохнул Анаэль. Ним тоже выглядел довольным, хотя и зверски усталым. А вот Натан хмурился и поглядывал на сотоварищей с неодобрением.

— А еще вы создали адову жаровню!

— Огненный маг не сгорит, а любого другого капкан выпустит, — пояснил нам Ниммей. — Мы ответили ей ловушкой похожей сложности, все честно.

— Вы молодцы, — я оторвалась от стены, которую подпирала до возвращения этой троицы. — Только как это поможет найти Фредо?

— Найдем, не дрейфь! — Ним приобнял меня и легонько поцеловал в уголок губ.

Мое платье, порвавшееся во время сражения с огненной паутиной, парни уже успели залатать, используя руну восстановления. Сама я даже не обратила внимания на такую мелочь. Парик спасти не удалось — он сгорел почти полностью, зато спас мои собственные волосы. Это хоть немного, но радовало. При наличии рядом двух ангелов долго бы ходить лысой не пришлось, но Роджер не упустил бы возможность позлословить.

Хотелось надеяться, думать только о хорошем, верить в лучшее… Но мне было гораздо легче, пока мы бежали, искали, действовали. И вот теперь надо просто ждать, зная, что от тебя ничего не зависит. Как же я это ненавижу!

Подождав, пока трое сюрпризотворцев отдышатся, мы понуро побрели обратно в зал. По крайней мере королей надо было вернуть, чтобы не создавать панику.

Нужно скрывать исчезновение Фредо как можно дольше. Пусть так и подмывает перевернуть весь дворец и допросить всех придворных. Но пока не ясно, кому можно доверять, а кому нельзя. Драконов здесь мало кто любит, поэтому пропажа одного из них на вторые сутки правления новой династии для многих будет означать нашу слабость. Мало кто станет размышлять о том, насколько силен наш враг. Будут перешептываться о том, какие мы слабаки, как легко похитить дракона прямо во время бала, как бессильны новые правители, как…

Ним шел и разжевывал мне все это уже по пятому кругу. А я старалась успокоиться, слушая его голос.

Как же все сложно! И как хочется честного боя, условно-честного, но когда враги прямо перед тобой и ты можешь ударить по ним… кусать, драть лапами, разрывать на части!..

— Ящерица, не вздумай обращаться, сейчас не время!

Знаю… Знаю, что не время! Но вдруг драконом я найду Фредо? Хоть какое-то дело, а не просто тупое ожидание в неизвестности!

— Пойдем к нам, нужно поправить твою прическу.

— Какая прическа?! Ним, Фредонис пропал!

— Расслабься. С лету спасти не вышло, значит, будем искать этого настоятеля. Уверен, без него не обошлось…

И тут я ощутила… да! Да-да-да! Волнение… Растерянность, страх… за меня!

Бросилась в зал, обгоняя идущих впереди королей. Плевать на этикет! Плевать на все… Там — Фредо, мой Фредо…

Он стоял рядом с Паулем, растерянный, взволнованный и расстроенный.

— Нам надо поговорить! — подбежавший за мной Ним произнес это резко и зло, будто Фредонис был в чем-то виновен. Я же просто обняла его за шею, прижалась к его груди, слушала, как стучит его сердце, и вдыхала его запах… Живой! Нашелся!

Подошедшие следом парни тоже глядели на Фредо хмуро и недовольно. Словно не радовались, что с ним все хорошо.

Анаэль переглянулся с уже воссоединившимся с телом Натаном.

Народ словно не замечает, как один из их правителей то раздваивается, то сливается. Конечно, ангел старается проделывать это быстро и по возможности незаметно. Сейчас, например, он стоял в окружении парней, разделялся не так давно в почти пустом коридоре, под прикрытием Нима и Анаэля…

Лишь Чечи повезло лицезреть процесс раздвоения. Натаниэль тогда даже созданием легкого морока не заморочился.

Вообще даже для меня это происходит слишком быстро, и, не зная, можно себя убедить в том, что высокий золотоволосый парень просто незаметно отошел или подошел к одному из правителей. Крыльев за спиной не заметно, одеться Натан потрудился по местной моде…

Прижавшись щекой к груди Фредо, я была готова думать о чем угодно, только не о том, что за моим драконом охотится огненная магичка, и тем более не о том, куда он исчезал так надолго.

Приятная прохлада растекалась по телу, успокаивая, изгоняя бурлящий в крови адреналин…

— Согласен, поговорить надо, — Фредонис кивнул Ниму и оглядел всех остальных парней. — Только не здесь.

— Значит, терпим еще час, до окончания бала, — решительно объявил Анаэль. — И все это время делаем вид, что ничего не происходило!

У меня делать такой вид не получалось — я старалась не отпускать Фредо ни на миг. Вцепилась ему в руку и не отходила ни на шаг.

Мы сидели на диванчике в одной из ниш в зале, спрятавшись от всех. Злющий Ниммей лишь иногда заглядывал к нам, чтобы убедиться, что все нормально.

Я пересказала Фредонису все, что произошло с нами, и он еще больше расстроился.

— Простите, лэра… от меня у вас одни неприятности.

Заглянувший в очередной раз Ним фыркнул и выдал:

— У тебя достойный учитель по влипанию в переделки.

Судя по тому, что ехидства в голосе было больше, чем злости, нашему старшему дракону слегка полегчало. Настолько, что он плюхнулся на жалобно всхлипнувший диванчик и объявил:

— Давай, Льдинка, поделись с семьей, куда ты вляпался.

— Да в том-то и дело… — Фредо отвернулся, уставившись на обитую бархатом стену.

Пришлось покрепче сжать его пальцы, привлекая внимание.

— Вы ушли танцевать, а ко мне подошла какая-то женщина. В ней не чувствовалось магии! — внезапно решил оправдаться Фредонис. — Просто красивая лэра, не старше восьмидесяти…

Я про себя нервно икнула, но потом вспомнила, что тут сроки жизни немного иные, особенно у магов. Надо будет потом уточнить, как выглядят лэры возраста наших бабушек.

— Пригласила потанцевать, — нахмурившись, я поджала губы и с подозрением уставилась на своего дракона. — Я тоже удивился! — пояснил он, почувствовав мою… озадаченность. — Молодая незнакомая лэра, без сопровождающего, сама приглашающая мужчину…

Да, для этого мира просто дикое нарушение приличий. И вторая одичавшая лэра подряд — явный перебор!

— Поэтому я подал знак ближайшему придворному, а сам решил потанцевать с ней, пока разыскивают ее опекуна. Но на середине танца она пожаловалась на головную боль и попросила проводить в ее покои.

— Улет… Льдинка, это же стандартное бабское разводилово! Почему ты не сообщил нам?

— Потому что я не пошел с ней, — Фредо в изумлении посмотрел на Нима. — Ты что думаешь, после стольких лет во дворце я не заподозрил подвоха? Я передал ее первому встречному придворному, но когда возвращался обратно к вам, у меня перед глазами вдруг все поплыло. Едва успел проскользнуть в одну из ниш и… — Фредонис нервно дернул плечами и виновато взглянул на меня: — Даже не успел вам сообщить. Все так быстро произошло!

— Магическая атака, свалившая дракона? — Ниммей задумался, искоса поглядывая на Фредо. — Вспомни, она тебя случайно ничем не царапала? Может, местный яд какой-то использовали?

— Знаешь, вот когда ты спросил, я вспомнил. Перед тем как мы прервали танец, меня словно чем-то укололо в плечо. Я еще удивился — у лэры на пальце было такое странное кольцо, печатка… похожая на те, что носят рыцари Ордена. Но она не могла им меня оцарапать, тем более сквозь одежду.

— А может и могла. Кольца разные бывают… У вас здесь ядами травить не принято?

— Иногда случается, — Фредонис печально улыбнулся уголками губ. — Поэтому нам с детства вырабатывают иммунитет, хотя бы к наиболее употребляемым. Чтобы мы смогли продержаться пару часов. Дольше не надо, ведь лечебницы есть повсюду. К тому же обычно у тех, кого пытаются отравить, есть личные целители.

— У тебя вот поблизости не оказалось, — Ним произнес это отстраненно, словно размышляя о чем-то другом. — Короче, воспитательный педсовет отменяется. Сиди здесь, никуда не вылезай, а я посовещаюсь с нашим черно-белым правлением. Кстати, кому из придворных ты вручил головокружительную лэру?

Фредонис материализовал два листа бумаги, и на одном проявилось лицо мужчины лет сорока, с бородкой клинышком и бакенбардами. А на другом — женщины лет тридцати. Рыжеватая, с резкими чертами, тонкими губами, острым подбородком, тонким длинным носом, широкими скулами… но при этом почему-то потрясающе красивая. Возможно, из-за больших карих глаз.

Когда Ниммей вышел, я прижалась к Фредо, обхватила его за руку и положила голову ему на плечо. Да, пусть обычно так себя ведет Агата, ну и что? Плевать! Я тоже так хочу…

— Ты мог погибнуть… — все указывало именно на это, как бы я ни старалась спрятаться от таких мыслей в приятной прохладе.

Ловушка… она ведь тоже была опасна для жизни. Конечно, Фредо бы выжил, обязательно выжил! Но вдруг бы успел магически истощиться, прежде чем обернулся? Ведь он еще очень слабый дракон.

И сознание потерять мог уже на пути к покоям этой большеглазой бабы… Затащила бы его к себе…

— А вы, как обычно, пытались меня спасти, жертвуя собой.

Я внимательно посмотрела на Фредониса. Он был предельно серьезный и очень грустный.

— Ты поступил бы так же… — как можно спокойнее произнесла я, хотя внутри начинало разгораться пламя. — Только не надо это делать специально!

— Не злитесь, лэра… — Фредо примиряюще улыбнулся, виновато посмотрел на меня и ласково прошептал: — Ри-и-ина…

И-и-ить! Едва слышно взвизгнув, я повисла у него на шее, целуя в губы, глаза, нос… шею… Чувствуя, как отступает его прохлада, закипает от моего огня…

Но тут я ощутила приближение Нима, словно тот подал нам знак. Постучался. Предупредил. И правильно сделал, потому что заглянул он к нам не один, а с Анаэлем.

Правда, по моим распухшим ярко-красным губам сразу было ясно, чем мы тут занимались. Да и смысл конспирироваться, если Фредо — мой жених?.. Но все равно почему-то не хотелось, чтобы демон застал нас целующимися.

— Развлекаетесь? — брюзжаще-осуждающим тоном поинтересовался Анаэль. — А должны хранить мой покой по велению вашего демиурга. Вместо этого я тут бегаю по дворцу, ищу вход в храм, из последних сил возвожу эксклюзивную демоническую ловушку… Последнюю просто до слез жалко! Мы так старались, а в итоге придется деактивировать.

— Зачем? — удивилась я, тоже слегка расстраиваясь.

— Смылась эта огненная стерва, давно уже смылась. Не дворец, а проходной двор какой-то! В Академии бедлам хоть более-менее привычный уже, а здесь я за двое суток осатанел просто. Уволюсь из королей! Нервная работа какая-то. Одна радость — можно набить всю кровать красивыми девочками и тискать их всю ночь. Только с такими охранниками, как у меня, на девочек уже сил не остается, — тут Анаэль прекратил брюзжать и перешел на деловой тон: — Куда она тебя ткнула? Вот сюда? Поздравляю, ты везунчик каких поискать!

Мы с Нимом, широко распахнув глаза от удивления, уставились на красный тонкий ручеек, перетекающий из плеча Фредо прямо в руку демона.

— Что это за дрянь?! — не выдержала я.

Но Анаэль дождался, пока ручеек иссякнет, и только после этого повернулся ко мне.

— Хорошо, что у Рандаццо такой дотошный предок, входящий в свое время в верхушку Ордена. И совсем замечательно, что эта семья параноиков хранила эти мемуары так тайно, что об их существовании не знали даже в Ордене.

— С чего ты решил? — удивился Фредонис, глубоко выдохнув и попытавшись пошевелиться.

— Потому что никто эту книгу до сих пор не выкрал, — буркнул Анаэль. — А в ней описываются не только способы устранения драконов, но и то, как их можно излечить. Случаи-то разные бывают… Ладно, все что мог, я сделал. Теперь больному полагается два-три оборота, чтобы полностью восстановиться, так что ищите место, откуда сможете всей семьей взлететь в ночь и попугать местных деток. За оказание экстренной медицинской помощи коронованной особой с вас причитается.

Глава 6. Семейные перелеты

Не то чтобы я рвалась полетать, но это было нужно Фредо, причем не просто как каприз, а как рекомендация коронованного лекаря. Уточнять, почему целительством занималась темная половина Их Величеств, а не специально под это заточенная светлая, я решила уже в полете, у Ниммея. Наверняка он знал причину.

Зато Фредонис знал, как пройти на крышу дворца, объявив, что это — отличная взлетная площадка, которая выдержит даже его крупногабаритное после оборота тело. Нам оставалось только ему поверить, потому что сами мы не местные… И еще, именно поэтому, выбор куда лететь мы тоже доверили Фредо.

Оборачиваться было решено по очереди. Места на двух драконов хватало, но дворец — не крепость в Академии, вдруг его крыша не рассчитана на такую нагрузку?

Первой в небо взлетела я, и Ниммей шумно выдохнул от облегчения мне вслед. Не привык еще к моим спокойным оборотам, без развлечений часа на три-четыре.

Затем в небо взмыл синий дракон и буквально в следующий миг — красный. Оба красивые и такие разные.

— Куда летим?

Ним обещал со временем обучить нас языку огненных драконов, а сейчас я работала как передатчик, ну и язык взглядов и жестов никто не отменял.

Мы полюбовались на столицу, потом облетели окрестные деревни, покружили над одним замком, потом свернули влево и оценили красоту другого, потом — третьего… Под нами промелькнул густой лес, пересекаемый широкой рекой, и мы какое-то время летели над ней, а потом Фредо опустился на берег и обернулся, превратившись из драконьего мальчишки во взрослого мужчину. Серьезного и немного печального. Мы тоже опустились рядом, с интересом оглядываясь вокруг.

— Эта земля принадлежит моему отцу, — пояснил он. — Решил попрощаться… Летим дальше?

— Как хочешь, — мы с Нимом понимающе переглянулись. — Можем побыть здесь.

— Спасибо, — благодарность относилась к нам двоим, но смотрел Фредо на меня. — Знаете… Мое раздвоение не настолько сильное, как было у вас… у тебя.

Это «у тебя», оно было очень важным. Оно означало, что тема разговора слишком личная, несмотря на то, что рядом со мной стоит Ним, обнимает меня за плечи и… молчит. Спокойно, уютно, уверенно, надежно… Как всегда. Но Фредо решился поделиться со мной… при нем.

— Оно отражается на моем восприятии. Быть драконом гораздо проще. Все происходящее воспринимается легче…

Мы подождали почти долю, но продолжения не последовало. Фредонис молчал, грустно оглядываясь вокруг.

Тогда Ниммей снисходительно улыбнулся и поцеловал меня в висок:

— Учись правильному подходу, ящерица! Быть драконом круто!

После этого он взмыл вверх, а мы, переглянувшись, взлетели следом.

Проще… Да, наверное, так и есть. Драконом быть проще — все переживания уходят на второй план, ты наслаждаешься реальностью. Той, которая действительно имеет значение — красотой вокруг, запахами, звуками, ночной прохладой, полетом, свободой…

Ним, поддразнивая и провоцируя, обучал нас некоторым трюкам в воздухе. Фредо повторял, иногда выделывал что-то свое, но при этом постоянно краем глаза следя за мной. Наверное, где-то там, глубоко, прятался маленький дракончик, которому было необходимо мое восхищение и одобрение.

Старшему дракончику оно тоже было необходимо, иначе зачем ему красоваться, рискуя и пикируя со сложенными крыльями? А потом резко взлетать, почти от самой земли? И петля в воздухе была проделана исключительно затем, чтобы потом этот трюк попробовал повторить Фредонис?

Мальчишки… Драконами, соколами, людьми… Они всегда — мальчишки. Внезапно я ощутила себя взрослой уставшей занудой.

— Ты чего загрустила, ящерица?!

— Сегодня мне должны были подарить мотоцикл…

Нет, плакать я не собиралась. Но настроение стремительно портилось. Может быть потому, что до сих пор никто так и не поздравил меня с днем рождения? А ведь вокруг уже ночь…

— Я подарил тебе небо, — Ним легонечко пнул меня головой в бок. — Мы можем летать почти под облаками… Хочешь? Давай!

Обогнавший нас Фредо, услышав от меня про облака, резко развернулся, и мы помчались вслед за Ниммеем…

А потом втроем сидели у костра, на берегу реки… уже ничейном берегу той же самой реки, что протекала во владениях рода Веккьони. Оказывается, под облаками очень холодно, настолько, что даже драконами можно слегка замерзнуть и захотеть погреться.

Сначала было ощущение, что мы с Нимом — пара, а Фредо оказался здесь за компанию.

Нам было, что вспомнить вдвоем — козу, шкуру… то, что происходило на этой шкуре. И эти воспоминания будили желание повторить, хотя бы поцеловаться, прижаться покрепче…

Но потом я встала, расправила заляпанное и снова порванное кое-где платье, дернула за руку копающегося палкой в углях Фредониса, заставляя его тоже встать. С вызовом посмотрела ему в глаза…

— Лэра… Рин… Ри-и-ин…

Обняв за шею, я поцеловала его, крепко-крепко, а потом потащила к загадочно усмехающемуся Ниму.

— Секса на природе мне сегодня не хочется, но мы будем сидеть вместе, рядом, в обнимку! — и я сразу же выполнила угрозу, обхватив обоих парней за талии, но голову все же положила на плечо Нима. Просто чтобы было удобнее следить за выражением лица Фредо.

— Лэра…

— Укушу! Обернусь драконицей и укушу! — пообещала, глядя со злобно-суровым прищуром.

— Я не могу постоянно обращаться к вам на «ты», это будет признаком неуважения.

— Да? — с ехидством поинтересовалась я. — В начале нашего знакомства ты прекрасно справлялся, причем неуважения не ощущалось.

Фредо, нахмурившись, посверлил взглядом что-то очень далекое, спрятавшееся на другом берегу, потом горестно вздохнул и признался:

— Это сильнее меня, лэра… Рина. К женщинам принято обращаться на «вы», понимаете? Конечно, горничных и… других… неблагородных… не лэраи… это не касается, и именно поэтому… поэтому мне важно…

Любуясь на перекатывающиеся желваки на лице Фредо, я бы догадалась, что он волнуется, даже если бы не чувствовала этого.

— Ты считаешь, что если начнешь обращаться ко мне на «ты», то перестанешь меня уважать? — подколола я, продолжая обнимать его левой рукой.

Мы так и не сели, хотя вообще-то я предлагала именно это. Мы стояли у костра, но стояли в обнимку, прижавшись друг к другу. Точнее, я крепко прижимала к себе этих двоих, и мне было хорошо, даже несмотря на то, что у Фредо в голове кружились непонятные мне мысли.

— Лэра! — неприкрытое возмущение в голосе и никаких попыток освободиться от моих объятий. — Вы… Ты… Рина…

— Ящерица, прекрати издеваться над моим братом… по жене, — Ним не выдержал наших выяснений, притянул меня к себе и переглянулся с Фредонисом: — Надо одно дело обсудить.

Насладившись почти долю нашими вопросительно-выжидающими выражениями на лицах, этот гад заржал и объявил:

— Основной вопрос ночи: «Где тут можно поохотиться?». Во дворце нам опять фруктовый стейк будут впихивать. Потому что мясные уже все слопали.

Я только собралась высказать все, что думаю, но мой живот меня опередил, горестно заурчав.

— Поохотиться можно на ничейных землях, вот за тем перелесьем, — махнул рукой Фредо. И потом немного взволнованно добавил: — Мне еще ни разу не приходилось есть сырого мяса…

— А зачем? — удивилась я. — Мы тебе его пожарим, если хочешь!

— Нет уж, — внезапно весело усмехнулся Фредонис. — Надо же попробовать, какое оно на вкус. Интересно же!

Мне тоже было кое-что интересно, но случая выяснить никак не представлялось. И сейчас не хотелось прерывать такой момент напоминанием об охотнице и расспрашивать, почему лечением занимался Анаэль, а не Натан.

Фредо был сейчас такой открытый, и этот его детский азарт, желание совершить что-то такое, чего он никогда раньше не делал…

— Полетели, мальчики! — я обернулась и пробежалась лапами по костру, затаптывая его. Ниммей уже ждал нас в небе, а Фредо сначала дунул на угли, все еще переливающиеся красным, замораживая их. И только после этого взлетел и помчался к ничейным землям.

— Шкур теперь придется добывать две, на одной будет тесно! — пророкотал у меня в голове Ним.

— Хочу на кровать… шелковые простыни, мягкие подушки, теплое одеяло!

Я обогнала красного дракона и попыталась догнать синего. Но он развил такую скорость, что мне это никак не удавалось, зато у красного — получилось. Разозлившись, я активнее замахала своими маленькими крыльями, ощущая себя феей-задохликом…

…А потом была охота, загон оленей, разрывание когтями теплой мягкой сочной плоти… кровь, стекающая по морде… привкус железа… чувство сытости… и, резким откатом, чувство дикой усталости. Когда кажется, что уснешь прямо здесь, под первым попавшимся деревом, на земле…

Но меня садистски допинали до дворца, причем я чувствовала, что Фредонис тоже держится из последних сил, но при этом еще и умудряется следить за мной.

Такое впечатление, что я уснула во время оборота, потому что последнее воспоминание — приближающаяся крыша дворца.

А открыла глаза я в кровати, под одеялом, между двух своих мужчин, выспавшаяся, может, не совсем довольная и ужасно голодная.

В окно даже через занавески светило солнце. Я зажмурилась, потерла глаза и…

И-ить, эти двое меня нагло раздели, а еще сотворили над моим телом акт очищающей магии. Нет, я понимаю, что мы — семья и такую свинку, какой я была вчера, в кровать укладывать строго воспрещалось, а будить меня им было, наверное, жалко. Но все равно… То ли стыдно, то ли обидно, но точно — неприятно.

Я осторожно проползла между двух тел к краю кровати и уставилась на пол, засыпанный кучей грязной одежды. С трудом нашла куда поставить ноги, и принялась разыскивать в этом бардаке свои вещи.

— Лэра? — темная голова оторвалась от подушки, и на меня уставились черные, практически без зрачков глаза.

— Ты чего соскочила, ящерица? — сонно пробурчал Ним и зевнул. Потом тоже приподнял голову и с подозрением уставился на меня: — Будешь изображать укор нашей совести? Надо было положить тебя на коврик у кровати?

— Нет, надо было… надо было…

Я посмотрела на усмехающуюся веснушчатую рожицу, нагнулась и швырнула в нее первой попавшейся под руку тряпкой. По-моему, одной из моих нижних юбок.

— Надо было меня разбудить и спросить!

— Во! — Ним обернулся к Фредонису и подмигнул ему. — Доставай запись…

Фредо выполз из кровати, и я почему-то смущенно покраснела, но при этом продолжала внимательно следить за тем, как он подошел к валяющимся на полу штанам, нагнулся, поднял их и принялся рыться в карманах. Затем подошел ко мне и протянул на ладони белый шарик.

— Смотрите, лэра.

Лэра, то есть я, очень старалась сосредоточиться на шарике, только стоящий рядом обнаженный Фредонис очень сильно отвлекал. Но я стоически отвела взгляд от его улыбающихся губ и уставилась на запись.

Убиться плеером… Красавица! Как можно было так взъерошить короткую стрижку? И что за грязь у меня на лице? На платье вообще лучше не смотреть, хотя большую часть прогулки я провела в облике дракона. Как я умудрилась так испачкать и изорвать ни в чем неповинную вещь? Туфли я посеяла в каком-то чистом поле, на которое мы решили приземлиться немного отдохнуть. Так что хотя бы ясно, почему у меня такие грязные ноги. Но почему лицо?

— Лэра? Рин! Рин!! — Фредо склонил голову и посмотрел мне в глаза. — Все в порядке?

— Да, я просто думаю, что глубоко внутри я оборотень-свинья, а не дракон…

Фредонис как-то загадочно хмыкнул, но успокаивать меня почему-то не стал, а поинтересовался:

— Вы слышали? Мы вас спрашивали, как правильнее поступить.

— Да? — я искренне удивилась, потому что не слышала ни слова, изучая глубины своего загрязнения.

Фредонис прокрутил запись повторно, и теперь я разобрала свое жалкое мычание.

— Обвинения сняты? — к нам подошел такой же одетый… в смысле абсолютно раздетый Ниммей. — Ящерица, мы поступили строго в соответствии с твоими пожеланиями.

— И кто из вас додумался до мыслескана? — нервно хихикнула я, третий раз просматривая запись.

— Я, — гордо объявил Ним. — Потому что мой воспитанный брат по жене сказал, что уже раз проворачивал с тобой подобный номер и ты почему-то была не в восторге. Но оставлять тебя на коврике тоже отказался. Поэтому пришлось вытряхивать из тебя согласие на очищающие процедуры…

— Кстати, о процедурах!

Ассоциации — довольно странная вещь. Возбуждение от двух стоявших возле меня красивых мужчин заглушилось смущением при виде моего вчерашнего состояния, а вот слово «процедуры» напомнило мне о вчерашнем же излечении Фредо.

— Почему Анаэль, а не Натан? И что вообще происходит?!

— Давай чуть позже, ящерица? Короли нас на завтрак пригласили, поздний. Вот там они сами всем все и расскажут.

— Ним… Мы семья или кто?!

— Шантаж? — Ниммей подхватил меня на руки и понес обратно в кровать. — Раз мы семья…

— Ним!..

— Что?! — темная с красным отливом бровь выразительно поднялась вверх. — Брак с двумя мужчинами, ящерица, подразумевает, что ты или спишь с нами двумя по очереди, или спишь сразу с двумя одновременно, но главное… ключевое в этом то, что мы не просто лежим вместе на одной кровати…

— Но не сейчас же! — возмутилась я, выскальзывая из-под Ниммея на пол.

— А что плохого в «сейчас»? — искренне удивился Ним, но потом не удержался, и на его лице появилась ехидная усмешка: — Ладно, согласен, вот-вот на королевский завтрак пригласят. Придется заставлять ждать столько народа…

Фредо скептически хмыкнул, роясь при этом на полу в поисках своей одежды. Он как раз успел натянуть штаны и рубашку, когда к нам в апартаменты постучали и появился слуга с ворохом новых шмоток.

— Их величества очень предусмотрительны, — то ли съязвил, то ли похвалил Ниммей. — Значит, завтрак уже скоро.

Придворный с приглашением появился спустя всего тридцать долей, я едва успела влезть в новое платье и напялить очередной парик. Если верить Фредонису, я выглядела прекрасно. Наверное, по сравнению со мной вчерашней я буду красавица, как ни нарядись…

— Ящерица, вроде у тебя раньше комплексов из-за внешности не было.

Я даже ойкнула от неожиданности. Так увлеклась разглядыванием самой себя в зеркале, что не заметила подошедшего Ниммея.

Вот уж у кого точно никаких комплексов не было. Рыже-красная коса почти до пояса, зеленые глаза в обрамлении темно-красных пушистых ресниц, черные брови с красно-рыжим отливом… и веснушки на скуластом загорелом лице.

— Не было…

В сторону второго своего парня я вообще смотреть не хотела, настолько он был неотразим в темно-синем бархате… А от обжигающего взгляда его черных глаз у меня мурашки начинали устраивать забег по всему телу. И…

— Просто вы оба такие красивые…

— Что-то я вдруг резко начал скучать по Тиму с его золотой баронской поварехой. Мне кажется, тебе его очень не хватает.

И тут я… нет, не расплакалась! Сдержалась! Но слезы подступили опасно близко…

— Так, этим двум коронованным все же придется немного подождать. Зато когда мы тебя вернем, ты снова начнешь лезть во все дыры, тыкаться носом во все выступающие неприятности, командовать… а главное, улыбаться, — Ним схватил меня и потащил прочь из покоев. Сначала я попыталась вырваться, но в коридоре перестала. Тем более теперь меня скорее вели за руку, просто очень быстро. И Фредо спокойно шагал рядом, иногда искоса поглядывая на нас.

— Понимаешь, ящерица, шикарную гулянку с обливанием пузырящимся вином, купанием в шоколаде и посыпанием тебя лепестками роз мы решили устроить в Академии. Просто так поздравлять, без подарка, я не люблю. Надо ж было хотя бы себя подарить, а ты вчера ночью оказалась не готова принять подарок…

— Убиться плеером! То есть это я еще и виновата? — у меня от возмущения чуть дыхательный спазм не случился.

— А кто же еще? — Ниммей рассмеялся и примиряюще поцеловал меня в щеку: — Не злись, спалишь дворец к едрене фене…

— Простите, лэра. Просто в нашем мире принято поздравлять на следующий день после дня рождения. И я не сразу понял, почему вы на нас обижаетесь.

— Конкретно на тебя, потому что ты опять обращаешься ко мне на «вы», —недовольно пробурчала я, чувствуя, что настроение почему-то потихоньку улучшается.

— Лэра… Рин…а… — далее последовал тяжелый вздох и хмурый взгляд: — Давайте на людях соблюдать этикет, пожалуйста? Мне это важно. Вы — моя невеста… И…

— Не лезь со своим уставом в чужой монастырь, — подмигнул мне Ним. — Мы для всех тут чужие дикие оборотни, а Льдинка — свой, но внезапно одичавший. Ему надо вести себя идеально, так как он один-единственный пашет на наш драконий имидж.

— То есть то, что я страдаю в парике, платье, туфлях на каблуках и корсете, в котором дышать невозможно, это не считается?!

И-ить, они меня сегодня все же доведут до небольшого скромного пожара в центре дворца!

— Это ты темную половину королевского величества ублажаешь своим внешним видом, — на лице Нима промелькнула очередная ехидная ухмылка. — Ну и нам смотреть тоже приятно, верно, братишка? — и этот засранец подмигнул Фредонису.

— Ах ты… — я не выдержала и попыталась пнуть этого гада, за что была поймана, обнята и прижата к стенке.

— Ящерица, ты же не пацан-первокурсник в Академии, а благородная лэра, так что держи себя в руках и не распускай их тут! Напоминаю, в этом мире суровый патриархат, или ты забыла?

И все это серьезным голосом с совершенно спокойным лицом. Только в зеленых глазах пляшут рыжие чертики…

Не знаю, как там должны себя вести благородные лэраи, но раз мне не дали шлепнуть обидчика по заднице, пришлось его обнять и поцеловать. И пусть опять ругается, что я распускаю руки…

Спустя долей пять… наверное, пять… не поняла точно… Ним отстранился, задрал подбородок и, гордо расправив плечи, объявил:

— Ну… можно было сказать, что это и есть подарок… но я сегодня добрый.

И потащил меня дальше, вниз по лестнице.

Глава 7. Подарки бывают разные

Во внутреннем дворе дворца я еще не успела побывать. Он выглядел не так внушительно, как внешний, но более уютно, что ли.

Меня протащили мимо входа в сад, вольеров со зверями… даже посмотреть не дали, но их было много!

А притормозили мы у невысокого деревянного строения.

— Закрой глаза, ящерица! — Ниммей даже сам прикрыл мне глаза ладонями, явно не доверяя.

Честно зажмурившись, я попыталась на слух определить, что происходит.

Так… Вот подошел Фредо и встал рядом. Вот… похоже, парни обменялись взглядами и жестами, потому что легкие вибрации в воздухе возле щеки намекали на движение головы Нима — поворот, кивки, не знаю… Но потом Фредонис пошел вперед, судя по звуку шагов. К сараю.

— Не дергайся! Это сюрприз. В его создании даже Тимка участвовал!

Меня прямо-таки распирало уже от любопытства, что же это за сюрприз такой, к которому даже Тимоха успел руку приложить?

И-ить, то есть они так заранее начали его создавать? Я тут дуюсь, что мне подарка не сделали, забыв про мой день рождения, а они этот подарок уже давно-давно готовили?

— Мы просто забыли обсудить местные традиции, и парни были уверены, что во всех мирах тормозят с поздравлениями. Только вчера этот момент выяснили, хотели вечером тебя поздравить, — меня нежно поцеловали в макушку. — И тут как все закружилось, перо им всем в подмышку… Не злись, я-я-щерица… — последние слова Ним прошептал ласково-вкрадчиво с возбуждающе-просящей интонацией, напоминающей, что мое тело немного соскучилось. И желает уже на трезвую голову испытать по новой последствия поедания местных вишенок.

Дальше я услышала какую-то возню, хлопок двери сарая, шаги Фредо и шуршание по песку… характерное такое шуршание… все ближе и ближе…

— Отрывай глаза, ящерица!

И-ить! Я с визгом бросилась к механическому чуду, перехватила руль из рук Фредо, погладила раму и в изумлении уставилась на то место, где должен быть двигатель.

Если не приглядываться, то мотоцикл выглядел как обычный — два колеса, два седла, фары, подножка, педаль тормоза, зеркало, ветровое стекло, панель управления…

Но двигатель не был подключен к топливному баку!

— Как оно работает? — меня прямо потряхивало от нетерпения… Испытать, опробовать, скорее, быстрее, немедленно!..

— Не скажу, — садистски усмехнулся Ним.

Но потом посмотрел на меня и махнул рукой:

— Ладно, между надутым Фонзи и обиженной тобой я выбираю Фонзи. Он мужик, справится! Короче, смотри сюда…

Конечно, это был не просто мотоцикл, а артефакт… Наивная я совсем забыла, что в Хитхгладэ вся техника работает на магоэнергии. Интересно, а что творится в других странах? Ведь вся магия мира сконцентрирована только здесь, значит, у соседей как раз должен царить технический прогресс?

Но принцип управления мотоциклом в сущности не изменился — руль, педали, тормоз и переключатель скоростей… А вот принцип действия был кардинально другой — внутри двигателя прятался «зарядный камень», а в топливном баке — зарядник.

Пять сотен лет назад гости этого мира про машины еще ничего не знали. Как раз в этот «свал» новые попаданцы принесут в Хитхгладэ свежие чудеса техники. Но в процессе собственного развития артефакторы до много уже додумались сами. Правда, это многое было гораздо более громоздким, чем текущая эксклюзивная модель.

Над моим мотоциклом работали три лучших ума из живущих в этом мире, о чем мне скромно сообщил один из трех гениев.

По сути эти трое создали вечный магический двигатель, заряжающийся от движения.

Я даже не вслушивалась в хвастливый рассказ о том, как их озарило соединить несколько элементов, перетекающих один в другой, нагревающихся от движения и благодаря этому заставляющих мой мотоцикл ехать.

Поняла только одно. Чем выше скорость, тем мощнее делается моя техника. Чем чаще катаюсь — тем лучше. А зарядник нужен в случае, если позволю зарядному камню разрядиться. Ну и в общем-то все… Мне больше ничего и не надо.

Я погладила руль, завела двигатель, который уже успели предусмотрительно зарядить. Работал мой подарок совершенно бесшумно…

— Не сбей никого! — успел прокричать мне вслед Ниммей, легким движением руки переделывая мое платье и юбки в «юбко-брюки». И я помчалась нарезать петли и круги по дорожкам дворцового двора…

На пятом или шестом повторе маршрута стало ясно, что первый выброс эйфории закончился. Я готова вернуться в реальность и позавтракать.

У сарая меня ждали мои драконы и недовольный Фонзи, отчитывающий Нима. У того явно уже закончились аргументы, поэтому я кинулась спасать свою половину… третьетину… треть семьи, и-ить!

Издав очередной радостный вскрик, я спрыгнула с мотоцикла, подлетела к Фону, обняла его за шею и буквально запрыгнула на него, повиснув ногами и целуя куда попало.

— Спятила от счастья или пора ревновать? — озабоченно поинтересовался Ним, аккуратно отдирая меня с ошалевшего от такого бурного выражения эмоций парня.

Фредонис стоял с сосредоточенным лицом, и когда я немного отдышалась, то поняла — он спрятал нас под куполом. Учитывая то, что основная часть магической аристократии еще спала или лениво просыпалась, то есть во дворе крутились только слуги и придворные, мое выступление никто не оценил.

Звукопоглощение почти не требовало магических усилий, и перекрыть слышимость можно было даже равным по силе.

Для возведения непрозрачных стен нужно было использовать что-то из окружающих предметов, а потом с помощью магии восстановления вернуть все обратно.

Еще можно было накинуть иллюзию, что и проделал сейчас Фредонис. И не так давно — Демо, когда скрывал меня и Нима во время нашего выяснения отношений. Действительно, совсем недавно вроде бы было…

А Анаэль вчера набросил на нас никому невидимый, хотя и осязаемый купол. Чтобы создать подобное буквально из ничего, спрятав достаточно большое число людей, надо быть или очень сильным магом, или молодым демоном.

— Так, стой спокойно, ящерица. Вернем твоему платью прежнюю форму, и твоему парику тоже… Так, ну теперь ты условно похожа на человека.

Пока Ним приводил в порядок мою одежду, Фонзи слегка пришел в себя, и его взгляд перестал быть ошалело-растерянным.

— Это… я… того… рад и все такое… мы просто хотели вместе… но раз так вышло… короче, с днем рождения тебя, Рин! — и он по привычке машинально хлопнул меня по спине. Парик на моей голове, по-моему, подскочил вверх. Содержимое головы — точно.

— Спасибо, Фон! Это потрясающий подарок!

Я, уже более-менее благовоспитанно, как положено лэре, поцеловала парня в щеку. Потом обернулась и чмокнула Нима, излучающего на всю округу эманации совершающейся духовной несправедливости.

Встретилась взглядом с Фредонисом, но тот хитро улыбнулся:

— У меня для вас другой подарок, не такой экзотический, но вам должен понравиться. Ри-и-на…

И-ить! Кажется, мы нашли с ним консенсус! Пусть обращается ко мне на ты, на вы, на мы… но, главное, по имени!

— Мне уже нравится, — прошептала я едва слышно, смущенно покраснела и отвела взгляд. Но заметила, как в черных глазах сверкнула удовлетворенная самоуверенность.

— Ты мне тут нашу жену в одиночку не соблазняй, братишка! Я очередь первым занял, — усмехнулся Ним, обнимая меня за талию и целуя в шею.

Я вспыхнула, Фонзи одобрительно громко засмеялся, а потом проделал удивительное:

— Мотя, место!

И мотоцикл… мой мотоцикл… сам! И-ить! Са-а-ам! Подъехал к сараю, подождал пока Фредо откроет ему дверь, и заехал внутрь.

— Закрой рот, ящерица! Твоя чудо-техника еще и дрессируется. Жаль, тапочки подавать не научить…

Парни опять рассмеялись. А я шла, вся такая скромная, тихая и благовоспитанная… Держа за одну руку Нима, за другую — Фредониса, и счастливо жмурилась.

— Ним, а кто додумался назвать мотоцикл Мотей? — уточнила я, когда мы уже поднялись на «королевский» этаж и шли по коридору к малому залу.

— Так Фонзи и додумался, — честно признался Ниммей. — Тимка же мне про мотоцикл еще в первые дни рассказал, когда мы про возраст болтали, помнишь?

— Да, — улыбнулась я. — Ты обещал устроить ночное пати с обливанием газированным вином.

— Угу, — Ним как-то подозрительно загадочно ухмыльнулся. — Но без Тима нельзя.

— Да, Тимка нас отлупасит поварешкой и не посмотрит, что драконы, — согласилась я со вздохом.

Я уже соскучилась по своему домовенку, по Академии, по Демо, по занятиям… Странное чувство, словно… словно домой хочу! Вот ведь, привыкла уже воспринимать Академию домом.

— Хуже, антиблажина не нальет! — тоже вздохнул Ним.

— Явление семейства драконов, — фыркнул Анаэль, оторвавшись от еды, когда мы вошли в зал. — Ну что, даже никого не задавила на своем драндулете, саламандрочка? Нет?

Я отрицательно помотала головой.

— Зря. Грустно тут кхак-то, — театрально-печальным голосом пожаловался дёемон. — Уже пора начинать кого-нибудь гбубить, торговаться за души, провоцировать на свершение вгсяких непотребств… А я занимаюсь всякими глупостями. Порчу себе имидж! Настолько, что мои подданные, которым оказана великая честь быть приглашенными на завтрак с моим присутствием, шляются вместо этого неизвестно где! Надеюсь, родня не узнает о моем позоре.

— Ты попал под дурное ангельское влияние, — хмыкнул Натан, откинувшись на спинку стула и отодвигая от себя пустое блюдо. При этом поглядывая на меня с хитрым прищуром на пока еще незнакомо-непривычном лице Пауля.

Я сглотнула голодную слюну, в нетерпении ожидая пока мне вернут мою тарелку. Ним запустил ее по кругу, а следом — свою и Фредо.

— Извини, — искренне улыбнувшись, я проигнорировала удивленные взгляды своих драконов. Эти двое извиняться не стали, как и Фонзи.

— Вот, другое дело, саламандрочка! А то я только и делаю, что о тебе забочусь, с утра до ночи. И никакой благодарности!

Я успела оценить, как промелькнувшее и на лице Анаэля удивление сменилось нахально-наглой ухмылкой. Только во взгляде все еще оставалась настороженность, ожидание подвоха. Вот так всегда, ты к нему с добрым словом, а он от тебя гадостей и непотребства ожидает.

Но мне тут же стало не до демона. Передо мной оказалась гора — понемногу всего, что было на столе. И, удовлетворенно выдохнув, я принялась ее уничтожать, вооружившись вилкой.

Мне так хотелось есть, что даже пристальные взгляды парней не смущали.

А они, уж не знаю какими сложными ассоциациями, перешли от изучения меня к обсуждению судьбы девушки Пауля, Чечи.

Анаэль настаивал на легкой чистке памяти и повторном соблазнении, потому что у каждого уважающего себя короля должна быть любовница, а тут такие формы зря пропадают.

Мнения остальных разделились, причем я уверена, что на позицию Робби в этом вопросе очень сильно влияла сидящая рядом Агата. Просто сразу было ясно, что любовницы в аристократическом обществе норма, да никто и не сомневался. Поэтому резкого осуждения предложенной идеи так и не последовало. Народ тактично безмолвствовал или нетактично обменивался остротами.

Задумчивый Натан тоже помалкивал, хотя решающий голос должен был быть за ним. Наконец он перестал изучать пейзаж за окном и выдал:

— Память ей чистить не надо, не для того я с ней всю ночь беседовал.

Анаэль чуть вином не поперхнулся, надеюсь, демонстративно на публику, а не всерьез ожидая грехопадения от ангела.

— Не смотри на меня с таким изумлением, словно для тебя случившееся — неожиданность, — усмехнулся Натаниэль. — Я отправил Пауля спать, а сам посвятил всю ночь общению с чистой и духовно непорочной душой.

— Ну разве что духовно, — фыркнул Анаэль, искоса с сочувствием поглядывая на Натана, как на тяжело больного. — Такие сиськи! Знал бы — к себе приказал отвести… Мы бы тоже нашли с ней о чем побеседовать.

— Она тяжело переживает обман любимого человека, — продолжил Натан, проигнорировав высказывания Анаэля. — Я попытался ей объяснить, что у него не было выбора.

— Про предназначение и долг перед семьей заливал? — ехидно уточнил Анаэль. — И как, повелась?

— Надеюсь, мы с Чечилией достигли духовного взаимопонимания.

— Нет чтобы о телесном озаботиться! У тебя тело молодого здорового парня. Девица эта тоже… здоровая, — хмыкнул демон. — Лучше бы уж сам где-нибудь погулял в это время, чтобы людям не мешаться! А могли бы и групповичок замутить, в нынешнем сезоне это модно.

Сидящий рядом со мной Фредонис напрягся, но я незаметно погладила его по колену и улыбнулась, тоже по возможности незаметно.

— Эй, я тоже нервничаю! — сидящий с другого бока Ниммей уставился на меня честным взглядом хитрого умного лиса.

Пришлось, игнорируя всеобщее внимание, обнять сразу двоих своих мужчин и с легким вызовом уставиться на Анаэля.

— Вот! А я про что… — усмехнулся тот. — Вам крупно не повезло с составом участников. Когда один из трех — ангел, то у него с девушкой только духовная близость, а когда три дракона, то все как демон прописал…

Вот сейчас и Ниммей напрягся, а еще Адам и Роберто обменялись не очень добрыми взглядами.

— Ну, ты выполнил свою норму по гадостям? — спокойно поинтересовалась я у Анаэля, протягивая Фредо пустой бокал и кивая на бутылку с вином. Фредонис оценил намек, заодно подлив и себе, а потом передал бутылку Ниму.

— Да я только начал веселиться, — фыркнул демон и подмигнул мне с довольной наглой рожей: — Зато какая прекрасная энергетика в помещении!

Я пожала плечами и в упор уставилась на Роджера. Тот сначала ответил мне удивленно-вопросительным взглядом, потом нервно заерзал, затем сообразил, чего я от него хочу и, едва сдерживая смех, предложил:

— Все, парни, хватит ржать, давайте дело обсудим. Что за сказочная лабуда тут происходит?

Я с гордым видом пила вино и помалкивала, переглядываясь с сидящим буквально напротив Натаном. Он едва заметно улыбался и тоже помалкивал. Наверное, именно так себя ведут теневые правители, пока активные шумят и командуют. С моим темпераментом в теневых долго не продержаться, но сейчас я с удовольствием наслаждалась прелестью этого положения.

Суть обсуждения сводилась к тому, что никто ничего не понимал, даже с учетом тайного оружия в виде мемуаров предка Чезанно.

Пока Натан общался с Чечи, а Ним присматривал за мной и Фредо, бедный трудоголик Анаэль занимался копированием и чтением эксклюзивного раритета.

Причем первое оказалось не самым простым делом. Со сканирующими артефактами во дворце проблем не было, проблемой стало запихать в такой артефакт талмуд с мемуарами.

Историю этого подвига Чезанно повторил лично для нас троих, потому что сам в нем участвовал. Хорошо, что это сделал он, а не демон, потому что даже в его пересказе признавалось, что Анаэль сражался за право снять копию, аки лев. В итоге они уже почти смирились, что придется делать поабзацевое магосканирование, потому что запомнить зрительно целую страницу невозможно даже демону, но напоследок решили еще раз обследовать закоулки библиотеки и нашли артефакт, заточенный именно под такие раритеты. Просто прятался он в темном-темном углу темной-темной комнаты, к которой надо было идти по темному-темному коридору… В общем, было весело. Зато теперь раритет можно было вернуть в семейный тайник и наслаждаться чтением копии.

Но еще вчера было вычитано некоторое количество необыкновенно занимательной информации. Например, что Орден включает в себя не только рыцарей-хранителей, давших обет безбрачия и сделавших целью своей жизни служение стране, не признавая при этом власти королей и Сената.

Также в Ордене есть «глаза и уши» — те, кто являются неофициальными членами, но могут присутствовать на тайных советах и несут крест определенных обязательств.

Предок Чезанно был именно из таких, причем являлся одним из тайных руководителей.

Прямо и четко об этом написано не было, но фраза «…с тех пор мой портрет служит проходом в обитель нашу, скрывающуюся в самом сердце источника магической силы…» навевала кое-какие мысли на эту тему. Возможно, не совсем правильные, но сейчас уже вряд ли найдется тот, у кого можно было бы уточнить.

А еще в Ордене были охотники, «защитники от крылатой скверны, изгнанной нашим создателем за границы мира». И вот тут начиналось самое интересное.

Во-первых, охотники не подчинялись настоятелю Ордена, они существовали как отдельная организация внутри отдельной организации.

Во-вторых, среди охотников были женщины, «…рожденные в грехе или в бедности, но являющиеся носителями очищающей силы».

А какая сила может быть еще более очищающей, чем огонь? Особенно если «крылатой скверной» являются драконы льда?

В-третьих, Натан не зря зависал над найденной нами сеткой. Он сразу признал в ней отголоски измененной магии демонов. А после Анаэль лишь подтвердил его предположение.

Ну и на десерт — каждая такая сеть плетется вручную, пальчиками. Я создавала из лимагосов шарики, а тут надо скрутить нить… крутить, крутить и крутить, не прерываясь, чтобы «узлов» не было. И толщина нити должна быть одинаковой, потому что «где тонко, там и рвется»… Это же адов труд! Причем потом же еще надо сплести паутину… для дракона. Наверное, их стараются ловить в человеческом облике…

И «компот»!..

Убивали драконов охотники или сражаясь с ними в честном бою, или исподтишка, но для этого дракон опять же должен был быть в человеческом облике.

Ему втыкали в тело ту же самую застывшую нить, зачарованную демоническим заклинанием в иглу или, скорее, длинное шило.

И он или медленно умирал, оставаясь человеком, или быстро — обернувшись драконом. При обороте тело поглощало нить, как происходит с той же одеждой, например. Но при этом начинало пытаться ее отторгнуть, чувствуя в ней угрозу здоровью.

От диких мучительных болей многие драконы сходили с ума. Обратный оборот в человека мог принести временное облегчение, но к тому времени нитка уже становилась частью тела и избавиться от нее становилось практически невозможно. Неугасающий демонов огонь… И-ить…

— Сволочи! — это было самое цензурное слово, которое пришло мне в голову.

— Да, ребята понимали толк в развлечениях, — как-то не слишком весело пошутил Анаэль.

— То есть, если бы ты не вытащил эту иглу из Фредо, он бы умер… А если бы превратился в дракона, то…

Убиться плеером! Едва я представила Фредониса, сходящего с ума от боли на моих глазах, то поняла… До этого я просто не знала, что такое ненависть. А теперь — знаю. И у объекта моей ненависти есть лицо!

— Правильно мыслишь, саламандрочка, — хмыкнул Анаэль. — А учитывая вашу связку, ты бы тоже в здравом уме не осталась. Конечно, ты и сейчас не идеал здравомыслия, но все стало бы заметно хуже. И, так как я уже к тебе привык, пришлось напрячься…

— Спасибо! — спокойно поблагодарила я, не ощущая внутри почти никаких эмоций. Даже страха не было. Пустота…

— Лэра? Рина? Ри-и-ин, я здесь, с вами, живой…

Уф… Да, все правильно.

— Это у меня откат, — глубоко вдохнув и выдохнув, я рискнула поднять взгляд и посмотреть на Фредониса.

Он тоже выглядел взволнованным: плотно сжатые губы, резче заметные скулы, постоянно двигающийся кадык на шее…

И-ить, по сравнению с тем, что сейчас испытывает Фредо, мой откат просто мелочь.

Мы вроде бы подозревали, что огонь воде не на пользу. Но только сейчас я полностью осознала, что могла вчера остаться без своего дракона. Из-за того, что для охотников Ордена он — «крылатая скверна»…

Получается, Ним тоже теперь под угрозой? Правда, как они собираются его убивать? Нет, лучше не задумываться… Кто им позволит?!

— Конечно, я понимаю, что в свете последних событий, было бы правильным отменить мою встречу с настоятелем Ордена. Но возможно, он сможет прояснить ситуацию? Просто теперь я буду настаивать на том, что приду не один…

— Ты прав, прогуляемся вместе, — я даже не успела открыть рот, чтобы возразить, как Ним посмотрел на меня таким взглядом… Когда понимаешь — возражения бесполезны.

— Тогда я тоже!

— И кто пришлет нам подмогу, если понадобится? — с ехидством уточнил Ниммей. — Нет, ящерица, ты будешь сидеть на попе ровно, причем поближе к Анаэлю и Натану. И это не обсуждается.

Я нахмурилась, надулась и молча отвернулась в сторону.

Да, как всегда все до отвращения логично и правильно, но обидно! И страшно…

— Ну не дуйся, девочка моя, — Ниммей приобнял меня и притянул к себе, а я, спрятав лицо у него на груди, очень старалась не заплакать. — Даже если вдруг что-то пойдет не так. Помирать сразу Льдинка не будет, перегасим всех иглотерапевтов и вернемся. Допру уж я его до рогатого лекаря, не надорвусь… А со мной вообще ничего не случится. Я же огонь, ящерица! Мне их иголки только на пользу пойдут.

Я старательно задавила очередную попытку всхлипнуть и одновременно возникшее желание громко и старательно обругать. «Ничего не случится…»

Меня ласково поцеловали в макушку, то ли за хорошее поведение, то ли в качестве успокоения.

— Ну что, брат по жене, когда там у тебя стрелка назначена?

Глава 8. Королевские радости

— Время встречи назначают не приглашенные, а приглашающий. Ко мне подходил кто-то из придворных и провожал до портала в храм, выбранный настоятелем, — Фредонис оглядел нахмурившихся озабоченных парней и пояснил: — Орден ставит себя выше королей и Сената, и его теневая власть многим не нравится. Все сочувствующие и помогающие были бы под угрозой, если бы могли сами связаться с настоятелем.

— Но ты знаешь, где находятся все храмы? — заинтересовался Ним.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Фредо. — Только где два основных и тот, что мы разнесли в процессе сражения. Об основных всем известно — туда идут, чтобы что-то сообщить Ордену или попросить его о защите.

— То есть если мы хотим ускорить стрелку и поменять условия, надо пойти в храм и намекнуть какой-нибудь картине или статуе?

— В храм никто не пойдет! — я отодвинулась от Нима и посмотрела на этих двоих самым суровым взглядом, на который была способна.

— Ага! Еще кулаком так по столу надо! Бабац и все такое! — подсказал Фонзи.

— Дело не в бабац, — огрызнулась я. — Фредо идти нельзя, за ним же кто-то из Ордена охотится. И Ниму идти нельзя…

Вот… как собака, убиться, блин, плеером! Чувствую, что нельзя, и все. Срабатывала подсознательная логическая цепочка. Понимать — понимаю, объяснить не могу.

Неожиданно меня поддержал Адам:

— Рина права, если в Ордене глаза и уши живут отдельно, карательные руки — отдельно, то, возможно, голова тоже самостоятельная и независимая. И есть вероятность, что эта голова не хочет, чтобы глаза, уши и тем более руки знали об ее желании встретиться с драконами. Обычно у головы и рук более-менее близкие отношения, такой вариант тоже стоит учитывать. Но, возможно, голова собирается встретиться тайком от остальных частей.

Я удовлетворенно выдохнула. Адам сумел довольно внятно расписать мои подсознательные ощущения. Да, возможно, драконов ждет ловушка, а возможно, их там ждет плодотворный интересный разговор, к которому лучше не привлекать внимания охотников.

— А твоего прадеда нельзя попросить связаться с настоятелем? Или у него тоже нет возможности проделать это напрямую? — Адам закончил рассуждения и перешел к обсуждению вариантов.

— Нет, — Фредо отрицательно помотал головой.

— А давайте я схожу? — предложил Фонзи. — Кси под дверью постоит, а я зайду и свечку зажгу, кому надо. Или как там знаки подают?

— Плохая идея, — Фредонис нахмурился так, что у него между бровями складка проявилась. — Меня там легко вычислят, Ниммея тоже узнают, а тебя сначала проверять будут. Задействуют кого-нибудь, чтобы за тобой следил пару-тройку дней. А потом только сообразят и выйдут на нас. За это время о том, что нам захотелось встретиться, будет знать уже слишком много народа.

— Ладно, так и быть, возьму настоятеля на себя, — Анаэль оглядел нас всех, насладился тишиной и пояснил: — Если эта братва из Ордена рискнет отказать в аудиенции королю, значит, пусть их голова катится и руками помогает. А если решатся встретиться, всегда можно сказать, что я по политическим делам заглянул. Надо будет только у предшественника узнать, как он на контакт выходил.

— С королем сам наставник не встречается, это опасно, — вздохнул Фредонис. — К нему присылают кого-то из верхушки, не скрывающего своей связи с Орденом.

— Осатанеть, как все сложно! — разозлился Анаэль. — Значит, попрусь в ваш храм и стукну кулаком по алтарю. Меня все это уже утомило! Дам им понять, что шутки закончились и пришла пора заключать договор или объявлять о начале военных действий.

— Война с призраками? Нет, это твое решение я не поддерживаю. Члены Ордена кругом прячутся, а наша команда вся как на ладони. Перебьют за час, и останемся вдвоем. Поэтому будет лучше, если на переговоры пойду я.

— Вы еще все передеритесь, горячие парни, — съязвила я, любуясь на обмен взглядами между Анаэлем и Натаном. И-ить, и так плохо, так теперь еще эти двое ругаться надумали.

Демон устало махнул рукой:

— Иди куда хочешь… Пауля здесь оставь, чтобы на помощь мог позвать, если что.

— И как тогда они поймут, что я и есть новый король? — ехидно уточнил Натан. — Нет…

— Так, пацаны, я сейчас сделаю предложение, которое всех удивит! — теперь пришла пора Роджера оглядывать нас всех внимательно и ждать, пока парни закончат острить, строя предположения. — А давайте не будем пороть горячку, — он фыркнул и посмотрел в мою сторону, явно на что-то намекая, — …и подождем? Мне кажется, не только нам нужна эта встреча, но и Ордену тоже.

— Ему-то мы зачем сдались? — я вздохнула и поежилась, словно от озноба. — Только чтобы Фредо прибить?

— Кста-а-ати, — Анаэль, откинувшись на спинку стула, поднял руку и прищелкнул пальцами. — Я знаю, как спровоцировать этого вашего настоятеля! Сегодня в программе окончательный выбор невест, вечером коронация, совмещенная со свадьбой, дальше первая брачная ночь, а с утра мы абсолютно свободны… Хотя нет, я тут подумал… Что-то я совсем замотался и позабыл поженить вас троих. А вот сразу после вашей свадьбы мы все дружно возвращаемся в Академию. День рождения уже там отпразднуем, мне тут не нравится, — произнес он таким самоуверенно-капризным тоном, словно это был его день рождения, а не мой. Но мне тут тоже не нравилось. — Возьмем отпуск от королевских обязанностей на время обучения. Жаль, что от супружеских тоже, — демон печально вздохнул и уточнил: — Вот и объявим сегодня, что завтра мы покидаем столицу. Захотят — подсуетятся, захотят — наоборот, найдут нас в Академии.

— Отличная мысль, — согласился Натан.

И я тоже так считала, потому что эти походы в храм напрягали. Меня и встреча с настоятелем напрягала, но, возможно, на ней и правда удастся выяснить что-нибудь важное. Пока-то мы только чистые теоретики, причем изучаем книгу многотысячелетней давности. А как оно на практике будет?

— Все, завтрак объявляется законченным, жду всех, — Анаэль уставился на меня с суровым выражением лица, — через двадцать долей в зале. Ровно через двадцать долей! И на лице чтобы было счастье, а в душе сочувствие! Нам вручат будущих жен…

— Я так понимаю, мы все должны по очереди выразить свои соболезнования женам, как те, кто слишком близко знаком с их мужьями? — съехидничал Адам.

Демон на это лишь презрительно фыркнул. А задумчивый Натан едва заметно улыбнулся, но по нему было видно, что он переживает. Я, конечно, не люблю гадать на кофейной гуще, да и своих проблем хватает, но до ночной беседы с Чечи он к своей свадьбе относился так же легко и спокойно, как Анаэль. Интересно, ангелы влюбляются?

— А я вот чего не понимаю, — вдруг остановился в дверях Ниммей и даже развернулся, перекрывая проход королевским особам и всем остальным за компанию. — Хорошо, плетением огненной паутины меня не удивишь. Укрепляющее ее демоново заклинание члены Ордена могли выпросить у местных королей… Но где они могли записать зов дракона?!

— Да мало ли как… Они за тысячи лет их столько поубивали! Может, кто-то перед смертью звал свою пару, — немного раздраженно ответил Анаэль. Похоже, и он начал нервничать перед свадьбой.

Ним отошел в сторону, но по его лицу было видно — пояснение темной величественной половины его не удовлетворило.

Я и Фредо, не сговариваясь, подошли к нему, вместе покинули зал и направились в наши покои.

— Для меня этот зов, как щепка между чешуек… — пожаловался Ним. — Мелкая дрянь, но зудит и чешется постоянно. Вот смотрите! Во-первых, это был зов самца… То есть или они клювокрылы и не различают таких тонкостей, или они слишком много знают о Фредо. Но опять же, тупо как-то… Он же желторотик и все равно побежал бы выяснять, кто там его зовет, не разбираясь.

— Я бы вас предупредил, — Фредонис тряхнул гривой своих черных жгучих волос и с укором посмотрел на Ниммея.

— Так в том-то и дело, что на зов самца ты мог бы помчать сломя голову и едва успевая притормаживать когтями на поворотах. Инстинкты бы сработали… наверное.

Ним хмурился, морщил нос, шевелил губами и вообще выглядел бы довольно забавно, если бы я не понимала, что это все из-за волнующей его темы. Всерьез волнующей.

— Короче, даже я не знаю, как бы ты себя повел. А уж люди — тем более. Похоже, что у них просто есть запись зова, и они сами не знают, что это молодой самец.

— Тебе больно думать, что он уже мертв? — я взяла Нима за руку и погладила его по пальцам.

— Это первый зов, пробный. Он мальчишка совсем был. А они… записали и, может, потом не раз использовали. И убивали… Самок! Таких же молодых самок…

Ним даже остановился и сжал зубы до скрежета. А потом продолжил:

— Ящерица, я могу понять, когда как мы… лицом к лицу. Я знаю, что драконы, напавшие на нас, были достойны смерти. Я даже могу понять трусливый человеческий способ убийства — поймать в сеть, а потом отрубить голову, например. Я многое могу понять… Но мальчишку до первого зова… да еще если так… иглой… Нет! Не могу…

Ним говорил вроде тихо и размеренно, только я чувствовала, как он напряжен, даже ощущала его внутреннюю дрожь.

Фредонис молчал, только желваки перекатывались на скулах и кулаки сжимались и разжимались. Тоже, наверное, не готов понять… Я-то для себя уже давно эту охотницу приговорила. И всех остальных охотников тоже.

— Не успокоюсь, пока не выясню, что с этим птенцом случилось, — Ним пообещал это скорее себе, чем нам. После чего будто отмер, встряхнулся, рыжая коса мотнулась слева направо…

Неожиданно Ниммей схватил меня за руку и потащил в сторону наших покоев:

— Ящерица, давай опоздаем?.. Чуть-чуть…

Что-то я сегодня даже больше чем вчера по лестницам во дворце бегаю, то вверх, то вниз. Если бы не в платье и не на каблуках, даже не возмущалась бы, а так… немного неудобно.

И-ить!

Неожиданно Ним подхватил меня на руки и побежал дальше, заметно быстрее. Мы влетели в наши покои, где меня водрузили на пол, сдернули с меня парик… А затем, снова подхватив на руки, занесли в одну из комнат и посадили на стол.

— Ящерица…

Нет, платье Ниммей не порвал, он его аккуратно задрал до бедер вместе с нижними юбками…

Жадные поцелуи, жаркий шепот, темные пушистые ресницы, россыпь веснушек… и рыжий пушок над верхней губой… Обняв Нима за шею, я, откинув голову, любовалась его лицом и наслаждалась, ощущая, как он движется внутри меня… осторожно, плавно, едва ощутимыми толчками, аккуратно придерживая меня за бедра. Но вот движения стали быстрее, агрессивнее, взгляд Нима затуманился, лицо порозовело, дыхание стало более частым. У меня внутри тоже уже все горело, тело вздрагивало, мышцы сжимались все сильнее и сильнее… Я чувствовала, что уже на грани… что уже вот-вот… яркая вспышка, пронзающая все тело, как разряд… и следом еще, еще, еще…

— Ящерица… Ринка… Сладкая… Любимая.

Прижаться, слиться, обхватить ногами и руками… и плавиться от жара его ладоней даже через пять юбок и одно платье… и жмуриться, как кошка, от его ласковых поцелуев… и таять от нежного: «Девочка моя…».

Отдышавшись и насладившись близостью друг друга, мы принялись быстро приводить в порядок одежду. Уложились в рекордные сроки, потому что нам помогала магия. Напоследок Ниммей помагичил над найденным париком, и вот я снова красивая, нарядная, словно и не было только что бурного быстрого жаркого секса. Только внутри все еще горячо и сладко, и в ногах слабость. Но надо идти выражать сочувствие, а еще… мы оставили Фредониса без присмотра! И-ить, я даже не вспомнила о нем все это время! Так переживала за Нима.

Но, выйдя в коридор, мы сразу на него наткнулись. Он стоял с каменным лицом возле двери, подпирая стену.

— Можем идти? — вопрос прозвучал вроде спокойно, но все равно…

— Фредо, прости…

— Лэра, вы собираетесь извиняться перед одним своим мужчиной за то, что переспали с другим? — нет, теперь в голосе слышно только легкое ехидство. Обида исчезла.

Я задумалась. Действительно, глупо как-то…

— Мне сегодня утром тактично намекнули, чтобы я не лез без очереди. Как я понял, теперь уже можно? Или кто первый соблазнил, тому и повезло?

Я пожала плечами и обернулась на Нима, растерянная и беспомощная перед такой постановкой вопроса.

— Рина, это вам решать. Нас двое, вы — одна. Конечно, мы можем сами договориться между собой, если вам так будет удобнее…

Я отрицательно замотала головой.

— Нет… То есть… Давайте попробуем по очереди, но если вдруг…

— Форс-мажор? — по-моему, Фредонис уже откровенно веселился, только виду не показывал. Конечно, теперь же его очередь.

— Ладно, — Ним сыто удовлетворенно зажмурился, — пошли соболезновать женам.

Не знаю, но по-моему, соболезновать больше всего надо было мне…

Нет, мы почти не опоздали! Ну может самую чуточку, никто даже и не заметил. Но зато потом нас поставили за троном, и мы провели там… вечность! Два часа… Их часа! То есть почти три наших…

Я с тоской вспоминала про танцы, казавшиеся мне до этого величайшим надругательством. И-ить, нет! Тогда я хотя бы двигалась, а не стояла с каменным выражением лица, изредка перебирая ногами, чтобы не чувствовать себя памятником.

Короли, чтоб их… чтоб им… В общем, они мало того, что большую часть времени сидели, так еще иногда спускались в зал, чтобы размяться — потанцевать с потенциальной избранницей, например!

Избранницам тоже приходилось нелегко — большую часть времени они стояли вместе со своими опекунами неподалеку от трона. Но им можно было более откровенно подавать признаки жизни, в отличие от нас. Мне же оставалось только изучать толпу развлекающихся аристократов, словно мстя за их косые взгляды в нашу сторону. Нет, именно мы мало кого интересовали, все внимание привлекала к себе коронованная парочка…

Наконец свершилось!

Разминка закончилась, началась программа-максимум.

Придворные принесли два красивых креслица и поставили каждое рядом с тронами Темного и Светлого Величеств. Далее демон с ангелом спустились вниз, потрепали избранницам нервы, обойдя их всех еще раз. Потом каждый взял под руку ту, которая ему больше всего приглянулась, и уже вместе с ней вернулся обратно, помог даме сесть и сам уселся рядом.

Первый этап был закончен. Будущие жены выбраны.

И тут, внезапно, вместо того чтобы их по-быстрому поженить, короновать и отпустить всех отдыхать, было объявлено о начале поздравлений… Убиться плеером! Даже если поздравлять лично будут не все присутствующие в зале, а только избранные, это… еще одна вечность!

Похоже, Анаэль и Натан тоже не испытывали восторга, но сделать ничего было нельзя. Хоровое поздравление строем народ бы точно не понял, тем более, как выяснилось, каждый считал своим долгом вручить королям подарки.

И тут демон решил, что пришло время нам тоже поучаствовать во всеобщем веселье. А оно действительно обещало быть… впечатляюще незабываемым. Аристократы пытались выстроиться в очередь, причем так, чтобы это не слишком бросалось в глаза, а самые хитроодаренные старались протиснуться раньше своего порядкового номера. Поэтому по залу замелькало множество придворных, следящих за правильным ранжированием, а рядом с нами появилось несколько представителей Сената, часть которых занималась примерно тем же, что и придворные, но уже на подходе к трону, а двое оглашали королям, кого к ним занесло.

Подарки должны были вручаться еще двоим членам Сената, стоявшим чуть ниже, но по приказу королей приемная подарочная миссия досталась нам, а члены Сената должны были получать дары уже из наших рук и решать, куда отправить дальше… Большая подарочная куча росла как на дрожжах, причем ее явно пытались упорядочивать и сортировать.

Мне следить за всем этим было некогда — я занималась тем, что удерживала на лице доброжелательный оскал и устало бубнила что-то типа: «Благодарю вас, лэр, ваш дар очень важен для их королевских величеств»…

Напротив меня страдал Ниммей, а рядом — Фредонис. Мы его как-то не сговариваясь поставили между троном с Анаэлем и мной. И всех огненных магов я старательно брала на себя, не подпуская их к Фредо.

Так же я взяла на себя отца Фредониса, которому хватило наглости заявиться с поздравлениями. К счастью, мы все были предельно вежливы и предупредительны, но, передавая подарочек лэра Веккьони стоявшему рядом со мной высокому седому мужчине, я очень убедительно попросила изучить этот дар особо пристально. Мужчина понимающе кивнул.

Думаю, он и без моего совета догадался бы, ведь о том, что новый король выгнал отца Фредо из Сената, знали все.

Подарок от своего прадеда Фредонис принял сам, обменявшись со стариком парой фраз, заставивших меня напрячься и занервничать. Пришлось пропустить несколько одаривателей, чтобы успокоиться. К счастью, мои мужчины оказались более ответственными…

«За тобой пришлют сегодня, после коронации».

Интересно, это намек Анаэля на завтрашний отъезд сработал или настоятель сам решил подсуетиться? Неважно… Главное, что скоро уже все выяснится! Вернее, не все… А может и все… И-ить, даже руки вспотели, и в горле пересохло.

Вообще уже давно пора прерваться и пообедать, а поток одаривателей все никак не заканчивается… Хотя нет, вроде виден свет в конце туннеля! Уф…

Все когда-нибудь подходит к концу, даже количество поздравляющих аристократов. Я, правда, вначале немного недоумевала, почему их запустили сейчас, а не после коронации. Но Фредонис мне объяснил, что это многовековая традиция, еще с тех времен, когда королей не назначали «сверху», а выбирали в народе. Этап поздравления был как последняя ступень. Если никто не убил за это время — значит, можно короновать. М-да…

Ну, мы тоже все пережили и честно заслужили отдых… которого нам не дали.

Нас запихали обратно за трон, а перед троном выстроились четверо членов Сената. Судя по внешнему сходству и названным фамилиям — отцы Роджера, Чезанно и Жанкарло, и еще один, тоже, наверное, чей-то отец, только я не опознала чей.

Они начали произносить по очереди слова договора короля со страной и народом… А Анаэль с Натаном — их повторять. Затем лэров сменили четыре лэраи, их жены. Ну и, естественно, королевские избранницы выдали за ними тоже кучу обещаний, клятв и прочих глупостей, выполнять которые никто никогда не собирался, но выглядело со стороны красиво и пафосно.

Особенно трогательным во всем этом было то, что женой Натаниэля должна была вот-вот стать двоюродная сестра Роджера. Я не сразу объяла разумом этот факт, но зато потом повеселилась от души, когда Фредонис шепотом прояснил нам родственные взаимосвязи.

Тихая, робкая скромница с толстой русой косой, большими серо-голубыми глазами на круглом личике… М-да, с Чечи не сравнить, конечно. И взгляд напуганного ребенка… А когда она клятвы повторяла, у нее так голос дрожал, что Натан не выдержал и взял ее за руку. Девушке сразу стало заметно легче.

Избранницей Анаэля стала жгучая брюнетка с синими глазами, томная кокетка с вызывающе-довольной улыбкой на пухлых губах. Вот уж кто чувствовал себя уверенно и непринужденно. Радовало, что Натаниэль вроде как тоже ее одобрил, значит, подвоха как с Бахати можно было не ожидать. Но поглядывала она на всех так, словно наконец-то получила то, что ей полагалось от рождения. Ничего, надеюсь демон ее слегка обломает.

Да, нет во мне женской солидарности… ни грамма. Я как-то больше за судьбу Чечи переживаю…

После того как короли и их будущие жены понаобещали всего, что полагалось наобещать, им на головы водрузили тяжелые такие внушительные короны, надеюсь, одноразовые… потомучто все время в таких ходить никакая голова не выдержит!

А потом в зал заявилась группа местного духовенства. Процедура регистрации брака в целом мало чем отличалась от той, что принята в нашем мире.

Надо было снова повторять за одним из священников слова клятв, которые никто никогда… Хотя обещание хранить верность тут выглядело довольно оригинально — ее обещала хранить только жена, как и не предавать интересов супруга своего, ублажая его и выполняя во всем волю его…

А супругу полагалось заботиться о жене, дабы не испытывала она нужды ни в чем.

Когда я уже была готова просто прилечь от усталости на полу за троном, этих четверых наконец-то объявили мужьями и женами, нарисовав над каждым какую-то заковыристую руну.

И тут — о счастье! — нам всем было позволено разойтись, а желающим продолжить праздновать… Мы спустились в зал, обдумывая, как правильнее действовать дальше — свалить к себе в покои или покрутиться здесь, ожидая приглашения.

Но долго размышлять нам не дали. Молодой придворный, проходя мимо нас, улыбнулся мне и шепотом приказал Фредо: «Следуйте за мной!».

Глава 9. Знания — страшная сила

Интересно, когда я наконец привыкну, что живу в магическом мире?.. Восприятие магии должно быть где-то на уровне подкорки головного мозга, и, наверное, лет через двести оно у меня там пропишется.

Я знала, что дворец — сосредоточение магической силы. Подозревала, что здесь могут быть порталы. И они тут как у нас самолеты, средство быстрого передвижения на любые расстояния.

Но когда мы вошли в зал, в котором туманились арки сразу двадцати с лишним «средств передвижения», я на пару долей застыла в дверях. Ниму пришлось меня подтолкнуть, чтобы я проход не загораживала.

— Верховный магистр Ордена изъявил желание встретиться с вами, лэр Моранди, — объявил встретивший нас в зале новый мужчина, в черной маске, скрывающей верхнюю часть лица. Он сменил нашего сопровождающего, незаметно исчезнувшего, не попрощавшись.

Какие кругом все таинственные, убиться плеером! И какой-такой «магистр»? Это то же самое, что и настоятель? И до чего непривычно звучит обращение к Фредо как к Моранди… Для меня непривычно, а уж для самого Фредониса тем более. Но хотя я уловила всполохи грусти, отреагировал он почти мгновенно:

— Благодарю за приглашение, однако я вынужден отказаться от встречи наедине. И если это обязательное условие…

— Да, верховный магистр предупредил меня, что, возможно, вы захотите посетить его в сопровождении одного из друзей.

Про «одного» было так ненавязчиво выделено голосом, что сразу становилось понятно — двоих нельзя. Да мы и не собирались…

Стараясь не показывать, насколько сильно волнуюсь, я обняла сначала Нима, стоявшего ко мне ближе, потом Фредо. Потом обняла их обоих, на всякий случай. Вдруг стало очень страшно отправлять их одних куда-то в неизвестность, но я постаралась перебороть страх.

— Я в вас верю, мальчики!

Да, на самом деле я вся — сплошной комок нервов, и, уверена, они оба это чувствуют. Ну, или подозревают… Но я действительно в них верю.

— Если что, мы рядом! — пообещала и вышла из зала раньше, чем они успели войти в портал.

Сама бы я до подобного не додумалась, но Ниммей настоял, чтобы я как можно быстрее нашла кого-нибудь из команды. Во избежание покушения, пока в одиночку по дворцу бегаю.

Приятно, что обо мне заботятся… Страшно, что на меня действительно могут напасть исподтишка, внезапно, заставив умирать мучительной смертью. Еще страшнее, что так могут поступить с моими драконами!..

— Ящерица, ты сама сказала, что веришь в нас, так что не паникуй и ищи кого-нибудь из наших…

— Уже нашла, — мысленно отчиталась я, с неожиданным облегчением кидаясь к появившемуся из-за ближайшего угла Адаму. Даже искать не пришлось.

— Все нормально? — поинтересовался он, излучая напряжение во все стороны.

— Угу, — кивнула я, изо всех сил стараясь успокоиться.

Парни следили за нами, как мы и договаривались. Хорошо, что никому из них не пришлось охранять наш сон ночью. И вообще пока все идет по плану, по нашему плану… так что надо постараться расслабиться.

— Улет! Ящерица, тут круто! Прямо хоть бери и изгоняй отсюда всех этих долбоклюев в масках. Идеальная пещера для гнезда — прохладно, сухо, чисто! Только кресло в центре зала надо будет выбросить. А дед на кресле ничего такой, представительный…

Я сосредоточилась и попыталась увидеть все происходящее глазами Нима. Но, похоже, переключилась на второй канал, потому что боковым зрением увидела его напряженно-сосредоточенное лицо…

Да, в качестве скрытой камеры с Фредонисом работать проще, а вот переговариваться легче с Ниммеем. Даже в этом они у меня разные.

Ну… наверное я плохой дракон, потому что восторгов от увиденного не испытала. Мрачноватая такая пещерка, в центре которой на троне, очень похожем на королевский, восседал старик. Седые длинные волосы подстрижены на уровне плеч. Белые густые брови, впалые щеки и ясные голубые глаза, словно прожигающие насквозь.

Я даже поежилась. Надеюсь, это не очередной ангел или демон, застрявший в этом мире.

— Рад приветствовать вас, лэры Витьерра.

Голос тоже громкий, внушительный, уверенный.

— И мы рады встрече с вами, отец-настоятель, — в переговоры вступил Фредонис.

Правильно. Он местный и не раз уже общался с настоятелем. Надеюсь, хоть этот отец окажется нормальным…

— Ну?! Как там? Все в норме?

Пока я разглядывала пещеру и дедушку, вокруг меня столпилась вся наша команда, включая королей. И Роджер решил вывести меня из состояния глубокого погружения:

— Ты давай, отчитывайся, что там происходит. Интересно же!

Ребята зашумели, перебивая друг друга: «А правда, что магистр без маски? А как он выглядит? А давайте его потом поймаем, прижмем в углу и все такое…»

— А теперь все за-а-аткнулись и перестали привлекать всеобщее внимание! — неожиданно оборвал всеобщий гам Анаэль. — Ищите поблизости свободное место, чтобы не толпиться в коридоре. Саламандра, за мной. Покажешь, в какой портал их запихнули…

— В смысле?.. — не поняла я.

— Мы помощь им куда высылать будем? Через твою голову телепортировать? Пошли, надо историю портала считать.

— А я не видела куда…

— Ты иногда просто дура, а иногда клиническая, — горестно вздохнул демон. — Хвост-чешуя, а в мозгах нету ни… Свяжись с кем-нибудь, кто сможет тебе помочь ответить на мой вопрос.

Я даже злиться не стала. Во-первых, потому что это же Анаэль… Смысл на него злиться? А во-вторых, он прав. Что-то я от волнения совсем плохо соображать стала. И с историей он тоже прав, вдруг понадобится кинуться на помощь, а мы не знаем куда.

Так что я просто выполнила его просьбу и выяснила, откуда было произведено отправление рейса «Дворец-Пещера».

Остановившись у нужного портала, демон застыл, сверля серебристый вязкий туман взглядом. Потом пару раз ругнулся на своем странном языке…

Меня начало потряхивать от волнения, настолько, что даже Ним заинтересовался:

— Эй, ящерица, что там у вас происходит?

— Анаэль портал хакает, — поделилась я. — А тот сопротивляется. Как у вас?

— У нас пока все чинно и благородно. Эти двое щебечут на высокосветском, так что я не влезаю. Создаю видимость присутствия, планирую перестановку в пещере…

— Молодец, — я вслушалась в очередную заковыристую брань демона и горестно вздохнула.

— Портал побеждает? — ехидно уточнил Ним. — Пусть рогатый бодается аккуратнее, не сломайте, нам еще обратно возвращаться.

Словно подслушав наш разговор, Анаэль зло пнул ногой основу арки и еще раз смачно выругался:

— Мощная защита… И знаешь что, саламандрочка? Рог отдам — без демонов тут не обошлось. Еще одно измененное демоново заклинание.

Я тоже тихо выругалась и «обрадовала» Ниммея:

— Не поверишь, но в этом Ордене состоит как минимум один демон. Анаэль рогом клянется, что портал закрывал специалист повыше уровнем, чем он.

— Что, не вышло у рогатого когти порастопыривать? С горя решил рогами поразбрасываться? Ладно, готовьте ковровую дорожку, похоже, мы тут закончили взаимно расшаркиваться. У меня уже уши завернулись от обоюдного обмена любезностями.

Спустя долей пять-семь я занервничала, попыталась снова связаться с Нимом… но у меня ничего не вышло!

…И тут я занервничала так, что даже зубы застучали.

Закрыв глаза и сжав кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу, я попробовала докричаться еще… еще… еще… Наконец ощутила слабый отголосок удивления, потом волнения… легкое, едва ощутимое прохладное прикосновение, как дуновение ветерка… Фредонис!

Стараясь не впадать в панику, постояла какое-то время с закрытыми глазами, сцепив зубы и считая про себя… Резко сдернула с головы парик, потому что он начал меня раздражать. Словно это он был виноват в том, что случилось. Обернувшись, наткнулась взглядом на Анаэля и, не выдержав, схватила его за края рубашки и принялась трясти… очень плохо понимая, зачем я это делаю, что от него хочу. Просто мне надо было выплеснуть куда-то свою боль и злость, дикую злость на всех.

Информация! У нас она уже была, эта информация! Мы знали, что охотница Ордена пыталась убить Фредо, знали… Зачем надо было идти в центральное логово и встречаться с магистром этой банды?! И-ить, ненавижу! Ненавижу гадов! Разнесу этот Орден, каждый храм найду и разнесу по камушку, по песчинке… и всех членов этого Ордена… Выбью из них моих драконов!..

— Ящерица, все… Все, успокойся, маленькая. Я уже тут. Мы оба уже тут, выдыхай.

Неожиданно выяснилось, что я уже не трясу Анаэля за рубашку, а плачу, уткнувшись ему в грудь, а он гладит меня по голове.

Но мне даже стыдно не было, потому что рядом с нами стояли Ниммей и Фредо.

Так что теперь пришлось и им пострадать вместе с рубашками.

— Что произошло?! Куда вы пропали?! Почему вы не откликались?! Где вы были?!

Фредониса я пожалела, он слишком виновато и расстроенно выглядел, а Нима я тряханула от души. Причем гневный тон никак не мешал мне всхлипывать через фразу. Правда, с каждым всхлипом я становилась все спокойнее…

— Как вы с ней справляетесь? — нервно усмехнулся демон. — Еще немного, и королей в этом мире стало бы на одного меньше.

— Не прибедняйся, я тебя лишь слегка потрясла, — виновато пробурчала я, уже почти совсем успокоившись.

— Это было слегка? — Анаэль привел в порядок одежду и с сочувствием посмотрел на моих драконов: — Теперь понятно, почему вы иногда так тупите. Такое сотрясение ни один мозг не выдержит.

— Твой тоже сдался? — подколол Ним демона.

— Мой взбодрился, — усмехнулся в ответ Анаэль. — А теперь рассказывайте, из-за чего моя бесценная жизнь оказалась под угрозой.

Парни, переглянувшись, пожали плечами.

— Мы попрощались, нас вывели обратно к порталу, и мы вернулись, — Фредонис снова виновато посмотрел в мою сторону. — Я почти все время вас чувствовал, только в какой-то момент ненадолго…

— Ненадолго?! Да я долей десять тут места себе не находила!..

— Место, саламандрочка, ты нашла почти сразу, — усмехнулся Анаэль. — И мне даже приятно, что ты решила, будто я могу чем-то тебе помочь… Но я ни черта не понимаю в происходящем, и это меня жутко бесит!

Тут демон задумчиво поизучал меня, насладился тем, как моя драконица начинает волноваться под его взглядом, и довольно усмехнулся:

— Пойду Натана потрясу, легонечко. Успокаивающий эффект от этого точно есть. А вы, как закончите выяснять отношения, поднимайтесь в малый зал, я всех туда отведу.

— Хорошо, — послушно кивнула я.

Дождалась, пока Анаэль выйдет, перевела взгляд на своих драконов и выдала еще одну гневную тираду:

— Я тут чуть с ума не сошла! И никто не может мне объяснить, из-за чего?!

— У меня есть две версии, но они обе слишком… дикие. Так что я сейчас их приручу немного, обдумаю, сроднюсь с ними и уже потом поделюсь.

Я многообещающе уставилась на Нима, но он не поддался:

— Ящерица, дырки во мне прожигать не надо, я тебе еще пригожусь.

Решила, что он прав и ругаться мне на самом деле уже не хочется, плакать тем более…

— Давайте кого-нибудь погубим?! — а что делать, если мне сейчас больше всего именно кого-нибудь побить или погубить хочется?

Драконы озабоченно переглянулись.

— Думаешь, от демона надышалась? — поинтересовался Ним, при этом положив ладонь мне на лоб.

— Возможно, — усмехнулся Фредо и улыбнулся. Мне.

— Есть хочу, — призналась я жалобным голосом.

Действительно, мы же ведь только завтракали. Потом как-то все не до того было, то к столу не пускали, то кусок в горло не лез…

— То есть это у тебя с голодухи? Пошли тогда к Анаэлю — у него там вкусно кормят. Заодно расскажем всем, что узнали.

— Не зря хоть сходили? — вспомнила я наконец о деле, с которого все началось.

— Нет, не зря. Сейчас перекусим, поймаем их местного священника, чтобы ты при всех поклялась быть хорошей послушной девочкой и не обнимала первого попавшегося под руку демона, пока мы летаем неизвестно где. А потом летим в Академию — там все родное, учат всему, что мне и без них известно… Буду вас на крыло ставить, обучать драконьим хитростям и премудростям. А Орден этот пускай сам между собой разбирается, может, перегасят друг друга. Людям от него угрозы нет, так что тебе меня даже в эгоизме не обвинить, — выдавал все это Ним уже по пути на королевский этаж.

Я снова занервничала. Заранее. Интересно, что такого можно было выяснить, после чего даже такой самоуверенный любитель приключений как Ниммей захотел спрятаться в Академии? Или, скорее всего, он захотел нас спрятать… И-ить, точно! Сдаст нас преподавателям, а сам будет приключаться! Вот уж дудки!

Искоса я с подозрением посмотрела на Нима. Он ответил мне честным взглядом, даже ресницами похлопал для убедительности. Угу… Все с ним ясно.

— Льдинка будет как будто бы охранять тебя, а ты — охранять его, — мысленно попытался объяснить Ниммей. — А я займусь выяснением подробностей. Со мной ничего не случится, а вы оба под угрозой.

— Со мной тоже ничего не случится, — ответила я тоже мысленно. Только глазами сверкнула так, что Фредо сразу догадался о наших переговорах.

— Не ругайтесь на него, Рина, — не совсем правильно, но все равно приятнее, чем «лэра». Намного приятнее! — Здесь мы будем слишком доступной добычей. Особенно я.

Уф… Если Фредонис сам готов признать, что ему будет спокойнее в Академии, все еще хуже, чем я подозреваю. Убиться плеером, вообще! Что здесь происходит?!

В малом зале нас уже ждали. Все. Я мысленно оценила наши силы, «произвела смотр войска»…

Анаэль и Натаниэль, причем последний в двух лицах, если приспичит. И еще мы трое… Уже пятеро сильных магов огня и один водяной некромант, а по совместительству — ледяной дракон.

Роберто и Агата — два целителя, один из которых еще и некромант, а вторая — маг природы.

Адам — целитель наивысшего уровня, ангельского. Кстати, как и Натан.

Роджер — маг воды и природы. Чезанно — маг воздуха. И как-то между делом он упоминал, что в нем есть процентов тридцать огненной магии. Пару раз от души шарахнуть, да еще и на воздушной подушке, хватит…

Фонзи — огненный некромант, Ксирономо — простой банальный маг огня, и Жанкарло — тоже банальный чистый воздушник.

Быстро сметая с тарелки что-то вкусное, а главное, сытное, я погордилась нашей огненной мощью, но тут как раз Ним, слегка насытившийся, решил, что пришло время поделиться с остальными пугающими знаниями.

— Сведения тайные, если что, — начал он, передразнивая интонацию и голос Чезанно и слегка разряжая обстановку. А потом, уже серьезно, продолжил: — В Ордене сейчас разброд и шатания, причем все из-за демиурга, чтоб у него чешуя внутрь выросла! Большая часть хранителей и часть охотников считают, что раз мы — драконы из пророчества, значит, нас трогать не надо. Но есть те, кто подозревают, что демиург просто спятил на старости лет и забыл, зачем изначально создавался Орден. А его основная цель — защита мира от драконов.

Сделав паузу на пару мигов, чтобы дать нам время осознать услышанное, Ним продолжил:

— Причем эти гады сжигали не только самого носителя «скверны», но и всю его родню. Всех, даже детей… Я бы понял, если бы они их забирали и растили как бойцов на своей стороне, но нет! Считалось, что после обращения драконы сходят с ума, управлять ими невозможно, поэтому надо уничтожать заранее.

— А это не так? — уточнил Чезанно. — Ты пойми правильно, Ним, я вырос в семье, где каждый второй сын — хранитель. Отец всегда говорил, что их убеждения — бред, детские развлечения для взрослых, но легенду про спятивших драконов подтверждал.

— После обращения на свет рождается желтоклювик, словно только из яйца, — пояснил Ним то, что я уже и так знала, да еще и испытала на себе и на Фредо. — Он нормальный, только птенец совсем. С ним нянчиться нужно.

— А потом, при обратном обороте в человека, он снова становится взрослым?

— Нет, драконья сущность сильнее, так что год или два это будет мелочь неоперившаяся, пусть с виду и взрослая. К Фредонису и Ринке это не относится, у них особые обстоятельства.

— Ясно, — Чезанно замолчал с мрачным выражением лица. Затем не выдержал, сорвался: — Но они же не знали! Я древние хроники Ордена читал — там такое мочилово обоюдное было. И я всегда за хранителей переживал!.. А ты сейчас утверждаешь, что они не герои были, а убийцы детей!

— Так и есть, — Фредо, внезапно побледневший несмотря на свою смуглую кожу, рвано выдохнув, повторил: — Так и есть… Я сам на тех же книгах вырос, Чез. И… Я пережил обращение и хорошо помню, как себя чувствовал. Это как… весь мир твой, понимаешь?! И все кругом незнакомое, или смутно знакомое, но выглядит непривычно, а главное — я могу летать… И никаких забот, никаких мыслей, только красота мира и любопытство. Я в детстве ничего подобного не испытывал!.. Ты всех любишь, всему радуешься…

Чезанно кивнул, поискал что-то взглядом на столе, схватил бутылку с вином и глотнул прямо из горла. Закашлялся. Устало опустился на стул и закрыл глаза. Снова, буквально на ощупь, нашел бутылку и сделал еще несколько глотков.

— Хорошо, что прадед не дожил. Отец-то справится, у него братьев нет, а вот двоюродный дед у меня где-то в Ордене. И прадед им гордился ужасно. Продолжатель дела предков… А тут такое выясняется.

Ним, сохраняющий спокойствие в отличие от всех остальных, продолжил:

— Парни, мы не знаем, как оно в начале было. Драконы и маги сражались друг с другом, делили мир, так что потери были везде. И средства иногда выбирали не самые честные. Уверен, детей магов полегло от драконьего льда тоже немало. Но сейчас на нас объявили охоту фанатики, которым мы ничего плохого не сделали. Они в панике. Раз в мире снова появился дракон, значит, надо уничтожить всех носителей гена, не дав «скверне» возродиться с новой силой. И они заняты созданием оружия против нас с Риной. Фанатиков не так много, но даже одна психованная баба может убить одного дракона, если тот подпустит ее к себе слишком близко.

— Что значит «уничтожить всех носителей»? — внезапно напрягся Роджер. — Что за лабуда?! Как они этот ген определять будут?!

Ниммей пожал плечами и нахмурился:

— Если бы я знал. Спящего огненного дракона я чувствую сразу, даже если он очень слабенький. А других — не всегда. Вот Фредо просто фонил своей драконьей сущностью. В твоей кузине есть немного, капелька, делающая ее магию сильнее. Но дракона из нее уже не получится.

— Вот я о ней и… Ее мать из рода Моранди, она троюродная сестра Фредониса. Это что ж теперь, ее попытаются убить? Бред какой-то…

— Значит, придется забрать Миреллу с собой, — вступил в разговор Натаниэль.

— А ее мать, отца и трех братьев? — Роджер отнял у Чезанно бутылку и, тоже из горла, допил все, что там оставалось. — Не, парни, должен быть какой-то другой выход.

— Точно! Пусть настоятель этот призовет всех к порядку. Кулаком по столу и все такое… Он же там почти король!

— Как я понял, он там для понтов и в качестве украшения. Ну и для общения с общественностью, — пояснил Ниммей, выразительно поглядев на Анаэля и Натана.

Ну да, те тоже для красоты, а правит страной Сенат.

— Не совсем так, — решил уточнить Фредонис. — Он обладает решающим голосом, но есть еще три магистра, а также двадцать восемь аббатов и… Неважно. Сейчас у них там вообще непонятно что происходит. Похоже, будут внутренние сражения. Нам четко дали понять одно — все носители гена дракона под угрозой, потому что защищать хранители будут только нас троих, как упомянутых в пророчестве. А вот нам придется придумать, как предупредить и защитить остальных. Только во дворце мы постоянно в опасности, потому что здесь кругом бродят тайные и явные члены Ордена. Они там уже начали продумывать опознавательные знаки, пароли какие-то, чтобы не путаться…

Фредо устало махнул рукой и замолчал.

И мы все тоже замолчали, пытаясь переварить услышанное…

Глава 10. Свадьба оптом

Переваривалось все рассказанное плохо.

Чезанно и Роджер, несмотря на выпитое, сидели злые и трезвые, Роберто утешал расстроенную Агату, Адам изучал потолок, Фонзи и Кси что-то негромко обсуждали, Жан подсел третьим к двум непьянеющим товарищам…

Ним, хмурый и мрачный, решив, что его выступление закончено, опустился на стул рядом со мной.

— Все действительно так плохо? — уточнила я, никак не желая поверить в происходящее. И-ить, средневековье какое-то дикое! Охота на ведьм…

— Настоятель обещал постараться призвать взбунтовавшихся к порядку. Но я его слишком хорошо знаю, он не стал бы нас предупреждать, если бы и правда верил в то, что удастся обойтись без жертв. И эта внезапная откровенность, да еще и упоминание, что обнаружить ген драконов могут только охотники…

— Самое главное, ящерица, — Ниммей дождался, когда Фредо закончит, чтобы тоже высказаться, — мы не знаем, против кого сражаться и кого защищать. Ген может быть в семье магов, а может — у обычных людей. И что делать, если эти маньяки начнут с простых беззащитных носителей?

— Должно быть какое-то решение! — сорвалась я. — Мы не можем просто сидеть в Академии и ждать, когда эти придурки начнут убивать ни в чем неповинных по всей стране!

— Никто и не будет просто сидеть. Я не позволю, чтобы начало моего правления запомнилось как большая резня, организованная не мной, — согласился Анаэль, внимательно прислушивающийся к нашему разговору. — Но сначала мы вас троих поженим, чтобы я не переживал о разврате, творящемся без моего благословения.

— Мы с Агатой тоже сейчас поженимся, — объявил Робби. — Пусть это будет скромная церемония, без проблем! Я лишь хочу, чтобы мать моего ребенка как можно скорее стала моей законной женой.

— Давно пора, — недовольно пробурчал Адам и вздохнул.

— Тогда я Ланку тоже узаконю, а празднование потом устроим. У нас половина родни в Ордене, и я не готов сейчас им в глаза смотреть, — Чезанно поставил на стол очередную бутылку с вином, встал, покачнулся… выругался… и вышел.

— Пойду провожу, на всякий… — Жан тоже попытался встать.

— Сиди, — рыкнул Фонзи. — Я с ним схожу, а ты допивай давай. У тебя ж вроде тоже кто-то из родни в этом гадюшнике.

— Фон, изначально Орден должен был защищать мир и страну… — начал Жан, а потом устало махнул рукой. — Согласен, они уже давно превратили все это в детские игры для взрослых.

— Хороши игры! — вспыхнула я.

Но Фредо нежно взял меня за руку, и я тут же успокоилась.

Как только мы перестали бояться загасить или воспламенить друг друга, внезапно выяснилось, что взаимообмен магической энергией очень удобен, особенно для меня. Правда, при этом хотя бы один из двоих должен контролировать процесс.

Мало того, я прекрасно выдерживала одновременные прикосновения двоих своих драконов… и даже не просто прикосновения.

Но и тут важно, чтобы магические потоки были равномерно спокойными, а не так, как в начале нашего знакомства — агрессивно нацеленными друг на друга.

Во время нашей совместной ночи Ним был уверен в себе и сосредоточен, как хирург перед важной операцией, а Фредо напряжен, но тоже сосредоточен.

Во время совместного сна мы все расслаблены…

А на балу они меня как-то раз оба схватили за руки, и у меня в голове взорвалась сотня маленьких бомбочек, а перед глазами потемнело. Но, к счастью, сознание я потерять не успела. Постояла пару минут, отдышалась и снова была как новенькая.

— Рина, изначальная миссия Ордена была благородная и важная. И сейчас многие верят, что совершают благое дело. И… Я не уверен, как повел бы себя сам, не знай я всего того, что знаю сейчас…

— Ты бы стал сжигать людей целыми семьями? — у меня даже голос сорвался от возмущения, сначала зазвенел, потом захрипел…

— Нет, но… Они верили, что так спасают остальных. Просто… — Фредонис тяжело вздохнул и отвернулся. При этом продолжая крепко сжимать мои пальцы. — Я очень надеюсь, что сейчас до этого не дойдет. Я еще могу понять тех, кто хочет уничтожить меня. Но верю, что больше никто не пострадает.

— Ты тоже не пострадаешь! — может быть, излишне резко отреагировала я.

— В мои планы страдания пока не входили, — успокаивающе улыбнулся Фредо. — Только если будет выбор между мной и…

— Не будет такого выбора! Они — фанатики, как ты не понимаешь?! Они уничтожат тебя, потом всех остальных…

Убиться плеером! Началось!.. А я-то наивно решила, что он излечился. На самом деле просто ждал повода, чтобы продать свою жизнь подороже, вот и все…

— Рина… Я не настолько наивен, чтобы пытаться с ними договориться.

Ну слава всем местным богам!

Я рвано выдохнула и тут же снова глубоко вдохнула, чтобы вновь выдохнуть… Все. Я спокойна… Немного. И-ить… Как же с ним тяжело иногда!..

Фредо наклонился ко мне близко-близко, так что его черные глаза оказались буквально напротив моих, и его губы… слишком близко, манящие… Даже в такой вот напряженной обстановке, на грани ссоры, я все равно теряюсь и замираю, когда он рядом. До сих пор…

— Ри-и-ина, я просто физически ощущаю ваше желание привязать меня к кровати и никуда не отпускать, пока все не закончится! — и улыбнулся еще при этом!.. Чтобы окончательно выбить из меня все мысли.

— Но задумайтесь! Вы не доверяете мне принимать решения о моей собственной судьбе, как же вы собираетесь доверить мне вашу? Ведь жена должна выполнять волю мужа…

И-ить! Еще немного, и ляпнула бы, что свадьбы не будет! Я ничью волю выполнять бездумно не собираюсь! Даже если это воля Фредо!

Однако героически сдержалась, молча соскочила со стула, дернула за рукав Анаэля, зависающего над мемуарами предка Чезанно вместе с Натаном и Нимом… Хорошо, что, едва взглянув на меня, Темное Величество не стал выделываться, и мы спокойно уединились в уголке.

— Надо же, саламандрочка… Сообразила! Ладно, только ради того, чтобы посмотреть на лица драконов, я попробую договориться с местным священником. Хотя нам и так выдадут самого сговорчивого, потому что соединять перед богами двух мужей и одну жену, да еще и нелюдей… это не для слабаков. Но в одном твой некромант прав — он уже взрослый мальчик, и если захочет лечь на жертвенный алтарь, ты его не удержишь. Поругаетесь напоследок, и все.

— Удержу! — упрямо пробурчала я, понимая, что Анаэль прав. И дело не только в алтаре.

Вспомнился наш разговор с Тимкой, когда я рыдала в туалете, перед тем как пойти смотреть на проход Фредо через строй. Тогда Тимошка правильно меня отругал:

«Ты его что, совсем за нормального мужика не держишь?! Нормальный мужик за свои слова и действия сам отвечает, ясно?! Сам решил, сам сделал! И не позорь его нюнями…»

Странно, почему так вышло, что решения Ниммея я принимаю почти беспрекословно. При этом постоянно пытаюсь сама решать все за Фредониса. Может, Тим прав? Или просто Фредо мне дороже? Или… в Ниме я больше уверена?

И-ить, нашла время поразмышлять об отношении к своим мужчинам!

— Просили отложить свадьбу? — несмотря на шутливый тон, в голосе Фредо чувствовалось напряжение. — Не готовы доверить мне свою жизнь?

Интересно, кстати… Я вот могу при желании через него подсматривать и подслушивать, не спрашивая его разрешения. А он так может? А Ниммей?

— Готова, — как ни старалась, все равно вышло немного резковато. — Ты — мне, я — тебе, мы оба — Ниму, он — нам…

Фредонис, едва заметно склонив голову набок, какое-то время пристально смотрел на меня, очевидно, прослушивая мой эмоциональный фон. Но я была спокойна, и чувство вины меня не мучало.

В конце концов, когда я попыталась возмутиться текстом брачных клятв, Ним сказал, что это всего лишь слова, а Фредо, похоже, всерьез рассчитывает, что я начну беспрекословно выполнять его волю. Значит, и он пусть тоже выполняет мою! И… про верность мне тоже не понравилось! Ну и что, что у меня их двое, а я у них одна?

Тут мои размышления прервал пожилой священник, вошедший в зал в сопровождении двух юношей. Минимальный венчальный состав.

Почти сразу за ними вернулись Чезанно и Фонзи, приведя с собой немного напуганную Лану, вроде бы чем-то расстроенную. Наверное, рассчитывала на пышную свадьбу, а тут все так быстро и неожиданно…

Сначала обслужили Роберто и Агату, скрепив их союз рунами. Затем Чезанно и Лану…

Целоваться после окончания церемонии тут было не принято, а окольцовывались только жены. Причем у обеих девушек кольца были надеты заранее, их называли «сговорные». Считалось хорошим тоном сначала походить «сговоренными», а уже потом пожениться. Это меня шепотом Фонзи просветил, еще в начале венчального разгула.

И тут вдруг мне стало как-то очень… тоскливо, что ли…

И-ить! Я же вообще невеста со странностями! И мужей у меня двое, и церемонию ради меня вот-вот всю исковеркают. Так что плевать мне на кольца! Плевать!

И день рождения отпразднуем, когда приедем в Академию, и свадьбу… И… И вообще у меня уже есть одно кольцо! Есть! От бабушки… Красивое такое! Зачем мне еще? Не в кольцах счастье…

Увидев, как Анаэль перешептывается со священником, Ним спокойно поинтересовался:

— Хочешь, угадаю? Мы все трое будем давать клятвы друг другу как мужья?

Я обреченно кивнула и приготовилась защищать свое решение, но Ним лишь усмехнулся, и все.

А вот Фредонис сначала напрягся, потом хмыкнул… затем долго-долго смотрел в одну точку, почти целую долю, потом издал какой-то странный звук, то ли всхлип, то ли стон… И наконец засмеялся.

— С вами никогда нельзя до конца расслабиться, лэра… Всегда найдете, чем удивить.

А потом он резко стал серьезным и, дернув меня к себе так, что я ойкнула с перепугу, крепко обнял за талию.

— Высокопреподобный, — подозвал Фредо священника, продолжая удерживать меня в объятиях, настолько сильных, что даже дышать было трудно, не то что участвовать в разговоре, — у меня к вам будет одна просьба. Вставьте в слова клятвы обещание не совершать ничего, влияющего на честь, жизнь или здоровье членов семьи, без ведома мужа своего…

— «И жены своей!» — храбро пискнула я.

— Как пожелаете, лэр Моранди, — судя по голосу, старик усмехнулся. У меня никак не получалось обернуться, чтобы посмотреть… — У вас нет возражений?

— Нет. Полностью поддерживаю предложение своего будущего родственника, — ржет, гад рыжий… то есть говорит совершенно серьезно, а про себя — ржет.

Спрашивать, что думаю я, никто не стал. Уверена, Анаэль предательски дал отмашку начинать церемонию. Вот не вставят мое дополнение, устрою им сцену… Семейную!

Но священник оказался молодцом, так что мы все поклялись и хранить верность, и оберегать друг друга, и выполнять волю друг друга, и даже не скрывать ничего друг от друга… А потом нас связали магическими рунами.

Нет, я понимала, что это всего лишь слова, хотя бы потому что та же мать Фредониса смогла изменить его отцу, несмотря на данную клятву. Но все равно… все равно что-то изменилось. Что-то в восприятии двоих мужчин рядом со мной. Словно они стали еще более родными, хотя куда уж более? Но нас действительно будто что-то связало друг с другом…

И тут Фредонис надел мне на палец кольцо своей матери.

— Оно твое, Рина. Ты — мое проклятье…

Его шепот обжег мои пальцы холодом, а прикосновение губ словно согрело, заменяя лед его слов легкой прохладой. Может, он и прав… Может, я действительно его проклятье?

— Я буду оберегать вас и заботиться о вас, — это Фредо уже произнес погромче, для всех. — Потому что очень люблю… — Так… А это?.. Вслух? Нет? Не поняла… Неважно.

— Я тоже…

— Я знаю…

Довольная улыбка на губах Фредониса как-то не слишком сочеталась с его словами о проклятье. Но все же… Все же в чем-то он прав.

Я повернулась к Ниму, внимательно смотрящему на нас.

Убедившись, что мы закончили, он взял мою левую руку, на указательном пальце которой сверкали уже два золотых кольца… Они идеально легли друг на друга, словно спаялись вместе. Красноглазая змейка смотрела налево, а черноглазая — направо.

Изучив кольца, Ниммей словно из воздуха материализовал на ладони внушительных размеров перстень, вроде бы серебряный. Самым привлекательным в нем был камень. Это был глаз дракона, словно настоящий, зелено-голубой с рыжими всполохами и черным вертикальным зрачком.

Я заметила, как напрягся при виде этого перстня Анаэль…

— Драконы создают пару на всю жизнь, ящерица. Одна жизнь, одна пара… Я связал себя с тобой, оставив тебе право выбора. Ты согласилась стать моей женой по местным обычаям, согласна ли ты стать моей по драконьим?

Инстинктивно я сразу обернулась на Фредо.

Ним понимающе улыбнулся:

— Он тоже твой дракон. И он только что, сам не понимая этого, связал вас друг с другом, отдав тебе кольцо старшей женщины своего рода.

Я просто физически ощущала, как нервничает, непонятно почему, демон. Но Ним прав, я уже согласилась стать его женой. Значит…

— Да, Ниммей Оллир Вэмс, я согласна.

Странно, но Анаэль облегченно вдохнул. Похоже, он волновался, что я откажу…

Мне казалось, что к такому огромному перстню я буду привыкать очень долго, но, как ни странно, не прошло и пары мигов, как я практически перестала его замечать. Правда, Ним надел его мне на средний палец правой руки, решив, что на левой и так уже тесно.

Священник поздравил нас всех, пожелал счастья в семейной жизни и удалился вместе с сопровождающими его юношами.

Чезанно, сидевший рядом с Ланой, по-прежнему не очень понимающей, что происходит, встал и объявил:

— Пойду верну жену домой…

— Ты уверен, Чез? — Роджер вроде бы был спокоен, только глаза слишком блестели, возможно, от количества выпитого. — Может, с собой возьмешь?

Чезанно задумался, а потом упрямо мотнул головой:

— Отец о ней позаботится, — потом посмотрел на Анаэля и уточнил: — Какие у нас планы?

— Можешь позволить себе брачную ночь, — усмехнулся демон. — Встретимся завтра с утра, в Академии.

— Слушайте, а среди преподавателей или студентов членов Ордена нет?

И-ить, чего-то мне как-то поздно этот вопрос в голову пришел…

— Среди преподавательского состава отсутствие связи с Орденом в течение трех поколений — обязательное условие приема на работу, — просветил меня Фредонис. — Со студентами сложнее, но мы попросим ректора объяснить всем ситуацию. И будем надеяться на лучшее… Здесь находиться гораздо опаснее.

— Ну все, кому надо попрощаться с родней — могут пойти попрощаться. Мы с Натаном сходим переговорим с членами Сената, драконы пойдут с нами, а ты, саламандрочка, топай спать.

Я не успела даже пикнуть, как Анаэль кивнул Адаму:

— Проводишь? Ты же со своими вроде бы уже попрощался?

— Да, я предусмотрительно начал эту эпопею во время сегодняшнего бала, так что теперь я абсолютно свободен.

— Отлично, значит, твоя задача — довести новобрачную до ее покоев и удерживать там до возвращения ее мужей. Лучше всего оглуши чем-нибудь целительно-ангельским, и пусть спит.

— Что значит «пусть спит»? — возмутилась я. — То есть вы будете совещаться, а я — спать?!

— Представляешь, какая великая гендерная несправедливость, саламандрочка! — с ехидством выдал Анаэль. — Нас ждут нерешенные проблемы и бессонная ночь, а тебя — теплая кроватка, правда, без двух драконов. Зато я тебе вручаю в качестве охраны ангела… И не переживай, мы не будем долго секретничать, потому что меня ждет молодая жена, ни разу пока не опробованная. Вот, думаю, может, ее с собой в Академию взять… Чтобы не так скучно там было.

— Не дуйся, шкета, — проходя мимо, Роджер успокаивающе потрепал меня по плечу. — Нас тоже отправили с родней прощаться.

Можно подумать, меня это успокаивает… Нет, со мной так поступать нельзя!

Глава 11. Бойтесь своих желаний, они могут исполниться

Сначала меня приобнял за талию и поцеловал в щеку проходящий мимо Ним, выдав в качестве напутствия: «Не шали, ящерица! Мы быстро». Затем его сменил Фредонис, ласково прошептавший: «Мы только все перескажем членам Сената и вернемся. Не грусти, Рина».

После этого настроение сразу улучшилось.

Действительно, не хорошо как-то играть в испорченное радио, пусть сходят и лично все расскажут. Может, какие-то вопросы будут уточняющие, до которых мы не додумались. В конце концов, всегда смогу подсмотреть «в щелочку»…

Так что я даже улыбнулась Фредо и помахала рукой Ниму, уже что-то бурно обсуждающему с Анаэлем в компании задумчивого Натана. Вот у кого железная нервная система — молчит, улыбается, позволяет демону творить все, что тому хочется, но если чего решил, сразу вжух — и все происходит по его желанию. Причем спокойно как-то, естественно… Мне бы так научиться. Для начала хотя бы просто помалкивать, загадочно-задумчиво улыбаясь. В такие мгновения через маску Пауля словно просвечивало настоящее лицо Натаниэля. Хотя обычно ангел успешно скрывается, в отличие от демона.

Я сейчас с трудом могу вспомнить, как выглядел Пэнфило до того, как в него вселился Анаэль. И кстати, за все время празднования я ни разу не видела отца носителя Темного Величества, лэра Джаннини, а ведь он должен быть… наверное…

Родня Светлой коронованной половины здесь в полном составе, а Темная прямо сиротинка какая-то без роду и племени. К нему и обращаются все по имени демона.

Так, еще одна загадка в мою копилку. Надо будет зажать Анаэля в темном углу и выяснить, что его так волновало в процессе обмена кольцами и куда он дел всю семью Пэнфило.

— Рин? Может, перестанешь изображать статую самой себе и пойдем в настольные игры поиграем? На такую роскошь как здоровый крепкий сон даже рассчитывать нечего, я понимаю. А чтобы оглушать целительски-ангельскими методами, надо сначала обманным путем довести тебя до кровати. Потому что, честно признаюсь: на руках через полдворца я тебя не дотащу, как бы это ни было обидно для моего мужского самолюбия.

Учитывая, что мы с Адамом были примерно одного роста и даже условно схожего телосложения, само собой, не дотащит. Конечно, он поплечистее, помускулистее и пожилистее… Но бегать по лестницам, держа на руках тушку, весящую примерно столько же, сколько ты сам, это экстрим даже для ангела.

— Ладно, пошли обманным путем к нам в комнаты, — послушно согласилась я. — А выспимся уже завтра в Академии…

— Во время занятий? — улыбнулся Адам. — У нас такое чудо провернуть не получится, преподаватель разбудит и заставит отвечать на странные и загадочные вопросы.

— Это он из зависти, потому что самому тоже спать хочется…

Вот так, мило переговариваясь и вспоминая добрым словом Академию, мы уже прошли большую часть пути, как вдруг мой чуткий драконий слух вместе с шилом в заднице и неизвестно где обитающей интуицией заинтересованно напряглись.

Я подала знак Адаму, и мы пошли медленнее, прислушиваясь и приглядываясь. Интуиция напрягалась все больше и больше, хотя посторонних звуков слышно не было.

— Ты как хочешь, а я считаю, что нам надо развернуться и храбро удалиться на всех скоростях, — у моего сопровождающего интуиция тоже, похоже, затрубила на всю ангельскую мощь, или чувство ответственности засуетилось. Он даже остановился, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений.

Сделав еще несколько шагов вперед, я уже почти согласилась, что Адам прав и лучше свалить от греха и завалиться на королевский совет, пораздражать народ своим присутствием… Даже начала разворачиваться…

Как вдруг из-за небольшого декоративного выступа в меня полетела огненная сеть… и мое шило в попе проткнуло благоразумие, сдувшееся, как мыльный пузырь.

И-ить! Сейчас я как наваляю этим охотникам! Сейчас я как им… За Фредо! За того дракончика…. За…

Да, я могла легко порвать сетку, могла втянуть ее в себя, поглотить полностью… Нет, тьфу!.. Меня даже передернуло от одной мысли… Вот еще! Всякую гадость магическую втягивать…

Я могла просто отпрыгнуть в сторону. Но позволила себя поймать и даже уронить на землю, чтобы протащить по полу пару метров. Я просто предвкушала, как сейчас… Ух, как я им всем сейчас!..

Адам, перед глазами которого промелькнуло мое довольное хищное лицо, пропустил пару мигов, не сразу сообразив, что происходит.

Зато с другой стороны коридора быстро пролетела почти неуловимая взглядом тень и молча накинулась на две мои потенциальные жертвы.

Пришлось прекратить изображать из себя сдохшую во цвете лет муху, скинуть паутину и рвануть на помощь. Адам, отмерев, тоже присоединился к нашей компании…

Численный перевес был на нашей стороне, а вот опыта нам, к сожалению, не хватало.

Сильно порезвиться магически не получалось — как минимум три участника незапланированного веселья были огненными магами, и к счастью, в планы всех троих пожар во дворце не входил.

Выдавать свою ангельскую силу Адам без необходимости тоже не хотел, поэтому сражался коротким клинком, брошенным ему нашим неожиданным помощником.

Сам мужчина довольно уверенно размахивал мечом, наподобие того, каким меня учили сражаться Демо и лэр Оберон.

Но и два наших противника были вооружены не только сеткой, которую я быстро порвала в клочья, вырвав у них из рук. Правда, это оказалось мое единственное полезное дело. Ну, еще умудрилась сделать неполный оборот и под завистливый выдох нашего неожиданного защитника расцарапать лицо одного из нападавших. Конечно, он маг и потом излечится, но… все равноприятно. А так я просто старалась не мешаться под ногами… И очень злилась.

Нормально сражался только пришедший мне на помощь мужчина. Адам работал группой поддержки и защитой с левого фланга, я — пугалом на заднем плане… Ну и связистом, по совместительству.

— …ять, ящерица! Ты даже до спальни без приключений дойти не можешь!

— Можно подумать, я специально!

— Держись, мы уже бежим…

«Держись!»…

Да я вообще лишняя на этом празднике! Словно фильм со стороны смотрю, даже изначальный адреналин почти выветрился… хотя прошло всего долей десять, не больше.

Охотники тоже заметили, что все проходит без надрыва и напоминает красивое учебное сражение одного очень опытного мечника против двоих, чуть уступающих ему в мастерстве. Ну и Адама на подхвате, для количества. Наши противники пару раз попытались сбежать, но мы, не сговариваясь, не позволяли им этого. Очень хотелось поговорить с ними в более спокойной обстановке…

И тогда, переглянувшись друг с другом, охотники словно приняли какое-то решение… после которого бой резко перестал быть томным!

Один из них внезапно вонзил меч прямо в сердце своего напарника, а потом поджег его тело… и, с форой в пару мигов, пока мы, застыв, смотрели на еще живой факел, промчался мимо нас по коридору.

И-ить… Я даже осознать весь ужас случившегося не успела! Зато адреналин резко ударил в голову.

Издав победный вопль, я ломанулась в погоню, скидывая на бегу туфли. Краем глаза еще успела заметить, что с другой стороны коридора появились Ним, Фредо, Анаэль и Натан. А мой внезапный помощник бежит вслед за мной…

Поворот, лестница… тень… Скотина! Убью!

Быстрее… человеческие ноги такие медленные… но драконом нельзя… жаль…

Ступеньки кончились… поворот… новые ступеньки… тень… топот за спиной… громкий топот… Наверное, все, кто бежал на помощь, мчатся следом… но только я могу видеть эту быстро мелькающую тень…

Не хочешь попасть в плен, тварь?! Боишься, что мы от тебя что-то узнаем?

Выбежав во двор, я успела заметить, как тень мелькнула в направлении зверинца…

По ступенькам вниз я летела быстрее всех, но по тропинкам двора в сапогах бегать легче. Босиком по камням больно, даже на адреналине. Но ничего, зато я могу взлететь! А Ним и Фредо — нет, для них тут слишком мало места…

Так, где этот трус? Вижу… А это что за чудо техники? Телега без лошадей?

Ты правда думаешь, что сумеешь скрыться на ней от дракона?! На летающей телеге?! Да ты идиот…

Нет, телега оказалась довольно маневренной, но и я тоже… К тому же мне надо было всего лишь подцепить противника когтями, сжать покрепче в лапах и дотащить обратно к сараям…

Но на тропинку к ногам парней я бросила второй за сегодня пылающий факел…Через пару мигов от самоубийцы осталась только кучка пепла и меч.

— Зачем?! — растерянно прошептала я, обернувшись обратно человеком и спрятавшись в объятиях Ниммея. Все было слишком быстро… быстро, непонятно, страшно… Хотелось прижаться как можно крепче к теплому, родному, надежному Ниму, закрыть глаза и развидеть этот кошмар.

— Чтобы вы не смогли допросить их ни живыми, ни мертвыми, — прояснил ситуацию мой неожиданный спаситель, про которого я на время позабыла.

Он стоял немного в отдалении от нашей компании. Парни посматривали на него искоса, но знакомиться никто не спешил — приглядывались. Я тоже решила приглядеться…

Обычный молодой мужчина, каштановые с рыжиной волосы, карие глаза, смуглая кожа. Губы слишком тонкие, зато очень гармонирующие с едва заметной улыбкой. Возраст… Кто их тут разберет? Но с виду постарше наших выпускников, скорее всего, ровесник Демо и Медо.

— Зато у нас есть ты, — почему-то огрызнулся Ниммей.

— Эй, он свой, — намекнула я, подергав я его за рукав. — Он меня от охотников спас.

— Он с ними сражался, а не тебя спасал, — переубедить Нима оказалось не так-то просто, но тут в разговор вступил Адам:

— Как это ни странно, но со стороны выглядело, словно лэр торопился спасти Рину.

Лэр благодарно склонил голову, а потом повернулся к Анаэлю и Натану:

— Простите, ваши величества, я не сразу вас узнал. Поздравляю с началом правления.

Легкое ехидство в голосе было слишком заметно, так что пришлось привлекать внимание к себе, отвлекая от своего спасителя:

— Может, мне кто-то объяснит, что тут происходит, а?

— Ну ты даешь, саламандрочка! Сама куда-то вляпалась в очередной раз и теперь еще у нас и спрашиваешь, что происходит! Наглость — твое второе имя… Первое — магнит для притягивания неприятностей на задницу.

— Длинно как-то… — пробурчала я.

От избытка впечатлений за сегодня сил обижаться уже не было. Единственное, что еще пыталось трепыхаться — это любопытство. Поэтому я повернулась к мужчине:

— А вас как зовут?

— Сальваторе Руджери, всегда к вашим услугам, лэра, — мужчина вновь вежливо склонил голову.

— Руджери? — неожиданно напрягся Фредонис. — Но…

— Да, официально считается, что последний и единственный представитель этого рода — женщина, и, уверен, вы уже имели несчастье с ней познакомиться, лэр Моранди.

Материализация листа и мыслескан были проделаны практически одновременно. На протянутом нам портрете красовалась кареглазая женщина лет тридцати, с русо-рыжими волосами, резкими чертами лица, тонкими губами, острым подбородком, тонким длинным носом и широкими скулами… Охотница, пытавшаяся убить Фредо.

— Это моя сводная сестра. Нас достаточно долго воспитывали вместе, пока не выяснилось, что я не только унаследовал от своей матери магию воды, но еще и приобрел от кого-то ген дракона. Вопреки общепринятому правилу, отец решил меня не убивать, а использовать для своих целей. Он очень шумно потом сожалел об этом, — на тонких губах мужчины промелькнула хищная усмешка, при виде которой я непроизвольно поежилась. — Так что враг у нас с вами общий, лэры. И смею надеяться, моя помощь вам очень пригодится.

— С чего бы? — не понимаю почему, но Сальваторе Ниммею категорически не нравился. Возможно, причина была в неизмеренных пока самцовоидентификационных признаках. Или просто история мужчины не вызывала доверия…

— Я вырос в семье потомственных охотников, лэр Витьерра. И целых семнадцать лет меня обучали убивать таких, как вы и ваш друг.

— Так, Рыжий, замолчи! Потом выяснишь, у кого из вас хвост длиннее, — демон решительно влез в беседу. — Как они выяснили, что у тебя ген дракона?

— Кровь всех вступающих в Орден проверяют с помощью артефакта. Его уменьшенная копия есть почти у всех охотников. У моей сестры он встроен в кольцо.

— А как же зов? — заинтересовался Ниммей.

— Зов?! Вы про запись, сделанную моим отцом? На нее откликались лишь молодые женщины, да и то через раз или два. Отец так и не смог вычислить систему. Я был уверен, что все уничтожил… Но раз вы об этом знаете, значит, запись сохранилась у сестры. Плохо…

— Плохо?! Улет! Это все, что ты можешь сказать?! — похоже, Ним забыл про все свои переживания о бедном несчастном молодом драконе и собирался устроить драку с Сальваторе. — Ты добровольно приманивал к охотникам самок!

— У меня был не очень большой выбор, — как-то слишком спокойно отреагировал мужчина.

Ним еще раз гневно сверкнул взглядом и отвернулся. Я держала его за руку, стоя близко-близко, поэтому ощутила, как его буквально потряхивает от внутреннего напряжения.

— Ты же сам понимаешь, что он прав. Мало ли как там с ним обращались, узнав, что он дракон? — говоря все это, я одновременно принялась гладить Ниммея по плечу, потом обняла и прижалась покрепче. Не очень привычное занятие — успокаивать того, кто обычно успокаивает меня.

— В том-то и дело, ящерица! Я не верю в сказку о воспитанном охотниками драконе, бегающем по дворцу без поводка! И появился он слишком вовремя.

Похоже, проблема глубже, чем просто выяснение длины хвоста…

— Надеюсь, вы понимаете, что наше недоверие оправдано? — Фредонис по крайней мере ведет себя вежливо, а не кидается на спасшего меня человека.

Конечно, я бы и сама прекрасно спаслась… Наверное… Но все равно не повод так бросаться на союзника. А демон снова замолчал, что-то обдумывая. И Натан, как обычно, тоже помалкивает.

— Очень хорошо понимаю. На вашем месте я тоже никому не доверял бы, — хмыкнув, ответил Сальваторе. — Но сейчас нам выгоднее объединить усилия.

Судя по выражению лица Ниммея, его просто распирало от желания высказаться, но он героически крепился, долго. И все это время остальные парни смотрели на него, даже Анаэль.

— Хорошо. Пусть Натан его проверит, — наконец недовольно буркнул Ним и обнял меня, крепко-крепко: — Все же он помог Ринке…

Натаниэль вопросительно посмотрел на Сальваторе:

— Это может оказаться немного неприятно.

Мужчина небрежно пожал плечами:

— Для того, чтобы обезопасить свою семью, я готов потерпеть.

Ниммей дернулся, собираясь все же что-то сказать, явно не очень доброе. Но я буквально повисла у него на шее, удерживая и затыкая рот поцелуем. Фредонис, обернувшись на нашу возню, усмехнулся, но потом то ли уточнил, то ли напомнил:

— Рин?

Продолжая прижиматься щекой к груди Нима для лучшего контроля за ситуацией, я устало улыбнулась. Больше всего мне хотелось сейчас оказаться в кровати, между двумя своими драконами, обнять их… двоих… вдохнуть их запах… и уснуть! А не стоять босиком на холодной земле…

Натан, закончив с изучением содержимого головы Сальваторе, отошел в сторону:

— Я считаю, что этому человеку можно доверять.

Ниммей, подхватив меня на руки, не оборачиваясь, пошел прочь. И только через шагов десять упрямо процедил:

— Вот и доверяйте. А я с него глаз не спущу!

— Спокойной ночи, лэр Витьерра, — так как я уютно устроилась, положив голову на плечо Ниму, то успела оценить и улыбку на тонких губах, и ехидство в голосе, и… вроде бы мне подмигнули?..

С Фредонисом и Адамом наш новый знакомый попрощался взаимно вежливо, а не односторонне…

— Не нравится он мне! — положив меня на кровать, Ниммей принялся шагать по комнате, зло пиная встречающиеся на пути вещи.

— Возможно, потому что он — синий дракон, как и я? — Фредо спокойно стоял в дверях комнаты и следил за мелькающим от стены к стене Нимом.

— Не в этом дело… Складно все слишком! Засада эта… А если бы мы втроем шли? Их двое, нас трое…

— У них сеть была, — подсказала я.

— Очешуеть, какое страшное оружие…

— Против Фредо — да! И потом у них мечи были… А мы с бала, безоружные. Я вообще, как дура, в платье. Эти двое могли попытаться напасть на нас и убить Фредо!

— Да пойми! Это ж чистой воды самоубийство, накинуться вдвоем на трех драконов! Мы бы их спалили к едрене фене и все…

— Кажется, я тебя понял, — влез в нашу перепалку Фредонис. — Ты считаешь, что кто-то предупредил этих двоих, что Рина будет возвращаться без нас?

— Да они тогда полные долбоклюи, если против ящерицы с огненной сеткой… Вот если их кто-то предупредил и они на троих сообразили пропихнуть к нам шпиона, то тут все сходится! Охотники сыграли нападение, их ручной дракон кинулся спасать Ринку… А потом что-то пошло не так. По договору, наверное, охотники должны были сбежать, но не вышло. Вот и пришлось…

— Ты считаешь, что им так нужен шпион, что они пожертвовали собой ради этого?

— Я считаю, что все это очешуенно подозрительно! И что этот новый синий мне не нравится.

— Но Натаниэль его проверил, — напомнила я.

— А мне он все равно не нравится! — уперся Ниммей. — И если я узнаю, что нападение было подстроено!..

— Ним, меньше суток назад ты хотел найти дракона, которого используют, чтобы заставлять звать самок, — не удержалась я. — Вот, он нашелся…

— И теперь я хочу быть уверен, что моя самка от него не пострадает! — Ниммей, резко развернувшись, посмотрел сначала на меня, потом на Фредо, так и продолжающего многозначительно помалкивать в дверях.

— Не-а, — вдруг хитро усмехнувшись, Ним снова стал привычным, спокойным и уравновешенным. — У нас сегодня совместная брачная ночь. Ничего не знаю!..

— Совместная так совместная, — подозрительно быстро согласился Фредонис и принялся раздеваться.

А я внезапно осознала, что у меня грязные ноги, взъерошенные волосы, рваное платье, через которое просвечивают нижние юбки… то есть я снова оборотень-свинья, а ко мне тут направляются двое шикарных парней с очень даже заметными… эм… намерениями.

— Давайте… мы… это… местную ванную комнату заценим, а? — робко предложила я, но мое предложение не поддержали. Пока Ниммей резко сдергивал с меня вверх платье, Фредо так же быстро стянул с меня юбки… а потом нарисовал очищающую руну…

— Местные ванные не рассчитаны на троих, ящерица… А вот наша кровать — да. Пожалуй, надо забрать ее с собой в Академию.

Я лежала на спине, закрыв глаза, и наслаждалась первой брачной ночью. В конце концов, я у них одна, а мужчин у меня двое. И если полностью расслабиться, то можно научиться отличать их лишь по прикосновениям, такие они у меня разные.

Вот Фредо нежно погладил мою грудь. Вот Ним сжал губами сосок, языком обвел по кругу, выдохнул, лизнул, снова сжал губами. Мягко, приятно… и хочется сразу одновременно сжаться и выгнуться ему навстречу.

Фредо — он другой, он гладит. Уверенно, ласково… И смотрит… Я знаю, что смотрит. Но можно открыть глаза и убедиться. Да, я угадала, любуется… Мной.

Внутри уже начинает зарождаться желание, хочется большего, хочется их двоих… сразу. Жаль, что так нельзя.

Руки Фредо остаются на моей груди, я чувствую прикосновения его пальцев, нежно-щекочущее поглаживание обеих ареол. Фредо словно рисует на моем теле… круги, волнистые линии, зигзаги.

А Ним опускается поцелуями все ниже и ниже, удерживая меня ладонями. Щекотно, тепло… и внутри все словно выкручивает от желания. И мое тело тоже выкручивает. Но Ним крепко держит меня за бедра, а его дыхание обжигает до мурашек…

— Тише… тише, моя девочка… тише, — и языком по нежной тонкой коже…

Ноги сами пытаются сжаться. Пальцы, словно чужие, мнут и скручивают простыню. Грудью выгибаюсь навстречу рукам Фредо, бедрами извиваюсь от прикосновений губ и языка Нима…

— Хочу-у-у-у…

— Знаю, — Ниммей отрывается на миг, чтобы ответить на мой не очень членораздельный стон.

Я закидываю ноги ему на плечи и требовательно трусь пятками, хотя хочется стучать… и запустить пальцы ему в волосы, чтобы подтянуть его вверх. Потому что я хочу, чтобы он наконец-то вошел в меня! И… Фредо… Как же я хочу их двоих… сразу двоих.

— Тш-ш-ш, сейчас… подожди, ящерица… Уже сейчас…

Я гневно рычу и мну простыню… Не хочу ждать! Хочу немедленно!

Открыв глаза, я смотрю на лицо Нима, на его красные влажные губы… Обнимаю и целую, чтобы слизнуть вкус… свой вкус.

И оказываюсь сидящей сверху. В голове уже все плывет, перед глазами тоже…

Пальцы Фредониса сжимают мои плечи. Когда он успел оказаться сзади меня?

Прикосновения губ к позвоночнику… как же это возбуждает. И ладони… Сжимающие мои бедра ладони Нима и ладони Фредо на моей талии. Меня осторожно приподнимают и потом опускают. Или я сама опускаюсь? Удовлетворенно застонав, выгибаюсь, ощущая долгожданную заполненность. Чувствую себя изголодавшейся хищницей… Укладываюсь на Нима, трусь грудью, извиваюсь, скольжу бедрами вверх и вниз… Все словно в дымке… особенно разум.

Фредо надавливает ладонью мне на спину, и я послушно изгибаюсь еще сильнее. Замираю, чувствуя, как его пальцы проникают в меня сзади. Сначала один, потом два… Да! Да-да-да!

Я хочу сразу вас двоих! Хочу ощутить сразу двоих внутри… Я даже не сомневаюсь, что мне понравится! Ну же… что ты медлишь?! Я! Этого! Хочу!

— Давай же!

От одной только мысли, что сейчас это произойдет, мои мышцы начинают сжиматься сильнее… еще сильнее.

Я чувствую, как член Нима увеличивается и еще… как между моих ног скользит член Фредо… а потом медленно, осторожно проталкивается внутрь. Очень-очень осторожно и медленно. Очень медленно!

Фредо гладит мою талию, живот, грудь… и шепчет… «Ри-и-ина!».

И от этого хочется плакать, плакать от счастья… и от удовольствия… и немножко от боли… совсем немножко. Но главное, от того что не «Рин» — «Рина». Это важно даже сейчас, когда в голове пусто, а тело просто горит…

Кажется, я сейчас вся вспыхну и сгорю. И боли уже нет, есть только долгожданное ощущение обладания. Они оба мои… Оба во мне… Оба… почти сразу нашли нужный ритм, чтобы мне было приятно… каждой клеточкой тела. И их руки, удерживающие меня, гладящие, сжимающие…

Как же удивительно хорошо, когда ты понимаешь, что они действительно оба твои. И ты — их, только их… И вам хорошо вместе… до слез. «Ри-и-ина»… «Ящерица моя…»… Люблю… Как же я их люблю!..

А теперь упасть всем вместе, прижаться друг к другу, переплетаясь руками, ногами. Слиться, словно мы — единое целое. Спрятаться в их объятиях от всего. От кошмаров последних дней. Забыть, забыться… и уснуть.

Глава 12. Возвращение в Академию

Проснувшись рано утром, мы переоделись в традиционную студенческую форму, наперегонки сбежали вниз по лестнице и вышли во двор. Впереди манили и сверкали ворота в город.

Даже оглядываться не хотелось — настолько чужим для нас оказался этот дворец. Нет, с ним связаны две счастливых ночи, одно важное событие и… один замечательный подарок, который нельзя здесь оставлять ни в коем случае!

Так что пришлось нам всем втроем прогуляться по тропинкам, полюбоваться влажной от росы травой на газоне, прошагать мимо зверинца… Все звери спали, так что смысла останавливаться не было. Может быть, когда-нибудь, в более спокойной обстановке…

А сейчас я открыла дверь сарая и выпустила на свободу Мотю.

К сожалению, мотоцикл был рассчитан только на двоих, так что сначала по улочкам еще спящего города я промчалась вместе с крепко обнимающим меня за талию Фредонисом.

И-ить, мы в ночи проделывали такое… что даже от воспоминаний щеки краснеют! И все равно, едва я ощутила прохладу его ладоней, дыхание начало сбиваться, а сердце — то частить, то замирать. Интересно, я когда-нибудь научусь реагировать на него спокойно?

Подъехав к порталу, мы обсудили несколько вариантов, выбирая, как поступить правильнее. А потом я вернулась за Нимом, оставив Фредо ждать нас.

На более-менее приличной скорости, когда знаешь, что в любой момент сможешь спокойно затормозить, мы добирались от силы долей пять, не больше. Так что я успею примчаться на помощь, если вдруг что-то произойдет здесь. А вот если засада поджидает нас возле Академии…

Как бы ни противно было об этом думать, но такое вполне могло быть. Поэтому и уходила наша команда в разное время, чтобы не привлекать внимания.

Адам вот решил вернуться еще вчера, сразу после нашего приключения. Фонзи и Ксирономо должны были появиться в Академии сегодня вечером, потому что сначала Фон хотел проводить домой отца и мать. И Жан предупредил, что объявится попозже. Может, тоже собирался по-быстрому пожениться, не знаю…

Анаэль честно сказал, что ослепляющее двойное королевское появление намечается после завтрака, потому что кормят в Академии отвратительно.

Ним уже успел немного прогуляться по городу, когда я затормозила перед ним на Моте и замерла, широко расставив ноги:

— Карета подана!

Усевшись сзади, Ниммей так сжал мои ребра, что я ойкнула.

— Не люблю, когда кто-то другой за рулем, — пояснил он, чуть ослабляя хватку.

— Терпи, это моя игрушка! — радостно рассмеявшись, я еле сдержалась, чтобы не стартануть сразу на третьей скорости. Нельзя. И Мотя еще необъезженный, и пассажир за спиной.

Сашка меня долго натаскивал. И одно из правил — держать мотоцикл вертикально, а ногами крепко упираться в землю, когда кто-то усаживается сзади. А то поставит ногу на подножку, и вся конструкция навернется. Еще надо отслеживать, чтобы садился слева, а не со стороны выхлопной трубы — обожжется… И вес с пассажиром меняется — об этом тоже надо постоянно помнить.

Странно, в этот раз воспоминания о Сашке были теплыми, приятными, но… какими-то отстраненными.

Ну и отлично… А то я уже устала каждый раз шмыгать носом, когда их всех вспоминаю. Мой мир теперь здесь, рядом с моими мужчинами. И рыдать мне сейчас некогда — проблем по маковку… и-ить, откуда они берутся-то на нашу голову?!

Ведь планировали спокойно отдышаться и потом начать искать демиурга, чтобы выбить из него пропуск в родной мир. А вместо этого придется срочно придумывать способы поиска потомков драконов, чтобы спасать их от охотников!

— Ну что, в портал? Я первый, следом вы на мотоцикле. Если что не так — сваливаете обратно с разворота и мчите за подмогой.

— То есть нас в качестве подмоги ты рассматривать отказываешься? — вежливо-нейтральным голосом уточнил Фредонис.

— Все зависит от обстановки, Льдинка. Чтобы ты красиво склеил крылья, потребуется всего одна охотничья иголка. А у нас троих теперь такая связка, самим бы не запутаться… Поэтому лучше мы тебя побережем.

Фредо на пару мигов напрягся, сжав кулаки до побелевших костяшек и зубы до скрежета. Но потом выдохнул, тряхнул своей черной копной волос и согласно кивнул:

— Ты прав. Не буду создавать еще больше проблем, чем уже создал.

— Это не ты создал! — разозлившись, возмутилась я. — Ты не виноват, что у некоторых в Ордене крышу сорвало! И не только в Ордене… твой отец вон тоже нас животными обозвал. Это же не твоя вина.

Фредонис едва заметно улыбнулся и на всю мою речь выдал только:

— Ты прелесть, Рин…а.

Убиться плеером! Я тут вся эмоциями так и сверкаю, а он… «Прелесть!»…

Набрав в рот побольше воздуха, я тут же резко выдохнула, решив, что ругаться сейчас не время и не место. Только головой назад мотнула, чтобы Фредо перестал мною любоваться и сел сзади.

— Заваливаем? — судя по сосредоточенному взгляду и нахмуренным бровям, Ним готов обернуться в любой миг. Но этот портал рассчитан на людей — дракону в нем было бы тесно.

Я выжала сцепление, Мотя радостно заурчал, ладони Фредониса чуть сильнее сжали мою талию…

… и мы снова на знакомом поле, впереди лес, за спиной, с другой стороны портала, тоже лес и горы, слева опять же лес… А справа — Надзихар. Пограничная крепость на берегу моря, вокруг которой — огромная стена с четырьмя высоченными круглыми башнями по углам.

И флаги на каждой маковке радостно трепещут на ветру, радуясь нашему возвращению.

Коричневый с двумя толстыми зелеными полосами по диагонали. Белый с золотой горизонтальной полоской по центру. Красный с нарисованной черным странной картинкой в центре, знаком некромантов. Ну и просто синий…

Такое странное чувство, словно домой вернулась! Причем отсутствовали-то мы всего два дня, но за это время с нами столько всего произошло… Да и денек перед отбытием во дворец был очень насыщенный, прямо надо заметить.

Странное чувство, что я тут живу уже долго-долго, а на самом деле сейчас рассвет моего тридцать пятого дня в этом мире. И мне уже два дня как девятнадцать…

— Вроде бы все спокойно? — я огляделась вокруг, переглянулась с Нимом и, издав радостный взвизг, погнала на Моте к воротам крепости. Фредонис успел лишь восхищенно выдохнуть мне в ухо…

Обернувшийся драконом Ниммей летал над нами, иногда пикируя и делая вид, что сейчас схватит когтями, а я кружила по полю, счастливо смеясь… и чувствуя, что Фредо тоже нравится. Да, он тоже любит скорость… Мы все — адреналиновые психи. Драконы… Мы — семья.

И-ить! Счастье-то какое!

— Студент Рин! Пропуск сегодняшних занятий как уважительный засчитан не будет! — прогремел вдруг над полем знакомый голос, очевидно, слегка усиленный магически.

Я затормозила и подняла вверх голову. Даже с моим усиленным драконьим зрением разглядеть, кто именно стоит на стене и смотрит на нас сверху вниз, было сложно. Тем более народу там было человек десять-пятнадцать точно.

Наверное, охрана крепости доложила о нашем прибытии ректору и к нам выслали группу встречающих.

— Я тоже рад вас видеть, лэр Демо! — прокричала я в ответ и помахала рукой.

Так долго привыкала говорить о себе в мужском роде, и надо же, едва увидела любимого преподавателя, само собой инстинктивно получилось.

— Через десять долей в моем кабинете, быстро! — а вот с лэром Тестаччо шутить не стоит. Так что пришлось заканчивать веселье. Правда, я еще поразвлекала народ красивым въездом на территорию Академии, а Ниммей — красивым приземлением во двор.

Счастливый Тимка вбежал буквально следом за нами, причем мчался он из леса.

Все ясно… Пока нас не было, ночевал у Абангу, а бедный Снежок грустил в одиночестве. Вот Слойка у Фредо — звезда блока, там же все трое остальных проживающих — нормальные ответственные студенты, это у нас целый блок расп… тунеядцев.

— Тима… Тимочка… Я так по тебе соскучилась, ты даже не представляешь насколько!

И-ить, я, по-моему, даже всхлипнула от переизбытка чувств, но почти сразу взяла себя в руки.

Думаю, даже если уже вся Академия знает, что я лэра, а не лэр, это не означает, что можно себе позволить порыдать на плече у собственного домового, словно ты его год не видела. И вообще, это у меня отходняк очередной, похоже. С такой жизнью от нервных клеток вообще одни обрывки скоро останутся. Спокойных дней в этом мире даже дюжника не наберется! Одни сплошные переживания…

— Как подарок? — терпеливо подождав пару мигов, пока я вволю наобнимаюсь, Тимоха подошел к Моте. — Красавец, правда?

Ну да, это у меня время во дворце тянулось почти вечность, а у Тима два обычных учебных дня прошли. Не успел он сильно по мне соскучиться.

— Красавец! Спасибо большое.

— Вечером днюху отмечаем? — Тимка подмигнул мне, продолжая ласково наглаживать мой мотоцикл.

— Ага, — кивнула я. — Обязательно. А то я второй день как дура без подарка… Только вот Мотю и вручили.

— Значит, записываю: пожрать, выпить, танцы и девочки, правильно? — домовенок хитро улыбнулся.

— Девочек вычеркиваем! — а какого еще ответа он от меня ожидал? — Только свои, проверенные.

— Танцы тоже вычеркиваем, — объявил подошедший к нам Ним. — Не знаю, как ящерица, а я утанцевался лет на пять вперед. Хотя… Со стороны, может, и посмотрел бы. Если природниц красиво раздеть…

Я лишь фыркнула на эту жалкую провокацию.

— А я бы с удовольствием потанцевал, — улыбка Фредониса тоже была хитрая, как у Тима, а интонация намного провокационнее, чем у Нима. — Но если мы сейчас не поторопимся, разрешения на вечернее празднование нам не выбьют даже два коронованных гостя. Приказы лэра Тестаччо надо выполнять четко и в срок.

Глядя на улыбающегося Фредо, я неожиданно напряглась, осознав, насколько мы все трое расслабились, оказавшись в Академии. Словно здесь с нами ничего не сможет случится, словно не тут хозяйничал пять сотен лет злобный ангел, вселившийся в тело лэра Алюменио, словно не здесь произошло нападение вампиров и потом один из них спокойно выманил и выкрал отсюда Агату… Нет, я могу понять Фредо — для него за шесть лет это место действительно стало домом. А у меня-то почему такое ощущение, словно все беды остались за стенами этой крепости?

Вот насчет ректора Фредонис совершенно прав. Опаздывать некрасиво, а к начальству, да еще и в военной Академии — опасно.

— Тимк, а ты Адама видел? — внезапно вспомнила я.

Вот ведь! Что-то меня теперь в другую сторону переклинило, даже потряхивать начало от страха. Надо успокоиться, а то за каждым углом охотники с сетью начнут мерещиться.

— А то ж… Он у нас ночевал, его в Академию не пустили. Но с рассветом убежал сюда, даже завтракать не стал.

Скручивающие меня волны паники немного ослабли. Все хорошо… Все хорошо! Просто мне надо немного отдышаться. Дюжника два… и я буду как новенькая.

Кабинет ректора находился на первом этаже шестого корпуса, то есть буквально в двух шагах. Если пересечь передний двор слева, сразу упираешься в корпус целителей, то есть в шестой. Там же на первом этаже был деканат старших курсов, а также кафедра магии жизни и лазарет.

Кстати, интересно, кто сейчас завкаф у целителей?

Остановившись у двери с табличкой «Кабинет ректора и зал заседаний», мы переглянулись, и Ним вежливо постучал.

— Войдите, — откликнулся знакомый бас.

В кабинете нас уже ждали.

Там был и сам ректор, и «Мухобой» — лэр Фальтмос, проректор по боевой и физической подготовке, и лэр Кандейлла, завкаф огненного факультета, и еще с десяток мужчин, среди которых были Медо и Демо, на правах знакомства со мной, не иначе. Потому что кроме них преподавателей и кураторов не было. Только деканы и завкафы.

И-ить… что-то мне как-то не по себе стало и захотелось спрятаться за спину Нима и Фредо.

— Проходите, лэры, — все, теперь точно надо спрятаться. — Нам донесли об изменениях в составе Сената и о том, что коронованные особы неожиданно решили продолжить обучение. И даже о том, что внезапно вторым правителем Хитхгладэ стал родственник бывшего короля, а не тот молодой человек, который… ладно, прекратим говорить иносказательно. В тело Пауля Серафини вселился ангел?

Мы втроем несколько растерянно переглянулись.

Конечно, после того как весь главный преподавательский состав вдоволь налюбовался на Натаниэля, догадавшегося законспирироваться только при переходе через портал, делать вид, что мы абсолютно не понимаем, о чем нас тут спрашивают, как-то глупо.

Тем более у лэра Тестаччо наверняка есть связи в Сенате, а там управляющая верхушка в курсе происходящего. Это простой народ будет верить, что демиург в очередной раз избрал им нового правителя… даже целых двух, чтобы не скучно было.

— Простите, лэры, но мы не вправе отвечать на вопросы, касающиеся их величеств, — вежливо выкрутился Фредонис.

— Тогда ответьте на другой. Почему на территорию Академии вчера пытались проникнуть два огненных мага, замаскированных под студентов-старшекурсников? Им это не удалось только потому, что лэры Троватто, — ректор кивнул в сторону Медо и Демо, — стояли у ворот и разговаривали с охраной.

Я замерла, хватая ртом воздух от волнения, смешанного с возмущением. Ведь только что размышляла о поспешном расслаблении за родными стенами, и вот… убиться плеером! Чего они к нам привязались, гады?! Надеюсь, Демо им навалял…

— Парни не пропустили бы на территорию незнакомых людей, — заступился за своих Фредо.

— А их бы и не спросили, — со злым ехидством огрызнулся лэр Тестаччо. — Там такой уровень магии оказался, что я уже сам хотел бежать на помощь. Но и без меня справились… — ректор с гордостью посмотрел на братьев Троватто. — А вот в плен лазутчиков захватить не удалось — самовоспламенились, чтоб их… И теперь я хочу понять! — и так довольно громкий, голос лэра Томазо еще больше усилился. — Что…. ять… вашу… происходит?!

Мы снова переглянулись, на этот раз выясняя, кто будет за всех отдуваться. Не хором же наши бурные два дня дворцовой жизни пересказывать? А то, что рассказать о случившемся придется, мы еще вчера на общем собрании решили. Это вопрос про ангела в теле Пауля нас в тупик поставил, а про Орден и охоту обязательно надо было преподавателей в Академии предупредить, чтобы охрану усилили.

— Вы тут друг другу глазки не стройте! — рыкнул ректор. — Этот вопрос касается Академии, а не их величеств. Так что давайте, рассказывайте, куда опять влезли… лэры… чтоб вас… через колено!

Крайним оказался Фредонис. Ниммей не горел желанием общаться, а я вроде как вообще мимо проходила и мало что знала сама лично. Только понаслышке. Так что Фредо пришлось отдуваться за нас троих и двоих коронованных особ.

Но в том и преимущество общения с военными, что им можно было выдать краткую версию событий, с акцентом на возможных опасностях.

— Хранители Ордена разделились в своем отношении к последнему пророчеству, так как оно противоречит изначальной цели создания Ордена. Поэтому часть хранителей охотятся за мной и планируют начать охоту за теми, в ком до сих пор есть ген дракона. Как они будут вычислять наличие этого гена — неизвестно, ведь даже я не знал, что моя мать является потомком драконов. Другая часть хранителей пытается сделать все возможное, чтобы остановить первую. Но получается у них плохо — за два дня было совершено одно покушение на меня и одно на Рина.

Мужчины задумались, даже начали тихо переговариваться между собой.

— Да, лэр Рин… Вы планируете остаться лэром? — это поинтересовался не ректор, а мой декан. Наверное, ему для отчетности нужно, вот и вспомнил. Остальным явно не до моего полоопределения…

Но вопрос действительно важный, по крайней мере для меня.

Я задумалась, вспомнив слова Анаэля: «Единственное, что имеет смысл сейчас сделать — позволить подружкам Бахати спокойно преподавать в Академии. Ну и официально запретить блокировать магию у женщин без их согласия еще в раннем детстве и позволить стихийницам обучаться в БАМе, безо всяких поблажек и ограничений. Но тогда ты будешь первопроходцем, саламандрочка. Иначе я даже напрягаться не стану…»

Что для меня важнее?

С одной стороны, я — дважды замужняя женщина и нахожусь здесь с согласия мужей. Но официально стану бесправным существом под опекой двух мужчин. И если их переклинит внезапно, то сколько бы я скандалов ни устраивала, у них численный перевес, и закон на их стороне.

С другой… зато целовать и обнимать их можно будет при всех. Но и относиться ко мне станут уже не как к «своему пацану», а как к лэре под опекой.

Нет… пока признаваться страшно.

— Король обещал принять указ, позволяющий женщинам-стихийницам обучаться в Академии на равных с мужчинами. Но сейчас ему не до этого, так что я пока побуду лэром.

— Тогда и ведите себя соответствующе, — пробурчал кто-то из мужчин, не поняла кто.

Они сейчас все басовито гудели между собой, активно обсуждая, куда надо еще поставить охрану, про подземные лазы, про то, что надо произвести зачистку внутри…

Фредонис и Ниммей как-то так незаметно, шажок за шажком, оказались в этой же куче, и вскоре их голоса тоже влились в общий шумовой фон.

Я отодвинула бумаги со стоявшего у окна небольшого, но внушительного офисного стола и уселась на него. Огромный круглый столище был полностью оккупирован мужской частью присутствующих в зале заседания. На данный момент Фредо и Ним как раз объясняли остальным, что охотники в основном огненные маги, а носители гена дракона — водяные. И что у охотников есть артефакт, анализирующий кровь…

— …надо что-то такое же изобрести, только более мощного покрытия… — вот, Ниммей уже понес в мир новаторские идеи.

Кстати, о новаторах…

Спрыгнув со стола, я решительно влезла в эпицентр обсуждающих и дернула Нима за рукав:

— Тимку сюда надо. И Фонзи. Если артефакты выдумывать собираетесь.

— Да, ты права, ящерица… сбегай за Тимом, а? — меня ласково потрепали по макушке и подтолкнули в сторону двери. — Он наверное в столовой еще…

— Думаю, лэр Тимофей уже на занятиях, как и положено хорошему студенту. И лэру Рину тоже уже давно пора на лекцию…

— А чего это сразу «лэру»?! — искренне возмутилась я, глядя на Демо.

— Потому что у меня язык не поворачивается назвать студентом того, кто так бессовестно прогуливает занятия и тренировки, — вот вроде бы и ругается, а в глазах смешинки. А мне, главное, снова носом не захлюпать от умиления… Лэр, и-ить…

Два дня вне родных стен — и готова рыдать на плече у каждого встречного от счастья, что вернулась. Надо пойти Эззи в жилетку поплакать, вот уж он удивится!

Воспоминания про Эззелина помогли справиться с очередным приступом сентиментальности.

— Я потом наверстаю, честно-честно! — пообещав, я быстро выскочила в коридор, чтобы шмыгнуть пару раз носом без свидетелей.

А потом побежала смотреть расписание занятий. Толку от моего присутствия сейчас никакого, подслушивать тоже не интересно, так что предупрежу Тима и пойду учиться. Демо прав, сегодня я прогуливаю безо всякой уважительной причины… И вообще, соскучилась я по учебе! Там все ясно, понятно и строго по учебнику, никаких тебе сюрпризов из-за угла!

Глава 13. Меньше знаешь — крепче спишь

Сначала я добежала до кафедры Тима, выяснила его расписание — первой была астрономия, потом биология. По биологии у него есть личная наставница, так что ничего криминального не случится, если он это занятие пропустит.

Вот дальше у него шла топография. Здесь учили рисовать и читать карты, четко рассчитывать до сантиметра расстояния между городами и странами, знать расположение городов, деревень, морей, рек, озер… и не только в Хитхгладэ!

Я была всего на одном занятии, но впечатлилась по самую маковку. Особенно после того, как учебник полистала. Настоящий боевой маг должен был сообразить, где он находится, по холмику между двух озер, пригорку у реки и лесочку за горкой. Короче, никакого топографического кретинизма!

Астрономия — тоже суровая наука, на самом деле. Там тоже карты, только звездного неба, по которым надо определить, в какой части света ты находишься, какое сейчас время года… А еще все это связано с зельеварением — очень важным предметом для магов земли. Сила трав зависела от того, под какой звездой и в какой лунный день их собрали.

Фонзи упоминал, что у артефакторов, работающих с камнями, тоже есть вера в звезды и лунные циклы.

Так что я не стала громко вызывать Тимоху к ректору, а, вежливо постучавшись, просочилась по рядам и шепотом намекнула ему, где именно народ развлекается. А потом так же тихо испарилась в коридор и побежала в свой корпус.

У меня вовсю шла рунология, и лэр Карлетти отреагировал на мое появление очень недовольным взглядом. Но промолчал. Думаю, уже все в Академии знали, что я немного блатной студент, которому можно иногда прогуливать занятия. Драконы — они такие загадочные…

Поэтому мне просто выдали лист с заданиями. И я с каким-то внутренним облегчением принялась размышлять, как, имея на руках водоросли, переделать их в торфяной мох, необходимый для обеззараживания раны, если рядом нет целителя.

Именно на рунологии через рунные уравнения нас учили перевоплощать материю. И вообще правильному построению рунных цепочек… На каллиграфии мы учились эти руны вырисовывать, а на боевой магии и химии — применять. Алгебра действительно была алгеброй…

Еще у меня в индивидуальном расписании были вспомогательные факультативные занятия по истории мира, а в рекомендованном — занятия по менталу. Правда, ни на одном факультативе я побывать пока не успела.

Зато еще до большой битвы в храме выяснила, что за зверь — местная физика.

Время, пространство, различные системы координат, динамика, оптика, гравитация… То есть это был привычный мне предмет, разве что законы назывались не совсем так, как у нас, но чем-то неуловимо похоже. Возможно, это срабатывал мой внутренний переводчик, как и на местную периодическую систему химических элементов. Единственное отличие — был целый раздел, посвященный магии. Частоты, излучения… Все то, что на первом занятии нам вкратце выдал Демо. И про лимагосы в учебнике тоже было.

И-ить, ладно… торфяной мох из мокрых водорослей. Ну, сначала водоросли надо высушить и не спалить, значит, огонь отменяется. Будем соединять с землей, она тоже воду впитывает.

Несмотря на опоздание, уравнения я решила пусть одной из последних, но успела до звонка на перемену. А дальше у нас должна была быть боевая магия, которую вел Медо. И, как ни странно, он появился, и занятие прошло как обычно. Почти. Потому что у меня сложилось странное ощущение, что лично ко мне требования как-то неоправданно выросли. Так что я из четвертой с конца вновь сместилась на самое дно.

Хорошо, что практику у нас ведет Демо, а не этот занудный монстр.

На каллиграфии я отдышалась, с удовольствием вырисовывая красивые кракозябры.

Дальше была астрономия. Тут мне, конечно, было тяжело, потому что большинство знало карту созвездий наизусть, а мне приходилось постоянно напрягаться и искать глазами, вспоминая, слева это или справа от их центральной звезды.

Но со временем выучу, не проблема. И карту мира выучу. И расстояния между странами. И… И до истории местной доберусь!

Когда я, уставшая на всю голову, пришла в столовую, там меня уже ждали почти все наши. Даже Фонзи с Кси успели заявиться. Не было только Жана.

Зато Роджер сиял улыбкой удовлетворенного мужчины, и, сдается мне, он успел перед обедом провести какое-то время в лесу, в обществе Каджисо.

Я привычно уселась между Тимом и Нимом и немного виновато посмотрела на сидящего напротив, через стол, Фредо. Но тот лишь спокойно улыбнулся:

— По Академии бродят слухи о трех драконах, один из которых то ли девушка, переодетая в парня, то ли парень, иногда переодевающийся в девушку. Моя репутация играет на твою конспирацию, Рин… — пока я, несколько ошалевшая от сказанного, молчала, широко распахнув глаза, Фредонис продолжил: — Ректор дал понять, что поблажек в обучении королевских особ не будет, но вот с их проживанием он готов пойти на некоторые уступки. По соседству с вашим есть свободный блок, туда переселяется Пауль, — Фредо кивнул на Натаниэля, задумчиво ковыряющего вилкой содержимое тарелки, — и Анаэль.

Далее последовал кивок на демона, уже отодвинувшего от себя поднос и со скептическим лицом изучающего свои ногти, то есть когти… действительно, когти…

— Ну и как защитник королевских особ, я тоже переселяюсь к ним, несмотря на то, что не имею никакого отношения к огненному факультету, в отличие от Адама. Его официально переселяют в ваш блок четвертым. И по результатам магического сканирования он теперь целитель, который может безнаказанно пользоваться магией огня. На его способностях как мага жизни это никак не отражается. Официально это потому, что его спас Пауль, в котором внезапно по воле демиурга открылись такие же целительские способности. Но самое удивительное, что ими же обладает и Пэнфило Джаннини, после явления ему демиурга взявший новое имя — Анаэль.

Я вопросительно посмотрела на наших коронованных разноцветных Величеств.

Демон, оторвавшись от изучения своего маникюра, подмигнул мне:

— Это традиционная лапша для народных масс, саламандрочка. Ее здесь каждые пять сотен лет развешивают, чтобы пояснить неожиданные изменения в характере нового короля. Особенно для тех, кто был с ним слишкомблизко знаком. Опять же магический фон у меня тоже поменялся, как это объяснить, как не чудом, сотворенным демиургом?

Убиться плеером! А я-то себе тайн напридумывала… На самом же деле просто очередной обман во имя конспирации.

— Поэтому и родственников Пэнфило на балу не было? — уточнила я.

— Да, его родители отказались принять слегка модифицированного демиургом сына, но с удовольствием взяли откуп за тело деньгами. Пэнф, кстати, не очень-то и расстроился, — добавил Анаэль, полюбовавшись полдоли на мою грустную сочувствующую рожицу.

— А мною все довольны, — улыбнулся Натаниэль. — Поэтому я по-прежнему Пауль Серафини, и за моей спиной в качестве поддержки вся его родня, которой мы позволили жить во дворце даже после того, как тело прежнего короля умрет от старости. Старик совсем плох и держится только за счет внутреннего демона. А тот заключил договор со старшим правнуком на его первого сына в качестве своего носителя. Так что как только произойдет переселение, тело старого короля умрет.

— Бедный ребенок! — искренне возмутилась я. — Его мнением никто не поинтересуется?!

— Да брось, саламандрочка! Гораздо страшнее, когда второй жилец в твоем теле заводится на двадцатом году жизни. А когда у тебя раздвоение с рождения, ты даже не подозреваешь, что может быть по-другому. Лучше задумайся, сколько таких раздвоенных живет в этом мире? Ведь по правилам игры принудительно возвращается обратно только тот, кто выиграл и использовал свой выигрыш — пять сотен лет правления Хитхгладэ. А проигравший может остаться и переходить из тела в тело…

Я задумалась, и мне стало как-то очень неуютно… настолько, что я схватила под столом Нима за руку и крепко сжала ему пальцы.

— Спокойней, ящерица, — Ниммей осторожно освободился и незаметно приобнял меня, прижимая к себе. — Насколько я знаю ангелов, большинство свалило в свои миры. Таких психованных, как один наш общий знакомый, среди них мало.

— Давай, Рыжий, начинай смешивать демонов с грязью, — достаточно миролюбиво усмехнулся Анаэль.

— Может, я похвалить хотел, — так же дружелюбно усмехнулся Ним.

— Ангелы слабеют, долго не прикасаясь к благодати своего мира, — внезапно выдал Натаниэль.

И-ить, точно! Он же упоминал об этом, когда удивлялся возможностям нашего ангельского противника.

— Чтобы выдержать такой долгий срок, ангел должен быть достаточно силен и еще… Пять сотен лет среди людей — это или наказание, или рискованная авантюра.

— А ты почему сюда попал? — напряглась я, переваривая очередную порцию правды.

— Я был отправлен сюда за то, что посмел спорить с эрелимом, — судя по интонации, это был какой-то главный в ангельской иерархии. — Мне сначала присудили снижение мощи до жалкого ишима, но потом решили отправить в этот мир, дав возможность искупить свою вину и выиграть в последнем сражении. Я согласился, но выиграть у меня не получилось. Зато я заключил сделку с демоном, и простым снижением мощи теперь точно не отделаюсь.

Убиться плеером! У меня дар речи пропал, а у переваривалки изжога случилась.

— А чего ты раньше молчал?!

Натан с улыбкой понаблюдал, как я, пылая праведным гневом, какое-то время сверкаю на всех глазами и размахиваю руками, а потом поинтересовался:

— Это что-то изменило бы?

— Нет, но…

— Я еще до того, как этот мир полностью закрылся, понял, что пять сотен лет могу и не выдержать, сил не хватит. Но сначала вернуться гордость не позволила, а теперь возвращаться нельзя, даже если мир откроется. Ни мне, ни Анаэлю.

— То есть ты умрешь? — голос у меня предательски задрожал.

— Не уверен. Вероятнее всего, стану очень сильным практически бессмертным магом с огненно-целительским даром, как Адам. Но, учитывая то, что я при этом нахожусь в чужом теле, может возникнуть конфликт, и моя душа останется без телесной оболочки.

— Но он ведь не возникнет? — вот уж точно, «меньше знаешь — крепче спишь»!

Тут меня озарило, и я принялась зло сверлить взглядом демона. Получается, что у этого скрытного рогатого ловеласа тоже есть проблемы?

— План у нас такой, саламандрочка, — отреагировал на мой пристальный укор его совести Анаэль. — Я найду обжившихся здесь демонов, организую их, попрошу соорудить небольшой филиальчик ада. Пока они трудятся, мы поймаем демиурга. Погреем его немного в адовом котле, а потом выпишем ему счет за крутую сауну. И в качестве оплаты он нам быстро сопрет из какого-нибудь загнивающего древнего мирка благодать для Натана и Адама. Ну и заодно выдаст ключи, чтобы местные крылатые животные могли иногда отлучаться. Но повальную межмировую драконью миграцию устраивать не будем, а то что-то мне кандидаты на переселение не понравились.

— Улет… Планов громадье просто.

— Главное — оптимистичный подход, Рыжий! Я вот как только озарил здешний мир своим присутствием, сразу сказал, что буду королем. Главное — это вера!

— Мужик сказал, мужик сделал, — пробурчал недовольно Тимка.

— А маленькая неувязочка с Орденом тоже входила в планы? Что-то мне на нее оптимистично смотреть не получается. А после вашего чтения вслух легенд и мифов из исторических хроник рода Рандаццо вообще того гляди снова кошмары сниться начнут, — говоря это, Адам с сочувствием посмотрел на Фредониса. Да уж, вот у кого с оптимистичным взглядом на ситуацию будет сложно. — В родстве с Моранди наша семья вроде бы не замечена, но никаких гарантий, что мимо моих предков не пролетал другой дракон, никто дать не может, правильно? Я эгоистично волнуюсь за своих родных. И, думаю, не один я.

— Да, Орден пролез без очереди, — согласно кивнул Анаэль. — Но придется заниматься всем параллельно — и ад строить, и демиурга искать, и поисковик на кровь драконов придумывать, и Орден в количестве сократить… тем более и напрягаться сильно не нужно — охотники сами сгорают при первых признаках опасности. Правда, очередной спаситель нашего шилозада утверждает, что это начальный уровень, расходный материал. И что из матерых и опытных мы пока мельком видели только одного, вернее, одну. Но сокращение фанатиков на начальной стадии — тоже на пользу окружающей среде.

— Санитары леса, едрена кочерыжка… — прокомментировал Тимка. — А что за «очередной спаситель»?

— Да… Пролетал один мимо, когда ящерица красотами дворца вчера любовалась, — буркнул Ним. — Не доверяю я этому «спасителю»…

Я шепотом вкратце пересказала Тиму вчерашнее приключение, пока Ним в очередной раз развивал тему о том, что слишком много совпадений в этой истории.

— Главное, эти фениксы недоделанные так удачно вспыхнули оба. И не узнать, кто-то им на хвосте принес о том, что Ринка одна прогуливаться будет, или они на нас троих вдвоем напасть хотели. Но тогда их цель прозрачна, как слеза — сгореть, но подпихнуть к нам поближе «спасителя».

— Или нападал совсем расходный материал, или ты не на ту свечку дуешь, Рыжий, — Анаэль постучал острыми ногтями по столу и внимательно посмотрел на Ниммея.

— Когда мы выходили в коридор, под дверью стоял кто-то из прислуги. И этот человек мог заметить, что Рина осталась одна.

Натаниэль вел себя так, словно все было в порядке. И как будто не он только что огорошил нас всех новостью о своей возможной… как это у ангелов называется? Короче, Анаэль прав, надо действовать по всем направлениям и довольно быстро.

— Чтобы устроить засаду, надо время, — возразил Ним. — Это ж не с бухты-барахты — влетел во дворец, замер у нужной стенки, потом кинул сетку на первого, кто мимо проходил, запаниковал и вспыхнул к едрене фене. Не совсем же они там долбоклюи!

— У них артефакты связи должны быть, — влез в разговор Фонзи. — Иначе совсем ничего не сходится. А если с артефактом — то и нападение на Рину объяснить можно, и зачем эта мразь в Академию лезла — пробрались, затихарились, а потом от своих главных задание бы получали и все такое…

— Может быть, они сразу с заданием лезли? — предположил Ксирономо.

— Фон прав, глупо, если они без связи в Академию пытались проникнуть, — отвлекся от разглядывания столовой Фредонис. — Место для диверсий очень удобное, и очень странно было бы все время рисковать, бегая туда-обратно за новыми заданиями. Вот раз пересечь охрану и залечь здесь на дно — это очень правильное решение.

— Я на всякий случай оставил портрет подслушивающего лакея капитану дворцовых гвардейцев. Старый король порекомендовал нам его как честного и не связанного с Орденом. Надо же кому-то еще доверять во дворце, кроме ваших отцов, — Натан окинул взглядом всю нашу команду. — И теперь жду отчета через артефакт связи, — Натаниэль помахал небольшим камушком у него на шее.

— Здесь такие мобильники есть? Очешуеть, какие понты! Я тоже такое хочу! — оживился Ним.

— Тебе-то зачем, животное? Ты со своей стаей и так через антенну в голове переговариваешься, — лениво схохмил Анаэль.

— Во-первых, только с ящерицей, во-вторых, сам ты…

— Ой, все! — демон встал из-за стола, поправил ладонью челку и оглядел нас всех. — Артефакты мы всем вечером раздадим, тут ты прав — связь постоянная нам не помешает. Ну и раз мы до них додумались, уверен, что и Орден тоже нечто подобное на своих адептов развесил. А теперь разбегаемся по своим делам и помним: сегодня вечером у нас вечеринка по случаю дня рождения мелкого шилозада. Будем отрываться и развлекаться, по этому случаю нам даже разрешили холл на этаже оккупировать. Уважают…

Демон подмигнул мне, кивнул остальным, дождался, пока встанет Натан, и они вдвоем вышли из столовой.

— Мне тоже пора, — засуетилась я, внезапно вспомнив, что у меня сегодня боевая подготовка. Лэр Оберон не из тех, кто прощает опоздания.

Глава 14. Сражения и развлечения

В зал я влетела самой последней, слегка запыхавшись, но успев до начала занятий. Мелодичная негромкая трель раздалась как раз в тот момент, когда за мной захлопнулась дверь.

Лэр Оберон скептически хмыкнул и кинул мне в руки палку:

— Разомнитесь, лэр Рин. Сегодня у вас экзамен на начальный уровень.

Я поискала взглядом, с кем бы размяться, и наткнулась на Эззи, мрачно смотревшего в мою сторону. Ненависти, двигающей его в первый наш бой, заметно не было, а вот презрение просто изливалось фонтаном.

— Вон, лэр Буджардини скучает, — все же морщинки в уголках глаз лэра Оберона от того, что он слишком много улыбается.

— Я со шлюх…

И-ить, наверняка ему отец сообщил и кто я, и про ссору лэра Веккьони с сыном, и про изменения в составе Сената… и про то, что я сплю одновременно с Нимом и Фредонисом…

У лэра Оберона лицо приняло такое суровое выражение, что Эззелин моментально заткнулся. Но подходить ко мне не стал. Быстро нашел себе морально чистоплотного соперника и принялся «разминаться». Точно, у него ведь тоже сегодня экзамен…

Хорошее настроение резко испортилось… Я покрутила в руках палку, оглядываясь в поисках подходящего партнера для разминки.

— Привет, Рин! Давай к нам!

Пэтро подошел сам, оставив парнишку с которым сражался до этого. Если бы он просто выкрикнул это, не прерывая ради меня бой, я бы еще посомневалась. Потому что внезапно накатила странная неуверенность. Резко вспомнилось противное липкое ощущение на балу от презрительных взглядов искоса.

Нет, я бы не стала выбегать из зала, дудки! Просто… Неприятно это, когда на тебя так смотрят! И, главное, ничего же не докажешь. Общественное мнение, чтоб его… оно всегда на фактах строится. Я — дракон? Факт. Значит — животное. Я сплю с двумя мужчинами? Факт. Значит…

Но Пэтро подошел, похлопал по плечу, пошутил насчет того, что отдых не пошел мне на пользу… И принял боевую стойку. А его друг и еще несколько ребят из нашей группы окружили нас и начали подбадривать. И Пэтро, и меня. Словно им все равно… Словно я — тоже с ними. В конце концов, так и есть — мы же одногруппники.

«Мышцы должны быть расслаблены, дыхание — спокойным. Не напрягайтесь! Иначе вы не сможете действовать быстро», — зазвучал в моей голове голос Демо.

«Держите ноги на ширине плеч, даже когда двигаетесь. Никогда не приставляйте ноги близко друг к другу! Чем увереннее вы стоите, тем больше силы в вашей атаке. Стойте прямо, грудь и туловище вперед. Блокируйте удары поворотом торса, не перебирайте ногами без необходимости. Или делайте это как можно быстрее. Помните — вы наиболее уязвимы, когда двигаетесь. Но и противника это тоже касается.»

Я внимательно следила за Пэтро, он — за мной. На прошлом занятии мне его в качестве соперника не предложили. Через долей пять танцев вокруг друг друга я начала понимать почему. Он сражался уверенно, словно родился с мечом… то есть с палкой в руке. Я же совершала ошибку за ошибкой, но все же Демо не зря гонял меня каждое утро — сдаваться я не собиралась!

«Каждый человек имеет слабости, студент Рин. У высокого противника длиннее удары, но он часто оставляет выставленными ноги. Совсем не обязательно постоянно пытаться разрубить противника пополам или снести ему голову, можно просто воткнуть меч ему в ступню.»

— Эй! Так не честно! — Пэтро запрыгал на одной ноге, матерясь сквозь зубы. Но я чувствовала, что он не злится. Окружающие нас парни весело смеялись, подошедший на шум лэр Оберон тоже одобрительно хмыкнул:

— Хитрый ход. Будем считать, что разминка закончена. Возьмите мечи.

Наверное, у меня случилось боевое помутнение разума, потому что я даже не заподозрила, что эта фраза означает начало экзамена. Просто взяла протянутый мне преподавателем меч и снова приняла боевую стойку.

Теперь мой противник был один из друзей Пэтро. Обычно он сидел в среднем ряду, через три парты от меня. А еще он был невысокий, даже ниже меня, но коренастый. Для мечника — хорошее преимущество.

«Начинайте всегда с осторожностью. Опытный противник может просто ждать, когда вы сами наткнетесь на его меч. Вы должны сохранять контроль и полностью сфокусироваться. Спокойствие и расслабленность позволят вам лучше защищаться. Постоянно обходя атакующего противника, вы не только спасете свою жизнь. Быстро уклоняясь и наблюдая, вы сможете рассчитать более выигрышные удары.»

— Десять долей без поражения. Следующий!

А? Что? И-ить, ничья, да? Ладно… Следующий!

«Пауза может решить исход боя так же, как удар мечом. Это или слабость, или хитрость. Если вы нервничаете или боитесь, ваш противник сможет этим воспользоваться и вынудит совершить ошибку. Но вы можете сами проявить агрессивность и запугать противника или сделать вид, что вам страшно. Тогда ошибку может совершить он.»

— Удар меча засчитан как смертельный. Следующий!

К кому следующий? Ко мне? Убиться плеером… Получилось! Он поверил…

Так, успокаиваемся. Сосредоточение, расслабление, вперед!

«Мы все сражаемся в каком-то своем ритме. Этот ритм зависит от многих факторов — настроения, самочувствия, куража, отношения между соперниками. Попытайтесь уловить ритм боя вашего противника. Подстройтесь под него, перехватите инициативу. Попробуйте повлиять на весь бой через свои действия. Найдите закономерности и перетекайте из одного движения в другое, пытаясь контролировать противника. Если вы сделаете это, то битва уже наполовину ваша.»

— Следующий…

На этом парне, правда, мое везение закончилось.

Но лэр Оберон под шумные радостные выкрики объявил, что нужное количество очков я набрала, несмотря на то, что постоянно пыталась отбивать удары острием меча.

А потом выдал мне ножны с эмблемой Академии и небольшой кинжал. Меньше тех, что красовались у старшекурсников, но все равно… убиться плеером… Мой! Мой собственный!..

— Поздравляю, лэр Рин Витьерра. За то время, что мы не виделись, вы успели вместо призрачного баронства получить титул герцога и, как я слышал, не только за красивые глаза. Но гораздо больше меня радует то, что вы сдали экзамен на начальный уровень и заслужили право носить гольбейн. Хороший подарок на ваш день рождения. Можете быть свободны.

— Спасибо, — прошептала я, прижимая к груди кинжал.

Интересно, это его здешнее название, или мой переводчик постарался? Слово вроде бы знакомое, но не могу вспомнить. Да и не важно…

Счастливая, практически парящая, причем безо всякого антиблажина, я помчалась в родную общагу.

На подлете к нашему блоку я услышала мужские голоса, громко о чем-то спорящие. Остановившись, я замерла и прислушалась.

Вроде бы Анаэль?

— …Зачем ты связку закольцевал, тупое животное?! Прибьют сейчас некроманта, и вы все сдохнете! На кой… Он хоть об этом знает?!

— Не маши крыльями, ветер нагоняешь, — в отличие от возбужденно-агрессивного демона, Ним был на удивление спокоен. — Льдинке я намекнул, что он клювокрыл чешуйчатый и проклятьями делиться с умом надо.

— А Рине?

Убиться плеером! Кто-то помнит, как меня зовут…

— Тоже намекнул, — угу, очень тонко и ненавязчиво, и-ить! — Но, случись что, я перехвачу на себя Льдинку, а ты разрежешь нашу связку с ящерицей.

— Осатанеть! Сам додумался или кто подсказал? На кой черт мне живой труп вместо шилозада? Сколько она без вас протянет?! Придурки…

— А с чего вдруг ты нас хоронить собрался? Ты о себе думай и о паре своей коронованной, и я сейчас не про жену, если что. А про того, кто о договоре с демоном проговорился и без каменюки волшебной долго не протянет.

— Каменюка благодатью называется, не такое уж сложное слово, даже для тебя. А у кого с кем у меня договор — не твоего ума дело, животное!..

— А у кого с кем в нашей семье связка — не твоего!

— Да плевал я на вас… Саламандру жалко.

— Вот и вытащишь…

Вдруг резко наступила пауза, а потом у меня в голове зазвучал голос Ниммея:

— Ящерица, подслушивать не хорошо!

— За моей спиной за меня решать — тоже, — ответила я уже вслух, обоим спорщикам, открыв дверь и войдя в холл блока. — Я правильно поняла, что если погибнет Фредо, то умрешь и ты? — и уставилась на Нима обвиняющим взглядом человека, которому в очередной раз пытаются испортить празднование дня рождения.

— Нет, — подозрительно быстро отреагировал Ниммей.

Я обернулась и принялась так же сурово изучать Анаэля.

— Не лезь мне в душу, саламандрочка. Сами разбирайтесь со своими семейными перевязками.

— Ни-и-им! — я уперла руки в бока, нахмурилась и приготовилась выдать грандиозный скандал. Сейчас вот только комок в горле сглотну…

— Убиться плеером! Два дегенерата! Дебилы крылатые! Рептилии безмозглые! Да чтоб вас…

— Помедленнее, саламандрочка, я записываю, — влез в мой прочувственный монолог демон.

— А ты!.. Ты еще тогда на церемонии все понял и промолчал! Козел бессовестный!.. А еще… А еще…

— А еще демон, король Хитхгладэ и потомок князя саламандр, так что трясти себя снова не позволю, убери от меня свои лапы! — изобразив на лице дурашливо-панический ужас, Анаэль отпрыгнул от меня в сторону двери в гостиную и замер. После чего энергичным бодрым голосом объявил: — Как-то у вас тут тесненько, все приглашенные не поместятся. Хорошо, что благодаря моим связям нам разрешили в холле на этаже праздновать. Рыжий, помоги стол вытащить…

Переждав, пока я снова наберу воздуха для продолжения своей речи, этот клоун, перестав на время паясничать, абсолютно серьезно уточнил:

— Будешь хорошей девочкой, я кого-нибудь одного из двоих тебе оставлю. Но лучше береги их, саламандрочка… Они у тебя придурки хуже, чем ты, оказывается.

— На себя посмотри, темнозадое величество, — не выдержав, огрызнулся Ним. — Не слушай его, ящерица. Все хорошо будет…

— Да кто спорит? Замучаем демиурга, откроем двери между мирами, скатаетесь к родне в гости, напугаете их своими семейными связями. Надо будет только с Орденом по-быстрому разобраться, а то меня эти его охотники уже нервировать начинают.

— Они всех нервируют, — усмехнулся Ним. — Чтоб им все их иглы в зад воткнулись…

— Ну все, пошли теперь еще из нашего блока стол вытащим, и будет красота. Шилозад, ты цветы любишь?

Я даже не сразу сориентировалась, что это был вопрос и к тому же заданный мне, такой резкий переход в интонации у Анаэля получился.

— В умеренных дозах.

— Лепестками роз тебя осыпать никто и не собирался, — заржал демон и направился в свой блок.

Покрутившись по холлу, я дождалась выноса второго стола, причем парни их оба по-простому выперли. А вот потом увеличивали и соединяли уже магически. И стулья перекидывали и размножали тоже с помощью магии. Чуть попозже появился Натаниэль и слегка приукрасил этаж, осветлив стены и повесив на окна гирлянды из цветов.

Судя по тому, как демон и ангел обменялись взглядами, про мою любовь к цветам спрашивали именно из-за выбора украшений.

И тут я слегка занервничала и принялась дергать Нима:

— А чем мы всех угощать будем? А как тут праздновать принято? То есть мы просто все сядем, выпьем за мое здоровье и все, как в моем мире? Ни-и-им, а что мы пить-то будем?!

— Ящерица, выдыхай! Сядь вон в то кресло, — Ниммей кивнул на адаптированный Анаэлем и украшенный Натаном стул, весь в цветочных гирляндах, — и выдыхай.

— Ага… — прошептала я и тихо забилась как можно поглубже на стул, чтобы оттуда наблюдать, как потихоньку подтягиваются все наши.

Фонзи и Кси притащили котел с кухни, от которого еще валил дым. Жан пришел с мешком, в котором оказалась посуда. Потом Фонзи убежал обратно на свой этаж и вернулся с большим пирогом, в котором торчало девятнадцать свечей.

— Мать пекла! — гордо объявил он, ставя передо мной. — С яблоками!

— Хорошо, что не с вишенками, — съехидничал Ним шепотом.

Робби и Агата притащили миску салата и огромного жареного поросенка. Вернее, миску и мешок с поросенком притащил Роберто, а Агате доверили нести внушительных размеров блюдо.

На этом поставка еды к столу закончилась, зато появились Роджер и Тимоха с двумя бочками.

— Антиблажин?! — Фонзи схватил большую кружку, похожую на пивную, тут же кинулся к одной из бочек. — Вы чего за сладкую дрянь из хорошей самогонки сделали? — возмутился он после первого же глотка.

— А я говорил, что дамский у меня! — гордо объявил Тимка Роджеру. — Вон, смотри, помечено же! Царапина ножом, видишь?! Значит дамский!

— То есть не обе бочки дряни, а одна? Держи, Рин, пей за свое здоровье! Сладкая… прям слипается все!

Фонзи протянул мне свою кружку, схватил со стола пустую и ринулся ко второй бочке.

— Ве-ещь! Вот прямо сразу ра-аз — и потеплело на душе! Прямо вот сразу… и все такое! Ве-ещь!

Вместе с Роджером и Тимом к нам на этаж заглянули все пять природниц…

Я даже глаза протерла. Что, опять пять?!

В пятой девушке я с удивлением узнала Чечи… бывшую невесту Пауля.

Заметив мой ошалелый взгляд, Натаниэль даже подошел, чтобы пояснить:

— Она очень сильный маг природы, только необученный. У себя дома пытается управлять погодой, но учиться чему-то большему не хотела. Не интересно было. А я ей рассказал про женщин, живущих возле Академии и использующих природную магию для защиты, и она захотела с ними познакомиться.

— Просто познакомиться? — уточнила я после того, как эсне Адвара поздравила меня сразу ото всех и вручила горшочек с какой-то тощей неказистой палочкой в центре.

— Пока — да, — улыбнулся Натан. — Я ее забрал из семьи под свою опеку, пообещав, что сам займусь ее замужеством. Конечно, ей я об этом не говорил, а вот с ее отцом все обсудил и договор подписал. У Пауля перед этой девушкой действительно есть обязательства, так что будем с ним вместе их выполнять.

Натаниэль отошел снова секретничать о чем-то вместе с Анаэлем, а природницы ушли, оставив нас веселиться в своей тесной компании. Даже Абангу не осталась, только поцеловала Тима на прощание.

Каджисо попытку Роджера тоже поцеловаться не оценила, громко объявив, что хороший секс не повод для прилюдных нежностей. Их надо отдельно заслужить приличным поведением. И гордо удалилась со всеми.

— Ну хоть секс оценила, — заржал Фонзи, хлопнув застывшего от возмущения Роджера по плечу. — Не все потеряно!

Чезанно лишь скупо улыбнулся, всем своим видом выражая негативное отношение к подобному поведению у женщины. Жан и Кси тихо посмеялись. А Тим подал Роджеру кружку с антиблажином:

— Забей, ты ж ее не первый день знаешь! Хорошая она баба, но с придурью.

— Да уж, — согласился с этой глубокомысленной фразой Роджер. И, обернувшись ко мне, поднял вверх кружку: — Твое здоровье, шкет!

Потихоньку к моему горшочку с палочкой добавились: новый ремень со старинной бляхой в виде дракона от Чезанно, кожаная сумочка с набором для каллиграфии от Жана, от Робби — карта звездного неба, меняющаяся в зависимости от настоящего звездного неба над головой, и отдельно набор кремов от Агаты… Кси вручил мне флягу, посеребренную изнутри, чтобы вода была вкуснее.

Ним шепотом мне пояснил, что тут так принято — дарить безделушки. Зато проставляются приглашенные, а не именинник.

Меня такие традиции вполне устраивали. На богатые дары я и не рассчитывала, мне Моти и свадьбы вполне хватило. Зато сидела спокойно, всем улыбалась, кивала, благодарила за тосты и подарки… и все. А в моем мире забота о праздновании дня рождения целиком была бы на совести празднующего. Правда, я об этом в самый последний момент задумалась, до этого честно ожидая, что праздником озаботится кто-то другой. Ну не люблю я всеобщим увеселением заниматься…

Адам, почему-то сегодня странно молчаливый, положил передо мной красивый набор — небольшой ножик, ножны и заточка для ножа с удобной ручкой. Я тут же вспомнила и похвасталась ножом от лэра Оберона. За это мое бедное плечо получило кучу одобрительных хлопков и мне пришлось выпить несколько кружек «дамского» антиблажина, выслушивая поздравления с таким важным в жизни каждого «пацана» событием.

На начальный уровень тут сдают лет в шестнадцать, так что я не на много отстала. Вот на второй уровень сдать вместе со всеми в восемнадцать-девятнадцать у меня не получится, но это уже мелочи.

Анаэль и Натан подарили мне налокотники из сверкающих огнем чешуек, от запястья почти до плеча. Даже сверху на рубашке они смотрелись ослепляюще прекрасно.

— Ну не брюлики же тебе дарить, саламандрочка? — подмигнул мне демон и тут же показал, как одним движением превратить налокотник в обычный широкий браслет.

Мы сидели, болтали, пили, ели, обменивались шутками, словно позабыв обо всех проблемах и планах. Было легко и весело…

Единственный, кто до сих пор не явился на мой праздник, был мой муж. Второй…

Глава 15. Праздник удался

Я несколько раз оглядела нашу веселящуюся компанию. Вон Фонзи салютнул мне кружкой, Роджер что-то бурно обсуждает с Тимом, Ним и две коронованных особы что-то соображают на троих… Ксирономо, Жан и Чез над чем-то от души веселятся, Агата сидит на коленях у Робби, а рядом с ними — Адам…

Нет, нельзя сказать, что я в одиночестве восседаю на праздничном кресле, с тоской любуясь на эту картину. Про меня помнят. Да и разговоры я все слышу, даже не напрягаясь, и встрять в любой из них могу, если захочу. Просто мне нравится сидеть и молчать, иногда переглядываясь с таким же молчаливым Адамом, улыбнуться тоже молчаливому, особенно по сравнению с Анаэлем, Натану. Успокаивающе кивнуть оторвавшемуся от спора с демоном Ниммею.

Эта мирная спокойная идиллия меня успокаивает. Но отсутствие Фредо — тревожит.

«Ним, а где Фредонис?» — решилась наконец мысленно уточнить я.

«Занят, скоро появится».

Не знаю почему, но этот ответ меня не успокоил. Бросать гостей и бежать искать Фредо было как-то не слишком красиво. И вообще бегать по Академии в поисках задержавшегося мужа не слишком правильно. Но и опаздывать на день рождения собственной жены…

— Не суетись, ящерица. Пойду, поищу собрата по жене, — Ниммей внезапно оторвался от беседы и направился к лестничной площадке.

Я дернулась вслед за ним, но возле меня неожиданно оказался Натаниэль:

— Я забыл тебе вручить артефакт связи. У остальных он уже есть, и они могут общаться друг с другом.

Тонкий намек дошел до меня не сразу, но все же огородами и закоулками добрался до цели. Мои мужья вполне могли переговорить между собой с помощью артефакта, и искать Фредо совсем не обязательно — он сам в состоянии сообщить, где он находится. А если бы был не в состоянии, то мы бы уже все выбегали отсюда на поиски.

Мне на шею надели голубенький сверкающий камушек-кулончик на серебряной цепочке.

— Работает он так: берешь в ладонь, сжимаешь, представляешь того, с кем хочешь поговорить, и вперед, связь установлена. Только переговариваться можно лишь с теми, у кого такой же артефакт, как этот, и чью ауру занесли в список.

— Такие маленькие очень дорогущие, — присоединился Фонзи к отвлеканию меня от мыслей о мужьях, бродящих неизвестно где. — Да и крупные личные артефакты связи — не самая дешевая забава. Даже в родовитых семьях их штук по пять. По наследству передаются. И перенастраивают иногда, чтобы кого-то из списка удалить, а кого-то занести. Когда состав семьи меняется и все такое… ну, ты понимаешь. Бывают еще рабочие, как в Академии. У каждого препода есть. Браслет такой на запястье широкий, видела? А у ректора еще огромный булыжник лежит, чтобы вещать всем сразу.

— В Сенате тоже есть такой, — добавил Жан. — И камни для связи у каждого, с мой кулак. До браслетов никак не обновят, консерваторы…

— Ничего, теперь у ваших ретроградов выбора не осталось. Мы им всем кулоны принудительно выдали, — усмехнулся Анаэль, тоже оказавшийся возле меня.

Вообще все происходящее напоминало массовый заговор. Потому что парни вставали так, чтобы окружить меня, загородив своими широкими спинами обзор зала.

Ладно… Сделаем вид, что ничего не замечаю, а то народ же старается, наверное, сюрприз мне делает… И-ить, любопытно как!

— Да, Ринка, прикинь, даже Абангу такую штуку выдали! — влез в разговор Тимоха.

— А Каджисо обиделась, — пожаловался Роджер. — Как целоваться при людях, так я рожей не вышел, а как артефакт связи ей не выдал — так «как ты мог про меня забыть!»…

— Женщины… — глубокомысленно выдал Фонзи.

За спинами парней послышалось тихое хихиканье Агаты. Да, их троица не присоединилась к общему развлечению — «постройся стеной вокруг Рины». То есть сейчас в зале что-то происходит и Агата за этим наблюдает, а я тут про артефакты сказку слушаю?!

В зале явно шла какая-то возня, негромкие переругивания, мужской смех, иногда над головами окружающих меня парней что-то взмывало вверх, вроде веревка…

— Ты ж вроде ей заказывал? — удивился Чезанно, вновь привлекая мое внимание к разговору об артефактах. — Это я Ланке не стал, ей семейного хватит…

Фонзи хмуро посмотрел на друга, но промолчал. И правильно — Чеза уже не переделаешь.

Я вспомнила, как в начале нашего знакомства Фредо осуждал Роберто за то, что Агата крутит им, как вздумается… и улыбнулась. Вот мои драконы оба переделались. А Лану, наверное, все устраивает.

— Ну да! — Роджер крутанул на пальце цепочку с кулоном. — Заслужит — и отдам. А то как поцеловать, так мы гордые, а как подруге побрякушку дали, а ей нет — так мы обидчивые. Я тоже гордый и обидчивый.

— Это ты гордый, потому что свое с утра получил, — подколол Роджера Тим…

— Уф… Очешуеть… Но традиция — улет! Все, давайте сюда ящерицу!

Парни расступились в разные стороны, и я уставилась на висящую где-то на высоте метров трех от пола огромную лошадь. Не настоящую, конечно, бумажную. Рядом с лошадью стояли два моих мужа и Адам с Роберто. Счастливая Агата хихикала чуть поодаль, с огромным копьем в руках.

Какое-то время я переводила взгляд с копья на лошадь и с лошади на копье. Просто не могла выбрать, что привлекало меня больше. Оба объекта вызывали нездоровое возбуждение у моего воображения.

— Слушай сюда, ящерица. В этой стране есть потрясающая традиция. «Дар на доверие» называется. Не знаю уж, с чего моему брату по жене приспичило проверить, насколько ты ему доверяешь… Наверное, решил отомстить тебе за все, но вежливо, — тут Ниммей приобнял Фредо и кивнул в сторону висящей лошади. — Ты должна под ней встать и проткнуть копьем ее пузо… и верить, что оттуда на тебя мыши не посыплются!.. Если тебе интересно мое мнение, я бы не советовал — этот пони тяжелый, как настоящий! Так что там точно или вода, или…

Робби, несильно ткнув Нима локтем в бок, не удержался и рассмеялся:

— Да, там что-то действительно очень тяжелое! Так что голову я бы поберег, на всякий случай.

— Шлем надень! — заржал Фонзи. — Или это… полное боевое вооружение древнего рыцаря, во!

— Щит, Ринка. Магический щит, — решил подбодрить меня и Тим.

Каждый считал своим долгом высказаться, поэтому я, не обращая внимания на выкрики, взяла у Агаты копье, подошла к огромной лошади, полюбовалась на нее полдоли… Красивая — вся белая, приклеенные полоски гривы — красные, глаза, ноздри и копыта — черные.

Обернувшись, посмотрела на Фредо, улыбнулась ему и проткнула пузо несчастному бумажному животному.

— Я тебе сразу сказал, что она не поведется! — услышала я где-то рядом. — Надо было не тяжелым, а жидким пугать!

Вокруг меня кружил рой разноцветных бумажных бабочек — огненно-рыжих и сине-голубых, а весь пол под ногами был усыпан бумажными цветами… и-ить… Красота какая!

— Главное, никакой магии почти, — голос Фредо зазвучал близко-близко. — Совсем немного, только чтобы бабочки полетали, прежде чем упасть. Тебе нравится, Ри-ин?

— Да, — выдохнула я, затащив Фредониса через бумажный разноцветный круговорот, спрятавший нас от остальных ребят.

— Да! — прошептала, встав на цыпочки и обнимая Фредо за шею.

— Да… — и наши губы соприкоснулись, осторожно, словно в первый раз… робко и неуверенно…

И-ить, он же мой… мы с ним… он мой муж…

И все равно сердце сначала замерло, потом застучало быстро-быстро… и мысли в голове закружились, как бабочки… и… все равно я ничего не вижу кроме его черных глаз, бездонных, как небо.

— Ты проведешь эту ночь со мной, Рин? Только ты и я?

— Да…

«В конце концов, Ниммей был со мной гораздо больше», — слабо мявкнула какая-то часть меня, усмиряя некстати проснувшуюся совесть.

Во мне бурлило что-то очень противоречивое и двойственное. Сейчас я готова была на все, прямо здесь и теперь, прямо под этой лошадью… прямо на полу в бумажных цветах… потому что мое тело реагировало на голос Фредо, на прохладу рук Фредо, на взгляд Фредо… Потому что я вся отзывалась на малейшее прикосновение, словно целиком и полностью была только его.

А вторая моя часть, более разумная, более спокойная, более… неважно! Вторая моя часть переживала о Ниме.

И-ить, точно, я же решила радоваться тому, кто сейчас со мной… Только когда они оба рядом, мне лучше всего — проверено!

— Надо предупредить Нима… и ребят… — попыталась я выдать что-то более-менее разумное.

— Ниммей знает, — Фредо едва заметно улыбнулся.

Но я все же решила проверить сама. Это под лошадь я встала без раздумий, а в более личных делах лучше подстраховаться.

— Ним, я… мы…

— Давай, порадуй Льдинку, сегодня его очередь, — вроде обиды нет ни в голосе, ни в эмоциях. И насчет очереди, кстати, он прав…

— Старший дракон разрешил? — а вот в голосе Фредониса обиду слышно, пусть и спрятанную под легкое ехидство. Ну и плевать… Зато я уверена, что теперь все честно.

Можно спокойно снова встать на цыпочки, вновь прижаться к его губам, вдохнуть запах мяты, раствориться, слиться… утонуть в его прохладе… очнуться у него на руках, чтобы потом снова потеряться во времени, в ощущениях, в пространстве.

Вроде бы мы в моей комнате? Да, вроде бы… Ой, я же после боевки так и не приняла душ, вот дура-то… Но эта мысль проскользнула и исчезла. Все мысли исчезли или запутались…

Переплелись, как наши пальцы, в попытке быстро расстегнуть пуговицы на жилетках. Да, правильно, не надо никуда торопиться — у нас впереди целая ночь. Вторая наша ночь…

Нет, те, когда мы были втроем — они прекрасны, и… я считаю, что их должно быть больше, много больше, чем когда я с кем-то из них двоих. Но сейчас есть только он и я, только его глаза, черная манящая бездна… только его руки, ласковые, нежные… прохлада от его прикосновений и жар от них же. Когда все тело горит, плавится под его ладонями. Когда его губы обжигают мятной прохладой. Когда… когда я чувствую, как он медленно входит в меня, глядя при этом мне в глаза. И пряди его волос гладят меня по лицу… и я вся выгибаюсь ему навстречу… и мой стон сливается с его шепотом: «Ри-ин».

Сейчас — Рин… Но моя грудь еще помнит прикосновения его пальцев, соски еще влажно блестят от его поцелуев. Он знает, что я — Рина. И это «Ри-и-ин» просто как напоминание, как… просто я люблю, когда он так зовет меня. Люблю… Его… Так сильно, что сладкая скручивающая волна первого оргазма настигает меня почти сразу. И потом снова… волна за волной.

Мои мышцы сжимаются, я пытаюсь обхватить Фредо ногами, руками, прижаться своей грудью к его груди, найти губами губы… Пытаюсь поделиться с ним, отдаться вся… слиться… И я чувствую, что мне это удалось: «Ри-и-ин… любимая»… Да!

Я даже не сомневаюсь, что спустя долей пять захочу еще, но сейчас мы замираем, обнявшись, и лежим… вместе. Только он и я.

Будильник загромыхал в тот самый миг, когда я закрыла глаза, чтобы уснуть. По крайней мере, мне именно так показалось.

Героическим усилием воли я подняла себя с кровати и, пошатываясь, как сомнамбула, побрела в ванную…

— Видуха у тебя такой… заеб… замученный очень, — посочувствовал мне сладко зевающий Тимоха. — А я вроде как должен был выспаться, но пока не понял. Такое чувство, что опять не получилось.

— А Ним где? — я даже высунулась в коридор, чтобы погипнотизировать дверь в комнату Ниммея.

— Дрыхнет, — с завистью выдал Тим. — Сказал, что он всех учеников в Академию доставил, но сам учиться не подписывался. Пообещал очередь в столовой нам всем занять, на обед.

— А на завтрак?! — возмутилась я, смирившись с тем, что сколько холодной водой лицо не умывай, пятичасовой сон это не заменит.

— Про завтрак разговора не было, — хмыкнул Тимка. — Завтрак сами добывать будем. — И, выдержав небольшую паузу, намекнул: — Ты б второе тело распинала, а то если он так же как ты выглядит, ему тоже водные процедуры усиленные понадобятся.

Выглядел Фредо… ну, видала я его и в лучшие дни, прямо скажем. Правда, выполз он самостоятельно. Мы как раз в дверях столкнулись, когда я шла его будить, а он шел… тоже себя будить. Потому что взгляд у него был как у человека, который еще не очень понимает, где он и кто он. Но меня этот человек узнал:

— Рина…

— Вы не целуйтесь тут, словно не только что кроватью скрипеть перестали, а год не виделись! Демо, небось, под дубочком тебя уже дожидается, палку по случаю перехода на новый уровень потолще приготовил. Так что давай, вали уже отсюда на нормальных скоростях, а не как оглашенная.

Про Демо Тимошка удачно напомнил, а то у меня и правда из головы вылетело… Все. Потому что нельзя меня с утра так целовать! И не привыкну я к этому никогда… Вот даже думать об этом не хочу. К такому не привыкают!

Ним — он родной, свой, он когда целует — мозг не отключает. А у Фредо как-то так выходит, что я сразу раз и…

— Все, мальчики, у меня свидание! Вы знаете, где меня найти…

— Знаем, знаем… Лети уже, в попу укушенный дракон!

«Под дубочком» меня и правда ждали. Причем с той же самой дубиной, с какой мы тренировались и раньше. Стабильность — это так приятно!

— Вас можно поздравить, студент Рин?

— С чем? — не сразу сориентировалась я. В конце концов, мне простительно — у меня тут куча поводов для поздравлений.

— Да, вы правы. У вас же вчера день рождения был, а я поздравить не успел, — Демо хмыкнул, вроде бы даже немного расстроенно. — Так что исправляюсь — удачи вам на весь следующий год, студент Рин.

Я благодарно кивнула и даже улыбнулась. Про удачу — это у них тут традиционное пожелание такое. В моем мире часто здоровья желали, но в этом со здоровьем у магов проблем практически нет, а вот удача никогда лишней не бывает.

— А еще вчера вечером ко мне зашел лэр Оберон и порадовал новостью о вашей сдаче экзамена на начальный уровень. И перечислил ряд ошибок, основная из которых…

— Я отбиваю удары острой гранью меча, а не плоской стороной, — понуро продолжила я. — Это от отсутствия практики!

И-ить, вот и зачем я это сказала?

Глава 16. Немного о географии

Ожидаемо, что на завтрак я доползла медленно и по стеночке. Ползущий рядом Тимоха мог оказать мне только моральную поддержку. Ну и, утирая пот со лба, дрожащей рукой нарисовал надо мной руну, чтобы я только излучала усталость, а не благоухала ею по всей Академии.

У бедного домовенка теперь тоже были каждодневные утренние тренировки, в том же дворе, что и у меня.

Студентов у эсне Адвары и ее помощниц оказалось не так уж и мало, причем уже четко было заметно два уровня — совсем начинающие и те, с кем они уже почти месяц без устали занимались.

Агата, тоже отпахавшая вместе с Тимом, осилила вместе с нами марафон улиток и устроилась рядом со мной за столом в столовой. А вот Чечи гордо удалилась после тренировки вместе с природницами, так как не являлась студенткой Академии.

Единственной и неповторимой студенткой, оставленной по просьбе всего преподавательского состава кафедры целителей, была Агата.

Весь «женский отряд» после окончания очередного «катаклизма» быстро расформировали. Семь девушек с даром к магии жизни были отправлены в специальные учебные заведения обучаться на деревенских лекарок и городских целительниц.

Еще четверых — магичек воды, земли и воздуха — сослали к магам природы, изъявившим желание взять ученицу с баронским титулом. Надеюсь, хоть в храм отведут, прежде чем «обучать» станут…

Санасар после всех пережитых потрясений тоже предпочел покинуть Академию.

Возмущаться и бороться за права женщин в отдельно взятой стране, конечно, было необходимо, ведь здесь жить мне и моим детям, когда они наконец появятся. Только сначала надо было разобраться с некоторым количеством проблем, возникших из-за моего поспешно принятого решения.

Все же это я оросила кровью Адама алтарь, а значит, в том, что мир стал закрытым, есть и моя вина. Но вот в том, что в этом мире водятся фанатики, готовые убить живое существо только за то, что оно, по их мнению, потенциально опасно… в этом моейвины нет. Такие параноидальные защитники есть везде, в любое время. Они прячутся под лозунгами, запугивают, агитируют, приводят аргументы… И самое ужасное, иногда оказываются правы. Редко, но бывают. Только отличить, здравомыслящий ли это человек, не поддавшийся на обаяние опасного маньяка, или психопат, замысливший уничтожить все живое, что противоречит его чувству правильности и прекрасного, порой ужасно сложно. Особенно если ты и есть то самое «живое», что противоречит чьему-то представлению о правильности.

Нет, я видела синих драконов… и если бы я сейчас стояла на охране портала и в него просунулась огромная синяя чешуйчатая голова, я бы отрубила ее на одних защитных инстинктах. Не разбираясь, враг это или друг. Это условный рефлекс…

Но этот рефлекс у меня появился не просто так — я несколько раз сражалась с драконами. А у охотников — только память предков и больше ничего! И планируют они убивать тех, кто даже не знает, что из него может получиться этот самый синий дракон. Тех, кто возможно с осуждением смотрел на Фредониса и нас с Нимом.

Для меня мысль о том, что охотники собираются начать разыскивать и уничтожать потенциальных носителей гена дракона, оказалась настолько сюрреалистичной, что я даже волноваться как следует не могла себя заставить.

Да, вначале, когда это было озвучено Фредом и Нимом, стало страшно до озноба и мурашек по позвоночнику. А потом подсознание убедило меня, что это «сказочная лабуда», как говорит Роджер. Ну нельзя же в здравом уме начинать охоту на мирно живущих ничего не подозревающих людей?

Насчет здравого ума у охотников я, правда, уже начала сомневаться из-за их нездорового желания самовоспламеняться, вместо того чтобы просто сдаться в плен. Но все равно еще продолжала верить в лучшее…

Я готова была понять их желание убить нас. Хотя и тут мне казалось, что надо просто их всех поймать, посадить рядком и рассказать, какие мы хорошие и совершенно не опасные. И они поверят, потому что мы все разумные создания, а разум должен нормально реагировать на адекватные аргументы.

Мне уже перестало казаться сном то, что я живу в другом мире. Я смирилась, что это моя новая реальность. И что я — дракон. И что я люблю двух других драконов. И то, что Анаэль — демон, а Натан — ангел, воспринималось уже… ну просто как бы такие они странные, вот и все. Обычные парни, но со странностями. С кем не бывает?

Битвы с драконами… Нет, я осознавала, что они были вполне себе настоящие. И я признавала, что мы тогда могли погибнуть. Любой из нас или все вместе. Да, было страшно… Очень страшно. Но сначала страх заглушался адреналином, потом — усталостью, а теперь… теперь подсознание пыталось меня убедить, что больше такого не повторится, все закончилось.

Наверное, все дело в том, что я так отчаянно верила в это… В то, что все страшное закончилось в тот самый миг, когда захлопнулся портал в мир синих драконов. Так отчаянно хотела верить, что теперь мы просто будем спокойно жить, искать демиурга…

В моем представлении это была такая игра, типа пряток, совершенно не опасная и даже веселая. Демиург скрывается, мы его разыскиваем и обязательно находим, а потом переносимся в мой родной мир, чтобы я могла всех перезнакомить, передружить, успокоить маму… Передать привет семье Тима или даже взять его с собой, вместе с Абангу. Должен же он тоже всех своих перезнакомить? И потом мы так и живем, иногда ходя друг к другу в гости… Счастье, мир, идиллия.

И тут вдруг, как поварешкой по лбу… Сначала охота на Фредо, потом бред по поводу массовой зачистки, до кучи еще Натан про благодать напомнил и о том, что он может стать самым обычным магом, таким как Адам… а может вообще… Нет, про это я точно думать не буду!

И уж тем более о том, что если погибнет Фредонис, то и мы с Нимом — тоже… Это вообще-то само собой подразумевается. Правильно Анаэль сказал — я не выживу без любого из моих драконов. Со связкой или без нее — просто не выживу. Глупо, наверное… Так срастись за такой короткий срок.

Кстати, надо будет выпытать у Нима или у Анаэля побольше про эти связки. Наверное, кроме минуса невозможности существования друг без друга должны быть какие-то плюсы…

— Ри-и-ин, ау?! Где вы витаете, лэра?

И-ить! Во я задумалась!.. Настолько, что даже подсевшего к нам Фредониса не заметила! На самом деле, я вообще ничего, кроме тарелки не вижу — голова не поднимается, руки трясутся, ноги трясутся…

Нет, все-таки пытаться сделать из мелкого задохлика моей конструкции сражающегося мечом воина — это садизм. А называть меня «лэрой» и еще на «вы»… Это двойной садизм!

— Здесь-то зачем обзываешься?

— Зато сразу привлек твое внимание, — Фредо улыбнулся, и в его глазах промелькнуло то задорно-настойчивое выражение, с которым он постоянно выпытывал, есть ли у него шанс отвоевать меня у Нима.

— Ты, Ринка, на всю голову больная. Каджисо больше на лэру похожа, хотя у нее свои закидоны, конечно. Додумалась обижаться, когда к тебе на «вы» обращаются! Это ж знак уважения, чудила!

— В моем мире на «вы» только к чужим женам обращаются, а не к собственным, — буркнула я в ответ Роджеру. Его я на тренировке у природниц не видела, значит, подсел к нам, пока я в облаках витала. А больше никого из старшекурсников не было, не доползли еще.

— Так ты-то в нашем! — подмигнув мне, Роджер принялся увлеченно уничтожать содержимое тарелки.

Я вздохнула, героическим усилием заставила себя оторваться от скамейки, улыбнулась всем на прощание и побрела на первое занятие. Боевая магия. Убиться плеером два раза…

Убиться мне, конечно, никто не дал. Но и сочувствия мой жалкий усталый вид ни у кого не вызвал. Пришлось отрабатывать вместе со всеми защиту от магического нападения, используя различные комбинации названных Медо рун.

На рунологии мы, кроме уравнений, изучали основные двухуровневые и трехуровневые плетения. На них распространялось основное правило руновой последовательности: сила, действие, цель. А на боевой магии можно было экспериментировать, переставляя руны. Результат иногда получался непредсказуемым, зато быстро запоминающимся.

Следующей шла как раз рунология, потом топография, затем каллиграфия.

На топографии мы сегодня обсуждали климатические зоны во всей Анардинье. Оказалось довольно познавательно.

На севере преобладал умеренный климат — четкое разделение на четыре времени года. Зима явно выраженная, до минус пятнадцати градусов, со снегом. А лето умеренно-жаркое, до плюс двадцати пяти градусов. Осень теплая спокойная, с осадками в умеренном количестве.

Такой климат наблюдался и на восточных материках — в северной части Хитхгладэ и Йехсигладэ. А также у западных — Мадигладэ и Тид се Гладэ. Еще в зоне умеренного климата находился весь материк Гурдгладэ. Я не очень поняла почему, но преподаватель долго рассказывал про омывающие его холодные течения.

А вот южная часть Хитхгладэ и Йехсигладэ находились в зоне экваториального пояса — ветра слабые и неустойчивые, все время жарко и влажно, сезонные колебания температуры и влажности воздуха почти незаметны. Такой же климат был на Тид де Гладэ, Ксоргладэ и Аньярурхгладэ.

В целом Анардинья была очень уютным теплым мирком, на который вот-вот должна была снизойти осень.

Лэр Дарио, преподаватель топографии, внезапно обнаружив, что я даже не догадываюсь, какое сейчас время года, мало того, даже не знаю, какой сейчас год, выдал мне листик-шпаргалку.

В ней, кроме уже известных мне сигов, мигов и долей, а также того, что в сутках всего шестнадцать часов, было написано, что здесь вместо недель — дюжники, двенадцать дней (но об этом я тоже уже знала). А также что здесь есть месяцы — два дюжника, двадцать четыре дня.

Еще тут было четыре времени года: никсете — зима, флорсете — весна, кэлорсете — лето, плувсете — осень. Мой переводчик сначала не стал напрягаться, но потом решил, что мне будет интересно, и выдал местные названия для сравнения.

В каждом времени года было четыре месяца: менсигнус (огонь), менакваус (вода), менсидиус (земля), менсцелиус (воздух). С месяцами встроенный в мою голову переводчик поступил наоборот: сначала выдал местный вариант, а затем уже перевел.

Ну еще я быстро для себя подсчитала, что в каждом времени года было девяносто шесть дней, а полный год — триста восемьдесят четыре дня.

Сейчас шел шестнадцатый день воздуха в кэлорсете, в смысле, восемьдесят восьмой день лета. Еще восемь дней — и настанет плувсете, то есть осень, а с нею придет новый два миллиона восемьсот двадцать восемь тысяч триста семидесятый год.

У меня от цифры даже глаз дернулся, особенно когда ниже на листе прочитала про летоисчисление эпохами, эрами, династиями и забвениями. Например, сейчас шло девять тысяч четыреста двадцать седьмое забвение.

Убиться плеером… даже не знаю, может лучше уж два миллиона что-то там… Ладно, выучу, шпаргалка-то есть!

Зато хоть с временами года и месяцами разобралась. И теперь я знаю, что через восемь дней будет Новый Год.

В столовой меня дожидался Ниммей, с довольным лицом охраняющий мой поднос.

— Что-то ты сегодня припозднилась, ящерица! Остальные уже пообедали. Я уже собирался лететь тебя спасать, жалко было только еду оставлять без присмотра.

— Наш препод по каллиграфии проговорился, что раньше руны были другими и их было гораздо больше, это потом их адаптировали и некоторые объединили. Так что у меня теперь есть старинный учебник по рунам, написанный еще до начала первой династии, — последние два слова я произнесла, переполненная гордостью.

Потому что я разобралась с летоисчислением в династиях, и оно оказалось самым простым. Сейчас начиналась пять тысяч четыреста тридцать вторая династия, и новый год будет в ней первым. А когда наступит пятисотый, начнется пять тысяч четыреста тридцать третья династия. Демон с ангелом останутся прежними, а вот их тела состарятся, и смена королей все равно произойдет… Нельзя отменять такие древние традиции.

— Сначала, сто двенадцать тысяч триста семьдесят лет, у них династий не было, — уточнила я, хотя Ним никакого интереса к местным историческим хроникам не выражал. — А потом появился первый коронованный демиургом правитель…

— Сто двенадцать тысяч?.. — Ниммей все же решил выразить ленивое удивление. — Долго же они с демиургом бодались за право жить так, как им всем вздумается. Ешь давай, копилка с датами. Зачем они тебе, непонятно… Какая разница, какой сейчас год?

— Чтобы знать, сколько мне лет, — я проигнорировала менторско-снисходительный тон и показала Ниму язык.

— Ближайшие пару тысяч у тебя детство, — хмыкнул он в ответ. — Причем в обеих ипостасях.

Обижаться по поводу пары тысяч я не стала, хотя так и тянуло пошутить о том, что некоторым всего четыреста с хвостиком, так что пусть сидят и не выделываются. Но я героически проглотила эту шутку вместе с супом и не стала ее озвучивать.

А потом гордо удалилась на тренировку по боевой магии, где под присмотром любимого преподавателя выяснилось, что не так уж я и безнадежна, как всем своим видом демонстрировал сегодня Медо. Просто ко мне подход нужен… особенный. И тогда я даже плетения обеими руками одновременно вырисовывать могу, правда, не слишком сложные, на одну-две руны. Но если это мои собственные кракозябры, на которые я последовательность из рун шести-семи записала, то противнику мало не покажется! Опять же можно одной рукой нападение плести, а второй — защиту… И вообще меня просто хвалить надо почаще, я тогда горы сверну!

К счастью, горы сворачивать не пришлось, но пока я бежала до столовой, эйфория от собственной крутости спала, а вот накопившаяся с утра усталость проявилась вся целиком. Я даже зевнула пару раз. Но голод победил, и вместо того, чтобы развернуться и пойти спать, я все же заставила себя дойти до места выдачи ужина.

— Так, доедаешь и спать! — суровым тоном объявил Ниммей, и во мне тут же проснулся дух противоречия.

Правда, у всего остального организма при виде этого бодрого разухабистого духа возникло желание навалять ему по шее… Интересно, есть ли у духов шея? И… может, Ним прав? Поем и спать…

— Лэр Тестаччо сказал, чтобы мы подходили к четырнадцати. Как раз успеем проводить Рину…

Вилка так и застыла возле моего рта, а Ниммей принялся гневно излучать на Фредо возмущенные флюиды. Да, не скажи он эту фразу, я бы оглушила дух противоречия пыльным мешком и ушла бы спокойно смотреть сны. Даже теперь какая-то часть меня пыталась довольно аргументированно убедить этот дух, что в обсуждениях я все равно ничего не понимаю, толку от моего присутствия не будет, я устала как… как дракон! И спать хочу! А завтра — тренировка, новая…

Но тут к духу присоединилось любопытство, и начался торг из серии «Мы только немного посидим, послушаем, а потом уйдем!».

— Судя по лицу шилозада, провожать мы ее все будем в кабинет ректора, — мрачно хмыкнул Анаэль. — Ладно, пусть там на всех своими сонными глазами хлопает.

К ректору мы отправились не всей командой, а только «полезным составом» — мы втроем, Анаэль и Натан, Фонзи с Тимом, Робби и Агата. А в зале для заседаний, кроме самого лэра Тестаччо и трех преподавателей с кафедры жизни, сидели эсне Адвара и… Сальваторе Руджери.

Глава 17. От проблем нельзя укрыться…

Я обернулась на Нима. Внутренне он заметно напрягся, но сразу кидаться в драку не стал и вообще отреагировал не настолько бурно, как я ожидала.

— Анаэль предупредил, — получила я мысленный ответ на свой незаданный вопрос.

Ясно. Это очень предусмотрительно со стороны демона.

— Рад видеть вас в добром здравии, лэра Рина, — вежливо кивнув нам всем, Сальваторе встал со стула и подошел, чтобы поцеловать мне руку.

Судя по нахмуренному лицу, Ниммей уже приготовился выдать что-то типа «Отвали от нее!» или «Убери свои лапы!». Но мужчина вовремя оставил меня в покое и выразил вежливую радость от знакомства с Агатой, которой тоже перепал поцелуй.

Дождавшись окончания обмена приветствиями и поклонами, ректор произнес, глядя на Анаэля и Натана:

— То, что мне рассказал лэр Руджери, чрезвычайно познавательно. Я знал, что в составе Ордена достаточно сильные маги, но был уверен, что это касается только хранителей, рыцарей Ордена.

— Да, лэр Руджери просто кладезь бесценной информации, — усмехнулся демон и искоса очень выразительно посмотрел на Нима.

— Еще бы как-то проверить, что в этом кладезе плавает и можно ли к нему прикладываться, — скептически-презрительно фыркнул Ниммей. — И откуда на наши головы это счастье свалилось.

— Я могу еще раз повторить свою историю, лэр Витьерра, но если она для вас прозвучала неубедительно в первый раз, не думаю, что вы поверите ей во второй.

— Да хоть в пятый, — огрызнулся Ним. — Я не верю, что ты просто так мимо пролетал, когда на Ринку напали.

— Конечно, не просто так, — Сальваторе устало пожал плечами. — Я следил за вами с того самого момента, как вы посетили настоятеля Ордена. Мне поручено охранять вас, и их величествам я уже рассказал об этом.

Ним, резко обернувшись, уставился на Анаэля, мгновенно соорудившего независимо-равнодушную морду. Во избежание прилюдного покушения на королевское достоинство и последующего выяснения отношений пришлось вмешаться:

— А можно для нас тоже озвучить дополнительные подробности? Пожалуйста…

— Ну если «пожалуйста»… и только ради тебя, саламандрочка, — фыркнул демон, — уточняю: лэр Руджери все же дракон с ошейником, но поводок держит собственноручно настоятель Ордена. Тебя защищал личный цепной дракон верховного магистра.

Ниммей нахмурился, задумался, но через пару долей процедил:

— Вот в такой расклад я уже смутно, но верю. Нам же обещали защиту. Только как-то хиловато — всего один хранитель на троих.

— На самом деле нас девять, — пояснил Сальваторе. — Я и мои восемь жен. Но они доверяют только мне, зато полностью и беспрекословно. Обычно предпочитая находиться в тени и оставаться неузнанными.

— Жены?.. — с плохо скрываемым сочувствием в голосе переспросил Ним.

Кажется, его ненависть и недоверие сейчас трансформируются в соболезнование несчастному. Как ни странно, все остальные парни тоже смотрели на Сальваторе с жалостью. А говорят, что многоженство — мечта многих мужчин… Врут!

По крайней мере те, кто находился в зале для заседаний, о таком не мечтали. Даже Анаэль сочувствующе вздохнул. А ведь он, наверное, уже знал о тяжелом семейном положении лэра Руджери.

Фредонис и Ниммей как-то подозрительно испуганно переглянулись, сначала посмотрев на меня. Очевидно, представили восемь Ринок на каждого, и им стало нехорошо.

Робби тоже поежился, незаметно от Агаты. Один Фонзи отреагировал как обычно, по-простому. Подошел к Сальваторе и хлопнул его по плечу:

— Ну ты крут, мужик! Уважаю и все такое…

- Восемь… очешуеть… — все еще продолжал переваривать услышанное Ниммей.

— Да, — лэр Руджери гордо, хотя и чуть печально улыбнулся и пояснил: — Это девушки, которые откликнулись на мой зов. Отец не стал их убивать…

— Продал отцу-настоятелю? — вроде это не было прямым осуждением Сальваторе, но посмотрел на него Ним так, будто в случившемся была его вина.

— Отцу-настоятелю продался я сам, — лэр Руджери устало вздохнул и с укором взглянул на Ниммея. — Я понимаю ваше недоверие, лэр Витьерра… — прозвучало это так, словно он сам себя пытался в этом убедить. — И, так как нам придется сотрудничать, я коротко, один раз, перескажу вам, как все было на самом деле.

Сальваторе уселся на стул поудобнее, мы все тоже расселись вокруг стола.

— После того, как выяснилось, что во мне течет кровь драконов, меня переселили в подвал и стали относиться как к животному. Опасному и плохо изученному. Поэтому человек, которого я много лет считал своим отцом, решил воспользоваться случаем и изучить, чтобы потом использовать для охоты за такими же, как я. Если бы он продолжал относиться ко мне как раньше — я бы стал первым потомком драконов, охотящимся на драконов. Меня с детства готовили к этому… Но он изменился. А его ненависть изменила меня.

Сальваторе, рассказывающий весь этот ужас спокойно-равнодушным голосом, остановился почти на полдоли, уставившись куда-то глубоко в прошлое. А потом продолжил:

— Тот зов, который им удалось записать, я издал не по его приказу. В тот день мне было особенно плохо и захотелось, чтобы прилетел сильный могучий дракон и уничтожил всех тех, кого я когда-то считал своими родными. Дракон не прилетел…

Мужчина снова замолчал. Мы тоже помалкивали, даже Ним. Надеюсь, его недоверие угомонится, потому что я верила каждому слову, сказанному Сальваторе.

— Откликнулась девушка, еще младше меня. Для которой именно мне пришлось стать сильным и могучим драконом. А потом для других, таких же, как она. Мы жили и ждали… А когда вырвались на свободу, потеряв двоих… и уничтожив того, кого я считал своим отцом… я пошел к настоятелю Ордена и предложил ему нашу помощь в обмен на защиту. Мы бы не смогли долго скрываться от охотников, даже если бы перебрались в другую страну. Охотники есть повсюду. Но они не будут подозревать хранителя в нечистоте крови. Так что я стал цепным драконом великого магистра, чтобы выжить и уберечь своих женщин. Уверен, вы, лэр Витьерра, поступили бы так же.

— Нет повести печальнее на свете… — разрушил угнетенно-мрачное молчание Анаэль. — Все, Рыжий, ты удовлетворен? Потому что нам надо думать над тем, как вычислить других таких же геноносителей раньше, чем это сделают охотники.

— А если этот многоженец только и ждет, когда мы изобретем геноуловитель, чтобы потом его выкрасть и продать подороже?

Сальваторе с каким-то странным нездоровым интересом посмотрел на Нима, хмыкнул…

— Скажите, лэр Витьерра, как мне убедить вас, что я на вашей стороне?

— Никак, — упрямо огрызнулся Ниммей. — Я верю в то, что ты нам рассказал. Ровно до момента, когда ты пошел продавать свою жизнь. Ты мог ее продать настоятелю, мог охотникам, а мог настоятелю и охотникам, для надежности. Так что я как тебе не доверял, так и не доверяю.

— Во тебя перемкнуло, — посочувствовал Ниму Анаэль. — Ладно, Натан сказал, что лэр Руджери говорит правду, а я доверяю своему ангелу настолько, что даже позволил мне жену выбрать. А это вам не какой-то там соратник, которого можно одним щелчком прибить, если надоест. Это выяснения отношений с Сенатом, успокаивание детей, если они у нас родятся… Так что, надеюсь, всем остальным нашего с Натаниэлем слова будет достаточно?

Присутствующие, кроме упрямо нахмурившегося Нима, кивнули. Даже Фредонис, искоса поглядывая на брата по жене.

— Значит, давайте обсудим…

Дальше все стало скучно и очень непонятно. Поэтому мой сонный организм начал брать верх над любопытством и духом противоречия. Но я честно пыталась вслушиваться и не зевать уж слишком откровенно.

Идея заключалась в том, чтобы построить излучатель, работающий примерно так же, как зов дракона, но при этом не зовущий, а находящий и фиксирующий «откликающихся» на карте.

То есть изначально получить кровь дракона, изучить ее в лаборатории и вычислить, при каком процентном соотношении с человеческой она еще будет обнаруживаться и срабатывать, а при каком — уже нет. Еще был нужен артефакт охотника, чтобы определить, до какого процентного содержания драконьей крови он будет считать носителя опасным. Артефакт у Сальваторе был, отцовский. Драконы тоже были в наличии… И чистокровный, и инициированные, и неинициированные.

И нужен был чистокровный дракон, который чувствовал излучение родной крови…

Ну нельзя же одновременно у всех жителей страны взять кровь на анализы? А вот излучение, да еще если суметь его усилить, да еще…

— Спи, ящерица… если что примерещится — зови, ты у меня в белом списке, помнишь?

Сквозь туманную сонную дымку я почувствовала, как меня накрыли одеялом. Под ним, теплым, мягким, уютным… я свернулась в клубок, уткнулась носом в подушку и последовала мудрому совету — уснула.

С утра все закрутилось уже по привычной схеме — боевка с Демо до состояния ручки-ножки отнимаются, затем физика, химия, каллиграфия, боевая магия с Медо, обед, боевая магия с Демо…

Когда я приползла на ужин, все наши уже сидели за столом, и лица у них были сосредоточенно-злые, а еще они бурно перешептывались, но при виде меня заткнулись, словно по команде.

Я уселась за стол, Ним тут же пододвинул мне тарелку с картошкой и тушеным мясом, Фредо выставил сразу два стакана моего любимого яблочного сока. И оба с какой-то странной обеспокоенной напряженностью принялись делать вид, что ничего не происходит.

Возможно, у них это получилось бы. Ним вполне естественно переключил все свое внимание на Тима, рассказывающего о том, как сегодня природницы пытались записать на артефакт схему определения бабочек по их эманациям и другим характеристикам, понятным только магам природы. Как я поняла, бабочки — это как лабораторные крысы примерно. Потом перейдут на «обезьянок», а там и до драконов доберутся. Как раз к тому времени маги жизни закончат экспериментировать с кровью драконов, недодраконов и не драконов.

Просто меня немного удивило, что эту тему начали так активно обсуждать как раз в тот момент, когда появилась я. Но мало ли…

Фредонис тоже довольно успешно изображал на лице интерес к бабочкам, но против него работала наша эмоциональная связка. Я чувствовала, что на бабочек ему плевать со всех четырех башен Академии разом, но при этом ощущала, что он весь как сжатая пружина… Да и остальные тоже выглядели не лучше.

— Простите, парни, но актеры вы все никудышные, — сообщила я им, когда доела картошку, выпила сок и почувствовала, что мы с любопытством — единое слаженное целое, готовое вступить в бой. — И отсутствие Агаты выглядит очень подозрительно.

— Она вчера не выспалась и сегодня ушла спать пораньше, — пояснил Робби. — Ей же нельзя перенапрягаться.

Звучало убедительно, но не объясняло, почему все смотрят на меня с такой надеждой и ожиданием.

— Ринк, ты как насчет того, чтобы тоже спать пойти? Устала ведь и все такое, — подозрительно заботливым голосом поинтересовался Фонзи.

После этой фразы Тим прервал на полуслове свой рассказ про бабочек:

— Вот ведь, не вышло тихо, будет лихо… кто за язык тянул-то?!

— Да все равно уже спалились, — махнул рукой Ним. — Не переживай, Фон, ящерица стойку раньше сделала.

— А теперь я хочу знать, что происходит, — объявила я, уставившись на Фредониса.

Но он лишь быстро улыбнулся, по-прежнему внутренне напряженный до предела:

— Рин, Фонзи прав. Давай ты сегодня сразу пойдешь спать. Это не женское дело…

— Едрена кочерыжка! Да вы что все, сговорились?! Теперь она точно никуда не пойдет! — обреченно вздохнул Тимка.

— А мы ее и спрашивать не будем, — как-то очень устало вздохнул Анаэль. — Прости, саламандрочка, но раз муж сказал — баиньки, значит — баиньки. Завтра все тебе расскажем, обещаю.

И пока я гневно пыхтела на демона, подошедший сзади Натан положил руку мне на затылок… и я уснула.

Проснулась я раньше звонка будильника, злющая, как пчелиный рой, и вылетела в холл блока в поисках жертвы. Я четко слышала приглушенные голоса, но они шли не из нашей столовой, как выяснилось.

И-ить! Точно!

Я выскочила в коридор и постучала в дверь соседнего блока. Голоса затихли.

— Открывайте, а то вынесу дверь! — сквозь зубы процедила я. — Скажу, что мне примерещилось нападение на королей, пришлось их спасать.

— Натан, ты халявщик! В следующий раз выдай двойную дозу. Рыжий, открой… Хотя лучше ты, тебя она точно не убьет.

Как я уже заранее догадалась, открыл мне Фредонис.

Жертв было — закусайся!.. Вся наша команда полным мужским составом.

— Ну?! Я слушаю!

— Охотники еще позавчера спалили почти полдеревни на юге Хитхгладэ. Глушь, порталов рядом нет. Поэтому Сенат узнал так поздно и передал им, — Ним кивнул в сторону коронованной пары. — Так что мы вдвоем и Натан от последнего перехода крыльями поработали. Надо же было все проверить. Пришлось тащить на себе демона, а Фредо — недодракона… — закончил отчитываться Ниммей. Даже хватило наглости пожаловаться!

— И зачем это надо было скрывать?! Почему нельзя было просто сказать, что вы хотите слетать без меня?! — я едва сдержалась, чтобы голос не дрожал от возмущения и обиды.

— И ты тут же бы согласилася и уселася их ждать, вся такая нарядная и в кокошнике! — фыркнул Тимка. — Поперлась бы с ними, как пить дать! А там…

— Рин, тебе это все точно не надо было видеть, поверь, — стоящий за спиной Фредо попытался меня обнять, но я скинула его руку и гневно уставилась на Нима.

— Ящерица, не злись! Там меня чуть не стошнило… А мы знали уже, что увидим. А тебе — не надо…

— Я сама хочу решать, надо или нет! — по-моему, я даже зарычала от злости.

Патриархи-защитники, и-ить! А потом посмотрела на лица этих патриархов, на остальных парней… И мне вдруг стало ужасно стыдно. Нет, скандал мужьям я потом устрою, а то распустились, понимаешь. Кто им дал право за меня решать, что я хочу видеть, что не хочу?.. Но сейчас главным было другое.

— Полдеревни?! Зачем? И как вы узнали, что это сделали охотники?

Глава 18. Хирургия от драконов

Анаэль, переплетя кончики пальцев, устало уткнулся в них лбом. Красноватый оттенок глаз напоминал не о демоническом происхождении, а о неизвестно какой по счету бессонной ночи.

— Вместе с нами в деревне были члены Ордена, — принялся с конца отвечать на мой вопрос Фредонис. — И хотя они скрывали свои лица за масками, их вина все равно просвечивала. Сальваторе тоже подтвердил, что по всем признакам — охотники. И выжившие свидетели уверяли…

— Целыми семьями… очешуеть, психопаты! — Ним, почувствовав, что семейный скандал переносится на неопределенный срок, облегченно выдохнул и устало стек на стул рядом с демоном.

Я тоже присела напротив, возле Фредо, который снова решился меня обнять, и в этот раз я не стала вырываться. Даже позволила посадить себя на колени, как обычно Робби поступает с Агатой.

От моего второго дракона просто шпарило усталостью. Он уткнулся мне между лопаток и затих, крепко прижимая к себе.

Я пересеклась взглядом с Ниммеем, который тоже любил восстанавливаться рядом со мной. Потянулась через стол и погладила его по вытянутой мне навстречу руке.

Да, я зла на них, но сейчас им плохо, и я должна их поддержать. А ругаться будем потом… Когда всем полегчает.

— Ладно, надо доложить Мухобою, — Роджер с заметным усилием поднялся, уперся руками в стол и оглядел всех. — Это вызов, парни. Это гражданская война…

— И кто возьмет на себя все руководство? Мы? Сенат? Генералы королевской гвардии?.. — Натан тоже выглядел очень усталым, но в отличие от демона еще проявлял интерес к происходящему.

Глядя на Анаэля, очень хотелось попросить ангела провернуть с ним такую же усыпляющую процедуру, как вчера со мной.

— Почти все оружие охотников — адаптированные демонические заклинания, — прошептал мне на ухо Фредо, заметив мой сочувствующе-озабоченный взгляд на наше Темное Величество. — Там эманации были такие, что у меня магия смерти просто рвалась изнутри кого-нибудь упокоить. И еще очень странное чувство, словно я уже сталкивался с чем-то подобным, и не так давно. А Анаэлю пришлось все это сглаживать, чтобы уцелевшие люди могли вернуться в свои дома. Не знаю, как они смогут там жить, но мы должны были дать им такую возможность.

— В мирное время студенты Академии отвечают только за охрану границ и усмиряют магические катаклизмы. Даже если Сенат и король ведут внешние военные действия, в них участвуют только маги гвардии. Но если начинаются внутренние магические войны, командование полностью переходит ректору Академии. Королевская гвардия теперь тоже в его подчинении, — ответил в это же время Роджер на вопрос ангела.

— Чтоб у этих сволочей чешуя внутрь выросла… — тихо выругался Ним и, вздохнув, тоже встал: — Все пойдем или по одному от пары? Где этот недодракон опять шляется? Его тоже надо предъявить…

— Цепной дракон настоятеля отлучился по семейным обстоятельствам, — Анаэль потер и без того красные глаза и зевнул. — Жен своих пошел успокаивать, бедолага. Обещал скоро вернуться.

— А где они все живут? — уточнила я. — Здесь? Или?…

— Здесь, их в кладовой какой-то поселили. Бабы весь день там сидят, а по ночам по Академии рыскают, охотников ищут. Я с одной даже пересекся, когда сюда шел, — Фонзи тоже позевывал, но выглядел гораздо более выспавшимся. — Баба как баба, не скажешь, что дракон…

— Можно подумать, по мне сразу видно, — фыркнула я.

— По тебе не видно, что ты баба! — усмехнулся Роджер. — Шкет ты, Ринка!..

— …шилозадый, — добавил Анаэль и снова зевнул. — Пошли, обрадуем ректора — и спать. Пусть кто-то кроме меня подумает, что дальше делать, а то у меня уже мозги пухнут. Такая пиар-компания у вашего мирка была, сплошные плюсы… Курорт на пять сотен лет!.. А про минусы как всегда упомянуть забыли.

— Я с вами, — поставила я всех перед фактом.

— Никто даже не сомневался, саламандрочка, — с ехидством, медленно и томно, почти в стиле Эззи, протянул демон. — Пользуешься тем, что мы устали и не в силах оказать тебе достойное сопротивление.

— Я вот только одного не понимаю, — нервно хихикнул Тим. — Как этот Сальваторе с восемью женами управляется? Вы ж только представьте…

— Нет, на сегодня с меня хватит кошмаров, — отмахнулся Анаэль, опять зевая.

Шутке никто не улыбнулся, да демон, по-моему, и не ожидал… Несмотря на попытку взбодриться и создать видимость деятельности, выглядел он как нежить, которую надо упокоить.

По пустующим пока коридорам Академии мы быстро и тихо дошли до кабинета ректора. Нас там уже ждали. Думаю, Их Величества не поскупились и одарили артефактами связи хотя бы одного из троих ожидающих нас лэров: Тестаччо, Фальтмоса или Кандейлла. В смысле ректора, проректора по боевой подготовке и заведующего кафедрой огненного факультета.

Вот сразу чувствуется, что в этот раз не артефакты генетические обсуждать будем…

Я как шла, держа своих драконов за руки, так и осталась стоять, вцепившись в них, словно они могут исчезнуть. Мозг отказывался воспринимать все услышанное как реальность. Примерно похожее чувство было, когда объявили первое пророчество: «…юность, только вставшая на путь познания, станет пищей детей ночи»…

Вспомнив, я нервно поежилась. Тогда было страшно, но речь шла всего лишь о небольшой, по сути, группе людей — примерно сто человек. То есть сейчас я понимаю, что тогда все было не так плохо… Просто смотря с чем сравнивать. С мирной жизнью в своем старом мире или…

— Ясно. Не успели. Я сразу был против этой затеи с поисковиком — надо искать не тех, кого надо охранять, а тех, кто будет нападать, — Мухобой, нахмурив брови, одним движением руки расстелил на столе карту Анардиньи. Не иначе как с собой принес, или тут уже лежала.

Лэры Тестаччо и Кандейлла были очень похожи — плотно сбитые, высокие, черноволосые, с пробивающейся кое-где сединой. А вот лэр Фальтмос был ниже ростом и более поджарый. Волосы у него когда-то были каштановые. И стихией у него был воздух, а не огонь, как у двух его друзей. Почему-то подумалось, что прозвище «Мухобой» он заслужил еще в юности. Интересно было бы послушать, как оно ему досталось…

— Академию в боевой режим, — произнес в это время ректор в большой черный камень, лежащий на небольшом письменном столе в углу зала. Вроде бы ничего не изменилось, просто стало тоскливо и неуютно. Война — это множество смертей ни в чем не повинных людей.

— Поисковый артефакт нам нужен, чтобы вычислить охотников, а не их жертвы.

— Такой построить будет невозможно, разве что проверять всех магов огня, — влез в разговор Тимка, пока все остальные помалкивали.

— Это я понимаю, — хмыкнул Фальтмос. — Где эта деревня? — и он провел ладонью по карте, на которой тут же вспыхнули серебряные колечки. Больше всего их было на территории Хитхгладэ. Через миг, после еще одного поглаживания ладонью, кое-где засветились золотые звездочки, их было заметно меньше, но тоже немало.

Натан поискал взглядом и ткнул пальцем в точку на карте. В этом месте сразу же появился красный крестик.

— Далековато забрались и от порталов и от храмов, — констатировал Кандейлла.

— А вы знаете, где все храмы Ордена? — заинтересовался Фредонис, тоже зависнув над картой вместе с остальными парнями. К счастью, несмотря на то, что мы пришли всей командой, мне все равно удалось протиснуться в первые ряды, между своими драконами.

— Само собой, — Мухобой даже фыркнул, произнося это, с легким снисходительным презрением в голосе. — Орден следит за всеми, мы следим за Орденом. Не буду утверждать, что здесь отмечены все их храмы. Возможно, ваш знакомый скорректирует наши сведения. Кстати, где он?

— Я сказал ему, чтобы поторопился, — отреагировал на вопрос Анаэль.

— Хорошо. Нам нужно побольше подробностей о наших противниках. Я бы не отказался от встречи с настоятелем Ордена, — лэр Тестаччо, нахмурившись, гипнотизировал карту.

— Нам надо понять логику охотников. То, как они выбирают своих жертв. Как они добрались до этой деревни? Почему выбрали именно ее? Правда ли, что там жили потомки драконов? Как они об этом узнали? — Кандейлла тоже сверлил карту взглядом, словно именно она должна была ответить ему на все эти вопросы.

— Простите за опоздание, лэры. У меня есть для вас новость, — Сальваторе вошел в кабинет не один, а в сопровождении женщины. Довольно молодой, если судить по легкой походке и тонкокостной гибкой фигуре. Ниже серых глаз, внимательно изучающих нас всех, ее лицо скрывала черная густая вуаль.

— Одна из моих жен видела подозрительного человека.

Подошедший к ним Мухобой материализовал лист бумаги, долго вдумчиво переглядывался с девушкой, а потом протянул скопированный мыслескан лэру Тестаччо.

— Задерживать его она не стала, — продолжил в это же время рассказывать Сальваторе, — чтобы не спровоцировать самовоспламенение, но отследила до блока, в который он зашел. Сейчас там караулит другая моя жена. Единственная странность — он один, а молодые охотники всегда работают в команде.

— Значит, или он не молодой, или с напарником что-то случилось, или напарник уже ждал его в блоке, — перечислил возможные варианты лэр Кандейлла, внимательно изучая перешедший к нему портрет. — Возможно, кто-то из первокурсников или новеньких?

Когда картинка дошла до меня, я, как и все, убедилась, что изображенный на ней парень мне не знаком.

— Пока только следим, не вызывая подозрений, — решил ректор, переглянувшись с другими мужчинами.

— Брать надо во сне и сразу отрубать магию, — понимающе кивнул Мухобой.

— Храмы Ордена? — Сальваторе, выставив жену за дверь, заинтересованно уткнулся в карту. — Есть еще тут, тут, тут… А здесь храм недавно разрушили.

Лэр Фальтмос снова провел ладонью, и звездочка, сверкающая там, где мы не так давно сражались с драконами, пропала. Зато засияли три новых, в указанных Сальваторе местах. Но все равно они все были далеко от сгоревшей деревни.

— Мы не сможем работать на опережение, пока не поймем, как они действуют и как выбирают жертв, — Кандейлла принялся сверлить взглядом Сальваторе.

А я дернула за рукав Нима и тихо поинтересовалась:

— Как ты думаешь, зачем он жену приводил? Не мог просто мыслескан принести?

— Чтобы мы убедились, что охотника видела его жена, — шепотом уточнил Ниммей.

— Так она могла его вчера видеть или месяц назад, — не знаю, почему меня вдруг перемкнуло, но прямо в голове все чесалось в попытке понять этот момент.

— Ящерица, я ему и так не доверяю. Не нагоняй! — Ним приобнял меня, прижал к себе и поцеловал в макушку. — Может, ему мощности не хватило снять копию с ее памяти, и понадобилась помощь ментального мага.

Зуд в голове не прекращался. Мое подсознание явно что-то беспокоило, но вот что? Что-то связанное с этой девушкой…

— Она же маг, да? — это я уже громко поинтересовалась у Сальваторе. Тот не сразу сообразил, о ком речь, но потом с удивлением посмотрел на меня и отрицательно качнул головой: — Она магически одаренная, но, как и всем женщинам, владеющим стихийной магией, ей ее перекрыли еще в раннем детстве.

— А если восстановить потоки?..

Я видела в ней магию! И-ить, в ней она бурлила и пенилась просто, но при этом не выплескивалась наружу. Вот что меня беспокоило — это странное отсутствие контакта с внешним миром.

— Восстановление потоков невозможно, лэра, — в глазах смотрящего на меня мужчины промелькнуло что-то похожее на надежду.

Я обернулась к Ниммею, потом взглянула на Анаэля и Натана. Парни, похоже, сообразили, что у меня в голове стремительно зарождается очередная шальная идея, и напряглись. Все.

И не только они — Фредонис, Роджер… Да даже ректор с проректором поглядывали на меня с подозрением.

— Верните ее, пожалуйста, — попросила я и плюхнулась попой на письменный стол, пока мужчины снова сгрудились вокруг карты. Правда, они уже на нее почти не смотрели, а обсуждали необходимость встречи с настоятелем Ордена.

Доли через две лэра Руджери снова вошла в зал, огляделась и подошла ко мне. Я мысленно подозвала Нима как консультанта.

— Привет, меня зовут Рина, — представилась я.

— А меня Реджина, — девушка с надеждой уставилась на стоявшего к нам спиной Сальваторе, и тот сразу же обернулся и успокаивающе улыбнулся ей. А потом снова с какой-то непонятной надеждой посмотрел на меня.

— Ним, смотри! — уже не задумываясь, насколько невежливо это выглядит, я принялась бегать вокруг и показывать на явно напуганной моим поведением девушке места, где ее протоки были кем-то словно перевязаны. Словно шел ровный-ровный канат — и вдруг раз, запутался, и получился узел, грубый и неаккуратный. После которого канат развернуло, и вместо того чтобы тянуться дальше вперед, он свернул в сторону…

Я даже потрогала один из узлов, совершенно не представляя, что с ним можно сделать.

Во время бала я мало приглядывалась к женщинам вокруг, даже к невестам Их Величеств, тем более внутренним зрением. А вот Реджину — разглядела, наверное потому, что меня очень занимало, зачем ее сюда притащили.

— Я тоже вижу этот узел, ящерица, — Ним непонимающе посмотрел на меня. — Он уже вросся в проток. Тебе правильно сказали, развязать его не получится.

По возможности незаметно прислушивающийся к нашему разговору Сальваторе едва слышно вздохнул.

— А если его вырезать и срастить протоки? — принялась размышлять я вслух, заодно массируя узел пальцами.

Девушка продолжала спокойно стоять, поглядывая на мужа.

Мужчины делали вид, что разговаривают, но было видно, что они заинтересовались происходящим.

Уже было ясно, что с наскока придумать, как победить охотников, не получилось и требовалась более глубокая и детальная проработка плана. Понять, почему для начала карательных действий выбрали именно ту несчастную глухую деревушку, сразу тоже не удалось.

— Зачем вы вообще женщинам магию блокируете? — с возмущением поинтересовалась я у первого из местных, на кого взгляд попал. Это оказался Роберто.

— Считается, что они слишком эмоционально нестабильны, — ответил он мне немного растерянно, наверное, впервые осознав, как бредово звучит это объяснение.

— И ты тому живой пример, — пробурчал Анаэль, зевая неизвестно уже в какой раз по счету.

— Итак, что будет, если я сейчас рубану этот узел и попробую срастить два обрубка? — я уставилась на этих… шовинистов гендерных… И-ить… сами они нестабильные!

— Магия хлынет… — Робби тоже подошел ко мне и уставился на узел, который я держала в руках. — Застоявшаяся накопившаяся магия… Это может быть опасно, надо…

Я уже поняла по их лицам, что они просто никогда раньше ничего подобного не делали, ни о чем таком не задумывались, и единственный, кто был заинтересован в восстановлении магии у Реджины, был ее муж. Остальные просто не понимали, зачем мне это. Даже Ним…

— Это будет опасно для нее или для окружающих?

Снова переглядывания, пожимания плечами…

Главное, ректор и его друзья стоят, помалкивают. Было бы опасно — давно бы уже рявкнули. И Сальваторе не дергается. Значит, все дело в том, что раньше такого никто не делал. Конечно, раньше же здесь не было драконов.

Вотесть у меня предчувствие, что шарахнет этой застоявшейся магией — мало не покажется! И именно это — опасно…

И-ить, а магия-то у нее не огненная, водяная. Значит, мне нужен Фредонис.

— Ним?! Если Фредо втянет в себя ее магию, с ним ничего не будет?

— Нет. Переварит и отрыгнет, если что. Но лучше бы он это делал драконом, — Ниммей тоже не пытался меня остановить, наоборот, я почувствовала, как в нем вспыхнуло любопытство.

Схватив несопротивляющуюся девушку за руку, я быстро потащила ее во двор, остальные пошли за нами, смотреть эксперимент…

Мне даже в голову не приходило спросить, хочет ли Реджина, чтобы я вернула ей магию. Почему-то казалось вполне естественным, что раз не возражает — значит хочет. Я бы хотела…

Нет! Я бы дралась, кусалась, царапалась, сбежала бы из дома, но не позволила бы в детстве так над собой надругаться…

— Значит так, — я пристально посмотрела на Фредо, стоявшего рядом, пока еще человеком. — Я рублю, ты втягиваешь в себя все что выплеснулось, а Адам быстро сращивает… И так с каждым узлом. Их тут девять вроде…

— Двенадцать, — подсказал Робби, тоже пристроившийся поближе.

Конечно, ему ведь как целителю интересно. Но у Адама силы сейчас побольше, а задача наипростейшая — соединить два обрубка.

— Ну… начали!

Да, идея выйти во двор была очень здравая, потому что магия выплеснулась вверх мощной струей. Напор был такой, что дыру в потолке пробило бы с первого этажа и до крыши. Да и во дворе посносило бы все… Если бы не Фредо, мгновенно втянувший этот фонтан в себя, как когда-то Ниммей поглотил бушующее магическое пламя. Среди зрителей кто-то уважительно присвистнул.

А я тут же перешла к следующему узлу, который показал мне Робби…

Мы действовали на удивление слаженно и быстро. Роберто показывал узел, я рубила, Адам тут же соединял обрубки и скреплял их своей ангельской или целительской силой… теперь и не разберешь. Золотая энергия широким кольцом окутывала едва заметную тонкую полоску, и тут же все становилось единым целым.

Новый надрез с двух сторон узла, новый двойной фонтан магической энергии в воздух, новая золотая полоска…

Когда все наконец закончилось, вновь обратившийся в человека Фредо сверкал на нас темно-синими глазами, волосы у него тоже прибрели заметный синий оттенок, и даже кожа вроде бы стала отливать синим…

Убиться плеером!..

Обессиленный Адам с трясущимися руками тихо осел на землю. Ох, что-то я не подумала… Вот уж кто перенапрягся, причем и физически тоже. Ведь ему пришлось удерживать и стягивать эти обрубки, вырывающиеся и фонтанирующие во все стороны…

И тут рядом со мной пальнуло сырой водяной магией. Такой мощной, что я даже отпрыгнула в сторону.

Реджина испуганно ойкнула и виновато посмотрела на меня. А потом покачнулась и упала в обморок, прямо на руки мужу.

— Это у нее временное, — успокоил Робби Сальваторе. — От магического переполнения…

— М-да… нескучно девки пляшут, — громко выдал помалкивающий до этого Тимоха. Окружающий нас народ начал тихо посмеиваться.

— Держи! — ректор и проректор с недовольными лицами протянули какие-то бумажки лэру Кандейлла.

— Это они на тебя спорили, — шепотом пояснил мне Роберто.

И-ить…

— Взрослые же люди, а ведут себя… как дети! — тоже шепотом буркнула я.

— Ничего, я потом проценты с выигрыша потребую, как твой брат, — хихикнул подошедший к нам Тимка.

Глава 19. Даже маги не вечны

Пока я размышляла над странностями поведения взрослых мужчин и заодно «наслаждалась» паническим откатом из серии: «А что бы было, если бы?..», Сальваторе успел куда-то отнести свою жену и вернуться к нам.

— Лэра, — в его карих глазах кроме уже привычного насмешливого ехидства сверкало что-то похожее на благодарность. — Мы с Реджиной очень вам признательны, как и остальные мои семь жен.

Дальше последовала выразительная пауза, во время которой я пыталась понять, это просто вежливая фраза или тонкий намек, а мужчина, склонив голову набок, смотрел на меня, ожидая, словлю ли я на лету, что он конкретно имел ввиду.

Первым отреагировал стоявший со мной рядом Ниммей:

— Слушай, у тебя совсем чувство самосохранения отсутствует?

— Да уж, это пострашнее, чем когда я с Абангу ругаюсь и чую, что все ее подруги — за нее, — присоединился Тимка. — Их всего четверо, и моя только одна.

Роджер лишь понимающе хмыкнул, тоже с болезненным сочувствием поглядывая на Сальваторе.

— А я вообще не понял, почему Ринку никто не остановил, — высказался Чезанно. — Когда жен восемь, одной больше, одной меньше — разницы не заметно… Но ведь убить же могло! Или Академию разнести по камушку. А на красочное развлечение, которое вы устроили, билеты надо было продавать!

Да, насчет билетов он прав — мы выползли во двор буквально со звонком будильника, поэтому любопытные лица светились в каждом окне. И-ить… Интересно, а шпион из Ордена видел, как мы тут развлекаемся?

— Убить не могло, — вмешался воодушевленно-возбужденный Роберто. — Наоборот, этим способом раньше лечить пытались. В учебниках написано, что проводились исследования ранней смертности среди женщин и попытки восстановить заблокированные протоки. Самым опасным во время таких экспериментов был выброс застоявшейся силы, с мощным напором вылетающей в воздух. Поэтому проделывать все рекомендовано на открытой площади, в присутствии нескольких сильных магов соответствующей и противоположной стихии. Так что Рина действовала строго в соответствии с правилами.

— Под воздействием зуда от шила она действовала, — фыркнул Анаэль. — Но у меня даже сон временно отступил, когда я оценил объемы, бурлившие внутри самочки лэра Руджери.

На «самочку» упомянутый лэр слегка поморщился, но очевидно решил, что беспрестанно зевающим королям простительно. К тому же лэр явно рассчитывал, что до меня дойдет его намек про семь жен, поэтому ссориться с Анаэлем опять же было невыгодно.

— Мы уже видели, как один дракон поглощает магию своей стихии, и даже не сомневались, что второй дракон способен с этим справиться, — решил пояснить свое поведение ректор. — Но в моем кабинете проводить операцию по очищению потоков вам никто бы не позволил. Ваш муж просто выставил вас во двор раньше, чем это сделал я. А вот что найдется тот, кто сумеет срастить уже обрезанные протоки, мы сомневались. Это еще никому не удавалось. Надо будет обрадовать лэра Деметрио, что у него на кафедре учится гений, провернувший такое чудо.

— То есть вы спорили на Адама? — решила зачем-то уточнить я.

— Нет, — ухмыльнулся лэр Тестаччо. — На то, что ваши мужчины так и не призовут вас к порядку.

— Да, лэр Рин, — хохотнул Мухобой. — Вам явно надо третьего мужа. Двое с вами не справляются.

— Могли бы сами остановить, — мне вдруг стало почему-то обидно за Фредо и Нима. Если бы они сказали, что так делать нельзя, я бы не стала. Но Фредонис вообще помалкивал, а Ниммей только на улицу выгнал. И правильно поступил, как выяснилось.

— Нам было интересно, — честно признался ректор. — Рассуждая с точки зрения практической пользы, вы только что сделали на одного сильного мага воды больше. А так как большинство охотников — маги огня, вы немного увеличили наши силы. Трудозатраты, конечно, слишком большие. И маг воды — женщина, да еще и совершенно необученная, но чисто теоретически от ваших действий есть польза.

— Только от вашей неудачи, лэр Рин, пользы было бы больше, — ухмыльнулся Мухобой. — Вы бы продолжали спокойно учиться и не мешались у своих мужчин под ногами.

Душа просила ответить, и я с трудом сдержалась, успокоив себя тем, что эта парочка проиграла моему завкафу.

Краем уха я услышала ответ Сальваторе Ниму:

— Я доверяю своим женам, лэр Витьерра. Мы уже больше двадцати лет сражаемся вместе, это большой срок. Мы умеем договариваться спокойно — просто они всегда делают то, что я сказал. Безо всяких ухищрений.

Убиться плеером! По-моему, Ниму только что сейчас заехали по самцово-патриархальной мозоли. Если она у него есть, конечно. Ну и по Фредо тоже катком проехались.

Сделав самое равнодушное лицо, на какое была способна, я повернулась к Робби и пристала к нему с кучей вопросов:

— То есть раньше такое уже проделывали? И как? Что ты имел в виду под ранней женской смертностью?

Роберто, тоже прислушивающийся к разговорам вокруг, понимающе улыбнулся.

— Да, пару тысяч лет назад группа целителей выдвинула теорию, что женщины с блокированной магией живут меньше, чем более слабые магически, но без перевязанных протоков. Утверждали, что внутреннее излучение магической энергии заставляет организм раньше изнашиваться.

— А это действительно так? — насторожилась я. — Женщины живут меньше?

— По статистике, средний возраст жизни женщин из семей магов около трех сотен лет, чуть больше, чем у людей, — продолжил отдуваться за всех Робби. — У мужчин средний возраст жизни — четыреста лет, но иногда бывают долгожители, которым и по пять сотен, и по шесть. А бывает, как у Чезанно, например, уже какое поколение триста пятьдесят лет максимум, — Роберто кивнул в сторону недовольного Чеза, обсуждающего что-то с Роджером и Жаном.

Фонзи, Тим и Ним тоже организовали свою отдельную группу.

Адам восстанавливался, сидя под деревом, а рядом с ним пристроился Сальваторе. Очевидно сообразил, что после того, как он в сторону двух моих мужей плюнул, у его оставшихся семерых жен надежда только на нашего местного ангела. Я еще сутки точно буду дуться!..

Неподалеку от нас с Робби выразительно помалкивал непривычно синенький Фредонис.

Троица руководящего состава Академии удалилась руководить.

— Вон у Фредо мать умерла, когда ей еще и ста не было, — вспомнил Роберто. — А у меня до сих пор прапрабабушка жива, хотя ей триста двадцать уже. Но по ней вообще не скажешь, выглядит лет на сто, не больше. — Обалденный комплимент для женщины! Хотя в этом мире, возможно, и комплимент? — При этом она из семьи магов воздуха и магия у нее заблокирована.

— Да, у Роджера тоже прапрабабушка еще жива, — присоединился к сбору статистики Фредонис. — А у Жана умерла недавно, хотя была целительницей.

— То есть с незаблокированной магией? — уточнила я, и Фредо подтверждающе кивнул.

— Да, исследование тогда забросили именно потому, что четкой взаимосвязи между блокированием магии и сроком жизни не обнаружили. Просто женщины-маги живут в среднем меньше, чем маги-мужчины. И все, — попытался закончить разговор на эту тему Робби. — Но как раз тогда были очень популярны попытки очистить протоки от застарелой магии. Мы эти исследования на втором курсе проходим. В то время очень много шарлатанов было, рекламирующих разные диеты, постоянные упражнения с рунами и многое другое. Ну и обрезание узлов для того, чтобы выпустить магию на свободу. Я тебе сейчас картинку из учебника покажу! — Роберто снова увлекся, создал мыслескан и протянул мне нарисованный контур женской фигуры, вокруг которой пунктиром были начерчены протоки, обрубленные в двенадцати местах. — Смотри, соединить их никому не удавалось. Но магия уже переставала накапливаться. Предполагалось, что от этого прекращаются головные боли, восстанавливается память, улучшается работа мозга.

— Думаешь, обман? — я вспомнила шарлатанов из своего мира, тоже рекламирующих свои услуги, которые в лучшем случае не приносили ни вреда, ни пользы. А в худшем…

— Рин, блокирование магии никак не может влиять на самочувствие, понимаешь? — Робби посмотрел на меня как на маленькую. — Протоки перевязывают только если магия стихийная и ее уровень выше сорока процентов. Это делается, чтобы защитить, а не навредить.

— Если бы уровень магии можно было искусственно снижать, его бы просто уменьшали и все, — решил высказать свое мнение Роджер. — Вот у меня у кузины магию блокировать не стали, хотя у нее уровень слегка за пятьдесят.

— И сколько времени вы искали смертника, готового взять ее в жены? — с ехидством поинтересовался Чез. — Сам жаловался, что еще немного — и в старые девы придется записывать.

— Да уж, я удачно подвернулся, — улыбнулся Натаниэль. — Мирелла хорошая девушка и магию свою использует на пользу природе.

Анаэль помалкивал, потому что тяжело острить, постоянно зевая.

— А что, жена-магичка это так опасно? — я в упор уставилась на Чезанно. — Вроде ты до сих пор живой.

— В Ланке уровень магии воздуха шестьдесят процентов, но в ней еще и целительной столько же. Так как я тоже маг воздуха, никаких проблем не будет. А если бы я был магом воды, например, а в Ланке было бы стихийной магии меньше, чем сорок процентов, то мог бы родиться или сильный маг воды, или универсал вода и воздух, или слабенький маг воздуха, или сильный целитель. Как повезет. Не каждый род готов пойти на такой риск.

— То есть выгоднее брать в жены магически сильных стихийниц? Это логично. А пятьдесят процентов — это еще слабенькая, поэтому и не пристроить было?

И-ить, что-то я запуталась. Вроде Робби же говорил, что блокируют после сорока, значит, пятьдесят — это уже вполне себе сильный маг…

— Спрашивать уровень магии у женщин неприлично, — пояснил Роберто. — Определяют именно по наличию или отсутствию перевязанных протоков. Раз не заблокировали — значит слабенькая, для сильного магического рода неподходящая партия, а в жены магу природы из захолустья какого-нибудь никто девушку из такой семьи не отдаст.

— Психи вы все… — констатировала я. — Идите спать, мне на тренировку пора.

Парни слегка ошарашенно переглянулись и заржали, немного нервно. Потом зевающая часть действительно отправилась спать, а я — начинать новый день в компании с Демо.

* * *

— Говорят, вы сегодня решили попробовать себя как целитель? — дождавшись, пока я выдохнусь и начну дышать как загнанный конь, которого проще пристрелить, Демо решил начать светскую беседу. Конечно, когда еще пообщаться с любимым студентом, как не в процессе сражения, чередуя вопросы с советами?

— Вы опять начали сражаться с моей палкой, студент Рин. Она не сделала вам ничего плохого! Вы должны нападать на меня, а не на мое оружие.

Ему хорошо рассуждать, ведь он-то как раз так и делает — нападает именно на меня. А мне приходится защищаться, стараться уберечь руки, ноги и плечи, а еще отвечать на вопросы.

— Скорее, как его помощник — я только делал надрезы, Роберто наблюдал, а Адам зашивал, — отчиталась я, нанося удар после каждой пары-тройки слов. Воспоминания о том, как у нас все здорово получилось, придали мне силы, и я даже перешла от обороны к атаке.

— То есть вы сумели не просто очистить магические протоки, но еще и восстановили течение магии? — Демо дал мне какое-то время почувствовать привкус уже почти достигнутой победы, а затем снова принялся гонять по двору.

— Да, — пропыхтела я, лупася ненавистную палку.

Плечо ныло ужасно. И руку поднимать было больно. В такие моменты иногда возникало желание послать всех вдаль, объявить, что я — девочка, упасть в траву и сдохнуть… Но нельзя!..

И оправдывать свою слабость тем, что я другого пола, тем более нельзя.

Среди первокурсников мелькают парнишки такой же комплекции, как и я. И у Сальваторе жена ходит с мечом наверняка не для красоты! Так что… дудки! Не сдамся! Сначала палке наваляю, а потом и любимому преподу… куда дотянусь… хотя бы по ноге!

— А еще говорят, что перевод Академии в боевой режим — ваша заслуга, — даже не поморщился, а ведь я ударила со всей силы! Ладно, попробуем иначе…

— Не моя… Охотников!.. Они перешли от угроз к действию.

Я едва успела затормозить, так резко Демо опустил палку. Еще бы миг — и я бы ударила его по ребрам со всей своей силы.

— Пойдемте со мной, Рин…

Мы молчали всю дорогу, пока бежали в сторону общаги огненного факультета… Ну скажем так, Демо быстро шагал, а я очень быстро семенила рядом. Молча влетели в блок, молча прошли в гостиную, и к нам так же молча присоединились еще трое молодых мужчин — Медо и еще два визуально знакомых мне преподавателя с кафедры.

На столе тут же возникла уже знакомая мне карта.

— Где?

Я напряглась и постаралась вспомнить то, что видела в зале ректора. Каким-то чудом мои воспоминания проявились на карте — и звездочки, и колечки, и красный крест. Вроде даже те последние три храма, что показал Сальваторе, вспомнила.

Мужчины как-то очень загадочно переглянулись. Звездочки мгновенно исчезли, словно их и не было. Я даже не сразу сообразила, что Демо заменил карту, убрав ту, на которой нечаянно засверкала секретная информация. Колечки и красный крест остались.

— Значит здесь? Много?

Я не сразу поняла вопрос, но потом сообразила:

— Полдеревни… — и на всякий случай решила уточнить: — Меня там не было, туда Ним и Фредо летали.

Мужчины опять молча переглянулись.

— Почему выбрана именно эта деревня, не слышали? — Демо сейчас очень напоминал лэра Кандейллу, разговаривая с картой и сверля ее ненавидящим взглядом.

— Нет, никакой взаимосвязи ни с чем пока не обнаружено, — призналась я со вздохом.

— Ясно. Спасибо. Идите на занятия, студент Рин, — отсутствующе-задумчивым голосом послал меня мой препод, а Медо еще и проследил взглядом, чтобы я точно вышла в коридор.

В столовую идти уже смысла не было, так что я сразу поплелась на рунологию, после которой была боевая магия, затем теория вероятностей…

«Наша жизнь полна случайных событий. О каждом из них можно сказать, что оно произойдет с некоторой вероятностью. Вероятность события равна отношению числа благоприятных исходов к общему числу исходов…»

— На экзамен по изящной магии пришло двадцать студентов: восемь магов воздуха, семь магов огня, один маг земли и остальные — маги воды. Порядок сдачи экзамена распределяется жребием. Найдите вероятность того, что последний сдающий экзамен студент будет с водяного факультета.

— Одна пятая, — оттарабанила я, едва преподаватель замолчал.

— А можно подробнее? — уточнил лэр Стефанно.

Тоже молодой совсем еще мужчина. Яркий такой блондин с ослепительно белозубой улыбкой и карими глазами.

— Всего исходов двадцать, благоприятных — четыре, так как магов воды четверо. Четыре двадцатых это две десятых или одна пятая, — отчиталась я.

— В вашем мире есть такой предмет, лэр Гончаров? И вы его изучали? Жаль, что у вас с собой нет учебников, я бы с удовольствием почитал…

Да, все же удобно, что это наполовину технический ВУЗ оказался, а я в своем мире не на гуманитария училась. Поэтому хотя бы половина предметов мне понятна. Вот окажись я девочкой из института культуры, например? И-ить, даже подумать страшно!

После теории вероятностей у нас была каллиграфия. Я вернула преподавателю отсканированный Борхелем в двух экземплярах учебник по старинным рунам, как добавочный к нашим уже имеющимся пяти тысячам основных, оказавшихся, как выяснилось, сокращенным и адаптированным вариантом более развернутой версии на пятнадцать тысяч. В старину одной руны огня было четыре варианта…

Убиться плеером, упасть и не встать!

В столовую я прискакала впереди всех, потому что в животе уже намечалась маленькая революция с транспарантами и митингами. Вся наша команда была в полном сборе, даже мои драконы и правящий разноцветный дуэт проспались и выползли.

Адам, правда, все еще был немного бледноват, и темные тени под глазами его не украшали. А волосы у Фредониса вроде бы слегка потемнели, но все равно синий оттенок заметно.

Я виновато шмыгнула носом, когда меня заметили, и привычно уселась между Нимом и Тимом, напротив Фредо.

Глава 20. Устав — это очень важно!

Ниммей пододвинул мне тарелку с супом, и я молча принялась ее уничтожать, изредка посматривая на сидящего напротив Фредониса. Вроде не злится и не расстраивается… Только я все равно чувствую себя виноватой в случившемся. Ведь это же мне приспичило вернуть магию той, кто об этом даже не просил! Тимка такое поведение называл по-простому: «присралось». Вот мне именно оно и сделалось…

— Я так понимаю, что раз у нас счет один-один, мы с Льдинкой можем расслабиться и не ожидать грома и молний на наши головы? — поинтересовался Ним, отнимая у меня пустую тарелку с первым и подсовывая полную со вторым.

— Что значит «один-один»? — тут же возмутилась я. — В отличие от некоторых, я никого не обманывала, не усыпляла, ничего не скрывала и вообще действовала под присмотром и с консультацией специалиста, — я кивнула в сторону Роберто.

— Поздравляю, тебя крайним назначили, — съехидничал на мое высказывание Тимоха.

— Да без проблем, — улыбнулся Робби, обнимая пристроившуюся рядом Агату. Глаза у девушки довольно сверкали, и она с одобрением поглядывала в мою сторону. — Хотя я действительно только присматривал. Всю основную работу сделал Адам, а спасением Академии от магического потопа занимался Фредо.

Я посмотрела в сторону спасителя и решилась поинтересоваться:

— Как ты себя чувствуешь?

— Довольно странно, — Фредонис кривовато улыбнулся. — Такое ощущение… всемогущества. Словно стоит мне махнуть рукой — и пол-Академии смоет…

— Так и есть, — фыркнул Ним, переглянувшись с Анаэлем и Натаном. — Ринка у нас чистый огневой маг, путь и не дотягивает пока до силы чистокровного дракона. Ты же был универсал, а теперь столько мощи внезапно привалило, вот тебя и плющит с непривычки.

— Я стопроцентный некромант, а водяной магии всего процентов шестьдесят-семьдесят, показатель постоянно скачет. Интересно, какой уровень у меня сейчас? — Фредо вытянул вперед руку, и я залюбовалась, как красиво переплетаются и перепутываются в его протоках две совершенно независимых струи магии — черная и синяя.

С ума сойти! Еще недавно я вообще не видела течения магии и охотилась за лимагосами вслепую. Потом начала прозревать, если напрягусь. А теперь мне надо напрячься, чтобы не видеть!

Я полюбовалась на сверкающего красно-золотым Ниммея, а затем необдуманно повернулась в сторону Натана и Анаэля. Отчаянно заморгала, пытаясь увидеть их снова привычными, а не ослепляющими до слез и рези в глазах. Снова обернулась к Ниму…

— Не паникуй, ящерица. Привыкнешь яркость настраивать и переключаться в нормальный режим. Такова драконья доля, — последнюю фразу он сказал настолько жалостливо, что я не выдержала и рассмеялась. А Ниммей продолжил, кивнув на Фредо: — Льдинку на халяву магией накормить очень на пользу. Только надо подождать, чтобы слопанная немного усвоилась и стабилизировалась.

— То есть ты считаешь, что можно всем женам Сальваторе магию вернуть? — я удивилась и обрадовалась одновременно. Просто была уверена, что в итоге это мне придется уговаривать парней восстановить каналы оставшимся семерым девушкам.

— Если среди них нет универсалов, а только чистые маги воды — нужно, — серьезно кивнул Ним. — Только не потому, что на несколько необученных магов в Академии станет больше. А потому, что Фредо как маг станет сильнее. Я-то чистокровный дракон, сам магией делиться могу, — самоуверенная интонация Нима вызвала у меня ностальгические воспоминания о первых днях в Академии. Вроде бы совсем недавно было… А такое чувство, что вечность уже прошла, лет пять — точно.

— Тебе тоже добирать некуда, надо научиться пользоваться тем, что есть, — продолжил разглагольствовать Ниммей. — И раз вы с Льдинкой были такие идеальные антиподы, значит, вначале ты задействовала те же процентов шестьдесят-семьдесят. Сейчас раскрутилась на всю мощь. Вот Фредо здесь родился, и его как мага воды уже раскачали до предела. А предел этот, получается, не стопроцентный. Не будь он драконом, чужая сырая магия просто выплеснулась бы из него и смыла тут все к едрене фене. Ведь маг не способен усилить уже имеющийся от рождения уровень, верно? — Ним повернулся к Роберто. Похоже, не только мне нравится использовать его как консультанта.

— Развить — без проблем, увеличить то, что дано от природы — нет, — согласно кивнул Робби.

— Вот! — Ниммей поднял вверх указательный палец и посмотрел сначала на Фредо, а потом на меня. — Будем откармливать Льдинку до ста процентов! Чтобы не выделялся из семьи… Конечно, он у нас и так стопроцентный, но некромант. Я таких драконов не знаю, — Ним пожал плечами и вопросительно посмотрел на Анаэля. Тот лениво помотал головой:

— Эксклюзивная порода, размножить и закрепить ген не получится — самок такого же вида поблизости нет…

И-ить, сейчас я кому-то устрою разнос с громами и молниями! Самок поблизости нет! Да даже если бы и были, кто бы их к Фредо подпустил ближе, чем на пару метров?!

С усмешкой посмотрев на меня, пылающую праведным гневом, демон ухмыльнулся:

— Жадина ты, саламандрочка! Все себе. Прямо как Сальваторе, только наоборот.

— Ты ящерицу плохому не учи! — огрызнулся в шутку Ним. — Сначала один про третьего мужа намекал, теперь ты про гарем с гендерным переворотом… Завязывайте юморить, не смешно совсем! У нас с Льдинкой и так личная жизнь по графику.

— Надо тогда двенадцать, чтобы на каждый день в дюжнике, — гоготнул Фонзи и тут же закашлялся под недобрым взглядом Ниммея.

— В нашем мире неделя была, — задумчивым тоном произнес Тим. — Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота и воскресенье.

— Имена какие-то все женские, — хмыкнул Анаэль с ехидством в голосе. — Три мужа и четыре жены получается.

— Да им немного набрать осталось, — поддержал шутку Роджер. — Ринка как раз сойдет за Воскресенье, а то я не очень понял, мужское это имя или женское.

— Только Среда, Пятница и Суббота долго не протянут, будут одноразовые члены семьи…

— Как раз не члены…

— Не будет у нас в семье других женщин, — спокойно прервал нарастающее веселье Фредо. — И мужчин других тоже не будет.

Он это так серьезно и уверенно произнес, что все сразу заткнулись и успокоились.

— Вот мысль насчет увеличения уровня магии мне понравилась, — после этой фразы я почувствовала, что начинаю краснеть.

И-ить, стыдно как! Ведь мнением Фредониса ни я, ни Ниммей не поинтересовались, все решив за него. Ясно, что он возражать не станет, но спросить нужно было. А то я с ним… как они со мной…

— Но это при условии, если Адам согласится еще раз поучаствовать в подобной операции.

— Спасибо, что спросил, — наш местный ангел улыбнулся, все еще немного замученно. — Сегодня я больше не оперирую. У меня до сих пор стойкое ощущение, что по мне плясал дракон. Вот потом можно будет рискнуть. Надо только договориться с преподавателями, чтобы за это зачеты ставили. Если уж они решили гордиться тем, что у них в студентах гений, пусть я не только за идею и общественное мнение страдать буду. Конечно, можно утешать себя тем, что я кормлю магией дракона, но, только без обид, это слегка ветеринарией отдает. А у нас такого предмета нет.

— Драконы — это не к ветеринарии, а к магическим созданиям ближе, — улыбнулась Адаму Агата, при этом щекой прижимаясь к плечу Роберто.

— Такого предмета у нас тоже нет, есть про создание големов, но мне кажется, это еще обиднее, чем ветеринария.

Где-то поблизости я услышала знакомое хихиканье — сидящий неподалеку Эззелин внимательно прислушивался к нашему разговору. Комментировать он ничего не стал, просто гордо оторвал свою задницу от скамейки и удалился из столовой. Фредонис проводил его задумчивым взглядом, потом посмотрел на меня и пояснил:

— Он сегодня сообщил мне, что мой отец официально взял в жены его сестру. Утром была свадьба.

— Поздравляю с мачехой, — мрачно буркнул Чез. — Уверен, через девять месяцев появится новый наследник.

— Забей, у тебя теперь свое герцогство есть! — Фонзи отреагировал на новость более оптимистично. — И женился ты намного удачнее.

Народ нервно хохотнул, а Фредо улыбнулся, потянулся через весь стол и погладил меня по пальцам, особенно по тому, на котором сверкало его семейное «проклятье».

— Пошли отцу письмо с соболезнованиями по случаю такого печального события, — обычно молчаливый Жан тоже решил высказаться. — Когда у жены такие запросы, как у молодой лэры Веккьони, поздравлять совершенно не с чем.

— А она тоже маг огня? — не знаю, почему я это спросила…

Наверное, из-за того, что почувствовала, как Фредониса задели слова Жана. И ляпнула первое, что пришло в голову.

— Нет, они с Эззи универсалы, только Эззелин почти стопроцентный огненный маг с небольшими способностями управлять магией земли, а Эльза, наоборот, сильный маг земли с небольшой добавкой огненной магии. В любом случае ей все заблокировали еще в детстве.

— А как это происходит? Сразу после рождения? В два-три года? Кто-то приходит домой? Блокировать же не так опасно, как разблокировать?

Фредо несколько растерянно обернулся к Робби, и тот рассмеялся:

— Проконсультировать? Понимаешь, Рин, есть разные блоки — временные, которые ставят детям, чтобы они себе не навредили, и постоянные, которые ставят женщинам, чья магия опасна для окружающих. У всех новорожденных принимающий роды целитель берет кровь, чтобы как можно точнее определить уровень магии, — после этих слов мое подсознание активировалось и принялось бегать в голове, стуча в барабан и ужасно отвлекая. — После чего магия специальным образом полностью блокируется. У всех: бытовиков, целителей, магов природы или стихий. Потом, в возрасте двух-трех лет магию возвращают, причем сделать это может только целитель. И снова берут анализ крови. У мальчиков уровень магии обычно не меняется, а у девочек бывает резкий скачок вверх, и тогда целитель завязывает протоки, независимо от желания родителей.

— Почему?

— Потому что это опасно для жизни и здоровья ребенка, а также людей вокруг. Подробнее я тебе не скажу — это входит в расширенный курс целителей, работающих с детьми при лечебницах, — Робби пожал плечами, обнял покрепче Агату и добавил:

— Если у девочки уровень стихийной магии изначально высокий, то тоже протоки завязывают, но уже с согласия родителей. Просто чтобы проблем не было…

— А если у мальчика произошел резкий скачок?

И-ить, что-то меня прямо до зуда разобрало! Хочется понять, до какой степени тут неравноправие докатилось.

— Если больше сыновей нет или они более слабые магически, то блокируют на несколько лет, чтобы потом еще раз проверить, — уверенно ответил Фредонис. — Мне вернули магию только в пять, магия воды постоянно росла.

Подсознание угомонилось, отложило барабан и принялось записывать что-то в блокнотик. Я даже разглядела слова «кровь», «анализ», «Орден»…

Убиться плеером!

— Я знаю, как они это делают… То есть мне кажется, что я знаю… То есть… — все смотрели на меня опасливо, как на слегка, но безнадежно спятившую.

— Ящерица, ты выдыхай…

— Кровь, понимаете? Когда ребенок рождается, берут кровь! И потом снова ее берут! А по крови можно не только уровень магии, но и наличие гена дракона вычислить. И если люди Ордена есть везде, то…

— Саламандра, ты иногда такие гениальные мысли выдаешь, что я даже нервничать начинаю — вдруг у тебя мозги перетрудятся и вырубятся. Надо как-то выяснить, не проверяли ли в той деревне недавно ребенка, и если проверяли, то…

— Надо временно запретить блокировку детей по всей стране? — предложила я.

Местные парни задумчиво переглянулись.

— Надо Мухобою рассказать, — Роджер оторвался от скамейки и посмотрел на меня: — Пошли, шкет, будешь докладывать начальству о своем прозрении.

Я растерянно посмотрела на Нима, потом на Фредо.

— Давайте все пойдем, а?

— Конечно, кто ж тебя одну к ректору отпустит? Жалко старика, — рассмеялся Ниммей. Фредонис только ласково улыбнулся и опять незаметно погладил меня по пальцам.

Лэр Тестаччо, Мухобой, лэр Кандейлла и остальные завкафы с деканами заседали в ректорской, причем делали это настолько шумно, что наш вежливый стук проигнорировали. Пришлось постучаться погромче.

Зато когда я пересказала им свою идею, в зале на какое-то время наступила тишина.

— А что, неплохая версия, — наконец выдавил из себя лэр Гальторе. — Других у нас все равно нет.

— Вы этим малолетним лэрам об этом зря сказали, — хмыкнул Мухобой. — Сейчас креатив попрет и инициатива из всех щелей.

— Главное, чтобы они с другой мегаинициативной бандой не объединились, — пробурчал лэр Кандейлла. — Те постарше и Устав в открытую не нарушают, а нос любопытный так и норовят просунуть, пользуясь родственными связями.

— Это вы про лэров Троватто? — уточнила я. — А они ваши родственники?

— Внуки троюродные, — лэр Рудольф с подозрением посмотрел на меня: — То есть слияние банд уже произошло?

Парни тоже уставились на меня, ожидая ответа.

— Не было никакого слияния! — возмутилась я. — Демо спрашивал о том, как мы протоки вычищали и сшивали!

Какая я молодец, не соврала и преподавателя не выдала. Мало ли чего ему по Уставу за выяснение секретной информации положено?.. И-ить… и мне за разглашение тоже наверное приз во всю спину…

Я нервно поежилась, вспомнив прогон Фредо и Эззи через строй.

— Ну, это у него наболевшее, — облегченно выдохнул лэр Кандейлла, а вот Мухобой еще пару мигов посверлил меня неодобрительным взглядом. Но я была как кремень, менталом не прошибить!

— Надо направить запрос в ближайшие к этой деревне лечебницы, — ректор задумчиво постучал по черному переговорному камню.

— А может, не надо? — внезапно расхрабрилась я. Наверное, от переживаний за Устав, тайну и Демо.

Пока я собиралась с духом, чтобы пояснить свою мысль под суровыми мужскими взглядами, меня спас Ним:

— Если охотники и правда через лечебницы драконов вычисляют, то как только на них запрос свалится, они поймут, что их раскрыли. И начнут искать другие способы, махать крыльями не по делу, ветер создавать, пыль в глаза пускать.

— Как я не люблю эти шпионские выкрутасы, — горестно вздохнул Мухобой, отвлекаясь от просверливания во мне дырки. — Но пацаны правы, нужно все засекретить, — при этом лэр Фальтмос так на меня зыркнул, что я почувствовала себя мухой, которую вот-вот прихлопнут. — Даже со второй драконьей семейкой ничем не делиться без надобности.

Ниммей прямо весь засветился после этой фразы.

— А вы тогда объявляетесь двойной объединенной командой. Сейчас посмотрим, что тут у нас по комплектации выходит… Итак, кого назову, отходят влево, ясно?

— Да, лэр Фальтмос! — хором оттарабанили местные, ну и мы за компанию. То есть я. Ним и Их Королевские Величества снисходительно кивнули.

— Вольпе и Фадда, маги огня, две единицы, есть!

Фонзи и Ксирономо честно отошли туда, куда велено.

— Веккьони… тьфу ты, Моранди и Гальярди, маги воды, две единицы…

У Фредо едва заметно дернулся уголок губы, когда его назвали по роду отца, но он молча присоединился к Фону и Кси, вместе с Роджером.

— Агостини и Рандаццо, маги воздуха, две единицы…

Жан и Чез тоже перешли в другую группу.

— И остался у нас Корелли, маг жизни… Ну и дополним Донати, раз он уже операции по восстановлению протоков проводит.

Робби и старающийся как можно незаметнее сиять Адам перешли к большей кучке.

Остались только я, Ним, Анаэль, Натан, Агата и Тимка.

Мухобой с тоской посмотрел на нас, явно испытывая сильное желание послать к… едрене фене.

— Огонь, огонь, огонь… Опять, вашу ж… огонь… и надо же, земля! Кстати, еще землю бы… — тут он нахмурился и с еще большей тоской посмотрел на Агату.

Я просто физически ощущала муки, которые он испытывал. Наконец лэр Фальтмос с облегчением выдал:

— Как жене лэра Корелли разрешаю присутствовать, но зачислить вас в команду не могу — вы беременная.

Агата вздохнула, но промолчала. Зато оживился Тимка:

— Я тогда свою девушку приведу, Абангу…

— Природницу? Она же не одна, она с остальными придет! — возмутился лэр Тестаччо, а потом устало махнул рукой: — Эти точно свои, так что плюс четыре мага земли и природы. Два в ту команду и три в этой.

— Значит у нас одна нормальная команда из десяти человек и вторая из четырех огненных магов и трех магов природы. Расформировывать бесполезно. Дополнять будем? Целителей вам не надо. — Мухобой кивнул в сторону Анаэля и Натана. — Их величества с того света поднимут, почти как некроманты. Значит, требуется еще два воздушника и два водяных… Где смертников искать, готовых вступить в эту огненную команду?

— Я только еще двух огневиков знаю, — немного нервно засмеялся Кандейлла. — Они чудесно вольются в это общество.

— Слушай, твои же оба менталы, верно? — задумался о чем-то ректор. — Вот и пусть учатся ментально взаимодействовать. Будет наша секретная огневая ментальная мощь.

— Точно! — загорелся Мухобой. — Один из Троватто, один из драконов, один из королей и кто-то из трех природников. Половина с одной командой пошла, половина с другой. Где-то рядом действуют, ментально переговариваются, Троватто курируют всю эту начальную школу…

— Я бы к ним еще Хамона пристроил, он все равно в одиночку не боец, но менталист хороший.

— А в плохие дни можно и вторую драконью семью подключать, там наоборот сплошные маги воды. Может, если кому из огненных охотников сырцом водяным зайдут, так тот воспламеняться передумает…

— Вот теперь все по Уставу, — ректор удовлетворенно покивал сам себе. — Вся информация только внутри команд, передача на сторону — разглашение, карающееся по Уставу. Ясно?

— Да, лэр Тестаччо! — дружно выдали местные, ну и я примазалась за компанию.

Глава 21. Измерения крутизны — традиционная мужская забава

Не знаю как остальных, но меня факт того, что мы теперь официально признанная боевая единица, очень обрадовал. Одно дело, когда я была «шкет при команде Фредо и под присмотром Нима», и совсем другое, когда я полноправный участник группы с красивым названием «огненно-ментальная мощь».

— Жду вас всех вечером. Магов природы сами в известность поставите, — озадачил нас Мухобой. — Троватто и Гверцони я предупрежу. Будем думать, как проверить вашу идею, лэр Рин, — обращение ко мне получилось с легким ехидством, на которое я даже внимания не обратила.

— А сейчас маршируйте на занятия, лэры…

Первым из зала вылетел Тимка, бурча что-то про зельеварение, на которое он жутко опаздывает. Потом в обнимку выплыли Агата и Роберто, за ними остальные местные парни, даже Адам.

Остались только я, два моих дракона и ангел с демоном.

И тогда Анаэль плюхнулся на стул, хотя остальные стояли, оглядел нас всех, потом перевел взгляд на ректора и с нагловато-самоуверенным выражением лица произнес:

— С Сенатом мы договорились скрывать от народа проблемы в Ордене. И то, что гражданская война в сущности уже началась — тоже, потому что пока это лишь единичный случай, который не должен повториться. По крайней мере, я рассчитываю, что вы сделаете для этого все возможное.

Говорил он все это тем самым голосом, от которого у меня, как драконицы, сердце начинало заходиться, ладони — потеть, а ноги — подгибаться. Противный липкий страх, с которым практически невозможно бороться.

Причем, похоже, этот голос действовал не только на меня, но и на магов. Мужчины начали едва заметно дергать плечами, шеей, переглядываться и невербально сигнализировать о том, что им несколько неуютно.

— Конечно, мы, — Анаэль кивнул в сторону помалкивающего Натана, — в свою очередь готовы сделать все от нас зависящее, чтобы помочь вам в этом. И даже будем прислушиваться к вашим пожеланиям, как к людям, живущим в этом мире значительно дольше нас. Но у меня тут возник один вопрос…

Прессинг немного ослаб. Я быстро провела мокрыми ладонями по штанам и отметила, как лэр Тестаччо незаметно вытирает капельки пота на лбу. Остальные мужчины тоже выглядели не лучшим образом.

— … а когда в Хитхгладэ последний раз была более-менее значимая политическая заварушка?

— Мы довольно часто делим острова с Гурдгладэ и Тид Гладэ, но во внешних войнах участвуют лишь маги королевской гвардии. А внутренних у нас не было… — Мухобой напрягся, вспоминая. — … Да, последний раз что-то похожее происходило во время пять тысяч четыреста восемнадцатой династии, примерно семь тысяч лет назад.

— То есть у вас семь тысяч лет тишина и покой? И по случаю нашего появления мир вздрогнул и Орден тряхануло? А семь тысяч лет назад по какому случаю веселились?

— Что-то связанное с Орденом, — лэр Тестаччо выразительно кашлянул и внимательно посмотрел на Анаэля. — Если вас интересуют более точные подробности, библиотека Академии в полном вашем распоряжении, ваше величество.

И-ить, до меня наконец-то дошло, что именно происходит! Привыкший быть на первом плане демон не оценил, что его вычеркнули из руководства, да еще и обозвали «начальной школой». Конечно, он не дурак и понимает, что самостоятельно в одиночку не справится. Просто решил слегка осадить ректорат в воспитательных целях. И ректорат это тоже понял, и теперь лэр Тестаччо пытается красиво разрулить сложившуюся ситуацию.

— Интересуют, — Анаэль вполне мирно улыбнулся. — У вас есть исторические хроники тех лет?

— Академия возведена на десятый год правления первой династии, и с тех пор все важные события заносятся в ее летопись, так же как тексты всех пророчеств, победители и проигравшие, имена новых королей… Само собой, даты и причины внутренних войн, когда ректорам приходилось руководить Сенатом, королем и королевской гвардией, там тоже указаны.

— Что ж, — Анаэль словно проигнорировал тонкий намек на то, что он не первый король, которым руководят во время внутренних конфликтов, — значит, надо найти время ознакомиться с архивами. Раз они в моем полном распоряжении в любое время… — Демон и ректор обменялись пристальными прожигающими друг друга взглядами. — Ведь практического опыта нет ни у кого из нас, придется озаботиться теоретическим. И, повторюсь, мы готовы прислушиваться к вашим пожеланиям, но очень рассчитываем, — и тут по нам всем снова прессануло, — что вы не будете принимать важные решения, не посоветовавшись с нами.

— Ваше величество, я руководил этой Академией, когда еще вас…

На лице демона появилась настолько вызывающе-скептическая улыбка, что лэр Тестаччо прервал свою речь на полуслове.

— Я доверяю вашему жизненному опыту, — Анаэль резко сбавил силу давления, и снова стало можно дышать. — И воздерживаюсь отнапоминаний о своем нечеловеческом происхождении и королевском титуле в присутствии студентов, но я очень-очень рассчитываю на наше полное взаимопонимание. Мы не действуем без вашего одобрения, вы не действуете без нашего.

— Соглашайся, Томазо, — разрядил напряженную обстановку лэр Фальтмос. — Иначе будут лезть в каждую щель за приключениями, под предводительством этого недолэра без юбки, — и он выразительно скосил глаза в мою сторону. — Драконы, демоны, ангелы… Наша задача людей уберечь, а эта компания нам помогать собирается, так что все по Уставу. Договор об объединении военных сил против общего врага.

— Если речь о моем одобрении, то я согласен, — поджав губы, хмуро выдал ректор. — А вот если прислушались к нашим пожеланиям и сделали по-своему — то нет. Раз вы являетесь студентом Академии, лэр Джаннини, за вашу безопасность отвечаю я, демон вы или ангел. И за этих троих орлов, — лэр Тестаччо кивнул в нашу сторону, — тоже отвечаю я. И для меня вы все — студенты, ясно? Короной сверкать во дворце будете. И раз не хотите на троне штаны просиживать, а собираетесь навести порядок в своей стране, значит, и сами его соблюдайте.

Анаэль лениво оторвался от стула, неуловимо быстро оказался рядом с ректором и протянул ему руку:

— Договорились. Действуем лишь после общего одобрения. Не ставьте Сенат в известность о нашем договоре, иначе они потребуют такой же. А так мы будем лишь прислушиваться к их пожеланиям.

На губах демона промелькнула хищная довольная улыбка, когда лэр Тестаччо ответил ему:

— Договорились.

— Очередной контракт с демоном заключен, — тихо фыркнул Натаниэль. — Пойдемте на занятия, балаган закончен.

Когда мы вышли в коридор, Ним посмотрел на довольного Анаэля и фыркнул:

— Выпендрился?

— Молчи, животное, — усмехнулся демон. — Зато теперь они у нас под колпаком.

— И мы у них тоже, — буркнул недовольно Ниммей. — Видел я их одобрение… И так-то чуть что: «Надо доложить Мухобою», — передразнил он Роджера.

— Ты асоциальное существо, — подколол Анаэль Нима. — Саламандрочка, и та послушнее и дисциплинированнее. Просто на ее задницу приключения слетаются, как мухи на мед…

— И тут по ним Мухобой мухобойкой… — хмыкнул Ниммей, приобняв меня и прижав к себе.

— Нам надо соблюдать законы живущих здесь людей, если мы не хотим навредить им. Ведь мы ничего не знаем об этом мире, — озвучил свою позицию Натаниэль. — Наш опыт им тоже пригодится, так что я очень доволен заключенным соглашением. К тому же он касается только войны с охотниками, а у нас есть еще одно важное дело — найти демиурга и выяснить, как открыть этот мир и опять же не навредить живущим в нем людям.

— Да уж, — я резко вспомнила, что от этого важного дела зависит жизнь Натана, — демиурга тоже надо искать…

— Сначала в местных архивах пороемся, — уверенно объявил Анаэль. — Люблю почитать перед сном исторические хроники, усыпляет мгновенно. Но раз там есть про пророчества, может, там будет и про демиурга? А еще меня очень напрягают эти измененные демонические заклинания, которыми пользуется Орден. Так что попробую из местных летописей вычислить намеки на затерявшихся в этом мире демонов. Ангелы без благодати не жильцы, а мы можем переходить из тела в тело вечность. И сдается мне, один из нас крутится в руководстве Ордена.

У Фредониса едва заметно дернулась венка под правым глазом, и это все, что выдало внешне бушевавшую у него внутри бурю. Мысль о демонах, властвующих в Ордене, разрушала его и без того постоянно перестраивающуюся картину мира. Ничего, он у меня сильный, справится…

Я уже обнимала Нима, прижимаясь щекой к его плечу, но потянулась и свободной рукой сжала пальцы Фредо, крепко-крепко. Дождалась, пока буря в его душе постепенно уляжется, и только после этого объявила:

— Ладно, мальчики, у меня сегодня первый урок фехтования.

— Пойдем, я тебя провожу, — Фредонис ловко перехватил мою ладонь, и теперь это он сжимал меня за пальцы. — Мне тоже не помешает размяться.

— Тогда уж давайте все пойдем, потыкаем друг в друга шампуром с ручкой, — сострил Ним, так и не переставший прижимать меня к себе. Я сама осторожно попыталась освободиться.

— Нас просили соблюдать конспирацию и вести себя по-лэровски, — напомнила я. — Это сейчас в коридоре никого нет…

— Ладно, пошли фехтанем, конспираторы, — согласился Ним, явно неохотно убирая руку с моей талии.

Их Разноцветные Величества отправились в другой зал. У них сегодня по расписанию, которое упорно соблюдал Натаниэль, была боевая магия.

Фехтованию нас должен был обучать лэр Селестино Сантини, гибкий, стройный, невысокий мужчина с виду лет так сорока с небольшим, а уж сколько на самом деле — не представляю.

Но только со шпагой у меня отношения упорно не хотели складываться — я ее ужасно боялась в руках противника и постоянно отпрыгивала или выгибалась ужом. Сама же размахивала ей как мечом под осуждающим взглядом лэра Сантини.

Иногда я отвлекалась от издевательства, чтобы полюбоваться на дуэль Нима и Фредо. И не я одна, все присутствующие поглядывали на моих мужей с одобрением или тихой завистью.

Фехтование на самом деле не являлось обязательным занятием, но преподаватель находился в зале ежедневно, так что каждый желающий мог прийти в любое время, когда ему удобно, и поупражняться. Только у меня даже природная настырность никак не хотела просыпаться, лениво огрызаясь и намекая, что меч гораздо лучше, надежнее и вообще не такой страшный, хотя и тяжелый.

В итоге лэр Селестино сдался первым и тактично намекнул, что если лэр Рин не желает брать ежедневные индивидуальные уроки, то… ловить лэру тут нечего и можно смело покинуть зал, чтобы в нем стало немного свободнее. Удивительно, но я даже не обиделась, а обрадовалась.

Предупредив мысленно мужей, я побежала в лес, к природницам. Правда, Тим и Роджер успели оказаться там раньше меня и сейчас все активно переругивались, разделяясь на пару и тройку.

Тимка шепотом пересказал мне начало спора: Роджер в категоричной форме объявил Каджисо, что та будет сражаться только под его присмотром. И вот уже долей сорок эта влюбленная парочка занимается выяснением, кто за кем должен присматривать и кому без кого только лучше. Ну а остальные изредка подливают масла в огонь, чтобы веселье не прекращалось.

Я, тоже шепотом, уточнила у Тима, с кем бы он хотел остаться.

— Ним с тобой в одиночку не справится, — хихикнул Тимоха. — Тебе ж демон разрешил двух мужей не зря, а по жизненной необходимости. Чтобы был пригляд. Хотя у вас всё строго по пословице про семь нянек… Но мне так спокойнее будет. Я уже с Абангу договорился. И эсне Адвара сказала, что она тоже с нами, раз уж делиться надо. Заодно по случаю девицу новенькую натаскает, — Тим кивнул в сторону Чечи, про которую все, включая меня, успешно забыли. — А Каджисо и Уорнеш парням на радость достанутся, — тут Тимоха на пару мигов задумался и добавил: — Или для тренировки нервных клеток.

— Ладно, все! Ночью додеретесь, в укромном уголочке. А сейчас уже к ректору пора.

Громкий голос Тима с эхом прогремел по поляне.

— Не собираюсь я с ней драться! И спрашивать не буду, сказал, со мной пойдет, значит со мной. А то разошлась, права качать… Я, может, уже у отца разрешение на свадьбу получил, так что оформлю опеку и будешь ходить рядом, ясно?!

— Кто ж тебе позволит надо мной опеку оформить? — засмеялась Каджисо. — Даже в вашем темном государстве для этого мое согласие надо.

— А ты, значит, против? — злобно процедил Роджер. — Или хороший секс не повод для свадьбы?!

— Предложение нормально сделаешь — подумаю, — тряхнув золотыми локонами, девушка выпрямила спину и гордо задрала вверх подбородок.

— Да… чтоб тебя! — выругался Роджер и первым рванул по тропинке прочь из леса.

За ним следом побрела я, а потом уже остальные.

Иэх, нам тоже где-нибудь в укромном уголочке… сразу всем троим. Вот как они на личный график ни намекают, а мне лучше всего, когда оба рядом. Но сейчас была очередь Нима, только когда у нас получится это все провернуть — непонятно. Я Мотю с таким режимом жизни навестить не успеваю какой день… Как он там без меня?

К ректору мы завалились самыми первыми, даже Мухобой появился лишь долей через двадцать, так что какое-то время я тихо веселилась, наблюдая, как лэр Тестаччо пытается поухаживать за эсне Адварой.

Причем самое интересное я уловила не сразу. Они оба были из гендерно-радикальных и строго противоположных миров, но эсне очень спокойно реагировала на то, что ректор пытался ее опекать — пододвинул стул, позволил выбрать вино, сам открыл бутылку и разлил по бокалам… двум.

Мы тихенько устроились на стульчиках в уголочке и не отсвечивали. Даже Каджисо с Роджером не ругались, наверное, потому что сидели далеко друг от друга. Но я-то как раз восседала рядом, поэтому пихнула парня плечом и кивнула на разворачивающееся перед нами шоу:

— Учись! А то в начале нашего знакомства кто-то хвастался, что женщин умеет завоевывать.

— Я хвастался, что они от меня не убегают, — огрызнулся Роджер, хмуро глянув на довольную Каджисо, о чем-то весело щебечущую с Уорнеш.

Решив не портить другу и без того плохое настроение, я принялась рассказывать про свою короткую карьеру фехтовальщицы. Даже на остроты не стала обижаться — пусть уж поязвит, стресс залечивая.

А потом пришел Мухобой, за ним следом завкафы, затем подтянулись наши парни, мои мужья, Анаэль с Натаном…

Последними, усталые и серьезные, появились Медо, Демо и знакомый красивый шатен, который успокаивал меня целую вечность назад, когда я в этом же зале пыталась не разрыдаться. Даже сейчас вспоминать страшно, а уж тогда буквально лихорадило. Хорошо, что все обошлось без жертв, и тот кисель мы растопили как раз с помощью природниц… Вдруг они и сейчас принесут нам удачу?

— Рад встрече с вами, лэр Рин, — шатен улыбнулся мне приятной ласковой улыбкой. А я попыталась вспомнить, как его зовут… Хамон? Да, вроде бы Хамон.

Вот Медо почему-то поглядывал на меня очень неодобрительно, словно я сделала что-то не так. Да и Демо был несколько напряжен, как будто ожидал большой неприятности.

И-ить, не понимаю, в чем я перед ними провинилась?

Но тут лэр Кандейлла, до этого пару долей наблюдающий за нашими переглядываниями, снизошел и пояснил, что все трое преподавателей приглашены для того, чтобы возглавлять и присматривать. Вот тогда братьев отпустило, и они выдохнули. Зато я чуть было не обиделась! Выходит, он подумали, что я проговорилась про наш утренний разговор и им сейчас выпишут по первое число два раза? Ну ладно Медо, а Демо-то как в голову пришло, что я его выдам?

Я пообижалась какое-то время, пока троих новоприбывших ставили в известность о нападении на деревню, а они старательно делали вид, что слышат это в первый раз. А потом пришлось навострить уши и следить за дебатами, а то договорятся до чего-нибудь без моего одобрения…

Нет, в итоге мужчины дружно додумались, что заслать в лечебницу надо пару — парня и девушку. Причем подходящая для осмотра девушка у нас имелась, в целях полной конспирации даже беременная. Но кандидатуру Роберто как мужа пришлось забраковать:

— У тебя на лице аристократическое происхождение с первой династии и до наших дней отпечаталось, — высказался кто-то из парней, вроде бы Чез. — Надо кого-то попроще.

— Тимку можно, — предложила я. — Он вполне себе деревенский…

— Нет, лэр Тимофей иномирный, это может помешать ему быстро сориентироваться. А пара из двух иномирцев в такой глуши вызовет подозрения, — несмотря на то, что Демо был младшим, это не мешало ему вести себя более активно.

Или наоборот, умение наблюдать и незаметно направлять приходит с возрастом? По крайней мере ректорат в наши обсуждения не лез, тихо разговаривая о чем-то своем, связанном с учебным процессом. Мы тут о проникновении в логово врага, а они о планах на следующий семестр… Убиться плеером… Но при этом я чувствовала, как к нашим переговорам внимательно прислушиваются.

— Тогда Фона надо, — выдвинул друга Ксирономо.

— Если лэр Вольпе не возражает…

Лэр Вольпе не возражал, наоборот, его совершенно не аристократическое лицо прямо засветилось от счастья.

— Тогда давайте разработаем легенду, а завтра с утра подправим ее на местности…

На обсуждении расстановки сил команды сопровождения я вспомнила, что сегодня не ужинала. Только смысла плестись в столовую уже не было, поэтому я осталась спокойно сидеть между своими драконами. Через какое-то время голод отступил, но стал наступать сон…

Зато я наглядно убедилась, что даже теоретическая подкованность лучше, чем никакая. И еще, как бы уверенно ни рассуждали Демо и Медо, только искоса они постоянно посматривали в сторону Мухобоя, ректора, деда и остальных завкафов. Сразу чувствовалось, что все эти теоретические знания получены от старших и их одобрение до сих пор имеет значение.

Семь тысяч лет мирной жизни, раз в пять сотен лет небольшие магические катаклизмы, массовый всплеск агрессии среди нечисти и снова тишь и благодать. Только войнушки от скуки с соседними государствами за право владеть какими-то островами… И-ить, странно, что они тут вообще до сих пор не забросили все, а обучаются сражаться, слаженно и продуманно. Наверное, все же практика кое-какая встречается не только раз в пятисотлетку.

Иначе совсем странно и непонятно.

Почему во время внутренних заварушек управление вооруженными силами переходит от королевской гвардии, которая хоть иногда разминается, к Академии? Только потому, что здесь магов больше? Вернее, здесь собран весь магический стихийный молодняк. Конечно, магов проще усмирять магами… Но, может, дело не только в этом?

Главное, Анаэль тихо помалкивал и никуда не лез, только кивал изредка или выдавал что-то одобрительное. Вот Ним пару раз встрял, уточняя возможности драконов и ангелов.

А еще при планировании пытались для подстраховки учитывать наличие не только общей артефактовой, но и ментальных связей.

Например, Хамон мог работать центровым передатчиком между братьями и мной или Нимом. Установить связь с Фредо у него получилось с трудом, но при желании докричался бы.

— Нам надо будет немного потренироваться во взаимодействии, лэр Векк… Моранди, — улыбка у преподавателя ментальной магии была ментально-сногсшибающая. Но у меня уже стойкий иммунитет на красивых мужчин. Надеюсь, у Фредониса тоже.

Закончили мы, как ни странно, еще до заката.

Вылет за сведениями был запланирован поздно ночью. В этот раз мне даже настаивать не пришлось, что я участвую — каждый дракон был на счету.

Фон и Агата нарекались семейной парой, которая ищет место для собственного дома, так, чтобы и Агате дело было, и ее мужу.

Рожа у Фонзи была не аристократическая, а вот магия — стихийная, элитная. Не в каждой деревне нужен «огневик», пусть и средненький (уровень магии на глаз оценить не так просто, а вот стихию не спрячешь). Да и целительница-природница не везде сгодится, если уже свои, проверенные, есть.

Так что вполне в духе этого мира было ходить от деревни к деревне, если связей для трудоустройства не оказалось. И куда же еще идти за сведениями, как не в лечебницу? Ведь в ней работали целители из ближайших деревень, знающие большинство живущих в округе. Именно поэтому выдавать себя за жителей окрестностей смысла не было — вычислят и заподозрят недоброе. А от стихии Фона до большого пожара ассоциативно доболтаются. Опасная вещь — логические цепочки…

По всему пути отступления от лечебницы до портала на определенном расстоянии находились ребята из нашей смешанной двойной команды.

Сначала Фредо и Робби — вода, если нападение охотников, дракон — если срочно убегать, целитель — если понадобится помощь. Потом Ним, Роджер и Натан — еще дракон, вода, целитель и небольшая тягловая сила, если разделиться с Паулем.

У самого портала должны были отдыхать Демо, я и Анаэль. Куратор и одновременно ментальный связист, дракон и тоже ментальный связист, ну и целитель, который может излечить даже последствия нападения охотников.

Остальным полагалось скучать возле нашего портала в полной боевой готовности под присмотром Медо.

— Сбор в два ночи, — объявил Демо, переглянувшись с братом. — До этого времени можете поспать или поесть, — он выразительно посмотрел на меня, потому что мой живот в который раз тихо пробурчал о том, что с ним плохо обращаются.

И тут меня осенило…

— Мотя!

Народ привычно уставился на меня, как на душевно нестабильную. Пришлось пояснить:

— Можно взять с собой Мотю, чтобы Фон и Агата на нем умчались, если что.

Наткнувшись на непонимающий взгляд большинства присутствующих, я уже не с таким энтузиазмом в голосе уточнила:

— Это мой мотоцикл… ну, та штука, на которой я каталась, когда в Академию приехала.

— Хм… — Демо и Медо переглянулись, потом оба синхронно отрицательно помотали головами: — Яркий артефакт. Запомнится и привлечет внимание, а нам это не нужно. Чем незаметнее все пройдет, тем лучше.

— Ну и ладно, — я вздохнула и направилась к двери. — Но если что, можете и на него рассчитывать. Он хороший и скучает, наверное.

Глава 22. Пастораль

— Ну что, ящерица, полетели добывать тебе еду? — Ним, пользуясь тем, что в коридоре снова было пусто, приобнял и прижал к себе. Я, не оглядываясь, протянула свободную руку назад и схватила Фредо, подтащила поближе, обняла обоих мужей и быстро поцеловала каждого по очереди.

— Как же мне хорошо, когда вы оба рядом… — не то чтобы это был тонкий намек, просто мне действительно спокойно и уютно, когда с каждого бока по любимому мужчине. — Только я не настолько голодна, чтобы съесть даже треть козы, — понаслаждавшись, честно призналась я.

— Лишь на оленя согласишься? — пошутил Фредо, после того как мы прослушали горестную урчалочку моего живота, очевидно, представившего отчего я отказываюсь.

Я тихо шмыгнула носом и вздохнула. Что ж, раз тут все против меня, включая собственный организм…

— Можете у нас поесть, — пригласил Тимка. — Девчонки на ужин много наготовили.

Стоявшая рядом Абангу приветливо улыбнулась и согласно кивнула.

Я обернулась на звук открываемой двери. Вслед за нами в коридор выплывали две парочки — Роберто с Агатой и Роджер с Каджисо. Причем оба парня выглядели гораздо более недовольными, чем девушки.

У второго дуэта это постоянное состояние, а в первой паре Робби очень нервничал. Он вообще долго не хотел позволять Агате участвовать в этой «авантюре», когда в наличии имелась еще целая толпа кандидаток.

Только эсне Адвара за девушку уже не сойдет, слишком взгляд уверенный и лицо серьезное.

Красавица Абангу со своим кудрявым каштановым безобразием на голове и добрым взглядом карих глаз вполне могла бы подойти, если бы не тонкий шрам от скулы до подбородка. Здесь женщины со шрамами на лице большая редкость, и на него обязательно обратили бы внимание и запомнили.

Русоволосая голубоглазая хохотушка Каджисо внешне сошла бы за приличную жену, если бы постаралась. Это только с Роджером она готова пререкаться часами.

Но девушку забраковали из-за магии — кроме природной в ней еще бурлила водяная, причем именно бурлила, очень заметно. И это, как ни поверни, было подозрительно. Если местная — почему не заблокированная, если попаданка — почему бродит по глухим местам с полагающимся всем стихийницам баронским титулом и выплатой от государства? По этой же причине не подошла я.

С такой серьезной лэрой как Уорнеш, несмотря на шикарную золотую косу почти до колен, которой могла бы гордиться любая местная девушка, вряд ли кто-то рискнул бы поговорить по душам. И тем более поделиться тайными сведениями. Взгляд ее серых глаз просто замораживал… Правда, Ксирономо это не мешало поглядывать на девушку время от времени. Словно только сегодня разглядел, какая она красивая.

А про Чечилию опять все забыли. Когда же я напомнила, переглянулись и отмахнулись. Наверное потому, что она была действительно местная и свой боевой характер после сцены ревности Паулю больше не проявляла. Мне иногда казалось, что она умеет становиться невидимой. Даже я про нее за все время обсуждения вспомнила лишь пару раз. Может, из-за того, что она очень удачно сливалась с остальными природницами — невысокая, пышнобедрая, с тонкой талией, впечатляющих размеров бюстом и золотыми локонами.

На фоне русоволосых подруг больше выделялась Абангу со своими каштановыми кудряшками, чем новая ученица эсне Адвары.

— Спасибо, Тимош.

Не хотелось мне лететь охотиться на козу! Вот если бы впереди была вся ночь, может, и согласилась бы. Полетали, поохотились, а потом…

Я потерлась щекой о плечо Нима, одновременно обнимая руку Фредо, и вздохнула. Вроде бы в наличии два мужа, и при этом уже третьи сутки никакой личной жизни.

Так что пошли мы ужинать к природницам. Роджер тоже присоединился к нам, несмотря на то, что опять поругался со своей девушкой.

А ведь идеальная магически пара! Ладно, в Каджисо природы больше, воды меньше, а в горячем, как кипяток, Роджере все наоборот.

Но по характеру…

Мне иногда казалось, что смешливой природнице доставляет удовольствие доводить бедного парня до кипения. Причем больше никому не удавалось закипятить его до состояния «пар из ушей», только этой милой хохотушке. Словно чертики в ее голубых глазах жить не могли без испепеляющего взгляда серых глаз Роджера.

На их тренировки билеты продавать надо было… Уж не знаю, как при использовании природной магии можно умудряться высекать искры, но у этой пары они разлетались в разные стороны. Или это кипяток разбрызгивался?

И главное, ошпарят друг друга, пошумят, а потом стоят, целуются… Идиллия просто. Каджисо чуть выше, чем я, а Роджер чуть пониже Фредо, но все равно девушка ему по плечо, и сразу видно, кто инициативу в этот раз захватил. Если Каджи на цыпочках стоит, удерживая своего буйного парня чуть ли не за уши — значит, идея помириться исходит от нее, а если Роджер наклонился и обхватил девушку обеими руками, чтобы не вырывалась — значит, это он не выдержал.

— Чего опять не поделили-то? — решил поинтересоваться Тимка. — Или все еще за свадьбу дуешься? Так ты, считай, ее перед фактом поставил, а она ж такое не любит. Сам знаешь…

— Знаю… — буркнул заметно остывший по пути Роджер. — Вот пусть с фактом смирится, потом еще раз замуж позову.

— Да она ж не против, дундук ты, дубина стоеросовая… Иди, потискай, скажи, что погорячился.

— Вот уж нет! — гневно сверкнув в сторону Тимки глазами, Роджер обогнал нас и умчался вперед.

Я только вздохнула, покрепче обняв своих драконов.

Разные они у меня… Фредонис про себя всеми эмоциями осуждает поведение Каджисо, а Ним внутри прикалывается над обоими.

Пока шли от замка и до того момента, как в Тимохе проснулось любопытство, мы болтали о том, что уже вот-вот новый год, важная дата, и ее отмечать надо. И местные, Фредо и Роджер, рассказывали нам, как тут принято веселиться, а мы пересказывали, как встречают Новый Год в нашем мире. Ниммей, правда, предпочел промолчать. Может, драконы на такие мелочи, как смена года, не размениваются?

Когда же Роджер нас покинул, Тимка тоже внезапно решил догнать Абангу, и мы остались втроем. Вроде бы не в первый раз, и вместе мы не первый день, а все равно резко повисла какая-то ощутимая душная пауза. Я шла по тропинке между двоих своих мужчин, держа их за руки. Пинала ногами камушки, шишки и веточки и чувствовала, как тишина давит… давит…

— Рин, ты как себя чувствуешь? — я глубоко вдохнула и посмотрела в обеспокоенные бездонно-черные глаза. — С тобой все в порядке?

Во взгляде Нима тоже было беспокойство. Странно…

— У меня было такое чувство, что я сейчас задохнусь… в тишине.

— Ты если поболтать хочешь, так и сказала бы, а то заткнулась и… Не пугай так, ящерица.

По лицам парней было ясно, что им ничего не ясно. И вот как им объяснить, если я сама не совсем понимаю, что это было? Накатило что-то или примерещилось…

— Ты эти шутки брось, — с серьезным лицом принялся отчитывать меня Ним. — Задыхаться она тут в тишине удумала. Да нас только попроси, мы вдвоем кого хочешь заговорим, верно, Льдинка? Или ты еще одного дракона ментально нащупала? — пошутил он, состроив злобную ревнивую рожу. — Не вздумай с Сальваторе пример брать!

— Да я и сама не хочу, — к счастью, мы уже подошли к домикам природниц, — мне вас двоих вполне хватает.

— А нам тебя не хватает! Так что прекращай нам ментально изменять направо и налево. И вообще мы сюда поесть пришли…

* * *

После ужина мы какое-то время поболтали, позевывая друг на друга, а потом я как-то неожиданно заснула… и проснулась от того, что меня кто-то тормошит:

— Подъем! Подъем, ящерица! Хотела ночами не спать и мир спасать? Радуйся, желания исполняются!

И-ить, вот и зачем вылетать в такую темень… Нет чтобы поспать еще часик… полчасика…

— Ри-ин…

Да, вот так и надо меня будить! А не «подъем!»…

— Ри-ин…

Я потянулась на голос, с еще закрытыми глазами, обняла склонившегося надо мной Фредониса.

— Обниматься потом будем, когда все дела сделаем. И напоминаю, что кто-то свое получил, так что теперь моя очередь.

Резко проснувшись, я сначала обернулась к Ниму, убедилась, что тот не злится и не обижается. Затем перевела взгляд на Фредо, уловила легкое раздражение, погладила по щеке… Почувствовала себя почему-то виноватой в том, что у меня оба мужчины неудовлетворенные.

— Ри-ин, — Фредонис поймал мои пальцы около своего лица, поднес их к губам. И вот зачем нам куда-то лететь? Кого спасать?..

— Мы оба тебя очень любим…

Да… Да-да-да!..

— Но нам уже пора выходить.

— Давай, ящерица, или поднимайся и полетели, или падай и спи дальше, но без претензий потом.

— Ползи сюда, Ринка, Абангу такую бодрилку заварила, мертвого поднимет!

Бодрилка и правда была впечатляющая. У меня сразу глаза распахнулись, и жизненный тонус повысился. Ну и чувство вины, взбодрившись, ушло вдаль.

Все у нас наладится со временем… А сейчас надо лететь и контролировать, как будут искать доказательства в подтверждение моей идеи с лечебницами.

* * *

Напрямую к порталу в той глухомани, где порезвились охотники, пути не было, так что нам пришлось в паре мест выходить из одного портала и проходить пару метров до другого. Но все путешествие заняло не более десяти долей и то только из-за того, что сразу столько человек ни один портал пропустить не в состоянии — пришлось разбиваться на группы.

Удобное у них средство передвижения, ничего не скажешь.

Первыми на финишной портальной точке оказались Ним, я, Демо и Анаэль. Затем появились Фредо, Робби и Агата и третьей партией — Натаниэль, Фонзи и Роджер.

Обернувшись драконом, я подхватила Агату, Ним — Фонзи, а Фредо — Роберто. И полетели как можно выше, сливаясь с ночным темным небом.

Опустившись на поляне неподалеку от большой дороги, ведущей в деревню с единственной на всю округу лечебницей, мы еще раз пожелали Фону и Агате удачи, а Робби обнял и поцеловал свою жену на прощание.

Потом какое-то время мы еще постояли, глядя вслед уходящей в деревню паре.

Блондинистый кудрявый богатырь идеально вписывался в окружающую нас сельскую идиллию. И не удивительно, ведь Фонзи был простым парнем, пусть и городским, у которого внезапно прорезался дар к стихийной магии и некромантии. Заблокированная магия матери передалась ребенку, и сын бытового артефактора получил возможность обучаться в Академии. Только наличие аристократической магии не сделало из него аристократа. Да Фон, по-моему, не слишком к этому и стремился.

А вот Агата простой деревенской девушкой не выглядела. Нет, приодели ее красиво, платьице простенькое, светленькое, с красной вышивкой по краям. Красные сапожки и красные ленточки в черной косе. Прямо вот девица красная, распрекрасная.

Эта красна девица и Робби в грудь дышала, а уж Фонзи вообще хорошо, что не по пояс оказалась. Разница в росте у них была сантиметров в сорок, а то и пятьдесят. Причем в отличие от крепеньких природниц Агата еще и хрупкая, как тростиночка.

Нет, с Роберто она все же смотрелась более гармонично… Он и сам был стройный, сухощавый. И цвет волос у них одинаковый, черный. Только глаза у Робби серые, а черты лица привлекательно неправильные. Тогда как на Агату даже я готова любоваться часами.

— Справятся, не дрейфь! — Ним успокаивающе хлопнул Робби по спине. — Фон мужик надежный.

— Да я за Фона и не переживаю, — кривовато улыбнулся Роберто.

— Агата — тоже умница, — я решила тоже внести свою лепту в процесс успокаивания. — И потом, им и надо-то пару вопросов задать, и все. Не волнуйся!

Робби горестно вздохнул, всем своим видом выражая, что ему было бы спокойнее, если бы вместо беременной жены задавать эту пару вопросов пошел он сам.

— Ладно, давайте крыльями резвее махать, пока не рассвело. Нечего народ драконами в небе пугать.

Ниммей был прав, поэтому мы с ним взмыли в направлении портала, а Фредо, подхватив Роберто, полетел туда, где по плану они должны были дожидаться возвращения Фонзи и Агаты.

Нам же еще надо было доставить до другой «дожидательной» точки Роджера и Натана, так что действительно пришлось резво махать крыльями. Ведь после этого я должна была в гордом одиночестве успеть незаметно вернуться к поджидающим меня у портала Демо и Анаэлю.

— Все на местах? — уточнил у меня Демо, когда я опустилась и обернулась в человека.

— Угу, — кивнула я, еще чувствуя на губах поцелуй Нима. С Фредо мы просто обменялись на прощание пожеланиями удачи. Ничего, вернемся домой и… Плевала я на их очередь! Хочу сразу двоих, сил нет как хочу!

Демо закрыл глаза и словно задумался. Наверное, с братом общается или с Хамоном. Нет, скорее с братом — нам вчера небольшой поверхностный урок по ментальной магии выдали. Так вот двум ментальным магам проще связываться друг с другом на больших расстояниях, если они родственники.

Я уселась на землю рядом с любующимся рассветом Анаэлем.

— Те, кто видят эту красоту каждый день, не могут оценить ее по достоинству, — выдав эту странную фразу, демон обернулся ко мне, чтобы полюбоваться, как я в очередной раз пытаюсь безуспешно подавить зевок. — Вот я и говорю… Зажрались вы тут все, счастья своего не цените, — пробурчал он недовольно. При этом как-то так незаметно вышло, что я устроилась головой на его плече и задремала…

Несколько раз я просыпалась, даже пыталась прислушиваться к разговору Демо и Анаэля, проверяла, как там Ним, сканировала эмоции Фредо. В какой-то момент почувствовала, как демон осторожно перекладывает мою голову к себе на колени… наверное, устал сидеть в одном положении.

Очередной раз я вынырнула из сна во время обсуждения дальнейшего плана. Точно ж! Что мы будем делать потом, если моя теория подтвердится?

— Лечебниц в Хитхгладе примерно тысяч шесть, — рассказывал в это время Демо.

— А личных лекарей в семьях нет?

— Обычно принято выбирать лечебницу — поближе к дому, специалисты более опытные, стоимость более доступная. Иногда выбирают целителя — дед ходит к своему постоянному знакомому уже триста лет. Женщины предпочитают посещать женщин, я раз в год забегаю к тому, кто свободен…

— Но такого, чтобы при доме жил постоянный врач, не бывает? — упорно докапывался демон.

— Если есть кто-то из родственников, то он может подлечить и дома.

— А заблокировать магию?

— Временное обратимое блокирование магии может сделать даже опекун, а перевязывать протоки надо официально, иначе это будет незаконно. И укрывать сильного стихийного мага тоже запрещено. Каждый стихийник должен быть под контролем.

— А женщина, которая охотится за Фредо — сильный маг огня, — влезла я в разговор.

— О, саламандрочка очухалась, — засмеялся Анаэль. — Узнай обстановку, а то у меня уже задница замерзла.

— У Ордена есть разрешение брать под опеку магов-женщин с согласия родителей, — ответил мне в это время Демо. — Вот за вас до замужества отвечал лэр Тестаччо, а теперь и он, и ваши мужья, и еще я, раз вы входите в мою команду.

Убиться плеером, сколько ответственных за одну меня…

— Фредо говорит, что видит Фона и Агату и те скоро подойдут к ним, — отчиталась я.

— Потом еще полтора часа ждать, пока они вчетвером доползут до второй группы, — недовольно забрюзжал Анаэль, хотя и заметно оживился при этом. А потом вернулся к предыдущей теме: — Раз блокируют только через лечебницы, а их всего шесть тысяч по всей стране, может, имеет смысл выставить солдат у каждой?

— Только если незаметно. Гвардейцы у входа напрягут и посетителей, и целителей, — хмыкнул Демо. — А также вызовут ненужные подозрения.

— Обозвать охраной, переодеть в другую форму… Ладно, потом придумаю, — демон поднялся, потянулся и, зевнув, поинтересовался: — Ну что там у наших лазутчиков?

— Ползут в сторону второй группы, — передразнила я Анаэля. — Через полтора часа…

— Удушу! — руки демона нежно сомкнулись на моей шее.

— Все подтвердилось, — довольная своей догадливостью, я улыбнулась.

Но пока пересказывала дальше услышанное от Фредо, настроение резко испортилось:

— В той деревне у девочки обнаружили сильный всплеск стихийного дара, природа и вода. Если бы только природа — оставили бы, а из-за нестабильной магии воды нужно было протоки перевязывать, для этого вызвали целителя из города. Он приехал вечером, а ночью полдеревни уже спалили.

Я посмотрела на стоявших рядом со мной мужчин и спросила, почему-то у нависающего надо мной Анаэля:

— Зачем сжигать полдеревни, если ей уже перевязали протоки?!

- Протоки перевязали, чтобы она сырцом не смогла защищаться, — ответил Демо вместо демона. — А уничтожили… наверное, чтобы детям свою силу не передала. Это вопрос скорее к целителям, но мне кажется, дело именно в этом.

Глава 23. Сюрпризы бывают не только приятные

Сидеть спокойно у меня не получалось, как я ни пыталась. То бегала кругами вокруг портала, то замирала и уговаривала себя не беспокоить Фредониса, при этом старательно сканируя его эмоции… Сосредоточен, собран, шагает по дороге в компании Фона, Робби и Агаты. У него есть дело — он идет ко мне. А я тут бегай и нервничай!..

Одна радость — где-то в часе ходьбы от нас точно так же страдают еще трое — Ним, Роджер и Натаниэль. Обидно, но навстречу им не вылететь. Утро уже давно, и драконы — это не ласточки, чтобы летать в небе, не привлекая внимания.

Даже в первый раз, в сожженную деревню, они ночью прилетали, причем с официальным визитом. Короли и их охрана, оглашенная демиургом. То есть скрываться было не обязательно.

Сейчас же мы тут все такие таинственные, внимания привлекать не хотим…

— Студент Рин, защищайтесь, — мне в руки полетела палка, очень похожая на ту, с которой мы ежедневно тренировались. Я даже в первый момент решила, что Демо ее с собой принес.

А потом стало не до размышлений.

Правильно, чем маяться в ожидании, лучше заняться делом. Так что следующий час я провела с пользой.

Но вдруг Демо неожиданно прервался, нахмурился и уставился на портал — по нему пошла легкая рябь, предупреждающая, что через пару мигов портал откроется и пользоваться им сейчас нельзя.

Мы едва успели спрятаться за редкими деревьями и затаиться. Из портала вышло трое магов. Трое огненных магов. Взрослые мужчины, а не молодые парни типа тех, с которыми я сражалась во дворце. Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Нас трое, их трое… Демо уже наверняка предупредил Медо…

Главное, хоть одного надо взять живым, обязательно. Уж они-то знают намного больше, чем пацанята, идущие на первое задание!

Но тут портал снова покрылся рябью. Наши спешат к нам на помощь? Нет… Еще троица огненных магов. И-ить! Меня начало потряхивать от смеси волнения и первых всплесков адреналина.

Да, это будет не первое в моей жизни сражение, но все равно страшно.

Страшно, потому что адреналин еще не захватил разум. Страшно, потому что я тут же вспомнила два живых факела во дворце. Да, возможно именно эти люди спалили целую деревню… полдеревни… но все равно — они же… люди!

Люди, с которыми мы сейчас будем сражаться, по-настоящему, чтобы убить, потому что иначе они убьют нас.

— Ящерица, я лечу к вам!

— Нет, — принялась я отговаривать Нима, наблюдая из-за дерева, как появляется третья тройка огненных магов: — Жди Фредо и остальных. Вдруг на них тоже нападут? Мы справимся. Я же дракон!

— А они — охотники на драконов… Я лечу к тебе!

— Ним, у тебя есть приказ…

— У меня есть ты!

— Я тут не одна, а с Анаэлем и Демо. И сейчас прибежит еще толпа народу. Мы справимся! — во второй раз я вложила в эту фразу всю свою веру, и Ним, скрипя зубами так, что мне даже отсюда было слышно, согласился.

Портал больше не рябил, да и охотники, переговариваясь и оглядываясь по сторонам, двинулись по тропинке прочь… Но вдруг один из них резко затормозил и с пол-оборота пальнул огнем в мою сторону.

Выходит, они нас давно заметили? Плевать! Я отпрыгнула, оборачиваясь в дракона и втягивая в себя огонь, как учил Ним, не дав разгореться пожару… А потом рыкнула и кинулась в бой. Люди они или нет, но их тут девять опытных магов…

На меня напали сразу пятеро, двое достались Анаэлю и двое — Демо. Те, кто набросились на демона, наверное, очень удивились… если успели. Два удара огненным хлыстом — и нет огненных магов. Еще два удара — и Демо тоже не с кем сражаться… Так даже скучно!

Я со своей пятеркой развлекалась подольше, просто потому что не хотелось спалить всю округу. Поэтому я не выдыхала, а наоборот, вдыхала огонь, которым палили в меня. Я втягивала его как воздух, заглатывала… глубоко, до самых легких… всасывала магию, впитывала…

Наверное, будь они магами воды, мне было бы сложнее — пятерым бы победить меня не удалось, а вот пятнадцати… Хотя тогда я бы себя не ограничивала и просто пооткусывала бы им головы! Или лапой, с размаха… так чтобы летел далеко и со свистом. Или хвостом… острым кончиком, со всей силы…

И-ить! Отцепись ты… пакость какая! Уф…

Конечно, после того как я ему грудную клетку проткнула, а потом еще помотала на хвосте, чтобы скинуть — никакой маг не выживет. Но вот того, которого я лапой полетать отправила, возможно, удастся реанимировать?

Хорошо, когда не только я про взятие живого пленного думаю — Демо и Анаэль тоже сообразили и побежали разыскивать моего мага-летягу. А я осталась разбираться с оставшимися тремя. И сразу заметила, как двое стараются меня отвлечь от третьего, пытающегося добраться до потенциального языка.

Обойдешься! Я уже ученая. Знаю, что ты ему не помочь хочешь, а спалить, если он без сознания. А так как приземлялся он не на мягкую перину, а на шишки и пенечки, то мог и отрубиться при посадке. Надеюсь, что не навсегда и Демо успеет ему магию заблокировать.

Поэтому третьего все же пришлось кусать — выбора не было. Лапой давить было еще противнее. Так что я куснула и принялась отчаянно плеваться…

Ну не готова я воспринимать людей как пищу! Не готова! Уф… Даже желудок скрутило от отвращения! Поэтому двоих оставшихся все же пришлось раздавить.

— Что, опять куда-то вляпалась? — поинтересовался отвратительно довольный Анаэль, наблюдая, как я отчаянно оттираю лапы. Мутить меня вроде бы уже перестало, но все равно прямо жизненно необходимо было помыть руки… лапы… А так как мыть их было негде, я терла их об листву, землю, даже о сосну или что-то похожее попыталась, но бедное дерево так отчаянно заскрипело, что я передумала.

Обращаться обратно в человека почему-то было страшно. Казалось, что после оборота это кровавое месиво останется внутри меня, и я тогда просто сойду с ума, раздирая на себе кожу, чтобы вымыть… выскрести…

— Так, саламандрочка, успокойся! — Анаэль, резко став серьезным, подошел ко мне и взял мою лапу. — Я сейчас все очищу! Смотри…

Вспыхнувшее огненное пламя опалило жаром, плавя когти и чешую. Но зато сразу стало легче… больно, но спокойно. Раз даже чешуя плавится, значит, ошметки, прилипшие к моей ступне, точно исчезли. Тихо постанывая и поскуливая от боли, я попыталась встать на очищенную лапу, чтобы протянуть вторую. А потом с наслаждением обернулась в человека, затем снова в дракона, опять в человека… пока не исчезли страшные ожоги на руках, а вместе с ними охвативший меня психоз.

— Полегчало? — убедившись, что у меня в голове снова условный порядок, демон опять стал прежним, ехидным и самодовольным.

— Не поверишь… — я даже глаза зажмурила от удовольствия, а потом вспомнила про хвост…

Но тут же представила, куда примерно он мог втянуться, и как я буду выглядеть, если начну тереться своей пятой точкой обо все что можно… и накатывающая паника отступила.

Анаэль с интересом понаблюдал за моей мимикой и усмехнулся:

— Ниму надо было тебя не в жены брать, а удочерять…

— А где Демо? — проигнорировав выпад, я завертела головой в поисках преподавателя и командира.

— На пару с братом в пленного играют. Ну и третьего в компанию взяли, как его там…

— Хамон, — подсказала я. — А что, Медо здесь?

— Все здесь и очень расстроены, что мы им магов не оставили, — фыркнул Анаэль. — Они даже влезть тебе помочь не успели. Стояли и ждали, пока ты закончишь развлекаться.

Я тут же вспомнила, как именно развлекалась, и вспыхнула от стыда. Парни теперь меня бояться будут… Монстр на вольном выпасе… Позорище какое!

— Опять накатило? Где теперь поджечь? — съехидничал демон.

На этот выпад я тоже не стала реагировать и направилась к ребятам. Страшно, конечно. Но уж лучше сразу убедиться, что они теперь ко мне иначе относятся. Так проще…

Как ни странно, никто от меня не шарахался. Тимка так вообще кинулся спрашивать, как я себя чувствую и зачем меня столько времени «циклило». Признаваться, что это мне демон «тараканов» в голове через лапы до мяса сжигал, я не рискнула, просто сказала, что рану залечивала.

— Странно, мне показалось, что на вас не было ни царапины, — удивился Демо, но развивать тему не стал. Ему было чем себя занять — они пытались достучаться до пленного, если не через совесть и душу, то хотя бы ментально.

На помощь нам Медо привел с собой только семерых: Кси, Чеза, Жана, Адама, Тимку, Хамона и Каджисо. Хотя последняя, по-моему,привелась самостоятельно, никого не спрашивая. А остальных природниц оставили якобы «охранять портал».

Нет, наверное, это было правильное решение. Тяжело сражаться с магическим огнем силами природы. Надеюсь, девушки не сильно расстроились. Ничего, напомнят они еще этим патриархам, что не просто сельскохозяйственные шаманки, а боевые магички.

Одна из этих боевых магичек с независимым лицом бегала вокруг портала и старательно делала вид, что совершенно не волнуется.

— Ринулась чуть ли не впереди Медо, — шепотом поделился со мной Тимка, незаметно кивнув в сторону девушки. — Как только тот заикнулся про нападение огненных магов, так и побежала в портал с разбега. Магам просто повезло, что они столкнулись с тобой, а не с ней.

Я тихо хихикнула. Хорошо, что мои мужчины дисциплинированные… И-ить!

Как раз в этот миг к нам спикировал огромный красный дракон, держа в лапах Агату.

Забыв про Тимку и Каджисо, я кинулась к Ниму, обняла… уткнулась лицом ему в грудь, вдохнула запах леса, смолы и пота…

— Представляешь, я одного мага убила хвостом, — выдала первое, что пришло в голову.

— До того, как спалила себе лапы, или после? — недовольно поинтересовался Ниммей, гладя меня по голове, как маленькую.

А я дышала им… его запахом… его уверенностью в себе и волнением за меня…

— Хорошо, что мы уже недалеко были. Остальные вот-вот прибегут, а у меня уважительная причина — я доставлял беременную женщину. Ей бегать нельзя.

Сопоставив, сколько времени прошло с того момента, как Анаэль почистил мне лапы, со скоростью полета дракона, я мысленно передернулась, оценив, на какое расстояние сейчас совершается забег остальными парнями.

И-ить, ведь сообщила же им, что у меня все в порядке. Первым делом… Как только смогла связно мыслить. А до этого они оба бушевали у меня в голове и почти в буквальном смысле трясли ментально за мозг, волнуясь и переживая.

— Им полезно, — усмехнулся Ним, прижимая меня к себе. Словно подслушал мои мысли. — Крепче спать будут. Но ты Льдинку все же успокой, а то мало ли, на скоростях лбом деревья посшибает, рога вырастут. А у нас тут уже есть один рогатый…

Я еще раз мысленно поежилась, виновато вздохнула и потянулась к Фредонису по нашей эмоциональной связке.

— Рин? — Фредо почему-то не только волновался, но и злился. А еще был чем-то очень расстроен.

— Все хорошо. Мы можем прилететь и забрать вас.

— Справимся. Уже немного осталось, — Фредонис постарался спрятать от меня раздражение, но я все равно его ощущала. — Километров пять-шесть, — уверена, что здесь другие единицы измерения, но переводчик скорректировал их для меня. — Через долей тридцать будем у вас.

— Но если мы сейчас прилетим…

Скорее эмоциями, чем словами Фредо передал мне, что один дракон смог пролететь незамеченным, а мелькающие то туда, то сюда — это уже перебор. Да и смысла нет.

Я объявила всем, что наши засланцы примчатся через треть часа, не раньше.

Медо и Демо внимательно меня выслушали, посовещались и решили, что пленного надо срочно доставить пред светлые ректорские очи. Так что часть пришедших, вместе с Медо и Хамоном, отправилась обратно, а часть — Каджисо и Тимка — остались с нами.

Анаэль, немного подумав, тоже свалил, чтобы «насладиться допросом и поделиться опытом».

Агату Адам чуть ли не силой увел с собой, убеждая в необходимости как можно скорее доложить ректору обо всем, что они с Фоном узнали. Я все ждала, когда он проговорится, что беременная девушка-целительница будет только мешаться под ногами во время сражения, но этот козырь Адам так и не использовал.

Демо, даже после того, как я ему намекнула про артефакты связи, все равно остался с нами. Потому что артефакты могут заблокировать, и для их активации надо какое-то время. Ментальный вопль в голову надежнее…

Большая часть парней должна была вновь дежурить на другой стороне портала, дожидаясь нас или команды идти нам на помощь. А часть — помочь Медо и Анаэлю доставить пленного к ректору. Убиться плеером, какие все кругом перестраховщики!

Снова тренироваться на палках не хотелось, поэтому сначала Демо, сидя под деревом, учил меня создавать и перекатывать между пальцев огненные шарики. Потом посоревновался с Нимом в скорости создания этих шариков. Ну и когда Ниммей выпендрился, создав сразу несколько огненных шаров одновременно — по одному на каждом пальце, Демо загорелся научиться такому же «фокусу»… Ну и я вписалась, заодно.

Тимошка и Каджисо были зрителями на этом увеселительном мероприятии. А еще они немного подлатали место боя, вырастив снова зеленую травку и вернув прежний вид поврежденным деревьям.

Но едва вдалеке замелькали разноцветные жилетки наших мальчиков, Каджисо подскочила и, тряхнув кудряшками, убежала в портал. Демо, не привыкший к такому зрелищу, проводил девушку удивленным взглядом, но потом пожал плечами и констатировал:

— Женщины и Устав несовместимы. Хотя вы, студент Рин, приятно отличаетесь.

— Жаль, что величественная темнозадость упорхнула, — фыркнул тихо Ним. — Он бы оценил шутку. Тебя же без присмотра ни на миг оставить нельзя, так и норовишь что-нибудь нарушить.

— Зря вы так! — Демо, конечно, не был оборотнем, но маги тоже на слух не жаловались. — Рина очень ответственная и целеустремленная девушка. Я горжусь тем, что был ее первым преподавателем.

Подбежавший к нам Фредо согласно кивнул:

— Совершенно с вами согласен, лэр Демо!

Переполненная благодарности и радуясь, что мой второй муж снова со мной, я повисла у Фредониса на шее и поцеловала его.

— А очередь все равно моя… — ехидно ухмыльнулся Ним, но я лишь отмахнулась. Конечно — его, но мы же договаривались пообниматься, когда все закончится.

— Ты злился, — прошептала я мысленно, глядя Фредо в глаза.

— Потому что не мог все бросить и полететь к тебе! — ответил он. — Это ужасно, чувствовать твой ужас, твою боль… И понимать, что если кинусь к тебе и на ребят в это время нападут — никогда себя не прощу. Из меня плохой муж… — Фредонис отвел взгляд и даже не улыбнулся. Словно действительно всерьез мог подумать такую глупость. Но потом, глубоко вдохнув, как будто через силу посмотрел мне в глаза: — Робби бы кинулся к Агате, я уверен. Ним кинулся к тебе. А я не смог… Не смог их бросить ради тебя.

Глава 24. Когда долг мешает личной жизни

Убиться плеером… Я в первый миг чуть не задохнулась от возмущения. Тоже мне, придумал!.. Потом глубоко вдохнула, подавив в себе желание повернуться к Ниму за поддержкой. Да, я не очень представляю, как отреагировать, но отреагировать надо срочно, и сделать я это должна без чьей-либо помощи. Иначе Фредо почувствует мою растерянность, неуверенность, сомнения… Почувствует и замкнется.

Потому что это же Фредонис, и я его сама выбирала вот таким, с обостренным чувством правильности, ответственности, с этой тягой к самопожертвованию…

Итак… Откуда взялась уверенность, что Робби кинулся бы к Агате? Нет, естественно кинулся бы, если бы ему показалось, что ей плохо. Потому что Робби — целитель. Да, именно поэтому.

Но он же передал Агату Фонзи и терпеливо ждал, когда они вернутся. И, уверена, если бы что-то случилось, он бы действовал согласно приказам Демо, чтобы спасти свою девушку и не подвести остальных.

Если бы Агата звала на помощь — помчался бы… Но не сразу! Сначала все равно подумал бы, чтобы точно спасти, а не погибнуть вместе. Например, призвал бы демона и спас всех, пожертвовав собой…

Я старалась размышлять обо всем этом четко, почти как фильм в голове прокручивала. Как Робби сначала бежит спасать, потом останавливается, какое-то время размышляет, пусть пару мигов, неважно!

Вроде бы Фредонис проникся, по крайней мере, раздражение на самого себя уменьшилось.

— Послушай, бой уже закончился, со мной были Анаэль и Демо… А на вас действительно могли напасть. Хорош бы ты был, оставив парней и помчавшись спасать меня, хотя я не звала на помощь. Да, Ниммей перенес к нам Агату, но он был готов по первому вашему зову кинуться к вам обратно. А этот зов кроме тебя послать было некому!

— Артефакты есть у всех, — уже не так раздраженно отреагировал Фредонис.

Мы оба одновременно вспомнили о том, сколько раз эти артефакты подводили в самые важные моменты. Так что даже не стала вслух это произносить.

— На меня просто накатила паника после боя, — пришлось постараться, чтобы мои слова прозвучали как констатация факта. Никакой жалости мне не нужно. Я сильная, независимая… почти как Каджисо! — Ты же не кинул бы ребят, чтобы лететь успокаивать Фонзи?

Фредо скосил взгляд в сторону нашего богатыря, о чем-то разговаривающего с Демо, едва заметно улыбнулся, а я закончила свою мысль:

— Когда мы на задании, я для тебя такой же член команды, как все. Равноправный и равноценный. А муж ты вечером. Договорились? И ты очень хороший муж… — привстав на цыпочки, я обняла Фредониса за шею и поцеловала.

— Насчет последнего утверждения вам виднее, студент Рин, а вот насчет того, что вы — равноправный и равноценный член команды, совершенно с вами согласен, — подтвердил подошедший к нам Демо. — И вы, лэр Моранди, поступили правильно, оставшись со своей группой. Я был бы очень разочарован, если бы вы бросили друзей ради того, чтобы попрыгать вокруг своей жены. Это было бы предательством по отношению к первым и неуважением по отношению к лэре, — тут Демо довольно усмехнулся. — Видели бы вы, как она дралась! Так что не переживайте, ваша жена прекрасно справилась с первым заданием, а вы — с вашим новым испытанием. Сражаться рядом с родным человеком очень сложно, иногда родственные чувства берут верх над всем остальным. И это неправильно!

Последняя фраза была произнесена таким серьезным тоном, что сразу было ясно — все сказанное основано на личном опыте.

Фредо какое-то время молча сверлил взглядом верхушки деревьев. Потом согласно кивнул:

— Когда я мечтал о подобном, то даже не представлял, насколько это сложно, — обняв меня одной рукой, он переглянулся со стоящим неподалеку Нимом и мотнул головой в сторону портала:

— Пойдем?

* * *

Не то чтобы Фредонису совсем полегчало, но моя речь и одобрение Демо как-то примирили его с собственным поступком.

Ниммей, мысленно уточнив у меня: «Льдинку отпустило?», влился в шумную компанию парней, обменивающихся воспоминаниями и шуточками. Природницы шли поодаль независимой кучкой, Тим и Абангу — отдельной парой, мы с Фредо — тоже.

Сначала молчали, держась за руки. Я уже знала, что Фредонису иногда надо побыть вместе, но в тишине. А потом он сам начнет говорить, когда действительно отпустит… Так и случилось.

— Рин… Знаешь, я тут попытался представить, было бы мне проще, если бы ты была парнем.

— И как? — нет, я не насторожилась, а спокойно спросила. Нельзя ревновать к самой себе. Нельзя…

— А никак, — Фредо улыбнулся, его глаза хищно блестнули, и он вдруг сдернул меня с тропинки, чтобы прижать спиной к дереву и поцеловать, крепко-крепко, как тогда… давно-давно… в лесу.

Я застонала от удовольствия и обняла его за шею, путаясь пальцами в шелковистых длинных волосах.

— Не было бы мне проще! — убежденно выдал Фредонис, отрываясь ненадолго от моих губ и снова целуя. — Даже если бы ты была парнем-драконом… Я все равно… — следующая пауза возникла уже по моей инициативе. — Все равно волновался бы за тебя.

— Я тоже волнуюсь за тебя. Но знаешь… Я бы сделала тот же выбор, что и ты. Нельзя предавать свою команду только потому, что всей душой хочется лететь к тому, кого любишь. Вы же не прогуливались перед сном, а шли с задания.

Поцелуи уже давно перешли за рамки условно-целомудренных. Меня жадно целовали и в губы, и в шею, а я отвечала так же страстно, прижимаясь всем телом и внутренне замирая от томяще-сладкого предвкушения.

Возбуждение Фредо уже было заметно не только по туманно-отсутствующему взгляду и легкой дезориентации, как у меня. И если бы мы были у нас в блоке, то, что сейчас очередь Нима, никого бы не остановило. Я бы просто позвала его присоединиться.

Очень сложно удержаться и не начать раздевать Фредо прямо тут, неподалеку от дороги, когда нас видно любому… любому, кто идет к порталу.

— Надо возвращаться… — прошептала я, чувствуя, что еще немного — и мне будет совершенно все равно, где мы и кто там идет по дороге… бежит… Бежит?!

Возбуждение как будто превратилось волшебным образом в адреналин и снова ударило мне в голову: по дороге мчался какой-то парень в студенческой форме…

— Наш?

Фредонис, конечно, не мог знать всех в Академии поименно, но визуально…

И-ить! Приглядевшись, я сама узнала этого спортсмена! Именно за ним должны были следить жены Сальваторе. И где они? Сбежал от них, что ли? Ах ты!.. Смыться хочешь? Так я тебе и позволила!

— Не дай ему воспламениться — обратись драконом и поливай водой!

Наверное, Фредо и сам бы сообразил… А может и нет.

У него в лапах не горел заживо человек. И я сделаю все возможное, чтобы этого не повторилось! Пропади эти охотники пропадом… Он же мой ровесник! Ему еще жить и жить… Как и тому… тем… тем двоим, напавшим на меня во дворце. Нет, не позволю!

Буквально слившись с деревом, я дождалась, когда парень подбежит поближе, и, издав что-то среднее между рыком и боевым кличем, ринулась ему навстречу. Фредо, обернувшись драконом, в два прыжка оказался на дороге и перекрыл путь к порталу.

А что было дальше, я помню плохо… Помню, как бросилась на парня, свалила его на землю… дурь и внезапность иногда неплохо заменяют физическую силу. А после этого била, била, била…

Он сначала защищался, иногда даже умудряясь дать сдачи. Но потом резко вспыхнул высокий обжигающий столб пламени… магического пламени… и следом полилась вода… магическая вода…

А я каким-то чудом оказалась сидящей сверху и стучащей своего противника головой об землю… долго… долго-долго… пока меня не оттащили.

— Ящерица! Все! Уже все!

— Он живой? — выдохнув и немного придя в себя, я испугалась, что слишком увлеклась и могла нечаянно убить в процессе спасения.

— Живой… Ты ему протоки порвала. Так что он теперь никому не навредит.

— Ну и славно, — выдохнув от облегчения, я тут же напряглась снова: — А чего он тут… разбегался?!

- Да как бы… — Ним замялся и посмотрел на кого-то, стоявшего рядом.

Я тоже обернулась. Демо и Медо. Оба расстроенные и злые. Вот прямо физически чувствую, как они оба злятся. А за ними Фонзи и Ксирономо, слегка запыхавшиеся и тоже очень недовольные.

— Рассказывайте, — устало махнул рукой Медо. — Какая разница, при нас вы это сделаете или потом…

— Короче, прикинь, картина! Мы как раз во двор все заваливаем — я, Фон и Демо. Остальных обедать отправили. Зачем всей толпой к ректору идти? — судя по горестному вздоху, у Нима тоже чувство долга возобладало, правда, над голодом. — И тут Медо и Кси твоего летуна ведут после разговора с ректором. Мы на одной стороне двора, они на другой, а в окно второго этажа высовывается этот… тоже твой… недобиток. Летун ему как заорет: «Жги!»…

— И что?! — у меня вместо цензурных слов одни буквы в голове замелькали. Это ж надо, толпа народа, а моего с боем взятого «языка» чуть не спалили. Причем не абы кто, а тот, за кем должны были наблюдать в оба глаза, а то и в четыре…

— Дурдом! Медо вмиг летуна за спину, вдвоем с Кси — щит, чтобы огонь задержать, в окно — фаербол… Демо через двор к ним на помощь… Я в дракона, хватаю Фона за плечи и с размаху в то окно. Сам следом. Девчонка, которой ты магию вернула, из другого окна сырцом по летуну! Медо с Демо его так мокрым в казематы местные и потащили. А недобиток по коридорам, как заяц… Мы с Фоном следом. Но там как раз звонок, народ в коридор повалил, целители… Им же нападать магией нельзя! И нам по этому козлу горному тоже нельзя — в своих попадешь. Хорошо, они быстро обратно в аудитории, едва Фон крикнул, что мы гада ловим. Один даже кинулся нам помочь, кто-то из старших. Огреб сразу и по роже, и по куче других важных мест. Драться в этом Ордене хорошо учат!.. — в голосе Нима промелькнуло что-то похожее на восхищение. — И бегать тоже. Драпанул от нас в столовую — а там обед… И он как сквозь землю…

Хмурый Медо злобно процедил в качестве эпилога к истории:

— Боевая Академия, ньянкекацо, — мой встроенный переводчик предпочел стыдливо проигнорировать это слово, — охрана усиленная!.. Так мало того, что этот… пэцодимерда… к нам как-то проник. Мало того, что его преследовали два студента по всей Академии и не поймали!.. Так он еще как-то смог выбежать, хотя я четкий приказ отдал, никого из Академии не выпускать!

— Оклемается — выясним, — попробовал успокоить брата Демо.

— Само собой… И куда делся второй приставленный к нему наблюдатель — тоже выясним, — кивнув в сторону паренька, Медо махнул рукой: — Тащите его к ректору…

* * *

На допрос своего второго пленного я не пошла — желающих и без меня было предостаточно, так что все интересное мне потом кратко перескажут. Перекусив в столовой, я добрела до нашего блока, из последних сил заставила себя принять душ, почти наощупь доползла до кровати и вырубилась. А ведь умудрилась подремать немного ночью, в отличие от остальных.

Остальные приползли позже, я даже сквозь сон слышала, как они переговариваются. Потом Фредонис тихо отчитывал за что-то Слойку, переехавшую вместе с ним в комнату Адама.

Снежок, последнее время скучающий в одиночестве, очень обрадовался компании. И хотя «дама» у нас с Фредо вышла довольно капризная, к тому же ревнивая, все равно с ее появлением моему ручному голему стало веселее.

Мы в итоге сделали один блок драконьим, а другой — потусторонним… Туда переселились Анаэль, Натан и Адам.

Тимоха жил «на два дома», у нас и у природниц. Полностью к ним переезжать ему не позволяли то ли совесть, то ли любовь к комфорту.

Несколько раз я просыпалась, чтобы посетить туалет и потом снова упасть обратно в кровать. Организм решил воспользоваться так редко выпадающей возможностью выспаться и, по-моему, в какой-то момент явно начал досыпать впрок.

Ну а потом прогремел будильник. Такое надругательство никакой организм не выдержит, выспавшийся или нет. Разве только драконий, да и то у одного, избранного…

Фредонис появился в ванной долей через пять после меня и замер в дверях, смущая своим пристальным взглядом. Я тут зубы чищу, а он…

Причем никогда не стеснялась ни Нима, ни Тима, а тут вдруг застыдилась почему-то. Быстро прополоскала рот и…

— Ри-ин…

Теплые губы прикоснулись к моим, напоминая, что мы вчера прервались очень резко и очень не вовремя… Тонкая ткань ночной рубашки почти не чувствуется, зато жар, идущий от тела Фредо, ощущается очень хорошо. И даже не надо сильно прижиматься бедрами, чтобы почувствовать…

— Мне на тренировку, — зажмурившись от удовольствия и почти размякнув в сильных надежных руках, я все равно вспомнила… и-ить… вспомнила… Надо!..

— А жаль, — ослабив захват, Фредо улыбнулся, снова поцеловал меня, уже не так страстно, нежно и ласково. — Подождешь? Я быстро…

Во дворах было шумное столпотворение. Как мне пояснили парни — ректор слегка озверел после вчерашнего позора. Поэтому на тренировке были все студенты — тысяча с лишним человек, никогда одновременно столько не видела… и толпа преподавателей.

Индивидуального занятия не получилось, но когда визуально знакомый мне куратор объявил: «Вы же в команде со старшекурсниками, это в третий двор», лицо Эззелина окупило все сегодняшние минусы. Просто сначала, при виде провожающего меня Фредо, он состроил такую презрительную рожу, что прямо кулаки зачесались ему ее поправить. Поэтому — да, я не злопамятная и люблю, когда возмездие не слишком задерживается. Пусть завидует!

На самом деле ректор озверел совсем даже не слегка. В течение всего дня команды старшекурсников обследовали кладовые, коридоры, подвалы, подземные переходы… Кураторы обходили блок за блоком, пользуясь тем, что все студенты на занятиях. Уверена, такого массового шмона в Академии не было уже много сотен лет.

А ближе к ночи к нам прибыли все двадцать четыре члена Сената, лорд-маршал, или по-простому главнокомандующий всей обычной армией в Хитхгладэ, три его генерала, шесть бригадиров и тридцать шесть капитанов. Среди них был и капитан отдельного королевского полка. Намечался глобальный совет по результатам сведений, полученных после допроса пленных.

Меня на этот совет не взяли, объявив, что я или должна спалить всю академическую конспирацию и нарядиться в платье, или спалить всю дворцовую и явиться в мужской одежде. Так что я обиделась и пошла палить места не столь отдаленные, зато удобные для подслушивания.

Королей, само собой, пригласили. Фредониса и Ниммея — тоже. Самое обидное, что кроме всей ректорской верхушки туда позвали Демо и Медо. Подозреваю, для того, чтобы не дать им возможность нарушать Устав и подслушивать вместе со мной.

Учитывая количество понаехавших, совещались они в межпространственном зале Мухобоя, а я с комфортом устроилась на берегу моря, настроила эмоционально-визуальную связь с Фредо и болтально-ментальную с Нимом, достала пакет с еще теплыми куриными ножками, вынесенными контрабандно из столовой, и приготовилась к развлечению.

Толпа умных мужчин будет обсуждать, как действовать в ситуации, которой у них не было семь тысяч лет. Да уж, зрелище намечалось занимательное.

Одна надежда — Анаэль и Натан сегодня целый день проторчали в архивах. Возможно, они нашли там что-то умное, например, четкие рекомендации, как действовать дальше…

Кстати, учитывая обострившуюся общую паранойю, бедняга Натаниэль проверил каждого из приехавших на отсутствие злых умыслов. Каждого! Даже членов Сената… Если каким-то чудом в эту мужскую серьезную ответственную и облеченную властью тусовку все же проник шпион Ордена — он гений…

Вначале было шумно, скучно, шел обмен любезностями и приветствиями, потом обмен информацией, потом обмен планами, потом… потом у меня закончились куриные ножки. Пришлось сидеть просто так, позевывать, выслушивать снова про шесть тысяч лечебниц и про то, что следует выставить там по паре-тройке гвардейцев.

Идея восторгов не вызвала, но других не было. Разве что разгромить Орден и расслабиться.

Затем начали обсуждать прослушки, которые надо установить в лабораториях при лечебницах.

Но тогда нужен кто-то, кто постоянно сидит и анализирует… то есть не просто гвардеец, а тот, кто знает, что именно надо вычленять из болтовни проверяющих кровь целителей. И таких надо шесть тысяч… проверенных, неподкупных, надежных. А если по уму, то двенадцать тысяч — смена на непредвиденный случай. У командующей верхушки чуть нервный стресс не случился от таких цифр.

Кстати, в процессе их шумных переживаний я уяснила структуру вооруженных сил.

В Хитхгладэ было шесть бригад разной направленности — морские, конные, сухопутные, разведчики… Бригадами командовали бригадиры, а на каждую пару бригад приходился один генерал. В каждой бригаде было по шесть полков, которыми командовали капитаны, в каждом полку — шесть рот под командованием лейтенантов, в каждой роте — шесть взводов, в каждом взводе — три отряда. В отряде одиннадцать гвардейцев и капрал. Короче, в среднем семь тысяч человек на бригаду. А нам надо шесть…

Так что вариант с прослушками можно было запустить в действие буквально за два-три дня. Отобрать из семи тысяч — шесть, и вперед… В процессе прений бригадиров убедили, что нечего прибедняться, и они смирились, а капитанов вообще никто не спрашивал.

Был еще вариант с большим артефактом-сканером на ген дракона, но этот артефакт все еще был в процессе отлаживания. С розыском бабочек у него получилось, а вот драконов определять он упорно не хотел, хотя нас не так уж и много было на территории Академии. А ведь после этого придется еще и зону покрытия расширять — не ходить же с генно-определяющей лупой по всей стране?

Самое обидное, что от обоих пленных никакого проку вроде бы не было. Пришел приказ жечь деревню — пошли жечь, так как их семьи ближе всего к той деревне. Пришел приказ перебить тех, кто крутится возле портала, а потом и тех, кто подойдет позже — пошли выполнять.

Мальчишку к нам тоже заслали по приказу, вместе с напарником. Им хватило ума разделиться, но где сейчас напарник — непонятно, на место встречи не приходил, на артефакт не откликался.

И-ить, обидно! Выходит, зря я на них так рассчитывала.

Глава 25. Личная жизнь нападает сама

В какой-то момент я заскучала настолько, что передумала подслушивать и решила пойти спать. Пользы больше.

Самое главное я узнала — будет система записывающих устройств по всем лечебницам страны и посменное дежурство гвардейцев у каждой лечебницы.

А еще я более-менее сообразила, почему все руководство во время внутренних распрей переходит именно к ректору.

Часть членов Сената училась в Академии вместе с лэром Тестаччо, часть — обучалась у него как у преподавателя, и даже были те, кто заканчивал обучение, когда лэр Тестаччо уже был ректором. То есть он для них — свой, но при этом не политический конкурент. Очень удобно.

Вот лорд-маршал, генералы, бригадиры и тем более капитаны оказались обычными людьми. А у магов и людей отношения здесь, прямо скажем… не сильно дружелюбные. Люди для магов что-то типа «подай-принеси», а маги для людей…

До сих пор помню, как к нам с Тимом отношение переменилось, едва стало известно, что у нас есть магические способности!

Так что между собой без посредника-ректора армия и Сенат долго искали бы консенсус, скорее всего. Они и с посредником выделывались!

Когда речь идет о внешних войнах, то все четко — Сенат озвучивает желание, армия идет выполнять. А в случае с внутренними конфликтами надо взаимодействовать… И как-то у них с взаимодействием напряженно.

Кстати, ректора, который не стал строить из себя крутого вояку, маршал и генералы восприняли с зубовным скрежетом, но не огрызаясь, как на попытавшегося поучить их жизни кого-то из Сената. Там такой рявк прогремел, что я уж приготовилась к драке на высшем правительственном уровне. Но обошлось… А то вместо эпической битвы «маги и люди против Ордена, сражающегося против потенциальных драконов» началось бы не менее эпическое — люди против магов…

Верхушка армейского командования вообще несколько раз «тактично» намекнула, что это «магические разборки», которые людей не касаются.

Пришлось рассекречивать информацию про сожженную деревню. Магов там среди погибших была от силы четверть. После этого приоритеты чуть отрегулировались, но все равно передрались бы они без умиротворяющей прослойки.

Нет, никуда не делись бы в итоге, помирились и нашли выход, но тот, кто придумал завязать руководство на Академии, явно присутствовал на таком же совете, как я, и ему не понравилось.

Анаэль, умничка, старательно поддерживал авторитет лэра Тестаччо. Заодно сам сглаживая конфликтные ситуации по мере сил.

Какое-то время наблюдать все это было даже интересно, но не два же часа?!

Вот странно, что у пленных никакой важной информации получить не удалось. Очень странно…

И приказы эти… Откуда они приходили? Кто их отдавал? Откуда этот кто-то знал, что мы крутимся вокруг портала? Следил за нами от Академии или заметил, когда мы уже оказались на месте?

Куда делся напарник «недобитка»? Зачем их так настойчиво пытались пропихнуть в Академию? Почему за «недобитком» следила только жена Сальваторе? Как он проник в крепость? Как он умудрился сбежать мимо охраны? Куда он мчался? И… Как, и-ить вашу, старший охотник понял, что из окна на него пялится не просто студент, а такой же охотник?!

Куча вопросов без ответов.

Зевнув очередной раз, я предупредила Нима, что иду в блок, спать. Ощутила, как эти двое с заметным облегчением пожелали мне «спокойной ночи», один словами, второй эмоциями, и побрела через дворы к общежитию. Но где-то на половине пути меня замучила совесть, и я решила навестить Мотю.

Уже полдюжника как он без меня грустит, надо бы наведаться и, может, немного покататься. Хотя там все разрядилось, наверное…

Моте выделили место в одном из полуподвальных помещений. Там было сухо, тепло, а что свет почти не падал — это мелочи. Только вход туда почему-то охраняли двое студентов-старшекурсников. Я им объяснила про права и личную собственность… Не помогло. Меня упорно отправляли за разрешением к Мухобою или ректору. Пришлось врать про зарядный камень, который вот-вот разрядится, и дорогой артефакт сломается. Может, и это не помогло бы, но один из охранников меня признал как пацана из команды Демо.

Тогда мне разрешили проверить, как там моя дорогостоящая техника, и тут же валить в свой блок, а не нарушать Устав, бродя по Академии за полчаса до общего отбоя.

Я вывела Мотю на свежий воздух, уселась возле маленького окошка от другого полуподвальчика и стала наглаживать свой подарок, извиняясь, что он у меня позабытый и позаброшенный. Пообещала навестить завтра и покататься…

— Эй, пацан! Психованный! — вдруг прямо мне в спину раздался тихий голос. И-ить! Я даже подпрыгнула от неожиданности. — Как есть, психованный! — засмеялся голос. Ну как засмеялся… Хмыкнул пару раз. — Скажи, ты магии меня с концами лишил или починить сможешь?

— Смогу, — едва слышно произнесла я, продолжая поглаживать мотоцикл.

— Не врут, значит, — молодой охотник вздохнул, потом еще более заинтересованно уточнил: — А напарника моего взяли, не знаешь?

— Не знаю, — я про себя мысленно улыбнулась. Уж насколько я прямое существо, но это чудо прямее…

— Врешь, — раскусило меня «прямое существо». — Врать плохо.

— Кто б говорил… — не удержалась я от ехидства. — А сжигать живых людей хорошо?

— Он потом возродился бы, — судя по голосу, охотник обиделся. На меня? Убиться плеером…

— Уверен? Ты хоть одного возрожденного видел?

— Конечно! Мы все — возрожденные. Избранные. Наш круг вечен, мы восстаем из пепла, чтобы вычищать мир от крылатой скверны, и снова обращаемся в пепел, чтобы восстать… — забубнил он явно зазубренные с детства слова.

— То есть ты помнишь, что было миллион лет назад? — с притворным уважением поинтересовалась я.

— Ты что, псих?! А, ну да… Псих и есть, — горемычно вздохнул парень. — Слушай, а меня так и будут тут держать или отпустят потом?

— Съедят! — разозлилась я. — Скормят драконам — и все, тю-тю твое возрождение. Или вы не только из пепла, но и из фекалий возрождаетесь?

— Из чего?! — охотник на какое-то время задумался, потом возмущенно уточнил: — Из говна драконьего?! Шутишь? — но, сообразив, что могу и не шутить, напрягся: — Так это взаправду? О драконах?! А я думал…

Мы с Мотей затихли. Мало ли, сейчас что-то важное расскажет?

— А какие они?

И голос как у ребенка, который просит сказку рассказать…

Не знаю почему, но меня вдруг такое зло разобрало!

«Какие они?»

— Большие, добрые и сильные. И сжигать гнезда с птенцами охотников не будут, в отличие от вас, уродов! — рыкнула, встала и пошла Мотю обратно на его место загонять.

Убиться плеером! Сначала деревни палят даже не с драконами, а с детьми, из которых эти драконы могут гипотетически получиться, если выполнить кучу условий, а потом спрашивают… Возрожденцы хреновы!

— Эй, псих! Какие гнезда? Я мужика сжечь хотел, а не гнезда…

— А твой мужик целую деревню выжег вместе со своими друзьями!

— Врешь!.. Про драконов старшие переговаривались, это да. Вроде и драконы, и пророчество. Запутано все. А про то, чтобы жечь деревни, разговоров не было!

— А ее без разговоров сожгли! — я уже едва сдерживалась, чтобы продолжать перешептываться, а не ругаться громко. — Не было никаких разговоров! Вжух — и уголечки… и нет ни домов, ни людей!..

— Врешь, — как-то устало-безжизненно прошептал парень. — Вы служите крылатой скверне и подвергаете меня искушению.

— Искушению? Вот завтра попрошу тебя отвезти на место искушения, полюбуешься! Или у мужика того спроси. Хотя этому трусу даже признать свою вину смелости не хватило — только про приказы бубнит. Я не я, пришел приказ, пошел и выполнил… Сволочь!

— Так у нас и правда так… пришел приказ — иди и выполняй. Семья только решает, кто именно пойдет и все.

— То есть прикажи тебе идти палить мирную деревню — пошел бы?!

Ненавижу! Паразиты… Фанатики безмозглые!

— Прикажут из окна десятого этажа прыгать — прыгнешь?!

Все, меня понесло так, что уже не затормозить. Бесит это скудоумие… Не виноватый я, приказали мне, знак свыше был. Своих мозгов природа не выделила, поскупилась. Анализировать, размышлять, делать выводы — это не для нас. Вот «Жги!» — это мы запросто!

— Так, может, надо, чтобы прыгнул кто… Ради хохмы приказывать не будут. А раз для дела надо, значит, прыгну, — и в голосе такая убежденность, что у меня даже злость прошла.

— То есть даже выяснять не будешь: зачем, почему, для чего… вдруг ошибка вышла?

— Нам всего не говорят, чтобы разболтать лишнее не могли.

И все это спокойно, будто и правда считает, что так правильно. И-ить, как так можно?! Просто выполнять приказы и даже не задумываться?!

— А как вам приказы отдают? — это я напоследок решила хоть какую-то ценную информацию получить.

— В каждой семье переговорный камень есть, — просветили меня. — Вот по нему и приходят приказы. Текстом на листе бумаги.

«Факс», — перевела я мысленно в реалии своего старого мира.

— Эй, пацан! Давай заканчивай в свой артефакт играть, скоро отбой! — поторопил меня один из охранников. Они вроде как краем глаза за мной присматривали, а вот прислушивались к нашим переговорам или нет — непонятно.

— А что у тебя за артефакт, психованный? — с любопытством поинтересовался охотник.

— Сам ты «психованный», — огрызнулась я. И про Мотю решила ничего не рассказывать.

У меня внезапно тоже паранойя проснулась — мой мотоцикл всего через стенку от заключенного фанатика. Убиться плеером, какое соседство!

Нет, завтра добьюсь, чтобы Мухобой кого-то переселил, или Мотю, или этого… недобитка…

— Меня Рин зовут, — провокационно-дружелюбно сообщила я.

— Ладислав, — тут же по инерции представился парень.

— Слава, значит, — привычно сократила я его имя.

— Чегой-то? — удивился он. — Лад.

— Не, лад из тебя пока так себе, — усмехнулась я. — Ладно, спокойной ночи.

Добежав до блока, я быстро ополоснулась и упала в кровать. Опять вся личная жизнь мимо… Даже забрезжила нездоровая мысль дождаться, но… только голова коснулась подушки — я уснула.

* * *

Утро началось не совсем обычно. Нет, будильник прогрохотал традиционно громко. В ванной комнате я тоже оказалась самой первой. Просто следом за мной выполз не Тимка, как было раньше, и не Фредо, как в последние дни, а Ниммей.

— Ящерица…

Обернувшись с намерением обрызгать или просто прикоснуться к его лицу холодными руками, я передумала и… Да, он все же вздрогнул, когда мои ледяные пальцы коснулись его плеч, но потом, пробурчав о хлипких раковинах, подсадил меня к себе на бедра, обхватил за талию… Я заглянула в его зеленые глаза с красными всполохами возбуждения… и поняла, что сегодня мне придется пропустить тренировку.

Раз мой личный тренер перестал быть личным… и вообще… иногда — можно!

Долго целоваться в ванной мы не стали, оказавшись на кровати Нима буквально спустя долей пять-семь. Ногами я по-прежнему обхватывала его бедра, словно удерживала… тихо постанывая и поерзывая на спине от предвкушения.

— Ящерица…

Склонившись надо мной на вытянутых руках, Ним целовал меня так жадно, будто безумно соскучился. В губы, в шею, между ключицами… каждый сосок нежно лизнул языком… потом спустился ниже…

Выгибаясь от нетерпения, я вывернулась и оказалась сверху. Ниммей усмехнулся, но возражать не стал. Так что теперь я целовала и его щеки, покрытые россыпью веснушек, и его губы с рыжим пушком над верхней. Любовалась прядями красно-рыжих волос на белой простыне…

И терлась об него грудью, жмурясь, как кошка.

Внутри все просто зудело от возбуждения, но я продолжала дразнить, целовать, лизать, покусывать. Сжалившись, начала поглаживать. Мне нравилось, как член Нима реагирует на мою ласку, тянется за моей рукой, упирается в ладонь головкой…

Не выдержав, Ниммей рыкнул, как хищник, и, вновь нависнув надо мной, вошел… быстро и сразу полностью. Впившись ногтями ему в спину, я тоже зарычала… или застонала:

— Еще… еще! Быстрее, глубже… еще глубже…

Внутри все горело, пылало, каждая мышца тела то сжималась, то расслаблялась. Я словно пыталась сама проникнуть в Нима или поглотить его. Соединиться с ним в единое целое.

Мои пальцы то гладили, то раздирали его спину. Плотно скрестив ноги у него на бедрах, я надавливала, заставляя погружаться в меня глубже… еще глубже… и двигаться быстрее… еще быстрее. Чтобы разгорающееся внутри меня пламя становилось все сильнее, обжигая, опаляя… И, наконец, вспыхнуло ослепляюще ярко… опустошая и одновременно наполняя новой силой.

— Ринка… любимая.

Залезть под руку Ниму, словно накрыться им, укутаться в его надежную силу, вдохнуть его запах… расслабиться…

— Я тоже тебя люблю!

Долей через пятнадцать, захватив с собой ночную рубашку, я поцеловала задремавшего Нима и выползла в коридор.

Меня там ждали… Такой же голодный, но более цивилизованный хищник. Ну то есть… я надеюсь, что более цивилизованный. Хотя, если вспоминать, то… Ним — он как-то чаще доверял решать мне, а вот Фредо…

В его черных бездонных глазах сейчас сверкало такое же возбуждение, как совсем недавно в глазах Ниммея. И-ить! Учитывая нашу эмоциональную связку, вполне понятно… Похоже, я и на первый урок не попаду. Убиться плеером…

Меня молча за руку затащили в комнату, вытолкнув оттуда Слойку. Да, любви ко мне ей это не добавит, но плевать! Я тонула в черной бездне, обняв Фредо за шею. Ловила губами его губы, словно прохладные капли дождя в жару. Плавилась в его объятиях, послушная, мягкая… и вновь сгорающая от желания.

Подхватив на руки, Фредо перенес меня на кровать. Перевернул на живот, покрыл поцелуями каждый позвонок, лаская ладонями мою грудь, живот… проникая пальцами внутрь. Я стонала, выгибалась, сама насаживалась на эти пальцы. Умоляюще-нетерпеливо терлась об его возбужденный член, сгорая от ожидания, словно не была только что с другим любимым мужчиной.

Он вошел в меня сразу быстро и полностью, как Ним… и двигался резко, жестко… сжимая ладонями мои бедра. А я терлась грудью о простыню, выгибалась в спине, как кошка, стонала от наслаждения…

Но только когда я вновь упала на кровать, обессиленная, прижалась к Фредонису и замерла, слушая, как стучит его сердце… на пару мигов мне стало стыдно.

Хотя… я же не с кем-то там!.. С собственными мужьями, между прочим! Изголодавшимися, так же как и я. Так что нечего мне стыдиться!.. Разве только того, что прогуляла тренировку и рунологию. Но на боевую магию я успеваю, как штык, даже через столовую, если быстро-быстро, в темпе…

— Завтракать со мной пойдешь?

В столовой не то чтобы никого не было, но за каждым из шести больших столов сидело по две-три небольших группки, в основном старшекурсников. Фредо помахал кому-то из знакомых, а потом мы устроились отдельно, вдвоем, рядом. Иногда, отрываясь от еды, я скашивала взгляд в его сторону и смущенно краснела.

Не понимаю, почему он так на меня действует! С Нимом мы бы давно уже смеялись вместе, а с Фредо…

— Рин, все хорошо? — мои размышления о странностях собственного поведения разбились вдребезги.

— Да, все прекрасно! — честно выдала я и тут вспомнила про Мотю и Славу. Вот и повод для светской беседы нашелся!

Глава 26. Ответственность — штука тяжелая

Фредонис меня внимательно выслушал, не укоряя, не ругаясь за то, что потащилась к Моте, не осуждая… Меня просто спокойно выслушали!..

Да я бы влюбилась в него только лишь за это!

Дождавшись, пока я доем, Фредо серьезно посмотрел мне в глаза и очень убедительным голосом попросил:

— Рин, надо пойти к Хамону, он считает весь разговор дословно. Возможно, там была информация, которую ты пропустила, потому что не понимаешь ее важность. Возможно, мы все сейчас ее не понимаем, а потом она нам пригодится.

Я послушно кивнула. Действительно, пусть Хамон считает, мне не жалко.

Лэр Гверцони обитал на втором этаже восьмого корпуса, то есть надо было выйти из столовой, подняться наверх по лестнице в центральной башне и… наткнуться на Эззелина. К счастью, он даже здороваться с нами не стал, только облил на бегу меня — презрением, а Фредониса — презрительным сожалением. Но мы оба сделали вид, что пробегающего мимо студента не узнали, и пошли дальше.

Хамона мы застали в гордом одиночестве. Пока Фредо быстро отчитывался о моих приключениях, я любовалась кабинетом. Карты звездного неба, рядом рисунок человека в позе лотоса с указанием мест наибольшего скопления энергии, магической и обычной. Лунный календарь и еще какие-то непонятные картинки, схемы… Упаковка игральных карт… то есть, по-моему — игральных. Сонники и рядом толстый том «Основные комбинации рун в ментальной магии».

— Я преподаю гипноз, ясновидение и ментальное взаимодействие, — улыбнулся Хамон, заметив мой интерес. — С последним вы прекрасно справляетесь и без меня, но я мог бы помочь развить ваш дар ясновидения.

— У меня есть такой дар?

Убиться плеером!

— У вас он неосознанный, но очень сильный. Вы потрясающий интуит, причем умеете прислушиваться и действовать в соответствии с внутренним предчувствием. Но если эту способность развить и сделать осознанной…

— Благодарю, лэр Гверцони, мы обсудим ваше предложение, — Фредонис, стоя за моей спиной, положил ладони мне на плечи и притянул к себе. Словно удерживая от необдуманного поступка. Наверное, он прав, надо поставить в известность Нима. Но возможности-то мои, значит, и решать, что с ними делать, должна я!

— Да, конечно, вы правы, лэр Моранди, — губы Хамона слегка дрогнули, пряча улыбку. — А теперь, лэр Рин, позвольте, я считаю ваш вчерашний разговор. Давайте вспомним, как все начиналось?

— Я захотела пойти спать, но подумала о Моте… о своем мотоцикле.

— Неожиданно захотелось его навестить? — красивые губы снова дрогнули, привлекая к себе внимание. — И что жедальше?

Тут я сообразила, что могу подставить охранявших Мотю ребят, и замкнулась. Хамон, едва заметно нахмурившись, почти сразу догадался, что я пытаюсь что-то скрыть, и улыбнулся уже по-настоящему:

— Все, что не относится к вашему разговору с пленным, никто кроме нас двоих не узнает. Обещаю!

Его голос звучал очень убедительно, а взгляд словно манил довериться и поделиться всеми своими тайнами. Так что я закрыла глаза и принялась вспоминать дальше.

— Значит, организация у них там не просто военная, а полностью засекреченная. Руководства никто не знает, даже голоса не слышат, только видят текст на бумаге. И про поджог деревни он не знал… Не его уровня сведения. Но меня заинтересовало упоминание о том, что «старшие переговаривались». Лэр Рин, вам придется еще раз сегодня вечером навестить вашего знакомого.

Я сама почувствовала, как глаза у меня широко распахиваются, а рот приоткрывается от удивления.

— Зачем? Вы же менталист?.. Я думала, вы можете вытащить все из памяти.

— Могу, — теперь улыбка, мелькнувшая на губах Хамона, была печальной. — Но не тогда, когда специалист гораздо более высокого уровня поставил на эту память защитный блок.

— Блок? — я вспомнила, как Робби прятал от Фредо мои мысли о том, что я девушка. Наверное, так же можно спрятать всю память. Возможно, это даже проще, чем вылавливать какие-то отдельные моменты.

— Хотите сказать, что вам сквозь него не пробиться?

— Пробиться можно, но один неверный шажок — и перед нами существо без разума и памяти, пускающее слюни и ходящее под себя.

Фредо и Хамон переглянулись, и я, благодаря то ли своей интуиции, то ли неразвитому ясновидению, то ли своим ментальным способностям, догадалась:

— Вы угробили старшего?!..

Хамон на полмига прикусил свои красивые губы, но мне этого хватило, чтобы понять — я права. Они попытались вскрыть разум пленного и…

— Зато теперь ясно, почему они предпочитают смерть, — выдохнул Фредонис, нервно дернув плечом.

— Да уж. Жалкое, должно быть, зрелище, — я уселась на первый попавшийся мне стул и устало закрыла глаза.

Конечно, никто не был виноват в том, что случилось. Уверена, Хамон действовал осторожно, аккуратно и… В конце концов! Не он же ставил этот страшный блок?!..

— Мы почти вскрыли, — в голосе мужчины прозвучало даже не оправдание — искренняя печаль. — Я шел первым, Демо страховал, чтобы в любой момент можно было сделать откат на полшага. Но там был блок такой мощности, что зацепило даже нас…

— С Демо все в порядке? — я мгновенно подскочила и требовательно уставилась на Хамона.

— Да, нас тут же вернули в норму, а вот его… его уже не смогли. Целая группа лучших целителей. И теперь мальчишка — наша единственная надежда узнать хоть что-то.

— А Сальваторе? — как-то внезапно я вспомнила, что у нас есть еще один член семьи охотников.

— Он не проходил посвящения, у него нет блока, но единственное, что он помнит, это как его отец иногда отмечал удачную охоту с друзьями. Мы его проверили. Отрывками, конечно, не все воспоминания, только значимые. Но он действительно тот, за кого себя выдает, и он действительно убил своего отца…

Я кивнула и потом уточнила:

— То есть можно возвращать потихоньку магию его женам?

— Да, конечно. Если лэр Тестаччо не возражает…

— Ладно, мне пора на занятия, — шмыгнув носом, я состроила независимое выражение лица и посмотрела по очереди на обоих мужчин.

— Да, конечно, лэр Рин. К вечеру мы составим вам список вопросов, которые надо будет постараться незаметно выяснить у вашего… нового знакомого.

Кривовато улыбнувшись на прощание Фредо, я побрела на боевую магию. Конечно, я уже немного опоздала, но по уважительной причине. И лучше я сейчас попробую сосредоточиться на уроках, а не на размышлениях о том, как мне неприятна мысль о доставшемся задании. Главное, вчера ведь сама хотела узнать побольше, а сегодня, когда мне это поручили официально, объяснили, насколько это важно, дали понять, что этот парнишка — единственный на текущий момент источник информации… внезапно стало противно. Он со мной будет болтать, а я из него сведения вытаскивать! Да еще и со списком вопросов сверяться.

Вот ведь глупость какая! Он знает то, что может нам помочь спасти множество людей. Только это имеет значение, а не моя внезапно обострившаяся честность.

Умом, а также большей частью эмоций и подсознания я все понимала, но какую-то маленькую крупицу просто мутило от отвращения.

— Студент Рин, ваше тело к нам, пусть с опозданием, но дошло, а вот ваши мысли до сих пор путешествуют где-то в другом месте. Сосредоточьтесь на рунах и их комбинациях.

Пришлось несколько раз моргнуть и даже глаза протереть, чтобы убедиться — каким-то чудом рядом с Медо оказался Демо, а я даже не заметила, когда он вошел в аудиторию.

— Лэр Рин, приятно, что голос моего брата оказывает на вас такое положительное влияние, — старший из Троватто не удержался от ехидства. — А теперь, когда вы целиком вернулись в наше общество, расскажите, что будет, если скомбинировать нарисованные мною руны слева направо…

Пришлось очень сильно напрячься, но в итоге я выдала правильный ответ, и меня снова оставили в покое. Правда, теперь я полностью сосредоточилась на рунах и их комбинациях, как и попросили. Нельзя подводить любимого преподавателя…

Каллиграфию и астрономию я честно отприсутствовала полным составом — и телом, и сознанием. А во время обеда поделилась своими переживаниями с Нимом.

Фредониса в этот момент в столовой не оказалось. Да я и так подозревала, что он начал бы рассказывать про долг и обязательства. Про них я уже сама себе все много раз повторила — не помогало.

Странно, из нас троих Фредо больше всех на чести и достоинстве помешан, но у него отрицательных эмоций поручение Хамона не вызвало.

А вот у Нима мышца на щеке дернулась… Тоже умом понял, но червячок отвращения активировался? Или по другой причине заволновался?

— Ящерица, заставлять тебя никто не будет. Но… О! Улет! Я знаю, что тебе поможет! — воодушевившись, Ниммей схватил меня за руку и потащил из столовой. Недопитый компот остался одиноко грустить без меня…

Притащили меня в лазарет. Только не в основной зал, а в маленький закуток.

В нем пряталась небольшая конструкция из шторок на перекладинах, судя по размеру и форме, огораживающая кровать. И из-за шторок доносились странные звуки, похожие на мычание, причавкивание и причмокивание.

Мой живот резко скрутило от болезненно-неприятной судороги, и в горле появился противный комок, который постоянно хотелось сглотнуть.

Облизнув губы, я посмотрела на хмурящегося с сочувствующим видом Нима, и стало совсем страшно.

Кажется, я догадываюсь, кого мне собираются показать… И-ить!.. Обратилась за помощью, называется!

— Ним, я не хочу!..

— Сейчас ты не хочешь смотреть, но увидев то, что там лежит, ты не захочешь, чтобы кто-то еще стал таким же. Такую судьбу я бы не пожелал даже демиургу этого мира, — Ниммей был пугающе серьезен.

А мне хотелось закрыть глаза, спрятаться, убежать… Так страшно мне не было даже тогда, когда тот, кто сейчас лежит за шторами, вышел из портала со своими друзьями. Вышел, чтобы напасть на нас! Мне не было настолько страшно… Сейчас меня просто трясло, как в ознобе.

— Нет… Не хочу!.. Пойдем отсюда!

— Что тут происходит? — Фредо, слегка запыхавшийся, влетел к нам, хлопнув дверью.

— Объясняю нашей жене, что ждет второго охотника.

— Рин… Рина, если ты боишься с ним разговаривать…

— Я боюсь смотреть на то, что там лежит! Я уже все поняла и поговорю со Славой. С ним такого не произойдет!

— Ты уверена? — Ниммей внимательно посмотрел мне в глаза. — Понимаешь, я могу сейчас сказать тебе много слов, Льдинка может сказать много слов, но если ты увидишь…

— Нет, спасибо, не нужно! — я очень выразительно взглянула на Нима, потом погладила по руке Фредо, развернулась и побрела прочь.

— Ящерица?..

— Все хорошо, я на тренировку к Демо, — я даже обернулась, упрямо поджав губы.

В моем мире была очень популярная реклама довольно вкусных конфет: «Вместо тысячи слов…» Ниммей сделал точно так же, вместо тысячи слов он предложил посмотреть. И я испугалась… Испугалась! Все мое отвращение исчезло, остался только дикий страх за смешного паренька, называющего меня «психованным».

Ним поступил правильно, просто я хотела, чтобы меня обняли и успокоили, а он напугал, показав, какая на мне ответственность. Ответственность за то, чтобы Слава не стал таким же мычащим и чавкающим…

Вот уж дудки! Спалить самого себя не дала и дебилом на всю голову стать не позволю.

Страх отступил, оставив злость. Сначала на Нима, подсознательно, за то что… за то что дурак, вот!

Но на него я позлилась лишь пару мигов, а потом разозлилась на тех, кто действительно виноват. На тех, кто придумал и заправляет всем этим беспределом. На демиурга, который все это видит. Да даже на то чавкающее за ширмой нечто, которое не смогло понять, что мы на его стороне. На стороне людей… Взрослый же мужик!.. был…

Когда я уже вышла во двор, из корпуса целителей выбежал Ниммей, догнал меня, развернул, обнял. Следом за ним вылетел Фредо, недовольно сверкая глазами.

— Да не стал бы я ей его показывать, не стал бы! — убедительно произнес Ним, словно оправдываясь после высказанного ему обвинения. — Ящерица, ну скажи ты ему! Я же твоего согласия ждал, а ты бы никогда не попросила.

У Фредониса был такой странный взгляд, словно он сейчас здесь прямо во дворе драку устроит. Но он промолчал, в упор глядя на меня.

— А если бы попросила? — я подняла голову и посмотрела на Ниммея.

Тот с наигранной обидой выдал:

— То есть с деревней мы виноваты, что не дали посмотреть, а сейчас я виноват, что хотел показать? — а потом, оживившись, потрепал меня по волосам: — Ящерица, признайся, что сразу все сомнения из головы как ветром сдуло! Хороший же способ оказался!

— Угу, — мрачно кивнула я. — Хороший. И я тебя не виню. Ты мне очень правильно помог, как члену команды.

— Нет, ящерица, с членами команды я такие выкрутасы устраивать не стал бы, — уткнувшись Ниму в грудь, я услышала по голосу, что он усмехнулся. — Сказал бы, чтобы не выделывались и шагали выполнять, что велено. Они действуют, а мы сидим с картой и гадаем, когда и где снова ударят. Так что все сейчас зависит от тебя, ящерица. Но ты справишься, даже не сомневайся. Обязательно справишься. Просто теперь ты лучше понимаешь, что именно ждет этого желтоклювика, если ошибешься.

Прижимаясь щекой к груди Нима, я посмотрела на моего второго мужа, сверлящего первого очень неодобряющим взглядом, и улыбнулась:

— У меня все в порядке. Просто очень страшно, что нормальный парень может стать овощем, если я ошибусь. Это страшнее, чем во время боя… Но спасибо, что волнуешься за меня.

Фредо понимающе кивнул, при этом вновь кинув на Ниммея осуждающий взгляд.

Надеюсь, не подерутся. Ним, конечно, слишком резко макнул меня в прорубь… Хотя он ведь не макал — просто показал, что вот есть прорубь, можешь нырнуть, если хочешь. Я не захотела. Толкать в спину и заставлять нырять никто не стал. Просто я перестала морщить нос от запаха, который идет из проруби.

Осталось только объяснить Фредо… Или не надо ничего объяснять? Пусть сами разбираются. Если поругаются — буду думать, как их помирить. А так — большие мальчики, должны учиться… взаимодействовать.

Так что я попрощалась с мужьями и побежала на практику по боевой магии, мысленно немного нервно хихикая, представляя различные варианты взаимодействия.

Демо недовольно побурчал, как он рад, что я соизволила осчастливить всех своим присутствием, потом пригляделся ко мне внимательнее, махнул рукой и отправил в паре с местным мальчишкой отрабатывать нападение и защиту.

Пока что у нас шли сражения огневиков друг против друга, смешанные занятия должны были начаться на втором курсе.

А в конце занятий Демо попросил меня остаться, дождался, когда остальные студенты разбегутся, и сообщил, что через час всю нашу семью ждут в кабинете ректора.

— Остальных своих друзей можете предупредить, но ждут только вас троих.

Я понимающе покивала и побежала ужинать.

В этот раз в столовой оказались оба — Ним и Фредо. Судя по их лицам, они достигли временного консенсуса, причем минуя стадию мордобоя. Вот и славно…

— А Тимка где? — что-то я соскучилась по своему домовому.

Остальных ребят я сегодня видела, кого-то во время обеда, кого-то мельком в процессе беготни по этажам корпуса… Роджер, Фонзи и Ксирономо сидели сейчас напротив нас, а Чез и Жан стояли в очереди на раздачу.

— Тим вместе с моим батяней над артефактом сидят, — со вздохом выдал Фон. — У меня ж выпускные, бегаю вот… — в голосе парня прозвучала неподдельная обида на судьбу. Происходит что-то интересное, а он не может в этом участвовать. — Да и толку от меня, как от козла молока. Я ж стихийник.

Кси хмыкнул, потом понимающе переглянулся с Роджером, но промолчал. Правильно, у каждого свои комплексы. Не надо трогать голыми руками чужих тараканов…

Это только меня отправляют поболтать с хищными и опасными.

Список мне вручил сам лэр Тестаччо, и он же озвучил предложение лэра Гверцони позаниматься со мной ясновидением. Ним непонимающе посмотрел сначала на меня, потом на Хамона, потом на ректора:

— Вроде до этого ящерица лезла ко всем знаниям без моего согласия, перебирая лапами и размахивая крыльями. Что изменилось?

— Ясновидение может повлиять на вашу личную жизнь, — пояснил Хамон. — Начнутся видения, интуитивные необъяснимые решения…

— Шило в заднице прозреет? — заржал присутствующий на нашем собрании Анаэль. А потом, успокоившись, добавил: — Соглашайтесь, меньше чудить она у вас не станет, но зато пояснять свои действия станет более внятно.

— Угу, не «присралось», а «привиделось»… — усмехнулся Ним. — Да мне все равно, если ящерица хочет — пусть занимается.

Я посмотрела на Фредо. Он сидел, слегка выдвинув вперед подбородок и крепко сжав губы, явно выражая всем своим видом, что идея ему не очень нравится. Но, встретившись со мной взглядом, слегка качнул головой:

— Я согласен.

Потом, еще немного подумав, все же озвучил свои сомнения:

— Развив эти способности, обратно их уже не уберешь, даже если захочется. Так что подумай получше, Рин.

Глава 27. Познавательный вечер

Хамон пообещал, что сначала очень подробно расскажет про все минусы обучения. И заниматься мы будем медленно, плавно и с возможностью прерваться в любой момент на том уровне, который мне покажется достаточным. Фредониса это немного успокоило. А я считала, что лучше видеть четко и ясно, чем чуять подсознательно-интуитивно и метаться, не понимая, за что ухватиться.

Сегодня народа в кабинете ректора было мало.

Сам лэр Тестаччо, Мухобой, завкаф огненного факультета — лэр Кандейлла, замзавкафа по целительной магии — лэр Санти, приятно выделяющийся стройной фигурой и длинными светлыми волосами на фоне трех плечистых короткостриженных темноволосых здоровяков. По возрасту новый завкаф целителей тоже приятно выделялся, внешне он выглядел лет на сорок, не старше.

Также присутствовала тройка молодых преподов. Воинственно топорщащиеся короткие ежики темных волос Медо и Демо контрастировали с красивой пышной укладкой на голове Хамона.

А еще были Их Королевские Величества и мы втроем.

Мое обучение ясновидению обсудили в самом начале, как не очень важный вопрос, про который потом могли позабыть. Дальше лэр Санти отчитался о сегодняшних успехах с артефактом — несмотря на то, что там было намешано и природной, и ментальной, и еще кучи других магий, официально ответственными за процесс создания считались целители. Кафедра жизни.

Потом Анаэль объявил, что ему нужна помощь историка и сотрудничество с кафедрой некромантии. С первым все было понятно — зашивались Их Величества, требовался консультант.

Некромантов же планировалось задействовать как поисковые силы.

— Охотники используют измененные демонические заклинания, — рассказывал Анаэль, разложив на столе сканы рисунков и копии описаний, сделанные из семейной книги Чезанно. — Оружие, охрана порталов, защитные артефакты… Отдача после поломки ментального блока шмонила родным мне запахом прямо до приступа ностальгии. А мощности энергетического выброса в разрушенной деревне хватило бы, чтобы превратить всех погибших в зомби. Повезло, что там не осталось ни одного уцелевшего трупа, но и живым подобные эманации не полезны. Фредонис уверен, что уже сталкивался с похожим магическим следом, когда упокаивал огромное количество восставших зомби в Тид се Гладэ.

Я сразу вспомнила про это восстание, хотя оно и случилось дней двадцать назад. Семь кладбищ, четырнадцать действующих команд… К счастью, все закончилось хорошо. Тогда. Но причины и место энергетического выброса обнаружены не были, точно! Ним еще потом к Фредо приставал, выяснял подробности…

— Такой след остается после вызова демона. Когда мы резко перемещаемся с места на место, то сначала ослабляем тех, кто находится рядом, впитывая силу на старте. А потом выбрасываем переработанную, при торможении, — продолжил пояснять Анаэль.

— В нашем мире есть еще демоны? — насторожился Мухобой.

— Для этого мне и нужны некроманты, — Темное Величество задумчиво постучал когтями по столу. — Я был уверен, что за два с половиной миллиона лет здесь демонов попряталось на маленький филиал ада. Ладно, мы живем примерно тридцать тысяч лет. За это время сменилось порядка шестидесяти династий. И если хотя бы треть была ангельской… — продолжил он развивать свою мысль.

Натан, не удержавшись, усмехнулся. Посмотрев на коллегу, Анаэль ехидно хмыкнул и исправился:

— Ладно, предположим, что половина. Получается, сейчас в этом мире могут находиться демонов тридцать. Любой из нас предпочел бы остаться и наслаждаться жизнью среди простых смертных, пользуясь своими возможностями. Это ангелы не выживают в одиночку.

Их Темное Величество оглядел ректора и его компанию, тихо переваривающих услышанное.

— Демон не излучает, если его засадить в человеческое тело при помощи некроманта. И тогда его вышвыривает в родной мир после смерти носителя. Но если демон заселялся по добровольному договору с телом — он фонит.

— А драконы «фонят»? — заинтересовался лэр Санти. — Есть у них какое-то особенное излучение?

— Есть, — Анаэль задумчиво посмотрел на Нима. — Но его чувствуют только ангелы, демоны и драконы. А вот излучение демонов чувствуют еще и некроманты.

— Интересно… — целитель нервно покрутил головой, закусил губу и потом предположил: — А нельзя как-то попытаться уловить эту частоту? Чтобы научить некромантов ощущать и драконов?

Анаэль и Ним вновь переглянулись, и, судя по тому, как заблестели глаза у обоих, идея им понравилась. Так что сейчас разговор снова перейдет к устройству артефакта.

— Ладно, мне пора идти, — я встала и потрясла списком с вопросами. — У меня ночное свидание.

— Ящерица, ты, главное, не увлекайся! Свидание у нее… Ты дважды замужем, остановись!

— Полейте за меня Грута, — попросила я, уже вылетая из кабинета.

Реагировать на намек про замужество не стала — и так всем ясно, что не развлекаться тороплюсь.

А Грутом я называла веточку в горшочке, которую мне подарили природницы. Она мне чем-то напоминала маленького человечка, вот и назвала в честь человека-дерева из смешного фильма про спасителей мира. Теперь моя основная задача — не забывать поливать Грута хотя бы раз в день, а то засохнет же, бедолага.

Не знаю, зачем мне его подарили, спрашивать как-то неудобно, вернуть обратно — тем более. Но мне и на Снежка с Мотей времени катастрофически не хватает, а теперь еще и за живую веточку переживай…

Охраняли доступ к заключенным уже другие старшекурсники. Но теперь у меня был пропуск от ректора и разрешение кататься на мотоцикле в любое время, кроме комендантского часа. Как компенсация за стресс… При этом выезжать одной за ворота Академии мне строго запретили.

Так что я просто выкатила Мотю подышать свежим воздухом и принялась рассказывать ему, как прошел мой день. Про то, что на каллиграфии мы сегодня рисовали руны работы с воздухом, про то, что на астрономии изучали созвездие Корабля и я даже научилась его находить в любое время года, про то, что…

— Психованный? А у тебя пожрать что-нибудь есть?

— Нет, — я уселась поближе к окошечку так, чтобы мотоцикл прикрывал меня от охранников. — Плохо кормят?

— Да уж, не мамкин борщ, — грустно усмехнулся парень. — Скучно, голодно, холодно… Зачем меня здесь держат, а? Убили бы, если отпускать не хотите…

Последнюю фразу он произнес как-то совсем печально.

— Слушай, а что с тобой будет, если тебя сейчас выпустят? — вопросы в списке я пересортировала в удобном для меня порядке. По степени собственного интереса. А это был вообще вопрос не из списка.

— Без магии? — уточнил парень. И голос у него дрогнул.

— Угу…

— Излечат для возрождения.

Не хотел он, чтобы его «излечивали». Боялся. Никакого ясновидения не надо, чтобы это почувствовать — голос дрожал так, что сразу становилось все понятно.

— Свои и излечат?

— Прадед, он у нас сейчас за старшего. Мы не ответвляемся, как положено, а одной общиной живем. Только бабы из семьи уходят, непосвященные. Вот младшая сестра к мужу в деревню ушла, а старшую отец не отпустит — она знает, кто мы, — парень говорил медленно, монотонно. Такое ощущение, что он раскачивался, когда пересказывал мне все это. — У нее дар, так что сама себе будет мужа выбирать, из охотников. Посвящение пока не прошла, мать уперлась. Если меня… Отец тогда настоит, а так он мамку слушает. Домой хочу…

И-ить, на меня последняя фраза подействовала, как удар мешком из-за угла. И как отреагировать — непонятно.

— Слушай, псих…

— Я тебе вчера сказал, как меня зовут. Что, с памятью проблемы? — огрызнулась я, заодно подводя разговор к следующему вопросу.

— Имя у тебя странное. Рин. Ты что, из свала, что ли?

— Да, я из другого мира.

— Вот свезло… До нашей глуши из свала никто не доходит. И как там в другом мире?

— Давай так…

Я поерзала спиной по каменной стене, заодно подсев еще ближе. Теперь я могла разглядеть лицо парня, нечетко, конечно. И не человеческим, даже не магическим зрением. Но драконы видят и в полной темноте.

— Я рассказываю тебе про свой мир, а ты мне про посвящение в охотники, договорились?

— Договорились! — обрадовался Слава. Точно, лет восемнадцать-девятнадцать ему, не больше. Порой ведет себя как взрослый, а иногда — ребенок совсем.

Про свой мир я решила рассказывать хитро — интересное что-то и потом — раз, на самом захватывающем месте обрыв. Чтобы слушатель просил продолжить…

— Теперь твоя очередь.

— Ну… — парень замялся, но потом решился и быстро оттарабанил: — Сначала старший решает, что ты готов, проверяет чистоту крови и везет в ближайший храм. И там надо сплести свою первую сеть.

— Почему именно там? Почему не дома?

Мне действительно стало интересно, зачем такая таинственность.

— Для плетения используется комбинация рун, которую непосвященным говорить нельзя. И из храма ты или уйдешь сам, охотником, или получишь возможность переродиться, — это уже было произнесено более медленно, спокойным голосом.

— Понятно. И сколько такую сеть плетут?

— Я месяц плел. Сказали, что еще быстро управился, — гордо выдал парень.

— А кто сказал? Ты их видел? — опасный вопрос, но Слава не насторожился.

— Нет, лиц я не видел. Это не положено. Только глаза запомнил. Того, кто меня посвящал.

Я затихла, замерла, боясь спугнуть.

— Он этими глазищами мне прямо в душу… Как спицами голову проткнул. Потом дюжник казалось, что на голову обруч железный надели.

— А какие у него глаза?

— Голубые… Голубые-голубые… как лед!

Я даже повернулась и уставилась на парня в упор, чтобы убедиться — не лжет. И не подозревает ничего.

— Так-то они у него карие, как у меня. Но потом вдруг стали голубые… словно не он мне в душу смотрел! — парнишка зябко поежился, это было и слышно, и видно. А еще было очень четко слышно по голосу, что он боится. Очень боится.

— Теперь твоя очередь!

Сначала я рассказывала про то, что у нас нет магии и все артефакты работают от электричества. Сейчас я перечислила более крупные артефакты — машины, поезда, самолеты…

— Как дракон, только железный? Врешь! Как может летать железо?

— Не вру! — обиделась я. — И вообще теперь твоя очередь! Рассказывай, как тебя сюда принесло.

— Пришел приказ пробраться в Академию. Нашей семье и Рокко. Вот мы с Альбано и пошли… У меня первое задание, у него второе, его главным назначили. Я пробрался…

— Как?

— Не скажу! — Ладислав нахмурился, очевидно, почувствовав, что мой интерес не совсем искренний.

— Ну и ладно. Мне все равно спать уже пора.

Когда я вышла снова во двор, загнав мотоцикл на место и клятвенно пообещав, что завтра мы обязательно покатаемся, Слава не выдержал:

— Психованный… Рин… принеси завтра пожрать, а?

— И что мне за это будет? Очередная недосказанная история?

— А если скажу, где у вас лаз есть, принесешь пожрать?

Я подошла к окошку и посмотрела охотнику в глаза. Висевший неподалеку фонарь недавно включился, и теперь кругом было светло.

— Чего пялишься? — грубовато поинтересовался он. — Про своих ничего говорить не буду, не дождетесь. А лаз к вам могу показать, за жратву. Своим о нем уже не сообщить, а без меня они его не найдут. Туда никто в здравом уме не полезет.

— Покажешь? — уточнила я.

— Ага. Погуляю, разомнусь, поем нормально… Так как?

— Это надо к начальству, — принялась «размышлять» я.

Сначала едва не ляпнула: «договорились!», в последний момент сдержалась и продолжила играть в простого студента.

— Слушай, меня давно вопрос мучает. А как второй охотник тебя узнал?

— Завтра скажу. За новую историю.

Попрощавшись, я побрела в кабинет ректора, отчиталась о том, что контакт установлен, и позволила поджидающему вместе с ректором Мухобою считать мой разговор.

— Он понял, что вы вокруг него не просто так крутитесь, — недовольно пробурчал проректор.

— Он — не идиот, я — не шпион, так что все ожидаемо, — обвинение меня нисколько не задело. Главное было не то, что парень меня раскусил, а то, что он начал торговаться.

— И кормят здесь действительно отвратно, — добавила я напоследок, удаляясь под хмыкание и переглядывание двух мужчин.

Дома меня ждали два мужа, два короля, два голема и один домовой.

— Не блок, а Ноев ковчег какой-то, — вспомнила я древнюю притчу и машинально погладила Снежка по огненной голове. Водяное туловище радостно забулькало, обращая на себя внимание. Возмущенная Слойка надулась в углу, следя оттуда за нами, как коршун. Гладить ее Фредо не мог из-за верхнего огненного слоя, а ко мне она не рвалась, откровенно ревнуя.

— Ты свои инсинуации оставь при себе, — притворно возмутился Анаэль. — До тебя на этом ковчеге была только одна условно-женская особь!

— Значит, големам повезло, — усмехнулась я.

А потом, усевшись к Ниму на колени, принялась пересказывать, как прошел мой разговор со Славой.

— Притащу ему завтра еды, — распереживался Тимка. — Нехорошо пленных голодом морить!

— А второго… что со старшим теперь будет? — я зачесалась, разгоняя мурашки от неприятных воспоминаний.

— Пока держим, мало ли как стимулятор для вдохновения твоего недобитка понадобится, — говоря это, Ним отвел взгляд в сторону. Я вздохнула и вспомнила еще один мучающий меня вопрос:

— А почему у окна только Реджина оказалась? Куда еще один следящий за Славой делся?

— Твой голодающий его вычислил и ткнул тихонько в бок чем-то острым. Безо всякой магии. Так что не щелкай рядом с ним клювом, ящерица! Здесь просто лучше удается создать видимость порядка, а на самом деле расслабон полный. Пусть не такой запущенный, как во дворце. В армии у них все строго, только там простые люди, против магов им выставить нечего. Зато охотников натаскивают сражаться чуть ли не с рождения, а слабаков отправляют перерождаться. Сама же слышала: он сидел в храме и месяц плел свою первую сеть. И если бы не сплел — его бы спалили к едрене фене. Хороший стимул, хвост им в задницу. Ему ж по Академии бегать позволили не только из-за страха, что самовозгорится внезапно, но еще и считая таким же ухошлепом, как здешние студенты. А он другой… опасный. Так что не вздумай ему доверять!

Я кивнула, поцеловала Нима в щеку, улыбнулась сидящему напротив нас Фредо, послала воздушный поцелуй Анаэлю и побрела через ванную комнату в кровать. Доверять Славе я не собиралась, но приручить его, заставив доверять мне, очень хотелось. Не видела я в нем угрозы, как ни пыталась. Жертву — видела, обманутую и запутавшуюся жертву.

Глава 28. Ночные кошмары

Ночью мне приснился кошмар. Как все самые страшные кошмары, он начинался мирно и обыденно. Я сидела у окошечка полуподвала, слушала голос Славы, кивала и дремала. Причем как я ни пыталась заставить себя сосредоточиться — ничего не получалось. Поэтому я не могла разобрать ни слова, как ни прислушивалась. А потом Слава вдруг замолчал, я резко обернулась…

И вымораживающий взгляд льдисто-голубых глаз пронзил меня насквозь. Вместо парня на меня смотрело чудовище. Рогатое, чешуйчатое, зубастое… не дракон! Нет… не дракон…

— Ящерица! Тише, маленькая, все хорошо! Успокойся!

— Убедился, что не надо было ее запугивать? Рина в первую очередь лэра, а потом дракон!

— Мне снился не тот ужас… не тот!

Я уселась на кровати, зябко кутаясь в одеяло, и посмотрела на своих взволнованных мужей:

— Приведите скорее Хамона. Надо, чтобы он помог мне вспомнить и записать мой сон. Это важно.

Ним и Фредо переглянулись, после чего Фредонис вышел из комнаты, а Ниммей сел рядом и обнял меня. Я прижалась, стараясь сделаться как можно меньше, но даже в одеяле и в объятиях огненного дракона меня знобило. Рассказывать ничего не хотелось. Приснившийся взгляд словно заморозил меня изнутри.

— Держи! — незаметно вошедший Тимка уселся у меня в ногах и протянул кружку с чем-то резко пахнущим. — Как раз вчера ребятам притащил попробовать. Крепкая зараза вышла, но пара глотков зайдет как лекарство.

Я хлебнула, закашлялась, но зато сразу начала согреваться, дышать моментально стало легче, и ужас уменьшился.

— Лэра? — в дверях появился немного смущенный Хамон. — Я подожду вас в гостиной.

Тимоха тоже тактично вышел, заодно унеся с собой кружку. А вот Фредо, наоборот, вошел и взволнованно-выжидающе уставился на нас с Нимом. Вздохнув, я сползла с кровати, натянула на себя штаны и накинула рубашку прямо сверху на ночнушку.

Ниммей очень выразительной мимикой дал понять, что ему ничего не объяснили. Я даже улыбнулась, наблюдая за их переглядываниями. Проходя мимо Фредо, я задержалась на пару мигов, чтобы его обнять. Как ни странно, но стало легче. Словно лед внутри, встретив лед снаружи, потянулся к нему…

А потом, сидя рядом с Хамоном, я вновь пережила повторение кошмара, причем в этот раз все было еще более… более реалистично! А взгляд… странный взгляд был немного удивленный. Словно смотрящий не ожидал…

— Лэра, я не очень представляю, кто именно вам приснился, но одно могу сказать точно: дар все решил за вас и начал развиваться самостоятельно.

Со сделанного Хамоном мыслескана на нас смотрела голова огромного чудовища, очень похожего на дракона, если бы не отсутствие ушей, раздвоенный язык и зубы. Зубы были немного другие, более острые, расположены не совсем так… Нет, может, это был какой-то неизвестный мне вид драконов, но подсознательно я чувствовала — это какой-то другой зверь. И моя драконица его ненавидит!..

— Змея? — Ним отнял у меня рисунок моего кошмара и с недоверием разглядывал его.

И-ить! Убиться плеером! Точно… Голова монстра с портрета больше всего была похожа именно на змеиную. Только это была очень… очень-очень большая змея.

— Надо показать Анаэлю, среди моих знакомых такого здоровенного червяка нет, — хмыкнул Ниммей с легким презрением.

Хамон и Фредонис тоже смотрели на рисунок с отвращением, но не подозревая, кто бы это мог быть.

— Что ж, ситуация… — начал говорить старший из мужчин. Но тут я подскочила и кинулась к выходу:

— Слава! Надо проверить, как там Слава!

По лестнице я неслась сломя голову и игнорируя голоса сзади. Слава увлекся, отвечая на мои вопросы, и вот монстр решил отомстить ему. Или предупредить меня, чтобы остановилась и не слушала болтовню парня. Или…

Неважно!

Я добежала до полуподвальчика, и тут меня затормозили два охранника-старшекурсника. Новая пара. Пропуск у меня остался в жилетке, мало того — вовсю шел комендантский час. И-ить, и как теперь прорываться к Славе? С боем? «Пустите, я только проверю, все ли с ним в порядке!» — не помогло.

— Лэр Гверцони? — это за моей спиной возник Хамон, и парни сразу приосанились.

— Пропустите нас к пленному, — мужчина кивнул мне, и я подбежала к окошку.

— Слав! Славка, ты как?

— Психованный? — голос у охотника был замученный, и еще в нем слышалось облегчение. — Слушай, у вас здесь лекарь есть? Вроде не жрал ничего, а мутит так, словно грибами отравился.

После приказа Хамона старшекурсники вывели парня. Выглядел он жутко — бледный, потный, взгляд мутно-шальной, губы искусанные… И запах… сладковато-кислый. Не только мутило, значит.

Конечно, пара рун там, пара рун здесь — и в полуподвальчике вновь все чисто, а от Славы не шмонит «последствиями мутности». А вот ясность взгляду вернуть не удалось. Наоборот, едва Хамон начал расспрашивать о самочувствии, парень застонал и схватился за голову.

— Так, все! Все! — наш главный менталист даже руки ладонями вперед вытянул, показывая, что отступает. Но это не помогло — Славу начало трясти как в лихорадке, он сжимал голову руками и стонал, потом начал кричать.

— У предыдущего так же было… только быстрее… — взволнованно прошептал Фредонис.

Он тоже присутствовал на том допросе? Да плевать! Правильно, что меня не позвали… Но Славку я им не отдам! Дудки!

Я кинулась к катающемуся по земле парню, обхватила его голову ладонями… Пришлось напрячься, заставляя его посмотреть мне в глаза. Это был уже не его взгляд, а того змееподобного голубоглазого монстра!.. Ненавижу, сволочь!

— Свали! Свали отсюда!

Я ненавидела то существо, которое смотрело на меня. И существо тоже меня ненавидело. Только оно еще и боялось, а я уже нет. Меня разрывало от злости, хотелось сражаться, впиться когтями в тварь и разорвать ее! Я готова была ворваться в голову парня, как неандерталец с молотом или с чем они там бегали? Но в последний момент я заметила победную усмешку во взгляде монстра… и остановилась.

— Ящерица…

Ним не успел договорить, но я уже и сама увидела драконьим зрением то, что пропустили маги и не разглядел Фредо. Да я сама бы не заметила, если бы не начала приглядываться внимательнее.

Все эти ментальные вежливые танцы «шаг вперед — два назад» были напрасными. Блок был поставлен не внутри, а снаружи. Тонкий белый обруч… Именно он сейчас сдавливал голову Славы.

Никакого ментала. Боль, дикая боль заставила старшего охотника потерять разум. И двум сидящим у него в голове менталистам тоже досталось, само собой.

Но я — дракон, и если подцепить когтем эту ледяную на ощупь полоску и рвануть… И-ить!

Хорошо, что Ним кинулся и подцепил с другой стороны. Вместе мы разорвали эту дрянь, а так я просто дернула бы ее на себя!.. Даже подумать страшно…

Сама бы своими руками распилила этой магической нитью Славкину голову!

Ледяной свет в глазах парня сразу исчез, а он сам свалился без сознания.

Совершенно спокойная внешне, я встала с земли, отряхнулась, медленно подошла к Ниму… Он меня приобнял и тихо прошептал:

— Тут толпа народа, ящерица.

Внутри меня всю трясло от напряжения, но, глубоко вдохнув, я восстановила маску спокойствия и повернулась. Действительно — толпа. Интересно, с чего они вдруг набежали в таком количестве?

— Он же орал на всю Академию, и ты орала, — пояснил так же шепотом Ним.

Я вновь кивнула. Наверное, орала. Не помню. Помню, что хотела убить эту сволочь. Отвратительную ухмыляющуюся сволочь!

— Саламандра? — к нам подошел Анаэль. Оглядел меня, убедился, что я в норме… условно в норме. И мотнул головой: — Пошли, поговорим наедине. Интимно, без посторонних.

Понятно, что два моих мужа и Мухобой, совершенно неожиданно оказавшийся поблизости, посторонними не были. А ректор, два брата Троватто и Хамон были заняты разгоном зрителей и приведением в чувство Славы.

— Рассказывай, — демон уселся во дворе, под деревом, возведя вокруг нас купол.

Я начала со своего сна, потом перешла на историю про обруч.

— Знаешь, что самое забавное, шило наше ясновидное… — задумчиво выдал Анаэль, после того как пару долей поразмышлял над моими словами. — То, что я тоже там был, когда мужика взламывали, и никакого обруча не увидел.

Говоря это, демон крутил в руках портрет моего ночного кошмара. Потом несколько раз переглянулся с Нимом, вопросительно посмотрел на Фредо, но тот лишь едва заметно дернул плечом и уголком рта. Никто не понимал, что происходит и кто мой ночной гость.

— Ладно, пойдем навестим голодающего. Сдается мне, сегодня у него с аппетитом будут проблемы.

В лазарете, возле лежащего на кровати Славки, сидели такие же растерянные Демо, Медо и Хамон.

— Блок исчез, — отчитался Медо Мухобою. — Словно и не было.

— Мне нужен не только историк, но и хранитель ваших легенд и мифов, — объявил Анаэль ректору. — Это змееголовое у вас тут давно, так что где-то должно было засветиться.

Местные переглянулись и отрицательно замотали головами:

— Нет никаких легенд…

— Сейчас, может, и нет, стал осторожнее, прячется лучше, но в древности мог и проявить себя. Надо искать.

Пока мужчины обсуждали, активно и возбужденно, искренне радуясь тому факту, что у врага теперь есть лицо, пусть и звериное, я тихо присела на кровати рядом со Славкой и сжала его пальцы. Щеки уже слегка порозовели, глаза были сонными и усталыми, но не мутными. А еще он очень боялся, но старался это скрыть.

— Псих… Как есть псих! — прошептал парень. — Чего ты с моей головой сделал, что она прошла?

— Убрал последствия твоего посвящения в охотники, — я подмигнула и натянуто улыбнулась.

В это время в лазарет вошли Адам, Робби и Агата. Девушка сразу кинулась ко мне, парни — к остальным мужчинам.

— Что произошло?! — глаза Агаты так и сверкали от любопытства. Она поглядывала то на меня, то на Славу, ожидая пояснений.

— Похоже, я второй раз спас этому парню жизнь, — улыбнувшись более естественно, но все равно немного растерянно, я развела руки в стороны и вздохнула. А потом зевнула… И еще раз…

Фредо, оторвавшись от разговоров, пнул локтем в бок Нима и подошел ко мне:

— Пойдем, я провожу тебя в блок.

Я кивнула, но уточнила:

— Здесь будет охрана?

— Конечно. Не переживай, Рин. Тут останутся Робби и Адам, потом придет Натан. Мы не оставим твоего подопечного без присмотра. Сейчас, когда у него исчез блок, он бесценен, ты же сам понимаешь.

Я понимала, но все равно нервничала. Только не предлагать же переселить Славу к нам в блок? Да и места нет — Тимка хоть раз в три-четыре дня, но ночует у нас.

Ниммей, несколько раз переглянувшись с Фредо, все же решил доверить ему такое ответственное поручение, как доставка меня в блок. Странно, но с Нимом мне сейчас было бы проще, потому что я не задумывалась о том, как себя правильнее вести. Просто обняла бы его сама и шла по пустым коридорам, более-менее спокойная. С Фредонисом я почему-то снова разнервничалась. Он был немного отстраненный, меня это отпугивало… Хотелось извиниться, неизвестно за что. А еще у меня начинался отходняк, и я чувствовала, что все может обернуться истерикой. Мне нужен был кто-то, перед кем было бы не стыдно поплакать… Тим, Ним… Адам, наконец! Да хоть Анаэль!..

— Что я сделал не так, Рин?

Отрвавшись от размышлений, я обнаружила, что почти бегу по коридорам, бегу от Фредо, чтобы спрятаться, запереться, выдохнуть… пережить снова этот кошмар и попробовать успокоиться.

— Ничего, — сама удивившись своему поведению, я даже остановилась.

Потом схватила Фредониса за обе руки, постояла так с долю, ничего не объясняя, но чувствуя, как из меня вытекает где-то глубоко внутри скопившийся холод. Он притаился, спрятался, хотел остаться во мне, но у него ничего не вышло. Притяжение подобного к подобному оказалось сильнее.

— Знаешь, попроси кого-нибудь… Хотя нет, я сама сейчас скажу Ниму, чтобы со Славой рядом тоже посидел маг воды. У нашего с ним общего кошмара ледяная стихия.

Высказав все это, я прижалась к Фредо и попросила:

— Обними меня…

Фредонис, усмехнувшись, подхватил меня на руки. Я даже взвизгнула от неожиданности, ухватилась за его шею и поцеловала. А после этого загремел будильник… Я ойкнула, прижавшись к Фредо, словно он мог спрятать меня от этого резкого громкого звука.

Потом выскользнула из его объятий и мы, смеясь непонятно над чем, побежали в наш блок. Прыгая через ступеньки по лестнице. Наперегонки по холлу этажа… А влетев к нам, я тут же оказалась прижата к стене.

— Рин… Рин! Ри-и-ин…

Ни на что большее, кроме поцелуев, меня не хватило. Едва я почувствовала, что Фредо возбужден, у меня закончилось второе дыхание, и я чуть не уснула прямо в его объятиях. Но потом с трудом заставила себя дойти до кровати, раздеться, залезть под одеяло и затащить под него же Фредониса. Прижаться к нему, пожелать спокойной ночи… вслух и мысленно… Ниму… и вырубиться. Резко и надолго.

Глава 29. Находки и пропажи

Проснулась я ближе к обеду, в обнимку с Нимом. Совершенно не помню, когда мужья сменились… Наверное, Фредо ушел на занятия — у него же экзамены, дипломная работа, мрак полный. Вся его команда выпускается как стихийные маги, но Фредонису и Фонзи еще год учиться на факультете некромантии, а Робби целых два — у целителей. Медиков во всех мирах учат дольше всего, и это правильно.

— Ты как, ящерица? — Ним оторвал голову от подушки и озабоченнопосмотрел на меня.

— Вроде ничего, — проведя внутреннюю инвентаризацию, я даже удивилась, что чувствую себя настолько хорошо. Словно и не было ночного кошмара ни во сне, ни наяву. — Знаешь, странно, но мне кажется, это существо что-то роднит с Фредонисом.

— Да, именно с ним, — с загадочным лицом произнес Ниммей. — Потому что прикладывание к желтоклювику магов воды никак не помогало, а вот когда Льдинка с ним немного потискался — в целебных целях! — из того сразу выпал сгусток водяной магии размером с переговорный камень ректора.

— Ладно, лекции я все проспала, но на практику точно пойду, — решительно объявила я, заодно размышляя над услышанным.

— Ящерица, у тебя впереди тысячи лет, мы ведь живем столько же, сколько и демоны!

— Это тонкий намек на то, что не надо так стремиться к знаниям? — усмехнулась я и поцеловала Нима, а потом перелезла через него и потопала босиком в туалет, а затем — в ванную.

— Раз у нас впереди тысячелетия совместной жизни, тогда не понятно, чего ты так торопишься! — прокричала я из ванной.

— Потому что я — молодой половозрелый женатый организм! И я хочу секса со своей женой!

— Да, я тоже, — хитро усмехнулся появившийся в дверях Фредонис. — Половозрелый, женатый и… — с мечтательной улыбкой Фредо закатил глаза, — …очень рассчитывающий на секс со своей женой.

— Сговорились! — рассмеявшись, я быстро поцеловала своего второго мужа, выскользнула из блока в общий коридор и побежала в столовую.

Фредонис догнал меня уже почти в самом низу, на втором этаже, и дальше мы пошли вместе.

— Говорят, ты лечил Славу? — нейтрально-спокойно поинтересовалась я. Смешно, но слова Нима про «тискание» мне не понравились. Не то чтобы я заревновала, но… Глупо, конечно. Очень глупо!

Фредо как раз открывал передо мной дверь из седьмого корпуса в центральную башню, поэтому не удивительно, что мы вновь столкнулись с пробегающим мимо нас Эззелином.

Услышав мой вопрос, он притормозил и противно ухмыльнулся:

— К парням его теперь ревновать будешь? Правильно! Он наиграется в тебя и бросит, уйдет к мужчине, — выпалив все это, Эззи небрежно толкнул меня в грудь. И не дожидаясь моей реакции, с прямой спиной и гордо поднятой головой пошагал по коридору в сторону общежития.

У Фредо едва заметно шевельнулись брови, пока он провожал взглядом своего бывшего.

— Рин? Ты что, правда ревнуешь? — теперь Фредонис в упор уставился на меня. Изумление в голосе меня порадовало. Значит, ему самому ситуация кажется нелогичной, удивляет… Мне она казалось глупой. Потому что я оценивала ее разумом.

Помотав головой, я покраснела, уставилась в пол, потом вздохнула… потом у меня резко зачесался нос, рука, шея…

— Стыдно? — с легким ехидством уточнил Фредо. — Рин… Ри-и-ина!

Затащив меня под лестницу, Фредонис приподнял мое лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза… черные, бездонные… любимые…

— Рина! — его губы были близко-близко, но я, как кролик перед удавом, смотрела только в его глаза. Сердце начало биться то часто, то медленно. Привстав на цыпочки, я поцеловала его, прямо в маняще-близкие губы…

— Накатило что-то, — честно призналась и потянула за собой в столовую. — Тимоха это блажью называет.

— А я-то все думал, откуда такое интересное название у напитка. А это потому, что он придуман специально для тебя. Может, это мне надо начинать ревновать? — и Фредонис поцеловал мою руку, как воспитанный аристократ — благородной лэре. Медленно, нежно… И я снова вспыхнула до корней волос.

У Фредо так получалось произносить «ты», «тебя», словно что-то удивительно интимное и очень сближающее. Кажется, я понимаю, почему он обращался ко мне на «вы» до самой свадьбы. Это его «ты» звучало почти как «Ри-и-ин», но не настолько возбуждающе.

— Пойдем в столовую, — прошептала я, смущенно отводя взгляд в сторону и стараясь успокоиться. Рядом со мной мой муж. Муж… Мы с ним… да где он только меня уже не целовал! А я краснею от вежливого поцелуя пальцев!..

Пока шли оставшиеся несколько метров и стояли в очереди на раздачу, меня отпустило, я успокоилась, и тут Фредо, стоявший за мной, наклонился и тихо мне в ухо прошептал: «Ри-и-ин!».

У меня чуть поднос из рук не выскользнул, к счастью, пока пустой. Я развернулась, гневно сверкнув взглядом, и снова вспыхнула, потому что он улыбался и смотрел на меня так… так… Короче, я плюхнулась на скамейку, быстро запихала в себя первое, второе и компот, дождалась, пока доест Фредонис, схватила его за руку и потащила обратно под лестницу. Целоваться… Долей десять до начала практики у меня еще оставалось.

Ну а потом я сломя голову помчалась на боевую подготовку. По расписанию она должна была быть вчера, но почему-то произошла замена с практикой по боевой магии, поэтому сражения на мечах ожидали меня сегодня.

Отсутствие ежедневных индивидуальных занятий стало заметно с первым же соперником. Я и сама почувствовала, и по лицу лэра Оберона поняла. Надо будет как-то решить эту проблему… Может, с ребятами переговорить? Пусть тренируют меня по очереди? Буду дитем полка… то есть команды.

— Магия — это хорошо, лэр Рин, но не всегда возможно.

— Я понимаю. Постараюсь вас больше не разочаровывать.

— Постарайтесь.

Расстроенная случившимся, я по инерции побрела в сторону полуподвальчика, но на половине пути вспомнила, что Слава в лазарете и вообще сначала неплохо было бы поужинать. Остановившись, немного подумала и решила все же сначала навестить Мотю… Только Моти на месте не оказалось, как и охраны. Нет, с охраной все ясно — они переехали вместе со Славой, но куда делся мой мотоцикл?!

Встревоженный Ним на мой мысленный мат отреагировал как обычно: «Стой на месте, никуда не уходи, сейчас прибегу!».

Убиться плеером! Куда-то пропал мой… МОЙ мотоцикл, а я «стой на месте»?

Но куда бежать все равно не понятно, пришлось побыть послушной. Пока стояла и скучала, вспомнила про переговорный артефакт и позвала Фонзи с Тимкой. Создатели должны знать, как можно вернуть украденное.

Фон прибежал первым — он был совсем неподалеку, следом примчался Ним.

Когда мы, двигаясь по следам колес, ожидаемо подошли к крепостным воротам, в них влетел запыхавшийся Тимка.

Охраняющие ворота старшекурсники нас озадачили — парень с мотоциклом вышел час назад, и у него было разрешение от ректора. Да, назвался Рином, в разрешении тоже был указан Рин, все верно.

Чувствуя, как сердце замерло от нехорошего предчувствия, я полезла в верхний карман жилетки и, естественно, не нашла там разрешения на выгул Моти.

Как?! И-ить вашу… Как? Кто? Когда?!

— Спер? — с сочувствием уточнил Тимка. — Вот козел… Ты к нему со всей душой, а он!..

— Да уж, долбоклюй редкий, — согласился Ним.

— Думаете, Слава? — я расстроенно шмыгнула носом и с надеждой посмотрела на Фонзи: — Есть у Моти какая-нибудь вызывалочка-призывалочка?

— Все у него есть — и призывалочка, и определялочка, где он сейчас, — успокоил меня Фон. — Сейчас сгоняю в общагу, там этот… как его…

— Пульт управления, — подсказал Тимка. — Мы как в лучшей автомастерской систему безопасности сделали. Так что вернем твою технику в целости и сохранности. А вот за вора не отвечаем…

Как раз в это время Ним, переговаривающийся с охраной, молча протянул нам мыслескан парня, угнавшего мой мотоцикл.

— Кажется, у нас проблемы… — выдал еще не успевший убежать Фонзи.

Еще бы!.. Ведь вором оказался совсем даже не Слава, а другой наш общий знакомый.

— Так, никому ничего не рассказываем! — я внимательно оглядела парней. — Это личное, я уверена. Беги быстрее за пультом! — Фон кивнул и рванул обратно в крепость. — Ним, ты же Фредо не сообщал? — я с надеждой уставилась на мужа. Тот отрицательно мотнул головой.

Я тоже не сообщала, но мои эмоции могли выдать меня и без моего желания.

Так и получилось. Сначала к нам выбежал Фредонис, а потом, буквально следом — Фонзи и Кси. Пришлось молча протянуть мыслескан и пронаблюдать, как каменеет выражение лица моего второго мужа.

— Не думаю, что он связан с охотниками, — успокоила я его. — Никто здесь так не думает! — я внимательно оглядела парней, и все честно кивнули, с сочувствием поглядывая то на меня, то на Фредо. — Так что мы сейчас определим, где мой мотоцикл, и все уладим по-родственному.

Фредонис кривовато ухмыльнулся, а Фон показал нам большой черный экран, на котором мигала красная точка в верхнем левом углу и желтая — в правом нижнем. А ниже, как на карте, был нарисован отрезок, и дальше указано соотношение сантиметров к километрам.

— Хорошо умчал, с ветерком. Пешком часа три топать, — прикинул навскидку Ксирономо.

— Значит, полетим, — пожал плечами Ниммей.

Обернувшийся в дракона Фредонис подхватил Фонзи, Ниммей — Кси, я — Тимку.

Фон, судорожно вцепившись в экран, так громко орал — «налево», «направо», «прямо», что даже мне было слышно. Но вдруг Фредо резко спикировал. Фонзи, кувыркнувшись в воздухе, приземлился на землю и ринулся преследовать кого-то, убегающего в лес. Кси повторил пируэт друга и помчался ему на помощь. Фредо с Нимом, обернувшись в людей, остались стоять на месте. Мы с Тимкой опустились спокойно, без выкрутасов и застыли рядом с моими мужьями, изучая новый неприятный сюрприз.

Под деревом у кострища лежало тело мужчины… Наверное… То есть несколько дней назад это тело было человеком, и судя по тому, что осталось…

И-ить, глядя на эти останки, я с трудом удерживала в себе обед.

Странно, но я сразу вспомнила о пропавшем напарнике Славки.

— Как он умер? Почему?! Почему не сгорел? — смотрела я при этом на наших некромантов, само собой. Они же умеют разговаривать с умершими!

— По Уставу я должен вызвать куратора нашей команды и доложить ему обо всем, — лицо Фредо словно застыло, и голос звучал глухо, совсем без эмоций. — А уже потом проводить ритуал.

— Докладывай! Давай, докладывай!! Да не держи ты меня, отвали! — это Фон и Кси догнали, поймали и притащили на поляну вора.

Вазелинке не то что стыдно не было, наоборот, похоже, он гордился своим поступком.

— Тебя же из Академии вышвырнут, клювокрыл безмозглый, — Ним смотрел на Эззелина с осуждением и жалостью. Меня же беспокоило совсем другое:

— Зачем ты спер мой мотоцикл?!

— Ты украла у меня парня, а я у тебя — твою игрушку! — глаза Эззи довольно блеснули.

— И что ты собирался с ней делать?

— Сломать! — мерзкая ухмылка заставила меня сжать кулаки, и только зверским усилием я сдержалась и не залепила Вазелину по роже. К тому же я услышала неподалеку шуршание шин, а спустя долю или две на поляну въехал Тимка.

— Еле нашел, — признался он, затормозив и обвиняюще уставившись на Эззелина. — Кто ж технику в пещеру загоняет, дурень?!

— Не сломал, значит, — с облегчением выдохнул Фонзи. Я вообще молчала, испытывая очень противоречивые чувства.

— Так он же не виноват, что ее… — выдал Эззи, демонстративно окатил меня волной презрения и отвернулся.

— Разрешение, — я протянула руку, и Кси, удерживающий Эззелина, ослабил хватку. — Разрешение от ректора верни! — спокойно, четко, не показывая, как хочется двинуть кому-то в челюсть… вдох, выдох и полное спокойствие.

Нагло ухмыльнувшись, Эззи достал из кармана бумагу и демонстративно порвал ее в клочья. За что получил кулаком в живот, но не от меня. От Ксирономо.

Тим, хмыкнув, нарисовал руну восстановления, и я подняла с земли разрешение от ректора, целое и невредимое.

— Яйцеголовое ты, — констатировал Ним. — Мы тут тебя прикрывать собираемся, а ты из себя оскорбленную в лучших чувствах невинность корчишь.

Эззи лишь презрительно искривил губы.

Я повернулась к так и стоявшему каменным изваянием Фредонису. Думаю, если бы взгляд мог убивать, то Эззелин бы уже давно скончался — столько осуждения было в глазах моего второго мужа.

— Ну вот, можешь спокойно докладывать Демо про труп, а мы с Нимом сейчас перенесем в Академию кое-кого лишнего и можем доставить обратно кого-то более нужного.

— С ним обязательно захотят поговорить.

Я даже не стала уточнять, с кем именно, и так понятно.

— Поговорят, конечно. Он взял без предупреждения мотоцикл и поехал кататься, — я в упор посмотрела сначала на Фредо, потом на Эззи. — Не украл, а взял, не предупредив меня. Ясно?! — я в упор уставилась на Вазелинку. — Покрывать твою кражу мы будем только потому, что ты когда-то был дорог моему мужу, понял?! И даже если сейчас он готов тебя убить собственноручно, я не хочу, чтобы он переживал из-за того, что ты, тоже собственноручно, разрушил свою жизнь. У вас же воровство не поощряется, как я понимаю?

Фон едва заметно мотнул головой, у Кси только желваки заиграли, Тим и Ним помалкивали, Фредо глубоко вдохнул, выдохнул и махнул рукой:

— Уносите его отсюда…

Ним подхватил Эззи и мы полетели в Академию…

У ворот нас уже поджидали Медо и Демо, им мы и передали Эззелина. Заодно пересказав скорректированную версию о том, как было найдено тело.

Причем в нашей легенде внезапно обнаружился очень важный изъян. Если Эззи взял мой мотоцикл без предупреждения и все проблемы улажены, это хорошо. Но почему охранники у ворот его выпустили? А если он без предупреждения взял еще и мое разрешение от ректора, то проблема уже перестает быть личной. Я уже принялась изобретать, что бумажка лежала на столе… или что мы ее рассматривали и я забыла забрать… Но Демо посмотрел на меня так выразительно, что я заткнулась и просто сказала, что у нас к Эззелину претензий нет, мы все уладили.

— В этом я даже не сомневался, — хмыкнул младший Троватто. — Удивительно, что лэр Буджардини так прекрасно выглядит после того, как вы все всё с ним уладили. Ведь никого из целителей с вами не было.

Да, это он правильно отметил. И про целителей, и про то, что Эззи на удивление легко отделался. Повезло ему…

Как бы мне ни хотелось отсидеться в Академии, но пришлось лететь вместе с Нимом обратно, чтобы доставить к Фредо мрачноватого лысоватого лэра с кафедры некромантии и Мухобоя в качестве представителя власти.

У лэра некроманта было смешное имя — Пэскуэлино. Услышав, я едва сдержала улыбку, несмотря на явно невеселое развлечение, которое нас ожидало.

Анаэль дал добро проводить допрос найденного тела без него, особенно когда узнал, что будет присутствовать Мухобой. Сказал, что он в него верит.

Так что при подъеме убитого, кроме проректора, присутствовали еще я, Ним и Кси. Тимоха умчал в Академию на Моте. И правильно сделал…

Ритуал проводили три некроманта — Фредонис, Фонзи и Пэскуэлино. Сначала все шло хорошо. Тело впитало живую кровь и даже поднялось. После чего я зажмурилась, схватила Ниммея за руку, сжала так, что у него верхняя губа дернулась, уткнулась ему в грудь, спрятавшись от отвратительного зрелища, и… к счастью, пропустила еще более отвратительное.

Ним не успел отреагировать, потому что на нем висела я. А я сама даже во имя спасения мира не кинулась бы разрывать обруч, который запульсировал на раскореженной зверьем, птицами и временем голове трупа. Да и не увидела я его, так как закрыла глаза и спряталась в объятиях мужа.

Как сказал потом Ниммей, обруч ожил вместе с телом, сначала слабенький, едва заметный. Вот Ним его и пропустил, успокаивая меня. А потом эта белая магическая хрень резко засветилась и…

Перед нами стоял тупейший зомби, который не может даже назвать свое имя, потому что его не помнит! И-ить…

Глава 30. Дела семейные

Пока все красиво матерились, особенно Мухобой, Фредо упокоил зомби и застыл над телом. Даже без эмоциональной связи можно было понять, что он винит себя за случившееся. Причем за все оптом — и за Эззи, и за то, что не заметил обруч, лишивший нас полезной информации. Высвободившись из объятий Нима, я подошла ко второму мужу, погладила его по спине, взяла за руку, и мы вместе постояли какое-то время молча.

— Я даже не задумался, что все может повториться, как с двумя другими.

— Об этом должен переживать я, а не вы, — рыкнул на Фредониса Мухобой. — Но переживания опознать убитого не помогут. Так что принесите сюда того, кто, возможно, его узнает. А вы, лэр Рин, — мужчина повернулся в мою сторону, — не светитесь здесь во время допроса. Поговорите с вашим новым знакомым вечером. Наедине. Возможно, узнаете что-то, чего он не расскажет нам.

— Вы не будете Славу ментально сканировать? — уточнила я на всякий случай.

— Нет, попробуем обойтись без этого. Неизвестно, какие еще сюрпризы припрятаны у него в голове. Пусть хотя бы посмотрит и подтвердит, что это его пропавший напарник.

Да уж, я бы сейчас тоже дула не только на кипяток, но и на молоко из холодильника, потому что сюрпризы нас поджидали везде и всюду.

В этот раз в Академию я летела вместе с Фредо. С собой мы захватили преподавателя по некромантии, и все время пока летели, Фредонис и Пэскуэлино о чем-то бурно спорили.

После приземления мужчина довольно громко заявил что, по его мнению, некроманты свою задачу выполнили. А потом менторски-противным голосом добавил, что за все время существования Хитхгладэ о менталистах, умеющих контролировать память не только у живых, но и у мертвых, нигде не упоминалось. По крайней мере, ему лично об этом ничего не известно, но он уже понял, что для Фредо не авторитет. А еще он обязательно предупредит лэра Бруно и самого лэра Тестаччо, что не давал своего согласия на это безумие! Наоборот, он категорически против!

Когда речь зашла о безумии, я насторожилась, но Фредо буквально за руку довел меня до кабинета ректора, запихал внутрь, вызвал сидящего там же Анаэля, переговорил с ним о чем-то так тихо, что даже я не расслышала, и убежал за Славой.

— Ну и что задумал мой ненормальный муж? — стоя в дверях и уперев руки в бока, я с вызовом уставилась на демона.

— Вы меня в свои семейные разборки не впутывайте, — усмехнулся Анаэль, протискиваясь мимо меня в кабинет. — А то секс у них втроем, а меня только поскандалить приглашают. Где справедливость?! — с трагичным возмущением Темное Величество, облапавший меня в процессе протискивания, уставился на Светлое, словно ища у него эту самую справедливость. — Кстати, после допроса забавного чудо-ребенка, заблудившегося в лесу вместе с твоим мотоциклом, у нас возникло несколько вопросов.

Смирившись с тем, что отвечать на мой вопрос никто не будет, я приготовилась выслушивать чужие.

Сначала, правда, Анаэль кратко пересказал всем присутствующим, что надежды на общение с зомби не оправдались. А потом, когда все высказали что думают и чувствуют по поводу данного события, Демо принялся уточнять у меня историю Эззи.

— По версии лэра Буджардини, — тут все мужчины скептически переглянулись, — он хотел всего лишь вас разыграть. Поэтому вытащил у вас из жилетки разрешение от ректора и похитил… простите, студент Рин, позаимствовал без предупреждения ваш мотоцикл.

Тут Демо прервался и с интересом посмотрел на меня:

— Если вы или кто-то из ваших опекунов пожелаете вызвать лэра Буджардини на дуэль, лэр Тестаччо с удовольствием вам ее позволит, а мы с братом тоже с удовольствием проконтролируем, чтобы не было никаких нарушений.

— Спасибо, мы подумаем над вашим предложением, — улыбнулась я, на миг представив мою дуэль с Эззи. Конечно, проучить Вазелинку не помешает, но обычный огненный маг против драконов — это не честно.

— Лэр Буджардини утверждал, что поехал туда, где у них несколько раз были свидания с лэром Моранди. И совершенно ничего не знал об охотнике.

И-ить! Точно! Именно в этом направлении я мчалась спасать Фредониса от синей драконицы!.. Наверное, пещера, где Тимка нашел Мотю, была неподалеку от места моего первого сражения в драконьем облике.

Демо сделал небольшую паузу и пристально посмотрел на меня, словно сканируя ментально. Похоже, мои переживания его удовлетворили, потому что он продолжил:

— Спрятав ваш артефакт, лэр Буджардини направился обратно в Академию, увидел лежащее в траве тело, и тут на него сверху напали ваши мужья и их друзья.

— На совершенно ни в чем не повинного человека с неба посыпались люди и драконы, — осуждающим тоном произнес Анаэль, в упор глядя на меня. — Саламандра, набей ему морду, или я тебя уважать перестану!

А вот это уже шантаж, и серьезный. Главное, не очень понимаю, как на такое ответить…

— Магическая дуэль между драконом и обычным студентом скорее будет банальным убийством, — попыталась я пояснить свою позицию. — На мечах мы уже сражались, но у него опыта больше…

— Саламандрочка, не умничай и не строй из себя пай-девочку, — демон улыбнулся, очень недобро. — Просто набей ему морду! Красиво и от души. Безо всякой магии…

— В облике дракона, — злорадно ухмыльнулся Демо и тут же замолчал под неодобрительным взглядом брата.

— Как вы не понимаете, — возмутилась я. — Он же действительно будет утверждать, что я его победила, потому что дракон. В каком бы облике я ни сражалась. Магически или кулаками…

— Попросите кого-нибудь сразиться за вас, — предложил Демо. — Уверен, найдется много желающих защитить вашу честь.

— Например я бы не отказался, — подал голос до этого молча сидящий в уголочке Адам. Я даже не сразу его заметила. — Учитывая, что я до сих пор считаюсь студентом кафедры жизни, вместо магической дуэли можно выбрать бой на мечах и как следует развлечься. Мне будет очень приятно настучать этому жизнью обиженному рукояткой по лбу, до просветления. Возможно, так он лучше запомнит, что брать вещи без предупреждения, особенно из чужих карманов — занятие, унижающее честь благородного лэра. Переживать, что любимый человек предпочел другого, можно гораздо более достойно.

После последней фразы на пару мигов повисла немного неловкая пауза, которую я тут же попыталась заполнить:

— Если ты уверен, что сумеешь победить, то я согласна.

— И теперь вернемся к более важным проблемам, — продолжил Демо, словно не он сам начал разговор про дуэли. — Вам нечего добавить к истории лэра Буджардини, студент Рин?

Я задумалась, потом пожала плечами и помотала головой:

— Нет, все ровно так и было. Мы его догнали, когда он шел обратно. Эззелин — маг огня, если бы он захотел скрыть тело, то легко сделал бы это. А он просто стоял и смотрел, словно испугался, а потом побежал от нас в лес, пытаясь скрыться.

— Да, ментально я не смог обнаружить у него никакого чувства вины, — кивнул Демо, а потом еще раз, специально для меня, повторил: — Никакого.

— Думаю, после боя с Адамом ничего не изменится, — тоже вежливо намекнула я.

— Неправда, — предвкушающе улыбнулся наш местный самолепный ангел. — Мне будет очень радостно от настигшего Эззелина возмездия и еще больше от того, что карающий меч правосудия был в моих руках.

— Как это не по-ангельски, — хмыкнул Анаэль и подмигнул мне.

Еще долей тридцать разговор перепрыгивал с темы на тему, причем я буквально физически ощущала нарастающее напряжение.

Все ожидали результатов опознания Славой найденного тела, и вроде бы это не должно было занять много времени. Но время все тянулось и тянулось… безрезультатно.

Я даже несколько раз попыталась связаться с кем-нибудь из мужей, чтобы выяснить новости, но ничего не получилось. Нет, я вроде бы чувствовала и Нима, и Фредо, только как-то расплывчато, что ли…

Когда я пожаловалась Анаэлю, он предположил, что эти двое сильно заняты, а я их отвлекаю. Так что, сжав зубы, я постаралась сосредоточиться на тех мужчинах, что сидели рядом.

А потом в кабинет влетел Мухобой, оглядел всех нас и ткнул в меня пальцем:

— Вы, лэр… — все мысли по поводу меня он очень выразительно продумал, а потом продолжил: — …очень дурно влияете на лэра Моранди.

Потом, обернувшись к ректору, уже более спокойным голосом попросил:

— Налей чего-нибудь выпить. Покрепче.

И-ить, что происходит?! Когда я улетала в Академию, Мухобой выглядел просто озабоченным случившимся, но сейчас у него было такое лицо, словно он пережил тяжелый стресс. Интересно, что он имел в виду под моим дурным влиянием на Фредо?

Хлебанув прямо из бутылки чего-то действительно очень крепкого, потому что на весь кабинет запахло спиртом, лэр Фальтмос соизволил объяснить:

— Про то, что из зомбака мясо сделали, уже доложили? — и он кивнул в мою сторону.

— Да, — ректор не стал вдаваться в подробности, кто именно и кому докладывал.

— Я потом тело изучил — свой его кто-то прибил, но не маг. Нож в грудь воткнули. И сделал это тот, кого он подпустил почти вплотную и от кого не чувствовал опасности. Умер мгновенно, даже воспламениться не успел.

— Душа с жаждой мести? — уточнил лэр Тестаччо.

Я помалкивала, сжав пальцами стул, потому что пока ничего не понимала, но тема разговора мне не нравилась.

— Да. Можешь меня уволить, но я дал добро…

Дальше наступила пауза, когда все всё поняли и переживают, одна я сижу и смотрю то на одного, то на второго, то на третьего и ни черта… и-ить! Ни черта не понимаю! Крайним я назначила того, кто был ближе всего к чертям — Анаэля:

— Он тебя предупредил? Что он сделал?! Что происходит?!

Но демон, дождавшись, когда я подбегу к нему, обнял за талию, повернул к себе спиной и, пока я вырывалась, отбиваясь руками и ногами, вещал на весь зал:

— Руки прочь от коронованной особы! Ко мне можно прикасаться только с грязными намерениями!

— Да не собиралась я к тебе прикасаться! — принялась оправдываться я. — Просто хочу узнать, что натворил мой муж!

Анаэль, внезапно крепко прижав меня к себе, прошептал на ухо:

— А сказать «больно ты мне нужен» язык не повернулся, да, саламандрочка?

После чего резко разжал руки, а я еще миг или два стояла, замерев от услышанного и прижавшись к демону. Потом гордо удалилась и уселась, вся такая независимая и испепеляюще-злющая. Прикоснись сейчас кто-нибудь ко мне — вспыхнет, как спичка.

— Контакт установлен? — спокойно, словно только что здесь ничего не происходило, поинтересовался ректор.

— Да, вызов, связь, полный контроль — все получилось. Желание мести настолько сильное, что отклик был почти мгновенный. Единственный минус — выбор носителя.

Слово «носитель» у меня уже стойко ассоциировалось с «насилием», когда одну душу пытаются подселить по соседству с другой, которая с этим абсолютно не согласна.

— Он же должен быть неодушевленный? Меч или кинжал?..

— Нет, не меч, — проректор почему-то виновато посмотрел на меня и отвел взгляд.

— Да не тяните вы уже! — не выдержала я и снова подскочила, теперь уже целенаправленно собираясь тряхануть Мухобоя.

— Ваш мотоцикл! — недовольно скривившись, признался он наконец.

А я снова упала на стул и растерянно пролепетала:

— Тимка же на нем уехал…

— А потом вернулся. Сумку свою забыл, вот и решил за ней прокатиться.

— И что теперь с моим Мотей? — все так же растерянно поинтересовалась я.

И-ить, главное — не расплакаться… Хотя нет, скорее я сейчас всех тут поубиваю, даже склеротичного домового и… Нет, не буду же я убивать Фредо из-за артефакта? Тем более он не ожидал, да и Тимоха тоже… Я даже на Эззи, благодаря которому вся эта карусель закрутилась, сейчас не злилась. Я была зла только на того, кто сначала, как последний лох, позволил себя убить, а теперь вселился в мой… МОЙ мотоцикл! Душа с жаждой мести!

— А когда он отомстит, то свалит из моего артефакта? — уточнила я, нервно хрустя пальцами и планируя, как можно отомстить душе заселившейся в мой мотоцикл!

— Само собой, лэр Рин, — успокоил меня ректор, потому что проректор снова хлебал спирт из горла.

Чего это он так нервничает, раз все прошло хорошо?

— Не люблю я эти ритуалы, — словно отвечая на мой вопрос, произнес Мухобой. — Прямо мороз по коже, когда контакт устанавливается. В такие мгновения я жалею, что менталист.

— Ну и как процесс мщения? — заинтересованно продолжила допытываться я. — Убийца опознан?

— С душами все немного сложнее, — теперь на мой вопрос решил ответить Анаэль, как специалист. — Там сплошная тонкая материя, никакой конкретики. Одни эмоции, понимаешь, саламандрочка? Душа не скажет: «Убийца — дворецкий!», она помнит, что это человек, к которому она испытывала определенные чувства.

— Да… — проректор вытер пот со лба: — Пока нам известно только то, что эти чувства были презрительно-родственными.

— Убиться плеером… И ради этого вы загадили чужой душой мой мотоцикл?!

Вылетев из этого сумасшедшего дома, я понеслась по коридорам и наткнулась на странное зрелище — одна жена Сальваторе утешает тихо рыдающую в уголочке другую. Причем обе старательно прячутся, но магический купол им не возвести, а я хорошо слышу, даже когда у меня пар из ушей валит.

— Он тебя обидел? — я подлетела к этим двоим, испуганно ойкнувшим при виде меня. — Чего она рыдает?! — я накинулась на ту, которую все же немного знала, на Реджину.

— Это наша семейная проблема…

— Дудки! Тут куда ни плюнь, сначала семейная проблема, а потом тела в лесу находят! — разозлилась я, и вторая девица снова чуть ли не заскулила в голос, затыкая рот вуалью.

— Та-а-ак…

Я, конечно, не специалист по созданию куполов, но надо же когда-нибудь учиться?

— И?..

— Она беременна, — пояснила причину истерики Реджина.

— Радоваться надо! — удивилась я, изумленно глядя то на одну, то на вторую девушку.

— Муж будет недоволен… — с усилием, через всхлипы, прошептала рыжеволосая зеленоглазка и снова принялась заталкивать в рот вуаль, глуша рыдания.

— И?..

Я сегодня себя просто самой тупой во вселенной ощущаю. Все всё понимают, все всё знают, одна я хожу и ко всем пристаю с дурацкими вопросами.

— Может заставить избавиться от ребенка, — просветила меня Реджина, пока вторая девушка давилась слезами.

И-ить… Нет, на сегодня с меня хватит патриархата!

Схватив девушку, я потащила ее за собой в лазарет, на бегу вызывая туда Агату. Робби тоже на стороне врагов, то есть патриарх, поэтому заговор будем строить исключительно в женском коллективе. Да я и строить ничего не буду, сдам одну беременную другой, и все. Пусть вместе на спицах пинетки вяжут, к родам готовятся, развлекаются, как там им положено…

А Сальваторе я к жене ближе чем на десять метров не подпущу, пока не выясню, как тут с законами о насильственных абортах против желания матери. Если можно на него как-то мирно повлиять — пусть мужчины влияют, а если нельзя — тогда развод и девичья фамилия! Плюс-минус одна жена не такая большая проблема, когда их восемь.

Когда я вылетела из лазарета, оставив тройку девушек секретничать и продумывать, как обмануть одного мужчину, мое желание отомстить душе с жаждой мести слегка поугасло.

Поэтому, наткнувшись на разыскивающих меня взволнованных мужей, я даже не стала ругаться, просто попросила их показать мне Мотю.

Мотоцикл внешне не изменился, но ощущался немного по-другому, уже не совсем мой, как раньше.

— Меня зовут Рин, — представилась я, давя в себе желание выругаться.

Сначала ничего не происходило, а потом прямо у меня в голове зазвучал мальчишеский звонкий голос:

— А меня Аль.

Глава 31. Отношения лучше выяснять на природе

Я так и села прямо на землю, а потом беспомощно уставилась на Фредониса:

— Почему?..

Хорошо, что у нас эмоциональная связь, и он точно понял, что я уже не возмущаюсь наглым заселением в мой артефакт, а пытаюсь понять, почему взрослый парень… Ладно, условно взрослый! Почему ровесник меня и Ладислава говорит таким голосом, словно ему лет четырнадцать-пятнадцать, не больше?

— Понимаешь, наши души, они могут быть даже другого пола, а совпадения с возрастом практически не бывает, — присев рядом со мной на корточки, Фредо грустно улыбнулся и добавил: — А еще они могут резко постареть или помолодеть. Но работать с чистой душой можно лишь в самых крайних случаях и уж точно не студенту шестого курса. Только мой преподаватель не захотел брать на себя такую ответственность, как я ни настаивал.

— И ты все проделал сам? — я погладила мужа по коленке и тоже улыбнулась.

Почему-то тема о душе вызывала во мне странную печаль. Возможно, из-за мальчика в моем мотоцикле… Буквально только что я ненавидела этого подселенца, а сейчас мне его до слез жалко.

— Да, еще на пятом курсе, когда мы проходим теорию душ, нам рассказывается, как проводить ритуал. И каждый молодой некромант втайне мечтает его совершить хоть раз в жизни. Некоторым удается. Но иногда что-то может пойти не так. Душа может полностью обезуметь от жажды мести или захотеть вселиться в живую сущность. Выйти из-под контроля призвавшего ее некроманта.

— И что тогда?

Ругаться не хотелось. Фредонис объяснял все тихо, отрешенно, а взгляд у него был печальным, и улыбка грустная. Не такие эмоции должен испытывать человек, сумевший выполнить то, о чем втайне мечтают многие.

— Тогда другой некромант быстро восстанавливает связь души и тела и производит обряд упокоения.

— А что происходит с первым?!

— Не думаю, что тебе интересно это знать, Рин, — Фредо виновато отвел взгляд в сторону. — Я совершил ошибку, и у меня было два варианта ее исправить. Или восстановить связь души и тела, после чего упокоить и душу. Или разорвать связь полностью и дать душе другое временное пристанище. Обычно для этого принято использовать меч. Считается, что как только на него капнет кровь врага, душа его покинет и сама упокоится, — промелькнувшая улыбка намекнула, что это не совсем правильно. — Но для надежности рекомендовано проводить ритуал.

— Какую ошибку ты совершил? — не поняла я.

— Не отследил, что душа отсоединилась от тела зомби, и упокоил только тело. У меня сегодня просто день ошибок… То…

Дальше мы оба тактично промолчали, думая об Эззи, с которого и начались все наши сегодняшние приключения. Просто я не считала его ошибкой Фредо, скорее уж моей — я же Вазелинке дорогу перебежала.

— … То про обруч не подумал, то душу чуть не упустил. Если после такого не провести ритуал как можно быстрее, то последующие лет пятьсот гулять рядом с обителью неупокоенной души очень опасно. А поймать оторвавшуюся от тела душу довольно сложно.

— А почему Пэскуэлино не помог? — удивилась я. — Он же твой преподаватель и как некромант должен быть опытнее.

— Он настаивал на упокоении, с этим бы справился и третьекурсник. А я хотел рискнуть.

— Мухобой именно это имел ввиду, говоря о моем дурном влиянии? — усмехнулась я и подняла взгляд на помалкивающего Нима. Тот тоже усмехнулся.

Выглядели оба моих мужчины очень уставшими и замученными. Или просто сонными?

В конце концов вот-вот начнется новый день, на дворе ночь, звезды, романтика… И я до сих пор не ужинала, между прочим!

— Не переживай, ящерица. Просто у Льдинки чувство вины слегка трансформировало его личную встроенную жертвенность, вот он и ринулся рисковать своим разумом, совершенно не думая о тебе. Я даже не сразу сообразил, что он вписывается во что-то опасное, так все быстро провернул, чувствуется твоя школа!

Лицо Фредониса застыло, словно он надел маску. Кулаки сжались, дыхание выровнялось, а в эмоциях — ураган… Причем в основном — вины, теперь уже передо мной.

— Ты ведь был уверен, что у тебя все получится? Иначе Мухобой согласия бы не дал, правильно?

— Я не был уверен, но меня страховал Фонзи, а лэр Фальтмос сильный ментальный маг, так что он быстро бы меня излечил.

Пока Фредо объяснял мне все это, Ниммей только что не насвистывал, всем своим видом излучая недоверие и пренебрежение.

— Мне. Надо. Было. Исправить. Свою. Ошибку, — медленно и четко произнес Фредонис, выпрямившись и уставившись на Нима.

— Тебе надо было о ящерице в первую очередь думать!

— Я попросил Анаэля помочь Рине, если вдруг у меня что-то пойдет не так. Рядом с ней было три ментальных мага, два ангела и один демон!

— Это повод одному дракону рисковать содержимым своей головы?

Фредонис глубоко-глубоко вдохнул, выдохнул и признал:

— Хорошо! Это был необдуманный рискованный поступок. Надо было предупредить тебя заранее. Ты доволен?!

— Да, — Ним удовлетворенно кивнул. — Мы уже обсуждали эту тему. Рисковать собой нам всем теперь можно только или в крайнем случае, или поставив в известность остальных членов семьи. Желательно с их согласия. Ты больше не одиночка, смирись уже с этим, Льдинка!

Фредо кивнул и почему-то улыбнулся, глядя на меня. Я тоже улыбнулась, потому что сейчас в его эмоциях преобладала не вина, а тепло и радость. Наверное, именно из этой смеси рождается любовь.

— Знаете, я только одного не понимаю, — вдруг уловила я беспокоящий меня момент. — Вы же там в лесу переживали, нервничали, с душами общались… Почему я не почувствовала всего этого?!

— Я попросил Анаэля оградить тебя от моих эмоций куполом. Он сказал, что ненадолго сможет, если плавно опускать. И отсечет сразу от двоих.

И-ить… Кажется, придется все же кое-что объяснить всем присутствующим, потому что демоновской морде это объяснять бесполезно.

— Если вы хотите, чтобы я тоже начала от вас все скрывать — вы на верном пути! С деревней я вас простила, но вы решили продолжить обращаться со мной как…

— Как с женой, которую положено оберегать? — едва заметно склонив голову на бок, Фредо любовался мной с таким видом, словно я не разнос ему тут собралась устраивать, а хвалить за успешно проведенный ритуал. — Прости, Ри-и-ин!

— Нечестный прием, — выдохнула я, сдуваясь, как воздушный шарик.

— Знаю.

Как можно произнести одно слово так, что возбуждение сразу вспыхивает ярким факелом?

— Я уже сказал, что был не прав.

Вроде бы прощения просит, а при этом губу закусил, пряча улыбку — уголки рта выдают…

— Ты сказал, что надо было предупредить Нима!

Вроде бы понимаю, что повод поругаться никуда не исчез. Никто не раскаивается в том, что меня на время спихнули под защиту Анаэля. Но желание ругаться пропало… Или нет?

Нет, пропало желание ругаться шумно, размахивая руками, выливая фонтан эмоций. А обида осталась. И ее надо сейчас высказать, иначе разрастется, зараза, как снежный ком. Никакой поварешкой и антиблажином не изгонишь.

— Короче, решайте сами, мальчики. Или мы — семья, и все важные решения принимаем посоветовавшись, или мы просто узаконенно трахаемся вместе, — я нарочно выбрала именно это слово, грубое, намекающее на отсутствие каких-то чувств, — и творим каждый, что вздумается. Я вам доверяла, а вы второй раз поступаете со мной, как… как с ребенком! Решая все за меня.

— Я решал за себя и позаботился при этом о тебе! — Фредо перестал улыбаться, желваки на скулах напряглись, глаза засверкали.

— Прекрасно! Значит, я вправе решать все за себя! А о вас сейчас заботиться не надо — вы оба в полной безопасности! — выдав все это, я схватила Мотю и рванула к воротам. Вспомнила, что меня, скорее всего, не выпустят, обернулась в дракона, подхватила мотоцикл и взмыла в воздух.

Красный дракон взлетел буквально вслед за мной. Через пару долей нас догнал огромный синий.

Я мчалась неизвестно куда, неизвестно зачем, стараясь успокоиться. Мужья молча летели рядом. И только мальчишеский голос в моей голове восторженно выкрикивал:

— Ууух! Драконы! Я лечу-у-у-у! Красота какая! Река! Ууух! А выше можешь? А быстрее?! Ууух!

Вообще-то я хотела спокойно погонять на мотоцикле, а в итоге мы втроем метались почти час по окрестностям Надзихара, пока я не успокоилась окончательно и не приземлилась на берегу реки.

Обернувшись человеком, я огляделась и тихо присвистнула. Похоже, это то самое место, где произошла моя инициация… Фрейд, инстинкты, интуиция?..

Нет, не совсем здесь, вроде чуть выше по течению, но да — та самая река, тот самый лес…

Поставив мотоцикл под деревом, я уселась на землю, обняв руками колени.

— Коз ловить будем? — Ниммей, довольно усмехнувшись моему выбору, присел рядом, обнял и кивнул возвышающемуся над нами Фредо: — Не изображай из себя памятник несправедливо оскорбленным.

— Сам ты… — пробурчав недовольно, я прижалась щекой к плечу Нима и махнула рукой, приглашая Фредо присесть рядом.

— Я прощен, или претензии ко мне просто временно выветрились? — судя по поджатым губам и нежеланию смотреть мне в глаза, Фредонис тоже решил пообижаться.

— Если пообещаешь никогда так больше не делать, то прощен. Если по-прежнему уверен, что поступил правильно — значит, временно выветрились.

— Я позаботился о тебе… и я не мог поступить иначе. Не мог подвести команду, понимаешь?!

— Ты мог бы меня предупредить! Просто предупредить! Иначе я тоже начну творить все, что вздумается, ставя вас в известность через раз!

— А сейчас ты поступаешь иначе? — засмеялся Ним, продолжая при этом меня обнимать.

Я дернулась, чтобы вырваться, потом просто надулась и нахохлилась.

— Шантаж принят к сведению, — Фредонис сорвал растущий рядом цветок и протянул его мне. — Прости, Рин…

Еще пару мигов я старательно поизображала обиженную, а потом сдалась и заправила цветок к себе за ухо.

— Летим обратно?

И тут в моей голове раздался заинтересованный голос Аля:

— А что, соединяться телами не будете?

— Малолеток мстительных не спросили, — пробурчала я и посмотрела на своих мужчин: — Вы тоже его слышите?!

Ним отрицательно помотал головой, а вот Фредонис утвердительно кивнул:

— У нас с ним связь под моим контролем. Гораздо удивительнее, что и ты его тоже слышишь.

— А мне нравилось соединяться, я помню.

Из-за голоса заставить себя принять тот факт, что это говорит мой ровесник, было очень трудно. Так что чувствовала я себя очень странно, выслушивая такие откровения от мальчишки.

— Но у меня никогда не получалось соединяться душами, как у вас. Только один раз… Но потом она пропала, а когда я снова ее нашел, оказалось, что нам нельзя быть вместе телами. Я пытался ее вернуть… — тут мальчишеский голос неожиданно стал словно взрослее. Или серьезнее. — А она сделала мне очень больно.

— Она? — насторожилась я и вспомнила, что кое-что забыла рассказать своим мужьям. Заодно, может, Фредонис что-то посоветует как местный.

И я вкратце пересказала сегодняшний женский заговор.

— Девушку зовут Адриана, — вспомнила я имя жены Сальваторе. — Она была очень напуганная. Конечно, даже в нашем мире бывают случаи, когда отец против ребенка, но если женщина хочет его оставить, значит, ее семья берет их подопеку. Ну, или она сама обеспечивает себя и ребенка, если может.

— Если последствия связи возникают вне брака, то мужчина может увильнуть от ответственности. Это — позор, потому что так он признает, что не способен содержать собственного ребенка. Но если пострадавшая девушка была под его опекой, признать свою несостоятельность не удастся — закон будет на стороне матери. Мужчине придется содержать и ее, и ребенка. Конечно, он может настоять на избавлении от последствий… например, если уверен, что последствия произошли не по его вине или без его согласия.

— Что значит «не по его вине»? — я немного запуталась в метафорах, но поняла, что взыскивание алиментов здесь уже узаконили.

— Предположим, мужчина точно знает, что ребенок не его. Или что он делал все возможное, чтобы избежать последствий, но женщина использовала какие-нибудь хитрости…

— Какие хитрости? — смутно я уже догадалась, просто хотелось подтверждений. А еще занудно вещающий Фредо вдруг очень мило смутился и отвел взгляд в сторону.

— Склероз-траву в воду подмешала или драконьей мяты в духи, — с ухмылкой выдал Ним, спасая от меня Фредониса. — Только не спрашивай, что за трава такая. Я ее сам только что выдумал. Зато сразу раз — и пожизненное содержание.

— И позор на весь род, — мрачно добавил Фредо, — если мужчина предпочтет сбежать. Или просто будет высылать деньги через посыльного как подачку.

Судя по сверкнувшему гневно взгляду и внутренним переживаниям, Фредонис именно так бы и поступил, если бы его обманули. Что ж, возможно это правильно, если ты уверен, что тебя использовали. А если вина на мужчине, а позор — на женщине? А еще не надо забывать о ребенке, который вырастет, зная о своей ущербности…

— Я уверена, что Адриана никаких хитростей не использовала. Она напугана случившимся, значит, специально поить никого склероз-травой не стала бы.

— Все равно это внутрисемейное дело, — заявил Фредо, поджав губы. — Конечно, избавляться от последствий без согласия женщины — это насилие. Особенно, если Сальваторе сам недосмотрел. Но…

— Но лучше не влезать, правильно? — уточнила я. — Пусть творит со своими женами все, что хочет, так?!

— Содержит семью Сальваторе, и ему решать, сколько человек он готов опекать и как обращаться с собственной женой и ребенком.

— Если бы моя девушка ждала ребенка, я бы никогда не заставил ее совершить грех, — влез в наш разговор Аль. — Лишать едва зарождающуюся душу тела — это жестоко. Она же потом снова растворится, так и не успев пожить.

— А ты тоже растворишься?

Понимаю, что не самый вежливый вопрос, но любопытно же!

— Нет, мне нравится жить в этом артефакте, — честно признался Аль. — Только сначала я найду того, кто убил мое тело, и задавлю его.

— То есть как это… задавишь?! Кто тебе позволит жить в Моте и давить, кого захочешь? — возмутилась я, игнорируя напрягшихся мужей. — Ты мой мотоцикл!

— Ха! — рассмеялся мальчишка в моей голове. И тут мой… МОЙ Мотя сам помигал мне фарами, заурчал и… медленно поехал прочь.

Глава 32. Про учебу тоже надо помнить

Конечно, далеко укатиться я этому малолетнему гонщику не дала, взмыла драконом, спикировала, вцепилась лапами и понеслась с ним в Академию.

Сначала Аль молчал, потом грустно поинтересовался:

— Запрешь в подвале?

Я чуть лапы не разжала от изумления:

— Откуда ты знаешь про подвал?

Аль снова замолчал, причем надолго — доли на две-три. Я даже начала подумывать о каком-нибудь внезапном пируэте в воздухе или чтобы просто потрясти мотоцикл как следует.

— Подслушивал, когда решали, что со мной делать. Светлый с зеленью настаивал на подвале, а большой серый вообще хотел меня переселить в меч. Холодная длинная железяка — бр-р-р!

— Можно подумать, Мотя сделан из дерева, — огрызнулась я, пытаясь понять по описанию, кто такие светлый с зеленью и большой серый.

— Артефакты теплые, в них магия, — объяснил мне Аль. — Тем более тут много огня, мне нравится. Я люблю огонь.

— Поэтому и палите беззащитных людей, — внезапно я вспомнила, что разговариваю не с мальчишкой, а с охотником, который, к слову, пытался проникнуть в нашу Академию!

— Я прятался, — помолчав снова пару долей, признался Аль.

— В смысле? Куда прятался?

— На первом задании я спрятался. Страшно было. Тело само все сделало, и нас потом хвалили. Было приятно, но как-то странно, — Аль словно размышлял вслух, анализируя свои чувства. — Нельзя уничтожать чужие тела раньше времени, если души там светлые. Но тогда меня бы лишили моего тела, а мне оно нравилось.

— Тебя все равно его лишили, — буркнула я со злостью, потому что не люблю трусов.

Хотя неизвестно, как я сама бы поступила на его месте. И потом, он не совсем трус, просто… Просто как Славка, выполнял приказы, даже понимая душой, что не прав.

— Да… Сначала сделали больно мне, а потом убили тело, — расстроенно признал Аль. — И как мне теперь вам рассказать, кто это был? Что-то тусклое и холодное, без магии…

— А больно кто сделал?

— Дык девушка… — в голосе Аля послышалось раздражение на мою непонятливость. — Я ее хотел вернуть, а она сказала, что я ей не нужен. Не люблю, когда меня обманывают, — добавил он печально. — Душой плакала и тянулась ко мне, а телом говорила обидные слова и потом ушла.

— То есть тебя убили сразу после ссоры с девушкой? — дошло до меня как раз перед самой посадкой у ворот Академии.

— Не помню, — задумался Аль. — Мы с телом куда-то шли, я страдал. Потом… Не помню.

Как раз в этот миг мы опустились во дворе Академии, я и оба прилетевших за мной мужа. Обернувшись в людей, мы столпились вокруг мотоцикла. Мне просто показалось, что как-то не хорошо прерывать душу в середине душеизлияния.

— Страдать он мог час, сутки или дюжник, — уточнил Фредонис, который тоже слышал наш разговор из-за своей связи и со мной, и с душой охотника. — Пока он только подтвердил то, что мы и без него знали — у убийцы нет магии.

— А еще то, что у него была девушка, — добавила я. — Может, Ладислав про нее знает?

И-ить… странное чувство, на грани помешательства, но… мне показалось, что мой мотоцикл насторожился.

— Тот бледно-сиреневый, которого мне выдали в напарники? Ничего он не знает.

— Слава тебе не нравится? — уточнила я, чувствуя внутри непонятную обиду за своего «недобитка».

— Он бледный, — упрямо повторил Аль. — Не тусклый, как тот, кто меня убил, но все равно бледный.

Убиться плеером! Объяснил… Сразу стало все понятно!..

— Ладно, пошли в подвал, — объявила я и покатила мотоцикл в направлении его гаража. Точнее, попыталась покатить. Шины шумно зашуршали по тропинке, так как колеса перестали крутиться.

— Не хочу один в темноту!

— Что, у твоей железяки нервный стресс, саламандрочка? — поинтересовался появившийся со стороны нашей башни Анаэль.

— Ты тоже его слышишь?

— И слышу, и вижу… Я же демон, забыла?

При виде Анаэля мой мотоцикл занервничал и сам закатился мне за спину. Чудны дела твои, технический прогресс в магическом мире…

— Загонять через «нехочу»? — растерянно уточнила я у стоящих вокруг меня парней.

Фредонис явно был настроен не потакать капризам душ, Ним от высказывания своего мнения воздержался. А Анаэль, молча приобняв меня за талию, осторожно отодвинул в сторону, чтобы рассмотреть получше Мотю… То есть, наверное, надо уже звать его Алем?

Только мой мотоцикл, испуганно мигнув фарами, попятился и откатился вместе со мной.

— Он тебя боится! — обвиняющим тоном сообщила я демону.

Тот хищно ухмыльнулся и снова сделал шаг в сторону… Аля. Мотоцикл ловко вписался задом между мной и Фредо. Только дальше отступать ему было некуда, разве что наезжать на Нима.

— Темноты боишься? — зловещим голосом поинтересовался Анаэль.

— Не хочу сидеть один! — храбро выпалил Аль ломающимся от волнения голосом. — Мне грустно, понял? У меня тело убили, красивое. Оно мне нравилось! И девушка бросила!..

— Тоже красивая? — нервно хихикнула я. Театр абсурда какой-то…

— Да! — огрызнулся Аль. — Я хочу еще раз с ней поговорить…

И тут у Фредониса нервно дернулся глаз, и он медленно, явно подбирая цензурные слова, поинтересовался:

— То есть твое неоконченное дело — не месть?

— У меня много незаконченных дел! — заявил Аль, старательно скрывая страх. — Просто куча…

— Тогда отправляйся в подвал и не выделывайся!

Никогда не слышала, чтобы Фредо говорил с кем-то в таком приказном тоне. Разве что с Эззи…

Мотоцикл понуро поехал по тропинке вслед за моим злющим мужем.

Анаэль удовлетворенно покивал им вслед и поинтересовался:

— Вы вообще спать собираетесь? А то я только решил выспаться, как выяснил, что вас всех где-то носит.

— Без нас плохо спится, темнозадый? — с ехидством уточнил Ним.

— Как я могу спать, если моя охрана неизвестно где? — фыркнул демон. — А подколки по поводу моего зада с учетом ориентации твоего коллеги по семейному положению наводят меня на странные мысли…

— Завидуешь? — понимающе усмехнулся Ниммей. — Натана соблазни, может, полегчает.

— Не ссорьтесь! — влезла я между ними в переносном и буквальном смысле. — Лучше действительно пойдем спать. Денек сегодня был напряженный…

Фредонис догнал нас уже на лестнице. С его появлением мне стало немного легче, хотя он до сих пор злился. Нет, Ним и Анаэль не ругались, просто их перешучивание балансировало на грани с переругиванием. Наверное, мы все очень устали сегодня, вот и огрызаемся друг на друга…

Поэтому, придя в блок, я пожелала мужьям спокойной ночи и убежала к себе, но спать легла только после того, как они оба тоже разошлись по своим комнатам. А то мало ли…

И-ить! Такое чувство, что местная сирена заорала почти сразу, едва я закрыла глаза. Даже заснуть не успела, по-моему!

Резко подскочив, я чуть не споткнулась о Снежка, прикатившегося за вниманием. Мало ему его перепадает, мало… А еще надо не забыть полить Грута…

Ринулась чистить зубы и чуть не сбила Фредо. Ему тоже внимания мало… не считая вчерашней попытки поругаться.

Приведя себя в порядок, скосила глаза налево и удивленно замерла, наблюдая, как Фредонис убрал свои волосы в короткий хвост и какое-то время полюбовался на себя в зеркало. Потом передумал, тряхнул локонами. Вздохнул озабоченно.

Заметив, что я на него смотрю, пояснил:

— Сегодня у меня тестирование у завкафа по некромантии…

— Волнуешься?

— Очень, — честно признавшись, Фредо быстро улыбнулся мне в зеркало и, очевидно решив, что красоту ничем не испортишь, одернул новую жилетку и повернулся.

— Отлично выглядишь, — попыталась я успокоить мужа.

— Нервничаю, — закусив губу, Фредонис посмотрел на часы и уточнил: — После вчерашней выходки у меня будет смена куратора…

— Пэскуэлино от тебя отказался? — догадалась я и сама немного занервничала.

— Да. Если рассуждать по Уставу, то я не совершил ничего предосудительного. Разрешение на проведение ритуала дал сам проректор. Но… с морально-этической стороны я не прав. Куратор запретил, а я через его голову все равно сделал то, что считал правильным. Поэтому вчера вечером было собрание кафедры, и от меня отказались почти все преподаватели.

— Из вредности и солидарности?!

Фредонис кривовато усмехнулся.

— И что теперь? — уже всерьез разволновалась я.

Фредо еще два года учиться, а у него тут морально-этический конфликт.

— Если бы ритуал не получился, то меня бы отчислили с факультета некромантии. Но так как все прошло успешно, хоть и не идеально, значит… если я пройду тестирование, то моим куратором станет сам заведующий кафедрой. Это… — Фредонис замялся, подбирая слова. — Я очень хочу к нему попасть, — тут он в очередной раз тряхнул волосами, вздохнул, поводил пальцами по лицу, по-моему, не очень осознавая, что делает.

— Хорошо, что уведомление принесли утром, иначе бы всю ночь нервничал.

Надо же! Оказывается, к нам кто-то уже приходил, уведомление приносил, а я и не слышала.

— Так что я сейчас на тестирование, — Фредо немного виновато посмотрел на меня. — И… мне понадобится твой мотоцикл.

— Да бери на здоровье! — я ободряюще улыбнулась мужу. — Тебя не ждать? Или, наоборот, проводить?

— Спасибо, Рин, — Фредонис тоже улыбнулся. — Это странно, но приятно, что ты тоже пытаешься обо мне заботиться, — и меня поцеловали… крепко-крепко! Так, что я зажмурилась от удовольствия.

По лестнице мы спустились вместе, а потом я погладила мужа по руке… на удачу. И побежала на тренировку.

Демо, будто услышав мои мысли или, что более реально, жалобы лэра Оберона, выделил мне на сегодня Чезанно, как опытного мечника.

Наша сборная солянка, Сальваторе с женами и эсне Адвара со своими девушками оккупировали небольшую часть двора между восьмым, пятым и четвертым корпусами. Вместе с нами со своими кураторами занимались шестикурсники-стихийники и некроманты с седьмого курса.

На заднем дворе тренировались пятые и четвертые курсы. А там, где раньше всегда проходили мои индивидуальные тренировки, теперь разминались третьи и вторые, выпинав первокурсников на передний двор, к целителям.

Причем, как мне потом за завтраком объяснил Робби, когда я заинтересовалась некоторой несправедливостью по отношению к студентам с кафедры жизни, физической нагрузки у целителей не меньше, а то и больше, чем у стихийников. Им же надо уметь себя защищать без помощи магии. Поэтому и занимаются с ними отдельно.

Роберто, правда, предпочел воспользоваться правом тренироваться вместе с нами.

Так что когда Чез немного выдохся в роли моего препода, Робби ненадолго его сменил. А потом вдруг решил, что надо помериться силами с другим целителем в своей команде, с Адамом. Подано это было красиво — «натаскать перед дуэлью с Эззи». Но по-моему, мальчики просто решили покрасоваться перед Агатой. По крайней мере, сначала это выглядело именно так.

Уж не знаю, когда и где Адам снова успел перебежать Робби дорогу, потому что шестикурсник против первокурсника… Это, конечно, не дракон, но все равно… Однако ожидаемого «избиения младенцев» не последовало — Робби действительно «натаскивал».

— Я его попросила, — чуть позже, когда мы шли к столовой, гордо сообщила мне Агата. — Адам должен не просто победить, он должен победить разгромно, красиво и запоминающе! — девушка прикрыла глаза и потом хитро подмигнула мне: — Чтобы отстоять не только твою честь, но и целителей! Пусть знают!

О будущей дуэли Адама и Эззи уже начали перешептываться, поглядывать на участников и, по-моему, делать ставки. Хотя дата еще не была назначена.

После завтрака я побежала на занятия. Первые две лекции у меня были словно из старого иномирного расписания — физика и химия. Иногда я отвлекалась и с трудом уговаривала себя не пытаться связаться с Фредонисом, чтобы выяснить, как все прошло. Раз молчит, значит, занят — в конце концов, у него вот-вот защита диплома на стихийной кафедре.

Каллиграфию я отсидела более-менее спокойно. Этот предмет мне очень нравился. При всей своей занятости я все равно находила время, чтобы листать учебники по рунам. Например, на переменах… И рисовала я их все лучше и лучше. Лэр Иларио постоянно ставил меня в пример и очень мною гордился. Его морщинистое лицо просто светилось от удовольствия, когда вместе с красиво нарисованными новыми я приносила несколько рун-синонимов из старинного учебника. Одногруппники мою «шизу» не очень понимали, а мне нравилось. Я заметила, что сходные по действию руны все равно вели себя немного по-разному. У каждой «кракозябры» был свой индивидуальный характер.

А на боевой магии я, задумавшись, вместо адаптированной новой вывела старинную руну и очень озадачила этим Медо.

— Не ожидал от вас настолько сильного стремления к знаниям, лэр Рин, — вроде бы похвалил, хотя кто его разберет? — Но не считайте себя умнее других магов!

Я растерянно захлопала глазами, непонимающе уставившись на преподавателя.

— Эти руны были запрещены из-за своей нестабильности, так что не засоряйте свою голову лишней информацией. У вас сегодня вечером первое занятие с лэром Гверцони, вот на этом и сосредоточьтесь.

И-ить! Моя голова, что хочу, то и делаю… Едва удержалась, чтобы не сказать это вслух. Но про первое занятие с Хамоном Медо зря сказал. Я вся извелась, пока дождалась окончания лекции, и сломя голову помчалась в столовую.

Во-первых, очень хотелось узнать, как там Фредо, а во-вторых… меня наконец-то начнут учить ясновидению! Убиться плеером, как круто!..

Глава 33. Учеба, учеба и снова учеба

В столовой меня ждали оба мужа, довольный домовой, коронованный дуэт, ну и по мелочи — Робби, Агата, Адам, Роджер, Фонзи, Кси, Жан, Чез… Короче, вся наша команда, кроме природниц.

Судя по тому, как Фредонис старался не слишком заметно сиять, хотя это у него плохо получалось — тестирование прошло успешно.

— Ну что, с новым куратором? — поинтересовалась я, пододвигая к себе тарелку с супом. Заботливый Ниммей уже добыл мне еду, оставалось только подогреть, а с этим вполне успешно справлялась и я сама.

— Спасибо, — Фредо довольно улыбнулся, а потом почти всерьез пожаловался: — Но я с трудом себя сдерживал, чтобы не сбегать за телом и не упокоить одну слишком общительную душу!

— А может, лучше придумать, в какое место запихивать артефакту кляп? — с усмешкой предложил Анаэль.

— Над этим я тоже думал, — честно признался Фредонис. — Лэр Бруно сначала решил, что я что-то напутал с подчинением, но потом тщательно все проверил и сказал, что мой отец может мною гордиться, — про отца Фредо произнес спокойно, словно они с ним не ругались до изгнания из рода.

Наткнувшись на мой вопросительный взгляд, муж пожал плечами и пояснил:

— Отец закончил с отличием, был гордостью кафедры, так что весь первый курс я проучился под прессом его славы. Мой предыдущий куратор — одногруппник отца…

— Поэтому он и взбрыкнул! А не из-за ритуала, — предположила я.

— Нет, Рин, ты не понимаешь… Этот ритуал проводится очень редко, и я обязан был или прислушаться к мнению своего куратора, или вызвать кого-то другого с кафедры, кто согласился бы исправить за меня мою ошибку. Но это было бы неправильно…

— Никакого риска для жизни, — съехидничал Жан. — А я так надеялся, что после женитьбы ты повзрослеешь!..

Фредо напрягся, так что я положила свою ладонь ему на руку, а Роджер в это же время пнул Жана локтем:

— Потом обсудим, без пацанов и лэраи.

И при этом подмигнул мне с хитрым видом. И-ить, только язык не показал… Взрослый нашелся!..

— А мне кажется, что дело именно в этом! — заупрямилась я. — Вот скажи, если бы так поступил Фонзи, например, от него бы тоже сразу вся кафедра отвернулась?

— Да меня бы исключили сразу, даже раздумывать бы не стали! — фыркнул Фон. — Это Фредонис — продолжение древнего рода некромантов и все такое… А я ж этот… внезапно одаренный! Таким надо сидеть и не высовываться.

— Да на каком основании?! Нарушения Устава не было же?! Мухобой добро дал!

— Было нарушение субординации, — попробовал объяснить мне Чез. — Это как если бы Демо запретил, а мы бы через Демо пошли к ректору. Если все бы пошли — то нам заменили бы куратора, а если бы кто-то один — то Демо был бы вправе потребовать убрать его из команды. Неуважение к решению командира опасно в боевой обстановке.

— Но тут-то именно учеба!..

— Нет! Тут опасный ритуал с угрозой для присутствующих, множеством непредсказуемых последствий и риском для жизни некроманта. И Фредо приказали поступить так, как заведено, а он как всегда выпендрился и сделал так, как посчитал нужным. Зато доказал себе, что крут!..

Тут Чез перевел взгляд с меня на Фредониса:

— Ладно, Фон тоже некр, Ним — дракон, Мухобой себя бы в обиду не дал, а о Кси с Тимом ты помнил?! Жан прав, пора уже остепениться и начать думать не только о себе!

Фредонис молча хмуро сверлил взглядом стол, поигрывая желваками.

— Все, мужики! Выдыхаем! — несильно стукнул кулаком по столу Роджер. — Фредо и так сделал больше, чем обычно. Растет над собой! — и, коротко хохотнув, дождался нескольких скупых улыбок от парней, а потом добавил: — С Кси и Тимом нехорошо вышло, но в итоге пострадал Ринкин артефакт. Так что пусть она со своим мужем и разбирается. Одно скажу: когда мне Фредо спину прикрывает, я спокоен. А то, что он у нас любитель рискнуть и крутизну показать — так мы ж его с детства знаем, он всегда такой был. Помните, как этот придурок на вековой дуб залез, чтобы родовой герб на коре вырезать?

Парни заулыбались уже по-настоящему, даже Фредонис усмехнулся. Накалившаяся обстановка слегка разрядилась. Я расслабилась и разжала сжатые от напряжения кулаки. Погладила незаметно Фредо по колену… Получила благодарный взгляд. Посмотрела на Нима, потом снова на Фредониса… Может, они у меня и не всегда ведут себя правильно, так и я у них не подарок!..

Обняв обоих мужей, я довольно зажмурилась, потом подмигнула такому же довольному Роджеру.

— А теперь, когда все высказались, — Анаэль ловко и незаметно возвел вокруг нас купол, прямо в столовой, — давайте немного развлечемся.

Демон легонечко махнул рукой, и все тарелки со стола сдвинулись в одну кучу, а на свободном пространстве начали появляться цифры: «112 370, 118 868, 126 106, 132 837, 139 231».

— Первого, кто заметит закономерность, я поцелую.

— Это намек на то, чтобы я не лезла? — не удержавшись, подыграла я шутке.

— Наоборот, я убрал с твоей тропы конкурентов, — усмехнулся Анаэль. — Вещай, остальные будут испуганно молчать.

— А если закономерность найду я, что будешь делать? — хмыкнул Ним, но острить про «темнозадого» не стал. К счастью.

Анаэль брезгливо сморщился:

— Назначу саламандру ответственной за передачу награды достойному. Ищи, Рыжий, развивай содержимое черепа.

— Разница между датами примерно в шесть-семь тысяч лет, — спокойно произнес Чез. — Это года великих пожаров в Хитхгладэ, правильно? Целовать меня не надо, переживу!

— Да уж, ты не в моем вкусе, — недовольно буркнул Анаэль. — Но ты прав. А это, — демон снова едва заметно пошевелил пальцами, и к списку добавилась еще одно число: «2 821 388», — дата последнего буйства возгораний в деревнях и замках страны.

— Шесть тысяч девятьсот восемьдесят два года назад, — тут уже я не удержалась, влезла.

— Считаешь хорошо, анализируешь плохо, выбирать вообще не умеешь, выживаешь чудом, — усмехнувшись, Анаэль оглядел всех и поинтересовался: — И что, раньше никто не замечал цикличности в этом процессе?

— Последний раз это обсуждалось, когда мой прадед был членом Совета, — небрежно пояснил опять же Чезанно. — Даже термин такой есть — «фениксова тысяча». Это как раз про временной отрезок от шести до семи тысяч лет после предыдущего великого пожара.

— А почему «фениксова»? — заинтересовалась я.

— Феникс — это герб одного из герцогств в древности. По легенде, весь род фениксов был истреблен драконами, перед тем как их вышвырнули из этого мира, — это уже Жан вмешался. — Поэтому год пожаров называют «местью феникса».

— Не зря я этих долбоклюев «фениксами недоделанными» окрестил. Вот так вот обзовешь кого-то, а он действительно оно и есть, — хмыкнул Ним.

— То есть… охотники… они как-то с этим связаны? — уточнила я, даже подавшись вперед от любопытства. — Феникс — это же птица, которая не умирает, а самовозгорается и потом возрождается? У вас и правда такие водятся?!

Парни принялись переглядываться, потом все дружно уставились на меня.

— Это легенда, Рин! На самом деле таких птиц не было, — ответил за всех Фредонис.

— Откуда вы знаете? — ехидно поинтересовалась я. — Герб огненных магов есть. Вера охотников в то, что они возродятся после смерти — есть, традиция самовоспламеняться — есть. Связь с драконами тоже есть.

— Ректор нам нашел одного древнего собирателя легенд и сказаний, так что завтра мы его осчастливим своим посещением. Послушаем, что он нам расскажет, и уточним про фениксов. Рыжий, ты полетишь с нами, будешь изображать свиту и делать вид, что нас охраняешь.

Ним недовольно кивнул, явно без восторга.

— Меня больше всего удивляет этот странный временной интервал в шесть-семь тысяч лет, — я даже удивилась, когда заговорил Натан. Настолько привыкла, что от королевской пары обычно выступает Анаэль. — Он не совпадает ни со средним сроком жизни демонов или ангелов, ни с периодом смены династий, ни с чем… Да он и сам очень расплывчатый, нечеткий. Но я уверен, что фениксы как-то связаны со всем происходящим, из-за змеи…

Я почему-то сразу поняла, о какой змее речь, да и Натаниэль на последних словах посмотрел на меня.

— Змейки любят птичек, — задумчиво кивнул Анаэль. — Особенно их яйца… — тут он щелкнул пальцами, и купол над нами исчез вместе со списком дат. — И если охотники — фениксы, то змейка — охотник на охотников. Причем заседает она прямо в центре курятника.

— И ненавидит драконов, — напомнила я, поежившись от воспоминаний.

— Постараемся завтра вытрясти из живого хранилища что-нибудь интересное, — успокоил нас демон.

— А мне пора на занятие с Хамоном, — вспомнила я, кинув взгляд на большие настенные часы. — Вечером хочу поболтать со Славой, — предупредила я Нима и Фредо. — Аля, как я понимаю, сегодня уже развлекли…

Фредонис поджал губы, но промолчал. Так что я поцеловала в щеку сначала его, затем Нима и, помахав рукой Тимке и всем остальным, побежала в кабинет Хамона.

* * *

— Для начала я бы хотел рассказать вам о классификации ясновидящих, — лэр Гверцони улыбнулся мне своей обезоруживающей улыбкой, после которой хотелось поделиться с ним всеми своими тайнами.

— Ясновидение часто путают со способностью предсказывать будущее, но это неправильно. Умение предвидеть то, что будет, так и называется — предвидением. Есть еще способность считывать прошлое. У этого дара тоже есть несколько разновидностей. Но начнем мы именно с ясновидения. Любой человек с хорошо развитой интуицией может быть как ясновидящим, так и просто хорошим логиком. А может быть и тем, и другим одновременно. Иногда очень сложно определить, интуит ты или логик, но давайте попробуем выделить основные отличающиеся характеристики.

Хамон посмотрел на меня, явно ожидая какой-то реакции. Сказать: «А давайте!» мне показалось неприличным, так что я принялась размышлять над поставленной задачей.

— Чтобы делать логические выводы, надо собрать как можно больше информации и обдумать ее. А интуитивные решения обычно вылетают быстро и откуда-то из подсознания.

— Правильно, — удовлетворенно улыбнулся Хамон. — Но иногда мы накапливаем информацию в подсознании, анализируем незаметно для себя, и потом нас словно бы озаряет, вроде бы интуитивно, но на самом деле это просто результат работы нашего мозга. То есть если вы над чем-то думаете, а потом в разговоре прозвучало «толчковое слово» и ваше подсознание выдало результат — это может быть и логика, и интуиция. Например, представим, что вы вошли в незнакомый дом и уверенно направились в подвал, потому что вас туда тянет. Вы можете побежать в подвал, потому что это самое удобное место, чтобы спрятаться. Можете побежать в подвал, потому что знаете, что уже несколько раз находили что-то именно в подвалах. И можете побежать в подвал, потому что вас туда тянет, как на аркане. Я не призываю вас постоянно пытаться понять, что вами движет — знания, логика или интуиция, но иногда это важно. Например, логично идти на чердак, но тянет вас в подвал. Тут очень важно определить, что вами движет, потому что логика может ошибаться, а интуиция — практически никогда.

Я покивала, давая понять, что осознала важность отличия.

— Последующие несколько дней проанализируйте свои действия и записывайте их, чтобы мы потом могли обсудить. Мне интересно, насколько хорошо вы умеете прислушиваться к своему внутреннему голосу.

Я опять покивала. Даже самой стало интересно, насколько я послушная.

— Ясновидение очень помогает при общении с людьми, — продолжил Хамон, — и тут опять же вмешивается умение анализировать. Вы можете хорошо знать человека и поэтому ожидать от него каких-то определенных действий. Можете быть просто очень наблюдательны и хорошо знать психологию. То есть вы не знаете человека, но видите, как изменилось его дыхание, голос, взгляд. Или же вы знаете, что большинство людей в подобной ситуации ведут себя именно так. А можете войти и сразу интуитивно поставить диагноз. Понимаете? Быстро и не задумываясь.

— Но, возможно, это подсознание выдаст итог моих размышлений на основе полученной информации, — уверенно подсказала я.

— Верно! Поэтому очень важно учиться отделять свое интуитивное впечатление от разумно-логичного, — Хамон уселся рядом со мной, почти вплотную, и положил ладонь мне на колено. — Скажите, вы сейчас ощущаете опасность?

Я изумленно посмотрела на него и отрицательно помотала головой.

— Почему? Потому что вы меня знаете? — голос преподавателя стал вкрадчивым и обволакивающе-усыпляющим.

— Потому что я — дракон, — не выдержав, я немного нервно рассмеялась. — Это вы должны чувствовать опасность.

Лэр Гверцони тоже засмеялся и отсел подальше:

— Да, вы правы. Придумаю потом что-нибудь другое, а на сегодня мы закончили. Постарайтесь проанализировать, к чему вы прислушиваетесь чаще — к интуиции или логике. А завтра я вас снова жду — поговорим о медитации.

Хамон встал и подошел к двери, чтобы открыть ее передо мной:

— Лэра Троватто я предупредил, что вы какое-то время будете немного опаздывать на его занятия, пока мы не перейдем к практике. Тогда придется заниматься подольше, поэтому будем делать это уже после ужина, сразу перед сном.

И тут я почувствовала, что покраснела, непонятно почему. И от этого смутилась еще больше. Поэтому, быстро попрощавшись, помчалась к привычному и родному Демо на практику по боевой магии.

Глава 34. Новые загадки

Последовательности отрабатываемых рун становились все длиннее, и запасы личных, для воспроизведения запомненных цепочек одним росчерком — все больше. Магия слушалась меня уже не от случая к случаю, поэтому душа запросила экспериментов.

Отозвав Демо в сторону, я поинтересовалась его мнением о старинных рунах. Мало ли что Медо против… Это еще не означает, что его младший брат должен думать так же.

Ну, какое-то время мне повторяли, что поведение старинных рун нестабильно и непредсказуемо. И что умные люди не зря их заменили. А потом, выдав всем задание, Демо отнял у меня учебник, и мы с ним вдвоем стали изучать и сравнивать, как себя ведут старые руны, в чем именно их отличие от новых, и что будет, если вставить в комбинацию не вот ту, а вот эту, которая вроде бы означает то же самое, а на деле результат получается немного иным…

Мы так увлеклись, что даже окончания занятия не заметили. Хорошо, что остальные студенты следили за временем и напомнили нам, что пора прерваться.

— Заниматься по этой книге без присмотра преподавателя очень опасно, студент Рин, — предупредил меня на прощание Демо. Только я по его лицу видела, что дело не только в заботе обо мне, но и в желании самому поучаствовать в экспериментах. Так что я пообещала ничего в одиночку не изучать и быть примерной студенткой.

А затем побежала к Ладиславу, решив, что сначала навещу его, а уже потом поужинаю и с чистой совестью — спать. Спать хотелось нестерпимо, но и выяснить, что думает Слава о смерти и возрождении Аля — тоже.

Влетев в лазарет, я с удивлением обнаружила, что Славки там нет. Внутри все ухнуло вниз от страха. И-ить, что делать, если этот придурок сбежал?! А может, раз его вылечили, то вполне могли перевести из лазарета куда-то в другое место?

Тут я вспомнила двух хмурых старшекурсников, явно охраняющих дверь…

Так что или сбежал, или…

«Или» оказалось очень неоптимистичным — каким-то чудом Слава нашел тот самый закуток, где лежало тело… условно живое тело. И судя по его полным ужаса глазам, заглянул за занавеску, в отличие от меня.

— Это… как?… почему? Кто его так?! — выговорил он наконец что-то более-менее связное.

— Обруч, что стягивал тебе голову, помнишь? Тебя мы сумели спасти, а его — нет.

Парень выругался, потом, пошатываясь, вышел в общий зал, сел на свою кровать и уставился в окно.

— Вы же его сожжете потом? Так нельзя!.. Нельзя оставлять его таким!..

Отметив для себя, что надо действительно попросить совершить местный аналог эвтаназии, я согласно кивнула. Спасать и лечить там уже некого.

— А Альбано? Как он?

— Ничего. Про девушку свою рассказывал, — я воспользовалась возможностью выведать что-то важное, а главное, переключиться самой и отвлечь парня от увиденного.

— У него была девушка? — заинтересовался Слава.

— Была, — подтвердила я, огорченно вздохнув. Похоже, выяснить подробности не удастся. — Он тебе про нее не рассказывал?

— Не-а, — Слава тоже вздохнул. — Мы почти не общались о личном, только о деле. Он сказал, что знает способ, как сюда проникнуть, но в одиночку. Поэтому я тоже сам справился, без него. А вот он… Кто его убил?

— Не знаю, — я пожала плечами и тоже присела на кровать рядом. — Разум ему таким же обручем повредили, когда некроманты его подняли. А душа мыслит немного иначе и описать того, кто его убил, не может.

— Домой хочу, — как-то очень тоскливо произнес мой собеседник после небольшой паузы. — Дома все понятно было. Я был уверен, что справлюсь — нам же надо было только следить, и все. Следить и докладывать.

У меня в голове щелкнуло интуитивно-логическое, нет, все же чисто логическое предположение:

— То есть это ты предупредил своих, когда мы ночью в деревню улетели?

— Я не знал куда! — выдал себя с потрохами Слава. — Просто сказал, что свалили куда-то…

— Ясно.

Мы какое-то время молча посидели. Надо было дальше что-то спрашивать, уточнять, выяснять, поддерживать иллюзию общения… А хотелось подскочить, наорать, нагрубить и сбежать подальше. Только, наверное из-за усталости, навалилась апатия, благодаря которой я и продолжала спокойно сидеть, смотря в одну точку.

— Ты против моих, я против твоих. Но ты мне жизнь спас. Думаешь, не допер? Это из-за тебя я сижу здесь, а не лежу там, — и Славка испуганно покосился в сторону закутка с пострадавшим охотником. — Когда ты меня магии лишил, я думал — ты псих до дела, чтобы допросить можно было. Еще радовался, что не знаю ничего. Рожу твою обломанную представлял и радовался. Когда за борщ торговался, тоже думал, что вот пожру и умру сытым, ничего не рассказав.

— А про ментальные допросы ты не подумал? — уточнила я. У меня от усталости даже ехидства в голос добавить не получилось.

— Нам было сказано, что у всех стоит защита. Сгореть — надежнее, но если не вышло — надо молчать. Иначе погибнешь, но не возродишься. Трепло и предатели никому не нужны. Вот я и молчал. Предвкушал, как буду на ваши лица смотреть, когда вы про защиту поймете…

— Нагляделся? Или не до этого было?

— Только твое видел, — честно признался Славка. — И ты обо мне переживал, а не о том, что я знаю. Вот некромант, который Альбано оживил, тот о деле думал. Он понятный. А ты — психованный.

И-ить, вот и помогай людям!

— Ладно, кормежку мне сменили, так что лаз я твоим показал, как обещал. Слушай, а что вам Альбано про нас рассказал?

— Да ничего почти. Он знает столько же, сколько и ты.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Слава и пояснил: — Жаль будет, если он треплом окажется и не переродится.

— Дурят вас с этим перерождением, — честно высказалась я. — Тоже мне, фениксы нашлись…

— Может, и дурят, — неожиданно согласился парень. — Ты тоже меня дуришь. Думаешь, не допер, что ты дракон? Психованный дракон. Только скверны в тебе нет. Прячешь? — Славка посмотрел на меня в упор, натянув на лицо подобие улыбки. Глаза у него были воспаленные и усталые. Видно, что тоже не высыпается. — Я как решил? Ты нормальный, потому что псих. А обычные драконы — скверна, и их надо убивать. И с возрождением может не все честно, но мне проще верить в него, чем в то, что я просто исчезну. А еще, раз можно душу заселить в артефакт, значит, ее можно возродить в другом теле. Только маг помощнее нужен. Так и выходит, что сила на нашей стороне, раз кто-то у нас так может, а у вас — нет. Так что переходи к нам, я за тебя перед своими поручусь.

И-ить, понимаю, что последнюю фразу он от чистого сердца сказал, а по морде двинуть все равно хочется!

— Я похож на трепло и предателя?!

— Ты на психа похож. Подумай, может, тебя тут тоже дурят, а правда, как и сила, за нами? Ты ж иномирный дракон, тебя легко запутать. Наши поймут!..

И столько веры, словно действительно верит в то, что говорит. Да он, может, и верит… И своих предавать не хочет.

— Лучше скажи, как вы друг друга вычисляете. Ты обещал! — напомнила я.

Славка грустно посмотрел на меня, потом махнул рукой:

— От тайна! Татуха на мне, видишь?! — и он ткнул мне под нос ладонь. Чистую.

Я помотала головой, внимательно изучая руку парня. Ладонь широкая, мозолистая, пальцы коротковаты, ногти как квадратики. Не аристократическая ни разу. А вот лопату, косу или дубину в этой лапе легко можно представить.

— Как не видишь?! Вот же… — Славка небрежно потыкал пальцем в центр ладони и тут же сам уставился на руку. Вылетел в коридор и дернул одного из охранников: — Татуху на моей ладони видишь?!

Вернулся он понурый и задумчивый. Сел на кровать и долго смотрел в одну точку.

— У того, — мотнул головой в сторону закутка, — тоже татуху не углядели? Значит, у нас такой силы маг, что вам и не снилось! Мы эти метки друг у друга издалека видим. Сверкают.

И тут, поежившись, словно ему внезапно стало очень холодно, Славка признался:

— Только я ее теперь тоже не вижу. В подвале видел, потом не до нее было. А сейчас взглянул и… нет ее.

Вновь решительно подскочив, парень направился в сторону закутка, при этом сжав зубы до скрежета. На лице четко прослеживались две эмоции — страх и брезгливость.

Я догадывалась, что он собирается сделать. Попыталась себя уговорить пойти за ним.

И-ить, трусость же. Стыдно. Но не могу, и все тут! Пусть кто-то другой посмотрит… Не могу!..

Но все же с усилием оторвала свою задницу от кровати и двинулась вслед за Славой. Медленно. Специально медленно. Чтобы не успеть… Поймала себя на этой мысли и разозлилась.

Влетела в закуток и уставилась на расстроенного парня, чуть ли не лицом уткнувшегося в ладонь мужика…

Подсев рядом, на корточки, я старалась не принюхиваться, не прислушиваться к звукам и не смотреть никуда, кроме руки, пристегнутой к кровати плотными кожаными браслетами.

Никакой татухи на ладони не было.

— Я ж видел ее! Видел! Это что ж выходит, от меня отказались, раз я теперь такой же, как вы? Он-то не предавал, даже в сомнения не впадал! Не впадал ведь? Значит, на нем метка наша должна стоять. Он же не виноват, что я не смог помочь ему уйти! Или он растрепал что-то?

Я отрицательно помотала головой, заодно пытаясь утащить Славку обратно, подальше от страшного зрелища.

— Может, я просто татухи теперь видеть не могу? Ты, когда меня спасал, повредил что-то? А оно связано было? Как вот узнать, охотник я еще или уже нет? — парень снова плюхнулся на кровать, обхватил голову руками и застыл.

Прямо хоть бери и утешай, что все у него хорошо будет.

— А тебе что важнее, защищать мир или иметь метку защитника? — придумала я правильный вроде бы вопрос.

Слава искоса посмотрел на меня и недовольно буркнул:

— Своим я без метки не сдался. Разве что мамка тайком порадуется… А отец по ушам выпишет и прогонит. Это если повезет. А то может в храм сдаст как предателя.

— Родного сына? — вот неизвестно, кто из нас псих. Фредо из рода изгнали, потому что он от меня не отказался. Этого вон прогнать могут, вместо того чтобы радоваться, что живой.

— А то ж… раз метки нет, значит, я предатель. Позорище семейное!..

Славка пригорюнился так, что я занервничала. Я тут ему жизнь только и делаю, что спасаю, а он сейчас возьмет и от безысходности на простынях повесится. Или еще чего-нибудь отчудит…

Но не к себе же его в блок тащить? И просить приковать или связать — жестоко…

— Да не смотри ты на меня так! Руки на себя не наложу. Пока с меткой не разберусь, мне умирать нельзя.

— Не возродишься? — съехидничала, едва скрывая облегчение. Хорошо, что его на этом зациклило…

— А то… — Слава посмотрел на меня как-то странно и фыркнул от смеха: — Рожа у тебя была знатная! Словно и взаправду волнуешься…

Обиженно поджав губы, я спрыгнула с кровати и направилась к выходу. Но у двери не выдержала, обернулась:

— Конечно! Ты мне дважды жизнь должен, так что разволнуешься тут.

— Чего это «дважды»?! — возмутился парень.

— Самовозгореться не дал? Это первый раз. А голову вылечил — второй.

— Да кто тебя просил не давать мне самовозгореться?! Может, уже агукал бы где…

— Голову лечить ты меня тоже не просил, — фыркнула я. — Так что ничего не знаю. Два раза должен, так и запиши.

Выйдя в коридор, я какое-то время постояла за колоннами, успокаиваясь. И только потом пошла в столовую, ужинать.

Молча подсела к Ниму, вздохнула и начала тихо уничтожать странное блюдо — перемешанные фарш и рис, сверху посыпанные едва обжаренной капустой. Не ленивые, а просто мегаленивые голубцы или «ежики, идущие в гости к зайчикам».

Тимохи уже не было, убежал играть в артефакт. Чезанно, Жан и Фредо бурно что-то обсуждали. И-ить, только бы не ссорились, пока Роджера нет! Правда, Фредонис, быстро улыбнувшийся мне во время разговора, вроде бы не выглядел защищающимся или разозленным.

Ниммей, заметив мой взгляд, едва заметно пожал плечами:

— Это они планы на Новый Год строят, а не Льдинке мозги клюют за его подвиги.

Я немного успокоилась, хотя обсуждение новогодних планов напомнило, что до праздника осталось… и-и-ить… два дня?!

Подошедшие Робби и Адам тоже присоединились к планированию, почему-то без Агаты, которую Роберто ласково подтолкнул в нашу сторону.

— А как здесь принято веселиться в Новый Год?!

Фредо, вновь повернувшись ко мне, ответил за всех:

— Большинство уедет, чтобы встретить начало года с семьей. Полагается устраивать бал…

— Только не это! — с ужасом прошептала я.

— Да, Анаэль тоже сказал, чтокарнавала не будет, — усмехнулся Фредонис. — Но Чез хочет навестить жену.

Не знаю, что именно, то ли интуиция, то ли логика, но что-то у меня насторожилось и напряглось после этой фразы. И, как это ни обидно, скорее интуиция, чем логика. Потому что если задуматься, какая может быть опасность от посещения родового замка?

И что теперь делать? Влезть и сказать, что пусть Лана встречает Новый Год в одиночестве? А объяснить все глупым предчувствием?! Ладно, не глупым, раз меня назначили ясновидящей и принялись на нее обучать. Но все равно… глупо.

— Рин? Все в порядке? — Фредо, наклонив голову, попытался встретиться со мной взглядом, но я упорно изучала стол, так как не знала, что сказать. И вдруг вспомнила про исчезнувшую у Славы метку.

Вот! Чудесный отвлекающий фактор… А по поводу поездки я потом Чеза лично предупрежу. Ему решать — верить мне или нет. По крайней мере, будет знать, что может влипнуть в неприятности.

Моя история про татушки как опознавательный знак народ заинтересовала. Мы решили завтра поймать Сальваторе и уточнить у него, видел ли он метки у своего отца и его друзей. И если видел, почему не рассказал нам. А если не видел… Тогда надо садиться и думать, что это за странная магия, скрывающаяся от магов. Мало нам змей, обручей и фениксов. Теперь еще про тату скрытыми чернилами выяснилось. Одни сплошные загадки без отгадок, убиться плеером…

Глава 35. Психологи, графики и перестановки

Еще заканчивая ужинать, я начала зевать так широко и старательно, что оба мужа поняли тонкий намек на очередную раздельную ночь. Только когда Ниммей пошел провожать меня в блок, оставив Фредо с друзьями, я заметила, как эта парочка понимающе переглянулась.

И-ить, спелись за моей спиной… Хотя лишь бы не ругались!..

Заставить себя принять душ сил уже не хватило. Почистила зубы, разделась, залезла под одеяло, промычала Ниму не очень членораздельно, чтобы полил Грута… и выключилась. Чтобы резко включиться от грохота будильника. Ненавижу! Пойду и разломаю!..

Когда ты несколько суток подряд не можешь нормально выспаться, утро добрым не бывает. Даже если ты жаворонок!

А еще меня смутил вчера разговор о планах на Новый Год. С одной стороны, я уже знала, что подарки на этот праздник дарят только родители — детям, мужья — женам и власть — подчиненным. То есть, по идее, Их Королевские Монохромия действительно должны были устроить бал и одарить своих подданных. Наверное, этим займется Сенат, потому что Анаэль и Натан ни про какие балы не упоминали, им не до этого.

С другой стороны… да, одаривать по традиции должны меня, но я же вроде бы на равноправии настаиваю?! Или когда удобно, тогда и девочка? Нет, неправильно оно, надо озаботиться подарками. Может быть, с Демо посоветоваться? Он поймет…

Вот чего он точно не поймет — так это опоздания на тренировку. На меня за пропуск по личным, вполне себе уважительным причинам так… и-ить… выразительно посмотрели, что до сих пор стыдно!

Мы с Фредо почти одновременно собрались с духом, чтобы выползти из комнат, так что встретились у двери в туалет. Муж галантно пропустил меня вперед.

А войдя в ванную, долго пристально смотрел, как я умываюсь… смущая так, что не знаешь — то ли в раковину уткнуться, то ли в полотенце спрятаться. А потом вдруг резко размазал меня по стенке, так что я только пискнула испуганно и замерла, глядя в его черные как ночь глаза.

— Мне не нравится видеть жену только три или четыре раза за день! За день! — повторил он, заостряя внимание на слове «день». — С этим надо что-то делать, как ты считаешь? Ри-и-ин?

Я была совершенно согласна, что делать с этим что-то надо и не очень правильно, когда ты одновременно дважды замужем, а спишь в кровати с големом. Но что именно делать — не представляла, потому что спать ночью хотелось больше, чем мужей.

— Да, перед Новым Годом у всех оставшихся иномирных студентов будет собеседование с нашим психологом. Хамон вчера вечером предупредил. Все знают, что у вас с лэром Кваттроки произошел конфликт. Постарайся его не усугублять, пожалуйста!

Фредонис умоляюще посмотрел на меня и поцеловал, долго, сладко, так что внутри все заныло от желания. Но нельзя… надо бежать же… учиться, и-ить!

— Исключать из Академии после его рекомендации тебя никто не будет, но если ты ему нагрубишь… придется официально взять тебя под опеку и объявить всем, что ты — девушка.

— Это чтобы наказывали тебя и Нима, а не меня? — уточнила я.

Фредо кивнул и еще раз попросил:

— Так что ты постарайся, хорошо? Обещаешь?

Я кивнула, улыбнулась рассеянно-задумчиво и побежала вниз на тренировку.

Фредонис предупредил, что опоздает, так как хочет успеть переговорить с Анаэлем и Натаном. У них же на сегодня путешествие к собирателю легенд и сказаний намечено, в компании Нима.

Вот кто спит и не дергается… Но если Фредо сейчас разбудит Анаэля, то демон дожидаться, пока Ниммей выспится и сам проснется, не будет.

Даже не знаю, чего во мне после таких мыслей было больше — сочувствия или злорадства. Дожила, собственному мужу завидую, потому что он может спать сколько хочет.

Сегодня на тренировке мне в качестве наставника выдали Роджера. Вот уж кто погонял меня по всему двору в свое удовольствие и безо всяких скидок на половую принадлежность и отсутствие опыта.

— Рубись, шкет! Меч держи правильно, чтоб тебя… Да не руби, это ж не топор, дурила! Хитрый какой! — это я быстро перекинула меч из правой руки в левую и попыталась нанести внезапный удар. — Тормозишь, пацан! А еще я знаю, что ты двоерукое, так что давай, не обдуривай, а нормально сражайся!

Демо учил с азов и по возрастающей, причем дурить он тоже учил, потому что в битве все методы хороши. Чезанно сражался спокойно, методично, классически-правильно и предсказуемо, но за счет отработанности каждого движения постоянно побеждал.

Роджер… Роджер был сплошная эмоция, причем это почему-то мешало мне, а не ему. Только к концу занятий я заметила, что он на самом деле собран и сосредоточен и просто дразнит меня своими репликами, а я ведусь…

Вот когда он с Каджисо, там не понятно, кто кого дразнит — оба по очереди или вдвоем одновременно. А со мной все ясно как день. Хорошо, что хотя бы напоследок я успокоилась, тоже сосредоточилась и перестала подпрыгивать на каждую его подколку.

На завтрак я еле пробилась, потому что меня задержал Демо, чтобы предупредить о собеседовании с психологом. Я пообещала не грубить, не давать себя спровоцировать и вообще вести себя как положено благородному лэру. Скептическое выражение лица преподавателя я старательно проигнорировала.

К счастью, еду мне уже добыли, так что в очереди на раздачу стоять не пришлось. Пока ела, перекинулась парой фраз с Тимкой — занятый важным делом, да к тому же семейный, домовенок появлялся у нас в блоке от случая к случаю. И в столовой мы пересекались все реже. А еще я в его важном деле ничегошеньки не понимала, так что даже в обсуждении драконосканера участвовать не могла.

Я пыталась себя уговорить, что это временно — просто я сейчас вся в своих проблемах, а он в своих. Но умом понимала — дальше, наоборот, будем встречаться все реже и реже, потому что Тим будет жить с Абангу в какой-нибудь деревеньке или на окраине городка, заниматься артефактами, растить детей… А я… Интересно, чем займусь я, после того как закончу Академию?

* * *

— Как вы видите свое будущее, лэр Гончаров, после того как закончите обучение? Какую пользу вы можете принести нашей стране?

Лошадиную морду тощего светила психологии буквально сморщило от презрения, пока он выдавливал из себя слово «лэр».

Так, спокойствие, главное — спокойствие! Я уже выдержала многое… Я выслушала, что Тарелка удивлен моим присутствием в Академии. Проигнорировала его намек на то, что психологически нестабильным носителям стихийной магии не зря ее блокируют. Поулыбалась на его почти искреннее удивление от того, что в моем личном деле не указаны опекуны, а ведь их у меня даже несколько. Стоически промолчала, когда мне дали понять, что сексуальная распущенность у женщин часто является признаком некоторых серьезных заболеваний…

Я крепилась и сдерживалась, настойчиво вспоминая, как Фредо идет через строй… Нет, ни за что! Буду кивать и улыбаться, вежливо, деснами. Я справлюсь… справлюсь!

— Пользу? — так и тянуло ответить что-то героическое, из серии «сражаться до последней капли крови». Но, наверное, не зря этот вопрос уже возник у меня самой, еще утром. Не зря. Потому что я уже успела придумать на него ответ.

— Мое предназначение — находиться рядом с королями Хитхгладэ, оберегая их покой. Так что именно их королевские величества будут решать, как именно использовать мою магию и мои знания.

— Смелое заявление от студента первого курса, — зря я сказала про знания… Зря!

Лэра Торелло аж тряхануло от предвкушения, как он сейчас меня потыкает носом в отсутствие этих самых знаний.

— Мы же обсуждаем, как я собираюсь приносить пользу после окончания Академии, — пришлось вежливо напомнить, процедив через зубы.

— Закончить обучение можно в любое время, — злорадно усмехнулся этот… психолог, и-ить, чтоб его!..

— Можно. Вы вот, скорее всего, несколько поторопились и получили неполное образование!

Не-е-ет!… Убиться плеером! Почти в конце собеседования все же не удержалась…

— И откуда у вас такие сведения, позвольте поинтересоваться?

А ведь я угадала!.. Вон как глаза засверкали!

Тогда не понятно, что он тут делает, этот психолог-недоучка. Кто-то порекомендовал, так же как здешнего хозяйственника?

Мы оба сейчас прекрасно иллюстрировали собой выражение «их взгляды скрестились». Напряжение в воздухе, искры в центре пересечения, электрические разряды… лимагосы в разные стороны!..

— Я учусь применять свои знания, лэр Кваттроки. В моем личном деле разве нет записи, что я теперь обучаюсь ясновидению у лэра Гверцони? Лэр ректор убедил меня, что дар такой силы, как мой, надо развивать.

Убиться плеером!.. Лошадиную морду опять перекосило, только теперь от страха и злости.

— Поздравляю, лэр Гончаров. Продолжайте обучение уже как полноправный студент Академии.

— Спасибо, лэр Кваттроки!

Мы обменялись оскалами, имитирующими улыбки, и я вылетела прочь из кабинета, прямо в объятия Фредо.

— Все хорошо! Мы оба выжили! — улыбнулась я мужу, когда спустя пару долей вспомнила о конспирации. Правда, мы стояли очень близко к стене, так что разглядеть степень моей прижатости было сложно. Но все равно, лучше стараться вести себя как лэры… Как нормальные лэры, а не Эззелин, внезапно появившийся в коридоре.

Он прошествовал мимо нас, потом обернулся и процедил:

— Неужели продолжишь позорить Академию своим присутствием?

— Молчал бы лучше про позор, — беззлобно огрызнулась я.

После Торелло Вазелинкины гадости воспринимались как легкие укусы.

— Лучше тренируйся побольше, чтобы проиграть достойно.

На это мое предложение Эззелин презрительно ухмыльнулся так, что внутри меня завопили сразу и логика, и наблюдательность, и интуиция.

Надо будет обязательно предупредить Адама. Вечером…

На собеседование меня пригласили в обеденное время, чтобы не отвлекать от учебного процесса. А так как сегодня у нас вместо практики по боевой магии было фехтование, от которого меня официально освободили, то я решила слегка нарушить график и потащила Фредо к нам в блок.

Целоваться мы начали еще на лестнице, потом под дверью, потом за дверью… потом… потом на кровати, вроде бы в моей комнате. Да, точно, в моей, потому что воспитанный Снежок выкатился сам, а Слойку пришлось бы отлавливать и выпинывать.

Фредо раздевал, целовал и ласкал мое тело, а я просто перебирала его волосы и тонула в его глазах… Смутно помню, что потянулась расстегнуть на нем жилетку, но подняла взгляд и забыла обо всем.

Пока бежала по лестнице, представляла, как обниму, прижмусь… как устроюсь сверху, едва окажемся в кровати… А теперь могла только лежать и любоваться.

Но когда он отбросил в сторону рубашку, я провела по его груди подушечками пальцев, наслаждаясь обжигающей прохладой, огладила плечи и руки, обрисовывая красивый контур мышц. Потянувшись, лизнула языком сосок, потом куснула… Фредо, тихо застонав, прогнулся назад, нависая надо мной и словно предлагая продолжать. Я вновь лизнула, обрисовала языком круг вокруг ареолы, слегка подула и опять нежно-нежно сжала зубами. Замерла, слушая стон Фредо как самую лучшую музыку. Лизнула второй сосок…

Запах его тела и вкус его кожи сводили меня с ума.

— Ри-и-ин…

Фредонис не выдержал, принялся целовать меня сам, жадно, обжигающе-отчаянно… как всегда.

Я ощущала, как увеличивается его член, как он скользит по моему животу, как… как он входит в меня, медленно, осторожно… сегодня — медленно.

Фредо нависал надо мной на вытянутых руках, смотрел мне в глаза и… Мы словно наслаждались каждым движением его — во мне. Каждым плавным толчком его — в меня. Каждым сжатием мышц… моих. Я тонула в его глазах, в ощущении обладания… не знаю даже кого кем. Мы оба обладали и наслаждались друг другом и медленно нарастающим возбуждением. Оргазм словно крался к нам, миг за мигом. Разгорался постепенно… и вдруг вспыхнул, ярко-ярко… заставляя тело выгнуться от сладкого напряжения, когда тебя всю сотрясает от наслаждения, и ты стонешь, даже не осознавая этого… и ловя губами ответный стон удовольствия. Когда хочется обнять, прижаться, слиться в единое целое и забыть обо всем.

Едва мы упали на кровать, полностью обессиленные, как в комнату без стука завалился Ним.

— Развлекаетесь?

Выразительно подпирая дверной косяк, он подождал, пока Фредо натянет штаны и накинет рубашку. И только потом гордо объявил:

— Я нам новую мебель притащил из дворца. Вам понравится. Пошли, поможешь перетащить.

Когда оба мужа вышли, я тоже оделась и выползла в коридор. Я была почти уверена, что знаю, какую именно мебель притащил Ниммей. И не ошиблась!..

Парни старательно протискивали к нам в блок огромную трехспальную кровать. Они ее то магически ужимали, то выгибали, то приподнимали… Но в итоге запихали к Ниму в комнату, предварительно вытащив оттуда все… буквально все — шкаф, стол, стулья. Так что теперь, открыв дверь и сделав три шага вперед, можно было падать на большое-большое лежбище. Очень большое, так как местная кровать Ниммея осталась, плотно соединившись с дворцовой.

Лишний шкаф парни кое-как втиснули в комнату к Тимке, а из стола и стульев путем магического преображения сначала соорудили еще одно кресло, а потом, подумав, просто расширили диван.

Все свои вещи Ним, радостно ухмыляясь, перенес ко мне, объявив, что мы теперь совершенно настоящая добропорядочная семейная пара и его трусы лежат на соседней полке с моими, как положено.

Когда с перестановкой мебели было закончено, все резко вспомнили, что настало время поесть. А еще мне лично было очень интересно узнать результаты поездки к сказителю и хранителю. Но Ним лишь загадочно усмехнулся и сказал, что после ужина Анаэль всех обрадует в кабинете у ректора.

Глава 36. Легенды, фениксы, невесты и драконы

В столовой я быстро запихала в себя вроде бы поздний обед, но скорее по времени — ранний ужин, а потом подпрыгивала на скамейке в ожидании общего сбора.

Анаэль и Натан подошли самыми последними, так что пришлось еще потерпеть, пока они ели. Демон, словно издеваясь, делал это медленно, тщательно пережевывая и с ехидством поглядывая на меня, ерзающую от нетерпения.

— Саламандрочка, ты или шило сточишь, или дыру в скамейке сделаешь.

И-ить, ему хорошо, он уже все знает. И судя по довольной роже — что-то очень интересное.

Парни между собой переговариваются.

Роджер, Чез и Жан обсуждают поездку Чезанно, собираясь через него передать подарки матерям. Фонзи, Ним, Тимка и Кси — про артефакт свой опять зацепились. Фредонис, Робби и Адам — про дуэль…

Внезапно я вспомнила о жене Сальваторе и тихо поинтересовалась у сидящей рядом Агаты:

— Как там Адриана?

— Уговаривает меня помочь ей избавиться от беременности, пока муж не узнал, — со вздохом призналась девушка. — А я ее уговариваю родить и, если уж совсем все будет плохо, отдать ребенка нам. Робби не против, — Агата улыбнулась: — Понимает, что с двумя детьми мне совершенно точно будет не до учебы, и надеется, что потом я буду доучиваться в более мирном заведении.

— То есть ты готова взять в довесок к родному еще и чужого? — искренне удивилась я. Мне вот сейчас даже о своих думать не хочется.

— Легче взять и вырастить, чем позволить его уничтожить… — Агата снова погрустнела. — Наверное, очень обидно, когда ты появился в новом мире и вдруг понимаешь, что никому не нужен. Он же будет как мы, только совсем беззащитный.

Робби, прервавшись, посмотрел на нас с Агатой, обнял жену и поцеловал ее в щеку:

— Я сам с Сальваторе поговорю, хочешь? Заберем этого ребенка, без проблем!

— Пока не надо, — девушка счастливо засияла, инстинктивно положив обе руки на живот, словно оберегая своего собственного малыша. — Вдруг Адриана сумеет все уладить?

— Как хочешь, — Робби снова поцеловал жену. Обнял, прижимая к себе, и повернулся к Адаму и Фредо.

К счастью, в это время королевский дуэт наконец-то изволил отужинать. Поэтому мы всей толпой направились к ректору. Там нас ждали сам ректор и проректор, а также вежливо скучающий Сальваторе. Пока мы рассаживались, подошла эсне Адвара как единственная представительница от природниц. Буквально следом за ней появились Демо, Медо и Хамон. Все это время Анаэль многозначительно помалкивал, затмевая своей загадочностью Натана и Нима.

— Пока мы просто рылись в архивах Академии, интересного встречалось много, но действительно важным нам показался только один момент — то, что раз в шесть-семь тысяч лет в стране вспыхивают массовые пожары. Выгорают целые деревни и родовые замки. И еще нас очень заинтересовало, что это время называют «фениксовым». А год пожаров — «местью феникса».

Удивительно, но сегодня роль рассказчика досталась Натаниэлю. Темное Величество спокойно сидел вполоборота, опираясь локтем одной руки на подлокотник кресла. Ладонь второй руки Анаэль положил на угол стола, и я внимательно следила за его красивыми длинными пальцами с отросшими острыми ногтями. А демон, загадочно улыбаясь, наблюдал за нами.

— Как вы все знаете, легенда о фениксах в Хитхгладэ только одна. Связанная с гербом одного старинного герцогского рода, будто бы истребленного драконами, перед тем как демиург изгнал их из этого мира.

Анаэль едва слышно постучал своими когтями по столу, предвкушая нашу реакцию на продолжение.

— Сегодня нам удалось прочесть самую первую версию этой истории. Первую из сохранившихся, — уточнил Натан немаловажный момент. — Эта легенда записана во времена царствования первой королевской династии, а события, в ней описываемые, происходили еще до появления такой страны, как Хитхгладэ. То есть разница между самой историей и ее пересказом — минимум сто двадцать тысяч лет.

— Прямо по горячим следам, — фыркнул Анаэль. — Но более ранних воспоминаний не существует.

Натан лишь улыбнулся на это замечание и достал лист бумаги:

— Мы сняли копию, и я вам сейчас зачитаю всю легенду целиком.

Легенда была очень красивая и одновременно печальная.

Оказывается, в древности драконы часто брали жен из обычных магических семей, а драконицы выходили замуж за магов. Вот и правила одним герцогством такая счастливая семья — муж-некромант и жена-драконица. Все бы хорошо, но только они постоянно враждовали со своими соседями, огненными магами. Как раз теми, на гербе которых был феникс.

И вот в один прекрасный год обе герцогини родили наследников. У огненных магов все прошло более чем удачно, а в семье драконицы и некроманта случилась беда — родиться должны были двое, дочь и сын. Девочка родилась первая, здоровенькая, а мальчик — слабенький… и умер бы, скорее всего, если бы не заботливый отец, вернувший или удержавший сына своей магией. В общем, намухлевал папаша чего-то там некромантское, что именно — легенда стыдливо умалчивала.

Но только когда пришло время близнецам оборачиваться в драконов, произошла новая беда. Девочка легко обернулась драконицей и взмыла в небо. А мальчик превратился в… змея. И в небо не взмыл.

Вот время дальше шло, деточки росли, герцогства враждовали, фениксы охотились на драконов, драконы — на фениксов… И внезапно огненный юноша и ледяная девушка воспылали друг к другу бурной страстью, да такой силы, что убедили родителей заключить мирное соглашение и дать разрешение на свадьбу.

И тут любовно-романтическая история Ромео и Джульетты плавно так перетекает в другой жанр. Хоррор, мистика и ужасы.

Потому что во время празднования во дворце жениха совершенно неожиданно утром не находят в живых ни одного огненного мага. Зато обнаруживается слегка тронувшаяся рассудком невеста, вся в крови и с ножом в руке, чтобы никто даже не сомневался, кто именно всех поубивал.

Тогда чаша терпения демиурга переполнилась, и изгнала она всех драконов из своего мира. А единственного выжившего из всего рода, пылающего жаждой мести жениха, так и не ставшего мужем, превратила в волшебную птицу, изображенную на его гербе.

«И будешь потомкам драконьим мстить ты веками, сердце свое насыщая их кровью. И в память о том, что когда-то ты был человеком, будешь все время рождаться из пепла, чтобы, ослабнув от прожитых лет, пеплом осыпаться. И в этот миг, слабость твою ощутив, во всем мире, в каждой семье, где когда-то рождались драконы, может невеста твоя появиться. И чтобы вернуть справедливость ей было легче, мощь чистокровная в ней возродится. Помни, драконы могут вернуться, едва ты ослабнешь.»

Пока Натаниэль читал, все сидели молча, стараясь не пропустить ни слова и заодно производя в голове адаптацию вычурно-красочного стиля изложения. Потом было пару мигов тишины, и затем почти хором прозвучало удивленное: «Она?!»…

Тактично воздержались только я, Агата и Адвара. Предоставив мужчинам время, чтобы стоически пережить полученное откровение.

— Только настоящая баба может устроить в своем мире полный бардак, а потом призвать на помощь мужиков, чтобы они попытались навести порядок, — высказался наконец Анаэль. Под призванными на помощь мужиками демон, очевидно, имел в виду себя и Натана. Ну еще, возможно, Нима.

— Мы тоже не вмешиваемся в мужские разборки, — вдруг произнесла Адвара.

Обычно природницы лишь молча присутствовали на всех этих совещаниях, а тут внезапно их эсне решила высказаться. Из женской солидарности, наверное…

— Мужчины мыслят иначе, у них своя иерархия, свои методы решения конфликтов. Мы просто ставим перед ними задачи и сроки их выполнения, а еще отслеживаем, чтобы соблюдался порядок, не было жертв и лишних затрат.

Скептические лица слегка вытянулись, но в полемику вступать желающих не оказалось. Даже Анаэль промолчал, а Натан вежливо предложил:

— Может, вы попытаетесь пояснить нам поведение демиурга, исходя из женской логики?

Губы Адвары чуть задрожали, а уголки рта едва заметно дернулись:

— Ты хороший политик, Натаниэль, — похвалила она ангела. — Хитрый и гибкий.

Лицо Анаэля после этих слов следовало увековечить, такое противоречие чувств — изумление, возмущение, потрясение… Но вылилось все в одну лишь фразу:

— Сразу чувствуется мое влияние.

Не выдержав, Адвара улыбнулась, а потом действительно попробовала объяснить.

— Мы знаем только то, что в какой-то момент чаша терпения демиурга переполнилась, она создала отдельную страну для магов, изгнала из своего мира драконов и потом начала сдавать мир в аренду, заодно играя в пророчества и разыгрывая место на троне магической страны. С точки зрения женщины, все происходящее более чем логично, — проигнорировав мужское фырканье и хмыканье, природница продолжила: — Когда у меня в команде начинают конфликтовать две сильных личности, сначала я попробую их примирить, а потом избавлюсь от одной, переведя к другому командиру, а оставшуюся максимально ограничу, чтобы она прониклась моим неудовольствием, но при этом продолжала приносить пользу. Независимо от моих личных симпатий выбор, кому оставаться, я бы делала, исходя из вреда и пользы. Поэтому то, что оставлены маги, не означает, что демиург недолюбливает драконов. Просто магам проще ужиться с обычными людьми, поэтому и выбраны они.

Натан внимательно выслушивал рассуждения Адвары, остальные мужчины тоже сидели с серьезными лицами, лишь Анаэль со скучающим видом любовался через окно происходящим во дворе. И Сальваторе как-то слишком задумчиво изучал потолок.

— С играми в пророчество тоже все понятно. Мы любим развлечения, так почему бы и не повеселиться раз в пять сотен лет, если есть такая возможность? Зато в Хитхгладэ нет битв за власть, но есть стабильно меняющийся король и управляющий страной Сенат. Все мирно, спокойно, упорядоченно.

— Особенно вампиры, смерч и прорыв ледяных драконов! — не сдержался Адам. — Но упорядоченно было, ничего не скажу. Каждое пророчество кошмарнее предыдущего. Я просто устал смеяться…

— Но ведь виновата в происходящем была не демиург, а оставшийся с прошлой игры ангел. Мужчина, сражающийся за власть в мире мужчин. Демиург лишь направляла и предупреждала своими пророчествами, а потом дала возможность одержать полную победу.

Да… Это я облажалась, пролив кровь Адама на алтарь… Дура криворукая…

Очевидно, мои мысли четко отразились на лице, потому что сидящий рядом Фредо осторожно сжал мои пальцы, едва заметно улыбнулся и прошептал:

— Ты не виновата, Рин! Поверь, ты ни в чем не виновата!

— Скажи еще раз двести, может, тогда я поверю, — печально усмехнувшись, я подняла голову и посмотрела Фредо в глаза. Он действительно меня ни в чем не обвинял. Никто меня не обвинял, кроме меня самой…

— Здравое зерно во всем этом есть, но в итоге мы возвращаемся к моей первой мысли. Демиург призвала нас, чтобы мы остановили гоблина с крыльями и навели порядок в ее мире.

— Она призвала не только вас, но еще нас и Рину как уравновешивающий вас фактор, — Адвара спокойно выдержала злой взгляд Анаэля, словно не заметив сгущающегося давления. Демон, правда, злоупотреблять прессингом не стал, махнул рукой и буркнул:

— Уравновешивайте, только под ногами не мешайтесь. Ладно, еще какие-то мысли есть, кроме того что все закидоны демиурга можно теперь оправдывать тем, что она баба?

— Змея… — подсказала я. — Змея в моем видении и змей из легенды. Может, она одна и та же? И фениксы…

— С фениксами и охотниками все запутанно. Скорее всего, это обычные маги, верящие в то, что они потомки того древнего рода, — предположил Натаниэль. — Конечно, есть вероятность, что это перерождающиеся души погибших, но тогда их число должно быть ограниченным. И я не очень понимаю, зачем такая сложность…

Адвара согласно кивнула, потому что, произнося последние слова, Натан посмотрел на нее.

— Я поговорю со Славой, — предложила я. — Он сейчас сам запутался, и ему будет интересно разобраться, где правда и где ложь в их вере про возрождение.

— В постоянное переселение одних и тех же душ я не верю! — резко и убежденно произнес Анаэль. — Это даже для женщины слишком… извращенно.

— А вдруг? — хмыкнул нервно лэр Тестаччо. — Но если рассматривать эту легенду как пересказ реальной истории, меня больше удивляет то, что обвинили девушку.

Мухобой напряженно нахмурился и заинтересованно взглянул на друга:

— Поясни!

Мне, кстати, тоже казалось очень подозрительным, что все так легко поверили в вину невесты-драконицы, именно из-за обилия обвиняющих ее факторов. Нет, возможно, она действительно спятила, тогда вопрос — почему? С чего вдруг счастливой влюбленной, которая вот-вот станет женой своего избранника, хватать в ночи нож и идти вырезать всю его семью?

— Женщины, выходящие замуж по любви, проводят последнюю ночь перед свадьбой вместе с матерью и старшими подругами, а не с ножом по своему будущему замку бродят.

Пусть другими словами, но лэр Томазо высказал мои же мысли. Странное поведение для невесты, очень странное.

— Тебе виднее, ты дважды женился, — фыркнул Мухобой и задумался.

— Мне кажется, без змея там не обошлось, — предположил Ниммей. — Не зря он ящерице в кошмарах являлся.

— Да, когда твоя сестра взлетает в небо, а ты остаешься ползать по земле, это, наверное, очень обидно, — поддержал Нима Адам. — Особенно если до этого долго мечтал о полетах.

— Знаете, думаю, надо найти тот замок или его развалины, где все происходило, — предложила я. — Вдруг на меня снизойдет озарение? — и я с надеждой посмотрела на Хамона.

— Вполне возможно, лэр Рин, — поддержал он меня. — Нам не помешает разгадать эту странную загадку. Я уверен, что в ответе на нее скрыта подсказка о том, как победить охотников.

И тут Анаэль внезапно рассмеялся:

— И что, никто кроме меня не заметил странного совпадения? Папаша-некромант, мамаша-драконица и ребенок, дракончик-некромант? Может, невеста уже возродилась, только звать ее теперь Фредо?

Глава 37. Невеста или не невеста?

Пока Фредонис, растерянно замерев, гневно сверкал глазищами, эмоционально излучая, что с него довольно и ничьей невестой он быть не намерен, остальные парни тихо перешептывались и сочувственно поглядывали на друга.

У меня после слов Анаэля по всему телу словно смерч холодный пронесся и сердце сжалось.

Совпадение действительно было пугающим… Я сама от волнения не очень понимала, как на все это реагировать. Разрывалась между страхом и злостью. Но одно знала точно — мне плевать с крыши нашей башни на все эти легенды и предсказания! Пле-вать!

— А Ринка, выходит, муж? — хохотнул нервно Роджер.

Ним на это криво улыбнулся, поглядывая то на меня, то на Фредо. Конечно, я сейчас похожа на монстра-воробушка, но плевать! Первого, кто рискнет заявить о своих правах на моего дракона, я порву на мелкие-мелкие лоскутки, потом склею как придется и снова порву!

Убиться плеером… Тоже мне шуточки, на ночь глядя!..

— Нет, муж у него — феникс, — быстро произнес Анаэль и тут же рассмеялся, хлопнув сидящего рядом Нима по плечу.

— Жених, — напомнил Фонзи и тоже очень неприлично хрюкнул от смеха, старательно отводя взгляд от Фредо.

— Главное, чтобы не Эззелин, — присоединился к общему нервному веселью Адам.

Тут народ окончательно накрыло, и долей пять-десять в кабинете ректора звучали только ржач и разнообразные версии на тему кандидатов в женихи Фредонису.

Я, глубоко выдохнув собственную злость, тихо положила ладонь мужу на колено и поглаживала его, отвлекая от происходящего. Фредо тоже злился, но не огрызался, дожидаясь, пока все угомонятся. Народ веселился исключительно, чтобы скинуть напряжение, и теперь оно бесхозно витало над нами, потихоньку рассеиваясь и позволяя расслабиться.

— На самом деле ты действительно можешь быть перерождением этой невесты, — немного успокоившись, «порадовал» нас Анаэль. — Но, получается, что мы тогда пропустили время слабости феникса, а это очень обидно. И еще… Драконы, с которыми мы сражались, вернулись не по своей воле, а по желанию ангельского узурпатора. А предсказание, скорее всего, должно было быть замкнуто на этот мирок, понимаете? Без учета спятивших и возжелавших захватить власть ангелов. И еще цикличность пожаров тогда в картинку не вписывается. Почему они начались сейчас, а не перед твоим рождением? Что вы о пожарах думаете? Ну? Напрягайте извилины!

Народ безмолвствовал, и тогда демон уставился на меня, причем с такой надеждой, что пришлось выдать первую пришедшую в голову идею:

— Феникс сгорает, и вместе с ним полстраны?

— Когда феникс сгорает, он что?.. — Анаэль смотрел на меня сейчас, как моя первая учительница: типа давай, Рина, осталось угадать всего ничего, большую часть я уже ответила за тебя.

— Слабеет? — едва слышно предположила я.

— Бинго! Приз в студию! — искренне обрадовался демон. — А когда он слабеет, тогда что?..

— «И в этот миг, слабость твою ощутив, во всем мире, в каждой семье, где когда-то рождались драконы, может невеста твоя появиться», — процитировала я.

— Да забудь ты про невесту, обобщенно, что происходит? — раздраженно рыкнул на меня Анаэль.

— Когда феникс слабеет, драконы становятся сильнее! — внезапно озарило Тимку. — Ген дракона усиливается?

— И это происходит не просто так, а плавно. Вначале будут рождаться сильные маги воды, такие как я, мои жены, или лэр Моранди, — предположил Сальваторе.

Только при этом его голос прозвучал слишком уверенно, словно он точно знал, о чем говорит. Или это мне так показалось? Похоже, я тоже становлюсь параноиком, как Ним… А возможно, я теперь отношусь к Сальваторе предвзято из-за его беременной жены и ее страхов.

— Согласен с вами, — облегченно выдохнул Фредо. — Если бы не кровь чистокровной драконицы, я бы оставался сильным магом воды, но никогда не превратился бы в дракона.

— Ладно, раз ты так настаиваешь, из невест мы тебя вычеркиваем, — усмехнулся Анаэль. — Но возрождение невесты должно произойти совсем скоро.

— Поэтому и начались пожары? Они пытаются предотвратить рождение драконицы? — внезапно проявила интерес к разговору Агата.

— Слушайте, а давайте эту сказочную лабуду еще раз обмозгуем? — внезапно предложил Роджер. — Вот по пунктам, а то крышу просто рвет…

— Самое главное, что я понял — не все так плохо было с драконами, как нам преподносят, — недовольно высказался Чезанно. — Мало того что от мага, женатого на драконице, никто из родни не отказался, иначе бы об этом хоть вскользь упомянули. Но и сам рассказчик тоже пишет об их семье как о чем-то обычном. Понимаете? То есть тогда это нормальным было. Даже в те времена, когда легенду записывали! А ведь мой предок в своих мемуарах драконов осуждает…

— Ну да, полукровок драконьих по всем мирам навалом, — согласился Ниммей. — Конечно, такие пары не на века, а на пару сотен лет, потом можно новую жену или мужа искать, но пока истинную пару не встретил, почему бы и с человеком не пожить? Детей от таких браков мы никогда не бросаем.

— Я не об этом, — поморщился Чез.

Даже меня внутренне передернуло от снисходительного тона Нима. Понятно, что вот ему сейчас четыреста с лишним, а лэру Тестаччо чуть поменьше. Конечно, для дракона люди, как для людей — бабочки… И браки такие действительно не на века… И… Все равно обидно, хотя вроде бы я уже не человек.

— Выходит, нам все переврали? — внезапно возмутился Фонзи. — Война по всему миру… Маги против драконов!.. А по этой легенде получается, что воевали два герцогства.

— Фон! Ну не будь ты ребенком! — Роберто решил присоединиться к разговору и с укором посмотрел на друга. — Представь, по всему миру такие вот смешанные семьи по соседству с другими. Среди крестьян, горожан, аристократов. А постоянные битвы за деньги и власть такие же, как сейчас. Но при этом надо стараться все сделать чисто и аккуратно, не только чтобы соблюсти видимость приличий, но и потому, что жена соседа может голову оторвать, причем в буквальном смысле. Зато если собрать маленькую армию, внезапно напасть и поджечь дом или замок… есть вероятность, что все погибнут. А иначе — выжившие, скорее всего, именно драконы, будут мстить. Вот тебе и война между магами и драконами! Отсюда, по всей видимости, и пошло правило выжигать весь драконий род. Всю семью.

Мы с Агатой почти синхронно нервно поежились. Да, Робби рассуждал верно, только страшно.

— Скорее всего, по всему миру так и развлекались. И мне очень интересно, почему именно эта история сохранилась, — хмуро высказался Жан. — А зачем нам старательно втирали, что драконы — исчадие скверны, вроде бы понятно, — и посмотрев на недовольного Чеза, Жан закончил свою мысль: — Мы тут все в первую очередь потомки магов. Значит, и должны быть на их стороне, хотим этого или нет.

— В этом году я внезапно выяснил, что мое мнение никого не волнует. Причем меня тыкали в этот факт, как котенка в лужу, так старательно, что в конце концов я растерял остатки доверия и уважения к каким бы то ни было авторитетам. Так что вполне готов предположить, что на самом деле драконы были добрые и никого не обижали, но мешали наживаться жадным магам, и поэтому демиург не изгнала, а спрятала своих любимцев в другом, лучшем мире, — высказался наш самолепный ангел.

— Ты же сам видел, как настойчиво они пытались проникнуть в наш! — возмутилась я, сверля взглядом Адама. — От счастья так активно не бегут!

И не сразу поняла, почему парни начали одобрительно улыбаться, поглядывая на меня.

— «Наш»? Я рад, что ты приняла мой мир как свой, — Фредо, смотря мне в глаза, нежно поцеловал мои пальцы, заставляя покраснеть и смущенно отвести взгляд в сторону.

— Оно… как-то само вырвалось, — честно призналась я.

— Короче, вы согласны, что нам дурили мозг почти два миллиона лет?! — напомнил о цели нашего разговора Роджер.

Каждый из присутствующих выразил согласие, кто честно и открыто, кто задумчиво пожал плечами, кто саркастически хмыкнул… но возражать не стал ни один.

— Драконы тоже не подарок, вон на рыжего посмотрите, редкий гад, — ухмыльнулся Анаэль. — Но не зло во плоти, конечно. И скверна из него так себе… Еще оскверняться и оскверняться.

— Девочка задала вам правильный вопрос, — вновь напомнила о себе Адвара, посмотрев на Агату. — Пожары с четко выдержанным временным периодом могут означать только одно — у охотников есть какой-то артефакт, чувствующий усиление гена дракона…

— И очень важно понять, почему случился пожар в деревне — потому что сработал сигнал об усилении гена, или потому что обращение Фредониса в дракона спровоцировало панику, — поддержал Адвару Натан. — Панику можно остановить, попробовав донести до охотников, что Фредо был инициирован кровью чистокровной драконицы. А вот если пришел сигнал о начале массовых пожарищ, надо решать, на чьей мы стороне и что нам делать.

— То есть как это «на чьей мы стороне»? — не поняла я.

— А так, саламандрочка… Массовые сожжения мы будем предотвращать в любом случае. Но если эти служители культа феникса пытаются спасти мир от возрождения чистокровного дракона-убийцы…

— Да не убивала она! — я так вспылила, что даже подскочила со стула. — Сами подумайте! Зачем ей было убивать всех?! И потом, мне в кошмарах являлся змей… Змей!

— То есть, пока не доказано обратного, считаем, что перебил всех братик? Которого отец-некромант так качественно вытащил из мира мертвых, что он уже два миллиона лет не может туда вернуться? Завидую… Даже демоны столько не живут!

— Есть другие идеи? — я выдохлась и упала обратно на стул.

— Если присутствующие здесь некроманты подтвердят, что такой фокус возможен…

— Без проблем… — сразу откликнулся Робби. — Теоретически это осуществимо. Творение Фредо вполне сможет пережить нас всех и свалит из этого мира только или когда отомстит, или когда разрушится артефакт, в который его запихали. Конечно, два миллиона лет мало кто протянет, но если предположить, что…

Дальше какое-то время Роберто, Фонзи и Фредо рассуждали, какие именно ритуалы могли бы быть использованы, чтобы была сохранена не только душа, но и тело… Ну и ясное дело, некромант, проделавший такое, должен быть силен магически, подкован теоретически и обладать очень рисковым характером.

— Змея постоянно скидывает шкуру, — внезапно вспомнила Адвара. — Возможно, тогда и происходит обновление тела?

— То есть существование червеголового возможно? Улет! — отмер Ниммей, какое-то время тихо помалкивающий, почему-то пристально наблюдая при этом за Сальваторе.

— Итак, отвергаем теорию перерождения душ у охотников, но всерьез рассматриваем вероятность существования огромного вечного змея? Еще бы узнать, что за артефакт у охотников работает как таймер, и спереть… в смысле, изъять его в королевскую сокровищницу. Спать спокойно не смогу, пока эта изумительная вещица не окажется среди остальных моих богатств. Которые я, к слову, даже пока не посмотрел…

— Сразу ясно, что ты — не дракон, — ехидно хмыкнул Ним.

— А вы не будете рассматривать идею, что это действительно птица, феникс? — тихо поинтересовалась Агата. — Красивая же сказка! У нас в мире есть чем-то похожая легенда о том, как феникс и дракон встретились и стали жить вместе. Но потом феникс сгорел от старости, а возродившись, не узнал дракона и напал на него. С тех пор они то враждуют, то любят друг друга… пока живет дракон.

В кабинете наступила тишина, потом Роджер высказался за всех:

— Слушай, это же легенда, в смысле, лабуда сказочная. Она по каким-то событиям построена, но фениксов туда из-за герба приплели, скорее всего. Иначе перебор лабуды… Змей этот вечный, счетчик от пожарищ до пожарищ. Нет, как хотите, мне проще поверить, что это артефакт!

— Работающий бесперебойно два миллиона лет? — ехидно уточнила я.

— Может, они новый создают, когда старый ломается, — предположил Фонзи. — Мне тоже мысль про артефакт нравится больше. А то драконы, змеи, обручи, фениксы и все такое… Герб у них такой был, вот артефакт и назвали фениксом!..

— Значит, ищем змея и артефакт, — конкретизировал задачу Анаэль. — Для начала надо посетить развалины замка, где все происходило. Так что с завтрашнего дня ищем замок.

Мы с Агатой переглянулись, как две заговорщицы, и скосили взгляд в сторону Адвары. Женщина задумчиво накручивала на палец прядь своих волос и то хмурила брови, то шевелила губами, явно погруженная в размышления. Первой про артефакт заговорила именно она, но, возможно, нам удастся ее переубедить?

Понятно, что мужчинам проще верить в технику, в смысле, в артефакторику. Удивительно, как они на вечного змея-то согласились… Хотя тут три некроманта, практически консилиум, и раз можно, хотя бы теоретически, значит, со змеем пришлось смириться. Но вот интересно, как они собираются притягивать к этому змею огненных магов? Работа под прикрытием? Ведь ментальную защиту охотникам ставит именно змеюка. То есть он, получается, мало того что работает против своих. Это я понять могу — завидует. Но, и-ить… как?! Как он умудрился пробиться в верхушку охотников?

Так, ладно, о птичках и змейках подумаю после. Уменя сейчас две более актуальных проблемы!..

Сначала я тихонечко отозвала в сторону Демо и поинтересовалась, что бы он мне посоветовал провернуть с подарком на Новый Год.

— Ваше стремление к равноправию очень похвально, студент Рин. Мне кажется, что самым лучшим и запоминающимся подарком для ваших мужей был бы какой-нибудь сюрприз с вашим участием. Хороший сюрприз, — уточнил мужчина. — Надеюсь, вы поняли мой тонкий намек?

Я, слегка покраснев, кивнула и, быстро поблагодарив, кинулась догонять ребят.

Ненавязчиво оказавшись рядом с Чезом, я полдоли собиралась с духом, но потом все же решилась:

— У меня плохое предчувствие, связанное с твоей поездкой. Звучит глупо, согласна. Но ты все же будь там поаккуратнее, ладно?

Чезанно, посмотрев на меня с легким удивлением, помолчал, а потом кивнул:

— Спасибо, Рин.

И тут же, словно забыв обо мне, присоединился к разговору Жана и Кси. Что ж, мое предупреждение услышали, а уж приняли к сведению или нет… Все, что могла, я сделала.

Глава 38. Порой так клонов не хватает

Когда мы приползли в блок, нас поджидали возмущенные големы. Сначала я не очень поняла, с чего вдруг они объединились. Слойка не огрызается на стоящего рядом Снежка, и вообще прямо семейная идиллия в одной големосемейке. Но, заглянув в свою комнату, потому что Снежок настырно зазывал нас всех именно туда, я поняла их беспокойство. Грут подрос…

Конечно, назвать то, что торчало из горшочка, гордым словом «ствол» я бы постеснялась, но и «веточка» уже не совсем подходило. К тому же от нее уже начались ответвления, только листвы пока не было. Странный лысоватый тёккан бонсай, вот что это напоминало больше всего — сильно уменьшенную копию дерева в горшочке, выросшую буквально за день.

Снежок от возбуждения крутился сразу двумя частями тела, и головой, и туловищем. Слойка металась по комнате, как маленький переливающийся и сверкающий мячик.

— Ну да, он живой! — я посмотрела сначала на нервничающих големов, потом на озадаченных Нима и Фредо. — Что в этом такого удивительного?!

Снежок принялся кататься вокруг меня, разве что не подпрыгивая. Слойка прижалась к ногам Фредониса и затихла, всем своим видом давая понять, что требует к себе внимания.

— Завтра спрошу у Абангу, что они мне за сюрприз подарили, — очередной раз пообещала я себе вслух. Големов это вроде бы немного успокоило.

— Ну что, обновим кровать?! — предложил Ним, выразительно подвигав бровью.

Рассмеявшись, я поцеловала обоих мужей по очереди и пошла в ванную. По случаю такого важного события мне вдруг очень захотелось полежать в теплой ванне, расслабиться…

— Будить или не будить, вот в чем вопрос? — словно сквозь толстый слой ваты услышала я знакомый голос. — И нечего так осуждающе меня сверлить взглядом. Пока ты втискивался вне графика, я пер эту громадину и предвкушал, как мы чудесно на ней ночью расслабимся. Ладно, поднимай ящерицу на руки, а я ее просушу. На мокрую лягушку в постели я не согласен. Пусть лежит между нами пограничником, как олицетворение поговорки: «солдат спит, а служба идет».

Я попробовала промычать более-менее внятно, что сейчас проснусь, вот сейчас…

— Да спи уж… Лучше потерплю до завтра, чтобы получить вместо бревна свою темпераментную девочку.

Утром я успела проснуться до будильника. Вот что значит — вовремя уснуть. Лежала я на боку, лицом к Ниму. Его рука обнимала меня за плечи, а нога покоилась сверху на моих. За талию меня обнимал Фредо, крепко прижимаясь бедрами к моим ягодицам и… не только бедрами.

Я погладила, едва касаясь, грудь Ниммея, провела легонечко по едва заметной полоске рыжих волос, обрисовала красивые контуры мышц… поцеловала плечо… Почувствовала, как рука на моей талии напряглась, и положила свою ладонь сверху, удерживая и переплетая пальцы.

Вместе… Не хочу по графику! Хочу вместе…

Будто почувствовав мое желание, Фредо прижался ко мне еще сильнее, чтобы ему было удобнее ласкать мое тело, пока я была занята изучением тела Нима. Не давая одному своему мужу отстраниться, я осторожно сползла чуть ниже, чтобы мое лицо оказалось рядом с возбужденным членом другого…

Фредонис, переместившись вслед за мной, приобнял меня за плечи и прошептал:

— Не торопись, сначала я войду. Иначе ты сделаешь ему больно. Очень больно…

Возражать не было смысла. Ведь и правда легко смогу задеть зубами в порыве страсти и вместо удовольствия сделаю очень больно…

Целуя мою спину, Фредонис одновременно ласково и осторожно проник в меня двумя пальцами. Я прогнулась в пояснице и вся словно раскрылась ему навстречу…

— Ты словно всегда меня хочешь, Ри-и-ин… Это так возбуждает!

От этого жаркого шепота у меня все поплыло перед глазами, я застонала и, обхватив губами головку члена Нима, лизнула тонкую розовую кожицу… Стон Ниммея возбудил меня еще больше, и Фредо вошел в меня легко, словно… Ну да, я всегда его хочу… и Нима… так уж вышло! Можно подумать, они меня не хотят!

Плавно двигаясь во мне, Фредонис целовал мои плечи, шею, спину… А я, обхватив руками бедра Нима, плотно сжала губами его член и скользила по нему, то вверх, то вниз… до половины длины… и снова вверх…

Мне было так хорошо, что я едва не пропустила момент, когда Ним кончил и горько-солоноватая жидкость оказалась у меня во рту. Странно, но мне понравился ее вкус… Мне вообще все у них нравилось!..

Оргазм Ниммея будто подтолкнул меня, и под его стоны, сжимая пальцами его бедра, я тоже выгнулась в сладкой судороге… чувствуя, как во мне пульсирует член Фредо… ощущая телом, как он сам вздрагивает. Слыша его стон, сливающийся с моим и Нима.

Потрясающее утро!

— А что, будильник наконец-то сломался?! — поинтересовалась я, немного отдышавшись в объятиях своих мужчин.

— Нет, я просто купол поставил, — усмехнулся Ниммей. — Ничто не должно мешать моему плавному приятному пробуждению, особенно противный громкий грохот.

— Хочешь сказать, что он уже отгрохотал, а мы не услышали?! — я соскочила с кровати и ринулась из комнаты.

— Можно подумать, ты чем-то недовольна! — фыркнул мне вслед Ним, лениво потягиваясь.

Опаздывали мы не сильно, то есть если ускориться… быстро запрыгнуть в штаны, путаясь в пуговицах, застегнуть рубашку… И-ить! Даже злиться не могу, потому что воспоминание о полученном удовольствии еще не отступило полностью, губы еще помнят… и тело… и…

Фредо, пока еще одетый только в штаны, осторожно погладил пальцем уголки моего рта. И у меня внезапно прошло немного царапающее неприятное ощущение, которое я почти не замечала, но вот сейчас вдруг осознала, что оно было… Получается, что не только я могу лечить его своей магией, но и он меня?

Едва заметно улыбнувшись, Фредонис откровенно полюбовался мной, а потом поцеловал.

— Беги, я догоню…

Часть студентов на тренировке отсутствовала. Я честно размялась со всеми, потом мне выдали Ксирономо, и он от души погонял меня мечом по двору.

Во время завтрака я поняла, что тоскую по занятиям с сэнсэем. Тело хотело не только мышечной нагрузки, но и растяжки. И отрабатывать не только удары мечом, но и ногами, руками… Душа просила разнообразия!..

А может быть, я позавидовала природницам? В их упражнениях я замечала знакомые элементы, но это все шло в комплексе с природной магией, которой у меня не было. Зато занятия девушек привлекли внимание кураторов с кафедры жизни, так что у «цыплят» со следующего года появятся новые занятия и новые преподаватели.

Природницы уже полностью захватили «земельный» факультет, частично — кафедры воды и воздуха… Не сдавался пока что только наш завкаф, и я его понимала. Огневики и природники — это еще большая противоположность, чем огонь и вода.

А на занятиях по изящной магии нас внезапно посетил декан начальных курсов, лэр Гальторе. Какое-то время он понаблюдал за всеми студентами, но моя обостренная паранойя почему-то просто вопила, что он пришел из-за меня. И мы с ней не ошиблись.

— Лэр Рин, помнится, вы обещали пригласить меня на ваши занятия по взаимодействию с лэром Фредонисом. Не забыли?

И-ить… точно! Было такое… Только мы же теперь с Фредо взаимодействуем немного иначе, и не уверена, что на это надо приглашать кого бы то ни было, тем более деканов!..

— Забросили? Совершенно зря! Многослойные магические шары — достаточно эффектное оружие, — не дожидаясь моего ответа, лэр Гальторе вышел, оставив на столе старенькую потрепанную методичку «Использование противоположностей в изящной и боевой магии».

Ясно. Не только Анаэль и Натан по библиотекам бегают, но и деканов в архивы потянуло.

В перерывах между следующими занятиями я полистала доставшийся мне раритет и поняла, что мы действительно зря забросили наши занятия. А еще я нашла в этой методичке смутно знакомое слово: «маготроф». Был такой условный вид взаимодействия, когда один, более сильный маг поглощает магию более слабого. Наблюдая за нами с Фредо, Ним сначала решил, что мы друг друга уничтожим как маги, потом — что я выпью магию из Фредониса… А в итоге мы работаем как взаимная подзарядка.

И кстати о подзарядках, надо бы восстановить магию у кого-то из жен Сальваторе, а то я совсем позабыла про это поручение. И вообще… неплохо было бы познакомиться с девочками. Очень не хочется становиться параноиком, но доверие к их мужу у меня плавно пропадает, так что более близкое знакомство могло бы меня успокоить или все окончательно испортить…

А еще я же обещала големам поговорить с природницами о веточке… И-ить! Почему у меня такое чувство, что я разрываюсь на сотни маленьких Ринок в попытке успеть везде и всюду?!

Так, ладно… Сначала — обед.

Потом — встреча с Хамоном…

— Как ваши успехи, лэра?

— Знаете, мне обычно сложно определить, зачем я бегу налево, когда все маршируют направо, а теперь мне приходится мало того что отлавливать ту быструю мысль, давшую команду моим ногам, но еще и анализировать, откуда именно она свалилась в мою голову. Это очень отвлекает…

— Я понимаю, очень тяжело пытаться осознать метафизические процессы разумом. Но очень хочется понять, что у вас первично — концентрированная смесь аналитики, логики, наблюдательности и внутреннего чутья или чистое ясновидение.

— У нас есть прекрасный шанс проверить, — пробурчала я практически про себя, но Хамон все равно услышал и с интересом посмотрел на меня. — Мне показалось, что Чезанно поджидают дома не только любящая жена, но и неприятности. И никакой аналитикой тут не пахло. Это было мгновенным озарением.

— Вы его предупредили? — мужчина сразу напрягся и, судя по отстраненному взгляду, пытается сейчас с кем-то связаться ментально. Наверное, или с Демо, или с Медо.

— Конечно, — я почти искренне возмутилась, хотя на самом деле долго решалась сообщить Чезу о своем предчувствии.

— Итак, мы уже знаем, что у вас бывают видения во сне и мгновенные озарения. А голоса в голове не звучат?

Я отрицательно помотала головой. Только голосов в голове мне не хватало, и так себя не совсем нормальной чувствую. Хотя о какой нормальности может рассуждать человек, внезапно перенесшийся в другой мир, узнавший, что он — огненный маг, затем внезапно обернувшийся драконом… Но все равно голоса в голове… это перебор!..

— Только Нима и Фредо, — на всякий случай уточнила я и внезапно вспомнила не так давно накатившее на меня ощущение полного одиночества. Явно не мое.

— Знаете, мы тут гуляли по лесу, и вдруг я почувствовала совершенно чужие эмоции. Но… возможно, мне показалось…

— Вы начали вести дневник, лэра? Записывайте туда все, что вам привидится, покажется, примерещится… Потом будем вместе анализировать.

Я старательно закивала, после чего со мной поделились несколькими хитрыми способами очищения сознания, пару из которых я уже знала — на карате нас тоже учили медитировать.

— Завтра я бы хотел попросить вас войти в транс под моим присмотром. Возможно, нам удастся узнать что-нибудь интересное с вашей помощью. А насчет лэра Рандаццо не волнуйтесь, лэр Тестаччо предупредит его отца. Сейчас нельзя пренебрегать ни одной мелочью, а ваши предчувствия мелочью не являются.

Попрощавшись, я побежала на практику по боевой магии, где мы с Демо продолжили экспериментировать со старинными рунами. Изучая действие одной из них, я направила ее на своего преподавателя… и он не смог отбиться.

Пока Роберто залечивал ожоги на руках Демо, я переживала, бегая по залу и виня себя в случившемся.

— Студент Рин, старший из нас двоих — я. Я — ваш куратор, мужчина и по возрасту тоже вас старше. Так что сядьте и успокойтесь. Мы с вами сделали потрясающее открытие, а вы даже его не осознали.

— Какое? — я плюхнулась на пол рядом с Робби и Демо и уставилась на непонятное для меня таинство — страшное, красное, покрытое волдырями пятно медленно исчезало, сначала превращаясь в розовое, потом в светло-розовое, потом в белое… При этом все равно выделяясь на загорелой коже.

— Я опознал направленную на меня последовательность и выстроил защиту, но она не сработала, одна маленькая старинная руна, используемая вами, нанесла мне серьезный урон, потребовавший вмешательства целителя. Вывод? — Демо внимательно посмотрел на меня и довольно улыбнулся. — Ваша целеустремленность, студент Рин, принесла нам большую пользу. У нас есть тайное оружие против наших противников.

Я гордо расправила плечи и тоже улыбнулась. Приятно, когда тебя хвалят… И слова используют правильные. Не «упертость», а «целеустремленность»…

Так, теперь у меня природницы, потом ужин… или сначала ужин, потом природницы? Или природниц отложить на завтра? Ничего же страшного не произойдет?

И-ить, еще ведь подарок… то есть упаковка подарка для мужей!.. Где я сейчас, в половину четырнадцатого вечера, за два часа до комендантского часа найду «упаковку»?.. Хочу клонов!.. Много моих клонов!.. Может быть, тогда я буду везде успевать?

А сейчас я пойду туда, куда зовет душа… точнее — желудок. В столовую.

Глава 39. Тайна приоткрывает вуаль

Попасть в столовую у меня не получилось, потому что на половине пути я наткнулась на Агату, Реджину и Адриану. Обе жены Сальваторе в чем-то очень эмоционально убеждали мою подругу, а та будто бы оправдывалась или отказывалась.

Нехорошо подслушивать, но я же не специально. У меня просто слух хороший.

— Пойдем, чаю вместе выпьем, поболтаем…

Ну надо же, какое совпадение!.. Прямо впору начинать самой себя бояться — задумалась и пошла в столовую не как обычно, а через верхние этажи, и вот… Убиться плеером! Моя же идея о более близком знакомстве прямо в процессе реализации!

— О чем секретничаете?..

На пару мигов мне показалось, что жены Сальваторе растерялись от неожиданности. Но, наверное, это потому, что я подошла к ним бесшумно и внезапно.

— Зовем Агату к нам, — ответила мне Реджина как более активная, — пока наши мужья чем-то заняты. А почему ты здесь?

Чем сейчас занят Робби, я знала, и он уже вот-вот должен был освободиться, а вот чем занят Сальваторе, интересно? И очень странно, почему Ниммей помалкивает, а не сигналит мне из столовой: «Где ты таскаешься, ящерица?!».

Что ж, будем считать, что это перст судьбы.

— Задержалась на занятиях с Демо, — ответив Реджине, я выразительно подмигнула Агате: — Давай ненадолго заглянем в гости по случаю праздника?

Не знаю, наверное, у меня все же паранойя, но мне показалось, что жены Сальваторе слегка напряглись. Но даже если напряжение и было, девушки быстро сориентировались и потащили нас в свой блок.

До их заселения это была кладовка, так что там до сих пор слегка попахивало чем-то синтетически-пыльным. Агата быстро нарисовала парочку рун, и запах полностью исчез.

Едва мы вошли, оставшиеся шесть девушек выбежали к нам навстречу. На всех были эти странные вуали, закрывающие нижнюю половину лица — нос, рот и подбородок. А еще у них были длинные челки, скрывающие лоб.

Интересно, надо уже читать мантру: «Я не параноик, не параноик, не параноик…»? Может, у них просто униформа такая?! Сальваторе в детстве перечитал книг про какие-нибудь здешние восточные радости и решил поиграть в падишаха. Вот и нарядил жен в соответствии с восточными традициями. Кстати, Хитхгладэ тоже восточный материк… И-ить, о чем я думаю?!

Девушки радостно затащили нас в свою столовую… Вытянутый узкий стол буквой П обвивал все помещение, чтобы за ним могли поместиться девять человек. Сейчас нас здесь было десять.

Так как я могла видеть только волосы и глаза, именно их я и изучала. Четыре макушки из восьми были рыжими, словно девушки были из семей огненных магов, а не водяных. Одна рыжеватая шатенка — Баттистина, Батти, одна брюнетка и две русоволосых красавицы — Карла и Реджина.

Последняя у них была самая активная, что-то типа «главной жены» по внешним связям. А вот за внутренние отвечала Батти, и это было очень заметно. Пока все суетились, накрывая на стол, она спокойно уселась в центре, Реджина слева от нее, а мы с Агатой — напротив.

Сперва разговор не то чтобы не клеился, но после обмена фразами наступали небольшие паузы, пока мы с хозяевами придумывали, что бы еще спросить друг у друга.

Одна из рыженьких, по-моему, самая младшая, Патриция, долго изучала меня как экзотическое животное и потом, несмотря на суровый взгляд Батти, выпалила:

— А как ты живешь с двумя мужьями? Они никогда не ругаются между собой? Если один хочет от тебя одно, а второй — другое, как ты выбираешь, кого слушаться?

— Никак не выбираю, — хмыкнула я. — Я делаю так, как считаю нужным. Но если они оба попросят у меня разное и противоположное, я попрошу их договориться между собой.

— Это очень разумно, — облегченно заулыбалась Батти, выпрямившись и переплетя пальцы лежащих на столе рук. — Предоставить мужчинам сначала договориться между собой, а не метаться между ними глупой курицей.

Понятное дело, после этого долей десять мы радостно пообсуждали мужчин, которых слушаться, конечно же, надо, но иногда они совсем не умеют думать о мелочах!.. Поэтому о мелочах приходится заботиться женщинам, причем делая это так, чтобы не задеть мужскую гордость.

На самом деле я только тихо поддакивала, игнорируя ехидные улыбки Агаты.

Нет, жены у Сальваторе совсем не были забиты. Это были восемь сплоченных дружных женщин, старательно поддерживающие своего мужа во всех его начинаниях и полностью доверяющие ему во всем.

— Чем умнее мужчина, тем сложнее ему ошибаться, — разглагольствовала Батти. — И тем хитрее приходится действовать, чтобы незаметно исправить последствия, не позволяя мужчине догадаться о своей ошибке.

— Но это неправильно! — искренне возмутилась Агата. — Тогда он так и будет постоянно совершать эту ошибку всю свою жизнь!

— Я тоже так считаю, — неожиданно поддержала нас Карла. Она почти все время помалкивала, спрятавшись в уголке, а тут вдруг решила высказаться. — Умный мужчина поймет и поблагодарит. Саль умный! Ему только надо объяснить…

— Спасибо, что заглянули! — быстро подскочившая Реджина отчаянно закивала и замигала в сторону двери. Очевидно, назревал семейный скандал, и присутствие зрительниц было нежелательным.

Но тут Карла откинула с лица вуаль, которая была заметно плотнее, чем у всех.

…Я едва сдержалась, чтобы не ойкнуть от испуга. Прямо сердце в пятки ухнуло, хотя вроде бы должна быть привычной к подобным зрелищам. Просто… одно дело Ним и Фредо, и совсем другое, когда на тебя смотрят человеческие глаза из-под пышной челки, а под ними — покрытая чешуей, немного вытянутая вперед драконья морда, плавно переходящая снизу в красивой формы подбородок и тонкую девичью шейку…

Откинув прядь длинных волос, Карла продемонстрировала, как на скулах чешую сменяет покрытая легким пушком розовая кожа. И уши у нее были обыкновенные, человеческие.

Агата тут же засветилась профессиональным сумасшедшим взглядом маньяка и накинулась на бедную девушку, пока Батти, недовольно поджав губы, руководила взглядами и жестами уборкой со стола.

— Это наша тайна, и мы все носим вуали, чтобы Карле не было обидно, — пояснила Реджина. — Вы так настойчиво осуждали Саля, что мы решились… Но вы понимаете, что это — тайна? Именно поэтому он боится иметь детей… Но мы-то их хотим!

Убиться…всем чем можно!.. Бедный Сальваторе! Я сразу прониклась к нему сочувствием, забыв о своей паранойе. Конечно, имея перед глазами постоянное напоминание о своем не совсем человеческом происхождении, он должен трястись от страха при мысли, что его собственные дети тоже родятся на свет с драконьей головой, драконьей лапой или… змеиным туловищем.

Так, мне нужен Ним! Мне срочно нужен Ним, потому что целителям здесь лечить нечего. Это частичное обращение, которое легко можно было бы исправить, если бы мы могли превратить Карлу в дракона.

Ним хоть и огненный, но чистокровный, и его кровь может помочь. Только тогда мы получим слабенькую драконицу, зато сможем спасти красивую девушку. А Фредонис не подойдет, потому что он не чистокровный. И Сальваторе не подойдет — он же даже не инициированный.

Надеюсь, Ниммей сталкивался с чем-то подобным и знает, как такое лечить без оборота. Я уверена… Я очень хочу быть в этом уверена!..

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала я, ухватив за руку Агату и утаскивая ее за собой. — Один из моих мужей — чистокровный дракон, он придумает, как это вылечить!.. Он обязательно придумает!

Едва я вытащила Агату из блока, как мы нос к носу столкнулись с возвращающимся Сальваторе. Он с нами раскланялся предельно вежливо, хотя в голосе просто звенело напряжение, и весь его вид будто бы вопрошал: «Какого лешего вы делали в моем доме?».

Меня прямо-таки подмывало что-то ляпнуть, как обычно от волнения. К счастью, теперь меня отчаянно тащила за собой Агата, улыбаясь деснами и лепеча что-то из серии: «Спасибо за чай, у вас очень милые жены, а мы просто тут мимо проходили и решили зайти…»

Сальваторе проводил нас взглядом, полным недовольства. Девушкам, наверное, влетит за это безумное чаепитие… Хотя Батти сама кому хочешь нагоняй устроит, так что, может, и обойдется.

— Он боится, что его ребенок родится таким же уродом, — прошептала Агата, когда мы добежали до столовой и остановились, чтобы отдышаться и войти спокойно и независимо.

Я еще во время чаепития сообщила Ниму, где мы. Муж все же вспомнил обо мне, нарычав, что не хотел отвлекать, думая, что я с Робби. А когда Роберто заявился к ним в столовую один-одинешенек, то выяснилось, что кроме меня пропала и Агата, которой не то чтобы не положено бродить по Академии в одиночку, но почти не удается это сделать.

Сейчас тут и природницы гордо одни ходят по коридорам, и жены Сальваторе бегают, так что строго соблюдать правила было уже не обязательно, но Адам и Роберто все равно старались не оставлять свою любимую в одиночестве. Робби стоически терпел присутствие золотоволосого ангела рядом со своей женой, ведь сам он не всегда успевал даже отлеживать перемещения девушки, не то что ее сопровождать — пусть у них кафедра и общая, но курсы-то были разные. А у Роберто еще дополнительные занятия по некромантии…

В общем, в столовой назревала небольшая паника среди мужей, но я всех ментально успокоила, так что ругаться на нас никто не должен.

— Согласна, — кивнула я. — Сама бы боялась.

— Думаешь, Ниммей поможет? — сомнения в голосе Агаты задели меня за живое.

— Конечно! Наверняка он уже слышал или сталкивался с подобным! Не думаю, что такое уродство что-то совсем экзотическое среди полукровок.

Мне бы самой столько уверенности, сколько я вложила в эту фразу. Прямо только трибуны не хватает: ногу вперед выставила, спину выпрямила, плечи расправила, подбородок кверху задрала…

Хороша я буду, если Ним скажет, что такое неизлечимо. Тут гордым «я — дракон» и огненной магией не отделаешься. Придется самой искать выход из положения.

Агата поглядела на меня с надеждой, потом вздохнула и погладила свой живот, совершенно инстинктивно, словно успокаивая малыша. Да… Ведь угроза рождения ребенка с такими вот… внешними отклонениями… она уже не призрачна, а вполне себе реальна. Ведь Адриана уже беременна.

А еще Карла — первый кандидат в жертву охотникам…

И-ить, тупица! Забыла спросить, у нее такая красота с рождения или недавно проявилась. Если с рождения, значит, ее родители…

Убиться плеером! У меня внезапно заледенели пальцы и внутри словно все обмерло. Ведь эти девушки живут с Сальваторе, а не возвращаются в свои семьи. Значит… Или семьи от них отказались, или… им некуда возвращаться.

Так, не хочу об этом думать, у меня и так счет к охотникам неоплаченный. Но это не мешает мне жалеть Славку и… Аля…

А ведь сегодня Новый Год, праздник… При этом один заперт в подвале, а второй — в небольшой конуре, куда его сегодня перевели из лазарета.

Нет, сначала я все-таки поужинаю!

В столовой нас поджидали в нетерпении. Агата кинулась на шею Роберто, устроилась у него на коленях и принялась делиться внезапно свалившимися на нас знаниями. Я же, пользуясь тем, что мне можно и помолчать, старательно уничтожала содержимое тарелки под пристальными взглядами обоих своих мужчин.

Потом Роберто тихо принялся выяснять, как так вышло, что Агата шла по коридору одна. Почему она не дождалась его или Адама и что, оказывается, довольно безответственно ходить по гостям, не предупредив ни одного из мужей!.. Это что же получается? По их правилам, я не могу пригласить в гости подругу или сама ее посетить, не отчитавшись?! У-уф…

И тут я прямо замерла на пару мигов с поднесенной ко рту ложкой, потому что Робби, продолжая с укором смотреть на Агату, выдал:

— Хорошо, Рина догадалась нас предупредить.

Ух ты! Никогда бы не подумала, что реагирование на фразу: «Ять! Где тебя носит?!» называется красивым словом «предупредила».

Ниммей, оценив выражение моего лица, отвернулся и то ли откашлялся, то ли отхрюкался. Звуки он издавал такие, что Тим не выдержал и стукнул его между лопаток:

— Неча тут голодной слюной давиться. Иди возьми себе еще добавки, если первыми двумя не наелся, — тут Тимоха посмотрел на часы и встал: — Ладно, пойду девчонкам помогу. А вы через час подваливайте. С вас пустая тара и столы со стульями, если в плетеных сидеть не хотите.

— Пойду насчет мебели и посуды договорюсь, — Роджер тут же тоже встал и направился к раздаче.

А Робби в это время продолжал отчитывать жену:

— Вот скажи, зачем тебе артефакт связи выдан? Чтобы со мной связываться, когда тебе нужно? А то, что я волнуюсь…

Девушка, не выдержав этого прилюдного бурчания, прижалась к Роберто и потерлась щекой о его плечо:

— Извини, я так больше не буду…

— Веревки вьет, макраме плетет, — пробурчал недовольно Тимка.

А мгновенно растаявший и сразу все простивший Робби, приобняв жену, уже довольно улыбнулся и посмотрел на меня и Нима:

— Так что, ту несчастную как-то можно вылечить? Если нужна моя помощь, то без проблем!

Глава 40. Новый Год настает (44 день в новом мире, 96 день лета)

Ниммей после вопроса Робби сразу стал серьезным и перестал ухмыляться, поглядывая в мою сторону.

— Такое бывает у желтоклювиков, когда они обнаруживают, что могут меняться, и начинают прокручивать оборот за оборотом, пока не запутаются. Но чаще у них получается человеческая голова на драконьем теле, потому что драконий облик нам роднее. Лечится еще одним оборотом под присмотром старших. Но если взрослого рядом долго нет, то малыш может привыкнуть к такому путаному облику. Потом все равно со временем выправится, но придется какое-то время следить за собой внимательнее, — Ним выдержал паузу в пару мигов, словно собираясь с мыслями, и продолжил: — А у полукровок такое бывает от стресса, если чистой крови много, но на полный оборот не хватило. Или во время обратного первого оборота, когда долго находился в драконьем облике и запутался. Путаников легко поправить, но у девчонки, скорее всего, стрессовый недооборот.

— И?! — я с надеждой уставилась на Нима.

— В первые пару дней можно было бы все исправить, просто успокоив, а что теперь делать, не знаю, — Ниммей пожал плечами и сочувствующе посмотрел на меня и потом на Агату: — Ее тело уже запомнило такой облик как правильный, и обмануть его не получится. Можно попробовать снова напугать до стресса, вдруг ей удастся обернуться полностью? Будет тогда все время драконицей.

— Ним! — я от возмущения даже пнула мужа локтем. — Человек страдает, а ты…

— Ну не я же ее пуганул до потери лица, верно?! — Ниммей нахмурился, задумался и потом со вздохом признался: — Только инициация, больше ничего не поможет. А для инициации у нас основного ингредиента нет.

Агата горестно шмыгнула носом, я внутренне разозлилась на себя и свою самоуверенность, старательно тормозя эмоции, чтобы не сорваться на Ниме. Он не виноват, что я в него так верила… И действительно, не он ее напугал.

— Я могу создать иллюзию, — подал голос Натан. — Большинство и не поймет, что это не ее лицо.

Только услышав его голос, я обратила внимание, что короли тоже сидят вместе с нами. Просто Анаэль был какой-то непривычно тихий. Но, заметив мой взгляд, тут же натянул на лицо наглую ухмылку и довольно подмигнул.

Похоже, просто устали Наши Величества. В конце концов, они не железные…

— Рылись сегодня в исторических архивах, пытались найти координаты замка Фениксов, — демон словно решил подтвердить мое предположение о том, что и они не отказались бы от пары клонов. — Но пока даже примерно не ясно, где все это происходило. При этом упоминания о таком герцогском роде в самых старых хрониках Хитхгладэ встречаются довольно часто. И еще мы нашли историю о великом некроманте, жившем до «смутных времен». А «смутными» здешние летописцы называют первые сто с лишним тысяч лет существования Хитхгладэ, пока демиург не увлеклась азартными играми.

Судя по тому, что остальные на эту новость почти не отреагировали, им уже было все рассказано. То есть для меня все решили повторить индивидуально? Убиться плеером, как круто!..

— Настолько великий, что смог бы создать вечного змея? — уточнила я.

Про феникса спрашивать не буду, пока не найду подтверждения своей теории. Хоть какого-нибудь… А это значит, придется заманить Борхэля, озадачить Агату, и всем дружно тоже закопаться в архивах. Или в легендах? Или… И-ить! Клонов хочу…

— Да, вечный змей действительно мог существовать, — кивнул Анаэль. — Но вот как он смог пробраться к охотникам — не понимаю! Это высшее искусство, достойное демона.

— Слушайте, я сейчас глупость скажу, — после последней услышанной фразы у меня в голове замелькали обрывочные мысли, которые никак не желали упорядочиваться, так что пришлось выдавать почти потоком сознания: — Мы решили, что все было так. Некромант понимает, что сын умирает и его душа уходит, он ее пытается удержать и вернуть в тело. А потом вместо дракона после инициации получается змей. Вопрос, как два полукровки проходили инициацию, пока пропустим. Кровь мамина, а вот секс с кем? Но… — я снова попыталась поймать за хвост упорно ускользающую мысль: — Анаэль смог заселиться во взрослое тело с душой, прежний король будет заселяться в тело ребенка, который вот-вот должен родиться… а в бездушное тело заселиться еще проще, разве нет? И какой бы силой некромант не обладал, но мог ли он вначале не заметить, что у него вместо души сына — демон? А потом уже оказалось поздно… Или…

Почему-то у меня перед глазами постоянно мелькали воспоминания, связанные с Мотей, не понимаю, к чему. А еще в голове постоянно жужжало про традицию ловить души мстителей в меч… Она ведь древняя?..

Но это все даже в слова не оформлялось. Просто назойливое беспорядочное мельтешение, словно мошкара в вечернем лесу.

— И именно этим объясняются все адаптированные демонические заклинания Ордена, а также следы демона в сгоревшей деревне? — то ли спросил, то ли привел в пример, как подтверждение моего подсознательного бреда, Анаэль. — Хорошая идея, саламандрочка, но есть неувязка. Демоны не бессмертны. Но надо будет в более здравом уме собрать наших некромантов и подумать над этим. А сейчас пора праздновать…

Тут я внезапно кое-что вспомнила и даже заерзала на месте, понимая, что никто мою идею не одобрит:

— Давайте Славу чем-нибудь порадуем, а?! И Аля… — добавила я уже без прежней экспрессии, гораздо тише. — А то нехорошо как-то… Праздник, а они взаперти.

— Ты еще Сальваторе предложи пригласить! — фыркнул уже вернувшийся к нам Роджер. — И всех его жен…

— А что в этом такого?! — неожиданно возмутилась Агата. — Конечно, охотников приглашать не надо, но почему не позвать семью Сальваторе?!

Я уже поняла, что со Славкой меня никто не поддержит, и попыталась тихонько улизнуть, чтобы навестить своего подопечного.

— Далеко собралась, ящерица? — Ним, приобняв меня за талию, притянул к себе: — Не вздумай притащить к природницам свой одушевленный мотоцикл или бывшего огневика. Мотоцикл надо будет держать на привязи, иначе он умчит в леса, а огневик — это вражеские уши, которые будут выведывать наши секреты. И так как мы собираемся на празднике расслабляться, делать ему там нечего. Я понятно объясняю?

Горестно шмыгнув носом, я обреченно кивнула. Ниммей действительно все доходчиво прояснил. Даже сразу стало понятно, почему не надо приглашать Сальваторе — ему тоже не обязательно знать все наши тайны.

— Кстати, а вы про татушки невидимые спросили? — вспомнила я про исчезнувшие охотничьи идентификационные знаки.

— Да, спросили, — отреагировал на мой вопрос Фредо. — Лэр Руджери уверен, что никаких татуировок не видел. А он очень внимательно смотрел на ладони отца, иногда слишком внимательно.

Убиться плеером… Фантастика какая-то!

— Ну что, идем пить и морально разлагаться или так и будем здесь сидеть и киснуть? — Анаэль, встав, оглядел нас и направился к выходу. Мы потянулись вслед за ним.

На улице уже было темно, но когда мы вошли в лес, я услышала прощальную трель ильринки.

И, переглянувшись с идущим рядом Фредонисом, едва заметно покраснела.

— Красиво поет, правда? — хитро улыбнулся Фредо, тоже вспомнив наш первый романтический вечер. И поцелуй…

— Да… Половина пятнадцатого, как часы, — тоже улыбнулась я.

Тропинка словно ожидала нас, чтобы появиться и пригласить на поляну к природницам. Парни притащили с собой большой стол из столовой и одну скамейку. Скамейку временно разделили напополам, а стол увеличили в ширину за счет уменьшения в длину. Потом девушки принялись его накрывать. Агата присоединилась к ним, а меня Ним и Тимка потащили, грубо говоря, на задний двор, куда я раньше никогда не ходила. И так ясно, что там тоже лес…

Фредо спокойно пошел следом, с улыбкой знающего тайну наблюдая, как я пытаюсь выяснить, зачем меня тащат, и получаю на это только: «Увидишь, тебе понравится!».

И я вправду увидела… Елку! Большую пышную елку, наряженную разноцветными шариками и яркими блестящими гирляндами. А на самой маковке красовался наконечник в виде огромного красного флюгера-петушка…

— Я его туда водрузил! — гордо похвастался Тим. — Ниммей меня поднял, а я этого петуха с размаху насандолил. И сделал его сам, без магии. Это шары и гирлянды уже магическим конвейером клепались.

— Прости, ящерица, но даже из любви к тебе я не готов стать стеклодувом…

Я отмахнулась, задрав голову и любуясь этой красотой. Левый глаз предательски зачесался, в горле запершило… И-ить… Домой хочу!..

Еле удалось взять себя в руки и не разреветься. Мальчишки старались сделать мне приятное… Подарок. Да, это их подарок мне на праздник… Это я, как дура, без подарка.

— Едрена кочерыжка, а я думал, ты обрадуешься, — расстроился Тим, посмотрев на мою пытающуюся улыбаться рожу.

— Я обрадовалась, — попыталась я оправдаться. — Просто… Не всегда, когда радуются — смеются.

— Да ладно, не отмазывайся. Я сам немного похандрил тут под елкой, но красота ж вышла?!.. — попытался взбодрить меня Тимоха.

— Угу… — кивнула я. — Красота! Спасибо… Прям как дома!..

Я старательно попыталась обнять сразу троих парней одновременно. Руки у меня оказались довольно короткими, но на двоих мужей хватило.

— Давайте загадаем, чтобы в следующем году мы нашли способ открыть мир и выбраться в гости к нашим мамам? Тимкина такие пирожки печет, пальцы откусишь! А моя, наверное, уже будет нянчиться с моим братиком или сестричкой… И это тоже будет желтоклювик, потому что папа у него — оборотень-сокол.

— Вы куда пропали? — из-за дома появилась Абангу, а следом за ней Каджисо в обнимку с Роджером.

— Они эту елку тишком последние три дня наряжали, — проболталась Тимкина девушка, обнимая моего домовенка, а то он у нас тут один остался необнятый.

Все-таки какая они красивая пара получилась!.. Из-за легкого ветерка взлохмаченные пепельные локоны переплетались с каштановыми. Грубоватые черты Тима словно оттеняли идеальную красоту лица Абангу. А шрам у нее через всю скулу я замечаю, только если приглядываюсь.

И Роджер с Каджисо — чудесные… Особенно когда не ругаются.

— У вас в мире принято на Новый Год наряжать деревья? — это к нам присоединился Адам. Подойдя поближе, он задрал голову и полюбовался на едва заметно поворачивающийся то влево, то вправо флюгер.

— Дерево никуда не денется, а пироги остынут! — гаркнул высунувшийся из-за дома Анаэль. — Давайте не сбивать веками заложенные традиции. Сначала положено поесть, потом выпить, потом покутить в лесу, прыгая через костер или танцуя вокруг дерева. Потом свалить морально разлагаться, у кого есть такая возможность. Мы вот с Натаном договорились на следующий дюжник съездить посетить наших жен, а то соскучились, наверное, бедные.

— Или кому-то завидно, что ему морально разлагаться не с кем, — подколол Анаэля Ним.

— В том-то и дело, что есть с кем, Рыжий! Только я тут, а она — там! — драматичным голосом выдал демон, дожидаясь, пока мы рассядемся за столом. — Ну что, избранные, приближенные к моему… ладно, к нашему величию! С Новым Годом!

Одна общая новогодняя традиция была как в нашем, так и в этом мире — поливать соседей из бутылок с шампанским, пытаясь их открыть… Здесь оно называлось «веселящее вино» или «особое» и было не самым дешевым напитком, так что всем досталось понемногу. Зато газированной «женской блажи» Тима с Абангу наготовили два бочонка. И по вкусу это было обалденное легкое сладкое шампанское. Настоящий новогодний вкус. Как и у салата, который мне аккуратно подложил Ним:

— Тимка его как-то смешно назвал… на О… Лопай, ящерица, вкусно и сытно.

А потом мы пошли водить хоровод под моей елочкой и орать на весь лес песни, то из моего мира, то из мира природниц, то из этого… Тут, конечно, не пели: «В лесу родилась елочка…», но и здесь были вполне себе душевные детские песенки. А двадцатипятилетние слегка захмелевшие парни — это же почти дети, только чуть более наглые.

Потом кто-то вспомнил упоминание о прыгании через костер…

Зажигать было кому, гасить — тоже, прыгать — очередь… Даже для лечения неудачников имелась пара-тройка специалистов.

Потом мы запускали фейерверки… потом нас с Фредо уговорили показать взаимодействующую антимагию… потом…

В общем, нам было очень-очень весело!

А потом мы побрели домой, полусонные и уставшие…

И только уже почти засыпая, я вспомнила, что забыла спросить у девчонок про веточку! Вот ведь… и-ить… склероз ранний, стадия последняя.

Часть 2

Глава 2–1 (45 день, 1 день осени)

Утро началось чуть раньше будильника, с мигающего и заунывно подвывающего артефакта связи… Трех артефактов. Срочный общий сбор у ректора.

У меня сон как рукой сняло, потому что сначала я подумала об очередном пожаре, а потом… о своем предчувствии и Чезе. Скорее всего, сбор на пожар гремел бы на всю Академию, а вот если что-то не так с Чезанно… И-ить! Только бы с ним все было хорошо!

Пока мы ополаскивали лица, впрыгивали в одежду и мчались по коридорам, я помалкивала, чтобы заранее не напугать парней и не выглядеть дурой, если на самом деле вызов из-за другого.

Чез, живой и невредимый, ждал нас в кабинете. Бледный и злющий. От его волос и одежды пахло гарью… Это ж как сильно запах должен был впитаться, если даже магией его полностью убрать не удалось?..

Парни накинулись на него и завалили вопросами, а он только хмуро цедил: «Я в норме…».

И только когда мы все собрались, даже Тимка с Адварой, Чезанно, пару раз кашлянув, словно у него першило в горле, объяснил, что произошло:

— Вчера в замок пробралось ворье. Они попытались устроить поджог сразу в нескольких местах замка и спалить конюшни. Но отец вчера притащил отряд солдат и расставил их в самых уязвимых точках. Ворья было больше, только бесшумно все провернуть у них не вышло. Но… пока мы гасили пожары… какая-то сволочь пробралась в кабинет деда…

Чез замолчал, мы тоже молчали. Ждали, переживая внутри и, наверное, каждый боялся услышать о том, что деда Чезанно больше нет.

— Вор оказался магом. Огненным. Они с дедом сражались, и… Конечно, дед и так бы победил, но тут в кабинет влетела Ланка и шарахнула воздушным сырцом… говорит, что с перепугу, — Чез нервно рассмеялся. Мы тоже заулыбались от облегчения, что вроде бы все живы. — Пока я спасал лошадей, моя жена спасла старшего в роду. Семья теперь ею гордится…

Судя по голосу, Чезанно тоже немного гордился, но еще слегка злился. Наверное, на то, что это был не он.

— Ланка — баба что надо, — выдал Фонзи, хлопнув Чеза по плечу.

Остальные парни тоже высказали свое одобрение и радость от того, что все обошлось.

— Только дед в кабинет ворвался, когда вор оттуда уже уходил, — выдержав эффектную паузу, Чезанно поделился вторым важным моментом своей истории: — И он туда полез не просто так, а чтобы вскрыть тайник, в котором хранились мемуары нашего предка, — Чез положил на стол уже знакомую нам всем книгу. — Они могли за обложкой охотиться, могли за содержимым. Только кто-то их на нее навел, — Чезанно мрачно поджал губы и нахмурился: — И этот кто-то знает, как открыть наш семейный тайник. Но это известно только деду и… моему отцу. А еще этот кто-то знал, что в Новый Год мы отпускаем почти всю прислугу, кроме тех, кто живет в замке. Лучшее время для нападения.

— М-мда… — высказался занас всех Жан, а потом добавил: — Этой вашей традиции уже больше тысячи лет.

— Согласен, мы не скрываем, но и не кричим о ней везде и всюду. А про книгу и тайник вообще никто не знал, кроме вас.

— Неправда, — внезапно оживился Анаэль, до этого старательно зевающий. — Про книгу твой отец упоминал на консилиуме, который мы тут организовали. Мельком упоминал, но я запомнил, потому что сам никогда бы так не подставился.

Ректор выразительно покашлял и уточнил:

— Лэр Гальярди упоминал о книге, как о важном источнике информации, когда его обвинили в голословии…

— Именно! Лэр Гальярди проговорился в присутствии большого количества людей, что у него есть важный источник информации, который потом попытались спереть. Ладно, — демон устало махнул рукой. — Сейчас гораздо важнее выяснить, кому и зачем понадобилась эта книга. Придется ее снова перечитать… А оригинал надо замуровать так, чтобы больше никто не нашел.

— У Академии есть сеть тайников по всей крепости, вы можете выбрать любой, какой вам понравится, и положить книгу туда. Я дам вам доступ к любому из них. И никто, кроме вас и меня, не будет знать, какой именно вы выбрали, — предложил лэр Тестаччо, глядя на Чезанно.

Чез согласно кивнул, и мы все расползлись по своим блокам, просыпаться, более тщательно умываться и спокойно собираться на тренировку.

То есть те везунчики, у кого нет двух мужей… Потому что, едва за нами закрылась дверь блока, Ним прижал меня к стенке и уставился прямо в глаза:

— Ящерица, ты нам ничего сказать не хочешь?

Я растерянно поморгала и попыталась освободиться.

— То есть мне показалось, что ты постоянно, пока мы бежали к ректору, думала о Чезе? Вот я о новом нападении охотников думал. А ты облегченно выдохнула, едва увидела в кабинете Чезанно.

— У меня было плохое предчувствие, — буркнула я, убрала со своего плеча руку Нима и направилась в ванную, но потом высунулась и уточнила: — Чеза я предупредила, а с вами не поделилась, потому что боялась…

— Нас?! — возмущенно рыкнул Ним.

— Нет, того, что… Вы все мне поверите, кинетесь его спасать, а на самом деле ничего не произойдет. Я еще не привыкла к этому… к этому… к этому грузу, ясно?! — последние слова я тоже почти прокричала, а потом, захлопнув дверь ванной, уселась на полу, уставилась в одну точку и задумалась.

Наверное, Ним прав, что злится. Надо было все рассказать, но я действительно не хотела выглядеть глупо со своим «предчувствием». Вот если бы все зависело от меня… Почувствовала, помчалась, проверила… спасла или вляпалась в неприятности… но я. Я! И если бы ошиблась, пострадала бы только я.

— Хватит страдать! Ящерица-тяжеловоз тут нашлась, грузы она таскает… — Ним спокойно вошел в ванную, приподнял меня под мышки и обнял. А потом сжал мои ладони своими: — И нечего нам пол кулаками пробивать, разбушевалась тут…

Я, виновато отведя глаза, быстро пробурчала:

— Извини…

— Больше так не делай! Делись с ближними. Иначе как мы узнаем, что голоса в твоей голове захватили власть и тебя уже надо лечить?

— Дурак… не смешно! — я стукнула Нима по груди, из-за его плеча встретилась взглядом с Фредо и вздохнула. Взгляд Фредониса сразу смягчился, а на губах промелькнула улыбка.

Уф… Все, воспитание закончилось, можно бежать на тренировку.

— Рин, тебя же злит, когда мы что-то скрываем, — уже во время завтрака Фредо снова вернулся к утренней теме.

— Злит, — честно призналась я. — И вас злит, я понимаю. Будем стараться друг друга не злить, да? — я погладила пальцы Фредониса и улыбнулась.

— Да, будем стараться, — быстро улыбнувшись мне в ответ, Фредо тут же стал серьезным и попросил: — Поможешь мне вечером? Надо покатать твой мотоцикл так, чтобы его душа смогла посмотреть как можно больше работающих у нас людей. Так что будем прятаться в засаде… только я и ты…

— И Аль, — рассмеялась я на это соблазнительное предложение. — Договорились!

Первым занятием у меня была банальная алгебра, потом не совсем банальная физика, дальше уже привычная, но абсолютно не банальная рунология…

А потом Медо и боевая магия…

Ух, как недобро на меня смотрел старший Троватто, многообещающе недобро. Наверное, Демо пришлось рассказать брату о наших изысканиях, и мой любимый преподаватель уже получил нагоняй. Ну и ладно!..

Я гордо задрала нос кверху и принялась всем своим видом демонстрировать полное игнорирование осуждающего кареглазого сканера по поиску моей совести.

Мысленно я готовилась к чему-то более внушительному, чем просто суровые взгляды, но, как ни странно, все обошлось.

Однако на обед я заявилась немного расстроенная и слегка придавленная все же найденной у меня совестью. В конце концов, хорошо, что все обошлось, а если бы я нанесла какие-то более серьезные повреждения? Если бы я… И-ить!.. Даже подумать страшно!

— Ты чего, ящерица? Словно по голове шаманским бубном ударенная?

Пришлось покаяться мужьям, что вступила в сговор со старшим по званию и провожу испытания старинного секретного оружия. Отдача от которого сначала нанесла физический ущерб старшему по званию, а теперь морально вдарила по моей хрупкой и ранимой психике.

Мужья хмуро помолчали и потом очень настойчиво попросили перечислить, что еще я «забыла», «побоялась» и просто «не посчитала нужным» сообщить.

Я сначала виновато принялась лепетать, что действительно… ну не подумала про руны… не специально, а ибо это же занятия…

А потом разозлилась. Это что же, я им теперь о каждом чихе должна докладывать? Так я докладывала!

Даже достала книгу из сумки и покрутила перед ними в качестве подтверждения, что это не я все от всех скрываю, а некоторые просто забывают, что я им говорю.

— Я вам рассказывала, помните?! Расска-зы-ва-ла! Вы же видели мою копию книги со всеми современными рунами? Вот и над этой книгой Борхэль тоже два вечера пропыхтел, чтобы, когда придет время возвращать в библиотеку, у нас была копия.

— Но о том, что ты с Демо по ней занимаешься, ты не говорила! — попытался продолжать меня отчитывать Ним.

— И что? Я с Демо много чем занимаюсь… — гневно выпалила я и сначала не поняла, почему все парни, старательно делающие вид, что не прислушиваются к нашему пререканию, заржали.

Даже Ниммей не выдержал, рассмеялся, но потом все же попытался сделать суровое лицо:

— Вот с этого места поподробнее!..

В итоге поругаться у нас не получилось, я быстро поела и убежала на практику, потому что сегодня занятий с Хамоном у меня не было.

Демо выглядел немного… ну, больше всего подходило слово «взбешенный».

Нет, он не грубил, язвил в меру, как обычно, и только по резким движениям, изменившейся интонации, перекатывающимся желвакам… ну и по прочим мелочам, которые замечаешь, если часто общаешься с человеком, я поняла — злится. Так что даже намекать про занятия с рунами не стала, но Демо напомнил сам. Только теперь мы соблюдали технику безопасности, нападая на учебное пособие — голема. И закладывали в него различные защитные комбинации рун, экспериментируя — какая отобьет, а какая — нет.

Под конец занятий к нам заглянул мрачный и суровый Медо, понаблюдал за нами молча и вышел, так ничего и не сказав.

Но раз не остановил, значит, Демо отстоял наше право на эксперименты.

А после ужина Ниммей отправился сопровождать Анаэля и Натана, напросившихся в гости к предыдущему завкафу некромантии. Старику было пятьсот с лишним лет, но ректор заверил, что тот вроде как еще в здравом уме и сможет ответить на некоторые вопросы.

Его основным направлением была история некромантии, так что он мог что-то знать о древнем великом некроманте из легенды и, возможно, о судьбе его семьи.

А мы с Фредонисом направились к Алю… Только сначала я попросила заглянуть навестить Славку. Поздравила его с прошедшим праздником и передала тарелку пирожков, оставшихся со вчерашнего пиршества. Я ее самолично вчера донесла до нашего блока, а после ужина сбегала за ней. Просто я не знала, чем еще порадовать парня. А вкусно поесть он вроде бы любил…

Аль встретил нас, почти как жена мужа с долгой гулянки:

— Как вы могли меня оставить тут одного так надолго?! Мне скучно было!..

А потом, когда я выкатила его во двор, заинтересованно уточнил:

— Летать будем или покататься разрешишь?

Пришлось пообещать, что сразу после опознания немного покатаемся. Туда, куда я захочу, а не куда — он.

Вообще складывалось ощущение, что душа Аля осталась в этом мире с какой-то другой целью, явно не с мстительной. То есть отомстить он, конечно, хотел, только мне казалось, что он должен быть зациклен на мести. А он опять принялся рассказывать о своей девушке. О том, как ему было больно после ее слов, и как она душой плакала. И что все это очень странно…

А потом мимо нас, действительно спрятавшихся в засаде, начали проходить работающие в столовой люди. Они шли через двор в свои блоки… Сейчас, когда я в этом мире прожила уже больше месяца, мне было несложно понять, что это — обычные люди, работающие в магической Академии. «Тусклые».

— Ну как?! — судя по тому, что уже долей десять-пятнадцать во двор никто не выходил, со столовой нам не повезло. Но люди в Академии еще были, так что надежда не умирала, просто расстраивалась, что опознание не получилось в ритме «вжух!».

— Они все тусклые, но не такие. Тот был тусклый с металлическим привкусом.

— Чего?! — изумилась я. — Убиться плеером! Ты его что, надкусывал?!

— Нет. Но привкус был… я помню! — капризно заявил Аль и явно надулся.

— Послушай, у тебя тогда было тело…

— Без тебя помню!..

— Да нет, просто, может, тогда привкус был, потому что у тебя было тело, а сейчас его нет, так что…

Аль задумался на какое-то время, а потом растерянно уточнил:

— И как я тогда его узнаю?!

Глава 2–2 (45/46 день, 1/2 день осени)

Да уж… Мы с Фредонисом тоже сильно озадачились, осознав, что от Аля никакого прока. Он честно пытался нам описать приметы того, кто его убил — тусклый, холодный, без магии, с металлическим привкусом… При этом я-то хорошо помнила рассказ Мухобоя о том, что смерть была мгновенной и внезапной. Убитый не успел даже магически воспламениться. И удар был нанесен с близкого расстояния — значит, подпустил и не почувствовал опасности.

А еще откуда-то же Мухобой взял про «презрительно родственное» отношение Аля к убийце? Но в этом «тусклое и холодное» ничего личного уже не звучало.

— Слушай, а как лэр Викензо определил отношение убитого к убийце? — не выдержала и решила уточнить я. — Он упоминал, что оно «родственное»… И вообще! — я повернулась к Моте… Алю… И-ить! — Как ты допустил, чтобы убийца подошел к тебе почти вплотную?!

— Душа нам рассказывала, перед вселением в артефакт. Лэр Фальтмос — сильный ментальный маг, поэтому он тоже ее слышал… — тут Фредо нахмурился: — Возможно, я напутал с этим ритуалом гораздо больше, чем посчитал вначале.

— Да ничего ты не напутал, — неожиданно огрызнулся Аль. — Просто я забыл, что это может быть важно. Да, мое тело считало тело того, кто ко мне подошел, родственным.

— Именно тело, не душа? — уточнила я. Потому что это действительно было важно, родственник по крови или лучший друг, например.

— Тело, тело… — недовольно пробурчал Аль. — Мне этот тусклый никогда не нравился, но кто станет слушать душу, когда есть разум? — в голосе мальчишки зазвучало столько неподдельной обиды, что я почему-то улыбнулась. Вечный конфликт…

— Значит, нам надо вычислить твоего безмагичного родственника, который побывал здесь не так давно. Уже проще! — я радостно подмигнула Фредо. — Круг подозреваемых сузился! Мы же знаем от Славки, что Аль — это Альбано Рокко. Вот и надо поискать его человеческую родню.

Как я и обещала, выбравшись за территорию Академии, мы немного покатались, не более получаса. А потом, заперев капризничающий мотоцикл в «гараж», еще немного «погуляли», вернее, посидели во дворе, поджидая возвращения Нима. Лежа головой на ногах у Фредо и глядя в небо, я вдруг вспомнила настороживший меня момент:

— А почему Аль так удивился, что мы — драконы? Разве не ты переносил его сразу после заселения в Мотю из леса в Академию? И потом, мы много раз улетали и прилетали, пока крутились возле… его тела… он что, и это забыл?

— Думаю, после того как он оторвался, ему было немного не до нас, — похоже, Фредонис едва заметно усмехнулся. — Обычно первые мгновения души не совсем понимают, что произошло. Дезориентированы и пытаются вновь соединиться с телом. Или, наоборот, мечутся вокруг в поисках убийцы. Не знаю, как он вел себя в самом начале, но когда я вернулся с Ладиславом, Аль метался и искал… мне показалось, что убийцу. Сейчас я в этом не уверен.

— Прекрати ты уже себя винить! — разозлилась я. — Ты все сделал правильно, просто душа Аля не совсем обычная.

— Да, я уже понял, — теперь Фредо явно улыбался. Я даже подняла голову, чтобы убедиться в этом. Улыбался… Тоже улыбнувшись ему в ответ, снова улеглась, прижавшись щекой к его ногам.

— Я понимаю, что не виноват. Просто, наблюдая за Алем, понял: его цель — не месть, а что-то иное. И это иное для него очень важно. А что касается нашего возвращения из леса после ритуала… Сначала мы с Нимом перенесли в Академию Ладислава и лэра Фальтмоса, а потом вернулись и забрали Кси и Фонзи. Но еще до того, как мы обернулись для первого полета, Тим уехал в Академию на твоем мотоцикле…

— На Але, — подсказала я.

Надо всем привыкать, раз уж мой мотоцикл теперь имеет душу и новое имя… И-ить… А мне так нравилось звать его Мотей!

— На Але, — согласился со мной Фредонис. — И впервые посмотреть на драконов и полетать Аль смог чуть позже.

— Ну вот теперь у меня все сошлось, — я потерлась щекой о ногу Фредо. Ткань брюк была гладкой и приятной. А еще, даже через нее, ощущалась магическая прохлада. И вокруг тоже уже было слегка прохладно. Осень, она даже в другом мире — осень.

— Прохлаждаетесь? — очень в тему поинтересовался спикировавший рядом с нами Ним. — Ну что, как опознание убийцы? В столовой сокращения поваров не будет?

— Нет, — помотала я головой, приподнимаясь с земли и отряхиваясь. — Аль потерял возможность чувствовать души на вкус, а это очень затрудняет узнавание. Но у нас есть теория…

— У Рины, — Фредо тоже встал и, не затрудняя себя такой мелочью, как отряхивание, просто начертил пару рун, очистивших и мою, и его одежду. — У Рины есть отличная теория. А как у вас с успехами?

— Примерно так же, — недовольно хмыкнул Ним. — Ничего не узнали, но у Анаэля есть теория. Отличная… Завтра поделится.

По пути в наш блок, мы пересказали Ниму мою теорию о необходимости искать родственника. Просто Мухобой и Фредо решили, что душа Аля высказалась иносказательно и имела в виду друга, а речь шла о буквальных родственных связях.

Перед тем как пойти в нашу семейную спальню, я заглянула в свою комнату и наткнулась на затихших в уголочке големов, наблюдающих за Грутом. Нет, он вроде как больше не вырос, но зато его веточки покрылись листиками. В конце концов, ничего удивительного — деревце растет, что в этом странного?! Но големы поглядывали на бывшую веточку с опаской, и это меня беспокоило.

Чтобы им было не так страшно, я забрала Грута в нашу спальню и поставила на маленькую полочку возле двери. Полочку по моей просьбе создал Фредо, использовав часть прикроватной тумбочки, которая все равно теперь не помещалась «при кровати». Зато после уменьшения она стала более компактной, а после того как Фредо ее еще чуть-чуть вытянул, идеально встала вдоль стены, как раз под полочкой.

Секс сегодня был уютно-теплый, как кашемировое покрывало. Мы укутались в любовь друг друга и уснули, обнявшись, как и положено счастливой дружной семье.

А ночью мне приснился странный сон… не кошмар, нет!.. Я бы назвала это воспоминанием, но только не моим…

Мне снился молодой Мухобой, тогда еще просто Вик, сидящий у костра вместе с симпатичным и обалденно привлекательным парнем. Только когда лэр Викензо обратился к нему по имени, Томазо, до меня дошло, что это — наш ректор! А вот своего завкафа, лэра Кандейлла, я узнала сразу — уж больно четко прослеживалось семейное сходство с внуками, Демо и Медо.

Разговоры парней двести или триста лет назад ничем не отличались от современных — все те же подшучивания, легкий выпендреж друг перед другом, мельком упоминалась невеста Томазо…

А потом Рудольф достал из сумки несколько сочных вкусных плодов — то ли огромные сливы, то ли синие персики… И вдруг на них накинулся целый рой неизвестно откуда взявшихся мух, настырных, жужжащих и, похоже, еще и кусающихся. Парни подскочили, принялись хлопать себя по телу. Рудольф и Томазо создали вокруг себя тонкий огненный слой, пересекая который мухи сгорали, но почему-то настырно продолжали жужжать и кружить, словно их что-то заставляло это делать. И тогда Викензо скрутил маленький воздушный вихрь, в который постепенно затягивало муху за мухой, и когда весь рой оказался внутри вихря, наш будущий проректор черканул в воздухе руной, и вся эта жужжащая мушиная свалка помчалась в направлении дерева…

— Ну ты прям Мухобой! — восторженно выдал наш будущий завкаф. — А теперь пошли выследим ту падлу, что наслала на нас эту мерзость!

Проснувшись утром, я какое-то время пыталась понять, что это было и почему мне приснился такой странный сон. Ясновидение прошлого? Ничего не понимаю… И почему именно этот? То есть да… понятно, что я интересовалась, откуда взялось прозвище нашего проректора, но ясновидение по заказу?.. Надо бы посоветоваться с Хамоном.

Сразу после астрономии, перед обедом, я помчалась к своему преподавателю по ясновидению и отчиталась о своем сне. Он был искренне удивлен, потому что это оказалось действительно реальное воспоминание. Демо и Медо знали об этой истории от своего дяди, а Хамон — от своих друзей. Поэтому мне пришлось долго и занудно отчитываться, что я ела, что пила, о чем думала перед сном, и вообще почему вдруг именно Мухобой… В конце концов, когда я уже начала жалеть о так бездарно потраченном обеденном времени, от меня отстали.

До столовой я мчалась бегом, еду в себя запихивала тоже быстро-быстро, потому что сегодня у меня была боевая подготовка, а лэр Оберон опозданий не любит.

Мои ежеутренние мучения пошли мне на пользу, так что сегодня меня, к сожалению, не хвалили, но, к счастью, не ругали. Единственное, что мне не понравилось — довольно ухмыляющееся лицо Эззелина. Явно задумал какую-то гадость, вот… как говорится, по лицу видно!

Но когда я направилась к Вазелинке, чтобы слегка его потрясти, на моем пути возник Пэтро:

— Не лезь к нему, Рин. Он этого не достоин!

Пришлось со вздохом согласиться.

На настроение Эззи случившееся никак не повлияло, он все так же ухмылялся, поглядывая на меня. Но ему повезло — когда я уже была готова снова пойти выяснить, что он задумал, занятие закончилось.

А едва я вышла из зала в коридор, как меня вдруг вдарило внезапным озарением. Хамон так настойчиво выпытывал, что изменилось, что появилось, что произошло странного… а я забыла ему рассказать про главную странность — мою веточку.

Чтобы вновь не забыть выяснить, чем же меня одарили, я, не заходя в столовую, побежала к природницам.

По дороге я встретилась с Реджиной, Адрианой и еще одной девушкой, такой же рыженькой и зеленоглазой, как беременная Адри — Моникой. Поздоровавшись с ними буквально на бегу, я уже помчалась дальше, но тут буквально ощутила укол шила в нужное место и, резко развернувшись, предложила:

— А вы не хотите познакомиться с Адварой и ее подругами поближе?

Дальше я передвигалась не так стремительно, но зато в компании трех беспрерывно щебечущих жен Сальваторе. Частично плотину недоверия прорвало после нашего разговора, а частично… частично, скорее всего, девчонки устали вариться в собственном соку, а тут свежие уши.

Но едва я пыталась направить тему к воспоминаниям об их жизни до замужества, как девушки тут же уводили ее в сторону. Напрямую я спрашивать не решилась, побоявшись спугнуть.

По кулону-артефакту я предупредила природниц, чтобы ждали гостей. Одна я бы не стала предупреждать, но вчетвером — это уже нашествие…

Немного поплутав в поисках тропинки, которая появилась перед нами не сразу, я внезапно осознала глубинный смысл поговорки про дурную голову, которая не дает покоя ногам. Вот, спрашивается, почему бы мне было просто не спросить у Адвары про веточку прямо через артефакт связи?! Но я уже почти добежала, да еще посторонних с собой притащила…

Девушки-природницы встретили нас возле дома, на любимой ими поляне. Я представила всех друг другу, после чего на пару мигов наступила неловкая пауза, в течение которой четыре амазонки и их новая местная подопечная, Чечи, внимательно присматривались к трем местным же красавицам, тоже вполне себе амазонистым, раз сражаются уже столько лет вместе с мужем.

А я все это время тихо стояла в сторонке и раздумывала, с какого перепугу вдруг решила притащить сюда эту троицу, что меня подтолкнуло, и о чем я вообще думала…

И тут Адриана решительно вышла вперед и заговорила:

— Мы вчера долго разговаривали с Салем, и он разрешил мне оставить ребенка, если выяснится, что это не будет чистокровный дракон. Сегодня утром меня обследовали и сказали, что у моей дочери содержание драконьей крови будет всего восемьдесят пять-девяносто процентов, и это, конечно, много, но не опасно. А потом они начали меня утешать тем, что девочке все равно блокируют магию, и чтобы я не волновалась. Мы… Я… Мы не хотим, чтобы у наших дочерей ее блокировали, и тогда нам сказали, что вы… Именно вы должны взять мою дочь под опеку, и только тогда ее не тронут. Вот… Я пришла просить вас заранее… Пожалуйста!..

Девушка говорила с запинками, с небольшими паузами, голос ее дрожал от волнения. А под конец в нем явно послышались слезы.

Одной рукой Адриана постоянно теребила свои волосы, накручивая их на палец, а второй крепко вцепилась в Реджину.

Получается, мое шило просто сработало на опережение, почувствовав, что жены Сальваторе ищут ходы и выходы к амазонкам? Ладно, к такому я уже привыкла.

Адвара, подойдя к девушке, сначала ласково погладила ее по голове, осторожно отрывая от подруг. Потом женщина положила обе свои ладони на уже немного выступающий животик Адрианы.

— Да, у тебя будет дочь. Сильная дочь. А ты не хочешь, прежде чем переживать об ее магии, вернуть свою?

— Хочу, — прошептала девушка и с опаской посмотрела в мою сторону: — Но мне страшно. Вдруг это навредит ребенку? Я видела, что делали с Реджиной…

— На самом деле мы сможем проделать все гораздо проще, — говоря это, Адвара провела ладонью по плечу и предплечью Адрианы… а потом прикоснулась к первому узлу и погладила его.

— Мы можем попробовать создать новый путь для твоей магии, — и жены Сальваторе, и я в изумлении уставились на старшую природницу. — Смотри, сейчас вся твоя магия бурлит внутри тебя, скованная этими узлами. Конечно, мужчины могут утверждать, что ничем тебе не навредили, но смотри, вот тут, — женщина погладила часть канала наверху, от головы до левого плеча, — магии скопилось больше, чем здесь, — Адвара прикоснулась к правому плечу. — Уверена, тебя иногда это беспокоит, и вот, смотри, уже наметилось легкое искривление позвоночника в левую сторону. — А когда магии много сверху — это головные боли, снизу — боли в районе придатков, слева внизу…

И-ить, все как я и думала! Это лишение магии — один сплошной вред!

— Очень сложно выдержать идеальный баланс, создавая такие узлы, но, возможно, опытные целители с этим справляются. Только тебя перевязывал не опытный… А вот ее — специалист в этом деле, — Адвара кивнула в сторону Моники. — И ее ничто не беспокоит, я уверена.

Девушка кивнула, с сочувствием поглядывая на подругу.

— А теперь я возьму, и выращу небольшое ответвление под этим узелком, — произнося это, женщина и правда словно нарастила канал в сторону.

— Это элементарная природная магия, создание подобного, если рядом есть похожее, и оно подвластно природе. Мы можем создать подобный цветок, подобное дерево, подобный ягодный куст… или подобный магический канал. Это тоже дар природы… и никто не смеет тебя его лишать!

Адвара дорастила веточку канала так, что она смогла обогнуть узел и закрепиться над ним. И сразу по этому ответвлению хлынула магия, словно прорвав плотину, но тут же уткнулась в следующий узел и отдачей была откинута обратно, через вновь созданный новый путь, заполняя все отведенное ей пространство. И так она пометалась между узлами какое-то время, а потом смирилась и затихла.

Адриана присела на буквально из ниоткуда появившийся сплетенный из ветвей стульчик, отдышалась и уверенно произнесла:

— Все в порядке, давайте дальше!

Конечно, это было не так зрелищно. Вся застоявшаяся магия никуда не вырывалась фонтаном, никто не боролся с пульсирующими и вырывающимися обрубками, в небе не парил дракон, поглощающий магическое извержение… И еще узлы никуда не девались, но Адвара пообещала, что мешать они уже не будут, а со временем могут и засохнуть, если каналы сами зарастят ненужные завязанные пути.

Зато такие операции сможет проделывать любая местная природница, после того как освоит несколько секретов из мира наших амазонок и внутренне окажется готова принять, что магические каналы и магия — дар природы.

Единственное, Реджина потеряла сознание, только когда все уже закончилось, а Адриане приходилось отдыхать каждый раз, как появлялось новое ответвление, огибающее очередной узел. После того как был обойден последний, соединяющий внутренние каналы с внешними магическими потоками, девушке пришлось посидеть и отдышаться долей десять.

Даже через вуаль было заметно, как она побледнела, и под глазами резко обозначились черные тени. Хотя, несмотря на все это, Адриана просто светилась от счастья.

Но Моника, понаблюдавшая за длительным, постоянно прерывающимся процессом, скептически помотала головой и посмотрела на меня с надеждой:

— Я хочу быстро, как с Реджи. Вжих — и все…

— Хорошо, когда есть из чего выбирать, — засмеялась Адвара, пока Абангу отпаивала Адриану каким-то очередным неблажиновым напитком.

Жены Сальваторе остались еще ненадолго, а я, попрощавшись, побежала обратно… Но почти сразу вспомнила, что опять забыла спросить про веточку. И-ить! Вот ведь решето, а не голова!

Так что вернулась обратно, отозвала Адвару в сторону и поинтересовалась, что это за чудо такое мне подарили.

— Это энлоэб, дерево из нашего мира, — улыбнулась мне женщина. — Уорнеш нашла несколько семян у себя в карманах, и мы их посадили здесь. Смотри, какие красивые! — Адвара кивнула в сторону пяти высоких осин… ну, внешне больше всего их энлоэб напоминал нашу осину. Поэтому я на эту пятерку внимания не обращала, они совсем не выделялись из местных смешанных хвойно-лиственных зарослей.

— Значит, энлоэб… дерево… а у него какие-то особенные свойства есть? — на всякий случай решила уточнить я. Пусть считают меня параноиком, но раз уж начала выяснять подробности, надо выяснять все.

— Ну… оно любит пить память земли и потом иногда показывать сны тем, кто способен установить с ними связь.

— То есть у меня связь с деревом?! Убиться плеером…

Глава 2–3 (46/47 день, 2/3 день осени)

В столовую я заявилась возмущенно-озадаченная.

С одной стороны, прояснилась ситуация с Грутом, что не могло не радовать, с другой… Когда в мой сон залез змей — я была зла, но на монстров и надо злиться! А когда в сон залезло собственное дерево?.. Как надо реагировать?

Мои чувства и эмоции постоянно разделяются с Нимом и Фредо. Да, их — со мной, мои — с ними, все честно, к тому же мы стараемся не злоупотреблять своими возможностями.

А теперь в мои сны пытается влезть дерево… И как быть с правом на личное пространство?!

Хотя чего я паникую? Перенесу Грута обратно в свою комнату, пусть грустит в компании с големами… Может, поэтому они его так побаиваются? Тоже снов насмотрелись?!

Хорошо, что пока не митингуют в коридоре с транспарантом… А то со Слойки станется организовать движение за права големов.

Интересно, а големы видят сны?..

— Ящерица, у тебя пар из ушей идет!

— Без тебя знаю, — влетев в столовую, я упала на скамейку, выдохнула, поковырялась ложкой в тарелке… Потом все же принялась есть нормально.

В процессе уничтожения пищи похвасталась, что у Сальваторе теперь две жены с восстановленной магией. Агата сразу заинтересовалась и даже немного расстроилась, что все интересное произошло без нее. Но я ее успокоила — женщин в Хитхгладэ много, на всех хватит.

А когда уже добралась до киселя, причем действительно такого кислого, что зубы сводило, решилась и рассказала про сон и Грута.

Все от души поржали, потому что вариантов истории о том, как Мухобой получил свое прозвище, была тьма тьмущая, но как все происходило на самом деле, знали лишь избранные. И благодаря моей связи с деревом, число этих избранных увеличилось.

А вот посочувствовал мне только Фредо…

— Рин, я понимаю, что подарок высаживать возле Академии было бы неправильно. Но мы можем слетать посмотреть наши земли и посадить Грута где-нибудь возле нашего замка. Хочешь?

Я задумалась… Да, предложение мне понравилось. Благодарно улыбнувшись, я поцеловала мужа и кивнула:

— Обязательно так и сделаем, только чуть попозже.

Просто у меня начала зудеть и царапаться очередная не совсем оформившаяся идея, смутная и расплывчатая. Верный признак, что на этот раз она зарождалась в мозгу, а не в другом месте.

— С чего бы вдруг Грут решил, что пришло время начать расти и транслировать мне сны?

— Транслировать? — заинтересовался новым словом Жан.

— Поделиться со мной памятью земли, — пояснила я. — После дня рождения прошло достаточно времени, прежде чем он решил, что я достойна. Его что-то подтолкнуло, или просто достиг нужного возраста?

— Я ему землю поменял, — неожиданно признался Тим. — Заглянул к тебе, смотрю — старая совсем высохла. Ну и принес на следующий день свеженькой…

— Удачно место выбрал, — хихикнула я. — Но все равно не понимаю, почему именно история про Мухобоя…

— Надо снова землю поменять! — прервал меня Фонзи.

Тут моя смутная идея окончательно оформилась, и я радостно выпалила:

— Точно! С того места, где Аля убили!

— И ты уверена, что дерево тебе покажет именно момент убийства? — с ехидством поинтересовался Анаэль. — Да это же просто на поток поставить можно! Опускаешь монетку и горсть земли в артефакт-сундук, а внутри него Ринка с деревом пишут отчет о событиях последних трех сотен лет или еще более древних…

— Жаль, мы не знаем точно, где именно находился замок этих фениксов… А то бы взяли горсть и узнали, что там точно произошло, — хмыкнул Чез.

— Пока надо понять, как оно вообще работает, — вздохнула я.

— Хотя бы выяснить, кто из вас выбирает, какое кино показывать, — согласно кивнул Ним.

Когда мы после ужина вернулись в наш блок, я почти забыла о снах, деревьях и прочих неважных мелочах. Я вообще обо всем забыла…

Ладони Фредо ласково поглаживали мою грудь, его губы обжигали прохладой, его глаза затягивали… Мои пальцы путались в его волосах. А спиной я чувствовала разгоряченное тело Нима. Он целовал мои плечи, мою спину… шею…

Не знаю, почему сегодня мои мужчины решили поменяться местами. Мне было все равно… Я просто наслаждалась, тихо постанывая и шепча, что люблю… Люблю их!..

А ночью мне приснилась жаркая страстная ночь какой-то девушки и студента. Из обрывков фраз, которыми они обменивались, я поняла, что девчонка прибежала на свидание через портал. Больше ничего разобрать не удалось, кроме того, что им было хорошо вместе. Очень хорошо… неизвестно сколько лет назад.

Утром, за завтраком, я ковырялась ложкой в тарелке и размышляла обо всем сразу.

О том, что вроде бы могу влиять на выбор темы для снов-воспоминаний, но не конкретно, а так… жанрово. С другой стороны, я так часто задавала мысленно себе вопрос, почему Мухобоя прозвали Мухобоем… Значит, могу влиять более предметно? Только не ясно — как.

О том, что ректор озадачился поисками человеческой родни Аля, значит, эксперименты с землей и деревом могут не понадобиться.

О том, как я люблю своих мужей…

О размышлениях, которыми с нами поделился Анаэль…

Тот великий легендарный некромант вполне мог оказаться «сборной родовой солянкой», такое часто бывает. Ему приписывалось слишком много успешных ритуалов, и очень расплывчаты были сведения о годах его жизни, возрасте… Даже жен у него было то ли пять, то ли восемь, то ли двенадцать. Причем все умирали одна за другой, пока не появилась последняя — драконица.

Проще было предположить, что это была семья некромантов: дед, отец и сын.

Что это нам давало? В принципе — ничего… Никакой конкретики.

Но старик-некромант, в гости к которому слетал наш коронованный дуэт, долго и тщательно вычислял древний род, где мужчины владели даром некромантии и успевали жениться не раз и не два, а больше, значительно больше. Настолько, чтобы об этом сочли возможным упомянуть в легендах.

Понятное дело, что этот род мог уже давно исчезнуть, раствориться в сотнях других. Да и замки миллионы лет стоять не могут — разрушаются. Даже Надзирах и королевский дворец много раз реставрировали и несколько раз перестраивали.

Но три таких семьи старик нашел, и гербом одной из них был… нет, не дракон, а огромный водяной меч, пронзающий пламя, по форме очень напоминающее распростертую по земле птицу. И род с таким гербом еще существует, правда, некромантов в нем больше нет, теперь там царит магия земли.

Ну и так как надо было с чего-то начинать, Анаэль предлагал посетить это герцогство. Возможно, оттуда станет проще вычислить, где находилось герцогство фениксов. Вдруг сами хозяева знают, или какие-то документы сохранились… Вряд ли, конечно, но других вариантов у нас все равно не было.

Такая вся задумчивая и не очень запомнившая, что именно съела и съела ли хоть что-нибудь, я побежала на занятия.

А после них, быстро пообедав, но на этот раз уже более осознанно — на урок ясновидения.

Сегодня мы решили попробовать простимулировать мои видения, для начала использовав голос. Хамон утверждал, что очень много ясновидящих «запускаются» именно по звуковой связи, хотя большинство предпочитает визуальный старт, но есть и «нюхатели»… А еще есть те, у кого раз на раз не приходится.

В общем, он ввел в меня в транс и начал пересказывать легенду о фениксе и драконе. Сама легенда была красивая, голос у Хамона был… обволакивающе успокаивающий. Приятный такой, укачивающий…

В какой-то момент у меня перед глазами, которые я позволила себе завязать, чтобы не нарушать чистоту эксперимента, замелькали яркие всполохи. Они появлялись из темноты, ослепляли и исчезали. Сначала их было мало, потом становилось все больше, они превратились в языки пламени, исполняющие завлекающе-завораживающий танец. И вот в центре пламени что-то начало шевелиться. Проявился контур… птица… яркое оперение, длинный хвост, пышный гребень… и человеческое лицо. Грустное женское лицо… и вдруг птица взмыла вверх. Я словно увидела ее глазами небесную синь, услышала свист ветра, ощутила, как он сжимает мое тело… каждую чешуйку… спикировала вниз, в пламя, синей драконицей…

И очнулась…

— Ничего не понимаю! — честно призналась я. — Почему феникс — девушка? Почему она же — дракон? Почему?..

Хамон лишь пожал плечами:

— Я записал ваше видение. В следующий раз попробуем повторить, но уже затронув визуальный канал.

Слегка озадаченная и недоумевающая, я побрела к Демо, швыряться в учебного голема старинными рунами. Потом помчалась навестить Славку…

Поболтав с ним немного, я между делом выяснила, что число охотников постоянно растет, то есть это не то чтобы исключало теорию о постоянном переселении одних и тех же душ, но ставило ее под сомнение. Да и вообще бредовая была идея с самого начала…

Еще, на всякий случай, уточнила про человеческую родню Аля. Мало ли, он в курсе… Но нет, про родню своего напарника Слава ничего не знал, кроме того, что троюродный дядя служит кем-то во дворце. Но вроде как дядя не совсем человек, а просто очень слабенький маг.

После Славки я вползла в столовую, упала на скамейку, с тоской посмотрела на еду и вздохнула. Выбрала все же сначала поесть, а уже потом начать делиться результатами своего ясновидения.

— Огненный дракон-феникс — уже сказка, но ледяной дракон и одновременно огненный феникс — это… — Ним задумался, старательно подбирая слова. Но потом вдруг задумался и хмыкнул: — А знаешь, ящерица, что-то в этом есть.

— Хамон сказал, что в ясновидении часто используются аллюзии, — пояснила я на всякий случай. — Типа того видения, когда мне снились пожары и цунами. На самом деле это было предупреждение, аллюзия, война охотников против драконов.

— Ты еще у зеркала потренируйся, саламандрочка. Слова умные говорить уже научилась, а лицо пока еще подводит.

Я лишь обиженно фыркнула, но промолчала. А потом вдруг прямо подскочила на месте.

— Забыла… Забыла Хамону рассказать! Я же еще развалины видела, когда летала. Огромные такие, старые… все мхом покрыто, и кустарник везде растет, но все равно я чувствовала, что там — дом. Мой дом.

С грехом пополам и с помощью мужей удалось воспроизвести мыслескан развалин, и парни уставились на них, словно надеясь что-то опознать. Глядя, как они по очереди изучают листок, я боролась с искушением в шутку предложить им еще лицо девушки-феникса показать, вдруг чья-то знакомая?

Но, присмотревшись к Чезу, я передумала веселиться. Он смотрел на картинку иначе, не просто с интересом, а напряженно-задумчиво.

— Ньянкекацо!.. — процедил он сквозь зубы. — Я же помню их… Помню!.. Но не помню, откуда…

— Может, твой отец или дед вспомнят? — предположил Натаниэль. — Надо будет переслать им.

— К слову, о развалинах, — внезапно встряхнулся Анаэль. — Я же перечитал мемуары твоего предка, — демон кивнул Чезанно. — Упоминание о мече на гербе напомнило мне древнюю человеческую легенду, и я решил проверить. Вдруг у вас тут тоже принято семейные реликвии втыкать в камни, чтобы только достойный из потомков мог их вытащить. Но про меч я ни слова не нашел, зато в трех местах упоминались родовые развалины, заброшенные из-за «черных воспоминаний». В прошлый раз мы же читали книгу, еще не зная о войне льда и пламени между двумя герцогствами. А сейчас мне стало очень интересно посетить твое старинное родовое гнездо… Пусть ты и не похож на птичку-феникса, но вполне можешь оказаться ее потомком. Огонь-то в тебе до сих пор еще горит, — Анаэль усмехнулся собственной шутке, но Чез веселиться не стал.

Нахмурившись и помолчав пару мигов, он согласно кивнул:

— Да, вполне вероятно, что это именно они, — потом сурово посмотрел на каждого из нас по очереди и предупредил: — Первому, кто пошутит насчет того, что я — феникс, набью морду, ясно?!

Последним, с кем он пересекся взглядом, был демон. Парни долго смотрели друг другу в глаза, потом Анаэль прищурился, едва скрывая наглую ухмылку, и они вдвоем, почти синхронно моргнули.

— Злой ты, Рандаццо! Такая неисчерпаемая тема для шуток была!

— Именно поэтому и предупредил, — хмыкнул более-менее миролюбиво Чез, выдыхая и, по-моему, начиная осознавать, на каком краю он только что балансировал. А может, и не понимая. Возможно, только я, напряженно следившая за их переглядыванием, заметила, как на мгновение глаза Анаэля вспыхнули красным…

Тут в столовую влетела Моника, буквально тянущая за собой Патрицию. Наступила напряженная тишина.

Все же одно дело нарушать заведенные веками правила и бегать женской компанией по коридорам Академии, и совсем другое — рискнуть ворваться в место такого большого скопления мужчин, как столовая.

Моника уже почти растеряла свою храбрость, когда наконец-то нашла взглядом меня и Агату. У нее тут же открылось второе дыхание, и она подлетела к нам, таща за собой на буксире подругу.

— Вы Саля не видели? Он не откликается… — выдохнула девушка. Обе жены Сальваторе выглядели взволнованными, но… мне почему-то показалось, что это не из-за пропажи мужа.

— Он обещал попросить вас вернуть магию мне и Пати. Попросил? — Моника с надеждой уставилась на меня. Я помотала головой и посмотрела на ребят.

— Без разрешения мужа возвращать магию нельзя, — сурово произнес Анаэль.

— А лгать своим королям тем более нельзя, — сурово посмотрел на Монику Натан. — Идите и договаривайтесь с мужем.

— Но он же разрешил! Только сейчас не откликается… — девушка кинула на нас такой умоляюще-отчаянный взгляд, что я почти сдалась. Но Фредонис, ухватив меня за руку, помотал головой и прошептал мне на ухо:

— Не поддавайся на женские манипуляции, Рин. Пойти против мужа — настроить против себя всю семью. Виноватой окажешься именно ты.

А потом, встав из-за стола, обратился к Монике:

— Вот когда откликнется, попросит и позволит, мы все будем к вашим услугам, лэра! А сейчас позвольте вас проводить в ваши комнаты. Не стоит благородным лэраи ходить без сопровождения… так поздно.

К Фредонису присоединились Жан и Чез, и втроем, словно под конвоем, они вывели девчонок из столовой.

Глава 2–4 (47 день, 3 день осени)

— Интересно, в какой глуши у вас не ловят артефакты связи? — заинтересовался Анаэль.

— Одно такое место точно есть, — пробурчала я недовольно. — Там даже ментальная связь блокируется.

— Да ладно! Приспичило им срочно вернуть магию, вот и придумали, что муж не отвечает, — предположил Ксирономо.

— А знаешь, саламандрочка, может, ты и права, — проигнорировав слова Кси, Анаэль задумчиво постучал когтями по столу. — Личный цепной дракон верховного магистра мог побежать на доклад к хозяину.

— Мутный он, Сальваторе ваш, — высказался Тим.

— Брось, нормальный мужик! — высказался Фонзи. — Когда с бабой беременной проблема возникла, я напрягся. Но теперь же ясно, что он за своих боится, и все такое…

Глядя на Фона, простолюдина, попавшего в Академию с «дворянской» магией, я вдруг задумалась, почему ни Славка, ни Аль не учились в Академии.

- Получается, в Академии учатся не все стихийники?..

Понимаю, что вопрос прозвучал нескольконеожиданно и немного не в тему, но уж когда пришел в голову, тогда и пришел…

— Все, кто не под опекой Ордена, — пояснил Натаниэль. — И стихийной магии должно быть больше пятидесяти процентов.

Я благодарно кивнула, мысленно немного позавидовав. Удобно, наверное, когда необходимые знания можно найти у своего второго Я, то есть у Пауля.

Тут Агата тихо хихикнула:

— Моника сейчас дождется, когда ребята отойдут подальше, и побежит к Адваре в лес!

— Бедняга Сальваторе, не повезло ему, — Робби приобнял девушку и поцеловал. — Не умеют у него жены свое мнение отстаивать, тайком все проворачивают. Ничего, еще немного пообщаются с тобой и Риной и научатся, без проблем…

— Над чем смеетесь? — заинтересованно уточнил вернувшийся Жан, пока подошедший с ним Чезанно тихо брюзжал про настырных баб, за которыми некому присматривать.

— Зачем за ними присматривать? — рассердилась я, когда Чеза поддержал Роджер, а потом и Фонзи. — Два взрослых человека решили вернуть себе магию, а вы у них чуть ли не письменное согласие мужа затребовали…

— Были бы не замужем, затребовали бы согласие отца! — вспыхнул Роджер. — Отвечает за них кто? Сальваторе! Они у него и без магии по всей Академии бегают, а с магией вообще начнут творить все, что вздумается, как…

— Как я? — подскочив, я с возмущением уставилась на парня.

— Выдыхай, пацанье лэраистое! Не хватало еще, чтобы местные девушки на тебя равнялись… С тобой два мужа справиться не могут. Представь, восемь таких на одного Сальваторе. Пропадет же мужик! С магией они будут творить все, что вздумается, и как им хочется.

В этот раз я дала Роджеру договорить, потом присела обратно, посидела пару мигов и выбежала из столовой, мысленно предупредив Нима:

— Пойду проветрюсь! Бесит…

Что именно бесит, я уточнять не стала, но Ниммей умный, он и так все понял.

Какое-то время я просто покрутилась по двору, успокаиваясь и уговаривая себя, что не мне менять веками заведенные устои. Да и потом… Каджисо недалеко от меня ушла, так что Роджер свой гендерный шовинизм может себе засунуть… куда подальше. И пусть тренируется предложение делать, а то уже две неудачные попытки были, если не три.

Не хочет Каджисо к нему под опеку. Не заслужил…

Я бы тоже с таким связываться не стала — сразу у алтаря строгий ошейник попытается надеть и короткий поводок пристегнуть.

— Рин? Ты так быстро выбежала… Что-то не так?

— Все!.. — выпалив и посмотрев в широко распахнувшиеся глаза Фредо, я постаралась успокоиться и пояснить: — Мне не нравится бесправие женщин!

Очень тянуло добавить: «А еще мне не нравится, что ты это одобряешь!», но я сдержалась.

— Рин… — Фредонис поймал меня за руку, притянул к себе, приобнял за талию, свободной рукой пригладил мои волосы… — Сегодня днем лэра Адвара вместе с лэром Тестаччо более часа продумывали доклад перед Сенатом о вреде перевязывания каналов. Уверен, что в недалеком будущем будет принят закон, запрещающий такие операции без рекомендаций целителя. И делать их будут только специалисты. Но решать — возвращать женщине магию или нет, должен тот, кто…

— Должны оба!.. Раз они — семья, решать должны оба. Хотя это ее магия, которую у нее отняли, и почему теперь она не может просто вернуть ее себе обратно, а должна просить согласия мужа?!

— Рин… Конечно, никто не будет возвращать магию насильно, без согласия женщины…

И-ить, мы словно на разных языках говорим! Или нет, не так. Мы говорим на одном, но понимаем друг друга совершенно по-разному. Даже эмоционально…

Я злилась, очень злилась на Чеза, Роджера, местные обычаи… И Фредо очень злился. На Монику, которая попыталась пойти в обход и использовать меня, чтобы втихую получить то, что она хочет.

Мы уселись под деревом, я положила голову Фредонису на плечо и задумалась. Ругаться с мужем не хотелось…

Оба были убеждены, что правы, и переживали, что не можем донести свою правоту друг до друга. Прямо хоть дерись… только пользы от этого не будет.

— Ладно, вот смотри, Агата и Роберто… Агата же пойдет работать, станет получать какие-то деньги, то есть они будут жить не только за счет Робби…

— Следующие лет двадцать у Агаты будет гораздо более достойное благородной лэры занятие, — уверенно заявил Фредо. — Предназначение женщин — рожать и растить детей, а мужчина должен содержать и оберегать свою семью.

Убиться плеером… Два раза… с размаху!

— Рин! Нельзя идти против природы. Женщины слабее…

— Если скажешь, что глупее, я тебя стукну, обернусь в дракона, и мы подеремся, а потом я обижусь. Сильно.

— Не скажу. Агата очень умная девушка. Именно поэтому она будет с умом тратить деньги Робби, следить за порядком в замке, растить детей, и им с Роберто всегда найдется, о чем поговорить друг с другом.

— Но она целительница! Ей нравится лечить людей!..

— В свободное время она сможет развлекать себя так, как ей хочется. Уверен, Робби ей позволит.

Я устало вздохнула… Бесполезно, как головой об стенку. Хорошо еще, что меня все это раздражает и бесит, но не задевает настолько, чтобы действительно вспылить и поругаться с мужем.

— Так… давай исходить из того, что семья — это двое. Двое людей, вступающих в союз. Равноправный, пусть и с предопределенными природой обязанностями.

— Допустим, — Фредонис приобнял меня и посадил к себе на ноги.

Так сидеть было теплее и уютнее. А еще, видя прямо перед собой его лицо, глаза, губы… чувствуя легкий аромат мяты и едва уловимый запах его тела… родной-родной… говорить о чем-то совершенно не хотелось. Но я заставила себя сосредоточиться.

— Агата решила доучиться, и Робби ее поддержал…

— Позволил…

— Поддержал! — упрямо повторила я. — «Позволил» означает, что она его собственность. А Агата умная и целеустремленная девушка, свободная в своем праве решать. У Робби был выбор — поддержать или дать понять, что ему эта идея не нравится. У Агаты — убедить в своей правоте или прислушаться к мнению Робби. Понимаешь?! — я с надеждой уставилась на Фредониса. — Не «запретить» и «позволить», а «убедить» и «прислушаться»… Действия те же, слова другие, смысл меняется! Она уже не собственность, за которую надо решать. Она — его жена, чьи желания для него важны. Агата хочет работать, но правильнее сидеть с ребенком. Робби не пришлось ее долго убеждать в этом, я уверена. Агата будет отличной матерью, ответственной, заботливой, любящей. Но не потому, что так решил Робби!..

— Если мы говорим именно об Агате, то да, ты меня убедила, — сказав это, Фредо поцеловал меня в губы, мягко и нежно, а потом добавил: — Как ты думаешь, она бы стала возвращать себе магию тайком от мужа?

Я засмеялась, подскочила и потянула Фредониса за руку.

Все, на сегодня с меня хватит, наговорилась. Кое-что мне вроде бы удалось объяснить, в следующий раз найду новые аргументы. Но все же не сдержалась, съехидничала:

— Получается, он мог полюбить ее без магии, а с магией она резко изменится, и он ее разлюбит…

Фредо, тоже встав и нарисовав над нами очищающие руны, серьезно взглянул на меня и уточнил:

— Рин, любовь и семья не всегда одно и тоже, не забывай. Семья — это уважение, ответственность и обязанности. А любовь… Это если повезет так, как нам или Робби с Агатой.

Точно… Я с ним о равноправии женщин, а ведь у них здесь договорные браки до сих пор процветают.

Ладно, в конце концов, небольшая победа уже есть — Сенат будет знать, что перевязывание магических каналов опасно и повышенная женская смертность все же с этим связана. Не из-за перевязывания как такового, тут их исследования верны. А из-за кривых рук тех, кто это делает… И возможно, теперь удастся добиться разрешения вернуть магию всем, кто пожелает.

— Завязывайте обсуждение гражданского кодекса и летите в кабинет ректора, быстро, — зазвучал у меня в голове серьезный голос Нима.

И почти сразу сработали два наших артефакта связи. Срочный вызов…

До кабинета мы добежать не успели, нам навстречу уже мчалась вся команда Фредо, кроме Каджисо и Уорнеш.

— Лэр Моранди, вы с нами… — скомандовал пробегающий мимо Медо, и Фредонис, быстро улыбнувшись мне на прощание, присоединился к своим.

А я понеслась дальше, чтобы столкнуться с выбегающими из дверей кабинета Демо и всеми остальными членами моей команды. Пришлось резко разворачиваться и заткнуть уши от громкого рева. Сигнал общей тревоги…

— Прослушки сработали, — пояснил мне на бегу Ним. — Сразу в трех местах, — в глазах Ниммея мелькнул злой азарт: — Сейчас мы ка-а-ак всей Академией наваляем этим пернатым клювокрылам!

Адвара и ее девочки поджидали нас у ворот. Каджисо и Уорнеш с ними не было, зато чуть поодаль стояли Сальваторе и Реджина.

— Неподготовленный сырец не возьму! — рыкнул Демо.

— А я все равно пойду! — храбро заявила Реджина, вцепившись в руку Сальваторе, будто бы черпая из него силы. — Я хочу сражаться рядом с мужем!

— Значит, и под его ответственность, — мужчины хмуро переглянулись, и еще одна семейная парочка пристроилась вместе с нами.

— Через порталы переходим по трое, сначала вы, — Демо кивнул на Анаэля, Нима и Хамона. — Не останавливаетесь до самой цели. Если будет опасность — активируйте и ментальную, и артефактовую связь.

Сразу следом отправились я, Натан и Демо. За нами шли Сальваторе, Абангу и Тим. А последними — Адвара, Чечи и Реджина.

Сначала самые сильные и тот, кто знает куда идти, потом чуть послабее и опять же тот, кто знает, какая именно последовательность порталов нам нужна. Сальваторе и Реджина тоже доведут свои тройки до цели.

Пока мы перепрыгивали из портала в портал, Ним мысленно пересказал мне чуть больше подробностей.

Сначала сработала первая прослушка, в городе. Туда отправили Медо, а наша команда должна была последовать за ними. И тут сработала вторая, в зоне рыбацких деревушек на берегу Йехитхского пролива. Точные координаты, в какую именно деревню лететь, мы должны были получить уже после того, как проскочим все порталы.

А когда Демо и ребята выбегали, сработала третья прослушка, и ректор принял решение поднять по тревоге всю Академию. Мало ли, вдруг этот вызов окажется не последним? Страна большая, время драконов все ближе и ближе…

Глава 2–5 (47 день, 3 день осени)

Здешние порталы — штука хорошая, когда тебе надо куда-то в более-менее приличное место. Все города и крупные пригороды Хитхгладэ ими оборудованы, а вот дальние разрозненные деревушки — нет. Мало того, у них и лечебница одна на несколько десятков деревень. Конечно, везде могли оказаться свои собственные знахарки-целительницы и шаманки-природницы, а также бытовые маги и артефакторы. Но становиться на учет надо в лечебнице…

К счастью, нам выдали координаты не лечебницы, где брали анализ, а конкретной деревушки, в которой имелся двухлетний ребенок с постоянно увеличивающимся магическим потенциалом. В будущем сильный маг воды, которого сейчас, скорее всего, заблокировали… если я правильно поняла объяснения Фредо о здешних традициях. Магия же нестабильна и постоянно растет, значит, надо перекрыть кран и подождать.

Передвигаться от деревни к деревне было принято на телегах, запряженных обычными лошадками. Только, учитывая, что места здесь не особо популярные, толпы перевозчиков у портала не было. Идти же пешком предстояло достаточно долго, если верить карте. И успеть надо до появления охотников, которые могли придти из того же портала, а могли жить где-то поблизости.

Хорошо, что сюда отправили именно нас — в темноте вполне можно обернуться драконами и немного полетать туда и обратно. А вот найти практически ночью в ближайших деревнях психа, который даже за деньги согласится подвезти толпу молодых стихийных магов, занятие почти безнадежное. Разве что силой заставить…

Пока мы бегали по Академии, потом до портала, потом из портала в портал… меня прямо потряхивало от напряжения. Скорее… Быстрее! Успеть… Опередить!..

Но, выйдя из последнего портала на поляну, вокруг которой шумел лес и в пять сторон расходились широкие утоптанные дороги, я сразу вспомнила недавний бой. И мне почему-то резко стало не по себе. Не страшно, нет… То есть страшно, но не из-за боя, а из-за того, чем он может закончиться.

А потом я подумала о ребенке, о его родителях, о целой деревне ни в чем не повинных людей и, обернувшись в дракона, подхватила Демо и взмыла в небо. Ниммей летел рядом, держа в лапах Натана. Если случится нападение — эти двое смогут ненадолго остановить охотников. А если уже все случилось, возможно, Натан сумеет кого-то спасти… Если же охотники появятся из портала — Анаэль, Сальваторе и Реджина их задержат.

Потом мы перенесли Абангу и Тима. А когда возвращались обратно, я услышала ментальный крик Хамона: «Их больше десятка!.. Нужна помощь!».

Мы рванули на всех скоростях, но тут у меня в голове раздался голос Демо: «На деревню напали!»…

Переглянувшись с Нимом, мы разделились — он полетел обратно, я помчалась дальше. Ниммей сильнее, значит, нужнее там, где меньше полноценных бойцов. Тимка — он же домовенок… А Абангу — пусть и амазонка, но природная.

Уже на подлете я увидела, что Хамон сильно приуменьшил численность противника — их было не просто больше десятка, а на десятки больше. Такое впечатление, что они ползли из портала, как муравьи, словно… Словно знали, что мы тут появимся!..

Я спикировала вниз, вбирая в себя огонь, и тут же на меня накинули сетку… Огненную… На огненного дракона! Зло рассмеявшись, я скинула ее, схватила лапами первого попавшегося мне охотника… И-ить, мальчишка, не старше Славы! От неожиданности он не успел самовоспламениться, и я, порвав ему магический канал, отшвырнула его в сторону, подальше от своих. А того, кто кинулся за ним, разорвала напополам безо всяких угрызений совести.

Резкий терпкий запах крови и паленого мяса вскружил мне голову, адреналин стучал в висках, а от злости… нет, от ненависти просто трясло!

Опять притащили детей сражаться, уроды! Собственных детей… И пусть мы тоже не сильно старше, но у нас нет выбора. А они… Уроды!

Размахивая лапами и хвостом, краем глаза я видела, как сражаются Сальваторе и Реджина. Как маг девушка не умела почти ничего, но зато у нее здорово получалось глушить сырцом. Сила воды в ней бурлила, как в океане.

Муж и жена стояли спина к спине, иногда поворачиваясь, будто кружа на месте. Мечом Реджина владела гораздо лучше меня — чувствовалось, что с ней много лет занимался хороший учитель.

Удар сырой магией, накрывающий сразу двух-трех противников. В это же время несколько водяных бомб в разные стороны, водяной щит для защиты по бокам… и два одновременных удара мечом в тех, кто рискнул приблизиться. Поворот. Повтор… Поворот.

Да, у них обоих ожоги на теле, опалена одежда, а у Реджины рана в плече — сумела вывернуться в последний момент и отбить удар, идущий прямо в грудь. Но они продолжают сражаться, поддерживая друг друга.

Адвара и Чечи развлекались по-своему — противопоставлять природу огню жестоко и бессмысленно, но под прикрытием демона с огненным хлыстом можно спокойно творить свою магию: оплетать ветками и корнями ноги врагов, царапать им лица и тела колючими кустарниками, ронять их на землю, чтобы всем было удобнее. Сальваторе и Реджине тыкать в них мечами, Анаэлю рубить своим хлыстом, а мне — хватать и разрывать лапами.

Хамон со своей ментальной магией в битве не участвовал — его время придет позже.

— Как ты там, ящерица?

— Стою в скользкой красной жиже, под лапами что-то хрустит… но поток жертв вроде закончился. А вы там как?

— Я не такой эстет, как ты, и не люблю грязевые ванны, так что у меня просто две кучки… Они немного беспокоят местных, но Абангу с Тимом как раз сейчас делают из них цветущие холмики. А долбоклюи у нас тоже закончились, так что ждите — мы с Демо летим к вам.

Пока мы дожидались Нима и наводили порядок вокруг портала, Хамон нашел отброшенного мной в начале боя мальчишку и даже более-менее привел его в порядок. Парень злился, ругался, обзывал нас скверной и ее пособниками… А я внимательно изучала обруч у него на голове, тонкий белый обруч.

Ним и Демо, приземлившись, подбежали к нам и, оттащив мужа в сторону, я поделилась с ним своей не очень здоровой идеей.

— Очешуеть… Но можно рискнуть!

Попросив Адвару и Чечи максимально крепко спеленать мальчишку ветками, чтобы не дергался, мы с Нимом приступили к сложной операции. Подцепив обруч когтями, резко дернули его вверх…

— Получилось! — восторженно прошептала я.

— Его надо изучить… — тут же кинулся к нам Хамон, но не успел даже прикоснуться к магической дряни… Внезапно она буквально за мгновение вытекла у нас с Нимом из лап.

Связанный мальчишка, не очень понимающий, что происходит, вдруг вскрикнул, глядя куда-то нам за спины. Я обернулась и застыла от ужаса… На месте сражения извивалась и раскачивалась верхней частью туловища готовая к броску змея. Водяная змея…

— Нет! — это Реджина, воинственно взвизгнув, чуть не швырнула в чудовище водяным сырцом, а Сальваторе ей помешал. Правильно, вода только усилит воду…

Не сговариваясь, мы с Ниммеем дыхнули в монстра огнем. Но он словно прошел сквозь него… Демо и Анаэль выпустили мощные огненные потоки, а мы дыхнули еще раз — бесполезно!.. Наоборот, прозрачная змея словно стала еще плотнее!..

— Ящерица, стой! Эта тварь жрет любую магию!

— Да, я поняла… И что же делать?..

И тут земля под нами стала размягчаться… Демо и Анаэль отбежали, а мы с Нимом быстро взлетели и сверху наблюдали, как уже рыхлая почва вспучилась…

И-ить, мне казалось, что я уже видела сегодня как Адвара и Чечи используют силы природы, но это все были цветочки. Сейчас происходящее больше всего напоминало фильм ужасов, потому что на отчаянно отбивающегося монстра накинулись не веточки или тонкие гибкие корешки, извивающиеся, как маленькие змейки. Нет, с ним в бой вступили толстые корни. Грязные, тяжелые, неповоротливые… мощные. Зверь извивался, кусался… лупил хвостом с такой силой, что обрубки корней, брызги воды и куски льда летели в разные стороны.

Это был бой природы против магии… и природа выиграла. Земля впитала в себя всего монстра без остатка, всосала… растворила… разобрала по капелькам.

— Что это было и откуда оно взялось?!

По-моему, мы спросили это все хором, утирая пот со лбов и глядя друг на друга с опасливой надеждой, все еще напряженные и не уверенные в победе.

Анаэль прошелся по вновь затвердевшей земле, принюхался… присев на корточки, даже взял в руки горсть, попересыпал из руки в руку…

Я наблюдала за ним и горевала о неудавшейся попытке захватить и изучить обруч.

— Осатанеть… Это был фантом!.. Самообучающийся фантом!..

— Фантом — это же призрак вроде, — неуверенно уточнила я.

— Верно, саламандрочка… Но это фантом демона… недодемона… Короче!.. — внезапно разозлился Анаэль. — Какая-то тварюга с демоническими возможностями, но не совсем демон, использовала сгустки своей магии, чтобы создать из них свое подобие, наделенное зачатками разума. Маготрофное подобие!..

— То, что оно пожрать магию любит, я тоже заметил, — хмыкнул Ним, присоединившись к изучению земли. — Но откуда оно взялось?!

— Из обручей! — внезапно осенило меня. — Тело Аля уже было мертво, а обруч на нем продолжал жить, помните?! А тут этих обручей….

— Матэм туам… — выругался Анаэль.

Ним, наоборот, облегченно выдохнул:

— Улет, какой я предусмотрительный! Тела Абангу с Тимом под землю похоронили, сделав над ними нарядный холмик, а на головы я огнем дыхнул, спалив их вместе с обручами.

— Так если оно маготроф… — начала я, обращаясь в дракона и приготовившись мчаться спасать своего домовенка и его невесту.

— Пока это просто сгусток магии, его легко можно уничтожить, — успокоил меня Анаэль. — Вот когда этих сгустков много, они порождают фантом.

— Мощный вышел, падла! — выдохнул Ним.

— И как с ним сражаться? — растерянно поинтересовался Демо.

Я лишь кивнула головой в сторону бледной Адвары, тихо сидящей под деревом, и лежащей в объятиях Хамона Чечи. А потом взлетела в небо… Пора возвращаться в Академию. Но сначала надо забрать Тимку и Абангу…

У Фредо и его команды вроде бы все шло по плану — охотников было немного, и их всех удалось поймать, устроив засаду на улице. Так что парни как раз тоже прибирали за собой, чтобы утром горожан не поджидал неприятный сюрприз в виде горы трупов.

Я предупредила, что тела надо обязательно сжечь.

— Это одно из основных правил, Рин, не волнуйся! — успокоил меня Фредонис, как всегда, больше эмоциями, чем словами.

К счастью, у домовенка и его невесты никаких фантомных гостей не было, зря я мчалась, высунув язык от усердия… Так что, подхватив Абангу, я уже спокойнее и медленнее полетела обратно, позволив Ниму с Тимкой в лапах меня обогнать.

Действие адреналина заканчивалось. Начала накатывать усталость, организм вспомнил, что сейчас вроде бы ночь… И бой был долгий… И при виде этого фантома мне чуть не поплохело… И…

Главное, непонятно, откуда взялось так много охотников?!

Глава 2–6 (47 день, 3 день осени)

В Академии мы оказались через долей двадцать после команды Фредониса. Кураторы еще двух команд, отправившихся на задание сразу после нас, уже успели вернуться и отчитаться ректору.

Просто нашей основной задачей было не сражение с охотниками, а спасение и переселение детей, за которыми они охотятся, туда, где их не найдут. Во время массового совещания в Академии великие мужи Хитхгладэ подумали об этом и выделили в качестве убежища один из заброшенных замков кого-то из членов Сената.

Так что все команды, кроме нашей, поступили строго в соответствии с заданием. Часть охраняла детей и их семьи на пути в замок. А часть прикрывала это путешествие.

И у всех команд, кроме нашей, обошлось без сюрпризов. Две вообще умудрились избежать сражения, а Фредо с ребятами так удачно устроили засаду, что почти сразу уничтожили половину охотников. Даже Уорнеш и Каджисо поучаствовали — пусть в городе от магов природы пользы меньше, но трава растет даже сквозь щели между камнями дороги.

Но от души порезвиться и размять лапы удалось только нам. А еще притащить с собой очередного пленного.

Зато проводить ребенка в замок, под охрану гвардии, у нас не вышло — семья мальчишки «трусливо сбегать из собственного дома» отказалась. Да и семья у него — почти вся деревня…

Пообещали нам, что объединятся с соседями и наваляют охотникам, если те еще раз появятся. И там такие мужики… с веслами… и жены им под стать. Уверена, что наваляют. Тем более в деревне почти все — маги воды, пусть и слабенькие. Единственное, мы их строго-настрого предупредили все трупы подвергать кремации и только потом утилизации…

Пленного Мухобой радостно оставил на сладкое, а на горькое мы, устало позевывая, уселись в кабинете ректора выяснять, что происходит и почему именно нашей команде так повезло.

Правда, всех девушек сразу, как мы вернулись, отправили спать — и природниц, и Реджину. Одна я восседала на закрытом мужском собрании между своих мужей.

— Есть две обычных версии, решаемых, но неприятных. И есть одна потусторонняя и нерешаемая, — объявил Анаэль. — Начнем с обычных. Предположим, в Академии завелся еще один шпион охотников.

— Ну да, Аль же говорил Славке, что у него есть способ проникнуть в Академию. Надо вычислить того, кто его убил, и…

— А ты уверена, что тот, кто его убил, и тот, кто должен был помочь — один и тот же человек?! — хмуро поинтересовался Ним. — А вдруг это два разных?

Я глубоко выдохнула и согласно кивнула.

— Может, и два разных…

— Тогда мы в еще большей заднице! Об убийце нам хоть цвет ауры известен и то, что на вкус она у него металлическая, — хмыкнул нервно демон.

Он от души повеселился, когда мы с Фредо ему «приметы» разыскиваемого пересказывали. И пожелал нам удачи таким ехидным тоном, что я сразу поняла — она нам не светит…

Состояние было странное — мозг думать почти отказывался, намекая на то, что пора спать. Но ложиться спать было… страшно. Я дико боялась, что мне снова приснится этот кошмарный монстр. Хотя в прошлый раз он мне удачно приснился, иначе я бы не успела спасти Славку…

Кстати, первым делом я нашего нового пленного изучила на предмет наличия меток на ладонях. Не было там ничего… То есть ни я, ни Ниммей ничего не увидели. Ни когда парень был в обруче, ни тогда, когда мы обруч с него сдернули.

Мистика какая-то!..

Причем я понимала, что Славка не лгал. Он по-настоящему переживал из-за этих татушек.

Тут у меня в мозгу что-то прямо вот просто зачесалось… И-ить!.. А о чем мы тогда говорили до тату? О чем-то неприятном, потому что я постаралась об этом забыть… О чем?..

С трудом, но я пробилась в собственные воспоминания:

«— Я был уверен, что справлюсь — нам же надо было только следить, и все. Следить и докладывать.

- То есть это ты предупредил своих, когда мы ночью в деревню улетели?

- Я не знал куда! Просто сказал, что свалили куда-то…»

— Ящерица! — Ним даже потряс меня за плечи. Но вытряхнуть воспоминание о нашем со Славой разговоре у него, к сожалению, не получилось.

И что мне сделать? Рассказать всем?

Идиотка!.. Я же даже не спросила, кому и как он докладывал, осталось ли у него средство связи… Ничего не спросила! Вот ведь дурища…

Обиделась, расстроилась и забыла. Специально забыла!.. Проще оказалось вырезать из памяти, чем простить и понять. И что теперь?.. Он снова сообщил своим о том, что мы куда-то свалили?!

Так! Стоп!

— В прошлый раз была одна пострадавшая деревня, в этот раз три семьи из городов и одна — опять из деревни. Шпион мог видеть, что мы все побежали к порталу, но как он мог знать, кто куда отправился?!

Анаэль, выслушав меня, хмыкнул и, даже не ехидничая, продолжил рассуждать дальше:

— Вариант один — им было очень важно убить именно этого ребенка. Вариант два… они логично рассудили, что драконов пошлют именно к рыбакам.

— Мальчишка настолько важен, что против него послали такую толпу охотников?

Анаэль снова как-то устало хмыкнул.

— Значит, охотились на драконов…

— Наверное, они ожидали, что с вами буду и я, — предположил Фредонис.

— Про логичное рассуждение очень за уши притянуто, — задумчиво произнес Демо. — Теперь охотники подозревают, что у нас, как и у них, есть осведомители в лечебницах. Но если они знали об этом заранее, то получается, что предатель входит в Сенат или в командование гвардии… И тогда все дети, которых мы спасли и спрятали, в опасности!

— Или предатель находится среди нас, — мрачно продолжил Анаэль. — Это как раз была моя вторая версия. Из обычных.

Мы все переглянулись. Думать о том, что кто-то из нас предатель, было… больно.

— Наличие предателя в Сенате объясняет нападение на замок Чеза, — грустно вздохнул Фредонис. — Но если он среди нас, тогда я не понимаю…

— Согласен, с Рандаццо все сложно, — Анаэль задумчиво поцарапал когтями по подлокотнику кресла. — Если это кто-то из нас, то было бы проще попробовать выкрасть уже переведенную копию у меня, а не пытаться штурмовать целый замок.

Продолжая скрести подлокотник, демон признался:

— Больше всего меня напрягает, что среди штурмующих оказался только один маг.

— Да, остальные были люди, — подтвердил Чезанно.

— Люди, которые хотели устроить пожары, чтобы подумали, будто напали охотники, — Анаэль с силой провел когтями по подлокотнику, оставляя длинные тонкие бороздки. — Такое чувство, что в разборки вступила еще одна сила, которую мы до этого не рассматривали. Или, — тут демон в упор уставился на Сальваторе, — старая, но маскирующаяся.

Мужчина нервно передернул плечом и процедил:

— Я обо всем докладываю настоятелю Ордена и не скрываю этого.

Выдохнув, уже более спокойно Сальваторе продолжил:

— Мемуары лэра Рандаццо для Ордена не предоставляют никакой ценности, потому что их копия давно есть в библиотеке главного храма. Согласен, в книге много тайных сведений, и в наших интересах препятствовать их распространению. Но раз уж вы все ее прочитали, проще договориться с вами о неразглашении, чем уничтожить сразу столько наследников старинных родов. Тем более убить огненных драконов и демона с ангелом будет довольно непросто… Даже если не принимать в расчет пророчество демиурга.

Мужчина стоически выдержал наши возмущенные осуждающие взгляды и закончил:

— Я уже много раз говорил, что мне поручено охранять правителей Хитхгладэ и их драконов. В случае опасности я могу призвать на помощь рыцарей Ордена, — закатав рукав рубахи, Сальваторе продемонстрировал нам небольшой плоский прямоугольник прямо у него под кожей. — Это именной артефакт связи, только пользоваться им я должен в самых крайних случаях. Как вы знаете, в Ордене сейчас раскол, связанный с появлением драконов. Но я служу тому, кто на вашей стороне.

Ним презрительно фыркнул, однако промолчал. А я, чувствуя, как меня грызет чувство вины из-за собственной дурости, решилась даже поддержать:

— Я видела, как вы сражались, лэр Руджери, и верю вам. Вы против тех, кто сейчас охотится на ни в чем не повинных детей.

— Благодарю, лэра, — Сальваторе сухо улыбнулся. — Очень утомляет раз в дюжник доказывать, что у нас общие цели и я не предатель только потому, что служу настоятелю Ордена.

— Значит, обычные варианты не подходят. Шпион не знал, куда именно мы бежим, а предателей среди нас нет, — демонстративно устало произнес Анаэль. — Остается потусторонний вариант — змея установила контакт с Риной и через нее следит за нами.

Ним и Фредо подскочили одновременно, так что сидящим рядом во избежание жертв среди королей пришлось их обратно усаживать. А я, наоборот, застыла, переживая услышанное. Мне казалось, что все смотрят на меня с откровенным сочувствием, словно сказанный Анаэлем бред мог оказаться правдой.

Но тут пришла поддержка, причем оттуда, откуда я ее совсем не ждала.

— Если предатель в Сенате или среди командующих гвардией, то охотники знают о прослушках в лечебницах, но не знают, какая команда куда отправится. И ты сам сказал, что во время совещания отец упоминал о книге, — Чезанно высказал все это, в упор глядя на Анаэля. — Вот тебе и связь с проникновением в замок. А главное, если именно через Ринку охотники следят за нами, глупо было нападать на ее команду. Правильнее тогда было напасть на нашу и убить Фредо.

— Верно, они же умеют уничтожать ледяных драконов, без проблем, — поддержал его Робби.

— Ринка почуяла бы, что кто-то крутит ее шилом, — решительно высказался Роджер.

— Да, лэра очень чутко реагирует на ментальное вмешательство, — заступился за меня Хамон.

— Как тебе в голову такое пришло?! — возмутился Тимка, глядя на демона.

- Это сложная логическая цепочка, — отмахнулся от него Анаэль. — Зато все оживились…

Потом, посмотрев на моих мужей, пылающих гневом, усмехнулся:

— Ух, как вас зацепило! Когда я предположил, что Фредо — невеста феникса, столько агрессии не было. Ревнуете к змею? Ладно, считайте, что я пошутил… И раз ледяного дракона не убили, значит, обвинение в порочащих связях с вашей жены снимается. Но вопрос, почему все угли просыпались именно нам под ноги, остается.

Переждав долей пять, пока Ним и Анаэль немного погрызутся друг с другом, Чезанно предложил:

— Может, спать пойдем? Пока мы достигли согласия только в одном — среди нас предателей нет.

— Здравая мысль, — согласился Темновеличественный юморист и кинул небрежный взгляд в сторону ректора и Мухобоя: — Вам я верю, но надо придумать, как проверить Сенат и гвардию. Иначе спасенных детей придется перепрятывать.

Потом посмотрел на Сальваторе:

— Спроси у своего хозяина, есть ли у него идеи насчет еще одной силы в стране, заинтересованной в краже мемуаров Рандаццо.

И, проигнорировав недовольно дернувшегося на слово «хозяин» Руджери, опять повернулся к ректору:

— Завтра с утра мне нужна вся кафедра некромантов, пора искать демона, — а спустя пару долей, дождавшись, когда все озадаченные кивнут или угукнут, добавил: — И позаботьтесь о мальчишке из деревни, вдруг именно он и был целью охотников, а мы не поняли.

Затем, повернувшись ко мне, мотнул головой в сторону выхода:

— А мы с тобой, саламандрочка, перед сном сходим посекретничаем с твоим новым приятелем.

Посекретничать со Славкой мне хотелось без Анаэля, совсем наедине. Но не могла же я сейчас при всех заявить об этом? Конечно, если сделать вид, что я обиделась на обвинение в контакте со змеем, можно вылететь, хлопнув дверью, и успеть добежать до Славы…

Только, во-первых, вылетать надо было раньше, во-вторых, актриса из меня никудышная, а в-третьих… мне уже не вырваться из крепкого захвата сильных мужских рук.

Ним и Фредонис опять почти одновременно кинулись мне на помощь, но Анаэль сурово рыкнул:

— Выдыхайте! Рыжий, ты же знаешь, что я ее не обижу, так что успокой второго и ждите. Мы скоро придем…

— Лапы от нее убери!

— Лапы у тебя.

Уже почти традиционное переругивание парней меня немного успокоило. Спокойствия хватило, чтобы, обернувшись, помахать рукой мужьям:

— Не волнуйтесь, сейчас кто-то передо мной извинится, и мы вернемся!

Анаэль даже поперхнулся от моей наглости, но зато ослабил хватку, так что я успела вывернуться и подхватить его под руку.

Спиной я чувствовала, как напряжен Фредо и как злится Ниммей. Но устраивать скандал они не стали, очевидно, оставив его на потом. А может, уже привыкли, что у меня с Темным Величеством высокие особые отношения.

— Это хорошо, что ты не дуешься, саламандрочка, — усмехнулся Анаэль, когда мы чуть отошли от кабинета ректора. — Потому что насчет контакта со змеем я не шутил. Мы сейчас найдем укромный уголок, и я тебя проверю на связь с другим демоном.

— И как это будет выглядеть? — занервничала я заранее. Этот маньяк мне карту местности через поцелуй передавал, так что я даже представить боюсь, как в его исполнении будет выглядеть проверка меня на связь с кем-то другим…

— Скромно, целомудренно, банально. Раздену, ощупаю, проверю, не выросли ли сиськи… Ты уже четырнадцать дней замужем! За это время можно на витаминах для роста груди подрастить ее хотя бы на пару сантиметров!..

— На каких витаминах?.. — я в недоумении посмотрела на Анаэля.

Демон тоже в изумлении взглянул на меня, потом рассмеялся:

— Твои мужья абсолютно не занимаются твоим развращ… сексуальным образованием. На меня надеются? Ладно, вот отличное укромное место!

Запихав меня под лестницу в центральной башне, Анаэль вытянул вперед ладони, и на меня полился яркий теплый красный свет. Сначала я зажмурилась, потом приоткрыла один глаз… Свет стал еще ярче, и я опять зажмурилась.

— Повернись боком… так… теперь спиной… другим боком… Нет, все в порядке. Никаких повреждений, утечек, новых связок… Теперь пошли разбудим твоего охотника.

Пока мы шагали по пустым коридорам Академии до блока, в котором держали Славку, я набралась духу и рассказала Анаэлю о том, как ступила и забыла выяснить про способ связи, контакты и вообще про все забыла.

— У тебя, саламандрочка, бывают просветления и помутнения. Но тут просто полный мрак получился…

— Знаю, — виновато вздохнула я. — Но ты сразу на Славку не кидайся, ладно?

— Да я вообще само спокойствие! До сих пор твоего рыжего мужа не придушил, а ты мне вот так… в душу!..

Тихо хихикнув, я подождала, пока Анаэль договорится с охранниками, и потом вошла за ним в комнату к Славе.

Обычная студенческая комнатка, даже книжку вон какую-то из библиотеки выдали… и кормят из общей столовой. А он все равно взял и… И-ить, чего ему, гаду, не хватало?! Или решил перед своими выслужиться, надеясь, что простят и обратно примут?!

— Привет, психованный… Не спится? — Славка сонно поморгал на меня, усевшись на кровати, потом широко зевнул и только после этого заметил Анаэля. — А тебе чего?..

— Артефакт отдай! — рыкнула я, уже едва себя сдерживая.

— То есть как я — так не накидывайся, а как ты — так давай сразу кулаками размахивать?! — шепотом ехидно уточнил у меня демон.

— Какой артефакт? — непонимающе посмотрел на нас Слава.

— Тот, по которому ты на нас охотникам стучишь! — я попыталась успокоиться.

Действительно, зря я себя накрутила. Надо было сесть, поговорить…

— А… тот… он из кармана выпал, у портала, когда ты меня первый раз спасал, — усмехнулся Славка. — Хорошо, череп не проломил — так колошматил!..

— Череп тебе потом обручем чуть не проломили, — пробурчала я, буквально оседая на стоящий у кровати стул.

Получается, артефакт мог подобрать кто угодно: студент, преподаватель… Любой, кто мог прогуляться к порталу и найти там валяющуюся на земле интересную вещицу.

— Как он выглядел? — это в разговор вступил Анаэль.

Правильно, я опять не о том думаю… А он сразу с подробностей начал.

— Серый такой… с мой кулак. На обычный дорожный камень похож, мало ли выбросить быстро понадобится. А еще его уметь активировать надо, просто так не сработает.

— Ну что ж, пойдем искать, — практически приказал демон, очень выразительно посмотрев на меня. Можно подумать, я без него не понимаю, как всех подставила?

Славка обозвал нас двумя психами и, пожелав хорошей ночной прогулки, улегся дальше спать.

Из Академии мы с Анаэлем вылетели тихо и незаметно. А потом полчаса рыскали вокруг портала в поисках выпавшего артефакта. Какой бы он там ни был сложно запускаемый, в первую очередь он был магический, и от него должно было фонить магией. Демоны и драконы, даже такие свежеинициированные, как я, чуют магию на расстоянии. Но кроме самого портала, ничего магического вокруг него не было…

Я перерыла все! Человеком разобрала и перебрала все ближайшие свалки камней, драконицей оббегала и обнюхала все на расстоянии нескольких метров… Артефакт как сквозь землю провалился!

— Только не вздумай плакать, саламандра…

— Я не плачу, а злюсь!

— Да? Ну давай позлись немного, только не подвывай при этом…

На самом деле, я действительно злилась. На себя, само собой, больше не на кого. Только пользы от этого не было никакой…

— Про свое помутнение никому не рассказывай, позора не оберешься! — предупредил меня Анаэль. Скажем, что про артефакт только сегодня выяснили. Все поверят.

— А если Славка проговорится?..

— Я загляну к нему и подчищу ему память немного… он даже не заметит.

Соблазн был очень большой… И-ить, огромный он был! Только мне же потом всем в глаза смотреть все равно стыдно будет. В любом случае — стыдно…

— Спасибо, — искренне поблагодарила я демона. — Но я не буду совершать подлость, чтобы прикрыть свою дурость.

— Как знаешь, мое дело предложить, — хмыкнул Анаэль. — Давай теперь твой мотоцикл допросим. А то у меня такое чувство, что эта железяка сама запуталась и вас с Фредонисом путает.

Глава 2–7 (47/48 день, 3/4 день осени)

«Железяка» сначала обрадовалась моему появлению, но, увидев за моей спиной демона, моментально забилась в угол и оттуда опасливо косила на нас фарами.

— Давай, рассказывай все что помнишь! — Анаэль, чуть выгнувшись вперед, подпер плечами стенку, скрестил ноги и переплел руки на груди. — Начни с девушки…

— Поругались мы, — обиженно пробурчал Аль. — Поругались, и она меня бросила. Сказала, что я ей не подхожу.

— Почему не подходишь?

— Потому что со мной что-то было не так… Я не помню! — уперся мальчишка.

Демон сделал едва уловимое движение указательным пальцем, и вокруг мотоцикла заклубилось слабенькое матово-красное сияние.

— Правда не помню! — запаниковал Аль. — Что-то про то, что мы разные… Мне было больно, и я не запомнил!..

— А как ты собирался проникнуть в Академию?

— Не помню…

Свечение стало чуть ярче. Мотоцикл зафырчал, как кот перед нападением, но при этом попытался откатиться еще дальше, шурша задним колесом по стене.

— Попросил помочь! — испуганно выпалил Аль, отчаянно мигая фарами. — Тусклого с металлическим привкусом!

— Того, кто тебя убил? — излишне спокойного Анаэля я побаивалась, такое выражение лица не предвещало ничего хорошего.

Мальчишка тоже это понял и напрягся так, что мотоцикл заурчал от усердия:

— Нет, убил другой… Его там не должно было быть. А он откуда-то вылез. Мы удивились — и я, и тело. А потом тело умерло… а я остался.

— Остался, чтобы отомстить? — глаза демона светились красным, а вокруг мотоцикла все просто пылало алым. Я сама была готова забиться в угол и там свернуться в клубок и бояться… бояться… бояться!..

- Не помню… Просто захотел послушать. Они говорили что-то важное… — и тут Аль внезапно разволновался: — Девушка!.. Девушка в опасности! Моя девушка!..

Мотоцикл с ревом вылетел из угла и принялся нарезать круги по подвалу:

— Тусклый хочет сжечь мою девушку… Моя девушка в опасности!..

И-ить… Едва Аль взбесился, я, испуганно вскрикнув, спряталась за Анаэля, втиснувшись между ним и стенкой. Так что за безумными виражами собственного мотоцикла наблюдала из-за широкой спины демона. Зрелище было пугающее — тяжелый урчащий и рычащий артефакт, грозно сверкающий фарами и вопящий мальчишеским голосом…

— Заткнись! — спокойно приказал Анаэль, прессанув своей силой так, что я чуть не упала. Пришлось обхватить демона за шею, повиснуть на нем и, плотно прижавшись, уткнуться лицом ему между лопаток.

От Анаэля пахло костром, почти как от Нима. Только это был не уютный потрескивающий костер в лесу, с ароматами смолы и хвои. Это был запах угля, золы… Словно я запихнула голову в трубу дачного камина. В носу сразу зачесалось и захотелось чихнуть…

Зато страх прошел. Я рискнула отлипнуть от демона и посмотреть, что происходит.

Затихший мотоцикл понуро стоял и слабо помигивал на нас фарами.

— Значит, два тусклых и одна девушка… Осатанеть! Зачем второй тусклый прибил тебя, и для чего ему потом сжигать твою девушку?!

— Забыл… — растерянно прошептал Аль. — Вспомнил, а теперь опять забыл…

— Мур-р-р-рташина сальтатр-р-р-р-рикс тонса… Р-р-р-р-р!

Анаэль вылетел из гаража, а я присела на корточки возле мотоцикла и погладила его, успокаивая.

— Ты вспомнишь. Снова вспомнишь, и мы ее спасем, — пообещала, сама не очень веря в то, что говорю.

Славку в АкадемииРеджина заметила одиннадцать дней назад. То, что осталось от Аля, мы нашли спустя четыре дня.

Мухобой по степени обглоданности и разложения тела, а Фредонис по состоянию души и каким-то еще только некромантам понятным параметрам установили одно и то же — после смерти тело Аля пролежало в лесу примерно сутки.

То есть… И-ить! Убиться плеером, какое совпадение!..

Я вылетела из подвала, догнала Анаэля и поделилась с ним своими выводами.

Бровь демона изумленно поднялась вверх:

— Ну вот, я же говорил, саламандрочка! У тебя циклы… Сейчас время просветления. Может быть потому, что ты со мной активно потискалась.

И быстро зашагал обратно, в кабинет ректора.

Большинство парней уже ушли спать, но кое-кто упорно дожидался нашего возвращения. Во-первых, сам ректор и Мухобой. Во-вторых, мои мужья. В-третьих, Натаниэль, Сальваторе и Тимка.

Последний, отчаянно зевая, едва я вошла, подскочил и, нечленораздельно промычав: «Явились, гулены… Спокойной ночи!», выполз из кабинета.

— Из последних сил боролся, — кивнул Ним в сторону хлопнувшей за Тимошкой двери. — Сидел, зевал на нас и отвлекал от мозгового штурма.

— От чего?! — с ехидным изумлением поинтересовался Анаэль. — Животное, твой мозг может что-то штурмовать только в сочетании с твердым черепом, — но тут же уточнил: — И до чего додумались?

— Примерное время смерти Альбано Рокко подозрительно совпадает с датой приезда в Академию членов Сената и командования гвардии, — ответил вместо Нима лэр Фальтмос. — Тогда мы не придали этому значения.

— Столько умных опытных магов с таким богатым жизненным опытом — и пропустили такой важный факт, — съехидничал Анаэль. — Ладно, мы с Натаном… Королям в этой стране думать вообще не положено, у них Сенат и гвардия есть. А в случае гражданской войны — ректор целой боевой Академии. И надо же… Такой прокол!.. Удар по репутации…

У лэра Тестаччо напряглись скулы, и вообще все лицо застыло, как маска. Я вопросительно посмотрела на Темное Величество. С чего вдруг он так разошелся? Ну, ошиблись… Мы же думали, что Аля убил человек из Академии, про Сенат и гвардию никому и в голову не пришло.

— Саламандрочка до этого совпадения тоже недавно додумалась. А еще она тут вспомнила, что кое-что забыла вам рассказать, — и, плюхнувшись на стул, Анаэль махнул мне рукой: — Давай, кайся…

И-ить, вот так сразу? Без моральной подготовки? С разбега? Убиться плеером…

Недобро зыркнув на демона, я глубоко вдохнула и рассказала о своем приступе склероза, а главное, о его печальных последствиях.

— Мы все вокруг портала перепахали, но артефакта так и не нашли, — со вздохом закончила я.

— А захватили охотников как раз перед прибытием делегации из дворца, — напомнил всем Анаэль.

— Получается, кто-то из Сената мог и валяющийся на дороге камушек прихватить? — уточнил Ним.

— Да, это мог сделать только маг, — согласился с ним Мухобой. — Человек не заметил бы магического излучения…

— А что случилось с артефактом связи Аля? — внезапно озарило меня.

— Возле тела не было никаких магических объектов, — сразу отреагировал лэр Фальтмос.

— Тусклые все забрали, — мрачно пошутил Анаэль.

Мы нервно посмеялись, и я на всякий случай уточнила:

— То есть мне ничего не будет за то, что я про разговор со Славой забыла?

— Наряд на кухню вам выписать? — хмыкнул ректор. — Мы с Викензо тогда вместе с вами должны картошку чистить. Такое совпадение в датах пропустили…

Как мы добрались до нашего блока, я помню смутно, и снилось мне тоже что-то смутное. Шум листвы, пение птиц… небо и лес… релаксационный сон, для снятия стресса.

Ним позаботился о том, чтобы новый стресс не ворвался в мои сны своим громыханием, так что я спокойно выспалась, не услышав будильника. Наверное, правильно — толку от меня сегодня не было бы никакого.

Едва я проснулась, в комнату засунулась рыжая голова Ниммея:

— Вставай, пошли обедать.

— Что у нас новенького? — поинтересовалась я, умываясь. Вот странно, при Ниме я совершенно не стеснялась зубы чистить, да и вообще мало чего стеснялась…

— Анаэль с завкафом некромантии с утра зависают над картой мира, на которой отмечены все излучения, похожие на демонические. Типа недавнего шабаша зомби. Тим с Фонзи тестируют сканер для поиска драконов. Меня и тебя они нашли, насчет Фредо сканер не уверен, но зато причислил к драконам Анаэля. А еще обнаружили троих потенциальных драконов среди студентов и одну сильную драконицу среди жен Сальваторе.

— Карлу? — уточнила я, ополаскивая лицо.

— Да, ее, — подтвердил Ним. — Сегодня Натан будет ей делать пластическую операцию, а у вас с Льдинкой очередь из ее сестер по мужу на восстановление магии.

— Все-таки я не понимаю, — прыгая вниз по лестнице со ступеньки на ступеньку, я обернулась к Ниму и чуть не споткнулась. И-ить! Испуганно схватившись за перила, я пару мигов постояла, выжидая пока внутри все перестанет балансировать.

— Ящерица, ты — дракон, а не чудище с глазами на затылке, — фыркнул насмешливо Ним, хотя я заметила, как он дернулся, чтобы подхватить меня. Испугался… И это при том, что я действительно дракон, то есть пара оборотов — и снова как новенькая.

— Чего ты не понимаешь? — на всякий случай Ниммей обогнал меня, и теперь я разговаривала с его затылком.

— Не понимаю, как действуют охотники. Ведь они пропустили Карлу в раннем детстве, не убили…

— Этого я тоже не понимаю. Ее драконица была бы гораздо мощнее, чем дракон Фредо. Она ведь сумела совершить частичный оборот… И она стопроцентный маг воды.

Обедая, я все время размышляла над этой странностью, а потом решила навестить Карлу и кое-что у нее уточнить. Ниммею я сказала, что просто хочу поддержать девчонок и выбрать ту, которой сегодня повезет вернуть магию.

В этот раз я решила попробовать провернуть новый эксперимент — использовать вместо Адама Адвару. Ведь именно наш самолепный ангел больше всего измотался во время предыдущей операции. А если удастся его заменить, то, может, получится провернуть два восстановления подряд… до того, как Фредо начнет икать магией.

В гареме у Сальваторе было шумно и нервно. Моника ругалась о чем-то с Реджиной, Батти пыталась их разнять, Патриция плакала, Адриана ее утешала… Карла тихо сидела в уголочке и мяла пальцами край рубахи. Еще две девушки, брюнетка и рыжая, сидели рядом с Карлой. Вроде как группа поддержки, только молчаливая.

Следом за мной в этот дурдом залетела Агата. Я ее вызвала, пока бежала по коридорам, тоже в качестве группы поддержки.

— Что за шум, а драки нет?! — громко поинтересовалась я.

— Саль хочет, чтобы первой магию вернули Патриции, — не объясняя больше ничего, объявила Батти и, взглянув на зареванную девушку, спокойно велела: — Иди, не заставляй себя ждать.

Я сначала хотела предупредить, что мы никуда не торопимся, но потом решительно подхватила Патрицию и потащила за собой прочь из этого бардака.

Агата осталась. Она уже успела подсесть к Карле, которую заметно потряхивало. Еще бы! Когда столько лет прожила, боясь посмотреть на себя в зеркало, и вдруг узнала, что можно все исправить, пусть и только внешне — кого угодно затрясет.

Так что помощь целительницы, умеющей успокаивать одной руной, Карле не помешает. Ну и вопросы, которые меня интересуют, я Агате озвучила.

Вытащив Патрицию во двор, я сначала призвала все свои магические способности, чтобы вернуть ее зареванному лицу нормальный вид. И только потом задумалась, о чем поговорить с этой, в сущности, незнакомой мне девушкой.

Фредонис обещал освободиться долей через двадцать, Адвару я позвала тоже к этому времени. Ниммей вроде бы присоединился к сегодняшней всеобщей забаве: «Найди в Академии драконов»… В любом случае для увеселения благородных лэраи Ним не очень подходил. Да и я, если честно, тоже. Но выбора у меня не было… А у Патриции, к слову, был.

Так что мы с ней попытались обсудить, каким способом она бы хотела вернуть себе магию.

Это было суровое испытание для моей нервной системы. Она боялась и так, и иначе, и как все пройдет, и что будет потом, и вдруг не получится, вдруг станет только хуже… и почему Саль выбрал именно ее, а не Монику?.. Моника точно знает, чего хочет… Плохо, что Саль опять куда-то ушел, он ей так нужен… и вообще… ой, все!

Глава 2–8 (48 день, 4 день осени)

Сальваторе появился почти сразу следом за Фредонисом. И при виде мужа Патриция тут же успокоилась, решительно заявив, что хочет быстро-быстро — раз-раз, и все.

Так что, дождавшись Адама и Адвару, мы начали операцию…

Адама я вызвала на всякий случай, если у Адвары ничего не получится. Но все прошло замечательно.

Хотя почему-то я нервничала, отсекая первый узел…

Странно… В первый раз, с Реджиной, во мне азарт и адреналин пылали. И вера. Я была на двести процентов уверена, что у нас все получится…

А сейчас внезапно засомневалась, хотя и не подала виду — рубанула так же смело, как раньше. И Адвара тут же срастила обрубки, даже не хватаясь за них руками. Да, они не соединились идеально по разрезу, канал стал чуть длиннее и в месте соединения немного искривлен… Но когда я срезала последний узел и новая свежая магия хлынула по протокам, все сразу выровнялось. А лишние сантиметры, на которые канал удлинился, вытянулись над головой Патриции, и я их отрезала.

После того как все закончилось, в обморок девушка не упала, но повисла на муже и расплакалась… Мы все озадаченно уставились на нее и на Сальваторе. У мужчины едва заметно дернулся край губы, и он едва слышно прошептал:

— Женщины… они такие эмоциональные!

Мы с Адварой переглянулись и засмеялись. Тоже своего рода эмоциональный выброс после напряженной работы.

Фредо, глядя на нас, тряханул синей гривой, сверкнул темно-синим взглядом и тоже улыбнулся.

— Ты как? — поинтересовалась я, любуясь на мужа. Он был очень непривычный, но все равно красивый… Очень красивый!..

— Еще один раз можно повторить, — Фредо правильно понял мой вопрос.

Я взглянула на Сальваторе.

Патриция как раз уже почти успокоилась и даже сумела пролепетать что-то не совсем членораздельное, но напоминающее «спасибо».

Мужчина поднес к губам небольшой голубой камушек, висевший у него на шее, такой же, как у меня и у всех остальных ребят. Переговорив с его помощью со своими женами, он скупо улыбнулся:

— Уже бегут…

Спустя долей пять-семь во двор выбежали все остальные жены Сальваторе вместе с Агатой.

Последней подбежала Карла… Где-то метра за три она перешла на шаг, потом вообще остановилась и застыла, глядя на мужа своими огромными красивыми глазами.

Патрицию, еще довольно бледную после пережитого, перехватила Батти, дав Сальваторе возможность тоже сделать пару шагов навстречу Карле.

Девушка как стояла на месте, так и продолжала стоять, словно чего-то ожидала… Подойдя к ней вплотную, Сальваторе сдернул с ее лица вуаль и замер, так же как Фредо и Адам, стоящие неподалеку. Мне и Адваре был виден только профиль Карлы… красивый девичий профиль с маленьким аккуратненьким носиком… Уф! Натан — молодец! Пока мы тут фейерверки в небо устраивали, он успел наложить иллюзию.

— Ее! — мужчина отмер и подтолкнул девушку в мою сторону. — Вылечите ее…

Адам и Фредонис тоже оживились. Первый подошел ко мне, чтобы помогать быстро находить узлы, а второй, обернувшись, взлетел в небо… Теперь восторженно замерла Карла, задрав вверх голову. Так, пора прекращать эту идиллию, а то еще немного, и я ревновать начну.

Сейчас я не сомневалась, не волновалась и резанула в полной уверенности, что никаких сюрпризов нас не ждет… И-ить, зря!

Такого магического фонтана я не ожидала, даже зная, что Карла — стопроцентный маг воды. Но самое главное, она оказалась универсалом — в ней оказалось немного магии воздуха. Очень немного, именно поэтому мы ее пропустили… И она буквально вбилась в Фредо под мощным напором второй, водяной.

Я испуганно ойкнула, глядя на мужа, впитывающего бурлящий вверх фонтан, по-моему, уже каждой чешуйкой. Странно, но магия воздуха тоже впиталась, ничего вокруг не разрушив и не навредив Фредонису. То есть навредить она и не должна была… И-ить… Или нет? Все же чужеродный сырец — это опасно!..

Всех остальных девушек надо будет проверить через артефакт, а не на глаз… пусть даже и драконий.

Убедившись, что небо под надежной защитой, а Адвара, пока я любовалась на Фредо, срастила обрубленные протоки, я рубанула следующий узел…

Когда мы закончили, от переживаний за Фредониса я была мокрая, как мышка!.. Рубашка противно липла к телу, а руки буквально тряслись от перенапряжения.

Задрав голову вверх, я любовалась на темно-синего дракона с практически черными шипами по всему хребту и черным же острием хвоста. Поэтому сразу заметила, как светлеют чешуйки на животе и на морде. И-ить, он все же переварил и закрепил в себе воздух? А говорили, что это невозможно!..

Опустившись на землю, Фредо обернулся в человека… Не удержавшись, я ахнула, глядя на его волосы — в темно-синих прядях то тут, то там появились белые, ярко-белые… Убиться плеером, красота какая!

— У матери было две магии, воды и воздуха, — пояснил муж, когда немного пришел в себя. Первые пару мигов он просто стоял, широко распахнув глаза и глубоко дыша. Кажется, моя шутка про икоту магией могла стать вполне реальной.

— Тройные универсалы у нас встречаются довольно редко, но в учебниках пишут, что у детей могут встречаться узенькие протоки всех родительских магий. Но со временем лишние усыхают, чтобы не мешать развиваться основным, — решил просветить меня Адам, раз Роберто рядом не оказалось. — Сейчас произошло практическое подтверждение этого теоретического утверждения. И если продолжать верить учебнику, то через пару дней воздух из Фредо выйдет… Только я почему-то сомневаюсь.

— Главное, что все обошлось… — облегченно выдохнула я и повернулась, чтобы наконец-то оценить состояние пациента.

Карла, радостная и счастливая, уютно устроилась на руках Сальваторе и глядела на него влюбленными глазами. Мужчина тоже любовался своей женой, и я его прекрасно понимала — девушка действительно оказалась красавицей. Жаль, что иллюзия только визуальная. Зато, если я правильно поняла, навсегда…

Вокруг Патриции столпились Реджина, Адриана, Батти и еще одна, рыженькая… Жордж… Джордж… И-ить… Джорджиана!..

Как зовут брюнетку, стоящую сейчас рядом с Моникой, я вспомнить не смогла, как ни старалась. Но зато я успела заметить взгляд Моники на Карлу. И он мне очень не понравился!..

Действительно странно, что Сальваторе выбрал не ее, а Патрицию. И потом опять не ее… Ведь Моника так хотела вернуть себе магию… Но влезать в семейные ссоры — последнее дело, пусть сами разбираются. У меня и без них дела есть, важные!..

Стараясь не привлекать к себе внимания, я потихоньку подкралась к Агате:

— Ну что?

— Ей с рождения заблокировали магию, но ста процентов у нее тогда не было, — отчитался мой добытчик информации. — На зов Сальваторе она откликнулась в четырнадцать, а частичный оборот у нее случился, когда они все дружно убегали от охотников. Ей тогда семнадцать было. Только когда и каким образом она превратилась в стопроцентного мага воды — неясно. Но знаешь что, — Агата и так говорила негромко, а теперь вообще зашептала еле слышно, — я посоветовалась с Робби, и он считает, что это произошло именно из-за блокирования. То есть магия накапливалась внутри, расширяя протоки, понимаешь? И получается, что сильные стихийницы, после того как им вернут магию, станут еще более сильными.

— То есть об этом никому говорить нельзя?! — мгновенно сообразила я, сразу представив всеобщую панику.

— Пока — да, но если что, это наоборот будет беспроигрышный аргумент против блокирования, — продолжила шептать Агата. — Они же не захотят специально делать женщин еще сильнее. А еще Робби думает, что расширением заблокированных каналов объясняется постоянный рост магии у некоторых детей…

— Ясно. Значит, будем молчать! — решительно заявила я и встретилась взглядом с мужем, уже какое-то время внимательно следящим за нами.

— Не получится, — здраво оценила наши силы Агата. — Твоим рассказать придется… И Адаму. А то он обидится.

- Ладно. Тогда еще Анаэлю и Натану, — согласилась я. — И больше никому!

Сальваторе с женами, слегка придя в себя, удалились в свой блок, отмечать радостное семейное событие. Правда, Монику я бы в ближайшее время к Карле не подпускала… У меня было плохое предчувствие, и вполне обоснованное. Очень уж злобно-ревнивый взгляд был у девушки на свою счастливую сестру по мужу.

Адвара, попрощавшись, ушла обратно в лес…

А мы с Агатой, обе жутко таинственные, взяли под ручки каждая своего мужчину и разбрелись под разные деревца.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовалась я у Фредо, перебирая синие, темно-синие, сине-черные и нежно-голубые пряди его волос… Белого цвета уже почти не осталось — вода изгоняла воздух, чтобы занять больше места. Все же в учебниках в основном правду пишут…

— Достаточно хорошо, чтобы выдержать очередную новость, — усмехнулся Фредонис. — Давай, Рин, не томи… Что вы с Агатой задумали?

— Мы ничего не задумывали! — я уставилась на мужа честным преданным взглядом. Отливающие легкой голубизной губы Фредо слегка дернулись. Я тут из себя примерную жену изображаю, а ему весело…

— Мы заподозрили заблокированную магию в расширении каналов и, как следствие, в увеличении магического потенциала, — левая темно-синяя бровь чуть удивленно изогнулась…

И-ить, нельзя быть такой влюбленной в собственного мужа!.. Или можно? Вон Сальваторе как на Карлу смотрел… А уж как она на него!..

Отведя взгляд в сторону, чтобы не отвлекаться, я быстро рассказала о своих подозрениях и о том, что выяснила Агата. А потом, глубоко вдохнув, храбро посмотрела на Фредо и предупредила:

— Но это пока тайна!

— Я польщен, что ты решилась ее мне доверить, — голос у Фредониса был абсолютно серьезный, так что я слегка напряглась и вопросительно взглянула на мужа.

— Почему?

— Рин, мы совсем недавно чуть не поругались из-за разного отношения к… — Фредо замялся, подбирая слова: — У нас с тобой несколько разное представление о правильном поведении женщин, — выкрутился он наконец. — И ты доверяешь мне тайну, которая может сильно повлиять на решение мужчин…

— Я рассчитываю на твою честность, — сделав еще один глубокий вдох, я посмотрела мужу в глаза: — К тому же это еще не подтверждено и может срабатывать не у всех… И еще… Не надо злить жену свою, тогда и возвращать ей магию будет не страшно, вот!

— Учту… — Фредонис улыбнулся. — Хотя я сразу брал в жены почти мальчишку… — я даже обидеться не успела, как меня поцеловали и тихо прошептали в ухо, щекотно и щемяще-сладко, до озноба: — И люблю тебя именно такой… Ри-и-ин…

— А ты не знаешь, что там с детьми из замка? — перевела я тему, чувствуя, как подкашиваются ноги и руки просто сами собой тянутся обнять Фредо за шею… А мы во дворе Академии, и мне надо вести себя «по-лэровски»… И вообще, если поторопиться, то может быть, я еще успею на практику по боевой магии, хотя бы на половину… И…

— Лэр Тестаччо обсуждает с наиболее надежными членами Сената, как проверить остальных, и особенно — гвардию. Ведь убийцей Альбано был человек.

— А Славкин артефакт связи подобрал маг… И… я так и не поняла, почему напали именно на нашу команду.

— Вот это уже удалось выяснить! — оживился Фредо. — Натан с Нимом снова слетали в ту рыбацкую деревушку, куда вас вчера отправляли, захватив с собой сканирующий артефакт…

— И?!

— Вся малышня в округе — носители гена дракона. Вся… Парни обошли семь деревень!.. Похоже, вы предотвратили плановую зачистку.

— И что теперь?! Эти же уроды могут снова вернуться! — у меня прямо кулаки зачесались… «Плановая зачистка», и-ить! Я им покажу… Я им устрою!…

— Сенат выстроил в том месте портал и временно отгородил все деревни чумной стеной.

— «Чумной»?.. — было очень неожиданно услышать про чуму в этом мире.

— Такую стену возводят, когда у людей возникает эпидемия какой-нибудь опасной болезни. Огораживается вся зараженная территория, и создается временный портал, через который поставляют еду и воду, а еще приходят и уходят целители. Преодолеть такую стену нельзя ни с одной, ни с другой стороны.

— Отлично, — облегченно выдохнула я. — Но все это замечательно при условии, что в Сенате нет предателя!

Фредонис лишь согласно кивнул.

На практику по боевой магии идти резко расхотелось… Так что мы все — я, Фредо, Агата и Адам — побрели в столовую.

Хорошо, конечно, что мы спасли целых семь деревень, так удачно оказавшись в нужном месте в нужное время. И тогда, возможно, тот, кто подобрал Славкин артефакт связи, им до сих пор не воспользовался… Только все равно мне было бы спокойнее, если бы этот артефакт лежал в кабинете ректора. Вместе с артефактом Альбано, который тоже сейчас неизвестно где.

А еще очень хотелось найти двоих тусклых, с металлическим привкусом, и выяснить, где девушка Аля, и попытаться ее спасти, если еще не поздно.

Глава 2–9 (48/49 день, 4/5 день осени)

Во время ужина Ним еще раз пересказал мне, как их осенило полететь со сканером в рыбацкую деревушку, чтобы потестировать его в полевых условиях. В итоге сканер чуть не взорвался, активно моргая всеми лампочками.

— Я сам чувствую только тех, кто близко крутится, а тут максимальная зона покрытия пять тысяч километров! И на этих деревушках одна большая яркая лампочка!.. Пришлось уменьшать расстояние, чтобы хоть что-то разглядеть. В каждой деревеньке желтоклювиков!.. Очешуеть, сколько!.. Пришлось срочно вызывать подмогу. Хорошо, с королем летал, — Ним довольно подмигнул Натану.

Улыбнувшись мужу, я кинула взгляд на хмурого недовольного Анаэля. Вот уж у кого день не задался… Ни одного демона найти не получилось.

— Завтра отниму у вас игрушку, отправлю всю кафедру некромантии снова на первый курс и буду искать сам. Раз ваш сканер и меня причислил к драконам, надо использовать этот позор себе во благо. Если я, по его мнению, дракон, значит, и другие демоны — тоже.

— Змея хочешь найти? — заинтересованно уточнил Фонзи. — А потом ему кулаком между глаз, и все такое?..

— Чтобы кулаком между глаз залепить, кому-то подпрыгивать придется или просить змея наклониться, — хмыкнул Ним.

— Ну да, конечно, а ты как подлетел, как ему между глаз лапой ра-а-аз… а он такой… тебя АМ! — разозлился Анаэль. — Змея надо найти, но нападать на него нельзя, пока не поймем, как эту тварь уничтожить. И еще один демон в команду нам бы не помешал…

— А в узде его ты держать будешь или демиург с пророчествами? — поинтересовался Ним. — Хочешь веселой компании? Так у нас есть еще один демон, с опытом правления пять сотен лет. Вот его и переманивай, он хоть точно за нас будет и пророчества чтит. Только ему новое тело понадобится, старое у него совсем износилось. А сражаться новорожденным младенцем он не сможет.

— Я уже переговорил… — Анаэль устало махнул рукой. — Он власти хочет. Если мы ему поможем какую-нибудь страну захватить, то он поможет нам.

— Логично… для демона, — хмыкнул Ним. — Таких долбоклюев, как ты, еще поискать… Чтобы в людские дрязги с рогами влез, да еще из чистого альтруизма.

— Молчи, животное! Это моя страна, и все в ней будет так, как хочу я, а не какой-то там демиург, Орден или червяк, возомнившей себя демоном.

Высказав все это, Анаэль сладко зевнул и, пару мигов подумав, объявил:

— Пойду я спать!..

Мне спать не хотелось, я же только в обед проснулась, а сейчас было время раннего ужина. Ниммей и Фредо хоть и встали раньше меня, но тоже пока выглядели вполне бодро. Самое время немного расслабиться и вспомнить, что мы — семья и нам есть чем заняться…

Схватив мужей за руки, я потянула их прочь из столовой, домой, в наш блок. Туда, где не надо скрывать, что я девушка. Где можно обнять сразу двоих своих мужчин и поцеловать сначала Нима, потом Фредо…

И опять Нима… жадно, хмелея от возбуждения, крепко прижимаясь к его телу. А потом чуть запрокинуть голову, чтобы он так же жадно принялся целовать мою шею… грудь…

Теперь поцеловать Фредо, закрыв глаза и ловя губами его губы. Прикусить нижнюю… просто потому что так хочется. Хочется обладать и отдаваться, растворяясь в нем… в них.

Ниммей подхватил меня на руки и занес в свою комнату, то есть теперь в нашу… Положил на нашу кровать… И на пару мигов мне стало холодно, очень холодно, потому что я словно срослась с его горячим телом, хотя и мое уже пылало от желания.

Но рядом со мной почти сразу оказался Фредо, и наши губы снова встретились, я выгнулась ему навстречу, прикоснувшись ставшими удивительно чувствительными сосками к его груди. Даже застонала от удовольствия и потерлась, чтобы его продлить.

И тут Фредо исчез… Я снова застонала от разочарования.

И он вернулся. Просто его губы и чуть шероховатые ласковые ладони теперь ласкали меня сзади, осторожно повернув на бок. А напротив меня был Ним, огненно-красивый…

Коса растрепалась, и я запустила пальцы ему в волосы, чтобы насладиться их шелковистой жесткостью. Утонуть в зелени его глаз… расплавиться от ласк их рук. Слушать их стоны, от которых внутри становится сладко-сладко, и чувствовать в себе их двоих. Ощущать их всем телом… Знать, что мы — семья, мы — единое целое, мы вместе… Мы — всегда вместе.

Мы так и уснули, переплетясь телами, запутавшись друг в друге, как ветки деревьев в густом лесу. Густом-густом, мрачном-мрачном, темном-темном лесу… И только веселая трель ильринки не позволила моему сну превратиться в кошмар.

В этот раз никто меня от будильника не защитил, и он с грохотом ворвался в мой сон. Пришлось вставать и на ощупь брести к умывальнику. Следом за мной вползло еще одно тело, с уже не мелированной, а равномерно темно-синей гривой… Похоже, что воздух все же весь вышел, а жаль. Был бы у меня муж многофункциональный стихийник.

— Утро? — уточнила я, любуясь, как Фредо смешно фырчит, умываясь ледяной водой.

Встретившись взглядом с уже практически почерневшими глазами, я даже попыталась улыбнуться.

— Не уверен… — Фредонис тоже улыбнулся мне в ответ. — Очень хочется сделать вид, что нам всем показалось.

— Угу, — промычала я, параллельно чистя зубы, поэтому стараясь не смотреть на мужа. Стесняюсь я его! Стесняюсь!..

Сегодня на тренировке Демо решил отомстить мне за частое отсутствие, причем отомстив жестоко — поставив против Фредо.

Я знала, что поблажек от Фредониса не дождусь. Даже Ниммей прекрасно владеет мечом и шпагой, а ведь он — чистокровный дракон. Значит, встречаются ситуации, когда эти умения могут пригодиться и драконам… Так что, отсалютовав палкой, я встала в защитную позу и приготовилась к серьезному бою…

Измоталась я довольно быстро, потому что поблажек действительно не было. Нет, сначала мы славно размялись, и я даже умудрилась два раза пойти в нападение. А потом началось….

Удар слева я отбила, дальше последовал удар справа — перекинула палку в другую руку и снова отбила. Удар слева… справа… слева… и вот палка Фредо летит прямо мне между глаз. Едва успела остановить, удерживая свою сразу двумя руками.

И снова удар слева, в этот раз более удачный — край палки задел плечо. Вот тогда я разозлилась!.. И вновь пошла в нападение…

Нет, поблажки все же были, это я потом поняла, плюхнувшись на землю после боя и здраво оценив физический ущерб. Да — плечо, да — колено, да — по пальцам палкой попало больно… Но все это мелочи. Так что били меня нежно, по-семейному. Это я лупила со всей дури…

Даже стыдно немного стало…

Но Фредо, подсев рядом, одобрительно улыбнулся:

— Ты настоящий боевой маг, Рин! Я тобой горжусь!..

И-ить… Сердце зачастило, потом замерло, на лице сразу засияла ответная улыбка. Едва удержалась, чтобы не обнять. Просто физически захотелось прижаться покрепче. Но вокруг нас было столько посторонних, что пришлось лишь прошептать:

— Спасибо!.. Я тобой тоже очень горжусь.

Усталость сразу превратилась в приятную, и боль в плече прошла, разве что пальцы упорно продолжали ныть. Но вскоре Адам и Робби тоже закончили сражаться и подошли к нам. Всего пара рун, и я снова как новенькая, готовая к подвигам, завтраку и занятиям…

Сначала у нас была рунология, затем боевая магия с Медо. Судя по его суровым взглядам, меня до сих пор не простили за использование древних рун, а главное — за то, что я заинтересовала ими Демо. Но придираться ко мне, к счастью, перестали… Так что я сегодня снова была не самой первой с конца, а в первой десятке… с того же места.

Но зато от души оторвалась на теории вероятностей. Прекрасный предмет!.. Почти такой же, как физика, химия и алгебра… Ладно, рунология тоже интересная, а каллиграфия пусть и скучная, но нужная… а ее преподаватель, лэр Грассо — милый дедушка.

Поэтому, когда он попросил отнести в библиотеку с десяток учебников, которые он оттуда по одному натаскал, я сразу согласилась.

Книг было много, прятаться в подпространстве они не умели, в отличие от мемуаров Чеза… Так что шла я медленно, неся гору учебников перед собой и стараясь ни с кем не столкнуться. А возле зала для боевой подготовки остановилась, потому что верхняя книжка начала съезжать, потому что я выполнила сложный пируэт, чтобы увернуться от стремительно двигающегося на меня студента. Я поставила стопку на пол, выровняла… и тут услышала знакомый голос. Два знакомых голоса — Эззелин и лэр Оберон. Странно, сегодня же фехтование…

— Лэр Буджардини, индивидуально я занимаюсь только с теми, кто мне нравится, или с отстающими, по просьбе ректора.

Убиться плеером! Хитрозадый Вазелин решил позаниматься дополнительно с мастером? Уважаю! Но что-то тут не так… Слишком прямо и честно. Я ожидала, что он припасет для дуэли мешок гадостей, а он всего лишь решил повысить свой уровень владения мечом? Не верю…

— Я не собираюсь заниматься с вами! Я хочу, чтобы вы рассказали мне основные слабости Донати. Вы же его тренируете, я знаю!.. Так что продумайте мне план боя, чтобы я его победил.

И все это было сказано с такой уверенностью, словно Эззи даже не сомневался в выполнении его странной просьбы.

— Повторите еще раз, лэр Буджардини, а то я вас не очень хорошо понял, — в голосе Оберона прозвучало поровну гнева и ехидства.

— Вы продумаете мне план боя, иначе я сообщу лэру Тестаччо о том, что видел вас разговаривающим с каким-то парнем, труп которого потом нашли в лесу!

Глава 2-10 (49 день, 5 день осени)

У меня прямо уши зашевелились, зато все остальное тело словно задеревенело. На цыпочках я покралась к двери, чтобы лучше слышно было, но тут же отпрыгнула, схватила учебники и испуганно замерла, уставившись на вылетевшего из зала лэра Оберона.

— Вы? Что вы тут делаете? — нахмурившись, рыкнул он. А потом, отмахнувшись, помчался по коридору.

Ох, не того Вазелинка решил пошантажировать. Хорошо, мечом по голове не получил… Интересно, что связывает Аля и нашего мастера по боевой подготовке?

И-ить… Нет, надеюсь, не убийство! Даже подумать страшно… Но тогда Эззи тоже не жилец.

Хотя Анаэль из Аля выпытал, что тусклых было двое и убил не тот, кто должен был помочь проникнуть в Академию. Так что, может быть, Вазелинке повезет, и он выживет…

Быстренько и уже нигде не задерживаясь, я добежала до библиотеки, выкрикнула, от кого книги, и понеслась к ректору.

В кабинет я влетела практически без стука и наткнулась на заседание — ректор, проректор и мой завкаф.

— У вас какие-то проблемы, лэр Рин? — венка под глазом у Мухобоя при виде меня нервно дернулась.

— Никаких… — честно призналась я. — Мне показалось, что проблемы у вас.

— У нас тоже никаких, — уверенно соврал лэр Тестаччо.

— Да? То есть то, что лэр Оберон знаком с…

— Вы-то откуда это уже знаете?! — раздраженно пробурчал Мухобой. — Скорее всего еще и раньше нас…

Меня так и тянуло спросить: «А вы откуда?!», но я лишь скромно кивнула, подтверждая предположение проректора:

— Просто удачно мимо проходила, услышала часть разговора…

— Удачно мимо кабинета ректора проходили? — уточнил лэр Кандейлла суровым тоном.

— Нет, что вы! — я сразу поняла, что меня могут обвинить в подслушивании. — В библиотеку шла, а тут спор в зале по боевой подготовке…

— Мда… И у вас сразу ноги к полу приросли, а уши удлинились, — фыркнул Мухобой. — Ладно, мы уже их величеств вызвали, так что можете здесь посидеть и подождать.

Я скромно уселась в уголочке и мысленно сообщила Ниму, что опять попала в эпицентр, причем, как говорится, не поверишь, но шла в библиотеку!..

Ниммей, по-моему, поперхнулся, но уже на бегу ко мне. А вот Фредониса я сначала эмоционально пощупала, чтобы убедиться — он уже закончил общаться со своим дипломным руководителем, не хотелось бы отвлекать мужа от учебы.

— Рин? Что-то случилось?

Ну да, как обычно, шла по своим делам, никого не трогая, а в итоге сижу у ректора, жду в нетерпении Анаэля с Натаном и помалкиваю, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Вроде бы нашелся один тусклый с металлическим привкусом…

Вот никогда и ни за что на Оберона не подумала бы. А ведь он действительно человек!..

Мои мужья влетели в кабинет ректора почти одновременно, но потом нам вместе пришлось посидеть еще долей семь-десять, пока не появился Натан.

— Анаэль занят, — пояснил он. — Так что я буду один за двоих.

В ожидании коронованных особ я шепотом рассказала мужьям о своих приключениях, так что Фредо молча злился на Эззелина, а Ним от души веселился, подшучивая, что меня все же надо взять под опеку и сопровождать везде и всюду. Иначе я постоянно куда-то вляпываюсь…

И-ить… Вот можно подумать, я специально!

— Один из преподавателей Академии пришел к нам и сообщил, что где-то дюжник назад разговаривал с Альбано Рокко, являющимся его приемным племянником. О том, что племянник и его семья связаны с Орденом, этот преподаватель не знал, но в любом случае родство между ними формальное.

— Приемный племянник — это как? — уточнила я на всякий случай.

— Сестра Оберона вышла замуж за вдовца с ребенком, — удостоил меня пояснений лэр Кандейлла.

— А что именно племянник от него хотел? — задал более правильный вопрос Натаниэль.

— Чтобы тот нашел ему работу в Академии, — хмыкнул Мухобой. — Но Оберон отправил его к начальству, — и проректор кивнул на ректора, — пообещав проводить и порекомендовать. Разговор был поздно вечером, а на следующий день парень не пришел.

— Ясно… — Натан задумался о чем-то, потом поинтересовался: — А почему ваш преподаватель так поздно решил сообщить об этом?

— Ему только сегодня сказали, что его племянника нашли в лесу мертвым, — отчитался проректор. — Человек, который слышал их разговор у ворот Академии, а потом увидел тело Альбано в лесу и опознал по одежде.

— Эззелин это был, — решила я внести немного конкретики для Натана. — Я как раз мимо проходила, когда он с лэром Обероном разговаривал.

Тут Фредо поднялся и направился к двери:

— Простите, лэры, мне надо ненадолго удалиться…

— Ты же не идешь ругаться с Эззи, правда? — я тоже соскочила и, обогнав мужа, встала, перегораживая ему путь.

— А ты хочешь попытаться меня отговорить? — Фредонис гневно сверкнул глазами.

Я чувствовала, что злится он не на меня и самое правильное сейчас — не вмешиваться. Тем более на нас смотрят сразу трое мужчин, чье мнение очень важно для Фредо.

— Нет, просто спросила, — я отошла в сторону и даже не обернулась, когда за мужем хлопнула дверь. Вернувшись к Ниму, уселась обратно и, состроив лицо прилежной студентки, поинтересовалась:

— Вы же спросили у лэра Оберона про девушку Аля, да?

Судя по затянувшемуся молчанию, о такой мелочи никто не подумал. Я горестно вздохнула и с надеждой посмотрела на Натана. Руководить вроде бы должен он, а мне надо сидеть и помалкивать.

— Что ж, пойдем и спросим, — решительно заявил Натаниэль и тоже направился прочь из кабинета.

Я быстренько пристроилась рядом, поэтому у Нима просто не осталось вариантов — только идти вместе с нами в зал для боевой подготовки.

При этом я постоянно ментально держала руку на эмоциональном пульсе Фредо, но пока что он, злющий как шершень, летал по коридорам в поисках своего бывшего.

Ректорат Академии предпочел продолжить заниматься более важными делами, у них там вовсю шел поиск предателя в Сенате и гвардии, а то, что лэр Оберон не убийца и не предатель, Мухобой проверил.

Когда мы появились в зале, там уже вот-вот должно было начаться занятие. Так что мы подождали, пока все студенты будут озадачены, и только после этого подошли к преподавателю посекретничать.

Оберон был зол и печален одновременно.

— Я так понимаю, вы с официальным королевским визитом, а не насчет дополнительной тренировки? — поинтересовался он у Натана.

— Да, мы бы хотели выяснить, была ли у вашего племянника невеста или просто постоянная девушка.

— Зачем вам это? Меня гораздо больше волнует, что сказать сестре, которая его вырастила как родного… И где похоронено его тело? А главное, кому этот мальчишка так помешал? И когда умудрился вступить в Орден?!.. Вы ответите мне на эти вопросы, ваше величество?

— Его тело до сих пор не предано земле, — медленно, будто нехотя принялся отвечать Натаниэль. — Но когда нужда в нем исчезнет, мы вам его вернем, чтобы вы могли сами похоронить Альбано.

— Какая может быть нужда в мертвом теле… — Оберон в изумлении посмотрел на Натана, но тот лишь пожал плечами и отвел взгляд.

— А кому ваш племянник мог помешать, мы как раз пытаемся выяснить. И его девушка может быть с этим связана.

— Ребекка? Она прислуга в замке одного из ваших друзей, лэра Рандаццо…

— Прислуга в замке Чеза?!

И-ить, не сдержалась… Но это ж… Убиться плеером!.. Как раз ведь сначала консилиум этот всеправительственный, потом убийство Аля, а затем нападение на замок Чезанно… И на тебе! Прислуга в замке! Нет, таких совпадений просто не бывает.

И тут я эмоционально ощутила, как мой злой шершень нашел свою цель…

— Да, Ребекка Лоппи, — краем уха услышала я ответ Оберона.

Завтра нам всем надо будет съездить в гости к Чезанно, заодно старинное родовое поместье навестим… Может, еще какие-то интересные подробности выяснятся.

Но сейчас я вся обратилась в ментальный слух…

— Сначала кража, теперь шантаж?! Благородство и честь рода тебя совсем не волнуют?

— Не понимаю, почему честь моего рода так волнует тебя? Или ты за меня переживаешь? — я видела рожу Вазелинки глазами Фредо и просто взбесилась от его наглой усмешки. — Расслабься, никакого шантажа не было. Я всего лишь его слегка припугнул.

— А что ты пытаешься припугнуть возможного убийцу, не подумал?! Захотелось испытать судьбу?

— Ты действительно переживаешь за меня? Как это мило! Уже устал от своей навязанной жены?

Хорошо, что я не пошла вместе с Фредо, но сейчас мне ужасно хотелось залепить по этой роже… даже не кулаком, пяткой. Наверное, растяжки теперь не хватит, но ничего, я потренируюсь!

— Навязанной? Я ее сам выбрал! Не смей оскорблять Рину!.. А за шантаж преподавателя у тебя будут проблемы с ректором. Остановись, Эззи, ты же не такой подлец, как стараешься сейчас всем доказать!..

— Очень трогательно, что ты до сих пор заботишься обо мне, правда…

Мне показалось, или в глазах Эззелина действительно промелькнула грусть? И-ить, главное, не начать сочувствовать этому гаду!.. Или я до сих пор чувствую себя виноватой за то, что Фредо со мной, а не с ним?

— …Но у лэра Тестаччо самого скоро будут серьезные проблемы, — самоуверенно пообещал Эззи, и мое сочувствие к нему моментально исчезло.

— Спасибо, лэр Оберон, это может очень помочь нам в поиске убийцы вашего племянника.

А это уже окончание разговора рядом со мной, а не где-то в закоулках коридоров Академии.

— Я был уверен, что Альбано отправится ночевать домой. Зачем он остался в лесу? Где именно вы его нашли?

— Очень далеко отсюда, — я мысленно представила карту и изо всех сил попыталась сделать мыслескан. С третьего раза у меня получилось… Уф!

— Гроскурская пещера? Что он там делал?!

Я передернула плечами, Ним принялся с интересом наблюдать за происходящим в зале, Натан честно ответил за всех нас:

— Пока неизвестно, — а потом решил уточнить еще один момент: — У Альбано не было знакомых в Сенате или гвардии?

Оберон коротко хмыкнул:

— А вы шутник, ваше величество. Откуда у простого деревенского парня знакомства в Сенате? Хотя вроде бы кто-то из его родни служит лакеем во дворце…

— Не думаю, что члены Сената притащили с собой на собрание лакеев, не такое уж оно было долгое, — высказалась я, но потом предложила: — Все равно, надо и с лакеем поговорить, мало ли, он что-то знает?

Натан согласно кивнул. Мы попрощались с Обероном и вышли в коридор.

— Ну что, Льдинка уже проклевал остатки мозга своему долбоклюю? Или ему помощь нужна? — поинтересовался Ниммей, после того как Натан убежал куда-то по своим делам.

— Сам справляется, — вздохнула я. — Только клевать там нечего…

— Я даже не сомневался, — презрительно фыркнул Ним. — Но раз наша помощь не нужна, пошли обедать.

Глава 2-11 (49 день, 5 день осени)

Сидя в столовой с одним мужем, я продолжала приглядывать ментально за другим.

Фредо уже закончил разговаривать с Эззи и сейчас стоял возле кабинета ректора и раздумывал, как правильнее поступить. Он уже третий раз поднимал руку, чтобы постучать в дверь, и снова опускал, передумав…

Мне даже его жаль стало.

Фредонис не мог, как я, просто влететь и выпалить: «Вазелинка что-то знает! Выпотрошите его ментально!». У него в душе происходил глобальный внутренний раздрай и очень сложный выбор.

С одной стороны — первый в жизни донос, к тому же на своего бывшего парня и пусть не кровного, но родственника. Причем обвинить Вазелинку, по сути, не в чем, разве что действительно ментально выпотрошить.

С другой — а если и правда готовится какой-то заговор против ректора?

Так и тянуло тряхануть Фредо, чтобы определился скорее, на чьей он стороне. До зубовного скрежета и боли в сжатых пальцах. Но нельзя…

— Что там,Ящерица? — сочувственно поглядывающий на меня Ним не выдержал. — Ты вся искрутилась уже!

— Фредонис не может решиться, стучать ему на Вазелинку или нет…

— Ну не хочет стучать на, давай постучим по?.. Безо всяких благородных выкрутасов. Пообещаем откусить ему голову или что-то более ценное?

Я согласно кивнула и мысленно продемонстрировала Фредо общение Эззи с тремя драконами. Фредонис даже улыбнулся, так ему понравилась наша идея, но потом все же решительно постучал в дверь и вошел в кабинет ректора.

— Лэры… У меня нет прямых доказательств, чтобы настаивать на ментальном допросе лэра Буджардини, а косвенные доказательства довольно сомнительны… Но я считаю, что этот допрос необходим.

— Вы понимаете, что ментальное сканирование несовершеннолетнего студента Академии без согласия его опекуна строго запрещено? — поинтересовался лэр Тестаччо.

Вот и-ить… получается, что действительно придется нам с Нимом подсуетиться.

— Да, понимаю. Но вы можете обвинить его в шантаже преподавателя и потребовать выяснения подробностей. Ведь дело связано с убийством…

— Доказать факт шантажа невозможно. Мы уже переговорили с отцом лэра Буджардини, он категорически настаивает, что мастер Оберон просто не так понял слова его сына. Его слово весомее, чем слова простолюдина, пусть и преподавателя Академии. А в убийстве Альбано Рокко лэр Буджардини не замешан, мы это выяснили еще тогда, когда нашли тело.

Убиться плеером… Я даже зарычала от злости!..

— Ящерица, держи себя в лапах! Если судить по тебе, Льдинке все же нужна наша помощь. Куда бежим?

— Пока — никуда, а ночью — бить Эззи… — прошипела я, радуясь, что этой мелкой гадости нет поблизости. Иначе Адаму не с кем стало бы сражаться на дуэли, которая, к слову, была намечена на завтра.

— А я только начал привыкать проводить ночи так, как положено женатому мужчине — в постели со своей женой.

— Мы ему быстро наваляем… очень быстро! И знаешь что?.. Давай слетаем возьмем земли под тем деревом, где мы нашли Аля.

— И зачем нам земля? Големов лепить? — не сразу сообразил Ниммей.

— Груту подсунуть! Может, посмотрю во сне что-то интересное…

Я предупредила Фредониса, и когда мы вышли из столовой, он уже поджидал нас во дворе.

— Мне действительно нужно немного развеяться. Как я мог упустить, что лэр Оберон — человек? Он же не скрывает этого, даже гордится немного. Мечник, обучающий боевых магов — простолюдин и человек… И металлический привкус это объясняет. А я на кухне зациклился…

— Расслабься, — я погладила Фредо по руке и улыбнулась, а потом обняла за эту руку и прижалась покрепче. Но тут же отстранилась — вечер, народ уже отучился, но еще не спит. Надо вести себя «по-лэровски».

Но ничего, в лесу нас уже никто не увидит, можно будет наобниматься всласть…

Только когда мы приземлились под тем самым деревом, под которым нашли Аля, я вспомнила про пещеру, где Эззи спрятал Мотю, и потащила Нима с Фредо на нее посмотреть.

Оберон назвал ее Гроскурской. Значит, пещера не простая, раз у нее даже имя есть?

Но ничего примечательного мы в этой пещере не нашли. Обычная, темная и чуть глубже — сырая, а потом вообще река подземная… Но, может быть, как ориентир удобная? Да, наверное, проще назначать свидание не где-то там у седьмого кустика от сто сорок восьмой елки, а у Гроскурской пещеры…

- Сегодня вечером мы собирались возвращать магию еще двум женам Сальваторе, — напомнил Фредо, когда заметил, как я размышляю, стоя у подземной реки. Человеком я бы в нее ни за что не полезла, а вот драконом… Просто проверить, куда она течет!.. Интересно же…

Повернувшись к мужу, я обняла его за шею, поцеловала… Меня тоже поцеловали в ответ…

— Улет, вас ни на миг нельзя оставить одних! — фыркнул Ним, засунув драконью морду. — Могу козью шкуру притащить, но втроем на ней будет тесно. Зато можно попробовать драконами…

— Дудки! — я сразу вспомнила, чем может закончиться такое «пробование», если после него мы устроим все то же самое, но в человеческом облике. Нет уж! Никаких яиц ближайшие лет так… пятьсот…

— Почему? — искренне удивился Фредо. По-моему, даже немного обиженно. Это Ниммей сразу все понял и хитро заулыбался во все свои… сколько, интересно, зубов у драконов?

— Потому что после этого через какое-то время драконов станет чуть больше, — пробурчав все это, я выползла из пещеры, нарыла немного земли и задумалась. Как я ее понесу? В лапах?

— Что, ящерица, предусмотрительность не твоя сильная сторона? — подколол меня Ним и предложил: — Давай, хватай землю, а я схвачу тебя.

Так мы и прилетели в Академию, по старинке — я в лапах Нима… Правда, с нами рядом тогда не летал красивый синий дракон.

Приземлились мы сразу на крышу нашей башни и побежали вниз, я — в наш блок, чтобы поменять землю Груту, а парни — в соседний, потому что Их Темное Величество вернулось.

Быстро пересадив дерево, я тоже пришла в соседний блок, слушать об успехах демона по поиску себе подобных.

— Драконов нашел видимо-невидимо, но демонов, кроме меня и бывшего короля, в Хитхгладэ нет, — пожаловался мне Анаэль, едва я вошла. — Куда эта змея прячется? Под землю, что ли?!

— Да ты и трети страны не обошел! — фыркнул Натан, перенося данные с артефакта на большую карту.

— Я прошелся по ключевым точкам, — недовольно пробурчал его темный напарник. — Все приходится делать самому! А я не железный!.. Завтра захвачу с собой дракона, чтобы можно было от порталов отойти подальше.

— Боюсь, у нас на завтра другие планы, — вздохнула я и посмотрела на парней: — Не рассказали еще про Эззи?

— Пока тебя не было, мы выслушивали бурные страдания перетрудившегося величества о зря потраченном времени, — хмыкнул тихо сидящий в уголочке Адам. — Но теперь все готовы узнать о планах на завтра. Правда, хотелось бы напомнить, что конкретно я какое-то время буду занят, причем вместе с Эззелином. И еще, может быть, имеет смысл пригласить остальных?

Пока что нас в блоке сидело шестеро — три дракона, два ангела и один демон.

— Это будет касаться Чеза, — напомнила я, глядя на Натана.

— Да, я помню, — Натаниэль решительно тряхнул головой и, активировав свой артефакт связи, произнес: — Чез, зайди к нам. Да, можешь не один.

А потом, скорее всего специально для напарника, вкратце пересказал сегодняшние события.

— Осатанеть, как у вас тут весело… Значит, один тусклый нашелся, ущербный задумал что-то против ректора, и допросить его нельзя, потому что он аристократ. А герцогство саламандрочке я зря вручил?

Я непонимающе уставилась на Анаэля.

— Тяжело доходит? Сегодня день помутнений? Ты же уши грела возле зала, значит, слышала все дословно…

— Рина — лэра, — напомнил очевидное Фредонис. — Она не может свидетельствовать как герцогиня, потому что тогда придется нарядить ее в платье и взять под опеку. И будет у нас слово женщины против мужчины…

И-ить… Надежда, которая только начала зарождаться, тут же снова растворилась в патриархально-конспиративном тумане.

— А если я буду свидетельствовать как парень?..

Обсудить этот вариант мы не успели, потому что у Натана и Анаэля одновременно сработали артефакты связи. На прием нажал Натаниэль. Внимательно выслушав, он вежливо поблагодарил за что-то и пообещал, что всех предупредит.

После чего как-то очень пристально посмотрел на Фредо и уточнил:

— Ты же секундант Адама, верно?

— Да, — Фредонис заметно напрягся, да и я тоже.

— Что ж, ставлю тебя в известность, что секундантом Эззелина будет твой отец. Он только что уведомил ректора о своем прибытии.

— Не к добру… — высказался от всех нас Ниммей.

— Вот уж точно, — Адам даже подскочил, потом снова уселся и предложил Фредо: — Может, откажешься? Уверен, они что-то задумали…

— Кто от чего откажется? — поинтересовался вошедший в блок Чез. Вместе с ним пришли Жан и Роджер.

— Что у нас плохого? — чуть отодвинув стул вместе со мной, чтобы было посвободнее, Роджер плюхнулся рядом и оглядел нас всех так, словно это его пригласили поговорить.

Натаниэль вновь пересказал ситуацию с Обероном и Эззи, только теперь чуть подробнее. Ну и повторил, что хитрый Эззелин пригласил секунданта со стороны.

— Ребекка Лоппи? Сейчас уточню у отца… — Чезанно уже положил руку на артефакт связи, но Анаэль отрицательно помотал головой:

— Нет, ни слова никому из Сената. Ни про девушку, ни про то, что мы завтра полетим навещать твои семейные развалины. Твой отец скорее всего ни в чем не замешан, но он может сказать кому-то, а тот еще кому-то… И в итоге мы приедем как раз к похоронам этой Ребекки, если она все еще жива.

Чез, поскрежетав зубами, выпустил артефакт и согласно кивнул:

— Девчонка и развалины никуда не денутся. Давайте лучше про дуэль подумаем.

— Что тут думать? — презрительно сморщился Адам: — Никакой тайны из того, что мой секундант — Фредонис, я не делал. Так что этот альтернативно одаренный мог десять раз озаботиться и подсуетиться…

— Я понимаю, что Фредо будет немного неприятно стоять рядом со своим отцом во время дуэли, но вы же не только из-за этого переживаете? — поинтересовалась я, глядя больше на местных.

— Есть необязательный пункт в дуэлях, — как только Адам начал говорить, я сразу вспомнила о той дуэли, в которой сама участвовала секундантом. И точно, именно этот пункт и был озвучен: — Когда один из секундантов признает результат дуэли недействительным, то он обязан вызвать второго дуэлянта, а тот не вправе отказаться. Я настоял на этом условии на всякий случай, зная удивительные способности Эззелина в плане создания гадостей ближним, — мы все дружно, не сговариваясь, одобрительно кивнули. — То есть если вдруг каким-то чудом он сумеет победить меня, то уж Фредонис с ним точно справится, как с младенцем. Но теперь, если я выиграю, есть возможность, что мне придется сразиться с лэром Веккьони, и тогда роль младенца достанется мне. И опять же, если Фредо решит вызвать Эззи на повторную дуэль, то тот имеет право попросить сразиться своего секунданта… что вообще неприемлемо, как мне кажется. Отец против сына…

Глава 2-12 (49 день, 5 день осени)

— Значит, надо заменить Фредо… — начала я.

Но тут Фредонис, взяв мою руку, очень нежно поцеловал пальцы, заставив меня застыть, замолчать, покраснеть и позабыть на время, кто я и где… Все как обычно.

— Прости, Рин, но вряд ли Адам захочет меня оскорбить своим недоверием, — фраза прозвучала как вежливый намек, заставивший всех сразу расслабиться. — Незачем кому-то еще влезать в эту почти семейную дуэль. Мой отец был первым моим учителем, но с тех пор прошло много времени, так что будет даже любопытно выяснить, превзошел ли я его или мне еще есть куда развиваться, — а потом, глядя мне в глаза, шепотом, Фредо добавил: — Рин, не надо пытаться за меня решать мои проблемы, если я тебя об этом не попросил, пожалуйста! Не потому, что ты — женщина и моя жена, а потому, что я — мужчина.

Отмерев, я немного обиженно кивнула, но тут Фредонис снова поцеловал мою руку, и… обижаться резко перехотелось. В конце концов, никто ведь даже не поинтересовался, что сам Фредо думает по этому поводу.

— Что ж… Значит, завтра у нас день родственных встреч. Сначала мы с Чезом посещаем его родню, потом родня Фредониса посещает Академию, — констатировал Анаэль.

— А сейчас нас ждет родня Сальваторе, — вспомнила я. — Надеюсь, сегодня обойдемся без горячих семейных сцен.

— Хочешь сказать, что вчера была битва девочек в грязи, а я все пропустил? — расстроенно поинтересовался демон. — Нельзя так разочаровывать своего короля, саламандрочка. Сегодня у меня билеты в первом ряду!..

Но в итоге во двор мы спустились втроем — я, Фредо и Адам. Остальные пошли в столовую, добывать нам ужин.

Когда я увидела поджидающих нас брюнетку и рыжую под присмотром Сальваторе, мне стало немного не по себе. Поэтому я отозвала мужа-многостаночника в сторону, чтобы выяснить:

— Не мое дело, конечно, но почему эти двое, а не Моника? Она же давно рвется…

— Именно поэтому, — нахмурившись, произнес Сальваторе. — Я не люблю, когда мои женщины пытаются что-то решить за моей спиной. Я позволил вернуть магию Адриане, не став ее наказывать за привлечение посторонних в наши личные дела, только потому, что прекрасно понимаю ее страх за ребенка. А еще, благодаря вмешательству посторонних, мои жены могут теперь ходить без вуалей… и Карла снова прекрасна.

Голос мужчины, когда он говорил о Карле, заметно дрогнул. Об Адриане, беременной его ребенком, он рассуждал гораздо спокойнее.

— Но Моника, мало того что опозорила меня своим поведением, так еще и попыталась вернуть себе магию в мое отсутствие, — в карих глазах светилась уверенность в своей правоте. — Мы успешно выживаем только потому, что мои жены беспрекословно меня слушаются. Иначе мне было бы сложно о них заботиться и оберегать их от опасности. Обычно мои женщины все понимают, но иногда они слегка забываются, и тогда приходится их немного наказать. Немного! — подчеркнул Сальваторе. — Вы вернете магию Монике, но завтра или послезавтра… Когда вам будет удобней. Надеюсь, это поможет ей понять свою ошибку.

Пока мы разговаривали, во дворе появилась Адвара. Так что я просто развернулась и подошла к девушкам.

Внутри меня бушевал ураган эмоций.

Самое странное было в том, что я понимала Сальваторе. В этом мире и в их ситуации беспрекословное подчинение и вера действительно могли служить залогом выживания. И то, что Моника его опозорила…

Я вспомнила реакцию парней на ее поведение и попыталась выдохнуть злость на все происходящее. Просто спокойно выдохнуть, а не дыхнуть пламенем…

Он привык заботиться о своих женщинах. Он делает это много лет. Он согласился вернуть им магию. Он хороший муж… Любящий…

Да, любящий! Как Сальваторе смотрел на Карлу!.. А как сражался в паре с Реджиной?.. Ведь даже согласился взять девушку с собой, под свою ответственность… И все девушки его уважают и, по-моему, любят…

Все равно меня раздражало такое отношение. Раздражало, как бы я ни пыталась заставить себя его понять. Да, все правильно… но, и-ить, неправильно! Или все же правильно, но меня бесят слова? «Немного наказать»… Р-р-р-р-р-р! Она жена, а не ребенок!..

Помалкивающий у меня за спиной Фредонис, слышавший весь наш разговор с Сальваторе, решился отвлечь меня от злобных мыслей:

— Рин, а как бы поступили в вашем мире?

Закусив губу, я на пару мигов задумалась, а потом решила:

— Давай сначала сделаем дело. Мне надо подумать.

Думала я долго… Все время, пока разрезала узлы у пухленькой смешливой брюнетки Сабрины, которая постоянно хихикала и ойкала, утверждая, что ей щекотно.

По-моему, щекотно было Фредонису, потому что эта девушка тоже оказалась не только водяная, но и воздушная. Правда, в этот раз выброс воздуха не оказался для нас сюрпризом — Сальваторе заранее сводил своих жен в деканат и выяснил с помощью артефакта процентное содержание магии у всех троих, даже у Моники.

Думала я о вопросе Фредо и когда разрезала узлы у рыжеволосой Джорджианы. Эта девушка стояла спокойная, серьезная, я бы даже сказала — строгая… И если Сабрина, когда все закончилось, радостно охнула, потом ойкнула, потом вскрикнула и кинулась на шею Сальваторе, то Джорджи сначала поблагодарила меня, Адвару, Адама и Фредо. И только потом, пошатываясь, сделала несколько шагов в сторону мужа и упала бы, если б он ее не подхватил.

Думала, любуясь всеми переливами синего в волосах у Фредониса и глядя в его темно-синие, как море, глаза…

— Знаешь, мне изначально сложно представить ситуацию, когда мужчина в моем мире имеет право решать за женщину, возвращать ей что-то свое или нет. С беременностью понятно — ребенок общий, ответственность общая, решают двое. Но с магией…

— То есть у вас вообще невозможна ситуация, когда женщина полностью зависит от мужчины?

Мы вроде бы довольно часто разговариваем о моем мире, но Фредо все равно так искренне удивляется, когда натыкается на факт женской самостоятельности. Наверное, ему было бы проще верить, что я такая особенная и для своего мира тоже.

— Даже если женщина сидит дома с ребенком и не работает, она получает поддержку от государства и полностью от мужчины не зависит.

— То есть государство содержит женщин вместо их мужчин? У вас очень богатая страна, — Фредонис прижал меня вплотную к стене, спрятав ото всех. В темноте мы стали почти незаметны, тем более редкие дворовые деревья тоже помогали нам укрыться от посторонних взглядов.

— Наверное…

Как-то раньше я об этом не задумывалась. Мне казалось вполне естественным, что последние месяцы беременности и первые три года жизни малыша женщины сидят со своим ребенком и получают на специальные карточки пособие от государства. И по этим карточкам они могут оплачивать покупки кроватки, колясок, памперсов, детского питания, игрушек… Покупать детские лекарства в аптеке. Платить за врачей, которые не входят в бесплатную страховую программу, но рекомендованы педиатром.

На самом деле, я вообще об этом всем как-то мало задумывалась.

Бесплатный детский сад, бесплатная школа, бесплатный институт. И потом работать. Все — работать.

Хотя понятие «содержанка» у нас есть. Та, которую содержит муж… или любовник. Была у нас соседка — содержанка.

Я попыталась представить, как бы поступил с ней ее мужчина. Вспомнила, как она всегда спешила домой, чтобы успеть к его возвращению, как несколько раз он отчитывал ее прямо на лестничной площадке, как она бежала за ним в дождь, чтобы вернуть…

— Знаешь, — я обняла Фредо за шею и поцеловала его рядом со скулой, потом лизнула… и уткнулась ему в плечо, чтобы уже оттуда, немного глухо продолжить: — По-моему, все зависит от того, любовница это или жена, сидящая с его детьми. Если жена, бросившая работу ради их общих детей, значит, он должен уважать ее желания, понимаешь? Она — его, он — ее. И тогда наказание за непослушание — это… нечестно! У них равная ответственность в семье, у нее — за детей и дом, у него — за финансы. Они все равно равноправные. Как можно наказывать того, кто тебе равен? А вот если она — любовница, содержанка, которая его ублажает в постели, а он ей за это платит, тогда — да, наверное… Не знаю!..

Фредонис обнял меня и прижал к себе, словно спрятав от этих непонятных мыслей. Совершенно точно я была уверена только в одном — надо очень сильно доверять кому-то, чтобы согласиться от него зависеть. Очень сильно! А здесь мужей выбирают отцы…

И у жен Сальваторе выбора практически не было — или умереть, или довериться единственному мужчине, который был рядом. Но раз он столько лет о них заботился, значит, их доверие оправдано? К тому же, у него тоже выбор был очень условный. Мог же бросить тех, кто ему не нравился, отправить обратно к родным? Мог, но не стал. Так что я не вправе его осуждать… Для этого мира и в той ситуации, в которой они все оказались, он поступил очень благородно.

И-ить, хоть сто раз это повтори, а все равно обидно за Монику… Может быть потому, что я постоянно пытаюсь представить на ее месте себя.

Фредо, словно услышав мои мысли… То есть почему «словно»? Наверное, почувствовал отголоски моих эмоций и спросил:

— Рин, а как бы ты себя повела на месте Сальваторе?

Я замерла, глядя в бездонно-синие глаза, и вновь задумалась. На месте Сальваторе…

— Не знаю… Мне было бы все равно, в какой последовательности они себе магию возвращают! У меня нет желания всех контролировать.

— Да? — Фредо улыбнулся. А я уставилась на его губы, и в голове осталась только одна мысль… одна…

И-ить! Сегодня же надо еще с Эззи разобраться!

— Представь, как бы ты себя чувствовала, если бы я вернул себе магию, пока тебя не было рядом, — прошептал мне Фредонис на ухо, наклонившись близко-близко, так что его дыхание щекотало мою кожу, и снова отстранился.

— Устроила бы большой скандал, — признала я. — Или обиделась!..

— Просто ты не можешь меня наказать. Но в тот момент тебе бы очень хотелось, признай это, — темно-синие глаза поблескивали, уголки рта подрагивали, едва сдерживая улыбку, и в голосе звучала… не насмешка, нет… просто Фредо откровенно забавлялся, поддразнивая меня.

— Я бы устроила скандал! — упрямо, хотя и немного обиженно, буркнула я. — И попыталась бы объяснить тебе, что ты не прав! Без всяких там «две недели без сладкого» и «постой в углу, подумай, какой ты плохой мальчик!»… И, кстати, о плохих мальчиках! Нам надо поговорить с одним таким… по душам.

Глава 2-13 (49 день, 5 день осени)

Сначала мы сходили в столовую, отдышаться и поужинать.

Разговаривать с Эззи надо было без свидетелей, поэтому мы рассчитывали подкараулить его на лестничной площадке, когда он пойдет спать.

Хорошо, что Ниммей уже успел добыть еду мне и Фредо, а Агата с Робби позаботились об Адаме. Не то чтобы Робби был в восторге от наличия постоянного третьего компаньона, но драк между парнями больше не было. Агата очень ясно демонстрировала, что Роберто — это муж, любимый и единственный, а Адам — друг… надежный, верный друг.

Анаэль и Натан уже поужинали и удалились куда-то по своим королевским делам. За столом, кроме Нима, Робби и Агаты, нас поджидали Фонзи и Ксирономо, а еще — Тимка.

— Ты опять на русалку похож, — хмыкнул домовенок, полюбовавшись на Фредониса. — Как все прошло?

— Нормально, — увидев полную тарелку макарон, я неожиданно поняла, что очень сильно проголодалась. И через пару мигов уже с набитым ртом выдала: — Сальваторе — деспот!

— Деспоты своим восьми женам магию не возвращают, — фыркнул Тим. — Подозрительный он, это да.

— Деспот, — настояла я. — Тиран и деспот. Но у него на это есть причины, которые я понимаю, но желание разбить о его голову что-то тяжелое все равно не исчезает.

— Поварешку дать? — хихикнул Тимка. — Баронскую, в алмазах!..

— Спасибо. Кулаком обойдусь, драконьим… — я сыто зажмурилась и отодвинула от себя тарелку.

— Сейчас посидим… и пойдем… Объект еще ест? — и я оглядела столовую в поисках Эззи.

Объект как раз тоже доедал, так что надо было торопиться. Мы должны были не преследовать, а поджидать в засаде, так что в общежитии нужно было оказаться первыми.

— Мы с вами, — Фон и Кси тоже встали из-за стола. Ну да, они же тоже огневые маги, так что нам всем, кроме Робби и Агаты, в одну и ту же башню.

— А мы пока пойдем во дворе погуляем, — Роберто подмигнул Фредонису: — Если вдруг кому-то понадобится помощь целителей, без проблем… Зовите.

В легком адреналиновом предвкушении, перешучиваясь и изредка оглядываясь, не идет ли за нами Эззи, мы прошлись по коридорам, поднялись по лестнице и на нужной нам площадке наткнулись на поджидающий нас сюрприз.

— Студент Рин, вы этажом ошиблись?

Горестно вздохнув, я помахала рукой Фону и Кси, с мрачными лицами отправившимся вниз, к себе. Тимошка тоже неожиданно объявил, что ему пора к Абангу, и побежал вниз по ступенькам.

Просто сразу стало совершенно ясно, что наша затея незаметно пообщаться с Эззелином провалилась.

— А вы нанялись в охранники к Буджардини?

Я уставилась на Демо, сидящего на перилах и словно поджидающего нашего появления, как на врага.

— Считайте, что я здесь для того, чтобы уберечь вас от необдуманных поступков.

— Мы просто хотели с ним поговорить! — так и тянуло от злости стукнуть кулаком по этим самым перилам. — Он задумал что-то плохое!

— Именно поэтому здесь сижу я, а вы, студент Рин, пойдете спать. Спокойной вам и вашим друзьям ночи.

Очень хотелось сказать что-нибудь в ответ. Возмущение просто бурлило и кипело. Но я героически сдержалась… сдержалась… сдержалась!..

— И вам не волноваться. Надеюсь, вам принесут матрас с одеялом. Или вы так и проведете ночь, как феникс на жердочке?

И-ить… ладно, почти сдержалась.

— Приятно, что вы так обо мне беспокоитесь, — Демо почти дословно повторил слова Фредо, сказанные не так давно.

От воспоминаний и от интонации, с которой это было сказано, щеки у меня тут же запылали. А от прилива крови в голову мозг заработал и сумел взять под контроль начинающееся словоизлияние. Так что, опустив голову, я быстро пробормотала:

— Вам тоже спокойной ночи…

И побежала наверх, на свой этаж.

— Как ты думаешь, нам уже пора ревновать? — раздался за моей спиной голос Нима.

Я так торопилась, что обогнала мужей, поэтому пришлось притормозить, чтобы лучше слышать — интересно же.

— С чего вдруг? — в голосе Фредо тоже прозвучало любопытство.

— Ящерица почти не спорила! Демо сказал спать — и она пошла спать! Интересно, это ментальный гипноз, или все же нам пора ревновать?

— Это уважение к своему преподавателю, — обернувшись, пояснила я.

— То есть преподавателя ты уважаешь, а мужей нет?

— Пойдемте спать, а?! — пользуясь тем, что в холле этажа было пусто, я обняла Ниммея, поцеловала и, взяв за руку, потащила к нашему блоку.

— То есть ты не будешь сидеть и ждать, пока Демо устанет и уйдет, чтобы прокрасться в комнату Эззи и удушить его подушкой? — с наигранным возмущением Ним затормозил под дверью и обвиняюще уставился на меня.

— Не буду, — я улыбнулась и, открыв дверь, затолкнула к нам в блок сначала одного мужа, потом затащила за руку второго. — Мне кажется, Демо сидит там не просто так.

— И ты совершенно права, — сегодня меня на руках до кровати донес Фредонис. И, поцеловав, принялся раздевать, стараясь кидать мою одежду примерно в одну кучку. — Потому что, пока ты пререкалась, я успел заметить Хамона, крутящегося у блока Эззи. Так что, пусть и не законно, но ментальное сканирование будет произведено.

— Приятно, когда преподаватели мыслят так же, как и ты, да еще и действуют с опережением, — хихикнула я, уже совершенно голая, стоя на кровати и наблюдая, как раздеваются мои мужья.

Странно, но в этот раз даже стыдно не было, хотя обычно все же тянуло прикрыться… Сейчас же я стояла и любовалась, какие они у меня оба красивые… И… разноцветные… то есть разные!..

Но темно-синий рядом с рыже-красным…

Ним первым уловил мой настрой сначала пошалить и, завалив меня на кровать, сцепил мои руки за спиной и принялся целовать… плечи, позвоночник… предплечья… запястья… поясницу.

— Щекотно… щекотно же!.. — я отбивалась, захлебываясь от смеха и от возбуждения. Но как только к Ниммею на помощь пришел Фредо, смеяться мне уже расхотелось…

Когда двое мужчин целуют твое тело почти одновременно, нежно-нежно, едва касаясь губами и обжигая своим дыханием, то внизу живота плавно-плавно разгорается дикое желание…

Я лежала на боку, между этими двумя сексуальными садистами… извивалась, как змея, крутилась, пыталась обхватить Фредо ногами за бедра, чтобы притянуть к себе… или захватить Нима руками, чтобы удержать, прижаться к нему задом, почувствовать его возбужденный член между моих ягодиц…

— Все… Ну все уже! Ну пожалуйста, уже все… Ни-и-им…

Умолять Фредониса по имени я не решалась, даже ничего не соображающая от возбуждения, почти не замечающая, как тихо постанываю от желания…

Еще немного, и я накинусь на них сама, потому что сил терпеть уже нет!..

Зато какое же наслаждение, когда они оба вошли в меня, по очереди… медленно. Слишком медленно!.. Но как же приятно чувствовать их двоих в себе, ощущать их руки на теле, их поцелуи. Пламя внутри меня разгоралось все сильнее, все жарче… ослепляя и заставляя стонать от удовольствия.

Две пары рук удерживали меня за бедра, а пара членов плавно двигалась во мне… Хотя я так хотела быстрее… намного быстрее.

Но медленно разгорающийся пожар внизу живота внезапно вспыхнул ярко-ярко, заставляя все тело сначала напрячься, как струна, а потом расплавиться, растечься… раствориться между двумя самыми любимыми мужчинами в этом мире.

А потом мы уснули, как обычно переплетясь руками и ногами… Ночью мы расползлись по кровати, потому что долго лежать, плотно прижавшись, было безумно жарко, а утром нас снова тянуло друг к другу, как магнитом.

Наверное, надо было не только поменять землю, но еще хоть как-то намекнуть Груту, что именно я бы хотела увидеть. Но я совершенно позабыла и о земле, и о Груте, и об Але…

Поэтому сначала мне снился лес и поющая ильринка, а потом в мой сон ворвалась моя способность к ясновидению… или просто я слишком много сегодня бродила по пещерам.

Потому что снился мне старый-старый дракон… нет, все же драконица… она лежала в темноте и в полной тишине… нет, не совсем в тишине — где-то рядом слышен был звук капающей воды… монотонно-раздражающий звук… Но драконица спала. Спала достаточно крепко… И вдруг ее глаза распахнулись, и она уставилась на меня до боли знакомым взглядом:

— Алмаз! Мне нужен алмаз феникса!.. Принеси мне алмаз!..

Вскрикнув от испуга, я проснулась и пару мигов полежала, приходя в себя… Сердце стучало в груди, словно пытаясь вырваться. Я вроде бы сама дракон, рядом со мной двое драконов, а все равно испугалась!.. И от неожиданности, и от сходства этой старой драконицы с Фредонисом.

И-ить, наверное, все синие драконы немного похожи между собой, это нормально!.. Но страшно.

А главное, она так требовательно смотрела на меня, словно была уверена, что я знаю, где этот алмаз!..

И едва я успокоилась, как по всей Академии загромыхало утро.

Сегодня у меня был маленький юбилей — пятьдесят дней в новом мире. Не то чтобы повод для гулянки, но для самой себя я отметила… Почти два месяца, как я здесь. Освоилась, привыкла, вышла замуж…

Еще немного — и все, что было со мной раньше, в моем мире, станет казаться сном.

Расплакаться я себе не позволила — времени на рыдания у меня точно не было.

У нас на сегодня по плану путешествие в гости к Чезу, сразу после завтрака. Сначала в его замок, потом на развалины старинного семейного гнезда. А вечером — дуэль Адама и Эззи, и до нее надо успеть пересечься с Демо и выяснить, что они с Хамоном узнали о планах этой мелкой говняшки.

Так что никаких слез!..

Просто я устала жить в постоянном напряжении, вот и накатило. Как накатило, так и откатит. На крайний случай у меня есть Тимка с поварешкой и антиблажином. Вот к нему и схожу после дуэли, если силы будут. Но, скорее всего, он сам придет и пару бочонков прикатит, чтобы отметить победу Адама. А в том, что Адам победит, я даже не сомневаюсь!

Глава 2-14 (50 день, 6 день осени)

Ниммей, стоя босиком в одних трусах, хмуро сверлил взглядом умывальник, следя, как вода вытекает из крана и убегает в слив… То, что этой водой положено умываться, он, очевидно, забыл. Пришлось напомнить!..

Но едва я прикоснулась холодными пальцами к его плечам, как Ниммей резко обернулся, зажал большим пальцем кран и направил струю ледяной воды прямо на меня… И-ить!

Издав возмущенный вскрик, я ринулась мстить…

Спустя несколько долей в ванной было мокро, скользко, холодно… и только тогда я заметила подпирающего косяк двери Фредо, с задумчиво-серьезным лицом наблюдающего за нами.

— Не хочешь присоединиться? — храбро предложила я, чувствуя, как под его взглядом внутри вновь разгорается вчерашнее пламя возбуждения пополам со стыдливостью.

Фредонис молча нарисовал какую-то руну, заставившую всю воду в ванной собраться в один большой переливающийся шар, повиснувший в воздухе. Но едва эта шаровая молния помчалась в мою сторону, я выставила вперед ладони и указательным пальцем правой руки небрежно выписала руну захвата.

Водяной шар мгновенно оказался укутан огнем и полетел обратно к Фредо, но тут его увидела Слойка, тоже решившая зачем-то посмотреть, чем мы тут занимаемся. Не знаю, что там произошло в ее големовском мозгу, но она ринулась навстречу шару…

В итоге, перетянув как магнитом на свой верхний огненный слой упаковку моей бомбочки, Слойка занырнула в ее водяную часть и, успокоенная, выкатилась из ванной, по пути потеревшись о плечо Фредо.

И-ить, хитрая какая!.. Ведь теперь Фредонис сможет ее гладить, потому что сверху она уже не огонь, а вода!..

— Кажется, у вас сперли оружие буквально из-под носа, — заржал Ним.

Проходя мимо, он положил холодную руку сзади мне на шею.

— И-ить! — растяжки, чтобы пнуть его пяткой по заднице, мне хватило!

Правда, потом мне пришлось отбиваться от роя маленьких огненных искорок…

Фредо предусмотрительно отступил в коридор, пропуская Ниммея, и только затем направился к раковине, чтобы тоже взбодриться.

Хорошо, что не надо торопиться на тренировку. Учитывая огромное количество планов на сегодня, нам разрешили ее пропустить, так же как и занятия. Но завтрак мы дружно решили не пропускать — неизвестно, как там все обернется в замке Чеза…

В гости отправлялись три дракона, то есть мы, два короля и сам Чезанно. Не хотелось зависеть от междупортальных средств передвижения, поэтому на каждого бескрылого полагался один крылатый.

Чез, и так не слишком веселый и общительный, сегодня был еще более мрачен. По-моему, еще со вчерашнего вечера, с того самого мгновения, когда Анаэль запретил ему сообщать отцу о нашем появлении, он больше ни разу не улыбнулся. Злился, наверное…

Но я полностью одобряла решение Темного Величества. Если отец Чезанно во время общего сбора не удержался и похвастался наличием у них в доме мемуаров предка, тайных мемуаров! И тем самым навлек на замок нападение грабителей… То, узнав про девушку Аля, он тоже кому-нибудь что-нибудь сболтнет, и мы действительно приедем на похороны этой таинственной Ребекки.

Как и положено аристократам, у рода Рандаццо был портал неподалеку от замка, охраняемый «личной гвардией» — небольшой группой вооруженных мужчин, больше похожих на крестьян, чем на военных. Но чтобы поднять шум, их, наверное, хватило бы…

Увидев Чеза в нашем элитном обществе, один из них рванул в сторону замка. Чезанно пришлось громко гаркнуть, вернуть гонца обратно и объяснить, что никого предупреждать о его появлении не надо.

Оставив озадаченных крестьян и дальше охранять портал, мы направились по широкой дороге к воротам замка.

К Надзихару я привыкла, дворец более-менее тоже пережила, но теперь меня поджидало очередное потрясение. Не понимаю, почему мой мозг, смирившись с существованием такой огромной крепости, как наша Академия, опять впал в состояние удивления при виде еще одной реконструкции средневековья. Надо почаще выезжать в гости, а то собственного замка я тоже испугаюсь…

Перейдя по мосту через ров, мы уперлись в огромные двустворчатые ворота. Правда, долго стоять нам не пришлось — их тут же гостеприимно распахнули нам навстречу…

— А как сюда проникли грабители?! — недоумевающе поинтересовалась я. — Здесь же проход на первый уровень — задача не из легких.

— Мост не поднимался, сколько я себя помню, — пояснил Чез. — А еще есть черный ход для слуг. Грабители проникли через него.

Тут нам навстречу выбежала девушка и с радостным вскриком кинулась Чезанно на шею. Я не сразу сообразила, что это Лана. Выглядела она совсем как местная. И дело было не только в одежде и прическе… Взгляд, жесты, поведение… Ничто не выдавало иномирную попаданку.

Явись ко мне с утра мой парень с друзьями, я бы начала засыпать его вопросами, выяснять — надо ли накрывать на стол, будут ли они завтракать или только чаю попьют. Когда у меня в квартире неожиданно появлялся Сашка, я всегда пыталась вытряхнуть из него кучу подробностей. Опять же — надолго или так, мимо проходили… Любопытно же!

Может, Лане и было интересно, но она помалкивала, глядя на Чеза влюбленно-преданным взглядом, словно собачка ожидая его команд. По крайней мере, лично я видела все происходящее именно так, и от этой картинки тирания и деспотизм Сальваторе слегка померкли. Его жены на него так не смотрят!..

— Распорядись насчет чая в зеленый зал и найди одну прислугу, — вот и команды начались. — Как зовут ту девушку? — с этим вопросом Чезанно почему-то повернулся ко мне.

— Ребекка Лоппи…

— Вот пусть ее найдут, быстро и незаметно, — Лана кивнула, но не ринулась выполнять приказ, а продолжала стоять. — Отец дома? — ясно, пока не было команды «марш», надо ждать… вдруг хозяин еще что-то спросит.

— Нет, лэр Маурицио во дворце…

Я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Все же здешние имена иногда такие… забавные.

— Хорошо, можешь идти, — как я понимаю, это и было «марш».

После этих слов Лана тут же помчалась в замок, выполнять пожелания мужа.

— У тебя такой неодобрительный взгляд, — прошептал мне на ухо Фредо. Анаэль и Ниммей благоразумно помалкивали, но переглядывались и косили в мою сторону очень недвусмысленно.

— Не люблю, когда с женой обращаются как со служанкой, — огрызнулась я. — И не надо меня успокаивать тем, что я не видела, как здесь обращаются с прислугой!

— Но ты же и правда не видела, — Фредонис улыбнулся и осторожно сжал мои пальцы: — Присмотрись, разве жена Чеза выглядит несчастной?

Я упрямо фыркнула. Да, в Академии, без Чеза, Лана выглядела забитой и забытой… А еще мне вдруг вспомнилось, как Чезанно без раздумий готов был шагнуть за ней в магический огонь, причем когда они были в ссоре. Но еще я помню ее в деканате, счастливую и довольную жизнью… М-да, как раз после нескольких ночей с Чезом.

И-ить, ладно, представим, что я ничего не понимаю в чужих семейных отношениях, и лезть в них, пока меня не попросят, не буду. Меня же бесит, когда кто-то лезет оценивать наши? Значит, и самой надо помалкивать. Зато теперь я уж точно Сальваторе деспотом не назову — есть пример покруче!..

Никаких дворецких нас не встречало, но и раздеваться-разуваться оказалось не нужно — как вошли в сапогах, так в них по винтовой лестнице и потопали. Ковровых дорожек тут тоже не было, но зато на стене висели портреты, больше похожие на фотографии — мыслесканы в полный рост и в красивых рамах.

Зеленый зал находился на втором этаже, довольно далеко от парадной лестницы. Он действительно был зеленый — вместо портретов стены в нем были обтянуты зеленой тканью, на полу красовался зеленый ковер с аляповатыми ярко-желтыми цветами то тут, то там… Стулья тоже были обтянуты зеленым, а на столе красовалась зеленая скатерть.

Кто-то из хозяев слаб до зеленого…

Едва мы расселись, у меня начались галлюцинации — мне показалось, что ткань на стенах пошла волнами, потом подул легкий ветерок, защебетали птицы… И вот мы уже сидим в лесу, на цветочной поляне. Даже осязание стало подводить, а оно у меня драконье, надежное! Но я действительно чувствовала аромат травы и цветов.

— Осатанеть! Почему во дворце никто так не прогнулся?! — искренне возмутился Анаэль. — Когда со всей этой демиургово- охотничьей ботвой разберемся, потребую оформить допросную как дома. Чтобы огонек жарил, в котлах бурлило, и лава раскаленная брызгала… Иех, прямо ностальгия накатила!..

Тут в комнату, несколько портя антураж, заявились трое слуг с подносами на колесиках — такие же были и во дворце. Не совсем как в столовых моего мира, но все равно удобные и слегка контрастирующие со средневековой атмосферой.

Раз есть тележки на колесиках, значит, где-то должен быть пандус… или лифт?.. Нет, последнее — слишком круто…

Еще не закончили накрывать для чаепития, как появилась Лана в сопровождении девочки… ладно, девушки лет шестнадцати, не старше.

Испуганно поглядывая на нас всех, девушка изобразила что-то похожее на реверанс с поклоном и замерла, ожидая команд хозяина. И-ить, кажется, во мне не только феминистка, но и революционерка внезапно проснулась. Только этого не хватало!.. А ну всем спать — мы тут герцоги, нам повезло!..

— Ты знакома с Альбано Рокко? — допрос решил вести разностальгировавшийся Анаэль.

— Да, лэр… это мой жених… бывший, — едва слышно пролепетала девушка.

— А почему бывший? — влезла я, как единственный представитель второй заинтересованной стороны, то есть Аля.

— Мы… мы расстались, — девушка скосила взгляд на Лану, стоявшую рядом, словно ища у нее поддержки.

— А по чьей инициативе?

Мне правда интересно! И пусть все на меня смотрят сурово-прожигающе и осуждающе!.. Я вам не собачка дрессированная, а дракон, причем даже не цепной. У меня с королем высокие отношения… и он, кстати, единственный, кто тоже с интересом ждет ответа.

Ну ладно… на самом деле, с осуждением на меня смотрит один Чезанно, остальные просто спокойно ждут, когда я удовлетворюсь и успокоюсь.

— По моей… — снова едва слышно пролепетала девчонка.

Я с возмущением уставилась на нее, потом с надеждой посмотрела на Анаэля. Потому что иначе мы так и будем в час по чайной ложке, а я от такого звереть начинаю…

Демон смешно надул губы и изобразил на лице изумление, смешанное со скептицизмом, в переводе на общечеловеческий означающее: «Надо же, ты доверяешь мне продолжать допрашивать это запуганное чудо?».

— Подробнее!.. — вот вроде спокойно сказал, а мне все равно захотелось сразу поделиться историей всей своей жизни, начиная от падения с кроватки в семимесячном возрасте.

Девушке — тоже, поэтому она активировалась и, можно сказать, что защебетала… только едва слышно и постоянно запинаясь.

— Просто Альбано… он в деревне… в нашей… а я тут, с пятнадцати… тетушке помогаю… и меня лэр Маурицио… и получается, что я как бы порченная… а Аль хороший… зачем ему такая?.. Вот и…

Даже сидя на другом краю стола, я услышала, как у Чезанно заскрипели зубы. Лана тоже почувствовала недоброе и ринулась к мужу. Так что Чез как раз встал и сделал шаг к Ребекке, когда на нем повисла его жена, тоже не очень членораздельно твердящая про то, что девушка не виновата, она просто запуталась, она никого не соблазняла, она тут вообще полы в подсобках моет, где бытовой магичке лень убираться…

Да, все же чувствуется, что Лана — не местная. Оправдания она придумывала явно не для этого мира. Здесь вроде как женщин в соблазнении мужчин обвинять еще не додумались.

— Ты беременна? — аккуратно освободившись от испуганной жены, Чезанно уставился на еще более напуганную Ребекку.

— Нет… То есть да… То есть… я без претензий!.. Лэр Маурицио обещал позаботиться о ребенке, а меня пристроить в жены кому-нибудь… достойному… — судя по гораздо более длинной заминке перед последним словом, девушка и сама не очень верила в то, что ей повезет с замужеством.

— Чез… она не виновата!.. — снова начала причитать Лана.

— Замолчи, без тебя вижу, — рыкнул на жену Чезанно. —Виноват отец, обрюхативший поломойку, вместо того чтобы взять любовницу из приличной семьи. Так опозорить мать!… Теперь же это… эту… теперь же ее надо под опеку и позаботиться о…

Чез снова уселся на стул и зло уставился в одну точку.

— Я могу идти, лэр? — через пару долей, прошедших в полной тишине, Ребекка, шмыгнув несколько раз носом, храбро рискнула напомнить о себе.

— Нет, — снова активировалась я.

Возможно, эта девушка была наша последняя надежда получить какую-то информацию, только я не очень представляла, что надо спрашивать. Поэтому решила играть в открытую:

— Аль почему-то считал, что у вас могут возникнуть неприятности.

— А вы знакомы с Альбано? — девушка умоляюще посмотрела на меня: — Не говорите ему про меня! Он хороший, он захочет на мне жениться!..

— Не захочет, — мрачно пробурчал Анаэль и уже погромче повторил мой вопрос: — Неприятности у тебя были?! Перед нападением на замок?!

— Перед нападением, — девушка растерянно заморгала глазами и вдруг расплакалась: — Я так и знала… Знала, что это все из-за меня!.. Я не хотела говорить!.. Не хотела!.. Только он так на меня смотрел, словно все узнал!.. А я только подумала!.. А он…

— Отставить макать капитана! — теперь уже рыкнула я, внезапно вспомнив старый детский мультик.

— Нет, лэр, он не капитан, он из гвардии, но не капитан, а маг. Он сюда перед самым нападением приезжал, вместе с дядей Альбано.

— С каким дядей?! — я почему-то сразу на Оберона подумала, даже испугаться успела, поэтому от страха выкрикнула этот вопрос звонким, почти девичьим голосом, но тут же сделала конспиративно-мрачное лэровское лицо.

— Так дядя Альбано во дворце… лакеем… при лэре Маурицио. Вот они вместе и приезжали, что-то забрать. И к тетушке моей зашли, а тут я… А тетушка давай меня бранить, а они: «Раз перед богатыми ноги раздвигаешь, может, знаешь, где у них деньги хранятся?»… А лэр Маурицио один раз при мне тайник открывал, бумаги какие-то хотел достать… Я и сказала, что про деньги ничего не знаю, а про себя про книгу с камнями подумала… Я только подумала! А этот маг сразу так посмотрел, словно все понял.

— А про книгу с камнями откуда знаешь? — чуть ли не подпрыгнул вместе со стулом Чезанно.

Я же истерически пыталась в голове уложить события по временной шкале.

Девяносто первый день лета — у нас в Академии собирается Сенат и командующие гвардией. Ни лакеев, ни гвардейских магов там не было, совершенно точно. Зато там болтливый лэр Маурицио хвастается, что у него дома хранятся мемуары предка… О камнях на книге он вряд ли упоминал.

Девяносто третий день лета — мы находим тело Аля, пролежавшее в лесу пару суток. То есть убили его в тот же день, но…

— Так ваш отец ее вынимал, чтобы сундук с бумагами достать. Еще на вас ругался… Что вы ее не задвинули подальше, чтобы не мешалась.

— Когда этот маг приезжал? Какой был день лета, когда к вам приезжал этот маг?!

И-ить, хорошо, что я далеко от этой Ребекки, а то бы сейчас схватила ее и начала трясти, чтобы быстрее отвечала!..

— Не помню… — снова едва слышно залепетала девчонка. — За полдюжника где-то, — и радостно уточнила: — Да, тетушка как раз с утра наливку на новый год сделала…

За полдюжника…

Замок попытались ограбить в местный новый год, на девяносто шестой день лета. А про книгу им стало известно на девяностый день, то есть за день до общего сбора в Академии.

Получается, что отец Чезанно проболтался дважды, сначала не отследил и покрутил книгой перед любовницей, а потом уже во время правительственных посиделок.

Зато теперь у нас был надежный кандидат в свидетели — дядюшка Аля. Потому как, когда Натан сделал из воспоминаний Ребекки мыслескан гвардейского мага, его одновременно опознали и Лана, и Чез. Это был именно тот «везунчик», который под шумок пытался выкрасть книгу с мемуарами и сразиться с дедушкой Чезанно. Конечно, на крайний случай можно было вырыть то, что от него осталось, и допросить, но лучше начать с живых…

Глава 2-15 (50 день, 6 день осени)

— Тетушка, дядюшка… — хмуро пробурчал Анаэль. — Давай упорядочим родственные связи. Тетушка — твоя? — и демон в упор уставился на Ребекку. Та молча закивала. — Отлично. Дядюшка твоего бывшего?

— Да, дядюшка Альбано. Они с тетушкой… — девушка замялась и покраснела.

— Твоя родственница подсказала своему любовнику, что ты спишь с моим отцом, а потом друг ее любовника ментально считал твои мысли, так? Он тебя касался при этом? — это очухался Чезанно. И-ить, хорошо так очухался… Про тетушку как сообщницу я даже не задумалась.

— Да, — румянец на щеках Ребекки стал еще ярче. Она принялась теребить руками передник, потом поправила выбившуюся из прически прядь черных волос…

— И твоя родственница его не остановила?

— Нет, — помотала головой девушка.

— Значит, надо брать сразу двоих!.. Одновременно, — Анаэль связался с капитаном, завещанным бывшим королем как лицо, достойное доверия, и поручил задержать дядю Аля.

Чезанно, Натан и Лана, в качестве прикрытия, чтобы не спугнуть заранее, отправились за тетушкой. А я, демон и Фредо остались охранять Ребекку.

— У Альбано все хорошо? — девушка уселась на стул, который ей галантно вынес в центр комнаты Фредонис, одернула платье и посмотрела на меня, в упор.

Пока я раздумывала, как правильнее преподнести ей новость, что Аль теперь мой мотоцикл, хотя и ненадолго, наступила тишина. И эта тишина все сказала за меня… Потому что когда все хорошо, не молчат, отводя взгляд.

— Что с ним?! Он жив?!

— Теоретически — нет, практически — его душа все еще в этом мире, — ответил за меня Анаэль. — И его душа осталась потому, что тебе грозила опасность. Так что вспоминай, не падала ли ты последнее время с лестницы, или, может быть, тебя чем-то пытались отравить?.. Тебя должны были попытаться убить даже не потому, что твоему другу что-то там послышалось перед смертью, а потому что это логично. Ты слишком много знаешь.

— Нет, лэр, я не падала с лестницы. Но мне недавно было очень плохо, я чуть сознание не потеряла, только думала, это из-за беременности.

Мы все многозначительно переглянулись, а девушка, немного помолчав, продолжила:

— Лэр Рандаццо… — тут Ребекка решила, что не помешает уточнить: — Отец лэра Маурицио… Он что-то искал в кладовой, а нашел там меня. Принес наверх, вызвал целительницу… Он хороший, хоть и старый. Я пообещала, что назову сына в его честь, ведь он нас спас…

После этого снова наступила пауза, долей на пять-семь… Говорить не хотелось.

Мы-то, наивные, думали, что это какой-то заговор, секта, фанатики, борцы с фанатиками… А это, получается, был обычный грабеж! Грабеж, ради которого дядюшка убил собственного племянника, а тетушка… уверена, что тетушка!.. попыталась отравить беременную племянницу.

Люди иногда бывают такими сволочами, что даже противно!.. И на их фоне шантажист Эззи начинает восприниматься как маленький скромный полевой цветочек.

Хотя мы еще не знаем, что эта ромашка задумала против ректора, но все равно сомневаюсь, что у него получится развернуться круче, чем у этой компании.

— Девчонке очень повезло, — постукивая когтями по столу, негромко произнес Анаэль.

— Повезло?! — возмутилась я. — Она беременная, никому не нужная, жениха убили, ее саму чуть не убили… Кому она нужна в этом мирке, с незаконнорожденным ребенком?

— Чез найдет ей мужа, — уверенно заявил Фредо. — Не переживай, он не позволит своему брату вырасти в бедности. Да и старый лэр Рандаццо позаботится о внуке.

— Брат, внук… А о ней кто-нибудь подумает? — и я махнула рукой в сторону еще больше притихшей Ребекки. — Она сама еще ребенок.

— Рин, ей найдут достойного мужа, который сможет позаботиться о ней и о ребенке…

И-ить, как же бесит!.. «Достойный», «позаботиться»… Ей любви хочется, а они!.. Или это мне хочется, чтобы у нее была любовь?..

— Альбано убили? — вдруг спросила Ребекка. — Он теперь возродится, как мечтал?

— Пока еще нет, — немного раздраженно отмахнулась я…

Просто еще не придумала, как ей сказать про душу Аля в мотоцикле. Или…

Может, им дать встретиться?..

Убиться плеером! Мой жених — мотоцикл!.. Нет!.. Или да?..

Дурацкая привычка решать за других чего бы они хотели. Значит, спрошу у Аля…

И-ить, и меня тоже переклинило в патриархальном направлении?..

— Его душа еще в этом мире, — повторила я слова Анаэля.

— А я могу… поговорить с ним?..

— Наверное, — я встретилась с девушкой взглядом и отвернулась. Глаз очень зачесался… Оба глаза.

Тут в зал вернулся Натан, вернее — заглянул, призывно махнул рукой своей темной половине и исчез. Вслед за демоном устремился Ним. Фредо сначала проводил взглядом своего брата по жене, потом оценивающе посмотрел на меня и Ребекку и тоже смылся.

Убиться плеером! А я уйти не могу, потому что страшно бросать девушку одну!.. Пришлось подключаться к фредотрансляции…

На самом деле правильно, что я осталась сидеть в зале, с чаем, фруктами и выпечкой. Я даже своей напарнице по заключению предложила присоединиться. Но она отказалась…

Конечно, не очень вежливо хрустеть яблоком, в то время как рядом человек очень старается не плакать, но зато помогает абстрагироваться. Ну не рыдать же нам с ней вместе?..

Нет, мне и ее, и Аля до слез жалко!.. Но гораздо больше совместного рыдания хочется совместного мордобоя. И кандидаты еще выжившие в наличии имеются. Причем папе Чеза тоже так и тянет… между ног!.. Я бы по такому случаю даже туфли на шпильке надела!..

Интересно, у остальных моих друзей отцы такие же гавнюки, как у Фредо и Чезанно? А может, круче?.. А вдруг ребята со временем тоже такими станут?.. Чез уже сейчас иногда на звание первого козла в команде претендовать может.

Так, ладно, что у нас там по фредотрансляции новенького?

Парни обсуждали доставку пленных в Академию, для допроса. То есть уже не обсуждали, а осуществляли.

За дядюшкой во дворец были отправлены Медо, Фонзи и Ксирономо, а за тетушкой к нам заглянули Жан и Роджер. Вот как раз происходила передача родственницы Ребекки в надежные руки…

— Служанку тоже надо забрать, — предложил Жан.

— Хорошая мысль, — согласился с ним Чез…

Я отключилась от прямой трансляции, схватила со стола небольшую миску с фруктами, заодно накидала туда пирожков, печенья… конфеты тоже вкусные оказались… и всучила все это ничего не понимающей девчонке.

Когда же в зал вошли парни, я подтолкнула Ребекку к Роджеру и попросила:

— Заприте ее со Славкой, он за ней присмотрит.

— Может, еще мотоцикл твой к ним закатить, чтобы не скучали? — съехидничал тот в ответ.

— Будет забавно, — внезапно совершенно серьезно отреагировал Анаэль. — Так и сделайте.

А едва несколько удивленные Роджер и Жан удалились, захватив с собой двух женщин, демон связался с помощью артефакта с Хамоном и попросил его озаботиться прослушкой.

— Пусть пощебечут между собой, вдруг узнаем что-то интересное, — пояснил он специально для нас. — А нам пора любоваться красотами развалин.

До развалин межпортальной связи не было, так что пришлось лететь, подхватив троих бескрылых. Я выбрала Анаэля, хотя Чезанно и был с виду полегче. На самом деле он, как маг воздуха, тоже мог передвигаться довольно быстро и со свистом, но всей толпой было спокойнее, что ли… Да и дорогу знал именно Чез.

По пути я громко рассуждала вслух, чтобы демону было не скучно.

— Вот смотри, этим троим подворачивается отличный вариант ограбить замок и спереть книгу с камнями. Зачем они на следующий день, вместо того чтобы реализовывать свою мечту, прутся к Академии?

— Не к Академии, а к пещере! Это важно, саламандрочка! — перекрывая свист ветра, уточнил Анаэль.

— Да, к пещере… И что там делает Альбано? Он не в заговоре с ними, он вообще не знает, что они там, он уверен, что дяди там не должно было быть! И тут раз — и семейная встреча. Подземная река в пещере с медовыми берегами?

— А откуда ты про реку в пещере знаешь? — заинтересовался Анаэль.

Пришлось рассказать и про пещеру, и про реку, и про сон, заодно уж… А то с этой беготней чуть не забыла.

— Алмаз феникса? Я, кажется, знаю, что это за алмаз!.. — обрадовал меня демон. Но тут мы начали опускаться.

Да, это были именно те развалины, на которых танцевала девушка-феникс в другом моем сне. Поляна, усыпанная большими камнями, покрытыми мхом. Лестница со сколотыми ступеньками, уходящая в небо и обрывающаяся на высоте где-то метрах в пяти-шести от земли. Осыпавшиеся стены, окруженные колючим кустарником.

— И что мы тут ищем? — недовольно поинтересовался Чезанно, усевшись на один из валунов.

И-ить, если бы я знала…

— Побудьте здесь, а я полетаю вокруг, — предложила я. — Где-то же тут поблизости должен быть замок некроманта.

— Я с тобой, — объявил Анаэль и помахал перед нами коробкой-артефактом. Драконий сканер.

— Если змей прячется где-то тут, мы его найдем, — гордо заявил он. — Полетели!..

Почему-то я так верила, что стоит мне оказаться на этих развалинах, как сразу все станет понятно, меня озарит какое-нибудь видение, или привидится какое-нибудь озарение… Вроде не так давно меня назначали ясновидящей, но именно эту загадку я рассчитывала отгадать с помощью своих новых способностей. Просто потому что другого способа не было!..

Два миллиона лет… Это ж прорва времени!.. Странно, что в этом мире вместо динозавров уже были люди, маги и драконы…

— Вернись немного и поверни налево… На мужское лево, а не женское!.. Да, здесь. Можешь зависнуть? Датчик зашкаливает…

— Давай опустимся?

— Знаешь что… Я планирую умереть от старости, как это не пошло звучит для демона, так что порхай вокруг с загадочной мордой. Может быть, тебя примут за тучку…

Я последовала совету и принялась кружить над еще одними развалинами. Странно, а говорили, что род некроманта сохранился… или он просто переехал? Как и род феникса… Его-то по легенде извели под корень, а выясняется, что Чезанно их дальний потомок. Значит, где-то бродят потомки некроманта…

— Осатанеть! Сваливаем, саламандра! Со свистом!.. Сигналь своим, конец ностальгии! Валим, валим, валим… Ната-а-а-ан! Сверкай на это всей своей ангельской мощью!..

Глава 2-16 (50 день, 6 день осени)

Я мчалась на самой максимальной скорости, на которую была способна, но все равно жопой… и не только ею, а всем телом, от ушей до кончика хвоста, чувствовала страшный, раздирающий душу в клочья ужас, от которого немели лапы, удерживающие Анаэля, накатывала слабость, мешающая размахивать крыльями.

Но, сжав зубы, я неслась вперед, вцепившись когтями в плечи Темного Величества, совершенно невеличественно матерящегося в небесном пространстве.

Два других дракона кружили над развалинами, готовые в любой миг кинуться мне на помощь и отвлечь внимание преследующей меня твари.

— Давай, ящерица! Поднажми! Давай!

А на обломанной сверху лестнице стоял Натаниэль, ослепляюще прекрасный в своем ангельском обличии. Стоял и ждал, пока я спикирую вместе с Анаэлем в лапах…

Оказавшись на земле, демон тут же помчался на помощь напарнику.

А я, на всех скоростях пропахав лапами поляну, обернулась, пару раз стукнулась о камни, кувыркаясь и перекатываясь, подскочила, побежала за Анаэлем, повисла на нем и потащила его к большой свалке камней, у которой нас поджидали взволнованные Чезанно, Пауль и только что опустившийся синий дракон…

Это оказался вход куда-то под землю. Возможно — погреб… или что там еще полагается приличным замкам? Плевать…

Если бы демона пытались удержать парни — он бы освободился быстрее. Со мной, висевшей сзади у него на шее и отчаянно орущей ему в ухо, чтобы не мешал Натану делать свое дело, справиться было сложнее. Эти несколько мгновений, пока он раздумывал, как бы меня аккуратнее скинуть, возможно, спасли нам жизнь…

— Забери ее! — грозный рык Анаэля Фредонису совпал по времени с ослепляюще белым светом, жарким и прожигающим до самых внутренностей, изгоняя оттуда липкий ужас. Не знаю, как демон, а я бы не пережила, если бы находилась в эпицентре этого свечения!..

Приземление красного дракона с ангелом в лапах я скорее услышала, чем увидела. Посадка явно была сделана вслепую, с грохотом, стуком, громкими матами… И тут же возле нас оказались бледный Ним и сероватый Натан.

— Едрить, ящерица! Ты что-то не то нашла!.. Скажи ему, что мы будем еще два миллиона лет считать, пусть снова спрячется!..

Мы стояли вокруг пещеры и смотрели в глаза древнему кошмару. Огромной змее, темно-синей, с белыми и черными кругами на шкуре… Ее постоянно двигающийся раздвоенный язык был размером с мое туловище… А глаза… Жуткий замораживающий взгляд!..

И-ить! У меня ноги словно приросли к земле.

Я понимала, что надо кидаться в бой, чтобы подороже продать свою жизнь, но сил не было.

Так… Сейчас я соберусь… Сейчас!..

Первым атаковал Ниммей, я взмыла следом за ним, вместе с Фредо и Натаниэлем. Но тут же увидела, как и Анаэль, рыча от злости, помчался через поляну на этого монстра…

— Пси-и-и-их! — заорала я и ринулась вниз, чтобы подхватить демона и вновь взлететь. Из-за этого огненные плети хлестанули змея не по хвосту, а чуть выше. Тогда я принялась кружить вокруг монстра, а демон стегать его своими хлыстами… Отчаянно, зло, мстя за те несколько долей ужаса, который мы пережили, пытаясь спастись бегством.

— Прекратите! Оно только растет!.. — проорал ментально Ним, тоже кружащий рядом и поливающий змею огнем.

Чудовище поглощало магию, как и то… предыдущее. И-ить! И что делать? Природниц с нами нет!..

Да, свет Натаниэля ослабил монстра, он растерял стремительность, с которой преследовал нас, но с каждым мгновением силы возвращались к нему обратно и уворачиваться от него было все сложнее… а задумываться о том, что произойдет, если эта тварь ужалит, совершенно не хотелось.

Главное, эта тварь жрала магию… Любую, кроме ангельской!..

— Прячьтесь, я еще раз оглушу ее светом! — приказал Натан, устремляясь к разрушенной лестнице.

— И башкой вниз рухнешь! — рыкнул болтающийся у меня в лапах Анаэль. — Ты уже вот-вот грохнешься!..

— Утрамбуете в Пауля и унесете отсюда.

— А если эта тварь поползет за нами? Чуть дальше — деревня!.. — это в разговор влез Фредонис, ловко увернувшийся от змея и успевший царапнуть его лапами.

— Смотрите! — закричал с земли Чезанно, привлекая наше внимание. — Оно не может проникнуть за стены!..

Сначала я не очень поняла, что именно Чез хотел сказать, но, приглядевшись, увидела — тварь и правда словно натыкалась на стены замка… развалившиеся, кое-где исчезнувшие полностью, где-то возвышающиеся над лестницей со стоящим на ней Натаном.

Странно, что мы раньше этого не заметили. А ведь змея не трогала Пауля и Чезанно, не набрасывалась на Натаниэля… Она охотилась только за нами!..

Опустившись вниз, мы замерли, наблюдая, как чудовище стучится в только ему видимое ограждение, шипит, злится… но не может ничего сделать!..

— Очешуеть!.. — выдохнул Ним, искоса поглядывая на змею. — Как выбираться будем?

— Может, ее достанет таранить лбом воздух? — предположил пока еще Пауль… и вот теперь — Натан.

Я с сочувствием заметила, как у парня побледнела кожа, появились тени под глазами, взгляд изменился… Сверкающая ангельская мощь действительно была мощной, и теперь наш коронованный ангел настолько ослаб, что это отразилось на его носителе.

— Вечером я должен быть в Академии, — напомнил Фредо.

Внезапно подскочивший Анаэль стремительно ринулся к почти разрушенной стене и принялся размахивать драконосканером, действительно зашкаливающим — лампочка светилась так, что даже мне, стоявшей за пару десятков метров, было видно.

— Ни черта не понимаю, — объявил демон, вернувшись. — Вам не кажется, что оно слишком тупое? Даже если не со мной сравнивать, а с кем-то менее разумным…

— Ты прав, — Ниммей, какое-то время понаблюдав за поведением змеи, согласно кивнул. — Похоже, снова иллюзия!..

— Странно, что она так уважает границы моего замка, — нервно фыркнул Чез.

— Угу… Плюнь в нее, пусть ползет на место, — мрачно хмыкнул Анаэль и вдруг, оживившись, предложил: — Точно! Капни на него своей кровью и отправь обратно! Вдруг поможет?

Натаниэль как-то очень загадочно посмотрел на демона, но промолчал. А Чезанно действительно направился к разрыву в стене…

— Сверху удобнее, — Фредонис, обернувшись, взмыл в небо, подхватил Чеза и полоснул его по плечу когтем. Я и Ним тоже взлетели, чтобы было лучше видно.

Испачкав пальцы своей кровью, Чезанно принялся размахивать рукой, обрызгивая змея…

Время будто остановилось. Ним парил в воздухе, я вяло размахивала крыльями, крутясь на одном месте…

Фредо нарезал круги вокруг змея, уворачиваясь от его огромной морды, размером с самого Фредониса… А в лапах у него болтался Чез, брызгающий кровью на монстра.

И там, куда попадали капли, кожа монстра начала с шипением пузыриться и лопаться…

— Получи-и-и-илось! — завопила я радостно и чуть не кувыркнулась в небе от счастья.

— Проваливай откуда пришел, урод! — храбро заорал Чез, тоже заметивший, как действует его кровь на чудовище…

И змей начал меркнуть, будто кто-то крутил настройки яркости и четкости…

Когда иллюзия полностью исчезла, мы посыпались вниз и какое-то время просто лежали на спине, глядя в небо…

— Осатанеть, весело погуляли…

— Главное, по-прежнему ничего не понятно, — хихикнула я.

— Зато мы теперь точно знаем, что я — феникс, — нервно рассмеялся Чез.

— Ладно, пора в Академию, — Фредо с трудом оторвал себя от земли и тяжко вздохнул: — Лететь никуда не хочется!..

— Дуэль, Адам, Эззи, твой отец… — перечислила я основные причины, ради которых надо было напрячься и заставить себя снова взмыть в небо.

Вроде бы и не сражались нормально, но страх тоже забирает силы, оставляя противную липкую вялость вместо приятной удовлетворенной усталости от победы.

Нет, мы все же выиграли, прогнали чудовище… Мы храбро пытались с ним драться, даже понимая, что это мог быть наш последний бой. Мы придумали, как его победить… Анаэль придумал… Но удовлетворения от победы не было.

Мы старались не задумываться, но все подсознательно понимали, что чуть не погибли от иллюзии!.. А что с нами будет, если столкнемся с самим монстром?..

— Время обедать! — поторопил нас Ниммей и героически взлетел, подхватив лапами Натана.

За ним взмыл Фредо с Чезанно и потом я с Анаэлем…

Вернувшись в Академию, я первым делом рванула в блок, потому что вдруг нестерпимо захотелось встать под теплый душ, намылить тело и стоять под горячими струями, чувствуя, как стекает пот, страх, воспоминания о пережитом ужасе… Как в слив утекают несколько мгновений тоски и отчаяния, когда я собиралась с силами, чтобы ринуться в бой, не веря в нашу победу. Это были самые страшные мгновения… Адреналин почти весь вышел, чувство самосохранения скулило и рыдало, разум метался в поисках выхода, а перед глазами извивался огромный страшный змей…

Растеревшись огромным махровым полотенцем, я вылезла, постояла на полу, глядя на себя в зеркало… оделась и побрела в столовую.

Мы придумали, как избавляться от его иллюзий, значит, найдем способ, как уничтожить его самого. Главное — верить и не поддаваться панике.

Да я и не паникую… Просто откат от пережитого. Просто надо бы поспать, но некогда… Скоро дуэль Адама и Эззи. Надо успеть пообедать, найти Демо и Хамона, выяснить, что задумал Эззелин… Еще всего лишь середина дня!.. Всего лишь середина дня… А я устала так, словно уже вечер, причем поздний…

Глава 2-17 (50 день, 6 день осени)

В столовой меня уже ждали мужья, короли, остальные ребята и обед.

— Ну?! Демо с Хамоном что-то рассказали? — я пододвинула тарелку к себе поближе и заинтересованно оглядела всех.

Обсуждать утренние события я была не готова, к тому же участвующие наверняка уже пересказали отсутствующим, как мы сегодня повеселились. Поэтому хотелось спокойно поговорить о простых привычных гадостях.

— Помалкивают, — тяжело вздохнул Фонзи. — Но сказали, что с дуэлью все уладили, будьте спокойны, и все такое. Обещали потом рассказать.

— Ясно… — я тоже тяжело вздохнула и скосила взгляд на Фредо.

Тот несколько демонстративно проигнорировал мою тактичную попытку выяснить, произошла ли уже встреча двух Веккьони, и если да, то как именно.

— Ним?.. — вопросила я ментально у второго мужа.

— Пока ты духовно восстанавливалась, мы кружили по столовой, так что семейных объятий и проклятий еще не было, — ответил Ниммей мысленно, а вслух добавил: — Лопай скорее, ящерица, у нас до часа Икс двадцать долей осталось, а ты еще в супе ковыряешься.

Осознав намек, я начала ковыряться в супе активнее… Потом съела несколько ложек чего-то смутно напоминающего грибную селянку — смесь картошки, грибов и какого-то странного соуса, тормознуто-острого. То есть сначала съедаешь ложку, а потом через пару мигов у тебя во рту и желудке все вспыхивает, и ты по инерции заедаешь следующей ложкой, с тем же эффектом. На четвертой я поняла, что с меня хватит, и быстро доела суп. Сразу стало легче… Особенно после того, как я все это запила чаем.

— Все, я готова! Можем идти в зрительный зал!

Адам и Фредо направились на задний двор, а все остальные — на второй этаж седьмого корпуса, смотреть реалити-шоу.

Папаша Фредониса ничуть не изменился за те семнадцать дней, что мы не виделись. Все такой же самоуверенный гад с презрительной мордой. А рядом с ним Эззелин, как мутновато-бракованное отражение. Вот ведь странно — сын родной не так похож, как брат жены… Не внешне, а вот этим вот внутренним излучением презрения массового поражения.

Убиться плеером, какие мы гордые орлы, принудительно загнанные в курятник!..

Я прилипла к окну между Нимом и Тимом, пришедшим поддержать друга. Соседнее слева окошко оккупировали Роджер, Чез и Жан, на подоконнике справа устроились Фонзи, Кси, Робби и Агата. Короли выбили себе право присутствовать во дворе.

Наблюдателем от нас был Демо, от Эззелина — бывший дипломный руководитель Фредо, Пэскуэлино. Такое впечатление, что это лэр Веккьони его пригласил, откуда еще у Эззи связи с некромантами?

Ну и до кучи присутствовало два целителя, на случай, если победа в дуэли достанется слишком дорогой ценой.

Приоткрыв форточку, чтобы было лучше слышно, я уселась на подоконнике так, чтобы спиной облокотиться на Нима, и приготовилась наблюдать за победой справедливости.

Адам и Эззи сошлись, поприветствовали друг друга и скрестили мечи снизу, ударив почти одновременно. Тогда Эззелин замахнулся сверху, а Адам опять отбил снизу… Сверху справа, сверху слева… Эззи атаковал раз за разом, а Адам словно вальсировал, танцуя с мечом вокруг противника. Одна нога постоянно немного впереди, то левая, то правая. Поворот — смена опорной ноги, поворот… Меч тоже танцевал в его руках — то снизу по диагонали, то снизу по дуге, то сверху… Я прямо залюбовалась!..

— Во выделывается! — восхищенно воскликнул Фонзи и от избытка чувств толкнул в бок Ксирономо. — Видал?! Как по учебнику!.. Издевается!..

— Не издевается, а демонстрирует навыки боя, полученные у мастера Оберона, — поправил Жан.

— Измотай противника, и все такое? — усмехнулся Фон.

— Да там и стараться не надо, еще немного — и он сам на меч упадет! — рассмеялся Робби.

Пока парни веселились, я наблюдала за Эззелином. Просто в какой-то момент он принялся отчаянно вертеть головой в сторону третьего корпуса, словно ждал чего-то или кого-то. Но ничего не происходило, а Эззи, вместо того чтобы беречь силы, бездарно выложился на первых долях сражения, агрессивно нападая. И теперь инициативу перехватил Адам. Сейчас он не кружил в защите, а наносил удар за ударом, а Эззелин отбивался, только не легко, будто вальсируя, а с трудом, из последних сил, дыша, как загнанный зверек.

В принципе, так оно и было, но загнал себя Эззи сам… Как будто не рассчитывал на длинное сражение, а планировал закончить все быстро.

Отец Фредо тоже несколько раз кинул взгляд на третий корпус, потом нахмурился, затем слегка напрягся. Особенно когда в одном из окон появился Хамон и показал поднятый вверх палец. Так же как и в моем мире, здесь этот жест означал, что все задуманное удалось.

Наблюдающий за сражением Демо, заметив в окне друга, едва заметно улыбнулся.

Что ж, надеюсь, с нами потом поделятся тайными знаниями о происходящем…

И вот — победа! Честно заслуженная победа Адама!..

Побежденного осматривает целитель, кураторы обмениваются вежливыми фразами о том, что не имеют никаких претензий к ходу сражения, отец Фредо выдавливает сквозь зубы, что дуэль прошла честно…

Агата уже мчится через весь двор, чтобы повиснуть на шее Адама. Победителю перепадает поцелуй в щеку, и он сияет гораздо ярче, чем когда использует свои ангельские возможности.

Хмурый Робби тоже стоит на улице, потому что жена тащила его за собой большую часть пути, пока неслась вниз по лестнице. Наконец, устроив ревности временную асфиксию, Роберто подходит и жмет руку Адаму…

Ага, вот и Фонзи с Ксирономо… Дружеское похлопывание Фона по плечу может выдержать не каждый, так что я прекрасно понимаю мимику Адама. Хочется сразу проверить, целы ли кости…

Агата уже снова прижимается к Робби, трется об него щекой и что-то мурлычет ему на ухо. Судя по тому, что Роберто улыбается и обнимает жену, ревность повержена, все довольны.

Жаль, что мне нельзя тоже выскочить во двор и поздравить Адама. Просто вижу, как каменно-недовольная морда моего свекра каменеет еще больше. Но мы решили не провоцировать, во избежание скандала на всю Академию…

Так что я тихо сижу на подоконнике в компании Нима и наблюдаю сверху за всеобщим ликованием.

Даже Тимка сбежал радоваться вниз, ко всей остальной компании.

А я появилась только после того, как восстановленный целителями Эззелин в сопровождении своего секунданта покинул место проведения дуэли…

— Ты был бесподобен!.. — искренне похвалила я Адама, пожимая ему руку. — Интересно, что должно было произойти в третьем корпусе? — этот вопрос я задала стоявшему неподалеку и помалкивающему с таинственным лицом Демо.

— Должен был сработать таймер на записывающем заклинания артефакте, — ну надо же, здесь и такое есть! — Огненный шар, целью которого был лэр Буджардини. Естественно, обвинили бы во всем лэра Донати, — Демо кивнул в сторону Адама, — и тогда его противником стал бы лэр Веккьони. При такой расстановке сил справедливости пришлось бы смириться и уступить многолетней практике и опыту.

— К счастью, вы сумели это предотвратить!..

— К счастью, Хамон нашел этот артефакт у лэра Буджардини и поставил на нем отслеживалку, чтобы сегодня его можно было легко найти и обезвредить. Со второй нашей находкой так извернуться не получилось. Но благодаря прослушке, установленной в комнате лэра Буджардини, мы знаем, что именно планируется с этой находкой сделать.

— А что за находка?! — естественно, заинтересовалась я.

— Гораздо более мирная по сравнению с той, что сегодня утром нашли вы, студент Рин, — вроде бы подколол Демо, только посмотрел на меня при этом слишком серьезно.

Волнуется…

И-ить!.. Да уж, по сравнению с нашей с Анаэлем находкой любая другая окажется неопасной. Я нервно поежилась под сочувствующим взглядом любимого преподавателя.

Так как на практику по боевой магии я уже опоздала, да и вел ее сегодня Медо, а не Демо, внезапно выяснилось, что у меня есть свободное время.

Тело хотело снять стресс, душа — отметить победу Адама и то, что мы выжили после встречи с иллюзией змея… Разум начал пытаться проанализировать случившееся в развалинах, нетерпение хотело результатов допроса родственников Ребекки и Аля, а еще выяснить, как произошла встреча их самих. Любопытство просто до зуда стремилось узнать, что еще нашли Демо и Хамон в комнате Эззи… Предусмотрительность намекала, что было бы неплохо переделать часть дел, запланированных на завтра. Например, вернуть магию Монике…

Если бы в качестве дракона надо было выступать мне — даже задумываться не стала бы. И за Ниммея тоже бы не переживала. Но я не смогу предложить Фредонису полетать по двору, пока его отец не покинул Академию.

Ладно, предусмотрительность в сторону, любопытство не удовлетворить до вечера, результаты допроса тоже пока не выяснить… Единственный надежный источник — Анаэль, а он сбежал сразу, как только дуэль закончилась, захватив с собой Натана. Демо и Хамон тоже удалились. Так что будем радовать душу и поищем кого-то, с кем можно поразмышлять и побаловать разум.

Покутить по случаю победы Адама хотели все, особенно факультет целителей. Там вообще намечалась грандиозная попойка, куда нагло похитили самого победителя, Агату и Робби. Пришлось присоединиться к всеобщим гуляниям, проходящим в шестом корпусе, в аудитории прямо над лазаретом.

Кафедра целителей по малочисленности уступала только некромантам, восемь курсов и всего сто пятьдесят шесть студентов. Конечно, одной аудитории все равно оказалось мало, и мы временно снесли стены между еще двумя соседними…

Шум, гам, выпивка из заначек, закуска, притащенная из столовой, музыкальные артефакты, врубленные на всю мощь, танцы…

Да, цыплята отрывались по полной! Спустя долей тридцать-сорок они вспомнили про магическую дуэль с участием Агаты, уделавшей сразу двоих старшекурсников с воздушного факультета. И мания величия на всех алкогольных парах временно захватила большую часть целителей…

Устроившись с большим бокалом вина в уголке, подальше от всеобщего безумия, я улыбнулась Фредонису, обсуждающему что-то с Робби и Роджером, помахала рукой Ниму, шумно веселящемуся в компании Тимки, Фона и Кси, подмигнула Агате, отбивающейся вместе с Адамом от окружающих их поклонников… И вдруг услышала голоса, внизу, прямо подо мной.

И-ить! Я же сижу над кабинетом ректора, и мне, как дракону, плевать на всякие магические звуконепроницаемые барьеры, а еще я могу напрячь свой драконий слух… Да, ректор и лэр Веккьони!.. Ну надо же, как я удачно присела вина попить.

Глава 2-18 (50 день, 6 день осени)

Разговор между двумя благородными лэрами уже вошел в стадию, когда обмен взаимными любезностями закончился.

Лэр Веккьони с легким налетом пафоса сожалел, что в последнее время обстановка в Академии оставляет желать лучшего. То первокурсники гибнут, попав под жернова разборок между ангелами и демонами… Причем при прошлом ректоре ничего подобного не происходило. То посторонние бегают по Академии и друг в друга огнем кидаются… Это он о Славке и втором охотнике, ненавязчиво так. То студенты против воли преподавателя сложные запрещенные ритуалы выполняют… Ага, а это он по собственному сыну попрыгал, молодец!

И правило не принимать работать в Академию тех, у кого есть родственники в Ордене, тоже нарушено. То, что молодой человек, являющийся родственником преподавателя, оказался охотником, а они скрывают от посторонних свою причастность к Ордену, лишь показывает, что проверка проводилась небрежно.

— Членов Сената уже несколько дней трясет, они переживают и не доверяют собственному отражению, так вы их запугали поисками предателя, а он все это время был у вас в Академии и обучал студентов искусству владения мечом!..

И-ить, я чуть бокал не раздавила от волнения, так нервничала, пока ректор и лэр Веккьони ругались из-за мастера Оберона.

Но дальше стало еще веселее!.. Оказывается, часть родителей против того, чтобы их дети учились вместе с драконами. И многих студентов наличие рядом огромных диких животных напрягает. Поэтому вскоре в Сенат будет направлена петиция с требованием создать оборотням отдельный загон для обучения. Для всех! И для тех, кто уже научился оборачиваться, и для тех, кому здесь незаконно возвращают магию и наверняка продумывают способы, как и из них сделать драконов.

А еще вскоре все узнают, что Академия и Сенат используют гвардию и боевых магов не для оказания поддержки героям, охотящимся за опасными монстрами, а для того, чтобы противодействовать им, спасая противоестественных тварей, в смысле драконов!..

— Вы же понимаете, что я сумею правильно преподнести все это народу, и тогда у Сената не останется выбора. Им придется сместить вас с поста ректора.

Тут вежливость и выдержка на время покинули лэра Тестаччо:

— Идет война, сгорают целые деревни, гибнут дети!.. А вы интригами занимаетесь?!..

— Эта война не коснется приличных семей, чей род не замарал себя родством с драконами!..

— Ваш — замарал!.. — не сдержался ректор.

— Я срезал гнилую ветвь с семейного древа! — пафосно продекламировал мой свекор. — Но, несмотря на то, что я не одобряю нынешнюю внутреннюю политику Сената, я чту законы. Поэтому вручаю вам улику, которую нашел студент вашей Академии. И это тоже очень показательно!.. Он предпочел отдать ее мне, а не вам, своему ректору. Студенты не доверяют вам, лэр Тестаччо. А разбросанные по главной дороге к Надзихару артефакты для связи с врагами страны очень хорошо демонстрируют ваши способности поддерживать порядок в Академии в военное время.

Я едва сдержалась, чтобы не влететь в кабинет, размахивая лапами, хвостом, мечом… огненным сырцом… Так и тянуло гаркнуть, что ваш «студент» — шантажист, вор и вообще гад!..

Просто я понимала, что обвинение Эззелина не оправдает нашего ректора, скорее наоборот, еще лучше «продемонстрирует его способности поддерживать порядок в Академии». Особенно учитывая то, что именно я являюсь основной красной тряпкой для этого некромантского быка.

Не повезло Фредо с папой… Ох, не повезло!..

— Ящерица, — отвлек меня Ниммей, с загадочным лицом подсевший рядом, — у тебя частичный оборот. Драконьи уши, да еще шевелящиеся от напряжения, палят всю операцию.

— Ты тоже слышал, да?! — возмущенно поинтересовалась я. — Загон! Артефакты, разбросанные по дорогам! Оберон — предатель!.. Хорошо, что этот псих не в Сенате!..

— Он выражает мнение небольшой, но влиятельной группы аристократов.

Я даже подпрыгнула от удивления. Оказывается, хмурый Фредонис тоже сидел возле меня, только с другой стороны от Нима.

Похоже, я слишком увлеклась, перестав следить за происходящим. Перемещение мужей не отследила, превращение ушей не заметила…

И-ить, плевать на уши!.. Там внизу обсуждают такое… Такое!..

— И что теперь? Нас в загон, а лэра Тестаччо на пенсию?!

— Все зависит от решения Сената. Если мой отец сможет запугать средний класс и часть верхушки аристократии, то у нас будут серьезные проблемы.

— Значит, мы должны запугать всех раньше него! Сработать на опережение… И-ить, где Анаэль?!

Я выскочила из аудитории и помчалась искать королей. Но на вызов по артефакту они не реагировали, мой внутренний датчик слежения на них не срабатывал, так что, набегавшись по коридорам Академии, я в конце концов выдохлась и уселась во дворе, под деревом.

Там меня и нашли Ним и Фредо.

— Хватит загорать, осень уже, — Ниммей протянул мне руку, помогая встать. — Ректор устраивает большое тайное собрание.

О переговорах с отцом Фредониса на большом тайном собрании нам не рассказали, только сообщили, что одним из студентов Академии был найден Славкин артефакт для связи с охотниками, а артефакт Альбано был обнаружен у его убийцы. И, к счастью, ни одним из артефактов не воспользовались.

А потом Мухобой поделился с нами результатами допроса милых родственников Аля и Ребекки.

Эта история началась в стародавние времена, лет так семьдесят назад, когда будущий гвардейский маг, устроивший нападение на замок Чеза, учился в Академии. Именно тогда он пересекся с местными контрабандистами…

Да, в Хитхгладэ был такой неучтенный вид дохода среди низшей и средненькой прослойки населения. Как я поняла, местные аналоги полиции не сильно напрягались по этому поводу, потому что им платили налог с прибыли. Нет, конечно, прямо об этом Мухобой не заявил, но я же не совсем наивная дурочка… Контрабандисты во всех странах и во всех мирах выживают именно благодаря стабильно выплачиваемому налогу и шпионажу. А еще стараются не попадаться, даже мертвыми, потому что в этом мире это не повод избежать допроса.

Дядюшка Альбано присоединился к компании контрабандистов попозже, когда конкретно этой группе понадобился свой человек во дворце.

И все у этой бандитской группировки было банально, кроме одного — для перевоза контрабанды они пользовались не проторенными морскими путями, а подземными реками.

Именно поэтому на столе была разложена большая карта мира с прорисованными по ней подземными реками. И мы радостно на нее уставились, хотя даже моих знаний географии хватало, чтобы понимать — подземные реки не похожи на наземные. В основном это такие туннели, по которым течет вода, смешанная с песком и камнями. И как по ним можно перемещать что-то — непонятно!..

И тут-то Мухобой и выдал информацию, от которой у Нима внезапно случился приступ матанедержания. Оказывается, у этой конкретной группировки была неизвестно каким чудом попавшая им в руки карта пространственных туннелей.

То есть лично для меня — что туннели, что порталы, что наземные, что подземные… Но Анаэль с Нимом почему-то начали понимающе перемигиваться и подозрительно переглядываться. Так что пришлось прервать пересказ истории о контрабандистах и потребовать объяснений.

— Есть три вида магического пересечения пространства, — принялся отдуваться за всю эту компанию Натан, как более вменяемый. — Большинство порталов в Хитхгладэ построено на магии пронзания. Есть проторенный путь, и при портальном путешествии человек просто стремительно проносится по этому пути. Именно поэтому официальных порталов из страны в страну в этом мире нет — быстрый перенос через море невозможен. И именно поэтому каждый портал — это дорога в одном направлении, по проложенному пути, возможно, с пересадками. Но есть порталы Ордена, использующие магию демонов, пусть и слегка адаптированную.

До этого момента мне все было понятно, а местным — тем более. Я даже сообразила, зачем во дворце целый зал порталов — именно потому, что они работают как поезда и прут строго по проложенным рельсам, с остановками по желанию. А если надо свернуть — делаешь пересадку, переход изпортала в портал. И снова мчишь по имеющейся дороге…

— Порталы Ордена могут работать сразу в нескольких направлениях, потому что не пересекают, а перепрыгивают через пространство. Они опасней, потому что если ошибиться с расчетом скорости прыжка и градусом направления, можно выпрыгнуть в середине озера или на дне моря… Но если все рассчитать точно, то можно легко перенестись в другую страну. Мы прогулялись по нескольким храмам Ордена и изучили имеющиеся там порталы. Анаэль даже нашел на одном пульт управления. Так что мы точно уверены, что для них используется магия демонов.

Фредонис через зубы вдохнул, но больше никак не проявил свое отношение к связи демонов и Ордена.

— А подземные пространственные туннели использовали драконы, — продолжил Натан. — И тут срабатывает не магия ускоренного перемещения того, кто перемещается, а магия сжатия пространства.

— Понимаешь, ящерица, пространственные туннели могут делать только драконы, — решил наконец-то поучаствовать в объяснениях Ним. — Это как наша способность путешествовать между мирами. Если мы знаем дорогу от мира к миру, мы можем ее сжать и за один шаг перенестись.

— То есть ты можешь перешагнуть в мой мир? — я пристально уставилась на Ниммея, и тот отвел взгляд, но потом все же оправдался: — Возможно, и получится. Но только у меня, ты не сможешь. А главное, я не уверен, что смогу вернуться — ведь этот мир теперь закрыт.

— Тогда почему те драконы… Ну те, из другого мира… Почему они не переносились сюда? — попыталась я окончательно запутаться. — Зачем они в портал ломились?!

— Потому что не знали дороги. Это же логично, саламандрочка! — влез Анаэль. — Сначала даже дракону надо побывать в точках А и Б, чтобы потом сжать пространство. И по межмировым туннелям могут бегать только драконы, демоны и, возможно, ангелы. А вот по подземным — все кому не лень. Давайте, рассказывайте дальше! — и Анаэль уставился на Мухобоя таким обвиняющим взглядом, словно это не мы его прервали, а он сам замолчал и теперь утаивает от нас важную информацию.

— Самое интересное, что я впервые об этой карте слышу, — признался Сальваторе. — Возможно, настоятель Ордена знает чуть больше…

— То есть обычным охотникам о ней не известно? — уточнил Мухобой. — Эту карту наш допрашиваемый стащил из кармана одного из иностранных гостей его прежнего королевского величества. Говорит, что гость был из Тид се гладэ, но он не уверен…

— Вот ведь склерот мерзкий, перо ему в подмышку!.. — недовольно высказался Ним.

А Мухобой, убедившись, что мы вновь готовы слушать, вкратце пересказал, что было дальше.

Маг и его сообщник отправились принимать очередной груз, который им доставили именно в Гроскурскую пещеру. Такое вот печальное совпадение для Аля, в своих размышлениях о неудачной личной жизни забредшего примерно туда же.

Бандиты таскали свою контрабанду через туннель в другое место, но устали и решили выйти на свежий воздух по несвежим делам. А тут какой-то парень у костра сидит на соседней поляне. Пришлось его убить, не обращая внимания на родственные связи. Ну а дальше, ассоциативно, прямо над телом убитого вспомнили о девушке, с которой он встречался. Логично же, что ее тоже убить нужно, чтобы не разболтала никому о тех, кто у нее про тайник герцогский ментально узнал. А парень оказался влюбленным настолько, что его душа осталась витать над телом и в панике искать способ спасти любимую…

А дальше пошла череда совпадений не в пользу грабителей…

Правда, и Аля уже не вернуть, но Ребекке повезло. Только благодаря не нам, а старому герцогу, дедушке Чеза. Зато мы теперь имеем на руках карту подземных пространственных туннелей, один из которых ведет прямо в те самые развалины, откуда на нас напала змея-иллюзия, другой — в развалины родового замка Рандаццо. И все это прямиком через Гроскурскую пещеру… Кстати, через нее и во дворец попасть можно…

— Очешуеть! — выдохнул Ним. — Но я к этому червяку радиоактивному полезу только с Чезанно под мышкой. Как минимум со спреем с его кровью. Чтобы чуть что — прицельно в морду…

Глава 2-19 (50 день, 6 день осени)

Какое-то время мы, нервно веселясь, обсуждали различные планы проникновения в загадочные развалины, а потом, слегка успокоившись, решились наконец-то обсудить, кто что думает по поводу утренних событий.

Все, кроме меня, действительно более-менее расслабились. Просто они не слышали разговора отца Фредо с ректором, а еще они не так сильно переживали за Аля, как я. Не могу объяснить, почему меня так зацепила его смерть, но было просто до слез обидно за бедного парня…

Нет, ребята тоже ему сочувствовали, осуждали его родственника, даже девушку вроде бы немного жалели… Но только одну меня прямо трясло от ненависти к его убийцам, к которым я без всяких сомнений добавила и тетушку Ребекки. В конце концов, она попыталась убить племянницу, беременную, между прочим.

Думаю, Агата бы меня поняла. Сложно расслабиться под вечер, когда у тебя весь день встречи с монстрами. Кто-то был в маске, кто-то пугал иллюзией, кто-то даже не скрывался и не раскаивался… Но все они были монстрами!..

Только, к сожалению, Робби пришел без жены, так что пришлось злиться в одиночку, стараясь, чтобы это не мешало размышлениям.

— Итак! Первое, что мы имеем, это несовпадуху с легендой. Драконица перерезала не всех фениксов, часть осталась и каким-то чудом превратилась в Рандаццо. А так как род этот тоже довольно древний, если верить семейной букинистической реликвии, то вывод напрашивается какой? Ищите женщину! — принялся разглагольствовать Анаэль. — Причем смешение родов произошло до написания мемуаров, ибо предок Чеза пишет про разрушенное семейное гнездо, окутанное мрачными воспоминаниями. И одно из этих воспоминаний на нас сегодня напало…

— Да чтоб у него хвост узлом завязался… Воспоминание!.. — пробурчал недовольно Ниммей.

— Не думаю, что завязанный узлом хвост ему помешал бы, — тоже мрачно выдал Чезанно. — Я тут напряг отца и деда, но они оба не знают, кому принадлежат развалины, охраняемые этим змеем.

— Зато архивы помнят, — хмыкнул Анаэль. — Мы сегодня с Натаном и на допросах успели посидеть, и дуэль посетить, и в библиотеке покопаться. Итак!.. Змей охраняет старинный замок древнего некромантского рода, о котором упоминается в легенде. Герб этого рода — водяной меч, пронзающий пламя, похожее на распростертую по земле птицу. И род этот цветет и здравствует, только сейчас там в основном маги земли. Так что прав был старый завкаф, надо будет ему сообщить, что он действительно вычислил потомков легендарных некромантов. Умрет счастливым…

— А я так надеялся, что это шутка, — тяжело вздохнул Фредонис. — Но раз вы уже все проверили…

— Да уж, — протянул сочувственно Жан. — Но геральдика не врет. Правда, герб переходит по мужской линии, а дядя Эззелина по матери вроде более вменяем, чем его отец…

— Это вы сейчас о чем? — насторожилась я.

— О том, что мать Эззелина происходит из рода, у которого на гербе — водяной меч. Эззи еще всегда подшучивал, что довольно долго в роду его матери были водяные маги с даром к некромантии, а потом их вытеснили маги земли. И вот он встречается с водяным магом с даром некромантии… Такое вот забавное совпадение.

— Улет!.. Обхохочешься… — прокомментировал Ним признание Фредо.

— То есть Эззи знал, что у него в роду были драконы? — меня прямо передернуло от подобного лицемерия.

— Конечно нет, — искренне удивился Фредонис. — Мы про эту легенду не слышали никогда… — и тут он зло усмехнулся: — Представляю лицо отца, когда он узнает, что у него и вторая жена из рода, замаравшего себя связью с драконами.

— Да, лэру Веккьони опять не повезло, — хмуро согласился ректор, переглянувшись с Мухобоем. Думаю, другу он свой разговор с отцом Фредо пересказал… Так что оба про себя от души веселятся.

— Ладно, потомков мы знаем, и даже пользу от наличия в команде одного из них успели оценить. Может, и Эззи тоже на что-то сгодится? — предположил Ниммей.

— Осатанеть, как меня бесит, что наличие отгадок не помогает с решением загадок! — признался Анаэль. — А еще неясно, от чего отталкиваться! Еще алмаз этот…

— Что за алмаз? — оживился Ниммей.

Пришлось признаваться, что с утра замоталась, про сон забыла, а потом вспомнила и рассказала Анаэлю, после чего снова успешно забыла. А вот демон запомнил.

— Ты уверена, что драконица была похожа на Фредо? — принялся вытряхивать из меня подробности Ниммей. — С чего вдруг на него, а не на Эззелина?

— Знаешь, я как-то Фредониса с Вазелинкой не перепутаю даже во сне! — раздраженно фыркнула я.

— А с Чезом? — с ехидной рожей поинтересовался Анаэль.

— И с ним тоже!.. — уже окончательно разозлилась я.

— Ну и тогда у нас какой-то второсортный сериал получается, — тоже с не очень довольной рожей процедил демон. — Чез — потомок фениксов, гнусь самовлюбленная — потомок некромантов и, скорее всего, драконицы, то есть родня змея…

— А давайте мы устроим им родственную встречу, и тогда на одну проблему станет меньше, — предложил Адам. — Вы на кого ставите?

— Не смешно, — едва сдерживая ухмылку, пробухтела я, искоса поглядывая на хмурящегося Фредониса.

— Ну почему же… — задумчиво произнес Анаэль, уже привычно постукивая когтями по подлокотнику. — Можно пойти навестить змея через подземный туннель, а первым выставить его родственника. Вдруг иллюзия ему обрадуется, как родному? Не проверим — не узнаем!..

— Я против! — категорично заявил Фредо, заставляя меня слегка напрячься от легкого чувства ревности. — Подвергать Эззелина неоправданной опасности…

— Ты предлагаешь подвергать ей нас? Ринку?! — внезапно рассердился Ним. — Эззи не мальчик с улицы, а студент этой вашей Академии. Так что мы можем спокойно рисковать его жизнью ради спасения страны.

— Я пойду…

— И-ить, даже не сомневалась! — я решила, что пришло время и мне слегка психануть. — Давай, иди, если с тобой что-то случится — плакать не буду! Не успею…

Фредо с силой выдохнул, по-моему, даже слегка застонав. Потом, обхватив голову руками, застыл, как памятник… Конечно, тяжело выбирать между мной и Эззи, понимаю!..

Отшвырнув стул в сторону, я выскочила в коридор и побежала прочь… Нет, я понимала, что сама никогда не поступила бы так с Вазелинкой. По крайней мере, сначала спросила бы его согласия, а этот трус никогда не согласился бы пожертвовать собственной жизнью… Но…

Фредонис догнал меня буквально перед выходом во двор, резко схватив за руку, дернул на себя, затащил за угол, прижал к стенке, уставился мне в душу своими черными… нет, все же темно-темно синими глазищами…

— Рин! Рина! Это не его война… Он нас ненавидит!.. И подставлять его было бы подло…

— Анаэль шутил! — рыкнула я, пытаясь освободиться. — Да, плоско, но это была шутка. Никто не стал бы прикрываться твоим драгоценным Эззи как щитом. Среди нас нет трусов…

— Прости!..

Фредо попытался погладить меня по щеке, я — вырваться… Вырваться, сбежать, схватить Мотю и гонять несколько часов не останавливаясь. Или взлететь?.. Я же могу взлететь и умчаться прочь…

— Льдинка, ты уже сказал, что ты не дракон, а козел? Нет? Тогда быстро признай этот факт и пошли обратно, — вот и второй мой муж нас нашел и пришел пытаться помирить в меру своих миротворческих возможностей.

— Рин…

— Идите, мне надо побыть одной! Идите, я сказала! Со мной ничего не случится. Я просто хочу побыть одна, ясно?!

— Ящерица…

— Одна! — рыкнула я и на Нима тоже. — Убивать Эззи я не пойду, морду бить змею тоже, просто посижу, посмотрю на звезды и подумаю о вечном. А вы валите и размышляйте о тщетном и суетном — как нам убить эту огромную хвостатую падлу, не привлекая его родственников.

— Рин!..

— Да, можешь ничего не говорить, — я все же умудрилась вывернуться и теперь, резко повернувшись, вновь уставилась на Фредо. — Ты не козел, просто когда речь заходит об Эззи… Идите, короче! Я скоро вернусь…

Выбежав во двор, я попыталась успокоить бушующее во мне раздражение. Сначала ничего не получалось, но спустя долей двадцать я перестала бегать по кругу, пиная все, что попадалось мне под ноги. Еще долей через десять уселась на землю, облокотилась о ствол ближайшего дерева, закрыла глаза и выдохнула…

Когда речь заходит об Эззи, мы оба становимся неадекватными. Фредо — потому что привык его опекать и он ему до сих пор небезразличен, а я… Я — потому что до сих пор ревную.

Глупо! Все глупо! И то, что он так отреагировал на действительно плоскую шутку демона, и то, что я так взвилась от его реакции, и…

Фредонис любит меня, ради меня поругался с отцом, а я все равно ревную!.. И сбежала от них, чтобы не наговорить ничего, о чем потом буду жалеть. А я была готова…

И-ить, да я едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть Фредо. Мне хотелось его ударить, наговорить гадостей, высказаться, сделать ему больно!.. Отомстить за собственную боль…

Убиться плеером! Эззи он жертвовать не готов, зато сам полезет в туннель и будет строить змею страшные рожи?! Или язык ему показывать?!

Представив Фредониса, строящего рожи огромной иллюзии, я непроизвольно улыбнулась.

— Что, без поварехи справилась? — поинтересовался плюхнувшийся рядом Тимка. — А то я уже сбегал! — И он покрутил передо мной обычным черпаком из столовой. — Что нос морщишь? Не баронская, без алмазов… Кстати, остальные там с лупой сидят, камни на книжке изучают. Твой коронованный вздыхатель думал, что сейчас как вжух — и вся книжка в алмазах. Нет, она разными камнями инкрустирована так, что глаза слепит, но подходящего среди них нет. Ни одного. Обычные все, не магические.

— Ясно, — вздохнула я и пристроилась на плече у Тима. — Я зря психанула, да?

— Ну, подскакивать, словно тебя шершень в зад укусил, и закусив удила мчать, лягая всех копытами, это ты точно зря. По лбу твоему мужу надо было дать, тут я согласен. А то совсем перемкнуло… Обязательно на годовщину повареху вам подарю, общего пользования… Надо только неубиваемую придумать, чтобы не ломалась. Эта-то долго не выдержит, сломается от частого употребления.

— Ящерица, у нас проблема, — раздался у меня в голове голос Ниммея. — Тут Сенат гвардейцев прислал, пленных забрать. Всех. Нам хотят только девчонку оставить, ну и на твой мотоцикл никто не покушается. Это он тут орет благим матом и обещает всех передавить…

— А Славка?! — подскочив, я принялась оглядываться, пытаясь сориентироваться, куда бежать.

— А недобиток тут никому кроме тебя и твоего бешеного мотоцикла не нужен. Но забрать его пока не получается, так что если ты поторопишься…

Глава 2-20 (50 день, 6 день осени)

Мчаться мне надо было в соседний двор, именно оттуда было удобнее всего попасть в блок, где жил Славка. Перебежав через корпус и вылетев на улицу, я сразу оценила масштаб веселья.

Поближе к стене стояла первая группа действующих лиц. Двое гвардейцев с носилками, накрытыми покрывалом — все понятно, там жертва ментального допроса. Парень со связанными руками — это наш последний пленный, возле которого скучает один гвардеец. Мужик с противной рожей… то есть нормальная у него рожа, просто мне на него смотреть противно — это дядюшка Аля. Ему для охраны выделили двоих. Правильно, все-таки контрабандист и убийца. А за тетушкой Ребекки присматривает опять всего один гвардеец. И она стоит такая бедная, зареванная, несчастная… лицемерка, и-ить! И убийца тоже, пусть и несостоявшаяся.

Чуть поближе к самому месту действия веселилась от души вторая группа — две наших команды, мужским составом, а также ректор, проректор, два брата Троватто и Хамон. То есть все, кто был на большом тайном собрании, кроме меня и Тимки.

Прибежавший следом за мной домовенок стоял за моей спиной и восторженно комментировал происходящее нечленораздельными звуками.

У меня сначала тоже не вышло выдать что-то более осмысленное, чем: «И-ить!».

Шесть гвардейцев, нападая с трех сторон, пытались как-то обмануть один по идее довольно неповоротливый мотоцикл, урчащий, сверкающий фарами, встающий на заднее колесо и крутящий рулем во все стороны. Мотя, то есть Аль… катался по кругу, как в цирке, быстро разворачивался и несся, пробуксовывая для устрашения, в обратную сторону. На резких поворотах у него из под колес летели пыль и мелкие камни, причем прицельно — в противников.

Этот одушевленный озверевший артефакт упорно не подпускал шестерых… и-ить! Убиться плеером!.. Шестерых гвардейцев к Славке, прижавшемуся вплотную к стене и тоже отбивающемуся палкой, по мере надобности. Палка была из ученических, для тренировок. Интересно, удачно под руку подвернулась, или кто-то помог? Хотя скорее первое — зрительный зал просто наблюдал за представлением, но не поощрял никого из соперников.

— Что здесь происходит?! — рыкнула я, оглядывая всех участников — и скучающих, и веселящихся, и дерущихся.

— Я попросил Сенат прислать отряд гвардейцев забрать находящихся здесь пленных и двоих задержанных, чтобы перевезти их в дворцовую тюрьму, — спокойно ответил ректор. — В Академии живут студенты, убийцам здесь не место.

Я внимательно посмотрела на лэра Тестаччо, пытаясь определить — он сделал это из-за разговора с отцом Фредониса или действительно потому что Академия — не тюрьма. Вроде все логично, так что, скорее всего, просто совпадение.

— Славка — не убийца, — не знаю почему, но я, как и Аль, совершенно не хотела, чтобы Славу отсюда забирали. Причем я осознавала, что он мне не друг, но и врагом воспринимать не получалось.

— Он военнопленный, — Мухобой наблюдал за происходящим с азартом юного натуралиста. Ему было плевать на исход событий, но интересно, как они будут развиваться.

— Он — мой пленный, — тихо огрызнулась я, в панике ища выход из сложившейся ситуации. — И еще он — стихийный маг! Вы обязаны взять его в студенты!

— Насколько я вижу, этот молодой человек лишен магии, — ректор сурово посмотрел на меня, но я даже не поежилась.

У меня мозг прямо чесался от напряжения. Вернуть сейчас при всех Славке магию я не смогу, тем более в одиночку. Потребовать, чтобы его оставили здесь — тоже не могу. Если он военнопленный — значит, надо отправить его в тюрьму дворца, если же мой личный — значит, все равно надо забирать из Академии. Здесь студентам своих домашних питомцев держать запрещено, а уж людей — тем более.

Хотя Чечи живет у природниц, находясь под опекой Натана, а Ребекка пока что крутится тут, находясь под опекой Чезанно. Чем я хуже?!

— Тогда возьму его под опеку! — гордо объявила я и победно оглядела всех присутствующих.

Демо тихо фыркнул, потом хрюкнул… потом издал какой-то странный булькающий звук, но под мрачным взглядом Медо быстро успокоился, только в мою сторону старался не смотреть.

Ним и Фредо так и застыли, растерянно переглядываясь. Ректор и Мухобой тоже старательно удерживали на лицах суровые рожи. Похоже, мой вариант решения проблемы неодобрительно проигнорировали.

— Если этот юноша так вам дорог, его под опеку могу взять я, — внезапно предложил Сальваторе. — Морально-этических норм это не нарушит, политических тоже, так как я являюсь представителем Ордена, как и этот молодой человек.

— Это я могу позволить, — облегченно выдохнул ректор. И в упор уставился на меня: — Или опека лэра Руджери, или дворцовая тюрьма.

Славка, опустив палку, устало выдохнул, но на Сальваторе поглядывал с опаской. Аль все еще агрессивно рычал и сверкал фарами на быстро отступающих гвардейцев.

— Остальных можно уводить? — поинтересовался старший отряда у лэра Тестаччо.

Не став дожидаться, чем все закончится, я схватила мотоцикл за руль, прошипев, чтобы не рыпался, и мы со Славкой вместе направились обратно в его блок.

— Ну хорошо, естественно, что ты не хочешь в дворцовую тюрьму, — усевшись на единственный свободный стул, я закрыла глаза и принялась раскачиваться. Накатила дикая усталость, и резко захотелось спать. Неудивительно, ведь уже поздний вечер, а день был слишком насыщенный. Слишком… Я еще с Фредо до конца не разобралась, а тут…

— Но почему мой мотоцикл кинулся тебя защищать?!

Наступила тишина.

В уголочке, тихо сжавшись в клубок, почти беззвучно плакала Ребекка. Она пряталась в этой комнате все время, пока шло сражение во дворе, и я даже не сразу ее заметила, когда вошла сюда.

Возле двери гневно фырчал Мотя… то есть Аль.

Славка, забравшись на кровать с ногами, уткнулся лицом в колени и молчал.

Идиллия! Почувствуй себя деспотом и тираном…

— Я пообещал жениться на его девушке, — признался наконец-то Слава. — Сказал, что позабочусь о ней и о ребенке.

— А-а-а… — протянула я, вроде бы понимающе. Но потом осознала, что ничего не поняла: — А зачем?!

Правда, я тут же мысленно залепила себе подзатыльник: нехорошо обсуждать все это в присутствие Ребекки. Но было уже поздно.

— Красивая, — произнес Славка с интонацией, словно это был самый главный решающий фактор. — Герцог за дите приданое даст, — добавил он, выдержав паузу в пару мигов. — Матери весточку кину, что живой, а отец не найдет, в чужом герцогстве-то. Руки у меня на месте, другое место тоже — своих понаделаю. Будет семья… как у всех. Жить буду, ясно?!

Когда я посмотрела Славе в глаза, мне действительно стало все ясно. Это было как… Как совет из одной умной книги — если вы мечтаете о квартире и у вас нет на нее денег, выберите занавеску для ванной и коврик в коридор, а потом каждодневно представляйте эту занавесочку, фантазируйте и обустраивайте сначала ванную комнату, потом кухню, потом… потом мироздание проникнется и выделит вам квартиру. А если будете циклиться на деньгах, то можете остаться ни с чем.

Вот для Славы, который до сих пор не очень понимал, убьют ли его, останется ли он жить, где именно будет жить… для него Ребекка послужила своего рода занавесочкой. Он вцепился в нее и начал планировать свое будущее. А тут приперлись гвардейцы и попытались испортить мечту…

— А-а-а-аль! — внезапно девушка выскочила из угла и ринулась к моему мотоциклу. — Я тебя люблю! Прости меня!

— Ну, началось, — обреченно вздохнул Славка. — С дюжник уже таких приступов было, а то и больше. Главное, чтобы головой биться опять не стала. С чего-то вдруг решила, что это она в его смерти виновата, про книгу какую-то лепечет постоянно…

— Она не виновата, — я подсела к Славе на кровать и шепотом поделилась с ним краткой версией истории про книгу и про контрабандистов-убийц.

Скажем так, это была своего рода проверка.

— Вот сволота! — успешно прошел мой тест Славка. — Добро через границу таскать — дело прибыльное, выгодное. Но тож не повод родню собственную убивать, тем более девку беременную… Да и красть там где живешь — опасно и глупо. Маг-то тот молодец, а дядька у Альбано — совсем без мозгов и ступора. Это ж как срать под себя, вдруг узнает кто? Еду украсть, когда жрать охота — это нормально, всяко бывает. А зачем воровать у своего герцога, когда у тебя руки-ноги на месте и ты большими заграничными делами ворочаешь, понять не могу. Но девка точно не виновата. Хорошая она… Жалко ее. И Альбано глупо убили. Обидно.

— Во-о-от… — облегченно выдохнула я. — Хорошо, что ты так же думаешь. Поговорю с Чезанно, скажу, что нашел Ребекке достойного мужа. Пусть порадуется. А я пойду, пожалуй…

— Давай, — кивнул мне Слава на прощание. — Напомни там, пусть ужин принесут.

— Хорошо, — я даже улыбнулась, так буднично прозвучала эта фраза. Ужин… Да, научится Ребекка готовить вкусный борщ, и будет Славка рядом с ней, как привязанный. И все у них будет хорошо…

Только любовью тут и не пахнет, конечно.

Не успев выйти, я тут же оказалась прижата к стенке.

— Рин, нам надо поговорить!

— О чем? — я вопросительно взглянула в черные бездонные омуты. Протянула руку и убрала закрывшую любимое лицо черную прядь. — Ты до сих пор чувствуешь себя ответственным за Эззи. Я тоже чувствую себя ответственной за кучу людей. Только что я волновалась о Славе и готова была на многое, лишь бы спасти его от дворцовой тюрьмы. А ведь речь шла всего лишь о смене места заключения. Для вас Аль и Слава — посторонние, для меня — объекты ответственности, — я гордо задрала вверх подбородок и поправила пальцем несуществующие очки. — И когда я привыкну, что Эззи для тебя тоже просто объект…

— Ри-и-ина! — в голосе Фредониса зазвучали нотки отчаяния. — Что мне надо сделать, чтобы ты поверила, что я люблю только тебя?!

Последние слова Фредо выдохнул мне прямо в губы и поцеловал, нежно, быстро… словно проверяя, готова ли я закончить этот бесполезный разговор.

— Я тоже тебя люблю, — успела прошептать, перед тем как меня снова поцеловали.

Уже уверенно, захватывая мои губы своими, прижимая к стене всем телом так, чтобы я чувствовала, что поцелуй — это только прелюдия.

— Помирились? — зазвучал у меня в голове голос Нима. — Тут Сальваторе интересуется, вы его жену лечить сегодня будете или уже завтра?

Спрашивать такое, когда у меня уже ослабли ноги, когда я слышу, как бьется сердце Фредо, когда мои пальцы путаются в его волосах, когда от запаха мяты кружит голову…

— Ты специально, да? — тоже мысленно поинтересовалась я, чувствуя, как пламя внизу живота разгорается, охватывая все тело, как соски начинают сладко ныть, буквально требуя, чтобы к ним прикоснулись…

— Конечно, — я услышала смех Нима, словно он был рядом. И почему-то это только усилило мое возбуждение. — Скажи Фредонису, чтобы хватал тебя в охапку и тащил к нам. От Сальваторе я вас отмазал…

Глава 2-21 (50 день, 6 день осени)

Фредо подхватил меня на руки и понес по пустующим коридорам. Почти все студенты сейчас были или в столовой, или у себя в блоках. А те, что изредка попадались нам на пути, были заняты своими проблемами, и им было не до нашего морального облика. К тому же у Фредониса за шесть лет уже сложилась определенная репутация мужчины с нетрадиционной ориентацией. Так что я просто старалась помалкивать, обняв Фредо за шею и прижавшись ухом к его груди, чтобы слушать, как стучит его сердце… Не знаю, насколько я при этом выглядела по-лэровски…

— И по лестнице понесешь? — уточнила я, когда мы оказались в нашем корпусе. Все-таки десятый этаж…

— Конечно! — усмехнулся Фредонис и поцеловал меня, пользуясь тем, что вокруг никого не было. — Мне нравится носить тебя на руках, и я рад, что хотя бы с этим ты не споришь.

— А с чем я спорю? — и потерлась щекой, как кошка или Агата… даже мурлыкнула, так мне было хорошо. Отступили не только злость, обида, переживания за Аля и Славу, но и усталость куда-то спряталась, возможно, на время.

— О многом, — загадочно улыбнулся Фредо, а у него в голове при этом промелькнули и воспоминания о том, как я ругаюсь из-за обращения на «вы» и как отчитываю за чрезмерную опеку…

— Льдинка, тебя только за смертью посылать! — мы не успели подняться даже на второй этаж, когда нас догнал Ниммей. — Устал, наверное? — и посмотрел на нас двоих с хитрой ухмылкой, а в зеленых глазах заплясали красновато-рыжие чертики.

Фредонис, упрямо мотнув головой, с вызовом уставился на Нима.

Мой мозг опять закипел, решая, как правильнее поступить — продолжить обнимать Фредо или спрыгнуть и пойти по лестнице самостоятельно. Вариант перейти на руки к Ниммею я не рассматривала — тоже мне, нашли переходящее знамя! Тем более чувствуется же, что это явная провокация… Или у моего второго мужа временное отключение чувства юмора? Так вроде только что улыбался…

— Ну тогда пошли покорять вершины! — сегодня хорошо с юмором было у Нима. Он не стал задираться, а быстро пошагал наверх.

Я едва не ляпнула сначала, чтобы Фредонис меня отпустил, но потом решила — правильнее молча продолжать обниматься и прижиматься. Если бы переклинило двоих сразу — тогда правильнее было бы оставить их разбираться между собой. А раз у одного с головой все в порядке…

Да и у Фредо тоже все хорошо, просто он разочарован появлением Нима. Рассчитывал побыть со мной наедине? И-ить, наверное надо все же иногда…

На седьмом этаже Фредониса отпустило, и он перестал маршировать со ступеньки на ступеньку, как рассерженный робот, мышцы лица слегка расслабились, желваки на скулах перекатываться перестали. Уф… Убиться плеером, как же тяжело иногда с двумя мужьями, кто бы знал!

На восьмом этаже меня поцеловали, проигнорировав обернувшегося и с легким прищуром посмотревшего на нас Нима. На девятом я рискнула улыбнуться Ниммею и мысленно послать ему лучи благодарности.

— Да ладно, не тебя ж накрыло, — хихикнул у меня в голове Ним. — У моей жены все в порядке, это у твоего мужа недолюбит. Я такой же приступ закачу, когда Льдинке полегчает. Парное выступление ты сегодня не выдержишь.

— Какой ты умный!.. — прошептала я мысленно Ниммею, при этом отвечая на поцелуй Фредониса.

Интересно, он подозревает, что я переговариваюсь с его братом по жене?

В груди было тепло-тепло, и это не из-за возбуждения, которое как раз отступило из-за напряженной обстановки, а из-за щемящего чувства любви, смешавшегося с виной и счастьем, что они у меня именно такие, замечательные… И когда у одного случаются временные затмения, рядом всегда есть второй, который поддержит, поймет, пошутит, и нам всем станет снова легко и уютно.

Ниммей приоткрыл дверь в блок, пропустил Фредо со мной на руках, закрыл дверь и кивнул в сторону комнаты:

— Сгружай нашу принцессу, добытчик!

Как ни странно, но Фредонис отреагировал на это спокойно, без игр желваками и сжатых зубов. Наоборот, он словно выдохнул от облегчения и даже коротко улыбнулся Ниму. Мужчины — они иногда такие странные… Но главное, у нас в семье мир, а у меня снова два разумных и возбужденных мужа… И впереди у нас целая ночь!..

…После бурного секса, пристроившись между двумя мужьями, уткнувшись между лопаток Нима и чувствуя спиной дыхание Фредо, я почему-то вдруг опять вспомнила про утреннее сражение. Про то, что мы все тогда были словно единое целое. И о странном свойстве крови Чеза…

И меня словно потащило назад по времени. В голове мелькали кадры… Вот Аль и его дядя, вот я сражаюсь с синей драконицей… Видно из-за деревьев плохо, но я сама хорошо помню, как все было… Вот какие-то незнакомые люди… снова люди… опять люди…

А вот — пара, молодой мужчина и женщина, маги. Женщина чем-то напоминает Агату и Адриану. Все беременные чем-то неуловимо похожи — взглядом внутрь себя, инстинктивным поглаживанием живота… Не знаю, это не объяснить, но я сразу понимаю — она беременна.

У мужчины длинные черные волосы, смуглая кожа и хищный взгляд бездонных черных омутов. У женщины красивые каштановые кудри и серые, чем-то очень знакомые глаза…

Надо же, как иногда интересно ведут себя гены, спустя миллионы лет смешивания вновь выдавшие такое заметное сходство между предками и потомками. Благодаря этому я понимаю, что передо мной прапрародственница Чезанно и лэр из рода… нет, не Моранди, и не Буджардини… а Веккьони. По крайней мере, внешнее сходство просто кричит об этом.

— Мне нужна твоя кровь и камень.

Мужчина и так стоит довольно близко, а тут делает еще один шаг, чтобы оказаться вплотную к женщине. Протянув руку, он проводит пальцем по цепочке, висящей у собеседницы на шее, и вытаскивает прятавшийся под ее платьем кулон. Продолговатый ярко-алый камень достаточно внушительных размеров.

— Ты идешь на верную смерть!.. — шепчет женщина, но, словно под гипнозом, позволяет мужчине снять с себя цепочку с кулоном.

— Демиург сказала пророчество. Чтобы убить змея, мне нужна твоя кровь и ваш семейный алмаз, чтобы активировать посох твоего деда.

— Давай забудем об этом? Я просто хочу быть с тобой, растить нашу дочь… Родить тебе сына…

— Думаешь, там сын? — рука мужчины опускается на живот женщины, и выражение его глаз меняется. Это уже не просто властный красавец, привыкший повелевать и решать за двоих. Нежность ему тоже свойственна. Хотя бы к будущему ребенку…

— Я уничтожу это чудовище, и наши дети будут жить, не зная страха. Он убивает потомков драконов одного за другим, тебя спасает только то, что ты из рода фениксов… Я не хочу, чтобы на моих детей охотился обезумевший от ненависти оборотень.

— Я тоже не хочу!.. Мы уедем из этой страны…

— Нас не выпустят, мы — маги, забыла? Теперь у нас только два выбора — жить в страхе или уничтожить это порождение зла, созданное твоим дедом.

— Он не хотел…

— Он великий некромант, и я горжусь тем, что был его учеником. Но он потерял власть над своим собственным големом, и теперь я должен исправить его ошибку. Как его ученик и как твой муж. Где он прячет свой посох?..

Наверное, я очень сильно сосредоточилась, чтобы четче расслышать и ничего не забыть. Просто вся обернулась в слух, и… сон сменился. Вокруг меня снова просто шумели деревья и пели птицы.

И-ить! Даже во сне я разозлилась на себя и на того героического идиота из рода Веккьони, который не смог победить змея.

Но надо же, как все смешалось… Хотя не удивительно — страна пусть и большая, но за миллионы лет все знаменитые рода хоть раз, но успели переплестись.

Только где этот проклятый посох… и камень… Куда все это могли попрятать?!

Утром, прежде чем выползти на зов будильника, я прижалась к Ниму, обняла и поцеловала его. Ведь это благодаря ему мы снова испытали потрясающее чувство единения, вместо того чтобы напряженно пыхтеть друг на друга, ругаться и злиться всю ночь, а может, и весь следующий день. Ну и если не скромничать, то еще благодаря мне, потому что я не стала устраивать затянувшуюся сцену ревности Фредо. И немного — благодаря самому Фредонису, сумевшему успокоиться за то время, что мы поднимались вверх по лестнице…

«Иногда, когда любишь, приходится выбирать между скандалом, от которого никакой пользы, обидой, от которой пользы не больше, и просто спокойным выжиданием, когда всех отпустит и они сами поймут, какие они идиоты.»

Я даже не очень поняла, чья именно это была мысль, промелькнувшая у меня в голове. Моя? Нима? Фредо? Плевать… Главное, что мы все стараемся действовать по этому правилу. И пусть у кого-то получается лучше, у кого-то хуже… У нас впереди сотни лет, научимся!..

Но сейчас нам надо найти посох и алмаз, чтобы сделать то, о чем мечтал дальний предок моего мужа. Уничтожить чудовище!..

Глава 2-22 (51 день, 7 день осени)

Во время тренировки я загадочно помалкивала, просто предвкушая, какой фурор в массах произведет новость о моем видении, вернее, переданном деревом воспоминании.

Грута я сегодня утром обильно полила из чувства благодарности и долго рассказывала ему, какой он хороший и замечательный. Пока Ним не объявил, что еще немного, и он закатит дереву сцену ревности и выставит нас из семейной пещеры, потому что мы мешаем ему спать.

Пришлось тактично намекнуть мужу, что за завтраком я буду делиться важной информацией. Ниммей пожелал мне удачи и перевернулся на другой бок… Соня!

Конечно, можно было протянуть до обеда, но меня уже слегка потряхивало от нетерпения, так что я выложила свой сон всем добравшимся до столовой после тренировки. То есть Фредо, Робби, Адаму, Агате, Тимке и Фону с Ксирономо.

Сегодня на кафедре воздуха была защита дипломов у одной из групп, как раз у той, в которой учились Жан и Чез. Поэтому этим двоим кусок в горло не лез, и они ушли томиться под дверью аудитории.

Защита дипломов на кафедре воды была завтра, но Роджеру надо было срочно что-то уладить со своим руководителем. Поэтому его тоже не было.

Ниммей спал, с ним все ясно… А вот куда с утра пораньше исчезли Анаэль и Натан — непонятно. Хотя именно их впечатление хотелось узнать больше всего.

Но для начала я поделилась с теми, кто присутствовал на завтраке. Полюбовалась на их озадаченные лица.

— Началось все с алмаза, теперь еще посох какой-то… — недовольно пробурчал Тимка.

— В древности у некромантов были посохи, — пояснил Фонзи. — Они в них камни вставляли с записями различных рунных комбинаций. Очень удобно, на самом деле. Идешь гасить зомби — берешь камень, где все для зомби. Идешь демона вызывать — взял с собой все для демона. Это сейчас если раз пять за всю жизнь с нежитью пересечешься — считай, не зря учился и все такое… А раньше весело было, — в голосе Фона зазвучала тоска по былым временам, когда по миру постоянно бродила неупокоенная нежить.

— А я вот не понимаю… своих демонов у вас нет, а чужих постоянно вызывали и гоняли? Из других миров? А куда они потом исчезали? — принялась размышлять я.

Просто основной причиной инициации Фредониса было то, что местные драконы не смешивали свою кровь с демонической и, значит, смогут найти демиурга по каким-то там тайным вибрациям. А потом как-то так внезапно выяснилось, что тут могут бродить демоны, вызванные некромантами, и демоны, оставшиеся после битвы за престол Хитхгладэ.

Фонзи, Фредо и Робби немного озадаченно переглянулись.

— На дипломный не потянет, но тема для доклада интересная, я бы с ней поработал, — хмыкнул наконец Роберто, еще раз посмотрев на друзей. — Но если кому еще интересно, то без проблем…

— Забирай, — отмахнулся Фонзи. — Мне эти ваши баллы, как коню пятая нога… только голову зря забивать.

Фредонис тоже лишь плечами пожал:

— Я по душам доклад пишу, и у меня снова на практике все не так, как должно быть теоретически.

— А что не так? — я временно забыла о демонах и переключилась на проблемы мужа.

— Он не исчез! — с искренним возмущением выдал Фредо. — Понимаешь, Рин, я сначала принял дух из твоего мотоцикла за мстителя, ошибся. Это оказался дух спасения. Хорошо, мы спасли его девушку, он с ней попрощался и после этого должен был исчезнуть — его земные дела закончились. А он по-прежнему здесь!.. Я могу его упокоить, но это будет вмешательством в эксперимент, так что придется ждать. Ты не сильно расстроишься? — и Фредонис виновато посмотрел на меня.

— Нет, все в порядке, — успокоила я мужа. — Наоборот, я рада, что ты не собираешься пока изгонять Аля. Я уже к нему привыкла…

Фредо немного удивленно уточнил:

— Ты просто так переживала… Действительно все в порядке, или ты просто не хочешь меня расстраивать?

— А что, если я попрошу, перенесешь душу Аля в меч? — не удержавшись, съехидничала я. Потом посмотрела на озабоченное лицо мужа, похоже, уже начавшего размышлять о том, как и куда перенести душу охотника, и рассмеялась: — Действительно все в порядке. Мне кажется, что мой артефакт именно так бы и рассуждал, если бы умел разговаривать. Они очень гармонично слились друг с другом… Не переживай! — и я как можно незаметнее поцеловала Фредониса в щеку. А потом быстро побежала на алгебру…

На обед я немного опоздала, потому что после боевой магии, которая у нас была сегодня последней, Медо строгим голосом велел мне посетить лэра Гверцони и еще более строго напомнил, что я должна сообщать обо всех своих снах в первую очередь именно Хамону, чтобы снять мыслескан с минимальными искажениями.

Так что сначала я сбегала и записала свой сон на очередной кристаллик. И, оставив старших изучать воспоминания, которыми со мной поделился Грут, я отправилась в столовую, где меня поджидали два короля и два мужа. А еще Чезанно и Жан.

Для начала я поздравила парней с защитой, но Чез лишь отмахнулся:

— Полгода назад я думал, что это будет главное событие в моей жизни. А теперь даже отмечать не хочется.

— Это ты зря, — Фредонис недовольно покачал головой. — Никакая змея не должна испортить праздник!..

— Вот прикончим ее и отпразднуем, — решительно объявил Жан и посмотрел на меня: — Рассказывай!

Число студентов в Академии еще со вчерашнего дня должно было начать уменьшаться ежедневно на двадцать человек, но в связи с военным положением все выпускники оставались здесь, пока мы не решим загадку со змеями и фениксами.

Не удивительно, что парни хотели скорее разобраться со всем этим и вернуться к мирной жизни.

Я в очередной раз повторила историю, наблюдая при этом за Анаэлем, как наиболее эмоциональным слушателем. Нет, Чез тоже хмурил брови, лохматил волосы и даже материализовал лист бумаги и что-то там записывал. Но демон потирал руки, крутил обручальное кольцо на пальце, а главное, так сверкал глазами, что сразу чувствовалось — его зацепило за живое.

— Итак, в список необходимого к алмазу феникса добавляем посох некроманта. И где мы все это искать будем? — Ним, как и Тимка с утра, практично вычленил из моего сна самое главное.

— Да погоди ты!.. — отмахнулся Чез. — Это получается, что я потомок той женщины, верно? — Я кивнула, пытаясь разглядеть, что Чезанно написал или нарисовал на бумаге. — А Эззелин — потомок древнего рода некромантов, один из которых создал голема-змея и потерял над ним власть? — Теперь я лишь плечами пожала, потому что у меня от всех этих генеалогических переплетений начала слегка отъезжать крыша. — А кто-то из предков Веккьони учился некромантии у предка Эззелина и одновременно был мужем… Та-а-ак… Выходит, легенда врет?

— Приукрасили, скорее всего, — согласился Анаэль. — «Он убивает потомков драконов одного за другим, тебя спасает только то, что ты из рода фениксов», — повторил он фразу из диалога в моем сне. — Или свадьба немного запоздала, или кровавая резня была чуть позже, после того как появились дети.

— Странно, если для усиления эмоций приукрашивали, то с детьми жалостливее вышло бы… — предположила я.

— А вот и нет, — фыркнул Анаэль. — Что эффектнее? Когда одну семью вырезали, вторую в другой мир перекинули? Или когда все прошло настолько тихо и мирно, что даже их ребенок выжил и вырос, зная чей он, а не прячась по углам и закромам?

— Вопрос! — перебил нас Чезанно. — Моя кровь до сих пор отпугивает змею, потому что я потомок фениксов, или потому что я потомок некроманта, создавшего голема?

— Эм… — зависла я, в надежде уставившись на Анаэля.

Но за него ответил Фредонис:

— Если некромант из тела своего сына сделал высшую нежить, то властью над ней обладает именно кровь создателя. А голем, созданный из магии смерти, это наивысшая нежить.

— Если использовать магию смерти как оживляющую тело, а вместо души заселить туда голема, вместе с которым туда проник и демон… — тоже принялся рассуждать Анаэль и замолчал, уставившись в одну точку. Наконец, отмерев, он с мрачным лицомвыдал: — Если смешать голема и демона, легко можно получить вечного демона.

— А если смешать магический артефакт и душу? — не знаю почему, но мне вдруг вспомнился утренний разговор с Фредо.

— Получишь вечный одушевленный артефакт, — хмыкнул Анаэль и опять задумался, изучая точку на столе. Но мы принялись сверлить его взглядами, и он соизволил немного пояснить: — Уверен, посох некроманта — не простая деревяшка, а артефакт. Но ни один артефакт не протянет два миллиона лет. Вся надежда на то, что создатель этого посоха позаботился о его сохранности. А для этого в артефакт надо было запихать или демона, или душу… Вот алмазы могут храниться веками безо всяких ухищрений, верно, рыжий? — и Анаэль подмигнул Ниму. Только я-то прекрасно чувствовала и то, что Ниммею совершенно не смешно, и то, что наше Темное Величество шутит для отвода глаз.

— То есть кровь Эззелина тоже может сработать как защита от змея? — Чез вновь вернул разговор на более волнующую его тему.

— Если он потомок некроманта, то да, — уверенно ответил Анаэль.

Как ни странно, но в этот раз Фредонис спокойно сидел и не огрызался, пока мы упоминали Эззи всуе.

— Кровь — это защита, а не оружие, — напомнил Ниммей. — А нам надо найти то, чем можно прибить этого червяка, и выяснить, где у него нора.

— А еще мне очень интересно понять, как он сумел захватить власть над охотниками, — призналась я и вспомнила о своих утренних вопросах, оставшихся без ответа: — И еще, откуда сюда призываются демоны, и куда они потом исчезают? Или остаются и становятся местными?

— Как это пресмыкающееся в Орден вползло, мне тоже интересно, — согласился со мной Анаэль. — А демоны, услышав вызов, могут легко проникать из мира в мир, но, забрав свою оплату, исчезают обратно к себе. Для того чтобы остаться в чужом мире, надо быть свободным демоном, ничем не связанным, как я, например.

— Как вы думаете, а какую оплату хочет демон, живущий в змее? — задавая этот вопрос, я даже не ожидала, что он настолько всех озадачит. Но, по-моему, он логично вытекал из объяснения Анаэля.

Глава 2-23 (51 день, 7 день осени)

После паузы в пару долей Анаэль сквозь зубы процедил:

— Саламандра, иногда твое любопытство бесценно! — и, внимательно оглядев нас всех, даже привстав со скамейки, уперся ладонями в стол: — Демоны живут тридцать тысяч лет, максимум. А этот, похоже, цветет и пахнет, а его иллюзии пугают до усрачки. Я себе мозги выел, пытаясь понять, как связать все в единое целое… — высказав наиболее накипевшее, Анаэль уселся обратно на скамейку, но стол продолжил сжимать, вдавливая когти в древесину. — Изначально по легенде была душа, и у нас оставалось неразгаданным наличие кучи демонических прибамбасов Ордена, узнаваемых, хотя и адаптированных под людей. Попытки найти еще хоть одного демона, кроме меня и предыдущего короля Хихгладэ, провалились с грохотом и молниями. Я даже упоминаний в архивах не нашел или чего-то подозрительного, кроме бросающегося в глаза, просто ослепляющего намека на наличие демона в Ордене. Но если предположить, что вместо души в тело младенца вселился демон… Только не свободный демон!.. Свободный уже бы давно упразднил Сенат и восседал на троне, а этот прячется среди охотников и боится крови того, кто его вызвал. Все знают, что вызывающие знаки и защитный круг рисуются кровью, устанавливая связь между вызвавшим и вызванным? Так вот, если предположить, что некромант заселил в тело сына демона, возникает только один вопрос. Почему демон не умер своей смертью, а живет до сих пор? Но если заострить внимание на слове «голем», напрячься и вспомнить, чему меня учили в детстве, и представить, что я — некромант, который хочет обмануть смерть и успокоить жену, то я бы создал из тела ребенка высшую нежить, для внешнего сходства с человеком. Напичкал бы ее магией смерти до состояния голема, чтобы жила как можно дольше, и одарил бы свое творение лучшим разумом, который можно придумать — демоническим.

Натан и Ним переглянулись, едва заметно ухмыльнувшись. Похоже, не только наша семья начинает мириться со слабостями друг друга, но и вся наша странная смешанная команда учится терпению. Хотя некромант вряд ли смог бы вызвать ангела и уж тем более дракона, поэтому в принципе Анаэль прав. У кандидата на лучший разум просто отсутствовала конкуренция.

— Случаи заселения демона в высшую нежить нередки, но любая нежить со временем изнашивается, а вот если это нежить-голем… — темное величество, нахмурившись, с усилием выдернул когти из стола и пристально уставился на Фредониса: — Скажи мне, некромант, в вашем мире придумали заклинание, позволяющее изгнать демона из голема?

Фредо отрицательно помотал головой:

— Если и придумали, то не сделали общим достоянием. У нас вообще о том, что подобное возможно, нигде не написано.

— В мемуарах предка Чеза нет ни слова ни про камень, ни про посох, ни про заклинания… Вывод напрашивается только один — тот, кто вступил в род Рандаццо, ничего об этом не знал, кроме места семейных развалин. Значит, искать надо у другого потомка, — продолжил рассуждать Анаэль.

— У других, — уверенно поправил Фредонис. — Мой предок был учеником этого некроманта и, возможно, погиб в сражении с ним. А на битву он бы пошел, только если бы у него были камень и посох, значит, все это может храниться где-то у нас… у отца… в замке Веккьони, — я с сочувствием смотрела на мужа, пока он искал подходящий вариант. Тяжело столько лет считать себя членом семьи и вдруг перестать быть ее частью.

— Убиться плеером… — внезапно озарило меня. — Значит, и камень, и посох могли остаться у змея!

— Очешуенная перспектива, — пробурчал Ним. — Найти все сразу — и цель, и оружие… Голем-демон… Какой воспаленный мозг смог до такого додуматься? Чтоб у него чешуя на голове внутрь проросла!..

— Думаю, сначала проросла чешуя, а потом он до такого додумался, — нервно-виновато хихикнув, я посмотрела на Фредо и Чеза, больше всех нас связанных с гением, запустившим в мир демона. Вроде бы они не обиделись за предка.

— Мой отец рекомендовал решать самую главную проблему до тех пор, пока она решается, а в минуты раздумий и отдыха отрываться на более мелких задачах, не давая им накапливаться, — произнес совершенно серьезным тоном Анаэль. Я даже удивилась, особенно услышав от него упоминание об отце. — Разборки с Сенатом и упорядочивание движения экспорта и импорта, — и-ить, похоже, это он так контрабандистов обозвал! — подождут, а вот посох и камень надо найти срочно. И для этого нам надо обследовать замки Веккьони и Буджардини, а еще каким-то чудом попытаться проникнуть на развалины, охраняемые иллюзией змея.

— Только с Чезом! — напомнил Ниммей. — Я не трус, но разницу между здоровым любопытством и нездоровой глупостью отличаю. И совершенно не горю желанием выяснить, что со мной произойдет, если эта тупая иллюзия до меня дотянется. Может, и ничего… но проверять не тянет!..

— Никого не тянет! — фыркнул Чезанно.

Жан и Роджер вежливо помалкивали, так как иллюзию, напавшую на нас, видели только на мыслескане. И, по-моему, немного завидовали…

— Значит, начнем с замков, в которых пока еще живут, — хмыкнул Анаэль. — У меня есть довольно серьезный разговор к лэру Веккьони. Вот его мы и посетим… завтра?.. Хотя… — демон, запустив пальцы в челку, зачесал ее назад и вопросительно посмотрел на Натана: — А давай сегодня рванем?

— Как хочешь, — пожал плечами Натаниэль.

— Тогда погнали, — Анаэль внимательно посмотрел на нас троих: меня, Фредо и Нима. — Будет весело!..

Судя по лицу Фредониса, он не был уверен, что нас ждет веселье. Но и отказываться от посещения бывшего родового замка не стал.

Так что не прошло и двадцати долей, как мы вылетели из Академии — Ним с Анаэлем в лапах, Фредо с Натаном и я, налегке. Приземлившись у портала и приняв человеческий облик, мы отправились «пересаживаться», пока не оказались на земле герцога Веккьони.

Хмурые крестьяне, увидев Фредо, стали еще более хмурыми, а один даже испуганно шарахнулся от него, как от прокаженного.

«Дракон… Дракон…», — перешептывались эти жертвы пропаганды.

— Три дракона и два короля, — прервала я их. — Так что идите и объявите своему хозяину…

— У нас неофициальный визит, — уточнил Анаэль вслед быстро убегающему гонцу. — Так что может сильно не выделываться!..

— Полетим или пешком прогуляемся? — поинтересовалась я, поглядывая на Фредо.

— С официальным — полетели бы, а с неофициальным пройдемся, полюбуемся красотами, — вместо бывшего наследника здешних земель объявил Анаэль, махнув рукой в сторону видневшегося поодаль замка.

Прогулка оказалась недолгой — и двадцати долей не прошло, как мы оказались у стен высокого здания. Каменная кладка «под кирпич», цветные стекла, узорная роспись на стенах, заостренные башенки.

Внутри обстановка была в таком же стиле. Прямо на стенах, окнах и над дверьми красовались полукруглые, заостренные кверху проемы. Узорная резьба словно прямо по камню. Неоднородные стены, каждая декорированная по-своему. Причем не только в зале, куда мы вошли, и в коридорах, по которым нас вели. В комнатах, куда мне удалось заглянуть, потому что двери были открыты, тоже присутствовала эта неоднородность, разделяющая помещение на отдельные зоны. И везде, где только можно — камины. Такое чувство, что раньше этот замок принадлежал магам огня…

Часть стен вместе с окнами были украшены текстилем — тяжелыми занавесями, гармонирующими по цвету с нужной зоной. Высокие потолки с лепниной, кое-где дополнительные декоративные своды. В комнатах потолки были расписаны сложными мистическими орнаментами. Пол везде был темный, но на лестнице — темнее, чем в коридорах. А в комнатах я заметила большие ковры.

А еще мебель… У меня сложилось ощущение, что любой предмет вписывался в помещение настолько, будто он вместе со стеной или полом сделан из одного материала. Каждая полка или навесной шкаф ограничивались лепкой на стенах или рисунками. Вся-вся мебель была украшена резьбой того же рисунка, что и на стенах или потолке. Высокие резные ножки, высокие спинки у кроватей или стульев, величественные скамьи, кресла, похожие на трон. Все массивное, словно сделанное на века.

Люстрами служили большие деревянные обручи, подвешенные на тяжелых цепях и полностью заставленные лампочками-артефактами в форме свечей. А по стенам были развешаны артефакты в виде факелов.

— Налюбовались, лэра Витьерра? — знакомый до отвращения голос свекра вернул меня в реальность, напоминая, что мы не на экскурсию по замку приехали, а по другому делу.

— Да, у вас очень красиво, — вежливо ответила я. Нахамить всегда успею, в первые мгновения встречи можно себе позволить побыть благовоспитанной дамой, пусть и в мужской одежде.

— Чему я обязан чести видеть вас у себя, ваши величества? — теперь лэр Веккьони повернулся к Анаэлю и Натану.

Демон, загадочно улыбнувшись, вытянул вперед руку, и один из стульев, стоявших в зале, куда нас привели, быстро проскользив по полу, оказался возле него. Точно такую же шутку Анаэль повторил со стулом для Натана. После чего оба короля почти синхронно уселись, скрестили вытянутые ноги и уставились на напрягшегося до спазма челюсти отца Фредо.

— Магия воздуха, — небрежно пояснил демон, кинув быстрый взгляд в мою сторону. — Осталось немного в наследство от носителя.

После чего он взглянул на лэра Веккьони, выглядевшего так, словно у него сейчас снесет предохранительные клапаны.

— Мы пришли оказать вам услугу, — соизволил ответить на заданный вопрос Натан. — Вы очень недвусмысленно высказали свое отношение к семьям, запятнавшим себя родством с драконами, особенно к людям, чья кровь настолько небезупречна, что это родство возможно определить не только изучая семейные архивы, но и с помощью артефактов, используемых охотниками на драконов. Благодаря нашему союзу с Орденом у нас есть один такой, — Натаниэль продемонстрировал кольцо отца Сальваторе.

— И в чем же суть вашей услуги? — лэр Веккьони еще больше напрягся, из последних сил удерживая на лице вежливую гримасу.

— У нас есть сведения, что ваша вторая жена является прямым потомком драконов, и мы уверены…

— Это невозможно! — искренне возмутился Веккьони. — Элиза чудесная девушка…

— Фредо тоже чудесный, — не удержалась я, за что была награждена мрачно-озверелым взглядом свекра.

Натаниэль, проигнорировав реплику хозяина замка, вкратце сообщил в таком же пафосно-снисходительном тоне о том, что на развалинах, принадлежащих предкам лэры Буджардини, была обнаружена иллюзия змея из древней легенды, совершенно однозначно подтверждающая родство этого рода с драконами.

— Уверен, этому есть другое объяснение, — продолжил настойчиво защищать свою молодую жену лэр Веккьони. — Возможно, эта иллюзия лежит на развалинах в засаде на своего злейшего врага, а не на потомка!..

— Все, заканчиваем демагогию, — демонстративно устало зевнул Анаэль. — Ведите сюда свою жену, мы ее проверим с помощью артефакта, и если ее кровь чиста, значит, вам не повезло. Если же процентное содержание драконьей крови окажется слишком высоким, значит, у вас появится возможность сыграть третью свадьбу.

— Убирайтесь из моего дома, — озверение лэра Веккьони достигло апогея.

Лениво-безразлично повернувшись в сторону хозяина замка, Анаэль уточнил:

— Хочу вас предупредить. Мы не собираемся скрывать, что ваша жена как-то связана с древними драконами. Уверяю вас, большинству ваших оставшихся друзей будет все равно, как и каким образом. Они отвернутся от вашей семьи, а ведь вы только сумели вернуть некую часть своего авторитета, даже заговор о смещении ректора начали строить, — ага! Значит, лэр Тестаччо все же пожаловался королям, правильно! — И тут мы с такой чудесной новостью. Мало того, что пострадаете вы, так еще и ваш тесть с шурином будут опозорены.

— А если я позволю вам проверить кровь Элизы? — спустя долей десять кипения и бурления лэр Веккьони нашел в себе силы начать торговаться.

— Мы готовы сохранить все в тайне, даже не проверяя кровь вашей жены, если вы расскажете нам о семейных артефактах. Нас интересуют посох и магический алмаз, — инициативу вновь перехватил Натан и, похоже, начал тихо использовать свои ангельские хитрости. Потому что я бы не рискнула напрямую выдавать врагу, в чем именно мы заинтересованы. Но если ты ментальный маг с ангельским размахом, то почему бы не побыть честным?

Глава 2-24 (51/52 день, 7/8 день осени)

Естественно, никто не ожидал, что нам сейчас на блюде вынесут посох и камень… Лично я вообще была уверена, что нас выставят раньше, до того как зайдет разговор про артефакты.

А самым замечательным во всем этом шоу было то, что Эззелина сканер за дракона не считал, то есть кольцо тоже выдало бы нулевой результат. Уверена, что его сестричка с похожим кровяным коктейлем тоже не является предрасположенной к превращениям в дракона.

Нет, конечно, борьба лэра Веккьони за чистоту крови выглядит смешной — тут все семьи хоть раз, но породнились друг с другом…

И-ить! Меня вдруг как обухом по голове озарило. Это же мало того что изощренная, но, по-моему, чисто женская месть — загнать всех в одно место и, убрав активный раздражитель, сделать так, чтобы кровь этого раздражителя текла в каждом маге. Буквально в каждом!.. Даже в охотниках…

Так, главное, не забыть поделиться этой мыслью с кем-нибудь, потому что она — важная. Вот просто всеми своими логически-ясновидетельными способностями чую — очешуительно важная…

— Мы сделаем вид, что этого разговора не было. Ваша жена останется в счастливом неведении и не сможет никому проболтаться. Вы продолжите восстанавливать свою репутацию, но перестанете мешаться под ногами у лэра Тестаччо — он нам нравится, — это уже принялся вещать Анаэль, отвлекая внимание на себя. Натан, судя по сосредоточенному лицу и застывшему взгляду, прощупывает память лэра Веккьони.

— Некроманты прекратили пользоваться посохами почти три миллиона лет назад, сразу после того, как все маги оказались заточенными в Хитхгладэ по воле демиурга. За столько лет любой артефакт разрушится в пыль! — говоря это, хозяин замка смотрел на нас как на умалишенных.

— Алмазы в пыль не превратились бы, — пробурчал недовольно Ниммей.

Лэр Веккьони, повернувшись к Ниму, пару мигов поразглядывал его, презрительно прищурившись при этом, а потом процедил:

— В моем роду нет больного драконьего пиетета перед алмазными сокровищами.

— То есть, у вашей семьи среди фамильных артефактов нет ни посоха, ни магического алмаза, верно? — уточнил Натаниэль.

— Именно так! Надеюсь, теперь вы покинете мой дом?

— Да, теперь — покинем, — согласно кивнул Анаэль и, переглянувшись с Натаном, напомнил: — Не стройте интриги против лэра Тестаччо, и у нас с вами будет вполне мирный нейтралитет. Счастья в семейной жизни… — после чего легонечко так прессанул, в качестве терапевтического антисклерозного эффекта.

Обратно по дороге до портала мы вяло переговаривались, почему-то чувствуя себя эмоционально выжатыми досуха. А ведь пробыли «в гостях» совсем немного, и разговор был не то чтобы очень напряженный. Пуганули потерей репутации, предупредили, чтобы не обижал нашего ректора… Обменялись любезностями и, кстати, укрепили семейные узы — вряд ли лэр Веккьони решится на развод, если даже он здесь практикуется. Он ясно дал понять, что ему не нужна шумиха по поводу родства его жены с драконами… его второй жены!..

— Ну что, какие планы на вечер? — поинтересовался Ниммей, уже выходя из портала возле Академии.

— Предлагаю вернуть магию Монике, поужинать и завалиться спать! — предложила я.

— Хорошая идея, — согласился Фредо. — Завтра утром у меня защита диплома, так что хотелось бы выспаться.

Как ни странно, но нашим планам удалось сбыться. Возвращение магии Моники прошло совершенно спокойно. Я рвала, Адвара сращивала, Фредо поглощал выбрасываемый в воздух магический фонтан…

Единственное, что меня смущало — это едва уловимая злость во взгляде девушки, когда она смотрела на Сальваторе. А может, и не злость?.. Может, у них все хорошо?

Только судя по тому, как поглядывала на Монику Адвара, это неуловимо-странное чувство заметила не только я. Но предупреждать Сальваторе мне почему-то не хотелось.

Поужинав, тоже на удивление мирно и спокойно, мы отправились спать. А поднимаясь по лестнице, я вспомнила о своей важной мысли и поделилась с Нимом и Фредом:

— Прекрасная месть за драконов, как вы считаете? Заставить всех магов стать им родней по крови.

— Хорошая шутка, — хмыкнул Ниммей. — Интересно, это так и задумывалось или само собой получилось?

— К сожалению, пока мы не найдем демиурга, не узнаем, — вздохнул Фредонис.

— Слушайте, а может, поиск решения именно в этом? Найти демиурга и выяснить у нее все? — загорелась я.

— Только завтра, хорошо? — Фредо, приобняв меня за талию, нежно поцеловал в щеку. — Я шесть лет шел к этой цели, так что прости, Рин, но сначала защита диплома, а потом уже поиски демиурга, договорились?

— Нет в вас жажды приключений! — я сделала вид, что обиделась, но долго не продержалась — рассмеялась и тоже поцеловала Фредониса, а потом растрепала его черно-синие волосы и побежала вверх, перепрыгивая через две ступеньки, затем по холлу до нашего блока. Распахнув дверь, обогнула по дуге Снежка и Слойку и спиной вперед упала на кровать, раскинув руки и ноги.

— Это акция протеста? — поинтересовался Ниммей, заходя в комнату вслед за Фредо.

— Это акция восторга, — фыркнула я, приподнимая голову. — Еще нет шестнадцати, а мы уже добрались до кровати!

— Удивительное рядом, — усмехнувшись, Ним принялся раздеваться…

Утром я и Фредо проснулись одновременно от грохота будильника, доползли «шалашиком» до ванной и синхронно запихнули головы под краны с холодной водой. Выспались, называется…

Мне даже никакого полезного сна не приснилось, потому что вырубило, словно пыльным мешком из-за угла, и врубило, кстати, чем-то очень похожим по ощущениям.

— Первокурсники не орут первые месяцы при звуке будильника? — я потрясла головой, брызгаясь во все стороны.

— Бывает иногда, — Фредо медленно, глядя мне в глаза, мотнул головой слева направо, потом, чуть быстрее, справа налево…

— Не смей! — взвизгнула я, буквально телепортируясь к ванне, чтобы спрятаться за занавеску. Брызги стекли по прозрачной водонепроницаемой ткани. И-ить…

Высунувшись, чтобы проверить обстановку, я получила в лицо заряд бодрости в виде струи холодной воды.

— Злой… злой!.. очень злой! — пришлось старательно высушивать и себя, и одежду, и ванную комнату, и… ладно уж, водяного мага тоже, за компанию.

— А волосы у тебя по-прежнему с синевой, — сообщила я Фредонису, подрабатывая ручным феном в буквальном смысле этого слова — перебирая его локоны теплыми пальцами.

— Все, красавец! — спустя долей пять объявила я и тут же взвизгнула от прикосновения ледяных ладоней. — Под рубашку-то зачем, изверг?! И это вся твоя благодарность? — поинтересовалась я с укором.

Теплые-теплые губы, обжигающий взгляд, внезапно потеплевшие руки…

— Опоздаешь! — я едва заставила себя вывернуться из объятий мужа. Кто б знал, скольких усилий мне это стоило! — Твой диплом нуждается в защите!

Фредо рассмеялся, приподнял меня за талию, покружил…

— Ты прелесть, Рин!

Из блока мы выбежали вместе, но я помчалась на тренировку, а Фредонис — сидеть под дверью кафедры, болтая с одногруппниками.

Подозрительно мирный вечер, подозрительно мирная ночь, подозрительно мирный и спокойный учебный день. Даже Медо на боевой магии не придирался!..

А меня прямо вот распирало от желания бегать по стенам крепости от башни к башне и кричать: «Буря, скоро грянет буря!».

Вместо этого я пришла в столовую, улыбнулась обоим мужьям, поздравила Фредо с наличием диплома и уселась обедать. Мирно, спокойно… Подозрительно!..

— Ну что, как будем вытряхивать тайну семейных артефактов из Буджардини? — поинтересовался Анаэль, почтивший нас своим присутствием во время обеда. Очевидно, запас архивов, в которых можно копаться, временно закончился. — И из какого? Старшего или младшего?

— Из младшего проще, — уверенно заявил Адам. — Только он может не знать и половины семейных тайн, а из тех, что знал — половину забыть.

— Значит, надо из старшего, только на него с наскока не напрыгнуть, и нам вообще его жена нужна…

— А я предлагаю начать с младшего, — прервал Анаэля Чезанно. — Если в семье есть какие-то легенды, ему о них в детстве рассказывали.

— Тебе вот про семейные развалины никто не рассказывал, — хмыкнул Ним. — Змеюка в старинном замке — это не детская сказка на ночь, а триллер для сильных духом.

— Конечно, это незаконно, но я тоже считаю, что начать надо с младшего, — поддержал Чеза Натаниэль. — Поговорим, а потом вырежем разговор у него из памяти. Спустя пару дней ни один ментальный маг не обнаружит потери кусочка воспоминаний. А он сам сейчас не в таком напряжении, как перед дуэлью, так что тоже не насторожится.

— Я хочу присутствовать… — начал Фредо, но Анаэль отрицательно мотнул головой:

— Нет! Ты будешь как можно дальше, вместе с саламандрой и рыжим. В его воспоминаниях не должно быть никого из вас, иначе будет подозрительно, что он запомнил все настолько смутно.

— У нас же дело есть! — воодушевился Ниммей. — Давай, ящерица, доедай и полетели…

— А боевая подготовка? — уточнила я, начиная быстрее работать ложкой.

— Тебе выбирать — или приключения, или боевка, — усмехнулся Ним.

— После боевки полетим, — пожалел меня Фредонис. — Мастер Оберон прогулы не прощает…

Глава 2-25 (52 день, 8 день осени)

Лэр Оберон все еще переживал о случившемся с Алем, это было очень заметно — он не шутил, не улыбался, но при этом к Эззелину относился так же спокойно, как к остальным. Если бы он хоть как-то выделял эту мелкую пакость, я бы еще засомневалась, может, преподавателя тревожат шантажирующие его студенты? А так… Лэр Оберон грустил об Альбано.

Я уже даже подошла к нему, чтобы предложить познакомиться с моим мотоциклом, но буквально в последний момент передумала. Почему-то вдруг засомневалась, а нужно ли им это?..

Для Оберона Аль уже умер, а тут вдруг выяснится, что не до конца. А потом, когда все же Альбано полностью уйдет? Снова переживать по новой? Нет уж!.. Умер так умер!

Хвалить на боевой подготовке меня никто сегодня не собирался, но и ругать тоже было не за что. Благодаря ежедневным утренним занятиям я пробилась в конец среднячков и держалась за этот конец зубами, с упорством перфекциониста, привыкшего быть во всем лучшим. К сожалению, в этом мире у меня было слишком мало опыта и слишком много конкурентов.

Однако большинство попаданцев я опережала и по баллам за теорию, и по успехам на практике. Просто у каждого деканата висела большая таблица со списком всех студентов. Ее можно было пересортировывать так, как тебе хочется — по алфавиту, по курсам, по кафедрам, по успеваемости… И все попаданцы выделялись цветом текста, чтобы хорошо было видно на любом фоне. Меня везде, кроме боевой подготовки, опережал Борхэль. А ведь он учился сразу на двух кафедрах — и водяной, и воздушной.

Только я уже смирилась, что мне его не обогнать, пока не выкину из головы все, кроме учебы. А пока у меня там бедлам полный. И размышления на тему хитрости демиурга, и куча вопросов… Где феникс? Птица он или артефакт? Где посох? Срабатывает ли кровь Эззи так же, как кровь Чеза? Где алмаз? Где настоящий змей? Кто настоящий змей? Прикидывается ли он человеком? Как он умудрился проникнуть в Орден? Какое-такое пророчество упоминалось в разговоре прощающейся парочки, касающееся крови, посоха и алмаза?! Почему мы его не знаем? Как его узнать? Охотники угомонились, или у них временное затишье? Поняли они, как мы на них выходим, или нет? Будет ли счастлива Ребекка со Славой? Моника точно что-то задумала, но надо ли предупреждать Сальваторе? И-ить, вот как в таких условиях пытаться хорошо учиться?!

— Ящерица! Мы тебя ждем на крыше, поужинаем козами… Давай, маши крыльями веселее!

Спустя долей десять я уже сидела рядом с Ниммеем, пытающимся объяснить Фредо, как именно звучат вибрации, которые он должен слышать, являясь драконом без примесей демонической крови.

— Есть излучение мира и излучение демиурга, когда они сталкиваются — получаются вибрации, влетаешь в тему? Или мимо с песнями?

— Влетаю, — у Фредониса при этом такая улыбка, что просто нет сил как хочется поцеловать эти губы… но нельзя. Вибрации… Демиург… Вдруг мы ее найдем и она ответит на часть наших вопросов?

А если мы начнем целоваться, то никуда не полетим.

— Мир должно потряхивать, энергетически. Как палец под напряжением… Представляешь?

— Смутно, — Фредонис снова улыбнулся, больше мне, чем Ниму. По-моему, он тоже никуда не хочет лететь, но слушает объяснения Ниммея, потому что надо. Ему бы сейчас защиту диплома отмечать… Но они с Роджером тоже решили отпраздновать после победы над змеем. А вот их одногруппники сегодня будут гулять всю ночь…

— Короче, как почувствуешь — поймешь. Давайте начнем со столицы — это центр магии, и нас там вечером никто не ждет. К тому же мы не будем прямо над улицами летать и выдыхать огонь на мирных граждан — нам надо вибрации прослушать!..

…Мы летали почти всю ночь. И над дворцом, и над замками членов Сената, и над лесами и скалами — ведь демиург могла, наоборот, прятаться от людей.

Под конец мы решили покружить над родовым замком деда Эззелина по матери. То есть навестить того, кто является наиболее прямым потомком чудовища.

Фамилия у потомка была немного кошачья — ДиМауро. А замок — светлый, словно сделанный из слоновой кости, ажурно-прозрачный, как паутина. Легкий, воздушный, словно колышущийся на ветру… и сверкающий то огненными искорками, то капельками дождя или росы… красиво!

Залюбовавшись, я подлетела чуть ближе, чтобы получше разглядеть и сам замок, и ажурную резьбу, украшавшую его башенки, ставни на окнах, края крыш…

— Ящерица, валим! — крик Нима запоздал меньше чем на мгновение, я уже разворачивалась, чтобы послушно ринуться прочь, когда висевшая на замке паутина взмыла в воздух, опутывая мое тело, парализуя страшной болью от соприкосновения с противоположной магией… Вода!.. Р-р-р-р!.. Кто-то научился плести сети из водяных нитей!..

Падая вниз, я злорадно предвкушала, какой будет сейчас грохот… удар… Главное — сгруппироваться!.. Хоть как-то сгруппироваться, чтобы не потерять сознание и успеть обернуться. И освободиться!.. Вдруг так будет проще?.. На земле и человеком?..

Но воздушные потоки не дали мне разнести половину замка, вытолкнув на каменный двор и только тогда позволив упасть, ударившись головой, ребрами… снова головой…

И тут у меня случилось прояснение: «Оборачиваться нельзя! Сети станут частью нас!».

Ненавижу! И-ить, как же я ненавижу… И себя, дуру, и ту сволочь, что нас поймала!

Рядом, запутавшиеся, озлобленные и беспомощные бились в таких же магических коконах Ним и Фредо.

Это были не водяные сети, нет!.. Огонь и вода! Искорки и капельки!.. И-ить, вот же я дура! Раззява! Ведь даже сравнение в моей голове было как сигнал опасности. Паутина, искорки, капельки…

Из последних сил я рвалась к Ниму, чувствуя, что ему больнее всех. Он словно забирал себе нашу боль и тоже пытался порвать эту мерзость когтями, зубами, хвостом… Рыча… хрипя от боли…

Мы, как мухи, сражались за свою жизнь и запутывались все больше и больше в сетях злого монстра. Не помню, кто из нас сдался первым…

Но, даже теряя сознание, я из последних сил пыталась грызть ненавистные нити, чтобы вырваться. Рвала их зубами, плевалась кровью, захлебывалась… А потом просто глотала… кровь, слезы, боль… И грызла, грызла, грызла!..

В себя я пришла в каком-то подвале. Огромном, темном подвале. Очень огромном, раз туда удалось запихнуть трех драконов.

Уф! Драконье зрение — какое же это счастье!.. Я вижу даже в полной темноте. Только какой с этого прок? Я даже повернуть голову не могу, только лежать на боку и стонать от боли. Отупляющей, постоянной ноющей боли…

— Ящерица?!

— Ним?! Ты живой! А Фредо? Фредо!

Уверенность, что он сейчас тоже откликнется, надежда, неверие… паника!.. До истерики я дойти не успела.

— Рин? — слабый, едва слышный ментальный шепот. Главное, не разрыдаться…

— Нас тут ждали, — выдаю я бросающуюся в глаза истину.

— Ковровые дорожки расстелили, — Ним мысленно усмехается.

У меня пасть порвана от стараний перегрызть или порвать паутину. Думаю, у него морда в таком же плачевном состояние. Но ментально мы можем веселиться…

— Я, как желтоклювик, повелся, подлетел слишком близко!

— А я думала, что вы попались из-за меня, — булыжник вины с грохотом падает и разбивается, разлетаясь в пыль, от которой хочется чихнуть…

— Фредо, ты как?

И-ить, даже лапами не пошевелить!.. Но я чувствую, уверена, что он где-то рядом, где-то совсем близко, и если попытаться сдвинуться на сантиметр… два… ну хоть чуть-чуть сдвинуться!.. Так хочется к нему прикоснуться!..

— Ну хоть диплом успел защитить, — ментальный смех и надсадный кашель.

Значит, не только мне нечем дышать, и легкие пытаются разорвать горло?

— Нас травят? — уверена, даже ментально у меня получается передать Ниму состояние своего изумления. Как можно отравить дракона? Чем?

— Какой-то газ… Мы не умрем, но снова потеряем сознание, — медленно, с трудом ворочая мыслями, объясняет Ниммей.

Я не хочу терять сознание!.. Просто потому что не уверена, где и когда я потом снова очнусь и очнусь ли… Мои вялые сонные мозги из последних сил пытаются придумать какую-то здравую хитроумную идею, но никаких идей нет, ни больных, ни здравых. Только боль… От соприкосновений с паутиной, от першения в горле и кашля, постоянного непрерывного кашля… И тоска… От тоски тоже может быть больно!..

Нет, нельзя терять сознание! Нельзя… Буду вспоминать самое хорошее… Нет, тогда я завою, а воющий и одновременно кашляющий дракон — это страшное зрелище. Анаэль бы оценил…

Глава 2-26 (52 день, 8 день осени)

Почему-то вспомнилось наше сражение в Храме Ордена. Да, тогда мы эпически зажгли, и если бы я тогда погибла, было бы не так обидно… А сейчас… Глупо! Тогда я мир спасала, сражалась с синими драконами, с ангелом… Даже демону не дала принести себя в жертву…

И-ить, вот же я идиотка склеротичная! Почему я об этом не вспомнила раньше?!

В последних мозговых усилиях я вспомнила настоящее имя Анаэля. На большее я уже оказалась не готова, да и не сильно я тогда старалась заучить те слова, что повторяла вслед за Натаном. Но имя… Имя я вызубрила!.. И выдохнула его израненной пастью, едва сдерживая кашель, потому что в таких вещах важен каждый звук и даже ударение. А потом тихо добавила, теряя сознание: «спаси нас!..».

В себя я пришла от того, что мое тело кто-то совершенно наглым образом тормошил, шипя и ругаясь непонятными фразами: мурташина сальтатрикс тонса матэм туам…

— Анаэль!..

— Только не смей меня трясти, — шутливо-испуганный тон почти скрыл настоящую озабоченность в голосе. — И не ори, главное!

Когда туман в глазах немного рассеялся, я поняла, что все еще лежу в том же подвале, обмотанная все той же паутиной, только на морде у меня теперь какая-то тряпка, через которую я и дышу, причем более-менее нормальным воздухом.

- Лежи и молчи, — приказал Анаэль уже вполне серьезно. — Я тут противогаз для драконов изобрел, так что не порть мой тестовый образец, пока я его не запатентовал.

После этого он продолжил распутывать сетку, чертыхаясь, шипя и ругаясь на своем демоническом языке. Очевидно, водяные нити не нравились не только мне…

— Так, мы сейчас сделаем один экстремальный эксперимент, потому что иначе я тут до скончания века в арахнида играть буду, — наконец объявил демон. — Закрой глаза и не ори! Поняла? Главное — не ори!

Хорошо сказать «не ори», когда я вдруг почувствовала, как все мое тело воспламенилось! Правда, оно тут же погасло, но ощущения мне не понравились совершенно! И это с учетом того, что я в облике дракона и вся покрыта чешуей…

— Так, огонь я впитал, воду я спалил, можешь открывать глаза и не прикидываться, что ты в обмороке.

Я приоткрыла один глаз, потом второй, затем, пошатываясь, встала на лапы… Лапы расползались, но если напрячься и сосредоточиться, то…

— Так, давай теперь, обращайся туда-обратно, нечего тут симулировать!..

— А можно? — опасливо поинтересовалась я.

— Нужно! — рыкнул Анаэль. — Только противогаз снять не забудь, — и добавил: — Чем скорее ты придешь в норму и начнешь мне помогать, тем быстрее я займусь твоим гаремом полудохлым.

Да, это был очень убедительный аргумент, так что я последовала совету и после двух оборотов подряд почувствовала себя вполне здоровой, хотя и ужасно вымотанной драконицей в облике человека.

— Отлично, теперь давай твоих мужей реанимируем.

Как только Анаэль убедился, что со мной все в порядке, звенящее напряжение в его голосе исчезло, и он вновь заговорил как обычно — самодовольно-нахально, с легким налетом цинизма.

Незапатентованные противогазы выглядели как большая мокрая тряпка. Многослойная мокрая тряпка, внутри которой был магический очищающий фильтр. М-да, надо будет потом Анаэлю про противогазы в нашем мире рассказать все что помню, вдруг поможет?

Веки у синего дракона начали подрагивать, только приходить в себя Фредонис упорно не хотел. Зато Ниммей раскашлялся так, что тряпка у него на морде начала смешно подпрыгивать. Почему-то от присутствия демона мне стало так легко, словно мы уже все освободились и даже выяснили, какая сволочь нас поймала… Но, тихо хихикая над Нимом, я вдруг остановилась, замерла и испуганно огляделась. А потом кинулась к Фредо, потому что Анаэль направился к Ниммею…

И пока для освобождения красного дракона использовался уже опробованный на мне метод, я отчаянно рвала огненные нити на паутине, опутывающей синего.

— Рин?

— Лежи и молчи! — приказной тон у меня не получился, потому что вдруг начало потряхивать от волнения. Надо торопиться! Быстрее… Скорее… Опасность приближается!..

— Как ты освободилась? — хитрый Фредо придумал, как можно со мной переговариваться, соблюдая пожелание «лежи и молчи».

— Вызвала службу демонов быстрого реагирования, — мысленно же ответила я и, взвизгнув, кинулась на шею освобожденному и излечившемуся несколькими оборотами подряд Ниммею.

— Так… А как палить водяную сеть на водяном драконе, я не знаю, — честно признался Анаэль, втягивая в себя огненную часть паутины.

— Значит, поступлю с ней так же, как ты, — решительно заявил Фредо.

Я уже приготовилась возражать, но потом вспомнила, как сама впитывала огненную сетку, накинутую на меня одним из охотников, и промолчала. Выбора у нас не было, а водяная магия водяному дракону вреда не принесет.

Пока я крутилась вокруг Фредониса, переживая и напряженно ожидая, не будет ли последствий во время оборотов, Ним принялся изучать место нашего заточения. Прошел далеко назад, потом вперед, потом влево…

— Где здесь вход? — вернувшись, спросил он наконец у Анаэля.

— Откуда я знаю? — искренне удивился демон.

— А как ты тогда сюда попал? — так же искренне удивился Ним.

— Саламандра соскучилась и позвала с вами потусоваться, — фыркнул Анаэль, кивнув в мою сторону. — Так что я сюда по-демонически влетел. И вылететь в любой момент смогу так же, у меня там Натаниэль на подстраховке с заклеенным конвертом с моим именем в одной руке и таймером в другой. Но и на всякий случай артефакты связи никто не отменял…

— Артефакты тут не работают, — обрадовала я демона.

— Ну, я бы тоже магический глушак привинтил, — одобрительно кивнул он. — Раз уж на такие катакомбы разжился…

И тут я услышала где-то вдалеке какое-то шуршание, словно кто-то… ползет. Большой… очень большой!.. Я едва удержалась, чтобы не заорать от ужаса. Парни тоже напряглись, прислушиваясь и переглядываясь.

— Ты только туда не ходил? — первым сориентировался Анаэль, махнув рукой вправо. — Значит, обращайтесь в драконов, и валим туда…

Да, драконом мне все равно было страшно, но чуть меньше, чем человеком. Просто я помнила размеры иллюзии, а еще слышала этот противный шорох, как будто что-то тяжелое с усилием волочат по мелкой щебенке.

— Тут тесно, а нас четверо, — принялся рассуждать Ниммей, но демон прервал его:

— Мания величия у меня, рыжий, не путай! И Рандаццо здесь нет, а еще у нас нет посоха и алмаза. И если по документации положено их наличие, значит, будем искать… А для этого нам надо отсюда свалить!

Все это мы обсуждали уже на бегу, вернее, кто-то — на лету, а кто-то — на бегу.

Ним летел, почти задевая крыльями потолок, а лапами — пол. Фредонис, так как был крупнее, бежал, придавая ускорение крыльями. Анаэль тоже бежал, а я, как самая мелкая и юркая, летела, причем то вырываясь вперед, и тогда парни ускорялись, чтобы меня догнать, то отставая, чтобы оглянуться и прислушаться.

Несмотря на шум, создаваемый нами, я четко вычленяла другой, шуршащий, заставляющий все вокруг вибрировать, хотя и не такой оглушающе-сотрясающий, как топот лап Фредо.

Вырвавшись в очередной раз вперед, я наткнулась на стену, стараясь не впадать в панику сразу, метнулась влево, вправо… Вверх? Да, вверх! Небольшая круглая дыра под потолком — то что нужно!.. Конечно, там тоже может быть опасность, но плевать! Мы справимся почти с любой. А вот с той, что ползет за нами следом, я пока не готова не то что сражаться, встречаться лицом к лицу. Я храбрая, но не самоубийца. И мои мужчины, к счастью, погибать совершенно бесцельно не желают.

Сначала я подкинула вверх Анаэля, потом — Фредониса… Нет, он попытался встать в позу, но здравый смысл в моем лице победил. Драконом он в эту дыру быстро пролезть не смог бы, а человеком до нее не смог бы допрыгнуть.

Ниммей тоже сначала попытался справиться сам, теряя драгоценное время… Я уже видела драконьим зрением темную извивающуюся массу, слишком быстро приближающуюся к нам. Ним тоже ее увидел…

— Закидываешь меня, обращаешься, мы хватаем тебя за руки! — скомандовал он.

Я согласно кивнула — хороший план, осталось только суметь его провернуть, абстрагируясь от слишком близкого шуршания.

Подхватив Ниммея, я взмыла и сразу же сделала кульбит в воздухе, чтобы муж, которого я держала в лапах, умудрился руками ухватиться за край дыры в потолке. А затем, перекувырнувшись, обернулась в человека, чтобы, падая вниз, успеть вцепиться Ниму за ноги. В тот же миг нас резко дернули вверх…

Глава 2-27 (53 день, 9 день осени)

Фредо и Анаэль дернули Ниммея с такой силой, что мы оба буквально вылетели вверх, мне даже не пришлось подтягиваться. Правда, я ободрала локти о края дыры и потом больно стукнулась бедрами, когда упала. Но это мелочи… Ободранные локти я вообще заметила не сразу, а про боль в бедре тут же забыла, потому что мы отправились бродить по коридорам замка в поисках выхода из этой красивой западни.

Мы то крались на цыпочках, то перебегали быстро мимо полуоткрытых дверей — было уже раннее, очень раннее утро, и прислуга начинала вяло суетиться.

Огибая максимально бесшумно одну из комнат, я вдруг замерла, увидев знакомое лицо…

Нет, лично я с этой стервой знакома не была, но ее описание запомнила почти дословно: «Просто красивая лэра, не старше восьмидесяти…».

Стройная, кареглазая, рыжеволосая, широкоскулая, с тонкими губами… Очень похожая на Сальваторе. Не знаю как насчет «не старше восьмидесяти»… Как по мне, так ей было от двадцати восьми до тридцати пяти, где-то так.

И-ить! И что эта срань тут делает?

Я замерла, вся обратившись в слух, потому что срань в комнате была не одна, а с мужчиной лет так пятидесяти с небольшим… Не знаю, сколько это будет в переводе на местный — не наловчилась пока еще. Внешнего сходства с Эззи у мужчины не было, но по поведению и одежде сразу чувствовалось, что это аристократ, тогда как женщина была одета в простые черные штаны, почти белую рубаху и кожаный коричневый жилет. А на бедрах у нее красовались ножны, в которых прятался меч…

— Сетки сработали отлично, сколько тыхочешь за секрет их изготовления?

— У нас был договор! Я помогаю вам поймать всех, а вы отдаете мне красного!

Кажется, я, как обычно, оказалась в нужное время в нужном месте. Странно, что мои драконы ее не заметили, особенно Фредо.

Продолжая прислушиваться, я принялась крутить головой во все стороны…

Ну точно! Не туда свернула. Какой тайной силой меня потянуло завернуть в этот закуток, когда вон большой широкий коридор, по которому наверняка где-то уже очень далеко радостно шагают мои парни? Хотя, наверное, уже не шагают, а остановились и ждут или вообще сейчас выскочат обратно, чтобы удостовериться, что со мной все хорошо…

— Ним… — я не успела ментально отчитаться, как в голове зазвучал взволнованный голос Ниммея:

— Ящерица, у тебя все в порядке?

— Да, я тут…

— Вот и хорошо, сиди там где сидишь и жди… Слышишь? Сиди на жопе ровно!

Убиться плеером! Ни на миг нельзя отвлечься, сразу вляпаются куда-нибудь!..

И-ить… теперь никак не сосредоточиться, хотя у меня тут подслушивание в самом разгаре!

Что у них там за проблема, когда мне надо сидеть там, где сижу? Обычно это означает, что надо бежать их спасать. Вот сколько раз уже так было…

Мужчина и сестра Сальваторе все это время отчаянно пререкались, торгуясь из-за красного. Вряд ли они тут между белым и красным вином выбирают…

И тут у меня уши на голове зашевелились… и-ить! Опять я незаметно для себя частично обратилась от усердия!

— Эти сетки сделаны не только мной. И в качестве оплаты потребовали именно красного дракона.

— Так обмани, — презрительно фыркнул мужчина.

— Родственников не обманывают!

Убиться… Это что ж получается?! Родственник, умеющий работать с магией воды, у этой дряни только один! Зачем ему Ним? Отомстить за то, что только он единственный в нем всегда сомневался? Вот и делай людям добро после этого. Мы ему верим, магию его женам вернули, а он…

Тут женщина направилась к двери, а я резко шмыгнула за угол, слилась со стеной и даже дыхание затаила. Только сердце стучало как сумасшедшее.

Вдруг женщина вздрогнула, обернулась, но никого, кроме собственной тени, не увидела… Удивительно, но она даже не сообразила, что все предметы отбрасывают тень влево и немного вперед, и только ее тень почему-то оказалась хоть и слева, но сзади. Так и ушла, совершенно уверенная, что ей просто что-то померещилось.

— Я ей следилку прикрепил.

Очень неожиданно рядом со мной из темноты вышел Анаэль и с довольной ухмылкой заткнул мне рот ладонью. Можно подумать, я без этого жеста не сообразила бы, что орать нельзя. Дудки! Привыкла я уже к его демоническим штучкам.

— Молодец, — спокойно похвалила я Темное Величество, когда он убрал ладонь от моих губ. — А теперь рассказывай, куда вляпались мои мужья.

А они совершенно точно куда-то вляпались, потому что в коридоре их не было.

— Мы нашли алмаз, — вот так вот, небрежно-спокойно, словно само-собой разумеющееся и надо сообщать такие новости.

— Тот самый алмаз? — на всякий случай уточнила я. Мало ли, вдруг не поняла, о чем речь?

— Тот самый, — подтвердил Анаэль. — Только охраняет его какой-то огненно-красный павлин. И он так раскудахтался, почуяв меня, что пришлось оставить твоих драконов самостоятельно придумывать, как изъять этот камень из его клетки.

И-ить! Я уставилась в глаза демона, пытаясь понять, шутит ли он или совершенно серьезен.

— Не сверли меня взглядом, саламандрочка. Я не могу соображать, когда рядом кто-то орет на одной ноте высоким голосом. К тому же теней вокруг клетки нет. И позволять всяким павлинам клевать мои руки я не намерен. Так что пусть твои мужья сделают хоть что-то сами, а то все я, да я… Скучно!.. Это вы меня охранять должны, а не наоборот!..

Судя по длинной прочувственной речи, Анаэль злился, что у него спереть алмаз не вышло.

— Ни-и-им?!

После пожелания спокойно сидеть там же, где сидела, Ниммей перестал откликаться, но на мой вопль решился отреагировать:

— Все в порядке? Демон с тобой?

— Анаэль со мной, а вот вы где?! — поинтересовалась я с интонацией жены, со сковородой в руках поджидающей мужа из загула.

— По большому коридору до конца, потом направо. Только ты сюда не лезь, мы вдвоем-то еле умудряемся прятаться. Людей все больше… Но красть надо сейчас, а то…

— Павлин — это феникс, верно?

Тут из комнаты вышел собеседник сестры Сальваторе, и мне стало немного не до павлинов, потому что он шел как раз в мою сторону. А я тут… за углом… даже спрятаться негде!..

Я отчаянно крутила головой, мечтая о том, чтобы уметь сливаться с темнотой так же, как это делает Анаэль. Вот из-за угла мелькнул носок черного сапога, а это значит, что сейчас я увижу хозяина сапога. И что самое мерзкое — хозяин увидит меня…

Придется сработать на опережение, стукнуть по нему чем-нибудь тяжелым… драконьей лапой, например. И надеяться, что он не успеет заорать, позвать на помощь или напустить на меня иллюзию. Или, того хуже, вызвать настоящего змея…

Значит так, появляется голова, и я по ней — лапой!..

И тут меня развернули за плечо, да так резко, что я стукнулась затылком об стену, а потом…

Темно-карие с красным отливом глаза. Смутно-размытые рога, совершенно незаметные при свете, но сейчас, в темноте, они становятся все четче и четче. Ярко-красные губы на угольно-черной коже… и эти губы ближе и ближе…

Все происходило как в замедленной съемке!

Вот из-за угла появляется мужчина, поворачивает в наш коридор, хмурится и прищуривается, глядя на меня… И в этот же миг все исчезает, потому что я могу видеть только темно-карие глаза… Почему-то перехватывает дыхание, а руки инстинктивно пытаются оттолкнуть навалившееся на меня тело… а потом…

К счастью, поцелуй закончился, и мы снова стояли вдвоем в пустом коридоре.

— Уверен, он идет в ту комнату, где алмаз и феникс! — Анаэль снова исчез в темноте, оставив меня приходить в себя в гордом одиночестве.

Но я умудрилась оклематься довольно быстро, еще в процессе ментально предупредив Нима и Фредо, а затем сделала несколько шагов по коридору в том же направлении, не очень понимая зачем…

Остановившись, я мысленно встряхнула себя как следует.

Мозг, заработав, почти сразу подсказал, для чего меня надо было целовать — чтобы спрятать в темноту. Это был акт спасения, а не нападения, так что все в порядке и мы по-прежнему можем дружить.

Облегченно выдохнув, мы с мозгом посовещались и решили, что идти сейчас туда же, куда направился возможный хозяин замка и где прячутся Фредонис и Ниммей — глупо. Или этим двоим всю конспирацию испорчу, или сама попадусь, или Анаэлю опять придется меня целовать… Нет уж, дудки!

Лучшее, что я могу сделать — поискать способ свалить отсюда. И выход скорее всего там, куда направилась сестра Сальваторе. Так что я развернулась и по стеночкам покралась обратно…

Глава 2-28 (53 день, 9 день осени)

Передвигаясь от стены к стене, я довольно быстро оказалась на площадке явно не парадной лестницы. Вокруг шла довольно активная жизнь, но на меня почти не обращали внимания. Я спускалась с уверенным лицом человека, знающего, куда ему надо, а здесь к таким, похоже, привыкли.

Так что не прошло и пяти долей, как я оказалась во дворе и сразу увидела выход из замка. Тоже не парадный. Отлично!

— Ним?! Я нашла, как отсюда уйти. Вы как?

— Анаэль нашел потайной проход в стене, сидим там. Наблюдаем за дедом Эззелина. Тут отвратительно тесно и пыльно. Чувствую себя не драконом, а крысой… Но мы в полном порядке и будем здесь сидеть хоть до вечера, так что сваливай из замка, лети к нашим и предупреди ректора. Мы справимся.

Да, Ниммей был прав…

Я прошла через двор с таким же уверенным лицом, с каким спускалась с лестнице. Даже при виде двух мужиков, охраняющих ворота, я сохранила эту невозмутимую маску, хотя внутри меня просто трясло от напряжения, а зубы пришлось сжать со всей силы, иначе они пытались отбивать барабанную дробь. Почему-то страшно было до дрожи в коленках.

Нет, конечно, я бы вырвалась на свободу. В конце концов, обернулась бы посреди двора и взлетела… Просто судя по тому, что хозяин замка был спокоен, никто не знает, что мы сбежали. И чем дольше они в это верят, тем лучше. Поэтому очень важно постараться уйти, не привлекая к себе внимания. Мои мужчины где-то прячутся, шумиха им ни к чему.

Оказавшись на большой дороге, ведущей прочь от замка, я поняла, что трясусь не из-за себя, а из-за Нима и Фредо. Вопреки инстинктам, я прислушалась к разуму и, вместо того чтобы мчаться по коридорам на помощь своим мужьям, оставила их и трусливо… ладно, не трусливо, а разумно сбежала.

И-ить, если с ними что-то без меня случится — не прощу…

Умом-то я понимаю, что от меня пользы больше на свободе, а не от толкающейся вместе с ними в тесноте и темноте в замке, откуда даже не сообщить нашим, где мы и что с нами. Только комок в горле от этой мысли не уменьшился, и озноб не прошел, и страх…

Однако героическим усилием я заставила себя пешком дойти до ближайшего портала и с пересадками добраться до портала у Академии. Только здесь я обернулась драконом и полетела в крепость.

Приземлившись во дворе, я вбежала в кабинет ректора, где уже сидели Натан, Тимка, Хамон, Демо и Медо, само собой, Мухобой и лэр Кандейлла.

Взволнованные Чезанно, Роджер, Жан и остальные парни появились буквально через пару долей после меня, словно поджидали где-то неподалеку. Наверное, так и было…

— Ну?! — едва я вошла, Тимоха подскочил, подбежал и схватил меня за плечи: — Ты в порядке? Что случилось? Остальные где?

Я с надеждой посмотрела на Хамона:

— Пересказывать долго, показать проще… только там есть такие моменты…

Мужчина понимающе кивнул, подошел вплотную, отодвинув Тимку в сторону, положил одну руку мне на голову, а на ладони второй материализовал шар для записи видеоскана, который сразу начал транслировать мои воспоминания, как старинный проектор…

Все же у нас очень понимающие и тактичные преподаватели, потому что мой поцелуй с Анаэлем в киноленту не попал. Его аккуратно вырезали, показав мой удар затылком об стену и потом сразу — спину уходящего мужчины.

— Феникс? Алмаз? Змей в замке ДиМауро? Сальваторе — предатель? — на какое-то время в кабинете ректора наступило небольшое шумное столпотворение, когда буквально каждый должен был высказаться.

— Вы поговорили с Эззелином? — поинтересовалась я у Натана, дождавшись, когда шум закончится. Пока мы с Анаэлем бегали по замку, я как-то не успела поговорить с ним об Эззи.

— Поговорили. Он рассказал нам семейную легенду о том, что его предок по матери, водяной маг, заслужил герцогство на турнире, победив мага огня. Поэтому и герб такой красивый и со смыслом. А то, что пламя на гербе похоже на птицу, так это аллюзия, для красоты.

— Вы ему потом память стерли? — с надеждой поинтересовалась я, игнорируя затихшее начальство. Даже если они до сих пор были не в курсе, все равно потом пришлось бы им рассказывать, раз уж дед Эззелина во всем этом замешан.

— Нет, — Натаниэль накрутил на палец прядь челки, помолчал и пояснил: — Мы спокойно поговорили, он добровольно рассказал, что знал.

— И потом побежал к деду… — разозлилась я. — А тот…

— Сразу как взял себя кулаком по лбу: «Етить-колотить! Сейчас ко мне в ночи драконы прилетят, раз короли про мой герб у внука спрашивали! А давай я обвешаюсь весь сетками, а то мало ли чо?!», так? — возмутился Тимка. — Ты, Ринка, в паранойю не впадай, я там рядом кружил, краем уха разговор слышал. Гнусь мелкопакостная ничего не заподозрила.

— Да, сложная логическая цепочка, — согласно кивнул Натан. — Если бы родственники Эззелина герб скрывали, еще можно было бы насторожиться. Но о нем же всем известно. И любой может заметить, что силуэт пламени похож на птицу. Потому что он действительно похож.

— Они нас ждали!.. — заупрямилась я. — Значит, их кто-то предупредил!

— Вы же спонтанно решили туда лететь? — решил поучаствовать в обсуждении Демо. — Кто мог предупредить, что вы полетите именно туда, если вы сами об этом не знали?

Я задумалась. Да о том, что собираемся полетать этой ночью, мы упоминали только в столовой, причем намеком. Нам приказали свалить подальше, мы сделали загадочные лица и свалили…

Хорошо, еще после того, как Монике магию вернули, мы с Фредо обменялись парой фраз о наших планах. Но Демо прав, мы же не к деду Эззи собирались! Кто мог вычислить, что мы окажемся рядом с этим конкретным замком?

— Вас там ждали, потому что кто-то следил за вами, — уверенно заявил Медо. — И вы сами, лэр Рин, указали на главного подозреваемого — лэра Руджери.

Я глубоко вдохнула, чтобы ответить… потом устало махнула рукой и промолчала.

Сальваторе с самого начала был слишком подозрительным, но в том-то и дело, что слишком… И это было еще больше подозрительно. А еще надо быть очень циничным, чтобы планировать нас убить и одновременно принимать от нас помощь по возвращению магии его женам.

Конечно, с точки зрения логики, Медо был прав, но с точки зрения… И-ить, интуиция молчала. За Сальваторе заступалось какое-то другое иррациональное чувство.

— Даже если и следил, как он мог…

Тут Мухобой, уже довольно давно внимательно меня разглядывающий, нарисовал в воздухе короткую последовательность рун, и мне под ноги упала маленькая водяная капелька.

— Магическая следилка, — пояснил проректор на всякий случай, специально для особо доверчивых. Только когда Сальваторе успел ее ко мне прицепить?

— Ящерица?

— Да?! — я сразу напряглась, превратившись в ментальный слух и потыкав пальцем в голову, чтобы все заткнулись и не мешали мне разговаривать.

— Ты уже добралась до Академии?

— Да, я в кабинете у ректора.

— Улет! Ждите, когда я скажу «вжух», рядом с вами появится Анаэль.

— А вы?! — напряглась я. — Как же вы?!

— Мы отвлечем внимание. Все будет хорошо, ящерица! Я тебя люблю…

— Я вас тоже.

Одновременно я прислушалась к эмоциональному фону Фредо — сосредоточен, немного взволнован…

— Рин, не волнуйся!..

Не волнуйся, и-ить! Они там, я здесь. Они куда-то вляпываются, а я… Так ладно… «Вжух!»..

— Мы ждем!..

Дальше последовали долгие, бесконечно долгие мгновения, тянущиеся медленно, отвратительно медленно. Не знаю почему, но у меня каждый мускул был напряжен, как перед забегом или командой о начале боя…

— Вжух!

Я даже подпрыгнула, так внезапно прозвучал у меня в голове голос Нима… и его смех…

А перед глазами пустая комната, яркий свет в окне… Разбег, прыжок, падение… Взлет… Красный дракон рядом… Уф!

А в кабинете появилось наше Темное Величество. Довольный, гордый, с паутиной в волосах, пахнущий пылью… и прижимающий к груди клетку с орущим фениксом.

— Если не заткнешься, пущу на бульон! — рявкнул на него демон, ставя клетку на стол.

И феникс почему-то действительно заткнулся. Я даже сначала решила, что он и правда испугался, но потом проследила за взглядом птицы… Та в упор смотрела на Чезанно, немного удивленно и очень заинтересованно.

— Родню почуял, — хмыкнул Анаэль. — Значит, алмаз доставать будешь ты.

Все с уважением посмотрели на клюв птицы. Таким если по руке клюнет — сразу дырку пробьет, насквозь. Расстояние между прутьями клетки было небольшое, магией алмаз не протащить. Никаких магических действий проделать с клеткой не получалось — попробовали все, даже Адвару позвали поэкспериментировать. Открывать клетку и доставать оттуда алмаз Чез категорически отказался:

— Мало ли о чем этот феникс думает, пока смотрит на меня и молчит?! Зачем нам сейчас алмаз? Посоха-то пока нет!

— А может и правда, пусть там и лежит? — неожиданно поддержал Чезанно Натаниэль. — Самое надежное место. Вряд ли кто-то еще сможет его выкрасть таким же интересным способом.

— Я не против того, чтобы клетка стояла в моем кабинете, если эта птица не будет больше орать, — согласился ректор.

Феникс, оглядев нас с легким презрением, подгреб алмаз к себе поближе и уселся на него как на жердочку.

— Вот! — Чез кивнул головой в сторону клетки. — Пусть охраняет! Хорошая птичка… А как найдем посох — попробую рискнуть.

— Я тебя понимаю, Рандаццо, — Анаэль, слегка склонив голову на бок, опасливо наблюдал за фениксом: — Жуткая зверюга! Орет — уши вянут, молчит — гадости всякие думает, не иначе. А когда клювом щелкает, так прямо сердце в пятки… Монстр, под стать тому второму.

Глава 2-29 (53 день, 9 день осени)

Когда нервное напряжение немного схлынуло и народ слегка расслабился, мы все снова расселись вокруг стола и, стараясь игнорировать следящего за нами феникса, принялись обсуждать случившееся и думать, как жить дальше.

Я в обсуждениях участвовала двумя третьими, потому что одной третьей отслеживала передвижение Нима и Фредо.

Медо, Фонзи и Ксирономо отправились за Сальваторе, потому что все улики были против него. Я же тихонечко пыталась шепотом объяснить Анаэлю и Натану, что это все слишком откровенно подозрительно и попахивает подставой.

— Саламандрочка, у тебя другие водяные маги-предатели на примете есть? Кроме тех, что вы с Фредонисом понаделали в последний дюжник?

— Да хотя бы и они… — пробухтела я и вздохнула.

Конечно, магию женам мы вернули, но вот насчет внезапного пробуждения искусства плетения что-то я сомневаюсь…

Славка рассказывал, что он месяц свою первую магическую сеть плел, а он — маг от рождения, плюс воспитывался охотниками. И ведь еще же хитрое демоническое заклинание при этом использовать надо, причем на водяную может потребоваться не такое, как на огненную… а если их вместе переплетать — вообще засада. Нет, не верю я в жен Сальваторе. Это как после месяца тренировок идти на черный пояс сдавать.

Сальваторе, не успев войти, в благоговейном ужасе застыл, уставившись на феникса. Тот даже отвлекся от задумчиво-презрительного разглядывания пейзажа за окном и соизволил издать противно-резкий клекот. Голос у чудо-птички был ужасно мерзкий, поэтому что данные звуки означали — одобрительную трель или возмущение — осталось загадкой.

Но зато лэр Руджери быстро пришел в себя. Еще больше ему помогло высказанное Мухобоем обвинение в предательстве и слежке за мной.

— Магическая следилка? За лэрой Витьерра? Зачем мне это?

— Наверное, для того чтобы следить, — ехидно подсказал Медо, стоящий за спиной Сальваторе в боевой готовности.

Лэр Руджери какое-то время помолчал, глядя в одну точку, и при этом его дыхание было слишком ровным, словно он специально за этим следил. Наконец, очевидно успокоившись, мужчина под внимательным взглядом нескольких пар глаз достал из кармана черный прямоугольный гаджет. В местных реалиях — очередной артефакт, не иначе.

— Вот работа моих следящих устройств, — с этими словами Сальваторе положил артефакт на стол экраном вверх. На нем была карта Хитхгладэ и три точки — красная, синяя и оранжевая.

Мужчина привычным для моего мира движением пальцев по экрану увеличил масштаб, чтобы было лучше видно. Красная и синяя точки стремительно двигались в сторону Надзихара. Оранжевая мигала прямо на рисунке крепости.

— Я приставлен Настоятелем Ордена, чтобы присматривать за драконами из пророчества и приходить к ним на помощь, если понадобится, или вызывать помощь Ордена.

— Что-то вы не очень торопились нам помочь этой ночью, — огрызнулась я, впечатленная следящим устройством, а еще больше обрадованная тем, что Ним и Фредо вот-вот будут здесь.

— С чего вы взяли? — искренне удивился Сальваторе. — Это я просверлил дыру в полу первого этажа, через которую вы вполне успешно выбрались из подвала. Правда, мне не удалось присоединиться к вашему обществу, потому что пришлось прятаться и ждать, пока от дыры не отползет огромная змея. Очень огромная змея, — на всякий случай уточнил мужчина. — А потом вы разделились. Убедившись, что вы покинули замок, я попробовал отыскать ваших мужей, но не сумел. Они были за стеной, прохода через которую я не смог обнаружить. Пришлось отправляться вслед за вами.

— И-ить… То есть… За дыру — спасибо, — выдала я наконец что-то более-менее связное.

— Да, учитывая размеры преследовавшей вас змеи, я смело могу утверждать, что мое вмешательство спасло вам жизнь, — усмехнулся Сальваторе. — Но вешать на вас простенькую следилку мне было совершенно не обязательно. Я еще в начале нашего знакомства встроил следящие устройства в ваши артефакты связи и постоянно приглядываю за вами.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила я, потому что ничего другого в голову не приходило.

Как-то я действительно позабыла, что семья Руджери здесь для нашей защиты.

— А ваши жены никак не могли…

— Почему вы вообще решили, что я или моя семья в этом замешаны?

Пришлось добавить подробностей к обвинению в предательстве и рассказать про огненно-водяные сети, а главное, про встречу с его сестрой.

— Так и сказала? «Родственников не обманывают»? — заинтересованно уточнил Сальваторе.

Но тут в кабинет завалились два усталых дракона, и я, забыв обо всем, бросилась на шею сначала сразу двоим, потом поцеловала Нима, потом Фредо, потом снова Нима… снова Фредо…

Я металась между ними и никак не могла успокоиться. Хотелось рыдать и смеяться одновременно… Но все же, хоть и с трудом, я заставила себя отцепиться от своих мужей, чтобы дать им хотя бы присесть — ведь они столько времени простояли, ожидая возможности спереть этот алмаз, пусть и вместе с фениксом.

— Итак, что мы имеем? — руководство мыслительным процессом, как обычно, взял на себя Анаэль. — Мозги плавятся, кулаки чешутся, кого убивать — непонятно. Наиболее простой вопрос на сегодня: «У кого рука поднялась повесить следилку на саламандру, и когда именно эта рука поднялась?».

— А по следилке понять нельзя? — поинтересовалась я на всякий случай. — Магический след, слепок магии, куда она сигналила?..

— Это была простейшая следилка, сделанная магом воды, — порадовал меня Мухобой. — Странно, что никто из вас ее не заметил.

— Да как-то не до следилок было, — я почему-то вспомнила поцелуй с Анаэлем, потом все же заставила себя начать прокручивать в голове разговор с сестрой Сальваторе, а потом… — Кстати, мы же тоже следилку прикрепили! — вспомнила я.

Демон одобрительно кивнул, на мгновение сосредоточился и потом с изумлением произнес:

— Она снова в замке! Будем брать?

Мозговой штурм было решено отменить, заменив на реальный. Причин ворваться в замок у нас было уже предостаточно, но основное обвинение — нападение на королевских драконов. Именно поэтому королевских драконов, то есть нас, сначала хотели оставить в Академии. Но мы отстояли свое право сражаться — сетки-то были эксклюзивными, оплаты не последовало, значит, новые появятся не скоро. Единственный подвергающийся реальной угрозе дракон был Фредо, но мы даже не стали пытаться уговаривать его остаться и подождать нашего возвращения.

К тому времени, когда обе наши команды, включая природниц и Сальваторе, добрались до замка, там уже вовсю хозяйничала королевская гвардия. Сопротивления никто не оказал, хозяина никто не видел.

Так всегда — летишь с конкретной целью морду набить, ни одной морды. Начинаешь любоваться архитектурными красотами — сразу толпа желающих подраться.

Для начала мы все ринулись в подвал, непонятно зачем — посоха нет, алмаз остался в клетке у гордого огненного павлина, как всем этим богатством пользоваться, мы опять же не знаем. Так что встречаться со змеем мы могли лишь для того, чтобы вновь подтвердить, что рожденный ползать летать не может и мы летаем быстрее, чем он ползает… Но о том, что здравый смысл с нами попрощался, мы задумались лишь долей через двадцать безуспешного рыскания от стены к стене. Когда неожиданно наткнулись на дверь. Большую такую дверь… через которую легко можно протащить бессознательное тело дракона или проползти огромному змею.

Тут здравый смысл к нам ненадолго вернулся, попытался привести разумные доводы, был послан, и мы радостно ринулись проверять, а что там, за дверью.

Нет, сначала мы очень разумно определили направление к спасительной дыре, можно сказать, стрелочки начертили, чтобы не сбиться. И расстояние примерно прикинули… И то, что парням будет проще бежать в человеческом облике, а мне — лететь. Тем более все равно их потом закидывать… Так что я обернулась, заранее, чтобы мгновения потом зря не тратить. И парни распахнули двойную дверь…

Вбежав по довольно крутому скату, мы оказались на еще одном дворе. Я сразу узнала камни, на которых отчаянно дралась за свою жизнь — именно сюда мы и попадали ночью. Точнее, нас почти аккуратно слевитировал маг воздуха, скорее всего, дед Эззелина — он был сильным магом земли и средненьким воздушником. А потом, когда мы потеряли сознание, нас «задули» в подвал и траванули каким-то газом, чтобы потом тихо скормить змею…

— Ну что, пленных повязали? — я воспользовалась артефактом связи, чтобы переговорить с Анаэлем и выяснить обстановку.

— Вас ждем, — фыркнул он как-то слишком загадочно даже для демона. — Родня Сальваторе сбежала, оставив здесь всю одежду вместе с моей следилкой. А вот ограбленный мною старичок с горя скончался, и пока вы его на наличие сюрпризов от змея не проверите, ментально его допрашивать опасно. А самое интересное, что пройти в комнату смогли только я и Натан, остальные бьются головой об стену, так что давайте подваливайте сюда. У нас тут весело…

Глава 2-30 (53 день, 9 день осени)

Старичок, в смысле вполне себе еще крепкий мужчина средних лет, скончался не от горя, а от перелома шейных позвонков. Но до этого он зачем-то порезал себе руки и очертил вокруг себя круг кровью. Только в одном месте этот круг был смазан, словно кто-то затер его подошвой сапога. Меч дед Эззелина успел вытащить из ножен только наполовину…

Обруча на голове у него не было, так что Фредонис наложил что-то типа магического гипса на шею, зафиксировав голову в одном положении. Но прежде чем начать ритуал по поднятию зомби, мы решили внимательно осмотреть помещение.

Анаэль и Натан уже изучили его на предмет демоно-ангельских следов и ничего, кроме недавнего присутствия другого демона, не обнаружили.

— В подвале тоже демоном шмонило, — на всякий случай уточнил Анаэль. — Так что наша теория подтверждается. В змее живет демон, и он научился изменять наши заклинания так, чтобы другие демоны не могли ими пользоваться. Поэтому я не вижу эти обручи и не могу войти в порталы Ордена.

Глубокомысленно покивав, мы втроем начали изучать комнату драконьим зрением, я даже обернулась для надежности. И правильно сделала — вся комната была просто напичкана маленькими извивающимися змейками. Они прятались повсюду, очень хорошо прятались. Не уверена, что я бы обнаружила их в облике человека. Вот Ниммей прошел мимо одной такой змейки, и она пошевелила ему вслед раздвоенным языком.

— У нас проблема, — сообщила я мужьям ментально. — Вычистить от этой гадости комнату не получится. Надо выносить тело.

Но тут Ним, как раз в это время роющийся на полках с каким-то старыми тонкими тетрадями, отдельными листами и даже обрывками, вдруг попросил:

— А напомните мне пророчество из легенды о фениксах и змеях.

Анаэль посмотрел на Нима с легкой озабоченностью, но Натан, который, по-моему, вообще все помнил, продекламировал:

— «И будешь потомкам драконьим мстить ты веками, сердце свое насыщая их кровью. И в память о том, что когда-то ты был человеком, будешь все время рождаться из пепла, чтобы, ослабнув от прожитых лет, пеплом осыпаться…»

— Странно, а тут иначе написано! — Ниммей уткнулся в лист и не видел, как из-за книги показалась головка маленькой змейки. Безобидная маленькая змейка…

К счастью, ее заметил Фредо и дернул Нима в сторону. Змейка зашипела… И тут буквально отовсюду начали выползать остальные, перегораживая нам путь к двери и постепенно соединяясь в одно большое чудовище.

— Что, опять?! А новенького в программе ничего нет? — это Анаэль и Натан тоже увидели змея.

Мы начали медленно отступать к окну, но тут выяснилось, что сюрприз поджидал нас и в занавесках — в складках тоже прятались маленькие лазутчицы.

Тогда нас осенило, по-моему, всех одновременно, и мы моментально оказались в нарисованном кровью круге, а испорченную линию Анаэль быстро выправил, использовав кровь мертвеца. Только чтобы втиснуться сразу пятерым, мертвое тело пришлось вышвырнуть. Демон попал им прямо в центр собирающейся как магнитный конструктор очередной магической иллюзии.

Все змейки с полок уже слились в единое целое, и теперь «примагничивались» тварики, приползшие от окна. Но после меткого броска Анаэля конструктор рассыпался, труп с грохотом ударился об пол, голова неестественно выгнулась, так как иллюзия слопала магический гипс… Однако змейки не расползлись, а снова принялись соединяться.

У нас опять произошло мгновенное озарение… Мы все помчались к окну, сначала Фредо и Ним, вновь разнося вдрызг уже кем-то восстановленное стекло, следом Анаэль и Натан, уверенные, что я бегу, то есть лечу, вместе с ними.

Но я, пользуясь своим мелким размером, сделала пируэт и схватила в лапы все что получилось с той полки, на которой рылся Ниммей. Помну-порву — плевать, восстановят! А вдруг здесь что-то важное?!

И-ить! Пока я старалась захапать как можно больше, дурея от жадности, ожившая огромная иллюзия повернулась в мою сторону, зашипела и слегка дернулась ко мне. Плохо соображая от страха, я немного пометалась по комнате, прорываясь к окну. И наконец выпала во двор… в смысле, вылетела и потом очень-очень быстро приземлилась, закончив тянуть на одной ноте «И-и-и-и-ить» только после посадки, обернувшись в человека и встретившись с осуждающим взглядом четырех пар глаз.

— В следующий раз надо выталкивать ее первой, — суровым тоном объявил Анаэль. — Дамы вперед…

— Людей надо уводить, — огрызнулась я, постоянно задирая голову, чтобы посмотреть на окно.

— Тут ты права, — согласился демон.

— А тело ты случайно не прихватила? — с ехидством поинтересовался Ним. — Может, вернешься?

Фредо с осуждением посмотрел на Ниммея, потом на меня, словно проверяя — поведусь ли я на такую глупую подначку. Дудки! Не дождетесь. Хотя тело, конечно, жалко. Столько тайн…

Тут из окна высунулась голова змеи, и мне сразу стало не жалко. Да пропади пропадом эти тайны! Что успела — спасла… А никто даже спасибо не сказал!

Два дуэта — короли и драконы — посовещавшись, решили организовывать вместо эвакуации дезинфекцию помещения. Потому что быстро выгнать народ из замка можно было только устроив массовую панику. Анаэль был категорически против — куча затоптанных толпой, забытых в кладовых и подвалах, бессмысленные смерти…

— Люди должны умирать во славу меня, а не на моих глазах, как стадо баранов, — заявил он и принялся выяснять по артефакту связи, где сейчас природницы и Чезанно.

— Надо еще и Буджардини вызвать, — вспомнил он, закончив разговор с Адварой. — У нас для него есть хорошая новость — наследников же больше нет, так что ему достанется чудесный и почти не подпорченный замок с подвалами и тайными комнатами. Правда, тело деда придется отбить у иллюзии, но это уже мелочи…

Чез, как выяснилось, в попытках проникнуть в тайную комнату не участвовал, вначале вместе с Сальваторе карауля нас у дыры из подвала. А потом, опять же вместе с Сальваторе, бродя по замку, наткнулся на тайный проход, который он видел, а его напарник — нет.

Когда же они в итоге добрели до стены, в которую лбом постучались все кому не лень, то дверь в тайную комнату Чезанно тоже увидел. Но в это время мы уже готовились к дезинфекции, так что заходить ему туда Анаэль запретил:

— Ты будешь нашим оружием, пока второго не подвезут. Так что играем в вампиров…

При упоминании о вампирах подпирающий стенку Адам нервно поежился, но промолчал.

Остальные парни вместе с Демо и Медо бродили по замку в поисках загадок, лежащих на поверхности. Потому что все тайные проходы, двери и комнаты были доступны только избранным.

Адам в число избранных не входил, но ангельским светом по вылезшей из стены иллюзии засветить смог бы. Вот и стоял на стреме в боевой скучающей готовности.

Теперь к нему присоединился и слегка побледневший от достаточно заметной потери крови Чезанно.

— Так, самое страшное оружие у меня, — Анаэль помахал распылителем, созданным путем магической трансформации из какой-то бутылки. — План такой! Вы двое, — он ткнул пальцем в Нима и Фредо, — хватаете по бабе, — он махнул в сторону природниц. — Рекомендую выбирать постарше, с солидным опытом. И размахиваете ими над окном, чтобы они спеленали своими природными силами это чучело. Одновременно в дверь влетаю я, весь такой красивый, и пшикаю в мерзкую рожу кровью Чеза. После чего быстро отступаю обратно, под прикрытие команды ангелов, а Ринка хватает валяющийся без присмотра труп и сваливает с ним в обнимку или за мной, или в окно, как получится…

— Может, ящерицу из участников вычеркнем? — не очень уверенно предложил Ним. — Или пусть она кого-нибудь из девчонок подержит…

— Рыжий, ты же понимаешь, что крупный размер не всегда преимущество? — поинтересовался Анаэль со скептически-ехидной мордой. — Саламандра мелкая и резвая. Мы наивно сбежали, думая, что она летит за нами, а она на глазах изумленной иллюзии давай себе на когти бумажки натыкать, архивариус чешуйчатый. Шокировала монстра, может, он там до сих пор в себя от стыда не пришел. Сейчас ее увидит, пойдет пятнами и распадется на части без нашей помощи…

— Все равно я бы не стал рисковать ящерицей ради трупа.

— А если он знает, как этого монстра убить?! — я решила тоже принять участие в обсуждении.

Нет, если честно, план Анаэля мне не нравился. Одно дело — уже находясь в комнате в порыве… эм… излишнего рвения, схватить кучу документов и свалить на десять мгновений позже. И совсем другое — снова добровольно зайти в эту комнату, пусть и под прикрытием демона. Ясно же, что распылитель с кровью у него для того, чтобы змею от меня отгонять, пока я тело у нее из-под носа красть буду…

Но Анаэль прав, тело нам нужно. Так что все будет хорошо. Я же дракон!..

Глава 2-31 (53 день, 9 день осени)

Чувствуя себя актрисой какого-то крутого детективного боевика, я приготовилась врываться в тайную комнату вслед за Анаэлем. Демон одной рукой держал распылитель, а второй ухватился за ручку двери. Мы ждали сигнала от Нима и Фредо — им же надо было выйти во двор, подлететь к окну, приготовить все необходимое…

— Начинайте! — прозвучал у меня в голове голос Ниммея.

— Пошли! — скомандовала я, оборачиваясь в дракона.

Анаэль широко распахнул дверь и с криком: «Ну что, не ждала, тварь?!» пшикнул чудовищу на хвост, потому что именно им оно обхватило необходимое нам тело. Змея зашипела, резко дернулась, хвост распался на мелких змеек… Природницы в это время быстро создавали на каменном полу огромный пласт земли, слой за слоем, беря материал откуда-то снизу, со двора, словно им его кто-то подавал по конвейеру.

Мелких змеек поглотило первыми, но потом земля начала впитывать и нужное нам мертвое тело. А схватить его без риска было невозможно — змея нависала буквально над ним, шипя и дразня своим раздвоенным языком. Взгляд ее больших глаз излучал торжество… и это меня насторожило.

Еще не очень понимая, откуда столько радости, я обернулась в человека, выхватила у Анаэля его распылитель и опрыскала его всего, целиком, спереди и сзади, крутанув за плечи. А остатки выплеснула в морду твари, прямо в глаз, торжество в котором уже погасло, потому что нам под ноги упало три змейки, и их сразу же засосало в землю.

Пока гадская тварь отвлеклась, став одноглазой, я схватила труп за голову, потому что она единственная еще торчала из вырастающего все больше и больше земляного вала, и дернула со всей силы.

А демон, сообразив, что надо срочно выбираться, пока земля не принялась и за нас, в этот же миг распахнул дверь, и мы трое — я, Анаэль и голова деда Эззи, которая и раньше не очень крепко держалась, а от моих усилий совсем утратила связь с телом — кубарем выкатились оттуда.

Последнее, что я запомнила более-менее осознанно, это как ожидающие нас ангельские силы ринулись на помощь и захлопнули дверь, не дав земле и змею вывалиться оттуда вслед за нами.

Дальше все было очень смутно — болел живот, меня трясло, тошнило… Помню, как Адам попытался отнять у меня голову, которую я волокла за собой, пока ползла на четвереньках прочь от страшного места. Потом я сижу на корточках у стены и меня все дружно успокаивают. А меня трясет как в лихорадке, едва я начинаю вспоминать тех мелких змей, который попадали с Анаэля… Потом я начала требовать, чтобы демон разделся и мы бы убедились, что на нем никого не осталось! Потом пришли Ним и Фредо и очень удивились моим требованиям… Потом…

Потом было лицо Эззи, заплаканное, что-то выкрикивающее… Потом… Потом Ним куда-то нес меня на руках…

Потом… ночь, небо низко нависает надо мной… холодно, страшно, темно… уши закладывает от ветра, деревья качаются, шелестят листвой и скрипят. Весь замок тоже словно стонет и посвистывает. Мелкий противный дождь монотонно стучит по лужам… Я… Нет, не я… Женщина стоит у замка, держа на руках маленькую девочку — годика два-три, не старше.

— Мама?! Ма-ма! Де папа?!

Женщина молча бежит к воротам, прижимая к груди ребенка. Там ее ждет всадник, лица которого не видно из-за длинного плаща, но это явно не папа. Оказавшись у него на руках, девочка начинает плакать.

— Вы уверены, лэра?

— Да, я не могу оставить деда.

— Но он придет за вами. Вы беременны, подумайте о сыне…

— Его отца мысли о сыне не остановили, почему они должны остановить меня? Скачи прочь, быстрее! И береги мою дочь…

— Если что… Мы воспитаем ее как родную.

Когда всадник исчезает в темноте, я… женщина бредет обратно, не обращая внимания на холод, ветер и усилившийся дождь.

Я уже знаю кто это, хотя и не вижу ее лица. Просто мы с ней почему-то словно единое целое. Какое-то странное видение, необычное, без аллюзий. Все четко и ясно.

Я даже знаю, что она живет с дедом, хотя уже давно замужем. Семья мужа не приняла ее, ведь родство с драконами теперь опасно. Охотники планомерно уничтожают всех оставшихся драконов, всех… даже детей. И только ее пока не трогают, боясь сумасшедшего деда. Но дед при смерти. Созданный им в подарок матери на свадьбу феникс — всего лишь глупая птица. А муж… Муж пропал три дня назад, вместе с посохом и алмазом. И больше не у кого искать защиты от другого творения деда…

Да, мало кто знает, что охотниками на драконов управляет сын драконицы, собственный дядя женщины, если определять родство по телу. На самом деле — это голем, созданный дедом, чтобы не расстраивать жену. Голем, в которого заселилась тьма… Тьма, ставшая проклятьем.

Ее мать и отец погибли, сгорели в собственном замке вместе с друзьями и родителями отца.

Этот день должен был стать самым счастливым в ее жизни — она впервые обернулась драконицей с помощью бабушкиной крови и жаркой ночи с будущим мужем. А прилетела на пепелище…

В ту же ночь бабушка исчезла, а дед сошел с ума. Поэтому она больше ни разу не обращалась, ей было страшно. Но сегодня время пришло. Сражаться с големом она будет так, как положено драконам!

… И тут ворота распахиваются, словно от порыва ветра.

Женщина, уже стоявшая у двери в замок, поворачивается и кричит… громко… ужасно громко…

— Это будильник, ящерица! Это всего лишь будильник! Я забыл поставить купол, прости…

Усевшись на кровати, я какое-то время тупо смотрела в одну точку, приходя в себя, а оба моих мужа тоже сидели рядом и смотрели на меня. Наконец, решительно спрыгнув на пол, я объявила:

— Я знаю, где может быть посох!

Выждав эффектную паузу, я пересказала, что мне снилась выросшая дочь той замечательной пары из легенды, девушки-драконицы и парня из рода фениксов. Причем у меня было не предвидение, а поствидение… Не знаю, как оно правильно называется, мы с Хамоном еще это не проходили.

Сначала дерево показало мне разговор этой женщины со своим мужем, учеником ее деда. Теперь, после своего поствидения, я понимаю, почему они встречались тайком, а не жили вместе. Но двум беременностям это не помешало.

Наверное, меня как-то угораздило установить с нею эмоциональную связь… Она ведь уже не в первый раз мне привиделась. В прошлый раз она подсказала нам, где искать развалины. В этот — где искать посох.

Итак, большая часть легенды была правдой. Жили-были некромант и его жена драконица, и родились у них близнецы, мальчик и девочка. Только девочка выжила, а мальчик — нет. Зато из тела мальчика сделали голема, который рос и развивался как живой, потому что внутри у него спрятался взрослый и умный демон.

Потом девочка обратилась в драконицу и вышла замуж за мага огня из рода фениксов. А мальчик обратился в змея… и очень по этому поводу расстроился.

У девочки родилась дочка, которая тоже обратилась в драконицу, выпив крови чистокровной бабушки и переспав со своим будущим мужем. И вот тут-то выросшего мальчика-демона проняло, и он спалил замок мужа своей сестры вместе с сестрой, ее мужем, родителями мужа… и кучей друзей, приехавших отмечать счастливый праздник первого оборота.

После чего змееныш пошел в отрыв и начал уничтожать всех драконов.

Но большинство драконов исчезло, возможно, спрятавшись в другом мире. Даже та, ради которой этот голем и был создан, бабушка женщины из моего видения. Но дедушка остался, хотя и тронулся головой, а как следствие — потерял контроль над своим созданием.

И внучка, оставшаяся бездомной сиротой благодаря змеедядюшке, переехала жить к дедушке. Родила дочь… Когда же пришло время рожать сына, ее мужу приспичило пойти и сократить количество родственников жены на одного змея. Только ничего у него не вышло, что-то он сделал не так, или ингредиентов не хватило. А змеедядюшка решил порадовать племянницу и вернуть ей тело мужа, доставив прямо к дому.

Под громкий крик женщины из сна и реальный звон будильника я успела досмотреть свое поствидение…

В замок входит высокий мужчина с посохом некроманта в руках и бросает женщине под ноги тело ее мужа. В это же время в окне одной из башен замка появляетсясгорбленный силуэт, а потом из этого же окна вылетает феникс. Мужчина поднимает голову и понимает, что феникс летит прямо на него. Он начинает отмахиваться посохом, из которого выпадает алмаз. Птица подхватывает камень и улетает прочь от замка. Женщина взмывает в небо синей драконицей, но потом резко пикирует вниз…

Только в этот миг замок начинает быстро разваливаться, словно каждый камень мечтает лично стукнуть голема по голове. И драконица, забыв про своего врага, пытается вытащить из под завала тело мужа. Но все бесполезно — камни сыплются, сыплются, сыплются…

И драконица улетает прочь… а потом из развалин выползает змея… без посоха.

— Представляете, наверное, семья Чезанно — потомки ее дочери, а семья Эззелина — потомки сына, раз они даже герб дедовский в итоге сохранили, — восторженно закончила я пересказывать свое поствидение.

— Знаешь что, ящерица…. — Ним какое-то время помолчал, собираясь с мыслями, а потом выдал: — Спать тебе надо больше!

Глава 2-32 (54 день, 10 день осени)

— Ящерица, ты вообще как? Тебя к людям выпускать можно? А то вчера ты упорно пыталась раздеть Анаэля…

Я проигнорировала последнюю фразу, только покраснела так, что от ушей можно было спички поджигать. Интересно, демон объяснил, с чего вдруг меня потянуло стянуть с него всю одежду, или ходит с загадочным лицом недоизнасилованного? Вот совсем не хочется славы сексуального маньяка, пристающего к другим мужчинам!.. А если я начну пересказывать, как все было, получится, что хвастаюсь.

— Я — нормально, по нему змеи ползали, я психанула…

— Что ты психанула, мы все заметили, — хмыкнул Ним. — Впечатляюще вышло, но звуковых эффектов было мало. Поэтому первое место взял Эззелин. Он сначала тебя убить рвался и из-за деда рыдал, а когда узнал, что потомок драконов, пошел из окна башни прыгать. Его Льдинка еле отговорил. Теперь сидит связанный, ждет, когда за ним отец явится.

— А отец где?

— Пытается через Сенат отбить у нас право вести допрос его тестя.

— Значит, надо быстро допрашивать! — всполошилась я. И-ить, из-за этой головы мы жизнью рисковали!.. — Его же можно оживить без тела?

— Можно, — уверенно ответил Фредо.

К этому времени я уже доползла до ванной и даже умудрилась почистить зубы, теперь надо было заставить себя идти на тренировку, но сил не было. Стыдно — было, а сил — не было.

И на занятиях сидеть и думать над чем-то не связанным с происходящим тоже сегодня не смогу, абсолютно точно.

Поэтому пошли мы в столовую, устроились тихонечко за столом, и через какое-то время к нам начали подтягиваться остальные. Но потом Тимка, Робби, Адам и Агата ушли на лекции, у Фонзи и Ксирономо как раз сегодня была защита, Анаэля и Натана никто с утра не видел… В итоге с нами остались те, у кого занятий уже не было: Роджер, Чезанно и Жан.

— Пойдемте попытаемся выяснить обстановку у ректора? — предложила я. — Тем более мне надо же пересказать свое видение.

Войдя в кабинет, я первым делом уставилась на грустящего в клетке феникса, а потом на стоявшую рядом с ним закрытую овальную коробку. Не надо быть ясновидцем, чтобы догадаться, что там лежит добытая с боем голова последнего владельца птички.

Феникс, увидев Чезанно, оживился, даже заклекотал что-то, наверное, приятное. Чез недовольно искривил губы, но сел поближе к клетке и, пока я отчитывалась ректору, играл с птицей в гляделки.

Лэр Тестаччо, выслушав очень краткую версию моего сна, понимающе кивнул и вызвал малый руководящий состав: проректора и завкафа огневиков.

Нет, я подозревала, что мой сон достаточно важен, но на меня внезапно накатила непривычная апатия. Вот Ниму и Фредо я еще пересказывала сон, подпрыгивая от возбуждения, а в столовой уже ничего не хотелось… Ни завтракать, ни сон пересказывать. А учитывая то, что я сегодня и тренировку, и занятия пропустила — вариантов два. Или я заболела, или у меня скоро…

И-ить! Точно! Самое время же!.. Ладно, будем крепиться и стараться не рыдать из-за пустяков. Ну и намечается неделя воздержания, хотя и так не до секса последнее время.

Внезапно мне стало жаль Сальваторе. Я где-то читала исследование, что у женщин, долгое время живущих вместе, каким-то чудом начинает совпадать цикл. То есть восемь жен, и все недоступны…

Мысленно про себя похихикав, я постаралась изобразить максимально виноватое выражение лица — в кабинет вошли Демо, Медо и Хамон. А я тут лекции прогуливаю.

Вот вызывать с занятий Тимку, Робби, Адама и Агату, а также отрывать от защиты диплома Фонзи и Ксирономо никто не стал — учеба важнее. Зато нашлись Анаэль с Натаном. Демон подмигнул мне с довольной рожей и тут же демонстративно спрятался за Натаниэля. Понятно, будет изображать жертву сексуального маньяка… Ну и плевать! Плевать, плевать, плевать!.. И-ить, главное, не разрыдаться от обиды!..

Гордо отвернувшись от этого клоуна, я принялась под контролем Хамона транслировать свой сон через очередной шар-проектор во всех максимальных подробностях.

— Ясновидение во времени называется психометрией, — просветил меня лэр Гверцони, когда трансляция закончилась и все немного проморгались от увиденного. — Вы каким-то образом установили связь с той женщиной, поэтому такие реалистичные воспоминания и ассоциирование себя с ней. Обычно астральные путешествия в прошлое дают такие же нечеткие видения, как и предсказание будущего. Расплывчатые картины, полные аллюзий и иносказаний. Это происходит потому, что будущее туманно само по себе, а углубляясь в прошлое, наше астральное тело пересекает несколько пластов реальности и может запутаться, выбирая действительно сбывшийся.

Насчет пластов прошлого я не очень поняла, но на всякий случай с умным лицом кивнула. Позже во время уроков все уточню, сейчас же я с трудом боролась с апатией и добавившейся к ней сонливостью. Прав Ним — надо больше спать, иначе организм в итоге подведет тебя в самый неожиданный и неподходящий момент.

- По легенде там кровавое мочилово после свадьбы, а в реальности эту парочку сожгли охотники в то время, когда их половозрелая дочь зачинала внучку, — Анаэль перестал строить из себя идиота и с серьезным лицом посмотрел на меня. — Саламандрочка, а со змеем связь установить у тебя не получится? Нет, я бы тоже сильно обиделся, если бы лет шестнадцать-восемнадцать рассчитывал стать драконом, и в итоге у сестры вышло, а у меня — нет. Когда же драконицей стала племянница, я бы рвал и метал!.. И сожжение сестрички для меня понятно, а вот за что семье ее мужа перепало — не очень. Логичнее было бы всю драконью родню под корень…

— Так он и начал рубить их всех под корень, — напомнила я. — А семью сестры, может, действительно сначала порезали, чтобы выжившие во всем обвинили драконов и встали на сторону змея? Не на пустом же месте эта часть легенды возникла?

— Интересно было бы понять логику змеедемона, — задумчиво протянул Анаэль и пояснил: — Просто есть что-то детское в такой бурной реакции на неоправданные ожидания. Может, детское тело так повлияло на взрослого демона, и он временно впал в легкую стадию маразма? А может, сам демон, затянутый в голема, оказался ребенком?

— И как нам помогут эти знания? — голос Нима прозвучал немного резко, словно он злился. — Кстати, твоя теория с демоном-ребенком разбивается о кучу демонических прибамбасов, о которых ты сам нам все уши прожужжал.

— Ну, подросток уже мог кое-что уметь, до чего-то сам додуматься…

— Душа в големе не развивается, — вмешался Фредонис. — Тело может развиваться, с помощью магии, а душа — только набираться знаний и опыта, но при этом продолжать реагировать на многие вещи соответственно своему возрасту…

— Именно! — обрадовался поддержке Анаэль. — Внешне он может быть взрослым брутальным мужиком, а в душе оставаться подростком. Может быть, это нам и не поможет, но возможно — пригодится.

— А мне плевать, даже если он младенец! — внезапно даже для самой себя рыкнула я. — За почти три миллиона лет мог бы поумнеть, а он продолжает травить драконов, мерзкое пресмыкающееся!..

Анаэль удивленно приподнял вверх брови, хмыкнул, а потом перевел разговор:

— Мы тут с Натаном порылись в бумагах, которые ты с собой в качестве смягчающего средства для посадки захватила.

— Ой, точно! — обрадовалась я. — Там еще Ним про пророчество что-то нашел…

— Да, с пророчеством такая же маленькая лажа, как и с легендой, — Ниммей достал из кармана брюк листок бумаги и протянул мне. — Мы уже на него все потупили, так что теперь твоя очередь.

Тот текст, который отрыли в архивах наши короли, я еще не успела забыть, потому что Натаниэль его вчера декламировал: «И будешь потомкам драконьим мстить ты веками, сердце свое насыщая их кровью. И в память о том, что когда-то ты был человеком, будешь все время рождаться из пепла, чтобы, ослабнув от прожитых лет, пеплом осыпаться. И в этот миг, слабость твою ощутив, во всем мире, в каждой семье, где когда-то рождались драконы, может невеста твоя появиться. И чтобы вернуть справедливость ей было легче, мощь чистокровная в ней возродится. Помни, драконы могут вернуться, едва ты ослабнешь.»

Но на бумажке, которую протянул мне Ниммей, начало было немного другое. Написано все было на таком же непонятном языке, как и мемуары предка Чезанно, но сверху Ним заботливо написал перевод: «И будешь потомков своих охранять ты веками, чтоб сердце врага смогли окропить они кровью. И в память о том, что когда-то ты был человеком…»

— Между мщением драконам и охраной потомков очень большая разница, — я посмотрела на гордого феникса, всем своим видом олицетворяющего презрение к нашему тупому обществу и одновременно очень заметно тянущегося к Чезу. — Значит, для победы нам надо пшикнуть на сердце змея кровью кого-то из потомков феникса?

В это время камень для переговоров с Сенатом замигал, намекая, что с ректором хотят поговорить представители правительства. Новость была условно-приятная. Нам разрешали допросить «останки лэра ДиМауро»…

Глава 2-33 (54 день, 10 день осени)

В связи с высоким положением в обществе и кучей заслуг перед страной, а также из-за возможных сложностей во время вызова из-за внушительных телесных повреждений, для выполнения ритуала пригласили декана факультета некромантии. И тактично выставили из кабинета всех, чье общество было бы нежелательно для такого достойного члена общества, как лэр ДиМауро.

Зато послали за Эззелином, правда, приказали стоять под дверью и ждать, пока его вызовут. Логично — мало ли какая тайная информация выяснится, а тут лишние уши. Но пообещали, что обязательно пригласят попрощаться с дедом перед тем, как того упокоят.

И вот стоим мы все под дверью — я и Ниммей, Роджер, Жан и Чезанно, подошедшие после защиты диплома Фонзи и Ксирономо и сбежавшие с учебы Тимка и Адам. Неподалеку — Эззелин под присмотром Демо.

А в кабинете ректора, кроме самого хозяина, сидят: короли, Мухобой, завкафы некромантии и огненного факультета, Фредонис — для повышения уровня некромантской квалификации, Хамон и Медо — как группа ментальной поддержки, Сальваторе — как усы, лапы, хвост и, главное, уши Ордена. И Адвара — на случай, если полезут иллюзорные монстры.

Я уже приготовилась смотреть трансляцию от Фредо… И тут вдруг раз! И… связь оборвалась!

Едва удержалась, чтобы не ринуться сразу спасать мужа. Остановило озадаченное лицо Демо, у которого, похоже, тоже связь с братом отключили.

Массовое одновременное мощное ментальное блокирование и никаких подозрительных звуков из кабинета? Я знаю, кто на такое способен!.. Анаэль. Непонятно только зачем. Настолько не доверяет? Или боится, что мы под дверью слишком громко обсуждать услышанное будем?

К более-менее разумным доводам я обратилась спустя долей пять-семь, а до этого я пыталась выбрать между двумя противоположными вариантами. Ворваться в кабинет и навалять одному недоизнасилованному демону по шее. Или разрыдаться на груди у Нима с криками: «Как этот козел мог так поступить?». Или навалять… Навалять привлекало больше, потому как желание разрыдаться было явно наведенное ежемесячной шизой.

Вот когда истеричная кровожадность чуть схлынула, тогда пришли вполне логичные объяснения, учитывающие стоящего под дверью Эззи. Главное, скорее всего отрубали меня, а канал Демо и Медо пострадал за компанию.

Мы героически отстояли под дверью почти час, лениво переговариваясь и перешучиваясь.

Вначале мы старательно игнорировали присутствие Эззелина, но потом Адам зачем-то направился в его сторону.

Все напряглись и приготовились разнимать драку. Сам Эззи ощетинился до состояния ежика перед нападением… Но наш самопальный ангел, не дойдя до него пары шагов, спокойно произнес: «Соболезную, тяжело терять родных так внезапно» и снова вернулся к нам.

Эззелин никак отреагировать не успел, так как застыл на ту пару-тройку мигов, что Адам был рядом. А потом уже как-то глупо было кричать вслед гадости…

Больше желающих посочувствовать Эззи не нашлось. То есть в глубине души мы все ему соболезновали, но вот высказать это вслух не тянуло совершенно.

А примерно через час из кабинета ректора вышел завкаф некромантии лэр Бруно и позвал Эззелина попрощаться с дедом.

Едва за ним и Демо закрылась дверь, Фонзи пробурчал:

— Гавнюк он, конечно, но такого не заслужил.

Мы глубокомысленно покивали, но развивать дальше эту тему не стали. Ясно, что не заслужил. Никто такого не заслужил…

И тут из кабинета раздался отчаянный крик Эззи: «Не-ет!»…

— Опять, что ли, заблажил из-за родства с драконами? — запереживал Тимка. — Главное, чтобы из окна снова не вылетел.

Дверь распахнулась, и оттуда вышел бледный Эззелин в сопровождении Медо и Демо. Не дожидаясь, пока эта троица скроется в поворотах коридоров, я рванула в кабинет, втиснулась между королями, словно всегда тут стояла, и преданно уставилась на Анаэля.

За мной следом подтянулись остальные.

Завкаф некромантии, оценив массовое нашествие, посмотрел на лэра Тестаччо, который не стал нас осаживать, сделал для себя какие-то выводы, попрощался с ректорским составом, кивнул нам и вышел.

— Ну?! — подергала я Анаэля за рукав, одновременно разглядывая кабинет. Головы нигде не было, а феникс забился в угол клетки, уселся на алмаз, так что его почти не было видно, нахохлился и смотрел на всех очень недобрым осуждающим взглядом. Правда, появление Чезанно его немного успокоило, но совсем чуть-чуть.

— Что узнали-то?! — оформила я свое любопытство в чуть более длинную фразу, при этом снова дернув демона за рукав.

— Раздеваться не буду! — ухмыльнулся тот, но потом все же соизволил пересказать мне и всем остальным, что тут произошло.

Конечно, душа лэра ДиМауро не очень обрадовалась, обнаружив отсутствие тела. Но в целом упомянутый лэр вел себя вполне пристойно, в отличие от внука, и рассказал довольно много интересного.

Никакого змея он знать не знал, зато являлся одним из шести членов Ордена, руководящих охотниками. Именно поэтому он поддерживал контакт с лэрой Руджери, которая вскоре должна была войти в эту шестерку вместо пожилого лэра, уходящего на покой. По правилам рекомендовано избегать личных встреч между руководителями и подчиненными. Да и между собой руководящий состав не очень старался познакомиться. Но существовала система опекунских отношений, выращивание смены, куча разных тонкостей, в которые я не стала вникать, потому что мне это было не интересно. Короче, так сложилось, что с лэрой Руджери лэр ДиМауро оказался знаком, так как она была его дальней родственницей (И-ить! Вот откуда фраза про родственников и обман!). И они, объединившись, замутили отлов драконов.

Дедушка Эззелина совсем недавно стал хранителем семейной реликвии, точнее, хранителем хранителя. Саму реликвию из века в век хранит феникс, а лэру ДиМауро после недавней смерти отца по наследству перешла клетка с птицей. Произошло это уже после того, как из замка уехала его любимая и единственная дочь, мать Эззелина и Эльзы. Поэтому никто из родственников, которые могли проходить по тайным коридорам замка, не знали о фениксе. Вообще информация о птице являлась секретной, именно поэтому клетка была спрятана в комнате, куда никто, кроме самого хозяина замка, попасть не мог.

Знание о том, что он потомок великого рода, по легенде пострадавшего от безумства драконов, оказалось последней каплей, и лэр ДиМауро решился на подвиг. Он договорился с лэрой Руджери, и та притащила ему три сетки, правда, плела их чуть ли не месяц, но зато они оказались универсальными и помогли поймать сразу трех драконов.

Да, конечно, он ждал их появления, только не так скоро.

Лэра Руджери утверждала, что эти трое обязательно прилетят к его замку, потому что она установила в подвале секретный артефакт, издающий демонические вибрации. О вибрациях по плану надо было намекнуть Эззелину, тот бы проболтался, и драконы примчались бы проверить информацию. Но они примчались раньше…

К счастью, все уже было готово, даже лэра Руджери оказалась у него в гостях, потому что была не только родственницей, но еще и любовницей. Так что пленение драконов прошло легко, в точности как было задумано.

Но никому отдавать ни одного из троих лэр ДиМауро не собирался. Он мечтал уничтожить всю драконью семью и заранее предвкушал этот момент.

Поэтому и газ в подвал пустил, тварь добропорядочная… А мы сбежали!..

Он, правда, так и не узнал об этом, как и о том, что у него по подвалу ползает змей. Но зато очень удивился, вернувшись к себе в комнату и вместо феникса обнаружив там пресмыкающееся. Со страху даже вспомнил инструкцию отца, которая звучала примерно так: «В любой непонятной ситуации рисуй вокруг себя круг своей кровью». Но дальше случилось странное — в комнату вошла лэра Руджери, со смешком повторила, что родственников обманывать нельзя, и затерла подошвой линию… Больше лэр ДиМауро ничего не запомнил, потому что его душа отправилась в небытие.

— А чего Эззелин орал как потерпевший? — поинтересовалась я, размышляя над тем, кто же пришил бедного дедулю.

Конечно, сестра у Сальваторе дама сильная, но вот в то, что она легко и непринужденно сумела сломать шею довольно крепкому мужчине — не верю!.. Так что, выходит, пресмыкающее умеет принимать человеческий облик, потому что змеем он бы не только голову от туловища отвинтил, но и хребет бы переломал…

— Я аргументированно объяснил, что нельзя быть потомком феникса, не являясь при этом потомком дракона. А то, услышав дедушкины сказки, Буджардини воодушевился и начал расправлять огненные крылья. Ну и пришлось посадить его на водяную задницу… Душа его деда такой стресс не выдержала, ее слегка коротнуло, и наши некроманты быстренько с ней попрощались. Но не зря говорят: «Повторение — мать учения». В первый раз Эззелин орал так, что феникс бы узавидовался и из окна спикировать пытался. А в этот просто раз крикнул, и все. На третий заход может вообще смириться…

Во время рассказа Анаэля мы все потихонечку расползлись по кабинету, усевшись кто где и готовясь к очередному мозговому штурму, потому что информации для размышления было предостаточно. Некоторые вопросы прояснились. Про засаду, например, которой не было. Не ждали нас еще, оказывается, а мы уже прилетели… И фраза насчет родственной связи, оказывается, относилась не к Сальваторе и даже не к его женам. Но вот зачем кому-то мог понадобиться Ниммей?.. И кто придумал заклинание и модифицировал сети, сделав их универсальными? И для чего в легенде так лихо перевернули текст пророчества? И кто такой феникс? На глупую птицу он мало похож…

И тут камень для связи с Сенатом снова замигал. Новость была сногсшибательная…

— Только что, при выходе из дворца, группа магов огня попыталась убить лэра Рандаццо.

И-ить, зачем?.. Что плохого охотникам сделал отец Чезанно?

Глава 2-34 (54 день, 10 день осени)

Чез, едва услышав эту новость, подскочил и потребовал только уточнить, куда ему мчаться — в столицу или в свой замок. Жан и Роджер, само собой, заявили, что одного его не отпустят. Анаэль и Натан тоже засобирались, чтобы выяснить, как все было, от непосредственного участника, а не через третьи руки. Ниммей и Фредонис воспользовались возможностью составить им компанию. Фредо — чтобы поддержать друга, если понадобится, а Ним — чтобы выяснить что-нибудь, если удастся. Я тоже сначала засобиралась, но потом… Все же скорее не предчувствие, а разум, уже начавший обрабатывать информацию, но еще не успевший сделать логические выводы, которыми можно внятно поделиться, сторговался с моим шилом, и я объявила, что останусь в Академии.

На всех лицах без исключения промелькнуло удивление, кое у кого вместе с облегчением, а кое у кого — с легкой настороженностью.

— Ты же не собираешься что-нибудь отчудить, пока нас не будет? — осторожно поинтересовался Ним, отведя меня в сторону.

— Не собираюсь, — честно ответила я. Потому что чудю я обычно без плана, и Ниммей тоже об этом вспомнил, хмыкнул и подозвал Тимку:

— Присмотришь?

— Накормлю-напою, привяжу к кровати, и будет отсыпаться! — пообещал Тимоха и показал мне внушительных размеров кулак.

— Угомоните вашу птицу! — вдруг рыкнул лэр Тестаччо, прервав передачу меня из рук в руки и кивнув на феникса.

Тот, все время пока мы собирались и разделялись, бегал по клетке, просовывал клюв через прутья и клекотал. Потом, убедившись, что на него никто не обращает внимания, начал клекотать громче, а лапами и клювом пытаться погнуть прутья клетки. Последнее было бесполезно — клетку делали на века, как я понимаю, но визгливый клекот раздражал ужасно. И я прекрасно понимала желание ректора, все это время разговаривающего с кем-то из Сената, избавиться от источника шума.

— Пришло время встретиться с настоятелем Ордена и решить, как действовать дальше. Да, надо перейти к более жестким действиям против охотников, а Орден может или поддержать нас, или не вмешиваться. Согласен, покушение на члена Сената не должно остаться безнаказанным. Агостина Руджери объявляется вне закона…

Насчет встречи с настоятелем Ордена и более жестких мер против охотников — это они правильно решили, одобряю. И сестру Сальваторе вне закона объявить тоже правильно. А то мы такие белые и пушистые, переживающие о волне народной паники, а охотники ни о чем не беспокоятся. Борцы за чистоту крови, и-ить… Теперь и среди своих зачистку устроить решили?

Я наблюдала за паникующим в клетке фениксом и физически ощущала, как у меня пытается сформироваться мысль, в качестве ответа на кучу роящихся в голове вопросов. Почему убили деда Эззелина? Зачем так открыто совершать покушение на отца Чезанно? Что вообще происходит?..

Феникс, заметив, что хоть кто-то обратил на него внимание, заклекотал еще отчаяннее. Под хмурым взглядом ректора я взяла клетку, забилась с ней в самый дальний угол и попросила Фредониса повесить над нами купол.

Выносить клетку из кабинета я побоялась. Так что уселась рядом с нервничающей птицей и принялась с ней разговаривать. Через какое-то время у меня возникло глупейшее ощущение, что клекочет она не просто так, а словно тоже разговаривает со мной.

В это время народ как раз окончательно все выяснил и Чезанно со свитой отправился к себе в замок, заодно поставив меня в известность, что захватит с собой Ребекку, «потому что женщинам здесь не место».

— Пошли, ты ж не завтракала как следует, а уже обедать пора! — подсевший ко мне Тимоха сбил налаженный контакт с фениксом, и иллюзия общения пропала.

— Пошли, — я вежливо попрощалась с ректором и его командой, затем кивнула Сальваторе, который через свои артефакты связи занимался устройством встречи лэра Тестаччо с настоятелем Ордена.

В столовой моя не до конца сформированная мысль затихла, уступив место голоду. Адам, Фонзи и Ксирономо, а также присоединившиеся во время обеда Робби и Агата бурно обсуждали случившееся. А моя мысль оказалась не только вежливая, но и пугливая, так что вернулась она ко мне, лишь когда я уселась на кровать в комнате Славки и принялась успокаивать загрустившего Аля.

Отъезд Ребекки выбил мой мотоцикл из колеи, и он впал в меланхолию. А еще я чувствовала, как он боится исчезнуть, хотя и понимает, что время пришло. Поэтому он старательно занимался самоуспокоением:

— Прослежу, чтобы устроились как следует, а потом… Опять же, вдруг помощь с ребенком понадобится? Съездить куда-нибудь быстро…

Я даже постеснялась перебивать процесс планирования прозаическими нюансами типа такой мелочи, что он как бы МОЙ мотоцикл. И я совершенно не собираюсь дарить его Славе и Ребекке…

— Интересно, если магии лишился, то дети уже обычными людьми родятся? Но первенец-то будет герцогский, воздушник, а потом огневики пойдут или просто люди?

Я посмотрела на Славку, который и задал мне этот вопрос. Потом на недовольного Тимку, которому я пообещала, что мы зайдем всего долей на пять-семь, не больше, а на самом деле уже полчаса тут сидим, слушая, как Аль вещает… Потом на Аля, который заткнулся и тоже задумался. Потом…

— А что если они решили убивать всех потомков феникса, потому что мы теперь знаем, что их кровью можно защищаться, и у нас есть алмаз?!

Слава недоуменно посмотрел на меня, растеряв логическую последовательность от его вопроса до моего. Зато Аль быстро сообразил, на что я намекаю:

— Думаешь, после покушения на отца будет покушение на сына?

И, не дожидаясь моего ответа, додумал мою мысль дальше:

— То есть Ребекка опять в опасности? Она же от герцога беременна?

И-ить! Вот про девушку я как-то совсем не подумала, Чезанно в опасности… и, возможно, Эззелин. То есть почему «возможно»? Раз он потомок феникса, значит…

Убиться плеером!

Я подскочила и помчалась прочь, на бегу пытаясь докричаться Ниммею с Фредонисом:

— Если они убивают потомков феникса, значит, сестра Эззи в опасности… Слышите? Чезанно, Эззи и его сестра — все в опасности!..

— Ящерица, только не вздумай лететь к нам. Мы тут без тебя справимся, а ты организуй охрану Эззелина.

— Издеваешься?! — я даже затормозила от возмущения. Но Ниммей был прав — пусть в Академии толпа студентов и кураторов, но как сражаться со змеем, знаю только я. И мне для этого нужна Адвара и ее девушки. И… И моим драконам нужны маги природы, если вдруг змей решит начать с них!..

Я связалась с Адварой, объяснила ситуацию, потом снова связалась с Нимом и поставила его перед фактом — к ним отправляются четыре природницы. Чтобы по дороге с ними ничего не случилось, их вызвались сопровождать Ксирономо, Фонзи и Хамон. Демо и Медо остались в Академии, помогать мне организовывать охрану.

Мухобой, выслушав мой путаный поток сознания, быстро рассредоточил по территории всех, умеющих пользоваться магией природы. Кратко и емко пояснил всем, что магией в случае нападения не пользоваться, насаживать мечи на длинные палки и рубать ими змея в капусту…

Тимоха и оставшаяся с ним Абангу засели в блоке Эззи. С фениксом пришлось пофантазировать, в итоге Мухобой усадил в кабинете ректора Робби, Адама и Агату. Одна наполовину природный маг, второй — немножко ангел, третий — некромант… мало ли тоже пригодится?

Бедному лэру Тестаччо, в такое неудачное время покинувшему Академию для встречи с настоятелем Ордена, должно было активно икаться, потому что связаться с ним у нас никак не получалось. И с Сальваторе — тоже. Его жен Мухобой сдал студентам-водникам с третьего курса, попросив обучить каким-то самым простеньким рунам, а главное, глаз с них не спускать. Ни я, ни лэр Фальтмос этим восьми красавицам не доверяли.

Раз в двадцать-тридцать долей я связывалась с Ниммеем, чтобы уточнить, как у них обстановка. Мне очень не нравилось, что мои драконы разделились, хотя я и понимала, что выбора у нас не было. Фредонис, Роджер, Каджисо, Уорнеш, Фонзи и Ксирономо отправились к отцу Фредо, чтобы охранять его жену.

Слушать переговоры Мухобоя с Сенатом было гораздо интереснее, чем когда с ними вежливо общался лэр Тестаччо. Лэр Фальтмос именно руководил, требовал действий, не давал ни мига на анализ, прессовал и ждал моментального исполнения.

По его приказу Сенат выслал в замки Веккьони, Рандаццо и Буджардини по взводу гвардейцев. Взвод — это тридцать три гвардейца, три капрала и один сержант (это нам с Тимом шепотом пояснил Адам). В Академию гвардейцев присылать нужды не было, наоборот, это мы отправляли в каждый из трех замков по двадцать студентов-шестикурсников с водяного факультета и по пять-шесть магов, владеющих магией природы.

С замками Веккьони и Рандаццо у меня была прямая связь через мужей, ну и через артефакты — так как и там, и там были члены нашей команды. А вот что происходит в замке Буджардини, мы пока не знали, ожидая, когда туда прибудут студенты или гвардейцы. У первых был артефакт для общения с Мухобоем, у вторых — связь с Сенатом и своим командованием.

Робби с Агатой и Адамом развлекали феникса, Тимка с Адварой охраняли Эззелина… И тут мне приспичило навестить Аля и Славу.

Сама не очень понимая зачем — ведь еще и двух часов не прошло, как мы расстались, я направилась в блок к Славе и застыла перед широко распахнутой дверью. Конечно, охрану уже давно убрали, но сам блок запирался… И-ить! Постоянно запирался!.. Я сама лично его заперла, как сейчас помню… И куда эти двое отправились? Куда мой мотоцикл спер Славку?!

Глава 2-35 (54 день, 10 день осени)

Не успела я впасть в состояние глубокой задумчивости, как по всей Академии объявили общую тревогу. Я сначала дернулась в направлении кабинета ректора, пока оккупированного Мухобоем, но потом передумала и помчалась к воротам. Мухобой прилевитировал туда почти одновременно со мной.

Охрана пребывала в возмущенно-восхищенном шоке и изъяснялась не совсем цензурно. Но общий смысл был в том, что мимо них на бешеной скорости пронесся мой мотоцикл. Кое-кто из старшекурсников знал, что он мой, кое-кто видел его «в деле», во время сражения с гвардейцами, и опять же знал, что он вроде как за наших… А главное, промчался он так стремительно, что не все поняли, что это было!.. Короче, только шорох шин, мигание фар и пыль в глаза тем, кто стоял ближе всех…

Нет, народ проморгался довольно быстро и побежал следом. Пара воздушников даже левитнула, стараясь нагнать сумасшедший артефакт, но успела лишь заметить, как тот влетел в портал…

Мухобой отругал охрану в тех же выражениях, в каких парни докладывали о случившемся, рыкнул на меня и пошагал дальше заниматься своими делами. Объявив, что обратно он это чудо артефакторного прогресса не впустит — пусть вокруг крепости круги накручивает.

Я вернулась к блоку, чтобы убедиться — замок вскрыли с внутренней стороны. Даже нашла валяющуюся на полу плоскую дощечку, заряженную огневой магией… Практически моей магией!..

И-ить, получается, Аль может такое провернуть?! Убиться плеером, какой у меня фантастический артефакт!.. Духовно-магически одаренный и настолько под меня заточенный, что может даже моей собственной магией дощечки заряжать, чтобы потом другие гады ими замки открывали… Сволочь двухколесная!

И что мне теперь делать? Мчаться за ними?

Я понуро побрела искать Мухобоя, потому что улетать без спросу, являясь единственной боевой драконьей единицей на всю Академию, было как-то неправильно.

И тут я услышала у себя в голове нервный смех Нима:

— Ящерица, ты свой мотоцикл вместо себя чудить прислала? Улет! Мы тут сейчас все от смеха со стены попадаем.

— Он сбежал спасать свою девушку, потому что вам не доверяет, — немного обиженно пояснила я.

— Правильно делает, — фыркнул Ниммей. — Нам тут немного не до девушек, столько горячих мужчин вокруг замка — прямо глаза разбегаются. Хорошо, Льдинка к отцу отправился, а то при его страсти к огненным мальчикам…

— Не смешно! — рыкнула я и только потом сообразила: — Замок окружен? На вас напали огненные маги?

— Да! Но мы их очень близко не подпускаем, тем более теперь там твой мотоцикл в самом эпицентре, а недобиток где-то меч подобрал и играет в эквилибриста со шпагой. Рубит магов в капусту, причем те, защищаясь, палят сами в себя… Даже я не всегда успеваю отследить зигзаги, которые твой артефакт нарезает. Часть нападавших он тупо передавил, — тут Ним перестал веселиться: — А вот теперь не смешно!.. Полечу спасать…

Я честно попыталась перестроиться на визуальное восприятие глазами Ниммея, и в очередной раз почти ничего не получилось. Был бы там Фредонис — просмотрела бы трансляцию с места событий, в красках. Зато для разговоров пришлось бы настраиваться, общаясь больше на уровне эмоций…

Стараясь отвлечься и не дергать Нима, пока он занят спасением Аля и Славки, я связалась с Фредо. Конечно, он мне обрадовался… У них все было хорошо.

Гвардейцы и студенты тоже стояли на защитной стене, но никаких огненных магов в округе не было. Отец Фредониса вместе с молодой женой сидели в одной из комнат замка. Фредо, Роджер и Каджисо удобно устроились под дверью в эту комнату, на диванчике. Фонзи, Ксирономо и Уорнеш какое-то время побыли с ними, а потом ушли на стену — там было веселее. Фредонис и сам бы с удовольствием сбежал, потому что Роджер и Каджисо опять ругались.

Словами это все пересказать было бы довольно долго, а вот эмоциональными всплесками мы уложились в пару долей. Я пожелала мужу крепиться и дала понять, что у Нима проблемы уже начались. А еще взяла чуть ли не клятвенное обещание не обращаться в дракона и не выделяться среди остальных студентов, если вдруг на замок нападут.

И-ить, как бы я сейчас хотела оказаться рядом с кем-то из них двоих, а лучше с двумя сразу… Но нельзя!..

— Спас я твой артефакт и недобитка!.. Еле допер сразу двоих… У недобитка ноги и руки ошпарены, на лице ожоги, но все восстановимо, конечно. Целители здесь есть, наши, с Академии, так что подлечат… Но зато девчонка вокруг него крутится, то рыдая, то умиляясь!.. Иногда про мотоцикл твой вспоминает, но недобитку внимания намного больше.

— А мотоцикл цел? — уточнила я на всякий случай.

— Цел, ревнует и строит из себя героя… Весь в тебя!

— А ты?

— Что «я»?

— Ты в порядке?

— А что со мной будет? — искренне удивился Ним, словно забыв, как мы недавно чудом выжили. Но, может, все дело в том, что сейчас идет сражение с обычными магами, пусть их и много…

— Ладно, ты там охраняй Академию, а я полетел развлекаться дальше. А то все веселье пропущу…

Я расстроенно побрела в кабинет к ректору, превратившийся в наш маленький штаб. Там уже сидели Робби, Адам и Агата. Туда же как-то так ненавязчиво перебрались Тимка с Адварой и привели с собой недовольного, но молчаливого Эззелина. У него была прямая связь с отцом, поэтому Мухобой следил за событиями во всех трех замках в режиме реального времени. Через меня и через Эззи. Ну и Сенат постоянно отчитывался, тоже по прямой связи, через артефакт.

В столице обстановка была напряженная, странные личности бродили по улицам и запугивали народ драконами. Личностей отлавливали, народ успокаивали… Но раз кто-то не побоялся начать агитацию в центре, значит, в небольших городках и деревнях происходит тоже самое. Следить за всеми гвардия и Сенат просто не успевали, хотя и старались.

Мало того, опять посыпались сообщения о новых детях с сильным геном дракона — ведь прослушивание лечебниц никто не отменял.

Мухобой, матерясь нецензурно, уже выслал несколько команд, почти подряд…

К счастью, основная масса охотников явно была занята подготовкой к штурму замков. Поэтому за драконятами отправлялись или старики, или совсем мальчишки, которых наши студенты опережали, уводя детей прямо у них из-под носа.

Правда, одна из команд все же столкнулась с охотниками, которых оказалось всего четверо… Но они попытались призвать на помощь толпу, начав их запугивать драконами. Кто-то даже повелся и кинулся на наших ребят, только среди студентов тоже оказался политически подкованный товарищ с хорошо подвешенным языком. Конечно, разубеждая народ и объясняя им, что драконья кровь есть у всех, даже у тех же охотников, парень полностью выдохся. Поэтому отчитывался Мухобою другой член команды. Однако основная задача оказалась выполнена — ребенка спасли и перенесли в тайное место, к остальным драконятам.

Где-то на середине всего этого ажиотажа вернулись лэр Тестаччо и Сальваторе. Ректор не то чтобы был недоволен встречей с настоятелем Ордена, но сильно разочарован.

В Ордене произошел полный раскол на три части. Одна была за драконов и мир во всем мире, вторая — против драконов, а в третью вошли те, кто предпочел воздержаться и не вмешиваться.

Сам настоятель больше склонялся к третьей, но согласился не мешать, передав ректору и Сальваторе координаты того, кто руководит первой.

Лэр Тестаччо уже с ним встретился, но тут возникла проблема с идентификацией «наших» и «не наших»… Очень страшно было бы запустить в защищаемый замок врага.

А еще среди «не наших» было много запутавшихся, таких как Славка или Аль.

Нет, понятно, что выбора уже почти не оставалось, да и под стенами замков бились такие же Славки и Альбано… Бились ради чудовища намного страшнее драконов, но не знали об этом.

А мы, мало того что не знаем до сих пор, где этот монстр прячется, не догадываемся, как его убить, но у нас и оружия не полный комплект…

Не знаю почему, наверное, от тоски и злости на собственное бессилие, на меня напал приступ откровения, и я высказала все свои мысли и переживания ребятам: Тимке, Робби, Агате и Адаму. Заодно напомнив, что знаю, где лежит посох…

Высказывалась я прямо у клетки с фениксом, который снова меня обклекотал птичьими матами с ног до головы. Но мне было не до него.

Главное, я уже настолько привыкла, что кабинет ректора — это место, где можно высказывать все, что вздумается… и настолько сильно была зла от того, что просто сижу и ничего не делаю, в то время как уже оба моих мужа сражаются, что совсем забыла про Эззелина.

А он, оказывается, слушал меня так же внимательно, как феникс и Сальваторе. И, когда я замолчала, высказался со своей мерзкой ухмылочкой, как обычно противно растягивая слова:

— Строишь из себя невесть кого, а на самом деле просто боишься лезть за посохом в пещеру к змею. А он на моего деда со спины напал, значит, такой же трус, как и ты… Вы друг друга стоите!.. Сидишь и трясешься, потому что некого послать вместо себя рисковать жизнью. Ни твоего психованного дракона, ни Фредониса рядом нет… Размазня и тряпка!..

И-ить! Убиться плеером!.. Нашелся тут смельчак!..

— Я уверен, что вы действительно смогли бы найти посох, лэра Витьерра, — прервал монолог Эззелина Сальваторе. — Но, насколько я знаю, для защиты от иллюзии нужна кровь потомка феникса. И этот храбрый молодой человек как раз им и является, правильно? У нас есть карта подземных туннелей, и мы можем достаточно быстро оказаться на тех самых развалинах, где иллюзия змея охраняет посох. Оружие нам все равно понадобится, так почему бы не попытаться добыть его сейчас?

— Я не отпущу вас в такой странной компании, студент Рин, — и-ить, не кабинет, а проходной двор какой-то!.. Посекретничала с друзьями, называется!.. — Но сама по себе мысль очень правильная, так что отправляемся вчетвером. Как раз у лэра Буджардини будет возможность проявить свою храбрость.

Я согласно кивнула, и Демо пошел делиться планами с начальством. А я тихонечко с помощью Робби сделала мыслескан лица Эззи. Его нужно было обязательно запечатлеть для потомков!..

Глава 2-36 (54 день, 10 день осени)

Я была уверена, что ректор и проректор нашу идею не одобрят — это же было явное самоубийство, пусть и с благородными целями. Нет, я знала, что мы должны добыть посох, обязательно. Но рассчитывала отправиться в своей команде, а не нянькой Эззелина, которому я не доверяла…

Демо, конечно, не предаст, а вот как поведет себя Сальваторе?.. Настоятель официально умыл руки, а он его цепной дракон, и что теперь?..

— Люди в столице ведут себя странно, больше всего это похоже на массовую истерию или всеобщий гипноз, — отчитался в это время по артефакту кто-то из членов Сената.

Успокоил, ничего не скажешь.

— Ящерица, у нас тут проблема, — взволнованный голос Нима заставил меня напрячься и забиться подальше в угол, чтобы никто не отвлекал.

Но Мухобой все равно посматривал в мою сторону, переговариваясь с Медо и Демо. Лэр Кандейлла тоже поглядывал то на меня, то на Эззелина, то на Сальваторе и занудным тоном что-то активно втирал внукам, а те вяло отбивались.

— С трупов магов огня расползаются змейки, только в этот раз они не собираются в большого червя, а так и ползают кругами, юркие и незаметные, чтоб у них чешуя внутрь выросла… И жалят гвардейцев, а у тех от яда крыша отлетает, и они начинают сражаться против своих. Нужен консилиум, собери там народа побольше… Адвара сейчас освободится и свяжется с Тимом.

— Только гвардейцев жалят? — вычленила я самое главное из сказанного. Ни демонов, ни драконов, ни студентов, а только гвардейцев… Странно.

— Да, на магов им яда не хватает, или действие замедленное, не знаю. Пока нам удается всех укушенных заваливать и связывать, но если начнут сходить с ума маги — будет сложнее.

Сложнее будет, если начнут сходить с ума драконы и демоны… Но мы оба предпочли об этом промолчать.

— Соберем консилиум, — пообещала я и решительно направилась к совещающемуся руководящему составу: — Надо идти за посохом, одобрите вы это или нет, — поставив их перед фактом, кратко пересказала происходящее в замке Чезанно и чуть ли не командным тоном закончила: — Ищите противоядие, как можно скорее. А я пойду искать оружие…

Ректор устало махнул рукой, а Мухобой, грозно взглянув в мою сторону, принялся снова инструктировать Демо и Медо.

— Чем меньше со мной пойдет людей, тем проще, — влезла я, чувствуя, что мне собираются навязать обоих братьев. — В случае опасности у меня получится поднять только двоих…

— Значит, принципиальной разницы между тремя и четырьмя уже нет, — спокойно ответил Мухобой.

Пришлось так же устало махнуть рукой, как совсем недавно лэр Тестаччо:

— Главное, найдите противоядие…

До гроскурской пещеры мы добирались в четыре захода. Опасности не было, и желания надорваться в самом начале путешествия — тоже. Поэтому сначала я перенесла Медо, потом Эззи, потом Демо, потом Сальваторе…

Эззелинабыло даже немного жаль, потому что он до сих пор не пришел в себя окончательно. Слепая и глухая агрессия, с которой он на меня накинулся, отступила, и Вазелинка прозрел, только было уже поздно. Слова сказаны. А как выяснилось, Эззи готов был прослыть шантажистом, вором, дракононенавистником, но не трусом. Придумать что-либо, чтобы выкрутиться, он не успел и теперь стоял у входа в пещеру, растерянный и злой. Причем злой на меня, на Демо, на Сальваторе… но не на себя. Просто не напарник, а мечта! И от него, возможно, зависит наша жизнь!..

Мужчины, настоящие мужчины, игнорируя тот факт, что я — дракон, запихали меня в середину. Первым шел Сальваторе, за ним Демо и понурый Эззелин, напряженно-обреченный, то вздрагивающий от малейшего шороха, то прущий напролом, шалея от злости на всех нас и сложившуюся ситуацию. К счастью, ему хватало ума осознавать, что слушать его тут никто не будет, так что все свои мысли он держал при себе, выражая их мимикой.

За ними шла я, а замыкал процессию Медо, оберегая мой тыл…

В полной темноте мы какое-то время двигались прямо по подземной реке, которая так манила меня в мое первое посещение пещеры. Очень не хотелось задумываться о том, что за склизкая мерзость копошится у меня под ногами и во что я вляпалась, поскользнувшись и ухватившись за стенку… Сальваторе предусмотрительно материализовал нам всем сапоги из плотного материала, похожего на резину. Но все равно было противно и мокро — вода в реке очень скоро стала доходить до талии, а потом и до груди, к тому же потолок постоянно становился все ниже и ниже. Дышать становилось все труднее… Не понимаю, как тут контрабандисты бродят добровольно?!

— Пришли, — выдохнул наконец наш путеводитель, и мы остановились. — Сейчас будет переход через туннель, — поддержал Сальваторе наш моральный дух: — Главное, не запутаться в переходах, а то выйдем в Ксоргладэ.

Медо у меня за спиной недовольно хмыкнул, а Эззелина, повернувшегося ко мне боком, буквально перекосило. Демо и я отнеслись к сказанному философски — ну посмотрим на Ксоргладэ и вернемся обратно, делов-то?!

Тут я почувствовала эмоциональное волнение Фредониса: напряженное ожидание, опасность, легкое покалывание адреналина…

— Что у вас там происходит?

— Нападение на замок. Не волнуйся, Рин! Я не собираюсь обращаться без необходимости.

— Успокоил, — я постаралась передать и поддержку, и одобрение, и что я его очень люблю… и что надо убивать аккуратно, стараясь сразу же уничтожить и змейку-обруч, не давая ей никого ужалить.

— Все понял, не волнуйся! Передам Каджисо, пусть свяжется с лэрой Адварой, — мне тоже досталась и волна любви, и утешение с пожеланием не скучать…

Знал бы он, как я «не скучаю»! Но, к счастью, прощупывать меня эмоционально у Фредо получалось, а вот подключаться к «трансляции» без моего согласия — нет. Так что главное в моем случае — это спокойствие!..

Змей сейчас занят битвами в замках, управляет иллюзиями. Поэтому опасность минимизирована — самое время идти за посохом. Нет, конечно можно поверить, что он всемогущий, а его иллюзии сами по себе такие умные и знают, как себя вести в одном случае, а как — в другом… Но мне кажется, что это уже перебор.

Я могу поверить в единую программу для всех змеек-иллюзий, и пока что их поведение подтверждает мои мысли — они всегда или уползают, или сползаются, соединяясь в монстра. А сейчас они ведут себя по-другому, значит, программа сменилась, а это большая нагрузка, требующая внимания и постоянного контроля… Он столько лет жил без врагов, расслабился, наверное.

Уф-ф-ф… Не знаю, как змей, а я — спокойна, как удав!.. Мужья не должны ничего заметить. Главное, чтобы у них самих все было хорошо.

Нет, мы не попали в Ксоргладэ, мы даже не попали на развалины замка предков Чезанно… Сальваторе оказался отличной путеводной звездой, и мы перешли по туннелям в подвал под тем самым замком, в котором когда-то давно-давно жил некромант. Только в момент перехода наш состав увеличился еще на одно живое существо.

С шумом размахивая крыльями и освещая темноту пещеры отблесками света от своих перьев, за нами в этот подвал влетел феникс…

Тихо возмущенно клекоча, он уселся мне на плечо, буквально впиваясь когтями, прямо как Ним когда-то. И когти у птички такие же острые, а пальцы такие же сильные. А еще хвост не только сверкает, но и греет между лопаток. Сильно греет…

— Как он клетку сломал, интересно? — Демо с любопытством посмотрел на сидящую на моем плече птицу.

— Гораздо интереснее, зачем он за нами полетел, — пробурчала я, чувствуя как жар от перьев потихоньку уменьшается. Наверное, это он от разгона так шпарил…

Мы потихоньку крались в темноте вверх, по обвалившимся кое-где скользким щербатым ступенькам. Первым Сальваторе, потом Демо, за ним — Эззелин, следом — я, замыкал процессию Медо. И именно он первым услышал уже знакомое пугающее до озноба шуршание тяжелого тела, ползущего по камням…

У меня все внутри сжалось от страха, и я инстинктивно потянулась к Эззи как к источнику спасительной крови. Но тот шарахнулся от меня вверх, пытаясь быстро перескочить несколько ступеней и спрятаться если не за Сальваторе, то за Демо.

Медо выхватил меч и принял боевую стойку, прикрывая нас. Демо поменялся местами с Эззелином и теперь старался обойти меня, чтобы встать рядом с братом.

— Придурки, — шепотом выругалась я, чувствуя, как внутри теплеет и страх отступает под давлением ответственности за сопровождающих меня защитников. Повернувшись к Сальваторе, кивнула ему на пытающегося просочиться еще выше Эззи: — Держи крепко, чтобы не сбежал…

А Медо и Демо процедила, ощущая, как снова начинают подгибаться ноги, потому что шуршание раздавалось все ближе и ближе:

— Назад, оба… с мечом против этого монстра — как с иголкой на медведя, — я даже не стала задумываться, есть ли в этом мире такой зверь. Думаю, меня поняли…

Демо поднялся на пару ступенек, сдвинулся, пропустил Медо, который оказался рядом с Эззи и Сальваторе.

— Наверх, студент!

Да, не дали мне долго поруководить. Даже пульверизатор, заранее, еще у входа в пещеру, наполненный кровью Эззелина, отняли. И-ить… Стоящий сзади Медо подхватил меня за талию и передал из рук в руки Сальваторе, а тот переставил меня еще выше.

— Бегите ищите посох, лэра. Мы тут без вас разберемся! — подтолкнул меня дальше Саль.

Я растерянно застыла, глядя на мужчин…

— Бегите, ньянкекацо! Если что — улетите отсюда, с посохом или без, — это уже гаркнул старший из Троватто.

Я еще пару мигов потратила, чтобы попереводить растерянно-непонимающий взгляд с Медо на Демо, потом на Саля, снова на Демо… Потом пошагала наверх, стараясь не слишком громко всхлипывать и тем более не расплакаться, потому что из-за слез ничего видно не будет, а тут и так темно, ступени эти скользкие… того гляди упаду, расшибусь и… все будет напрасно.

Нет… Дудки! У них есть Эззелин, его крови надолго хватит. По крайней мере, чтобы я смогла найти этот проклятый посох и вытащить оттуда всех… ВСЕХ. Я вытащу оттуда всех!… Живыми!..

Зрение все же стало нечетким, расплывчатым, да и день уже заканчивался. Так что мне даже жмуриться не пришлось от перехода из полной темноты подвала в вечерний полумрак, окружающий развалины замка.

— Рин, у тебя все в порядке?

— Да, просто накатило что-то… не волнуйся! Как вы там?

Так, сосредотачиваемся.

Замок во сне выглядел гораздо целее, чем сейчас, но… Да, вот тут была стена, здесь — светилось окно, а вот тут была дверь. Женщина обернулась и закричала, а мужчина в это время вошел в ворота, с посохом и телом ее мужа. Да, вот эти пара камней — все, что осталось от ограды, но плевать, этого хватит. Тут были ворота, там — дверь, женщина бежит, мужчина спокойно идет… Из башни слева вылетает феникс…

Словно подтверждая мои догадки, с неба действительно спикировала огненная птица, удравшая от нас, когда мы начали метаться и выяснять, кто более достоин права пожертвовать собой во имя других. Феникс уселся на огромный валун и заверещал, привлекая мое внимание.

Так, человеком я эту тяжесть не сдвину, это точно!

— Сражаемся. Как ты и предупреждала, люди начинают сходить с ума… и, знаешь, я переживаю за Нима — он не откликается. Когда ты связывалась с ним в последний раз?

— Давно. Я стараюсь вас не отвлекать, — мы мысленно обменялись с Фредо понимающими эмоциональными поглаживаниями: — Сейчас проверю, как он там. Не волнуйся, он же дракон!.. — я подумала это с интонацией Ниммея, и мы оба улыбнулись…

При этом я, сама обернувшись в дракона, старательно пыхтела, пытаясь сдвинуть камень. И-ить… Вот ведь тяжесть какая!

— Мне почему-то очень неспокойно и за него, и за тебя. У тебя точно все в порядке, Ри-и-ин?

От злости на себя, обманывающую собственного мужа, от страха за сражающихся со змеем в подвале мужчин, от волнения за Нима, который, конечно же, дракон, но на самом деле с ним может произойти все что угодно!.. от бури бушующих во мне эмоций я сдвинула этот проклятый камень!.. Совсем ненамного, но фениксу этого хватило, чтобы с отчаянным клекотом, рискуя собственными лапами и клювом, занырнуть под него и вытащить посох — черную лакированную палку с набалдашником, в котором было вырезано место под алмаз.

— Ты отнесешь это в Академию? — если уж птица ведет себя настолько разумно, может, пора с этим смириться и начать с ней общаться так, будто она и правда что-то понимает?

В ответ мне проклекотали что-то явно не очень цензурное, но я попыталась объяснить:

— Пойду спасать мужиков, понимаешь? Не могу я их тут бросить! А посох надо отнести в Академию, туда, где алмаз…

Феникс еще раз меня обматерил, длинно так, от всего сердца, а потом взмыл вверх, держа в лапах посох, и полетел в направлении портала… Убиться плеером!

Теперь самое время глубоко вдохнуть и на всех лапах, помогая крыльями, мчаться в подвал…

Никакая сраная иллюзия не лишит меня любимого преподавателя!

Глава 2-37 (54 день, 10 день осени)

Мне искренне казалось, что я провозилась с поисками посоха вечность, но, судя по удивленно-возмущенному возгласу Медо, прошло очень мало времени:

— Каццодикакарэ! Хоть бы долей десять поискали, для приличия!

— Уже нашла и вернулась за вами, — объявила я, прижавшись к стене и оценивая место сражения.

Окружив втроем иллюзию, мужчины, очевидно, перекидывая друг другу пульверизатор, начертили вокруг нее круг кровью Эззелина. И теперь змей мог шипеть, выгибаться, тянуться к каждому из противников, пытаясь его укусить или ударить хвостом. При этом кончик хвоста уже был обуглен и потихоньку расщеплялся на тонкие извивающиеся канатики… змейки!..

Проследив за моим полным ужаса взглядом, Медо скомандовал:

— Отступаем!..

Первым отпрыгнул Сальваторе, швырнув оружие с кровью Демо, стоявшему дальше всех. Следом на лестнице оказался Медо и рыкнул на меня:

— Наверх, быстро!

Но я, проигнорировав приказ, дождалась, пока и младший Троватто, выпустив остатки крови в морду чудовищу, окажется на лестнице, и только после этого помчалась вслед за Сальваторе, за миг до этого оторвавшим от стены закаменевшего Эззелина и тащившим его практически на себе.

Пришлось обернуться драконом и помочь, подхватив обоих, чтобы не мешались под ногами у моих преподавателей.

Я планировала сбросить груз сразу, как вылечу на поверхность, но пришлось промчаться чуть подальше, пыхтя от натуги и отчаянно надеясь, что братья Троватто продержатся до моего возвращения.

Просто развалины замка довольно быстро окружали охотники. Нам удалось прорваться, потому что пока их было не очень много, но я заметила целых три группы, идущие со стороны портала. Надо сматываться и как можно быстрее…

— Я — маг воды, они все — маги огня, — тактично намекнул на свою необходимость Сальваторе.

Он, конечно, был полностью прав, но я не собиралась сражаться — все эти обманутые люди шли умирать из-за придуманных страхов и во имя созданного много веков назад голема. Глупейшая смерть — сражаться против таких же, как ты, во славу обманувшего тебя чудовища.

Страшно!.. Насколько же просто оказалось запугать и запутать обычных людей!..

Монстра убить будет трудно, это уже по его живучим иллюзиям понятно. Уничтожаешь огромную — она распадается на тысячи маленьких, менее заметных, более юрких, но таких же ядовитых. Начинаешь охотиться на мелких, а они сливаются в огромное мощное чудовище.

Но страшнее монстра именно вот эта вот готовность людей поверить в мифический ужас, отворачиваясь от реального кошмара…

Охотники сражаются с драконами, которые не сделали им ничего плохого, чтобы защитить обманывающего и использующего их демона.

Я не хочу устраивать здесь бойню… не смогу!.. Эти люди виноваты лишь в том, что поверили не тому. У меня не получится остановить их, и я не позволю им уничтожить себя или моих близких. Но и убивать их только потому, что я могу… действительно могу их всех перебить… Дудки!

— Мы не будем драться, их слишком много, — привела я менее философский и более убедительный аргумент, — так что двигайтесь к соседним развалинам, оттуда тоже есть туннель в Академию, и ждите нас. Я постараюсь всех перенести как можно быстрее.

Сальваторе долго задумчиво смотрел на меня, потом согласно кивнул, а я расслабленно выдохнула. Хотя бы восьми вдов не будет, и то хорошо…

Взмыв вверх, я полетела обратно, скинула с себя на подлете тройку огненных сеток, которыми наивные охотники попытались меня задержать, и опустилась между Медо и Демо, сражающимися у выхода из подвала.

До моего появления братьям приходилось довольно сложно. Они, конечно, гораздо опытнее большинства нападавших как маги, но качество уже начинало уступать количеству.

Пришлось вежливо чихнуть огнем в разные стороны, разгоняя особо настойчивых… Но самое страшное было сзади — повернувшись, драконьим зрением я заметила ползущий по ступенькам тоненький извивающийся ручеек. Хвост иллюзии сумел разделиться и преодолеть нарисованный круг.

Теперь я даже не сомневалась, что змей следит за нашей битвой — в прошлую нашу встречу иллюзия не стала распадаться на составляющие, а просто получила кровью Чеза в морду и уползла обратно, работая по заложенной в ней схеме. А сейчас и подмога почти вовремя пришла, и программа обновилась.

Отбив крылом огненный шар, летевший прямо в Демо, я вдруг заметила, как тот ловко вписал в обычную последовательность рун одну старинную. И-ить, точно! Вот и пригодились!

Медо, хмыкнув, подтвердил мои подозрения:

— От ваших экспериментов нет защиты, брат ими с начала боя развлекается.

— Это можно расценивать как извинения? — съехидничал младший Троватто, швыряясь в нападавших очередным рунным антиквариатом.

Я не сразу поняла, почему мой любимый препод выглядит несколько бледно, но вот он, сжав зубы, сделал шаг в сторону, и я поняла — нога… или вывихнул, или сломал, или… надеюсь, что не укусили!..

— Хватайте его и проваливайте! — уверенно скомандовал Медо. — Отвлеку, сколько смогу…

— Дудки! Пришли впятером и вернемся впятером! — огрызнулась я.

— Вы не поднимете нас двоих достаточно высоко…

— Зато я очищу вам путь и отвлеку, сколько смогу, — ухмыльнулась я, на время нашего спора обернувшись в человека и тоже вписав раритетных рун в свои боевые комбинации…

Приятно, и-ить! Не зря учила!

Главное — пылающие и кричащие от боли люди страдают и выбывают как противники, но при этом остаются живы… От драконьего огня спастись сложнее, так что надо сейчас разогнать их по максимуму.

— Я выдыхаю огонь, а вы бегите влево от портала, — хорошо, что Мухобой предусмотрительно заставил нас всех изучить карту местности, так что мы все точно знали где что находится, — к соседним развалинам. Сальваторе и Эззелин или уже там, или вы их нагоните… Нас не ждите!

Медо напрягся так, что я даже засомневалась, сможет ли он бежать достаточно быстро, чтобы удрать от охотников.

Просто он прав, с двойной ношей я не смогу подняться высоко и лететь достаточно быстро. Одного я смогу схватить за плечи или за талию, и он будет отбиваться от охотников в процессе полета. А двое — значит, или руки у обоих заняты в жесткой сцепке, во избежание незапланированной посадки, или нижний болтается, обхватив ноги верхнего, что вообще очень рискованно, когда вокруг маги огня мельтешат…

— Одного я вытащу! Двоих — нет. Бежать ваш брат не сможет, так что придется вам. Я хорошо расчищу путь, не бойтесь, — подколола я старшего Троватто, за что меня одарили очень неодобрительным взглядом.

На самом деле такая пробежка действительно была опасна, но мы все понимали, что Медо волнуется не за себя… Только выбора у него не было — Демо даже стоял, сжав зубы от боли и пошатываясь.

Дальше время словно остановилось, каждая мышца в теле зазвенела от напряжения, и меня начало внутренне потряхивать.

Я вся превратилась в слух, нюх и зрение… Словно на каждой чешуйке выросли глаза. А еще я услышала стрекот кузнечиков, шорох листвы от ветра, песнь ильринки далеко в лесу…

Эти приятные мирные звуки отвлекали, заглушая крики людей, разбегающихся, расползающихся, просто падающих обгоревшими останками на землю. Драконий огонь убивает независимо от того, хочет ли этого дракон или нет.

Вот Медо помчался по выжженной мною полосе… Я подхватила Демо за плечи и взмыла вверх. Мы с неба прикрывали бежавшего старшего Троватто до самого леса, а потом я опустилась на землю и снова дыхнула огнем, останавливая преследователей.

Долей десять мы сдерживали охотников, давая Медо время убежать как можно дальше. Я выдыхала огонь, Демо выстреливал комбинациями рун, вписывая в них старинные, напрасно забытые, которым этот бой обязательно подарит право на возрождение!..

Когда же я заметила, что мой любимый преподаватель вот-вот потеряет сознание от боли, я подхватила его и снова взмыла в небо.

У ближайшего портала нас наверняка поджидала засада, значит, надо было лететь или к соседнему, или к замку Чезанно — там тоже есть целители, правда, там сейчас всем явно не до нас… И-ить, а такой соблазн побыть хоть немного рядом с Нимом, причем по вполне уважительной причине!

М-да, заодно меня отругают за мои подвиги, свяжут и… Плевать! Я Демо прикроюсь! Скажу, что это была его идея!.. Его и Сальваторе… И вообще уже все получилось, так что шуметь поздно!

На самом деле я не знаю, получилось ли все, или нет. Отнес ли феникс посох Мухобою и ректору? Перешли ли по туннелям до гроскурской пещеры Медо, Сальваторе и Эззелин? Нет ли там засады? Как они добредут пешком в ночи до Академии?..

Но можно попытаться связаться с Ниммем и просто поговорить — лететь все равно будет легче. По крайней мере, буду знать, что с ним все в порядке и Фредо зря переживал…

Но не успела я, фигурально выражаясь, вежливо ментально покашлять, как у меня в голове раздался голос Нима:

— Ящерица? Слушай, будешь смеяться, но ты очень вовремя — у меня проблема.

Я даже не сразу поняла, что инстинктивно развернулась в сторону замка Чезанно, отбросив все сомнения.

— На меня напала какая-то смутно знакомая баба и предлагает незабываемый секс, в обмен на ее инициацию. Дежавю прямо какое-то!.. Темнозадый себе хвост откусит от зависти! Но мне его даже не подразнить, потому что я в полной темной заднице, почти как у него. Опять запутался в такой же паутине, как та, в которой мы недавно отдыхали. Так что лежу, смотрю на голую бабу… Не поверишь, но мне нужна помощь демона, иначе меня сейчас изнасилуют!

Глава 2-38 (54 день, 10 день осени)

Выбора куда лететь теперь у меня не было. К Ниму, в замок Рандаццо. Только туда… Напрягая нашу ментальную связь изо всех сил, я, пусть и довольно смутно, но представляла, где именно сейчас пытаются изнасиловать моего мужа, вот только объяснить все это Анаэлю точно не смогла бы.

Влетев в распахнутое при виде меня окно и проигнорировав изумленные лица парней, я осторожно передала Демо подбежавшим мужчинам с золотыми эмблемами на жилетках. Мой любимый преподаватель был без сознания, и от него шел сильный жар.

— Первый маг с такими симптомами, — недовольно поджал губы один из целителей. — Жар снимем, кровь прочистим, дальше посмотрим… У людей удалось добиться облегчения и прояснения разума, но полного излечения не наступает. А магию мы ему заблокируем.

Я печально кивнула, соглашаясь. Если Демо под действием яда начнет нападать на своих, пострадают невинные. Лучше подстраховаться.

— Саламандра? Соскучилась? — интонация у Анаэля была шутливая, а взгляд — серьезный. Я все равно улыбнулась, потому что действительно соскучилась, как ни странно. Вроде расстались-то совсем недавно!..

— У меня тут муж решил загулять с какой-то посторонней бабой, — поддерживая наше полушутливое-полусерьезное общение, призналась я. — Баба оказалась очень горячая, он один с ней не справляется и просил позвать тебя на помощь.

— Слабак у тебя муж, — презрительно фыркнул Анаэль. — Ну и где он с этой бабой развлекается?

— Пойдем, покажу, — я зажмурилась и попыталась сориентироваться, вспоминая все, что мне попытался ментально показать Ниммей. — Началось все с комнаты в башне, он сидел там с Натаном, а потом увидел подозрительную женщину в замке и побежал за ней…

— А Натана он случайно больше не видел? — непривычно обеспокоенно поинтересовался демон, одновременно взмахом руки подзывая появившегося поблизости Чезанно.

Я попыталась связаться с Нимом и уточнить, заодно буквально вламываясь в ту часть его разума, которая отвечала за связь со зрением.

Красивая женщина, уже очень хорошо мне знакомая и не совсем обнаженная, кстати — в обтягивающих бежевых хлопковых панталончиках и в чем-то условно похожем на бюстгальтер на широких лямках и с широким же поясом под грудью, а еще с застежками-крючками спереди.

Вокруг нее все было бордово-фиолетовое и какое-то тяжело-бархатное. Хотя, если приглядеться, то стены драпировали вроде бы шелком, но общее ощущение от увиденного — тяжесть и мягкая бархатистость. Диван, на котором сидит рыжая красавица, точно бархатный…

— Я знаю, где он, — мгновенно сориентировался по описанию Чезанно и побежал по коридорам. Мы с Анаэлем помчались за ним.

— Натан оставался в той комнате, из которой я выбежал. Разве он не там? — заволновался от моего вопроса Ним.

— Лежи уже… будущая жертва насилия, — фыркнула я. — Морально готовься к куче шуток от Анаэля, когда мы тебя наконец-то спасем.

— Она мне недавно что-то вколола, отвратительно пахнущее той травой, которую темнозадый называл драконьей мятой. Так что рекомендую поторопиться, пока не начало действовать…

Я мысленно застонала. И-ить, убиться плеером! Вот только этого мне и не хватало — мужа, возбужденного местной драконьей виагрой, почему-то в мире Анаэля называющейся мятой. Что мне с ним делать после спасения? И демон повеселится от души, когда узнает…

Ладно, поржем все дружно… Потом… Спасемся и поржем, потому что действительно весело. Сядем все вместе — я, Ним, Фредо, все-все… и Демо, Медо, Сальваторе с женами…

Так, главное не разрыдаться, а то опять нервы шалят. Все же надо делать какие-то перерывы — чаю успокоительного попить, антиблажина хлебнуть, поспать, наконец! А не мотаться от сражения к сражению, словно в мире спокойного места не осталось!..

Мелькая по коридорам вслед за Чезом, Анаэль продолжал взывать к Натаниэлю по артефакту, и тот, наконец, откликнулся.

— Осатанеть! Ты что, смерти моей хочешь? — злющий демон прямо на бегу принялся отчитывать своего напарника по трону. — Что значит «не слышал»? А сейчас почему услышал? Вышел из кабинета? Я не откликался? Да я уже не знал куда бежать!.. Ладно, ты прав, просто пересядь в другую комнату, а то я так поседею раньше времени. Что ты там нашел? Осатанеть… Да, это ты вовремя нашел!

Я даже слегка притормозила, чтобы не пропустить — никогда не видела, чтобы Анаэль так переживал.

— Уф, — выдохнул он, закончив разговор. — Вот теперь можно и с бабами спокойно разбираться.

О том, что же такого интересного нашел Натан, демон предпочел загадочно умолчать.

Чез остановился возле неприметной двери чуть ли не на чердак:

— Это здесь. Отцовское гнездо, — последнее он процедил слегка презрительным тоном, так что я сразу поняла, кто обычно в этом гнезде гнездится. Скорее всего, лэра Руджери выбрала эту комнату тоже не просто так, а опираясь на свой жизненный опыт. Интересная женщина… любвеобильная.

— Поинтересуйся, как там Рыжий, крепится или уже сдал боевые позиции?

— Ним? Как ты?

— Это ты уточняешь, есть ли смысл врываться, или я уже немного занят? — ментально внутреннее напряжение ощущалось даже лучше, несмотря на шутливую интонацию. — Так вот, у вас еще есть доли две-три, не больше.

— Держится, но силы неравны, — перевела я наш диалог с Нимом для Анаэля. — Как будем действовать?

Дальше я быстро пересказала демону и Чезанно расстановку неравных сил. Ним в человеческом облике, запутанный в сетях, лежит на полу, ближе ко входу. Сестра Сальваторе, в нижнем белье, накручивает вокруг него круги, как акула. Запас слов для убеждения у нее уже закончился, попытка применить силу к дракону успехом не увенчалась, привычно соблазнить не удалось, так что в ход пошли «народные средства»… И действие драконьей мяты уже началось.

— У отца на двери и окнах стоит магическая защита. Эта лэра про нее знает, иначе не смогла бы войти и заманить Ниммея. На меня защита не сработает, но на ее отключение понадобится пара мигов…

— Значит, поступим так… — дальше парни начали решать, как будет правильнее все провернуть. — Главное, эта баба нужна нам живой! — несколько раз заострил наше внимание Анаэль.

Дальше был глубокий вдох и очередные напряженные мгновения в моей жизни…

Сначала — выход, вернее вход Чезанно, эффект неожиданности не сработал — магичка сразу пальнула огнем, но Чез отбил воздухом и шарахнул по ней смерчем, получив нужные пару мигов для снятия защиты. Лавина огня должна была его уничтожить, если бы не Анаэль, закрывший его непробиваемым для магии щитом. Моей задачей было выкатить Нима, освободить его от огненной половины сетки и не лезть мужчинам под руку…

Да и пожалуйста, не очень-то и хотелось! Я сегодня уже наигралась в сражения, пусть и мальчики порезвятся, если им не хватило…

Так что я занималась спасением мужа, поэтому что там происходило в комнате — не видела, ни своим собственным зрением, ни глазами Нима. Но через долей семь оттуда вышел довольный Анаэль, а следом — Чезанно с перекинутой через плечо сестрой Сальваторе.

— Мы с трофеем пройдемся по коридору, а ты сигай из окна, семейным перелетом к месту основной тусовки. Там магов воды навалом, вмиг тебе мужа распутают, и вы сможете уединиться.

Насчет «уединиться» мысль была очень заманчивая… Но мы все же поступили иначе — попросили Адвару быстро синтезировать противоядие, да и несколько оборотов подряд заметно снизили действие драконьей мяты. От сетки Нима действительно чуть ли не за миг освободили, мы дольше летели от окна к окну. Так что дуэт с трофеем эпически появился где-то в середине процесса спасения моего мужа от отравления, и Анаэль, разогнав всех посторонних страшным словом «государственная тайна», поделился с нами открытием Натана и причиной, почему мы до сих пор не спалили сестру Сальваторе. Конечно, она нам могла пригодиться и как источник информации, достаточно много знающий. Только вряд ли я смогу сейчас снять с нее обруч-змейку, учитывая то, что главный змей настороже и дама эта не простая охотница, а из элиты, да еще работающая со змеем в паре.

— Сейчас она вне опасности, потому что сама подстраховалась, — пояснил на всякий случай Хамон, внимательно обследовав лэру Руджери ментально. — На ней довольно мощный самодельный экранный блок, защищающий ее мысли не только от внешнего, но и от внутреннего вмешательства. На поддержку такого блока требуется много магических сил, и он уже начинает понемногу развеиваться без постоянной подпитки.

Намек был понятен. Еще буквально долей десять-пятнадцать — и эту женщину сведет с ума обруч на ее голове, активирующийся при малейшей опасности. То есть лезем ментально ей в мозг сейчас — натыкаемся на ее экран, взламываем — срабатывает обруч. И-ить… Как ни поверни, везде жопа!

— Короче, в архивах, с риском для жизни натыренных саламандрой… — теперь я, выходит, герой! А помнится, когда я с этим архивом им под ноги свалилась, меня отругали! — …очень много интересного, причем все на древнем языке, который тут знают только избранные. Удивительно, что змей не спалил этот архив к чертям. Или не успел, или не подозревал, сколько там всего скрыто, или бумаги заговоренные… — насчет заговоренных бумаг хорошая мысль, объясняющая, как мог столько времени проваляться под валуном посох. Будь я змеем, знающим, что часть смертельного оружия против меня прячется где-то в развалинах, я бы там все перекопала, но нашла бы и сломала. Так что явно без заговоров-наговоров не обошлось…

— Правда, все путанное, зарифмованное, обрывками и огрызками. Но кое-что понять можно, если напрячься.

Дальше Анаэль связался с Натаном, и тот процитировал нам через артефакт связи обрывки и огрызки, которые нашел и перевел. Их было довольно много. Рифма иногда страдала из-за перевода, но ангел старался сохранить смысл, который и так ускользал, если уж честно.

«Тьму свет огня легко развеет и смоет начисто вода. А некромант, ту тьму призвавший, ее изгонит навсегда. Но прежде зла сосуд разрушить алмазной гранью должен тот, кто душу вечного младенца на волю отпустить готов.»

«Свет открытого огня, чистота воды живой — инструменты для борьбы с изначальной липкой тьмой. Только тот, кто тьму призвал, победит её опять, но особенный алмаз должен тьмы сосуд сломать. Острой гранью сердце вскрыв, нерожденным дать покой. Душу лишнюю из тела изгнать мощью огневой.»

«С големом вечным тот сможет сразиться, кто из воды через землю к огню обратится.»

Глава 2-39 (55 день, 11 день осени)

Судя по темноте за окном, еще один день моего пребывания в новом мире закончился. Судя по молчанию вокруг — темнота была не только за окном. Беспросветно туманно и загадочно было и в наших головах.

— Без ста граммов чего покрепче тут не обойтись, — высказался за всех Жан. — Но одно понятно — надо откуда-то выкопать некроманта, который создал этого голема.

— За два с лишним миллиона лет от него и костей не осталось! — пробурчал недовольно Чез.

Анаэль в это время жестами намекнул Адваре и Чечи, что неплохо было бы привести в чувство нашу пленницу. Пока Натаниэль зачитывал нам перевод пророчеств, лишние уши были ни к чему, а вот сейчас можно уже и поговорить. Вдруг за оставшиеся лэре Руджери десять-пятнадцать долей выясним что-то интересное?

Главное, не могу сказать, что я внезапно возлюбила эту женщину — сначала она едва не убила Фредониса, затем пыталась использовать для своих целей Ниммея. Уверена, потом она планировала от него избавиться… А еще именно из-за нее мы оказались в подвале замка деда Эззелина. Нет, я не собиралась все это прощать!.. Но перед глазами настойчиво мелькали воспоминания о потерявшем разум охотнике и… Такой участи я никому бы не пожелала!.. Убить было бы честнее.

Кто-то из парней, чтобы не таскать сестру Сальваторе по замку в одном нижнем белье, галантно завернул ее в сорванную с окна «гнезда» бордовую занавеску. Хотя, по-моему, отсутствие на ней одежды скорее смутило бы мужчин, чем эту женщину. Черты ее лица были резкими, губы — тонкими, нос — длинным, скулы — излишне широкими, подбородок острым и выдающимся вперед, фигура — слишком жилистой. И при этом цинично-самоуверенный взгляд больших карих глаз из-под рыжевато-золотистой копны распущенных вьющихся волос.

Почему-то все вместе выглядело очень привлекательно, по крайней мере, для мужчин, поглядывающих на сестру Сальваторе с заметным интересом. Такое впечатление, что одна я помнила — разум вот-вот покинет это тело, надо торопиться, а не глазки друг другу строить!

Первым прочухался Анаэль, у которого сработал демонический иммунитет против женских чар, хотя размеры груди у лэры Руджери были очень даже впечатляющие.

— И для чего охотнику на драконов инициация? — вопросил он, сурово глядя прямо в бюст сестре Сальваторе.

— Когда привычный мир рушится, слабой одинокой женщине следует обезопасить себя всеми возможными способами, — ответила хозяйка бюста, сооружая из укрывающей ее тело занавески что-то более оригинальное, чем просто рулон. — Густав боится драконов, а я боюсь Густава. Если бы я стала драконом, мы бы боялись друг друга.

— Густав — это тот, кто управляет всеми охотниками? — Анаэль сформулировал следующий вопрос достаточно быстро и при этом максимально обтекаемо.

— Да, я с детства не верила в эту сказочку о преемственности поколений, когда дед, отец и сын выглядят настолько похоже, даже в маске, и говорят одним и тем же голосом. Когда же он допустил меня в свой избранный круг, я перестала спокойно спать по ночам! Но я заметила, как его трясет от страха, когда он говорит о драконах. Когда рассуждает при нас о том, что нельзя позволить им возродиться и надо обязательно уничтожить тех, кто уже появились в нашем мире. И еще я видела, как легко он убивает… Ромоло даже не понял, что произошло!..

— Можно подумать, это не ты разрушила его спасительный круг, позволив демону его убить! — прервала я пафосный монолог. — Лучше скажи, как ты собиралась его обмануть, с ментальным обручем на голове. Ты же сдохнешь от боли, не успев обернуться в дракона.

Лэра Руджери посмотрела на меня как на настырную муху, но при этом ее рука инстинктивно прикоснулась к голове. Заметив это, женщина тут же снова приняла уверенную и независимую позу, но я успела заметить промелькнувший в ее глазах испуг… страх… нет, и-ить, панику!

— А разве эта штука не исчезнет? — с легким кокетством поинтересовалась она у Анаэля.

Тот небрежно пожал плечами и посмотрел на Нима, Ниммей тоже пожал плечами и отвернулся к окну. Хитрый ход…

— Не исчезнет, — процедила я, раз уж все остальные самоустранились. — Так что станешь ты драконом или нет, взмыть в небо не успеешь.

— А у вас среди предков магов земли случайно не было? — вдруг решил зачем-то уточнить Хамон.

Какая вот ему разница?..

— Мой род — ветвь рода ДиМауро, а они уже много веков известны как сильные маги земли. Жаль, Ромоло был последним…

— То есть, грубо говоря, вы как маг из воды через землю перешли к огню?

— Ромоло как-то упоминал, что его дальние предки были магами воды, — женщина смотрела на Хамона с такой надеждой, словно он не задавал вопросы, достаточно странные для человека, не слышавшего только что перевода пророчеств, а изобретал план по ее спасению.

Наивная… Но, и-ить, она действительно подходила… Хамон — гений! Как про нее же сказано: «С големом вечным тот сможет сразиться, кто из воды через землю к огню обратится». Только с обручем-то что делать?

Все принялись растерянно переглядываться, теряя последние драгоценные доли, в итоге, решившись, мы с Нимом шагнули к женщине и рванули с двух сторон обруч на ее голове, пока он еще был неактивен и почти невидим, да еще и словно обернут какой-то матово-серебристой фольгой… Наверное, именно это и был защитный экран, о котором говорил Хамон. Только он не сильно нам помог — змейка ожила, и я, едва удержавшись, чтобы не завизжать, как девчонка при виде паука, обернулась в драконицу, ухватила ее за хвост и шарахнула со всей силы головой об угол стола, стоящего в комнате. А Адвара буквально за миг вырастила прямо из пола какое-то жутко чудовищное растение-челюсти, которое заглотило в себя останки и снова уползло через пол в землю… Правда, наша природница тоже едва не прилегла на этот же пол от магического истощения, но дело было сделано. Сестра Сальваторе временно спасена. Осталось прояснить совсем несущественные детали… Например, кто будет организовывать этой рыжей красотке горячий секс?!

— Слушайте, получается, что Эззелин тоже подходит? И его тоже можно отдраконить? — дошло до меня внезапно, как до жирафа…

Эта мысль спасла меня от медленно подкатывающей очередной постфактум-истерики. Правда все равно накрыло, но уже от нервного смеха — я представила себе Эззи драконом, который вынужден сражаться с големом… Как же ему повезло, что у нас есть второй кандидат. Опять же, есть у меня предчувствие, что желающих заняться горячим сексом с Вазелинкой будет очень немного.

— Получается, что да, — не сдержавшись, Ним тоже фыркнул от смеха, за ним развеселились все остальные.

— Так, может, мы их оптом? — предложила я, стараясь успокоиться и произнести свою мысль внятно, а не поскуливая от не очень здорового хохота. — Замкнем друг на друге?

— Саламандра, выдыхай! Предлагать Буджардини переспать с такой красивой женщиной, это как разбрасывать бисер перед свиньями, не оценит. Ему бы твоего некроманта… Да не смотри на меня так, сам понимаю, что эту шутку не оценишь ты.

— А секс обязателен? — как-то слишком спокойно уточнил Хамон.

— Более чем, — мрачно кивнул Ним. — Для инициации нужна кровь чистокровного дракона и мощный оргазм, причем я бы не стал экспериментировать с самоудовлетворением. Раньше вообще считалось, что секс должен быть между инициируемым и инициирующим, но ящерица уже внесла некоторые коррективы в ритуал. Будем опираться на них…

— То есть надо удовлетворить эту лэру? — Хамон откровенно развлекался, по-моему, задавая такие вопросы. Вообще все обсуждение напоминало трагифарс какой-то.

— В очередь! — решительно объявил Анаэль. — Все желающие выстраиваются в очередь!.. Я, к сожалению, уже занят, как и Рыжий.

— Я тоже, к счастью, — фыркнул Чезанно, поглядывая на Хамона.

— У меня невеста, — ухмыльнулся Жан.

— Мотоцикл саламандры вычеркивается по техническим причинам…

— А недобиток тоже при невесте, — поддержал Анаэля Ниммей.

— Так что остаешься только ты, — с сочувственным вздохом констатировал демон, глядя на Хамона. — Бедолага… Крепись! Ты совершишь этот подвиг во имя высокой цели. Только сначала Рыжий нацедит твоей партнерше немного кровушки, чтобы ты не зря старался…

И-ить, стоят, развлекаются, веселятся… Мне даже стало немного жаль бедную женщину, но я тут же вспомнила, что передо мной не бедная овечка, а вполне себе хищная волчица, и стало страшно за своего учителя.

— Может, ее связать? — принялась я размышлять вслух, совсем забыв о только что промелькнувшем сочувствии. — Или выделить кого-то для охраны, а то мало ли что?..

— Хорошо, не для поддержки, — хмыкнул Хамон. — Не волнуйтесь, лэра, я справлюсь. Конечно, я не владею магией стихий, но при близком контакте гипноз тоже опасен.

Пришла моя очередь вздыхать, совершенно искренне.

А потом, тихо присев в кресло, я отвернулась к окну, чтобы не видеть происходящей вокруг суеты… Так и сидела, пока не хлопнула дверь в соседнюю комнату, а ко мне не подсел Ним.

— Ящерица, а ты случайно не хочешь мне рассказать, как тебе так быстро удалось добраться до замка?

Глава 2-40 (55 день, 11 день осени)

Сначала я начала выдумывать какую-то более-менее правдоподобную версию, объясняющую, как я просто пролетала мимо, такая легкая вечерняя прогулка в обществе Демо, укушенного иллюзией змея… Затем пролепетала, сама понимая, насколько беспомощно это звучит:

— Понимаешь, мы разговаривали, и тут Сальваторе предложил…

Но потом откашлялась и решительно объявила:

— Мы летали за посохом, тайно. Прости, но я не могла тебе об этом сообщить.

Ниммей очень надолго замолчал. Вот вроде сидит рядом, такой близкий, такой родной. И одновременно отстраненный, словно и не мой любимый рыжий дурашливый муж, а кто-то чужой и незнакомый. Все тело пронзило тысячей иголок — так стало страшно от этого молчания. В голове закружились варианты, как надо было бы поступить правильнее, рассказать мужьям, посоветоваться… предупредить…

И тут же пришло четкое осознание — да, так было бы честнее, но труднее. И им, и мне. Наверное, в следующий раз… если у меня будет этот следующий раз, потому что Ним по-прежнему молчит… Молчит так выразительно, что мне до слез больно и хочется повиснуть у него на шее и расплакаться. Рассказать, какая я дура, что мне стыдно и теперь я понимаю, как не права… Но тогда мне искренне казалось, что именно так и надо действовать, никого не предупреждая, чтобы не волновались.

— И куда летала? — голос безнадежно-усталый, как у мамы, которая сотню раз говорила мне не ходить без шапки, а я опять ее не надела. Но мама повторит и двести раз, на то она и мама…

— Как куда? На соседние развалины, — до меня медленно доходило, что Ниммей не совсем правильно понял фразу «летали за посохом». Наверное, он решил, что мы куда-то смотались, забрали посох и вернулись.

— То есть ты… без нас… полезла?!.. — медленно произнес Ним все тем же безнадежно-усталым голосом, выделяя почти каждое слово. Но под конец запас слов, по крайней мере приличных, у него закончился, и он снова выразительно замолчал.

— Да, — огрызнулась я, начиная медленно звереть от чувства вины. — Потому что вы сражались, отвлекая на себя внимание змея и охотников. Весь смысл заключался в том, что змей был сосредоточен на вас и не ожидал, что кто-то внаглую попрется рыскать среди развалин и искать оружие, способное его убить.

— Фредонис знает?

От того, что Ниммей назвал Фредо не привычным прозвищем, а по имени, стало еще больше неуютно. Ощущение, словно совершила преступление, хотя на самом деле всех спасла, посох нашла, Демо до целителей дотащила, к Ниму Анаэля привела… И-ить! Почему же я тогда себя такой виноватой чувствую?

— Никто не знает. Это была тайная операция, я же сказала! С одобрения ректора и благословения Мухобоя. Только я, Демо, Медо, Сальваторе и Эззелин.

Услышав про Демо и Медо, Ним слегка расслабился и уточнил:

— То есть это не было твоей личной инициативой?

Я отрицательно замотала головой:

— Нет! Я вообще никуда не собиралась, честно! Просто мы обсуждали… и пришли к выводу, что сейчас самый лучший момент, но все нужно провернуть как можно секретнее, чтобы никто не знал!.. Прости!

Все же я не выдержала и тихо расплакалась, продолжая ощущать себя виноватой за случившееся. При этом понимая, что вследующий раз поступлю так же, просто потому что если сообщать потом — ругаемся только один раз. А предупреждая заранее, ругаться придется дважды — перед случившимся и после, за то что все равно сделала.

— Ящерица, ты… то есть ты конечно молодец… — Ним опять на какое-то время замолчал, потом поинтересовался: — Посох достали?

— Да, — кивнула я, хотя на самом деле до сих пор не связалась с Академией и не знала, прилетел ли мой крылатый посланец.

— Никто не пострадал?

— Демо, — горестно вздохнула я. — Он здесь, его пытаются спасти…

— А что с ним?

Я принялась пересказывать, как все прошло, даже упомянула, что Фредо что-то заподозрил и в отношении меня, и в отношении Нима. Только ощущение при этом было какое-то странное, словно я разговариваю с кем-то посторонним.

Не то чтобы это сильно успокаивало, но плакать я прекратила почти сразу. Для полноценной истерики я еще не созрела, а манипулировать слезами никогда не умела. Поэтому мы просто сидели рядом, Ним внимательно слушал, я спокойно рассказывала…

Закончив на моменте моего прилета в замок, я замолчала. Ниммей тоже ничего не говорил. Но тут в комнату вернулся Хамон, живой и здоровый. Я ему искренне обрадовалась, только едва он появился, Ниммей встал и подошел к нему, оставив меня одну.

Я посидела еще немного, растерянная и расстроенная, но Ним больше не вернулся. Он принялся что-то обсуждать с Анаэлем и присоединившимся к нему Натаном, даже изредка не смотря в мою сторону.

Ну и отлично! Шмыгнув пару раз носом, я выбежала из комнаты, пометалась по коридорам, пытаясь успокоиться.

Потом заглянула к целителям и поинтересовалась самочувствием Демо. Жар удалось сбить, но теперь моего преподавателя погрузили в сон, для общего спокойствия. Посидев возле спящего мужчины, какое-то время послушала стоны страдающих от укусов змеек людей. Их тоже держали в полузабытье, подбирая противоядие, которое не просто снимет основные симптомы, но и не позволит им возвращаться, гарантировано излечивая от яда.

Отведя в сторонку одного из старших целителей, я посоветовала ему поговорить с сестрой Сальваторе — возможно, она знает, как такое можно излечить. Сама же, ни с кем не прощаясь, вылетела из окна замка Рандаццо и направилась в замок Веккьони.

Самое время поделиться своими приключениями с Фредонисом… Вдруг и он на меня обидится? Вроде Ниммей упоминал, что у драконов разводов не бывает, но ничего, мы станем первыми!..

Я не стала пользоваться порталами, потому что хотелось полетать, успокоиться, выдохнуть… О возможной засаде у тех же порталов я подумала, уже подлетая к готическому великолепию, в котором вырос мой второй муж.

Пока летела, несколько раз чуть не развернулась обратно. Остальные же не виноваты, что у нас с Нимом все так вышло. Ведь даже не спросила, как оборот у сестры Сальваторе прошел… Вообще ничего не спросила, никого не предупредила, свалила прочь, как ребенок обиженный.

Как-то действительно по-детски все получилось, сама же виновата, и Ниммей вполне имеет право обидеться. Вот он и обиделся. Это же не значит, что он никогда меня не простит… Я уже сама себя накрутила просто. И к Фредо полетела с настроем бросить ему кольцо в лицо и потом умчаться выть на болота.

Вот куда Тимоха смотрит? Где мой домовой с просветляющей поварешкой?! Она мне сейчас просто жизненно необходима…

Всегда удивлялась, как обновление чего-то, связанного с деторождением, может так сильно влиять на мозг?! Матка — в животе, мозг — в голове. Выхлопные газы срабатывают, что ли? У меня настроение и так не самое стабильное, а тут вообще — кто не спрятался, я не виновата…

Да я бы на месте змея сейчас спряталась на недельку, потому что или в слезах утоплю, или порву как Тузик грелку, в приступе неадекватности!

Приземлилась я на стену, огораживающую замок. Гвардейцы и маги, стоявшие там же, лишь слегка расступились, чтобы я никого не задела крыльями и у меня было немного места для пробежки после посадки.

— Рина?

Так, еще один со взрослой мордой и… Где «Ри-и-ин»? Где радость от моего появления? Хорошо хоть не «лэра», а то бы сразу развернулась и полетела обратно.

— А что, не похожа?

Обернувшись и соорудив независимое лицо, я помахала рукой оказавшимся неподалеку Фонзи и Ксирономо. Потом нашла взглядом Роджера — он болтал с какими-то тремя незнакомыми парнями-магами, наверное, однокурсниками.

— Тебя Ним уже полчаса ищет! — Фредонис тактично оттащил меня в сторону, прежде чем начать воспитывать.

— И что ему мешало со мной связаться? — со злым ехидством поинтересовалась я.

Все логичные и разумные мысли как ветром сдуло. Ищет он меня… Так ему и надо!.. То есть… Может, случилось что-то серьезное, а я тут из себя несправедливо обиженную строю? Ох, мозги мои, мозги!..

— Ты, — Фредо, склонив голову набок, внимательно смотрел на меня, как обычно — сразу в душу. Захотелось тихо заскулить от несправедливости — почему все так не вовремя? Как бы мне вернуться к здравомыслящим людям? А то ведь сейчас сама скандал спровоцирую, и все… все… Самое время, и-ить!..

— Я тоже не смог до тебя достучаться, ты словно за стеной.

Заставив себя успокоиться, я сама попыталась связаться с Фредо ментально. Связь работала идеально. На меня хлынул поток эмоций — все оттенки волнения и раздражения. Но при этом, судя по растерянному лицу мужа, меня он по-прежнему не чувствовал.

Сделав несколько глубоких выдохов, я очень спокойно попросила:

— Подожди, у меня есть смутные подозрения, надеюсь, они оправдаются.

Экранировать меня от мужей умел только один чел… эм… демон. Надеюсь, что и сейчас это провернул именно он, а не второй, големовский заселенец.

— Анаэль?! — артефакт связи я дернула, активируя, с такой силой, что чуть с шеи не сорвала.

— О, саламандрочка! Соскучилась?

— Это ты меня от мужей заблокировал? — эпитеты типа «падла», «сволочь», «гад последний» и тому подобные тактично пропустим. Вдруг он их как комплимент воспримет?

— Я забочусь об их ранимой мужской психике и даю тебе время проветриться в одиночестве.

— Они тут с ума сходят, а ты…

— Вроде бы как раз ты решила, что чем меньше они о тебе знают, тем им спокойнее. Я только улучшил конфигурацию блокирования. Теперь тебе даже врать, что у тебя все хорошо, не надо.

— Я не врала… — и-ить, у меня действительно все было хорошо, так что никто никого не обманывал!

— Правильный подход, саламандра. Раз жива, значит все хорошо, — непривычно серьезным тоном произнес Анаэль и тут же снова перешел на обычный, ехидно-провокационный: — Ладно, я снимаю с тебя блокирующий купол и иду успокаивать Рыжего. Он тоже уже почти согласен, что когда ты живая, значит все хорошо. А то, что ты без него поперлась в террариум красть у приличного монстра раритетную деревяшку, да еще прихватив с собой психически нестабильную птицу, добытую мною с риском для здоровья — это мелочи, не достойные внимания мужчины, решившегося взять тебя в жены.

Пару мгновений я злобно попыхтела, переваривая все услышанное и подыскивая подходящий достойный ответ. Но потом моя разумная половина взяла верх над «психически нестабильной», оценила ловкость, с которой нас с Нимом помирили, причем с транспарантом «Сами дураки, а я хотел как лучше!», и пробухтела:

— Спасибо…

— Что?! Связь барахлит?! Что ты там говоришь?!

Клоун, и-ить! Убиться плеером…

— Спасибо! Снимай блок, я уже проветрилась. И иди успокаивай Ниммея.

Глава 2-41 (55 день, 11 день осени)

Рассвет нового дня я встречала на стенах замка Веккьони, сидя на камнях рядом с Фредо и положив голову ему на плечо.

До этого мне даже удалось немного подремать в одной из комнат замка, свернувшись калачиком на небольшом диванчике. Но нормально заснуть не смогла, постоянно открывая глаза и вздрагивая от малейшего шороха.

Перед тем как лечь спать, я связалась с Нимом. Короткого обмена фразами типа: «Как ты?», «Все в порядке?» и заключительного: «Ящерица, я тебя люблю, ты же знаешь…» мне хватило, чтобы успокоиться. Конечно, голос Ниммея звучал не очень довольно. Чувствовалось, что он все еще дуется на меня, но уже не так сильно. По крайней мере, «Я тебя тоже очень люблю!» заслужил… Люблю же?..

И, уже через Анаэля, я выяснила про эксперимент с оборотом — все прошло нормально, сестра Сальваторе уже накрутила несколько кругов по округе, под присмотром Ниммея. Ее даже излечили от впадания года на два-три в драконье младенчество, вернув связку с человеческим разумом. А вот зависимость от инициирующих убирать не стали, поэтому лэра Руджери беспрекословно слушается моего мужа и Хамона.

Еще, перед попыткой поспать, я связалась с Медо. Они уже добрались до Академии, где в распахнутой клетке их поджидал феникс, а ректор с Мухобоем изучали принесенный им посох.

Старший Троватто даже выяснил, где я оставила младшего и что тот до сих пор обезмагичен и спит.

Я тоже знала от Анаэля, что излечить Демо пока не удалось. Мало того, в замке Рандаццо обнаружилось еще двое покусанных змейками магов. Один сразу насторожился от внезапно возникшей хромоты, и его удалось быстро стабилизировать. За ним, конечно, постоянно наблюдают, проверяя действие противоядия. А вот второму пришлось блокировать магию и тащить к целителям силой.

Неутешительная новость, означающая, что и здесь, у нас, может вот-вот начаться магоэпидемия.

Феникса, кстати, выпустил Тимка, когда тот начал орать на всю Академию громче будильника и выламывать прутья клетки. Тимоха долго наблюдал за этим «павлином» и признал его разумным. А так как сам очень волновался за меня, то решил взять на себя ответственность… и до возвращения птицы с посохом честно отсидел под арестом. Конечно, потом его выпустили, отругав и отчитав, потыкав под нос устав и пообещав громы и молнии… когда весь этот дурдом закончится.

Я про это выяснила из первых уст, то есть от самого домовенка, когда отчитывалась ему, что у меня все хорошо. Ему даже на громы и молнии было плевать, так он обрадовался, что феникс действительно нам очень помог. И я спаслась, а потом образумилась даже без помощи поварешки.

Вот вроде бы сведения отовсюду собрала, на диванчик устроилась, пледиком меня сверху накрыли, ругать за самодеятельность и обман не стали… а уснуть все равно не получилось. Провалялась часа два, вылезла и прямо в пледике забралась на стену замка, чтобы усесться рядом с Фредо, прижаться к нему покрепче и любоваться рассветом. Вместе.

— Ты правда на меня не сердишься?

— Сержусь, — Фредонис обнял меня, сильно-сильно, словно я могу исчезнуть. — Но ты же выполняла приказ лэра Тестаччо, а мы вроде бы решили, что общественное выше личного, если приходится выбирать.

— А Ним не понял, — горестно вздохнула я и быстро-быстро затараторила: — Понимаешь, я честно хотела сначала вам все рассказать, но потом…

— Не оправдывайся, Рин, — Фредо снова сжал меня, очень крепко, так что его сердце застучало прямо мне в ухо. — Я все понимаю. И очень надеюсь, что ты тоже поймешь, если мне или Ниммею придется поступить так же.

И-ить! Вот это был удар ниже пояса, на самом деле… Потому что… мне действительно будет очень сложно не обидеться, если мои мужья будут тайком от меня подвергать свою жизнь опасности. Особенно учитывая нашу связь, про которую я совершенно забыла!.. Получается, я рисковала всеми нами, не поставив никого в известность?!

Фредонис, с загадочно-грустной улыбкой наблюдая за мной, молча приподнял мое лицо за подбородок и поцеловал прямо в губы. От этого мягкого теплого прикосновения и родного до слез запаха мяты я почувствовала себя еще более несчастной и виноватой.

— Меня бы вы ругали за такой риск долго и с наслаждением, — усмехнулся Фредо через пару долей молчания. — А ведь я стараюсь вести себя очень осторожно, помня о том, что от моей жизни зависит твоя и Ниммея.

Я лишь согласно кивнула и вновь горестно вздохнула. Что тут скажешь?

— Прости…

А над замком вставало солнце. Осеннее, не такое теплое, как дюжник назад, иномирное, но уже такое привычное… Серый туман расступался, открывая перед нами прекрасный вид — зеленые леса, окружающие замок деревни, извивающуюся между ними реку и портал, из которого группа за группой выходили люди. Маги.

И-ить, как все неправильно… опять будут умирать обманутые?!

— Слушай, а давай перенесем твою мачеху в Академию?

— Нет, это будет стратегически неправильно, — Фредонис какое-то время помолчал, наверное, надеясь, что до меня самой дойдет причина. Но я искренне не понимала, почему неправильно охранять один замок вместо четырех. Наоборот — народу же больше будет!

— Если мы проиграем, останется Чез и его семья. Если вдруг… то останемся мы. А еще есть Эззелин и его мать. Понимаешь?

— Как говорит Тимка, не надо класть все яйца в одну корзину?

Жаль, такая хорошая идея была… Но ладно, будем веселиться. Зато вместе!.. Пусть и без Нима.

Только огненные маги направились не в сторону замка, а в ближайшую к порталу деревню. Я даже сначала не поняла, зачем. Все, кто был на стене, напряженно смотрели, выжидая и недоумевая, пока крайний дом не вспыхнул ярким пламенем…

— Выманивают, с-с-с-суки! — рыкнул кто-то рядом. Не Фредо… Он стоял, скрипя зубами и сжав кулаки. Закаменев.

— Полетели, — сдалась я, скидывая плед на камни. — Скорее всего это ловушка, но выбора у нас нет.

Я знала, что сама не смогу смотреть, как гибнут люди. Совершенно ни в чем не повинные люди. Но во избежание новой ссоры с Нимом, без слов, ментально, как таран, ворвалась к нему в голову и слила картину происходящего, добавив свои чувства в качестве комментариев. В этот раз у меня все получилось, наверное, потому что эмоции просто распирали…

А вот Ниммей ответил словами:

— Демона предупредил. Вызывай, если будут проблемы. У нас пока спокойно, но я пролечу предупрежу окрестные деревни. Береги себя, ящерица…

Коротко, сухо, только в каждой фразе ощущаются напряжение и волнение. А еще благодарность… И… «Я тоже тебя люблю!».

А теперь слезливую романтику в сторону и вперед, гасить гадов!

В бой мы полетели не одни, а прихватив магов воды.

Лететь пришлось не прямо в деревню, а через лес, чтобы не испортить эффект неожиданности. С таким грузом в лапах быстро и внезапно напасть не получиться. Значит, надо подкрасться как можно ближе и только после этого налететь, поотрывать головы тем, кто этим всем командует, и распугать остальных.

Жалость к невинно обманутым охотникам у меня на время пропала, практически ушла в минус, потому что одно дело нападать на охраняемый гвардейцами и магами замок и совсем другое — сжигать деревню с полусонными жителями. Это ж как надо было обмануться сволочам?!

На одной злости я протащила двух сцепившихся друг с другом старшекурсников над лесом, стараясь не сильно стучать ногами нижнего по верхушкам деревьев. Фредо вышивал между макушек следом за мной, тоже с двойным грузом.

Далеко так улететь, конечно, не получится, но в целом — терпимо… хотя и экстремально — нижний парень несколько раз чуть не упал. Да и верхний был не в восторге — за плечи когтями вцепилась я, а за икры — приятель-одногруппник.

Опустились мы неподалеку от нужной нам деревни, когда там как раз вспыхнул третий дом. Убиться плеером… Но мы спешили как могли!

— Сначала вылетаю я, всех пугаю, заодно проверяю, есть ли у них сетки. Если есть только огненные — мы справимся, если огненно-водяные — позову Анаэля. Ты появляешься, только если сеток нет, договорились?!

Фредо даже в облике дракона умудрился кивнуть с хмуро-недовольной мордой. Конечно, его раздражали такие предосторожности…

Уф… Парни-маги приготовились под моим прикрытием бежать гасить дома и сражаться с охотниками. Раньше мне казалось, что стихия огня самая опасная, теперь я знала, что мы всего лишь самые вспыльчивые. У магов воды возможностей убивать гораздо больше…

Я еще раз посмотрела на Фредо, ментально обняла его, взмыла вверх и помчалась в сторону деревни, поливая огнем оборачивающихся, вскрикивающих и испуганно разбегающихся или, наоборот, пытающихся на меня напасть охотников. А за мной следом неслась водяная смерть.

Удар струей, заледеневшей в последний миг, чтобы пронзить тело. Рой ледяных пулек, превращающих живую цель в решето. Мощный водяной смерч, окутавший сразу нескольких противников и мгновенно превратившийся в лед. Огонь защищающихся охотников спотыкался о ледяной купол, который держал один из четверки парней, тогда как трое других атаковали без остановки.

В целом я в этой компании первое время была больше для красоты, в смысле для устрашения.

«Опять молодняк набрали», — разозлившись, я чуть ослабила внимание и едва не поплатилась за это — сразу пять огненных сеток опутали мои крылья и лапы. Навредить сильно они не могли, а вот на землю уронили. И здесь на меня набросилась толпа охотников, пытаясь проколоть мечами, пока я впитываю в себя их паутину. Пришлось дыхнуть огнем посильнее, лапами расшвырять особо настырных, оторвать головы тем, кто ими пользоваться не умеет… И тут я увидела в небе Фредониса. Он летел ко мне на помощь, но, увидев, что я жива и развлекаюсь, как умею, начал поливать водой горящие дома…

Если бы это было мое первое сражение, я бы расслабилась, уверенная в победе. Но сейчас постоянно ожидала подвоха. Не просто так нас выманили в деревню, должен быть какой-то план… И если тут молодняк с огненными сетками, значит, скорее всего гадость произойдет в замке. Да и часть противников как-то слишком быстро разбежалась, словно уже выполнили свое предназначение.

Возможно, здесь прячется опытный охотник, которому поручено убить дракона в самый подходящий для этого момент? А остальным не мешаться под ногами?

Глава 2-42 (55 день, 11 день осени)

— Фредо, лети обратно в замок! — эту фразу я укутала своими мыслями и переживаниями, чтобы передать именно эмоции.

Фредонис сразу все понял, согласно кивнул и полетел прочь.

Нашим магам на помощь уже прибежала из замка группа поддержки под командованием Фонзи и Ксирономо. А с ними вместе — Уорнеш и пара целителей, для борьбы со змейками и последствиями от их укусов. Так что здесь справятся и без нас.

Я сделала прощальный круг над Фоном и Кси, пальнула огнем в высунувшегося из-за укрытия охотника, облетела вокруг деревни, проверяя, нет ли где-то засад, и даже пролетела мимо портала, чтобы проверить, не идет ли к противникам подмога.

Только после этого с чистой совестью я отправилась к замку, влетела в открытое окно и пробежала мимо целующихся Роджера и Каджисо — похоже, эта парочка решила, что пришло время помириться, а в такие мгновения они не обращают внимания на происходящее.

Внутри замка я ориентировалась плохо, поэтому немного поплутала, ища кабинет старшего Веккьони. Фредонис сказал, что будет ждать меня там, под дверью, после того как убедится, что у мачехи все в порядке.

Я уже настолько привыкла со своей интуицией находиться всегда и всюду в самом удачном месте в самое удачное время, что вначале, влетев на шум в комнату, как раз оказавшуюся этим кабинетом, просто замерла удивленно и ничего не понимая.

Старший и младший Веккьони сражались с тремя охотниками. Не с мальчишками, а с опытными боевыми магами. В основном сражение шло на мечах, но судя по местами опаленной мебели и лужам на полу — магией тоже пользовались.

Хлопок дверью отвлек одного из нападавших. Он повернулся ко мне лишь на миг, но этого хватило, чтобы хозяин замка создал с помощью руны черную пику и проткнул ею живот врага. А потом мечом снес ему голову, причем в то же мгновение, когда все тело уже убитого охотника вспыхнуло вместе с отрубленной и отлетевшей в сторону головой. Из огня выползла змейка, зашипела и быстро поползла к застывшей у стены сестре Эззелина. Только у девушки смелости было побольше, чем у брата, а может, она просто очень боялась пресмыкающихся? Воинственно взвизгнув, Элиза скинула с ноги туфельку и каблуком с размаха шарахнула змейке по черепу…

Я почти сразу оказалась рядом и резко дернула лэру Веккьони к себе, чтобы оттащить подальше от сражающихся. Но один из охотников, как-то особо пакостно ухмыльнувшись, выхватил из ножен гольбейн и швырнул его в Элизу. Я успела выставить вперед руку, чтобы огнем отбить оружие в сторону, но в этот же миг второй охотник, которого почему-то постоянно прикрывал первый, метнул еще один нож, бело-голубой и ярко сверкающий под солнечными лучами, брызжущими из окна…

Фредонис, стоявший ближе к нам, чем его отец, повернулся… В его взгляде сверкнуло изумление, потом ужас, когда он понял, что нож летит в нас. Меня и Элизу.

То есть скорее в Элизу, чем в меня, но… но я не успевала выстрелить в него, мне не хватает мига, какого-то мига, чтобы снова пальнуть огнем. Я дернула девушку, пряча ее за себя, и выставила вперед руку, концентрируясь для нового огненного удара… Ну поцарапает меня этот нож, плевать! Потом-то я его спалю… тем более он — водяной. Водяной нож…

И тут Фредо прыгнул, толкнул меня, роняя на пол, накрыл нас собой, меня и Элизу… И через одно глубокое дыхание я ощутила слабый толчок — ему в спину вонзился нож.

Я очень осторожно выползла из-под внезапно потяжелевшего тела, почти не глядя шарахнула огнем по первому из охотников, злясь на себя за то, что не сделала этого раньше. Второго охотника чуть раньше проткнул вновь появившейся из его руки черной пикой лэр Веккьони.

Мой разум не успевал за происходящим. Все происходило так стремительно…

Когда я влетела в кабинет, пара мигов ушло на оценивание происходящего, еще пара — на то, чтобы кинуться спасать Элизу, воюющую со змейкой, потом мгновение на отбивание гольбейна и миг… всего лишь миг на то, чтобы заметить летящий в нас второй нож! И-ить, как все быстро, как все… неправильно!..

Но теперь в кабинете были только все свои, милая семейная идиллия, и-ить! Можно и поистерить, но некогда.

Вместе с Элизой, сразу кинувшейся мне на помощь, я перетащила Фредониса на диван и убедилась, что он жив, хотя и без сознания. Постояла пару мигов, закрыв рот рукой, запихивая рвущийся наружу крик. Потом, развернувшись и бросив по дороге: «Не трогайте его без меня!», вылетела в коридор. Глубоко вдохнув пару раз, я связалась с Анаэлем по артефакту, коротко рассказала, что произошло, и наш главный спаситель от змеиного оружия почти сразу возник рядом.

Наблюдая, как он осматривает Фредо, я нашла в себе силы сообщить Роджеру о нападении и попросила его прислать кого-нибудь прибраться.

Одну из змеек, оставшихся нам в наследство от погибших охотников, лэр Веккьони собственноручно прибил по методу жены — размозжив ей череп. А другую убила я, когда она выползла из-под дивана, рассчитывая укусить Анаэля. Я разнесла ее в крошево, лупя подобранной с пола туфелькой Элизы до тех пор, пока от бедного пресмыкающегося не осталось лишь пятно на полу. Зато мне полегчало… Ненадолго.

Фредонис застонал, и я, отбросив туфлю в сторону, бросилась к нему. Правда, пришлось отпихнуть лэра Веккьони, которому Анаэль демонстрировал нож:

— Это чистая водяная магия, укрепленная адаптированным демоническим заклинанием. Таким же оружием, только огненным, много тысяч лет охотники убивали драконов и их потомков. Смерть от удара таким ножом очень мучительна, и ваш сын знал об этом, поэтому рискнул собой, спасая вашу жену.

— Он спасал свою жену, а не мою, — фраза прозвучала уверенно, на лице была снисходительно-высокомерная маска, а вот голос слегка дрогнул. И это заметила не только я со своим чутким драконьим слухом, но и Анаэль.

— Хотите посмотреть? — Темное Величество покрутил между пальцев камушек с записью моих воспоминаний всего происходящего.

Мне показалось, что так будет быстрее, понятнее и вообще проще объяснить Анаэлю, как именно все произошло. Потому что краткого: «Фредо чуть не убили водяным ножом», конечно же, было мало.

— Я сам все видел! — как-то излишне резко огрызнулся лэр Веккьони и, сообразив, что перестарался, следующую фразу произнес более спокойно: — Ваш дракон просто выполнял свой долг.

— Его долг — оберегать покой королей, а не погибать, спасая жену своего отца. На вашем месте я бы гордился таким сыном.

Судя по взгляду лэры Веккьони, она — гордилась, глядя на моего мужа с преданным восхищением. Я бы даже начала ревновать, если бы не понимала, что Фредонис защищал нас обеих. К тому же он знал Элизу с раннего детства и отказался от брака с ней.

А вот лэр Веккьони упрямо поджал губы, расправил плечи и выставил вперед подбородок. Но я по себе знала, что часто сильнее злюсь, когда понимаю, что веду себя неправильно, а остановиться уже не получается. Анаэль тоже решил, что пока хватит прессовать хозяина замка и самое время заняться его сыном.

— Все очень плохо? — уточнила я на всякий случай.

— Как тебе сказать, саламандрочка… Твой некромант поступил правильно. Девчонку этой штукой убило бы сразу. Ты же сначала бы намучалась, пока мы вытаскивали ее из тебя, а потом очень громко орала бы от боли, выжигая внутри себя остатки водяного яда… Но, возможно, выжила бы, если бы сообразила не обращаться в дракона. Короче, вам повезло.

— А Фредо?.. — у меня, пока Анаэль спокойным голосом описывал последствия ранения таким вот ножиком, начался озноб и ненавязчивая паника.

Интересно, сколько еще таких ножиков в наличии? Выходит, теперь надо оберегать Ниммея? И сестру Сальваторе? И Эззелина? И его мать?.. И всех Рандаццо?!

— Впитывание в кровь демонического заклятия не самый приятный процесс, но не смертельный. Жаль, что теперь для охоты на демиурга твой муж не пригоден. Есть слабая вероятность, что его тело отторгнет демоническую магию, которой был пропитан этот нож, но я побуду здесь и прослежу, чтобы этого не произошло.

Наткнувшись на мой недоумевающий взгляд, Анаэль пояснил:

— Если начнется отторжение, он умрет… Но с демонической силой я могу справиться. Но я — огненный демон, а не водяной. Так что радуйся, что твой муж — водяной дракон и водяную часть заклятия впитает как родную.

— Ты будешь здесь с ним сидеть, да? — уточнила я, присаживаясь рядом. Чета Веккьони уже покинула кабинет в сопровождении мрачного Роджера и еще пары магов-студентов.

Краем уха я услышала, что Фонзи и Ксирономо с победой вернулись в замок, так что нападение на деревню действительно было отвлекающим фактором и целью охотников была Элиза.

— Да, часовой перелет в твоих лапах не пойдет моему пациенту на пользу, — хмыкнул Анаэль.

— А в твоих? Ты же как-то феникса перенес…

— Не люблю таскать что-то одушевленное, очень много магических сил на это уходит, — пояснил демон. — После того как я феникса перенес в Академию, у меня было время отдохнуть. А в замке у Рандаццо я постоянно всем нужен. Никакого покоя и уважения к королевской особе! Распустились… — тут Анаэль закончил с возмущенным негодованием и перешел к деловому тону: — В твои обязанности, саламандрочка, входит охрана моего покоя, так что приступай. Так и быть, массаж ног сделаешь потом, а сейчас просто занавесь окна и свали отсюда в туман, я посплю часик-полтора. Если у твоего мужа есть хоть капля совести, он не будет слишком громко стонать.

— А через полтора часа будет все ясно?..

— Насчет всего не уверен, но приняло ли тело твоего мужа демоническую магию или нет — поймем. Так что проваливай, у меня каждая доля на счету… Спать хочу ужасно! И… еще… — Анаэль широко зевнул, одновременно ища взглядом, где бы прилечь, — в кабинет никого не пускай! Оберегай мой покой, женщина…

Глава 2-43 (55 день, 11 день осени)

Какое-то время я честно оберегала покой короля и второго мужа, разговаривая ментально с первым.

— У нас, если что, есть еще один дракон без демонической крови. Натаскаем, найдет нам демиурга. Главное, чтобы Льдинка выжил, — заявил Ним, выслушав мои путаные объяснения. — Темновеличественный спокоен?

— Раз спать пошел, значит, спокоен, — утешила я больше себя, чем Ниммея.

Судя по тому, что мы с ним как-то выживаем, имея среди предков и драконов, и демонов, значит, и на Фредонисе эта маленькая добавка демонической магии почти не отразится… Переварит и забудет!.. Надо верить в лучшее.

— Спать он пошел, потому что больше суток по замку без передышки носится и всеми руководит. Достал уже, сил нет, — хмыкнул Ним. — Сидел бы, пророчество разгадывал, Натану с Хамоном помогал…

— И как успехи с разгадыванием? — вежливо поинтересовалась я.

Не то чтобы мне было совсем неинтересно, но как-то вот немного не до пророчества. Но от моих переживаний Фредо лучше не станет. А рой панических мыслей в голове надо сначала упорядочить, прежде чем ими с кем-то делиться.

Скорее всего, раз попробовали напасть на потомка феникса тут, выманив драконов, значит, скоро попытаются напасть и на замок Чеза. Там этих потомков три человека!.. Но и защита хорошая.

И-ить! Ладно, в Академию лазутчиков вряд ли закинут, они там до Эззи не доберутся. Но вот до матери Эззелина — запросто, выманят часть магов, и вперед.

Змей уже дошел до такого состояния, когда ему все равно, сколько будет жертв, главное, уничтожить опасность. А потомки феникса — опасны, к тому же Эззи можно будет обратить в дракона…

— В начале точно про взаимодействие огня и воды, то есть про тебя и Льдинку. В одном: «Тьму свет огня легко развеет, и смоет начисто вода». Во втором: «Свет открытого огня, чистота воды живой — инструменты для борьбы с изначальной липкой тьмой». И в конце все понятно. В одном: «Но прежде зла сосуд разрушить алмазной гранью должен тот, кто душу вечного младенца на волю отпустить готов». Во втором: «…но особенный алмаз должен тьмы сосуд сломать. Острой гранью сердце вскрыв, нерожденным дать покой». Так что с оружием все ясно, ты и Льдинка — инструменты для борьбы, а Агостина, — так звали сестру Сальваторе, — хватает посох с алмазным наконечником и лупит в сердце змею. Вот откуда мы некроманта вытащим, который все это затеял? А он нужен, об этом четко сказано. «А некромант, ту тьму призвавший, ее изгонит навсегда» или «Только тот, кто тьму призвал, победит её опять». Спустя столько лет от него и костей не осталось… Чем он побеждать будет? Вот Натан с Хамоном роются в бумажках, ищут подсказку, как извернуться. Пока не нашли.

— Интересно, почему змей не уничтожил этот архив? Пророчество про феникса и его невесту наверняка он запутал. Но почему не сжег настоящее?

— А они не сжигаются, — загадочно-довольно усмехнулся Ним. — Мы третье пытались уничтожить, ради эксперимента. То, которое про голема.

Точнее — то, которое легко отгадал Хамон, потому что в Хитхгладэ это было довольно устоявшимся выражением о различных аристократических родах, несколько раз сменивших стихийную магию. «С големом вечным тот сможет сразиться, кто из воды через землю к огню обратится». Я бы лично никогда не догадалась, что это о семье водяных магов, какое-то число поколений побывших магами земли и вот сейчас перешедших к стихии огня… А для живущих в этом мире все оказалось предельно ясно.

— Если бумажку на куски рвать, то она склеивается. В огне не горит, в воде не тонет… А еще, скорее всего, этот архив деду Эззелина достался вместе с алмазом и фениксом. Может, змей и не знал, где он хранится? А то открутил бы этой визгливой птичке шею и алмаз в крошево смолол.

— С посохом все еще более странно, змей знал, где тот лежит, выставил охрану, но не перепрятал и никого не попросил… Странно, — повторила я, потому что действительно странно и непонятно. Мог же охотникам приказать достать и спрятать в другом месте.

— Думаю, он никого не просил, чтобы лишних свидетелей не было, — даже ментально я ощутила, как Ним поморщился после упоминания о посохе, но потом принялся спокойно рассуждать: — О том, где эта палка лежит, если верить твоему сну, знали только он сам, его племянница и феникс.

— И еще старик-некромант, — напомнила я. — Только он погиб, когда замок рухнул.

— Или не погиб, — задумался Ниммей.

— Или погиб раньше! — внезапно осенило меня, когда я начала прокручивать у себя в голове то, что видела мельком в окне во время своего сна.

— Тоже возможно, — согласился со мной Ним. — А для полной победы нам надо этого старика как-то найти.

— Убиться плеером…

— Нет, найти того, кто убился почти три миллиона лет назад, и попросить его убить того, кого он создал, — нервно хмыкнул Ним. — Это нам не некромант, а медиум нужен.

А я внезапно вспомнила, как мы вроде бы совсем недавно, а вроде бы ужасно давно, в последние дни лета, шли втроем к природницам в гости и на меня накатило жуткое до испарины, удушающее чувство тишины. Не мое, чужое… Но при этом настолько реальное, что я даже не сразу поняла, что это не я задыхаюсь, а кто-то другой.

И потом, тоже не так давно, в голове настойчиво мельтешила мысль о веками существующей традиции заселять душу в оружие. В меч, например… или в посох… тоже веками лежащий в тишине, под камнями. И ждущий своего часа.

— Ним, короче, слушай. У меня есть несколько интуитивных озарений. Во-первых, надо проверить замок Эззелина, узнать, как там его мать, и… Я все понимаю насчет яиц в одной корзине, но, может, правильнее сократить число корзин? Давай я перенесу мать и сестру Эззи в Академию? Мне кажется, там надежнее.

— Это ты с темновеличественным обсуждай, когда он проспится. Я тоже считаю, что так будет правильнее. Раз этот червяк решил пойти на нас войной, лучше всего его выманить сражаться лицом к лицу. А для этого надо подсунуть ему приманку позаманчивее.

— Кстати, о приманках! — не то чтобы меня осенило, я уже какое-то время размышляла над этим, но, наконец, в голове зародилась идея. — Надо будет на время спрятать куда-то жителей деревень вокруг замков. Нас тоже пытаются выманить, так что надо лишить змея этой возможности.

— Хорошая мысль, ящерица! Пойду обмозгую ее с Натаном. И насчет Эззелиновой семейки у него спрошу, может, примет решение за двоих, пока демон отсыпается. Величества, правда, для приличия еще с ректором советуются, но тот уже давно просто со всем соглашается, — в голосе Нима послышалось легкое ехидство, а потом он попрощался: — До связи, ящерица!

— До связи.

Я какое-то время поулыбалась непонятно чему. Может, просто радуясь, что мы помирились и снова общаемся так, как раньше? А может, потому что… просто очень соскучилась, словно несколько дней не видела.

После разговора с Нимом у меня всегда такой прилив сил, как будто горы могу свернуть… И даже есть такие горы на примете. Лучше пойти их поворочать, вместо того чтобы сидеть под дверью кабинета и нервничать.

Для начала я позаботилась об охране королевского сна, вызвав Роджера и объяснив ему ситуацию. Быстрее меня метнуться по окрестным деревням никто больше не способен, так что выбора не было. Опять же замок Буджардини заметно ближе к замку Веккьони, чем к замку Рандаццо, так что и туда полечу я, даже обсуждать нечего!.. Но сначала надо дождаться разрешения от Натана, чтобы опять не поругаться с Нимом из-за излишней инициативности.

А пока надо в округе предупредить народ и раздать им сигнальные артефакты… Вряд ли будет повторная попытка, но подстраховаться не помешает.

Артефакты связи с замком мне с каменным лицом выдал местный дворецкий после приказа лэра Веккьони. К счастью, хозяину владений не пришлось ничего объяснять и доказывать, сам сообразил, что я в его интересах действую. Зачем ему пепелища по соседству вместо процветающих деревень?

С мешком артефактов в зубах я полетела сеять панику и средства связи среди деревенских старост. Не то чтобы они были в восторге, но благодарили, конечно, пусть и сквозь сжатые зубы. А кто бы на их месте обрадовался от таких новостей?

Где-то на середине этого процесса со мной связался Ним и сообщил, что Натан одобрил обе идеи — и по временной эвакуации жителей вокруг замка Буджардини, и по переносу матери и сестры Эззелина в Академию.

При этом магов-старшекурсников, охраняющих замки, тоже надо было как-то незаметно вывести, минуя порталы, так как у ближайшего к Академии совершенно точно пасутся охотники. И у портала возле замка Рандаццо были замечены подозрительные личности. Мало того, портал в столице тоже окружен…

Враги взяли под контроль самое главное — средства перемещения. Теперь свободным было только небо, но драконов-то ограниченное количество!

Хорошо, что создали еще одного, вернее, одну… Только как мы ее потом размножать будем? От Хамона она яйца не снесет, а Нима я ей не отдам!..

Так, ладно, это мы потом выясним, когда придет время думать о яйцах. А пока главное — крылья не склеить…

Уверена, в замке Буджардини мне не обрадуются… Да и плевать! Я туда не ради удовольствия, а с заданием от королей, Сената и ректора Академии, вот! Важный посланец и переносец…

Хорошо, что могу вполне аргументированно послать папашу Эззи, оставив его разбираться с охраной замка. А вот как мы наших парней будем обратно возвращать, не представляю даже. Через туннели подземные, что ли?

Глава 2-44 (55 день, 11 день осени)

Замок Буджардини ничем меня не поразил — обычный, серенький с беленьким, в пять этажей и с крепостной стеной. Никакого креатива. А папаша Эззи ожидаемо мне не обрадовался, зато мама, выждав, пока муж величественно провещает сквозь зубы пародию на приветственную речь, кинулась выяснять, как там сын и что с дочерью.

Узнав, что я собираюсь ее перенести к сыну, женщина сначала отчаянно замотала головой, потом испуганно посмотрела на мужа, но тот с каменной рожей процедил:

— Не собираюсь вмешиваться. Если их величества хотят подвергнуть тебя такому унижению, это их право. Я достаточно опозорен родством с тобой и тем, что уговорил своего друга взять в жены твою дочь!

— Нашу… — растерянно пробормотала лэра Буджардини.

Но лэр, сделав вид, что не услышал последних слов, величественно удалился, объявив напоследок, что все вопросы по устройству «деревенщины» в замке я должна буду решать с управляющим.

К счастью, управляющий оказался нормальный мужик и проблемы «деревенщины» его действительно взволновали. Мы с ним вместе постояли на защитной стене, посмотрели по сторонам, определили, на какие деревни могут напасть, а в каких просто следует предупредить старост и выдать им артефакты вызова помощи из замка.

Начала я с перелетов между намеченными для эвакуации, таких было всего четыре — наиболее близких и к замку, и к порталу. Подозрительных личностей у портала я пока не приметила, но они ведь могли и прятаться? Так что передала приказ красться огородами в замок, а сама полетела разносить артефакты.

В замке управляющий обещал погладить мою паранойю и проверять всех прибывающих, чтобы убедиться — перед ним местный житель. Так что я совершенно спокойно порхала из деревни в деревню, пока, пролетая в очередной раз мимо портала, не увидела группу подозрительных личностей. Большую такую группу…

Вот тут я слегка занервничала, не уверенная, успели ли жители покинуть ту деревню, куда эти подозрительные личности направлялись.

Быстро развернувшись, помчалась проверять, стараясь не опускаться настолько низко, чтобы в меня можно было метнуть нож. Скорее всего, нападение готовилось на мать Эззелина, да и не пробьет ножик чешую дракона, но рисковать почему-то не хотелось.

Но, не удержавшись, пролетая над группой личностей, дыхнула огнем. Правда, больше для устрашения. С той высоты, на которой я мчалась, ощутимый урон нанести было сложно. А жаль…

Что-то я растеряла всю свою доброту, плюнув на переживания об обманутых и запутавшихся. Увлеклись ребята, сильно увлеклись в процессе запутывания… Беззащитных людей идут жечь, во имя какой-то туманной цели и по приказу еще более туманной личности, которую они даже в глаза никогда не видели.

Нет уж, таких и подпалить не стыдно, пусть побегают. Может, распутаются заодно?

Побежали они почему-то не обратно, а туда же, куда и шли — в деревню. Но на двух ножках не получится обогнать летящего дракона. Так что я оказалась у цели гораздо раньше. И первым делом связалась с замком, предупредив, чтобы охраняли лэру Буджардини, окружив ее стеной из магов воды.

Чуть позже, нервически почесываясь, я вспомнила, что мать Эззелина, как и его сестра — заблокированные маги земли. Так что с водяным кинжалом против Элизы змей сглупил, почему-то решив, что она той же стихии, что и брат. И Анаэль тоже забыл этот нюанс…

Но его понять можно — погодки похожи друг на друга, как близняшки, а мы привыкли к Эззи и к тому, что он — маг огня. А Элизу водяной кинжал не убил бы, пользы бы не принес, но убить не убил. Наверное… Не сразу, по крайней мере… успели бы спасти.

Вот на лэру Буджардини спокойно могли напасть и с другим оружием, помня о том, что ее отец — маг земли. А у Чеза вообще все маги воздуха!..

Да, антистихийная магия полна неожиданных для змея сложностей. Он же однозадачный, привыкший только водяных драконов убивать. Правда, до сети и ножа, способного навредить огненным, быстро додумался. Значит, и как землю с воздухом уничтожить, придумает, если мы его не остановим.

Все эти панические озарения, вспыхивающие у меня в голове, я старалась игнорировать, бегая от дома к дому и проверяя, ушли ли хозяева.

Земля, воздух, вода… Фигня!

Огонь! Сейчас сюда придет огонь…

Деревушка стояла у реки, по берегам которой рос кустарник, густо опутанный колючими лозами ежевики и прореженный свисающими над водой ивами. Под ближайшей толпилось человек пятнадцать-двадцать: женщины с маленькими детьми не старше восьми лет. И лишь один пацан лет двенадцати-тринадцати. Хотя по оценивающему взгляду, которым он меня одарил, можно еще годика два накинуть, наверное. Это чудо командным тоном руководило перемещением, отслеживая, чтобы никто не потерялся.

— А где остальные? — растерянно спросила я, даже не став торопить и без меня достаточно быстро рассасывающуюся толпу.

Отмахнувшись, парнишка громким шепотом продолжил командовать:

— Так, теперь ты! Всех взяла? Шагай к замку! А ты приготовься…

И как только женщина, отправившаяся вдоль берега со всей семьей — ребенок на руках, ребенок за руку, ребенок рядом, прижимающий к сердцу кота — дошла до пятой ивы, мальчишка повторил все почти дословно, кивая следующей, еще совсем молоденькой девушке:

— Теперь ты. Хватай своих и шагай. А ты, — ткнул он пальцем в следующую, — готовься!

Наконец деятельный подросток снизошел до меня:

— Часть баб уже в замке, остальные пацаны на их пути стоят, охраняют. А мужики в засаде сидят, ждут.

— Чего ждут?! Они же люди, а на деревню вот-вот нападут маги!

— И чо?! — возмущенно вытаращился на меня мальчишка. — Раз маги, значит, можно наши дома жечь? Не, мы им покажем!.. Только баб всех в замок отправим, а то их сначала из домов не выгнать было — хотели все с собой переть, за скотину хватались, дуры. Потом толкучку на берегу затеяли, а тропа узкая. Так что мужики велели проследить…

Мужики, скорее всего, организовали подростковое воинство, чтобы и дело было, и на рожон не лезли. Плохо только то, что сами решили полезть…

А про скотину я и не подумала даже. Ведь и правда, в каждом доме и корова, и лошадь может быть, или хотя бы коза… И-ить!..

Я нервно оглянулась — охотникам оставалось бежать до деревни совсем немного. Даже парнишка их уже разглядел и напрягся.

— Так… — он внимательно посмотрел на меня и уверенно приказал: — Как до той ивы дойдет, пускай следующую, а я к бате побёг.

— Никуда ты не «побёг», — я поймала рванувшего прочь пацана за руку. — Это я «побёг», а ты всю эту женскую демонстрацию сопровождаешь в замок. Отец же тебе так сделать велел?

Мальчишка нахмурился, выдернул руку, оглядел притихших женщин и недовольно рыкнул:

— Чего ждем? Торопиться надо! — он снова посмотрел на дорогу, оценивая расстояние. — Цепочкой все пошли, мелочь по краю, чтобы не мешались. На юбки друг другу не наступаем… Стой, куда ты прямо след в след прешь?! Пережди, пока хоть чутка отойдет. Теперь иди… Бабы… — последнее слово было сказано с такой покровительственно-осуждающей интонацией, что я не удержалась и фыркнула от смеха.

— Чего ржешь?! Давай тоже в замок.

— Вот уж дудки, это ты — в замок.

— Ты ж тоже баба, так что вперед, следом за остальными, присмотришь заодно! — а интонации в голосе прямо Нимовские, хотя сам голос еще «петушковый», ломающийся.

— Я — дракон, а ты — ребенок!

— Я не ребенок, а мужчина, ясно?! Мужчина сам должен свою семью и дом защищать, а не за бабой-драконом прятаться.

Пару мигов я размышляла, как правильнее поступить с этим «мужчиной», но парнишка воспользовался моим замешательством и, громко свистнув, помчался в сторону бегущих в деревню охотников.

И-ить! Дурдом… Мало того, что дома спасать со скотиной, так теперь еще и за толпой подростков следить, чтобы их магическим огнем не спалили! А сейчас к ним еще и старшие братья с отцами и дедами присоединятся. Убиться плеером!..

Только убиваться было некогда, пришлось обернуться драконом и под радостное улюлюкание, забыв о собственной безопасности, гордо реять, пикируя как можно ниже, чтобы опалить огнем как можно больше охотников и тут же взмывать вверх, чтобы меня не достали ни сетки, ни ножи.

Адреналиновый азарт пытался меня захватить, но дикое чувство ответственности за всех мужчин, живущих в этой деревне, отчаянно мешало. А злость на этих запутавшихся после первых их криков и нескольких самовоспламенившихся живых факелов исчезла, так что и охотников тоже убивать расхотелось… И-ить, я действительно баба! Хочу мир во всем мире, а не это вот все…

У мужиков, правда, все было более-менее организованно. Причем с ними осталось несколько женщин, перехвативших каким-то чудом командование над подростками, выстроив их в цепочки до колодцев и раздав им ведра с водой. Поливали они всех — и своих, и чужих.

Чужим, еще живым, орущим от боли или потерявшим сознание, я, практически на лету обращаясь в человека, блокировала магию, потом снова взмывала в небо драконом. После этого подбегали пацаны и оттаскивали тела к колодцам, чтобы поливать активнее.

Еще ведь надо было не подпускать к таким пленным «спасателей», желающих их воспламенить для возрождения. Придурки, и-и-ить! Возрождать их наши целители будут, потом, когда все закончится.

Среди деревенских тоже было много жертв, но благодаря цепочке с ведрами, сгоревших до смерти было всего двое… трое… и-ить!

Я металась в небе, как психованная, укушенная в задницу, крупногабаритная пчела. На этих огнем дыхни, у этих огонь вдохни, этим магию отними, от этих магов отгони…

Не удивительно, что когда все закончилось… через вечность… целую вечность долей в тридцать-сорок… я просто упала у колодца и, не оборачиваясь в человека, пролежала с закрытыми глазами долго-долго-долго!

— Сдохла, что ли?

— Не, ты чо! Видишь — живот поднимается, значит, дышит. А еще урчит, слышишь?! Во как!

— А чего она тогда не шевелится?

— Спит, похоже.

— А она нас не сожрет? — это мой живот вновь заурчал, напоминая, что время уже обеденное, а я даже не завтракала и ужинала как-то очень поверхностно, прямо надо заметить.

— Не должна. Но у нее хватка — у-у-ух! Видал?

— Это ее пальцы отпечатались?

— Ага! Надо чем-то помазать, чтобы дольше не сходило.

— Везет тебе… а чего она тебя хватала?

Пришлось открыть глаз, чтобы посмотреть на столпившихся вокруг меня мальчишек.

— А ты правда баба? То есть лэра? — уточнил один из них.

Кивнув с каменной мордой, я широко зевнула, показав все зубы, и взлетела вверх, не прощаясь. У меня теперь по плану перелет в Академию, вместе с грузом. Вот там и поем… А то живот снова заурчал, оглушительно громко. Может, сначала слетать поохотиться? Я бы сейчас целую козу слопала!

Глава 2-45 (55 день, 11 день осени)

Чувство долга возобладало над чувством голода, и я полетела в замок. Пусть оттуда и не было просьб о помощи, это совсем не означает, что помощь им не нужна.

Как деревенские мальчишки определили, что я — «баба», не знаю. Но уверена, что в замке о моей половой принадлежности проинформировано большинство живущих. А просить помощи у женщины, да еще и дракона — это моветон…

К счастью, все действительно было в порядке. Сражение с потенциальными убийцами, умудрившимися проникнуть в замок с помощью ментального мага, — наверное, к Веккьони тоже проникли этим способом, я не интересовалась расследованием, переживая за последствия, — прошло в коридорах второго этажа. До комнаты на третьем, где прятали лэру Буджардини, убийцы не добрались.

Змеек обезвредили по методике Элизы — проломив им череп, оказавшийся слабым местом у иллюзий. Наверное, там находился «управляющий центр», и это запустило одну мысль в моем собственном черепе… Одну очень опасную мысль…

И-ить! Я даже рукой отмахнулась, когда поняла, что всерьез размышляю над уничтожением большой иллюзии, охраняющей развалины. Змея надо убивать! Реального змея!.. Как его там зовут? Густава, вот!..

Но для начала надо было позаботиться о сокращении числа корзин…

Подремывая на диване в одной из комнат замка и ожидая, пока лэра Буджардини соберет с собой все «самое нужное», я связалась с Нимом, рассказала ему о сражении в деревне, и мы довольно бурно обсудили, насколько на самом деле правильно возвращать какую-то часть магов, охраняющих ненужные корзины, в альма-матер. Под конец к нам присоединился Натан, чьи мысли Ним просто озвучивал для меня, чтобы не переходить на артефакт связи.

Светлое величество пугала возможность того, что кто-то из старшекурсников мог оказаться ужаленным мелкими иллюзиями, но еще не знать об этом. С другой стороны, маги воды для сражения с охотниками были очень нужны в Академии, потому что и Натаниэль, и ректор с проректором даже не сомневались — клюнет змей на приманку и ринется топтать яйца или в одной, или в другой корзине. Конечно, с одной четвертой от общего числа его наемников сражаться проще, чем с половиной, и, сокращая число корзин, мы тем самым увеличиваем число осаждающих приманки…

Короче, под конец я перестала не то что участвовать в обсуждении, а даже воспринимать здраво перечисления плюсов и минусов. Пусть у Натана и Нима голова болит, они умные, им положено. А я вот сейчас отнесу Эззелину его маму, пусть радуются воссоединению с семьей…

Жаль только, что Роджера, Фонзи и Ксирономо придется оставить в замке Веккьони. Не допру я их…

На всякий случай я, уже через артефакт, связалась с Сальваторе и поинтересовалась, есть ли подземные туннели от нашей пещеры к замку отца Фредо. Затем разговор ненадолго прервался, пока личный дракон настоятеля Ордена копался в карте с сокровищами… то есть с туннелями.

Но когда в комнату уже вошла собранная лэра Буджардини, Сальваторе связался со мной и обрадовал, что он нашел возможность перехода от замка Веккьони и в Академию, и к развалинам Рандаццо. Так что я подхватила мать Эззи и помчалась менять ее на карту и краткую лекцию о том, как передвигаться по туннелям.

Эззелин, когда я опустилась во дворе Академии вместе с лэрой Буджардини, кинулся к женщине и прижался к ней, не обращая внимания на окружающих. При том, что он был выше ее на полторы головы, конечно со стороны выглядело, будто это она его обнимает. Но я-то стояла совсем рядом… Слишком близко, чтобы не замечать — Эззи, как мальчишка, прижался к матери, ища у нее поддержку. Нет, то, что лэра гладила Вазелинку по спине и шептала какие-то ласковые прозвища, меня нисколько не удивило. Мамы готовы нянчить своих детей до их пенсии…

Кажется, впервые я видела Эззи таким. Словно злобный ежик вдруг убрал иголки, и удалось заметить, какая у него нежная пушистая шерстка. Но не для всех.

Про унижение матери он вещать не стал, возможно, потому что знал — мы всех так таскаем, в лапах. Но благодарности за воссоединение семьи я от него не дождалась, да и любоваться на семейную идиллию желания не было.

Я побежала в кабинет ректора, через двор, по коридорам первого этажа. Ворвалась, запыхавшаяся после долгого перелета, уставшая после недавнего сражения, голодная и невыспавшаяся, и наткнулась на своего домового, который как раз заканчивал накрывать на стол, игнорируя осуждающие взгляды лэра Тестаччо. Еще бы — стол-то для переговоров и обсуждений, изучений карт и документов, а тут на нем оказалась миска с супом, тарелка с ломтями хлеба, кувшин с чем-то сладко-ягодно пахнувшим и жареное мясо на блюде… Р-р-р-р!

— Еле успели приготовить, — сообщил мне Тимка, с трогательной заботой наблюдая, как я, урча от удовольствия, вгрызаюсь в ножку какой-то птицы. Надеюсь, они не феникса ради меня зажарили…

— Как знал, что голодная прилетишь, — усмехнулся домовенок. — Ты жуй, жуй, а не сразу глотай! Остальные ребята такие же голодные? Куда девчонки-то смотрят? — я мысленно усмехнулась, потому что Тимоха приписал меня к ребятам, а не к девчонкам.

Только природницам уж точно не до кормления здоровых жлобов, они заняты лечением ужаленных иллюзиями людей и магов.

Кстати, Ниммей упоминал, что дело вроде бы сдвинулось. Хамон, переговорив с Агостиной, сестрой Сальваторе, додумался проверять не только физическое тело, но и ментальное. Оказалось, что все взаимосвязано, так что лечить надо одновременно оба. И пока я летела в Академию, как раз должен был пройти очередной консилиум, теперь уже менталистов.

Когда я допивала компот, со мной связался Анаэль.

— В следующий раз сам тебя спасать не полечу, гонца пришлю, — обиженным тоном заявил он. — Я, значит, как порядочный, почти как ангел, все сам, везде сам, а ты вместо того, чтобы напрягаться, моих подданных эксплуатируешь?!

— Я твоих подданных таскаю из замка в замок, вместо того чтобы страдать под дверью.

Хмыкнув на все высказанное, я решила, что извиняться буду уже лично, а не в присутствии ректора, проректора и трех завкафов. Поэтому просто принялась отчитываться демону о своих успехах. Заодно и здешнее руководство мой отчет выслушало, повторяться не нужно будет.

— То есть ты в Академии? Мерзкую птицу уже видела?

Я вопросительно посмотрела на Тимку. Тот кивнул и махнул рукой куда-то в коридор:

— Он с ребятами…

— Монстра надо запутать, — продолжил тем временем рассуждать Анаэль. — Надо ему показать, что оружие в Академии. А потом перетащить все к Рандаццо…

— Он же рванет сюда! — не поняла я хитрого плана.

— Это сумасшедший типа тебя туда рванет, а разумный демон пойдет сначала уничтожать тех, у кого оружия нет. Психическая атака безо всякого физического ущерба. Так что ваша задача — как-то продемонстрировать охотникам, пасущимся у портала, что у нас есть и посох, и алмаз, и птица эта, чтоб ей осатанеть…

— Красиво полетать над ними и гордо скрыться в тумане? — я задумалась, размышляя как бы так ненавязчиво заострить внимание врагов на том, что мы вооружены антизмеиными компонентами.

— Только осторожнее с колюще-режущими предметами из чуждой тебе магии, — в голосе демона вроде бы промелькнуло что-то похожее на заботу и волнение. — Мне пока не до тебя. Я буду организовывать переброс сил из одного замка в другой, по этому случаю даже у Сальваторе карту забрал.

Сначала я даже не осознала смысл сказанного, только потом сообразила:

— Ты был в Академии?!!!

— Ну прости, тебя не дождался, чтобы в щечку чмокнуть, — рассмеялся Анаэль. — Не заслужила! Свалила свои должностные обязанности на Гальярди, а он затеял шумные разборки со своей бабой прямо под дверью. Зачем держать такую бабу, с которой все время ругаешься? — но вдаваться в философские дебри Темное Величество не стал, закончив разговор повторным предупреждением: — Веди себя хорошо и мерзкую птицу не потеряй. Сделай ей поводок, что ли…

Закончив разговор, я выпила еще кружку компота и поняла, что буквально вырубаюсь. Мой организм принялся старательно намекать, что после сытного обеда полагается поспать, но пришлось, позевывая и потягиваясь, брести в соседнюю аудиторию, где Робби и Адам играли в местные шахматы, Агата болтала с Абангу, а феникс сидел в окружении восьми жен Сальваторе и с независимой мордой клевал с их рук крошки от пирога. Султан, и-ить! Законный муж этого не видит, а то открутил бы голову…

Продолжая сладко позевывать, я кратко пересказала народу последние новости и озвучила задание от Анаэля. Вернее, они уже про него знали, так как их демон озадачил лично, долей пятнадцать назад, когда забегал в Академию за картой. Деятельная темная половина коронованной части правительства даже успела переговорить с ректором и поручить что-то Сальваторе и Медо.

Увидев меня, феникс бросил своих поклонниц, устроился на моем плече и принялся квохтать мне в ухо нравоучительным тоном. Наверное, объяснял, как, по его мнению, мы должны поступить… Жаль, что я не понимаю птичий язык.

— С ним можно в «да» и «нет» играть, — подсказал пришедший вместе со мной Тимка. — Только он нервный и, когда его долго не понимаешь, верещать начинает.

И-ить, все кругом нервные, одна я просто оплот спокойствия…

Народ притих в ожидании представления. А феникс, спорхнув с меня, уселся на спинке скамейки, как на перекладине, и принялся прохаживаться туда-сюда, кося глазом в мою сторону. Красивый яркий хвост действительно делал его похожим на павлина, так же как и снисходительно-высокомерный взгляд умных глаз.

— Тебе пророчества рассказывали? — совершенно серьезно поинтересовалась я у птицы. На меня возмущенно клекнули, и я повернулась к Тиму как к переводчику.

— Это скорее «нет», чем «да», но мы с ним на постукивания клювом договаривались, — Тимошка уселся рядом: — Один удар клювом — да, два удара — нет. А молчать он не умеет, так что квохчет постоянно.

Феникс клюнул по креслу два раза и гордо отвернулся.

— А ты его знаешь?

Феникс расклекался, замахал крыльями, взмыл под потолок и покружил над нами, вереща на своем странном языке, потом уселся на кресло и стукнул по нему клювом один раз.

— То, которое настоящее? — уточнила я.

На меня снова наверещали, но подтвердили, что да.

Я сначала решила зачитывать все, что у нас есть, но потом меня озарило… и, почти не дыша от волнения, я спросила:

— А ты алфавит знаешь?

Ох, как птица обрадовалась! В этот раз очень хорошо чувствовалось, что верещит она не от возмущения. Прямо даже слышалось: «Ну наконец-то доперли, придурки!»…

Только тут выяснилась проблема, о которой я совершенно не подумала. Алфавит феникс знал старый.

Пришлось бежать к ректору, разлиновывать большой рулон бумаги, выписывать на нем древние буковки, потом записывать их в той последовательности, в которой показывал клювом феникс. Короче, когда мы закончили — на улице уже темнело. А мне ведь еще надо было подразнить оружием охотников.

Но тут выяснилось, что Сальваторе и Медо пропадали не просто так, а ходили в разведку и продумали наиболее оптимальный вариант демонстрации «перевоза» оружия в Академию. Дразниться полагалось не настоящим, естественно, но очень похожим.

Сначала я с муляжом посоха в сопровождении феникса, держащего муляж алмаза, улетели как можно дальше, через лес, а потом, гордо размахивая своими ношами, промчались мимо охотников, крутящихся возле портала. Вроде бы быстро, но так, чтобы они точно разглядели и алмаз, и посох, и феникса, и то, что мы с ним работаем в команде.

После чего, когда мы вернулись, ректор вручил нам настоящий посох и настоящий алмаз, и мы уже приготовились убираться отсюда подземными туннелями, как вдруг Эззелин объявил, что хочет отправиться с нами.

Я застыла на время в недоумении, пока Эззи доказывал ректору, что его место там, где будет настоящая битва. У присутствующих при этом цирке Сальваторе и Медо тоже были озадаченно-недоверчивые лица. И пока лэр Тестаччо обдумывал, как бы тактично объяснить Вазелинке, где действительно его место, я не придумала ничего лучше, как мысленно похвастаться Ниму, что у Эззи сорвало крышу. Тут мой муж меня озадачил, выдав: «Тащи к нам, пока не передумал!».

Пришлось вмешаться и намекнуть, что в соседней корзине не возражают против появления такого вот непутевого яйца и даже имеют на него какие-то планы.

Ректор состроил очень скептическое выражение лица, но пожал плечами и махнул рукой:

— Раз нужен, забирайте!.. Не понимаю, зачем он вам…

У меня была смутная идея, но я не стала ее озвучивать. Гораздо сильнее мне хотелось понять, что накатило на Эззи, из-за чего он вдруг решил проявить себя героем. Вот уж сюрприз, так сюрприз!.. Не к добру оно, по-моему.

Глава 2-46 (55 день, 11 день осени)

Неожиданное утяжеление посоха не сильно повлияло на нашу скорость перелета до пещеры, а вот переход по туннелям прошел гораздо веселее, чем если бы я шла лишь в компании с фениксом.

Птица сидела у меня на плече и светилась, благодаря чему мы брели не в загадочной темноте, когда можно старательно уговаривать себя, что все в порядке, и пытаться не впасть в панику. А четко видели, что творится вокруг…

И-ить, это были мои самые страшные доли жизни!..

Зато, благодаря присутствию рядом Эззи, мне нельзя было расслабляться, приходилось сохранять выдержку, не визжать при виде устрашающих насекомо-членистоногих и делать вид, что мужик в нашей паре — это я.

К счастью, Эззелин тоже не визжал, не пытался запрыгнуть ко мне на руки и вообще вел себя более-менее достойно. Даже ругался тихо, сквозь зубы. Только пару-тройку раз выматерился погромче, но, учитывая окружающее нас общество, я его прекрасно понимала.

Только воздушным путем от Академии к замку Веккьони часа полтора лету, а до родового гнезда Рандаццо вообще два с лишним. И раз порталы перекрыты охотниками, выбора у нас не было.

Главное — не столкнуться с Анаэлем, тоже занимающимся подземной передислокацией сил.

Интересно, лэру Веккьони они тоже через туннели поведут или вручат Фредонису, чтобы тот часа два-три потратил на перенос мачехи из замка в замок?

С яйцами у нас как-то не совсем правильно вышло, в одной корзине пусто, в другой — густо. Но ладно, зато все вместе…

Жаль, ребят с собой перетащить не получилось — Тимку с Адварой, Адама, Робби с Агатой… Сальваторе со всем своим гаремом тоже остался в Академии. И Медо…

Ну ничего, сейчас мы этому змею наваляем, чтобы запомнил! Нет, чтобы испарился совсем из нашего мира! А то сидит где-то, ножички свои клепает, сети плетет, драконов ненавидит…

Вот что мы ему плохого сделали?!

Даже если представить, что он действительно переплелся разумом и эмоциями с телом сына некроманта и эмоционально очеловечился по полной программе. Согласна, обидно — сестра в дракона, ты — в змея, племянница опять в дракона… Нервишки сдали, пошел замочил всю родню. Не самый хороший поступок, но понятный. Убивали, если верить историческим романам и сериалам моего старого мира, и за меньшее. К тому же, может, он в состоянии аффекта всех перемочил, а потом уже алиби себе сделал, сестру подставив и все на нее свалив.

Сейчас и не узнать уже, как там все на самом деле было, но легенда вышла красивая, продуманная, антидраконовая…

— Ты уверена, что правильно все сделала?! А то сейчас снова к той змее попадем!

Да, что-то я задумалась. Но сделала все верно, так что перейдем мы в развалины прежнего замка Рандаццо, а не к иллюзорному червяку-переростку.

— Что? Боишься? Пока настоящие мужчины со змеем сражались, кто-то у стеночки стоял, трясся…

— А сама-то!.. Я хотя бы стоял, а ты сбежала посох искать!

— Сбежала?! Да… Да если бы не я… — тут сидящий на мне феникс ненавязчиво впился когтями в плечо, — …если бы не мы… Короче, ладно!

Остановиться удалось буквально в последний миг. Боль от когтей феникса оказалась отрезвляюще-тормозящая. А ведь еще немного, и мы бы пошли убивать иллюзию, вместо того чтобы доставить в замок оружие против настоящего змея.

Подозревать Эззелина в намеренной провокации я не стала — он всегда таким был. Это я повелась, да еще и первой начала, на самом-то деле.

— Пошли, герой, — и я храбро шагнула в переливающе-расплывающийся контур туннеля. Эззи быстро вбежал следом, налетел на меня и опять разбрюзжался:

— Иди, чего застыла, как статуя?!

Убиться плеером! То есть я еще и виновата, что ему страшно? Мне, может, самой страшно! Я впервые с этими туннелями самостоятельно разбираюсь…

Но все прошло удачно, мы выбрались именно там, где и планировали, а потом я и Эззи с посохом, и феникс с алмазом полетели в замок Рандаццо.

В комнату мы влетели через распахнутые створки большущего, от пола до потолка и от стены до стены, окна. Именно из-за него эта комната была выбрана как «штаб» — чтобы смогла протиснуться не только такая пигалица, как я, но и гораздо более внушительных размеров в драконьем облике Ниммей, и даже, возможно, Фредонис.

Только поставив Эззелина и глядя, как он передает посох Хамону, я внезапно покрылась холодной испариной прямо под чешуей. Ведь мне даже на миг в голову не пришла мысль, что Эззи сможет предать, убить меня в подземелье, сломать или украсть с трудом добытое оружие… Перебежать на сторону змея… Никому не пришло! Все же есть какая-то грань недоверия, наверное?

Но я тут же забыла обо всем, обернулась человеком и бросилась к Ниму. Обняла, прижалась, уткнулась носом, зафырчала-захлюпала, чувствуя себя сентиментальной дурочкой.

Хорошо хоть организм решил, что сейчас не время начинать проявляться внешним физиологическим процессам, зато внутренние отрывались по полной программе.

Хотелось рыдать, смеяться, обижаться неизвестно на что… вырваться и устроить скандал с истерикой на тему: «ты меня не любишь!»…

Но потихоньку, прижимаясь к Ниму все крепче и крепче, мне удалось стабилизировать очередной гормональный приступ. Уф…

— Наши с Анаэлем уже вернулись? — когда проснулось здравомыслие, наступило время выяснять последние новости.

— Да, — судя по голосу Ниммея, это было не простое «да». И действительно, после небольшой паузы он добавил: — Фредонис полетел обратно, за отцом. Девчонка закатила истерику, требует к себе мужа…

Странно, Элиза не произвела на меня впечатления истерички. Так что тут, скорее всего, какая-то не очень тонкая манипуляция, а может, и правда потребность в моральной поддержке близкого человека.

— Давно улетел?

— Буквально перед тобой. Если хочешь, можешь попробовать догнать…

Я снова обернулась в дракона, какое-то время постояла в центре комнаты, собираясь с силами, а потом, горестно чихнув огнем и тут же виновато втянув его в себя, вернулась в человеческий облик.

— Нет, лучше посплю, — после этого честного признания мне стало ужасно стыдно.

Но что делать, если у меня и правда лапы расползаются и я засыпаю на ходу?

Выходя из комнаты, я наткнулась на Анаэля, Натана и Хамона, внимательно изучающих посох, алмаз и шифровку, составленную по указанию клюва феникса. А где сам автор шифровки? Эззелин почти сразу убежал к сестре, а где наш третий попутчик? И-ить!

— Куда делся феникс?

Народ принялся переглядываться, озадаченно-растерянно пожимать плечами… Убиться плеером! Да у этой птицы шило в заду активнее, чем у меня!

— Он вылетел, когда вы начали обсуждать отлет Фредониса за отцом, — «обрадовал» меня какой-то незнакомый парнишка-маг.

И-ить! Неужели все же придется лететь?.. Все тело заныло, адреналин и упрямство, на которых я функционировала последние несколько часов, закончились. Прямо вот хоть садись и плачь от бессилия…

— Ящерица, эта птица сумела долететь с посохом до Академии. Уверен, чтобы найти летящего в небе дракона, ей ума точно хватит. Гораздо интереснее — зачем ей это понадобилось.

Мне тоже было интересно, но как-то очень вяло… Голос Ниммея звучал словно через толстый слой ваты, и он сам расплывался, как туннель…

* * *

— Спит еще, видишь?

— Вижу… Просто хотел на нее посмотреть. Не шуми!

— Посмотрел? А теперь пошли запускать в небо еще одного дракона.

— Как странно. Никогда не желал Эззи повторить мою судьбу…

— Уверен, молодая мачеха ему не грозит. И шумного отлучения от рода не будет.

— Эззи говорит, что его матери придется перейти к нему под опеку, когда он достигнет совершеннолетия. Тогда же они переедут в замок покойного лэра ДиМауро. Но, чтобы взять себе титул деда, Эззи понадобится согласие королей и Сената. Это может пройти как награждение, а может произойти по инициативе его отца, и тогда сплетен по поводу тихого изгнания из рода не избежать. Вот он и ринулся за наградой. На нем же теперь не только его честь, но и честь сестры и матери держится.

Мой мозг вяло похлопал Вазелинке, не захотевшему из мальчика благородных кровей с перспективным будущим превращаться в дракона-изгоя. Уважаю…

А потом мы с мозгом опять выключились, чтобы резко активизироваться от понимания фразы: «пошли запускать в небо еще одного дракона».

Мне сначала показалось, что от подслушивания диалога до подскакивания с дивана прошло от силы долей пять-десять. Но, связавшись с Нимом, я выяснила, что они с Фредо заглядывали ко мне сорок долей назад, а всего я проспала целых четыре часа. Полноценная ночь практически. И пока я спала, число огненных драконов увеличилось еще на одного.

Источник крови не изменился, а с сексом все оказалось очень запутанно.

Привлекать постороннего не хотелось, а среди наших парней желающих не оказалось. Фредонис предусмотрительно самоустранился. С женщинами тоже все было сложно…

В итоге вызвались двое: Адвара и Агостина. Только пока мужчины решали, насколько правильно позволять сестре Сальваторе приобрести влияние на Эззи и надо ли вообще позволять ему выбирать или сразу выдать только Адвару, Эззелина соблазнили и завалили…

Золотоволосая Чечилия покрутила перед Вазелинкой своими округлыми бедрами, потерлась пышной грудью, томно с придыханием выразила восхищение его храбростью, решительностью и прочими неизвестными мне достоинствами, которые она каким-то чудом сумела разглядеть.

Запись с соблазнением уже разошлась по карманам желающих. Мне тоже пообещали показать скан из памяти одного из магов-студентов, присутствующих при этом действии.

Короче, Эззи не устоял под таким напором, и когда ему привели Адвару, он уже лежал в темном уголке в обнимку с Чечи, со спущенными штанами и в полной боевой готовности. Пришлось оставить эту парочку обниматься наедине и удалиться.

К счастью, о том, что Чечи — бывшая королевская любовница, по-прежнему находящаяся под опекой Натана, Эззелин узнал уже позже, вернувшись после своего первого полета.

Об этом не узнал бы только глухой, потому что еще на подходе к комнате, где собрались все наши, я услышала, как девушка отстаивает свои права на Вазелинку.

— Сказала, что сама найду себе мужа?! Сама и нашла! — шумела Чечи, игнорируя слабые попытки Натана ее образумить. — Он красивый, к тому же дракон… Да с таким мужем я как за каменной стеной! У него и замок свой есть. Папа такого зятя примет, а с моим приданым мы из его замка приличный дворец отгрохаем. Так что не смей мешать моему счастью!

Остальные парни от души веселились, наблюдая за этой сценой. Только Эззелин нервничал и напряженно ерзал. Я даже подумала, что сейчас в отказ пойдет, то есть встанет и объявит, что хороший секс не повод для женитьбы…

Но Эззи на негнущихся ногах подошел к ругающейся парочке и промычал не очень членораздельно:

— Я, Эззелин ДиМауро, урожденный Буджардини, — Фредонис одобрительно хмыкнул и мысленно пояснил: «Раз короли его не остановили, значит позволили взять титул деда до совершеннолетия», — хочу взять в жены Чечилию, — тут Эззи замялся и вопросительно взглянул на девушку.

Та громким шепотом подсказала:

— Лолли.

— … Чечилию Лолли, находящуюся под опекой их величества, короля Хитхгладэ, Пауля Серафини…

Глава 2-47 (56 день, 12 день осени)

Для Чечилии начало семейной жизни было очень запоминающимся. Ярким и счастливым, как рассвет за окном. Надеюсь, будут у нее еще счастливые и яркие моменты, не совсем же Эззи свинья неблагодарная… По крайней мере, хотелось бы в это верить.

Когда сцена предложения руки и сердца закончилась, Чезанно приказал прислуге быстро сообразить легкий фуршет, чтобы отпраздновать это событие, пусть и на скорую руку. Чечилия тут же помчалась помогать, потому что «негоже, когда у других лераи голова на мой праздник думает». А Эззелин уселся обратно, рядом с сестрой и зятем. И если бы не чуткий драконий слух, я бы их перешептывания не услышала…

— Отличный ход. Выгоднее партии, чем девка из-под короля, с твоей родословной не найти. Мой сын себе такую же взял и теперь с королями на «ты».

— Ни одна приличная семья не захочет породниться с драконом, вы правы. Но я выбрал эту девчонку, потому что у меня на нее стоит.

— Эззи! — это в разговор вмешалась Элиза, несколько притворно возмутившись.

— Да ладно, что я такого сказал? — отмахнулся от нее Эззелин. — Зато не придется придумывать никаких хитростей для продления рода. Если выживу, конечно… — тут он горестно вздохнул и настороженно посмотрел в мою сторону, словно почувствовав, что я подслушиваю.

Пришлось быстро изобразить полную сосредоточенность на мужьях.

Простояв в дверях, пока Эззи делал предложение Чечи, чтобы не испортить торжественность момента, потом я прошмыгнула к узенькому диванчику, на котором сидели Ним и Фредо, и втиснулась между ними. Так что, почувствовав напряженный взгляд Вазелинки, потерлась щекой о плечо Фредониса, обнимая при этом Нима за талию.

Нет, я была безумно счастлива от того, что мой второй муж жив и здоров! Но весь фейерверк эмоций я уже выплеснула на него, когда подсела, прижалась, вдохнула родной запах, ощупала тайком спину, чтобы убедиться — нигде не болит…

А сейчас мне очень хотелось понять, что двигало Эззи, когда он делал предложение Чечи. Ну не верила я в большую и светлую любовь!..

К тому же, учитывая его несколько презрительное отношение к женщинам, даже осознавая, насколько это отдает вуайеризмом, очень хотелось посмотреть запись скана с соблазнением. Именно с соблазнением!..

Да, я прекрасно понимала, что это неправильно и мне бы самой было очень… Стыдно? Неприятно? И-ить, я бы спалила любого, кто бы попытался подсмотреть, как мы с Фредо…

Но мы были наедине, а эти двое — в наполненной людьми комнате.

В конце концов, я же только прелюдию к сексу посмотреть хочу, а не то, что потом!..

Интересно же! Фредонис был в меня влюблен, пусть и как в мальчика. А Эззи о существовании Чечи и не подозревал до сегодняшнего дня.

Едва дождалась, когда нас всех позвали в соседнюю комнату, в которой организовали легкий фуршетный перекус. И, как только Эззелин с семьей вышли, игнорируя укоряющий взгляд Фредо, тихо поинтересовалась у Нима, есть ли у него видео с соблазнением.

— Я знал, что ты не удержишься, — ухмыльнулся Ниммей, протягивая мне камушек с мыслесканом.

Чуть искривив губы в подобии улыбки и чувствуя, как начинают пылать уши, я активировала запись…

Вот Эззелин стоит у стены. Взгляд слегка напуганный и одновременно злющий, как обычно, когда он очень боится и еще больше боится показать, что он боится. Сразу чувствуется, что трогать такое не надо — или укусит, или обматерит так, что уши завянут.

Но вот в поле зрения того, с чей памяти сделан скан, появляется Чечи. Грудь третьего, а то и четвертого размера маняще выглядывает из выреза рубашки, брюки обтягивают широкие бедра и упругие ягодицы, ремень туго затянут на тонкой талии. Очень аппетитно выглядит, ничего не скажешь! Была бы я парнем…

— Привет! — рисковая девушка оказывается рядом с Эззелином, излучающим вокруг себя колючки. — Говорят, ты один из тех, кто, рискуя жизнью, добыл оружие против змея? А еще ты согласился превратиться в дракона, чтобы мы точно победили. Это правда? — и, не дожидаясь ответа, продолжает, мягко и вкрадчиво: — Ты очень храбрый! А еще очень красивый… Всегда восхищалась такими мужчинами, как ты! — при этом ее бюст очень ненавязчиво утыкается в грудь Эззи. — Смотреть в лицо опасности, знать, что в любой момент можешь погибнуть… Ты ведь был единственным студентом? Два преподавателя и драконица — они привыкли к риску. А тебе, наверное, сначала очень страшно было?

Сейчас я вижу только спину Чечи и лицо Вазелинки, слегка ошалевшего от такого напора. Девушка практически прижала его к стенке. Во взгляде Эззелина — недоумение. Бедный парень не очень понимает, что делать дальше…

Зато Чечи — понимает. Ее бедра едва заметно двигаются, она трется о тело Эззи, откровенно возбуждая и пользуясь его растерянностью.

— В первый раз всегда страшно, — шепчет она едва слышно.

Наблюдатель, чьи воспоминания я сейчас смотрю, подходит поближе и встает чуть сбоку, чтобы был лучше обзор и слышимость.

— Надо быть очень смелым, чтобы все равно идти, даже когда страшно. И не сбежать…

И-ить! Да Чечи практически мысли Эззи цитирует! «Я хотя бы стоял, а ты сбежала посох искать!».

И точно, дальше девушка продолжила:

— Многие струсили и не пошли бы или сбежали во время боя. А ты — не сбежал! И еще решился стать драконом… Это значит, что ты будешь сражаться в первых рядах. Какой героизм! Как же я восхищаюсь твоей храбростью! — последнюю фразу Чечи выдала с таким томным придыханием и так ерзанув при этом бедрами, что даже у памятника встало бы, по-моему… У меня самой по телу легкая волна возбуждения пробежала.

Оторвавшись от изучения записи, я встретилась взглядом с наблюдающим за мной Хамоном.

— Это же ты… вы… Вы ее подговорили, верно?! — возмущенно-восхищенно поинтересовалась я.

— Да, — хитро улыбнулся лэр Гверцони. — Чечилия — хорошая девушка, я даже увлекся ею на какое-то время. Но ей нужен немного другой тип мужчины. Так что я подсказал ей слабые места Буджардини, — конечно, от ментального мага скрыть свои мысли, плавающие на поверхности, очень сложно, так что уверена — Хамон и мои слабые места знает. — А поведение лэра Эззелина во время сражения со змеем мне описал Никодемо, вот на этом мы и построили план…

— Демо?! Ой, лэр Демо очнулся?! — я чуть в ладоши не захлопала. И, всучив Ниму камень, помчалась по коридорам. Хотелось скорее увидеть любимого преподавателя и убедиться, что с ним все в порядке.

Откровенно радоваться излечению Фредониса я почему-то постеснялась. Даже нет, не так… Я просто верила, что он излечится, потому что Анаэль почти пообещал мне это. И когда услышала его голос во сне, когда увидела его потом сидящим рядом с Нимом, словно ничего и не происходило, когда прижалась к нему всем телом, когда он прошептал мое имя… так, как умеет только он… то поняла — для того, чтобы выразить все эмоции, которые меня переполняли, нам надо остаться наедине.

Не хочу, чтобы потом присутствующие рядом передавали друг другу записи моего восторга. Это слишком личное, чтобы стать достоянием общественности. Слишком настоящее…

Вот такая вот трогательная сцена, как между Чечи и Эззи — это да, это лучше записать и потом всем показывать. Это ж почти готовая легенда о том, как любовница короля отдалась герою-дракону, отказав коронованному тирану. Как один из вариантов… Было бы воображение.

И только избранные будут знать правду. Что на самом деле один хитрый ментальный маг научил девушку, как соблазнить парня из аристократов, трусоватого, да еще и предпочитающего мальчиков. А парень подыграл или действительно поверил, что девушка им искренне восхищается, потому что любовница короля — хорошая партия для дракона. Тренд сезона. И еще у него на эту любовницу внезапно «сработало»…

И-ить, а со стороны — такая сказка для романтичных лэраи!

— Студент Рин? Рад вас видеть…

Демо, бодрый и веселый, только очень осунувшийся, полусидел на кровати в одной из комнат, отведенных под лазарет.

— Я тоже рада!.. Как вы себя чувствуете?

— Благодаря вам — жив, благодаря Хамону — здоров. Так что в бой мы с вами снова пойдем вместе, студент!

Перекинувшись с Демо еще парой фраз, я помчалась обратно, к мужьям. Потому что ощущала ментально, что они не то чтобы ревнуют, но искренне недоумевают. Причем оба.

Влетев в «фуршетный зал», я выпила бокал за здоровье жениха и невесты, искренне поздравила Чечи и даже кивнула Эззи, у которого от быстрой смены событий в его жизни взгляд так и оставался слегка растерянным. Зато Чечилия светилась от счастья. Не знаю, зачем ей Эззелин, но раз надо — пусть берет и радуется…

И тут у Анаэля сработал артефакт связи, и громкий голос лэра Тестаччо, перекрывая шум в комнате, спокойно сообщил:

— Нас окружают. Плохая новость — среди нападающих огромная змея, поэтому нам срочно требуется помощь драконов. Хорошая новость — на кафедре жизни удалось синтезировать кровь младшего лэра Буджардини и его матери. Она действует так же, как исходные образцы, только медленнее, и ее надо больше. Запись процесса воспроизводства, последовательность операций, нужные руны и компоненты я готов передать в любой миг — все уже собрано. Ждем драконов. Поторопитесь.

Убиться плеером! Мы так увлеченно перекидывались яйцами из корзины в корзину, что совершенно забыли о том, что змей лучше всего поливать кровью с воздуха. И что теперь? Нас всего пятеро, и двое — желтоклювики по драконьим меркам. Кому идти через туннели в Академию, а кому оставаться здесь?

Глава 2-48 (56 день, 12 день осени)

Когда Ниммей осознал, что придется снова разделяться, и срочно, он словно погас, хотя буквально за долю до этого весело шутил, обнимая меня за плечи и прижимая к себе. Фредо тоже покрепче сжал мою руку, которую до этого ласково поглаживал, и задумчиво нахмурился.

— Кто полетит? — поинтересовался он, глядя на Нима.

— Основное сражение будет здесь, — напомнила я.

— Значит, берешь желтоклювиков и валишь с ними в Академию, — решительно объявил Ниммей.

— «Желтоклювики» твои, — фыркнула я. — Меня они слушаться не будут!

— Если я скажу, чтобы слушались… — начал Ним и замолчал, горестно вздохнув. Очевидно, осознал, что отдавать под мое командование двух драконов не совсем разумная идея.

— Может, ты с Фредо…

— Да ща-а-аз! — рассердилась я. — Оставив тебя с двумя только что обращенными? У них же опыта никакого!

— Помнится, отсутствие у Льдинки опыта не помешало тебе притащить его сражаться…

— Мне было очень стыдно, но выбора не было! — огрызнувшись, я виновато посмотрела на Фредо, вспоминая, как и правда притащила практически новорожденного дракончика биться с опытными драконами.

— Ящерица!.. — умоляющие интонации в голосе Нима могли бы разжалобить кого угодно, тем более меня. — У тебя уже опыт перехода по туннелям! А чтобы рядом был кто-то взрослый, мы с тобой Хамона отправим. Агостина его слушается…

Внезапно выяснилось, что с нами отправляется и Чечи, отказавшаяся разлучаться с женихом:

— Там Абангу одна-одинешенька, ей тяжело будет!..

А еще нас вызвался сопровождать Демо:

— Для битвы со змеем от обычного мага пользы мало, так что мне без разницы, где сражаться.

По-моему, он просто не очень доверял сестре Сальваторе и уж тем более «храброму» Эззелину, даже после того, как тот стал драконом. Кстати, сам «герой» не возражал, что его убирают «с передовой», очевидно решив, что отношения с королями он уже наладил. В элиту выбился, даже невесту прямо из рук короля получил. То есть задача-максимум выполнена, теперь нужно было победить и выжить.

Агостина тоже чуть не прыгала от радости. Учитывая ее страх перед загадочным Густавом — вполне понятно, что она счастлива. Иллюзия, даже огромная, это все равно не настоящий змей.

Недовольна всем была только я…

Короче, держись, иллюзия, мы идем!

В этот раз и перелет до развалин был быстрее, и по туннелям мы практически бежали, и от пещеры летели на всех скоростях…

Хорошо, что засады не было!

Зато у стен Надзихара нас поджидало потрясающее зрелище. Вверх взмывали языки пламени, сверкали на солнце огненные шары буквально всех размеров. А со стен замка потоком лилась вода, летели ледяные пули, ледяные стрелы… Ледяные щиты отбивали огненные шары, которые метали охотники. Но такие же сверкающие красно-оранжевые переливающиеся шары летели вниз, ведь и в Академии были маги огня. А еще в ней учились некроманты, только поблизости не было кладбищ, чтобы поднять несколько сотен зомби. Зато соединяя ментальную и некромантскую магию, можно было сеять панику среди врагов.

Земля под ногами у осаждающих вставала на дыбы, как непокорный жеребец, и скидывала их в глубокие ямы, тут же поглощающие еще живых врагов.

Кое-где сражались земляные големы, от души лупя окружающих их охотников. Более крупные вылепленные магией создания атаковали огромную иллюзию змея, стуча в нее тяжелыми кулаками так, что брызги… то есть мелкие змейки летели в разные стороны и тут же всасывались землей. Некоторым, правда, удавалосьдолететь до стены крепости, но и там они гибли, шипя и растворяясь, потому что камни крепостной стены влажно поблескивали кровавыми ручейками.

Даже зная, что это синтезированная кровь, я все равно внутренне поежилась.

Облетев Надзихар, мы попробовали проникнуть в него со стороны моря, но там оказалось еще опаснее. Берег был под охраной магов воздуха. Сплошной пылевой вихрь, пересекающийся с водяным, так что между ними была извивающаяся и крутящаяся стена грязи…

Нет, с этой стороны в крепость точно не проникнуть.

Пришлось отлететь подальше, взмыть повыше и потом спикировать во двор Академии, где к нам тут же кинулась толпа старшекурсников с кафедры жизни с тележками, на которых стояли бидоны. И-ить, я даже глазами поморгала, зажмурилась и снова резко открыла — реальные бидоны, очень похожие на те, что я видела в деревнях у владельцев коров.

— Сейчас мы на вас закрепим фляги с кровью, — я едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Фляги! Фляги на ремне крепятся, чтобы из них пить можно было, а это — бидон, огромный такой, литров на сорок-пятьдесят, а то и больше. — Вот тут кнопка, открывающая крышку. Она в середине… — мой внутренний переводчик принял к сведению свою ошибку и в этот раз перевел правильно: — …бидона. Должно получиться нажать передней лапой.

Это все громко вещал молодой мужчина, куратор целителей, при этом внимательно наблюдая за облепившей нас разноцветной братией с золотыми нашивками на жилетках.

— Поливайте змея по очереди. Первый выливший возвращается к нам, мы крепим новый бидон, и вы снова летите.

— То есть я должен буду не просто подлететь к змею, а пролететь над ним? — в голосе обернувшегося в человека Эззи кроме возмущения зазвучали нотки истерики.

— А потом мы будем рассказывать нашим детям, как их храбрый отец победил огромного змея, — заворковала Чечи, напрочь игнорируя хмурый взгляд будущего «храброго отца». — Короли обязательно тебя наградят, народ сложит о тебе легенды, менестрели будут петь песни о твоем подвиге, твоя мать и сестра будут гордиться…

Убиться плеером, неужели Вазелинка и правда клюет на такое? Серьезно? И-ить!..

Но Эззелин снова обернулся в дракона и позволил нацепить на себя бидон.

Убедившись, что все в порядке, я первой взмыла в небо, за мной — Агостина… За ней Эззи, у которого в глазах прямо-таки светился вопрос: «Что творю? Что делаю?!»…

Облетев вокруг змея, я скосила взгляд на Агостину. Женщина быстро сообразила, что от нее требуется отвлекать внимание, и принялась кружить вокруг монстра. А я, поднявшись чуть выше, нажала на заветную кнопку, и кровь полилась на извивающееся подо мной тело, в основном — на голову. Гигантский червяк зло зашипел и сделал бросок в мою сторону, пытаясь ужалить. Теперь я отвлекала его внимание, пока Агостина поливала его кровью. По плану мне надо было лететь на дозаправку, но мы дождались, пока Эззи прольет свой бидон… Часть содержимого даже попала на цель, часть — на землю, а часть — на нас, потому что лил Эззелин с огромной высоты.

Только после этого мы полетели за следующей партией крови…

Мы летали и летали, поливали и поливали… Я уже сбилась со счета, сколько ходок туда и обратно мы сделали… но, наконец, иллюзия распалась на составляющие, шипяще-извивающимся дождем. Просыпалась под ноги окружающим замок охотникам, и земля всосала все это в себя, растворяя и уничтожая.

А с нападающими, значительно сократившимися в количестве за время нашего мотания туда и обратно, уже сражались не только земляные, но и корневые големы. Деревянных Чечи и Абангу создавать не стали — дерево против огня не устоит, а вот влажные, обсыпанные землей, страшные корни-мутанты бродили среди охотников, пугая одним своим видом.

С мужьями я не связывалась даже ментально, пока мельтешила, то отвлекая, то поливая, то забирая новый бидон, то переживая и испытывая искреннее желание подлететь и пнуть змея под струи крови из бидона Эззелина… Правда, ходке на десятой Эззи расхрабрился и дальше попадал в основном по цели, пусть и не всегда точно на голову.

Не знаю, на что рассчитывали охотники, пытаясь одной огненной магией победить Академию, в которой есть и огонь, и вода, и медные трубы…

Или просто им было приказано идти на верную смерть, они кивнули и пошагали? Но зачем? В чем смысл стольких смертей?.. В чем?.. Сражаться надо, когда есть надежда на победу, пусть даже маленькая.

Неужели змей верил, что только огненные маги, пусть даже в несчетном количестве, смогут победить магическое разнообразие, обучающееся в Академии? Если это — отвлекающий фактор, то от чего? Или это чудовищная самоуверенность?

Охотники столько веков уничтожали драконов, что поверили в собственную неуязвимость? Не привыкли к объединившимся в единую армию магам всех стихий?

Когда с иллюзией было покончено, мы принялись летать над оставшимися охотниками, поливая их огнем. Жаль их, конечно… До слез…

Но Мухобой четко сказал — пленных не брать. И я с ним была абсолютно согласна. Где их держать? В крепости? Потенциальную опасность с неизвестно чем встроенным в голову? Нет уж… Пусть лучше перерождаются!..

— Ящерица, ты там как?

— Веселюсь. А вы?

— Мы тоже. Тут толпа охотников с иллюзией змея во главе. Крови много синтезировать не успели, так что развлекаемся, поливая монстра настоящей. Хорошо, что носителей этой крови у нас много.

Я про себя тихо выматерилась, потому что у нас здесь тоже были носители. Могли бы полить змея кровью Эззелина, и он бы вмиг развалился на части от отвращения.

— Держитесь! Здесь я уже не нужна. Надеюсь, повторного нападения не будет. Так что ждите, скоро прилечу к вам на помощь.

— Оставайся там, ящерица…

— Дудки! — гордо объявила я. — Тут и без меня целых два дракона. У Сальваторе сестра вменяемая, а Эззелином Чечи манипулирует, как младенцем. Справятся! Если что — прибегу к ним на помощь… Я уже привыкла!

До пещеры я долетела, полностью уверенная в своих силах. Но потом выяснилось, что не привыкла я к этим туннелям, совершенно не привыкла! Тем более передвигаться по ним в одиночку.

Главное — не думать, не прислушиваться, не вздрагивать от странных мерзких скользких прикосновений к коже неизвестно чего… и надеяться, что это неизвестное — неживое. Ну, или живое, но не опасное… не противное… то есть оно по определению уже противное…

И-ить! Не думать!

Я выползла из подземного полумрака на развалины замка Рандаццо, огляделась и… на меня упала сетка, водяная сетка… прозрачная, как капли, водяная сетка.

Вот ведь я дура зарвавшаяся! Змея осуждала, а сама поверила в собственную неуязвимость и совсем потеряла осторожность. В одиночку, по туннелям, даже не думая о возможной засаде!..

— Зови своего ручного демона, девчонка! И радуйся — тебя я не убью, если будешь послушной.

Глава 2-49 (56 день, 12 день осени)

Радуйся… Да я биться головой об землю была готова от собственной дурости!

Пытаясь освободиться, рыча от бессилия и боли, я вдруг осознала, что мы все полные придурки, а не драконы! Поделились, и-ить, никого не спросив! Заметались, запутались и совсем забыли про мануал по борьбе с големом. Вот надо же быть такими склеротами, причем массово?!

«С големом вечным тот сможет сразиться, кто из воды через землю к огню обратится». Двоих таких создали и обоих отправили в Академию! Вот мы… Вот ведь… Убиться плеером!

Страха у меня не было, только злость. На себя и собственное зазнайство. На нас всех, напрочь забывших, зачем мы насоздавали столько огненных драконов. На козла этого змееобразного…

Главное, с виду этот козел, стоявший так, чтобы я могла его разглядеть полностью, был похож на обычного молодого мужчину едва ли старше Сальваторе. Только взгляд блекло-синих глаз с черным вертикальным зрачком вымораживал, внушая желание выполнять его приказы, гипнотизируя, завораживая, парализуя силу воли и уничтожая жажду сопротивления.

Я даже головой попробовала потрясти, разгоняя морок. Очень помогали скинуть путы гипноза злость и боль от реальной паутины, нити которой плотно впивались в кожу, заставляя скрипеть зубами, чтобы сдержать стон.

— Вызывай демона!

С трудом, но мне удалось соорудить из пальцев жест, известный и в этом мире, с той же смысловой нагрузкой.

Ухмыльнувшись, мужчина подошел ко мне поближе и со всей силы ударил кулаком в живот. Потом — под ребра, затем — в грудь…

А потом каблуком наступил мне на пальцы, ломая кости…

Мой крик боли совпал с ментальным воплем в голове:

— Ящерица?!

Я отчаянно принялась транслировать своим драконам, что меня не надо спасать, тут опасность! Но зато эта сволочь занята мной, и у них есть время додумать план…

Правда, у нас нет ни Эззи, ни Агостины, потому что мы — редкие долбоклюи… И еще у нас нет старика-некроманта, который вдохнул жизнь в эту пакость… И…

— Вызывай демона, тварь!

— На себя посмотри!.. — нашла я в себе силы огрызнуться.

И тут же услышала рядом, за спиной, знакомый голос:

— На аудиенцию записываться к королю Хитхгладэ слишком зазорно для пресмыкающегося?

Понятно, Ниммей сам не смог быстро прилететь на помощь, но зато сообщил тому, кто сможет, где меня искать.

— Я знал, что ты прибежишь спасать свою зверушку, огненный щенок, — я успела заметить на губах у «змея» победную усмешку, пока он обходил меня, чтобы оказаться рядом с Анаэлем. — Извини, я не настолько сентиментален, чтобы позволить вам попрощаться…

И-ить, как же мне не хватает глаз на спине, чтобы видеть происходящее. Зато буквально перед собой я увидела еще одного своего постоянного спасителя.

— Не дергайтесь, лэра!

Убиться плеером! Откуда здесь Сальваторе? Да плевать! Главное — он маг воды, сильный маг воды… Демоническая составляющая паутины не пойдет ему на пользу, но он же лишь разрывает нити, чтобы я могла скинуть с себя эту дрянь! Да, я вижу, что ему больно, по глазам вижу…

— Все, вы свободны, — и едва слышное шуршание, пока мужчина отползает от меня и прячется за огромным камнем прямо у выхода из подземелья.

Оттуда же, из-за камней, высовывается голова еще одного моего знакомого, и я облегченно выдыхаю. Эззелин! Конечно, он трус редкостный, но по пророчеству именно ему придется сражаться с големом. Возможно, это его воодушевит?

Только сейчас мне не до него.

Повернувшись, я с ужасом наблюдаю за молчаливым сражением двух демонов.

Ни в одном из противников сейчас уже нет ничего человеческого.

Первый — угольно-черный, с едва заметным красным оттенком в волосах, метра в четыре ростом, с крыльями, рогами и когтями на длинных тонких пальцах с заметными выступами на соединениях фаланг. Что-то очень знакомое светится в темно-карих с красным отливом глазах на идеально прекрасном лице.

Второй гораздо выше, чуть ли не в полтора раза. Темно-темно синий, с покрытыми шерстью короткими ногами, искривленными, словно он в детстве долго болел рахитом. Хорошо хоть копыт ни у кого нет!..

Но и крыльев у второго тоже нет, даже зачатков. Зато есть страшная змеиная морда на человеческом… условно человеческом теле, сгорбленном и с неестественно длинными руками, как у обезьяны.

От второго демона веет холодом и одновременно сладко-терпким запахом тухлости и гнилости. Анаэль пахнет… Странно он пахнет, но приятно. Я помню…

Огненный хлыст со свистом сверкал в руке нашего Темного Величества, удар за ударом… И каждый — в цель, по ногам или по телу своего врага.

У второго демона оружием служила дубина с прикрепленным ледяным серпом с одной стороны и длинной цепью с ледяной булавой — с другой. Я бы такой поотрубала сама себе все части тела, а змееголовый довольно ловко управлялся с этой странной штукой, причем, к сожалению, тоже каждый удар — в цель.

Ран от серпа на теле Анаэля уже множество, но при этом ни одной слишком серьезной. Или мне просто так кажется?..

Но вот последовал очередной размах булавой, хруст плечевой кости, и правая рука нашего демона беспомощно повисла, а его противник, ловко крутанув дубиной, замахнулся серпом…

И тут нас всех ослепил мощный поток света, в ушах засвистело на одной ноте… но через миг все снова стало как было, только змееголовый радостно заухал, зашипел, глядя, как Анаэль падает на колени и кричит: «Не-е-е-ет!»…

Но наш демон почти сразу вновь подскочил, как на пружинах, и принялся лупить змея хлыстом… лупить, лупить, лупить… До тех пор, пока уже тот не упал на колени, закрыв голову руками, но при этом начал сначала едва слышно, а потом все громче и громче нараспев проговаривать непонятные слова, очень похожие на латынь.

На первой же фразе Анаэль замер, потом стал расплываться, исчезая, растворяясь… А его противник, с трудом встав и выпрямившись, насколько это было можно с его сутулостью, все более уверенно продолжал произносить какое-то ритуальное заклинание…

Последние фразы сопровождались странным уханьем, наверное, означающим смех. Недолгий. Потому что змееголовый удивленно замер, глядя на спокойно стоявшего перед ним Анаэля в человеческом облике…

Пользуясь замешательством нашего врага, я, обернувшись, подлетела туда, где на камнях лежал Натаниэль. Чуть выше бедра у него была страшная рваная рана, которая никак не хотела затягиваться, а рядом валялся ледяной серп… И-и-ить!

Я подхватила ангела, уверенная, что демон справится с перемещением сам. И точно, едва Анаэль увидел, что я взмыла вверх, вцепившись лапами в Натана, как тут же исчез, оставив змееголового еще более озадаченным.

Увидеть выражение его морды, когда он поймет, что и я пропала, мне не очень хотелось, поэтому я отчаянно замахала крыльями, улетая прочь от опасности. Но меня обогнал Эззелин, мчавшийся на всех скоростях, несмотря на болтающегося у него в лапах Сальваторе.

Хорошо, что я не только любовалась сражением демонов, но и совершала исцеляющие обороты. Иначе мне бы не хватило сил так быстро махать крыльями и при этом не выронить Натаниэля. Какое-то время я буквально чувствовала дыхание змея, слышала, как он бежит за нами на своих коротких ногах… и размахивала крыльями, стараясь не орать от страха и не выть от душевной боли. Терпеть физическую было значительно легче!

Натан выживет, выживет, выживет!..

А ведь все это потому, что я дура, дура, дура… зазнавшаяся, потерявшая осторожность дура… И-и-ить!

Но зато теперь я точно знаю, что летаю быстрее, чем бегают демоны, даже такие огромные, как наш враг. Ввалившись в окно замка и повернув морду назад, я не увидела никого…

То есть нет, охотники под стенами были, иллюзия змея — тоже. А вот кривоногого шестиметрового демона не было.

Уф! Обогнала? Надеюсь, что обогнала!

— Нет… нет, нет, нет, нет! — Анаэль, сам выглядящий так, что краше в гроб кладут, кинулся к Натану, отодвигая меня в сторону. Обернувшись в человека, я виновато поежилась и инстинктивно попыталась спрятаться… хотя бы за широкую спину Нима, влетевшего в окно за мной следом и тоже обернувшегося, чтобы обнять и прижать меня к себе.

— Что с ним? Он же выздоровеет?! — решилась я привлечь внимание Анаэля.

— Демоническая составляющая клинка смертельна для ангела, — Темное Величество уселся на пол рядом со своей светлой половиной и замер, с тоской глядя на бледного Натаниэля.

— А если он вернется обратно в тело Пауля…

— Нельзя. Он будет вытягивать силы из носителя, убивая и его тоже.

— А…

— Ему нужна благодать… только где ее взять?! — Анаэль негромко застонал, запустив пальцы в волосы.

Натан, приподняв голову, протянул руку и погладил демона по спине.

— Почему он тебя не поглотил? Я был уверен… — когда есть силы, чтобы задать вопрос, значит, не все так плохо?

— Потому что кишка тонка! — Анаэль посмотрел на друга и даже попытался улыбнуться, но потом зло процедил: — Эта сука сжирал всех демонов! Всех оставшихся здесь демонов! Тварь! А меня не смог, подавился!..

— Поэтому он и живет вечно? — осенило меня. Почему змееголовый не смог съесть Анаэля, мне тоже было интересно, но секрет вечной жизни голема меня волновал больше.

— Нет, поэтому он такой сильный, падла! Но мы все равно его убьем, а потом придумаем, где добыть благодать. Обязательно придумаем! Верь мне, Нат! Я не дам тебе умереть так глупо…

— Я спасал тебя, вообще-то, — улыбка Натаниэля вышла очень кривоватой.

— Спас… Теперь моя очередь, — хмыкнул Анаэль, снова превращаясь в привычного, самоуверенного, деятельного… и до боли родного демона. — Ты, главное, не умирай, пока мы змея не прикончим, ладно? А то он будет под ногами мешаться и отвлекать…

— Постараюсь, — Натан опять кривовато улыбнулся и, положив голову на пол, закрыл глаза.

Глава 2-50 (56 день, 12 день осени)

На миг мне показалось, что Анаэль снова сорвется, но он спокойно встал с пола и позволил целителям унести Натаниэля в комнаты, заменяющие лазарет. А сам тряхнул отросшей челкой и сурово посмотрел на меня с Нимом. От его взгляда у меня сразу озноб начался, и я приготовилась к тому, что сейчас получу заслуженный нагоняй за все, что произошло.

Ведь именно я виновата в том, что Анаэль едва не погиб, и в том, что случилось с Натаном, и… О том, что жизни Фредониса и Нима зависят от моей, вообще лучше не думать. Вот как не думала, летя в пещеру, так и начинать нечего! Спасательница нашлась…

Одно дело рисковать собой во имя благого дела, например, когда мы шли за посохом, и совсем другое — в одиночку отправиться по туннелям, забыв про осторожность. И-ить, как же стыдно, больно, страшно… Страшно от того, что теперь из-за меня Натаниэль может погибнуть.

Анаэль, хмуро полюбовавшись нами пару мигов, принялся почему-то ругать за ошибку, которую уже исправили:

— Как вы могли просрать одного из потенциальных убийц пресмыкающегося?! Хорошо, Хамон сообразил и отправил к нам Буджардини вместе с недодраконом Ордена! Осатанеть, как надоело! Все приходится отслеживать самому!.. Сенат, видите ли, столицу защищает, Тестаччо с друзьями — Академию, а о стране в целом и о битве со змеем в частности кто должен думать?! Я на вас надеялся, а вы так подставили… И птица эта мерзкая опять пропала куда-то!

Судя по отсутствию привычных шуточек, злился Анаэль по-настоящему. Обидно, что я его так разочаровала. До слез обидно… Сама не понимаю, как мы умудрились так ступить и забыть, зачем понаделали столько драконов.

— Я не могу один помнить все и следить за всем… Один — не могу! — последнюю фразу демон произнес с такой внутренней болью, что я сразу сообразила — это он не про нас. Не нам и не про нас.

— Никогда не думал, что управлять страной так сложно, — признание прозвучало тоже очень грустно, но потом Анаэль взбодрился и рыкнул: — Давайте во двор, будем тестировать очередное веяние прогресса.

«Веянием прогресса» был сооружение, состоящее из трех длинных толстых шлангов, направленных от стоящей во дворе огромной бочки в сторону крепостной стены. Содержимое в бочку заливалось из окна второго этажа по широкой трубе. А еще на бочке были какие-то клапаны, ручки, трубочки…. Больше всего это напоминало огромный насос.

Значит, успели быстро насинтезировать, молодцы!

— Хватаете по шлангу в лапы, окружаете монстра. Да начнется веселье! — и Анаэль взмахнул рукой, давая сигнал к запуску…

Я закружила вокруг иллюзии как заправский пожарный, только без каски. Но при этом краем глаза следила за происходящим вокруг, постоянно ожидая появления кривоногого змееголового демона.

Анаэль как-то объяснял мне, что не любит переносить одушевленный груз, потому что слишком много сил при этом теряется. Когда демоны резко перемещаются с места на место, то сначала ослабляют тех, кто находится рядом, впитывая силу на старте. А потом выбрасывают переработанную, при торможении. Поэтому лучше не тормозить возле кладбищ, иначе есть вероятность устроить массовое поднятие зомби.

А еще быстро пронзать пространство можно только, четко понимая «куда пронзаешь», или когда переносишься к кому-то, как он обычно со мной делает. Последний вид переноса возможен лишь с согласия того, к кому переносишься, иначе можешь попасть в зависимость.

Прыгая за кем-то без его согласия, демон устанавливает сцепку с преследуемым, и тот может легко использовать ее, если почувствует. Причем, перемещаясь таким способом, сам демон окажется ослаблен, как будто он совершал перенос одушевленного груза.

Именно поэтому змееголовый не кинулся в замок вслед за Анаэлем и не может переместиться к нам, на чужую территорию, без приглашения. У демонов с этим почти так же строго, как у вампиров. Так что бежит он сюда на своих кривых лапках, торопится… Уверена, что бежит! Куда ему еще бежать, как не к нам?! Или в Академию?

И-ить, вот ужас-то, если он к нашей второй полупустой корзине помчался!

Размышления о демонах не мешали мне мельтешить вокруг иллюзорного змея, от души поливая его из шланга кровью то прямо в морду, то залетая сзади или сбоку.

При этом мы старались не путаться в шлангах, как мелкие играющие собаки в поводках…

Кровь хлестала под сильным напором снизу, от бочки. Все же я правильно поняла — это был мощнейший насос, в котором смешались законы физики и магия. И с ним было гораздо удобнее, чем с требующими постоянного пополнения бидонами…

Как раз в тот момент, когда змея наконец-то развалилась на тысячи маленьких змеек и Адвара, Каджисо и Уорнеш заставили землю всосать в себя эту мерзость, а на крепостной стене радостно заулюлюкали, отмечая это событие, я увидела вдалеке сутулую коротконогую фигуру змееголового. Демон довольно быстро приближался…

И-иииии-ить!

Переглянувшись, мы втроем — я, Ним и Фредо — на всех скоростях помчались в сторону распахнутого окна в нашу штаб-квартиру.

Там в кресле тихо и незаметно пристроился Эззи, а по столу, высоко задрав голову и подметая пышным хвостом расстеленный как скатерть плакат со старинным алфавитом, вышагивал феникс. Возле стола спорили о чем-то Анаэль и Натан.

Взвизгнув от радости, я бросилась к ним и тут же отшатнулась, сообразив, что это — человеческая оболочка Натаниэля, Пауль. Совсем другой взгляд, другая мимика, даже голос словно другой… Спасать своего демона Натан полетел лично, и унесли его в лазарет без сознания именно в ангельском обличии. А между прочим, ему так долго оставаться опасно!..

Но не мне лезть всем рассказывать, как ухаживать за Натаном.

— Говорю же, дословного перевода не существует. Мы перерыли все, Нат даже с архивами в Академии связывался. Нет у этого слова перевода, нет!

— Не может такого быть… Я не знаю, Натан не знал, но кто-то должен знать, что тут написано! — и Анаэль швырнул на стол обрывок бумаги, скорее всего, с каким-то из кусков рекомендаций по борьбе со змеем.

Пришлось тактично покашлять и выразительно махнуть рукой в сторону окна:

— К вам тут пришли… приглашали же… на аудиенцию, — попыталась пошутить я.

Подбегающего к замку змееголового демона было уже очень хорошо видно. А еще я заметила, как выжившие охотники в ужасе разбегались кто куда. Это могло означать только одно — в таком облике своего тайного главнокомандующего они не видели, тогда как рядом с иллюзорными змеями сражались уже не в первый раз.

Феникс, перелетев со стола мне на плечо, пару мигов полюбовался передислокацией сил вокруг крепости, а потом принялся мельтешить по комнате, выкрикивая на своем языке или «Мы все умрем, все пропало!» или «Кругом меня одни дебилы!», я точно не разобрала — не сильна в птичьем.

Но потом, взяв себя в лапы, он вновь уселся на стол и принялся отчаянно барабанить по плакату, тыкая в буквы и с вызовом кося на Анаэля. Правильно, ведь он тут единственный, кто понимал, что этот возмущенный птиц нам всем хотел сказать… Ладно, еще Ниммей, но больше — никто!..

Тут в комнату вбежала встревоженно-напуганная Элиза и кинулась к Эззи:

— Что… кто… кто это там?! Ты ведь не должен будешь с ЭТИМ сражаться?! Для этого же есть другие драконы!

Вслед за девушкой в комнату величественно и гордо вплыл ее муж, лэр Веккьони.

Наблюдая из окна, как демон приближается, я прокручивала в голове тексты рекомендаций по борьбе с этим монстром. Начало везде по смыслу было одинаковое: «Тьму свет огня легко развеет, и смоет начисто вода», «Свет открытого огня, чистота воды живой — инструменты для борьбы с изначальной липкой тьмой».

Для дальнейшего отгадывания последующих действий народа в комнате было уже более чем достаточно, а нам с Фредо пора вспоминать наши тренировки по взаимодействию. К тому же в драконьем облике у нас еще не было повода развлечься…

Иех, жаль методичку, которую мне дал наш декан, я всего лишь пару раз пролистала. Но кое-что в голове осталось, может, и пригодится.

Глава 2-51 (56 день, 12 день осени)

Вылетая из окна, я еще немного побаивалась гуляющего под стенами крепости шестиметрового монстра. Да, он коротконогий и сутулый, зато у него оружие очень «противодраконовое». Как стукнет с размаху своей цепной булавой по непутевой драконьей голове, так и склею крылышки.

И причина его небольшой задержки льдисто блестела на противоположном конце рукояти — новый серп жаждал омыться в крови драконов и демонов.

Фредонис, летящий рядом, изогнув красивую длинную шею, с сочувствием посмотрел на меня. Он ведь чувствует мои эмоции, мой страх, мои сомнения… все чувствует!.. А сейчас не время сомневаться или переживать, тем более не время бояться!

Ниммей, кинувшийся сперва вслед за нами, потом почему-то остался с Анаэлем и Паулем. Наверное, понимает, что сейчас от него там больше пользы — первые фразы мы разгадали, и у нас есть все, чтобы начать действовать. А задача тех, кто хоть немного понимает в местном древнем языке — как можно точнее разгадать все остальное. Ошибиться нельзя…

Подлетев к монстру, уже начавшему, несмотря на противостояние защитников, ломать своей булавой крепостную стену, мы с Фредонисом одновременно выдохнули в него огнем и водой. И вместо того, чтобы стечь вниз крутым кипятком или загасить мое пламя, ледяное дыхание Фредо ласково окутало сверкающий огненный факел, и огромная продолговатая пуля влетела в демона и взорвалась в нем, опаляя его внутренности. Судя по недоумению в его глазах, змееголовый не ожидал ничего подобного… Наивно думал, что первым додумался переплетать две противоположных стихии? На! Получи! Поставил себе защиту от огненной магии? А мы замаскируем ее в ледяной кокон и снова выстрелим! И опять!.. И еще!..

Жаль, что приходится прерываться, делать паузы, чтобы восстановить силы. Дракон не может выдыхать огонь или лед без остановки… Мало того, нам требуется для подзарядки столько магии, что приходится впитывать ее из окружающего пространства, а число лимагосов огромно, но конечно…

Пока мы отвлекали змееголового, не подпуская его к крепостной стене, там появился Сальваторе и еще целая толпа магов воды. Судя по тому, как активно они размахивали руками, сгущая вокруг себя магическую энергию, готовилось что-то очень мощное…

Демон тоже заинтересовался происходящим и принялся размахивать булавой, отгоняя нас с Фредо, словно назойливых мух. Или, скорее, комаров, размером с половину своей жертвы.

Сообразив, что в облике демона он несколько мелковат, змееголовый обернулся змеем, мощнее и длиннее иллюзии, с которой мы недавно расправились.

Только к нам тоже подоспела помощь — подлетел Ниммей. Да, его огонь не приносил вреда, отлетая от сверкающей голубым чешуи, зато Ним отвлекал монстра, пока мы с Фредо собирались с новыми силами, и не подпускал его к крепостной стене. Рискуя быть ужаленным, огненный дракон кидался прямо на змеиную морду, стараясь задеть когтями глаза, или пытался прокусить змею шею, как мангуст…

Вместо булавы демон отмахивался от нас хвостом, и пусть это оружие било сильнее, но против трех драконов оно оказалось менее удобным. Так что в какой-то миг облик змеи стал расплываться, а сутулая кривоногая фигура со змеиной головой — проявляться.

И именно это мгновение маги воды выбрали для удара — мощный шквал кровавой лавины полился на голову демона… Но это еще не все. Эззелин, пьянея от собственной храбрости, подлетел настолько близко, насколько ему позволило захмелевшее чувство самосохранения, и выдохнул огромную струю пламени. И этот огонь влился в кровавый ручей, по какой-то необъяснимой для меня причине соединяясь с ним, переплетаясь и насквозь пронзая ледяного демона… заставляя его уменьшаться, крича от боли и слепо размахивая своим оружием — ведь основной поток вылился ему на голову, лишая зрения, слуха… обжигая плечи, руки… растворяя серп…

— Это Сальваторе придумал, единение через кровь, — пояснил Ниммей.

Даже ментально чувствовалось, какой он уставший, а выглядим мы все трое так, словно сейчас попадаем с неба на землю… но нельзя!

— Кровь Эззелина притягивается к его магии. Мы сначала проверили, прежде чем шарахнуть…

Со злорадным удовлетворением мы любовались на орущего, катающегося по земле и продолжающего уменьшаться в размерах змееголового. Только запасы крови тоже не бесконечны, и вот последние капли израсходованы… а демон все еще жив!.. И что дальше?

Позволить ему уползти, восстановиться и снова напасть? А может, он восстановится уже сейчас? Это же демон…

Возможно, мы все не так поняли и нам нужен просто сильный некромант, чтобы произвести ритуал изгнания? Фредо — сильный… Только ему сейчас не до ритуала, потому что мы с ним снова лупим по змееголовому огнем и водой, не давая ему времени восстановиться или сбежать. Вообще не давая ему возможности подняться… Огненные всполохи окутываются льдистой коркой и летят во врага. Еще, еще и еще…

Сдохни! Сдохни, тварь! За Натана… За всех охотников, погибших по твоей прихоти!.. За всех потомков драконов, которых ты убил, чудовище!

И тут на крепостной стене снова наметилось какое-то бурное оживление. Я чуть не упала на землю, увидев причину — на крыше самой высокой из башен появился лэр Веккьони с фениксом на плече и посохом в руке.

Убиться плеером, и этот в спасители страны решил пролезть?!

Направив посох на катающегося по земле демона, отец Фредониса принялся громко, нараспев произносить непонятные слова. Усиленные магией, они оглушающе-раскатисто звучали, сотрясая крепостные стены и тело змееголового.

— Это древний язык… — восхитился ментально Фредо. Я ощутила, как он гордится своим отцом… Жаль, что его отец не гордится своим сыном.

— Это мощнейшее заклятие, изгоняющее из тел всех демонов, которые его слышат. Всех, слышишь, ящерица?! Лети к Анаэлю, удерживай его…

Я кивнула Ниму, развернулась, успев заметить, как к замку приближается еще один красный дракон, драконица… И кого-то тащит в лапах… Естественно, я решила, что это — Хамон.

Влетев в окно штаб-квартиры и обернувшись, я кинулась к взволнованному Паулю и бледному, уже начинающему меняться и принимать демонический облик Анаэлю.

— Дудки! Я не дам тебе нас бросить!

— Я и не собираюсь, — огрызнулся коронованный демон и тут же застонал, потому что на стене лэр Веккьони продолжал с выражением декламировать ритуальное заклинание.

Сестра Сальваторе появилась спустя пару мигов, но принесла она с собой не Хамона, а Адама.

— Пошли скорей, — не дав бедному парню даже отряхнуться, Пауль потянул его за собой, к двери в коридор. — Может, ты сможешь помочь… ну хоть чем-то! Ты же тоже ангел, пусть наполовину…

Я мысленно скрестила пальцы в надежде, что Адаму и правда удастся помочь Натану, хоть как-то… Пусть он перестанет быть ангелом, став обычным магом, от этого мы не перестанем его любить и ценить!.. Главное, чтобы не умер!

Выполнив задание по доставке груза, Агостина полетела сражаться с тем, кого большую часть своей жизни боялась до трясучки.

А я осталась, вцепившись в руку Анаэля, сжав ее изо всех сил… и стараясь не обращать внимания на боль, когда тонкие когтистые пальцы сжимали меня в ответ после каждого слова, сказанного отцом Фредониса. Алмаз на посохе сверкал так, что ослепляло даже здесь, в комнате, до рези в глазах. Мощное сияние, похожее чем-то на ангельское, но не белое, а красноватое…

Несмотря на отчаяние, злость и внутреннюю панику, мозг продолжал искать выход… и новые проблемы. Что мы будем делать с изгнанным демоном в закрытом мире? Как разрушить алмазом тело змееголового? Что подразумевалось под огненной мощью?

Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что Анаэль глухо рассмеялся и ответил:

— Не знаю… Не знаю, саламандра! У нас нет в мире такого слова…

— Но хоть примерно на что похоже?! Скажи?

Понимая, что я не отвяжусь, Анаэль, в очередной раз застонав от боли, процедил что-то очень знакомое…. Неразборчивое, но знакомое по звучанию.

— Повтори!

Мы с переводчиком снова вслушались, внимательно, старательно и…

— Бронетанковая огненная мощь?! Где я тут сейчас танк возьму?!

Прямо хоть плачь… тоже мне демиург-новатор… И-ить! Убиться плеером, вот ведь удумала! Нет у меня тут танков…

— Он поднимается! Очешуеть! Не понимаю почему, но он поднимается! — вопли Нима отвлекли меня от размышлений о техническом прогрессе… Я мысленно заметалась, выбирая, кого спасать, куда бежать, что вообще происходит…

— Лети к мужьям, саламандра, я справлюсь!

— Нет, я тебя не брошу!

— Это хорошо, но глупо… Со мной ничего не случится, лети! Поверь, со мной все будет хорошо!

Поверить у меня не получалось, но я чувствовала панику Фредо, слышала ругань Нима и… Я должна была помочь. Мое место рядом с ними… Я выбрала мужчин, рядом с которыми хотела бы жить долго и счастливо. Но и оставить Анаэля одного я не могла. И-ить! Разорваться мне, что ли?!

Глава 2-52 (56 день, 12 день осени)

Я не выдержала, вылетела… Уговаривая себя, что только посмотрю и вернусь! Посмотрю и вернусь!

Пролетев над крепостной стеной, я попыталась разглядеть знакомые лица. Вот Сальваторе и Роджер в окружении магов воды. Вот Фонзи и Ксирономо — их магия огня бесполезна против змееголового, но огненными стрелами и шарами можно швырять в осмелевших охотников, осознавших, что страшный монстр — за них, раз против их врагов.

Вот семья Рандаццо — дед, отец и сам Чез… Вместе с ними — Жан. Маги воздуха помогают и водяным и огненным, так же как и маги природы — Абангу, Каджисо и Уорнеш.

Вот сейчас девушки раскачивают землю под ногами змееголового монстра, который стоит, шатаясь, на подгибающихся ногах. Вместо глаз у него кровавые раны, чешуя облезла, все тело — как решето…

Драконы, кружащие вокруг него, выглядят немногим лучше. Фредо совсем устал, я чувствую, что он держится из последних сил. Ниммей тоже выдохся…

От Эззелина почти никакой пользы, но он и так сегодня совершил подвиг, настоящий подвиг! Чечи придумает много легенд об этом, чтобы рассказывать их детям…

По земле рядом со стеной мельтешат остатки охотничьего воинства. Самые храбрые, те, кто не побоялся выползти из укрытия и снова пойти в наступление на замок. Самые упертые. Самые фанатичные. Те, которых не жаль…

Наверное, я слишком увлеклась, разглядывая поле сражения. Как ни странно, но это зрелище меня успокаивало. Я смотрела вокруг, рассредоточив внимание, и ужас, накатывающий волнами, отступал, позволяя спокойно дышать, затихала паника бессилия…

Неужели все зря?! Мы почти победили! Почти… Но надо было сделать еще что-то. Что?!

Не знаю, откуда у одного из фанатиков, бегающих вокруг замка, оказалась огненно-водяная сеть, но он швырнул ее в меня, а я, увернувшись, опасно приблизилась к змееголовому, и тот то ли почувствовал ветер от моих крыльев, то ли услышал мое дыхание…

Хотя с такой опаленной головой ни видеть, ни слышать… только шипеть… и вслепую размахивать оружием, внезапно попавшим в цель. Цель — это я… мой позвоночник!

«Хорошо, что не серп» — это мысль билась в моей голове под мой громкий вопль от боли и ментальное эхо от криков Нима и Фредо.

А упав на землю, я из последних сил засмеялась, поняв, что сеть, которой в меня швырнули, была обычная, огненная, просто к ней прилипла вода… У кого-то из магов воды идеальное магическое равновесие с кем-то из охотников, уже не понять с кем.

«Жива!» — успокоила я своих драконов, обернувшись в человека и отползая подальше от змееголового. Спина все еще болела, но сделаю еще пару оборотов и буду как новенькая. Плевать! Сейчас не это главное!

И тут из ворот замка на всех скоростях вылетел Мотя… Аль… на котором сидел Славка и орал на демона:

— Ах ты, падла криволапая! Психованный, держись!

Кто еще из нас психованный?! И смешно, и страшно… И надо заставить себя помочь, остановить, что-то сделать! Они же убьются… оба… Сумасшедшие!

Заметив эту отчаянную парочку, феникс, кружащий вокруг лэра Веккьони, до сих пор не закончившего декламировать ритуальное заклинание, возбужденно заклекотал, взмыл в небо и заорал дурниной… Оглушающе-визгливо, так что захотелось заткнуть уши и сдохнуть! А алмаз, ослепляюще-сверкающий настолько, что, летая и любуясь происходящим, я старалась не смотреть в его сторону, засиял еще сильнее.

Теперь все вокруг было словно покрыто красноватым маревом, идущим от башни, на которой стоял отец Фредо и выкрикивал слово за словом… А потом он прорисовал посохом последовательность рун…

За эти мгновения Славка на моем мотоцикле только успел доехать до демона, и тут феникс буквально вырвал посох из рук лэра Веккьони, спикировал вниз и швырнул оружие против демонов в руки охотника… И-ить! В руки бывшего охотника, мчавшегося мстить за дракона!

Посох-копье с алмазным наконечником на бешеном разгоне вонзается в сердце змееголового демона и вылетает с другой стороны. Мой мотоцикл, похоже, всмятку… он ведь не бронетанк! Славка отлетает в сторону, но его в последний миг подхватывает Ним… и вроде бы живым и невредимым опускает на землю. А к дыре в теле змея, сделанной острой алмазной гранью, подлетает феникс и вспыхивает…

И-ить! Они же так умирают…

Тело змееголового словно разламывается на части. Большие и маленькие куски льда скатываются с грохотом на землю и снова пытаются собраться в единое целое! Тают на глазах, но все равно ползут друг к другу…

Тут внезапно в темнеющем под вечер небе вспыхивает молния, а потом звучит мелодичный красивый женский голос:

— Сменились правила игры, и мир открылся на мгновенья, чтоб те, кто в мире здесь чужой, ушли за даром избавления.

Огромный светящийся портал появляется неподалеку от ворот замка, и в него засасываются эти льдистые комочки, как пылесосом во время генеральной уборки…

А из ворот выходит шатающийся Анаэль все еще в облике демона, следом выбегает Адам. Они ругаются… Далеко от меня, очень плохо слышно, и вообще я так устала, что хочется просто лечь и сдохнуть. Но я заставляю себя подлететь к порталу, чтобы понять, что происходит.

Адам доказывает Анаэлю, что ангелы его убьют… и его, и Натана, если того принесет к ним демон. И Анаэль вроде бы согласен, но почему-то упрямится. Я подхожу и молча беру его за руку. Демон сразу замолкает и спрашивает, пристально глядя мне в глаза:

— Хочешь к своим, саламандрочка?!

В его глазах — боль, глубоко запрятанная, душевная, а не физическая… И он слишком старательно не смотрит, как Адам берет на руки бессознательное тело Натана, которого принесла к порталу Агостина. Я держу Анаэля за руку и чувствую, как его трясет от напряжения…

Обернувшись, я смотрю на Нима, на Фредо… поднимаю голову и вижу на стене ребят и природниц… и Сальваторе… А в Академии — Тимка, Агата и Робби, Демо…

Но там, за порталом — мама, Сашка, Артур… Мама. Сашка. Артур… Мама… Прости меня, мама! Я поплачу, потом. А сейчас надо улыбнуться… Пусть через боль, так же как и Анаэль.

— Мои все со мной, я дважды замужняя драконица… К тому же, кто будет оберегать твой покой, если я вернусь?

Анаэль смеется… Сначала с трудом, как будто через силу, но потом — по-настоящему.

— Хочешь сказать, кого я буду постоянно вытаскивать из неприятностей?! Действительно, никто не обладает такими способностями оберегать меня от покоя, как ты!

Противный удушающий комок в горле, он не исчезает, но немного уменьшается, вместе с порталом, который сияет уже не так ярко, не так мощно, словно блекнет на глазах.

Из ворот выбегает Пауль… Растерянно смотрит на нас, потом пытается кинуться в портал. Псих! Все они — психи… И я… Мы психованная команда.

— Славка?

— Жив твой недобиток! — Ниммей улыбается, тоже через силу…

И-ить! Ничего, оклемаемся со временем и снова начнем радоваться, а сейчас главное — все живы. Пусть ничего не понятно, кроме того, что все наконец-то закончилось. И еще что драконов теперь стало больше, почти в два раза.

А еще что теперь в этом мире нет ни одного ангела…

— Кто-нибудь мне объяснит, что вообще здесь было?!

Я уселась прямо на землю возле затухающего портала и уставилась на демона. Тот уже принял свой нормальный, привычный облик, человеческий.

Фредонис, последовав моему примеру, приобняв Пауля, отвел его подальше от портала, о чем-то шепотом разговаривая. Правильно, пусть отвлекутся, вместо того чтобы страдать. Мне тоже жаль Натана, но я верю, что он выживет… с ним Адам… Все будет хорошо!.. Главное, самой не заплакать.

— Старый некромант был в алмазе, мужик из рода фениксов — в фениксе, а ученик старого некроманта — в посохе. И именно этим троим было предназначено, соединившись, убить демона, если им на помощь придет бронетанковая огненная мощь и огненный маг-перевертыш из водяного… — тут Анаэль цветисто и непонятно выругался. — Если бы не феникс, мы бы и половину не поняли из того, что надо сделать!

— Неправда, мы поняли достаточно много! — почти всерьез обиделась я. — Про взаимодействие огня и воды поняли, про перевертыша из стихии в стихию — тоже. С некромантом все было неясно и туманно, тут согласна. А как вы догадались отца Фредо позвать на помощь?

Портал почти совсем уже исчез, только легкая дымка колыхалась рядом, напоминая о том, что где-то в другом мире — наши друзья… и моя семья… и Тимкина… и… Потом поплачу! Потом сяду спокойно и устрою недельную истерику…

— Да он сам себя предложил, — устало махнул рукой Анаэль. — Выяснилось, что он тоже их местный древний язык понимает, и они с фениксом затарахтели — этот клювом стучит, тот ему отвечает… а заклинание им алмаз продиктовал. Только не спрашивай меня, как алмаз с фениксом общался!

— Думаю, ментально, — хмыкнулая. — Лучше скажи, почему тебя не изгнало из нашего мира…

Вопрос был щекотливо-опасный, но уж очень он меня волновал. Если заклятие настолько мощное, что изгоняет и возвращает по домам всех демонов, то почему наш остался? Ведь демиург в нужный момент приоткрыла форточку и змееголового в нее засосало…

— Я стал местным, — хмуро ответил Анаэль и пояснил: — Мы с Пэнфило договор заключили о полном слиянии, как и Натан с Паулем. Поэтому он сейчас так страдает — эта связь крепче, чем у близнецов. Так что меня заклятие из человеческого облика вытащило, а выкинуть никуда не смогло, даже когда появилась такая возможность. Я уже в своем мире.

— Ясно…

Хорошо, что демиург решила нас поддержать. Иначе пришлось бы гоняться за изгнанным из тела змееголовым демоном и придумывать, как его нейтрализовать или уничтожить. А так… Вжух! И нет проблем!

Я снова скосила глаза на портал. Отвлекал он меня, колыхаясь перед глазами.

Усевшийся рядом со мной Ним приобнял меня покрепче, а я прижалась щекой к его плечу, продолжая смотреть на Анаэля. Фредонис чуть поодаль все еще утешал Пауля.

И тут сверху, с крепостной стены, раздался крик Сальваторе:

— Во всех порталах Ордена прорыв драконов в наш мир! Во всех! Драконов — тьма!

Я соскочила и с изумлением уставилась на нервно рассмеявшегося Анаэля.

— Знаешь, почему этот змей до усрачки боялся драконов? Ему здешний демиург от них месть напророчила: «В миг возрождения света бойся, создание тьмы, потомки драконов тебе отомстят, объединив миры». Вот, потомки драконов ему отомстили, а теперь время объединяться мирам… Покой нам только снится, саламандрочка!

Не зная, что на это ответить, я лишь вздохнула и обернулась к Ниму и подбежавшему к нам Фредо, словно ожидая от них подсказку, что мы будем делать дальше. Мужья выглядели очень взволнованными, но такими же растерянными, как и я. Храмов в Хитхгладэ множество, мы просто физически не успеем оказаться сразу во всех одновременно, что бы помочь рыцарям Ордена. Мы и так им уже «помогли» как могли, уничтожив всех… почти всех охотников на драконов.

Вдруг блекло-колыхающаяся тень портала засветилась, и оттуда вышел Натаниэль… За ним — Адам, а следом еще двое… трое… семеро?..

— Это прямо какая-то ангельская оккупация! Нат, у тебя совесть вообще есть?! — Анаэль, подскочив, с возмущением уставился на шагающих из портала один за другим ангелов.

— Это — изгои и полукровки. Все, кого удалось собрать по-быстрому…

— Предлагаешь мне за своими метнуться, ради равновесия?

— Не успеешь! — Натаниэль, рассмеявшись, хлопнул Анаэля по плечу. Действительно, сразу за последним вышедшим из портала крылатым парнем портал схлопнулся и исчез. — И потом, ты мне всегда говорил, что один демон стоит десятка ангелов. Вот я и привел с собой десяток. Все честно!.. Даже кусочек благодати с собой принесли, чтобы больше за ней не бегать.

Судя по выражению лица Анаэля, он очень сожалел о в запале высказанном сравнении. Но сказанного не воротишь… Теперь в этом мире было еще десять ангелов, не считая Адама и Натана. И один деятельный, активный, энергичный демон… Да уж, действительно, покой нам еще долго будет только сниться.

Глава 2-53 (56 день, 12 день осени)

Деятельным и активным Анаэль был уже явно из последних сил, но не мог же он показать свою слабость теперь, когда вокруг бродили целых десять незнакомых ангелов?

Ниммей поглядывал на этих трех-четырех метровых ребят тоже не слишком одобрительно и дружелюбно. В отличие от Натаниэля, с первых дней нашего знакомства лишь чуть-чуть возвышающегося над всей командой, этим светлокожим красавцам даже в голову не пришло уменьшиться в размерах, чтобы не давить на нас своим ростом.

— Это полукровки и изгои, — повторил Адам слова Натаниэля, когда я поймала наше местное самолепное чудо и потребовала объяснений. — Портал раскрылся чуть ли не прямо в божественных покоях, так что я пережил глубочайшее потрясение в своей жизни, когда на нас, размахивая мечами, набросилось несколько десятков четырехметровых крылатых воинов в сверкающих доспехах. Даже порадовался втайне крепкости собственного желудка и хорошей предварительной закалке от общения со змеедемоном. Но потом народ понял, что мы условно свои, оценили состояние Натаниэля, притащили божественную аптечку… А когда Натаниэлю стало лучше, объявили, что ангелам, заключившим сделку с демоном, не место среди них. Но их наиглавнейший почему-то приказал нас отпустить, выдав с собой кусочек божественной искры, а они обязаны выполнять волю его, — и Адам покрутил передо мной небольшим светящимся камушком, висящим у него на шее. А потом, закрыв глаза, процитировал: — «Делами своими в мире ином искупите все совершенное в нашем. И будет сиять искра божья на том, кто первым лучом воссиял в чужом мире», — тут Адам смущенно улыбнулся: — Если я правильно понял, они меня назначили главным, позволив всем желающим отправиться к нам исправляться и искупать грехи. Только я побаиваюсь ими командовать, — еще больше засмущался наш местный первый луч. — Кстати, среди них есть девушки, целых три, — прошептал Адам, оглянувшись на гуляющих под стенами замка ангелов. — Их я еще больше опасаюсь!

Учитывая то, что бедный парень был ростом чуть выше меня, естественно, трехметровые дамы внушали ему опасение. Хотя я лично не смогла бы определить, кто из новых ангелов дама, а кто — нет. Все они привлекали и одновременно отталкивали своей холодной недоступной красотой.

— Ты с Натаном проконсультируйся, куда потом его родственников заселить лучше и как ими правильно руководить, — поиграла я в капитана Очевидность.

Но Адам, похоже, совершенно растерявшийся от возложенной на него ответственности, обрадовался моему совету и побежал отлавливать Натана, уже слившегося с Паулем и бурно обсуждающего что-то у ворот крепости с Анаэлем и Сальваторе.

Отвлекать руководство глупыми вопросами типа: «Мальчики, а вы помните, что в наш мир не только ангелов занесло, но и толпу драконов?!», я не стала, а побрела к Славке, грустно сидящему у груды металлолома, в которую превратился мой Мотя.

Рядом валялось человеческое тело змееголового, причем вполне себе целое, что удивительно. Или не удивительно? Ведь ритуальное заклинание вызывало демонов из человеческой оболочки… То есть обычно они перевоплощались вместе с оболочкой, а во время изгнания разделялись, как Натан и Пауль? Надо потом уточнить у Анаэля, если не забуду.

Я уселась рядом со Славкой и погладила искореженное переднее колесо:

— Щекотно! — возмущенно выкрикнул у меня в голове мальчишеский голос. — Уже не больно, но щекотно!

— Ты… ты все еще там?! — подскочила я, с изумлением уставившись на остатки мотоцикла.

— А где я еще должен быть?! — искренне возмутился Аль.

Действительно, с чего я решила, что душа Альбано покинет мой мотоцикл после того, как несчастный недотанк сломается?

Тут меня внезапно и очень запоздало осенило:

— Славк, а ты его слышишь?

— А то ж! — теперь пришла Славина очередь удивляться. — С чего бы мне его не слышать?

— И Ребекка слышит? — на всякий случай уточнила я, хотя, напрягая память, вспомнила, что да — слышит…

— Да его уже все слышат, — фыркнул подошедший к нам Ним. — Давно, еще когда он во дворе гвардейцам навалять пытался. С тех пор все его и слышат.

— А-а-а… — вяленько так выразила я свою заинтересованность и вздохнула.

Может, силы какие активировались, может, еще что, кто теперь разберет?

Главное — у меня по-прежнему одушевленный мотоцикл, который надо бы починить, попросив помощи у Тимки, Фонзи и его отца.

— Слышь, психованный…

— На себя посмотри, — огрызнулась я. — Вот уж точно, два ненормальных экстремала!..

— Мы тебя спасали! — обиделся Славка. — Я ж думал тебе конец, с таким грохотом по тебе булавой шмякнуло!

— Спасибо, конечно… Вы в итоге всю страну спасли, молодцы, — усмехнулась я, слегка краснея от того, что не могу найти других слов выразить свою благодарность. Да и эмоционально очень тускленько вышло. Просто потому что сил нет…

— А Альбано починят? — обеспокоенно уточнил Славка, приподнимая железного напарника.

Живыми они как-то не очень сработались, а после смерти Аля прямо не разлей вода — кореша. Бедная Ребекка… Если мои мужья заняты тем, что спасают одну меня, да и то не всегда справляются без помощи Анаэля, то ей придется за этой парочкой постоянно приглядывать. Еще ребенок скоро появится… Может, став отцами, пусть и приемными, эти двое поумнеют?

Тут валяющееся рядом с нами тело зашевелилось. Я, инстинктивно взвизгнув, шарахнула по нему огнем, но тот не причинил мужчине никакого вреда. Странно, потому что он же вроде водяной маг?.. Даже после того как из него змееголовый демон свалил… Сам хозяин тела ведь тоже сын некроманта и водяной драконицы, то есть огонь должен был его если не спалить, то хотя бы уложить обратно?!.. И-ить!

Я на всякий случай обернулась и спряталась за тоже обернувшимся драконом Нимом, приготовившимся меня защищать.

Но мужчина нападать не собирался, наоборот, вроде даже обрадовался и произнес длинную непонятную фразу, после которой Ниммей как-то нервно закашлялся и снова вернулся в человеческую ипостась. Подумав, я тоже вновь вернула себе привычный человеческий облик.

Дальше эти двое принялись разговаривать, причем мужчина отвечал сначала быстро, потом повторял медленно, четко, а некоторые слова произносил еще пару-тройку раз, пока Ним хмурился и пытался понять, что ему сказали.

Кстати, внешне в теле голема… ну или, скажем так, у вечно живущей нежити, сохранившейся в прекрасном состоянии, произошли изменения. Блекло-синие глаза стали карими, а вокруг радужки появился черно-красный ободок, и зрачок из вертикального стал овальным и тоже черно-красным. И сама радужка теперь словно переливалась всеми оттенками красного. И волосы из белых с голубизной прямо на глазах темнели, превращаясь в ослепляющие красновато-рыжие, как у Нима…

Убиться плеером! Кажется, я знаю, кто теперь живет в этом теле! И если он остался такой же занудой, какой был в теле птицы, то у нас проблема…

Конечно, у нас и так проблем выше крыши, но когда у тебя в команде есть такой вот самоуверенно-занудный тип, как бывший феникс, то… В общем, пусть с ним парни разбираются!

Но любопытно ж… И-ить! Теперь есть возможность все выяснить буквально от первоисточника!

Правда, до выяснения всего и вся надо было переделать кучу дел. Поэтому, оставив Нима общаться с бывшим фениксом, я сначала кинулась помогать Славке — обернувшись, быстро домчала сломанного Мотю во двор замка и передала в надежные руки Фонзи.

Потом нашла взглядом Фредониса. Он здесь же во дворе о чем-то достаточно бурно общался с отцом, мачехой и Эззи и вроде бы в моей поддержке не нуждался. Тем более я уже давно поняла — во всех этих изысканных аристократических реверансах пользы от меня мало.

Так что с чистой совестью я подлетела к совещающимся королям и Сальваторе.

— Как обстановка в воздухе? — ненавязчиво поинтересовалась, отвлекая на себя внимание.

Все равно, судя по их растерянно-мрачным лицам, ничего полезного они пока не придумали.

— Очень странная, — честно признался Сальваторе. — Драконы не нападают, защищаться стараются так, чтобы не принести сильного вреда, и все улетают в направлении гор. Рыцари Ордена уверены, что они собираются у разрушенного вами Храма. Туда уже отправилось несколько наблюдателей.

— Значит, драконы готовы к переговорам, — констатировал Анаэль. — Можно не дергаться — подождут. Сначала здесь все уладим.

Улаживать было нужно много чего… Но большинство дел совершенно не требовало королевского присутствия.

Целители спокойно лечили раненых. Здоровые гвардейцы и команды магов отлавливали разбежавшихся охотников, отбивали от них порталы и вообще потихоньку наводили порядок.

Как выяснилось, лэр Тестаччо вместе с Сенатом уже взяли руководство по очистке страны на себя.

Орден активно контролировал иномирных драконов и местных фанатиков из тех, что не успели повоевать, но испытывали настоятельную необходимость оставить свой героический след в истории.

Пока я прогуливалась за коронованным дуэтом и прислушивалась к их переговорам с ректоратом и Сенатом, у меня складывалось четкое ощущение, что все потихоньку возвращается на круги своя и, следовательно, все процессы начинают работать по привычным схемам.

От королей ожидалось улаживание вопроса с драконами и последующее присутствие на «большом праздновании по случаю окончания небольшого внутреннего конфликта». И-ить!

Прямо даже завидую тем жителям страны, которые оказались вообще не в курсе какого-то там конфликта. Причем, если задуматься, даже родители ребят из Академии полностью не осознали масштабы возможной катастрофы.

И… на самом деле для большинства ничего бы и не изменилось, даже если бы победили охотники. Просто продолжались бы убийства семей, в которых слишком сильно проявлялся ген дракона. А так мы перебили за несколько дней видимо-невидимо магов огня. Пусть в честном сражении, но ведь уничтожили. Чьих-то мужей, братьев, отцов… У многих из них остались дети и они вырастут!.. И им будет плевать на наше оправдание: «На нас напали первыми, мы только защищались». Они захотят отомстить.

И отвечать за это побоище придется нам.

Просыпаться от кошмаров. Вспоминать, как все происходило. Мучиться и переживать, могли ли мы предотвратить, остановить… И глядеть в глаза выросшим детям погибших охотников тоже придется нам.

Вот о чем обязательно стоит позаботиться. О том, чтобы не выросли новые фанатики, готовые убивать заранее, только из-за страха перед теми, кто отличается от тебя хоть в чем-то.

Иначе все повторится снова, снова и снова. И война магов против драконов будет вечной.

Надо понять, почему в моем мире прекрасно уживаются оборотни и люди, не просто сосуществуя рядом, а вполне мирно живут, поделив между собой обязанности.

А ведь теперь почти в каждом маге Хитхгладэ есть ген дракона. Сбылась месть демиурга… Все тут друг другу родственники, пусть и в десятом колене. И хорошо, что была регулярная поставка иномирян, не позволяющая уж очень сильно увлечься близкородственным скрещиванием…

Так вот начинаешь задумываться, и логика демиурга уже перестает быть такой загадочной. Все эти бескровные смены королевских династий раз в пять сотен лет, «свал» иномирян… Игры в пророчества, после которых происходит перетасовка в Сенате…

Но мне очень хотелось бы понять, с чего все это началось. В какой миг столкновения двух видов живущих рядом существ — магов и драконов — превратились в войну. Причем такую, что демиургу, чтобы избежать полного истребления одних другими, пришлось их разделить по разным мирам.

Жили вместе рядом много лет, дружили, влюблялись, женились… Дети-полукровки считались нормой.

Да, конфликты и стычки случались… Но война? Планомерное уничтожение?..

Почему охотники так легко поверили в угрозу, которую несет простое существование драконов рядом?.. Внутренний страх — основной двигатель таких вот противостояний и массовых истреблений. Есть еще мания величия, когда кто-то возомнит себя избранным и начнет порабощать остальных. Но страх — сильнее, управлять через него проще…

Только зачем?! Неужели глупая детская обида смогла стать причиной? Ну не взлетел ты… рожденный ползать… ну перебей всю свою семью!.. Но всех живущих в то время драконов? И затем веками пресекать малейшие попытки драконов возродиться?! Нет, я должна понять, что двигало этой странной змееголовой тварью!

Охотниками двигал страх, а демоном? Тоже страх?

«В миг возрождения света бойся, создание тьмы, потомки драконов тебе отомстят, объединив миры».

Одно это предложение заставляло убивать целые семьи, в которых мог родиться маленький дракончик?

— Ящерица, ты где шляешься?!

— Я? Оберегаю покой королей!

— То-то Анаэль так нервно глазом дергает, — это Ним произнес уже вслух, опустившись рядом со мной и поставив на землю новую фениксоипостась.

Мужчина снова быстро заговорил, теперь уже глядя на королей. Сальваторе с изумлением посмотрел на это красноволосое чудо, изъясняющееся исключительно на древнехитхгладэйском. Натан и Анаэль напряглись, пытаясь понять, что от них требуется.

— Он хочет, чтобы ему помогли свой замок восстановить, — пояснил Ним. — Потому что скоро должна возродиться его невеста, и ему надо будет ее куда-то привести… Очешуеть! Мне бы его проблемы!..

— А про начало заварушки он тебе не рассказал? — уточнила я.

— Рассказал, приедем в Академию, сразу всем перескажу. Там длинная история…

Я сурово посмотрела на Нима, но он не поддался, а присоединился к обсуждению, что еще надо сделать хорошего, прежде чем соизволить посетить заявившихся к нам драконов.

И-ить, этим мужчинам лишь бы поговорить! Планировщики…

— Полетели уже в горы, а?! Чего тянуть кота за яйца? — не очень дипломатично влезла я в процесс планирования.

Осуждающие взгляды пришлось проигнорировать, причем не только те, что в упор, но и те, что в спину — к нам пожаловал лэр Веккьони с шурином и сыном. Первые двое за наградой за спасение страны, очевидно. А Фредонис просто потому, что здесь я и Ниммей.

— Ваши величества, у меня к вам есть просьба…

Ну началось! И-ить… Так и знала!..

Глава 2-54 (56 день, 12 день осени)

Странно, но начал лэр Веккьони не с себя, а с Эззелина — убедился, что его шурин получит замок и титул деда безо всякого скандала и шума, причем прямо вот сейчас, хотя пока и не достиг совершеннолетия. А потом потребовал засекретить информацию о том, что все лэры ДиМауро, а также лэраи из этого рода имеют какое-то отношение к драконам. К легендарному роду фениксов — да, имеют, это почетно. А к драконам — никаким боком, даже во сне.

Насчет второй просьбы Анаэль лишь скептически хмыкнул, потому что Эззелина в облике дракона уже видели везде — и в Академии, и здесь, в замке Рандаццо.

В итоге лэр Веккьони выторговал объяснение для общественности, что его героический шурин сам добровольно заразил себя геном дракона, чтобы встать на защиту своей страны. То есть как-то так слово за слово, но выходило, что три дракона-охранника со спасением страны и своих королей не справились и им потребовался Эззелин… Словно никого другого, более героического, под рукой не оказалось.

Насчет страны Анаэль опять скептически покивал, но стоически промолчал.

Нет, я понимала, к чему все эти словесные выкрутасы — чтобы обелить Элизу. Именно она должна была быть вне подозрений, чистая и непорочная, как и ее будущие дети.

Темное величество тоже почти сразу сообразил, к чему все это затевалось:

— Сведения о том, что вы предпочитаете жениться на потомках драконов, станут достоянием общественности, только если в этом возникнет необходимость.

Судя по лицу лэра Веккьони, его это обещание не удовлетворило, но он сообразил, что большего ему никто гарантировать не собирается.

А бывший феникс, внезапно оживившись, затрандычихал что-то Натаниэлю.

У меня сложилось стойкое ощущение, что мужчина понимает современный язык, но почему-то не может или не хочет на нем изъясняться. Наверное, не привык, вот и стесняется, не хочет стать причиной для насмешек из-за неправильного произношения. Бывает такое…

— Гульельмо Фенисио рад познакомиться со своими потомками, — перевел Натан. — И при необходимости готов оказать им поддержку.

Все лэры — Веккьони, ДиМауро и Фенисио — обменялись поклонами, аристократическими улыбками и прочими вежливыми атрибутами начала знакомства, которое может оказаться выгодным.

Короли облегченно выдохнули, потому что лэр Фенисио взял в оборот лэра Веккьони, а тот тоже прекрасно понимал древнехитхгладэйский, по крайней мере, не хуже Ниммея, которому знание этого языка почему-то перепало, а мне — нет…

Но, как выяснилось, на этом оплата за участие в операции по спасению страны не заканчивалась. Лэр Веккьони закончил с бонусами для Эззелина и перешел к личным. А лично он хотел власти. Пусть и не восстановления в прежней должности, но хотя бы просто триумфального возвращения в Сенат.

Анаэль покивал, давая понять, что принял пожелание к сведению, но вместо обещания выполнить требуемое хитро вывернулся:

— Мы выставим вашу кандидатуру на обсуждение, после того как озвучим нашу королевскую благодарность за ваше участие в спасении замка рода Рандаццо, чьи мужчины являются нашими преданными сторонниками.

М-да… Такого лэр Веккьони не ожидал, я уверена. А вот что называется — получите и распишитесь. Секретность — она повсюду. Кто-то скрывает, что у него вторая жена — потенциальная драконица, а кто-то засекречивает вооруженные сражения с демонами.

У нас тут официально некоторыми представителями Ордена, без поддержки руководства Ордена, были совершены попытки захвата нескольких замков и крепости Надзихар. Мелочь в масштабах страны…

Да и то, эту официальную версию будут знать далеко не все. Большая часть просто услышит о небольшом вооруженном конфликте, который удалось достаточно быстро и успешно урегулировать. Политика — такая политика…

Так как лэр Веккьони и сам много лет варился в политическом соусе, он быстро осознал, что торги можно заканчивать — все возможные бонусы получены, ничего другого не перепадет.

Закончив с семьей Веккьони, Анаэль, Натан и Сальваторе принялись обсуждать, где лучше всего жить новоприбывшим ангелам, вынужденным подчиняться Адаму как первому лучу этого мира. В процессе обсуждения я уяснила, что «первый луч» в ангельской иерархии означает титул архангела. То есть помощника Бога. Но, учитывая, что в Хитхгладэ было многобожие, получалось, что Адам просто приравнивался по статусу ко всем этим богам.

И-ить… Вот так вот вылечишь друга от вампиризма, а он как рванет вверх по карьерной лестнице, так что ты за ним даже на крыльях не успеваешь!..

По мнению Натана, десяти ангелам для комфортной жизни вполне хватило бы одного замка. Так что Их Королевские Величества от широты души подарили ангельскому отряду развалины замка некроманта, заодно затребовав быстрое восстановление соседних — гнезда феникса.

Подхватив своего мелкого бескрылого командира, ангельское воинство помчалось заселяться и обустраиваться.

А мы, наконец-то, помчались договариваться с драконами. А то от безделья и постоянных разговоров, часть смысла которых я не понимала, меня начало клонить в сон. Время, кстати, было соответствующее — закат… Единственное, что мешало — чувство голода.

Вовремя вспомнив, что у синих драконов матриархат, мы захватили с собой Адвару как представителя матриархального течения. Так как порталы уже были отвоеваны обратно, мы спокойно добрались через них до Академии и уже оттуда помчались в горы. Я, Ниммей, Фредонис, Анаэль, Натаниэль, Сальваторе и Адвара.

Конечно, Сальваторе можно было и не брать — шпионы Ордена уже добрались до разрушенного храма и внимательно следили за происходящим. Но Анаэль решил, что так будет правильнее — когда на встрече будут присутствовать представители всех крупных политических «партий». По-хорошему, надо бы было захватить еще кого-нибудь из Сената, но демон прокомментировал их отсутствие так: «Пусть привыкают, что мы все решаем, а то разбаловались…».

Если уж честно, никто из Сената и не рвался посетить драконов… Так что сами виноваты.

Когда я слышала о том, что через открытые порталы проникла «тьма» драконов, мне представлялось бескрайнее синее воинство. Ведь я же помнила, сколько пыталось пролезть в этот мир, когда мы сражались со старым ангелом.

И действительно, подлетая, я увидела множество драконов, слетевшихся сюда, в горы, со всех уголков Хитхгладэ. Чисто визуально — несколько сотен. От четырех до шести, точнее посчитать времени не хватило.

Возле Храма нас поджидала пожилая драконица, белая как снег, с мудрым взглядом тускло-голубых глаз. Одна драконица.

Мне даже как-то неловко стало — у нас и драконов трое, и ангел с демоном, и Сальваторе, и Адвара…

Сразу после приземления я, Ниммей и Фредонис обернулись в людей. Сальваторе, Анаэль и Адвара привели в порядок одежду, слегка поврежденную когтями драконов. Натан, ради перелета разделившийся с Паулем, снова с ним слился, чтобы не сверкать своим ангельским великолепием.

Драконица внимательно оглядела нас и проговорила, ментально:

— Приветствую вас, чужаки моего старого мира.

Лица у всех слегка дрогнули, значит, приветствие услышала не только я. Сильная ментальная зона покрытия, понятно…

— Я знаю, что не так давно в этом мире снова погибли мои драконы…

Судя по паузе, драконья старушка или ждала пояснений, или, что более вероятно, считывала воспоминания. Мне скрывать было нечего — ее драконы вели себя в моем новом мире отвратительно, и я ничуть не раскаиваюсь.

— Заблуждения охраняющих этот мир передались и тебе, огненная девочка?

Насколько я понимаю, этот вопрос предназначался лично мне. Интересно, эта бабуля в состоянии поддерживать сразу несколько диалогов или просто корректирует ментальную подачу? Или вопрос услышали все? Да, похоже, что все — раз смотрят в мою сторону…

— Я осудила их не за придуманные мною самой намерения и даже не за дела дальних предков, а за то, что они сами совершили, — и я прокрутила у себя в голове воспоминания о моем знакомстве с синей драконицей, нашем сражении за Фредо и повторном сражении, снова за Фредо.

— Красивый самец, достойный хорошей битвы, — одобрительно покивала бабуля, поглядывая на Фредониса. — Что ж, причину смерти моих драконов я поняла. Мужчины, оставшиеся без своей самки, хотели вам отомстить за ее смерть, а твои мужчины защищали тебя и оказались сильнее моих драконов.

И-ить! Вот если бы буквально час назад при мне точно также не обесценивалось сражение за спасение страны, превратившееся во имя общего спокойствия в легкий конфликт между небольшими группами представителей Ордена и аристократии, я бы поверила… Нет, правда, поверила бы и даже расстроилась. И еще долго чувствовала себя полной дурой… Но, как говорится, знаем мы вас! Не обманете! Это было спасение мира, а не драка за самца и последующая месть одного клана другому. Так что ищите другое объяснение, бабуля!

— Моих драконов устроит и такое, — фыркнула драконица. — Они не будут мстить тебе и твоим мужчинам, потому что сражение во имя чести одной из наших семей уже было и вы его выиграли. Теперь ваша очередь придумывать объяснение нашему появлению и тому, что мы теперь будем жить здесь.

— Вы — потомки драконов, которые несколько миллионов лет назад покинули этот мир, а теперь вернулись по воле демиурга. Избранные, — с совершенно серьезным лицом предложил Анаэль. — Первые избранные драконы явились в этот мир вместе с нами, новыми королями. Те, кто не приняли их, восстав против воли демиурга, были наказаны. Но их дети остались жить, чтобы искупить вину своих отцов и братьев и заслужить для них право на перерождение.

Я даже поперхнулась. Ловко… Теперь дети выживших охотников побоятся нам мстить.

Драконица тоже одобрительно засмеялась вслух хрипловато-дребезжащим смехом, и снова продолжила ментальную беседу.

— Мы будем жить здесь, — она не спрашивала разрешения, а ставила нас в известность. — Наблюдать. Ждать. Присматриваться.

— Я потом приду к вам поговорить о мире, в котором я выросла, — влезла я с непрошеной инициативой. — У нас вместе мирно сосуществуют люди и оборотни. Может, здесь тоже так получится…

Драконица согласно кивнула и тут же словно прислушалась, а потом ее морда довольно засветилась:

— Родилось первое дитя этого мира… девочка.

Глава 2-55 (56 день, 12 день осени)

«И будешь потомков своих охранять ты веками, чтоб сердце врага смогли окропить они кровью. И в память о том, что когда-то ты был человеком, будешь все время рождаться из пепла, чтобы, ослабнув от прожитых лет, пеплом осыпаться. И в этот миг, слабость твою ощутив, во всем мире, в каждой семье, где когда-то рождались драконы, может невеста твоя появиться. И чтобы вернуть справедливость ей было легче, мощь чистокровная в ней возродится. Помни, драконы могут вернуться, едва ты ослабнешь.»

Интересно, а если речь шла просто о семье драконов? Убиться плеером! Что за дурацкая привычка говорить загадками? Нет чтобы просто, по пунктам: налево пойдешь — дракона найдешь, направо пойдешь — драконом станешь.

Бедолага-феникс себе там гнездо вьет, а родилась ли его невеста или нет — непонятно. И тело у него с уже давно истекшим сроком годности. Жалко птичку…

А еще демиурга-то мы так до сих пор в углу и не зажали, а даже с учетом того, что часть ее дел прояснилась, за другую навалять все равно душа просит… И мир открыть надо — домой хочу!..

Вот если крепиться и не думать, то все в порядке, а если хоть на миг расслабишься, сразу плакать хочется. Правда, у меня время такое, когда я от всего плакать хочу.

Но я же сама выбрала… сама решила остаться. Могла ведь смыться домой, никто бы меня не осудил. Но не захотела.

— Ящерица, не грусти! Мы поймаем эту говорящую загадками бабу и заставим ее открыть дверь в твой мир, навсегда!

Я улыбнулась Ниму и мысленно добавила: «В твой — тоже!», а потом обернулась, подхватила Адвару и взмыла в небо. Судя по задумчивому лицу женщины, драконица и с нашей главной магиней природы переговорить успела. Матриархальные «девочки» должны держаться вместе…

Мы летели в полной темноте, только звезды вокруг. Красиво! Если бы не урчащие от голода животы, портящие всю романтику…

Я с сочувствием поглядывала на Анаэля, болтающегося в лапах у Нима. Ангелам-то тут теперь раздолье, а демон у нас один, эксклюзивный… Хотя есть же еще один!..

Опустившись у ворот Академии и обернувшись, я поинтересовалась у Темного Величества:

— А как себя бывший король чувствует?

— Старик умер в момент открытия мира, завтра утром будут похороны, нас попросили присутствовать.

Ясно. Не успел мир открыться, как предыдущий коронованный демон отправился домой, поэтому его носитель и скончался так быстро.

— Ладно, ужинаем — и спать! — командным тоном объявил Ним, быстро пошагав в центральный корпус, в столовую.

— Дудки! — рыкнула я, догоняя мужа. — Без пересказа от феникса спать не лягу! Так что давай, рассказывай сказку…

— Хорошо, но в столовой, возле котла с чем-то мясным, — согласился Ниммей.

Я от котла еды тоже бы не отказалась, и от остальных возражений не последовало.

- Тогда надо всех наших пригласить, — логично предложил Фредо.

В итоге мы оккупировали столовую, собравшись все вместе как в «старые добрые времена»… И-ить, с последнего сбора и дюжника не прошло, а ощущение такое, словно вечность не виделись.

Тимка с Абангу, Роджер с Каджисо, Чезанно, Жан, Фонзи, Ксирономо и Уорнеш, Адвара, Робби и Агата… Я, Ним, Фредонис, Анаэль и Натан. Сальваторе и все его восемь жен, Демо, Медо и Хамон с Агостиной. Не хватало только Адама — он, похоже, плотно завяз в своих архангельских обязанностях.

Чечилия с Эззелином к нам не присоединились, и славно. Я пока не готова воспринимать Эззи как своего.

Мы все опустошили столовую, заодно шумно радуясь встрече и вспоминая наиболее запомнившиеся события последних нескольких суток, подшучивая друг над другом как обычно, словно и не было недавней угрозы, змееголового демона, едва не погибших Демо и Натана…

И только насытив желудки, приготовились слушать Ниммея.

Он встал, откашлялся, с хитрым прищуром посмотрел на меня, сидящую рядом и нетерпеливо ожидающую подробностей истории, случившейся два с лишним миллиона лет назад. А потом произнес:

— Короче, все было так, как ящерице приснилось.

И уселся обратно с довольной рожей.

Я от возмущения чуть соком не поперхнулась… Сдавшись под тяжестью моих эмоционально-громких аргументов, да еще и подкрепленных стучанием кулаками по спине, Ним соизволил наконец-то рассказать чуть подробнее.

Да, изначально все было так, как мне приснилось, и примерно соответствовало легенде.

У некроманта и драконицы родилось двое детей, мальчик и девочка, близнецы. Мальчик умер не во время родов, а в полтора года. Какая-то тяжелая по тем временам болезнь, лечения от которой еще не было найдено, даже магией. Зная, насколько сильно жена любит сына, некромант попытался вернуть его душу в тело, но подселил молодого демона, перемешав две ипостаси — драконью и демоническую. Только человеческой души в теле полукровки не осталось.

Зато молодой дракончик, который должен был проснуться лишь после инициации, когда все человеческое уже полностью сформировалось и достигло половой зрелости, принялся активно развиваться, да еще и под влиянием демона. Ничего хорошего от такой смеси, естественно, не получилось. Даже материнское сердце заметило подмену, но продолжало любить сына ради оставшейся в нем родной драконьей половинки.

Некромант предусмотрительно взял у демона клятву не вредить своим потомкам. Поэтому подросший демон пошел искать тех, кому вредить можно. И связался с Орденом.

Быть на главных руководящих ролях, за все ответственным и постоянно подставляющимся под опасность ему не захотелось, и наивный отец вздохнул с облегчением, решив, что у сына не проявилось обычной для демонов страсти к власти.

Но некромант ошибся. Страсть была… И желание манипулировать людьми — тоже.

Демон еще в детстве понял, что проще всего управлять людьми, взывая к их родственному альтруизму. Желание защитить близких — основная человеческая слабость. А лучший цемент для коллектива — это внешняя угроза.

Поэтому он собрал вокруг себя как можно больше магов огня, недовольных засильем драконов.

Почему не наоборот? Потому что ясно же — драконы за ущербным полукровкой не пойдут. Но напоминать своим существованием о его ущербности будут постоянно.

Если бы не было этой ядерной смеси демона и дракона, если бы это были две различных личности, как изначально и задумывалось, если бы получилось сменить облик на нормальный драконий, а не на змеиный… Даже тогда, скорее всего, демон выбрал бы людей, магов, потому что для драконов он долго еще оставался бы молоденьким полукровкой. А власти хотелось уже сейчас. И не просто власти, а полной, беспрекословной, неограниченной…

Так что собрал он магов огня и объявил им: «Братья и сестры!»… Он долго внушал им, что они «братья и сестры», очень долго.

Откуда об этом знал феникс? Потому что эта традиция сохранилась. Все охотники до сих пор обращаются друг к другу — брат или сестра. А их Густав каждую свою речь начинал со слов: «Братья и сестры!»…

Это очень важно. Альтруизм-то изначально родственный, поэтому, чтобы его использовать, надо внушить, что вокруг одни родственники, единая семья. И не важно, хорошая это семья или нет, как там с тобой обращаются, главное — семья: «Братья и сестры, ВЫ призваны защитить, спасти, уберечь…».

То есть, если нет настоящей опасности, следует ее предварительно придумать и рассказать про нее.

А кто лучше всего подходит для нагнетания напряженности? Правильно, драконы! Именно от них надо защитить, любой ценой. Даже если на самом деле собираешься напасть.

«Психически здоровые люди ужасно не любят убивать других людей. Даже если им за это ничего не будет. И чтобы этого избежать, надо превратить противника в нечеловека. Потому что нелюдей убивать можно.»

Такая вот истина, которую я услышала в одной из передач еще в своем мире. Там же, кстати, прозвучала еще одна интересная мысль:

«Возбуждение участков мозга, ответственных за отвращение, подавляет активность участков мозга, которые отвечают у нас за жалость, сочувствие, эмпатию и другие человеческие чувства. И, таким образом, объект отвращения мы воспринимаем не как что-то живое, даже если оно дышит, а просто как некую абстрактную неодушевленную мерзость, которую нужно немедленно удалить и желательно уничтожить.

И у этой эмоции есть еще одна очень интересная черта: чем более сильное отвращение человек испытывает, тем больше его потребность в принадлежности к своей группе, что в социальном плане проявляется как патриотизм. И, соответственно, тем выше его неприязнь к чужим группам, что в социальном плане проявляется как ксенофобия.

То есть, чем людям противнее, тем они бóльшие патриоты и, соответственно, бóльшие ксенофобы.»

В этой передаче не заострялось внимания на том, что у патриотизма есть две стороны медали. Хорошая — когда ты действительно гордишься своей семьей, своей страной, своей нацией. И не просто гордишься, а делаешь все возможное, чтобы эта гордость была заслуженная. Это как у спортсменов — честное соревнование. Честное. Соревнование. И искренняя радость за выигравших, в любом случае.

Когда ты действительно готов защищать все, что тебе дорого, даже ценой собственной жизни. Когда ты сражаешься с реальной угрозой.

Но демон пошел по наиболее простому и удобному пути к власти, использовав отрицательную сторону заложенного в нас желания защищать «своих». Он настроил магов против драконов, капитально так настроил. Даже родственников собственных не пощадил, правда, не кровных, а тех, кому вредить можно. Сам лично перебил всю родню феникса, очень аккуратно взвалив вину на собственную сестру. И вроде бы ее кровь не на его руках…

Ее мужу пришлось долго разбираться и пытаться вычислить, что же все-таки произошло. К счастью, времени у него было много. Справился.

А демон долго манипулировал людскими страхами и ненавистью, питался их отвращением, кормился их душами… Запугивал, натравливал, управлял и наслаждался. Два с лишним миллиона лет властвовал! Пока демиург не решила, что пришло время все прекратить.

Наверное, драконово-магическая кровушка достаточно перемешалась. Или просто так удачно легли карты и в этот мир попали я, Ним, Анаэль и Натан. А может быть, все вместе. И Тимка, без которого не создали бы Мотю. И природницы, справляющиеся с иллюзиями змея. И потомок феникса переконвертировался из воды в огонь. Все сложилось просто прекрасно…

Ах да, еще мы создали местного дракона, чтобы выследить и поймать демиурга, а здешние охотники взяли и попытались его убить. С этого все и началось!.. И-ить, зато мы отвлеклись от ловли демиурга, причем конкретно так отвлеклись. А едва вспомнили, нас сразу ДиМауро поймал… То есть как только мы начинаем охотиться на демиурга, у нас сразу начинаются неприятности. Совпадение или тонкий намек?

— Ящерица, ты до кровати сама дойдешь, или тебя на руках донести? — где-то в тумане услышала я знакомый голос.

— Сама дойду! — гордо объявила и сползла со скамейки. Зевнула, огляделась… Народ, позевывая, тоже расползался по своим комнатам.

— Слушай, я тут с тобой поговорить хотела… извиниться. Меня Саль начал магии учить, и мы с ним сделали прослушку. Я долго думала, кому бы ее прикрепить. Мужчинам вроде бы неприлично, Агату и других девушек я вижу редко. Вот я ее тебе и прикрепила… Саль велел тебе рассказать и извиниться. Ты не сердишься? Я так за тебя переживала, пока подслушивала!

Я попробовала разогнать сонное отупение и понять, о какой именно прослушке мне рассказывает Реджина. Потом вспомнила. И-ить, а мы-то гадали — всех перебрали!..

— Не сержусь. Но больше так не делай! — я очень постаралась, чтобы мой голос звучал как можно строже. Но под конец не удержалась и опять зевнула.

— Ящерица! Иди сюда, пока на полу не уснула! — заботливые теплые уютные объятия Нима прогнали последние жалкие попытки разума вести осознанную деятельность, и я уснула, прижимаясь к своему любимому дракону и чувствуя…слыша… зная, что мой второй любимый дракон тоже где-то рядом.

Эпилог

Мне искренне казалось, что я готова уйти в спячку на сутки, а может, и на двое. Но, проснувшись и обнаружив, что лежу в кровати в гордом одиночестве, я быстро взбодрилась и выползла из комнаты. В блоке было пусто, а на двери в коридор висела огромная записка: «Улетели охранять королевский покой на похоронах».

И-ить, точно! Сегодня же похороны старого короля…

— Ящерица? Ты проснулась? — судя по такой быстрой реакции, Ним явно ментально отслеживал мою «разумную» активность.

— Да, — обиженно пробурчала я в ответ, залезая обратно в кровать и кутаясь в одеяло.

Как ни странно, почти все тело было согласно еще пообижаться. Единственный, кто возражал — желудок. Громко возражал, так что придется к нему прислушаться.

— Обещай сегодня никуда не влезать! Как бы тебя ни соблазняли, объяви сегодня выходной! Тим обещал за тобой присмотреть, он там?!

Я снова сползла с кровати, продолжая кутаться в одеяло. Осмотрела сначала блок, потом высунулась в коридор. Никого не было.

— До столовой дойду самостоятельно, — успокоила я Нима. — А там кто-нибудь найдется, чтобы за мной присмотреть.

— Демо и Сальваторе я не доверяю. Держись от них подальше! — суровым тоном практически приказал Ниммей.

Я рассмеялась, мысленно показала мужу язык и пошла принимать душ.

Счастье-то какое, оказывается — нормально выспаться, нормально помыться… жаль, в ванной не полежать. Мой организм героически дождался окончания драконово-фениксовой заварушки и в ночи устроил ежемесячную женскую радость. Конечно, он у меня молодец, но мог бы еще пару дней подождать!.. Я бы успела не только поспать с мужьями в обнимку…

Чистая и переодевшаяся, я направилась в столовую и действительно добралась до нее без приключений. До обеда оставалось еще время, а завтрак уже давно прошел, поэтому очереди не было и людей вокруг тоже было мало. На самом деле это было опасно — приключения любят нападать на меня, когда я в полном одиночестве.

Знающий об этом Тимоха влетел в столовую почти сразу после звонка об окончании пары, увидел меня и облегченно выдохнул.

— Никуда не сбежала, ни во что не ввязалась, сижу обедаю, как приличный член общества, — отрапортовала я.

— Это хорошо, — хмыкнул Тим и пошел добывать себе пропитание.

Как-то я стормозила, надо было взять заранее несколько порций — сейчас же ребята подтянутся, голодные. Правда, я тут же вспомнила, что большинство ребят уже не ходят на занятия и, скорее всего, тоже отсыпаются.

Массовые проводы выпускников были запланированы на завтра, чтобы точно убедиться — в Хитхгладэ наступило мирное время, драконы могут спокойноучиться, выпускники боевой Академии — жениться, короли — плавно обматываться нитями власти, выдергивая их из цепких лапок Сената…

— Вы с Абангу что решили? Тут останетесь? — с надеждой поинтересовалась я.

Тим чуть супом не поперхнулся:

— И не надейся, без присмотра не оставлю! Моя поварешка всегда будет угрожающе нависать над твоей головой. Тем более тут уже официально допкафедру открыли, при магии земли. Природная боевая. Адвара — заведующая, Абангу заместитель…

— Жениться собираетесь? — не знаю, почему спросила. Не то чтобы мне вдруг безумно захотелось всех вокруг переженить, но интересно же!..

— Думаем, — Тим настороженно поизучал меня пару мигов и расслабился. Не собираюсь я его торопить со свадьбой. Их дело, пусть сами решают.

— Ты мой мотоцикл уже видел? — перевела я разговор, чтобы окончательно успокоить домовенка.

— Знаешь, если бы это был обычный артефакт, я бы предложил создать новый — проще будет. А так — придется чинить…

— Слушай! — озарило меня грандиозной идеей. — Может, попробовать методом пересадки? Определить, где у артефакта прячется душа, и пересадить именно эту часть? А все остальное — новенькое сделать?

— Где прячется душа у мотоцикла? Еще два месяца назад я бы после такой фразы тебя к врачу отправил… — фыркнул Тимка. — А теперь будем думать. Фон отца вызвал, покрутим, повертим, усовершенствуем… Этот, который с ним всегда рядом, вроде тоже рукастый парень.

— Славка? Может быть. Надо бы ему магию вернуть, он вроде как полностью реабилитировался и заслужил.

— Верни. Нормальный он, без закидонов. Подумаешь — дружит с мотоциклом…

Мы с Тимом рассмеялись, а потом принялись болтать, как обычно, обо всем…

О том, что было на занятии по зельеварению. О том, что вокруг Академии надо посадить побольше «Грутов» и моего тоже лучше оставить здесь — хотя бы будет, кому за ним ухаживать. О том, что Снежок и Слойка, пока нас не было, сильно тосковали и Тимка забрал их к природницам… О том, что Роджер вроде бы уговорил Каджисо выйти за него замуж. Буквально вчера уговорил. А Кси запал на Уорнеш, причем с серьезными намерениями, но это пока секрет, которым с ним поделилась Абангу. Повосхищались выбором Чечи, больше радуясь, но немного сочувствуя.

И как-то так с мыслей о Чечи я переплыла на думы об Эззелине, а с них на странное убийство его деда.

Если демону было категорически запрещено убивать своих родственников, как же так вышло с ДиМауро?

И, главное, прояснить ситуацию больше некому… Хотя, есть кому!

Подскочив, я рванула к Хамону, потому что он наверняка знал, где сейчас сестра Сальваторе. Тимка, сказав, что одну меня никуда не отпустит, отправился вместе со мной.

Агостина прогуливалась вокруг Академии. Так что мы, сделав круг через кабинет ясновидения, выбежали за ворота, чтобы полюбоваться приземлением красивой огненной драконицы, гораздо крупнее меня.

— Густав не собирался убивать Ромоло, он просто хотел его припугнуть, отнять алмаз и феникса, а потом придумать, как заставить птицу достать посох. Густав все время твердил, что посох «пойдет» только к птице, словно посох был живой.

Я про себя хмыкнула. Если в посохе была душа, значит, тот действительно был живой.

— А когда Ромоло упал… мертвый… Густав сам замер, словно ждал чего-то.

Наверное, когда его накажут за убийство потомка.

— Но ничего не произошло.

И это очень странно. Может, демиург решила отсрочить месть, позволить демону почувствовать собственную безнаказанность и окончательно потерять осторожность?

— И он тогда выкрикнул: «Теперь я могу всех уничтожить! Всех!»… Мне стало страшно, и я поняла, что выбора у меня нет. Я должна стать драконом, чтобы он не смог избавиться от меня так же легко, как от Ромоло.

Что ж, не то чтобы совсем все прояснилось, но кое-что стало понятно. ДиМауро был убит демоном, находящимся в состоянии аффекта, кажется, так это называется. Зато благодаря этому Густав возомнил себя всемогущим и устроил великое побоище. Которое успешно проиграл…

Во всем этом меня бесил только один момент — демиург опять использовала нас, во благо своего и теперь уже нашего мира, но втихую. Манипулируя, подстраивая, играя, как пешками или шахматами. Я не хочу быть чей-то пешкой! И ладьей тоже быть не хочу!

Я — дракон! И не позволю всяким демиургам мною управлять… Дудки!

— Ящерица, тут, оказывается, завтра празднование намечается по случаю окончания заварушки. Так что сиди жди, я за тобой вечером прилечу. Анаэль потребовал, чтобы ты обязательно присутствовала, иначе он беспокоится. Говорит, что осознал скрытый смысл фразы про оберегание его покоя. Когда ты при нем — он спокоен, когда ты где-то без присмотра — он нервничает. Знаешь, в этом что-то есть…

Дополнительный материал

Главные герои и другие студенты: Ринка Гончарова, маг огня. Русоволосая, с короткой стрижкой «под мальчика», не очень высокая, с серо-голубыми глазами. Тимка, домовенок, сто девяносто семи лет от роду, бытовой маг. Широкоплечий богатырь с всклокоченной кудрявой шевелюрой всех оттенков серого. Глаза тоже серые-серые, а кожа белая, как снег. Ниммей Оллир Вэмс, четыреста семидесяти трех лет от роду. Дракон. Маг огня. Коса — толстая длинная рыже-красная, как пламя. Курносый, веснушчатый, зеленоглазый. Обычный дворовый мальчишка. Фредонис (Фредо) Веккьони, теперь Моранди. Шестой курс. Маг воды с даром некромантии. Смуглокожий, с черными глазами, зрачков вообще не видно, и пышными, сочно-черного цвета волосами. Анаэль — демон огня, потомок князя саламандр. Натаниэль (Натан) — ангел, повелевающий огнем. Роберто (Робби) Корелли. Шестой курс. Маг жизни и смерти. Черноволосый юноша с несколько крупноватым для его лица носом и слишком тонкими губами. Смуглый. Симпатичный, наверное, из-за темно-серых глаз, обрамленных пушистыми черными ресницами. Агата Шаренгут (девушка Робби). Попаданка. Маг жизни и природы. Миловидные черты лица, черноволосая коса и ощущение хрупкой миниатюрности, но и округлые такие выпуклости отчетливо в глаза бросаются. Глаза — черные. Адам Донати. Первый курс. Маг жизни. В конце первой книги получил ангельскую силу. По миниатюрности и миловидности вполне может конкурировать с девушкой. Его отливающие золотом светлые волосы собраны в тугой хвост, приоткрывая уши с едва заметно заостренными кончиками. Глаза — темно-зеленые. Роджер Гальярди. Шестой курс. Маг воды. Русоволосый, короткостриженный, сероглазый. Чезанно Рандаццо. Шестой курс. Маг воздуха (100 %) и огня (30 %). Фонзи Вольпе (потомок артефакторов, дворянин по материнской линии). Шестой курс. Маг огня с даром некромантии. Блондин, даже крупнее Тимки, с грубоватыми чертами лица. Ксирономо (Мистер Х). Шестой курс. Маг огня. Друг Фонзи. Жанкарло (Жан). Шестой курс. Маг воздуха. Парень из команды ФредоПэнфило Джаннини — «носитель» АнаэляПауль Серафини — «носитель» Натаниэля (Натана)Эззелин Буджардини (бывший парень Фредо). Первый курс. Маг огня. Темно-русые вьющиеся волосы и серые глаза.

Маги природы: Эсне (титул старшей) АдвараАбангу. Прекрасная, как лесная нимфа, если бы не тонкий шрам от скулы до подбородка. По неухоженности прически она напоминала Тимоху — кудрявое взъерошенное безобразие, правда каштанового цвета. Бахати. Белокожая черноволосая красавица (казнена в конце первой книги)Каджисо. Смешливая, русоволосая, с ухоженными локонами до плеч. Уорнеш. Расчетливая, русоволосая, с косой.

Преподаватели: Ректор академии: Томазо Тестаччо, маг огня. Секретарша ректора, Жаклин. Декан по учебной и воспитательной работе с начальными курсами, Аделард Гальторе, маг воздуха. Декан по учебной и воспитательной работе со старшими курсами, Ипполито Мастезано, маг воды. Проректор по боевой и физической подготовке, заодно занимается организаций выездов и сборов, Викензо Фальтмос (Мухобой), маг воздуха. Проректор по снабжению Академии, Таддео Моттер, маг воздуха. Зав кафедрой огненного факультета, Рудольф Кандейлла (друг ректора)Преподаватель начальных курсов огненного факультета, Никомедо Троватто (Медо)Куратор начальных курсов огненного факультета, Никодемо Троватто (Демо)Преподаватель изящной магии, Теофило ЭспозитоПреподаватель рунологии, Сэнсоун КарлеттиПреподаватель калиграфии (дедушка), Иларио ГрассоПреподователь физики, Уго КоррадиПреподователь алгебры, Витторе ВаллеЗав кафедрой воздушного факультета, Освальдо НармизоПреподователь астрономии (1), Эрикко КазиниПреподователь астрономии (2), Порфирайо МурджаЗав кафедрой водяного факультета, Юдон ГрассоЗав кафедрой земельного факультета, Фердинандо АглариоЗав кафедрой факультета по некромантии и работе с нежитью, Раффэелло БруноБывший зав кафедрой факультета целительной магии, Сеттимайо Алюменио (казнен в конце первой книги)Преподаватель начальных курсов целителей, Эймерай ТетриолаКуратор начальных курсов целителей, Раймондо КалимероПреподаватель начальных курсов целителей, Эмерик РухавелиКуратор начальных курсов целителей, Улдерико ЧанесеттиКуратор-психолог, Торелло КваттрокиПреподаватель по элексирам и зельям (зам. завкафа), Тонайо ПентолаПреподаватель по менталу (ясновидение, телепатия, психокинез, гипноз), Хамон ГверцониБоевка (рукопашник + мечник), Оберон ЛадзариБоевка (учитель фехтования), Селестино Сантини

Ирина Смирнова Демон между трех огней

ЧАСТЬ 1. ГУРДГЛАДЭЙСКАЯ НЕФТЬ

Пролог

Россана стояла у окна и злилась, злилась так, как никогда в жизни. Она привыкла к своей женской неотразимости, привыкла к комплиментам, привыкла к тому, что вокруг нее постоянно крутятся молодые и не очень молодые мужчины, готовые исполнить любой ее каприз. Конечно, она знала, что в конце концов отец найдет ей среди этой толпы поклонников подходящего мужа, и даже не сомневалась, что ее пожелания будут учтены: ведь она любимая, единственная дочка, младшенькая… Та, которой все можно, даже врываться в кабинет к отцу во время его разговора с кем-то из своих занудных друзей, обсуждающих какие-то непонятные, но очень важные для страны вещи.

И тогда отец брал Россану на руки, и она сидела тихо-тихо, как мышка, почти не вслушиваясь в смысл беседы, просто наслаждаясь тем, что ее любят и выделяют. Даже мама не может себе позволить подобного, а она — может.

Когда девушка узнала, что будет участвовать в отборе невест для будущих королей Хитхгладэ, она даже не сомневалась в своей победе. Кто, если не она?!

И заинтересованные взгляды своего будущего мужа она воспринимала как само собой разумеющееся. Он ей тоже нравился. Самое главное его достоинство было в том, что он — король, пусть и один из двух. Но, кокетливо постреливая глазками, Россана призналась самой себе, что, даже если бы ее муж был простым аристократом, все равно она бы была довольна выбором отца.

Во-первых, разница в возрасте оказалась почти незаметной: ей восемнадцать, ему — двадцать три. Во-вторых, муж был красив…

Другой король ничем не выделялся — русоволосый, сероглазый, тихий какой-то. И жену себе выбрал под стать, такую же блеклую тихушницу с незаблокированной водяной магией. Россана даже сначала засомневалась, достигла ли эта малышка возраста согласия, такой у нее напуганный невинно-наивный взгляд был. И тряслась она от страха постоянно, пока муж не взял ее за руку.

Нет, Россана вела себя уверенно. Она чувствовала, что стоящего рядом с ней мужчину наивностью и страхами не соблазнишь. Вот на ее грудь он уже несколько раз покосился с заметным интересом.

А девушка изучала цвет волос ее будущего мужа. Очень непривычный, разноцветный, причем не прядями — такое иногда встречалось.

Зачесанные назад волосы у корней были почти черные, местами сероватые, потом становились светлее, а концы, едва достающие плеч, были темно-русые. Можно, конечно, предположить, что он так красится интересно… только зачем? И цвет глаз постоянно менялся.

Сначала Россана решила, что ей это кажется, но потом поняла: нет, действительно у ее мужа они то серовато-голубые, то серовато-карие, то совсем карие, особенно когда он на ее грудь смотрит…

Девушка едва дождалась окончания свадебной церемонии, после которой начались поздравления по случаю коронации. Нет, все, конечно, приятно, и маленькой она даже не смела о таком мечтать, но никогда не думала, что это так… нудно. Сначала гордость распирает и помогает сидеть спокойно, кивая всем со сдержанным достоинством. Но через несколько часов уже хочется всех разогнать и прекратить это издевательство.

Россана выдержала. В конце концов, ее с детства учили, что соблюдение этикета очень важно, а уж для королевы такой большой страны — тем более. Иногда она едва заметно улыбалась отцу, поглядывающему на нее с гордостью и волнением. Ничего, раз она теперь жена короля, значит, многие папины новаторские идеи смогут сбыться. Конечно, если правильно подать их мужу…

Но сначала нужно было правильно подать собственное тело — так, чтобы запомнил и захотел вернуться.

О, Россана прекрасно знала и о женском коварстве, и о мужском эгоизме. Если хоть раз оступишься — муж сбежит от тебя к какой-нибудь дурехе, и тогда она будет крутить им так, как ей вздумается. Все эти скромность, кроткость, послушание ценят очень немногие, и очень недолго. Жена должна уметь доставить удовольствие в постели, и тогда муж захочет посетить ее еще не раз, не только ради продолжения рода, но и… для души. Просто многие женщины предпочитали, чтобы за них в постели отдувались любовницы.

Но Россана знала, что не сможет спокойно смотреть на такое!.. И неважно, что так заведено, что приличной женщине не положено стонать в постели, как развратной шлюхе. Девушка хотела стонать! Хотела наслаждаться. Хотела любви!..

Поэтому, едва оказавшись в своих покоях, она заставила горничных побегать, но к приходу мужа была довольна собой и готова к первой брачной ночи.

* * *

Муж вошел в комнату, улыбнулся, оценив ее усилия. Подошел вплотную и приобнял одной рукой за талию, крепко прижимая к себе, а острым ногтем на пальце другой руки приподнял кружево ночной сорочки.

— Потрясающий вид, — усмехнулся он и, положив уже обе руки девушке на талию, быстро смял пальцами сорочку, подтягивая края все выше и выше, а затем сдернул ее и отбросил прочь.

— Ты просто прелесть, крошка! — сообщил он, оценивающе оглядев замершую Россану, а потом, облизнувшись, подхватил девушку на руки и перенес на кровать.

Их первый поцелуй был долгим, мучительно сладким, заставляющим все внутри расплавиться от страха и ожидания. Руки мужа настойчиво и уверенно ласкали тело Россаны, заставляя выгибаться от желания. Когда же его губы спустились к груди и прикоснулись к набухшим соскам, девушка не выдержала и застонала, даже не заметив, как сама обхватила мужчину, прижимая его к себе.

— Горячая крошка, — усмехнулся он, проведя языком от пупка до груди и потом слегка подув на оставленную влажную дорожку. — Стони, моя прелесть!

И Россана стонала, извивалась, отдавалась… Да, в первый миг, когда муж вошел в нее, было… не больно, а… неприятно. Непривычное ощущение чего-то большого, двигающегося внутри… Но девушка прижалась к мужчине, закрыла глаза и расслабилась. Ее хотели, ей шептали ласковые слова, ее гладили и целовали… Она все делает правильно!

Ощутив, как большое и двигающееся становится еще больше. Россана напряглась и сжалась, усиливая этим удовольствие для мужа, но даже не подозревая об этом.

А потом снова извивалась и металась по простыне, пока пальцы мужчины ласкали ее между ног, там, где было жарче всего… жарко и влажно… стыдно… сладко… очень сладко.

Когда девушку буквально выгнуло от томяще-изнуряющей вязкой лавы, разлившейся по телу, сильные руки обняли и прижали ее к себе. Ее потряхивало в этих крепких объятиях, она стонала от удовольствия прямо в губы мужу.

— Ты просто чудо, детка…

Да. первая брачная ночь была потрясающая. И Россана очень надеялась на вторую! Но…

Утром муж поцеловал ее на прощание и… исчез! То есть он просто поставил ее в известность, что уезжает доучиваться в Академию, у него там дел по горло. Поцеловал, вышел из комнаты и… Оставил ее одну на целый месяц!

Но если точно такая же брошенная жена второго короля совершенно не чувствовала себя оскорбленной, то Россана разозлилась не на шутку. Во внезапное желание доучиться девушка не то чтобы не верила, но очень сомневалась, что королю не пошли бы навстречу, не дали бы закончить экстерном, не выделили бы преподавателей во дворце… Да и вообще зачем королю образование боевого мага?!

Вышито все это было на черном шелке белыми нитками…

Может, у нее не так уж и много личного семейного опыта, зато слухов и наблюдений — на мемуары для дворцовой библиотеки хватит. И почти всегда… всегда, когда мужчина бросает молодую жену и сбегает неизвестно куда, надо искать соперницу.

— И Россана ее нашла.

Сцена 1

Жгучая синеглазая брюнетка кокетливо улыбнулась, старательно не замечая, как пожилой мужчина со старой дряблой кожей на неприятно гладких щеках плотоядно облизывается, не отрывая взгляда от ее декольте. Девушка знала, что под белоснежной чалмой старика пряталась такая же гладкая блестящая лысина.

— Ксоргладэ очень заинтересовано в союзе с вашей страной, в тайном союзе. — Мужчина отвязал от пояса и протянул брюнетке тяжелый мешочек с золотом. — Мы делаем ставку на вас и рассчитываем, что вы будете постоянно информировать нас, — старик демонстративно с трудом отвлекся от любования женскими прелестями и посмотрел девушке в глаза, — обо всех решениях вашего мужа и его… хм… соправителя. Надеюсь… — тут взгляд мужчины из липко-сахарного резко стал жестким. Толстенький живот, туго перетянутый широким позолоченным поясом, словно сдулся, и даже кожа на лице подтянулась, — очень надеюсь, что мы друг друга поняли. Вам нужен муж, нам — шпион. За это мерзкая девчонка, мешающаяся у вас под ногами, исчезнет навсегда.

Глава 1 — Коротко о прошлом (14 день осени)

Что я больше всего ненавижу? Правильно! Огромные сборища людей, на которых надо вести себя прилично, затянув корсет и накинув на него сверху платье, длинное, с рюшками, а на ноги натянув испанский сапог… хорошо, туфлю! Две туфли на каблуках! Парик на голову после всего этого — такая мелочь, на которую уже и внимания не обращаешь.

И еще на таких сборищах надо или стоять рядом с Натаном и Анаэлем с натянутой улыбкой на лице, или танцевать… Танцевать! И-ить, чтоб их всех…

Для очередного глобального аристократического сборища было несколько поводов, и один из них не самый приятный — позавчера умер предыдущий король Хитхгладэ. Тот, что правил последние пять сотен лет, до того, как на трон по воле демиурга взошли сразу двое правителей, Натаниэль и Анаэль.

На самом деле, все более-менее приближенные к тайнам хитхгладэйского двора знали, что умереть его бывшее величество должен был уже несколько десятков лет назад — тело у него хорошо поизносилось, не берег он его, в отличие от многих других потомственных магов.

Просто сначала живущий внутри него демон должен был дождаться «молодой смены»; которая появляется раз в пять сотен лет. А потом еще какое-то время ему пришлось продержаться из-за нашей героической попытки спасти этот мир, закончившейся условно удачно.

У местного демиурга, вернее демиурги, была такая забава: сдавать свой мир в аренду различным иномирным представителям для решения их внутренних конфликтов. А под шумок разыгрывать трон единственной во всем мире магической страны среди арендаторов.

Что-то в таком решении есть, чисто женское. Никаких войн, революций, бунтов, восстания пролетариата и прочих глупостей. Просто раз в пять сотен лет от победившей иномирной расы выдвигается один претендент, заселяется в подходящую местную «оболочку». и правит до следующего сражения. Народ верит, что на трон взошел «избранник демиурга»; и ни о каких подселившихся ангелах и демонах даже не подозревает.

А еще, в качестве оздоровительного эффекта, также раз в пять сотен лет, демиурга тырила со всех ближайших миров магов и немагов, чтобы предотвратить в созданной ею магической колонии нестрогого режима близкородственное скрещивание.

Все шло ровно и душевно миллионы лет, но тут демиурга заскучала и решила поменять правила. Взяла и закупорила нас всех, как мух в банке. Даже круче — в двух соседних банках!

В одной — маги, коронованные ангел и демон и три милых дракончика. Два пришлых — я и Ниммей — и один местный — Фредонис.

В другой — изгнанные, но когда-то жившие в этом же мире водяные драконы.

Кстати, первое внеплановое спасение мира, из-за которого мы в банке и оказались, частично заключалось именно в том, чтобы отгородить магов от не слишком дружественно настроенных к ним драконов. Опустить завесу на все порталы. Вот мы и опустили, только перестарались немножко.

А потом я внезапно стала видеть прошлое, выяснив таким образом историю зарождения вражды между магами и драконами. И так уж вышло, что я оказалась на стороне драконов. Совсем не потому, что одна из них, просто предводитель магов-охотников оказался на редкость мерзким типом…

Но тут уже мы действовали организованно и по плану. И тоже всех спасли.

Вот тогда наш мир на время чуть-чуть приоткрылся, и в щелочку из соседней «банки». на историческую родину протиснулась толпа драконьих мигрантов, которая, к счастью, пока ведет себя более-менее прилично. А демон, живущий в теле старого короля, смог выскользнуть обратно в свой мир, и его «носитель». почти тут же скончался.

Вот теперь во дворце проходило совмещение траура по королю и празднование по случаю победы над охотниками Ордена, попытавшимися захватить Надзихар — пограничную крепость, в которой издревле проходят обязательную службу и одновременно обучаются все стихийные маги Хитхгладэ.

По версии для общественности, охотники слегка помутились рассудком, после того как узнали, что демиург вернул в наш мир водяных драконов.

Размах у помутнения был огромный… Но на помощь молодым боевым магам Надзихара пришли остальные служители Ордена, оставшиеся в здравом уме и понимающие, что нельзя идти против воли демиурга. А еще — те самые вернувшиеся драконы.

Да-да, именно те, от которых мы меньше месяца назад мир спасали! То есть, конечно, официально — на помощь пришли другие, хорошие, а плохие остались в своем загнивающем соседнем мирке.

Кстати, кто знает, может, кто и правда остался — наш-то мир приоткрывался совсем ненадолго. Так что сколько успело проникнуть в щелочку — все драконы или часть, — мы как-то позабыли выяснить.

Только про щелочку и незаконное протискивание без приглашения — это лишь особо приближенные к участникам сражения в курсе, как и про правильную последовательность событий.

Ведь на самом-то деле сначала была полная победа над огненными магами веками, охотившимися на драконов, и только после этого, когда опасность миновала, тихое возвращение изгнанных много лет назад водяных драконов в наш мир.

Но общественность мы заверили, что прилетела драконья стая в Надзихар как раз во время великого сражения, чтобы остановить восставших против воли демиурга охотников Ордена. То есть сначала драконы по воле демиурга переселились на Анардинью и едва начали обустраиваться, как пришел вызов на битву. Пришлось все бросить и лететь на помощь.

А пока демиург не подсуетилась с крылатой подмогой, всем живущим в Надзихаре пришлось отбиваться от врага своими силами. И обозленный смертью своего деда, героически погибшего в бою (кто бы сомневался?!), студент Академии, лэр Эззелин Буджардини. добровольно ввел себе ген дракона, точно так же, как менее тридцати дней назад поступил другой студент, лэр Фредонис Веккьони.

А затем лэр Эззелин героически сражался рядом с драконами-охранниками, то есть мной, Нимом и Фредо. За что заслужил право вступить в наследование до достижения совершеннолетия и привести в дедовский замок молодую жену, находящуюся ранее под опекой его светлого величества Натаниэля. И род Эззелин сменил не потому, что от него родной отец отказался, как и от Фредониса, а потому, что в наследование же вступил.

Нет, Эззи и правда героически сражался, в меру своих героических сил. А вот остальных драконов к нашей славе пришлось в буквальном смысле примазывать, да еще так рьяно, что выходило, будто бы мы без них не справились. И Орден тоже примазали, от которого сражалась на самом деле только семья Руджери — Сальваторе, его сестра и его восемь жен.

Зато у магической общественности не было поводов объявить Ордену вотум недоверия за поведение охотников, которые по сути тоже члены Ордена. Но вот восстали против воли демиурга и тут же по ушам получили, причем от своих же. Нехорошо так поступать!

И драконов аристократии пришлось смиренно принять — сражались, границу защищали, по воле и первому зову демиурга явились…

Правда, странно, что воля громогласно озвучена не была и драконов как-то уж слишком тихо в мир запустили. Но раз короли, Сенат и главный магистр Ордена слышали, значит, остальные просто не удостоились. Поэтому с каждым часом число «слышавших». увеличивалось — никто не хотел быть «недостойным». Так что еще пара недель — и весь Хитхгладэ будет считать, что глас демиурга прозвучал внятно и громко, как обычно. Прямо вот прогремело над всем материком: «А теперь в Анардинью возвращаются драконы!».

Главное, чтобы сама демиурга не спалила нам всю легенду…

Зато вероятность кошмара — мести выросших детей охотников — была максимально отодвинута с помощью подкупленного главного магистра Ордена. Он произнес перед своей «паствой». душещипательную речь, которую закончил призывом: «Те, кто восстали против воли демиурга, были наказаны. Но их дети остались жить, чтобы искупить вину своих отцов и братьев и заслужить для них право на перерождение».

У охотников же на этом перерождении бзик, они же себя все потомками феникса считают. Поэтому в любой непонятной ситуации устраивают самовозгорание, чтобы переродиться.

И вот главный магистр намекнул всем выжившим, что из-за своего неприятия воли демиурга все погибшие под стенами Надзихара и остальные «заплутавшие в вере». оказались лишены права возродиться, пока их дети не искупят их вину… Так что ни о какой мести даже речи нет! Все кинулись рьяно искупать вину.

Нет, фанатики, само собой, остались, но затихарились. Их придется вылавливать и… перерождать. Без вариантов.

А для более-менее вменяемых у нас появился козырной туз, я бы даже сказала, джокер! Благодаря куче таинственных, загадочных и всяко-разных перипетий, после миллионов лет жизни в облике феникса был перерожден в облике человека лэр Гульельмо Фенисио. Икона всех охотников… Легенда!..

Ясное дело, главный магистр вцепился в него бульдожьей хваткой. Так что бедный зануда, который пока только учился изъясняться на современном наречии, зато активно щебетал на древнехитхгладэйском. фигурально говоря, не успев проклюнуться из скорлупы, оказался сразу в клубке каких-то орденских внутриполитических интриг.

Но Ниммей сказал, что несчастный быстро вошел во вкус и, расправив крылья, гордо реет, так что волноваться за него не надо. Скорее уж за старика-магистра можно понервничать, но тот уже давно летает среди интриг своего собственного Ордена, успевая задеть крылом Сенат.

Единственный, за кого действительно стоит переживать, — Адам, потому как под его ответственность было передано десять ангелов-изгоев. тоже просочившихся в щелочку вместе с драконами. И наш милый, вежливый, миниатюрный самолепный архангел вынужден как-то командовать трехметровыми крылатыми зазнайками, трое из которых — женщины.

К счастью, на празднование ангельский десяток не явился, занятый благоустройством выданных им развалин старинного замка.

И «мать драконов». тоже решила пока не осчастливливать столицу своим присутствием, только пятерых наблюдателей прислала. Анаэль их как-то хитро распределил по замку, чтобы внимания не привлекали и сливались с обществом.

— Обстановка в стране нервная. — проникновенно, похоже от чистого сердца, пожаловался демон, вырвавшись ненадолго от жены, чтобы потанцевать со мной. — Феникс объединился с магистром и взял шефство над Веккьони и ДиМауро. Я прям вот чувствую, что, если не пропихну эту парочку в Сенат, хищная птица назло мне пристроит их в верхушку Ордена. Мало того, по замку бегают какие-то посторонние драконы и опять-таки пытаются наладить связи с Орденом. Но и это еще не все! Магистр ненавязчиво мне намекнул, что Руджери и его восемь жен — потенциальные драконы, если их инициировать. А так как с ингредиентами у нас теперь проблем нет, то не мог бы я поспособствовать, так сказать, по знакомству… Саламандрочка, вот скажи: зачем мне надо, чтобы цепной дракон главного магистра Ордена сдружился с их главной чешуйчатой рухлядью, да еще научился бы обращаться?

Я пожала плечами и задумалась. Прокрутила у себя в голове все плюсы и минусы инициации и уточнила:

— Магистр хочет, чтобы Сальваторе инициировала именно главная драконица?

— Да! — Анаэль гордо тряхнул темно-русой копной и с интересом посмотрел на меня: — У тебя сегодня день просветления? Ты догадалась, чем это будет грозить цепному псу и его гарему?

Я кивнула и опять задумалась.

Сам Сальваторе вроде бы должен быть в курсе, что после обращения устанавливается жесткая сцепка с тем драконом, чья кровь была использована для инициации. А вот доложили ли об этом главному магистру?

— Не хмурься, саламандрочка, тебе не идет! — Демон рассмеялся и резко крутанул меня так, что я еле удержалась от восторженно-испуганного вскрика, а потом внезапно оказалась на миг крепко прижата к королевскому телу. Но хватка тут же ослабла, словно мне просто померещилось. — Меня уже попросили нивелировать все возможные побочные эффекты, но это означает, что старик вроде как демонстрирует свое доверие и намекает на продолжение дружбы цепными драконами. Так что ты там повлияй на Рыжего, пусть морально готовится, что у нас по-прежнему массовый нейтралитет. По-моему, Орден, драконы и Сенат за переживали, что их двойные и тройные агенты окончательно запутаются и забудут, кто за кем шпионит, поэтому хотят все дружно объединиться.

— Тяжелая ситуация, — сочувственно хмыкнула я. — То есть теперь все шпионят за всеми, верно?

— Соображаешь, саламандрочка. Я даже в своей команде сейчас полностью не могу быть уверен, — и, проигнорировав мой полный возмущения взгляд. Анаэль добавил: — Я верю только Натану и вам троим, ясно?! А всем остальным я до-ве-ряю, — тут в его глазах снова зарезвились чертики, а то я прямо заволновалась, что такое происходит с моим демоном. — Короче, пока ты сутки отсыпалась, тут активная возня началась. Вроде бы нейтральная, но мы с Натом решили выждать и присмотреться. Ну и помешать объединиться всем против нас, если вдруг кому-то подобное в голову взбредет.

— То есть полный захват власти делать не будете? — подколола я Анаэля. Он же все уши нам прожужжал, как начнет наводить свои порядки в Сенате, едва у него появится свободное время.

— Обижаешь! — улыбнулся демон. — Будем. Но позже. Слишком много новых фигур появилось, интересно, как они себя поведут. А потом выберем тех, кто дергает за ниточки, заставляя всех бегать за клубочками, и привяжем к ним канаты. И еще… Я тут иногда начну себе на радость творить гадости и ссорить всех друг с другом, в смысле — привычно развлекаться. Так вот. будь хорошей девочкой и не вмешивайся. Нейтралитет мы одобряем, до мании преследования магов и драконов доводить не собираемся, но их быстрое объединение внушает нам опасения.

Глава 2 — Украденная победа

— И чем тебя его темнозадость озадачил? — поинтересовался Ниммей, когда меня вернули мужьям, предварительно демонстративно поцеловав руку.

— Тем, что кругом враги и за ними нужен глаз да глаз. — Я улыбнулась мужу, одновременно оглядывая зал.

Меня под конвоем Нима доставили во дворец еще вчера вечером. Так что я сладко выспалась между двух своих мужчин на новой кровати, выданной нам взамен вывезенной в Академию. На нечто большее, в связи с моим ежемесячным повышением душевной ранимости, замахнуться не получилось, но уж отоспалась я как следует! Проснулась только к обеду и теперь чувствовала себя относительно довольной.

Вот если бы еще толпу народа немного проредить, раза так в три-четыре… И понять, что делает в этой толпе наша команда! Мы же вроде как рассчитывали покрутиться во дворце для приличия, создать видимость присутствия и вернуться обратно в Академию.

Там через дюжник тоже массовые празднования намечены — первый в этом пятисотлетии выпуск, на который всем обязательно надо было явиться. Пусть приход к власти Анаэля с Натаном омрачен уже достаточно большим числом жертв, все равно студенческая братия очень уважала своих новых королей и гордилась ими. Часть студентов даже сражалась вместе с ними под стенами замка Рандаццо…

Как выяснилось, именно в этом все и дело. Предусмотрительные у нас короли… и раз решили, что правда полагается лишь избранным, значит, у остальных надо было ее изъять. Благо ректору Академии Анаэль с Натаном доверяли больше, чем Сенату, Ордену и клану синих драконов, вместе взятым.

Все, кто преподавал и учился в Академии, знали слишком много лишнего, а подозревали и догадывались о лишнем в еще более крупных масштабах.

Поэтому с преподавателей ректор еще вчера взял магическую клятву о неразглашении, а работающим в Надзихаре людям чуть подкорректировали воспоминания, чтобы те больше соответствовали легенде для общественности и не давали проснуться опасным подозрениям.

Сегодня утром, пока я отсыпалась, всем студентам и сотрудникам Академии продемонстрировали семейство Руджери как сражающихся на нашей стороне членов Ордена. Конечно, под понятие «видимо-невидимо». Сальваторе вместе с сестрой и восемью женами подходили с трудом, так же, как и пять драконов, мелькающих в небе во время битвы, но с магической корректировкой все успешно втиснулось. Были же? Сражались же? А теперь ловкость рук… и «большинство членов Ордена сражалось на нашей стороне».! Со временем магически внушенное перепутается с настоящими воспоминаниями, уляжется поуютнее и беспокоить ничего не будет. Даже то, что в реальности четверо из пяти драконов были огненными, а магией навеяло, что победу помогли одержать водяные.

Люди поверили и расслабились, а вот со студентами пришлось повозиться подольше, но тут на помощь пришли ангелы Адама…

Поэтому всю молодежь, кому воспоминания корректировать было не нужно, отправили во дворец. А Тимоха и Славка у природниц в лесу укрылись, вместе с моим мотоциклом.

Затем устроили массовый сбор у ворот Академии, чтобы почтить память погибших.

Преподавательский состав сгруппировался в одном месте — они так всегда делали, так что никаких подозрений при этом не вызвали.

Людей, чтобы не поубивать нечаянно, тоже в отдельном месте скучковали, и это опять же никаких подозрений не вызвало. Люди всегда старались держаться особняком от магов.

После чего, накрыв отдельно стоящие группы защитными щитами, по оставшимся без прикрытия студентам шарахнули ангельской мощью, корректируя особо выступающие в воспоминаниях неувязки.

— Читерство сплошное, — возмущенно бухтел Ним, сверкая своими зелеными глазищами и переглядываясь с Фредонисом. — Понятно, что без этого никак, а то вся легенда чешуйками осыплется. Но прям до пара из ушей злит, что теперь приходится лавры победителя со всякими понаехавшими делить. Вот без обид, Льдинка, но твоя, родня по матери удачно явилась на готовенькое.

Тут Ниммей заметил промелькнувший черноволосый затылок отца Фредо, и его еще больше перекосило. Но про лэра Веккьони нельзя было сказать, что он пришел на готовенькое. Если бы не он… может, мы бы и не победили. Так что при всем нашем к нему неуважении приходилось признать, что родственники Фредо по отцу достаточно много сделали для победы. Не перетрудились, конечно, но… Хотя Эззелин действительно рисковал жизнью, и даже не один раз.

— Драконы мне не родня, — первым делом объявил Фредонис, тоже с подозрением следя за перемещениями лэра Веккьони. — С таким же успехом можно считать, что мы тут все родственники. — Тут мои мужья переглянулись, а затем младший попытался вразумить старшего: — Ты же понимаешь, что это было сделано ради предотвращения очередной резни!

Я, кстати, так и не поняла, к чему последняя фраза была — про замену правды или про то, что все друг другу родственники. Потому, что и то, и другое было сделано ради предотвращения резни между магами и драконами.

— Понимаю. Только все равно такое чувство, что у меня победу украли. Представляю, как ребят выворачивает. — Ним тряхнул головой, отчего толстая коса у него на плече дернулась и засверкала красно-рыжими искорками, а потом устало махнул рукой и вздохнул. — Мы хотя бы помнить будем, для себя, а у кого-то даже память о собственном героизме отняли…

Фредо сочувственно посмотрел на Ниммея, но промолчал. Судя по излучаемым им эмоциям, он во многом был согласен со своим «братом по жене». Но и прекрасно осознавал причины «кражи». Как и я. Как и Ним…

Да на самом деле никто не хотел очередной вспышки недоверия и ненависти между магами и драконами. Развлеклись уже, чтоб их всех… плеером… два раза!

Только меня очень волновал один момент:

— Демиург же ничего без тайного умысла не делает, верно? Думаете, она просто так позволила драконам вернуться обратно в свой мир? Просто чтобы посмотреть, получится ли у них в этот раз ужиться с магами?

Ним отрицательно мотнул головой, Фредонис тоже внимательно взглянул на меня, ожидая продолжения. Но его не последовало…

— Их величества приглашают вас в малую обеденную залу, — прервал мои рассуждения возникший словно бы из ниоткуда молодой мужчина в дворцовой ливрее.

И-ить, нельзя же так! Чуть не ойкнула от неожиданности, а могла с перепугу и локтем в глаз… Что-то я совсем расслабилась, раз позволила постороннему так близко к себе подкрасться.

Ниммей полюбовался на мое лицо, на котором четко проступило удивленно-раздосадованное выражение, и рассмеялся:

— Ящерица, расслабься! Он к тебе на воздушной подушке подкатил, так что не удивительно, что ты его не услышала.

Я завистливо вздохнула. Все же желание научиться левитировать никуда не пропало, несмотря на то, что я теперь — дракон, умеющий летать.

Но летать по дворцу драконом, даже таким мелким, как я, не получится. Так что пришлось добираться до места встречи на своих двоих, скача и цокая по лестницам. Хорошо, можно схватить обоих мужей за руки и идти втроем — парадные лестницы тут широкие…

В малом зале собиралась наша команда. Группа избранных, которым было разрешено помнить правильную версию последних событий.

Кроме нас, тех, кто знал правду, было не так уж и мало. Например, весь Сенат полным составом тоже принес лишь магическую клятву о неразглашении, как и педагогический состав Академии. Точно так же поступили с семьями Рандаццо, Буджардини-ДиМауро и Веккьони.

В Ордене я не очень поняла, как выкрутились, но судьбу выживших врагов обязательно нужно потом выяснить.

О перерождении — это ж больше для семей погибших, чтобы помалкивали и мстить не лезли. А вот те, кто сражался с нами по приказу змея-Густава, — их тоже ангельской мощью? Или сразу в расход? В смысле — тоже на перерождение, чтобы лишнего не болтали?

Все же больше всего гадостей я ожидала именно от охотников — нельзя за сутки взять и перестроиться, приняв давних врагов за друзей и начав с ними мирно сосуществовать. Да и драконы могли нам, фигурально говоря, подложить свинью, запросто.

И-ять, у меня у самой паранойя начинается! Кругом враги, караул!

Я попыталась натянуть на лицо подобие улыбки и уселась за стол между Фредо и Нимом. Кивнула пришедшему раньше нас Робби, обнимающему пристроившуюся рядом с ним Агату. Помахала рукой влетевшим следом Жану, Роджеру и Чезанно.

Фонзи и Ксирономо заявились долей пять-семь спустя, чуть опередив их разноцветных величеств.

— Ну что, давно не виделись, соскучились? — хмыкнул Анаэль. внимательно оглядывая каждого.

Натаниэль почти ненавязчиво просканировал всех и только потом уселся в кресло. Демон же подошел к столу, но остался стоять. Сначала переглянувшись с Натаном, потом перемигнувшись с Чезанно. затем обменявшись злыми вспышками с Ниммеем…

— Рыжий, между прочим, я тоже всеми причитающимися мне лаврами и фанфарами пожертвовал в пользу бедных, во имя покоя в собственной стране. Так что ты мне тут недовольные морды не строй, без тебя тошно.

Ним еще раз хмуро зыркнул из-под темных, с легкой краснотой, бровей и отвел взгляд.

— Сразу прям дышать легче стало. — пошутил Анаэль и почему-то посмотрел на меня, уловил лучи сочувствия его тяжкой доле и, довольно ухмыльнувшись, плюхнулся рядом с Натаном.

— В общем, мы вроде как всех спасли, но при этом остались не при делах. Так что надо срочно замутить что-то героическое и заодно за дружиться с Орденом, раз их магистр нам своего цепного пса снова подкладывает. Только честно скажу, как-то оно все подозрительно… Зачем Ордену девять драконов, которые будут зависеть от главной драконицы, если я не разорву их сцепку? Откуда уверенность, что я не обману? Прям даже обидно! Я — демон, а мне доверяют, как порядочному… Или, что еще хуже, меня собираются обдурить, но я пока не уловил, как именно. А это вдвойне обидно!..

— Ты… это… не убивайся так, — хмыкнул на всю эту прочувственную речь Фонзи. — Мы с ребятами верим, что ты — гад редкий, и все такое… Так что крепись!

Народ начал немного нервно посмеиваться. Витавшее в зале напряжение постепенно развеялось. Дышать действительно

стало легче…

Обидно, что слава прошла мимо, но цель-то достигнута. Второй раз уже страну спасаем, скоро в привычку войдет, втянемся. И тут я вспомнила о мучающем меня в последние часы вопросе.

— Народ, то есть у нас теперь толпа драконов без примеси демонической крови? Выходит, мы снова сможем организовать охоту на демиурга?

— Очешуеть! — оживился Ниммей. — Ящерица, ты — гений! Поймаем и ка-а-а-ак… — Ним запнулся, встретившись со мной взглядом, и решил не использовать самые крутые выражения, промелькнувшие в его голове. А вежливыйприличный синоним сразу не подобрался, поэтому вместо него последовала визуальная демонстрация удушающего захвата. — …За все!

— Спокойно, Рыжий, тебе нельзя так жарко обниматься с посторонними женщинами. Ты — добропорядочный семейный дракон. И у тебя жена ревнивая. Вот мне… — и Анаэль предвкушающе нагло ухмыльнулся.

— Ты… это… не торопился бы. А то. может, там старуха, от которой пешком через полмира быстрее драконов сбежишь, — Фонзи явно решил подработать тамадой на вечеринке. — Обстоятельнее надо к делу подходить, поэтапно. Сначала посмотреть, оценить, а потом уже решить, что с ней делать…

— Осатанеть! Я понял, зачем магистру нужны драконы…

Глава 3 — За умных или за красивых?

— Осатанеть! Я понял, зачем магистру нужны драконы. Уверен, он тоже хочет поохотиться на демиурга! — воодушевленно выдал Анаэль и оглядел нас всех с победным видом. А мы на какое-то время притихли, немного ошарашенные появлением конкурента.

— На самом деле, вполне логичное желание, — наконец задумчиво произнес Натаниэль. — Орден столько лет оберегал покой в стране, защищая магов от драконов. И вот внезапно в мир возвращаются те, от кого положено охранять Хитхгладэ. Но большая часть охотников, обученных убивать драконов, уничтожена, а их теневой руководитель убит. То есть мы ненавязчиво за сутки ощутимо проредили боевую часть Ордена. Поэтому вполне естественно, что главный магистр хочет заполучить новых союзников, пусть и из бывших врагов. И так же естественно, что драконы, которые здесь совсем чужие и никого не знают, тоже заинтересованы в союзах с уже имеющимися влиятельными партиями. А ничто так не объединяет, как общая цель…

— Думаете, они сольются в экстазе и пойдут войной на Сенат? — поинтересовался Ксирономо, пока остальные вдумчиво перекатывали ту же самую мысль у себя в голове.

Общая цель или общий враг — вот два самых объединяющих фактора. И-ять…

— А мы все тогда за кого будем? За Орден с драконами или за Сенат? — решила уточнить я политику нашей партии.

— В смысле за умных или за красивых? — подмигнул мне темное величество. — Мы, саламандрочка, сами за себя. Я же уже тебе говорил: мы одобряем нейтралитет. А вот объединяться трем внушительным силам не дадим, — тут Анаэль мечтательно вздохнул и добавил: — И вообще, давно пора собственный Орден создать, для восхваления единственного демона на Анардинье.

— Все же я надеюсь, что мы больше за Сенат, — хмуро пробурчал Чезанно. — Орден играл-играл и заигрался, а драконы… Фредонис — свой, а эти неизвестно откуда объявились. С чего вдруг нам им доверять? Отцу своему я тоже не очень верю, но он мне ближе, чем толпа животин… — тут Чез сообразил, что слегка увлекся, и заткнулся. Всем своим видом продолжая недосказанную мысль.

— Без обид, но я согласен с Чезанно, — поддержал друга Жан. — И насчет Ордена, и насчет драконов. Вас, — тут все одновременно, словно сговорившись, уставились на нас троих, — мы знаем. Эззелин человеком был с говнецом и драконом, уверен, не стал лучше. Но мы опять же знаем, чего от него ожидать. Правда, теперь набить ему морду будет сложнее. Баба эта, которую тоже обратили… ну там ясно все — она Хамона слушается, а Хамону я верю, он нормальный мужик. Но огромная драконья стая, которую зачем-то к нашей победе примазали…

— Да, с Орденом хоть понятно. С ним ругаться опасно, потому что его люди везде. Охотников, может, мы и уничтожили, да и то не всех, шпионов же по всему Хитхгладэ осталось несчетное число. А драконов надо было объявить залетевшими с позволения демиурга, зачем всем врать, что они в битве участвовали? Лабуда какая-то… — это к недовольным присоединился Роджер.

Мне даже жаль стало Анаэля с Натаном. Первый более-менее глобальный бунт в команде. А ведь мы сейчас должны быть единым сплоченным целым, потому что враги же кругом. Объединяющиеся враги.

— Так народ проникнется к ним большим доверием, — пояснил его светлое величество. Потому что темное застыл, крепко сжав длинными пальцами подлокотники кресла и уставившись в одну точку. Где-то далеко за окном.

— Люди и маги боятся драконов. Если они узнают, что те просто вернулись и поселились неподалеку от границы, Ордену даже не придется напрягаться, чтобы устроить массовую панику, — задумчиво произнес Ксирономо.

— А я б сильнее запаниковал, зная, что демиург вызвала драконов, чтобы перебить всех охотников, — снова влез Чезанно.

— То есть ты бы предпочел, чтобы в их смерти винили нас? — Анаэль оторвался от изучения осеннего пейзажа и уставился в упор на Чеза. Бедолага слегка поежился, но взгляд отвел не сразу, а лишь когда выдохнул и задумался.

— Я понимаю, что вам хотелось венков на голову и праздничных маршей. Будут вам марши, мы же не скрываем, что сражались и победили. Но сами подумайте: кто б нам поверил в сказочку про вечного змея с душой демона, живущего в теле древнего мага?! Да я сам бы первый засомневался, тем более доказательств не осталось. И получалось, что мы, два новых короля Хитхгладэ и охраняющие нас трое драконов, при поддержке ректора Академии в Надзихаре, устроили войнушку с охотниками Ордена. И перебили их всех…

— Ну дык так и было ж… они напали, мы — перебили… и все такое, — растерянно-удивленно выдал Фонзи и посмотрел на нас ясным недоумевающим взглядом человека, совсем далекого от интриг.

— Ты головой свой подумай! — Анаэль даже кулаком по лбу постучал от избытка эмоций. — Это мы знаем, что молодцы. А для большинства мы — пришлые, уничтожившие местных.

— Дык… драконы тоже пришлые, — еще более растерянно промямлил Фон.

— Точно! Но зато теперь все складнее звучит! Охотники не с бухты-барахты восстали, а против решения демиурга, запустившего в мир толпу драконов. Не стали напрягаться и устроили массовую панику, как Кси и сказал. Но за это их покарали общими едиными усилиями — Сенат, гвардия, Академия, Орден… Местные все, понимаешь?! И заодно примазались мы и драконы. В помощь местным, защищающим волю демиурга.

— Ни черта не понял, — горестно вздохнул Фон.

— Да ясно все, — тоже горестно вздохнул Чез. — Анаэль прав, в змея бы никто не поверил. И народ бы начал задумываться, с чего вдруг на нас охотники напали и зачем драконы подвалили.

— И навыдумывали бы себе… лабуды сказочной. А теперь знают, что за это можно и по ушам получить. — Роджер оглядел пустующий стол и решил сменить тему: — Нас сюда ругаться или поесть пригласили?

— Я хочу сначала убедиться, что все всё поняли. — Темное величество позволил себе слегка расслабиться и даже ногу на ногу положил. Но мне все равно казалось, что где-то глубоко внутри он весь напряжен. — Фон?!

— Вместо правды про змея мы всем говорим, что вначале налетели драконы. И охотники, не разбираясь, по делу те или нет, начали их убивать, потому что от страха умом тронулись. Выходит, что для всех заваруха началась с того, чем она на самом деле закончилась. — с появления драконов? Типа три дракона — это еще не повод спятить, а стая — уже уважительная причина, и все такое?

— Точно. — Вот теперь Анаэль действительно расслабился. — А главное, за волю демиурга сражались в основном местные, мы же мимо пробегали. То есть тоже сражались, но вместе со всеми. И драконы сражались вместе со всеми. Так что они вроде как не сами по себе, а за тех, кто за демиурга, то есть за Сенат, гвардию и ту часть Ордена, что не спятила. И поэтому не такие подозрительные.

— То есть мы все на белых конях в белых плащах и шляпах с белым плюмажем? — кривовато ухмыльнулся Роджер.

— В белых шляпах, — хмыкнул Жан.

— Чтобы драконы на головы не насрали, — мрачно схохмил Чезанно.

— С Эззи станется, — ухмыльнулся Ксирономо, скосив взгляд на Фредо.

Уже второй раз за нашу встречу начавшее сгущаться по залу напряжение разлетелось от громкого дружного смеха. Пусть и немного нервного.

— Ладно, уговорил, черт речистый, — фыркнул Ниммей, тоже расслабившийся и вроде как смирившийся со своей участью дракона на белом коне. — Шито это все белыми нитками, но без них было бы совсем подозрительно. Мы тебя простили, можешь начинать нас кормить.

— Не наглей, Рыжий. — На губах Анаэля мелькнула довольная усмешка. — Лучше распахни дверь, а то я ее запер, от греха подальше. Теперь самое время впустить грех в зал…

Грех выглядел очень аппетитно, особенно учитывая то, что я уже действительно успела проголодаться, непонятно почему. А большинство, как выяснилось, вообще пообедать не успело, поэтому какое-то время вокруг было условно тихо — мужчинам было не до разговоров.

Агата скромно налегала на салаты, но от предложенной Робби мясной нарезки не отказалась. Я тоже сначала решила съесть всего пару ложек «вот того чего-то вкусного»; но очнулась с ножкой какой-то птицы в руке. Да уж… Аппетит у меня в такие дни также скачет, как и настроение.

Нет, я, конечно, была рада, что мы разобрались и всё уладили. Что парни смирились с отнятой победой, что Ниммей успокоился, что мы снова сидим единой дружной командой, а не злимся на наших королей за не совсем понятное решение с драконами. То есть понятное, логичное, но… и-ять, все равно обидное!

— Слушайте, ну хорошо, перемешали вы события так, как нам удобнее, но зачем демиург вернула на Анардинью драконов, все равно не ясно. А она ничего просто так не делает! — напомнила я, когда народ более-менее наелся и перешел к дегустации вина.

— Согласен. Хитрая баба, прям как демон, — ухмыльнулся Анаэль. — И тут мы подходим к самому интересному! — Темное величество приподнял бокал, полюбовался, как сверкает хрусталь, отражая солнечные лучи, и перевел взгляд на меня: — К драконам без примеси демонической крови, способным вычислить местоположение демиурга. Целой стае драконов! Но Ордену зачем-то понадобились свои…

Я только начала размышлять над причинами такого странного желания главного магистра и как оно связано с блажью демиурга… Но тут в зал впорхнула яркая жгучая брюнетка с бездонными сапфировыми глазами. Небесно-синее платье выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры, такие выдающиеся, что даже если бы я не вспомнила, кто это, то почти сразу бы догадалась.

Присев в реверансе, девушка низко склонила голову, искоса наблюдая за Анаэлем.

— Простите, ваши величества, но народ скучает… Вы так внезапно нас покинули.

— Я оставил народу самое прекрасное, что у меня есть. Вас. — ухмыльнулся демон.

— Но я тоже скучаю, — вроде бы смущенно пролепетала девушка, еще ниже склонив голову. Только при этом мне примерещился не очень довольный взгляд в мою сторону.

Натаниэль, наблюдающий за этим представлением, нахмурился. А затем, решив не дожидаться, когда и за ним явится жена, пнул в бок соправителя. Переглянулся с ним, словно переговариваясь телепатически, и, как бы подводя итог, объявил:

— Мы пойдем радовать наш народ своим присутствием, а вы подтягивайтесь потихоньку.

Девушка довольно заулыбалась, потому что Анаэль подошел к ней, дождался, когда она возьмет его под руку, и они самыми первыми вышли из зала. Только под дверью демон обернулся и кивнул нам троим, обращаясь при этом непосредственно ко мне:

— Те, кому положено оберегать наш покой, сразу отправляются страдать вместе с нами. Нечего тут прохлаждаться, а то мне завидно.

В первый раз я еще сомневалась, надеясь, что мне показалось, но сейчас я прямо физически ощутила, как из синих глаз полыхнули искры и меня проткнули… взглядом.

Сцена 2

— Массимо, не надо, пожалуйста… Это очень опасно! Я не переживу, если с тобой что-то случится!

Красивая и очень юная девушка буквально вцепилась в руку стоящего рядом с ней молодого человека. Лицо мужчины закаменело, но он осторожно освободился и даже попытался натянуто улыбнуться:

— Все будет хорошо, вот увидишь. Ты же хочешь, чтобы наш народ снова вернул себе былую славу? Для этого нужны деньги… а без риска денег не бывает.

— Отец погиб в погоне за этой славой! Я боюсь!..

— Своим поведением ты привлекаешь к нам ненужное внимание. Иди в наши комнаты, запрись и сиди там, ясно? Если со мной что-то случится, о тебе здесь позаботятся… Но со мной ничего не случится. Успокойся, запрись и никого не пускай.

Глава 4 — Королевские страдания

Что-то у меня сегодня со всеми этими королевскими страданиями, перебежками и выяснениями, кто за кого и для чего, времени на общение с мужьями совсем не оставалось.

То есть я за них держалась цепко, как обезьянка, пользуясь тем, что во дворце мне не надо изображать из себя лэра — приятная компенсация за корсет, парик и туфли, — и иногда улыбками обменивалась. А так — ни поцеловаться, ни пообниматься, ни поговорить о чем-то важном — кругом же враги, в смысле вражьи уши. Разве что во время танцев, да и то, к сожалению, не всегда удавалось.

Анаэль, чтобы не страдать в одиночку, строгим королевским голосом выдал:

— Активнее втирайтесь в здешнее общество. Наши подданные должны вас уважать, а не икать и сливаться со стеной. Драконы — это мир, покой и спокойствие, а не стихийное бедствие, типа всяких там охотников Ордена. Запомните: вы — аристократические оборотни, новый виток эволюции. Так что вперед, по бабам…

Ну и сам тут же принялся показывать пример, чтобы никто из здешних лэраи не ушел обиженным.

За тридцать с лишним дней, прошедших после первого связанного с драконами пророчества, народ успел свыкнуться с нашим существованием. К тому же теперь мы были «свои»; потому что завелись «чужие». От Фредониса шарахаться практически перестали, резко вспомнив, что он совсем родной и местный. И на нас с Ниммеем поглядывали уже без ярко выраженного опасливого презрения.

Так что приглашения на танец дамами принимались более-менее благосклонно. Некоторые удивлялись, некоторые проявляли какое-то не совсем здоровое любопытство, заставляющее меня агрессивно порыкивать мысленно.

Мне вообще не очень нравилось, что мои… и-ить, МОИ мужчины танцуют с какими-то другими женщинами. Причем Фредо я ревновала гораздо сильнее, чем Нима, хотя вроде бы логичнее было бы наоборот. Но когда мой черноволосый красавец обнимал за талию очередную лэру, у меня зубы сами по себе скрежетать начинали, а ведь они еще общались! Каждая улыбка, предназначенная не мне, заставляла мои кулаки сжиматься, и я едва сдерживалась, чтобы не подбежать и не выдернуть мужа из чужих загребущих лапок.

К счастью, я понимала, что на девяносто процентов в моем состоянии виновата повышенная духовная ранимость. Хорошо хоть, злюсь, а не рыдаю обиженно в уголочке.

Кстати, меня тоже приглашали, причем несколько раз один и тот же довольно милый молодой человек, явно не из Хитхгладэ. Такого разреза глаз я здесь ни у кого не видела — вроде бы и большие, но какие-то… особенные и чуть выпуклые. Правда, это его совсем не портило. А еще у него была толстая белоснежная коса, даже длиннее, чем у Нима.

Первый раз он пригласил меня, когда я стояла сразу с двумя своими мужчинами. Причем сначала спросил разрешения у каждого из них и только после этого поинтересовался моим желанием.

Если бы не смешинки-искорки в его ярко-голубых глазах, ни за что бы не согласилась!

Но тут, как назло, Фредонис, заметив знак Анаэля, извинился и направился «танцевать». очередную лэру «за восемьдесят».

Остальные члены нашей команды тоже развлекались налаживанием контактов с женской половиной зала. А Агата и появившиеся уже после нашего собрания в малом зале жены Сальваторе принимали приглашения от мужчин.

Нет, я понимала, что у нас появилась прекрасная возможность со всеми перезнакомиться. Это остальные парни и так всех знали, лишь мы с Нимом — совсем «не местные». Даже Агата уже почти ассимилировалась, еще с прошлого празднования.

Но сейчас среди приглашенных было довольно много иностранцев, решивших выяснить, что же именно случилось в Хитхгладэ.

— Лэра, позвольте вас пригласить на один танец. Обещаю быть предельно вежливым.

Я уже приготовилась ответить отказом, но во взгляде блондина сверкнули эти проклятые смешинки… А Фредонис отправился «налаживать контакты». … чтоб их всех… итить!

Так что мне тоже можно! Тем более мужья же разрешили… значит, сами виноваты.

И я, гордо тряхнув украшенной париком головой, отправилась оттаптывать иностранные ноги, раз уж сам напросился. Но у мужчины явно имелся опыт танцев с не очень опытными партнершами, а еще он умело отвлекал, вернее, привлекал мое внимание.

Правда, первой разговор начала я, потому что по правилам местного этикета, если дама при кавалере, и вы ее у него выкрали, она имеет право загадочно промолчать весь танец.

— Вы же не из Хитхгладэ? — может быть, не совсем вежливо, но зато сразу задана тема для беседы. А не поддержит — я и помолчать могу… загадочно. Если постараюсь.

— Акцент выдает? — Мужчина снова сверкнул своими ярко-голубыми глазищами и улыбнулся. — Да, я посол Гурдгладэ.

— Да? — Я быстро прокрутила в голове все, что знаю об этом материке.

Климат такой же, как в северных частях Хитхгладэ и Йехсигладэ, а еще в Мадигладэ и Тид се Гладэ. Снежная, но не суровая зима, теплая спокойная осень и умеренно жаркое лето.

Но посол, представившийся Массимо Бонети, начал мне рассказывать о бескрайних снежных просторах, плавающих у берегов огромных ледяных скалах и коротком, быстро утекающем сквозь пальцы лете. О смешных кругленьких животных, у которых вместо ног — хвосты, потому что большую часть времени они проводят в воде, о том, что большинство птиц и животных в Гурдгладэ — белые как снег…

— Вы очень напоминаете красавиц моего народа. У них такие же большие глаза, как у вас… и такая же нежная кожа. А еще, я уверен, у вас красивые светлые волосы, которые вы зачем-то прячете!

Тут я услышала ментальный зубовный скрежет Ниммея и поняла, что немного перестаралась с поощряющими рассказчика улыбками. Но мне и правда было интересно, особенно про пушистых зверьков!..

Поэтому, когда Массимо пригласил меня еще раз. я согласилась не раздумывая. К тому же оба моих мужа в тот момент были немного заняты.

Ниммей танцевал с какой-то черноволосой дамой, по их меркам, наверное, лет за сто двадцать. Я бы дала ей с виду лет так сорок-пятьдесят, а точнее и в моем-то мире возраст женщин не определишь. Хорошо выглядящая, моложавая, но уже не молодая…

А Фредонис отошел к Роберто, разговаривающему с лэром и лэрой примерно такого же возраста, как партнерша Нима. Судя по их расстроенно-взволнованным лицам и отдельным долетающим до меня фразам, это были родители кого-то из первокурсников… Кого-то из тех, кто не выжил после встречи с вампирами. А возможно, наоборот, кого-то из старших, погибших в последних сражениях с охотниками.

Естественно, мне срочно захотелось вновь послушать про пушистых зверьков!.. Потому что от мыслей, сколько погибло людей всего лишь за два месяца, что я живу в этом мире, мое и так не совсем радужное настроение стало еще хуже.

Так что зверьки!..

— Совсем недавно у нас на материке обнаружили месторождение одного вещества. Оно жидкое, вязкое, черного или темно— коричневого цвета и моментально вспыхивает под воздействием огня. Даже страшно подумать, что бы случилось, если бы вы на него дыхнули!..

— Один мой чих — и Гурдгладэ нет? — хихикнула я, чувствуя себя немного обманутой. Про зверьков было интересно, а про вещество… Жидкое, вязкое и горючее?.. Вроде бы на нефть похоже.

— Не все так печально, — улыбнулся Массимо. — У вас в стране это вещество тоже используется. Правда, оно довольно дорогое, и поэтому его мало.

— Дорогое? — несколько рассеянно переспросила я, надеясь, что мой собеседник поймет, насколько мне неинтересно разговаривать о горючих веществах. Хотя интуиция зашевелилась и принялась тактично стучать в лоб с внутренней стороны. Тема про нефть всплыла явно неслучайно, о таком с лэраи обычно не разговаривают.

— Да, вы закупаете его у Ксоргладэ, но качество гурдгладэйской нефти, — мой встроенный переводчик сначала попытался воспроизвести анардинское название, но потом смирился и использовал слово из моего мира, — гораздо выше.

Ага… А также чаще, дальше, и еще будет намного дешевле, если Хитхгладэ поможет с добычей этого чудо-вещества, так необходимого всем людям, особенно живущим в тяжелых условиях крайнего севера.

И Массимо нужна всего лишь одна тайная аудиенция с королями… желательно после хорошей рекомендации, чтобы те его выслушали. Зато потом, если они согласятся…

— Зато если их величества согласятся принять наше предложение, вы сможете прилететь вместе с ними в Гурдгладэ и полюбоваться так заинтересовавшими вас тюленями.

И-ять, я так развеселилась, что, забыв о приличиях, уткнулась мужчине в плечо и принялась тихо всхлипывать от смеха, пока не успокоилась. Нет, ну правда, я ожидала всего чего угодно в качестве «подкупного»; но не этого!.. Интересно, за кого он меня держит? За наивного ребенка или за туповатое животное?

— А если захочу на них поохотиться? — отсмеявшись, уточнила я.

Лицо Массимо слегка напряглось, но потом он все же вернул на место улыбку и уточнил:

— Лэра же шутит? Это редкие звери, которых можно встретить только в нашей стране…

Я серьезно покивала, стараясь снова не начать смеяться. Но пообещала поговорить с королями, а дальше уж пусть они сами решают, что им выгоднее.

Массимо вернул меня уже освободившимся мужьям, поблагодарил за чудесно проведенное время и удалился. Только после этого я ментально пересказала своим мужчинам наш разговор и выразительно уставилась на Фредониса. более нас всех разбирающегося в местных тонкостях.

— Дожили, ящерицу милыми зверушками соблазняют, — оценил Ниммей масштабы происходящего.

— Это хороший ход, — ласково улыбнулся мне Фредо. — Предложение денег как раз можно было бы расценивать как взятку, да и вряд ли приближенные к королю нуждаются в деньгах. Какие-то иные наши предпочтения выяснить еще пока не удалось, вот и озвучили вроде бы наивное, но заманчивое предложение, давая вам возможность продолжить и назвать собственную цену.

— А-а-а-а, — немного разочарованно протянула я и, переглянувшись с Ниммеем. снова рассмеялась: — Главное, чтобы он не решил, что моя цена — охота на несчастных тюленей. Если они похожи на тех, что водятся у нас, у меня на них лапа не поднимется. Такие милые!..

— Ящерица, не позорься! Мы — драконы! В следующий раз бери алмазами…

— Вот уж спасибо, алмазов с меня пока хватит, — нервно хихикнула я и замолчала, чувствуя, как уровень веселья вновь ухнул вниз. — Надеюсь, какое-то время я смогу спокойно поучиться, ради разнообразия, — пробурчала, старательно сдерживая подступившие слезы и скрывая их за демонстративным недовольством.

— Разрешите вас пригласить на танец, лэра? — Фредо протянул мне руку и снова улыбнулся, хотя я чувствовала, что ему тоже грустно от нахлынувших воспоминаний. — Все будет хорошо, Ри-и-ин.

Я тоже улыбнулась, сначала ему. потом Ниму… Переплела свои пальцы с пальцами Фредониса. ощутила, как наша магия тоже начала переплетаться, соединяясь и усиливая одна другую. Огонь и вода — редкий случай идеального соединения противоположных стихий… Какое счастье, что вся эта антимагия и страх загасить друг друга остались в прошлом! Быть рядом и не иметь возможности прикоснуться — это ужасно!..

Зато сейчас я могу не только тонуть в бездонных черных глазах, не только любоваться красиво очерченными губами… но и прикоснуться к ним, быстро-быстро, чтобы не нарушать дворцовый этикет и прочие нормы и правила.

— Какой ты у меня красивый!.. Как же я вас люблю!..

«А я, значит, умный? Договорились»; — засмеялся ментально Ниммей.

«Да! И какое счастье, что мне не надо выбирать между вами, — усмехнулась я и ментально, и по-настоящему, глядя в глаза Фредо. — Иначе я бы с ума сошла, такие вы у меня оба замечательные и неповторимые».

«Продолжай-продолжай, — подначил меня Ним. — Еще немного — и я соглашусь слетать с тобой в Гурдгладэ и посмотреть на милых зверушек…».

Глава 5 — Дипломатическая неприкосновенность

Сначала я хотела уже привычно воспользоваться артефактом связи, чтобы поговорить с Анаэлем. Потом засомневалась, заметив, что он танцует с женой. Вряд ли она обрадуется, услышав мой голос. Так что не стала нервировать ее темную величеству и призвала своего демона по цепочке из парней.

Даже интересно, что плохого я его жене сделала и когда успела?

Зато у Натана Мирелла милая и славная, тихая такая, несмотря на родство с Роджером. А может, именно благодаря этому — если там все мужчины такие же, как он, то понятно, что все женщины предпочитают помалкивать. Так же, как и в семье Чезанно.

Правда, вспомнив Каджисо, я не удержалась от злорадной ухмылки: вот уж кто отомстит за тишь и благодать в женском болоте семейства Гальярди. Отольются Роджеру слезки гендерного неравноправия.

Жаль, но на Лану в этом плане рассчитывать не приходится. Она хоть и попаданка, только как-то слишком быстро адаптировалась и превратилась практически в местную — зашуганно-послушную, преданно ловящую взгляд мужа и кидающуюся тут же выполнять его приказы. Поэтому как я ни старалась, а к Чезанно относилась немного предвзято. Тиран и деспот, итить…

Вот у Фонзи мама хоть и здешняя, но боевая, он сам признавался. И у Адама тоже кухонное равноправие — когда на людях глава семьи отец, а дома часто все бывает так, как мать скажет.

— Что, саламандрочка, уже соскучилась? — Анаэль подобрался ко мне тоже не сразу, сначала покружил по залу жену кого-то из руководства Сената, а уже потом с загадочно-беспечным видом материализовался за моей спиной.

Одна его рука совсем ненавязчиво оказалась на моей талии, но исключительно для того, чтобы резко меня развернуть. И мы оказались лицом к лицу.

— Безумно, — усмехнулась я, глядя ему в глаза. И нахмурилась, выбирая, с чего начать. Потом решила, что про тюленей демону будет не интересно, так что выдам сразу самое главное.

— Я тут познакомилась с послом Гурдгладэ, и он очень хочет с вами встретиться, чтобы обсудить смену страны-экспортера нефти.

И так немаленькие глаза Анаэля еще больше увеличились, демон смешно фыркнул, потом покашлял, как будто у него в горле запершило, затем посмотрел на меня с уважением:

— Столько умных слов на тебя одну! Я в восхищении!..

— Сейчас пну больно, — пообещала я с самым суровым видом.

— Главное, не тряси, — ухмыльнулся темное величество, старательно демонстрируя тщательно скрываемый ужас. А потом вроде бы абсолютно серьезно поинтересовался: — Шило не чешется?

Вот ведь… Нагло же нарывается на пендель, пользуясь тем, что коронованная особа!

— Не строй мне зверские глазки, а то я тоже на тебя могу зыркнуть, ты же знаешь.

— Чешется, — буркнула я недовольно. — Иначе бы не кинулась к тебе сразу после разговора с этим послом.

— Не путай, это я к тебе кинулся, бросив жену на произвол Натаниэля. Пойду отбивать ее обратно, заодно обсужу с ним… смену страны-экспортера… — Анаэль снова расфырчался, едва сдерживая смех.

— И ничего смешного, — практически всерьез обиделась я. — Знала бы, что будешь издеваться, начала бы с тюленей!

Тут Анаэль не выдержал и рассмеялся. И только где-то спустя доли две, успокоившись, поинтересовался:

— А какое отношение тюлени имеют к нефти?

— Прямое! — Я все еще обижалась, так что ответила резче, чем хотела. — Они проходят как взятка за устройство личной аудиенции.

— То есть ты продалась за тюленя? — Демон снова засмеялся, но, едва я попыталась его пнуть, вытянул руку и крутанул меня вокруг себя, причем несколько раз. Затем поймал, само собой крепко прижав, и прошептал: — Не шали! Это только мне можно!

— А потом вернул моим застывшим с недовольными лицами мужьям.

* * *

Анаэль не очень доверял Сенату, в сущности сделавшему выбор жены за него, хотя уже привык ориентироваться на внутренний сканер добропорядочных помыслов Натана, этот выбор одобрившего. Однако помыслы — это душа, а политико-экономические игры — забава для ума, причем совершенно точно не для женского.

Так что оба их величества, оставив Миреллу с Роджером, а Россану поручив немного ошалевшему от такой ответственности Фонзи, уединились в одной из небольших комнаток, прятавшихся в стенах зала.

— Давай, советуйся с Паулем и выясняй, что здесь за ситуация на нефтяном рынке. — Анаэль возвел над ними блок, не просто мешающий всем остальным услышать беседующих, но не дающий их даже увидеть.

Натаниэль «погрузился внутрь себя»; общаясь со своим «носителем»; избранным на эту роль к обоюдной выгоде, так как являлся правнуком «носителя». предыдущего короля. Благодаря согласию Пауля соединиться с Натаниэлем вся его семья осталась жить во дворце и продолжила пользоваться благами королевской родни, а новые правители Хитхгладэ получили находящегося постоянно рядом преданного советника, знающего множество политических нюансов и тонкостей.

— В общем, сейчас мы закупаем нефть у Ксоргладэ, — спустя несколько долей принялся пересказывать полученные сведения Натан. — Выходит довольно дорого, но зато мы не тратимся на доставку — она за счет поставщика. Ксоргладэ — соседний материк, поэтому мы стараемся поддерживать с ними условно нейтральные взаимоотношения. Там, кстати, есть женские гаремы, тебе понравится, — и Натаниэль с совсем неангельским ехидством подмигнул другу.

А затем продолжил отчитываться:

— Тид Гладэ — страна, занимающая два материка, там тоже есть нефть. Но наиболее прямой путь туда — по проливу между Ксоргладэ и Мадигладэ. А Ксоргладэ, как ты понимаешь, очень не обрадуется, если мы начнем таскать нефть мимо него…

Анаэль покивал, соглашаясь, что идея так себе.

— Ну и еще минус — с Тид Гладэ мы иногда воюем за свободные острова Малого Западного моря. — перешел от экономической к военно-политической просвет деятельности Натан. — Но с Гурдгладэ мы воюем гораздо чаще, потому что делим и острова Восточного моря. А еще есть самый лакомый кусочек — большой остров в Йехитхском проливе. На него кроме нас и Гурдгладэ претендует Йехсигладэ, но у этой страны против нас силенок не хватает. Зато если Гурдгладэ и Йехсигладэ объединятся…

Анаэль мрачно хмыкнул. Ясное дело, что во внешней политике такая же задница, как во внутренней. Надо со всеми поддерживать нейтралитет и при этом не давать никому объединяться, чтобы за дружить против Хитхгладэ совместными силами.

— Пауль очень не советует злить Ксоргладэ — это большая страна, привыкшая к войнам, и она чем-то напоминает наш Орден.

— Натаниэль серьезно посмотрел на друга. — Легко воткнут нож в спину или насыплют яд в бокал с вином. Нам с тобой не страшно, но могут пострадать ребята или жены, — ангел и демон понимающе переглянулись. — И еще: Ксоргладэ поощряет и прикармливает контрабандистов и морских пиратов. Так что, если мы поругаемся, наши корабли станут постоянно подвергаться нападению, причем даже претензий выставить будет некому.

Демон скептически прищурился и материализовал карту Анардиньи, чтобы потыкать пальцем наглядно…

* * *

Анаэль, вновь появившись в зале, нашел меня взглядом и, убедившись, что я стою с мужьями, сообщил через артефакт, что их величества готовы встретиться с послом страны тюленей сегодня вечером.

Обнимающий меня в этот момент со спины Ним умудрился вклиниться в наш разговор и тихо фыркнуть:

— Мы с Льдинкой тоже подойдем. Тема с тюленями очень интересная. Только ящерице колыбельную споем и придем.

— Конспираторы, — хихикнула я, оценив хитрую синонима-тайную связку между милыми безобидными зверьками и нефтью. — Только с колыбельными у вас ничего не получится. Я тоже хочу присутствовать при разговоре, ясно?!

На самом деле гораздо больше я хотела сбежать прочь из зала, потому что несколько часов танцев может выдержать только тот, кто приучен к подобным извращениям с детства. А у меня не было нужной закалки, и приобретать ее ужасно не хотелось. А еще Анаэлю, которому беспокойно, когда охраняющая его покой я где-то далеко, стоило бы нервничать о другом — о том, что я в толпе жутко раздражающего меня народа и мне ужасно скучно, несмотря на заботливо развлекающих меня мужей.

Если бы я не разглядывала от скуки всех и каждого, иногда прислушиваясь к разговорам тех, чье поведение меня заинтересовало, то не услышала бы странный разговор высокого полного старика с какой-то молоденькой блондиночкой, чем-то неуловимо напоминающей Массимо. То ли белоснежной косой, то ли большими раскосыми глазами чуть навыкате… С виду совсем девчонка, лет шестнадцати, не старше.

Прихватив Фредониса в качестве группы опытной патриархальной поддержки, чтобы не наворотить сгоряча пару-тройку межматериковых разборок, так как старик тоже, скорее всего, был не из Хитхгладэ, я целенаправленно «втанцовалась». в нужном мне направлении.

— Рина, я уже понял, куда именно вы стремитесь, но давайте делать это не так заметно. — ласково улыбнувшись, Фредо осторожно повернул меня от цели и закружил по залу. — И еще, хочу вам напомнить, что вести в танце должен мужчина.

— Вечно забываю. — улыбнулась я в ответ, на пару долей забыв совсем обо всем и утонув в нежном обаянии, излучаемом моим вторым, или, как он иногда сам себя называл, младшим, мужем.

Если проводить ранжирование по возрасту, то Ниммей был старше по прожитым годам. Но если переводить драконий возраст в человеческий, то старшим все же был Фредонис. И какой из них первый, а какой — второй, тоже вопрос спорный. Свадьба у нас была общая, одновременно.

Просто у Ниммея было больше драконьего опыта, а мы только учились жить драконами, поэтому, понятное дело, именно он обычно лидировал в нашей тройке.

Но вот для переговоров с иностранцами я предпочла взять в помощь Фредо, и Ним даже слова не сказал, просто намекнул, чтобы свистнули, если надо будет чешую проредить, а не развлекались без него.

— Как ты думаешь, что это за старичок в чалме? — поинтересовалась я у мужа, изо всех сил изображая незаинтересованность в продолжающей о чем-то пререкаться паре.

— Судя по одежде, посол Ксоргладэ, — в голосе Фредо прозвучала напряженная озабоченность, и вдруг меня буквально швырнули в объятия другого мужчины.

Я даже не сразу поняла, на кого именно почти упала, но вцепилась в него на всякий случай и попыталась развернуть так, чтобы видеть, что, собственно, происходит.

— Лэра?

Белоснежная коса, голубые глаза, легкий акцент…

— Л эр Массимо? Куда это вы так спешили?..

Кажется, я поняла: меня перекинули как якорь, чтобы затормозить посла Гурдгладэ, явно намеревающегося выяснить отношения с послом Ксоргладэ, причем, судя по злобному сверкающему взгляду, дело могло закончиться легким рукоприложением на неприкосновенно-дипломатическую морду старческого лица.

— Защитить честь своей сестры…

— Какое совпадение! — широко заулыбалась я, заодно из-за спины Массимо наблюдая, как Фредонис уже влез между противным импортным старикашкой и девушкой. Причем все это с безупречно-вежливой маской и любезным расшаркиванием.

Ага. «внезапно». появившийся Фонзи пригласил девушку танцевать… Отлично! Правда, лицо у Фона… убиться плеером, какие мы суровые!

Так. улыбаемся и вальсируем.

— Видите, ваша сестра спасена. Сейчас мой муж уладит все с этим… — так, наверное, не очень дипломатично называть в присутствии посла одной страны посла другой тем словом, которое больше всего ему подходит? — уладит случившееся недоразумение.

— Благодарю! — Лэр Массимо вроде немного расслабился, но при этом плечи у него все равно были словно каменные и хватка рук — стальная.

— Невозможная девчонка. — пожаловался он мне, стараясь, как и я. отслеживать сразу две пары: и танцующую с Фонзи сестру, и общающегося с Фредонисом ее обидчика. — Я велел ей идти в комнату, даже попросил одного из знакомых придворных ее проводить, а она зачем-то вернулась обратно…

— Сейчас мы узнаем зачем. — успокоила я Массимо, останавливаясь на другом краю зала, как можно дальше от Фредо и старика.

Мне, чтобы подслушивать, совсем не нужно находиться рядом. А протиснувшийся к нам вдоль стен Ниммей прекрасно присмотрит за горячим северным послом. Ну и тому уже вот-вот будет чем заняться, потому что к нам потихоньку приближаются Фонзи и его партнерша по танцу.

Кажется, сейчас самое время кому-нибудь создать магический купол… Или запихать несчастную девушку и ее разъяренного брата в одну из комнаток, встроенных в стену!

Глава 6 — Посланцы и танцы

Ним, быстро оценивший ситуацию, выбрал комнатку в стене, куда радостно забилась вся наша толпа: два актера драмы «Девушка-посланец и ее брат-посол». и тройка зрителей — сам Ниммей, я и Фонзи.

Массимо тихо, но очень эмоционально отчитывал сестру, а та в ответ лепетала, что волновалась и не могла спокойно сидеть и ждать.

Одной половиной сознания я прислушивалась к процессу воспитания, иногда мысленно улыбаясь — уж очень ситуация временами казалась знакомой. А второй частью разума отслеживала эмоции идущего к нам Фредониса.

Его обмен любезностями с пожилым послом сопровождался обоюдным излучением очень ощутимого неприятия. Например, посол обращался к Фредо исключительно как к «дракону их королевских величеств».

Сам по себе титул «лэр дракон». звучал довольно забавно, если старательно игнорировать презрительно-негативный окрас, чем мой муж и занимался во время разговора. Поэтому все закончилось мирно и спокойно, вот только невыплеснувшаяся злость осталась.

Стремительно влетев в уже довольно плотно набитую комнатку, Фредонис еще пару долей просто молчал, выдыхая и успокаиваясь.

Едва он вошел, я обняла его за шею, прижалась как можно крепче, зажмурилась, уткнувшись лицом ему в грудь, и растворилась, слилась, соединилась… переплелась своей огненной магией с его водяной, в данный момент обжигающе-бурлящей и готовой начать извергаться, как гейзер.

— Вы… — Фредо глубоко вдохнул, зло сверкнув взглядом на Массимо. — Прежде чем вы приблизитесь к их величествам, я хочу услышать от вас объяснение. У вас нет дипломатических полномочий, верно?

Самозваный посол тоже засверкал своими глазищами, запрятав при этом сестру к себе за спину.

— Хорош в гляделки играть, и все такое, — вмешался Фон, как ни странно, отреагировавший на случившееся самым первым. — Ты ж не надеялся, что вокруг сплошные идиоты? Все равно проверили бы… Так что давай, рассказывай, зачем из себя посла строил?

Я прямо даже зауважала Фонзи, хотя и так хорошо к нему относилась, конечно. Просто его совсем не аристократичные манеры, неприятие всех политически-хитрых вывертов и простонародная речь в сочетании с богатырским телосложением постоянно расслабляли, отвлекая от того, что на самом деле он вполне успешно несколько лет учился сразу на двух факультетах Академии. И с отличием закончил один из них. Самое интересное, что точно такая же простоватая речь и богатырское сложение Тима не мешали мне воспринимать его как умного парня. Наверное, потому, что я знала своего домовенка еще с детства… а проявление ума у Фона все время воспринимаю как чудо чудное и диво дивное.

— Мой народ… Мой народ нуждается в сильном союзнике, чтобы выжить, — процедил наконец Массимо. — Я не собирался ничего скрывать, мне просто было необходимо пробиться к вашим королям.

— Хорошо, — Фредонис удовлетворенно выдохнул. — Вы получите аудиенцию, сегодня вечером, — судя по уверенности в его словах, он уже отчитался кому-то из разноцветного коронованного дуэта о том, что посол — не посол, а осел… упертый. — Надеюсь, у вас заготовлено достаточно уважительное оправдание для вашего обмана. Нечто более уважительное и оправдывающее, чем поиск сильного союзника. Союзы на лжи не долговечны.

Красиво сказал, но я внутренне все же поежилась, вспоминая, как мило мы «чудили». в последние денечки перед свадьбой. Вроде бы никто никого не обманывал, но все равно, когда вспоминаю — не по себе делается.

Фредо, ощутив довольно сильный эмоциональный выброс, склонив голову набок, какое-то время «прислушивался»; а потом едва заметно улыбнулся, словно давая понять, что простил и не сердится на меня за все случившееся. Он-то, может, и нет, а я иногда все еще переживаю.

— Что лэр Фахкам хотел от моей сестры? — Массимо внезапно вспомнил, с чего все началось, и уставился почему-то на Фредо, вместо того чтобы спросить саму девушку. Как ни странно, но Фредонис, хоть и был махровым патриархаровцем, с удивленным непониманием взглянул сначала на мужчину, потом на стоящий рядом с ним более компетентный источник сведений, смущенно перебирающий подол платья.

— Может быть, мы выслушаем сначала ее версию? — влезла я, прямо вот буквально подталкивая стеснительную девицу в центр комнаты. — Чтобы потом сверить показания?

Девушка испуганно за озиралась, по-моему, готовая в любой миг кинуться к брату.

Я даже не думала, что мы такие страшные! Но на всякий случай сделала суровое лицо и встала так, чтобы помешать семейному воссоединению. Не знаю, как остальным, а мне вдруг очень приспичило выслушать, как все происходило, по мнению второго участника той занимательной беседы.

— Он… он подошел и спросил, не из хэтемов ли я. Я не поняла, что он имел в виду…

А вот Массимо понял. Я стояла к нему спиной, отгораживая его от сестры. Но напротив меня возвышались мои мужья, с помощью которых я могла изучать напряженное мужское лицо. Отметить, как дернулся глаз и уголок рта. Едва заметно, но не для привыкшего отмечать подобные вещи Фредо.

— Тогда он уточнил, не из рода ли я Сэджилио. Я сказала, что этот род давно исчез… И что я ищу брата и не хочу разговаривать с посторонним мужчиной. И он тогда стал требовать, чтобы я показала ему брата. А как я могла его показать, если я сама его искала?! — последние слова девушка произнесла уже совсем не стесняясь, скорее с искренним возмущением. — А потом я увидела брата, но тут меня схватил вот он, — блондинка почти обвиняюще указала рукой на Фона. — И я не стала скандалить на весь зал. Благородные лэраи так не поступают… — по смыслу последняя фраза должна была звучать гордо и утвердительно, но получилось, словно девушка спрашивала, напуганной загнанной ланью заглядывая стоящим вокруг нее мужчинам в глаза.

— Вы довольны?! — гневнорыкнул Массимо и попытался отодвинуть меня в сторону, чтобы оказаться рядом с сестрой.

Но Ним дернул девушку к себе и вопросительно посмотрел на Фредо:

— А старик что говорил?

— Переживал о том, что такая молодая лэра оказалась без сопровождающего, и успокоился, только когда я сказал, что мы сами о ней позаботимся и вернем лэру ее брату. Вполне естественно переживал, но почему-то очень рвался передать ее сам, лично в руки.

— Если этот похотливый олень еще раз подойдет к моей сестре!.. — многообещающе процедил Массимо.

— То вы исполните его мечту и познакомитесь. Думаю, он и так легко вас вычислит по семейному сходству. И мне кажется, что у него не очень дружественные планы в отношении вас, — предупредил рассерженного не посла Фредонис. — Их величества ждут вас в пятнадцать часов в зеленом кабинете, это на третьем этаже, сразу за малым залом. Постарайтесь не привлекать внимания и рассчитать время так, чтобы явиться точно к сроку, а не заранее.

— Благодарю. — Мужчины раскланялись. Мне вежливо кивнули, а сестру совсем невежливо дернули за собой прочь, в танцующий поток.

— Можно я здесь посижу? — попросила я, умоляюще глядя на обоих мужей по очереди.

— Ринка, ты что, слабак, и все такое? — насмешливо фыркнул Фонзи. — Пошли плясать! Прикинь, мне Анаэль свою жену доверил. Она так смешно на меня кривилась, словно я — дракон, — и Фон усмехнулся, а потом, подмигнув Фредо, ухватил меня за руку и выволок в зал. — Давай крепись! Еще два часа — и ужин!..

Два часа! Это при том, что в Хитхгладэ один час примерно равен нашим полутора. У них тут в сутках шестнадцать часов, но при этом нет ощущения, что они сильно длиннее или короче, чем в моем мире. Так что еще плясать и плясать… А, ноги уже ноют так, словно я сутки бегала без остановки, причем по трассе с препятствиями.

Вспомнив предыдущее празднование, я поежилась и решила, что лучше уж спокойно танцевать, чем действительно скакать по лестницам с вытаращенными глазами в поисках одного из мужей.

— Позволь, я украду у тебя свою жену? — Фредонис перехватил меня у Фонзи, но я была совсем не против. — Вы такая красивая в платье, Ри-и-ина…

— Дудки! Не прокатит! — Я сразу поняла, к чему это все ведется.

— А если так: Ри-и-и-ин… — хитро улыбнулся Фредо.

— А «Рин». тем более должен ходить без платья! В смысле в штанах. — быстро добавила я.

— Ну а если я очень-очень попрошу? По случаю моей защиты диплома на водном факультете?

— В Академии?! Издеваешься?! — Я уставилась в черные бездонные глаза и поняла, что нет, не издевается. — Снимем этаж, как на мой день рождения, законопатим все двери, чтобы никто посторонний не проник, и тогда, так и быть…

На какие только жертвы не пойдешь ради любви!

— Но без парика!.. — попыталась я отстоять хоть какие-то минимальные удобства. Парик — жуткое изобретение человечества, под которым голова потеет и чешется!

— Ри-и-ин?!

— Я сказала… Ладно. — Обреченно вздохнув, я смирилась со своей печальной участью. — Но не танцевать!

— Ри-и-ин?!

— Один раз!

— Три.

— Уговорил! Три раза…

— Три раза только со мной?

— Да… Изверг!

— Спасибо. — Фредонис довольно улыбнулся. Ни капли сочувствия к бедной, не приспособленной ко всем этим женским наворотам девушке. Хорошо хоть, краситься не заставляют!..

Глава 7 — Кошмар, плавно переходящий в… кошмар

Любой кошмар когда-нибудь заканчивается, поэтому и официальная часть бала оказалась не вечной.

Ужин нас всех ждал в малом зале на третьем этаже, рядом с зеленым кабинетом, куда спустя час должен был подойти Массимо. Их величества намеревались спокойно поесть, а потом, уже сытыми и отдохнувшими, пойти общаться о политически-экономических проблемах.

Я поднималась по лестнице под руку с Нимом, а идущий сзади Фредонис обсуждал с Роберто что-то, связанное с дипломом. Несколько раз я обернулась, перемигиваясь то с мужем, то с прижимающейся к Робби Агатой. Очередной раз отметила, какая они красивая пара…

Себя со стороны я не видела, может, мы втроем тоже чудесно смотримся, но на Роберто с женой я готова была любоваться бесконечно.

Черноволосый и смуглый, почти как Фредо, Робби не выглядел писаным красавцем — черты лица крупные, особенно нос, а губы тонкие. Но самым примечательным были его добрые выразительные темно-серые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами. Они мгновенно привлекали внимание.

У Фредониса его жгуче-черные глазища — как омуты, засасывающие и не дающие вынырнуть, пока он сам не отведет взгляд. А у Робби — озера, спокойные, уютные, умиротворяющие. И на жену свою он смотрит всегда с такой любовью, что сердце порой ныть начинало, непонятно почему.

Ну а Агата… Если бы я была парнем, обязательно в нее влюбилась бы! Потому что она же олицетворение всех достоинств разом — умная, смелая… Фигура — глаз не отвести! Коса черная — не налюбоваться. И глаза… Черные, но не бездонные, а яркие, как… как агаты! Миловидная, миниатюрная, и при этом с грудью, на которую иногда даже Анаэль с интересом поглядывает…

Ниммей тихо бухтел рядом о том, что ему вся эта политика поперек глотки и пора уже заканчивать виражи акробатические закручивать — время начинать охоту на демиурга.

И-ять, кто бы спорил, но не я!..

— Пусть бы Сенат с этими послами непосланными занимался, чтоб им всем перо в подмышки! Завтра слетаю к матриархам синим, почву прощупаю и предложу поохотиться. Они же тоже должны хотеть встретиться с той, кто их сначала из мира вышвырнул, а теперь обратно вернул!

— Идея хорошая, — согласно кивнула я, но внутренне меня беспокоило ощущение какой-то неправильности. — Надо только Анаэля предупредить…

— Да он лишь крыльями машет, ветер поднимает, а сам клювом щелкает! Вот зачем ему с этим недопослом встречаться? Столько веков в Хитхгладэ нефть в одном месте закупали — и на тебе, экономисту, коронованному хвост, подпалило поставщика поменять?! Можно подумать, заняться больше нечем! То про Орден ныл, про Сальваторе с гаремом, решившими проинициироваться…

— С Сальваторе все очень непонятно, — согласилась я. — Но поэтому и надо предупредить…

Договорить я не успела. Мы как раз оказались на лестничной площадке третьего этажа, и мой чуткий оборотневый слух уловил тихий разговор в конце коридора, у королевских покоев…

— Ящерица, у тебя парик шевелится, — хихикнул Ним, тоже прислушиваясь.

Вот ведь… Опять частичный оборот от усердия получился! Но там же явно Анаэль ругается… только пока не понятно с кем.

Правда, едва я узнала голос его собеседника, вернее собеседницы, сразу расслабилась. Не собираюсь семейные сцены подслушивать! Ну то есть разумом я попыталась внушить себе, что не собираюсь, так как девушка приличная. Но уши силой мысли не заткнешь, а идти по дворцовому коридору и затыкать их руками — явный перебор. Так что я мысленно принялась напевать песенку, сквозь которую прекрасно слышался весь разговор.

— Неужели для важных дел не хватило целого дня? Я без вас ужасно соскучилась!

— Крошка, у меня и без тебя забот хватает. Ты милая прелесть, я обязательно тебя еще осчастливлю, но не сегодня.

— Могу я рассчитывать увидеть вас в своих покоях завтра?

— Не уверен, но я подумаю над твоим предложением. Хотя завтра я собирался вернуться в Академию… — и тут Анаэль увидел нас и почему-то из всей толпы идущих по коридору вычленил именно меня: — О, саламандрочка! Ты как-то слишком счастливо выглядишь. Зря я решил закончить с танцами так рано…

— Еще немного, и я бы тебя… вас съела, ваше темное величество, — буркнула я, почти вовремя вспомнив, что вроде как в присутствии посторонних с королями надо обращаться условно вежливо.

— Я бы тебе поперек глотки встал, — хмыкнул на это Анаэль.

— Точно, рогами б… короной бы уперся, — Ним тоже в последний миг вспомнил, что насчет присутствия в человеческом теле демона его жена может и не знать.

— Спокойной ночи, моя лэра. — Его величество нежно поцеловал руку злющей Россане. — Я постараюсь завтра удовлетворить ваше желание… и вас. Не скучайте, моя радость!

После этого, не слишком церемонясь, Анаэль настойчиво подтолкнул девушку в сторону спальни. Да уж… покоритель женских сердец из него так себе, прямо скажем.

Единственное, чего я не понимаю, — почему его жена при этом злится не на него, а на меня. Я-то тут при чем?!

Едва Россана скрылась за дверью, демон едва слышно выдохнул:

— Нет, ну почему стоит только переспать с девушкой один раз, как она тут же начинает вымогать второй?

— Наверное, потому что вы женаты, — напомнила я Анаэлю.

— Без тебя знаю… А, еще я неотразим… Но это же не повод! Мне нужно отдохнуть, подумать о вечном, разнообразить свой досуг горничными, наконец! И не смотри на меня с таким подозрением, — огрызнулся, глядя на меня, демон. — Я, может, переживаю, чтобы у моей жены психологической зависимости не выработалось.

— И давно это у тебя? — с нотками ехидного соболезнования поинтересовался Ним.

Фредо, Робби и Агата решили не подходить к нам, а сразу скрылись в малом зале, откуда вкусно пахло едой… очень вкусно, прямо до судорог в животе.

— Со свадьбы. — вроде бы отшутился Анаэль. Только взгляд у него при этом был слишком серьезный. — Ненавижу быть первым, — процедил он через зубы и, проигнорировав мой недоуменный взгляд, тряхнул уже заметно потемневшей, но еще пока условно русой челкой и кивнул головой в сторону зала: — Пошли, пока саламандрочка нас двоих не слопала. А то у нее взгляд уж больно хищный…

В зале кроме Фредониса и Роберто с женой уже отсиживались Роджер, Жан и Чезанно. Эта троица была примерно одного роста, с условно коротко подстриженными вьющимися волосами, только при этом даже у Роджера они были длиннее, чем у меня.

Парни уселись буквально лоб в лоб, обсуждая что-то тихим шепотом. Со стороны смотрелось забавно: каштановые кудри переплетались с серовато-русыми и золотистыми.

— Секретничаете? — Анаэль плюхнулся на свое любимое кресло и недоуменно посмотрел на пустующее рядом: — Интересно, где Натана носит?! У нас тут на ночь планов громадье…

— Уговариваем Жана пока не жениться, — хмыкнул Роджер, отвечая на первый вопрос. — Рассказываем ему ужасы.

— Ты-то пока еще тоже не женат, у тебя есть возможность одуматься. — с ехидством напомнил Анаэль, но потом с пафосноумным лицом кивнул: — Брак — это дело важное, даже для простых смертных. Чем дольше ты его обдумываешь, тем лучше. В идеале надо глубоко задуматься и не жениться совсем.

Жан согласно ухмыльнулся, а Чезанно насмешливо фыркнул, но промолчал.

Нет, если рассуждать, не вдаваясь в феминистические дебри, то его брак с Ланой был вполне счастливым. У них вначале были сложности, зато теперь все просто идеально. Сказал Чез налево — Лана идет налево. Сказал направо — идет направо. И. в отличие от жены Анаэля, ни о каких правах на мужа даже не заикается. А ведь свободная ж иномирная женщина была…

— Нет уж! Сразу, как в Академию вернемся, священника вызову. Пусть Каджисо поклянется мне перед богами быть верной и послушной, а уже потом… может думать, сколько влезет. Я для себя все решил, — гордо заявил наивный Роджер.

Да я первым делом его невесте про их странный обычай разных клятв для мужа и жены расскажу и посоветую сделать унифицированную, как мы трое провернули. Вернее — я, чтобы Ним с Фредо не могли меня душить семейными узами.

Тут Анаэль, склонив голову набок, прислушался к чему-то в коридоре, а потом уже и его кулончик-артефакт на шее активировался и попросил голосом Натана:

— Подойди к зеленому кабинету срочно.

Я. правда, уже есть начала, потому что мои мужья не только узами душить умеют, но еще и заботливые оба. Так что они навалили мне в тарелку вкусной еды, и я вежливо помалкивала, потому что тщательно ее пережевывала. Ним с Фредо в разговор о пользе и вреде брака тоже не влезали, орудуя вилками и лишь улыбаясь загадочно, поглядывая на меня. Ну и Робби с Агатой, как олицетворение идеальной семьи, никому свои ценности не навязывали, мирно уничтожая чужие, — ужинали себе молча, никому не мешая.

Насчет брака у нашей команды подход, может, и был немного разный, а вот в плане еды мы все четко выучили — лучше поесть впрок, когда есть возможность. Если же по-настоящему голоден — даже раздумывать нечего, не жениться собрался, в конце концов. Потому что в любой момент может случиться что-то такое, после чего сутки не до еды будет.

Ясное дело, услышав вызов, мы все помчались в коридор. Натаниэль зря на помощь звать не будет…

У меня было преимущество — я сидела довольно близко к двери, сразу за Нимом. Но и минусы типа туфель и платья никто не отменял, так что в коридор я вылетела впереди возмущенно пыхтящего мне в спину Роджера, но успев пропустить Фредо, Нима, Чеза, Робби и. само собой, Анаэля. широко распахнувшего обе дверцы во избежание затора.

Натаниэль действительно вызвал нас не просто так. Правда, к разгару веселья мы опоздали.

У зеленого кабинета уже находилось: с вражеской стороны — три трупа, а с нашей — взволнованные Фонзи с Ксирономо, задумчивый Натан и очень недовольный Массимо.

— Вы нас что, прибраться в коридоре пригласили? — Анаэль почти с настоящим возмущением уставился на напарника по трону. — Вас же и так толпа!..

— Если бы вы с шумом не вывалились нам на помощь, нашу толпу могли успеть проредить.

— Не дворец, а дурдом какой-то, — недовольно пробурчал демон, подойдя к телам и внимательно их изучая. Затем посмотрел на присоединившихся к нему некромантов: Фона, Робби и Фредониса. — Вычислить, кто этим дерьмом управлял, сможете?

Парни переглянулись и почти синхронно помотали головами. Молча. И лица у всех троих были очень… очень напряженные какие-то.

И-ить, что за счастье на нас опять свалилось?!

— Это не личные зомби, индивидуально сделанные, а артефактовые, — попробовал пояснить ситуацию Фредо. — Артефакт выключили — зомби упали.

— А если артефакт снова включат? — опасливо поинтересовалась я, стараясь не смотреть на уже начавшие разлагаться трупы. Никаких обручей на них не было, но все равно неприятное зрелище…

— Тогда мы уловим эманацию и попробуем его вычислить, без проблем, — утешил меня Роберто.

— Фон, но ты же тут был все время… — начала я, а потом резко обернулась на многозначительно хмыкающего Роджера и раздраженно буркнула: — Ну ты же молчишь! И вообще я паникую — по замку зомби ходят!

— Это я паниковать должен, — мрачно усмехнулся Анаэль. — Психанешь, дыхнешь огнем — и ни зомби, ни дворца. И сдается мне, что от этого зомбопроменада противно воняет нефтью, — на последних словах демон пристально уставился на помалкивающего у стены Массимо.

Глава 8 — Одни появляются, другие испаряются

— Эманации снизу шли, — отреагировал Фонзи на мой тонкий намек об его присутствии во время драки. — Точнее не скажу, занят был немного, увлекся, — и Фон горестно вздохнул.

— Да мы с лестницы выбежали, а тут его, — Ксирономо мотнул головой на Массимо, — толпа мертвяков атакует.

— У меня выбор стоял: или я артефакт бегаю ищу, или здесь стою, связь с телами рву, и все такое. Не мог я Кси одного бросить… — тут Фон все еще эмоционально, но при этом явно обдумывая случившуюся странность, добавил: — А сволота эта так быстро убежала, когда вы вышли! Словно испарилась!

— Сколько ж их тут было?! — удивилась я, в недоумении оглядывая мирный такой, чистенький, тихий коридор.

— Много, — мрачно выдохнул Массимо.

— А почему мы вас не слышали? — продолжала недоумевать я. — Шумно ж должно было быть!..

— Купол стоял, — пояснил Ксирономо. — Большой купол… Я б такой не поставил, — с затаенной завистью признался парень.

— На весь этаж?! — продолжала допрашивать я, буквально вытягивая каждую фразу, как щипцами.

Анаэль мне не мешал, изучая вместе с Фредо и Робби отключенных зомби.

Роджер, сначала нахохлившийся на очередной женско-пацанячий захват инициативы в моем лице, теперь рыскал вокруг вместе с Жаном и Чезом, изучая поле боя.

Задачка на самом деле не из легких, потому что, кроме четырех живых и трех мертвых свидетелей, никаких других следов эпической битвы не было. Ни крови, ни обрывков одежды!.. Приснилось им все это, что ли?!

— Да почти на весь, — решил поучаствовать в пересказе подробностей Натаниэль. — Даже я не услышал ничего. С лестницы дверь открыл и увидел, какая тут заварушка. А до этого полная тишина, и все…

И тут как раз Чез с Жаном провернули какую-то совместную рунную последовательность, после которой по коридору аккуратно пронесся маленький такой, компактный вихрь, с размаху стукнулся в одну стенку, потом рядом, чуть подальше… исчез в какой-то щели… И вдруг из абсолютно незаметного тайника в стене выплыл на воздушной волне… гриб на тонкой ножке!

Не настоящий, конечно, а из какого-то белого прозрачного пластика. Внутри ножки гриба слабо светилась зеленоватая палочка. И это нечто проплыло по воздуху и эффектно опустилось на пол, прямо рядом с Натаном.

— Да ладно?! — присвистнул Роджер, вопросительно посмотрев на Чезанно. — Как догадался?!

— Попробовал придумать другое объяснение для столь мощного купола. Искать в Хитхгладэ мага, который сильнее демона и ангела, то еще развлечение, — пояснил Чез. — Я еще от предыдущего не отошел.

— А что это? — поинтересовалась я, осторожно кончиком туфли толкнув шляпку гриба.

И тут же число валяющихся зомби на полу увеличилось…

— Пни эту фигню обратно, — спокойно попросил Роджер. Я послушно пнула, и трупов снова стало трое.

— Осатанеть… — с восхищением выдохнул Анаэль. — А этой штукой можно все размножать или только то, от чего воротит?

— Впервые такую вещь вижу, — честно признался Натан. — Но раз она может нас обманывать, значит, делал ее тот, кто нас сильнее.

— Это мобильный умножитель, — пробурчал Фонзи, недовольный то ли тем, что сам не додумался, то ли тем, что так легко попал под действие артефакта. — У него зона покрытия и достоверность сканирования объектов зависят от уровня магии в накопителе. Если его несколько сильных магов заряжали, то кого хочешь могло обмануть. И купол он тоже мог возвести, есть в нем такая функция, Чез прав.

— Все как я предупреждал! Отвлеклись на одних — тут же объединились другие. Непуганые все кругом: артефакты по дворцу раскладывают, словно у себя дома. Да чтоб их всех в один котел с тухлой рыбой… Надо для устрашения пару показательных казней устроить. Увеселительно-воспитательное мероприятие провести. А то ни совести, ни уважения, ни почтения к королевским регалиям!.. Вот кто им позволил объединяться, да еще и против нас?! — расшумелся Анаэль, которому на самом деле заметно полегчало. Но про казнь он произнес с такой предвкушающей интонацией, что я как-то сразу поняла — не шутит!

Нет, мне и самой от мысли, что в Хитхгладэ есть маг сильнее наших разноцветных величеств, как-то не по себе стало. А артефакт с накопителем — все же не так страшно… Приятного тоже мало, но по крайней мере не один психованный маньяк, а несколько. Можно их разлучить и отловить поштучно. А потом… потом, похоже, будет увеселительно-воспитательное мероприятие.

— Почему против вас? — довольно долго помалкивающий Ниммей наконец-то решил высказаться. — Я так понял, что вас как раз привлекать никто не хотел. Его ж ради непосланного посланца запустили.

Непосланец, тихо стоявший у стеночки и следящий за нами слегка ошалелым взглядом, оживился:

— Но я живу на втором этаже, а не здесь…

— Когда я называл место и время встречи, нас никто не мог подслушать, — на всякий случай уточнил Фредонис. — Были только мы, Фон и… вы с сестрой.

— Моя сестра не стала бы ни с кем делиться столь важной информацией! — рыкнул Массимо, сразу сообразив, на что, вернее на кого, Фредо намекает.

— А давайте мы к ней сходим? — неожиданно предложил Фонзи. — Уточним, чтобы точно быть уверенными, и все такое… Артефакт-то не копеечный, и тебя явно грохнуть собирались по-настоящему. Мы ж с Кси, считай, под окончание веселья заявились.

— Да, если бы не вы… — не очень радостно признал Массимо и вздохнул: — Пойдемте навестим Марсию.

— И-ить, это мы удачно зашли! — прокомментировала я состояние комнаты и отсутствие в ней хозяйки, пока пришедшие со мной мужчины искали магические или физические эманации, а Массимо излучал матерные. Мысленно. Злющий как черт.

Обе смежные комнаты, выделенные семейству Бонети, выглядели так, как будто вся толпа зомби топталась тут, причем реальная толпа, а не созданная умножителем.

Честно конфискованный артефакт Жан с Чезом перенесли в малый зал и остались там его охранять, вместе с Робби, Агатой и Натаном. А Анаэль, мы втроем, Фон, Кси и Роджер рванули вслед за Массимо поговорить с его сестрой. Но нас кто-то опередил…

— Это он ее похитил! — Внезапно озверевший блондин издал рык, достойный льва или тигра, и ринулся куда-то из комнаты. Я бросилась за ним, но Анаэль успел раньше: горящий огненный хлыст — и стреноженный недопосол рухнул на пол. Демон затащил его внутрь, Роджер захлопнул дверь, и мы все уставились в ожидании на зло сверкающего ярко-голубыми глазищами Массимо.

— Лэр Фахкам! Я уверен, что Марсия у него…

— Если он и правда ее спер, то сто десять процентов, что ее у него нет, — хмуро буркнул Анаэль. освободил мужчину, но зыркнул на него так многообещающе, что никто не сомневался: надо будет — снова стреножит и лицом об пол уронит. — Фредо, урегулируй дипломатично этот момент. Натан? — это демон активировал артефакт связи. — У нас тут похищение во дворце, кого в таких случаях принято задействовать? Хорошо, вот их и задействуй. Только чтобы без шума, тихое такое расследование, почти внутрисемейное. Скажем, что… что… — Анаэль задумчиво оглядел каждого из присутствующих, даже меня.

— Скажи, что это моя невеста, — подсказал Фонзи. — Иномирянки не достал, решил взять иностранку, и все такое.

— О! Слышал? У нашего друга невеста пропала…

— Фон вообще понимает, во что вписывается? — с тихим смешком поинтересовался Натаниэль.

— Судя по морде, еще пока не очень, зато родственник невесты быстро все понял и всем своим видом не одобряет. Наверное, хочет искать сестру своими силами.

Массимо очень напоминал рыбу, вытащенную из воды. Глаза стали еще больше и выкатились более заметно. Ноздри широко раздувались, верхняя губа примечательно подергивалась. Мой опыт общения с оборотнями просто возвопил о том. что это очень подозрительно. Привычка скалить зубы и рычать… И-ить! Тюлени же хищники?! Ох…

— Лэр Фахкам сладко спал, — сообщил нам довольно быстро вернувшийся Фредо. — Но был настолько любезен, что позволил мне осмотреть все его комнаты и даже попросил трех сопровождающих его жен показать мне свои лица.

— Ожидаемо. В Ксоргладэ можно попасть только морем, верно? — Анаэль не стал связываться снова с Натаном, а поинтересовался у Роджера.

— Да. Но сначала надо добраться до одного из портов…

— Понятно. Рыжий, давай прочеши местность вместе со своей семейкой. Саламандра! Никуда не лезть, никого без нас не спасать! Просто ищешь подозрительные двигающиеся объекты, в которых может находиться невеста Фона, ясно?!

— Я тоже… — напомнил зачем-то о себе Массимо, и Анаэль тут же переключился на него.

— А ты вроде как со мной по поводу нефти поговорить хотел? Самое время! Ненавижу просто так сидеть и ждать, так что будешь меня развлекать… Можешь и про тюленей рассказать, чем я хуже шилозада? Мне лишних конфликтов не нужно, так что считай, что у тебя домашний арест за попытку обмануть королей Хитхгладэ. Куда, кстати, настоящего посла дел?

Глава 9 — Отдых заказывали?

Я бежала вместе с мужьями на крышу, зло и громко стуча каблуками по лестнице, и шумно высказывала все, что думаю по поводу светских мероприятий вообще и дворцовых в частности:

— В прошлый раз все тоже так начиналось! Весело… Отбор невест, танцы, подарки, свадьба… А закончилось?!.. Сначала Фредо чуть не убили, потом вообще бардак устроили, змей этот появился… Давайте честно признаем, что мне нельзя надевать платье, а? Потому что все эти события связывает только одно — я в парике и платье… А потом мы бегаем по дворцу в поисках того, не знаю кого!..

— В этот раз мы знаем, в поисках кого бегаем, ящерица. Не бухти…

— Зато нам надо не по дворцу бегать, а вокруг столицы облететь. Опять же, у меня назрел вопрос: какой объект считать подозрительным? И как определять, надо ли этот объект спасать?

— Ящерица! — Ним даже притормозил, прямо посередине чердака, и резко обернулся. — Ты обычно радовалась же, когда надо мчаться и приключаться. У тебя ж сразу азарт в глазах до искр вокруг…

— Я хочу межприключательную паузу, — горестно вздохнула я и подтолкнула Нима в спину к двери на крышу: — У меня два мужа… недолюбленные.

Обернувшись на помалкивающего за мной Фредо, я улыбнулась и погладила его по руке, ощутила под ладонью приятный шелк рубашки, напряженные мышцы, магические потоки…

— Выходные хочу, хоть на недельку… а не это вот все! — прошептала, продолжая настойчиво пинать Нима вперед. Потом, уже у самой двери, развернула его к себе и обняла за шею, поцеловала… И выскочила на крышу самой первой, чтобы пробежать до середины человеком, обернуться и взмыть в небо красной драконицей. Оба мужа почти сразу оказались рядом, и мы, переглянувшись, разлетелись на все четыре… в смысле на все три стороны.

Кружа над ночной столицей, я почему-то вдруг даже пожалела, что Сальваторе с женами не драконы — им бы я доверяла, в отличие от тех, кто вывалился в наш… да, итить их всех! В мой мир! И я прекрасно помнила, как мы сражалась против таких же, как они, как чуть не погибла, как… Короче, действительно переприключалась я чего-то, или на меня так ежемесячная духовноранимость действует. Так в Академию захотелось… Прям как раньше — домой. Только не просто в Академию, а учиться спокойно, тренироваться по утрам с Демо, сражаться на мечах, кракозябры руновые выписывать, на Моте-Але погонять… А главное, вечером не падать в кровать полутрупом, с табличкой «Если у вас есть ко мне дело — делайте, но не будите!».…

Вот почему этот Массимо решил встретиться и поговорить о нефти именно сегодня?! Почему не вчера, пока меня во дворце не было?

Правда, представив, что тут все приключаются, а я в Академии их жду, как-то сразу чувство насыщения утрамбовалось. Дудки! Без меня — фиг им, а не… светское мероприятие с плавным переходом в квест по розыску очередного непоймикудавца.

«Ящерица, как у тебя обстановка?». — раздался у меня в голове напряженный голос Ниммея.

«Никаких достойных моего внимания объектов не обнаружено»; — отчиталась я и потянулась эмоционально к Фредо. В ответ ощутила легкое разочарование, практически сама увидела пустую дорогу и отряд гвардейцев, возвращающихся с задания в казармы при дворце.

«А у меня тут есть… Только вы сильно крыльями не машите, подтягивайтесь как можно незаметнее. Три дракона в небе — это очень заметные и подозрительные объекты, вдруг нас кто-то заметит и заподозрит?».

Хорошо сказать: «Не маши крыльями!». И что мне, тучкой в ночи прикидываться? Маленькой и красненькой? А с другой стороны большая синяя мчится… Грозовая, не иначе! Да, Фредо больше на тучку похож, хотя бы по цвету. Красных я точно еще никогда не встречала.

«Так, зависли где летите и сделали вид, что вас тут нет! — скомандовал мне Ниммей, а я передала эту команду Фредонису. — Теперь уставились на дорогу…».

На самом деле я и так уже на нее уставилась, потому что на ней реально творилось подозрительное.

Штук двадцать, а то и тридцать разноцветных кибиток с одной-двумя лошадьми в упряжке довольно резво двигались прочь из столицы. Правили ими смуглые, как уголь, черноволосые мужчины, шумно переговаривающиеся между собой, потому как дорога вилась по безлюдной местности — никаких деревень вокруг, только поля, поля, поля…

Домики виднелись очень вдалеке, и сдается мне, что видела я их благодаря острому зрению оборотня. А нормальные смертные такие мелочи уже не разглядели бы.

«Ну что, налетаем, окружаем, пугаем, выясняем? — хихикнула я. — Подозрительные же…».

«Угу, они от страха теряют дар речи и забывают все на свете, — обфырчал Ниммей мое предложение. — Давай лучше как умные: приземляемся, оборачиваемся — и перебежками от телеги к телеге. А если ничего подозрительного, то тихо сваливаем»; — предложил он и мотнул большой головой в сторону виднеющегося впереди леса. Дорога вилась в том же направлении, так что мы с табором объектов обязательно встретимся, но у нас будет небольшой запас времени на то, чтобы обернуться и сориентироваться уже снизу, что там происходит.

Мы аккуратно, по кривой дуге обогнув дорогу, долетели до прилеска и, лавируя между первыми высоченными деревьями, по очереди обернулись в людей и скрылись за кустами.

Очень надеюсь, что возницы не имеют привычки любоваться звездами. А то как на уроке астрономии будет: посмотрите налево, там созвездие Большой Медведицы; посмотрите направо, и увидите созвездие Льва, а если повернете голову чуть назад, то узрите созвездие Трех Драконов… как живые, правда?!

Едва обернувшись, я между деревьев ринулась за Нимом, который бежал впереди, а Фредо прикрывал меня сзади. Выбрав наиболее близкое к дороге место, мы упали на землю и притворились засадой.

Этим двоим хорошо, потому что покрой мужской парадной одежды не сильно отличается от мужской повседневной и сапоги у них удобные. А я ж как… умная… и-ить! Вся такая разнарядная! Платье при соединении с ветками деревьев слегка взбодрилось и залоскутилось. Туфли я не скинула только потому, что босиком в темноте по лесу бежать — еще больший экстрим, чем на каблуках. Парик еще в начале нашего забега остался сиротливо белеть среди зелени и шишек, подцепленный какой-то сосной-фетишистом. А уж после того, как мы ужиками проползли несколько метров, чтобы залечь в траве у дороги, я вообще, наверное, раскрасавица. Оборотень-свинья, как обычно.

— Едут, — тихо прошептал Ним, словно мы могли не услышать цокота копыт, щелканья кнутов, мужских голосов и… женского смеха.

Представив, как мы все трое сейчас вылетаем из травы и смех плавно переходит в визг, я как-то сразу решила, что Ниммеевское «по-умному». не получилось. Мы-то рассчитывали, что в кибитках все спят, а там жизнь бурлит…

Я тихонечко присела, пользуясь тем, что сама малорослик, а трава высокая и меня в ней пока еще не видно. Крутясь и чертыхаясь, содрала с себя большую часть юбок, оставив только парочку нижних. Кивнула лежащему поближе Фредо, и тот быстренько вернул моей одежде былую целостность, а мне — чистоту. С париком лажа, конечно, но ладно… Короткие у меня волосы, что тут поделаешь? Но в общем я вышла с виду совершенно безобидная и вполне себе приличная.

Дождавшись, когда первая кибитка окажется почти совсем рядом, я подскочила и выскочила из травы…

По моим расчетам вознице как раз хватало времени, чтобы разглядеть, удивиться, сориентироваться и притормозить. Краем глаза я увидела, как две тени мелькнули в конец обоза и занырнули под последние кибитки. Тоже вариант — закрепиться снизу. Я бы так не смогла…

— Еще один ряженый? — выдал странную фразу возница, глядя на меня. — А ты чего в юбке бегаешь, тоже вера заставляет?

Смех из этой и соседних кибиток означал, что в целом никаких претензий к моему переодеванию ни у кого нет. Это хорошо… хотя все на самом деле наоборот и сейчас я как раз в том наряде, который мне положен по половой принадлежности. Но пусть думают, что я мальчик, раз где-то поблизости прячется еще один.

— А кого еще вера заставляет? — поинтересовалась я, так и застыв посередине дороги. Сойти меня никто не просил, так что хорошо стоим, за жизнь общаемся.

— Да дрыхнет у кого-то… — хмыкнул первый возница и повернулся, чтобы поинтересоваться у следующего за ним: — Этого тоже возьмем? Вдруг заказчику приглянется?

— Этот на бабу меньше похож, — скептически выдал второй мужик. — Лучше уж сразу мальцом продавать…

— Ну тоже верно, — кивнул первый и как-то спокойно, не говоря дурного слова и не делая лишних движений, взял лежащую рядом с ним веревку с петлей на конце и накинул ее на меня. Я даже удивиться не успела, как он подтянул меня к себе и зашвырнул в кибитку.

— Переодеть парнем, — рявкнул он внутрь. И вокруг меня замелькали чьи-то руки, одежда потихоньку начала быстро сниматься чуть ли не сама, учитывая, что рук было то ли восемь, то ли десять. Их прикосновения не были неприятными, возможно потому, что мне не было страшно.

Я. конечно, переживала немного, что эти руки смогут обнаружить наличие кое-чего лишнего и отсутствие кое-чего важного. Но, судя по перешептыванию, владельцам рук было плевать на то, что я девушка. «Хозяин сказал переодеть…». — «Как за парня больше заплатят…». — «Плоская и стриженая…». — «Надо предупредить, чтобы, не раздевая продал…».

Ну вот на «надо предупредить». я слегка напряглась, но, если инициативная рукастость и пошла к «хозяину»; результат переговоров остался в тайне. Меня переодели, перевязали и положили на пол, на что-то мягкое. Судя по общему состоянию вялой сонности — в процессе переодевания меня укололи какой-то гадостью с седативным эффектом. Причем так ловко, что я не заметила.

Помня о том, что в любой момент я смогу обернуться драконом и тогда введенная доза рассредоточится по более крупному телу и вся седативность растворится, я расслабленно укачивалась под мерный скрип колес и в конце концов уснула.

Глава 10 — А мы пойдем другим путем (15 день осени)

Проснулась я оттого, что меня кто-то отчаянно тряс.

— Просыпайся, просыпайся! Бежать надо!

— Куда и зачем? — сонно пробухтела я. Покрутилась, пытаясь улечься поудобнее, и поняла, что мне что-то мешает. Окончательно проснувшись, я сообразила, что мешают веревки, стягивающие мне руки и ноги. И-ять… Затекло все!.. Но как же сладко я выспалась!

— Нас сейчас на корабль отведут. Надо бежать! — назойливо продолжила гундеть звонким голосом сидящая рядом со мной сестра Массимо. Вид у нее был так себе, явно тоже оборотень-свинья.

Кстати, если это именно ее и имели в виду под «еще одним ряженым».…

— Ты что, парень, что ли? — дошло до меня оптом все услышанное.

Я попыталась присесть рядом, кривясь от не очень приятных ощущений в теле и нереализованных утренних желаний. С попытки четвертой у меня получилось. Так и не ответившая на мой вопрос сестра Массимо помочь мне ничем не могла, потому что тоже была связана. Хм…

А еще кибитка стояла и ерзанья возницы слышно не было.

«Ни-и-им?». — мысленно выдохнула я, если честно, слегка заволновавшись.

«Все в порядке, ящерица, мы держим руку на пульсе и выдернем вас в любой миг — как только, так сразу. Уже пора?». — раздался у меня в голове немного напряженный голос мужа.

«Да нет вроде, все в порядке, — я сразу расслабилась, зато избавления от неудобств захотелось еще сильнее. — Но у меня… эм… назрели дела важные».

Ниммей хохотнул и успокоил:

«Сейчас Фредо подползет, жди. Он там, у вас. А я за главарем наблюдаю, пока он торгуется с кем-то».

Успокоенная разговором с Нимом, я потянулась эмоционально к Фредонису.

Он крался в нашем направлении. Судя по его внутренним ощущениям, до меня оставалось еще три… две… одна кибитка… и…

— Рина, ты как?!

Я лишь улыбнулась и попыталась пожать плечами.

— Лэра Марсия? У вас тоже все в порядке?

— Знаешь… мне кажется, что Марсия — не лэра, — поделилась я с мужем своими подозрениями. И по тому, как вспыхнули щеки у девушки, поняла, что угадала. — Нам бы как-то быстро… — начала я, но тут у входа в кибитку послышались шаркающие шаги, шуршание, и к нам влезла старуха, смуглая-смуглая, черноволосая и черноглазая.

Фредонис успел быстро сгруппироваться и закатиться в дальний угол, под ворох каких-то тяжелых тряпок.

— Девушек вперед, — захихикала она, подхватывая меня под мышки неожиданно сильными руками. — Пойдем-ка, проветришься. А то наделаешь еще… на рынке…

— На каком рынке? — решила я попытаться завязать информационно-получательное сотрудничество, но ничего не получилось.

Старуха проигнорировала мой вопрос, помогла мне справиться с одеждой… и… В общем, когда очень хочется, то чувство стыда куда-то исчезает. Зато приходит облегчение и ни с чем не сравнимое удовольствие. Хорошо, что местные самоочищающиеся прокладки крепятся к нижнему белью намертво.

А руну можно будет и позже нарисовать… для этого штаны снимать не обязательно.

Да-да, на мне были черные штаны свободного покроя, чем-то похожие на шаровары, и свободная же красная рубаха. Яркие-яркие, прямо вырви глаз, какие яркие. И даже при магической подгонке это все на мне болталось, как с чужого плеча.

Старуха вернула меня обратно в кибитку и подхватила Марсио. Тот заметно нервничал и постоянно оглядывался, словно я должна была спасти его от активной бабульки.

Вот уж не знаю, как именно он вляпался в это все, но мы тут как раз для того, чтобы спасти его глобально, поэтому локальные неудобства придется вытерпеть стоически. Говорить я ему об этом не стала, но для утешения самой себя очень помогло.

— Рин, мы сейчас в Читапеше. Отсюда до Ксоргладэ морем примерно семь дней, а вас, скорее всего, повезут именно туда. Как рабов. — У высунувшегося из-под тряпок Фредониса, когда он произносил последнюю фразу, желваки заиграли на скулах.

Я залюбовалась, пропустив смысл сказанного. Интересно, когда-нибудь я научусь не замирать от его красоты до перехваченного дыхания и щемящего царапания на сердце?

— Мы должны забрать вас сейчас, — продолжил он. — Чтобы не доводить все до конфликта между странами.

— А может, поплаваем?

Нет, я совсем не рвалась испытать на себе все прелести рабства, даже помня о том, что в любой момент могу взмыть в небо и спалить корабль к… едрене фене! А еще в любой миг мне на помощь придут мои мужья и мы вместе устроим рабовладельцам знатную трепку.

— Или в Ксоргладэ рабство узаконено? — внезапно дошло до меня как до жирафа.

— У них это не считается рабством, — процедил Фредо. — Они торгуют женщинами и мальчишками, не достигшими совершеннолетия. И у них это считается естественным…

— Раздача под опеку, только на конкурсно-платной основе? — подколола я мужа, чувствуя, как у самой внутри разгорается желание сжечь не только корабль, который нас повезет, но и целиком страну, в которой подобное возможно.

— Рин… Опека — это когда я отвечаю, решаю, беру на себя ответственность и делаю все, чтобы моя женщина и мои дети были счастливы!..

— Так, как ты это понимаешь, — не преминула уточнить я.

Вот всякий раз, когда вступаем на эту скользкую тему о патриархально-феминистических тонкостях, обычно балансируем на грани ссоры.

— Да, так, как я это понимаю! — Фредо разозлился, повысил голос, зло сверкнул глазами и тут же выдохнул. — А в Ксоргладэ делать мужчину счастливым — обязанность женщины, и по закону у него может быть до девяти жен…

— Сальваторе надо еще одну, — пошутила я. помогая смягчить накалившуюся атмосферу.

— Думаю, он не согласится… — хмыкнул Фредонис и посмотрел на меня почти умоляюще: — Рин, давай ты не будешь сравнивать заботу, которой мы окружаем наших женщин, с бесправным рабством!

Тут старушка втолкнула в кибитку пылающего праведным стыдом или гневом Марсио. оглядела меня с подозрением и пробурчала что-то типа: «Может, местами поменять?.. А то из парня — девка, из девки — парень…». После чего отправилась, очевидно, обсуждать свою идею с кем-то из вышестоящих. А я внезапно сообразила, что про рынок она бубнила явно какой— то местный, потому как если бы речь шла о недельном путешествии на корабле, то глупо ж переживать, что я до продажи не дотерплю!..

«Ним, слушай, а пока не ясно, куда нас отсюда закинут? — решила я посоветоваться со вторым мужем, занимающимся внешней разведкой, пока я тут внутренней развлекаюсь. — Марсия, которая на самом деле Марсио, про корабль паникует, Фредо тоже говорит, что продавать нас в Ксоргладэ будут, а туда неделя пути. Но вот наша сторожиха оговорилась как-то очень странно, и я немного напряглась. По ее словам выходит, что на рынок мы вот-вот попадем».

«Знаешь, ящерица, то, что я тут слышу… мне очень не нравится. Так что сваливайте как можно быстрее».

Вот… будто первый день со мной знаком, и-тить! Понятное дело, что все мое любопытство тут же встало на задние лапки, сделало стойку «служить за конфетку!». и я, уже почти готовая позволить себя спасти и наконец-то вернуться обратно во дворец, радостно объявила Фредонису:

— Забирай эту нелэру и сваливайте, а я попробую выяснить, что происходит.

Ну да… согласна, тоже ошиблась, словно первый день Фредо знаю. Естественно, он заподозрил недоброе, нахмурился, уставился на меня суровым взглядом, потянулся к артефакту связи, чтобы переговорить с Нимом…

И тут, на счастье моего шила в заднице, в кибитку завалил возница, так что мужу пришлось снова прикинуться тряпочкой и не отсвечивать.

Возница заявился не один, а еще с одним мужчиной. Они подхватили нас с Марсио, как мешки с картошкой, перекинув через плечо, но я очень-очень настойчиво впечатывала во Фредониса мысль, что он должен лежать и не дергаться. Все происходит по плану… моему… Ну а мои планы всегда такие… особенные, в общем.

«Ящерица!». — ну вот. второй засуетился, стоило первого успокоить…

Да. мне немного страшно и неудобно. Болтаться вниз головой, животом через мужское плечо — удовольствие ниже среднего… А еще я вдруг наконец-то включила мозг, от скуки призвавший панику, причем не за меня, а за Марсио, которого мы вообще-то летели спасать! А в итоге его потащили куда-то. куда мне не видно, и это может оказаться совсем другое место… Вот весело, если меня несут налево, а его направо. И тогда совершенно не понятно, что мне делать и как действовать… И главное, рынок этот скорее всего, не на территории Хитхгладэ, зря я тут себя в жертву приносить собралась. Судя по тому, что под ногами у моего «несуна». дорога становится все более неровной и извилистой, а пейзаж вокруг все больше и больше напоминает какие-то каменные развалины, ждет нас впереди очень быстрая эмиграция… Даже на кораблике не поплаваю!

Глава 11 —Комфортное путешествие

Как и ожидалось, нас несли в драконий подземный портал. Даже болтаясь вниз головой, я с некоторым содроганием могла наблюдать за тем, куда мы движемся. Мой вестибулярный аппарат забарахлил спустя долей тридцать, по моим внутренним ощущениям. К тому времени мы уже шагали в полумраке пещеры и нас стало на одного человека больше.

К счастью, закончив паниковать, мы с мозгом принялись анализировать окружающие звуки, и я очень надеялась, что от усердия у меня не случился частичный оборот ушей. Зато я четко слышала, что передо мной топал сначала кто-то один, или очень грузный сам по себе, или с тяжелым грузом, например — с перекинутым через плечо мальчишкой, возмущенно дышащим и иногда ругающимся шепотом. Затем топающих впереди стало двое, а полумрак развалин сменился странным тусклым светом подземелья, а у меня под головой вместо камней появилась речушка, постепенно расширяющаяся и углубляющаяся.

От воды под ногами идущих и влажных стен, нависающих слева и справа, начали отражаться отблески пламени факела.

Ругающихся у меня в голове Фредо и Нима я уже даже не успокаивала, просто старалась им эмоционально передавать, что у меня все хорошо, я спокойна, совершенно спокойна… И то, что им кажется, что мне страшно и плохо, это им не кажется… В смысле, это потому, что я вишу вниз головой над какой-то мерзкой жижей и вижу плавающее там, копошащееся на стенах и чую задницей, что над нами тоже полно противно-отвратительной жизнедеятельности!..

«Ящерица, когда я до тебя доберусь, я такую жизнедеятельность над твоей задницей устрою! Совместно с Анаэлем… Потому что Льдинка начнет вещать о правах опекаемых женщин и о том, что к тебе надо относиться бережно».

Я довольно улыбнулась, пользуясь тем, что никто этого не видит. Да, когда речь шла о Робби и Агате, Фредонис рвал и метал, ругаясь на девушку, осуждая ее поступки и переживая, что Роберто позволяет своей тогда еще даже не невесте творить все что вздумается. А теперь он — мой самый надежный защитник от рыжего деспота и рогатого тирана.

«Между прочим, я ничего плохого не делаю, — с легким возмущением попробовала я защититься. — Мы намеревались проследить, куда направляется этот подозрительный табор, не привлекая внимания. Три летящих в небе дракона его бы привлекли, а так — я с комфортом отследила, то есть ответственно выполнила задание, между прочим!».

«Угу, — мрачно так вроде бы согласился Ним. — Ответственность — это же твое второе имя, ящерица!».

«Я не поняла, ты издеваешься, что ли?». — попробовала я обидеться, но тут на меня из жижи посмотрели большие двухвековые глаза… и… моргнули…

Обидеться, внутренне передергиваясь от омерзения, у меня не вышло.

«И чего вот тебе не убегалось? Льдинка вежливый слишком… Надо было брать за левое ухо тебя, за правое — этого… трансгендера мелкого, — пробухтел недовольно Ниммей. — А теперь прись за тобой по хрустящему и чавкающему дерьму неизвестно куда».

«А ты за мной идешь?». — обрадовалась я, и моргающие глазища как-то сразу перестали меня пугать. Что я, подземных ящериц не видела? Почти драконы, только маленькие и без крыльев… Тезка же практически! Чего я ее так испугалась?

«Иду… Летать здесь тесновато, а убивать всех уже как-то даже жалко. Всегда успеется. Интересно же, куда они вас тащат… Потому что вся остальная толпа из обоза разделилась — часть повалила вдоль берега, а часть устроилась на корабле».

«Отвлекающий маневр?». — сообразила я.

«Само собой»; — хмыкнул Ним и выругался недовольно. Наверное, ему тоже здесь не очень нравится.

У меня-то еще сразу ассоциации с демоном огненных охотников заработали, так что я от каждого сильного шороха вздрагивала и сжималась, готовясь к нападению огромной змеи.

«А Фредо?..». — Я уже какое-то время не слышала своего второго мужа.

Когда же попробовала эмоционально с ним связаться, то выяснила, что он не брел по уши в подземной речке, а летел. Причем так быстро, что даже не стал отвлекаться на разговоры. Только убедился, что со мной все в порядке.

«Льдинка помчался во дворец. Будет героически прикрывать собой наши задницы и отдуваться за нас троих перед Анаэлем. А потом на месте сориентируемся все, как действовать дальше. Если что, у темнокоронованного карта подземных переходов имеется, справится. Ну и прямо во дворце же портал Ордена… Привлечет кого надо, организует спасение тела своей телохранительницы, ему ж без тебя рядом покоя нет, — Ним усмехнулся и мечтательно добавил: — А когда все закончится, мы будем тебя воспитывать… Давно надо было начинать, не пуская все на самотек».

«Ты меня регулярно пытаешься воспитывать»; — пробурчала я недовольно и зажмурилась, потому что мрак вокруг как-то резко закончился. Несколько шагов — и мы вышли из темноты развалин на яркое слепящее солнце.

«Мало и слабо, — хмыкнул Ним. И, уже не подтрунивая, а заметно волнуясь, посоветовал: — Ты там, если что, не церемонься. Если надо — спали их всех, пусть потом оправдываются, как к ним драконы Хитхгладэ попали и что они с ними делать хотели. Но лучше дождись меня… Я сейчас какого-то козла прибью… по-быстрому».

Козлом, которого собирался прибивать Ним, очевидно, был наш проводник. Потому что впереди меня снова шагал всего один человек, вот только пыхтения и бухтения Марсио слышно не было…

Но едва я начала волноваться, как мы вышли к широкой проезжей дороге, где нас поджидала практически родная уже кибитка. Очень-очень похожая на ту, из которой нас вынули менее часа назад. Первой туда закинули как раз брата Массимо, а потом уже меня. И мы довольно резво устремились в неизвестном направлении.

Так как я уже что-то устала волноваться о судьбе мальчишки, идею перегрызть связывающие его веревки и выкинуть спасаемое тело из кибитки пришлось душить с очень заметным усилием. Во-первых. Ниммей пока заметно отставал, так что быстро подобрать Марсио не успеет. Зато могут появиться другие желающие подобрать красивую, пусть и слегка зачуханную девушку. И как мне потом его выслеживать и спасать? Так-то он пока все еще рядом, к счастью…

Но следилку бы какую-то повесить не помешало… только я ж на бытовые мелкие магические пакости малоспособная, особенно когда руки связаны!..

«Не паникуй, ящерица. Метку Фредонис поставил и на тебя, и на него, все в порядке. По-хорошему, еще бы поводок какой-то придумать, чтобы ты далеко не убегала… Но ладно. С козлом я разобрался, упаковал бездыханное тело в ленточки, положил в тенечке ждать наших».

«Я не убегала, а позволила себя унести, чтобы разоблачить похитителей честных жителей Хитхгладэ и гостей столицы»; — огрызнулась я.

«Да-да, само собой. Ты ничего не делала, просто захотела выспаться с комфортом, а в итоге оказалась на соседнем материке. У тебя так все время почему-то получается, ящерица! Ты вроде ничего не делаешь, а в итоге разгребать это самое “ничего" неделю приходится».

«Ну и…»; — так и тянуло сказать, чтобы не разгребал, но я в последний момент сообразила, что это уже духовная ранимость повышенная активизировалась, а не настоящая обида. Ним же не со зла брюзжит, а потому, что нервничает. Нервничает за меня.

На самом деле я тоже нервничала… Да, конечно, я — дракон, а раз мы не в Хитхгладэ, значит, сильных магов в округе точно не будет. Обычные люди нам почти не опасны, хотя кто их, этих людей, знает? Нет, спалить все к едрене фене — это беспроигрышный вариант. И веревки порвать я могу в любой момент, если они не магические… То есть вроде как никакой опасности, я тут по собственной воле путешествую, причем даже не пешком, с комфортом, с компанией…

Но интуиция или что-то встроенное внутри, но точно не шило, настойчиво намекало, что пора валить. А подтыкаемая шилом жажда праведной мести требовала выяснить, куда нас все же доставят и кому отдадут.

Как обычно, шило выиграло, к тому же мы уже приехали.

Поговорить с Марсио за время пути у меня не получилось, только выяснила, что у него все в порядке, и немного успокоила, сказав, что у нас все под контролем. Мальчишка на это лишь горестно вздохнул и отвернулся.

Нас вытащили из кибитки и выставили перед каким-то смуглокожим колобком в чалме и халате. Колобок принялся сально облизывать губы и издавать не очень приятные звуки, глядя на Марсио.

— Краса-а-а-авица, — причмокивал он, крутясь вокруг закаменевшего парня. — Какой коса, какой глаза! — восхищенно лепетал Колобок.

Ага. судя по акценту, говорит он на хитхгладэйском, чтобы мы могли разделить его восхищение.

— Раздевать! — объявил он, обернувшись к нашим «поставщикам».

Те, переглянувшись, отрицательно замотали головами.

— Нельзя раздевать? Опять обмануть хочешь? — нахохлился Колобок, развернулся и… Двое здоровых мужиков даже не поняли, что произошло. Один, прежде чем упасть, успел себя по шее хлопнуть, второй свалился на землю сразу, даже не дернувшись.

«Ни-и-и-и-им!».

Колобок, несмотря на комплекцию, довольно легко подхватил Марсио. зашвырнул его в свою высоченную повозку с натянутой овальной крышей из ткани. Пару мигов смотрел на меня, борясь с жадностью, очевидно. Потом все же схватил и меня тоже, не пропадать же добру?

«Ни-и-им. нас сперли!». — объявила я мужу, прежде чем качественно вырубиться. Потому что кроме нас в повозке оказался какой-то низенький черный человечек, приложивший вонючие тряпки на лицо одновременно и мне, и Марсио.

Глава 12 — Закрытая дверь притягивает

«Ящерица?! Ящерица, перо тебе в подмышки, ты дракон или куль с дерьмом?!».

Вспомнив о недавнем сравнении себя именно со вторым названным вариантом, я попыталась пошевелиться и со вздохом призналась:

«Куль… и меня то-о-о-ошнит!».

«Так какого… ты отравляешься все время мышиными дозами? Ты ж еще маг этот… рунический же… Ну не хватает мозгов воспользоваться лимагосами как противоядием, сооруди из пальцев кукиш…».

«Так у меня руки же связаны»; — попыталась оправдаться я. Голова болела, язык щипало, горло першило, глаза слезились, мышцы ныли, живот тошнило, шея затекла…

Убиться плеером… Чтобы я еще раз не послушалась интуиции! Шилу-то хорошо, мягко… А я страдаю!

«Пальцы-то у тебя свободны вроде? Ни за что не поверю, что они тебе догадались еще и пальцы связать».

«Свободны»; — призналась я.

Точно, я же маг! Я же еще вчера вечером в кибитке об этом помнила, а пока меня утром вниз головой несли, забыла… Вывалилось по дороге.

«Трансгендер тюленевый рядом?». — поинтересовался Ним вроде как спокойно, но… Но если у них следилки, то… И-ять!

«Нет, я в какой-то комнатенке лежу, меньше, чем у нас в Академии. А Марсио нигде не видно».

«Вот и лежи… Освободись и лежи. Если кто зайдет, складывай в штабеля у стеночки, мы придем и рассортируем».

«А вы где-то тут?». — обрадовалась я и принялась мысленно пытаться призвать лимагосы… Хотела сначала как дракон попробовать, а уже потом через руны.

«Да… нас тут целая хитхгладэйская делегация, — засмеялся мысленно Ниммей. — Правда, мы без полномочий, зато с нами Анаэль и ангельская баба вместо Натана».

«Какая-такая баба?!». — почему-то меня ужасно возмутило это сочетание… Анаэль и какая-то баба!.. Ангельская!

«Адам выделил, в качестве… в качестве… — тут Ним, по-моему, заржал даже вслух, так его ментально скрутило от хохота. — Телохра-а-а-анителя»; — простонал он мысленно, захлебываясь смехом.

«И как?». — поинтересовалась я с деланным безразличием, хотя на самом деле ужасно расстроилась и… Нет, не ревновала… но какое-то такое чувство было неприятное. Одно дело — жена, и совсем другое — кто-то еще женского пола рядом… рядом с моим демоном! Телохранительница, и-ить!

Нет, понятно, что от меня у Анаэля одни проблемы, но…

«Красивая, но груди почти нет, так что темнозадый в трауре. Требовал кого-нибудь другого, но эта оказалась прямо во дворце, а остальных ждать надо было. У нас еще четыре дракона и одна драконица»; — добил меня Ниммей.

«А Фредо?». — У меня внутри все окончательно сжалось и скрутилось в тугой ревнивый узел.

«Льдинка тут, руководит драконами».

Я уселась на пол и сосредоточилась, чувствуя, что мне надо не призывать лимагосы, а скидывать их куда-то, потому что во мне разгоралось пламя. Я сама была пламенем… Злющим на саму себя пламенем!.. Жутко ревнующим и осуждающим себя за это. Переживающим, что притащила всех нас спасать, а сама расслабилась и упустила Марсио.

Вот действительно, почему я позволила себя отравить, вместо того чтобы тут же вывести яд из организма? Его же не так много было!

«Ящерица, ты там страданиями не очень увлекайся, мы же тебя даже пока воспитывать не начали. Если ты к нашему приходу вся исстрадаешься, тебя даже ругать не интересно будет, придется жалеть и утешать. Не порти удовольствие ни мне, ни темнорогому».

Едва я представила, как Анаэль станет меня отчитывать в присутствии посторонней ангелицы, или как их там называют, то разозлилась еще больше и вспыхнула… Веревки, ковер на полу, ковер на стене…

— Саламандра, у тебя совесть есть вообще?! — Демон материализовался в комнате даже без вызова, загасил бушующее вокруг пламя, с которым мне частично удалось справиться, а частично — нет, потому что огня из меня выплеснулось как-то слишком много, а помещение оказалось слишком маленькое и все в каких-то тряпках… быстро воспламеняющихся.

— Есть, — кивнула я и вздохнула.

Есть у меня совесть, но не в период повышенной духовной ранимости, когда я могу придумать сама себе проблему из пальца и раздуть до пожара.

— Это хорошо, — уже более-менее спокойно произнес Анаэль, покрутив меня вокруг своей оси и убедившись, что со мной все в порядке. — Сиди спокойно и охраняй мой покой. Я его вот тут рядом с тобой положу… Ты его не видишь, потому что он маленький и нервный. Поэтому чуть что — пугается и убегает. Но ты сиди и охраняй его, как тетя демиург велела, ясно?! Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…

— Ага, — послушно кивнула я, преданно глядя на злющего демона.

— Отлично, мы сейчас найдем, куда спрятали невесту нашего любимейшего из приближенных. — Анаэль ехидно усмехнулся и даже руки потер, прямо вот предвкушая последующее веселье. — И заодно протянем по всему дому сеть прослушек. А потом свалим… Но ты сиди и жди. Обещай мне!

Я опять закивала, и Анаэль, хотя и посматривал на меня с подозрением, все же исчез, а я уселась на восстановленный ковер на полу и потянулась к Оредо. Говорить мне сейчас ни с кем не хотелось, а видеть, что там у них происходит — очень.

Нуда… У них там весело… Четыре незнакомых молодых мужчины и одна женщина, которая всеми ими командовала, но при этом постоянно поглядывала на Фредониса, признавая за ним право командовать ею. Даже знать не хочу, каким образом мой муж стал по иерархии выше женщины на матриархальной лестнице водяных драконов.

Главное, поглядывала на него эта женщина с уважением, но не более того. А сам Фредо вообще больше переживал за меня и очень обрадовался, когда ощутил мое присутствие. Мне даже стыдно стало за свои подозрения, но раз в месяц — я не я, фантазия не моя!.. Я еще и порыдать неизвестно из-за чего могу, а не только приревновать Фредониса к женщине!..

На Ниммея я через Фредо тоже полюбовалась — суровый рыжий муж, решительно настроенный вломиться в какую-то дверь, в которую его не пускают. Ни его, никого бы то ни было другого.

Тут к этой компании взломщиков присоединились появившиеся откуда-то из-за поворота слева Анаэль и эффектная блондинка с длинными вьющимися локонами ниже талии, огромными голубыми глазами, шикарным бюстом размера третьего… И-ять! Говоря, что у нее груди нет. Ним пытался меня успокоить?! Есть там все… Пусть Анаэль улюбуется, мне не жалко! Коротенькое платьице из плотной кожи, украшенное металлом вместо кружев, едва прикрывало стройные длинные ноги, а на поясе, перетягивающем тонкую талию, висели ножны… с мечом… Ну, блин, убиться плеером, куда там мне со своим париком до такой крутизны!

И взгляд еще соответствующий: «Вы все у меня под подозрением!». За что мне такая нездоровая конкуренция?!

— Развлекаетесь? Сваливать уже надо, а не дверь грудью вышибать! — заявил Анаэль, величественно сжал пальцами ручку двери и тут же отлетел на два шага прочь.

— Осатанеть! А что там у нас? — тут же оживился он и снова попытался открыть дверь. Само собой, опять ничего не вышло, кроме эффектного падения под ехидное фырканье ангелицы.

— Нашел я мальчишку, нашел. Но его надо будет из окна вытаскивать, — ответил демон на вопросительно изогнутую бровь Нима, когда с независимым видом встал с пола. — Он отдельно замурован, как саламандра. Так что пробраться ровными путями даже у меня не вышло, а она, — Анаэль кивнул на девушку, — входить в «обитель порока». без нужды отказалась.

— Не перевирай мои слова, — огрызнулась ангелица. — Я отказалась входить без нужды в место, наполненное болью и пороком.

— А я что сказал? — наивно изумился демон и снова повернулся к Ниму: — Так что за этой дверью такое нужное? — и опять полез хвататься за ручку, только в этот раз не стал дергать, а просто сжал и застыл. Потом посмотрел на девушку-драконицу:

— Ты уже пыталась туда войти?

Та кивнула:

— Она не пускает ни меня, ни моих мужчин, ни дракона пророчества, ни его друга…

Ангелица, презрительно фыркнув, отпихнула плечом Анаэля, сжала пальцами ручку дверцы и тут же отлетела прочь, прямо… в объятия демона, мгновенно оказавшегося у нее за спиной и поймавшего ее до того, как она плюхнулась задницей на пол.

— Ангелы летают… видно, к дождю, — усмехнулся он и нахмурился, сверля взглядом дверь и игнорируя так же сверлящую его взглядом девушку. — Так, может, нам туда не надо? — не очень искренне как-то вопросил он и, сам себе противореча, предложил Ниму: — Может, через окно?

— Там решетки, а на улице день… Но я без оборота попробовал. — тут же проговорился Ниммей. — Откидывает точно так же.

— Вот ведь уголек в сапоге, — мрачно буркнул Анаэль. — Но ведь интересно же, что там!

Еще бы… Мне тоже было интересно, очень. Я прямо подпрыгивала на полу от нетерпения, но при этом не решалась выскользнуть из комнаты и пробежаться до взломщиков — мало ли найду по пути какие-нибудь очередные неправильно понятые приключения? Надо все же меру знать…

«Ящерица? Подслушиваешь? — раздался у меня в голове голос Нима. — Ты нам нужна как человеческая женщина. Сейчас отправлю за тобой делегацию…».

Глава 13 — Не все запертое должно быть отперто

Делегацией был, само собой, Анаэль, возникший в комнате и попытавшийся выйти со мной как приличный, через дверь. Только она не открылась… Ни в какую! Ни у него, ни у меня. И, главное, замка не было!

Я застыла, с ужасом глядя на красивую небесно-голубую гадость в витиеватой лепнине и заключенную в такой же витиевато украшенный короб.

Злющий демон, глубоко вдохнув, просочился через дверь и тут же вернулся. Поджал губы, с осуждением посмотрев на меня, словно это я сама себя заперла в таком неудобном месте и так надежно.

А затем… подхватил меня на руки!

Я даже ойкнуть не успела, только обхватила его за шею от страха, стараясь не смотреть ему в глаза, потому что… резко вспомнила наш второй поцелуй — в другом замке, в очень похожей ситуации. И тут мир пропал… меня всю сжало, сплющило, растащило на молекулы, а потом снова собрало в том самом коридоре, где толпились все ожидающие нашего прибытия.

Анаэль осторожно поставил меня на пол, я медленно расцепила пальцы за его шеей и повернулась к мужьям с независимым лицом человека, совершенно не понимающего, чего все вокруг затихли.

Тут у меня за спиной раздалось:

— Мурташина сальтатрикс тонса… — привычное уже ругательство нашего темного величества, причем сказанное женским голосом.

Я резко обернулась, чтобы увидеть, как демон плавно оседает на пол, а ругающаяся ангелица опускается рядом с ним на колени, и…

— Ты что, спятила? — Интуиция завопила полицейской сиреной даже не вовремя, а заранее. Только поэтому я успела еще в прыжке оттолкнуть руку, уже излучающую ангельский исцеляющий свет, которым эта дура собиралась излечить Анаэля, и шмякнуться со всего размаха на пол. Настроения мне это не улучшило, само собой. — Ты что, убить его решила?! Все в порядке с ним, — уверенно объявила я, приподнявшись и опустившись на колени рядом с демоном, но с другой стороны от дурной ангелицы. — Он всегда говорил, что живых перетаскивать ему тяжело, вот и… устал.

Но при этом я незаметно провела по приоткрытым губам, проверяя, есть ли у нашего темного величества дыхание. Обнаружив, что все в порядке, облегченно выдохнула и обменялась многозначительными, обещающими долгую крепкую дружбу взглядами с нимбоносной конкуренткой…

И-ять, я же мирная, дружелюбная, а еще добрая и ласковая. Почему же эта девица меня настолько раздражает?!

— Раз начальство так вымоталось, пора закругляться, — попытался разрядить обстановку Ниммей и кивнул мне на дверь: — Подойди, только за ручку пока не хватайся…

Я выполнила просьбу и застыла в легком недоумении. Почему нельзя просто дернуть, отлететь, и мы пойдем спасать Марсио из заточения?

— Вспомни о своем старом мире, о том, как тебе там было хорошо…

— Ним! — Я с возмущением уставилась на мужа.

Лучше ничего не придумал? Самое время сейчас довести меня до слез, а то кругом же всем весело.

— Вспоминай давай… почему ты не хотела становиться драконицей?! — настойчиво добивался от меня или скандала, или истерики Ниммей.

— Потому что я человек, в первую очередь… — возмущенно начала я, а Ним в это время очень осторожно положил мою руку на ручку дверцы и даже сжал мои пальцы своими, а сам стоял рядом, близко-близко… Готовый в любой момент поймать, если я отлечу, очевидно. Но… дверь медленно, плавно открылась в нашу сторону. И мы все дружно столпились, чтобы разглядеть, что именно там так надежно пряталось.

Комната была очень… очень большая. Настолько большая, что в ней смог уместиться уютно свернувшийся клубком, как котенок, огромный синий дракон.

Пятеро других синих драконов тут же попадали на колени и попытались в такой интересной позе переползти через порог. Отлетев со свистом в разные стороны, они снова скучковались в дверях и принялись гипнотизировать спящего сородича.

— Великий… Первородный… Прародитель…

Убиться плеером!.. Спит челов… дракон, даже дверь закрыл так, чтобы уж точно никто не разбудил!

Я уже собиралась закрыть комнату и объявить, что нам всем пора, но тут вспомнила, что сама не так давно сидела взаперти и явно не по своей воле. И Марсио, как я понимаю, тоже где-то в таком же странном месте заперт.

А еще рядом с драконом лежал камень… огромный такой булыжник. Очень что-то напоминающий…

Хорошо, Ним успел схватить меня за руку, правда, для этого ему пришлось перешагнуть через порог комнаты, после чего мы со свистом вылетели в коридор и упали на пол, рядом с сидящим у стены Анаэлем. Ниммей заботливо шлепнулся первым, чтобы поймать меня и тихо выругаться мне в спину о том, что есть кому-то надо больше. Ну а демон тоже прокомментировал наш полет, обозвав его попыткой покушения на коронованную особу.

— Осатанеть! Вы драконы или кто? С чего вы решили летать задницами вперед? Или думаете так шило сточить? Для этого саламандра должна была лететь первой, а ты, Рыжий, сверху, чтобы затрамбовать своим весом.

Пока мы возились, вставали, отряхивались… в комнату спокойно вошел Фредонис и… не вылетел.

Мы все замерли, боясь напугать и отвлечь. Вернее. Ниммей сначала дернулся ловить и вмешиваться, но тут уже я поймала его за руку.

Мне было очень интересно, что задумал мой второй муж. С первым-то все понятно, он за меня волновался, вот и не пустил. Проснись этот спящий синий красавец и не успей я телепортироваться к выходу, один удар лапой — и нет меня… Причем обернусь я в свои последние миги жизни в драконицу или умру человеком — роли не играет. Там такая лапа… как у меня голова… драконья!

Осторожно, почти в буквальном смысле на цыпочках, я подкралась к двери и встала в боевой готовности влетать, отвлекать, спасать… что-то делать, в зависимости от ситуации. Там мой муж… зачем-то булыжник спер у своего прародителя. И-ять!

«В Льдинке драконья натура прорезалась, — с тайной гордостью прошептал Ниммей ментально. — Камушки драгоценные без дела валяться не должны!».

Сначала я едва не подскочила от неожиданности (хотя, чего удивительного в том, что мой муж со мной разговаривает?), а потом обиженно пробурчала мысленно, но почему-то тоже шепотом:

«Между прочим, я тоже собиралась камушек забрать».

«Да? Ну извини, ящерица… Как-то привык, что ты крыльями широко размахиваешься, так что был уверен, что на меньшее, чем кража дракона, не согласишься!». — засмеялся Ниммей и поцеловал меня в макушку, потом в щеку…

Только я вся была натянутая, как тетива боевого лука перед выстрелом. Большая часть моего сознания находилась там… возле спящего дракона. А целоваться без сознания не интересно.

Поэтому до поцелуя в губы мы добрались лишь после того, как из комнаты бодрым шагом вышел Фредонис.

Протянув камень подбежавшему к нему парню из драконов, мой второй муж вытер вспотевший лоб и выдохнул:

— Давно так не боялся… С тех пор как огненного демона победили!..

Мы все трое тихо рассмеялись, потому что с той битвы прошло всего трое суток. А потом я глубоко вдохнула и повисла у Фредо на шее. прижимаясь покрепче. Выдохнула, уткнувшись носом ему в плечо… Напряжение, незаметно скручивающее меня все то время, что он был в той страшной комнате, отступало.

Мы все замерли, боясь напугать и отвлечь. Вернее. Ниммей сначала дернулся ловить и вмешиваться, но тут уже я поймала его за руку.

Мне было очень интересно, что задумал мой второй муж. С первым-то все понятно, он за меня волновался, вот и не пустил. Проснись этот спящий синий красавец и не успей я телепортироваться к выходу, один удар лапой — и нет меня… Причем обернусь я в свои последние миги жизни в драконицу или умру человеком — роли не играет. Там такая лапа… как у меня голова… драконья!

Осторожно, почти в буквальном смысле на цыпочках, я подкралась к двери и встала в боевой готовности влетать, отвлекать, спасать… что-то делать, в зависимости от ситуации. Там мой муж… зачем-то булыжник спер у своего прародителя. И-ять!

«В Льдинке драконья натура прорезалась, — с тайной гордостью прошептал Ниммей ментально. — Камушки драгоценные без дела валяться не должны!».

Сначала я едва не подскочила от неожиданности (хотя чего удивительного в том, что мой муж со мной разговаривает?), а потом обиженно пробурчала мысленно, но почему-то тоже шепотом:

«Между прочим, я тоже собиралась камушек забрать».

«Да? Ну извини, ящерица… Как-то привык, что ты крыльями широко размахиваешься, так что был уверен, что на меньшее, чем кража дракона, не согласишься!». — засмеялся Ниммей и поцеловал меня в макушку, потом в щеку…

Только я вся была натянутая, как тетива боевого лука перед выстрелом. Большая часть моего сознания находилась там… возле спящего дракона. А целоваться без сознания не интересно.

Поэтому до поцелуя в губы мы добрались лишь после того, как из комнаты бодрым шагом вышел Фредонис.

Протянув камень подбежавшему к нему парню из драконов, мой второй муж вытер вспотевший лоб и выдохнул:

— Давно так не боялся… С тех пор как огненного демона победили!..

Мы все трое тихо рассмеялись, потому что с той битвы прошло всего трое суток. А потом я глубоко вдохнула и повисла у Фредо на шее. прижимаясь покрепче. Выдохнула, уткнувшись носом ему в плечо… Напряжение, незаметно скручивающее меня все то время, что он был в той страшной комнате, отступало.

— И теперь…

Что именно «теперь». Анаэль договорить не успел, потому что прямо над нашими головами раздался топот множества ног, и демон, уже успевший подняться, опираясь на стену, оглядел нас хмурым взглядом и буркнул:

— Лезете куда не надо и тянете ко всему лапы, сороки чешуйчатые… — причем с такой интонацией, словно сам буквально долей пятнадцать назад не рвался настойчиво в эту комнату. — Но от тебя я такого не ожидал! — выдал он Фредонису и потом посмотрел на меня: — Ну что, вперед, веселиться?

Глава 14 — Хорошо, когда есть с кем повеселиться (59 день, 15 день осени)

Под весельем подразумевался быстрый бег по замку к комнате, где держали Марсио. За это время я успела порадоваться, что меня переодели и, главное, переобули. Почувствовать себя виноватой, потому что, если демон не может тебя догнать, значит, ему действительно плохо. Позлиться, потому что ангелица зачем-то увязалась с нами… Понимаю — оба моих мужа, мы же почти всегда вместе, если не вмешиваются какие-нибудь разлучающие факторы. Нет, я вполне толерантна к ангелам — мне очень нравится Натаниэль, и я сама лично участвовала в перерождении Адама. Но эта…

«Кстати, а как ее зовут?». — поинтересовалась я мысленно у Нима, когда мы почти домчались до цели и выяснили, что там как-то слишком многолюдно и надо или выдавать свое драконье происхождение, или придумывать план бесшумного проникновения в «обитель порока».

Хорошо, что в этот раз Анаэль не передавал мне карту местности через поцелуй, а проводил нас лично. Плохо, что он до сих пор не восстановился полностью после моего переноса, даже физически. И совсем хреново то, что он — не дракон… Но раз побежал вместе с нами, значит, и правда нам доверяет. Мы — ему, он — нам… А вот эта блондинка рядом с ним мне совершенно никакого доверия не внушает!

«Шамсиэла». — Ниммей сразу сообразил, кого я имею в виду, и с усмешкой обернулся, чтобы посмотреть на ангелицу. Буквально на миг отвлекся, но мне хватило.

Не успел он остановить мой красивый выход навстречу пятерым высоченным амбалам в чалмах и халатах, на поясах которых крепились ножны под небольшие клинки, похожие на те, что носят аристократы в Хитхгладэ.

Увидев меня, амбалы оживились, но за мной вслед кинулся лишь один. Я помчалась прочь по коридорам, уводя мужика подальше от ребят и двери. За очередным поворотом притаилась, сосчитала до пяти, увидела выскочившего за мной преследователя, предвкушающе усмехнулась и замахнулась, приготовившись встретить его ударом локтя в грудь… но… он мягко опустился к моим ногам, проткнутый со спины собственным же клинком.

— Благодарить не надо, — процедила возникшая из ниоткуда ангелица, затем все же снизошла до пояснения: — Демоны ходят через тень, ангелы — через свет. Следующего веди по солнечной стороне, мне будет проще…

И исчезла, оставив меня хватать ртом воздух от возмущения. И-ять! Это была моя идея! Выманить их всех от двери и перебить… Моя!

Но на что не пойдешь ради пользы дела?

Едва мое появление вдали коридора было замечено, мне навстречу помчались сразу двое амбалов, а один — в другую сторону, очевидно за подмогой. Надеюсь, не добежит…

Парочку преследователей мы с нимбоносицей аккуратно уложили рядом с сотоварищем, а когда вернулись, проход к «обители». был свободен, вот только по коридорам с двух сторон мчались такие же амбалы.

Где-то по краю сознания подозрительно спокойно пронеслась умная мысль о том, что зря мы предыдущей комнатой увлеклись. Надо было сначала Марсио спасать, а уже потом лезть туда, куда не звали.

А так я вообще ни о чем не думала, совершенно… Просто сжала пальцами ручку двери и дернула ее на себя. Систему открытия местных дверей я, кажется, поняла, потому что меня в «обитель». пустило. Просто надо напрочь забыть о том, что ты — не совсем человек…

Оказавшись внутри, я огляделась, разглядывая сразу несколько десятков связанных тел. Кто-то тут совсем недавно шутил о масштабах моих развлечений? Ну вот… Сдохну, но вытащу отсюда всех!

Дракона никто не обижал, кроме нас, обокравших его на камушек. А вот какая судьба ждет всех валяющихся тут в полубессознательном состоянии девушек даже человеку без воображения понятно. У меня же с воображением все было хорошо, так что я заскрежетала зубами, обернулась и уткнулась в грудь Фредо, стоящего на пороге. Дальше в этот раз пройти не мог даже он…

Время словно замедлилось, потому что амбалы успели пробежать всего лишь до середины коридоров. А я застыла, уставившись на них и боясь пошевелиться или издать хоть звук.

Наконец, с трудом заставила себя перевести взгляд на Нима, изучающего единственное незарешеченное окно, узковатое даже для одного человека и тем более для двух. Краем глаза заметила исчезающую, словно растворяющуюся в лучах света, ангелицу. Стоящий рядом с ней Анаэль подмигнул мне и слился с тенью…

Первым из разбитого ударом кулака окна в коридоре выпрыгнул Фредо, под аккомпанемент не совсем понятной ругани амбалов и рычание Нима: «Ты нужен Ринке!..».

Тут отстраненный столбняк, напавший на меня на несколько мигов, отступил, и я активизировалась. Захлопнула дверь, стараясь не думать… не думать… Ниммей — дракон, с ним все будет хорошо! И вообще… Бац, бум, тра-ра-рах и маты — это хороший знак!

Уф! В узенькой бойнице, еще меньшей, чем та, из которой выпрыгнул Фредонис, появилась морда моего любимого синего дракона. Аккуратный удар мощной лапы — и стекло вдребезги… Хорошо, что я успела встать на пути осколков и выставила впереди себя толстое покрывало. Потом кинула его на стекла сверху, а сама залезла на подоконник, высунулась и посмотрела вниз.

И-ять! Башня… Как в сказке… Высота… заоблачная! Убиться плеером… И это еще не последний этаж!

Тут я увидела промелькнувшее красное чешуйчатое тело второго дракона, помчавшееся не к нам, а от нас. Наверное, у Нима есть какая-то идея. Какая-то важная идея, потому что в дверь настойчиво ломятся какие-то собаки, а у меня в помощниках всего один дракон, у которого лишь четыре лапы, и… двадцать четыре девушки, без которых я отсюда не уйду, хоть выталкивайте меня силой!

Сжав зубы, я решила быть правильной до противного и начать с Марсио. Кряхтя и матерясь, я волоком доперла его до окна и, перекинув через подоконник, спихнула вниз. Убедилась, что Фредо его поймал, и принялась разрезать веревки на первой подвернувшейся пленнице. Пусть сами ножками до места сброса доходят, а то я маленькая и слабенькая.

«Ящерица, сколько их там у тебя?». — спустя вечность… хотя я успела развязать лишь первую девушку… раздался у меня в голове голос Нима.

«Много»; — процедила я таким тоном, чтобы сразу понял: сколько бы ни было…

«Сбрасывай шестерых»; — обреченно выдохнул Ниммей.

Уф! Я тихо взвизгнула от восторга и радостно принялась за не самый легкий труд. Очнувшиеся девушки почему-то начали извиваться и сопротивляться. Я не сразу сообразила, что они просто не провели логическую параллель между спасением и выбрасыванием из окна. После объяснения дело пошло быстрее. Первая освобожденная подтаскивала ко мне все равно иногда не сильно горящее жаждой свободы тело, которое еще и орать начинало, едва я перевешивала его вниз головой через подоконник.

Выкидывая шестую, я увидела морду подлетевшего Фредониса и тут же вышвырнула ему седьмую. А потом, высунувшись из окна, оценила замечательную задумку — драконью лесенку. Сброшенную мною девушку Фредо поймал, долетел с ней до Нима и взмыл обратно ко мне. ожидая, пока я скину следующую… Ниммей в это время слетал вниз и, сдав девчонку очередному дракону, снова вернулся на свое место.

И так по цепочке… Семь… Десять… Четырнадцать… Семнадцать… Меня буквально трясло от физического напряжения и страха… Страха, что мы не успеем…

Освобожденная мною девушка успела развязать еще парочку, те — еще… В общем, они потихоньку развязывали себя сами и их уже не надо было таскать волоком по ковру. Но все равно… И-ять! На подоконник сами залезали через одну-две. Про спрыгивать и речи не шло! Хорошо, стекла мешали вцепиться в раму… Иногда приходилось не просто выпинывать, а именно выталкивать, да еще и с усилием!

Часть спасаемых я вообще хватала снизу за ноги и перекидывала через подоконник, за который они еще иногда умудрялись цепляться и орать, как оглашенные, будто я их тут убиваю!

Ним, наблюдающий за всем этим цирком снизу, нервно ржал, что развязала я их зря. И жаловался, что у него все лапы уже в синяках, потому что не он этих психованных ловит, а они в него вцепляются. А еще ему потом приходится их от себя отдирать, чтобы передать следующему дракону.

У всех, короче, истеричное веселье… Только мне — страшно! Потому что даже забаррикадировать дверь нечем!

А время-то шло… Да, мы тут прямо конвейер спасательный организовали и вообще молодцы… Но тот, кто набил комнату девчонками, оплатил их охрану амбалами… и является хозяином такого большого замка, просто обязан объявиться… или… прислать кого-нибудь!

Скрип открываемой двери я услышала, выталкивая вниз двадцать вторую… Зарычав от злости, я кивнула своей постоянной помощнице:

— Эту — на подоконник и сама вставай рядом и жди… До последнего жди!

И выпрыгнула из окна, обращаясь в полете в дракона и подхватывая двадцать третью. А залезшая вместе с ней двадцать четвертая… та, что помогала мне всех спасать все это время, с обреченным отчаянием застыла, стараясь не смотреть вниз.

Но тут в окне появилась какая-то женщина. Не старая и вполне еще красивая. Судя по одежде — явно не гейша, наложница или кто они тут все… У нее даже кинжал на поясе был!

И эта тетка потянулась к моей двадцать четвертой… И-ить! Я уже приготовилась дыхнуть на нее огнем, пусть сгорит к едрене фене, вместе с той страшной комнатой, куда даже ангелам входить страшно! Но Фредо меня опередил. Взмыв выше уровня окна, он выдохнул струю воды, заставляя женщину буквально на миг отвлечься… И тут стоящая на подоконнике девушка с громким вскриком спрыгнула вниз… Сама.

Уважаю!..

Глава 15 — Двадцать четыре невесты (59 день, 15 день осени)

Нет, наверное, только слепой в той башне, откуда мы радостно сбежали, вернее слетели, не заметил, что у него перед глазами кружил рой драконов. Мушки такие… сине-красные и очень объемные. Но вряд ли все эти зрячие решились бы сообщить кому-то о своих наблюдениях.

Они даже преследовать нас не стали. А еще они просто не знали, в каком именно направлении это надо делать.

Облом у местных рабовладельцев вышел. Их обиженный «колобок». с помощью какого-то странного оружия или убил, или надолго обездвижил главаря кочевников и его помощника. Но если бы я была кочевым цыганом-контрабандистом, то знания о подземных переходах, с помощью которых можно перемещаться с материка на материк, хранила бы как зеницу ока. И раз встреча с колобком была не у выхода из портала, значит, я мыслю в верном направлении. Возможно, он вообще не знал, что заказ ему хитрыми путями доставляют, а не на корабле привозят? Хотя это — вряд ли. Нас же с Марсио не усыпляли, так что мы могли сообщить, что пересекли границу через пещеру, попой кверху. То есть про существование подземного перехода рабовладельцы знали, а вот о том, где он находится, — нет.

А еще Ниммей прибил «портального». проводника, и если у контрабандистов нет кандидата ему на замену, то и у них полная задница. Ведь карта драконьих порталов есть не у каждого кочевника.

Вообще-то я надеялась, что она в единственном экземпляре и он перешел к нам. Однако, возможно, кто-то успел скопировать. Жаль, конечно… Утешает одно: это такие выгодные знания, за обладание которыми большие деньги платят, поэтому копий много быть не должно.

Ну а Колобок сильно лопухнулся со своей обидчивостью. Подумаешь, не дали ему девушку раздеть! Дело житейское… Убивать поставляющих этих девушек людей было неправильно, но тут уж сам дурак. Зато теперь он не знает, где вход в портал. Да если бы и знал, без карты там не пройти, а карта была в голове у проводника, которого Ним пришиб. Ну и у нас.

То есть с какой стороны ни посмотри, а на какое-то время быстрое сообщение между Хитхгладэ и Ксоргладэ прервано, рабов и контрабанду поставлять прекратят, наши временно победили… Надеюсь.

Конечно, на самом деле все это только мои предположения, но остальные, чье мнение для меня важно, их одобрили. Анаэль даже похвалил, в своей традиционной манере:

— Размялась немного — и мозг активировался. Или шило и до него дотянулось?

И-ить, так бы и стукнула! Но темное величество ловко прикидывался пострадавшим во время спасательной операции, и, между прочим, не кого-то там, а меня.

А еще он, бедненький, слегка перенапрягся, организовывая передислокацию «двадцати четырех невест Фонзи».…

Мне бедного Фона заранее до слез жаль было, если честно. Он же ведь не добровольно вызвался, его крайним назначили, а теперь выясняется, что одна его невеста — парень, как раз та, с которой, в сущности, все началось, и за компанию мы спасли ему еще двадцать три штуки… С которыми вообще не ясно, что делать. «Вручу как королевский подарок. Пусть сам разбирается»; — решил выкрутиться из сложившейся ситуации демон.

Они с Нимом на пару вначале ушутились о лаврах Сальваторе и о том, что кто-то его переплюнет, потом угомонились и озадачились тем, что спасенных дам теперь вывозить надо же!

Двадцать четыре девицы — это вам такой подозрительный объект, что кто на пути ни встретит — уподозревается.

Но желающих возвращать девушек по домам не нашлось — они все были из разных уголков материка, а пятеро вообще не местные. Три с Аньярурхгладэ и две, наоборот, с севера, с Мадигладэ.

— Ведь так все хорошо начиналось, — разбурчался Анаэль, услышав про такое огромное количество украденных иностранок. — Нефть по дешевке, дрессированные тюлени… Потом зачем-то появились зомби, ну и под конец нас накрыло двумя десятками баб. Непристроенных. А еще один из моих телохранителей не смог устоять перед соблазном!.. Причем организовал ему его не я. Разврат сплошной!

Демон с наигранным возмущением уставился на Фредо:

— Вот зачем ты этот камень схватил?!

От этого вопроса мой муж смутился вполне по-настоящему.

Я даже решила оторваться от успокаивания спасенных, через одну так и норовящих впасть в панику, и подойти к парням. До наезда Анаэля они высчитывали, сколько примерно по времени займут перелеты драконов с грузом из девиц до портала и обратно. И прикидывали, не имеет ли смысла действовать как-то иначе.

— Меня в ту комнату как магнитом тянуло, — признался Фредонис. — И камень этот… словно говорил со мной.

— Ты, Льдинка, завязывай с камнямиразговаривать. У нас в семье уже есть говорящая с деревьями, и оправдание у тебя как раз в Ринкином стиле: «У меня было видение, потом откровение, потом интуитивные миражи». А в итоге: «Не наваливайтесь на меня, парни, я тут влезла в какую-то задницу и застряла. Несите все вазелин и выкручивайте меня оттуда».

— Сам выкручусь… — огрызнулся Фредонис. Но когда встретился с моим мрачным взглядом, которым я одарила сначала мужа-юмориста, потом второго, сильно самостоятельного, лишь рукой махнул: — Ясно, что все втроем разбираться будем. Только не мог я устоять, тянуло меня к нему, и говорил он со мной.

— И что говорил? — заинтересовался Анаэль. — Мужским голосом соблазнял или шилозад окончательно крест на твоей ориентации поставила?

Фредо замер, сначала плотно сжав губы. Я тоже застыла, любуясь, как у него то уголок рта изогнется, то нижняя губа совсем чуть-чуть выпятится, то верхняя дернется…

Наконец он не выдержал и улыбнулся:

— Женским…

— Ну… ты попал! — хмыкнул демон, оценивающе посмотрев на меня. — Сейчас тебя этим булыжником и отревнуют, мало не покажется. Ринка сегодня прямо женоненавистница… Видал, как конкуренток из окна выбрасывала? Страшное зрелище!

— Ты Льдинку с мысли не сбивай, — влез Ниммей. — Мне вот очень интересно, о чем «самка камня». с моим братом по жене разговаривала! И почему тебя вообще в спальню к этому вашему… как его… прародителю!; пустили. С ящерицей все понятно: она их защиту обманула, причем дважды. А у тебя второй раз не вышло…

— Да, когда я рвался в комнату с девушками, то прямо предвкушал, как откушу голову тому, кто так с ними поступил… А когда шел к камню, то думал только о том, что он очень похож на артефакт связи, наподобие тех, что есть у ректора Академии и в Сенате. И еще он же меня звал…

— Вот прямо по имени? — перестал веселиться и напрягся Ним. — Вообще все с этой башней очень странно. Спящие драконы… Двери эти, в которые могут войти только люди… Кстати! Странно, что охрана не ворвалась вслед за ящерицей, а помчалась за подмогой.

— Получается, что охрана эта тоже нелюди, — выдвинула я самую логичную версию и тут же поинтересовалась: — А как же Марсио? Он же тоже вроде как не совсем… Или я не поняла?

— Вот придет в сознание, тогда и выясним. — Фредо озабоченно посмотрел в сторону спасенных, где лежал наш возможный оборотень, а потом ответил на вопрос Ниммея: — Нет. не по имени. Она меня странно звала, так же, как вернувшиеся драконы, «драконом из пророчества».

— Вот прямо чую дискриминацию по стихийному признаку, — с налетом задумчивости ухмыльнулся Ним. — Мы тут все трое — драконы из пророчества, но уважают синие почему-то тебя.

Это он решил побурчать, потому что пятерка синих, присоединившаяся к спасательной операции, отправилась к порталу, подхватив наиболее храбрых из спасенных девушек и почему-то до сих пор не пришедшего в себя Марсио.

Мы все это время толпились в небольшом лесочке, не так уж и далеко от башни. Но подкрасться к нам незамеченным никто оттуда бы не сумел, да и нас самих было не видно. Ну, может, разве что в подзорную трубу.

По итогам обсуждения было решено, что лучше сделать несколько «леток». драконами, чем брести пешком вдоль дороги такой вот неподозрительной толпой или идти на рынок, покупать четыре-пять кибиток и сваливать табором, который тоже привлечет к себе внимание.

То, что из башни никто не выскочил на наши поиски, — странно, но, может, они осознают, что у них недостаточно сил для сражения с драконами? Или считают, что мы уже улетели… Или у них просто нет того, кто готов взять на себя ответственность за международный скандал… Или…

— Небольшой отряд под командованием женщины вышел из замка. Скачут на лошадях в нашу сторону, и с ними несколько собак, — сообщил нам наш ангельский разведчик, возникнув в лучах дневного света, напомнившего мне, что уже за полдень, а я не завтракала и не обедала.

Ну вот. сглазила… А у нас в наличии три грузовых дракона и одна ангелица на двадцать нелетающих.

— Значит, так, бабы! — взял командование на себя более-менее оклемавшийся Анаэль. — Юбки в руки и пошагали, быстренько. А вы схватили по первой попавшейся и свалили…

— До портала далеко, — решительно объявил Ним. — Будем переносить поэтапно. — и первым подхватил едва слышно взвизгнувшую девушку.

Фредонис обернулся и ждал меня, сверлящую взглядом демона, которого я почему-то упорно не хотела бросать наедине со своей конкуренткой. Хотя поводов ей не доверять вроде бы уже не было.

— Рин… если быстро, то мы успеем! — поторопил меня муж.

Я кивнула, чувствуя, что. когда мы наконец-то спасемся, я закачу истерику… Чисто сама для себя, просто чтобы снять стресс. Прав Анаэль, начиналось все более-менее весело и ничто не предвещало… той задницы, в которой мы оказались. Причем из-за моего желания выяснить, кто такой этот заказчик Марсио. Но ведь оно надо же было… Какая-то сволочь внаглую крадет из дворца девушку — разве это не повод разобраться и навалять ему от души? А для этого нужно же знать, кому валять, верно?!

Подхватив первую подвернувшуюся девушку, я поднялась с ней в лапах чуть выше деревьев и помчалась вслед за Ниммеем…

Сегодня странный день, когда время тянется бесконечно… хотя я машу крыльями из последних сил!

«Ящерица, ты не уродуйся так! Мы же летаем быстрее всадников, так что все в порядке будет»; — попытался успокоить меня Ним, когда я первой спикировала на выбранную нами поляну, обогнав и так более быстрого, к тому же вылетевшего раньше меня Ниммея.

Фредо просто постарался вдохнуть в меня немного спокойствия. Спокойствия, которого у него самого тоже не было, хотя он и заставлял себя думать о спасении девушек как об очередном задании.

Глава 16 — Оказанной помощи под хвост не смотрят (59 день, 15 день осени)

«Ящерица, у нас средняя скорость примерно сто двадцать километров в час, лошадь столько не выдаст, даже если ее гнать как на скачках»; — пытался унять мое рвение Ним, но я ничего не могла с собой поделать.

Я моталась, как в попу укушенная или как шилом проткнутая, по определению Анаэля, поглядывающего на меня после третьей «летки». немного опасливо.

Девушки, долго валявшиеся без движения и, скорее всего, в постоянном легком одурманивании, передвигались еле-еле, шалашиком.

А мы трое кружили туда и обратно, туда и обратно, туда и обратно… А потом снова туда и обратно, потому что я категорически отказалась отдышаться, после того как мы перенесли на новое место даже Анаэля с Шамсиэлой.

Когда нас нашли синие драконы, мы таким странным способом преодолели уже почти треть пути до портала.

Хорошо, что вдоль дороги был лес, пусть и не совсем привычный, но не джунгли со слонами и тиграми… Нет, возможно, тигры и другие хищники в нем были, только предпочитали держаться от нас подальше. А вот мелкое и копытное зверье иногда встречалось, но мы на них внимания не обращали…

Я уже была в таком заведенном и впахивающем на износ состоянии, что не замечала ничего, кроме двух точек: той, где надо груз забрать, и той, куда надо его перенести.

Плевать, что преследователи уже не только отстали, но и совсем потерялись, потому что их собаки не могут летать по следу. Дорога ведь от башни не одна-единственная. Она иногда на два-три ответвления делилась, и нам не всегда было нужно по самой широкой и центральной.

Однако почти все они кружили среди леса, что интересно. На пути ни деревень с селами, ни городков. Лишь иногда бывало — с одной стороны лес, с другой — степь.

Ясное дело, что драконы над степью — даже не к дождю. А над лесом — нормально. Птица большая… А то, что очень большая и яркая, — померещилось.

Главное — успеть, заметив кого-то впереди, опуститься и переждать, как бы лапы-крылья ни зудели. А если кто сзади ехал — нас Анаэль предупреждал.

Для полноценной беседы надо было дотянуться до камушка, болтающегося у нас на шее, пока мы были людьми. Но, обращаясь в драконов, мы «принимали». артефакт в чешую, как и одежду. Поэтому вызвать нас получалось, а вот мы могли только ответить, если кому-то понадобимся.

Обидно, что при обороте драконами пользоваться этим мобильным связным устройством у нас между собой никак не получалось — не активировать же!

Но не важно… предупредить об опасности сзади Анаэль как раз мог. Ну и оставалась возможность внезапного появления кого-нибудь откуда-нибудь с ненаблюдаемого участка, но тут уж… не застрахуешься. Пусть потом сам себе объяснение придумывает, что именно ему примерещилось. Но все равно во время полета, вместо того чтобы трястись от страха в драконьих лапах, девушкам приходилось крутить головой и следить за дорогой. А визжать вообще было категорически запрещено!

Драконы нас нашли, когда стало ясно, что еще несколько перелетов на таких скоростях — и я шлепнусь головой вниз. Поэтому мы решили передохнуть, упав на землю и раскинув уставшие руки и ноги.

Девушки тоже тихо постанывали поблизости, с осуждением поглядывая на Анаэля. Злобный демон не давал им стоять на одном месте в ожидании «транспорта»; а все время гнал вперед, к нам навстречу.

— Сгрудятся толпой — и давай трещать, — пожаловался он, усевшись с нами рядом и игнорируя осуждающие взгляды девятнадцати пар женских глаз. — А когда идут — молчат, иногда только стонут, ойкают и айкают.

— Они, когда идут, — думают, — хохотнул Ним, лежащий на животе возле меня, и с укором в голосе поинтересовался: — Вот скажи мне, ящерица, куда мы так опаздывали?! Словно за нами опять змей гнался.

— На обед мы опаздываем, — вздохнула я горестно, поежившись от воспоминаний про змея. И мой живот согласно проурчал, в подтверждение моих слов. — Вернее, уже на ужин, — внесла я уточнение, уставившись в небо и поерзав затылком по плечу Фредониса.

Когда оба моих мужа упали подле меня, Фредо оказался ближе, поэтому ему досталась роль подушки, а заодно право меня обнимать. Перед этим он нарисовал надо мной очищающую руну, а то я бы со стыда сгорела, как обычно. Вот с Нимом могу обниматься в любом состоянии, а с Фредонисом — только чистой, умытой и благоухающей розами…

Ощутив отголоски моих переживаний, Фредо лишь окинул меня изумленным взглядом, а потом прижал к себе так, что я какое-то время даже дышать не могла. Хорошо, Ниммей при всех не стал шутить про очередь… Так и лежали, пока Анаэль не пришел на девчонок жаловаться, а я не осознала, что зверски голодная.

— Да, с обедом я согласен. Хоть на охоту лети, так есть хочется, — поддержал меня Ним, с усмешкой поглядывая на Фредониса. Уж больно крепко тот меня обнимал, как будто действительно весь день всерьез волновался, что со мной что-то случиться может.

— Во дворце поедим! — объявил демон, первым увидев в небе постепенно увеличивающиеся темные точки. Три, пять, пятнадцать…

Драконы подлетали по одному, хватали девушку и улетали обратно. А мы только успели подскочить и убедиться, что среди этой толпы самыми первыми промелькнули знакомые морды.

Когда всех девушек разобрали, Ниммей подхватил Анаэля, а Шамсиэла соизволила сделать крылья видимыми и взлетела следом. Фредонис задержался. Убедился, что я тоже смогла заставить себя оторваться от земли, и мы полетели с ним рядом…

* * *

Как выяснилось, глава пятерки синих решила проявить инициативу и действовать по принципу: «Лучше день потерять, чтобы потом за час долететь».

Подземными драконовыми порталами могут ходить все драконы, так что проводника им не понадобилось, карты тоже — они же уже здесь проходили и знали, куда идти. А еще было понятно, что если не покидать Ксоргладэ, то со спасенными надо обязательно оставлять охрану и лететь за следующей партией девушек лишь вчетвером.

Поэтому драконица, как только выяснилось, что мы полетим к порталу, связалась со своим матриархом.

В отличие от нашей тройки все синие умели ментально общаться между собой — и людьми, и драконами, причем на любых расстояниях. Они уже начали обучать этому искусству Фредониса, при этом старательно отгораживаясь от Ниммея, который как раз вполне умел общаться… но являлся драконом другой стихии и к нему относились с опаской, как и ко мне.

В общем, когда пятеро драконов, четверо девушек и Марсио перешли через портал в Хитхгладэ, им пришлось лишь немного подождать и к ним прилетела подмога. Матриарх синих решила прийти на помощь людям, раз ей это почти ничего не стоило, зато темное величество внезапно оказался в положении должника. Причем не откажешься же от помощи, которая уже оказана, да и прибыла очень вовремя?

Часть синих в Хитхгладэ охраняла уже спасенных девушек и Марсио. а часть — помогла нам за одну «летку». доставить остальных к подземному переходу, и мы быстро покинули не очень гостеприимный материк. Мало того, в родной стране нам тоже не пришлось всей толпой брести до ближайшего городского портала — всех нелетающих доставили туда по воздуху.

Правда, помня о том, что шпионы Ксоргладэ могут быть повсюду, почти как шпионы Ордена, мы решили не маршировать во дворец, где этих шпионов повышенная концентрация, а решили спрятать девушек в таком месте, где их точно никто искать не будет. В нашей любимой Академии.

И добирались мы туда группами, причем добрый Анаэль радостно объявил, что у него во дворце посол с интересным предложением, которое он так и не успел как следует обсудить. Жена-красавица, которой он мало внимания уделяет… Куча дел, в общем.

При упоминании о жене Шамсиэла такую рожу скривила, словно лимоном подавилась. А мы вот с Нимом и Фредо такие же рожи состроили, когда поняли, что двадцать три девушки и Марсио временно становятся нашей проблемой. И нам эту радость как-то за стены Надзихара надо будет протаскивать… То-то ректор прорыдается от восторга.

Правда, Анаэль нас успокоил:

— Как во дворец вернусь, сразу парней всех к вам отправлю. Особенно счастливого жениха. Так что долго скучать вам там не придется.

Глава 17 — Невесты, жены и камни

Анаэль дождался, когда последняя пятерка спасенных девушек с тремя сопровождающими их драконами отправилась в путь через порталы до Надзихара.

От Читапеша прямого перехода не было ни до столицы, ни до Академии, поэтому сопровождающие были нужны не только для защиты, но и для того, чтобы ксоргладэйские красавицы не затерялись.

Возможно, когда удастся нивелировать последствия их спасения, часть девиц удастся вернуть по домам. Сейчас же самым простым решением было забрать всех оптом в Хитхгладэ.

Вот в Надзихар Анаэль отправил всех уже продуманно, с целью прибить сразу двух зайцев — обмануть шпионов, крутящихся во дворце, и заинтересовать хорошие руки, обучающиеся в Академии.

Причем пристроить демон собирался не всех девушек, а только тех, на которых нельзя было повлиять через оставшуюся в Ксоргладэ родню. Иначе получится, что вместо красивой крошки в постели у будущего члена Сената окажется шпионка с соседнего материка, да еще и врученная лично собственным королем.

Нет, обновление крови — хорошо, красивая девочка в постоянные любовницы — замечательно. Но лишь та, которая будет боготворить своих спасителей и опекунов, игнорируя попытки шантажа и заманчивые предложения.

— Всем мысленно под юбку залез? Можем возвращаться? — поинтересовалась с ехидством в голосе Шамсиэла.

— Ты же ангел! — демонстративно горестно вздохнул Анаэль. — Где твоя доброта и чуткость?

— На звезде! — хмыкнула девушка. — Какая может быть доброта, когда общаешься с демоном?!

— Между прочим, во время знакомства я вежливо восхитился твоими… формами, а ты сразу драться начала!

— От восхищения словами до попыток прикоснуться руками всего один шаг! Я приняла превентивные меры, — ухмыльнулась ангелица и сделала приглашающий жест рукой в сторону ворот портала: — Прошу вас, ваше темное величество!

Анаэль оглядел девушку оценивающе-раздевающим взглядом, а на ее возмущение лишь изумленно поднял бровь:

— Я восхищаюсь тобой молча, раз ты такая стеснительная.

После чего храбро вошел в портал первым, соблазнительно подставляя ангелице незащищенную спину.

Девушка едва удержалась, чтобы не выругаться.

Да, в своем мире она находилась на самой низшей ступени в иерархии, совершенно не желая склонять голову перед теми, кто уже успел вскарабкаться на ступеньку выше и с презрением глядел на нее сверху. Здесь она сразу взлетела на вершину, потому что внизу еще было пусто. Но зато ей, чистокровной ангелице, пришлось признать власть полукровки, слушаться того, кто заключил контракт с демоном, и, что самое унизительное, стать телохранителем этого самого демона, пусть и на время.

Сделанный выбор мира Шамсиэлу устраивал полностью. То, что она входит в десятку первых ангелов, — радовало. Полукровка-архангел… даже не полукровка, а человек, ставший ангелом по божественной воле… Ладно, это минус, но с ним можно свыкнуться. Со временем. В конце концов, она знала, на что шла: мальчишка не скрывал своего человеческого происхождения.

Но демон?! Демон… матэм туам!.. Наглый, самовлюбленный демон!.. Которого надо оберегать?!

За какие грехи ей такое наказание?!

Всю дорогу до столицы, пока они переходили из портала в портал, Анаэль развлекался, изучая то грудь, то зад ангелицы. Когда же девушка принималась сверлить его злобным взглядом, демон изображал искреннее невинное недоумение.

Злить Шамсиэлу было весело, но перегибать с этим не хотелось. Не драться же с девушкой всерьез, даже если она — ангел? Анаэль предпочитал развлекаться с женщинами несколько иначе.

И смешивать эти развлечения с политикой очень не любил, хотя последнее время женщины так и лезли… под ноги. Саламандра — это вообще просто индивидуальный королевский клоун, главная по развлечениям. Природницы… Жены Сальваторе… Но те хотя бы место свое понимают. Теперь еще и ангелица, спасибо Адаму. Уж удружил, как мог!

Как будто мужиков под рукой не оказалось…

Вернувшись во дворец, Анаэль завалился в комнату к «послу». Гурдгладэ. Там тихо скучали сам посол, Натаниэль и еще несколько ребят из команды.

— Ну что, давай колись, зачем ты выдал юбку зайцу?! — рыкнул демон, глядя на Массимо, до его появления играющего с Натаном в шахматы.

— Что с Марсио? — Блондин подскочил с кресла и уставился на Анаэля чуть ли не с обвиняющим видом.

— Какой-такой заяц? — заинтересованно уточнил Фонзи, «гостивший». в комнате на правах жениха и близкого родственника.

— Невеста у тебя… — уже приготовился выдать замечательную новость демон, но замолчал и, усмехнувшись, посмотрел на своего коронованного напарника: — Устраивай общий сбор в малом зале. Посла тащите туда же. Я сейчас озабочусь поисками чего-нибудь съестного и приду.

* * *

Шамсиэла в это же время докладывала Адаму обо всем случившемся.

Демоны и ангелы могут враждовать друг с другом, могут дружить, но это не отменяет одной простой истины: изначально они были единой расой, как темные, серые и светлые эльфы. Единой расой, обладающей даром к ментальной магии. Поэтому, как и драконы, все ангелы и демоны могут общаться между собой мысленно. Другое дело, что не у всех это получается.

Натаниэль и Анаэль старательно осваивали искусство ментального общения без помощи артефакта связи, а десятка прибывших ангелов обучала мысленному взаимодействию своего архангела.

Вызывать первым у Адама получалось очень плохо, а вот если соединение устанавливали с ним, то удерживать связь ему помогал его артефакт.

— Задание выполнила, демона вернула обратно во дворец в целости и сохранности.

— Это хорошо. А то я тут немного переживать начал. Все же чувство юмора у Анаэля несколько специфическое, а чувством такта его вообще обделили.

— Да, я с трудом оберегала это демоническое тело от самой себя, — не удержавшись, улыбнулась девушка. Если не задумываться, что разговариваешь с человеком, — даже весело.

Главное — не начинать злиться, что вот этот совершенно не соблюдающий субординацию парень — их архангел.

Ангелов чуть ли не с рождения учат правилам взаимоотношения между кастами, а тут почти дружеское общение, хотя должен нос задирать.

Сначала Шамсиэла и остальные приняли такую манеру общаться за слабость, но они ошиблись.

В первый же день, едва они только попытались начать роптать и возмущаться, архангел собрал их всех на развалинах замка, выделенных им для жизни, пока они не выстроят себе небесные чертоги. Усевшись на один из камней и став еще меньше, хотя и так был их ниже чуть ли не вполовину, он оглядел ангелов, наклонившихся, чтобы лучше слышать, и объявил:

— У меня нет трех метров роста и крыльев, зато мне выдали вас и сказали, что я за вас отвечаю. А я привык воспринимать такие вещи слишком буквально. Если вы под моей опекой, я защищаю вас от мира и мир от вас, а вы делаете то, что я сказал. Такое вот нехитрое правило, которое мы все будем соблюдать, потому что выбора у нас нет «Открыть». вам двери обратно в ваш мир у меня не получится, поэтому самое правильное, что мы с вами можем сделать, — научиться терпеть друг друга. Возлюблять меня не надо, я давно уже влюблен, а вот слушаться придется. Мое решение можно обсуждать ровно до того момента, пока оно не стало приказом. Потом надо идти и выполнять, — и тут архангел, почти ласково, пусть и с легким ехидством, вещающий эту речь, сделал суровое лицо, осмотрел всю их десятку и так же нежно практически пожаловался: — Очень не люблю наказывать. Привык общаться с разумными людьми, с которыми всегда можно достичь компромисса.

Шамсиэла только уже потом, выпрямившись, оценила тонкий юмор. Миниатюрный и хрупкий даже для человека, их архангел не стал залезать на огромные камни, чтобы сравняться ростом с трехметровыми ангелами, он сел и заставил их склониться перед ним.

* * *

— Ну, что у нас новенького? Спятившие ангелы были, спятившие демоны были. Фениксами и драконами нас не удивишь. Зомби — и те по дворцу, как у себя по кладбищу, да еще и с глюками в обнимку. Порадуйте меня, скажите, что, пока меня не было, пришла демиурга и выдала нам ключи от всех миров!

Анаэль с надеждой обвел взглядом всех собравшихся в малом зале и разочарованно вздохнул:

— Вот так всегда, все придется делать самому… Ладно, у меня для вас есть несколько интересных новостей и одна занимательная игрушка. — Тут демон махнул рукой, почти не глядя в сторону Массимо, и на того опустился закрытый купол, блокирующий его от всех остальных и не дающий услышать, что они обсуждают Блондин лишь желваками поиграл, но говорить ничего не стал. Да и бесполезно — под куполом же.

— Игрушку с риском для жизни добыл один из драконов…

— Ринка опять в дыру какую-нибудь влезла? — с плохо скрываемой завистью поинтересовался Роджер.

— Не угадал, — обрадовал его Анаэль.

— Если с риском для жизни, то, скорее всего, Фредонис. — предположил Жан, и демон пару раз хлопнул в ладоши: — Чутко ловишь подсказки, молодец! Так вот, — продолжил темное величество свою рассказочку: — В темной-темной комнате темного— темного замка в мрачной-мрачной стране, залитой по уши нефтью, которую они нам впаривают за бешеные деньги, спит синий-синий дракон, а рядом с ним лежит, точнее лежал, артефакт связи. Может, и лежал бы он себе дальше, но ему приспичило поговорить с вашим другом женским голосом. А друг у вас шилозадом испорченный и на женские голоса реагирует неадекватно — кидается спасать. Инстинкт, что поделать! — и Анаэль горестно вздохнул, проигнорировав усмешку Натана.

Ангелу даже говорить ничего не надо было, весь его вид олицетворял фразу: «А сам-то!».

— То есть Фредонис прямо из-под носа у какого-то неизвестного дракона спер артефакт связи?!

— А что за дракон-то?!

— Откуда в Ксоргладэ дракон?

— Зачем Фредо к спящему дракону полез? Совсем спятил?

— Лабуда какая-то… сказочная!..

— Живы хоть все или как? По башке дракону дали, и все такое? Чтобы дальше спал?

Тут в комнату, игнорируя наличие двери, просочилась Шамсиэла. Анаэль наигранно вздрогнул и хмуро посмотрел на Натана:

— Я в ваших иерархиях заплутал с концами, но вроде как Адам архангел по совместительству, а официально еще пока наш поданный. Я ничего не путаю? Надо ему сказать, чтобы выдал моей телохранительнице тело… не настолько нагло отвлекающее меня от совещания со своими соратниками.

— Меня мое устраивает, — ухмыльнулась ангелица. — И я тебя не просто так отвлекать пришла. Там под дверью стоит мужчина и хочет с тобой поговорить. Наедине. О женах…

— Мы еще с невестами не закончили, — недовольно рыкнул Анаэль. но, достав отданный ему предводительницей команды синих драконов артефакт, положил его на стол и посмотрел на Натана: — Попробуй разобраться с ребятами, что это за игрушка. А я пока пойду о женах поговорю… — и, уже обращаясь к Шамсиэле, уточнил: — Что за мужик-то пришел по мою душу?

— Обычный молодой мужчина, волосы каштановые, глаза карие, кожа смуглая.

— Сальваторе, что ли?! — изумился демон. — Ну если он со мной о всех своих женах поговорить решил, то это надолго…

Глава 18 — Шпионское противостояние

Примерно за двадцать-тридцать долей до последних событий в предыдущей главе

Синеглазая жгучая брюнетка кокетливо улыбнулась, старательно не замечая, как пожилой мужчина со старой дряблой кожей на неприятно гладких щеках плотоядно облизывается, не отрывая взгляда от ее декольте…

Молодой мужчина, за время своей службы настоятелю Ордена привыкший передвигаться бесшумно и незаметно всегда, когда есть такая возможность, замер, обратившись в слух. Вот уж действительно счастливая неожиданность — увидеть этих двоих вместе.

Конечно, их темное величество будет расстроен, узнав, что его жена общается с послом Ксоргладэ, совершенно не скрывающим свою шпионскую деятельность, скорее выставляющим ее напоказ. Само собой, на самом деле хитрого старика использовали только для установления контактов, вербовки и еще для того, чтобы подставить молоденьких дурочек, возомнивших себя слишком умными.

Нет, сначала Сальваторе подумал о первом варианте — королеву подкупают, вот только не понятно зачем. Это же глупо! Какую информацию может передать девушка, к которой муж не испытывает ни влюбленности, ни уважения? И если кому-то действительно требовалась приближенная к королю шпионка, то лэр Руджери знал прекрасную кандидатуру… Правда, эта кандидатура за подобное предложение могла голову откусить, причем буквально. И даже раскаиваться не стала бы.

Но жена Анаэля была выбрана или от безысходности, во что Сальваторе, более-менее разбирающийся в тонкостях шпионской паутины Ксоргладэ, ни за что бы не поверил, или продуманно. Но вот в чем продуманность?

В любом случае, самое верное решение на текущий момент — переговорить с королем и рассказать ему о не самых благонадежных знакомствах супруги.

Лэр Руджери едва заметно улыбнулся пришедшей в голову интересной мысли. Вот у него восемь жен, и он готов ручаться за каждую, а многие мужчины не в состоянии углядеть за одной… А некоторые — тут Сальваторе ехидно хмыкнул про себя — не в состоянии справиться и вдвоем.

О чем именно разговаривают королева и посол Ксоргладэ, было не слышно. Незаметно подкрасться по пустому широкому коридору не получится. Оставалось читать по губам…

Правда, беседа уже подходила к концу, а еще по лестнице кто-то спускался… И лэр Руджери очень не хотел, чтобы его застали подслушивающим.

Общающуюся на террасе парочку вряд ли сможет разглядеть кто-то не одаренный магическим зрением полукровки-дракона. Место встречи выбрано довольно продуманно, а значит, о том, чтобы подставить королеву, речи не идет. По крайней мере, именно сейчас — не идет. Но все равно происходящее очень подозрительно.

Мужчина спустился на пролет вниз и переждал, пока проход наверх освободится, после чего отправился искать темное величество. Найти его удалось не сразу, вначале оба короля как сквозь землю провалились. Но, повторив на удачу подход к малому залу, в котором иногда любили собираться их величества со своей студенческой командой, Сальваторе облегченно выдохнул. Раз двери закрыты и их охраняет ангелоподобная девушка, значит, внутри точно кто-то есть!

* * *

— Прошу извинить, что отвлек вас…

— Да все уже… Не от обеда — и ладно. Давай, рассказывай, в чем дело.

— В вашей жене…

После этой фразы Сальваторе прямо физически ощутил, как над ними двумя навис тяжелый защитный купол.

— По губам тоже никто ничего не прочтет, — успокоил Анаэль своего собеседника, оглядевшего коридор, чтобы убедиться в отсутствии лишних свидетелей. — Тем более вокруг нет никого. После очередного обострения моей паранойи, мы поставили предупреждающий сигнал на лестничной площадке. А так как это этаж с королевскими покоями, то здесь бывают лишь слуги и избранные.

— Ваша жена встречается с послом Ксоргладэ. — Несмотря на свою многолетнюю шпионскую деятельность, а может, именно благодаря ей, Сальваторе привык выдавать информацию коротко и ясно.

Королевское величество едва заметно поднял левую бровь, потом нахмурился и почти на полдоли задумался.

— Под словом «встречается». мы оба понимаем одно и то же? Не поверю, что нашлась еще одна баба, которая предпочла мне старика…

— Они именно встречаются и общаются, причем, судя по тому, что делают это тайно, темы их разговора не относятся к светским.

— Политика — очень светская тема, — фыркнул Анаэль. — Экспорт. Импорт…

— Наверное. — Сальваторе пожал плечами и внимательно посмотрел на короля. — Понимаю, что выводы — уже не мое дело, но если позволите…

— Да не выделывайся ты, мы не на светском приеме, — устало как-то отмахнулся демон. — И выводы вываливай давай, и что за информацию хочешь… Только не пытайся сделать вид, что ты от чистого сердца и тебе ничего не надо. В искренность душевного позыва я поверю, а вот в том, что цепному дракону настоятеля Ордена ничего не надо от королей Хитхгладэ, не убедишь.

— Посол Ксоргладэ только имитирует шпионскую деятельность, отвлекая на себя внимание и работая, так скажем, первичным фильтром для связи. Если с вашей женой пока еще встречается именно он, значит, никакой ценности для Ксоргладэ она не представляет. Но я вообще не очень понимаю, в чем может быть ее важность. — Мужчины обменялись понимающими взглядами.

— Подставлять меня глупо, а вот отца… — Анаэль вновь нахмурился, пытаясь вспомнить, кто именно отец у его жены. Как-то такая мелочь прошла мимо… Ну да, один из сенаторов, но их там двадцать четыре человека и пока все сливались в одно большое пятно. Надо будет у ребят выяснить, чем прославился лэр Клементе.

— Ну почему же «глупо»; шумный скандал с обвинением жены короля в шпионаже на другую страну явно не пойдет вам на пользу.

— Согласен, но кому сейчас выгодно…

Тут Анаэль вновь задумался, прокручивая в голове события последних дней. Похоже, мальчишки из Гурдгладэ сыграли настолько быстро и нагло, что конкуренты не успели продумать и выстроить защиту, но почувствовали опасность. И единственное, что пришло к ним в голову в качестве быстрого способа удержать королей за яйца, — это их жены. Ну и попытка захватить младшего тюлененка, чтобы шантажировать старшего.

Хорошая, значит, нефть… надо брать.

— А насчет оплаты за сведения… — Сальваторе выждал какое-то время, наблюдая, как король размышляет, и тоже делая свои логические выводы. Например, о том, что кому-то действительно может быть выгодно подставить их величеств или обоих сразу, или одного. И раз игру ведет Ксоргладэ, значит, и копать надо в этом направлении. — Настоятель дал позволение на нашу инициацию, но при условии, что вы устраните потом зависимость между нами и тем драконом, чью кровь мы используем. И еще он настаивает, чтобы это была главная драконица.

— Чем сильнее дракон, тем сильнее зависимость, — на всякий случай пояснил очевидное Анаэль. — Естественно, я смогу справиться и со связью драконьего матриарха, но зачем вам такой риск — не понимаю. Если вы одной стихии, то кровь инициирующего почти не влияет на силу инициируемого. Он может оказаться даже сильнее того, кого будет вынужден слушать из-за связки.

— Разумное правило. — одобрительно кивнул Сальваторе. — Оберегает слабых драконов от сильных полукровок, готовых инициироваться любым путем. Но я привык максимально четко выполнять желания настоятеля. И если он хочет, чтобы нас проинициировали кровью главной драконицы. значит, я должен попытаться этого добиться.

— И откажешься от инициации, если ничего не выйдет? — Анаэль с интересом посмотрел на своего собеседника. Одна из жен Сальваторе застыла в частичном обороте. Сейчас на ней иллюзия, сделанная ангелом, но все же свое собственное лицо гораздо надежнее любой магической маскировки. К тому же умение обращаться в дракона, летать в небе…

Демон сам немного тосковал по своим крыльям и по полетам, но очень рассчитывал, что ему удастся их вырастить. Слияние с человеческим телом практически закончилось, теперь можно будет заниматься усовершенствованием, и начать он собирался именно с крыльев. Чтобы не зависеть ни от драконов, ни от ангелов.

— Нет. не откажусь, — печально улыбнулся Сальваторе. — От судьбы не отказываются. Даже моя сестра уже приняла свою вторую сущность, хотя была одной из самых настойчивых охотниц за драконами. Но все же сначала я бы хотел попытаться выполнить все условия, — взгляд мужчины снова стал жестким и уверенным: — Так что я и мои жены хотим стать драконами, независимыми драконами.

Анаэль кивнул, полуприкрыл глаза, делая вид, что размышляет, а на самом деле советуясь с Натаном, и потом объявил:

— Через четыре часа у ворот Надзихара. Незаметно, без шума, не привлекая внимания.

Глава 19 — Дом, милый дом

Убиться плеером! Двадцать четыре девушки в боевую академию… Как меня лэр Тестаччо не прибил, не знаю! И к природницам сразу не послал взмахом руки и с напутственной фразой: «С бабами — это туда!».

Нет, он, конечно, долго-долго на нас смотрел с выразительным таким укором в глазах, чтобы убедиться, не издеваюсь ли я или вдруг у меня извращенное чувство юмора проснулось. Особенно когда я начала объяснять, что девушек всего двадцать три, а двадцать четвертая — это парень, и ему очень плохо.

— То, что ему очень плохо, я вижу, — хмыкнул наш ректор.

Интересно, это он о том, что Марсио до сих пор без сознания, или о том, что он в женскую одежду переоделся?

Как нас внутрь Академии запустили вместе с телом на руках, окруженных гаремом восточных красавиц, — это отдельная история. Потому что с нами же еще драконы были!..

Мы через порталы группами шли, чтобы внимания не привлекать. Сначала Фредонис с шестью девушками и парой драконов, один из которых нес на руках бессознательное тело «невесты Фонзи». Затем Ниммей, со следующей шестеркой ксоргладэйских лэраи и парой драконов в сопровождение, на экстренный случай. Затем я, с такой же командой шесть на два. И напоследок оставшиеся пять девиц под охраной трех драконов.

Правда, драконы, доставив нас к воротам, вручили Фредонису бессознательное тело Марсио, обернулись и полетели к своим горам, благо им тут недалеко.

Только стоящие на страже ворот студенты все равно напряглись. Причем я-то сначала решила, что это они охранять всех и вся приготовились, а оказалось — сдерживают мощный поток желающих порадоваться и покричать вслед улетающему драконьему косяку что-то восторженное. Часть желающих уже успела на стены вылезти и бурно радовалась.

И-ить, точно! Для них же драконы — союзники по недавнему сражению, они же их «помнят». Это мы как из параллельной реальности, получается…

Зато под шумок почти незаметно — насколько можно быть незаметными в мужской академии в компании двадцати трех молодых девушек — мы просочились внутрь крепости и быстро дошли до кабинета ректора.

— Спокойно, ящерица! Не переживай так! — утешал меня всю дорогу Ним, потому что я наконец-то осознала в полной мере чувство «украденной победы». Улетевшие на свою гору драконы вроде бы и не виноваты, не заслужили они моей злости. Но и шумной благодарности тоже не заслужили!

Хорошо, что, едва мы оказались в кабинете лэра Тестаччо, мне стало не до таких мелочей…

Нет, девушек и Марсио от нас почти сразу забрали. Пришла бригада скорой помощи, в смысле трое целителей, широким жестом нашего ректора взявшие всю женскую гвардию под опеку.

— Им к природницам не надо, — пролепетала я на всякий случай.

— Без вас знаю… лэр Витьерра-младший… самый младший, — недовольно рыкнул лэр Томазо. — А теперь рассказывайте, куда вы успели вляпаться за ту пару суток, что мы не виделись. Только сразу все как есть, честно! Надеюсь, не очередная межмаговая война? Хотя, судя по внешности и одежде лэраи, которых вы привели с собой, намечается война между странами? Или… межмировая?

Вот вроде бы и шутит, только ощущение все равно скверное. Как будто бы всерьез спрашивает. Даже в голосе легкое волнение слышится.

— Нет, пока во всем этом замешано лишь три страны, — ну я понимаю, что звучит не слишком успокаивающе, но он же сам попросил все и честно. — Подробности вам расскажут их величества, я не уполномочен…

Лэр Тестаччо так на меня зыркнул, что я с трудом подавила в себе желание спрятаться за обоих мужей сразу.

— Там возможен очень сложный экономический конфликт, — решила я подсластить пилюлю и заодно выиграть пару часов. Час… Нет, судя по взгляду, ничего не выиграла, но правда же не моя тайна! А Анаэль никаких указаний на этот счет не давал. — Но было совершено похищение родственника посла дружественной… вроде бы… В общем, родственника посла Гурдгладэ выкрали прямо из дворца по заказу кого-то неизвестного. Подозревается посол Ксоргладэ.

— А вы в отместку украли у него всех жен? — устало как-то выдохнул ректор. — И что значит «неизвестный».? Вы что, всех сожгли, когда спасли родственника? Ни одного не оставили, чтобы допросить?!

В кабинет кто-то отчаянно замолотил кулаками, потом ногами. Но лэр Томазо взмахнул рукой, и внешние шумы перестали нас беспокоить.

Я как-то опасливо поежилась и виновато посмотрела на парней. Ну ступила… Я… Надо было и правда хватать того же главаря и допрашивать, а не переться черти куда на другой конец света тайными порталами.

— Несколько контрабандистов задержано, — спокойно произнес стоящий за моей спиной Фредонис. — Когда стало понятно, что Рину удалось обмануть грабителей, Ниммей отправился вслед за похищенным родственником посла и Рином, а я захватил несколько пленных и сдал их гвардейцам того города, где мы находились. Затем отправился к их величествам за дальнейшими указаниями.

— И что их величества указали? — прожег нас всех взглядом ректор. — Как вы вместо одного родственника еще двадцать с лишним приобрели?!

— Нас перенесли через портал… — со вздохом принялась пересказывать я все наши приключения.

Ну глупо же делать тайну из того, что могут выболтать двадцать три девчонки. А про спящего дракона и артефакт связи я тактично умолчала. Это тоже пусть Анаэль решает, говорить или нет.

— А с пленными что? — закончив со мной, лэр Тестаччо перешел к допросу Фредониса.

Я же огляделась вокруг, притянула к себе ближайший стул и села. Настроение и так было, прямо скажем, не самым радостным. Легкая эйфория от возвращения домой была сначала притоптана предчувствием не самого приятного разговора с ректором, а потом еще я вспомнила о том, что мы в другой ветке реальности…

Ну и для полного счастья выяснилось, что я, как обычно, импульсивно натворила незнамо чего, из-за меня наткнулись незнамо на что и теперь нам всем разбираться незнамо с чем. А настоящих виновных в похищении Марсио мы могли и не узнать, потому что главаря контрабандистов, который абсолютно точно знал заказчика, пришил Колобок.

«Слушай, а чего ты главаря не захватил? — поинтересовалась я ментально у Нима. — Ты ж за ним следил…».

Ниммей небрежно дернул плечами и честно признался:

«Да… песок ему под чешую… слежкой увлекся, хотел понять, как он действовать собирается. Мы же рассчитывали вас двоих из кибитки выкрасть и свалить. А на главаря следилку повесить… Ну вот следилку-то я повесил… Фредонис — на вас, я — на главаря. Вот то, что его по-читерски можно кулаком по кумполу и допросить, — в голову не пришло! Это уже потом Льдинка додумался отдать приказ всех контрабандистов задержать. Так что они в Читапеше, ждут ментальных магов для тщательного допроса».

«Устали мы все. — сделала я совершенно логичный вывод. — Вот и не соображаем уже совсем».

Ниммей хмыкнул, а потом с задумчивым видом почесал скулу, глядя на меня с легким опасением:

«Вот в прошлый раз ты тоже на крыше про усталость начала, а потом тебя раз — и усыпили».

«Дважды»; — подсказала я, тоже нервно хихикнув.

— Ладно. Я понял, что в этот раз вы решили не мелочиться и перейти от конфликтов внутри страны к захвату соседних. С Гурдгладэ я еще более-менее готов смириться — мы постоянно что-то с ними делим. Давно пора просто захватить их уже и успокоиться. Но зачем вы в Ксоргладэ полезли?! Магов у них нет, но артефакты исправно работают, значит, лимагосов для подзарядки хватает… Это вообще военное государство! Вот что вас в Тид Гладэ или в Йехсигладэ не занесло?!

Мы втроем переглянулись и уставились на лэра Тестаччо честными глазами. Можно подумать, кто-то нас спрашивал! Нет, началось все с меня… с тюленей и нефти. Но это же не я бегала за послом Гурдгладэ, который, к слову, оказался не послом. И уж тем более не я нагло выкрала у непосла его сестру… в смысле брата, переодетого в сестру. И опять же не я потащила этого загадочного родственника драконьими порталами в Ксоргладэ! И… Короче, не виноваты мы, этот посол сам ко мне подошел!

— Идите, приводите себя в порядок… Особенно это относится к вам, лэр… Гончаров. — ректор резко вспомнил мою «девичью». фамилию, под которой я продолжала числиться в Академии. — А то вы похожи на балаганного артиста. Хорошо, хоть не в платье… — насчет платья я была целиком согласна с лэром Томазо. — Чтобы в столовую явились уже в нормальной студенческой форме! А теперь марш отсюда. Я сейчас с вашими королями ругаться буду…

Мы радостно выскочили, чтобы попасть в объятия Тимки и Славки.

— Ну, рассказывайте, куда выуспели вляпаться?! — повторил Тимоха вопрос ректора. И-итъ, даже интонация похожая — старший братик к разбору полетов приготовился.

— Пока не поем, ни слова не расскажу! — объявила я. — Но сначала мне переодеться надо.

Глава 20 — Поели, можно и… опять

По лестнице на свой десятый этаж я скакала чуть ли не с песней.

Почему-то было странное чувство, что последние двое суток мне… скажем так, немного приснились. Слишком уж резкий вираж получился, разум не успел сориентироваться. Сигнал о победе над охотниками и их предводителем получил, удовлетворенную усталость ощутил и расслабился… Решил, что пришла пора отдыхать.

Во дворец я отправилась уверенная, что отмучаюсь на очередном светском мероприятии, оттанцую положенное и вернусь обратно, в Надзихар, учиться. У меня тут тренировки с Демо, развитие ясновидения, прокачка интуиции… взаимодействие с Фредонисом, два мужа…

Поэтому незапланированное пребывание в другой стране мозг радостно принялся выкорчевывать из памяти — лишние воспоминания.

К тому же большую часть путешествия до места своего заключения в Ксоргладэ я пребывала в одурманивающем сне, а обратно перемещалась как маньяк психованный, даже Ниммея загоняла. Но прямо бешеная какая-то паника была, что догонят и придется сражаться, снова сражаться… сражаться с людьми. Опять сжигать людей!..

Так, интересно, есть ли специальные психологи, работающие с драконами? Может, мне уже пора к специалисту? Или тут дело не в том, что я дракон, а в том, что я устала убивать людей? Такая вот странная неожиданная неприятность…

Хочется сражаться за правое дело, но при этом чтобы у неправой стороны оставалась возможность сесть в углу и подумать над своим поведением, а не осыпаться так и не осознавшей свои ошибки кучкой пепла мне под ноги.

«Ящерица, ты там переодеваешься или страдаешь? А то мы тебе уже еды набрали гору. На маленький, но растущий организм…».

«Сейчас!». — я отрыла в шкафу запасную форму, отметила у себя в мозговом ежедневнике, что надо забежать на склад и пополнить гардероб, переоделась и… окончательно решила, что нефть, тюлени и двадцать четыре девицы — это такой одноразовый кошмар. Мало мне, что ли, последнее время кошмаров снилось? Вот и этот приснился. А теперь я проснулась, взбодрилась и побегу учиться! То есть учиться-то уже завтра… Сегодня надо будет Демо найти, проверить, как он себя чувствует. Славке магию вернуть…

И-ить, ангелов-то всех из Академии временно вынесло! Интересно, как Адам будет дальше выкручиваться? У него ж первый курс — учиться и учиться еще.

Ладно, я и без ангелов придумаю, как Славке помочь… Мотю еще надо навестить… в смысле Аля.

Дел по горло! Не до тюленей мне… и уж тем более не до экспорта нефти.

Вот только жуть как интересно, зачем Марсио в девушку переодевался. Но это я быстро выясню, когда он очнется, и все. Все!

Я сбежала по лестнице и помчалась по коридору седьмого, «некромантского»; корпуса в пятый. Тот, кто распределял кабинеты в Академии, обладал отличнейшим чувством юмора, только черным. Потому что весь первый этаж седьмого корпуса занимали зомбихранилища и два больших зала для обучения студентов некрофакультета поднятию и упокоению. А первый этаж пятого корпуса — столовая…

Ну вот один из залов был открыт, и оттуда, под конвоем двух кураторов, вышло трое зомби, прямо мне навстречу… И-ять! Нет, логично — если три тела могут сами дойти до своего хранилища, значит, пусть идут. А кто игнорирует табличку «Осторожно, нежить!». на лестничной площадке, тот сам виноват.

На самом деле я лишь вздрогнула слегка, потому что одно из тел уж очень поизносилось и выглядело жутковатенько. А так… Чего я, зомби не видела? Да совсем недавно!..

И мне совсем не любопытно, какая дрянь додумалась их на Массимо напустить, и что там за «мобильный умножитель»; и как пройдет допрос контрабандистов… И совершенно все равно, кто заказчики похищения Марсио и нападения на Массимо — один и тот же человек или два разных, и…

Кого я обманываю?! Какой-то гад орудует во дворце, как у себя дома… Да там вообще бардак редкий творится — то охотники бегали, теперь вот послы, санкционированные и нет, зомби всякие…

Короче, в столовую я заявилась очень задумчивая. Уселась между Нимом и Тимом, напротив Фредониса и Славки, оглядела всех молча, пододвинула к себе поднос с тарелками и принялась планомерно уничтожать содержимое, краем глаза следя за входящими. Только долей через десять вспомнила, что все наши во дворце же остались!

А остальные студенты на нас посматривали странно. И ведь не подойдешь даже, чтобы спросить, что они там себе помнят! Анаэль гад вообще-то… Мог бы сценарий параллельной реальности подсунуть, а то вот ляпну ж что-нибудь не то и буду выглядеть, как… Да плевать, как я буду выглядеть, но ведь подозрения же вызовем, если кто-то, с кем рядом сражались, с воспоминаниями придет, а мы ни сном, ни духом!.. У нас своя свадьба… в смысле битва, а у них — своя.

— Как жевать с умным лицом закончишь и руки жирные вытрешь, я тебе шар с корректированным сражением посмотреть дам, — словно прочитав мои мысли, выдал Тимка. — Нам такие всем раздали, чтобы не путались. Я ваши забрал, думал, раньше ректора увижу, но вы ж как всегда… Надо вас всех под опеку брать, а то, как только без моего пригляда остаетесь, так в какую-нибудь историю, как в навоз на дороге, с разбега…

Ним с Фредо на эту заяву лишь фыркнули, я тоже улыбнулась, как хорошей такой, забавной шутке.

— В какой навоз мы на этот раз вляпались, тебе уже рассказали? — решила уточнить на всякий случай. А то мало ли они тут без меня о чем-то другом разговаривали.

— Ага… в импортный, — заржал Тимка, но потом нахмурился. — В нашем мире девка как девка была, на дачу ж на три месяца каждое лето ездила, и никаких особых бед не случалось. А тут прям на час одну оставить страшно, а уж на сутки во дворец отпустить — все… Запрягайте сани, выносите вещи! Вот как отожгла с попаданием этим, так все жжешь и жжешь.

— За последние двое суток никого не сожгла, — буркнула я. — Хотя того гада, который в замке невольничий притон из девушек устроил, я бы с удовольствием спалила.

Высказалась и поняла, что да, сожгла бы, потому что в раскаяние того, кто торгует людьми, мне почему-то смутно верится.

Тут, в Хитхгладэ, уже рай для феминисток — есть где развернуться и за что побороться. Но в Ксоргладэ… Это же ненормально, мы же не совсем отсталый мир! Тут техника, мотоциклы!.. Какие рабы, когда на дворе два миллиона восемьсот двадцать восемь тысяч триста семидесятый год?!

— Думаю, во всем виноват Колобок…

И-ить, похоже, я это вслух сказала, потому что лица у всех четверых парней уж больно озадаченные.

— Ты, Ринк, знаешь, что… доедай и спать иди, — предложил Тимка, поглядывая на меня с некоторым волнением. — Ты еще после змея не оклемалась…

— Да я так мужика обозвала, который главного цыгана с другом убил, — успокоила я своего домовенка. А то он, похоже, вправду решил, что я доприключалась до небольшого умопомешательства. — Он кругленький был…

Фредонис внимательно смотрел на меня, пока я, словно наяву, любовалась воспоминаниями о том. как Колобок спокойно, без лишней суеты, раз — и… прибил двух людей. Возможно, кстати, единственных, кто знал в лицо заказчика Марсио.

И тут меня озарило! Убиться плеером…

— Спорим, что допрос контрабандистов ничего не даст?! — выдохнула я, одновременно изучая мыслескан, который Фредо положил на стол. Колобок на нем был прямо как живой.

Вначале взгляд привлекала сочно-яркая желто-красная чалма. Потом — большущие черные глаза на практически круглом смуглом лице. Ромбовидные бакенбарды закрывали почти все скулы, зрительно слегка зауживая этот пережаренный блин. А пухлые, словно надутые, губы подчеркивала широкая эспаньолка. Восточный красавчик, но уж очень раскормленный.

— Возможно. Значит, надо вернуться и найти тела убитых. — Фредонис покрутил в руках портрет и, отложив его в сторону, взглянул на меня.

Я виновато поежилась. Ясное дело, в основном из-за моей «инициативы». все вкривь и вкось пошло…

— Ящерица! — Ним тоже уставился на меня с таким лицом, словно сожалел об отсутствии поварешки для прояснения моего сознания. — Мы все облажались! Так что доедай и полетели трупы искать, может, повезет…

В везение спустя сутки я верила смутно, но надо хотя бы попытаться что-то сделать. Фредонис сумеет допросить тело, если мы его найдем…

— Анаэля только нужно предупредить, — решительно заявила я. — Иначе он беспокоиться станет…

— Это что ж выходит? Вы опять в Ксоргладэ, что ли?! — возмутился Тимошка. — Спятили совсем?

— Мы быстро, Тим, — попыталась я успокоить возмущенного домовенка. — Тут портал драконий буквально в двух шагах. Или мы до Читапеша? — я вопросительно посмотрела на Нима.

— Давай без экспериментов. — Ниммей переглянулся с Фредо и встал из-за стола. — Потом проверим, смогу ли я в порталах без карты, «на ощупь»; сориентироваться, а пока проторенным путем пойдем.

И спокойно попросил взъерошенного Тимошку, тоже подскочившего вместе с нами:

— Через два часа не объявимся — сообщи коронованной темной заднице, что у нас, возможно, проблемы.

— То есть что вы вляпались в темную задницу? — мрачно уточнил Тимка. — Может, лучше заранее предупредить?

— Да, я тоже за «заранее».… — Проигнорировав сверкнувшую в зеленых глазах ревность и чувствуя одобрение и поддержку Фредо, я взяла в руки артефакт связи и мысленно представила Анаэля, заодно обдумывая, как бы ему так быстренько объяснить нашу задумку и ее важность.

Глава 21 — Допрос зомби

— Саламандра? Успокой меня. Скажи, что тебе просто приспичило меня порадовать, сообщить, что все хорошо, все пристроены и вы по мне соскучились.

— Все пристроены, все хорошо. — Почему бы не сделать приятное чел… хорошему демону, перед тем как стану его слегка огорчать? — Но мы сейчас вернемся обратно в Ксоргладэ.

— Климат понравился? — хмыкнул нервно Анаэль. — Или Фредонис хочет снова прапредка навестить?

— Нет, труп хотим забрать и допросить. Труп того, кто может знать заказчика похищения Марсио.

— Труп допросить? — Я уже приготовилась, что сейчас придется спорить, уговаривать, но Анаэль меня удивил: — Хорошая идея. Вы втроем?

— Да, — несколько растерянно от такого быстрого согласия ответила я.

— Допрашивайте рядом с порталом, а лучше на территории Хитхгладэ.

— Угу… — кивнула я, хотя демон меня и не видел.

— Удачи. Держи в курсе. Молодец, что предупредила.

Я прямо даже оторопела немного, потому что за все время разговора темное величество почти не ехидничал. Что-то с ним не так… Или у него что-то не так. Хотя голос вроде бы ровный, спокойный.

И-ить… Вернусь, и разберемся.

Тимоха, пребывающей в легком недоумевающем шоке, по-моему, немного обиделся. Но активно возражать и нас удерживать не пытался. Да и бесполезно — мы же не развлекаться собрались, а ошибки исправлять. Причем, судя по лицам моих мужей, — каждый считал, что его собственные.

Я тоже была уверена, что случившееся — целиком моя вина… В смысле… Я первая понеслась творить черти что, а остальные — за мной. Даже черта, в смысле демона, пришлось привлечь.

Мы быстро и, что удивительно, молча пробежались до выхода из крепости. Тимка и Славка за нами не пошли — остались в столовой. И, судя по неодобрительному взгляду домовенка, по возвращении меня ждет довольно эмоциональная воспитательная речь. А может, его к тому времени отпустит и он поймет, что так было нужно?

До Читапеша мы добрались, тоже почти не разговаривая. Это было не обиженное друг на друга молчание, а просто такое вот молчаливое настроение, причем сразу у всех троих. Наверное, все же это был психологический откат, эмоциональная усталость от длительного напряжения, усиленная новыми непонятными событиями.

В общем, мне уже давно не было настолько… безразлично… нет, неправильно… настолько отстраненно эмоционально пусто. Словно выгорела изнутри.

Но когда мы добрались до драконьего перехода в Ксоргладэ и я увидела подземную речушку, кишащую всякими непонятными мерзостями, некоторые эмоции ко мне вернулись, хотя я и постаралась их скрыть. Только мужья, переглянувшись, быстро взглядами договорились между собой, после чего Ниммей уверенно пошагал дальше, а за ним — подхвативший меня на руки Фредонис. Обняв мужа за шею, я уткнулась лицом ему в плечо, постаралась максимально сгруппироваться, чтобы стать как можно меньше и легче, и ненадолго закрыла глаза…

А очнулась оттого, что меня очень осторожно положили на землю. Вот как только положили, так сразу резко распахнула глаза, встретилась взглядом с Фредо и ухватилась за его протянутую руку, чтобы встать.

— Что, ящерица, не наспалась за последние сутки? — усмехнулся Ним. — Ладно, тело проводника как отдыхало в тенечке, так и лежит, почти целое. Сначала его допросим?

— Хорошо лежит? Надежно? — уточнил Фредонис, задумчиво хмуря брови. — Не думаю, что проводник что-то знает о заказчиках.

— Значит, полетели искать тела, которые знают побольше, — согласно кивнул Ним и взмыл в воздух.

«Ящерица, ты хоть примерно представляешь, как вас везли? Я же, когда за тобой летел, не слишком часто на дорогу поглядывал, — пояснил Ниммей уже мысленно. — Мне же никакие следилки не нужны, чтобы тебя найти, у меня навигатор встроенный».

«Угу. — Я даже попыталась мысленно улыбнуться, оценив, что, вообще-то, муж попытался пошутить. — Вот здесь нас ждала кибитка…».

Общими с Ниммеем усилиями мы нашли то самое место, где у нас с Марсио произошла пересадка из одного транспортного средства в другое. Два раза мы приземлялись зря — место было похожее, но не то. А на третий нам повезло…

Брошенной кибитки, само собой, уже нигде не оказалось, зато обнаружились два свежих холмика… Два холмика — две могилки. Две могилки — два трупа. Два трупа — два потенциальных свидетеля. Уф!

Я решила позволить себе побыть слабой женщиной, отошла в сторонку, повернулась ко всему происходящему спиной и попыталась сконцентрироваться на окружающем пейзаже. Участвовать в выкапывании, поднимании и допросе зомби мне что-то не хотелось. К тому же еще были свежи воспоминания об оккупации моего мотоцикла одной жертвой неудачного допроса…

И мотоцикл со «встроенной». в него душой Аля до сих пор прекрасно… ну ладно, не совсем прекрасно бегает… Но есть же надежда, что моего Мотю реанимируют. Просто иначе нельзя — там Аль.

Когда мой чуткий нос оборотня уловил аромат несвежих тел, а потом запах свежей крови, я поняла, что вот так вот, не поворачиваясь, надо отойти еще подальше.

За Фредо с Нимом я не волновалась — два дракона приложат двух зомби, даже если что-то пойдет не так. А вот любоваться на трупы, пролежавшие в жарком климате Ксоргладэ сутки… ну не тянуло совершенно! Хотя окружающие романтичные песочные пейзажи от звуков и запахов уже не отвлекали…

Но тут артефакт связи замигал и заговорил голосом Анаэля:

— Саламандрочка, сказал же: у портала нас ждать! Где вас черти носят? Мы тут уже долей десять пытаемся вычислить ваше местоположение. Сооруди нам ориентир — крест на дороге, красный дракон на песке… что-то такое, позаметнее!

«Ним, Анаэль попросил его встретить, я сейчас вернусь!». — выпалила я ментально тому мужу, которому не надо быть уж слишком сосредоточенным во время работы с зомби.

— Нервишки шалят у темнозадого? Решил лично убедиться, что ты не разгромила еще пару-тройку гаремов и не спалила местный рынок невест к едрене фене? — Ниммей вроде как шутил, но голос звучал напряженно, вернее… сосредоточенно.

Отшучиваться в ответ я не стала, выбежала на дорогу и принялась гипнотизировать небо над лесом. Ангел и пара синих драконов с пассажирами в лапах приземлились возле меня спустя долей пять-семь. Анаэль красиво спрыгнул на землю, огляделся по сторонам и уставился на меня. А я с изумлением смотрела на прилетевшего в объятиях второго дракона Сальваторе.

— Ну ты еще спроси: «Чем обязана?!». — рассмеялся демон. — Где у вас тут трупы допрашивают? У нас пара вопросов есть, а потом дело немереной важности к вам троим.

— Что за дело? — поинтересовалась я, спускаясь по вихляющей между песочными валунами тропинке вниз со склона. Лес, находящийся с одной стороны дороги, наоборот, возвышался над ней, уходя вверх по насыпи, а с другой стороны был достаточно крутой скат в песочное море… и именно там нас ждали Ним. Фредо и два зомби.

— Не сбивай мне последовательность действий. Сначала — допрос, — хмыкнул Анаэль и, уверена, мысленно показал мне язык, потому что рожа у него была соответствующая. Довольная.

Заметив четыре головы — рыжую, черную и две неопределенной песочно-темной расцветки, я начала осторожно отставать, пропуская вперед себя сначала демона, потом с легким снисходительным презрением зыркнувшую на меня ангелицу. затем двух драконов…

Но любопытство все же взяло верх, и я тоже мелкими шажками приблизилась к хороводу, окружившему двоих зомби.

— Чего выяснили? — Анаэль смотрел на тела спокойно, а вот Шамсиэлу явно передергивало, хотя Натан нормально вроде как реагировал на подобное.

— Заказчика без маски никто не видел, но смело можно утверждать, что это не лэр Фахкам, — отчитался Фредонис, протягивая темному величеству мыслескан.

— Да уж, на посла Ксоргладэ не тянет, — согласился демон.

Мужчина на портрете был заметно моложе — это чувствовалось даже по фигуре, а вот лица видно не было — черная ткань с вырезами для глаз, и все.

— Спроси, что они знают про замок с волшебными дверьми.

— И про Колобка! — влезла я. — Они явно были знакомы. Тот вел себя так. будто бы они в прошлый раз его обманули, не дав рассмотреть товар.

Сказала — и сама внутренне охнула… «Товар».… И-ить! Плохая страна, плохой климат, жара на меня отвратительно действует

— мозги плавятся!

К счастью, Анаэль шутить про колобков не стал, просто посмотрел на меня вопросительно и получил в руки второй мыслескан, вернее — первый, сделанный Фредо еще в столовой. Портрет Колобка.

— Это он их убил, нас забрал и в замок отвез, — прокомментировала я картинку.

Демон, ангелица, Сальваторе и два дракона вдумчиво изучили оба портрета — и того, кто Марсио заказал, и того, кто за него должен бы расплатиться.

Первый был фигуристый, высокий и стройный, а второй — толстенький и низенький. Первый был в Хитхгладэ, прямо во дворце где-то, скорее всего. А второй — здесь.

Интересно, мобильный умножитель — тоже дело рук заказчика Марсио? Или уже посла Ксоргладэ? Или вообще кого-то третьего? И Марсио просто кому-то приглянулся как девушка или это месть Массимо? А…

Убиться плеером, как в Академию обратно хочется! Бедные Анаэль с Натаном — им в этом клубке интриг теперь разбираться… Да тут только в именах этих гурдгладэйских братьев запутаешься!

— Абдулкахир дважды принимал и расплачивался за заказы, которые делал Вакиль, — ответил главарь контрабандистов на вопрос Фредониса о Колобке. — Когда у нас самих было что-то интересное на продажу, мы находили его на рынке. Он берет только лучших.

— То есть вы крадете в Хитхгладэ девушек и продаете их здесь? — По-моему, Фредо начал тихо звереть. Или это мои личные эмоции? А может, наши совместные? Вон у Ниммея тоже кулаки сжались…

Сальваторе, не понаслышке знающий, что такое рабство, желваками играет Ангелица с драконами напряглись… Только Анаэль более-менее спокоен.

— Девушек из Хитхгладэ мало кто покупает — они не такие красивые, как в Гурдгладэ, но очень капризные. Мальчики ценятся больше.

— Но среди них же могут быть маги! — искренне изумился Фредонис, вначале от души выругавшись и после этого виновато посмотрев на меня.

Лишь потом он сформулировал вопрос для зомби:

— А как покупатели справлялись с магически одаренными пленниками?

— На главном рынке есть связной, который за отдельную плату приведет человека, умеющего блокировать слабую магию. Если же тот отказывается, значит, ненужный товар убивают.

Главарю контрабандистов и его приятелю очень повезло, что они уже умерли. А то их бы сейчас убили, и гораздо более изощренно. А до меня внезапно доперло как до жирафа, что я-то продавалась как хитхгладэйский мальчик… магически одаренный.

— Рассказывай, как найти связного и Абдулкахира….

Выслушав, Фредо на пару долей задумался, потом глубоко вдохнул и посмотрел на Анаэля:

— Этот человек знает еще очень многое. Нужно попытаться довести его до Академии — у нас там есть специальные хранилища. Но…

— Сохранить его надо, но у нас тут куча дел намечается. А я не любитель таскать с собой мертвые тела. Предпочитаю живые и женские. Или души — они так смешно боятся…

— Можем взять с собой только душу, любую, на выбор. — не стал спорить с Анаэлем Фредонис. — Они обе желают мести. Только…

Меня прямо просто распирало от желания напомнить про предыдущего мстителя, который теперь нагло живет в моем мотоцикле. Однако я стоически удержалась, за что получила благодарный взгляд от мужа. А потом он сам напомнил темному величеству, как Аль путался во времени и показаниях, пытаясь нам объяснить, кто его убил.

— Давайте запрячем этот сундук со знаниями у портала, пусть лежит и ждет, пока мы вернемся, — предложил Ниммей решение, которое все одобрили.

После чего Фредо с Нимом полетели прятать тело главаря, а тело его друга два других дракона быстро похоронили обратно в песок.

— Ну и что у нас за куча дел? — поинтересовалась я у Анаэля, с загадочным лицом кружащего вокруг и явно ожидающего, когда я начну приставать к нему, разрываясь от любопытства.

— Почти удалось, — хмыкнул демон, оценив мой безразличный тон, спокойное выражение лица и устремленный в небо взгляд.

— Руки только выдают.

— А что с руками не так? — Я уставилась на ухмыляющегося демона и тут же сама догадалась — пальцы переплела, сцепила и теперь перебираю ими. Нервничаю… И-ить!

Анаэль рассмеялся, наклонился, приобняв меня за талию, и прошептал прямо в ухо:

— Мы идем за кровью спящего дракона.

Глава 22 — Древнейшие исторические хроники

За несколько часов до последних событий в предыдущей главе

Обратно в малый зал после разговора с Сальваторе демон вернулся уже не такой веселый и оживленный, как уходил.

— Напомни мне еще раз, зачем мы с тобой женились? — обратился Анаэль к Натану, падая в кресло и отстраненно наблюдая, как его команда старательно пытается достучаться и докричаться в принесенный им булыжник для связи неизвестно с кем. Неизвестно с кем, говорящим женским голосом…

— Тебе какую версию? Ту, которую Сенат для народа придумал, или реальную? — уточнил Натаниэль, озабоченно уставившись на друга. — Для того, чтобы связать нас родственными узами, — усмехнулся и, все так же взволнованно глядя на Анаэля, уточнил: — Россана опять хотела, чтобы ты уделил ей внимание? Я не понимаю, тебе что, трудно?..

Демон очень недобро зыркнул на напарника-ангела, потом на рассмеявшуюся ангелицу-телохранителя и с деловым видом повернулся к парням, пыхтящим над камнем:

— Ну?! Артефакторам сдаваться или сами разберемся? Меня эта дрянь игнорирует…

— Нас всех тоже, — честно признался Жан. — Вот с мобильным умножителем все понятно. Мы его тут всей толпой зарядили и настройки у него поправили. Смотри, сначала надо заснять движущийся объект или несколько. Мы засняли Натана, он спокойнее всех сидел. А теперь задаем число…

Говоря все это, Жан щелкал по небольшому кнопочному меню найденного им с Чезом артефакта; и вот, после последнего щелчка, в зале появилось сразу двадцать Натаниэлей. Большая часть из них сидела в кресле в разных позах, трое смотрели в окно, и еще четверо двигались до двери или обратно. Подойдя к креслу, они усаживались, а сидящие или стоящие у окна — шли к дверям, а затем возвращались.

— Осатанеть! И так все что угодно можно?

— Все… Живой предмет будет еще и двигаться, неживой — просто увеличится в количестве, — это уже присоединился с объяснениями Чезанно, а Жан отключил артефакт, и число Натаниэлей резко сократилось до одного.

— Уф, так и стресс получить можно, между прочим! — пробурчал Анаэль, с любопытством уставившись на умножитель. — Эту игрушку надо спрятать подальше. Я бы на месте ее хозяина очень расстроился… — тут демон нахмурился и поинтересовался у Натана с таким лицом, словно все время об этом помнил, но только сейчас решил спросить: — Слежку за тайником догадались же поставить?

Ангел скривил губы в едва заметной улыбке и кивнул:

— Само собой. Засаду организовали, а в тайник запихали артефакт, делающий постоянную запись происходящего вокруг, примерно как умножитель. Внешскан называется.

— Откуда взял? — оживился Анаэль.

— Напряг кое-кого, — теперь уже Натан улыбнулся по-настоящему. — Столкнулся с Гульельмо и отправил через него записку настоятелю Ордена. Хотел пару служителей у него одолжить, магически одаренных. А он прислал мне десяток артефактов, так что у нас теперь весь этаж под наблюдением.

— Нашим и Ордена? — мрачно поинтересовался демон, но потом махнул рукой: — Они тут и так повсюду копошатся, как мухи. Теперь хотя бы и мы будем видеть, что во дворце происходит.

Натаниэль лишь молча кивнул. Эти двое понимали друг друга не просто с полуслова — с полувзгляда.

Тут у темного величества сработал артефакт связи:

— Саламандра? Успокой меня. Скажи, что тебе просто приспичило меня порадовать, сообщить, что все хорошо, все пристроены и вы по мне соскучились.

* * *

Закончив разговор и проигнорировав вопросительные взгляды, демон махнул рукой на лежащие на столе магические игрушки:

— Надо бы запрятать обе наши находки в сейф какой-нибудь, на время. И давайте я расскажу вам о еще нескольких. Их гораздо больше, целых двадцать три, если не считать сестренку нашего гургладэйского посланца, — Анаэль покосился на устроившегося в кресле под звуконепроницаемым колпаком мужчину, — оказавшуюся братишкой.

— То есть как?! — среди всеобщих удивленных возгласов громче всех прозвучал голос Фонзи. — Нет, можно ж сказать, что они близнецы, и все такое? Ну если спросит кто… Мы ж портрет моей невесты всем гвардейцам раздали, чтоб ее… За каким… он в девку переодевался?

— Это мы сейчас и выясним, — радостно потер руки демон и снял купол с Массимо.

Мужчина дезориентированно покрутил головой — тяжело, когда некоторое время сидишь в узком белом застенке, не пропускающем звуки, и внезапно тебя возвращают в реальность. Ощущение — словно ты на какое-то время оглох и вдруг снова стал слышать. И проявившийся вокруг мир тоже немного пугает.

Но Массимо довольно быстро пришел в себя и в упор уставился на демона:

— Что с Марсио?

— Все хорошо, он в надежном месте. Но я хочу знать, зачем ты его переодел в девушку?

— Так положено… он гермафродит.

Круглое лицо Фона после этой фразы очень заметно вытянулось. Присутствующие в зале парни старательно пытались не заржать, глядя на друга. А Агата внимательно смотрела на посла Гурдгладэ широко распахнутыми глазами человека, в котором начинает просыпаться профессиональный азарт.

— Он — самка, при обороте в человека ставшая мальчиком. Это редкий случай, и, так как наш народ достаточно малочисленный, чтобы избежать… позора… родители с самого раннего детства одевали Марсио как девочку.

— Да чтоб я провалился! Тюлени, значит… — выдохнул неверяще Фонзи. — Оборотни!..

— Обычные шелки, — пожал плечами демон и только потом вспомнил: — Совсем из головы вылетело! Вы ж ущербный мирок, здесь оборотней нет.

— Раньше в этом мире были оборотни, эльфы, гномы, драконы, — медленно и тихо произнес Массимо. — Давно-давно, когда не только маги, но и люди жили лишь в Хитхгладэ. Это было сразу после того, как Анардинья получила новую жизнь, и в небе летал всего лишь один первородный дракон. Самые первые наши предки появились в девственно-чистом мире, и Гурдгладэ долго принадлежал лишь им и гномам, пока к нам не приплыли люди и не начали плодиться в таком количестве, словно метали икру, как рыбы. А потом случился великий исход высших рас. но мой народ почему-то остался. Старейшины говорят, что мы надеялись ужиться с людьми. Только в конце концов большинство из нас смешалось с ними и разучилось обращаться. Истинных шелки почти не осталось.

— Так! Все сначала и еще медленнее. — Пока остальные парни с очень озадаченными лицами переваривали услышанное, Анаэль пролевитировал поближе к Массимо свое кресло, уселся на него, словно на трон, и уставился на оборотня с суровым любопытством:

— Откуда все эти сведения? Что за первородный дракон? Куда был великий исход и какого черта вы, как последние тюлени, его проигнорировали?

— Старейшины ведут книгу от появления первых шелки и записывают в нее каждое важное событие, рождение, смерть, войны, исход…

— Со времен создания Хитхгладэ как страны магов прошло два миллиона восемьсот двадцать восемь тысяч триста семьдесят лет, страшно подумать, сколько существует Анардинья! — Агата, которой очень хотелось подойти к Массимо, не стала этого делать в одиночку, чтобы не нарушать местные правила приличия, а притащила с собой Роберто. И тот не смог промолчать, влез в разговор: — Такой книгой без проблем можно человека убить, если поднять кто-то сможет!

— Конечно, никто эту книгу уже никогда не сможет сдвинуть с места. А чтобы добавить в нее лист, старейшине приходится долго подниматься по лестнице в скалах. Поэтому, достигнув определенного возраста, тот, кто отвечает за описание событий, передает эту обязанность более молодому.

— Даже представлять не буду… — устало, как от надоевшего кошмара, отмахнулся Анаэль и тут же, противореча сам себе, принялся сверлить взглядом бедного Массимо: — А листаете вы ее как?!

— Ныряем со скалы под воду и листаем… Если надо срочно, то сразу вчетвером-впятером. Если можно не торопиться, то вдвоем по несколько листов переворачиваем, пока не найдем нужный. Поэтому примерное содержание книги знают почти все.

— Так… с книгой все понятно, переходим к драконам и исходу, — уверенным тоном заявил Анаэль.

— Нет, давай с этой новой лабудой до конца разберемся, — настойчиво произнес Роджер.

— Точно, а то опять ахинея какая-то вылезла, не считая того, что, оказывается, в нашем мире есть оборотни. Ладно, к драконам мы уже почти привыкли, так теперь шелки… — присоединился к разговору Чезанно, подогнав на воздушной подушке кресла себе и стоящей рядом с Роберто Агате.

Подошедший с ним Жан сначала тоже потянулся за креслом, но передумал и махнул рукой в сторону стола, намекая, что проще всем перейти туда, а не толпиться в центре зала.

Анаэль одобрительно кивнул и подмигнул воздушникам. Парни сначала перенесли на место темное величество, так и не соизволившее приподнять свой зад. а потом и Массимо. Остальные вернулись за стол самостоятельно и расселись, с интересом глядя на посла странного народа.

— «Когда не только маги, но и люди жили лишь в Хитхгладэ». — это вот когда было? Потому как, если верить той книге, которая есть у нас, — продолжил выяснять подробности Чезанно, — раньше маги жили по всему миру и только два миллиона лет назад нас всех собрали на один материк, а драконов вообще изгнали прочь. Это тогда был великий исход?

— Нет, — помотал головой Массимо. — Вас собрали обратно уже намного позже. Но когда в Анардинье появились первые шелки, маги и люди тоже жили только в Хитхгладэ. Потом они расселились по всему миру и начали вытеснять долгоживущие расы. И когда опустилась длинная ночь из-за смерти первородного дракона, случился великий исход. Высшие нелюди покинули Анардинью, лишь шелки не присоединились к ним и часть драконов. Но потом, спустя три миллиона лет, демиург вновь собрала всех магов в Хитхгладэ, перекрыла магические источники и увела из мира оставшихся драконов. С тех пор из высших рас в Анардинье остались лишь шелки.

— Теперь еще и драконы вернулись, — недовольно пробухтел почти все время помалкивающий Ксирономо.

— То есть в любой момент могут вернуться гномы, эльфы… и все такое… высшее? — возмутился тоже внезапно озаренный всем услышанным Фонзи.

— Не уверен, — помотал головой Массимо. — Они ушли, потому что в Анардинье стало слишком много людей. Сейчас их еще больше.

— Ну и инферно с ними, — буркнул Чез. — А с драконом что?

— Он умер, и на мир опустилась длинная ночь… — повторил уже сказанное ранее оборотень.

— Умер, говоришь? Ошибочка у вас в книжке. Уж не знаю, как исправлять будете, но слухи о смерти первородного дракона были преждевременные. Утомили его все, вот он и прилег вздремнуть, — ухмыльнулся довольный Анаэль, у которого в голове забрезжила интересная идея. — А демиурга, выходит, впала в траур, опустила на мир длинную ночь и вывела из мира все высшие расы? Надо будет Рыжего попинать, но драконы ж без примеси демонической крови не просто так демиурга своего мира найти могут, связка у них, значит. А этот, первородный, вообще…

Тут взгляд демона упал на артефакт связи:

— Женским голосом говорит… с драконом из пророчества… с драконом без примеси демонической крови. Так. парни, у нас есть средство связи с демиургой, и мы знаем, где спит ее ручной дракон. А еще у нас есть свой, с которым демиурга тоже разговаривает. Кажется, мы вышли на цель. Собираемся и валим в Академию. Тем более у меня там через часик дело намечается одно, почти семейное, — Анаэль встал с кресла, взял со стола артефакт связи, долго задумчиво смотрел на мобильный умножитель и в итоге указал на него Чезанно: — Сейфам во дворце я что-то не очень доверяю… в Надзихаре спрячем.

— А посол с нами? — поинтересовался Фонзи, поглядывая на тоже вставшего со своего места Массимо.

— С нами, — кивнул Анаэль. — А то сопрут или прибьют, пока нас тут не будет. Я. может, только размечтался, как мы нагрузку на казну уменьшим, снизив стоимость закупок нефти чуть ли не вдвое…

Глава 23 — Семейные соблазны

— Мы идем за кровью спящего дракона, — прошептал мне на ухо Анаэль, приобняв при этом за талию. И тут же отпустил, отшагнув в сторону с довольной ухмылкой на лице.

Очередное распускание рук я решила проигнорировать, а вот сказанное игнорировать точно не получится — меня прямо разрывало от любопытства!

— Зачем? — искренне изумилась я, поглядывая на лэра Руджери. Если уж кому и нужна кровь дракона, то ему со своим гаремом — в первую очередь.

— В правильном направлении любуешься, — ухмыльнулся демон. — Его драконий матриарх поставила в интересную позу, — судя по ехидной усмешке на губах у ангелицы, матриарх не только Сальваторе буквой зю из «Камасутры». выгнула. — Она готова инициировать всех его жен, при условии, что я не буду разрывать связку, — точно, Анаэля тоже в позу скрутили, — и тогда, учитывая, что для инициации нужны два компонента — кровь и секс, все восемь новых дракониц будут слушаться свою старейшину и своего мужа. Идиллия.

Демон подмигнул мне, и я улыбнулась ему в ответ, хотя идиллия получалась на самом деле очень условная. Сейчас жены Сальваторе чисто теоретически могут пойти против него. Вряд ли они решатся на что-то подобное, но… Хотя о чем это я? Меня вон Ниммей инициировал, и что? Я прямо вся такая с первого слова послушная стала? Но он, правда, властью своей меня не прессует, а как поведет себя Сальваторе… кто знает.

— А дальше у них пошел конфликт интересов, — продолжил пересказывать последние события Анаэль. — Если нашего гаремообладателя инициируют кровью драконьего матриарха или кого-то из ее стаи, а сексом он займется с какой-либо из своих жен, то, во-первых, настоятель Ордена в пролете, во-вторых, вся семейка полностью зависит от матриарха драконов, в-третьих, сам Сальваторе попадает в зависимость от одной из своих жен… ну или от всех, если он решит устроить оргию, чтобы никто не ушел обиженным.

Я сначала от души повеселилась, но потом признала, что да, как-то не очень хорошо получается.

— Сам Сальваторе от оргии с женами не отказывается, — снова ухмыльнулся Анаэль, переглянувшись со стоящим неподалеку мужчиной. — Но от идеи стать одним из «сыновей». старейшины драконов не в восторге. Как и от предложения остаться человеком, поимев при этом в женах восемь дракониц.

— Проблема… — посочувствовала я лэру Руджери. Сестра — дракон, жены — драконы, а сам в пролете. Обидно. — Поэтому мы идем за кровью спящего дракона?

— Да, план у нас такой: получим кровь дракона, а потом Сальваторе и его жены напьются и устроят оргию, и кто там от кого зависит, станет не совсем понятно.

— Так… тогда… — Я обернулась и пересеклась взглядом с одним из синих драконов, внимательно прислушивающихся к нашему разговору. — И-ить…

— Вот именно. Чтобы мы не напоили всю семью Руджери нелицензированной кровушкой, нам выдана компания. И четко озвучено, что в таком случае все новое драконье семейство будет признано изгоями — никакого взаимодействия и постоянная вражда. Мне оно надо, чтобы тут два драконьих лагеря образовалось?! — злым шепотом пожаловался Анаэль. — Главное, и эти свои, и те уже вроде как помощь оказали и готовы дальше поддерживать. И так с этой инициацией, чую, проблем с Орденом огребу — настоятель же условие ставил, чтобы я связку с драконами потом разорвал.

— Вот у Сальваторе и разорвешь, — успокоила я демона.

— А у баб его — нет, — процедил он недовольно. — Никогда не думал, что править страной — настолько нервная работа. Прямо руки чешутся всех погубить, а то распоясались совсем! Но, масла им на раскаленную сковороду, все время что-то отвлекает! А ведь это еще Сенат не активизировался… и жена… — тут Анаэль рукой махнул и замолчал, явно не желая распространяться дальше. — У меня скоро нимб сверху рогов воссияет, потому что почти час, вместо того чтобы наслаждаться тем, как все дружно ругаются, я, как идиот, их всех мирил и искал выход из задницы.

— Да, про первородного дракона ты очень удачно ввернул, словно заранее придумал, — подколола демона Шамсиэла. — Я, правда, ожидала, что ты право первой ночи со всеми новыми драконицами затребуешь, чтобы они и тебе подчинялись. Или как-нибудь более хитро вывернешься, — тут ангелица скосила взгляд на нахмурившегося Сальваторе и ухмыльнулась.

— Ты же олицетворение невинности! — буркнул недовольно Анаэль. — У тебя мыслей подобных в голове даже проездом появляться не должно.

— А ты думал, почему меня из моего мира изгнали? За хорошее поведение? А олицетворение невинности — это единорог, не путай.

— Единорог — это проверка на невинность, и он от тебя сбежит, стуча копытами, — судя по очень быстро промелькнувшей улыбке, демон задумал какую-то ловушку для ангела.

— Не сбежит…

И-ить, и та в нее вляпалась!

— Так и запишем, мысли греховные есть, но соблазну пока не поддалась, — занудным тоном произнес Анаэль.

— Записывай, записывай… Главное, с соблазном ко мне не лезь, а то мечом всю соблазняющую часть отрублю, — презрительно фыркнула ангелица.

Но у демона было при этом такое выражение лица, будто бы она ему комплимент сказала. Вспомнив, как за мной ухаживали Ниммей и Фредонис, я решила обязательно попросить своего второго мужа поделиться с их темным величеством жизненным опытом. А то ведь столько лет живет, а с девушками общаться нормально так и не научился…

Хотя он же у нас женатый!.. И жена у него красивая, активно им заинтересованная.

Вот чего ему еще надо? Зачем он то ко мне, то к Шамсиэле пристает?

Тут в небе появились две точки, но пока еще очень высоко и очень далеко. Это как раз возвращались Ним и Фредо. Замечательно, сейчас их еще оглушим потрясающей новостью, после чего всем можно отправляться в замок, из которого мы буквально сегодня утром сбежали.

То-то охрана удивится!..

* * *

— Да ты знатная политическая прости…

— Не хами, Рыжий, я изворотливая сволочь!

— Этому дала, этому дала, этому…

— Как дать Ордену, но так, чтобы поиметь его, а не он меня, я еще не придумал.

— Зато придумал, как Сальваторе с семьей отдраконить, причем так, чтобы и матриарху вся семейка не досталась, и у тебя контрольный пакет…

— Ты про мой пакет слишком шумно не пыхти, тут уши кругом!

— То есть когда ты разрываешь связь между инициирующим драконом и проинициированным, то ты… — влезла я. чувствуя, как внутри на секунду все сжалось, но потом снова расслабилось и заработало так, как раньше.

Анаэль мне даже отвечать не стал, просто посмотрел на мое «говорящее». лицо, фыркнул насмешливо и снова повернулся к Ниммею.

Горестно вздохнув, я виновато покосилась на Фредониса, протянула руку и сжала его пальцы как можно крепче. Да, если бы не мое импульсивное решение, то…

— Я бы тогда не стал драконом.

Легко вывернувшись из моего захвата, Фредо сам приобнял меня за талию и притянул к себе. Правильно, сейчас не надо изображать, что я — мальчик, а можно побыть влюбленной девчонкой, уткнуться в плечо мужу, обхватить его обеими руками, вжаться лицом, вдыхая родной запах.

— Мы бы не победили ангела, пытающегося захватить власть в Хитхгладэ, не победили бы змея-демона…

— Но получается, что ты зависишь от Анаэля!.. Ведь он разорвал твою связь стой драконицей…

— Было бы лучше, если бы я зависел от незнакомой драконицы? — Теплая улыбка Фредо кружила голову. Меня, как загипнотизированную, так и тянуло прикоснуться к его губам. Главное — в глаза ему не смотреть, утону и забуду обо всем!

— Ты ни от кого не должен зависеть. — прошептала я. старательно смотря в сторону.

— Ри-и-ин…

— Так, у нас тут военный совет или групповушка три на два? — вернул меня в реальность Анаэль. — Сальваторе мы сразу вычеркиваем, у него скоро собственная оргия намечается. А тех двоих, что стоят в стороне и косятся на нас с недобрыми рожами, даже вписывать не станем.

— Себя тоже вычеркни, — хмыкнул Ниммей и предупреждающе посмотрел на демона. — Я тебя по поводу протягивания рук к моей жене много раз предупреждал. Свою лапай сколько влезет.

— Жадный ты, Рыжий… Но про жен мы позже поговорим. — Анаэль вроде бы даже схохмил, только мне почему-то показалось, что упоминание его жены ему не понравилось. Поругались они, что ли?

— Говорить можешьсколько угодно, — ревниво покивал Ним. А я, повернувшись и прижав к животу своей ладонью ладонь Фредо, чтобы не вырвался и не перестал обнимать, другой рукой вцепилась в Ниммея и подтянула его к себе поближе.

Демон с усмешкой понаблюдал за моими манипуляциями с мужьями и, задрав голову вверх, объявил:

— Темнеет. Давайте по-быстрому до замка и обратно, а потом уже все займутся развратом в кругу семьи.

Глава 24 — Смеркалось, время всех будить

Темнело и правда быстро, но, может, оно и к лучшему? Поднимемся как можно выше и станем практически незаметными.

— План на месте составлять будем? — поинтересовался Ниммей и, получив утвердительный кивок, взмыл в небо, подхватив Анаэля. Следом взлетел Фредонис, прихватив Сальваторе.

Прямо не узнаю своих мужчин. Обычно они вариантов десять развития событий обдумают и только потом начинают действовать, причем совершенно не так, как было запланировано. А тут вот так сразу, по моей методике: пришел, увидел, решил — и вперед. Это я на них так дурно влияю или они от безысходности?

Даже неудобно как-то спрашивать, хотя ужасно интересно, на самом деле… А как они собираются поступить, если вдруг… мало ли… всякое же бывает, в конце-то концов?! И-ить, я вот до трясучки боялась, что именно это и произойдет, когда Фредонис в той комнате находился…

Вдруг, совершенно неожиданно, спящий там дракон возьмет и проснется?! Что тогда?!

Или Сальваторе какой-то тайный способ знает, как набрать крови у своего прапредка и при этом гарантированно его не разбудить?!

А еще по замку же надо как-то хитро мелькать так, чтобы внимание охраны не привлечь…

Поэтому летела я озабоченная и задумчивая. По сторонам не смотрела, об ужасах старалась не думать, но адреналиновой горячки с повышенной дозой оптимизма уже начинало не хватать.

Опустились мы неподалеку, обернулись, и все с надеждой уставились на наше темное величество.

Все, кроме Шамсиэлы. Та смотрела на демона с откровенным ехидством, и, само собой, Анаэль не оставил это без внимания:

— Твое неверие в мои умственные способности отражено на твоем задумчивом челе. Думаешь, у нас ничего не получится?

Вопрос прозвучал слишком двусмысленно, или это мне так показалось. Ангелица в ответ приподняла идеально очерченную бровь и насмешливо фыркнула:

— Даже не сомневаюсь. Как раз продумываю план, как буду вытаскивать тебя, и мысленно поминаю добрыми словами своего архангела, поручившего мне оберегать твое тело от неприятностей.

— Бедолага Адам, я его тоже слишком часто вспоминаю последнее время, — хмыкнул Анаэль и скривился, словно съел лимон: — Значит, ты даже не сомневаешься? Какой удар по моему самолюбию! Стопроцентная уверенность? Или все же поставишь десять процентов на удачу?

У меня внутри завыла сирена интуиции или предчувствия… или… И-ить, тут прямо на глазах изумленной публики наблюдается процесс совращения ангелицы!.. Причем такое впечатление, что все понимают, но никто не вмешивается. У Нима так точно рожа слишком постная, явно с улыбкой борется.

— Даже одного процента на чистое везение не поставлю. Стопроцентно без шансов, так и знай! — Едва заметное презрительное ангельское снисхождение быстро сменилось недоверчивым изумлением при виде довольной демонической рожи.

А потом наступила стадия возмущения, когда Шамсиэла сообразила, что произошло, потому что Анаэль радостно объявил:

— Ставка сделана, детка! Если выиграю, с тебя поцелуй.

— На поцелуй мы точно не договаривались, — зло процедила девушка, ослепляюще сверкнув своими голубыми глазищами.

— А мы ни на что не договаривались, ты заключила сделку без условий, а я по доброте своей решил потребовать минимум, — нагло ухмыльнулся демон. Но потом примиряюще добавил: — Ладно уж, могу сам тебя поцеловать, если стесняешься.

После чего, не дожидаясь, пока Шамсиэла отпылает праведным гневом, повернулся к Ниммею:

— Ну что, Рыжий, развлечемся?

* * *

Для начала надо было вычислить, где находятся окна рядом с дверью в нужную нам комнату. Вот Ним с демоном и развлекались поиском, а мы ждали их внизу, в выбранном для штаб-точки перелеске.

Ангелица с независимым видом уселась под деревом. Оба сопровождающих нас дракона тоже присели, чтобы все видеть, все слышать и ничего не пропустить. А довольно успешно скрывающий свое волнение Сальваторе предпочел постоять. Все же это именно ему придется заниматься драконовампиризмом, так что я прекрасно понимала накатившее на него желание подумать о вечном. Его слишком тонкие губы стали почти незаметны — так плотно он их сжал. Каштаново-рыжеватые волосы, обычно красиво уложенные, растрепались, но в карих глазах сверкало целеустремленное упрямство.

Мы с Фредонисом тоже устроились отдельно. Я положила голову на плечо мужу, а он обнял меня покрепче и прижал, а потом потихоньку перетащил к себе на колени.

Мы сидели и уютно молчали. Целоваться и обниматься при посторонних нам не хотелось, да и обстановка не соответствовала романтичному настрою. Я вскоре вообще задремала, обняв Фредо и вслушиваясь в размеренный стук его сердца. Было тепло и почему-то странно спокойно.

За Нима с Анаэлем я не нервничала, ощущая, что у них все хорошо — летают, матерятся, вспоминают, ищут.

За Сальваторе… не знаю даже. В отличие от Шамсиэлы я была уверена, что мы выберемся целыми и невредимыми. Просто потому, что лэр Руджери — это не лэра Витьерра и рисковать просто так не станет. У него восемь жен, одна из которых беременна!

Хотя, если задуматься, он рискует просто для того, чтобы стать драконом. А ведь столько лет прожил магом, и все было прекрасно!.. Но приспичило же…

Я даже догадывалась, почему Сальваторе так прижало — из-за сестры. Он, конечно, уверенный в себе мужчина, постаравшийся забыть прошлое. Только такое прошлое не забывается.

И когда твой кровный враг вместо казни получает возможность стать драконом, а ты, за которым столько времени охотились именно из-за драконьей сущности, продолжаешь бегать по земле человеком… да еще после того, как матриарх драконов выступила со своими условиями… Даже самый спокойный и хладнокровный вспыхнет и упрется несуществующим рогом!..

Вспомнив о женах Сальваторе, я, продолжая прижиматься к Фредо и не открывая глаз, потянулась мысленно к Ниму:

«Не отвлекаю?..».

«Нет, я тут за окном наблюдаю, чтоб оно треснуло… Очешуеть, сработало!».

«Что сработало?». — испуганно уточнила я, потому что мне показалось, будто я слышу странный скрежет… противный скрежет когтей по стеклу.

«Да мы пару раз вокруг замка облетели, убедились, что вроде бы тихо кругом. Вот коронорогий и пошел внаглую, через темноту. Он же уже к той двери выходил, дорогу запомнил. Потом куском льда стекло в нескольких местах проткнул… — и-ить, а я-то еще думала, зачем они просили Фредониса ледяные пирамидки с острым концом сделать! — ну и провел огнем от точки к точке, так, чтобы стекло аккуратно мне в лапы выпало. Пока бил — купол сделал, чтобы шума не поднимать. А я осколок осторожно на землю опустил. Так что собирайтесь и летите сюда».

Решив, что уточнить про инициацию беременных успею в более спокойной обстановке, я отчиталась всем ожидающим, что замок ждет гостей.

Первыми взмыли в небо один из синих драконов и я.

Ниммей встретил нас, стоя на подоконнике, довольный и гордый. Поймал меня, обернувшуюся на подлете, прижал к себе и спрыгнул в коридор, освобождая место для обернувшегося вслед за мной и ловко впрыгнувшего через окно молодого мужчины.

Оба синих были из тех, кто разминался с нами здесь же рано утром, поэтому нужную дверь он сразу узнал, хмыкнул, и на пару мигов его взгляд стал немного отстраненным — дракон общался с оставшимся другом.

Я продолжала обнимать Нима, пользуясь тем, что пока тут только один посторонний, да и тот тактично отвернулся. А Анаэль давно уже свой и, к счастью, занятый исследованием двери каким-то непонятным артефактом. Вдыхая хвойно-смолистый аромат своего рыжего дракона, я прикоснулась мысленно к Фредо, передавая ему эмоциями, что у меня все хорошо и мы его ждем.

Не прошло и пяти долей, как в окно сначала влетел Руджери, за ним второй синий дракон, затем Фредонис и еще через пару долей ангелица.

— Значит, так: дверь открывает саламандра, у нее с первого раза этот фокус получался. Потом влетаешь ты, — это было сказано уже Сальваторе. — Самое уязвимое место — подушечки на лапах, тыкаешь в центр, он менее болезненный…

Анаэль отстегнул от ремня что-то похожее на тубус, вынул из него и протянул мужчине внушительного размера шприц с очень тонкой иглой.

— У тебя даже мига нет! Протыкаешь, засасываешь, сколько получится, не жадничая, выдергиваешь и валишь, ясно?

Слегка побелевший Сальваторе кивнул и снова сжал губы в плотную тонкую нитку. Упрямство — это хорошая черта или нет? Со стороны выглядит так себе, если честно… Даже с учетом того, что я понимаю все движущие факторы, очень хочется стукнуть кого-то золотой баронской поварешкой для просветления.

— Ну если что… действуем, как всегда… по обстоятельствам. Вперед!

Глава 25 — Все идет по плану…

Сначала все шло строго по плану. Внезапно.

Я открыла дверь, не думая ни о чем, потому что в голове была только картинка, как лежащий в центре комнаты монстр дергает задней ногой и Сальваторе вылетает из окна со свистом.

Правда, Анаэль предусмотрел это вполне реальное развитие событий, отправив одного из синих драконов в качестве подстраховки на другую сторону замка. Тот довольно быстро ментально состыковался с напарником, и в тот момент, когда лэр Руджери подошел к огромному спящему дракону, в окне уже появилась морда второго, по размерам заметно меньше, чем у прапредка.

Мы с Фредонисом встали у входа, готовые к спасательной операции, если понадобится. Причем я старалась думать только о том, что добегу, подхвачу… и… Ни о каких там «долечу». даже речи не шло: я человек, человек и еще раз человек!

Демон в это время прогуливался по коридору со своим артефакто-измерителем в руке и даже на пару мигов дважды исчезал, наверное проверить другие двери замка.

Время текло ужасно медленно. Сальваторе крался до дракона вечность! Еще вечность он изучал его лапы. Да что там изучать?! Припечатает так, что даже паштет не выползет…

Я уже сама была готова кинуться, отнять шприц и…

А этот тормоз еще свою ладонь зачем-то помял и ногтем в нее потыкал, прежде чем с размаху воткнуть иглу в дракона и потянуть за ручку поршня, отсасывая кровь.

Меня начало трясти, и, если бы не рука Фредониса на моем плече, — рванула бы вперед, даже не знаю зачем. Просто инстинктивная жажда действовать при виде потенциальной опасности кому-то из знакомых.

Замороженное время внезапно ожило и потекло со скоростью бурлящего горного водопада. Вот был ме-е-е-едленный замах, игла в лапе… бледное лицо Сальваторе…

Мое оборотневое зрение позволяет видеть все четко-четко, до капелек пота на висках от усилия, с которым мужчина тянет за поршень. Каштановые пряди прилипли ко лбу, в карих глазах отчаянная решимость… Псих! А я его еще за умного и хладнокровного держала…

Такой же псих, как и мы все, не зря же он с нами постоянно крутится?!

Пот огромными каплями очерчивает скулы. Требуется еще большее усилие, чтобы вытащить шприц…

Тут дракон широко зевает, демонстрируя острые зубы, и натянутая пружина у меня внутри срывается с воплем:

— И-и-и-и-ять!

Комната уже начала пытаться меня вытолкнуть, едва я неосознанно подумала о своем не совсем человеческом зрении, но именно благодаря ему я увидела, как напряглись мышцы спящего чудовища… или почувствовала?.. разглядела что-то под чешуей?.. а, плевать!

В тот момент, когда прапредок поджал лапу и потом инстинктивно направил ее, чтобы оттолкнуть мешающий сну объект… я с победным кличем, преодолевая сопротивление странной магической силы, любящей только людей, вбежала… влетела… убиться плеером, потом подумаю, что со временем происходит!.. схватила когтями… а… ну все понятно, я — драко-о-о-он!..

Какое счастье, что за окном нас поджидал еще один дракон, более полноценный на голову и более сильный. Он поймал меня, летящую со свистом вниз на таких скоростях, что я сначала бы шмякнулась о землю и лишь потом сообразила замахать крыльями…

А я когтями прижимала к своему телу Сальваторе, которого успела схватить за мгновение до того, как огромная драконья лапа толкнула бы его к стене. У-у-уф!

Отдышалась я уже в перелеске, куда нас притащил наш спасатель. Как раз немного пришла в себя, пока мы ждали остальных. Лэр Руджери тоже отдышался, ровно настолько, чтобы сообщить, что он мне должен. Ага… Был послан, потому что познакомились мы в тот момент, когда он спасал меня, пусть мне при этом ничего и не угрожало. Но вообще уже глупо меряться, кто сколько раз кого спас… свои люди… в смысле драконы… сочтемся!

Хмурых мужей и едва сдерживающего нервный смех Анаэля я постаралась тактично не заметить. Воспитывать меня никто не стал, но, судя по лицам Нима и Фредо, — все будет, но наедине. Зато демона прямо разрывало от избытка эмоций:

— Не знаю, что плохого я сделал здешней демиурге, но выдать мне тебя в качестве хранителя покоя можно было только от большой ненависти.

— У нее мышление нестандартное, — огрызнулась я, хотя демон больше веселился, чем злился.

— И юмор своеобразный. — Анаэль не стал со мной спорить и объявил о массовом вылете в направлении портала…

Когда мы оказались в Хитхгладэ, меня начало слегка потряхивать. Оправдываться не хотелось, но при этом молчание Фредониса, несущего меня всю дорогу на руках, почему-то казалось не уютным, а обвиняющим. Как и взгляды идущего впереди Нима, когда он иногда оборачивался, чтобы посмотреть на нас. Но даже ментально объяснять им, что я не смогла бы поступить иначе, не было ни сил, ни желания.

В конце концов, а что я должна была сделать, по их мнению?!

— Можно было бы позволить действовать мне. — Фредо первым решил прервать наше затянувшееся молчание, поставив меня на землю родной уже страны и прижав к себе, несмотря на явную обиду, прозвучавшую в голосе.

— Я… Ты же знаешь, что скорее полезу сама, чем буду ждать, пока…

Фредонис тяжело вздохнул прямо мне в макушку. Я обняла его покрепче, при этом тихо постукивая зубами, потому что перед глазами стояла та самая лапа… которая должна была с размаху пнуть и впечатать Сальваторе в стену.

— Своим поведением ты заставляешь меня рисковать без всякого плана. Вместо того чтобы продумать, как поступить, мне надо действовать на опережение, чтобы защитить тебя от самой себя. По-моему, это не совсем правильно. Нас учили сначала думать, а потом делать.

— Да, о чем там думать?! Хватать надо было и сваливать, — выдохнула я мужу в грудь, вцепившись в него, словно демонстрируя, как надо правильно хватать. — Ты большой, ты бы не успел…

— А его и не пустило, — мрачно буркнул Ниммей. — Ни его, ни меня. Случись что с тобой, мы бы даже тело забрать не смогли… Так и лежала бы там, героически сплюснутая лапой здешнего первородного дракона. Ну и мы бы там же полегли, само собой…

— Ним, но если бы я не кинулась, там бы полег Сальваторе, — привела я самый главный лично для меня аргумент. На моих глазах мог погибнуть член команды, а я должна была просто стоять и смотреть, так, получается?

Мой рыжий муж очень недобро покосился на стоящего неподалеку от выхода из портала лэра Руджери и исключительно для меня, ментально, выдал:

«Он рисковал ради своей прихоти, а вот ты ради чего поставила под угрозу наши жизни?».

«Со мной бы ничего не случилось!». — уверенно ответила я, чувствуя, как в горле разрастается комок, мешающий глотать. И слезы подкатывают, как бы я ни пыталась их остановить. Я честно не знала, как объяснить Ниммею, что я просто не могла поступить иначе. Стоять и смотреть, надеясь на лучшее, — не мой метод, я лучше рискну и, возможно, проиграю, но зато буду действовать… пока могу!..

— Ри-и-ин? — Фредонис, не слышавший нашего последнего обмена фраз, напрягся, а потом в упор уставился на Нима: — Что ты ей наговорил?!

— Правду! — рыкнул тот так же зло. — Рисковать собой…

Очень тянуло наговорить гадостей, вырваться из объятий Фредо и убежать. Или. наоборот, разрыдаться ему в грудь от обиды на несправедливо… несправедливо же, отчитавшего меня Ниммея. Повышенная душевная ранимость требовала мести. Порвать всех в окрошку и напиться свежей крови, выплеснуть все и выдохнуть удовлетворенно, сладко рыдая в гордом одиночестве под табличкой: «Никто меня не любит, никто не понимает!».

Но остатками разума и неожиданно мощнейшей силой воли, подкрепленной остаточными воспоминаниями о том, что эти двое вообще-то меня любят и я их тоже, заставила себя схватить злющего Нима за руку, подтащить к нам поближе, обнять их двоих и тихо-тихо прошептать:

— Не сердитесь, ладно? Я правда не могла по-другому, и вы оба это прекрасно понимаете. Я стараюсь… но у меня не всегда получается. Но вы же меня и такую любите, да?

— Ящерица, при чем тут любовь вообще? — недоумевающе уставился на меня Ниммей. — Я тебя даже раздвоенной любил, а это был двойной удар по моей нервной системе. Ты не путай чешую со скорлупой! Люблю я тебя такую, как есть, но это же не повод перестать клевать твой мозг, когда ты поступила рискованно и не подумав! Надежда на твое просветление умирает последней.

Фредонис тоже смотрел на меня так. словно я сморозила какую-то изысканно редкую глупость. Ну и пусть!.. Зато мне стало спокойнее, а то я каждый раз, когда мы ругаемся, начинаю бояться, что мы разругаемся совсем.

Глава 26 — Кого-то поцелуют, кого-то приголубят…

Я уже привыкла, что у более-менее крупных порталов есть небольшая очередь, а в определенные часы она разрастается. Люди инстинктивно стремятся перейти по делам в другие города утром, а по вечерам возвращаются домой. Вот и мы возвращались…

Только при виде нас очередь сразу расступалась и пропускала всю нашу компанию первыми, хотя нас было много и мы переходили в две партии. И это не потому, что все резко узнавали Анаэля или побаивались двух драконов, которых, кстати, немаги отличить от обычных людей просто не могли. Вели себя мужчины вполне естественно, разве что смахивали на окраинных провинциалов, но им простительно.

Народ отпугивал один член нашей компании — зомби, которого мы вели с собой в Академию. И это при том, что главарь банды контрабандистов вел себя тихо, ни к кому не приставал и четко выполнял приказы Фредо.

Проводника, несмотря на спешку и возмущение моим поведением, Фредонис тоже успел допросить и выяснил, что знание о том, как пользоваться межматериковыми порталами, передается от отца к сыну, а карт никаких нет. Семейная тайна пересказывалась только устно.

Смену натаскивали, заставляя запоминать все тонкости и возможные ошибки. А для заказчиков переход обставлялся как доступный лишь избранным, чтобы гарантировать постоянный источник дохода.

Заказы «со стороны». брались редко. В основном семья впахивала на контрабандистов, которые оберегали, защищали, материально спонсировали, но и бдили, чтобы никаких контактов с конкурентами не было.

Однозадачный мужик оказался, короче, так что его быстро снова вырубили. Правда, в последний миг Анаэля озарило потребовать описание запомнившихся заказчиков, и теперь он тащил с собой толстую связку листов с портретами — у проводника оказалась хорошая визуальная память, и мозг еще не полностью отмер. Но это было его единственное достоинство. А так, за время допроса у меня никакой жалости к этому носителю династической тайны не зародилось.

Конечно, я понимала, что глупо ожидать от зомби эмоций и раскаяния в содеянном. Но то, с какой циничностью он отвечал на вопросы, заставляло меня внутренне рычать, а не сочувствовать.

«Вот этот пацанов каких-то перегонял. Те орали так, что даже эхо оглушало, кляпом попросил их заткнуть. Лица смутно помню…»; «Часто, конечно. Люди — выгодный товар, но шумный. Жаль, усыплять на время перехода нельзя…».

Так бы и… убила гада!.. В общем, не стали мы его с собой брать, отправились в Академию лишь с одним зомби.

И благодаря ему добрались до Надзихара, минуя все очереди.

Жены Сальваторе ожидали его внутри крепости и выбежали встречать, едва увидели летящих в небе драконов.

Кроме них из ворот, возле которых мы все приземлились, выбежали Тимка и Славка. Я сразу кинулась к ним, повисла у Тима на шее и очень убедительно попросила:

— Только ты сейчас не начинай…

Подошедший к нам Ниммей скорчил моему домовенку скептически-зверскую рожу, которая, очевидно, должна была символизировать его мнение о моем поведении. А потом устало махнул рукой:

— Да без толку, проще разбитую скорлупу снова склеить.

Хорошо, что второй недовольный пошел в Академию, сдавать зомби на хранение.

А Анаэль о чем-то бурно перешептывался с Шамсиэлой, не иначе как получение выигрыша обсуждают. Вот если она сейчас упрется — сглупит не по-ангельски, или, наоборот, в ангельских масштабах. Потому что потом демон процентами замучает, у него уже глаза блестят нездоровым азартом!..

Сальваторе вместе с конвоирами стоял в кругу своих жен, и бедные девушки даже обнять его не решались, стояли растерянным кружком и смотрели на мужа напуганно. Я вот прямо издали ощущала, насколько они все напуганные… Это ведь не разблокирование магических каналов, а круче!..

— И чего отчудила? — хмуро поинтересовался Тимка не у меня, а у Нима. Итить… Хваленая мужская солидарность в действии.

— Психованный же… — влез в разговор Славка. Тоже мне, кулацкий подголосок! А я ему еще магию возвращать хочу.

Правда, у Славки лицо было хитрое-хитрое, словно он не осуждал, а веселился. Ну понятно, самый серьезный тут — мой собственный домовой. Ниммей-то уже выдохнул, отбрюзжался и потом еще сам же меня успокаивал. Потому что… да я бы жить спокойно не смогла, если бы просто стояла и смотрела, зная, что могу спасти! Могу… у меня все под контролем было… почти все…

— Да не томи уже, чего Ринка натворила? — вновь пристал Тимка к Ниму. — Вы ж зомбЕй подымать полетели? — последний вопрос предназначался мне. — С зомбЯми учудила? Или в междраконьи разборки вписалась?

— Полезла спасать Сальваторе, — пояснил Ниммей и, вздохнув, неожиданно признался: — Да мы с Льдинкой и сами дернулись, но нас не пустило…

Я оторвалась от обнимания Тима и обвиняюще посмотрела на мужа, но тот не дал мне даже рта раскрыть:

— Поэтому и злились так, да! Из-за того, что на помощь к тебе не прийти и тела твоего в рулон не скрутить, чтобы на память в комнате повесить… Не смей так больше делать!

— Как?! — У меня все чувство вины на пару мигов ветром сдуло. Но потом оно вернулось обратно, едва я попыталась поставить себя на место парней. Ведь это же и правда ужасно: стоять в двух шагах и осознавать, что ничего не можешь сделать. Только стоять и смотреть. У меня такой фокус с Сальваторе не получился, а он-то мне… даже не друг, просто… эм… соратник по борьбе.

— Ящерица!.. — Ним долго задумчиво смотрел на меня, почти долю точно. — Я хочу жить с тобой долго и счастливо, а потом умереть в один день, отпраздновав свадьбу нашего прапрапра— в дцатом колене внука, ясно?! — объявил он наконец, отрывая меня от Тимки, притягивая к себе и целуя. — У Сальваторе есть свои жены, целых восемь! А у меня только ты, да и то напополам с Льдинкой! Так что нечего тут Тима лапать…

От последней фразы, выданной с легкой обидой, я рассмеялась и повисла на шее мужа, а потом, встав на цыпочки, поцеловала его в ответ

— Я ничего не пропустил? — Голос Фредониса прозвучал у меня за спиной очень неожиданно, я даже вздрогнула и отстранилась от Нима.

— Нет, ничего нового не было, меня снова воспитывали, — усмехнулась я второму мужу. — Но я тебя с радостью поцелую просто так, без предварительной воспитательной прелюдии.

— Завязывайте с поцелуями, у нас тут летательных средств не хватает, — объявил подошедший Анаэль. Судя по его недовольной роже, свой поцелуй он не получил.

* * *

Недовольное лицо демон состроил специально. На самом деле он был доволен собой, хотя поцеловать настырную ангелицу так и не удалось, да он сильно и не настаивал.

Шамсиэла, едва он потребовал выигрыш, объявила:

— Если бы не мелкая драконица, твой план пошел бы к чертям.

— К чертям? — Анаэль усмехнулся, глядя на девушку.

По ангелице с самого начала было ясно, что она не станет легкой добычей. В ней чувствовался стержень, а это привлекало гораздо больше пышного бюста.

Рина тоже была упрямой и с характером, но там сразу было ясно, что придется сражаться с двумя сильными соперниками. Конечно, драконица забавная, но не настолько, чтобы ради спортивного азарта… портить ей жизнь. От нее гораздо больше пользы как от преданной подруги, чем как от любовницы на пару-тройку ночей. К тому же он сам слишком привязался к этой девчонке, так что лучше пусть все будет так, как сейчас.

Хорошо, что она оказалась занята. Очень хорошо. Потому что если бы она оказалась свободной, то… Нет, так, как сейчас, — лучше всего!.. Саламандра все равно его девочка, просто немного иначе, зато гораздо надежнее, вот и все.

— Именно! Твой план провалился, признай это. — Шамсиэла гневно сверкнула голубыми глазищами. Но Анаэль ощущал ее неуверенность и волнение, как бы она ни пыталась их скрыть. Боится, что он будет настаивать, или просто привыкла всегда выигрывать? В любом случае гораздо интереснее позволить добыче думать, что она сумела извернуться. Тогда девчонка расслабится и снова ошибется…

— Мой план был безупречен, и, даже когда в нем случился небольшой изъян, мои драконы все исправили, — нагло ухмыльнулся демон.

— Твои драконы?! Одна сумасшедшая, рискуя своей жизнью… И ты, — ангелица приблизилась почти вплотную, чтобы просверлить взглядом и ткнуть Анаэля двумя пальцами в грудь, — ты волновался за нее так, что проткнул ногтями ладони. Я видела!

— Это надо отметить. — На лице демона расползлась довольная улыбка. — Закатим вечером пирушку?

— Даже не мечтай! — чуть повысила голос девушка и тут же уточнила: — Что именно ты собрался отмечать?!

— Как что? — Анаэль изобразил на лице искреннее удивление. — Твою первую сцену ревности, конечно, — и, не давая ангелице возможности что-то возразить, быстро продолжил: — Прости, дорогая, с саламандрочкой я знаком гораздо дольше, чем с тобой. Но клянусь, у нас с ней самые чистые и исключительно дружеские отношения. Она меня любит лишь платонически…

— Клоун, — презрительно фыркнула Шамсиэла и даже развернулась, чтобы отойти, но потом вновь уставилась на демона с легким изумлением: — Странно, что. упоминая ее, ты заговорил про любовь. У тебя даже взгляд изменился…

— Я же говорю, ты ревнуешь! — рассмеялся Анаэль и тут же натянул на лицо маску скорби и печали: — Завязывайте с поцелуями, у нас тут летательных средств не хватает!

Само собой, при этом он направился именно к мелкой драконице.

Ангелица, насмешливо поджав губы, проводила его взглядом. Мужчины такие наивные и глупые… Особенно демоны.

Глава 27 — Ответственность — штука тяжелая

— У нас тут летательных средств не хватает. — Анаэль окинул нас троих хмурым осуждающим взглядом. — А вы опять в несогласованный разврат ударились, не по графику. Сейчас надо массово перетащить всех жен Сальваторе и радоваться, что у него их всего восемь, а не как у Фона… невест… — и в глазах демона на пару мигов промелькнули довольные чертики.

Я же мысленно принялась сводить количество груза с числом драконов. И да, не сходилось…

Драконов было пятеро, а доставить к матриарху надо было десятерых. Ангелица сама долетит, но, судя по ее виду, тащить с собой кого-то она точно не собирается.

Итак — две ходки, то есть долей тридцать-сорок туда, потом столько же обратно… для бешеного дракона семь верст — не крюк, но… вечер, ужин, спать… ужин… и-ить!..

— Судя по твоему лицу, саламандра, ты поняла, что каждому полагается по две визжащих бабы или надо вызывать крылатую группу поддержки… Ладно, пойду вызову дополнительных чешуйчатых переносчиков тяжестей…

И, с таким лицом, словно планирует совершить что-то архитрудное, Анаэль подошел к паре синих драконов. Вот прямо сейчас надорвется от усилий — целых два предложения попросил передать… бедолага!

— Значит, действуем так!.. — объявил демон спустя пару долей, закончив переговоры через ментальный передатчик, встроенный в каждого синего дракона.

Прямо даже завидно… Как бы мне мою стаю научить между собой коннектиться?!

Но тут из ворот Академии выплыла еще одна, неучтенная летательная средства — сестра Сальваторе, Агостина. И я очередной раз поудивлялась, насколько же они похожи, хотя и от разных матерей. И этот удивительный феномен симпатичности при резких чертах лица, узких губах, остром подбородке, тонком длинном носе. Ладно, Саль — мужчина, но Тина — женщина, однако все равно привлекательная. Глаза, конечно, у них потрясающие… Большие, выразительные…

— Хамон сказал, что вам может понадобиться моя помощь, — объявила женщина, мотнув головой в сторону своих восьми невесток. При этом тугой хвост рыжеватых локонов метнулся по плечам, привлекая внимание.

— Обойдемся, — процедил Сальваторе, вроде бы не зло, но по интонации очень похоже на предупреждающее рычание хищника перед нападением. — Передай Хамону спасибо за заботу.

Анаэль оказался более галантен:

— Знаешь, я бы не отказался с тобой полетать, но у меня и так уже две крошки в очереди, так что в другой раз как-нибудь.

Агостина пожала плечами, оглядела сначала меня, потом ангелицу, усмехнулась и кивнула, вновь мотнув своим рыжим хвостом:

— Договорились.

— Какой ты популярный, — ехидно протянула Шамсиэла, провожая взглядом сестру Саля. — И кто же эти две крошки?

— Одна из них ты, — усмехнулся Анаэль. — Не пытайся скрыть свое желание испытать со мной неземные ощущения полета.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно, и ангелице хватило ума не продолжать перепалку, а лишь насмешливо фыркнуть:

— Не пытайся приписать мне свои извращенные фантазии.

В широко распахнувшихся глазах демона отразилось такое искреннее изумление, что я не выдержала и рассмеялась:

— Раз ангелы таскать тебя отказываются, то так и быть… не могу же я оставить своего короля без охраны?

— В тебе я даже не сомневался, — подмигнул мне Анаэль. — Короче, хватайте по одной чужой жене, и полетели. Эскорт за остальными уже выслан.

Верхушки гор, облюбованных синими драконами для обустройства, напомнили мне о нашей битве в храме Ордена. Ничего не могу с собой поделать, но первое впечатление не зря считается самым важным. И мое первое впечатление о синих драконах сложилось от нескольких сражений, в которых мы чуть не погибли. А еще… еще теперь Анардинья — закрытый мир, и это тоже связано с синими драконами. Так что как я ни старалась, а настроение у меня на подлете к цели испортилось.

Анаэль хоть и руководил направо и налево с шутками и прибаутками, тоже заметно напрягся. Да, мне-то потом можно стоять и помалкивать, а вот ему — отслеживать инициацию… Да еще с теми же шутками и прибаутками подбадривать участников, внося оживление в массы.

— Проверять, правильно ли у вас проходит оргия, мне некогда. Надеюсь, сами справитесь. Но если что, обращайтесь — у меня тут даже есть с кем показать, — и демон скосил взгляд на Шамсиэлу, оживив своей речью сразу и ангелицу, и Сальваторе с женами, и меня с мужьями. Последние уже приготовились, что, как обычно, Анаэль полезет ко мне, а он взял и всех удивил.

Процедура инициации была обставлена, с одной стороны, менее экстремально и более буднично, чем те, которые я уже видела, а с другой — несколько пафосно, на мой взгляд. В общем, больше походила на церемонию, чем на экстренный сбор пациентов дурдома, к которому я уже привыкла.

Матриарх по такому случаю совершила частичный оборот. Хотя лучше бы она не напрягалась, если честно. Даже мне при взгляде на нее было не по себе. Представляю, каково женам Сальваторе!.. Особенно Карле, которой пришлось много лет прятать свое лицо под вуалью. Именно потому, что когда-то она начала превращаться безо всякой инициации и ее лицо навсегда осталось наполовину человеческим, а наполовину драконьим.

Сейчас же вокруг нас ходило чудовище с телом пожилой женщины и головой дракона. А среди зрительниц — одна с психотравмой, одна беременная и одна очень впечатлительная. Именно последняя, Патриция, чуть не сорвалась, несмотря на стоящего неподалеку Сальваторе. Но Баттистина успела предотвратить начало истерики у своей сестры по мужу, схватила ту за руку, дернула, прошептала что-то строго… я не прислушивалась.

Мы устроились поодаль, так как по сути являлись лишь зрителями. Это Анаэль красовался чуть ли не в центре — как гарант, представитель и важный участник. Ведь после инициации все драконы на несколько лет теряют связь с человеческой сущностью и только помощь родственника-демона. повелевающего огненными саламандрами… ну или раздвоение личности, как в моем случае, может спасти ситуацию.

Не думаю, что Саль будет рад на несколько лет лишиться своих жен, так что. надеюсь, у Анаэля есть план…

В целом обставлено все было антуражно и запоминающе. Величественная полудраконица-получеловек с внушительным посохом, наверное что-то символизирующим, сделала вокруг девушек несколько проходов в одну сторону, затем в другую. Потом присела на деревянный стул, принесенный одним из мужчин-драконов, окруживших своего матриарха.

Три женщины-драконицы затянули не совсем членораздельно тягучую, но не раздражающую слух песню, а старуха взмахом посоха указала на Карлу…

Девушка сначала обернулась на мужа, потом не очень уверенно сделала пару шагов, застыла, словно сомневаясь… Но потом решительно подошла к жуткому чудовищу, выглядящему даже страшнее, чем она сама без иллюзии.

Один из мужчин, преклонив колено, бережно взял руку сидящей женщины и полоснул ножом по ее ладони.

Под его суровым взглядом Карла тоже опустилась на колени и прижалась губами к ране. Другой рукой старуха ласково погладила девушку по русой голове и посохом указала на Адриану.

И-ить, а я ведь так и не выяснила, что же будет с ребенком во время инициации…

«Не психуй, ящерица, родится сразу проинициированным, вот и все»; — утешил меня Ниммей. Судя по более-менее спокойному поведению девушки, ей тоже кто-то догадался рассказать, что с ребенком все будет в порядке. Может быть, даже сама инициирующая драконица, ментально. Она же это умеет…

Третьей была Реджина. Затем — Джорджиана, Патриция, Сабрина, Баттистина… К тому времени, когда подошла ее очередь, Моника уже и так напоминала дракона, безо всякой инициации.

Судя по закаменевшему лицу Сальваторе, мужчина осознавал, что тут власть над женой проявить не получится или придется сделать это. игнорируя множество осуждающих взглядов.

Еще больше мы напряглись, когда образовалась очень заметная пауза. Баттистина уже встала с колен и отошла к остальным девушкам, а Монику никто не подзывал. Она так и стояла, излучая плохо скрываемое возмущение.

Посох указал на Саля, и тот подошел, даже на колени опустился. Убиться плеером… Уважаю! Крепкая нервная система у мужика!..

Поющие женщины-драконицы замолчали, и одна из них заговорила:

— Я — глас нашей матери, спрашиваю тебя, чужак: осознаешь ли ты, что одна из тех, кому я собираюсь помочь освободить собственного дракона, не готова к этому дару? Мы разделим с тобой ответственность, поэтому я хочу понимать: осознаешь ли ты, насколько она будет огромна, или предпочтешь оставить это дитя земноводной ящерицей, пока она не повзрослеет?

— Мы — семья, я отвечаю за всех своих жен, каждая из них отвечает за других и за саму себя. Мы много лет живем и сражаемся вместе… И Моника — также мне дорога, как и другие.

— Ты пытаешься обмануть и меня, и себя. Одну из них ты любишь больше, но только сердцем. Умом ты их всех ценишь одинаково и поэтому искренне веришь в то, что говоришь. Что ж, подойди ко мне. дитя, — и посох указал на застывшую в напряжении Монику.

А один из мужчин-драконов вновь полоснул ножом по ладони матриарха, обновляя рану.

— Но после инициации ей придется остаться со мной на какое-то время, и это не обсуждается! — заявила «глас матери»; пока последняя из жен Сальваторе облизывала испачканные в крови губы. — Я должна буду научить ее управлять своим драконом, иначе она будет опасна людям. Любая из вас, — старуха повернула свою драконью морду к восьми девушкам, в то время как стоящая рядом с ней женщина говорила вместо нее, — сможет общаться со мной, задавать мне любые вопросы и рассчитывать на мою помощь и поддержку. Я — мать всем своим детям… А, теперь идите! Мы ждем, когда в небе появится еще одна семья драконов.

Сальваторе даже побелел немного, переглянулся с Анаэлем, но тот лишь едва заметно помотал головой. Думаю, демон, как и я, прекрасно понимал старую драконицу. Если Моника натворит глупостей, отвечать придется всем. Всем драконам…

Под пристальными взглядами Саль глотнул крови прародителя, добытой с риском для жизни. Затем вместе со всеми своими женами отправился по тропинке вслед за одним из мужчин. Наверное, их ведут в убежище, где можно будет закончить процесс инициации. Осталось подождать еще немного, и мы все полетим домой, ужинать, отсыпаться, выдыхать…

Только вместо мечты об учебе, к которой я с радостью приступлю завтра, у меня в голове зрели кровожадные фантазии о том, как я врываюсь на рынок Ксоргладэ и отрываю головы работорговцам.

Ни о какой учебе и речи быть не может, пока мы не отомстим… и не освободим всех хитхгладэйцев!..

Наивно? Глупо и политически невыгодно? Пойдет ли Анаэль на это? Поддержат ли меня мои мужья? Одна я не справлюсь, это точно… Удовлетвориться мыслью, что мы разрушили самый удобный способ поставки рабов? Или пойти войной на целую страну…

И-и-ить, как же муторно на душе, едва я начинаю думать обо всем этом здраво, усмиряя желание вылететь из подземного перехода большой драконьей армией и сжечь всех этих мразей… к едрене фене!

Глава 28 — Кнуты и конфеты

— Ящерица, у тебя такое лицо, что мне не по себе прямо. Ты опять фигню всякую надумываешь или просто о смысле жизни размышляешь?

Я кивнула:

— Ним, в Ксоргладэ — рабство, причем не просто внутри страны. Они воруют свободных людей и делают их рабами. Они воруют свободных детей, Ним! И… — я зажмурилась, чувствуя, как все тело напрягается от воспоминаний, связанных с этим местом: — Я не знаю, что это за замок и почему там спит дракон, но мы должны с этим разобраться. Это неправильно…

«Судьбы людей нам не интересны, а вернуть нам нашего прародителя — благая цель»; — прозвучал у меня в голове голос драконьего матриарха.

Хороший слух у бабушки, особенно когда ей заняться больше нечем. И выходит, у меня есть поддержка хотя бы с половиной моей безумной задумки. Вот только что делать со второй?!

— Саламандра. — Серьезный и озабоченный Анаэль — редкое зрелище, зато сразу ясно, что не кокетничать подошел, а по делу. — Пообещай мне не лезть никуда в ближайшие дней семь-десять?! Побереги мой покой. — Демон ухмыльнулся, но было видно, что шутил он просто по привычке. — Тут намечается большая политическая заваруха, и выигрыш — власть и деньги, много денег. В такое влезать так, как ты привыкла, нельзя…

— Со смазкой поползешь? — ехидно усмехнулся Ним, только в его глазах блеснуло сочувствие.

— Выкручусь, не переживай, Рыжий. Главное, чтобы мне смазку на драконьем жире не подсунули, — мрачно пошутил Анаэль. — Так что давайте я спокойно весь расклад выясню и со всеми договорюсь, чтобы все были должны мне, а я — никому, — тут его темное величество уставился на меня своим вымораживающим мою внутреннюю драконицу взглядом и сверлил меня целую долю. Затем устало махнул рукой: — Как человека прошу… как бы шило тебя ни соблазняло, не влезай никуда хотя бы дюжник!

— Ты с семи дней начал, а теперь уже о двенадцати просишь, — натянуто улыбнулась я.

— Это чтобы у меня хотя бы дня три-четыре в запасе оказалось, — рассмеялся демон. — У нас два странных артефакта, смена страны-экспортера нефти, — тут он уже совершенно естественно ухмыльнулся и подмигнул мне. — Дракон этот дрыхнущий на вражеской территории… И попытка призвать к порядку целый материк, подворовывающий жителей моей страны. Я не замахиваюсь на мировое господство — проблем много, но и сжигать все Ксоргладэ — не вариант. Так что давайте вы займетесь развратом или учебой, а не поисками новых забот на мою голову?!

— Кстати, об артефактах, — внезапно я вспомнила, что Анаэль таскался по странному замку с каким-то измерителем или анализатором. — А что ты замерял, пока Сальваторе добывал себе ингредиенты для инициации?

— Количество лимагосов. — На лице демона появилась загадочная улыбка, а странного серо-карего цвета глаза хищно блеснули: — Они кишмя кишат вдоль стен и особенно дверей, но не в самом замке. Понимаете? Чем дальше от стены, тем меньше магии в воздухе. А во дворе ее уже почти нет, минимум, чтобы артефакты работали, и все. Как и по всему нашему пути от портала до замка.

— То есть магия в том камне, из которого выстроен замок? — заинтересовался разговором Фредонис.

Анаэль лишь кивнул, а загадочность на лице сменилась предвкушением развлечения — к нам подошла ангелица.

— Крошка, я думал, ты нас покинешь и сбежишь к своим…

Я скептически поджала губы, а Шамсиэла саркастически-недоверчиво хмыкнула. Да даже Ниммей едва скрывал выплескивающееся наружу ехидство. Прямо вот все поверили, что наш демон сидит и доли отсчитывает, когда же от него сбежит его вторая телохранительница.

— Наш архангел выслушал мой отчет и решил, что пока тебя без присмотра оставлять нельзя. Не очень-то он доверяет тебе и твоим драконам…

Если бы я знала Адама чуть хуже, то, может, даже и поверила бы и, возможно, обиделась. Но в том-то и дело, что наш самолепный ангел наверняка выразился как-то иначе.

— Ты уверена, детка? Вот так и сказал? Понимаешь, малышка…

Анаэль почти вплотную подошел к ангелице. Раньше мне казалось, что они одного роста, потому что Шамсиэла с начала своей работытелохранителем сообразила уменьшиться с трех метров до двух. Но сейчас я прямо физически ощутила, что демон крупнее, больше, мощнее… Тень за его спиной давила, причем не только меня, но и нимбоносную красотку.

— В этом мире такая странная расстановка сил: у власти сразу демон и ангел. И именно на нашем взаимном доверии держится очень многое. А твой архангел, крошка, наш подданный, и только потому, что мы ему доверяем, вам разрешили жить в этом мире под его присмотром…

Давление исчезло так резко, что я инстинктивно провела рукой по шее, словно убеждаясь — больше ничего не душит, в глазах не темнеет и дышать снова легко.

— Ты мне должна поцелуй, так что самое время его вернуть и сделать вид, что этого разговора не было. — Анаэль очаровательно-нахально улыбнулся, глядя на злющую девушку, и действительно поцеловал ее… правда, в щеку, а потом наклонился и прошептал прямо в ухо: — Мне нравится, что ты упрямая горячая штучка с норовом, но не подставляй больше Адама. Я ему за жизнь Натана должен и верю, как себе. У вас тут будет рай на земле, малышка, если ты не будешь настраивать меня против моих ангелов. Ты тоже одна из них, пока Адам возится с вами… так что давай жить дружно.

Конечно, все сказанное предназначалось не мне, но у меня случилось внезапное обострение любопытства и слуха. А еще какого-то странного чувства… Очередной необъяснимый приступ ревности? Да я же совсем недавно с улыбкой наблюдала, как Анаэль соблазнял Шамсиэлу на поцелуй. Тогда почему сейчас на душе неприятный осадок? Как в тот миг, когда я узнала, что ангелица заняла мое место телохранителя…

Демон оторвался от раскрасневшейся девушки, которая совершенно правильно поняла: лучшее, что она сможет сделать, это промолчать. Ну а еще и правда сделать вид. что ничего не было, хотя я по ее лицу видела, насколько ей это тяжко дается. Однако Анаэль дал нимбоносной красавице возможность отыграться, попытавшись поцеловать ее в губы и тут же получив звонкую пощечину. То есть ей он позволил!.. Мне не давал, а ей…

— Полегчало? — в голосе темного величества прозвучало такое редкое для него сочувствие. А потом он достал из кармана и протянул ангелице на ладони несколько конфет: — Мир?

Девушка гордо фыркнула, отвернулась… постояла вся такая неприступная почти целую долю, но затем, почти не глядя, взяла одну конфету и кивнула: — Так и быть, я тебя прощаю…

Анаэль усмехнулся и повернулся ко мне, нахмурился, потом на его губах вновь появилась лукаво-предвкушающая улыбка, а в глазах забесились чертики.

— Саламандрочка. ты тоже хочешь конфетку? Или… — демон сделал загадочное лицо, подходя ко мне все ближе и ближе, игнорируя предупреждающие взгляды моих мужей, — тебе хочется другого? — последние слова Анаэль прошептал мне на ухо, заставляя мое сердце забиться чаще от его щекочущего дыхания. — Но без повода, просто так, я тебе себя ударить не позволю. Так как? Дадим повод?

И рассмеялся, когда я его оттолкнула и зло процедила:

— Обойдусь!

— Так и знал, что ты откажешься…

Я приготовилась высказать демону все, что о нем думаю, но посмотрела в его глаза и… не стала. Из горсти протянутых мне конфет гордо взяла сразу три: себе, Ниммею и Фредо. Скосила взгляд на задумчивую ангелицу, внимательно наблюдающую за нами, и вздохнула. Глупо ревновать чужого мужа, к которому меня даже не тянет как к мужчине. То есть… ну с ним весело, но люблю-то я Нима и Фредониса. Нет, Анаэля я тоже люблю, но не так… И я прямо чувствую, что ему сейчас почему-то очень тяжело. Конечно, за последние дни на него столько навалилось!..

— Я буду сидеть в Академии, тихо-тихо, как мышка! Столько, сколько нужно! — пообещала я демону. Потом, подумав, вздохнула и уточнила: — Ну или пока неприятности сами меня не найдут…

Анаэль улыбнулся, светло и тепло, как бы это странно ни звучало.

— Ты, главное, постарайся, пожалуйста!

И тут нашу нежную романтическую сцену прервали.

— Летят! Летят! — сначала тихо и далеко, а потом все громче и ближе зазвучало вокруг нас. Мы все задрали головы вверх, чтобы увидеть девять огромных синих драконов, резвящихся в небе.

— Уф, получилось! — с облегчением выдохнула я.

— Что ж, пойду возвращать их с небес на землю, — подмигнул нам Анаэль. — А то настоятель Ордена не оценит, если его цепной пес с гаремом на пару лет превратятся в глупеньких дракончиков.

Глава 29 — И снова на месте не усидеть… (16 день осени)

Я до самого последнего мига переживала, что матриарх драконов вмешается, попробует запретить, остановить, сделать что-то, чтобы помешать Анаэлю уравнять человеческое и драконье во вновь созданном семейном клане. Выдохнула, лишь когда даже Моника более-менее пришла в себя, хотя при этом вокруг нее витало и искрило напряжение — ей явно не хотелось оставаться одной среди незнакомцев.

Но семья Сальваторе, много лет поддерживавшая застрявшую в частичном обороте Карлу, приняла вполне логичное для них решение — остаться на скалах всем, чтобы Монике не было одиноко. Конечно, восемь из девяти драконов могли в любой миг улететь туда, куда велит настоятель, а их глава, несмотря на усталость и пережитые события, готовился лететь докладывать об очередной успешно проведенной операции.

Убедившись, что все прошло хорошо, мы попрощались с драконами, оставили Сальваторе с женами в их новом доме, а сами отправились к себе… К себе домой.

Я, мои мужья, Анаэль и задумчивая Шамсиэла. У ворот Надзихара демон задержался доли на две и, приняв какое-то не самое приятное для себя решение, попросил Нима:

— Подкинь к порталу, Рыжий. Переночую во дворце.

Ангелица уставилась на нашего темного короля с легким недоумением, но потом тоже полетела следом. А мы с Фредо устало завалились в Академию и побрели к себе.

Времени уже первый час ночи, в столовой нас точно никто не ждет, да и спать уже хотелось почти так же, как есть. Хотя вру, есть хотелось больше, но охотиться было лень.

К счастью, я переместилась в этот мир не в одиночестве и в который раз убедилась, насколько же мне повезло, что Тимошка оказался в моем кармане. Едва сдерживаясь, чтобы не начать довольно поуркивать, я уничтожила содержимое пары тарелок, даже не очень понимая, что именно ем. И заинтересованные взгляды друзей меня нисколько не смущали. Фредонис, хоть и старавшийся вести себя как положено аристократу черти в каком поколении, все равно немного напоминал хищника. А слегка припозднившийся Ниммей притащил с собой трех зайцев, разделал их тут же на глазах у зрителей и потом какое-то время пререкался с Тимкой, но потом сдался и доверил приготовление ему. Так что, как раз когда я стала способна наслаждаться вкусом еды, в блоке запахло жареным мясом…

Вот под зайчатинку, запивая все это вином из смешанных и объединенных запасов, мы дружно принялись делиться своими приключениями, пережитыми отдельно.

В нашей маленькой столовой привычно утрамбовались кроме меня, мужей и Тима — Роберто с Агатой, Кси, Жан, Чез… Роджер, уже успевший навестить Каджисо и напоминающий укротителя львов, выполнившего в очередной раз сложный цирковой номер безо всяких последствий. Удовлетворен, доволен, но вымотан физически и психически. Фонзи тоже был слегка на взводе — как я понимаю, парни не отказывали себе в шуточках о невестах, свалившихся на его богатырские плечи. Славку в компанию не взяли — все же он не член нашей команды, так что часть тайн для его ушей не предназначена.

Из привычных участников не было королей и Адама. По последнему я уже начала немного скучать, а вот за Анаэля — всерьез переживать. Особенно после того, как ребята рассказали о его встрече с Сальваторе.

— Девка эта крылатая объявила, что тот пришел о женах поговорить. Демон вышел, а потом вернулся весь взъерошенный, — отчитывался мне Фонзи с озабоченным лицом. — И давай Натану дурацкие вопросы задавать: «Зачем мы женились?»; «Для чего нам жены?..». И на лице — тьма. Знаешь, у меня прямо все зачесалось, такой он хмурый вернулся.

У меня тоже прямо все зачесалось, особенно шило, требующее моего немедленного присутствия рядом с Анаэлем. Я с тоской посмотрела на Фредо, первым ощутившего мой зуд, потом встретилась с суровым взглядом Нима.

— Ящерица, ты сама ему пообещала, помнишь?!

Я расстроенно вздохнула и виновато нахохлилась.

Нашу связь с демоном сложно было бы объяснить словами, но она совершенно точно была не такой, как у меня с мужьями. Скорее она напоминала почти братскую связь с Тимкой. Когда иногда можно хлопнуть друг друга по заднице или со стороны оценить, какой у меня домовенок красавчик. Ну и ревность к Бахати, которая, по моему мнению, была не достойна Тимохи, прекрасно объясняла мои противоречивые чувства к ангелице.

Да, Анаэль стал для меня братом, старшим, в отличие от ровесника Тима, но все равно… Даже о старших братьях надо иногда заботиться! Особенно когда интуиция просто вопит в голос!..

Зуд в шиле и попытки заткнуть внутренний голос помешали мне от души насладиться секретом переодевания Марсио в девушку. Даже исторические хроники тюленей меня не отвлекли, хотя я и оценила накрученность событий. А еще посочувствовала местным парням, у которых случился очередной разрыв шаблона.

— Вот вроде лабуда древняя! Какое мне дело до того, что раньше здесь гномы и эльфы жили?! А все равно потряхивает прямо… Настоящие гномы! И оборотни… До сих пор в Гурдгладэ живут оборотни! — возбужденно размахивая бокалом, вещал Роджер. А я смотрела на него и видела перед собой серьезные серо-карие глаза Анаэля.

У меня даже сон вышибло, как ногой!..

— Спасенный вами мальчик пришел в себя, — несмотря на общий гам, Агата нашла время, чтобы меня обрадовать. — Его положили в ванну с водой, он обернулся и очнулся. Наши целители до такого бы не додумались… Это его брат посоветовал.

— А что с братом? — заинтересовалась я судьбой Массимо.

— Их вдвоем заперли там, где раньше Славку держали, — влез в наш разговор Тим. — Вроде как не заключенные, но и не свободные. Мы им ужин таскали… Пацана жалко, — признался мой домовенок. — Тонкий и звонкий. На тебя чем-то похож… — А потом весело усмехнулся: — Я как услышал: «Что тебе в комнате не сиделось? Зачем ты в зал вернулся?! Я же велел тебе сидеть спокойно, запереться и никого не впускать, а ты…». — и потом что-то совсем родное про шило в заднице, так сразу понял — наш человек, хоть и оборотень.

— Я вот скорее старшему сочувствую, — подмигнул нам Роджер. — Нас тут на одного шкета толпа целая, а ему одному справляться приходится. А так, что тут недолэра с шилом, что там…

— Завтра, может, зайдем, поболтаем? — предложила я. — Раз не совсем заключенные, значит, им прогулки разрешены.

Странно, но внутренний зуд даже затих на время, пока мы обсуждали гурдгладэйских делегатов от малочисленной тюленьей народности. Нет, он не прошел, но желание все бросить и бежать уже не так скручивало внутренности. Однако на всякий случай я тихо выскользнула в коридор и вызвала Анаэля по артефакту. Пусть лучше отругает, если спит или того хуже… Но я обязана была убедиться, что с ним все в порядке и что моя помощь ему действительно не нужна. Ну и предупредить, в конце концов, тоже не помешает!

— Саламандра? — Голос у демона был не сонный, а скорее…

Убиться плеером, все же я его от жены отвлекла, не иначе!.. Само собой, у меня резко запылали сначала уши, затем щеки, и вот пламя охватило все лицо и даже внутри стало горячо от стыда.

— Прости… не знаю, что на меня накатило!

Я тут же попыталась оборвать связь, но Анаэль не дал.

— Скучаешь? — рассмеялся он вроде бы привычным смехом после привычной шутки. — Присоединиться не хочешь?

Вопрос был тоже условно привычный, только обычно это демон собирался присоединиться к нам. а тут он зовет меня и… Это необъяснимое состояние, когда внутри бегает интуиция, трубит в горн и орет: «Караул! Паника! В атаку!».

— Приглашаешь?

И-ить, даже не сразу поняла, что это именно я спросила. Оно как-то само из меня вырвалось, да еще сказалось почти позабытым мною голосом начинающей соблазнительницы.

— Само собой, ты же знаешь, что я всегда рад видеть тебя в своей постели. Ты так сладко целуешься, крошка! Соври что— нибудь мужьям, как обычно…

Интуиция уже захлебнулась криком, порвала барабан, выбросила в сторону никому не нужный горн и приготовилась упасть в обморок от ужаса. Анаэль был в полной заднице!..

Глава 30 — Три девицы под окном…

Я влетела в нашу гостиную, оглядела парней, Агату… Выдохнула…

Вся команда, вольготно развалившаяся по креслам, нога за ногу и с бокалами вина, при виде меня сразу напряглась.

— А так хорошо сидели, — вздохнул недовольно Роджер. — Давай, выкладывай!

Бедняга Ним отчаянно попытался подавить зевок, у Фредониса под глазами залегли черные тени, и тут я, с такой вот странной новостью…

К счастью, народ мне поверил. Просто потому, что все знали, что у нас с Анаэлем особые отношения, но не до такой степени, чтобы я обманывала мужей и бежала к нему.

— Что за бедлам опять… — устало выдохнул Чез. — Может, Натану сообщим? Он там же, во дворце.

Я пожала плечами и потом мотнула головой:

— Нет, давайте сделаем так, как Анаэль сказал. Я лечу к нему, а вы ждете у портала. Раз он попросил соврать что-то мужьям и прийти одной, значит, за нами могут следить, понимаете?

Само собой, понимать и отпускать меня одну никто не хотел.

— Ему нужна я! — Игнорируя всех остальных парней, я уставилась на хмурого Ниммея. Фредонис поймет, он всегда понимает. С Нимом все сложнее. — У него там во дворце Натан, уж нашел бы он способ его предупредить и попросить о помощи! И потом, сам подумай! Стал бы Анаэль меня подставлять под реальную смертельную опасность… — по-хорошему тут следовало добавить «без нужды»; но не сейчас. — Но раз он дал понять, что у него проблема и решить ее могу только я, значит, так и есть.

Я подошла вплотную к Ниму, положила руки ему на плечи и уставилась в его зеленые с красными искорками глаза. Веснушки на лице почти исчезли, как всегда, когда мой муж злился. Темные с легкой рыжиной брови буквально сошлись на переносице.

— Ящерица, это какая-то подстава!..

— Да! — кивнула я и поцеловала Ниммея, а потом прижалась щекой к его груди: — Это подстава, а не серьезная опасность. Именно поэтому пойду я, а вы незаметно прокрадетесь позже. — Я с трудом заставила себя взбодриться и вновь поднять голову, чтобы взглянуть в лицо мужу: — Вы же драконы! Вы успеете долететь за пару долей… Все будет хорошо!

Ним, поджав губы, скептически хмыкнул, но согласно кивнул. Я уже направилась к двери и чуть не споткнулась, встретившись взглядом с Фредо.

— Как я понимаю, подразумевается, что меня уговаривать не нужно, так, Рин? Раз старший муж разрешил…

Пришлось отложить начало спасательной операции еще на пару-тройку долей. Пока мы целовались, с какой-то непонятной отчаянной злостью. Наверное, главной причиной была ревность к Ниму, а еще одна скрывалась чуть глубже:

— Я надеялся провести эту ночь с тобой!

— Но… — Мне как-то неудобно было напоминать при всех о том, что надеяться как бы не на что, кроме жарких объятий.

— Мне бы и их хватило, — немного грустно улыбнулся Фредонис. — Не игнорируй меня, Ри-и-ин…

Я снова прижалась ко второму мужу, при этом умудрившись подмигнуть первому. К счастью, мне пока везло — перемыкало моих мужчин по очереди.

— Все будет хорошо! — пообещала я и Фредо тоже, после чего наконец-то выбежала из блока и помчалась на крышу…

Скоростной полет до портала, затем от портала до дворца… Уф!

«Я на месте, мальчики!». — отчиталась я мужьям, оборачиваясь на крыше дворца из драконицы в человека.

«Мы тоже»; — прозвучал у меня в голове голос Нима.

Как ни странно, я была сосредоточена и спокойна, хотя внутри все звенело от напряжения. Но это была не переполняющая меня ожесточенная решимость, как в замке Ксоргладэ. Нет, сейчас я чувствовала, что речь идет не о жизни и смерти. Но Анаэлю нужна моя помощь. Причем как раз то, что он не согласился позвать меня сам, но отреагировал на мой вызов, яснее ясного сигнализировало о глубокой заднице, в которую он попал. Если бы речь шла о небольшом приключении, он бы даже задумываться не стал. А раз втягивать не захотел, но потом не смог отказаться, когда помощь объявилась сама, значит, хреново все у нашего темного величества.

Конфеты с ангелицей не поделил, что ли?!

Этаж с обеденными залами и королевскими спальнями был пуст, никакой охраны. Это прямо неуважение какое-то, если честно!.. Хотя нет, я не права, стоят гвардейцы у некоторых дверей. Например, у спальни королевской супруги… И-ить, а мне-то куда? Да еще и в одежде студента БАМа?!

Соорудив максимально уверенное лицо, я обратилась к одному из гвардейцев:

— У меня срочное дело к его темному величеству…

— Надеюсь, что очень срочное, — как-то слишком двусмысленно протянул молодой мужчина и ткнул пальцем в другую дверь. Туда, где были отдельные комнаты Анаэля. Там тоже стояла охрана, и, когда выяснилось, что надо объявить о моем появлении, эта парочка не очень обрадовалась.

Но все же один из них рискнул постучать:

— Ваше величество, тут к вам…

— Пусть заходит!

Ну, можно выдыхать. Раз отдает приказы, значит, по крайней мере жив.

Правда, войдя в полумрак небольшого коридорчика уже во внутренних королевских покоях, я почти сразу догадалась, что выдыхать было еще рано.

На диване вольготно устроился высокий черноволосый мужчина в маске, смуглокожий и черноглазый. На против него, откинувшись на спинку другого дивана и разложив по ней руки, а ноги вытянув вперед и перекрестив, устроился Анаэль.

— Рина, детка, я сегодня не настроен на гендерные игры. — Демон обаятельно улыбнулся, но я заметила, как его длинные ногти с силой впились в кожаную обивку. — Лучше сходи в соседнюю комнату и переоденься. Ты же станцуешь для меня и Вакиля?

Решив, что скандал я закачу потом, чуть попозже, а сейчас самое время расслабиться и попробовать получить удовольствие, я тоже улыбнулась:

— Конечно, милый, я станцую. Вам понравится!..

Но тут мужчина, оскалив зубы в имитации улыбки, протянул руку, в упор глядя на меня:

— Кулон, девка, быстро!

От такой наглости я сначала опешила, но потом, под пристальным взглядом Анаэля, сняла с шеи артефакт, покрутила его на цепочке и положила на столик рядом с диваном демона.

— Научись себя вести, лэр хамло! — фыркнула и. развернувшись, гордо удалилась в соседнюю комнату, стараясь не слишком громко скрежетать зубами от волнения.

Судя по тому, что меня не остановили, не одернули и кулон со столика никто не взял, мужик не настолько сильно уверен в своем контроле над ситуацией.

Соседняя комната оказалась спальней, с огромной кроватью, лишь чуть поменьше, чем у нас, и раскиданной везде где можно одеждой. А еще в спальне обнаружились зареванная Россана и злющая Шамсиэла. Я. не скрывая удивления, оглядела сначала одну, затем вторую и поинтересовалась у более вменяемой, по моему мнению, ангелицы:

— И-ять, мать вашу, что за хрень тут происходит?!

Нимбоносная красавица прижала палец к губам, помотала головой и сложила руки перед собой крест-накрест. В общем, всеми способами дала понять, что ее тут нет, и затем кивнула на королеву. Однако та просвещать меня не собиралась, так что Шамсиэла попыталась жестами и на пальцах вкратце прояснить хоть что-то.

Когда блондинка потыкала пальцем в брюнетку и потом покрутила этим же пальцем у виска, как минимум стала ясна причина случившегося. Затем ангелица сначала сложила ладони, словно держит шар. а потом потыкала пальцем в голову и вновь указала на бледную, в красных пятнах от рыданий, Россану. Причина стала еще более… выпуклой. Особенно когда ангелица махнула рукой в сторону соседней комнаты и обрисовала на лице контуры маски.

Короля шантажируют… шантажируют чем-то, что сотворила королева. Убиться плеером, не везет Анаэлю с постоянными подружками!

А Шамсиэла потыкала пальцем на себя, затем на дверь и показала пальцами же. словно она уходит. Ага, выставили ее вон. Отлично. Тогда зачем призвали меня?

Я потыкала пальцем себе в грудь и вопросительно посмотрела на девушку. Та пожала плечами, затем нахмурилась, задумалась… А я помахала рукой в соседнюю комнату, потом изобразила на голове рога и после этого — несколько танцевальных движений.

Ангелица задумалась еще сильнее, но затем в ее глазах сверкнуло озарение, она тоже изобразила несколько танцевальных па, достойных хорошего стрип-клуба.

Тут уж пришла моя очередь крутить пальцем у виска, тыкать на себя, заостряя внимание на такой мелочи, что у меня ни груди, ни попы, а у нее как бы весь набор в наличии. На что мне снова продемонстрировали, как она уходит через дверь, и потом провели по шее ладонью.

Ну и для прояснения ситуации Шамси сначала тоже сделала вид, что бодается, после — очертила над головой нимб и помотала головой, а затем потыкала в меня и как будто бы выдохнула огонь, размахивая крыльями. После чего грустно покивала.

Ага… товарищ знает, что я драконица, но не знает, что у нас тут ангельско-демоновская тусовка. Кстати, да, появление в мире ангелов не афишировалось так усердно, как возвращение драконов.

Итак… Одна баба что-то натворила, вторую выставили, и она у нас может послужить страховкой на крайний случай, а мне полагается сплясать… хотя правильнее было бы нам с ангелицей поменяться местами. Из меня танцовщица — как из коровы фигуристка. А главное, смысл дискотеки не ясен…

Но раз Анаэль меня вызвал и заговорил про танцы, значит, у него есть какая-то идея, план… Да чтоб они все провалились со своими планами!..

Я оглядела комнату, затем оценивающим взглядом пробежалась по обеим одетым грудастым красоткам. Угу… О! Из-под криво застеленного покрывала торчал кусок темно-голубой шелковой простыни. Вот это и будет моим нарядом для танца… А музыка… Музыка… В ладоши похлопаю, хватит и этого!

Но ангелица, сообразив, что именно я ищу, сначала помогла мне соорудить платье из простыни, обмотав меня ею крест— накрест и завязав края сзади. А затем всучила в руки большое позолоченное или действительно золотое блюдо, скинув с него яблоки и еще какие-то фрукты. Отлично!..

Когда я вышла к мужчинам, глаза у обоих ярко сверкнули, словно… словно мое явление им понравилось. Глупцы, вот Шамсиэла или Россана в таком наряде были бы сногсшибательны.

— Танцуй, детка! — в голосе Анаэля была не только просьба, но и предвкушающее ожидание. Я улыбнулась и…

Нет, танцевать меня никто не учил, просто мне нравилось двигаться под музыку, а тренер всегда ругался на мою излишнюю резкость в движениях.

Настоящие хищники сражаются только с равными. Добычу они подкарауливают и обманывают. Вот я и решила, что лучше всего мне помогут танцы, просто надо сменить рок на что-то медленное. Я закрывала глаза и представляла себя то хищной кошкой, плавно крадущейся в ночи, то извивающейся змеей, завораживающей жертву. Правда, удавалось мне это все только в одиночестве. В клубах я танцевала обычно, как буратинко на ниточке, ну или рядом должен был находиться кто-то надежный и занимающий все мои мысли, чтобы я-забыла о зрителях.

Сейчас я думала лишь об Анаэле и о том, зачем ему понадобилось все это… а тело зажило отдельной жизнью, музыка звучала в голове, я лишь иногда добавляла красок, отбивая ритм.

Глава 31 — Крепкий сон — залог здоровья (17–18 день осени)

Я кружилась в танце вокруг мужчин, полностью расслабившись, отдавшись звучавшей в голове музыке, как полету. Под конец я осмелела настолько, что приблизилась к Вакилю, подкралась как можно ближе. Он следил за мной, не догадываясь, что хищная кошка здесь я, правда, пока не очень понимающая, что надо сделать с мышкой. Может быть, оглушить его блюдом? Ну по крайней мере ослепить точно могу, поймав отблески магических ламп под потолком.

Я старалась вести себя как можно естественнее, чтобы мои попытки отвлечь не выглядели уж слишком вызывающими.

— Сколько?.. — Мужчина подскочил с дивана и схватил меня за талию. И-ять! Блюдо опустилось на его голову практически само по себе.

— Руки убрал! — процедила я и обернулась к довольному Анаэлю, тоже вставшему и несколько раз хлопнувшему в ладоши.

— Жену мне выбрал сенат, Вакиль. Но я расплачусь с тобой за ее неверность, как мы и договорились. А вот любовниц я выбрал себе сам, так что держись от моих девочек подальше…

— Жаль. — Мужчина облизнул губы, поедая меня глазами. — Горячий цветок, стройный, почти мальчик… люблю таких!..

Демон подошел ко мне со спины, и я оказалась зажатой между двумя мужскими телами. Между двумя возбужденными мужскими телами!.. И оба не были моими мужьями, так что блюдо уже снова было готово к бою.

— Ты получил поцелуй королевы, удовлетворись им, — почти промурлыкал Анаэль, притянув меня поближе, приобняв за талию. Откинув голову, я прижалась макушкой к его груди и улыбнулась, скрывая внутреннее напряжение. Ладонь демона ласково накрыла мои пальцы, и между ними проскользнула тоненькая следилка.

Закрыв глаза, я потратила целый миг на то, чтобы собраться с духом, а потом погладила Вакиля по скуле и осторожно обрисовала выступающие ключицы. Следилка отлепилась от меня и незаметно исчезла в теле ксоргладэйца.

— Драконицы сами выбирают себе мужчин, — с легким налетом пафоса выдала я и с вызовом взглянула в миндалевидные омуты.

В глазах Вакиля плескалось неприкрытое желание обладать мной. Заполучить любой ценой. Но он лишь презрительно усмехнулся на мое высказывание и вышел.

В тот же миг Анаэль отпрыгнул от меня в сторону, выставил вперед ладони и дурашливо запричитал:

— Только не блюдом по голове! Я в нее ем и иногда ею думаю!

— И как ты додумался?..

— Саламандрочка, ты только не злись! Ты же сама со мной связалась, и тут меня буквально озарило! Меня давно уже так крепко не держали за яйца, а твое появление сразу кучу проблем решило…

Я вздохнула, плюхнулась на диван, взяла стоящую на столике бутылку вина и выпила из горла сразу половину. Удушающее напряжение и приближающаяся истерика отступили. Я даже смогла мысленно сообщить мужьям, что всем надо валить обратно в Академию. И что мы тоже скоро туда явимся и все объясним.

После чего я направилась в соседнюю комнату, взяла комок из своей студенческой формы и вернулась обратно к демону. Шамсиэла пришла вместе со мной, притащив с собой Россану.

— Внятно и по пунктам, — объявила я, скинув простыню и игнорируя присутствие демона. После того, что я тут устроила, мне было не до стеснений. К тому же… что такого он увидит, чего еще не видел?!

— Когда мы вернулись во дворец, тот тип был в ее спальне, — с легким налетом презрения выдала ангелица, потому что Анаэль помалкивал, тактично отвернувшись и изучая темень за окном.

— Он меня опоил! — прошептала брюнетка, но тут же заткнулась, потому что демон, резко развернувшись, рявкнул:

— Твое счастье, что меня заранее предупредили о твоих интрижках с послом Ксоргладэ, так что появление второго ксоргладэйца меня не удивило. Я знал, что это политика, а не измена. А то бы казнил и…

Король устало махнул рукой и снова отвернулся. Судя по напряженной, словно застывшей спине, его мужское самолюбие сейчас очень страдало. Ну да… Одно дело, когда у тебя рога потому, что ты демон, и совсем другое, когда тебе их почти подряд ставят сначала невеста, затем жена.

— Он был в ее спальне, она была полуголой, и они целовались, — продолжила Шамсиэла и тоже с сочувствием посмотрела на мужскую спину на фоне окна. — Думаю, если бы мы чуть задержались, компромат был бы толще. А так всего лишь поцелуй… но для политического скандала и этого хватит.

Я кивнула. Раздуть из мухи слона, сделать вид, что есть кадры попикантнее…

— А почему вы его просто не убили? — поинтересовалась я, зыркнув со злостью на коронованную дурочку. Я и раньше была от нее не в восторге, но, услышав, как она недавно развлекалась, вообще перестала ее уважать. Красивая кукла, и все. И упоминание об интрижках с послом звучат очень двусмысленно. Тоже мне, великий политический деятель!..

— Они уходили сюда на этаж при свидетеле, — зло процедил Анаэль. — Если бы с этим подонком что-то случилось, моя жена все равно оказалась бы замешана в скандале. Только не с изменой, а с убийством.

— Вот задница, — выдохнула я, игнорируя голос Ниммея в голове. Вернее, просто пообещав прояснить все вот-вот, уже почти вот-вот…

— Этот гад будет считать, что мы в его власти, а мы будем следить за ним и узнаем гораздо больше, чем допрашивая тупое мертвое тело. Я с самого начала хотел вживить в него следилку, но он не давал к себе прикоснуться. Осторожный, сволочь! И Шамси сразу выставил. Я сначала решил, что ему нравятся такие, как моя жена, темненькие. Но когда ты со мной связалась, вспомнил, что это же он заказал гурдгладэйского тюлененка. Значит…

— Ним с Фредо тебя убьют, — мрачно пообещала я.

Анаэль лишь отмахнулся:

— Рыжий уже привык. Позлится и успокоится. А некромант знает, что я тебя пальцем не трону.

— С чего вдруг такая уверенность? — заинтересовалась я, взглянув на хмурого демона.

— Разговор у нас с ним был, — Анаэль лениво усмехнулся и со вздохом повторил: — Позлятся и успокоятся… Полетели, прикрою тебя своей грудью от семейного скандала.

В последний миг я вспомнила о своем переговорном артефакте и надела его на шею, прежде чем выйти в коридор. А идущий за мной демон, встав в дверях, обернулся и, не глядя на жену, попросил ангелицу:

— Присмотри тут… Я быстро.

До портала мы долетели действительно быстро и молча, а за порталом нас ждала засада. Ниммей и Фредонис.

Все остальные парни вернулись обратно в Академию, а эти двое остались подождать меня и выяснить, что именно произошло.

Я тактично отошла в сторону и уселась на землю. Спать мне хотелось уже очень давно. Адреналин шарахнул в голову, заставив быстро соображать, изворачиваться, танцевать… но потом пошел откат, который я еще и зарихтовала бутылкой вина. Так что сейчас мне хотелось просто свернуться в комочек все равно где и уснуть. Желательно на несколько дней.

Как ни странно, до мордобоя дело не дошло, Ниммей отругался, Фредонис выразительно отгляделся, Анаэль отшутился…

— Ящерица, подъем… или ладно, спи уже…

Из счастливого сладкого сна меня выдернул звонок нашего бешеного будильника. Я растерянно уселась на кровати между двух сладко позёвывающих мужей.

— Твою ж…, чтоб он треснул от усердия, — выругался Ним, и звон сразу исчез. — Забыл вчера купол поставить, — почти виновато пробурчал мой рыжий дракон. — Спи, ящерица. А то у тебя глаза как блюдца, большие и пустые.

Я пробухтела, чтобы некоторые на себя посмотрели, уткнулась носом Фредо между лопаток, обняв его за талию и прижавшись своей спиной к спине Ниммея… и снова уснула.

— Ящерица! Подъем, время завтракать! В смысле ужинать…

Я приоткрыла один глаз, посмотрела на отвратительно бодрого Нима и на стоявшего чуть поодаль не менее отвратительно бодрого Фредониса и отрицательно помотала головой.

— He-а… Спать я хочу больше, чем есть.

И снова отключилась, до очередного будильника. Вот теперь я чувствовала в себе силы встать, умыться, посмотреть на два зевающих тела, позавидовать, что ни одному из них никуда не надо… И тут Фредо подскочил как ужаленный, схватил брюки и принялся прыгать на одной, потом на другой ноге, полусонно попадая в штанины.

— У меня лекция… некромантия… — пояснил он уже в ванной. — Мы вчера договорились все прийти — я, Фон, Робби. И так много пропустили… Сейчас пойдем конспекты трясти. Встретимся в столовой? — И Фредонис, поцеловав меня, вылетел из блока в общий коридор.

У меня такая бешеная страсть к знаниям пока еще не проснулась, но я тоже заставила себя спуститься вниз, во двор. Тренировки везде только начинались, но из наших никого не было.

Зато меня заметил Демо, изобразил на лице изумление и сделал приглашающий жест. Обреченно вздохнув, я поймала кинутую им палку и приняла защитную позу. Нападать сегодня я точно не готова…

Вспомнить бы еще. какой сегодня день, чтобы знать, что там по расписанию…

Глава 32 — Пока кто-то спал… (16–17 день осени)

Во дворец после разговора с драконами Анаэлю пришлось возвращаться пешком. Не более двадцати долей, которых прекрасно хватило, чтобы успокоиться и обдумать все случившееся.

Демон сам был удивлен, что ему хватило выдержки не убить жену сразу и разглядеть, что она и правда чем-то одурманена. А потом еще и сообразить, что мужик рядом с ней уж очень похож на разыскиваемого ими Вакиля, работающего с контрабандистами.

То, что ксоргладэйский гад оказался довольно сильным магом, настораживало и заодно объясняло его желание жить в Хитхгладэ, поближе к магическим источникам. Но больше всего Анаэля порадовала уверенность мужчины в том, что новые короли тоже просто маги, а Шамсиэла — любовница-телохранитель.

Самый надежный и выгодный информатор это тот, который не знает, что он информатор. А если этот информатор думает, будто именно от него зависит жар в котле, то это вообще бесценное сокровище.

Конечно, демон выкрутился бы и без Ринки, но пришлось бы покрутиться активнее.

Ангелицу Вакиль выставил почти сразу. Хорошо, что та сообразила вернуться через окно, чтобы присматривать за тупой телочкой, по воле Сената ставшей королевой.

Самого Анаэля мужчина к себе не подпускал, а как-то магически переправить к нему следилку было опасно. Маг мог почуять магию и насторожиться. Этого нельзя было допустить.

Демон не вчера родился и прекрасно сложил два плюс два. То, что сначала вокруг его жены крутился посол Ксоргладэ, потом исчез брат «посла». Гурдгладэ, а когда его удалось вернуть обратно, появился компромат на Россану.

Плюс такое ненавязчивое совпадение — именно лэр Фахкам, посол Ксоргладэ, привлек внимание нескольких придворных к уходу королевы в сопровождении молодого ксоргладэйского аристократа. Подстраховались по всем статьям, мурташина сальтатрикс тонса…

Но сильно же в Ксоргладэ запаниковали, если решились на такой отчаянный шаг, как шантаж короля. Да еще и засветив их теневого представителя. Значит, хорошая нефть… очень хорошая нефть.

Когда Ринка связалась по артефакту, Анаэль как раз закончил выслушивать условия, соблюдение которых является обязательным. Иначе — скандал с изменой, проблемы со всем Сенатом и одним из его членов — отцом Россаны… Вот как раз сейчас, когда оба хитхгладэйских короля бились в попытках натянуть нейтралитет на всю внутреннюю политику, шумиха в семье одного из них, связанная с внешнеполитическими забавами, — ровно то, что нужно. Осатанеть, как вовремя!

И не убить же тварь, ибо это — многоголовая гидра, а конкретно эта голова знает больше остальных. Следилка… незаметная, демоническая, такая, которую не заметит ни один маг…

Анаэль уже решил устроить небольшую ссору, чтобы появился повод ухватить Вакиля за руку и…

И тут объявилась Ринка. И демон вспомнил про тюлененка… И саламандра прилетела в течение тридцати долей — мужчины даже не успели распить второй бокал дорогого вина и исчерпать вежливые темы разговоров.

Одно то, что ксоргладэйский авантюрист остался дожидаться прилета драконицы, а не ушел, означало, что наживка выбрана потрясающе удачно. И как заблестели глаза при виде саламандры в студенческой форме, Анаэль тоже отметил. И едва сдержал зубовный скрежет…

А уж когда шилозад явилась замотанная в полупрозрачный шелк, обрисовывающий все ее тело, словно на ней ничего не было… и начала соблазнительно извиваться… у демона самого чуть не унесло крышу. Главное, можно подумать, он не видел таких танцев! Да каждый день, и не по одному разу! Суккубы и не так сплясать могут…

И пускающий на Ринку слюни ксоргладэец с их-то гаремно-рабовладельческими замашками тоже не в первый раз видит полуголую танцующую девушку, но… От саламандры, погруженной в танец, просто искрило!.. Она сверкала, манила своей обнаженной недоступностью. По ней было видно, что она… не даст, мелкая пакость! Покрасуется, пообещает, но руками тронуть не позволит. Что она уверена в своей неприкосновенности… Это был не танец соблазнения, это было как… как огненное божество, танцующее для самого себя и позволившее двум обычным смертным подглядеть за ним.

И, ожидаемо, Вакиль попался, заглотил наживку, дал поставить следилку и ушел, получив пинок под зад. Приятный и греющий демоническую душу.

— И что теперь? — Анаэль не успел войти в комнаты, как на него накинулась ангелица. — Что теперь ты будешь делать?! Подложишь под него свою драконицу?!

— Не смей!.. — Демон с трудом подавил желание сдавить тонкую ангельскую шейку. Шамсиэла ляпнула глупость, но за это не убивают. Тем более тех, кто уже несколько раз помогал в сложных ситуациях, пусть и не совсем добровольно. К тому же девушка и сама поняла, что самое время заткнуться.

— Теперь спокойно выспимся, а утром обсудим с Натаном, как действовать дальше. Потом предупредим остальных. Скорее всего, детка, тебе придется остаться со мной надолго. — Анаэль усмехнулся, хотя настроение было отвратное.

Да, все получилось. Только теперь кроме внутриполитических заморочек им придется быстро разбираться с внешними. Не медленно и продуманно, как они рассчитывали, а как можно скорее, да еще так, чтобы это не повлияло на внутреннюю политику.

Осатанеть, как обещанный курорт на троне отличается от реальности! Знал бы, что это такая жопа… Все равно влез бы, потому что тут весело.

Зато теперь он — единственный местный демон. Пусть и слегка кривая реализация, примерно, как из Адама — ангел. Но это мелочи. У него куча времени на усовершенствование этого тела, бывшего хозяина которого все устраивает.

— Поспишь с моей женой, крошка?

— Спятил?! Твоя жена, ты с ней и спи…

— Но, может, ты присмотришь за ней так же, как Натан за Паулем?

Ангелица даже застыла от такого наглого предложения, затем повинтила пальцем у виска и махнула рукой на зареванную Россану:

— Она должна меня пустить, помнишь?!

— Но это же хорошая мысль, детка!.. Я. как приличный муж, буду везде таскать с собой свою жену. — Анаэль облизнул губы и изобразил поцелуй. — Супружеский долг опять же…

— Щека гореть перестала? — со злостью поинтересовалась Шамсиэла.

Ей было плевать на людские разборки и политику, как внутреннюю, так и внешнюю. Но она понимала, что ее спокойная жизнь зависит от спокойствия страны, в которой они живут. Застраивать небеса их пока никто не приглашал, но зато четко дали понять, что за ними наблюдают. За их архангелом.

И если они хотят жить так, как раньше, в своем мире, то надо трудиться не покладая рук и крыльев. А главное, чтобы ничто не мешало и не отвлекало. Люди же умеют отвлекать, и очень настойчиво…

— Ладно, обойдемся без долга, — примиряюще улыбнулся демон и в упор уставился на притихшую на диване брюнетку: — Что, крошка, не вышло из тебя шпионки? За что хоть продалась?

Юная королева, гневно сверкнув заплаканными глазами, гордо отвернулась, но спустя две-три доли молчания не выдержала и вновь разрыдалась.

Анаэль, взглядом попросив ангелицу выйти, уселся рядом с женой, призвав все внутренние силы, какие в нем есть, чтобы не сорваться. Он спал с этой девушкой, она хотела от него внимания, по здешним законам, да и по собственному мнению, он обязан был о ней заботиться и огородить от соблазнов. Особенно учитывая его прошлый, не самый удачный опыт. А ведь это даже не любовница, и тихо избавиться от нее не получится…

Так что демон совершил над собой акт психологического насилия и даже потянул руку, чтобы погладить зареванную красавицу.

Но та. резко повернувшись, зло выплюнула:

— Они обещали, что выкрадут ту девку, что здесь отплясывала. Которую ты предпочел вместо меня! — перечеркивая этими словами все добросердечные порывы мужа.

— Ты шпионила на другую страну в обмен на обещание избавиться от Рины? — Недоумение демона сквозило в каждой черточке его лица, в поднятых и нахмуренных бровях, в увеличившихся зрачках слегка прищурившихся глаз, в наклоне головы, в интонации… Анаэль просто не мог понять, все сказанное казалось какой-то чудовищной шуткой.

— Зачем?! Мы же… Мы же с ней просто друзья! — Демон вскочил с дивана и уставился на жену как на умалишенную. — Как тебе в голову могло прийти?! У нее два мужа, дурочка!

— Ты сам сказал, что она твоя любовница. Она и эта… вторая… Сам сказал!

— Да я вообще ему ни слова правды не сказал, тупица! — устало выдохнул Анаэль, буквально упав на соседний диван. Садиться рядом с собственной женой ему было физически неприятно. — Ты продала страну для того, чтобы избавиться от соперницы? — уточнил он, когда немного отдышался. — Зачем?!

— Чтобы ты был только моим, чтобы ты вернулся ко мне! — сквозь слезы почти прокричала девушка.

Демон потянулся к стоящей бутылке с вином, выпил залпом все. что оставалось, откинулся на спинку дивана и задумался. Нет, то, что ради него готовы были предать собственную страну, — льстило. Но… такая влюбленная курица должна быть под строгим контролем. И, главное, она опасна, а еще… еще, кроме как порезвиться в кровати, ни для чего другого эта крошка не пригодна. Только выполнять супружеский долг… В целом неплохо, главное, придумать, где ее держать от долга до долга… Одни проблемы от этих женщин!..

Глава 33 — Немного о доверии в семье (17 день осени)

Жену Анаэль запер в ее комнатах, причем запер в буквальном смысле этого слова — повесив на двери замок, опутанный магическими сигналками. При попытке взлома он завопит на весь дворец погромче будильника в Академии.

Демон никогда раньше не считал себя капризным в плане выбора телочек для секса. Точнее, он был очень привередлив к внешним формам и совершенно наплевательски относился к внутреннему содержанию. И тут вдруг он поймал себя на мысли, что ему не хочется собственную жену… Вроде вот все что надо — в наличии, кроме мозгов. Так зачем они ему сдались? Зато влюбленная, жаркая, фигуристая, на мордашку — красавица. Ради него готова была страну родную предать и Ринку продать в рабство…

Вот на этой мысли у Анаэля начинали инстинктивно сжиматься пальцы в удушающем жесте. Страну тупой дурочке он готов был простить — не всем же уметь мыслить широко имасштабно, особенно женщине. А вот саламандру… саламандру ей простить не получалось.

Поэтому демон решил отложить решение проблемы, а вместе с проблемой — и ее носителя.

Не совсем сладко, но условно выспавшись и даже позавтракав, Анаэль отправился к Натану.

Друг и соправитель, выслушав о том, как прошла ночь у соседа по трону, смог только очень не по-ангельски выругаться.

— К Рине охрану приставил?

— У нее два мужа рядом! Их я предупредил, чтобы глаз с нее не спускали. Но они и без моих советов так делают. — Темное величество переглянулся с озабоченным светлым и почти виновато признался: — Ну ступил я, не предупредил, чтобы переоделась! Думаешь, надо переводить штаб-квартиру из Академии еще куда-то? Или просто охрану усилить?

— Думаю, охрану усилить и ловить на живца… у нас там их два.

— Значит, после обеда — в Академию…

— Нет, мы с тобой будем во дворце, следить за развитием событий отсюда. Если кто-то захочет с тобой переговорить, ты должен быть у него перед самым носом. И еще, — Натан с сочувствием посмотрел на друга, — напрягись и попытайся помириться с женой. Вас должны видеть вместе, чтобы не начались сплетни.

— Меня от нее трясет, Нат! Я привык, что бабы — дуры, но чтобы настолько?!

— Избаловался? — Натаниэль не очень весело рассмеялся. — Вокруг нас нет дурных баб, так что ты расслабился. Соберись. — Расхаживающий по своей комнате ангел подошел к сидящему в кресле Анаэлю и похлопал того по плечу. — Я в тебя верю…

— Слушай, как ты мог мне ее подсунуть?! За какие грехи?! — с нервным смешком поинтересовался демон.

— Я проверяю на отсутствие злых помыслов, а не на наличие разума. Помыслов у нее не было…

— Само собой, у нее нет органа, который ответственен за них, — с усталой злостью выдохнул Анаэль и обреченно кивнул: — Ты прав, запереть ее в башне не вариант. По гарантии на обмен ее не сдать, так что придется терпеть то, что выбрал.

— Самый простой путь — сделать ей ребенка, и пусть нянчит…

— Натан, я тут модификацией своего нового тела занимаюсь, так что наследники мне будут не нужны. Не буду же я убирать своего собственного ребенка каждый раз, когда придет время уступить ему трон?!

— Но ты же понимаешь, что тысячелетия правящий один и тот же нестареющий темный король вызовет подозрения. Особенно если я буду менять тела…

— А я все свалю на тебя, как на мастера иллюзий, — усмехнулся демон. — Ну или просто свалю, потому что эта игра мне надоест. Посмотрим. Но никаких детей, особенно от… своей жены, — Анаэль практически выплюнул последние два слова, — мне не надо. Люди не смогут родить мне полноценного демоненка…

— Только драконицы и ангелицы, — с ехидно-сочувствующей усмешкой произнес Натаниэль.

— Только они…

— Поэтому ты Шамсиэле прохода не даешь?

— Нет. — Анаэль подмигнул другу. — Потому что у нее грудь моего любимого размера и зад орешком… Так и тянет шлепнуть!

— Смотри, аккуратнее. Не прошлепай…

— Не порть мне настроение, Нат, я и так с трудом его поднял.

— Не знал, что ты называешь его своим настроением, — рассмеялся ангел. — Ладно, с женщинами определились. Что будем делать с остальными нашими проблемами?

— Знаешь, очень хочется провести темный ритуал и спалить!..

— К едрене фене? — заулыбался Натан, вспомнив одно из любимых выражений Ниммея.

— Да, именно… — хмыкнул Анаэль, но потом тоже улыбнулся. — Ты не знаешь, Сальваторе получил одобрение своей инициации?

— Да, все в порядке. Вроде бы. — Ангел нахмурился и закусил нижнюю губу. — Он зашел перед тем, как вылетать к своим. Рассказал, что драконы забрали себе под опеку одну из его жен… Его еще что-то волновало, но очень личное. Я не стал лезть проверять.

Анаэль с задумчивым лицом подвигал губами, надувая и покусывая их, затем подвел итог.

— Выходит, с Орденом у нас пока разногласий нет. С драконами тоже нейтралитет и даже иногда взаимопомощь. Значит, можно попытаться слегка построить Сенат, надавив на отца Россаны.

— Я бы пока не стал ворошить осиное гнездо…

— Нат, логичнее всего, что Ксоргладэ попытается подстраховаться и зажать нас в тиски. И удобнее всего это сделать через Сенат, намекнув им, что мы затеяли аферу с нефтью. Я бы именно так и сделал. Поэтому надо ударить превентивно.

— Ты собираешься использовать измену Россаны?.. — Натаниэль с осуждением уставился на хмурого демона. — Рассказать всем?!..

— Всем — нет, я хочу поговорить с ее отцом. — Анаэль на полдоли болезненно скривился, но потом тряхнул головой и уверенно продолжил: — Я озадачу его, и он будет прикрывать нас какое-то время надежнее любого из отцов наших ребят, — и, добавив еще убежденности в голос, уточнил: — Во всей этой тюленятине сплошная недоговоренность и редкостный гимор. Я должен убедиться, что игра стоит свеч.

— Предлагаешь слетать в Гурдгладэ? — В глазах ангела засверкал интерес.

— Прогуляться порталами, — подмигнул ему Анаэль, раскладывая на столе карту. — Ты, я, Шамси, рыжий и старший из тюленей. А еще — кто-то разбирающийся во всем этом. Кто-то из преподавателей Академии…

— Да, надо понять, за что боремся и есть ли смысл. А за твоей женой поручу своей присмотреть, — и Натаниэль едва заметно улыбнулся, наткнувшись на удивленный взгляд демона: — Мирелла — прелесть и всегда выполняет то, о чем я ее прошу.

— Но ты хочешь сказать, что вы?..

— Мне будет нужен наследник, так что да, я не увиливаю от супружеского долга, в отличие от тебя!..

— Осатанеть! — восхищенно выдохнул Анаэль и только потом согласно кивнул: — Ну пусть хоть кто-то присмотрит за моей дурочкой. А то мало ли что она еще придумает!..

* * *

Невысокая круглолицая девушка, почти девочка, внимательно выслушала пожелания своего мужа и. едва оба короля и ангелица покинули дворец, отправилась в комнату к Россане.

До этого королевы почти не пересекались, лишь небрежно кивая друг другу во время встреч, — слишком разными были их интересы и характеры. Но раз Пауль попросил позаботиться о жене своего друга, значит, надо выполнить его желание. Тем более уже время обеда, а даже заключенных в тюрьмах принято кормить по часам.

Анаэль, уходя, перестроил магическую охранку на замке так, чтобы Мирелла могла спокойно проходить, но провести с собой кого-то или вывести Россану. не привлекая внимания всего дворца, у девушки бы не получилось.

Ожидаемо, темноволосая красавица даже не потрудилась изобразить на лице любезность. Словно это вполне естественно, когда одна королева обслуживает другую, закатывая ей в спальню сервированный столик, будто горничная.

Но Мирелла не стала обострять и без того искрящую атмосферу.

— Приятного аппетита, сестра, — произнесла она и уселась напротив, чтобы видеть лицо своей собеседницы. Правда, беседа клеилась плохо. Нет, Россана выдавила из себя благодарность, не в деревне же воспитывалась. Но потом молча принялась есть, а светлая королева тактично отвернулась, наматывая на палец кончик толстой золотистой косы.

— Тебе рассказали, почему меня заперли? — Брюнетка, не съев даже треть, принялась сверлить своими синими глазищами вторую девушку.

— Муж лишь попросил о тебе позаботиться, пока они заняты решением государственных дел, — спокойно ответила Мирелла, не выдав, что государственные дела находятся за пределами дворца. Сработала выработанная с детства привычка — если что-то можно скрыть, значит, лучше скрыть.

— Твой муж? — В голосе Россаны зазвенела обиженно-ревнивая злость. Ее опять бросили…

— Конечно, мой. Я не общаюсь с посторонними мужчинами без нужды. — Светлая королева, склонив голову, внимательно посмотрела на темную. — Репутация их величеств очень важна для страны. Мы удостоились высочайшей чести — прикрывать наших мужей, оберегать все тайны их личной жизни, хранить их секреты. Иногда мы можем узнать лишнее. Услышать или увидеть то, что для нас не предназначено. Порой нам надо будет выбирать между преданностью мужу или Сенату. К счастью, пока нам не приходиться этого делать, и я очень надеюсь, что не придется.

Мирелла говорила очень убедительно, объясняя Россане то, что на самом деле должна была понимать любая благородная лэра, достигшая такого высокого положения.

Когда же речь зашла о выборе, у девушки болезненно сжалось все внутри.

Дядя, лэр Гальярди, несколько раз намекал, что ее обязанность — помочь Сенату уберечь королей от совершения непоправимых ошибок. Только… Пауль, лэр Пауль… ее муж, которого почему-то все теперь стали называть Натаниэлем, он же из королевской семьи!.. И он уж точно не совершит ничего непоправимого.

Он ведь даже от своей невесты избавился, хотя Мирелла видела, как муж переживал. Но долг перед страной превыше сиюминутных желаний.

И к ней Пауль относится очень хорошо, даже в такие… в сложные моменты… которые потом стыдно вспоминать… все равно он безупречно вежлив, нежен, ласков и… к счастью, не требует от нее ничего невозможного. Происходящее даже можно было бы назвать приятным, если бы не было так стыдно!..

Но следить за собственным мужем гораздо постыднее, особенно от осознания того, что Пауль все знает. И даже специально, словно ненароком, оставляет ей информацию, тщательно расписанную на листочке. Например, о том, что куда-то пропал настоящий посол Гурдгладэ и по дворцу ходит кто-то. выдающий себя за него. Это… страшно! И, само собой, Сенат должен все выяснить и разобраться. Как и с целой бандой контрабандистов, задержанной в небольшом городке.

Правда, с последними сведениями девушка лишь ненадолго опередила самих королей. Пауль сам отчитался Сенату через несколько часов после того, как Мирелла передала эту информацию дяде.

А сегодня муж очень ласково попросил ее никому пока не сообщать о том. что у его темного величества возникли некоторые разногласия с женой, настолько сильные, что тот ее запер в собственной спальне. И о том. что они покидают дворец, никому не рассказывать до их возвращения.

Конечно, девушка пообещала. Ее же не просят вообще никогда не рассказывать, просто надо подождать, вот и все. Немного подождать… Зато потом ей все объяснят, как было со странным артефактом, который использовали, чтобы напасть на Пауля и его друзей. Она тогда сдала дяде даже запись сражения, отданную ей мужем. Вернее, совершенно нечаянно забытую им на полчаса в кабинете, доступ к которому был у Миреллы. Так что дяде досталась копия записи, лишь немногим уступающая по качеству оригиналу. И еще одна запись — как Пауль вместе с младшими лэрами Рандаццо и Агостини изучает странный артефакт. Тоже копия… А, оригинал Сенату Пауль передал лишь почти сутки спустя. Но передал же! И про сражение рассказал.

Так что и про свою поездку скрывать не станет. Поэтому Мирелла не станет подводить и разочаровывать своего мужа. Раз он попросил помолчать — она помолчит.

А отношения их темных величеств вообще не касаются никого, кроме них. Это семейные разногласия, а не политические. И раз Россану посчитали нужным так наказать, значит, она заслужила. Ни один мужчина не станет наказывать свою жену просто

так…

— Да что ты такое несешь?! Нас с тобой выдали замуж за красивых молодых мужчин! Конечно, ты, наверное, во время секса лежишь и смотришь в потолок или испуганно закрываешь глаза, ожидая, когда все это кончится!

Мирелла вспыхнула, потому что Россана почти угадала. Про испуганное зажмуривание — точно.

— Думаешь о долге перед семьей и страной, глупышка, верно?! — Брюнетка снисходительно фыркнула, оглядывая притихшую скромницу. — Так вот, не об этом надо думать во время секса с мужем! Ясно? А о том, что, если ты не сможешь его приручить, он уйдет к любовнице… одной, второй, десятой!..

— Пауль не уйдет! Он не такой! — Светлая королева подскочила с дивана и прижала скрещенные в запястьях руки к груди, словно удерживая сильно забившееся сердце. Глупости какие! Пауль… Пауль так не сделает!..

— Не такой? Обманывай себя сколько хочешь, но они все «такие». У моего хватает наглости таскать с собой двух любовниц, называя их телохранительницами. Уверена, у твоего тоже есть где-то на стороне интрижка. Сама подумай, отбросив всю свою дурь про долг, честь, ответственность, он же не спит с тобой каждую ночь?!

— Пауль… Пауль занят государственными делами! — прошептала Мирелла, глядя на Россану со скрытым ужасом. Ее милый уютный мирок покачнулся от смерча, созданного темной королевой.

— Когда вернется, поинтересуйся, как ее зовут… Или их! — зло выплюнула брюнетка.

— Я… верю своему мужу! — Светлая королева гордо вздернула голову, перекинула косу за спину и удалилась прочь, едва сдерживая подступающие рыдания.

Конечно, любовницы… они есть у всех… но не так же открыто! Пауль не поступит с ней таким образом, не унизит ее настолько. Никогда!.. Он… Он порядочный, честный, нежный!.. И… Она верит своему мужу во всем. Вот так!..

Глава 34 — Межприключательная пауза (18 день осени)

Наша сборная солянка на тренировку сегодня не пришла всем сборным составом, а Сальваторе с женами теперь тренировался в другом месте. Так что в выделенном нам дворике между восьмым, пятым и четвертым корпусами отрывались только шестикурсники-стихийники, некроманты с седьмого курса, а еще эсне Адвара тренировала своих девочек и всех желающих освоить боевую природную магию. Тимки с природницами почему-то не было…

Грустное зрелище, особенно когда понимаешь, что вскоре из моей команды в Академии останутся только Фредонис, Фонзи и Роберто. Ну, еще и Ниммей. Только он занятия посещает от случая к случаю, а тренировки вообще только по праздникам.

Хорошо, что Демо не отправил меня на передний двор к первокурсникам, а вновь решил заниматься со мной индивидуально. Правда, я была уверена, что это сделано не только из альтруизма, но и для того, чтобы выяснить последние новости.

— Вы не хотите поделиться со мной, студент Рин, откуда в нашей Академии двадцать четыре девушки? Вам стало скучно, и вы привели компанию? — поинтересовался мой учитель, дождавшись, когда я начну дышать как загнанная беременная олениха. — И как прошла инициация лэра Руджери?

— Это вас волнует или подопечную лэра Гверцони? — Я едва отбила очередной удар, но после своего вопроса у меня была фора в полдоли, потому что Демо задумался. Так что я даже успела перейти в нападение.

— Меня волнует, студент Рин, что вы прогуливаете занятия без уважительной причины!

— У меня очень-очень уважительная причина, — заверила я своего преподавателя, вновь уйдя в оборону.

— Она как-то связана с вчерашним путешествием их величеств, одного из сотрудников земельного факультета, лэра Вэмса-Витьерры и молодого лэра из Гурдгладэ?

После этого вопроса пришла моя очередь впасть на полдоли в задумчивость. Лэр Вэмс у меня получит свой маленький семейный скандал, когда мы останемся наедине. Но у него есть оправдание: «Прости, ящерица, я же спал!..». А вот у лэра Моранди-Витьерры никакого оправдания нет. Хотя я уверена, что он знал про путешествие Нима в компании Анаэля, Натана и Массимо. И к гадалке не ходи — они таскались в Гурдгладэ, засранцы! Смотреть на тюленей… без меня!

— А лэра с ними была? — поинтересовалась я как можно безразличней.

— Да, — а вот Демо посмотрел на меня с интересом. — Очень красивая, как и полагается ангелу.

Мы оба были уже потные и усталые, а еще я понимала, что не вправе делиться со своим преподавателем всем случившимся, потому что это не моя тайна. С другой стороны, он только что снабдил меня ценными сведениями, которые от меня, возможно, попытались бы утаить, свалив все на забывчивость. Так что я нашла внутренний консенсус и выдала лишь часть:

— Моя причина связана с происходящим в Гурдгладэ и Ксоргладэ, а я не сильна во внешней политике, поэтому сама не очень понимаю, что происходит. Просто эти страны почувствовали, что у нас сейчас не все стабильно…

— То есть в любой момент может начаться война между материками? — Демо перестал нападать, наоборот, оперся о палку и словно бы состарился сразу лет на пять, точно. Его короткие волосы перестали воинственно топорщиться, взгляд словно ушел вглубь себя…

— Надеюсь, что обойдемся без войны, — не очень уверенно пообещала я. — Тем более на нашей стороне драконы.

— Я был вместе с вами, Рин, и мне не меняли воспоминания, — хмуро буркнул Демо. — Так что я не верю в сказочку про добрых драконов, которые встанут на нашу сторону.

— Зря, — я примиряюще улыбнулась и почти инстинктивно потянулась стряхнуть кору от палки с плеча мужчины. Забыв о бытовой очистительной магии… — Они заинтересованы в том, чтобы жить в мирной стране, как и ангелы. Так что будут нас поддерживать как миленькие, вот увидите!

— Что ж, надеюсь, до этого не дойдет и война все же не начнется, — выдохнул Демо и, развернувшись, пошел прочь.

— Ринка! Ну надо же, а я тебя везде ищу! — Тимошка подлетел ко мне, когда я устало шагала по двору в направлении входа в пятый корпус.

Один незатейливый руновый рисунок — и я снова чистая, свежая, только расстроенная и злющая… Точно! Расстраиваться я буду потом, а вот злющая я сейчас…

— Ты тоже знал, что Ним вчера таскался с королями в Гурдгладэ? — уставилась я на домовенка обвиняющим взглядом.

— Мужья твои, вот с ними и разбирайся, — отмазался Тимка, подтверждая мои подозрения насчет конечной точки путешествия. — Анаэль с Натаном вчера заявились и сразу к ректору, туда же и Нима прямо из столовой вызвали. А мы с ребятами остались суп доедать, — последнюю фразу Тимошка сказал таким тоном, словно их предательски бросили в окружении врагов. — Даже Фредо с нами остался, — попытался Тим прикрыть грудью моего второго мужа.

— И по возвращении Ним вам ничего не рассказал, — с ехидством произнесла я, поглядев на домовенка со скептическим прищуром.

— Да вы все ничего не рассказываете! То ты в ночи ломанулась непонятно зачем, то эти — в Гурдгладэ, да еще и куратора с собой прихватили какого-то… Так что никто пока не знает, что они там натворили. И без тебя кругом мастера в истории влипать, да еще покруче, чем с тобой. Кто ушел, тот и пришел, без добавки и убавки, — уже везение.

— А, где все наши-то? — За разговором мы добрались до столовой, в которой была толпа народа, но никого из нашей команды. Только Славка сидел и охранял три порции. Как я понимаю, свою, Тимкину и мою.

— Отсыпаются небось, — предположил домовенок. — Вчера допоздна караулили засланцев. А те объявились загадочные и сказали, что завтра все расскажут. Сегодня-то есть. Устали они… Тьфу! — внезапно зло сверкнул глазами Тимошка. — Влипли вы со всей этой вашей котовасией, причем думаете, что в шоколад, а на самом деле в дерьмо по уши. Вот просто чую, как пованивает от всех ваших таинственных побегушек.

Я печально вздохнула, решив не спорить: прав Тим, влипли мы. И чем больше пытаемся выбраться, тем сильнее засасывает. Вначале вот только подмена послов была и тюленево-нефтяная проблема, а теперь… И дракон огромный, и рабовладельцы, и замок таинственный, и… мужик этот в маске… Вот уж о ком Тимохе рассказывать нельзя, а то он тут бучу почище Нима с Фредо устроит.

Кстати, Фредонис обещал встретиться со мной в столовой… И где же носит счастье мое?

Чтобы не нервничать попусту, я закрыла глаза и почти сразу ощутила теплый эмоциональный отклик. Мое черноглазое счастье в компании Фона и Робби наверстывало пропущенное, листая конспекты одногруппников. Переговариваться и тем более ругаться на расстоянии нам всегда было довольно сложно, так что я просто передала свое неудовольствие, а муж — легкое раскаяние, что забыл рассказать о вчерашнем.

Ниммей тем более будет изображать невинность, которая спала и ничего рассказать не могла. А в итоге о том, что у меня муж в другую страну таскался, я узнала от посторонних… Ну ладно, не совсем от посторонних… Хорошо, что не от Эззелина! Вот уж тогда я точно всех бы покусала!..

— Кстати, Эззи в Академию уже вернулся? — уточнила я у Тимки, быстро доедая не совсем понятное блюдо — вроде как гречневая каша, но почему-то залитая яйцом. Рис с яйцом я дома ела, а вот гречу… Но ладно, хорошо, что не ножки осьминога в маринаде, хотя могли бы и ими накормить — море-то недалеко.

— Чегой-то ты о нем вспомнила? Соскучилась? — рассмеялся домовенок. — Нет еще, не почтил… медовый месяц у него и траур одновременно, так что позже объявится. Орел наш!..

Я покивала, забрала у Тимошки свой шар с правильными воспоминаниями о битве и подмигнула Славке:

— Сегодня вечером попробуем тебе магию вернуть.

Помахав парням на прощание, я понеслась в кабинет химии… и дальше меня привычно закружило по родной Академии. Причем на каждом занятии преподы так и норовили выдать мне дополнительных заданий, чтобы наверстать пропущенное. К обеду я пришла озадаченная на пару вечеров, точно.

В столовой, наконец-то, меня ждала умиротворяюще родная картина — вся наша команда почти полным составом, кроме ангелов и демонов. Ним быстренько пододвинул ко мне тарелку с супом, при этом выражение лица у него было невинное, как у младенца.

— Подкуп?

— Отвлекающий фактор, — улыбнулся муж, и в его зеленых глазах промелькнули смешливые искорки.

Расслабляющая идиллия, обманчивая, но такая приятная. Как же я устала от напряжения последних дней! Как же хочется обо всем забыть и сделать вид, что мы просто студенты, обычные студенты не совсем обычной академии… Хотя магическую реальность я впитала очень быстро, слившись с новым миром и став его частью. Даже мама по ночам перестала сниться, а вместо нее меня долго мучали кошмары о змее.

Но змей уже остался в прошлом… А, вот то. что происходит сейчас, может сильно повлиять на наше будущее. Весь этот внешнеполитический кошмар, от которого я хочу с радостью нырнуть в студенческие будни…

— Не получилось. — Я нахмурила брови и принялась сверлить Нима взглядом. — За еду не продаюсь! Так что рассказывай давай, где вчера были, что видели и какие у нас дальнейшие планы.

Глава 35 — Академические будни

— Мы вчера ездили смотреть приз за выигрыш, чтобы понимать, влезли ли мы в драку как обычно, для души, или в этот раз что-то обломится. Но чтоб у меня вся чешуя осыпалась! Драконьим нюхом чую — никакая нефть не окупит вазелина, который мы потратим для выкручивания из этой новой задницы…

Ним хмуро оглядел нас всех, притихших от этого мрачного обещания, и добавил:

— А нефть отличная, тот препод, что с нами таскался как эксперт, прямо упрыгался вокруг скважины. Бурчал, что надо было наискосок делать, что вокруг надо вырубку, землю осушить… И прямо видно было, что еще чуть-чуть — и искрами из глаз пожар устроит. Но денег во все это вбухать надо будет несчитано. Я на список даже смотреть не стал, только на итоговую цифру знаков в десять…

— То есть прибыль только наши внуки увидят, я правильно понимаю? — мрачно уточнил Чезанно.

— Причем надобности нам в ней сильной нет, но проблем на нас вылилось уже по маковку, — тоже безрадостно констатировал Фонзи. — Нам и той, что мы в Ксоргладэ закупаем, хватает вроде. Хотя я тут с батяней говорил, и он начал перечислять все, что из нефти делают, так у меня прям волосы дыбом встали! У нас же целых три завода в стране есть, перерабатывающих. Артефакторы за блат по доставке борются, чтобы материалы разные добывать. А еще, оказывается, вся бабская косметика, духи, мыло… Вот никогда не думал, что в мыле нефть есть, и все такое!..

— Из нее еще можно ткани делать, — внезапно вспомнила я школьный курс химии. — В моем мире были такие. Акрил, нейлон, лайкра, полиэстер…

— А что наши темно-светлые правители думают? — поинтересовался Роджер, вырисовывая вилкой на куске мяса геометрическую фигуру.

— Консилиум устроят, подсчитают убытки и прибыль. По уму хотят сделать. — Ним едва заметно усмехнулся, посмотрев на меня, но промолчал. — Отношения с Ксоргладэ мы все равно подпортили, так что теперь они хотят прикинуть, насколько далеко мы можем позволить себе зайти. Ну и дипломатов хотят отправить в Гурдгладэ и еще куда-то рядом. Не к тюленям, а к правителям стран, чтобы сманить на свою сторону. Пока планируется все проворачивать тайно, так что пришлось привлечь Орден. Будем под его прикрытием все прокручивать, и драконов тоже задействуем, чтобы сваливать в случае опасности было легче.

— То есть я правильно понимаю, что мы тоже в этом участвуем? — уточнила я, хотя интуиция сигналила о пролете, ибо дипломат из меня так себе, а для охраны посольства и без меня драконов хватает.

— Ты, ящерица, вместе с Льдинкой, образование получаешь. Развлекаться будут те, кто уже образовался, да и то не все. Часть, в компании ангелов, будет во дворце порядок наводить.

— В смысле «в компании ангелов».? — Меня так удивила вторая часть фразы, что я даже не стала устраивать скандал по поводу первой. На самом деле вся эта планируемая геологическая и дипломатическая деятельность меня просто не привлекала. К тюленям я бы съездила, а посещать королевских особ чужих стран — вот уж даром не надо! Мне своих особ хватает…

— В прямом: Натаниэль вызвал Адама и его нимбоносную команду для зачистки дворца. Охрану будут продумывать, чтобы не шарились по коридорам все кому не лень.

— Это давно пора было сделать, — одобрительно кивнул Фредо. — Надеюсь, у Адама получится.

Лицо Роберто после упоминания имени соперника закаменело почти на долю, но потом он расслабился и поцеловал сидящую у него на коленях Агату.

— Уверен, к тому времени, как мы закончим Академию, во дворце будет полный порядок, — подмигнул он нам всем.

После обеда я осторожно оттащила Ниммея в сторону и поинтересовалась:

— А насчет того гада, который Анаэля шантажировал, что-то известно?

— Только то, что следилка отлично работает. — Ним, только более-менее расслабившийся, снова нахмурился: — Ящерица, сиди на попе ровно! Если с тобой что-то случится, на одного короля в Хитхгладэ станет меньше. Я просто откушу ему его безмозглую рогатую голову, ясно? — Голос мужа становился все злее и громче, но потом, внезапно, Ниммей почти прошептал: — От него я такой подлянки не ожидал!..

— Там по-другому сложно очень было, — попыталась я оправдать Анаэля. — Тем более именно ему же меня потом спасать, так что…

— Так что пусть ты будешь танцевать перед всякими опасными извращенцами? — рыкнул Ним, и я прямо ощутила, что кроме злости и страха за меня мой муж испытывает еще и дикую ревность.

Я даже улыбнулась, погладив Ниммея по щеке, полюбовавшись на его почти исчезнувшие веснушки.

— Почему они у тебя всегда прячутся, когда ты злишься? — спросила скорее просто так, не рассчитывая на ответ, а потом обняла мужа и крепко-крепко его поцеловала, прижавшись всем телом.

— Ящерица…

— Я и для вас с Фредо могу станцевать! — расхрабрилась я от его горячего шепота. Мне уже было легко и хорошо. Воздушно-возбужденное состояние, когда страхи и стыд отступают, а внутри разгорается пламя.

— Договорились! — Ним улыбнулся, удовлетворенно-довольно. И, притянув меня к себе, поцеловал так, что у меня голова закружилась, а ноги ослабли…

Но потом пришлось собраться с силами и со всех ослабевших ног помчаться на практику по боевой магии. Медо опозданий очень не любит, особенно после череды прогулов, пусть и по уважительной причине.

На ужин мы вновь собрались почти полным командным составом, даже Славка присоединился. На обеде его не было, может быть потому, что Тим позаботился, подозревая о намечающемся пересказе тайной информации, а может, просто дела были…

Славке за героическое участие в сражении, в качестве подставы очевидно, было пожаловано дворянство и выдано небольшое поместье в какой-то глуши, как я поняла. Само собой, отправлять туда беременную Ребекку новоиспеченный лэр не решился, оставив ее у Чезанно, теперь уже на правах компаньонки Ланы, а не прислуги в доме. А сам крутился в Академии, ожидая, когда я соизволю вспомнить о боевых друзьях, верну ему магию и навещу искореженного в последней битве Аля…

С одной стороны, Славка вроде как был более чем своим — ведь, если бы не его героический подвиг, вряд ли мы бы победили змея. А с другой… он охотник, враг, хоть и бывший.

Нет, большая часть правды ему вместе с Тимкой досталась еще в первую нашу попытку вернуться к спокойной жизни в Академии. Ведь ему же еще учиться с нами и учиться, к тому же засекреченные последние события он все равно хранит, так что просто станет хранить чуть больше тайн.

Двадцати четырех девушек в мужской Академии не заметил бы только слепой, да и тот в конце концов услышал бы возбужденные обсуждения студентов. Во избежание появления различных фантастических версий, на первом же занятии после нашего эпического появления всем студентам была объявлена отрихтованная ректором полуправда: мы, три вездесущих дракона из пророчества, летали по делам в Читапеш. Сцепились там с местными контрабандистами, само собой победили и спасли томящихся у них на корабле девушек, которых те везли на продажу в какие-то отдаленные неизвестные места.

И никаких упоминаний о других странах… По крайней мере, пока.

Вот Славке эта история была уже пересказана более красочно. И о том, что схватка была в Ксоргладэ, благо он в курсе существования драконьих порталов, и о том, что одна из девиц — сестра аристократа из Гурдгладэ, представляющего небольшую организацию, с которой наши короли собираются что-то мутить, совместное и обычными мозгами необъятное.

— Не нашего ума дело, — понятливо кивнул головой Славка, когда я на его вопрос, что вообще происходит, про необъятное мозгами высказала. — Мне не привыкать.

Ну да, точно, у охотников вообще задания по «факсу». приходили и никаких пояснений при этом не давалось. Пойди туда-то, сделай то-то и отчитайся тому-то. Все. Так что у нас, по его понятиям, вообще красота.

Во время обеда у меня была ностальгическая ломка по старым временам, когда у нас все было тихо, спокойно, никаких злых демонов, апокалипсисов, демиургов, драконов и особенно работорговцев вместе с нефтяными соблазнителями. А во время ужина мы разговаривали на обычные студенческие темы. Агата привычно ластилась к Робби, счастливые выпускники обсуждали, как они будут обмывать диплом через семь дней, подшучивали над целителями и некромантами, сочувствовали мне и Тимке…

А потом мы всей толпой пошли навестить природниц и с шутками, прибаутками и как-то очень буднично и совсем без надлежащего пафоса вернули Славке магию.

Я потискала Снежка, Фредонис побегал за обиженной Слойкой…

Роджер опять поругался с Каджисо, правда почти сразу помирился, но на обратном пути сначала эмоционально вещал о совсем обнаглевших бабах и вдруг резко умчался назад, чтобы сообщить потом Жану через артефакт связи, что сегодня ночевать будет «у невесты».…

Ксирономо свою заинтересованность Уорнеш демонстрировал очень сдержанно, но все же если знать и внимательно приглядываться, то заметить было можно.

Я же почти всю дорогу переживала из-за Снежка, ринувшегося со мной в Академию и очень расстроившегося, когда я попыталась ему объяснить, что он пока еще немного поживет у природниц. Просто я очень сомневалась, есть ли смысл забирать своего домашнего питомца. Фредонис Слойку тоже не стал забирать… А, еще я так устала, что сил навестить Аля у меня уже не осталось.

Глава 36 — Будни затягивают (19 день осени)

Позевывать я начала еще по дороге к нашему корпусу, но, пока поднималась на десятый этаж, неожиданно взбодрилась, особенно заметив настороженно-изучающий взгляд Нима и вспомнив, что обещала мужу потанцевать.

Убиться плеером! Вот о чем я думала? Но, если сейчас сделаю вид, что забыла, — обидятся. Ниммей — точно. А если станцую так, как для Анаэля и его гостя, то…

И-ить, я резко покраснела, буквально вспыхнув изнутри. Почему-то при демоне мне так стыдно не было…

Самое интересное, что для одного Нима я бы сплясала, ну разве что сначала посмеялись бы вместе от души. Только у меня два мужа, и от мысли, что на меня будет смотреть Фредонис, становилось нестерпимо жарко и начинали пылать щеки и уши.

Поэтому где-то этаже на восьмом я внезапно быстро ринулась вверх, влетела в свою комнату, схватила покрывало с кровати и рванула в ванную. Сунув голову под кран с холодной водой, я какое-то время постояла так, приходя в себя. По крайней мере, я на это надеялась.

Но едва в дверях появился Фредо, как кровь снова прихлынула к щекам, сердце забилось, перед глазами все поплыло…

— Выйди, мне надо настроиться! — объявила я спокойным уверенным голосом, хотя все тело потряхивало от напряжения. — И переодеться… А еще… мне надо бубен, вот!

Фредонис недоуменно посмотрел на меня, но вышел.

— Рине зачем-то нужен бубен, — немного озадаченно передал он мое желание Ниму.

— Танцевать она для нас будет, как для темнозадого, — прозвучал в ответ довольный голос Ниммея. — А то что мы с тобой, рыжие, что ли?.. — И после этих слов в приоткрывшуюся дверь протиснулась рыжая голова моего первого мужа: — Ящерица, мы в гостиной место освободим, приходи! Будет тебе бубен!..

Мне понадобилось еще долей пять-семь, чтобы сосредоточиться, раздеться и обмотаться покрывалом. Не простыня, конечно, но сойдет…

В столовой и правда было непривычно свободно. Эти двое временно поставили стол вертикально у стены, преобразовав его немного, чтобы он точно мне не мешался. Вместо бубна мне вручили деревянную круглую доску, излишек преобразования стола, не иначе.

Благодарно кивнув, я постаралась расслабиться, забыться и унестись мыслями прочь из этой комнаты. Есть только я, ритм и танец… Больше ничего!..

Я кружила вокруг своих мужчин, извивалась, крутилась, выгибалась… И почти не обратила внимания, когда Ниммей, приподнявшись, практически перетек мне за спину и ловко сдернул с меня покрывало. Мне уже было почти все равно… Я плыла, отдавшись звучавшему внутри меня ритму… А потом просто утонула в черных омутах, вновь оказавшись между двумя одетыми, но возбужденными мужчинами. И это при том, что сама я была полностью обнажена…

Стоявший у меня за спиной Ним ласкал мою грудь, а Фредо, глядя мне в глаза, прижался к моим бедрам, его ладони оказались у меня на ягодицах…

И при этом еще несколько долей мы умудрялись танцевать, причем ритм задавала именно я…

А потом… потом я расслабилась, позволив моим изголодавшимся мужьям гладить мое тело, чутко реагируя на каждое обжигающее прикосновение и нежась от их поцелуев.

Я смутно помню, как мы оказались на кровати… Передо мной мелькали то черная бездна в глазах Фредо и его темные локоны, в которые так приятно запускать пальцы… То зеленые с рыжими искорками глаза Нима, его веснушчатое родное лицо, яркие манящие губы и рыжая коса…

Я отдавалась им и одновременно наслаждалась ими, любуясь их красотой, растворяясь в их прикосновениях, ощущая, как они проникают в меня, как мы сливаемся в единое целое… в одного большого непобедимого дракона… наверное… главное — мы очень-очень любим друг друга, и это самое важное!..

А еще я совсем не помню, когда я уснула… Вот вроде бы только что мое тело в очередной раз выкручивает от сладкого наслаждения, потом — приятная истома, когда совсем не хочется шевелиться, и возбуждение плавно отступает… а потом… чертов будильник, и-и-ить, чтоб он сломался!

Даже холодный душ не помог мне окончательно проснуться, а вот удар палкой по пальцам — разбудил и заставил сосредоточиться. Я обнаружила себя уже какое-то время сражающейся с Демо. Причем, раз до сих пор не валяюсь на земле, значит, вполне себе неплохо сражаюсь.

— Надеюсь, искры из ваших глаз помогли вам вернуться в реальность, студент Рин, — съехидничал мой преподаватель, хитро усмехнулся и натравил на меня рой фаерболов. Да, пока я тут почти неделю неизвестно чем занималась, Демо времени зря не терял и продолжал осваивать старинные руны… Пришлось воспользоваться огненной магией драконов и поглотить все это мелкое безобразие, потому что отбить их я не успевала.

— Это не совсем честный прием, вы должны были использовать свои знания.

— Задействовал свои внутренние резервы, — немного виновато оправдалась я. — Но давайте попробуем еще раз…

После окончания наших экспериментов моя одежда была в дырках, тело в мелких ожогах, но и Демо выглядел не лучше. Вокруг пахло паленым, зато мы оба были уставшие и довольные. Совершив надо мной акт очистительно-восстановительной магии, преподаватель салютнул мне палкой и кивнул в сторону притаившегося неподалеку Тимки:

— Ваш брат уже вас заждался.

Потом был завтрак, алгебра, физика, рунология, теория по боевой магии… Обед, на который Агата и Робби немного опоздали, потому что девушка сдавала какую-то проверочную работу…

Почти вслед за ними появился довольный Славка, выживший после полуторачасового марафона вопросов и ответов с практическими демонстрациями. Распираясь в разные стороны от гордости, он сообщил нам, что получил право обучаться на первом курсе Академии и попросился в мою группу.

Само собой, я пообещала подтянуть его по вспомогательным предметам… Но потом к нам наконец-то рискнул подсесть Борхель и как-то так, слово за слово, первый дополнительный урок по теории вероятностей настиг Славу прямо во время обеда. Причем на одного несчастного ученика оказалась целая толпа учителей, которые еще и между собой умудрялись спорить.

А изначально всего лишь возник вопрос, какова вероятность того, что в супе есть мясо, если у кого-то оно встречается, а у кого-то — нет.

Наверное, не окажись рядом с нами Борхеля, народ бы так не активизировался…

Оставив Славку в надежных руках выпускников, я сбежала на практику по боевой магии, помахав на прощание мужьям и Тимохе. У домовенка сегодня была боевая подготовка, так что ему было ближе бежать, чем мне. Поэтому он решил задержаться. А я очень хотела скорее попрактиковаться с новыми рунами…

Процесс учебы вновь начал захватывать меня, увлекать и помогать делать вид. что у нас все в порядке, все замечательно, спокойно и как обычно. Мы снова просто студенты. Скоро я смогу забрать домой Снежка, навещу Аля, полюбуюсь на полянку, куда Тим пересадил Грута… И единственное, что меня должно волновать, — зимняя сессия. А еще — дополнительные занятия с Хамоном, которые я совсем забросила!..

Вот только полностью расслабиться мешали мысли о контрабандистах и рабовладельцах. В то, что с ними разберутся и без меня, я не верила. Но благодаря погружению в учебу мне хватало терпения не дергать постоянно Анаэля, чтобы уточнять, как там обстановка… и как он сам.

Последнее, наверное, следует выяснять лично… и ненавязчиво…

Но сначала — Аль. Мой героический мотоцикл с душой охотника на драконов, спасший меня и весь мир от своего собственного вожака-демона.

Чтобы ничто и никто не смог сбить меня с намеченной цели, я, сразу после практики, помчалась в комнату-мастерскую, где лежало мое артефактовое чудо.

Конечно, я догадывалась, что Аль не в лучшей форме, но покореженная груда железа, радостно поприветствовавшая меня мальчишеским голосом, все же оказалось перебором для моей психики. Как я не расплакалась — не понимаю! Наверное, хорошо, что дни повышенной ранимости уже закончились, а то точно бы не удержалась.

«И нечего на меня носом хлюпать! — возмутился Аль. — Тут вокруг меня толпа специалистов крутится каждый день. Только вечерами скучно и кататься хочется».

Я сочувственно покивала, очень сильно стараясь не хлюпать носом.

«Слушай, а давай полетаем?! — внезапно оживился Аль. — Поболтаем… Ну хоть чуть-чуть, а то скучно!».

Совесть скрутила меня так, что я, пыхтя и чертыхаясь, как-то умудрилась вынести перекореженный мотоцикл во двор. Ну а там, обернувшись драконом, взмыла вверх, игнорируя восторженные выкрики наблюдающих за всем этим студентов. Груда металла у меня в лапах тоже счастливо голосила в мою голову:

«Вау! Ух ты! Круто! Давай в лес?! Быстрее! А петлю?! У-у-у-х! Пусть из меня мотолет сделают, а?! Я летать хочу-у-у-у-у-у!».

Глава 37 — Интуитивные полеты и посадки (19–20 день осени)

Почему мы сделали привал именно на том самом месте, где уже вечность назад… меньше месяца, ити-ть, на самом-то деле… мы нашли тело Альбано Рокко? Этого не объяснить… Просто я внезапно поняла, что налеталась и хочу приземлиться. А уже потом, оглядевшись, осознала, где именно мы опустились. У меня уши запылали даже в драконьем облике, и я виновато уставилась на свой притихший металлолом.

— Слушай, у меня такое чувство, что я тут был.

А у меня было такое странное чувство, что Аль оглядывается по сторонам, хотя груда железа спокойно лежала на месте.

— Давит… больно… тускло…

Я уже схватила останки своего мотоцикла, чтобы улететь отсюда как можно быстрее, как вдруг услышала голоса. Причем один мне показался смутно знакомым, а через пару долей я уже была совершенно уверена, что это Вакиль. На всякий случай я обернулась в человека — так проще прятаться, и на еще более всякий случай связалась с Фредонисом. Ниммей бы сейчас начал ругаться и отвлекать, а Фредо спокойно выслушал мой эмоциональный поток, дал понять, что прямо вот сейчас не помчится меня спасать, вернее — помчится, но опустится неподалеку… и все. Никаких взываний к моему разуму и дурацких вопросов на тему того, куда меня черти понесли на ночь глядя.

Нет, понятное дело, что никуда я от этих вопросов не спрячусь, но не сейчас, когда мне немного не до пререканий с мужьями.

— Драконица, в форме студента Академии, замужем за двумя драконами. Думаю, ты легко сможешь ее найти.

Убиться плеером! Это что ж, он решил попробовать выкрасть меня, что ли? Совсем мозги растерял? Я от возмущения сжала ни в чем не повинный ствол дерева, за которым пряталась.

— А мальчишку, переодетого девчонкой?..

Это он о Марсио? Да, его я так пока и не навестила, а еще было бы неплохо проверить, как там девчонки устроились… Может быть, даже перекинуться парой слов с двадцать четвертой. Все-таки она мне очень помогла со спасением.

— Нет, этот мне уже не нужен. Ее хочу! Горячая девка!..

— Если ты о той, о которой я думаю, то она слишком горячая. Усыпить и притащить ее сюда я смогу, а вот как ты будешь ее усмирять?! Сказками о своем родстве с прародителем драконов?

— У меня есть чем ее припугнуть… Она влюблена в одного из местных корольков, так что я смогудержать ее в узде.

И-и-ить, чтоб у тебя, козла, самоуверенность от спазма скрутило! В узде он меня держать собрался… Самое обидное, что мне никак не удавалось разглядеть второго собеседника. Он стоял лицом к пещере и со спины выглядел как обычный человек, лет так сорока, не старше. Ну, в моем старом мире ему бы было примерно столько, а оценивать возраст для местных реалий я пока не научилась.

Хорошо, что я вот-вот вычислю предателя, работающего в Академии. Но плохо, что он в принципе там оказался, да еще и работающий не на контрабандистов, не на охотников, а на шпиона другой страны.

Мужчины обменялись еще парой-тройкой фраз, после чего местный повернулся ко мне лицом и я с тихим ужасом признала в предателе нашего второго повара. Вот уж точно… как я удачно зашла!..

У меня внутри все обмерло, и я сама буквально застыла, слившись со спасительным стволом. Хорошо, что на мне сегодня и штаны темно-бордовые, и жилетка примерно такого же цвета, тоже темная. А еще просто замечательно, что я такая маленькая, а дерево такое большое… и…

Мне нельзя сейчас хватать и убивать предателя!.. Нельзя!.. Надо дождаться, когда Вакиль уйдет через переход обратно, уверенный, что все в порядке и его задание вот-вот выполнят.

Немного отдышавшись, я мысленно связалась с Фредонисом, обрадовала его сведениями о том, что у нас в столовой работает шпион Ксоргладэ, и только после этого, подхватив подозрительно притихшего Аля, помчалась обратно в Академию.

У ворот меня уже встречали оба мужа и Тимка, к счастью, без сковородок и поварешек. Славку на семейные разборки не пригласили… Но воспитания меня не получилось. Я оглядела хмурые мужские лица и подсунула им едва живого Аля, если так можно выразиться о душе, заключенной в искореженный металлический артефакт.

— Вот, жертва моего приступа интуиции. Молчал всю дорогу, но чувствуется, что он вроде как еще там…

Этой фразой я нейтрализовала сразу двоих — Тимоху и Фредониса. А Ниммея, гневно сверкающего на меня зелеными глазищами, совершенно искренне попыталась убедить, что все, что ни делается, все к лучшему.

— Ним, ну чего ты злишься? Я же вам отчиталась, что пойду к Алю. И что мы полетаем немного, тоже сообщила.

— Рин, объясни мне, зачем вы полетели к Гроскурской пещере? — Беда пришла откуда не ждали. Фредонис оторвался от реанимации Аля и решил тоже поучаствовать в семейном общении.

— Не знаю! — Чистосердечное признание мне не то чтобы сильно помогло, но убедило мужей в моем искреннем непонимании, как такой казус мог случиться. — Вдруг потянуло… Надо опять начать заниматься с Хамоном, а то забросила совсем.

— «Вдруг потянуло». — это серьезный аргумент, — насмешливо хмыкнул Ним, но глаза у него уже перестали зло сверкать, и вообще все вроде бы более-менее успокоились.

— Ящерица, ты врубаешься, что тебя могли вырубить и снова похитить?! Мне ж тогда станет плевать на всю вашу людскую политику, я просто спалю к едрене фене и шпиона этого, и его помощников, и Анаэлю рога пообломаю…

— Последнее лучше делать вдвоем, так надежнее, — с каким-то странным предвкушением в голосе произнес Фредо.

— Вы же сейчас шутите, да? — уточнила я на всякий случай.

— Шутим?! — вновь вспыхнул уже почти успокоившийся Ниммей. — Мою… Нашу жену собираются спереть из самого надежного места в Хитхгладэ, потому что кому-то приспичило ею похвастаться? Свою жену бы танцевать заставил, извращенец темнозадый!

— Ну вы же не оставите меня тут одну? Здесь предатели повсюду…

— Да уж, прямо как червяк в сердцевине яблока, — печально констатировал Тимка. — Враг среди поваров, в столовой… Вот уж никогда бы не подумал…

— Вот именно! — обрадовалась я неожиданной поддержке. — Никаких разборок с Анаэлем, у вас я в опасности, и шпион среди поваров.

— Знаешь, ящерица, ты права. Мы возьмем тебя с собой и…

— Саламандра, у тебя все в порядке?! — голос Анаэля ворвался в наш разговор так резко и неожиданно, что я сначала испуганно ойкнула и только потом угукнула.

— Отлично. Ждите, мы с Шамси уже у портала…

— У драконьего? — почему-то решила уточнить я и тут же поняла, что спросила что-то не то. потому что демон затих почти на полдоли.

— Нет, у столичного. Точно все в порядке?

— У меня — да, а вот тебя очень ждут два моих мужа и Тимоха.

— Злые? — За довольным смешком мне почему-то почудилась припрятанная виноватая улыбка. — Пусть ждут. Главное, чтобы при этом глаз с тебя не сводили!

— Ну вот. все всё слышали? — Я выразительно оглядела трех своих мужчин. — Не надо меня никуда брать, за мной надо присматривать! Только давайте Аля отнесем в его комнату.

— Я не хочу обратно в этот подвал. — тут же оживился мой затихший на какое-то время мотоцикл. Вернее, то, что от него осталось. — Я пережил стресс, между прочим по твоей вине! Вновь вспомнил тот страшный момент, когда моя душа рассталась с телом…

— Знаешь, мне, конечно, очень стыдно, хотя я принесла тебя к той пещере совершенно не специально. Но почему-то твои рассказы о страданиях не взывают к моей совести, а, наоборот, приглушают мое чувство вины. И шантажировать, между прочим, нехорошо!

— Потому, что ты злая и бесчувственная. — недовольно пробурчал Аль. — И еще: я передумал. Ты же говорила с тем жутким демоном, верно? Так вот, я совсем не хочу с ним видеться. Лучше уж в подвале поскучаю… подумаю о смысле жизни. Помечтаю о том. чтобы из меня сделали мотолет…

— Мотолет? — заинтересованно уточнил Тимка. — Надо с Фоном и его отцом обсудить. Ты же не против? — решил домовенок выяснить мое мнение. — Мотоцикл мы тебе потом новый соберем, но не одушевленный. А переделать Аля в самолет… это же гениальная идея! Вот только надо продумать, как сделать, чтобы он летал. Двигатель, наверное, по тому же принципу…

— Ой, все! — замахала я руками на Тимошку, потом обернулась драконом и, подхватив искореженную одушевленную груду железа, перенесла ее на территорию Академии, во двор, поближе к той полуподвальной кладовой, в которой Аль «жил».

Мужья, само собой, перелетели вслед за мной, захватив Тимку. Во дворе уже было темно и пусто. Мы уселись под невысокими деревьями, растущими вдоль стен корпусов, дожидаться эпичного появления нашего короля. Домовенок быстро отнес мой мотоцикл и, вернувшись, тоже присел неподалеку. Мужья подперли меня с двух сторон, согревая своими телами. Земля уже была достаточно холодная, как и воздух вокруг, поэтому я инстинктивно поежилась.

— Скоро куртки выдадут, форменные, — спокойно-задумчиво произнес Фредонис. А потом, даже не спрашивая моего согласия, затащил меня к себе на колени.

Ниммей на это лишь фыркнул, приподняв одну бровь:

— Конкуренция, однако. Зазевался на полдоли — и остался без теплой жены под боком.

— А ты не зевай, — весело подмигнул ему Фредо.

— Да уж, в большой семье клювом щелкать опасно, — рассмеялся Ним, а я расслабилась и облегченно выдохнула. Конечно, я и так была уверена, что по-настоящему никто драться не станет, но все равно волновалась. Все же у двух драконов было заметное преимущество перед одним виноватым демоном… А, у Анаэля и без моих мужей проблем хватает. У него для создания проблем жена есть, одна, но прекрасно справляется!..

Глава 38 — Дворец, несколько суток назад (17–18 день осени)

Когда пришло время ужина, Мирелла быстро закатила столик с едой в комнату к заключенной и, не глядя на Россану, практически выскочила обратно, как от чумной. Вот только злорадный смех темной королевы так и звучал в голове бедной девушки. А сомнения, ростки которых были посеяны во время обеда, начали давать всходы…

Куда мог отлучиться муж так надолго? Неужели и правда к любовнице?! И как ей надо теперь себя с ним вести? Спросить прямо и услышать такой же прямой ответ или сладкую ложь? Как она поймет, что ее не обманули? И… главное… а что делать, если Пауль и правда ходит к любовнице? Например, к той красивой яркой блондинке, которую он хотел взять в жены?!

Мирелла навязана ему Сенатом, ни о какой любви и речи не шло!.. Значит, он вполне может любить другую и навещать ее… Хотя она и вышла замуж, но разве кто-то откажет королю?!

Девушка сама понимала, что все эти ее переживания глупы и наивны. И отец изменяет матери, и дядя изменяет своей жене, и… Но все равно было обидно почему-то. До слез…

И тут она услышала хлопок двери и мужские голоса в соседних комнатах, смежных с ее апартаментами. Мирелла внутренне напряглась, сцепив зубы и сжав кулаки. Ей очень хотелось выскочить к мужу навстречу, посмотреть ему в глаза… просто посмотреть в глаза!.. Разговаривать о чем-то настолько личном в присутствии посторонних, конечно же, не стоило, но ведь ей же нужно рассказать, что она выполнила просьбу?!

Девушке не пришлось слишком долго сомневаться и бороться с собой — в дверь между двумя спальнями тихонечко постучали:

— Лэра? Вы еще не спите? Выйдете к нам?

— Да, сейчас, — постаравшись ответить как можно более уверенно, Мирелла привстала с кресла, подошла к зеркалу и убедилась, что выглядит вполне достойно. Разве что румянец на щеках выдавал излишнее волнение. Но приличным девушкам и положено смущаться в присутствии посторонних мужчин…

Как Мирелла ни старалась, но никаких изменений в поведении Пауля не заметила. Он был нежен и вежлив как всегда. Похвалил, поцеловал руку, сделал комплимент, поблагодарил…

— Вы — наша спасительница, моя лэра!

Но едва его друг ушел, Пауль, приподняв лицо девушки за подбородок и посмотрев внимательно ей в глаза, очень убедительно произнес:

— Я никогда не сделаю вам больно, Мирелла, верьте мне! Не знаю, что вас так расстроило… Может быть, вы поделитесь со мной своими сомнениями?

Его голос проникал прямо в сердце, согревая и разгоняя все глупые мысли. Глупые стыдные мысли, не достойные благородной лэры!.. Но одновременно этот голос буквально заставлял ими поделиться, высказаться, выплакаться… запинаясь, краснея, отводя взгляд в сторону, перебирая подол платья… излить все свои переживания и замереть, испуганно глядя в глаза мужу.

Промелькнувшая ласковая улыбка на его губах заставила Миреллу покраснеть от совсем иных мыслей. Прикосновения этих губ к пальцам, к плечам, к волосам… и к ее собственным губам были такие же нежные, как сам Пауль.

— Лэра… мне не нужен никто другой. И вы можете мне не поверить, конечно, но и у Анаэля нет никаких любовниц. Он верен своей жене, хотя та и не ценит этого. Так что не переживайте… Мы действительно ездили по важным государственным делам, и завтра утром я отчитаюсь Сенату и об этой поездке, и о том, что мы там выяснили. Думаю, вам следует сообщить о нашем отъезде и возвращении своему дяде? Я не буду мешать вашему разговору… но потом мне бы очень хотелось развеять ваши сомнения о наличии у меня кого-то, кроме вас.

После этих слов Мирелла смогла лишь молча кивнуть головой и убежать к себе в комнату.

* * *

Анаэль, выйдя от Натана, долей на пять-семь застыл в коридоре, собираясь с силами… Почему-то впервые мысль о сексе с красивой и влюбленной в него девушкой была ему неприятна. Демон, сам привыкший охотиться и лидировать в паре, и раньше опасался напора, излучаемого его женой. Увлеченность Россаны и льстила, и отпугивала одновременно. А еще Анаэля слегка покусывала совесть, причем и за подставившую его жену, и за саламандру, которую он так необдуманно подставил сам.

Вернувшись из Гурдгладэ, демон с безразлично-независимым лицом замер у столичного портала, старательно не замечая ехидных взглядов Шамсиэлы. И стоял так ровно до тех пор, пока Ниммей не сообщил ему через артефакт, что с Ринкой все в порядке — она спит. Только тогда Анаэль спокойно отправился во дворец, по-прежнему игнорируя переглядывания обоих ангелов.

И вот теперь он снова стоял с таким же безразлично-независимым лицом в коридоре дворца, только если саламандру ему очень хотелось навестить самому, чтобы лично убедиться, что с ней все в порядке, то к жене он бы с удовольствием послал кого-нибудь… вместо себя!..

«Хорошая телка, чего ты выкобениваешься?!». — вдруг раздался в голове у демона голос «носителя». Да, видоизменение человеческого тела шло полным ходом, причем уже не только внутри. Цвет волос и цвет глаз, черты лица, ногти на руках и ногах, длина пальцев… Но при этом, как и в теле Пауля, в теле Пэнфило Джаннини жило две личности. Просто вторая предпочитала помалкивать, потому что ее все устраивало. И тут внезапно решила выступить!..

«Трахал бы почаще, у нее бы времени на всякую дурь не оставалось, — продолжил воспитывать демона исконный владелец тела. — Кто ж раз от души поиметую бабу надолго одну бросает? Вот она и напридумывала себе соперниц побольше, чтобы с ними бороться. Дело себе сама нашла, а должен был ты ей его придумать — хозяйство или дети, на твой выбор. Если баба не при деле — у нее дурь и блажь активируются».

«Знаю я одну бабу, ради которой специально напиток от блажи придумали, — хмыкнул Анаэль и задумался. А потом предложил: — Слушай, раз она тебе так нравится, давай ты ее… а я пока о государственных делах подумаю?».

«Ну ты и… Думай о чем хочешь! Телка тебе досталась что надо, так что хоть всю ночь философствуй»; — фыркнул неодобрительно Пэнфило и перехватил управление над телом.

* * *

Россана, совершенно не ожидавшая жаркой сладкой ночи, уснула в объятиях мужа усталая, удовлетворенная и немного озадаченная. Может быть, в этот раз короли и правда ездили по каким-то важным делам, а не развлекаться к любовницам? Потому что ее супруг был уж слишком ненасытен, даже для молодого мужчины.

А Анаэль. утром перехвативший власть над телом и чуть ли не через силу заставивший себя поцеловать полусонную жену, отправился реализовывать надуманные за ночь планы.

Первым делом он переговорил с Адамом. Здравая мысль привлечь к зачистке и охране дворца ангелов пришла к демону еще вчера. За ночь он ее тщательно взвесил и решил, что она не просто здравая, а гениальная. Ангелы подчиняются своему архангелу, а тот, являясь подданным Хитхгладэ, в отличие от настоятеля Ордена, не отделяет страну от королей.

Драконы — птицы гордые, независимые. Одному демону, даже потомку короля огненных саламандр, в бараний рог их не скрутить, тем более, когда эти птички — водяные. А десяток ангелов — это то, что нужно, чтобы навести порядок в королевском доме.

Человеческая охрана старается как может. Орден следит за всем и везде. Но при этом кто именно установил чертов мобильный умножитель — никто не знает, ни официально, ни шепотом через тринадцатые уши.

Само собой, Анаэль даже не сомневался, что это дело рук Вакиля, но тогда тем более пришло время повеселиться. Одно дело, когда по дворцу бегали охотники Ордена, хотя и этих товарищей пора начать ограничивать и осаживать, ненавязчиво. Но Орден существует здесь веками, и все же в основном он больше «свой»; по крайней мере пока. А шпион другой страны, безнаказанно творящий все, что ему вздумается, — это перебор.

Но Анаэль прекрасно понимал, что наиболее логичное решение этой проблемы — война. Мирно и тихо уладить разрастающийся как снежный ком конфликт вряд ли получится… Но попытаться нужно, обязательно.

Договорившись с ангелами, демон отправился на собрание Сената, где уже вовсю отдувался за двоих Натаниэль.

Обыденные доклады с небольшим давлением, убеждающим собеседников, светлому королю удавались лучше. Его темный соправитель предпочитал яркие, красочные речи, взывающие к сильным эмоциям. Демоническая сущность наслаждалась возмущением, агрессией, злостью… А, бытовой отчет о поездке в другую страну… скучно, мелко, нудно…

Самое интересное должно было начаться сразу после этого бытового отчета, и Анаэль. войдя в зал заседания, только не замурлыкал от предвкушения. Сейчас начнется веселье!..

Глава 39 — Раз… три… пять… идем повара искать (20 день осени)

Сначала в темном небе появился светлый силуэт с огромными белыми крыльями. Подлетев ближе, Шамсиэла несколько долей красиво парила над нами, приземлившись лишь после того, как из темноты стены во двор вышел демон. Конечно, мы уже его ожидали, едва заметили ангелицу, но все равно лично я вздрогнула от неожиданности, когда он возник словно из ниоткуда сбоку от нас.

— Рыжий, я по лицу твоему вижу, что ты меня очень ударить хочешь. Крепись, не все желания должны исполняться. — Анаэль внимательно оглядел нас и с довольной ухмылкой подмигнул мне: — Что, саламандра, не спится?

— На себя посмотри, — огрызнулся вместо меня Ниммей. — Чего тебя в ночи в Академию принесло? Поучиться захотелось?

— Соскучился, — продолжил ухмыляться демон, словно нарочно провоцируя Нима на ссору.

— Следилка, оставленная на ксоргладэйском шпионе, сработала и просигналила, что он где-то поблизости, верно? — очень спокойно поинтересовался Фредонис, продолжая приобнимать меня одной рукой, удерживая у себя на коленях.

И-ить, как я сама до такого простого решения не додумалась? Прямо из головы выскочило, что я не просто так перед демоном и его гостем танцевала, а для расслабления и ослабления подозрений.

Я уже мысленно приготовилась к ссоре между темным величеством и моим рыжим драконом, но вопрос Фредо разрядил накаляющуюся обстановку. Демон, недовольно зыркнув на моего второго мужа, нахмурился и кивнул, а потом еще более мрачным голосом уточнил:

— Значит, уже успел объявиться, тварь неудовлетворенная?

— Он-то тварь, а ты — идиот, раз додумался попросить ящерицу…

— Слушай, я уже признал, что сделал глупость, причем несколько раз. Не нарывайся, Рыжий! Хорошего понемножку!.. Да, захотел похвастаться своей красивой телохранительницей. — Осадив Ниммея, Анаэль снова расслабился и почти естественно улыбнулся мне, делая вид, что все в порядке. — В конце концов, имею право!..

Ним одарил нашего темного короля таким взглядом, что даже я поежилась, а демон быстро перевел разговор:

— Так что у вас тут произошло?

— Представляешь, летала, никого не трогала… Аля развлекала, а то ему скучно, — начала я пересказывать последние события. На самом деле даже обидно как-то — почему у меня даже полетать с собственным мотоциклом не получилось?! Интуиция — штука хорошая, но жить мешает ужасно! И опять же, это потрясающее везение, что меня не заметил ни один из мужчин. От Аля как защитника толку мало, мужья бы на помощь прилететь не успели… Нет, драконом я бы этих двоих спалила, конечно, но столько трудов по соблазнению Вакиля ушло бы под хвост!.. Опять же, ни один некромант не сможет создать полноценного зомби из угольков, а значит, допросить повара не получилось бы.

Мужья и Тимка во время моего рассказа вежливо помалкивали, а вот Шамсиэла излучала ехидство в разные стороны. Но, к счастью для нее, тоже молча. Мы с ней вроде как докатились до нейтралитета, но все равно иногда так и тянуло гадость ей какую-нибудь сделать или хотя бы просто высказать.

Я уже мысленно приготовилась к тому, что сейчас Анаэль пошутит о моем везении, но демон меня удивил:

— Молодец, саламандрочка. Никуда не влезла, никого не спалила, шпиона раскрыла, сама не попалась… Бережешь мой покой, хорошая девочка.

Я прямо закаменела на коленях у Фредониса. Мужу даже пришлось меня нежно поцеловать в шею, чтобы я отмерла и выдохнула.

— Значит, от посольского тюлененка зарвавшийся паразит отказался, на тебя перекинулся? Но охрану все равно пока оставим, а то вдруг передумает, — принялся рассуждать вслух Анаэль. Потом уточнил, глядя уже на нас всех: — Номер комнаты повара уже выяснили?

Я приготовилась отрицательно помотать головой, но неожиданно Тимка угукнул.

— Знаю я, где они живут оба, приходилось уже несколько раз к ним заходить, чтобы в столовую ночью или рано утром пустили. Нормальные мужики оба, — расстроенно буркнул домовенок. — Аж зло берет… Может, он не по своей воле? — с надеждой предположил Тим.

— Да ща… — передернул плечами Ниммей, но больше ничего говорить не стал.

А я, вспомнив подслушанный разговор, энергично замотала головой:

— Не, Тимош, они как хорошие знакомые общались, а не как враги.

— Ну жопа тогда… Жаль. Только того мужика, который к себе Ринку в гарем хотел, мне жаль сильнее, — неожиданно хихикнул домовой паразит. — Те пара суток, что он бы прожил, пока вы все его не нашли, стали бы самым страшным кошмаром в его жизни. Это если бы его Ринка не спалила сразу… Зато уж концерт по заявкам она бы ему такой закатила — мало не покажется. И мебель бы всю об его спину переломала, и дом ему разнесла, и гарем остальной плохому научила…

Немного натянуто посмеявшись, мы все же оторвали задницы от земли и всей толпой направились к первому корпусу. Там, само собой, в основном жили студенты с земельного факультета, но на первом этаже несколько блоков занимали работники столовой.

Шагая по пустым коридорам ночной Академии, мы шепотом обсудили, что стучаться и разговаривать надо домовенку. Все остальные попрячутся поблизости, чтобы сразу прикрыть Тимоху, если повар высунется с дурными намерениями или если придется идти на штурм.

Когда на Тимин настойчивый стук дверь открыл первый повар, Ним тут же возник рядом, закрыл ничего не понимающему мужику рот и оттащил его в сторону, а Фредо, Шамсиэла и Тимошка просочились внутрь, каждый в одну из комнат.

Не прошло и пары долей, как мы все вместе стояли вокруг первого повара, сонного и злющего.

— Простите, лэр, но нам нужен ваш сменщик, — допрос решил вести Фредонис, а Анаэль мрачно помалкивал рядом, по-моему, пока не очень уверенный, стоит ли раскрывать свое королевское инкогнито.

— Чего он такого натворил, что вы толпой его среди ночи искать заявились? — хмыкнул мужик, отчаянно зевнув. — Не знаю я, где его носит! После смены зашел, переоделся и свалил куда-то.

— И вы совсем не догадываетесь, куда именно? — продолжил вежливую полуночную беседу Фредо.

— Оделся потеплее, так что не к любовнице, точно. Но потом мог и к ней….

Выяснив номер блока любовницы и получив ее мыслескан. мы извинились перед бедолагой и побрели искать второго повара дальше. Я тактично помалкивала, поглядывая на хмурые недовольные лица мужей и Тима. Мы вчетвером шли между насвистывающим что-то впереди Анаэлем и прикрывающей наши тылы Шамсиэлой. Демон, к счастью, тоже предпочел не высказываться на тему умственных способностей драконов, проворонивших шпиона. Могли ведь ему на хвост сесть, а не всей толпой меня у ворот поджидать, чтобы повоспитывать.

— Знаете, у меня почему-то постоянно вопрос про Марсио в голове крутится, — не выдержав, решила признаться я. — То есть вроде бы ничего подозрительного, повар этот просто уточнил, сколько народу выкрасть из Академии, но почему-то вот прямо чешусь вся, стоит мне про тюлененка вспомнить. Давайте разделимся, а? — предложила я, не сразу заметив, что мы все остановились и мужчины смотрят на меня с каким-то очень выразительным укором.

— Чешется она, — недовольно процедил Анаэль. — Побежали быстрее, может, успеем взять…

— Раньше сказать не могла? — пропыхтел на бегу мне в спину Тимка.

— Крайнюю нашли? — фыркнула я, обернувшись. — Вы уж определитесь…

— Чего тут определяться? Мы против, чтобы ты в одиночку на зов интуиции или пинки шила когти рвала, а когда всей стаей — то только за. Ты, ящерица, просто флюгер для ветра приключений… Хочешь залететь в темную задницу — спроси у жены направление и быстрее маши крыльями. — Бежавший впереди Ним даже не стал поворачиваться, чтобы выдать такую длинную речь. А потом, с криком: «Стоять, гад!»; ринулся куда-то за колонны.

Глава 40 — Новые загадки

Фредонис присоединился к погоне, Анаэль с Шамсиэлой тоже внезапно испарились, наверное готовя сюрприз для убегающего, а Тимошка остался стоять со мной.

Мне понадобилось несколько мигов, чтобы собраться с духом и распахнуть дверь, из-под которой тек очень тоненький ручеек красного цвета. Не знаю почему, но на меня вдруг резко напал ступор… Тишина за дверью пугала. Раненые стонут обычно. Или матерятся. Или ерзают…

И-ить! Я же ни в чем не виновата! Едва я сообразила, что именно меня беспокоит, то сразу же сообщила, и мы очень быстро прибежали. О том, что мальчишка в Академии, Вакиль знал еще до моего эпического появления в студенческой форме. И Анаэль тоже не виноват — в первый раз Марсио похитили из дворца, так что он спрятал его в более надежном месте, даже брату позволил к нему переехать… И вот именно Массимо я очень боялась увидеть мертвым, лежащим на полу в собственной крови… Убиться плеером! Откуда у меня такие фантазии и такие страхи?! Словно бы и не мои…

Внезапно Тим, приложив палец к губам, почти бесшумно, несмотря на свою комплекцию, подкрался вдоль стены к двери в соседний блок и резко ее распахнул.

— Ой! — испуганно вскрикнула подслушивающая нас девушка. — О-о-ой! — протянула она чуть погромче, разглядев ручеек крови. — Не-е-ет! — промычала она в ладонь Тимошке, успевшему заткнуть ей рот и удержать, не пустив ко мне, вернее к той самой двери, которую мне не хватало духу открыть. — Пусти-и-и-и! — девчонка принялась отчаянно отбиваться, пытаясь освободиться, а потом укусила моего домовенка.

— Дура бешеная! — негромко выругался Тим, несколько раз тряхнув укушенной рукой. — Не ори! Спят все… и пусть спят!

А я наконец-то решилась, распахнула дверь, сосчитала до трех и подбежала к Массимо, неподвижно лежащему на полу в луже крови… с торчащим из живота большим ножом…

— Не трогай, сейчас вылечу. — Шамсиэла, появившись словно из вспышки света, присела на корточки рядом с бессознательным телом недопосла… болезненно скривилась, поджав губы: — Душа уже почти ушла, но кто-то ее держит, — и почти с обвиняющим видом уставилась на замершую буквально в двух шагах от меня девушку. — Ты представляешь, насколько ему было больно?!

— Зато он не умер… не умер же? — прошептала та со злым упрямством. — Он потомок рода Сэджилио, им нельзя умирать, не оставив потомства. И брать в жены обычных людей им тоже нельзя…

Я, конечно, не сильно запоминала лица тех, кого спасала, выкидывая из окна в лапы драконам, но этот решительно-упрямый взгляд я запомнила. Двадцать четвертая!.. Надо будет потом выяснить, как ее зовут.

— Выдерни нож. — Шамсиэла, оценив, что ругаться бесполезно, отвлеклась от упрямицы и посмотрела на меня. — Эта… еще немного подержит его душу, я залечу рану…

Убиться плеером… просто бригадный подряд по спасению!..

Присев рядом с телом, я вопросительно взглянула на ангелицу, стараясь не думать ни о чем — ни о том, как Массимо сейчас больно, ни о том, каким образом двадцать четвертая удерживает его душу, ни о том, откуда она знает про этот треклятый род…

Просто сосредоточиться на том, что мне надо быстро выдернуть нож из тела. Нет, про тело тоже лучше не думать… Быстро выдергиваем нож, и все!

— Давай!..

И-и-и-ить! Только замерев с уже вынутым ножом в руке, испачканная чужой кровью, я с запоздалым ужасом подумала, как нам всем повезло, что повар взял разделочный, а не какой-нибудь овощной или хлебный, с более ребристым лезвием.

Яркий ангельский свет ослеплял, даже если смотреть в другую сторону. Двадцать четвертой очень повезло, что Тимка, уже не раз имеющий дело с ангельским лечением, успел прикрыть ей лицо ладонями. Ну и сам зажмуриться и отвернуться. Я же отвлеклась на изучение ножа, а отраженное от лезвия сияние еще оставалось ярким и слепящим, но уже было не опасным для дракона. Ну и потом я почти сразу закрыла глаза… чувствуя, как потихоньку внутри становится пусто и страшно от тишины, оглушающей тишины вокруг. Но, наконец, я услышала стон, шуршание по полу… и снова стон.

— Его надо в воду… Обернуться! Ему надо обернуться, — голос девушки заметно дрожал, но при этом она говорила уверенно и четко.

Тимоха подхватил еще не совсем пришедшего в себя гурдгладэйца под мышки и потащил в ванную, я кинулась вперед, чтобы распахнуть дверь и включить кран.

— Они не могут оборачиваться на суше, — пояснила зачем-то двадцать четвертая, стаскивая с Массимо сапоги. Потом она наклонилась к мужчине и принялась настойчиво его теребить, брызгать в лицо водой, трясти за воротник постепенно намокающей рубашки. Еще долей двадцать-тридцать назад та была целой и белой, а сейчас — измазана кровью, порвана…

И-ить, глупости какие-то в голову лезут! Тут человек едва живой, а я о рубашке переживаю.

И тут Массимо очнулся настолько, что смог обернуться…

Я много раз видела, смену облика у оборотней в моем мире. Налюбовалась на превращения драконов в людей и обратно. Но все равно вздрогнула от неожиданности. Только что в ванне лежал молодой мужчина, и вдруг, ра-а-а-з — и перед нами белый-белый как снег тюлень с большими, практически черными глазами, слегка с голубоватым оттенком. Заерзав, он медленно перевернулся на спину, чтобы упереться на черные плавники-лапки и внимательно оглядеть нас. Потом, выплеснув часть воды из ванной, Массимо снова перевернулся и, обернувшись в человека, буквально выпрыгнул на пол.

— Где Марсио?!

Мы все дружно переглянулись и уставились вопросительно на Шамсиэлу.

— Живой был, когда меня к вам отправили, — демонстративно безразлично пожала плечами ангелица. — Думаю, таким и останется, в отличие от того бедолаги, который его украл. Но ты же сама можешь все уточнить, — и Шамси в упор уставилась на меня. — Заодно нам расскажешь.

«Ним? — Я решила последовать совету и связаться с мужем. — Вы где?».

«В кабинете ректора. — Ментально я особенно сильно ощутила, как Ниммею не нравится, что все руководство опять перешло к лэру Тестаччо и его компании. — Тут у нас двойной шпион, которого надо допросить по всем правилам и не дать сообщить своим о провале».

«Двойной?!».

«Да, кто больше заплатит, на того и работает… тварь продажная! Но перед законом чист, никаких порочащих связей, только дружеские знакомства с такими же продажными тварями».

«А Марсио?».

«Живой, сидит тут, трясется».

«Тогда мы идем к вам, — решительно поставила я мужа в известность. — Массимо хочет к брату».

«Сидите на месте! Только вас тут и не хватало… Придем и все расскажем!». — попытался меня остановить Ним, но я, оценив упрямый взгляд гурдгладэйского оборотня, даже головой отрицательно помотала: «Нет, не удержим… Ждите».

Закончив разговор, я внимательно оглядела всю нашу компанию. Шамсиэла подпирала спиной дверной проем, старательно делая вид. что она не с нами. Массимо. пошатываясь, стоял босиком на полу, в мокрых штанах и без рубашки, которую он сначала попытался выжать, а потом отшвырнул в сторону. Двадцать четвертая следила за ним, напряженная и готовая в любой миг кинуться на помощь, а вот мужчина ее словно бы не замечал, глядя в основном то на меня, то на ангелицу. Тимоха тоже подрабатывал атлантом, подпирая стену с почти таким же независимым видом, как Шамси. Теплая, дружественная обстановка… еще и мокрая…

— Тимк, сделай тут порядок, — попросила я домовенка. потом перевела взгляд на Массимо: — Мы сейчас пойдем к ректору, так что вам бы лучше переодеться, если есть во что.

Мужчина, согласно кивнув, сделал несколько шагов, но покачнулся и упал бы. если бы не вовремя подхватившая его под руку девушка… Ангелица, чуть отодвинувшись, пропустила эту пару и после этого в упор уставилась на меня:

— В этой стране женщин-некромантов вроде бы нет. Или я неправильно поняла?

Глава 41 — Предрассветные посиделки

Я тоже была не очень уверена насчет некроманток. С одной стороны — почему бы и нет? Тут же просто всем женщинам блокируется магия, вот и все. Без разбора. Так что вполне возможно, что и магия смерти кому-то перепадала, а потом ее узлом завязывали. С другой… значит, зачаточные слабые магические способности должны были оставаться, не достойные целительского вмешательства. Но как-то вот не упоминалось ничего такого… Но мало ли, может, просто разговор не заходил?

— А ты уверена насчет некромантии? — уточнила я, прекрасно понимая, на кого именно намекает Шамсиэла. Только некромант способен удержать душу в умирающем теле, причем достаточно сильный некромант — ведь девушка не выглядела уставшей или перенапрягающейся от усилий.

— Мы прекрасно чувствуем противоположное вмешательство, — с уже привычным снисхождением на грани презрения пояснила ангелица. — Душу к телу привязал опытный некромант, и сделал это сразу после ранения, — тут Шамси задумалась, решая, достойны ли мы больших подробностей, но потом все же добавила: — В крови оборотня был сильнодействующий яд. Вряд ли он что-то выпил или съел перед смертью…

Но я не стала отметать эту возможность — ведь убийца был поваром. Вполне мог подмешать яд в еду, но тогда, правда, странно, что младший тюлененок жив и здоров. А ведь еще же была охрана…

— Я готов, — перебил нашу светскую беседу Массимо. Бледный, с бисеринками пота на висках, но переодевшийся в чистое и даже с переплетенной заново косой. Двадцать четвертая крутилась рядом, готовая в любой момент поддержать этого… барана… упорно ее не замечающего.

— А куда делась охрана? — поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор и печально побрели к кабинету ректора. Все-таки едва выжившего ведем, так что лучше медленно и верно, чем рвануть на привычных скоростях, а потом Тимохе опять тюленя на себе волоком переть… Крупный он, даже в человеческом облике. И тупой… Последнее я констатировала из женской солидарности. А ведь в начале нашего знакомства производил впечатление приличного!..

— Не знаю, — пожал плечами мужчина, отвечая на мой вопрос. — Сам удивился, когда этот странный тип ворвался к нам в блок и накинулся на меня. Я был уверен, что это кто-то свой, раз охрана его пропустила.

Я сочувственно вздохнула, а сама связалась с Нимом — предупредить, что делегация приближается, и уточнить насчет охраны. Мало ли они уже выяснили этот момент.

«В повара сейчас все три твоих препода-менталиста играют, под присмотром Мухобоя, так что я со своими вопросами лезть не стал. Как закончат, узнаем все, даже что сто лет назад было».

«Он же человек»; — напомнила я Ниммею.

«Ящерица, только в твоем мирке люди живут до ста. В этом они до двухсот дотягивают запросто. Но ты права, ста этому мужику еще нет… — Тут муж решил сменить тему: — Фредо говорит, вы с собой девчонку тащите?».

«Тащим, — согласилась я. — Как раз больше всего по душу Фредо и тащим. Она некромант, похоже».

«Мой мир никогда не станет прежним… — тихо рассмеялся у меня в голове Ним. — Ну давайте, подваливайте всей толпой. Хорошо, что все остальные наши пока спят… Но им недолго осталось».

И точно, сейчас, наверное, где-то полчетвертого уже, если не больше. Еще немного — и четыре. Подъем… А наш академический будильник поднимает всех — и тех, кому надо на занятия, и тех, кто уже вот-вот, через пять-шесть дней, будет отмечать выпускной. Только вот перенос празднования был задуман для того, чтобы в Хитхгладэ мирное время успело устаканиться. А вместо этого у нас тут проблемы, наоборот, от внутренних до внешних расширились.

Но выпускной все равно ребятам нужно устроить!.. Праздники — это очень важно!..

Довольно забавно, но так как мы шли через пятый корпус к центральной башне, то пришлось миновать столовую, в которой активно кипела жизнь — даже в зале уже горел свет и кто-то из провинившихся студентов намывал столы и полы. А на кухне громко ругался на кого-то разбуженный нами первый повар. Очевидно, догадался, что сменщика он сегодня не увидит, или просто была его очередь дежурить.

Свернув из центральной башни в шестой корпус, мы прошагали лазарет, и все дружно замерли у кабинета ректора. По взглядам остальных я поняла, что честь первого стука достается мне… Но дверь открылась раньше, чем я успела прикоснуться к ней кулаком.

— Лэр Рин! Я был очень удивлен вашим отсутствием. Вы здесь просто необходимы, чтобы число присутствующих мужчин совпало с количеством одетых в мужскую одежду. — Медо, подождав, пока мы все войдем, запер кабинет и вернулся к брату и Хамону, сидящим возле связанного повара. Лэр Тестаччо позевывал в кресле за своим столом, Мухобой с недовольным лицом любовался из окна на противоположную стену… Ним и Фредо тоже сидели, подперев головы, но при виде нашей компании заметно оживились.

Еще больше оживился Анаэль, даже ноги со стола убрал и махнул мне рукой, пододвигая свободное кресло:

— Давай, саламандрочка, расскажи мне что-нибудь интересное, а то тут скукота смертная…

— Не верь ему, ящерица. Здесь весело, прямо обхохочешься. Вот мы, например, выяснили уже, что его, — и Ним кивнул в дальний уголок, где приютился не замеченный мною раньше Марсио, — собирались выкрасть по приказу правительства Гурдгладэ. Прямо просто нарасхват парень…

В отличие от меня, Массимо, едва вошел, ринулся к брату, но, не успев присесть, тут же подскочил и уставился на связанного повара прожигающе-злобным взглядом. Если бы мы захватили с собой тот тесак, в качестве улики, боюсь, тройка боевых магов не смогла бы удержать одного иностранного «дипломата». — оборотня.

Шамсиэла уже успела усесться в кресло рядом с демоном, вытянув свои длинные ноги и закинув руки за голову. Всем своим видом ангелица выражала полное пренебрежение к происходящему, но при этом я готова была поклясться, что она — само внимание, даже с полуприкрытыми глазами.

А вот пришедшая с нами девушка, скромно пристроившаяся сразу у входа, свой интерес к происходящему не скрывала, и ее взгляды на допрашиваемого тоже излучали агрессию, причем такой силы, что я занервничала. К счастью, большая часть девичьего внимания доставалась Массимо.

Тимошка, плюхнувшийся рядом с моими мужьями, недоуменно поглядывал в мою сторону, возмущенно — на повара и подозрительно — на оборотня. Двадцать четвертую никто в расчет не брал, кроме меня. Но я хорошо помнила, как она храбро спрыгнула с огромнейшей высоты, поэтому и следила больше за ней, а не за злобно пыхтящим у противоположной стены Массимо.

— Ску-у-учно, — капризно протянул Анаэль, склонив голову набок и внимательно наблюдая за мной. А я никак не могла решиться, к кому мне сесть, поэтому просто стояла у дверей — отсюда, кстати, был очень удобный обзор всего кабинета.

— Против нас пока что только две страны, прямо неуважение какое-то. Причем они даже объединиться пока еще не додумались…

— Это пока, — успокоил демона лэр Тестаччо. отвлекшись от разглядывания каких-то документов. — Погодите, ваше величество, скоро скучать станет некогда.

— Да достали они меня уже все… — горемычно вздохнул Анаэль. — Мне обещали милые и спокойные пять сотен лет, а вместо этого из внутреннего дурдома плавно переходим к внешнему беспределу.

— Мы же не будем с ними всеми воевать? — опасливо уточнила я.

— А что ты предлагаешь? Спалить всех, по методу твоего мужа?

— Почему бы и нет. — хмыкнул Ним и тоже внимательно оглядел меня, продолжающую задумчиво стоять у двери. — Зато станет тихо так, спокойно. Никаких проблем…

— Соблазнительно звучит. — Демон, убедившись, что я пока не хочу ни к кому присоединяться, снова водрузил ноги на стол, откинулся на спинку кресла и принялся раскачиваться. — А у вас чего интересного?

— Оживили Массимо с помощью ангела и некроманта. — Сцепив руки за спиной, я начала якобы смущенно водить носком по полу.

— Ну ангела я вам от щедрот своих прислал, а где вы некроманта нашли среди ночи? — заинтересовался Анаэль. Фредонис, до этого просто иногда бросающий на меня вопросительные взгляды, тоже напрягся, а потом слишком уверенно уставился на двадцать четвертую. Ага… Почуял, значит, своего.

Предупрежденный мною Ним тоже с любопытством косился на раскрасневшуюся девушку.

Оценивший направление интереса моих мужей демон, а за ним и все остальные мужчины сделали хищные стойки и замерли, ожидая пояснений.

— Думаю, будет лучше, если спаситель Массимо сам представится и расскажет, как все было, — ловко выкрутилась я. словно бы не заметив блеснувшего со стороны ангелицы неодобрения. Конечно, я же не ее спасителем назвала… хотя исцеляла оборотня именно она. Но не добровольно же!..

— Меня зовут Азиза, — едва слышно прошептала двадцать четвертая, не отрывая взгляда от пола. — Я унаследовала дар от матери, ее привезли из Хитхгладэ совсем девочкой, она выросла в гареме моего отца и долго была его самой любимой женой. А магией своей пользоваться совсем не умела, это я тайком училась…

Глава 42 — Охота на охотников

— Ты еще поделись, откуда столько подробностей о Массимо знаешь, — негромко попросила я девушку.

А то прямо ходячий справочник юного натуралиста, раздел «Оборотни-тюлени»; но при этом из ее слов я поняла, что выросла она в Ксоргладэ. Потому что гаремы ж… и мать, привезенная из Хитхгладэ еще девочкой…

Двадцать четвер… Азиза внезапно вспыхнула, потом кинула быстрый взгляд на напрягшегося старшего из гурдгладэйцев и замотала головой.

— По согласию, надеюсь? — поджав губы и оглядев сначала мужчину, потом девушку, выдал супертактичный Анаэль. Ставшая из алой сочно-малиновой, несмотря на смугловатую кожу, Азиза еще более отчаянно замотала головой. И-ить, открутится же сейчас!

— Он не такой… — прошептала девушка, поеживаясь под почему-то осуждающим взглядом Массимо. — Не было у нас ничего… Мы просто говорили…

Угу, мы с Фредонисом тоже довольно долго просто говорили. Но почему этот тюлень смотрит на Азизу так, словно она его предала, непонятно.

— Ну и хорошо, — попыталась я успокоить девушку. — Если бы не твои знания, умер бы этот «не такой». и даже ангелы его бы не спасли!..

Шамсиэла одарила меня очередным букетом неодобрения, который я старательно проигнорировала. Душу привязал кто? Азиза! Как правильно этого козла оборачивать, подсказал кто? Азиза! А то, что козел — тюлень… ну так это он маскируется.

— Хоть бы поблагодарили свою спасительницу! — с укором посмотрела я на Массимо.

Мужчина сверкнул на меня своими голубыми глазищами, потом глубоко вдохнул…

— Нет-нет-нет! Я не хочу… Я не потому!.. Я просто так! — неожиданно принялась отмахиваться девушка. — Мне не надо ничего! Я сама… Сама… — и она попыталась выбежать из кабинета, но наткнулась на меня.

Ростом я оказалась ее пониже, но силушки драконьей у меня и в человеческом облике хватает. Так что сбежать ни у кого не получилось, правда, иобъяснять, что тут происходит, никто не стал.

Подошедший к нам Массимо дернул Азизу за руку, отнимая ее от меня, и повел за собой в тот же уголочек, где приютился Марсио. Усадил их рядом, уселся сам…

В кабинете наступила загадочная тишина. Оглядевшись, я решительно направилась к мужьям, а то все сидят, а я стою… Я хотела устроиться рядом с Фредо, благо Тимка, заметив, что я иду к ним, быстро пересел в соседнее кресло. Но, проходя мимо Нима, как-то совершенно неожиданно для себя оказалась у него на коленях. Вот как-то так вжу-у-ух — и все.

А Ниммей, состроив довольную рожу, чуть ли не язык Фредонису показал:

— В большой семье клювом щелкать нельзя!

Мухобой посмотрел на нас с осуждением, но говорить ничего не стал. Не перед кем мне тут лэра строить.

Вон Хамон даже отвлекся, чтобы устало улыбнуться… Я тоже улыбнулась и ему, и Демо, и неодобрительно нахмурившемуся Медо. Надеюсь, в голове у допрашиваемого после их вмешательства не полная каша будет, а то накинулись трое на одного…

Правда, я тут же отогнала непрошеную жалость: этот ментально вскрываемый чуть не убил Массимо и пытался зачем-то выкрасть Марсио. Опять же, судьба охраны, то есть двух или трех студентов старших курсов, совершенно не известна. Вдруг этот гад и их убил?!

Пристроив голову на плечо Ниму, я приобняла мужа и уткнулась лицом ему в шею. Не удержавшись, поцеловала и вздохнула, пряча зевок… Потом сонно зажмурилась, наблюдая за происходящим из-под ресниц…

— …То есть его не правительство наняло, а какой-то знакомый, служащий брату короля?! Значит, сам король может и не знать…

— Да брось!.. Не бывает такого!

— Рыжий, не умничай. Может быть все что угодно, вплоть до того, что пацан понадобился именно этому знакомому.

— Значит, надо поймать и допросить…

Я приоткрыла один глаз и осмотрелась. Кабинет ректора был полнехонек — на столах, в креслах и на стульях сидела вся наша команда, даже Агата.

Убиться плеером! Как я умудрилась проспать такое нашествие? Они же не на цыпочках сюда прокрались, наверное,?!

За окном было уже светло, в животе пусто… А, еще, получается, Ним меня куполом прикрыл, чтобы будильник не разбудил?

Пока я пыталась окончательно проснуться, меня ловко переместили с одних колен на другие — Фредонис, привстав, подхватил меня на руки и уселся обратно в кресло уже вместе со мной.

Я немного виновато полюбовалась, как Ниммей расправляет плечи, тянется и расслабленно вытягивает вперед ноги. Интересно, сколько я так на нем проспала?!

«Если бы сильно устал, свернул бы тебя комочком и положил бы на кресло рядом, — усмехнулся ментально Ним, почувствовав мои переживания. — Часа три ты точно продрыхла, но ничего интересного не пропустила».

— Может, сразу начать с брата короля, чего уж мелочиться?! — возмущенно оглядел в это время всех вокруг Роджер. — Заявимся в Гурдгладэ…

— Нет, тебя из потенциальных дипломатов я сразу вычеркиваю, заранее, — фыркнул Анаэль, сладко зевнув и с завистью покосившись в мою сторону. — Ты — буйный! Завалишься с ноги в чужой дворец и сразу к королю: «Что у вас тут за сказочная лабуда происходит?!».

Народ развеселился, потому что у демона даже интонации в голосе были роджеровские. И лицо он состроил изумленновозмущенное. тоже чем-то похожее.

— Рыжий хоть и животное… — тут Ниммей сначала напрягся, но потом рукой махнул, а Анаэль продолжил, — но в дипломатии разбирается получше некоторых. Так что делим обязанности: я с драконами во дворец, а вы — ловить того самого знакомого, который тюлененка заказал. Менталистов делим по-братски: нам самого красивого, вам — двух боевых.

Парни зашевелились. Агата, сидящая на коленях Робби, встала, поулыбалась мне и направилась к выходу. Массимо, Азиза и Марсио остались сидеть, потому что рядом с ними, как памятник самому себе, возвышался Мухобой.

Остальные тоже потянулись на выход, разделяясь на три группы — те, что с Анаэлем. те, что с Медо и Демо, и те, что остаются в Академии.

Само собой, я пристроилась к мужьям. Еще раз без меня приключаться по другим странам не отпущу!

Темное величество через артефакт переговаривался о чем-то со светлым, а Робби тихо стоял в сторонке с Агатой, явно прощаясь. Ну да, у нас с собой Шамси в качестве целителя, а во вторую команду тоже надо хотя бы одного обычного, не ангельского.

В итоге на охоту за заказчиком Марсио отправлялись восемь боевых магов: Демо, Медо, Роджер, Фонзи, Кси, Чез, Жан и Робби.

А изображать делегацию, желающую пообщаться с братом короля, должны были демон, ангелица, три дракона и Хамон. Вернее, четыре дракона, потому что на выходе из Академии нас нагнала Агостина.

До портала в Гроскурской пещере мы дотащили всех за три ходки, причем, так как Шамсиэла добралась сама, в последний «залет». я и Фредо смотались туда и обратно чисто за компанию.

А потом мы, опять же всей большой толпой, направились с картой экспериментировать, куда в итоге выйдем. И когда вылезли в каких-то катакомбах, долго нервно веселились, пока поднятый Ниммеем вверх Медо пытался определить, куда именно нас вынесло.

К счастью, страна оказалась именно той. которая нужна. Но… как бы так тактичнее выразиться… Это была ее задница, а до столицы еще лесом, полем, буераками пол дюжника точно.

К двойному счастью, неподалеку оказался портовый городок. Там можно было сесть на корабль и условно быстро доплыть до столицы Гурдгладэ.

И тут в нашем шикарном плане обнаружился изъян. Ведь охотникам полагалось не привлекать к себе внимания…

— Восемь мужиков в форме боевой Академии, появившиеся из ниоткуда? Да о нас будут судачить весь следующий год! — расшумелся Роджер.

— Могу наложить иллюзию и сделать из тебя девушку, — с ухмылкой предложила Шамсиэла. Я мысленно ей поаплодировала, немного расстроившись, что с нами нет Каджисо. Веселья бы было…

— На себя что-нибудь… наложи… — гневно прошипел Роджер, игнорируя усмешки остальных.

Тут уже я поаплодировала ему, потому что одежды на ангелице было не очень много и внимание она привлекла бы не меньше, а, может, даже и больше, чем боевой маг из Хитхгладэ.

— Тебе что-то не нравится? — Шамсиэла так улыбнулась, что. не знай я об ее ангельской родословной, подумала бы, что передо мной демоница с хорошим стажем соблазнительницы.

Бедняга Анаэль даже сглотнул, оценив и то, как девушка облизнула губы, и то, как она выгнулась, выставив вперед грудь, и саму грудь…

И-ить, хорошо, что Каджисо с нами нет, а то сейчас была бы драка!.. Но я успела заметить, как ангелица покосилась на демона и на ее лице отразилось победное удовлетворение от произведенного эффекта. Не Роджера здесь соблазняют… Ох, не Роджера…

Глава 43 — Планирование и реализация

— И теперь, когда все по очереди построили из себя самых умных, самое время заткнуться, потому что говорить буду я, — объявил Анаэль долей через десять, когда народ выдохся, устав предлагать различные варианты. — Конечно, наше явление запомнится, поэтому появиться мы должны оригинально, чтобы привлечь еще больше внимания.

Тут демон сделал внушительную паузу и продолжил:

— В городок полетим мы семеро. Причем надо как-то так извернуться, чтобы не болтаться в лапах драконов, а прокатиться сверху…

— Размечтался, темнозадый! — сразу же вспыхнул Ниммей. В его зеленых глазах предупреждающе заиграли красные искорки.

— Люблю позу сверху, — проигнорировав возмущение моего мужа, продолжил Анаэль. — Но если кто-то против, то может лететь налегке. Нас трое, драконов — четверо…

Фредонис, чуть склонив голову набок, задумчиво оглядел демона с ног до головы, потом с таким же отстраненным выражением лица взглянул на меня, потом снова на демона…

— Соображаешь! Саламандрочка мне не откажет в такой мелочи…

И тут мой вежливо-благородный второй муж спокойно, без выкриков и предупреждений, щелкнул пальцами и выпустил в демона черный шар, отвлекший Анаэля буквально на миг. Этого мига Фредонису хватило, чтобы резко вдарить наше темное величество кулаком в живот…

И-и-ить! Испуганно вскрикнув, я кинулась к этим двоим… Но меня резко затормозили — Ним молча поймал меня за руку и, дернув к себе, прижал, приобняв за плечи.

Застыв в каком-то странном оцепенении, я, как зачарованная, наблюдала за дракой. Обычной, не магической дракой двух парней, катающихся по земле и со всей дури лупасящих друг друга. Мне было так страшно, что внутри словно все заледенело. Я даже не моргала…

Драк в своей жизни я видела много, в некоторые хотелось влезть, от некоторых — отвернуться и уйти… А тут я стояла, широко распахнув глаза, напряженная и молчаливая.

Самое интересное, что все остальные словно бы ничего не замечали. Только Роджер несколько раз растерянно покрутил головой и посмотрел будто бы мимо нас. Жан и Чез о чем-то разговаривали, но я лишь видела, как они открывают рты, и все…

Уф!.. Я встретилась взглядом с Демо и кивнула, благодаря за очень вовремя созданный непроницаемый купол, внутри которого оказались лишь я, оба моих мужа, сам Демо, Анаэль и ангелица.

Даже Медо не удостоился чести понаблюдать за рукопашной между демоном и драконом.

— Все! Угомонились! — Когда Фредо стал откровенно сдавать, Ниммей, выпустив мою руку, подбежал к дерущимся и принялся оттаскивать разбушевавшегося демона. А я кинулась к Фредонису, упала на колени и от души выругалась — на муже не было живого места…

— Оборачивайся, придурок! — Ним, бросив Анаэля, подсел рядом со мной. — Оборачивайся!

Еще полмига поужасавшись кровавому месиву вместо любимого лица, я встала с колен, глубоко вдохнула, а затем медленно развернулась и подошла к демону. Выглядел он не лучше, если уж честно…

Во мне боролось два желания — стукнуть побольнее и пожалеть. Второе победило.

Закусив губу, я провела пальцами по большущей ссадине над бровью, погладила скулу, наливающуюся красновато-фиолетовым…

— Не буду я ему мстить, не напрягайся так, — устало-мрачно процедил Анаэль, гораздо более нежно, чем Ним, сжав в запястье мою руку и отведя ее в сторону.

Я недоуменно уставилась на него, потом обернулась к мужьям и облегченно выдохнула. Фредо уже сделал несколько оборотов и теперь выглядел почти так же, как до драки. Пара штрихов бытовой магией — и вообще никто ничего не заметит.

— Вали к ним… — Демон уже совсем не нежно подтолкнул меня в плечо, и мне пришлось сделать шаг, чтобы не упасть. Но затем, повернувшись, я уставилась Анаэлю в глаза. За показной злостью пряталась такая усталость, что захотелось поежиться.

— А ты?..

— У тебя точно не все дома, саламандрочка! У меня через пять долей все пройдет, ну через пятнадцать, ладно… А, на это время вон та красавица мне иллюзию целой рожи сделает.

Я не очень одобрительно посмотрела на Шамсиэлу, потом снова на Анаэля, потом повернулась к мужьям…

— Ящерица, выдыхай!.. Это мужские разборки, тебя они не касаются. Когда темнозадому лень драться, он начинает титулом угрожать или плетью огненной размахивать. А раз дал Льдинке кулаками помахать, значит, признает, что погорячился. Все! — выдал Ниммей, при этом глядя на меня так, будто я в чем-то виновата. А затем рыкнул ангелице: — Давай, делай ему красивую небитую морду, и будем дальше план обсуждать.

Ну раз все советуют расслабиться и сделать вид, что ничего не было, значит, надо прислушаться, хотя на душе скребут кошки и почему-то так и тянет или зарычать и разнести тут все от злости, или сесть и заплакать.

Причем я понимаю, что Фредонис прав — накипело у моих мужей, прям набурлило… Но при этом почему-то и Анаэля жаль, непонятно за что. Просто за то, что у него куча проблем, которыми он ни с кем не делится. Ну разве что с Натаном…

И тут я вдруг поймала себя на странной мысли. Если узнаю, что темное королевское величество болтает по душам с ангелицей, — обижусь и набью ей морду. Вот ей-ей!

Мне даже смотреть, как она возле Анаэля крутится, создавая иллюзию, было неприятно. Не знаю почему… Это была какая-то странная ревность. К той близости, которая была между мной и моим демоном!

Но, подойдя к Фредо, я забыла обо всех демонах в мире, обняла мужа, уткнулась лицом ему в грудь, потом прижалась щекой, чтобы можно было смотреть еще и на Нима…

Говорить ничего не хотелось. Ругаться — глупо, спрашивать, куда пропала хваленая аристократическая выдержка, — еще более глупо… Фредонис посчитал, что меня оскорбили. В сущности, если бы это был не Анаэль, а кто-то другой, я бы тоже так посчитала. Но… То, что я многое готова простить демону, не означает, что мои мужья тоже должны быть всепрощающими. И возможно… Возможно. Фредо прав.

Встав на цыпочки, я робко прикоснулась губами к губам мужа и улыбнулась, когда его рука оказалась на моей талии.

— Ри-и-ин…

— Ты все правильно сделал. — Я потерлась о плечо Фредониса и даже мурлыкнула мысленно, расслабляясь окончательно. — Может, не совсем вовремя… Хотя… Лучше сейчас, чем во время задания.

— Да уж, драка между королем соседней страны и его телохранителем-драконом собрала бы кучу зрителей и запомнилась надолго, — натянуто рассмеялся Анаэль.

— Ну ты же сам говорил, что надо запомниться жителям этого города. Вот мы бы и запомнились, — пожал плечами Фредо, напряженный, но хотя бы не огрызающийся.

— Пикирующими на драконах мы тоже запомнимся, — хмыкнул демон…

И тут к нам вернулся шум вокруг, голоса обсуждающих что-то парней, а потом наступила несколько недоуменная тишина и в нас уперлись изумленные взгляды.

— Нам надо было уединиться, — с чисто королевской лаконичностью выдал Анаэль. — Обсудить размеры седла…

* * *

В конце концов, с помощью магии, подручных средств, богатого словарного запаса и кое-каких знаний за полтора часа была сляпана прямоугольная корзина, достаточно крепкая, чтобы выдержать трех человек в течение долей тридцати-сорока. К каждому углу этой переноски крепились петли, для того чтобы мы, то есть драконы, могли в них вцепиться лапами и приподнять корзину вверх.

Так что наше появление вышло не таким эпичным, как рассчитывал демон, но тоже довольно запоминающимся. Одежду Анаэля. Хамона и свою собственную ангелица марафетно прииллюзионила, а мы остались в форме студентов Академии.

При куче собравшихся на центральной площади зевак мы аккуратно опустили корзину, после чего обернулись, насладились произведенным эффектом, потом понаблюдали еще более озадачивающее всех поведение короля-мужчины, сошедшего на землю только после знака, поданного нарядно раздетой женщиной с мечом в ножнах и луком со стрелами за спиной.

Так бы и убила эту выпендрялу, и-ить! Талию затянула так, что глазища в пол-лица стали, потому что дышать нечем!..

После этого второй, обычный, хоть и очень красивый мужчина прошел практически незамеченным. И зря… Менталиста такого уровня, как Хамон, следовало бы опасаться. Особенно простым людям.

Так что мы, даже не спрашивая, уверенно направились в самую лучшую таверну, где, спокойно позавтракав, наконец-то, так же ни у кого ничего не спрашивая, выяснили, кто именно возьмет на борт таких странных пассажиров.

Обедали мы уже на корабле… А, ночью сделали небольшой крюк, чтобы захватить еще восемь человек, тихо и незаметно. И по плану в течение полутора суток мы должны были добраться до столицы Гурдгладэ. С небольшой остановкой неподалеку, чтобы так же тихо и незаметно высадить лишних пассажиров.

Все это время я мысленно восхищалась мужьями и Анаэлем. Не знай я совершенно точно, что совсем недавно Фредо и демон подрались так, что потом оба кровью плевали и заплывшими глазками посверкивали, ни за что бы не поверила. Идеальные уважительные отношения короля и подданного на людях и вполне себе миролюбиво-дружеские в отсутствие посторонних. Приснилась мне их драка, не иначе!..

Глава 44 — Морская прогулка (20–21 день осени)

— Вот всегда так: стараешься, планируешь, а потом приходит какой-то придурок и все портит!

Обедали мы с капитаном и двумя его помощниками, так что выговориться у Анаэля получилось лишь во время позднего ужина.

Всей толпой мы оккупировали самую большую каюту, решив сильно не расползаться по кораблю. Конечно, пятнадцать человек — это очень плотная утрамбовка, но если не выделываться и занять не только кресла, кровати и стулья, но еще и пол, — то нормально.

Зато можно бурно обсуждать планы и возмущаться теми, кто эти планы нарушает. Например, поварами Академии. А еще через артефакт переговорить с ректором по «громкой связи»; чтобы все слышали, чем закончилась очередная тюленья эпопея.

Двоих старшекурсников, охраняющих комнаты наших гурдгладэйцев, отравили. И хорошо, что искать их лэр Тестаччо велел почти сразу после того, как к нему в кабинет доставили пойманного шпиона. Доза яда была смертельной, но сам яд действовал медленно, так что целители смогли вытащить парней с того света даже без помощи ангелов. Хорошего отношения к повару это не прибавило.

Затем выяснилось, что этот замечательный человек успел пробраться в хранилище для зомби и испортить нашего свидетеля, с трудом добытого и доставленного в Академию из Ксоргладэ.

Так что мы, только выдохнувшие, узнав, что охрану удалось спасти, от души выругались…

Теперь придется рассчитывать только на те знания, которые мы успели получить у главаря контрабандистов во время первого допроса.

Зомби повредили по приказу Вакиля, так что наш счет к Ксоргладэ вырос. Но с этими гадами работоргующими все уже давно понятно — развод и девичья фамилия. И дело попахивает войной… отвратительно попахивает.

Однако Марсио был похищен для царственной элиты Гурдгладэ… Непонятно зачем.

— Может, узнав о наличии нефти на тюленьей территории, они таким образом решили намекнуть о своем желании войти в долю? — предположил Жан.

Это была наиболее логичная версия. Анаэль с Натаном тоже так считали, и именно поэтому демон злился. Ведь они планировали разработать с Сенатом договор с условиями, выгодными в основном Хитхгладэ, само собой, и спокойно заявиться нормальной приличной делегацией к королю Гурдгладэ.

Никто не собирался прыгать поперед батьки в пекло, даже тюлени. Для них это нефтерождение было лишь способом улучшить условия жизни, напомнить о себе и защититься от каких-то местных врагов, как я поняла… В общем, найти надежного покровителя, готового создать заповедник для редких видов оборотней, помочь малой народности выжить и увеличить свою численность.

И, естественно, в роли этого покровителя предпочтительнее было бы правительство страны, в которой они живут, а не какие-то далекие маги…

Переезжать от могил предков и от своего многотомника жизнеописания мира Анардиньи тюлени не собирались.

Раз уж с демиургом не отчалили, то из страны в страну тем более не рыпнутся, хотя мы и живем всего лишь на разных берегах Восточного моря.

И вот весь план полетел к чертовой бабушке! Сенат в панике пыхтит и под присмотром Натана придумывает, чем мы готовы пожертвовать и сколько готовы вложить в разработку этого нефтеисточника… Ведь Хитхгладэ желает права первой ночи, ибо тюлени с нефтью пришли к нам. Но согласно на междусобойчик на две страны, чтобы не тянуть все затраты…

Короче, хотели спокойно и вдумчиво, а получается в панике и на скорую руку.

Одна радость — гурдгладэйцы еще более озадачены случившимся и напуганы, раз решились на кражу Марсио и убийство Массимо.

— Да, я понял… Да, я все понял! Нат, оформи все по пунктам, я запишу… Не было у нас суток… Так что напрягайте местных дипломатов, пусть готовятся отдуваться и выбивают мне аудиенцию. Не волнуйся, я не буду никого убивать… у меня для этого есть драконы! Рад, что это тебя успокаивает. Короче, сочиняйте там, я спать пошел. Жене моей привет… ну ты понял.

Закончив очередные переговоры, Анаэль демонстративно зевнул и многозначительно покосился на Шамсиэлу. Ангелица, вытянув вперед руку, соорудила из пальцев не самый приличный жест, давая понять, что никому ничего не обломится, и гордо удалилась из нашей групповой повалки в соседнюю. За ней следом ушли Хамон и Агостина.

Я вопросительно посмотрела сначала налево, на Ниммея, затем направо, на Фредо. Оба мужа сидели с какими-то странно задумчивыми лицами.

Анаэль, заметив наши переглядывания, состроил ехидную рожу, но, удивительное дело, решил не будить лихо и промолчал. Я даже пальцы на обеих руках скрестила, чтобы не сглазить… Потому что сейчас драка уж точно была бы не вовремя.

Наконец Ним, приняв решение за нас троих, встал и протянул мне руку, чтобы я тоже оторвалась от пола и заодно выскользнула из теплых уютных объятий Фредониса. Спать хотелось ужасно… Настолько сильно, что хоть не уходи. Даже мысли об удобной кроватке не привлекали — так бы прямо здесь и уснула…

— Ящерица?.. Тут спим? — негромко уточнил Ниммей, приобнимая меня и вопросительно-выжидательно глядя в глаза.

Так как именно Ним обычно принимал все решения, связанные с нашим общим комфортом, а тут решил поинтересоваться моим мнением, само собой, я насторожилась. Но потом, зевнув, огляделась, оценила набитость каюты, вспомнила, как жестко на полу, и, опять же… подушек на всех, скорее всего, не хватит, одеял тоже…

— He-а, давай лучше отдельно, — снова зевнув, выдавила я, начиная зябко поеживаться от сонного озноба. — Здесь и без нас будет весело.

* * *

Знала бы я, насколько мои слова окажутся пророческими!

Где-то ближе к рассвету у меня прямо в голове прозвучал голос Анаэля:

«Саламандра, ноги в руки… в этот раз с мужьями! И Хамона найдите — он не откликается. Артефакты заблокированы…».

И-ить! Вот это доброе утро! Убиться плеером… Я подскочила на кровати, огляделась. Прогнала навязчивую, но совершенно ненужную мысль: «А что, так тоже разговаривать можно было?!». Сейчас не до таких мелочей!.. И потом, раз я могу в случае крайней опасности взывать к Анаэлю, почему бы и ему не проворачивать тот же фокус… в случае крайней опасности. Опять мой демон в заднице?! Надеюсь, в этот раз танцевать не придется, а то кто-то точно подносом по голове получит!..

Лежавший рядом Ним подскочил почти одновременно со мной. Фредонис — на полдоли-долю позже. Спрыгнул с соседней койки и уставился на меня ничего не понимающими черными глазищами из-под взъерошенной копны черных же волос.

— У Анаэля проблемы, артефакты заблокированы, нас звали на помощь, надо найти Хамона. — оттарабанила я. обуваясь.

Спали мы в одежде — раздеваться в незнакомом месте почему-то никому из нас не захотелось. Но сапоги все же сняли… Так что теперь я тратила драгоценные миги на то, чтобы их на себя напялить. И заодно окончательно проснуться.

Выскочив на палубу, мы в недоумении застыли. Вокруг было тихо, спокойно, ни волн, ни буйных матросов, ни похотливых русалок… Я даже засомневалась, не примерещился ли мне голос демона. Вдруг это сон был?

— Артефакты и правда заблокированы. — условно успокоил нас Фредонис.

Уф, значит, не почудилось и не приснилось…

Я как можно незаметнее вытерла вспотевшие ладони и облегченно выдохнула.

Глупо, да! Расстраиваться надо, что не почудилось. Но вот как представила, что бы сказали мужья на являющегося мне во сне Анаэля… пусть даже на его голос… И прямо сердце от ужаса замерло.

Как только стало ясно, что на корабль не нападают, шторма нет и матросы не буйствуют, мы быстро пошагали к каюте, где осталось большинство из нашей команды.

— Агостину я уже вызвал, — сообщил идущий первым Ним.

Ну да, он же может разговаривать ментально со всеми проинициированными его кровью — и с Агостиной, и с Эззи.

— Стучим или с ноги вламываемся? — задумался Ниммей, когда мы оказались у цели.

В каюте не было слышно ничего — тишина. Даже если ухо к дверям прикладывать.

— Вламываемся, — уверенно объявила приземлившаяся рядом с нами Шамсиэла. — Весь корабль спит, я проверила. Весь! Кораблем никто не управляет, а мы продолжаем плыть, и вроде бы курс прежний.

Глава 45 — Зато все выспятся… (21 день осени)

Крепкая дверь сломалась не с первого и даже не со второго удара, а только после того, как Ниммей, сделав частичный оборот, со всей силы вдарил по ней драконьей лапой. Щепки полетели в разные стороны, зато в получившуюся дыру удалось просунуть руку и отодвинуть все засовы.

Запирались парни на совесть, словно боялись, что их выкрадут!

Но сейчас их можно было красть по одному или всех скопом, даже не напрягаясь…

— Убиться плеером!.. — единственное, что смогла выдать я, оглядывая сонное царство. Очень крепкое сонное царство, раз никто даже не заерзал от грохота, с которым мы вламывались.

И тут же, наперегонки, я и Шамсиэла кинулись к Анаэлю, лежащему без сознания на одной из кроватей. На двух других лежали Демо и Медо, а все остальные — на полу, накрывшись кто чем.

— Он там… внутри. Ему не выбраться, — обрадовала меня ангелица, пока я прощупывала пульс, проверяла, бьется ли сердце, и вообще слегка паниковала, но старалась себя контролировать.

Живы же… Ну, спят, подумаешь… Им полезно иногда.

Однако на всякий случай я проверила пульс и у Демо, просто так, чтобы окончательно успокоиться.

— Хамон спит, мне его не разбудить, — услышала я тихий разговор Ниммея с подошедшей к нам Агостиной.

Фредонис и Ним, переглянувшись, махнули мне рукой и буквально долей за пять приволокли моего третьего препода к двум остальным. Правильно, пусть лежат все вместе, так за ними присматривать проще.

Пока мои мужья занимались воссоединением команды, я обошла остальных ребят и убедилась, что все живы, но спят настолько крепко, что тряси — не тряси, не добудишься.

— И что это за злобный обломинго, перо ему в подмышки?!

Мы расселись по свободным креслам и уставились друг на друга. Я тоскливо поглядывала то на Анаэля, оказавшегося запертым в человеческом теле, то на Демо с Медо, то на Фонзи… По тому, как парни лежали, можно было определить, кто из них так ничего и не понял, а кто — пытался бороться. Вот Роджер, например, видно, что полз к двери. Анаэль умудрился даже сесть на кровати, но потом не справился с управлением… Я едва заметно улыбнулась от возникшего в голове сравнения, но потом горестно вздохнула.

Мы в чужой стране, на корабле, плывущем неизвестно куда… и вся наша команда сладко дрыхнет, причем непонятно, насколько это опасно и как их будить!

А еще неясно, какая дрянь это все устроила.

— Были бы мы в Ксоргладэ, я бы поставила на Вакиля, — начала размышлять я вслух, потому что все остальные делали это молча.

— Усыпить всех людей и перехватить управление кораблем… — на последних словах Фредониса я опять хмыкнула, посмотрев на Анаэля. Вот тоже перехватчик, но менее удачливый, и-ить! — смог бы только очень-очень сильный маг. И ему понадобилось бы находиться поблизости.

— Демон был уверен, что этот липкий озабоченный придурок — сильный маг. И что именно он для вас спектакль с нападением зомби устроил, — тряхнув своими вьющимися лохмами, влезла Шамсиэла.

Мысленно собрав всю волю в кулак, я с трудом проглотила тот факт, что она знает, о чем думал и в чем был уверен Анаэль, а я — нет.

Да меня раньше вообще почти не волновало, чем они там во дворце вместе с Сенатом занимаются! Я мужьями была занята и учебой… А тут прямо как собака на сене. Тимки с поварехой на меня нет, а то прочел бы мне лекцию о том, что сама не ам и другим не дам.

Но не нравится мне эта ангелица, и все тут!

С другой стороны, какое мое дело-то? Кто меня поставил ответственной за личную жизнь их темного величества? Вот просто за жизнь — да… Вернее — за покой, если уж быть точной.

— Возможно, если он заряжал мобильный умножитель в несколько подходов. Или у него был напарник, а то и двое, потому что для того, чтобы создать хорошую иллюзию с несколькими движущимися элементами, способную продержаться долей десять-двадцать, артефакт наполняли магией сразу пятеро, — Фредонис, явно неосознанно, кинул взгляд в сторону Жана и Чеза.

— А если предположить, что заряжали фанатики? — поинтересовалась я. — И выливались почти до истощения?

— А смысл? — недоуменно пожал плечами Фредо. — Рин, я примерно понимаю, о чем ты, но цель уж больно нефанатичная. Просто отвлечь старшего брата, пока из дворца крадут младшего… Даже временная потеря магии — слишком сильная жертва для достижения результата. Это я тебе как маг говорю, — и Фредонис, улыбнувшись, потянулся и погладил мои крепко сжатые в кулак пальцы.

— Есть еще вероятность, что этот умножитель заряжал дракон, — хмыкнул Ним, внимательно следя за нашими с Фредо руками. — Нам для этого достаточно просто притянуть часть лимагосов и набить ими зарядку артефакта под завязку.

— Я так понял, что все драконы посчитаны… — задумался Фредонис, облокотившись одной рукой на небольшой столик, отделяющий нас друг от друга.

Подперев голову, муж принялся перебирать волосы, а я, как завороженная, забыв обо всем, почти полдоли любовалась. Но потом все же заставила себя вновь сосредоточиться.

— Есть один, неучтенный, — усмехнулся Ниммей, облизнув губы.

И-ить, все же надо было не спать заваливаться… Сказывается нехватка секса в семейной жизни! На мозговой деятельности сказывается, между прочим!

— Но он же спит. — с легким налетом возмущения возразил Фредо. — И спит в Ксоргладэ, где с магией все очень сложно…

— В замке, насквозь пропитанном этой самой магией, — напомнила я. А потом предложила: — Давайте начнем с варианта, что все это, — я обвела рукой наше сонное царство. — работа сильного мага-человека. И что это не Вакиль. потому что вряд ли он мог бы…

— А почему нет? Анаэль рванул к тебе, потому что этот урод оказался возле вашей Академии. И раз он умеет таскаться вашими типа «тайными»; — тут ангелица состроила такую презрительную рожу, что у меня подошва сапога зазудела от желания припечатать эту выскочку, — порталами, значит, с таким же успехом мог выследить и вашу «тайную». операцию.

— Нашу, — хмуро уточнил Ниммей.

— Я и говорю…

— Ты постоянно пытаешься себя от нас отделить, но при этом таскаешься за темнозадым как хвост и хвостом этим перед ним крутишь так, что перья в разные стороны. Так что прекращай вести себя как желтоклювик. Ты и твои нимбоносные товарищи с нами в одной стае. Кстати, напрягись и свяжись с Адамом — я знаю, ты можешь…

И-ить, точно, как-то я об этом не подумала. Артефакты нам отрубило, это да. И я думала, что нам теперь ни с кем не связаться, разве что с Эззелином через Нима… А оказывается, ангелы между собой тоже могут переговариваться, так же как драконы.

— И что я ему скажу? — Всю остальную речь Ниммея Шамсиэла старательно пропустила мимо ушей. А может, и нет. вон как глазища зло сверкают!.. Приятно, однако.

— Он же во дворце сейчас? Пусть поставит всех на уши — вдруг будет покушение и на Натана? Пусть предупредят лэра Тестаччо — вдруг будет новая попытка похищения Марсио, — принялся перечислять Фредонис.

— Пусть с драконами свяжутся. — напомнил Ниммей. — Пересчитают всех этих понаехавших нелегалов, с Сальваторе перекинутся, старика из Ордена напрягут… А, мы здесь будем гада вычислять.

— Для начала надо облететь все вокруг, — внезапно подала голос до этого помалкивающая Агостина.

— Да, надо выбрать: плыть дальше, как плывем, и ждать появления того, кто все это устроил, или кинуть якоря и затормозить на время.

— Давайте затормозим и посмотрим, что выйдет! — оживилась я. Хоть какое-то реальное дело, а не просто обсуждения и гадания на кофейной гуще.

— А ты уверена, что это не навредит спящим? — с ехидством уточнила Шамсиэла.

Так бы… И-ить! Плеером бы ее… зажатым в кулаке…

— Сразу умирать они не начнут, так что попробовать можно, — неожиданно поддержал меня Фредонис.

— Значит, договорились. — Ниммей встал, взглядом и кивком головы дав понять Агостине, что дальнейшее относится к ней: — Мы окрестности осматриваем, вы с кораблем разбираетесь. Сумеете затормозить эту махину — хорошо, нет — придумаем, как развернуть ее вручную. Четыре дракона один корабль допрут до ближайшего берега… Пусть этот маг, или кто там развлекается, чешуей осыплется и неровно обрастет.

Глава 46 — Нити Ариадны и минотавр

Конечно, я бы предпочла тоже полетать и поискать ближайшие берега… Но пришлось развить бурную деятельность на корабле. Очень пригодилось то, что я — дочь моряка и хоть смутно, но представляю, как именно надо деятельно бурлить.

Когда, спустя почти час, вернулись Ниммей и Агостина, мы успели выяснить, что свернуть корабль с намеченного кем-то курса практически нереально.

Мы умудрились втроем, одновременно — я и Шамси с правого борта, а Фредо в одиночку с левого, — скинуть два самых тяжелых якоря. Потом Фредонис рванул к третьему, тоже левому, а мы с ангелицей к четвертому, вернее к пятому по весу… Но корабль начал так жалобно скрипеть, а цепи — звенеть от натяжения, что мы струсили.

Кругом — море, глубокое, бескрайнее… И спящие люди… Что нам делать, если вдруг корабль разломается?

Поэтому мы, матерясь и ругаясь, подняли якоря обратно и дружно упали на палубу. Даже чудом выжившая ангелица…

И-ить, как я ее до сих пор не убила?! Прям вот высокомерной рожей об мачту…

Зато, пока лежала, пристроив голову на грудь Фредо и любуясь кружащими в небе чайками, я покопалась в себе и смирилась, что дело не в ревности, а в том, что Шамси сама по себе меня бесит. До трясучки. И временные нейтралитеты ничуть не способствуют налаживанию дружеских отношений, а, наоборот, лишь подчеркивают наше взаимное неприятие.

Ну а то, что мой… мой друг поглядывает на эту… выскочку… и даже делится с ней своими мыслями… это просто дополнительный раздражающий фактор, вот! Как Эззелин бесил всех друзей Фредониса…

К тому же сейчас меня бесит все! Просто все… И плывущий неизвестно куда корабль, который мы не смогли остановить, и тварь, которая усыпила наших друзей и теперь управляет этим кораблем… Бесит собственное бессилие и непонимание, как действовать дальше. Ну и Шамси… заодно. Вместе с парящими над нашими головами чайками, мелкими и крикливыми донельзя…

И-ить!

Когда долей через десять вернулись Ниммей и Агостина, я уже окончательно перетрясла детские воспоминания и выудила оттуда отцовские истории о поведении чаек.

— Они парят, значит, погода в любой момент может испортиться, — обрадовала я всех, тыкая пальцем в небо. — Вы ведь нашли берег, правда?! — и я с надеждой уставилась на мужа.

* * *

Слегка повернуть корабль, категорически не желающий тормозить с помощью якорей, как ни странно, оказалось несложно. Очевидно, небольшую смену курса наш невидимый рулевой сразу не уловил, и мы какое-то время играли в четырех драконов-бурлаков, прущих за две якорные цепи достаточно внушительного размера морской транспорт.

Но когда до желанного берега оставалось буквально рукой подать, кое-кто заподозрил, что его подло кинули, и взбунтовался. Корабль словно взбесился, пытаясь вывернуться и снова умчаться в море, а мы из последних сил размахивали крыльями и тянули его к суше.

Деревянная посудина скрипела и кряхтела словно живая, борясь сразу с двумя пытающимися ею управлять силами.

Причем не знаю, как у других, а у меня уже просто шлея под хвост попала, и я совершенно не желала уступать. Рычала, постанывала даже от усилий… но чертов корабль просто застыл на одном месте, ни туда ни сюда!.. Ненавижу!

Я думала, драконы не потеют… Дудки! Прямо через чешую… Или это я уже расплакаться решила от злости, не знаю… Но когда в глазах стало мутно-влажно, то ли от капель пота, то ли от слез, я заметила странные блики на свету вокруг корабля.

Бросив якорную цепь и стараясь не смаргивать, я подлетела поближе и попыталась потрогать когтем что-то почти невидимое, неосязаемое и заметное лишь при определенном преломлении световых лучей. Как порвать то, что нельзя потрогать?!

— Фредо, дыхни…

Я не успела договорить. Почуявшее свободу судно стало разворачиваться в сторону моря, а подлетевший ко мне Фредонис выдохнул водой туда, куда я пристально, не мигая, смотрела, — на странные невидимые нити. И — умница моя! — заморозил их.

В тот же миг они стали видны всем. Тонкие паутинки, оплетающие большую водоплавающую колыбель…

Я попыталась сжечь их огнем, но это не помогло — они лишь вновь стали незаметными и неосязаемыми. И-ить!

Мы летали кругами, поливая водой и замораживая магические путы, а остальные любовались, заодно пытаясь хоть чуть-чуть притормозить корабль.

— Ящерица… Подваливайте сюда, вам понравится! — внезапно позвал нас Ним.

И да… нам действительно очень понравилось. Вблизи видны были лишь отдельные детали, а едва мы отлетели подальше, то стало заметно, что гигантская плетеная сумка, в которую упаковано наше судно, отличается оригинальным дизайном. Ручками внутрь…

— Ты был прав, — мрачно выдал Ним Фредонису, едва мы обернулись, опустившись на палубу. — Это не дракон, а сильный маг, и он, тварь, все время был рядом с нами… Давай, отслеживай, куда ниточки тянутся.

* * *

Мы крались за ледяными паутинками, как Ариадна за клубком. Впереди Фредо, затем Ним, потом я, Агостина, и замыкала наше шествие Шамсиэла. Она ведь, засранка, так и не рассказала нам о результатах своих переговоров с Адамом. Но я утешала себя тем, что, если бы было что-то важное, — уж напряглась бы она нас порадовать или огорчить. А раз молчит, значит, сказать нечего.

С верхней палубы мы спустились на среднюю, с каютами для капитана, офицерской элиты и богатых пассажиров, прошли ее чуть ли не полностью, отправились на нижнюю, где жили матросы, и затормозили в грузовом отсеке.

Переглянувшись и поняв друг друга без слов, даже ментальных, мы рассредоточились, перекрывая все пути к отступлению.

Шамси материализовала откуда-то лук и стрелы, Агостина положила ладонь на рукоять меча, Фредонис распахнул довольно широкую дверь, в которую смог втиснуться небольшой дракончик, то есть я… и для устрашения дыхнуть огнем… слегка… чтобы не спалить ничего нужного.

Худенькая фигурка с испуганным вскриком метнулась к выходу, наткнулась на Нима… попыталась что-то смагичить. явно, потом просто стукнуть моего мужа… угу…

Я сразу вспомнила, как Азиза отбивалась от Тимошки: примерно те же пропорции у соперников. И в итоге в ход пошел тот же прием — напуганный страшным драконом сильный маг попытался укусить Ниммея за руку…

Только Фредонис уже спешил на помощь к своему брату по жене, так что юркое извивающееся тело было плотно зафиксировано и прямо тут же обезмагичено с помощью Шамсиэлы. Потому что традиционным способом лишить найденыша магии не получилось.

А я все это время тихо сидела на полу, среди сундуков, ящиков и прочей грузовой свалки. Растерянно-недоумевающая, потому что ожидала наткнуться на кого угодно — страшного монстра, старого злобного колдуна, матерого боевого мага… но не на ребенка… или девушку… или…

— Ящерица, подваливай к нам, оно не опасное. — позвал меня сверху Ниммей.

Я вылезла и с подозрением покосилась на лежащее на палубе тело. Оно, может, было и не опасное, но очень злобное.

Только не рычало!..

Поэтому, когда Фредонис храбро присел над телом на корточки, я напряглась и подошла поближе. Просто на всякий случай. Больно пинать связанного не очень хорошо, но иногда полезно.

Тело было явно мужское — наличие кадыка, как первого полового признака, выдавало мага с головой. А еще оно было не тощенькое, как я сначала подумала, а жилистое и очень даже сильное — мышцы на руках и ногах напрягались, прям хоть анатомию по ним изучай.

— Ну и зачем ты все это устроил? — явно уже не в первый раз поинтересовался Фредонис. В ответ получив злобный оскал острых зубов и презрительный прищур.

После того как Шамсиэла лишила нашего пленника магии, корабль оказался совсем без управления. И хорошо, что я вовремя это заметила — до того, как мы налетели на что-нибудь или уплыли черт, знает в каком направлении.

Так что, оставив парней разбираться со странным магом, мы с Агостиной, обернувшись драконицами, с размаху покидали якоря в воду… Все якоря, какие нашли. Благо раскручивать и скручивать цепи было не нужно. Хватай, поднимай и швыряй…

Хорошо, что команда не видит, как мы с их судном обращаемся.

Когда мы вернулись на нижнюю палубу, у Ниммея и Фредониса уже была компания. Анаэль сумел поднять свое тело и дотащить его по лестнице вниз. Значит, вскоре начнут просыпаться и остальные.

Поэтому Ним, перекинув фея снов через плечо, причем хитро — вниз головой, но лицом к тем, кто идет сзади, попер пленника в нашу каюту. Стоически игнорируя бурчание демона о том, скольких усилий тому стоило спуститься, а теперь, не успев отдышаться, придется подниматься.

— Молчит, рычит, в голову лезть не хочу — там блоков понаставлено, заблудиться можно, — поделился с нами на ходу Фредо. — Сейчас Хамон проснется и все выяснит.

Я согласно покивала. Командная работа подразумевает, что каждый делает свое дело. И нечего лезть кривыми лапками и все портить, когда можно подождать того, у кого лапки как раз под такое заточены.

Глава 47 — Организация свадеб по-быстрому

Вернувшись из головы нашего найденыша, вся троица — Хамон, Демо и Медо — долей пять-семь молчала и переглядывалась. А мы тоже молчали и ждали. Наконец, Анаэль не выдержал:

— Давайте уже, удивляйте! Иначе я скончаюсь от нетерпения!

Как-то не сговариваясь, мы решили не поднимать тему того, что большинство из присутствующих проспало почти весь день, а оставшиеся делали все, что в наших силах, чтобы их спасти.

Капитан и команда корабля тоже обсуждали случившееся лишь между собой, а к нам постучались и заглянули лишь два раза — спросить, надо ли подавать обед или уже можно ужин, затем несколько матросов притащили и то и то, и на всех.

Найденыша мы на это время старательно прятали, а ему хватало ума не подавать признаков жизни. Соображал, гад, что, если матросы поймут, кто виноват в случившемся, ему не поздоровится.

От намеченной нами конечной точки — столицы Гурдгладэ — мы удалились как раз почти на сутки, а погода действительно собиралась испортиться, так что никто не был в восторге. Ни мы, ни команда корабля.

Но и убивать виновника было… опасно.

Хамон, собравшись с духом, удивил… Причемуж расстарался на славу, и-ить! Дивом по кумполу и до состояния тихого шока у всех присутствующих.

Пойманный нами маг был не кто иной, как сводный брат короля Гурдгладэ. Именно тот самый, поговорить с которым мы так стремились. Поговорить и обсудить, зачем ему понадобился мелкий тюлененок.

«Вот и свиделись»; — эта мысль уже много раз мелькала у меня в голове, озвученная голосом Тимки. Причем иногда меня после этого пробирало на немного нервное хихикание и я с трудом сдерживалась.

— Очень глубоко мы проникать не стали. — Хамон даже не стал объяснять почему. Мы тут едем мирно договариваться, поэтому рисковать разумом королевского родственника не самое разумное решение. Любопытно, конечно, что там в этой голове делается, но уж лучше воздержаться. — Считали только то, что на поверхности. Например, что этот лэр рассчитывал заключить брачный союз с потомком рода Сэджилио, но никакого отношения к нефтяному конфликту эти планы не имеют. Речь идет о какой-то тайне королевского рода, заблокированной сильным ментальным магом. Мы, конечно, можем вскрыть…

— А спятившую тушку мы потом королю Гурдгладэ подарим в качестве сувенира, в знак наших мирных намерений…

Анаэль, несмотря на то, что вроде бы должен был быть выспанный и бодрый, уперся затылком о высоченную спинку кровати и со стороны казался очень усталым и измотанным. Я сама изредка поглядывала на него с сочувствием и несколько раз заметила, как ангелица тоже косит в его сторону, явно переживая. Странная она…

Хамон скупо и тоже устало улыбнулся. С ним хотя бы все понятно — они втроем почти час по ментальному лабиринту бродили…

Вся наша драконья компания со стороны, наверное, тоже слегка замученно смотрится. Хорошо, что поели, а то целый день же голодные… Но остальные все вроде бы выспавшиеся, поэтому немного виноватые, особенно когда на нас посматривают.

Антимагин, даже ангельский, действует не так долго, как хотелось бы. И Робби, сидевший рядом с их гурдгладэйским высочеством, чтобы как целитель прийти на помощь, если понадобится, тут же отреагировал, привлекая наше внимание:

— Ни разу такого сочетания не видел! Гипотетически оно возможно, но…

Найденыш искрил магиями воды и воздуха, а также какой-то изысканной смесью бытовой и целительной… озадачив этим всех присутствующих по новой.

Можно подумать, нам было мало его королевской родословной, и-ять! И так сидели с приоткрытыми ртами, обдумывая, как правильнее выбираться из сложившейся задницы.

— Давайте, выше высочество, попробуем дипломатично забыть о случившемся недоразумении, — предложил Хамон, развязывая мрачного парня. — Вы покушались на здоровье короля Хитхгладэ, мы использовали не совсем вежливые методы, обращаясь с вами…

— Не совсем вежливые?! Вы мне в голову залезли! — возмутился гурдгладэец, но под хмурым взглядом Анаэля заткнулся. Причем, судя по моим ощущениям, демон его даже не прессанул, просто зыркнул многообещающе. А потом спокойно так, с ленцой в голосе, произнес:

— Или мы оба забываем последние сутки и вежливо вальсируем, пока плывем до столицы. Или мы тебя прямо тут и утопим, чтобы под ногами не путался. Вернемся обратно и устроим небольшую войнушку… Причем от Хитхгладэ я выпущу пару сотен водяных драконов, потому что очень обиделся. И в Гурдгладэ останутся только тюлени… — последняя фраза прозвучала с мечтательными интонациями, заставившими магенка вздрогнуть. Но потом он гордо расправил плечи и процедил:

— А я перед смертью тебя усыплю, навсегда…

В этот раз взгляд Анаэля был более заинтересованным:

— Ответственности по нулям, логическое мышление отсутствует. Думаю, твой брат нам спасибо скажет за то, что мы его от тебя избавили…

Тут демон даже соизволил встать с кровати и подойти к злющему парню. При этом и я, и мои мужья, и ангелица, и остальные ребята напряглись, приготовившись стукнуть кое-кого, превентивно, едва нам только покажется, что он собрался руны рисовать.

— Поделись, снотворное на ножках, зачем тебе понадобилась Марсия? Она же тебя, придурка, ночью подушкой придушила бы, за то, что по твоему приказу ее брата убили.

— Массимо? — Гурдгладэец замер и как-то сразу обмяк, что ли… Взгляд у него заметался, а потом он осел на пол и уставился в одну точку.

Анаэль, повернувшись к нам, состроил изумленно-растерянное лицо:

— Что-то мне его даже топить расхотелось.

— Редкостный долбоклюй, — согласился с ним Ниммей. — А все туда же, жениться собрался.

— Я собирался дать им защиту! — Королевский родственник на пару мигов расправил плечи, оглядел нас высокомернопрезрительно и вновь скис.

— А самому вежливо заглянуть и посвататься гордость не позволила? — влез в наш разговор Фонзи. Еще бы, ведь речь идет о его «невесте». — Мы тут с утра до вечера отслеживай, спасай, из чужих гаремов таскай, а он на все готовое и даже на сватах решил сэкономить! — и, сжалившись, соизволил все-таки уточнить: — Расслабься. Массимо удалось спасти. Чудом…

Наш пленник решил последовать совету и действительно расслабился, даже голос умудрился повысить:

— Никто никогда не дал бы согласия на этот брак! Ни мой брат, ни ее! Но если бы она стала моей женой, ее род оказался бы под королевской защитой.

— А нефтяная скважина — королевской собственностью. — с ехидством продолжил Медо. — Вы уж, ваше высочество, акценты правильно расставляйте.

— Какая нефтяная скважина?! — гурдгладэец уставился на нас честно-возмущенными глазами.

Даже последующего комментария от Хамона: «Он действительно удивлен». — не понадобилось. Мы и так поверили.

— Без всякой личной выгоды собирался взять целый род под опеку, и все такое? — недоверчиво уточнил Фонзи.

— С личной! — возмутился наш пленник. — Мы с Марсией уже три года встречаемся!.. С того самого дня, как она с братом приезжала во дворец.

— Э-э-эм… — начала я, но тут же заткнулась под суровым взглядом Анаэля. Фонзи, одновременно со мной открывший рот, чтобы изречь одну маленькую тайну, мешающую счастливому браку, тоже заткнулся.

А демон, оглядев нас всех предупреждающе-угрожающе, почему-то выбрал Фредониса и кивнул головой на дверь:

— Пойдем выйдем, поговорить надо.

Долей десять, пока мой муж о чем-то секретничал с Анаэлем, я крутилась на стуле, пытаясь подслушать и натыкаясь на невидимую стену, подло возведенную его темным величеством. И-ить. кто вот он после этого? Жалко ему, что ли?!

Ниммей поглядывал на меня с едва заметной ехидной усмешкой, но ничего не говорил — он и Шамси внимательно следили за гурдгладэйцем. Не знаю, как по мне. надо быть самоубийцей, чтобы рискнуть в такой толпе магов попытаться провернуть что— то подозрительное. К тому же парень так и не оклемался после сообщения о смерти Массимо.

— Так. мы тут посовещались, и я решил. — объявил Анаэль, появляясь в дверях. — Рыжий, бери вторую драконью бабу и второго жениха нашей тюленьей заморочки. Раз он так рвался жениться, пусть женится, но на территории Хитхгладэ, прямо возле Гроскурской пещеры. Я уже договорился, чтобы туда доставили и невесту, и священника, и свидетелей, и целителя, готового подтвердить, что жених в здравом уме, не одурманен и действует совершенно осознанно. А также что он является магом, поэтому имеет право на все бонусы этого статуса.

Вот… убиться плеером, но, зная Анаэля, я от этого предложения отказывалась бы, отмахивалась и вообще сбежала бы на другой конец света. Даже не зная, что Марсия — Марсио… И, если напрячь мозги, кажется, я понимаю, где зарыта подстава. Маги на территории Хитхгладэ могут заключать однополые союзы… И-ять!

«Ящерица, улыбаемся и машем! — подмигнул мне Ниммей. — Не шали без меня, я быстро!».

Я натянуто улыбнулась. Потом, горестно как-то вздохнув, словно собиралась расставаться на годы, а не на пару-тройку дней, обняла Нима за шею и уткнулась лицом ему в грудь.

— Эй, ты только сырость не разводи! Это не по-лэровски, — прошептал муж мне на ухо. — Я туда и обратно! Вы как раз пафосно доплывете до столицы…

— Угу, — горестно всхлипнула я. — У меня этот… недолюбит, вот!..

— Недолюбит у нас у всех, я же не плачу, — рассмеялся Ниммей и поцеловал меня, а потом вышел вслед за Агостиной.

Слегка ошалевший гурдгладэец, по-моему не очень понимающий, что происходит и во что он вписался, с подозрением косился на всех нас, но выбрался на палубу.

Ну и мы все тоже…

Федонис стоял за моей спиной, прижав меня к себе, а я смотрела в небо… долго-долго, пока могла разглядеть острым драконьим зрением две красные точки. На душе почему-то было ужасно тоскливо, хотя далеко не в первый раз я расстаюсь с одним из мужей на несколько дней. Но вот почему-то именно сейчас мне ужасно хотелось, чтобы они оба были рядом.

— Ри-и-ин? — Фредо наклонился и прошептал мое имя прямо мне в ухо. — У тебя плохое предчувствие?

— Нет, — успокоила я своего второго мужа. — У меня блажь… А Тимки с антиблажином и поварехой рядом нет

— Зато рядом есть я, — вроде бы пошутил Фредонис. Но голос у него был напряженный и серьезный.

Я повернулась, посмотрела в его глаза… бездонно-черные, маняще-любимые и такие родные… А, потом улыбнулась, привстала на цыпочки и поцеловала мужа, крепко-крепко!

Глава 48 — У природы нет плохой погоды

В каюту мы вернулись позже всех, поэтому начало спора не застали, но суть уловили сразу.

— Ты о мальчишке подумал? Когда выяснится все, что с ним будет?! — Странно, но о правах человека шумел Чезанно. Неожиданно…

Хотя, может, это мужская солидарность? Если бы Марсио был девушкой, никто не стал бы о ней переживать. Привычный договорной брак, разменная монета, жертва на алтарь внешней и внутренней политики.

Ее роду нужна защита, гурдгладэйскому правительству наверняка захочется захапать себе все права на нефть…

— Иллюзия будет, идеальнейшая, от лучшего мастера мира Анардинья, — отмахнулся Анаэль. — Вот с выполнением супружеского долга придется поизвращаться, но уж придумают что-нибудь. Консультации попросят у специалистов, — тут Фредо достался ехидный взгляд.

— А продолжение рода?!..

— Не прямая ветка. Отсохнет — никто не расстроится, а так — бастард от горничной, и проблема решена.

— А…

— Чез, расслабься, — влез в спор Роджер. — С чего вдруг тебя так зацепило?! Хороший же выход…

— Может, у короля сестра есть? — Чезанно практически упал на свободный стул и вздохнул: — Представляете, что этот говнюк с парнем сделает, когда правду узнает?..

Народ притих, напрягая или, наоборот, тормозя полет воображения.

Медо, Демо и Хамон осуждающе помалкивали, соблюдая субординацию. В этой поездке Анаэль был именно королем, а не одним из их студентов. И решение он принял королевское, за пару долей решив судьбу сразу нескольких людей и целого племени.

Это мы всей командой распустились и привыкли общаться с королями почти как с равными. Некоторые вон даже драки устраивают…

— Интересно, зачем он нас похитил и куда тащил, — внезапно перевел тему Жан. — И вообще откуда он взялся…

— У его высочества есть личный остров, вот к нему мы и плыли, — пояснил Хамон. — Нас собирались захватить и обменять на младшего лэра Бонети. Именно его появления принц и ждал в городке, возле портала. А когда вместо него появились мы, догадался, что план провалился, и начал действовать несколько… необдуманно.

— Да, с обдумыванием у него напряженно! — поджав губы, процедил Анаэль. — Вот так и творим ерунду по очереди… И выигрывает тот, у кого экспромт получается лучше.

— То есть обманом выдать пацана за неизвестно каким образом уродившегося в Гурдгладэ мага, да еще и из королевской семьи, — это верх гениальности? — взвился до этого крепившийся Фонзи. — Правильно Чез сказал: когда этот говнюк узнает, как его облапошили, на нас он отыграться не сможет, а Марсио достанется. Жалко ж… То один крадет, то второй… Ясно, что не наша забота и все такое, но жалко ж!

— Я между делом устроил брак, который решит кучу чужих проблем, — мрачно пробурчал демон. — И у меня добавились еще сутки на то, чтобы продумать варианты различных междусобойчиков с Гурдгладэ, выгодных для нашей страны… Так что, крошки мои, — Анаэль посмотрел сначала на меня, потом на Шамсиэлу, — будете меня развлекать, но посменно. А то вместо сладострастной групповушки получится битва цыпочек в грязи. Поэтому ты можешь валить предаваться семейному разврату, — я кивнула, стараясь не улыбаться от демонстративно завистливых интонаций в голосе демона. — А ты всю ночь будешь оберегать мое тело, а то перетружусь еще, — это уже было сказано ангелице.

После чего Анаэль, не прощаясь, вышел из нашей общей каюты, чтобы перейти в отдельную. Туда, где провела прошлую ночь Шамсиэла.

Мы с Фредонисом на всякий случай проводили эту странную парочку до двери, хотя наша каюта была в другой стороне.

— Утром я вас вызову, если вдруг понадобитесь, — уже серьезно, без всяких глупых шуточек, предупредил нас его темное величество. — Отсыпайтесь. А я буду донимать Натана и Сенат, чтобы не расслаблялись.

* * *

Едва оказавшись наедине, демон с ангелицей молча переглянулись и расползлись по разным углам. Анаэль, положив артефакт связи на стол и материализовав кучу листов бумаги, связался с Натаном и углубился в политико-финансовые дебри, а ангелица улеглась на одну из кроватей и задремала.

Перед тем как заснуть, она переговорила со своим архангелом и долго улыбалась от почти дружеского пожелания спокойной ночи. Шамсиэла очень хорошо чувствовала, что это было сказано от души, а не в качестве заигрывания или с какой-то другой тайной целью.

И это была не просто дань вежливости, ничего не значащая фраза, которую привыкли употреблять в подобной ситуации, вот и сказали, машинально. Нет… Ее архангел действительно переживал не только за своих друзей, но и за нее. Странные они тут все!..

Но, как ни удивительно, ангелица начала уже привыкать и к демону, дурному, ехидному, озабоченному и чем-то неуловимым напоминающему ей Адама. Флером, легкой схожей дымкой в ауре…

Проснувшись ближе к рассвету и обнаружив себя укрытой покрывалом, Шамсиэла едва заметно улыбнулась. Такое внимание ей нравилось гораздо больше, чем пошловатые комплименты ее фигуре.

Приподняв голову, девушка оглядела каюту и, обнаружив дремлющего прямо в кресле демона, сначала решила не дергаться. Но, покрутившись несколько долей, все же сползла, чуть растормошила Анаэля и довела его до кровати, стоически проигнорировав предложение присоединиться и проследить, чтобы он не свалился на пол. Корабль действительно качало… Так что, уложив своего подопечного, ангелица выползла на палубу полюбоваться непогодой.

Шамсиэла с детства любила грозы, было в них что-то неуловимо прекрасное. И то, что люди приписывали этой красоте божественный источник, очень льстило ее самолюбию. Сама сочинять стихи ангелица не умела, но зато у нее была целая тетрадь, в которую она записывала наиболее достойные, по ее мнению, стихотворения людей. В основном — людей…

— Уйдите в каюту, леди! — Пробежавший по палубе молодой матрос испортил все очарование. Но не унижаться же до спора с человеком, остановившимся и ожидающим, пока она сделает то. о чем ее попросили. Можно было бы, конечно, просто приказать ему идти заниматься своими делами дальше, но настрой уже был испорчен.

— Мир другой, а грозы как в нашем. — сонно пробубнил с кровати демон, едва Шамсиэла вошла и прикрыла за собой дверь.

— С чего бы им отличаться? — насмешливо фыркнула ангелица, хотя буквально три-пять долей назад у нее в голове мелькала точно такая же мысль.

— Не знаю… я почему-то надеялся, что будут, — хмыкнул Анаэль. потом зевнул и. повернувшись лицом к стене, почти сразу уснул. Ангелов притворством не обманешь.

В окно было видно лишь темноту, иногда разрезаемую молниями, как стрелами. Даже гром гремел как-то тускло, не так, как на палубе. Зато качало корабль, будто люльку… И Шамси, свернувшись калачиком на своей кровати, тоже вскоре заснула.

* * *

Пока мы шли по палубе, я старалась прижаться к Фредо как можно плотнее, слиться с ним, снова стать его ребром… Наверное, в этих исторически-религиозных хрониках есть доля правды — когда любишь, постоянно так и тянет стать единым целым. Во время физической близости — точно!.. Словно магнитом тянет соединиться.

Мысленно я представила двух драконов, соединенных через одно ребро — меня. От этой картинки настроение, заметно испорченное переживаниями о нелегкой доле младшего из тюленей и непонятным волнением о Ниме. слегка улучшилось…

Когда же мы вошли в каюту и Фредонис подхватил меня на руки, а я, обхватив его за шею, привычно утонула в его бездонночерном омуте глаз… мне стало совершенно не до тюленей!

Я целовала, меня целовали… Иногда мы прерывались, чтобы скинуть на пол что-то из одежды. Раздевая друг друга, мы очень старались ничего не порвать… очень!.. Но несколько пуговиц от рубашки Фредо звонко упали на пол и исчезли где-то в темных уголках каюты.

Я виновато улыбнулась, устроившись на кровати на коленях перед стоящим мужем. А потом обняла его покрепче за бедра и принялась целовать напрягшийся живот… Вылизывать, как кошка… Особенно — пупок. Он был такой маняще-беззащитный, спрятанный глубоко в ямочку и более светлый, чем вся остальная смуглая кожа вокруг.

Лишь спустя несколько долей я спустилась с поцелуями чуть ниже. А затем освободила из штанов уже полностью возбужденный член… Красивый, ровный, овитый выступающими венками. С розовой головкой, такой же беззащитно-манящей, нежной, но, наоборот, открывшейся специально для меня… чтобы я могла ее поцеловать, лизнуть языком, обхватить губами…

— Ри-и-и-ин!..

Когда любишь, так приятно и сладко доставлять удовольствие тому, кого любишь! Наслаждаться его стонами как музыкой, жмуриться от его ласковых слов и особенно от того, как он произносит твое имя…

— Ри-и-ин!

Глава 49 — Ложка меда в бочке дегтя (22 день осени)

Корабль раскачивало всю ночь, за окном каюты гремел гром, лил дождь, а мы лежали на одной узенькой койке, совершенно не рассчитанной на двоих, довольные и полусонные. И тихо болтали… Прям как в те времена, когда нам нельзя было прикоснуться друг к другу, а можно было только разговаривать, часами, забыв обо всем и обо всех.

Правда, в этот раз я постоянно помнила о Ниммее, но знала, что гроза их не догнала и они уже почти долетели до портала. Знала, что маг — буйный, вечно пытающийся вопить то от страха, то от восторга. Но легкий… И это несомненный плюс. К тому же он — маг воздуха, так что летят они «с ускорением»; подгоняемые воздушными потоками.

Ну и еще мне пообещали две жаркие ночи наедине… потому что кто-то синий нагло захапал себе общую жену в единоличное пользование, пользуясь тем, что напарника озадачили.

Заснули мы ближе к утру, проснулись к обеду… А ближе к ужину корабль причалил в гавани столицы Гурдгладэ.

Так как мы якобы заявились инкогнито, то встречали нас только несколько местных аристократов, очевидно специалисты по иностранным связям, и посол Хитхгладэ вместе со своей свитой. В общем, всего человек пятьдесят-шестьдесят, не больше.

Заселились мы в резиденции посла, в центре города, рядом с дворцом. Аудиенцию Анаэлю уже назначили, заранее, на поздний вечер, ограничив число сопровождающих.

Демон предпочел взять с собой Фредониса как наиболее подкованного в политических и дипломатических нюансах, а мы с ангелицей остались ждать в замке посла.

Большая часть нашей команды расползлась «смотреть город»; а на самом деле собирать сведения. Хамон, Демо и Роджер остались с послом, присматривать за лэрой, попивая вино и играя с хозяином резиденции в карты.

В Гурдгладэ женщинам тоже сильно воли не давали, так что молодым леди оставаться наедине с незнакомыми мужчинами было непозволительно.

Я-то уже привыкла к такому отношению, хотя это не мешало мне наслаждаться лэровской независимостью, несмотря на косые взгляды Демо и Роджера. А вот Шамсиэлу прямо выкручивало наизнанку, бедную.

— Чем леди красивее, тем она капризнее, — глубокомысленно изрек посол, довольно привлекательный внешне мужчина, несмотря на уже заметную седину на висках и затылке.

Он вообще отличался завидным спокойствием и заражал им всех остальных присутствующих. Всех, кроме ангелицы, постоянно так и норовящей взбрыкнуть.

— Как я понимаю, леди не замужем? — уточнил посол, когда Шамсиэла после очередного ультратактичного замечания Роджера, вместо того чтобы привычно огрызнуться, подскочила и выбежала из зала. — Все же фаворитка короля…

Пару долей я зло кусала губы, глядя в одну точку и представляя перед собой Тимку с поварешкой. Помогло, отпустило… А то прям зацепило про «фаворитку»; буквально за живое!

Немного поразмыслив, я додумалась до того, что просто витало на поверхности: ангелица волнуется. И за кого она тут может волноваться, как не за Анаэля, свалившего в чужой дворец без ее присмотра?

Это я знаю, что там все хорошо и переговоры идут полным ходом.

К тому же не так давно Ниммей сообщил мне, я — Фредо, а тот просветил шепотом наше темное величество о том, что брак сводного брата короля и младшего брата главы рода Сэджилио заверили и священник, и представитель Сената. То есть он засчитан и по мирским, и по религиозным законам, правда на территории Хитхгладэ, но в этом как раз и была вся соль.

Если брак окажется не нужен правительству Гурдгладэ, можно будет его со скрипом проигнорировать или изгнать одаренного магией родственника к нам.

Так как на свадебном приеме был только Ним, без Фредо, «видеосъемки». праздничного события мне не показали, только краткий отчет с комментариями свидетеля жениха. Ну, просто потому, что принц больше никого не знал вообще, а с Ниммеем уже вдосталь напереругивался за время пути.

«Так, Натан уже здесь, с Адамом и еще какой-то блондинистой выдрой… Нет, прикинь, ящерица, это парень! Кто-то из ангелов… Сенат подвалил, целых трое… Чезу привет от папочки… О, долгожданное явление!.. Знаешь, кто подружка невесты? Ящерица, ну напрягись! Та самая девица, некромантка из Ксоргладэ. А Массимо выглядит так, словно мы его брата не женим, а хороним…».

А под конец Ним с нервным смехом выдал, что «принцу пальцы в пасть не клади — по плечо откусит!»; потому что гурдгладэец торговался с отчаянностью обреченного и Марсио был продан, в смысле выдан замуж, чуть ли не с большей выгодой для покупателя, чем для продавца.

Конечно, это вполне естественно — переживать о приданом невесты, но только не для человека, который собирался эту невесту выкрасть и взять в жены тайком и по-быстрому.

«Ниммей, а ты случайно…». — Само собой, после такого заявления у меня зародилась смутная догадка.

«Ящерица, давай сделаем вид, что ты ничего не заподозрила, и мне тогда не придется придумывать, как бы тебя запутать».

«А когда вас пытаюсь запутать я, то вы обижаетесь!».

Сделать вид, что я не заподозрила собственного мужа в раскрытии государственных секретов о половой принадлежности будущей принцессы Гурдгладэ, оказалось довольно сложно. Даже если при этом умудриться обидеться на этого самого мужа…

«Снотворному фею я глаза раскрыть не пытался. Он сам не такой уж клювокрыл, как с первого раза показалось. Быстро все просек и просчитал, затем с невестой и ее братом уединился и долго крыльями размахивал и лапами топал. Но теперь довольный вроде…».

«А Марсио?». — Почему-то судьба бедного тюлененка почти никого не волнует, а ему с этим гадом жить, между прочим.

«Тоже доволен, — успокоил меня Ним. — Выдыхай, ящерица… Оба молодожена счастливы, в отличие от брата "невесты"«..

Узнав, что с Марсио вроде бы все в порядке, я честно попыталась последовать совету мужа и, очевидно, выдохнула очень глубоко. Потому что почти на автопилоте вышла вслед за выскочившей из зала Шамсиэлой, нагнала ее на лестнице и буркнула:

— Пьет он с королем Гурдгладэ и обсуждает красоту играющей на рояле фрейлины. Между делом пропихивает политику, пока удачно. Принца уже поженили. — Тут я вспомнила, что ангелица может спокойно общаться с Адамом, и добавила, чтобы лишить ее шанса выпендриться: — Ну, об этом ты в курсе…

— С чего бы мне быть в курсе? — внезапно взвилась Шамси. — Мне никто такие подробности не докладывает!

Но не успела я разозлиться и вылить ответный охлаждающий ушат на блондинистую голову, как психованная ангелка успокоилась и даже попыталась улыбнуться:

— Спасибо, что рассказала…

Я тоже натянула на лицо подобие улыбки и спрятала руки за спину, чтобы не стукнуть никого ненароком.

И тут Шамсиэла меня озадачила:

— Он ведь тебе не нужен, зачем ты его держишь?

Я открыла рот… закрыла… снова открыла… Просто искренне не понимая, как надо реагировать на такие заявления, но ни на миг не сомневаясь, что речь идет об Анаэле.

— Не держу я его. — наконец-то мне удалось выдавить из себя что-то более-менее внятное, хотя вышло почти как оправдание. Но ведь я и правда его не держу и личной жизни не мешаю! Вон, даже успокаивать пришла… потому что вроде как у кого-то с

кем-то что-то…

— Ты все время на меня как на врага смотришь! И ревность твою я чувствую. — Шамсиэла снисходительно усмехнулась, сразу втоптав в землю крупицы зарождающегося нормального отношения.

— Будь проще, и люди к тебе потянутся, — буркнула я, проигнорировав подкол о ревности. А потом развернулась и пошла обратно. Лучше слушать, как Роджер горячится, проигрывая в карты, чем всякие глупости…

Как на врага я на нее смотрю! Убиться плеером! Можно подумать, она на нас всех — как на друзей…

* * *

Шамсиэла, оставшись одна, направилась к себе в комнату, уселась в кресле у окна, устроив ноги на невысокий журнальный столик. Недолго полюбовавшись на довольно активную, несмотря на позднее время, уличную жизнь, девушка закрыла глаза и попыталась успокоиться.

Драконица ей не нравилась с самого начала. Избалованная девчонка, вокруг которой все крутятся, а она творит все, что ей хочется, и даже не утруждается мыслями о последствиях. И что Анаэль нашел в этом тощем, похожем на мальчишку недоразумении?

Человечку, в которую влюблен Адам, Шамси тоже вычислила и оценила. Там все ясно и безнадежно, потому что совершенно безответно.

Вот драконица уже каким-то чудом заполучила себе двух драконов и. вместо того чтобы остановиться, вертит своей тощей задницей перед демоном…

Где-то на середине своих размышлений ангелица осознала, что сама ревнует. Ревнует Анаэля к этой оборотневой вертихвостке!..

Как бы демон ни восхищался ее фигурой, как бы ни пытался заигрывать, но волнуется он по-настоящему лишь о глупой драконице!.. Если бы о жене — не так было бы обидно, наверное.

Хотя жена тоже редкостная дура… и вертихвостка тоже редкостная!.. Может, ему просто нравится такой тип женщин, флиртующих направо и налево?

Что ж, значит, пришла пора действовать…

Глава 50 — И тут как все за…крутилось (23 день осени)

Анаэль вернулся под утро, пьяный и не один… а с моим абсолютно нетрезвым мужем. Я Фредониса давно уже… ох, очень давно таким не видела. С той самой ночи, когда он в одно лицо выпил бутылку вина по пути ко мне, а потом мы целовались…

Я уснула в уголочке, наблюдая за картежниками, а проснулась от громкого смеха демона, пересказывающего отчаянно зевающим ребятам, что четверть проблем с экспортом нефти мы решили и у нас есть межправительственное соглашение о любви, дружбе и сотрудничестве.

А еще наше темное величество выпил на брудершафт с королевой Йехсигладэ… ибо король там для красоты, а правит его матушка, которая как раз очень удачно решила нанести визит вежливости матери гурдгладэйского принца, по совместительству ее кузине… В общем, сам черт ногу сломит в этих родословных, но Анаэль на себе испытал всю нерастраченную материнскую любовь престарелой королевы и клятвенно ее заверил, что обязательно посетит, заключит, полюбуется на ее двенадцать дочек… И вообще, почему мы тут все такие сонные и отвратительно трезвые?!

Первые несколько долей я наблюдала за демоном, всерьез размышляя, надо ли его унимать или пусть веселится и других тормошит? А потом Фредонис, благоухающий терпко-хмельным ароматом вина и собственного тела, сквозь который все равно проступал родной до боли запах мяты, подхватил меня на руки, полностью игнорируя тактичные покашливания Демо и Хамона, пытающихся намекнуть о моей лэростости. Закружил по залу, поцеловал и, даже не пошатываясь, пошагал со мной на руках в нашу комнату. Плакало мое инкогнито… ну и плевать!..

Пьяно-шалые глаза Фредо сверкали, затягивали… приоткрытые губы манили, шептали, обжигали…

Но еще пока мы были в зале, в распахнутые двери влетела ангелица. Замерла, глядя на опасно-разудалого Анаэля, настроенного продолжать веселиться, и внезапно… и для меня, и для демона, и для всех присутствующих… уверенным голосом заявила:

— Уже очень поздно, ваше величество. Позвольте, я провожу вас в вашу спальню?..

Примерно в этот миг я посмотрела в глаза мужу, окончательно утонула в них, позабыв обо всем и обо всех, мне стало не до ангелов и демонов… В мире остались только трое драконов — я, Фредо… и где-то далеко — Ниммей, тихо брюзжащий о том, что, когда он вернется, синий и наглый будет спать в коридоре или летать под дождем вокруг замка…

Но пока синий, наглый и желанный был рядом, я обнимала его за шею, целовала в губы, в щеки, в подбородок… впитывала его опьяняющий запах и хмелела сама, прижимаясь как можно крепче.

— Ри-и-ин…

— Да?

Я оторвалась от вслушивания в самую сладкую и приятную музыку — стук сердца любимого мужчины, чтобы насладиться тем, как он произносит мое имя. Ведь знает, что я таю от этого… «При звуках флейты теряет волю». — это про меня, когда я слышу «Ри-и-ин».

Вроде ничего такого, просто имя, а внутри все замирает, я даже дышать на миг перестаю, чтобы впитать его голос, ощутить, как прикосновение… ласковое, нежное и удивительно возбуждающее.

— Ри-и-ин!..

— Я тебя люблю!.. — Оба моих мужа первыми говорят о любви очень редко, а меня саму иногда просто распирает от этого чувства. Мне просто необходимо его выплеснуть не только в поцелуях и объятиях, но и словами. Посмаковать на языке, насладиться звучанием. «Я люблю! Люблю!..».

Вслух я не стала говорить: «Вас»; но мысленно обняла летящего к нам Нима, представила, как целую его прямо в нос, темно-темно-красный, смешной такой… «Я люблю тебя!».

«Ящерица, вы там драконьей мяты налакались? Я тебя тоже люблю!».

Мысль о драконьей мяте меня немного протрезвила, но не надолго… Просто внутри зазудело что-то, по грани осознания, но не пересекая черту. А потом — исчезло, забылось, растворилось от переполнявших меня эмоций.

Сладко застонав, я выгнулась на кровати… не помню, когда и как мы на ней оказались… да и не все ли равно?! Просто я очень… очень сильно хочу своего мужа, всегда хочу, а сегодня особенно!.. Что в этом может быть странного?!

* * *

Шамсиэла сначала собиралась отсидеться у себя, а потом, утром, выбрать кого-то из двух братьев, сопровождающих их в этой поездке.

Крупный, богатырского телосложения кудрявый блондин — слишком легкая добыча, наивный и добрый. Для серьезных отношений просто идеален, но для того, чтобы лишь использовать, вызывая ревность демона, совсем не подходит.

Каштановый до легкой красноты огненный красавчик, в основном общающийся с кудрявым богатырем, явно надышался от того излишней серьезности…

Красивый кареглазый шатен с вкрадчиво-бархатным голосом был занят, хотя он как раз подходил больше всех — сразу чувствовалось, что мужчина умеет отличать настоящие чувства от легкого флирта.

Смуглокожий сероглазый целитель тоже занят, как и два его друга. Причем русоволосого, вспыльчивого, как пламя, самоуверенного нахала иногда прямо так и подмывало стукнуть по голове чем-нибудь тяжелым. Бедная его жена… или невеста?.. Сероглазый шатен так не бесил хотя бы потому, что был поспокойнее. Но все трое были сосредоточены на своих женщинах, так что проку от них никакого.

В общем, как ни перебирай, а выбирать, по сути, было не из кого. Или невысокий серо-русый маг воздуха, который вроде как тоже собирался вот-вот жениться, но при этом ощущения влюбленного мужчины не производил. Или наивный блондинистый теленок, или два брата, похожих как близнецы, со смешными площадка ми-ёжика ми на головах.

Шамсиэла даже представила, как будет приятно гладить эти ежики, нежно щекоча ими ладони…

И вот именно в этот миг она услышала из зала громкий смех демона. Какой-то… не совсем естественный, наигранный… Похоже, смеющийся чем-то одурманен!.. Что-то условно безобидное, но сильно возбуждающее, судя по запаху.

Ангелица успела быстро проанализировать состав и настроить внутреннюю защиту от пьянящего аромата, излучаемого Анаэлем. Теперь надо было защитить остальных, пока здесь не началась оргия. Для этого надо было вывести источник заражения и потом пронзить всех очищающим лучом… хотя это же люди… значит, облако над головами, плавно впитывающее в себя дурман.

Обдумать, в какой момент ей стали не безразличны все столпившиеся в зале мужчины, Шамсиэла решила позже.

Сначала — демон, потом — люди.

— Уже очень поздно, ваше величество. Позвольте, я провожу вас в вашу спальню?..

Хорошо, что Анаэль, услышав ее слова, отреагировал ожидаемо и предсказуемо:

— Только проводишь или останешься? Ладно, провожай… а там разберемся! Детка, я уже говорил, что у тебя шикарные… грудь, да!.. А еще — задница!

Шамси стоически перенесла хлопок, сжав зубы и уговаривая себя, что сейчас самое главное — нейтрализовать источник дурмана, проветрить зал и всех присутствующих, каким-то чудом очистить демона, напившегося как свинья!.. И уже потом, когда этот гад протрезвеет, отомстить, да так. чтобы запомнил!.. И никогда больше не смел распускать руки, тварь рогатая!

— Слушай, а зачем ангелам такие сись… ты же все равно с мужиками не спишь. Такая фигура зря пропадает… А целоваться ты умеешь? Или не пробовала еще? Давай я тебя научу, вдруг понравится и ты втянешься?

Девушка даже огрызнуться как следует на этот поток бреда не смогла.

Анаэль не висел на ней, конечно, а передвигался практически самостоятельно, но зато так крепко сжимал ее в объятиях, что у бедной ангелицы через долю то перехватывало дыхание, то ныли ребра. Так что большую часть пути до комнат она сосредоточенно пыталась освободиться и при этом не закатить скандал прямо в коридоре.

— Я сейчас тебя втяну… чтобы не вонял на весь замок!.. И запру, сволочь темную, потому что мне еще после твоего аромата тут все очищать. И драконицу твою спасать…

— Саламандра с некромантом же своим, чего ее спасать? У нее все хорошо!.. Трах… Короче, хорошо все у нее! — На пару мигов взгляд демона из мутно-шалого стал более-менее сфокусированным и ясным, а в голосе зазвучала то ли злость, то ли горечь… А, может, что-то иное, но уж совершенно точно не спокойное безразличие.

Девушка даже пожалела, что вспомнила о проклятой драконице. Зато и сама разозлилась, скинула иллюзию, скрывающую ее рост и этим ограничивающую ее силу, и взлетела под потолок, подхватив Анаэля под мышки.

У нужной ей комнаты пришлось, правда, опуститься, чтобы открыть дверь за ручку, а не выломать с ноги. Зашвырнув демона с размаху на кровать, Шамсиэла выдохнула небольшое облако тумана, затем еще, еще… взмахом руки указала направление и проследила, чтобы расширяющиеся уже сами по себе облака поплыли в зал. Впитывать дурман из людей…

А сама развернулась, уменьшилась, чтобы потом не забыть это сделать, вошла в комнату… и тут же пожалела о своей предусмотрительности, потому что проклятый черт уже умудрился сползти с кровати и устроиться в засаде, как раз за дверью. Так что теперь девушка оказалась в объятиях демона, одурманенного каким-то возбудителем…

Интересно, это ему изначально слоновью дозу выдали или он сам столько выхлебал, что теперь совсем ни черта не соображает?!

Глава 51 — Бурная ночка

Перед ангелицей встала довольно сложная дилемма. Лечить демона ангельскими силами опасно для него, но если не прочистить кому-то мозги от дурмана, то может стать опасно для других. В первую очередь для самой Шамсиэлы. Если сейчас применить силу, то неизвестно, как отреагирует одурманенный черт… Вдруг полезет сражаться по-настоящему?

Пока девушка пыталась выбрать, как правильнее поступить, Анаэль не бездействовал. Его руки уже огладили все, что можно, и все, что до этого было нельзя, поэтому в ход пошли губы… В этот миг Шамси решила, что с нее хватит и она не готова приносить свое тело в жертву настойчивому домогателю только потому, что по недоразумению является его телохранителем. Звук пощечины получился очень громким… почему-то. Зато в карих с краснотой глазах демона сверкнула злость, но потом взгляд стал ясным. Возможно, не надолго, но для нескольких долей просветления этого хватило.

Анаэль сделал шаг назад, нахмурился, огляделся и удивленно изогнул левую бровь:

— Осатанеть, как я нажрался, оказывается… А ты решила поиграть с огнем, крошка?

— Я решила спасти твоих друзей, потому что ты не только сам нахлебался какой-то возбуждающей дряни, но и излучаешь ее, как ангельское сияние.

— Тогда почему мы с тобой до сих пор одеты и не в кровати? — ухмыльнулся демон, но потом потряс головой и опять нахмурился: — Забористая штука! Интересно, зачем нас ею опоили?

Анаэль, вполне трезво рассуждая, при этом продолжал вроде бы невзначай наглаживать зад ангелицы, но через одежду. Поэтому Шамсиэла возмутилась не сразу, а лишь когда сама отвлеклась от размышлений настолько, чтобы заметить происходящий беспредел.

— То есть лапать нельзя, целовать нельзя… зачем ты тогда притащила меня к себе? — с наигранно-демонстративным изумлением поинтересовался демон. — Позови местную горничную… попышнее… и иди спать спокойно.

Шамси, очередной раз отбросив руку Анаэля, резко выпрямила голову, едва не ударив мужчину в подбородок, и со злостью процедила:

— Обойдешься! Протрезвеешь — и развлекайся с кем хочешь, а пока… иди ты… спать!

— Жалко тебе, что ли? — уже всерьез спросил демон. А потом, небрежно пожав плечами, принялся раздеваться. Ангелица застыла, очередной раз озадаченная и не понимающая, как действовать дальше.

А Анаэль, раздевшись полностью, повернулся к ней и, склонив голову набок, с невиннейшим выражением лица махнул рукой в сторону кровати:

— Тебе особое приглашение надо, крошка? Давай, не стесняйся! Не оставишь же ты меня одного в таком состоянии? — и, нагло ухмыльнувшись, он опустил взгляд на свой возбужденный член.

— Залезай под одеяло, пьянчуга рогатая! — Неожиданно Шамси перестала злиться, ей стало даже немного весело от всего происходящего. — Нашел чем гордиться! Палкой, решающей за хозяина, когда ей вставать, а когда — лежать…

— А у тебя такой нет… — и демон состроил жутко дурашливую рожу, показал язык и выдал что-то типа: — Бэ-э-э…

Но тут же заткнулся, потому что ангелица начала плавно раздеваться. Замерла, дав ошарашенному таким поворотом Анаэлю полюбоваться на ее хоть и пышную, но упругую грудь, гордо возвышающуюся над стройным мускулистым животом, впадающим вогнутой волной между выступающими бедрами. Позволила оценить идеально ровный золотистый треугольник волос… и, резко развернув демона лицом к кровати, залепила ему поджопник коленом:

— Спать! Герой-любовник! И если рискнешь потянуть ко мне руки — я тебе их вырву и скажу утром, что так и было, ясно?!

* * *

Ближе к утру я начала подозревать, что насчет драконьей мяты Ниммей был прав. Все происходящее очень напоминало нашу первую брачную ночь, когда я нечаянно съела все вишенки с тортика и потом долго не давала уснуть своим мужьям.

— Фредо, а что вы пили? — Почти в полузабытьи, разрываясь между желанием уснуть и вновь, уже неизвестно какой по счету раз, перейти от жадных поцелуев к жаркому единению. Каждый раз мое тело выгибалось от сладких судорог оргазма, но вместо приятной усталости во мне просыпалась очередная волна желания.

— Много чего… — Фредонис притянул меня к себе покрепче, поцеловал… и внезапно предложил: — А давай полетаем?! Пока еще темно и все спят?..

Я знала, что мой второй муж обожает небо почти так же сильно, а может, даже сильнее, чем первый, воспринимающий полеты как нечто естественное и привычное. Только поэтому, собрав всю силу воли в кулак, я потрясла головой, прогоняя и сон, и возбуждение…

И-ять… куда вот мы раскидали всю одежду? В комнату мы завалились еще в штанах, я точно помню!.. Ага, рубашку я нашла!.. Ой, нет, это не моя, а Фредо. Моя — под кроватью, но туда же еще залезть надо…

«Ящерица, вы куда собрались?». — даже ментально голос Нима звучал устало и как-то… запыханно, что ли. Словно он мчался куда-то на всех парах.

«Полетать, — честно призналась я. — До рассвета еще полчаса, мы успеем…».

«Никаких полетов! Первой ты отложишь яйца от меня, а не от Льдинки!».

«Какие яйца?». — Я так удивилась, что застыла, с головой под кроватью, вцепившись в найденную рубашку. И тут же почувствовала обжигающе жаркие поглаживания по моей выступающей из-под кровати части.

«Драконьи! Или ты забыла, что тебе, для того чтобы забеременеть, надо переспать с кем-то из нас сначала в человеческом облике, а потом, сразу после этого, в драконьем?!».

Я поморгала в темноту, переживая страх от того, что чуть было не случилось, а ведь могло бы было… запросто… но я отвлеклась на рубашку под кроватью, Фредо — на меня… тоже под кроватью…

Один муж нашел время меня предупредить, а второй… Второй с хищным урчанием вытащил меня, небрежно отрисовал очищающую руну, пока я трижды чихнула пылью, и мы снова оказались не под, а на кровати.

— Ри-и-ин!.. Я так по тебе соскучился, что, кажется, снова тебя хочу!

Ясдалась с рассветом, сладко зевнула и уснула, уткнувшись носом Фредо в подмышку. Мужу ничего не оставалось, как тоже сдаться…

Потом, сквозь сон, я услышала вроде бы знакомые голоса, один из них точно принадлежал Анаэлю. Демон с кем-то пререкался шепотом. Этот второй настаивал, что мы уже сами «выветрились». и нас не надо лечить, а надо оставить в покое и дать выспаться. И я была совершенно согласна с этим вторым, женским голосом. Настолько, что даже нашла в себе силы не очень членораздельно промычать:

— У нас все хорошо!..

— Да, это видно по состоянию спальни, — рассмеялся где-то очень близко Анаэль. Я буквально физически ощутила его облегчение и зевнула, уютно укутываясь в объятия Фредо. как в самое теплое одеяло. — Ну раз вам моя помощь не нужна…

— Без тебя справимся, — также не очень членораздельно пробурчал мой муж. — Не переживайте, ваше величество, я знаю, как удовлетворять собственную жену.

— Вот это удар ниже пояса, — хмыкнул Анаэль. стоя уже где-то в дверях, судя по звукам. Да, затем последовал тихий хлопок и наступила блаженная тишина…

Но потом дверь снова негромко скрипнула. Мне даже вначале показалось, что это вернулся демон, забывший сказать какую— то очень важную гадость. Но потом я почувствовала, как меня очень нежно гладят по голове. Затем — легкий, едва ощутимый, поцелуй в висок…

— Ни-и-и-им! — радостно вскрикнув, я подскочила на кровати и напрыгнула на мужа, обхватила его за шею, обвила ногами за талию… — Ты вернулся! Я так соскучилась!

— Это очень заметно по бардаку в спальне, — рассмеялся Ниммей, целуя меня крепко-крепко, укутывая ароматом смолы и хвои. — Я тоже по тебе скучал, ящерица! Чуть крылья не отвалились, так торопился… Устал как собака. Эй, Льдинка, двигайся! Лафа закончилась, нас снова трое.

— Да ладно, я уже к тебе вроде как привык, — пробурчал Фредо. двигаясь ближе ко второму краю. — Но очень надеюсь, что ты выучишь, как меня зовут, в ближайшие лет пять-десять, а не через сотню-другую.

Глава 52 — Сила в знании чужих слабостей

Судя по серости за окном, в следующий раз мы проснулись ближе к ужину. Ниммей, горестно вздохнув, объявил, что права на свои две ночи он заявит чуть позже. Тогда, когда мой вид перестанет напоминать всем о том, что один из моих мужей — сексуальный маньяк.

Фредонис иногда косился на меня немного виновато, несмотря на целую руновую гирлянду, нарисованную над моей головой. Но в зеркале я ничего страшного не видела. Можно подумать, синяки под глазами для меня редкость. Вот неприятное ощущение между ног — это да…

Но, умывшись и одевшись, мы поднялись на крышу дворца, чтобы под присмотром Нима строго по очереди обернуться несколько раз подряд. После этого и я, и Фредо почувствовали себя значительно бодрее.

Только потом мы отправились в общий зал, выяснять, что надо сделать, чтобы получить обед и ужин, оптом…

Поздний обед нам накрыли в небольшой столовой. Туда же заявился Анаэль в сопровождении Шамсиэлы. Расселись они чуть ли не по разным концам длинного стола, но все равно я прямо ощущала, как между ними что-то искрит, не опасное для окружающих.

Ниммей, пока мы занимались самовосстановлением, корректно намекнул, что две заразы — тупой демон и потерявший бдительность дракон — упились какой-то сильнодействующей срани и выдыхали ее из всех щелей, заражая окружающих. Но потом бухой дракон утащил в пещеру свою принцессу и чуть не сделал ей… И-ить, как только начинаю об этом думать, холодным потом покрываюсь!

А вот обдолбанного демона нейтрализовала ангелица и даже потом прочистила всех остальных, чтобы они в порыве страсти не зае… замучили всех здешних горничных.

Поэтому за обедом я очень старалась быть лояльной и вежливой по отношению к Шамси. Лишь поглядывала на нее с опасливым сочувствием.

То есть я догадывалась, что ангелица нейтрализовывала демона как-то иначе, чем я — Фредо, но все равно… рисковала ведь сильно. Кто его знает, как там у ангелов с девственностью, ее хранением и потерей… Может, ритуалы какие-то нужны?

— Опоила нас, скорее всего, мамаша двенадцати дочек, — уверенно заявил Анаэль, когда мы немного поели. — Королева йехсигладэйская, чтобы ей триста лет на сковороде без масла подпрыгивать.

— И зачем мы ей сдались, женатые? — недоуменно пожал плечами Фредо.

— Вот посетим дворец с очередным вечерним визитом — и все выясним, — радостно потер руки демон. — Только я сегодня не пью…

Скандалить и требовать взять меня с собой я не стала, тем более в этот раз вместе с двумя вышедшими из доверия переговорщиками отправлялся Ним.

Этим вечером на королевских посиделках планировалось окончательно утвердить все брачные договоренности между молодоженами — принцем и Марсио. Одобрить их королевской волей, так сказать. С одной стороны, было бы неплохо поприсутствовать и убедиться, что права тюленей не будут нарушены. Заменить Массимо и поддержать его младшего брата, до которого почему-то никому нет дела.

С другой… Если я со своей прямотой полезу в переговоры на высшем уровне, скорее всего последует провал всей дипломатической миссии. Тем более нашим же надо мегакорректно выяснить, кто их опоил, и настучать виновному по кумполу, причем без объявления войны.

Поэтому я слабовольно позволила себя уговорить остаться, проведя еще один томный вечер при свечах и с картами. Ангелице тоже велели быть хорошей девочкой…

— Сидите тихо, крошки мои, и без свистка не дергайтесь. Будет нужна помощь — позовем.

Угу… Убиться плеером, как успокоил.

Выпроводив наших дипломатов, мы занялись проводами еще одной группы отчаливающих из замка.

Большая часть нашей команды сегодня отплывала на одном из кораблей, потому что праздновать по случаю повторной брачной церемонии мы

не собирались.

Здесь же оставалось четверо драконов, то есть мы и Агостина, Шамси, Анаэль, Хамон, Демо и Жан как маг воздуха, в качестве «поддувала». для создания нам попутного ветра.

— Делились-делились, а в итоге могли бы и половинным составом путешествовать, — обиженно пробурчал на прощание Роджер.

— Половинным не так весело бы было, — хмыкнул Чез, с сочувствием поглядывая на Жана.

Лететь несколько часов, болтаясь в лапах дракона, — удовольствие на любителя, поэтому два наших мага воздуха сначала попытались вызваться каждый по очереди, чтобы прикрыть другого, а потом, тоже по очереди, тянули зажатые в кулаке у Роджера зубочистки, пока Жан не вытащил сломанную. И теперь Чеза очень заметно мучила совесть.

— Обиднее было бы, если б отправились половинным, а потом пришлось вызывать подмогу, — высказал вполне логичную мысль Медо. — Все собрались? Пошли, отплытие через сорок долей, а нам еще до порта добираться.

Наши ребята хотели уплыть не то чтобы совсем инкогнито, но максимально тихо и без пафоса. Еще вчера они выбрали несколько кораблей, отчаливающих в ближайшее время, и сегодня днем договорились с капитаном одного из них, после того как Анаэль протрезвел и одобрил массовое отбытие в направлении родины.

Я пожала всем руки, стоически пережила хлопок по плечу от Фонзи и вежливо проигнорировала строгий взгляд старшего из братьев Троватто.

Да-да. сразу начну творить непотребства, едва число преподавателей вокруг меня сократится!.. Да мне одного Демо хватит, чтобы быть паинькой!..

Роджер тоже не смог промолчать на прощание:

— Шкет, ты тут дворец не спали нечаянно, если вдруг что!.. Мы ж сюда за миром приезжали, помнишь?

— Обещать ничего не могу, но постараюсь. — Я даже улыбнулась, потому что чувствовала: переживают все же больше за меня и тех. кто остался. Но драконов всего четверо, и всех мы не допрем, да и вообще на корабле плыть удобнее. А основная задача, ради которой мы сломя голову примчались в другую страну, уже выполнена. Остались последние штрихи…

И даже попытка опоить короля и его дракона — это скорее чья-то не очень удачная шутка, а не вызов. Шутника, конечно, надо поймать и наказать, но два дракона и демон с этим сами справятся.

Когда шесть боевых магов бесшумно покинули замок через черный ход и направились в сторону порта, оставшиеся маги, драконы и ангелы собрались в том же зале, что и вчера, и принялись развлекаться также, как и вчера… только вяло и совсем без азарта.

Когда Медо сообщил через артефакт, что они выплыли в море и у них все в порядке, мы немного выдохнули. И после этого все уставились на меня, ожидая, что я начну пересказывать, как там наше темное величество и мои мужья.

У этой тройки тоже было все в порядке. Даже инцидент с опаиванием уже удалось урегулировать, при этом, правда, чуть не выдав демоническую сущность Анаэля.

Виновным оказалось вино, в состав которого входят ягоды, действующие на людей как легкий возбудитель. Да-да, те самые синие ягодки, которые я съела в свою первую брачную ночь. Под хорошую закуску они практически безопасны, но на голодный желудок и сразу несколько бутылок настойки на них…

В общем, король Гурдгладэ принес свои извинения, что не отследил, какое именно вино предпочитали его гости. Но. скорее всего, все-то этот гад отследил, рассчитывая захмелевшего «коллегу». развести как лоха… И, возможно, будь Аназль человеком, ему бы удалось.

А еще был у состава настоечки маленький нюанс, усиливший эффект действия ягодок. Для аромата туда были добавлены еще и цветочки, вернее, листики, оказавшиеся для демона и дракона более опасными. В мире Анаэля эту травку называют «драконьей мятой». и она совершенно неопасна для людей, но вдаривает в голову всем, у кого есть хоть капля драконьей крови. Особенно если смешать с ягодками…

Ящик с экзотическим вином был доставлен по приказу королевы Йехсигладэ, только как-то глупо обвинять старушку в том, что двое молодых мужчин повелись на ее: «Ну еще по одной, мальчики!». — и позабыли о закуске. Бабушка просто попалась со своеобразным чувством юмора, так не со зла же…

Все же хорошо, что меня с собой не взяли, а то я бы этой клоунессе с королевским размахом высказалась бы! От души!.. Как едва не пострадавшая… из-за потери бдительности, и-ить!

Но наши дворцовые засланцы очень радовались, что удалось замаскировать действие травки, прикрывшись ягодками. Нельзя выдавать свои слабости!..

Главное, спать мне не хотелось абсолютно, выспавшейся после возвращения Агостине — тоже, только Шамси ближе к полуночи начала изредка позевывать.

— Шла бы ты спать, — предложила я ей, стараясь, чтобы мой тон звучал максимально дружелюбно. — Нам же потом всем лететь за кораблем…

— Вот на корабле и отосплюсь! — упрямо огрызнулась ангелица, но долей через сорок она уже сладко посапывала, свернувшись в кресле, и только иногда вскидывалась на особо громкие выкрики мужчин, развлекающих себя игрой, условно похожей на бридж.

А я старательно отслеживала происходящее во дворце, чтобы быть уверенной — сегодня никто не упьется, не будет буянить и, главное, — Марсио никто не обижает…

Права тюленей нарушать никто не собирался, о них вообще почти не вспоминали. И без них проблем хватало… Вернее, все проблемы пришли благодаря тюленям, которым очень хотелось выжить, и тут на них свалилось это нефтяное месторождение.

Вот чего они с ним к нам в Хитхгладэ приперлись?!

Почему Массимо решил, что наши короли отнесутся к оборотням с большим уважением и учтут их права на эту проклятую нефть. — не знаю! Может, все дело в драконах? Логично же предположить, что раз в стране выживают одни оборотни, то могут выжить и другие?

«В правильном направлении рассуждаешь, ящерица, — приободрил меня Ним, когда я попыталась думать чуть погромче, чтобы мужья могли ко мне присоединиться, если захотят. — Я тоже от драконов до тюленей логическую цепочку провел».

«В договоре есть пункт о миграции рода Сэджилио в Хитхгладэ, — сообщил мне Ниммей через некоторое время. — При этом все права на нефть переходят к нам же».

«О великий демиург, спаси нашу страну от миграции тюленей!». — в шутку взмолилась я и ощутила, как где-то во дворце мысленно улыбнулся Фредонис.

«Ящерица, ты как никогда в тему! — Ним тоже развеселился и пояснил: — Анаэль только что ругался на морских котиков, без явления которых мы бы спокойно навели внутриполитический порядок и только потом занялись упорядочиванием потоков импорта и экспорта, законного и незаконного. Лишь затем медленно добрались бы до внешнеполитических связей. А из-за того, что кому-то захотелось спокойной жизни, у трех королей бессонница… Жадность спать не дает!».

«Жадность?! — Меня очередной раз скрутило от жажды справедливости: — Вы там только об этой проклятой нефти и думаете! А между прочим, кроме всех доставших морских котиков есть еще рабовладельцы, похищающие свободных людей!».

«Угомонись, ящерица, про права человеков все помнят! — обфырчал Ниммей мой всплеск горячности, а потом, уже серьезно, добавил: — Как раз решаем, как будем выкручиваться с Ксоргладэ. Воевать наши трусливые партнеры по бизнесу не хотят, но готовы подписать пакт о невмешательстве, пока мы основной геморрой залечиваем, разбираясь с их же конкурентом… А, нет! Вон принца тоже за живое работорговля задела…».

Спустя часа полтора Ним ошарашил меня новостью, полностью развеявшей уже начавший окутывать меня сон:

«Поздравляю! Гурдгладэ уступает нам лучшее, что у него есть! Своего единственного мага… Лучше бы армию выделили, клювокрылы трусливые!.. И главное, не отказаться теперь. Сейчас решают, оставлять ли младшего тюленя в заложниках или отпустить помогать мужу. Хитрожопые они тут все, ящерица! Даже темнозадый балдеет от их наглости…».

Еще долей через сорок, когда я снова начала задремывать, а все остальные, кроме посла, уже давно разошлись по своим комнатам. Ниммей мрачненько так сообщил:

«Обсуждаем новые условия. Все права на нефть, оказывается, по брачному договору передавались Марсио и разделялись с его мужем. А по завещанию все состояние принца переходит королю. Анаэль потребовал, чтобы все права на нефть в случае смерти принцессы возвращались обратно к Массимо, даже если принц остается жив. Сейчас тут будет массовое убийство, перо им всем в подмышки!.. Все хотят гарантий, и никто не хочет ничего гарантировать…».

Ближе к утру Ним вновь разбудил меня:

«Ящерица, давай сюда ангелицу, будем использовать нечестные методы влияния. Сама никуда не лезь, сиди на жопе ровно!». Но едва я встала с кресла, как дремлющий неподалеку посол тоже приоткрыл глаза и уточнил:

— Не советую применять магию против сэра Якоба… у него иммунитет. Только поэтому он не избавился до сих пор от своего сводного брата.

— Что вы! — с самым наичестнейшим выражением лица изумилась я. — Конечно, мы не будем влиять на его величество магически! Ведь магия потом развеется…

— Я должен был предостеречь вас от этой возможной ошибки, — практически по-отечески улыбнулся мужчина. — Но у сэра Якоба есть слабость — его мать, вы можете попробовать повлиять на него через нее.

— Благодарю! — я тоже улыбнулась и выбежала из зала искать Шамсиэлу. Пришла пора попинать слабое место короля Гурдгладэ.

Глава 53 — Неожиданное сотрудничество (24 день осени)

Конечно, все получалось как обычно: Ним велел сидеть ровно, а я мчалась сломя голову именно туда, где меня совсем не ждали. Во дворец. Но отпускать туда Шамси в одиночестве мне совершенно не хотелось. И дело даже не в том, что, если все пройдет удачно, вся слава достанется ей… Мне не жалко! Но если вдруг что-то пойдет не так?

И-ить, ангелица же на помощь звать не умеет от слова «вообще».! Ни слов правильных не знает, ни ментальной связью с кем нужно не владеет. Потеряет артефакт — и все, как дура ж, гордая, в чужой стране, вся в белом. Пока там она допрет хотя бы Адаму сообщить, неизвестно…

А моим мужьям не привыкать. Они вообще уже должны были запомнить, что фразу «сиди на месте». мне говорить категорически нельзя. Даже если я изо всех сил буду стараться усидеть, случится стихийное бедствие, поднимет меня в воздух вместе со стулом или с целым домом, и я в итоге окажусь в волшебной стране, на дороге из желтого кирпича.

Хорошо, что высиживания в гнезде удалось миновать, а то катастрофа же… Я, гнездо, яйца, спокойно сидеть… сплошные антонимы!

Шамсиэла, само собой, от моей компании в восторг не пришла, но с учетом ее откровенно женских половых признаков и полного нежелания использовать иллюзию, чтобы их скрыть, ей полагалось сопровождение лэра, то есть сэра. Особенно в предрассветное время суток.

А кто у нас сэр?! Правильно…

Так что мы пробежались от резиденции посла до дворца, и тут подлая ангелица пристроилась в световые потоки, а мне пришлось шагать где-то уверенно напролом, где-то вжимаясь в стену и сливаясь с бархатными обоями… К счастью, во дворце короля Гурдгладэ творился примерно такой же бардак и бордель, как и у нас. Очевидно, это беда всех дворцов и других аналогичных злачных мест.

Найти покои старой королевы оказалось не так уж и трудно, тем более посол подсказал нам примерные ориентиры, добраться до них с трудом, но получилось, а вот проникнуть внутрь смогла лишь Шамси… Четверо стоящих у дверей мужчин в форме и с оружием вряд ли бы прониклись моим желанием пообщаться с матерью их правителя.

Так что пришлось затаиться поблизости и выжидать, наблюдая за коридором и размышляя, пора ли уже спешить на помощь или пока лучше не вмешиваться.

— Нет, милая, даже не уговаривай! — Дверь в покои старой королевы распахнулась, и оттуда вышла женщина лет пятидесяти-шестидесяти, стройная, с красиво уложенной толстой серебряной косой. Совершенно седые волосы удивительно контрастировали с ясным взглядом темно-голубых глаз, уходящие к вискам морщинки-лучики совсем не портили ее смуглое лицо. При виде ее осанки я инстинктивно сама расправила плечи и так же инстинктивно, мимо всякого плана, буквально выпрыгнула ей навстречу из-за фигуры рыцаря, за которой пряталась.

Охранники при виде меня напряглись, но королева остановила их взмахом руки и с выжидательным интересом уставилась на меня.

— Доброе утро, леди. — Я даже поклон попыталась изобразить, не очень уверенно подражая увиденному на балах в Хитхгладэ. — Простите, что мы потревожили вас…

— А! Ты с этой милой девочкой? — Чуть изогнувшаяся идеальная бровь вновь сравнялась по высоте со своей парой, и женщина двинулась в мою сторону. — Это хорошо… Благородным леди опасно прогуливаться в одиночестве, да еще в такой странной одежде. Очень… очень неподобающей для хитхгладэйской лэры!..

Ангелица, пристроившаяся за спиной королевы, в ответ на мой вопросительный взгляд немного растерянно пожала плечами и едва заметно помотала головой. Похоже, на мать короля магия тоже не действует, причем и ангельская тоже. Вот это облом… Что же делать-то?!

— Простите… Надеюсь, мы вас не разбудили? — Я внезапно сопоставила рассвет за окном и полностью одетую бодрую даму напротив.

— О нет, я привыкла рано вставать. — Дама улыбнулась, разбудив во мне что-то похожее на уважительную зависть. Если она сейчас такая красавица, то какая же она была в молодости?! — Но помочь вам ничем не смогу. Я давно уже не влезаю в дела сына… Пусть сам разбирается. Взрослый уже мальчик!..

— Даже взрослые мальчики иногда творят глупости, — произнесла я первую пришедшую в голову банальность, судорожно придумывая что-то более-менее умное. Ну там о правах тюленей, которые хотят нарушить, или о том, что жизнь сводного брата короля под угрозой… И-ить, нет, про сводного брата, наверное, лучше не упоминать, он же бастард вроде как от узаконенной фаворитки… Думай, Ринка, думай! Убиться плеером, как я эти реверансы не люблю!

— Вы же женщина! — внезапно влезла Шамсиэла и на лице соорудила нечто патетически-умоляющее и взывающее к объединению, и голос еще такой таинственно-заговорщицкий. — Ваш взрослый мальчик пытается отнять приданое у бедной девушки, которая и так пошла на огромные жертвы, став женой человека. Вы же знаете, что род Сэджилио — не совсем люди? Она принесла в жертву свое будущее, будущее своих детей… И теперь ее хотят лишить единственного козыря, гарантирующего ей выживание во дворце. А без гарантий за спиной ее легко могут отодвинуть в сторону, заменить любовницей или убить. Уверена, ваш сын просто не задумывается о таких страшных последствиях, а вот его сводный брат…

— Бедная девочка, — со вздохом прошептала королева, и ее пальцы инстинктивно сжались в кулаки, но тут же расслабились. Однако… Ангелица нащупала верный путь! Еще пара пинков в этом направлении…

— За нее здесь совсем некому заступиться, она одна в чужом мире… дворцовых интриг. И такое неудачное замужество ради своих близких. Добрая опытная покровительница сможет уберечь ее от множества ошибок и не дать настроить наивного ребенка против короля. А ведь желающие найдутся!

— Да, вы правы! Мой долг — уберечь чужое невинное дитя от ошибок собственного сына. Якоб иногда забывает, насколько люди могут быть злы и коварны! Оставлять девушку в этом гадюшнике совсем без защиты — это практически подписать ей смертный приговор. А ей и так придется нелегко, бедной, с мужем, который будет постоянно изменять.

Тут в голосе женщины прозвучала такая боль, что сразу стало ясно — сейчас она думает не о судьбе Марсио, а погрузилась в собственные воспоминания. И, может быть благодаря этому чуть ослабив бдительность, королева выдала практически государственную тайну:

— Это так ужасно, когда муж каждую ночь бросает тебя, чтобы уйти к любовнице! Но еще унизительнее, когда он будет бросать тебя, чтобы уйти к любовнику! Как бы бедное дитя не наложило на себя руки от такого позора…

Тут женщина взбодрилась, вновь расправила поникшие было плечи, оглядела нас и кивнула:

— Что ж… Вы совершили достойный и благородный поступок, напомнив мне о моем долге. Я позабочусь о судьбе несчастной девушки…

И целеустремленно пошагала по коридору, явно зная, куда именно ей надо.

— Мурташина сальтатрикс тонса! — тихо выругалась Шамсиэла, вытирая со лба пот. — Давно мне не приходилось так напрягаться!

— А как ты это сделала?! — заинтересовалась я, едва сдерживая восторженное попискивание.

У нас все получилось! Ну, по крайней мере, мы попытались… И я очень надеюсь, что не зря!..

— При виде тебя она чуть ослабила защиту, и я смогла проникнуть в верхний слой ее разума, а дальше неслась по ее эмоциональным потокам и выдавала наобум. А напоследок еще и прессанула, для ускорения. Почти незаметно, — ангелица еще раз потерла лоб тыльной стороной ладони и устало призналась: — Такая ювелирная точность выматывает больше, чем работа в полную силу!

Обратно в замок посла мы добрались практически без приключений, не считая одного столкновения со здешними гвардейцами, когда мне пришлось очень быстро побегать и еще быстрее найти уютное место для укрытия. А потом огородами покинуть чуть взбодрившийся по случаю утра дворец.

Ангелица поджидала у меня ворот, за что я была ей очень благодарна, потому что защита от ангельского влияния в Гурдгладэ имелась лишь у короля и его матери, а вот гвардейцы огребли прессинг по всему полю, мгновенно позабыв, зачем они, такие красивые, за мной выскочили.

— Сваливаем, пока подмога не выбежала! — И Шамси первой показала пример, как надо быстро сваливать от неприятностей…

Ничто так не объединяет, как совместное приключение и последующие эмоциональные воспитательные речи от Нима и Анаэля. Эти двое тоже спелись, исключительно для того, чтобы дуэтом выдать нам свои мысли о нашей рисковой затее и насколько им глубоко плевать на то, что все получилось…

А в итоге доругались до того, что я со своим шилом дурно влияю на приличную ангелицу!

Туту приличной ангелицы от смеха случилась почти неприличная истерика… А, отсмеявшись, она потрепала по щеке злющего демона и. обняв меня за талию, потащила прочь из зала:

— Пойдем поищем что-нибудь сладкое, чтобы заесть последствия твоего дурного влияния!

Уже стоя в дверях. Шамси обернулась и помахала рукой зависшему на полуслове Ниму:

— Поесть не забудьте, нам еще корабль догонять!

Я же была настолько ошарашена происходящим, что смогла лишь ментально мяукнуть мужу:

«Завтрак в другом зале, все уже накрыто! Мы туда придем с десертом… наверное!».

Глава 54 — Где твои крылья, которые нравились мне? (24–25 день осени)

К моменту приземления на корабль Ниммея слегка отпустило, Анаэль выдохся прикалываться, а Фредонис перестал ментально умиляться.

Вот Демо, кстати, очень одобрил нашу удавшуюся попытку, потому что единственный из всех мужчин был поставлен о ней в известность заранее, на всякий случай. К счастью, ему хватило ума и чувства такта не сообщать об этом Ниму и другим паникерам, переживающим постфактум.

Оставшуюся часть пути мы бессовестно проспали в своей каюте, в обнимку, втроем, отмечая мужесмирение с очередным моим шилоприступом.

* * *

Анаэль весь полет в лапах Нима обдумывал, как правильнее отреагировать на изменения в поведении ангелицы. Просто если все это произошло из-за их совместной ночи и девушка рассчитывает на нечто большее, то… Осатанеть, как он влип! Две рассчитывающие на нечто большее девушки — это перебор!.. Причем если бы можно было выбирать, то ангелица была бы предпочтительнее, чем жена.

Нет, внешне красивее Россана, но ведь дура же редкостная! Хоть и влюбленная… Но можно подумать, мало под ним влюбленных девиц лежало!

Он не инкуб, конечно, так что все равно для секса с человеческими женщинами приходилось выбирать чужое мужское тело, а потом дурманить бабам голову своим природным очарованием. Так что внешность не имеет значения!..

С ангелицей можно было бы побыть самим собой… Если бы они встретились раньше и не прибили бы друг друга сразу.

Только выбираться из меняющегося под его запросы тела все сложнее, привязка все сильнее. Вскоре уже даже у самого демона не получится вспомнить, как он выглядел на самом деле. Зато сейчас он спокойно живет в мире людей.

Матэм туам! Какая дьявольская несправедливость!.. Ангелы могут находиться на земле в своем собственном облике, постепенно становясь слабее, но всегда имея возможность подзарядиться от своего освященного булыжника.

А демоны, параллельная и, возможно, более развитая ветвь эволюции, обитают лишь в вулканической жаре, во тьме.

На поверхности удерживать свой облик телесно-осязаемым удается даже не на часы, на доли часа!.. А так — туман, темно-серый туман… Мурташина тонса!..

Так что лучше уж дальнейшая модификация тела, выращивание крыльев… и он станет… Осатанеть! Он станет практически как Адам — вторым местным… ангелом с демонической составляющей. Новый вид?..

Учитывая то, что здесь нет других демонов, слово «ангел». можно вычеркнуть и называть себя тем, кто он есть на самом деле. Просто… эм… адаптированным к новым условиям.

И к сожалению, вскоре придется окончательно потерять способность менять свойства оболочки, надолго, возможно — навсегда.

Выбор… Анаэль уже стал немного уставать от этого почти привычного состояния выбора из двух, а то и из трех зол.

Хорошо хоть, с нефтью этой проклятой кое-что удалось уладить. Теперь у них есть нефтяная коалиция на три страны, причем для Хитхгладэ удалось с боем выжать сорок процентов от прибыли, но к ним в качестве бонуса прилагалось урегулирование отношений с Ксоргладэ. Зато финансирование три страны честно поделили на три части. К тому же Гурдгладэ пожертвовало своим принцем, причем дважды — чертов маг выплывал вслед за хитхгладэйцами, а пока у него брачная ночь с «женой»; чтоб этих влюбленных в водовороте закружило дюжника на три-четыре!..

Старая королева, объявившаяся на рассвете, когда всех договорщиков уже потряхивало и от переговоров, и друг от друга, подсекла Марсио, собравшегося путешествовать вместе с мужем, и пообещала заняться воспитанием «бедной девочки». Знала бы саламандра, какую подставу так опекаемому ею тюлененку устроила, — помчалась бы обратно во дворец, спасать несчастного…

Но зато, благодаря появлению свеженькой умной женщины, имеющей влияние на гурдгладэйского коронованного осла, договоры удалось завершить буквально за час. И расстаться довольными друг другом… уверенными, что каждый держит остальных за яйца.

Анаэль, наверное, в первый раз обрадовался тогда, что женат. Иначе бы ему навязали одну из двенадцати йехсигладэйских принцесс, а так у него ж Россана, ждет не дождется его возвращения, жена драгоценная.

— Долго ты будешь стоять здесь, как украшение палубы?

Демон вздрогнул. Неужели он так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как к нему подкралась ангелица? Нет, все более-менее в порядке — Шамсиэла вышла из полоски света от фонаря, так что пропущена лишь пара мигов. Но за это время любой ангел уже мог легко пырнуть врага в спину… Хорошо, что здесь они все заодно. Странно, но хорошо.

— Пошли спать! Или ты наконец-то протрезвел настолько, чтобы позволить проснуться мукам совести?!

— Совесть я мучить не люблю, противная зверушка и очень мстительная. Со своей я поругался очень давно, и она ушла от меня к Натану.

— А я-то все думала, что вас связывает. — Девушка ехидно усмехнулась и сделала приглашающий жест рукой в сторону каюты. — Раз тебя ничего не мучает, заканчивай подвергать себя опасности и иди в кровать. Когда ты спишь, охранять тебя гораздо удобнее.

— Особенно если лечь рядом. — Анаэль нахально подмигнул ангелице и попытался приобнять ее за талию.

— Размечтался! — Шамсиэла уверенно, хотя и не очень сильно хлопнула демона по рукам. — Если я и решила один раз лечь с тобой на одну кровать, то только для того, чтобы было удобнее тебя пинать, когда ты слишком громко храпел.

— То есть, чтобы еще раз затащить тебя к себе в постель, мне надо снова напиться? — В глазах Анаэля засверкал плохо скрываемый азарт.

— Смотря на что ты рассчитываешь. Если тебе нравится, когда тебя пинают локтем между лопаток и орут в ухо: «Заткнись, ты храпишь громче, чем архангельские трубы, гад!»; то я всегда к твоим услугам!

— Я рассчитываю на нежный поцелуй, пылкие объятия и секс с красивой блондинкой! — Демон попытался начать реализовывать планы и тут же снова получил по рукам.

— Красивых блондинок тебе предоставят во дворце, от одной до десятка, если пожелаешь! А я рассчитываю встретить мужчину, который будет ценить меня не за внешность…

— Да ты уже встретила его, детка! Душа для демона бесценна, ты же помнишь? — Анаэль рассмеялся, но, посмотрев на мгновенно нахмурившуюся Шамсиэлу, решил, что лучше не нарываться. — Ладно, пойдем спать. Так и быть, сегодня не стану выхрапывать тебе серенады…

Девушка лишь насмешливо фыркнула в ответ на эту угрозу. В глубине бесценной души ей было немного обидно, потому что она с чего-то решила, что нравится этому балаганному шуту не только объемами груди и задницы… Редкостный приступ наивности!

А вот ей наглый демон нравился все больше. Благодаря ангельскому дару она видела сквозь надетую им оболочку немного иные черты лица — четкие, идеально правильные, но резкие, как у потомка воинственных дикарей, несколько поколений обрабатываемых рубанком цивилизации. У ангелов таких лиц не бывает — они все прекрасны и благородно-изящны.

Оболочка постепенно менялась, подстраиваясь под более сильного владельца, но при этом сглаживала, смягчала эту дикую резкость черт… Портила и лицо, и фигуру, и… крылья, которые пытались пробиться через нее, но у них никак не получалось.

Шамсиэла, как зачарованная, смотрела на обнаженную мужскую спину, даже забыв возмутиться поведением демона. Подумаешь, снова начал раздеваться, клоун чертов…

Ангелица один раз присутствовала при наказании соплеменника, которому отрезали крылья и приговорили к жизни на земле до тех пор, пока не вырастут новые. Несколько сотен лет без полетов… Взрослый мужчина сошел с ума от горя!..

— Тебе не больно? — Девушка нежно погладила набухающие рядом с лопатками бугорки, едва сдерживаясь, чтобы не помочь освободиться крыльям, смятым и плотно придавленным к настоящему телу демона человеческой оболочкой.

— Зудит иногда, — небрежно брошенная полуправда и закаменевшие под ее ладонями мышцы. Напряжение просто заискрило в воздухе, и оно было совсем не сексуальным, а иным, более… доверительным. Словно ангелица перешагнула через выстроенную для всех стену и оказалась на закрытой территории, куда посторонних не пускают.

— Я могу помочь… но тогда ты уже не сможешь покинуть это тело, не убив его.

— Ангельский свет для излечения демона? Ты убьешь нас двоих, детка… Но спасибо за предложение!..

Анаэль, резко растерявший весь кураж и забывший о желании немного подразнить уж слишком правильную Шамси, развернулся и взглянул в глаза девушке. Серьезно, без дурацких подмигиваний, ухмылок, усмешек…

Его настоящее, застывше-напряженное лицо ослепляло через оболочку, несмотря на черный цвет кожи. Жаль, что такая красота должна будет исчезнуть…

Ангелица несколько долгих мигов смотрела в темно-карие с красным отливом глаза. Затем погладила пальцами резко выступающие скулы, обрисовала заостренный подбородок, оценила очень четкий контраст ярко-красных губ на угольночерной коже…

Улыбнулась, заметив смутно размытые рога, невидимые обычным зрением, но сейчас, в темноте, постепенно становящиеся даже осязаемыми.

Тоненькая прозрачная дымка ангельской силы полилась из нее помимо ее воли. Инстинкт исцелить и сохранить красоту оказался сильнее веками культивируемой ненависти к демонам.

Анаэль зажмурился, напрягся, но молчал и терпел, позволяя девушке корректировать черты его лица. А потом послушно развернулся… только сделал несколько шагов к стене, чтобы упереться в нее ладонями. Наверное, так ему было лете терпеть боль, эманации которой ангелица ощущала слишком хорошо, но остановиться уже не могла.

Крылья, зажатые в тиски, могли со временем атрофироваться, и их пришлось бы отрезать, чтобы выросли новые… То есть сначала терпеть и ждать, пока они пробьются через оболочку, а потом… потом снова ждать?! Несправедливо, даже по отношению к демону!..

Поэтому Шамси очень осторожно прорезала человеческую плоть, одновременно тут же заживляя ее, но не давая срастаться тонкой полоске, через которую настойчиво пытались пропихнуться помятые, но пока еще не поврежденные и удивительно красивые широкие черные крылья. Даже больше, чем у самой ангелицы!..

Девушка уже не успевала залечивать оболочку, кровь стекала ручейками на пол, кожа трещала, расходясь в стороны, словно старая ткань. Демон стонал от боли, скрежетал зубами и впивался когтями в стену каюты… А, неудержимая черная мощь, разрывая человеческую спину, прорывалась на волю…

Глава 55 — Дом, милый дом (25 день осени)

В городок, возле которого находился портал в Хитхгладэ, мы прибыли ближе к обеду. Поесть большинством голосов решили уже на берегу, в таверне. Правда, самый главный голосующий, их темное королевское величество Анаэль Первый, выполз из каюты, только когда корабль причалил.

Когда мы его увидели, намек о нескучной ночи застрял у Роджера комком в горле. Даже у меня дар речи пропал, хотя я-то уже несколько раз видела нашего демона во всей красе… Но одно дело — видеть мельком и тут же затирать впечатления довольно симпатичной, но все-таки обыденно человеческой внешностью, и совсем другое, когда ты смотришь на совершенное, прекрасное лицо, с удивлением находя в нем знакомые черты. От Пэнфило Джаннини в этом чуть сильнее посмуглевшем красавце осталось совсем немного, но этой мелочи как раз хватало, чтобы осознать — перед нами не кто-то посторонний, а их темное величество собственной персоной. Просто удивительно… эм… похорошевший за ночь!..

Глаза, последнее время меняющие цвет от серо-голубых до красновато-карих, почти не изменились. Зачесанные назад волосы так и остались черными у корней и постепенно светлеющими до темно-русых. Единственное, если раньше они едва достигали плеч, то теперь старательно тянулись к лопаткам.

Но нос стал чуть тоньше, с небольшой аристократической горбинкой, контур губ — четче, скулы — резче, разрез глаз… более хищным, что ли. Или все дело в изменившемся взгляде?

— А хвост куда дел? — одной фразой Фонзи спустил в сортир весь эффект от появления демона. Да, теперь магическим зрением можно было разглядеть выступающие над головой чуть загнутые в стороны рога и… крылья. Огромные черные крылья, которые Анаэль специально расправил, чтобы похвастаться.

— Точно, темнозадый! Здорово, что теперь тебя никому таскать не придется, но у тебя явный недокомплект. Хвост где?!

— Шамси отказалась любоваться моей неотразимой задницей, испугалась, — ухмыльнулся демон, но при этом посмотрел на выползшую вместе с ним ангелицу с огромной благодарностью. А потом, с усмешкой оглядев нас всех, добавил: — О судьбе моего хвоста рекомендую переживать про себя. Берите пример с Фредониса — он свой интерес к мужским задам не демонстрирует, вот и вы ведите себя как благородные лэры, а не как сборище озабоченных пид… маньяков.

Парни потихоньку расслабились, к тому же поведение Анаэля не изменилось — как был любящим поострить нахалом, так им и остался. Только теперь улыбался почаще и в основном поглядывая на Шамси. Даже приставал он теперь к ней с какой-то мягкостью, что ли… Почти как ко мне, но чуть более нежно.

— Мы теряем его, — заговорщицким шепотом на всю таверну обрадовал нас всех Роджер, когда демон, повернувшись за чем-то в сторону Шамси, совершенно естественным жестом поправил ей прядь волос, выбившуюся из прически.

Причем сама ангелица тоже сначала удивилась и лишь затем улыбнулась.

— Процесс почти необратим, — таким же печально-обреченным тоном поддержал друга Ксирономо. — Даже самые сильные из нас сдаются… Но я буду крепиться до последнего, чтобы заполучить титул последнего холостяка в нашей команде.

— Что, Уорнеш так и не поддается? — подколол друга Фонзи. — Возьми уроки очарования женщин у Роджера…

Я в это время переглядывалась с Робби. Такое чувство, что отцовство, которое еще даже не наступило по-настоящему, очень сильно повлияло на нашего некромантского целителя. Он и раньше был молчаливым и серьезным, а последнее время я вообще его почти не слышала и, можно сказать, что и не видела. Он предпочитал скрываться в тени, помалкивая в уголочке и не привлекая к себе внимания.

Даже его «без проблем». звучало теперь все реже и реже…

Наевшись и немного отдышавшись, мы в два захода перетащили всех некрылатых к порталу и, уже почти ночью, сгрузили всех по очереди у ворот Академии.

Чез и Жан, как маги воздуха, напряглись и немного полевитировали, чтобы не заставлять нас мотаться туда и обратно не два, а три раза.

Странно, вот вроде бы я — дракон, а все равно при взгляде сверху на две мелькающие с заметным отставанием фигурки мне почему-то было немного завидно. Особенно как вспоминала о том, что они и по лестницам подниматься так могут, не касаясь земли.

Анаэль от городка до портала долетел… ну практически сам, на упрямстве и показушности. Только Ниммей, полюбовавшись на его бледную рожу с искусанными в кровь губами, подхватил этого крылатого инвалида, едва мы вышли из практически родной уже Гроскурской пещеры, и доставил его к Академии вместе с преподавательским составом, в первой партии. Демон кивнул Ниммею с королевской снисходительностью, но я успела заметить последовавший за этим обмен взглядами. Один дал понять, что благодарен, а второй — что потом сочтутся как-нибудь… если будет что взять с не очень умного, кроме анализов.

Шамсиэла на мужские перемигивания вообще внимания не обращала, приземлилась у ворот и вошла самой первой… А когда мы поднялись в наш блок, выяснилось, что эта парочка оккупировала соседний, ангельско-демонический.

Шамси у нас временно вместо Натана и Адама, и-ить… Убиться плеером, как Анаэль удачно соседей поменял!

Но я так устала, что даже острить сил не было. На меня навалилась даже не физическая, а психологическая усталость. Расслабленный организм почувствовал, что мы опять дома и можно наконец-то выдохнуть.

— А работорговцы? Ксоргладэ? Артефакты? Вакиль?.. — сонно начала перечислять я все наши нерешенные проблемы.

— Добавь еще старшего тюленя, который почему-то до сих пор здесь. Бабу его… некромантскую. которая тоже никуда не пропала. И мужа младшего тюленя, который завтра-послезавтра объявится. Еще бы сам младший тюлень вернулся, для полной семейной идиллии…

— Ты так это говоришь, будто ожидается приезд родни из дальнего захолустья, которую не принять нельзя и выставить потом сложно, — усмехнулся Фредонис.

— Слушайте, а что вы их так не любите? — заинтересовался пришедший с нами Тимка.

Ему повезло первому узнать все, что случилось. Ну и лэру Тестаччо с Мухобоем — им все достигнутые с Гурдгладэ и Йесихгладэ договоренности пересказали Демо, Медо и Хамон.

Славке заявиться в наш блок в ночи наглости не хватило, так что он нас встретил, проводил до своего этажа и свалил. А Тимошка уселся в гостиной и потребовал «полный отчет». в счет оплаты за сохранность домашней живности, техники и сада.

Это он на Снежка и Слойку намекал, ну и на дерево мое, которое уже реально дерево, а не кустик. А техника — это Аль…

Прямо стыдно — забросила всех!..

— А чего нам их любить? — пожал плечами Ним. — Я вот теперь совершенно точно знаю, что появление тюленей — к неприятностям. И меня нервирует, что старший бедоносец все еще в Академии, а младший — вот любимой чешуйкой клянусь!

— припрется вслед за мужем, перо им всем в подмышки!..

Я горестно вздохнула, признавая мужнину правоту, потом, между последовательностью зевков, умудрилась выдать «спокойной ночи»; поцеловать и обнять всех перед сном и уползти на нашу кровать. Устроиться в центре, укутаться в теплое одеялко и уснуть… крепким сном человека, выполнившего свою норму по приключениям на ближайшие пару-тройку дней.

* * *

Шамсиэла была уверена, что ночью демон придет к ней. Поэтому не стала раздеваться и укладываться в кровать, а, услышав тихий хлопок двери в соседней комнате, приготовилась к серьезному разговору… которого не последовало. Зато хлопнула еще одна дверь — Анаэль зачем-то вышел в коридор.

Подождав долей пять и убедившись, чтоосталась в блоке одна, ангелица приоткрыла окно и вылетела во двор. Взмыла вверх и опустилась на крышу, рядом со слегка растерявшимся от ее внезапного появления мужчиной.

— Далеко собрался?

— Прогуляться перед сном, — от неожиданности первую фразу демон произнес практически как нормальный, но тут же у него на лице засияла наглая улыбка.

Если бы Шамси в это время не смотрела Анаэлю в глаза, то легко пропустила бы промелькнувшее в них смущение.

— Не хочешь составить мне компанию, детка?

— Можно подумать, у меня есть выбор! — обреченно вздохнула девушка и с насмешкой в голосе пояснила: — Я же твой телохранитель. А после того, как вмешалась в изменения твоего тела, на мне двойная ответственность. Вдруг ты упадешь где-нибудь в лесу, в кусты… ножки-ручки вывернешь, головку ушибешь, совсем ею думать не сможешь… Я же себя виноватой чувствовать буду!

— И ни грамма сочувствия, — как-то по-детски обиженно отреагировал Анаэль на речь ангелицы. — Нет чтобы признаться, что ты за меня волнуешься потому, что я неотразим и запал тебе в душу! Кстати, мы же с тобой о душе так и не поговорили, ты ловко перевела стрелки… И еще, если я тебе не нравлюсь пьяный, то сейчас я трезв, как ангел!..

Говоря все это. демон подошел вплотную к Шамси, приподнял ее голову за подбородок и… как-то совершенно неожиданно для самого себя очень нежно поцеловал ее в губы, чтобы тут же отпрянуть и замереть.

Они стояли, глядя глаза в глаза, почти целую долю, но наконец Анаэль отмер и опять попытался скрыть смущение за наглой ухмылкой:

— Ну вот видишь, мир не рухнул! Можем продолжить…

Но ангелица, резко и уверенно скинув руки демона со своей талии, гордо тряхнула головой, выпрямилась и процедила:

— Полетели, проветрим тебя перед сном, герой… Догоняй!

И плавно взмахнув крыльями, сначала поднялась вверх, а потом быстро помчалась прочь…

— Вот зараза! — восхищенно выдохнул Анаэль, любуясь девушкой. А потом, медленно облизнув губы, довольно и хищно усмехнулся: — Догоню… Никуда ты от меня не денешься, крошка!

Глава 56 — Немного девочковых проблем… (26 день осени)

Утром меня привычно разбудил трубный зов будильника. Ним, матерясь сквозь сон, возвел над кроватью звуконепроницаемый купол, но я уже проснулась. Лениво сползла на пол, постояла, размышляя о планах на сегодняшний день. И в конце концов решилась — побрела в ванную.

Несколько раз умывшись, проснулась я оттого, что чьи-то холодные, практически ледяные, ладони оказались у меня на животе. Взвизгнув, я резко обернулась, не сомневаясь, что обнаружу сзади Ниммея, потому что шутка была в его стиле. Даже в зеркало смотреть не стала, уверенная, что это мой рыжий муж развлекается. И в итоге оказалась в объятиях Фредо.

— Ты такая смешная… и милая… — прошептал он, любуясь на мою помятую заспанную личность.

— А ты — псих, если тебя умиляют сонные девушки с глазками-щелочками, — улыбнулась я, при этом целуя Фредониса в губы.

— Меня умиляет только одна-единственная девушка. — В бездонном черном омуте его глаз веселились чертики-смешинки. — Пообещавшая мне платье, парик и танцы… на выпускной.

— Не уверена, что платье тебе пойдет… — начала острить я и зависла, а потом шепотом, едва скрывая ужас в голосе, уточнила: — А когда у нас выпускной?!

— У меня — сегодня вечером, как выяснилось. Так что сразу после завтрака предлагаю посетить столицу и закупить тебе пару платьев. В конце концов, денег, чтобы нарядить собственную жену на собственный выпускной бал, у меня точно хватит. Не хочу, чтобы твоими нарядами на сегодняшний вечер занимался Анаэль!..

— Как скажешь. — Я успокаивающе улыбнулась мужу, которому явно под хвост попала шлея. В таких случаях, если собираешься сохранить мир в семье, лучше не сопротивляться и постараться получить удовольствие. Хотя поход по магазинам у меня явно не стоял в планах… как и вечерние танцы, если уж честно. Но Фредо прав — я обещала. Значит, придется выполнять.

— Только давай все-таки или совсем без парика, или просто нарастим хвост, и все, а? Знаешь, какая это штука неудобная! И каблуки… И…

— Поедем посмотрим, померяем, обсудим, — решительно заявил муж. — Но сначала — завтракать!.. А уже потом… я тебя выкраду! — и в глазах Фредониса снова заискрились смешинки.

Конечно, смутно я догадывалась, откуда растут ноги у внезапно возникшего желания выкрасть меня из Академии. И на самом деле это желание не внезапное, а тщательно взращенное на удобрении старой обиды. Еще с тех времен, когда я встречалась с Нимом… только с Нимом.

Но после завтрака, отодвинув в сторону стоящий между нами поднос с тарелками, я сжала пальцы мужа в своих ладонях и, закусив губу, долго пристально смотрела ему в глаза. Пытаясь выразить эмоциями, что никогда не позволю ни одному из двоих любимых мужчин совершить такую вот глупость. Что мне даже немного нравится, когда между ними дружеское соперничество, но перегибать палку не стоит.

Фредо тоже долго смотрел мне в глаза, а потом вынул из кармана небольшой шарик и щелчком направил его в мою сторону.

«Ящерица, мой брат по тебе изъявил желание прогуляться по местным ателье, или где у них тут все шьется… Так вот, катитесь и закупайтесь… К обеду я высплюсь и вас найду».

Я выслушала запись зевающего Нима и ржущего на заднем плане Тимки и облегченно улыбнулась:

— Очень предусмотрительно…

— Да, я почему-то ожидал, что ты откажешься похищаться без предупреждения Ниммея. И знаешь… — Фредонис на полдоли замолчал и захватил мои пальцы в плен, спрятав в своих ладонях. А потом продолжил: — Странно, наверное, я был бы сначала рад, если бы ты просто согласилась, но потом…

— Потом ты постоянно думал бы о том, что я точно так же смогла бы сбежать с Нимом и тебе было бы неприятно, — закончила я за него.

— Если бы ты знала, как трудно делить тебя с кем-то! — Фредо кривовато ухмыльнулся, и мы молча медленно пошли к выходу из столовой.

Не то чтобы мне было стыдно, просто я прекрасно понимала, что да… делить трудно. Если я даже Анаэля немного ревную, то каково моим бедным мужьям?

* * *

Вот убиться плеером, как меня бесят турпоходы по магазинам, да еще не с четкой целью «купить куртку на осень!»; а с расплывчатой, типа «купить что-то на лето». Ведь надо найти то, что по вкусу, померить, обнаружить что велико-мало-сидит как на козе седло… расстроиться и пойти искать следующее, остановиться на футболках с джинсами, выслушать от мамы речь на тему «Ты ж девочка! Надо хоть одну юбочку!»; переругаться…

Короче, настроена я была очень оптимистично. Но чего не сделаешь ради любимого мужа, когда у него такой важный праздник?

В первую очередь выяснилось, что мне не надо бегать между вешалок и рыться в поисках понравившейся модели платья. В каждом ателье мне выдавали шарики, и, нажимая пальцем на стрелки, очень похожие на традиционные кнопки того самого плеера («Вперед»; «Назад»; «Влево»; «Вправо»; «Пуск»; «Пауза»; «Стоп»; а еще «Уменьшить». и «Увеличить».), я смогла, сидя на диванчике и попивая чай с пирожными, просмотреть в записи каталоги моделей платьев, покрутить их, изучить…

— Я не хочу покупать что-то одноразовое! — уже почти оправдывалась я в пятом ателье перед недоумевающим Фредонисом. Он искренне не понимал, почему мне ничего не нравится.

Нет, он не ругался, терпеливо ждал, вежливо улыбался крутящимся вокруг нас девушкам, игнорировал их легкое недоумение по поводу того, что модели мы смотрим женские, а оба одеты как мужчины… Он вообще был идеальным, это мне почему-то было стыдно за свою капризность.

В итоге муж все так же спокойно, ласково приобняв меня за талию, намекнул шепотом:

— Рин, это предпоследнее ателье, занимающееся пошивом одежды для аристократов. Мы можем посетить несколько мастерских, шьющих по эскизам покупателя, но мне бы хотелось видеть тебя в платье сегодня вечером, а не через дюжник.

— А в ателье по эскизам не шьют? — на всякий случай уточнила я.

Фредо успел помотать головой и даже открыть рот. чтобы ответить, но тут встречающая нас девушка одарила нас хищной улыбкой, пришедшей на замену неестественному натяжению губ, имитирующему радость от нашего появления.

— Вы же из нового свала, да? — И в глазах у нее заблестел маниакальный огонь, заставивший меня поежиться. — Мы готовы сшить вам платье… все, что вам захочется, по вашим эскизам, за право передачи нам всех прав. Вы подпишете отказ…

— Двадцать пять процентов! — И-ить, отказ им… Дудки! Дурочку в зеркале пусть ищут.

— Пять. — Девушка прямо засветилась от хищного сияния.

— Десять, — уверенно объявил Фредо таким тоном, что сразу стало ясно: дальнейший торг не уместен. — И бесплатное обслуживание…

— Только вашего друга, а не всей его родни до десятого колена! — так же решительно заявила девушка.

Следующий час я сначала подписывала кучу документов, а потом, через Фредониса. выдавала различные модные веяния моего мира. У владелицы ателье, оказавшейся бабушкой юной хищницы, даже руки немножко тряслись от волнения.

— Вы же понимаете… Свал раз в пятьсот лет… За женщин, которым позволят поделиться модными веяниями своих миров, начинается борьба… Все эти молнии, крючочки, кнопочки… Усовершенствования уже имеющихся моделей… А, мы сделаем новую коллекцию, не настолько новаторскую конечно…

Да. мини-юбка тут вряд ли приживется, и шортики… хм… Нет, судя по лицу Фредо, шортики ему явно понравились, так что одна пробная партия точно появится.

От простых шортиков я перешла к шорто-юбкам. а уже от них — к вечернему платью-брюкам… и именно они стали изюминкой новой коллекции!

— Обтягивать бедра еще рано… не поймут, — бубнила пожилая женщина, переглядываясь с внучкой и посматривая на реакцию Фредониса. — Мы вот тут пышненько… воланчиками обыграем, а дальше уже строгая ровная линия до косточки… хм… и разрез почти незаметный, если стоять боком. Да и сзади…

— Еще можно с цветами поиграть, и корсет… а еще надо модель с рюшечками, чтобы зрительно увеличить грудь. — Это был камень в мой огород. Но я не стала его отбивать, просто объяснила, что именно хочу для себя.

— Да. конечно, можно просто использовать наполнитель и блестки волнами, будет очень красиво. К тому же если открыть плечи… Вы же готовы открыть плечи? Вот и отлично! Смотрите, если мы сделаем разрез сзади и привлекая внимание к плечам и спине, грудь немного зрительно увеличим, талию заузим широким поясом, дальше пышные воланы на бедрах и юбка в несколько слоев, сшитая посередине… Через четыре часа все будет готово!

Я выползла из ателье выжатая как лимон, но довольная, как слон. И тут выяснилось, что пытки только начались! Ведь к платью нужны туфли…

Поэтому Ниммея, сообщившего, что он ждет нас в одном из ресторанов на центральной площади, я мысленно затискала, повизгивая от счастья. Правда, от выбора туфель это меня не спасло, но хотя бы удалось немного отдышаться, перекусить… и даже доторговаться, что к выбранному мною платью совсем не обязателен каблук. А еще совсем не нужен парик — я и со стрижкой смотрюсь в нем вполне мило.

Но если на отсутствие каблука Фредонис согласился, то с париком я пролетела… вернее, мы полетели за ним… а еще точнее, за тем, что и в моем мире, и в этом называлось шиньон.

Потом были туфли, примерка платья, подгонка по фигуре и… наконец-то… И-ять! Сам выпускной!

Глава 57 — Маятник качается

— Сегодня первый выпускной бал в нашей Академии, на котором присутствуют девушки, что само по себе уже непривычно. Сроки у нас тоже немного сдвинулись. Обычно мы провожаем наших выпускников в середине огненного месяца осени, но в связи с последними событиями пришлось задержаться с проводами. Символично выставить всех из Надзихара в первый день второго, водяного, месяца осени у нас не получилось, потому что часть наших студентов только-только вернулась с задания. Но, наконец-то, я могу с радостью объявить: «Дорогие наши выпускники! Поздравляем вас с окончанием Академии!».

Закончив с довольно короткой речью, лэр Тестаччо прошелся вдоль столов, пожал руки всем шестикурсникам, покидающим стены крепости, причем назвав каждого по имени. Преподавательский состав тоже прошелся вдоль стола с выпускниками своей кафедры. По сорок выпускников от огненного, воздушного, земельного и водяного факультетов. Еще выпускалось шесть некромантов, отмотавших свой дополнительный, седьмой, год обучения и поэтому отмечающих второй выпускной. И девятнадцать целителей-восьмикурсников, тоже наконец-то отмучившихся.

А еще на балу присутствовали природницы.

Эсне Адвару, сидящую вместе с оставшимися на начало вечеринки преподавателями, развлекал Мухобой, причем довольно успешно — женщина уже несколько раз весело рассмеялась его шуткам и снисходительно позволяла за собой ухаживать.

Абангу устроилась рядом с Тимкой, за одним из двух столиков для гостей-студентов. Взъерошенные кудрявые безобразия вместо приличных причесок — одно каштановое, второе серое — почти постоянно переплетались, потому что эта парочка все время о чем-то перешептывалась.

Каджисо восседала рядом с Роджером. Сегодня, по случаю праздника у жениха, русоволосая хохотушка вела себя более-менее сдержанно, и за последний час парочка даже ни разу не поругалась. Ну или успела быстро помириться, потому что краем глаза я отметила пару-тройку поцелуев.

Уорнеш сверкала своей золотой косой рядом с Кси, но эти двое совсем не были похожи на пару. Чувствовалось между ними какое-то напряжение, причем… не сексуальное, точно. То ли Ксирономо путал уважение к девушке с симпатией, то ли его отпугивала серьезность природницы и он не знал, как к ней подступиться.

Один гостевой столик оккупировали целители, провожающие свои команды. Например, Роберто, крепко обнимающий сидящую у него на коленях Агату. И только я, Ниммей и Тимоха выделялись своими эмблемами других факультетов.

А за другим гостевым столиком смущенно хихикали двадцать две спасенные из Ксоргладэ красавицы. И кокетливо стреляли глазками в ответ на заинтересованные поглядывания выпускников.

Кто-то явно решил совместить вечеринку по случаю выпуска с отбором иностранных невест.

И-ить, конечно! Иномирные же уже все закончились…

Кстати, а где моя двадцать четвертая?!

— Старший тюлень не явился, так что если твое шило не активируется, чтобы избежать замены нормальных штанов на вечерние шаровары…

— Ним, это не шаровары, а юбка-брюки! Новый тренд…

— Угу… Мне Фредо картинки с шортиками показал. Так вот, когда мы съедем в нашу личную пещеру, выданную темнозадым, это будет твоя домашняя униформа. Когда гостей нет… Кстати, а куда коронованный рогоносец провалился? И баба его…

Долго поволноваться об отсутствии Анаэля у меня не получилось, потому что банкет решили наконец-то разбавить танцами.

Пространство столовой расширили в подпространство, часть столов временно куда-то испарили, музыкальную артефнику откуда-то притащили и громкость у нее усилили.

Так как для преподавательского состава моя половая принадлежность была секретом Полишинеля, а выпускники покидали категорию «студенты». и на ближайшем же балу во дворце могли столкнуться со мной в женском наряде, волевым усилием я приняла решение рассекретиться.

Поэтому, под шумок, спрятавшись за широкие спины мужей и защитный купол, созданный ими же, я быстро переоделась в заранее принесенное и припрятанное платье, скрипя зубами натянула туфельки-лодочки и с помощью довольной Агаты закрепила на голове шиньон.

Я почти долю морально готовилась, прежде чем объявиться перед обществом. И, честно, даже немного разочаровалась, когда большая часть парней отреагировала лишь поднятием вверх большого пальца, похлопыванием по плечу меня или Фредо, ну или просто одобрительной улыбкой.

Наверное, во дворце я бы произвела больший фурор… По крайней мере, мой наряд смогли бы оценить и обсудить дамы. Здесь же даже дамы были немного… эм… неместные.

Для ксоргладэйских девчонок в «шароварах». не было ничего удивительного. Ну кроме того, что они не были заужены книзу.

Природницы только похмыкали на тему поиска консенсуса между женским и удобным… Лишь Каджисо долго крутилась вокруг, а потом объявила, что хочет такое же свадебное платье. Роджер стоически проглотил это заявление и принялся перешептываться с Фредонисом. Очевидно уточняя явки, пароли и прочие данные по наряду.

А потом я спокойно танцевала то с одним мужем, то с другим, пару раз — с Тимошкой и один раз…

— Хорошо выглядите, Рина. — Сегодня мой любимый преподаватель не стал называть меня «студентом». — Позволите? — По этикету вопрос надо было задавать моим мужьям, только смотрел Демо в этот миг на меня.

Поэтому мы все трое одновременно угукнули, и я, немного напряженная, положила ладони на плечи мужчины. Его рука на талии была почти неощутима, но при этом вел он меня в танце уверенно, не давая сбиваться.

— Танцуете вы чуть хуже, чем деретесь. — Я даже не обиделась на насмешливую констатацию факта. Бальные танцы — не самая сильная моя сторона, это точно. Тем более я же совсем недавно начала их осваивать. — Но я уверен, что с вашим упорством и желанием быть лучшей во всем вы очень скоро обучитесь этому сложному искусству. У меня не так давно стало получаться что-то приемлемое.

Не знаю, как так у Демо получалось, но он всегда находил самые правильные слова, чтобы меня простимулировать. Так что после того, как мой препод вернул меня мужьям, я гордо поставила их в известность:

— Будете меня вечерами тренировать! Хочу научиться танцевать…

— Ящерица, я только «за». Даже бубен куплю… — оживился Ниммей, прикинувшись намеков непонимающим.

— Ним, я о других танцах! — хмуро вернула я мужа от фантазий в реальность. Но он уже смотрел не на меня, а на вход в столовую.

— Тюлень… Кто пустил сюда тюленя?!

В дверях появился Массимо, под руку с двадцать четвертой… Азизой. Странно, но девушка не выглядела довольной, как и сопровождающий ее мужчина.

Следом за ними в столовую вошел хмурый Анаэль.

— Накрылась гулянка, — тяжко вздохнул Тимошка, но демон не стал делать никаких объявлений, просто плюхнулся на свободное место за столом и закинул в рот что-то с оказавшегося рядом блюда. Явно первого попавшегося.

Массимо с Азизой уселись неподалеку от Анаэля, но есть ничего не стали. Восседали с прямыми спинами, словно палки проглотили, оба одновременно.

— М-да… Похоже, про рога теперь шутить будет опаснее, чем про зад и хвост, — мрачненько процедил Ним, уставившись на вновь распахнувшуюся дверь.

Глядя на вошедшую пару, я поймала себя на странном чувстве… Сейчас я ревновала не Анаэля. а… как бы за него. Так и тянуло подбежать к Шамси и потребовать от нее объяснений.

Я огляделась, ища взглядом Агату. На ее лице тоже было некоторое недоумение, но не более того. Что ж, значит, тут только одна собака на сене — это я. Потому что мне ужасно неприятно видеть счастливо улыбающуюся ангелицу, которую я уже мысленно приписала в пару к демону и даже смирилась с этим. Мне ужасно неприятно видеть Шамси под руку с Адамом! Вот прямо до зубовного скрежета…

И-ить! А главное — я совершенно не понимаю, что вообще происходит! И это ужасно злит…

— Очешуеть, как у них все закрутилось!.. Наставить рога демону — это так по-ангельски! — хмыкнул Ним, вопреки собственному предупреждению о вреде шуток про рога.

— Анаэль женат, а Адам — свободен, как и пэра Шамсиэла. — Фредонис тоже не очень довольно хмурился на ангельскую пару, но в его словах была толика правды… так скажем.

— Да… Похоже, у темно-задого очередная полная задница на личном фронте. Прощелкал клювом мимо ящерицы — и все, теперь в постоянном пролете мимо семейного счастья.

Фредо в ответ на это заявление лишь усмехнулся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать. Ну а потом, само собой, меня захватил Ниммей…

— Ты, Льдинка, вне очереди дважды пролез, так что сильно руки не распускай. У меня сегодня на нашу жену планы… обширные и на всю ночь. Но по случаю твоего праздника я дам тебе в них поучаствовать.

— О великий старший дракон, я восхищен твоей добротой и щедростью! Но на всякий случай напоминаю, что Рина — такая же моя жена, как и твоя!..

— Умеешь ты настроение испортить!

Парни вроде бы и переругивались, но я чувствовала, что они не всерьез, просто дурачатся… Напряжение, сгустившееся в зале после появления новых гостей, потихоньку рассеивалось. И только я, Агата и мои мужья поглядывали с некоторым недоумением то на мило щебечущих о чем-то ангелов, то на мрачного демона… Ну и Ниммей иногда с подозрением косился на Массимо, но тот вроде как тихо сидел и не собирался создавать неприятности прямо из воздуха.

Выпускной вечер проходил тихо и мирно. Но у меня совершенно не получалось полностью расслабиться. Я смотрела на пятерых опоздавших и буквально видела перед глазами маятник, мчавшийся на всех скоростях обратно, чтобы вдарить по нам за сегодняшнее спокойствие…

Часть 2. ХИТГЛАДЭЙСКИЙ ДЕМОН

Глава 1. Маятник качается

Напряжение, сгустившееся в зале, потихоньку рассеивалось. В целом выпускной вечер проходил тихо и мирно, но у меня совершенно не получалось расслабиться. Почему-то прямо как наяву я видела маятник, мчавшийся на всех скоростях обратно, чтобы вдарить по нам за сегодняшнее спокойствие…

Долей десять-пятнадцать я крепилась, искоса следя за демоном и ангелами, а когда уже практически собралась с духом устроить выяснение насчет незапланированных рогов на демоническую голову, Анаэль сам оторвал свою задницу и целенаправился в нашу сторону.

— Что-то у тебя такое лицо, словно собственным копытом на хвост наступил, — хмуро пошутил Ним. Фредонис решил тактично промолчать, а стоявший рядом с нами Тимка, обнимающий Абангу, проявил двойную тактичность — утащил свою девушку танцевать.

— За что ты так над юбкой надругалась? — Демон, проигнорировав реплику Нима, выдернул меня от мужей, но все же потрудился потом вежливо буркнуть: — Не буду я к вашей жене приставать, тем более я же женатый, вы что, забыли?

И продолжил ворчливо, кружа при этом меня по залу:

— Мне вот об этом уже раз двести за последний час напомнили…

Я только сочувственно улыбнулась, примерно догадываясь, кто именно потыкал Анаэля в его семейное положение.

— И, главное, возразить нечего! — с возмущением в голосе процедил демон. — Этот новоявленный архангел отчитал меня, словно он ее… брат там… старший, например! И мои намеки про гарем проигнорировал!..

Судя по тому, что Анаэль выговаривал все мне, а Адам сидел вместе с Шамсиэлой, живой и невредимый, наше темное величество действительно считал, что у архангела есть право защищать честь и достоинство своей ангелицы.

— А сама Шамси?.. — начала я и чуть не споткнулась, заметив взгляд демона на ангельскую парочку.

— Не видишь, что ли? Изобразила послушную девочку. А он даже хотел прислать завтра телохранителя-мужчину… — мне показалось, что последние слова Анаэль просто прорычал, а потом хмуро зыркнул на меня: — Вот скажи, почему я до сих пор никого не убил и не сделал так, как мне хочется?!

— Потому что ты… — тему насчет хороших, порядочных и правильных я решила не поднимать, а то мало ли, обижу чел… приличного демона? — …умный и умеешь ждать? А еще ты умеешь расставлять приоритеты, вот! — внезапно вспомнила я рассуждения самого Анаэля. — Ты же сам говорил, что надо решать самую главную проблему до тех пор, пока она решается, а в часы раздумий и отдыха отрываться на более мелких задачах, не давая им накапливаться.

— Это не я, это мой отец говорил, — вздохнул демон. — Но ты очень вовремя мне об этом напомнила. Проблему с нефтью и тюленями мы почти решили, так что осталась одна, большая и очень глобальная. Ксоргладэ! А уже потом, на свежую голову, разберусь с внезапно размножившейся вокруг меня толпой баб…

— Две — это еще не толпа, — попыталась я утешить пригорюнившегося Анаэля. Но тот даже шеей немного нервно повертел и потом процедил:

— Для головной боли уже достаточно. Мне хватает!.. Короче, к тебе я традиционно поприставал, осветив своим лучезарным великолепием. Завтра ближе к обеду жду вас в моем блоке… с обедом, само собой, чтобы я не таскался в столовую из-за такой мелочи. Адам новостями поделится и еще раз о моей жене напомнит. В смысле, о Сенате, который следит за каждым нашим шагом. А я ему о гаремах, на примере тебя и твоей семьи. В конце концов, если у самого проблемы в личной жизни, зачем другим мешаться и завидовать?!

Я сочувственно покивала, стараясь не рассмеяться от облегчения. Убиться плеером! Мы тут себе чуть ли не заговор ангелов придумали, а на самом деле Адам решил защитить честь и достоинство своей подопечной.

Самое забавное, что Шамси это ему позволила. Значит, считает, что у него есть на это право? Или…

— Слушай, если начались разговоры о том, что ты женат, значит, твоя ангелица и правда настроена на серьезные отношения.

И-ить, я даже не вздрогнула, когда «твоя ангелица» произносила. Мало того, что внешне была спокойна, так и внутренне никакой ревности не ощутила. Просто потому что я, наверное, вела бы себя точно так же, если бы была нацелена на серьезные отношения, а не на интрижку. Мне было тяжело находиться рядом с Фредонисом, пока он встречался с Эззи, а тут — жена. Пусть и из политических соображений, неважно! Когда плевать на человека, то, может быть, и можно закрывать глаза на такую мелочь, как политический брак, а вот если уже не плевать, то…

— А мне-то что делать?! — рыкнул Анаэль, зыркнув на меня так, словно я ему сейчас дорогу в светлое семейное будущее должна расписать как минимум. С другой стороны, а с кем еще ему, бедному, о женской психологии советоваться? Не с Сальваторе же?!

— Жена у меня дура на всю голову, но казнить ее за это я не могу! Пока — не могу… — демон горестно вздохнул, посмотрел с тоской в сторону ангельской парочки и с еще более горемычным вздохом добавил: — И есть у меня смутное подозрение, что, если я своей жене пафосно отрублю голову на центральной площади, не ведать мне этой нимбоносной стервы, как своего хвоста!.. Осатанеть, ситуация… Жена мешает моей личной жизни, но если убрать жену, то и личная жизнь в задницу!.. Саламандра, пошли, выпьем?!

Вот после последней фразы я осознала, что их темное величество немного нетрезв. Без всяких там возбудительных примесей, просто обычное алкогольное опьянение.

И что мне с ним делать?

Я сообщила мужьям эту приятную новость и просканировала их мысли по данному поводу. Даже повернулась в танце так, чтобы видеть лица и отметить, как напрягся Фредонис и скептически ухмыльнулся Ниммей.

— Мы поступим иначе! — решительно объявила я. И, подхватив под руку Анаэля, не сразу сообразившего, куда я нацелилась, быстренько подлетела к притихшей ангельской парочке.

— Шамси, вам надо потанцевать! — Стремительно дернув ангелицу за руку и повесив на нее ошарашенного демона, я только не пнула этих двоих в центр зала. А сама плюхнулась на скамейку рядом с Адамом.

— Мне очень сложно сейчас придумать сравнительный образ, соответствующий твоей прямоте. — Наш самолепный ангел улыбнулся вполне мирно, впрочем, я даже не ожидала, что он будет возражать уж очень активно. — Я честно хотел избежать лишних слухов, которые неизбежно возникнут после того, как присутствующие здесь встретятся со своими родственниками.

— А что такого? — Недоумевающее лицо получилось у меня вполне естественно. — Их темное величество здесь инкогнито, то есть без супруги, и танцует только со своими телохранительницами. Очень целомудренно танцует, — обратила я внимание Адама, проигнорировав его неодобрительный взгляд.

На самом деле целомудренным этот танец был с очень большой натяжкой. Нет, Анаэль не обнимал Шамси. его рука почти не касалась талии ангелицы. а ее пальцы практически парили над плечом демона, лишь обозначая прикосновение. Но при этом лишь слепой не заметил бы искры, исходящие от этой пары.

— Пропал мужик, — обреченно констатировал плюхнувшийся рядом с нами Фонзи. — Крылья ему подарили вместе с ошейником.

— Да ладно, не нагоняй, — фыркнул Ним, усаживаясь возле меня. — Ей еще его удержать надо…

— А почему не наоборот?! — возмутилась я, ощутив прилив женской солидарности. — Вот увидите, это ему придется ее удерживать!

— Она ж ангел! — хмыкнул Ниммей, целуя меня в макушку и затаскивая к себе на колени, чтобы уступить место Фредонису. — Ангелы налево не ходят!

— Можно уйти направо и не вернуться, — вспомнила я опасения Анаэля.

— Можно, — подтвердил Адам. — Именно поэтому я хотел дать этим двоим побыть подальше друг от друга, проверить чувства, потому что… Я чувствую ответственность за эту девушку и не очень четко представляю, как должен себя вести, если мой король ее обидит. Даже если бы речь шла действительно о моей родственнице, я бы все равно не испытывал восторга оттого, что она станет королевской любовницей. А учитывая сложности ангельской психологии, мне кажется, надо все же дать Анаэлю время разобраться со своим браком. Возможно, он найдет какое-то решение.

Адам нахмурился, закусил губу и посмотрел почему-то на меня. Я пожала плечами и скосила взгляд на танцующих. Отметила, что Азиза каким-то чудом умудрилась соблазнить повальсировать Массимо, но сейчас меня интересовала другая пара, искрящая на весь зал.

— Знаешь, думаю, они уже достаточно взрослые, чтобы самим разобраться, — попыталась успокоить я Адама. — Шамсиэла старше тебя раза в три-четыре, и даже с учетом ее девственности…

Наверное, последнее я ляпнула зря. Почему-то это волшебное слово у многих мужчин вызывает странную реакцию, словно является синонимом скудоумия и беспомощности. Так что пришлось хватать подскочившего защитника ангелов за руку и быстро договаривать свою мысль:

— Послушай, она столько лет ее хранила без твоей помощи, так что справится самостоятельно, расслабься! А если решит с ней расстаться, то поверь мне, Анаэль сделает все, чтобы она об этом не пожалела. Ты на лицо его взгляни! Так на мимолетное увлечение не смотрят!

Глава 2. Плохие приметы (27 день осени)

В общем, демона от запоя я спасла, мужа своим присутствием на выпускном порадовала, другу синдром завышенной ответственности подлечила… И с чувством глубокого удовлетворения, еще раз поздравив всех выпускников, отправилась спать.

Ниммей решил составить мне компанию, а Фредонис — побыть тактичным и позволить Ниму побыть со мной наедине.

Судя по провожающей меня ауре легкой грусти, это решение далось ему нелегко. Зато второй муж был счастлив, даже с учетом того, что ему пришлось подождать, пока я переоденусь. Прогуливаться по Академии в юбке мне не хотелось, хотя я и догадывалась, что моя половая принадлежность уже не секрет даже для первокурсников. Просто если положено соблюдать конспирацию, значит, надо соблюдать!..

— Ящерица… — Ним все равно решил, что возвращение с праздника дает ему повод обнять меня совсем не по-лэровски. Но это уже были мелочи, к тому же очень приятные. Я и сама прижалась к мужу, обхватив рукой его за талию и практически спрятав лицо у него под мышкой.

— Я тебя люблю, — сказано это было с довольной усмешкой и совсем не напоминало романтическое признание.

Но для Ниммея это было прямо верхом романтики. Я на это лишь счастливо выдохнула ему в жилетку и потерлась щекой, передав все свои эмоции от услышанного признания ментально. Ну не было у меня подходящих слов!.. Только банальные, которые почему-то именно сейчас произносить не хотелось.

— Я знаю, — хмыкнул Ним на все мои попытки выразить мысленно то огромное бесконечное чувство, которое я к нему испытываю. Оно не было крышесносным, как всплеск афродизиака в крови, но зато в нем была стабильная надежная уверенность. Весь мир мог рухнуть, а моя вера в Ниммея лишь покачнуться… пусть иногда и довольно сильно. Потому что я еще не привыкла к счастью в таком объеме. Оно меня немного пугало, свалившись так неожиданно. Иногда мне становилось страшно: вдруг эти двое прозреют и поймут, что я их недостойна?! Хотя…

— Ящерица! Не нарывайся на комплименты! Я выбирал самую шилозадую драконицу в нескольких мирах. Ну а у Льдинки вообще все сложно, так что это мы должны нервничать. Вдруг ты решишь, что три мужа лучше, чем два, и притащишь еще одного шило очарованного?

Наверное, не совсем по-лэровски целоваться на лестничном пролете, но сейчас меня это мало волновало. К тому же ведь все уже спят или празднуют в столовой!

Запрокинув голову, я запустила пальцы в сверкающие рыжими и красными всполохами волосы Нима и, даже закрыв глаза, все равно чувствовала его взгляд, обжигающий желанием.

— Ящерица…

Мы целовались на каждом этаже, умом понимая, что надо бы ускориться и оказаться на кровати, куда оба так стремились. Но при этом почему-то все равно по очереди останавливаясь, обнимаясь и целуясь, как будто сто лет вместе не были!..

Я даже не сомневалась, что до ванной не доберусь и в душ попаду уже потом, после… Да и плевать! С Нимом мне было плевать на такие мелочи, я знала, что он хочет меня любую, что можно не стесняться, что… Он и правда меня так долго выбирал, пережил мое раздвоение личности, простил мне Фредониса…

Ниммей — это та надежная стена, за которой я могу укрыться, на которую я могу облокотиться, которая не сдвинется в сторону, что бы ни случилось, потому что это… Ним!

— Шмотья на тебе, как после обычного бала… пуговицы, крючки, кнопочки какие-то!..

— А у тебя пуговицы на жилете, рубашке, штанах и…

— На сапогах пуговиц нет, не придумывай!

Я рассмеялась, глядя в зеленые с рыжими искорками глаза мужа. Провела подушечкой пальца по рыжему пушку над губой, чмокнула в кончик носа, обмирая внутри от не высказываемой словами нежности.

— И-и-ить! — Я хотела плавно и красиво улечься и затянуть Нима на себя, но он меня опередил, подхватив на руки и буквально зашвырнув в центр нашей огромной кровати. Я даже испугаться не успела. — Псих!

Ниммей не стал ничего мне отвечать, запрыгнув следом, причем расчетливо приземлившись на колени и при этом оказавшись сверху на мне, в позе наездника.

Естественно, что вместо романтических объятий и поцелуев я долей десять стучала по его груди кулаками, награждала всякими лестными эпитетами, и только потом… потом, обхватив этого ненормального ногами за бедра, а руками за плечи, я умудрилась перевернуться, оказаться сверху… и с хищной и довольной улыбкой позволила ему войти в меня. Плавно двигаясь вверх и вниз, я наслаждалась нашим единением, ощущая приближение оргазма… Внутри начинало разгораться пламя, тело хотело совершить оборот, но тут этот психованный дракон усмехнулся, облизнув губы, и… я оказалась лежащей под ним. Пушистые рыже-красные ресницы, родные до боли веснушки и смешинки в зеленых глазах…

— Люблю!

По-моему, мы прошептали это вместе, обнявшись, слившись в единое целое… И я даже не удивилась, ощутив легкое, как дуновение, прикосновение к нашей счастливой паре, намекающее, что на самом деле нас трое. Конечно, я всегда об этом помню, даже в такие мгновения, когда вроде бы только я и Ним. Я всегда помню, что у меня двое мужей, потому что сама так решила, потому что люблю и одного, и второго!..

Просто когда-то пообещала себе не сравнивать и отдаваться полностью, если в какой-то миг нас двое. Но это не значит, что я забыла о другом!..

— Ящерица?..

Конечно, нам мало только раза… конечно, надо еще… но сначала — поцеловать, горячо и сладко, вдохнув запах хвои, расплавившись в крепких объятиях, и замереть, наслаждаясь счастливыми мгновениями. Обжигающе-страстного семейного счастья…

Фредонис объявился ближе к утру и попытался тихо пристроиться рядом со мной, не разбудив. Но я даже в полусне ощутила его присутствие, потянулась обнять, поцеловать… и снова уснуть, уютно устроившись между двумя своими мужчинами.

Утреннюю побудку мы проигнорировали, спрятавшись от будильника за куполом. Зато выспались и выползли провожать отбывающих из Академии выпускников, уже не зевая и не напоминая зомби. Освобожденные студенты сбегали не организованно, группами или поодиночке. Но компаниями — чаще.

Лишь наша команда пока оставалась здесь, по крайней мере, до обеда. Всем было очень интересно прослушать отчет Адама, а лично меня еще очень волновал старший тюлень. Да и, судя по моему недолгому знакомству с младшим, тот тоже вполне мог отмочить что-либо… внезапно. Расслабляться было рано. Чуяла я своей интуицией, что тюлени еще преподнесут нам сюрпризы, по сравнению с которыми нефть цветочком покажется.

Прислушивающиеся иногда к моим мысленным переживаниям Ниммей и Фредо были со мной полностью согласны.

— Можно уже новую примету вводить. Встретил тюленя — жди беды! — бухтел Ним, пока мы поднимались по лестнице, ловко балансируя подносами, заставленными едой. Остальные парни собирались подойти чуть позже, после того как мы разбудим Анаэля и выживем.

— Очешуительное везение! — выдал Ниммей, первым оказавшийся на нашем этаже.

— Ожидаемое, — усмехнулся Фредонис.

Да, мы нисколько не удивились, наткнувшись на Массимо, поджидающего нас под дверью в ангельски— демонический блок. Меня насторожило другое.

— А двадцать четвер… А Азиза где? — поинтересовалась я после обмена приветственными поклонами с пожеланиями доброго утра, хорошего дня, приятного аппетита и прочих радостей.

Глава 3. Личная жизнь подданных

Решив, что Анаэль сам выставит не посла, если тот ему не нужен, я постучала в блок. За моей спиной Фредонис, относившийся к служебным обязанностям гораздо более ответственно, чем я, вытряхивал из Массимо, назначена ли ему аудиенция и зачем именно ему надо встретиться с нашим королем.

Ниммея же волновал другой вопрос, который он не задавал вслух, но уж очень отчетливо и громко думал: «Почему этот нефтеносец не сваливает на свою нефтеносную родину?!».

Я же смутно чувствовала, что ответ прячется где-то тут, поблизости. Вот в этом небрежном пожатии плечами при упоминании об Азизе, в мрачной хмурости при взгляде на девушку, спасшую ему жизнь. Интересно, что может связывать оборотня из Гурдгладэ и девушку-некроманта из Ксоргладэ?

И главное, это ж насколько Азиза магически одарена, если она сумела обучаться вдали от магических источников Хитхгладэ?

Последняя мысль настолько меня ошарашила, что я лишь кивнула открывшей нам дверь Шамсиэле, улыбнулась Адаму и проигнорировала бурчание Анаэля о том, что нас только за смертью посылать… Ну конечно, мы плелись так долго, что наше темное величество умудрился проснуться, подняться и проголодаться. Причем всего долей пятнадцать-двадцать назад он сонно-умирающим голосом сообщил мне, что можно приходить его кормить и будить.

Героический Фредонис не позволил Массимо просочиться в блок вместе с нами, но после того, как Анаэль выпил кружку местного бодрящего отвара и слопал тарелку с супом, самолично высунулся и призвал старшего тюленя.

— Внемлю! — с истинно королевским величием объявил демон, принимаясь за уничтожение фаршированных макарон.

Адам и Шамси, которым повезло за компанию, тоже быстро завтракали принесенным нами обедом, иногда поглядывая на Массимо.

— Я очень благодарен вам за помощь моему народу, — начал мужчина немного пафосно, но потом решил воспользоваться неформальной обстановкой и уже нормальным тоном уточнил: — Мне бы хотелось узнать о достигнутых договоренностях от лиц, наименее заинтересованных в нашем обмане.

— Плавайте спокойно, пишите мемуары дальше, вы теперь жители королевского заповедника, — отмахнулся Анаэль. — Нефть, конечно, у вас всю выкачают, но на ваш статус королевских питомцев это не повлияет. Территорию, которую вы себе хотите, ваш брат на карте показал, королевским указом она передана ему в собственность, так что все в порядке.

— То есть как это ему… — Большие глаза Массимо стали еще больше, и голос зазвенел от возмущения.

— А вот так. Тебе какой-то титул обещали выдать, чтобы ты его мог по наследству детям передавать, потому как ты будешь в этой области править от имени своего брата. Ну и со временем права на эту землю перейдут к твоим детям, потому что у твоего брата детей не будет.

Лицо Массимо на пару мигов закаменело, но потом он все же умудрился изобразить что-то похожее на вежливую улыбку. И даже поклонился Анаэлю, правда, словно из-под палки, но это мелочи.

Я уже понадеялась, что он уйдет и даст нам спокойно выслушать последние новости от Адама. Потому что вся наша команда, кроме Агаты и Тимки, а также оставшегося во дворце Натана, уже была в сборе.

Но Массимо, постояв с гордо поднятой головой почти долю, наконец собрался с духом:

— Скажите, есть ли у вас какие-то планы насчет спасенных девушек?

— Тебя все оптом волнуют или какая-то конкретная? — Анаэль решил прикинуться абсолютно не понимающим тонкие намеки и незаметно фыркнул, глядя на Фонзи.

— Меня волнует конкретно одна девушка, — процедил Массимо и быстро добавил: — Если слухи правдивы, и вы планируете всех освобожденных девушек выдать замуж за местных аристократов, я бы хотел попросить вашего позволения… — Судя по лицу мужчины, просить чьего бы то ни было позволения он не слишком любил. — Азиза хотела бы вернуться домой, а я пообещал ей… если вы позволите… сопроводить ее.

— Так и говори: ваше темнейшее величество, я готов облегчить вашу участь и позаботиться об одной из двадцати четырех красоток, — ухмыльнулся Анаэль. — Звучит гораздо альтруистичнее, не находишь?

Массимо мрачно посмотрел на демона, но промолчал. Если он с таким же настроем таскался в Гурдгладэ, чтобы просить у короля защиты для своего народа, то понятно, почему никакой защиты он не получал. Вот совершенно не приспособлен он для подобных миссий! Это с нами ему повезло…

— Я обдумаю твою просьбу!

И-ить, вот был бы проще, получил бы Азизу и свалил бы с ней в туман. Еще бы и через портал проводили, чтобы быстрее вышло… Но Анаэль у нас тоже с гонором, так что, если право свой проявлять не заслужил — щелчок по носу получил. И, как по мне, заслуженный щелчок по носу.

Мы этому козлу… тюленевому… уже столько всего хорошего сделали, что уже даже мне спасибо услышатьхочется, хотя я все это добро совсем не ради него творила, а потому что мне присралось и брата его жалко. Вот уж кому не повезло! Правда, с гонором и там все в порядке, растет и цветет, но пока не так сильно раздражает.

Вместо того чтобы поблагодарить хотя бы за обдумывание, а не за посыл сразу в пешее путешествие до Гурдгладэ, Массимо лишь вежливо кивнул и вышел. Ну не козел ли?!

— Нет, вы как хотите, а двадцать четвертую я ему не отдам! — буркнула я. — И вообще, нечего одаренными некромантами разбрасываться!

— Кстати, Рин совершенно прав. Уверен, у лэры Азизы стопроцентный уровень некромантии, — поддержал меня Фредонис. — Каналы ей уже перевязывать поздно, а оставлять без опеки сильного мага опасно.

— Экстернат ей бы не помешал. — Я очень постаралась не злиться на Фредо, но после его слов об опеке у меня глаз дернулся! И правда, как еще поступить с магически одаренной девушкой? Быстро выдать под опеку кому-нибудь, кто с таким чудом в состоянии справиться. — И признание ее равноценным членом общества…

— Во разогнался, шкет! — рассмеялся Роджер. — Тут и без нее равноценных членов без членов развелось — плюнуть некуда! Завязывай давай… Сейчас всех этих равноценных замуж разберем, детей нарожают, а лет через пятьсот об их равноценности только легенды и останутся.

— Страшилки детские, — фыркнул Чез.

Мы обменялись с ним многообещающими взглядами, но я уже смирилась, что феминизация хитхгладэйского общества прямо вот с полтычка не получится. Да я и сама еще тот борец за права женщин

— бегаю в мужской одежде, чтобы не выделяться, и предпочитаю дружить с парнями, а не с теми же природницами, например.

— Ну, не скажи, — внезапно влез в нашу перепалку Фонзи. — Кто с целительским или с природным даром, те потихоньку права себе отжимать начнут и все такое. Ты ж сам боевой природной магии учишься, — напомнил он Роджеру. — И учит тебя баба, между прочим.

— Дай пусть! А лет через триста на ее место мужик придет, вот увидишь!

В голосе Роджера прозвучала железная уверенность. Я оглядела остальных парней и мысленно про себя вздохнула. Хорошие они, замечательные, друзья надежные, но патриархат в них неискореним… А, девушек-природниц слишком мало, чтобы воодушевлять других собственным примером, но я уверена, что есть еще такие же боевые местные женщины, их только надо найти!

— Некромантку такого уровня в жены только врагам подсовывать, чтобы она на них зомби с ближайшего кладбища натравливала, — мрачно пошутил Анаэль. — Откат делать уже поздно, каналы перевязывать опасно — и сама обидится, и саламандра тишком ей обратно магию вернет так что будем действовать добром и хитростью. — Тут демон старательно изобразил, как его скрутило и подташнивает от подобных мыслей. — Фон, возьми девочку под опеку, но только не в вашем широком понимании этого слова, а в более буквальном…

Я даже возмутиться не успела, хотя в начале фразы чуть вместе со стулом не подпрыгнула.

— Сходи с ней на кафедру и скажи, что по приказу нашего королевского величества этот ценный кадр должен обучаться на равных с остальными студентами. Пусть там выяснят, на какой ее курс удобнее запихать…

— А если она домой захочет? — внезапно я вспомнила, что мнение Азизы как-то никто не спросил.

Демон посмотрел на меня задумчиво, поправил упавшую на лицо длинную челку и повторил — медленно, выделяя каждое слово:

— По приказу нашего королевского величества этот ценный кадр должен обучаться на равных с остальными студентами. Что в этой фразе непонятно, саламандрочка?! Между прочим, это твоя идея. Конечно, мы все привыкли, что всплески гениальности у тебя временные, но для склероза еще рановато. Так что будь последовательна хотя бы в течение часа… Некроманта такого уровня отдавать на сторону — глупо. Оставляем себе, обучаем, пристраиваем в хорошие руки. Все, с личной жизнью подданных на сегодня завязываем. — Анаэль, предупреждающе зыркнул в мою сторону, намекая, что тема закрыта. — Нам и без этого проблем хватает.

Глава 4. Проблемы, которых хватает

Проблемы нам принялся озвучивать Адам, и начал он с ситуации во дворце.

— Как это ни смешно, но дворец почти не охраняется, потому что это практически невозможно. На территорию Академии проникнуть сложнее — здесь строгая пропускная система и, даже если переодеться студентом, все равно велика вероятность попасться на входе или же кто-то из преподавателей задержит, удивившись незнакомцу. Во дворце все проще — туда может входить и выходить практически любой, если уверенно заявить, что тебя там внутри кто-то ждет. Я специально пробовал! — Тут Адам немного виновато улыбнулся, вновь став похожим на себя прежнего, а не на серьезного ответственного чиновника, отчитывающегося перед собранием таких же велико умных зануд, например, из Сената.

После его улыбки остальные парни тоже слегка расслабились и выдохнули.

— Вводить пропускной контроль нужно обязательно, — продолжил Адам. — Конечно, это будет сложно — запомнить всех придворных, их семьи, лакеев, горничных, гвардейцев охраны…

— Базу надо составить с отпечатками пальцев и по ней сверяться, — буркнула я почти на автомате. И даже не сразу осознала, как после моих слов все затихли. И-ить!

— Не, ну… это… — Я растерянно посмотрела на ехидно ухмыляющегося Нима. Конечно, он сразу понял, о чем я. Анаэль вроде бы тоже, надеюсь. — Короче, они у всех индивидуальные. — Я подняла вверх раскрытую ладонь и потыкала в линии.

Оценив задумчиво-прищуренные взгляды, я вздохнула и принялась рассказывать, что такое база данных и реальная пропускная система.

— У охотников что-то похожее было, — выдохлась я долей через десять краткой лекции с картинками пропусков, турникетов, анализаторов сетчатки глаза и прочих технических изобретений моего мира.

— Значит… надо у всех снять отпечатки, создать хранилище данных, связь между отпечатком и выдачей всех сведений в шар для охранников… Фон?! — Анаэль в упор уставился на Фонзи, и тот энергично закивал:

— Отца озадачу и все такое. Общую схему я понял. Тима с собой возьму, и засядем. Он еще над мотоциклом же…

Тут я почувствовала, что краснею. Опять забыла про Аля, да и Снежка давно не навещала. Про учебу и говорить нечего…

— Девятью ангелами проверить весь дворец у нас не получилось, но общее сканирование мы провели, — продолжал отчитываться Адам. — Я отдал Натану список не совсем благонадежных, об которых сразу споткнулись.

Пока шло обсуждение дворцовой зачистки, я расслабленно сидела и слушала вполуха, а вот когда перешли к теме с Ксоргладэ, тут же взбодрилась.

— Что мы знаем? — Анаэль оглядел нас всех по очереди, но ответов явно не ждал. — Что в Хитхгладэ орудует шайка похитителей людей, руководит которой маг по имени Вакиль, рожденный в Ксоргладэ. А посол Ксоргладэ, лэр Фахкам, его прикрывает. Скорее всего, — тут демон сделал небольшую паузу, — точно такие же шайки существуют и в других странах. Но, если пытаться отрубить этому осьминогу щупальца, он отрастит себе новые. Так что наша задача — найти и проткнуть сердце!

Игра голосом — интонацией и громкостью, а также мимикой лица — была безупречна. Я залюбовалась нашим королем, но тут мой рыжий муж решил испортить весь настрой.

— Ты всю эту очешуительную речь заготовил, чтобы нас воодушевить? — Ним с сочувствующим снисхождением взглянул на Анаэля. — Слушай, давай ты снова станешь тем же темнозадым говнюком, каким был до этого? А то я нервничаю…

Фредонис посмотрел на своего брата по мне с легким осуждением, а та, которой на самом деле предназначался весь этот пафос, сидела с невинным ангельским лицом, ити-ть!

— Ладно, уговорил. — Демон и правда решил, что перестарался с показушностью, и продолжил уже более привычным, будничным тоном: — Мы знаем одно из важных звеньев цепочки — Абдулкахира…

«Колобка» — мысленно перевела я для себя.

— Знаем, что есть замок, в котором зачем-то держат девушек и внутри которого спит первородный дракон.

— А еще там всей охраной заправляет женщина, — напомнила я этим патриархам. Но у Анаэля был контрвыпад:

— Именно поэтому мы туда таскаемся как к себе домой!

Судя по ухмылкам, которыми обменялись между собой Роджер, Чез и Жан, — счет один — ноль в пользу патриархата.

— Гораздо важнее тот факт, что камни, из которых выстроен этот замок, насквозь пропитаны магией и входить в комнаты могут только люди! — произнес Анаэль менторским тоном учителя, поясняющего ученику, что он упустил важный пункт в пересказе параграфа.

— Замок — привлекательная загадка, — негромко произнес Фредонис, — но мне кажется, что с сердцем, которое надо поразить, он совершенно не связан. Вернее, … — Тут Фредо склонил голову набок, и его черные локоны рассыпались по лицу, а я едва удержалась, чтобы не застонать от желания к ним прикоснуться. — Живущие в нем связаны с работорговцами и, скорее всего, с Вакилем, раз именно туда доставили Марсио и Рина, но вот стоит ли нам сконцентрировать все силы именно на этом замке? Мне кажется, надо заслать шпионов на рынок и попробовать выйти на Абдулкахира.

— Снизу порядок в стране наводить сложно. Снизу обычно беспорядки начинаются. — Последнее время слишком уж молчаливый Робби тоже решил присоединиться к обсуждению. — Работорговлю поощряет правительство Ксоргладэ. Мы можем уничтожить исполнителей, без проблем. Но они снова появятся.

— А в замке спит огромный первородный дракон, — напомнила я, даже сама не поняла зачем. Просто вдруг в голове зашевелилась какая-то размыто-нечеткая мысль… Вспомнила, как драконы поклонялись спящему, а потом вспомнила и еще кое-что. — И Орден, кстати, теперь знает об этом!

— Саламандра, не нагоняй… и так не знаешь, за что хвататься, а тут ты еще с Орденом!

— Сам сказал, что охрана в замке так себе, — недовольно пробурчала я, и тут мысль у меня в голове окончательно оформилась: — Вот припрется туда Сальваторе со своими женами, притащат охотников, и… Или сопрут дракона, или убьют, или…

— Осатанеть! — Анаэль со всей силы стукнул кулаком по столу, зло зыркнув на меня. — Предлагаешь нам опередить Орден и спереть дракона первыми? Тогда надо с главной змеей договариваться, чтобы выделила нам перелетные средства в помощь.

Тут, наконец, ангельская красавица решила выйти из задумчиво-медитативного состояния, чтобы с ехидством выдать, глядя на демона:

— Я так и знала, что в итоге этим все и закончится. Пойти и спереть огромного дракона — это как раз в твоем духе. Ты же псих на всю голову…

Тут Шамси повернулась к Адаму, одарила его выразительным взглядом, типа: «Сам видишь, как тут все запущено!»., — и с извиняющейся интонацией, причем явно передразнивая недавний снисходительно-менторский тон Анаэля, произнесла:

— Прости, но ты же понимаешь, что их нельзя оставлять без присмотра. Они обязательно куда-нибудь вляпаются. Так что чем я буду ближе, тем проще мне их спасать. — И ангелица скорчила страдальческую мину, старательно игнорируя закашлявшегося то ли от смеха, то ли от возмущения демона.

Глава 5. А тюлени идут на север

Анаэль героически даже не стал острить в ответ и объявил «очередной балаган» распущенным.

А вовремя ужина нам озвучили в целом уже принятое, как я поняла, решение: нас снова разделяют на команды.

Причем Роберто, Тим и Агата вообще оставались в Академии — продолжать обучение.

Конечно, Робби попытался возражать, но зато у присоединившейся к нам Агаты на лице промелькнуло искреннее облегчение. Как аргумент ее беременность никто не озвучил, но я даже не сомневалась, что именно поэтому Роберто вывели из зоны риска. Хотя никогда не угадаешь, откуда и когда на нас могут свалиться неприятности. Вот, например, покушение на тюленей было совершено как раз в Академии…

И пусть сейчас оба тюленя свалили на родину, но тут оставалась Азиза и еще двадцать две девушки.

В общем, кое-как нам удалось уговорить Робби, что он просто остается нашим представителем, а не отторженцем от массовых приключений. На самом деле и Агата, и эсне Адвара тоже не отказались бы устроить хорошую трепку работорговцам, но одно дело, когда мы всей толпой спасаем страну, потому что больше это некому доверить. И совсем другое, когда мы всей толпой вторгаемся в чужую страну, чтобы спереть дракона, который вроде бы наш, но почему-то предпочел уснуть у соседей.

В последнем случае лучше все же соблюдать какую-то конспирацию, хотя бы из элементарной вежливости.

Поэтому часть парней отправлялась во дворец, а часть, вместе со мной и Шамси, изучать обстановку в Ксоргладэ. Ну как бы логично же, что, прежде чем объявлять войну, надо попробовать урегулировать конфликт миром или хотя бы познакомиться с теми, кому мы собираемся набить морду?

— Тюлени, к счастью, все закончились, — нервно хмыкнул Анаэль на мою подколку о легком таком дежавю. Совсем недавно с похожей целью — познакомиться с правительством — мы отправлялись в Гурдгладэ.

— И вообще, саламандра, отставить гнусные инсинуации! Я — гений дипломатии, ясно? Первая миссия увенчалась успехом, так что и со второй справимся.

— Главное — не пей много, — ехидно фыркнула Шамси. — И драконов не спаивай…

— По-моему, все остались довольны, — скорчил честную невинную рожу демон. — И драконы, и ты, и даже я…

В Ксоргладэ отправлялись: Анаэль — потому как король, а мы вполне можем добраться до знакомства на высшем уровне власти; Шамси — как его телохранительница и целительница; я и Ним — как драконы и огненные маги; Фредонис — как дракон, водяной маг и некромант; и Чез — как маг воздуха.

Ну и еще к нам должен был присоединиться принц Гурдгладэ, но мы очень надеялись, что надобности в нем не возникнет. И вообще, может, он одумается и останется с молодой «женой». В любом случае сначала этот принц окажется в Надзихаре и будет сидеть тут в ожидании нашего вызова.

Самое главное, что все члены нашей команды при желании могли или летать, или левитировать.

А во дворец, к Натану, вместе с Адамом возвращались все остальные. Роджер — маг воды, Фонзи — маг огня и некромант, Ксирономо — маг огня, и Жан — маг воздуха. Конечно, по-хорошему, Фону тоже не помешало бы остаться в Академии, доучиваться как некроманту и присматривать за своей подопечной, но мало ли — вдруг во дворце потребуется быстрая помощь своего проверенного специалиста? Обстановочка там далеко не самая мирная.

В Академии оставался всего один огненный дракон — Агостина, но неподалеку было целое гнездовье водяных. А во дворец, в дополнение к дежурной пятерке, Анаэль вызвал группу драконов, проверенных временем, — Сальваторе и его жен.

То есть, по сути, большая часть наших сил концентрировалась именно у Натана.

Мы уже, можно сказать, одной ногой были на выходе из крепости, когда на нас налетел смерч, маленький и очень целеустремленный.

— Ваше величество! Умоляю, возьмите меня с собой! — Нагнав нас, смерч распался на две составляющие. Мужская половина мрачно кивнула нам и застыла с непроницаемо-недовольным выражением лица. А Азиза бросилась в ноги Анаэлю, уставилась на него большими глазищами и умоляюще запричитала:

— Я местная, ваше величество! У моего отца много знакомых по всей стране… он будет вам благодарен за мое спасение!.. Он вам поможет…

— Но ведь он потом может не отпустить тебя обратно, учиться, — встряла я и тут же ощутила, как внутри все сжалось от ожидания ответной фразы о том, что учеба не имеет значения. Но двадцать четвертая меня не разочаровала!..

— Как это он меня не отпустит? — искренне удивилась она. — Ведь сам король Хитхгладэ отдал меня в наложницы своему другу. — И девушка кокетливо стрельнула глазками в сторону Фона. У бедного парня кадык дернулся и взгляд сразу расфокусировался. Зато у тюленя лицо закаменело окончательно и глаза из нежно-голубых стали почти синими.

— Отпустит! — уверенно заявила Азиза, с мольбой глядя на Анаэля.

Предложение было очень даже разумным. Нам бы совсем не помешала помощь влиятельных ксоргладейцев. Так что демон согласно кивнул:

— Хорошо, поедешь с нами.

— Тогда я тоже поеду с вами, — объявил тюлень, совершенно не интересуясь, хотим ли мы его видеть в своей компании или нет.

— А ты нам зачем сдался? — немного грубовато поинтересовался Ним. — Тебя твой народ ждет, а Гурдгладэ в другую сторону. Так что нам налево, тебе направо…

— Я должен вернуть долг той, что спасла мне жизнь, — мрачно буркнул Массимо, но на Азизу он при этом посмотрел так, словно хотел ее задушить, а не отблагодарить.

— Потом расплатишься, натурой или деньгами, — фыркнул Анаэль, помогая девушке подняться с колен. — У нас все посадочные места расписаны. Лететь не на ком, так что ты в пролете. И Ниммей прав: загостился ты уже, пора и меру знать. Тебя другой долг зовет — народ успокаивать, за бурильщиками присматривать, мемуары строчить… В добрый путь, в общем!

Массимо остался стоять у ворот Академии, а мы полетели к порталу. Я подхватила Азизу, Фредонис — Чеза, Ним помчался впереди, налегке. А Шамси и Анаэль взмыли в небо самостоятельно.

Те, кто отправлялся во дворец, пошли пешком, отказавшись от нашей помощи. Им-то надо было пересечь один портал, и все, а нам предстояло почти часовое путешествие, с учетом очередей, а потом еще переход через пещеру. Но это все равно во много раз быстрее, чем на корабле, конечно.

— Вы что, поругались? — поинтересовалась я у двадцать четвертой, пока мы переходили между порталами в направлении Читапеша.

— Не-е-ет, — испуганно отмахнулась от меня девушка, но в ее глазах промелькнуло скрытое беспокойство и очень хорошо заметная грусть. — Просто он же потомок рода Сэджилио, а я — обычный человек. А теперь, когда его сестра принесла себя в жертву, он вообще — единственный. — И тут Азиза сверкнула глазищами, примерно так же проказливо-соблазнительно, как она недавно косилась на Фонзи, и добавила: — Я его спасла из уважения, а он за мной бродит как тень из благодарности. Зачем мне такое счастье?! Тот красивый мужчина, которому меня ваш король отдал, тоже очень привлекательный!

После этих слов мне стало гораздо легче, а то я немного нервничала о своей активной смелой помощнице по спасению пленниц в замке. И искренне не понимала, как девушка, храбро прыгнувшая вниз из окна огромной башни, умудрилась вляпаться в безответную любовь к тюленю.

Нет, конечно, в ее голосе, когда она говорила об уважении и счастье, чувствовалась горечь, но раз настрой в целом был оптимистичный, значит, все в конце концов наладится. Не так уж много она провела времени с этим красавцем, чтобы увлечься им на всю оставшуюся жизнь. Пусть ищет себе тюлениху, раз не оценил преданность и заботу «обычного человека».

Глава 6. Романтический пикник

«Привлекательный мужчина» нагнал нас где-то на середине нашего путешествия по городским порталам до Читапеша.

— Мы… это… в общем… — выдал немного запыхавшийся Фонзи, потом махнул рукой в сторону, где, по его мнению, должна была находиться Академия: — Робби проконсультирует, если что. А я лучше с вами. Три ж бабы в команде. Перебор… и все такое.

— Я так понимаю, горишь желанием познакомиться с будущим тестем, — с ехидной задумчивостью покивал Анаэль. — Понимаю. Драконам передачу приданого доверять нельзя, растащат на сувениры, и останется тебе только эта вот одаренная красотка, безо всякой оплаты за нервный стресс. Или ты ее протестировать рассчитывал? — Тут демон снизил голос до таинственного шепота и с загадочным лицом выдал: — Среди нас ангелы, так что делай это тихо, не пались!..

— Протестировать — дело хорошее. — Фон подмигнул Анаэлю и опасливо покосился на Шамси. — Но я не тороплюсь. Надо ж познакомиться, звезды посмотреть, цветочки, конфетки, вино и все такое, как положено. Мы ж не тюлени какие-то!..

— Не поминай всуе, — хмыкнул Ним и состроил обреченную мину человека, которого внезапно загрузили тяжкой работой. — А я только собирался просто полетать, не таская никого в лапах!..

— Все, заканчивайте спектакль, — рыкнул почему-то очень напряженный Чезанно. — Мы не на базар собираемся, а людей спасать…

— Ошибаешься, как раз на базар мы вначале и пойдем, — ухмыльнулся Анаэль.

Но дальше до самого Читапеша мы хоть и перешучивались, только все равно ощущалось, что напряжение нарастает. И у самого входа в подземный переход Шамси высказала всеобщие опасения, само собой, оформив их как сарказм, направленный на демона:

— Ну что, опять безо всякого плана поскачешь? Как хороший племенной бык, с горы и на всех скоростях?!

— Детка… — Анаэль очаровательно улыбнулся, приобнял девушку, которая даже не пыталась вырываться, лишь сверкала ехидными искорками. — Тонкий намек на наличие рогов я оценил, но ты же сама мне крылышки вернула, помнишь? Так что мы не будем скакать, моя радость, а полетим… И план у меня есть. Я его лично по мешкам упаковывал, так что не переживай!

— И какой же у тебя план? — продолжила ехидничать Шамси, спокойно замерев в объятиях демона и уверенно глядя ему в глаза.

— Будем действовать поэтапно, — объявил Анаэль и подхватил ангелицу на руки. — Для начала нарушим вражеские границы. — Уж не знаю, просто так у него получилось или специально постарался, но из-за интонации фраза получилась с двойным смыслом.

Меня на руки подхватил Ним, а Азизу — Фонзи. Убиться плеером… У них даже имена чем-то похожи! Или это во мне внезапно сваха проснулась? Или просто дух противоречия — лучше уж пусть Фону повезет, чем Массимо?!

Но более разных мужчин еще поискать нужно, чтобы рядом поставить. Массимо — прирожденный аристократ, коса белоснежная, глазища голубые, черты лица породистые, фигура поджарая, характер, как выяснилось, высокомерный, хотя наличие чувства юмора мелькало. И Фонзи — золотоволосый кудрявый богатырь, добродушный и миролюбивый. Идеальный друг, как Тимка!.. Думаю, что и в любви он будет такой же верный и надежный, как мой домовенок. Но мы ж не ищем легких путей.

Я прижалась к простому, верному и надежному Ниму покрепче, уткнулась лицом ему в шею…

«Ящерица, не занимайся щекотными провокациями! Ты же первая громче всех будешь ругаться на сырость, острые камушки и посторонних земноводных, пытающихся к нам присоединиться!».

Я даже не сомневалась, что он ощутил накатившее на меня внезапно чувство… даже не вины, а легкого смущения оттого, что мне почему-то оказалось мало его одного. Такого замечательного, неповторимого, веселого, заботливого…

«Ты сейчас Льдинке комплекс неполноценности сделаешь, — рассмеялся ментально Ним. — Я-то даже не сомневаюсь, что неотразим и неповторим, а вот у него вечно какие-то тайные недостатки всплывают».

Я напряглась и быстро просканировала настроение Фредониса. Он шел сзади и о чем-то увлеченно разговаривал с Чезанно, но, почувствовав мое мысленное прикосновение, тут же откликнулся, радостно и открыто. Никаких комплексов, обид, недопонимания… Это хорошо — значит, только на меня накатило. Ну и отлично! Сейчас откатим и выдохнем.

Тем более отвлекающих факторов на пути — воз и целая тележка посторонних земноводных.

Вообще, если отбросить обстановочку вокруг, мы больше всего походили на дружественные парочки, собравшиеся на пикник. Анаэль состязался в остроумии с Шамси, Фон что-то увлеченно рассказывал Азизе… и-ить! Некромантское что-то! Надеюсь, это она его спросила, а не его инициатива в самом начале ухаживаний выдать девушке историю про зомби.

Мы с Нимом многозначительно помалкивали, общаясь друг с другом мысленно, а Фредо с Чезом замыкали цепочку…

Милота прямо! Если по сторонам не смотреть.

— Обед пропустим или как? — мрачно поинтересовался Фонзи, когда мы вылезли из пещеры на территорию Ксоргладэ. Удивления от быстроты перемещения уже никто не испытывал, а вот перекусить, причем плотно, хотелось всем.

Так что, отлетев подальше от портала, мы развели небольшой костерок, и два крылатых добытчика отправились на охоту. А потом, в процессе поедания жаркого, мы обсудили дальнейший план действий.

Было решено, что сразу заявляться во дворец к местному правителю мы не станем — говорить вроде как не о чем. Поводов для переговоров нет, в гости нас не звали, сами тоже желанием познакомиться не горим.

Так что сначала соберем побольше информации, как хорошие лазутчики. Заодно и на рынке покрутимся. Ну и с отцом Азизы познакомимся.

Правда, если дворец и нужный нам рынок находились в столице, то третья наша цель была чуть подальше. Но, если верить карте, тоже не дюжник на корабле плыть, а всего лишь сутки лететь.

— Сначала Фона с тестем познакомим, пусть благословит и посочувствует. Заодно, может, подскажет чего важного, а то я из местных обычаев только традицию гаремов знаю, и ту уже не одобряю, — решил Анаэль.

— Что-то идея многоженства меня отпугивает все больше и больше.

— Да после Ринки любой задумается, надо ли оно ему и все такое. — поддержал своего короля Фонзи. — Как Сальваторе со своими справляется, не понимаю!

— А вы попросите его опытом поделиться, — хихикнула Шамсиэла и улыбнулась мне вполне по-дружески. Даже скорее одобрительно, типа так их и надо, запугивать, чтобы на гаремы губы не раскатывали.

— Это он их просто с детства растил, — недовольно буркнул Ним.

Сальваторе для него все время был как красная тряпка. Хотя он его сразу невзлюбил, еще не зная о семейном положении.

— Фредо Эззелина с детства растил, а толку? — хмыкнул Чез, покосившись на меня. — Надо просто сразу дать понять, кто главный, вот и все.

— Точно! И потом дюжника три всем нервы трепать, и ей, и себе!.. — осадил Фонзи друга, внезапно возомнившего себя великим знатоком семейной жизни. И это спасло Чеза от небольшого скандала с участием как минимум двоих членов моей семьи — меня и Фредо. Хотя я все равно не удержалась и добавила:

— Это тебе просто с Ланой повезло. У нее характер мягкий, а чувство вины сильное, вот она и не мешает тебе домашнего царька изображать. А влюбись ты в такую, как Каджисо…

— Да мне в страшном сне такого не привидится! — хмыкнул Чезанно, но дальше развивать тему не стал. Правда, по его упрямому взгляду с прищуром я даже не сомневалась, что он остался при своем патриархальном мнении, но не ругаться же нам из-за этого?!

Вот Роджер пока решил свадьбу отложить, просто потому что собирался устроить «настоящий праздник, а не отмазку». Но про отдельные клятвы я Каджисо предупредила, так что этому патриарху ничего не светит. Максимум, на что он сможет рассчитывать, — равноправие, и то только после того, как дети появятся и его жене станет некогда с ним постоянно отношения выяснять.

Глава 7. Жены бывают разные

Сразу куда-то лететь на сытый желудок — издевательство над организмом, даже над драконьим, поэтому мы устроили себе получасовую фиесту, и только потом я взмыла в небо, подхватив в лапы Азизу, следом взлетел Фредонис вместе с Чезом и последним — Ниммей с Фонзи. Ангельско-демоническая пара порхала рядом, причем если первые долей двадцать Анаэль пытался выделывать в воздухе что-то типа пируэтов, то потом он просто упорно работал крыльями, стараясь не выдать своей усталости. Только не знаю, как Шамси, а я прекрасно ощущала, как ему трудно, да и не только я. Ним с Фредо косились на наше коронованное величество с искренним сочувствием. Но сам он в своей слабости никогда не признается, пока не упадет с неба вниз головой!

Спустя часа полтора лету мы все, не сговариваясь, начали выискивать подходящее место для остановки. Однако вокруг была лишь пустыня… Но пришлось приземляться и выдыхать, причем не только Анаэлю, умудрившемуся красиво приземлиться и лишь после этого буквально рухнувшему на песок.

Фредонис вместе с Шамси всю дорогу держали над нами иллюзорный щит, чтобы все, кто смотрел в небо, видели лишь расплывчато-непонятные тени, а не трех драконов, ангелицу и демона. И как бы Фредо ни бодрился, но разумно магичить и одновременно куда-то лететь, размахивая крыльями, оказалось очень тяжело. Просто в одиночку Шамсиэла не продержалась бы так долго, даже учитывая ее ангельскую мощь. А одна маленькая ошибка могла бы очень дорого нам обойтись…

Так что отдохнуть нужно было всем.

Дворец, откат по времени (20–27 дни осени)

Россана чинно отсидела под домашним арестом почти сутки и только потом заподозрила, что ее опять бросили! Девушка от гнева перебила все бьющееся, что нашлось в ее апартаментах, и потом принялась обдумывать, как вести себя дальше. Выбор был не очень большой, так что, когда утром к ней заявилась Мирелла с завтраком, Россана уже была более-менее спокойна и смогла изобразить гордое безразличие к тому, что муж очередной раз ею пренебрег и сбежал — наверняка с обеими телохранительницами!

Самое обидное, что муж этой блеклой моли остался, поэтому задеть Миреллу у Россаны не вышло, наоборот, пришлось очень сильно постараться, чтобы скрывать собственную злость и раздражение.

Отличная ночь была! Жаркая, горячая… так чего ему не хватило? Почему даже не потрудился зайти попрощаться?! Почему ее муж относится к ней словно… словно к обычной женщине!

Едва блеклая моль улетела, девушка подбежала к зеркалу и очередной раз убедилась, что выглядит прекрасно. Так в чем же дело? Ведь раз пришел ночью, значит, простил? Тогда почему сбежал?!

Натаниэль тоже тихо злился на друга, снова бросившего жену безо всяких объяснений. Как специально злит ни в чем не виновную девушку, которая, к слову, влюблена, и очень сильно. До потери разума, которого и так, как выяснилось, у нее не очень много.

Причем выход из этой ситуации был, вот только не очень этичный. Однако, чем больше ангел его обдумывал, тем больше осознавал, что каких-то иных вариантов решения, не зависящих от Анаэля, не существует.

К людям Натан старался относиться снисходительно, манипулируя ими, только когда это было действительно необходимо. А еще чувствовал свою вину за неудачный брак друга, ведь это он посоветовал ему выбрать Россану. И ведь даже в голову не пришло, что тому внезапно от жены, кроме пышных форм и красивого личика, понадобятся еще и мозги! Вот уж… с его-то отношением к женщинам, как к игрушкам для развлечений, такая внезапная блажь! Причем разум — это единственное, что не выправишь с помощью иллюзии. Внешность — легко, а вот ум…

Потом на несколько суток Натаниэлю стало не до Россаны — он то впахивал вместе с Сенатом, то устраивал свадьбу принца Гурдгладэ… Но, вернувшись во дворец, светлое величество с хмурым лицом выслушал отчет охраны о том, что темная королева пыталась вырваться на волю — подкупом, шантажом и даже попыткой соблазнения.

Мирелла тоже отчиталась, что соправительница несколько… разгневана тем, что муж продолжает ее игнорировать.

Тучи очень быстро сгущались, поэтому проблемой этичности можно было смело пренебречь.

Но только Натан опоздал. Причем буквально долей на десять, не больше…

* * *

Испробовав все возможные способы, чтобы выбраться из заточения, Россана разозлилась настолько, что уже была готова заинтересоваться и невозможными.

— Любовниц путь своих запирает, девок этих бесстыжих! — рычала вслух девушка, уже даже не стесняясь, что ее могут услышать. — Кто ему дал право так обращаться со мной? Я что, зверек для забавы?! На сутки — понимаю, но не на пять же?! Сначала простил, потом сбежал… Я жена, а не домашнее животное. Он должен обо мне заботиться… Он, а не эта моль бледная!.. Почему муж этой блеклой плоской невзрачной дурочки относится к ней с уважением, а мой… Ненавижу!..

Все это время Россана смотрела в окно из своей спальни, вдыхая свежий воздух и пытаясь успокоиться. Но, выкрикнув последнее слово, она замерла, внезапно осознав, что да, действительно ненавидит. До зубовного скрежета, до желания сделать что-то такое, чтобы этот гад коронованный понял, как он ошибся.

Тварь… Она отдавалась ему полностью, без остатка, и хотела только немного внимания!.. А он… постоянно сбегал прочь… Сваливал все на государственные дела и сбегал — сначала с одной, а теперь уже с двумя бесстыжими девицами!..

Какие срочные дела помешали ему зайти попрощаться с женой?!

Если бы Россана знала, что Анаэль покинул дворец вслед за Вакилем, чтобы защитить Рину от опасности, легче бы ей явно нестало. Но, к счастью, темная королева была в неведении о причинах исчезновения и длительного отсутствия ее мужа.

Зато она обнаружила, что из окна ее спальни, в принципе, при очень сильном желании можно перелезть на соседнее, зарешеченное узкое, но высокое и с широким подоконником, а за ним уже было другое, в которое можно постучать, и живущие там ее запустят. Правда, жила там то ли мать, то ли бабушка светлого короля. Россана как-то не очень удосужилась выяснить, кого именно она вытеснила из покоев, полагавшихся ей по праву.

У соправителя ее мужа родственников было слишком много — родной старший брат с женой, родители и еще четверо пар дядей и тетей, у которых тоже были дети… И большая часть всей родни жила во дворце. Словно собственных земель у этих нахлебников не было!..

Девушка всерьез начала размышлять, готова ли она рискнуть своей жизнью, чтобы опозорить честь мужа, и насколько глупо со стороны будет выглядеть ее поступок. Причем если бы не реальная опасность, то она бы даже раздумывать не стала. Это муж ее бросил, сбежал, изменяет с любовницами, запер на несколько суток, как… Как настоящий дракон!

— Понабрался! С кем поведешься, от того и наберешься! — Россана скинула туфли и решительно поставила ногу на выступ за окном. Постояла почти долю, с ужасом глядя вниз, закрыла глаза и…

Глава 8. Не злите женщину! Дворец, откат по времени (20–27 дни осени)

Франко очень не любил навещать бабушку, но, когда мать о чем-то настойчиво просит, проще сделать, чем доказывать, почему не можешь. И то, что в столицу он собрался ради встречи с настоятелем Ордена, а не с дочерью бывшего короля, маму абсолютно не интересовало. Пока не поступил в Академию — ребенок, и все тут. Дети должны быть послушны и выполнять волю родителей.

Родительница желает, чтобы Франко посетил бабушку, высказал ей свое почтение и передал свежезаваренное варенье. Ну и еще выслушал жалобы на скуку, на то, что давеча — не то, что нонеча, и что старость никакие целители не лечат, а муж скачет как молодой, оставляя ее одну в четырех стенах.

Уже долей двадцать юноша вежливо выслушивал стенания затворницы, подыскивая предлог, чтобы ненавязчиво сбежать.

Бабушка сидела в кресле у окна, Франко возвышался над ней, опасаясь присесть, потому что тогда быстро удрать уже точно не получится. И тут он даже сморгнул несколько раз, решив, что ему померещилось. Потом, подбежав к окну, распахнул и высунулся, чтобы встретиться взглядом с самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел в жизни!

Молча, не задавая лишних вопросов, Франко помог красавице забраться в комнату и только после этого решился спросить:

— Что привело вас сюда… такими странными путями… лэра?!

Пухлые аккуратные губки чуть дрогнули, обозначая благодарную улыбку. Девушка прикрыла потрясающей синевы глаза, спрятав их за черными, как вороново крыло, распущенными волосами, но не успела ничего ответить.

— Это ты кого ко мне втащил, негодник?! А ну, поверни ее ко мне!

Юноша тихо прошептал: «Извините, лэра!». — и попытался вразумить бабушку:

— Я должен выяснить, что происходит! Девушка не стала бы подвергать свою жизнь опасности, если бы…

Но пожилая женщина уже сама поднялась с кресла, подошла ближе, вдумчиво разглядела спасенную и фыркнула:

— Ты к нам королеву новую притащил, одну из двух. Возвращай обратно, Паулю лично в руки! Надеюсь, тебя в измене стране или в попытке наставить рога королю не обвинят. Хотя нет, пойдем-ка вместе, так надежнее будет!

Франко отчаянно пытался вразумить бабушку, объяснить ей, что раз юная королева готова была сбежать через окно, значит, с ней там дурно обращались… Но старушка была непреклонна:

— Когда у лэры и правда беда, она рыдает или четко излагает, что у нее там не так. А когда есть силы и желания глазки строить — никакой беды, которой ты помочь сможешь, у нее нет. Так что надо возвращать и делать вид, что ничего не видел и не слышал. Конечно, если хочешь остаться с головой. Ну а если дурак вырос, можешь попробовать эту голову под королевскую юбку засунуть. Как высунешься, так тебе ее сразу и отрубят, болвану малолетнему. Спасителю! Лэру в беде он нашел…

Россана, едва сообразила, что старуха соблазнить мальчишку ей не позволит, решила действовать, так сказать, с запасом, продуманно.

Можно было разрыдаться и сбежать, только вопрос — куда? Носиться, рыдая, по дворцу, привлекая внимание придворных? Нет, конечно, мужа она так опозорит, но и сама будет выглядеть как дурочка. И отправить ее после такой выходки в монастырь будет проще простого. А ведь у нее же другая цель! Отомстить… заставить мужа пожалеть о своем пренебрежении семейным долгом во имя государственного!

Девушка презрительно искривила красивые губы, чувствуя, как снова накатывает злость. «Государственный долг!..» Второй король здесь, так что, скорее всего, ее муж свой долг выполняет в кровати с одной из своих телохранительниц. А может, сразу с двумя?!

Ну уж нет, она не позволит ему так легко от нее избавиться. Сейчас сбежать не вышло, но зато удалось очаровать этого милого мальчика. Вот пусть он ее и спасает… Вдруг получится? Ну или его можно будет использовать как-то иначе, с пользой. Главное — не портить образ жертвы, продолжать соблазнять, несмотря на попытки вредной старухи помешать этому.

Поэтому Россана была безупречно вежлива, тиха, скромна и послушна. Даже когда в апартаменты старой карги влетел светлый король, взволнованный и очень рассерженный, девушка не стала грубить, позволив увести себя прочь и вновь запереть в своих комнатах. Наличие магических решеток на окнах она тоже корректно не заметила, потому что мальчишка крутился постоянно рядом и вышел чуть ли не самым последним. Обернувшись на прощание и посмотрев на Россану вожделенно-восторженным взглядом.

— Сам меня спасешь… — удовлетворенно улыбнулась юная королева, устало упав на кровать.

Побег не удался, но зато теперь у нее есть поклонник в стане врага. Наверняка он придумает, как пробраться к заключенной, чтобы снова полюбоваться ее красотой. И тогда можно будет от души развернуться.

Короля, конечно, он вряд ли согласится убить, хотя… Нет, это не та месть, которой Россане бы хотелось. Убивать надо любовниц, всех, по очереди. Чтобы муж страдал, гад такой!

Если бы даже Натаниэль не был ангелом, прекрасно улавливающим эмоции, умеющим влиять на разум и даже читать наиболее четкие, плавающие на поверхности мысли, он бы все равно насторожился.

Франко был еще слишком юн, и, несмотря на придворное воспитание, скрывать свои желания у него не получалось. Мальчишка искренне увлекся красивой оболочкой, и, по-хорошему, его бы следовало убрать… хотя бы из дворца, а еще лучше — совсем. Но этот юноша был кузеном Пауля, а со своим носителем надо поддерживать идеально-дружеские отношения. Значит, с его родственниками — тоже.

Вот только для задуманного циничного выхода из сложившейся ситуации с темной королевой наивный мальчик совершенно не подходил. Следовало бы вызвать самого Анаэля и потребовать, чтобы он самостоятельно исправил все, что натворил. Вот только тот был немного занят.

Ну или, как и задумывалось, выдать Россане иллюзию, которая будет вести себя с женой так, как полагается. Причем можно пропихнуть в воображение девушки обманные воспоминания, а можно использовать настоящего подменыша…

И… Матэм туам! Почему все это свалилось на него, ангела? Ведь это прямая обязанность демона — путать человеческий разум, играть на низменных инстинктах, обманывать и соблазнять наивные души!

Натан горестно вздохнул и перестал гипнотизировать ни в чем не повинную чернильницу на столе. Подняв голову, он встретился взглядом с женой, уже долей пять тихо стоящей в дверях и ожидающей, когда муж обратит на нее внимание.

Как ему повезло с Миреллой! Конечно, в их спокойно-надежном браке не только его заслуга — девушка тоже старается. Но, в отличие от Анаэля, ему не сложно улыбнуться жене.

— Все в порядке? Простите, что вам приходится всем этим заниматься…

— Что вы! Это мой долг… И… не вам же отвлекаться на женские проблемы. — Девушка мило покраснела, смущенно отвела взгляд, и Натан залюбовался, улыбаясь от излучаемых Миреллой эмоций.

— Надеюсь, вы понимаете, что случившееся слишком личное, чтобы о нем сообщать кому-то, кто не является членом нашей семьи? И под нашей семьей я имею в виду только нас двоих! — Натаниэль встал из-за стола, подошел к окончательно смутившейся девушке, прикоснулся к ее пальцам своими, затем нежно поднес ее руку к губам и поцеловал розовые, аккуратно подстриженные ноготочки.

— Да, конечно… ваше величество… я понимаю…

Мужчина продолжал улыбаться, наслаждаясь переполняющей девушку гаммой чувств, среди которых приятно грело самолюбие ее преданное восхищение мужем.

— Конечно, я никому не расскажу! Обещаю!

— Вы же знаете, как я доверяю вам, лэра! — ласково, но очень убедительно произнес Натан, глядя в глаза своей жене. — Не разочаруйте меня!

Глава 9. Семейные проблемы демонов Дворец, откат по времени (20–27 дни осени)

Натаниэль какое-то время обдумывал, кому можно было бы доверить роль Анаэля, пока самому демону не до жены с ее капризами. Это должен был быть кто-то, преданный королям, в первую очередь, умеющий обращаться с женщинами и способный сыграть темного короля так, чтобы королева не заподозрила подвоха. Как-то так получалось, что лучше самого Натана с этой ролью никто не справится. Ну можно было бы напрячь кого-то из команды, но они тогда все были в другой стране, вместе с демоном.

Бедный светлый король еле удержался от желания постучаться головой об стену. В конце концов он вспомнил еще об одном мужчине, с которым хотя бы можно было посоветоваться. И вызвал к себе Адама…

— Можно я еще раз уточню несколько моментов? — Невысокий и еще очень юный самолепный ангел сначала пытался соблюдать хотя бы намек на этикет. Но потом понял, что дело настолько щепетильное, что лучше расслабиться и общаться без всяких «ваше величество»и прочих формальностей. — Анаэль настолько увлекся политикой, что времени на собственную жену у него не осталось? Демон предпочитает заниматься налаживанием мира во всем мире, вместо того чтобы соблазнять и развращать. Я ничего не перепутал?

— Ты — нет. — Натан сидел в кресле и задумчиво изучал устроившегося напротив Адама. Оба ангела внешне были предельно спокойны, никаких темпераментных размахиваний руками, бурной мимики, максимум — легкое ехидство в голосе. — Это мой соправитель слишком переобщался с окружающим его светлым воинством.

— То есть ангелы развратили демона, и теперь перед нами стоит воистину демоническая задача — помочь несчастному справиться с… неудовлетворенностью его собственной жены? Сопровождение на балы и прочие светские мероприятия оплачиваются отдельно?

Натаниэль одобрительно ухмыльнулся. Все же он принял правильное решение, поделившись своей головной болью с другим таким же ангельски-терпеливым товарищем. А еще ранее он принял другое, тоже правильное решение: спасти этого мальчишку и подсказать, как превратить его в ангела. Поэтому теперь у него есть с кем посоветоваться.

— Думаю, от балов темную королеву следует временно отлучить, — произнес он и тут же нахмурился. Учитывая, как Россана любила подобные мероприятия, это будет выглядеть несколько подозрительно.

— Королевы должны развлекаться, это — аксиома, — поддержал его сомнения Адам. — Раз есть как минимум один условно надежный поклонник, думаю, будет вполне естественно, если он покружит вокруг, иногда сменяя меня и отгоняя остальных. Так как это родственник… эм… твоего второго «Я», вы же договоритесь? А мои ангелы позаботятся, чтобы иностранные послы и прочие подозрительные личности не приближались к ее величеству. Попытка подмигнуть будет расцениваться как покушение на честь и достоинство, а приглашение на танец — как похищение коронованной особы.

Натан едва заметно кивнул, соглашаясь. Учитывая молодость Франко, вполне естественно, что юный поклонник темной королевы ревнив и горяч сверх меры. Главное, чтобы не спалил никого, а так очень хороший план.

— Что же касается выполнения супружеского долга не супругом, то кроме фактов духовно-морального уровня меня волнует физический. Боюсь, Анаэль не оценит, если после того, как кто-то успешно заменит его в постели жены, через девять месяцев на свет появятся последствия этого замещения.

Натан снова согласно кивнул. Последствия смущали и его самого. Ну и моральные аспекты, опять же.

— Может, несколько эротических снов? Я с удовольствием поделился бы своими, но, боюсь, ее величество их не оценит. — Адам немного печально улыбнулся. — Все же мне кажется более правильным оставить решение этой проблемы самому Анаэлю. В конце концов, он же в состоянии быстро оказаться во дворце, порадовать свою жену и снова свалить? Не совсем же он у нас теперь… далекий от мирских проблем бесплотный дух?! Пусть снизойдет до плотских нужд собственной супруги! Хочешь, я с ним переговорю, если тебе чувство дружбы мешает правду высказать? По себе знаю, иногда бывает очень трудно сказать кому-то близкому, что он полный мудак, и тогда на помощь приходит кто-то другой. Хотя лучше бы ты сам ему тоже об этом сказал, для надежности.

— Ты даже не представляешь, насколько демоны тонковибрирующие создания, — усмехнулся Натан. — Но ты прав, промыть мозги надо всем членам темной правящей половины. И начать с того, у кого мозгов больше.

Пожелание промывать аккуратнее и не смыть ничего лишнего Адам вслух произносить не стал. Все же одно дело — говорить без формальностей, и совсем другое — перейти на панибратский тон. Как ни странно, с Анаэлем так общаться было проще, а Натаниэля Адам очень уважал, так что просто попрощался и вышел, чтобы озадачить свою команду ангелов. Мало им охраны темного короля, теперь еще на их совести будет охрана темной королевы.

Оба ангела остались чрезвычайно довольны друг другом. Один сумел донести, а второй оценить масштаб деликатнейшей проблемы, осознать ее важность для государства и серьезно обсудить поиск решения. Значит, они оба — молодцы.

Но неудивительно, что при личной встрече с Анаэлем Адаму было что рассказать их темнейшеству. Ну и, само собой, он постарался пресечь все возможные вне семейные отношения темного короля, пока тот не договорится с королевой.

— Слушай, у нас тут до тебя демонов не водилось почти, но с мифами я в детстве ознакомился, и там везде… понимаешь, везде написано, что ты — зло во плоти, соблазняющее женщин и пользующееся их слабостями. Так что соберись с духом — и вперед, завоевывать, соблазнять и ублажать. И не пойми меня неправильно, но я тебе хоть и слегка сочувствую, как успевший близко познакомиться с ее величеством, только нам с Натаниэлем я сочувствую больше. Жена твоя — значит, развлекать ее, чтобы она не дурила, должен тоже ты. А она у тебя то с послами иностранными перешептывается, то подозрительных мужчин в спальню приглашает, то вообще из спальни через окно вылезти пытается. Ну не справляешься — возьми курсы повышения квалификации у Сальваторе… Второго мужа, как у Рины, нанимать не советую — боюсь, тебя тогда уволят как постоянно манкирующего должностными обязанностями. И получится ровно тот же казус, которого мы сейчас пытаемся избежать. Королева в наличии есть, но почему-то отдельно от короля.

Глава 10. Семейные загадки и сюрпризы

После того как Адам, у которого не было личной жизни, от души потыкал Анаэля носом в то, что тот сам с личной жизнью перемудрил, прошло чуть больше суток. И до самого знакомства с «тестем» Фонзи темное королевское величество внешне старался вести себя естественно. Острил, подкалывал, ехидничал, приставал к Шамси… Но разбуженное Адамом чувство ответственности постоянно зудело и отвлекало.

Ни малейшей вины перед женой Анаэль не ощущал. Только раздражение, смешанное с брезгливостью, и еще злость, потому что он на целых двести лет привязан к этой красивой дурочке.

Иногда вспыхивало желание всучить ее Натану — он же ее одобрил, менталист нимбоносный! Куда вот он смотрел? Сам Анаэль понятно куда пялился — на грудь, — но Нат же ангел, ему в душу и голову глядеть нужно было, а он?..

Нет, в состоянии здравого ума, то есть большую часть времени, демон понимал, что если раньше требований к наличию мозгов не выдвигал, то глупо ругать друга за одобрение его выбора. Сам же захотел эту страстную и горячую красотку, которую надо было лишь постоянно удовлетворять, и все… Все! Никаких проблем бы не было!

И тут раз — и… в нем внезапно извращенец проснулся! Зачем грудастой сексапильной бабе мозги?! Но почему-то к умной и ехидной ангелице тянуло со страшной силой, а при мысли о том, что надо бы во дворец смотаться и королеву порадовать, даже мутило слегка и противно сосало под ложечкой.

Так что Анаэль, вспомнив о приоритетах, решил забыть на время о жене и заняться решением гораздо более простых проблем. Вон в Ксоргладэ их решать и решать… куда ни плюнь!

Натаниэль и Адам, смирившись, что забота о темной королеве внезапно свалилась на их ангельские плечи, воспользовались внезапным появлением темнокоролевского поклонника. Натан осторожно и мягко очертил для Франко границы достойного поведения, после чего не то чтобы совсем позабыл о Россане, но непозволительно расслабился.

Адам поручил своим ангелам присматривать за девушкой и не подпускать к ней никаких подозрительных и иностранных личностей. После чего тоже непозволительно расслабился, потому что очень сложно всерьез воспринимать женскую неудовлетворенность как государственную проблему, требующую постоянного контроля.

Со стороны все было вроде бы спокойно. Россана проводила большую часть времени со своим поклонником, проинструктированным не только простыми словами, но и ментально-ангельским внушением. Подсовывать королеве «мужа под иллюзией» Натан временно передумал, раз менее циничный метод с романтичным ухажером работает.

Светлый король очень надеялся, что Анаэль вернется в лоно семьи, то есть в кровать к жене, до того, как станет непоправимо поздно… Конечно, им будет несложно внушить темной королеве нужные чувства, но все же гораздо лучше, когда она испытывает их сама.

Так что демон задвинул мысли о жене поглубже, переложив заботу о ней на ангелов. А два ангела хотя и понимали, что Россана может натворить бед, но доверили развлечение девушки Франко, а сами облегченно выдохнули.

* * *

Долетев до городка, в котором жила Азиза, мы аккуратно опустились, сняли крупномасштабную иллюзию и соорудили даже не щит, а легкий туманец, отводящий взгляд. Магичить здесь было заметно сложнее, чем в Хитхгладэ, особенно Чезу с Фоном. Но парни крепились, иногда поглядывая на Фредониса с легкой завистью. Все-таки к тому, что Ним — дракон, Анаэль — демон, Шамси — ангелица, а я — вообще непонятно кто, но вечно в эпицентре всех событий, они уже привыкли. А вот Фредо был вроде как еще свой и буквально позавчера — равный, такой же, как все. Именно поэтому им труднее было воспринимать то, что теперь он заметно сильнее.

Городок был в традиционном для Ксоргладэ восточном стиле. Назвать местные домики невысокими у меня бы язык не повернулся, хотя они и были в основном двухэтажными, но при этом — высоченными, с широкими окнами в виде арок. И двери, кстати, тоже широкие и в виде арок. А крыши — полукруглые и украшенные звездами и полумесяцами.

Еще тут было очень много флюгеров, но при этом почти совсем не было ветра. Жарища жуткая! Драконом это не так ощущалось, а человеком я вспотела буквально за пять долей…

Парни устроили стриптиз, пользуясь тем, что здесь почти все жители ходят голыми по пояс и в широких штанах. Некоторые мужчины были в жилетках, прикрывающих плечи и спину, чтобы не сгореть под зло шпарящим солнцем. А вот женщины были укутаны… нет, не в паранджу, конечно. Снизу на них красовалось что-то типа цыганской многоюбочности, а сверху — шелковый платок, но не узлом под подбородком, а красиво так… полунакидка-полушарф, и лицо вроде бы видно, но оно в тени от платка. Так что если не приглядываться, то не разглядишь ничего. А приглядываться к женщинам тут явно было не принято.

Да я вообще не понимала: как на такой жаре можно чем-то интересоваться? Плелась вперед, медленно переставляя ноги и ощущая, как из головы вытекают, расплавившись, последние мысли.

Улочки здесь были узенькие и то в горку, то с горки, забавно… И никаких заборов, никаких садиков…

— Жарко, почти как дома! А тут что, овощеводством заниматься не модно? — Тема отсутствия флоры заволновала не только меня, но и Анаэля. — Или в таком пекле не растет ничего?

— Я б пожрал чего посущественнее, чем овощи, — мрачно буркнул Ним. — Но животноводство здесь тоже не процветает.

— Это же город, а не деревня, — насмешливо фыркнула Азиза. — За едой тут на рынок ходят. Кто побогаче — утром, с рассветом. Или сама хозяйка, или ее дочь, или племянница, а не просто прислуга. Чтобы самое свежее выбрать, самое вкусное! А бедняки вечером идут, когда цены в два раза снизятся и поторговаться еще можно будет. Потому как лучше за копейки отдать, чем бесплатно нищим выбросить.

— Сурово у вас тут, — буркнул Чез, очень недовольно поглядывая вокруг. — Дышать совсем нечем, с едой тоже бедлам какой-то.

— Зато тут гаремы есть и все такое, — ухмыльнулся Фонзи. — Компенсация типа!

— Да я уж лучше без гаремов, мне Ланы хватает. А вот поесть я бы не отказался.

— Вот дом моего отца! — радостно объявила Азиза, остановившись перед внушительного вида особняком. — Обувь снимайте сразу у входа, — быстро добавила она, уже стуча в дверь большим молотком, подвешенным на стене за цепочку.

Сначала в двери приоткрылся глазок, потом чуть приоткрыли саму дверь.

— Всем отойти, а то собак спущу! — услышали мы взволнованный молодой мужской голос. — А ты — лицо покажи. Ближе! Хорошо, сейчас отцу скажу, пусть он решает

И дверь снова захлопнулась.

— Это что только что было? В возвращение блудной дочери никто не поверил, что ли?! — Анаэль недоуменно оглядел нас всех, словно мы сейчас ему все поясним. — Я прусь неведомо куда, в чужую страну, чтобы на время воссоединить семью, а нас собаками запугивают и в дом не пускают?!

— Это Ашот. Он еще молодой, не может сам без отца решать. С тех пор как Вакиль уехал, у нас за старшего был Жебран. Вот он бы меня впустил, но, наверное, ушел куда-то по делам.

Азиза, нисколько не удивившаяся такому приему, в отличие от нас, попыталась как-то объяснить случившееся.

Анаэль собрался в ответ выдать еще пару фраз о том, что он обо всем этом думает, но тут дверь широко распахнулась и нам навстречу степенно вышел мужчина, при виде которого я слегка вздрогнула. И-ить! Ну точно ж! Я как-то мимо ушей пропустила упоминание об уехавшем Вакиле, потому что мне даже в голову не пришло, что бывают такие совпадения.

Но если мысленно нашему не самому приятному знакомому, оставшемуся в Хитхгладэ, добавить морщин в уголках рта и приклеить на подбородок седоватую эспаньолку, которая здесь, очевидно, в моде, то сходство нижней половины лица будет очень заметным.

То есть получается, что мы спасли родственницу нашего врага? Убиться плеером… что тут еще можно сказать?!

Глава 11. Во имя мести

На самом деле много чего говорить нам и не пришлось. Мы вообще первые часа четыре рот открывали только для того, чтобы туда еду положить, зато вокруг — шум, гвалт, смех, выкрики какие-то… только салютов не было!

А мы сидели и помалкивали, приглядываясь к семье Вакиля. Даже интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал?

Несмотря на гарем, сестер и братьев у Азизы было не так уж и много. Вакиль — старший, Жебран — средний, Ашот и еще один совсем маленький — младшие. Девочек было чуть больше — шестеро. То есть всего одиннадцать детей. Нестрашно. Но шумно.

Сначала все бурно удивлялись, потом радовались, затем — огорчались, узнав, что мы буквально завтра собираемся их снова покинуть и увезти Азизу. Ее отец даже попытался поторговаться с Фонзи, чтобы выкупить у того дочь!

Короче, к вечеру лично мне хотелось забиться куда-то в тихое место, и чтобы вокруг — никого! И это я еще везунчик — меня практически не замечали, по сравнению с бедолагой Фоном. Вот уж кому пришлось отдуваться за нас всех.

Анаэль, тоже сообразивший, что совпадений слишком много, шепотом запретил нам всем выдавать его титулованность и прикидывался обычным парнем, сопровождающим друга, которому приспичило познакомиться с тестем.

Несмотря на настойчивые расспросы, никаких подробностей спасения Азиза не выдавала, только подробности пленения. Даже про замок лишь мельком упомянула, причем с такой небрежностью, что можно было решить, будто речь идет просто о богатом поместье каком-то… И никто не удивился, что девушкам оттуда удалось сбежать, тем более если им еще и помогли.

Ближе к ночи народ, наконец-то, устал радоваться и нас отпустили спать. Понятное дело, что при такой толпе живущих в доме гостевых комнат здесь почти не было. Нам выделили одну огромную на всех мужчин и меня, а Шамси отправилась спать на женскую половину дома, к Азизе и еще трем девушкам.

Я даже сначала действительно уснула, потому что очень устала. Но ближе к утру проснулась от бурного перешептывания — мужчины свили себе на полу гнездо из подушек и обсуждали план.

— Засаду бы здесь… наверняка заглядывает иногда к родне.

— Думаешь? Я бы отсюда свалил и дорогу позабыл!

— Да зачем вам засада? В Хитхгладэ его поймать проще.

— Я думаю, надо ему дать понять, что мы его семью вычислили и все такое. Припугнуть. Вдруг одумается?

Поерзав пару долей по ковру, пытаясь замотаться в покрывало поплотнее, я поняла, что уже не усну, и подползла к парням.

— Фон дело говорит, — как раз высказывался в это время Чез. — Засада здесь бесполезна. А вот пугануть тем, что мы на его семью вышли, не помешает. Вряд ли он ринется всех убивать, чтобы следы замести. Да и поздно уже.

— А насчет отца что думаете? — Ним подтянул меня к себе, буквально на пару мигов опередив Фредониса, и укутал сверху еще и своим покрывалом. Не понимаю почему, но, несмотря на толстый ковер под нами, мне все равно было холодно.

— Мы столько времени угробили, чтобы сюда попасть, только ради знакомства Фона с тестем, что ли?! — возмутился Анаэль. — Нет уж! Я из папаши Вакиля все вытряхну, даже душу, если понадобится. Про похождения сынка в чужой стране можно ему и не сообщать, сами разберемся. А про все остальное нужно выдать, дозированно, и чтобы рядом Шамси сидела, готовая подправить память и мозги старику, если вдруг что-то пойдет не так.

* * *

Примерно в это же время Россана внезапно проснулась. Было всего лишь два часа ночи, и проспала она от силы долей сорок. Вокруг было тихо и совсем не понятно, что именно ее разбудило. Вечер прошел довольно мило, хотя Франко начинал немного раздражать своей непонятливостью. Девушка уже начала задумываться о том, как бы так ненавязчиво сменить своего юного ухажера на кого-то посмышленее. Да и страсти хотелось бы больше, гораздо больше!.. Конечно, цветы, стихи и поцелуи пальчиков — это мило, но тело хотело более жарких ласк, причем не только в фантазии, но и в реальности.

То, что это опасно и может грозить как минимум ссылкой, Россану уже не пугало. Ей искренне казалось, что она и сейчас практически в ссылке. Что ее оскорбляют, о ней забыли, ее унижают, и она имеет право на измену, раз ее собственный муж ей так откровенно пренебрегает.

«Ты хочешь отомстить ему за свои страдания?».

Голос, прозвучавший в голове Россаны, был вроде бы женский. Девушка вообще сначала решила, что это ее собственные мысли. Просто внезапно ей захотелось поговорить самой с собой, вот и все.

«Очень хочу!». — Юная королева закрыла глаза, представила лицо Анаэля и облизнула внезапно пересохшие губы.

«Ты хочешь, чтобы он страдал так же, как ты сейчас?».

«Очень хочу!». — Россана уже начала подозревать, что происходит что-то странное, но воображение и злость, объединившись, принялись рисовать в ее голове картины, одна заманчивее другой. О том, как темный король пытается добиться ее внимания, унижается, умоляет, одаривает ее драгоценностями, а она гордо отворачивается от него, неприступная и величественная. То, что женщина обязана ублажать своего мужа, девушка предпочла счастливо позабыть.

«На что ты готова пойти ради этого?».

«На все!». — не раздумывая, мысленно выпалила Россана, чувствуя, как от ее фантазий в теле начинает разгораться возбуждение. Сейчас она действительно была готова на все, только бы ее мечты стали явью.

«Позволь мне стать частью тебя, и клянусь, он будет страдать так же, как ты! А может быть, даже сильнее…».

«Частью меня? Мне казалось, что ты и есть часть меня». — Девушка насторожилась, но обещание, что Анаэль будет страдать, было таким заманчивым!.. И она не удержалась. В конце концов, этот голос в голове, скорее всего, плод ее воображения, не более.

— Позволяю… — прошептала она вслух. Почему-то внутри нее все очень настойчиво хотело, чтобы она произнесла это, а не просто подумала.

И это были последние слова, которые она смогла сказать сама.

Девушка еще несколько мигов витала в своих мечтах о будущем, прежде чем ощутила, что тело больше ей не повинуется. Мало того, оно действует, встает, ходит, размахивает руками, красуется перед зеркалом, но не по ее воле. Кто-то другой управлял теперь ее телом, а когда Россана попыталась сосредоточиться и вернуть себе власть, в ее, голове… мыслях, сознании… где-то рядом прозвучал очень довольный и уже знакомый женский голос:

«Поздно, милочка, договор заключен. Условие сделки будет выполнено, не переживай! Я даже позволю тебе порадоваться за нашу победу…»..

* * *

Два покрывала и крепкие объятия мужа все равно не согревали. Я где-то читала, что во многих жарких странах очень холодные ночи, по сравнению с днем, само собой. Наверное, тут так же. Правда, больше никто, кроме меня, не мерзнет, но я всегда отличалась повышенной теплолюбивостью. Хотя в Ксоргладэ все равно бы не выжила!.. Тут, как правильно заметил Анаэль. днем жарко, как в аду!

— Короче, со стариком надо посоветоваться, — объявил в это время наш темный король и вдруг как-то странно вздрогнул. Нахмурившись, он замер, словно прислушиваясь к чему-то. А потом оглядел всех нас, но дольше всех смотрел на Нима. при этом явно о чем-то размышляя.

— Рыжий, я во дворец. Постараюсь вернуться быстро. Но, если задержусь, скажи Шамси, что дело государственной важности. Тебе она поверит. А я во дворец слетаю, что-то там у них неладное творится…

Глава 12. Когда всем пора в отпуск, а не это вот все…

Анаэль перенесся сразу в кабинет к Натану, устало рухнул в кресло, помолчал с полдоли и только потом поинтересовался у вызвавшего его друга:

— Уверен?!

— Весь дворец кишмя кишит ангелами, так что поверь мне, запах демона мы учуем сразу.

Натаниэль был весь как натянутая струна, напряженный и взволнованный.

— Откуда тут взяться демону?! — Анаэль ни малейшей радости от возможной встречи с однорасовым представителем не испытывал. Не до него сейчас абсолютно! Ведь просто так договориться о сотрудничестве не получится, придется доказать, что ты что-то из себя представляешь, помериться рогами, хвостами и так удачно возвращенными крыльями… ну и умением творить гадости и предугадывать, что там творит соперник.

— Может, пролез быстро, пока мировой портал был открыт? — логично предположил Натан. — Других версий у меня нет.

— Ладно, потом все выясним. Где он сейчас? — Анаэль долго пристально смотрел на усталого, явно уже несколько ночей подряд не высыпающегося ангела и, наконец, зло выматерился: — Вы что, матэм туам, упустили его?!

— Он был во дворце. — Натан потер тыльной стороной ладони лоб, горестно вздохнул и виновато взглянул на друга: — Мы его засекли, ринулись за ним… и тут он пропал!

— Где хоть пропал?!

— Ты, не поверишь. — Ангел еще более виновато посмотрел на Анаэля. — Но где-то на нашем этаже…

— Да чтоб… гори все синим пламенем! Может, проще снести дворец и переехать в другое место? Поспокойнее? А то здесь и Вакиль, и неучтенный демон… Я не понимаю, чего всех прорвало, едва мы править уселись?! Тихо ж все было, мирно, тухло, как в болоте! Мне это место как курорт рекламировали. И на тебе… Главное, на саламандру не свалишь, она тут никоим боком вообще.

— Кстати. — Натаниэль несколько раз моргнул, прогоняя сон, и махнул рукой в сторону двери: — Может, жену навестишь, раз уж ты здесь? Заодно?..

— Нет уж! Без нее дел навалом. И вообще — ночь еще, спит она. А я пойду по дворцу прогуляюсь, поищу собрата, чтоб ему вечно чисткой котлов заведовать…

Ангел осуждающе поджал губы, но говорить ничего не стал. В конце концов, он и так сделал достаточно, чтобы прикрыть своего напарника. Дальше пусть разбирается сам.

* * *

Демон вернулся как раз к завтраку, хмурый, как осеннее утро в Хитхгладэ. Кривовато улыбнулся мне, ляпнул что-то ехидное Шамси и принялся жевать, по-моему, не совсем осознавая, что именно он ест.

Мы его не дергали, понимая, что такие сведения надо обсуждать наедине, а вокруг нас снова суетилась толпа народа, к счастью, сократившаяся почти вдвое.

И только когда мы откатились обратно в нашу комнату, парни окружили Анаэля, выжидательно уставившись на него.

— Ну, колись давай и все такое, — выдал общую мысль Фонзи. — Что там у наших во дворце?

— Ангелы почуяли конкурента, впали в панику, вызвали меня. Но если в этом мире и есть второй демон, во дворце я его не обнаружил.

— Очешуеть… Не успели одного демона завалить, как еще один вылез! На ангельский свет? Или на драконий огонь? — Во взгляде Нима зло полыхнуло пламя.

— Возвращаемся обратно или продолжаем выяснять, что тут творится? — вопрос я услышала, а вот выражение лица Фредониса мне было не видно. Я стояла, прижавшись к мужу спиной и почти спрятавшись в его объятиях. Но, судя по интонации, Фредо тоже был очень недоволен.

Да никто из нас новому демону не обрадовался! И Ним вон стоит, хмурится. И Чез с Фоном помрачнели.

Анаэль — свой, родной, привычный, да еще к тому же какой-то не совсем правильный. Не зря же он от своих в наш мир сбежал и обратно что-то не очень рвется. А что там за новое явление — непонятно.

— Обратно возвращаться смысла нет. Там толпа ангелов, уж завалят как-нибудь одного демона, или я их совсем уважать перестану, — пробурчал наш, привычный, и очень непривычно вздохнул. Но тут же взбодрился, довольно усмехнулся и объявил: — Пойду попристаю к личной нимбоносице, и потом вместе с ней отправимся зажимать в уголке отца чудо-некромантки. Нам, наоборот, нужно ускориться с выяснениями, а то, может, этот новый демон тоже лапы к нашему дракону потянет! Так что срочно надо сонную тушку перепрятать… Кстати! — Анаэль повернулся к нам с Фредонисом и протянул моему мужу переговорный камень. Тот самый, который он стащил из спальни у прародителя всех местных чешуйчатых. — Держи, дракон из пророчества. А то как бы этот булыжник Сальваторе не перехватил.

— Зачем он ему? — недоуменно поинтересовался Фон. — Он же не…

— Вот же… Ньянкекацо!.. — выдал Чез непереводимое для моего встроенного переводчика ругательство. — Сальваторе же кровью того спящего монстра инициировали? Думаете, демиурга теперь захочет с ним пообщаться?

— Тогда выходит, что он покруче Фредо и все такое? — озабоченно уставился на Анаэля Фонзи.

Демон передернул плечами, покосился на Фредониса с кривой ухмылкой и потом подмигнул мне.

— Осатанел? Наш, пусть и на пару с Рыжим, но умудряется как-то Ринку контролировать! А у того всего восемь послушных баб в гареме.

— Это ты сейчас меня так оригинально оскорбить попытался? — У Фредо в голосе предупреждающе зазвенел металл.

Во избежание очередной драки, причем в этот раз без всякой уважительной причины, мне пришлось обернуться, повиснуть у мужа на шее и тихо порадоваться тому, что Ним сообразил разрядить атмосферу:

— Нет, Льдинка, это он намекает, что одна ящерица круче восьмерых местных дракониц.

— Вообще-то, шестнадцати, — выдохнул Фредонис, прижимая меня к себе и нежно целуя в висок. Мысленно я ощутила волну сожаления о том, что наш медовый месяц какой-то уж очень странный, и извинения за то, что он чуть было не сорвался, причем буквально на ровном месте.

— Да кто бы спорил, — насмешливо хмыкнул Анаэль. решивший не обострять и так достаточно напряженную обстановку. — Ведите себя хорошо, пока я пытаю хозяина этого уютного местечка. Но, если что, можете пообедать без меня. Думаю, нас с Шамси покормят, напоят… И не надо смотреть на меня с такой скептической рожей, Рыжий. Тут вино нормальное, я вчера проверил. Разврата не будет!

Когда их темное величество нас покинул, мы расселись на полу, обложившись подушками. Ним нагло улегся мне на колени и только язык Фредо не показал. Но Фредонис свил себе гнездо так, чтобы я смогла уютно устроить свою голову у него на плече, приобняв его одной рукой и поглаживая распущенные волосы Нима

— другой.

Ниммей уже успел заметить мою страсть и теперь заплетал косу хитро, чтобы это не мешало мне перебирать его огненные пряди и любоваться тем, как они переливаются и сверкают.

— Только мне кажется, что нам сказали не все? — Чез тоже решил прилечь, вытянувшись во весь рост.

— А мне кажется, что все. — Я еще плотнее прижалась к Фредо. потому что меня опять буквально окатило холодом, как ледяной водой из ведра. — Просто Анаэль сам ничего не понимает, поэтому злится и нагнетает таинственности.

— Тебе виднее. Ты у нас специалист по демонам, — съехидничал Чезанно, но без обычной для него злой ядовитости в голосе.

Поэтому ни Ним, ни Фредонис на эту шутку не отреагировали. Хотя мой второй муж последнее время уж очень нервный какой-то стал. Или просто мы все устали и нам надо в отпуск… на один из островков в Малом Западном море. И плевать, что из-за них, если верить преподавателю истории, постоянно все воюют. Когда там совьют гнездо три дракона — никто на этот остров не полезет, в здравом уме. Ну а психов и спалить не жалко!..

Глава 13. Из чувства долга

Несмотря на уговоры отца Азизы и всего ее многочисленного семейства, мы не стали оставаться на вторую ночь, а тихо, вернее, очень шумно свалили после ужина всей толпой.

Во-первых, нам надо было торопиться поскорее выкрасть и перепрятать дракона, ну или по крайней мере начать продумывать план, как это лучше провернуть. Что-то мне подсказывало, что вновь нагло завалиться в замок через окно у нас может и не получиться. Ну не тупые же там охранники, на самом-то деле?

А во-вторых, лететь в ночи было гораздо удобнее — прохладно, темно, не надо сильно напрягаться при создании иллюзорного щита, сплошные плюсы. Даже те, кто не обращался в драконов и болтался у нас в лапах, согласились на ночной перелет.

— Я уже так привык, что вырублюсь — и все, — отмахнулся Чез. Фон лишь угукнул, а Азиза вообще старалась не высказываться, при этом умудряясь не выглядеть тихой и незаметной мышкой.

Путешествие к ней домой нельзя было назвать абсолютно бесполезным. Мы получили очень важный козырь против Вакиля, а еще услышали легенду о том, что дальний-дальний предок отца этого странного семейства, оказывается, был драконом. Конечно, никто в это почти не верил, но для развлечения гостей и как сказка для детей история вполне годилась. Вот только это могло действительно оказаться правдой!..

Но, к сожалению, ничего, кроме козыря и легенды, мы не узнали. И теперь все летели прочь — озабоченные и задумчивые.

Просто Сенат мы все уже привыкли воспринимать как неизбежное домашнее зло, а Орден — как нечто дружественно-нейтралитетное, за которым нужен глаз да глаз и перед которым лучше не светить секретами без нужды. Но при этом нас уже столько связывало, что вероятность крупной подставы — а кража у нас из-под носа дракона на мелкую уж точно не тянула! — была минимальной. Опередить их хотелось, но не настолько, чтобы лечь и сдохнуть в процессе.

Буквально сутки назад больше всего мы опасались матриархальных переселенцев, которых могло внезапно перемкнуть, и они бы ломанулись спасать своего прародителя.

Но в свете появления во дворце демона…

Перед самым вылетом я на всякий случай тихо уточнила у Анаэля, не могло ли всем ангелам одновременно примерещиться или, предположим, они приняли за демона кого-то схожего?..

— Саламандра, ты вообще соображаешь, что несешь? — Темное величество только не зарычал, глядя на меня так, словно я ляпнула несусветную глупость. — Примерещилось! Кто-то схожий!

Я замерла, глядя на Анаэля, непривычно злющего, чуть ли не всерьез метающего громы и молнии. Правда, он быстро успокоился, выдохнул и даже извинился, по-своему, конечно:

— Ладно, ты ступила, я сорвался, давай все забудем и поцелуемся, пока твои мужья не видят.

— А Шамси тебя не беспокоит? — ехидно уточнила я, тоже успокаиваясь. А то сейчас и без мужей скандал бы устроила и по рогам надавала.

— Совершенно… Игнорирует, зараза, от всей души, а беспокоить отказывается, — рассмеялся демон. — Так что можем смело целоваться, на брудершафт!

— К этому ритуалу выпивка полагается. — Я тоже улыбнулась, хотя нам двоим на самом деле было в тот момент не очень весело. Кажется, я поняла, почему Анаэль так разозлился на мое предположение о ком-то похожем на демона.

Глаза нашего темного величества довольно сверкнули. Еще бы! Он-то решил, что поймал меня на слове!

— А мы так и не отметили победу над змеем, — продолжила я, улыбаясь уже по-настоящему. — Так что закончим все эти разборки и выпьем… на брудершафт.

— С поцелуем? — хитро ухмыльнулся Анаэль, поглядывая на заинтересовавшихся нашим разговором Нима и Фредо. Мои мужья были заняты спасением Фонзи из загребущих лап его будущего тестя, вот я и воспользовалась возможностью посекретничать с королем.

— В щеку, если не хочешь, чтобы тебе два дракона рога обломали! — Усмехнувшись, хлопнула демона по протянутой мне ладони и с невиннейшим видом направилась к Ниммею и Фредонису: — Поднимала боевой дух в правительственных рядах, — отчиталась я, и мне поверили. Ну потому что так оно же и было, на самом деле!..

Наш демон появление «собрата» не оценил абсолютно. А у него же еще проблемы на личном фронте. Как я понимаю, до сих пор не решенные. И Шамси, которая изо всех сил старается себя вести так, будто между ними ничего нет, не было и, возможно, не будет. Хотя мне так и хотелось подойти и тряхнуть ее как следует, чтобы прочухалась. Потому что жена для короля — это… часть политической сделки. А когда кто-то на кого-то смотрит так, как Анаэль на эту ангелицу, когда думает, что она… что никто не видит… и-ить! Кому сказать?! Никогда бы не поверила, но все признаки налицо. У нас в наличии влюбленный в ангела демон. Романтика!..

* * *

Когда темная королева попросила аудиенции у светлого короля, Натан сразу решил, что Россана попробует выяснить хоть что-нибудь о своем муже. Желание было совершенно естественное, поэтому ангел заготовил чуть размазанный, но процентов на девяносто правдивый ответ, однако вопрос на него прозвучал лишь в самом конце разговора. А начала темная королева с просьбы выделить ей другого сопровождающего.

— Я понимаю, что вы доверяете этому юноше, ваше величество, и у меня нет к нему никаких претензий. И именно поэтому мне бы не хотелось, чтобы отказ от дальнейшего общения исходил от меня, это будет очень невежливо. Ведь он практически спас мне жизнь, когда я совсем отчаялась и слегка помутилась рассудком… Вы не поверите, мне до сих пор ужасно стыдно за случившееся. — Тут девушка виновато улыбнулась, скромно потупив взгляд.

Натаниэль чуть глаза себе не протер от удивления, настолько поведение королевы было непривычным.

— Думаю, ни для кого не секрет, что мой муж меня откровенно игнорирует после того неприятного инцидента с посторонним мужчиной, к тому же иностранцем. И я прекрасно понимаю, что сама виновата… но я очень, очень раскаиваюсь! — Девушка всего несколько мгновений посмотрела на Натана своими большущими синими глазищами и вновь уставилась на кончики своих туфель. При этом она теребила подол своего платья, демонстрируя явные признаки волнения.

— Вы не могли бы ему сказать, что я очень скучаю без него?! — Далее последовал умоляющий взгляд, как обжигающий укол в сердце. Но Натаниэль героически его выдержал, однако оценил и даже почти поверил.

— Он ведь сейчас занимается государственными делами?

— Да. он сейчас в другой стране. — начал заготовленную заранее речь Натан. — Ему пришлось уехать очень внезапно и не прямо из дворца, а из другого места, поэтому он не успел…

— Да-да. я все понимаю! К тому же вы уже мне это говорили, несколько раз, просто я тогда не готова была вас слушать! Простите меня, пожалуйста… И, умоляю, как можно вежливее намекните Франко, что я больше не нуждаюсь в его внимании. Мне бы очень хотелось, чтобы мой новый сопровождающий был как можно молчаливее и незаметнее.

Очередной обмен взглядами, поклон, реверанс… хлопок двери и растерянный ангел, на лице которого ярко светился большими буквами вопрос: «Что это сейчас было?!».

Глава 14. Перелеты и переодевания

Очередной привал мы устроили ближе к полудню. Перекусили тем, что само приползло или мимо пропрыгало, а потом завалились спать. Но через часик мне жутко захотелось уединиться, и я выползла из уютных объятий сразу двоих мужей, кивнула приоткрывшему один глаз Фредо, что все в порядке, и направилась на поиски места посекретнее.

И когда я его нашла и им воспользовалась, то внезапно выяснилось, что меня опередили!

— Думаешь, в кого-нибудь вселился? Нет, если по согласию, то сам понимаешь — искать бесполезно. Есть, конечно, вариант с запечатыванием некромантом, но это вряд ли.

Ответ Натана я не расслышала, притаившись между деревьями как можно дальше. Не то чтобы мне хотелось подслушивать, но выбора не было!

— Некроманты все наперечет, но можешь проверить тех, кто крутится во дворце. И нашего вызови — может, почует что-нибудь. Я ничего не заметил, Нат! Да ясно, что не галлюцинации! Но я не верю в то, что он покинул дворец. Если ему нужен я, он ждет меня в засаде. Если ему нужен ты… Я не нагнетаю! — Вроде бы уже можно было уйти, но у меня ноги словно приросли к земле.

Это что ж выходит?! Натаниэль может быть в опасности? Ну да, точно!

Мысли в моей голове помчались стремительно, как стадо напуганных хищником травоядных. Когда демон мог проникнуть на Анардинью? Только в момент открытия портала. И вряд ли абы какой демон из абы какого мира ринется в непонятный проход непонятно зачем. Вероятность такая есть, конечно, но, скорее всего, это был переход с целью, и двигающих на такие подвиги целей не так уж и много. Любовь, долг и ненависть. И если предположить, что неучтенный гость из мира Натаниэля и Анаэля, то… и цель у него связана с кем-то из них.

И-ить, не было печали! Убиться плеером, лечь и сдохнуть!

Однако я выполнила только один пункт — легла, устроилась между мужьями, прижалась спиной к Фредо, уткнулась лицом в грудь Нима… и уснула. Потому что уже научилась не только есть, но и спать впрок. С нашим-то везением!.. Как бы научиться отсыпаться заранее на седмицу, а то и две?! Особенно если так уютно спится?

Единственный минус, когда рядом два парня, это то, что в итоге ты оказываешься придавлена ими с двух сторон. Уж не знаю, инстинкты собственников или защитников у них так срабатывают, но оба моих мужа так и норовят подмять меня под себя, положить сверху ногу, закинуть руку… А я маленькая, тоненькая и быстро заканчиваюсь!

Но в целом человек, даже если он дракон, все равно привыкает ко многому, особенно к приятному. Ну а два любимых мужчины рядом — это двойное удовольствие…

Только я опять проснулась раньше всех, чтобы вновь услышать лишнее. Но тут уж я точно не виновата: хотели бы посекретничать — ушли бы в лес, а так эта парочка сидела у костра и упражнялась в остроумии.

— Ангелов к огню вообще подпускать нельзя!..

— Ты это своему другу скажи, — хмыкнула Шамси, занятая поджариванием на костре какой-то невинноубиенной зверушки. И бухтел Анаэль на ангелицу совершенно зря — она все по уму делала, правильно, почти как Ним.

— Натан — это особенный подвид ангелов, ему можно. А ты только что чуть всю поляну не спалила от усердия!

— Ну ты же мне помогать отказался!

— Да, я рассчитывал, что ты еще полежишь спокойно…

— Ты за мной подглядывал?!

Шамси так искренне возмутилась, словно не с демоном общалась, тем более явно ею озабоченным. Я ненавязчиво зевнула, обращая на себе внимание, и Анаэль радостно его на меня обратил, игнорируя обиженную ангелицу:

— Представляешь, саламандра! Сижу, устроился поудобнее — так, чтобы обзор был правильный, — а она вдруг подскакивает, топик свой дурацкий напяливает, всю красоту прячет и…

Судя по тому, как Шамсиэла кривила губы, выслушивая эту жалобу, дуться долго она не собиралась. Да и раздевалась, скорее всего, не только для того, чтобы тело отдохнуло.

— И идет ужин нам готовить? — закончила я за Анаэля. — Какая хозяйственная у тебя телохранительница. Гляди, отобьет кто-нибудь…

Шутка была так себе, с горчинкой, поэтому развивать ее я не стала. Прогулялась по лесу, подышала свежим воздухом, морально настраиваясь на еще один длинный перелет. А когда вернулась — все уже проснулись и устроились у костра. Кушать.

* * *

Еще через три остановки мы опустились неподалеку от замка, с которого все началось. Просто решили сначала убедиться, что наш спящий чешуйчатый красавец по-прежнему спит там же, где мы его оставили, а уже потом лететь на рынок, прощупывать там обстановку. К тому же хотелось все-таки снять какой-нибудь домик и заниматься подрывной и шпионской деятельностью более-менее благоустроенно.

Легенду для местных нам Азиза уже придумала. Но Анаэль одобрил ее задумку без восторгов, просто потому, что другого ничего предложить не смог. А вот Чезанно фонтанировал негативом во все стороны.

Так уж вышло, что самый внушительный и ярко выделяющийся своей нездешностью оказался Фонзи. Нет, мы все выделялись, кроме Фредониса и Анаэля, но Фонзи — больше всех. К тому же именно из него сделать девушку было практически невозможно, а вот из Чеза…

И-ить, как он ругался! Какой был скандал! Сколько новых непереводимых слов и идиоматических выражений на их основе!

Но Азиза упорно настаивала, что у нас слишком много мужчин и слишком мало женщин, это ненормально. Когда просто группа мужчин живет вместе — все в порядке, тем более если это иностранцы. Дешевле снять один дом, чем рассредоточиться по всему городу. Когда вместе живет группа мужчин и одна женщина — такое народ тоже спокойно воспринимает. Всякое бывает. Может, не с кем было оставить или тяжело расставаться.

Но когда в толпе мужчин крутятся две женщины — а из Шамсиэлы сделать мужчину никакая иллюзия не сможет, потому что у нее поведение не мужское, — это очень подозрительно.

— А когда четыре бабы, то никаких подозрений?! — шумел, отчаянно размахивая руками, Чез. Он уже дважды непроизвольно устроил небольшой смерч вокруг себя, и я подозревала, что будет еще, и даже не один.

— Ты это… сырец не баламуть! А то песок в глаза и все такое… Обещаю, будешь любимой женой! — Фонзи, глядя на друга, обычно старался сочувствовать, но иногда терял нужный настрой. Но тут он собрался и рыкнул: — Короче, хватит! Тряпки из мужика бабу не сделают, а третья подряд истерика заставляет задуматься. Успокойся, мы никому не расскажем.

Вот зря он про это упомянул, потому что Чеза снова прорвало долей на двадцать. Но в итоге он выдохся и сдался. Потому что Анаэль сообразил привести очень важный аргумент:

— Слушай, мы все засветимся, а ты умотанный по самый нос везде мелькать будешь. Зато если надо будет что-то провернуть, не выдавая нас, мы тебе поручим. Никто ж тебя в лицо знать не будет. Правда, еще саламандра остается, как вариант, но она же вляпается опять куда-нибудь…

Я только открыла рот, чтобы очень доходчиво кому-то объяснить, что последнее время у него первое место по вляпыванию и чья бы корова мычала, но тут заметила, что Чез притих, нахмурился, долго смотрел на меня и потом устало махнул рукой.Согласился типа, одолжение нам сделал… Убиться плеером!

Если бы Роджер так истерил, я бы поняла, он у нас темпераментный, но Чезанно обычно вел себя поспокойнее. Однако, видать, патриархатная мозоль отдавилась. Хорошо так…

Наконец все выдохнули, отдышались и начали обсуждать, как будем проникать в замок — навестить нашего спящего красавца.

Глава 15. Дракон спит, а приключения продолжаются

— Что мы знаем о замке? — Игнорируя насмешливый взгляд Шамси, Анаэль оглядел нас всех, словно преподаватель на экзамене. Так что у меня сработал инстинкт первой ученицы, и я принялась перечислять:

— Стены состоят из камней, напитанных магией, двери могут открывать только люди, охраняют его амбалоподобные нелюди, командует ими женщина-человек. В замке спит дракон, и еще там зачем-то держали целую толпу девушек, которых выкрали из разных стран. А! Еще он огромный и высокий, — напомнила я на всякий случай. Потом подумала и добавила: — И мне кажется, Колобок просто подрабатывает на владельца замка, точно так же, как и на Вакиля.

— В смысле, замок отдельно, Колобок отдельно?! — уточнил Анаэль, и тут в разговор влезла насторожившаяся Азиза:

— Какой такой Вакиль?!

И-ить… убиться плеером! Я поерзала под суровыми взглядами парней, но потом храбро огрызнулась:

— Давно уже пора было рассказать правду! В конце концов, она имеет право знать, что у нее брат во всем этом замешан.

— И так всегда! Только соберешься тебя похвалить, как уже пора ругать, — недовольно пробурчал Анаэль. — Про права она вспомнила… Не вздумай девчонку учить плохому! Тебе потом Фон спасибо не скажет, даже не надейся. А ты, — тут демон развернулся к притихшей Азизе, — тоже совсем распустилась! Вас что, женским хитростям здесь не учат совсем? Выпытывать информацию надо тихо, ненавязчиво, не вызывая подозрений…

— Я же не знала, что это такая тайна! — насмешливо фыркнула Азиза.

Только при этом она вся была напряжена и смотрела на меня в основном, ожидая объяснений. А я знала, что сейчас самое правильное — помолчать и подождать, пока Анаэль на выделывается и сам все расскажет.

«Ну ты, ящерица…».

«Да забыла я! Забыла почему-то! — принялась я оправдываться мысленно. — И потом, правда правильнее рассказать… Не все, конечно. Иначе кто-то другой бы ляпнул, потому что нельзя обсуждать замок и не упоминать про Вакиля».

«Сама сказала, что он мог быть с ним не связан», — Ним покосился на меня, но во взгляде у него не было осуждения. А я уже начала себя накручивать и нервничать, причем больше всего за Азизу. Каково это — без всякой подготовки, вот так вот в лоб выяснить, что твой брат…

— Сама не очень понимаю, почему Рина выкравшего ее мужчину Колобком зовет. Наверное, потому, что он полненький. — Я повернулась на голос Шамси, как-то незаметно подсевшей к Азизе и теперь с усмешкой, отвечающей на незаданный ею вопрос. Или заданный?

— Сказка такая есть, в моем мир… в нашей семье, — быстро поправилась я. — Потом как-нибудь расскажу…

— Значит, ты считаешь, что этот самый Колобок просто подрабатывает на владельца замка? — повторила мою последнюю фразу Шамсиэла, в упор глядя на меня.

Нет, я, конечно, могу ляпнуть, не подумав. Но и о том, что ангелы умеют ловко зачищать память, причем безо всяких последствий, к тому же когда надо всего лишь откатиться долей на пять назад, помню. Поэтому кивнула, стараясь не смотреть на Азизу. Потому что на самом деле все равно же придется рассказать, нельзя скрывать такие вещи! Нельзя!..

— Какие у меня замечательные телохранительницы! — нервно хихикнул Анаэль и облегченно выдохнул. — Одна умница, вторая красавица… — Тут он подмигнул Шамси и добавил: — И иногда тоже умница. А теперь давайте думать, что перечисленные шилозадом пункты нам дают.

Думали мы все упорно, так что даже мозги скрипели, но надумалось в итоге не очень много. Самое главное, что следовало сделать, — дорыться до местных исторических хроник и выяснить все, что в народе известно об этом замке.

По-хорошему не помешало бы зажать Вакиля и попытаться наладить контакт с ним, как бы это всем нам ни претило. Но, в конце концов, у нас в руках козырь, а близкая родня — это всегда слабое место, так что вдруг удастся договориться?

— Тюленя бы еще тряхнуть вместе с его мемуарами, — предложил Ним. — Хотя у них там и написано, что великий дракон ласты склеил, но, может, упоминается, как именно.

— Тюленя в очередь, перед… другим нашим иностранным знакомым, — согласно кивнул Анаэль, чуть сам не оговорившись. — Начнем с Абдулкахира.

Я даже не сразу поняла, что это он о моем Колобке… Вот никак не могла запомнить его имя, потому что в голове четко засело прозвище.

Убедившись, что с умными мыслями у нас как-то напряжено, мы выполнили задуманное, причем максимально конспиративно: Ним с Анаэлем улетели к замку, вычислили нужное окно, заглянули в него и убедились, что драгоценное тело пока на месте.

Вернувшись, оба разведчика прилегли в тенечке, нагло заявив, что они утомились накручивать круги вокруг этого чуда древнейшей архитектуры и такое количество этажей в замке недопустимо. Поглядывая на их действительно усталые и озабоченные лица, я ощутила какое-то смутное беспокойство. К тому же мне показалось, что в какой-то момент моя ментальная связь с обоими мужьями оборвалась, и делать это умел только один гад…

— Может быть, правильнее этого прародителя разбудить, — начал мой второй муж, тоже с жалостью поглядывая на два уставших тела, — а не…

— Слушай, я тебе переговорный камень для чего вручил? — прервал Фредониса Анаэль. — Должна и от местной демиурги какая-то польза быть, в конце концов?! Вот и свяжись с ней, по собственной инициативе. Скажи, что слухи о смерти ее домашнего любимца оказались преждевременными и он просто впал в спячку. Так что пусть является и забирает… а мы за это всего лишь хотим ключи от портала в другие миры. — Тут демон соорудил на лице невиннейшее выражение деревенского простачка. Ну постарался, по крайней мере. — Чтобы захотели — сходили куда надо и вернулись обратно. А абы кто в наш мир не таскался!..

Я мысленно поаплодировала. Анаэль тоже уже признал этот мир своим. Прижились мы здесь, сроднились с Анардиньей. Но ключи бы нам точно не помешали, я бы маму навестила, Сашку, Артура…

«Ящерица, не куксись! Прорвемся!». — моментально отреагировал на смену моего настроения Ним.

«Да я понимаю. — прошептала я, старательно моргая и прогоняя предательские слезы. — Просто устала… к маме хочу… ненадолго!».

Фредонис подсел ко мне поближе, я обняла его, уткнулась ему в плечо и затихла. А Ним, сначала приподнявшись на локтях, убедился, что я в надежных руках второго мужа, и снова прилег, буркнув мысленно: «Слетайте пока с Азизой шмотки всем закупите, что ли…».

Глава 16. Неприятность — это неправильно понятая удача

— На такой большой рынок надо с мужчиной идти. — Азиза кокетливо поулыбалась Фонзи. — А лучше с двумя, чтобы женщина ни на долю без присмотра не оставалась. Иначе украдут. — Девушка ненадолго помрачнела и снова заулыбалась.

— Значит, полетим вчетвером, — Фредонис, прислушивающийся к нашему разговору, приобнял меня сзади за талию, поцеловал в скулу и тут же обернулся, подхватил Фона и взмыл вверх. Я нагнала его почти сразу, с Азизой в лапах, размахивающей руками и показывающей нам путь. Фредо создал вокруг нас иллюзионный щит, а я старательно пыталась настроить между нами магическую связку, чтобы я подпитывала его силы своими.

Фон с Чезом магию внутри себя берегли как зеницу ока, ибо в Ксоргладэ не только отсутствовали магические источники, как и в Гурдгладэ, например. Здесь земля словно выпивала магию, вместо того чтобы ею делиться. В этой стране принц Джероми, муж тюлененка, никогда не смог бы развить себя как мага, а иссох бы со временем, скорее всего.

Краем уха услышанный разговор парней о том, что у них «ноют» магические каналы, заставил меня напрячься. Мой параноидальный мозг начал активно размышлять над странной привычкой красть молодых магов из Хитхгладэ и лишать их магии… Может быть, не лишать? Может быть?..

И-ять, додуматься до чего-то более-менее связного моей паранойе за время полета не удалось, но стойку она сделала.

На рынок меня с собой не взяли. Мне даже в город идти запретили. Фредонис долго пристально смотрел мне в глаза и почти умоляюще прошептал:

— Ри-и-ин, можно я не буду привязывать тебя к дереву, пожалуйста! Обещай мне, что ты просто тихо посидишь и подождешь нас!

Я не стала напоминать, сколько раз я пыталась сидеть спокойно и ждать, а заканчивалось все обычно… В общем, я пообещала, поцеловала, еще раз пообещала и села в тенечке под ближайшим деревом непонятной породы — вроде не пальма, но какое-то неидентифицируемое, южное. И фрукты какие-то висят… Азиза сказала, что фрукты съедобные, так что я удобно устроилась: солнце не печет, с дороги меня не видно, да еще и еда с водой в одном флаконе под боком. Вернее, над головой.

Сижу, жую, с Нимом мысленно переговариваюсь, иногда с Фредо цвета моих платков и юбок обсуждаю. Чеза через Нима спросила, какой цвет нижней юбки он предпочитает. Веселюсь, отдыхаю, расслабляюсь. И тут!..

Голос этот сладко-противный я узнала сразу, поэтому по-пластунски добралась до дороги, прикинулась кустарником и оттуда полюбовалась на кибитку, которой правил какой-то посторонний мужик, а рядом с ним сидел Колобок собственной персоной.

И никакие умные мысли в голове от зова шила меня не остановили!..

Правда, с мужем пришлось попререкаться от души. Сначала Фредонис сказал, что они уже как раз с покупками закончили и двигаются в мою сторону, так что, как только они пересекутся с кибиткой…

Я радостно обрадовала мужа, что одного его приключаться не отпущу. А он подлым образом напомнил мне, что бросать Фона и Азизу без поддержки опасно, и раз он — приключаться, то я как раз главная по охране.

Тогда я ему на пальцах объяснила, что даже если Колобок с ними пересечется, а не поедет в другую сторону, то все равно в городе подлезть под кибитку, не привлекая внимания, у Фредо может не получиться, если, конечно, не пускать в ход магию. А это чревато опять-таки привлечением внимания, ибо кто его знает, может, у них здесь какие-нибудь магоуловители или, скорее, магопоглотители стоят и сигналы подают?

А я как бы… из-за кустов выкатилась, под кибитку закатилась, прицепилась к дощатому дну и даже нашла, как закрепиться. В общем, я уже молодец и куда-то еду, так что давайте пеленгуйте меня и догоняйте. Потому что глупо не воспользоваться хорошим моментом в ожидании отличного.

Услышав, что я уже под кибиткой, Фредонис выразительно продумал какое-то непереводимое идиоматическое выражение и затих.

Настроение, до этого адреналиново-позитивное, резко испортилось. Но вины за собой я все равно не чувствовала, потому что поступила правильно. И если бы так поступили Чез или Роджер — их бы никто не осудил, потому что они парни. А мне, получается, с того момента, как я замуж вышла, надо было резко забыть, что я член команды, и превратиться в послушную жену?!

«Ящерица, ты в роли послушной жены — это даже не фантастика. Мы о таком даже мечтать не смеем, ни я, ни Льдинка. Так что заканчивай там страдать и, главное, постарайся не вляпаться никуда глубже, чем тебя уже засосало! Мой собрат зол, как дракон, но я надеюсь, что убивать тебя сразу не станет… Оставит немного для меня».

Убиться плеером! Успокоитель аховый… Но мне действительно стало легче. Правда, думать о злом Фредонисе было немного неуютно. Редкий случай, когда я бы предпочла, чтобы меня спас Ним, а Фредо уже прилетел бы позже, когда немного успокоится.

И тут кибитка сначала резко повернула, потом накренилась, потом помчалась по каменистой дороге, а я из последних сил старалась не ойкать, когда острые камушки стукали или царапали мне спину, ноги…

«Ри-и-и-ин?!».

Радость какая! Кто-то закончил злиться и играть в молчанку. А у меня даже желания поехидничать по этому поводу нет.

«Я жи… ва… я… но… ды… ря… ва… я…»..

Очередной камень процарапал меня от плеча до икры, и тут подо мной снова оказался ровный песок. Счастье-то какое!

А спустя долей пять-семь мы затормозили, кто-то из мужчин спрыгнул на землю, а кибитка начала разворачиваться обратно. Главное, судя по тому, что мне было видно снизу, — прятаться после того, как отцеплюсь, негде. А пометить место очень хотелось. Так как разворачивались мы медленно, я успела услышать, как где-то рядом хлопнула дверь, и, едва кибитка начала набирать скорость, отцепилась, упала на дорогу и сразу же подскочила, чтобы оглядеться.

Мне повезло — вокруг не было ни души, даже в окна ближайших домов никто не смотрел. Да и домов тут было очень мало.

В городке Азизы они плотно приклеивались один к другому и красовались лесенкой из крыш то вверх, то вниз, слева и справа от дороги. При этом сама дорога еще и извивалась, как река, иногда заканчиваясь тупиком. Так что нам тогда очень повезло, что с нами была путеводная звезда.

А здесь все было привычно линейно. И местные домики хоть и были с такими же полукруглыми крышами, с теми же флюгерами, полумесяцами и звездами, только красовались они в окружении садов, а сады были огорожены высоким забором из изысканно и разнообразно переплетенных металлических прутьев, закрепленных на каменном фундаменте.

Оглядевшись вокруг еще раз, очень внимательно, я убедилась, что никому до меня нет дела, но все же решила не наглеть, уверенно заваливая через калитку, а перелезть чуть подальше через забор, или…

«Рин, если ты сейчас меня не дождешься, мы очень сильно поругаемся!».

Глава 17. Колобки в окружении

Почти на долю я так и застыла с ногой в заборе. У Фредо даже мысленно была такая интонация, что когда я отмерла, то чинно уселась на выступающий фундамент забора с самым невинным лицом. И принялась ждать мужа на белом коне.

Сижу, на дорогу смотрю, в ту сторону, откуда предположительно муж должен появиться, и тут слышу сзади цокот копыт, испуганно поворачиваюсь и… и-ить! Белый конь!

Фредонис, игнорируя мои жалкие потуги не рассмеяться, спрыгнул на землю, подошел почти вплотную, посмотрел своими черными глазищами прямо мне в душу. Я затихла от предвкушения приятного продолжения до озноба и страха неизвестности. Но при этом умудрилась чуть привстать на цыпочки и потянуться к мужу, почти инстинктивно.

— Рин! — Фредо навалился на меня, прижимая к забору. Его пальцы сжали металлические прутья в опасной близости от моей шеи. — Я был не прав, относясь к тебе как к лэре! — Его взгляд прожигал и парализовал. Внутри меня нарастала паника. Я себя чувствовала мышкой, которая долго прыгала перед котом, дергала его за усы и… похоже, допрыгалась.

— Ты — мальчишка, причем иногда совсем не думающий о последствиях!..

— На себя посмотри, — попыталась защищаться я, но вышло как-то… не очень.

И-ить, убиться плеером! Довела мужа!..

— Да, — выдохнул Фредонис прямо в мои полуоткрытые губы. — Я ненамного тебя старше, а рядом с тобой иногда вообще перестаю соображать здраво.

Последовавший за этими словами поцелуй заставил мои колени подогнуться. У меня вообще в теле все кости расплавились, руки сами потянулись обнять мужа, но он ухватил меня за запястья, прижал к забору и продолжил целовать, сильно, властно, чуть ли, не рыча при этом как хищник.

— Тебе было велено сидеть на поляне!

— Я и сидела, пока этот гад мимо не проехал… Я очень тихо и послушно сидела!

— Р-р-р-р-рин!

Ну надо же, мое имя можно рычать, ослепляя черной злой бездной в глазах.

— Быстрое реагирование, поиск оптимального решения, идеальное выполнение задуманного — и!.. Мы тут! — Я продолжила храбриться, с кривовато-натянутой улыбкой глядя в эту черную бездну. — Меня нельзя оберегать от всего, как лэру, ты прав. Я такой же равноправный член команды, как Чез, Фонзи, ты…

— Я не могу тебя не оберегать! — прошептал Фредо. Злость в его глазах постепенно угасала, сменяясь другим чувством. Так что я рискнула осторожно освободить руки и, стараясь не морщиться от боли в запястьях, повисла у мужа на шее.

— Я тебя тоже очень люблю. — Едва слышно признавшись, я тут же приняла озабоченно-деловой вид и резко сменила тему: — Свои способности я реализовала. Вляпалась куда не надо и привела вас куда нужно. Теперь надо решать, как мы доберемся до Колобка…

Фредонис, улыбнувшись, поцеловал меня, а потом, обняв за талию, приподнял и закружил.

Белый конь смотрел на это с флегматичным осуждением, а меня жутко веселило, когда я встречалась с его взглядом, хотя в основном смотрела я только на мужа. А Фредо, поставив меня на землю, внезапно заметил следы на моих запястьях. И даже через смуглую кожу стало заметно, как он покраснел.

— Ты же не нарочно, — успокоила я его. — Мы — драконы, у нас и силы много, и восстанавливаемся быстро. — А потом напомнила, чтобы отвлечь его от самобичевания: — Так что с Колобком-то делать станем?

— Как я понимаю, он закатился вон в тот дом? — Фредонис решил поддержать мой шутливый тон. Хотя брови у него по-прежнему были нахмурены и на мои руки он косился с явным неодобрением. На самом деле мне лично случившееся очень помогло понять, что мои оба мужа не железные и довести можно любого, если постараться. К тому же Ним — горячий и отходчивый, а Фредо будет себя недели две корить, если не…

— Я просто постараюсь в следующий раз быть осторожнее, — влез Фредо вслух в мои мысли.

— Постарайся. — Я улыбнулась, глядя мужу в глаза, в которых промелькнуло обиженное недоумение. От меня явно ожидалась какая-то другая фраза. Например, обещание больше его так не доводить?..

— Хотя бы постарайся, — прошептал Фредонис, наклоняясь и целуя меня крепко и сильно, так, чтобы я, как обычно, забыла обо всем на свете, кроме того, что безумно люблю этого мужчину и что мы уже давно не были вместе, наедине или втроем.

— Я бы предпочел наедине, — проказливая мальчишеская улыбка осветила лицо Фредо.

Я с трудом заставила себя оторваться от любования мужем и попыталась сосредоточиться. Ножки подкашивались, все тело было как кисель, да еще и разогретый желанием. А между прочим, мы здесь, чтобы поймать Колобка!

— А знаешь, что? Давай мы тут дом снимем! — внезапно озарило меня. — Место хорошее, от города недалеко. Скажешь, что нам на рынке посоветовали. Пойдем, — и я потянула мужа к воротам. — Только иди один. Вдруг Колобок меня узнает? А я тут с конем постою…

— Что-то я опасаюсь оставлять тебя здесь одну, — ухмыльнулся Фредо, но все же пошел к калитке, полюбовался на висящий на ней огромный молоток, хмыкнул и постучал. В ответ из сада донесся бешеный собачий лай, заставивший меня резко вспотеть от волнения и страха. Хороша бы я была, если бы перелезла через забор, как собиралась!.. Да там целая армия длинноногих поджарых псов с высоко торчащими острыми ушами. Забыла, как эта безумная порода называется, но она и в моем мире встречалась. Собаки-убийцы.

Фредонис с ехидной усмешкой покосился на меня. Почувствовал, как у меня внутри все сжалось и душа в пятки ухнула.

«Ящерица, ты там чего, опять вляпалась куда-то?». — засуетился и второй мой муж. Похоже, шумно душа ухнула, раз даже Ним услышал.

«Нет, как раз радуюсь, что была послушной и никуда не полезла. А то там такое…». — отчиталась я Ниммею. одновременно наблюдая, как Фредо общается с подошедшим на его стук мужчиной. Скорее всего, слугой, судя по добротной, но при этом какой-то слишком неброской одежде. Вызывающе неброской. Охранник?

Мужчина сначала молчал, а потом махнул рукой влево. И-ить! Похоже, у них тут действительно есть дом, который можно снять на время?! Во нам повезло!

Через час мы — Фонзи, Азиза, я и Фредонис — бродили из комнаты в комнату вслед за коренастым мужчиной, который был в нашем новом доме кем-то типа дворецкого, насколько я понимаю.

От нас не потребовали никаких документов, удостоверяющих личности, только наличные — и договор на месяц заключен!

Пока Фонзи и Азиза, плетущиеся заметно медленнее, чем спешащий мне на помощь муж, добирались до найденного мною оазиса. Фредо успел выяснить и уладить почти все, кроме самой оплаты, так как большая часть денег была у Фона.

Так что, когда наконец объявилась эта парочка, тоже верхом, да еще и в компании нагруженной тюками с одеждой третьей кобылы, им осталось лишь выдать денег заместителю хозяина, так скажем. Я просто сильно не вникала, сам ли это владелец дома, агент по недвижимости или просто более вышестоящее лицо, чем «дворецкий». Переговорами занимались мужчины, рядом с которыми крутилась Азиза, иногда шепотом что-то подсказывающая Фонзи.

Я старалась не привлекать к себе внимания, прячась в тени, чтобы потом мою роль смог спокойно сыграть Чезанно. Не судьба ему побыть женщиной, даже в другой стране… Но, думаю, он не очень расстроится.

Хотя, для смеха, можно оставить меня парнем, а Чеза нарядить в их сто с лишним юбок. Вот только возражений на это предложение будет столько, что проще мне в юбках покрасоваться. Чего не сделаешь ради всеобщей пользы?

Глава 18. Прислуга требует пристального внимания

Натаниэль и Адам сидели в кабинете и уже в который раз просматривали все записи с внешсканов за последние несколько дней. Никого подозрительного, только лакеи, горничные, парни из команды, ангелы, пятерка синих драконов…

— Надо ребятам дать еще посмотреть, — предложил Адам, на что Натан лишь вздохнул и устало махнул рукой. Само собой, вся их группа поддержки тоже уже не раз видела эти записи и тоже не нашла на них ничего подозрительного.

Тут в кабинет постучали:

— Лэр Пауль? — послышался за дверью голос светлой королевы. Девушка бесшумно вошла, присела в реверансе при виде Адама, несмотря на свой титул, потому что старалась с уважением относиться ко всем друзьям мужа. Само собой, оба молодых человека тоже встали с кресел. Один вежливо поклонился, но остался стоять у стола, а второй подошел к жене, чтобы нежно взять ее за руку, поцеловать кончики пальцев, улыбнуться, любуясь на ее смущенный румянец…

— Простите, что потревожила вас. Там к вам посетители…

— Конечно, лэра, благодарю. — Натаниэль вновь улыбнулся, а Мирелла отвела взгляд в сторону и уставилась на запись с внешскана.

Почти долю она, нахмурившись, наблюдала за происходящим, а потом с недовольным изумлением спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Странно, почему моя горничная так себя ведет?

Оба мужчины тоже с интересом уставились на внешскан, потом переглянулись, пожали плечами и недоуменно посмотрели на королеву. Та окончательно смутилась, раскраснелась, но все-таки пояснила:

— Она же кокетничает… сразу с тремя… это… неправильно! Она приличная девушка и никогда раньше не позволяла себе ничего подобного. Никогда! Я ее взяла себе именно поэтому… И если она позволяет тайком от меня вести себя подобным образом, то…

— Прости, милая!.. — Натан ласково поцеловал Миреллу в лоб, а та несколько раз растерянно моргнула, глядя в глаза мужу. Быстро сориентировавшийся Адам в это время отключил показ записи и вновь вежливо поклонился своей королеве.

— Простите, что потревожила вас. Там к вам посетители…

— Конечно, лэра, благодарю. — Натаниэль с улыбкой поцеловал жене руку, приобнял ее за талию и ненавязчиво вывел из кабинета. Адам вышел следом, чтобы пойти найти ту самую горничную, которая внезапно решила пококетничать с несколькими мужчинами.

Конечно, она могла просто ловко скрывать свою любовь к флирту, но вполне возможно, что девушка действовала под чужим влиянием.

Вот что значит недооценивать женщин! Они-то искали подозрительного и постоянно пропускали подозрительную.

* * *

Если бы я знала, сколько нюансов свалится на мою покрытую платком голову, никогда бы не согласилась ввязываться в эту маскировочную забаву. Но Азиза была права: прислуга поглядывала на нас не очень одобрительно, потому что женщин было меньше, чем мужчин.

— Если двое взяли жен, а остальные не взяли, это плохой знак! Если трое взяли с собой жен, а двое не взяли — это еще более плохой знак, — бурчала на следующий день девушка. — Они могут подумать, что этих двух мужчин связывает нечто большее, чем дружба. Так нельзя! Мальчиков можно, мужчин нельзя…

Бедный Чезанно даже утренним напитком типа чая поперхнулся, а Фредо лишь ехидно хмыкнул. У него была своя печаль — я изображала жену Нима.

Ну, просто раз вначале рядом с Фредо был парень, то пусть уж и дальше так будет. Хотя перепутать меня с Чезом мог только совсем слепой, но все же… мало ли.

Короче, у меня временно оказался один муж, и, как выяснилось, знатный деспот.

Ниммей отрывался, играя в падишаха. Но меня это даже умиляло, потому что я была добрая, так как развлекалась наблюдением за другой парочкой, Фонзи и Азизой. Да и остальные тоже забавлялись от души, глядя на них.

— Господин мой, я приготовила вам утренний чай, — в первое же утро объявила идеальная ксоргладэйская жена, выставив поднос с кружкой на тумбочку возле сладко посапывающего на своей половине кровати парня.

За окном только светало!

Азиза встала до рассвета, разбудила меня и Шамси. Объяснила, что подавать утренний чай — обязанность жены, а не прислуги, выдала каждой по подносу…

Но мы-то с Шамсиэлой понимали, куда нас пошлют с утра пораньше с этим чаем!.. Так что даже рисковать не стали — сами выпили и пошли наблюдать в приоткрытую дверь за издевательствами над Фоном.

Несчастный пытался отбиться и закуклиться в одеяло, но Азиза была настойчива.

— Господин мой, у вас много дел на сегодня, так что просыпайтесь. Или вы желаете, чтобы я помогла вам совершить процедуру омовения прямо в кровати?

Наивный Фонзи буркнул что-то неразборчивое и попытался спрятаться под подушкой. Как же!

Азиза гордо прошествовала из комнаты в направлении одной из купален и почти сразу вернулась обратно с двумя скрученными в рулоны махровыми полотенцами на очередном подносе. Полотенца были явно влажными, и одно — горяченное настолько, что от него шел пар!..

И-ить, как мне стало жаль бедного Фона… И, судя по заблестевшим глазам Шамси, Анаэлю тоже имеет смысл посочувствовать. Правда, дверь перед нашим носом захлопнули, так что пришлось довольствоваться звуками.

Из спальни раздался громкий мужской вскрик, потом счастливый женский смех, потом возмущенное мужское бухтение…

— Господин мой, вы желаете повторить омовение или я уже могу идти готовить вам завтрак?!

— А она ничего так, — задумчиво констатировала Шамсиэла. — Пойду-ка я тоже омою своего «господина».

Я своего омывать не рискнула, подозревая, что отдача замучает. Но зато ненавязчиво мысленно растормошила Фредо, дождалась, когда они с Чезом выползут на кухню, и вручила им по кружке утреннего напитка. А потом пришла Азиза, обругала меня тихо и отправила будить Нима. Уже уходя с подносом к своему тирану, я услышала, как девушка объясняет Чезу и Фредо, чем чревато отсутствие жен у этих двоих. И что теперь прислуга подозревает их в нетрадиционной связи, а у местных это осуждается.

— Нехорошо как вышло. Мы же даже одежду на вас купили, а вы раскапризничались, как женщина, — выдала она Чезанно. прежде чем удалиться вслед за мной с какой-то недомыслий в молоке, которую опять же понесли бедному Фону. Завтрак, как я понимаю…

Я вернулась в нашу с Нимом спальню, поставила поднос с кружкой на тумбочку и залезла к мужу в кровать, досыпать. Но тут со стороны спальни Анаэля и Шамси раздались вскрики, смех, шумная возня, потом грохот… Так что пришлось бежать смотреть, что там происходит.

Глава 19. Идеальные ксоргладэйские жены

Шамсиэла прошлым вечером отыграла роль послушной тихой жены на пять с плюсом. Сильно нарушать свой ангельский целибат ей не пришлось — трогать руками даже свою женщину в присутствии посторонних в Ксоргладэ было не принято. Помочь — да, просто прикосновения, как знак внимания — нет. Зато жена должна была ухаживать за мужем, а не наоборот, как принято в Хитхгладэ. Даже Чезанно, при всей своей махровой патриархальности, не расслаблялся так, как местные мужчины. Азиза за ужином подавала нам пример, а мы с Шамси старательно подражали, правда, если честно, не очень понимая зачем. Понятно же, что мы все иностранцы…

Но типа, когда иностранцы стараются подражать местным порядкам, это хорошо, значит, прислуга будет нас уважать и охотнее идти на контакт, то есть делиться сведениями. А учитывая, ради чего мы тут домик сняли, сведения нам очень не помешают.

Так что Азиза обихаживала разомлевшего от такого напора Фона, у которого при обращении «господин мой» начинал жмуриться левый глаз, как у кота, переевшего сливок. Я крутилась вокруг Нима, но молча, старательно игнорируя его ментальные подколки на тему «господинства». Фредо посматривал на все это неодобрительно. Чезанно то задумчиво кивал сам себе, очевидно представляя, как он натаскает Лану, то нервно икал, вспоминая, что чудом избежал участи побыть женой Нима или Фредо.

Зато Шамсиэла буквально вошла в роль, только слова «господин мой» по отношению к Анаэлю были настолько сладостно-медовые, что на месте демона я бы после каждого такого обращения пугливо мотала головой и ни на что не соглашалась. Но у нашего темного короля полностью отказало чувство самосохранения, не иначе. Потому что после ужина он даже затребовал традиционное омовение ног. И-ить, я вот Ниму сразу пообещала тазик на голову вылить, так что мы просто удалились в одну из купален, заперлись там и предались разврату, дразня всплесками чувств и ощущений бедного Фредониса.

Фону, как я поняла, омовение досталось по полной программе, потому что перед сном он ползал по дому довольный и удовлетворенный не хуже Ниммея. А вот Анаэль вышел из купальни мегазагадочным, так же, как и Шамси. Но не спрашивать же у них двоих напрямую, чем они там занимались? Любопытно, но неудобно как-то… Одно ясно — не сексом.

* * *

На самом деле то, чем демон и ангелица занимались в купальне, ближе всего было именно к определению «секс», только своеобразный. В голову.

Первым в купальню ушел Анаэль, вначале даже решивший побыть приличным и успеть помыться до того, как заявится нимбоносная кокетка. Но едва девушка появилась в дверях, демон сразу позабыл о своих благородных намерениях. Облокотившись о борт небольшого бассейна, он устроился в воде как в уютном кресле, вытянув вперед ноги. И с цинично-оценивающим выражением лица уставился на Шамсиэлу, откровенно пытаясь ее смутить.

Вот только у него ничего не вышло. Ангелица разделась, не глядя на Анаэля, а потом прошествовала до бассейна, соблазнительно покачивая бедрами и словно не замечая, как двигается кадык у бедного парня. Демон и сам не замечал, как сглотнул несколько раз подряд, глядя на заманчиво пышную грудь, на тонкую талию, на стройные ноги и… снова на грудь.

А когда девушка нырнула в воду, всю его циничность словно смыло с лица брызгами, он вмиг оказался рядом с Шамси, обхватил ее за талию и прижал всем своим телом к стенке бассейна.

— Не увлекайся, мой господин, — усмехнулась ангелица, ненавязчиво согнув ногу в колене и корректно намекнув, что чей-то возбужденный орган как раз в зоне ее доступности.

— Играть в супругов надо достоверно. — Анаэль облизнул губы, глядя при этом Шамсиэле в глаза.

Девушка положила свои руки демону на плечи и с вызовом посмотрела ему в лицо.

— Достоверно сыграть удовлетворенную женщину я смогу, — прошептала она, тоже облизнув губы, а потом рассмеялась, разгоняя сексуальное напряжение, искрящее между ними. — Для этого тебе не придется напрягаться, мой господин. — И, вывернувшись из захвата мужчины, Шамси быстро отплыла подальше и оттуда, продолжая весело смеяться, обрызгала Анаэля.

— Значит, не хочешь, чтобы я напрягался? — уточнил демон, сначала тоже окатив Шамси брызгами, а потом опять обняв и прижав к стенке. Теперь их глаза и губы оказались в очень опасной близости. Гораздо ближе, чем в первый раз…

— Даже не думай! — с отчаянной решимостью выдала ангелица, резко став серьезной. — Я никогда не стану второй, да еще после… — Девушка попыталась вырваться, но Анаэль ей не позволил. Их обнаженные тела соприкасались, и даже вода не в силах была остудить разгорающееся пламя возбуждения. Но Шамси отчаянно сражалась сама с собой, зло сверкая глазами на демона. Ее губы кривились от презрения, помогающего ей бороться с желанием.

— Дурочка… ты — первая!.. Первая и единственная, пойми это! — выдохнул Анаэль в эти красивые губы и поцеловал, игнорируя сначала активные, а потом все более слабые попытки ангелицы освободиться. Спустя пару мигов она уже не стучала кулаками демона по спине, а обнимала его, прижимаясь к нему сама, отвечая на поцелуй со злым отчаянием.

Но все же, едва мужчина немного расслабился, Шамси вывернулась, вылезла из бассейна и, не оборачиваясь, вышла из купальни.

Когда Анаэль пришел в их спальню, девушка лежала на кровати, отвернувшись к стенке и укутавшись в одеяло, как в кокон. Так что ему ничего не оставалось, как молча улечься рядом, накрывшись покрывалом. Конечно, можно было еще поприставать, но демон понимал, что пока не время. Как бы ему ни хотелось, как бы его ни тянуло к этой ехидной нимбоносной красавице, она права — у него есть жена и есть обязательства, которые придется когда-нибудь выполнять.

Однако утром Шамсиэла решила разрядить несколько напряженную обстановку и, подкравшись к сладко спящему Анаэлю, быстро протерла его лицо, шею. плечи и грудь практически ледяным махровым полотенцем. Повторить то же самое с разогретым до пара она не успела, оказавшись лежащей на кровати. Сверху над ней нависал злющий демон, прекрасный в гневе настолько, что ангелице пришлось на миг закрыть глаза и собраться с духом, прежде чем с ехидным смешком выдать, глядя в сверкающие красными всполохами глаза:

— Доброе утро, мой господин. У вас на сегодня много дел, так что время просыпаться. Солнце уже высоко!

Глава 20. Понять женщин просто, но сложно

Следующие несколько дней мы провели в прогулках по окрестностям, ездили в город, изучали рынок… Разбившись на парочки, мы охотились за информацией, не забывая наблюдать за Колобком. Он действительно здесь жил, весь из себя такой приличный. У него было три жены и пятеро детей. Соседи относились к нему с уважением, но общались с ним мало. Зато Азиза каким-то чудом умудрилась подружиться с его младшей женой, тоже очень молоденькой и пока еще бездетной.

Колобок укатывался из дома рано утром, а закатывался под вечер. Все это время он то проводил на рынке, то посещал замок, то встречался с какими-то лицами бандитской наружности. Парни старательно отслеживали его передвижение, ненавязчиво повесив на него как-то следилку, целую горсть которых Анаэль притащил из дворца.

Второго демона там так и не поймали, зато выяснилась интересная подробность. Сородичем нашего темного короля была дама, и какое-то время она провела в теле горничной светлой королевы. А вот куда она делась потом — неизвестно.

Светлая королева не изменилась, к тому же ее осмотрел Роберто и уверенно диагностировал отсутствие всякой нечисти, зато отметил наличие чисти… в смысле, вторую неделю беременности. Так что Натаниэль теперь немного не в себе и слегка ошалелый, несмотря на то что фактически это будет ребенок Пауля.

Анаэль немного поехидничал над внезапно вспыхнувшими отцовскими чувствами у друга, но потом как-то резко замолчал, покосился на Шамси и быстро ушел из столовой, где мы все вечером ужинали. Ангелица сначала спокойно доела и только после этого отправилась за своим так называемым мужем. Ну или просто ушла в спальню. Я в их отношениях немного запуталась — они то переругивались оба так, что искры летели, то смотрели друг на друга так, что… те же искры сверкали, но иначе. У них вообще постоянно были искры!.. Не понимаю, как можно жить в таком напряжении?

На следующий день я поинтересовалась у Анаэля:

— А темную королеву Робби тоже осмотрел?

Демон сначала с возмущением уставился на меня, потом озадаченно нахмурился и рванул уединяться, чтобы переговорить с Натаном, как я понимаю. Вернувшись через долю десять несколько озадаченным, наше темное величество признался:

— Знаешь, а никому как-то в голову не приходило! — И тут же скромно уточнил: — Даже мне!.. Сейчас проверят.

К этому времени мы уже знали, что похищение молодежи из других стран в Ксоргладэ поставлено буквально на поток. Если у них даже местные бедняки и средний класс не могли спать спокойно, о чем тут можно говорить?! И понятно, что бороться с этим надо сверху. А снизу мы можем только попытаться разгадать тайну замка.

Кстати, Натаниэль уже порадовал Анаэля, а тот — нас, что отношения в верхах между нашими странами слегка напряглись. В Ксоргладэ заметили странную движуху вокруг Гурдгладэ и даже вычислили причины. Так что дело начинало попахивать паленым…

И пусть низы пока еще не прониклись напряженностью обстановочки, но нам следовало поторопиться. Уверена, что скоро местным начнут внушать, что вокруг них одни враги, и тогда даже те, кто сейчас относится к нам дружелюбно или хотя бы нейтрально, начнут посматривать косо.

А нам пока что удалось выяснить о замке довольно мало. Только то, что, по легенде, много-много сотен лет назад, когда в Ксоргладэ появились первые люди, где-то здесь обитало семейство драконов. Конкретно где именно, ясное дело, никто не знал — легенда же, древняя. Как и об орках, которые тоже жили где-то тут поблизости.

— Вот только их нам и не хватало! Огромных страшных зеленых богатырей с клыками, — бухтел Ниммей, после того как один старик на рынке пересказал нам эту легенду. В целом мы не скрывали, что занимаемся историческими изысканиями, но не заостряли внимания на замке. Так что нас отправляли от одного старика к другому, а уж потом вечерами мы пытались упорядочить все, что узнали, и сообразить, что бы это значило.

— Думаю, что зеленые качки свалили еще во время первого исхода. Это тюлени ластами прохлопали, а орки туповатые, упертые, но не самоубийцы, — вслух размышлял Анаэль, когда мы совмещали очередной обмен информацией с ужином.

— Они долго думают, но потом быстро делают, в отличие от некоторых, — подколола демона Шамси и тут же с ехидством добавила: — Конечно, я не имела в виду вас, мой господин!

— Угу, так я и поверил, — мрачно буркнул Анаэль. — Короче, как я понимаю, тут всегда было драконье гнездо первородного. Но вот скажи мне, Рыжий, насколько реально, что такой крутой дракон и все его семейство жили в замке?!

— Замок мог служить прикрытием, а вот жить мы все же предпочитаем в пещерах. — Ним некоторое время хмурился и крутил вилку, упершись ее зубцами в тарелку, а потом уверенно объявил: — Да, должна быть пещера, связанная с замком. И если замок построили драконы и долго в нем жили, это объясняет, почему камни напичканы лимагосами. Но все равно непонятно, почему старший впал в спячку, а демиург решила, что он умер.

— Если он уснул в замке, то да, ахинея какая-то выходит, — поддержал Ниммея Чез. — А если они его из пещеры свистнули?

— Думаешь, демиург по пещерам ходить не умеет? — ухмыльнулся Анаэль. — Она, конечно, баба на всю голову, но не совсем же безнадежная.

Фредо загадочно хмыкнул.

Потому что мы как раз где-то за полчаса до этого обсуждали, что с демиургиней — или как там их принято называть… демиурговкой, и-ить! — короче, с демиургой связаться никак не получается. И дружно решили, что она — безнадежна. А тут демон решил одуматься и за нее заступиться.

— И нечего на меня так смотреть, — хмыкнул Анаэль. — Она, наверное, как все бабы, все средства для связи активирует, когда ей пообщаться надо. А пока у нее все в порядке, положит камушек в чехольчик, чехольчик в сумочку, сумочку в шкаф на полочку и дверцей еще прикроет. А ты там хоть в рупор ей ори… у нее все хорошо. Она в садах каких-нибудь гуляет, страдает о своем ручном драконе.

Парни поржали, мы втроем на них хмуро посмотрели, а потом демон вздохнул и признался:

— А жену мою ангелы просрали… Представляете? Сбежала, курица безмозглая!.. Даже не представляю, где теперь эту дурынду искать.

Я внимательно посмотрела на Анаэля, он так же внимательно посверлил взглядом меня, и я не стала дурацкими вопросами портить продуманную для общественного использования версию. В конце концов, он прав — тут Чез, Фон, Азиза… Им совсем не обязательно знать, что в темную королеву мог… а раз сбежала, то, скорее всего, действительно вселился демон.

— Сбежала, значит? — внезапно каким-то холодным и чужим голосом переспросила Шамси, медленно вставая из-за стола.

Демон тут же подскочил, глазами сверкнул и зло процедил:

— Можешь меня проверить, если хочешь! Я к ее побегу не причастен!

Шамсиэла застыла, будто заледенела. В столовой все словно замерло. Ангелица постояла молча долю, а то и две. Время просто тянулось отвратительно медленно, до тошноты.

— Зато как удачно все вышло… Раз — и… нет жены! Удобно, правда?

— Да… Да провались ты пропадом! — внезапно обозлился Анаэль. — Если ты считаешь, что я могу легко угробить собственную жену, значит, ты за столько времени так и не поняла, ничего… — И вылетел из столовой, хлопнув дверью.

Шамси еще полдоли где-то простояла, глядя в никуда, а потом медленно вышла следом.

Глава 21. Любить или быть любимым?

— Ну… Это… В общем… Удачно королева сбежала и все такое… Но я не верю, что Анаэль в этом замешан, — прервал неловкую звенящую тишину Фон. — Он бы как-то хитрее все провернул.

— Он не хотел ничего проворачивать, — вступилась я за демона. — Понимал, что Шамсиэла обозлится. Хотел потом все утрясти, когда со всем остальным разберемся.

— Да уж, теперь всех так тряхануло, что мало не покажется, — буркнул Ним, тоже вставая из-за стола. — Пошли спать, ящерица, завтра с утра пойдем по пещерам местным прогуливаться.

— Может, сначала надо с народом поговорить? — предложила вполне разумный вариант Азиза, у которой тоже настроение заметно испортилось.

Да мы все расстроились на самом деле. Потому что если наша ксоргладэйская красавица заряжала всю компанию своим постоянным отвратительно бодрым настроением, то демоно-ангельская парочка радовала своими искрами. Чезанноначинал вспоминать про Лану, Фон осторожно распускать руки в направлении Азизы, а я или убегала в спальню с Нимом, или пряталась в маленьком винном подвальчике с Фредо. На бочках с вином, оказывается, тоже можно очень удобно развлекаться, если проявить воображение.

А сейчас нам всем было… обидно, что ли. Причем мы прекрасно понимали Шамсиэлу. И-ить, оно и правда все слишком удачно случилось, тем более, зная демона… Но в том-то и дело, что если знать демона не поверхностно, а по-настоящему, то все случившееся начинаешь оценивать, как грандиозную подставу или редкостное совпадение. Потому что просто все очень. Предсказуемо.

— С пещерами я и без народа разберусь, — уверенно отмахнулся Ним. — Не надо внимания к ним привлекать, а то вдруг насторожится кто-то не вовремя. Сначала прогуляемся сами, проходы поищем, а потом уже пуганем местных, чтобы засуетились, если понадобится.

— И давно ты, Рыжий, такой умный и предусмотрительный стал? — раздался от дверей мрачновато-ехидный голос демона. — И нечего на меня так смотреть, как будто у меня полрога отвалилось! Ну не прет мне с бабами в этом мире, потому что хватаю все время первое под руку подвернувшееся.

— Да вроде бы на жену конкурс был, — то ли пошутил, то ли просто искренне ляпнул Фонзи.

— Вот и выбрал самую дурную, — устало отмахнулся Анаэль. — Вон Рыжий правильно брал, без сисек, с шилом в заду, да еще с приданым в виде конкурента. Зато с просветлениями в голове.

Я даже обижаться на демона не стала, парни мои тоже, не сговариваясь, лишь посмотрели на него с жалостью, как на юродивого, который сам не понимает, что говорит.

— А Шамси отсыпаться пошла? — уточнила я на всякий случай. Хотя и понимала, что не время, но все же… Проспится, успокоится, потом помирятся…

— Нет, к архангелу своему поперлась. На меня жаловаться и правду выяснять, — зло процедил Анаэль. — Мурташина сальтатрикс тонса… Пусть выяснит и запихнет себе эту правду в то самое место… — тут демон заткнулся и уставился в темноту за окном. — Не прощу… — прошептал он спустя пару мигов.

А потом мы начали обсуждать, где будет удобнее проникнуть в пещеры и как лучше разделиться. Словно все в порядке и ничего не произошло. И замирает Анаэль порой на полуслове просто потому, что задумывается. И желваки у него по скулам перекатываются просто так, а не потому, что он злится до сих пор. А красные отблески в глазах мне мерещатся…

Но когда мы, спустя долей двадцать, пожелав друг другу спокойной ночи, принялись расползаться по спальням, демон поймал меня за руку, прижал к стене и рыкнул, глядя в глаза:

— Не смей на меня смотреть с такой жалостью, ясно?!

— А что надо делать? — Последнее время даже ящерица внутри меня почти перестала бояться Анаэля. Больше всего наши отношения напоминали полудружбу, полуродственную привязанность. Старший брат, которого по-своему любишь, переживаешь за него, хочешь, чтобы у него, козла родного, все хорошо было!..

— Предлагаешь тебя поздравить? Россана же, скорее всего, не сама сбежала, а под влиянием демона, верно? Чтобы не дать Робби ее проверить?

— Да. Так что ангелы теперь осторожно рыщут в округе. Может быть, демоница избавилась от тела… — тут Анаэль словно поперхнулся и застыл, глядя куда-то сквозь меня. Потом помотал головой, словно отгоняя кошмар. — Скорее всего, эта курица живее всех живых, просто память могло отшибить. Для смены тела убивать предыдущего носителя не обязательно…

Я покивала, а потом взяла и осторожно погладила демона по щеке. Улыбнулась в ответ на его хмурый взгляд:

— Лети во дворец, наш орел. Разберись со своими женщинами, а? Ты же понимаешь, что Шамси вправе тебе не верить…

Зубовный скрежет был мне ответом. И взгляд упертого барана. И-ить! Ну да, конечно, недоверие любимого человека бьет больнее всего.

— Как опытная взрослая дважды замужняя женщина, я тебя прекрасно понимаю. — Усмехнувшись, я вновь погладила демона и попыталась освободиться от его захвата.

— Саламандра, скажи: почему я до сих пор не отнял тебя от твоих мужей? — внезапно каким-то странным задумчивым тоном поинтересовался Анаэль.

— Потому что тебе нужна та, которая будет любить только тебя? — предположила я, чувствуя, как ящерица внутри начинает слабо нервничать. Упертые бараны могут стать опасными, если вдруг их озарит какой-нибудь тупой идеей.

— Да вроде моя жена любила только меня, до потери разума, которого у нее и так не очень много было. — В голосе демона не было ни гордости, ни презрения к Россане, просто спокойная констатация факта.

— Значит, тебе нужна та, которую любишь ты? — Уже произнеся эту фразу, я замерла как кролик рядом с удавом, потому что в глазах Анаэля сверкнули отблески пламени и сам он словно накалился, обжигая жаром своего тела.

— И тут мы возвращаемся к уже заданному мною вопросу! Почему я до сих пор тебя не отнял?!

— Потому что…

— Потому что ты жадная рогатая тварь и тебе надо все сразу. Любить и быть любимым. Так что убери лапы от моей жены и иди ищи свою, предъявляй своей любовнице и разбирайся со своей личной жизнью по— быстрому. А потом возвращайся, и мы будем все вместе красть дракона.

Ним появился рядом с нами бесшумно и как-то совсем неожиданно. Я даже ментально его не ощутила. Или… кто-то рогатый меня просто временно отрезал от моих мужей. Логично, если он собирался поговорить со мной наедине…

— Рыжий, когда ты выучишь, что у демонов не лапы, а руки? — Анаэль кривовато ухмыльнулся. А потом, вздохнув, кивнул: — Ты прав. Отосплюсь, выдохну и смотаю завтра с утра во дворец, проверю, как там поиски…

Глава 22. Только вот не надо одной поздно возвращаться домой…

Утро может быть и мудренее вечера, но исключений, подтверждающих правило, никто не отменял. Так вот с утра Анаэль выскочил из спальни на рассвете и столкнулся со мной. Я брела будить Нима, а деятельная Азиза убежала поднимать Фонзи. У нас в доме только счастливые Чез и Фредо сладко спали дольше всех, пользуясь тем, что наша некромантка никак не могла до них добраться. Ни сама, ни через засланцев типа меня или Шамси.

— Саламандра?! Ты мне и нужна!..

Я успела только попинать Ниммея, пока переодевалась в мужскую одежду, и пообещать ему продержаться и никуда не вляпываться последующие долей пятнадцать, пока он не проснется полностью и не догонит меня вместе с укушенным в задницу демоном.

Насчет укушенного Ним был совершенно прав — Анаэль был в таком взъерошенном состоянии, что даже на конспирацию положил руну пофигизма. Мы даже лошадей с собой брать не стали. Пешком дошагали, вернее, добежали до ближайшего поворота, огляделись, убедились, что нас никто не видит, и взлетели.

Рубашку на время полетов демон обвязывал вокруг талии за рукава, чтобы она ему не мешалась. Пару раз я пыталась проникнуть в сложную схему скрывания рогов, хвостов и крыльев, но потом решила, что мой технический ум к такому не приспособлен. Проще принять на веру, что если крылья спрятаны — они рубашку не рвут, а если возникла потребность полетать, то одежду надо скинуть или изначально модифицировать, как у ангелов, например. Они сзади делают под крылья вырезы, а потом прячут их под иллюзией.

Анаэль пока предпочитал просто раздеваться, особенно здесь. Вот в Хитхгладэ уже середина осени, так что там с обнаженным торсом не полетаешь.

Понятное дело, внятно объяснить мне, что именно произошло, никто не потрудился. Нужна я ему, и все тут. Ним у меня в голове бухтел, что я всегда этому рогатому хапуге нужна. Своей женой ему заниматься лень, зато чужую так и норовит захапать, бессовестный коронованный гад.

И вдруг Ниммей затих, потом выругался, затем рыкнул:

«Ящерица, ты этого придурка одного не бросай ни на миг, ясно! Мы с Фредо валим в вашу сторону…».

И все, и-ить! Убиться плеером! Валят они ко мне…

«Что происходит?!». — отругавшись, попыталась выяснить я. Но внезапно меня саму озарило очень нехорошим предчувствием. Мы летели в сторону портала в Хитхгладэ. Если бы Анаэлю надо было во дворец, он бы перенесся туда, и все, но он мчался из последних сил, при этом постоянно глядя по сторонам, именно к порталу. То есть туда, куда ушла и откуда должна была появиться Шамсиэла…

«Да, ящерица. Анаэль разбудил Адама, чтобы выяснить, все ли в порядке, и узнал, что ангелица уже три часа как покинула дворец. Значит, она уже должна была вернуться к нам. Будем надеяться, что она просто свалила проветриться…».

«А связь?!». — Дурное предчувствие внутри меня сжало в тиски сердце и попыталось заморозить желудок. Мне было мутно до тошноты. Шамси, конечно, дурная временами, но… Но…

«Не отвечает. Адам и остальные ангелы отправлялись к порталу, когда мы вылетали. Так что вы вскоре с ними встретитесь».

Сочувствие в голосе Нима предназначалось явно не мне. И-ить… Я даже не сразу сообразила, в чем причина. И только когда мы почти у самого выхода из портала, рядом с пещерами, действительно столкнулись с девятью ангелами и их архангелом, все стало понятно.

Эти нимбоносцы смотрели на Анаэля так, словно это он лично виноват в пропаже Шамсиэлы. Словно он тут не мечется, не зная куда бежать и за что хвататься. Словно…

Я вглядывалась в эти закаменевшие, полные презрения лица и закипала, быстро так, как молоко на раскаленной комфорке.

«Ящерица, мы уже рядом!». — Голос Нима я уже услышала через шум в ушах от прилива крови в голову.

— Что?! Не уследили за своей подругой и теперь решили переложить вину на демона, верно?! — прорычала я громко, очень громко. Адам даже вздрогнул.

— С чего вы решили, что он виновен в случившемся? — Я не смотрела лишь на тех двоих, кто переживал по-настоящему. Зато девятерым, решившим, что они имеют право осуждать моего Анаэля, моей злости досталось по полной. — Из-за вашей вечной вражды Шамсиэла не поверила в правду и отправилась во дворец, за подтверждением. И она его получила! — Тут я наконец обернулась к Адаму, и он виновато кивнул.

Вот уж кто корит себя за случившееся, так что надо выбирать слова помягче, а то сейчас друга накроет, а высокомерные уроды так ничего и не поймут.

— Она решила вернуться. Сама решила. И не позвала никого из вас, чтобы вы ее проводили. Да, она не позвала и Анаэля, чтобы он ее встретил. Но выто знали, что она идет к нам, а мы — нет!.. И если бы не Адам, мы бы так об этом и не узнали!..

Тут архичестный архангел решил влезть и прояснить ситуацию:

— Рин, ты все правильно говоришь, но давай будем честны. Я тоже не сообразил вас предупредить, и если бы не Анаэль…

— Вот именно! — окончательно разъярилась я. — Ты тоже не сообразил, потому что Шамсиэла взрослая женщина, прекрасно выживающая без вашей опеки много лет! И никто, — я внимательно оглядела всех, но именно теперь — в первую очередь двоих, считающих себя виновными в происшедшем, — никто не мог предположить, что с ней что-то случится! Никто!!! Ни в чем! Не виноват! Кроме тех, кто посмели напасть на вашу… и нашу подругу!

Тут я обернулась, отметила увеличение числа зрителей на парочку моих мужей, выдохнула и еще раз, практически прямо для Адама и Анаэля, повторила:

— Никто из вас не виноват! Что вы могли сделать? Связать, когда она помчалась во дворец или потом, когда ее понесло обратно?

— Я попытался ее удержать, — смущенно пожал плечами Адам, — но ты права, она так переживала, так рвалась извиниться, что…

Тут Анаэль зарычал, сначала тихо, потом громко, переходя на крик… Ящерица, уже более-менее привыкшая к демону, сжалась от ужаса. А я сама чуть не расплакалась от боли, практически физически ощутимой. И; не знаю, может быть мне показалось, но было такое странное чувство, будто на этот крик кто-то ответил. Или это откликнулось эхо в горах…

Весь день мы провели в поисках Шамсиэлы. И весь следующий. И даже весь последующий день Анаэль то летал вокруг портала, то бродил по рынку, то рыскал по пещерам, не теряя надежды, что Шамси просто заблудилась и забрела куда-то не туда.

О том, что у него еще и собственная жена пропала, в которую, скорее всего, вселилась демоница, Анаэль словно позабыл. А я не напоминала, тихой тенью ходя за ним следом. Терпеть наше темное величество в таком состоянии не мог никто, кроме меня. Вернее, на всех остальных он сам реагировал не очень адекватно, а со мной даже общался иногда. Мало того, я умудрялась даже его покормить, пусть и раз в день.

Иногда я переговаривалась с мужьями, отчитывалась им, что у нас все как обычно. А они рассказывали мне, как проходят поиски темной королевы и что там тоже все весело, потому что какой-то молодой родственник Пауля вбил себе в голову, что от Россаны просто избавились, поэтому его самого пока временно заперли в родовом замке, но шумный скандал, устроенный им, замять не удалось. И теперь все, кому надо, и особенно те, кому не надо, знают, что у темной королевы уже не в первый раз происходит легкое умственное помутнение. Так что лэр Клементе, отец Россаны, несколько взвинчен и очень желает переговорить с зятем. Пока Анаэля удается прикрывать, но было бы лучше, если бы он собрался с силами и нашел время для аудиенции тестю.

Глава 23. Мужская солидарность

С трудом вытащив Анаэля из пещерных глубин, я поняла, что уговорить его вернуться домой и поспать в кровати у меня все равно не получится. Вчера с трудом, но удалось, просто потому, что вечер мы провели на рынке, а от него проще добраться до дома, чем до портала.

Я уже знала все окрестности как родные — и сверху, и снизу, в смысле под землей. Я научилась пользоваться бытовым заклинанием очищения, потому что демону было на все это плевать, а мне не хотелось превращаться в оборотня-свинью. Вчера я умудрилась помыться и нормально поужинать, а вот позавтракать уже не успела, чуть не упустив проснувшегося до рассвета Анаэля.

Фредо с Нимом крепились, а Натан вообще искренне радовался, что есть хоть кто-то присматривающий за его собратом по трону. Самому светлому величеству было немного не до этого. Точнее, Анаэль его послал, пусть и не прямым текстом, но и не слишком завуалированным.

— Не трогай меня сейчас! Ищите Россану и ту, что в нее вселилась… А я буду искать Шамси.

Потом они перекинулись парой фраз о напряженной ситуации между Хитхгладэ и Ксоргладэ, причем я по лицу демона видела, как ему плевать на все это напряжение, но он честно выслушал и даже пробурчал: — Не лезь пока в эти дебри. Через седмицу решим.

Но потом, уставившись в небо, с лицом, застывшим, как красивая маска, Анаэль отрешенным каким-то, безэмоциональным голосом спросил: — Слушай, если бы с ней что-то… что-то плохое… вы бы почувствовали? Адам, ты, остальные?..

Выслушав ответ, он спокойно кивнул и даже едва заметно улыбнулся:

— Значит, решим через седмицу. Я ее найду, Нат. Сам сдохну, а ее найду.

Я сидела тихой мышкой у костра, стараясь не заострять внимания на своем присутствии. Потому что во всех этих переживаниях, во всем, что я видела и слышала, было столько личного!..

— Что, саламандра, устала? — Анаэль все же меня заметил и даже принюхался, оценив запах из котелка. Повар из меня так себе, но расчленить пойманного зверька на две кучки — на жаркое и на бульон — я в состоянии.

— Ты не переживай, — попыталась я утешить демона, пока он, по-моему, даже неосознанно для самого себя, уничтожал приготовленный мною ужин. — Конечно, Шамси найдется!.. И Россана…

— Они вместе, — внезапно очень уверенно произнес Анаэль и вздохнул. Я тут же пожалела о своем словесном недержании, потому что миску с бульоном он отставил и недоеденную ножку тоже отложил, прямо в миску. — Просто так демоны вселяться не могут, они заключают договор, помнишь? — я кивнула и даже попыталась улыбнуться. Воспоминания были вроде бы и переживательные, но теперь казались какими-то… даже приятными немного. — Я уверен, что моей повернутой на ревности жене пообещали отомстить моим телохранительницам. Тебе и Шамсиэле.

И-ить! Я поперхнулась и закашлялась под сочувствующе-виноватым взглядом Анаэля.

— Я перебрал всех своих знакомых, кому когда-то перешел дорогу. И я знаю только одну ненормальную, которая могла бы рискнуть и пролезть в чужой закрытый мир, чтобы найти в нем меня. И… Слушай, если в этом мире действительно были боги, я бы прогулялся к ближайшему алтарю, чтобы попросить их помочь мне остановить это чудовище.

— А драконы как помощь тебя не устраивают?! — искренне возмутилась я. Тоже мне удумал, к богам таскаться, когда у него драконов — плюнуть некуда.

— Не хочу втягивать вас в семейные разборки, — хмыкнул Анаэль. Но потом все же удосужился объяснить: — Это моя дальняя родня, шилозад. Настолько дальняя, что меня как-то угораздило с ней переспать. А потом я про нее немного забыл…

— И теперь она явилась сюда, чтобы напомнить?! — недоверчиво уточнила я. — Что-то ты недоговариваешь.

— Ну… скажем так, переспал я с ней не один раз, а несколько. И, представляешь, у нее кроме сисек были и мозги, но я все равно от нее устал…

После этих слов Анаэль замолчал и, нахмурившись, уставился в одну точку.

— Думаешь, не устанешь ли ты потом от Шамси? — попробовала угадать я.

Демон передернул плечами, а потом мотнул головой, продолжая сверлить взглядом что-то мне не видимое.

— Не устану, — выдохнул он долей через пять-семь, когда я уже смирилась с тем, что беседа заглохла и пора ложиться спать. — Она — как ты, всегда разная.

Отчитавшись Ниммею, что у нас все как обычно, а сон на природе полезен для здоровья, я еще какое-то время полюбовалась на задумчивого демона. Отблески костра отражались в карих глазах, освещая идеальное лицо. Прямые, непривычно длинные черные волосы рассыпались по плечам. Только сейчас меня внезапно озарило, что Анаэль чем-то неуловимо напоминает Фредо. Именно настоящий Анаэль, которого Шамси аккуратно вылепила из обычной человеческой оболочки. Странно, демонов тут никогда не водилось, а вот мужчины-драконы, похожие на демонов, встречаются.

«Мы же, родня, ящерица! Так что вполне возможно, что у нашего рогоносного в роду промелькнули те же гены, что и у Льдинки. Заканчивай на посторонних мужиков любоваться и ложись спать. Завтра утром мы тебя отнимем у демона, отмоем, откормим и напомним, что ты дважды замужем».

Я ментально послала Ниммею благодарность и сомнения в том, что Анаэля можно оставлять одного даже утром, даже ненадолго…

«Слушай, он большой мальчик с дурной привычкой забывать девочек, в которых наигрался. Так вот, ящерица, меня совсем не радует, что моя жена в любой момент может попасть в лапы сразу двух таких девочек. Темнозадый — хороший мужик, но со своими бабами пусть сам разбирается. Жизненного опыта наберется. И на месте Шамсиэлы я бы ему рога пообломал, а потом новые поставил».

«Нет в тебе мужской солидарности», — кривовато улыбнулась я.

А еще я подозревала за Анаэлем привычку оптимистично преуменьшать свалившиеся проблемы, и, раз он готов бежать за помощью, пусть и к местным богам вместо драконов, это плохой знак. Очень плохой знак.

«Есть во мне солидарность. Я солидарен со своим собратом по тебе! Мы соскучились». — я буквально физически ощутила, как меня обняли сразу оба моих мужа. Может быть, даже не сговариваясь. Пожелала и одному, и второму спокойной ночи и уснула, чутко, прислушиваясь к каждому шороху. Но все равно упустила момент, когда Анаэль тихо исчез, отправившись дальше искать свою Шамсиэлу.

Глава 24. Иногда находки бывают и приятными

«Что значит "оставил тебя одну"?! Что значит… Короче, ящерица, крыльями не маши, сиди на шиле ровно, мы вылетаем».

Горестно вздохнув, я еще раз оглядела все вокруг, чтобы убедиться — Анаэль не просто отошел ненадолго, а именно ушел. Ушел, оставив меня одну.

«Придурок! Я ему не рога, я ему что-то другое с корнем вырву! Сначала сам страшилки рассказывает, что за ним бывшая любовница явилась и отлавливает всех, кого нынешняя жена подозревает. А потом бросает тебя, даже не предупредив, и сваливает в неизвестном направлении! Да чтоб ему… чешуей изнутри обрасти, клювокрылу безмозглому!».

Я согласно кивала, мысленно угукала и при этом продолжала накручивать круги вокруг нашего ночного лежбища, надеясь наткнуться на след демона, а еще лучше — на него самого.

И-ить, ну вот зачем?! Чем ему мое присутствие рядом мешало? Что этот склеротичный герой-любовник себе придумал? Куда его понесло, Ланселота проклятого?!

«Ящерица, ты же сидишь на месте?».

«Пытаюсь! По крайней мере, в пещеры не лезу», — отчиталась я, хотя в голове закружились воспоминания о вчерашнем дне и было там… было кое-что подозрительное! Когда Анаэль внезапно затормозил и развернулся, хотя обычно доходил по всем ответвлениям до тупиков. Вспомнить бы, когда именно это произошло…

Силы воли все же хватило, чтобы дождаться Нима и Фредо, повиснуть на обоих одновременно, затем на каждом по отдельности и только потом потащить их за собой.

— Вот, здесь мы уже были. Вот тут Анаэль крестик ставил зачем-то, видите?! Вот тут…

Мы быстрыми перебежками продвигались там же, где я вчера была с демоном. Парни периодически острили о том, что я за несколько суток освоилась под землей, как настоящий дракон… или гном. Я отшучивалась.

Однако склизкие многолапые или ползучие подгорные обитатели меня уже действительно не пугали, и в лабиринтах подземных переходов я ориентировалась уверенно, как в коридорах Академии.

Вот только настроение, резко взлетевшее утром, снова пошло на спад. Анаэля нигде не было! А ведь я подсознательно очень надеялась, что мы его найдем. Даже речь мысленно заготовила, ругательную. Но демон как сквозь землю провалился…

— Эй, быстрее сюда! — Ним первым нашел тот же самый поворот, возле которого вчера мы постояли, а потом почему-то туда не пошли. — Слышите?

Я напрягла свой слух до частичного оборота и только тогда различила странный шорох, словно осенний ветер шуршит листьями, или кто-то активно подметает пол большой метелкой, или…

— Чеза бы сюда, — высказал дельную мысль Фредонис. — Там что-то с воздухом происходит.

— Для начала надо выяснить, что именно, — уверенно объявил Ним и пошагал вперед. А я уже мысленно обрадовала обоих мужей, что вчера мы почему-то сюда не пошли. И вот только я это подумала, Ниммей резко затормозил и рыкнул:

— А ну, оба желтоклювика, обратно шагом марш, — но потом устало вздохнул и попросил Фредо: — Льдинка, держи ее хоть за руку, хоть за ухо. Но чтобы стояли оба как приклеенные, ясно?!

А сам покрался дальше, уже не так уверенно, как в начале. Едва я попробовала дернуться за ним, как меня осторожно, но крепко ухватили под локоть. И почти сразу я оказалась в объятиях Фредониса.

— Будем держать друг друга, — улыбнулся он лишь уголками рта.

— И давно ты стал таким послушным? — обиженно уточнила я, обернувшись и тоскливо провожая взглядом крадущегося вдоль стены Нима.

— Рин, Анаэль решил не подвергать тебя опасности, обойдя это место. Возможно — интуитивно, а может быть, он понял что-то…

«Хватай Льдинку и валите сюда», — раздалось у меня в голове. Голос у Ниммея был напряженный и взволнованный. Но раз зовет, значит, никакой опасности нет.

Так что мы пробежались по туннелю до его расширения в огромную пещеру. Действительно огромную! И внутри нее метался и бесновался воздушный вихрь, ослепительно сверкающий, весь состоящий из драгоценных камней, золотых украшений, просто монет…

— Короче… без Чеза сюда ни ногой! Золотой торнадо! Я прямо тут и умру сейчас в печали от такого бессердечного обращения с сокровищами, — выдохнул Ним. И тут же посмотрел на нас: — Надо прикинуть, где мы сейчас. Вернее, под чем. Сдается мне…

— Нет, — отрицательно помотал головой Фредонис. — Вряд ли под замком. Разве что тут используется какое-нибудь сжатие пространства или что-то в этом духе. Но я никакой магии не почувствовал.

— А вот демон мог и почувствовать, — нахмурился Ниммей. — Пошли поизучаем, потыркаемся. Прикинем… И Чеза вызови, будем отнимать брюлики у этого пыльника. Пока я, разрыв сердца от такого насилия над золотом не получил. Перо в подмышку тому, кто до такого додумался. Клювокрыл…

— А Анаэль? — напомнила я парням об основной, по моему мнению, цели нашего ползания по пещерам.

— А темнозадый как раз вернется на все готовенькое. Когда мы уже и брюлики в казну королевскую перетащим, и в замок проход найдем, — отмахнулся Ниммей.

С того самого мига, как Ним узнал, что демоница в теле Россаны — скорее всего, бывшая любовница демона, он стал относиться к случившемуся уж очень пренебрежительно легкомысленно.

А у меня в ушах до сих пор стоял горестный вскрик Анаэля, когда он понял, что Шамси совершенно точно пропала. Мужчина, который подозревает, что его любимую просто похитила любовница, не будет так кричать… Если, конечно, не подозревает, что его любовница — неадекватный маньяк, любитель расчлененки и полная психопатка с извращенным воображением.

— Ящерица, не нагнетай. Разберется он со своими бабами… Все равно мы ничем ему помочь не можем, потому что он сбежал, долбоклюй. И за это он еще огребет и от меня, и от Льдинки. А ты даже не вздумай влезать его защищать!

Я кивнула, шмыгнула носом, вздохнула и уселась у стены, ждать Чеза. Понятное дело, переться обратно через все переходы к выходу из портала, откуда мы начинали с утра наше путешествие по подземелью, было глупо. Потом-то снова обратно сюда идти.

Так что за Чезанно отправился один Фредонис, а мы с Нимом устроились на камнях, разогнали местных земноводных и чередовали поцелуи с приставаниями. Правда, очень сильно увлекаться приставаниями не получалось. Все же, чтобы получить удовольствие в таких походных условиях, надо суметь полностью отстраниться от действительности. А у меня в голове сейчас этой действительности был перебор. Я переживала и за Шамси, и за Анаэля, и даже за Россану.

Глава 25. Вперед, в неизвестность

Анаэль в это время переживал исключительно за Шамси. В том, что два дракона сумеют защитить Рину, он даже не сомневался. Но пока рассказывал саламандре о своих подозрениях, осознал, что, таская ее с собой, подвергает опасности. Сейчас, когда она предупреждена, лучше всего передать ее в руки мужей, а самому продолжить поиски. Наверняка демоница выйдет или на него, или на Ринку. Но та уж сообразит вызвать его, благо знает, как это делается.

Забавно… Из всех его женщин его настоящее имя знает лишь та, с которой он только несколько раз целовался. Хотя с Шамсиэлой у него тоже ничего не было, кроме поцелуев.

Хорош демон!

И главное, среди своих особо пакостным характером не отличался, конечно, но и под ангела никогда не косил. А тут, под дурным влиянием, совсем скатился…

Сбежав от Рины, первым делом Анаэль дошел до того самого подземного перехода, где почуял сжимающую пространство магию. Кто-то очень мощный магически порезвился на скорую руку, причем настолько давно, что уже даже не определить, кто именно это был.

Но, пробежав по туннелю и обнаружив пещеру с метающимся по ней и играющим с сокровищами торнадо, демон победно ухмыльнулся, несмотря на общее состояние напряжения на грани обреченной паники.

Вот уж повезло! Искал ангелицу, а нашел жилище местной древней рептилии. Что ж, когда он спасет Шамсиэлу и придумает, как освободить Россану от власти своей мстительной любовницы, можно будет спокойно заняться похищением дракона. Наверняка из этой пещеры есть путь в замок…

А после этого устроить себе интеллектуальное развлечение — налаживание контактов с правительством Ксоргладэ.

Но сейчас, пока Шамси неизвестно где с больной на всю голову стервой, демону было не до мирских забот.

Анаэль даже не сомневался, что Наамиэла пришла мстить. И в целом даже готов был признать, что поступил с ней не совсем красиво. Было довольно опрометчиво в присутствии почти всей родни и множества гостей отпихнуть злопамятную огненную демоницу, да еще и громко рявкнуть, что она ему надоела. Но ведь и правда надоела! Настырная, озабоченная, склочная и ревнивая истеричка… чтоб ей всю оставшуюся жизнь котлы в аду чистить!

Нет, фигурка у нее была… и темперамент!.. Как она стонала, как выгибалась под ним!.. Красивая, страстная… стерва. К тому же еще и умная, по крайней мере — изобретательная. Гадостей Наами ему с того дня устроила достаточно, и парочка из них была… очень болезненных. Заставляющих Анаэля внутренне поеживаться.

Но потом демоница вроде угомонилась.

Только если теперь она объединилась с его туповатой, но ревнивой женой — все начнется по новой. А еще Наами всегда ненавидела ангелов…

Анаэль неосознанно передернул плечами и потряс головой, словно прогоняя засевший в голове кошмар.

Очень хотелось вновь зарычать от злости и бессилия. Выплеснуться в крике, глубоким вдохом разорвать стягивающее грудь отчаяние.

Демон не хотел признаваться даже самому себе, что боится. Боится больного воображения своей бывшей, укравшей его будущую.

Он искренне считал, что просто волнуется и переживает. Потому что… неадекватная же баба на всю голову!

И куда эта стерва могла утащить Шамси?!

Анаэль провел когтями по стене пещеры, мысленно представляя, что он сделает с зарвавшейся демоницей, и тут же заскрежетал зубами, вспомнив, что, по сути, он бессилен. Ведь Наами заняла тело его жены.

Пару долей пришлось просто постоять, успокаиваясь, глубоко вдыхая и выдыхая… И только благодаря этому Анаэль ощутил слабый, но до боли знакомый запах.

Его ангелица была здесь! И сообразила оставить метку…

Да, демоны не вампиры, но кровь и в их ритуалах играет немаловажную роль. Так что легко смогут вычислить хозяина по каплям, пусть и не совсем свежим. Если бы это была рана — крови было бы больше. Нет, Наами никогда не совершила бы такой глупости — не позволила бы пролиться ангельской крови, чтобы оставить для него «хлебные крошки». Или же постаралась бы, чтоб он точно их нашел. А тут… Явно тайком, несколько капель, быстро размазанных о камень. Могли ведь и выветриться за те несколько дней, что он мечется по пещерам, как хищный зверь в клетке.

Но повезло. Ангельская кровь сильная. Возможно, Шамси еще и успела над ней помагичить, кто этих нимбоносных знает? Главное — она была здесь! Он напал на след…

У Анаэля словно открылось второе, а правильнее сказать, двадцать второе дыхание.

Почему Наами притащилась сюда со своей пленницей? Куда она могла отправиться потом? У нее должна быть какая-то конечная цель.

Вряд ли она просто прогуливалась со связанной ангелицей по пещерам? И демон очень надеялся, что бывшая любовница не спятила настолько, чтобы избавиться от Шамси сразу, толкнув ее в сокровищницу, где лютует смерч. Но зачем-то она притащилась сюда, и у ангелицы даже было время оставить ему знак. Они чего-то ждали… Чего?!

Анаэль вновь медленно прогулялся по туннелю, принюхиваясь, приглядываясь, прислушиваясь. И в какой-то момент насторожился, заметив, что что-то не так. Что-то… Шум! Постоянный навязчиво-шуршащий шум затих.

Демон, резко развернувшись, помчался обратно, влетел в пещеру, огляделся… Торнадо не было! Так, теперь ясно, чего именно демоница ждала. Осталось понять зачем… Зачем?!

Взгляд Анаэля метался по пещере, в голове сразу просчитывались и отметались десятки возможных вариантов. Внешне демон напоминал застывший памятник — дыхание ровное, сердце бьется спокойно. И только нервы натянуты до предела — время идет. И сколько у него есть в запасе, непонятно. И когда появится снова — неясно. Так что думать надо быстрее. Осматривать все внимательно. И ошибиться нельзя…

Легкое ненавязчивое шуршание слева становилось все громче и громче. Смерч, к счастью, запускался плавно, а не внезапно ударив драгоценным слитком в висок. Анаэль уже развернулся обратно, чтобы скрыться в туннеле и подождать следующего перерыва, но тут он увидел небольшой лаз. Проникнуть туда можно было не совсем по-пластунски, а, например, внаклонку. И находился он рядом с выходом из туннеля, в темном углу, почти незаметный, если не смотреть на него в упор.

Анаэль восхищенно прицокнул. Интересно, как демоница обнаружила этот тайник? Сама она вряд ли смогла бы найти его за такой короткий срок обитания в этом мире. Пара седмиц — это как раз время на то, чтобы сориентироваться.

Скосив взгляд на набирающий силу торнадо, метнувшийся в другую от лаза сторону, демон в два прыжка оказался у низенькой арки и через пару мигов, согнувшись, уже бежал вперед, в неизвестность.

Глава 26. Выхода нет?

В какой-то миг я почувствовала, что меня что-то смущает. Что-то было не так, но я не сразу сообразила, что именно. Ниммей тоже насторожился и прислушался.

— Тихо, слышишь? — мотнул он головой в сторону прохода к странной пещере с сокровищами.

Переглянувшись, мы помчались по туннелю и едва успели затормозить, чтобы не вылететь в этот подземный зал, усыпанный золотом.

— Очешуеть! — Ним даже присвистнул от восхищения. — Смерч по расписанию?

Я тоже с удивлением оглядывалась по сторонам, удивленная и напряженная. Тишина вокруг была какой-то… зловещей, что ли. Или просто я подозревала, что в любой момент странный торнадо может вновь закружить по пещере, расшвыривая драгоценности.

Ниммей принялся вдумчиво изучать зал, пытаясь обнаружить переход на «следующий уровень», а я чуть отошла назад, чтобы ему не мешать.

Вихрь потихоньку, плавно начал снова заводиться, пока, еще вяло подкидывая украшения, но раз он иногда затихает, значит, у нас будет еще возможность осмотреть все более тщательно.

И тут вдруг от ближайшей ко мне стены отделилась тень. Я даже сначала обрадовалась, решив, что это Анаэль объявился, даже рот приоткрыла и руку потянула, чтобы Нима дернуть… И тут мне рот быстро заткнули какой-то странной тряпкой, а меня саму потащили в пещеру, к уже довольно активно мотающемуся по ней вихрю. Все произошло так быстро и настолько неожиданно, что ровно те пару мигов, когда еще можно было что-то сделать, я упустила, а потом сознание плавно отключилось, хотя я еще успела услышать рык Нима и ментально вякнуть, что у меня все норм… жизнью рисковать не надо… и-ить!

* * *

В себя я пришла в полумраке какой-то очень низенькой пещерки, связанная по рукам и ногам водяными путами. Меня прямо окатило резким состоянием дежавю. Интересно, кто-то из Ордена постарался или?.. Нет, в Ордене же в основном огненные маги, а водяные драконы вряд ли станут заморачиваться магическим вязанием. И точно! Эту рожу я узнаю из тысячи…

— Не ожидала встретиться со мной? А я вот без тебя скучал, — весело рассмеялся Вакиль. — Настолько сильно скучал, что даже подружился кое с кем из Ордена, чтобы узнать, как они охотятся на драконов. И ты знаешь… сработало на вас обеих. — И озабоченный подонок мотнул головой в сторону, в темноту. Я пригляделась и заметила Шамси, вроде бы в сознании, но с кляпом во рту.

Зато я вполне могла говорить, чем и воспользовалась, порадовав ксоргладэйца достаточно расширившимся за последнее время запасом местных ругательств, разбавив их матом из своего мира. Вот уж что идеально подходило для описания текущей ситуации и моего к ней отношения.

— Горячая крошка! — довольно ухмыльнулся Вакиль, сбив сразу весь настрой. Смысл распаляться впустую?!

Я попыталась связаться с Нимом и наткнулась на полную тишину. Словно кто-то отрубил меня от моих мужей… Кто-то…

— Когда я смогу ее забрать? — Мужчина развернулся к кому-то, стоявшему у него за спиной.

— После того, как я развлекусь вдосталь с моим мужем. — Этот голос я тоже узнала сразу. — Сначала удовольствие получу я. А потом обе девчонки достанутся тебе. — Я напряглась и разглядела говорившую. Да, жена Анаэля собственной персоной. Вот уж не везет демону с женщинами! По крайней мере, в этом мире точно непруха какая-то так и прет. Первая пыталась ему рога с ангелом наставить и мир драконам продать, вторая с магом связалась, а третья… ну, может, с третьей ему повезет, во имя справедливости и ради красивого числа?!

Я еще раз попробовала докричаться до мужей, но потом смирилась — меня отрубило от семейной сетки. Наверное, раз это умеет делать Анаэль, то и другие демоны тоже прекрасно справятся. Значит, придется выкручиваться самостоятельно…

Итак… оборот отменяется. И-ить, обидно! Какие еще есть варианты? Ну нельзя же просто так лежать и ничего не делать? Я так не умею! Зато… ну да, у меня же козырь есть!

— А у нас твоя сестра, — шепотом обрадовала я зависшего надо мной Вакиля. Тот лишь на мгновение перестал улыбаться и нахмурился, но мне этого хватило. — Азиза. Красивая девушка. Кстати, мы ее от твоего дружка спасли… — моя память в панике заметалась, пытаясь вспомнить, как же зовут этого проклятого Колобка, и ей это удалось: — Абдулкахира. Теперь в гарем продадим, в Гурдгладэ. — Не знаю, зачем я добавила последнюю фразу. Наверное, просто чтобы Вакиль не подумал, будто у его сестры все замечательно. Не знаю, в общем. Это не я, это мое подсознание… Но сработало. Улыбка с лица мужчины исчезла уже надолго, и брови как склеились у переносицы, разделенные неглубокой морщинкой.

— Сестру я на нее выменяю. — Вакиль покосился на Шамси и снова ухмыльнулся, решив, что нашел удачный выход. Так, козырь я разыграла как-то криво… Жаль.

— Надеюсь, моего мужа поставили в известность, что обе его телохранительницы пропали. — Россана с презрением оглядела и меня, и Шамси. — Драконы, даже если сообразят, где искать, наткнутся на излом в пространстве. Так что пусть до завтра понервничают, а потом…

Вакиль не успел ей ничего ответить, потому что вдруг захрипел и упал на землю… Убиться плеером! Значит, быстрая тень, отделившаяся от стены и вновь исчезнувшая во мраке, мне не померещилась. В тот же миг из Россаны выскользнула вторая тень и тоже слилась со стеной.

Веселуха… То есть… И-ить! Они же там сейчас дерутся?! Анаэль и неизвестная демоница?! Убиться плеером…

Жена Анаэля, оставшись временно в гордом одиночестве, повела себя странно. Она подбежала к Вакилю, проверила у того пульс, потом подскочила ко мне и… попыталась разорвать магические путы, дура! Хотя… что-то там у нее вроде даже начало получаться.

— Лучше приведи сюда моих мужей, — попыталась я направить ее мысли в нужное мне русло. Девушка кивнула, подскочила и побежала куда-то прочь из пещеры, а я подкатилась к Шамси и, рыча и отплевываясь, принялась грызть стягивающие водяные веревки. Нам, драконам, все равно… пара оборотов — и мы снова красавчики… а ангелы в войне демонов нужнее!.. Я только башку той темной стерве откусить могу, а Шамсиэла, может, какой-то секрет знает или…

Тут в пещере снова появилась Россана, и я как-то интуитивно почуяла, что она уже не совсем она. Девушка с разбега вклинилась между нами и крепко обхватила меня и ангелицу за шею. Одну левой, вторую правой рукой. Я захрипела, сразу сообразив, что вырываться опасно. Шамси тоже затихла.

— Если повезет, сумеешь спасти какую-то одну из двоих, — рассмеялась Россана, глядя в темноту. Твоя тупая женушка точно умрет, в любом случае. А вот свернуть шею одновременно сразу двум я могу не суметь. Но поверь мне, я постараюсь!

— Хорошо. Чего ты хочешь сразу за всех? — Анаэль в буквальном смысле материализовался возле стены.

— Клятву, — гнусненько как-то захихикала Россана. — Я хочу, чтобы ты поклялся мне, признав меня твоей княгиней.

— Осатанела?! Мы равны по силе. — зло рыкнул демон и тут же замолчал, глядя на Шамси. Наверное, стерва усилила захват у ангелицы…

— Клятву! Или все три девки умрут!

— Гарантии? — Я мысленно застонала, ощутив, что Анаэль торгуется по-настоящему. Не было в его голосе привычного веселого азарта.

— Никаких!

Зато Россана развеселилась. Но потом небрежно отпихнула меня в сторону, чтобы поудобнее и покрепче схватить Шамси.

Я откатилась еще дальше и попыталась сесть. А потом, перекатами и перевалами, попыталась добраться до выхода. Сама я, связанная, ничем не помогу Анаэлю, но если смогу привести сюда Нима и Фредо… Или Натана… И-ить, почему я не могу вызвать Натана и всех остальных ангелов?!

Хотя… а толку?! Демоница права, она в любом случае успеет убить обеих девушек. Конечно, ее тоже быстренько прикокнут, но… Ни единой умной мысли в голове! И руки связаны…

Глава 27. Пока ищешь что-то нужное, можно найти многое

Я очередной раз, напоследок, обвела взглядом пещеру и напряглась чуть ли не до судорог в мышцах. Вакиль, явно мертвый, если судить по выражению лица Россаны, когда она пару мигов изучала его тело, внезапно приподнял голову. Но оглядываться по сторонам не стал, а сразу уверенно пополз в мою сторону. Я застыла, стараясь не привлекать к себе внимания групповой скульптуры в центре пещеры.

Мне почему-то казалось, что уже прошла вечность. Но если демоница не ругается и не требует скорее принять решение, мое восприятие времени сильно замедлилось.

Вакиль дополз до меня и принялся развязывать стягивающие меня магические путы. И-ить… Странно… У меня было четкое ощущение, что я узнаю эти магические прикосновения. Что я много раз взаимодействовала с этой магией… что… И-и-и-ить!

Да, пальцы мужчины еще были теплые, но двигались они несколько… неуверенно, неуклюже, словно… Убиться плеером!

Я осторожно скосила взгляд, чтобы посмотреть в глаза Вакиля, и вздрогнула, с трудом подавив в себе брезгливо-испуганный вскрик.

Радоваться надо, что у меня один из мужей — некромант и водяной маг. Уф!.. Да, я везунчик! Меня освобождают с помощью свеженького зомби, управляя не только им, но и водяными путами. Явно же происходит магическое взаимодействие… Главное, не начать вырываться. Не привлекать к себе внимания, пока… А что я могу сделать-то? Даже развязанная?!

— Я жду! — Демоница в упор уставилась на Анаэля. — Твое время…

И тут она что-то почуяла и чуть ослабила захват Шамси.

Дальше все произошло настолько быстро, что, если бы я была обычным человеком — вообще ничего не заметила бы. Но я уже давно смотрела вокруг, используя драконье зрение. Поэтому и увидела, как темная тень выскочила из тела Россаны, словно ее оттуда кто-то вытолкнул. И в тот же миг Анаэль точно такой же тенью ринулся вслед за ней. А Вакиль, на пару мгновений до этого обмякший, будто игрушка, потерявшая управление, быстро пополз к Шамсиэле…

А я, обернувшись драконом, в два шага оказалась возле валяющейся без сознания, но живой Россаны. Придавила ее лапой и напрягла все своечутье, пытаясь определить, где находится Фредонис. Я по-прежнему его не слышала, не ощущала ментально, только чувствовала его магию, да и то пропущенную через зомби. Зато драконицей я сумела почуять Нима. Он был вроде бы где-то рядом, но как-то странно. Через стенку?

Ладно… Шамсиэла, уже освобожденная, быстро принялась растирать руки и ноги, шипя и кривясь от боли. Точно! Она-то тут уже несколько дней связанная валяется.

Ангелица, по-моему, не вполне осознавая даже, что именно делает, с помощью магии привела себя в порядок и только после этого кинулась куда-то в полумрак, но тут же вылетела оттуда от мощного удара. Гордо вскинув голову и расправив плечи, девушка снова устремилась во тьму. Ангелы же ходят через свет? И вот куда она лезет?! Я вот сижу спокойно и не дергаюсь, потому что знаю — драконом мне в стену не пролезть. Ни к мужу, ни к Анаэлю на помощь. Но нет, в этот раз у ангелицы явно получилось просочиться на поле боя.

А я, закинув Россану себе на спину, потрусила прочь. В туннель. Мне был нужен Фредонис, который сможет защитить нашу дурную темную королеву от озверевшей любовницы ее мужа. Мне ужасно… до зуда в лапах хотелось остаться и попытаться если не влезть в драку, то хотя бы убедиться, что наши побеждают! Но, сжав зубы, я сначала шагала драконом, а потом, когда проход стал очень узким и низким, обернулась в человека и просто потащила тяжелое, и-ить, бессознательное тело за руки, пятясь на четвереньках или внаклонку, попой вперед. Сначала я материлась про себя, потом шепотом…

«Ящерица! Стой там, где стоишь, если не хочешь алмазик в задницу!». — раздался у меня в голове родной до боли голос Нима. Сразу столько эмоций — и волнение, и облегчение, и радость, и…

«Тут пока смерч лютует. Так что замри и жди. Чез пытается научиться хотя бы направлять этот проклятый вихрь, чтобы Льдинка сумел к тебе перебраться».

Я угукнула, уселась спиной к стене и боком к сверкающей золотом огромной пещере, свернулась в клубочек и затихла. А потом внезапно поняла, что не могу… не могу я оставить Анаэля там, даже с Шамси! Вдруг им нужна моя помощь, а я здесь… сижу, вся такая правильная! Прямо противно…

Я подскочила, чтобы рвануть обратно, и… вместо поворота налево, из которого я буквально только что выползла, передо мной появился поворот направо! А за моей спиной раздался голос Фредо:

— Рин! Быстро беги к Ниму. Сейчас же!

Я еще раз с тоской посмотрела на странные изменения в туннеле, виновато покосилась на злющего Фредониса, уже подхватившего Россану на руки, и обреченно пошагала рядом с мужем, излучая одновременно и благодарность за все, что он провернул для моего освобождения, и свои переживания об Анаэле, оставшемся там… где-то там!

— Ящерица, я тебе сейчас подзатыльник залеплю. Вот честное слово! — не очень добро поприветствовал меня Ниммей, едва я оказалась в безопасности, в большом переходе, связывающем пещеру с сокровищами с остальным подземельем. — Пусть демон со своими любовницами сам разбирается. Жену ты ему спасла, и хватит. Хорошего понемножку.

Фредо как шел с Россаной на руках, так и пошел дальше по переходу, не отвлекаясь на такие мелочи, как мое воспитание. Чезанно тоже не стал выслушивать все, что собирался мне высказать Ним, но во взгляде у него промелькнуло что-то типа понимания.

— Эта дрянь хочет, чтобы Анаэль принес ей клятву, — попыталась я вразумить своего мужа. — Признал своей княгиней. Не знаю, что это значит, но, по-моему, что-то не очень хорошее!

— Понимаешь, — Ниммей устало вздохнул и посмотрел на меня с сочувствием, — они дерутся на темной стороне. Мы не можем им помочь. Смирись. Бывают такие ситуации, когда помочь нельзя, потому что невозможно. Мы — драконы. Драконы не умеют ходить сквозь тьму.

— Ну Ним, миленький! — Я умоляюще уставилась на мужа, даже на цыпочки привстала. — Вы же родня, вы же столько веков рядом. Ты наверняка знаешь, чем можно помочь!

— Да там уже и так толпа баб, зачем ему еще ты?! — буркнул Ниммей, но задумался.

«Доступ к телу Россаны мы перекрыли», — недовольным тоном известил меня ментально Фредо.

Я мысленно поцеловала его, потерлась щекой о плечо, чувствуя себя виноватой уже заранее, от того, что еще не совершала, но собираюсь совершить. При этом я успешно проигнорировала обращение «мы». Шило зудело и требовало влезть в заварушку и надавать демонице звездю…

И тут я услышала женский плач из другого конца туннеля. Он эхом разнесся почти по всему подземелью. И только тогда я сообразила, что у нас в команде не один, а целых три некроманта.

— Она почувствовала, как он умер, — тихо проговорил Ним. И хотя во фразе были только местоимения, я сразу поняла, про кого это. — И мы решили, что это шанс. Первое поднятие зомби вслепую, через его кровную связь с сестрой. Мы уже не знали, за что хвататься. — В голосе Нима было столько вины и боли, что я зябко поежилась. — У меня не вышло пролезть в тот переход сразу вслед за тобой… Когда прибежали Льдинка и остальные, я уже почти прорвался, но смерч постоянно оказывался сильнее.

Внутри все сжалось, едва я осознала, что именно происходило все то время, пока Ним был здесь один. Чтобы я даже не сомневалась, Фредо мысленно передал мне воспоминание о том, в каком состоянии он нашел Ниммея. Такое впечатление, что моего мужа жестоко избили телеграфным столбом… Представляю, что он пережил!.. Зная, что его жена в руках демоницы, а он не может ее спасти.

— Когда смерч затих, я сделал оборот, чтобы восстановиться, — на всякий случай пояснил Ним. — А потом мы ринулись в этот туннель, но тебя нигде не было! Зато мы нашли переход в этот проклятый замок и решили, что тебя утащили туда. Только Азиза постоянно твердила, что Вакиль где-то близко, что она его чувствует… А, потом… Потом ее брат умер.

— И тогда мы решились! Риск был большой, ведь так никто никогда еще не делал. Но до тебя было не докричаться!..

Я сама чуть не расплакалась, только теперь сообразив, что Ним мог заподозрить даже самое страшное. Хотя, если бы я действительно погибла, они бы это ощутили. Но у меня язык не повернулся сказать такое. Тем более, когда муж посмотрел на меня с укором и тихо прошептал:

— А ты… Ты хочешь опять влезть во все это!

— Но, Ним, пойми: если она победит, значит, получится, что вы спасли меня зря, понимаешь?! Она получит власть над Анаэлем и…

«Кто-то прорывается в тело Россаны», — раздался у меня в голове голос Фредо.

«Жаль, нельзя ее там закупорить, — подумала я, одновременно ухватив Ниммея за руку и потянув к остальным. — А Анаэль? Анаэль где?!».

«Демон только один, и это не Анаэль». — Мысленный голос Фредониса был обманчиво спокойным. Но я прекрасно ощущала, как он волнуется. Как они все там волнуются, пытаясь сдержать натиск одной демоницы. Похоже, слова нашего темного короля о том, что он и эта дрянь равны по силе, были преувеличением. А может, мы просто никогда раньше не пытались воевать по-настоящему с нашим демоном…

Глава 28. Интуиция с шилом у руля

Обычно в таких ситуациях я теряю остатки разума и превращаюсь в берсерка, а тут у меня внезапно включился мозг.

Нет, сначала я по привычке ломанулась действовать. Помчалась по переходу, вылетела из него в более широкий, у стены которого столпились Фредо, Фон, Азиза и, чуть поодаль, Чез. А на камнях, у ног некромантов, извивалось тело Россаны.

Девушка была уже бледная, вся в испарине, губы слегка посинели… И у ее защитников вид был тоже не лучше. Но они все были сосредоточены на том, чтобы удержать вокруг тела темной королевы щит, в который упорно долбился темный сгусток, практически невидимый обычным зрением.

И вот тогда-то мой мозг заработал. Или это была интуиция? А может, вообще предчувствие?

Но я крепко схватила Ниммея за руку, удержав и не дав ему сразу кинуться на демоницу.

«Мы не сможем ее сейчас уничтожить. Свяжись с Натаном. Он наверняка знает, что делать».

Ним сначала посмотрел на меня очень удивленно. В его глазах огромными буквами светился вопрос: «Кто ты и что ты сделала с моей женой?». Через миг он отмер и послушно кивнул, все еще продолжая неверяще смотреть на меня большущими глазищами. Постоянно оборачиваясь, он отошел как можно дальше, но так, чтобы ему было видно все, что происходит.

А я, наоборот, подошла поближе. И именно поэтому отметила, как темный сгусток, временно смирившись, огляделся в поисках подходящего тела, а потом дернулся к Чезу.

Фредонис, почуяв мою панику, успел перебросить часть своих магических сил на защиту Чезанно. И демоница, зло зашипев, вновь накинулась на Россану, щит которой теперь был ослаблен…

Тут из стены буквально вывалился другой темный сгусток. Гораздо более человекоподобный и узнаваемый.

Да, Анаэль как-то говорил, что, полностью сливаясь с человеческим телом, он постепенно теряет некоторые демонические способности, зато получая множество преимуществ. Это слияние его уже неоднократно спасало, но именно сейчас оно больше мешало, чем помогало.

Два демона слились в темный клубок, который иногда распадался на составляющие, иногда сплетался в единую черную массу.

«Надо найти светлую на всю голову, чтоб ее… Где эта неверующая таскается? Не рыпнулась бы за правдой, никто бы ее не поймал! — эмоционально и с чувством выдал мне ментально Ним и закончил всю эту речь кратким пояснением: — Меч у нее. Противодемонский».

Искать кого-то во всем этом подземном беспределе сложнее, чем иголку в стоге сена. И-ить… Похоже, придется разбираться без меча.

До чего же сложно стоять и не влезать, потому что не разберешь же почти, где наши, где не наши… Хотя вру, наших отличить можно, если напрячься. Наши дерутся из последних сил…

Я пару мигов наблюдала, замерев на месте, сжав зубы и кулаки. Но после того как туманно-расплывчатая стерва несколько раз постучала Анаэля головой о камни, спокойствие и разум решили, что они уже и так довольно долго были со мной. Пришла пора расслабиться, подраться от души, навалять всяким левым бабам… Развелось их вокруг моего демона! Надо сократить!..

«Ящерица, Адам говорит, что Шамси где-то раненая. Нам нужен меч!».

Разум и спокойствие резко вернулись ко мне, я даже не успела вмазать сгустку драконьей лапой. Облегченный вздох Ниммея я услышала не только мысленно, но и по-настоящему, хотя муж еще не успел добежать до нас. Зато сумел меня остановить…

Так… Меч! Шамси… Где?!

У меня в голове внезапно замелькали переходы, повороты, пещеры, и я четко увидела, как в одной из них падает раненная демоницей ангелица. Даже злость ощутила! И свою, и Анаэля. Счастье-то какое, что я иногда могу и с ним связываться. Правда, только в экстремальных ситуациях. Но сейчас не до капризов…

Сначала… налево, прямо, снова налево, теперь направо, большая пещера, отлично… Право?.. Вроде направо… Нет, налево! Скорее…

Я даже умудрилась улыбнуться Ниму, побежавшему вместе со мной. Понятно, что он теперь долго меня никуда одну не отпустит. После того, как меня выкрали прямо у него из-под носа? Странно, что он не привязал меня к себе.

«Хорошая мысль, ящерица…».

Я влетела в нужную пещеру раньше Ниммея, но Шамси разглядел именно он. Кинулся к ней, а я… я схватила валяющийся на полу меч. Ангельский, и-ить, меч, возникающий и исчезающий по желанию владельца. Меч лег в мою руку, словно…

— Убей ее!

Слабый шепот Шамси и громкий злой рык Нима слились, но я уже мчалась обратно… Летела! Пользуясь своим малым размером. Небольшая фора в широком туннеле. Правда, потом пришлось быстро обернуться и бежать уже человеком.

«Ящерица, стой!».

«Не могу! Вдруг уже поздно?! Я просто ткну мечом, и все!».

В ответ послышалось рычание… ментальное и настоящее.

«Не злись! Все будет хорошо!». — попыталась успокоить я мужа, выбегая к тому самому месту, где стояли остальные… И где дрались два демона. Вернее… Где Анаэль отчаянно старался не дать себя угробить обезумевшей демонице.

Никогда раньше не убивала темные сгустки… Спасала — да, а вот убивать не приходилось. Все когда-нибудь происходит в первый раз!

Я, не останавливаясь, с разбега, схватив меч двумя руками… то есть лапами… взлетела и… уф! И еще… И еще! И…

Тут я заметила, как успевшее откатиться в сторону и пару мигов валяющееся на полу черное тело, смутно напоминающее нашего демона, попыталось оторвать голову от пола, затем — присесть… А, то, во что я тыкала и тыкала ангельским мечом, рассеивалось черной дымкой по всей пещере.

— Россану охраняйте! — еще окончательно не прочухавшись, принялся руководить Анаэль. Конечно, как мы тут вообще без него выжили, непонятно!

Меня почему-то такая злость разобрала! Особенно когда этот… на всю голову стукнутый наконец-то поднялся и похромал ровно в том направлении, откуда я только что примчалась как укушенная, с мечом наперевес.

— В порядке все с твоей светлой половиной, — попытался успокоить Ним демона. — Даже в сознании. Но ей бы к лекарю…

Вот зря он это сказал! Потому что психованный бес, и-ить… вместо того чтобы идти нормальным путем, помчался через тьму. А я огляделась, встретилась с суровым взглядом одного мужа и недоуменным, но тоже уже начинающим наливаться неодобрительной суровостью взглядом второго и, подгоняемая вопящей в панике интуицией, помчалась обратно, к той пещере, где осталась ангелица.

Когда я, запыханная, как загнанный Бобик, едва не упала в эту чертову пещеру, демон уже стоял с Шамси на руках и явно замышлял недоброе!..

Так что я на неизвестно каком по счету дыхании быстро подлетела к этому герою, ухватила его за то, до чего дотянулась, то есть за плечи; и тряхнула, несмотря на наличие у него в объятиях Шамсиэлы, которая, похоже, опять была без сознания.

— Ты вот куда собрался, придурок коронованный?! Ты себя в зеркало видел?! Ты в нормальном состоянии после переноса кого-то живого в обморок падаешь. А что с тобой станет, если ты сейчас в курьерскую доставку ангелов сыграешь? Там и сдохнешь? Или в пути? Прикинь, как весело будет?! Хватит из себя героя строить! Давай, самолечением займись… На фига ты ей трупом сдался? Какого черта ты все время собой рискуешь?!

Ехидный хмык за моей спиной сбил весь воспитательный накал. Так что пришлось обернуться и посмотреть на стоящих неподалеку Фредониса и Нима. Лица у них двоих были очень выразительные. Я даже поежилась.

— Рина права, ты не в том состоянии, чтобы совершать переход вместе с Шамсиэлой. Я или Ним отнесем ее до Академии за час, не переживай. — в отличие от меня Фредо не отчитывал, а успокаивал. Мужская солидарность, и-ить!.. А я бы уши сейчас оторвала, идиоту!

«Что, ящерица, со стороны не героем, а полным долбоклюем выглядит, верно?». — Судя по более-менее спокойному тону, пусть и полному сарказма, Ниммей уже немного выдохнул.

«Сейчас — да, идиот редкий, — согласилась я с мужем. — Но я с мечом была прекрасна!».

«Очешуительна!». — согласился Ним, уже откровенно улыбаясь. Хотя я и ощущала, как его всего до сих пор потряхивает от напряжения. Да, сегодня очень насыщенный день получился…

— Что будем делать с Россаной?

Пока я мило общалась с одним мужем, второй переживал о судьбе чужой жены. В принципе, правильно. Учитывая, сколько дел эта красотка наворотила, оставлять ее в королевах как-то уж очень опасно. Но не убивать же ее?

— Я сейчас не готов думать о политике, — выдохнул Анаэль. Он стоял, пошатываясь от усталости, но при этом продолжая прижимать к себе Шамси.

— Значит, сейчас все отправимся в Хитхгладэ, — Фредо покосился на бессознательное тело ангелицы. Но даже не стал пытаться отнять девушку у Анаэля, вцепившегося в нее. словно в спасательный круг во время шторма.

— Натана и Адама я вызвал, — согласно кивнул Ним. И хмуро зыркнул на меня: — Ни! На! Шаг! А то мечом по попе получишь, обещаю!

Глава 29. Махнем не глядя

Всю дорогу через подземный портал Анаэль, пошатываясь, нес Шамси сам. И только когда мы уже вышли из пещеры в Хитхгладэ, нам удалось уговорить его доверить свое сокровище Фредонису. К тому времени девушка уже пришла в себя и даже несколько раз порывалась идти сама. Но с упертым демоном даже мы не могли договориться, куда уж бедной обессиленной и явно ощущающей себя виноватой, не совсем понятно за что, ангелице!

С Натаном, Адамом и остальными ангелами мы пересеклись на пути к первому из обычных порталов. Шамси тут же попытался отнять один из ее сорасников, но Анаэль распихал их всех в разные стороны одним своим видом и бешеным взглядом ревнивца со стажем.

Так что нас аккуратно замаскировали, чтобы мы не сильно пугали народ по пути во дворец. Часть ангелов отправилась с нами обратно, а часть пошагала в Ксоргладэ, зачищать территорию и проверять, грохнули ли мы демоницу, или она успела рассеяться и выжить.

Анаэль был уверен, что после десяти ударов ангельским мечом не выживет ни один демон, и даже умудрился пошутить насчет колющих и режущих предметов, которые мне больше доверять не надо. Но Натан считал, что лучше подстраховаться и все проверить.

Ну и «заодно» Ним и оклемавшийся более-менее Анаэль выдали несчастным еще поручений. Типа неплохо было бы составить расписание работы торнадо. А еще отыграть возвращение в наш дом в Ксоргладэ хотя бы Азизы и Фонзи, чтобы никто ничего не заподозрил. Хотя в последнее время мы от души положили на конспирацию, но все же совсем наглеть не стоило.

Так что в итоге, бурно совещаясь почти долей двадцать и выясняя, как оно лучше и что будет правильнее, было принято решение просто вернуть настоящих Фона и Азизу, выделив им проиллюзионированных Чеза, Анаэля и Шамси. Благо среди ангелов нашлись двое, готовые сыграть влюбленную пару.

Настоящий Чез настоял, что он хочет воспользоваться случаем и побывать дома. Настоящий Анаэль чуть не передушил всех, переживая за настоящую Шамсиэлу. Но в конце концов мы разошлись, часть — обратно в Ксоргладэ, часть — во дворец.

Пришедшую в себя Россану все старательно игнорировали, только проверили, что она вроде как в себе и более-менее понимает, что с ней произошло.

Мне бедную королеву даже жалко стало, потому что у нее был такой несчастный вид, и она так посматривала на своего мужа… Просто на мгновение только представила, что вот я люблю и Нима, и Фредо, а они любят меня. Оба. И вот раз — и кто-то один не любит, неважно кто, важно, что… что не любит. И я вынуждена смотреть, как ему хорошо с другой… с другим… с Эззи, например. И меня буквально накрыло волной сочувствия.

Так что где-то на половине нашего пути до дворца я набралась храбрости и привлекла внимание Натана. Под строгим пристальным взглядом Нима, уверенного, что, если он перестанет следить за мной хоть на миг, я снова вляпаюсь в какое-нибудь приключение, я попыталась объяснить нашему светлому королю, что Россана, конечно, виновата в случившемся, но, может, не надо ее убивать или запирать в монастыре? Она просто хотела счастья. По-своему.

Натаниэль задумчиво покивал и отошел к Анаэлю. Еще часть переходов из портала в портал они довольно бурно о чем-то спорили, но за щитом, не дающим их подслушать. А перед последним переходом Натан подошел к нам с Нимом, несущим Россану, так как она все же еще была довольно слаба. И… И-ить… вместо синеглазой брюнетки на руках у моего мужа оказалась голубоглазая блондинка. Зато спустя буквально пару долей на руках у моего второго мужа вместо блондинки очутилась брюнетка.

— Ты, — Натаниэль сурово посмотрел на облондиненную Россану, — завтра же отправишься к Франко. И будешь ему верной и послушной женой… А, ты! — тут наш светлый правитель повернулся к притихшей, но явно не слишком довольной случившимся Шамси. — Ты будешь нашей темной королевой.

— А мой отец? — дрожащим голосом поинтересовалась настоящая Россана.

— Ему мы скажем правду, — поджав губы, решил Натан. — И, если ты не хочешь лишних проблем ни ему, ни твоему будущему мужу, ни вашим будущим детям, ты будешь сидеть тише воды и ниже травы. Возможно, тебе даже позволят появляться во дворце. Со временем. Если тебя что-то не устраивает, то, как вариант, есть еще монастырь.

Россана отрицательно замотала головой и тихо разрыдалась. Зато Шамсиэла взбодрилась, попыталась освободиться от Фредониса, но в итоге оказалась на руках Анаэля.

— Будет очень романтично, детка, если я явлюсь в столицу, неся в объятиях свою жену, — ухмыльнулся довольный демон. А потом наклонился и что-то прошептал ангелице на ухо. Настолько тихо, что даже я не услышала. Но зато услышал стоящий чуть ближе Фредо.

Это было обещание жениться по всей ангельской ритуальной форме.

«У них там все так же сурово, как у драконов, — на всякий случай пояснил мне несколько ошарашенный Ним. — Верность до гроба и никаких разводов. Я думаю, это у темнозадого последствия сотрясения мозга сказываются. Оклемается и передумает».

Однако я почему-то была уверена, что не передумает. И что дело не в сотрясении. И…

В общем, в столицу мы заявились романтично-пафосные, как и планировал Анаэль.

Впереди он сам с Шамси на руках, рядом Натаниэль. Следом Фредо, Ним и я. Россану Ниммей передал одному из ангелов, чтобы внимания не привлекала. Ну и да, замыкали шествие Чезанно, Адам и четверо ангелов.

Народ бурно радовался, совершенно не замечая, в каком состоянии их темный король, и уж тем более не видя, что их темная королева совсем не темная.

Россану сразу отнесли в другие покои и туда же пригласили ее отца, чтобы объяснить ему более-менее адаптированную версию случившегося. Этим всем занимался Натан, потому что Анаэль внезапно воспылал бешеной страстью к своей жене. Вот только мы еще не успели отойти от их покоев, как наш демон понуро выполз, бледный и злющий.

— Она выставила меня! — объявил он возмущенно-восхищенным тоном. — Сказала, что сначала свадьба, по всем правилам. И только потом… А, пока она себя плохо чувствует и у нее голова болит!..

— Знаешь, доля правды в этом есть. Выглядите вы оба неважно. — сочувственно хмыкнул Фредо.

— Да я ж не спать с ней собирался! То есть… — Анаэль запнулся и поправился: — То есть я именно спать с ней хотел. Просто рядом поспать.

— Наспишься еще, — подколол демона Ним. — Для начала действительно отоспись, а то, может, она просто испугалась, когда представила, что обнаружит такое чудовище у себя на кровати утром.

— Умеешь поддержать в тяжелые мгновения, — буркнул демон и побрел в свою комнату. А мы — в свою.

Глава 30. Новая королева

Проснулась я на рассвете, то есть где-то через час после того, как мы заснули.

Просто громкий вопль Анаэля: «Подъем! Мне на свадьбу нужны два свидетеля и две свидетельницы!». — разбудил бы и мертвого.

Как я не дыхнула огнем на обнаглевшее темное величество — не знаю. Но подушкой запульнула и даже попала.

А Ним выполз из-под одеяла в том, в чем из яйца вылупился, дошел до ухмыляющегося демона, отнял у него подушку и с размаху пару раз стукнул ею Анаэля по голове. Молча. И только потом направился в ванную, умываться.

Фредонис уселся на кровати, тоже в чем мать родила, и какое-то время пристально смотрел на нашего короля, очевидно разыскивая у того совесть.

— Ты как-то подозрительно хорошо выглядишь, — пояснил наконец мой муж.

— Даже смотреть противно, — пробурчал Ниммей, высунувшись из ванной.

— В отличие от некоторых я спал всю ночь, а не занимался развратом до самого утра, — с пафосом выдал демон, на что получил вполне логичный ответ, уже от меня:

— Да тебе просто не дал никто! Иначе ты бы оторвался, даром что еле живой был!

— Саламандра, нельзя же так, по больному, — с наигранной печалью произнес Анаэль и потом продолжил уже своим обычным бодрым голосом: — Через долю десять жду вас в общем зале, будете женить меня второй раз. Давайте быстрее, одна лапа тут, другая там…

— Вот уж приспичило так приспичило! — прокомментировал, заразительно зевая, Ниммей.

— Можно подумать, ты его не понимаешь, — усмехнулся Фредо и вдруг неуловимо быстрым движением завалил меня лицом в подушку и улегся сверху. А ведь я уже уселась и даже ноги с кровати свесила, собираясь с духом, чтобы тоже пойти умыться.

— Ей, я, конечно, не против выразить темнорогому всю нашу солидарность и понимание, но в десять долей мы точно не уложимся. Так что предлагаю сначала быстро отритуалить демона на его ангелице, пока та не сообразила, что ее где-то кидают, и не затребовала бы вначале развода.

Фредонис, уже начавший целовать мне плечи и спину, нехотя прервался и кхекнул, выражая этим свое отношение к сложной семейной ситуации у Анаэля.

— Дурной пример Сальваторе…

— Вот-вот, а придется сдерживаться и не острить по этому поводу, — тяжко вздохнул Ним, с интересом наблюдая, как я пересекаю комнату и скрываюсь в ванной.

Но он был прав, надо как можно быстрее женить нашего короля на своей новой королеве, оставить их разбираться в своих непростых отношениях, а самим уйти досыпать. Потому что иначе демон не даст нам ни одной спокойной доли.

Так что мы быстро оделись и, зевая, как настоящие драконы, поползли в наш зал для командных совещаний. Там нас уже ждали отвратительно бодрый Натан, причем в своем собственном теле, Адам и остальные девять ангелов. И все. Никого больше из наших не было.

Я вопросительно посмотрела на светлое величество, ожидая пояснений. Но Натаниэль состроил задумчиво-размышляющее лицо и уставился в окно. И вот если бы на Анаэля я накинулась с вопросами и попыталась бы растормошить, то с его светлой половиной так обращаться мне не позволяло какое-то странное чувство, похожее на уважение.

Пришлось подсесть к Адаму, в молчаливом ожидании пару долей полюбоваться на его загадочную улыбку и потом, когда я уже приготовилась задать вопрос вслух, услышать:

— Давай я буду делать вид, что совершенно не понимаю, что именно тебя так беспокоит, а ты сделаешь вид, что совершенно не беспокоишься из-за отсутствия здесь остальных наших друзей. Просто не очень люблю быть самым крайним, особенно когда я вроде как ни за кем не занимал.

Я жалостливо вздохнула и состроила самые умилительные глазки, на которые была способна. Адам в ответ состроил примерно такие же, причем, по-моему, у него вышло даже лучше.

И тут в зал заявился Анаэль. Один.

Взмахом руки демон сплющил всю имеющуюся мебель в одну большую доску, которая со свистом перенеслась к стене. Я едва успела подскочить с кресла, так же, как и остальные приглашенные. На пол, к счастью, никто не шлепнулся.

Следующий взмах руки темного величества был последним, что я увидела, потому что после этого у меня перед глазами заклубилась тьма. И-ить! Нет… Не полная тьма! Я видела девять… десять… одиннадцать ярких светящихся пятен. Ослепляющих даже с учетом моей слепоты.

И тут в зал вплыло еще одно светлое пятно. Невеста, как я понимаю, во всем ее великолепии.

«Сожру темнозадого сразу после свадьбы», — мрачно пообещал Ним. Я лишь согласно угукнула. Могли бы и предупредить, гады!

И тут слева от меня тьма стала еще более темной, насыщеннее, гуще…

— Саламандра, дай мне руку, я доведу тебя до моей невесты. Ты будешь стоять с ней рядом и бдить, чтобы она обещала мне только хорошее. Я в тебя верю!

Мне, конечно, очень хотелось сказать о том, что зато я теперь ему не очень-то доверяю, после всего случившегося. Но потом решила, что прекрасно смогу это сделать после свадьбы, пока Ним будет его есть.

«Я тоже откушу одну коронованную голову, — обрадовал меня Фредонис. — А может, даже две, потому что о таких вещах положено предупреждать заранее».

Но пока оба мужа встали рядом с Анаэлем и принялись выслушивать все, что он говорил Шамсиэле. На их ангельско-демоническом наречии, которое понимал один Ним!

Нет, мой муж озаботился переводом для меня, а я — для Фредо. Но вся пафосность текста при расшифровке его Ниммеем, само собой, волшебным образом испарилась.

«Короче, обычная лапша на ангельские уши. Ты моя единственная, неповторимая, навеки твой, ты моя… Я вот, даже не видя, уверен, что несет это все и не краснеет! А, вот это интересно… — И после такой многозначительной фразы Ниммей на какое-то время замолчал, интриган рыжий. Но я не успела дойти до стадии поиска мужа на ощупь, когда Ним одумался и продолжил переводить: — Темнорогий хитрозадо вывернулся, объявив, что, раз в этом мире почти нет демонов, следует считать его практически ангелом, эдаким двоюродным, перо ему в подмышку! И, следовательно, его дети станут еще более ангелами. В общем, соломы накидал, чтобы демоно-ангельские чада считались равными просто ангельским. И никто не вякнул, так что считай, что утвердили. Интересно, это он сам додумался или жена будущая подсказала?».

Когда Анаэль затих, очевидно пообещав Шамси все что можно, пришла очередь ангелицы разливаться соловьем. Понятное дело, что и она вещала на непонятном наречии, под аккомпанемент моего ментального рыжего переводчика.

Нет, даже не видя, а только слыша всю церемонию, к счастью довольно недолгую, я сумела проникнуться ее красотой и величием. И даже немного погордиться, что нас на нее пригласили, в отличие от остальных ребят. Причем не просто так, а свидетелями! Ведь Анаэль мог выбрать Натана и Адама, например, но предпочел моих мужей.

Это у Шамси выбора не было. Кроме нее в нашем мире было еще две ангелицы, одна из которых отправилась в Ксоргладэ. А вторая все бракосочетание отстояла рядом со мной, за спиной невесты. Вот только раздваиваться ангелы не умеют, а число свидетелей в некоторых церемониях играет очень важную роль. Ритуалы, чтоб им убиться плеером…

Так что мы были не гостями, а важными составляющими всего этого процесса. Но все равно насчет того, что «предупреждать надо!»., я была совершенно согласна с Фредонисом.

Но когда ангелы пригасили свое сияние, а нам вернули зрение, я лишь тактично поздравила Шамси. поцеловав ее в щеку, а потом попыталась так же тактично поздравить Анаэля… Но меня приобняли, покружили по залу и… нет, поцеловали все же тоже в щеку. Поэтому Ним отреагировал на этот беспредел довольно мирно:

— Ладно уж, живи. И так вляпался дальше некуда. Демон, женатый на ангелице! Слушай, тебя надо прибить просто из сочувствия, но я на тебя очень зол; так что мучайся, причем как можно дольше.

Анаэль на это лишь довольно усмехнулся. На самом деле я его таким счастливым даже и не видела вроде. Он светился изнутри, куда там ангелам! Поэтому Фредонис тоже его пожалел, лишь похлопал по плечу, и все. Ну хотели они устроить нам сюрприз… не убивать же их за это, в конце концов?

— Пока мы тут стояли, я окончательно проснулся, — сообщил нам Ним, когда мы вышли из зала следом за молодоженами. — Так что предлагаю озаботиться завтраком.

— Да, думаю, что к политическим мировым проблемам мы вернемся не скоро, — хмыкнул Фредо, провожая взглядом Анаэля, уже успевшего подхватить Шамсиэлу на руки и быстро шагающего в направлении спальни. — Так что успеем и позавтракать, и пообедать, и поужинать, и…

— Да, последнего «и» надо побольше! — поддержал собрата по мне Ним. — А то жена есть, а «и» когда как.

Сцена 1. Анаэль и Шамсиэла

Анаэль внезапно осознал, что демоны и драконы действительно родственники. А может быть, внутри каждого мужчины спит дракон, просто не каждой принцессе удастся его разбудить? Странно, что той, ради которой его внутренний дракон проснулся и возжелал ею обладать, оказалась ангелица! Но Анаэль уже не был способен размышлять о странностях. Как истинный дракон, он намеревался спрятать свою принцессу, а вернее, королеву ото всех. Утащить и… Нет, Шамсиэла была не из тех женщин, которых легко можно было запереть в пещере. Но по крайней мере просто утащить и, хотя бы на время спрятать, хотя бы на сутки!

Целовать свою драгоценную добычу Анаэль начал еще в коридоре, игнорируя понимающие улыбки охранников и пробегающих мимо лакеев и горничных. Словно вся прислуга во дворце переживала и наконец радовалась воссоединению темной королевской пары.

Шамси, обнимая мужа за шею, сначала лишь лениво отвечала на поцелуи. А когда они оказались в ее покоях, еще пока не переделанных и насквозь пропитанных духом и вкусом Россаны, вообще спрыгнула на пол и отодвинулась на два шага.

— Натаниэль сказал, что ты будешь видеть меня, тогда как все остальные видят вместо меня Россану. Это правда?

— Я не понял, детка, ты мне сейчас собираешься устроить сцену ревности?! — искренне удивился Анаэль, с недоумением глядя на Шамси.

— Было бы к кому! — презрительно фыркнула ангелица. — Я просто хочу быть уверена, что ты не изменяешь мне, воображая, что спишь со своей бывшей.

Демон еще полдоли понедоумевал, потом рассмеялся и помотал головой:

— Нет, я вижу перед собой разгневанную блондинку. Ту самую, в которую влюбился и которой поклялся быть верным мужем. — После чего он сделал пару шагов, чтобы оказаться вплотную к Шамсиэле, подхватил ее сзади, прижимая к стене и усаживая к себе на бедра, и ласковым тоном добавил: — И, детка, я очень не люблю, когда моя женщина мне не верит. Я только луну с неба не пообещал, и все от чистого сердца, в присутствии толпы ангелов, считывающих все мои помыслы.

— О да! Моим собратьям последующие несколько ночей придется довольно сложно. Ты открыл для них мир извращений и искушений. — Девушка обняла мужа, запустила пальцы в волосы у него на затылке и выгнулась как кошка, чтобы их тела еще больше сблизились. — Я, конечно, подозревала, что у демонов очень сильная связь через желудок между сердцем и другим органом, но тебе все равно удалось меня удивить.

Анаэль снисходительно хмыкнул и на какое-то время прервал ангелицу, заткнув ей рот поцелуем. А потом, подхватив ее на руки, донес до кровати…

Увидев, как засверкали искры в его красновато-карих глазах, Шамси успела вцепиться мужчине в плечи, и они упали на кровать вместе, а не она одна, как хотел Анаэль.

— Тоже сойдет, — прокомментировал демон и, уже более настойчиво и жадно целуя девушку, принялся ее раздевать, при этом нашептывая ласковые слова на языке куадри, общего и для ангелов, и для демонов.

— Ты ничего не забыл? — на всякий случай решила уточнить Шамсиэла, вольготно улегшись на кровати, уже полностью раздетая, и наблюдая за тем, как быстро разлетаются в разные стороны вещи Анаэля.

— То, что я у тебя первый? Детка, такое забыть невозможно! У меня внутри прямо все скручивает от мысли, что я самый везучий мужчина в наших старом и новом мире.

— А мне казалось, что ты не слишком любишь девственниц, — подколола мужа Шамси, сама, притягивая его к себе и целуя. Блаженно жмурясь от соприкосновения их обнаженных тел и удивляясь собственной храбрости. Она ничуть не сожалела о том, что сейчас потеряет часть ангельских сил, в шутку среди ангелов, называемых «дарами единорога». В конце концов, когда-нибудь это должно было произойти, и девушка даже не сомневалась, что сделала верный выбор. Именно с этим мужчиной она готова прожить всю свою жизнь, и, что удивительно, он тоже готов любить ее одну. Последнее было очень неожиданно, но безумно приятно… И сегодня во взглядах своих соклановцев Шамси видела не только сочувствие и легкое презрение из-за связи с демоном, но и уважение. А еще все ангелы-мужчины словно прозрели, хотя раньше считали Шамсиэлу обычной, одной из многих, но через Анаэля они разглядели в девушке массу скрытых достоинств. Причем настолько скрытых, что о некоторых даже она сама смутно догадывалась.

— Я люблю тебя, детка! А значит, я люблю в тебе все… даже то, чего сейчас вот-вот тебя лишу! — рассмеялся демон, спускаясь при этом с поцелуями все ниже и ниже. — Но сначала я должен этим насладиться… — прошептал он, раздвигая Шамси ноги и нежно целуя бусинку клитора. — Я так долго об этом мечтал… ты не представляешь, детка! Сколько бессонных ночей ты мне подарила! Но теперь пришло мое время! — Анаэль сначала лизнул нежно-розовую кожицу, а потом сжал губами набухшую горошинку и довольно заурчал, как в самую лучшую музыку вслушиваясь в сладко-протяжный стон Шамсиэлы.

Глава 31. Политические проблемы все еще с нами

Выспавшись ближе к обеду, мы решили быстро перекусить у себя в комнатах, но сначала к нам заглянул «случайно проходящий мимо» Жан, затем тоже совершенно случайно прошли мимо Робби и Агата. После этого заявился Ксирономо, уже прямо озвучивший, что зашел узнать о том, как там Фон… И зарихтовалось это все явлением довольно ухмыляющегося Роджера, который тоже не стал утруждаться вежливыми оправданиями, а прямо с порога поинтересовался:

— Ну что, шкет, это правда, что ты отняла у ангелицы меч и зарубила им демона?

— Ничего я не отнимала, — сначала начала оправдываться я, а потом посмотрела на ехидно прищурившегося Нима и из последних сил скрывающего улыбку Фредо, махнула рукой и буркнула: — Демоницу. Демоницу я зарубила.

— Чумная баба! — И, повернувшись к Жану, потребовал: — Гони выигрыш! Ты мне полчаса втирал, что это какая-то ошибка и лабуда сказочная, а я сразу сказал, что Ринка — может! Жаль, что ты не пацан, — закончил Роджер со вздохом, уже поглядывая то на меня, то на моих мужей. Причем на последних с ярко выраженным сочувствием.

— Каджисо такая же, — «успокоила» я несчастного.

— Не-а, — хитро усмехнулся Роджер. — Она, конечно, тоже полезла бы кактус в задницу демону запихивать, но отнимать меч у ангелицы не додумалась бы! Тут даже обсуждать нечего, на такую фигню только ты способна.

Судя по интонации, частично мною гордились, частично — завидовали, а частично — восхищенно осуждали. Спорить и пытаться пересказать, как все было на самом деле, я не стала. Бесполезно. Они все уже нарисовали для себя картинку, причем даже поспорить уже успели.

«Вот так и рождаются легенды, ящерица! — съехидничал ментально Ним. — Теперь ты дракон с ангельским мечом».

— Главное, чтобы Демо не узнал, — забеспокоилась я уже вслух, представив, как перекосит моего любимого преподавателя.

Да я потом спать и есть не буду, только тренироваться с утра до вечера. Ведь пока что у меня есть только право носить гольбейн. До меча еще впахивать и впахивать…

Парни оценили шутку, развеселились и пообещали никому мою тайну не выдавать. Правда, Робби тут же меня расстроил:

— Никаких проблем, Рин, но я думаю, что ректору уже доложили. Все-таки система прослушивания здесь организована на высшем уровне.

Как-то так вышло, что вместо быстрого обеда у нас получились затянувшиеся дружеские посиделки. При этом наша дворцовая половина команды вываливала на нас все события последних дней, по-моему, не сильно фильтруя. А вот я все же старалась прикрывать Анаэля с его переживаниями и о замене Шамсиэлы на Россану не ляпнула ни разу, пока это событие не прокомментировал Роберто. Только после этого я уже ринулась выяснять, как там бывшая темная королева и что с ней случилось.

Узнав, что ее уже тихо увезли в замок, подаренный Паулем одному своему родственнику от королевских щедрот, я облегченно выдохнула. Нам уже пересказали, что темная королева какое-то время проводила очень много времени с этим родственником и, скорее всего, от настоящей измены ее спасло только ангельское вмешательство. По крайней мере, по загадочным обмолвкам Робби я поняла, что вероятность измены была. А вот самой измены — нет.

Кси с Роджером взахлеб рассказывали, как они тут занимаются зачисткой дворца и как пытались вычислить демона. Жан лишь снисходительно улыбался — его задачей было поддерживание связей с Орденом.

Ну а мы поделились своими приключениями. И парни с тоской повздыхали о том, что даже самые крепкие из нас сдаются и женятся. А в том, что Фонзи, вернувшись, возьмет Азизу в жены, уже никто не сомневался.

— Кстати, тюлень-то до сих пор в Академии! — внезапно вспомнил Роджер. — Совсем уж взашей его вытолкать ректор пока не решается, а намеков, даже прямых, этот чертов гад не понимает.

— Пользуется тем, что Натаниэлю пока не до него, — добавил Робби.

Роберто был теперь в курсе многих дел светлого короля. Ведь его официально назначили главным личным целителем светлой королевы. Хотя на самом деле он просто будет прикрывать ангельское вмешательство в здоровье Миреллы, внимательно наблюдая за девушкой, чтобы не пропустить ничего важного. Потому что только вконец замотавшийся ангел мог не заметить беременность собственной жены.

Зато Робби теперь мог быть полностью спокоен за Агату — во-первых, за ней тоже присмотрят ангелы; во-вторых, у нее уже есть гарантированное место фрейлины. А их ребенок с самого рождения будет составлять «свиту» королевского наследника.

Ведь теперь не будет смены правления раз в пять сотен лет, значит, начнутся обычные игры престолов, как во всех других странах.

Самое забавное во всем этом, что место подле светлого короля Робби вынужденно разделял с Адамом. Но парни уже научились делать вид, что между ними ничего и никого никогда не было. Хотя, по-моему, разлюбить так быстро невозможно, особенно такую девушку, как Агата.

— М-да, ну допрыгается кто-то, — мрачно пообещал Ним, намекая на Анаэля, которому лэр Бонети откровенно не нравился.

Тема разговора с тюленя старшего плавно перешла на тюленя младшего и на его вроде бы счастливое замужество. И на то, что нам всем мегаповезло, что муж Марсио до сих пор не почтил нас…

Естественно, что стук в дверь мы все восприняли немного нервно. К счастью, это был всего лишь лакей, присланный сообщить, что их величества приглашают нас в малую обеденную залу. На ужин.

В зале нас ждали Натан, Адам, Анаэль и Шамси, старательно пытающаяся вывернуться из объятий мужа и усесться самостоятельно.

— Еще одна… борец за права замужних лэраи, — ехидно прокомментировал происходящее Роджер.

Анаэль на это лишь усмехнулся, обхватывая ангелицу поудобнее.

— Вот зачем капризничать, детка, когда здесь все свои?!

— Сейчас мокрым полотенцем отхлестаю, мой господин, — буркнула недовольно Шамси. — Даже став твоей женой, я не перестала быть твоей телохранительницей, так что…

— Вот и храни мое тело! Вдруг я замерзну, если ты с меня слезешь? Или… Вдруг подавлюсь, а ты не успеешь меня по спинке похлопать?..

— Полотенцем; мокрым… холодным! — мрачно повторила Шамси свою угрозу и в упор уставилась на паясничающего демона. Уж не знаю, что там было в ее взгляде, но Анаэль со вздохом выпустил девушку из объятий, но, едва та встала, от души хлопнул ее по заднице:

— И не смей на меня так смотреть! Ты — моя жена, имею право!..

— Уймитесь, а? — устало попросилтемную коронованную чету Натаниэль. — У нас тут с Ксоргладэ того гляди война начнется, и принц Гурдгладэ объявился.

— Да ладно?! — недоверчиво выкрикнули мы все почти хором. Вот так вот помянешь всуе — и на тебе!..

Глава 32. Гурдгладэйская оккупация

Анаэль резко стал серьезным, привстал, поймал стоящую рядом Шамси и посадил ее на свое место, а сам отправился за другим креслом, которое подтащил поближе к Натану:

— Откуда информация про принца?

Шамсиэла, на полдоли вошедшая в ступор, подхватила свое кресло и гордо водрузила его рядом с мужем. Быстро промелькнувшую на губах Анаэля ухмылку ангелица не заметила. Зато я оценила. У Шамси просто нет шансов против решившего ее соблазнить и приручить демона, у которого к тому же есть на это все права.

— Из Надзихара. Он уже там, — пояснил Натан не очень довольным голосом. — Лэр Тестаччо просто в восторге. У него там освобожденные девушки, Массимо и теперь еще и лорд Джероми.

Анаэль сочувственно хмыкнул, но потом оживился:

— Тюленьего зятя мы заберем с собой, у меня есть идея, как использовать его магию. А старшего тюленя проводим до Читапеша и посадим на корабль до Гурдгладэ. Вот что с девушками делать, я еще до конца не придумал. Может, заберешь их пока?

— Мне здесь только двадцати двух девиц не хватало! — рыкнул Натан, а потом устало отмахнулся: — Раз за твоей женой теперь присматривать не надо, заберу. Думаю, с ними проблем будет меньше, чем с Россаной.

На этой оптимистичной ноте мы перешли к ужину, после которого я, Ним, Фредо и Анаэль с Шамси отправились в Академию, забирать принца и изымать Массимо. Сопровождающих за девушками Натан собирался выслать завтра утром, чтобы не искать в ночи, где их пристроить во дворце.

До портала мы добирались пешком, так что было время поговорить. Причем даже демон не только подшучивал над Шамси, но и снизошел до болтовни с нами. Как-то между делом мы договорились до того, что демиурга не откликается и, может быть, имеет смысл полетать и поискать ее? И вот тут Анаэль нам напомнил, что Фредонис больше не подходит как дракон-поисковик. Как-то мы все дружно позабыли о том, что в нем теперь течет кровь демона, без которой он бы не выжил.

— Точно… нож… — выдохнул Фредо и на пару долей замолчал, стараясь не смотреть ни на меня, ни на Нима.

«Ты спасал меня и свою мачеху», — напомнила я этому любителю выдумывать себе комплексы на ровном месте.

«И теперь из-за этого мы не сможем выследить демиурга, — расстроенно выдохнул Фредонис. — А это была одна из причин моей инициации, помнишь?».

— Хватит шептаться. Неприлично, — как слон в посудную лавку, влез в наш разговор Анаэль.

— Уверен, ящерица объясняет Льдинке, что любит его даже с твоей кровью. И о том, что бочку меда ложкой дегтя не испортишь, если не размешивать, — подмигнул нам двоим Ниммей, похлопав при этом Фредо по плечу.

— Зато у нас есть Сальваторе! — ляпнула я и притихла под хмурыми взглядами троих мужчин.

— Он есть у Ордена, — буркнул Анаэль, но потом оживился. — Зато у нас будет самый главный козырь. После того как мы его перепрячем и разбудим. А то дрыхнет, понимаешь, оставив демиургу без присмотра. Ну а та чудит с горя…

Перейдя через портал, мы уже не разговаривали. Некогда и неудобно, когда двое из пятерых просто расправили припрятанные иллюзией крылья, а трое обернулись драконами. И так как вести беседу на троих Ним нас так пока и не научил, пришлось сосредоточиться на полете. Ну и еще на обдумывании странного факта — в портал Шамсиэла вошла еще Россаной, а из портала вышла уже сама собой.

В Академии все уже готовились к отбою, так что нас никто не встретил, кроме предупрежденного мною Тимохи. Я его даже Славку попросила не привлекать, а то мы же опять секретной информацией делиться станем.

Зато ректор обрадовался, как родным и тут же расстроился, узнав, что мы приехали забрать принца и изгнать тюленя, а вот двадцать с лишним девиц так и останутся под его опекой как минимум до завтра.

Принц Джероми за то время, что мы не виделись, нисколько не изменился. Невысокий, юркий, жилистый и вспыльчивый. В общем, ровно такой, каким и был. Правда, в этот раз активно наезжать на Анаэля он не стал, но весь его вид отражал борьбу между воспитанием и чувством оскорбленного достоинства.

— По-твоему, мы должны были сидеть и тебя ждать? — подколол его демон.

— В кокошнике, — поддержал нашего темного короля Тимка. — Как приехал, так и ходит везде с недовольной рожей. Нет чтобы радоваться, что его вообще сюда пустили.

Принц одарил моего домовенка мрачным взглядом, но промолчал. Ибо воспитание. И чужая территория. И родственник по жене рядом, весь из себя прохладно-величественный.

— А ты ждешь, когда корабль сам за тобой подплывет? — перекинулся Анаэль на Массимо. — Могу тебя расстроить. Отсюда только в Ксоргладэ сплавать можно, ну и до Йехсигладэ рукой подать. Может, даже без корабля справишься. А вот в Гурдгладэ быстрее всего через Восточное море, так что ты не там кукуешь в ожидании транспорта до дома. Но не переживай, мы тебя подбросим.

— Благодарю, но…

— Не волнуйся, Ним тебя нежно подбросит. Или вон Ринку попроси. Она, правда, может с курса сбиться, если шило почует что-то интересное. Но у нас очень большое по объемам приключение намечается, так что вряд ли найдется что-то, что перемагнитит его притяжение.

Я всегда завидовала выдержке Анаэля. Потому что когда на меня смотрят таким недобрым взглядом, то я сразу нервничать начинаю, вспыхиваю, злюсь… А, он стоит себе спокойно, глядит уверенно, и даже голос ни разу не дрогнул, и интонация не изменилась. Как была насмешливо-снисходительная, так и осталась.

Массимо попытался опять что-то возразить, но тут уже влез Фредонис, решивший подать сказанное нашим темным королем более точно, но при этом еще и дипломатично:

— Короли Хитхгладэ оказали вам честь, озаботившись судьбой вашей семьи и всего вашего народа. Король вашей страны тоже оказал вам честь, дав согласие на брак вашей сестры и своего брата. Теперь именно вы отвечаете за судьбу своего народа, а значит, ваш долг — находиться рядом с ним.

Взглядом лэра Бонети можно было бы разжигать костер, если потребуется. Некромантский такой костер, с дымом, мрачным потрескиванием веток и черной каймой у пламени. Честно, я вот совершенно не понимала, что именно удерживало этого мужчину в Хитхгладэ, когда все, что вроде как было ему дорого, находилось в другой стране.

— Мой долг — позаботиться о судьбе женщины, спасшей мне жизнь, — отчеканил Массимо. в упор глядя на моего мужа.

— Женщина, спасшая вам жизнь, не нуждается в вашей заботе. — рявкнул Анаэль, которому уже надоели эти дипломатические танцы. — Она вышла замуж за одного из лэров моей свиты, так что ее судьба теперь от вас не зависит.

— Вы свой шанс упустили, — не удержавшись, внесла я свою лепту. — Азиза счастлива с Фоном, так что вы теперь можете спокойно заняться поисками достойной для продолжения вашего рода. Здесь таких не водится.

Меня тоже посверлили не слишком добрым взглядом, но я лишь криво улыбнулась, потом обняла стоящего рядом с нами Тима, быстро чмокнула его в щеку, обернулась драконом и взмыла в небо. Захватив с собой лэра Бонети. В конце концов, когда мы окажемся в Читапеше, ему придется озаботиться покупкой билетов на корабль до Гурдгладэ. Выбора у него не будет!

Часть 3. Ксоргладэйский дракон

Глава 1. От тюленей так легко не избавиться!

Избавиться от Массимо оказалось довольно сложно, но в Читапеше уже сорвался Ним, очень недвусмысленно намекнув, что «в Гурдгладэ — это туда!»; и махнув рукой в сторону порта. Анаэль и Фредонис, встав стеной на дороге к пещерам, всем своим видом поддержали моего рыжего мужа. Но проклятый тюлень явно имел в роду козлов, потому что он спокойно стоял напротив троих уже слегка разозленных мужчин и только голову не наклонил, чтобы рога выставить, которых у него не было.

Мы-то стояли у портала и ждали слегка запаздывающего Чезанно. Прощание с любимой женой вполне может затянуться, даже если ты махровый патриархатовец.

Джероми стоял поодаль и не вмешивался. Еще в Академии он инстинктивно ощутил, что накалять атмосферу лучше не стоит. Поэтому лишь отслеживал, чтобы не нарушились границы его достоинства, а нарушение прав других гурдгладэйских граждан стоически игнорировал, хотя иногда мышцы щеки у него нервно подергивались.

Просто он, как и мы, в общем-то, не очень понимал, что происходит. И внутренне метался между патриотично-родственными позывами защитить своего шурина и соплеменника и не менее активными позывами помочь нам этого шурина выпроводить, раз уж мы не хотим его с собой брать.

А я смотрела на этого тюленевого козла и никак не могла понять, почему он не уезжает. Ради Азизы? Так вроде все уже по полочкам разложили. Ради мифического долга? Дык он и нам, между прочим, за спасение своего брата должен. И, к слову, жизнь ему спасали две девушки — Азиза и Шамси. Что-то вокруг Шамсиэлы он не гарцует с благодарностями!

Вот нюхом чую, что есть какая-то веская причина, почему он никак не хотел покидать Надзихар, а теперь вообще намеревается переть с нами, баран тюленистый! Но почему он ее просто не озвучит?

Все-таки иногда первое впечатление очень обманчивое… Вначале ведь таким милым и вежливым казался!

— Лэр Бонети, возможно, если вы более подробно объясните, что именно мешает вам отправиться в Гурдгладэ, всем станет проще? — очевидно, Джероми тоже пришел к тем же выводам, что и я. Но, в отличие от меня, решился вмешаться и их озвучить.

Я вот в спор четырех баранов влезать оказалась не готова.

А Шамси откровенно забавлялась происходящим. И тоже не вмешивалась.

— Интересно, какой был план у Анаэля, если бы этот упертый оборотень потащился за нами через портал в Ксоргладэ? — шепотом поинтересовалась ангелица у меня, с ехидной улыбкой поглядывая на демона.

— Предполагаю, что его бы просто связали и отнесли в порт, — хмыкнула я, наблюдая за Массимо.

Тот после слов Джероми напрягся и еще больше набычился. Но потом все же процедил, снисходительно, словно это он тут непонятый король в изгнании:

— У меня было видение…

После этих слов Ним закрыл лицо ладонью и пробубнил:

— Ну началось! Очешуеть, какой аргумент…

— Непрошибаемый, — согласился с ним Фредонис, покосившись с улыбкой в мою сторону.

— И что тебе привиделось, несчастный? — с истинно демоническим пафосом поинтересовался Анаэль.

Массимо вновь застыл ненадолго с каменно-невозмутимым лицом, но потом все же решил, что, раз сказал «гоп», надо скакать, а не тормозить, и выдал:

— Мне было видение угрозы жизни для той, которая спасла мою. И это связано с вашей миссией по спасению первородного дракона.

Вот тут напрягся Джероми, которому, как внезапно выяснилось, про дракона рассказать забыли. Но это и логично — незачем всем и каждому знать про наш козырь в чужом рукаве. И так уже пол-Хитхгладэ в курсе… Не хватало еще начать Ксоргладэ оповещать.

Азизу-то мы спешно в курс дела ввели, как раз примерно тогда же, когда я про Вакиля ляпнула. А вот кто уже успел Массимо проболтаться?!

Я оглядела всех присутствующих. Мои мужья тоже недоумевали, а вот Анаэль просто хмурился, но удивленным не выглядел. Вот кто у нас главное трепло, выходит?

И-ить! Слишком много болтающий демон — находка для тюленя…

— Мы за ней присмотрим, — мрачно пообещал наш темный король, но почему-то Массимо ему не поверил.

— В моем видении ее спасал я!

— Аргуме-е-е-ент, — промычал Ним, снова накрыв лицо ладонью.

Фредо только сдавленно кашлянул, явно сдерживая нервный смех.

В это время из городского портала вышел Чезанно, изобразил нечто среднее между приветственным кивком и извиняющимся поклоном, после чего вопросительно уставился на Анаэля, ожидая пояснений.

Демон устало махнул рукой:

— Можно, конечно, сделать вырезку событий, но жалко.

Намек поняли все, кроме Массимо и Джероми. Шамси с легким презрением фыркнула, но комментировать ничего не стала. Тем более Анаэль и не дал ей слишком много выступать, подойдя к нам и приобняв сразу обеих за талии:

— Что, крошки мои, пошли развлекаться?!

— Ты нашу крошку из своих загребущих лап выпусти, — тактично похлопал демона по плечу Ним, перехватывая меня и подтягивая поближе к себе. — А то разошелся тут… многокрошковец!

Весь путь до Ксоргладэ лэр Бонети помалкивал, гордо и мрачно замыкая наше шествие. Наверное, ставя его в конец процессии, Анаэль втайне надеялся, что тот потеряется. Само собой, мечты не сбылись…

Зато важный и нужный для нашей драконопохищательной миссии Джероми шел сразу за темными величествами, вместе со мной, Нимом, Фредо и Чезанно.

В пещере меня, как обычно, подхватили на руки. Сначала рыжий муж, а потом тот, который не рыжий, но тоже любимый. Так что у меня от очередного перехода через портал из страны в страну остались лишь положительные впечатления.

Ночевать мы отправились в свой дом — зря мы его, что ли, снимали? Правда, если из Хитхгладэ мы вышли почти в полной темноте, то в Ксоргладэ «перенеслись» на полтора часа обратно. Как раз вот-вот должна была резко упасть южная ночь.

В наш домик я летела с Джероми в лапах, Ним тащил Массимо, а Фредо — Чезанно. Темные величества порхали сами, причем мужская половина отчаянно выделывалась, а женская снисходительно любовалась.

Приземлившись неподалеку от «коттеджного поселка», мы дождались, когда три ангелозаменителя подойдут к нам, чтобы скинуть иллюзии и уже вернуться обратно в своем нормальном облике. Незнакомая мне ангелица подхватила Шамси под руку и потащила ее, радостно щебеча о чем-то. Наверное, о тяготах замужней жизни, не иначе. Два ангела хмуро и неодобрительно косились на Анаэля, но не задирались. Демон тоже делал вид, что у него все в порядке, но все же держался поближе к нам троим — ко мне, Ниму и Фредонису. За Джероми взялся присматривать Чезанно. Он еще с времен первого знакомства с их гурдгладэйским высочеством сначала переживал о судьбе Марсио, а теперь решил взять шефство над его мужем, раз тот оказался вроде как нормальным.

Один Массимо опять остался одиноким замыкающим и, и-ить, опять не потерялся! Так и дошел с нами до самого дома… И, по-моему, только меня одну волновал вопрос, как на это видение с видением отреагирует Азиза! Все остальные делали вид, что никакого тюленя просто нет, это галлюцинация такая шагает сзади… И-ить! Мрачная такая, набыченная, козлотюленистая глюка, да!

Глава 2. Тюленям ничего не светит?

Фонзи с Азизой ждали нас внутри. И надо отдать должное, оба тактично сделали вид, что присутствие с нами Массимо их совершенно не удивило. Только у девушки взгляд стал колючий, очень многообещающий, а Фон, как настоящий самец, быстро пометил территорию, обняв свою… эм… ну, по здешним законам, насколько я понимаю, уже жену… раз родня одобрила.

В общем, обстановка не то чтобы накалилась, но искорки засверкали.

— Значит, так! Сейчас все спать, — объявил Анаэль. — А завтра с утра пойдем с местным раритетом знакомиться…

— Между прочим, о месте хранения раритета мы так ничего путного и не узнали, — тактично напомнила я.

Нет, я ничего не имела против того, чтобы ворваться с шашкой наголо, закинуть дракона в тележку нецензурно большого размера и умчаться с нею вдаль, но…

Во-первых, в комнату к спящему дракону мог войти только человек… правда, у нас в наличии Джероми. Хорошо.

Во-вторых, амбалы эти… Неплохо бы понимать, что они могут и чего от них ждать. Ну просто так, по приколу чисто. Ясно же уже, что не простые люди. Вдруг это… джинны какие-нибудь, например? Или тюлени, в смысле шелки? Или еще какие-то оборотни, решившие не эмигрировать из Анардиньи? Нет, уже проверено, что они прекрасно оглушаются тяжелым и рубятся ангельским мечом в капусту, но… Внезапно во мне проснулась предусмотрительность. Или любопытство. Что-то, короче, проснулось, хотя сама я уже отчаянно зевала.

В-третьих, меня смущала командующая амбалами женщина. Смущала тем, что как раз именно она была человеком. Человеком, командующим нелюдью. Или нежитью? Кстати…

В-четвертых…

— Ящерица, выдыхай! Король сказал — спать, значит, спать! — приобняв за плечи, Ним настойчиво потащил меня в нашу комнату. Я успела только кивнуть Фредо и мысленно посочувствовать ему с Чезом, ибо именно у них в комнате планировалось массовое гостележбище.

А потом все было как в тумане, сонном таком, в котором меня быстро раздели, уложили в кровать, обняли покрепче и… я уснула.

Проснулась я на рассвете и поползла делать утренний чай. Идеальная ксоргладэйская жена уже меня опередила и сервировала подносик для Фона, а неидеальная ангельская сладко проспала еще долей пятнадцать, но потом тоже выползла в коридор.

— Меня разбудила мысль о полотенцах! — сообщила она нам загадочным шепотом. — Я прямо предвкушала… холодное мокрое полотенце… м-м-м-м!

— Значит, есть за что, — спокойно констатировала Азиза. — Еще можно в чай вместо сахара соли положить, очень помогает проснуться. И оценить степень неудовольствия жены.

Я старательно покивала, про себя искренне сочувствуя Фону. Вот такие они, идеальные ксоргладэйские жены, и-ить! Лана бы никогда до такого не додумалась, наверное. Хотя Чезанно чай с солью очень бы не помешал… иногда.

Когда все утренние развлечения были закончены, мы старательно собрали все свои вещи, исключительно на всякий случай. Может быть, мы так устанем спасать дракона из замка и отбиваться от охраняющей его принцессы, что нам на какое-то время станет не до Колобка и работорговли?

Драконов у нас было всего трое, а нелетающих товарищей пятеро. Чез на своей магии воздуха и в Хитхгладэ бы на запланированное расстояние без остановок не долетел, а уж здесь, где магические возможности угасают, вообще не летун был ни разу. Так что два ангела, всем своим видом выражая презрение к подобному их использованию, все же согласились посменно тащить Азизу, а Анаэль подхватил Джероми, как наиболее легкого и тощего. Правда, на середине пути Шамси попыталась спасти принца из рук геройствующего демона, но у нее ничего не вышло. Так что, когда мы прибыли обратно к пещерам, наше темное величество было несколько… эм… уставшее, но чрезвычайно гордое. Потому что в одиночку справился с задачей, которую ангелы выполнили вдвоем.

Правда, Ним очень быстро вернул нашего демона с небес на землю, скромно уточнив:

— Слушай, а тебя случаем не подменили, а? Тот рогоносный, которого я знал раньше, нагрузил бы всех по самую маковку, а вот сам уродоваться не стал бы.

— Заткнись, Рыжий, не мешай росту моей самооценки, — отмахнулся Анаэль, покосившись на ухмыляющуюся Шамси.

— Пропал мужик. Хороший был, но пропал, — прочувственно пробасил Фон.

— На себя посмотри, — огрызнулся демон и первым направился в пещеры, искать ту, в которой была свалка сокровищ.

Джероми заторопился следом, наивно рассчитывая, что самый приключенческий смак смачно плюхнет на нашего темного короля.

Вот мои мужья, наученные горьким жизненным опытом, даже не сомневались, куда плюхнет приключенческим смаком. Так что я шла, плотно зажатая с двух сторон, да еще с тылу меня прикрывал Чезанно. На всякий случай.

Массимо попытался пристроиться поближе к Азизе, игнорируя хмурые взгляды Фона и не очень поощрительные — самой девушки. Ну и совершенно зря! Ничего ему уже не светило, будь он хоть трижды экзотическим тюленем, раритетным шелки и даже королевским родственником. Красивым, аристократичным и пафосно-благодарным на всю свою козлиную голову.

Просто утром, развлекаясь чайными церемониями, мы с Азизой успели тихо пошептаться на тему случившегося. Буквально парой фраз обменялись, но я четко уяснила, что моя «двадцать четвертая» свой выбор сделала.

— Он такой милый, такой заботливый, и взгляд у него такой добрый! — начало восхваления Фона было так себе, потому что это был голос разума. И даже то, что Фонзи очень привлекательный и нежный, — тоже были аргументы из серии разумных.

Зато потом все же заговорили чувства:

— Понимаешь, у него всегда такое восхищение во взгляде! На меня никто никогда так раньше не смотрел… Думаешь, это потому, что я некромантка, как он?

Я на это лишь повертела пальцем у виска и успокоила:

— Думаю, это потому, что ты — это ты.

— Интересно, если бы он был из рода Сэджилио, ему бы тоже было все равно, что я всего лишь человек?

Я задумалась, пытаясь представить Фона тюленем, которому кровь из носа надо в пару только тюлениху, иначе печаль, тоска, мрак, вымирание…

— Знаешь, я думаю, он бы двоих жен завел, — предположила я. — Ну или придумал бы уж что-нибудь. Но тебя бы никому не отдал!

Я не стала рассказывать Азизе, как Фон пытался ухаживать за Ланой и как в итоге уступил ее Чезу. Там была совсем другая история. Хотя Фонзи все равно пытался заступаться за девушку и переживал за нее. Но никакой бешеной страсти не было. В огонь за Ланой чуть не прыгнул отказавшийся от нее тогда Чезанно, а не Фон.

И этот роман начинался примерно так же. Просто восточная красавица с редким даром, королевский приказ взять Азизу под опеку и единственная инициатива со стороны Фонзи — перебег в нашу команду, вместо того чтобы отправиться во дворец.

Наш богатырь просто пошел на поводу у судьбы и решил взять в руки то, что само туда прыгало. Но… и-ить, я даже не вспомню, когда именно все переменилось! Может быть, после разговора с отцом Азизы… не знаю. Но во время заварухи с демоницей я несколько раз успела заметить взгляд Фона на девушку, и… В общем, может, там так и не появилась бешеная страсть, но зато там ярко светилось именно то самое восхищение, которое так покорило Азизу.

Фонзи влюбился, спокойно так, надежно и, по-моему, с концами… И я была очень рада, что сама девушка тоже это чувствовала, ценила и, вроде бы, испытывала что-то очень похожее.

Глава 3. Подъем, первородный!

Где-то на середине пути ангелы вспомнили, что среди нас есть король и королева, охранять которых их святая обязанность, и, вместо того чтобы плестись в конце, сплетничая о чем-то своем, передислоцировались в начало нашей цепочки. Два парня пристроились рядом с Анаэлем и Джероми, а за ними шагали Шамси и еще одна ангелица. После этого мы втроем, Чезанно и Азиза с двумя своими поклонниками.

У большой пещеры с сокровищами и лютующим вихрем мы остановились. Азиза всхлипнула и уткнулась в грудь Фонзи. Я резко вспомнила, что где-то тут может быть Вакиль… И, и-ить, он теперь зомби и… убиться плеером!

Я резко обернулась к Фредо и тут же облегченно выдохнула, получив ментальный ответ на свой панически сверкающий в моих глазах вопрос: «Мы с Фоном его упокоили, Рин, не волнуйся!».

— Значит, так… Как только смерч замирает полностью, бежим толпой в проход и заваливаем в замок, — объявил наш король.

— А потом на нас нападает охрана и мы сваливаем обратно? — ехидно уточнила Шамси. — Или есть более вменяемый план?

— Детка, у нас разведка! — почти пропел Анаэль, покосившись на жену.

Вот ведь вроде уже все, семья! А пререкаются так же, как раньше. Ничего не изменилось…

— Сам, главное, об этом не забудь, — фыркнула насмешливо ангелица и подмигнула мне, хитро так. Ага, я тоже постараюсь не забыть, что мы в разведке.

— Кстати, ты булыжник переговорный с собой взял? — неожиданно поинтересовался демон у Фредониса. — Знаешь, на всякий случай, чтобы был…

— Заорать: «Спаси нас, демиург»? — съехидничала Шамси.

— Нет, «беги сюда, пока мы не убили твоего дракона уже по-настоящему», — ухмыльнулся Анаэль. — И вообще, ты должна быть на моей стороне, детка, у тебя выбора нет!

— Я на стороне здравомыслия, и мы с ним очень сомневаемся в успехе, — ангелица чуть презрительно передернула плечами, но с интересом покосилась на своего мужа.

— У меня все продумано, расслабься! — Анаэль приобнял Шамси и небрежно поцеловал ее в щеку, а потом хлопнул по заднице, очень… звучно.

Когда же возмущенная ангелица засверкала глазищами и приготовилась одарить мужа очень прочувственной речью, демон прижал ее к стене и поцеловал, игнорируя жалкие попытки Шамсиэлы отбиться. Думаю, если бы та сопротивлялась всерьез, так, как раньше, этого поцелуя бы не было…

— Не хотелось бы вас отвлекать, но смерч утих, — сообщил Чезанно, ответственно наблюдающий за происходящим в пещере.

— Рванули… — скомандовал Анаэль, тыкая пальцем в троицу ангелов и подталкивая к ним Джероми. Затем сам метнулся к лазу, таща за собой Шамси. Следом за ними быстро перебежали Фон и Азиза и, само собой, Массимо. В тот момент, когда была наша очередь, небольшой слабый вихрь закрутил горстку золотых монет в левом дальнем углу.

— Все. Ждем, — выдохнул Чезанно. — Проход перекрылся.

— Может, имеет смысл проникнуть сверху? — предложила я. — Ну то есть долететь до замка и…

— Проход откроется быстрее, — помотал головой Ним. — Так что сидим и ждем.

Я горестно вздохнула, потому что умение сидеть и ждать никогда не было моим достоинством.

— Тогда я просто тут поблизости погуляю…

— Ага… А, вентилятору этому, когда он остановится, что передать? Чтобы не запускался по новой, пока ты не добежишь откуда-нибудь из дальней пещерной задницы?

— Да я недалеко! — но Ним посмотрел на меня таким недобрым взглядом, что я предпочла сесть у стеночки и задремать. В полусне я ощутила, как рядом присел Фредо, подставив мне свое плечо в качестве подушки.

— Попробуй постучи по нему! — словно сквозь туман услышала я голос Нима. — Вдруг откликнется…

— Да я уже что только с ним не делал! Не хочет она со мной общаться, — вздохнул Фредонис. — Не понимаю…

— А ты в него подумай, — пробубнила я, обнимая Фредо за руку, и потерлась щекой о рукав его рубашки. Учитывая то, что в Хитхгладэ уже расцветала осень, мы вчера заявились в Ксоргладэ в одежде из плотной ткани, не рассчитанной на местную жару. Утром мы все переоделись в более легкое и шелковое, но в подземелье было довольно прохладно. Так что я прижалась к мужу покрепче, согреваясь.

— Думал… шептал… кричал… — со смешком ответил мне Фредонис.

— Может, у него где-то кнопка вызова есть? — заинтересовался Чезанно, подсаживаясь к нам поближе.

Во мне отчаянно боролись любопытство и невыспанность. Но первое побеждало.

Мы так увлеклись изучением переговорного булыжника, что чуть не пропустили момент, когда смерч стих. Но успели и, пробежавшись по очередному подземному туннелю, действительно оказались внутри замка, где нас поджидал один из ангелов.

— Остальные ушли в разведку, — отчитался он. — Людей оставили в одной из комнат, чтобы не привлекали внимания.

Ну да, демоны ходят во тьме, ангелы внутри света, а вот люди — прямо по коридорам. По которым ходят и амбалы, охраняющие замок.

Ангел довольно быстро довел нас до небольшой комнатки, в которой оказались Фонзи, Азиза и Массимо.

— Принца Анаэль с собой забрал. Дракона ему показать и все такое, — буркнул очень недовольный Фон, когда я поинтересовалась, где Джероми. — Это мы тут сидим. Непонятно зачем…

Нимбоносный проводник быстренько слинял к своим, тоже заниматься разведкой. А я вопросительно уставилась на Нима с Фредо, намекая, что не собираюсь снова сидеть и ждать. Зачем тащиться всей толпой, если потом половина команды должна томиться в закутке? Несправедливо как-то!

— Давайте тихонечко… — начала я и опять наткнулась на суровый взгляд Ниммея. Только теперь у меня было преимущество — Ним сам не хотел сидеть взаперти, ожидая неизвестно чего.

— А давайте просто полетаем? — продолжила соблазнять я мужей. — Отвлекающим фактором? Или…

— Рыжий, хватай всех и вали на фиг отсюда! Он проснулся! — раздался внезапно в переговорном медальоне Нима возбужденно-недоверчивый и по-мальчишески радостный голос нашего темного короля. Анаэль вроде как понимал, что в заднице, но в ней настолько ярко и весело, что бояться некогда.

— Псих темнозадый, — констатировал Ниммей и одарил меня очередным суровым взглядом. Ибо даже не сомневался, что мы все хотим посмотреть и оценить масштабы задницы. Все, как один… Вот только драконов трое, а людей — четверо. Да еще и принц гурдгладэйский где-то там… в заднице!

— Так, ящерица, вы с Азизой сваливаете в…

— Дудки! — искренне возмутилась я. — Вместе спасаем первую партию и потом вместе летим спасать остальных!

Но тут где-то сверху раздался страшный громкий рык, и я, быстро перестав пререкаться, высунулась в окно.

Вылететь из замка было проще, чем добежать до туннеля и еще дождаться, пока у смерча тумблер сработает. Причем с замковой стороны прохода было не видно, носится вихрь или отдыхает, и предсказать, в какую именно пещеру мы выскочим — с сокровищами или с мертвым Вакилем, — не удастся. А Азизе встреча с умершим братом, даже упокоенным, совершенно ни к чему.

И вообще… время, похоже, поджимает!

За те пару мгновений, что я любовалась видом из одного окна, Фредо успел шарахнуть удачно подвернувшимся ему под руку креслом по стеклу второго, выпрыгнуть в образовавшуюся дыру, обернуться драконом и подхватить лапами аккуратно протиснувшегося за ним Чеза.

Судя по упрямому взгляду Фона, он выпрыгивать собирался только после того, как Азиза будет в безопасности. Так что следом за Чезом в дыру в стекле пролезла я и поймала «двадцать четвертую», спрыгнувшую с подоконника со счастливым вскриком, а уже потом из комнаты выбрались Ним и Фонзи.

Когда я опускала свой груз на уже почти родную поляну недалеко от замка, мимо меня пролетел Фредонис за Массимо.

Я вновь обернулась в человека, успокаивающе улыбнулась все-таки немного волнующейся за тюленя Азизе и даже успела помахать рукой приземляющемуся Ниму, когда ощутила; в общем, это не передать. Меня словно накрыла огромная волна, причем так быстро, что я даже испугаться не успела и теперь барахталась, пытаясь выплыть, но не могла… не могла…

— Ящерица! Ящер…

Голос Нима звучал где-то далеко, а я мчалась к замку, потому что остатками разума, не охваченными паникой, понимала — это не я барахтаюсь, не я… и от этого было еще страшнее!

«Держись! Фредо, миленький, держись! Я лечу!».

И-ить… куда… где… Вот то самое окно, из которого мы выпрыгнули. Массимо так и стоит на подоконнике… Убиться плеером!

Я схватила проклятого тюленя, спикировала с ним и почти швырнула его на землю, чтобы снова взмыть на поиски Фредо.

Замок шатался. Веками стоящий замок… И если бы зачем-то увязавшегося с нами тюленя завалило камнями, то… Но если из-за этих мгновений, которые я потратила на его спасение, что-то случится с моим мужем…

Разглядев кружащего в небе Нима. я с облегчением выдохнула. Конечно, он не чувствует Фредониса так, как я, но он чувствует меня…

Ниммей первым нашел окно в ту самую комнату где сладко много сотен лет спал дракон, пока нам не присралось его похитить. Дракон… не спал. Он просыпался. Зевал. Перебирал лапами и… шатал замок, тварь первородная.

А в открытых дверях испуганно сжался Джероми. И-ить… Вот кто его разбудил! К гадалке не ходи. Не зря же Анаэль так хотел заполучить в команду принца. Чудо, сумевшее усыпить своей магией целый корабль, по идее, могло разбудить и веками спящего дракона. В смысле… уже смогло. Без идеи…

Почему этот придурок так и стоял в комнате, моргая на пробуждающееся чудовище своими огромными глазищами на худеньком личике. — не знаю. Может, его парализовало от величия содеянного? И что нам теперь делать?!

Облетать весь замок и врываться с другой стороны? Не факт, что мы успеем.

Мы с Нимом переглянулись и поняли намерения друг друга с полувзгляда. Но у меня реакция оказалась быстрее:

«Я! Потому что мельче, и ты потом нас поймаешь, когда мы обратно вылетим!».

Но, приготовившись с разлету идти на таран окна, уже заботливо кем-то застекленного с прошлого моего вылета, я едва успела затормозить, извернувшись в воздухе и проскрипев когтями лап по стеклу. В дверях появился Анаэль, помахал мне, схватил застывшего Джероми и утащил прочь, в коридор.

«Льдинку все еще ломает?» — уточнил Ним, когда меня перестало крутить в воздухе и я опять вся превратилась в один большой ментальный сканер.

Странно, я чувствовала эмоции Фредо, но не могла вычислить, где именно он находится. Где-то рядом…

«Лети вытаскивать Джероми, — кивнула я одному мужу, отчаянно пытаясь найти второго и не впасть в панику, уже в свою собственную. — Как только обнаружу, позову!».

«Угу, чтобы я хотя бы успел тебя поймать», — невесело как-то пошутил Ним.

Как это ни странно, но первым Фредониса нашел Массимо. Я еще долей пять-семь металась, пытаясь определить, где именно накрыло моего мужа, прежде, чем обнаружила его сидящим уже в облике человека прямо во дворе замка и стоящего неподалеку тюленя.

Зато хотя бы стало понятно, почему такая бурная лавина, чуть не помутившая мой разум вначале, внезапно так заметно стихла. Драконом Фредо ощущал зов первородного гораздо сильнее, но сообразил сменить ипостась.

Говорить муж не мог только посмотрел на меня мутным взглядом, помотал головой и болезненно поморщился. Я присела рядом, крепко сжала его ладонь, закрыла глаза и попыталась забрать на себя хотя бы часть того беспредела, который он испытывал.

Вскоре возле нас приземлился Ним, а почти следом за ним — Анаэль.

— Вот это мощь! — восхищенно выдал демон. — Вот это…

И склонился над Фредонисом, излучая целительную темную силу.

— Сваливать надо, пока замок не рухнул, — мрачно буркнул Ним, с опаской поглядывая на качающиеся стены.

— Да. — Я мотнула головой в сторону притихшего Массимо. — Он твой.

А сама, обернувшись, схватила за плечи Фредо.

Ему вроде бы стало немного лучше, после того как Анаэль немного поколдовал над содержимым его головы, но не настолько, чтобы летать самостоятельно.

«Даже уже забыл, как это неудобно!».

Услышав, как муж пытается пошутить, я заурчала от радости, чувствуя, как огромный камень падает с души… И со стен старого замка тоже с грохотом посыпались камни. А потом в небо взмыл огромный… — и— ить! — охренительно огромный дракон!

Глава 4. Вот и познакомились…

Едва я заметила, как эта огромная первородная туша увидела нас и ринулась за нами, радость у меня как-то сразу приутихла. Долетев до поляны, ни я, ни Ним обращаться в людей не стали.

Выстроившись полукольцом, в центре которого стояли два дракона и ангелы с демоном по краям, мы прикрыли собой людей и приготовились если не сражаться насмерть, то по крайней мере огрести от души…

«В разведку они пошли», — мысленно прорычал Ним, принимая боевую позу, потому что намерения разбуженного дракона были более чем однозначные. И-ить… он был зол! И очень недоволен! И…

И тут навстречу дракону уверенно шагнула Азиза… Она шла, вытянув руки к летящему на нас на всех скоростях чудовищу, а мы все замерли, как парализованные. То есть за нашими спинами явно шла какая-то возня, громко что-то выкрикивал Фон, ругался Чез, слышался более-менее спокойный голос Массимо… Но все это было как будто где-то очень далеко.

По крайней мере, мне казалось, что я смотрю кино. Страшное такое немного…

— О, великий предок мой! — расслышала я одну из фраз, громко произносимых Азизой.

И-ить, какой, в… задницу, предок?! Хотя да! Они же всей семьей верят, что произошли от дракона… Убиться плеером!

Нет, то, что «двадцать четвертая» без чувства самосохранения, я подозревала давно. Но что все настолько запущенно!

«Ящерица, не бери с нее пример», — нервно пошутил Ним, так же, как и я, с восторженным ужасом глядя на девушку.

В это время Массимо и Фонзи, причем, гады такие, с двух сторон, попытались испортить всю торжественность момента и ринуться спасать Азизу. Но их подсекли. На Массимо навалились Джероми и Анаэль, а на Фона — Чез и сразу двое ангелов.

«В этот раз моя очередь», — предупредил меня Ниммей. Я согласно кивнула. Нам надо было успеть выхватить «двадцать четвертую», если вдруг что-то пойдет не так, а это проще сделать Ниму, пока я буду отвлекать первородного. Правда, я на его фоне… ну не комар, но что-то типа колибри, наверное.

Мы уже делали первые взмахи крыльями, когда первородная туша приземлилась, причем умудрившись не раздавить Азизу, и обернулась…

— Вакиль?! — успела прошептать девушка, прежде чем упала в обморок прямо в руки мужчине, безумно похожему на ее брата. Практически как две капли воды…

Понятное дело, что сражаться с девицей на руках довольно сложно, поэтому мы с Нимом с облегчением выдохнули и тоже сменили ипостаси.

— Ну и кто посмел?! — гневно поинтересовался мужчина, отпихнув в сторону Фонзи, попытавшегося забрать у него Азизу, и уставившись на Фредониса, которого почему-то решил назначить крайним.

И тут активировалась еще одна женщина. Переговорный булыжник засветился, заискрил и недоверчиво так поинтересовался:

— Тха-арис? Это ты?! Ты живой?!

— Джей? Джеймори ил Рэй?

— Ты живой!

— И на этой счастливой ноте я бы хотел потребовать, чтобы нам снова разрешили путешествовать из мира в мир, — нагло влез в эту идиллию Анаэль.

— «Потребовать»? — с ехидством поинтересовалась женщина со странным именем Джеймори.

— Могу попросить, мне не жалко, — хмыкнул демон. — Вам же теперь будет не скучно, раз мы вашего дракона разбудили. Так что все эти розыгрыши трона, сражения на полюсах мира, охотники, фениксы и прочие развлечения станут не нужны. А мне за любимой зубной щеткой в свой мир нужно смотаться, и Рыжий по родным соскучился. Саламандра, опять же, всем мозги уже проклевала…

— То есть ты хочешь, чтобы я открыла для Анардиньи межмировые порталы?

Вот чую я, что где-то в этой фразе притаился подвох, но влезать в разговор демиурга и демона как-то уж очень неприлично. Хотя демон на нашей стороне, а вот демиург…

— Лишь один, который можно будет открывать и закрывать, причем только с нашей стороны.

— Хитрый мальчишка, — демиург рассмеялась. — Ладно, обсудим, когда я до вас доберусь. Тха-арис, — женщине явно сейчас было не до Анаэля. Ее волновал только первородный дракон. — Не позволяй этим детям сесть тебе на шею! Я уже вылетаю… через пару суток я буду на Анардинье.

— Итак, — забирая у Фредониса переговорный камень, уже более-менее спокойно произнес первородный. — Кому помешал один спящий дракон? И что тут Джей успела натворить, пока я спал?

— Ну… — загадочно протянул Анаэль. — Натворить она успела столько, что мы разгребать не успеваем. Вот, например, сейчас назревает война между Ксоргладэ и Хитхгладэ.

— Еще бы я знал, о чем ты говоришь, — хмыкнул Тха-арис. — Язык-то я обновил, чтобы с вами ругаться было удобнее.

И-ить, точно… Феникс-то только на древнехитхгладэйском вещал. А если дракон спать ушел раньше, чем Хитхгладэ появилось, то он вообще непонятно на каком языке изъясняться должен был. А шпарит на местном диалекте как будто современник Чеза и Фредо.

И вот тут-то случился звездный час Массимо. Ибо он больше всех нас знал, что произошло с момента «смерти» первородного дракона, и, самое главное, достаточно связно сумел все это пересказать, уложившись всего лишь долей в сорок, может в час. Не дольше.

Тха-арис даже вопросов почти не задавал, сказав, что вытрясет подробности из Джей, заодно уточнив, за каким таким непонятным словом она большую часть всего устроенного затеяла.

В общем, довольно быстро между первородным драконом и сильной половиной нашей компании включилась пресловутая мужская солидарность, смысл которой заключался в том, что не успел мужик лечь подремать после обеда, как его баба пошла вразнос и начала творить всякую непонятную дурь. Даром что демиурга.

И я очень надеялась, что к тому моменту, когда Джей появится на Анардинье, мужская солидарность перерастет в мужскую дружбу и Тха-арис не даст нас всех в обиду…

По крайней мере, узнав, что его разбудил Джероми своей магией, он даже не стал убивать принца, хотя очень долго пытался понять, чем он нам мешал спящий.

— Как вы нашли моего прямого потомка? Если бы не она, я бы вас всех раскидал по поляне и притоптал половину. Это ж надо было додуматься… Совсем безмозглые дети!

— У нас выбора не было, — недовольно пробубнил Анаэль, игнорируя насмешливый и одновременно осуждающий взгляд Шамси.

Тха-арис на это заявление лишь рукой махнул.

— Войну вашу пусть Джей останавливает. Она войны не любит, так что быстро тут порядок наведет. Скоро сами умолять станете, чтобы я снова заснул, а она опять свалила куда-нибудь.

При этом он с улыбкой любовался на Азизу, которая уселась рядом с Фоном, но с восхищением поглядывала на своего прапредка.

К моему великому расстройству, выяснить тайну замка у Тха-ариса не удалось, просто потому, что он ее сам не знал. Он помнил только то, как дополз до своей пещеры и уснул, не очень уверенный, что проснется. Даже сообщать Джей, что вроде бы живой, не захотел, чтобы зря не обнадеживать.

Вот такие они, мужчины. А демиурга из-за него целый мир чуть не разрушила, так расстроилась.

Глава 5. Тайна замка и ЭПИЛОГ

Тайну замка мне пересказала Азиза, уже после того, как мы добрались до Читапеша и принялись переходить из портала в портал, чтобы оказаться в столице.

Сначала я тихо пронаблюдала попытку Массимо сделать «двадцать четвертой» предложение. Отшила она его быстро и довольно жестко.

— Это ведь все из-за того, что я тебе про свою драконью кровь рассказала? — одно то, что девушка в разговоре с Бонети перешла с уважительного «вы» на «ты», сказало мне о многом. — И не надо про желание вернуть мне долг! — Азиза с возмущением замахала рукой на открывшего было рот Массимо. — Я тебя от чистого сердца спасала. Не во имя какого-то долга, а из уважения и… мне казалось, что ты другой. Я ошиблась. Я выбрала себе мужчину, оставь меня в покое, пожалуйста!

Этот разговор случился сразу в Читапеше. И после него лэр Бонети вместе с принцем Джероми нас покинули, отправившись в порт искать корабль до Гурдгладэ.

А мы принялись путешествовать по городским порталам, и тогда-то Азиза шепотом поделилась со мной тайной замка.

— Нам, очевидно, память вычистили, потому что я ничегошеньки не помнила, пока Тха-ариса не увидела. И тут у менякак будто плотину прорвало! И как ты про Вакиля проговорилась, я тоже вспомнила, — с укором покачала головой девушка. А потом продолжила: — Нас собирали по всем рынкам, потому что у нас в роду были драконы. Чтобы та женщина, которая командовала охраной замка, могла выбрать и вырастить себе смену. Она на самом деле уже очень старая была, но, так как стены замка пропитаны магией, очень хорошо выглядела и не болела совсем. Но устала очень.

— А амбалы? — уточнила я. Все-таки интересно же, что это за вид нелюдей такой.

— Это тоже потомки драконов, прямые потомки… — тут Азиза смутилась и опасливо покосилась на Тха-ариса. — Я не очень поняла, как так получалось, но они гораздо больше его дети, чем я. Ближе. Знаешь, это чувствуется же. Родная кровь. — Девушка еще больше покраснела и даже взгляд в сторону отвела. Но все равно набралась духа и закончила: — Нас водили всех смотреть спящего прапредка. Проверяли, кто испугается, а кто нет. Потом знакомили с охраной замка. И оценивали, кто чувствует силу драконьей крови, а кто — нет. Я сразу сказала, что охраняющие нас мужчины или внуки прапредка, или правнуки. И другая девушка угадала. Но на замену почему-то выбрали ее, а не меня.

— То есть амбалов накачивали драконьей кровью… или вообще… — Моя фантазия слегка забуксовала, пытаясь представить, как надо было бы извернуться, чтобы забеременеть от спящего дракона, да еще и в облике дракона… Или девушек превращали в дракониц?.. Или?..

— Они не могут обращаться в драконов, — помотала головой Азиза. — Никто не мог. Ни мужчины, ни девушки.

— Но, тогда как?.. — озадачилась я. — Может, какое-то время у них все же была драконица?

— Может, — немного печально вздохнула Азиза. — Но мы этого уже никогда не узнаем.

* * *

Потом все закрутилось и завертелось…

Анаэль наглым образом воспользовался сходством Тха-ариса с Вакилем, чтобы пустить ксоргладэйцам пыль в глаза и запутать их бедного посла, всячески демонстрируя свою дружбу с их же шпионом.

Очередную попытку закончить обучение в Академии их королевские монохромные величества предпринимать уже не стали, решив так и остаться неучами. Адам тоже смирился с тем, что у него теперь не обычная целительная магия, а ангельская, обучаться которой надо у ангелов.

Зато мы на следующий день после возвращения из Ксоргладэ радостной толпой свалили обратно, в Надзихар. Я, Фредонис и Ниммей. Фонзи с Азизой и Роберто с Агатой. А Ксирономо, Роджер, Чезанно и Жан остались во дворце, помогать королям править.

Правда, Роджер пообещал вскоре пафосно заявиться за своей невестой и закатить большую свадьбу. А вот Кси ухаживать за Уорнеш передумал. Не сложилось. Или приглядел себе кого-то из двадцати двух освобожденных из замка потомственных дракониц.

Их же теперь всех оптом инициировать можно будет… то есть, и-ить… не оптом, конечно, но вот Азизу точно. Причем напрямую кровью первородного дракона!

Драконов у нас теперь по всей Анардинье — море. И пока маги смирно сидят на попах ровно, тихо радуясь, что первородный ящер избрал местом своего гнездовья Ксоргладэ. И быстро навел там порядок… Не в одиночку, конечно, а с помощью демиурги, как я понимаю. Но с ней я пока не встречалась — некогда.

Мир нам пока еще не открыли, но обещают, что вот-вот, скоро портал настроят…

Только о нем никому говорить не станут, даже нашей команде. Такой вот уговор. Чтобы никто из тех, кто уже здесь, не сбежал обратно в свой мир, как бы ему этого ни хотелось. И меня будут отпускать не с обоими мужьями сразу, а с каждым по очереди. Чтобы я гарантированно вернулась обратно.

Даже не знаю, как я буду Тимошкиной родне в глаза смотреть и объяснять, почему ему вырваться не удалось. Демиурга у нас такая. Жадная. Что к ней в ее миры попало, то для всех остальных миров пропало.

Придумаю, конечно, что-нибудь. На свою драконью ипостась свалю, в конце концов. Типа драконы только перемещаться могут, вот поэтому я смогла, а Тимка нет.

Но жалко очень. И Агату, родителям которой не удастся на внуков посмотреть, и девушек-природниц… Только они, скорее всего, сбежали бы обратно в свой мир, ну кроме Каджисо и Абангу.

В общем, нечестно все как-то… А, еще Анаэлю по этому порталу путешествовать не получится. Чтобы демонических рейдов на Анардинью не было. Несправедливо! Ангелам можно, а демонам — нет.

Я старалась обо всем этом не думать, погрузившись в учебу. Пусть наши короли с демиургой разбираются — и с первородным, и с фениксом, и с Орденом, и с Сенатом… и со всей ангельской тусовкой под руководством Адама. У меня и без них проблем хватает. Сессия вот приближается неумолимо… А, после нее домой, к маме!..

Евгений Кривенко Избранники Армагеддона. Книга 1. Серые земли Эдема

Посвящается Рае

Пролог

Мне стоило немалого труда восстановить эти заметки, созданные в давно забытом редакторе «Word». Но я надеялся, что они помогут мне найти ответ на некоторые вопросы. Если перефразировать название знаменитой картины Гогена, то они будут звучать так:

«Откуда я? Кто я? Куда я иду?».

И я бы ещё добавил: «Свободен ли я?».

Конечно, это старые вопросы, и над ними ломали головы многие философы, художники и писатели. Неожиданно эти проблемы стали важными и для меня…

Вот наконец загрузилась операционная система. Это «Windows 7 Starter Edition» — дешёвая версия, которую выпускали для бедных стран. Она была установлена на моём купленном из вторых рук ноутбуке, и я снова увидел, только теперь на новом дисплее, Красную площадь на фоне фиолетового неба, пятиконечную звезду с надписью «Приступая к работе», и значок мусорной корзины на здании ГУМа.

Я оцепенел…

Я забыл об этой заставке, а ведь иногда посещаю Красную площадь, только выглядит она теперь по-другому. Хотя цвет неба угадан верно — даже днём солнце не рассеивает фиолетового сумрака. Но храм Василия Блаженного лишён подсветки, в тёмных зданиях нет ни одного огня, а кремлёвские звёзды не красны, а черны…

Возможно, поэтому я предпочитаю бывать здесь зимой, когда лежит снег. Он не поглощает солнечный свет целиком, как асфальт и брусчатка.

И тогда голубые сугробы покрывают площадь, розовый свет окрашивает стены Кремля, серо и призрачно выступают стены ГУМа, чуть зеленеют маковки Василия Блаженного…

Обычно я медлю возле Лобного места, откуда хорошо видны антрацитовые уступы Мавзолея. Два чёрных пса, мои обычные спутники, предпочитают ждать именно там, пока я оглядываюсь и размышляю. Не знаю, чем привлекает их это место, но они всегда садятся по обе стороны двери, где когда-то стоял почётный караул. Появись на площади туристы, они упали бы в обморок при виде громадных тварей — даже сидя, они выше меня ростом.

То ли это телохранители, то ли тюремный конвой. До сих пор не знаю…

Но туристы не появятся, город пуст. Разве что другие призраки, подобные мне, — возможно, именно на этот случай меня сопровождают псы.

Поверх кремлёвской стены желтеют стены здания — бывшая резиденция Президента. Когда-то я там побывал…

Впрочем, я редко размышляю о прошлом, хватает забот о будущем. Ведь город пуст, но не мёртв. Когда-нибудь снега растают. Когда-нибудь солнце засветит ярче. Когда-нибудь…

Но я не имею права выдавать эту тайну.

Всё, что могу сказать — когда-нибудь снова начнётся бой…

А пока я ухожу. Скольжу над сугробами, не касаясь ногами. Не такое уж хитрое искусство, оказывается. Огромными прыжками следуют чёрные псы. Эти оставляют ямы следов, но до следующего раза всё заметут метели.

Много снега должно накопиться, чтобы весной потекли реки живой воды, и расцвёл Сад…

1. Столица мира

В лицо тянуло холодом, и я долго не мог открыть глаз, а когда поднял тяжёлые веки, то увидел лишь серую пелену. Поморгал, и постепенно в ней проявились тёмные пятна — совсем как на фотобумаге, сунутой в проявитель. Когда-то я забавлялся старым фотоаппаратом отца, снимая на чёрно-белую плёнку и сам печатая снимки.

Наконец изображение стало отчётливым, словно бумага окончательно проявилась, и я увидел горы. Вечерело — на дне тёмных долин клубились облака, протягивая белёсые пальцы к розовеющим в высоте снегам.

Я долго глядел на горы, не понимая, где нахожусь. Потом попробовал оглянуться, но голову словно пронзил раскалённый гвоздь, а перед глазами всё поплыло. Всё же успел понять, что лежу в полутёмной комнате — лицом к открытому окну, в нём и видны горы.

Открытому?

Несмотря на боль в глазах, я попытался сфокусировать взгляд. Какие-то тени маячили на фоне гор, и вдруг скачком пришли в резкость — окно загораживала решётка из вертикальных прутьев.

Сумрачные долины, розовые горы над ними, решётка в окне…

Кавказский пленник?

Возникло впечатление, что вижу это не в первый раз. Я потряс головой, надеясь что-нибудь вспомнить, но в памяти лишь распахнулся тёмный провал, и огненное озеро боли выплеснулось из него…

Снова серая пелена.

Потом что-то скрипнуло, раздались шаги, и я смутно различил белую полу.

Белый халат? Я в больнице?

Похоже на то: взяли руку, возникло чувство холода, а потом лёгкая боль от укола. Очень медленно перед глазами прояснилось, боль ушла, и я смог повернуть голову.

Вошедший действительно был в белом халате, а лицо типично кавказское — горбоносое, с чёрными усиками…

— Вставай, — безразлично сказал он. — Пошли к доктору.

Уже лучше, а то я испугался, что попал в плен к каким-нибудь чеченцам.

Встать оказалось нелегко: ноги подгибались, а санитар не подал руки. Но я удержался на ногах и сделал шаг к двери. Она оказалась массивной, с глазком наподобие тюремного, и я ощутил холод в животе.

Неужели всё-таки плен?

В коридоре пришлось упереться рукой в стену, чтобы не упасть. Некоторое время я тупо глядел на рукав из желтоватой ткани — похоже, больничная пижама, — но потом головокружение прошло. Я заковылял мимо побелённых стен: штукатурка потрескалась, слева мутные окна, а справа через равные интервалы — двери.

Мимоходом заглянул в окно: внизу двор, на клумбе из жёлтых и лиловых цветов лежит длинная тень от ограды.

Спустились по скрипучим ступеням, и попали в устланный ковром коридор. Перед дверью из тёмного дерева санитар придержал меня. Он не стал стучать, а приставил пальцы к металлической пластине, и спустя несколько секунд дверь отворилась.

Я вяло удивился: дактилоскопический замок в обыкновенной больнице?

Вошли в полутёмный кабинет: шторы задёрнуты, тускло светит настольная лампа, за письменным столом женщина в белом халате.

— Садись! — равнодушно буркнул санитар, подталкивая меня к кожаному креслу.

Дверь закрылась, и я с облегчением сел, ноги опять подкашивались. Попробовал рассмотреть женщину: лицо припухлое и без следа косметики, только голубые глаза немного оживляли его.

— Как самочувствие? — нейтральным тоном спросила она.

Снова сюрприз: в голосе отчётливо слышался акцент — так наша преподавательница порой выговаривала русские слова, чтобы показать особенности английского произношения.

Англичанка? Или американка?

Я облизнул губы:

— Слабость. И ничего не помню. Как я попал сюда? И где я?

Женщина помедлила с ответом, оглядывая меня. Голубые глаза на миг сделались жёсткими, но тут же обрели прежнюю безмятежность.

— Вы участвовали в научном семинаре, — равнодушно сообщили она. — Во время горной прогулки упали в трещину на леднике. Нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, она окажется временной. Инъекции эуфиллина, процедуры и горный воздух творят чудеса.

Снова акцент. Затруднённый подбор слов и слишком правильная грамматика…

В голове стало проясняться, и я кое-что вспомнил. Неожиданное приглашение на международный семинар с громким названием «Перспективы будущего». Семинар проходил в Грузии, оплату расходов брал на себя какой-то фонд, а я был небогатым студентом (свою первую работу опубликовал только в Интернете), и не стал отказываться от дармовой поездки. Но вот что было дальше…

— Если забыли, то меня зовут Сибил. — Женщина слегка повернулась, и в свете лампы замерцали раскинувшиеся по плечам серые волосы. — Я одна из организаторов семинара, по специальности врач и не захотела бросить вас в таком состоянии. Давайте проверим, как обстоит дело с памятью.

Она вытянула руку — пальцы без колец, а ногти не слишком ухожены, — и повернула ко мне монитор компьютера. Зажёгся огонёк веб-камеры, и на экране, словно в магазине, торгующем видеотехникой, появилось моё лицо. Щёки впалые, непричёсанные чёрные волосы падают на лоб, глаза смотрят из-под густых бровей настороженно, над верхней губой лежит тень — давно не брился.

Не слишком бодрый вид.

А Сибил пробежала пальцами по клавиатуре, откинулась, и глаза поплыли в сумраке голубыми льдинками.

Настольная лампа погасла, с экрана монитора брызнул яркий свет. Под аккомпанемент странных музыкальных аккордов я увидел калейдоскоп чистых красок, но в их быстрой смене таился какой-то смысл…

Я не успел разгадать его: багровое солнце стало подниматься над кромкой тёмного льда. Кровавый диск выбрасывал протуберанцы, и в их сложном танце чудился некий ритм…

Я почти уловил его, но тут солнце исчезло, и появился сумрачный зал. Музыка стала вкрадчивой и таинственной. Густо стояли колонны то ли из стекла, то ли из льющегося синего света, и в их расположении тоже чувствовался какой-то порядок…

Казалось, я вот-вот разгадаю его, но вдруг зал изменился… Я снова в кабинете, только он сумрачнее и обширнее, а за столом ни Сибил, ни её кресла. Лишь непроглядная тьма.

— Эй! — неуверенно сказал я. — Что за шутки?

Ни звука в ответ, стылая тишина, словно в подземелье.

А потом сзади раздался кашель. Мороз прошёл по коже, и я быстро обернулся.

В дверном проёме стоял человек. Одежда тонула в темноте, виднелись только белые перчатки и такое же белое лицо.

— Я ваш проводник, — сказал человек. — Идёмте.

Голос глуховат, но прозвучал с повелительной интонацией.

— Какой проводник? — в панике спросил я.

Незнакомец некоторое время молчал:

— Вы каждый раз забываете… — вздохнул он. — Вы ведь хотели увидеть будущее. А я должен был позаботиться о транспорте. Расстояния и здесь велики, пешком далеко не уйдёте.

По спине протёк холодок, и я вдруг вспомнил, что на семинаре проводили какие-то эксперименты по моделированию будущего.

Значит, я в виртуальной реальности? Но тогда мне ничего не угрожает.

Всё же я встал неохотно:

— Идёмте!

Коридоры пусты, в них царит странный сумрак, лампы еле тлеют. Во дворе те же лиловые и жёлтые цветы, но теперь у крыльца стоит чёрная «Волга»…

Я чуть не рассмеялся:

— Неужели нельзя было придумать чего-нибудь посолиднее, вроде «Мерседеса»? В виртуальной реальности это ничего не стоит.

Белая перчатка проплыла во тьме, шофёр открыл передо мной дверцу.

— Вы не в созданном компьютером мире, — ответил он сухо. — Это реальность, хотя другая. А вы тут не особо важная персона, так что не стоит привлекать лишнего внимания.

Я почувствовал холод внутри, словно в желудок медленно опустился ком льда. Что за другая реальность?

Глянул на небо: почему так темно? Солнца не видно — то ли успело сесть, то ли здесь ещё не всходило. В темноте горело всего несколько звёзд, словно красные от бессонницы глаза смотрели на Землю. Я поспешил забраться в машину.

Шофёр повернул ключ зажигания, и мотор завёлся почти бесшумно, как в дорогой иномарке. Тронулись тоже плавно, не раздалось даже шороха гравия под колёсами. Беззвучно распахнулись ворота, тёмные холмы потекли назад. Вскоре мне стало не по себе от молчания.

— Куда мы едем?

Водитель повернул голову и долго смотрел на меня, я даже испугался — не врезались бы во что-нибудь. Наконец отвернулся.

— Откуда мне знать, — сказал тускло. — Я лишь проводник. Проводник по снам. Направление задаёте вы, а я только доставляю на место. И потом забираю. Если человек в состоянии вернуться.

Снова холодная змея проскользнула по пищеводу.

— А что, некоторые не возвращаются?

Шофёр пожал угловатыми плечами, и у меня мелькнула нелепая мысль: какой старомодный костюм!

— Умирают даже в обычном сне. А вы выбрали более опасный — такой, что может легко обратиться в действительность.

— Вы назвали себя проводником, — хрипло сказал я. — Посоветуйте что-нибудь. Я не понимаю, где оказался. Какой-то санаторий, фокусы с компьютером…

— Вы участвовали в семинаре, где рассматривались варианты будущего, — глухо заговорил мой проводник. — Такова была тема вашей курсовой работы, которую вы неосмотрительно поместили в Интернете. Вот и получили приглашение. Один из участников семинара выдвинул гипотезу, что все варианты уже существуют в информационном поле Земли, его ещё называют ноосферой. А другой продемонстрировал компьютерную программу, которая облегчает выход сознания в это пространство. Раньше было сложно: приходилось прибегать к медитации, наркотикам, сочетать эманации различных веществ. Теперь всё стало проще…

Проводник помолчал, а я сильно ущипнул себя за руку. К своему удивлению, почувствовал боль. Разве астральное тело испытывает её?.. И тут появилась неприятная мысль: а вдруг всё вокруг — только иллюзия? Может, сосед по общаге подсунул ЛСД?

Из такого путешествия можно и не вернуться…

— Правда, оба допустили ошибку, — снова заговорил проводник. — Во-первых, варианты существуют не в информационном поле, а вполне материально — только в многомерном пространстве-времени. Обычно вы видите самый проявленный и единственно реальный для вас, и называете Землёй, хотя правильнее будет Энроф… Во-вторых, компьютерная программа не выводит сознание в астральный план. Она перестраивает восприятие времени. Вы не задумывались, что течение времени в значительной мере иллюзия? Это, скорее, способность наших чувств воспринимать события в определённой последовательности и темпе, о чём догадывался ещё Иммануил Кант. Сейчас вы воспринимаете вариант, отличающийся от вашего временными координатами — ещё не проявленное будущее. Поскольку человеческий рассудок способен воспринимать лишь одно измерение времени, для вас это выглядит, как пребывание в неком параллельном мире.

М-да, по немецкой классической философии у меня была тройка.

— А Сибил меня видит? — уныло поинтересовался я.

— Для неё вы погружены в транс — сухо ответил проводник. — Напоминаю, сместилась по временной шкале лишь точка восприятия, а не ваше физическое тело. Хотя, используя особую ментальную технику, вы можете перейти в иное измерение времени целиком. Немало людей из вашего мира проделывали это, иногда случайно — в этом причина многих необъяснимых исчезновений. Только вернуться будет трудно…

Успокоил. Я вернулся бы прямо сейчас.

— Советую посетить одну из мировых столиц, — так же скучно продолжал шофёр. — Какой город предпочитаете?

Я чувствовал пронизывающий холод, пальцы ног и рук онемели. С трудом выговорил:

— Пусть это будет Москва… — Всё-таки не утратил способности соображать, потому что добавил: — А вдруг я увижу только то, что нарисует моё воображение?

— Нет, — шофёр небрежно повернул руль, и я вдруг стал различать дорогу впереди: тусклая металлическая полоса тонула во мраке. — Вы увидите то, что наиболее вероятно.

— Почему именно я?.. — вырвалось у меня. На ответ не надеялся, но шофёр оказался неожиданно словоохотливым.

— Вы талантливы. Эту программу использовали многие, в том числе и Сибил, однако результаты получались скромные: точка восприятия легко смещалась в иное измерение времени, но разум начинал хаотически блуждать, не в силах справиться с другим темпом ощущений… Занимались йогой, ДЭИР, или чем-то подобным?

Я молчал, потусторонний спутник попался на удивление болтливый. Или ему поговорить не с кем? А никакой йогой я не занимался: родители небогатые, денег на модные игрушки вроде смартфона не было, вот и пытался поразить девчонок памятью на всякие мелочи.

«Андрей, во что я вчера была одета?».

«В синие джинсы, голубую блузку и лазоревый лифчик».

«Хи-хи, а откуда знаешь про лифчик?».

Сама напоказ и выставила — когда нагнулась за ручкой и больно долго её подбирала.

Так что натренировал внимательность, в учёбе это потом здорово пригодилось…

Я вздрогнул, впереди замигал красный глаз. Вскоре мы оказались на развилке: одна металлическая полоса уходила направо, другая налево, а посередине мигал красный шар, хотя никакой опоры для него не было видно.

— Что это? — спросил я.

Шофёр остановил машину, и меня слегка потянуло вперёд.

— Мир здесь более пластичен и легко подстраивается к нашему восприятию, — вяло сказал он. — Это зрительный образ исторической альтернативы. Вы ведь знаете, что будущее многовариантно. Здесь представлены два наиболее вероятных. Классическая бифуркация реальности…

— Какая забота о путниках, — вырвалось у меня. — И что посоветуете?

— Правую дорогу, она шире, поэтому данный вариант наиболее вероятен. Собственно, я по ней уже ездил. Огромный город, большое движение. Но вы будете наблюдать со стороны, так что приготовьтесь побыть призраком.

Про призрака мне не очень понравилось.

— И много вы так трудитесь? — осведомился я.

— Порядочно, — сухо сказал шофёр. — Есть работы и похуже, но распространяться об этом не положено. Так едем?

Снова тёмные холмы поплыли назад, и я постепенно задремал, смутно удивляясь тому, что засыпаю во сне…

— Проснитесь!

Опять красный свет озарил темноту. Я открыл глаза шире и увидел, что край неба светится багровым — и здесь восходило солнце.

Сумрачный пожар охватил полгоризонта, когда мы пересекли по мосту пустынную кольцевую дорогу. Вскоре огромные здания заслонили солнце, и лишь в окнах загорались багровые отсветы. Я почувствовал смутную тревогу: улицы, на которых даже в раннее утро обычно хватало автомобилей, в этот раз были пусты. Лишь иногда попадались явно брошенные машины: у одной открыт капот, другая с помятым боком приткнулась к тротуару. Что здесь произошло?

Я покосился на шофёра: в белых перчатках и с бледным лицом, тот поворачивал руль, объезжая стоящий троллейбус.

Наконец дорогу перегородили сбившиеся в кучу автомобили: чёрный «УАЗ-Патриот» подмял иномарку, другая машина лежала на боку, да ещё троллейбус развернуло поперёк улицы. Пришлось остановиться.

Водитель повернулся ко мне.

— Не понимаю, — тускло сказал он. — В прошлый раз это был оживлённый город. Видимо, произошло смещение вероятностей. Такое случается, хотя редко… Дальше вам придётся идти одному. Посмотрите на газеты в киосках. Не знаю, получится ли взять в руки, но хотя бы прочитайте заголовки. Когда узнаете, что случилось, то воспользуйтесь этим, — шофёр протянул смартфон с большим дисплеем. — Здесь спутниковый телефон и навигатор.

Проводник выжидающе глядел на меня, а я взял смартфон. Сначала он показался странно невесомым, но вдруг налился тяжестью, а на дисплее возникла карта Москвы. Шофёр удовлетворённо кивнул:

— Значит, сможете вызвать меня. Достаточно нажать клавишу звонка.

Выйдя из машины, я огляделся: не горит ни одного фонаря, окна темны, и только серый рассвет разливается по улице. Мне вдруг показалось — это волосы Сибил окутали город пепельным саваном.

Я зябко передёрнул плечами и посмотрел на дисплей. На нём была карта центрального района Москвы, а на одной из улиц красная точка — видимо, моё местоположение. И в этом странном мире вокруг Земли кружат навигационные спутники.

Так, эта улица должна привести к Кремлю…

Сзади зафырчал мотор, и я оглянулся — привёзший меня автомобиль разворачивался, шофёр даже не помахал на прощание.

Я вздохнул и поплёлся в другую сторону. Уже ясно, здесь что-то произошло. Война? Но тогда почему никаких разрушений? И ни следа людей?..

Миновал дом за домом: стеклянные стены чисты, словно только что вымыты, но по-прежнему никого. Я снова почувствовал озноб.

Справа открылся сквер, в сумраке за деревьями забелела колоннада церкви. И тут я вздрогнул: на паперти стояла фигура в тёмном балахоне, с непокрытыми чёрными волосами и чёрной бородкой. Монах?..

Фигура скользнула за колонны и скрылась.

Я подождал, пока успокоится сердце, и пошёл дальше.

А вот и газетный киоск — закрыт, но сквозь стекло можно прочитать заголовки и даже текст на первых страницах.

Ничего особенного: большинство фамилий незнакомы, хотя пару раз попались привычные звёзды эстрады. Президент, к сожалению, не упоминался: интересно, кто у них сейчас? Ах да, надо посмотреть дату выпуска…

Я не успел.

Протяжный скрип раздался за спиной, словно отворилась древняя дверь…

Я поспешно оглянулся — никого.

Снова скрип, а затем снова. Я закрутил головой, и меня прошиб холодный пот. Хищная тень нырнула за чёрный «БМВ», замерший у тротуара.

Вот они, стражи мёртвого города! То ли брошенные хозяевами чёрные псы, то ли волки — уже несколько бегут, мелькая за брошенными машинами.

Я мигом забыл о газетах и тоже пустился бежать, хотя ноги заплетались…

Чёрные тени мелькают справа и слева, каблуки неслышно ударяются об асфальт, холодный воздух обтекает разгорячённое лицо. Проснусь ли, если меня загрызут в этом жутком сне?..

Слева красные стены Кремля, а впереди спуск к Москве-реке. Золотом горит купол Христа Спасителя, в тёмной воде змеится красный огонь — над зданиями восходит солнце.

Куда теперь, броситься в воду?

На подгибающихся ногах я сбежал по ступеням, а псы вдруг замедлили бег и разом сели, обратившись в чёрные статуи. Я тоже остановился, и словно застыло время, только сильно билось сердце, да горели щёки.

На набережной вдруг появилась странная фигура — человек в тёмном одеянии, с ножнами на желтоватом поясе. Я даже не заметил, откуда взялся, лишь слегка задрожал воздух. Следом возникла женщина с пышными волосами и в зелёной полупрозрачной одежде. Третьим материализовался некто в синем плаще, со смуглым, будто обожжённым лицом.

Я цеплялся за остатки самообладания. «Это всего лишь призраки, — отчаянно внушал себе. — Призраки, рождённые твоим мозгом, который пытается хоть как-то справиться с неизвестным».

Чтобы не поддаться безумию, я заговорил.

— Кто вы? — голос прозвучал хрипло. — Что случилось с городом?

Я надеялся, что не получу ответа и призраки растают как дым над тёмной водой, но женщина оглядела реку и здания, а потом повернулась ко мне. Когда заговорила, в голосе прозвучало холодное очарование, словно зазвенели ледяные колокольчики, и моё сердце заныло.

— Была война, но воля Владык сохранила город. Будущая столица мира может погибнуть лишь вместе с миром.

— Кто вы? — мой голос дрогнул.

Человек в тёмной одежде опустил руку на ножны, слова прозвучали как свист меча:

— Кто ты, что первым явился в сердце мира? Хочешь участвовать в игре Владык?

— Первые станут последними, а последние первыми, — глумливо заметил третий, в синем плаще.

Я задрожал, увидев его глаза: тигриные, с вертикальным чёрным зрачком.

— Какая игра? — выговорил я с трудом. — Не хочу участвовать ни в какой игре. Я случайно оказался здесь…

— Тогда ты умрёшь, — словно выплюнула фигура в синем. — И не только ты. Оглянись!

Я глянул на реку, но по другую сторону не увидел ничего: водная гладь тонула в сумраке, и даже солнечный свет не рассеивал его. Вдруг голубые линии рассекли воду, превращая в подобие шахматной доски. И фигуры появились на ней — половина красные, как кровь (и каким-то образом я понял, что это мои фигуры), а половина белые.

Вот взвился бледный конь — первый ход…

Доска оказалась рядом, я неуверенно протянул руку к своей королеве. И испытал шок: точёная фигура повернула голову, печально поглядев на меня. У меня потемнело в глазах, я видел только серые глаза, светлые волосы и огненно-рубиновое платье…

Что-то изменилось вокруг. Я оторвал глаза от королевы: три человека (если только это были люди) и город — всё исчезло. Я стоял на шахматной доске и вдруг почувствовал прикосновение — это королева в красном положила руку мне на плечо. Доска поплыла по чёрной реке, и на нас двинулся белёсый строй.

Всё погасло…

Хотя нет, я снова сидел в кабинете, голова страшно болела, а глаза Сибил были холодны, как лёд.

— Что вы видели? — потребовала она.

Как на допросе.

Но я был слишком ошеломлён и только вяло спросил:

— Разве вы не слышали разговоров?

— Нет! — глаза Сибил сверлили голубыми буравчиками. — Это ваш личный опыт.

Я нехотя рассказал о поездке на призрачной «Волге», сумрачном городе и трёх странных фигурах. О шахматной доске и королеве почему-то не смог сказать ни слова.

Глаза Сибил постепенно расширились — голубой свет загорелся в них, а на лице резче выступили скулы.

— Какой-то бред, — уныло закончил я.

— Не обязательно. — Сибил отодвинулась в тень. — Возможно, вы действительно видели проекцию одного из вариантов будущего. Посредством зрения и слуха в мозг внедряется программа, замаскированная под зрительные образы. Программа подавляет контроль разума и высвобождает ту часть психики, которая напрямую связана с информационным полем Земли. Главная трудность в том, чтобы не блуждать без цели, а сконцентрироваться на поиске нужной информации. У индийских йогов на овладение подобным умением уходила вся жизнь. А сейчас нужен только компьютер с частотой процессора не менее трёх гигагерц, соответствующая программа и… умение видеть. У вас последнее качество есть.

Проводник по снам объяснял иначе. Хотя… я решил кое-что проверить.

— И многие уже пользовались этой программой?

В глазах Сибил промелькнула досада.

— Немало, — проронила она. — Я сама несколько раз. Беда в том, что восприятия слишком хаотичны. Программа открывает дверь, но не может сориентировать в непривычном мире. Нужна редкая внимательность, развитое воображение и… что-то ещё, иначе путешествие превращается в кошмар.

Я поёжился:

— Почти так и было.

— Ну-ну, — довольно улыбнулась Сибил, становясь похожей на домохозяйку: вот-вот начнётся любимый телесериал. — У вас всё неплохо получилось.

Она моргнула:

— Думаю, скоро вы совсем поправитесь. До завтра.

Нажала кнопку, и сзади потянуло холодом — открылась дверь. Санитар молча подождал, пока я встану.

На этот раз прошли через веранду. В полутёмном дворе два охранника с автоматами направлялись к воротам, впереди бежала чёрная собака.

— Хорошо нас охраняют, — обратился я к провожатому.

— На Кавказе неспокойно, сам знаешь, — равнодушно ответил тот.

Поднялись по лестнице, и я узнал дверь своей палаты. На пороге замялся, не хотелось входить. Вдруг ярко вспомнил, как всю прошлую ночь падал в чёрную бездну.

Санитар открыл дверь.

— Заходи. Укол придут сделать позднее.

Дверь защёлкнулась, с этой стороны ручки не было. Мне снова пришло в голову, что палата смахивает на тюремную камеру. Забыл спросить у Сибил, почему такая обстановка. Я огляделся, и сходство с камерой стало ещё заметнее: забранное решёткой окно, узкая кровать, тумбочка, стул. Я приоткрыл дверь в боковой стене — там туалет с водопроводной раковиной и унитазом. Над кроватью пощёлкивают часы.

Я сел на кровать.

Итак, кое-что мне удалось вспомнить. Я изучал футурологию в университете, на четвёртом курсе разместил в Интернете курсовую работу о возможных вариантах развития современной цивилизации, потом меня пригласили на семинар…

Голова заболела — передо мной снова приоткрылась бездна, куда падал всю прошлую ночь, и где плавали как пряди тумана обрывки воспоминаний.

Я стиснул ладонями виски. Пришла жуткая мысль: а вдруг такое повторяется каждую ночь? Возможно, я не раз забывал всё, что сумел вспомнить за день? Что за укол, о котором говорил санитар? Может, не эуфиллин, а что-то другое?..

Вдруг меня похитили? Но кто, Сибил? Смешно подумать, похожа на домохозяйку. И зачем? У меня ни денег, ни богатых родственников, с которых можно потребовать выкуп…

Я встал, чтобы ещё раз осмотреть окно. Рама открывалась внутрь, холодный воздух тронул лицо, пахнуло сырым железом. Прутья решётки вделаны в бетон, вряд ли выковыряешь. Где-то я читал, как герой расшатал решётку ножкой от кровати, но моя сделана из дерева и для этого не годится. Снова заглянул в туалет — там окна нет вообще. Подошёл к двери — ручки тоже нет, и открывается внутрь, так что не выбьешь.

На то, чтобы выбраться, моих способностей явно не хватит. Или…

Я снова сел на кровать. Стиснул голову руками: придумай же что-нибудь!

Сначала пришло воспоминание: красный фонарь над сумеречной развилкой, белые перчатки шофёра на руле.

А потом появилась идея…

Способ странный, но чем я рискую?.. Только есть одно «но». Если догадка верна и мне колют какой-то препарат, стирающий память, как я завтра вспомню то, что сейчас пришло в голову?

Нет, надо запомнить. Надо запомнить. Надо запомнить…

Я ещё повторял про себя эти слова, когда снова открылась дверь. Санитар грубо закатал рукав пижамы.

— Эуфиллин, — в голосе прозвучало злорадство.

Я снова падал в тёмную бездну, но на этот раз меня догоняли, отдаваясь эхом от невидимых стен, чьи-то слова:

«Помни проводника по снам… помни проводника по снам… помни…».

2. Безенгийская стена

К вечеру подножия гор заволокло облаками — они клубились в тёмных долинах, тянули белёсые пальцы к розовеющим в высоте снегам…

Я сидел на дощатой веранде, прихлёбывал кислый айран и пытался понять: как здесь оказался? А заодно вспомнить, кто я такой? Хороший набор вопросов. Но туман окутывал память плотнее, чем горные долины…

Я огляделся: по веранде расставлены столы, покрытые клеёнкой, за ними несколько мужчин. Каждый за своим столом, все в желтоватых пижамах, как и у меня. Все молчат: кто пьёт айран, кто откинулся на спинку плетёного стула и смотрит на розовые вершины. Лица вялые и безучастные, неужели такое и у меня?..

Наверное, это больные.

За перилами двор: жёлтые и лиловые цветы на клумбах, высокая ограда, за ней поросший соснами холм. По склону вьётся дорога, подходя к железным воротам. Они заперты, рядом будка, и сквозь окошко видно, что там кто-то есть.

Санаторий? Психбольница?..

По этой дороге меня должны были привезти, но я ничего не помню. Неужели какая-то болезнь привела к потере памяти?.. Хотя умственные способности, кажется, не пострадали: быстро понял, где нахожусь.

Что на Кавказе — понял сразу, санитары на вопросы отвечали уклончиво, но с неистребимым кавказским акцентом. Поначалу удивило, что солнце стоит не над снежными вершинами и ледниками, а плавится в синеве с другой стороны небосвода. Потом сообразил, что нахожусь к югу от Кавказского хребта и судя по высоте гор — уж не Безенгийская ли это стена? — скорее всего в Грузии. Но как я попал сюда?..

Не поговорить ли с соседом? Хотя пока расспросы ни к чему не привели, получал односложные ответы, как от санитаров: «Лечусь… Не помню… Отвали…».

Всё же я открыл рот, но спросить ничего не успел.

Подошёл санитар — крупный черноволосый мужчина в белом халате — и с акцентом сказал:

— Пошли. Тебя доктор спрашивает.

Я уныло подумал, что мог участвовать в горном походе по Кавказу, произошёл несчастный случай, и товарищи оставили в больнице.

Встал и пошёл за санитаром.

Коридор, холл, опять коридор, звук шагов тонет в ковре. Остановились перед массивной дверью, санитар приставил пальцы к вмонтированной пластине, и спустя несколько секунд дверь открылась.

Дактилоскопический замок, вяло отметил я. И слегка удивился, но не замку, а скорее тому, что не испытываю особого удивления, хотя зачем дактилоскопический замок в обыкновенной больнице?..

За столом сидела женщина в белом халате, в свете лампы красиво мерцали серые волосы. Оглядев меня, кивнула провожатому:

— Можешь идти.

Снова акцент, хотя уже не кавказский.

Дверь закрылась, и докторша указала на кресло.

— Садитесь.

Я сел, пытаясь разглядеть глаза собеседницы: словно голубые льдинки плавали в сумраке.

— Как себя чувствуете? — Скучный голос, ни тени доброжелательства.

Будто стук послышался вдалеке. Я моргнул.

— Вроде неплохо. А что со мной? Я ничего не помню.

Женщина-врач внимательно оглядела меня, потом повернула голову к компьютерному дисплею. Лицо слегка осветилось: немного припухлое, без всякой косметики.

— Вы упали в ледниковую трещину, — равнодушно сообщила она. — Удар головой, нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, потеря памяти окажется временной…

Снова стук, но теперь отчётливее — словно кто-то постучал молотком посереди комнаты. Странно, докторша как будто ничего не услышала. Развернула ко мне монитор:

— Давайте проверим, как обстоит дело с памятью…

Ритмичные удары раздались прямо в ухо:

«Помни… проводника… по снам!».

Что они значат?..

Странная музыка… калейдоскоп чистейших красок… багровое солнце, встающее над кромкой тёмного льда… зал с колоннами из льющегося синего света…

И вот я снова в кабинете Сибил, только он обширнее и сумрачнее, а за столом непроглядная тьма.

Но теперь я вспомнил, что хотел спросить, и у кого!

Я медленно обернулся.

В открытой двери стоит человек, во тьме виднеются только белые перчатки и такое же белое лицо.

— Здравствуйте! — сказал я. — Могу я задать вам несколько вопросов?

— Слово «здравствуйте» здесь уже не подходит, — глухо отозвался гость. — Но вопросы задавать можно. Это мой долг — отвечать и показывать.

— Где я и что со мной?

— Вы в бывшем санатории, который обращён в лабораторию и частную тюрьму. Вас доставили сюда после семинара, где изучали варианты будущего.

— Кто доставил? — В голове начала пульсировать боль, я попытался сфокусировать глаза на белом лице, но не мог.

— Я не вправе отвечать на вопросы о других людях.

— Тогда подскажите, как выбраться отсюда, — сердито сказал я. Видно зря надеялся, что в этом сумрачном мире — я вспомнил его! — могу получить ответы на все вопросы.

— Пожалуйста, — темнота в двери всколыхнулась. — Следуйте за мной.

Снова полутёмные коридоры (я уже видел их!) и едва тлеющие лампы. Как-то неожиданно мы оказались в моей комнате, а точнее тюремной камере.

— Смотрите, — бесстрастно сказал проводник.

Я чуть не ахнул, стены внезапно сделались прозрачными, а точнее полупрозрачными — как зеленоватое стекло. Слева в другой камере кто-то лежал на койке, а справа помещение было пусто и за ним, как сквозь зелёные занавеси, виднелся верх каменной стены и качающиеся верхушки сосен.

— Здорово, — хрипло сказал я. — Как вы это сделали?

— Я ничего не делал, — слегка пожал плечами проводник. — Этот мир подчиняется силе мысли.

Ну и ну…

— Всё равно не вижу, как выбраться отсюда. Пусть наружная стена близко, но как попасть в коридор? И там, наверное, охрана.

Действительно, в конце коридора виднелась неясная человеческая фигура.

— Смотрите внимательнее, — в голосе проводника послышалось нетерпение.

Вот оно: в зелёной занавеси, что отделяет комнату справа, просвечивает прямоугольник. Видимо, обе комнаты соединяла дверь, а потом её забили досками и оклеили обоями. Будем надеяться, забили не слишком крепко.

— А как?.. — я обернулся к проводнику.

И замер, никого не было. А затем сумрак просветлел, и я снова оказался в кабинете Сибил.

— Что вы видели? — потребовала она. — На этот раз сеанс был очень короткий.

Голова раскалывалась от боли, я поднял руки и помассировал виски ледяными пальцами.

— Ничего, — вяло соврал я. — Какие-то световые эффекты, а потом страшно разболелась голова.

Сибил долго в упор смотрела на меня, так что мне сделалось неуютно.

— Ладно, — в её голосе прозвучала досада. — Может быть, другой раз окажется результативнее.

Она даже не пыталась хитрить, никаких разговоров про амнезию! Видимо, была уверена, что за ночь я всё забыл.

Тот же молчаливый санитар проводил меня обратно в комнату.

Я надеялся, что из-за краткости визита к «доктору» у меня останется больше времени до укола. Сразу направился к водопроводному крану, открутил изогнутую трубку, из которой вытекает вода, и стал осматривать стену. Металлическим предметом легче колупать её, чем голыми пальцами.

Скоро нашёл слегка выпуклый шов и принялся за работу. Только бы никто не посмотрел в глазок! Но кавказцы казались не особо рьяными надзирателями.

Обои отдирались легко, а кускам штукатурки я не давал упасть на пол и складывал в стороне. Довольно скоро оголил доски, и тут пришлось попотеть: железной трубкой никак не мог отковырнуть первую из них. К счастью, вторая оказалась прибита всего одним гвоздём. Работали здесь спустя рукава.

Наконец я пролез в соседнюю комнату, тут пахло пылью. В окне уже стемнело, но его не загораживала решётка, и я осторожно выглянул.

Я находился на третьем, верхнем этаже. Ограда здесь подходила к самой стене здания и казалась легко доступной — метра два по карнизу (здание было старой постройки, с карнизами и лепниной). Лишь бы никто не посмотрел вверх. Безопаснее было подождать полной темноты, но я не хотел рисковать: в мою камеру могли зайти для укола.

Я открыл раму, петли завизжали, и я снова взмок от пота. Но никто не стал ломиться в дверь, я ещё раз оглядел двор и взобрался на подоконник. Потом, стараясь не глядеть вниз, вылез на карниз.

Оказалось даже удобнее, чем ожидал: руками можно было придерживаться за водосточный жёлоб вдоль крыши, а вниз я по-прежнему не смотрел. Только сразу повеяло холодом, и мокрая от пота майка прилипла к спине.

Я довольно быстро добрался до верха стены, но там оказалась колючая проволока. Пока перебирался, разорвал штанину и оцарапал до крови ногу. Наконец повис на руках по ту сторону стены, глянул вниз на кусты, где уже сгущался сумрак и разжал пальцы.

До сих пор я гордился собой: сумел воспользоваться помощью таинственного проводника, разобрал перегородку, выбрался из комнаты и вот-вот окажусь на свободе. Прямо агент национальной безопасности. Но на этом моё везение кончилось…

Наверное, пресловутый агент приземлился бы беззвучно, а рядом оказалась бы какая-нибудь блондинка на иномарке. Я же вломился в кусты с громким треском, на миг меня задержала зацепившаяся пижама, а потом почувствовал боль от ударапятками и крепко приложился боком о какую-то корягу.

После такого шума можно было лежать спокойно и отдыхать. За стеной взвыла сирена, залаяли собаки. Но я как дурак вскочил и, прихрамывая, пустился бежать по скользкой от хвои земле.

Очень скоро сбоку метнулось что-то чёрное, сбило с ног и жарко задышало в лицо разинутой пастью. Я представил, как сейчас овчарка вцепится мне в горло, и постарался лежать тихо. Где-то слышал, что лежащих собаки не трогают.

Или действительно так, или собачка решила растянуть удовольствие, но в горло не вцепилась, а оглушительно залаяла, обрызгав мне лицо горячей слюной. В ответ послышался скрежет бегущих по гравию ног, непонятные, но явно недоброжелательные возгласы, а затем кто-то саданул в больной бок.

Хотя сильно меня не били: рёбра, похоже, остались целы. Только когда вздёрнули на ноги, я получил такую плюху, что перед глазами заплясали искры, а рот наполнился солёным. Затем меня отволокли обратно, но не в родную камеру, а на второй этаж. Бросили как мешок на пол и оставили размышлять, что агента национальной безопасности из меня не получилось.

Через некоторое время я попытался встать и с удивлением обнаружил, что ноги держат, а кости как будто целы. В этой комнате тоже был умывальник с зеркалом, так что я подковылял и стал обмывать лицо, временами шипя от боли.

Тут в двери щёлкнуло, и я повернул голову: неужели пришли добавить? Или уже с уколом?

Дальнейшее помню обрывочно, словно слайд-шоу на экране монитора. Теперь-то понимаю, почему…

Вошедший мне незнаком, и на нём не белый халат, а чёрный подрясник. Моё сердце делает перебой, сразу вспоминаю фигуру на паперти в безлюдной Москве. Вдоль лица старомодные бакенбарды, переходящие в бородку клином, а тёмные волосы спадают на плечи. Глаза под ровными густыми бровями отсвечивают зелёным, как у кошки.

Посетитель кладёт на тумбочку какой-то предмет и внимательно смотрит на меня.

На всякий случай я решаю быть вежливым и говорю шепеляво:

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, Андрей, — отзывается гость. В голосе нет кавказского акцента, который звучал у других санитаров, но что-то в нём кажется странным.

— Вы с уколом? — я испытываю неприятное чувство от близости чёрной пропасти.

Но посетитель медленно качает головой и говорит довольно фамильярно:

— Тебе и так досталось. Ложись, я тебя осмотрю.

Я плетусь к кровати, на ходу стягивая разорванную пижаму. Обижаться на «тыканье» нет сил.

— Вы из монастыря? Служите при этом… санатории?

Монах снова качает головой:

— Разве проводник не сказал? Это не санаторий. А я… в некотором роде действительно из монастыря. Про Новый Афон слышал?

— Он вроде не действующий, — я со стоном забираюсь на кровать.

— Неужели?.. — в голосе гостя слышится удивление. — Хотя в последние годы мне пришлось странствовать, так что новостей не слыхал.

Он проходится жёсткими пальцами по бокам и спине. Я снова шиплю от боли.

— Тебе повезло. Рёбра целы и внутри как будто ничего не отбили. Впрочем, им не было резона тебя калечить.

— Кому «им»? — бормочу я. — А вы кто, врач?

Я испытываю странное чувство щекотания по всему телу, и боль уходит, сменяясь чувством облегчения и покоя.

— Мир имеет нужду во враче, — туманно отзывается монах, — вот и пришлось им стать… А тебе нельзя спать. Бодрствуй.

— Почему? — вяло спрашиваю я. Неудержимо накатывает сон.

— Проводник сказал, что вряд ли выберешься сам. А ты ходил по странным дорогам и видел то, чего ещё не видел никто. Другие не должны узнать, что скрывается за завесой, поэтому оставлять тебя здесь нельзя.

— Я уже пробовал выбраться, — сердито отвечаю я. — Так накостыляли…

— Тише, — говорит гость и почему-то глядит на часы, висящие над кроватью.

Я тоже смотрю на стрелки: девять. В прошлый раз мне сделали укол примерно в это время и ушли, оставив падать в тошнотворную темноту…

Часы издают «тик», а потом ещё раз. Странно, между звуками как будто проходит много времени.

Я жду нового щелчка, но монах трогает за плечо.

— Пора. Надевай пижаму и идём!

Наконец-то я понимаю, что странно в его голосе — словно посвист ветра слышится в нём. Удивлённо спрашиваю:

— Куда? Опять к доктору?

— Нет, — говорит монах. — Разве тебе не сказали, что держат в плену? Хотя да, ведь кололи этот препарат…

— Кто держит в плену? — бормочу я. — Чечены?

— Нет, другие. — Голос звучит глухо в полной тишине. — Может быть, вспомнишь кое-что по дороге. А сейчас нам пора.

— Почему я должен верить вам? Как вас зовут? — я безуспешно оглядываюсь в поисках пижамы и при этом чувствую странное оцепенение: мысли еле ползут, а глаза никак не фокусируются…

Монах сильно дёргает меня за руки — и я оказываюсь сидящим на кровати, с пижамой на плечах.

— Меня зовут Симон, — словно ледяной ветер свистит в ушах. — Считай, что меня попросили освободить тебя. В бумажнике твои документы, я кладу его в карман пижамы.

«А как же другие в этом санатории?» — хочу спросить я, но язык не повинуется, а руки едва попадают в рукава пижамы. Я теряю способность размышлять, даже сердце бьётся редко и глухо. Едва могу встать и последовать за своим проводником, двигаться почему-то очень трудно. Симон уже у двери…

Залитый электрическим светом коридор кажется пуст. Но только кажется. Когда подходим к выходу в холл, я вижу охранника в камуфляже. Сидя за столом, тот равнодушно смотрит в нашу сторону. Глаза широко открыты, однако нас двоих словно не замечают.

— Он… спит, — свистящим шёпотом произносит Симон. — Пошли быстрее.

Косясь на охранника, я обхожу стол. Нарастает странное ощущение: что-то вокруг не так… Мы минуем выход на веранду и спускаемся по лестнице в другой коридор.

Здесь охранников двое. Сидят возле двери — наверное, выхода наружу — и глядят прямо на нас. Я прячусь за угол: вдруг сейчас начнётся стрельба?

— Не останавливайся, — холодно звучит голос.

Я боязливо выглядываю: Симон идёт прямо на охранников, а те внимательно смотрят на него, но почему-то не двигаются…

С трудом переставляя ватные ноги и не отрывая глаз от стражей, я иду к двери. Охранники не кажутся сонными: взгляд цепкий и пристальный — но неподвижный… Симон ждёт, держа ладонь на пластинке замка. Что-то неуловимо меняется, тянет ночной свежестью, и мы оказываемся на крыльце.

Я чувствую себя всё более странно, будто всё-таки сделали укол: перед глазами плывёт, и меня словно втягивает в тёмный водоворот…

— Быстрее! — шипит Симон.

Чёрная яма двора, острый запах прелой листвы, потом сырого железа — мы у ворот… Только запахи ещё поддерживают моё сознание на плаву.

Я не слышу скрипа ворот (и вдруг осознаю, что не слышал ни звука, кроме голоса Симона, с тех пор как покинул палату), но ограда вдруг оказывается за спиной, а впереди тёмными великанами маячат сосны. Ещё несколько шагов, и почва под ногами плывёт, мир несколько раз поворачивается вокруг, а потом исчезает…

Когда я очнулся, то почувствовал влажный щебень под щекой и услышал монотонный шум ветра в соснах. Сразу вспомнил — почему-то раньше его не было слышно. Кто-то тряс за плечо.

— Пришёл в себя?

Я с трудом встал на колени, а потом на ноги. Меня качало, всё тело болело, а голову словно набили ватой — ничего не мог сообразить.

— Что со мной? — дрожащим голосом спросил я.

— Мы вышли из санатория, — голос спутника сливался с шумом ветра. — Моё имя Симон. Потерпи, скоро темпоральный шок пройдёт.

— Какой шок? — переспросил я. Чувствовал себя настолько беспомощным, что едва не заплакал.

— Неважно. — Свежий воздух постепенно вымывал дурноту из моего сознания. — Без специальной подготовки это трудно перенести.

Тело ещё била дрожь, но в голове постепенно прояснилось. Я вспомнил доктора, свою палату, появление странного монаха… Что было до этого, окутывал туман забвения.

— Но как мы выбрались? Там же полно охранников.

— Ты пока не поймёшь, — равнодушно сообщил Симон. — Но мы ещё не выбрались. Этот «санаторий» находится в Грузии, а тебе надо в Россию. Через Грузию опасно, из гор ведёт всего одна дорога и её легко перекрыть. Проделать такой трюк во второй раз не могу — смертельно опасно для тебя… Ходил по горам?

— Немного, — пробормотал я. — Был в походе по Приэльбрусью, поднимались до «Приюта одиннадцати»…

Вихрь мыслей закружился в голове. Зачем меня держали в этом странном санатории. Кто на самом деле Симон? Сотрудник российской спецслужбы? Но что за фантастический способ он использовал, чтобы вывести меня на глазах у охраны?

— Тогда идём. — Лицо Симона едва белело в темноте. — До рассвета надо пройти километров двадцать. Утром тебя хватятся и тропы перекроют, но мы уже будем на подступах к перевалу. А сейчас надо найти место, где я спрятал снаряжение, там переобуешься. В больничных тапках далеко не уйдёшь…

В тапочках действительно было неудобно, так как мы сразу свернули с дороги и стали карабкаться по скалам вверх. К счастью, вскоре разлился бледный свет, из-за холма вышла полная луна, и я даже приостановился, залюбовавшись призрачно-белой стеной гор.

— Идём! — резко поторопил Симон.

Камни были скользкими от опавшей хвои, сосны шумели вокруг. Вскоре мы достигли гребня холма, и начался спуск. Впереди снова забелела дорога — мы срезали её зигзаг. У большого валуна Симон остановился и вытащил из щели рюкзак.

— Обувайся, — бросил мне горные ботинки. — Куртку надень прямо на пижаму, а то наверху будет холодно. Захватил тебе джинсы и рубашку, но переоденешься потом, сейчас нет времени.

Сам так и остался в подряснике и бесформенных гамашах, лишь накинул рюкзак и, достав из щели два ледоруба, подал один мне.

— Пошли!

Ботинки оказались впору, что меня слегка озадачило: неужели таинственный спутник справлялся о моих размерах? Но вскоре стало не до вопросов, начался почти бег по залитой лунным молоком дороге. Далеко внизу показалось селение с чёрными пальцами башен, потом пропало за отрогом, и мы пошли вверх по грунтовой дороге. Я догадался, что переваливаем через отрог главного Кавказского хребта, тот льдисто мерцал слева.

Наконец дорога вышла на сереющий в лунном свете горный луг. Две собаки с лаем кинулись от темневшей невдалеке кошары, и меня пробрала холодная дрожь: недавно такая скалила клыки у моего горла. Но, подбежав ближе, собаки вдруг умолкли, нерешительно завиляли хвостами и подались обратно — странное поведение для злобных пастушьих овчарок.

Я глянул на Симона — что так озадачило собак? — однако тот не обратил на них внимания, только ускорил шаг по неровной дороге. Ледяной ветер задувал с белеющих ледников, но я всё равно взмок, такой темп задал спутник. Может, у них в монастыре устраивали состязания по спортивной ходьбе?

Наконец я прохрипел:

— Давай отдохнём… Не могу больше.

Симон с сожалением оглянулся и сел на придорожный камень. Я последовал примеру, но быстро перебрался на кочку: холодные камни годились разве что для монашеского зада.

— Надо спешить, — равнодушно сказал Симон. — Они могут послать вертолёт.

— Кто это «они»? — разозлился я. — Террористы? Заговорщики? Бандиты? — Хотя на последних не похоже. Вряд ли бандиты станут интересоваться вариантами будущего.

— Они просто заблудшие люди, — так же равнодушно ответил Симон. — Аки овцы без пастыря. А если пастыря нет, то овец начинает пасти кто-то другой.

— Вы бы и пасли. — Я почувствовал себя немного лучше, дыхание восстанавливалось.

— Мой духовный отец так и говорил, — с грустью сказал Симон. — Но у меня не достало терпения, ушёл странствовать.

— И долго путешествовали? — вяло спросил я. Подумаешь, со странствующим монахом встретился.

— Порядочно, — вздохнул собеседник. — Куда дольше, чем собирался.

Дальше я расспросить не успел, Симон решительно встал.

— Пошли!

Теперь дорога спускалась, петляя по скату холма, а впереди вырисовались смутные обрывы другого хребта. Сзади встал тёмный бугор, заслонив луну. Я начал спотыкаться, но вскоре заметил, что под ногами спутника словно скользит слабый свет и, если идти вплотную, то дорога кое-как видна.

Какой-то светящийся состав на рантах ботинок?

Так мы и шли — углубляясь в тёмное ущелье, навстречу нарастающему шуму реки. Я не заметил, как оставили дорогу, и пошли по каменистой морене. Стали попадаться озёра серебристого света — это лунный свет падал на тропу сквозь провалы в изрезанном гребне. Опять начался подъём, а справа запрыгали белые гребни — мы вышли к реке.

Я очень устал. С трудом переставлял ноги по камням, всё тяжелее опирался на ледоруб, а Симон горным козлом прыгал впереди — чёрное пятно на фоне чего-то тёмного и высокого.

Это тёмное медленно приближалось, и внезапно превратилось в сложенную из камней башню. Симон остановился.

— Здесь передохнём, — словно издалека сказал он. — Ты слишком устал, а впереди ещё долгий подъём.

Мы вскарабкались по грубым каменным ступеням в небольшую комнату, где пахло старой золой. Вытащив из рюкзака пенопластовый коврик, Симон расстелил его на полу. Я почти упал на него и сразу погрузился в забытьё.

Проснулся от острого желания справить малую нужду.

Слабый свет серебрился на каменных плитах пола, край узкого как бойница окна сиял белизной. Монах посапывал рядом, задрав чёрную бородку к невидимому потолку. Я встал и, придерживаясь за неровную стену, стал спускаться.

Входной двери у башни не было, и всё вокруг казалось заброшенным. Наверное, здесь давно никто не жил, и забредали только редкие туристы. Всё-таки я немного отошёл, прежде чем расстегнуть пижамные штаны.

И замер, забыв сделать своё дело.

Поодаль виднелась грубая загородка из камней, наверное, для скота. Местами она была разрушена, и внутрь по траве затекал серебристый свет. В одном из проёмов стоял камень чернее и выше других. Что-то странное было в его форме: верх — словно лобастая голова, а выступающие треугольники — будто уши…

Камень шевельнулся, и блеснули два зелёных изумруда — глаза!..

Я опомнился уже в комнате, когда тряс Симона за плечо.

— Там… — еле выговорил я. — Там огромный пёс.

Монах сел, глянул на меня, а потом одним прыжком оказался у окна. Долго смотрел, и лицо было очень бледным в свете луны.

И осталось совершенно спокойным.

— Ты уже видел таких, — чуть погодя сказал он. — Со мной тебе нечего бояться. Скоро утро, пора собираться в путь. Поешь.

Он нарезал на полиэтиленовый пакет куски белого сыра — тот был упругим и приятно солоноватым. Запивали из фляги Симона — к моему удивлению, там оказалась не вода, а терпкое красное вино.

— Из новоафонских виноградников, — вздохнул в ответ на мой невысказанный вопрос Симон. — Тебе надо побывать там, Андрей. Конечно, в гостинице лишь монастырский комфорт: жёсткие постели и несколько кроватей в комнате. Зато, как красиво вокруг! Дорога к Афонской горе идёт в тени кипарисов, над тёмно-зелёным лесом голубеют маковки монастырских церквей. Возле ворот дорога вымощена разноцветной плиткой, а весь двор устлан камнем, словно ковром. Стены собора святого Пантелеймона украшены изумительными фресками голубых и золотистых тонов. Выше светятся белизной стены Нагорного монастыря, к нему ведёт портик, украшенный прекрасными изображениями святых. Дальше виден холм, засаженный масличными деревьями, и ещё один храм — апостола Симона Кананита. По преданию, на этом месте погребён сам апостол, один из учеников Иисуса Христа. Неподалёку изумительной красоты водопад, струи воды вьются как кудри девушки, он устроен искусственно и служит для получения электрической энергии. Весь монастырь освещается ею после захода солнца — белые здания посреди тёмной южной ночи…

Лицо Симона слабо светилось, а мечтательный голос звучал всё тише и наконец умолк.

Я слушал с удивлением: неужели столь райские уголки сохранились в разрушенной войной Абхазии?

Симон убрал остатки сыра в рюкзак.

— Пора! — голос снова звучал по-деловому. — Переоденься, но пижаму здесь не оставляй, спрячь в рюкзак.

Когда мы вышли из древней башни, я боязливо поглядел в сторону загородки, однако проём между камней на этот раз был пуст. Симон сделал мне знак подождать и зашагал в ту сторону по росистой траве. Наклонился и как будто что-то поднял. Косясь на него и не отходя от башни, я справил малую нужду, а когда Симон махнул мне рукой, поторопился следом.

Симон зашагал прочь от башни по едва намеченной тропке. Луна светила уже тускло, туман поднимался снизу, монотонно шумела река. Вскоре тропа круто пошла вверх, и у меня опять заболели икры, а дыхание стало с шумом вырываться из груди. Хоть я взмок от пота, но чувствовал, как становится всё холоднее.

Наконец выбитая меж камней тропка стала положе, мы снова оказались на морене, в волнах тумана впереди что-то засветлело. Я сделал ещё несколько шагов и остановился. Ледяная стена перегораживала ущелье, а снизу из чёрной расселины вырывался бурный поток. Я понял, что мы подошли к языку ледника.

Симон деловито протянул мне альпинистские кошки, дальше предстояло карабкаться по льду.

Грязный лёд подтаял, по нему стекали ручейки. Днём они, наверное, превращались в бурные потоки. Ледяной склон был не особенно крут, и зубья кошек легко входили в ноздреватую поверхность, но подъём на высоту в несколько десятков этажей оставил меня совсем без сил.

Как в тумане я увидел наконец обширную белёсую поверхность. Симон уже пересекал её, но у тёмной трещины остановился, поджидая меня.

— Мы почти пришли, — сказал он. Дыхание его было совершенно ровным.

Ещё несколько десятков метров, и впереди показался каменистый склон. Я взобрался на четвереньках, волоча ледоруб, и упал лицом в откуда-то взявшуюся густую траву.

Очнулся от тепла на спине и сразу почувствовал боль во всём теле, словно меня во второй раз избили. Перед глазами покачивались крупные жёлтые цветы, которые почему-то не пахли. Я со стоном перевернулся на бок и увидел, что солнце стоит высоко в небе, а я лежу на заросшей травой и альпийскими цветами террасе над грязно-белой поверхностью ледника.

На фоне живописной картины появились грязные гамаши, так что я нехотя перевёл взгляд выше.

Симон изучающее рассматривал меня, и вид у него был недокормленный, но весьма решительный: смуглое лицо (от горного солнца?), чёрные усы и бородка, ввалившиеся глаза. А я-то думал, что все монахи толстые.

— Надо идти? — вяло поинтересовался я.

— Пока нет. — Симон присел на корточки и указал пальцем на соседний хребет. На нём блестели ледяные полосы, а выше будто ползла чёрная муха.

— Вертолёт, — пояснил Симон. — Ищут, куда высадить засаду.

Я испугался:

— А вдруг полетит в нашу сторону?

— Возможно, — так же равнодушно сказал Симон.

Вертолёт покружил и скрылся за гребнем.

— А теперь быстрее! — прошипел Симон, вздёргивая меня на ноги. — Надо переждать, пока не улетит к другим перевалам. Ледник замаскирует тепловой след, но у них есть фотоэлектронные датчики движения. И, конечно, бинокли.

Я вяло удивился эрудиции монаха — с чего это он изучал технику для слежения? — но встал и поплёлся за Симоном.

Под скалами проходила еле заметная тропка, и лежали большие валуны, под бок одного мы и забрались. Что-то меня обеспокоило…

— А почему тропа мало хожена? — наконец сообразил я. — По ней ведь много туристских групп должно проходить к перевалу.

Симон глянул на меня, и в глубоко посаженных глазах мелькнул зелёный огонёк.

— Этот перевал… посещается редко, — наконец сказал он.

— А мы пройдём? — встревожился я. Читал описания сложных перевалов, без специального альпинистского снаряжения там делать нечего.

Странный монах медлил с ответом, а потом вдруг повернул голову.

Вибрирующий гул наполнил ущелье. Тёмная туша вертолёта с обманчивой лёгкостью выплыла из-за гребня, повиснув над грязной поверхностью ледника. Я сжался, а машина поводила тупым носом, будто принюхиваясь, и я различил даже лица пилотов за ромбовидными стёклами.

Симон потащил меня глубже под валун.

— Мы на фоне нагретой солнцем скалы, — прошептал мне в ухо. — Аппаратура нас не видит.

А я и не понял, почему мы втиснулись между скальным откосом и валуном.

Вряд ли нас легко было различить среди камней ледниковой морены даже в бинокль. Вертолёт недовольно взревел, наклонился и ушёл вниз между скальными гребнями.

— Пошли! — дёрнул за рукав спутник.

Мы двинулись вверх по наклонной террасе. Вскоре трава поредела, а тропа потерялась на камнях. То и дело приходилось взбираться на скальные уступы. Я недоумевал: к знакомым мне перевалам вели чуть ли не дороги, выбитые ботинками бесчисленных туристов. Ледник тянулся слева и приобрёл заметный уклон, а зеленоватый лёд рассекли трещины.

Наконец мы вышли на небольшую площадку. Вверху высились две скальные башни, словно остатки разрушенных зданий, а между ними спускался длинный снежный язык. Слева творилось что-то неладное: над бездонными трещинами громоздились ледяные утёсы.

— Не останавливайся, — буркнул монах и в своих чудных гамашах стал ловко взбираться по крутому склону. Я вздохнул и пошёл следом, вбивая ранты ботинок в подтаявший снег. Порыв холодного ветра коснулся волос.

Сзади донёсся механический гул. Я в очередной раз воткнул ледоруб в снег и, держась за холодный металл головки, оглянулся.

Мы поднялись уже высоко. Слева от нас ледяная река стекала к серым осыпям и бесчисленным зелёным холмам, а над горным пейзажем блистали облака, словно ещё одна снежная цепь.

И как уродливый чёрный лыжник, с этих призрачных гор к нам скользил вертолёт!

— Всё-таки углядели, — недовольно сказал Симон.

Мы застыли, по крутому склону не побежишь.

Вертолёт подплыл совсем близко — от грохота винтов заложило в ушах, белые вихри понеслись по снегу, и моё лицо закололи снежинки. За стёклами маячили лица, кто-то выставил руку в окно и красноречиво потыкал пальцем вниз.

— Не дождётесь! — зло крикнул монах.

Вряд ли его услышали, но под днищем угрожающе сдвинулись в нашу сторону сдвоенные стволы. Оттуда вылетела череда вспышек, снег повыше с грохотом взорвался, и я едва успел закрыть глаза: по щекам больно секанул ледяной град.

Пулемёт!

Меня прошиб холодный пот: вот и конец! Уж лучше сидел бы в этом проклятом санатории.

Но вертолёт неожиданно развернулся, тугая волна воздуха едва не смела нас со склона, а машина стала быстро проваливаться.

— Высадят группу захвата, — прокричал Симон, едва гул стих. — Хотят взять живыми.

Ну и ладно, мне уже было всё равно. Колени ослабели, я стучал зубами, а промокшая майка липла к телу. Но Симон повелительно указал вверх, и я нехотя сделал шаг.

Их оказалось слишком много, этих шагов. Я едва не утыкался носом в снег, ноги то и дело соскальзывали, противно дрожа. Один раз я глянул вниз, но лучше бы этого не делал: едва не сорвался в головокружительную пустоту. Всё же успел заметить, что вертолёт сел на ровном участке ледника — чёрная клякса в белой бездне, — а вокруг копошится несколько фигурок. Я повис на ледорубе и стал ошалело подтягиваться дальше.

Наконец склон стал положе, и я обрадовался, но тут что-то противно просвистело возле уха.

— Стреляют, — спокойно сказал Симон и покопался в снегу. — Быстрее!

Перегиб склона на время скрыл нас, и монах протянул ладонь. На ней лежала странная пулька с концом в виде иглы.

— Наверное, что-то снотворное, — дрожащим голосом предположил я.

Симон равнодушно кивнул и оборонил пульку в снег.

— Ты представляешь для них ценность, убивать пока не хотят. Но вряд ли это профессионалы, если бы в кого-нибудь из нас попали, вниз долетел бы только мешок с костями.

Про «мешок с костями» мне не понравилось, но тут мы сделали последние шаги и оказались на площадке.

Стыдно признаться, но я издал жалкий писк. Вместо ожидаемого перевала я увидел жуткое сверкание льда, чуть не вертикально уходящего к небу. Нагромождение ледяных утёсов, а между ними голубые и чёрные тени. Будто исполинская лестница из расколотого льда вела к призрачно нереальной кромке снегов.

— Что это? — сипло спросил я.

— Адишский ледопад, — в голосе монаха прозвучало странное восхищение. — Самый большой на Кавказе.

— Мы тут не пройдём, — уныло сказал я.

— Пройти можно, — не согласился Симон. — Если подняться выше, то можно перейти на скалы, а потом траверсировать склон Катынтау.

— Катынтау… — мой голос упал. — Это же Безенгийская стена!

Безенгийская стена — самый высокий участок Главного Кавказского хребта. Скальные отвесы и грандиозные ледопады с юга, и двухкилометровая снежно-ледовая стена с севера. Все маршруты высшей категории сложности! Куда меня завёл Симон?

— Надо спешить! — глаза монаха под прямыми бровями приобрели цвет зеленоватого льда. — За нами гонятся опытные люди с альпинистским снаряжением.

Он повернулся и легко зашагал по снегу. Даже не проваливался при этом, и я вспомнил эльфа Леголаса из фильма «Властелин колец»…

— Надень кошки, — повернулся монах. — Снег слишком плотный.

Я прицепил кошки, хотя не видел большого смысла. Нас скоро догонят, альпинист из меня неважный. Вдобавок снежный склон сужался вверху, заканчиваясь клином под ледяными утёсами. Там нас и возьмут.

Всё же я потащился вверх, вбивая передние зубья кошек в снег и опираясь на ледоруб. Снова холод коснулся волос, и я понял, что это ветер переваливает через закованный в лёд гребень Безенгийской стены. Снежные флаги веяли там в вышине…

На подступах к серакам я оглянулся снова.

И испытал шок — четыре тёмных пятнышка уже приближались к площадке, где мы были недавно. Рассмотреть их чётко не удавалось: глаза резал свет, отражённый от ледяных глыб.

Ещё с десяток метров, и на нас упала холодная голубая тень — мы оказались у подножия ледяных утёсов.

— Постой здесь, — коротко сказал монах и пошёл в сторону по повисшему над пустотой ледяному гребню. Я даже ахнул.

Через минуту монах появился и со странной улыбкой подошёл ко мне.

— Держи. — На ладони у него лежал красивый фиолетовый цветок. — Это большая редкость.

Таких цветов я раньше не видел — нежно-фиолетовые лепестки и пушистая зелёная сердцевина. От цветка исходил тонкий аромат, что необычно для горных цветов.

А Симон замер, оглядывая ледяные утёсы, и лицо в голубоватом свете сделалось необычным — жёстким и мечтательным одновременно. Словно в храме, где вместо свечей на солнце горят ледяные острия.

Фигурки появились на площадке внизу, снова прозвучал выстрел, и на нас брызнули осколки льда. У меня ослабели колени.

— Быстрее за мной, — деловито сказал монах. — Спрячемся в бергшрунде.

Я потащился следом, вяло высматривая, где он добыл цветок, но видел только снег и лёд… Когда оказались перед тёмной пастью трещины, я оглянулся, и склон чуть не уплыл из-под ног, по столь узкой тропе мы прошли. В белёсой бездне под нами ползли чёрные фигурки.

Бергшрунд — трещина между ледником и скалой — в этом месте напоминал ледяную пещеру, но ниже расширялся и зиял чернотой. Повинуясь жесту Симона, я забрался под каменный свод. Хотя какой в этом смысл? Нас легко найдут.

Мой проводник не спешил следом, нелепые гамаши и потрёпанный край подрясника маячили прямо перед моими глазами.

— Зря они стреляли в этих горах… — непонятно к чему произнёс он. А потом вдруг… запел.

Странная это была песня — без слов. И странные звуки — гортанные, резкие, от которых по телу побежали мурашки. Где-то я читал об особом крике горцев, которым они переговариваются на больших расстояниях…

Но этой песне ответил гром!

Меня затрясло: я понял, что собирается сделать Симон. Но затрясло не только от этого — весь ледник содрогнулся. Раздался страшный треск и свет померк, когда мимо стали падать ледяные глыбы. Симон юркнул в пещеру, прикрыв меня своим телом, но всё равно град острых льдинок осыпал лицо и руки, а воздух наполнился снежной пылью.

Грохот стоял неописуемый, словно вся исполинская ледяная лестница пришла в движение. Нас кидало так, что казалось — то ли размозжит головы о каменный свод, то ли улетим в раскрывшуюся бездну.

Но постепенно тряска стихла, грохот перешёл в недовольный рокот и наконец смолк. Только иногда в наступившей ватной тишине раздавался треск.

Вслед за монахом я кое-как вылез из щели. Нам здорово повезло, этот край ледника не пришёл в движение. Но остальная поверхность сильно изменилась: исчезла большая часть сераков, всё было покрыто битым льдом, а вверху курилась снежная дымка, не давая рассмотреть верхнюю ступень ледопада.

Я глянул вниз и испытал шок, только снежная пыль веяла из белой пропасти. Ни людей, ни вертолёта — на пологой части ледника просто появился холм.

«Зря они стреляли в этих горах», — вспомнил я слова Симона. Хотя лавина могла сойти и раньше, от шума вертолётных винтов или звука выстрелов. Тогда и мы оказались бы погребены под жутким холмом. Я содрогнулся, потом стал вытрясать снег из карманов куртки, и вместе со снегом на ладони оказался лиловатый цветок. Я полюбовался им, отряхнул и заботливо спрятал в бумажник. Потом оглянулся: где монах?

Тот стоял повыше у сохранившегося ледяного утёса. Видимо, его раскололо пополам, так что остаток торчал мутновато-голубым зеркалом.

Я тоскливо поглядел вверх. Снег курился всё сильнее, и где-то на километр выше мимолётно проглянул страшной крутизны склон Катынтау.

«И нам туда лезть?», — панически подумал я.

Монах обернулся и помахал рукой:

— Поднимайся, Андрей!

Я стал взбираться к нему. Вот влип — со спятившим монахом на самом грандиозном ледопаде Кавказа! Но тут стало не до рассуждений. Ветер словно сорвался с цепи: сёк снегом глаза, раздувал куртку, пытался сбросить в бездну, где уже бесновалась белая круговерть. Ясная погода в одну минуту сменилась пургой.

Наконец обледенелые гамаши монаха оказались на уровне моих глаз, но тут яростный порыв ветра буквально сдул меня — ноги заболтались в пустоте, одна рука сорвалась с ледоруба, и я отчаянно пытался удержаться за металлический клюв другой. К счастью, ледоруб был плотно вбит в снег, но потерявшие чувствительность пальцы уже соскальзывали…

Меня рванули за шиворот так, что я буквально взлетел, и лицо монаха оказалось напротив моего. И в самом деле спятил: глаза блестят зелёным, как у кота, волосы и усы белые от инея, а губы кривятся в сумасшедшей улыбке.

— Лёд! — провозгласил он. — Ты, наверное, не знаешь, но это самое странное вещество во Вселенной. Даже простое зеркало обладает необычными свойствами, а уж ледяное…

Я не знал, что ответить, пытаясь прийти в себя. А монах пристально поглядел на меня, и лицо из оживлённого вдруг сделалось прежним — худым и жёстким.

— Посмотри в это зеркало, — потребовал он. — Скажи, что ты видишь в нём.

Я оглянулся — но вокруг никого, лишь летящий снег. Как хотел бы снова оказаться в том «санатории», пусть и на положении пленника!.. Потом, почти помимо моей воли, глаза обратились к ледяному зеркалу.

Это действительно было зеркало! Из мутноватой глубины выплыло искажённое, но явно моё лицо. За ним я разглядел причудливо искривлённый пейзаж, но это были не горы, да их и не увидеть из-за метели. Я стал вглядываться…

Странно, что вроде железнодорожной станции, отражённой в кривом зеркале. Пути, платформа с карикатурными людьми, изогнутые дугой вагоны…

Я хотел оглянуться, но услышал только удаляющийся голос монаха:

— Береги цветок.

И всё исчезло…

Интерлюдия. Сибил

Вот я и прочёл первые файлы.

Тогда я впервые посетил другой мир. Хотя почему другой — ведь то была лишь тень, которую наш мир отбрасывает в будущее…

Но лишь недавно я стал понимать это, а тогда был моложе, и окружающее казалось мне простым и ясным. Теперь мне известно больше, и понятнее стали слова царя Соломона: «В многой мудрости много печали».

И всё равно я знаю недостаточно. Хотя моё нынешнее положение позволяет докопаться до любых событий прошлого, но информации слишком много. Так что подборка будет во многом случайной…

Сибил ведёт машину по городу, когда раздаётся сигнал мобильного телефона. Это особая мелодия, и Сибил чувствует приятный холодок возбуждения. Она не касается кнопки ответа, а вместо этого включает навигатор. На дисплее появляется схема улиц — это Сан-Франциско, — и стрелка начинает прокладывать курс. Я не очень понимаю английские названия и слежу невнимательно. Наконец прибыли.

Сибил оставляет машину на стоянке, тёмно-зеркальная стена небоскрёба нависает над ней. Похоже, здесь какая-то финансовая компания, со швейцаром у входа, но Сибил идёт не к парадной двери, а огибает здание.

Здесь швейцара нет, а неприметная дверь открывается автоматически.

В холле чёрный и белый мрамор, яркие точки светильников, ни души. Сибил неуверенно оглядывается и нажимает кнопку лифта. Дверь открывается, в кабине Сибил не трогает ничего, но лифт сразу приходит в движение.

Наконец останавливается, коридор также пуст. На стене загорается жёлтая стрелка, после секундного колебания Сибил следует за ней. Вскоре стрелка замирает у двери — массивной, из тёмного дерева. Ни ручки, ни звонка, и Сибил терпеливо ждёт. У неё появляется неприятное ощущение, что несколько пар глаз разглядывают её. Наконец дверь уходит в стену.

Комната лишена окон, её наполняет холодный белый свет. За столом — тоже из тёмного дерева — двое мужчин. Один в деловом костюме, но без галстука, со смуглым, будто обожжённым лицом. Сибил словно пронзает электрический ток от взгляда жёлтых тигриных глаз.

Всякий раз такое ощущение.

— Привет, Растус, — делает она шаг вперёд, едва кивая второму, в тёмной рубашке и с узким бледным лицом.

Разговор идёт по-английски, мне переводит нейтральный голос. Когда я интересуюсь, что означает имя «Растус», буквы почему-то всплывают на фоне потолка — «милый, любимый». Что-то не похоже.

— Здравствуйте, доктор! — отзывается первый мужчина, указывая на чёрное кожаное кресло. — Присаживайтесь. На этот раз вы, кажется, хотите перераспределить пакет своих акций? Не забудьте подписать бумаги, когда будете уходить.

Он широко улыбается, но улыбка смахивает на тигриный оскал.

Сибил (она в сером деловом костюме) устраивается в кресле, закинув ногу за ногу. Лицо внимательное и собранное.

— Хорошо сказано, — улыбается она уголками губ. — Я и в самом деле вкладываю в будущее.

Заговаривает человек в тёмной рубашке. Голос холоден, как свист лезвия, и даже сейчас у меня по спине пробегают мурашки.

— Мы внимательно изучили ваш отчёт о семинаре. Может, вы тратите деньги зря? Важна не зелёная молодёжь, а люди на ключевых постах.

— Вы не заманите таких на сомнительное мероприятие, — парирует Сибил. — Масса усилий для аккредитации, проверки служб безопасности. А из молодёжи порой получаются ценные сотрудники. Или они уходят с имплантированными в подсознание программами. В нужный момент их можно активировать через смартфон… И, конечно, я проводила собственные исследования. Там есть любопытные результаты — например, по вариантам будущего…

— Меня заинтересовало описание сумеречного города — Москвы, кажется, — вступает Растус. — Если там было… точнее, будет применено некое новое оружие, мы хотим узнать о нём подробнее…

— Это не оружие, хотя может быть использовано в качестве такового, — Голос человека в тёмном звучит надменно. — В будущем его будут называть «чёрный свет».

— Откуда вы знаете? — хмуро спрашивает Сибил, искоса разглядывая второго собеседника.

Но отвечает Растус:

— У нас есть источники информации. И немалые средства. Но мы заинтересованы в единомышленниках. У нас ведь общая мечта, Сибил — изменить мир.

Взгляд словно мёдом обволакивает Сибил, и она начинает дышать чаще.

— Ещё неизвестно, насколько наши взгляды совпадают, — пробует сопротивляться она.

— Совпадают в том, что нынешний мир должен быть уничтожен, — улыбка Растуса снова похожа на тигриный оскал. — Так что попросите этого молодого человека приехать и в следующий раз. Он может оказаться ключом. Очень попросите.

Сибил неопределённо кивает.

Если бы я знал всё это раньше…

А Растус продолжает:

— Однако от себя замечу, что ваш подопытный кролик сбежал. В следующий раз больше полагайтесь на… моего компаньона. — Он кивает в сторону соседа.

— Хорошо, — пожимает плечами Сибил. — А этот от нас не уйдёт.

Растус внимательно глядит на неё:

— Сибил, вы вкладываете много сил в сотрудничество. Мы могли бы увеличить денежное вознаграждение…

— Не надо, — холодно улыбается Сибил. — Мне достаточно, если наша деятельность окажется… эффективной.

Растус слегка моргает:

— Хорошо. Я склонен одобрить вашу работу, Сибил. Мы получили десятки людей, запрограммированных на подсознательном уровне, причём людей в важных для нас областях. При подготовке следующего семинара учтите…

Но дальнейшее меня не интересует, уже знаю про этот «следующий». А вот как уважаемая доктор Сибил познакомилась с этими… не совсем людьми — любопытно. Так что снова поиск.

Сибил останавливает машину и глядит на мост «Золотые ворота», перекинутый через морской залив. Окрашенные в красный цвет конструкции эффектно смотрятся на фоне голубой воды, но Сибил не до красот, слёзы застилают глаза. Не прыгнуть ли ей с высоты двухсот двадцати футов — может быть, она окажется юбилейной, 1500-й по счёту?

Она слышит странный звук и не сразу понимает, что это стучат её зубы. Не только от отчаяния, но и от ярости. Но что она может сделать, заурядный доктор психологии против государственной машины, этого чудовищного Левиафана?

Слышится вкрадчивый шорох подъехавшей машины. Сибил торопливо вытирает платочком глаза и недовольно косится — опять туристы хотят сфотографироваться на фоне моста.

Но машина необычна для туристов: ярко-жёлтая, приземистая, с узкими окнами. Кажется, «Ламборгини» — нечастый гость в Америке. Ну и кто выложил за такую полмиллиона долларов?

Поднимаются клиновидные крылья, придавая машине вид зловещей птицы. Из неё выходит мужчина в белом костюме и смотрит на Сибил. Лицо смуглое, будто обожжённое, а глаза странного жёлтого цвета. «Как и машина, — автоматически отмечает Сибил. — Ну и пижон».

Мужчина заговаривает, и голос приятен — странная смесь вкрадчивости и лёгкой надменности:

— Здравствуйте, Сибил. Меня зовут Растус. Выражаю вам свои соболезнования.

ОТКУДА ОН ЗНАЕТ?

— Безмолвные вопли отчаяния разносятся далеко, — будто отвечая, говорит Растус. — Я слышу многое, чего не слышат другие. И знаю тоже. Я знаю, что вы ненавидите, и знаю, что чувствуете бессилие. Но вы сильная женщина, Сибил. Вы ещё не знаете, какая сильная. Вам не хватает только единомышленников.

У Сибил звенит в голове, будто её оглушили. Сумасшедший? Но откуда сумасшедший может знать, что она чувствует? И часто ли сумасшедшие разъезжают на «Ламборгини»? Сибил ощущает, будто ледяной холод мимолётно касается её волос.

— Что вам от меня нужно? — выдавливает она.

Растус оказывается рядом и кладёт ладонь ей на плечо. Сибил невольно дёргается, но от ладони исходит умиротворяющее тепло.

— Найдите старых друзей по университету, — почти в ухо шепчет он Сибил. — Найдите недовольных. Помогите обиженным, я оставляю вам деньги. Пока не будьте конкретны, но начните создавать организацию из лучших компьютерных специалистов. Небольшую и сугубо частную. Когда у вас получится, а у вас обязательно выйдет, я помогу. Вместе мы сломаем хребет Левиафану.

Даже про эти мысли он знает!

— А если я сообщу о вашем предложении… кому следует? — севшим голосом спрашивает Сибил.

— ФБР не сможет причинить мне вреда, — беззаботно отвечает Растус. — Они не подозревают о наших возможностях. А вы многое упустите. Но вас я не трону, делайте что хотите.

Как сквозь туман, она видит, как опускаются хищные крылья. Мягко рыкнув, «Ламборгини» срывается с места. Он что, собирается делать двести миль в час по обычному хайвэю?

Правой руки Сибил касается что-то твёрдое. Обычный дипломат, но только что его не было. Сибил механически открывает замки. Весь набит стодолларовыми купюрами! Как в фильмах про мафию.

Сибил закрывает дипломат и глядит на мост. Слёзы высохли, оставив сухое жжение в глазах. Мост красен, как кровь. Откуда ты, Растус? Не прямо ли из ада?

Но она пойдёт по этой дороге, куда бы она ни вела. Как её…

ЗАМОЛЧИ!

Всё меркнет, видимо мне показали достаточно.

3. Парк в сумерках

Дальнейшее надолго оставило меня в тоскливом недоумении. Я сидел на платформе, опираясь спиной на рюкзак, струйки пота щекотали спину, а я не мог оторвать глаз от надписи на здании вокзала — «Минеральные воды». Как я здесь оказался? Со страхом понял, что ничего не помню после этого чёртова Адишского ледопада.

Перед глазами замаячило тёмное — это оказался Симон в неизменном подряснике. Присев на корточки, протянул мне паспорт.

— Кажется, приходишь в себя, — одобрительно усмехнулся он. — Бери, я взял тебе билет до Москвы.

— А как?.. — еле выдавил я.

— Как сюда добрались? — зелёные глаза монаха скользнули по моим. — Ну, наверху ты простыл. Когда спустились на Безенгийский ледник, плохо соображал. Хорошо, встретились пограничники и помогли дотащить до заставы. А как тебе стало лучше, я нанял машину…

— Спасибо, — пробормотал я. — Возьмите деньги, если в бумажнике остались.

Симон отмахнулся:

— Бескорыстная помощь благотворно влияет на карму. Это я должен быть благодарен.

Карма? Странные слова для православного монаха…Но тут Симон вздёрнул меня на ноги.

— Пошли, посадка уже объявлена.

Ноги в самом деле еле держали, я доехал до Москвы как пришибленный. На Курском вокзале первым делом зашёл в Интернет-кафе и набрал в поисковой строке «Новый Афон». Вывалилась куча ссылок: история монастыря, прейскуранты пансионатов, рассказы туристов, фотографии…

Моя догадка подтвердилась: когда-то монастырь и в самом деле был великолепным, но долгое время оставался в запустении, и лишь недавно его начали восстанавливать. А пока над буйной зеленью поднимались облезлые стены собора, торчали какие-то ржавые трубы, монастырских виноградников не было и в помине, и туристы делились впечатлениями только о знаменитых новоафонских пещерах. Водопад сохранился, и падающая вода действительно походила на кудридевушки (опять, странное сравнение для монаха), но вокруг царило запустение…

Кто же ты, Симон? Если не монах, то и не сотрудник спецслужб — иначе меня задержали бы для допроса. С тяжёлым сердцем я вышел из Интернет-кафе и поехал в общежитие.

Некоторое время думал, не заявить ли в полицию, но отказался от этой мысли — будут смотреть как на психа. В сопровождении странного монаха перемахнул через Безенгийскую стену, а потом начисто забыл, как это сделал…

Последний год в университете прошёл скучно. В аспирантуру меня не взяли, не было денег заплатить, кому следует, но пригласили и дальше посещать заседания рабочей группы по футурологии. И на том спасибо. Работу преподавателя подыскал в институте подмосковного города Р. Платили там немного, но я надеялся подрабатывать в Москве, а потом и совсем туда перебраться.

Зимой получил «мыло» от той же сомнительной организации под громким названием «Международный фонд изучения будущего» — с предложением поехать на другой семинар, в этот раз на Украину. Словно меня не держали в тюрьме, а потом не пытались убить…

Я не стал отвечать, и вскоре про это предложение позабыл…

Последний год в университете работал над дипломной работой о вариантах будущего развития России. Со своими мнениями не лез, просто старался перечислить имеющиеся сценарии, а их хватало. Обзор начал с планов, а скорее мечтаний российской политической элиты.

Естественно, преобладал административный восторг. Предполагалось, что Россия на равных войдёт в мировое разделение труда и отвоюет долю рынка высоких технологий. Вооружённые силы останутся надёжным щитом от враждебных посягательств, население будет расти, а республики бывшего СССР в основном перейдут на дружеские позиции.

Американские исследователи относились к этой возможности скептически. Как Россия, отставая в экспорте высокотехнологичной продукции в 14 раз от маленькой Кореи, сможет хотя бы сократить этот разрыв? Догнать Францию, Германию и тем более США, представлялось вообще утопией. Поэтому прогнозировалось, что из-за всевластия бюрократии и размаха коррупции планы развития высоких технологий останутся на бумаге, и Россия останется сырьевым придатком развитых стран. А поскольку коррупция будет по-прежнему разъедать страну, и этот вариант представлялся американским футурологам лишь сползанием к полному краху. Контроль над богатыми сырьём Сибирью и Дальним Востоком будет утерян, и они войдут в сферу влияния Китая. Чтобы предотвратить столь нежелательное усиление Китая, США должны принять меры для укрепления своих позиций в Сибири. Вкладывать капиталы в добычу сырья и подкуп тамошней элиты, а в перспективе объявить Сибирь общим достоянием человечества и ввести международное (читай, американское управление)…

Работая, я вспоминал сумеречную Москву — а вдруг там было применено неизвестное оружие? — но в дипломе об этом не написал. Не хватало прослыть сумасшедшим.

Защита прошла успешно: учёные мужи покивали, хотя не обошлись без каверзных вопросов. Хоть студентам можно продемонстрировать, что с мнением учёных в России ещё надо считаться. Получив диплом, я покинул Alma mater. А чтобы отдохнуть, договорился с приятелем о поездке на юг. Только на сей раз в Крым, хватит с меня Кавказа.

Мы зря думаем, что сами выбираем путь…

Вещи отвёз к дальним родственникам, которые снисходительно терпели мои редкие визиты, а деньги и паспорт переложил из барсетки в старый бумажник, что брал ещё на Кавказ — удобнее в дороге.

Заехал за Малевичем, и отправились в аэропорт.

В Грузию я летел ночью и ничего не увидел, так что теперь приник к иллюминатору. Чудесной показалась облачная страна внизу: белоснежные замки, фантастические ватные звери, и над всем — тёмная синева небосвода. Странно манила эта синева, но одновременно и пугала, неземным холодом тянуло от неё.

Я прикрыл глаза и вскоре задремал, убаюканный гулом моторов…

И привиделся другой пейзаж: снежные горы над заиндевелым лесом. Что-то упорядоченное виднелось у их подножья — на открытой площадке среди леса рядами стояли металлические мачты. Надо всем тоже висела тёмная синева небосвода. Вдруг в ней появилось голубоватое свечение и быстро охватило полнеба. Словно громадная птица била призрачными крыльями над горами, и волны голубого пламени бежали по белым склонам…

Я вздрогнул и проснулся. Сердце сильно билось: что я видел?.. Но самолёт уже проваливался в воздухе, мы прилетели. В Симферополе обменяли рубли на местную валюту, цены показались соблазнительно низкими, и к морю поехали на такси.

Когда въехали на перевал, голубой туман охватил полнеба, и я не сразу догадался, что вижу море. Вспомнилось:

Свобода… Мы мечтаем о свободе, только есть ли она?

Белая дорога среди гор, каменный медведь Аю-Дага пьёт синюю воду, зелёная чаша с россыпью белых зданий — Ялта. И тут я испытал странное беспокойство: будто кто-то постучал в невидимые стены сознания. Словно опять явился тот проводник…

Камни, сосны, горячий блеск воды. Никого…

Город объехали стороной, ощущение пропало, и я забыл о нём. А ещё считал себя наблюдательным.

За Ялтой шофёр показал на белеющий среди зелени царский дворец — Ливадия. Более двух веков назад Россия пришла на эти берега, но, не сумев связать концы огромной империи воедино, отступила от тёплого моря на хмурый север.

Наконец приехали.

Искать жильё не пришлось. Едва такси остановилось, вокруг собралась кучка людей — предлагали квартиры, комнаты, веранды. Мы растерялись и быстро капитулировали перед напористой женщиной с большим носом и чёрными волосами.

Женщина забралась в такси и стала по-хозяйски показывать, куда ехать. Остановились перед двухэтажным домом: внизу ворота гаража и входная дверь, наверху веранда, за садом блеск моря.

Выскочила большая чёрная собака и молча обнюхала нас. Следом появился хозяин: среднего роста, тоже горбоносый, с густой проседью в чёрных волосах.

— Гела, лежать! — приказал он.

Собака легла, продолжая разглядывать нас. Мужчина белозубо улыбнулся и протянул руку.

— Нестор. А это моя жена Зинаида. На собаку не обращайте внимания, своих не тронет.

Мы тоже представились, и хозяин показал нам жильё — опрятную белую постройку в саду. На ведущей к ней дорожке валялись спелые вишни, к стене был прикреплён рукомойник, а внутри стояли две кровати, стол и кое-что из столярного оборудования.

— Если хотите, можете занять комнату наверху. — Нестор махнул рукой в сторону дома. — Но тут свободнее, никто мешать не будет. — И подмигнул.

Жильё показалось подходящим, мы договорились о цене и заплатили за две недели вперёд. Довольный хозяин разрешил рвать вишен, сколько захотим, и ушёл. Мы побросали вещи и отправились к морю.

Вода была голубой и вначале показалась холодной, но потом стала обнимать тело с такой лаской, что долго не хотелось выходить на берег. Мы купались и загорали до одури, а потом побрели по каменной лестнице вверх. С веранды помахал Нестор:

— Эй, ребята, поднимайтесь! Вином угощу.

Мы ополоснулись под летним душем, и пошли к дому. Навстречу вышла собака и, проводив через двор на веранду, легла на дощатом полу.

— Гела вам ещё не доверяет. — Нестор был в майке, курчавые волосы на груди тоже тронула седина. Кивнул на стулья вокруг покрытого клеёнкой стола:

— Усаживайтесь.

Ловко разлил из кувшина огненно-красное вино по стаканам:

— С приездом в Крым. И с днём военно-морского флота. Сегодня будет праздничный салют в Севастополе. Когда-то и я в советском флоте служил.

— А кем? — вежливо поинтересовался я, пробуя вино, оказалось нежным и сладким на вкус.

— Подводником. — Нестор выпил стакан до дна и поставил на стол. — Нам тоже вино давали, только сухое. Такое полагается на атомных подлодках, а я служил на дизель-электрической. Такие трудно обнаружить, почти бесшумны. Ходили к берегам Америки, там ложились на дно и дежурили с ракетами наготове. По лодке передвигались в войлочных тапках, чтобы американцы по звуку не засекли. Отбывали дежурство и уходили, а на грунт ложилась другая подлодка. Интересно, сейчас туда ходят?

— Вряд ли, — сказал я, чувствуя сонливость, в голове словно отдалённо шумело море. — Не на что, все деньги разворовали.

— Да, — усмехнулся Нестор. — Это раньше американцы нас опасались. Мне замполит по секрету сказал, что если начнётся война и нас подобьют, то у него и командира есть приказ — взорвать ядерные боеголовки. Пол-Америки смыло бы к чертям собачьим. Хотя, наверное, травил — боеголовки на ракетах так устроены, что если и подорвать, ядерного взрыва не получится. Сначала взрыватели должны стать в боевое положение при запуске… А может, проверял: не сболтну ли кому? Любили у нас проверки устраивать.

Стёкла веранды были горячими от солнца, но из открытого окна вдруг словно потянуло морозным воздухом. На миг мне сделалось зябко, представилась сцена из американского же фильма: гигантская волна, рушащаяся на небоскрёбы. Но я отогнал видение прочь.

Не знал ещё, что таким холодом веет ветер из будущего…

Вино разморило, и мы подремали в своём сарайчике. Проснулись к вечеру — на тёмно-синем небе появились звёзды, а море спряталось в темноту. Мы приоделись и вышли, приятелю не терпелось завести знакомство с девушками.

В парке горели фонари, гремела музыка. Мы сели на скамейку возле танцплощадки, и я вдруг испытал странное чувство — не то ожидание, не то страх… В темноте светились красные огоньки. Цветы?

На соседней скамье сидели две девушки, одна временами покашливала, и Малевич оживился.

— Знак подаёт, — прошептал он.

Поднялся, подошёл к девушкам и о чём-то спросил. Послышался смех, одна из девушек ответила. Вскоре Малевич обернулся и махнул мне рукой.

Одна девушка оказалась брюнеткой, а другая блондинкой. Надо было разговаривать, но я не мог ничего придумать и спросил о красных огоньках. Светлая — оказалось, что её зовут Кира ^[3] — несколько надменно ответила, что это цветут кактусы.

Мы отправились танцевать. Малевич не отходил от брюнетки, та была развязнее и казалась легко доступной, а мне досталась блондинка. Она танцевала слишком хорошо для меня: светлые волосы метались в такт движениям гибкого тела, серые глаза смотрели насмешливо, и я чувствовал себя неловко.

После танцев пошли гулять. Парк был разбит вокруг старинного дворца не то восемнадцатого, не то девятнадцатого века. Тонко пахли цветы, из-за чёрных ветвей блестела луна.

Мне не хотелось разговаривать, Кира тоже молчала. Мы шли по тропке меж кустов роз, и неожиданно просветлело — мы оказались на верху мраморной лестницы.

Лестница спускалась во мрак, словно земля тут обрывалась в темноту космоса. Над белыми ступенями высились чёрные кипарисы, а по сторонам лежали и сидели, глядя на серебряную луну, мраморные львы.

Мы остановились…

И вдруг я испытал странное чувство: мне почудилось, будто мы оказались в заколдованном саду на краю земли, где никогда не бывает дня. Вечно луна сияет над белым каскадом ступеней, и вечно на неё глядят мраморные львы…

Кира вздохнула, наваждение исчезло, и мы продолжили прогулку. Вскоре парк остался позади, вокруг засияли огни, у входа на полутёмную улочку девушки остановились — они были из пансионата неподалёку. Мы с блондинкой простились довольно сухо, а Малевич возвращался домой взбудораженный, явно получил от брюнетки какие-то авансы.

На следующий день мы долго лежали на пляже, а потом до вечера отсыпались. На улицу вышли, когда закат уже розовел на белых утёсах Ай-Петри. Скоро угас, и сумерки накрыли серым пологом причудливые башни дворца.

Малевич потащил меня к пансионату. Я не особо хотел снова видеть девушек, но вышло так, что светловолосая Кира опять оказалась рядом со мной, а Малевич со своей более податливой спутницей скрылись в тёмной глубине парка.

Мы пошли гулять по оживлённым улицам. Я купил Кире мороженое и, когда вытрясал мелочь, на ладонь случайно вывалился фиолетовый цветок — так и пролежал всё это время в бумажнике. Кира склонилась к моей руке и осторожно взяла засохший цветок, волосы мимолётно пощекотали мою ладонь.

Лёгкий электрический ток…

— Какой красивый. Где ты его нашёл?

— Подарили, — неуклюже ответил я, думая, что последуют расспросы, но Кира молча разглядывала цветок.

Он хорошо сохранился, и мне показалось, что лепестки замерцали, а на лицо Киры упал слабый свет, но, скорее всего, это рядом вспыхнул фонарь.

Кира вернула цветок и после неловкого молчания предложила пойти за алычой в заброшенный сад. Мы поднялись по тёмной улице, калитка оказалась запертой, и надо было перелезать через полуразрушенную стену. Я перепрыгнул первым, подал девушке руку и с досады на бездарно потраченное время дёрнул Киру так, что она ударилась коленкой о камень.

— Ой! — вскрикнула она, присев на корточки и обхватив колено руками.

Я нехотя открыл рот, чтобы извиниться…

И замер.

Свет фонаря едва пробивался сквозь листву над нами, но лицо Киры словно озарилось. Непонятно, откуда взялся этот свет — в темноте тонула земля, стволы деревьев, даже платье девушки, и только её лицо казалось светоносным овалом. И в глазах возник таинственный блеск — то ли выступили слёзы, то ли в глубине замерцали огни…

Моё сердце захолонуло. С непонятным чувством я тоже опустился на корточки, опёрся рукой на землю и ощутил упавшие с дерева круглые плоды алычи.

— Какой ты жестокий, — сказала Кира. Но в её голосе не было раздражения, лишь нездешней красотой светилось её лицо в этом тёмном саду, куда больше ни на что не падал свет…

Я тогда не знал, что впервые увидел свет Сада. Тому, кто увидит его, никогда не стать прежним — даже если захочет. Отныне ему идти по иным дорогам, где будут странные встречи. И путь он закончит не скоро.

Но ничего этого я тогда не знал…

Алычи мы так и не набрали, я проводил Киру обратно к пансионату. Она слегка прихрамывала и опиралась на мою руку.

На следующий день я проснулся с непонятным томлением, без особой радости поплавал в море, а после обеда, купив букет роз, поспешил к пансионату, где жила Кира.

Наверное, в советские времена тут был санаторий: дощатая веранда, обшарпанные стены. Никого — все отдыхали. Тёмные кипарисы стояли вокруг, загораживая море.

Я отыскал окно Киры (вчера помахала из него рукой) и, сорвав несколько стручков акации, бросил в стекло. Некоторое время ничего не происходило, затем в окне появились светлые волосы и улыбающееся лицо Киры. Она кивнула, и я вернулся к теннисному столу под шелковицей, сердце сильно билось.

Наконец Кира сбежала по лестнице. В тени шелковицы её серые глаза приобрели зеленоватый оттенок.

— А где твой неразлучный Малевич? Ну, не обижайся! Это ты мне принёс? — Она взяла букет. — Одна жёлтая, знак измены! Но всё равно, спасибо. Пойду, поставлю в воду.

Она зашлёпала сандалиями вверх по ступеням. Я присел на стол, сердце билось ровнее, стал слышен мерный шум моря. Кира вернулась, я вскочил и взял её под руку.

— Из-за тебя не сплю после обеда, — тихо рассмеялась Кира.

Мы пошли вниз по тропинке, перелезли через каменную ограду и оказались на песчаной дорожке парка. Она была обсажена розами, в конце сияло море, среди блёсток двигался силуэт катера. При ярком свете глаза Киры стали серо-голубыми. Она оглядывалась и слегка кивала розам, будто здороваясь с ними.

— Поплывём завтра в Ласточкино гнездо? — предложил я.

— Поплывём, — согласилась Кира. Освободив руку, потянула меня за локоть. — А сейчас пойдём в парк!

Я уже знал, что парк раскинулся вокруг дворца бывшего царского вельможи и был устроен ещё в пушкинские времена. Мы увидели высокие пилоны и ажурный портал дворца, а потом вышли на пальмовую аллею. Аллея вывела на широкую лестницу, по сторонам которой лежали и стояли мраморные львы.

Словно прохладный ветерок тронул волосы, напомнив о залитых лунным светом ступенях…

За лестницей потянулись песчаные дорожки среди деревьев. Словно замок горного духа, высились над зеленью выбеленные солнцем зубцы Ай-Петри. Открылась поляна, в тени могучих кедров стояла скамейка.

Мы сели. К запаху хвои примешался другой аромат — это пахли нагретые солнцем волосы Киры. Она взяла меня за руку:

— Андрей, смотри!

На лужайке перед нами, распустив синий хвост с золотыми лунными полукружиями, выступал павлин…

Мы не поехали на следующий день в Ласточкино гнездо. Случилось странное.

В обед я возвращался с моря (Малевич куда-то исчез) — и наверху лестницы присел на остановке маршрутного такси, бездумно глядя на серые зубцы Ай-Петри. Подкатила маршрутка в сторону Ялты, я так же бездумно сел и, только оплатив проезд, спохватился: куда еду? Вроде бы никуда не собирался.

Но машина уже петляла по горной дороге, вскоре внизу забелели многоэтажные здания, и я пожал плечами: погуляю по Ялте и вернусь.

От многолюдного автовокзала пошёл вниз к морю и машинально свернул в улочку, где показалось меньше народу. Прохладный ветерок с гор коснулся волос.

Здесь стояло несколько частных отелей — с тёмно-зеркальными окнами, крышами из красной черепицы и спутниковыми антеннами. Я смотрел равнодушно, мне эта роскошь была не по карману.

Но вдруг из дворика, где цвели розы, меня окликнули:

— Андрей?

Имя прозвучало с английским акцентом, скорее как Andrew.

Теперь уже мороз прошёл по спине, и я обернулся.

Меж двух кустов роз — жёлтым и красным — стояла Сибил. Мешковатое платье в цветочек, серые волосы и рыхлое белое лицо, словно впервые выбралась на солнце.

— Здравствуйте, — неохотно сказал я, подходя к изгороди. Откуда здесь взялась моя тюремщица?

— Рада, что вы всё-таки приехали на семинар. А где ваш багаж?

— Какой багаж? — глупо спросил я. И тут наконец понял…

Хитрое мне пришло электронное письмо. Я равнодушно прочитал приглашение, полюбовался красивым фоном — что же там было изображено? — и стёр из памяти ноутбука. Только вот из моей памяти оно никуда не делось. Наоборот — хитро спряталось в глубине, а теперь подтолкнуло поехать в Ялту и зайти именно в эту улицу. А ещё раньше… не потому ли я решил поехать именно в Крым?

Так что не приглашение это было, а скорее закодированный приказ. Непростая организация устраивала эти семинары. Я-то думал, что такими штучками балуются только спецслужбы…

Мне захотелось бежать во все лопатки, но дурацкая гордость не позволила. Видно, мало меня ещё били.

— Нет у меня багажа, — сказал я. — И вообще к вам не собирался.

Но Сибил ничуть не смутилась:

— Если вам неприятно то, что произошло в прошлом году… — она аккуратно построила предложение, только глаза чуть остекленели от напряжения, — то это недоразумение. Вас уже собирались отправить домой.

Не вполне уверена, что именно я запомнил. Ну и не буду ей ничего раскрывать. Ледяная корка стягивала корни волос, и теперь я понимал, что это вовсе не ветер.

— Я всё помню смутно, — пожаловался я. — Держали в каком-то санатории, пичкали лекарствами…

— Немного подлечили после падения в трещину на леднике… — с готовностью подхватила Сибил.

Мне стало ещё холоднее — вспомнился вздыбленный к небу Адишский ледопад и сумасшедший монах в чёрном подряснике на белом снегу…

А Сибил оборвала предложение на полуслове и покосилась назад, неуверенность мелькнула в вяло-спокойных глазах.

К нам подходила женщина в зелёном платье и с распущенными волосами.

— Здравствуйте, — сказала она. — Что стоите на солнце? Пройдёмте в тень…

Она говорила что-то ещё, но я почти перестал слышать. Женщина была необычайной красоты: сочно-красные губы, точёные дуги бровей, мелко завитые каштановые волосы. Платье травянистой зеленью обтекало полные груди.

Что-то тихо заскулило в глубине моей памяти, словно испуганный зверёк…

Я почувствовал, что тону в зелёных глазах этой женщины — они становились всё темнее и что-то напоминали…

Оказалось, что мы уже сидим за пластмассовым столом во дворе. Официант в белой рубашке с галстуком-бабочкой поставил перед нами бокалы с рубиновым вином. Сибил не притронулась к своему, а женщина подняла бокал к губам:

— За знакомство, Андрей.

Я взял бокал:

— К сожалению, нас не представили…

И испытал гордость, получилось прямо по-светски.

Сибил поколебалась и исподтишка глянула на женщину.

— Аннабель, — тихо сказала она.

Я вспомнил преподавательницу английского, которая замучила нас переводами из английских и американских поэтов.

— У вас красивое имя, совсем как в стихотворении Эдгара По. Он написал стихи про Аннабель Ли, которая жила в королевстве у моря…

Женщина улыбнулась — медленно и чувственно. Каштановые волосы рассыпались по смуглым плечам, а глаза стали совсем тёмными.

— И я когда-то жила на берегу моря…

Что-то напомнил мне её голос. Холодноватое очарование звучало в нём…

Но я не смог вспомнить и смешался:

— А вы хорошо говорите по-русски, без акцента.

— Я знаю много языков, — сообщила она, и красный кончик языка скользнул по краю бокала. — Было много свободного времени.

Я не знал, что ещё сказать. Молчание становилось напряжённым, а вокруг будто слегка потемнело — возможно, набежала тучка.

— Э-э, — подала голос Сибил. — Андрей, может быть, пройдёте в свою комнату?

— Какую комнату? — удивился я. — Я здесь случайно.

И опять мороз пробежал по коже: совсем не случайно…

Краем глаза заметил, что некто в тёмной длинной одежде появился во дворе и глянул на нас. Не то японец, не то китаец, чёрт их разберёт. Следом высыпала шумная компания, все с сумками. Кое-кого я узнал — знакомые по прошлогоднему семинару. Один — программист из-под Новосибирска — направился ко мне, широко улыбаясь.

— Привет, Андрей! Едешь с нами?

Оказалось, что все направлялись на Ай-Петринскую яйлу — встречать восход солнца. Организаторы умели чередовать работу и развлечения.

— Нет, — буркнул я. — Вообще в семинаре не участвую.

Сибил моргнула и запустила руку в сумочку. Зазвучала довольно странная мелодия — скорее всего, обрывок какой-то современной музыки. Мобильный телефон? Однако Сибил ничего не достала…

Весёлая компания стала грузиться в микроавтобус с затемнёнными стёклами, а я встал, чтобы уйти. Как бы ни так — непонятно почему, но и я оказался в автобусе. Только когда тот покатил по улицам Ялты, я сообразил, что музыка могла оказаться с секретом, как и зимнее приглашение на семинар. Очередной сюрприз. Но не спрыгивать же на ходу? Лучше подождать более удобного случая…

Я вспомнил про Малевича и, попросив у программиста из Новосибирска мобильник (своим не пользовался из-за дорогого роуминга), сообщил, куда меня пригласили и что вернусь только завтра.

Малевич довольно хмыкнул — освобождалось место для свидания с брюнеткой, — а я протянул мобильник обратно.

Хотя бы Малевич поднимет тревогу…

— Я слышал, ты в прошлом году упал в трещину на леднике. Как сейчас, в порядке? — поинтересовался сосед.

— Подлечили, — буркнул я. И в свою очередь спросил:

— Витя, а ради чего вас здесь кормят и развлекают? Такой семинар влетает устроителям в копеечку.

Сосед ухмыльнулся:

— Относись к этому как к передаче «Алло, мы ищем таланты!». Наверное, надеются потом использовать наши светлые головы. Что-то вроде Фонда Сороса.

Такое мнение мне приходилось слышать от участников семинара. «Brain-drain» — утечка мозгов из России. Организаторы семинара упирали на свою заботу о молодых талантах, о равных возможностях для всех, но я не особо верил. Какой может быть альтруизм в современном мире? Все преследуют свои интересы. Вот и здесь: эксперименты по контролю над сознанием, обострённый интерес к новым технологиям, весьма беззастенчивые методы. Не пора ли удирать…

Но автобус уже петлял по горной дороге, внизу распахнулась туманная гладь моря. Вскоре зелёное одеяло лесов оказалось внизу, и на скалах повисли искривлённые ветрами сосны.

Когда машина взобралась на край плоскогорья, слева открылся какой-то восточный базар: павильоны, прилавки с бочонками и почему-то лошади.

— Это татары устроили, дерут деньги с туристов, — пояснил сосед. — Тут конечная станция канатной дороги.

Мы проехали дальше и скоро оказались среди безлюдья: зелёные холмы, искрошенные временем зубцы скал, буковые рощи. У подножия одного из склонов показалось двухэтажное здание, стёкла горели в лучах нисходящего солнца. Неподалёку уходили вверх мачты подъёмника — видимо, зимой здесь был горнолыжный курорт.

После ужина в уютном ресторанчике состоялось первое заседание. В зимнем саду расставили стулья, с приветствием выступила Сибил.

Она переоделась в деловой костюм, который всё равно сидел мешковато, и говорила по-английски — о том, что современный мир стал крайне нестабилен. Благосостояние так называемого «золотого миллиарда» куплено ценой бедности половины земного шара. Менее развитые страны вынуждены продавать невосполнимые ресурсы порой за бесценок. Стоит попытаться вырваться из резервации для бедных — и смельчакам устраивают финансовый, а то и военный кризис. В угоду нефтяным компаниям убивают людей на Ближем Востоке. Неудивительно, что многие пытаются бороться с таким порядком, а их тут же объявляют террористами. Нависла угроза войны за очередной передел мира… В заключение Сибил призвала участников семинара искать пути к новому, более справедливому мироустройству.

Хорошие слова, только не очень верится. Как там у принца Гамлета: «Слова, слова, слова…».

Затем с докладом выступил молодой китаец. По его расчётам, мир вступил в полосу турбулентности. Уже в 2017–2020 годах может произойти решающая битва за мировые ресурсы. К 2020 году закончится перевооружение армии США, окончательно устареет ядерный потенциал России, и Китай останется единственной преградой на пути Америки к мировому господству. В отношении Китая выработан такой же план действий, как против бывшего СССР. Во-первых, максимально подогреть потребительские настроения в китайском обществе, превратив население в массу обывателей. Во-вторых, нравственно разложить правящую элиту, чтобы захотела променять партийную дисциплину на вседозволенность по примеру правящих кругов России. В-третьих, окружить кольцом военных баз с высокоточным оружием, чтобы держать китайскую элиту в страхе перед молниеносным уничтожением. Таким образом, не прибегая к открытым военным действиям, США хотят добиться фактической капитуляции Китая. Он должен отказаться от глобальных амбиций, как была вынуждена сделать в своё время Япония. Если этого не удастся достичь мирным путём, не исключён и военный вариант. Его китаец собирался проанализировать во второй части доклада.

— Зачем Америке воевать? — спросил кто-то. — Она и так может всё купить, напечатав побольше долларов.

— Ресурсы, — пожал плечами китаец и склонился над ноутбуком. — Чем их становится меньше, тем дороже приходится платить. Даже богатая Америка не может себе этого позволить. Вот послушайте, что писал американский военный аналитик ещё в 1979 году. «Мы стоим перед мрачной перспективой мира, в котором слишком много людей и слишком мало ресурсов. Обостряется противоречие между стремлением высокоразвитых стран поддерживать свой высокий уровень жизни и стремлением других стран просто выжить. Это будет мир, где силой и только силой можно будет обеспечить неравное распределение ресурсов, которых не хватает…». ^[4]

Китаец саркастически улыбнулся:

— Сейчас мы оказались именно в таком мире. Пройдёт полвека, мы овладеем термоядерной энергией и сможем добывать ресурсы на дне океана и даже на других планетах. Но до этого ещё надо дожить.

Началось бурное обсуждение, в основном упирали на то, что в постиндустриальном мире нужно меньше ресурсов. Докладчика даже обвинили в паранойе. Я тоже отнёсся скептически: такого удобного партнёра, как Китай, западникам ещё поискать. Туда вынесены грязные производства, там трудолюбивые китайцы собирают массу бытовой техники — Западу остаётся только снимать сливки. Конечно, это тоже создаёт проблемы, но вполне решаемые. Куда серьёзнее проблемы у стран, которые не смогли толком вписаться в мировое разделение труда — как, например, Россия…

Я не стал участвовать в дискуссии, очень хотелось удрать, так что покинул оживлённую компанию и с банкой пива вышел на веранду.

Сделать вид, что пошёл прогуляться по окрестностям?

Но перед входом прохаживалась парочка явно не участников семинара. Следов интеллекта на их бычьих физиономиях не просматривалось. Пришлось открыть пиво.

По обширному плоскогорью чернели рощи. Вдали на холме виднелись белые яйца — словно огромная птица снесла их посреди темнеющего поля. Наверное, колпаки над антеннами радиолокаторов.

Воспоминание о не состоявшейся войне. Или предчувствие будущей?..

Да, любопытная организация положила на меня глаз. То ли в самом деле скупает интеллектуальные ресурсы России и других стран, то ли что-то другое…

И, скорее, другое. Слишком беспардонные методы: держать в санатории-тюрьме, применять оружие, использовать психотехнологии…

Кто за всем этим стоит?

Становилось холодно, остро запахло полынью. Только зубцы Ай-Петри и зловещие яйца розовели над уходящим в ночь плоскогорьем.

Я допил пиво и вернулся в холл, откуда уже разбрелись спорщики. Симпатичная горничная дала мне ключ от номера. Мельком подумал: почему не видно ни Сибил, ни Аннабель, хотя обе ехали в автобусе? Насвистывая, поднялся на второй этаж.

Почему я поехал тогда в Грузию? Хотя понятно, почему. Падки русские на халяву, не воспитаны на пословице, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке.

Я открыл дверь номера, но включать свет не стал. В окне рисовались силуэты сосен, а за ними чернела бездна с гирляндами огней — Ялта. Не попробовать ли уйти, когда все уснут?

Откуда-то доносились голоса. Я на цыпочках подошёл к окну, рядом оказалась дверь на балкон. Она не скрипнула, когда я осторожно открыл её.

К счастью для меня.

Балкон шёл вдоль второго этажа отеля и был разделён перегородками на отдельные секции. Голоса доносились снизу — наверное, из номера подо мной.

Один был женским, и сердце у меня заныло — он звучал холодновато, но странно чаруя:

— Не суетись. Ты на свободе, а это главное. Ещё найдёшь возможности для развлечений.

Ему ответил мужской голос, и я вздрогнул — слова прозвучали резко, как свист клинка:

— Он обманул нас! Столько лет в заточении — и что? Наши руки связаны.

— Поле боя вокруг тебя, — холодно возразила женщина. — Просто отложи меч и воюй руками других.

— Этих? Они много болтают и не знают, что прочно лишь основанное на крови.

— Они знают, — смех женщины ледяными колокольчиками прозвучал в темноте. — Пока теоретически, но из таких выходят лучшие. Рарох указал именно на них.

Холодом потянуло из темноты. Я ничего не понял, но осторожно отступил. На этот раз под ногой скрипнуло — наверное, рассохшийся паркет. Сразу настала тишина.

Я нащупал кровать и лёг, не раздеваясь. Сердце сильно билось, окно походило на чёрную яму — огни Ялты скрылись за подоконником…

Вскоре я понял, что в комнате кто-то есть.

Не раздалось ни единого звука, но будто красноватый отсвет разлился по полу, и я стал различать предметы. Серый прямоугольный глаз телевизора, подсвеченный снизу торшер, а рядом кресло…

В кресле кто-то сидел.

Я хотел вскрикнуть, но горло перехватило, и не смог выдавить ни звука. Как в кошмаре.

— Не бойся, — прозвучал тихий голос. — Почему люди такие пугливые? Я просто Аннабель…

Не досказав, она встала, и платье зеленоватой волной упало со стройной фигуры, открыв тёмные холмики грудей. Во рту у меня сразу пересохло.

А женщина приблизилась — теперь тёплый розовый свет струился по её груди и бёдрам, стекал на пол красноватой лужицей.

Красное и зелёное…

Аннабель наклонилась, и пышные волосы упали вокруг моего лица, скрыв даже этот слабый свет. Её глаза казались чёрными провалами, едва видимые губы приблизились к моим, а рука проникла под рубашку и легла на грудь.

Она показалась ледяной, но всё тело затрепетало…

И вдруг Аннабель отпрянула.

Свет снова упал на её лицо, и было видно, как расширились зрачки и ноздри. Она отняла руку, и ледяные пальчики скользнули по моему животу, так что меня бросило в жар.

Но Аннабель резко выпрямилась, держа в руке бумажник.

Я поразился: неужели меня банально хотели ограбить?

Если бы так…

Аннабель перевернула бумажник — со слабым звоном посыпалась мелочь, а следом выпал засохший цветок.

Засохший?

От фиолетового сияния тени прыгнули на стены, и тень Аннабель показалась самой огромной и грозной изо всех. Упав, цветок немного померк, но всё равно на него было больно смотреть — словно горящий аметист лежал на полу.

— Где ты?.. — свистящим шёпотом начала Аннабель, но вдруг резко повернулась и выбежала.

Я вскочил, сердце отчаянно билось, нагнулся и подобрал бумажник. Что происходит? Боязливо протянул руку к цветку…

И замер.

Словно прошелестел воздух, и цветок распался на две половинки — я успел заметить только туманную полосу. Судорожно вспыхнул фиолетовый свет — и померк.

Меч!

Весь в холодном поту, я поднял глаза и увидел тёмную фигуру — но это была не Аннабель.

— У тебя было оружие, но ты не воспользовался им, — раздался свистящий голос, и я сразу узнал только что слышанный под балконом. — Кто ты, второй раз встретившийся на пути?

Меня словно обдало морозом — я всё вспомнил! Мёртвый город, чёрную реку и три фигуры на гранитном берегу. Так вот почему знакомым показалось холодное очарование в голосе женщины…

Я не стал тратить времени на ответ. Выскочил на балкон и, перемахнув перила, покинул негостеприимный отель. Сильно ударился пятками, но это лучше, чем быть проткнутым насквозь. Меч у этого господина явно был хорошо наточен. Интересно, как он его провёз на Украину? Впрочем, и нас пограничники не досматривали. И ещё, кто он по национальности? Вроде бы не японец: я где-то читал, что японцы не выговаривают букву «л»…

Конечно, я не стоял как пень, а улепётывал со всех ног. Похоже, это становилось моим привычным занятием.

И, конечно, далеко не убежал. За оградой отеля оказалась бетонированная площадка — наверное, для приёма вертолётов VIP-персон, — и там в свете фонаря меня ждали.

Высокая фигура — женская, и пониже — мужская. Как они успели оказаться здесь?

Я тоскливо оглянулся на отель, но все окна были темны. Ведь недавно ещё горланили, приканчивая пиво! Впрочем, кто меня станет спасать — бедного Буратино от лисы Алисы и кота Базилио? Хотя моя ситуация хуже, тут болотом с лягушками не отделаешься.

Я поглядел по сторонам: ложбины с прядями тумана, чёрная роща, яркие белые яйца на холме. Над тёмным морем встаёт луна.

Помощи ждать не от кого.

— Он опять бежит, — презрительно сказал женский голос, фигуры были уже в нескольких шагах. — Разве это противник?

— Как знать? — задумчиво произнёс мужчина. — Мы встречаем его во второй раз. Но третьего не будет.

Он сделал лёгкое движение, и из-под тёмного широкого рукава заструилось слабое свечение. Снова меч!

Ноги у меня ослабели, а мышцы живота судорожно сократились, словно холодная сталь уже пронзила их.

— Постой, — обеспокоено сказала женщина. — А вдруг правила уже действуют? Мы не можем убивать никого… из тех.

— Ты сама сказала, что он слабак, — рот мужчины раздвинулся, словно чёрная щель. — А тот осмелился бы скрестить оружие с Тёмным воином, пусть и без надежды на победу.

— Как знаешь, — пожала плечами женщина. — Ты будешь наказан, а не я.

— И тогда ты станешь менять любовников чаще, — расхохотался мужчина.

— Скорее реже, — слова прозвенели как ледяные колокольчики. — Пока ты убиваешь их слишком быстро.

Меня затошнило: перебранка шла, словно уже над моим трупом. А мужчина шагнул вперёд, даже не поднимая меч…

Я так и не заметил размаха. Что-то просвистело, как в прошлый раз, и я опустил глаза, страшась увидеть кровь, льющуюся на грудь из рассечённого горла. Где-то читал, что в первое мгновение человек ничего не чувствует.

Но ничего такого не увидел, зато услышал странно изменившийся голос женщины.

— Смотри!

Я поднял голову и увидел, что Аннабель отвернулась от меня, а мужчина с кривой улыбкой глядит на обнажённый меч.

— Странно… — начал он. Потом тоже повернул голову.

На холме с белыми яйцами что-то двигалось. Я вгляделся, и вдоль позвоночника словно прошлось ледяные когти — чёрная собака бежала вниз по слабо освещённому склону. В этом не было бы ничего странного, но холм находился в нескольких километрах отсюда, а значит, собака была величиной с дом!

Она мячом перекатилась через серую равнину и, странное дело, не выросла в размерах, а словно уменьшилась по пути (я обалдело вспомнил «Чёрного монаха» Чехова) и села на границе освещённого пространства — огромный чёрный пёс.

Я изумлённо вскрикнул:

— Гела!..

Но второй окрик застрял у меня в глотке. Гела показалась бы щенком по сравнению с этим псом: морда на уровне моего лица, зеленовато-жёлтые блюдца глаз, красный язык свешивается из раскрытой пасти. И ещё я вспомнил, что уже видел такого пса — задолго до Гелы, возле каменной башни у подножия Безенгийской стены.

Тот странный камень — чернее и выше других, с двумя зелёными изумрудами глаз…

— Это твоя собачка? — нервно рассмеялась Аннабель.

— Нет, — коротко ответил мужчина. — Хотя не прочь завести такую. Мы уже видели их, помнишь?

— Значит… — голос женщины будто растаял вдали.

— Да, — согласился мужчина. — Она проделала долгий путь, с самых границ…

— Замолчи! — резко оборвала его Аннабель.

Наступило молчание, и в этой тишине собака зарычала. Сначала рык возник где-то в глубине горла, но всё вокруг задрожало, словно поезд приближался из туннеля метро. Потом вырвался… У меня заныли кости и ослабли колени, а женщина прижала ладони к ушам. Казалось, сотряслась вся сумрачная равнина и полегла трава. Мужчина отступил, но поднимая меч.

— Опусти оружие, — сказал тихий женский голос, и всё опять смолкло. Я обернулся, но никого не увидел.

— Время ещё не пришло, — столь же тихо и мелодично прозвучало в темноте.

— Так это твой пёс? — хрипло сказал мужчина.

— Конечно, Тёмный, — с лёгкой насмешкой произнёс голос. — Разве на Земле есть такие?

— Они не должны появиться до самого дня… — яростно начал мужчина.

— Ты неуважительно обошёлся с моим подарком, Тёмный. — На этот раз в голосе прозвучала угроза, а темнота неуверенно поколебалась вокруг. — И вдобавок обнажил оружие на моего стража.

Меч скрылся в ножнах, а поза мужчины стала не такой горделивой.

— Извини, Владычица, — наконец с иронией произнёс он. — Твои подарки плохо хранят. Но мы уходим.

Он повернулся к Аннабель, которая за всё время не произнесла ни слова. Зелёное платье теперь охватывало её от шеи до щиколоток, и женщина как бы растворялась в темноте.

— Идём, дорогая, — галантно произнёс мужчина.

Странная пара прошествовала к отелю, а в другую сторону двинулось будто серебристое сияние, но тут же погасло. Так что со мной никто не попрощался, а когда я обернулся, то оказалось, что и собачка пропала.

Я особо не расстраивался. Ничего не понял, да и не пытался понять. Голова разболелась, и я весь дрожал, так что быстро пошёл прочь от отеля, надеясь согреться ходьбой. Где-то там должна быть станция канатной дороги…

Ночью она, естественно, не работала, а возле базара меня остервенело облаяли собаки — к счастью, вполне обыкновенные. Пришлось отойти подальше и устроиться на склоне холма под скальным навесом.

Ночь была бесконечной: мучил холод, и невнятно бормотали деревья. Утром солнце поднялось не из моря, а над пологом туч, словно мглы от мирового пожара. Оно висело напротив меня, как красный воспалённый глаз. Наконец я увидел первый вагончик, ползущий вверх под серебристыми нитями тросов, и поспешил к станции. Когда начал спуск — один в пустом вагоне, — солнце поднялось выше, и над лесом зарозовели каменные колени скал.

Дома я поспал, и всё случившееся — Аннабель, мужчина с мечом, громадный пёс — стали казаться обыкновенным кошмаром. Была ли поездка в Ялту вообще?

Я умылся и пошёл к Кире. Она встретила меня как ни в чём ни бывало, и мы отправились в парк. Там набрели на стену со сводчатой нишей. В нише по камню шла надпись «TRILBY», а под надписью были барельефы: каменная собака прыгала на каменную кошку. Из ниши струилась вода.

— Совсем как у нас дома! — рассмеялась Кира. — У нас чёрная собака по кличке Пират, и важный сибирский кот. Как начнут порой драться! Пират наскакивает на кота, а тот бьёт собаку лапой по морде: Фыр! Фыр!..

Будто чуть потемнело в парке, но тут же вновь засияло солнце. Кира продолжала говорить, сжимая прохладными пальцами мою руку. Мы спустились на загромождённый камнями пляж, скинули одежду, и я всей кожей ощутил палящее и ласковое прикосновение солнца. Мы брызгали друг в друга, и Кира смеялась в водяном фейерверке…

К обеду она ушла в пансионат, а я отправился домой и снова поспал. Малевича всё ещё не было. К вечеру я проснулся, сходил на море, и опять побежал к пансионату.

Порозовел и медленно угас скалистый замок Ай-Петри. Солнце скрылось, мягкий полусвет разлился по парку, таинственно преобразив его. Тёмными драконами простёрлись над серой травой ветви ливанских кедров. Жёлтые цветы выглядывали из чёрных крон магнолий. Тихо журчала вода под аркой, словно боясь разбудить от каменного сна кошку с собакой. И я снова ощутил странное чувство — что здесь не бывает ни солнечного дня, ни смены сезонов. Вечно сумерки стоят на этой лужайке, и вечно цветут магнолии…

Единственная скамейка была занята, так что мы спустились по склону и присели между корней исполинской сосны. Кире я постелил пляжное полотенце. Мы долго молчали, потом я протянул руку и дотронулся до гладкого плеча Киры. Попытался привлечь девушку к себе, но Кира со смешком отодвинулась.

— Не распускайте рук, молодой человек.

Тогда я сказал то, что изумило меня самого. Как-то не говорил этого раньше.

— Я люблю тебя.

Кира опятьрассмеялась, но как-то глухо:

— Вам это только кажется, молодой человек.

Я молчал, опустошённо глядя, как песчаные дорожки, трава и деревья приобретают одинаково серый цвет и постепенно тонут во тьме. Вдруг тонким ароматом повеяло в воздухе. Я почувствовал тёплое дыхание на щеке и повернулся. Лицо Киры оказалось рядом — она незаметно придвинулась — и я поцеловал её прямо в дрогнувшие губы…

Мы целовались до изнеможения, и под конец оба тяжело дышали. В отдалении монотонно шумело море, хотя скорее это шумела кровь в ушах. От мягких прикосновений губ Киры, её щекочущих волос и скрытых лёгким платьем грудей по телу разливалось сладостное томление. В парке сгустилась темнота, яркие звёзды взошли над чёрными верхушками деревьев. Глаза Киры были полузакрыты и чуть блестели.

Моя рука сама опустилась и двинулась вверх по бедру девушки, сдвигая лёгкое платье. Кира ничего не сказала, только задышала чаще. Шелковистость её кожи совсем опьянила меня, и будто палящий огонь разгорелся внизу живота. Уже плохо соображая, что делаю, я рванул трусики Киры вниз, а потом свои шорты. Кира продолжала молчать, только безвольно откинула голову на корень. Я лёг сверху и ощутил, как часто бьётся сердце девушки. Хотя Кира разомкнула ноги, было не очень удобно, и только после нескольких попыток я вошёл в неё, ощутив горящей плотью нежность и как бы прохладу. Кира застонала, прижав голову к моему плечу, и чуть оскалила зубы. Казалось, вся земля мягко трепещет, когда я поспешно двигался вверх и вниз. Я ободрал локти о куски коры, и эта боль слилась с нарастающей сладостной болью. Лицо Киры зажглось пунцовым светом, глаза закрылись, и мы оба вскрикнули, когда пульсирующее пламя излилось из меня…

Огонь угас, но из обволакивающей нежности ещё долго не хотелось выходить. На щеках Киры блестели слёзы, и я поцелуями слизал несколько солёных капель.

Наконец я нехотя отстранился. Кира нервно рассмеялась:

— Тебе придётся постирать полотенце. У меня ведь в первый раз. Я и не думала, что так получится.

Она встала и, спотыкаясь, пошла к скамейке. Мне пришлось придерживать за локоть. Кира вздохнула:

— Чувствую такую слабость.

Склонив голову мне на плечо, она затихла. А меня переполняли покой и нежность, я слушал лепет листьев, плеск моря внизу и прерывистое дыхание Киры.

Наконец она подняла голову и хрипловато рассмеялась:

— Вообще-то давно пора в пансионат.

На ногах она держалась неуверенно, и я провожал её, взяв под руку. У пансионата мы поцеловались, а потом Кира поднялась по ступенькам. Я постоял и отправился домой. Меня переполняли теплота и нежность, я словно плыл по тёмной улице, а внизу шумело море, ворочая белки бесчисленных глаз.

Но по мере приближения к дому я шёл всё медленнее, а возле ворот остановился: за стеной угрожающе заворчала собака. Словно холодом дохнуло из темноты, вспомнились события прошлой ночи. Днём они стали казаться нереальными, а чудесно закончившееся свидание с Кирой вообще заставило забыть обо всём, но теперь вдруг показалось, что кто-то подкарауливает в темноте — то ли мужчина с мечом, то ли чёрный громадный пёс…

А если меня не оставили в покое? Ведь выследить при желании было нетрудно…

Я пробовал успокоиться — это ворчала Гела, нас в комнате двое, хозяева рядом. Что может случиться?

Вошёл в калитку.

Гела возникла чёрной тенью, несколько шагов сопровождала меня, а потом опять растворилась в темноте. Малевича не было, вместо него оказалась записка: на несколько дней снял другое жильё. Всё ясно, брюнетка…

Я разделся и лёг. Попытался вспоминать Киру и то наслаждение, что испытал, но мысли мешались: перед глазами появлялась то Аннабель, склонившаяся надо мной в зелёном ореоле, то тёмная фигура с блестящим мечом…

Чего они привязались ко мне? Кто такие, что преследуют в странных снах и наяву?

Мне становилось всё более не по себе, я в сарайчике один и без оружия. В поведении той странной парочки чувствовалась неуверенность, но кто знает, что им придёт на ум? Вот только где я им перешёл дорогу?.. Нет смысла гадать, всё слишком странно. Я спустил ноги на прохладный пол, тихо прокрался к двери и включил свет. Оконные рамы массивные, с частым переплётом — наверное, переставлены откуда-то. Я тщательно задвинул шпингалеты, теперь так просто не влезешь.

В углу лежала груда деревянных брусков — наверное, припасены для ремонта. Я выбрал один поувесистее и прислонил к кровати.

Затем осмотрел дверь, вот где слабое место. Сделана из фанеры, хлипкий крючок вместо запора. Разве подпереть чем-то?.. Я попробовал сдвинуть кровать Малевича, но тщетно: деревянный топчан был приколочен боковиной к стене. При этом задел рукой электрическую розетку, и появилась другая идея. После школы, пока не поступил в университет, мне пришлось поработать дежурным электриком, и там надо мной зло подшутили…

По окончании курортного сезона хозяин, видимо, использовал сарайчик как мастерскую: возле двери стояла циркульная пила, а к ней шёл кабель от электрического щитка. Сейчас автомат на щитке был выключен. Я нажал кнопку, и зажёгся красный огонёк сигнальной лампочки — ток пошёл.

Выключив автомат, я повернулся к двери, и снова мне повезло: она закрывалась поворотной ручкой из металла, хотя и довольно разболтанной. Я поспешно приступил к работе: достал из сумки складной нож и, обрезав кабель, зачистил концы. Чтобы найти фазу, пришлось снова включить автомат и проверить на искру. Автомат со щелчком вышибло, а я вздрогнул и как можно плотнее намотал оголённый конец на дверную ручку. Потом закрепил другой провод, опять нажал на кнопку и, несколько успокоенный видом красного глазка, вернулся к своей кровати. Для большего эффекта выплеснул на пол воду из чайника. Интересно, сработает ли? Хотя, скорее всего, беспокоюсь зря. Самому бы не забыть утром, что тут наворотил.

В тишине громко трещали цикады, сквозь открытую форточку из посеребрённой тьмы тёк прохладный воздух. Неподалёку тихо взвизгнула Гела. Я вспомнил ласковые губы Киры и, улыбаясь, стал задрёмывать…

Очнулся от скрипа дверных петель, треска вырванного крючка и оборвавшегося стона. Из открывшейся двери пахнуло ночной свежестью, что-то тяжело рухнуло на пол.

Сердце сильно забилось, я вскочил, но к счастью сохранив способность соображать — не сделал ни шага. Нашарил фонарик (незаменимая вещь для ночных походов в уборную) и в жёлтом пятне разглядел на полу скорченную человеческую фигуру.

Я схватил припасённый брусок, но к двери приблизился осторожно, приставляя ступню к ступне, чтобы самому не получить шагового удара током. Оказалось, что рука непрошеного гостя уже соскользнула с дверной ручки. Я угостил его несколькими ударами по голове, а когда взломщик с хрипом вытянулся на полу, нажал кнопку автомата и нагнулся. Сердце отчаянно стучало.

Но это оказался не тот, с мечом…

Обыкновенный громила: с короткой стрижкой, белки глаз закатились, зубы оскалены. К моему облегчению, хрипло дышит — не так много времени пробыл под током, а мои интеллигентские удары вряд ли сильно повредили его черепушке. Кстати, моя идея могла не сработать, но ночной гость был в одних носках — наверное, снял обувь, чтобы ступать потише. В общем, дуракам везёт, а я тогда был порядочным дураком. И даже не испугался, увидев на полу нож…

Это теперь я понимаю, что тогда меня спасло только чудо. А за чудеса приходится платить.

Я пнул нож под кровать и осторожно выглянул за дверь: никого, только светлеет дорожка. Едва сделал несколько шагов, как шарахнулся от тёмного пятна, а сердце подпрыгнуло — чёрная собака лежала на траве. Но тут же понял, что это Гела. Неужели убита?

Я глянул на окна второго этажа: не позвать ли Нестора? Но не успел: в угольно-чёрной тени под воротами что-то шевельнулось, и тёмная фигура выступила из неё — с лучиком серебристого света в руке.

Мне казалось, что я никак не очнусь от кошмара. Это сейчас я бы только улыбнулся: подумаешь, подослали двух громил. А тогда колени ослабли, я отчаянно взмахнул руками, пытаясь удержаться за одну из нависших над тропинкой ветвей.

…И ударился костяшками пальцев о перекладину турника — Нестор по утрам делал зарядку и подтягивался на нём. Тут же возникла идея, хотя тоже не оригинальная: я схватил перекладину обеими руками и, когда фигура кинулась на меня, подтянулся и с силой выбросил ноги навстречу.

Удар пришёлся будто в каменную стену, фигура с хрипом отлетела и грянулась о створки ворот, так что те загремели. Я опустился на землю и, сунув ногу в сорвавшуюся сандалию, подошёл. Похоже, нападавший пока не собирался вставать, так что я выглянул в приоткрывшуюся створку.

Гравийное покрытие казалось белой рекой в лунном свете, и (в который раз за последние дни?) я ощутил, как ледяной холод коснулся мокрой от пота спины. Ещё одна тёмная фигура стояла на другой стороне улицы. Пока я смотрел, она подняла руку, будто салютуя, и холодный алмазный свет брызнул с длинного лезвия…

Потом фигура пропала. Я стоял, ошалело моргая, а в доме начали хлопать двери и загорелся свет.

Нестор выбежал в одних трусах и первым делом нагнулся над Гелой. Стал трясти, замер и выпрямился, держа между пальцев маленькую пулю с иглой на конце.

— Ну и дела, — озадаченно протянул он. — Первый раз вижу, чтобы воры использовали такое…

Он искоса поглядел на меня, а я содрогнулся, вспомнив Адишский ледопад. Но промолчал, что мне оставалось делать?

Обоих нападавших Нестор ловко, по-матросски, связал. Когда приехала полиция, они уже пришли в себя и хмуро озирались. Полицейские даже не стали составлять протокол. Затолкали злоумышленников в фургон, Нестор вынес бутыль вина, милиционеры выпили по стакану и, забрав бутыль, уехали.

— Выпустят этих обломов, — задумчиво сказал Нестор, трепля загривок очнувшейся Гелы. — Откупятся. Знаю их, на рынке всегда пасутся. И чего ко мне полезли? Да ещё с усыпляющими пулями?..

Он снова испытующе поглядел на меня, и снова я промолчал.

Побрёл к своему сараю и, не рискнув включать свет, ощупью нашёл топчан. Посидел, пока сердце не стало биться ровнее. Оказалось, что в помещении не совсем темно, пол отсвечивает красноватым…

Я едва сдержал лязг зубов. Уже не удивился перезвону ледяных колокольчиков.

— Он опять не достал тебя, — промурлыкала Аннабель. Она сидела на топчане Малевича, тёмная фигура со слегка выступающими грудями. — Но не надейся, что оставит в покое.

— Кто вы? — тоскливо спросил я. — Почему преследуете меня?

Аннабель помолчала. Неожиданно встала, сделала шаг и коснулась пальцем моего лба. Я почувствовал словно разряд электрического тока, и в голове посвежело. Оказалось, что Аннабель снова сидит.

— Хорошо, я отвечу тебе, — задумчиво произнесла она. — Нас можно назвать метагомами, следующей ступенью человеческой эволюции. Одна древняя цивилизация мечтала о бессмертии и могуществе. Их учёные овладели искусством биоконструирования — и создали нас. Однако этим перешли грань, их цивилизация была стёрта с лица земли. Но нас невозможно уничтожить, поэтому только заточили. Лишь недавно удалось разрушить энергетические стены…

Что за бред? Я облизал пересохшие губы.

— Допустим. Но что столь могущественным существам нужно от меня?

Слова Аннабель будто холодными пальцами трогали мой мозг.

— Мир не останется прежним. Наше появление сместило вероятности. Ты многое видел, хотя и не понял. Но ты знаешь, что будет война. Ты знаешь, что будет применено новое оружие. По твоему описанию физики могут разгадать принцип его действия. Ты стал опасен.

— И вы хотите меня устранить? — уныло спросил я.

— Я хочу, чтобы ты шире открыл дверь, — непонятно ответила Аннабель. — Но ты оказался между волком и собакой, Андрей. Мой спутник хочет убить тебя, у него есть веские причины, и ты ещё узнаешь о них. Люди из организации Сибил будут контролировать тебя и тоже убьют, если сочтут опасным.

— Чего они-то хотят? — буркнул я.

— Изменить мир, — серебристо рассмеялась Аннабель. — Ты для них лишь орудие. Похоже, одна я хочу помочь тебе.

— Почему? — устало спросил я. Сплошь загадки в темноте.

— Возможно, я испытываю к тебе симпатию. А возможно, я самая коварная из всех. Кто может знать сердце женщины?

Я скрипнул зубами:

— Буду рад помощи, тем более от такой красавицы.

Аннабель снова рассмеялась, на этот раз резковато.

— Оказывается, ты умеешь льстить. Неплохо, это тебе тоже понадобится. Так вот, чтобы выжить, тебе нужно прикинуться, что ты на нашей стороне. Потом сам будешь решать. Но от моего спутника это не спасёт. Ты должен увидеться с Рарохом.

— С кем? — приуныл я.

— Увидишь. Только приходи на встречу. — Аннабель снова оказалась рядом, и в мою руку скользнуло что-то продолговатое.

Странный пьянящий аромат. Мимолётное жгучее прикосновение к щеке. Стук открываемой двери и порыв холодного ветра из темноты. Словно я не на юге…

Я сидел без сил, но потом всё-таки встал и включил свет. На ладони лежал плотный конверт необычного вида — с тиснёной зелёной вязью буквой «L». Конверт был открыт, внутри лежал листок бумаги и карточка красноватого цвета, тоже с зелёной единственной буквой «L».

На листке с удивлением прочитал:

«Тот, кому выпала эта карта, приглашается на встречу с Прекраснейшей». Тут же был адрес со схемой проезда с Садового кольца. Можно было и пешком от станции метро «Смоленская». Указывалась дата — на следующий день после моего возвращения в Москву, а время стояло странное: «в час после заката». Карточку следовало показать охране на входе.

Я заснул только под утро. И увидел сон…

Стены сарайчика постепенно сдвигаются, и я оказываюсь как в тёмном ящике. Ящик потряхивает, словно он куда-то едет. Понемногу я различаю голоса, будто отдалённо звучит радио. Мужской говорит:

— Проще всего сбросить его со скалы. Тут как раз подходящее место. Гулял и сорвался. Никакого расследования.

— Нет, — отвечает женский голос. — Мы встретились с уникальным источником информации. Имплантированная программа действует, раз он приехал в Ялту. Мы лишь модифицируем её, чтобы быть уверенными…

Молчание, будто выключили звук…

— Не настаивай. Иначе я сообщу Растусу, что создаёшь нам трудности.

Мужчина буркает в ответ, и снова молчание.

Немного светлеет. Я сижу в помещении, на голову надето что-то холодное. Передо мной в темноте роятся светляки, вот они упорядочиваются, вот меняют строй. Такое впечатление, что на грани слышимости звучат слова, но я не улавливаю смысла…

Снова темно.

Просыпаюсь на своём топчане, а в голове всё ещё звучит, удаляясь:

— Ты видел сон… видел сон… сон.

Что меня теперь удивляет, я не унёс ноги сразу, а остался до дня, на который был куплен обратный билет. Сейчас-то я научился удирать, камуфлируя это изящным термином «тактическое отступление». А тогда из меня только начали выбивать дурь. Но меня совсем очаровала Кира…

Днём мы лежали на пляже или прогуливались по крутым улочкам, а вечерами шли в парк. На траву и цветы опускались сумерки, таинственный полусвет разливался среди деревьев. Мы находили какую-нибудь скамейку и садились. Целовались сначала робко, оглядываясь по сторонам. Но ливанские кедры укрывали нас своей глубокой тенью, и мы распалялись…

Но дальше поцелуев Кира, к моей досаде, больше не шла. Между тем подходило время отъезда. В последний день моего пребывания в Крыму собрались наконец в Ласточкино гнездо. Катер оставлял пенный след, Кира прятала лицо от брызг за моей спиной.

Наконец высокая скала выросла над взбаламученным морем, катер вошёл в прохладную тень зубчатых стен, и я вспомнил, что уже видел этот причудливый замок — в старом детском фильме «Синяя птица». Там это был замок Ночи.

Мы поднялись по каменной лестнице. Кира перелезла через парапет и на самом краю обрыва сорвала красный цветок на длинном ворсистом стебле. Покачала его перед глазами, а потом бросила. Цветок падал долго — красноватое пятнышко над синей бездной вод. Кира задумчиво смотрела ему вслед.

В Алупку возвращались на такси — почти беззвучный полёт среди тёмных сосен. Убывающая луна слабо выбелила обрывы Ай-Петри. После оживлённого кафе, где нам хорошо танцевалось вдвоём, Кира притихла.

У пансионата сели на теннисный стол в густой тени шелковицы, и я обнял Киру. Она покорно прижалась, позволив моей руке пробраться под платье. Я ощутил пальцами шелковистую гладкость внутренней стороны бёдер и мигом возбудился…

Вдруг Кира надавила рукой сверху так, что кончики моих пальцев, будто раздвинув лепестки скрытого цветка, погрузились в мягкую глубину. Кира прерывисто вздохнула, а потом резко отодвинулась.

— Что?.. — начал было я.

И умолк.

От стола спускалась тропинка, по ней я впервые проник в этот заброшенный сад. Сквозь чёрную крону шелковицы сквозил свет, осветляя выщербленные плиты. Между деревьев был проём, где днём виднелось море. Сейчас море исчезло, зато горели звёзды. Они образовали что-то вроде яркого венца, и я подосадовал, что не знаю, какое это созвездие.

Что-то вроде серебристого сияния поднималось над тропинкой к нам. Моё сердце замерло, потом начало прерывисто стучать.

Листва шелковицы над нами сделалась как серебряная филигрань…

И вдруг всё погасло. Исчезло серебристое сияние, а звёздный венец рассыпался на тусклые угольки.

Много раз я потом искал это созвездие в звёздных атласах через Интернет. Но не нашёл…

— Ты видел? — странным голосом спросила Кира.

— Да, какой-то свет… — пробормотал я.

Кира долго молчала.

— Это была женщина, — наконец прошептала она. — Женщина необычайной красоты, вся будто сотканная из света. У меня до сих пор мурашки бегут по коже. Кто это мог быть?

Я не ответил. Ещё недавно я остро хотел Киру, но теперь всё ушло. На душе стало тревожно, темнота и звон цикад угнетали. Я поцеловал Киру и простился. Она, кажется, недоумевала. Адресами обменялись ещё днём.

Я уехал утром, простившись с Нестором и потрепав за ухом Гелу. Странно, на сей раз она приняла это благосклонно. Малевич уехал ещё два дня назад, похудевший, но довольный брюнеткой. Крым разворачивал за окном автобуса свои открыточные красоты, а потом застучали по рельсам колёса.

Я жевал купленные дёшево груши и, глядя сквозь пыльное стекло, с досадой вспоминал Киру. Всего-то раз и был секс. Ну что же, скоро я забуду её. Женщин будет много в моей жизни…

Любовь — это нежный цветок и, когда срываем его, быстро вянет. Вянет и тогда, когда не срываем. Увядает от разлуки, от каждодневных семейных будней… Так думают обычно люди, и в общем правы. Я тогда не знал, что иные цветы клонятся, но не горят даже под огненным дыханием Армагеддона.

4. Ветер будущего

В Москве поезд прибыл на Киевский вокзал. Я вышел на просторную площадь — к искрящемуся на солнце фонтану, стеклянному мосту через Москву-реку, и вновь ощутил холодное дуновение: этот город я видел безлюдным и под покровом вечных сумерек. Что с ним может произойти?..

Переночевал у родственников, долго ворочался на неудобной раскладушке. Наконец заснул.

И, подобно Алисе, очутился в очень странном месте…

В обе стороны уходит песчаный пляж, на него набегают тёмные волны, омывая ноздреватые льдины. Кроме застрявших торосов и редких камней на песке ничего нет. Чуть поодаль от берега вода растворяется в сумраке.

Сзади раздаётся стеклянный звон, я оглядываюсь.

И едва не сажусь на песок: ледяной замок возносится надо мною. Угрюмым синим светом тлеют шпили башен, холодный голубой свет стекает с витых лестниц, красные огоньки горят в тёмных узких окнах. Жутью веет от этого здания, построенного будто не людскими руками.

Вот он, истинный Замок Ночи!

К чёрной воде спадает лестница из голубого льда, по бокам её сторожат химеры, а на площадке стоит женщина. Я сразу узнаю Аннабель. Но сейчас её лицо гордое и жестокое, и напоминает высеченную изо льда маску.

А ещё отчаяние застыло в изломе бровей…

Женщина напряжённо смотрит во мрак, словно что-то заставило её выйти из заколдованного замка, и не замечает меня.

А во мраке начинает происходить какое-то брожение. И вдруг словно распахивается окно, и я с содроганием вижу уже знакомую картину: снежные горы, металлические острия на обширной площади среди леса, и надо всем синеву небосвода. В нём разгорается призрачное зарево, словно огромная птица взмахивает крыльями из голубого пламени…

Что-то заставляет меня обернуться.

Женщина уже не стоит, а спускается по ледяной лестнице. На лице теперь недоверие и жестокая радость. На последней ступеньке женщина колеблется, но вдруг шагает прямо на воду, и та выдерживает — только от каждого шага распространяются серебристые круги. Женщина проходит совсем немного — и исчезает в сумрачных парах. И сразу словно задёргивается занавес, пропадает зрелище заснеженных гор.

Я поворачиваюсь, но замка уже не видно — лишь песок, камни и ноздреватые льдины. А потом начинает темнеть, и будто чьи-то холодные пальцы пробегают у меня в голове…

Я проснулся и долго лежал, приходя в себя. Птицы чирикали за окном, в комнате был полумрак. Что за страсти мне стали сниться после того злосчастного «семинара» в Грузии? Словно компьютерная программа взломала замок двери, ведущей в глубину подсознания, а то и ещё дальше. Не про этот ли берег говорила Аннабель? Но где может находиться такой?..

Я побродил по Москве, и мне казалось, что даже сквозь карман жжёт конверт Аннабель. Идти или нет? А через некоторое время поймал себя на том, что постоянно оборачиваюсь: не следит ли кто?

Я плюнул — чего мучаюсь? — и зашёл в ближайшее Интернет-кафе. На этот раз заглянул на официальный сайт ФСБ. Может быть, эта организация поможет?

На сайте обнаружил заманчивое предложение стать двойным агентом: всем завербованным иностранной разведкой гражданам предлагалось сотрудничать с ФСБ, причём с сохранением выплачиваемого иностранной спецслужбой денежного содержания.

Я некоторое время думал, подходят ли таинственная организация Сибил под понятие иностранной спецслужбы, но решил не выяснять, и только скопировал вывешенный адрес электронной почты. Бдительным гражданам предлагалось описать подозрительное событие и, указав его дату и участников, отправить сообщение в ФСБ, конфиденциальность гарантировалась.

О денежном вознаграждении не упоминалось, но я ведь не за-ради денег, а как патриот России…

Я создал почтовый ящик на бесплатном сервере и пару часов трудолюбиво составлял первый в жизни донос: «семинар» в Грузии, какие темы обсуждались, кто участвовал. Долго думал, описывать ли картину сумрачной ирреальной Москвы, но решил, что не стоит — примут за психа. В это учреждение и так, наверное, обращается уйма шизофреников. Кратко рассказал о своём бегстве и таинственном Симоне. Потом о втором семинаре в Крыму и опять задумался: сообщать ли про Аннабель и её напарника? Решил, что тоже не стоит. Зато подчеркнул, что эта таинственная организация интересуется новейшими технологиями и может строить враждебные планы — как в отношении Запада, так и России…

Отправил письмо, и даже почувствовал гордость: как бы меня не пытались программировать, а свободу выбора я сохранил.

И бывают же такие олухи на свете!..

Долго сидел в Интернете, наконец настал вечер. Я вдруг со смущением понял, что нетерпеливо жду назначенного времени.

Несмотря на схему, не сразу нашёл место. Язычки закатного пламени уже потухли в окнах высотного здания на Смоленской, когда отыскал нужный подъезд. Под ничего не говорящей вывеской тускло блестели стеклянные двери. На автостоянке теснились иномарки. Когда я вошёл в полутёмный холл, меня оглядел охранник в чёрном костюме, и я протянул карточку с буквой «L».

Охранник глянул на карточку и пошевелил пальцами. Я вспомнил о листке с адресом и отдал его. Возвращая карточку, охранник указал:

— Это внизу.

Я миновал закуток с туалетами и стал спускаться по лестнице, покрытой красным ковром. Спуск был на удивление долгим, внизу оказалась массивная дверь из тёмного дерева со стальными полосами. Я надавил на золочёную ручку, и дверь неожиданно легко открылась.

Открылось обширное помещение со скучными бетонными колоннами — скорее всего, бомбоубежище советских времён, устроенное под одним из административных зданий. Зал был тускло освещён, стены ярко и грубо расписаны, среди колонн разбросаны столики. Люди за ними походили на посетителей ресторана, да и вообще всё производило впечатление третьеразрядного ресторана — я думал, что в столице таких не осталось.

У входа оказалась раздевалка, и тут я вздрогнул: там стояла девица, словно сошедшая со страниц «Мастера и Маргариты» — вся голая, кроме кружевного фартучка. Только цвет фартучка был не белый, а зелёный, и на голове вместо белой наколки серебряный обруч с зелёным же камнем.

Я смутился и вспомнил читанное про тайные московские клубы для избранных. Хотя публика не казалась избранной: вторая девица, столь же раздетая, проводила меня к столику, где сидел юнец с бледным лицом и мужчина, которому больше пошла бы камуфляжная форма — непроницаемое лицо под ёжиком волос и слегка свёрнутый нос. Впрочем, тёмный костюм сидел ладно.

Оба глянули на меня равнодушно, представляться здесь явно не было принято. Не спрашивая, официантка поставила передо мной запотевший графинчик с водкой и рюмку. Ни закуски, ни вилки. Я огляделся: неужели и дам потчуют подобным образом?

Оказалось, что женщин немного, а поблизости всего две. Первая одета вычурно: шляпка с перьями и длинное зелёное платье. Перед ней бокал, до краёв наполненный красным вином. Ближе к колонне сидела другая женщина, и я не сразу понял, что это скорее девочка, только одетая как взрослая дама — красное платье утопает в тени колонны, лишь лицо и плечи белеют.

Я поглядел на стены, моргнул и отвернулся. Рисунки были выполнены в стиле граффити, с преобладанием зелёных и красных цветов, и изображали совокупляющиеся пары. Словно порезвилась сексуально озабоченная молодёжь…

Юнец глазел то на изображения, то на меня, мне стало неуютно, и я налил водки. Челюсти свело от холода и горького вкуса. Зачем я сюда пришёл? Какой-то притон.

Раздался странный звук, словно в глубине запели трубы — томительно и печально. Я огляделся и только тут заметил синтезатор и молодого человека за ним, в строгом тёмном костюме. Звуки наплывали, становясь громче и тревожнее, к ним присоединился ритм барабанов, от которого холодок пробежал по спине.

В центральном проходе вдруг стало темно, и луч света выхватил то, что я раньше не заметил — чёрный треножник с двумя рогами. Музыка стала тише, но барабаны продолжали рокотать.

Перед треножником появился человек — лысый и в багряном плаще. Смахивал на римлянина из какого-то фильма.

— Господа! — произнёс он, и слова падали мерно и властно. — Мы собрались для встречи, о которой долго мечтали. Некоторые из поколения в поколение приходили на наши тайные службы, посвящённые Прекраснейшей. Другие появились здесь впервые. Это Её выбор, и мы не смеем перечить ему. Сегодняшний вечер необычаен. Она посетила нас в мощи и славе. После ритуала каждый удостоится аудиенции. Каждый может стать избранником. Приступим же!

Человек шагнул в сторону и исчез. К моему удивлению, поднялась девочка в красном вечернем платье. На руках были перчатки до плеч, и чёрными пальцами она сжимала красную розу. Девочка подошла к треножнику, взялась свободной рукой за рог и оглянулась — лицо было испуганное и торжествующее одновременно. Удары барабанов сделались громче и размереннее, от них по телу распространилось томление.

Я оглянулся: женщина в зелёном, стиснув край столика, подалась вперёд. Наверное, мать девочки. Для какого зловещего ритуала её сюда привела?..

Лёгкий шум проходит по залу, и я снова гляжу на треножник. Из темноты выступает женщина. Сердце у меня замирает — это Аннабель!.. Только совсем другая Аннабель! Такое впечатление, что она стала выше, красивее и грознее. Волосы каштановой волной падают на обнажённые плечи, на властно изогнутых алых губах ни следа улыбки, глаза под дугами бровей кажутся чёрными. Платье зеленью обтекает груди, их поддерживает золотой поясок, и одной рукой женщины касается этого пояска, а другую держит на втором, что свободно охватывает бёдра.

Девочка приседает и протягивает ей розу.

— Прими от меня дар, Прекраснейшая! — говорит она.

Опять что-то начинает скулить в глубине моей памяти, словно перепуганный зверёк.

Женщина берёт розу рукой, что поддерживала верхний поясок. Платье расходится, приоткрывая груди с красными сосками, и во рту у меня сразу пересыхает. А женщина обнимает девочку другой рукой и оборачивается.

— Рарох! — громко зовёт она.

Смолкает музыка, гаснет свет, но красноватое свечение распространяется из-за треножника. Облитая им, появляется нагая мужская фигура, и Аннабель отступает, освобождая место. Мужчина юношески строен, но мускулист и, видимо, обладает немалой силой, потому что раздирает платье девочки надвое одним рывком. Подхватив за худенькие бёдра, поднимает вверх, и по залу проходит вздох — становится виден огромный чёрный пенис. Мужчина резко опускает на него девочку, та кричит и выгибается, а мужчина, сделав несколько мощных движений ягодицами, ненадолго замирает и отбрасывает девочку в сторону. Та ударяется плечами и головой о колонну, а Рарох ещё некоторое время стоит, красуясь мужской силой, затем отступает в темноту.

Некоторое время ничего не происходит, я слышу только шум крови в ушах. Свидетелем чего я стал? Театрального представления для пресыщенной публики? Тайного обряда какой-то секты?..

Девочка начинает шевелиться и с трудом встаёт. Лицо блестит от слёз, но выглядит торжествующим. К ней торопливо подходит мужчина в багряном плаще, накидывает такой же, а потом отводит к столику, где женщина в зелёном платье хватает бокал и выпивает до дна. Красные струйки текут по подбородку как кровь.

Меня знобит: на театральное действо это не похоже. Наливаю водки и проглатываю, на этот раз не ощутив вкуса. Тем временем снова начинают вести ритм барабаны, но уже медленнее и чувственнее. Человек в красном плаще возвращается к треножнику.

— А теперь можете выразить свою любовь и преданность Несравненной, — объявляет он. — Каждый следующий входит после удара колокола.

Чуть светлеет, и за треножником обнаруживается багровый занавес. С минуту никто не двигается, затем решительно встаёт мой сосед со спецназовской внешностью. Он быстрым скользящим шагом минует столики и, отвернув край занавеса, исчезает…

Я начинаю гадать — сколько он там пробудет? — но уже через пару минут звучит колокол. Томительный гул раздаётся, будто из бездны, и в глубине моего существа что-то отзывается — словно некто, запертый в клетку, вдруг просыпается, поднимает тяжёлую голову и принюхивается к запаху воли, — а сердце начинает биться сильнее в неясном предвкушении.

На этот раз встаёт женщина в зелёном и девочка. Они идут, гордо взявшись за руки, и только возле треножника расходятся в стороны, касаясь рогов руками.

Две минуты — и снова томительный звон. Довольно скоро зал пустеет, и я начинаю думать: чем они там занимаются? Групповая оргия или коллективный транс?..

Юнец за моим столиком несколько раз порывается вскочить, но каждый раз садится обратно. Лицо его постепенно краснеет от возбуждения, и наконец при ударе колокола он кидается к занавесу.

А следом иду я. Даже не знаю, почему. Наверное, не хочу праздновать труса, сидя перед пустой рюмкой в обезлюдевшем зале. Проходя мимо треножника, гляжу на рога: они тёмно лоснятся, и тронуть их желания не возникает. Отворачиваю тяжёлый занавес, делаю шаг и останавливаюсь.

Здесь гораздо роскошнее: пол укрыт багровым пушистым ковром, стены увешаны картинами и гобеленами, а на массивных подсвечниках горят десятки свечей. Но самое блистательное украшение — сама Аннабель…

Она сидит в кресле, платье свободно обтекает груди и двумя зелёными водопадами струится с бёдер, оставляя их обнажёнными. Её кожа жемчужно светится, на коленях красная роза, и такого же кроваво-красного цвета соски грудей.

В голове у меня начинает шуметь, а сердце трепетать.

— Как ты хочешь приветствовать меня? — раздаётся глубокий мелодичный голос. — Поцелуем или только поклоном?

Мысли у меня путаются, и я неловко кланяюсь.

— Только это? — тень разочарования звучит в голосе. — Ну что ж, для начала и это неплохо.

Я с трудом отрываю глаза от её груди и оглядываюсь.

— А где остальные?

— Другие? — Аннабель тихо смеётся, и опять будто вторят ледяные колокольчики. — Они внизу и ждут начала вечери любви.

Не поворачиваясь, она поводит обнажённой рукой, и я вижу за креслом широкий проём, куда уходит ковровая дорожка. Я подхожу, стараясь держаться подальше от Аннабель, но всё равно ощущаю душный и пьянящий аромат духов.

Вниз уходит винтовая лестница, затянутая красным ковром. Она тускло освещена и последние ступени словно растворяются в багровом сумраке. Почему-то мне очень не нравится вид этой лестницы.

— А что там? — мой голос звучит хрипло.

Глаза Аннабель похожи на зелёные омуты, она проводит по губам красным кончиком языка.

— Другой этаж, — её голос звучит отдалённо. — Кажется, ещё ниже есть специальная станция метро, но входы заварены. Нам она ни к чему.

Я чувствую себя странно. Хочется сделать шаг вниз по мягкому ковру — некто внутри меня пробудился окончательно, вцепился угрюмой хваткой и тащит туда, — но одновременно что-то тянет назад. Что за вечеря любви?..

— Ты боишься? — Аннабель наклоняется, и платье струится прозрачной зеленью, ещё больше обнажая грудь.

— Там будет и Рарох? — бормочу я, не зная, что сказать.

— Нет, — губы Аннабель раскрываются как красный бутон. — Я сказала о тебе, но придётся подождать. Он нигде не задерживается надолго. Приходит и почти сразу уходит. А мы не будем спешить.

Словно незримая тяжесть наваливается мне на плечи, огоньки свечей меркнут, существо внутри начинает рычать от вожделения и буквально волочит меня вниз. Отчаянным усилием воли я встряхиваюсь и вижу, каким тяжёлым стал взгляд Аннабель.

— Кто ты? — с трудом спрашиваю я. — Почему тебе поклоняются, если ты… просто продукт биоконструирования? Что означает буква «L»?

Сразу всё меняется. Словно порыв ветра проносится по комнате, язычки свечей трепещут, Аннабель оказывается сидящей прямо. Цвет платья тускнеет, и теперь она кажется тёмной статуей с заострёнными грудями.

— Не оскорбляй меня! — холодно звучит голос. — Я прекрасна и могущественна. И я носила много имён. В древности меня звали Лилит, и мне нравится это имя. Но не указывать же его в анкете для загранпаспорта? — Снова ледяной перезвон. — Лилит, первая жена Адама, разведена. К тому же я никогда не была чьей-то женой.

Я испытываю чувство, будто меня оглушили, а в комнате усиливается ток холодного воздуха.

— Я читал про Лилит, — бормочу я. — Её считают демоном.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, — высокомерие и насмешка сливаются в голосе Аннабель. — Мы не даймоны. Когда-то мы потерпели поражение от их рук и оказались в заточении. Но теперь мы вернулись.

— Я видел твой ледяной замок, — тихо говорю я. — Во сне. Ты сходила по лестнице между химер…

— Вот как? — смех Аннабель отдаётся звоном в моей голове, а свечи вдруг начинают гаснуть одна за другой. — На самом деле это не лёд, там застыло само время. Я жила словно в беспамятстве и тоже видела сны — сны о том, как мне поклоняются и меня любят. Верные не забыли меня в изгнании, и даже туда доходил ток поклонения… А вот ты не хочешь подчиниться мне, и за это достоин смерти. Но ты не так прост, коли видел. Считанные люди удостоились лицезреть мой замок. И, пожалуй, я пощажу тебя, просто из любопытства. Всё равно это ненадолго…

Аннабель умолкает. В комнате становится темно, горят всего две свечи, над чёрным ковром поднимается белёсый пар. Меня начинает знобить.

— Подойди к стене, — раздаётся из сумрака голос Аннабель. — Посмотри на картину.

Я бреду к стене и останавливаюсь перед картиной в массивной золочёной раме. Хотя, возможно, рама из чистого золота…

— Гляди, — отдалённо звучит голос.

Сначала изображение видно смутно, но вдруг приходит в резкость. Я вижу себя. А точнее, своё тело, и с содроганием понимаю, что вижу себя мёртвым. Какой-то сумрачный зал, на заднем плане неясное мерцание, а на переднем лежу я — в луже крови. Горло рассечено и словно ухмыляется чудовищными кровавыми губами, а рядом стоит мужчина в тёмном халате и с блестящим мечом в руке.

Тот самый незнакомец!

— Всё-таки он настиг тебя, — холодно говорит Аннабель. — Теперь ты видел своё будущее и можешь иди… Хотя нет, постой!

Она встаёт и медленно приближается. Лицо всё ещё красиво, но теперь застыло, словно отлитое изо льда. Глаза светятся двумя изумрудами, а волосы охватывает золотой обруч с зелёным камнем. Она протягивает руку:

— Дай карточку.

Я не сразу понимаю, но потом достаю из кармана красноватую карточку. Аннабель кладёт её на свою ладонь и резко сжимает пальцы. Потом протягивает руку, на ладони лежат две половинки:

— Возьми ту, где буква «L». Покажешь охраннику на выходе. Не забудь.

Когда я беру свою половину, пальцы словно обжигает лютым холодом. Я сглатываю, поворачиваюсь и еле нахожу за ковром выход. Зал тускло освещён, гардеробщица глядит на меня пустыми глазами. Я поднимаюсь по лестнице, миную охранника (тот внимательно глядит на меня) и кое-как открываю стеклянную дверь.

На улице идёт дождь, машины на стоянке блестят в сумраке. Когда я прохожу мимо, одна из них начинает урчать мотором, но фары не зажигаются, а стёкла темны.

Ноги почему-то отказываются идти, а потом я вспоминаю…

Торопливо возвращаюсь к дверям офиса, но те уже заперты. Я молочу кулаками, а когда появляется охранник, то прижимаю к холодному стеклу половинку карточки.

Охранник вглядывается, слегка кивает и отступает в темноту. Я ещё минуту стою, потом поворачиваюсь и бреду мимо стоянки, сердце сильно бьётся.

На этот раз всё тихо.

Метро ещё работало. Голова болела, я тупо смотрел на мелькающие огни. Всё можно было объяснить двояко. Или я попал на обряд тайной секты, где Аннабель исполняла роль мифической Лилит — я знал, что подобные секты с кровавыми или сексуальными обрядами стали популярны в современном мире…

Или всё, что она говорила, было правдой…

В это не очень верилось: люди вокруг сонно кивали, тусклые огни проносились за окнами.

Но вдруг я в самом деле видел самую прекрасную и обольстительную из женщин? Ту, что не подчинилась Адаму, и за это была изгнана из рая. Любовницу Люцифера и мать демонов. Сама ставшую демоном, чтобы приходить по ночам к мужчинам. Вдруг я видел Лилит?..

Я усмехнулся и вышел из вагона.

Утром проверил свой почтовый ящик и обнаружил известие, что моё письмо получено — меня благодарили и просили продолжать сотрудничество.

А я-то надеялся, что мне предложат защиту…

Несколько огорошенный, я забрал свои пожитки, отправился на вокзал и купил билет на пригородный экспресс до города Р.

Поезд шёл быстро. Среди леса проплывали солидные красные особняки, суетливыми толпами пробегали дачки попроще. Я не смотрел по сторонам, достал из чемодана ноутбук и с головой погрузился в игру. Я был секретным агентом и пробирался по закоулкам Тёмной империи, чтобы проникнуть во дворец её властелина. Наконец попал туда — но был убит, и возродился к жизни снова. Когда поезд прибыл в Р., я вышел уже на третий уровень сложности.

В институте, большом здании с радиотехническим гербом на фронтоне, мне долго выписывали пропуск, а потом я отыскал заведующего кафедрой философии. Плотная фигура и выпяченные губы придавали ему сходство с жизнерадостным поросёнком, он сидел в маленьком кабинете и что-то чиркал в конспекте.

— Футурология? — он сдвинул очки на лоб, разглядывая мой диплом. — Ну, у нас будешь преподавать что-нибудь попроще. Здесь радиоэлектронный институт, студентам читаем только философию и социологию с политологией.

Он сразу стал обращаться ко мне на «ты». Я моргнул — похоже, придётся терпеть.

Комнату выделили в преподавательском доме. Комендантша привела меня в подъезд пятиэтажки, покоробленная дверь со скрипом распахнулась, и я увидел внизу прихожую с несколькими дверями. Достав из кармана кофты ключ, комендантша отперла дверь налево.

— Вот твоя комната, — сказала она.

Мне показалось, будто заглянул в гроб. Покрытые жёлтой краской стены с двух сторон сдавливали окно. Сквозь кроны тополей сочился зеленоватый свет.

— Ничего, — добродушно сказала комендантша. — Год-другой поживёшь, а там и однокомнатную квартиру дадут. О молодых специалистах сейчас заботятся.

Комендантша ушла, а я уныло оглядел захламлённую прихожую. Вспомнились слова Щапова:

«Боже, как жутко жить взаперти русской душе! Простору, воздуху ей надо! Потому и спит русский человек и схвачен ленью, что находится взаперти и опутан тройными верёвками; потому и чудится ему вавилонская блудница!».

Так я устроился. Лёжа на кровати, слышал за дверью смех и возню играющих детей. Один из вечных контрастов России: между безбрежностью её пространств и скученностью людей в маленьких квартирах. Может, потому и стремится к воле русская душа?..

Незаметно я задремал.

И увидел второй сон…

На этот раз ни чёрной воды, ни жуткого ледяного замка. Я стою на красной равнине и чувствую, что воздух здесь очень разрежен, хотя для меня это почему-то не создаёт затруднений. Такое впечатление, что я не дышу вовсе. Над головой чернильно-тёмное небо, и в нём сияет маленькое солнце. Я опускаю глаза и вижу только камни и красный песок.

«Это Марс!» — почему-то сразу понимаю я.

Впервые вижу сон про чужую планету. И даже во сне испытываю смутное удивление: подсознание обычно оперирует знакомыми образами, а я никогда не вглядывался в фотографии поверхности Марса — скучная пустыня.

Но эта пустыня не пуста.

Человеческая фигура появляется вдали и быстро приближается. Она вырастает гораздо быстрее, чем на Земле, и я вспоминаю, что радиус Марса меньше земного и поэтому линия горизонта расположена ближе.

Странное правдоподобие для сна.

Я вижу облачка красной пыли из-под ног, и они тоже опадают медленно: сила тяготения на Марсе меньше земной.

Фигура уже близко: тёмный плащ слегка развевается, а лицо явно человеческое — измождённое и жестокое. Откуда-топриходит знание, что существо странствует по Марсу уже тысячи лет и не находит покоя.

Яростные глаза смотрят в упор, но не видят меня, а я начинаю дрожать — это спутник Аннабель, который обнажил на меня меч.

Вот он останавливается и кладёт руку на пояс, где тускло блестит золото. Но глядит не на меня, а в сторону горизонта.

Я тоже поворачиваю голову: голубая звезда висит над сумрачно-красной равниной, и я понимаю, что это Земля. Она красива и одинока в тёмной пустоте.

Внезапно от звезды во все стороны брызгают голубые лучи. Несколько падает на песок между мной и фигурой в тёмном плаще, и песок начинает искриться фиолетовыми огоньками. А на месте Земли словно распахивается окно, и я опять вижу знакомые снеговые горы, заиндевелый лес и правильные ряды металлических мачт на обширной вырубке. Над всем этим мерцает голубое зарево.

Что-то заставляет меня опустить глаза на тёмную фигур-у. Лицо её искажается свирепой радостью. Она поднимает руки, словно приветствуя кого-то, а потом делает шаг на фиолетово искрящийся песок.

…И тут же скрывается из виду. А вскоре гаснет и голубое зарево.

Снова сумерки, красный песок, печальная голубая звезда в тёмном небе… Тихо шелестит женский голос:

— Третий сон ты увидишь позже.

Я обмираю: уже слышал раньше этот мелодичный и слегка насмешливый голос. А красная пустыня вокруг тихо гаснет…

Утром я встал сумрачный и, отстояв очередь в туалет, побрился. Позавтракал вчерашними бутербродами и отправился в институт. Уже через несколько дней работа превратилась в рутину: на лекциях я рассказывал о Конте и Дюркгейме, а на семинарах студенты косноязычно выговаривали «Дюргейм», и в глазах была тоска.

Как-то после работы обнаружил на полу в прихожей письмо Киры, пришедшее из далёкого Крыма. Округлым старательным почерком она писала о разных мелочах, а в заключение — что уезжает, и давала адрес своего студенческого общежития. Я пожал плечами — мне это нужно?

Но во сне увидел её — как мы купались на каменистом пляже. На морском дне мерцала галька, Кира наклонялась и пригоршнями кидала в меня воду. Прекрасной и гибкой была линия её плеч, а глаза смеялись и звали к себе, в мир солнца и моря.

Я проснулся. Сумрачно желтели стены, и мне вспомнился другой пляж — где ленивые волны омывали песчаный берег, льдистый замок уходил в тёмное небо, а женщина в зелёной полупрозрачной одежде сходила на воду. Я снова ощутил промозглый холод и содрогнулся: две женщины и два моря — одно солнечное и тёплое, а другое мрачное и ледяное. Что всё это значит?

Рано пришла осень, зарядили дожди, работа не радовала. Как-то в холле института увидел объявление: американская христианская миссия приглашала на занятия по изучению Библии. Мне была нужна практика в английском для сдачи кандидатского минимума, так что решил сходить.

Занятие оказалось не первое, присутствовало несколько русских и трое американцев. Попили чаю, познакомились. Невзрачную девушку с золотистыми волосами звали Кэти, она приехала из Южной Каролины. Высокий молодой человек по имени Рон прибыл из Колорадо, а коротко стриженый Дэйв из Калифорнии.

После чая Дэйв с Роном раздали увесистые Библии на русском языке, и мы занялись тем, что американцы называли «изучением Библии». Выглядело это так: кто-нибудь читал кусочек текста вслух, а потом обсуждали. Я попал на изучение «Откровения Иоанна Богослова», причём с середины, так как на первых главах отсутствовал.

Эту книгу, последнюю в Библии, я читал ещё в университете, когда проходили историю религии. Поскольку в ней говорится о последних событиях мировой истории — появлении Антихриста и втором пришествии Христа, кое-кто считает Иоанна первым в мире футурологом.

Вела занятие Кэти, ей помогала русская переводчица. Я старательно вслушивался в английскую речь, хотя мало что понимал, даже знакомые слова звучали смазано. Казалось, американка говорит на каком-то варварском диалекте английского языка.

Во время перерыва я сказал об этом переводчице, та улыбнулась.

— Такое произношение типично для южных штатов Америки, — объяснила она. — Тягучее и менее чёткое, чем стандартное южно-английское.

Да, произношению тут не поучишься.

Библию читали по очереди, и вновь передо мной прошли необычайные видения «Апокалипсиса»…

Саранча в железной броне затмевает солнце, и шум её крыльев как шум от боевых колесниц. На диковинных конях мчатся всадники в огненной броне, и пасти коней изрыгают огонь и дым. Из земли поднимается зверь и творит великие знамения, число его 666…

Начали обсуждать.

Мужчины обычно скептически относятся к мистике, вот и у нас русский участник задал вопрос: не устарели ли все эти пророчества? Доказано, что числом 666 Иоанн зашифровал имя тогдашнего императора Нерона, а тот умер две тысячи лет назад, так что время прихода Антихриста и, следовательно, Армагеддона давно просрочено.

Кэти заволновалась и показалась даже красивой — в зелёном платье, на фоне золотого осеннего света из окна.

— Нет, — заговорила она, и переводчица еле успевала за ней. — Вот, прочитайте это: «всем… дали клеймо на руку их правую или на лоб их, и чтобы никто не мог ни купить, ни продать, кроме того, кто имеет клеймо…». В Америке обсуждают идею, чтобы каждому имплантировать электронный чип. Это якобы облегчит идентификацию личности, что важно для борьбы с терроризмом, а вдобавок позволит перейти на электронные деньги. Подделать электронную подпись будет невозможно. Наиболее удобное место для импланта — как раз лоб. Палец или даже руку можно заменить протезом, а с головой это сложнее. И обратите внимание на слово «всем». Для этого должна существовать единая мировая экономическая система и единое всемирное правительство, а они пока не возникли. Так что речь идёт о будущем…

«Занятно, — подумал я. — А ведь я тоже, как Иоанн, видел будущее. Правда, всего одну картину, а тому показали больше. Возможно, отсюда и спутанность видений: те события, что будут происходить раньше и те, что позже, смешались у него воедино. Как дома накладываются один на другой, когда смотришь вдаль».

Но этой мыслью я делиться не стал, нескромно сравнивать себя с Иоанном.

Одна из русских женщин стала допытываться: кто такая жена, облечённая в солнце? Кем может быть красный дракон с семью головами? Кто такие три бесовских духа, собирающие царей всей вселенной на великую битву Армагеддона?..

Кэти, похоже, устала и печально глядела в окно. Свет золотился в её волосах, а платье казалось зеленоватым облаком. Слово взял Рон.

— Под женой, облечённой в солнце, многие богословы понимают Израиль, — сказал он, более чётко произнося слова, чем Кэти. — Еврейский народ, согласно Библии, является богоизбранным. Но кого именно она рожает, неясно… Дракона обычно отождествляют с Сатаной. Про трёх бесовских духов толкований нет. Многое пока скрыто, и важно знать не детали, а готовиться к приходу Господа Иисуса Христа. Мы приехали, чтобы помочь вам в этом.

— У нас для этого есть своя церковь, православная! — возразила другая русская.

— В ваших церквах очень красиво, и мы за мирное существование с православием, — бодро улыбнулся Дэйв и снова стал разливать чай. — Мир быстро становится единым, зачем враждовать?

«Только США хотят, чтобы мир объединился по их сценарию», — кисло подумал я, но прикусил язык. Всё-таки эти американцы видели в будущем не благостную картину устроенного по-американски мира, а приход Антихриста, ужасы мировой войны и конца света. Саранча в железной броне, с шумом крыл затмевающая солнце — не полчища ли это штурмовых вертолётов?..

Так что на языковую практику рассчитывать было нечего, изучать Библию особенно не хотелось, и на занятия больше не ходил.

Близились осенние праздники. По утрам в тумане чернели деревья. Я стал часто видеть во снах Киру — то в солнечном ореоле на берегу моря, то с манящей улыбкой в сумраке парка, — и стал подумывать: не съездить ли к ней? Вдруг повторится тот чудесный миг: трепещущее дерево, пунцовый свет на лице Киры, и сладостное пламя, что пронизало меня…

Но останавливала боязнь, что увязну в отношениях. Кто-то писал, что люди вговаривают себя в любовь — как и в гнев. А я подумывал устроиться на работу в Москве и там жениться…

Не знал ещё пословицы: «Человек так, да Бог не так…».

В общем, решил не ездить к Кире, а хорошо прогуляться. Уже совершал экскурсии по окрестностям, так что сел в автобус, вышел в какой-то деревне и углубился в лес. Хмурые ели стояли вдоль малоезженой дороги, белёсый туман стлался над землёй.

Я сошёл с дороги, вокруг ног зашуршала сухая трава. Холодный осенний свет наполнял лес, ветви деревьев образовывали меняющийся сложный узор. Лес покорно ждал прихода зимы, и моя душа тоже проникалась сонным равнодушием…

Зачем мне Кира?..

И вдруг заметил, что неподалёку идёт другой человек.

Я остановился, и будто промозглый холод протёк за воротник. Как-то перестал я доверять ближним своим. Человек успокаивающе приподнял руки. Он был без головного убора, в тёмном плаще. Высокий лоб с залысинами, вытянутое лицо. Постояв, пошёл в мою сторону. Я рассмотрел, что глаза у него голубые — чересчур голубые для сумеречного леса. Контактные линзы?

— Здравствуйте, — довольно небрежным тоном сказал незнакомец. — Извините, если напугал. Осень прекрасное время для прогулок, не так ли?

— Пожалуй, — пробормотал я, возобновляя ходьбу. Был так растерян, что забыл поздороваться. Незнакомец пошёл рядом, сунув руки в карманы плаща.

— Вас ведь зовут Андрей? — непринуждённо спросил он. Чувствовалось, что в ответе не нуждается.

Я вздрогнул: откуда он знает моё имя?

— Вы писали письмо в ФСБ, — словно услышал мой вопрос незнакомец. — Кстати, называйте и меня по имени — Глеб.

Мне резануло слух это «называйте». Намёк, что имя не настоящее? И как меня вычислили? Хотя… при включённом мобильном телефоне это нетрудно. А «Глеб» продолжал:

— Хорошее место для разговора. В Москве слишком много народу, да и вообще людей на Земле становится многовато. Вы не находите?

— Планета перенаселена, предел экологического равновесия уже перейдён. — Я был здорово испуган неожиданной встречей, но почувствовал гордость за чёткость формулировки. — А зачем я вам вдруг понадобился?

Спутник некоторое время молчал, плащ посвистывал по траве.

— Давайте объяснимся, — наконец произнёс он. — Из письма следует, что вас пытались завербовать. Этот фонд по изучению будущего довольно странная организация. С одной стороны как будто мирная — собирает молодых учёных со всего света, занимается прогнозированием будущего. А с другой — не брезгует похищением людей и ведёт странные исследования. Не исключено, что за этим стоит некая спецслужба.

И на кой чёрт я написал в другую спецслужбу? Не хотят ли от меня избавиться? Удобное место, и труп вывозить не нужно.

— Гм, — я храбрился. — Только вряд ли американская. Любимой темой дискуссий было, как сменить нынешний миропорядок на более справедливый.

Собеседник хмыкнул.

— Справедливость можно понимать по-разному. Например — несправедливо, что богатая ресурсами Сибирь принадлежит одной России. Надо поделиться… Вокруг России роится много всяких организаций. Мы стараемся их отследить, но возможностей не хватает. Так что и нам нужны специалисты в аналитический центр. Программисты, системные аналитики, футурологи… Вы можете подойти — университет закончили с отличием, руководитель высоко оценил вашу дипломную работу. Добавлю, что наши рецензенты оценили её ещё выше.

Я не сдержал самодовольной улыбки. Выходит, кое-кто меня ценит. Но всё же испытывал беспокойство. Ветви перестраивали узор на фоне серого неба, шуршала и стегала сухая трава.

Кое-кто уже оценил меня. Приглашал на семинары, а потом пытался убить…

— А почему вы не встретились со мной в городе? — поинтересовался я.

Глеб коротко взглянул на меня, и снова поразила голубизна его глаз.

— В Москве мы, пожалуй, побеседовали бы в ресторане, — ответил он со смешком. — Есть заведения с уютными, а главное, приватными уголками. К сожалению, в вашем городе все на виду, а мы не хотели привлекать внимания.

Словно колокольчик прозвенел вдалеке. Я почувствовал раздражение.

— С чего это сотрудник ФСБ тратит время на вчерашнего студента? Выгоднее разрабатывать богатого коммерсанта…

Глеб вынул руку из кармана. Я споткнулся, и колени ослабли — вдруг вынимает пистолет? Вполне мог быть причастен к организации Сибил.

Но он только сломал прутик с куста.

— Хотите верьте, хотите нет, но мы таки занимаемся борьбой с несправедливостью, — и взмахнул прутком так, что засвистел воздух.

Я чуть успокоился:

— В России многие боролись за справедливость, только потом от неё оставались рожки да ножки. И понятие справедливости относительно, сами сказали.

Мой спутник покривился:

— Сразу видно философа. Но критерий имеется, и вам известен. Общее благо…

— То есть наибольшее количество добра для наибольшего количества людей, — раздражённо подхватил я. — Старая песня, только это не удалось ни христианам, ни коммунистам. И никому не удастся, возможности планеты ограничены, на всех не хватит.

Собеседник поморщился:

— Не надо про всех. Мы говорим о России. И у нас был период величия, когда большинство людей жило неплохо, и нас уважали в мире…

— Советский Союз? — перебил я. — Читали Льюиса Кэрролла? Шалтай-болтай сидел на стене, Шалтай-болтай свалился во сне, а теперь вся королевская конница и вся королевская рать не может Шалтай-болтая обратно собрать.

Свистнул рассекаемый прутиком воздух.

— Верно. Но согласитесь, тогда мы были ближе к общему благу, чем сейчас.

Я пожал плечами:

— Возможно. Некоторые даже уверяют, что Советский Союз стоял на пороге новой цивилизации…

Спутник остро глянул на меня.

— Выходит, вам известна эта точка зрения, — сказал он. — Я её разделяю и считаю, у нас было всё для небывалого рывка в будущее. Хотя почему «было»? И сейчас есть… Отрадно слышать. Согласно психологическому профилю, для вас более характерна скептическая установка.

Про психологический профиль мне не понравилось. Кто это озаботился составлением моего профиля?..

Чтобы скрыть растерянность, я пробормотал:

— Вы считаете, что СССР был разрушен в результате заговора? Но это же миф, как и общее благо…

— Вы ведь футуролог, — возразил Глеб. — Любая попытка заглянуть в будущее оборачивается созданием мифа о нём. А мифы способны кардинально изменить действительность. Возьмите миф об Иисусе Христе — мы и представить не можем, каким стал бы мир без него. Или миф о коммунизме, который повлиял на всю историю двадцатого века… Люди не могут жить без мифов — так они пытаются понять действительность. А затем изменить её. И в России настало время для нового мифа…

Я фыркнул. Белые пряди тумана потянулись между деревьев.

— А этот фонд по изучению будущего. Вы что-нибудь узнали о нём?

— Ничего интересного, — поморщился Глеб, — Разведкой за рубежом занимаются другие службы. Кстати, дурацкое разделение в эпоху сетевых войн… Да и в ФСБ кадры сейчас недостаточно профессиональные.

Я хмыкнул — ещё жалуется!

— Кстати, та организация… — продолжал Глеб, — явно носит сетевой характер. И как будто тоже собирается переделать мир.

— Широко замахнулись, — пробурчал я. — Мир — слишком сложная система, на ситуацию в нём влияет множество переменных.

Мой спутник помолчал.

— И очень хрупкая система, — сказал он наконец. — Вот недавний пример: несколько масштабных операций на биржах плюс пропагандистская компания — и вся мировая экономика сваливается в кризис.

Полосы тумана, словно белые призраки, всё гуще крались между деревьев.

Я пожал плечами:

— Чтобы организовать подобный кризис, нужны немалые средства.

— Есть силы, которые заинтересованы в изменении нынешнего мирового порядка. — Голос Глеба звучал холодно, как холоден был встающий навстречу туман. — Особенно в Азии, где накопилось много обид по отношению к Западу. На Востоке обид не прощают… Вы сами писали, есть всего несколько важных переменных: Можно разработать алгоритм воздействия на них и запустить сетевую атаку. Возможно, что организация, о которой вы сообщили, планирует именно это…

Глеб замолчал. Мох зачавкал под ботинками, пришлось свернуть на дорогу. В глубоких колеях поблёскивала вода. Как раз место, чтобы закопать, если кто путается под ногами.

— Нам важно знать, как реализация подобных планов отразится на России? — продолжал мой попутчик. — Тут вы можете помочь. Пытались построить синергетическую модель взаимодействия русского и восточного менталитета, и у вас получились интересные результаты.

На душе немного полегчало.

— Это была наивная попытка, — со стыдом сказал я — Нужна обкатка модели на компьютере, а у меня ни знаний программирования на таком уровне, ни доступа к суперкомпьютерам.

— Если будете сотрудничать, такой доступ у вас появится, — пообещал Глеб. Он размахивал прутком направо и налево, словно расчищая дорогу от тумана. — Не все же в ФСБ крышуют коммерсантов. Немало и патриотов России.

— Вроде все за процветание России, — с сомнением сказал я. — И президент, и правительство, и депутаты Думы. Только говорят одно, а делают совсем другое…

— В этом-то и дело, — подхватил Глеб. — В разрыве между словом и делом, что типично для российских чиновников. Мы хотим преодолеть этот разрыв.

Я рассмеялся, но смех перешёл в кашель: от промозглого воздуха запершило в горле.

— Ничего себе, — наконец выговорил я. — Пока у людей не отрастут ангельские крылышки, это невозможно.

— А для всех людей это необязательно, — безмятежно промолвил мой спутник. — Только для тех, кто принимает решения. Для политиков, чиновников, военных.

Уже целая рать белых призраков двигалась навстречу, истончаясь между деревьями и вспухая на открытых пространствах.

— Чихать они на вас хотели, — устало сказал я. Что за странный разговор? — Будут и дальше набивать карманы. Кот Васька слушает, да ест…

— Пока да, — неожиданно легко согласился Глеб. — Пока к власти не придёт организация наподобие Братства.

— Что за Братство? — хмыкнул я. — Хотя да, читал… Ну и что? Так же будут воровать. Как сказал один наш соотечественник, всю историю России можно выразить одним словом: «Воруют-с».

— А это вряд ли, — мягко возразил мой спутник. — Уже после столь замечательного высказывания был в истории России период, когда перестали воровать. Ну, почти перестали.

— При Сталине, что ли? — вяло поинтересовался я. — Всё прошло и быльём поросло.

— Вы изучали историю России, — насмешливо сказал собеседник. — Неужели не усвоили, что всё в ней повторяется? Сначала период анархии — Смута или 1917-й год, когда рушатся старые формы. Потом приходят деятели наподобие Петра I или Сталина, и Россия вступает в период создания новых государственных форм и обретения новой мощи. Сейчас закончилась очередная российская смута, и мы стоим на пороге нового созидательного этапа.

— Вряд ли получится, — ответил я. — Пока Россия раскачивается, мир вступил в совершенно новую эпоху. И потом, порядок в России всегда наводили сверху. А сейчас кто будет? Для наших государственных деятелей политика стала личным бизнесом.

Глеб повернулся ко мне, на щеках блестели капельки влаги.

— Я не могу рассказать всего, — тихо произнёс он. — Но поверьте, кое-что готовится. Вам пока предлагаю только войти в аналитическую группу. Но для этого нужно, чтобы вам стали доверять. Первый шаг — подробнее опишите всё, что с вами произошло. Вы о многом умолчали, а дьявол, как известно, прячется в деталях. Отчёт пошлите по тому же адресу, только в теме укажите — «от странника»…

Мой собеседник остановился. Путь пересекала дорога с глубокими колеями, в них стояла вода с радужной плёнкой. За дорогой начинались болота — сквозь туман виднелись высохшие деревца и мох. Я знал, что в тумане прячутся озёра с чёрной стоячей водой. Здесь обычно заканчивались мои прогулки, и я поворачивал обратно.

Глеб кинул прутик и наконец-то вынул из кармана другую руку. Снова пробрало холодом, но в руке оказался обыкновенный мобильник.

— Подъезжайте, — сказал Глеб коротко и спрятал телефон. А потом глянул на меня. — Если хотите, подброшу до дороги. Вы мне немного нравитесь. Такой же идеалист, как я был когда-то…

— Я ещё прогуляюсь, — хмуро сказал я. Вечно меня норовят куда-нибудь завезти.

— Как знаете, — пожал плечами Глеб.

Из леса послышался шум мотора, и вскоре громоздкий джип с затемнёнными стёклами выплыл из-за деревьев.

Остановился по ступицы в воде, мой собеседник осторожно забрался внутрь, и машина тронулась. Я попытался рассмотреть номерной знак, но он отсутствовал. Выплёскивая из колеи радужную грязь, джип свернул в сторону и уехал.

Скатертью дорога! Пусть считают, что завербовали. Даже кличку присвоили! Ну, в России к этому не привыкать.

Я повернул от сумрачного болота и пошёл обратно. Туман окутывал деревья белым саваном, и на душе было противно.

Вдруг показалось, что кто-то идёт впереди, волнуя туман. Словно гибкая фигура мелькала среди прозрачных волн… Скорее всего, это был обман зрения. И всё же с губ сорвалось:

— Кира?..

Когда я вышел на шоссе, холодный ветер подул навстречу, и первые снежинки закружились в темнеющем воздухе.

Зима в этом году пришла рано. Как-то я поехал посмотреть местный кремль и специально прошёл мимо здания ФСБ: решётки на окнах, переплёт антенн на крыше. Здание показалось каменным псом, который вот-вот вскочит из вихрей позёмки и разразится лаем. Но здание молчало: пёс то ли обленился, то ли одряхлел.

С обрыва открылся широкий вид: церкви над тёмной рекой, белые поля, далёкая полоса леса. Церквям было по триста и более лет, но лёгкая метель окутывала их словно подвенечной фатой, и за них становилось тревожно: серая мгла наступала по снежным полям с востока.

Я всё думал о разговоре с «Глебом». У меня давно возникли подозрения, что под маской фонда изучения будущего скрывается другая организация — то ли разведка, то ли террористы. Возможно, семинары проводились с целью найти сотрудников… Хотя на террористов не походило. Там были образованные люди из разных стран, никто не говорил о терактах, а обсуждались новые технологии. Хотя возможно, заговорщики хотели изменить мир посредством информационных технологий. Как известно, логические бомбы могут оказаться эффективнее обычных…

А вдруг эта организация от меня теперь не отстанет? Да и предложение Глеба работать в аналитическом центре ФСБ выглядело заманчиво. Зарплата должна быть повыше, чем в институте.

Так что через пару недель после разговора я вышел на своём старом ноутбуке в Интернет и составил подробное донесение.

На этот раз описал всё — и проводника по снам, и сумрачную Москву, и странное поведение Симона. Даже Аннабель с её жутковатым напарником…

До сих пор порой думаю, обратили ли тогда в ФСБ серьёзное внимание на мои послания? Может, им просто надо было выполнить план по вербовке.

Зато обратили другие…

Я шёл на работу. За ночь похолодало: красный шар солнца поднимался над заиндевелыми деревьями, и тротуар обледенел. Вдруг будто чёрная собака метнулась ко мне от забора. Меня пробрало морозом, и я шарахнулся в сторону. Не удержав равновесия, поскользнулся и, уже падая, почувствовал под ногами что-то вроде взрыва. В щёку вонзились холодные иголки — брызги льда и бетона.

Я обмер и остался лежать: неужели стреляли? Хотя не слышал звука выстрелов, но насмотрелся фильмов, где оружие часто с глушителем. А странности продолжались: тротуар медленно повернулся и стал вертикальной стеной, моё тело утратило вес, я стал падать. Казалось, мимо проносятся угольно-чёрные стены. Будто издалека, почувствовал ещё один мягкий удар возле головы. Меня охватил ужас: а вдруг я уже убит и это туннель, о котором рассказывают пережившие клиническую смерть?..

Но вдруг уткнулся лицом во что-то пушистое, всё тошнотворно покачалось, а потом я увидел красноватый свет. Осторожно приподнял голову.

И окончательно ошалел.

Я лежу на ковре. Две свечи догорают коптящим пламенем. Положив руку на перила, вполоборота ко мне стоит Аннабель.

— Ты? — голос странно колеблется, словно в фильме, когда нарушена синхронизация. — Ах да, тебя послали назад…

— Куда? — бормочу я, вставая на четвереньки и пытаясь понять, цел ли? Как будто всё в порядке.

— На этот раз в прошлое. — Голос Аннабель звучит уже нормально, с лёгкой насмешкой. — Вставай.

Она протягивает руку и, хотя та обжигает холодом, её не хочется отпускать. Я оказываюсь на ногах, лицо Аннабель совсем близко, и нет сил сопротивляться призыву алых чувственных губ.

На этот раз я целую Аннабель.

Поцелуй долог и жгуч, и тело слабеет, наливаясь истомой, а разум кружит как обессиленная птица во тьме, пронизанной лучами кровавого света.

Наконец Аннабель отталкивает меня.

— Ступай вниз! — приказ бьёт как бич, но всё тело сладостно содрогается, и я начинаю послушно спускаться по лестнице, крытой красным ковром. Рука Аннабель огненным обручем охватывает мою, я не чувствую ног, а сердце бешено бьётся.

Внизу открывается тёмное помещение: слабо белеют человеческие тела, из чаш струится сладковатый дым, а в столбе багряного света под завораживающую музыку танцует нагая девушка. Похоже, та самая, с которой так грубо обошёлся Рарох. Красный свет стекает по грудям и лоснящемуся животу…

— В другой раз! — голос Аннабель будто ледяным лезвием касается шеи, а рука отталкивает меня. — Ниже!

Я вижу другую лестницу: узкие железные ступени спускаются в темноту. В глубине чёрного зева голубеет свет, и мне очень не хочется спускаться туда. Что-то жуткое притаилось внизу. Но воли уже не осталось, и я делаю первый шаг…

Их оказывается много, этих шагов. Ноги скользят по ступеням, я хватаюсь за грубо оштукатуренные стены, лестница делает зигзаг, потом другой… Я спускаюсь будто в вертикальный колодец, и зловещий голубой свет становится всё сильнее.

Но его источником оказывается обычная электролампа, обмазанная синей краской. Лампа освещает железную дверь, и я вспоминаю слова Аннабель, что внизу заваренный вход на спецстанцию метро.

Я толкаю дверь, она не подаётся, и я облегчённо вздыхаю, можно вернуться. Но чёрт дёргает потянуть ржавую ручку на себя…

Дверь неожиданно легко отворяется.

Скрип петель угрюмо раздаётся в подземелье, и за дверью я вижу обыкновенный, хотя и мутный электрический свет.

Я перешагиваю высокий порог, пол коридора завален кабелями. Воздух затхл и холоден, пахнет старым дерьмом. Может, окаменел кал тех заключённых, что строили эту ветку метро при Сталине?

Кого я встречу? Гигантских крыс или омоновцев, стерегущих подходы к Кремлю?..

Я оказываюсь на обычном перроне.

Это в самом деле метро: в обе стороны уходит туннель с ржавыми рельсами, но убранство станции не напоминает аляповатую роскошь московского метро. Грязно-серый бетон, мусор под ногами, унылый перестук водяных капель… Но воздух свеж, хотя это почему-то неприятно.

Скоро я понимаю причину свежести — из левого туннеля вытекает холодный воздух, и его ток становится всё сильнее.

Словно по заброшенному туннелю приближается поезд.

Это в самом деле оказывается поезд, только никого нет в тёмной кабине машиниста. Три голубых вагона архаического вида — наверное, из тех времён, когда строили глубокие бомбоубежища и прокладывали специальные ветки метро в ожидании большой войны.

Поезд останавливается, с шипением открываются двери.

Хотя мне всё более жутко, я улыбаюсь — надо же, персональный поезд.

Войти? Или не стоит?..

Поезд терпеливо ждёт, и мне кажется, что стоять так он может целую вечность. Действительно, куда спешить? Других пассажиров не видно…

Я решаюсь войти, и сразу с шипением закрываются двери. Поезд трогается и тонет в темноте туннеля — фонарей на стенах нет, лишь в вагоне тлеет несколько плафонов.

Слышится унылый вой, состав набирает ход. Я сажусь на диванчик и чихаю от поднявшейся пыли.

Сажусь вовремя! Меня прижимает к боковому поручню — несмотря на старинную внешность, поезд быстро ускоряет ход. Вой меняется в тональности, становясь всё выше и пронзительнее, и мне вспоминается начало «Стены» Pink Floyd.

Помнится, там в конце заплакал ребёнок. А что будет тут?

Вой поднимается до немыслимо высокой ноты и обрывается, только закладывает уши. Я замечаю, что по вогнутым стенам туннеля уже не бегут отсветы из вагона: остались ли вообще эти стены? Что-то странное происходит и с вагоном: он будто сделался выше, а проход между сиденьями уже…

Постепенно в вагоне темнеет, и у меня возникает ощущение, что поезд с сумасшедшей быстротой втягивается в чёрную вертикальную щель. Стены туннеля будто из угля, они безжалостно расплющивают вагон и меня вместе с ним. От прохода уже ничего не остаётся, я едва могу дышать, в груди нарастает крик, но не может вырваться. От удушья мутится в глазах.

Но вдруг щель будто распахивается, синяя вертикальная молния озаряет её. Слышатся грубые и торжественные звуки — словно фанфары из фильма о Древнем Риме. За окнами светлеет, поезд сбавляет ход и останавливается. Снова шипят двери.

Я не спешу выходить, озадаченный пейзажем снаружи: какие-то мерцающие серые холмы. Не похоже на станцию метро, хотя может быть, поезд вышел на поверхность в районе новостроек?

В конце концов, приходится выйти, не сидеть же вечно. Я шагаю на грубый бетонный перрон и первым делом гляжу назад. Пара рельсов уходит в чёрную щель туннеля, выше закругляется вершина холма, а ещё выше…

Я едва не сажусь на бетон.

Выше в тёмном небе сияет Земля. Совсем как на снимках, сделанных с Луны: голубой шар с синими океанами и белыми завихрениями облаков.

Я что, на Луне? Хотя… ведь уже побывал на Марсе. В некотором смысле.

Забавными кажутся на фоне висящей над горизонтом Земли голубые вагончики. Хотя нет… ведь они из той эпохи, когда готовились настоящие полёты на Луну и на Марс. Пузатые вагончики, пузатые автомобили, и одновременно титанические стрелы ракет…

Я лишь жалкий наследник той великой эпохи.

Мне становится всё холоднее, словно космический холод уже коснулся незащищённой кожи. Впрочем, будь я на Луне в самом деле, то уже погиб бы от удушья. Да и Луна ли это?

Слишком велика Земля, с настоящей Луны она кажется гораздо меньше. Слишком странные холмы, они словно мерцают и переливаются в голубоватом свете. Пусть холодный и разреженный, но имеется воздух. И ещё…

Здесь кто-то есть, я чувствую на затылке пристальный взгляд.

Оборачиваться не хочется, но ничего не поделаешь…

И опять у меня подкашиваются ноги.

Хотя стою на перроне, но ещё не видел вокзала. А тот достоин столицы: высокие мраморные колонны, грандиозные арки, только вот крыши нет — лишь чёрно-лиловое небо.

«А зачем крыша? — мелькает сумасшедшая мысль. — На Луне не бывает дождей».

Гладкий пол тоже из мрамора, и в центре этого сумрачного великолепия высится подобие трона из груды самоцветов. Там сидит некто — с лицом юноши и чёрными волосами до плеч. Сцепив мускулистые руки на синей ткани, что покрывает колени, в упор глядит на меня. Руки и обнажённый торс смуглы, будто обожжены огнём.

Что-то напоминает мне всё это. Где-то я уже видел эти фиолетовые и зелёные сколы камней, это лиловое небо, этот тёмный лик…

«Демон» Врубеля! Значит, сумасшедший художник тоже побывал здесь?..

Я вдруг понимаю, кто сидит передо мной — вижу уже в третий раз! — и облизываю пересохшие губы.

— Приветствую тебя, Рарох.

— Привет и тебе, — медленно произносит холодный звучный голос. — Кто бы ты ни был, посетивший меня в заточении.

Похоже, Рарох впервые видит меня. Ах да, меня же отправили в прошлое…

— Тебе недолго осталось, — хрипло говорю я. — Что-то происходит, и вы обретаете свободу.

— Знаю, — тяжко падает слово. — Вы, люди, слишком неосмотрительны с энергиями. Впрочем, какой смысл в осмотрительности? Это не приводит к величию.

Прямо светская беседа, но что поделаешь? Я немного размышляю — что ещё сказать? — и указываю на вагончики.

— Странный способ путешествия.

— Не особенно, — глаза Рароха не отпускают меня. Странный у них цвет, янтарно-жёлтый. — По этой линии прибудут многие, ты лишь первый.

Я оглядываюсь:

— Не вижу второго пути. Или тут однопутное движение?

Слышится рокот, словно удары грома отражаются от чёрного неба — Рарох смеётся.

— Отсюда никто не возвращается, — отсмеявшись, говорит он. — Движение только в одну сторону.

— А как же?.. — растерянно начинаю я, но Рарох не даёт закончить.

— Началось! — Он встаёт во весь исполинский рост, синяя ткань соскальзывает, и мне снова является тёмная мускулистая фигура, которую уже видел в подземельях Москвы.

Голубой шар Земли начинает мерцать, и я опять вижу странное зрелище. Серые холмы Луны искрятся фиолетовыми огнями, в тёмном небе словно распахивается окно, и я с содроганием вижу знакомую картину: снежные горы, заиндевелый лес и ряды металлических мачт на обширной вырубке.

Губы Рароха, будто высеченные из тёмного камня, медленно расходятся, приоткрывая белые зубы. Он делает несколько шагов, колонны и арки содрогаются от гулких ударов, угловатая чёрная тень ложится на мраморный пол… и Рароха уже нет. Помедлив, исчезает и тень, а следом гаснут фиолетовые огни. Я остаюсь один.

Оглядываюсь по сторонам: жуткий вокзал с чёрным небом вместо крыши, угрюмый огонь самоцветов, неподвижные голубые вагоны. Мне приходит в голову, что всё это только сон и пытаюсь проснуться.

Безрезультатно.

Наверное, есть сны, от которых не пробуждаются — недаром Рарох сказал, что отсюда нет возврата. Правда, если верить ему, то я не вечно буду один, появятся и другие…

Мне делается так тошно, что хочется задрать голову к голубому шару и завыть, как это делают собаки. Только те воют с Земли на Луну…

Хоть бы кто помог!

Сзади раздаётся кашель.

От радости перехватывает дух, и я резко оборачиваюсь. Это опять он — проводник по снам. Тот же тёмный костюм, то же бледное лицо и белые перчатки, только машины на сей раз нет.

— Здравствуйте! — довольно ошалело говорю я. — Не вытащите меня отсюда?

— Для этого меня и послали, — сухо отвечает он. — Это чрезвычайное поручение, вас занесло в очень непростое место. Но помните, что теперь у нас осталась лишь одна встреча. Не потратьте её впустую.

Я пропускаю это мимо ушей.

— А что мне делать? — спрашиваю глупо.

— Садитесь в поезд, — пожимает плечами проводник. — Дорог всегда больше, чем говорит Рарох.

Я устало захожу в вагон и плюхаюсь на сиденье.

Не знаю, что сделал проводник — возможно, сел вместо машиниста, но поезд трогается, за окнами почти сразу темнеет, а меня начинает укачивать. Сначала я то и дело киваю головой, а потом ложусь на пыльный диванчик и проваливаюсь в сон…

— Вам плохо? — раздалось над головой.

Я с трудом приподнял голову: возле меня стоял прохожий.

— Н-нет, — выговорил я, садясь. Зубы стучали, и я со стыдом почувствовал мокроту в брюках. — П-просто поскользнулся.

Мужчина протянул руку — очень холодную и будто когтистую. Я оказался на ногах, совсем близко увидел лицо прохожего, и чуть не завопил. Янтарно-жёлтые глаза, вертикальные щели зрачков. Снова он!

Но одет на этот раз обычно, в чёрную кожаную куртку.

Глаза Рароха прожигали меня насквозь.

— Так-так, похоже, моя сестричка не ошиблась, — услышал я насмешливый голос. — До новых встреч.

Ледяная рука оттолкнула мою, и я едва не плюхнулся обратно на тротуар. А Рарох сделал несколько скользящих шагов — оказалось, что у обочины стоит машина. Приземистая и ярко-жёлтого цвета — похоже, очень дорогая.

Поднялась клиновидная дверь, Рарох исчез за ней, и машина отъехала.

Мою щёку пекло, я потрогал её. На пальцах осталась кровь — видимо, разлетевшиеся льдинки рассекли кожу. Только теперь я увидел, что меня испугало — чёрный полиэтиленовый пакет прибило к троллейбусной опоре. А если бы я не поскользнулся и не упал?..

Я поглядел на часы — сколько осталось до начала занятий? — и опять испытал шок. Уже десять часов, а только что было восемь! Разве я мог пролежать на тротуаре так долго?

Я снова почувствовал мокроту в брюках, стиснул зубы и поплёлся обратно домой.

Там сменил брюки и промыл щёку, а на работу явился с большим опозданием. Сделал крюк через парк, не мог заставить себя идти по тротуару. К счастью, в расписании были одни семинары, я дал студентам задание конспектировать и сидел, тупо глядя в книгу. Кто-то пытался меня убить. Неужели это связано с тем злосчастным электронным письмом? Обратиться в полицию? Но какой смысл, если даже ФСБ не может защитить меня?

На следующий день тоже пришлось пойти в обход: улица и тротуар были перегорожены красными флажками, шли какие-то ремонтные работы, всех заворачивали на параллельную улицу.

Я вяло удивился, но тогда не придал этому значения. Ходил как оглушённый, и всё время оглядывался, хотя понимал, что это бессмысленно. От тоски захотелось поплакаться, и я написал довольно бессвязное письмо Кире.

Вскоре получил приглашение на заседание рабочей группы по футурологии. Она проходила в подмосковном пансионате, сквозь стеклянные стены была видна речка с заснеженными берегами.

Я поболтал со знакомыми по университету и немного пришёл в себя. Когда подошла моя очередь, выступил с тезисами будущей кандидатской диссертации. В общем, скоро забыл о неприятном происшествии и возвращался довольный.

На местный экспресс опоздал, так что пришлось взять билет на поезд дальнего следования. В купе оказался один — то ли народ осенью меньше ездил, то ли места были забронированы. Я убавил свет, но, едва устроился в уголке, лязгнула открываемая дверь.

Я открыл глаза, и мне отчаянно захотелось, чтобы уже спал и видел сон. В дверях стоял мой спутник по лесной прогулке. С испуга мне показалось, что даже плащ на нём тот же — тёмный и неприятно посвистывающий. Но нет, на этот раз был в длинном пальто.

— Не ждали? — спросил он язвительно.

За его плечами маячил кто-то ещё, однако незваный гость шагнул внутрь один и захлопнул дверь.

— Разрешения не спрашиваю, — довольно неприятно улыбнулся он. — Ваши желания мало что значит.

Он расстегнул пальто, уселся напротив и пристально поглядел на меня. Глаза показались мертвенными в крадущемся голубом свете — поезд как раз тронулся.

— Боюсь, что сотрудничества у нас не получится. По какому адресу вы послали письмо?

— По тому же, — пробормотал я. — И в теме указал, как вы сказали: «от странника».

— Да ну? — неприятно осклабился «Глеб». — А наши компьютерщики выяснили, что вы отправили ещё и копию. Почтовый ящик на иностранном сервере, и кто туда заходит, выяснить практически невозможно.

Меня будто оглушили. С трудом выдавил:

— Никакой копии я не отправлял.

— В том-то и дело, что отправляли, — собеседник отвёл глаза. — Только сами об этом не знаете. На бытовом языке это называется зомбированием. Вы прилежно оповещаете Сибил и кого-то ещё обо всех своих действиях. Возможно, в подсознание вам впечатали список адресов. Так что сотрудник из вас получился бы хреновый. У этой организации действительно хорошие специалисты.

Меня затошнило, едкая горечь подступила к горлу.

— В том числе и киллеры? Я бы не сказал, что это специалист высокого класса. Два раза промахнулся.

На миг почувствовал себя глупо: а вдруг просто показалось, что в меня стреляли?

Но «Глеб» снова внимательно поглядел на меня.

— Не думаю. Пули выпущены из серьёзного оружия — снайперской винтовки «Винторез». Из такой обычно не промахиваются.

Мне стало действительно страшно: выходит, я ничего не придумал. Прислонился головой к окну, стекло показалось очень холодным.

— Тогда почему?.. — мне отчаянно хотелось, чтобы голос звучал ровно, но получился жалкий писк.

— Не попал? — усмехнулся «Глеб». Странно, на его лбу и залысинах выступили бисеринки пота. Неужели тоже чего-то боится?.. — Любопытный вопрос. А также любопытно, как это вы сумели перебраться через Безенгийскую стену без всякого альпинистского снаряжения. Конечно, у вас был довольно странный проводник, но всё же… Я узнавал про погоду в тот день: на высоте более четырёх тысяч метров дул ураганный ветер. Вас бы просто смело с гребня, а там падать два километра.

У меня пересохло горло. Ведь чувствовал, с Симоном было что-то не так…

А попутчик откинулся, и лицо оказалось в глубокой тени, только глаза казались голубоватыми льдинками. Как у Сибил…

— Вообще, очень много странностей, — голос «Глеба» прозвучал отдалённо. Видели, как после покушения на вас перекрыли улицу?

Я смог только кивнуть.

— Не скрою, мы за вами следили. Хотели проконтролировать, не проявит ли себя та организация?.. — «Глеб» почему-то помолчал и продолжил:

— Так что сразу узнали о покушении. Были проведены замеры, — тут его голос стал уплывать куда-то. — Похоже, в первый раз вы поскользнулись и, падая, ушли с траектории пули. Повезло… Но второй выстрел — снайпер должен был попасть вам точно в голову. Очень лёгкая цель. Похоже, вы просто исчезли с линии огня. И весьма странно, что в тот раз опоздали на работу на два часа…

Действительно! Я шёл на работу в восемь, а потом на часах вдруг стало десять!.. Но тут я перестал слышать голос, снова скользил куда-то по наклонному тёмному льду, а голова кружилась всё сильнее…

Тут же она дёрнулась от удара, а из глаз посыпались искры.

— Извините, — сказал мой допросчик, опускаясь на лавку. — Кажется, вы собирались упасть в обморок. Пришлось дать пощёчину.

Он поглядел на меня с сомнением.

— Странно, — проговорил медленно. — Вы слабы. Вы совершенно не подготовлены. И, тем не менее, дважды ушли от настоящих профессионалов. Причём в обоих случаях совершенно фантастическим образом. Такое впечатление, что снайпер видел вас в одной точке пространства, а вы находились в другой. Или что-то, ещё более странное…

— Я вас не понимаю, — пробормотал я, и самому стало противно, до чего жалко прозвучал голос.

А «Глеб» снова непринуждённо откинулся к стене.

— Знаете, — сказал со смешком. — А ведь я побаивался этой встречи. Не выходило из головы: вдруг и я окажусь в результате… где-нибудь на гребне Безенгийской стены? Представляете, в таком пальтишкена ураганном ветру?

Что за бред? Я продолжал испытывать странное ощущение, будто куда-то падаю. Нет, надо успокоиться!..

Я сильнее прижался виском к окну и ощутил, что стекло источает промозглый холод. Но в голове прояснилось, и почему-то вспомнился Симон: как он шёл, словно танцуя, по повисшему над бездной ледяному гребню.

Чёрный монах!

— Я никуда не смогу перебросить вас, — моя улыбка, наверное, получилась жалкой. — Даже если очень захочу.

Глеб смотрел на меня (я вдруг понял, что это его настоящее имя), не мигая.

— Значит, вы догадываетесь, — тихо сказал он. — Власть над пространством… это почти абсолютное оружие. Можно сделать так, что пуля пройдёт по кривой, скользнув по изогнутости пространственно-временного континуума. Можно шагнуть в ледяную стену, и оказаться за сотни километров, по другую сторону гор. Можно вообще временно исчезнуть из нашего пространства… А можно сделать ещё больше! Целые армии будут вести огонь, но пули и ракеты уйдут в пустоту. Или вернутся и поразят стрелявших… Считается, что такое невозможно. Нигде не ведётся даже экспериментов. Слишком много энергии надо, чтобы хоть слегка искривить пространство. Но, выходит, есть и другой путь…

Я промолчал, чувствуя виском ледяной холод. А попутчик наклонился ко мне, обжигая глазами, которые вдруг стали иссиня-чёрными.

— Только вы не сможете сделать этого, Андрей. — Я машинально отметил, что впервые за время этой встречи он назвал меня по имени. — И никто не сможет. Похоже, это вообще не людская игра. Мой совет: пока не поздно, выйдите из неё. Неужели вам хочется быть пешкой в чужой и очень опасной игре?

«Ну да, — кисло подумал я. — Чтобы стать пешкой в вашей…».

Купе омыло голубым мелькающим светом из встречного поезда, гость вдруг встал и принялся застёгивать пальто.

— Всё же буду приглядывать за вами одним глазом. Вы в смертельной опасности — те, кто организовал покушение, опасаются вас. Не уверены, что вы собираетесь делать. На вашем месте я бы исчез, пока всё не уляжется. А вообще с вами сложно. Вы одной ногой здесь, а другой — в каком-то ином мире. Хотя тут мы похожи — и я живу не столько в этом мире, сколько в другом, будущем…

Криво улыбнулся и неожиданно продекламировал:

Лязгнула дверь, и он исчез. Я уныло глядел в окно, через некоторое время в темноте появились огни, поезд приостановился на какой-то станции и поехал снова.

Мне очень не понравился этот разговор. Итак, за мной следит та организация, что приглашала на семинары. Мало того, после неосторожного письма в ФСБ пыталась убить. А теперь за мною будет присматривать ещё и Глеб с сотоварищи…

Нет, больше не буду делиться опасениями, своя шкура дороже. Если эта «организация Х» и планирует диверсию, то мишенью, судя по всему, явится Запад. На семинарах были русские, но больше азиатов, хотя и американцы присутствовали. Сибил-то чем родная Америка не угодила?.. Может, планируется чисто коммерческое предприятие: устроить грандиозный обвал акций, а потом скупить по дешёвке? Что-то подобное говорил Глеб во время лесной прогулки. Тогда разговоры о справедливости лишь приманка, и за всем стоят очень большие деньги. Тем более не стоит связываться, а то потом уберут исполнителей…

Темнота убегала назад, но продолжала стоять за окном. В голове мучительно ныло, что-то не укладывалось в эту простую схему. Ах да, странная парочка: Аннабель и её спутник с мечом. Вдобавок Рарох. Да ещё необычные сны.

Но что я тогда мог понять?..

Жизнь стала тоскливой: утром я шёл на работу, а вечером жарил картошку на коммунальной кухне и ужинал под прикреплённой к стене фотографией Киры — той, где она манила в мир солнца и моря.

На улице всё время оглядывался.

Как-то возвращался через парк. Облачный замок из раскалённого железа, призрачная копия зубцов Ай-Петри, плыл в глубокой синеве. И я снова вспомнил серые лужайки парка и мягкие губы Киры…

Огненная башня померкла, основание утонуло в лиловой тени, а потом всё стало расплываться. Остался только облачный гриб, вершина которого тревожно горела красным огнём…

Я больше не колебался и, вернувшись в свою комнату, написал Кире, что собираюсь приехать. А вскоре получил ответ, что во время практики она будет дома, и давала адрес.

Я пошёл отпроситься к заведующему кафедрой. Тот странно поглядел на меня:

— Ты знаешь, что у нашего института есть филиал на севере?

От «ты» я поморщился, но шеф словно не заметил.

— Слышал, — неохотно сказал я. — Но он как будто исследовательский, студентов там нет.

— Ну да, — завкафедрой пожевал губами. — Мне позвонил тамошний директор: у них несколько человек работает над диссертациями, надо подготовить к сдаче кандидатского минимума по философии. Да и для сотрудников почитать лекции по социологии и политологии, сам знаешь — политическое образование снова вводят. Обещал хорошо заплатить, у них контракты с Минобороны и зарубежными фирмами.

— Вы предлагаете мне поехать? — удивился я. — А кто здесь будет вести семинары?

— На этот год мы обойдёмся. — Босс глядел на меня с явным любопытством, и я вдруг вспомнил Глеба: не он ли походатайствовал?

— Так что съезди куда хочешь, а потом сразу на север. Подумай.

Я вернулся за свой стол поразмыслить и вспомнил предостережение Глеба. Работа в аналитическом центре ФСБ мне не светит, а вот убраться подальше следует. Может, там меня не достанут. А главное, можно съездить к Кире. Так что я согласился…

И снова поезд, только за окном не жаркие степи Крыма, а заснеженные леса.

Я сошёл на промёрзший перрон, потом долго ехал в автобусе. Сумерки сгущались среди мелькающих елей, наконец лес сменился огнями посёлка. Я отыскал нужный дом, поднялся на второй этаж и позвонил. Сердце сильно билось.

Открыла Кира. Она была в голубом халатике, серые глаза радостно расширились.

— Ой! — она обхватила меня руками, и я снова ощутил то мягкое, ласковое, что было летом и, казалось, навсегда ушло.

Мать Киры — крупный нос придавал лицу несколько суровое выражение — накрыла стол, и меня покормили рассыпчатой картошкой и сочными горячими колбасками.

На ночь затопили печку — отопление почти не грело, — и постелили мне на узком диване. Я следил за красными отсветами на потолке, когда вошла Кира. Она присела на краешек дивана, нагнулась, и её волосы затмили неверный свет. Губы были мягкими, поцелуй долог, и моё тело снова нежилось, как когда-то в сумраке парке.

Но когда я стал настойчивее, Кира отодвинулась.

— У меня отец с матерью за перегородкой спят, — рассмеялась тихо.

Так и ушла. Я испытал лёгкую досаду, но чувство уюта не проходило, и вскоре заснул. Во сне я словно плыл над дорожками парка, и мне было радостно, потому что где-то среди деревьев меня ожидала Кира.

Мы встали поздно и после завтрака отправились гулять в лес. Было морозно, сосны отбрасывали на дорогу голубые тени. Я остановился и попробовал обнять Киру, однако она увернулась и побежала среди сосен. Когда я всё-таки нагнал, то ухватилась за низкую ветку и обрушила на меня целый ворох пушистого снега.

Я поймал девушку, прижал к стволу и стал целовать. Щёки и губы Киры были тёплыми, и вскоре я перестал чувствовать холод от попавшего за шиворот снега — лишь нежные прикосновения, словно лепестков цветов…

И воздух странно потеплел, и на шершавой коре за смутно видимым лицом Киры лёг необычайный золотой свет, и чей-то тихий смех прозвучал среди деревьев.

Я отстранился, слегка задыхаясь. Сердце то начинало сильно биться, то словно проваливалось в пустоту. Странное ощущение посетило меня — что на миг мы оказались в ИНОМ лесу.

— Что с тобой, Андрей? — спросила Кира.

— Ничего, — с трудом сказал я. И, неожиданно для себя, добавил: — Я люблю тебя.

Не сделал ли я тогда ошибку?..

Впрочем, мы сплошь и рядом совершаем ошибки. Часто сами появляемся на свет в результате ошибки: будущие папа с мамой слишком увлеклись. Так что грех жаловаться.

Испанский философ Орега-и-Гасет писал — неверно, что любовь иногда совершает ошибки. Сама любовь, по существу, является ошибкой. Мы влюбляемся, так как наше воображение проецирует несуществующие совершенства на другую личность. Однажды фантасмагория исчезает, и вместе с нею умирает любовь…

Согласитесь, без таких ошибок жизнь была бы скучна.

И вдобавок я начинаю сознавать, что дело может обстоять совсем наоборот. Что скорее мир исчезнет как фантасмагория, а любовь останется…

На ночь снова затопили печь, и снова пришла Кира. На этот раз прилегла, мы уместились на узком диване, лишь тесно прижавшись. Рыжеватые блики, постепенно тускнея, трепетали в волосах девушки. Я пуговку за пуговкой расстёгивал её халатик, и всё сильнее разгорался другой, невидимый огонь желания.

Вот и Кира задышала чаще, и вдруг протиснулась вниз, позволив мне утонуть в блаженной тесноте меж своих бёдер. Её нежная кожа обожгла мой живот, и я понял, что между нашими телами больше нет ночной рубашки.

От волнения не сразу получилось войти, и она помогла — тонкие пальчики мимолётно, словно приветствуя, сжали мою отверделую мужскую суть. Мягкое прикосновение, словно лепестков цветов, скольжение в таинственную глубину, обволакивающая нежность, будто ты вернулся домой… Я торопливо задвигался, рыжие завитки волос Киры тоже двигались перед глазами, и это усиливало возбуждение — очень скоро я ощутил, как изливаюсь сладостной истомой.

— Я люблю тебя, — выдохнул я, отстраняясь.

— Уже всё? — тихо рассмеялась она.

Я стеснительно улыбнулся, но для ответа не хватило сил, навалилась приятная и неодолимая дремота.

Кира прижала меня к себе, жарко поцеловала, а потом ушла.

За ночь потеплело, и утро было неожиданно хмурым, чуть не дождь шёл за окнами. Мать Киры накормила нас на кухне и ушла по делам. У меня было тоскливо на душе — и от испортившейся погоды, и оттого, что надо уезжать. Глядя на серые облака, я вдруг сказал:

— Кира, давай поженимся летом.

Кира глянула на меня, отвернулась и стала водить пальцем по оплывающему стеклу.

— Ну, если ты хочешь, — немного погодя сказала она.

5. Путешествие на север

Рельсы лежали в грязи и воде. Хвостовой вагон надвигался, неотличимый от темноты, и только два красных фонаря делались ярче. Посадка была скорой и молчаливой, мягко тронулись вагоны в свой далёкий путь. Я устроился на верхней полке, слушая шёпот ветра по крыше вагона.

По питерской дороге поезд пошёл скоро, с гулом бесконечного падения в горизонтальную пропасть, разделившую две столицы России. Временами вагон кренило, по постелям мелькал голубой свет из окон встречного экспресса.

Ночью я ненадолго проснулся. Поезд стоял, раздавался скрип шагов и неразборчивые голоса. Сквозь замёрзшее стекло смутно виделся высокий свод.

Петербург!

Сюда, на рубеж России, когда-то пришёл Пётр, чтобы основать новую столицу. Что за смысл в этом был? Чтобы Россия вдохнула освежающий воздух Запада через серые хмари Финского залива? Или наоборот, распахнуть для Запада дверь в необозримые природные кладовые России?..

Но разве даст ответ Петербург? Я был здесь на экскурсии и помнил надменные дворцы над Невой, грозящий низкому небу шпиль Петропавловской крепости, и статую одинокого всадника на взвитом на дыбы коне.

Столица империи поднялась на этой болотистой окраине — и выпивала живительные соки из русской земли, перекачивая их в Европу, соревнуясь с ней в роскоши. В конце концов истощённая страна взбунтовалась, попытка Петра потерпела крах, и столица опять возвратилась в Москву.

Где-то здесь была шведская крепость, которую штурмом взял Пётр и переименовал в Шлиссельбург — «город-ключ»… И Петербург был построен как город-ключ… А может быть, вся Россия — это тоже ключ?.. Только к чему — к Западу или Востоку?..

Какая-то мысль настойчиво стучалась мне в голову. Но я снова заснул.

Когда окончательно проснулся, поезд шёл медленно, за окном синел снег. Мало было селений в этом краю. Поезд ненадолго останавливался у деревянных вокзалов, потом дёргался, будто отдирая примёрзшие колёса, и ехал снова.

В вагоне просыпались. Полку внизу занимала полноватая девочка лет пятнадцати. Вчера её провожали родители, а она поглядывала на солдата, занявшего боковую полку. Когда ночью я ненадолго просыпался, то видел, как солдат сидит рядом с девочкой, и что-то всё нашаривает под одеялом. Но тогда было гробовое молчание, а сейчас слышалось хихиканье — солдат, маяча передо мной затылком, что-то ворковал девочке.

Напротив меня лежал кто-то, с головой накрытый белой простынёй, а внизу сидел седой старичок. В Москве эти полки остались пустыми — видимо, пассажиры сели по дороге. Старичок доброжелательно поглядел на меня и, словно не замечая парочку, стал читать что-то в тетради.

Нехотя рассвело. Сначала изредка, а потом чаще замелькали хлопья снега. Я свесился с полки: девочка накрылась до подбородка и маслеными глазами следила за солдатом, который поглаживал круглящиеся под простынёй колени.

Наконец девочка выбралась из-под простыни, и оба куда-то ушли. Я слез и стал нарезать колбасу. Сосед напротив тоже достал свёрток, выложил на газету хлеб и сало. Пригласил и меня присоединиться, так что я нарезал ещё колбасы. Поглядывая в окно, старик спросил:

— Тебя как зовут?

— Андрей, — ответил я.

Старичок кивнул и внимательно оглядел меня. Глаза были удивительные: будто с каждым прожитым годом они вваливались всё глубже, и теперь смотрели на мир из колец высохшей плоти — два чистых голубых родника. Поев, старик завернул оставшееся в белую тряпицу и неожиданно заговорил:

— По этой дороге, Андрюша, после войны на каторгу возили — тех, кто в немецком плену побывал. Теплушки забивали досками наглухо, и порою месяц везли. Бывало, увидят сердечные сквозь щёлку снежок да болота, как взвоют! Как начнут кидаться от одной стены к другой, чтобы вагон с рельсов свалить. И другие вагоны подхватывают. Колёса с рельс приподымаются, конвоиры подогадливее в снег спрыгивают, а там и весь эшелон с насыпи летит. Кто в той мясорубке выживал, в лес бежали. Порой их староверы прятали. Кровищи и трупов покромсанных было жуть…

— И тебе, дедуля, видно досталось, — посочувствовал я. — Поизмывалась власть над русским народом.

Но старик погрозил мне пальцем, а потом вздохнул.

— Сподобил и меня Бог пострадать. Я к немцу в плен не попал, молод был воевать. Мальчонкой на работу в Германию угнали. Ну а после войны сюда отправили… Озеро такое есть, Колвицкое. По берегам мы лес валили для социалистических строек. Голодно было, цингой болели. Как-то к весне я совсем ослаб. Как лёд сошёл, свезли нас, доходяг, на Рищев-остров посреди озера и там оставили. Вместо кладбища тот остров был. Лежу я на мху под ёлочкой, и даже пошевелиться нет сил. Умираю. Как сейчас помню, вода о камушки плещется, над озером тучи ползут. И вдруг будто просветлело. Гляжу — женщина по бережку идёт. Откуда взялась, у нас только две фельдшерицы, а те на Рищев не приезжали? И одета чудно — что-то светлое и туманное. До мыска дошла — и тут у меня сердце стало, а потом снова затрепыхалось. Не по бережку она идёт, а над водой скользит. С молодых лет попам не верил, а тут Бога вспомнил, молиться начал…

Тут старик медленно перекрестился:

— Женщина куда-то делась, но вдруг вижу, словно солнышко за ёлкой всходит. Вся она стала изумрудная, шишки жёлтым огнём горят. А из-за этой ёлки девочка выходит. Волосики жёлтые, в косички заплетены, сама в телогрейке, а на ногах ботинки высокие зашнурованные, какие сейчас солдаты носят. В наряде вроде ничего особого. Да только глаза у неё таким голубым огнём горят, что я сразу понял, кто она. Перекрестился и забормотал: «Свят Господь, свят!». В народе ведь бают — кто ангела Божьего увидит, помрёт скоро… А девочка ничего не сказала. Только наклонилась и ладошку мне на лоб положила. И так хорошо мне стало, будто мама баюкает, заснул я. А когда очнулся — девочки нет, но я уже на ноги встать могу. Прошлогоднюю клюкву нашёл, ею питался. Дни стали тёплые, а на ночь я мхом укрывался. Через неделю приезжают с другими доходягами, удивляются. «Везучий ты, — говорят, — первый с Рищева живой ворочаешься»… А вскоре освободили нас подчистую. Оказалось, враги народа это над нами устроили.

— А дальше как было? — помолчав, спросил я.

— Да как-то само сложилось. Вернулся в свою деревню, женился, а потом с женой снова на Север уехал, социалистический город строить. Голодно тогда было в наших краях. Когда церковь открыли, прислуживать начал, заочно питерскую семинарию окончил. Ребятишки давно выросли, жена померла, живу один. Вот ездил в Питер с подарками, что по приходу собрали: сёмга, брусничка, грузди солёные. Власти, и светские, и церковные, подношения любят. Слабы люди, ох слабы…

Тут старичок остро поглядел на меня:

— Только ты, Андрюша, не думай, что церковь слаба, коли ей немощные люди служат. Через наши немощи мы силу от Бога получаем, а то демоны страшную бы власть имели… И тебе не зря про свою жизнь сказываю. Редко это говорю, не всем.

Старик замолчал и прилёг. Вскоре стал посвистывать носом, и тут перед моими глазами возникли обтрёпанные края брюк, а затем на пол спрыгнул пассажир с верхней полки. Он нагнулся, отыскал под полкой потрёпанные гамаши, сунул в них ноги, выпрямился…

Меня словно обухом ударили по голове. Симон!

— Вот и свиделись, — усмехнулся тот.

Он не изменился: те же чёрные волосы до плеч и глаза с зеленоватым отливом. Монах сел в ногах посапывающего старика, а я глупо спросил:

— Вы с ним едете?

— Слабенький он, — вздохнул Симон. — Впрочем, других мне не поручают. Дай Бог ему до дома добраться.

Я прокашлялся, но всё равно заговорил сипло:

— Узнавал я про Новоафонский монастырь. Таким, как вы описываете, он был ещё до революции 1917-го. А сейчас только начали восстанавливать. Развалины, ободранные стены, всё заросло. Лишь водопад и в самом деле красивый.

Симон поглядел в окно, где мелькал снег, и вздохнул:

— Ну и что? Я ведь сказал, что давно там не был.

— Похоже, что очень давно. — То ли холодным сквозняком потянуло от оконного стекла, то ли пахнуло ветром с Безенгийской стены… — Вы таким старым не выглядите.

— А ты дотошный, — усмехнулся монах. — Хотя иначе бы меня за тобой не послали.

Хотя он обращался ко мне на «ты», я не почувствовал обиды, скорее азарт охотника.

— Так откуда вы на самом деле?

Симон поморщился:

— Можно сказать, что командированный.

Я хмыкнул:

— Выходит, монахи тоже врут?

Симон покосился на спящего старика:

— В книге Екклесиаста написано: «Кто умножает познания, тот умножает скорбь». Очень верно написано, мёд знания поначалу сладок, но потом оставляет во рту всё больше горечи. Ты это ещё узнаешь… А я и в самом деле мотаюсь по командировкам. Как послали когда-то, так и конца нет.

Я вздохнул: похоже, этого монаха нелегко расколоть. А тот ехидно усмехнулся:

— Лучше сам расскажи, что у тебя нового. Вдруг смогу дать совет. А то Екклесиаст говорил ещё так: «Сыны человеческие не знают времени своего и уловляются в бедственное время, когда неожиданно находит на них».

Про бедственное время мне не понравилось. Но была, не была — спутник мне попался явно не простой. Я вдруг решился и стал рассказывать всё подряд, начиная со стычки с Аннабель и её тёмным спутником в Крыму, и кончая встречей с ней же и Рарохом в подземельях Москвы. Только про Глеба и покушение предпочёл промолчать…

Симон слушал, сдвинув густые брови, и лицо всё мрачнело.

— Да, взяли тебя в оборот, — сказал он, когда я закончил. — Похоже, и у тебя будет неспокойная жизнь. А что до этих… существ, то они недавно в нашем мире и пока осторожничают. Вообще-то время на исходе, и тебе прямая дорога к нам. Но ты ведь почти женат.

И как-то странно поглядел на меня.

— Про это я слышал, — попробовал отшутиться я. — У вас говорят, что холостой старается угодить Богу, а женатый — жене.

— Дело не в этом… — в раздумье начал Симон. — Вот что, расскажу-ка я тебе одну притчу.

Он слегка наморщил лоб, словно вспоминая, и начал:

«Вот настал день, когда снова пришли Сыны Божьи, чтобы предстать Господу, и Противоречащий пришёл с ними. Человеческий язык не в силах описать это место среди великолепия многомерных пространств, так что назовём его точкой Омега.

И спросил у Противоречащего Бог над богами:

„Откуда ты пришёл?“.

И ответил Противоречащий, и сказал:

„Я ходил по Земле и обошёл её. Там много мест хуже, чем уничтоженные Тобой Содом и Гоморра“.

И спросил Живущий в средоточии энергий:

„А обратил ты внимание на людей в стране Моей, что поносили Меня семьдесят лет, но раскаялись и в столице восстановили храм возлюбленному Сыну Моему?“.

И ответил Противоречащий, и сказал:

„Не к Тебе они обратились, но к деньгам. Не Иешуа служат, а Маммоне“.

И сказал Сущий из сердца галактической бури:

„Ты князь мира сего, и время его на исходе. Связанный в бездне отныне свободен, и все люди в руке твоей. Но город тот сохрани“.

И переместился Противоречащий из точки Омега …».

Симон замолчал, глядя на меня зеленовато-чёрными глазами, а я лишь пялился в ответ. Похоже на начало Книги Иова, но многомерные пространства и «точка Омега»?.. Где Симон отыскал столь странную притчу?

Но тут снова появился солдат с девочкой, и я не сдержал усмешки: лицо у девочки раскраснелось, губы распухли, и она еле переступала. Видно, солдат добился-таки своего, пригвоздив её где-нибудь в туалете или к промёрзлой двери.

Симон вздохнул и полез на полку. Я забрался на свою.

Девочка легла и накрылась с головой, а солдат походил по проходу и тоже лёг. Вагон трясло, колёса стучали по железным полозьям. Всё кружил по белым полям и серым перелескам поезд, и не было им конца.

Я думал про девочку — каково это, елозить спиной по промёрзшему стеклу от толчков горячего солдатского члена внутри живота? — а потом вспомнил про нас с Кирой… Похоже, секс — единственное, что связывает мужчин и женщин, и велико должно быть могущество Аннабель-Лилит, если она действительно та, за кого себя выдаёт.

Хотя кроме секса есть и другая сила — оружия. Похоже, тёмный воин с мечом олицетворяет её. А что за силу представляет Рарох? И кто этот связанный в бездне, о ком упомянул Симон?..

Бесплодные размышления утомили, и я задремал.

Когда открыл глаза, за окном плыл изъеденный зимней стужей кустарник. На горизонте угрюмо синело небо. Уже вечер.

Я отлежал бок, а вдобавок хотелось есть, так что слез с полки и развернул колбасу. Что сейчас делает Кира?

Поев, забрался на полку. Думал, что теперь долго не усну, но глаза закрылись почти сразу. Мне снился Крым…

Утром за окном по-прежнему синел снег, а потом поезд въехал в белый пар. Внизу плыли заиндевелые камни, сквозь скрип колёс слышался однообразный шум воды — поезд взошёл на мост. Чёрные потоки низвергались среди белых клубов в серую пустыню моря…

И почти рассвело, когда поезд, тукая колёсами по мёрзлым рельсам, подтянулся к деревянному вокзалу. Здесь железный путь поворачивал от Белого к холодному Баренцеву морю.

Кандалакша.

— Она потому так называется, Андрей, — объяснил старичок, глядя, как я собираюсь, — что до неё арестантов в кандалах везли, а тут снимали, отсюда не убежишь. Они и радовались: «Кандалам ша!» — конец, значит. Но это так говорят, а нам кандалов не надевали. Ничего, и тут жить можно. Ангела тебе!

Симон не выглянул из-под простыни. Девочка посмотрела припухшими глазами и тоже спряталась под одеяло. Я подхватил чемодан и спустился в промозглый холод. Огляделся.

За путаницей рельсов поднимались лесистые холмы, а над ними снежные горы. Две были особенно красивы — словно нагие женские груди выступали из тёмной одежды лесов.

В деревянном здании вокзала было тепло. В кассе потребовали паспорт и командировочное удостоверение.

Повезло, местный поезд уже стоял у дальней платформы. В нём было всего четыре вагона, внутри оказалось на удивление комфортно: ковровые дорожки, мягкие кресла, а пассажиров немного — в основном военные.

Внимательно проверив билет, проводница приветливо сказала, что в первом вагоне работает буфет. Когда поезд тронулся и в окне поехал заснеженный лес, я отправился завтракать.

Взял сосиски с зелёным горошком, бутылку «Балтики» и чашку кофе, унёс на столик. Поезд шёл по безлюдью, над седой щетиной лесов блестели снежные склоны. Остались позади две сопки, похожие на женские груди. Даже колёса стучали тихо, поезд погружался в белое безмолвие. Поев, я вернулся в свой вагон и задремал.

Разбудила меня проводница, встряхнув за плечо. Затем пошла дальше, бодро выкрикивая:

— Рудник! Кому в институт, собирайтесь!

Колёса завизжали по рельсам, и поезд остановился.

Снаружи обжёг мороз, над путями громоздились фабричного вида здания с выбитыми стёклами. В их тени приютился каменный вокзал, возле него попыхивал сизым дымком автобус. Сошедшие с поезда направились к нему. На полоске бумаги за стеклом было написано: «Институт». Я почти бегом пустился по скрипучему снегу и залез в пахнущее бензином тёплое нутро.

Тепловоз засвистел и потянул вагоны дальше. Двери со скрипом затворились, и автобус покатил мимо заброшенных зданий и присыпанных снегом рёбер каких-то механизмов. За производственной зоной начался заброшенный посёлок: ни пешеходов, ни дыма из труб. У группы пятиэтажек снег был расчищен. Автобус сбавил ход и остановился у здания казённого вида — с колоннами, российским флагом и доской с золочёными буквами:

«РАН

Институт земного магнетизма

Заполярный филиал»

Лара стала моим проводником в этом лабиринте зданий. Выйдя из автобуса, я увидел женщину в меховой шубе, с пухлым личиком и чёрными глазами-пуговками. Она оглядела пассажиров и безошибочно направилась ко мне.

— Лариса Михайловна, секретарь-референт, — она протянула руку с пальцами, унизанными перстнями. — Поселю вас.

Схватила меня за руку, отмахнулась от охранника на входе и повлекла по коридорам, где проход загораживали деревянные ящики, а в открытых дверях виднелись нагромождения аппаратуры. На шутливые приветствия парней в замызганных халатах Лара мотала головой, словно отгоняя мух, и задержалась лишь у двери, похожей на вход в физкультурный зал.

— Столовая, — она приоткрыла дверь, и я увидел столы, а на стене выцветший плакат: «Дадим стране больше никеля!».

— Раньше тут был рудник, — пояснила Лара. — Потом месторождение выработали и бросили. Институт занял здание бывшего управления.

Через другую дверь вышли на улицу, пересекли засыпанный снегом двор и оказались возле пятиэтажек. Вошли в подъезд, где Лара постучала в дверь с табличкой «Кастелянша» и, не дождавшись ответа, стала подниматься по лестнице. Остановилась на площадке последнего этажа.

— Ну вот, — сказала она, слегка задыхаясь. — Квартира не прибрана, зато мебель есть.

От связки ключей отделила один и, открыв дверь, сунула мне.

— Постельное бельё возьмёшь у кастелянши на первом этаже, — отбарабанила она. — Вот талоны в столовую, ужин с шести до восьми. Завтра, — она обернулась к лестнице, — с утра зайди к директору. Климент Иванович, главный корпус, комната 107. Пока отдыхай.

Снова бесцеремонное обращение на «ты». Видимо, не произвожу впечатления: дешёвая китайская куртка, потёртый чемодан в руке…

Лара медвежонком скатилась по ступеням, и я остался один. Было тихо — видимо, по соседству никто не жил. Я внёс чемодан, закрыл дверь и обошёл квартиру. В ней оказалось две комнаты, в книжном шкафу лежали древние журналы «Вокруг света», на кухне осталась кое-какая посуда. Тахта испустила облачко пыли, когда я сел. Из пяти рожков в люстре желтовато горели два, за окном виднелось здание управления, в снежном сумраке маячили горы. Я вспомнил, что в это время года на севере рано темнеет.

Я спустился по лестнице и на этот раз застал кастеляншу — в окружении шкафов, из которых высовывались белые простыни. Она покачала головой, узнав, куда меня поселили.

— У нас обычно не селят выше третьего этажа, — сказала она.

Я наскоро разложил вещи из чемодана и пошёл ужинать. Люди сидели кучками, весело разговаривая, и я чувствовал себя чужим.

Когда возвращался, во дворе мертвенно белел снег — над снежными горами взошла луна. Я поднялся в квартиру и подошёл к окну: стекло было черно, в нём отразились только жёлтые рожки люстры и моё лицо.

Я постелил на тахте. От нечего делать стал копаться в стенном шкафу, нащупал продолговатый чехол и вытащил. Там оказалось ружьё для подводной охоты — с зазубренной на конце стрелой и обвислой резиновой пружиной. Я попробовал натянуть её и едва смог, пальцы задрожали от напряжения. Спуск побоялся нажать, с трудом спустил пружину и спрятал ружьё в шкаф. Наверное, купили для отдыха на юге, в здешней воде не поныряешь.

Лёг спать, но сон долго не шёл. Широкая тахта скрипела, когда я ворочался — телу не хватало уютной тесноты дивана, на котором спал с Кирой…

Утром пронзительно зазвонил телефон. Я спрыгнул на холодный пол и подбежал к аппарату, но уже раздавались длинные гудки. В окне алели снежные горы. Я оделся, сполоснул лицо холодной водой и стал бриться. За шумом электробритвы не сразу расслышал другой звонок, на этот раз в дверь.

На пороге стоял кряжистый мужчина в тёмном костюме. Мой прежний шеф напоминал жизнерадостного поросёнка, а этот — медведя. Лицо топорной работы, глаза серые и неприятные. Он пристально оглядел меня, и только потом протянул руку.

— Быстров Климент Иванович, — пробасил он. — Заведующий лабораторией, пока замещаю директора. Как устроился?

Он прошёл в квартиру — оттопыренный на заду пиджак и косолапая походка придавали ещё больше сходства с медведем — и остановился у окна. Оно выходило на заднюю стену управления, через которое вчера провела меня Лара. Глухая кирпичная кладка, несколько окон забито фанерой. Мужчина провёл пальцами вдоль оконной рамы и задумчиво сказал:

— Щели надо заклеить, а то дуть будет. — Потом обернулся: — Пойдём завтракать.

Меня снова покоробило фамильярное обращение, но я ничего не посмел сказать. Закончил бриться, и пошли.

В столовой среди шума и гама — те же парни, только пока без халатов — нас поманила Лара:

— Климушка, сюда?

Тот недовольно покосился на меня, подошёл к раздаче и вернулся с полным подносом. Я вспомнил, что в московской «альма-матер» администрацию в общей столовой не видел. А этому явно было плевать на условности: когда я подошёл с подносом, он и Лара ели одинаково быстро и жадно.

Вытерев губы салфеткой, Клима — в отместку и я стал про себя называть его так — задумчиво сказал:

— Ну что же. Пошли… футуролог.

Лара доедала пирожное и не подняла головы. На лестничной площадке миновали бюст Ленина — бывший вождь смотрел на нас задумчиво и без интереса. В коридоре Клима пнул загородивший проход ящик.

— Вот обормоты, — проворчал он, — До сих пор не установили. А сколько труда стоило это оборудование выбить. Погоди, зайдём.

Из стены торчал вертикальный ряд кнопок. Толстый палец Климы ловко — я и не заметил, в какой последовательности — нажал несколько, и дверь открылась. От нагромождения приборов поднял голову белобрысый парень.

Я чуть не ахнул — Роман, старый приятель! Сколько лет не виделись. Со школьных лет в сонном городке на берегу спокойной реки. Мы тогда купались до одури, читали фантастику, любили смотреть «Звёздные войны» и спорить о будущем…

Роман тоже меня узнал — в голубоватых глазах что-то мелькнуло, — но приветствовал отчуждённо, кивком. То ли показалось, то ли в самом деле предостерегающе повёл глазами в сторону Климы.

Клима открыл было рот, но Роман перебил.

— Ничего не получается, Климент Иванович, — сказал он слегка развязно. — Всё та же ерунда.

Клима нахмурился, и тему обормотов поднимать не стал.

— Дай глянуть, — буркнул он. Отодвинул Романа локтем и стал разглядывать кривые на дисплее компьютера. — А ты пробовал…

Но тут дверь приоткрылась, и показалась голова Лары.

— Климушка, Москва вызывает.

— Чёрт! — Клима косолапо заторопился из комнаты.

Когда дверь закрылась, я сказал:

— А я думал, ты в офицеры подался. Хотел ведь в военное поступать.

— Не прошёл, — усмехнулся Роман, глядя мимо меня. — Много желающих стало. Но и так всё нормально. Закончил физфак, кандидатскую сделал. А ты, я слышал, по гуманитарной линии пошёл. Непонятно только, зачем Климе понадобился.

Ну и ну! Выходит, не один я так его называю.

— Я учился на философском, специализация по футурологии. Сюда пригласили, чтобы подготовил ребят к сдаче кандидатского минимума.

Роман снова усмехнулся и потрогал паяльник.

— Может и так. Но ты Климе особенно не доверяй, он просто так ничего не делает. Сейчас под директора копает. Пока тот пороги в Москве обивает, Клима в его кресло сел и свои незапланированные эксперименты толкает. А Ларка его…

Дверь скрипнула. Роман умолк, внимательно разглядывая приборы. Бодро потирая ладони, вошёл Клима и цепко глянул на нас.

— А вы, похоже, знакомы. — Кажется, ни капли не удивился и навис над столом Романа: — А почему не поставишь японский генератор, вдруг окажется лучше?

Роман хмыкнул:

— Лучше нашего «Марабу» пока ничего не придумали, но попробовать можно. Только мне одному не справиться, а ты ребят на другой проект снял.

— Скоро верну, — буркнул Клима и покосился на глухую стену лаборатории. — Включён?

Роман кивнул, а Клима плотно уселся на стул и поманил меня пальцем.

— Давай, покажем товарищу. Раз уж вы знакомы.

На столе, в мешанине проводов, лежала конструкция из замысловато прилаженных штырей и проволок, немного похожая на шлем. Меня попросила надеть её на голову, Роман щёлкнул выключателем, и по экрану осциллографа побежали зеленоватые всплески.

— А максимумы высокие, — заинтересованно сказал Клима. — Ну-ка Андрей, попробуй замедлить движение.

— Как? — удивлённо спросил я, но, к моему удивлению, всплески тут же пошли медленнее и сделались выше. Роман опять щёлкнул выключателем, и экран погас. Некоторое время сидели молча.

— А экстрасенс из тебя вышел бы неплохой, — наконец рассеянно сказал Клима. — Таких максимумов мы ещё не видели.

— Это ведь что-то электромагнитное, — неуверенно сказал я. — Мозг создаёт электромагнитное поле, его даже фотографировали в виде ореола вокруг головы…

Роман вздохнул:

— Как говаривал герой одной моей любимой книжки, это ясно и ежу. Тут другая проблема…

Клима недовольно засопел, и Роман умолк.

Клима встал, опять поманил меня пальцем, и мы вышли в коридор. Вскоре оказались у двери с табличкой «Заведующий лабораторией № 2 Быстров К.И.». Рядом была другая дверь, из морёного дерева. Клима отомкнул её и повёл в воздухе ладонью, будто подталкивая меня в спину. Я вошёл.

Комната выглядела как гостиная в деревенской избе. Вместо обычного институтского линолеума в солнечном свете лоснились половицы, стены имитировали бревенчатые, в окнах голубело небо. Вокруг массивного стола стояли деревянные табуреты, а с пола стеклянными глазами глянула медвежья шкура. Пахло почему-то женскими духами. Вдоль стены стояла современная техника: ЖК-телевизор и музыкальный центр с чёрными массивными колонками. Клима уселся на край стола.

— Садись, — махнул рукой на один из табуретов. — Насчёт занятий по кандидатскому минимуму договоришься с Ларой, она составит расписание, у неё и тематический план возьмёшь. Обычно до обеда она в моём кабинете. Нагрузка небольшая, так что оформлю тебя ещё консультантом по коммерческим НИОКР… Только какой профиль написать, чтоб помудрёнее? Не футурологию же.

Слово «коммерческие» звучало заманчиво, и я тут же нашёлся:

— Консультантом по феноменологии. Может, и в самом деле принесу пользу.

— Это что такое? — нахмурился Клима. — Ах да, слышал. Ладно, так и запишем. Зарплату будешь получать в кассе, а как консультант — у меня… — он слегка поморщился и назвал цифру, которая мне весьма понравилась.

Даже не вспомнил, где бесплатный сыр бывает.

А Клима поглядел в окно, и в глазах появилась холодноватая голубизна.

— Ну и к Роману заглядывай, вдруг чем поможешь. У него интересный проект, только сейчас упёрся в глухую стену. Раньше тема была закрытой, а теперь… — Клима опять махнул рукой.

Я вышел в коридор радостный, прикидывая, что за год смогу накопить на первый взнос за квартиру. Лары в соседнем кабинете не оказалось, так что решил опять заглянуть к Роману.

Кода не знал, и пришлось стучать. Роман, не сказав ни слова, вернулся к столу перебирать какие-то бумаги. Наверное, у него шёл творческий процесс, поэтому я решил не мешать и бесцельно прошёлся по лаборатории.

И возле стеллажа с приборами остановился как вкопанный…

К стене была пришпилена фотография: ряды мачт на заснеженном поле, крестовидные антенны на верхушках, а вдали белые горы. То самое, что я видел во снах!

— Что это? — спросил я сипло.

Роман оторвался от бумажек и удивлённо посмотрел на меня. Потом глянул на стену:

— Американская установка ХААРП на Аляске. Одно из антенных полей. А что?

Я добрёл до стола и сел.

— Видел её во снах. Никак не мог понять, что это такое.

Роман поглядел пристальнее, будто перед ним начался любопытный эксперимент. В голубых глазах запрыгали искорки:

— Вообще-то тебе не полагается знать, но чёрт с этими секретами… Американцы построили на Аляске установку ХААРП для опытов с плазменным оружием. Наш филиал и создавался для изучения того, как ХААРП будет действовать на ионосферу. Подыскали близкое по географической широте место, привезли на брошенный рудник оборудование и принялись экспериментировать. До американских масштабов, конечно, далеко, но у нас свои методы. Американцев это видно беспокоит — надавили на кого следует, и нас хотят прикрыть. Прежний директор уже лапки кверху поднял, но Клима всё ездит и пока чего-то добивается…

Я прокашлялся:

— А что такое ХААРП?

Глаза Романа повеселели:

— Люблю нашу гуманитарную интеллигенцию, ни черта о науке не знает и знать не хочет. Если коротко, то оружие Армагеддона. Библия упоминает, что Бог поставил у ворот рая ангела с плазменным мечом, чтобы не допустить обратно Адама и Еву… ХААРП не просто экспериментальная установка. Это несколько антенных полей, которые посредством высокочастотного излучения создают в верхних слоях атмосферы плазменные образования диаметром в десятки километров. В случае войны ХААРП может запросто сбивать ракеты, которые полетят на Америку с северо-западного направления. Плазмоиды разрушают электронику, снижают прочность материалов, так что ракеты и самолёты будут просто разваливаться в воздухе. Есть и другие эффекты, не очень понятные. Их мы и изучали…

Роман поскучнел и умолк.

— Да уж, — неопределённо сказал я, а Роман поинтересовался:

— С чего ты такие сны видишь? Ладно я, у меня эти проблемы в голове сидят. А тебе скорее бабы должны сниться, всякие там Афродиты.

Вечное противостояние технарей и гуманитариев, физиков и лириков… Но всё-таки Роман был свой в доску: с кем ещё поговорить? Да и задела меня его колкость.

— Тебе такие сны и не снились… — едко ответил я.

И стал рассказывать о своих приключения подряд, начиная с «санатория» у подножия Безенгийской стены. С удовлетворением отметил, как глаза Романа постепенно делаются круглыми, и не стал скрывать ничего, даже странные сны описал в подробностях.

Так что я его уел. Под конец рассказа Роман выглядел ошалело. Он потёр плохо выбритый подбородок:

— Ну, Андрей! Ты либо психом от своей философии сделался, либо…

Он вдруг поднялся:

— Обдумать всё это надо. Где-то я вычитал мудрую мысль, что случайностей не бывает. Раз уж тебя сюда занесло, должна быть какая-то цель… Пойдём, покажу одну вещь. Хоть Клима мне за это голову оторвёт… — Тут Роман запнулся, почесал лохмы и словно про себя добавил:

— А может, и не оторвёт.

Идти было до соседней двери. Роман ловко набрал комбинацию кнопок, и мы оказались почти в такой же лаборатории. Отличала её только стеклянная стена, за которой над столом был подвешен блестящий металлический цилиндр, да ещё здоровенный кот, что сразу стал тереться о ногу Романа и громко мурлыкать.

— Дам я тебе корму, — рассеянно сказал Роман. — Погоди немного.

Я заметил, что лаборатория без окон, а точнее окна забиты фанерой. Роман постоял у собранного наспех пульта, потом щёлкнул выключателем. Ничего не произошло, вокруг ярко белели стены. Роман щёлкнул ещё раз, и помещение погрузилось во тьму.

Не совсем во тьму…

Призрачное голубое свечение исходило от торца цилиндра, протягиваясь на метр или полтора, а потом истончалось, сходя на нет. Словно фантастический меч из голубого света висел в темноте.

— Вот это да, — выдохнул я. — Словно меч из «Звёздных войн».

— Только рукоятка тяжеловата, — хмыкнул Роман. — Килограммов под шестьдесят. Это плазмогенератор, такие разрабатывали для самолётов. Создаёт сильно ионизированную воздушную оболочку, и радары такой самолёт не видят. На постройку антенных полей, как у американцев, у нас денег нет. Хотя пара антенн имеется. А эту штуку мы немного модифицировали. В принципе обычный плазмотрон. Электронный пучок нагревает электроны в газоразрядной камере и ионизирует рабочее вещество. Образуется плазма, которая ускоряется за счёт перепада электрического давления и вытекает вдоль магнитных силовых линий…

Он поглядел на меня, ухмыльнулся и замолк.

Я подошёл к стеклу, от которого сочился холод, и коснулся пальцами. В воздухе повисло пять туманных пятнышек, они быстро таяли.

— А перегородка зачем?

— Внутри атмосфера сильно разрежена, — объяснил Роман, переводя взгляд на заострённое голубое сияние. — Хорошо бы ещё меньшую плотность, как в высших слоях атмосферы, но на такую камеру денег нет.

— Бедная у нас наука, — машинально сказал я. Что-то завораживающее было в этой призрачной голубизне среди темноты. И что-то тревожащее…

— Зато у американцев богатая, — фыркнул Роман. — Теперь вот над плазменным оружием работают, чтобыникто не мог их достать. А они кого угодно…

— А это действительно можно использовать как оружие? — поинтересовался я. — Ну, кроме невидимости для самолётов…

— Вряд ли, — неохотно сказал Роман. — В отличие от меча из «Звёздных войн» этот ничего не рассечёт, плотность ионизированного газа слишком мала. Электронику действительно вырубает, но всего на несколько метров. А надо на сотни или тысячи километров. К тому же американцы переходят на оптоэлектронику, чтобы даже оружие ЭМИ на бортовые системы не действовало, а они бомбили, кого хотели.

Я пожал плечами:

— Будто они воевать с нами собираются.

— А то нет? У юсовцев одна цель — новый мировой порядок с Америкой во главе.

— Гм, — только и сказал я. Типично русская черта — вину за собственный бардак сваливать на других.

Роман щёлкнул выключателем, и голубое свечение стало не видно в желтоватом электрическом свете.

Помедлив, щёлкнул ещё.

Лёгкое содрогание пробежало по стенам лаборатории, и — или это мне только показалось? — свет разгорелся ярче.

Со странным выражением Роман поглядел на меня:

— Заметил что-нибудь?

— Что? — удивился я. Кот с требовательным мяуканьем стал тереться о мою ногу, и я добавил: — Ну и здоровый у вас котяра.

— И это тоже, — непонятно сказал Роман. — А насчёт света ничего не заметил?

— Вроде стал ярче, — вяло ответил я, стала одолевать усталость. — А что?

Роман вздохнул и сказал, будто про себя:

— Освещённость слегка падает, когда генератор включён. А когда выключаешь, соответственно увеличивается. Не очень заметно для глаз, но приборы регистрируют.

Я зевнул:

— Когда-нибудь назовут эффектом Славского. Когда во всём разберёшься и получишь Нобелевскую.

— А что? — хмыкнул Роман. — Это идея. Тут можно и Нобелевку отхватить. Вот с чего ты зеваешь?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Вроде выспался.

— А это всегда так, — ещё шире ухмыльнулся Роман. — Сначала происходит угнетение нервной системы, а потом активизация. То же и с другими биологическими процессами. Думаешь, отчего у нас кот такой здоровый? Всё время живёт в лаборатории, не выпускаем. И здоровеет не по дням, а по часам. Так что тут такие эффекты могут быть…

И в глазах Романа появилась мечтательность, словно представил, как ему вручают Нобелевку.

Я решил кое-что выяснить:

— По этой линии у вас какие-то коммерческие проекты?

— Да, — неохотно отозвался Роман. — Клима наладил сотрудничество с одним азиатским концерном. Мы сначала получили низкотемпературную плазму, с концентрацией ниже, чем создаёт ХААРП. Так вот, действие у неё оказалось прямо противоположным. Она улучшает прочностные характеристики материалов и вдобавок производит некий консервирующий эффект. Это ещё надо изучать, но практические выходы наклёвываются. Сейчас остальные лаборатории ведут плановые исследования, изучают воздействие ХААРПа, и только мы продолжаем эксперименты с низкотемпературной плазмой. Пытаемся построить установку помощнее. Но многое непонятно… — И Роман досадливо потёр лоб.

В этом состоянии творческого кризиса я его оставил и снова наведался в кабинет Климы. На этот раз там оказалась Лара, оглядела меня глазами-пуговками и быстро отпечатала на принтере несколько листков.

— Вот планы занятий, один для аспирантов, а другой для сотрудников. Подкорректируешь и дашь на подпись Клименту Ивановичу. Лекции будешь читать в актовом зале, а занятия с аспирантами вести в комнате возле библиотеки. Если нужной литературы не окажется, можешь выйти в Интернет и распечатать на принтере. Только имей в виду, что все соединения идут через прокси-сервер.

Отбарабанив это, она игриво улыбнулась, так что я даже не обиделся на очередное «ты». Видимо, переняла манеру общения у Климы.

Остаток дня провёл, дорабатывая планы, подбирая литературу и общаясь с миром через прокси-сервер. Хотел отправить письмо Кире, но вспомнил, что у неё нет компьютера, а попытку выйти на мобильник зловредный прокси блокировал.

Мобильной связи не оказалось вообще, так что пришлось звонить из почтового отделения. Я сообщил, как доехал и устроился. Голос Киры звучал печально, да и мне к вечеру стало тоскливо…

Я сижу у окна: сереет корпус лаборатории, зеленью светятся окна. От стекла тянет холодом, я грею руки на батарее. В стылую тишину врывается крик — над розовыми перьями заката кружит стая птиц. Куда они собрались, может быть на далёкий юг? Я вспоминаю, как согревал своим телом холодные руки и ноги Киры, и как потом нам стало тепло. Почему мы не вместе?..

Время потянулось скучно. Только занятия разгоняли тоску: каждую неделю я читал лекции по истории социального и политического устройства России для сотрудников, а два раза в неделю проводил семинары по философии для будущих кандидатов наук. Заходил даже Роман, который кандидатскую защитил.

Как-то я рассказывал об иерархии бытия у греческого философа Плотина. Превыше всего он ставил непознаваемое Единое. Поскольку природа Единого творит все вещи, оно само не есть что либо из них. Единое переполняется самим собою и изливается в Ум, а тот творит Душу. Душа производит все живые существа, вдыхая в них жизнь. Без Души мир «не более как мёртвый труп, земля и вода, или даже нечто худшее — тёмная бездна вещества и небытие, — нечто такое, чего ужасаются даже боги». ^[6]

Идеи, содержащиеся в Уме, согласно Плотину воплощаются в божественные существа — так, идея любви и красоты воплощается в Афродиту, причём высшая часть в Афродиту Небесную, а низшая в Афродиту Пандемос, земную или всенародную…

Один парень поднял руку:

— Я читал, что ей поклонялись довольно занятно, устраивая сексуальные оргии.

Аудитория явно устала от тонкостей неоплатонизма и желала развлечься. Я пожал плечами:

— Культ Афродиты очень древний. Ещё до расцвета греческой цивилизации её почитали в Финикии как Астарту, а в Вавилоне как Иштар. Наверное, вы имеете в виду вавилонскую Иштар. В её храмах имелись роскошные покои, где жрицы отдавались пришедшим на поклонение мужчинам. Не только жрицы-проститутки, но и каждая женщина в Вавилонии должна была время от времени участвовать в таких обрядах.

— И я бы не прочь, — заржал парень. — Вообще, почему бы опять не ввести культ Астарты, а то наше православие больно скучно. Посты да молитвы.

Я поспешил закончить занятие.

Но вечером, изнывая от тоски по Кире, вспомнил появление Аннабель в московском бомбоубежище. Похоже, наше пресыщенное общество и в самом деле соскучилось по языческим культам.

По мнению древних, боги состоят из особого вида материи, настолько тонкого, что обычно не воспринимаются органами чувств. Так что они материальны и могут рождаться, а также умирать, если их не питать веществами столь же тонкими, как они сами: запахами благовоний, цветов и, в особенности, жизненной энергией живых существ, находящейся в крови. Отсюда человеческие жертвоприношения…

Теперь экстрасенсы нашли другое слово — эгрегоры. Некие энергоинформационные сущности, которые возникают из психических излучений людей. Пишутся даже книги, как управлять эгрегорами, добиваясь таким путём богатства и власти. Полагают, что эгрегоры безличны, но может быть, греческие мудрецы больше знали о таких вещах, а мы утратили это знание, погрузившись в умствования и бесконечные эксперименты наподобие тех, какими занимался Роман.

Что сказала Аннабель?.. «Я жила словно в беспамятстве и тоже видела сны — сны о том, как мне поклоняются и меня любят. Верные не забыли меня в изгнании, и даже туда доходил ток поклонения»… А до этого говорила, будто они метагомы. Что были созданы когда-то, и их нельзя уничтожить. Не чувствовали ли древние бытие этих существ?..

В общем, я долго ворочался, пока не заснул.

Роман всё не мог выйти из творческого кризиса. Как-то я зашёл в гости — он жил в другом корпусе, соединённом с моим крытым переходом. Наверное, чтобы удобнее переходить во время снежных буранов.

Роман выставил на стол бутылку водки и нарезал солёной сёмги (эту рыбу продавали в местном магазине довольно дёшево).

— Так и не выпили за встречу. Давай навёрстывать.

Выпил полстакана, закусил сёмгой и посмотрел в тёмное окно.

— Рано стало темнеть. Работать бы и работать, но лабораторию уже видеть не могу. Что толку аппаратуру переналаживать вслепую…

Вид у него и в самом деле был измученный: светлые волосы торчат лохмами, под глазами тёмные впадины, один рукав рубашки застёгнут, другой закатан по локоть.

Я попробовал отвлечь его воспоминаниями: спросил о школе, был ли на встрече выпускников?

Роман отвечал односложно, пил водку и мрачнел. Потом всё-таки заговорил, но опять про работу:

— Ты знаешь, у меня ощущение, что мы наткнулись на что-то важное. Нигде не встречал упоминаний о затемнении света в фокусе плазменных образований. Наверное, всё дело в характеристиках плазмы, с которой мы работаем. Случайно на них набрели. Фотоны словно куда-то исчезают, а вместо них появляются другие элементарные частицы. Но какие? Зарегистрировать не можем, у нас даже пузырьковой камеры нет. Может, это частицы тёмного вещества Вселенной, о котором так много гадают. Тогда и в самом деле может потянуть на Нобелевку.

Оставалось поддержать умную беседу.

— Понятно, вы регистрируете некий феномен, но его причины неизвестны. Обычное дело. А если попробовать выявить другие феномены, влияющие на этот эффект? Чтобы он то усиливался, то ослабевал…

Роман поставил пустой стакан и ухмыльнулся.

— Тоже мне, глубокая философия на мелком месте! Этим я и занимаюсь. Беда в том, что надо подобрать много параметров. Тут и электронная температура, и ионная, и плотность плазмы, и плотность магнитного поля… У меня такое впечатление, что если всё совпадёт, возникнет эффект резонанса, пойдёт лавинообразное выделение новых частиц, и мы сможем их наконец зарегистрировать. Только для подбора нужных параметров и суперкомпьютера не хватит. Даже классическая задача трёх тел неразрешима, а тут четыре или пять факторов…

И Роман стал грызть сёмгу.

Но отчаявшимся он не выглядел, в глазах была некая весёлая бесшабашность, и я внимательно на него посмотрел. Знал приятеля как облупленного, всегда сумеет вывернуться. Почему-то в душе появилось нехорошее предчувствие.

— Вот бы попасть в мир, о котором ты говорил, — продолжал разглагольствовать Роман. — Я кое-что прочитал, это называется астральным поиском. Выходишь в энергоинформационный слой, его ещё называют ноосферой, и там можешь отыскать любую информацию.

— Попробуй, — промямлил я. — Может, у тебя талант обнаружится. У меня получалось только с помощью специальной компьютерной программы.

Роман не отступал:

— Можно попробовать её найти. Парни, о которых ты рассказывал, вряд ли связаны корпоративными нормами. Сделали интересную программу и наверняка вывесили где-нибудь в Инете. Себя показать, и людям посмотреть.

— Поищи, — я наконец прожевал сёмгу и вздохнул. Неприятное чувство усилилось. — А насчёт астрального поиска, сам хочешь сходить или меня послать?

Роман хмыкнул и разлил остатки водки.

— А тебе не хочется? Скучно тут, особенно если настоящего дела нет. У тебя там даже проводник есть. Только непросто будет программу найти. Что ты о ней вообще знаешь?

Я вздохнул и стал вспоминать. Требования: процессор с частотой в три гигагерца или более, гигабайт оперативки, минимум 800 мегабайт на жёстком диске. В общем, как для обычной игры. Автор — молодой программист из Барнаула, имя естественно не запомнил…

Ушёл от Романа с тошнотой от выпитой водки и неприятным осадком на душе, а «дома» долго глядел в тёмное окно: над белёсыми сопками качались светлые полосы, неужели полярное сияние? Потом провалился в сон, где бесконечно блуждал по какому-то странному лесу.

Утром о разговоре забыл и несколько дней не вспоминал, занятый конспектами лекций. Но после очередного семинара Роман подстерёг меня в коридоре.

— Я кое-что нашёл, — он как-то странно поглядел на меня. — Не заглянешь в лабораторию вечерком?

Я кивнул. Настроение было отвратительное, получил грустное письмо от Киры и оставаться одному в пустой квартире не хотелось.

Вечером коридор был пуст и еле освещён, только из приоткрытой двери лаборатории падала полоса света — как обнажённый клинок. Но установка была выключена, я не увидел голубого меча в темноте.

Роман возбуждённо ходил возле стола с монитором.

— Отыскал несколько программ в глубоком Инете. Все из разряда психоделических, использовать на свой страх и риск. Насмотрелся, чуть крыша не поехала, хотя и установил автоотключение. Садись поудобнее, я кресло из приёмной припёр.

Какая трогательная забота. В том «санатории» тоже было удобное кресло.

— Включай!

Я погрузился в кресло, а экран полыхнул зелёным и стал затягивать взгляд в тёмную глубину, где колыхались и росли какие-то паучьи тени…

Я поспешно махнул рукой:

— Не то!

Долгая перезагрузка. Затем в темноте стали загораться звёзды, всё шире раскидывая радужные оболочки. Фиолетовые и голубые туманности поплыли через экран в сопровождении холодной электронной музыки…

Я внезапно обнаружил, что не в силах оторвать взгляд, и с трудом выговорил:

— Не она. Хотя чем-то похожа.

Скоро и наркотики не понадобятся, садись перед монитором и лови кайф…

Долгая темнота. А потом раздались странные музыкальные аккорды, и багровое солнце стало подниматься над кромкой чёрного льда… Я быстро закрыл глаза. Стало жутко — я снова в том «санатории», и серые волосы Сибил опутывают меня, увлекая во тьму.

Сибил, кто ты?..

— Выключай! — хрипло выдавил я. — Это та самая. Где её нашёл?

Роман опять странно поглядел на меня — похоже, прикидывая, как ловчее соврать. Но врать всё-таки не стал.

— Ты знаешь, очень странно. Первые две нашёл в глубоком Инете, а ссылка на эту оказалась в моём почтовом ящике. С пометкой: «для Андрея». Только теперь поверил в твои россказни. Похоже, кто-то тебя отследил.

Словно ледяные когти прошлись по моей спине, и я стиснул зубы, чтобы не застучали. Беги, кролик, беги…

Говорить ничего не стал, да и что тут скажешь? Неужели организация Сибил?.. А глаза Романа голубовато заблестели, он сунул пальцы в разлохмаченные волосы.

— Ну как, сходишь?

Словно просил за пивом сходить. К страху добавилось раздражение: почему меня всё время используют?

— Послушай, я даже не знаю, что тебе надо. Это как в сказке: «Пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что…».

Роман растерянно присел на край стола и опять стал терзать волосы.

— Я же тебе говорил. Электронная температура, ионная, плотность плазмы, плотность магнитного поля… какие параметры нужны для усиления эффекта затемнения. Хочешь, на бумаге напишу.

— Что толку от твоей бумажки? — фыркнул я. — Так в моём кармане и останется. Ты бы ещё предложил пива на дорожку взять.

Роман ошалело поглядел на меня, а потом расхохотался и спрыгнул со стола.

— Извини, Андрей! Я видно не сообразил, в какую авантюру тебя втягиваю. Загрузил своими проблемами. Давай забудем про всё и в самом деле пойдём пиво пить. В левом крыле бар до полуночи работает.

Знал, подлец, чем меня взять. Хотя, возможно, говорил искренне. И тут моё отчаяние сменилось на злость. Все думают, что буду послушно играть по их правилам. Ну, посмотрим!..

— Нет уж, — я скрипнул зубами. — Сначала погуляю. Давай включай.

Роман с сомнением поглядел на меня и потянулся к мышке.

— Ну, тогда с Богом! — серьёзно сказал он.

С Богом ли?.. Но меня уже понесла, повлекла за собою череда картин: калейдоскоп чистых красок… багровое солнце… зал с колоннами из льющегося синего света…

И снова загадочный сумрак, лаборатория пуста, только с тёмных стеллажей боязливо глядят стеклянные личики осциллографов — и мёртвая тишина.

Тишина?

Грозный рык раздаётся снизу. Будь я в обычном состоянии, наверное покрылся бы холодным потом, а так просто пробирает озноб. С чего я взял, что буду в безопасности? Ведь видел чёрных псов на улицах ирреальной Москвы.

Мой потусторонний знакомый на этот раз не спешит появиться, поэтому я встаю и крадусь к двери. Хотя самому становится смешно: кто может услышать шаги призрака? Выглядываю в коридор, но вижу только тлеющие лампы и глубокие тени за ящиками. Может быть, проводник ждёт на улице?..

Идти одному не хочется, где-то там рычал неведомый зверь. Но делать нечего, приходится сойти в холл, хотя ноги подгибаются на ступеньках. На площадке удивлённо приостанавливаюсь: бюста Ленина нет, словно вождь мирового пролетариата тоже вышел прогуляться куда-то. Наконец сквозь стеклянные входные двери с облегчением вижу чёрную «Волгу» и лицо шофёра за ветровым стеклом. На улице тоже сумрак, снега белеют над тёмной щетиной лесов.

От рыка за спиной отнимаются ноги. Я хватаюсь за ручку двери, чтобы не упасть, и оборачиваюсь.

Во второй раз вижу этого пса, только теперь куда ближе: чёрная морда с оскаленными зубами нависает над моим лицом, горят жёлтые блюдца глаз, красный язык свешивается из раскрытой пасти.

«Сейчас загрызёт!», — мелькает жуткая мысль.

Ручка выскальзывает из ладони, я начинаю падать вперёд, дверь поворачивается и вышвыривает меня на крыльцо. Я устремляюсь к «Волге», снова едва не падаю на ступеньках и со злорадством вижу, как громадный пёс бьётся в дверях. Как раз успеваю сесть в машину, прежде чем он выпрыгивает на крыльцо.

— Вы зря боитесь, — говорит проводник сухо. — Этот мир очень пластичен и подчиняется силе мысли. Если испытываете страх перед кем-то, то он немедленно станет вашим врагом. А может стать и другом. Похоже, это судьба.

— Кто? — хрипло спрашиваю я.

— Пёс, конечно. — Проводник сидит прямо, пиджак угольно-чёрный на фоне снегов.

Я скашиваю глаза назад и содрогаюсь — огромная собака, глухо рыча, спускается по ступеням.

— Он последует за нами? — сипло осведомляюсь я.

— Зачем? — пожимает плечами шофёр. — Вам стоит только позвать, и он окажется рядом.

— Позвать? — Меня бьёт дрожь. — Я даже не знаю его клички.

— Теперь знаете, — безразлично говорит проводник. — Только по-русски он не поймёт, привык к более древнему имени.

— Какому? — Мне становится очень холодно. Холод струится от снега, от чёрного неба с редкими звёздами. И такой же холод звучит в голосе шофёра.

— Его зовут Рок, — говорит он.

Пёс прыгает, и от скрежета когтей по металлу меня пронизывает озноб, а зубы начинают ныть. Машина только покачивается на рессорах. Пёс разочарованно садится рядом, кошмарная голова выше «Волги».

— Куда поедем на этот раз? — как ни в чём не бывало, осведомляется шофёр. — Вы неосмотрительны в желаниях, я больше не приду на зов. Если куда-нибудь снова влипнете, выпутывайтесь сами.

Чёрт! Я и забыл, что в прошлый раз меня предупредили.

— Три желания? — криво улыбаюсь я.

— Примерно так, — сухо говорит мой проводник. — Первый раз не считается — я выполнял приказ, а вот потом дважды являлся на зов. Сегодня в третий раз.

— А чей был приказ? — спрашиваю я. Мы уже едем, собаки не видно, тёмный лес беззвучно скользит назад.

— Может быть, вам скажут, — глухо отзывается шофёр. — Может быть, нет. Так куда мы едем?

Я вздыхаю: мой ответ, наверное, покажется дурацким.

— Сам не знаю. Мой друг Роман просил выяснить некие оптимальные характеристики плазмы. Те, что дают эффект затемнения в фокусе плазменных образований…

«Волга» рыскает в сторону, шофёр долго молчит.

— Чёрный свет, — наконец роняет он. — Теперь понятно.

— Что понятно? — я начинаю сердиться. — И что такое чёрный свет?

— Узнаете, — горько говорит шофёр. — Всё в своё время… Выходит, это и в самом деле судьба.

— Вы говорите загадками, — бурчу я.

— А вы слишком жаждете разгадок. Не живётся спокойно.

Возможно, он прав. Я откидываюсь на спинку сиденья, мрачно оглядывая пейзаж.

И поражаюсь, как всё изменилось. Совсем светло, заснеженный лес куда-то исчез, слева стоит густой туман, а справа тянется ограда из дикого камня.

— Где мы? — спрашиваю я.

Мой спутник криво улыбается:

— Я путешествую с вами в последний раз. Вот и решил сделать небольшой подарок. Мы проедем у самых границ Сада.

— Чего? — удивляюсь я.

Шофёр молчит. В тумане начинает разливаться жемчужное сияние, словно там восходит солнце. На каменной ограде блестят капли росы. Мы едем по изумрудной траве, и всё больше цветов появляется по сторонам. Я хочу открыть окно, но оно само уползает вниз, и я поражаюсь свежести воздуха. Грудь непроизвольно расширяется, пытаясь полнее вобрать волшебные ароматы.

Туман становится золотым. Водитель останавливает машину и поворачивает голову к ограде. Над ней поднимаются деревья, а ещё выше встаёт стена неимоверной голубизны, по ней катятся пенные гребни. Я с шоком понимаю, что вижу море, и только тогда оно опрокидывается к горизонту. Но шофёр смотрит на что-то ближе, и я тоже перевожу взгляд.

Сначала мне кажется, что это большая красивая птица. Но чем дольше смотрю, тем более странно себя чувствую. Вдруг на какой-то миг птица оказывается женщиной в роскошном изумрудном плаще: она сидит на ограде, небрежно свесив босые ноги, а волосы золотятся как птичье оперение…

Затем она начинает петь, и я перестаю чётко видеть. Только нечто изумрудно-золотое, потому что на глаза сразу навёртываются слёзы.

Пение завораживает, но мелодию я не могу запомнить, что-то прекрасное и печальное одновременно. Песня завершается стоном, от которого трепещет сердце, и сквозь слёзы я вижу, что женщины-птицы уже нет. Мрачные туманные волны накатываются через стену, волшебная голубизна моря быстро меркнет, и вот уже только тёмные стены тумана стоят с обеих сторон.

— Что… кто это был? — с трудом выговариваю я.

— Вам повезло, — шофёр трогает машину, в голосе слышится горечь. — Мало кто из живущих слышал пение птицы Гамаюн. Оно приносит счастье.

— Мне песня показалась скорее печальной, — вздыхаю я.

— Кто не испытывает печали, не испытает и радости, — глухо отзывается шофёр. — Сейчас мы поедем по земле, где одна печаль, а радости нет.

Понемногу опять светает — тёмный туман превращается в серый полусвет. Мы едем по сумрачной равнине без всякой дороги. В траве растут бледные цветы на высоких стеблях, но их вид не радует. Низко нависает серое небо, на горизонте маячат горы.

— Где мы теперь?

— В окрестностях Стикса, — спокойно говорит проводник. — Не знаю, позволят ли вам узнать то, что хотите, это запретное знание. Им ведает одна из Вечных — та, кого египтяне называли Эсетой, а греки Изидой. На вашем языке имя пока скрыто. Нам надо в Исейон.

И куда меня только несёт!

— Странно всё это, — бормочу я, тоскливо озираясь.

— Привыкайте, — буднично говорит проводник. — Раз уж повадились странствовать по иным измерениям времени. Здесь средство передвижения не ноги, не автомобиль, а сила мысли. Как-то вы спрашивали, почему «Волга», а не «Мерседес»? В «Мерседесе» вы вряд ли ездили, а вот интерьер «Волги» представить значительно легче. Ваше сознание не может адекватно воспринять другой мир, тут слишком много нового, вот и подставляет привычные образы. Для вас это в значительной мере мир иллюзий, и иллюзии создаёте вы сами. Важно среди них не потеряться.

Только теперь я догадываюсь оглядеть себя: та же рубашка и джинсы, те же туфли, даже немного жмут. И это лишь плод моего воображения?

Тем временем горы вырастают фиолетовыми тенями в сером небе. Цветы становятся крупнее, походя на белые лилии. Однообразный шум слышится вдали. Машина легко катит под уклон и останавливается.

— Мы почти приехали, — сообщает шофёр.

Впереди обрыв — в глубине мрачного ущелья катится поток чёрной воды. Он гладок как стекло, над ним струятся белые пары, порой поднимаясь до края ущелья.

— Не вдохните их, — предостерегает шофёр. — Иначе на свой свет не вернётесь.

— Это Стикс? — хрипло спрашиваю я. — Никогда не думал, что эта река существует на самом деле.

— Так называли её греки, — равнодушно говорит шофёр. — Каждый народ знал о мёртвой реке, просто давал ей разные названия. Финны звали её Туонелой, а славяне Чёрным ручьём…

На другой стороне ущелья у подножия гор виднеется здание с широко раскинувшейся колоннадой, и я киваю в его сторону:

— Нам туда?

— Нет, — насмешливо отзывается шофёр. — Разве что хотите остаться здесь навсегда. С другого берега Стикса не возвращаются… — тут его голос вздрагивает и становится еле слышен. — Или возвращаются уже другими.

— Тогда куда? — хмуро спрашиваю я.

— Знаете, куда впадает Стикс? — вопросом на вопрос отвечает странный проводник.

Вот зануда. Почти как профессор, которому я сдавал экзамен по греческой философии, тот тоже заставлял описывать в деталях космографию Платона.

— В Тартар, — сухо отвечаю я. — Надеюсь, в эту дыру мы не поедем. Бензина не хватит.

Водитель издаёт сухой смешок.

— Вы молодец, сохранили чувство юмора. Верно, нам не так далеко. Исейон стоит там, где кончается мир, на краю бездны Тартара.

Звучит не очень вдохновляюще, но шофёр уже трогает машину и, повернув близ кремнистого края, ведёт её вниз по пологому скату.

Всё больше бледных цветов, всё выше лиловые горы за тёмной рекой, но впереди гор нет. Странная серая пустота возникает впереди, и в ней растворяется даже хмурое небо. Постепенно обозначается дорога из чего-то похожего на асфальт, а в конце начинают вырастать странные формы — то ли скалы, то ли хаос башен…

Но прежде, чем они обретают чёткость, дорога ныряет в лес.

Настоящие джунгли обступают машину: жёлтые и красноватые растения переплетаются в жутком хаосе, а среди них высятся красные скалы с изваяниями не то людей, не то фантастических птиц.

— Что это? — потрясённо спрашиваю я.

— Лес, где разум спит, — непонятно отвечает шофёр. — И видит сны. Прогулка по этому лесу может затянуться на вечность.

Наконец в диких зарослях появляется разрыв, и мы выезжаем на открытое пространство. От изумления я втягиваю воздух, хотя и беззвучно.

Велик и жуток дом Изиды — Исейон! Словно исполинские сгустки крови застыли хаосом багровых и бурых башен. Жёлто-зелёные цветы вскидываются на красные террасы, кишат под чёрно-синими лентами стекла. Некоторые формы странно расплывчаты, и у меня начинают болеть глаза.

— Здесь хранится то, что скрыто, — буднично поясняет шофёр, направляя машину к левому крылу. — Разумеется, это упрощённый зрительный образ того, что вы не в силах воспринять. Сооружение существует в пяти измерениях пространства, то есть одновременно во многих мирах. Хотя можно сказать иначе — Исейон один, но отбрасывает тень на все миры. А вот ещё одна местная достопримечательность.

В голосе слышатся нотки заправского гида. Он останавливает машину и выходит, я неохотно следую за ним.

Воздух по-прежнему холоден, от душного аромата цветов начинает кружиться голова. Мы стоим на площадке над обрывом: внизу черноватым стеклом несётся Стикс… и вдруг заканчивается, обрываясь в бездну серыми космами. Странная эта бездна — мутная, бесформенная, от неё мороз бежит по коже. Сознание словно растворяется в ней…

— Очнитесь! — проводник трясёт меня за плечо. — Это бездна небытия, уходящая в Тартар… Как вам сегодняшняя экскурсия?

Шутник хренов.

— Да уж, — бормочу я. — Пора бы и за дело.

Шофёр широко ухмыляется, наверное, в первый раз за время нашего знакомства. Хотя почему знакомства?.. Я даже имени его не знаю! Он провожает меня к центральной части здания, машет рукой в сторону стены и, не прощаясь, возвращается к «Волге».

Входом в фантастическое сооружение оказывается заурядная дверь из зеркального стекла. Я напоминаю себе, что такой её рисует мой рассудок, недолго смотрю на своё отражение — на лоб падает прядь чёрных волос, взгляд озадаченный, но настырный — и нажимаю кнопку звонка.

В Древней Греции электрических звонков не было. А тут меня, возможно, разглядывают через телекамеру, с дверью долгое время ничего не происходит.

Наконец она медленно отворяется.

Я переступаю порог из чёрного мрамора и автоматически гляжу направо, ожидая увидеть будку охранника. Но там оказывается лишь моё отражение в зеркальной стене… И не одно — целая вереница фигур с озадаченными лицами, становясь всё меньше, уходит в тёмную глубину.

Я гляжу вперёд, потом налево. И мне становится зябко.

Все стены как тёмные зеркала, и во всех толпятся мои отражения. В глубине зеркал они становятся всё мельче, и их всё больше…

Я задираю голову, но чёрное зеркало потолка не отражает вообще ничего.

Гляжу вниз: пол тоже из тёмного стекла, и возникает ощущение безмерной глубины, так что кружится голова.

Не на что смотреть, кроме себя. Безумный архитектор словно взял девизом надпись над входом в храм Аполлона в Дельфах: «Познай самого себя».

Я нервно сглатываю: куда идти? А потом слышу чей-то тихий речитатив:

Я иду на голос, и толпа призраков движется вместе со мной, обступая со всех сторон. Назад не смотрю, боясь не увидеть дверь, через которую вошёл в Исейон.

Слова звучат громче:

Голос смолкает, а отражения впереди начинают пропадать одно за другим. Когда исчезает последнее, я вижу перед собой тёмную завесу.

Что-то я читал о покрывале Изиды…

Но вспоминать уже поздно, я поднимаю ткань (она невесома и холодна) и ступаю внутрь.

На миг становится жутко: не поджидает ли меня сфинкс или другое чудище? Так что я вздыхаю от облегчения, увидев обыкновенную комнату. Хотя… не совсем обыкновенную. Стены увешаны картинами в тяжёлых серебряных рамах, уходят ввысь и теряются в непроглядной тьме. В центре комнаты — стол с горящими свечами, вокруг несколько кресел с резными спинками, в одном кто-то сидит…

У меня замирает сердце: неужели опять увижу Аннабель?

Но навстречу встаёт обыкновенный человек и даже кажется немного знакомым. Худощавое лицо, чёрная бородка и небольшие усы, тёмное монашеское одеяние… Неужели Симон?

Конечно, это не Симон!

Слишком проницательный взгляд из-под густых бровей. Слишком суровое и одновременно одухотворённое лицо. К тому же Симон не кланялся, а меня приветствуют изысканным и небрежным поклоном.

Я не привык к поклонам и отвечаю неуклюже. Потом вспоминаю, что надо представиться:

— Андрей… Двинский Андрей.

В этой странной комнате моя фамилия звучит нелепо, но человек слегка кивает:

— Очень приятно. Моё имя Александр. Садитесь, пожалуйста.

Я пытаюсь проявить вежливость, хотя имею смутное представление об этикете.

— После вас.

— Нет, — мягко, но настойчиво отвечает тот. — Вы у себя дома, а я в гостях.

— Как это? — удивляюсь я, но всё-таки сажусь на жёсткое сиденье. Ответа не получаю и, чтобы смягчить возникшую неловкость, задаю другой вопрос:

— Это вы читали стихи?

— Да, — отзывается Александр. Он снова садится, и я непроизвольно отмечаю, сколько властности и одновременно непринуждённости в его позе. — Это стихотворение древнего китайского поэта Ли Бо, и оно весьма точно описывает вашу ситуацию. «Боди» означает тело на одном из земных языков.

Меня пробирает холод, не в первый раз за сегодня. Мой собеседник говорит так, будто не относит себя к земным жителям. Да и человек ли он? Не надо забывать, куда я попал…

— Не беспокойтесь, — улыбается мой новый знакомый. В глубоко посаженных глазах мерцают отражения свечей, и лицо кажется молодым. — Ваши сегодняшние приключения скоро закончатся, а до новых успеете отдохнуть. Лучше выпейте шампанского.

Я гляжу на стол и лишь теперь понимаю, почему в комнате сумрачно: единственным освещением являются свечи в серебряном канделябре. Странно, я не могу сосчитать, сколько их — то кажется много, то гораздо меньше… Я моргаю, но чёткости не прибавляется.

Хлопает пробка, и шампанское с лёгким шипением льётся в хрустальные бокалы. Александр поднимает свой и глядит сквозь бегущие пузырьки на колеблющееся пламя свечей.

— Неважно, сколько свечей горит, — произносит он непонятно. — Важно, кто придёт на свет… Как вам шампанское?

Я пробую. Вкус оказывается тоньше, чем помню у шампанского, а пузырьков больше, вино словно испаряется во рту.

— Восхитительно, — искренне признаюсь я. — А мой спутник ещё говорил, что здесь удовольствий не испытывают.

— Где «здесь»? — поднимает брови собеседник. — Пространство странная вещь, страннее его только время.

— Разве мы не в Исейоне? — удивляюсь я. Вкус шампанского медлит во рту, и голова слегка кружится.

— И да, и нет. — Мой собутыльник ставит бокал. — Это дом, который всегда с вами, вечный и призрачный дом. Но я надеюсь, что когда-нибудь вы пригласите меня в свой дом на Земле.

Опять на Земле…

— Куда? — невесело спрашиваю я. — В институтскую квартиру? Я там временный гость.

Собеседник медлит с ответом, а в глубоко посаженных глазах снова вспыхивают огоньки.

— Знаете, откуда это шампанское? — Похоже, ему нравится отвечать вопросом на вопрос. Моего ответа не дожидается и продолжает:

— Из Нового Света в восточном Крыму. Это чудесный уголок Российского Союза, и я рекомендую побывать там. Ведь вы посещали только западный Крым.

Я удивляюсь: какой ещё Российский Союз? Но перебивать не осмеливаюсь…

— Конечно, это эфирная сущность настоящего шампанского, но в ней собрано всё лучшее: солнечный свет, свежесть виноградной лозы, бодрящее дыхание моря. Мне кажется, ваш дом будет где-то в тех местах, и мы ещё побеседуем на террасе над морем.

У меня кругом идёт голова: откуда у меня возьмётся дом в Крыму? И вообще, слишком много вопросов вызывают странные речи нового знакомого…

А тот встаёт:

— К сожалению, время течёт даже здесь, — грустно говорит он. — Хотя и медленнее. Нам пора.

Я с удивлением вижу, что чёрную хламиду перехватывает потёртый кожаный пояс, а на нём висят ножны с выступающей рукоятью меча. Не за плечами, как описывают в фантастических боевиках, а просто на поясе…

— Я уже видел одного… с мечом, — сипло выговариваю я.

— А, — слегка улыбается Александр. — Да, у него много имён. Тёмная воинственность, Сюань-У, есть и другие. А у меня за тысячу лет не прибавилось ни одного.

Моё сердце словно стискивают ледяные пальцы. Ну и собеседник попался мне!..

Я ошалело иду следом, и снова невесомая ткань холодно касается моего лица.

Миновав завесу, я останавливаюсь. Холл неузнаваемо изменился: вместо тёмных зеркал — разливы стекла и света, только пол остался из гладкого чёрного камня. Вверх спиралями уходят стеклянные пандусы, с них открываются входы в призрачные анфилады помещений. В вышине спиральные витки смыкаются — наверное, это те конусы, что я видел снаружи. Помнится, конусов было много.

В начале ближнего пандуса переливается светом арка в первую анфиладу. Что-то кажется мне смутно знакомым…

Длинный проход с полупрозрачными сундуками по сторонам, и в них разноцветно лучатся какие-то предметы.

Ба! Похоже на компьютерную игру, где надо отыскивать снаряжение, оружие, аптечки и прочие важные для игрока предметы обихода.

Я поворачиваюсь к спутнику, и тот кивает:

— Исейон меняет облик, приспосабливаясь к восприятию посетителя. Если только это не нежданный гость.

Я не спрашиваю, что здесь случается с нежданными гостями. Возможно, коридоры Исейона наполнены астральными скелетами.

А мой новый знакомый бодро идёт вперёд, только полы одеяния слегка посвистывают.

— Если не хотите долго плутать, следуйте за мной, — бросает он.

Что я охотно делаю. Стеклянные стены и лестницы плывут назад, и непонятно — поднимаемся мы или спускаемся. Но очень скоро мой спутник застывает на месте.

— Вот то, что вам нужно.

Странная интонация звучит в голосе, и я приглядываюсь: такой же полупрозрачный сундук, а сквозь стенки светится что-то вроде спирали и занятной безделушки…

— Постойте! — говорю я. — Откуда вы знаете, что именно мне надо?

Тот, будто в раздумье, кладёт ладонь на рукоять меча, и я вздрагиваю — ощущение такое, будто ледяная сталь уже коснулась моей шеи. Впервые мой попутчик дотронулся до оружия.

— Ваш друг неосмотрителен. Он вслух сказал о своих желаниях.

— Ну и что? — Меня всё сильнее пробирает неприятная дрожь, хотя источник как будто изменился: словно чьи-то мерзко холодные пальцы шарят по телу, протягиваясь сквозь стеклянную крышку. Во мне нарастает злость, шарахнуть бы по этому стеклянному гробу камнем! Сдерживая лязг зубов, я продолжаю: — У всех людей есть желания, и они нередко говорят о них. Обычно даже близкие не обращают внимания.

Александр слегка улыбается.

— Это не исключает того, что могут услышать… другие. Знаете о ноосфере?

— Да, — буркаю я. Снова походит на экзамен, только теперь по истории русской философии. — Это Вернадский сделал открытие, что вокруг Земли образовалась оболочка разума…

— Ни слова, ни мысли не пропадают бесследно, — тихо подхватывает мой спутник. — Людям следует быть осторожнее в желаниях. К счастью, когда даётся возможность удовлетворить их, этого обычно не замечают. Но вашему товарищу не повезло.

Я удивляюсь и киваю на светящуюся безделку. Неприятный холод как будто начинает отступать.

— Почему не повезло? Получит свою игрушку.

— У исполнения желаний есть цена, — жёстко роняет собеседник. — Но теперь говорить об этом поздно.

— А мне повезло? — вырывается у меня. — Попадаю во всякие чудные места, встречаюсь со странными собеседниками. За это тоже придётся платить?

Мой спутник неожиданно благодушно улыбается:

— Повезло или нет, это пока неясно. Может быть, ещё вам заплатят… Ладно, тяните жребий — так это, кажется, называется в ваших глупых передачах.

Он что, и телевизор смотрит?

Я пожимаю плечами и касаюсь крышки — она тоже оказывается неприятно холодной. Замка не видно.

— А как?.. — начинаю я, но вдруг чувствую, что пальцы проникают сквозь стекло. Их начинает ломить от холода, я вздрагиваю и пытаюсь ухватить светящуюся спираль. Но та упорно проскальзывает мимо пальцев, или скорее сквозь них…

— Не так, — голос Александра звучит сурово. — Это астральный образ, и его нельзя взять в руки. Прикоснитесь и замрите, он сам проникнет в ваше сознание.

Трясясь от холода, я удерживаю пальцы на светящейся спирали. Вдруг чувствую содрогание, в затылке появляется тупая боль, а спиралька исчезает.

— Теперь формула, — приказывает мой спутник.

Вот эта безделка? Я пытаюсь прикоснуться и чувствую, как от неё исходит мертвящий холод. Неожиданно в глазах темнеет, я теряю равновесие и едва не падаю. Сильная рука спутника поддерживает меня.

Некоторое время всё плывёт перед глазами, а затем я вижу, что стою перед тёмным пустым сундуком. Провожатый сумрачной тенью высится рядом.

— Всё закончено, — глухо произносит он. — Надо возвращаться.

Не помню, как мы оказываемся у двери. Мой проводник к ней не подходит. Останавливается — чёрный силуэт на фоне стеклянных лестниц и каскадов света, — и поднимает руку.

— До встречи.

А затем растворяется в ниспадающих радугах.

Я тупо поворачиваюсь к двери, та оказывается распахнутой, и выхожу на солнечный свет. Хотя он тускл и безрадостен, я испытываю облегчение. Словно в Исейоне меня придавили тяжёлым мешком, а тут он свалился с плеч.

«Во многом знании много печали», — вспоминаю я. И оглядываюсь, надо отыскать шофёра.

Над шестиугольными плитами площади колеблются жёлто-зелёные грозди растений, но чёрной «Волги» не видно. Наконец замечаю своего водителя вдали, на смотровой площадке.

Подхожу и впервые в этом странном мире чуть не смеюсь. Стоя на краю серой бездны, шофёр курит и стряхивает пепел в Стикс. Наверное, только русский способен покуривать на самой грани небытия.

— Вот не знал, что здесь можно курить.

Тот оборачивается и внимательно оглядывает меня.

— Похоже, достали что хотели. Тогда моя миссия закончена. А курнуть здесь можно, любые сигареты доступны. Ведь этот мир подчиняется силе мысли. Другое дело, что здесь не бывает желаний. Да и удовольствия от курева тоже не испытываешь.

Он щелчком отправляет окурок в Стикс:

— Ладно, разбегаемся. Ты теперь и без «волжанки» доберёшься. Просто представь отчётливо, куда ты хочешь. Всё равно придётся привыкать.

— А ты куда? — я тоже с готовностью перехожу на «ты». — Даже не знаю, как тебя зовут.

— Неважно, — пожимает плечами собеседник. — Здесь обычно не бывает имён. И куда попадёшь, тоже не знаешь. Мало кто сам выбирает путь, и такие в Лимб обычно не попадают.

Не подав руки на прощанье, он идёт прочь, что-то насвистывая, а я вдруг замечаю, что прохода в зарослях, через который мы проехали к Исейону, больше нет. Но моего спутника это, похоже, не беспокоит, где-то посередине площади он просто исчезает. Я вздрагиваю, а потом вспоминаю его совет.

Так, попытаемся представить: заснеженная площадь перед институтом, колонны у входа…

И почти утыкаюсь носом в одну из них. Площадь сумрачна и безлюдна, огромного пса не видать. Я боязливо поднимаюсь по ступеням…

Пёс выпрыгивает откуда-то со стороны, и раздаётся такой рык, что я обмираю. Снова кошмарная чёрная морда у моего лица! Я хочу повернуться, чтобы бежать, но ноги не слушаются…

«А куда бежать? — мелькает сумасшедшая мысль. — Он везде догонит».

А следом в голову приходит другая…

«Вы зря боитесь. Этот мир очень пластичен и подчиняется силе мысли. Если испытываете страх перед кем-то, то он немедленно станет вашим врагом. А может стать и другом…».

Один раз у меня уже получилось!

— Привет, Рок, — сипло говорю я собачине, готовой откусить мне голову. — Не скучал без меня?

И продолжаю нести всякую ахинею.

Пёс придвигается вплотную, утробно рыча, обдавая жаром из пасти, а потом вдруг поворачивается и толкает плечом. Шерсть оказывается жёсткой, от толчка я едва не падаю. Пёс повторяет странное действие, и безумная догадка приходит мне в голову — огромный зверь просто хочет потереться о мою ногу, как простая собака.

Только для этого он слишком велик.

— Хорошая собачка, — трясущимсяголосом говорю я, запуская пальцы в похожую на спутанную проволоку шерсть.

А пёс снова рычит и кладёт тяжеленную голову мне на плечо, язык горячо скользит по щеке.

— До свидания, Рок, — бормочу я, пробираясь вдоль собачьего бока к входу.

И юркаю в дверь.

Будка охранника пуста, лампы в коридоре еле тлеют. В дверях лаборатории я приостанавливаюсь, боясь увидеть в кресле своё распростёртое тело.

Делаю шаг… но в кресле никого нет. Я на миг пугаюсь — вдруг полностью перешёл в этот мир и теперь продолжу существование в виде призрака? — но потом вспоминаю, что сместилась лишь моя точка восприятия, а не само тело.

Всё гаснет, будто выключили свет…

Я очнулся, полулёжа в кресле: майка прилипла к спине, тело била дрожь. Надо мною нависла какая-то тень.

— Наконец-то! — я с трудом узнал голос Романа. — Ты был в обмороке так долго, что хотел вызвать врача…

Я кое-как сел, зубы стучали так, что боялся откусить язык. Всё-таки сумел выговорить:

— П-пить.

Роман отодвинулся, и я смог сфокусировать взгляд: замызганный халат, лохматые волосы, лихорадочно блестящие глаза. Он наморщил лоб и решительно сказал:

— Вот что. Выпей-ка спирту. Быстрее придёшь в себя.

Скрылся куда-то и вернулся с полным стаканом.

— Это чистый, я немного разбавил.

Я взял стакан, но рука тряслась так, что пришлось брать обеими. Прижал к губам и выпил словно воду, глоток за глотком.

Роман глядел с изумлением:

— Ну, ты даёшь… — выдохнул он.

Горячая волна прошла по телу, и в глазах окончательно прояснилось. Снова лаборатория: тусклый экран монитора, озабоченное лицо Романа.

— Всё, — упавшим голосом сказал я. — Больше туда ни ногой.

— Узнал что-нибудь? — прошептал Роман.

— А… — я потёр лоб ледяными пальцами. Снова всё померкло на миг, и я увидел светящуюся спираль, а рядом яркую безделушку, похожую на странное ювелирное украшение. — Дай карандаш и бумагу.

Роман выхватил из ящика лист бумаги и авторучку.

— Вот… — я с возможным тщанием нарисовал спираль, а потом стал перерисовать безделушку. Занятно — то, что я считал финтифлюшками, оказалось цифрами, и вообще получилась некая формула. — Не понимаю, что всё это значит, и знать не хочу. А ты, мне сказали, за эту ерунду здорово поплатишься.

Наконец-то стало тепло, я почувствовал приятное расслабление. Похоже, спирт начал действовать.

Роман с недоумением посмотрел на меня, потом на бумажку.

— Действительно, ерунда, — согласился он. — Я понимаю смысл, но такая низкая концентрация… И значения — бред какой-то, ничего не получится. А спираль зачем?..

Он тоже потёр лоб и нахмурился.

— Ладно, — я с трудом встал, и пол мягко попытался уйти из-под ног. — Из-за этой ерунды я побывал, чёрт знает где. Сначала меня чуть не сожрала псина вроде описанной в сказке Андерсена, с глазами как тарелки. Потом я слышал пение птицы Гамаюн и, по-моему, оно сулило мне одни неприятности. Затем любовался цветочками на берегу реки мёртвых. Ещё попал в какой-то сумасшедший музей и беседовал с типом, который носит на поясе меч и говорит загадками… С меня хватит, иду спать.

Роман оторвался от бумажки:

— Может, тебя проводить?

— Дошёл до хранилища Изиды, дойду и до кровати, — упрямо сказал я.

Не без труда отыскал дверь и оглянулся. Роман опять склонился над листком, ероша волосы. Вот ведь ничего человеку не надо: хлебом не корми, а дай раскрыть очередную загадку природы. Но это хотя бы благороднее, чем торговать водкой. А у меня какая цель?..

Я вздохнул и побрёл по пустынным коридорам, словно опять возвращаясь в сумрачный сон. В окна светила луна, смутно белели сопки, и казалось — снова огромная собака крадётся за мной, а впереди ожидает проводник с меловым лицом…

Но я добрался до квартиры без приключений и, не раздеваясь, завалился на диван. К счастью, ночь прошла без снов.

6. Хижина в снегах

Минуло несколько дней. Роман на занятиях не показывался, хотя и раньше бывал редко, а я вёл студентов сквозь дебри средневековой философии. Чтобы показать извилистые пути становления европейской науки, выбрал трактат Лудовико-Мария Синистрари «О демониалитете и бестиалитете инкубов и суккубов». Заодно и развлекутся.

Не от хорошей жизни я стал интересоваться всякой чертовщиной…

С точки зрения того времени, Синистрари был учёным: он собирал факты и пытался их истолковать, опираясь на логику и суждения таких авторитетов, как Аристотель и Фома Аквинский. Правда, факты он собирал с современной точки зрения странные — о сношениях людей с суккубами и инкубами. Синистрари пересказывал истории о женщинах, которых домогались инкубы — демонические существа мужского пола, и о суккубах, которые в облике прекрасных женщин соблазняли мужчин.

Иногда инкубы невидимы, и женщина лишь слышит страстный голос и ощущает лёгкие прикосновения. Иногда появляются, обычно в виде молодого человека необычайной красоты: с золотистыми кудрявыми волосами, серо-зелёными глазами и в изящной одежде. Они пытаются обворожить женщин и всячески склоняют к соитию.

Синистрари описывал, что иногда от сношений с ними рождаются дети, и делал вывод, что инкубы обладают собственной спермой. Так что с его точки зрения инкубы и суккубы — просто необычные существа, которые обладают более тонким телом, чем люди, но обуреваемы теми же телесными страстями.

«Что, если существует иной мир, — предполагал Синистрари, — нежели тот, который мы населяем… или что в том же мире, который мы населяем, существуют другие разумные существа… которые обыкновенно невидимы и не открываются людям иначе, как при особых случаях?». ^[8]

Один из моих студентов, тот, что спрашивал об Афродите, опять поднял руку:

— Ну что же, — сказал он глубокомысленно. — Мы видим стремление накопить факты, сделать логические выводы, построить гипотезу, есть даже описание своеобразных экспериментов. Всё, чем и мы занимаемся. Жалко только, что возимся с физическими фактами, а не хорошенькими суккубами.

Аудитория заржала. А я опять вспомнил Аннабель: не о подобных ли ей существах сложились такие легенды? Пусть и сказала, что они метагомы — похоже, ничто человеческое им не чуждо…

Ближе к вечеру позвонил Роман.

— Зайди в лабораторию, — сказал он, на мои расспросы отвечать не стал и положил трубку.

Пришлось пойти.

— Чего звал? — недовольно спросил я. — Только хотел прогуляться на лыжах…

Роман поднял от бумаг красные глаза — похоже, недосыпал в последнее время.

— Получилось, — сказал глухо. — Никак не ожидал. Пойдём, один из первых увидишь.

— Что получилось?!

Но Роман отмахнулся, и мы вышли в коридор, где мой приятель снова отомкнул дверь соседней лаборатории. Полумрак, тусклые блики на циферблатах… и вдруг что-то тяжёлое и мягкое сильно ударило меня в грудь.

— А!.. — вырвалось у меня, и я весь обмер.

— На место, Макс! — устало приказал Роман, и я со стыдом понял, что испугался обыкновенного кота.

Котяра фыркнул, выгнул спину горбом и скользнул в сторону. Здоровенный зверь.

Загорелся желтоватый свет, и я снова увидел стеклянную стену, а за ней металлический цилиндр над столом. Лишь одно изменилось: один торец цилиндра обвивала сверкающая спираль.

Точно такая, как я видел в Исейоне.

Сердце всё ещё колотилось, я придвинул стул и сел. Роман уже колдовал над приборами.

Без предупреждения погасли лампы, и засветилась пара дисплеев. В полутьме я увидел, что по спирали течёт голубоватое мерцание, но гораздо слабее, чем исходило от цилиндра в прошлый раз. Голубой меч на этот раз не появился.

Я моргнул: что за чёрт?

Мерцание распространялось за пределы спирали, образуя что-то вроде призрачной линзы, а за её размытым краем возникло… нечто, похожее на тёмный сгусток.

Я всмотрелся пристальнее — глазные яблоки будто закололи мелкие иголки, а потом слегка закружилась голова.

У туманной линзы начиналась полоса непроницаемой тьмы. Словно безумный строитель поставил дверь не перпендикулярно, а параллельно полу, и теперь горизонтальная щель приоткрылась в помещение, где никогда не бывало света, а то и прямо в черноту космоса.

Тёмный луч доходил до стены и погружался в неё как нож из воронёной стали.

— Каково? — хрипло прошептал Роман.

— Это и есть твой эффект затемнения? — я постарался сдержать дрожь в голосе.

— Ага, — снова шёпотом подтвердил Роман. — Похоже, что плазменная линза концентрирует некое излучение. Спираль помогает фокусировке…

Я прокашлялся:

— А почему оно тёмное?

Вместо ответа Роман щёлкнул выключателем. Холодок протёк по моей спине. В электрическом свете голубой ореол не был виден, от спирали просто начиналась полоса тьмы, вонзаясь в стену. Даже свет в помещении показался тусклым, словно темнота выпивала его. Так же тускло прозвучал голос Романа:

— Не знаю. Фотоны просто исчезают. То ли их выбивает это излучение, то ли превращаются в другие частицы. Возможно, это та тёмная энергия Вселенной, которую все ищут. Вот она, нобелевка! А у нас даже пузырьковой камеры нет.

— Да уж, — пробормотал я, а потом вспомнил: — Ты хотел исследовать влияние на электронику. Есть что-нибудь?

Роман странно поглядел на меня, ну и вид у парня. Лицо измождённое, глазные яблоки в кровяных прожилках, волосы разлохмачены.

— Есть, — глухо ответил он. — Электронику вырубает почти мгновенно, даже сквозь стену. Пока не знаю, на каком расстоянии действует, попросил оптические схемы, проверю и на них. Голову совать категорически не советую. Уж не знаю, ставить опыт на Максе или нет?

Я глянул на довольно урчащего под боком Романа кота:

— Жалко. Лучше бездомных собак поищи.

— Белых мышей заказал, — вздохнул Роман. — Но для биологических опытов наш институт мало приспособлен… Только ты не болтай о результате, Андрей. Ребят, что помогали оборудование собирать, Клима тоже попросил рот на замке держать. Мы наткнулись на что-то серьёзное.

Клима вызвал меня в тот же день. Сидел в кресле и хмуро смотрел на меня, будто что-то прикидывая.

— Андрей, — наконец угрюмо заговорил он. — Я знаю, что Роман тебе всё показал. Возможно, это правильно, ты нам здорово помог. Но помни, это секретная тема. Никому ни слова. Обсуждать можно только с теми, кого я вечером соберу. Встретимся после работы, в шесть часов.

Так я попал на эту странную вечеринку…

Собрались там же, в комнате, отделанной под деревенскую избу, с медвежьей шкурой на полу.

Присутствовали Клима, Лара, Роман, и кряжистый мужчина с короткой стрижкой и блёкло-голубыми глазами, единственный при галстуке.

— Марат Григорьевич Барков, — представил его Клима. — Начальник охраны.

— Просто Марат, — поправил тот, крепко пожимая мне руку.

Вокруг стола суетилась Лара, расставляя несколько сортов водки, распластанную сёмгу, грибочки, красный брусничный морс…

— Жареную треску подам позже. — Она села, кокетливо стрельнув в мою сторону глазами-пуговками.

Застолье начал Клима, предложив тост за замечательного учёного Романа — несомненно, будущего нобелевского лауреата. Тот сегодня выглядел неплохо: наконец-то подстриг светлые волосы и надел серо-голубую рубашку под цвет глаз.

Роман снисходительно улыбнулся, выпили.

Второй тост Роман предложил за меня.

— Всегда думал, что философия далека от науки, этакая интеллектуальная забава. А оказывается, эти миры могут пересекаться. За Андрея, странника по мирам.

Лара посмотрела озадаченно, Марат бросил внимательный взгляд, а я, наверное, покраснел. Дружно выпили.

Потом, естественно, выпили за очаровательную хозяйку — Лару, и процесс пошёл…

— Климент Иванович, — наконец оторвался от сёмги Роман. — Когда будем подавать заявку? Чем раньше, тем вероятнее, что хоть на будущий год выделят финансирование.

Клима нахмурился. Подцепил вилкой белый груздь и похрустел им.

— Там настоящая мафия, — сказал неохотно. — Делают деньги на продаже государственных секретов. Твоя разработка живо уплывёт к американцам. Так что надо подумать…

Марат иронически улыбнулся, за столом ненадолго стало тихо. Клима плеснул всем водки:

— За то, чтобы русская наука служила России.

— В современном мире трудно контролировать распространение информации. Интернет и всё такое… — Я хотел показаться умным, но заработал только подозрительный взгляд Климы.

— Америкосы своими разработками ни с кем не делятся. Это русские дураки…

— Не такие уж дураки, — мягко возразил Марат. — Скорее от жадности в мозгах закоротило, всё продать готовы.

— И что же делать? — ехидно осведомился Роман.

Марат отхлебнул брусничного морса и вытер салфеткой губы.

— Извечный русский вопрос. А поскольку он философский, то уместно предоставить слово философу.

Вот скотина! А Лара воззрилась с любопытством, так что пришлось напрячь уже размякшие мозги.

— Ответ на вопрос «Что делать?» не так сложен, — бодро начал я. — Просто каждый хочет, чтобы ответ получился в его интересах, а точнее, в интересах его домена. Бизнесмены говорят, что Россией должны управлять толковые менеджеры, военные предлагают «сильную руку», и так далее. Русские мыслители давно дали теоретический ответ — для русского народа больше всего подходит соборное правление. А политики ещё раньше дали ответ практический — в России всегда правили партии. Конечно, если понимать партию широко, как организованное сообщество. Так, Иван Грозный для борьбы с боярской партией создал свою — опричную. Дворянская партия блокировала попытки Александра I и Александра II провести реформы. Традицию продолжили большевики, создав коммунистическую партию. И сейчас Россией правит не президент, а партия чиновников. Нужна партия нового типа, которая будет заботиться не о собственных интересах, а общем благе…

— Как просто! — с издёвкой заметил Клима, прожёвывая очередной груздь.

А Лара надула губки:

— Умный мальчик. Только я не поняла, что такое домен?

— Это группа людей с общими интересами, — хмуро ответил я. — В основе обычно семейное родство, хотя не обязательно. Типичный уклад русской жизни, раньше его называли общиной. На Западе встречается реже, там преобладает эгоизм отдельных семей…

— Всё понимаем, — вздохнул Марат. — А почему ничего не делаем? Русская лень?

— Пока гром не грянет, мужик не перекрестится, — скучно ответил я, прикидывая, что поддеть вилкой. Роль умного мальчика стала надоедать. — Только когда русский осознает, что угроза нависла над его доменом, он начинает действовать. Так было во время Смуты, Великой Отечественной…

— И сейчас наши противники это учли, — охотно подхватил Марат, — и действуют так, чтобы русские даже не понимали, что их уничтожают.

Я прожевал маринованный гриб (вкусно!) и вяло поинтересовался:

— Вы думаете, что нас уничтожают?

— Для американцев мы как кость в горле, — проворчал Клима. — Огромные ресурсы, да ещё умеем дёшево делать то, на что они затрачивают огромные средства, и то не всегда получается. Взять хотя бы Романа.

Тот сощурился, словно кот, а я не сдержал усмешки. Что бы ты без меня делал?

Лара вскочила:

— Мальчики, про рыбу забыли!

Укатилась колобком и скоро возникла с огромной сковородой. Аппетитный дух жареной с луком рыбы распространился по комнате, и под это дело снова выпили.

— Ну ладно, — проворчал Клима. — Допустим, создадим партию, которая провозгласит целью общее благо, и что потом? Эта партия опять всё под себя подгребёт. Коммунисты хоть о державе заботились, а нынешние чиновники норовят всё распродать.

Я неохотно оторвался от трески:

— Во-первых, децентрализация. Когда все деньги уходят в один центр, у чиновников появляется соблазн урвать от пышного пирога — отсюда практика откатов. Во-вторых, свод жёстких правил для элиты…

— Вроде морального кодекса строителя коммунизма? — насмешливо поинтересовался Клима.

— Лучше наподобие кодекса бусидо, — вздохнул я. — Если нарушил, лучше сам сделай харакири. Хотя у русских офицеров тоже был свой кодекс чести…

Марат сощурился:

— США отводят России чисто сырьевую роль. Чтобы взять под контроль её ресурсы, планируют развалить на шесть или даже пятнадцать независимых государств. Как это сделали с СССР, только на этот раз поэтапно, чтобы всё не досталось Китаю. Местные правительства окажутся у них в кармане и станут надсмотрщиками над вымирающим населением. Американская элита считает, что само слово «славянин» происходит от «slave» — раб. Пусть качают нефть, валят лес и добывают алмазы для Америки. Так что децентрализация на руку американцам. Разве не так?

Клима крутил рюмку, и выражение у него было, как у мордастого кота — увидел мышь и дёргает хвостом от плотоядного возбуждения. Вот невзлюбили Америку. И меня заодно…

— Вы меня не так поняли, — уныло сказал я. — Не надо становится пленниками мышления по принципу «или — или». Третьего, мол, не дано. Так и здесь — или распад страны, или империя. Надо мыслить по иному принципу — «не то, и не другое». В истории России были примеры сочетания централизованной власти с развитием местного самоуправления. Американцы просто прогнозируют развитие ситуации. С усилением централизма вырастает роль бюрократии и размах коррупции, а это верный путь к распаду страны. Так уже произошло с СССР…

Но меня не слушали. Только Клима презрительно оттопырил губу.

— России нужен вождь! — заявил он. — Такой, как Сталин. Пускай много народу пересажал, зато создал великую державу. А ты про децентрализацию…

Роман громко постучал вилкой по столу:

— Что всё-таки будем делать? Без финансирования не сможем работать.

Клима покосился на меня.

— Кое-что дадут азиаты. Продемонстрируем самые эффектные образцы и скажем, что нужны деньги для дальнейших исследований. А насчёт продолжения экспериментов попробую договориться с одним институтом. Если там получат стабильные результаты, то можно будет выйти на президента напрямую. Ничего, прорвёмся.

За это выпили. Потом начался сумбур: танцы с Ларой (она прижалась ко мне пухлыми грудями), какие-то дурацкие игры, снова выпивка… Уже ночью я очутился у двери своей квартиры и стал искать по карманам ключ, но того не оказалось.

Квартиру я закрывал только из-за ноутбука — не хотел, чтобы кто-нибудь прочёл мои записи, — и теперь тупо соображал, где мог потерять ключ? Наверное, оборонил во время гулянки, когда соревновались, кто изящнее поцелует толстоватые ножки Лары.

Я вздохнул — хорошо, что не видела Кира! — и побрёл обратно.

Чёрная лоснящаяся дверь приоткрылась, едва тронул её. В нос ударило спёртым воздухом, в окно глядела белая луна. Я толкнул дверь дальше и замер: до пояса прикрытая простынёй, на медвежьей шкуре лежала Лара. Слабо блестели подушечки грудей с тёмными сосками, пухлое личико казалось нахмуренным. Рядом лежал Клима — совершенно голый, закинув ногу на Лару. Вдруг он пошевелился, и я увидел, как приоткрылись и стеклянно заблестели глаза — будто у медведя. Во рту у меня пересохло, и я поспешно отступил.

Хлипкую квартирную дверь пришлось просто выбить.

Долго не засыпал — лунный свет блестел на половицах, и мне вспомнился греческий миф об Актеоне. Тот случайно вошёл в грот, где купалась богиня охоты Артемида, и в наказание за то, что увидел её нагой, та обратила юношу в оленя. Его загнали и растерзали собственные собаки. Но ведь Лара не Артемида…

На следующий день голова болела, с трудом комментировал доклады студентов на семинаре.

Во время обеденного перерыва в коридоре собрались люди: возле столовой стояли клетки с белыми мышами, и какой-то парень совал сквозь сетку кусочки хлеба. Мыши обнимали их передними лапками и ели, благодарно блестя чёрными глазами.

К вечеру я заглянул на почту и обнаружил в своём ящике письмо от Киры. Она жаловалась на скуку и тревожные сны: какая-то непонятная война, бегство через мёртвые леса и города…

И я томился по ласковым объятиям Киры. Подолгу не мог заснуть, ворочаясь на скомканной простыне. Иногда вставал и подходил к разрисованному морозом окну. Тёмное небо временами озарялось: возникали светящиеся столбы, трепетали и распахивались голубые завесы. Словно жемчужные двери приоткрывались в другие миры…

А дни шли, хотя правильнее сказать, что тянулась долгая полярная ночь. Лишь ненадолго на востоке появлялась красная полоса. Романа больше не видел, тот пропадал в лаборатории. Зайти туда не получалось: кода не знал, а на стук не открывали — похоже, поставили видеокамеру. Чтобы не скучать, я стал делать вылазки на лыжах. Взял напрокат лыжи (в институте была лыжная база), и в короткое светлое время выходил во двор. Защёлкивал крепления и скользил по скрипучему снегу. Лыжня начиналась у институтских зданий и уходила в лес.

Изредка попадались другие лыжники, но чаще я один взбирался по склону среди шумящих елей. Лыжня поднималась на вершину холма с большими валунами и редкими соснами, дальше был спуск в лощину и подъём на высокую сопку с безлесным верхом. Я туда не ходил, опирался на палки и оглядывал вереницу бледных сопок, тёмные леса, полотно замёрзшего моря.

Быстро смеркалось, снежинки секли разгорячённое лицо, и я отправлялся обратно. Спуск не занимал и двадцати минут, я быстро скользил среди сумрачных елей, а навстречу перемигивались жёлтые огоньки института.

Так проходили дни, незаметно приблизились новогодние праздники. Я вдруг сообразил, что могу на неделю съездить к Кире. Пошёл отпрашиваться у Климы — тот всё ещё исполнял обязанности директора, — но Клима неожиданно отказал.

Поглядел на меня стеклянным взглядом (я машинально покосился на медвежью шкуру), отвёл глаза и стал объяснять, что у нас режимный объект и нечего шастать туда-сюда. Жди, мол, окончания контракта.

Я вышел взбешённый. Лара начала было игриво улыбаться, но сразу сникла. На фига мне такая работа! Столько для них сделал, а теперь воротят нос. Всё равно уеду, пускай хоть увольняют.

Но в железнодорожной кассе без подписанного обходного листа билет не продали.

Я вернулся в свою квартиру, лёг на жёсткий диван и стал глядеть в окно на белые сопки. От злости даже перестал думать о Кире. Опять пытаются ограничить мою свободу. Сначала эта хренова организация Сибил в Грузии, а теперь этот хренов директор.

Ну и чёрт с ними! Опять уйду, и на этот раз обойдусь без посторонней помощи. Как там сказано у Ницше: «Хотение освобождает: это есть истинное учение о воле и свободе».

Я встал и развернул карту-двухкилометровку — купил, чтобы лучше ориентироваться на лыжных прогулках. Когда разглядывал её раньше, обратил внимание, что железная дорога на Мурманск проходит не так далеко, за грядой сопок. На местном поезде пришлось долго ехать в обход горных отрогов.

Так, надо подняться на холм, куда забирался на лыжных прогулках, а потом перемахнуть сопку и спуститься к железной дороге. Всего-то километров двадцать. Только надо дождаться выходных, чтобы не сразу заметил Клима.

То-то засуетится…

В субботу светало медленно, с тёмного неба слетали снежинки. Я вышел пораньше, чтобы в предрассветные сумерки миновать знакомый участок пути. Лёгкий рюкзак елозил по спине, лыжня еле виднелась. Когда над замёрзшим заливом покраснело небо, я был уже на вершине холма.

Ветер шумел среди деревьев, и всё чаще падали снежинки. Я оттолкнулся палками и медленно съехал в лощину. Дальше в лес уходила заросшая просека, судя по остаткам опор, бывшая линия электропередач. Я развернул карту, просека вела в нужном направлении…

Спрятал карту за пазуху, оттолкнулся палками и сразу налетел на еловую ветку. Та сыпанула за шиворот снега, по спине потекли холодные струйки.

В укрытой от ветра лощине стало видно, что снег падает всё гуще. Я начал подъём по пологому склону и оглянулся: летящий снег сглаживал ломаную лыжню.

Через некоторое время решил передохнуть и оглянулся опять. Только слабый след от лыж виднелся среди окутанных белой дымкой елей. Просека уходила вниз, теряясь в снежной круговерти.

Склон стал круче, я снова остановился, чтобы перевести дух. Позади меня белая вьюга сгладила все следы. Не было видно ни построек института, ни других сопок.

Ну и ладно. Надо продолжать подъём, а когда достигну верха, то начнётся спуск в долину речки. По ней и выйду к железной дороге.

Я взбирался всё выше, деревья стали приземистыми и скрючились под белыми одеяниями, мороз щипал щёки.

Последние деревья остались внизу, лыжи застучали по насту, под ногами закурились струи позёмки. Я ориентировался по ветру, чтобы всё время дул в левую щёку.

Наконец подъём закончился, лыжи легко заскользили по ровной поверхности. Похоже, я достиг вершины — жалко, что ничего не видно.

Вдруг почва ушла из-под ног, сердце замерло, и я стал падать куда-то. Тут же лыжи ударились о снег и заскользили дальше. Я еле удержал равновесие и оглянулся: позади был небольшой обрыв над белой гладью.

Видимо, берег замёрзшего озера.

Стало зябко: а если бы обрыв оказался выше? Похоже, ситуация опаснее, чем я предполагал. Надеялся, что горы тут не чета Кавказу. Надо скорее вниз!

Я выбрался на другой берег озерка и попал в лабиринт заснеженных камней. Все выглядели одинаково в наползающих сумерках и, хотя ветер утих, я всё сильнее стучал зубами. Не только от холода — надо же, не взял компаса! Как теперь найду дорогу?

Наконец склон пошёл вниз. Я заскользил под уклон, но скорость нарастала слишком быстро, в ушах стал злорадно посвистывать ветер. Пришлось притормозить и соскальзывать боком. Так было труднее удержать равновесие — я то и дело падал, снег набился за шиворот, в рукава, в ботинки.

Всё ещё ничего не было видно, только в ватной тишине густо падали снежинки. На куче снега я сполз в какой-то овраг и здесь рискнул поехать быстрее, дно казалось относительно ровным. Оттолкнулся палками раз, другой…

Зря!

Раздался хруст, и носок правой лыжи неестественно задрался — меня угораздило налететь на скрытый под снегом камень. Задрожал от испуга: так можно и ногу сломать.

Положение становилось опасным: я одолел едва половину пути, как буду пробираться на сломанной лыже по глубокому снегу?

Я хмуро отломил еле державшийся носок лыжи и сунул в рюкзак. Не вернуться ли?

Но попытка подняться по своему следу не удалась: конец сломанной лыжи сразу увяз, и я ткнулся лицом в снег. С трудом встал и мрачно побрёл вниз, стараясь приподнимать сломанный конец лыжи над предательской снежной гладью.

Наконец согбенные деревца в белых саванах выступили из снежной мути, а затем хмурые высокие ели. Ни следа просеки, хотя она должна была продолжаться по эту сторону сопки. Заблудился!

Да, недооценил я северные леса.

Почти стемнело, а я ещё пробирался среди елей, утопая выше колен в снегу. Вытаскивать сломанную лыжу становилось всё труднее. Так не добраться до железной дороги. Да и где она, в каком направлении?

Я остановился и, хотя взмок от тяжёлой работы, сразу почувствовал, как мороз коснулся щёк цепкими пальцами. Стоит постоять подольше, и замёрзнешь.

Я скрипнул зубами, вот нарвался на очередное приключение. Надо разводить костёр, иначе не переживу ночь. А вдруг здесь водятся волки?

Но пока не слышалось ни звука, только ели обступали всё теснее…

Понемногу склон сделался пологим, а потом выровнялся совсем. Окрестностей я почти не видел из-за летящего снега. Еле полз, с трудом выдирая лыжу, как вдруг лес расступился.

Наверное, старая вырубка: деревца далеко разбежались в сизых сумерках. Ветер сёк лицо снежинками, низко нависло тёмное небо, а ноги сделались будто свинцовые.

Надо перекусить, в рюкзаке есть немного хлеба и колбасы, а потом заняться костром…

Стал снимать непослушными руками рюкзак, и тут в волнах позёмки у края леса промелькнуло что-то квадратное.

Я застыл, не веря глазам: неужели жильё?.. Порыв ветра словно отдёрнул снежный занавес, и стало видно — избушка, наверное, срубленная охотниками или лесорубами. Она сгорбилась под белой шапкой среди елей.

Я свернул к чудом появившемуся дому, с трудом пробираясь по рыхлому снегу. Вовремя оно попалось, из серой мути над вырубкой наползала густая мгла.

Изба оказалась больше, чем подумал сначала — настоящий деревенский дом. Брёвен явно не жалели. Дверь до половины занесло снегом, так что пришлось снять лыжи и использовать сломанную вместо лопаты.

Замка не было, но из-за мешавшего снега я с трудом оттянул дверь. Из темноты пахнуло гнилым деревом и сушёными травами. Когда глаза привыкли, внутри оказалось не так темно: в противоположной стене тускло светилось оконце. Я различил довольно большую комнату — с нарами и печью. Перед печью, по таёжному обычаю, сложена куча поленьев. Если доберётся замерзающий путник, ему будет чем затопить печь.

Я ощутил горячую волну благодарности к тому, кто оставил дрова. Вдруг почувствовал, насколько устал. Сбросил рюкзак на пол, отряхнул с себя снег и занялся печью.

Внутри уже лежала береста для растопки, а рядом с печкой коробок спичек. Я воспользовался своим, хватило ума взять. Когда береста занялась, стал подкладывать тонкие полешки, и скоро в печи загудело яркое пламя, а по бревенчатым стенам замигали красные сполохи.

Я снял отсыревшую куртку и сел на нары, покрытые рваным тюфяком. Из дыр вылезал остро пахнущий мох.

Очень хотелось пить. В мигающем свете я разглядел полку, а на ней закопчённый чайник. С трудом встал, взял чайник и направился к двери. Лицо обожгло холодом, белые искры летели из тьмы. Я набил чайник снегом и поставил на печь. Развернул свёрток с провизией, колбаса и хлеб показались очень вкусными, но было мало. Ничего, завтра доберусь до железной дороги. Как повезло, что наткнулся на избу!

Наконец-то я напился тепловатой воды, затем натолкал в печь толстых поленьев. Сняв промокшие ботинки и носки, пристроил сушиться, а сам лёг на нары и укрылся курткой. Всё тело ныло, но постепенно наползало приятное расслабление. Глядя на сполохи, я вспомнил, как топили печь с Кирой, и вскоре провалился в сон.

Проснулся оттого, что замёрзли ноги.

В печи тлели угли, на полу лежал молочно-белый квадрат, пересечённый крестом. Я встал и подошёл к окну…

Метель перестала, над елями фонарём висит луна. Снег на поляне голубовато искрится. Поверх леса выгибает белую спину сопка, словно огромная ангорская кошка нежится в лунном сиянии.

Снежный мир… Я застываю, очарованный.

А затем слышу звук. В груди холодеет — вдалеке торжественно поют фанфары. Звук близится, становясь оглушительно грубым. На склоне сопки возникает жемчужно-белый столб. В сердцевине сквозит тьма — словно нечто закручивает снег. Снеговой столб тараном ударяет в лес, быстро приближается, и я с ужасом вижу, как несколько деревьев спичками отлетают в стороны.

Стена взвихрённого снега закрывает ели. Я едва успеваю отпрыгнуть в сторону — осколки оконного стекла со звоном проносятся мимо. В лицо ударяет морозная свежесть и… что-то ещё.

Неужели аромат духов?..

Я кидаюсь к нарам и сажусь, накинув на плечи куртку. Сердце бешено бьётся: что это было? Снежный смерч?

Но пока ничего не происходит, лишь из разбитого окна тянет морозным воздухом. Я начинаю дрожать, поднимаюсь на ноги и после долгих поисков нахожу старый мешок. Кое-как затыкаю окно — ели совсем чёрные, а луна светит тускло — и подкладываю в печь дров.

Снова ложусь, всё ещё стуча зубами от холода. Пламя разгорается с трудом, оно угрюмо-красного цвета. Багровые отсветы колышутся по стенам, и я тоже колеблюсь на грани сна и бодрствования…

Слышится чьё-то бормотание. То ли мне снится, то ли на самом деле, невидимые в темноте, двое спорят о чём-то.

— Он видел птицу Гамаюн. К чему бы это? — клекочет один голос.

— Не всех трёх, а только вещую. Но ему не добраться до Сада, глаза выклюем, — со скрежетом отвечает другой.

Снова клёкот:

— Косточки бы ему обглодать.

— Ещё успеем, — скрипит второй. — Может быть, даже этой ночью. Если Госпожа позволит…

— Тише! Она идёт…

Всё смолкает. Огонь в печи совсем никнет, а потом вдруг ярко разгорается. На бревенчатые стены падает красный свет, словно их в мгновение ока увешивают багряные гобелены. Дверь беззвучно отворяется, но оттуда тянет не морозом, а тем же терпким ароматом духов.

Словно на миг падает, и тут же отдёргивается чёрный занавес. Дверь закрывается. Посреди комнаты возникает тёмная фигура: заострённые груди, плавный изгиб бёдер, два зелёных огонька на месте глаз.

Словно ледяная игла вонзается в моё сердце, а зубы ноют. Но я сразу понимаю, кто передо мной, и встаю.

— Ты учтив, — раздаётся грудной голос Аннабель. — Перед женщинами принято вставать. Но перед Владыками положено вставать на колени.

Меня бьёт дрожь, однако я растягиваю губы в улыбке. Вот уж не собираюсь ни перед кем вставать на колени.

— Тут кто-то говорил про госпожу. Пусть ты и госпожа, но не моя.

Аннабель делает движение вперёд, и глаза загораются изумрудами. Чёрная копна волос, красноватый свет обтекает груди, слегка подрагивает на животе…

Аннабель явилась обнажённой, и у меня пересыхает во рту.

— Ах да, — задумчиво произносит она. — Ведь я так и не поцеловала тебя наяву …

— Откуда ты явилась? — хрипло спрашиваю я. — Или ты призрак?

Аннабель улыбается — и зубы вспыхивают, как острые рубины во рту.

— Тот, кого ты зовёшь Климой, послал вслед тебе тёмный луч. Твой начальник не знает, что «чёрный свет» открывает запретные двери. Мне достаточно сделать несколько шагов из своего мира. По этому лучу мы и вернулись на Землю. Это тайна, но ты ни с кем не поделишься.

— Почему? — вяло спрашиваю я. Меня охватывает странное оцепенение, я вижу только колдовские глаза Аннабель и груди, с которых стекает красный свет.

Светящееся лицо Аннабель приближается из темноты, пальцы пронизывают мою рубашку и язычками пламени бегут по груди, горячо касаются бёдер. На моё лицо чёрной завесой падают волосы. Словно огонь охватывает всё тело, и у меня вырывается стон, настолько острое возникает желание.

— Потому что мои волосы коснулись тебя! — слышу я торжествующий голос Аннабель.

И она впивается мне в губы.

Поцелуй — как во сне, что я видел когда-то: долгий и жгучий, и моё тело слабеет, наливаясь истомой, а разум тонет в пронизанной багровыми сполохами темноте. В паху горит, и словно огненная пика встаёт из него.

— Потому что я поцеловала тебя! — доносится издалека.

Я чувствую, как меня кидают навзничь, и ощущаю жгучее прикосновение грудей и бёдер Аннабель. Сердце бешено бьётся. Я непроизвольно выгибаюсь всем телом, толчком проникаю в нечто обжигающее, и всё тело сотрясает ослепительная судорога оргазма.

— Потому что я овладела тобой! — раздаётся ликующий возглас Аннабель.

Наступает покой и блаженство, я будто лежу на чёрно-бархатном ложе, плывущем куда-то. Не хочется шевелиться. Потом брезжит карминовый свет, и я словно издалека вижу комнату, багровые сполохи по стенам, тёмный женский силуэт на высоких каблуках. Он поворачивается и исчезает. Комната постепенно приближается, и стены снова обступают меня.

Я обнаруживаю, что лежу на спине совершенно голый. Меня трясёт от холода, тело покрыто липким потом. С трудом встаю и принимаюсь собирать разбросанную одежду.

Но и одетый продолжаю чувствовать пронзительный холод. Сворачиваюсь под курткой и еле сдерживаю лязг зубов. Только голова пылает, и несутся бредовые мысли. Неужели я только что имел сношение с суккубом? В Средние века верили, что суккуб соблазняет спящих мужчин, принимая в себя их сперму, а затем меняет обличье и становится инкубом. В виде обольстительного любовника является во сне какой-нибудь женщине и овладевает ею, изливая заимствованную сперму. Потом женщина рожает демоническое существо. А если Аннабель сейчас отправится к Кире?..

В панике я пытаюсь успокоить себя доводами Синистрари, что суккубы и инкубы — не демоны, а особые тонкоматериальные существа, причём инкубы не заимствуют чужую сперму, а обладают собственной, от которой у женщин рождаются необыкновенные, но отнюдь не демонические дети.

Постепенно прихожу в себя… И ухмыляюсь.

Человек с университетским образованием, и готов поверить в средневековые сказки! Просто давно не спал с женщиной, вот и увидел эротический сон. Хватит фантазировать, лучше встань и подложи в печь дров…

Я поднимаюсь, подкладываю дрова и ложусь снова. Но сон не приходит. По телу пробегают волны озноба, вновь и вновь вспоминается огненное прикосновение бёдер и груди Аннабель. А темнота сгущается — пламя еле вскидывает чадные языки над поленьями…

Постепенно начинает казаться, что бревенчатая стена, на которую я смотрю, куда-то исчезла. Мерещится угрюмый берег, а за ним чернильная гладь со светлыми пятнами льдин. Три уродливые тени проступают чёрными кляксами. Я с содроганием понимаю, что вижу громадных птиц. Смахивают на грифов, крылья сложены как плащи, а головы похожи на человеческие.

Только с огромными разинутыми клювами…

Становится жутко, я вспоминаю таинственный клёкот и скрежет. Неужели это птицы Лилит, она насладилась мной и оставила им на растерзание?..

Нет, это всё сказки…

Ближайшая крылатая тень медленно поворачивает голову, и я вижу глаза — будто красные угли. Противно начинает дёргаться живот, словно загодя ощущая, как в него вонзается уродливый клюв…

Вот и вторая тень неуклюже оборачивается ко мне.

И вдруг раздаётся неистовый галдёж и клёкот, в них слышится панический страх. Клювы закрываются, огромные крылья простираются чёрным пологом и…

Мрачный берег исчезает.

Снова комната, но на полу появился слабый жемчужный свет. Странно, ведь окно заткнуто мешковиной. Неужели сквозь неё проникает лунный свет?

Я опасливо поднимаю глаза, вдруг жуткие птицы вернутся?.. Да, вокруг мешковины и сквозь дырочки в ней пробиваются жемчужные лучи.

Я спускаю ноги на пол и замираю, ощутив некую странность. Ах да, прежде пол был ледяным (только что ползал, собирая одежду), а теперь он тёплый.

Сердце почему-то начинает биться сильнее, про птиц забываю. Подхожу к окну, выдёргиваю мешковину.

И застываю…

Яркий, но не слепящий свет озаряет лес. Свет какой-то перламутровый, снег в нём голубовато мерцает, а ели светятся нежной зеленью. Сопка сияет живой белизной, словно и впрямь превратилась в ангорскую кошку.

Неудержимо хочется увидеть больше, и я иду к двери. Открываю и сам не замечаю, как оказываюсь снаружи.

Деревца на вырубке сияют серебром, словно одетые в филигрань. Небо голубое, словно летнее небо Крыма… нет, ещё голубее. Я не чувствую холода, хотя стою босиком на снегу. Только нежное прикосновение к ступням, словно лепестков цветов. И воздух странно тёпел, и на стволах ближайших елей мерцает необычайный золотой свет…

Где-то я видел это. Когда-то уже побывал в этом лесу…

Ах да, на зимней прогулке с Кирой.

И снова я слышу чей-то смех среди украшенных бриллиантами елей. Но на этот раз не только смех. Тихо доносится:

— То, что случилось, неважно. Всё неважно. Только помни обо мне на тёмной дороге.

Где-то я читал подобное. «Бегущая по волнам»?..

Всё гаснет.

Снова темно: сумрачные ели, сереющая вырубка. И карминовая полоса на горизонте — близится рассвет.

Я долго стою на снегу и понемногу начинаю чувствовать холод. Возвращаюсь в дом, чтобы обуться. Слышен какой-то рокот, а потом стены начинают сотрясаться. Я выхожу снова…

Снежный вихрь ослепляет меня. Грохот раздаётся из тучи взметённого снега. Что-то вроде чёрного креста кружится среди летящей метели.

На поляну садится вертолёт!..

Наконец винт пошёл медленнее, взметённый снег осел, и стало видно, что машина имеет камуфляжную окраску — белую с тёмными пятнами. Когда вертолёт замер на широко расставленных лыжах, то открылся люк, и выскочило несколько фигур, тоже в зимнем камуфляже.

Они оказались вооружены автоматами, приблизились полукругом, и я испытал неприятное ощущение, когда наставили на меня стволы.

Один был без автомата, судя по нашивкам — капитан.

— Вы арестованы за проникновение в погранзону, — молодцевато объявил он. — Пройдёмте в вертолёт.

Похоже, во вчерашней метели я свернул не в ту сторону. И откуда мне было знать, что тут начинается погранзона?

Я хмуро потащился к машине, стараясь ступать в оставленные пограничниками следы, но всё равно набрал полные ботинки снега. Ледяной ветер от винта трепал волосы, а шапку забыл в избе. Хорошо, хоть наручников не надели…

Возле вертолёта стояла кряжистая фигура в полушубке — Клима! Я вспомнил слова Аннабель, что это он послал мне вслед тёмный луч. Эксперименты на мне ставит, скотина!

А Клима недобро прищурился и, не размахиваясь, врезал мне кулаком по скуле.

— В Финляндию решил сбежать, сволочь? — прошипел он.

Не удержав равновесия, я упал и забарахтался в снегу — наверное, жалкое зрелище. Подоспевший капитан схватил Климу за руку.

— Ну-ну, хватит! — заявил он.

Потом противно ухмыльнулся и протянул мне руку. Я не стал отказываться, очень хотел поскорее добраться до зубов Климы. Но тот уже косолапо полез в вертолёт, а меня затолкали на дальнее сиденье.

Машина затряслась сильнее, ещё мгновение я видел сквозь летящий снег хижину на фоне елей, а потом дверь захлопнулась, и пол надавил на подошвы.

Вытянув шею, я смог заглянуть в иллюминатор. Внизу плыла заиндевелая щетина леса, потом пошли снеговые откосы и овраги — вертолёт переваливал через сопку. Где-то тут я блуждал вчера. Эх, тогда бы сегодняшнюю погоду…

Я увидел, как Клима наклонился к уху капитана, но ничего не расслышал сквозь шум винтов. Капитан странно поглядел на меня, а потом покачал головой и тоже что-то сказал. Клима отодвинулся, явно недовольный.

Внизу снова начался лес, а потом появились чёрные отвалы и строения рудника. Я думал, что меня доставят на погранзаставу, но не удостоился — вертолёт грузно сел на площадь перед институтом.

Вихри позёмки побежали в стороны, винты пошли медленнее и наконец остановились. Клима вылез первым, а потом выпустили меня. Я дёрнулся в погоню за кряжистой фигурой, но капитан крепко схватил за плечо.

— Вот гнида! — сообщил он, глядя вслед Климе. — Предлагал выбросить тебя над сопкой. Дескать, замёрз в горах и дело с концом. Я сказал, что снег глубокий, ты не разобьёшься, а машину там сажать не буду.

Я слегка ошалел, но потом нашёл силы улыбнуться в ответ на ухмылку капитана:

— Спасибо. — Не мог придумать, что добавить ещё, а капитан добродушно похлопалпо плечу:

— Оформлять задержание не станем. Потерял ориентировку из-за метели, бывает. Не раз выручали туристов. А сейчас пойду завтракать. Не успел поесть, подняли по тревоге.

Я уныло поплёлся к себе. Да, с Климой надо держать ухо востро, какая-то патологическая подозрительность.

Весь этот и следующий день я провалялся на диване с грудой старых журналов «Вокруг света», занятия на понедельник отменил ещё до побега. Знобило так, что боялся заболеть. Но вроде обошлось — приключение не имело серьёзных последствий. Только занозой засели воспоминания.

Огненный лик и тело Аннабель. Таинственно-жемчужный лес и тихий голос…

Где же я был?

Между волком и псом ты побывал, Андрей.

7. Тёмные двери

Я остыл и не стал бить морду Климе, просто не здоровался. Тот тоже воротил рыло, так что все контакты шли через Лару. Новый год я встретил одиноко, в своей квартире. В институтском дворе покричали, запустили несколько фейерверков. Как бы в ответ на вспышки, в тёмном небе заколебались голубовато-зелёные сполохи полярного сияния.

Словно таинственно замерцали двери куда-то…

Роман первое время глядел настороженно, но потом оттаял.

— Здесь хорошо работать, только с бабами плоховато. Одна Ларка на всю лабораторию, а за неё Клима голову оторвёт. Ладно, пойдём, покажу, что у нас получилось. Хоть Клима на тебя волком смотрит, но хрен с ним. Без твоей подсказки ничего бы не вышло.

Снова лаборатория и блестящий цилиндр, обвитый спиралью — и снова меня приветствовал урчанием лишь котяра. Я огляделся:

— Ты что, всё один работаешь?

— Нет. — Роман сел за пульт. — Но ребята здесь без нужды не появляются. Никто не знает, какой будет долговременный эффект от излучения. Вон на мышах проверяем.

Он кивнул в угол, где громоздились клетки с белыми мышами, что я раньше видел в коридоре. Пара клеток стояла в стороне на полу.

— Ах да, совсем забыл! — Роман вскочил, подхватил одну из клеток и перенёс на стол возле стены. Я заметил на полу рельс и подобие экрана из стального листа на колёсиках.

Роман уселся опять.

Снова погас свет, снова таинственное голубое мерцание окутало спираль, снова у туманной линзы возникла полоса непроницаемой темноты и вонзилась в стальной лист. У меня сильно забилось сердце, и закружилась голова. Словно залпом выпил стакан шампанского…

Тёмный луч продержался недолго, секунд пять. Роман щёлкнул выключателем и зажёг свет.

— В последнее время занимался подстройкой параметров, — буднично сказал мой приятель, запуская пятерню в волосы. Часто делает это, наверное больше никто не гладит его по волосам… — Уйма тонкой работы, но кажется, действительно возникает эффект резонанса. Для получения эффекта хватает нескольких секунд. Раньше надо было куда больше.

Он кивнул в сторону стены, я повернулся…

И почему-то вздрогнул.

На стальном экране появилось овальное чёрное пятно. Словно дверь в другую комнату, где царила полная тьма…

Перед глазами расплылось, а в ушах зазвучал голос: «Тот, кого ты зовёшь Климой, послал вслед тебе тёмный луч. Твой начальник не знает, что „чёрный свет“ открывает запретные двери. Мне достаточно сделать несколько шагов из своего мира. По этому лучу мы и вернулись на Землю…».

— Что с тобой, Андрей? — донеслось издалека.

Я заморгал, и лаборатория вернулась. Медленно, словно проступая на фотобумаге.

— Ничего, — хрипло выговорил я. — А знаешь, нобелевка тебе обеспечена.

— Да ну? — хмыкнул Роман. — Вот только Клима не даст результаты опубликовать. А может, и правильно. Электроника идёт в разнос через пару-тройку секунд. От компьютеров искры сыплются, как при взрыве электромагнитной бомбы. Попробовали оптоэлектронные схемы, то же самое. Великолепное получается оружие. И дешёвое. Только ты никому ни слова, лады?

— Ладно, — буркнул я. В голове что-то мучительно ныло, и я покосился на клетку с мышами, именно её только что пронизывал луч тьмы. Две мышки оживлённо возились. — А мыши как?

— Ничего особенного, — пожал плечами Роман. — Когда генератор работает, то сидят и дрожат. А потом быстро приходят в норму. На полу стоят клетки с теми, кто побывал под излучением. Ничего с ними пока не сделалось. Конечно, нужны долговременные наблюдения…

— А это? — я кивнул на тёмное пятно. — Словно выжжено.

Роман хмыкнул:

— Что-то меняется в структуре поверхности. Возможно, на уровне элементарных частиц. Только не представляю, как подступиться к исследованиям. У нас ни специалистов по физике твёрдого тела, ни денег, ни аппаратуры. Это пока задача на будущее.

Мне стало зябко: каким будет это будущее? Открытие, к которому сам приложил руку, начало казаться зловещим.

Роман встал, подошёл к экрану и с усилием откатил, колёсики завизжали по рельсу. К стене был прислонён деревянный щит, и на нём оказалось такое же тёмное пятно, только больше и неправильной формы.

— Очень высокая проникающая способность, — выдохнул Роман. — Или возникает вторичное излучение, подобно наведённой радиации. Но для его изучения оборудования тоже нет. Разве что Клима с кем-нибудь договорится…

Я вернулся к своим лекциям и семинарам. Беспокоил вопрос о зарплате, ведь отношения с Климой испортились. Но деньги в конвертике передала Лара.

— Тебе премия, — игриво улыбнулась она. — Мог бы пригласить даму в ресторан.

— А что тогда со мной Клима сделает? — поинтересовался я, пересчитывая деньги. Очень даже неплохо! — И так волком смотрит. Да и ресторана тут нет.

Лара надула губки, на том и расстались. Больно ты мне нужна, у меня есть Кира.

И была Аннабель…

Мне даже хотелось, чтобы она явилась снова — пусть во сне, так не хватало женщины! Только звёзды в тёмном окне, да порой трепетные занавесы северного сияния…

Но Аннабель не приходила. И в унылые часы бессонницы я пытался понять, как дошёл до жизни такой. Организация Сибил, Глеб, Клима… Однако ещё больше меня занимали Аннабель, Рарох и этот третий, с мечом. Александр как-то назвал его, но я не мог вспомнить.

Ах да, ещё и Александр!..

Видимо, Синистрари прав, и помимо людей на Земле обитают и другие существа — более могущественные и наделённые необычайными способностями. Может быть, сотканные из психических излучений людей, как считают современные экстрасенсы. А может, созданные исчезнувшей цивилизацией, как говорила Аннабель. Хотя обитают, скорее всего, не на Земле, а в смежных пространствах, где и мне случилось побывать гостем.

В странных снах и наяву…

Аннабель была заточена в ледяном замке над тёмным морем, а когда открылась дверь, то вернулась в наш мир.

Тёмный воин находился в плену на красной планете, но и перед ним отворилась дверь.

Рарох пребывал на Луне (хотя, наверное, это Луна в другом слое пространства-времени), дверь распахнулась и для него.

Голова заболела, я встал с постели и прижался лбом к холодному стеклу. Лента северного сияния разворачивалась бесконечной дорогой…

И я как будто догадывался, как это могло случиться. Роман ещё не начал опытов с тёмным излучением, когда эксперименты уже вовсю шли с установкой ХААРП на Аляске. Видимо, это была простая случайность. В одном из режимов возник резонансный эффект, о котором упоминал Роман, в Космос хлынул тёмный свет и открыл запечатанные двери. Где-то я читал, что ещё эксперименты с атомной энергией приводили порой к очень странным результатам…

Интересно, заметили что-нибудь американцы? Не обязательно: Роман говорил, что нужен исключительно точный подбор параметров. Если бы не мой визит в Исейон, ничего бы не вышло.

Так или иначе, эти существа получили свободу. Наверное, они и раньше могли являться в наш мир, но скорее как призраки. А теперь явились реально, хотя материальность их тел иная, чем у людей, и об этом тоже догадывался Синистрари. Тоньше, и словно ближе к огню…

Зачем они явились? Для развлечений? Наверное, и за этим тоже, после тысяч-то лет одиночества. Но возможны и другие цели. Например, они как-то связаны с организацией Сибил. Хотя даже невозмутимая американка явно чувствовала себя неуютно рядом с Аннабель…

Я замёрз, стоя на ледяном полу, и запрыгал к постели. Вот до чего доводит бессонница. Днём такие мысли казались бредом.

Вновь увидел Романа спустя несколько дней: тот хмуро разглядывал тарелку с борщом. Я поставил поднос на его столик:

— Что приуныл?

Роман поглядел исподлобья:

— Скоро пожалуют гости из министерства. На тему, стоит ли продолжать финансирование. А вместе с ними делегация из американских университетов. Шастают по России под видом научного обмена, а на самом деле глядят, чем поживиться… В общем, Клима приказал опыты прекратить. Экспериментальную установку отправляем в закрытый институт под Москвой, там продолжат исследования. Клима молодец — не из тех, кто продаётся за зелёные. А вот американцы засуетились — видно, что-то пронюхали.

Я пожал плечами:

— И что вы так американцев не любите? — Но особого значения словам Романа не придал: обидно человеку, что приходится прекратить исследования.

Американцев оказалось шесть человек: молодые и не очень, каждый со своим переводчиком. Видел я их только в столовой, где они обычно занимали два сдвинутых вместе стола, да иной раз в коридорах. Пару раз пообщался ради практики в английском — и заработал подозрительный взгляд Климы. Ну и пусть, патриот хренов. От одного российского чиновника вреда зачастую больше, чем от нескольких американских шпионов. Американцы болтали со мной охотно, но в друзья не навязывались.

А вот один из переводчиков стал ко мне почему-то приглядываться. Был он старше меня, ниже ростом, с небольшим брюшком. Старался часто улыбаться, копируя американцев, но всё равно вид имел настороженный и будто голодный. Волосы ёжиком, чёрные глаза навыкате, назвался Павлом. Как-то подсел ко мне, пока гости шумно обедали в своём углу.

— Хорошая здесь сёмга, Андрей, — он сразу стал называть меня по имени. — Недавно навещал родителей в Штатах, там такой нет.

— Они что, эмигрировали? — равнодушно спросил я. — А куда?

— В Калифорнию, пригласили на работу в Кремниевой долине… — Павел отгрыз ещё сёмги, и продолжал:

— В Калифорнии тоже есть рыбалка, но скучнее. Едешь на обустроенный форелевый ручей, а там плати деньги и гуляй с удочкой.

Я пожал плечами:

— Комфортно живут.

Что тут скажешь? Надоело людям получать гроши в России, а теперь у них хороший дом и какой-нибудь джип, на котором культурно ездят на рыбалку.

Павел вытер салфеткой масляные губы:

— И почему у нас многие не любят Америку, Андрей? Ведь этой стране выпала великая роль. Именно благодаря Америке возник современный мир — мир высоких технологий, комфорта и индивидуальной свободы. И Америка же создаёт завтрашний мир. Он вполне может состоять из множества культур, но при этом будет основан на общих ценностях, так что противостояние цивилизаций и войны останутся в прошлом…

Красиво говорил. Я немного удивился, как ловко Павел нашёл ко мне подход — я не говорил, что занимаюсь футурологией.

— А где здоровая конкуренция? Ведь есть и другие варианты будущего, но Америка навязывает всему миру свои ценности — индивидуализма и потребления. И думать не хочет, что другие народы могут иметь свои идеалы…

Павел откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.

— Почему? — удивился он. — Возьмите, к примеру, японцев. У них свои комиксы в стиле аниме, среди бизнесменов популярно фехтование на мечах, проводятся национальные поэтические конкурсы… Это совсем не Америка.

Я досадливо отмахнулся:

— Японцы держатся за свою культуру, пытаясь хоть в этом противостоять США. Им пришлось позаимствовать американские ценности, чтобы догнать Америку экономически и тем сохранить лицо после позора поражения 1945 года… Главное, у планеты просто не хватит ресурсов, чтобы все могли перенять американский образ жизни: большие дома, уйма бытовых приспособлений. Даже уровень Японии недостижим, хотя там живут скромнее. А это означает, что население планеты надо сильно убавить. Целые цивилизации должны исчезнуть, чтобы процветала одна западная. Не этого ли хочет кое-кто в Америке?

Собеседник по-птичьи склонил голову набок и принуждённо улыбнулся.

— Это интересная тема, Андрей. Но она требует более обстоятельного разговора. Может, как-нибудь встретимся вечерком?

Я пожал плечами: переводчик был не особо симпатичен, истина в спорах рождается редко, но дискуссии полезны — учишься понимать других людей.

— Ладно.

Встреча состоялась на следующий день. С утра шёл снег, рано стемнело, а к вечеру поднялась вьюга. Ветер наметал в институтском дворе сугробы, уныло завывал за окном.

Павел тщательно отряхнулся от снега и запер за собой дверь. Пройдя в гостиную, достал из «дипломата» бутылку водки, поставил на стол, а следом появился большой кусок сёмги. Пока я, отвернувшись, нарезал хлеб, Павел разлил водку по стаканам.

— За знакомство, Андрей.

Почему бы и нет? Этот хотя бы не зануда. Так что выпили, и гость сразу начал дискуссию.

— Я обдумал то, что вы сказали, Андрей. — Он слишком правильно строил предложения, словно уже стал подзабывать русский. — Ваши аргументы в целом справедливы. Верно, что другие цивилизации имеют свои ценности, и верно, что ресурсы планеты ограничены. Но ведь из этого можно сделать разные выводы. Один, что западная цивилизация или пресловутый «золотой миллиард» эгоистично расточает ресурсы, губит планету, и этому надо любыми способами положить конец…

Я вспомнил, что уже встречал тех, кто хотел положить этому конец и, похоже, как раз любыми способами. А Павел погладил подбородок и продолжал:

— Но можно сделать и другой вывод. При нынешних темпах роста потребления всё равно скоро наступит истощение ресурсов и крах мировой цивилизации. Только Запад имеет технологии, которые позволят выйти на принципиально новый уровень — когда не понадобится много полезных ископаемых, когда всё будет подвергаться вторичной переработке, а недостающее можно будет добывать в глубинах океана или в космосе. Но для этого нужно время. И Америка пытается установить контроль над оставшимися ресурсами, сконцентрировать у себя научные достижения и таланты не в эгоистических целях, а чтобы успеть с технологическим прорывом до тотального краха. То есть фактически пытается спасти человечество.

— Какие альтруисты, — фыркнул я. — Бывший Советский Союз тоже имел такие чудесные технологии. Почему же с ним не стали сотрудничать во имя спасения цивилизации, как в своё время предлагал Горбачёв, а предпочли развалить?

Павел откусил сёмги, и губы залоснились от жира.

— Просто русских боялись и всё ещё боятся на Западе. И не без причин. В «Братьях Карамазовых» есть интересное место. Там во время суда над Дмитрием Карамазовым прокурор в обвинительной речи вспоминает, как Гоголь изобразил Россию — в виде скачущей к неведомой цели удалой тройки, перед которой почтительно сторонятся все народы. И далее прокурор говорит, что народы, пожалуй, и сторонятся перед Россией, но скорее от ужаса и омерзения. И уже давно подумывают, как защититься от её варварства и чудовищных пороков? Как остановить сумасшедшую скачку русской разнузданности ради спасения европейской цивилизации?.. Написано более ста лет назад, но словно про современных российских олигархов.

Да, подкованным оказался Павел… Я насупился и налил ещё водки. Выпили, и я заговорил, даже не закусывая:

— В романах Достоевского всегда спорят. Прокурор высказывает точку зрения западников. Запад традиционно не понимает Россию. А из непонимания вытекают две вещи. Первая — страх и желание отгородиться барьером. Вторая — агрессия, и она тоже традиционна для Запада. Ливонцы нападали на Россию в тринадцатом веке, поляки в семнадцатом, французы в девятнадцатом, а немцы — дважды в двадцатом. Германский император Вильгельм как-то заявил, что славяне — вообще не нация, а только удобрение для настоящей нации, немецкой. Но немцам дали по зубам, и теперь эстафету переняли американцы.

Мой собеседник улыбнулся и погладил круглую проплешину на макушке.

— Зачем всё валить на американцев? Дескать, развалили Советский Союз согласно «плану Даллеса». СССР сам уничтожил себя как великая держава. У нас дерьмовая правящая элита, Андрей. Распродала всё, что смогла, и притом по дешёвке. Скатилась на позицию Смердякова из тех же «Братьев Карамазовых». Помните: «Россия-с, Марья Ивановна — одно невежество. Россию завоевать нужно. Придут французы и покорят её: а тогда я в Париже открою парикмахерскую»… А в современном мире с побеждёнными не церемонятся. Для сравнения, правящие круги Америки гораздо больше думают о своём народе. Даже войны начинают, чтобы бензин стал дешевле…

Тут мне крыть было нечем, а у Павла заблестели глаза:

— Андрей, в мире животных есть успешные и слабые особи. Слабые вымирают. Так и народы — есть успешные, и есть те, что вырождаются. Мне горько говорить об этом, но в современном мире русские оказались неконкурентоспособны. Нация быстро вырождается, сравните уровень рождаемости в Америке и России. Скоро уменьшившийся русский народ не сможет контролировать огромные территории Сибири и Дальнего Востока. И гораздо лучше будет, если они отойдут Америке, а не Китаю. Америка — более гуманная страна, талантливым и энергичным русским позволят стать частью великой американской нации, а слабым дадут возможность спокойно доживать свой век на пособии…

«К талантливым и энергичным Павел, видимо, относит и себя», — зло подумал я.

Я уже некоторое время чувствовал себя странно: голова слегка кружилась, мысли прыгали, а от желания говорить прямо зудел язык. Так что я перебил Павла:

— Насчёт конкурентоспособности! Наша космическая техника и самолёты часто лучше американских, и в Штатах внимательно изучают то, на что могут наложить руку. В электронике у нас создали суперпроцессор, превосходящий продукцию Intel, и американцы его тотчас перекупили. И таких примеров много…

Павел покачал головой, а потом отвёл маслянистые чёрные глаза. Моя голова кружилась всё сильнее, неужели от выпитой водки?..

В комнате совсем стемнело, только мутно белело окно. Переводчик налил ещё и усмехнулся, белозубая улыбка повисла в сумерках подобно улыбке Чеширского кота.

— В современном мире мало придумать, надо уметь продать, — донёсся будто издалека голос Павла. — Взять хотя бы вас. По слухам, вы сделали необычное открытие, где-то на стыке физики и феноменологии. А что за это получите? Да, скорее всего, ничего. Его прикарманит какой-нибудь чиновник от науки или генерал. И потом продаст той же Америке, округлив свой счёт в западном банке. Там таких дельцов презирают, но услугами пользуются. Почему не купить, если дёшево? Порой секреты, стоящие миллиарды долларов, уходят за цену одного, пусть и роскошного автомобиля.

— Вешать таких надо, — вырвалось у меня. — На столбах напротив их учреждений, чтобы другим неповадно было.

Собеседник внимательно посмотрел на меня, лицо всё больше растворялось во мраке.

— Кто будет вешать, Андрей? Российские верхи делают бизнес на распродаже собственной страны. И может быть, они правы? Россия всё равно утратила будущее, как великая держава, вот они и заботятся лишь о собственном будущем…

— Рано списываете Россию, — заупрямился я. — Не раз её ставили на колени, но после этого она всегда поднималась. И плохо было тем, кто унижал её.

Павел скушал ещё кусочек сёмги, а потом тщательно вытер пальцы салфеткой. Глянул в окно, где белые вихри бились о стекло.

— Да вы патриот, Андрей, — вздохнул он. — Редкое качество в наши дни. И не особо прибыльное. Жаль, я надеялся, что вы трезво мыслящий человек. Такие всегда могут договориться.

— О чём договориться?.. — пробормотал я.

Но тут меня словно понесло куда-то по тёмной воде…

Постепенно забрезжил желтоватый свет. Я с трудом поднял голову: свет приобрёл форму полукруга, на фоне которого раскачивалось тёмное пятно. Словно капюшон приготовившейся к броску кобры…

Я отчаянно попытался сфокусировать взгляд.

Оказалось, что мой гость включил настольную лампу, и на стене покачивается тень от его головы. Павел водрузил на стол мой ноутбук и сосредоточенно вглядывался в дисплей.

— Эй! — хрипло позвал я. — В чём дело?

Тень метнулась ко мне по стене — Павел обернулся.

— Слабеет русский народ, — насмешливо обронил он. — И выпили-то немного…

Я понял, что лежу на тахте. С трудом сел, и возникло странное ощущение, будто парю в воздухе и ноги не касаются пола.

— Выключите ноутбук, — хрипло потребовал я. — Кто вам позволил…

Ведь там личные заметки и даже формула, которую принёс из Исейона! Пусть я её и зашифровал.

— Просто выяснилось, что наша беседа вряд ли приведёт к практическим результатам, — снисходительно пояснил Павел. — Стало очевидно, что вы не согласитесь. А зря, могли хорошо заработать. Всё-таки лучше, когда у человека есть здоровое стремление к деньгам. Всегда знаешь, чего от него ждать. А тут…

Павел махнул рукой и отвернулся от ноутбука. Пока я пытался сообразить, что переводчик имел в виду, выложил на стол коробочку и что-то нажал. Диктофон?..

— Ну, раз вы пришли в себя, то поговорим о более важных вещах. Меня интересует, чем на самом деле занимается институт? И в чём заключается ваше сотрудничество с Романом?

Вот оно что! Значит, разговоры о судьбах России были только прикрытием, из меня банально пытались вытянуть информацию! Я хотел возмутиться, но почему-то не смог. Голова кружилась, а настроение было какое-то… на всё наплевать. Я не успел опомниться, как стал говорить: язык болтал, словно сам по себе:

— Насколько я понял, в институте изучалось воздействие американской установки ХААРП на ионосферу. Механизм образования плазмоидов, их характеристики, влияние на объекты наподобие летящих ракет. Проводились разные эксперименты, и во время одного Роман заметил странное явление — затемнение света в фокусе плазменной линзы…

Я спохватился: зачем рассказываю, ведь Клима предупредил, что это секретная информация! Официально институт занимался исследованием земного магнетизма и процессов в ионосфере. Перед приездом американцев Клима ещё раз напомнил об этом, и вообще посоветовал меньше болтать. Я еле сдержал язык, и вдруг до меня дошло, что вместе с водкой мне дали какую-то химическую гадость. Наверное, скотина Павел плеснул что-то в стакан, пока я нарезал хлеб. Где-то читал, что достаточно капнуть в спиртное барбамил, чтобы человек потерял бдительность.

От ярости по телу прошла горячая волна, и я попытался вскочить, чтобы добраться до горла недавнего собутыльника. Но ноги подвели, оказались как ватные. Я зашатался и ещё вытягивал руки, а Павла уже не было за столом: он быстро встал и, зайдя назад, так рванул меня за локти, что плечи пронзила боль. Стул упал, зацепив при этом электрический шнур, старая настольная лампа со звоном разбилась, а я перелетел обратно на тахту. Не успел опомниться, как почувствовал, что меня связывают. Похоже, верёвка была припасена заранее — на случай, если клиент окажется несговорчивым.

Щёлкнуло, под потолком загорелись жёлтые рожки люстры. Павел придвинул к тахте стул и сел, ухмыляясь.

— Вот так будет лучше. Руки вам всё равно не нужны, раз денег брать не хотите. Хотя нет, кое для чего понадобятся…

Шутник хренов!

Я скрипнул зубами от бессильной злобы, а Павел потянулся за дипломатом и достал коробочку. Не спеша, извлёк из неё шприц и ампулы, отломал кончики и наполнил шприц, после чего пристально посмотрел на меня, зрачки маслянистых глаз чуть расширились.

— А теперь продолжим нашу беседу. Только не дёргайтесь, а то ненароком распорю вену!

Может, следовало дёрнуться, чтобы патриотично истечь кровью, но мне почему-то не хотелось. Так что Павел спокойно наложил жгут, вонзил во вздувшуюся вену шприц и стал медленно давить на поршень.

— Лежите спокойно, — докторским тоном посоветовал он. — Водку пить всё равно больше нельзя, от сочетания алкоголя и препаратов можно отдать концы, а это несколько преждевременно.

Я почувствовал себя странно: тело стало как будто меньше весить и едва касалось тахты; голова засвербела, словно начали быстро расти волосы; прежде неяркий свет люстры резал глаза. Я с трудом сообразил, что это, должно быть, побочный эффект от наркотика. Кургузая фигура Павла словно отделилась от стула и нависла надо мной.

В какой-то книжке я читал о медикаментах для наркодопроса, но названий не помнил. Кажется, эти препараты растормаживают сдерживающие центры мозга и вызывают неудержимую болтливость. Можно ли как-то противостоять их воздействию? Наверное, есть какие-то специальные методики, но я не агент ФСБ и меня никто не готовил. Хотя…

Слава Богу, сохранилась и даже обострилась память. В той же книге я прочёл, что нужно найти какой-нибудь ориентир и цепляться за него, как привязку к реальности. А также настроиться на воспоминания, в которых нет ничего секретного и, когда желание говорить станет неодолимым, извергать поток слов на эту тему…

Хорошо, пусть ориентиром станет люстра — жёлтый свет режет глаза и не похож на волшебный свет, в котором я когда-то увидел лицо Киры, но вдруг он удержит меня на краю пропасти, куда я опять начал падать? И вспоминать я буду Киру…

Реальность ускользала: исчезли стены, воздушным шаром заколыхалось и уплыло куда-то лицо Павла, остался лишь нездоровый жёлтый свет. Я смутно почувствовал, как выдернули шприц.

Я отчаянно пытался вспомнить Киру, но перед глазами словно взмахнуло крыло, отдалённо прозвенели ледяные колокольчики, и пришла Аннабель!

Ноги её не касались пола, нагие груди и полупрозрачную ткань на бёдрах обтекал желтоватый свет, а глаза были цвета болотной ряски и затягивали как бездонная топь.

Тебе некуда бежать, Андрей! С одной стороны волчий оскал, а с другой манящая улыбка демона. Но пусть лучше будет Аннабель! Та, что когда-то носила имя Лилит…

Я дал волю языку и, и слова полились сами собой:

— Привет тебе, о первая жена Адама! Гордая и своевольная, ты не захотела подчиниться ему и потребовала равенства во всём, включая брачное ложе. Но Адам упивался властью над Землёй, которую дал ему Бог, и не захотел уступать. Тогда ты бежала, и божьи ангелы гнались за тобой, наконец настигнув на границе ночи. Однако ты отказалась вернуться и снова стать рабою Адама. За это по велению Господа ты была обращена в призрак и заточена в море паров. И призраком ты пребывала доселе, демоном с женским ликом, длинными волосами и чёрными крыльями. Но ты сохранила силу, и часто являлась во сне мужчинам, даря наслаждение…

Слова с лёгкостью всплывали в памяти из какой-то энциклопедии по мифологии, которую я проштудировал после встречи с Аннабель в Москве. Кроваво-красные губы Аннабель раздвинулись шире, огненная змейка языка пробежала по ним, и лицо стало приближаться ко мне. На мгновение в воздухе возникло изумлённое лицо Павла, потом я почувствовал, как снова перетягивают руку — наверное, чтобы ввести ещё порцию наркотика…

— Прекратить! — раздался спокойный голос.

Божественно прекрасное тело Лилит замерцало — и исчезло. Я напрягся, пытаясь преодолеть оцепенение, и наконец огромным усилием воли вырвался из транса. Стены комнаты тошнотворно подвигались, приходя в фокус, а потом послушно застыли. Свет всё ещё больно резал глаза, я поморгал…

В дверном проёме стояла кряжистая фигура. Костюм сливался с темнотой в прихожей, но по узкому горбоносому лицу я узнал Баркова. Он сделал шаг вперёд, Павел тут же выронил шприц и вскочил.

— Так-так, — насмешливо произнёс Барков. — Значит, работаем по совместительству? За одни переводы мало платят?

Мой допросчик не ответил и сделал небольшой шаг в сторону. То, что последовало, я воспринял смутно. Во-первых, восприятие было ещё затуманено, а во-вторых, противники двигались чересчур быстро.

Павел сунул руку в карман, а Марат пружиной метнулся от двери. Похоже, он схватил противника за запястья и одновременно ударил коленом в пах. Павел издал жуткий вопль и упал как куль. Вся схватка оказалась молниеносной, куда короче, чем обыкновенно показывают в кино.

Марат наклонился и быстро обшарил тело. Выпрямился с забавным пистолетиком в руке, больше похожим на инструмент из химической лаборатории: маленькая рукоять и два синеватых коротких ствола. Ловко вынул патрон и вгляделся в пульку с иглой на конце.

— Надо же, — хмыкнул он. — Наверное, нервно-паралитического действия. Разновидность не смертельного оружия, ЦРУ часто пользуется таким.

На меня будто дохнул снежный вихрь с Адишского ледопада: там в меня уже стреляли похожим…

Я с трудом кивнул на свернувшегося калачиком Павла:

— Он что, из ЦРУ?

— Кто его знает, — Марат ловко снимал с меня верёвки. — Визитной карточки у него нет. Но явно не агент: боевая подготовка слабая, выстрелить не успел. Скорее всего, обыкновенный сотрудник — завербовали и провели ускоренный курс обучения. Чаще всего секреты просто покупают, а для этого Джеймсы Бонды не нужны. Ну-ка посмотрим, чем вас накачали…

Марат стал рассматривать и нюхать пустые ампулы, а потом порылся в «дипломате».

— Надписей на ампулах, естественно, нет. Но, скорее всего, тиопентал натрия, плюс ещё кое-что. Хорошо бы положить вас под капельницу, но придётся потерпеть, незачем привлекать внимание. Ничего, выживете.

Успокоил, называется. Я с трудом привстал и тут же прислонился к стене, так сильно закружилась голова. Кивнул на Павла:

— А с ним что?

Марат глянул на переводчика:

— Болевой шок. Таким ударом и убить можно: в паху нервов на квадратный сантиметр больше, чем в любом месте тела, кроме мозга. Но не переживайте, ваш Павел этого не стоит.

Меня затошнило, и я сглотнул едкую горечь:

— Что, потом убил бы?

В серых глазах Марата плеснулось веселье:

— Ещё пара уколов, и вас бы обнаружили мёртвым, никаких следов борьбы и насилия. Диагноз — употребление некачественного алкоголя. Частая причина смерти молодых мужиков в России.

Перед глазами поплыло, а затем я ощутил два болезненных удара по щекам. Сразу прояснилось, и я увидел, что Марат потирает руку.

— Не падайте в обморок, — сказал он жёстко. — Вам здорово повезло, что я решил установить наблюдение. Уж извините, не поставил в известность. И не думайте, что наш друг совсем уж бездарь. Он наведался в ваше отсутствие, чтобы проверить квартиру, а заодно скопировал содержимое ноутбука на флеш-драйв. Перед сегодняшним визитом перерезал телефонный кабель — хорошо, что я установил камеру с беспроводной связью…

— Скопировал жёсткий диск? — вяло забеспокоился я.

— Значит, кое-что там держите, — усмехнулся Марат. — Хотя бы шифруйте, программу я дам… К великому сожалению тех, кто будет изучать вещи своего незадачливого сотрудника, а их придётся вернуть, компьютерные вирусы давно освоили флеш-драйвы… В общем, навязал я вам свои непрошенные услуги. Но теперь мне нужна помощь.

Я облизал губы:

— Конечно. Что надо делать?

Марат встал:

— Я отлучусь ненадолго, а вы постарайтесь прийти в себя. Пройдитесь по комнате, выпейте воды. Понимаю, вам тошно, но сила воли творит чудеса.

— А этот не придёт в себя? — кивнул я на Павла.

— Добавьте, — равнодушно отозвался Марат. — По тому же месту. Ручаюсь, отключится сразу.

Я содрогнулся, а Марат сложил шприц и ампулы в коробочку, сунул в карман и, насвистывая, покинул квартиру.

Встать оказалось невероятно трудно, перед глазами плыло, но, в конце концов, я слез с тахты и доплёлся до кухни. Там долго пил холодную воду, пока не унялся пожар в гортани.

Обратный путь оказался легче. Павел лежал в той же позе, и мне стало немного жаль его. Сунул нос в чужую игру, и вот к чему это привело. Впрочем, и я осмотрительностью не отличался — похоже, тоже влез в чью-то игру… Хотя мог ли я выбрать другой путь? Есть ли вообще свобода выбора в этом мире?

Я сел на тахту и стал массировать виски, голова кружилась меньше. Попытался уловить дыхание Павла, но ничего не услышал. Возможно, тот нуждался в медицинской помощи. Неужели действительно собирался убить меня?

Что-то многие пытались это сделать…

Марат вернулся неожиданно быстро. Оценивающе глянул на меня, бросил на тахту полиэтиленовый пакет и склонился над Павлом.

— Жив, собака. Ничего, мы это поправим.

Я отнял пальцы от висков:

— Вы что, не собираетесь приводить его в чувство?

Марат сощурился:

— Зачем? Он сразу начнёт кричать от боли, понадобится новокаиновая блокада, а я не хирург, чтобы попасть шприцем в семенной канатик. Придётся вызвать врача и вообще дать делу ход. А потом… Ну, очухается он и расскажет своим хозяевам всё, что узнал. А это не так уж мало, он подкатывался не только к вам.

Марат замолчал и, к моему удивлению, достал из пакета обыкновенную грелку. Зачем-то надел резиновые перчатки, открутил пробку и, взяв со стола бутылку, вылил остаток водки в грелку. Потом достал из пакета ещё литровую бутылку водки, опорожнил туда же, а затем присоединил к грелке резиновый шланг.

Меня затрясло: понял, что собирается делать.

Марат положил грелку так, чтобы водка не выливалась из шланга, развернул тело Павла и усадил на полу, привалив плечами к тахте.

— Придержите ему голову, — приказал властно. — И помните, он собирался убить вас, как только получит нужную информацию.

Мои руки дрожали, но я взялся за жёсткие чёрные волосы Павла, а Марат тем временем засунул шланг ему в рот и приподнял грелку. Послышалось бульканье, от которого меня едва не стошнило. Марат сердито поглядел, и я судорожным усилием сдержал рвоту.

Наконец бульканье прекратилось. Марат сделал знак, и я отпустил голову. Та безвольно упала на грудь, и Павел тихо застонал. Марат выпрямился надо мной пружинисто, как кобра:

— Помогите спустить его вниз. Вынесем на задний двор. Там пурга и температура минус двадцать, так что к утру закоченеет. И не распускайте сопли, именно это он собирался проделать с вами. Когда обнаружат тело, вас могут допросить. Так вот, меня здесь не было. Вчера вы выпили две бутылки водки, а потом визитёр ушёл. Вы сразу легли спать и больше ничего не помните. Ясно?

Горло перехватило, я смог только кивнуть.

— Тогда берите за ноги! Хорошо, что он не снял ботинки, а то пришлось бы обувать. Спускаемся без шума!

Ботинки у Павла были хорошие, на толстой подошве, и я подумал, что мои-то прохудились. И в ремонт отдать некуда…

Наверное, эти мысли крутились в голове, лишь бы не думать, что оказался соучастником убийства. Что тащу по лестнице мёртвое тело. Правда, пока ещё оно не было мёртвым — Павел хрипло дышал, но вряд ли это продлится долго.

Всё когда-нибудь делаешь в первый раз…

Я покрылся потом, дыхание со свистом вырывалось из груди. Мы проволокли обмякшее тело мимо запертой квартиры кастелянши, и мне впервые пришло в голову: а случайно ли меня поселили отдельно от всех?

Внизу мы положили груз на пол, и Марат открыл заднюю дверь. На площадку ворвался снег и разбойный свист метели. Мы снова взялись за беднягу переводчика, выволокли наружу и прислонили к стене. От двери за бетонной перегородкой его не видно, да и темно, только налетают белые вихри.

— Бедняга ошибся дверью, — неприятно осклабился Марат, — вот и закоченел немножко.

У меня мелькнула неуютная мысль: сколько покойничков он так пристроил?

Спрашивать я не стал. Ветер леденил волосы, лицо Павла быстро залепляло снегом. А ведь ещё недавно рассуждал о Достоевском. Очнётся ли хоть ненадолго? Увидит ли последнее в своей жизни зрелище — летящую метель?

Многие приходили в Россию с мечом и последнее, что они видели, была эта белая русская метель…

Поднялись наверх. Марат деловито покидал в пакет свои медицинские принадлежности, взял дипломат Павла и, повторив наставления, ушёл. Я прилёг на тахту, меня трясло. Жаль, что не осталось водки.

Смерть Павла не вызвала шума, американцы её словно не заметили. Правда, приехал следователь, и я дал показания в кабинете Климы, стараясь строго следовать инструкции Марата. Несколько человек в столовой слышали, как Павел набивался ко мне в гости. Мы много выпили. Павел ушёл, а я отключился и дальше ничего не помню… Я подписался под протоколом, и меня отпустили, сказав, что вызовут, если понадоблюсь. Похоже, не понадобился, дело заглохло.

Наверное, у русских и в самом деле необыкновенная широта натуры. Как заметил один из героев Достоевского: «я бы сузил». Кто-то хочет дружить с американцами, чтобы получать их зелёные бумажки. Кто-то, наоборот, ненавидит.

Например, Клима.

Он вызвал меня сразу после отъезда следователя. Солнце только взошло, и диск рдел сквозь морозную дымку. Клима сидел в кожаном кресле, хмуро глядя на меня.

— И о чём тебя расспрашивал этот… Павел? На самом деле?

— Говорили о России, — скучно повторил я сказочку Марата. — Павел доказывал, что нам надо сотрудничать с американцами: мол, за ними будущее. Ну а я сомневался. Америка вошла в акматическую фазу этногенеза, а при ней неизбежны большие потрясения. Вдобавок грядёт крах долларовой системы и всего индустриального мира в придачу. Скоро американцам будет не до нас, так что надо устраивать свою жизнь самим.

— Так-так, — побарабанил пальцами Клима. — А он ни о чём… не расспрашивал?

Я призадумался, Клима явно что-то подозревал. Не рассказал ли ему Марат обо всём? Тогда, если буду врать, только усилю подозрительность Климы.

— Спрашивал, какие ведутся исследования, — принуждённо ответил я. — Но я сказал, что философ по образованию и в физике не разбираюсь. Да и вообще плохо помню, о чём говорили, слишком много выпил.

Клима неуклюже повернулся к окну, и по щеке словно протекла струйка крови — солнце робко заглянуло в кабинет.

— Ну, смотри, — неопределённо буркнул он и взмахом руки отпустил меня.

Похоже, Марат ничего не рассказал ему. А зря…

При встречах Клима смотрел на меня подозрительно, но денежки платил исправно. Я особо и не горевал.

Пару раз заглянул к Роману — теперь в его лаборатории работало несколько парней, а в соседнее помещение, где раньше стоял плазмотрон, снесли разный лабораторный хлам. Сам Роман обычно резался в какую-нибудь компьютерную игру или уныло слонялся по коридорам. Разговаривать со мной явно не хотел.

А вот Марат неожиданно взял меня в оборот.

Как-то подошёл в столовой и пригласил в свой кабинет. Тот был скудно обставлен: стол без единой бумажки, простые стулья, портрет президента на стене. Марат усадил меня на жёсткий стул и попросил рассказать о своих, как он выразился, «боевых контактах».

— Извините, но я порасспросил Романа, — сказал он, постукивая пальцем по столу. — Не обижайтесь, речь идёт о вашей собственной безопасности. То, что я услышал, меня заинтриговало. А теперь вы стали обладателем важной информации, так что к вам и дальше могут проявлять нездоровый интерес. Не обязательно рассказывать о ваших… потусторонних похождениях. Те опасности не по моей части. Расскажите только кто, когда и каким образом пытался вступить с вами в силовой контакт? Повторяю, я забочусь прежде всего о вашей безопасности.

«Ну и скотина этот Роман, всё разболтал», — вяло подумал я.

Хотя, возможно, мне это на пользу…

Так что не стал особо ничего скрывать, и попробовал добросовестно перечислить все случаи, когда ко мне «проявляли нездоровый интерес». Когда закончил, то поразился: меня пытались пленить или просто вульгарно убить раз шесть.

Похоже, я удивил даже Марата. Один раз он меня перебил:

— Вы действительно отправили мэйл в ФСБ?

В ответ на мой кивок качнул головой и пробормотал что-то нелестное — то ли о данном учреждении, то ли обо мне самом. Когда я умолк и откинулся на спинку стула, долго смотрел на меня. Зрачки напоминали нацеленный на меня ружейный ствол.

— Да, что-то не везёт вам, — наконец поморщился он. — Или наоборот, чересчур везёт. Это как посмотреть. Не стоило бы вам испытывать судьбу и далее, но, похоже, не выйдет.

А ведь я не всё ему рассказал. Язык не повернулся описать обольстительную Лилит и её тёмного спутника с мечом. Ещё направит на обследование в психушку…

Так что мои дела были ещё хуже, чем он предполагал.

А Марат продолжал разглядывать меня, словно что-то прикидывая.

— Умеете стрелять из пистолета? — неожиданно спросил он.

— Что? — заморгал я.

— Стрелять из пистолета, — терпеливо повторил Марат. — А также обороняться от ножа и другого оружия. Знаете ли болевые приёмы? Можете ли отбиться от нескольких противников сразу?

— Ну, на военной кафедре учили стрелять из пистолета Макарова, — пробормотал я. — Из автомата Калашникова тоже.

Марат хмыкнул:

— Это уже кое-что. А вообще-то странно, что смогли выжить. Ну, иной раз проявили сообразительность, а иной раз вам явно помогли. Только за помощь нужно расплачиваться. Вот окажетесь в неоплатном долгу, тогда вам и предъявят счёт…

«Интересно, кто?» — хмуро подумал я.

А Марат продолжал:

— На то, что везение будет продолжаться, лучше не рассчитывать. Вы ведь философ и знаете, что с каждым надо уметь разговаривать на его языке. И это вполне может оказаться язык оружия или рукопашного боя. История с Павлом, да и ваш рассказ не оставляют в этом сомнений. Кстати, рассказ необычен и, я думаю, далеко не полон. Возможно, это разумно, а возможно и нет…

Он помолчал, глядя в окно. Солнце стало вставать раньше, и сопки обливал нежный розовый свет.

— Если хотите, кое-чему вас научу, — внезапно предложил Марат. — У вас всё равно много свободного времени.

Я опешил и невольно проболтался:

— А чему? На меня нападал ещё один, с мечом. Учиться и на мечах?

Марат пристально поглядел на меня, а потом усмехнулся:

— Нет. Я не умею биться на мечах. Это особое искусство, и в наших условиях не очень нужное. Если есть пистолет, то у противника с холодным оружием мало шансов приблизиться. Вам лучше научиться стрелять, пистолет в России добыть не трудно. Так как?

Я подумал, да и кивнул. Может, смогу отбиться от этого нахала с мечом, если снова полезет.

— Тогда пошли! — распорядился Марат.

Мы отправились в спортзал, а там по лесенке спустились в подвальный тир. Давно не был в таком заведении. На стене красовалась не совсем обычная надпись: «Si vis pacem — para bellum». Древнеримская мудрость: «Хочешь мира, готовься к войне».

Марат отомкнул оружейную комнату и подал мне пистолет Макарова со снаряжённой обоймой.

— Будете осваивать ПМ и егогражданский вариант, ИЖ-71. Из второго легче попасть в цель, но начнём с «пээма». Покажите, чему вас научили.

Я осмотрел пистолет, тот был на предохранителе. Вставил магазин, повернулся к мишеням (показались очень далеко), большим пальцем правой руки снял пистолет с предохранителя и взвёл курок. Начал целиться…

— Чего закрыл один глаз? — рявкнул под самым ухом Марат.

Я стал поворачиваться, чтобы объяснить…

И получил такую оплеуху, что в ушах зазвенело.

— Почему?.. — обиженно начал я.

— Чтобы не направлял ствол на людей, — прорычал Марат, — а только в сторону мишени. Отвечай на вопрос!

— Так в книжке написано, — хмуро сказал я. — В «Наставлении по стрелковому делу, пистолет ПМ». Нас по ней учили.

— Плохо учили, — недовольно буркнул Марат. — Это хорошо только для соревнований. А в бою, если хочешь выжить, держи открытыми оба глаза…

Так мы перешли на дружеское «ты»…

Результаты первой стрельбы оказались плачевны и, чтобы не травмировать моё заболевшее запястье дальше, Марат стал учить меня стойкам: стойке Вивёра, фронтальной стойке, стойке для стрельбы от бедра… Затем перешли к прицеливанию, и под конец я снова пострелял, только теперь из пневматического пистолета, точной копии Макарова…

Из тира ушёл весь в поту, а вдобавок Марат дал список упражнений для утренних тренировок и сказал, что будет заниматься со мной по два часа вечером. Хорошо ещё, через день.

Так что загрузил меня по полной программе.

Прелести вечерней тренировки я вкусил в тот же день. Сначала разминка, потом на мороз для лыжной пробежки. Настоящей пробежки, так что пот заливал глаза, а Марат вдобавок заставлял разговаривать на бегу. Затем снова спортзал: прыжки с разбега, через стул, через пригнувшегося Марата… Потом падения и кувырки, упражнения с гирями, махание обрезком стальной трубы… Про отжимания с приседаниями говорить нечего.

До квартиры я еле дополз и распластался на тахте. В голове болезненно стучало: на кой чёрт это надо? Ответ напрашивался: терпи, если хочешь выжить.

Жизнь пошла странная: до обеда лекции и семинары (как раз стали проходить Фридриха Ницше), а вечером занятия с Маратом — или тренировка на два часа с лишним, или занятия по стрельбе и разным зубодробительным искусствам. Американцы отбыли, Марату видно нечего стало делать, вот и обрадовался ученику.

После занятий в спортзале я часто вспоминал Ницше: «Поистине, друзья мои, я хожу среди людей, как среди обломков и обрубков человеческих тел». Таким обломком я себя чувствовал, ковыляя домой на одеревенелых ногах. Хотя Ницше имел в виду другое: современные люди — лишь жалкие обрубки того грядущего Сверхчеловека, о котором он мечтал…

Как-то после лекции о влиянии Ницше на мировую культуру я отправился в спортзал, где Марат стал учить меня прикладной философии: как помочь ближнему если не стать Сверхчеловеком, то хотя бы вернуть человеческий облик.

— Если собеседник не понимает слов, то хорошим аргументом, особенно когда полезут в забегаловке — является обыкновенная бутылка. Хватаешь за горлышко, разбиваешь, и получается «розочка». Кстати, обо что лучше разбивать?

Я пожал плечами, которые побаливали после стрельбы с обеих рук:

— Ну, о край стола.

Марат неодобрительно хмыкнул:

— Сразу видно, что учился на философском. Там учат абстрактному гуманизму, а гуманизм должен быть конкретный. Одному человеку ты не уродуешь лицо, а гуманно отключаешь бутылкой по голове. Когда бутылка разбивается, один твой противник лежит и отдыхает, а ты с «розочкой» в руке готов продолжить разъяснительную беседу. Только осторожнее с шампанским, бутылкой из-под него и убить можно. Лучше тара из-под крепких напитков: водки, коньяка, на худой конец пива… А теперь займёмся применением «розочки». Ею можно поймать лезвие ножа, ткнуть противника в лицо…

Для практики я разбил с десяток бутылок (пришлось сходить домой за пивными) — к сожалению, не о голову Марата, а безответного манекена.

Подметая осколки, я размышлял, как уязвим человек и как много придумано способов, чтобы убить его или искалечить. Недаром Ницше писал: «Зло есть лучшая сила человека». Но таков наш мир, весь соткан из противоречий. Утром философствуешь, а вечером учишься, как пырнуть человека ножом.

— Убивать без нужды не надо, — продолжал втолковывать азы прикладного гуманизма Марат. — Сунь нож в промежность лезвием кверху, что-нибудь да разрежешь. А с рассечёнными яйцами агрессия сразу пропадает…

Я сразу и практиковался — естественно, на манекене, благо ему между ног отрезать было нечего.

Но всё-таки главное внимание Марат уделял стрельбе из пистолета. В основном пневматического, но иногда из «Макарова» или ИЖ-71… Сначала запястья сильно болели, потом стали привыкать.

В общем, я возвращался измотанный, но на следующий день снова заставлял себя идти на тренировку. Повторял про себя слова Ницше: «Тому будет приказано, кто не может повиноваться самому себе». Чем хороша философия — всё можно обосновать.

Болевшие мышцы донимали настолько, что даже тоска по Кире отступила.

Зима подходила к концу, солнце всё дольше стояло в голубом небе, но как медленно тянулось время! «То, что она не может разрушить время и жадность времени — вот в чём уединеннейшая скорбь воли».

Время… Кто-то говорил мне о власти над временем…

Поскольку я общался в основном с Маратом и безголосыми манекенами, то почти забыл о Романе. Но как-то мой истязатель уехал на очередные сборы, и я, купив вяленого сига и пива, нагрянул к приятелю в гости. Солнышко стало пригревать, с крыши капало, и карниз за окном мокро блестел.

Я отхлебнул «Балтики»:

— Как твоя работа? — Сколько сортов пива в магазине, и все на один вкус.

— Нормально. — Роман разодрал сига, янтарно лоснящегося под солнцем. — Ту установку мы отправили, но сейчас собираем другую. Клима выписал новый плазмотрон, ребята паяют схемы, а я занимаюсь теорией.

— Не теорию единого поля ваяешь? — Я с удовольствием закусил пиво желтоватым полупрозрачным балыком.

Роман глянул настороженно:

— Может и так. Это вполне может оказаться базовой энергией, только характеристики частиц не могу экспериментально исследовать. Строю теоретическую модель. Похоже, есть два вида частиц. Первые составляют тёмный луч и живут относительно недолго. Но при взаимодействии с поверхностью образуется второй вид частиц, эти живут гораздо дольше. Ещё я как будто нащупал механизм их связи с фотонами, но это такая заумная математика… В принципе возможна система уравнений, которая свяжет все элементарные частицы.

Я допил пиво и пробормотал:

— То, что не удалось Эйнштейну?

Роман махнул рукой:

— В его время не накопили достаточно материала. Сейчас такую теорию создать легче.

Я поглядел на него внимательнее. Лохматые светлые волосы, серо-голубые глаза, лицо треугольное и грубо вытесанное — красавцем не назовёшь. Девчонки в нашем классе игнорировали Романа, хотя и он не обращал на них внимания, погружённый в книги. И всё же было в его лице что-то, наверное, ещё от древних арийцев — бесшабашность и упрямство. Пожалуй, он лучше смотрелся бы не за компьютером, а на коне и с мечом в руке…

— Ладно, Нобелевку ещё обмоем, — спохватился я. — А как дела в институте, куда отправили установку?

Роман доедал сига, желваки ходили под бледной кожей.

— Всё путём, — промямлил он. Отложил обглоданный хребет и надолго припал к пиву. Потом продолжал: — Спасибо Климе, у него там директор закадычный приятель. Нашу конструкцию доработали и испытали, причём с самолёта. Действует! А теперь собираются поставить на спутник. Чтобы установить дальность действия, у нас это так и не получилось. А заодно произвести впечатление на правительственную комиссию. Как раз есть квота на один запуск. Подробностей не знаю, но как будто поработают с орбиты по двум или трём полигонам. — Он мечтательно поглядел в голубое весеннее небо. — Хотел бы там оказаться, но меня скорее всего переведут позже… Только никому не говори, это секрет. Клима меня живьём съест. Спит и видит, как ему сам президент орден вручает.

Я тоже потянул пиво, закусил сигом.

— Да кому я скажу?

И вспомнил Павла: сколько бы ему заплатили за такую информацию? Вот только кто?..

Меня слегка затошнило, и я поспешно спросил:

— А твоя установка сможет работать на орбите? Как я понял, там главную роль играет плазменная линза. Для неё нужен газ, пусть и разреженный. А ведь на орбите почти вакуум!

Роман допил пиво и ухмыльнулся:

— Кое-что ты соображаешь. Тут есть два варианта. Первый — поместить рабочее вещество в шар из кварцевого стекла. Так попробовали делать, и получилось. Только мощность излучения как будто упала. Второй вариант — использовать наработки ещё советских времён. Тогда были сконструированы малогабаритная установка «Триггер» и плазменно-паровой генератор «Иллюзион», аналоги только сейчас появились у американцев. Эти установки создавали плазменные облака прямо в космосе, и те жили около часа. Нашей установке надо мало рабочего вещества, так что плазменную линзу можно будет поддерживать несколько часов. Столько и не требуется, установку будут включать только на время прохождения спутника над полигоном, а потом сразу выключать. Мало ли что…

Так что комплимент я получил, хотя и сомнительный — и на том спасибо.

Мы ещё поболтали, а когда сиг и пиво закончились, разошлись.

Через неделю вернулся Марат и стал обучать меня технике нанесения ударов. Сначала я работал с манекеном, а потом с реальным противником. Роль противника великодушно взял на себя Марат. В отличие от манекена, он ловко увёртывался и давал сдачи, так что к болям в мышцах у меня добавились синяки. После спарринга я часто ковылял домой весь избитый, зато, когда удавалось достать Марата, то испытывал чистую радость. Даже большую, чем после удачного толкования тёмного места у Гуссерля, которого сейчас проходили.

В очередной раз уложив меня на мат, Марат присел на корточки. Поджарое тело лишь слегка лоснилось от пота, а у меня даже капли падали с кончика носа.

— Отдохни, — посоветовал он. — Слабая у тебя физическая подготовка. В армии не служил, а в университете небось всё за книжками сидел.

— Была военная кафедра, — хмуро сообщил я, садясь и облизывая кровь с разбитой губы. — И вдобавок сборы.

Марат хмыкнул:

— Ещё одна кормушка для вороватых генералов… Я тут прочитал в книжке по русской истории, как при Екатерине II храбрый офицер, полковник Самойлов, получил орден Георгия 2-й степени. Как положено, приехал во дворец и стал ждать выхода императрицы. Его оттеснила толпа придворных и генералов, впереди которых ему, полковнику, стоять было не по чину. Но когда Екатерина вышла, то заметила Самойлова и сказала ему: «Граф! Ваше место здесь, впереди, как и на войне». Ведь женщина, да ещё немка по происхождению, а хорошо понимала, кто достоин первых мест. При ней выдвигались люди чести, привыкшие к дисциплине и орудийному грому. Когда надо, становились замечательными дипломатами и администраторами. Тогда в Европе уважали Россию. А сейчас у нас нет настоящей элиты. Боевых офицеров, талантливых учёных и промышленников оттеснило ворьё без чести и совести. А значит, скоро не станет и самой России. Такую обширную и богатую территорию просто отберут у нашей сволочной власти. Растащат по кускам американцы, немцы, китайцы, и даже турки, которых при Екатерине били в хвост и гриву…

Я даже забыл, что этот любитель истории только что врезал мне по носу.

— Ну да, — я проглотил солоноватую слюну. — Историк Тойнби тоже считал, что судьба стран зависит от элиты. Если она находит ответы на вызовы времени, то страна развивается и процветает. А если элита деградирует и не в состоянии найти достойный ответ, то страна приходит в упадок и, в конце концов, погибает.

Марат оскалил белые зубы:

— Похоже, наша дерьмовая элита уже втихую согласилась с разделом России. Только хочет урвать за это побольше зелёных. Ты не согласен?

Я задумался и неохотно признал:

— Вполне возможный вариант.

Марат пружинисто вскочил:

— Ну, тогда вставай! Может быть, из тебя ещё выйдет толк.

И стал вколачивать в меня этот толк посредством спарринга…

Хромая домой, я размышлял, что подготовка элиты часто бывала жестокой, и это имело смысл. Если не научишься переносить боль, лишения, преодолевать трудности на грани возможного, подчинять себя суровой дисциплине — то как сможешь повести за собой людей? Но теперь у нас сформировалась совсем другая элита…

Вскоре Роман опять поставил в лаборатории плазмотрон, но включал редко, в основном сидел за расчётами. Снег начал таять, иногда шёл дождь, и сопки прятались в грязно-серые облака. Лыжи пришлось оставить и, если бы не изнурительные тренировки, я бы выл от тоски — так не хватало Киры.

Как-то за ужином произошла странная сцена: Роман пришёл в компании двух лаборанток, налил девушкам коньяку и ухарски подмигнул:

— Выпьем за мучениц науки!

Девушки, наверное, подумали, что тост за них, и с хихиканьем выпили.

А Роман со стуком поставил опустевшую рюмку, достал пластмассовый футляр, скорее всего из-под картриджа, и открыл крышку…

Девушки с визгом шарахнулись, одна рюмка со звоном разбилась. Из футляра выпала дохлая мышь.

Наскоро высказав Роману, что они думают о мужиках вообще и о нём в частности, девушки удалились. Роман продолжал скорбно разглядывать мыша, я тоже посмотрел внимательнее.

Похоже, одна из тех белых мышей, что жили в лаборатории. Только эта уже не была белой: шёрстка пепельно-серого цвета, зубки оскалены, а глаза-бусинки потускнели.

Подошла раздатчица и строго сказала:

— Что за безобразие! Уберите немедленно.

Роман уложил мышь в футляр и поглядел на меня:

— Приглашаю на поминки.

Встал из-за стола и качнулся. Я оставил недопитый компот и уже в коридоре поинтересовался:

— Что за представление ты устроил?

Роман плёлся, не отвечая, и вдруг остановился.

— Надо ещё водки взять. А потом пошли ко мне.

В его квартире вещи были разбросаны, опять сели на кухне. Мы выпили, и Роман открыл банку рыбных консервов. Потом опять достал футляр и вытряхнул мышку, на этот раз на пол. Меня снова поразил серый, будто пепельный цвет. Мордочка была чем-то испачкана.

— Что с ней случилось? — удивился я. — Вроде были белые.

— Были, — пьяно сказал Роман. — Жили-были белые мыши. Жили, не тужили. Пока не пришёл злой дядя…

Он налил чуть не полстакана водки, но мне не предложил. Выпил залпом и скривился.

— Этих в клетке было две. Их первыми под луч поставили. Сегодня утром подхожу: одна чуть не разорвана пополам. А у этой рыльце в крови, пена изо рта, и вся серая. Ещё немного подрыгала лапками и тоже сдохла.

Наступило тягостное молчание. Потом я спросил:

— А другие?

— Пока ничего, — поморщился Роман. — Но одна тоже стала сереть и зачахла. А эта, похоже, взбесилась и загрызла другую. Не знал, что мыши на такое способны. Видимо, излучение действует не только на электронику.

— Ну и дела, — пробормотал я. От окна тянуло холодом, и я тоже плеснул себе водки. — Надо предупредить тех, кто готовит экспериментальный запуск.

— Уже сделал, — мой приятель пнул дохлую мышь носком ботинка. — Но они и не собираются лезть в зоны поражения, будут управлять из подмосковного центра. Меня беспокоит другое — спутник делает восемь километров в секунду, так что воздействие луча будет кратковременным и может вообще не проявиться. Зря они это затеяли, сразу с орбиты… А на полигонах под луч никто не попадёт — там тайга, и вокруг обычно ставят оцепление.

Похоже, люди его волновали меньше, чем лабораторные мыши.

Впрочем, не его одного. Мне наскучило читать записи и захотелось ещё раз испытать свои новые возможности. Что, например, в это время поделывала Сибил?

Смещаемся…

Сайда, Ливан.

Попались…

Впрочем, этого следовало ожидать.

Стоя на коленях, Сибил приподнимает голову над подоконником и тут же падает на бок. Звон разбитого стекла, сухой треск врезавшейся в стену пули, облако извёстки…

Сибил закашливается от едкой пыли, дом старый. К счастью, рядом нет высоких зданий, так что снайперы не могут простреливать всю квартиру. Впрочем, передышка будет короткой — в дом под прикрытием снайперов ворвётся штурмовая группа. Может быть, одновременно высадят десант на крышу.

Проклиная неуклюжесть собственного тела, Сибил ползёт к двери. Неважная физическая форма для работы в поле. Но кто знал, что простая операция так обернётся?

Хотя… Возможно, так и было спланировано.

За дверью Сибил выпрямляется и, хватая ртом пыльный воздух, вваливается на кухню. Окно выходит на глухую стену соседнего дома. Заложники — пожилая американская пара — привязаны к спинкам стульев. У мужчины лицо бледное и напряжённое, у женщины мокрое от слёз. Рты заклеены скотчем. Сибил морщится: заложники не входили в планы, но без них не выбрались бы из Бейрута. Она поворачивается к Хасану.

— Не трогай их, даже если начнётся штурм.

Хотя её арабский оставляет желать лучшего, Хасан понимает. Он хмуро поигрывает огромным ножом с зазубринами. Несколько лет воевал на Кавказе и любит строить из себя головореза.

Американцы вряд ли понимают. Глаза женщины выпучиваются, а мужчина мычит и дёргается — наверное, хочет что-то сказать.

Сибил пожимает плечами и, пригибаясь, минует замусоренный холл. В другой комнате нагибаться необязательно — за небольшим пустырём открывается морской простор.

Сибил сдвигает маску на волосы.

Джафар у окна с автоматом, а Саид за раскрытым ноутбуком.

— Телефонный кабель перерезан, — поворачивает он к Сибил смуглое мальчишеское лицо. — Спутниковая связь слишком рискованна, против компьютеров АНБ наш алгоритм шифрования не устоит. Остаются только сети операторов сотовой связи.

Да, АНБ здесь лишнее…

Сибил смотрит в расширенные зрачки Саида, концентрирует всю силу воли во взгляде, и понемногу глаза юноши снова обретают осмысленное выражение.

— Вот и хорошо, — одобряет она. — Умный мальчик. Пока есть связь, всё в порядке. Набери-ка мне этот номер.

Она пишет на бумажке вереницу цифр и, проследив, как Саид торопливо набирает их, поджигает листок.

Глядя, как бумажка превращается в обугленный клочок, усмехается. Или ей ответят, или через час и её жизнь обратится в пепел. Что же, взрывчатки достаточно. А может, сдаться и тем сорвать чей-то хитроумный план?

«Не глупи, тебя пристрелят в первую очередь!».

Саид протягивает трубку.

— Это Сибил, — говорит она, ныряя в туалет. Закрывает дверь и пристраивается на крышке унитаза. — Растус, помнишь наш разговор? Мы и в самом деле попались. Нас явно подставили… Мы на окраине Сайды, а чтобы узнать точно, используй систему определения местоположения, только сотовую… Времени у нас осталось час или немногим больше. Столько дали на размышление, потому что мы взяли заложников. Потом начнут штурм, но мы устроим им фейерверк… Не спешить? А что ты можешь? Здесь спецназ и скоро будет бронетехника… Ладно, подождём.

Сибил кладёт трубку на пол и, стянув чёрную маску, вытирает ею пот со лба. Ну и жара, надо будет хорошенько вымыть волосы — если останется жива, конечно. Выходит из туалета и останавливается перед сгорбившимся Саидом.

— Сотри всю информацию, связанную с разговором. Активируй заряды на обоих жёстких дисках, чтобы хватило одного нажатия кнопки. Не паникуй, это обычная предосторожность. Скоро придёт помощь.

Снаружи слышно лязганье гусениц, и она поворачивается к Джафару.

— Ложись на пол! Всем лечь на пол! Они могут начать стрелять без предупреждения.

Сама ложится на грубый ковёр и морщится — пахнет клопами. Суёт руку в нагрудный карман — пульт управления взрывным устройством на месте. Вытаскивать не стоит, мужчины могут впасть в панику. И так удобно надавить нужную кнопку.

Какую помощь обещал Растус? И кто он на самом деле?..

Время идёт, с улицы раздаётся шум моторов и лязг гусениц, иногда приглушённые команды.

— Внимание! — гремит металлический голос. — Вы окружены. Сложите оружие и выходите поодиночке, руки за голову. Если заложники останутся живы, вас пощадят. Иначе через десять минут начнём штурм…

Привычным усилием воли Сибил отключает слух и начинает разглядывать солнечное пятно на ковре… Где-то читала о приговорённом к смерти, который в последний момент зачарованно смотрел на золотой солнечный луч. Кажется, у какого-то русского писателя…

— Внимание!.. — снова громыхает голос. Но дальше слова тонут в нарастающем механическом рокоте…

Вдруг Сибил взлетает на воздух, а потом ударяется подбородком о жёсткий ковёр. В ушах закладывает от грохота, её швыряет, и она слышит тонкий писк Саида, хотя, наверное, тот кричит во весь голос.

Стёкол в окнах не остаётся, а оконные рамы разлетаются в щепки. Комнату наполняет едкая гарь, и Сибил мучительно кашляет, пытаясь очистить лёгкие. Механический шум то приближается, то удаляется, и она вдруг понимает, что это злобный клёкот вертолётных винтов. Взрывы на время прекращаются, но доносится треск пулемётных очередей.

Снова грохот, и снова неуклюжее тело Сибил швыряет как детский мячик. Кажется, так продолжается бесконечно долго…

Наконец адский шум стихает, а угрожающий гул удаляется…

Саид (белое от известковой пыли лицо делает его похожим на американца) припадает к окну.

— По-моему, это штурмовые вертолёты «Апач», — едва слышно блеет он. — Похоже, израильские. Уходят. А что делается внизу!

Сибил суёт обратно пульт, до того стиснутый в кулаке, с трудом встаёт на ослабевшие ноги и подходит к окну. Вертолёты кажутся чёрными точками в небе, а вокруг дома царит разгром: перевёрнутые и горящие бронемашины, окровавленные тела в лохмотьях камуфляжной формы…

Сибил сглатывает и отворачивается.

— Пошли! Берём только оружие и компьютеры.

Снова натягивает маску и заглядывает на кухню: белые от извёстки заложники валяются на полу, а Хасан сидит над ними на корточках.

— Хасан, оставь пленников. Мы уходим.

Наёмник недовольно кривится и подносит зазубренный клинок к горлу женщины — та в ужасе закрывает глаза, а лицо жалко морщится. Сибил усмехается: ничего, теперь останутся живы. Хасан прячет кинжал, картинно выпрямляется и идёт вслед за Сибил.

Входная дверь выбита, от едкого дыма першит в глазах. На всякий случай Сибил достаёт пистолет, а Джафар берёт наизготовку автомат, но вокруг никого нет — выжившие после налёта разбежались. Фургон, на котором прибыли в Сайду, лежит на боку, от горящих колёс поднимается чёрный дым. Сибил недовольно морщится, но тут замечает движение на улице…

Мимо обезлюдевших зданий (местное население привычно попряталось в подвалы) едет открытый красный автомобиль. Рядом с шофёром сидит некто в белом костюме, и вскоре становится видно, что это мужчина со смуглым, будто обожжённым лицом. Автомобиль останавливается, и Сибил пронзает взгляд жёлтых тигриных глаз.

Всякий раз такое ощущение…

— Привет, Растус! — делает она шаг навстречу…

8. Царевна-лебедь

Вот и последний файл…

Наступила северная весна. Снег сошёл, остался только в ложбинах по склонам сопок. Появилась первая зелень. В коридорах и столовой мне стали попадаться два азиатских лица — возможно, очередная делегация по линии коммерческих контактов Климы.

Один азиат, высокий и худой, неожиданно появился перед занятием и стеснительно попросил разрешения присутствовать. Довольно гладко представился по-русски:

— Ли Шэнь, из Китайской народной республики. Окончил МГУ, интересуюсь философией и вообще всем, связанным с Россией.

Занятый конспектами, я не обратил особого внимания и пожал плечами:

— Пожалуйста.

Сидел он тихо, вопросов не задавал.

Программа занятий подходила к концу, и я с радостью думал, что скоро срок контракта закончится, и я снова увижу Киру. А может, разрешат съездить на майские праздники? Я решился зайти к Климе: не отпустит ли хоть теперь на неделю? Клима заворочался в кресле как потревоженный медведь и проворчал, что подумает.

А вечером явился неожиданный гость.

Раздался звонок, я пошёл открывать, но вспомнил о визите Павла и прежде посмотрел в глазок. На тускло освещённой площадке стоял давешний китаец.

Я застыл в нерешительности, но тот видно заметил, что глазок потемнел, и поклонился.

— Можно поговорить с вами? — донеслось сквозь дверь.

Интересно, включилась ли камера Марата? Он сказал, что должна реагировать на каждое движение возле двери. Но тут мне стало стыдно: что я, как пуганая ворона, боюсь каждого куста? Впустил китайца, и тот ещё раз поклонился:

— Это опять я, Ли Шэнь. Прошу извинить за беспокойство…

Извинялся он так долго, уважительно называя меня по имени-отчеству, что я перебил:

— Зовите меня просто Андрей. — И поинтересовался: — Чем могу служить?

Ещё и китайцы на мою голову.

Ли Шэнь потоптался в тесной прихожей и достал из пакета то, что можно было ожидать заранее — бутылку в форме небольшого дракона. Да, хорошая репутация у русских в мире…

— Вот, — сказал он стеснительно. — В благодарность за лекцию по философии.

Молодец, и по-русски знает, и обычаи соблюдает. Но на душе у меня заскребли кошки, точно так когда-то явился Павел…

— Ну что же, проходите, — вздохнул я.

Ли Шэнь, больше не церемонясь, прошёл на кухню и водрузил дракона на стол, добавив ещё две картонных коробочки.

— Говядина в томатном соусе, — объяснил он. — Одно из любимых китайских блюд. Надеюсь, вам понравится.

Павел тоже притащил водку с сёмгой… Что же это со мной всё повторяется? Но, может быть, на этот раз допрашивать и убивать не будут? На всякий случай я пресёк робкую попытку китайца перейти в гостиную, и мы остались на кухне.

Ли Шэнь разлил по стаканам напиток (оказалась рисовая водка) и чокнулся, причём коснулся верхней частью своей рюмки ножки моей. Наверное, это должно было означать уважение.

— Кан пей! — произнёс он. — По-вашему это означает «пей до дна», а в дословном переводе с китайского — «чтобы река обмелела».

И у китайцев есть слово «пей»…

Водка показалась мне крепче нашей, и я закашлялся. Спохватившись, Ли Шэнь быстро открыл картонные коробки и даже предупредительно подал вилку, а то я стал было опасаться, что придётся есть палочками. Говядина оказалась острой и густо залитой кисло-сладким томатным соусом.

Довольно вкусно.

Но что-то продолжало беспокоить меня. Словно зверёк скрёбся в глубине памяти. И вдруг холодом дохнуло из сумерек за окном. Уходящая в ночь крымская яйла, отель и молодой китаец с докладом. Мой нынешний гость!.. Добрались-таки до меня.

— Как там поживает Сибил? — криво улыбнулся я.

Что-то мелькнуло в глазах собеседника, но разве прочитаешь мысли азиата? Лицо стало слегка озадаченным, китаец внимательно поглядел на меня:

— Мы встречались? Извините, но я не помню.

Я передёрнул плечами:

— Прошлогодний Крым, семинар, ваш доклад о вариантах будущего. Кстати, довольно неплохой.

— А, — протянул Ли Шэнь. — Вспоминаю, но только семинар. Простите меня за плохую память, никак не могу вспомнить вас.

Что ж, довольно правдоподобно.

— Я пробыл недолго, — принуждённо улыбнулся я. — Пришлось э… уехать.

Ли Шэнь наморщил лоб:

— Ещё раз извините. Всё равно, я мог быть внимательнее. А про Сибил, к сожалению, ничего не знаю. Мы простились, и больше я с этим фондом не переписывался… Поделюсь информацией — мне посоветовали не иметь с ним дело. Что-то нечисто.

— Кто посоветовал? — полюбопытствовал я. Меня-то никто не опекал.

Но Ли Шэнь только широко улыбнулся и развёл руками. Мол, и рад бы, но…

Ну что же. Возможно, он и в самом деле не связан с организацией Сибил — мало ли в семинарах участвовало молодых учёных из разных стран? Тоже польстился на бесплатный сыр.

Всё же на сердце было тяжело, и я налил ещё по одной.

Выпили, заодно я обучил китайца русскому присловью: «между первой и второй промежуток небольшой». Постепенно разговорились. Ли Шэнь служил переводчиком (меня опять передёрнуло) при боссе, который представлял крупную китайскую фирму по производству плазменных телевизоров и прочей электроники. Небольшой состав делегации Ли Шэнь объяснил конфиденциальностью переговоров:

— Вы, русские, порой разрабатываете уникальные вещи, американцам такие и не снились. Всего-то не хватает умения организовать производство и рекламу.

Уже и китайцы нас учат.

— Желания не хватает, — хмуро пробормотал я. — Наши якобы бизнесмены предпочитают гнать сырую нефть за границу. А кто к трубе не сумел пристроиться, торгует лесом-кругляком и металлоломом. Будут они капиталы в современное производство вкладывать!

Не очень патриотично, но наболело.

Ли Шэнь поцокал языком:

— Жаль. Значит, надо заинтересовать их в этом. Наш великий Дэн Сяопин…

И пошёл рассказывать про свободные экономические зоны, привлечение иностранного капитала и стимулирование собственных промышленников.

Я слушал без энтузиазма.

— У нас наверху шушера с крысиными мозгами и одной мыслью, как бы урвать побольше. Где им до вашего Дэн Сяопина.

Ли Шэнь вздрогнул и даже пугливо оглянулся. Я и забыл, что у них там не особая демократия.

— У нас говорить можно всё, — горько сказал я. — Вот только сделать ничего не дадут. Нашим властям на Россию давно наплевать.

Ли Шэнь совсем смешался, так что пришлось налить по третьей.

— Вы всё ещё социализм строите? — спросил я, прожевав мясо.

Ли Шэнь вежливо улыбнулся:

— Это далёкая перспектива. Сначала нужно догнать Запад. Я очень надеюсь на сотрудничество наших стран. У вас, например, мы купили технологию, которая позволит повысить надёжность электронных схем. А в Сибири могли бы совместно разрабатывать месторождения полезных ископаемых.

«Пусти козла в огород, — подумал я. — Мигом всю Сибирь оттяпаете. Вон сколько вас, и народ до чёрта трудолюбивый. А у нас…».

Но про козла говорить не стал, ещё обидится. Поговорили о китайском пути строительства социализма, и Ли Шэнь откланялся. Вполне мирно, в отличие от Павла. Связывать и допрашивать меня, похоже, не собирался.

И всё-таки на следующий день я рассказал о визите Марату. Тот слушал, полузакрыв глаза:

— Китайцы прямой угрозы не представляют. Скорее всего, тебя навестили, чтобы сформировать хорошие личные отношения — «дух дружбы», есть у них такое понятие. Возможно, со временем попытаются перетянуть на работу в свою фирму. Ты всё-таки поосторожнее, но больше из-за Климы — тот боится, что его секреты выдашь. Ты для него какой-то непонятный, не то, что Роман. Философ, одним словом. Ну что, продолжим занятия?

Словно не услышал, что я видел этого китайца на семинаре Сибил. К чему бы это? Не хочет вмешиваться или подождёт, пока меня снова начнут убивать?.. Хотя скорее всего, он прав и мне нечего опасаться Ли Шэня. Такой же бедный вчерашний студент, как и я…

Снова стрельба, разминка, снаряды… Во время передышки Марат вернулся к любимой теме, про себя я мстительно называл её «философией рукоприкладства».

— Ты заметил, что я не учу тебя боевым искусствам? Они слишком скованы правилами и утратили ориентацию на реальный бой. А даже обычная уличная драка — это бой без правил, когда используются самые коварные уловки. Так что правило здесь — никаких правил! Чем больше «подлянок» ты применишь, тем лучше. В одной неглупой книжке даётся совет вообразить себя крысой, которую загнали в угол, чтобы убить. Ну и поступай, как загнанная в угол крыса. Например, тебя свалили на землю?.. Если нет ножа, вцепись в яйца нападающего и хорошенько крутани, чтобы завыл от боли. Мигом утратит к тебе интерес.

После этого теоретического вступления Марат стал описывать этапы боя. Первый — оценка врага и ситуации. Второй — завязка…

— Тут важно хоть чем-то вооружиться. Классик марксизма Фридрих Энгельс правильно писал: человек отличается от обезьяны тем, что умеет не только применять орудия, но и создавать их…

Марат с ухмылкой глянул на меня, проверяя, какой эффект произвела его философская эрудиция. Я изобразил на лице восхищение, авось мордовать станет меньше.

— Оружием может быть что угодно, — продолжал довольный Марат. — Вот мы тренировались с разбитой бутылкой, но кроме неё сойдёт осколок оконного стекла, кусок кирпича, ржавый гвоздь, лопата — короче, всё что угодно. Сумеешь пустить с их помощью кровь, и многие от тебя сразу отстанут. Почаще думай, каким из окружающих предметов ты сможешь воспользоваться в качестве оружия. Ходи по институту и представляй…

Вскоре удобный случай представился. Насупившись, Клима не разрешил уехать на праздники. Мол, и так скоро срок моего контракта закончится. Вспомнив совет Марата, я живо представил, как хватаю со стола ножницы и втыкаю раскрытыми лезвиями в шею Климы, прямо над узлом галстука. Не забыть потренироваться в быстром открывании…

Подействовало успокаивающе, а на физиономии Климы появилась неуверенность, и он слегка отодвинулся.

Весь май я промаялся. Северная природа просыпалась от зимнего сна: бежали ручьи, зеленели первые листья, ночь стала прозрачной и короткой. А я подолгу не мог заснуть, ворочался и думал о Кире.

Однажды наводил порядок в кладовке, и за ружьём для подводной охоты наткнулся на резиновые сапоги. Попробовал надеть, оказались лишь чуть велики, так что решил прогуляться по лесу. На месте бывшей лыжни оказалась едва заметная тропка, по её извивам я поднялся на холм. Как и зимой, шумели сосны, но теперь в лицо бил свежий тёплый ветер. Из-за сопки, через которую зимой пытался перевалить, блестела полоса морского залива. Налево она расширялась в тусклое серебряное пространство.

Белое море. Гиперборея, откуда ушли на юг арийские племена, оставив по берегам загадочные каменные спирали.

Я долго сидел на камне в компании сопок и бескрайнего неба, потягивая пиво. Когда пиво кончилось, ещё немного посидел и пошёл вниз. Скрылся за деревьями серебряный простор моря, отступило ввысь небо.

Ненадолго мы приближаемся к любви, ненадолго приближаемся к небу. А потом всегда спускаемся вниз.

Китайцы задержались в институте, и меня ещё несколько раз навещал Ли Шэнь. Приносил блюда китайской кухни и подолгу сидел, рассказывая о разных уголках своей родины.

Описывал Куньлунь: жёлтые горные хребты с серпантинами гравийных дорог, ирреально мерцающие снега и ледники на самых высоких вершинах, массивные стены буддистского монастыря в пустынном ущелье… Но тут почему-то осёкся, в глазах промелькнул испуг. Сразу перешёл к рассказу о южных островах — с рощами пальм и голубым простором Тихого океана за ослепительно-белыми пляжами.

И мне хотелось туда: к синим волнам, пальмам и сияющему голубому небу. Полежать бы на белом песке рядом с Кирой… Но по окну стекал дождь, а над лесом уныло тянулись серые облака.

Роман снова безвылазно торчал в лаборатории, но меня туда не пускал. Мавр сделал своё дело, мавр может уйти.

Ну и пусть, мне остался месяц…

Финал наступил неожиданно. Всё в нашем мире заканчивается неожиданно — и иначе, чем мы предполагали.

Я сидел в своей квартире, уныло глядя на зеленеющие склоны сопок. Занятия окончились, ребята уехали сдавать экзамены в Петрозаводский университет. Когда вернутся, моя миссия будет закончена. Я рассчитаюсь, упакую чемодан и наконец-то поеду к Кире…

Моя жизнь радикально изменилась за одну минуту.

Прозвучали странные аккорды, словно вдали торжественно и вместе с тем печально запели охотничьи рога (слышал в какой-то симфонии). В окне стало темнеть, сопки таяли в сумраке, напоследок вспыхивая изумрудно-зелёными склонами. Небо почернело, в нём зажглась фиолетовая дуга.

Солнечное затмение?

Что-то произошло с глазами, я никак не мог сфокусировать взгляд. А когда, наконец, смог видеть, то пейзаж за окном полностью изменился.

Собственно, окна больше не было. Да и стены тоже.

Половину комнаты словно обрезало, и передо мной открылся хмурый простор моря. Небо из дневного превратилось в вечернее — с тяжёлыми облаками над багровой полосой зари. Серых пятиэтажек института не стало — вдаль протянулся тёмный берег, где на скалах таинственно тлели красноватые отсветы. Я ощутил порыв свежего ветра и запах водорослей…

Багровая полоса быстро гасла, и вдруг на её месте вспыхнул изумрудно-зелёный луч. Наполовину охватил горизонт, словно фантастическая диадема, и… застыл.

А затем я увидел ту, для кого он возник столь царственным украшением.

Не один я странствовал по странным мирам. Снова мне открылось то, что когда-то видел полубезумный художник.

Женщина в платье, похожем на лебединое оперение, стояла то ли на берегу, то ли на тёмной воде — ног не было видно. И лицо я видел неясно: серебряный венец на голове то жемчужно мерцал, то вспыхивал зелёными искрами, и это затуманивало черты. Я понял только, что оно прекрасно, а потом огромные чёрные глаза уже не отпускали меня.

Машинально я встал.

Послышался голос, и я не понял: пришёл со стороны моря, или зазвучал у меня в голове?

— Привет тебе, путник на тёмной дороге. Вот ты и достиг развилки пути.

— Кто… вы? — с трудом выговорил я. Бешено застучало сердце.

— Говори мне «ты», — тихо раздалось в ответ. — Мало верных среди людей, и всё же друзья предают реже.

Я сглотнул:

— Но я не знаю… тебя.

Никогда не встречал такой красоты. Лишь один художник когда-то увидел и попытался изобразить на холсте загадочный облик, но вскоре сошёл с ума. Да на иконах можно увидеть столь таинственные и прекрасные женские лики. Впрочем, чем религия отличается от живописи? Всё это лишь неумелые наброски той грандиозной реальности, уголки которой и я посетил.

— Моё имя не может быть называемо, — словно ветер пропел над зыбью моря. — По крайней мере, пока. Просто говори мне «ты».

Ничего себе! Я с трудом подавил желание стать на колени. Хорошо ещё, что вспомнил Ницше: «Все вещи крещены у истока вечности и по ту сторону добра и зла». Раз уж оказался у истоков вечности, то забудь привычки раба.

— Зачем… ты явилась? — выдавил я.

Белая пена расцветала на прибрежных камнях, со мной словно разговаривал ветер.

— Мне нужен помощник и друг из твоего времени и пространства.

Я машинально отметил, что слово «помощник» она произнесла первым. Всё-таки женщина.

— Как я могу помочь? — горько спросил я. — Я живу в стране, которая потеряла себя. Планета быстро меняется, и Россия вскоре может исчезнуть с карты мира.

Ответ пришёл неожиданно ясный, слова холодом входили в мозг.

— Ты близко подошёл к пониманию, но не додумал. Для каждой страны и народа есть замысел. Иногда — внести новый фрагмент мирового узора. Иногда — ввести новый организующий принцип для всего человечества. Россия была создана столь беспримерно обширной, чтобы произвести синтез мировых Начал. Поэтому одним краем она примыкает к Китаю и Японии, другим должна была коснуться Индии, третьим вышла к мусульманскому миру, а четвёртым открылась Западу. Она мыслилась как страна-ключ к будущему всего мира. Но замысел был осознан немногими, а потом извращён. Сейчас возникла угроза победы лишь одного из Начал, а это означает гибель планеты. Мы не допустим этого — хотят люди или нет, мир будет изменён. Если понадобится, то через очистительное пламя. Но мы давно покинули Землю, и нам нужны союзники.

Как говорится, клин клином вышибают. У меня даже столбняк прошёл, настолько ошеломила неожиданная лекция по политологии. Так что не удержался и вставил:

— Или наёмники. У нас это обычное дело.

В ответе прозвучала грусть, и моё сердце сжалось.

— Потому я и хочу быть на «ты». Ты не наёмник. Можешь стать другом, а можешь отказаться. Ставки слишком высоки.

Наконец-то я сумел оторвать взгляд от её глаз и перевести на зелёный луч. Он не мерк, изумрудной дугой обтекая горизонт. Моё сердце то начинало отчаянно биться, то сжималось в тоске.

— Ты говоришь об очистительном пламени. Неужели будет война?

В ответе просквозил холодок:

— Люди не желают понять, что необходима гармония Начал. То одни, то другие пытаются устроить мир по-своему, а это неизбежно ведёт к войнам. Но мы не хотим, чтобы уже сейчас случился Армагеддон. Поэтому я и пришла к тебе.

Словно льдом сковало корни волос. «Вот ты и достиг развилки пути», — вспомнил я. Между Кирой и разлукой. Между собакой и волком. Между Лилит и… кем?

А ведь мне даже не пришлось ничего делать. Хотя Ли Шэнь как-то сказал: «Сиди на крыльце, и рано или поздно мимо пронесут труп твоего врага». Похоже, имея в виду Америку.

Но теперь выбор придётся сделать. Я до крови закусил губу и наконец решился.

— У меня есть одно условие, — хрипло выговорил я. — Пусть даже буду считаться наёмником. Я не хочу разлучаться с Кирой. Хотя бы весь мир погиб в пламени. Я знаю, что ты можешь…

Словно ветер подул с моря, неожиданно ласково пошевелив мои волосы.

— В моей власти пространство и время, — тихо прозвучало в ответ. — И ваш мир не погибнет, и условие принято. И я по-прежнему буду считать тебя другом.

— Я буду служить тебе, — страшная усталость навалилась на меня. — Пусть я не знаю, как. И всё равно, сколько времени.

— Помни, что слово сказано, — словно прохладные пальцы пробежали у меня в голове. — А срок не такой уж долгий. Спустя несколько часов начнётся очередная великая битва. А ещё через некоторое время неизбежно наступит Армагеддон. Я освобожу тебя от слова, когда он закончится.

Я потерял способность удивляться и глупо спросил:

— А когда он начнётся?

— Через столетие или два. Неясно, какой вариант осуществится.

Тут я всё-таки удивился:

— Я проживу два столетия?

Молчание в ответ. А потом словно шорох снежинок, еле слышный и грустный:

— Ты должен знать, что на этом пути легко погибнуть. Всё равно ты увидишь Киру — слово Владык незыблемо, даже если рухнет мир. Но тогда вы встретитесь под стенами Исейона. Умершие не возвращаются в этом эоне, разве что в виде призраков. И твоя служба на этом закончится.

Да уж. Спасибо, что предупредила.

— А что я должен делать?

— О многих вещах ты узнаешь позднее. И научишься многому тоже. Пока важно одно, ты должен оставить Землю и отправиться в Сад — это мой мир. Сейчас ты видишь один из его уголков. Я уверена, что Кира последует за тобой… — Тут чудесная гостья слегка улыбнулась, и будто жемчужный свет замерцал на воде. — Проблема в том, что в Сад нельзяпопасть напрямую, он четырехмерен, и вы не сможете существовать там. Лишь по окраинам у него три измерения, но чтобы добраться туда, нужно пройти через особый мир — Мир между мирами. Попасть в него несложно, он сдвинут относительно вашего во времени, и некоторые догадливые люди проникали туда. В этом мире надо идти день или два по направлению к солнцу, оно там неподвижно, пока тебя не подхватит поток времени Сада… Вторая проблема в том, что этот мир открыт для каждого и может случиться всё. Там равны Владыки и люди, и это будет твоё первое испытание — просто дойти…

Зря не дослушал, слишком поторопился с вопросом:

— Кто-то ещё пойдёт через этот мир?

На этот раз послышался будто ласковый шелест берёз:

— Я открою двери для части людей. Тех, кто будет нужен в изменившемся мире, а здесь могут погибнуть. Для них откроется путь в страну тихих сумерек, где солнце вечно садится и не может сесть, у вас её называют Китеж-град. Но твоя дорога лежит в другую сторону, в направлении солнца.

— А война?.. — начал я.

Незнакомка поднесла палец к губам, и перстень таинственно замерцал зелёным.

— Война — не моё дело, — донеслось с вечернего моря. — О планах и сроках с тобой поговорят другие. А пока… остаётся одно. Подойди ближе, но не пересекай границы миров, твоё сердце остановится мгновенно. Протяни руку над гранью, и пролей каплю крови на почву моего мира. У Владык незыблемо слово, но у людей прочно лишь основанное на крови.

Читал про такое. Что же, классический способ подписания контракта. Я поискал глазами что-нибудь острое.

— Нет! — женщина подняла руку к волосам под серебристой короной. — Только протяни руку.

Я сделал пару шагов, и голова закружилась. Совсем близко на камнях распускались пенные цветы, но одновременно казалось, что они расцветают в бездне. Я протянул руку ладонью вверх и почувствовал, как кожу закололи ледяные иголки, рука сразу онемела.

А женщина вынула из волос серебряную шпильку и посмотрела мне прямо в глаза…

Я не могу описать этот взгляд — он был как чёрная молния. Словно отдёрнулась завеса в некий сверкающий мир… Но тотчас всё погасло, я покачнулся и ощутил боль в пальце.

Моргнул и поглядел.

Капля крови набухла на кончике пальца, помедлила и сорвалась. Проплыла в воздухе, коснулась камня и превратилась в облачко розоватого пара, которое сразу развеял порыв холодного ветра.

— Я освобождаю тебя от зла, — тихо прозвенело в ушах. — Ты свободен. И ты дал слово.

Женщина отступила, поднимая руку, и вложила шпильку обратно в волосы. На миг я отчётливо увидел лицо — оно было несказанно прекрасно и немного грустно. В следующий миг у меня перехватило дыхание — она как лебедь заскользила к багровеющим скалам.

— До свидания, — услышал я. — Не печалься на тёмной дороге…

Зелёный луч погас, накатила тьма. Снова фиолетовая дуга промелькнула в небе. Скачком возникла из небытия стена комнаты.

Окно почему-то осталось чёрным.

Я отвернулся, чувствуя лёгкую тошноту и усталость. Сходить за бутылкой пива?

Не скоро доведётся снова его попробовать. Я застыл в полуобороте.

Или не все гости разошлись, или этот только явился — за столом сидел старый знакомый. Он поставил меч вертикально, будто крест, и обхватил пальцами рукоять.

Александр!

— Здравствуй, — вежливо произнёс он, но кланяться на сей раз не стал. Я мимолётно отметил, что в этот раз обратился ко мне на «ты».

Выглядел он так же: худое обветренное лицо, чёрная бородка, пронзительный взгляд из-под густых бровей. Только одежда как будто другая, не похожая на монашеское одеяние.

Впрочем, у меня всё ещё кружилась голова. Я сел на тахту и вяло пробормотал:

— Извините, я несколько выбит из колеи.

Гость едва заметно улыбнулся.

— Понятно, — проронил он, но больше говорить не стал.

Я с трудом взял себя в руки и попытался завести светскую беседу:

— Как-то встретил человека, похожего на вас. Помог мне бежать и представился Симоном, из Ново-Афонского монастыря. Но я узнавал, монастырь давно разрушен.

Александр слегка пожал плечами:

— Да, это один из моих сотрудников, а они нередко перенимают манеры и даже отчасти облик… Но лучше поговорим о другом. Ты хотел узнать, когда начнётся война?

Он не спросил, а скорее констатировал. Я вздохнул:

— Ну да. Всё-таки большой войны давно не было.

Мой гость невесело улыбнулся:

— Скоро столетие, как война не кончается. Она просто приняла иные формы. Ещё в Древнем Китае был написан трактат «Искусство войны». Там сказано: «Подчинить армию врага, не сражаясь, — вот подлинная вершина превосходства. Поэтому высшее пресуществление войны — разрушить планы врага; затем — разрушить его союзы; затем — напасть на его армию; и самое последнее — напасть на его укреплённые города… Тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии, не вступая в битву, захватывает чужие города, не осаждая их, и разрушает чужие государства без продолжительного сражения». ^[9]

Хорошая память у моего собеседника. А Александр стиснул рукоять меча, даже пальцы побелели.

— Разве не это случилось с Россией? Разрушены её планы и союзы, по сути захвачены города… Только наше время подправило Сунь-Цзы, захватывать можно не войсками, а посредством денег и информационного оружия.

Мне стало тоскливо:

— Многие считают, что для России нет места в будущем. Лишняя страна, как выразился один американский политик.

В этот раз мой гость улыбнулся шире, но от этой улыбки у меня почему-то заныли зубы:

— «Знающие не говорят, говорящие не знают». Это из другого китайского трактата, «Даодэцзин». Печально, что приходится напоминать людям истины, высказанные тысячи лет назад. Кто говорит, не имея знания, глуп. Сильные мира сего так и не поняли, что миром правят не только они. А пора бы увидеть, что планета никогда не становилась такой, как они хотели — лежащей у их ног. Но ты только что видел и другую Силу.

Мне становилось всё больше не по себе: сердце ныло и то колотилось, то почти замирало.

— Если вы всемогущи, — раздражённо сказал я, — то почему не избавите мир от войн?

— Мы способны на многое, — холодно молвил Александр. — Но войны прекращать не станем, таков уж мир. Ты видишь, что и я ношу меч. Напротив, мы вложим оружие в руки тех, кто достаточно отважен, чтобы его принять.

— Сами, значит, не хотите, — слегка огрызнулся я.

Похоже, я его задел: на лице появилась печаль.

— Мы не можем вступить в бой, — помолчав, сказал он. — Чуждые энергии разрушат планету. Мы давно оставили Землю, и наши тела сотканы из иных энергий, чем ваши. Недаром ты чувствуешь себя плохо в нашем присутствии.

Верно, меня подташнивало. Похоже, Александру и меч не понадобится, чтобы меня доконать.

— Поэтому и подбираете сотрудников? — вяло поинтересовался я. — Таких, как Симон?

Гость странно поглядел на меня: такие же чёрные глаза, как у незнакомки. И такие же бездонные.

— Симон на послушании. И он монах.

Я потёр лоб:

— Ну и что?

Наверное, я чего-то не понимаю. И тону в глазах Александра, словно в чёрном колодце.

— Такие, как Симон, не могут управлять космическими энергиями, — донеслось до меня. — Для этого нужны двое. Только мужчина и женщина вместе могут сбалансировать энергии так, чтобы они превратились в разящий меч, не обратив при этом планету в пыль. Мы уже миновали этот порог силы, и я могу обнажать меч лишь в других мирах. Вот почему Владычица берёт тебя в Сад, и ты уже одной крови с ним. Вот почему тебя будет ждать Кира.

Не очень-то я понял, голова кружилась всё сильнее. Вдруг почувствовал, как мне разжимают зубы, и в горло потекло что-то обжигающее. Я закашлялся, зубы ляскнули о металл, и Александр убрал фляжку.

— Извини, на сей раз обычное вино, — с ноткой юмора заметил он. — Не переливать же во флягу шампанское.

Я почувствовал себя лучше, туман развеялся.

Александр убрал фляжку, но остался стоять. Лицо изменилось, посуровело:

— В ближайшее время ты должен оставить институт. Это место будет… заклято. К сожалению, у вас нет более подходящего слова. До захода солнца, а лучше раньше, ты должен произнести слова: «Открой для меня дверь». Тогда тебе откроется дорога в Сад, и ты уже не сможешь вернуться. Возвращаться и не стоит. В вашем мире есть силы, которые готовят войну, но планируют её на более отдалённый срок. Однако мы не сторонники лишних страданий — поэтому то, что назовут Третьей мировой, начнётся раньше и пойдёт иначе, чем они предполагают. Если ты вернёшься на Землю, то увидишь её другой.

Мне не понравилось это «если». Но меня, похоже, не спрашивали, так что я только пожал плечами:

— Хорошо.

А Александр стоял задумчивый, поставив меч в ножнах перед собой. Кого-то он мне смутно напомнил…

Тут он поднял голову, и неясное воспоминание улетучилось.

— У меня есть ещё одно дело, — объявил он. — Ты станешь свидетелем того, что происходит редко. И, быть может, начнёшь понимать, как творят Владыки — словом!

Он повернулся к окну. Я заметил, что оно так и осталось чёрным.

А потом и окна не стало.

Снова как обрезало пол, снова мглою заволокло стены комнаты, снова у меня закружилась голова.

Преодолевая внезапную слабость, я глянул на своего гостя.

И не узнал.

Сумрачный воин стоит на фоне громоздящихся туч. Он опирается на меч, клинок отчасти выдвинут, и светится голубым пламенем. Теперь я понимаю, почему показалась странной одежда Александра — он в металлических латах. Только без шлема, и чёрные с проседью волосы развеваются на нездешнем ветру. И я, наконец, вспоминаю эту позу и этот взгляд, и меня в один миг прошибает ледяной пот. Великий воин не впервые посещает Землю.

Сзади доносится приглушённое восклицание, и я оборачиваюсь.

На этот раз пол не обрывается к сумеречному морю, а продолжается, только дальше покрыт ковром с красивым серым узором. Я вижу стол, зелёную настольную лампу — похоже, из малахита.

Наверное, удивляться у меня не осталось сил. Подумаешь, рабочий кабинет президента в Кремле, сколько раз видел по телевизору…

Вот только сам президент, похоже, ошеломлён, потому что медленно встаёт из-за стола.

Сбоку открывается дверь, человек в тёмном костюме быстро пересекает пространство пола и останавливается, словно упёршись в невидимую преграду. Совсем близко я вижу настороженные колючие глаза и понимаю, что это кто-то из охраны.

Но тут воин начинает говорить, и президент непроизвольно вытягивается по-военному, не отрывая глаз от фигуры с пламенным мечом. От того, кто тоже был лидером страны, пусть и давным-давно.

Слова падают тяжело.

— Наше предупреждение может быть дано лишь раз в столетие. Люди отказались от мудрого использования тонких энергий. Планета тяжело больна, её ресурсы истощаются, за них идёт отвратительная грызня. Близится всемирное правление жестокой олигархии, а следом гибель планеты. Мы не допустим мучительной агонии, пусть лучше мир будет очищен пламенем… Но вам Мы дарим надежду. Вот-вот с небес прольётся чёрный свет, вы не готовы к этой грозной энергии. Немедленно эвакуируйте всех, кто попадёт в зоны поражения. Пройдут годы, прежде чем люди смогут вернуться туда. В обстановке хаоса Россия подвергнется нападению. Отражайте атаку, избегая широкого использования ядерного оружия. Война не получит развития. По её окончании мир переменится: ваша страна и многие другие будут рассечены необитаемыми зонами, и вы не сможете управлять по-старому, из единого центра. Не противьтесь этому, продумайте новое устройство власти. Мы знаем, что вам известны идеи Братства. Если будете строить управление на их основе, то получите всю Нашу поддержку. Да пребудут с вами труд, радость, надежда и любовь.

Кабинет и ошеломлённое лицо президента медленно тают. Исчезает и воин с огненно-голубым мечом. Сумрак обступает меня. Моих сил хватает только на то, чтобы добраться до стола. Там я падаю на стул и роняю голову на руки, весь мокрый, будто ненароком свалившаяся в ванну мышь.

Бедная мышка, а кошка близко…

Наверное, я просидел так долго. Слышал какой-то далёкий заунывный звук, но не было сил поднять голову. Потом зазвонил телефон, и я нащупал трубку.

— Привет, Андрей! — раздался взбудораженный голос Романа. — Ты идёшь в бомбоубежище?

— Куда? — вяло спросил я.

— Ты что, не слышал сирены? Объявлена тревога, все должны укрыться в бомбоубежище.

— Очередные учения?

Я едва мог сосредоточиться: сердце то замирало, то начинало отчаянно биться; перед глазами всё плыло. Я дрожал от холода, майка насквозь промокла.

Роман помолчал:

— Вряд ли, — сказал осторожно. — Это что-то серьёзное. Так ты идёшь?

Я внезапно вспомнил — мне приказано в ближайшее время покинуть институт… А вдруг всё, что я видел — галлюцинация и бред? У меня возникло жуткое ощущение, что содержимое моей головы готово разлететься во все стороны роем кричащих чёрных птиц. Наверное, так приходит безумие.

Я стиснул зубы: надо держаться за то, что услышал! Надо верить, что Великие говорили со мной! Иначе сойду с ума. Иначе не выживу.

— Н-нет, — было впечатление, что зубы выбивают дробь о телефонную трубку. — У меня д-другие дела. Прощай, Роман.

— Ну, тогда… — удивлённо выдохнула трубка, и вдруг смолкла. Я раздражённо потряс трубку, но не услышал ни звука, только возникло неприятное впечатление, будто в ухо потянуло мертвенным холодом. Наконец послышалось какое-то бряканье и учащённое дыхание.

— Что там у тебя? — крикнул я.

Раздался сдавленный смешок.

— Извини, Андрей. Наблюдаю очень любопытный феномен. Кажется, я тоже не пойду. У меня… гость.

Длинные гудки.

Не потусторонние ли гости явились, как и ко мне? Но нет времени выяснять. Встречусь ли вообще с Романом?

Всё! Я должен уходить. Мне сказано идти в некий Сад, чтобы там встретиться с Кирой. Позвонить бы ей, но сейчас явно не подходящее время заглядывать на почту. Буду надеяться на данное мне слово.

Я с трудом поднялся, содрал мокрые от пота рубашку и майку, наскоро обтёр спину полотенцем и стал одеваться. Надо по-походному: кто знает, куда заведёт дорога? Так, джинсы, плотная рубашка, кепка, куртка через руку…

И фотография Киры — та, где она смеётся на фоне сверкающего моря.

Снова резко зазвонил телефон.

Я недовольно глянул на аппарат, но всё-таки взял трубку.

— Андрей? — напряжённый голос Марата. — Я знаю, что ты не спустился в бомбоубежище. Это ошибка. Клима отслеживает каждый твой шаг, а в условиях чрезвычайного положения у него есть особые полномочия. Сейчас он идёт к тебе.

— Зачем? — спросил я. Наверное, это прозвучало глупо, потому что Марат издал какой-то горловой звук.

— Лучше вспомни, чему я учил тебя. Имей в виду, у него «Макаров».

Он помолчал и неожиданно добавил:

— Удачи тебе. Привет от Глеба!

Положил трубку, а я так и остался стоять, тупо глядя на телефон. Выходит, и Марат из той же компании! Хотя чёрт с ними со всеми, у меня сейчас другая проблема — Клима. Похоже, совсем спятил. Положим, на его здоровье мне наплевать, но вот моё собственное явно под угрозой.

Может быть, успею сойти вниз и незаметно исчезнуть в лесу?

Я сделал пару шагов к окну и осторожно выглянул.

Вот чёрт! Похоже, это он — чёрным колобком катится через двор. Сверху кажется совсем не опасным.

Но у него пистолет…

И в голове идея-фикс, что я один из тех предателей России, которых он ненавидит. Как часто русских губит взаимное недоверие!

Но сейчас не до рассуждений. А когда Клима появится здесь, будет не до философских дискуссий. Вряд ли он позволит мне уйти.

А значит, я не увижу Киру.

Я закусил губу и огляделся. Марат учил, что любой предмет можно использовать как оружие. На кухне есть ножи, можно взять один и спрятаться за дверью.

Нет, прихожая слишком тесна, а Клима наверняка будет настороже. И я ещё не пришёл в себя после пережитого.

И вдруг меня осенило.

Я бросился к кладовке и вытащил чехол с ружьём для подводной охоты. Вставил стрелу, упёрся рукоятью в живот и с трудом натянул резиновую тетиву. Только бы не лопнула!

Потом поспешил на кухню и спрятался за полузакрытой дверью. Но тут же задумался: как я увижу Климу, когда он появится из прихожей?..

Я метнулся обратно в комнату и слегка приоткрыл зеркальную дверцу шифоньера так, чтобы в ней отражался проём, ведущий из прихожей в гостиную. Бросился обратно на кухню и подвигал дверью так, чтобы видеть зеркало через щель.

Я еле успел, раздалось щёлканье открываемого замка.

Даже ключ припас! Да, похоже, не получится у нас разговора.

Я замер, почти перестав дышать.

И вот очень медленно, словно в картинную раму, в зеркало шифоньера стал вплывать какой-то предмет. Я пригляделся и чуть не ахнул — ствол пистолета. А следом стала выдвигаться и насупленная физиономия Климы.

Он что, собрался сразу стрелять? Вряд ли подозревает, что хоронюсь тут с оружием. Я-то думал, что просто собирается присоединить меня к коллективу.

Мало ли что думал! Лучше вспомни наставления Марата: если достали «ствол», исходи из того, что будут стрелять.

Причём в тебя!

Пока ситуация не стала безвыходной, нужно стрелять самому. Клима как раз перевёл взгляд от кухни на дверь в другую комнату. Дуло пистолета тоже стало поворачиваться и вдруг остановилось — похоже, Климу заинтересовало зеркало…

Я выступил из-за двери, одновременно поднимая ружьё.

И нажал спуск, почти не целясь.

Стрела сорвалась с чмоканьем, и тут же последовал удар, словно в доску. Я невольно поискал глазами: не врезалась ли в дверь?

Хотя сразу сообразил, что если бы промазал, то разглядывать что-либо не смог.

Что-то стукнуло об пол — пистолет Климы. Сам Клима сползал по дверному косяку, держась рукой за металлический стержень, торчащий из пиджака. Словно пытался вытащить, но зазубренная стрела глубоко вошла в живот. На искажённом лице выкатились налитые кровью глаза, но он не кричал, а только стонал.

Я отвернулся, и меня согнуло пополам — поток едкой рвоты обжёг горло.

В кино противники умирают красиво, а в реальной жизни такое зрелище надолго отобьёт аппетит. Почему мы, русские, часто убиваем друг друга? Почему нам не хватает терпимости и желания понять других?

Я выпрямился и дрожащей рукой отёр пот со лба. Клима уже не стонал, лицо стало белым, и он часто, словно задыхаясь, дышал.

Я сделал шаг к телефону, чтобы позвонить в медчасть, но остановился. Лучше позвонить снизу, а то можем встретиться по дороге. Что им тогда скажу?

Я торопливо накинул куртку, подхватил ноутбук (вряд ли понадобится, но не хочу, чтобы в нём рылись) и уже протискивался мимо Климы к двери…

И тут заметил на полу пистолет.

Вспомнились слова Марата: «Пистолет в России добыть не так трудно». Похоже на то.

Я нагнулся, стараясь не смотреть на Климу, и поднял оружие. Пистолет ИЖ-71, гражданский вариант пистолета Макарова, несколько раз стрелял из такого в тире. С предохранителя снят, так что я запросто мог получить пулю в живот. Сам сейчас корчился бы на полу.

Я хмуро поднял флажок предохранителя и сунул пистолет в карман куртки. В прихожей натянул ботинки и вышел на лестницу. На первой же ступеньке ноги подогнулись, и едва не упал. Пришлось сползать по ступеням, цепляясь за перила рукой.

Хреново началось моё путешествие.

Да так и продолжилось.

Правда, на площадку первого этажа я спустился уже довольно бодро. Повернул не к выходу во двор, а налево, где в начале перехода к другому зданию висел телефон — надо же позвонить, чтобы Климе оказали помощь. Человеколюбие обошлось мне дорого: едва я открыл дверь, как увидел, что навстречу спешит Ли Шэнь. За ним торопился другой китаец, так и не запомнил его имени.

Я застыл, вряд ли меня собирались угощать очередным китайским блюдом. Ли Шэнь тоже остановился и изобразил широкую улыбку. Напарник встал рядом, лицо ничего не выражало.

Как будто я в состоянии понять, что выражает лицо китайца? Совсем другие люди…

— Рад вас видеть, Евгений, — доброжелательно приветствовал Ли Шэнь. — Боюсь, происходит что-то непонятное. Тоже торопитесь в убежище?

— Ну да, — соврал я. — А вы почему в другую сторону?

Ли Шэнь стеснительно пожал плечами:

— Хотели позаботиться о вас.

Я нахмурился, вот нашёлся помощник. Мне бы позвонить, да рвать когти.

Его напарник смотрел, сжав губы в ниточку, и мне стало не по себе. А Ли Шэнь так же стеснительно продолжал:

— Мы подумали, что вам лучше уехать с нами. Это не похоже на учебную тревогу. Мы только что получили информацию, что на Россию может быть совершено нападение. Здесь вы не будете в безопасности. Вертолёт доставит нас в Мурманск, а там уже готово к отплытию зафрахтованное судно. Вы сможете работать в Центре российских высоких технологий в провинции Шаньдун. Шестьдесят тысяч долларов в год и хорошая квартира. У нас есть возможность вывезти вашу невесту из России, только позвоните ей по спутниковому телефону, чтобы предупредить. Встретитесь уже в Китайской Народной Республике.

Ли Шэнь вынул из кармана телефон и протянул мне.

Я обалдел.

Оправдались мои подозрения насчёт Ли Шэня. Может, он и вправду не стал сотрудничать с Сибил — китайцы себе на уме, — зато участвовал в другой игре. Читал я о таинственной Комиссии КНР по науке, технике и оборонной промышленности — как она всеми путями, не брезгуя ни подкупом, ни промышленным шпионажем, добывает новейшие западные разработки, чтобы внедрить их в промышленность Китая. Возможно, что действует и в России. А почему бы и нет, не одним американцам выкачивать открытия и технологии из нищих русских учёных?

Только и с китайцами мне не по пути, пусть строят свой социализм без меня. У русских, как говорится, собственный путь.

Только вот дадут ли сделать по нему хотя бы шаг?

Ли Шэнь всё ещё дружелюбно протягивал телефон, но его спутник как будто слегка напрягся…

— Это очень неожиданное предложение, — я изобразил удивление. — Давайте обсудим его позднее.

Ли Шэнь опустил телефон, а потом с явным сожалением сунул в карман.

— Вы не поняли, — в голосе неожиданно прорезались жёсткие нотки. — Времени не осталось. Либо вы пойдёте добровольно, либо мы заберём вас силой. Вы представляете ценность для той борьбы с американским империализмом, которую вынуждена в одиночку вести наша страна. Россия позорно капитулировала, оставив нас без союзника, так что мы имеем полное право не церемониться с вами.

Ай да стеснительный переводчик!

Я покосился на окно — вряд ли успею выпрыгнуть, тут же схватят. Просто стащат обратно за куртку. Кинуться к выходу во двор, но там дверь на засове, пока открою… Пистолет достать не успею, сразу скрутят. Похоже, это профессионалы.

«Бедный Клима, — промелькнуло в голове. — Не дождаться тебе помощи».

А кто меня пожалеет?

Я огляделся: нет ли здесь подручных средств, о которых все уши прожужжал Марат?

Но коридор пуст: окна, отопительные батареи, кабели под потолком… Хотя нет — вон огнетушитель на стене!

А если так?.. Предложить китайцам взять ноутбук, но не отдавать, а поставить на подоконник. Продолжая движение рукой, сорвать огнетушитель, направить струю на спутника Ли Шэня, тот кажется более опасным, и сразу выхватить пистолет.

Вряд ли успею. Но в худшем случае просто вырубят, убивать вроде не собираются…

— Возьмите ноутбук, — удручённо сказал я. — Там всё записано.

И вытянул руку с чемоданчиком в сторону подоконника…

Раздался омерзительный визг. Я встречал в книгах выражение «кровь застыла в жилах», но впервые сам испытал, как кровь во всём теле будто обращается в лёд. Серая полоса метнулась с карниза, где под потолком проходили кабели. На голове Ли Шэня возникла мохнатая шапка, но она не была неподвижной, а бешено крутилась, разбрасывая клочья и красные струи. Визг превратился в кровожадный вой, с ним мешались дикие вопли человека. Ноутбук упал на подоконник, я зажал ладонями уши, но звуки всё равно терзали слух. Китаец осел на пол, шапка приостановила вращение, и на этот раз крик ужаса вырвался у меня.

На окровавленной голове Ли Шэня, выгнув спину и неистово сверкая глазами, сидел кот! Тот самый котяра Макс из лаборатории Романа, но в каком виде! Шерсть вздыблена и будто обсыпана пеплом, зубы оскалены, когти вцепились в окровавленную голову Ли Шэня. Кажется, с одного свисал вырванный глаз.

Меня опять едва не стошнило: что стало с добродушным котом? Не облучение ли подействовало?

Что же делать, как помочь несчастному китайцу? Если попытаться отодрать кота, он вцепится в меня. Спутник Ли Шэня пятился назад и всё не мог вытащить руку из кармана. Тоже мне, профессионал.

И тогда моя рука, словно действуя сама по себе, сорвала с крепления огнетушитель…

К счастью, он содержался в исправности. Пенная струя с фырканьем ударила в кота, мигом облепив его пеной. Кот завизжал нестерпимо, как циркульная пила, и метнулся вверх. Одним скачком взлетел на двухметровую высоту, опять на карниз, и, роняя клочья пены, бросился наутёк. Визг стал удаляться и смолк.

У меня стучали зубы и тряслись руки, я едва смог сфокусировать взгляд на окровавленном Ли Шэне. Истошные вопли сменились душераздирающими стонами. Похоже, один глаз китаец действительно потерял.

И вдруг я заметил будто тень движения и поспешно повернул голову: неужели опять кот? Но нет — это другой китаец устремился ко мне. Пришёл-таки в себя!

Я не раздумывал: пенная струя ударила в китайца, тот поскользнулся и стал падать навзничь, похожий на облепленную ватой куклу. Но я вспомнил, как он копался в кармане! Если там пистолет, выстрелить сумеет и лёжа.

Страх придал мне скорости — я выпустил огнетушитель, сунул руку в карман куртки за пистолетом и, ещё спуская предохранитель, нажал спусковой крючок.

Слава Богу, Марат заставил меня тренироваться в этом. Мой противник уже поднимался, но грохнул выстрел — и китаец дёрнулся, снова упал на колени в розовую пену, а потом завалился на бок. Я бросил взгляд на Ли Шэня.

Тот скорчился, обхватив руками голову и визжа как подстреленная собака. Между пальцев текла кровь, а от вида красно-блестящей черепной кости я снова согнулся пополам в приступе тошноты.

Но видно, опустошил желудок ещё наверху. Я несколько раз сглотнул остатки горечи и кое-как выпрямился. Огнетушитель пошипел, выдавливая остатки пены, и смолк. Я глянул на второго китайца, тот лежал неподвижно. Не притворяется ли?.. Как быстро всё произошло, не похоже на долгие перестрелки в кино. Я вспомнил слова Марата, что настоящий, а не киношный бой, как правило, молниеносен.

Хватит! Не распускай сопли, сюда могут прибежать люди!..

Я попятился и, всё ещё не осмеливаясь убрать пистолет, другой рукой сорвал телефонную трубку. Кнопки пришлось нажимать стволом пистолета, к счастью второй гость из Поднебесной не шевелился.

— Алло, — выдохнул я. — Медчасть?.. В переходе ко второму корпусу одного задрал кот, а другой с огнестрельной раной. И наверху, в восемнадцатой квартире, ещё один. Поскорее.

Произнеся этот бред, я бросил трубку и, схватив ноутбук, выбежал обратно на площадку. Когда распахнул дверь на улицу, в лицо ударил свежий ветер, и я чуть не заплакал от облегчения. А потом сунул пистолет в карман и побежал.

Не в первый и, похоже, далеко не в последний раз.

Чтобы поскорее уйти от института (вдруг будет погоня), я избрал тропку, что осталась на месте зимней лыжни. Но там, где зимой легко скользил на лыжах, теперь спотыкался о камни и торчащие корни. Всё же идти было легче, чем напрямую, и я поднимался довольно быстро. То и дело оглядывался на уходящие за ели постройки института: не спешат ли по следу? Небо хмурилось, на лицо порою падали капли дождя, всё шире раскидывалась панорама сопок. Наконец я поднялся на вершину холма — холодный ветер взъерошил волосы, а из облаков на серебряную гладь залива упал солнечный луч.

Я постоял, успокаивая дыхание, но вскоре двинулся дальше: институт был слишком близко. Медлить рядом с местом, где могли остаться два трупа, не стоило. Хоть бы Клима и китаец выжили… Правда, Александр сказал, что это место будет заклято. Интересно, что сие значит?..

Может быть, увижу.

Я спустился в низину, под ногами зачавкал мох, а вокруг заныли комары. Только что появились и жалили остервенело, так что я поспешно выбрался из лощины и пошёл по заросшей берёзками просеке. Кое-где стояли полусгнившие остатки опор. Всё ниже становились деревья, всё сильнее задувал холодный ветер, в лощинах появились пятна зимнего снега.

Я запыхался и решил передохнуть. Внизу раскинулось лесное море с плешинами болот, по вершинам сопок серели осыпи. Кое-где остались поля снега. Еле виднелись здания института и железная дорога.

А ведь в разгаре весна, и в Крыму цветут розы.

Снова холодок безумия повеял у меня в голове. Кому я поверил? Куда иду? Может быть, попытаться дойти до железной дороги? Теперь не зима, к вечеру дойду…

«До захода солнца, а лучше раньше, ты должен произнести слова: „Открой для меня дверь“. Тогда тебе откроется дорога в Сад, и ты уже не сможешь вернуться…».

Какой-то бред.

Я устало брёл по мху среди валунов. Между скал заблестело озеро, не на его ли застывшую гладь я свалился зимой?.. Озеро я оставил справа и стал подниматься на сопку. В отличие от Кавказа вершины здесь плоские: мхи, да облизанные древними ледниками камни.

На самом верху изо мха выступала странная скала — словно слоник склонил голову с хоботом и застыл, любуясь пейзажем. Серебряным простором морского залива, сопками по берегам.

Откуда ты, слоник? Из каких краёв забрёл на холодный север? Неужели я тоже стану странником и забуду родные места?

А где они, мои родные места? Где я только не был, но куда хотел бы вернуться?

Хотя… такое место есть.

Я устало опустился на мох возле скалы и втиснул в углубление спину. Хотя дул ледяной ветер, стало не так холодно, словно в камне теплилась жизнь. Я положил на колени ноутбук.

Взять его с собой? Но зачем ноутбук в том таинственном Мире между мирами? Похоже, там у меня будет одна задача — выжить.

Придётся оставить здесь. Но на всякий случай запишу всё, что случилось сегодня. Я открыл крышку ноутбука и положил пальцы на клавиатуру, ожидая, пока загрузится «Windows 7 Starter Edition».

«Я набираю эти строки, а вокруг свистит ветер, обтекая вершину горы. Это невысокая гора, её не сравнить со снежными исполинами Безенгийской стены, где начался мой путь. Но и тут в воздухе мелькают снежинки — то ли запоздалые из прошлой зимы, то ли первые той, что грядёт. Вдали серебрится морской залив, который я пересёк в поезде по дороге сюда. Я забился в расщелину, но ото мха всё равно тянет холодом.

И всё-таки я не встаю.

Скоро мир переменится. Не знаю, прочитает ли кто мои записи? Возможно, мир погрузится в сумрак и люди забудут всё, к чему шли тысячелетия. Хотя вряд ли, человечество крепкий орешек.

Сейчас я выключу компьютер и упакую в несколько слоёв полиэтиленовой плёнки, что припас на случай дождя. Расщелина глубокая, полиэтилен разрушается медленно и, быть может, кто-нибудь прочтёт то, что я записывал в последние месяцы. Надежды на это мало, но компьютер мне больше не понадобится…».

Я хорошо помню, как это было. Нет смысла прокручивать запись…

Что-то отвлекло меня. Я поднял глаза и сощурился на морскую гладь. Какое-то быстрое движение… Или, скорее, тень движения…

Тень птицы, слишком стремительной, что её саму разглядеть.

И опять ничего. Солнце выглянуло из-за облаков, и уже несколько косых лучей залили море серебром.

Несмотря на холодный ветер, мне почему-то страшно захотелось спать. Хотя бы пять минут подремлю. Я закрыл ноутбук и положил на мох, глаза неудержимо слипались…

Мне даже стал сниться какой-то сон, но вдруг я увидел во сне яркий свет. А потом меня подбросило в воздух, и я на мгновение повис, а затем больно ударился спиной о скалу. Хорошо, что на голове была кепка, а то крепко приложился затылком. Меня продолжало швырять, и вокруг стоял чудовищный треск, словно рвался миллион простыней. Или трескался каменный костяк горы.

С трудом открыл глаза. Всё плясало перед ними, но я сообразил, что вижу в основном небо. Оно быстро меркло, и я вспомнил, что только что видел свет, хотя глаза были закрыты. Облака кипели, их дымным полукругом уносило к горизонту. Солнце превратилось в тусклое слепое пятно, его на глазах заволакивала тёмная пелена. Гору продолжало трясти, хотя уже меньше. Я встал на четвереньки, так меньше били спрятанные подо мхом камни. Чудовищный треск сменился рёвом, а тот перешёл в глухое рычание…

Наконец всё стихло. Во рту было солоно — наверное, прикусил язык. Я очумело покрутил головой и огляделся.

Всё изменилось.

Точнее, сопки и залив остались прежними, но их словно придавило непередаваемо мрачное небо. В нём не осталось ни единого просвета, на землю и воду пали глубокие сумерки, только на боках каменного слоника почему-то плясали красноватые отсветы…

Я кое-как встал на ослабевшие ноги и машинально расстегнул куртку, стало жарко. Решил посмотреть, что делается по другую сторону сопки, и сделал шаг…

Что-то мягкое упало на голову и, царапнув, скользнуло за расстёгнутый ворот. По телу пробежала холодная дрожь, я поспешно сунул руку за пазуху, наткнулся на что-то мягкое и достал… мёртвую птичку. Клювик был раскрыт, глаза затягивала мутная плёнка. Ничего не понимая, я положил тельце на мох и шагнул дальше…

Вторая птица бесшумно упала рядом.

Что-то забрезжило в голове…

Я облизал пересохшие губы, прижался к каменному слонику, теперь ощутимо горячему, и осторожно выглянул…

А в следующий миг отпрянул: лицо обожгло, как из раскалённой печи. Я побежал по склону вниз с единственным желанием — оставить между тем, что увидел, и собою как можно большую толщу камня.

Далеко внизу влетел в кусты, повис на ветвях и, тяжело дыша, присел на камень. Был весь мокрый от пота, а перед глазами стояло одно…

Бушующее море огня в долине, где стоял институт. Хотя почему «стоял»? Кажется, часть зданий так и остались нетронутой, только их словно густо полило кровью, а вокруг под пологом чёрного дыма яростно металось пламя.

Хорошо, что я вспомнил — при ядерном взрыве от радиации первыми погибают птицы.

Теперь-то я знаю, что это был заряд не особо большой мощности. А радиацию хорошо задерживает земля и камень, так что под защитой сопки мне ничто не грозило.

Но тогда я был в панике.

Скорее!

Я обернул полиэтиленом ноутбук и затолкал в щель между камнями. Может быть, в новом сумрачном мире кто-то найдёт его. Тоскливо глянул на угрюмо-стальной залив.

А потом раздвинул запёкшиеся губы и хрипло выговорил:

— Открой для меня дверь!

Помнится, ещё успел подумать: «Господи, помоги России! Сколько раз ополчались на неё…».

9. Оседлавшие бурю

Вот я и просмотрел свои старые файлы, созданные в редакторе «Word». Иногда не удержался от комментариев.

Теперь у меня другое средство для записей, хотя привыкать особо не пришлось. Передо мной лист полупрозрачного материала с буквами. Стоит коснуться одной из них, и эта буква появляется на экране монитора, похожего на огромный кристалл голубого топаза. Вряд ли он собран из отдельных частей, как наши — мне кажется, что скорее выращен, наподобие тех каменных цветов, какими я иногда любуюсь неподалёку. В целом, похоже на планшетный компьютер.

Я сижу на террасе, передо мной открывается простор морского залива — от лилового мыса слева до чёрно-фиолетовых скал справа. Солнце только взошло, и над стеклянистой водой лёгкая дымка. Прохладный ветерок ласково трогает лицо.

Мой дом…

Но лучше в другой раз расскажу о доме и удивительной местности вокруг него. Собственно, мне было предсказано, что я поселюсь здесь.

Предсказано?..

Это не то слово.

Скорее, увидено.

Но это лишь временный дом, а будущее по-прежнему застилают грозовые тучи, как те, что иногда поднимаются над заливом, подступают иссиня-чёрной стеной, и тогда голубые молнии бьют в выпрыгивающие из сумрака скалы, а тугие струи дождя хлещут по гальке на берегу.

И всё же мне повезло больше, чем другим.…

Далее я расскажу о некоторых из своих расследований. Слишком многое в прошлом осталось мне непонятным, и немалую часть появившегося времени я потратил на поиски ключевых событий. Не только из любопытства или желания испробовать свои новые возможности. Мне важно понять: свободен ли был мой выбор? Или, быть может, меня просто использовали?

А если так, что я тогда буду делать?..

По ту сторону добра и зла

Запись этой встречи удалось получить с огромным трудом. Возможно, это даже не запись, а мне позволили присутствовать при реальном событии. Пусть оно произошло в прошлом, но что такое прошлое? Застывшая тень, которую отбрасывает вспять настоящее. Мы влачим эту тень за собой, когда бредём в неопределённый сумрак будущего, и при желании можем вновь и вновь окунаться в неё.

Признаюсь, после просмотра я был озадачен, и у меня возникло ещё больше вопросов, чем было прежде. Так, мне остались неизвестны имена Тех, кто вёл эту беседу. Хотя кое о ком догадываюсь… Впрочем, я начинаю привыкать, что ответы на подобные вопросы придётся искать по дороге в будущее. Конца этой дороге не видать, но начало, похоже, было здесь…

Мне так и не удалось установить, где находится это место, что странно при моих нынешних возможностях. Выглядит оно довольно обычно — песчаный пляж на берегу моря. Хотя почему-то сразу кажется, что это не море, а океан. Ночь, серый песок, а за ним тёмная гладь воды сливается с небом. Вода мерцает, но это отсветы не Луны, а звёзд. Их гораздо больше, чем бывает на земном небе, они ярче и окружены мерцающими ореолами. Однако можно уловить очертания знакомых созвездий, так что это всё-таки Земля. Сзади слышен лёгкий шум деревьев, но самих в темноте не видно.

Сначала пляж пуст.

Тёмные фигуры появляются неожиданно. Их три: одна стоит, другая сидит на песке, третья прогуливается взад и вперёд. Разговор начинается сразу. Я не могу понять слов — звуки странны и, сопровождая их, перед глазами вспыхивают световые узоры. Но тут же следует синхронный перевод. Он бесстрастен и не позволяет понять, кто говорит — мужчина или женщина.

— Прогресс человеческой техники привёл к тому, что Трое вырвались на свободу. Они уже могут облекаться в тела из уплотнённого эфира. Их сотрудники множатся. Мир скатывается к разгулу насилия и мутных страстей. Для нас губительны столь тёмные излучения. Твоя мечта так и не осуществится.

— А твоя? Хотя да, ты не мечтатель. Ты всегда суров, Страж равновесия.

— Равновесие необходимо. Долгое время Начала уравновешивали друг друга, и это способствовало более или менее мирной эволюции. Но теперь начало Ян в его примитивной западной форме перешло в наступление. Если не принять мер, то менее чем за столетие возникнет мировое государство, основанное на голом рационализме, агрессии и эгоизме. Абсолютную власть получат люди с низким моральным уровнем. С помощью биоконструирования они продлят себе жизнь на столетия, окружат преданными слугами и любовницами, а потом попытаются стать, как известные нам Трое. Женское начало Инь будет подавлено, а значит интуиция, гуманизм и коллективизм почти исчезнут из сознания людей. Воцарится культ тьмы. Разве ты хочешь этого, сестра?

— Конечно нет, брат. Но ты знаешь, что мы не можем обнажить оружие на Земле. Планета обратится в пыль, а виновник будет стёрт из Мироздания.

— Взявшие меч, мечом погибнут. Большая война опасна, потому что тогда Трое обретут исполинскую мощь. Нам нужен Удерживающий — народы, которые смогут поддержать угасающее многообразие. Если мировое государство возникнет на несколько десятилетий позже, к власти в нём придут не только банкиры и технократы, но духовные лидеры Индии, Японии, стран Ислама.

— Но кто это будет? В Америке ещё сохраняется демократия, но именно там закладываются основы мирового тоталитарного государства. Европа идёт к упадку, не так давно она со свирепой радостью растерзала одну из собственных стран. Обновление возможно за счёт свежей крови Азии, но это долгий процесс. Китай поднимается как молодой лев, однако ему ещё предстоит выбор. Конфуцианский рационализм почти столь же опасен, как западный. Народы Ислама молоды и недостаточно терпимы, при их главенстве вряд ли сохранится культурное многообразие. В Индии возводится храм будущего, её дух утончён и откажется от применения оружия. Россия переживает глубокий кризис, народ только начал отстраивать свой дом заново. Другие страны Востока имеют либо недостаточное население, либо мало ресурсов. А у нас нет времени создавать новый народ и неоткуда взять ресурсы для него. Мы должны выбирать из существующих.

— Значит, остаются страны Ислама и Россия.

— В странах Ислама слишком высок уровень энергии. Мы получим эпоху религиозных войн и откат эволюции. К России уже был обращён Зов, и она встала на путь создания новой цивилизации, но поддалась соблазну бездуховного потребления и рухнула.

— Спустя столетие Зов может быть повторён. Размыслите, брат и сестра! Нам нужна страна с большими ресурсами, а они есть только у России. Нужен народ, способный построить государство на основе братства, и такой исторический опыт есть у России. Нынешний упадок не препятствие, а скорее возможность. Встать может лишь тот, кто упал. Воскреснуть может лишь тот, кто умер. Чем грязнее почва, тем прекраснее цветок. Вы знаете это.

— Наш Хранитель неравнодушен к этому народу. Он уже помог одному из них.

— У него Дар, и он может быть полезен для нас. Нам нужны помощники — ты сама сказала, что мы не можем взяться за оружие.

— У тебя немало сотрудников.

— Как и у тебя, сестра. Но нужны те, кто сможет балансировать космические энергии на лезвии меча. Только ты можешь подобрать таких.

— Их судьба будет нелёгкой, — печаль слышится в голосе. — Однако я позабочусь о награде.

Следует молчание. Только шелест деревьев, всплески волн, да танцующий звёздный свет. Трое, видимо, размышляют или что-то созерцают.

Снова раздаётся голос:

— Мы избрали страну. Зов будет вторично обращён к России. Но ей нужно оружие, помимо ядерного.

— Человечество давно подбирается к тонким энергиям. Мы препятствовали овладению ими, направляя усилия людей по более трудному пути. Слишком велика опасность, что кто-то с лёгкостью создаст оружие, по мощи сравнимое с ядерным. Но теперь я приоткрою дверь.

— А я подберу людей, способных применить оружие Армагеддона, не разрушив при этоммир.

Хотя перевод подчёркнуто нейтрален, мне кажется, что это говорит женщина. И я догадываюсь, Кто это…

— Тёмные непременно вмешаются.

— Это неизбежное зло. Закончим молитвой Всевышнему.

Снова молчание, ещё более глубокое. Теперь все трое стоят. А я не могу сдержать улыбки: оказывается, даже от Них до Всевышнего дистанция немалого размера.

Вот так по крупицам и собираешь информацию.

А ведь я только начал подбирать странные камешки на берегу великого океана…

Как объяснил когда-то Проводник по снам, происшедшее никуда не исчезает, течение времени в значительной мере иллюзия. Это скорее способность нашего рассудка воспринимать события лишь в определённом темпе. Такой темп, или иными словами размерность времени, имеет основу в свойствах элементарных частиц и может быть разным. Время течёт десятками, а то и сотнями потоков, но поскольку человеческий рассудок в состоянии воспринимать лишь один, это выглядит как несколько миров, сдвинутых относительно друг друга во времени. Таких миров отнюдь не бесконечно много, как иногда воображают фантасты — каждый требует тщательного конструирования, поскольку надо согласованно изменить основные константы. Я пока не в силах понять, как это делается.

Выбрав определённый поток, можно скользить по нему назад или вперёд, наблюдая ход событий. Повлиять на них, разумеется, нельзя, так что это больше походит на изображение — хотя и трёхмерное, со звуками и запахами. При этом будущее разглядеть труднее, оно как бы тонет в своеобразном тумане, и лишь наиболее вероятные для реализации варианты просматриваются более отчётливо. Именно такой вариант будущего я видел во время визита в астральную Москву, так что зря боялся, что меня загрызут чёрные псы.

Кстати, моя собачка по имени Рок, похоже, из них.

Чтобы исследовать ход событий, мне пришлось воспользоваться поисковыми системами Сада. Они похожи на поисковые машины Интернета (или были сконфигурированы так специально для меня), только поиск идёт не по ключевым словам, а по вибрациям — они неповторимы как у слов, так и событий. Всё равно, я увидел и услышал слишком много. Поэтому приведу лишь несколько историй — тех, что прояснили для меня многое.

Размышляя над ними, я пришёл к неожиданному для себя выводу, что по настоящему долговременны не вещи, а результаты людских деяний. Особенно таких, как предательство, героизм и любовь. Хотя, казалось бы, они забываются так быстро…

Если есть доля истины в истории об Адаме и Еве, то земная история началась с предательства. Поэтому моя первая история о нём.

Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ. (Прежняя датировка потеряла значение, поэтому скажем так — за месяц до начала Армагеддона)

Шпионское гнездо оказалось приятным местом. Я немного «побродил» там, любуясь то лужайкой с тюльпанами у застеклённой арки над входом, то элегантным куполом конференц-зала под сенью могучих деревьев, то уютным зелёным двориком в окружении стеклянных стен зданий, то прудом с красноватыми рыбками. Увидев мимоходом ещё один садик, решил потом заглянуть и туда.

Конечно, «побродил» — неточное слово. Я по-прежнему сидел в своём кресле на террасе, хотя больше её не видел. Меня не замечали встречные — кто в строгих костюмах, а кто в одних рубашках. На постах охранники смотрели сквозь меня. Все казались призраками, но призраком скорее был я. Всё вокруг было реальным, но именно «было» — я наблюдал прошлое.

Из Сада нетрудно наблюдать прошлое — неважно, далёкое или близкое. Только изменить ничего нельзя, всё ушло.

Я «вошёл» внутрь. Прочитал изречение на стене: «And ye shall know the truth and the truth shall make you free» John VIII–XXXII

«И вы познаете истину, и истина сделает вас свободными» — цитата из Евангелия от Иоанна. Что ж, и я хочу узнать истину. Хотя на стену этого учреждения, наверное, следовало бы повесить слова и другого библейского персонажа, Понтия Пилата: «Что есть истина?».

Кажется, я выбираю не тот вход. Передо мной загорается красная стрелка курсора, и меня влечёт по одному коридору, затем по другому, с портретами важных джентльменов на стенах. Потом выносит в просторный холл с несколькими скульптурами. Вид одной заставляет меня остановиться, курсор уплывает вперёд, но послушно возвращается.

Над постаментом парит бронзовый орёл, и мастерство скульптора таково, что кажется — неистовый ветер отбрасывает птицу назад, и она кренится в немыслимом вираже. Но в то же время чувствуется, что именно орёл — владыка ветров, и ураган послушно понесёт его, куда тот захочет.

Скульптура называется Windwalker, и мне шепчут перевод: «Оседлавший бурю». По-моему, достаточно вольный, но я не придираюсь. Наверное, такими хотят видеть себя сотрудники заведения.

Меня увлекает дальше, в другой холл, где над полом висят модели хищных серых самолётов, а потом я начинаю «всплывать» мимо лестниц и эскалаторов.

Длинные светло-серые коридоры, светильники на стенах, изредка попадаются люди. У всех на груди болтаются карточки с фотографиями, слышны приглушённые звуки шагов — звуки далёкого прошлого.

Наконец стрелка поворачивает к двери, по инерции меня проносит в приёмную, где я неловко улыбаюсь секретарше средних лет. Но та не обращает внимания, так что я проплываю сквозь другую дверь прямо в кабинет.

Точно призрак.

Эта мысль в очередной раз беспокоит меня: как бы в стремлении к истине не стать призраком без всяких кавычек, видел таких в своих путешествиях. Но теперь ничего не поделаешь: назвался груздем, полезай в кузов.

В одной стене кабинета широкое окно с видом на лесистую долину, часть другой стены занимает экран, а людей всего трое. Они располагаются за столом модернистского вида (стекло и металл) — один человек в кресле, а двое на стульях. У окна пустует диван и ещё несколько кресел — тоже изыски современного дизайна.

Я встаю со своего невидимого кресла и пытаюсь пересесть на диван, чтобы со всеми удобствами наблюдать за этой секретной встречей. Но управлять фактурой поверхностей у меня пока не получается, так что позорно «проваливаюсь» до пола. Собравшиеся моего конфуза, естественно, не замечают. Да и меня тоже. Приходится вернуться на место.

Во главе стола — явно хозяин кабинета. У него беловатый пушок вокруг лысины и старческое, но бодрое лицо: плоский лягушачий рот, глубокие морщины от носа к уголкам рта, близко посаженные водянисто-голубые глаза. Начинает говорить немного скрипуче, и тут же включается невидимый переводчик:

— Вижу, как ты озираешься, Дэйв. Но сегодня не будет папки с бумагами, всё только на словах. Обычно название операции выбирает компьютер, но имя этой в компьютере фигурировать не должно. Сразу скажу, что дело довольно щекотливое. Послушай, а потом можешь отказаться. Но ты хорошо показал себя, и я думаю, что это твой шанс…

Я перевожу взгляд на его собеседника, который и в самом деле только что шарил взглядом по столу. Приятное розовощёкое лицо, причёска с пробором, небрежно повязанный галстук. Больше похож на свободного художника, чем на сотрудника ЦРУ…

Человек в кресле продолжает:

— Вообще-то тебе отведена чуть не главная роль, а в планы посвящают одним из последних. Но, как говорится в Библии, «последние будут первыми». Это раньше в бой первыми вступали рыцари, за ними шли солдаты, а по пятам следовали мародёры. В двадцатом веке к мародёрам присоединились журналисты. А теперь, сам знаешь, войны начинают журналисты и телевизионщики. Хотя и без рыцарей не обходится…

Человек во главе стола приостанавливается, а тот, кого назвали Дэйвом, непринуждённо вставляет:

— Как я понимаю, о рыцарях особенно распространяться не станем?

— Работа такая, Дэйв. Мы делаем историю, но редко удостаиваемся даже сноски в учебнике…

Хозяин кабинета ставит локти на стол, и лоб прорезает вертикальная морщинка.

— Извини за небольшой экзамен, Дэйв. Я ценю, как ты показал себя в прошлом деле, но здесь нам нужен первоклассный игрок. Более смелый, чем мы, ветераны, — тут он слегка щурится, — но при этом расчётливый. Если хорошо сыграешь, то и дальше будешь работать на этом направлении… Ответь мне на один вопрос. Планируемая операция связана с Россией. Но почему, собственно? Многие считают, что эта страна больше не представляет интереса. Жалкий осколок Советской империи, который заслуживает внимания лишь из-за остатков ядерного потенциала, но тот быстро деградирует. Сырьевая экономика, полунищее население, коррумпированное государство. Так называемая элита у нас в кармане, поскольку хранит наворованные деньги в западных банках. Она бросится выполнять всё, что ей прикажут. Так почему нас вообще должна интересовать Россия, Дэйв?

Тот моргает длинными ресницами, но не теряется. Склонив голову набок, как примерный студент, начинает перечислять:

— По нескольким причинам, Бен. Во-первых, конечно, из-за нефти. Как ни богат район Персидского залива, но его запасы к концу века истощатся. Сланцевый газ — временная альтернатива, слишком страдает экология. Так что после Персидского залива настанет очередь Восточной Сибири и шельфа Ледовитого океана. Пока там нефть добывать слишком дорого, однако это последние крупные месторождения в мире, и Америка должна их получить. Для этого желательно установить полный контроль над Россией и, возможно, даже присоединить Сибирь к Соединённым Штатам. Жителей там осталось немного, и они с радостью станут американцами… Вторая причина — наше противостояние с Китаем. Чтобы он чрезмерно не усилился, его надо отрезать от ресурсов Сибири, а если дело дойдёт до войны, то желательно иметь базы не только в Центральной Азии, но и на русской территории вдоль Амура…

— А ещё, Дэйв? — «Лягушачий рот» прищуривается. — Всё это банально. Нефть и базы.

— Ещё?.. — розовое лицо Дэйва ненадолго теряет безмятежность, однако он тут же бодро продолжает:

— Есть одна тревожная тенденция, Бен. Русские пытаются делать ставку на высокие технологии. Кое-что у них осталось со времён СССР. Не только космос. Новые источники энергии, «хай-хьюм». Да ещё пытаются продавать их по всему миру, усиливая тем потенциальных врагов Америки…

— Достаточно, Дэйв, — Хозяин кабинета улыбается, показывая крепкие зубы. — У тебя талант аналитика, и я думаю, что не ошибся в выборе. Только у России остались неподконтрольные Америке высокие технологии. Часть нам удалось скупить, но далеко не все. Наши политики в основном боятся, что к нашим врагам попадут ракетные или ядерные технологии русских. Но есть и более изощрённые вещи — например, средства ведения радиоэлектронной войны. Представляете, джентльмены, если во время очередной операции выйдет из строя электроника армии США? Главная ударная сила современной Америки — аэрокосмические группировки, а их мощь напрямую зависит от компьютеров и информационных сетей… Так вот, мы обнаружили у русских нечто, нас весьма обеспокоившее.

Он кивает третьему участнику совещания.

— Джон, введи в курс дела.

Это имя, похоже, широко распространено в Америке, да и внешний вид кажется типично американским: короткая стрижка, волевой взгляд. Сидит, развернув плечи, словно больше привык к военной форме, а не гражданской одежде. Только вокруг блёклых глаз что-то много морщинок…

Он кладёт мосластые руки на стол и начинает размеренно говорить:

— Ситуация такова. У нас есть данные, что в России появилось новое средство для ведения радиоэлектронной войны, по эффективности сравнимое с ЭМИ-импульсом, но более дешёвое и простое в использовании. Что-то на основе плазменных технологий…

Он скептически глядит на молодого человека напротив:

— Знаете, что такое ЭМИ?

Дэйв слегка поводит плечами:

— Электромагнитный импульс, сжигающий электронику, — небрежно отвечает он. — Есть обычные электромагнитные бомбы, которые может нести любой истребитель-бомбардировщик, там взрыв обычной взрывчатки преобразуется в разрушительный электромагнитный импульс. Если нанести массированный удар такими бомбами, то выйдут из строя все электрические устройства, и страна будет отброшена в каменный век. А ещё есть ядерные бомбы, в которых энергия взрыва трансформируется в электромагнитное излучение огромной мощи.

«Лягушачий рот» усмехается:

— Дэйв работает со СМИ и на все вопросы должен знать ответ, иначе журналисты заклюют. Так что его не собьёшь, Джон.

Джон выпячивает нижнюю губу:

— Отлично. Так вот, мы узнали, что такое оружие было разработано в одном институте на севере России. Там пытались воспроизвести наши эксперименты с установкой ХААРП и наткнулись на что-то весьма любопытное. Один человек попытался узнать секрет, но его убили…

Дэйв наклоняется вперёд:

— Убили американского агента?!

— Это был не американец, — хмуро отвечает Джон. — Если бы знали, что дело так серьёзно, действовали бы осторожнее. Русские пытались выдать всё за несчастный случай, однако наши эксперты установили, что это неправда. Беднягу сначала избили, а потом ввели большую дозу алкоголя и оставили замерзать на снегу.

Я смущённо ёрзаю в кресле.

Дэйв качает головой:

— Ну и сволочи!

Хозяин кабинета хмурится:

— Деградирующая нация, не умеют работать тонко.

Джон выжидает секунду и говорит дальше:

— В общем, пока удалось выяснить немногое. Экспериментальную установку передали для продолжения исследований в институт радиоэлектроники под Москвой. Этот институт входит в систему РВСН, ракетных войск стратегического назначения, и у нас там есть человек, но, к сожалению, не в самом конструкторском бюро. Всё же мы узнали, что установка весьма эффективна как при наземном, так и при воздушном применении. При этом компактна, потребляет мало энергии, и вскоре планируется её испытание со спутника…

Дэйв кривит губы:

— Только подумать, что русские ещё кружат над нашими головами.

— Это даёт нам шанс, — усмехается Джон. — Спутники будут пролетать не только над русскими полигонами, но над Европой и Америкой. Если сделать так, что установка не выключится после полигона, а продолжит работу, то у нас появится возможность изучить её действие и эффективность.

Дэйв хмыкает:

— Спутники?.. Я понял, что запустят один.

— Согласно нашему источнику, их будет два, один для подстраховки. Запуск бывшей военной ракетой, снятой с боевого дежурства. Она может вывести на орбиту и больше, но у русских, как всегда, проблемы с финансированием.

Джон показывает желтоватые зубы в усмешке и трогает панель на столе. Большой экран загорается, на нём возникает карта земного шара. По карте плавно изгибается пунктирная линия.

— Вот так пройдёт траектория спутников во время второго витка, когда начнут испытания. Удобно для нас — сначала над Уралом, где у них два полигона, потом над северной Атлантикой, Лабрадором, и зацепит северо-восточное побережье США. Стоит расположить в тех местах передвижные станции слежения, и мы увидим, что русские нам припасли.

— Спутники пойдут с востока на запад, — бормочет Дэйв. — Необычно.

В блёклых глазах Джона впервые мелькает тень одобрения.

— Да, — соглашается он. — Конечно, при таком запуске на орбиту выводится меньше полезного груза. Но ракета достаточно мощная, а эта траектория лучше накладывается на их полигоны.

Дэйв откидывается на спинку стула и, похоже, хочет положить ногу на ногу, но стол мешает.

— Джон, а у вас не боятся, что это оружие причинит ущерб соседней Канаде? Да и нашему штату Мэн может достаться. Сгорят компьютеры, пойдёт лавина коротких замыканий. Вдруг случится что-то вроде Великого затмения?.. Хотя для телевизионщиков это будет как манна небесная, станут показывать, как во тьму погружаются целые города…

Человек в кресле скупо улыбается:

— Верно подмечено, мой мальчик. Мы очень надеемся на подобные эффекты. Тут ты и вступишь в игру. Конечно, всё должно быть подготовлено заранее. Что СМИ станут говорить о России, когда узнают, кто во всём виноват?

Дэйв даже привстаёт:

— Шеф! И вы ещё говорите, что вам не хватает смелости. Да это будет гениальная операция. Руками самих русских так скомпрометировать Россию!

«Лягушачий рот» щурится, словно кот на мышь.

— Не спеши с оценками, Дэйв. Многое будет зависеть от тебя. Надо спланировать подачу информации: что сообщать, в какой последовательности? Надо провести предварительную работу с журналистами, чтобы как можно больше оказалось в предполагаемой зоне поражения или около неё. Надо иметь заготовки на непредвиденные случаи. Вдруг один или два самолёта разобьются, попав под излучение со спутников?..

Тут Дэйв моргает, а его шеф прерывает речь, вглядываясь в лицо собеседника. Но пауза длится недолго.

— Атомные электростанции в этой зоне есть? — деловито осведомляется Дэйв.

Хозяин кабинета улыбается чуть шире, чем раньше.

— Ни одной, на такой риск мы бы не пошли. Угроза может возникнуть лишь на пятом витке, но наш источник заверяет, что энергия на спутниках кончится раньше. Энергоустановки у русских слабые. А вот авиакомпании предупредить едва ли удастся, это приведёт к утечке информации. Однако мы не собираемся сильно рисковать — как только спутники окажутся над сушей или акваторией США во второй раз, их собьют. Ведь это равнозначно нападению на Америку. Военные будут держать противоспутниковые системы наготове. Заодно попрактикуются.

Дэйв смеётся, показывая белые зубы, и я думаю, что он редко встречает отказы у женщин.

— Это здорово! Одним выстрелом мы убиваем двух зайцев. Узнаем характеристики их нового оружия, а заодно… Если эффектно подать, то СМИ втопчут Россию в грязь. Мы сможем потребовать международного контроля над вооружениями русских.

«Лягушачий рот» потирает руки:

— Рад видеть такой энтузиазм. Завидую тебе, Дэйв. Раньше мы думать не смели о таких вещах, а теперь невозможное становится возможным. Потребуется дерзость и точный расчёт, но в итоге мы хорошо прижмём русских. Даже если их президент заупрямится, на него надавит окружение. Мы одновременно начнём кампанию по разоблачению связей российской элиты с международной мафией, а под угрозой конфискации капиталов они запляшут под нашу дудку как миленькие. Для тебя там будет много работы, но это позже. А пока задавай вопросы, тебе надо знать всё досконально. На основе полученной информации составь план работы со СМИ и снова приходи ко мне. Всё в голове, никакого компьютера, не пользуйся даже механической пишущей машинкой. Скорее всего, понадобится несколько встреч, чтобы утрясти все детали.

Дэйв подбирается:

— Будет сделано, шеф…

А потом глядит на третьего участника беседы:

— Итак, Джон, ваш человек сделает так, что спутники не выключатся, когда уйдут за пределы российской территории? Я слышал, это уже удавалось с русскими спутниками, и мы получали ценную информацию…

Тот с сожалением качает головой:

— Придётся действовать тоньше. Спутники экспериментальные и управлять ими будут из ОКБ — это аббревиатура для конструкторского бюро. — Он снова касается панели, и вместо земных полушарий на дисплее появляется карта России.

— Нужный нам институт находится здесь. — Поблизости от Москвы начинает мигать яркая точка. — У нашего человека нет доступа к управлению, но если устроить сбой в электроснабжении, спутники уйдут за пределы российской территории с не выключенными установками… Так что всё будет выглядеть довольно скучно. Накануне наш человек введёт в систему компьютерного «червя». Когда начнутся испытания, он получит СМС-сообщение и внешне безобидной командой активирует вирус. Система электроснабжения выйдет из строя, и подать команду на спутники не удастся. Пока всё восстановят, спутники выйдут из зоны радиовидимости, а океанских судов космической связи у русских больше нет.

— Здорово… — с сомнением говорит Дэйв. — Но ведь отключение электроснабжения нужно организовать в точно определённый момент, когда спутники уже начнут работать по полигонам.

Его собеседник вопросительно глядит на человека в кресле, и тот пожимает плечами.

— Дэйву надо знать всё. Он должен составить не только план взаимодействия со СМИ, но информационные заготовки на случай, если что-то пойдёт не так.

Джон глядит на молодого человека, словно прицеливаясь:

— Чтобы перехватить сеанс связи, пришлось бы раскрыть карты перед АНБ, а это лишнее звено. Мы воспользуемся тем, что при работе установки возникает плазменное образование, которое может засечь спутник разведки «Key Hole». Лучше КН-12, он способен передавать информацию в реальном масштабе времени и позволяет скорректировать орбиту для лучшего обзора Северного Урала. Обычно «Key Hole» работают по земной поверхности, но можно запрограммировать и на космические цели. Сигнал со спутника получит наш сотрудник в Москве и пошлёт SMS-сообщение исполнителю.

И Джон широко ухмыляется.

— Что-то ещё хочешь узнать, Дэйв?

— Неужели у русских можно проносить на секретный объект свои смартфоны?

— Нет, — качает головой Джон. — Но СМС-сообщение он получит. Как, это наша забота…

Мне это любопытно, так что «смещаюсь» на семь тысяч километров, в Подмосковье. Инженерный отдел, невзрачный человек в очках за компьютером. Так… очки непростые, что-то вроде «очков Google», какими баловались мои сокурсники. Антенна в дужке, миниатюрный приёмник, на стёкла можно проецировать текст или изображения. Причём вижу это только я, используя свои новые возможности. А так очки надо изучать под микроскопом. Мастеровитые ребята собрались в ЦРУ. Хотя им далеко до изощрённой психотехники Трёх. Ну и сколько «наш человек в России» получит за работу?.. Оказывается, не так много. Понятно, в Америке бюджетный кризис. Но на квартирку на Кипре хватит.

«Возвращаюсь», мне интересно, о чём ещё спросит Дэйв? Захочет ли например узнать, есть ли санкция президента на эту рискованную затею? Хотя, похоже, участникам совещания она не кажется рискованной. Обычные игры секретных служб.

И действительно, Дэйв лишь поводит плечами:

— Всё здорово придумано. Я-то думал, что Россией мы пока заниматься не будем, она и так у нас в кармане…

Шеф хмыкает:

— Русские неспособны к анализу реальной ситуации и потому непредсказуемы. Ясно ведь, что побеждённая страна, надо сидеть тихо и не высовываться. Так нет, мечтают снова стать великой державой…Кстати, если всё пойдёт по плану, к этому случаю мы приурочим раскрытие террористического заговора против Запада… Джон, расскажи-ка о группе «Мидас».

Джон снова нацеливает взгляд на молодого человека:

— Собственно, «Мидас» — это название операции, которую планирует некая террористическая группа. Массированная хакерская атака на корневые серверы Интернета с целью выведения их из строя. Причём Интернет не главная цель, а скорее прикрытие. Одновременно будет предпринята атака на корпоративные сети — банковские, биржевые и прочие, чтобы нанести удар по финансовой системе Запада. Мы уже некоторое время отслеживаем действия, которые, скорее всего, являются репетицией глобальной атаки. Видимо, эта группа планирует заработать большие деньги на обвале акций. Но главные мотивы действий террористов не экономические, а политические — ненависть к Западу и, особенно, к Америке. К сожалению, в эту организацию входят и американские граждане…

— Возьми на заметку, Дэйв, — перебивает хозяин кабинета. — Про американцев в СМИ не должно появиться ни слова. Только официальная линия, что террористы — это невежественные мусульманские фанатики и русские.

Дэйв слегка улыбается:

— Надеюсь, вы облегчите мне эту задачу.

Джон хмуро улыбается.

— Постараемся. Мы давно следим за этой группой и, конечно, не дадим провести «Мидас». Террористы будут схвачены, а предатели американцы уничтожены на месте. В группе есть программисты из России, их нетрудно обработать, чтобы дали нужные показания. В совокупности обе акции дадут синергетический эффект, показав миру, что русские всё ещё представляют угрозу для Запада. Можно будет так усилить давление на Россию, что она будет вынуждена согласиться на наши условия, иначе столкнётся с угрозой бойкота со стороны развитых стран…

— Постойте-ка, — возбуждённо поворачивается к шефу Дэйв. — Это скольких же целей мы собираемся достичь?

Он начинает один за другим распрямлять ухоженные пальцы:

— Во-первых, узнать о новом русском оружии. Во-вторых, показать, что русские военные технологии представляют угрозу для Запада. В-третьих, доказать, что русские причастны к международному терроризму… Не слишком ли много целей сразу?

«Лягушачий рот» довольно кивает:

— Знаешь, Дэйв, я некоторое время изучал русских, когда они ещё представляли реальную угрозу. Так вот, у них есть пословица: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь». Она хорошо отражает особенности их национальной психологии. Русским трудно преследовать несколько целей сразу, у них нет системности американцев. Может, и была раньше, но утрачена этой деградирующей нацией.

Наступает молчание. Солнечный свет тускло блестит на металлических частях мебели, словно на ружейных стволах.

— Итак, Дэйв, — снова говорит хозяин кабинета, — хорошенько продумай план информационной кампании, и через три дня приходи ко мне. Тут есть свои проблемы. Если излучение губительно для электроники, то у телевизионщиков может выйти из строя аппаратура. И фотокорреспондентов надо сориентировать, чтобы имели камеры с простой механикой. Возможно, журналистов вообще следует держать в стороне, чтобы быстро перебросить в нужное место. Уточнённую схему траектории спутников я тебе передам. В общем, подумай. Заодно обсудим круг лиц, которые будут посвящены. Этот круг будет очень узок. Отныне ты подчиняешься непосредственно мне, хотя числиться будешь по-прежнему в Office of Public Affairs… — тут невидимый переводчик почему-то спотыкается и не переводит название учреждения на русский язык. Видимо, не ориентируется в дебрях американской бюрократии. — Я оповещу директора. Для тебя будет разработана устная инструкция, при общении с журналистами придерживайся её. Утечка информации абсолютно недопустима.

Последние слова он произносит с задушевной улыбкой. Дэйв только пожимает плечами: «Обижаете, шеф».

Я думаю: а что с ним будет, если утечка всё-таки произойдёт? Скорее всего, обойдутся без особых изысков. Дэйв просто попадёт под машину, и в газете появится краткая заметка, что-то вроде: «Сожалеем о преждевременной смерти перспективного молодого сотрудника». Скорее всего, даже и заметки не появится.

— Ещё вопросы, Дэйв?

«Лягушачий рот» снова оценивающе щурится, но Дэйв держится молодцом. Из молодых, да ранних, ненужных вопросов не задаёт. Про президента так и не было сказано ни слова, и я гадаю, будет ли он вообще в курсе?

Придётся узнать…

Хозяин кабинета делает прощальный жест, и участники совещания одновременно встают со стульев. Направляются почему-то не в сторону двери, а к стене кабинета. Я моргаю от неожиданности: там открывается дверца лифта, проглатывая обоих. Прямо шпионские штучки, хотя чего и ждать в стенах ЦРУ? Я предоставляю им уехать, мне дверь тоже без надобности. Перед тем как покинуть кабинет, ещё раз смотрю на его владельца.

Тот откинулся в кресле, и глаза, похожие на обкатанные голубые камешки, скрылись под набрякшими веками. Морщинки, ведущие от носа к уголкам рта, разгладились, и лицо приобрело почти добродушное выражение — этакий любящий дядюшка, только что решивший очередную семейную проблему. Только обтянутые желтоватой кожей пальцы несколько раз глухо стукнули о край стола.

Словно начали отсчёт…

Конечно, я навожу справки. Информация появляется прямо в воздухе, как на дисплее компьютера — результат трогательной заботы обо мне…

Так… Бен Холлидей, заместитель директора ЦРУ по оперативному планированию. Член Закрытой Сети США и одновременно…

Но тут словно тёмное облако заволакивает надпись, и я ощущаю болезненный укол в мозг. Опять вторгся в нечто запретное. Ладно, с этим придётся подождать.

Кто-то сказал, что мы думаем одно, говорим другое, а делаем третье. Пожалуй, это можно сформулировать и иначе. Люди говорят одно, подразумевают другое, а делают нечто третье.

Я наблюдал начало сложной игры, но известен ли игрокам её тайный смысл?..

Интересно, сколько людей знает об операции? Полной информацией, похоже, владеют только эти трое и, возможно, директор ЦРУ — вряд ли подчинённые действуют по собственной инициативе. Скорее всего, тот просто не снисходит до детального планирования. А вот в курсе ли американский президент?.. Когда я изучал новейшую историю в университете, преподаватель упоминал, что далеко не всегда президенты США знали о планируемых тайных операциях. Иногда их просто обманывали, как в вопросе об оружии массового поражения в Ираке… Итак, попробуем подсчитать. Во-первых, эти трое. Во-вторых, ещё несколько человек нужны, чтобы работать с «Key Hole». В-третьих, придётся оповестить операторов противоспутниковых систем… Но, скорее всего, эти люди будут посвящены только в свою часть плана.

Вот каков наш мир: оказывается, десятка людей достаточно, чтобы перевернуть его!

Пока с меня довольно.

Я проплываю сквозь стену и «спускаюсь» в садик, куда с самого начала хотел заглянуть. Табличка поясняет, что это «Сад памяти» и посвящён тем, кто погиб при исполнении долга. Белая и розовая плитка, зелёная листва над спокойной водой бассейна, журчание воды по камням. Спокойно и красиво…

Значит, это мемориал офицерам ЦРУ и тем, кто сотрудничал с ними. Только как отличить тех, кто честно выполнял долг перед страной, от тех, кто вёл игру, обернувшуюся для неё катастрофой?

Это не моё дело…

Ну что же, теперь многое стало понятным. Приобрели смысл картины, которые я раньше наблюдал, теряясь в догадках. Попробую расположить их по порядку. Сначала вернусь к Сибил…

Море, недалеко от Бейрута

Она цепляется за поручень, укрывая лицо от тугого ветра. У серых скал взлетают фонтаны пены, за полосой взбаламученной воды удаляются белые здания Бейрута. Сибил снова ныряет в рубку, здесь относительно тихо.

— И всё-таки, Растус, — ей приходится повысить голос. — Как ты это сделал? Подсунул «Моссад» информацию, что на окраине Сайды готовится ракетный удар по Израилю?

Её спутник поворачивает лицо от штурвала, но отвечает не сразу. Странные у него глаза: мало того, что ярко-жёлтые, так ещё и зрачки неправильной формы, будто чёрные щели…

— Я же говорил, Сибил, — голос звучит неспешно и с чувственной интонацией. — У меня есть друзья в ЦРУ, и я иногда снабжаю «Моссад» ценной информацией. Так что мне доверяют.

— Но с вертолётов должны были вести видеосъёмку. И пилоты наверняка доложили, что никаких ракетных установок не было.

— Ну и что, — с кошачьей грацией потягивается Растус. — Мои информаторы на этот раз ошиблись. Военная техника там имелась, а налёты на базы террористов для израильтян обычное дело.

— Только на этот раз слегка промахнулись, — растягивает губы в улыбке Сибил. — Террористы были внутри, а не снаружи.

— Превратности войны, — тоже усмехается Растус. Его желтоватые глаза скользят по Сибил, и она снова чувствует лёгкое волнение.

— Ты не похож на агента ЦРУ, — продолжает она, силясь сохранить отстранённость на лице. — Те какие-то стандартные, словно их вырастили в Лэнгли из пробирок, а ты выглядишь более… реальным.

— Я не говорил, что являюсь агентом ЦРУ, — пренебрежительная нотка звучит в бархатном голосе Растуса, и Сибил снова настораживается. — Они ведут свою игру, а я свою. Сотрудничаю, только когда мне это выгодно.

— Большая игра, — понимающе кивает Сибил. — Мужчины любят играть.

— А разве вы не ведёте игру? — жёлтые глаза Растуса на миг становятся колючими, и Сибил чувствует себя неуютно. Но он отворачивается и внимательно смотрит вперёд, хотя там одни волны.

— Конечно, веду, — она поудобнее устраивается в пассажирском кресле. — Это мужской мир, и правила в нём устанавливают мужчины. Но я мечтаю о другом мире…

— В этом мы схожи. — Растус снова поворачивается, взгляд словно мёдом обволакивает Сибил, и она начинает дышать чаще. Возможно потому, что катер то и дело взлетает на волнах. — Я тоже мечтаю, чтобы мир изменился. Поэтому мы и играем вместе?

— А зачем это тебе, Растус? — она пытается холодно улыбнуться. — Ты очень помог мне, а сегодня вообще вытащил из огня. Но я не понимаю, в чём цель твоей игры?

Её спутник поглаживает штурвал смуглыми пальцами.

— Ты читала «Сильмариллион» Толкина?

— Что? — удивляется Сибил. — Хотя да, читала. Ещё студенткой.

— Тогда, может, помнишь, что творец Арды, Илуватар, сначала создал величественную музыку, и именно она стала тем планом, по которому творилась Земля. Однако один из будущих Владык, Мелькор, вплёл в музыку мелодию собственных дум. И музыка стала более величественной, хотя и скорбной… Так вот, нечто подобное происходит и сейчас. Началась реализация плана, который изменит мир. Не мы составили этот план, он продуман и изощрён. Зато мы в состоянии привнести в него собственные думы, собственные мелодии, и постепенно изменить его так, как нам будет угодно. Разве не обидно, что с нашим мнением не посчитались, когда сочиняли великую симфонию? Ведь мы тоже, пусть и невольно, оказываемся частью этой музыки…

Сибил искоса глядит на Растуса: в своём ли он уме? То и дело приходится иметь дело с психами или наркоманами. Хотя… на этот раз не похоже.

Растус словно читает её мысли и снисходительно улыбается.

— Я осведомлён несколько больше тебя, Сибил. — На этот раз голос звучит отстранённо, а глаза словно подёргивает желтоватый ледок. — Думаю, ты согласишься, что большую игру ведёте всё-таки не вы, а эти пробирочные парни из Лэнгли. Вот-вот наступит её новый этап, и вам тоже отведена роль.

Сибил чувствует холодок в животе. Ну и скотина этот Растус, с лёгкостью играет на её эмоциях.

— Что ты об этом знаешь? — требует она. — И откуда?

— Откуда — это секрет, — слегка улыбается собеседник. Его губы тёмные и чувственные. — А вот некоторыми сведениями готов поделиться.

Катер продолжает швырять, ледяной ветер ерошит волосы Сибил и пробирается за воротник. Растус слегка поворачивает штурвал, его голос звучит небрежно.

— Речь идёт о новом оружии. Его открыли в России… почти случайно. Хотя, конечно, случайных тем в такой симфонии не бывает. Это оружие способно разрушать радиоэлектронное оборудование намного эффективнее, чем ЭМИ-импульс, и при этом не требуется ни специальных бомб, ни ядерного взрыва. Вскоре три спутника с такими установками будут выведены на орбиту для испытаний. Военный потенциал русских устаревает, они опасаются нападения с применением высокоточного оружия, каким располагает НАТО, а это средство может с лёгкостью выводить такое оружие из строя…

Сибил хмурится:

— Снова русские обставили американцев?.. Впрочем, наш народ слишком обленился. Выезжают за счёт эмигрантов… Но при чём здесь мы? Скорее всего, парни из Лэнгли попытаются завладеть этим оружием и, скорее всего, им это удастся. Русские продадут что угодно, стоит помахать перед их носом долларами. А наше правительство напечатает этих грязно-зелёных бумажек, сколько понадобится.

Растус слегка поворачивает голову туда, где в тёмную воду погружается распухшее солнце. На горбоносый профиль словно проливается кровь.

— Завладеть пока не сумели, и в России люди разные. Но тогда разработали изощрённый план, на это они мастера… — в жёстком голосе Растуса звучит тень одобрения. — И роли распределили. Там будут злые террористы, которые хотят уничтожить цивилизованный мир. Вдобавок русские, которые заодно с террористами.

Руки Сибил зябнут, она суёт пальцы под кофту.

— А при чём тут мы? — повторяет она. — О нас тоже знают в ЦРУ? — Хотела, чтобы прозвучало беззаботно, но голос уныло падает.

Растус пожимает чёрными угловатыми плечами, в Бейруте сменил костюм на тёмный.

— Знают, и немало, — в голосе звучит отеческая укоризна. — Вы ведь иногда сотрудничали с ЦРУ, иначе не получить необходимых разрешений. Они зафиксировали ваши контакты с исламскими организациями, это отслеживается особо тщательно. Потом подсадили пару «кротов». Вас пока не трогают по нескольким причинам. Во-первых, вашу организацию можно использовать, чтобы создать повод для военного вмешательства. Представьте себе заголовки: «Ещё двое невинных американцев стали жертвами исламских террористов!». Во-вторых, в вашей организации есть американцы, а это противоречит официальной линии, что против Запада выступают только фанатики мусульмане. Вот сегодня попробовали избавиться от одной неугодной американки, да не вышло. Ничего, получится в другой раз. В-третьих, и это главное, разработан план, как вас использовать в большой игре…

Растус вдруг осекается и поднимает глаза. На лобовом стекле, где снаружи сползают клочья пены, появляется какая-то схема, выполненная разноцветными линиями. Сибил с удивлением понимает, что стекло одновременно служит информационным дисплеем. Как в боевом самолёте…

— Кажется, за нами погоня. — Голос Растуса звучит почти весело. — Не успел выправить разрешение на выход в открытое море. Скорее всего, договоримся, но надо посмотреть…

Он касается пульта управления, крыша рубки уползает назад, и Сибил съёживается под каскадом брызг.

Растус достаёт из ящичка бинокль и оглядывает сумрачное небо. Катер продолжает мчаться прямо, края облаков слева горят красным.

Сибил пытается разглядеть что-нибудь среди туч, но получает очередную пригоршню холодной воды в лицо.

— Есть! — спокойно сообщает Растус. — Только это не береговая охрана. Снова «Апач» со звездой Давида и, похоже, на этот раз по наши головы. Ему всего двадцать минут лёта с израильской базы в Хайфе. Похоже, я недооценил «Моссад».

— Да уж, — фыркает Сибил, дрожа от холода. — От твоего катера останутся одни щепки. А мы пойдём на корм акулам.

— Акул тут нет, — морщится Растус. — И насчёт щепок посмотрим, от кого останутся.

Слышится зловещий механический рокот, от которого мороз пробирает внутренности Сибил. Что же, таковы будни террористов. Не одни высокие технологии…

Игнорируя брызги, что секут шею и ледяными струйками стекают на грудь, она задирает голову и видит вертолёт. Всё небо тёмно-фиолетовое с чёрными пятнами туч, только на западе рдеет багряная полоса, и на её фоне приближается уродливая стрекоза — с расставленными под углом ногами и чёрными коробочками под короткими крыльями.

«Контейнеры для ракет, — вспоминает Сибил. — Интересно, у них управляемые или НУРСы?».

И едва не смеётся, не всё ли равно?

— Странно, что только один, — хрипло выговаривает она. — Обычно на задания летают звеньями.

Растус глядит искоса:

— Ещё один прячется за облаками. А ты хладнокровная женщина, Сибил.

Скорее, вконец замёрзшая! Ветер швыряет водяную пыль со всех сторон, и Сибил чувствует, что превращается в ледышку. А скоро для разнообразия её поджарят, после ракетного залпа катер наверняка запылает. Красиво, наверное, будет смотреться для пилотов костёр посреди мрачного моря…

Вдруг к рокоту добавляется гремящий звук, навстречу несётся вереница фонтанов. Растус слегка поворачивает штурвал, и Сибил едва не выкидывает в бурлящее море.

— Это 30-миллиметровая автоматическая пушка М230 «Chain Gun», — кричит Растус. — 625 выстрелов в минуту. Занятные у вас игрушки.

«Почему это у вас?» — хмуро думает Сибил. Кофту впору выжимать.

Ураганный ветер от винтов вдавливает её в сиденье, море вокруг вскипает, и вертолёт уходит вверх, едва не прихлопнув их хвостом. Сбоку он походит на хищную рыбу со зловеще-синими выпуклыми глазами.

— Достаточно, — жизнерадостно объявляет Растус. — А то у них есть ещё ракеты «Hellfire» с лазерным наведением. Хотя до настоящего адского огня им далеко, но нам хватит…

Он оставляет штурвал (катер продолжает идти, как ни в чём не бывало) и чем-то манипулирует на пульте. В носу катера с жужжанием отходит в сторону панель, и из отверстия поднимается… не пулемёт или ракетная установка, как ожидала Сибил.

Что-то вроде металлического цилиндра около метра длиной, со стеклянным шаром на торце. В шаре загораются мрачные красные огоньки.

— Что это? — сипит Сибил.

Растус не отвечает, сосредоточенно разглядывая цветные линии на лобовом стекле. Вертолёт разворачивался, снова превращаясь в уродливую стрекозу. От заката остаётся сумрачно-красная черта. Зубы Сибил выбивают дробь.

Растус пробегает пальцами по пульту.

Цилиндр поворачивается на шарнире, стеклянным шаром в сторону вертолёта. Красные искры гаснут, шар освещается изнутри призрачным голубым светом. И вдруг… будто тёмное крыло взмахивает перед глазами Сибил, а сердце сжимается от приступа внезапной тоски. Это длится мгновение, потом снова голубое сияние возникает между катером и вертолётом, и тот кажется ещё чернее и уродливее в мертвенном свете.

А затем…

Всё словно гаснет: рдяная полоса заката, белое кружево пены на волнах, да и сама вода растворяется в темноте. Сбоку ещё продолжают белеть пенные гребни, но от катера словно устремляется конус тьмы. Вертолёт ещё виден, но теперь кажется игрушечным — будто вырезан из картона и пришпилен к чёрному холсту. Он по-прежнему вырастает на глазах, но…

Что-то странное…

Ах да, неслышно грома винтов, раздаётся лишь шипящий свист. Сибил вдруг понимает, что лопасти крутятся вхолостую. Вертолёт неумолимо надвигается — серый и безмолвный, и Сибил видит белые искажённые лица пилотов за стеклом кабины. Потом ощущает мертвящий холод корнями волос — одно колесо едва не задевает её головы, и слышит нестерпимый скрежет — это машина косо врезается в воду за кормой катера. Во все стороны летят обломки, и остатки вертолёта быстро тонут, лишь волна подбрасывает лёгкий катер.

Сибил переводит дыхание.

— Что это было? — шепчет она.

И вновь не получает ответа — лишь жёлтая вспышка озаряет низкие облака, затем другая…

— «Hellfire»! — сквозь зубы произносит Растус, не отрывая глаз от пляшущего цветного узора на лобовом стекле. Тёмные пальцы опять исполняют замысловатый танец.

Снова призрачный свет, от которого меркнет в глазах, снова приступ тёмной тоски у Сибил. Слышен нарастающий механический вой, а затем ночь празднично озаряется. Потом ещё раз, и уже запоздало докатывается грохот двух взрывов…

— Опять мимо! — злорадствует Растус.

Сибил бьёт крупная дрожь, она обхватывает плечи онемевшими руками.Почти безразлично глядит, как из туч падает ещё одна механическая стрекоза. Медленно, плавно, по спирали скрываясь в непроглядной тьме…

Наверное, она теряет сознание. Приходит в себя от ощущения обжигающей жидкости в горле, дёргается и в тусклом свете лампочки видит над собой чугунно-серое лицо Растуса. Зрачки сузились и опять кажутся Сибил чёрными щелями.

Её окутывает тёплый плед, крыша рубки задвинута, катер прыгает на волнах.

— Всё позади. — Растус отодвигается и завинчивает плоскую фляжку. — Ты согрелась?

Сибил кашляет и с трудом выговаривает:

— Что это было?

Кажется, уже в третий раз.

Растус устраивается в кресле поудобнее:

— Оружие, о котором я говорил. Благодаря московским друзьям я получил опытный образец. Именно такое оружие, только более мощное, собираются испытывать русские.

— И за сколько ты собираешься продать этот секрет ЦРУ?

«Интересно, хватит у неё сил убить Растуса? Вряд ли, руки онемели. Да и не владеет она рукопашным боем».

— Что ты, Сибил? — добродушно улыбается Растус. — Оружие Армагеддона не продаётся. Я добыл его для личного использования и, как видишь, пригодилось. Конечно, можно было использовать и другие средства, но они пока… преждевременны.

«Армагеддона?» — Сибил вздрагивает, а Растус спокойно продолжает:

— Так вот, во время испытаний произойдёт авария в исследовательском институте системы РВСН — ракетных войск стратегического назначения. Пункт управления будет обесточен, спутники потеряют управление и уйдут за пределы России с не выключенными установками. А трасса пролегает над северо-востоком Канады и атлантическим побережьем США, так что спутники наделают немало бед…

— И какой во всём этом смысл? — горько спрашивает Сибил.

— Чтобы подставить русских, — пожимает плечами Растус. — Мол, представляют угрозу для Запада. Поднимется шум, Америка сделает ещё один шаг к контролю над Евразией и мировыми ресурсами. Планируется достижение и других целей. Так что одним выстрелом собираются убить несколько зайцев.

— Зачем ты рассказываешь мне? — почти шепчет Сибил. — А вдруг я обнародую эту информацию.

— Это обернётся для тебя крупными неприятностями, — бодро отвечает Растус. — Вашу лавочку сразу ликвидируют. Лучше подумай, как использовать ситуацию в своих целях. Как вплести свою мелодию в планируемое шоу. Ты ведь умная женщина, Сибил, даже твоё имя говорит об этом. Мальчики из ЦРУ не предполагают, к чему может привести их очередная шалость. А вот ты это только что видела…

Что-то брезжит в памяти Сибил. Словно багряный луч скользит по кромке чёрного льда. Один из семинаров, где подбирали сотрудников. Молодой человек под компьютерным гипнозом, со странным рассказом о погружённой в сумрак одной из мировых столиц…

До Сибил наконец доходит!

— Подобные аппараты будут установлены на спутниках? — сипло осведомляется она.

— Да, — кивает Растус.

— Спутники потеряют управление? — голос Сибил звучит совсем хрипло.

— Так планируется, — снисходительно подтверждает Растус, и горбоносый профиль кажется совсем чёрным в слабом свете.

Сибил долго молчит. Уже не холодно, растущее возбуждение охватывает её. Ритмичные удары волн о днище катера вдруг кажутся вступительными тактами из «Полёта валькирий».

Грозные девы воительницы несутся над волнами, как прекрасно стать одной из них!..

— Куда мы плывём? — наконец спрашивает она.

— Через пару часов высажу тебя на Кипре, — спокойно отвечает Растус. — Там ты сможешь начать собственную игру. И учти, в ЦРУ знают про операцию «Мидас»…

Кипр

Они проходят по узкой улочке с жёлобом для стока воды посередине, и оказываются на набережной. Садятся за столик в безлюдной таверне, и хозяин приносит им по стакану вина. Море всё ещё вспенивается на волнорезах, из бойниц старого форта выглядывают чёрные стволы пушек.

Сибил оглядывается, но больше в таверне никого.

Обрин подносит стакан к губам, расстёгнутый ворот рубашки открывает волосатую грудь. Сибил слегка краснеет, вспоминая, как однажды решила проверить, насколько далеко вниз простирается эта волосатость. Обрин едва ли замечает, хмуро разглядывая стакан.

— Не понимаю, — жалуется он. — К операции «Мидас» всё готово. Расчёты показывают, что для уничтожения Сети достаточно вывести из строя 13 корневых DNS-серверов. Пробные атаки уже проведены. Если к этому добавить разгром нескольких биржевых и банковских сетей, то обвал финансовой системы Запада гарантирован. На выход из кризиса понадобятся месяцы, если не годы. А мы ещё и хорошо заработаем на этом.

Сибил смакует сладкое вино.

— Нас не подслушивают? Ты уверен?

Обрин даже не оглядывается:

— Аккумуляторы из телефонов вынуты, а сканер помалкивает — прослушки нет. Наши враги слишком обленились, полагаются на электронную слежку и суперкомпьютеры.

Сибил медлит, глядя на море. Словно пенные цветы распускаются на волнорезах. Всегда любила свободную стихию, и вот, наконец, шанс вернуть миру свободу. Достаточно сказать лишь несколько слов, а Обрин и его друзья давно жаждут действий…

Она ставит стакан и улыбается.

— Про нас знают в ЦРУ, и «Мидас» провести не удастся. Надо залечь на дно, а напоследок устроить такой переполох, чтобы им стало не до нас. Так что это будет «Мегиддо».

Обрин в упор смотрит на неё. Грубоватое лицо спортсмена, а за ним холодный и острый ум, с таким на бирже деньги гребут лопатой.

— «Мегиддо», — медленно произносит он, словно пробуя слово на вкус. — Мы всегда относились к этому, как интеллектуальной игре. Слишком сложно, никакой выгоды, и после этой операции нас наверняка прихлопнут. Такое осиное гнездо растревожим…

Сибил щурится, под солнцем сияют белые стены зданий.

— Некому будет прихлопывать. В осином гнезде будет суматоха почище, чем от дымовой шашки.

Обрин допивает вино и со стуком ставит стакан.

— Для этого мир должен оказаться на грани войны, Сибил. Большой войны, только тогда операция «Мегиддо» приобретает смысл.

Сибил глядит ему в глаза — серые и более мятежные, чем у неё. Они всегда ей нравились…

— Так и будет, — вздыхает она. — В рамках проекта «Мегиддо» мы просчитывали три варианта: Северная Корея, Китай и Россия. Так вот, Обри, это будет Россия. ЦРУ готовит против неё сложную операцию, но результаты выйдут за рамки их прогнозов. Произойдёт жуткий переполох…

Сибил чувствует озноб, снова видя, как из туч падает механическая стрекоза. Медленно, плавно, по спирали скрываясь в непроглядной тьме…

Она привычным усилием воли берёт себя в руки и продолжает:

— Стоит лишь подтолкнуть… Трудно будет подключиться к SBIRS?

— К спутниковой системе раннего обнаружения пусков ракет? — серые глаза Обрина темнеют. — Это сложно, да и нерационально. Хотя дезинформацию придётся подбросить, чтобы потратили время на анализ. В основном поработаем с линиями передачи данных с радаров NWS и JSS ^[10].Там легче исказить информацию в нужную сторону и сгенерировать ложные сигналы о нападении. Потом, надо обновить программы, призванные обмануть компьютеры в центре управления NORAD… Самое слабое звено системы, как всегда, — принимающие решения люди. Они просто не успеют осмыслить ситуацию, для них всё будет разворачиваться с молниеносной быстротой. Если наша атака произойдёт во время реального кризиса, то даже USCYBERCOM ^[11] не успеет ничего предпринять: вероятность возникновения войны-судороги почти стопроцентная…

— Да, мы это просчитывали. — Сибил не оставляет дрожь, но теперь скорее от возбуждения. — Есть ли прогноз по военному потенциалу России?

— Только двухлетней давности, мы ведь практически отказались от «Мегиддо». Средства гарантированно успешного нападения у Штатов развёрнуты не полностью, и русские смогут ответить. Они способны лишь на ограниченный ответный удар, но грабительская западная цивилизация серьёзно пострадает.

— Ты молодец, Обри! Сколько времени нужно для подготовки?

Обрин медлит:

— Это зависит от того, сколько средств нам выделит руководство. Чтобы купить бот-сети для распределённой атаки, нужно немало.

Сибил горько улыбается. Если бы он знал, что всё руководство — это она. Но нельзя доверяться даже Обрину, иначе возникнет слишком много вопросов! Хотя всё сводятся к одному: кто ты, Растус?..

Она не может отказать себе в удовольствии, обмакивает палец в вино и пишет цифру на поверхности стола. Сразу стирает салфеткой.

— В течение двух-трёх дней, на разные счета.

Обрин втягивает воздух и вертит стакан, костяшки пальцев белеют. Сибил пугается, что сейчас брызнут осколки стекла, но Обрин осторожно ставит стакан обратно.

— Ничего себе! — выдыхает он.

— Они рассчитывают получить больше на падении фондового рынка. Не забудьте про себя. Пусть ребята по-прежнему играют на понижение, только готовятся к ещё более грандиозному краху. Никаких долларов и ценных бумаг. Золото, алмазы, платина, и тому подобное. Отчёта от вас не потребуют.

Она видит, как ошеломлён Обрин. И как быстро берёт себя в руки. А ведь здесь не дипломат со стодолларовыми купюрами.

— Сколько времени до той операции ЦРУ?

— Около месяца. — Сибил допивает вино и чувствует, как из желудка распространяется приятное тепло, а следом расслабляется и всё тело. — Точнее сообщу позже. Будем общаться в режиме реального времени через глубокий Инет, но никаких упоминаний о «Мегиддо». Детали связи оговорим подробно, поэтому и вызвала тебя на Кипр. Заодно отдохнёшь пару дней.

— Только для этого? — в голосе Обрина слышится разочарование, и Сибил чувствует горячий ток сквозь тело… Жаль, что не сделала причёску поэффектнее.

— Посмотрим, — лукаво улыбается она.

Снова глядит на белеющие гребни волн. Наверное, такой же чередой они шли, когда на эти берега из морской пены выступила Афродита. А потом, должно быть, вернулась обратно в море, потому что мир сделался унылым и серым…

— А ты… это всё из-за сына?

Вопрос Обрина отдаётся болезненным эхом в пустоте внутри, которую она долго училась не замечать. Но Обрин получил право прикоснуться к этой пустоте.

— Не только, — неохотно говорит она. — Конечно, это отвратительно, когда люди гибнут из-за интересов нефтяных магнатов. Но вспомни, студентами мы мечтали о справедливом и радостном мире, а вместо этого получили мир, где господствует плутократия и идут нескончаемые войны: нефтяные, финансовые, информационные… Совсем не тот мир.

Она хочет добавить: «где Афродита снова бы вышла из пены», но не решается. Слишком много времени и сил ушло, чтобы научиться всегда выглядеть бесстрастной. Однако теперь близится конец, и она позволяет себе горько улыбнуться:

— Скоро наш мир переменится, Обри. Надеюсь, в этом новом мире мы встретимся. Не знаю только, будет ли он прекрасным…

Словно чёрное крыло взмахивает перед глазами, снова холодом трогает корни волос, и она медлит.

— В тот день, если увидишь чёрный свет, то беги. Не оставайся в сумраке.

Брови Обрина недоуменно сдвигаются, а потом он улыбается — грустной и бесшабашной улыбкой, которую так любит Сибил.

— Не останусь, Сибил. Но битва при Мегиддо пока не началась, и у нас ещё есть время. Пойдём.

Они встают, и косой солнечный свет падает на волны и белый город. Идут по набережной, держась за руки, — пара средних лет, ненадолго сбежавшая от мирской суеты на остров богини любви Афродиты…

Но теперь я знаю, кто на самом деле оседлает бурю…

Тихо журчит вода, бледные цветы покачиваются под ветерком. Немного похоже на заросли асфоделей по берегам Стикса. Никогда не думал, что штаб-квартира ЦРУ находится в таком красивом и безмятежном месте.

Точнее, находилась.

Больше я не вернусь в эту безмятежности кладбища. Здесь зародились планы тех, кто хотел оседлать бурю, и здесь они покоятся…

Я «смещаюсь» в своё время, а точнее — в поток времени Сада, который течёт синхронно земному. В точности синхронным он не бывает, разница составляет от нескольких минут до нескольких часов, но это уже другая история…

Сразу становится зябко, хотя наружная температура здесь ни при чём. В сумраке над землёй неприятно серебрятся щупальца тумана. И здесь перед застеклённой аркой входа растут цветы, но они чёрные и сумрачной волной захлёстывают двери. Под аркой непроглядная тьма, а над головой мрачным пологом нависает небо.

Тёмная зона, жуткая реальность новой Земли!

Случайно чёрный свет упал сюда, или так было задумано? Но кем?..

Да, мне надо узнать ещё много. Так что отправлюсь я в Белый дом.

Забавно, в прошлом мне так и не удалось посетить Америку: не было денег, да и американцы пускали русских с разбором. Зато теперь могу увидеть любое место.

Только это не радует.

Вашингтон, Белый дом

Овальный кабинет… Плавные изгибы стен, высокие окна, огромный стол. В кабинете двое: сам президент (хорошо помню его внешность по телевизионным новостям, которые смотрел ещё на Земле), а напротив лысоватый мужчина. Я навожу справки — это помощник по национальной безопасности.

Разгар оживлённой беседы, говорит президент. Мне заботливо переводят.

— Вилли, русский президент уверяет, что это случайность, результат аварии. У него подозрения, что её устроил наш агент. Что вы узнали?..

Я отмечаю, что на этот раз английское «you» переводят как «вы», нет такой фамильярности, как на встрече в ЦРУ.

— Господин президент, — голос помощника слегка дрожит. — Операция действительно могла быть санкционирована ЦРУ, однако с какой целью — неизвестно. Руководил ею заместитель директора Бен Холлидей, но его нигде не найдут…

Президент ударяет кулаком по столу:

— Вечно у них правая рука не знает, что делает левая! Не могут найти одного из руководителей ЦРУ! Давно пора реорганизовать эту лавочку!

Мне становится любопытно: Бен заварил кашу и исчез? Что за игру он затеял? Придётся оставить на время кабинет.

Людей найти легко — у каждого человека индивидуальный набор вибраций на энергетическом плане, так что это напоминает молниеносный перебор изображений. Вот и аура Бена — что-то совсем бледная…

В комнате полумрак, но сквозь огромное окно открывается грандиозная панорама: частокол зданий бросает стреловидные тени на сизую гладь моря. Горизонт тонет во мгле, над тёмной водой пылает угрюмый красный огонь. Ах да, это же Статуя Свободы. То ли факел в её воздетой руке, то ли корона горит в последних лучах заходящего солнца.

Значит, это Нью-Йорк!

У окна за круглым столом три тёмные фигуры. У меня холодок проходит по спине, когда узнаю старых знакомых. Рарох в синем одеянии, какое видел на нём ещё в призрачной Москве, а лицо словно вырублено из тёмного камня. Аннабель, как обычно, в зелёном платье, которое не скрывает роскошных грудей и бёдер. Её глаза сверкают изумрудами. Третий в чёрном халате, лицо бледное, тонкие пальцы на рукояти меча.

Рарох что-то говорит, мерно двигая челюстями, но я ничего не слышу.

Это сюрприз: за последнее время я привык, что могу видеть и слышать ВСЁ.

Выходит, и мне не всё позволено.

Аннабель встаёт, и я перевожу взгляд на неё.

Она идёт в мою сторону, и я замечаю в полу комнаты большое круглое отверстие, куда льётся спираль ступеней. Уже видел такое в Москве.

Что же, вниз, вдоль красновато блестящих перил в обширный зал…

Здесь интерьер роскошнее, чем в задрипанном бомбоубежище под Москвой, хотя тоже темно. Соблазнительно глубокие диваны и кресла, золочёные (а может быть и золотые) канделябры с горящими свечами, отражения огненных язычков в глубине зеркал. Золотистые блики мерцают на рамах картин, но сами полотна тонут во тьме.

Что-то с подозрением я стал относиться к картинам…

Зал пуст.

Хотя нет, на диване, под картиной в золотой раме, лежит человек. Он гол, однако по беловатому пушку вокруг лысины и лягушачьему рту я узнаю Бена. Глаза широко открыты, но, похоже, ничего не видят, а на лице застыло блаженство. Рот приоткрыт, из уголка свешивается ниточка слюны. Умер сладкой смертью?..

Тень Аннабель накрывает его.

Значит, и Бена втянули в эту игру. Наверное, Рарох давал советы, а Аннабель явилась наградой. И больше заместитель директора ЦРУ не понадобился…

Больше здесь нечего делать, я только бросаю взгляд на картину: из фиолетовой тени спиралью вздымается изумрудный змей с красной разинутой пастью. Он словно собирается проглотить лежащего на диване человека.

Похоже на Гойю — напоминает его офорт «Сон разума вызывает чудовищ»…

Навожу справки, но это оказывается картина Одильона Редона.

Постепенно всё меркнет.

Я снова синхронизируюсь с Белым домом…

— Ладно, — президент откидывается в кресле. — Потом поговорю с Генри насчёт его сотрудников. Вернёмся к русским. Их президент заверил, что не применит оружия против Америки, но мы только что получили сообщение из группы объединённых спецслужб, что как минимум одна русская подлодка приближается к атлантическому побережью. Что у них на уме?

— Вряд ли они собираются нападать на нас из-за этой дурацкой операции ЦРУ, — пожимает плечами помощник. — Скорее всего, хотят продемонстрировать, что с ними ещё нужно считаться. Может быть, поход запланирован давно, и это случайное совпадение. Русские вновь стали появляться у наших берегов после того, как мы усилили активность нашего флота в их внутренних морях. Нам и раньше случалось засекать подлодки в этих районах, но обычно их теряли. Это бесшумные субмарины нового поколения. Казалось, военная промышленность русских разрушена, но видно не до конца. Подождём, пока будет готов аналитический доклад…

Резко звонит телефон.

Президент берёт трубку и манит пальцем советника, тот хватает наушник.

— Выходят из строя радары NWS? Система NORAD наполовину парализована?!.. Что за ерунда насчёт тёмного света?.. Немедленно систематизируйте информацию и включите в доклад. Хоть на что-то годятся ваши чёртовы компьютеры в центре управления?!..

В голосе президента слышна паника. А я, кажется, начинаю понимать… Первая фаза тщательно продуманного плана ЦРУ (или кого-то ещё!) увенчалась успехом — экспериментальные установки на спутниках не были выключены. Летя с огромной скоростью в космической пустоте, спутники прошли над северной Атлантикой и обрушили потоки тёмного излучения на Гренландию и Ньюфаундленд — туда, где располагаются радары раннего обнаружения. Нежные электронные микросхемы стали массово выходить из строя — наверное, с треском и копотью, как загорается масло на сковороде — и в этот момент Обрин с товарищами запустили беспрецедентную хакерскую атаку на компьютерные сети Пентагона…

«Мегиддо» — так называлась долина в древнем Израиле, место кровавых битв. Американцы из христианской миссии полагали, что именно там состоится завершающая битва земных царей с Богом — Армагеддон.

Может быть, он ещё произойдёт.

А может, начался в этот момент…

Похоже, все тщательно продуманные планы летят к чёрту. В игру вступают новые игроки и путают карты. Обстановка в Овальном кабинете накаляется. Снова звонок, президент глядит на зажёгшуюся лампочку и делает нетерпеливый жест помощнику. Тот хватает трубку и спустя несколько секунд поднимает глаза на президента. Зрачки расширены, голос дрожит.

— Это из группы объединённых спецслужб. Удалось определить местоположение русской субмарины — той, что на континентальном шельфе Атлантического побережья. Она прошла заградительные рубежи и находится всего в ста милях от береговой линии. На перехват из Норфолка вышло надводное соединение и подлодка класса «Виргиния».

Президент устало прикрывает глаза, и я ощущаю мимолётное сочувствие: нелегко пожилому человеку принимать решения в таком цейтноте. Но пауза длится недолго, президент встаёт и слегка отодвигает штору: монумент Вашингтону вонзается в зеленоватое вечернее небо розовой стрелой.

— Вот видите, Вилли? Ещё и подлодка…

— Гм, — механически говорит советник. — Как я уже говорил, возможно, это просто демонстрация силы… — Он спохватывается: — Господин президент, даже если эта подлодка не связана с тем, что творится с NORAD, вам лучше немедленно оставить Белый дом. С этой подлодки могут быть запущены крылатые ракеты РКБ-500. Опасность в том, что они имеют малый уровень радиолокационной заметности, всего в сотую долю фута, и высокую точность попадания — около 20 футов. Они могут поразить вашу резиденцию и Пентагон через считанные минуты после пуска. К счастью, вашей жены и детей сейчас нет в Белом доме, но вам следует поспешить…

Президент резко оборачивается от окна:

— Вилли, я не крыса, чтобы первым бежать с тонущего корабля. Пусть вертолёт подождёт, я пока остаюсь здесь.

Снова звонок. Президент берёт трубку, но тут же бросает её.

— Предварительный анализ готов. Идём в ситуационный центр!

Я невнимательно гляжу, как эти двое в сопровождении ещё нескольких человек спешат по коридорам и лестницам. Ситуационный центр оказывается где-то внизу, в нём несколько человек в гражданской одежде и военной форме, на стене большой экран. Обстановка слегка сумасшедшая, все на ногах, но военные вытягиваются и отдают честь при появлении президента.

На экране карта Северной Америки: разноцветные огоньки, пунктирные трассы. Один из офицеров, с указкой в руке, немедленно начинает доклад. Голос звучит размеренно и чётко.

— Сэр, система NORAD подверглась атаке в этой полосе, — указка скользит от Гренландии к Ньюфаундленду. — Предварительный анализ показывает, что полоса совпадает с траекторией полёта трёх русских спутников. По информации из ЦРУ, на них установлены экспериментальные ЭМИ-установки для подавления электроники. Русские заверяют, что спутники вышли из-под контроля во время эксперимента, и такую вероятность ЦРУ подтверждает, но это пока невозможно проверить. Образовались дыры в ПВО на северо-восточном направлении, через которые может просочиться немало воздушных целей. Спутники разведки зафиксировали, что по меньшей мере пять русских бомбардировщиков «Блэк Джек» подняты в воздух, их текущее местонахождение неизвестно. Каждый способен нести двенадцать крылатых ракет большой дальности. Две атомные подлодки вышли на ударные позиции близ атлантического и тихоокеанского побережья. Судя по спутниковым данным, стратегические ядерные силы России приведены в состояние боевой готовности. В аналитическом центре считают, что всё это может быть началом упреждающей атаки против США. Цель — разрушить нашу систему быстрого реагирования и подорвать возможность вести широкомасштабные боевые действия. О возможных причинах этой акции ЦРУ готовит доклад, он будет готов в течение получаса…

Офицер великолепен: форма отутюжена, голос не дрогнет, говорит коротко и ясно. Наверное, в такой ясности и нуждается президент большой страны — у него слишком много забот, чтобы самому вникать во все детали.

Президент поворачивается к советнику:

— Что у нас припасено на этот случай?

Тот бледен, но пытается сохранить уверенность.

— Господин президент, это как раз та ситуация, о которой мы не раз говорили. Наступила эпоха молниеносных войн. Скорость эскалации конфликта настолько велика, что мы не успеваем проанализировать поступающую информацию. Остаётся всего два варианта. Либо ничего не предпринимать до прояснения ситуации — но тогда мы рискуем оказаться побеждёнными, не успев нанести ответный удар. Либо спустить с цепи псов войны — возможно, мы при этом окажемся нападающей стороной, но зато разгромим вероятного противника. Напоминаю, господин президент, что такие планы разработаны, и вы были ознакомлены с ними при вступлении в должность.

— Да-да!.. — президент поворачивается в человеку в штатском и щёлкает пальцами.

Тот открывает дипломат и протягивает президенту папку.

— Вот этот, — советник переворачивает несколько листов. — Нам не нужна полномасштабная ядерная война.

После минутной паузы президент поднимает голову и в смятении глядит на советника:

— Но эти значки означают, что будет применено ядерное оружие!

— Господин президент, — на лбу советника выступают бисеринки пота. — Этот план предусматривает гуманное использование ядерного оружия, только против командных пунктов и военных объектов. Заряды малой мощности будут взрываться прямо в подземных бункерах противника, так что радиоактивное загрязнение окажется минимальным. Даже в их столице большинство населения должно уцелеть. Зато военная инфраструктура будет разрушена, и потом мы сможем без особых проблем ввести в Россию международные силы, чтобы обеспечить порядок…

— А каково ваше мнение?.. — президент поворачивается к одному из военных, но я перестаю следить за несколько истеричным обсуждением, заворожённый появлением всё новых значков на экране. Кажется, я нахожу тот, что означает HAARP — он пульсирует как лиловый цветок. К нему приближаются красные пунктирные трассы: неужели и в самом деле запущены ракеты?.. Или данные, которые я вижу на дисплее, ловко подтасованы группой Обрина?

Надо отдать должное людям в центре: они прекрасно подготовлены, никто не теряет самообладания, все говорят коротко и ясно. Не их вина, что мир вступил в зловещую эпоху молниеносных войн.

Ненадолго я вслушиваюсь…

— Директор ЦРУ опасается, что кризисную ситуацию могла усугубить хакерская атака. У него есть несистематизированная информация из дата-центра в Юте, что…

Президент машет рукой, и все замолкают.

— Мне очень жаль, джентльмены, что мы вынуждены принимать решение в такой спешке. И при таком дефиците информации. А вдруг Генри прав, и всё это подстроено?.. Вилли, ты высказываешься последним.

Советник говорит торопливо, щека слегка дёргается.

— А если Америка действительно подверглась атаке? Цена ошибки может быть высока, но цена не принятого решения — ещё больше. Господин президент, вы давали присягу американскому народу. Лично я за немедленную реализацию плана «Интеллектуальная картечь».

Президент вздыхает, и в глазах странно расплываются красные, жёлтые и зелёные огоньки. Возможно, президент носит контактные линзы и это отражения огней с экрана…

— Хорошо. План «Интеллектуальная картечь», пятнадцатиминутная готовность. Если ЦРУ подтвердит, что информация о нападении сфабрикована, я успею дать приказ об отмене.

Следует возня с ядерным чемоданчиком, которую я не раз наблюдал в старых фильмах. Он больше похож на ноутбук, но меня это уже мало интересует, и я отступаю — сквозь стены, сквозь перекрытия, сквозь залы — на свежий воздух.

И оказываюсь на лужайке — кажется, у южного фасада Белого дома. В тени стоит вертолёт, неспешно вращая лопастями, и волны разбегаются от него по тёмно-зелёной траве.

Я наблюдаю, как по этой траве почти бегут пятеро: сам президент, его советник, человек с чемоданчиком, и ещё двое — наверное, из охраны. Президенту помогают подняться, и лопасти набирают ход.

Вертолёт тяжело вздымается в воздух, прибивая винтами траву. Ему всего десять минут лёту до аэродрома, где президент пересядет на свой «Боинг», борт № 1. Там по-прежнему будет в курсе всех событий и сможет отдавать или отменять любые приказы…

Вот только последний он отменить уже не успеет…

Я был предупреждён — шёл синхронный отсчёт времени, — но всё равно это происходит неожиданно.

Сумерки будто взрываются. Призрачной голубизной вспыхивает свет ярче дневного — и сразу меркнет. Снова бело-голубое полотно хлещет по глазам — и снова полная тьма…

Неистовый свет — тьма! Неистовый свет — тьма! Какой-то нечеловеческий ритм — возможно, глаза не могут воспринять этот небывалый свет, и поэтому мозг отключает зрение на короткий момент, пытаясь осмыслить, что видит…

И включает снова, не в силах ничего понять.

Я испытываю нестерпимую тоску. Свет и тьма вращаются перед глазами, постепенно сливаясь в серую пелену и затягивая в беспросветную пропасть. Неведомая сила давит на плечи, пригибая к земле.

А ведь я вижу только изображение. Или мне дали прочувствовать, как это было на самом деле?.. Никто тогда не знал, насколько усиливается излучение, приходя из открытого космоса, где бьют неисчерпаемые фонтаны энергии.

Всё это длится то ли несколько секунд, то ли несколько часов — время словно остановилось. А потом, наконец, брезжит мутный свет.

Но над головой уже нет тёмной синевы неба, а вокруг сочной весенней зелени. Словно пепельный полог накрыл мир.

По тёмно-серой траве бегут серые волны, винты вертолёта — он висит в воздухе какой-то ненастоящий, словно вырезанный из картона, — ещё вращаются, но уже видно, что машина начинает крениться. И шума двигателя больше не слышно, всё происходит в мёртвой тишине.

Видимо, отказало зажигание…

Всё-таки у американских президентов хорошие вертолёты: летательный аппарат кое-как выравнивается; замедленно крутя винтом, падает с высоты пятиэтажного дома, и основная сила удара приходится на шасси. Во все стороны летят обломки, вертолёт будто сплющивается о землю, но взрыва не происходит — то ли такова конструкция, то ли белая пена, которая сразу облепляет машину, гасит пламя. Приглушённо воют сирены, но ни один автомобиль не несётся по серой лужайке, лишь бегут люди. Похоже, все двигатели внутреннего сгорания отказали одновременно…

Скорее всего, президент останется жив. Только вряд ли сможет отдавать распоряжения какое-то время, вряд ли сумеет отменить отданный в спешке приказ. Сибил может радоваться — всё получилось даже лучше, чем она надеялась.

Она обрушила-таки небесную кару на свою родину…

Я увидел достаточно и оставляю это место. Если в нашем мире вечны три вещи — предательство, героизм и любовь, — то довольно о предательстве. Пусть следующая история будет о героизме.

Атлантический океан, примерно в 200 километрах от побережья США

Здесь, в океанских глубинах, темно. Вечерний свет не проникает сквозь трехсотметровую толщу воды, лишь сочится слабое зеленоватое сияние — возможно, это подсветка специально для меня. Континентальный шельф здесь уходит вниз двухкилометровым обрывом, и на склоне в сине-зелёном сумраке маячит какая-то громада. Точка зрения смещается, и становится видно, что это затонувшее судно — скорее всего, американский пароход, потопленный немцами во Вторую мировую войну. Косо торчат обломки мачт, чернеют жерла упавших труб.

«Огибаю» судно, и в тёмной глубине различаю воткнувшуюся хвостом в склон большую рыбу…

Вряд ли эта подлодка ещё сможет плавать. Несколько раньше я наблюдал атаку: как летят на огненных хвостах ракеты, как вываливаются из них и начинают погружаться глубинные бомбы. Похожие на неуклюжие бочонки, они как-то обнаруживали подлодку и старались приблизиться. В носу лодки открылось отверстие, откуда вынесся стремительный тёмный силуэт — наверное, имитатор шумов. Несколько бомб отвернули за ним, но одна всё-таки задела корму. Взрыв взбил на поверхности пенный бугор и, видимо, пробил корпус. Лодка стала проваливаться в глубину кормой, отчаянно маневрируя, чтобы подойти ближе к давно затонувшему пароходу и укрыться от магнитометров противника за стальным корпусом. Это ей удалось, но плавно опуститься на грунт уже не получилось. Хвостовыми рулями лодка врезалась в дно, глубоко пробороздила его и зарылась кормой в донный ил. Так и замерла в наклонном положении, выпуклым носом к далёкой поверхности океана, которой больше никогда не увидит.

Тёмный корпус, рубка невысокая — не чёрный парус, как обычно показывают в фильмах, а скорее наплыв над корпусом. Я заранее ознакомился с данными по российскому подводному флоту и сразу опознал лодку проекта 885 — «Ясень». Уровень гидроакустических шумов у них был так низок, что могли незаметно преодолевать американские заградительные рубежи и выходить на дистанцию удара крылатыми ракетами по США.

Первую начали строить ещё в конце прошлого веке, но в те годы Америку из вероятных противников перевели в разряд друзей, и строительство подлодок этого типа заморозили.

Однако сомнительный друг стал всё теснее окружать Россию военными базами, а подлодки и надводные корабли зачастили к её берегам. Так что пришлось возобновить строительство «Ясеней», и они тоже стали патрулировать чужие берега. Снова, как в советские времена, пробирались на континентальный шельф к военно-морским базам в Норфолке, Чарльстоне и Сан-Диего, снова таились под покровом водорослей в Саргассовом море. Пусть заокеанская держава не считает Россию совсем уж бессильной.

Но если у России всего несколько таких подлодок, то у США десятки! Да ещё стая спутников над планетой, следящая за океанами. Возможно, и эту засёк спутник по тепловому следу — скорее всего, когда была ещё в походе и не успела лечь на грунт.

А может, её обнаружил самолёт-разведчик «Орион» или один из бесчисленных буёв, раскиданных по всем морям. Так что, когда поступил отчаянный приказ президента, американские противолодочные корабли загнали лодку к берегу и закидали глубинными бомбами.

Но не добили. Похоже, лодка всё-таки сбила хищную стаю со следа. Заглушила реактор и как раненая рыба, в которой ещё теплится жизнь, укрылась на дне…

Ну что же, вперёд!

Броневой корпус мне не преграда. Долгая темнота — наверное, корпус двойной, но наконец я внутри.

Вода!..

И темнота, подсвеченная зелёным — то ли от цилиндрического сооружения, похоже, реактора, то ли это таинственный полусвет, что сопровождает меня в глубинах.

Но если реакторный отсек затоплен, то дело плохо. Он велик: можно ли откачать воду, чтобы всплыть?

Вниз, к корме, спускаться вряд ли стоит, и я поворачиваю налево. Сплетение трубопроводов, задраенный люк, а за ним открывается обширное помещение, уже без воды. В сумраке зеленовато отсвечивают массивные колонны, будто глубоко под водой сокрыт таинственный зал — видимо, это ракетные шахты.

Я скольжу над решётчатым полом, внизу разлита тьма, и я замечаю, что пол поднимается навстречу. Значит, колонны расположены чуть наклонно и только кажутся вертикальными…

Снова люк и, наконец, красноватый свет. Коридор с двойным рядом дверей, а вскоре попадается первый человек — в синем комбинезоне, с блестящим от пота лицом. Дышит тяжело — наверное, не хватает воздуха.

Вот и центральный пост: свисает металлическая тумба перископа, блестят поручни, на стенах бесчисленные приборы, в креслах перед пультами — двое людей. К сожалению, я не служил в армии и не очень разбираюсь в званиях. Человек в синей куртке с желтоватыми погонами на плечах, скорее всего командир, говорит в микрофон.

— Акустик, что слышно? Прекратили разворот?

— Центральный! Шум винтов по пеленгу девяносто градусов, цель та же — надводная групповая, дистанция шестьдесят кабельтовых. Только что снова начала приближаться.

— Всем отсекам, прекратить ремонтные работы! Режим «тишина».

Человек отворачивается от микрофона. На лице выпирают скулы, щёки и дерзко выступающий подбородок блестят от пота, серые глаза прищурены и жёстки. Снова нажимает на кнопку:

— Командира БЧ-2 в центральный пост!

Через короткое время из люка выныривает ещё один офицер. У этого подчёркнуто безмятежное лицо, словно он на морской прогулке, синяя пилотка сдвинута на затылок, и только карие глаза встревожены.

— Товарищ капитан первого ранга… — начинает он, но первый машет рукой.

— Вольно!

Какое-то время смотрит на вошедшего, и глаза немного теплеют.

— Пошли ко мне, Геннадий. Надо кое-что обсудить.

Оба скрываются за дверью, отделанной под дерево, и я после некоторого колебания следую.

Каюта невелика: койка, стол, два металлических стула, несколько полок. Капитан садится и хлопает ладонью по второму стулу.

— Ну, Геннадий, что будем делать? Скоро нас засекут и ещё добавят. Разнесут вдребезги вместе с той старой жестянкой по соседству.

Второй медлит садиться, зябко передёргивает плечами:

— Ракеты с такой глубины всё равно не запустить. И лодку вряд ли поднимем. Так что остаётся одно — набиться всем в спасательную камеру и всплывать. Будем болтаться на волнах, как кильки в банке — прямо к столу господ американцев.

Капитан достаёт белый платок и промокает лицо.

— А что? — усмехается он. — Может быть, не потопят. А может, ещё и премию дадут. Не надо будет бомбить лодку, так что реактор и ракеты целыми останутся. Избавим их воды от радиоактивного загрязнения.

Его собеседник, наконец, садится и кривит губы в усмешке, но в глазах тоска.

— Нам двоим, так вообще по гроб жизни будут обязаны. Ты знаешь, о чём я…

Похоже, это старые друзья, в разговоре обходятся без званий.

— Да уж, — хмурится капитан. — Ты и в самом деле так считаешь, насчёт спасательной камеры?..

— А что, Михаил? Читал я один американский роман, где наш командир-предатель атомную подлодку угнал. Выдумка, конечно. Описывается, как хорошо американцы русский экипаж приняли, как в конце русские перед американским теликом слюни распустили. И мы так можем. Получим в награду по особнячку где-нибудь на Гудзоне, жён выпишем…

— Если они живы останутся, — отрубает капитан. — Раз мы получили такой приказ, то это война. Настоящая война! Всё-таки решили окончательно разделаться с Россией.

— А может быть, приказ уже отменили? Знаешь ведь, как бывает. Во время войны в Ираке янки заплатили командующему обороной Багдада, и тот отдал приказ прекратить сопротивление. И у нас, возможно, кое-то из генералов сейчас прикидывает, на сколько округлился его счёт в западном банке.

— Отставить разговорчики! — взрывается капитан. Но тут же машет рукой:

— Ладно. Может быть, ты и прав. Связи всё равно нет, не проверишь. На такую глубину даже сигналы со станции «Зевс» не доходят. Лучше взгляни на карту.

Он разворачивает на столе лист, тот помещается не полностью, большая часть голубая, и только по краю зелёное с коричневым.

— Из-за преследования мы отклонились от курса на Норфолк и оказались ближе к Нью-Йорку. До города всего 100 миль. Сейчас лодка на склоне подводного каньона, вершина выходит как раз к Нью-йоркской бухте. Неплохая позиция, а?..

На карте прочерчена прямая, начинаясь на синем и утыкаясь в коричневое. Второй офицер бросает взгляд на карту и некоторое время молчит.

— Да уж, — говорит нехотя. — Нас инструктировали, что в крайнем случай возможен и такой вариант. Но ведь там не военно-морская база, а гражданский порт. И большой город…

Оба вздрагивают, по корпусу разносятся хлёсткие удары. Капитан ударяет по столу обоими кулаками.

— Гена, и мне не нравится такой вариант! Там живут простые люди, там дети… Но мне также не нравится, когда хладнокровно уничтожают Россию. У нас под видом реформ загубили миллионы человек. Мне рассказывали про офицеров, которые стрелялись, потому что не могли прокормить семьи и жёны падали в голодные обмороки. А сколько невинных детей и стариков умерло? Американцам на это наплевать, они гордятся победой над Советским Союзом. А теперь, видно, решили окончательно разделаться с нами…

Другой офицер надвигает пилотку на красивые дуги бровей.

— Это старая задачка, Михаил, — медленно произносит он. — Ещё Достоевский в «Братьях Карамазовых» задавал вопрос: стоит ли всеобщая гармония слезинки замученного ребёнка?.. Просто выглядит этот вопрос сейчас по-другому. Стоит ли всеобщее счастье под водительством Америки слёз детей, что умерли от ран и голода после её гуманных бомбардировок? И ещё умрут? И вдобавок, достанется ли это счастье всем, или только немногим? Только арифметики, чтобы подсчитать это, ещё не придумали…

— А я не хочу считать! — взрывается капитан. — Если страдают русские дети, то пусть страдают и американские. Вот такая простая арифметика, и я готов взять всю ответственность на себя! — Он смолкает, тяжело дыша, и с явным усилием берёт себя в руки. — Но в этой ситуации остальные могут сделать выбор: исполнять приказ или спасаться? Что скажешь ты?..

Мёртвое молчание в каюте, только где-то вдали хлещет вода. Корпус снова звенит от хлёстких ударов. Капитан сумрачно улыбается:

— Думай быстрее! Возможно, нас уже обнаружили. Мне нужно отдавать приказ: или всем собираться в спасательную камеру, или…

— Или «врагу не сдаётся наш гордый Варяг…», — тихо заканчивает его собеседник. И горько добавляет:

— Я выполню твой приказ, Михаил… Ведь остаётся только это. Мы даже не знаем, уцелели у нас другие лодки или нет? Может быть, все потоплены, за каждой следила целая американская эскадра. А вот это может заставить их прекратить военные действия. Даже наверняка заставит. А то рассчитывают победить малой кровью…

Капитан заносит над картой кулак, но спохватывается и медленно разжимает пальцы:

— Это у них не получится! Будут знать, как нападать на Россию… Ладно, Геннадий, спасибо. Бери карту, тут уже нанесены все данные. Иди к себе и готовь всё, что у нас есть, к пуску. Я знаю, что на такой глубине вода может прорваться в лодку, однако рискнём. Скорее всего, мины не дойдут до цели, но это неважно. Пусть взорвутся, когда исчерпают запас хода. Одновременно запустим торпеды, причём в максимально быстрой последовательности. Надо, чтобы вражеские акустики запутались. А я пока проведу совещание.

Оба выходят в центральный пост, и красавец командир БЧ-2 сутулится, словно под невидимой тяжестью, а потом неуклюже ныряет в люк. Капитан смотрит ему вслед, а затем громким шёпотом приказывает:

— Помощник! Собери старших офицеров в кают-компании.

Это помещение рядом с командным постом, и, пока мимо пробегают люди, я с любопытством осматриваюсь. Нахожу циферблат глубиномера: 350 метров! Я не знаю предельной глубины погружения для лодок этого типа. Выдержит ли корпус?

Хотя на оставшееся время его хватит…

Кают-компания тесна и, если бы все места были заняты, вряд ли офицеры смогли встать, приветствуя командира. Но свободных мест много — присутствует всего шесть человек, — и люди встают. Возможно, некоторые офицеры погибли в затопленных кормовых отсеках, или не имеют права оставить посты. Я «вплываю» следом, чувствуя себя весьма неловко: мало того, что подглядываю за гибнущими людьми, так ещё чуть не толкаю их локтями.

На всех синие робы, испачканные маслом или мокрые, на пол стекает вода. Капитан не садится, а наклоняется, упираясь руками в стол. Сразу начинает говорить — тихо и жёстко:

— Товарищи офицеры! Не все в курсе, так как были заняты борьбой за выживание корабля.Поэтому даю вводную. В 8.40 мы начали получать радиограмму по каналу сверхнизкой частоты. Корабельная ЭВМ сопоставила кодированный сигнал с тем, что введён в её программу, и выдала сообщение, что получен боевой приказ. Вот распечатка, — капитан кидает на стол полоску бумаги с вереницей цифр, и к ней сразу тянутся руки.

— Первая цифра означает, что Россия подверглась массированному нападению США, скорее всего, с ограниченным применением ядерного оружия. Желающие могут проверить по книге кодов, — капитан кивает на сейф в углу кают-компании. — Вторые две цифры означают номер операции, а далее идёт код на запуск ракет. Нам предписано атаковать ядерными минами военно-морскую базу США в Норфолке, а крылатыми ракетами командные пункты и другие военные объекты в Вашингтоне… Приказ не был выполнен, поскольку в этот момент лодка была атакована надводным соединением противника. Мы были вынуждены погрузиться ниже пусковых глубин и отклонились от курса. Одна торпеда попала в корму, и лодка получила серьёзные повреждения. Мы заглушили реактор, запустили имитатор шумов и на некоторое время избежали обнаружения. Но, по всей видимости, ненадолго. Скорее всего, противник зафиксировал удар лодки о грунт, и надводное соединение снова идёт в нашу сторону. До Норфолка осталось двести миль, для минной атаки слишком далеко, а запуск ракет с такой глубины невозможен.

Один офицер, с дерзким весёлым лицом, передёргивает плечами:

— Это и треске понятно.

— Отставить шуточки! Стармех, можно ли поднять лодку до пусковых значений?

Этот офицер постарше, без пилотки, с наспех перевязанной головой.

— Вряд ли, товарищ командир, — медленно говорит он. — Пробоину во внутреннем корпусе можно попытаться заделать, но шум от работ наверняка привлечёт противника. Нам просто не дадут закончить ремонт…

Снова доносятся хлёсткие удары, весь корпус гудит. Даже моим барабанным перепонкам достаётся, а собравшиеся морщатся и прижимают ладони к ушам. Лица расплываются в красноватом свете, всё тяжело дышат. Один из офицеров стискивает кулаки:

— Жаль, что на боеголовках инерционные взрыватели. Взорвать бы их разом, и хана всему атлантическому побережью Штатов!

Капитан внимательно смотрит на него, потом опять поворачивается к старшему механику:

— А спасательная камера в порядке?

— Можно попытаться всплыть, — устало отвечает тот. — С такой глубины не гарантировано, но, скорее всего, достигнем поверхности в целости… Только я лодку не оставлю.

— И я тоже, — застенчиво говорит кто-то другой.

— Нашлись герои, — зло хмыкает капитан. А потом обводит всех хмурым взглядом. — Мы ещё поборемся! Открою маленький секрет, у нас в 650-миллиметровых аппаратах два «ерша». Слыхали про таких?

Отвечает молодой офицер с дерзким лицом:

— Это самодвижущаяся мина СМДМ-3. Масса шесть тонн, боеголовка весом 800 килограммов. Двигательная часть разработана на базе ядерной торпеды 65–76, так что дальность должна быть более ста километров… Это ими мы должны были атаковать американскую базу в Норфолке? Здорово, после такого взрыва на плаву не осталось бы ни одного корабля.

— Такой и была наша боевая задача, — медленно говорит капитан. — Однако…

И осекается, свет медленно меркнет, и лица начинают тонуть в сумраке. Словно тёмная вода уже заливает лодку…

Но свет разгорается снова, хотя более тускло, и капитан продолжает:

— Мы должны были атаковать Норфолк и Вашингтон. При удаче Америка потеряла бы на некоторое время способность вести боевые действия. Возможно, полностью бы их прекратила. Но они прекрасно подготовились к войне и перехватили нашу лодку, а может быть и другие. Связи на этой глубине нет…

Капитан опять молчит, щека подёргивается, под глазами глубокие тени. Потом медленно выговаривает:

— В этой ситуации я принял решение атаковать минами Нью-Йорк. До него всего сто миль, и мины почти дойдут. Где именно они взорвутся, особого значения не имеет…

Сдержанный шум за столом, и капитан повышает голос:

— Я знаю, что погибнут гражданские лица. Но напомню вам арифметику, которой пользуются господа американцы. Во время Второй мировой войны они не решились вести наземные военные действия против Японии, так как прогнозировались миллионные потери. И тогда сбросили атомные бомбы на два японских города — Хиросиму и Нагасаки. Погибли сотни тысяч мирных жителей, зато Япония капитулировала, а жизни американских солдат были сохранены. Вот и мы поглядим, продолжат ли американцы войну с Россией, если погибнет Нью-Йорк?..

Мёртвое молчание.

— Ну, мы этого уже не увидим, — бормочет кто-то.

Капитан выпрямляется, почти достав головой потолка.

— Почему же? — невесело усмехается он. — Кое-кто может и увидеть… Товарищи офицеры, на этот раз я не стану отдавать приказ. Для пуска мин мне нужно только два добровольца. Командир БЧ-2 уже готовит мины и торпеды к запуску. Мы выпустим весь боезапас сразу — может быть, несколько торпед поразят корабли противника и в любом случае это запутает его акустиков. Все остальные офицеры свободны. Скажите подчинённым, что командир будет продолжать бой, а все желающие могут пройти в спасательную камеру и попытаться всплыть. Только один, последний приказ: если вас сразу же подберут американцы, не говорите о моём плане, иначе они могут перехватить мины на пути к Нью-Йорку.

Некоторое время молчит.

— Это всё! Благодарю за службу, товарищи офицеры!

Нестройный хор «Служу Российской Федерации!» раздаётся в ответ, но люди не спешит расходиться. Только старший механик поднимается и быстро уходит — снова начинает меркнуть свет. Кто-то (я не могу разглядеть в полутьме) негромко говорит:

— Мы остаёмся с вами, товарищ командир…

У меня смешанные чувства: не знаю, восхищаться этими людьми или осуждать? Приходится напомнить себе — это офицеры, элита России, и превыше всего для них долг перед своей страной. Если она подверглась нападению, то враг должен получить урок, пусть и жестокий урок…

Так или иначе, мне становится неловко подглядывать дальше, и я возвращаюсь в центральный пост, а оттуда «плыву» к носу лодки. И здесь полумрак, но, наверное, я всё-таки попал в торпедный отсек: на стеллажах вдоль стен лоснятся массивные длинные туши, впереди видны зелёные люки, целенаправленно суетятся люди.

Я нахожу молодого командира БЧ-2, он колдует над небольшим пультом, изредка поглядывая на карту. Но вот как будто всё завершено, он нажимает кнопку и говорит в микрофон:

— Боевая часть к пуску готова. В спасательную камеру не пошёл никто.

Все поворачиваются к нему — красноватые пятна лиц в меркнущем свете. Я несколько раз моргаю — вас загнали в угол, ребята. На самое океанское дно, где нет солнца, только чугунная тяжесть воды. Но даже здесь вы принимаете бой.

Я отдаю им честь, как меня учили на военных сборах. И «спешу» обратно в центральный пост.

Это система была придумана в первые десятилетия «холодной войны». Уже казалось, что она никогда не будет применена, ведь «холодная война» закончилась разгромом Советского Союза…

Командир и два офицера подходят к боковой стене рубки, где находятся три панели с прорезями для ключей. Каждый вставляет свой ключ.

Красный свет. Гудок.

И ещё какой-то звук…

Я прислушиваюсь, и слегка поворачивают головы офицеры.

Видимо, включена система трансляции, потому что нестройно, но отчётливо из отсеков доносится:

Три человека одновременно поворачивают ключи.

Вспыхивают жёлтые лампочки, затем зелёные. Корпус лодки содрогается, слышен шум воды. Я кидаю последний взгляд на рубку, ненадолго празднично озарённую огнями, и сквозь стену «выплываю» наружу, в сумрачные глубины океана.

Вокруг носовой части лодки бурлит вода — из закруглённого носа один за другим вырываются стремительные тёмные силуэты, почти сразу исчезая во мраке. Первый, второй, третий… я быстро теряю счёт. Лодка в отчаянной спешке выстреливает весь боезапас, кроме ракет.

И торопится она не зря.

Сверху начинает медленно падать чёрный дождь. Крупные капли словно сами чуют добычу, словно невидимый ветер относит их к силуэту затонувшего парохода и к лодке. Красные вспышки разрывов, отдалённый грохот. Наверное, он страшно ударяет по стальному корпусу подлодки, но мои уши защищены.

Первым достаётся пароходу: его обломки, неспешно переворачиваясь, исчезают во мраке океанских глубин. Затем и корпус лодки разламывается пополам. Вверх устремляется бурлящая колонна пузырей и дыма. Кормовая часть, с разбитым реактором, остаётся на месте, а носовая, с так и не повреждённой рубкой, начинает медленно скользить в непроглядную тьму.

Но мне кажется, что я ещё слышу, хотя всё дальше и дальше:

Прощайте, товарищи! Раньше я сказал бы: «Спите с миром», но теперь знаю, что нет ни вечного сна, ни вечного мира.

Что же, посмотрим этот невесёлый фильм дальше. Я не «выныриваю» на поверхность, меня мало интересует судьба надводной эскадры. Вместо этого даю мысленный приказ и «устремляюсь» на запад.

А ведь у меня наконец стало получаться — управлять чудесной «техникой» Сада лишь силой мысли!..

Скоро «настигаю» двух огромных рыб. Они мчатся прямо на запад, выполняя последний приказ своего командира, и вода кипит за турбинами, а вокруг становится немного светлее, океанское дно постепенно поднимается.

Но механические рыбы не одни в этих враждебных глубинах. Курсор указывает в сторону, и океанский сумрак исчезает, сменяясь трёхмерной проекцией. В сетке координат я вижу рыбину гораздо больших размеров, скользящую на перехват.

Мне выдают краткую информацию — наверное, из какого-то справочника по подводным лодкам. «ПЛ класса „Виргиния“, приспособлена к действиям в условиях мелководья, предназначена для массированных ракетных ударов по наземным целям противника, ведения разведки и обеспечения деятельности подводно-диверсионных подразделений. Способна обнаружить атакующие торпеды на предельных дистанциях. Для уничтожения торпед и подлодок противника вооружена интеллектуальными роботами-торпедами „Манта“. Скорость под водой до 65 километров в час…».

В общем, идеально приспособлена для военных действий против далёких от Америки заморских стран.

Но лодка явно не успевает догнать мины, идущие со скоростью 90 километров в час. И тогда от неё отделяются хищные силуэты поменьше — роботы «Манта» пошли на перехват.

Некоторое время я наблюдаю за соревнованием в скорости. Глубина уже невелика, сверху брезжит зеленоватый свет. Пожалуй, «Манты» успеют…

Но это уже бессмысленно. Первая рыбина резко сбавляет ход и опускается ко дну — видимо, кончился запас топлива. Другая перегоняет её, но ненадолго. Лопасти крутятся всё более вяло, и рыба начинает клевать носом. Вот уже обе идут ко дну, а «Манты» и «Виргиния» совсем близко.

И в этот момент глубоко запрятанные процессоры обеих мин отдают свою последнюю команду…

Я лишь раз осмелился наблюдать это зрелище — наверное, самое жуткое в истории Земли после гибели Атлантиды.

Хотя однажды такое было, но те испытания проходили у безлюдных берегов Новой Земли…

Двойное солнце вспыхивает в мрачных глубинах, и от взрыва мощностью в несколько мегатонн кубические километры воды обращаются в пар, обнажая дно океана. Я не слышу ни звука, мой слух милосердно щадят, но звуковая волна, наверное, катится на сотни километров. Другие фильтры сохраняют мне зрение, но и в сумраке можно различить, как подводная лодка класса «Виргиния» водоизмещением восемь тысяч тонн птицей взлетает к небу, разламываясь и испаряясь на лету. Её остатки низвергаются кипящим дождём, чтобы, остыв, стальными слитками усеять внезапно обмелевшее дно океана.

Обмелевшее, ибо водяная гора — кольцевая наподобие тех, что окружают лунные кратера, встаёт над кипящим морем. А затем медленно опадает, и сквозь багровую завесу пара видно, как выпуклостью начинает разбегаться в стороны.

Волна кажется не такой уж высокой, но движется со скоростью тысяча километров в час!

До Гренландии она дойдёт спустя четыре часа — и взметнётся исполинскими белыми фонтанами в фиордах, а тысячи айсбергов с неимоверным грохотом отколются от ледяного щита.

Путь до Африки и Европы дальше, но там преобладает выровненный коренной берег, и сотня прибрежных городов испытает лишь внезапное наводнение.

До Антарктики пятнадцать часов, и мощь волны иссякнет в просторах Атлантики.

До побережья Соединённых Штатов волне идти пять минут, а берег там изрезан заливами…

Подальше от берега на волне лишь поднимутся и через некоторое время опустятся корабли, но чем ближе к суше, тем глубина меньше, и волна начнёт вырастать, как бывает при цунами. В заливах её стиснут берега, и в бухту Нью-Йорк-Бей ворвётся клокочущая стена высотой в 30-этажный дом…

Я не хочу наблюдать, как гибнет Нью-Йорк, сами американцы не раз смаковали это в своих фильмах.

Предвидели?

Возможно, Сибил с радостью смотрела бы, как исполинская волна поглощает город, ставший для неё олицетворением библейского Вавилона. А возможно, плакала бы…

«Не мстите за себя, — сказал Господь. — Аз воздам!». Только кто хочет ждать…

Я снова у себя дома и смотрю на море. Мыс Хамелеон приобрёл зловещий фиолетовый оттенок, и над морем, которое на Земле называют Чёрным, встаёт тёмная туча. Сегодня будет гроза.

Снова дождь будет хлестать по дощатому полу веранды, и ручьи побегут по гальке во взбаламученные волны. Снова молнии — они грознее и ослепительнее, чем на Земле — будут ударять в чёрные скалы Кара-Дага.

В этом месте часты грозы, а зимой свирепые волны как тяжёлые молоты ломают скалы, чтобы потом устилать берег лиловыми аметистами, тёмными агатами и многоцветной яшмой.

Сад — это не Рай, и никогда им не был. Многоцветные камни некому собирать, кроме меня и Киры. А я подниму один или два во время прогулки, окуну в воду, чтобы полюбоваться игрой света на влажной поверхности, а потом швырну обратно в море.

Не собирайте себе сокровищ на земле. Никто ничем не владеет, и никто не свободен — все мы чем-то связаны.

Офицеры из ЦРУ хотели управлять мировой бурей, но были пленниками старой идеи «Пакс Американа» — мира под господством Америки…

Террористы стали заложниками другой идеи — что всё зло исходит от Запада и особенно из Америки…

Клима — третьей, о возрождении имперской России. Как будто не закончился век империй!..

Одни люди повинуются своим желаниям, другие чувству долга, а некоторые… любви. Ведь желание денег, власти и даже любви привязывает нас к другим людям — и так мы обретаем любимых и врагов. Враги чаще приносят страдания, но любимые порой тоже. И те, и другие ограничивают нашу свободу…

Похоже, даже Бог несвободен — очертил Себе границы и не переступает их, дабы не мешать свободной воле людей и Владык.

До тех пор, пока они сами не переступят границ…

Впрочем, что тут нового? Всё давно сказано Буддой и, если хочешь быть свободным, то уйди из этого мира. Тем более что для меня путь открыт.

Но мне не хочется.

Я слышал пение птицы Гамаюн. Я знаю, что мир прекрасен, и даже в бою можно найти упоение. Я чувствую себя в долгу перед Той, кто открыла мне дверь. Несмотря на всё могущество, Она тоже в тисках необходимости и тоже порой испытывает отчаяние. Если свобода лишь в том, чтобы выбирать себе оковы, то пусть это будут оковы любви. Потому что только они могут превратиться в крылья, уносящие в иные миры.

И я продолжу путь в надежде, что всегда останется радость возвращения в Сад.

Хотя бы только в памяти, хотя бы в последний миг…

Так что моя последняя история о любви. Пройдут тысячи и тысячи лет, и даже предательство будет искуплено, а героизм забыт, перейдя в величие духа.

Но любовь пребудет вечно.

10. Возвращение в Сад

Я не был первым странником в измерениях времени и пространства, но тогда об этом не знал. Уже потом стал разыскивать сведения о случаях, подобных моему, и мне попалась любопытная книга Феликса Пита Родригеса «Забытые страницы», с рассказом «Людовико Амаро — путешественник во времени». Там даны даты жизни Людовико Амаро: 1600–1648 годы, но если верить рассказу автора, последняя цифра сомнительна. В книге приводится отрывок из сочинения Амаро «Исследования по поводу Рудольфовых таблиц» (тех, что были составлены Кеплером и Тихо Браге).

«Можно было бы сказать (ибо это так и есть), что надо сделать один только шаг, только один, и порог останется позади. Но где надо находиться, чтобы сделать этот шаг, в какой именно момент надо его сделать… и как должно быть произведено начальное движение этого шага, в котором всё и заключается, — это неизвестно. Место, момент, и в какой форме это делается, судя по всему, определяются со столь жёсткой точностью, что даже невозможно предположить никакого допуска. Однако совершенно очевидно, что столь чудовищная точность невообразима без какого-либо руководящего закона. Мне кажется, что если однажды будет найден утерянный секрет (а может быть, он никогда и не был известен), этот секрет будет обладать свойствами математической теоремы. И её жуткой красотой. Но секрет неизвестен. И думаю, каким-то образом, по какому-то решению, природу и происхождение которого нам не суждено познать, этот секрет навсегда останется нераскрытым. Возможно, что он был построен в таком измерении мышления, которое несовместимо с возможными измерениями человеческого интеллекта…».

Похоже, однако, что Людовико Амаро сумел-таки вычислить это место и этот момент. Проходя мимо таверны «Солнце» в Сиене 19 июля 1648 года, он лёгким взмахом руки приветствовал двух знакомых и, не останавливаясь, исчез…

Возможно, эта история вымышлена Питом Родригесом, но вымысел иногда срывает покровы с таинственных глубин реальности.

Я не обладаю гением Людовико Амаро, мне помогли. Но со стороны это, наверное, выглядело точно так же — я просто исчез со склона сопки.

Я думал, что откроется некая дверь — то ли в скалах, то ли на фоне угрюмой глади залива, но всё оказалось иначе. Свет стал меркнуть. Странно — скалы и кустарник вокруг быстро высветлялись, а небо, напротив, наливалось тьмой. Я оказался в странном, будто вывернутом наизнанку мире. Затем от почвы стал подниматься туман. Он затопил мои лодыжки, поднялся до пояса, и вот я уже стоял по грудь в серых волнах.

Волны тумана, налитое темнотой небо… от мира осталась лишь серая щель. Вот туман холодно и невесомо коснулся моего лица. Всё исчезло — не стало тусклого света, не стало даже тьмы. Только мысли ползли с трудом.

Наверное, это и есть ничто…

И ещё остался холод. От него онемели ноги, а потом заломило пальцы рук. Я с ужасом понял, что когда холод доберётся до сердца, я умру. Или смерти здесь тоже нет? Только пустота, адский холод и бесконечность времён?

Зелёный луч рассёк эту бездну небытия. Он засиял в бесконечной дали, словно воздетый меч. Стремительно приблизился, и вдруг распахнулся зелёным простором с обеих сторон. Я почувствовал стеснение в груди, и закружилась голова. А в следующий миг всё стало, как прежде.

И по-другому.

Я неуверенно огляделся: такой же склон, только даль закрыли невесть откуда взявшиеся берёзы. Небо не сумрачно-тёмное, а глубоко-синее, трава изумрудно-зелёная. В ноздри проник пряный аромат каких-то цветов. В одно мгновение робкая северная весна сменилась разгаром лета.

Снова другой мир…

Но раньше я был гостем в астральных мирах — а скорее миражах с постоянно меняющимися странными пейзажами, быть может, в разных местах одного и того же мира. Здесь же я был в физическом теле (из-под мышек уже начинал стекать пот), и этот мир очень походил на наш.

Просто сдвинут во времени, как сказала Владычица.

Я глубоко вдохнул воздух, он был буквально напоен (иначе не скажешь) ароматами цветов, запахом берёзовой листвы и свежей травы — а потом сделал первый шаг. Где-то позади остался Китеж-град, но моя дорога лежала в другую сторону, в направлении солнца.

Хотя дороги, собственно, не было — мурава полян, белая колоннада берёз, пышная листва не колышется в знойном воздухе.

Вскоре я почувствовал, что по спине текут струйки пота, снял куртку и перекинул через руку. Бросать не стоило: был предупреждён, что путешествие может продлиться долго. Наверное, и другие идут через эти леса, но вряд ли кто встретится. Хотя кто знает?..

«Тебя ждёт не тихий Китеж, — напомнил я себе. — Впереди опасная дорога, и на ней можно всё выиграть — или всё потерять. Почему ты согласился?».

Известно, почему. Иначе не увижу Киру.

Я усмехнулся: отсюда возврата не было. Да возвращаться, судя по всему, было и некуда… Поглядел вверх: непривычно золотое солнце сияло на синем небе. Я расстегнул воротник рубашки и зашагал дальше. Куртка с пистолетом в кармане оттягивала руку, мягкая трава путалась под ногами, мешая идти.

Я не старался особо выдерживать направление, просто шёл в сторону солнца, выбирая прогалины между берёз. Постепенно деревья становились выше и сумрачнее, несколько раз будто паутина липла к лицу.

Я приостановился, выбирая путь.

И холодная струйка пота протекла меж лопаток, несмотря на жару.

Вокруг был уже не берёзовый лес. Какие-то джунгли: красноватые и жёлтые растения переплетаются в жутком хаосе, а в просветах виднеются красные скалы, похожие на изваяния то ли людей, то ли фантастических птиц…

Я уже видел такое. И надеялся не увидеть больше.

Я стиснул зубы — ох, непрост этот Мир между мирами. Продрался сквозь цепкие лианы и остановился вновь.

Площадь, как чёрное зеркало. Хаос из багровых и бурых башен, словно застыли исполинские сгустки крови. Жёлто-зелёные цветы вскидываются на красные террасы, кишат под чёрно-синими лентами стекла. Исейон!

И солнце как воспалённый глаз, прямо над тёмно-зеркальной дверью. А это значит, что мне снова туда.

Помнится, проводник по снам говорил, что Исейон отбрасывает тень на много миров…

Ох, как не хочется идти — с трудом волочу ноги…

Опять порог из чёрного мрамора, опять толпы моих отражений роятся в тёмной глубине. Снова что-то невесомое холодно касается лица. Но теперь нет каскадов льющегося света, и ничей речитатив не приветствует меня.

Сумрачный обширный зал. Только одно светлое пятно впереди, и я с трудом тащусь туда, куртка оттягивает руку.

Светлое пятно оказывается экраном, и я на миг испытываю облегчение: вдруг мне хотят показать какой-нибудь учебный фильм, например, о выживании в многомерных мирах?.. Но меня подташнивает, и я с горечью понимаю, что просто в панике цепляюсь за привычные образы.

Забудь про привычное. И про безопасное тоже.

В кресле перед экраном — едва различимая в сумраке фигура, она встаёт и слегка кланяется мне. Только это не Александр. Белое узкое лицо, словно маска, и зелёные искры брызгают с пояса.

Опять будто ледяной обруч стягивает голову. Удирать поздно, да и некуда. Я неуклюже отвечаю на поклон и хрипло выговариваю:

— Приветствую тебя, Тёмный Воин!

Надеюсь, получилось хоть отчасти в китайском духе. Или японском?

Свет с экрана становится ярче, и я могу разглядеть нового хозяина Исейона.

Я встречаюсь с ним в третий раз, если не считать видения в марсианской пустыне. На мужчине восточное одеяние: чёрный халат, перехваченный золотым поясом с зелёными пластинками. Похоже на нефрит… Чёрные волосы падают на плечи, ноги босы, в руке откуда-то взялся обнажённый меч. Черты лица изысканны и тонки, без следа измождённости, что когда-то поразила меня, а выражение спокойное и надменное…

Я ловлю себя на том, что не могу отвести взгляд от меча, и с трудом перевожу взгляд на экран.

Вот так сюрприз. Похоже на большой монитор, а на нём изображены два круга — это же полушария Земли! Зелень лесов и желтизна пустынь, голубая океанская гладь… Но что-то не так.

Какие-то чёрные полосы пересекают полушария, и по мере того, как гляжу, мне кажется, что они медленно удлиняются…

— Ну как, Андрей? — от издёвки в холодном голосе у меня начинают ныть зубы. — Поздравляю. Куда мне с моим мечом.

— Что это? — сипло выговариваю я.

— Чёрный свет, — небрежно говорит собеседник. — Пришлось взять управление спутниками на себя. А то выключили бы установки слишком рано.

Перед монитором я различаю пульт — почти как в лаборатории Романа. Дичь какая-то. Хотя… Исейон ведь способен меняться, подстраиваясь к мыслям.

— Зачем вам это? — я всё ещё ничего не понимаю.

— Ну как же, — губы собеседника раздвигаются в улыбке, и зубы сверкают подобно лезвию ножа. — «И солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь». Вы долго ждали обещанного Армагеддона, вот он и наступил. Правда, это только преддверие… Но и так неплохо. Начнётся война, потом воцарится хаос. Тёмные зоны разделят Землю на множество карликовых государств. Ваш сумасшедший прогресс приостановится, и вы не успеете дойти до источников силы. Вполне приемлемо, пока…

— Чёрный свет? — тупо выговариваю я…

Но вдруг понимаю и делаю рывок в сторону пульта. Так значит, убийственное излучение всё же вышло из-под контроля?..

Останавливает меня холодок у горла. Я скашиваю глаза — лезвие меча коснулось моей кожи. Нажим усиливается, и я поспешно делаю шаг обратно. Так как владелец меча следует за мной, приходится сделать ещё несколько шагов в том же направлении. К моему облегчению (очень недолгому) мужчина тоже останавливается. Приподнимает меч и светски замечает:

— Неплохое место для поединка.

— Какого поединка? — хмуро осведомляюсь я. Хотя мог и не спрашивать, меня явно собирались изрубить на куски посреди этого сумрачного зала.

Мой неприятель качает головой:

— Я был предупреждён, что мне попытаются помешать. Но не ожидал такого жалкого противника. Ты не готов, а значит, уже проиграл.

Голос звучный, таким бы стихи читать. И тут я вспомнил Александра — тоже любитель китайской поэзии и тоже не расстаётся с мечом.

— Может быть, разойдёмся мирно, — предлагаю я. — Мы вроде не ссорились.

Мой противник усмехается, опять показав крепкие белые зубы.

— Покой превращает мужчин в рухлядь. Я недаром выбрал этот облик, японцы лучше других понимают истину. Вот послушай: «Самурай должен прежде всего постоянно помнить — помнить днём и ночью, с того утра, когда он берёт в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги — что он должен умереть. Вот его главное дело». ^[12]

— Я не самурай, — тоскливо возражаю я, одновременно прикидывая: успею ли выхватить пистолет из кармана куртки? Ну и жизнь наступила, ни шагу не сделать без оружия…

Нет, вряд ли успею. Пока дотянусь до кармана, пока вытащу пистолет. Хоть бы догадался снять с предохранителя, входя в Исейон: ведь ясно было, что ничего хорошего тут не ждёт. Хотя… всё равно не помогло бы: десять раз зарубят, пока достану. Этот явно мастерски владеет мечом — вон, даже самурайским духом проникнулся.

— Ну и зря, — пожимает плечами мой супостат. — Ты вступил на путь служения и беспрестанного боя, а это путь самурая.

Холодный пот стекает по спине. Я лихорадочно соображаю, как выиграть время.

— Послушай! Я не знаю точно, но вроде бы меня нельзя так просто убить… по крайней мере, одному из вас.

Собеседник презрительно кривит губы:

— Не думал, что встречусь с такими жалкими увёртками. И это говорит один из Избранных? На Земле это действительно так, там вы сойдётесь друг с другом. Если доживёшь до того дня, что очень сомнительно. Но здесь другой мир, и тамошние правила не действуют. Тут может появиться, кто хочет, и всё дозволено. Разве тебя не предупредили?

Вообще-то да. И даже предостерегли, что здесь легко погибнуть. Только я как-то не вник.

В общем, надо срочно избавляться от этого хренова самурая, пока не изрубил меня в капусту. Даже если он окажется таким великодушным, что предложит для поединка меч — проку мне от этой железки будет, как от палки. Надо что-то придумать. К чёрту самурайскую этику: лучше оставаться живой собакой, чем стать мёртвым львом.

Собакой!..

«Вам стоит только позвать, и он окажется рядом…».

На раздумья не остаётся времени, самурай ленивым движением приподнял меч.

— Рок! — громко зову я. И содрогаюсь: пока пёсик соизволит явиться, мою голову успеют снести с плеч…

Но на этот раз собачка обошлась без обычного моциона. Меня толкает в лицо жарким воздухом, даже колени подгибаются от рыка, и я в третий раз вижу этого пса, только теперь чёрная морда нависла над макушкой моего противника. Янтарно-жёлтые блюдца глаз, красный язык почти касается завязанных узлом чёрных волос…

Мой враг даже не поворачивает головы — я замечаю, что смотрит на зеркальное лезвие меча.

— Неплохо придумано, — одобряет он. — Значит, тебе дали охрану. Эта зверюга действительно способна отхватить мне голову. Но это только пёс и, хотя он достойный противник, не чета мне. Так что просто придётся зарубить сначала его. А ты подожди своей очереди.

Он красиво разворачивается, уходя от страшных челюстей. Те клацают, словно стальные засовы. Я замечаю туманную полосу меча, но пёс тоже начеку и отпрыгивает, пол даже вздрогнул.

Зрелище великолепное: чёрный воин и чёрный пёс кружатся в смертельном танце на тёмном полу, а экран бросает на них холодные отсветы. Только заглядываться особо не стоит: и пёсика жалко, вдруг зарубят, да и о собственной голове следует позаботиться.

Так что я немного жду, пока мой ворог в развевающемся чёрном халате не окажется в стороне от собаки, сую правую руку в карман куртки, которая так и продолжала висеть на сгибе левой, неудачно цепляю ногтем за шов, но всё равно быстро выдёргиваю пистолет.

Пистолет ИЖ-71, гражданский вариант пистолета Макарова, очень просто снять с предохранителя: большой палец сам ложится на флажок и опускает его. Я не принимаю ни одну из стоек, которым учил Марат — из опасения, что мой противник успеет среагировать и переключится с собаки на меня. Для экономии времени не поднимаю оружие, а только плотно прижимаю локоть к поясу.

Действительно, Тёмный воин замечает появившийся в моей руке пистолет и разворачивается… Опасаясь, что он может метнуть меч, я нажимаю спуск, ещё продолжая поднимать ствол. Нажимать приходится сильно, я стреляю самовзводом. Оглушительно хлопает, и первая пуля выбивает плитку из пола рядом с босой ступнёй противника. К счастью, сила отдачи подкидывает ствол вверх. Я, не переставая, давлю на спуск, едва не глохну от грохота и не задыхаюсь от пороховой гари, так что едва ли все пули поразили цель.

Но несколько попали наверняка. На такой дистанции трудно промазать шестью выстрелами, если хоть сколько-нибудь тренировался.

Меч в руках моего противника замирает. Лицо становится белым, как снег, а открывшийся рот кажется чёрной дырой. Потом губы судорожно двигаются:

— Неплохие у вас… погремушки. Недооценил.

Меч выпадает. Прижимая руки к животу, Тёмный воин падает боком на пол, но, полежав немного, приподнимает голову. Струйка крови стекает изо рта.

— А ваши тела… слишком хлипкие. Только не думай, что убил меня.

Он сказал это и умер. Голова упала, тело уродливым цветком распласталось по чёрно-зеркальному полу, лезвие меча как стальной лепесток.

Я вытер заливавший глаза пот и сунул пистолет в карман. Хотя какая от него теперь польза, патронов не осталось? Было муторно, я снова убил человека… Или не совсем человека?

По чёрному халату пошла рябь, и меня бросило в жар: а вдруг Тёмный воин очнётся? Но рябь перешла в мерцание, а потом поверженная фигура вдруг рассыпалась — словно пепел полетел на ветру. Как в компьютерной игре! То же произошло и с мечом.

Я перевёл дух. Хотя плясать от радости было рано. Скорее всего, тело состояло не из плоти и крови, а чего-то другого. Тёмный воин, похоже, мог менять тела, а вот я нет. Так что надо скорее сматываться из Исейона.

Я поглядел на огромного пса: тот сидел, свесив язык и тяжело дыша. Я подошёл на цыпочках и погладил по грубой шерсти. Пёсик с вздохом положил огромную голову мне на плечо.

Хорошо, что сразу поднял: мои ноги подогнулись от тяжести.

— Молодец, Рок, — сипло сказал я. — Можешь возвращаться домой.

Жаль, что нечем угостить. Но пёс и не выпрашивал, ещё раз вздохнул и просто исчез. Меня качнуло порывом ветра, и я ошалело попытался ухватиться за пустоту.

Да, привыкать придётся ко многому. И узнавать тоже. Где, например, водятся такие собачки?

Я немного пришёл в себя. Слабый ток холодного воздуха, словно в глубине Исейона работают вентиляторы. Голубоватое мерцание дисплея…

Ах да!..

Я подошёл к пульту (ноги пару раз подкосились) и поглядел на дисплей. Чёрные полосы впились в полушария, будто пиявки. К счастью, их было не так много. Я перевёл взгляд на пульт. Обычная мешанина кнопок и индикаторов. Разбираться долго, но я был в Исейоне раньше и помню, что здесь всё подчиняется силе мысли. Вот они, две красные кнопки. То ли уже были, то ли появились в ответ на мой мысленный призыв. Два нажатия. Две бесшумные вспышки в чёрной пустоте над Землёй…

Помню, я гордо подумал: не сыграл ли роль Удерживающего?

Скорее идиота! Спутников-то было три, а не два — мне ловко отвели глаза. И третий ещё долго делал своё чёрное дело.

Я беспрепятственно вышел из Исейона и будто перешёл на другой уровень компьютерной игры. Ни леса, ни фантастического здания: передо мной расстилался обширный луг с крупными жёлтыми цветами, а вдали сверкала серебряная полоса — возможно, тот самый морской залив, что я видел с сопки на покинутой Земле. Густой пряный аромат наполнял воздух, я глубоко вдохнул, и сладостная дрожь пробежала по телу, словно в предвкушении чего-то.

Я снова пошёл по направлению к солнцу.

Трава шелковисто обтекала ноги, и мне захотелось пойти босиком, но пришлось бы нести ботинки в свободной руке. А кто знает, что мне ещё может встретиться?

Но вскоре льдистое мерцание возникло над серебряной гладью залива, и я стал догадываться, кто будет следующим. Этот мир и в самом деле был перекрёстком, любой мог заглянуть сюда.

Конечно, если умел открыть дверь.

Постепенно цветов стало так много, что от аромата начала кружиться голова. Всё яснее вырисовывался льдистый замок, но на этот раз от него не веяло холодом. Хрустально сияли шпили башен, голубой свет стекал по витым лестницам, золотые огоньки дрожали в окнах.

Луг перешёл в песчаный пляж, и я вновь увидел голубую лестницу с химерами по сторонам. Та, кто носила много имён — Аннабель, Лилит, Афродита Пандемос… — сходила навстречу мне. На этот раз она была в серебристо-мерцающем одеянии, которое почти не скрывало блистательной наготы. Облик слегка изменился: волосы чёрной волной спадали на плечи, таинственно мерцали изумруды глаз, а в белой руке покачивалась та же бордово-красная роза…

Мужчины мечтают обладать такой женщиной, и многие женщины хотели бы стать такой — способной менять наряды и облики, сохраняя вечную молодость. И быть совершенно свободной…

Только почему химеры — с львиным телом, головой дракона и змеиным хвостом — сторожат её замок?

Аннабель не сказала ни слова, лишь слегка разошлись розовые губы, и между ними скользнул красный кончик языка.

Я слегка поклонился:

— Здравствуй, Аннабель. Так это и есть твой замок у моря?

Черноволосая женщина слегка наклонила голову набок, всматриваясь:

— Ты изменился, — тихо прозвучал грудной голос. — Не могу понять, в чём дело.

— Я только что повстречался с Тёмным воином, — не без гордости объявил я.

Смех Аннабель прозвучал вкрадчивым колокольчиком:

— И победил его. Теперь он будет уважать тебя, что весьма опасно.

Я замялся:

— Как я понял, ваши тела состоят не из обычной плоти и крови. Сколько времени ему понадобится?..

— Чтобы обрести новое тело? — подхватила Аннабель, всё ещё вглядываясь в меня. Зелёные глаза колдовски мерцали. — Не беспокойся: чтобы соткать новое тело из уплотнённого эфира, нужно несколько дней. Даже если отыскать место, где поток времени течёт быстрее.

Аннабель слегка улыбнулась, и снова красный язычок промелькнул между губ:

— Так что пока у тебя есть время. Побудь моим гостем. А потом сможешь продолжить путь.

Не ожидая ответа, она повернулась к лестнице. У меня перехватило дыхание, сзади Аннабель оказалась совершенно нагой: словно выточенная из слоновой кости спина красиво изгибалась под водопадом чёрных волос, ягодицы слегка колыхались, а бёдра томно двигались, намекая на то наслаждение, что испытаешь, утонув между ними.

Захочешь ли выбраться из той бездны?..

Будто околдованный, я пошёл следом и опомнился, лишь ступив ногой на первую ступень. Она показалась холодной даже сквозь подошву ботинка. Я тяжело дышал, не в силах был сказать ни слова, во рту пересохло.

Аннабель сразу остановилась, и словно чёрное крыло взмахнуло в воздухе — она повернулась ко мне. Вдруг оказалась совсем близко, и меня словно пронизал электрический ток — это её волосы упали мне на лицо.

— Ты принадлежишь мне! — холодно и торжественно прозвучал её голос. — Мои волосы коснулись тебя! Я поцеловала тебя! Я овладела тобой!

Её губы приникли к моим, и холод в моём теле обратился в жгучий огонь желания, а мысли исчезли, словно растворились в пронизанной багровыми сполохами темноте.

Хотя нет… Что-то было иначе, чем тогда, в занесённой снегом хижине. Пусть руки Аннабель огненным кольцом охватили меня, пусть раздвоенное пламя её бёдер обжигало, а от аромата волос всё сильнее кружилась голова…

Что-то мешало мне окончательно потерять голову. Словно невидимая рука удерживала на краю той бездны, которой была Аннабель.

Меня раздирали противоречивые желания: то ли упасть в объятия Аннабель и без остатка раствориться в сладостно жгучем пламени, то ли вырваться на свободу… как вдруг я расслышал смех. И понял, что он раздавался всё это время, только на грани слышимости. Сначала он показался мне презрительным, но нет, был скорее грустен и тих. Будто серебряный колокольчик с тёмного моря…

Меня словно обдало ледяной волной. Лёд и огонь!.. Но огонь стал быстро гаснуть, и я рванулся прочь от Аннабель. Разрывая оковы её рук. Обрывая путы её волос. Размыкая стальной захват её бёдер…

Аннабель пошатнулась, как от удара, и с трудом устояла на голубой лестнице. Теперь я понял, что она и в самом деле сделана изо льда. Глаза вспыхнули гневными изумрудами, а язык мелькнул как красная молния. В руке чёрной змеёй взметнулся хлыст, и я понял, что это её волосы…

Но хлыст опять рассыпался на пряди, а губы сомкнулись — печальным розовым бутоном.

Понимание, а затем сожаление появились в глазах.

— Мои волосы не удержат тебя, — грустно произнесла она. — Мои губы не удержат тебя. И даже моё тело не удержит тебя. Но ты не свободен. Ты надел другое ярмо.

Я всё ещё тяжело дышал, а вдобавок был задет. Немного подумав, сказал:

— Ницше написал: «Немало и таких, что утратили свою последнюю ценность, когда сбросили с себя ярмо своё».

Аннабель обидно рассмеялась:

— Ты упустил наслаждение, которое редко даруется мужчине. И ради чего? Я способна видеть будущее, и вот то, которое ты выбрал. Твой иссохший труп будет лежать в горящем лесу, и это случится очень скоро. Прощай!

Порыв холодного ветра поколебал её фигуру и замок. А следом случилось то, что я уже видел. Фигура Аннабель, а следом и замок подёрнулись рябью, та перешла в мерцание, а потом всё рассыпалось — словно пепел полетел по ветру.

Залив остался, но заблестел сталью, словно лезвие ножа, а берег приуныл — песок и кустарник.

Я вздохнул и вяло наклонился, чтобы подобрать куртку. Один раз Аннабель уже предсказала мне будущее, но ошиблась: мне всё же не перерезали горло на чёрном полу. Будем надеяться, что ошиблась и в этот раз… Я стряхнул с куртки песок и пошёл дальше. Ноги вязли в песке, солнце тусклой монетой висело в сером небе. Я шёл и глуповато улыбался: надо же, разговаривал с Аннабель, как равный!..

Только слишком рано я стал улыбаться. И слишком самодовольно.

Справа тянулись унылые кусты, слева поблёскивало море. Вскоре к серому мельканию кустарника добавился другой цвет, как будто желтоватый… Я нахмурился, но продолжал идти — мало ли какие сюрпризы ещё встретятся на пути.

Когда мелькание стало слишком настойчивым, я пригляделся…

А потом с удовольствием кинулся бы наутёк, но было некуда — слева море.

Огромный тигр — жёлтый, с чёрными полосами, — мягко скользил среди кустарников. Не приближаясь и не удаляясь, просто двигался в том же направлении, что и я.

Я облизал пересохшие губы, ничего себе попутчик! Вот уж не думал, что здесь есть какая-то фауна. А моё оружие бесполезно! Не позвать ли опять на помощь собачку по имени Рок?..

Хотя как-то неловко снова расписываться в собственной беспомощности.

Но тут тигр повернул прямо ко мне, оскалив при этом огромную красную пасть, и я в панике уже открыл рот…

И, по-моему, забыл закрыть.

Ко мне приближался уже не тигр, а высокий юноша — с обнажённым мускулистым торсом и дочерна загорелым лицом. Ниже пояса на нём было что-то вроде синих шаровар.

Когда он подошёл близко, по моей спине протёк холодок — глаза у юноши были жёлтые, тигриные, с вертикальным зрачком. И не юношеские это были глаза, щели зрачков пылали тёмным огнём — словно горечь и ярость столетий, если не тысячелетий, скопились в них.

Снова я видел Рароха — и совершенно не знал, чего от него ждать. Тёмный воин и Лилит были как-то понятнее.

— Простите, если напугал вас, — голос Рароха оказался вполне доброжелателен. — Я люблю бродить в таком обличье, и упустил из виду, что могу испугать вас.

Что же, довольно вежливо. Только как-то не верится.

— Ничего, — бодро отозвался я. — Назвался груздем, полезай в кузов. Мне придётся мне ко многому привыкать.

— Я видел, как вы избавились от моих… родственников. — Рарох приноровил шаг к моему и пошёл рядом, небрежно отшвыривая песок босыми ногами. — Ловко. Сестричка никак не придёт в себя от разочарования. А другому так вообще пришлось взять отгул.

Я искоса поглядел на попутчика — слишком легкомысленно тот выражался для сверхъестественного существа.

— Вы родственники? — Надо же было что-то сказать.

— В некоторомроде, — поморщился Рарох. Вертикальная черта на миг прорезала надменный высокий лоб. — Точнее можно было бы объяснить, используя термины квантовой физики или философии неоплатонизма, но это как-нибудь в другой раз.

Я вздохнул и поглядел на солнце, не понадобилось даже щуриться. Мир вокруг словно поблек.

— Похоже, вы все пытаетесь задержать меня. Каждый старается по мере своих возможностей. Но как я могу помешать? — Мне вспомнилась сумрачная ирреальная Москва и видение шахматной доски на тёмной воде… — У меня нет ваших способностей, я всего лишь начинающий игрок. И не понимаю даже сути игры.

Рарох глянул на меня, и уголки чувственных губ презрительно опустились.

— Вы вступили в игру. И подписали контракт. А тем самым заставили принимать себя всерьёз.

Слова упали как тяжёлые камни, и по моему телу пробежала холодная дрожь. Тем временем в море выдвинулся унылый песчаный мыс, и мы стали уходить от залива, выбирая свободные промежутки между кустов. Солнце по-прежнему светило впереди, так что беспокоиться было не о чём.

— По сути дела, у меня не было выбора, — почти что пожаловался я. — Я хотел увидеть Киру и боялся, что иначе мы не встретимся.

— Выбор есть всегда! — Глаза Рароха вспыхнули как чёрные молнии. — А вы не думали о своих шансах выжить? Ведь речь идёт об Армагеддоне, последней и самой страшной битве всех времён. Она неоднократно откладывалась, но неизбежно наступит. Нам запрещено участвовать в сражении, ибо наша мощь столь велика, что в этом случае планета разлетится на атомы или частицы, ещё более мелкие. Поэтому исход сражения решат двенадцать человек с одной стороны и двенадцать с другой. Похоже на древние гладиаторские бои. Каждый пройдёт подготовку в течение десятилетий, а то и столетий, и станет непревзойдённым бойцом. Возможно, выживет лишь один, и даже он, скорее всего, погибнет от ран. Кира должна будет сражаться тоже, таков закон. Равное количество мужчин и женщин. Она наверняка погибнет одной из первых, и вам придётся смотреть, как она умирает. Вам не говорили об этом, когда кровью подписывали контракт?

— Нет, — прошептал я. Кусты расплывались в серое марево, и тоска стиснула сердце. — Но что я теперь могу сделать?

— Да что угодно! — надменно прозвучал голос Рароха. — Например, просто выйти из игры. По сути дела, вам навязали выбор — и вы сделали его из страха, что больше не увидите Киру. Но теперь можете сделать подлинно свободный выбор — скажем, остаться здесь. Этот мир обширен, и для всех тут найдётся место. Он пластичнее земного, им можно управлять силой мысли, и вы легко научитесь создавать всё необходимое. Только представьте, что у вас будет прекрасный собственный дом в приятном уголке морского побережья. Можно будет не обливаться потом и кровью, а целые дни проводить в блаженном безделье. И рядом с вами будет Кира! Ведь ей тоже предстоит пройти через этот мир. Я могу сделать так, что вы встретитесь всего через несколько часов…

Кто-то уже говорил, что у меня будет дом на берегу моря. Только ничего не говорил о безделье. Тот, кто всю жизнь провёл в трудах и сражениях и, похоже, продолжает вести такую же жизнь на других уровнях бытия…

И всё же слова Рароха звучали заманчиво. Почему меня всё время втягивают в какие-то истории? Не хочу я быть чьим-то избранником и сражаться в каком-то Армагеддоне, вообще думал, что это библейская сказка.

Кусты стали гуще, я уже с трудом пробирался между колючими ветвями. Мой спутник скользил рядом непринуждённо, словно едва касаясь земли. Смерклось, и небо приобрело розовый оттенок, будто где-то вдали полыхал лесной пожар. Солнце едва виднелось, как воспалённый глаз.

Я вздохнул:

— Звучит заманчиво. Но не наскучит ли скоро такая жизнь? Вот вы — живёте столетия, а может быть, и тысячелетия. Наверное, всё изведали. Не бывает порой скучно?

Кошачья грация изменила Рароху, он слегка споткнулся и метнул на меня пронзительно-жёлтый взгляд.

— Бывает, — голос прозвучал вкрадчиво и осторожно. — Вы видели меня на Луне, хотя это и не ваша Луна. Это лунный ад. Там было скучно, но на свободе другое дело. Вы не знаете собственной природы, Андрей, да и большинство людей не знает. Люди — не представители вида Homo Sapiens, как они гордо себя называют. Во Вселенной много рас, куда более разумных. Природа людей другая. Высший Дух — не стану отрицать, что Он существует, — действительно создал людей по собственному образу и подобию, но это означает совсем другое, чем думают ваши богословы. Человек создан как Homo Ludens — человек играющий, именно в свободной игре он полнее всего выражает своего создателя. Как Высший Дух устанавливает законы для Вселенной, так и вы можете устанавливать законы для себя. Но вы вечно связываете себя понятиями о каком-то долге. Оставьте это! Примите дар свободы, Андрей! Скоро вы научитесь менять тела и странствовать из мира в мир, как и мы. Обретёте мощь и испытаете несказанные наслаждения. Зачем связывать себя только с одной женщиной, с одной идеей или страной?..

— Достаточно! — прервал я. На сердце будто лежал тяжёлый камень, и слова выходили с трудом. — Возможно, вы правы. Возможно, Бог полностью поглощён своей игрой и нам остаётся только брать с Него пример. Но в игре бывают правила. Я принял их, пускай это было неосмотрительно. Теперь я пойду по дороге, которую выбрал. Пока не дойду до конца, а там посмотрим…

Рарох рассмеялся — тихо, но зловеще. Пошёл медленнее и неожиданно повернулся ко мне. Лицо его совершенно изменилось: щели зрачков пылали неистовым жёлтым огнём, а улыбка походила на тигриный оскал.

— Ты глупец, — прошипел он как разъярённая кошка. — И вдобавок упрямый глупец. Эта игра идёт уже слишком давно, и новички в ней, как правило, не задерживаются. Посмотри вокруг!

Я оглянулся. Мы забрели в какой-то сумрачный лес — вместо кустарников кругом стояли чёрные, без просвета между стволов деревья, они казались окаменевшими, и лишь над головой сквозь ветви виднелось багровое небо…

Солнца не было видно!

Сердце словно стиснули ледяные когти — мне было сказано идти по направлению к солнцу, а я сбился с дороги.

— Рарох!.. — я в бешенстве повернулся.

Тот стоял поодаль, на тёмной груди и лице трепетали красные отсветы, а зрачки казались щелями, ведущими в красновато-жёлтую бездну.

— Да? — спокойно сказал он.

— Куда ты завёл меня? — в ярости я тоже стал обращаться к нему на «ты».

— Ты плохой игрок, — Рарох повёл плечами, словно чёрными глыбами. — Я ведь дал подсказку, упомянув, что этот мир подчиняется силе мысли, и в нём можно делать, что угодно. Так что я просто создал дверь, через которую прошёл в тот мир, где ты когда-то видел меня. В лунный ад.

— Прихватив меня? — горько спросил я.

— А почему бы и нет? — насмешливо осведомился Рарох. — Ты можешь воспользоваться своими талантами и выбраться отсюда, ведь это всего лишь игра. Всё в мире — игра. Только поспеши, твоё время ограничено. В отличие от вашей Луны, здесь есть воздух, но нет ни капли воды.

На тёмном лице Рароха играли красные отсветы, и я разглядел, что между стволами деревьев всё-таки есть промежутки. В них горел угрюмый красный огонь.

И такой же красный огонь ярости застлал мои глаза. Я схватился за карман куртки, где был пистолет, но вспомнил, что патроны кончились. Тогда изо всех сил крикнул:

— Рок! — И прислушался, не раздастся ли в ответ громовой лай?

Но ничего не произошло. Так же багровело небо, так же трепетали красные отсветы на стволах окаменелых деревьев, так же насмешливо улыбался Рарох.

— Это мой мир, — тяжко молвил он. — Твоей собачке не найти дорогу сюда. И дороги отсюда тоже нет!

Он сделал шаг назад и исчез среди тёмных стволов. Словно его и не было, словно меня сопровождал лишь призрак, порождённый моим воспалённым умом. Я попытался сглотнуть, но слюна едва смочила пересохшее горло. Я вдруг осознал, что здесь очень жарко. Багрянец просвечивал отовсюду, и создавалось впечатление, что со всех сторон надвигается лесной пожар. Не об этом ли горящем лесе говорила Аннабель? Неужели и в самом деле здесь останется лежать мой иссохший труп?

Под ногами было мягко, землю покрывал пепел. Мне уже сильно хотелось пить, а вскоре жажда сделается нестерпимой. Где же выход из этого леса? Как вернуться на дорогу, ведущую к солнцу?..

Я бросил куртку возле дерева, обхватил руками чёрный ствол и стал подтягиваться вверх. Ладони стало жечь, и вначале приходилось сжимать ствол коленями, чтобы удержаться, но потом я дотянулся до первой ветки. Она оказалась хрупкой, хрустнула у меня в руке и сломалась, но я успел схватиться за торчащий сучок. С трудом продолжил карабкаться вверх, то и дело чихая из-за попадавшего в ноздри пепла. Вокруг стоял запах гари, горький смрад давней смерти.

Наконец я добрался почти до самого верха, но не рискнул ступить на тонкие последние ветви. Горизонт и так стал виден из-за бесчисленных чёрных стволов — и я едва не выпустил из рук обгоревшую ветку. Сплошная полоса багрового огня — и мгла над нею. Подёрнутое пологом пепла небо — и ни следа солнца.

Даже дуновение ветерка не коснулось моего потного, обсыпанного пеплом лица…

«Иди по направлению к солнцу». Она даже повторила это. А здесь нет солнца! Наверное, это в самом деле ад — окаменелые леса, тянущиеся к мутному огненному горизонту, и ни капли воды. Хотя нет — скорее преддверие ада. В нём самом я окажусь, когда умру от жажды, и моё тело будет лежать на испепелённой земле. Интересно, как выглядит настоящий ад?

Похоже, что скоро узнаю.

Перехватывая ветви саднящими ладонями, я кое-как спустился и сел, привалившись спиной к дереву. Земля тоже была горячей, ладони погрузились в мягкий пепел, а губы совсем запеклись. Перед глазами маячили чёрные обгорелые кусты, местами из-под пепла выглядывали багряные камни.

Мне вспомнилось:

Похоже, что и этот поэт побывал здесь. Ну что же, наверное, скоро смогу спросить у него самого. Мне захотелось плакать, но из воспалённых глаз не выдавилось ни слезинки, глазные яблоки будто царапал раскалённый песок. Прощай, Кира. Даже Владычица не поможет мне здесь.

Всё безжалостнее раскалённые пальцы стискивали мне горло, и вдруг что-то запорхало перед глазами, будто тёмная бабочка…

Я с трудом поморгал: бабочка, откуда ты в этом мёртвом мире?

И вовсе она не тёмная — наверное, темнота только в моих глазах, а тут прозрачно трепещут голубые крылышки, и на них словно мигают, тревожно глядя на меня, серые глаза…

Совсем как глаза Киры! Словно она сама в облике бабочки ищет меня в этом испепелённом мире!

И тут я понял нечто столь важное, что у меня замерло сердце, а мир перед глазами пошёл трещинами, как красное стекло, готовое вот-вот разбиться вдребезги.

Мои запёкшиеся губы раздвинулись в улыбке, хотя их пронзила боль, и я ощутил солоноватый привкус.

Есть Сила превыше силы. Превыше коварства и безмерной власти, потому что сама есть Власть.

Мир снова вернулся в фокус — угольно-чёрные деревья на багряном фоне, — но это уже ничего не значило. Я с трудом встал. Меня качнуло, а грудь словно перехватило огненным обручем. Но я сделал шаг в сторону бабочки, а потом другой…

Она словно ждала этого, легко и неспешно запорхала прочь.

Уже сделав несколько шагов, я вспомнил, что забыл куртку с пистолетом.

Но возвращаться не стал, боясь потерять свой единственный ориентир, да и зачем мне теперь пистолет?

Я спотыкался об упавшие обгорелые стволы, увязал в зыбучем пепле. Ветви мёртвых, возможно, миллионы лет деревьев цеплялись за пропотевшую рубашку и рвали её в клочья. Этот мир не хотел меня отпускать — наверное, он никогда и никого ещё не отпускал. Но бабочка тихо порхала впереди, и я из последних сил тащился следом.

И внезапно потянуло прохладой, будто наконец и пальцы Киры дотронулись до моего пылающего лба. Я ощутил, что под ногами сухая, ломкая, но всё же трава. А потом услышал звук падающих капель и остановился.

Бабочка кружилась у дерева над лужицей голубой воды. Капля за каплей падали туда из-под корней, словно слёзы по тем, кто ещё, кроме меня, скитался в этих мёртвых лесах. Но когда я бросился ничком и приник к воде, она оказалась чистой и сладкой.

Огонь нехотя затухал в моей груди и животе. Когда я наконец смог оторваться от воды и встать, меня переполняла блаженная лёгкость. Я огляделся.

И уже не увидел чудесной бабочки. Но не увидел и мёртвого леса, не ощутил запаха гари. Вокруг стояли хмурые величавые ели, меж стволов мерцал таинственный полусвет, а воздух был чист и смолист. Чем-то смутно знакомым повеяло в воздухе. Я облегчённо вздохнул и пошёл наугад.

И понемногу стало смеркаться в лесу. Увеличилось расстояние между елями, появились заросшие травой лужайки, а под ногами обозначилась тропка. Становилось всё теплее. Постепенно истончился запах смолы, и какие-то другие ароматы наполнили воздух, снова затронув что-то в памяти. Ели стали выше, их ветви закрывали небо…

Хотя нет — уже не ели, а совсем другие деревья, с тёмными пышными кронами, обступили тропинку.

А потом на лужайке я увидел цветы. Не смог различить их цвета — сумерки быстро сгущались, и всё становилось одинаково серым: раскинувшиеся как драконы ветви деревьев, гладкие лужайки, обложенные камнями дорожки. Другие цветы неярко забелели у берега пруда, и гладь воды красиво замерцала в свете внезапно высыпавших на небо звёзд.

Впереди забелело ярче. Тропка ушла в тень и вынырнула на открытое пространство. Сердце у меня забилось отчаянно и глухо.

Залитая лунным светом лестница спадала к тёмному морю. Чёрные кипарисы сторожили её, и мраморные львы лежали и стояли с обеих сторон.

И я понял — луна здесь и вправду вечно льёт свет на белый каскад ступеней, и мраморные львы никогда не видели иного света, и я уже за пределами земного времени и пространства…

Рядом с одним изо львов сидела женщина, прислонив голову к оскаленной пасти. Завидев меня, встала.

Я вздрогнул — слишком красивым и стремительным было её движение, а волосы будто взмыли жемчужной волной. Вспомнилась прекрасная и жутковатая гостья, пришедшая ко мне с вечернего моря…

Но потом я вздохнул с облегчением.

— С возвращением, Андрей! — сказала Кира.

Евгений Кривенко Избранники Армагеддона. Книга 2. В землях Заката

Пролог

Всё гуще шёл снег.

К этому времени они миновали бывший штат Висконсин и углубились на Территорию Мин-Айоу. Привыкли к виду мёртвых городов и лишь старались проезжать их быстрее.

Остались позади пустынные берега Миссисипи, остались позади сверкающие огнями Города-Близнецы… О тех, кто ещё оставался позади, Варламов старался не думать. В любой момент из позёмки могли вынырнуть белые призраики.

Он не спал всю ночь, и от шума шин стали слипаться глаза. Варламов решил не рисковать и остановил машину на обочине. Глянул на спящую рядом Джанет, уронил голову на руль.

И увидел сон…

Этот город остался на другом краю мира, и Варламов не был там, но сразу узнал: слева угрюмо краснели стены Кремля, а справа в сумраке блестел купол храма Христа Спасителя. Набережная была пуста, гранитные ступени вели к реке. В тёмной воде змеился красный огонь — над городом всходило солнце.

Варламова пронзила дрожь!

Воздух замерцал, и возник человек в тёмной одежде, с ножнами на золотом поясе. Следом явилась женщина в зелёном одеянии, с красной розой в обнажённой руке. Варламов содрогнулся — прекрасно и холодно было её лицо. Третьим материализовался некто в синем плаще — со смуглым, будто обожжённым лицом.

У Варламова застучали зубы: глаза были не человеческие, а тигриные — с вертикальным чёрным зрачком.

«Я вижу сон!», — в отчаянии подумал Варламов. В надежде, что проснётся, заговорил:

— Кто вы? Есть ли кто живой в городе?

Он не ждал ответа, но получил его.

— Город пуст, — в голосе женщины послышался свист пурги. — Была война, но воля Владык сохранила город. Столица мира погибнет лишь вместе с миром.

— Кто вы? — голос Варламова дрожал.

Ответил третий, в синем плаще, слова секли словно бич:

— Нам сказано явиться в последние годы этого мира. Кто ты, что явился на поле брани?

— Какой брани? — Варламова трясло от страха.

— Если мы вступим в бой, этот мир рассыплется в субатомную пыль, — усмехнулся тот, кто с мечом. — Поэтому будет так, как написано — и не так. Двенадцать людей вступят в сражение с одной стороны, и двенадцать с другой. Сторону ты выбрал сам.

Голос Варламова сорвался на визг:

— Но я не хочу! Я хочу быть с Джанет…

— Тогда ты умрёшь, — уронил темноликий. — Белые призраки следуют по пятам. Если не настигнут тебя, мы встретимся на берегу мёртвой реки…

Варламов проснулся, голова болела. Тупо посмотрел на падающий снег — ещё один непонятный сон… Потянулся к кнопке зажигания, глянул на Джанет — та продолжала безмятежно спать — и тронул машину.

Вскоре и Джанет зашевелилась, спустила ноги с сиденья и сладко зевнула.

— Слава богу, это большая машина, — молвила она, глядя на мелькающие деревья. — Иначе мы сошли бы с ума от тесноты.

Она достала термос и налила чашку. Салон наполнился чудесным ароматом настоящего кофе: и когда успела о нём позаботиться?

— Попей, милый. Сколько же я проспала?

Варламов взял одной рукой чашку и стал прихлёбывать, не отрывая глаз от дороги. Это была хорошая дорога — ни разрушенных мостов, ни поваленных поперёк деревьев. Но и встречных машин почему-то не было.

После кофе перестала болеть голова. Варламов протянул пустую чашку:

— Спасибо.

Джанет налила кофе себе, потом убрала термос.

— За кофе спасибо дяде!

Некоторое время она смотрела на белый пейзаж, а потом повернулась к Варламову. Лицо утратило мертвенную бледность, что напугала его в ночь побега. За два дня пути рыжеватые волосы обрели прежний блеск, кудрями рассыпались по спинке сиденья. Зрачки зеленоватых глаз расширились.

— Юджин, расскажи ещё раз, как ты нашёл меня. Как оказался здесь.

Варламов смутился — не мог привыкнуть, с какой любовью смотрит на него Джанет.

— А знаешь, — сказал он неловко. — Ведь мы едем в сторону России. Почти тем же путём, что я прилетел когда-то. С каждым часом ближе мой город.

Джанет тряхнула кудрями и рассмеялась:

— Ну да! Только все дороги кончатся раньше. Ты мне рассказывал. Дальше идут тундры Лабрадора и ледяные моря, за ними снега Гренландии. Потом Атлантический океан, и только затем Европа. А там ещё надо пересечь Тёмную зону. До твоего города не добраться, только на самолёте. Странное у него название. Повтори его ещё раз.

— Кандала, — с улыбкой выговорил Варламов название родного города. И продолжал по-английски: — Это совсем не плохой город, Джанет, хотя и бедный. В тот день я не думал, что оставлю его…

1. Беглец

Варламов подогнал уазик к дому и вышел размяться. Пришлось поднять воротник куртки — с покрытых снегом сопок дул ледяной ветер.

На крыльце появился отец в рыбацкой куртке и резиновых сапогах, а за ним ещё двое — гости из столицы Автономии. Гости отчаянно зевали.

— Пошевеливайся! — бросил отец Варламову, и стал вытаскивать рюкзаки, набитые рыбацким снаряжением и бутылками. Варламов уложил рюкзаки в машину и сел за руль. Гости влезли назад, дыша водочным перегаром. Отец грузно сел рядом.

Марьяна в нарядной кофте появилась на крыльце, зыркнула на Варламова и заулыбалась гостям.

— Счастливой дороженьки, дорогие, — нараспев сказала она. — Ни пуха, ни пера!

— К чёрту, — сипло отозвался отец. И кивнул Варламову: — Трогай!

Гости захрапели, пока Варламов вёл уазик по улицам города, гроздья рябины висели над тротуарами. Миновали порт, где на синей воде краснели корпуса судов. Несмотря на ранний час, лязгало железо, поворачивались стрелы кранов. Близился конец навигации, надо было успеть с отправкой грузов.

Дорога пересекла бурную реку и пошла в гору.

На душе Варламова полегчало. Сосны и голубой простор моря развеяли тоску, которую наводил набитый женщинами и детьми дом градоначальника. После смерти матери Варламов ютился там на птичьих правах. Сколько ни просил отца выделить комнату из запасного фонда, тот не соглашался.

«Держит при себе как мальчика на побегушках», — с обидой думал Варламов.

Дорога поднялась на перевал и пошла на спуск. Вдали синели сопки, слева каменистые склоны вздымались над дорогой. Ровно гудел недавно отрегулированный мотор, похрапывал рядом отец, и Варламов был почти счастлив — впереди было несколько дней безделья: лес, река и бьющаяся на леске рыба…

Через полчаса он помрачнел и сбавил скорость: из болота жёлтой змеёй выскользнула насыпь железной дороги. Поговаривали, что по ней можно дойти до странного места — заброшенного рудника, куда в прошлую войну был нанесён ядерный удар. Те немногие, кто видел рудник (Варламов несколько раз оглядывал окрестности с высокой сопки, но тщетно), клялись, что постройки остались целы и невредимы. Почему бомбили не военный аэродром неподалёку, а никому не нужный рудник?..

Под «кирпичом» у поворота к аэродрому Варламов затормозил. Дорога шла дальше, но была заброшена — вилась между холмов и пропадала у синего моря. Невесёлой была эта синева, солнце не бросало туда ни единой искры. Когда-то там был город и база подводных лодок, а теперь раскинулась Тёмная зона — царство вечного сумрака, где среди уродливых деревьев скользили хищные твари.

Холод струйкой протёк по спине, Варламов повернул направо.

Их ждали. Солдатик в будке нажал кнопку, свежекрашеные зелёные ворота отъехали, и уазик покатил к неказистому дому. Варламов знал, что основные сооружения базы скрыты под землёй. Возле дома крутил лопастями вертолёт. Варламов остановил машину и растолкал отца. Тот недовольно замычал, но проснулся и стал будить гостей.

Из домика явились двое. Невысокий генерал шагал размашисто, ординарец еле тащил за ним два необъятных рюкзака. Начались объятия и хлопание по спинам, а затем компания направилась в дом — перекусить чем Бог послал, как радушно объявил генерал. Варламов стал перетаскивать рюкзаки в вертолёт.

Потом отогнал машину, положил руки на руль и уткнулся в них лицом. Как надоела эта жизнь на побегушках! Захотелось подальше от людей. Он стал представлять реку, куда сейчас полетят: серебристую водную гладь, бьющуюся на леске форель.

…И незаметно задремал, слишком рано пришлось вставать.

Он снова увидел реку, только вода была темнее, чем представлял — совсем чёрной. На другом берегу стояла женщина. Лес сзади затягивала дымка, и платье выделялось яркой белизной. Но ещё ярче сияли пламенно-рыжие волосы женщины.

Варламов узнал покойную мать.

Она вгляделась, и с улыбкой помахала рукой. Жест был нетороплив и спокоен, словно говорил: «До свидания!».

Варламов проснулся, сердце сильно билось.

Он давно не видел во сне мать. Первое время она часто приходила по ночам, когда он лежал без сна, и в шорохе дождя чудилась крадущаяся поступь тварей из Тёмной зоны. Она клала прохладную руку на лоб, и они отправлялись гулять по тропинкам странного, но очень красивого сада. Наверное, ей не хотелось оставлять сына одного в чужой для себя стране… А потом перестала приходить, словно однажды зашла в заколдованный сад слишком далеко и не смогла вернуться. И вот появилась снова…

От домика уже возвращалась весёлая компания: на гостях из столицы Автономии повисли две девицы в камуфляже, с ярко накрашенными губами. Отец виновато подошёл к машине.

— Прости, Евгений, — заговорил он, и Варламов вздрогнул от удивления: отец не любил извиняться. — Места в вертолёте для тебя не осталось. Этих баб, — он добавил нецензурное слово, — генерал берёт, чтобы гостей ублажать. Одной водки и рыбалки для них мало. Останься пока тут, дежурный о тебе позаботится.

Отец неловко ткнулся щетинистым подбородком в щёку Варламова и зашагал к вертолёту. Евгений остался сидеть с открытым ртом, таких нежностей у них в семье давно не водилось. Но вскоре опомнился, поспешил к вертолёту и забрал свой рюкзак.

Раскрутились винты, вертолёт оторвался от земли и со звенящим гулом ушёл в небо. Уменьшаясь, он направился на северо-восток; там сохранились леса и чистые реки, остались и заброшенные посёлки, так что рыбалка предполагалась с комфортом.

Варламову ничего не оставалось, как подогнать уазик к дому. Взяв рюкзак, поднялся на крыльцо. Когда отворил дверь, то закашлялся от сигаретного дыма.

— Будь здоров, не кашляй! — приветствовал его сидящий за столом человек. Он был в расстёгнутой камуфляжной куртке, лысый, щёки блестели от пота. — Ничего, что накурено, зато комаров меньше будет. Выпей, — он кивнул в сторону канистры на столе, — это твой отец оставил. Заодно давай познакомимся. Михаил Сирин, механик.

Он протянул жестковатую ладонь.

— Евгений, — буркнул Варламов.

Он выбрал стакан без следов губной помады и налил половину, настолько выбил из колеи странный сон и непривычное поведение отца. Водка была неважной, местного производства — в голову сразу ударило.

— Давно здесь служите? — спросил он.

— С войны, — охотно отозвался Сирин. Он налил себе и кивнул на тарелку с розовой сёмгой: — Закусывай. Мне она уж обрыдла. Живём тут на рыбе да на консервах, неизвестно зачем живём.

— Уехали бы в какую-нибудь южную автономию, — промямлил Варламов, вгрызаясь в сочную мякоть. — У вас выслуги лет хватит, наверное.

Сирин махом проглотил водку и со стуком поставил стакан, глаза подозрительно заблестели.

— Куда уехать? — зло спросил он. — На тот свет, что ли? Там меня жена и дочка дожидаются. — По щекам и вправду потекли слёзы.

Варламов оторопело откусил сёмги. Но Сирин взял себя в руки, хлебнул ещё водки, а потом стал вытирать глаза скомканным платком.

— Ладно, — вздохнул он. — Что было, того не вернуть. А ехать мне некуда, парень. В Москву сейчас только сумасшедший сунется. Тут хотя бы на казённых харчах. Ладно, пойдём. Устрою я тебя.

Он завинтил канистру и повёл Варламова по лесенке вниз. Спускаться пришлось долго, наконец оказались в тускло освещённом коридоре. Было душно, по сторонам через равные интервалы располагались двери.

— Командный пункт, — сообщил Сирин. — Сейчас законсервирован. Вот и моя конура, можешь располагаться на второй койке. А хочешь, видак погляди.

Он толкнул другую дверь — открылся обширный зал, уставленный пультами.

— Большая часть этого железа не работает, — хмуро сказал Сирин. — Главный радар отключён за ненадобностью, с севера теперь никто не полезет, а через спутниковую «тарелку» записываем канадские и американские телепрограммы. Отправляем на анализ в ГРУ, хотя, по-моему, хренотень одна. Английский хоть немного знаешь?

— Свободно владею, — брякнул Варламов, не подумав.

— Да ну? — присвистнул Сирин. — Откуда? Это в моё время в школах учили.

Варламова передёрнуло, до того надоело объясняться.

— У меня мать американка, — неохотно сказал он, оглядывая сумрачный зал. — Приехала ещё до войны с христианской миссией. После этой заварухи, конечно, пришлось остаться. Её чуть не посадили как шпионку, но отец в жёны взял. Она и выучила меня языку. Часто свою Каролину вспоминала, книжки на английском мне читала…

— Ну и ну, — ухмыльнулся Сирин. — Выходит, ты наполовину американец! То-то рожа не русская, больно вытянутая. Но всё равно, красавчик. Девки, небось, так и бегают…

Варламов стиснул кулаки. Только утром, бреясь тупой китайской бритвой, он скептически разглядывал себя в зеркале. Грязно-светлые волосы (давно пора стричь), тяжеловатый подбородок. Лишь глаза можно было счесть красивыми — мать называла их голубыми, хотя цвет скорее походил на серый…

Вдобавок слова Сирина напомнили детскую дразнилку, Евгения донимали ей в школе, пока свежи были воспоминания о войне: «Один американец засунул в жопу палец и вытащил оттуда говна четыре пуда».

— Замолчи, — сказал он, не заметив, как перешёл на ты. — А то и врезать могу!

Глаза Сирина погрустнели.

— Ладно, извини, — пробормотал он. — Пойду, прилягу. Если захочешь что-нибудь посмотреть, аппаратура вон там.

Он повернулся и вышел из зала.

Варламов шумно выдохнул, достали в детстве кличкой «американец». Из скольких носов пришлось кровь пустить, пока начали остерегаться. В гробу он эту Америку видел. Хотя примерно там она и оказалась…

Чувствуя, как горят щёки, он сел к компьютеру и взял первый попавшийся диск. На оборотной стороне стояла дата — наверное, когда записывали. Варламов толкнул его в дисковод, экран осветился. Сперва пошла реклама — на английском языке, но в основном китайских товаров, а потом боевик.

Действие происходило где-то в Америке. Парень и симпатичная девушка становились свидетелями бандитской разборки, их обвиняли в убийстве, и приходилось бежать от полиции в Лимб, а потом и в саму Тёмную зону. Выглядела она кошмарнее здешних: парню то и дело приходилось спасать девушку от гигантских пауков или жутких мутантов. Порою для разнообразия девушка спасала его. Под конец они выбирались к цивилизации, эффектно расправлялись с бандитами и заканчивали действо затяжным поцелуем.

Варламов зевнул и стал смотреть запись дальше. Пошла информационная программа: интервью с конгрессменом от некоего Ил-Оу о проблемах здравоохранения, пара криминальных происшествий, опять реклама китайских товаров…

Варламов смотрел вполглаза, в основном слушая голос диктора. Вяло подумал: доведётся ли встретиться с американцами и поговорить с ними по-английски? Шансов на это казалось немного. Он протянул руку, чтобы выключить компьютер…

Сзади раздалось лязганье открываемой двери, и вошёл Сирин — лицо опухло, одежда помята.

— Сидишь? — спросил он, с отвращением оглядывая зал. — Пойдём, прогуляемся. Свежего воздуха хочется.

Варламов потянулся и встал. Продолжать ссору с Сирином не хотелось, ругани хватало дома.

— Пойдём. Покажешь, что у вас тут?

— Кой-чего есть, — хмур сказал Сирин. — Пошли через ангар.

Они вышли в коридор, и перед очередной дверью Варламов впервые увидел в подземелье других людей: два бледных юнца в камуфляже играли в домино за металлическим столом.

— Это кто с тобой? — недовольно глянул один на Сирина.

— Сын здешнего градоначальника. Генерал разрешил.

— Улетел старый козёл? — вступил в разговор другой. — Небось, всю неделю водку жрать будет. Не жмись, давай и нашу долю.

Сирин достал из кармана фляжку, двое оживились и перестали обращать на них внимание.

За дверью было темно — по сквозняку Варламов понял, что вошли в обширное помещение. Сирин, чертыхаясь, шарил по стене. Наконец вспыхнул свет, и Варламов вздрогнул: тусклая вереница ламп озарила огромный зал. На полу из бетонных плит, сгорбившись, сидели огромные чёрные птицы со стеклянными глазами поверх хищных клювов.

«Да это же самолёты, — с опозданием понял Варламов. — Боевые самолёты!»

— Вот они, птички наши, — ласково сказал Сирин. — Им уже лет по двадцать. Разместили, когда ещё боялись, что американцы опять с севера полезут. Но выглядят как новенькие.

— А с кем воевать собираетесь? — поинтересовался пришедший в себя Варламов. — Китайцы далеко, к тому же они Тёмных зон боятся как чёрт ладана, вдруг на их драгоценные гены подействуют.

Сирин любовно и в то же время с тоской оглядывая самолёты. Похоже, они остались единственным, что ему было дорого в жизни.

— Это «СУ-34М», — сказал он, будто не слыша Варламова. — С увеличенной дальностью полёта, чтобы вести бои над Европой. У китайцев и сейчас ничего подобного нет.

— Они с ядерным оружием? — шёпотом спросил Варламов.

— Нет, — Сирин нахмурился. — У нас его не было. Ракеты «воздух-воздух» и «воздух-земля».

Странная мысль пришла в голову Варламова, слегка уколов при этом мозг — то ли навеянная недавним фильмом, то ли откуда-то со стороны.

— А до Америки такой самолёт долетит?

— Гм, — Сирин был озадачен. — Вообще-то это фронтовой бомбардировщик, полётная дальность четыре тысячи километров. Но если снять боезапас и навесить дополнительные баки… Надо прикинуть.

Он с интересом поглядел на Варламова:

— Хочешь слетать?

Варламов смутился:

— Да нет, просто так подумал. Тоскливо тут.

— Тебе-то что тосковать? — Они шли через ангар. — Отец начальником пристроит, бабу хорошую найдёшь…

Варламов промолчал. Потому и тошно, что за него уже всё решено.

Сирин оглянулся на понурых металлических птиц и закрыл дверь. Потоптался в тамбуре, открыл другую. Пахнуло свежим воздухом, и они оказались на улице, последняя дверь была вделана прямо в скалу.

— Ну вот, — блаженно сказал Сирин, усаживаясь на бревно. — Замаскированы мы неплохо, ангар ещё с советских времён. Да толку что? Воевать не с кем, это ты правильно заметил. НАТО больше нет, а вместо границы Тёмная зона, через неё вряд ли кто полезет. Просто по договору с Московией сохраняем военную часть. Зимой по норам сидим, а летом промышляем. Рыбу ловим, зверя иной раз завалим. Консервы на свежий хлеб вымениваем, да бабам даём. За то, что они нам дают, ха-ха-ха… У нас ведь меньше сотни человек. А командует генерал! То-то расстарался для ревизоров, чтоб оставили всё как есть.

Сирин вытащил сигареты и закурил.

— А почему народу не видно? — полюбопытствовал Варламов, тоже садясь на бревно. Окурков было набросано пропасть: видно, любимое место для перекуров.

— Так на сёмге все, — пояснил Сирин, щурясь на солнце. — Чего ради сейчас с проверкой приехали? Сёмга идёт. У нас речка есть, сети поставлены. Генерал с ревизорами будут спиннинги закидывать, когда от водки очухаются, а наши ловят по-простому: сеть вытягивают, сёмгу пластают и солят. На весь год запасаем. У нас, Евгений, осколок прежней Россиянии, то есть полный бардак.

Варламов пожал плечами и залюбовался пейзажем. Безмятежно синее озеро, лесистые холмы, а выше белые облака.

— Красиво тут, — вздохнул Сирин. — Привык к этим местам. А где моя жена и дочка лежат, так и не знаю.

— А может, живы, — осторожно сказал Варламов. — Города, попавшие в Тёмные зоны, говорят, успели эвакуировать…

— Где там! — отмахнулся Сирин. — Знаешь, как Москва сейчас выглядит? Роботы-разведчики снимали. Всё цело, брошенные машины вообще как новые. Только сумрак — весь город тогда накрыло «чёрным светом» со спутника. Большую часть жителей, конечно, эвакуировали. Но от моих ни слуху, ни духу. Остались бы живы, давно отыскал через единую базу данных.

— А вообще, как это было? — Варламов попытался отвлечь собеседника от грустных воспоминаний. — С чего всё началось?

— А леший его знает! — пожал плечами Сирин. — По официальной версии, с провокации американских спецслужб. Сами американцы сваливают на террористов. В общем, разное говорят… Так или иначе, на наших спутниках заработали установки «чёрного света» — по слухам, их создавали как радиоэлектронное оружие. В зонах поражения стало темнеть, а потом люди и компьютеры словно сошли с ума. Американцы сочли это нападением, и атаковали Россию высокоточным оружием. Наши подняли «МИГи-31» и стали сбивать американские «Томагавки» и «Стелсы» над Европой, да ещё поставили ядерную завесу, чтобы сжечь их электронику. Но компьютерные системы пошли в разнос из-за «чёрного света», поэтому всё быстро закончилось. Настоящей ядерной войны не получилось, только Европе здорово досталось. Спутники с «чёрным светом» посбивали, и что это такое…

Сирин вдруг поперхнулся и недовольно добавил:

— В школе, что ли, не проходили?

Варламов неопределённо повёл плечами: всё не запомнишь.

Сирин раздражённо бросил окурок:

— Ладно, пошли отсюда. Холодает.

И в самом деле, поднялся ветер. Деревья зашумели, облака вытянулись и словно призрачные руки зашарили по небосводу. Пахнуло осенью и чем-то неопределённым и зловещим…

В подземном зале управления Сирин сел за компьютер и между делом кинул Варламову пачку фотографий.

— Посмотри, это ребята над Европой снимали. Когда ещё летали на разведку.

Варламов взял неохотно, но жутковатая красота снимков приковала взгляд…

Когда-то это был город. Остатки оплавленных зданий походили на сталагмиты жёлтого и оранжевого цвета. Размытые ударными волнами улицы тонули в буро-зелёных джунглях. Из-под растений выглядывали погнутые фонарные столбы и кузова автомобилей. Виднелись даже цветы — огромные гроздья жёлтых и красных бутонов, словно кинутые кем-то в насмешку к надгробиям европейской цивилизации.

— Да уж, — неопределённо сказал Варламов, откладывая фотографии. — Она вся такая?

— Да нет, значительная часть обитаема. А в этих местах китайцы хотят развлекательный парк открыть, радиации почти не осталось…

Он умолк, а Варламов порылся в дисках и отыскал другой американский фильм — любовную драму, пронизанную ностальгией по благополучному прошлому. На эротических сценах он воровато оглядывался на Сирина, православная цензура такого не пропускала.

— Слушай, получается! — оторвался от компьютера Сирин. — Я рассчитал по электронным картам. Если лететь на сверхзвуке, то горючего в подвесных баках хватит до Гренландии. Там их можно сбросить, скорость увеличится и запаса в самолёте хватит до Великих Озёр, это шесть тысяч километров отсюда. Ещё останется немного, чтобы отыскать место для посадки.

— Ты о чём? — удивился Варламов.

— А ты спрашивал, долетит ли «СУ» до Америки? Долетит! Хорошая машина. Надо будет расчёты пилотам показать. Ладно, пойду спать. Захочешь есть, консервы вон там.

Варламов досмотрел фильм, поковырялся в холодных консервах и походил по залу. Порой нажимал на кнопки, но экраны большей частью оставались темны — лишь немногие пробуждались к жизни, да и те только мерцали, словно по всей Земле шёл бесконечный снег.

Варламов снова сел и включил тюнер. Местное радио транслировало классическую музыку. Потом диктор зачитал новости, в основном про подготовку к зиме, а под конец скороговоркой сообщил о происшествии: в Петрозаводске дотла сгорела физическая лаборатория университета. Была странность: никто не погиб — в развалинах не нашли останков, — но сотрудники исчезли неизвестно куда. Ни администрация университета, ни домашние не знали, что с ними случилось…

Варламов зевнул и протянул руку к выключателю. Она остановилась на полпути, сбоку стоял Сирин с белым лицом.

— Ты чего? — ошалело спросил Варламов. Но Сирин постоял, а потом ушёл, шаркая ногами.

Варламов пожал плечами и стал устраиваться на ночлег. Идти в комнатку Сирина не хотелось, устроился на диване, благо в рюкзаке был спальный мешок. Переоделся в тренировочный костюм и залез в мешок с головой. Стало уютно — как в детстве, когда мама поправляла одеяло и тихонько напевала что-нибудь по-английски. Он скоро уснул…

Проснулся от гула, диван задрожал.

Варламов откинул капюшон и услышал частый отрывистый стук.

«Стреляют! — ошалело подумал он. — Учения у них, что ли?»

Стало жутко, и он выбрался из мешка. Только поставил ноги на пол, качнуло сильнее — грохот раздался совсем близко, а с потолка посыпался мусор. Варламов кое-как надел ботинки и кинулся к двери.

Едва выглянул в тускло освещённый коридор, раздался мерзкий визг, и рядом из стены брызнуло крошево.

Варламов рванул дверь на себя, ручка выскользнула из вспотевшей ладони. С трудом удержался на ногах, захлопнул дверь и закрыл на засов.

И в самом деле, стреляют! То ли целились в него, то ли случайная пуля. Может, охрана перепилась и развлекается стрельбой куда попало? Начальства ведь нет. Тогда надо отсидеться за стальной дверью… Но сердце ныло, вспомнился недавний грохот. Похоже, взрывали именно двери.

Неужели война? Но с кем?!

Варламов растерянно сел на диван.

…И подскочил: адский вопль пронзил уши. Тоска и механическая злоба слились в нём — Варламов не сразу понял, что слышит сирену.

Вскоре вой прекратился, коридор загудел от бегущих ног. Кто-то упал возле двери, вскочил и с приглушённой руганью устремился дальше. Снова остервенело застучали автоматы (Варламов знал этот звук, стрелял на уроках по боевой подготовке). Эхо отдавалось в коридоре и казалось, что стреляют со всех сторон.

Внезапно всё смолкло. Варламов продолжал сидеть, не зная, что делать. Не привык к переделкам — жизнь в Кандале была однообразной. Тишина становилась более жуткой, чем грохот недавней стрельбы. Варламов не выдержал, на цыпочках приблизился к двери и приложил ухо к металлу.

И ощутил ледяной комок в животе, снова предательски ослабли колени.

Кто-то скрёбся снаружи!

Словно крыса шуршала в подземелье — или кто-то прилаживал взрывчатку к двери!..

Варламов забегал в поисках укрытия, но не нашёл ничего подходящего и бросился плашмя за диван, авось укроет от осколков. Чихнул от поднявшейся пыли и затаился. Сердце сильно стучало.

Время шло, ничего не происходило. Потом за дверью негромко позвали:

— Евгений, открой.

Варламов узнал голос Сирина. Ещё полежал, отряхнулся и пошёл к двери. Чувствовал себя дураком: вдруг это розыгрыш?

Помедлив, открыл дверь.

Сирин не торопился входить. Вид был сумрачный, лысина блестела в пыльном электрическом свете. В одной руке держал пистолет, а в другой авоську. Смотрел куда-то в сторону.

Варламов тоже глянул туда.

На полу вытянулся человек в камуфляже. Лица не было видно, а вглубь коридора тянулась кровавая полоса.

Варламов судорожно вздохнул и с трудом задвигал языком.

— Это наш?.. Я слышал, что кто-то скребётся снаружи. Побоялся открыть. Надо помочь, а то истечёт кровью.

Он сделал движение к телу, но Сирин толкнул грудью так, что Варламов был вынужден шагнуть обратно. Сирин переступил порог и, аккуратно поставив авоську, закрыл дверь на засов.

Повернулся, и Варламов увидел, что глаза у него белые от бешенства.

— Ты с ними? — прошипел он, тыча в живот Варламова чем-то твёрдым.

Варламов скосил глаза и с ужасом увидел пистолет.

— С кем? — Голос противно задрожал. — Я ничего не понимаю, Михаил. Раздался грохот, я проснулся…

Сирин поглядел на него бешеными глазами, опустил пистолет и сплюнул.

— Добрались-таки до нас, — сказал он с непонятнойинтонацией. — Ладно, будем считать, ты ни при чём. Хорошо, что ребята успели заблокировать наружные двери. Но это ненадолго.

Он оглянулся.

— А кто эти нападавшие? — прошептал Варламов.

— Они не представились, — усмехнулся Сирин. — Одеты в камуфляж, без знаков различия. Двое валяются дальше по коридору.

— А наши? — Голос Варламова прозвучал хрипло.

— Наверху охрану видно убрали, да и здесь обоим кранты, — равнодушно сказал Сирин. — Если стреляют из автоматов в замкнутом помещении, всё кончено за несколько секунд. Ладно, нет времени рассуждать. На базу совершено нападение, будем действовать по инструкции. Пока…

Сирин криво улыбнулся и сделал движение к двери. Но остановился, почесал затылок и направился к пульту у стены. Засветилось несколько экранов, и Сирин присвистнул:

— Ага! Это хорошо, что я инструкцию вспомнил. Её не дураки писали.

Он вернулся к авоське, достал из неё округлый предмет и на цыпочках подкрался к двери. Тронул что-то у косяка, отодвинул засов…

Варламов едва не оглох от пронзительного вопля сирены, а Сирин приоткрыл дверь и, взмахнув рукой, тут же закрыл. По ушам Варламова саданул звенящий удар, дверь подпрыгнула, а сверху обрушилась вьюга побелки.

— Ну вот, — удовлетворённо сказал Сирин, и Варламов еле расслышал в ватной тишине. — Медаль я заработал.

Он снова вытащил из кармана пистолет и открыл дверь. Долго смотрел, не высовываясь, а потом усмехнулся и спрятал пистолет.

— Пока стрелять не в кого. Погляди.

Варламов выглянул, но тут же отвернулся: его едва не стошнило. К прежнему трупу добавился второй — в истерзанном и залитом кровью камуфляже.

— Что будем делать? — хмуро спросил он.

— Дела хреновые, Евгений. — Сирин поднял авоську (теперь Варламов понял, что она набита гранатами). — Камеры наверху не работают, все каналы связи забиты помехами. Сколько нападающих, я не знаю. По инструкции положено выводить самолёты из строя, чтобы не достались террористам. Но сделаем по-другому. Сейчас только две машины готовы к полёту. На одной я вырву бок электроники, а на другой улетим. Тут возможен старт прямо из ангара. Нажму кнопку тревоги, вышлют спецназ. Ну и до Петрозаводска полчаса лёту. Только надо спешить, дверь наверху просто так не возьмёшь, но и с нею можно справиться. А то и запасной вход в ангар отыщут.

Они вышли в коридор — Сирин первый, а Варламов пристроился сзади. Старался не глядеть под ноги, но поскользнулся, и снова затошнило.

— Ты ведь не пилот, — пробормотал он.

— Не военный лётчик, верно, — отозвался Сирин. — Но перегонять самолёты с базу на базу нас учили. Это называется совмещением военных профессий. Всякое может случиться, а людей вечно не хватало. Так что полетал вторым пилотом… Ладно, давай скорее. Надо переодеться, без высотно-компенсирующих костюмов лететь нельзя.

В раздевалке Сирин переоделся и подобрал комбинезон со шлемом Варламову. Потом снова вышли в коридор. Варламову было неуютно, то и дело оглядывался. Но шли недолго. Сирин свернул к обитой кожей двери, повозился с замком, и они вошли в кабинет с коврами и дорогой мебелью.

— Генеральский, — буркнул Сирин, направляясь к сейфу. Поковырялся, и дверца открылась. — Когда пили, сам показывал, как открывать.

Бумаг Сирин не тронул, взял только футляр, похожий на портсигар. Положил на стол.

— Смотри внимательно, — голос прозвучал напряжённо. — Если меня убьют, тогда заберёшь. Открывается легко, просто нажать защёлку…

Футляр открылся, и Варламов увидел четыре белых цилиндрика, чуть больше сигареты каждый. В голосе Сирина прозвучала гордость:

— Это совершенно секретная вещь. Была разработана для спецподразделений. Запоминай! Порядок — сверху вниз. У первой штуки с обоих концов хитрые пробки, их надо надавить одновременно. При этом уколешь палец, но не бойся — это в кровь попадёт антидот. Все остальные в радиусе полусотни метров уснут и надолго… Второй тоже надавить с концов, но бросать подальше. Рассмешит самую угрюмую компанию. Будут хохотать до упаду, станет не до тебя. Потом тоже расслабятся на пару часов… Третья штучка серьёзнее, может расчистить дорогу от небольшого отряда. Наводишь заострённым концом в нужную сторону, нажимаешь с боков и отпускаешь. Идёт на тепло человеческого тела и сама обходит препятствия. Только держи в стороне и сразу разжимай пальцы, иначе прожжёт в тебе дырку… Четвёртая — подарочек из самой преисподней. Видишь рифлёное колёсико? Ставишь, сколько минут тебе надо, чтобы удрать хотя бы на сотню метров, и ноги в руки! Даже генерал не знает, что это такое. Может, холодный термояд. Ни ударной волны, ни радиации, но в радиусе полусотни метров всё исчезает.

Захлопнув футляр, Сирин положил его в карман.

— Ладно, пошли. Ещё кое-куда надо зайти.

Он выглянул в коридор, на секунду исчез, потом показалась рука с пистолетом и поманила Варламова. Зашли в комнату Сирина, где он открыл холодильник и достал из морозилки полиэтиленовый пакет. В ответ на недоуменный взгляд Варламова усмехнулся:

— Доллары. Мы перед войной на машину копить стали, вот и остались. А в морозилку прятать жена приучила. Было время, выпивал я, и она стала деньги припрятывать. Чуть до развода не дошло. Потом я пить бросил, а она лежала больная и попросила на рынок сходить. Я ей и говорю, что денег нет. А она улыбается, весело так. «Миша, — говорит, — ищи, где похолоднее…».

Варламов пожал плечами: кому в России нужны доллары?

А Сирин помрачнел. Взял со стола фотографию красивой женщины с пепельными волосами (к плечу прислонилась худенькая девочка) и положил в карман.

Снова шли по сумрачному коридору. Комбинезон непривычно обтягивал тело Варламова, происходящее казалось нереальным: странное нападение, взрывы, окровавленные тела…

Сверху донёсся грохот, в спину упруго толкнуло. Варламов упал, но тут же ошалело вскочил.

Дальше бежали, подгоняемые ветром, пахло какой-то химической дрянью. Сердце Варламова панически билось. Влетели в ангар. Сирин задержался возле двери. В пещере вспыхнул свет, ближний самолёт глянул на них стеклянными глазами кабины. Он показался Варламову огромным псом, склонившим лобастую голову перед хозяином. Остальные обиженно жались к стенам.

Сирин метнулся к одному из них, открыл люк в борту, стал что-то делать…

И снова оказался рядом.

— Залезай!

Варламов пошарил глазами, но не отыскал лесенки, а прозрачный колпак кабины был высоко. Сирин толкнул к оранжевому трапу, спустившемуся из недр самолёта. Варламов взобрался к маленькому стеклянному небу над двумя креслами, увидел множество приборов и опустился в правое кресло, стараясь ничего не касаться.

Сирин ловко уселся в кресло рядом. Он что-то торопливо проверял, чем-то щёлкал. Потом перегнулся через проход:

— Упакуем тебя как следует. В полёте будем говорить через шлемофон и дышать через трубочку. Высоко пойдём, а самолёт старый — вдруг разгерметизация.

Некоторое время он возился, пока Варламов не почувствовал себя спелёнатым как младенец. Рот закрыла пахнущая химией маска. Но дышалось легко.

— Ну, всё! — Трап поднялся и замкнул их в металлическом чреве. — Поехали!

Голос прозвучал странно, и Варламов понял, что слышит его через шлемофон.

Самолёт задрожал, сзади послышался мощный рык. По полу ангара побежали пыльные вихри.

Краем глаза Варламов уловил другое движение. Дверь, ведущая к озеру, отлетела, переворачиваясь в облаке дыма. Мгновением позже в ангар ворвались двое. Рты разевались в беззвучном крике, один человек поднял что-то блестящее. Словно электрический разряд пронизал тело Варламова.

— Эй! — крикнул он.

Сирин покосился, но сразу отвернул голову. Потянул за что-то — воздух задрожал, очертания предметов исказились. Варламов увидел, как двух людей отшвырнуло к стене. Пол ангара двинулся навстречу, швы между бетонных плит плыли всё быстрее. Варламов глянул вперёд и испугался: вереница ламп укорачивалась на глазах.

— Постой! — испуганно сказал он. — Впереди ведь стена…

День обещал быть ясным, одним из последних перед дождливой осенью. Из тумана вставало солнце, и только дым от развалин домика нарушал безмятежность пейзажа… Вдруг из недр лесистого холма послышался гул, задрожала земля. С металлическим лязгом часть скалы отъехала в сторону, открыв тускло освещённый туннель. Гул превратился в гром, огромная хищная птица вырвалась из туннеля и взмыла в небо на косых столбах дыма и пламени. Вскоре она скрылась из виду, а в небе появился белый инверсионный след, уходя на северо-запад…

2. Сирин

Раньше Варламову доводилось летать только на вертолёте, и он поразился, как быстро уходит вниз земля: вот видно два-три озера, а вот их уже много, но они гораздо мельче — словно осколки зеркала рассыпаны по зелёной равнине. Хотя было не до любования пейзажем: вдавливало в кресло так, что было трудно дышать. Небо быстро темнело. Варламова не удивило бы, появись на нём звёзды.

— Ну как? — Сирин держал штурвал непринуждённо, словно летал каждый день. — Если тянет наложить в штаны, так сзади унитаз есть.

— Пошёл ты, — сердито сказал Варламов. Дышать стало легче, надсадный гул притих. — А ты, оказывается, неплохой пилот.

— А как же? Честь имею доложить, отличник боевой и политической подготовки Михаил Сирин. Ну, пока всё. Вышли на сверхзвук.

Варламов покосился на солнце, ослепительно сиявшее позади правого крыла — хорошо, что глаза прикрывало тёмное стекло шлема.

— Ты ведь говорил, что нам в Петрозаводск, — озадаченно спросил он. — А почему летим на север? Петрозаводск ведь на юге.

— Быстро сориентировался. — Голос Сирина прозвучал странно, он не повернул головы. — На охоту ходишь?

— Бывает. А в чём дело, Михаил?

— Не летим мы в Петрозаводск, — нехотя ответил Сирин. — Голову мне оторвут в твоём Петрозаводске. Да и вообще в России.

— А куда? — обалдело спросил Варламов.

— Как ты и предлагал. За океан, в Америку.

У Варламова открылся рот: что за ерунда? Сердце тревожно забилось.

— Зачем? Да тебя под трибунал отдадут!

— Под американский, что ли? — усмехнулся Сирин. — Знаешь что, Евгений! Я, наверное, плохой патриот. Но не могу простить, что жена и дочка где-то там лежат. Что не защитили их наши политики и военные, которые только обещать умеют, да водку жрать. А потом, у меня ещё причина есть. Не стану о ней говорить, тебе спокойнее будет. Только надо мне исчезнуть отсюда. Хорошо, что ты идею подал, и я успел маршрут просчитать.

Варламов тоскливо поглядел вниз: словно сумерки накрыли зелёную гладь леса, проплешины сопок и зеркальца озёр. Самолёт не машина — в воздухе не выйдешь. Даже с парашютом прыгать нельзя, внизу уже Тёмная зона. Да и не прыгал никогда с парашютом… Варламов ощутил озноб: ну и влип!

— Да не волнуйся, Евгений, — снисходительно сказал Сирин. — Повидаешь Америку, в английском попрактикуешься. На базе оставаться всё равно нельзя было. Это не террористы, а кое-кто похуже. Есть у меня догадки.

— А кто? — машинально спросил Варламов, но ответа не дождался.

Хотя особо и не ждал, был слишком растерян. Оставить дом, привычную Кандалу… Да что Кандалу — Варламов вдруг сообразил, что покидает Россию! В животе словно образовался ледяной ком: когда-то мать прилетела из другой страны, но с тех пор мир изменился — между населёнными областями пролегли Тёмные зоны, и путешествия стали опасны…

Варламов открыл было рот, чтобы упросить Сирина отказаться от безумной затеи. Ведь ещё можно повернуть на Петрозаводск… И закрыл, не произнеся ни слова.

А что его ждёт дома? Ну, станет инженером или второстепенным начальником, женится и нарожает детей. Выезжать будет только на рыбалку. А тут открывалась возможность повидать мир. Он вдруг отчётливо понял, что другого такого случая в жизни не представится.

И решился.

— Ладно, я с тобой, — сказал он хрипло и чуть не рассмеялся: как будто Сирин оставил ему выбор?

И вдруг вспомнил сон: так вот почему мать помахала ему рукой!..

— Ну и лады, — бодро сказал Сирин. — Часа через четыре долетим, если не собьют.

— А могут сбить? — опасливо поинтересовался Варламов.

— Над Европой некому. А вот НОРАД, шут её знает, может и действует.

— Это что такое? — удивился Варламов.

— Противовоздушная оборона Северной Америки, — пояснил Сирин. — До Штатов наши не летали, мы первые будем. Да ты не волнуйся, Евгений. Если что, катапультируемся. Тебя отстреливает вместе с креслом, а парашют сам раскроется. Только бы не над морем, хотя в комплекте и надувная лодка есть. Но я думаю, наша птичка НОРАД не по зубам. Если она там вообще осталась.

Про отстреливание Варламову не понравилось, про море тем более. Но делать было нечего, и он стал глядеть вниз.

— Мы над Финляндией, — сообщил Сирин.

Он смотрел на дисплей, где смещалось изображение карты. В центре дисплея светилась точка, и Варламов понял, что она обозначает положение самолёта. Внизу ничего не изменилось: лес, сопки, озёра. Только вдали показались снежные горы. Приблизились, сверкая под солнцем, и вскоре оказались под самолётом.

— Кебнекайсе, — сказал Сирин. — Граница с Норвегией.

Среди гор заблестела вода — словно реки лежали в каменных берегах. На них падали тени от облаков, вскоре облака стали гуще и вот уже простёрлись холмистой белой равниной.

— Мы над морем, — изменившимся голосом сказал Сирин. — Прощай, старушка Европа, мир праху твоему. — И чуть погодя добавил: — До чего же хороша машина!

Варламов не ответил, от избытка впечатлений заболела голова. Солнце ярко светило сбоку, самолёт словно повис между белыми облаками и тёмным небом. Резкий свет утомлял глаза. Варламов закрыл их и незаметно погрузился в сон.

Странные сны виделись ему в этой машине — будто неподвижной над блистающими облаками… Вот он идёт по сумрачному коридору, и кто-то легко ступает у него за спиной. Ему не страшно — наоборот, на душе легко и хочется обернуться. Но вдруг замечает, что в конце коридора непроглядная тьма…

Теперь он стоит на кладбище — это видно по белым надгробьям, — и держит на руках девушку с распущенными рыжими волосами. Девушка похожа на мёртвую, но опять-таки, Варламову почему-то радостно…

Напоследок он видит мост над чёрной рекой. Мост исчезает, превращаясь в радугу, но дорога продолжается и по другую сторону радуги…

Варламов проснулся в смятении, но глянул вниз, и видения забылись. Под самолётом раскинулась феерическая страна: море вытягивало голубые фиорды в мир заснеженных скал и ледяных рек. Справа к горизонту уходило другое море — голубовато-белое море снега и льда.

— Проснулся? — Голос Сирина звучал бодро. — Вовремя, под нами Гренландия. Сбрасываем подвесные баки.

Он проделал манипуляции на приборной панели. Вниз закувыркались две сигары, ранее висевшие под крыльями самолёта.

— Теперь пойдём быстрее, — весело сказал Сирин. — Полпути позади. Должны долететь.

Во все стороны раскинулась снежная равнина, над ней слепящим комком повисло солнце. Что-то в его положении удивило Варламова, а спустя минуту он понял — солнце было заметно ниже, чем час назад. Оно опять спустилось к горизонту!

Зубы Сирина сверкнули в улыбке:

— Мы летим быстрее, чем вращается Земля на этой широте. Скоро солнце зайдёт. Зайдёт на востоке!

Снега остались позади. Снова скальные берега и синяя вода с плавающими кусочками сахара. Айсберги!

— Девисов пролив, — кивнул вниз Сирин. — Не хочешь пожить среди эскимосов?

И снова фиорды, снежные поля, синева моря… Наконец солнце и вправду коснулось горизонта, расплющилось в красную полосу и исчезло. В меркнущем свете Варламов увидел, как надвигается чёрная полоса. Стало темно.

— Лабрадор! — В голосе Сирина прозвучала тревога.

Появилась луна, невидимая прежде в сиянии арктического солнца. Её бледный свет не разогнал темноты внизу, лишь отразился в лужицах озёр.

Ещё с четверть часа ничего не происходило, потом на панели замигал красный огонёк и приятный женский голос сказал: «Самолёт попал в зону действия радара. Самолёт попал в зону действия радара».

У Варламова сжался желудок, к горлу подступила тошнота. Сейчас их собьют! Он представил, как на факеле огня к ним несётся ракета, как разлетаются обломки самолёта и он, Евгений, падает сквозь километры пустого воздуха.

— Может, катапультируемся? — робко предложил он.

Сирин хмыкнул:

— Если бы нас засекли со спутника, тогда хана. А наземный радар — ерунда. Пойдём над землёй.

Он повёл штурвал от себя. Луна исчезла, стёкла кабины затопила тьма. Тело Варламова потеряло вес — всплыл бы над креслом, если бы не ремни. Зато потом придавило так, что перед глазами поплыли огненные круги.

— Теперь посмотрим. — Сирин тяжело дышал.

Варламов поморгал — и едва не закричал от ужаса. Самолёт мчался над землёй, смутно видимый лес стремительно утекал назад. Прямо на них летел холм, по вершине вырастал частокол деревьев. Варламов не успел вскрикнуть — зубы лязгнули, словно гигантский кулак ударил в днище самолёта, он подскочил, и холм остался позади. Самолёт обрушился вниз, но вскоре подпрыгнул снова.

И ещё раз, и ещё!

Втянув голову в плечи, Варламов скосил глаза на кресло пилота. Сирин не держал штурвал, изогнутая рукоятка ходила взад и вперёд сама по себе.

— Копируем рельеф местности, — процедил он. — Самолёт ведёт автоматика. Сейчас опять уйдём на сверхзвук. Скорость будет меньше, чем на высоте, но нам уже недалеко.

Сделалось тише и скачки самолёта не так ощутимы, но смотреть на землю без головокружения Варламов не мог. У него потом сильно билось сердце, когда вспоминал этот полёт. Наверное, так могла выглядеть чужая планета с борта космического корабля. Стремительно текли реки призрачной лавы — в них угадывались леса; молниеносно возникали и исчезали бледные протуберанцы — озёра; проносились купола тёмных лун — гребни холмов…

— Машина делает полторы тысячи километров в час, — в голосе Сирина слышалась гордость. — Засечь нас радаром на этой высоте труднее, чем крылатую ракету.

Он замолчал. Понемногу стало светать, во второй раз начинался всё тот же день. Вдруг самолёт успокоился и пошёл ровно, внизу понеслась серая гладь воды.

— Великие озёра, — с облегчением вздохнул Сирин. — Мичиган. Поднимаемся.

Самолёт стал набирать высоту. Горизонт слева загорелся жёлтым огнём — их догоняло солнце. А потом Варламову показалось, что видит впереди лес: словно багряные стволы сосен вздымались из мглы. Лишь спустя минуту он сообразил, что для деревьев они чересчур высоки — это здания неправдоподобной вышины встречали восход солнца. Вскоре свет затопил и кабину — солнце, зашедшее над Лабрадором, поднималось над озером Мичиган.

— Надо же, Евгений, — голос Сирина звучал хрипло. — Это Чикаго! Надо искать место для посадки. Топлива на двадцать минут.

Город медленно приблизился: экономя горючее, Сирин уменьшил скорость. Варламов смотрел как зачарованный. Одно здание было выше других, две антенны на крыше горели не утренним золотом, а мрачным багрянцем, словно солнечный свет, падая на них, менял оттенок.

Здания наклонились, самолёт огибал район небоскрёбов…

И тревога вошла в сердце Варламова — город был мёртв. Не было видно разрушений, как в городах Европы; бесчисленные коробочки автомобилей усеивали улицы, но не двигались, и Варламов знал, что даже если самолёт опустится ниже, они не увидят пешеходов на тротуарах. Лишь глубокие тени наполняли ущелья улиц.

— Тёмная зона, — сквозь зубы процедил Сирин. — Надо лететь дальше.

Варламов с грустью пытался представить, что творилось здесь после той странной войны. Наверное, жители не сразу поняли, что произошло: небоскрёбы даже не заметили сейсмических толчков от далёких взрывов. Когда люди вышли из убежищ, как будто ничего не изменилось — только дни стали сумрачнее, да по ночам восходила кроваво-красная луна, но это объясняли тучами пепла, выброшенными в стратосферу над сожжённой Европой. Лишь когда стала нарастать волна заболеваний, поднялась паника. Вероятно, люди бросали всё, пытаясь вырваться из города, началось столпотворение, жуткие пробки на улицах. И конечно, это никого не спасло…

Остались погружённые в сумрак улицы; остались зловещие заросли в парках; остались немногие и смертельно опасные для человека крысы, собаки и кошки…

Небоскрёбы уменьшились, словно уходя под землю. Тускло заблестела путаница железнодорожных путей — всё наводило на сердце странную тоску… Но вдруг местность повеселела: среди перелесков раскинулись жёлтые квадраты полей, а на идеально прямой полосе шоссе Варламов увидел первую ползущую букашку.

— Всё, садимся! — напряжённо сказал Сирин. — Горючего осталось на десять минут. Судя по карте, тут есть аэропорт. Если полоса будет занята, попробуем сесть на шоссе. Можно катапультироваться, но машину жалко. Как она нас сюда донесла, птичка моя!

Аэропорт оказался небольшим: аэровокзал, россыпь автомобилей на стоянке, несколько ангаров. Самолётов не было видно, всё словно вымерло. Обе взлётно-посадочных полосы были свободны. Сирин пролетел над одной, примериваясь. Потом развернулся, отлетел подальше и повернул снова. Самолёт тряхнуло — это выдвинулось шасси.

— Ну, с богом! — хрипло сказал Сирин.

У Варламова учащённо забилось сердце: наступил самый опасный момент полёта.

Самолёт пронёсся над началом полосы, замелькали бетонные плиты, но колёса никак не могли коснуться их. Варламову сделалось страшно — впереди вырастала стена аэровокзала. Вдруг его втиснуло в кресло, а остаток полосы ушёл вниз.

— Пойдём на второй круг, — прохрипел Сирин. — Не сбросил вовремя скорость.

Земля отодвинулась, поворачивая под крылом. С высоты она казалась безопасной, и Варламову на миг захотелось остаться здесь, в вышине…

Снова зашли на полосу. Опять понеслись бетонные плиты, и у Варламова будто оборвались внутренности — самолёт рухнул вниз. Удар был так силён, что показалось — «Конец!». Но нет, «СУ» с пронзительным визгом нёсся по полосе. Быстро приближался её край, аэродром явно не строили для приёма сверхзвуковых машин.

«Разобьёмся! — обречено мелькнула мысль. — Стоило лететь в такую даль…»

Рвануло вперёд так, что из глаз брызнули слёзы. Но ремни удержали, а краем глаза Варламов заметил позади раздувшееся красно-белое полотно. Самолёт сбавил ход и вскоре остановился. Наступила неправдоподобная тишина. Сирин манипулировал чем-то на панели.

— Если бы не тормозные парашюты, нам труба, — добродушно улыбнулся он. — Как только выдержали! Надо будет потом собрать. Хотя вряд ли ещё понадобятся.

Снова зашумели турбины. Сирин подрулил к аэровокзалу и защёлкал тумблерами. «СУ» смолк, теперь уже окончательно.

— Всё, приехали. — Сирин освободился от ремней и шлема, помог Варламову.

В полу открылся люк, пахнуло керосиновой гарью. Сирин ловко спустился по трапу и, прислонясь к стойке шасси, закурил.

— Интересно, тут «Беломорканал» найти можно? А то у меня последняя. — Он повертел пачку и бережно положил в карман.

Варламов стал спускаться, на последней ступеньке ноги подвели, и он сел прямо на бетон. Сирин издал смешок, затянулся и покрутил головой.

— Никого, Евгений. Всё брошено.

Варламов ухватился за трап и встал. Было тепло, они словно вернулись из осени в зенит лета. В солнечном свете нежилась зелень, стеклянные стены аэровокзала. Но разбросанные машины говорили, что и на эту землю пришла беда.

— Ладно, пошли, — сплюнул Сирин. — А то наедет полиция, и нас арестуют. Будем любоваться американским небом в клеточку.

Варламов только сейчас вспомнил, что их могут встретить враждебно, и поплёлся за Сирином.

От названия аэропорта на фасаде сохранились только две буквы — «R» и «L». Внутри было пусто, всюду лежала пыль: на диванах, телефонных аппаратах, выпотрошенных автоматах для продажи кока-колы…

Вернулись к самолёту. Сирин забрался наверх и стал передавать Варламову сумки, тяжёлый ящик, наполненные канистры.

— Бензин, масло, аккумулятор, — буркнул он. — Вдруг найдём машину.

Варламов удивился:

— Когда ты успел? Ведь времени не было!

Сирин криво усмехнулся:

— Я, Евгений, всю ночь самолёт готовил. Хрен бы мы долетели без запасных баков. Хотел утром с тобой поговорить, чтобы отправился со мной переводчиком. Но тут нагрянули эти хмыри, не до разговоров стало.

— Ну и ну, — оторопело сказал Варламов. — И что тебе в Америке понадобилось?

— Потом расскажу, — голос Сирина прозвучал странно. — Ладно, давай переоденемся. Жарко.

Сняли комбинезоны. Сирин переоделся в прихваченную одежду, а Варламов остался в тренировочном костюме, брюки и куртку забыл на базе. Хорошо, что ключи от уазика оставил в куртке, а то влетело бы от отца. И тут Варламов чуть истерически не рассмеялся: увидит ли он отца вообще?

Сирин забросил комбинезоны в кабину, что-то нажал. Трап поднялся, и самолёт сразу стал чужим и недоступным. Сирин потоптался у машины, перенёсшей их на другой континент, крякнул и пошёл к вокзалу.

Найдя столик почище, они перекусили консервами из НЗ. Одна канистра была с водой, а в кафе Варламов отыскал пластмассовые кружки.

Поев, Сирин вяло сказал:

— Отдохну, и пойдём машину искать. Может, какая заведётся. Не пешком же идти.

Подняв облачко пыли, он лёг на диван и сразу захрапел.

Варламов сел на другой диван и стал глядеть сквозь стеклянную стену. Небо было тёмно-голубое и по нему плыли облака, похожие на причудливые шахматные фигуры. День обещал быть жарким, Варламов не привык к таким.

Он встал и снял трубку раскуроченного телефона-автомата — мёртвая тишина. Вышел наружу, приостановился от яркого света и зашагал к зарослям. По пути миновал несколько автомобилей. Все были грязные и на спущенных шинах — наверное, их бросили давным-давно.

Бетон закончился, путь преградила тёмно-зелёная стена. Она вздымалась выше головы Варламова, виднелись жёлтые початки. Варламов вспомнил рассказы матери о родительской ферме и сообразил, что видит кукурузу. Никогда её не пробовал, но срывать початок не хотелось: все были деформированы, да и растения выглядели зловеще. В глубине зарослей сгущалась тьма, оттуда веяло неопределённой угрозой — верный признак, что они в Лимбе.

Темнота притягивала Варламова, он ощутил странное томление. Захотелось войти в заросли и бездумно уходить всё глубже, чувствуя на лице прохладу, растворяясь в зелёном сумраке…

Он очнулся, стоя на коленях, зарывшись пальцами в неприятно тёплую землю. К лицу тянулись острия нескольких листьев, и Варламов отпрянул, будто увидев змею. Надо же, едва не поддался чёрному зову! Что-то странно притягательное таилось в Тёмных зонах, время от времени люди уходили в подобный сумрак, и больше их никто не видел.

Он кое-как встал и вернулся в аэровокзал. Долго мыл руки, потом сполоснул разгорячённое лицо, профилактика не помешает.

Сирин всё спал — с улыбкой на помятом лице. Варламов снова сел, глядя на самолёт. Тот стоял за стеклянной стеной нахохлившейся птицей.

Варламов вяло подумал: что же он будет делать в этой Америке? А вдруг выучится, сделает блестящую карьеру и вернётся в Россию?..

Облака превратились в башни, их движение походило на шествие белых ладей. Вот и первая тень накрыла аэровокзал.

Сирин заворочался, спустил ноги на пол, и лицо стало озабоченным.

— Ну ладно, Евгений. Отдохнули, а теперь за дело. Надо машину искать.

Они вышли из аэровокзала, но на стоянке не задержались. Сирин покачал головой:

— Эти все сгнили. Надо искать под крышей.

Стали заглядывать в пристройки, но тщетно. Наконец Сирин повернулся к ангарам и вздохнул: хотя по аэродрому плыли тени облаков, ангары стояли в более густой тени, которая не двигалась.

Лимб, граница Тёмной зоны!

— Посмотрим там.

Варламов потащился следом и, войдя в тень, ощутил холодок. Наверное, от страха, потому что температура в Лимбе и самих Тёмных зонах всегда была выше, чем снаружи. Впрочем, пребывание в Лимбе считалось относительно безопасным.

Зато в первом же ангаре вместо самолёта увидели с десяток автомобилей. Сирин повеселел:

— Хозяева улетели, но собирались вернуться. Только не пришлось.

Машины поблёскивали в сумраке как новые. Варламову это было знакомо: вещи в Лимбе сохранялись лучше, чем в обычных условиях. Словно впитали неведомую энергию, которая законсервировала их. Зато пытаться оживить аппаратуру, побывавшую в самих Тёмных зонах, было бессмысленно: избыток энергии превратил электронные схемы в закопчённое месиво.

Провозились долго. Варламову пришлось отыскать тележку и подвезти аккумулятор и канистры. За это время Сирин распахнул ворота ангара и, подняв капот автомобильному диву с чудной эмблемой на радиаторе, стал копаться в моторе. Сначала чертыхался изредка, потом ругань потекла непрерывно, но машина не отреагировала ни на пластиковую бутыль с бензином, ни на подсоединённый аккумулятор. Видимо, электрические цепи всё же пострадали. Варламов хотел предложить идти пешком, но вспомнил зловещие заросли и закрыл рот.

И так казалось, будто что-то невидимое давит на плечи — это Тёмная зона касалась его, пока играючи…

Во второй машине мотор шумно провернулся. Обрадованный Сирин подсоединил бутыль с бензином, подкачал ручным насосом — и автомобиль завёлся, но мотор стал давать сбои и заглох. Сирин сплюнул:

— Нет времени возиться. То ли раньше были карбюраторные.

Подкатил тележку со своим хозяйством к третьей машине, «Форду». Подсоединил всё, и машина внезапно завелась, мотор загудел мощно и ровно. Сирин даже ругаться перестал от неожиданности и быстро разъединил провода.

— Упокой, Господи, душу раба твоего, Генри Форда! — с чувством произнёс он, вытирая со лба пот.

Варламов вздохнул: было что-то неестественное в лёгкости, с какой завелась машина, простоявшая в ангаре Бог весть сколько лет. Наверное, сказывалось зловещее колдовство Зоны.

Канитель на этом не кончилась. Сирин заливал бензин, масло, охлаждающую жидкость, а Варламов подкачивал шины. Наконец Сирин сел за руль, и «Форд» с рычанием прополз несколько метров.

— Ничего, доедем, — ухмыльнулся Сирин, вылез и стал закреплять под капотом новый аккумулятор вместо выброшенного.

Наконец всё было готово. Сирин постоял, глядя на покинутый самолёт. Глаза немолодого лысоватого мужчины были печальны, словно расставался с любимой женщиной.

— Ладно, поехали, — буркнул он. — Садись за руль, Евгений.

Варламов устроился на сиденье и стал искать ручку переключения передач. Севший рядом Сирин издал смешок:

— Тут ездят на автомате, Евгений. Переводишь селектор в положение «D», и остаются тебе две педали — газ и тормоз. Да баранку не забывай крутить.

Руль слушался необычно легко — пару раз Варламов повернул слишком круто, но потом привык. Стена кукурузы скрыла аэропорт с самолётом. Двигатель работал неровно — то ли бензин был неподходящий, то ли барахлили свечи. Варламов не стал разгоняться, хотя и хотелось скорее миновать кукурузный лес. Солнце прошло зенит, и должно было палить нещадно, но дорога тонула в густой тени.

Варламов поёжился:

— Надо же, сели в Лимбе.

— Ну и ладно, — зевнул тот. — Зато в аэропорту никого, и машина в хорошем состоянии.

Тёмные зоны — главная загадка минувшей войны. Даже учёные из университета Карельской автономии не понимали природы происшедших в них изменений. Ходили слухи, что не только животные, но и некоторые люди выжили там, только это были уже не люди… Так что Варламов обрадовался, когда дорога вырвалась на солнце и влилась в просторное шоссе.

— Мы сели в аэропорту Гринфилд, — сказал Сирин, глянув на поблёкший указатель. — Жалко, нет карты. Ладно, едем куда глаза глядят.

Дорога была непривычно широкой — две полосы в одну сторону и две в другую, пространство между ними заросло буйной травой. Варламов ехал медленно, жалея мотор, и указатель спидометра колебался у отметки «40». Евгений вспомнил, что это не километры, а мили. Он попытался представить время, когда по всем четырём полосам неслись разноцветные автомобили, но не смог. Казалось, шоссе всегда было пустынным, и всегда на него гневно смотрел ослепительный глаз солнца.

Местность потихоньку менялась: поля сделались ухоженными, а потом проехали домик, перед которым на странной карусели сохло бельё.

— Смотри! — оживился Сирин.

— Остановимся? — Варламову стало не по себе.

— Не стоит, — расслабился Сирин. — Доедем до какого-нибудь городка. Может, у них пиво есть. И сигаретами запастись надо. Авось долларов хватит. — Он похлопал по карману.

— Если такие ещё ходят, — хмыкнул Варламов, несколько успокоенный беззаботностью Сирина.

Городок попался скоро, но желания остановить машину у Евгения не возникло. Разбитый асфальт, обшарпанные дома, играющие на замусоренном тротуаре дети. Проехали какую-то забегаловку, где стену подпирало несколько подозрительных личностей.

— Не останавливайся! — быстро сказал Сирин, когда двое шагнули наперерез.

Варламов и сам нажал на газ. Мотор заскрежетал, и машина рванулась, оставив потрёпанную парочку в клубах пыли.

— Непрезентабельный у них вид, — задумчиво заметил Сирин. — Неужели вся Америка такая?

— В фильмах смотрится лучше, — пожал плечами Варламов, но настроение испортилось: что их ждёт?

Городок закончился, снова потянулось пустынное шоссе. Минут через двадцать впереди показался перекрёсток, а перед ним знак в форме растопыренной пятерни. Надпись под ним (естественно, на английском) гласила:

«Шоссе № 65. Только для граждан».

— Что там написано? — поинтересовался Сирин.

Варламов перевёл, и Сирин хмыкнул:

— Значит, есть и не граждане? Наверное, парочку таких мы недавно видели. Хотя мы тоже не граждане… Плевать, поехали!

Варламов повернул наугад, направо. Дорога стала заметно лучше, и вскоре впервые показалось транспортное средство. Варламов нагнал ярко-жёлтый автомобиль и стал его обходить. Выглядел автомобильчик забавно — вдвое короче «Форда», обтекаемой формы, и сильно смахивал на жука. За рулём сидел мужчина в костюме, на «Форд» поглядел удивлённо.

— Ясненько, — сказал Сирин, когда жук остался позади. — С бензином у них плоховато. Наверное, электромобиль, выхлопной трубы я не заметил. Сбылись мечты экологов.

Снова показался городок. Дорогу перегораживали ворота, но открытые и без охраны. Зато имелся дорожный указатель с надписью «Anotherdale». «Другой Дол», — автоматически перевёл Варламов. Населения числилось 9 248 человек, вдоль улицы стояли незнакомые деревья с густыми кронами, а в глубине ухоженные домики. Кое-где на подъездных дорожках виднелись автомобили, похожие на давешнего жука. Различались только цветом: красные, синие, белые. Благоустроенное местечко…

Сирин схватил его за руку:

— Тормози, чёрт! Перекрёсток.

Варламов резко затормозил и глянул налево, потом направо — но других машин не было.

— Здесь у них светофоры, — Сирин смотрел вверх. — Ну вот, зелёный. Трогай, но езжай помедленнее.

Варламов пожал плечами: машин в Кандале было мало, так что обходились без светофоров.

Улица оставалась пустынной, попалось всего несколько прохожих, их «Форд» провожали взглядами. Сирин первым заметил вывеску «BAR & RESTAURANT».

— Стоп машина! Попробуем здешнего кофейку. А может, и пивка хлебнём. Не забыл, как по-английски пиво, Евгений?

Варламов хмыкнул и подрулил к пустому тротуару. Помедлив, открыл дверцу и вышел. Подул ветерок, подняв над улицей немного пыли. Варламов с вздохом вошёл — следом, сопя, двигался Сирин.

Внутри оказалось чисто, вдоль окон стояли столики и стулья из красноватого дерева. Варламов с Сирином сели поближе к двери.

— Может, надо пойти заказать? — прошептал Варламов.

Но тут откуда-то выпорхнула девушка в голубом платье, белом переднике и с чёрными как смоль волосами. На миловидном личике выделялись фиолетовые губы. Сирин прямо впился в неё глазами. Официантка глянула на мятый тренировочный костюм Варламова и прощебетала:

— Что будете, парни? — Разумеется, по-английски.

Варламов почувствовал себя странно, вот и пригодился язык. Он вспомнил, как делали заказ в одном фильме, слова от волнения выговаривались с трудом:

— Два пива, по гамбургеру и чашке кофе, пожалуйста.

Официантка глянула на него с любопытством:

— Занятный выговор. Вы с юга, ребята? А пиво какое?

Названий здешнего пива Варламов, естественно, не знал.

— Светлое, — вывернулся он.

Официантка исчезла и вернулась на удивление быстро. На подносе имелись две запотевшие бутылки с янтарной жидкостью, два внушительных бутерброда, стаканы и две чашки кофе. Пока Сирин глядел, как она это расставляет, официантка кокетливо стрельнула в его сторону глазками.

Едва она отошла, Сирин попробовал кофе — и с отвращением отставил.

— Такая же ячменная бурда, как у нас, — пожаловался он тихо. — Стоило лететь за семь тысяч километров.

Зато от пива не оторвался, пока не вытянул всё до капли. Грустно поглядел на пустую бутылку, и Варламов пододвинул свою.

— Пей, я всё равно за рулём.

Он жевал непривычно огромный бутерброд, запивая тёплым невкусным кофе, и в голове теснились мысли:

«А что дальше? Куда направимся? Что тут вообще делать будем?».

Он вдруг остро ощутил свою чуждость этому опрятному ресторанчику и всему городку за его стенами. «Другой Дол», — вспомнил название. Действительно, всё другое. Ему остро захотелось в свою комнатку в Кандале, но тут Сирин ткнул в плечо пальцем:

— Спроси, есть у них настоящий кофе? Я сам стесняюсь. Произношение у меня швах, да и словарный запас кот наплакал.

Варламов механически перевёл вопрос появившейся официантке. Та заулыбалась:

— Да вы миллионеры, ребята. И машина у вас, — она глянула в окно, — давно такой не видала. Это будет стоить пятьсот монет.

У Сирина открылся рот. Он обвёл рукой столик и на плохом английском спросил:

— А за это сколько?

Официантка поджала губы и оглянулась.

— Триста, — сказала она заметно холоднее.

Сирин с вздохом вытащил из кармана пачку купюр. Варламов глянул: зеленоватые, с портретами бородатых господ — кажется, первые президенты. Сирин отсчитал требуемое количество и передал официантке. У той даже глаза расширились:

— Надо же, старые! Извините ребята, пойду, проверю.

Исчезла, и Варламов стал гадать, что она имела в виду: может, счётчик вторичного излучения? Но тут входная дверь отворилась, и по спине пробежал неприятный холодок. Вошёл плотно сбитый мужчина в белой рубахе и с бляхой на груди, Варламов моментально опознал знакомую по фильмам звезду шерифа. На поясе у мужчины и в самом деле висела кобура. Окружающее вдруг показалось Варламову нереальным, словно смотрел очередной американский боевик — с самим собой в качестве действующего лица.

— У тебя клиенты, Мэри? — спросил шериф у появившейся официантки. На Варламова с Сирином даже не поглядел.

— Какие-то приезжие, Боб. — В голосе официантки слышалось облегчение. — Представляешь, расплатились старыми. Но на гробокопателей не похожи, деньги чистые.

Шериф повернулся к двум приятелям, неторопливо пододвинул стул и сел. Потом положил ладони на колени и наклонился вперёд. Лицо у него было круглое, добродушное, и таким же добродушным голосом он спросил:

— Вы откуда, ребята? Покажите свои гражданские карточки.

— Наверное, с юга, — подала голос официантка. — У этого, помоложе, южный выговор. Когда я была…

— Помолчи, Мэри! — недовольно отрубил шериф. — Итак, гражданские карточки. И где взяли машину? Номерной знак штата Иллинойс, сейчас такие не действуют.

Варламов прекрасно всё понял, разобрать речь в фильмах бывало труднее. Надо было отвечать, а они заранее ничего не придумали. Так что вздохнул и скучно сказал:

— Нет у нас никаких карточек. Мы из России. Прилетели на самолёте в Гринфилд, взяли там брошенную машину и заехали сюда кофе попить. Извините, но виз нет. Получить их у нас негде.

Лицо шерифа почти не изменилось, только карие глаза потемнели, да верхняя губа приподнялась в нехорошей усмешке. Варламов обратился к Сирину по-русски:

— Миша, скажи что-нибудь.

— Всё так, — подтвердил Сирин на ломаном английском. — Туристы мы. — И добавил по-русски: — Неужели непонятно, ёлки-моталки?

К шерифу вернулся добродушный вид, самообладания ему было не занимать. Он кивнул Варламову:

— А откуда язык знаешь, парень?

— Мать научила, — вздохнул Варламов. — Она у меня из Южной Каролины. Застряла в России, когда всё это началось… — он неопределённо повёл рукой.

— Я же говорила… — радостно встряла Мэри. Шериф оборвал её движением руки.

— Ладно, ребята, — задумчиво произнёс он. — Я вынужден вас арестовать. Незаконная иммиграция, так это вроде называлось. Но если накурились и несёте всякую чушь… — тут он поднёс здоровенный кулак к носу Сирина, — это для вас плохо кончится. Пошли! Идите вперёд, руки за голову. Не делайте резких движений.

Он вывел их из ресторана. Рядом с «Фордом» стояла полицейская машина с мигалкой. Шериф заставил положить руки на крышу и сноровисто обыскал. Из кармана Сирина извлёк пистолет и, внимательно осмотрев, переправил в собственный. Потом вытащил футляр величиной с портсигар и, не глядя, сунул туда же. Открыл заднюю дверцу:

— Залезайте. Только не вздумайте безобразничать, оглушу из парализатора. Слава богу, законы у нас сейчас простые.

Он не надел им наручников, но задние места были отделены прозрачной перегородкой, так что сидеть оказалось тесновато. Закрыв дверцу, шериф обошёл машину и сел за руль. Нажал что-то на передней панели и сказал приглушённым голосом:

— Сэм! Сгоняй-ка в Гринфилд. Там может стоять чужой самолёт. Если найдёшь, — шериф покосился назад, — то вызывай военных и жди. Полетят чьи-то головы. Если самолёта нет, дуй назад. Успеешь до темноты.

Он помолчал, а потом рассмеялся:

— Чей самолёт? Русский, если наши новые приятели не врут. Добрались-таки до нас. Ладно, давай поскорее.

Он что-то переключил:

— Ник! Подъезжай к ресторану Поллака и забери «Форд»… Да, из старых, на бензине. А то наша шпана мигом угонит… Скорее всего из Лимба, так что сразу в могильник… Нет, без ключей. Просто соедини провода.

Машина тронулась и уже через несколько минут свернула к широко раскинувшемуся зданию. Варламов успел заметить вывеску «HOSPITAL» и удивился: думал, что их доставят в полицейский участок.

Остановились у бокового входа. Шерифпрепроводил обоих в большую комнату, похожую на приёмный покой больницы, но с решётками на окнах. Там передал двум крепким мужикам в синих халатах — наверное, санитарам.

— Обработайте их, ребята. Как не-граждан.

Сам ушёл, а Варламову и Сирину приказали раздеться догола, сложить одежду в пластиковые корзины, а потом затолкали в душевую, где четверть часа обдавали водой с запахом дезинфекции. Затем вода перестала течь, поток горячего воздуха высушил тело, дверь открылась, и им кинули новую одежду — пижамы из желтоватой ткани.

Варламов едва натянул штаны. Его опрокинули на холодный скользкий стол и вкатили укол в зад. Потом санитар перетянул руку и набрал кровь из вены — видимо, на анализ. Дал тампон, чтобы прижать ранку.

Варламов хмуро встал. Сирин был не так покладист — когда его хотели повалить на стол, оскалился и саданул американца кулаком в скулу. Здоровяк в синем халате выругался, а Сирин победно крикнул: «Врёшь, не возьмёшь!», и развернулся ко второму.

Тот флегматично снял с пояса дубинку и огрел воинственного Сирина по голове. Варламов дёрнулся, но тоже получил болезненный тычок в бок. Сирина забросили на стол и повозились со шприцем. Потом санитары отошли, и получивший по скуле стал опрыскивать больное место из баллончика.

Так гостеприимно встретила путников Америка.

Варламов поспешил к столу, но Сирин зашевелился и сел сам. Тут же застонал и коснулся головы.

— Чёрт! — прошипел он. — В нашей КПЗ просто в морду бьют, а тут сразу дубинками.

Рядом раздвинулась прозрачная перегородка. Им знаками приказали зайти в камеру из металлических прутьев. Сначала дверь камеры, а потом перегородка автоматически закрылись.

— Ну и ну, — фыркнул Сирин, садясь на койку. — Обращаются, как со зверьём в зоопарке. Всех так обрабатывают, или только нам такая честь? Боятся, что заразу занесём в их Америку.

— Да ладно, — угрюмо сказал Варламов, разглядывая камеру. Сквозь перегородку было видно, как санитары пьют что-то из кружек. — Это, наверное, карантин. Интересно, сколько нас продержат?.. А нашей КПЗ я так и не видел.

— И немного потерял. — Сирин как будто пришёл в себя и, надев пижамную куртку, лёг на койку.

Варламов тоже улёгся и чуть не рассмеялся: матрац был мягче, чем на кровати дома.

«Нервы у тебя разгулялись», — подумал он и спросил:

— Интересно, что с нами сделают?

Сирин хмыкнул:

— Известно что. Посадят в тюрьму или будут возить по Америке в клетке, чтобы местные глазели на русских. И зачем сюда прилетели?

«Да уж», — вяло подумал Варламов. Но стало клонить ко сну — наверное, сказывалась потеря крови и общее напряжение прошедших часов.

Незаметно он задремал, и опять привиделась река — не чёрная, из-за которой мать помахала рукой, а сверкающая под солнцем. Он забрасывал удочку в заводь, поплавок повело, и Варламов подсёк. Раздался всплеск…

И перешёл в лязг открываемого замка.

Варламов с трудом разлепил глаза. Похоже, проспал он довольно долго.

В проёме раздвинувшейся перегородки стоял шериф, а за ним двое в серых костюмах. Варламов вспомнил слова Сирина, и по телу пробежал озноб: неужели повезут в тюрьму?.. Ну и сволочь Сирин, затащил в страну, где должны ненавидеть русских!

— Выходите, — в голосе шерифа проскальзывали юмористические нотки. — Это надо же, русский военный самолёт в сердце Ил-Оу! У вас случайно ядерной бомбы на борту нет, ребята? К сожалению, самолёт конфискуют. Военные в бешенстве, прислали за вами специальный вертолёт из Колумбуса.

Варламову полегчало, тюрьма откладывалась. Приятно было и то, что понял речь шерифа до последнего слова. Тот стоял, подбоченясь, а двое санитаров с ухмылками наблюдали за сценой. Маски они уже сняли: видимо, анализы провели и сочли гостей не заразными.

Двое в сером ничего не сказали, только отодвинулись. Санитар принёс одежду — в тех же корзинах, но мятую и с запахом дезинфекции. Пока приятели переодевались, шериф продолжал болтать:

— Думал, вы меня разыгрываете. Или накурились. У нас по границам Тёмных зон в рост пошло такое, что куда там прежней травке. Ник чуть не ошалел, когда увидел ваш самолёт. Минут пять ощупывал, словно бабу. Теперь сидит, ждёт военных из Колумбуса.

Когда закончили одеваться, шериф махнул в сторону выхода. Сели в ту же машину, но перегородку шериф опустил.

Один в сером костюме сел рядом с шерифом, а другой сзади, толкнув Варламова и обдав запахом хорошего одеколона. Приезжие из Колумбуса молчали, и Варламов почувствовал себя неуютно.

— Закуривайте, — шериф протянул назад пачку сигарет.

Сирин выхватил одну. Варламов отказался.

Они поехали, быстро проскочив несколько улиц. На приборной панели замигал зелёный огонёк, и приятный женский голос сказал:

— Боб, заедь ко мне. Вместе с задержанными.

— Есть, мэм. — Шериф повернул голову к человеку в сером костюме и ухмыльнулся: — Слышали? Вертолёту придётся подождать.

— У нас приказ губернатора, — раздражённо отозвался тот.

— А у меня моего начальства, — пожал плечами шериф. — Начихать мне на губернатора, я не от него жалованье получаю.

Он свернул, и вскоре машина остановилась перед белым зданием с колоннами. Над колоннами свисал американский флаг со звёздами и полосами, а по фронтону шла надпись золотыми буквами: CYTY HALL.

— Мэрия, — шериф выключил двигатель. — Пошли, ребята, я вас представлю.

Сначала из машины выбрался Сирин, потом Варламов. Серые костюмы недовольно шли следом.

Они поднялись по лестнице. Варламова поразил простор, обилие мрамора и безлюдье. В приёмной шериф кивнул девушке за компьютером, а та вежливо улыбнулась приезжим из Колумбуса:

— Джентльмены, вас просят подождать. Боб, тоже останься.

Шериф пожал плечами и плюхнулся в кресло. Двое в сером недовольно сели у входа. Девушка с любопытством смотрела, как Варламов топчется у двери (та просто отодвинулась, когда подошёл ближе). Из-за стола поднялась женщина средних лет в сером костюме. Голубые глаза внимательно оглядели Варламова и Сирина, она первой подала руку:

— Хелен Роузвотер, мэр Другого Дола.

Имя Евгений она выговорила с трудом, так что Варламову пришлось назваться на американский манер — Юджином. Сирина из Михаила перекрестил в Майкла.

— Садитесь. — Хелен повела рукой на кресла, и Варламов подумал, что никогда не видел таких ухоженных ногтей.

Хелен положила подбородок на сплетённые пальцы, губы тронула улыбка, и на секунду мэр показалась юной девушкой.

— Ну, рассказывайте! — потребовала она. — Как вы оказались в моём городе?

Рассказывать пришлось Варламову. Несколько раз он сбивался, смущённый пристальным взглядом женщины-мэра, да и слова подбирал с трудом, не привык говорить по-английски. Иногда Хелен задавала вопросы. Конечно, спросила: откуда так хорошо знает язык?..

Когда Варламов дошёл до событий на базе, покосился на Сирина. Тот, видимо, ухватывал суть рассказа, так как подмигнул приятелю.

— Рыба ищет, где глубже, — сказал он по-русски, — а человек, где лучше. Надоело сидеть на одном месте, вот и решил взглянуть на Америку. А тебя уговорил лететь переводчиком.

Варламов перевёл, хотя и с чувством неловкости за явную ложь. При упоминании о рыбе Хелен слегка нахмурилась, а потом внимательно поглядела на Сирина.

Наконец Варламов довёл рассказ до конца: как стали расплачиваться в кафе, и вошёл шериф…

— Не ожидал, что чашка кофе будет стоить полтысячи долларов, — вставил Сирин. Наверное, он долго обдумывал фразу и произнёс её гладко.

Хелен рассмеялась:

— Инфляция. Да и настоящий кофе теперь редкость. Поставок с Кубы недостаточно, а китайцы перепродают дорого.

Голос звучал музыкально. Она откинулась на спинку кресла и, повернув голову к окну, где начало темнеть небо, продолжала:

— Ну, хорошо. Посидите в приёмной, а я поговорю с Бобом.

Приятели вышли из кабинета. Двое в серых костюмах не повернули голов, но Варламов чувствовал, что за ними наблюдают.

Девушка за компьютером кивнула шерифу, тот встал и развалистою походкой скрылся за дверью. Варламов мрачно разглядывал мебель. Скорее всего, придётся коротать ночь в тюремной камере. Хорошо, если не годы…

Шериф вышел через пять минут, широко улыбаясь:

— Ребята, вы ходячий юридический казус! Столичные власти хотят, чтобы вас препроводили в Колумбус. Незаконный въезд, угроза национальной безопасности и так далее. А наш мэр считает, что для ареста нет оснований. Как же с вами поступить, а?..

Варламов неуверенно улыбнулся и, вспомнив любимую поговорку отца: «Повинную голову топор не сечёт», сказал покладисто:

— Сэр, я не знаю американского законодательства. Но готов признать, что мы очутились здесь незаконно. Мы подчинимся любому решению властей.

Шериф расхохотался:

— Какой законопослушный молодой человек! Такого и в тюрьму сажать жалко…

— Эй! — вскочил один в сером костюме. — Вы что, не собираетесь выполнять распоряжение губернатора?

Шериф подбоченился, ситуация явно доставляла ему удовольствие:

— Поправка Бьюкенена, принятая после Реорганизации: если распоряжения мэров на территории их компетенции не нарушают Конституции Соединённых Штатов, они могут быть отменены только в судебном порядке. Поскольку местная власть не предъявила обвинений, наши гости свободны. До свидания, джентльмены, и привет губернатору.

Джентльмены мрачно переглянулись, а один сказал:

— Ладно. Только вы много себе позволяете. Ещё увидимся.

Оба разом повернулись и вышли. Варламов вздохнул с облегчением.

— А теперь давайте познакомимся, — ухмыльнулся шериф. — Боб Хопкинс.

Ладонь у него была большая, а хватка вроде бы добродушная, но цепкая. Русские имена и ему дались с трудом, так что пришлось опять назваться Юджином и Майклом.

— Вы не вернёте мой портсигар? — обыденным тоном спросил Сирин.

— Что? — не сразу понял шериф. Потом сунул руку в карман и, достав футляр, протянул Сирину. Похоже, в него не заглядывал. Варламов подивился самообладанию Сирина.

— Пистолет полежит у нас, пока не оформите разрешение. Мне пора. Ваши вещи я оставлю в холле. Мэр вас ещё вызовет. — И шериф ушёл, что-то насвистывая.

Через некоторое время приятелей опять пригласили в кабинет. Хелен задумчиво смотрела на них, от благодарности Варламова отмахнулась:

— Сейчас нет такой бюрократии как раньше, и я могу принимать решения самостоятельно… У вас выдался нелёгкий день, надо оформить бумаги и устроить куда-нибудь. Вряд ли наскребёте денег на отель… Салли! — обратилась она в пространство. — Отпечатай пару бланков для въезда в страну. И узнай, нужны ли таможенные декларации?

Она улыбнулась Варламову:

— Вообще-то это компетенция служб в Колумбусе, но отсылать вас туда не хочется. Начнётся бюрократическую канитель и ещё неизвестно, где окажетесь. Вы надолго в Штаты?

Варламов пожал плечами:

— Самолёт нам вряд ли вернут. А если вернут, так дома посадят за угон. Так что, похоже, надолго.

— Ну и хорошо. Наш город относится к благополучным, так что жить здесь едва ли тяжелее, чем в России.

Мэр перестала улыбаться, словно тень легла на красивое, но несколько увядшее лицо. Теперь оно не казалось юным.

— О России, надеюсь, мы ещё поговорим. Идите, заполняйте бланки, а я узнаю, где вас можно разместить.

В приёмной белокурая девушка-секретарша дала им бланки. Варламову пришлось вписывать ответы и за Сирина. Таких документов он прежде не видел, и заполнять их было любопытно. Без труда одолев пункты с первого по шестой, он застрял на седьмом — «аэролиния и номер рейса». Помог компьютер — Салли поводила пальчиком по дисплею, и тот высветил: «специальный рейс». Так и записали.

В пунктах о месте и дате выдачи визы поставили Другой Дол и день нынешний.

— Конечно, власти в Колумбусе могут это оспорить, — деловито пояснила Салли. — Могут даже обратиться в суд Территории, чтобы аннулировать разрешение мэра, а вас посадить в тюрьму за незаконный въезд. Но они редко вмешиваются в распоряжения мэров.

Пункт об адресе проживания Салли посоветовала пока не заполнять. После названия города следовало: «Территория Ил-Оу». Варламов вспомнил, что уже слышал это словосочетание по телевизору.

— А что это такое? — удивился он. — Раньше были штаты. Моя мать, например, родом из Южной Каролины.

Салли похлопала ресницами:

— Штатов нет со времени Реорганизации. Некоторые почти вымерли, как Мичиган и Висконсин, а в других население сильно сократилось. Поэтому штаты объединили в Территории. Наша включает бывшие штаты Иллинойс, Индиану и Огайо, поэтому и называется сокращённо Ил-Оу. Столица в Колумбусе, там наш конгресс и правительство. К западу лежит Территория Мин-Айоу, а к востоку Пенси-Мэр…

Салли вздохнула, и на этом краткий урок географии закончился.

— Хм, — Варламов стал заполнять таможенную декларацию.

Затруднения вызвал вопрос: был ли кто на ферме или ранчо вне пределов США (название страны, похоже, не изменилось) в течение последних 30 дней? Варламов с Сирином решили, что окрестности Кандалы на ранчо не походят, и написали «нет».

На следующий вопрос — есть ли у кого сумма, превышающая 500 000 долларов? — тоже с чистой совестью ответили «нет»…

Наконец бумаги были оформлены, и оба снова предстали пред очи мэра. Хелен устало улыбнулась:

— Всё устроено, мне даже не пришлось звонить самой. О вас сообщили по радио, и я получила с десяток звонков. Восемь человек предложили погостить у них. Двое сочли более подходящим местом городскую тюрьму. Я решила, что вы предпочтёте первое…

Она снова улыбнулась, хотя не так весело, и продолжала:

— Две пожилых леди не откажутся от помощи по дому, а один скучающий джентльмен хочет увидеть живого русского. Кто из вас лучше справится с ремонтом?

— Я! — просиял Сирин.

— Тогда поедете со мной. А вы, — она глянула на Варламова, — подождите внизу. За вами приедут.

На этом аудиенция закончилась. Приятели спустились в холл, забрали пожитки, оставленные шерифом, и вышли на крыльцо. Сирин вытер лоб и мрачно сказал:

— Кажется, обошлось. Я думал, нас ждёт кутузка. То ли ты ей понравился, то ли из-за твоей матери за нас вступилась… А про бойню на базе никому не рассказывай, тёмное это дело. Говори, что я пригласил тебя переводчиком. Или заставил лететь под дулом пистолета — как хочешь.

К крыльцу подкатил большой автомобиль, за рулём сидела Хелен. Она поманила Сирина, тот вздохнул и, сунув на прощание Варламову руку, скрылся в машине.

Они уехали, Варламов остался один.

Солнце скрылось за перламутровыми облаками, потемнела зелень деревьев.

Варламов почувствовал себя одиноко: всю жизнь провёл в Кандале, а тут чужой город, чужая страна, другой край Земли… Вдобавок мучил голод — давно миновал час, когда дома собирались на ужин. В Кандале уже ночь…

Варламов сглотнул и уставился на пустую улицу. Послышалось жужжание, из-за кустов появился жёлтый автомобильчик. Свернув, неспешно подъехал к крыльцу. Дверца открылась, из автомобиля вышла девушка в мешковатом брючном костюме. Варламов отметил рыжие волосы, выдвинутый подбородок и длинноватое по русским меркам лицо.

Она неприязненно поглядела на Варламова:

— Хай! Это ты Юджин?

Удивлённый Евгений кивнул.

— Садись! — Не дожидаясь ответа, девушка села обратно в машину.

Варламов нехотя поднялся со ступенек. На душе стало муторно, и занесло же сюда!

Дверок было две — по одной с каждой стороны, — и внутри оказалось теснее, чем в «Форде». Варламову пришлось поджать ноги. Девушка тронула резко, так что голова Евгения дёрнулась назад. Когда стали выезжать на улицу, он повернулся — глянуть, нет ли других машин, а заодно рассмотреть свою спутницу.

Подбородок оказался действительно великоват, скулы выдавались, а волосы были рыжие и кого-то Варламову смутно напомнили. Глаза красивые, зелёного цвета, но неприязненные, что для Америки вроде нетипично. Даже мать Евгения, хотя ей нелегко пришлось в чужой стране, улыбалась чаще русских женщин…

«Ну погоди», — усмехнулся про себя Варламов и с лучшим каролинским прононсом, какой смог изобразить, спросил:

— А как вас зовут, леди?

Автомобильчик рыскнул, и в косо брошенном взгляде девушки промелькнула растерянность.

— Джанет.

Но больше не произнесла ни слова. Не очень-то походило на гостеприимство, обещанное Хелен. Вскоре свернули, и Варламов увидел большие деревья, раскинувшие ветви над белым двухэтажным домом.

— Как называются эти деревья? — спросил Варламов, когда машина остановилась.

Джанет глянула с удивлением:

— Дубы.

«Интересно, она когда-нибудь подряд два слова скажет?» — подумал Варламов и, выйдя, стал разглядывать могучие деревья. Джанет тем временем загоняла автомобильчик в гараж.

Сегодня было лучше, он не чувствовал ломоты в костях и ходил по веранде дольше обыкновенного. Хотя сознавал, что со стороны выглядит комично — согбенная фигура, вихляющая из-за непослушных ног походка. Ничего, надо преодолевать боль, надо бороться за послушность тела, за жизнь. Новости по радио слишком взволновали его: чего он ждёт от объявившихся в Ил-Оу русских? Всё унесли воды Леты. Всё же он позвонил Хелен, и теперь откинулся в кресле, ощущая на лице тёплый солнечный свет.

И незаметно снова стал молодым и здоровым — ноги несли его даже чересчур быстро, словно плыл над забитыми илом улицами, утонувшими автомобилями, а впереди всё жутко горело — это над чёрными этажерками плавились в огне заката остатки стеклянной одежды небоскрёбов. Он узнал мёртвый Нью-Йорк, бывшую столицу мира — гибель настигла его, когда в пароксизме первых минут войны по всему миру были атакованы русские подлодки и одна, уже идя ко дну, выпустила ядерные мины. Произошло это случайно, или командир лодки отдал последний приказ — никто уже не узнает. Стометровая волна радиоактивного кипятка накрыла город и смела всё на десятки километров от побережья…

Всё гуще становились вечерние тени, холоднее воздух, погас этот адский свет, а он всё нёсся над улицами в бесплодном поиске. Кого или чего он искал?..

Он очнулся. В оконных стёклах отражался закат, похолодало. Перед верандой остановилась машина Джанет, кто-то вышел. Он прищурился, стараясь разглядеть получше, и холодок разочарования пробежал по спине… Наконец заставил себя говорить.

— Молодой человек! — послышалось со стороны дома.

Варламов обернулся: с веранды кто-то махал рукой. Он поднялся по ступенькам.

В плетёном кресле сидел мужчина в зеркальных очках, с ёжиком седых волос на голове. Ещё не старый — лицо выглядело даже моложаво, хотя была в нём странная окаменелость черт, словно этому человеку пришлось увидеть что-то невыразимо страшное, и лицо навсегда застыло, сохранив маску горечи и упрямого достоинства.

Варламов вырос вежливым молодым человеком, отец пару раз самолично отхлестал ремнём: первый раз — когда сынок нагрубил незнакомцу, а второй — когда для забавы науськал на старушку собаку.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он. — Меня зовут Юджин, и я только что прилетел из России.

Сидящий снял очки. Света ещё хватало, и Варламов разглядел, что глаза у него серо-зелёные, хотя и тусклее, чем у Джанет. Одно веко подёргивалось, и Варламов подумал, что вероятно, поэтому мужчина и носит очки. Не вставая, тот протянул руку. Пожатие было крепким, но слова дались с трудом:

— Грегори Линдон, полковник в отставке. Извините, что не встаю — памятка о войне. Не думал, что доведётся пожать руку русскому. Это я выпросил вас у Хелен: хотел узнать о России, как говорится, из лошадиного рта…

— Из чего? — уныло переспросил Варламов. Уже не раз сегодня слышал непонятные выражения, а ещё думал, что хорошо знает английский…

— Это значит, из первых рук… — затруднённо улыбнулся Грегори, продолжая разглядывать Варламова.

«Вряд ли это тот, о ком я просил… Господи, есть ли Ты на свете? Я долго не верил в Тебя, но когда попросил о помощи, Ты откликнулся. Ты оставил мне жизнь, одному из всей команды. И с тех пор я жду, что Ты выполнишь и другую мою просьбу. Я жду давно. Но это не тот человек. Это просто зелёный юнец. Он ничего не знает. Он ничего не значит. Неужели мне придётся ждать и дальше?.. Наверное, я обманываю себя, и Тебе безразличны земные дела».

— Дядя, потом поговорите. — Джанет поднялась на веранду. — Пора обедать. Наш гость, наверное, проголодался.

Она помогла дяде встать и, придерживаясь за её плечо, тот заковылял к двери. Походка была странная, вихляющая. За дверью оказалась не прихожая, а сразу гостиная — обширный зал с ведущей наверх лестницей. Джанет проводила Варламова в ослепительно чистую ванную.

Отдельной кухни не было, сели в углу гостиной: зелёная лужайка под окнами, в тени дубов пламенеют цветы.

Вместо привычной по дому трески перед Варламовым поставили тарелку с ломтиками чего-то жёлтого и ароматного. Не то фрукт, не то овощ — на вкус нежно-сладкий и назывался дыней. Курицу подали в столь остром соусе, что пришлось открыть рот, чтобы его остудить. Варламов испытал лёгкую панику, увидев, как Джанет разделывает курицу ножом и вилкой, дома обходились руками. Он попытался копировать движения девушки, вспотел при этом, и ему показалось, что та слегка улыбается…

Под конец Джанет подала мороженое, дома Варламову это лакомство доставалось редко.

— Спасибо, — пробормотал он, едва не облизываясь. — Всё очень вкусно.

Джанет улыбнулась, в первый раз за сегодня, хотя всё равно хмуро, а её дядя поинтересовался, складывая салфетку:

— А что едят обычно в России?

Варламов с досадой оглянулся на свою салфетку, которой забыл воспользоваться.

— Я знаю только про Карельскую Автономию. Рыбу… — Он снова ощутил во рту вкус надоевшей трески. — Ещё картофель и мясо, а фрукты привозные, из южных Автономий. Летом пекут пироги с грибами и ягодами…

Тут Грегори задал неизбежный вопрос:

— А откуда вы так хорошо знаете язык, юноша? У вас даже южный выговор.

Варламов вздохнул.

— У меня мама американка, — нехотя начал он, в третий раз за сегодня. — Родом из Южной Каролины. Приехала в Россию ещё до войны, с христианской миссией. Тогда у нас вроде была дружба с Америкой…

Закончив, он ненароком глянул на Джанет: её глаза были широко открыты и чуть не светились зелёным пламенем. Она тут же опустила их, и Варламов заметил, что в комнате стемнело.

— Завтра наговоритесь, дядя, — тихо сказала Джанет. — Гостя положим спать наверху. — Мельком глянула на Варламова: — Пойдём, покажу твою комнату.

Евгений последовал за девушкой вверх по лестнице, затем по коридору. Джанет открыла дверь в большую комнату. Вдоль стен стояли широкая кровать, комод и шкаф; дубы протягивали чёрные ветви к окну.

Вспыхнул свет, и дубы спрятались в темноту. Открыв комод, Джанет побросала на кровать постельное бельё.

— Спокойной ночи, — пробормотала, исчезая.

Варламов сел на кровать, вдохнул запах свежих простынь и попытался унять калейдоскоп в голове: схватка на базе, сумасшедший перелёт, мёртвый Чикаго, аэропорт в Лимбе, чужая страна, чужой город, чужой дом… — всё обрушилось на него за один непомерно долгий день. Он почувствовал озноб, это могло кончиться гораздо хуже: схватил бы случайную пулю, самолёт сбили или разбился при посадке, попал бы в тюрьму…

Варламов содрогнулся и пошёл в ванную.

С трудом разобрался в кранах, разок его обдало ледяной водой, зато потом понежился в горячей воде — редкое удовольствие дома. Накинул махровый халат и вернулся в спальню. Другой смены белья у него не было, но на кровати лежала пижама. Поколебавшись — Марьяна его такими глупостями не баловала, — Варламов облачился в неё и долго искал выключатель, пока не догадался тронуть пластинку в стене.

Свет погас, темнота и шелест деревьев хлынули из-за окна.

Дважды за этот долгий день для Варламова наступало утро, но наконец и его настигла пришедшая вслед за их самолётом ночь.

Она приготовила таблетки на ночь для дяди, прошлась по гостиной. Всё убрано, входная дверь на замке. По лестнице поднялась медленнее, чем обычно: второй этаж больше не принадлежал ей одной. Косо глянула на закрытую дверь: долго ли придётся терпеть новое соседство? Неуклюжий, не подстриженный и плохо одетый молодой человек вызывал раздражение.

Что поделаешь, такова дядина прихоть…

Войдя в ванную, брезгливо перевесила мокрое полотенце. Придирчиво посмотрела в зеркало: кожа лица светлая, даже бледная, и осталась довольна. К её досаде, на вешалке не оказалось любимого халата — наверное, надел тот русский.

Прошла в свою комнату и, не включая лампы, встала у окна. Слабый свет падал на лужайку, и красные огоньки цветов выглядывали из темноты.

Она улыбнулась им: ничего, всё пройдёт.

«Как и твоя жизнь», — глумливо сказал в ухо чей-то голос. Она содрогнулась, от окна словно потянуло холодом.

«Не думай об этом!» — приказала себе Джанет. Надев любимую ночную рубашку, она легла в постель и по детской привычке помолилась, свернувшись в калачик.

А что ей оставалось делать ещё?

Мы не знаем, что принесёт случайный гость — докуку или бесконечную дорогу, полную страданий, ужаса и любви. Эти три слова часто обозначают одно и то же…

3. Другой Дол

Варламова разбудило щебетанье птиц, совсем как дома. Вставать не хотелось: сразу вспомнил, что он не дома, а в чуждой Америке. Потом раздался резкий голос Джанет:

— Юджин, вставай! Пора завтракать.

Снова окрик, только теперь по-английски! Варламов нехотя поднялся и, надев мятый тренировочный костюм, пошёл умываться. Ему положили зубную щётку и пакетик с одноразовыми бритвами. Уныло поглядел в зеркало: волосы взлохмачены и в глазах бы побольше уверенности. Он вздохнул, занялся утренним туалетом, и наконец сошёл по лестнице.

Из-за стола приветственно помахал газетой Грегори:

— Тут про вас!

На первой странице и вправду была большая фотография, в самолёте угрожающего вида Варламов не сразу узнал родной «СУ-34». Буквы заголовка кричали:

РУССКИЕ В ИЛ-ОУ! ШПИОНЫ? ДИВЕРСАНТЫ? ТУРИСТЫ?

— Ничего страшного. — На лице Грегори сложилась улыбка. — Газетчики, сенсация их хлеб. Скоро и до вас доберутся.

Джанет обернулась от плиты и скептически оглядела Варламова. Она выглядела элегантнее, чем вчера: жёлтая блузка эффектно оттеняла волосы.

— Надо переодеться, — в голосе скользнуло пренебрежение. — А то репортёры потешатся, будешь выглядеть на снимках, как парень из деревни.

Варламов смолчал. Джанет отвела его в кладовую размером с комнату, где висело на удивление много одежды: костюмы, рубашки и даже военная форма.

— Это всё дядино. Сейчас ему мало что нужно. Выбирай.

Она ушла, а Варламов отыскал костюм, который был ему лишь чуть велик, и стал перебирать рубашки. За спиной фыркнули — это Джанет увидела Варламова в одном белье. Бросив на стул какой-то пакет, бесцеремонно отодвинула в сторону все рубашки, кроме одной, и вышла.

Варламов почувствовал, что у него загорелись щёки. В пакете оказалось белоснежное мужское бельё. Он торопливо переоделся и глянул в зеркало.

И оторопел: на него смотрел почти незнакомец в элегантном сером костюме и голубой рубашке. Только волосы разлохматились, да в глазах застыла тоска.

Когда он вернулся к столу, Джанет уже не было, донёсся только звук отъехавшего автомобиля. Грегори поглядел с одобрением:

— Девочка знает толк в одежде. Не думал, что этот костюм ещё пригодится. Садись, поешь.

Завтрак был непривычный: овсянка, апельсиновый сок и ароматный кофе. Дома такого кофе Варламову пить не доводилось.

— Настоящий, — криво улыбнулся Грегори. — Иногда я себя балую.

Не успел Варламов допить кофе, как снова раздалось жужжание — подъехал автомобиль, а потом ещё один. Несколько человек, увешанных сумками, стали подниматься на веранду.

— Репортёры, — покачал головой Грегори. — Потерпи, Юджин. И постарайся быть доброжелательным. Это их работа.

Репортёры повели себя бесцеремонно, расположились как у себя дома. Варламов забился в угол дивана, а на него нацелили телекамеры и закидали вопросами. Пришлось рассказать и об отце градоначальнике, и о маме из Южной Каролины, и о жизни в Кандале, и о перелёте… В ответ на вопрос: «Зачем они прилетели в Америку?», Варламов пожал плечами.

— Давно хотел вашу страну повидать, и тут случай представился.

— Как вам понравился Другой дол и вообще Америка? — спросил другой репортёр.

— Ну, Америки я толком не видел, — ответил Варламов, — а городок понравился, чистый и аккуратный. Наверное, не все такие: по пути сюда миновали какую-то трущобу.

Репортёры переглянулись, и последовал новый вопрос:

— Покажите, откуда вы прилетели. Как сейчас выглядит Россия?

Варламову подсунули компьютерный планшет, где высветилась карта Евразии. Варламову пришлось дать небольшой урок географии, к счастью любил её в школе.

— Мы прилетели из Карельской автономии, — показал он на экране. — Она включает Карелию и Кольский полуостров, население около полумиллиона человек. Я вырос в Кандале — это портовый город на берегу Белого моря. Обычно границы Автономий проходят по Тёмным зонам, но нас со столицей в Петрозаводске соединяет водный путь. Связь с остальной Россией только воздушным транспортом, железная дорога перерезана Тёмной зоной…

Варламов вздохнул, вспомнив зловещий сумрак, куда уходила дорога в десятке километров от Кандалы, затем продолжал:

— На юго-восток лежит Архангельская автономия, там климат мягче, и людей живёт больше. Дальше к югу идёт Московия. Довольно густо населена, развита промышленность. Сама Москва необитаема, оказалась в Тёмной зоне… Про южнорусские автономии я знаю мало. Кажется, наиболее развита Новороссия со столицей в Сталинграде.

— Согласно китайским источникам, — вступил другой репортёр, — демократии в России не существует. В Московии и Новороссии настоящая диктатура.

Варламов хмыкнул.

— Про Московию говорят разное. Одни — что там порядок, а другие — что диктатура. У нас вроде как демократия. Выбираем Президента Автономии, а тот назначает градоначальников. На них можно жаловаться. Отец говорил, что всё на свете имеет хорошую и плохую стороны. От войны Россия пострадала, зато власть спустилась ближе к народу…

Другой репортёр поинтересовался:

— А как вы уживаетесь с китайцами?

— Да никак, — скучно ответил Варламов. — Они к нам не суются. То ли холодно, а они этого не любят, даже летом в тёплом белье ходят, то ли им хватает. Присвоили некоторые районы Сибири, где их и так было больше, чем русских, а целиком захватили только Туркестан, там полезных ископаемых на сто лет хватит. Торгуем понемногу, вот и всё.

— А может, вы китайский шпион? — очаровательно улыбнулась корреспондентка с фиолетовыми губами (Варламов вспомнил официантку из кафе). — Полетели проверить нашу противовоздушную оборону?

Варламов поморгал, а потом рассмеялся:

— Ну да, я шпион. Специально прилетел, чтобы посидеть в американской кутузке. Там даже койка удобнее, чем у меня дома.

Репортёры тоже посмеялись и стали дружелюбнее. Рассмешить их ничего не стоило, и Варламов немного расслабился, но всё равно, когда наконец гурьбой повалили к выходу, почувствовал себя выжатым.

Из-за двери выглянул прятавшийся от репортёров Грегори.

— Заходи, Юджин, — помахал он очками.

Комната Грегори оказалась небольшой: стол с компьютерным дисплеем и кучей журналов, по-армейски тщательно застеленная кровать, а на стене громоздкое оружие, похожее на автомат-переросток.

Проследив взгляд Варламова, Грегори улыбнулся:

— Как ты думаешь, что это такое? Возьми в руки, не бойся.

Против ожидания, автомат оказался не тяжелее двустволки, с которой Варламов хаживал по лесам вокруг Кандалы.

— Стреляет гиперзвуковыми пулями, — с гордостью объяснил Грегори. — Летят в пять раз быстрее звука, можно танк расстрелять. Таких мало выпустили, оружие дорогое и не очень практичное… Выпей-ка виски, Юджин, а то у тебя вид замученный. И зови меня просто Грегори, без всяких «сэров».

Варламов осторожно повесил автомат и взял протянутый стаканчик с желтоватой жидкостью. Вкус показался маслянистым, горло слегка обожгло. Грегори махнул рукой на стул, и Варламов сел, чувствуя, как по телу расходится приятное тепло.

— Джанет вернётся не раньше пяти, — продолжал Грегори, — есть время поболтать. Послушай, Юджин, так из-за чего началась та чёртова война? Что говорят об этом в России?

Варламов поставил стаканчик на край стола. Военной историей не интересовался, так что просто повторил слова Сирина.

— Я слышал, что началось с диверсии против наших спутников. Возможно, не без участия американских спецслужб. Включились установки «чёрного света» — говорят, что их создали для радиоэлектронной войны, и компьютеры на земле стали сходить с ума. Наверное, ваше руководство решило, что это мы напали на Америку — и последовал удар высокоточным оружием. В ответ наши стали сбивать американские «Томагавки» и самолёты, и тоже запустили десяток-другой ракет. Однако компьютерные системы пошли в разнос из-за «чёрного света», так что настоящей ядерной войны не получилось…

Грегори передёрнуло:

— Начали не мы…

Он залпом проглотил виски и продолжал:

— Случилось странное. Всё было более-менее спокойно, и вдруг на Америку обрушилась эта напасть — «чёрный свет». Солнечное излучение меркло, люди и компьютеры выходили из строя. Система НОРАД стала выдавать сигналы, что Америка подвергается ракетной атаке, и сочли инициатором Россию. Не было времени выяснять, зачем ей это понадобилось: мы могли остаться слепыми и глухими. Тогда и был нанесён удар — с целью обезоружить вероятного противника. Ракеты по центрам управления, уничтожение спутников и прочее… План, естественно, был составлен заранее, а технология отработана в Югославии, Ираке, Иране и других местах. Всё довольно гуманно — разрушение военной инфраструктуры при минимуме жертв среди гражданского населения…

Грегори прижал пальцем задёргавшееся веко и умолк.

Варламов пожал плечами:

— Прямо как в вестернах. Там герой сначала стреляет, а потом думает. Хотя мама говорила, что это типично для американцев.

Грегори невесело улыбнулся:

— И у нас не исключают, что компьютеры НОРАД ошиблись. Это могло быть результатом воздействия «чёрного света» или атаки хакеров. Из дата центра в Юта поступило предупреждение, что компьютерная сеть могла быть взломана, но на детальный анализ им не хватило времени. Слишком большие массивы информации пришлось перерабатывать…

Грегори потрогал левый висок:

— К счастью, ваши не ответили массированным ударом. Над Америкой взорвалось всего несколько ядерных зарядов, целями были военные объекты. Самым страшным оказался подводный ядерный взрыв близ Нью-Йорка, погибло около десяти миллионов человек. После этого вице-президент отдал приказ прекратить боевые действия, и с Россией заключили перемирие. Настоящий кошмар начался потом… Что у вас известно о «чёрном свете»?

Варламов нахмурился:

— Мало. Насколько я знаю, секрет утерян…

Он запнулся — словно тень накрыла комнату, и слегка похолодало.

— Нам природа этого излучения неизвестна, — уныло сказал Грегори. — У нас работали над ЭМИ — оружием электромагнитного импульса. Так вот, «чёрный свет» действовал похоже, но влиял не только на электронные чипы, но и клетки живых организмов. В результате клетки и микросхемы начинали поглощать энергию из окружающей среды. Компьютеры шли в разнос, а люди впадали в сильнейшую эйфорию — как от наркотиков или большой дозы виски…

Грегори покосился на бутылку, но больше наливать не стал.

— Вдобавок возникали галлюцинации, как от ЛСД. Воевать в таком состоянии невозможно, так что оружие получилось замечательное… Затем наступал глубокий сон, и всё проходило казалось без следа. Самое страшное начиналось потом. В живых клетках происходили злокачественные изменения, и вскоре мутации захватывали весь организм. Развивались молниеносные формы рака или чёрное бешенство, когда люди грызли друг друга, дерево и даже металл. В конце всегда приходила смерть. От последствий этого излучения за несколько лет умерли миллионы американцев! И не меньше в России. На огромных пространствах возникли Тёмные зоны, где жизнь оказалась чудовищно деформирована. В Америке пытались разгадать природу «чёрного света», но безрезультатно…

На щеках Грегори появились красные пятна, он стал задыхаться и умолк.

Варламову захотелось показать образованность:

— В школе нам рассказывали о русском учёном, кажется Гумилёве. Он полагал, что иногда из космоса приходит излучение, которое резко повышает уровень биохимической энергии. Может, кто-то научился вызывать такое излучение искусственно?..

Он почувствовал неловкость и добавил:

— Что толку выяснять? Есть русская пословица: «После драки кулаками не машут». Наши политики не доверяли друг другу, учёные разрабатывали новые виды оружия, а теперь сидим в дерьме и разбираемся: кто начал войну и кто кого победил?

Грегори раздвинул губы в безрадостной улыбке.

— Во всяком случае, не мы. Что осталось от Америки? Полтора десятка Территорий, Тёмные зоны и мёртвые города.

Варламов пожал плечами:

— В России не лучше.

Он поднялся наверх и ещё на лестнице перестал думать о войне — дело прошлое. Войдя в комнату, огляделся.

Тени ветвей качались по белым стенам. В зеркальном шкафу отражались окна, и в их глубине тоже колыхалась зелёная листва дубов. Между окон стоял белый комод — ручки ящиков сияли золотом, словно первые листья осени слетели в комнату.

На стене висела картина в коричневой рамке. Варламов подошёл ближе — это оказалась искусно сделанная фотография. С неё улыбалась девушка с уложенными в сложную причёску золотыми волосами.

И сердце Варламова забилось чаще: так же выглядела его мать, когда приехала в Россию — он хорошо помнил её девичье фото из бережно хранимого альбомчика… Не сразу сообразил, что на фотографии всё-таки другая женщина.

Из замешательства его вывел донёсшийся снизу телефонный звонок, а потом окрик Грегори:

— Эй, Юджин! Это тебя.

Варламов сбежал по лестнице и взял трубку.

— Привет, — сказал в ухо возбуждённый голос Сирина. — Ты как? Меня целый час допрашивал какой-то тип из Колумбуса. С переводчиком, сам в штатском, но чувствуется военная косточка. Всё ему выложи — и про базу, и зачем сюда прилетели. Ну, про базу я наплёл с три короба, всё равно никто не проверит. А зачем полетели?.. Не всё же ему рассказывать. Пришлось сказать, что в поисках политического убежища. Тут он прямо просветлел. А потом репортёры налетели, ещё час мутузили…

Варламов рассмеялся:

— Успокойся! Эк тебя взвинтили, Миша. Как устроился?

— Ничего. — Сирин заговорил помедленнее. — У двух старых леди. Объясняемся в основном на пальцах, ну и словарь я с собой прихватил. У них масса дел по дому: надо чинить краны, канализацию, ещё кое-что. Предложили комнату и кормёжку за эту работу. Я согласился, надо пока осмотреться…

Он осёкся, наверное вспомнив, что не даёт Варламову слова сказать.

— А ты как?

— Тоже были репортёры. На каких условиях живу, пока не знаю. Развлекаю старого джентльмена. Есть ещё молодая леди, но она уехала.

— Красивая? — осведомился Сирин.

— Да нет. Лицо длинное, челюсть выдаётся. На меня глядит, будто хочет засунуть в какой-нибудь моющий агрегат и выстирать хорошенько.

— Ну-ну, — хихикнул Сирин. — Ладно, пойду краны чинить. Да, номер моего телефона запиши.

Возле аппарата лежал блокнот и ручка. Варламов записал номер, оторвал листок и в очередной раз подивился, как тут всё было удобно устроено.

Чем же он займётся в Америке? Мастер из Варламова был никакой, не чета Сирину. Да в доме ничто и не нуждалось в ремонте: видимо, за этим следил Грегори.

Варламов походил по гостиной, глазея на кухонные приспособления, видеоаппаратуру, хитро расставленные колонки. Подошёл к книжным полкам, на видном месте стояла Библия. Варламов взял книгу и открыл наугад.

«Бытие», глава 39, история Иосифа в Египте.

Варламов улыбнулся и поставил Библию на место. То, что случилось с ним, действительно походило на судьбу Иосифа: оба неожиданно оказались в чужой стране. Правда, Варламова не продали в рабство, и современная техника управилась с перемещением быстрее — всего за четыре часа. Но если он новый Иосиф, то где жена Потифара?..

Послышался звук подъехавшей машины, и настроение Варламова упало, когда увидел в окно жёлтый автомобильчик Джанет. Впрочем, её приветственное «Хай!» прозвучало на этот раз дружелюбнее.

— Поехали, — сказала она, войдя в гостиную.

— Куда?

— Тебе предлагают работу. С погрузчиком справишься?

— Наверное, — пожал плечами Варламов. В транспортном отделе городской управы имел дело с разнообразной техникой.

— Может, придётся поработать руками, — предупредила Джанет, садясь за руль. — Но в твоём положении выбирать не приходится. Как я поняла, квалификации у тебя никакой.

— Только учусь, — пробормотал Варламов, на что Джанет не обратила внимания.

Проехав пару перекрёстков, она резко затормозила. Евгений чуть не ткнулся в лобовое стекло.

— Зайдём в магазин, — объявила Джанет.

Магазин оказался обувным. Варламова усадили на диванчик, и Джанет стала подбирать ему туфли: видно, решила бороться за чистоту своей гостиной. Старые ботинки хотела выбросить, и Евгений их с трудом отстоял. Наконец подыскала туфли, которые пришлись Варламову впору и устроили придирчивую Джанет. Она вставила в устройство на прилавке карточку.

— Будешь должен три тысячи. Пошли!

Туфли почти не чувствовались на ногах, настолько были легки. Старые башмаки Евгений пристроил под сиденье.

Они приехали на окраину города и остановились у здания, похожего на склад. Складом оно и оказалось, из ворот выехал грузовик с бочками. Джанет провела Варламова на второй этаж и приоткрыла дверь.

— Мистер Торп, я его привела.

И села за стол с телефоном и компьютером. Выходит, она тут и работала!

— Войдите, — донёсся грустный мужской голос.

В кабинете Варламов увидел лысоватого мужчину, который вяло поднялся навстречу и столь же вяло потряс протянутую Варламовым руку.

— Юджин, если не ошибаюсь? Слышал о вас по радио. У нас заболел работник, и Джанет порекомендовала вас. Возьму пока временно. Условияследующие…

Так началась трудовая карьера Варламова в небольшой фирме по продаже минеральных удобрения и всякой всячины окрестным фермерам. Ему отыскали комбинезон по росту, рабочие ботинки, и, познакомив с работающим на складе негром по имени Джо, оставили под его началом. Тот показал, как управлять электрическим погрузчиком, и дал время освоиться. Варламов поездил по складу, приноравливаясь к рычагам и кнопкам. Отец приучал сыновей не бояться никакой работы.

«Судьба градоначальника переменчива, — поучал он. — Кто знает, что будет завтра?».

Когда дошло до дела — разгрузки подъехавшего трейлера, — Варламов занервничал и уронил груз на бетонный пол, к счастью ничего не рассыпав. Джо сносил оплошности белого человека терпеливо, лишь иногда снисходительно улыбался, что пугало Варламова с непривычки — так ослепительно блестели зубы на чёрном лице. Кроме них двоих на складе никого не было, и к концу дня Варламов порядком вымотался. Джо помог подключить погрузчик к зарядному устройству. Варламов долго мылся под душем, пытаясь избавиться от резкого запаха аммиака.

Джанет ждала в автомобиле.

— Мистер Торп как будто тобой доволен, — в голосе прозвучала лишь тень одобрения. — У Саймона давно развивалась чёрная немочь, его наверное изолируют, так что сможешь получить постоянную работу.

«Стоило лететь через океан, чтобы грузить удобрения?» — уныло подумал Варламов. Но постарался не подать виду.

— С меня причитается, — шутливо сказал он.

Джанет на это только моргнула. Остановилась, подождала зелёного света и тронулась снова.

— Кстати, чья фотография висит у меня в комнате? — осведомился Варламов. — Красивая девушка.

— Моей мамы в молодости, — после молчания произнесла Джанет. — Это её комната.

— Она… умерла?

— Живёт в Пенси-Мэр, — скучно сказала Джанет. — Никак не перетяну её сюда, не хочет оставлять могилу отца.

Варламова бросило вперёд, приехали. Он взял из-под сиденья ботинки и вышел. Тень от дубов лежала на и стенах дома.

Варламов проголодался. Сегодня обед состоял из ломтиков курицы, обжаренной с овощами и залитой острейшим соусом. Потом последовал пирог, чай, мороженое — и посуда исчезла в посудомоющей машине. На готовку у Джанет ушло минут пятнадцать, на уборку меньше пяти. Варламов почувствовал уважение к механизированности кухонного процесса.

После обеда включили телевизор — «Сони», той же китайской фирмы, что и в Кандале, только экран побольше. Шли новости по CNN.

Сенатор Временного конгресса Пол Макдафи требовал приостановить действие территориальных актов о контроле над рождаемостью. Импорт из Китая вырос за год на восемь процентов. Военные вертолёты нанесли удар по базе мародёров на Восточном побережье. Компания PANAM восстановила воздушное сообщение с Сиэтлом на китайских самолётах «Великий поход 797». Двое русских прилетели на военном самолёте в Ил-Оу и попросили политического убежища. На обломках России процветает диктатура мелких градоначальников (Варламов сконфуженно покосился на Джанет, но та поджала губы и отвернулась). В отставку отправлен генерал Брюс Кларк. Покидая пост, он заявил, что противовоздушная оборона Северной Америки давно уже фикция…

После новостей пошла мелодрама в стиле ретро. Варламов заскучал и поднялся наверх. В темноте за окнами шумели дубы, со стены улыбалась девушка с золотыми волосами.

Варламов разделся, лёг и выключил свет. Шум был ровным, словно волны накатывались на берег, и эти волны понесли Варламова по бесконечной реке…

Прошло два дня. Варламову приходилось не только ездить на погрузчике, но и самому ворочать тяжёлые мешки. Руки с непривычки болели, и к вечеру уставал так, что Грегори старался не донимать разговорами. Возясь с бочками, Варламов клял про себя Сирина: притащил в эту Америку… В пятницу после работы надеялся отдохнуть, но Джанет завезла его в парикмахерскую. Пошепталась с парикмахером — редкая профессия для мужчин в Карельской автономии, — и исчезла в женском зале, откуда исходили приятные ароматы.

Варламовым занялись основательно: вымыли голову, а потом парикмахер в золотых очках стал придавать шевелюре клиента новый вид. Попутно развлекал беседой: расспросил о российских заведениях и, кивнув на дисплей с видеокамерой, пожаловался на моду выбирать причёску через компьютер.

— Женщины понятное дело, — говорил он, щёлкая ножницами. — Не успокоятся, пока не увидят на своей голове двадцать вариантов причёсок. Но мужчины… Хотят выглядеть, как киногерои. Не учитывают ни своеобразия черт лица, ни экспрессивной динамики…

Ещё какое-то время он рассуждал, временами отступая, чтобы осмотреть Варламова, и наконец объявил, что всё готово. Евгений поглядел на дисплей с удивлением: парикмахер убрал немного волос, но выражение лица изменилось, новая причёска придала ему сереьзность и решительность.

— Здорово! — сказал он искренне. — Большое спасибо. Сколько с меня?

Услышав ответ, присвистнул, а парикмахер улыбнулся:

— Не беспокойтесь, Джанет заплатит. Отдадите ей, когда получите деньги. Заходите ещё.

Варламов вышел в холл и не удержался, глянул в зеркало ещё раз. Элегантный костюм, голубая рубашка под цвет глаз, аккуратно, но с оттенком вольности подстриженные светлые волосы. Не похож на лохматого парня в тренировочном костюме, каким вылез из самолёта… Интересно, зачем Джанет возится с ним? Наверное, по американской привычке хочет, чтобы во всём был порядок: на кухне, в доме, и заодно в облике свалившегося с неба гостя.

Джанет ещё не появилась. Варламов сел на диван и потянул со столика журналы. Раскрыв «Плейбой», некоторое время смотрел как заворожённый, а потом смущённо оглянулся. Рассматривать на людях фотографии обнажённых женщин было неловко — он положил «Плейбой» и взял «Тайм». Тот оказался солиднее: реклама лекарств, автомобилей и каких-то непонятных фондов перемежалась статьями…

От нечего делать Варламов стал читать статью о Китае.

Анализируя внешнюю политику единственной в мире сверхдержавы, автор приходил к выводу, что следующий этап её территориальной экспансии наступит не раньше, чем через десяток лет. Китаю требовалось наладить функционирование госаппарата в новых протекторатах, добиться полного принятия их населением своей идеологии «Чжун» ^[14], а главное, увеличить как численность китайцев, так и влияние прокитайского лобби в странах следующего эшелона.

Большинству североамериканских Территорий опасность пока не грозила: они были важны для Китая как поставщик высоких технологий и рынок сбыта, второй по величине в Западном полушарии. Раздроблённость и экономическая зависимость от Китая не позволяли им стать преградой для китайской экспансии.

Главная угроза, как считал автор, нависла над Канадой. Мало пострадавшая от войны, экономически первая на Американском континенте, Канада оставалась единственным противовесом Китаю в этой части света. Именно торговля с Канадой давала северо-восточным Территориям США какую-то независимость от Китая. Трагичным для Канады было то, что её промышленность и сельское хозяйство располагались в узкой полосе вдоль границы США. В случае вооружённого конфликта нескольких ядерных ударов хватало, чтобы отбросить страну на уровень самых пострадавших американских Территорий. Поводом для показательной бомбардировки могла стать, например, депортация нелегально проникших в Канаду китайцев.

После этого Великому Китаю не составит труда установить контроль над оставшимися Территориями США — как он уже сделал с Калифорнией и проделывал сейчас с Оре-Ваш, бывшими штатами Орегон и Вашингтон…

Дальше Варламов прочитать не успел, появилась Джанет. Волосы рыжей волной вздымались надо лбом, а затем красивыми кудрями падали вдоль щёк. Она удивлённо глянула на Варламова и ненадолго скрылась в мужском зале.

— Твоя причёска стоит почти как моя, — вышла она, улыбаясь. — Ничего, расплатишься.

В машине Варламов почувствовал тонкий и почему-то тревожный аромат, исходящий от Джанет. Фонари горели вдоль сумеречных улиц, и окна дома засветились навстречу из-за тёмных деревьев.

Субботнее утро выдалось ясным. Редкая желтизна появилась в кронах дубов, и трава на лужайке оставалась зелёной, но глубокая синева неба говорила, что и сюда скоро придёт осень. Варламов встал поздно и, приняв душ, стоял перед окном.

Странно, как быстро его жизнь в Америке вошла в колею. Нигде не был, но казалось, будто прожил здесь месяцы, а не дни. Неужели ещё недавно, слушая шум дождя за окном своей комнаты в Кандале, гадал: поедут они на рыбалку или опять придётся слоняться без дела?..

Варламов улыбнулся, смена обстановки ему нравилась. Он сошёл по лестнице, где на перилах лежал золотой солнечный свет. Поздоровался с читавшим газету Грегори, положил себе овсянки и налил кофе.

Грегори зашуршал газетой:

— Ваш самолёт перевезли на базу ВВС под Колумбусом. В сопровождении твоего напарника. Правительство конфисковало самолёт как угрозу национальной безопасности. А вам обоим губернатор предоставил политическое убежище. Так что вы теперь здесь на законных основаниях.

Хм, политическое убежище! Вот уж о чём Варламов не думал… Жаль, что сегодня не увидится с Сириным. Собирались посидеть в баре, обменяться впечатлениями от Америки.

Варламов помешал сахар. Красивая ложечка, наверное из серебра.

— Забавно, — сказал он, хлебнув кофе. — Никогда не думал о политическом убежище. По-моему, Сирин тоже. Просто забрались в самолёт и полетели. А интересно, если бы и раньше было так просто? Мы ездили к вам, а вы к нам. Лучше знали бы друг друга, не было бы этого недоверия, военных планов?.. Правда, моя мама говорила, что одно время у Америки и России были неплохие отношения. Как иначе она смогла бы приехать в Россию?

— Было такое время. — Грегори отложил газету. — Но длилось недолго. Не читал такие стихи?

И он медленно произнёс:

«Увы, в юности они были друзьями, — перевёл про себя Варламов. — Но слухи могут отравить истину, и постоянство живёт только на небе».

Он покачал головой, а Грегори вздохнул:

— Это из довольно загадочной поэмы английского поэта Кольриджа, «Кристабель».

Он помолчал.

— Так вот, Юджин, в политике дружат, пока выгодно. А с Россией было выгодно дружить, пока мы свободно черпали оттуда ресурсы: сырьё, технологии, интеллект. По грубым прикидкам, только за 90-е годы двадцатого века Запад получил всего этого на триллион долларов. А потом Россия опять попыталась стать самостоятельной: конкурировала с нами в области вооружений, в политике поддерживала тех, кого мы считали противниками… Так что Россия оказалась выгоднее для Америки в качестве врага, или, скорее, пугала.

Грегори невесело улыбнулся и оглядел Варламова. Потом продолжал:

— Так что дружба осталась на словах. Разведки исправно шпионили, военные обновляли планы превентивных ударов, а американские компании заработали сотни миллиардов долларов на системах противоракетной обороны. Конечно, за счёт налогоплательщиков и европейцев, но таков военный бизнес…

Грегори стал задыхаться от длинной речи и умолк.

— Видел я Европу, — фыркнул Варламов. — То, что от неё осталось после противоракетной обороны…

Наверху хлопнула дверь, и они подняли головы. По лестнице сходила Джанет, рыжие кудри рассыпались по красивому зелёному платью.

— Пока, мальчики, — кивнула она. — До вечера. Кстати, Юджин, сегодня мы едем на вечеринку. Приготовь русские истории позабавнее.

Она вышла, и вскоре послышался шум отъехавшего автомобиля.

— Поехала к подруге, — затруднённо улыбнулся Грегори. — Скучно ей со мной, старым пнём. Что собираешься делать завтра, Юджин? Мы с утра едем в церковь. Если хочешь, поезжай с нами. А сегодня весь день в твоём распоряжении.

— Покажите мне, как вы работаете на компьютере, — попросил Варламов. — У вас, наверное, другая операционная система?

— «Windows». — Грегори поднялся и взял палку. — А у вас?

— Разные версии «Линукс». «Windows» не используют с войны, тогда все компьютеры с нею перестали работать.

Грегори вздохнул:

— Какие компьютеры раньше делали в Америке! А теперь всё азиатская сборка. Хорошо ещё, что уцелела фабрика по производству процессоров в Техасе. Иначе китайцы совсем бы сели на шею.

«Windows» оказалась услужливой, и общаться с нею было нетрудно. Грегори не пришлось ничего объяснять, включил обучающую программу и сел просматривать журналы.

Освоившись, Варламов обнаружил выход в Интернет (появилось предупреждение, что без разрешения нельзя выходить за пределы североамериканской зоны) и отыскал красивую игру. Действие протекало на разбросанном по морю архипелаге, где по берегам стояли живописные города: утром они прятались в тумане, днём сияли под золотистым солнцем, а ночью таинственно мерцали при свете звёзд.

У одного из правителей была красавица дочь, которой домогался властитель мрачного скалистого острова. Он захватил контроль над русским спутником с установкой «чёрного света» (тут Варламов сконфуженно улыбнулся) и грозил уничтожить всё живое на главном острове, если не получит девушку. Варламову предстояло эвакуировать население острова, отыскать похищенную красавицу — всё при яростном противодействии тёмного властелина, — а напоследок сразиться с ним самим.

Грегори куда-то вышел. Под аккомпанемент тревожной музыки и свиста ветра Варламов управлял шхуной, которая едва сохраняла остойчивость под яростными порывами из чёрной расселины.

Вдруг случилось странное. И шхуна, и волны замерли. Свист ветра стих. Чёрная расселина обратилась в сумрачный зал, где сам Тёмный властелин сидел на троне. Испуганный Варламов попытался выйти из игры, но клавиши не действовали.

Словно опустился занавес — всё исчезло.

Лицо Варламова безжизненно, как у куклы, в остекленевших глазах мерцает свет. Руки сначала неподвижны, но вдруг приходят в движение: на экране возникают вопросы, и пальцы начинают бегать в ответ по клавиатуре. Их проворство удивительно — кажется, будто отвечает робот…

Через пять минут экран обретает прежний вид: снова плещут волны, свистит ветер, хлопает парусами неуправляемая шхуна. Глаза Варламова оживают, в них испуг, пальцы застыли на клавиатуре.

Очень далеко человек в странном одеянии (цвет сливается с сумраком помещения) выключает компьютер и надменно улыбается — теперь он знает всё…

И никто не подскажет ему, что даже Владыки не знают всего в этом странном мире. С картины на стене надменно глядит мужчина в чёрном одеянии, к золотому поясу пристёгнут меч…

Вошёл Грегори и остановился за спиной Варламова.

— Забавно, — снисходительно сказал он. — Джанет любит эту игру. Только выбирает другую роль, где девушка спасает возлюбленного.

Варламов не ответил. Испытал странное чувство — будто отлучился на время, побывал во тьме, от которой не осталось воспоминаний… Играть расхотелось, и он стал осваивать «Windows» дальше.

Просидели до полудня, потом вернулись в гостиную и съели ленч. На улице поднялся ветер, закрутив листья.

У себя в комнате Варламов лёг на кровать и стал смотреть в окно. Голова слегка болела. Из-за ветвей выплывали облака — они были сумрачнее, чем в их первый день в Америке. Варламов подумал, что в Кандале сейчас глубокая осень: дождь хлещет по облетевшим деревьям, а сопки кутаются в облака. Для него же словно продолжили лето…

Наверное, он заснул, так как почти сразу услышал резкий голос Джанет:

— Юджин, вставай! Или ты собираешься проспать весь день?

Она стояла в дверях, раскрасневшаяся и почти красивая в нарядном зелёном платье.

Варламов спустил ноги с кровати и поглядел в окно: уже стемнело. Ехать на вечеринку не хотелось. Собирался не спеша, думая, что Джанет будет переодеваться, но она осталась в том же зелёном платье, а вот Варламову принесла новую рубашку — в красноватых тонах.

«Чтобы гармонировал с её платьем», — кисло подумал он, переодеваясь.

Грегори смотрел телевизор и помахал им на прощание.

Вечеринка проходила не в доме, как Варламов привык, а на открытом воздухе, при свете фонарей. Пришлось познакомиться с таким количеством людей, что голова пошла кругом. Наверное, сказалась и выпивка: Варламову было интересно пробовать новые напитки, и Джанет стала коситься на него с опаской. А вот закусить было проблемой: хотя на длинном столе стояли блюда, не разговаривать же с полным ртом?

Сначала Варламова смущало, что все называли только имена — без отчеств. Но после второй бутылки пива и он стал звать незнакомых ранее людей по имени.

Плотно сбитый, с проседью в чёрной бороде Болдуин сунул Варламову открытую бутылку пива.

— Что это вы стали воевать с нами? — спросил он.

— Я? — удивился Варламов. — Да меня тогда и на свете не было.

С досады он выпил сразу полбутылки.

— Ну, русские, — не отступал Болдуин. — Что мы вам сделали? Одно время дружили, вместе боролись с террористами.

— Было дело, — грустно сказал Варламов. — Мама рассказывала. А заодно обложили Россию военными базами, как медведя в берлоге. И войну не мы начали, это у вас компьютеры свихнулись.

От расстройства он прикончил пиво.

— Ну-ну, — буркнул Болдуин. Отхлебнул пива и уже миролюбивее спросил: — А медведи у вас и вправду водятся?

— Хватает. — Варламов был рад сменить тему и не удержался от хвастовства: — Я одного завалил.

— Да ну? — заинтересовался Болдуин. — Я сам охотник, но на медведя не ходил, только на оленей. Из винтовки?

— Нет, жаканом из двустволки. — Варламова передёрнуло: вспомнил, как огромный медведь кинулся на него с края болота. Тогда он здорово перетрусил, но к счастью ружьё было наготове.

Болдуина сменил полноватый Джон. Попивая вино, завели разговор о рыбалке. Варламов выразил сожаление, что не может пригласить собеседника на рыбалку в Кандалу, где в окрестных речках водилась чудная форель.

Темноволосая, в облегающем серебряном платье Памела предложила Варламову выпить шампанского, и заодно поинтересовалась: насколько в России распространено многожёнство?

— Гм… — Варламов был озадачен и чуть не захлебнулся шампанским, которое пробовал дома только на Новый год. — Кажется, бывает в исламских автономиях… — Он вспомнил виденную дома телепередачу и злорадно добавил: — У вас мормоны тоже ввели многожёнство в штате Юта, ссылаясь при этом на Библию.

— На Территории Ай-Юта… — кокетливо поправила Памела.

Тут явился худощавый Брайан с двумя бутылками пива и стандартным вопросом: кто начал ту дурацкую войну? Пива для решения столь сложной проблемы не хватило, и Брайан пошёл взять ещё. Вернулся с двумя рюмками виски и заявлением, что в войне виновата инфантильность русской души: в своих бедах русские привыкли винить Запад, а поскольку у них развито подсознательное влечение к смерти, то пришли к решению уйти из жизни, прихватив с собой западную цивилизацию.

— Что за бред? — удивился Варламов. — Что за влечение к смерти?

— Про него ваш знаменитый романист писал, как его?.. — Брайан поболтал в рюмке остатком виски. — Ага, Достоевский! У него все герои кончают с собой: кто вешается, кто стреляется. Я сам не читал, но один профессор по телевизору рассказывал, тоже из бывших русских.

— Вешает лапшу на уши… — пробормотал Варламов, пытаясь мобилизовать школьную образованность. — Это в романе «Бесы», там герой действительно кончает с собой, но по другой причине: растерял идеалы.

Тут Варламова укололо: неужели и его станут звать бывшим русским?

Брайан допил виски и ухмыльнулся:

— Ладно, забудь про книжки, Юджин. Развлекайся.

Он затерялся, а вместо него Филлис, хрупкая женщина с каштановыми волосами, предложила другое объяснение войне — проявление мужского шовинизма, и стала расспрашивать Варламова о женском движении в Карельской автономии.

Варламов ответил, что о таком не слышал, к чему Филлис отнеслась скептически, но её дружески оттеснил Болдуин. О войне больше не вспоминали, и за очередным пивом сговорились ехать в следующий уик-энд охотиться на оленей, сезон как раз открылся.

По примеру худенькой Терезы Варламов перешёл на лимонад, что оказалось кстати, после виски хотелось пить. Её интересовало состояние христианства в России. Варламов вспомнил, как пил водку со священником в Кандале, и тот жаловался на упадок веры среди прихожан.

— Переживает кризис, — сообщил он.

Тереза объявила, что в Америке происходит то же самое: люди перестали посещать церковь, в моде сатанинские культы…

— Вы из-за матери прилетели в Америку? — спросила она. — Наверное, тосковала по ней в России?

— Конечно. — Варламов чувствовал себя непринуждённо после пива, виски и лимонада. — Но знаете, Тереза, она не восхищалась Америкой. Уже тогда были всякие культы, насилие, порнография. Она часто говорила, что Бог ненавидит всё это, и поэтому послал на Америку наказание…

— Ваша мать замечательная женщина, — глаза Терезы блестели. — Как её имя?

— Кэти, — улыбнулся Варламов. — У нас её звали Катериной…

Ему не дали погрузиться в воспоминания: массивный Рой хотел знать, как поступают в России с одержимыми чёрным бешенством?

Варламов бодро ответил:

— Отстреливают на месте. Нельзя же подвергать опасности других людей.

Они выпили, и Варламов даже не понял, что именно…

Тут опять возникла Памела и стала расспрашивать о сексуальном воспитании в русских школах и первом сексуальном опыте самого Варламова. Несмотря на опьянение, Варламов покраснел и беспомощно оглянулся.

К счастью, Джанет оказалась рядом — взяла за руку и увлекла за собой. Она давно с неудовольствием поглядывала на Варламова, но тот не замечал.

Гости танцевали, из расставленных под деревьями колонок раздавалась музыка. Джанет укоризненно сказала:

— Ты много пьёшь, Юджин.

Варламов попытался уверить в обратном, но английские слова не выговаривались. Некоторое время они танцевали молча. В глазах девушки тлели сердитые зелёные огоньки, она держалась в стороне, и только ладони лежали на плечах Варламова.

Когда первые гости начали уходить, Джанет подвела Варламова к хозяевам, — ими оказались Брайан и Памела — и поблагодарила за вечер.

— Куда же вы? — удивилась Памела. — Мы ещё не играли…

— Нам пора, — повторила Джанет. — Спасибо.

— Присоединяюсь, — сумел сказать и Варламов.

Хотел что-нибудь добавить, но Джанет увлекла его к машине. Фонари перемигивались над головой, и всем встречным Варламов говорил, как приятно было с ними познакомиться.

Под конец Джанет фыркнула:

— Это куст, Юджин. Если не будешь за меня держаться, точно с ним близко познакомишься. Выходит, это правда, что русские много пьют.

Варламов хотел сказать, что почти не пьёт, но с удивлением обнаружил, что сидит уже на лестнице в гостиной, а Джанет, стоя на коленях, снимает с него грязные туфли. Хотя перед глазами всё плыло, Варламов ухитрился сказать:

— Я сам.

— Ну конечно! — Джанет подняла голову, и глаза сверкнули как зелёные молнии. — Мало того, что приходится помогать дяде, так ещё пьяные русские сваливаются на голову. Спокойной ночи!

И ушла, сердито стуча каблучками.

Варламов с трудом снял туфли и, придерживаясь за перила, поднялся наверх. Кое-как стащил одежду и завалился в постель. Золотоволосая девушка насмешливо улыбалась со стены. Варламов скрипнул зубами и выключил свет.

Ночь была как провал между мирами — бесконечное падение и бесконечная тошнота. Только к утру повеяло покоем, словно мама коснулась лба прохладной ладонью. Варламов наконец поспал. Злясь на себя, долго стоял под холодным душем, а затем спустился вниз, где сказал доброе утро Грегори и Джанет. Та испытующе поглядела на него.

Зазвонил телефон. Грегори взял трубку и кивнул Варламову:

— Тебя.

Это оказался Сирин, только что вернулся из Колумбуса.

— Так себе городишко, бюрократ на бюрократе. Настроение поганое, потом расскажу. А у тебя что нового?

— Да вот, набрался на вечеринке, — грустно сказал Варламов и покосился на хозяев: хорошо, не понимают по-русски. — Джанет пришлось с меня туфли стаскивать.

— Хорошо, не всё остальное! — хохотнул Сирин. — Ты что пил?

— В основном пиво и вино. И чего меня разобрало?

— А перечислить сможешь? — заинтересованно спросил Сирин.

— Сначала пиво, — стал вспоминать Варламов. — Потом вино. За ним шампанское. Ещё пиво. Потом виски, но немного, стаканчика два. Опять пиво…

— Достаточно, — перебил Сирин, — намешал. После виски нечего было пиво жрать. Хотя, если пить всё подряд, очерёдность без разницы. Голова болит?

— Да нет, — смиренно сказал Варламов. — Я поспал, а потом холодный душ принял.

— Не опохмеляйся, — по-отечески посоветовал Сирин. — А то весь день загубишь. Пока, потом созвонимся.

Варламов положил трубку и сел за стол.

— Извините за вчерашнее, — грустно сказал он. — Не надо было мне виски с пивом мешать.

Джанет со стуком поставила перед ним овсянку. Грегори бодро сказал:

— Не расстраивайся, Юджин. Брайан славится тем, что любит подпоить гостей. А виски вещь хорошая, но только если настоящее. Теперь ведь нет шотландского виски — как и самой Шотландии. У нас его делают не из ячменя, как положено, а изо ржи и кукурузы. Большинство считает его лучше шотландского, но я не уверен. Получается совсем другой вкус — злее. Правда, ваша водка ему не уступит.

— Начали сравнивать, — Джанет немного оттаяла. — Ешьте, пора в церковь. — Она с сомнением поглядела на Варламова: — Ты едешь?

— Конечно, — ответил тот, с жадностью допивая апельсиновый сок. В Кандале было принято посещать церковь, отец на этом настаивал, так что Варламов поневоле привык.

День был почти летний, лишь немного золота добавилось в листве дубов. Городок смотрелся весело: дома среди зелёных деревьев, разноцветные автомобили. Церковь оказалась простым белым зданием без икон и золочёного иконостаса внутри. Варламову понравилось, что во время службы можно было сидеть: в зале стояли стулья на металлических ножках.

Он сел и начал дремать, но тут заиграла музыка, и все запели. Варламов вздрогнул и, заглянув в открытую Джанет книгу, понял, что поют псалмы.

Затем выступил с проповедью священник. Он говорил о бедах, обрушившихся на Америку, как о наказании свыше и призывал вернуться к жизни по заповедям Христа. Варламов сдержал зевоту: то же он слышал от матери, да и в церкви Кандалы тоже, хотя там священник говорил немного иначе — о божьей каре за низкопоклонство перед Западом и отступление от истинного православия…

Наконец служба закончилась, и они вышли из церкви.

— Тебе понравилось? — спросила Джанет, когда попрощалась с многочисленными знакомыми. — Я как-то не подумала, что ты христианин. Только потом вспомнила про твою мать.

— Гм, — сказал Варламов. Мать часто читала ему английскую Библию, рассказывала о Христе, и Варламов привык уважать её взгляды, но, выйдя за порог дома, погружался в обычную мальчишескую жизнь — игры, драки, вылазки в лес, — и о христианстве не вспоминал. Однако разуверять Джанет не хотелось.

— Я верю во Христа, — дипломатично сказал он. — В Кандале тоже ходил в церковь, только православную… — Он вспомнил об удобных стульях и искренне добавил: — Но у вас мне понравилось больше.

Джанет довольно улыбнулась, а потом поглядела на пустую стоянку и вздохнула:

— Теперь до вечера город словно вымрет. Все уткнутся в свои телевизоры. У вас тоже так?

Варламов покачал головой:

— Женщины пойдут заниматься хозяйством, а мужчины будут складываться на троих и пить водку по лавочкам. Зимой сидеть в пивных… А это что?

Он показал на здание в стороне. Оно имело странный цвет — тёмно-глянцевый, словно ствол ружья, да и видом напоминало три составленных вместе ружейных ствола. Здание увенчивали три острия, центральное выше других — эти шпили напомнили Варламов антенны на самом высоком здании мёртвого Чикаго.

Не ответив, Джанет села за руль, а вместо племянницы заговорил Грегори:

— Церковь Трехликого. Есть такая новая секта….

Джанет фыркнула:

— Дядя, это просто сатанинская церковь! — И тронула машину.

— Не знаю, Джан. — Грегори покачал головой. — Это верно, там поклоняются некоему воплощение Люцифера, но кроме него Лилит и Тёмной Воинственности… Лилит — это что-то из иудейской мифологии, а культ Тёмной Воинственности заимствован у китайцев. Эти божества будто бы являются поклонникам через Интернет и цифровое телевидение…

Грегори помолчал, а потом продолжил:

— В Америке давно стали отходить от христианства, а после войны тем более. Большинство верило, что Бог любит Америку и с ней ничего не случится. А когда произошло несчастье, то обвинили Его в предательстве и стали искать других богов. Ведь люди нуждаются в вере. Кто-то верит в Бога, кто-то в деньги, ну а кто-то предпочёл дьявола…

— И много верующих в этого… Трехликого? — поинтересовался Варламов.

Грегори пожал плечами:

— В основном поклоняются дома — перед телевизорами и дисплеями, а церковь посещают по ночам. Но многие носят значки с изображениями Трёх ликов и клянутся их именами. Да и церковь поставили открыто, чуть не рядом с христианской. А у вас есть поклонники этого культа?

— Не слышал, — пожал плечами Варламов.

Остаток пути проехали молча.

Дома Джанет подала праздничный обед, и под конец нечто необыкновенное — малиновое желе, покрытое белоснежным кремом с ягодами черники и земляники. Потрясённый Варламов сказал, что ничего вкуснее в жизни не ел. Джанет порозовела от удовольствия. После визита в церковь она стала смотреть на Варламова заметно добрее — словно признала отчасти своим.

Во вторник позвонил Сирин с предложением сходить в бар — попить пивка и обменяться впечатлениями об Америке. По дороге с работы Варламов попросил Джанет остановиться в центре. Увидев вывеску бара, та негодующе фыркнула:

— Ты опять не напьёшься? Видела бы твоя мама, каким был после вечеринки!

Варламову стало неловко:

— Я не собираюсь пить. Хочу только повидаться с Майклом.

Хлопнув дверцей, Джанет уехала. Варламов зашёл в бар — Сирин уже сидел там в углу за батареей бутылок. Евгений оглядел помещение: длинная стойка, люди на высоких табуретах, суета с мячом на большом телеэкране — непривычная обстановка после скромных пивных Кандалы.

Сирин был в той же клетчатой рубашке, руку пожал вяло, да и выглядел неважно: мешки под глазами, волосы вокруг лысины непричесанны.

— Выпей, — подвинул бутылку пива.

Желудок подпрыгнул к горлу, Варламов чуть не подавился едкой горечью.

— Нет уж, — пробормотал он и сходил за кока-колой. Джанет дала денег на мелкие расходы.

— Ишь ты, — удивился Сирин. — Скоро совсем американцем станешь. Одну кока-колу хлестать будешь.

— Они тоже бухают, — поморщился Варламов. — Просто после вечеринки так тошно было… А ты как? Выглядишь неважно.

— Я?.. Всё прекрасно, как говорят американцы.

Сирин опустошил бутылку, ожесточённо двигая кадыком.

— Что-то ты злой, Миша. — Варламов смаковал кока-колу, пузырьки лопались на языке, совсем как у шампанского. Со стороны телевизора заорали: гол, что ли?

— Тошно мне, — Сирин со стуком поставил бутылку и потянулся за другой. — Как столпились вокруг нашего самолёта в Колумбусе и стали меня нахваливать, что ловко обошёл их противовоздушную оборону, так тошно стало, Евгений! Хоть волком вой. И зачем я это сделал? Там плохо было, а здесь ещё хуже. Верно говорят — от себя не убежишь.

Варламов смешался.

— Не переживай, — пробормотал он. — Зато о России напомнили.

— Напомнили, это верно, — в глазах Сирина ненадолго появился блеск. — Забегали они тут. Но мне перед своими стыдно. Ребята небось думают, что я самолёт за деньги угнал, китайцам.

Сирин припал к бутылке и не отрывался, пока не выпил до дна. Вид у него уже был осовелый.

— А тут деньги предлагали? — неловко спросил Варламов.

— Ага, — Сирин захрустел чипсами. — Но я отказался. Попросил только, чтобы разрешили жить в Америке. И то больше из-за тебя, хреново чувствую, что сюда приволок. Но ты приживёшься. Язык знаешь, тебя приодели, подстригли! Ещё женишься на дочке миллионера. Меня тогда не забудь, швейцаром возьми.

— Ну тебя, — пробормотал Варламов. — Разве что напарником на склад удобрений. Ты чем сейчас занят?

— Мелкий ремонт. — Сирин взялся за очередную бутылку. — За каждым словом приходится лезть в словарь, но инструмент и материалы здесь хорошие. Меньше халтурят, чем в России. Скоро фирму открою, назову «Русский привет».

— Всё шутишь. — Варламов допил кока-колу и огляделся. Народу стало больше, разговоры оживлённее, на них бросали взгляды: вряд ли часто слышали русскую речь.

Сирин поставил пустую бутылку, а две оставшихся рассовал по карманам.

— Хоть пива попью, — сказал с отвращением. — Пошли. Мне тут не по себе, ни хрена не понимаю.

На улице Сирин свистом подозвал такси — большого жука ядовито-жёлтого цвета.

— Ну, ты деньгами кидаешься, — покачал головой Варламов.

— А куда копить, Евгений? — Сирин откинулся на спинку сиденья. — И впрямь американцем становишься, они каждый доллар считают. Показывай, куда тебя везти.

Он махнул рукой, отказываясь от сдачи, сковырнул пробку о перила веранды и выпил пиво до дна. Воздух приятно холодил разгорячённое лицо, окна были темны — скорее всего, пожилые леди отправились в гости.

Он взялся за ручку двери, стараясь не моргнуть от упавшего на лицо света — женщины боялись грабителей и поставили замок со сканированием глазного дна. Усмехнулся — верят американцы во всякие электронные штуки.

Дверь бесшумно открылась.

Он пересёк полутёмную гостиную, поднялся в свою комнату и в дверях достал последнюю бутылку — надо было взять ещё пару! Нашарил выключатель…

Свет не зажёгся.

Он оглядел комнату, и по спине протекла ледяная струйка — над столом маячили три серых пятна.

Три лица!

Он не повернулся и не побежал — бесполезно. Вместо этого сковырнул пробку зубами и сделал глоток, не почувствовав вкуса.

— За ваше здоровье, — сказал он. — Хотя приличные гости без приглашения не входят.

— Не паясничай, — прозвучал холодный голос со странным скользящим акцентом. — Ты знаешь, зачем мы здесь.

— Без понятия, — солгал он, снова делая глоток и снова не ощущая вкуса.

Жаль — пиво хорошее, и никакого удовольствия. Глаза адаптировались к полутьме, и лица стали видны отчётливее — белые и одинаковые. Он попытался рассмотреть, что под лицами, но те словно плавали в воздухе. Впрочем, он знал, что не увидит ни одежды, ни оружия в руках, ни самих рук.

Лицо посередине искривилось в усмешке:

— Это плохо. Тогда ты умрёшь.

Он облизнулся, от горечи пива вдруг затошнило.

— Послушайте, я и вправду ничего не знаю. Зачем меня убивать?

Словно чёрная пиявка проползла по лицу слева:

— Неужели ты думал, что скроешься от нас в этой паршивой Америке?

— Ничего я не думал. — Он отхлебнул вновь и наконец-то почувствовал вкус, но это был горький вкус бессильной ярости. — Я не крыса, чтобы от вас бегать.

— Остаток жизни можешь побыть котом, — ухмыльнулось лицо справа. — Понежиться в собственной вилле на берегу моря. Трёх юных таиландок для услуг тебе хватит? Они будут хорошо обучены.

Усмехнулись и двое других. Ухмылки плавали в темноте, словно три Чеширских кота собрались в комнате.

— Ты знаешь цену, — у лица посередине рот смыкался и размыкался как чёрная щель. — Мы даём тебе время подумать. Если не скажешь, умрёшь и ты, и твой спутник.

— Он тут ни при чём. — Хриплый голос прозвучал словно со стороны.

— Неважно. Это заставит тебя лучше всё взвесить. И не вздумай бежать или обратиться в полицию. Попадёшь в такое место, где каждый день будешь молить о смерти, но она придёт не скоро. А теперь до свидания.

Он не почувствовал ничего, но вдруг оказался лежащим на полу и недопитое пиво текло по руке. Потом опустилась тьма…

Варламов поглядел, как удаляется такси с Сирином, и с вздохом открыл дверь.

Джанет оторвалась от телевизора и глянула с подозрением, но смирный вид Варламова её успокоил — даже поднялась и поставила на стол горячую пиццу.

— Как Майкл? — осведомился Грегори.

Варламов прожевал кусок пирога с сыром, вкусную штуку придумали американцы.

— Тоскует, — вздохнул он. — Совестно, что самолёт угнал.

Грегори на это ничего не сказал.

В пятницу был короткий рабочий день, и Варламов впервые получил зарплату, но не наличными, как в России, а чеком. За восемь дней заработал сорок тысяч долларов, из них три тысячи ушло на федеральный налог, и ещё пять составил налог Территории Ил-Оу.

Джанет отвезла Варламова в банк, где миловидная девушка выдала пластиковую карточку и объяснила, как ею пользоваться. Джанет воспользовалась случаем, перевела на свою карточку долг Варламова за туфли, парикмахерскую и то, что давала на мелкие расходы.

Варламову стало неприятно, как скрупулёзно она всё подсчитала. Вспомнились слова Сирина о прижимистости американцев. В машине спросил:

— Я заметил, что многие всё равно расплачиваются наличными. Почему?

Джанет встряхнула кудрями:

— В мелких магазинах и барах владельцы предпочитают наличные деньги, так легче уходить от налогов.

Подозрительно глянув на Варламова, продолжала:

— Теперь у тебя появились деньги, можешь съехать от нас. Снять квартиру или комнату.

— Наверное, Грегори будет скучно, — растерянно сказал Варламов. — Мы даже не поговорили, как следует.

— Ему не привыкать, — пожала плечами Джанет. — И так целые дни проводит один.

— А я к этому не привык. — Евгению вспомнился переполненный дом в Кандале, и ему стало неловко: почему он обвиняет Джанет в прижимистости? Наверное, всё хозяйство на ней.

Он вдруг спросил:

— А можно, я буду снимать комнату у вас? Сколько это будет стоить?

Джанет на миг отвлеклась от дороги, в глазах мелькнула растерянность.

— Сорок тысяч, — немного погодя сказала она. — Со столом. В месяц.

Возле дома стоял небольшой фургон, с веранды помахал бородатый мужчина.

— Да это же Болдуин! — вырвалось у Варламова. — Я и забыл, что мы на охоту едем.

Он обрадовался, наконец отдохнёт от сложностей американской жизни. Джанет поджала губы, а Варламов спросил:

— У Грегори не найдётся старых джинсов и куртки? А то у меня кроме тренировочного костюма ничего нет.

Джанет нехотя пошла в дом, а Болдуин стиснул руку Варламова и поинтересовался, как дела?

Евгений ответил, что всё прекрасно, в отличие от Сирина привык к американским приветствиям.

— Обедать не будем! — заявил Болдуин. — До Аппалачей ехать пять часов, перекусим по дороге. Я захватил провизию. И оружие для тебя припас, потренируешься. Палатка, спальники — всё есть. Переодевайся и в путь.

Джанет отыскала Варламову старые джинсы Грегори и куртку. Евгений сунул в рюкзак тренировочный костюм, наскоро попрощался с Грегори и сел в кабину.

Они поехали.

Обедали вдвоём, скучно как раньше.

— Юджин спрашивал, не сдадим ли ему комнату, — вспомнила она. — Не прочь поболтать с тобой. Я запросила сорок тысяч в месяц, с готовкой.

— Не много? — покачал головой дядя. — Хотя поступай, как знаешь. А мне любопытно поговорить с ним, странная это история.

Она убрала посуду в моечную машину, но не уселась перед телевизором: вечно эти военные фильмы, и что их обожает дядя?

Поднялась наверх и села в кресло-качалку возле окна. Багрянец лёг на листву дубов, угольками зарделись цветы внизу. Она покачивалась, глядя как сумрак, а потом темнота затопляет красные огоньки.

Когда мерцание из окон первого этажа погасло, переоделась в ночную рубашку и легла в постель.

По привычке перебрала в памяти события дня. Вспомнила, как глядела на русского Сильвия в банке — чересчур кокетливо. Он стал лучше выглядеть, вот что значит причёска. В парикмахерской смотрелся даже элегантно: пробор в волосах, журнал «Тайм» в руках. Это надо же, не «Плейбой», а «Тайм»! Уже не тот растерянный парень в мятых штанах, каким увидела на ступенях мэрии.

Постепенно она задремала. И увидела сон.

Первый из странных снов…

Он идёт босая по снегу, и тот удивительно тёплый — ласково касается ступнёй. Над головой голубое небо, в нём красивое золотое солнце.

Впереди появляется тёмная полоса и превращается в реку. На другом берегу стоит женщина, лица не разглядеть за серебристым мерцанием. В руке жёлтая роза — лёгкий взмах, и роза падает на снег перед Джанет…

Всё меняется.

Она снова на снежной равнине, но теперь та похожа на замёрзшее озеро Онтарио, куда ездила к друзьям. Не видно берегов, дует ледяной ветер, гонит струи позёмки. Джанет замечает пятнышко впереди, вот оно ближе — это та самая жёлтая роза. Но лепестки пожухли, замёрзли, ветер уносит цветок вместе с позёмкой.

И она как-то понимает — это не роза, а её, Джанет, жизнь замерзает в снежной пустыне. Она поворачивается и бредёт вслед за розой — раня ноги об лёд, оставляя кровавые пятна, — а та вее дальше и дальше среди несущегося мелькающего снега…

4. Уолд

Сначала ехали на юг, а обогнув Индианаполис, повернули на восток. За окнами бежали поля, перелески, фермы. Стрелка спидометра колебалась у отметки «100», и Варламов снова вспомнил, что это не километры, а мили.

— К вечеру надо добраться до предгорий, — объяснил спешку Болдуин. — Чтобы завтра начать охотиться.

Дорога была хороша — ухоженная разделительная полоса, то и дело попадались встречные легковушки и трейлеры.

— Это 70-е шоссе, торговый путь на Бостон. — Болдуин небрежно держал руль. — Я часто езжу туда за товаром. Главный порт Восточного побережья после того, как Нью-Йорк накрылся.

— Что возите? — полюбопытствовал Варламов. Он чувствовал себя удобно в большой машине Болдуина: можно было откинуться на спинку сиденья, вытянуть ноги.

— Электронику, бытовую технику, — перечислил Болдуин. — В моём магазине в основном видео-аудио, но продаю и мелочёвку: фены, управляемые голосом, и прочую ерунду.Акустику для Грегори я монтировал. Разборчивый клиент, акустику заказал из Канады, дороже китайской.

— Вы и в Канаду ездите?

— Реже, чем в Бостон. Страна от войны почти не пострадала, канадцы делают хорошую аппаратуру, но дорогую.

— А американской техникой не торгуете? — поинтересовался Варламов.

— Почти нет. — Болдуин пожал плечами. — После того, как китайцы проглотили Японию и Юго-Восточную Азию, мы им не конкуренты. Наша беда — Тёмные зоны. В Америке остались хорошие производства, но они разбросаны. Раньше проблем не было, комплектующие для сборки доставляли трейлеры через всю Америку. А теперь ни один дурак не сунется в Тёмные зоны…

Болдуин явно хотел сплюнуть, но пришлось сдержаться.

— И это все вы натворили!

Варламов улыбнулся, благодушие не оставляло его:

— Я же говорил, что тогда на свет не родился. Скорее это кто-то из ваших хотел воевать. Мама рассказывала, что в те годы Америка была наводнена оружием. Убивали друг друга, бомбили то одну, то другую страну, уйма фильмов и игр была про войну…

Болдуин фыркнул:

— Верно. Я тогда пацаном был, но помню, как играл. Убивал русских террористов где-то в Сибири… Играми я тоже торгую. Нынешние с теми, конечно, не сравнить. Надеваешь виртуальный шлем, и ты король в собственном мире. А можно сенсорный костюм надеть, все удовольствия твои будут. Тинэйджеры прямо балдеют.

— А сюжеты какие? — поинтересовался Варламов.

— Любовь и смерть, — хохотнул Болдуин. — Любовные похождения, ужасы и космические сражения. Где Америка воспрянула и устанавливает справедливость по всей Галактике.

— Хотелось бы поглядеть, — вздохнул Варламов. — Но у Грегори компьютер с небольшим дисплеем.

— Заходи, — пригласил Болдуин. — Могу и сенсорный костюм напрокат дать. Всего пятьсот баксов в час, а ощущений… — Он покачал головой. — Там такие секс дивы!

— Пожалуй, обойдусь, — пробормотал Варламов и сменил тему: — А во время войны где были?

— Здесь, в Другом Доле. — Болдуин перестал улыбаться, чёрная с проседью борода придавала лицу мрачный вид. — К счастью, родители не успели переехать в Чикаго. Нас ничто не задело, но потом нахлынула уйма народа из Тёмных зон, когда там началась пандемия. Цены на недвижимость взлетели до небес. Большинство всё равно умерло, несколько лет тут был настоящий ад. Ты бы видел кладбище — настоящий город.

— Да уж, — вздохнул Варламов. — А в России…

— Хватит! — махнул рукой Болдуин. — Мы едем на охоту, а не на поминки. С удовольствием перестрелял бы тогдашних политиков вместо оленей, но теперь ничего не поделаешь. Расслабься.

Некоторое время молчали, Болдуин что-то насвистывал. Примерно через час они свернули на шоссе № 35, а ещё через полчаса Болдуин остановился у перелеска.

— Надо перекусить. А тебе и пострелять, потренироваться, пока свет есть. Вон засохшая рощица — наверное, нанесло ветром из Тёмной зоны. Всё равно будут спиливать, так что можешь целиться в стволы. Но сначала поедим.

Перекусывали с комфортом, в фургоне нашёлся складной стол и стулья. Сели на обочине и стали заправляться бутербродами. Варламов запивал кока-колой, а Болдуин пивом из банки. В ответ на вопросительный взгляд Варламова усмехнулся:

— У нас можно немного выпить, когда за рулём. Да и дорога пойдёт малоезженая. Ты когда-нибудь охотился на оленей?

— Только на зайцев и куропаток, — признался Варламов. — Да медведя один раз подстрелил.

— Ну, завтра расскажу, что к чему. — Болдуин смахнул с бороды крошки. — А сейчас постреляй.

Он нырнул в фургон и появился с громоздкой кобурой, из которой торчала рифлёная рукоять.

— Видел такое?

Варламов вынул оружие и удивлённо оглядел. Походило на длинноствольный пистолет, был затвор с рукояткой и оптический прицел.

— С этим будем охотиться на оленей? — недоверчиво спросил он. — Я думал, с винтовками.

— С винтовкой и дурак сумеет, — осклабился Болдуин. — Посмотрим, сумеешь ли ты его удержать? Стреляет винтовочными патронами, отдача будь здоров! В магазине помещается пять патронов. И по мишеням можно стрелять, и на охоту ходить. Ещё одно достоинство — с ним быстрее поворачиваешься. А то из Тёмных зон порой набегают такие шустрые твари… Бери рукоятку обеими руками, иначе может лоб расшибить. Целься туда, — он махнул в сторону рощицы. — Когда будешь нажимать на спуск, задержи дыхание.

До рощицы было далековато. Оптический прицел приблизил болезненного вида деревца. Варламов навёл перекрестие на один из стволов и потянул спуск. Грохнуло, и Варламову вмазало прицелом в лоб. Не будь резинового наглазника, точно бы остался синяк. Послышался резкий свист удалявшейся пули, но ни одно деревце даже не покачнулось.

Болдуин добродушно рассмеялся.

— Спуск слишком мягкий, — со стыдом пробормотал Варламов, передёргивая затвор. Было неудобно левой рукой.

На этот раз он потянул спуск плавно, задержав дыхание, готовый к удару отдачи. Одно деревце покачнулось и упало. Варламов передёрнул затвор и выстрелил снова — другое деревце снесло, как невидимым топором. Третье надломилось, но не упало, запутавшись ветвями среди соседей. К пятому выстрелу Варламов расслабился, и пуля только срубила случайную ветвь. Он опустил оружие и потёр кисть руки, заболела с непривычки.

— Неплохо, — буркнул Болдуин. — Надо как-нибудь соревнование устроить, у меня под гаражом тир есть. Дай покажу, как перезаряжать.

Он достал горсть патронов, и Варламов с любопытством поглядел: кончики пуль были надрезаны крестом.

— Это чтобы свалить зверя наверняка, — объяснил Болдуин, перезаряжая пистолет. — Такая пуля разворачивается лепестками, рана получается величиной с кулак, и дичь далеко не уйдёт. А обычная пуля застрянет в теле или пробьёт насквозь — зверь убежит на десяток миль и будет мучиться, пока не сдохнет. Так что ложная гуманность ни к чему… Понял, как заряжать? Попробуй сам.

Варламов повторил манипуляции Болдуина.

— Хорошее оружие, — признал он. — И прицел удобный.

— Ну, на этот раз оптика вряд ли понадобится, — проворчал Болдуин. — Стрельни-ка ещё разок.

Варламов выпустил вторую обойму, свалив на этот раз четыре деревца, так что роща стала походить на лесосеку.

Болдуин махнул рукой:

— Хорошо! А теперь поехали, до темноты на ночлег стать надо.

У Варламова потеплело на душе: в Америке к нему относились со снисходительным пренебрежением, наконец-то дождался похвалы.

Скоро въехали на мост над широкой рекой. «Огайо», — прочитазал Варламов на дорожном знаке. Солнце клонилось к западу, заливая воду красным глянцем. За рекой Болдуин свернул на шоссе поуже, а через полчаса они увидели, что дорогу впереди перегораживает машина.

— Неужели бандиты? — прорычал Болдуин, — Ну, им не поздоровится, у нас два ствола. Целься в людей, а не в машину. Они не выдерживают прицельного огня, уходят.

Он стал притормаживать и облегчённо вздохнул:

— Это полиция. Даже номер знакомый. Сейчас спросим, чего им надо?

Остановились. Подошёл полицейский в кожаной куртке и нагнулся к окну.

— А, Болдуин. Опять на охоту в наши края?

— Привет, Джеф, — протянул руку Болдуин. — Почему дорогу перекрыли, оленей сторожите? У меня лицензия есть, всё путём.

— Нет, — полицейский мельком, но внимательно поглядел на Варламова. — Взбесился тут один. Загрыз двоих в городке и сбежал в поля. Сейчас гонят с собаками, район оцеплен. Придётся подождать, никуда твои олени не денутся.

— Опять чёрное бешенство, — вздохнул Болдуин и обернулся к Варламову: — Давай вылезем. У меня бинокли есть, может, чего увидим.

Забрались по скобам на крышу фургона и сели, свесив ноги. Болдуин положил пистолет рядом.

Полицейская машина и фургон стояли посреди убранного поля, дорога вела к перелеску, за ним вырисовывались синие холмы. Направо и налево уходило красное жнивьё. Пейзаж казался мирным, и странным диссонансом звучал озлобленный лай собак.

— Двух загрыз, — поморщился Болдуин. — Как не уследили? Чёрное бешенство ведь несколько дней развивается. Было время, чтобы его изолировать.

— Близкие пожалели? — предположил Варламов. — И у нас такие случаи бывали.

Болдуин яростно теребил бороду.

— Жалость в нынешние времена дорого обходится… — Он вытянул руку: — Гляди!

От рощи отделилось тёмное пятно. Варламов поднёс к глазам бинокль, и пятно превратилось в человека: согнувшаяся фигура мчалась по жнивью, дико размахивая руками. На мгновение подняла голову, и Варламов содрогнулся при виде серого лица с белым оскалом зубов.

Следом вымахнули собаки — но, расстилались над жнивьём, не могли сократить расстояние до бегущего. Лай стал оглушительным, и Варламов опустил бинокль. Беглец был недалеко, с невероятной быстротой миновал поле и приближался к дороге.

От рощи послышалось ржание — краем глаза Варламов увидел всадников. Полицейский вышел из машины, облокотился о крышу и, когда неистово мчащаяся фигура пересекала шоссе, открыл огонь из пистолета. Прозвучала частая дробь выстрелов, но одержимый даже не споткнулся.

Раздираясь от лая, перенеслись через дорогу собаки, с ржанием и топотом нахлынула конская лава, погоня скрылась в роще. Полицейский постоял, а потом сел в машину.

— Ну и дела, — пробормотал Болдуин. — Несётся как олень, не догонишь. На несколько дней его хватит, а потом погибнет от истощения. Если раньше не подстрелят, конечно.

Некоторое время сидели молча. Стих лай, померк красноватый свет, стало холодать. Полицейский высунулся из машины:

— Можете ехать. Только будьте осторожнее: он вроде побежал на север, но может повернуть и на восток.

Болдуин сплюнул:

— Спасибо, Джеф. Мы за себя как-нибудь постоим.

Полицейская машина освободила дорогу. Ехали снова, всё чаще попадались перелески. Болдуин свернул на грунтовую дорогу. По сторонам темнели холмы, начался подъём вдоль бегущей навстречу речки.

— Электромобиль тут не вытянет, — пробурчал Болдуин. — А то охотников развелось бы больше, чем оленей.

Пересекли пару долин, по которым текли светлые ручьи. Наконец Болдуин свернул и остановился по поляне. На траве медлил серый полусвет, но под деревьями сгустилась тьма.

— Здесь заночуем, — благодушно улыбнулся Болдуин. — А с утречка на охоту.

Он занялся костром, а Варламов стал собирать хворост.

Вскоре вытянулось красное пламя костра — и чернее стали деревья, повеселела в трепетном свете поляна. Варламов глядел, как языки огня обнимают ветки, и напряжение уходило из тела. Он и не подозревал, насколько устал за эти дни. Чужой язык, чужие люди, чужие обычаи — всё навалилось разом, всё время был настороже, и только у костра почувствовал себя, как дома. Не было сил встать — он следил, как двигается Болдуин, и с благодарностью принял миску горячего варева, а потом кружку чая.

Болдуин приготовил постели — две откидные койки внутри фургона. Варламов разложил на одной спальный мешок, переоделся в выстиранный Джанет тренировочный костюм и залез внутрь. Некоторое время ещё слышал потрескивание костра, блаженный покой наполнял тело.

…В глаза хлынул яркий свет, а в ушах раздалась английская речь.

— Вставай! — Болдуин тряс его за плечо. — Ну и горазд ты спать.

— Доброе утро. — Варламов сонно вдел ноги в ботинки и зашлёпал к речке. Стянул куртку и стал плескать в лицо холодную воду. Она быстро привела его в чувство, и утренний воздух показался приятно тёплым.

Варламов переоделся по-походному. Болдуин не стал разводить костёр — сварил кофе на портативной плитке и потягивал из кружки, сидя на складном стуле. Надвинутое на глаза кепи и чёрная борода придавали ему вид бывалого лесовика.

Покончив с кофе, положил на колени планшетный компьютер и стал подсоединять нечто, похожее на динамик.

— У тебя телефон есть?

Варламов покачал головой, пока не обзавёлся. Болдуин хмыкнул:

— Тогда в лесу не сможем поддерживать связь. Ладно, далеко не расходимся. Пей кофе и надевай рюкзак. Нам на тот холм.

Перед уходом Болдуин набросил на фургон маскировочную сеть.

— Всякие по лесу шляются, — проворчал он. — Не зная кода, не уведут, но напакостить могут.

Фургон слился с ветвями и стал незаметен. Перешли по камням речку и углубились в лес. Было приятно чувствовать рюкзак за плечами, вдыхать свежий воздух и запах прелой листвы. Деревья стояли незнакомые, и Варламов поинтересовался их названиями.

— Клён, каштан, — буркнул Болдуин. — Тут лес чистый, хотя Виргинская тёмная зона недалеко.

Когда поднялись на холм, меж деревьев Варламов увидел белые домики городка.

— Брошенный, — мрачно сообщил Болдуин. — Зона близко, да и место уединённое, бандитам раздолье. Хотя они по лесу редко шастают, поживиться нечем… Нам вниз и на другой холм.

Когда забрались на второй холм, Варламов тяжело дышал, а Болдуину хоть бы что — бодро оглядывался. Вид был великолепный: солнце ещё невысоко поднялось над тронутыми желтизной горами, и в долинах лежали тени. Местами виднелись дороги, не нарушая впечатления безлюдья.

— И где тут олени? — перевёл дух Варламов. — Так и будем бегать за ними по холмам?

— Подожди, — ухмыльнулся Болдуин. — Давай спустимся немного.

На залитой солнцем поляне он скинул рюкзак и подал Варламову компьютер.

— Повесь на шею, динамиком наружу. Видишь, на дисплее высветилась клавиатура. Нажми на «звук».

Варламов тронул клавишу. Странный звук, похожий на громкое басовитое мычанье, возник в динамике и стал подниматься всё выше тоном, пока не вышел за пределы слышимости. Евгений глянул на Болдуина.

— Сейчас время гона, — объяснил тот. — Олени-самцы подзывают подруг. В самок нельзя стрелять, но на зов часто прибегают другие самцы. Отличишь от самки?

— Конечно, — улыбнулся Варламов. — По рогам. Олени и у нас водятся.

— Это голос молодого быка. — Болдуин проверил пистолет. — Может прибежать зрелый бык, чтобы отбить самок. Я спрячусь ниже, а ты оставайся. Звук включай изредка — раз или два. Если олень выйдет на тебя, стреляй. Целься, чтобы перебить позвоночник или по лопаткам — в сердце, иначе уйдёт. Он и без одной ноги бегает, будь здоров!

Болдуин подхватил рюкзак и скрылся. Варламов отыскал укромное место у раздвоенноо дерева, прислонился к стволу и стал ждать. В просветах листвы виднелись голубые холмы, солнце начинало пригревать… Через некоторое время Варламов включил звук. Могучее мычанье, всё выше и пронзительнее, понеслось над лесом и стихло.

У Варламова сильнее забилось сердце. Вспомнил читанные в детстве романы Фенимора Купера, и почувствовал себя Следопытом — удивительные приключения в девственных лесах Америки ожидали его.

Потом протрезвел. Эта земля не была девственной — три столетия индустриального развития прошли над ней, а вдобавок самая опустошительная в истории континента война. Природа устала от человека, и теперь сбросила его бремя и наслаждалась покоем. Что они делают здесь? Варламов вздохнул… И оцепенел, на прогалине в полусотне метров беззвучно появился олень.

Он выглядел так же, как виденный Варламовым на лесной дороге близ Кандалы, словно прибежал через тысячи километров северного безлюдья: длинные тонкие ноги, красивое туловище, голова с ветвистыми рогами.

Олень остановился, чёрные блестящие глаза повернулись к Варламову. Тот перестал дышать… Наконец молодой бык отвёл взгляд и стал смотреть в другую сторону: видимо, выискивая оленя, чей крик недавно слышал.

Варламов взялся за рукоять пистолета — ладони вспотели, стрелять в такого красавца казалось преступлением. Не успел поднять ствол, как олень прислушался, сделал огромный скачок и исчез, только треск пошёл по лесу…

Скоро всё стихло, а разочарованный Варламов стал ждать, не раздастся ли выстрел снизу. Но всё было спокойно, спустя несколько минут кусты зашевелились, и показался Болдуин.

— Видел? — спросил он хмуро. — Я и не заметил, как подошёл. Наверное, хотел чужими самками попользоваться. Есть такие, своего табуна нет, вот и подкрадываются к чужому. Как рванул! Обычно бегают по лесу тихо, ничего не услышишь. Это ты его спугнул?

— Едва ли. — Варламов подал Болдуину компьютер. — Перед тем как убежать, он в другую сторону посмотрел. Я думал, тебя почуял.

— Да уж, — с досадой вздохнул Болдуин. — Не думал, что олень так сразу выйдет. Другой случай не скоро представится. Ладно, пойдём. Охотника, как и волка, ноги кормят.

Он пошёл вниз по склону, Варламов за ним. Долго спускались, стало сумрачно, солнце не успело прогреть низины. Наконец услышали журчание и вышли к ручью, среди обомшелых камней плескался маленький водопад. Сели на поваленное дерево отдохнуть.

Болдуин покопался в рюкзаке, протянул банку пива и чипсы. Варламов открыл пиво, захрустел чипсами, вдыхая запахи мха и прелой листвы, как давно их не хватало. И вдруг поперхнулся: показалось, кто-то смотрит с другой стороны ручья. Поглядел — там никого не было, только зелень с пятнами желтизны. Он допил пиво, затолкал банку между камнями…

И быстро поднял глаза.

На другом берегу стоял человек в тёмной одежде. Он поднял руку, словно салютуя, и в ней что-то блеснуло… Меч!

Варламов хрипло выдохнул. Болдуин резко обернулся.

— Что?.. — начал он.

По ту сторону ручья никого не было. Даже листва не колыхнулась, но человек исчез.

Варламов обрёл дар речи.

— Увидел кого-то, — хрипло сказал он. — Человека в чёрной одежде… — Про меч решил не говорить, а то Болдуин решит, что спятил.

Болдуин хмуро разглядывал стену зелени.

— Бывает, — наконец изрёк он. — Ходят байки про Тёмного охотника. Ничего хорошего такая встреча не сулит… Ладно, пошли. Не будем труса праздновать.

Перешли ручей и стали спускаться дальше. Становилось сумрачнее. Варламов услышал шорох сзади и оглянулся, в надежде снова увидеть красавца-оленя. И обомлел: на него нёсся чёрный зверь — пасть раскрыта, в ней белый блеск клыков.

— Эй! — крикнул он, отпрыгивая.

Болдуин повернулся, и дуло пистолета вместе с ним. Сверкнуло пламя, грохот почти оглушил Варламова, земля взметнулась на месте, где он только что стоял. За долю секунды до этого чёрный зверь отклонился в сторону и мгновенно исчез.

Лишь теперь Варламова затрясло.

— Кто это был? — выговорил он. — Собака? У нас в лесах полно одичалых собак. Но на вооружённых людей не бросаются, ружейную смазку издалека чуют.

Болдуин не ответил. С напряжённым лицом оглядывался, пистолет наготове.

— Никогда не слышал, чтобы они тут появлялись, — спустя некоторое время пробормотал он. — Недаром ты увидел Тёмного охотника, это его свора. Теперь охоте конец. А точнее, на нас пошла охота… Стреляй, едва завидишь чёрную тварь. Их нельзя подпускать близко…

Он осёкся. По телу Варламова пробежала дрожь. Тоскливый вой раздался в глубине леса, ему откликнулся другой заунывный голос, а потом третий — словно концерт безнадёжного отчаяния и злобы начался позади колоннады деревьев.

Варламов выхватил пистолет из кобуры, передёрнул затвор. Как он собирался стрелять оленя, не загнав патрон в ствол?..

И опять стало тихо — ни звука, ни ветерка. Казалось, чёрный зверь с оскаленной пастью только привиделся. Но дрожь в теле ещё не прошла, а по спине стекал противный холодок.

— Кто это? — повторил он, уже зная ответ.

— Волки, — сумрачно сказал Болдуин. — Но не простые. Обычные волки серые, а эти чёрной масти. Несколько лет назад пришли со стороны Лабрадорской тёмной зоны и терроризировали Новую Англию. А теперь добрались и до Пенси-Мэр. Очень умные и свирепее обыкновенных волков.

— Да уж. — Варламова продолжал бить озноб. — У нас волки не кидаются на людей, тем более летом, когда пищи в лесу хватает.

— Это не обычные волки! — отрубил Болдуин. В голосе слышалось отчаяние. — То ли исчадия ада, то ли прошедшей войны. Как одержимые чёрным бешенством, только эти не дохнут. Не отстанут от нас, пока не загрызут. Или мы не убьём хотя бы нескольких.

Варламова передёрнуло, постарался взять себя в руки:

— Подавятся. У нас оружие, а пуля даже бешеного волка вылечит. Что будем делать?

— Обратно к машине! — К Болдуину вернулась решимость. — Я впереди, ты сзади. Всё время оглядывайся. Хорошо, что ты этого углядел. Иначе валялись бы с порванными глотками. Стреляй в любую чёрную тень, держи их подальше. Ничего, выберемся.

Они двинулись, пистолеты наготове. Варламов крутил головой Лес уже не казался безмятежным: солнце глядело чересчур пристально, деревья прятались друг за друга, а в чащах чудились пятна темноты. Пару раз он едва не нажал на спуск, но первым снова выстрелил Болдуин.

— Не оборачивайся, — хрипло закричал он вслед за грохотом выстрела. — Смотри по сторонам! Их несколько!

И в самом деле, близко мелькнула чёрная тень: как только подобралась? Пистолет Варламова громыхнул, но тень исчезла, словно и не было.

— Быстрые твари, — пробормотал он разочарованно и едва не оглох от двойного выстрела Болдуина.

— Опять мимо, — выдохнул тот. — До чего же хитры! Так мы все патроны расстреляем. Посторожи, пока перезаряжу.

Опять прозвучала заунывная перекличка, странная при свете дня. Пока добрались до вершины холма, Болдуин стрелял несколько раз и две обоймы выпустил Варламов по чёрным пятнам, возникавшим в пронизанных солнцем чащах. Один раз оттуда послышался визг, а следом рычание и душераздирающий вой.

— Есть один, — прокомментировал Болдуин. — Я его ранил, а товарищи загрызли. К сожалению, от нас пока не отстанут. Вот если убить ещё парочку…

Он оглядывался, пока Варламов заряжал пистолет. Предстоял спуск в лощину, а потом подъём на холм. За деревьями виднелись домики покинутого городка.

— Подожди, — буркнул Болдуин. — Ты гляди по сторонам, а я достану компьютер. Есть идея.

— Может, вызовем вертолёт? — Варламов до боли в глазах вглядывался в лес. — У тебя должен быть выход в Сеть.

— Разоримся на вертолёте, — махнул рукой Болдуин. — И пока долетят, наши косточки обглодать успеют.

— И чего к нам привязались? — поинтересовался Варламов, стискивая рукоять пистолета. — Затравили бы оленя.

— Оленя летом не больно догонишь. — Болдуин водил пальцем по дисплею. — Зимой по снегу ещё могут загнать. А эти, по рассказам, любят человечину. Так что смотри внимательней.

Всё так же зеленела тронутая золотом листва, по склонам плыли тени облаков, но теперь всё казалось Варламову враждебным. Природа не просто отдыхала от человека, а мстила за столетия унижений, выпестовав в потаённых уголках чёрных тварей…

— Отлично, — изрёк Болдуин. — В городке есть оружейный магазин, могли остаться патроны. А если нет, тоже не беда. Закроемся в помещении и вызовем ополченцев. Подъедут на бронетранспортёре.

Он сунул компьютер в карман:

— Пошли. Порядок прежний. Береги заряды. У меня осталась одна обойма. А у тебя?

— Тоже одна, — пробормотал Варламов. Они двинулись…

В ногах путается трава, за одежду хватают ветки кустов. Шорохи сзади и слева. Снова чёрное летит на Варламова, в нём краснота и белый оскал смерти. Ствол пистолета влево, с такого расстояния прицел не нужен, палец давит на спуск. Отдача толкает Варламова, он поворачивается на ушедшем в землю каблуке, передёргивает затвор и стреляет в громадного чёрного волка, который прыгает на него сзади. Палит ещё два раза по улепётывающим тварям… Вот их уже нет, но одна никуда не денется: чёрный зверь раскинулся, оскалив пасть и подмяв под себя кусты.

— Здорово ты их, — прохрипел Болдуин, глядя на волка расширенными глазами. Потом опомнился и стал смотреть по сторонам. — Я даже выстрелить не успел.

— Меня один таёжник учил. — Варламов обессилено присел на корточки. — Мне до него далеко. Что делать будем? Один патрон в стволе остался.

Он чувствовал отчаяние. Почему всё время идёт на поводу у других? Сирин затащил в Америку, а теперь Болдуин в этот проклятый лес… Попытался взять себя в руки.

— Пойдём к городку, — буркнул Болдуин. — Может, отстанут. — Но в голосе звучало сомнение.

Бегло осмотрели убитого зверя. Варламову видел волков — и живьём, и убитых, но этот был крупнее. Особенно жуткой казалась будто обугленная, с серым налётом шерсть. В тускло-жёлтых глазах застыла злоба…

К подножию холма спустились без приключений, и вышли на лесную дорогу. Вскоре начались луга, внезапного нападения можно было не опасаться, и Варламову полегчало.

Городок встретил их тишиной, теплом от каменных стен, сенью разросшихся деревьев. В компьютере Болдуина отыскался план города. Сверяясь с ним, миновали череду зданий и оказались на площади. Им открылось странное зрелище — несколько белых колонн с грудой битого кирпича за ними.

— Остатки городской мэрии. — Голос Болдуина громко прозвучал в тишине. — Уходя, жители взорвали её.

Бывший оружейный магазин занимал первый этаж двухэтажного дома — стёкла выбиты, дверь не на замке. Осторожно вошли и огляделись: полки зияют пустотой. Болдуин стал рыться в подсобке, а Варламов стоял, держа пистолет наготове. В окно хорошо просматривалась пустая площадь.

— Нам повезло, — раздался приглушённый голос Болдуина. — Хозяин видно очень спешил. Есть патроны нашего калибра. — Он показался из подсобки с пачками в руках. — Только срок годности давно истёк, как бы стволы не разорвало. Но делать нечего. Заряжай.

Варламов вставил патроны в магазин, а остальные высыпал в карман куртки.

— Уходим, — Болдуин оглядывался. — Не нравится мне это спокойствие. Давай в заднюю дверь, вдруг они шли по следу.

Варламов остался прикрывать, а Болдуин пошёл по коридору и скрылся за углом. Варламов шагнул следом — и потом не мог понять, почему обернулся, не слышал даже шороха. Как в кошмарном сне, что повторяется вновь и вновь, чёрное страшилище летело прямо на него.

Не было времени поднять оружие — ствол изрыгнул пламя, рукоять пистолета ударила в живот, воздух с хрипом вышел из груди Варламова. И едва хватило времени, чтобы передёрнуть затвор и выстрелить снова — другой волк, рыча, прыгнул сквозь разбитое окно.

На этот раз отдача была гораздо сильнее. Варламова отбросило к стене, а голова волка отделилась от туловища и, переворачиваясь на лету, упала на пол вместе с обезглавленным телом. Варламова обдало отвратительным запахом, на лицо брызнула горячая кровь. Он с трудом отлепился от стены и потёр ушибленный затылок.

Подбежал Болдуин.

— Вот это да, — просипел он, глянув на волчью голову, а потом на пистолет в руках Варламова. — Это уже не порох, а настоящая взрывчатка. Хоть бы стволы выдержали.

Варламов дрожащими пальцами вытирал с лица волчью кровь.

— Хорошо, что ствол короткий, — чужим голосом сказал он. — С двустволкой не успел бы развернуться. Четырёх волков прикончили. Пора бы им отстать.

— Не знаю, — усомнился Болдуин. — Настырные попались. Давай поднимемся наверх, посидим там. На второй этаж не запрыгнут, а нам в себя прийти надо.

На втором этаже выбрали комнату, что раньше служила гостиной — с диванами и гравюрами на стенах. Варламов почувствовал себя лучше и рассматривал картины с любопытством: водяная мельница среди сумрачного леса, дощатая железнодорожная платформа — старая добрая Америка…

Болдуин закрыл дверь и сел у окна с пистолетом наготове.

— Полежи, отдохни, — посоветовал он. — Тебе сегодня досталось.

Варламов послушно лёг на диван, солнечный лес и чёрные пятна поплыли перед глазами… Понял, что спал, только когда Болдуин потряс за плечо.

— Я дал тебе подремать. Они выли пару раз, но всё дальше. То ли хитрят, то ли с них довольно. Не стал вызывать бронетранспортёр, а то засмеют. Ну и охотники пошли, за бронёй от зверя прячутся. Попробуем дойти так.

Сон освежил Варламова, а настроение стало приподнятым: уложил трёх таких тварей! В голосе Болдуина явственно слышалось уважение. Он соскочил с дивана:

— Пойдём!

Но прежде поели, у Болдуина в рюкзаке нашлись бутерброды и фляга с водой. Потом спустились по лестнице, и вышли через заднюю дверь. Варламов удивлённо остановился: солнца не видно, небо затянуто облаками, накрапывает дождь.

Болдуин озабоченно разглядывал дисплей компьютера.

— Мы теперь дальше от машины, милях в четырёх. Надо пересечь вон те холмы, — он показал на лесистую гряду. — Будь внимательнее, вдруг волки вернулись.

Тронулись в том же порядке: Болдуин впереди, Варламов сзади. Перейдя поле, вошли в лес. Тот встретил неприветливо: мокрые кусты, угрюмые под дождём деревья. Из-за зарослей пришлось отклониться влево, там попалась тропка. Она увела ещ елевее, и Болдуин чертыхнулся:

— Ладно, главное пересечь холмы и выйти на дорогу. А там поднимемся вдоль речки к машине.

Дождь усиливался, мрачнее и выше становились деревья. Тропа опять повернула влево, пришлось оставить её и лезть в гору напрямик. Джинсы Варламова липли к бёдрам, он устал смотреть по сторонам, а вдобавок развязался шнурок на ботинке.

Варламов присел, чтобы его завязать, но второпях не мог справиться, а когда встал, Болдуина не было видно. Евгений побоялся кричать, вдруг приманишь чёрных тварей, и рысцой побежал вперёд… Никого, только шорох дождя по листве. Кинулся вправо, потом налево — мокрые кусты, сумрак, пусто в лесу… Осмелился подать голос, но крик словно увяз во влажном воздухе. Ему почудился ответный крик сверху, бросился туда, но угодил в овраг и еле выбрался по глинистому склону. Сколько ни кричал, больше ответа не было — он заблудился.

Варламов хмуро глянул по сторонам: сумерки, дождь, неясно куда идти. Он пошёл вниз, там должна быть тропка. Вскоре она отыскалась, чуть светлея в тёмном лесу. Варламов пошёл по ней, пальцы нервно сжимали рукоять пистолета.

Тропка нырнула к бревну через шелестящий ручей, взобралась по косогору. Пересекла заросшую папоротником поляну, из тени деревьев выскользнула на место посветлее…

Варламов резко остановился, озноб пробежал по телу — на другой стороне поляны маячила тень.

Снова Тёмный охотник?..

Тень не двигалась, не видно было и блеска меча. Варламов вгляделся, и на сердце немного отлегло: похоже, обычный человек. Беловатая шапка волос, коренастое туловище. На лице выделяются белки глаз — совсем как у Джо, напарника Варламова по складу. Человек выставляет перед собой ладони — дескать, оружия нет, — и ладони тоже темны.

Варламов сунул пистолет в кобуру: чего испугался? Обыкновенный американский бомж.

— Здравствуйте, — подчёркнуто дружелюбно сказал он. — Меня зовут Юджин, и я заблудился. Не скажете, эта тропа выведет на ту сторону холмов?

Он мимолётно удивился, что так хорошо видит бродягу: откуда в густой тени деревьев взялся свет?

Бомж медленно опустил руки, пошевелил губами. Они не были толстыми как у Джо, обыкновенные губы.

— Н-нет, — с каким-то скрипом выговорил он. — Тропа… не выведет. Ведёт… в другие места.

Казалось, он давно не разговаривал, и слова давались с трудом. Варламов спросил в замешательстве:

— Может, проводите к какому-нибудь жилью? Я весь промок.

Некоторое время бродяга молчал. Потом, стараясь держаться подальше от Варламова, пошёл к куче хвороста под деревьями и протянул к ней руки. Ярко вспыхнуло, куча занялась жарким пламенем. У Варламова открылся рот.

— Чем это вы? — спросил потрясённо. — Ведь всё мокрое.

Бродяга полуобернулся, в одном глазу дрожали отблески пламени.

— Дар, — выговорил он. — Иди… грейся. Волки… не подойдут.

У Варламова сжалось сердце: ничего себе бомж, мановением руки разжигает огонь! Может, это просто фокус? Но сердце тревожно стукало, вспомнились истории про обитателей Тёмных зон… Однако делать было нечего, за пистолет не стоило и браться. Варламов живо представил себе, как будет кататься по поляне, объятый пламенем. Растопыренные пальцы бродяги вовсе не означали мир!

Он поборол страх и подошёл к костру. Бомж отступил, хитро поглядывая. Варламов скинул промокшую куртку и, держа её нараспашку, подставил себя приятному жару. От джинсов и рубашки скоро пошёл пар, бёдра и колени стало припекать. Варламов поворачивался так и сяк, стараясь высушить мокрую одежду, и напряжённо думал: что делать дальше?

Он встретил обитателя Тёмной зоны, это ясно. Хотя бомж не выглядел таким жутким, как описывала молва, он был очень опасен…

«А я разве не опасен? — пришла мысль. — У меня пистолет, выстрел из которого может оторвать голову. Этот бродяга явно испугался, увидев меня. Кто знает, какую жизнь ему приходится вести — всё время в глухих местах, подальше от людей? Это ведь тоже человек, только искалеченный Тёмной зоной… Или тут что-то другое? Что значит „дар?“».

— А как вас зовут? — спросил он по возможности дружелюбно. — И как вы живёте? Я впервые встречаюсь с таким… обитателем леса.

Жар костра опалял лицо, пришлось отодвинуться, ответа ждал долго.

— Старое имя… не имеет значения, — наконец проворчал бродяга. — Прежний мир ушёл… Взял себе имя Уолден… Можно просто Уолд… «Жизнь в лесах»… читал?

— Нет. — Варламов был потрясён. — Но мама рассказывала об этой книге. Кажется, её написал Генри Торо. Уолден… так называлось озеро, у которого он жил?

— У меня тоже есть… озеро. — Голос Уолдена звучал карканьем ворона. — Не здесь… у моего дома. После войны… остался там. Некуда бежать. Незачем бежать. Большинство людей… погибло. А некоторые… обрели дары. У меня… дар огня. Никакой волк не подойдёт… даже чёрный. — Он хрипло рассмеялся. — Чуют… я могу их поджарить. У других… иные дары. Мы… редко встречаемся. Нас мало, за нами охотятся… обычные люди. Но ты… не похож на них. У тебя светлое пламя, только сейчас красноватое… от страха.

Несмотря на жар костра, Варламов снова почувствовал озноб. Странные вещи пришли в мир после войны. Хотя, возможно, они всегда были…

Последних слов бродяги он не понял, но не стал вдумываться. Наконец-то почувствовал себя сухим, да и от куртки перестал валить пар. Теперь хотел одного — убраться отсюда.

— Про жителей Тёмных зон рассказывают всякие сказки… Уолд. Конечно, мне было жутковато вначале. Спасибо, что обсушили. А теперь покажите, в какой стороне жильё, и я пойду.

Сказал и испугался: вдруг не отпустит?

Уолд опять скрипуче рассмеялся:

— Ночью опасно… Не только волки… Война многое пробудила, вы просто не знаете… Пойдём, я укрою до утра. Только… иди вперёд. Ты слишком боишься.

Делать было нечего. Варламов не осмелился спорить, накинул согретую куртку и зашагал по тропинке. Пару раз обернулся: угасающий костёр краснел между деревьев, а в десятке шагов сзади бесшумно скользил тёмный силуэт.

На очередной полянке Варламов глянул вверх: дождь перестал, проглянули звёзды, одно тёмное облако светилось по краям. Со сжавшимся сердцем понял, что опять идут к городку.

Вот и чёрные силуэты зданий. Вдруг посветлело, Варламов поднял голову и увидел, что из-за облака появилась луна. Её серп он видел над Лабрадором, а теперь серебряный круг плыл по небу, заливая город печальным светом.

Они прошли по улице и оказались на площади.

Варламов невольно остановился, щемящее чувство возникло в груди. Колонны — всё, что осталось от мэрии, — светились белизной в лунном свете. Наверное, таким же холодным белым огнём сиял Парфенон в древних Афинах… Всё было покинуто и мёртво, словно не четверть века, а два тысячелетия прошли над этим американским городком.

— Иди, — жутковато прогудел Уолд. — Через площадь.

По ярко освещённой улице подошли к неприметному дому, обогнули — сзади оказалась пристройка. Уолд повозился с замком и открыл дверь. Варламов вошёл первым и остановился, чувствуя себя беззащитным. Не слишком ли доверился этому выходцу из Тёмной зоны?

Загорелся слабый огонёк, а затем от яркого света на стенах задрожали тени. Уолд сидел за столом, подкручивая фитиль керосиновой лампы. Лицо выглядело уже не чёрным, а тёмно-серым, будто испепелённым, и Варламов с содроганием вспомнил, что такого же цвета была шерсть убитых волков. Шапка кое-как подстриженных седых волос нависала над бровями, а ниже плясали два язычка пламени. Хотя Варламов понимал, что это отражения горящего фитиля в глазах Уолда, он вздрогнул и отвёл глаза от узловатых рук.

Рядом со столом располагался топчан: видимо, Уолд нередко бывал здесь, а вдоль стены тянулись самодельные полки — положенные на кирпичи доски с книгами.

— Прихожу сюда… почитать, — проскрипел Уолд. — Собирал по всему… городу. До дома тащить далеко… По ночам сюда никто не ходит… боятся. Ты ложись… Людям надо спать. Не бойся… не трону.

Варламов снова вздрогнул: похоже, Уолд не причислял себя к людям. С сомнением поглядел на топчан.

Уолд засмеялся, будто закаркал:

— Нет вшей… Вся живность боится Уолда. Чувствует… у него дар.

— Спасибо, — вздохнул Варламов. Потянулся рукой снять рюкзак и обнаружил, что того нет. Даже не помнил, где оставил: сумасшедший выдался день. Варламов отодвинул топчан подальше от лампы, лёг на спину и, подложив руки под голову, стал смотреть на потолок, где вздрагивала тень Уолда.

— Ты не говори… что видел меня, — проворчал тот. — Мы одной крови… ты и я.

«Где-то я это читал…», — сонно подумал Варламов. А Уолд продолжал:

— Обычно у людей в сердце тусклый огонь… Чёрный свет делает его ярче… Но большинство не выдерживает.

Варламов зевнул: «Что за бред?».

Он слишком устал. Повернулся на бок и, подтянув колени, накрыл голову полой куртки. Потрескивало, по стене уютно колебался красноватый свет, и Варламову показалось, что он снова в Кандале: отключили электроэнергию, мама зажгла керосиновую лампу и читает про чудеса Моисея. А он натянул одеяло на голову, следит сквозь щёлку за её колеблющейся тенью и постепенно погружается в сон…

Словно почувствовав его мысли, Уолд хрипло и почти без запинки прочитал:

«Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошён и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя».

Пошелестел страницами и добавил:

«Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули». ^[16]

«О ком это он? — сонно подумал Варламов, погружаясь в дремоту. — Об Америке, что ли?»

…Яркий свет пробивался сквозь веки. Ещё не совсем проснувшись, Варламов блаженно потянулся, почувствовал под собой голые доски и рывком сел.

Комната была пуста, Уолда и след простыл. Солнечный свет пробивался сквозь грязноватое окно и золотой пылью дрожал над полом. Варламов встал и подошёл к полкам: книги по биологии, философии, зоологии, ботанике — странное чтение для лесного бродяги. От воспоминания о вчерашней встрече по телу пробежали мурашки, захотелось скорее уйти.

Варламов взялся за ручку двери и вздрогнул снова: вспомнил про чёрных волков. Достал из кобуры пистолет и, проверив патроны, выглянул. Никого не видно, хлам и запустение под солнцем. Варламов вышел и быстро миновал площадь: ничего не осталось от ночного очарования, только мусор и битый кирпич.

Зелёные холмы манили свежестью — за ними ждала дорога, машина и завтрак. Варламов здорово проголодался. Он перешёл поле и углубился в лес, найти путь по солнцу не составляло труда. Шёл недолго, уже близко была вершина холма, когда услышал выстрел и крик впереди.

Болдуин!

Варламов закричал в ответ, и через несколько минут они встретились — и без того широкое лицо Болдуина расплылось в улыбке.

— Как умудрились потеряться? Я ходил, звал тебя, а потом добрался до машины. С утра снова пошёл искать. А ты где ночевал, в лесу?

— Нет. — Варламов смутился, вспомнив просьбу Уолда не рассказывать о нём. — Вернулся в городок, отыскал помещение.

— Брр, — Болдуин передёрнул плечами. — Призраки не являлись? Ладно, пойдём к машине. Поохотились, называется!

Через пять минут они любовались пейзажем с вершины холма: зелёные с желтизной волны гор, дальше синие, а у горизонта призрачно-голубые. Прохладной белизной блистала гряда облаков. Болдуин покрутил головой:

— Собаки, слышишь?

Варламов стал вслушиваться и различил лай собак, а потом лошадиное ржание. Болдуин нахмурился:

— Что они, всё бесноватого гонят? Скверно, как раз в нашу сторону.

У подножия холма была прогалина, потом снова лес, а за ним поблёскивала речка. Лай становился громче.

— Толково гонят, — пробормотал Болдуин. — Как же нам пробраться к машине? Бесноватому нельзя попадаться, но и стрелять в него неохота, мы не полицейские. И собаки могут накинуться сворой.

Лай и ржание стали громче, через прогалину перекатилась чёрная точка, следом замелькали точки поменьше…

— Вот что, — решился Болдуин. — Давай обратно в городок. Спрячемся там, где были. Они пройдут стороной.

Спуск не занял и пятнадцати минут, подгонял истерический лай собак. Перебежали поле, кинулись к знакомой двери. Мёртвые волки отвратительно смердели, после лесного воздуха хотелось зажать нос. Поднялись в гостиную, где сквозь выбитые стёкла из окон тянуло свежестью. Болдуин придвинул к двери тяжёлый стол.

— Опять мы тут, — поморщился он.

Варламов подошёл к окну осторожно выглянул: пустая площадь, белые колонны, пристальный глаз солнца. Сердце тоскливо сжалось, возвращался вчерашний кошмар. Трижды на них нападали волки, возникая хищными тенями из залитой солнцем чащи или из белых стен заброшенного городка. И в третий раз он, Варламов, попадает в этот город, где колонны напоминают потрёпанный временем античный театр.

Что за представление ждёт их на этот раз? Варламов вздохнул… И затаил дыхание.

Он не увидел бесноватого, как ожидал. И орущей своры собак. И полицейских на лошадях — взору Варламова предстали не полицейские.

Странная группа появилась на площади — люди в чёрных балахонах шли неровным кругом, а посередине волокли дёргавшуюся фигуру — очевидно, пленника слегка оглушили из прализатора.

Варламов вгляделся… Грязно-белая шапка волос, тёмное лицо с белками глаз — Уолд! Не помог ему Дар.

Болдуин тоже приблизился к окну и тихо свистнул:

— Да это совсем другие! И не бесноватого поймали, а парня из Тёмной зоны. Эти твари ещё хуже.

Варламова передёрнуло, остатки неприязни к Уолду исчезли при виде его жалкой участи.

— А кто эти люди в чёрном? — прошептал он.

Болдуин сплюнул:

— Поклонники Трехликого вышли на охоту. Они носят чёрные балахоны в подражание этой… Тёмной Воинственности, есть такой китайский божок. Не высовывайся, они посторонних не любят.

Появилось ещё два десятка в балахонах — шли поодиночке и группами. Варламов заметил женщин: длинные волосы спадали наэлегантные, в виде коротких плащей балахоны. Все молчали, слышался только лай собак, но самих не было видно: наверное, привязали. Иногда доносилось ржание лошадей.

Пленника швырнули на землю. Его освободили от пут, но привязали к рукам верёвки, натянутые в разные стороны, так что Уолд мог только корчиться как почерневший дождевой червь. Двое сели, чтобы держать пленника покрепче. Остальные устраивались, как попало: открывали сумки, из рук в руки передавались бутылки.

Рот Варламова наполнился слюной. Это надо же — ни завтрака, ни глотка воды; так торопился уйти от Уолда, что не поискал питья. Желудок заворчал, напоминая, что ужина тоже не было.

— Что они собираются делать? — Варламов попытался забыть о чувстве голода.

— Всякое рассказывают, — пробурчал Болдуин. — Будто устраивают охоту на выродков, что остались жить в Тёмных зонах, совершают обряды в безлюдных местах… Сами увидим. Выходить нельзя, собаки почуют. А попадаться поклонникам Трехликого в глуши не советуют.

Внизу послышался шум. Варламов приник к окну: два чёрных балахона волокли по бревну — похоже, столбы от веранды. Когда дотащили до колонн, началась возня, раздался стук. Уолд попытался вскочить, но сидящие упёрлись ногами, натянули верёвки, и он опять ткнулся лицом в землю.

Хотя солнце поднялось высоко, и должно было пригревать, Варламов задрожал: приближалось нечто отвратительное. Чёрные балахоны подняли сооружение, оказавшееся грубым крестом, и привязали к колонне. Потом, подойдя к Уолду, взяли у сидевших верёвки. Те поднялись, что-то проделали со своими одеяниями — и вдруг оказались в красном, даже на головах красные капюшоны.

Болдуин снова присвистнул.

— Ага, — возбуждённо зашептал в ухо Варламова. — Всё, как рассказывают. У них балахоны с красной подкладкой. Раз сменили цвет на красный, значит, собираются приносить жертву Лилит. Скорее всего, обольют этого чёрного бензином и подожгут. Будут плясать вокруг горящего креста и, как говорят, трахаться друг с другом. Тогда к ним можно даже присоединиться — это приветствуют. Может, подойдём, а?

— Ты с ума сошёл? — Варламова затрясло.

Выходит, не суждено Уолду вернуться в свой дом на берегу сумрачного озера, не суждено читать и бродить по лесам. Пусть у него и жуткий дар…

Двое в красном снова перехватили верёвки и потащили брыкавшегося Уолда к кресту. Собравшиеся стали что-то выкрикивать, некоторые тоже сменили наряд на красный, кое-где на расстеленных плащах начались недвусмысленные ласки.

Вне себя, Варламов потянул из кобуры пистолет.

— Ты что? — зашипел Болдуин. — Нас же растерзают!

Уолда прикручивали к кресту. Руки развязать не посмели, и обе перекладины остались свободными. Варламов навёл прицел, совсем близко увидел возбуждённые, блестящие от пота лица под капюшонами. Когда оба сместились влево, поставил локти на подоконник, прицелился в правую перекладину, успел упереться ботинком в диван и потянул спуск.

Грохнуло, как из пушки. Варламова толкнуло так, что диван проехался по полу. Поспешно навёл прицел на крест. Правая перекладина разлетелась в щепки, фигуры в красном обернулись, одна прижимала ладонь к окровавленной щеке — наверное, распороло щепой.

Не теряя времени, Варламов прицелился в землю под их ногами и снова нажал спуск. Его отбросило от окна, но было видно, как перед оцепеневшими поклонниками Трехликого словно взорвалась граната, во все стороны брызнуло щебнем. Те пригнулись и побежали.

Площадь наполнилась суматошным движением: убегали чёрные и красные фигуры, развевались полы плащей, мелькали белые ноги женщин. Вокруг столба, распутывая верёвку, бегал Уолд, потом побежал в сторону.

Внезапно движение прекратилось, площадь опустела. Опять безмятежно сияло солнце, и лишь безупречную белизну колонн портил изуродованный деревянный крест.

Варламов выглянул, пытаясь понять, где спрятались чёрные фигуры.

Грянул выстрел, пуля врезалась в стену комнаты, отбив кусок штукатурки. Прогремело ещё несколько выстрелов, с фасада сорвалась и с грохотом упала на тротуар вывеска. Вероятно, кто-то заметил вспышку выстрела или блеск оптического прицела в окне.

— Уходим! — закашлялся от известковой пыли Болдуин. — Пока нас не перестреляли, как куропаток.

Варламов не возражал, его трясло — то ли от возбуждения, то ли от страха. Оба скатились по лестнице, пробежали мимо мёртвых волков, но в дверях Болдуин застыл и выругался:

— Собаки!

Со стороны площади сумасшедшей волной накатывался собачий лай. Вот и первые выметнулись из-за угла — бешеные, как волки, и лишь немного мельче: высунутые красные языки, остервенело разинутые пасти…

— Плохо дело. — Болдуин аккуратно прицелился. — Пока мы от них отбиваемся, нас самих несколько раз пристрелят.

Вдруг свирепый лай сменился испуганным визгом — собаки тормозили лапами, катились кубарем, с истерическим гавканьем налетая друг на друга. Несколько секунд, и от своры не осталось следа: все псы, поджав хвосты, убежали.

Болдуин осклабился и опустил пистолет.

— Надо же, и от дохлых волков бывает польза. Собаки запах учуяли. Обыкновенных бы не испугались, но этих… Ладно, бежим! По этой улице, укроемся за домами.

Они побежали, всё время оглядываясь. Кое-где дома хорошо сохранились: целые стёкла, белые веранды. Казалось, вот-вот выйдут хозяева, сядут в кресла-качалки и с любопытством станут наблюдать за странными беглецами: откуда такие взялись?

Но пробегали дом за домом, а никто не показывался. Вот и конец городка — их пока не преследовали. Пробежали ещё немного, дорога сделала поворот, дома скрылись за деревьями. Пошли быстрым шагом, оба задыхались. Варламов стал успокаиваться, думая, что их оставили в покое. Но тут Болдуин обернулся и закричал:

— Смотри!

С обеих сторон дорогу затеняли деревья. И над этой тёмной рекой, вырастая на глазах, на них беззвучно скакали три белых лошади с всадниками в чёрных плащах. Что-то смутно напомнила Варламову эта картина, словно увидел иллюстрацию в старинной книге, странное онемение почувствовал в груди… Болдуин первым вскинул пистолет.

— По всадникам не стреляй, — деловито сказал он. — Целься в лошадей. Я беру левую.

Варламов механически поднял пистолет, выстрелили одновременно. Отдача едва не опрокинула Варламова на асфальт, но пуля в неистовой скорости полёта остановила коня на скаку: не издав ни звука, тот вскинулся на задние копыта и грянулся оземь, а всадник отлетел в сторону.

Лошадь слева жалобно заржала и покатилась по дороге, наездник с удивительным проворством успел соскочить. Третий всадник натянул поводья и, развернув лошадь, понёсся прочь. Сброшенный наездник зашевелился, приподнял голову. Болдуин дёрнул Варламова за рукав:

— Бежим, чего стоишь?

Они повернули в лес. Снова кусты, цепкая трава, калейдоскоп деревьев. Когда взобрались на холм, Варламов был мокрым от пота, но без остановки бросились вниз. Миновали прогалину, лес стал реже, впереди блеснула вода. Перешли вброд речку. Варламов приостановился, плеснул в рот несколько пригоршней холодной воды. Болдуин уже стаскивал маскировочную сеть с фургона. Поспешно забрались в машину, и Болдуин с места дал газ.

Через полчаса, когда речка светлым плёсом ушла в сторону, он сбавил скорость.

— Уф! От места, где свалили этих всадников Апокалипсиса, до машины добежали меньше, чем за час. Вряд ли нас станут преследовать. Поняли, что можем огрызнуться, да и цивилизация уже недалеко.

Всадники Апокалипсиса, вот кто это был! Варламов вспомнил книгу со старинными гравюрами и всадников на свирепых конях. Только там их, кажется, было четверо… Всадники Апокалипсиса пронеслись над этой землёй, над всем миром, а недавно скакали на них по тееному шоссе. И вряд ли это их последний выезд.

Варламова опять стала бить дрожь.

— Холодно? — глянул Болдуин. — Давай переоденемся, а то мокрые от пота.

Он остановил фургон, переоделись в сухую одежду. Варламов вволю напился, надел смену белья и запасную рубашку Болдуина: его собственные вещи, в том числе выстиранный Джанет тренировочный костюм, так и пропали.

— А почему ты вступился за этого урода? — поинтересовался Болдуин. — Он уже не человек. Я таких не трогаю, если сами не полезут, но помогать… брр.

— Долг платежом красен, — вздохнул Варламов. — Есть такая русская пословица. Он человек, как ты и я. Помог мне вчера вечером, только просил не рассказывать.

«Мы одной крови, ты и я», — вспомнил он слова Уолда. Что бы они значили?

— Ну-ну. — Болдуин поглядел искоса, они снова ехали. — Смотри, как бы эти человеки горло не перегрызли. Хотя и поклонникам Трехликого попадаться не стоит.

Ехали молча, пересекая поля. На каком из них встретились с бесноватым, Варламов не помнил. У большой реки Болдуин съехал на площадку для отдыха.

— Искупаемся, да и перекусить пора. Ты, наверное, сутки не ел. Жалко, свежей оленины не попробовали. С другой стороны, хорошо, что нами самими не пообедали. — И Болдуин хохотнул.

Варламов набросился на консервы, а потом скинул одежду и вошёл в холодную воду. Солнце спряталось за белыми облаками. Варламов поплыл, и течение повлекло его вниз, куда-то в сторону Мексиканского залива. Дрожа от холода, выбрался из воды, сел рядом с Болдуином, и они выпили по последней банке пива. Вокруг была голубая вода, жёлтый песок и прохлада. Наверное, так выглядели реки в средних широтах России — Варламов не бывал там.

Вернуться успели к обеду. Болдуин помахал на прощанье и уехал. Варламов поднялся на веранду, чувствуя себя усталым: столько всего произошло за два дня. Джанет пошутила насчёт оленины, что осталась бегать в лесу, покормила Варламова и поднялась к себе. Варламов с трудом добрался до постели.

Он спал…

Во сне снова шёл по ночному лесу, и тот был неприятен — то ли в Лимбе, то ли в глубине Тёмной зоны. Светила луна, путь преграждали уродливые ветви деревьев, приходилось подныривать, и тогда к лицу липла холодная паутина. Звук шагов глох в отвратительно мягком мху. Порой под ногами хрустело деликатнее и тоньше, чем сучья, и Варламов старался не глядеть вниз.

Он ускорил шаг, но лес становился всё темнее, лишь льдистый свет омывал деревья, и Варламов стал дрожать от холода. Когда совсем замёрз, деревья раздвинулись, он оказался на освещённой луной тропке и обрадовано заспешил вперёд.

И вдруг остановился, сердце стиснули ледяные пальцы: впереди маячила тень.

Вот она повернулась, блеснули белки глаз, и от сердца Варламова отлегло — Уолд! Снова явился, чтобы вывести его из леса.

Уолд приветственно помахал, обернулся и пошёл прочь, Варламов за ним. Если бы ещё согреться! И опять Уолд словно прочитал его мысли: проходя мимо кучи хвороста, приложил ладонь. Вспыхнуло, от яркого пламени ещё больше потемнел лес, а Варламов ощутил тепло. Уолд призывно махнул рукой — не останавливайся! — и поджёг вторую кучу. Потом вспыхнул третий костёр. Уолд обернулся и оскалил зубы в улыбке… Теперь он шёл, растопырив ладони, и поджигая всё подряд. Варламову стало совсем тепло, а потом жарко.

Лес гудел от пламени, ветви корчились в огне, мох вспыхнул прямо под ногами Варламова. Пламя охватило одежду — от нестерпимого жара он проснулся.

Голова полнилась гулом, очень хотелось пить. Варламов встал с постели, ноги подогнулись как ватные, и он упал на пол. Всё тело горело, жажда становилась нестерпимой. Стены плыли вокруг. С трудом угадав, где дверь, Евгений застонал и пополз на четвереньках. Ручка выскальзывала из пальцев, еле открыл, но в коридоре сумел встать на ноги. Хотя качало от стены до стены, добрался до ванной, открыл кран и долго с наслаждением пил ледяную воду. Стало полегче, дошёл до постели, упал на мокрую простыню и снова погрузился в сон…

Он оказался в окружении многоэтажных зданий и слепящего света. Изо всех окон хлестало пламя, огненная река текла в чёрном небе. Погибающий город издавал нестерпимый вопль — это кричал втягиваемый в адскую топку воздух. Тело Варламова корчилось от жара: он понял, что сгорает заживо в городе, подвергнутом ядерному удару во время Третьей мировой…

5. Доктор

— Юджин, завтрак готов!

Она крикнула во второй раз, но не получила ответа — наверное, разоспался после охоты. Придётся будить, вот ещё морока. Она поднялась по лестнице, вошла в комнату и остановилась. Юджин лежал поперёк кровати ничком, в одних трусах: и куда дел пижаму? У неё чаще забилось сердце: красивая мускулистая спина, обтягивающие трусы, сильные икры. Она давно не видела мужского тела вблизи. Голос дрогнул:

— Юджин, вставай!

Ответа нет, и тело почему-то блестит, словно намазанное маслом. Она коснулась плеча и отдёрнула руку — так горячо. Уже с тревогой попыталась перевернуть на спину, но не получилось: слишком тяжёл, а кожа скользкая от пота. Зато увидела лицо и в смятении отступила — красное, как кусок сырого мяса. Она бросилась к телефону.

Опять эта ненавистная белая машина и люди в похожей на скафандры одежде. Ей не разрешили подняться наверх. Юджина вынесли на носилках, укрытого покрывалом до подбородка, и увезли. Она зашла в ванную дяди, долго и тщательно мыла руки. Вяло подойдя к телефону, набрала номер:

— Мистер Торп, я не выйду на работу. И Юджин тоже. Его увезла скорая помощь, а у нас объявлен карантин, похоже на инфекцию из Тёмной зоны… Что?.. Да, бедняга Джо. До свидания, мистер Торп.

Всё, целый день ничего не сделать. Ни выйти из дома, ни подняться в собственную комнату. Надо ждать, что покажут анализы. Придушила бы этого постояльца, да и всех русских в придачу. Сначала отец, потом… Перестань, Джанет!

В полном расстройстве она повалилась на диван. Вдобавок и дядя заболел: откуда напасти на её бедную голову?

Наконец-то он вырвался из этого леса, из этого города, из этого горящего мира. Он шёл по песчаной дорожке среди цветов неописуемой красоты, и на руке лежали прохладные пальцы матери. Она шла рядом, рыжие кудри раскинулись по плечам… Кого-то эти волосы Варламову смутно напомнили.

— Не удивляйся, мой мальчик. — На молодом лице была беспечная улыбка, Варламов не видел такой очень давно. — Наступила эпоха огня, люди сами ускорили её приближение. Многим придётся тяжело, но таков ваш мир. Как я хочу, чтобы ты запомнил это… — она повела рукой. — Но боюсь, Владычица не позволит. Спасибо уже за то, что разрешила помочь тебе.

Цветы слабо зашелестели, и Варламову показалось, что они шепчутся на незнакомом языке. Тропинка повернула, и он в изумлении остановился. За полем цветов к необычайному золотому небу поднимались синие деревья невероятной вышины…

Словно щёлкнул выключатель — всё исчезло.

Варламов очнулся.

Память ещё пыталась удержать некое драгоценное воспоминание, но всё уплывало. Только медлила прохлада на предплечье. Варламов скосил глаза: на сгибе руки белеет пластырь, из-под него выходит трубка к сосуду над головой, из этого сосуда с голубоватой жидкостью в руку и струится прохлада.

Белые стены, шкаф с красными и зелёными огоньками, запах лекарств — он в больнице. Жарко, сердце учащённо бьётся, вся кожа зудит.

Что с ним? Сколько времени пролежал здесь?

Варламов попытался позвать кого-нибудь, но голос прозвучал еле слышно. Заметив возле правой руки кнопку, нажал. Спустя минуту дверь открылась, и вошла пожилая женщина в голубом халате.

— Пришли в себя? — улыбнулась она. — Не беспокойтесь, всё будет в порядке. Позже к вам зайдёт доктор. Чего хотите?

— Пить, — хрипло попросил Варламов.

Женщина ушла, но вскоре вернулась со стаканом и, умело поддерживая голову Варламова, помогла напиться. Обыкновенная холодная вода показалась необычайно вкусной. Медсестра глянула на дисплей, где пульсировали разноцветные линии, и ушла. Варламов откинулся на подушку.

Что с ним произошло?

Смутно помнился горящий лес, пылающий город, но, похоже, это был просто бред. Нигде не болит, только слабость и всё тело чешется.

Опять открылась дверь, и вошёл мужчина со светлой подстриженной бородкой, в аккуратном белом халате и очках с толстыми стёклами.

— Привет, Юджин. — Со стандартной американской улыбкой мужчина сел на стул. — Вижу, вы очухались. Меня зовут Рэнд, я здешний доктор. Знаете, сколько проспали?

— Нет. — Варламов глянул в окно, где болезненно ярко светило солнце.

— Больше суток. Мы вкатили вам столько десенсибилизаторов, что могли проспать ещё сутки. Но хорошего понемного, верно? — И врач жизнерадостно рассмеялся.

— А что со мной, доктор?

Только теперь Варламов почувствовал страх. Он лежал в больнице всего один раз, с воспалением лёгких, простыл осенью на рыбалке, но хорошо знал, что нынешние болезни могут сделать с человеком.

Доктор сделался серьёзнее и успокаивающе похлопал по коленке Варламова:

— Вам повезло, молодой человек. Подхватили инфекцию из Тёмной зоны, и организм отреагировал лихорадкой. Реакция оказалась очень бурной, зато было выработано большое количество антител, и возбудители инфекции вряд ли выжили. У вас сильный организм. Дня три полежите и выпишем. Ваша страховка покрывает только минимум, а пребывание в госпитале дорого. В России лечение тоже платное?

— Бесплатное, — пробормотал Варламов. От нахлынувшего чувства облегчения захотелось плакать. — Но лекарства приходится покупать, а они дорогие.

— Понятно. — Рэнд отвёл глаза и встал. — У нас лекарства тоже дороги, фармацевтический бизнес один из самых выгодных, да ещё не всегда помогают. После войны появилось слишком много новых болезней.

Попозже Варламова отсоединили от капельницы, и пожилая медсестра с помощью другой женщины откатила на кровати в лабораторию. Там взяли кровь и, проделав кучу других манипуляций, отвезли обратно. После этого напоили бульоном, а затем снова пришёл доктор.

— Хорошо, — он жизнерадостно потёр руки. — Компьютер считает, что вы почти здоровы. Я склонен присоединиться. Конечно, несколько дней останется слабость, организм должен прийти в себя. Но потом — хоть женитесь. Не присмотрели какую-нибудь американку? Будет жалко, если такие гены пропадут.

— Нет, — сердито сказал Варламов, но от бесцеремонности доктора настроение улучшилось.

— Сейчас вас перевезут в другую палату, — бодро продолжал Рэнд, почему-то избегая глядеть на Варламова. — Надо понаблюдать, и без уколов в попу, к сожалению, не обойтись. Через два дня ещё раз проведём обследование и, если всё будет в порядке, выпишем. Приятно было познакомиться, Юджин.

Доктор ушёл, в палате стало тихо и спокойно. Варламов задремал, но вскоре его разбудили и снова повезли по коридорам. Он оказался в обширном помещении, разгороженном на боксы и залитом мертвенно-белым светом. Воздух был тяжёлый, пропитанный запахом лекарств, и Варламова затошнило. Его завезли в один из боксов и профессионально ловко переложили на другую кровать. Медсёстры выглядели усталыми, но одна улыбнулась Варламову и поправила подушку.

— Здесь две кнопки, — сказала она. — Эта делает стенки прозрачными, можете пообщаться с соседями, а другая для вызова медсестры. Нажимайте, только если будет совсем плохо, у нас много работы.

Они ушли. Варламов полежал, борясь с приступами тошноты. Выглядело так, будто оказался в матово-белом гробу. В очередной раз сглотнув подступившую к горлу горечь, нажал первую кнопку.

Стенки в самом деле обрели прозрачность — всё-таки много у американцев технических примочек. Варламов глянул налево и содрогнулся: по пояс прикрытый простынёй, там лежал почти скелет — с серой кожей и ввалившимися глазами.

— Что, не вдохновляет соседство? — прохрипел голос справа.

Варламов едва понял выговор и оглянулся. Вздрогнул снова: на белой подушке лежала чёрная голова с белками глаз, остальное скрывала простыня.

«Уолд? — мелькнула паническая мысль. — Откуда он здесь?».

— Чёрных не видел? — осклабилась голова, и Варламов успокоился: вторым соседом оказался обыкновенный негр.

— Я из России, — пояснил Варламов и удивился, как слабо прозвучал его голос.

— Занесло тебя, приятель! — синеватые губы разошлись в ухмылке. — Тут все удобства для бедняков. И морг рядом. Твой сосед скоро туда отправится. Может, и нас откатят следом.

Варламов даже про тошноту забыл.

— Доктор сказал, что я почти здоров, — в панике пробормотал он. — Надо только полежать до обследования.

— А ты ему больше верь, — хмыкнул негр. — Охмуряют нашего брата. Ну и как жизнь в России?

— Помаленьку, — хмуро ответил Варламов и сглотнул. — Извини, меня тошнит.

Сосед что-то сказал, но Варламов не расслышал — закрыл глаза и стал бороться с очередным позывом к рвоте. Он чуть не заплакал: одинокий, беспомощный, и занесло в эту Америку. Ещё и в самом деле умрёт, и тогда откатят в морг, а потом наскоро закопают. Или сожгут: как у них поступают с трупами?

Тошнота отступила, оставив в горле противную горечь. Поднимать веки не хотелось. Варламов лежал, чувствуя себя опустошённым, и постепенно погрузился в сон, где блуждал по белым коридорам, которые становились всё темнее и темнее.

Кто-то постучал в мутно-белую стену сна, и Варламов открыл глаза. Перед кроватью стояла Джанет, зелёные глаза смотрели встревожено.

— Привет, Юджин! Ты как?

— Сносно, — попытался улыбнуться Варламов. — Доктор говорит, что мне повезло, организм сильный. Пролежу здесь пару дней до обследования.

Джанет поглядела по сторонам, и на лице выразилось смятение. Потом стиснула губы.

— Ты поедешь домой, — голос прозвучал напряжённо. — Здесь не лучшее место для выздоровления. Медсестра будет приходить делать уколы. До машины дойти сможешь?

— Не знаю, — вздохнул Варламов. Он почувствовал такое облегчение, что снова чуть не заплакал. — Пока чувствую себя слабее цыплёнка. Но попробую.

Он спустил ноги с кровати, стыдливо поправил пижаму и попытался встать. Качнуло так, что пришлось ухватиться за Джанет, та ойкнула от неожиданности.

— Лучше держись за моё плечо, — пробормотала она.

Плечо оказалось жёсткое, с выступающими ключицами, но довольно надёжное. Чернокожий сосед хрипло рассмеялся:

— Подержись за неё парень. Небось не даст, когда выздоровеешь.

Щёки Джанет порозовели. Выйдя из бокса, миновали ряд одинаково-белых коробок, а в холле подбежал санитар с коляской. До стоянки Варламова довезли, там он с трудом перебрался в машину. Усевшись, вытер заливший глаза пот.

— Это надо же, — хмуро улыбнулась Джанет, включая двигатель. — Второй раз тебя таскаю. На этот раз хоть по уважительной причине. Попробуй отдохнуть, пока едем, а то на второй этаж я тебя не затащу.

— Извини, — грустно сказал Варламов. — От меня одни неудобства.

Джанет странно поглядела, они поехали.

Дома Варламов стиснул зубы и взобрался по лестнице сам, хватаясь за перила скользкими от пота ладонями. Когда рухнул на кровать, стены комнаты тошнотворно подвигались взад и вперёд, но потом застыли. Сердце постепенно успокоилось, только нестерпимый зуд мучил по-прежнему.

Появилась Джанет со стаканом воды, и Варламов с жадностью выпил. Джанет выглядела скованно — постояв, села на кровать:

— Доктор сказал, что тебя надо обязательно вымыть. Чтобы удалить токсины с кожи. Но тебе до ванной не добраться. Давай, я оботру губкой. Ничего, если постель намочим, всё равно надо менять.

— Не стоит, — пробормотал Варламов. — К вечеру отдохну, сам вымоюсь.

— Ну, нет! — в голосе Джанет прорезалась решительность. — Ты весь в поту. И раз доктор сказал, значит так надо. Я не хочу, чтобы у меня в доме появился ещё один хронически больной. Снимай пижаму, а я принесу воды.

Делать было нечего. Варламов стянул мокрые от пота пижамную куртку и штаны, остался в трусах и лёг ничком, чувствуя себя неловко. Джанет принесла таз с водой и стала водить влажной губкой по спине. Варламов чуть не застонал от облегчения, зуд стихал. Джанет пошла сменить воду.

— Ляг на спину, — приказала она, вернувшись.

От прикосновений губки по телу разливался покой. Варламов даже прикрыл глаза от удовольствия, а когда открыл, встретился с напряжённым взглядом Джанет. Она отодвинулась.

— Вот и всё, — голос прозвучал глухо. — Молодец. А теперь ляг на край, я попробую сменить постель.

Она вошла в свою комнату и упала на кровать. Сердце сильно билось: что с ней? Боязнь заразиться? Или вид мужского тела так подействовал на неё?.. Тебе должно быть стыдно, Джанет. Он открыл глаза и увидел, как ты глядишь. Но может быть, не заметил? Ведь ещё болен — доктор сказал, что был на краю могилы. Неужели он мог умереть? Такое красивое, полное сил тело… Ты не должна так думать, Джанет. Не должна так смотреть. Ты помогла больному, вот и всё. К тому же ты знаешь — его жизнь ещё висит на волоске. Она полежала, стиснув зубы, и отправилась готовить обед.

Варламов проспал без сновидений вечер, ночь и утро — наверное, сказывалось действие лекарств. Когда проснулся, то обнаружил на придвинутом к кровати столике термос с бульоном, и другой — с горячим чаем. Вспомнил вчерашний день и улыбнулся: оказывается, Джанет могла быть заботливой. С трудом добрался до ванной, омыл тело под душем (за ночь опять появился зуд) и вернулся в постель. Когда допивал чай, в дверях появился Грегори.

— Доброе утро, Юджин. Как себя чувствуешь?

— Получше. — Варламов поставил кружку. — Доставил вам хлопот, извините.

— Ничего. — Грегори тоже выглядел бледно. — Если не помогать друг другу, то в нынешнем мире не выжить. А к тебе гостья.

Он посторонился. В комнату вошла девушка с каштановыми волосами, в светлом платье с голубыми цветочками и с чемоданчиком в руке.

— Я Айлин, — лучезарно улыбнулась она, — ваша медсестра. Время делать укол. Лягте на живот и оголите попку. Не бойтесь, это не больно.

— Ну, — хмыкнул Грегори, — не буду мешать.

Он вышел, а Варламов послушно перевернулся на живот и приспустил пижамные штаны, хотя и чувствовал неловкость перед юной девушкой. Кожу протёрли холодным, послышалось слабое шипение, боли действительно не было.

— Всё, одевайтесь, — так же весело сказала Айлин. — На что жалуетесь?

— Только слабость. — Варламов поспешно натянул штаны.

— Ничего, выживете, — пообещала Айлин, закрывая чемоданчик. — Ещё один укол сделаю после обеда. Пока.

Она упорхнула, а Варламов с довольным вздохом растянулся на постели. В болезни нашлась и приятная сторона — женская забота, которой он долго был лишён… Опять появился Грегори, косолапо подошёл к кровати и уселся на стул.

— Я звонил Рэнду, — Грегори затруднённо выговаривал слова, — тот сказал, что пока обошлось. Если бы той ночью случился шок, ты бы не выжил. Доктор удивлён, при такой сильной реакции люди обычно погибают… А в России много болезней из-за «чёрного света»?

Варламов почувствовал озноб, как близко подступила смерть! Пусть не клыками волков и пулями поклонников Трехликого, но Тёмная зона едва не достала его…

— Болезни, по-моему, такие же, как у вас. И тоже кое-кто выжил в зонах поражения.

Грегори помолчал.

— Болдуин говорит, — сказал он, — что ты… повстречал кого-то в лесу. Выходца из Тёмной зоны. Даже ввязался в драку из-за него.

Варламов вздохнул, вот так он выполняет просьбу Уолда. Хотя едва ли тот вернётся в потайную комнату, куда приходил читать Библию, Торо и книги по биологии.

— Да, — нехотя подтвердил он. — Выглядел этот человек как головешка, и имел странный дар: поджигать руками. Сказал, что даже чёрные волки боятся его… И ещё сказал, что это у него появилось после войны. Большинство людей в Тёмных зонах погибли, но некоторые получили странные дары.

— Да, — вздохнул Грегори. — Необычное было применено оружие. Если это оружие… Знаешь, Юджин, меня не оставляет впечатление, что кто-то сделал великое открытие. Отыскал ключ к энергии, которая могла принести людям огромную пользу, но вместо этого причинила огромный вред. Так всегда бывает с большими открытиями, вспомни о ядерной энергии… Ладно, поговорим потом. Тебе надо отдыхать.

Он встал и, покачиваясь сильнее обыкновенного, вышел.

Варламов вздохнул, думать ни о чём не хотелось. Он поуютнее устроился под одеялом и снова заснул.

Джанет приехала с работы и явилась с надоевшим бульоном. Потом заглянул Грегори, явно не прочь продолжить беседу, но раздался звонок. Грегори достал вездесущий дисплей.

— Это твой друг Майкл у дверей. Впустить?

— Да, пожалуйста, — попросил Варламов.

Грегори прикоснулся к дисплею:

— Пойду, покажу дорогу.

Сирин вошёл с пришибленным видом, с отёками под глазами.

— Ты как, Евгений? — спросил вполголоса. — Я слышал, приключения были на охоте, а потом ты заболел, едва концы не отдал.

— Было дело. — Варламов вздохнул. — Но теперь всё хорошо. Доктор сказал, что могу хоть жениться. Оказывается, у меня гены хорошие. Что стоишь, Михаил, садись.

Сирин оглянулся и сел на край кровати.

— Вот и славно. Я же говорил, ты здесь устроишься. Хоть за тебя совесть грызть не будет.

— Всё мучаешься? — Варламов ощутил неловкость: он тут разнежился, а Сирин страдает.

— Эх, Евгений, ты этого пока не поймёшь. Была у меня жена и дочка — и не стало, война проклятая забрала. Остались друзья и самолёты — и тоже не стало, сбежал. А как увидел наш «СУ» в последний раз, выть захотелось. Чего испугался? От чего сбежал? Всё равно война достала, хоть и через много лет.

Варламов и в самом деле ничего не понял.

— Погоди, Миша… — начал он.

И осёкся.

Сирин вставал с кровати — глаза устремлены на шкаф, а в лице ни кровинки. По спине Варламова пробежал холодок, оглянулся. Из зеркальной глубины шкафа медленно выплывало что-то бесформенное и такое же белое, как лицо Сирина…

— Привет, мальчики! — В дверях стояла Айлин, это её светлое платье отразилось в зеркале. — Уколы обоим будем делать?

— Уф! — С шумным выдохом Сирин рухнул на кровать.

— Ты чего? — ошеломлённо спросил Варламов, но ответа не дождался. Сирин глубоко вдохнул несколько раз и встал.

— Мне пора. Выздоравливай, Евгений.

Он обошёл растерянную Айлин и исчез. Та быстро пришла в себя и, открыв чемоданчик, присела на кровать.

— Спустим штанишки, — она игриво похлопала по ягодицам Варламова. — Это чтобы кровь разогнать.

Но ладошка задержалась явно дольше, чем необходимо. Варламов поёжился, было приятно и неловко одновременно. Зашипело, в ягодицу кольнул холодок, Айлин встала.

— Больной выздоравливает, — сообщила весело. — На щеках румянец появился. До завтра, Юджин. — И ушла, оставив Варламова красным от смущения.

На следующий день появилась около полудня.

— Как себя чувствует больной? Совсем ожил или нужны тонизирующие процедуры?

Пшикнуло, но Айлин осталась сидеть и провела пальцами по пояснице, а потом спустилась ниже. Варламов молчал, только дышать стал чаще, и Айлин нажала сильнее…

— Это что такое?!

Варламов вздрогнул и поднял голову. В дверях стояла Джанет, холодно-элегантная в жёлтой блузке и фиолетовой юбке.

— Массаж, мадам, — весело сообщила Айлин, отнимая пальцы. — Больному показан тонизирующий массаж.

— Я вижу, какой это массаж, — ледяным тоном сказала Джанет. — Идите. А ты, Юджин, спускайся и поешь. Хватит нежиться в постели: похоже, ты совсем выздоровел.

Подмигнув Варламову, Айлин ушла. Тот выждал, пока Джанет уедет, и сошёл вниз, где ждала тарелка с остывшей курицей и стакан сока. Быстро поел и шмыгнул наверх. Откровенное заигрывание Айлин возбудило и, несмотря на укол, с полчаса ворочался, пока не уснул.

За обедом Джанет сидела хмурой, а Грегори расспрашивал о приключениях на охоте. Услышав, как Уолда привязали к кресту, покачал головой:

— Похоже на Ку-клукс-клан. Была такая тайная организация: линчевали негров, поджигали кресты, но до публичных совокуплений не доходило.

Джанет возмущённо фыркнула:

— Хватит! Я сейчас уйду. Чтобы вы могли говорить о таких занимательных вещах свободнее.

Варламов скороговоркой закончил рассказ. Джанет, не поднимая глаз, ковырялась в тарелке, а Грегори помрачнел.

— Думаю, ты поступил правильно. Поклонники Трехликого говорят, что очищают американскую землю от выродков, но слишком много берут на себя — и судьи и палачи одновременно. К сожалению, их церковь популярна, такие обряды привлекают морально незрелых людей…

— Относительно морали у некоторых, — мстительно вставила Джанет. — Юджин, утром отвезу тебя на анализы. Там и укол сделают, надеюсь что последний.

— Ладно, — пробормотал Варламов.

Она шла по городу, и тот был странен — безлюдный, печальный, чернеющий окнами в лунной пыли. Унылый скрип раздался справа, словно отворилась древняя дверь, и она повернула голову, но не увидела никого, только непроглядную тьму в глубине аркады. Сердце тоскливо сжалось, она пошла быстрее, стук каблучков отзывался эхом в пустых домах. Скрип повторился слева, потом сзади — словно дверь за дверью открывались в заброшенном городе. Но никто не появился, только угольно-чёрные тени пересекали пустую улицу…

Наконец обветшалые здания расступились, открыв площадь. Молочный свет луны разливался по плитам, в щелях проросла бледная трава. Впереди высились белые колонны, подпирая тёмное беззвёздное небо.

Она узнала место — мёртвый город, о котором рассказывал Юджин.

Как она попала сюда? Как выбираться?

Краем глаза она уловила движение позади: что-то скользнуло из тени в тень. Неужели кто-то появился из тех дверей? Она поспешила по площади: где укрыться? А сзади уже отчётливо слышались шорохи, поскребывание по мостовой.

«Не оборачивайся», — шепнул голосок, но она не утерпела и оглянулась. Крик ужаса зародился в груди, но горло будто стиснули ледяные пальцы — из него не вырвалось ни звука… Тёмные силуэты скользили за ней и уже расходились хищным полукругом.

Она побежала изо всех сил, хватая ртом холодный плесневелый воздух, но всё замедлилось: еле переступали ноги, еле взмахивали руки, а чёрные тени были уже рядом: белый блеск клыков, красные языки вываливаются из разинутых пастей.

«Посмотри вперёд!» — Снова шёпот, будто маленькая девочка чудом оказалась рядом.

Она бросила отчаянный взгляд: человек стоит возле колонн. Неужели это тот тёмный, она боится их пуще волков!

Человек повернулся, лунный свет упал на лицо…

Юджин!

Ну конечно, он уже был здесь и вернулся, чтобы спасти её!

Нахлынуло чувство облегчения, она побежала из последних сил, но споткнулась и упала, ударившись локтями и коленями о каменные плиты. Сейчас волки набросятся на неё!

От колонн моргнул голубой свет, режущий свист рассёк воздух. Волк слева лязгнул клыками и покатился по земле. Ещё вспышка — и другой волк растянулся на мостовой. Раздался жуткий тоскливый вой, стая повернула и бросилась наутёк.

Она вскочила и бросилась бежать, не чувствуя ног — скорее укрыться от этого ужаса! Наткнулась на Юджина и прижалась к его груди, плача навзрыд. Сердце стучало — так колотится от безумного страха сердце зажатой в кулаке птицы, — но постепенно успокаивалось: покой исходил от этой груди и рук, что крепко и нежно обнимали её…

Она проснулась. Сердце часто билось, во рту пересохло. Из окна глядела такая же тьма, как в заброшенном городе. Джанет села, обхватив колени руками. Только кошмаров ей не хватало, а теперь появились по милости этого русского! Какой стыд — прижиматься к его груди. Выходит, и она, Джанет, не лучше Айлин, готовой заигрывать с любым мужчиной?.. Тут она вспомнила дневную сцену и фыркнула: до чего растерянное лицо было у Юджина, словно его застали с медсестричкой уже в постели.

Она снова легла, но теперь улыбаясь: разве виновата, что обнимала мужчину во сне?

Варламову пришлось встать рано и обойтись без завтрака. Надменная Джанет отвезла в госпиталь, где оставила на попечение медсестёр. Айлин среди них не было, и с Варламовым обошлись профессионально равнодушно. Повторив прошлые анализы, закрыли голым в металлической кабине и долго не выпускали. У Варламова возникло впечатление, что за это время компьютер проверил каждую клеточку его тела. Наконец отвели в приёмную доктора. Только через полчаса появился Рэнд и пригласил в кабинет.

Закрылась массивная дверь, доктор расположился за столом и махнул Варламову на кресло напротив. Кресло было удобное, но смотреть на доктора пришлось снизу вверх.

— Можете радоваться, у вас всё в порядке. — Рэнд изучал дисплей компьютера. — С медицинской точки зрения, вы скучный случай. Организм сам справился. Дня три попьёте десенсибилизаторы и хватит.

Он сконфуженно поглядел сквозь толстые стёкла очков:

— Не возражаете, если я закурю? Устал немного.

На душе у Варламова стало легче.

— Пожалуйста, — пожал он плечами. — Я сам не курю, но привык к табачному дыму.

— В американских госпиталях не принято курить, — объяснил Рэнд, доставая из сейфа пачку сигарет и пепельницу. — Но я зарабатываю им кучу денег, так что сделали исключение, устроив для меня специальную вытяжку. Надеюсь, не будете шокированы, что доктор курит?

Послышалось жужжание, струйка дыма от сигареты стала завиваться к потолку.

— У меня своя теория насчёт курения. — Рэнд облегчённо вздохнул. — Заметил, что курильщики меньше рискуют заразиться чёрной немочью. Что важнее — огонь или табак, не знаю. И защищать эту теорию перед коллегами пока не готов.

Он замолчал, выпуская сигаретный дым.

— А как обычно заражаются чёрной немочью? — осведомился Варламов. Он чувствовал себя уютно и в безопасности. Запах табачного дыма напомнил прокуренную гостиную отцовского дома, куда мужчины уходили после обеда поболтать и ещё немного выпить.

— Вот вы могли её подхватить. — Рэнд погладил бородку свободной рукой. — Для этого и проводилось второе обследование: нет ли осложнений?.. Не знали? Это хорошо, страх заболеть сам часто оказывается пагубным. А как заражаются… В организм попадает возбудитель инфекции из Тёмной зоны, но реакции отторжения, как у вас, не происходит, а вместо этого начинается злокачественное перерождение иммунной системы. Процесс долгий, при поддерживающей терапии латентная стадия может продлиться с десяток лет. Начало болезни определяется легко: уже на третий день после инфицирования выявляем специфический антиген, но лечить пока не умеем… Вам повезло, теперь до некоторой степени обладаете иммунитетом.

У Варламова мороз прошёл по коже.

— Я мог заболеть чёрной немочью?

— Элементарно. — Рэнд аккуратно стряхнул пепел. — Скажите спасибо Джанет, что решилась забрать вас домой, в общей палате процент заболеваемости выше. Но теперь беспокоиться не о чём.

— Вот это да! — Теперь Варламов испугался по-настоящему. Так вот почему Джанет держала себя столь напряжённо… Он попытался взять себя в руки:

— А почему так по-разному протекают чёрная немочь и чёрное бешенство?

— Этиология чёрной немочи нам пока неизвестна, но у этого заболевания длительный латентный период, — охотно пустился в объяснения Рэнд. — Лишь в терминальной стадии быстро развивается дистрофия, причём все клетки организма деградируют одновременно. А чёрное бешенство имеет вирусное происхождение: латентной стадии почти нет, болезнь прогрессирует стремительно. В первую очередь поражаются определённые участки головного мозга, и в результате возникает неудержимая агрессия… Конечно, это очень популярное изложение.

— Да уж. — Варламов содрогнулся. — Мы видели бесноватого по дороге на охоту. Я бы предпочёл, чтобы меня застрелили.

— Это негуманно, — вздохнул Рэнд. — Кроме того, родственники могут некоторое время общаться с таким больным, конечно, через решётку. Но пора за работу.

Он погасил окурок и убрал пепельницу в сейф.

— Сейчас выпишу вам рецепт, а потом сделают последний укол. Сегодня и завтра надо лежать, а в воскресенье подвигайтесь, иначе будет трудно работать. В Америке не принято долго болеть.

Джанет обрадовалась новостям, хотя по-своему.

— Мистер Торп будет доволен, что ты выходишь, — сказала она, выезжая с парковки. — Мы и так потратили кучу денег на медицинские страховки в этом году.

Варламову не понравился такой деловой подход, но он подавил неприятное чувство.

— Спасибо, что забрала меня из госпиталя, — вспомнил он. — Ты сама рисковала заразиться.

Джанет промолчала.

Дома с удовольствием лёг в постель, навалилась усталость после процедур в больнице. Когда проснулся, был вечер и время обеда. Варламов поборол стеснение и попросил вторую порцию мороженого. Потом смотрели телевизор: на выборах в Калифорнии победила прокитайская партия, и комментатор предсказывал скорое отделение этой Территории от Соединённых Штатов.

Показали океанское побережье изумительной красоты: волны штурмовали утёсы, вскидывая фонтаны пены до повисших над морем сосен. Потом на экране появился живописный город с мостом через морской залив.

— Сан-Франциско, — вздохнул Грегори. — Только подумать, три четверти населения уже китайцы!

Варламов пожал плечами:

— Когда-то там жили испанцы. И русские — в форте Росс. На тех берегах сменились индейцы, испанцы, русские, мексиканцы, американцы. Теперь пришла очередь китайцев. Мир меняется.

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Джанет. — Ну, кто жил в Калифорнии?

— Мама рассказывала, — грустно ответил Варламов. — Она изучала в колледже историю, хотела стать учительницей… Да и я в книжках читал про Русскую Америку.

Начитанным Варламов стал вынужденно: от телевизора в Кандале не отрывались женщины, а на компьютере со злодеями сражались сыновья и племянники Марьяны, так что свободной по вечерам оставалась только богатая отцовская библиотека…

На следующий день Варламов проснулся поздно. В зеркальном шкафу колыхалась пронизанная солнцем листва. Ощущение покоя, обыденности; болезнь осталась позади. Варламов расстегнул пижаму и недоверчиво оглядел тело. Краснота пропала, только кое-где шелушилась кожа — прощальный привет Тёмной зоны.

Когда после завтрака вернулся в спальню, его навестила Джанет — видимо, решила до конца сыграть роль сестры милосердия.

— Дядя беспокоится, что тебе будет скучно. Возьми. — Она подала Варламову планшет. — Можешь поиграть.

Голос звучал снисходительно: любят мужчины всякие игрушки.

Варламов с удовольствием вернулся на туманные острова своего архипелага, а когда отложил панель, в дверь постучал Грегори.

— Можно? — Он вошёл и с усмешкой кивнул на планшет: — Захватывает, правда? Особенно если играть с живымипартнёрами через Сеть. Для многих это убежище от реальности. Я сам вчера играл, расстроился от новостей про Калифорнию.

Он сел на кровать, левое веко подёргивалось сильнее обыкновенного:

— Ну и парни эти китайцы! Им и воевать не пришлось, весь мир им поднесли, как на блюдечке.

Варламов зевнул:

— Они следовали восточному изречению: «Сиди на крыльце, и рано или поздно мимо пронесут труп твоего врага». Это вы расчистили им дорогу, сами китайцы воевать бы не стали. Я знаком с ними, несколько человек держат магазины в Кандале. Очень осторожные люди, стараются у нас долго не жить. Слишком близко Тёмная зона.

Грегори нахмурился:

— Они везде действуют осторожно. Практически не воюют. Просто сняли ограничения на рождаемость и поощряют эмиграцию. А когда китайцев в какой-нибудь стране становится много, то приводят к власти марионеточное правительство — дескать, для защиты прав китайского меньшинства… Потом начинают идеологическую обработку населения, и, глядишь, у Великого Китая становится на один протекторат больше. Не пойму, как они до сих пор не заполонили Россию?

Варламов вздохнул:

— Карты не найдётся?

— Вот, — Грегори потянулся за планшетом.

Варламов разглядывал появившуюся на дисплее карту России.

— Так… Китай присоединил Среднюю Азию, но остановился на границе Новороссии, по реке Урал. Почему — не знаю. А дальше, — палец Варламова скользнул от Волги к Кавказскому хребту, — находятся мусульманские государства, их у нас называют «исламским поясом». Китайцы туда соваться не любят.

— Это понятно, — усмехнулся Грегори. — Вера в Аллаха и коммунистическая идеология уживаются плохо. Страны исламской конфедерации до сих пор один из противовесов Китаю…

Его прервал телефонный звонок, к удивлению Варламова раздавшийся из панели.

— Здесь есть телефонный выход, — кивнул Грегори. — Кажется, это тебя. Пойду, не стану мешать.

Звонил Болдуин: пожелал выздоровления и пригласил заходить в свой магазин.

— Ты не знаешь, как я мог подцепить эту дрянь? — поинтересовался Варламов. — Ведь близко к Зоне не подходили.

Болдуин помолчал.

— Ходят слухи, — сказал осторожно, — на кого чёрный волк дохнёт, тот на свете не жилец. А к тебе они близко подобрались, да ещё кровь на лицо попала. Но ты этому не больно верь.

— Не собираюсь, — весело пообещал Варламов. — Во что поверишь, то и сбудется. Спасибо, что позвонил.

Не успел положить панель, как снова раздался звонок, на этот раз от Сирина.

— Как ты, лучше? — В голосе Сирина звучало беспокойство, и на сердце у Евгения потеплело.

— Уже здоров, Миша. С понедельника на работу.

— Быстро тебя запрягают, — хмуро сказал Сирин. — Не желаешь попить пивка? По случаю выздоровления.

— Пока нельзя, — вздохнул Варламов, — глотаю таблетки. Как-нибудь на неделе. А у тебя как настроение?

— Да хреновое, — бодро сообщил Сирин. — Хотя есть надежда, что скоро всё кончится.

— Ты о чём? — не понял Варламов, но Сирин не стал объяснять.

— Звони, Евгений, нам надо обязательно пивка попить. — И повесил трубку.

В воскресенье Варламов отправился с Грегори и Джанет в церковь, подремал на проповеди, а по возвращении съел праздничный обед. Игра на компьютере, болтовня с Грегори, телевизор — всё, как вчера. К ночи почему-то появилась неясная тревога…

В понедельник стало не до смутных ощущений: на работе устал так, что свалился на пыльный диванчик на складе. Джо позвонил Джанет, и та пришла отпаивать кофе. Варламов почувствовал, как вздрагиваете ладонь под его затылком, зелёные глаза смотрели обеспокоено. Пожалуй, Джанет всё-таки переживает за него.

По дороге домой она сказала:

— Звонила Салли из мэрии. Тебе надо зайти оформить бумаги. Получишь временный вид на жительство, и можно подать заявление о гражданстве.

Варламов устало глядел в окно: белые стены среди зелени, аккуратные веранды, два или три этажа блестят стёклами. Красивые дома в Америке.

— Отвези меня завтра, пожалуйста, — попросил он. — Сегодня я даже думать не в состоянии.

Но когда добрался до постели, то долго лежал без сна. В окне чернели дубы, третий день как шумеле ветер, и Варламов впервые задумался: увидит ли снова гроздья рябины над улицами Кандалы, своих сестричек и отца? Неужели Америка станет для него новой родиной, неужели он не вернётся в Россию?..

На другой день работалось легче, закончили раньше, и Джанет отвезла его в мэрию.

— Я съезжу к подруге, — сказала она. — Потом вернусь за тобой.

Электромобиль с жужжанием уехал. От вида белых колонн Варламова пробрал озноб, вспомнилась площадь в заброшенном городе. Быстро поднялся по ступеням, миновал холл и отыскал приёмную. Там были люди, и Салли с милой улыбкой попросила подождать:

— Мисс Роузвотер хочет поговорить с вами лично.

Делать было нечего. Варламов сел в кресло, радуясь возможности вытянуть ноги… Наконец вышло несколько мужчин, шумно обсуждая детали какого-то строительства, и настала очередь Евгения.

— Хай, Юджин! — Хелен выглядела немного усталой, но элегантной в коричневом костюме и белой блузке. — Я слышала, вы болели.

— Уже здоров, мисс Роузвотер, — неловко улыбнулся Варламов.

Мэр рассмеялась, снова звонким смехом юной девушки:

— Не называйте меня так, я буду чувствовать себя совсем старой. Просто Хелен. Наверное, Салли сказала, в чём дело. Надо получить регистрационную карточку. А хотите, сразу подайте заявление о гражданстве. Мать у вас американская подданная, и я готова поручиться за вас. Хоть что-то сделаю для вашей матери. Надеюсь, вы меня не подведёте. Ну, как?

Варламов заколебался:

— Большое спасибо. Но я не знаю, сохраню ли тогда российское гражданство?

Хелен переплела красивые тонкие пальцы и оперлась на них подбородком — похоже, её любимая поза.

— Вы хотите вернуться в Россию? — в голосе прозвучало удивление.

— Ещё не знаю, — замялся Варламов. — У меня там две сестры. Я хотел бы их навестить.

Хелен задумчиво разглядывала Варламова:

— Я не знаю российского законодательства о гражданстве. Сомневаюсь, что в Ил-Оу или вообще в Штатах есть специалисты по этому вопросу. Конечно, можно выйти на официальный русский сайт… Но я не думаю, что дело стоит предавать огласке. Или хотите, чтобы вас потребовали выдать, как преступника?

И Хелен заговорщически улыбнулась.

— Конечно нет, — смешался Варламов.

— Тогда ограничимся карточкой, — решила Хелен. — Она даёт право на десять лет проживания… Салли! — Хелен ни до чего не дотрагивалась, видимо компьютер управлялся голосом. — Подготовь «зелёную карту» для мистера Варламова.

Она развела руками:

— Пока всё. До свидания, Юджин.

Варламов растерянно поблагодарил и попятился к двери под насмешливым взглядом женщины-мэра. В приёмной Салли посадила его на стул и, нацелив глазок веб-камеры, забегала пальцами по клавиатуре. Принтер вытолкнул кусочек пластика.

Салли протянула зеленоватый прямоугольник и улыбнулась: где их учат таким безупречным улыбкам?

— Поздравляю, мистер Варламов.

Так Варламов упустил возможность стать полноправным гражданином североамериканских Территорий. Но это его волновало мало, он вспомнил о Сирине:

— А Майкл Сирин получил такую?

— Нет. — Салли поморгала длинными ресницами. — Я посылала извещение, но он не явился.

— Что это он? — пробормотал Варламов. — Ну ладно. Спасибо, Салли. До свидания.

В среду дошла очередь и до пива, минуло две недели, как встречался с Сирином в баре. Сирин был чем-то занят, поэтому договорились, что Варламов зайдёт к нему домой. Погода стояла прекрасная, над городом высились башни белых облаков. Варламов направился к дому Сирина, сверяясь с отпечатанным Джанет планом города. Своим планшетом он пока не обзавёлся.

Сначала шёл по Шелковичной улице. За деревьями красновато поблёскивали окна вторых этажей, тянулись подстриженные кусты. Вспомнился покоробленный асфальт на улицах Кандалы, красные гроздья рябины над головой. На миг Варламов испытал приступ тоски по дому, но тут подошёл к первому перекрёстку. На другой стороне висела вывеска аптеки, горела красная надпись «STOP».

Варламов подождал — не проехало ни одного автомобиля, свет сменился зелёным. «GO».

Опять гладкий тротуар, несколько детей выскочили из-за живой изгороди и побежали дальше, возбуждённо крича. Перед следующим проездом Варламов замедлил шаг, но никто не появился. Пошёл дальше, хорошее настроение почему-то пропало, что-то напомнили эти подстриженные изгороди. Возникло ощущение, будто оказался внутри какого-то фильма. Нехорошего фильма.

Снова перекрёсток, на этот раз с улицей Мэдисон. Опять красный свет навстречу, опять надпись «STOP». На этот раз мимо проехала машина — «скорая помощь».

Снова тротуар, снова белые домики прячутся за неестественно прямыми рядами кустов. Шелковицы зашелестели над головой. Ещё перекрёсток — улица Адамс. Варламов свернул направо и ускорил шаг…

Они пришли раньше, чем он ожидал. Но смерть своенравная гостья — всегда приходит раньше, чем её ждут. Внизу зазвонил телефон, а когда Сирин спустился, они уже стояли в гостиной, электронный замок не помеха.

— Надо же, — пробормотал он, останавливаясь на лестнице. — Какие вежливые. Нет бы наоборот: сначала укокошили, а потом позвонили.

— Мы ценим твоё чувство юмора, — Голос прозвучал холодно и почти без акцента; было непонятно, кто из троих говорит. — Кажется, у вас его называют юмором висельника?

— Верно, — согласился Сирин. — Раз уж вы мои палачи, то как насчёт последнего желания осуждённого?

Центральная фигура как будто сдвинулась с места. Бесформенное одеяние, странно неразличимое на фоне стен, не позволяло сказать точно.

— Люди, гонимые желанием, бегают вокруг как перепуганные заяцы, — произнесла она. — Связанные путами и узами, они снова и снова возвращаются к страданию. ^[17]

Сирин попятился.

— Я не заяц, — хрипло сказал он. — И не бегу от вас. А вы просто убийцы, хотя и корчите из себя буддистских монахов. Я ничего не знаю, зачем меня убивать?

— Ты знаешь, что мы ищем? Откуда? — Теперь левая фигура неуловимо изменила положение. — Уже это достаточная причина, чтобы убить тебя. А потом и твоего спутника.

— Он тут ни при чём! — Какая жалость, что пистолет остался в полиции! Хоть бы одну тварь захватил с собой.

— Оставь пустые мысли, — третья фигура двинулась с места. — Как увядший лист, ты теперь, и посланцы Ямы пришли за тобой. И ты стоишь у порога смерти, и у тебя нет даже запаса на дорогу. ^[18]

— Ритуальная фраза? — Сирин нашёл силы, чтобы рассмеяться, пускай и хрипло. — А вам не приходило в голову, что вы сами рабы? Рабы своих хозяев и рабы формальностей? А вот я свободен!

— Свободен лишь тот, кто победил желание существовать… — Центральная фигура устремилась вперёд, и кулак Сирина взметнулся, но угодил в пустоту.

Почему-то было не больно: словно во сне, он ощущал град ударов, и словно во сне замедленно пытался уйти и бил в ответ. Пару раз даже попал. Смутно удивлялся, что всё ещё жив — наверное, с ним просто забавлялись. Если бы тот футляр, показал этим недоделанным призракам кузькину мать! Но отныне у него другой хозяин…

Что-то скользнуло по горлу. Он ещё отбивался, но двигать руками становилось всё тяжелее, рубашка почему-то намокла, по груди текло. Пол мягко ушёл из-под ног. Словно из темнеющего коридора он услышал:

— Теперь ты свободен от желаний, свободен от страстей. Неужели ты вернёшься к страданию?..

Варламов сразу увидел дом. Перед ним стояла полицейская машина и скорая помощь. Варламов не почувствовал удивления, только в груди вдруг стало тяжело. Медленно подошёл к крыльцу. Окна пылали угрюмым закатным огнём, дверь была открыта. Он вошёл и сразу увидел шерифа: тот обернулся, помедлил и кивнул Варламову. За шерифом двое в синих одеждах склонились над чем-то на полу. В гостиной всё было перевёрнуто вверх дном.

— Он мёртв, Боб, — сказал один из санитаров. — Как его изукрасили! Живого места нет.

— Везите в морг, — распорядился шериф. — Хотя нет, постойте. — Он глянул на Варламова, и на лице появилось сочувствие. — Узнаёшь? Похоже, твоего приятеля убили.

Не чуя ног, Варламов обошёл его и опустился на корточки. Да, это был Сирин. Одежда изорвана, горло рассечено, вся грудь в крови. Лицо разбито, но странное выражение застыло в глазах — словно тень бесшабашного веселья ещё медлила в них.

— Да, это Майкл Сирин, — сказал Варламов, вставая. — Кто его так?

Он почувствовал тошноту, отошёл в сторону и прижался лбом к стене.

— Кто знает? — неохотно сказал шериф, пряча в карман военный билет Сирина. — Может, грабители с границ Тёмной зоны. Их почерк. Пожилые леди были в гостях, а когда вернулись, увидели это. Сочувствую тебе, парень.

Он стал очерчивать тело мелом. Белая черта словно окончательно отделила Сирина от мира живых. Двое санитаров унесли труп. Тяжело ступая, шериф прошёл через гостиную и заговорил с кем-то. Варламов обнаружил, что ещё стоит у стены, его бил озноб. Поискал глазами диван, сел и уставился на белый рисунок, не в силах осознать случившегося.

Опять прозвучали тяжёлые шаги, шериф вышел. Потом раздались шаги полегче. Варламов повернул голову и увидел двух пожилых женщин. Это были леди, что сдавали Сирину комнату, он рассказывал о них по телефону. Повыше и массивнее — Джин, пониже и миниатюрнее — Лу.

— Юджин, мы тебе так сочувствуем, — вздрагивающим голосом сказала Джин. — Это надо же! Прилететь в свободную страну и погибнуть тут…

— Он спас нас, Джин, — бесцветным голосом сказала Лу. — Если бы он не поднял шума, бандиты дождались бы нас. Им мало одного съестного, они хотят крови… Да, Юджин, — её редкие брови приподнялись. — Он оставил тебе записку, пару дней назад. Сказал, чтобы мы передали, если ты зайдёшь, а его не окажется дома. Где же она?

Она стала искать на камине и наконец вытащила из-под статуэтки сложенный листок бумаги. Варламов развернул его. Там была всего одна фраза, размашисто написанная по-русски. Варламов перечитал несколько раз, прежде чем до него дошёл смысл.

— Он пишет, чтобы я забрал кур из его холодильника, — чужим голосом сказал Варламов.

И стал перечитывать записку: что за ерунда?

— Майкл ремонтировал дом соседу, — озадаченно сказала Джин. — На полученные деньги купил десяток мороженых кур и положил в холодильник. Мы дали старый, он починил.

Варламов сидел, моргая, и вдруг вспомнил: «Ищи, где похолоднее!».

Он встал и всё ещё непослушным голосом спросил:

— Где его холодильник?

Его провели в комнату Сирина. На тумбочке возле кровати стояла фотография, с неё улыбались женщина с пепельными волосами и девочка. Варламов скрипнул зубами и положил фотографию в карман. Он уже знал, что сделает с нею. У родных Сирина нет ни надгробья, ни могилы. Но на другом краю мира они втроём будут глядеть с памятника: жена, дочь и муж, ещё совсем молодой на фото в военном билете.

Евгений открыл дверцу холодильника и глянул на заиндевелых кур. На душе была страшная тяжесть, и всё-таки улыбка тронула губы. Да, не понять пожилым леди запасливости Сирина, не жили в Карельской автономии, где рыбы море, а курятина деликатес.

С глухим стуком он выложил кур на стол. Футляр, похожий на портсигар, лежал в дальнем углу и обжёг пальцы холодом. Варламов положил его в карман, побросал кур обратно, оставив себе двух, и вышел из комнаты. Джин и Лу смотрели на кур с удивлением.

— Этих мне хватит, — буркнул Варламов и еле сдержал истерический смех. Как нелепо это, должно быть, выглядело: один русский забирал мороженых кур у другого, кому они больше не понадобятся.

Он вышел, в последний раз глянув на белый силуэт на полу — всё, что осталось в этой жизни от Михаила Сирина.

Он шёл по сумеречной улице, ничего не видя вокруг. Не так долго знал Сирина, но потерять его, остаться одному в чужой стране было невыносимо тяжело.

Что же произошло? Почему Сирин не воспользовался футляром, а спрятал в холодильник? Ведь два первых заряда идеально подходили для самообороны. Почему оставил такую странную записку, словно боялся больше не увидеть Варламова?..

И вдруг рыдания сотрясли всё тело. Варламов свернул с тротуара и сел на траву, обхватив голову руками. Сирин о чём-то догадывался! Его страх, когда внезапно появилась Айлин. Его слова, что скоро всё кончится. А ещё раньше, что погнало его из России?.. Ведь говорил что-то, но Варламов был поглощён собственными переживаниями и не запомнил. Только… разве могли какие-то бандиты последовать за Сирином через океан? Тут что-то не складывалось.

Послышались голоса, женский смех. Варламов поднял голову: по тротуару шла пожилая пара. Увидев сидящего на траве Варламова, пугливо смолкли и заторопились. Тот усмехнулся сквозь слёзы: чужая страна, холодная и равнодушная. В Кандале подошли бы, спросили, что с ним?

Он вернулся к невесёлым мыслям. Да, Сирин что-то подозревал. Чего боялся, уже не узнать. И футляр не забыл, а спрятал специально. Похоже, не хотел больше жить, и футляр сохранил для него, Варламова. Неизвестно, от кого поможет оборониться, но это всё, что мог оставить Сирин.

«Ты приживёшься…», — с болью вспомнил Варламов его слова.

Что ж, у Сирина был свой звёздный час. Затурканный механик покорил пространство: провёл самолёт над Тёмными зонами, над арктическими морями и льдами Гренландии, прошёл рубежи хвалёной НОРАД, бросил вызов своему государству, что не уберегло его жены и дочери, и гордой Америке. Да будет ему судья Бог!

Варламов вытер слёзы и встал. Как странно складывается его судьба! Мать умерла в чужой стране, и в чужой стране приходится жить ему. Между двумя странами, между двумя мирами, а теперь ещё и один. Какой во всём этом смысл?..

Джанет глянула на кур с удивлением, а услышав о случившемся, сжала губы. Её соболезнование прозвучало довольно формально. Сочувствие Грегори было сердечнее. Он не стал расспрашивать Варламова, но в глазах появился блеск, словно у взявшей след охотничьей собаки. Не ужиная, Варламов поднялся в свою комнату.

Ночью, под шелест деревьев, он пытался вспомнить, что говорил Сирин, когда оставляли Россию. Ничего не припомнил и пробормотал: «Зря ты не рассказал мне всего, старина. Даже футляр носить перестал. Вот они и достали тебя».

Кто эти «они», он не знал, но в поздно пришедшем сне увидел Сирина на сумеречной дороге. Сирин был в лётном комбинезоне и шлеме, а на лице Варламов разглядел всё ту же бесшабашную улыбку.

«Я спешу, Евгений, — эхом отдались слова Сирина в голове. — Запомни, это были…», — но дальше слова словно канули в тёмный колодец, из которого дохнуло ледяным холодом.

«Остерегайся их!», — снова ясно прозвучало в сознании Варламова.

Всё исчезло. Розовый свет затеплился на листве дубов. Наступило утро.

Шёл дождь, когда хоронили Сирина, первый по-настоящему осенний дождь со времени их прилёта.

«И месяца не прошло», — горько подумал Варламов, кидая горсть земли на крышку гроба. Народу было немного: Грегори, Джанет, Лу, Джин, да к удивлению Варламова в стороне стоял шериф Боб Хопкинс. Разъехались под моросящим дождём, оставив позади скромный памятник, где с заделанной в пластик фотографии смотрел молодой Сирин с семьёй, а по их лицам стекали капли дождя, словно слёзы по тем, кто остался жить в этом негостеприимном мире…

Очередная неделя близилась к концу. Ничего не происходило, но яркие краски осенней Америки поблекли для Варламова. Он настороженно вглядывался в окружающее, всегда носил в кармане футлярчик Сирина и перестал выходить из дома после работы. Пообедав, поднимался к себе и лежал на кровати, глядя в окно. Погода улучшилась, но на душе было муторно. Не хотелось видеть ни чопорную Джанет, ни вопросительный взгляд Грегори. Сны снились беспокойные и тревожные, утром от них в памяти не оставалось ничего…

Она лежала без сна, глядя в темноту за окном. Ветер шумел в дубах, но шум не успокаивал, а тревожил. Что-то изменилось в её жизни: смутное ожидание, тревога, досада — давно не было такого водоворота чувств. Порою все силы уходили на то, чтобы сохранить внешнее спокойствие.

Что её терзает, что мучит? Быть может, нелепая смерть Майкла, друга Юджина, воскресила прежние страхи? Но она не поддастся им!.. Быть может, передалось настроение Юджина — хмурого, настороженного, непохожего на беззаботного парня, каким выглядел ещё недавно? Приветливого слова от него не дождёшься… Ну вот ещё, станет она обращать на это внимание!

Она беспокойно перевернулась на спину. Надо что-то делать, как-то вырваться из этого постылого состояния. Как спокойно жилось когда-то дома. Садик, горы за речкой, ласковая мама… Да-да, она поедет к маме! Как могла забыть о ней? Так давно не видала.

Несколько успокоенная, она повернулась на бок. Сон наплывал, струясь из далёкого детства, ласково обнимая её. Сознание ускользало. Не так ли засыпают, прижавшись к мужской груди, твёрдой и надёжной?..

Она спала. Тело немного подвигалось, будто приноравливаясь к кому-то, и скоро замерло, расслабляясь в тепле и покое.

В пятницу, когда Варламов заканчивал грузить удобрения в очередной фермерский грузовик, на складе появилась Джанет. Помахав Варламову, чтобы остановился, оживлённо заговорила:

— Мы выполнили все заказы, и мистер Торп даёт мне небольшой отпуск. Тем более что в понедельник праздник — День Колумба. Я хочу съездить в Пенси-Мэр, навестить маму. Ехать одной дядя не разрешает, вечно перестраховывается. Съездишь со мной? Дорогу я оплачу, а мистер Торп согласен и тебя отпустить на пару дней. Поезд через два часа. Поедешь?

Варламов не задумывался, был рад сменить удручающую обстановку.

— С удовольствием съезжу. — И, пока Джанет давала указания не слишком обрадованному напарнику, пошёл переодеваться.

Дома Джанет стала торопливо собирать вещи, а Грегори вручил Варламову двустволку с укороченными стволами.

— Дорога не проходит через Тёмные зоны, — сказал он, тщательно выговаривая слова. — Но случиться может всякое. Такое оружие разрешено носить на всех Территориях. Стрелять из него умеешь?

— Спрашиваете, — усмехнулся Варламов, взвешивая ружьё в руке. Походило на ижевскую двустволку, с какой хаживал по лесам вокруг Кандалы, и внушало больше уверенности, чем пистолет Болдуина. — Я из такого как-то медведя завалил.

— Береги Джанет, — тихо попросил Грегори. — Она способна постоять за себя, но… в опасный момент может промедлить.

Варламов кивнул. Пусть Джанет ему не симпатична, но защитить её постарается.

6. Эрна

Станция железной дороги находилась на окраине города. Ветер кружил над путями опавшие листья — их стало заметно больше, чем неделю назад. Поезд подходил, расстилая над равниной полосу дыма. Грегори не стал выходить из машины, смотрел сквозь ветровое стекло.

Под ногами задрожала земля — с шумом выпустив пар, мимо прошёл паровоз. Евгений уже знал, что в Пенси-Мэр, с её большими запасами каменного угля, сочли выгодным вернуться к этому виду транспорта. Пахнуло горьковатым дымом, мимо проплыл почтовый вагон с зарешечёнными окнами, потом пассажирский. Со скрежетом тормозов поезд стал. Глянув направо, Варламов увидел, что дальше тянется стена товарных вагонов. Открылась дверь, и появился проводник в форме. Никто не вышел, и никто кроме них двоих не сел на поезд в Другом Доле.

Грегори помахал из автомобиля, Джанет махнула в ответ. Варламов с трудом втащил чемодан на площадку, мешала двустволка за плечами.

Вагон оказался почти пуст. Джанет устроилась у окна, а Варламов сел рядом, примостив двустволку между собой и Джанет. Раздался пронзительный свисток — платформа, вокзал и автомобиль с Грегори поплыли прочь. Варламов был снова в пути.

Джанет покопалась в сумочке, достала красную ленту и завязала глаза. Потом устроилась поудобнее и вскоре задремала. Её лицо показалось Варламову по-детски беспомощным — перевязанное лентой, неловко приткнутое к обивке сиденья. От девушки исходил тонкий аромат духов.

Варламов стал смотреть в окно, но не увидел ничего интересного: кукурузные поля, иногда фермерские домики. Постепенно и он задремал…

Колёса визжали, как полозья по снегу. Серые тени плыли мимо в морозном тумане. Он снова был маленьким мальчиком, снова ехал к ледяному морю, и мама склонялась над ним, баюкая и загораживая от ползущих за окном теней золотой завесой своих волос.

Варламов проснулся от тяжести на плече — это Джанет положила на него голову и тихонько посапывала во сне. Варламов улыбнулся, ему было неожиданно приятно, и попробовал не шевелиться. Поезд постоял на маленькой станции и поехал снова. Варламов заснул опять.

Когда проснулся, Джанет сидела прямо, глядя в окно. Поезд шёл среди леса: пылали багрянцем деревья, кое-где желтела листва берёз. Надо всем раскинулась глубокая синева небосвода. За время сна Варламова поезд словно миновал невидимую границу и въехал в другую страну, страну осени. Возможно, местность здесь располагалась выше, и деревья чувствовали приближение зимы, а может, в этих краях, ближе к хмурой Атлантике, осень наступала скорее.

— Что это за деревья? — Варламов указал на багряные факелы.

Джанет поглядела искоса, вечно у неё насмешка во взгляде. Но всё равно, глаза красивые — зелёного цвета, совсем как трава под рвущимися к небу языками холодного пламени.

— Клёны, — она поправила волосы. — Мы называем эту пору «индейским летом». Красиво, правда? У вас такого не бывает?

— Клёны у нас не растут, — хмуро ответил Варламов. — В наших краях сначала желтеют берёзы. Потом начинают идти дожди, а затем ложится снег. Надолго.

— Дождей и тут хватает, — рассмеялась Джанет. — И снега тоже. Давай-ка поедим.

Она достала из сумки курицу, бутерброды и термос с кофе.

— Дядя Грег рассказывает, — беззаботно говорила она, раскладывая снедь на откидном столике, — что раньше в поездах были вагоны-рестораны. С белыми скатертями и настоящими официантами. Даже не верится. Может где-то есть и сейчас, но не на этой дороге. Здесь ездит мало народу. Но ехать на машине слишком далеко и дорого обойдётся.

Поев, они снова стали смотреть в окно. Поезд шёл медленно, Джанет объясняла:

— Видишь, словно красная проволока на деревьях — это дикий виноград… А это шиповник, — она указала на тёмно-зелёные заросли. — Надо свозить тебя в лес, показать, что у нас растёт. Ах да, ты уже побывал в лесу. Но вам, кажется, было не до ботаники.

И она весело рассмеялась.

Вечерело. Поезд шёл над рекой, постепенно втягиваясь в холмы. Джанет не умолкала, рассказывая, как ездила с детьми в летний христианский лагерь, как устраивали там состязания скаутов. Наконец угомонилась.

Холмы стали выше, багряные краски на склонах померкли, в долине сгустились сумерки. Загорелся жёлтый электрический свет, и за окнами стало темно.

Джанет спала, откинув голову на спинку сиденья; волосы потускнели, устало рассыпались по обивке. Варламов сидел настороженный, чувствуя боком приклад двустволки. Ему внушала опасение темнота за окном. Недалеко от этих мест их преследовали волки, а в ночном лесу он повстречался с Уолдом…

Но вскоре посветлело, из-за холмов появился серп луны — снова такой же, каким Варламов видел его над Лабрадором — месяц минул с тех пор. Казалось, луна вышла охранять их, свет был грустен и спокоен, и Варламов немного расслабился.

И в самом деле, ночь прошла спокойно. Варламов то засыпал, то просыпался и в тусклом свете видел лесистые долины, поля и реки — незнакомую и всё же чем-то близкую землю Америки. Близкую, наверное, потому, что так же отчаянно боролась за выживание, как и земля на его далёкой родине.

Наконец стало светать. Туман стлался над полями, громадные тени маячили сквозь него. Подошёл проводник — сказать, что подъезжают.

Когда поезд стал замедлять ход, туман отчасти рассеялся, и открылись горы. Багряные, изрытые руслами ручьёв, они напомнили Варламову сопки над его родным городом, только эти были выше, и лес доходил до самых вершин.

Их встречали: к вагону быстро шла женщина средних лет, в плаще и с развевающимися волосами. Она была ниже Джанет, но лицо с выступающими скулами выдавало семейное родство. Волосы смотрелись уже не золотыми, как на фотографии, а цвета тёмного мёда.

Джанет бросилась ей на шею, а женщина поверх плеча дочери оценивающе оглядела Варламова.

— Это наш постоялец, мама, — объяснила Джанет. — Юджин. Тот самый, что прилетел из России.

— Да, ты рассказывала, — женщина протянула Варламову узкую ладонь. — Рада вас видеть. Зовите меня Эрна.

Они пошли к машине, такой же маленькой, как у Джанет. Варламов с трудом поместился на заднем сиденье. Но с места Эрна тронулась плавно, не то, что её дочь.

Городок был небольшой, главная улица вилась вдоль реки. Пока ехали, туман совсем растаял, открыв красивую долину с разноцветными домиками. Варламов заметил, что многие стоят с заколоченными окнами.

— Здесь трудно найти работу, — пояснила Эрна, наблюдая за Варламовым в зеркале заднего вида. — Вот многие и уехали.

Свернули к дому. И здесь росли дубы, сияя золотом по сторонам подъездной дорожки. Остановив машину, Эрна с улыбкой глядела, как выбирается Варламов: тому мешала двустволка.

— Здесь спокойно, Джан, — сказала она. — Не обязательно было тащить с собой эту артиллерию.

— А у нас не очень, мама, — возразила Джанет. — Ты знаешь, что его спутника убили? Я не стала говорить по телефону.

— Слышала в новостях, — спокойно сказала Эрна. — Но ружьё не оборонит от зла, что носишь в собственном сердце.

Джанет помрачнела:

— Любишь ты говорить загадками, мама.

Эрна рассмеялась и привлекла дочь к себе.

Варламов тем временем втащил чемодан на веранду и раздумывал, как быть с двустволкой? Она казалась чуждой на чистой белой веранде, и Варламов обрадовался, когда вошли в гостиную, и Эрна указала на стенной шкаф.

Они позавтракали за большим круглым столом. Новым для Варламова было то, что Эрна прочитала молитву. Когда-то мать приучала его молиться перед едой, но Варламов стеснялся насмешек окружающих. Теперь он тоже склонил голову, но повторять за Эрной слов не стал.

Какой смысл в молитвах? Кто их слышит?

После завтрака мать и дочь продолжили разговор, а Варламов то смотрел в окна — на горы за рекой, то оглядывал гостиную. На стене висел портрет, с него сдержанно улыбался мужчина в военной форме — как догадывался Варламов, покойный муж Эрны и отец Джанет.

Разговор скоро наскучил Евгению, так как вращался вокруг одной темы: Джанет уговаривала мать переехать в Другой Дол, а та спокойно, но твёрдо отказывалась. Варламов поблагодарил за еду и пошёл бродить вокруг дома. Он оказался меньше, чем дом Грегори, старые дубы протягивали засохшие сучья над дорожками небольшого сада, пахло прелой листвой.

Варламову не понравился вид некоторых ветвей: того и гляди, могли обломиться. Он вспомнил, как возил рабочих обрезать деревья на улицах Кандалы, вернулся в дом и спросил у Эрны разрешения навести порядок в саду. Та согласилась и даже отыскала в сарайчике за домом пилу и верёвку.

Вскоре Варламов уже забрался на ближайший дуб и стал спиливать мёртвую ветвь. Чтобы при падении ничего не поломала, обвязал её верёвкой и, перекинув свободный конец через другой сук, закрепил внизу.

Эрна и Джанет вышли на веранду.

— Юджин, не сверни шею, — весело сказала Джанет. — А то пробудешь в больнице дольше, чем в прошлый раз.

Наконец дерево протестующе заскрипело, ветвь надломилась и повисла. Варламов спустился и, потихоньку вытравливая верёвку, аккуратно уложил сук на землю.

Эрна и Джанет похлопали, словно цирковому артисту, и скрылись в доме.

Варламов снова забрался на дуб и, примериваясь к следующей ветви, заметил в соседней роще солнечный зайчик. Сначала подумал, что это солнце отразилось в стёклах проезжавшего автомобиля, но дороги там не было, а зайчик долго не гас. Занятый делом, Варламов перестал обращать на него внимание, и отблеск исчез. К обеду запарившийся от работы Варламов забыл об этом случае.

Когда подошло время ленча — настоящих обедов, как с вздохом вспомнил Варламов, в Америке не было, — стало почти жарко. В голубом небе не появилось ни облачка. Ленч оказался легковесным для проголодавшегося Варламова: рагу из овощей с надоевшей курицей, и кофе с вкусными, но слишком маленькими печеньицами.

В гостиной заметно посветлело. Варламов спилил уже немало ветвей, и горы сделались ближе, они словно заглядывали в комнату.

— Как называются эти горы? — кивнул он в сторону окна.

— Аллеганские горы, — с грустью сказала Эрна. — Джон любил рыбачить там в ручьях. Иногда и я ездила с ним ловить форель.

Так что ленч закончился на грустной ноте, и Варламов пошёл работать дальше. Теперь он распиливал ветви на куски, а самые толстые ещё и колол, чтобы годились для камина. К вечеру сложил в сарайчике приличных размеров поленницу и пошёл в дом вымыться.

Эрна смотрела на Варламова заметно ласковее, и после обеда, хотя было тепло, разожгла в камине огонь. Окна потемнели, в стёклах отразились языки пламени. Некоторое время ещё виднелись дубы — словно гигантские тени на фоне глубокой синевы, но потом отступили в темноту.

Варламов устроился в мягком кресле, чувствуя, как наплывает дремота. Эрна и Джанет тихо разговаривали.

Всё стихло, сон уже уносил Варламова, когда его разбудило негромкое восклицание Джанет.

Варламов вздрогнул и машинально потянулся за двустволкой, но пальцы схватили пустоту. Он с отчаянием вспомнил, что ружьё осталось в шкафу. Но тут же понял, что оно не понадобится. Джанет напряжённо глядела на мать — та откинулась в кресле и, казалось, спала. Но лицо заострилось, застыло, и даже красные язычки — отражение огня в камине — словно замерли в широко открытых глазах.

Не отрывая взгляда от матери, Джанет заговорила:

— Не пугайся, Юджин. С мамой всё в порядке. Такое с ней бывает. Иногда.

И тут губы Эрны задвигались. Голос звучал монотонно и глухо, словно приходил издалека:

— Я стою на развилке. Вокруг сумерки, две дороги расходятся отсюда. Какие-то цифры видны вдоль них. Возможно, они обозначают расстояние, но скорее это годы, я не могу разглядеть точно. По одной дороге, чем дальше, тем темнее. Ужас притаился впереди. Вдоль другой дороги постепенно светлеет. Я вижу красивые дома и играющих детей. Но потом и на ней сгущается тьма… Теперь я вижу людей, много людей. Целые толпы сворачивают на тёмную дорогу, и пропадают из виду… Я вижу вас, — голос Эрны дрогнул. — Вы идёте, держась за руки. Вы сворачиваете на светлую дорогу, и она становится ещё светлее, а темнота отступает дальше. Но всё равно, ужас поджидает и на ней…

Эрна смолкла, зрачки ещё больше расширились, и пламя камина словно ожило и затрепетало в них. Но нет, это было иное, более яркое пламя.

— Я вижу женщину, — сказала она, и голос прозвучал очень ясно. — Она стоит в конце пути. Вокруг сад изумительной красоты, и от женщины исходит свет. Я никогда не видела такого яркого света. Но он не ослепляет глаз.

— Это не Дева Мария? — вдруг спросила Джанет, и Варламова поразил обыденный тон её голоса. — У меня есть подруга католичка, она…

— Нет, — голос Эрны упал до шёпота, и свет в глазах померк. — Я впервые её вижу. Мне кажется, она не из нашего мира.

Она опустила голову на грудь. Потом встала, оперлась на руку Джанет, и та увела её из гостиной. Через некоторое время Джанет вернулась и проводила Варламова в приготовленную для него комнату. Так странно закончился этот день.

Комната была маленькой, кровать узкой, и, как догадался Евгений, когда-то принадлежала Джанет. На стенах сохранились фотографии кинозвёзд. Варламов подошёл к окну: и здесь дубы, но за речной долиной, заполненной белым туманом, поднимаются вершины гор, багровые в лучах канувшего за горизонт солнца.

Варламов разделся и лёг, приноравливаясь к узкой постели. О чём мечтала в ней Джанет, засыпая? Кто разберёт этих девушек. Скорее всего, о кинозвёздах.

Он улыбнулся и скоро заснул.

Утром они столкнулись в дверях ванной. Джанет выходила, хмуро вытирая мокрые волосы. Варламов посторонился и вежливо сказал:

— Доброе утро.

Джанет что-то буркнула и ушла.

После завтрака поехали на кладбище, навестить могилу отца Джанет. Кладбище раскинулось на окраине — кресты и памятники взбирались по зелёному лугу, и было их, наверное, больше, чем жило людей в городке.

Машину оставили у начала склона. Эрна пошла вперёд, уверенно выбирая дорогу среди белых надгробий. За матерью заскользила Джанет, в светлом плаще похожая на призрак. Варламов удивился пришедшему в голову сравнения и пошёл следом.

…И остановился.

Залитый утренним солнцем склон вдруг исчез. Варламов снова был в тайге, в мрачном заболоченном лесу, и тяжёлый злобный взгляд следил за ним из-за обомшелых ветвей.

«Медведь!» — молнией пронеслась мысль.

Варламова обдало холодом — забыл двустволку дома! В следующий миг он вспомнил, где находится, и снова увидел безмятежно зелёный луг с белеющими за рощей строениями городка. Здесь не могло быть медведей. Здесь был кто-то другой.

Чёрные волки? Поклонники Трехликого?

Отчаянным усилием воли Варламов попытался сохранить самообладание. Он непринуждённо сунул руки в карманы и возобновил ходьбу.

Раздался тихий свист. Варламов встал как вкопанный и больше не двигался. Две фигуры в странной молочно-белой одежде появились из-за надгробия слева. Две, точно такие же, возникли справа. Краем глаза Варламов уловил движение позади. Фигуры казались нереальными и одновременно странно уместными среди белых крестов и надгробий — в бесформенном светлом одеянии от макушки до пят, без прорезей для глаз. Непонятно, как они могли видеть, но видели прекрасно. Фигура слева приказала бесцветным голосом:

— Никому не шевелиться! Ты, вытащи руки из карманов! Медленно, иначе будет плохо.

Вторая что-то сказала на незнакомом Варламову языке. Голос прозвучал музыкально — взлетая, а затем опускаясь, и язык походил на китайский, но им не был, китайского Варламов наслушался вдосталь.

Фигура вытянула руку — в ней оказался маленький серебряный пистолет, — и направила на продолжавшую идти Эрну. Варламов не услышал выстрела, даже щелчка, а дальше всё происходило уже одновременно.

Эрна стала клониться, похожая на подрубленное деревце. Упала ничком, выбросив вперёд руки, как будто стараясь оказаться поближе к могиле мужа… Джанет закричала и бросилась к матери, полы плаща взметнулись от отчаянного движения… Варламов стал медленно, как ему и сказали, вынимать руки из карманов. Но перед этим успел открыть футляр Сирина, вытащить первый цилиндрик, и теперь надавил пальцами на его концы. Он больно укололся при этом, ладонь будто толкнул изнутри упругий холодный комок. Сразу всё поплыло перед глазами, и несколько мгновений Варламов не сознавал, что происходит.

…Вскоре пришёл в себя.

Он стоял на коленях, упираясь ладонями в приятно холодившую землю. Каждая былинка и каждый упавший листок виднелись с необычайной, пронзительной чёткостью. И в сознании Варламова была та же холодная ясность. Он медленно встал на ноги. Всё кругом замерло, как на остановленном кинокадре. В этом застывшем мире мог двигаться он один.

Первой увидел Джанет, та лежала неподалёку. Она упала навзничь — руки беспомощно раскинуты, на лице выражение отчаяния…

Но не только оно.

Варламов замер. Он увидел, как стало меняться лицо Джанет. Словно иной чем солнечный, таинственный мягкий свет пролился откуда-то, совершенно преобразив его. Куда девалась угловатость и жёсткость черт? Куда девалось отчаяние? Чудным светом, покоем и красотой просияло лицо Джанет на фоне смятой травы и разметавшихся волос. Потрясённый Варламов даже забыл дышать. Только лицо матери он помнил таким прекрасным, но сквозь дымку многих лет…

Ещё некоторое время Варламов всматривался, потом облегчённо вздохнул. Грудь девушки вздымалась и опускалась — Джанет дышала.

Он с трудом оторвал взгляд и перевёл на Эрну. Что-то было не так с её распростёртым телом, но, прежде чем заняться ею, Варламов осмотрел нападавших.

Их оказалось шестеро: по двое справа и слева, и ещё двое позади. Все лежали распластанные, будто медузы, выброшенные из морских глубин на солнечный луг. Варламов наклонился над тем, кто целил в Эрну. Похоже, это был обыкновенный человек, только в странном балахоне, ткань которого уже изменила цвет — с белого, в тон мраморных надгробий, на травянисто-зелёный. На месте лица щиток из пластика — скорее всего, прозрачный изнутри, на руках перчатки.

Варламов брезгливо вытащил из пальцев пистолет и оглядел: не огнестрельный, блестящий стержень вместо ствола. Наверное, парализующего действия. В таком случае Эрна просто потеряла сознание. Варламов бросил пистолет в траву и выпрямился. Пусть эти уроды поспят.

Он подошёл к Джанет и остановился, всё ещё с удивлением разглядывая её. Чудный свет угас, и теперь лицо было просто красивое и спокойное. Варламов нагнулся и поднял девушку. Она показалась не тяжёлой: наверное, работа на складе укрепила мускулы. Когда нёс её к машине, то вспомнил, что уже видел эту картину. Во сне, в самолёте, летящем с одного континента на другой над морем изо льда и тумана…

Поудобнее устроив Джанет на переднем сиденье, Варламов отправился за Эрной. И ещё не прикоснувшись к ней, по неподвижной груди и остекленевшим глазам понял, что она мертва. Наверное, от разряда остановилось сердце.

Варламов не осмелился трогать её. Спотыкаясь, побежал к машине, завёл двигатель (помнил, как это делала Джанет), тронулся слишком резко, едва не налетев на дерево, наконец справился с управлением и погнал к городку.

Первый же встречный указал, где больница. Варламов внёс Джанет на руках — к счастью, двери открылись автоматически, — и вокруг захлопотали медсёстры.

В машине скорой помощи поехал с санитарами на кладбище. По пути, завывая сиреной, присоединился полицейский автомобиль. Санитары склонились над Эрной — Варламов с тошнотворным чувством вспомнил, что так же было с Сирином, — и тут же выпрямились.

— Она мертва, сэр. Уже ничего нельзя сделать.

Полицейские бродили по кладбищу, недоверчиво поглядывая на Варламова: нападавшие бесследно исчезли. Тело Эрны погрузили в скорую, а Варламов получил приказ сесть в полицейскую машину, снова за прозрачнуюперегородку.

Вернулись к больнице, полицейские зашли туда вместе с Варламовым. Появилась медсестра.

— Всё в порядке, мистер. — Она моргнула красными от недосыпания глазами. — Похоже на разряд из парализатора. Через час-другой придёт в себя. Не должно быть никаких последствий.

Здешний шериф не походил на Боба Хопкинса: был низкого роста, тянул слова, а глаза бегали по сторонам, не задерживаясь ни на Варламове, ни на заваленном бумагами столе.

— Это, наверное… хм, парни из Лимба. Появляются иногда пограбить. Повезло, что сумели от них отделаться. Обычно они всех приканчивают.

Варламов начинал злиться: весь день его продержали в полицейском участке, правда не за решёткой.

— Надо организовать погоню! Вряд ли они далеко ушли.

Глаза шерифа перестали бегать и уставились на Варламова. Они оказались маленькими и довольно злыми.

— Я сам знаю, что мне делать, мистер. Вы тут не указывайте. И вообще, если бы не отзыв мисс Линдон, я бы вас задержал. До выяснения всех обстоятельств. Ступайте!

Этот наглый тон Варламову был знаком: и в России, и в Америке маленькие начальники разговаривали одинаково. Пожав плечами, он встал и вышел из полицейского участка. Чёрт с ними — с белыми. Его волновала Джанет.

Эрну положили наверху, в спальне. Джанет рыдала над телом матери под присмотром соседей. Варламова попросили не подниматься. Он молча достал из шкафа двустволку и сел у окна. Горы высились за рекой, багровые от подножия до вершин в лучах заходящего солнца.

Наконец соседи ушли, тихо переговариваясь. Горы померкли, от реки поднялся белый туман и стал затягивать городок. Белизна мутнела — подкрадывались сумерки. Как-то быстро стемнело. На этот раз от ночи исходила угроза: пару раз раздался пронзительный крик, похожий на птичий, но Варламову показалось, что кричала не птица. Хотя вряд ли это были белые. Варламов не сомневался, что если они нападут, то до последнего мгновения не услышит ни звука.

Его руки сжимали холодный ствол ружья. Каким бесполезным оно казалось! На них явно напали профессионалы. Из американской, китайской или российской секретной службы (вдруг искали угонщиков самолёта) — Варламов не знал. Парализаторы редкое оружие, а про ткань, меняющую цвет в зависимости от окружения, он вообще не слыхал. Их спас случай и подарок Сирина. Неясно, что нужно белым фигурам, но, скорее всего, они вернутся.

Что он будет делать? Как защитит Джанет?

Варламов едва не заплакал, придавленный чувством беспомощности.

И тогда на ум пришло воспоминание.

Мать уже тяжело болела, под спину были подложены подушки, а на лице горел лихорадочный румянец. Как обычно по вечерам, она читала вслух Библию и после слов: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной», закрыла книгу, утомлённо прислонилась щекой к подушке и сказала:

— Как наивны люди, как слепы! Всю жизнь ходят, словно по краю пропасти, но не видят ни бездны под собой, ни над собой. Они думают, что блуждают одни, без помощи. Но стоит позвать, и помощь будет оказана. Вопрос лишь в том, готовы ли они платить и кому — бездне вверху, или бездне внизу? В обоих случаях цена высока.

— Мама, — вспомнил Варламов собственный неуверенный голос. — Тогда попроси, чтобы ты выздоровела.

Мать рассмеялась, но потом стала кашлять, прижимая уголок простыни ко рту.

— Мой милый мальчик, я просила и скоро буду здорова. Мы ещё погуляем вместе. А ты запомни — если придётся совсем тяжело, ты всегда можешь просить помощи… у той бездны, что вверху. Ценою может быть твоя жизнь, но не бойся, её не возьмут у тебя. А если и возьмут — так это всё равно случится рано или поздно, так что неважно…

Варламов очнулся.

Мать учила его молиться — это был единственный дар кроме жизни, который она оставляла ему в чужой для себя стране, но он стеснялся, а потом просто забыл. Да и не очень верил в помощь свыше, несмотря на слова матери. Отец приучал его полагаться только на себя. Но попытка не пытка, он попробует — не ради себя, а ради Джанет, — обратится напрямую к Тому, кто живёт в бездне вверху. Почему Джанет должна страдать?

Он с отчаянием сказал:

— Моя мама верила в тебя, Господь. Но ты не спас её. Спаси хотя бы Джанет, я сам не могу. В обмен располагай мной, как тебе будет угодно.

Не знал Варламов о завете древних: «живи незаметно». Не знал, как голодна может быть бездна — всё равно, вверху или внизу, — по мольбе, по просьбе, по живому слову. Не задумывался о цене исполнения желаний…

Слова прозвучали наивно и по-детски. «И что теперь? — подумал Варламов уныло. — Ангелы явятся на помощь? Едва ли».

Он прикусил губу, но вскоре голова стала клониться на грудь, и он уснул. Сон был глубок — словно дом и всё, что в нём было, погрузились в тёмную бездну вод.

Варламов спал.

И видел во сне туман…

Туман ползёт в ночи, сочится сквозь призрачные заросли, протягивает белёсые щупальца к домам, закутывая ватным одеялом, чтобы ничего не видели и не слышали, — и клубится дальше.

Даже в нескольких милях от города дорога почти не видна, лишь деревья сторожат её смутными тенями. Два светлых пятна от фар мчатся, освещая только асфальт перед капотом, а дальше упираясь в белую стену, но она не помеха: лобовое стекло внедорожника «Великая Стена» превратилось в экран радара и в зеленоватом свете всё видно совершенно отчётливо.

Огромный трейлер сбавляет ход и еле ползёт: пожилой водитель тоже глядит на экран радара, но не слишком доверяет электронике.

Туман становится плотнее, уже не разглядеть пальцев вытянутой руки. Всё зыбко, неопределённо, словно туман размывает незыблемые границы между мирами. Тени деревьев расплываются, делаясь странными: земные ли это деревья?..

Варламов стоит на берегу. Здесь тоже туман — тёмная вода не колышется, и за ней сквозь дымку видны белые чаши цветов на высоких стеблях. Среди цветов сидит женщина, отвернув лицо и обхватив колени руками. Платье слабо светится.

— Мама? — неуверенно зовёт Варламов. Он хочет перейти к ней, тёмная полоса кажется совсем узкой, но вдруг чувствует, какой мертвенный холод исходит от этой воды.

Женщина поворачивает голову, и он судорожно вздыхает. Это не мама! Словно тончайшая жемчужная ткань струится перед лицом, и оно видно не отчётливо, но сразу приковывает взгляд Варламова странной, холодной, мерцающей красотой…

— Кто ты? — хрипло спрашивает он.

— Ты всё равно забудешь. — Сердце Варламова трепещет от мелодии этого голоса, но холод делается ещё пронзительнее.

— Твоя мать слишком часто приводила тебя сюда. — Женщина слегка улыбается, и от улыбки по туману словно прыгает волна света. — Ты нашёл дорогу, а значит, получишь помощь. Но я помогу лишь раз или два. Дальше Мою силу явят те, кого ты пожалеешь и кого полюбишь.

— Ты говоришь загадками, — неуверенно произносит Варламов.

— Тебе лучше найти отгадки! — От лица женщины словно полыхает молния, и сердце Варламова на миг останавливается, а туман относит во все стороны. — Отныне за тобою будет погоня. Слишком боятся тех, кто может приблизиться к Саду.

— Какая погоня?.. — спрашивает Евгений. И умолкает.

Странный звук раздаётся вдали — не сразу понимает, что гудит мотор автомобиля.

Варламов поворачивается, пытаясь что-нибудь разглядеть, но видит только, как летят прочь перья тумана.

Вдруг темнеет. Варламов оглядывается — но не видит ни женщины, ни чёрной воды, ни цветов. Стоит по колено в белизне, и смутные тени деревьев высятся с обеих сторон. Он дрожит от холода и оборачивается снова.

Шум нарастает, появляются два светлых пятна от фар.

Внезапно оскаленная морда радиатора выныривает из тумана, а выше обозначаются белые пятна лиц.

Варламов в отчаянии вскидывает руку, словно это может остановить мчащуюся машину.

Автомобиль налетает на него.

…И проезжает насквозь.

Какая-то тень появляется из мутной белизны и тотчас исчезает.

На лобовом стекле, куда радар выводит изображение дороги, внезапно пропадают летящие навстречу силуэты деревьев — вся электроника отказывает разом.

Водитель заколдованно глядит вперёд и не сразу замечает это.

В следующую секунду уже поздно.

Исчезает и дорога, машина несётся в серой пустоте.

Затем вспыхивает огромный костёр, и багровый туман кипит, пытаясь дотянуться щупальцами до искорёженной груды металла.

Из перекошенной кабины трейлера вываливается человек и, прихрамывая, убегает от адского пламени.

Больше движения нет, кроме пляски огня в тумане…

Он очнулся от холода, с ледяным ружейным стволом в руке. Красное зарево всё ещё стояло перед глазами. Варламов поморгал и с трудом пришёл в себя.

Не было ни дороги, ни страшного костра. Только серый туман за окном, да стёкла сочились холодом. Лязгая зубами, Варламов сунул руки под мышки и уткнулся подбородком в грудь. Он не хотел больше засыпать, не хотел видеть таких жутких снов, но опять задремал…

Во второй раз проснулся от света. Молочный туман стоял за окном, и в доме было очень тихо. Сразу вспомнился вчерашний день. Варламов встал и с ружьём в руке стал подниматься по лестнице.

Эрна лежала на кровати. Кисейный полог слегка колыхался, от открытого окна тянуло свежестью. И здесь за окном стоял туман, но был светлее, и сквозь перламутровое сияние проникал золотистый свет.

Джанет сидела рядом с кроватью, голова склонилась на грудь, как недавно у Варламова. Тотчас проснулась и, непонимающе глянув на Варламова, перевела взгляд на мать:

— Тише, Юджин. Она в пути. Я видела её на дороге. Она обернулась и помахала мне рукой.

На этот раз Варламов увидел семейный памятник Линдонов — мраморный монумент на зелёном лугу, с надгробиями вокруг. Церемония была многолюднее, чем похороны Сирина: должно быть, Эрну хорошо знали в городке. Варламова удивило, что у вырытой могилы поставлены стулья и все уселись на них.

Пастор повёл заупокойную службу непривычно, без пения и размахивания кадилом. Варламов мало вслушивался в слова: отрывки из Библии, случаи из жизни городка, в которых Эрна играла важную роль. Вдыхал запах свежевскопанной земли и смотрел на Джанет — печальную и одновременно какую-то просветлённую, словно чудный вчерашний свет всё ещё медлил на её лице.

Пастор прочёл последнюю молитву: «Пыль к пыли, пепел к пеплу. Да благословит её Бог!». Гроб опустили в могилу, и по доскам застучали комья глины. Так закончила свой земной путь мать Джанет.

«Как недавно и Сирин, — с горечью подумал Варламов. — Что-то многовато похорон за один месяц».

И с тревогой посмотрел на Джанет, которая не отрывала взгляда от засыпаемой могилы.

Они уехали этой же ночью. Варламов боялся оставаться и несколько раз напоминал Джанет, что их ждут на работе. К его удивлению, Джанет послушалась. На него глядела с ненавистью, губы дрожали, но покорно укладывала в чемоданы какие-то девичьи сувениры и вещи матери… Варламов еле уместил два чемодана в машине. Отъезд походил на бегство. Варламов вёл автомобиль нервно, заглядывая в каждый переулок. На станции поговорил с дежурным, и тот за пять тысяч долларов согласился отогнать машину обратно. В ожидании поезда Джанет безучастно сидела на чемодане, а Варламов маялся, глядя то на неё, то в темноту вокруг станции.

Наконец послышался свисток паровоза, ослепительный свет залил пути, из-за поворота стал выползать поезд.

Вагон оказался пуст. Варламов усадил Джанет у окна, а сам сел со стороны прохода, сжимая двустволку. Снова закричал паровоз, они тронулись.

Свет в вагоне еле горел, смутные тени плыли за окнами. Варламов знал, что это всего лишь деревья и гадал: успеет ли заметить другие тени — ещё темнее, ещё стремительнее, которые скользнут по вагону прямо к ним? Он сомневался в этом. Голова то и дело падала на грудь, он вскидывал её и глядел на Джанет. Против ожидания та спала, рассыпав тускло-медные волосы по спинке кресла.

А колёса стучали, визжали, пели, унося их из страны гор на равнину. И равнина открылась утром — вся в тумане, редкие деревья и крыши одиноких домов поднимались над ним. Варламову не верилось, что благополучно пережили ночь.

Взошло солнце, растаял туман, проснулась Джанет. Она ушла в туалет и вернулась аккуратно причёсанная, но с хмурым отчуждённым лицом, разговаривать с Варламовым не стала. Ещё через два часа поезд остановился в Другом Доле.

От вокзала взяли такси — кургузого жука жёлтого цвета. Чемоданы поместились в багажнике, на заднем сиденье хватало места для двоих, но Джанет демонстративно поставила рядом сумочку, и Варламову пришлось сесть вперёд. Всю дорогу молчали.

Дома Джанет сразу поднялась к себе, предоставив рассказывать обо всём Варламову. Грегори помрачнел, услышав сбивчивое повествование, и встал, опираясь на палку.

— Надо успокоить девочку.

Но не успел подойти к лестнице, как наверху опять появилась Джанет. Вытянув руку в сторону Варламова — жест показался ему театральным, — она закричала:

— Это он во всём виноват! Это он притащил за собой белых убийц. Сначала они убили его напарника, а потом стали добираться до него самого. Этот мерзавец прикрылся моей мамой! Из-за него она умерла…

Джанет зарыдала и сползла на пол, обхватив балюстраду руками. Грегори кое-как поднялся по лестнице, тоже сел на пол и обнял девушку за плечи.

Варламов почувствовал, что у него загорелись щёки. Не зная, куда себя деть, он зашёл в комнату Грегори. Внезапно сам собою включился компьютер, и на экране возникла надпись:

«Поздравляем. Счёт 2:0 в твою пользу. До новой встречи!»

Варламов ошеломлённо глядел, а потом подкосились ноги, и он сел на койку. Шло время, а он не мог тронуться с места. Наконец распахнулась дверь, и вошёл Грегори. Увидев Варламова на смятой постели, он сложил губы в брезгливой улыбке. Хотел что-то сказать, но проследил за его взглядом и словно сработал невидимый выключатель: лицо сделалось спокойным, только веко подёргивалось.

Он подошёл к компьютеру, выключил его и сел на стул. Аккуратно прислонил палку к столу.

— Итак, они добрались и до тебя, — голос был холоден и спокоен.

— Кто «они»? — спросил Варламов, с трудом приходя в себя.

— Цзин. В переводе с китайского — призраки. Их ещё называют «люди в белом». Считается, что это китайская секретная служба, но я сомневаюсь. Не думал, что к моему компьютеру можно подключиться. Придётся усовершенствовать систему защиты.

— Я понятия не имел, кто они такие, — простонал Варламов и потёр виски. В них начала пульсировать боль.

— Странно, — слова Грегори обжигали холодом. — Неужели о них не знают в России? Они вездесущи. Хотя не имеют права действовать на Территориях США, но у них есть покровители в самых верхах. Они неуловимы. Их не задерживают, даже если жертвами становятся американские граждане. Правда, задержать цзин нелегко. Даже увидеть трудно. Не понимаю, как вы остались живы. Хотя, скорее всего, вас пытались не убить, а взять живыми. Точнее, только тебя — тут Джанет права. Что им надо от тебя, Юджин?

— Что я могу рассказать китайской разведке? — Голова Варламова болела всё сильнее. — Сколько боевых самолётов стоит на базе в окрестностях Кандалы? Китайцам нет нужды воевать, они и так получили всё.

— Они чего-то хотят. — От жёсткого голоса Грегори голова Варламова раскалывалась. — Сначала они пришли к Сирину, потом к тебе. Они рискнули выдать себя, работая через Интернет. Ты должен знать что-то ещё!

— Я ничего не знаю! — закричал Варламов. — Отстаньте все от меня!

Лицо Грегори выражало бесконечное терпение, он вглядывался, вглядывался… Странно, раньше Варламову казалось, что глаза у него зеленоватые, как у Джанет, но теперь они были чёрные. Чёрные, как уголь.

И такое же чёрное крыло смахнуло сознание Варламова в бездну…

Когда он очнулся, за окном смеркалось. Весь дрожа, он встал с койки Грегори и кое-как взобрался на второй этаж. В ванной открыл воду и, опираясь руками, подождал, пока наполнится. Разделся, сбрасывая одежду прямо на пол, и залез в обжигающе горячую воду. Но всё равно, тело ещё долго била дрожь.

В постели укрылся с головой, не хотел видеть фото молодой Эрны на стене. Но спустя некоторое время смущённый голос Грегори позвал:

— Юджин, идём обедать.

Варламов хотел сказать, что не будет есть, как вдруг почувствовал голод. И в самом деле, со вчерашнего дня не ел. Он сел в постели, мрачно глядя на стоявшего в дверях Грегори. Тот мягко сказал:

— Юджин, извини, что так давил на тебя. Я очень расстроился из-за Джанет.

— Ладно уж, — буркнул Варламов и стал одеваться.

Лицо Джанет застыло, когда подавала обед. К еде не притронулась, только отпивала чай, глядя в темноту за окном. Варламов в одиночку съел половину пирога. Когда мужчины закончили есть, Джанет заговорила, по-прежнему глядя в окно:

— Юджин, ты должен съехать от нас. Из-за тебя нам грозит опасность. Я не могу допустить, чтобы и с дядей что-нибудь произошло. Он и так пострадал в ту проклятую войну.

— Ладно. — Варламов неловко складывал салфетку. — Завтра я перееду.

— Нет! — неожиданно властно сказал Грегори. — Ты мой гость, и ты останешься. В моём доме ты в безопасности.

— Дядя!.. — вскинулась Джанет.

— Успокойся, девочка, — ласково сказал Грегори. — Если боишься, то поживи пока у подруги.

Лицо Джанет порозовело, сделавшись гневным и прекрасным одновременно. Глаза вспыхнули изумрудами под копной рыжих волос. Не сказав ни слова, она с грохотом отодвинула стул и убежала, впервые оставив посуду немытой.

— Ирландская кровь, — улыбнулся Грегори, — Порой в ней так и играет. Я по сравнению с нею холодный англосакс.

Так что всё осталось по-прежнему. Утром Джанет отвезла Варламова на работу, но была тиха и задумчива. А вечером Варламов принялся со скуки наводить порядок в карманах и сделал поразительное открытие…

Он выкладывал на покрывало смятые стодолларовые банкноты, десяти— и пятидесятидолларовые монеты, использованные железнодорожные билеты, ключ от шкафчика на работе, бумажки с номерами телефонов.

И заодно футляр величиной с портсигар, наследство Сирина.

Машинально раскрыл его. Первого, использованного цилиндрика, уже не было: скорее всего, оставил на кладбище. Оставались три, металлически поблёскивая в электрическом свете…

И тут ноги Варламова ослабели, и он сел на кровать. Из-под трубочек выглядывала сложенная бумажка. До этой злосчастной поездки он несколько раз открывал футляр — и всё-таки проглядел её.

Помедлив, Евгений вытащил листок. Как он и ожидал, записка была от Сирина.

«Евгений, — торопливо бежали слова. — Если ты читаешь это, значит, мои дела плохи. Я не думал, что… — дальше несколько слов было замарано. — Короче. Экспедиция Петрозаводского университета нашла старый ноутбук с зашифрованными записями. Там было о „чёрном свете“ — это какая-то космическая энергия, сфокусированная до высокой плотности плазменной линзой, так что получилось нечто вроде лазера. Характеристики таковы… — Следовало несколько закорючек и цифр, полная абракадабра для Варламова. — Парни, которые восстановили формулу, были убиты, а лаборатория сожжена. Те, кто сделал это, наверное не знали, что один приезжал к нам на рыбалку. Он подозревал, что на них началась охота, поэтому оставил формулу мне. Евгений, запомни её, а листок сожги. Любой физик поймёт, что к чему. Может быть, это ещё пригодится. Прощай!»

Когда Варламов дочитал записку, его руки затряслись: нежданно-негаданно в них оказался главный секрет Третьей мировой войны. Заболела голова. Варламов уронил записку и потёр виски, пальцы оказались очень холодными.

Так вот из-за чего погиб Сирин! И не какие-то бандиты убили его, а наверняка те белые, что так бесшумно возникли на кладбище. Цзин — какое странное слово! Никогда не слышал его. И ещё одна странность: почему эти образы не встречались ни в одном из боевиков, которых Варламов насмотрелся предостаточно?..

Он даже застонал: «Господи, зачем мне это?». Но теперь ничего не поделаешь. Записку надо поскорее уничтожить, а формулу… что же, придётся запомнить. Может быть, удастся вернуть её России.

Варламов стал растирать лоб, упорно глядя на бумажку, и постепенно закорючки формулы превратились в пейзаж — причудливые склоны горного ущелья в окрестностях Кандалы, куда Варламов порой забредал. Цифры он обратил в повисшие на скалах деревья, а для верности ещё и в номер телефона, по которому будет звонить…

Кому? Конечно, Сирину.

«Как ты, Миша? Ещё летишь? Или долетел? Как принял тамошний аэродром?»

Варламов скрипнул зубами и встал. Спичек не было, так что пришлось пойти в туалет. Там разорвал записку на мелкие клочки и бросил в унитаз. Пусть цзин побарахтаются в канализации, если хотят. И тут же представилось — белёсая лягушечья голова выглядывает из унитаза, а во рту сросшаяся как ни в чём не бывало записка. Варламов плюнул в сердцах и спустил воду ещё раз.

Да, Грегори прав: кое-что им было нужно от Варламова. Только он и сам не знал, что носит это в своём кармане.

Обед прошёл в молчании. Потом стали смотреть телевизор. По странному совпадению шла драма о Третьей мировой. Чудовищно ухали взрывы, самолёты с воем проносились над головой — звук был отменный, куда лучше, чем у их телевизора в Кандале. Уцелевший лётчик возвращался после войны домой, в залитый солнцем городок, ещё не зная, что самое страшное ему предстоит пережить здесь…

Но Варламов чаще смотрел не на экран, а на сидящую впереди Джанет. Завитки её волос то разгорались в адском сиянии ядерных взрывов, то меркли, когда на гостиную накатывались волны ревущей тьмы.

— Как грустно, — сказала она, словно почувствовав взгляд Евгения, и звук сразу сделался тише. — И зачем только люди воюют?

— В конечном счёте, войны не имеют рационального объяснения, — сухо ответил Грегори. — Как правило, можно мирно договориться. Быть может, жажда разрушения постепенно накапливается в душах людей и иногда вырывается наружу. Только средства уничтожения стали слишком эффективны, но этого не понимает тёмная сторона наших душ.

— Ваших мужских душ, — с вызовом сказала Джанет. — Женщины не развязывают войн!

— Гм… — начал, было, Грегори, но не стал продолжать, и мерные удары колокола, усиливаясь, поплыли по гостиной.

Поднявшись наверх, Варламов стал проверять задвижки на окнах, но потом улыбнулся и сел на кровать. Едва ли задвижки остановят цзин. Или хотя бы задержат. Может, в самом деле, съехать?..

Но уезжать не хотелось, и он со смущением понял, что хочет быть ближе к Джанет. Снова увидел её — распростёртой на сверхъестественно чёткой траве, с ореолом чудесного света вокруг лица.

«А ведь ей тяжело, — пришло в голову. — Только вчера похоронила мать».

Не раздумывая, он встал и, пригладив перед зеркалом волосы, вышел в коридор. Комната Джанет была через дверь, он постучал.

— Входи, — послышался голос Джанет.

На Варламова глянула с удивлением: видимо, его визит оказался нежданным. Она сидела у окна в кресле-качалке, но перестала покачиваться, разглядывая Варламова. На ней был домашний халат.

— Извини, — неловко проговорил Варламов. — Мне очень жаль, что так получилось с твоей мамой. Я боюсь, это и в самом деле из-за меня.

— Сядь, — сказала Джанет.

Варламов опустился на стул возле столика с букетом искусственных цветов и оглядел комнату.

Она была меньше, чем у него. Из двух окон — здесь они находились в разных стенах, — открывался обширный вид. Казалось, комната находится в носу корабля, плывущего среди багровой листвы. Между окон стоял туалетный столик с зеркалом. Узкая кровать и такой же, как в комнате Варламова, зеркальный шкаф располагались вдоль стен.

— Мама сказала мне, что очень больна, — заговорила Джанет невыразительно. — Одна из неизлечимых форм рака, которых много появилось после войны. Ей оставалось жить от силы год. Так что это избавило её от мучений.

Потрясённый Варламов молчал.

— А твоя мама? — спокойно продолжала Джанет. — Как я поняла, она тоже рано умерла. От чего?

Евгений плотно сжал губы, потом расслабился и вздохнул.

— Она долго болела после родов, — неловко выговорил он. — Потом как будто оправилась, но тут отца перевели на север. Я помню, как мы ехали туда по железной дороге. На новом месте мама опять стала чахнуть. Там сырой климат и долгие зимы без солнца. Я много времени проводил в лесу, отец часто брал меня на рыбалку, а она угасала в дальнем углу дома. Все её сторонились, потому что у неё открылся туберкулёз. Хорошо, что отец мог доставать лекарства, иначе она бы скоро умерла. Только я и бывал у неё. Она учила меня языку, говорила со мной только по-английски. Как будто знала, что это мне пригодится. Но редко обнимала и целовала, боясь заразить. А потом опять гнала в лес, чтобы я дышал чистым воздухом. Она умерла десять лет тому назад, мне тогда как раз исполнилось пятнадцать…

Варламов проглотил комок в горле и замолчал. Он снова увидел тот день. Грязный снег, сопки в тумане, долгая езда в кузове грузовика рядом с поставленным на еловые ветки гробом. Он не запомнил ни звука в тот день, всё словно онемело кругом. И лица матери, когда лежала в гробу, тоже не помнил. Она осталась в памяти, какой увидел за чёрной рекой, — пламенеющие волосы и улыбка на молодом лице…

— После её смерти твой отец сразу женился?

Варламов вернулся к действительности:

— Да, на Марьяне. Потом к ней наехала куча родственников. Отец не возражал, ведь он был градоначальником, по-вашему мэром, так что мог всех обеспечить.

Тут Варламов почувствовал горечь и удивился, ведь столько лет прошло.

— А как её звали? — спросила Джанет.

— Кого? — Варламов сначала не понял, но потом сообразил. — Маму? Её звали Кэти.

И вдруг удивился так, что сердце сделало перебой:

— А знаешь, Джанет! Ведь у тебя волосы такого же цвета, как у неё. И твоя мама на фотографии — той, что в моей комнате, — тоже похожа на неё.

Джанет подняла белеющую руку к волосам, голос прозвучал отдалённо:

— Наверное, ирландская кровь. В Америке много потомков выходцев из Ирландии.

В комнате стемнело, багровый свет на листве дубов угас. Только вдали догорало несколько окон, словно отблеск мирового пожара. Фигура Джанет превратилась в силуэт на фоне окна, слегка выдавалась грудь.

Варламов встал:

— Спокойной ночи, Джанет.

— Спокойной ночи, Юджин, — тихо отозвалась она.

В субботу Варламов отправился повидать Боба Хопкинса.

— Слышал об этой истории от Грега. — Хотя на столе был компьютер, шериф сидел с карандашом над бумагами. — Давай-ка прогуляемся. Дело у меня неподалёку.

Они вышли из участка. Ветер гнал под ноги опавшие листья. Шериф приостановился и закурил, прикрывая огонёк зажигалки.

— Я думаю, Грег рассказал тебе кое-что. — Он возобновил неспешную ходьбу. — Весьма информированный человек, служил в военной разведке. Что касается нас, Юджин… Понимаешь, в таких случаях мы бессильны. Всё списывают на бандитов из Лимба. Стоит мне написать в рапорте о белых убийцах, что появляются неизвестно откуда и исчезают неизвестно куда, и меня сначала направят на психиатрическую экспертизу, а потом уволят. Такие случаи бывали.

Варламов поднял воротник, защищая лицо от ветра.

— Я не об этом хотел просить, Боб. Нельзя ли незаметно охранять дом? Я боюсь за Грегори и Джанет. Вспомните, что они сделали с Сирином.

Шериф сплюнул:

— Такой возможности у нас нет, Юджин. И необходимости в этом тоже. Грегори не только информированный человек. Он член влиятельной организации ветеранов, так что может за себя постоять. И за тебя тоже. Наверное, лучше, чем любой другой в городе. Так что не дрейфь. Пока.

Ветер брызнул в лица холодным дождём, и они расстались.

7. Трехликий

Похоже, шериф знал, о чём говорит: проходила неделя за неделей, а их дом никто не тревожил. На работе Варламов освоился полностью. Мистер Торп попросил его получить водительские права, иногда надо было доставлять товары на окрестные фермы. Так что после работы Джанет стала завозить Варламова в автошколу, где учились водить машину в основном тинэйджеры, половину их жаргона Евгений не понимал.

Ему понравился тренажёр: сел за руль, нахлобучил шлем виртуальной реальности — и отправляйся в «поездку». Иллюзия была полной: мимо проносились встречные машины, сменялись даже запахи — от горячего асфальта до скошенного сена, в зависимости от пейзажа «снаружи». То и дело возникали опасные ситуации: у Варламова сердце уходило в пятки, когда навстречу выворачивал огромный трейлер или почти под колёса кидался ребёнок. Евгений жал на тормоз или отчаянно крутил баранку, чтобы потом выслушать ехидные комментарии инструктора…

Настоящая поездка по улицам Другого Дола прошла без осложнений. Варламов снова наведался в мэрию и «получил» водительские права: его зелёную карточку сунули в компьютер, а потом вернули обратно, добавив ещё один невидимый код.

По вечерам Варламов заглядывал к Джанет, и они подолгу беседовали. Джанет расспрашивала о жизни в Кандале, о матери и отце Варламова. Эти встречи в полутёмной комнате стали желанными: Джанет волновала Варламова после происшествия на кладбище.

Сидели без света: Варламов на стуле, а Джанет в кресле-качалке. Темнел её силуэт на фоне окна, она то покачивалась, то сидела неподвижно. Джанет стала мягче относиться к Варламову и больше не укоряла за смерть матери. Эту тему вообще старалась не затрагивать. Время проходило незаметно, прощались поздно. Варламов ложился в постель и долго не засыпал.

Хотя дома у него бывали случайные подружки, но, пожалуй, он впервые так сильно почувствовал влечение к женщине: его волновал то плавный абрис бедра Джанет, то смело выступающая грудь, то зелёные, порой внезапно темнеющие глаза.

Иногда втроём сидели в гостиной. Потрескивали дрова в камине, колыхались по стенам красные отсветы, и Евгений слушал то органную музыку Баха, то скорбные аккорды симфоний Рахманинова — другого русского, в тихой ещё Америке почувствовавшего приближение Второй мировой…

И так незаметно в Другой Дол пришла осень.

Ветер сорвал листву с дубов, и они стояли чёрные, грозя сучьями нависшему небу. Скользкие листья усыпали траву и дорожки. В субботу погода улучшилась, и Джанет затеяла большую уборку.

Варламов натаскал из подвала груду пластиковых мешков, а потом вместе с Джанет вооружился граблями и стал сгребать листья в кучи. Работа была непривычна для Евгения, но спорилась в его руках: он окреп, работая на складе. Джанет останавливалась для отдыха гораздо чаще. Её волосы светились таким же тёплым светом, как опавшие листья.

Когда сгребли всю листву, солнце поднялось уже высоко, кучи горели золотом на жухлой траве. Теперь Джанет держала мешки, а Варламов лопатой насыпал в них листья. Порою от лопаты было мало проку, и приходилось сгребать руками. Ночью прошёл заморозок, листья отсырели от инея, и руки Варламова скоро замёрзли. Он выпрямился и засунул их под мышки, чтобы согреть.

Джанет с улыбкой смотрела на него.

— А в России вы убираете листья вокруг домов? — спросила она.

Пальцы Варламова потихоньку отходили, в них возвращалось тепло пополам с болью. Он вынул руки и принялся растирать пальцы.

— У нас север, частных домов мало, — ответил он. — Листья сгребают в кучи дворники, а потом поджигают.

Он снова увидел сизый дым, стелющийся среди берёз. Показалось, даже вдохнул запах дождя, принесённого серыми тучами… Но это длилось одно мгновение. Опять солнце золотило листву и волосы Джанет, она держала мешок наготове. Варламов стал насыпать листья дальше.

После нескольких мешков руки Евгения замёрзли снова.

— Подожди, — сказал он, растирая покрасневшие пальцы.

Но Джанет взяла руки Варламова в свои и принялась растирать сама, от усердия прикусив губу. Её тонкие пальцы оказались на удивление сильными, из них в онемевшие руки Варламова вливалось ласковое тепло. Боли при этом не было.

— Вот так, — сказала она, отстраняясь, и волосы слегка тронули лицо Евгения. — А чтобы не останавливаться, принесу тебе перчатки.

Джанет не смотрела Варламову в глаза, и ему показалось, что она слегка покраснела. Она пошла к дому и вернулась через пару минут, протягивая перчатки.

Теперь дело пошло быстрее, хотя Варламову было жаль, что его пальцы больше растирать не будут. Набили листьями около двадцати мешков, и Евгений отволок их к улице.

— Оттуда их заберут, — удовлетворённо сказала Джанет. — На этот раз мы сэкономили на уборке, так что можешь рассчитывать на праздничный обед.

Она переоделась и уехала. Варламов с Грегори расположились на веранде и выпили по стаканчику виски. Грегори щурился от золотистого света, подёргивание века было едва заметно.

— Запомни, Юджин, — поучал он. — Виски не закусывают, как вашу водку. Даже не запивают. Мы, американцы, любим во всё класть лёд, но по отношению к виски это хамство. Виски в переводе с гельского означает «живая вода». Его надо пить понемногу и безо всего. «Не пей виски с водой, и не пей воду без виски», — так говорят шотландцы…

Тут Грегори поскучнел: видимо вспомнил, что ни Шотландии, ни шотландского виски больше нет.

— Да, искалечили наш мир, Юджин, — сказал он, допивая виски одним глотком. — Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Переместились в комнату Грегори. Сев за компьютер, он с минуту глядел на пустой экран.

— Есть несколько загадок, Юджин. Посмотри.

Он коснулся клавиатуры, и на экране возникла карта земного шара. Варламов впервые увидел зловещую сеть Тёмных зон, накрывшую континенты. Но… пострадали далеко не все. Чёрные пиявки впились в северную Америку и европейскую часть России, а почти вся Азия, Африка и Южная Америка остались чистыми.

На сердце Варламова стало тяжело: вспомнилось, какое жуткое наследство получил от Сирина.

Грегори продолжал:

— Я участвовал в расследовании причин войны. Из достоверных источников нам известно, что «чёрный свет» не собирались использовать как оружие, а проводили испытания со спутников. У нас был умник из АНБ, агентства национальной безопасности, он рассчитал орбиты этих спутников — получается, что их было три. Вот и первая загадка: почему столько? Для экспериментов хватило бы одной установки…

— Какой смысл это вспоминать? — вяло спросил Варламов. Разговор тяготил: что толку копаться в прошлом?

— Загадка номер два, — словно не услышал Грегори. — Ваша официальная версия в общем верна: управление спутниками было потеряно в результате тайной операции. Кто тут виноват — некая организация террористов или ЦРУ — до сих пор остаётся тайной. Погляди на карту: орбиты спутников проходят над Уралом, где у вас были полигоны, затем над северной Атлантикой, восточным побережьем США, и, наконец, Тихим и Индийским океанами. С каждым витком орбиты смещаются западнее, так что европейской части России и США здорово досталось. А вот из азиатских стран пострадала только Индия и совсем немного Китай. Почему спутники не сбили раньше, а дали совершить три, а то и четыре витка? Словно кто-то хотел нанести максимальный ущерб как США, так и России…

Грегори умолк, в голубоватом свете дисплея лицо выглядело измождённым. На дворе стемнело — опять надвигались тучи. Оставшиеся листья горели золотом на чёрных дубах.

— И с этим связана загадка номер три, — наконец продолжал Грегори. — Войны не случилось бы, не будь третьей силы. Похоже, существовала организация из людей, объединённых ненавистью к Западу и особенно к Америке. Возможно, сначала они хотели вызвать только массовый крах компьютерных сетей и грандиозный финансовый кризис. Но, каким-то образом узнав о «чёрном свете», решили использовать его. Так что война была спровоцирована кем-то очень умным и технически оснащённым.

— Цзин? — вырвалось у Варламова.

Грегори бросил на него острый взгляд:

— Цзин в нынешнем виде не существовало. И едва ли это был Китай. Он просто воспользовался послевоенной ситуацией, как сделала бы любая держава на его месте…

— А есть предположения, кто это мог быть? — осторожно спросил Варламов.

Грегори долго молчал.

— Кое-какие есть… Но тут мы подходим к четвёртой и главной загадке. Слишком многое должно было совпасть, чтобы столкнуть мир в хаос Третьей мировой. Вероятность случайного совпадения близка к нулю. Некая сила стояла за всем этим, и между собой мы называем её теневым сообществом. Такое впечатление, что это сообщество типа «стелс» — невидимки, оно не создаёт своих организаций, а использует существующие, тайно направляя их деятельность. Похоже на Закрытую сеть США, только это сообщество ещё более замкнутое, и вряд ли состоит из одних американцев. Оно преследовало свои цели — скорее всего, установление мирового господства — и с лёгкостью принесло в жертву Соединённые Штаты. Возможно, сочтя их чересчур демократичными…

Он осёкся. В тишине стал слышен шум подъезжавшего автомобиля.

«Почему ты так разоткровенничался, старый дурак? Вряд ли этот парень агент русской разведки, об этом смешно и думать, но почему ты не держишь язык за зубами? Он что-то знает, хотя может быть, сам не подозревая об этом. Иначе цзин не заинтересовались бы им. И он явно недоговаривает. Не похожа на правду эта история о капсуле с сонным газом, которую носил на всякий случай. Цзин профессионалы, он не успел бы даже достать её. Что же произошло на самом деле? И что хотели выведать у него? Быть может, какой-то секрет, важный для Америки?.. Не связаться ли с друзьями в Атланте, пусть проверят постояльца, пока цзин не добились своего. А они непременно добьются, парни серьёзные… Да, надо что-то предпринимать».

На обед Джанет приготовила форель, выставила белое вино. Повозилась с проигрывателем, и зазвучали «Времена года» Вивальди.

— Праздник уборки листьев, — улыбнулась она.

— А я думал, Хеллоуин, — хмыкнул Грегори. — Не хватает только выдолбленной тыквы.

— Ну тебя, дядя, — отмахнулась Джанет. — Терпеть не могу этих глупых страшилок.

— Завтра Хеллоуин, — объяснила она Варламову, накладывая форель. — Праздник нечистой силы. Дядя говорит, что раньше было весело: на верандах ставили пустые тыквы с вырезанными глазами и ртами, а внутри зажигали свечи. Светились, словно черепа…

— А то нарядишься скелетом, и айда пугать соседских девчонок, — мечтательно сказал Грегори.

— Вот и приманили нечисть в Америку, — фыркнула Джанет. — Слава богу, сейчас его мало отмечают. И так ужасов хватает.

— Ничего ты не понимаешь, — обиделся Грегори. — Словно сама из другой страны прилетела… Ну ладно. Форель просто изумительная.

Форель и впрямь таяла во рту. Варламов давно не пробовал ничего подобного. Он разлил по бокалам вино и произнёс шутливый тост:

— За Джанет! За её прекрасную форель и чудесное вино. Сегодня я в неё просто влюблён.

Лицо Джанет порозовело — возможно, на него упал отсвет огня из камина. Она положила Грегори ещё форели. Тем временем бодрые аккорды «Охоты» Вивальди сменились хрустальными звуками морозной зимы.

Варламов встал.

— Разрешите вас пригласить, — сказал он Джанет.

Та неуверенно поднялась. Варламов обнял её, и они закружились по комнате. От аромата духов защемило в груди. Музыка сменилась: она словно заскользила по льду, из бегущих аккордов и взлетающих звуков скрипки родилась вибрирующая мелодия — и понесла их в морозную даль. Зрачки Джанет расширились, оставив только зелёные ободки вокруг темноты. Волосы то загорались, словно на них перекидывалось пламя камина, то гасли, попадая в тень. Варламову сделалось тревожно и сладко одновременно.

Музыка, стихая, унеслась прочь. Они остановились. В комнате было очень тихо.

В понедельник, едва Варламов приступил к работе, его вызвал мистер Торп: нужно было доставить груз на ферму. Евгений уже выполнял поручения такого рода. Быстро управился с погрузкой и, не переодеваясь, сел за руль.

День выдался сумрачный, облака ползли над полями. Но Варламов не замечал пейзажа, думая о субботнем вечере. Было необыкновенно приятно танцевать с Джанет, ощущать её гибкое тело в своих руках, касание груди под тонким платьем…

«Неужели влюбился? — подумал он. — Вот будет потеха для неё. И так норовит меня высмеять».

Помрачнев, глянул на маршрутный дисплей. Вот и ферма — одинокий дом посреди запущенного сада. Ограды нет, от ворот остались два бетонных столба. Рядом с верандой стоит приземистая машина.

Варламов посигналил, но никто не появился. Вышел из кабины, поднялся на веранду и позвонил. Нет ответа. Толкнул дверь — не заперта.

Он вошёл.

…Что-то подхватило его. Варламов испытал кратковременное ощущение полёта, а потом больно ударился коленями и подбородком о пол, едва не выбив зубы. Руки оказались завёрнуты назад, а в спину упёрлось что-то жсткое.

От неожиданности Варламов не издал ни звука. Он попробовал освободиться, но эту затею пришлось выкинуть из головы. Руки были заломлены так, что казалось — от малейшего движения кости переломятся. Он почувствовал быстрые прикосновения к карманам.

«Заберут футляр!», — обмерло внутри. Но касания прекратились, а Варламов вспомнил, что оставил футляр на работе.

«Он слаб. Как он слаб! Не ровня им, а тем более тебе. Чего они испугались? Это была простая случайность, что потерпели поражение. Или нет? Не спеши. Вспомни о трёх возвращениях… Случайность есть феномен. Феномены существуют только на уровне чувств. Отстранись от феноменов. Не смешивай с ними чистоту изначальной природы. Вспомни слова Лао-Цзы: „Когда человек родится, он гибок и слаб; когда он сух и крепок — он умирает. Когда деревья родятся — они гибки и нежны, когда они сухи и жёстки — они умирают. Крепость и сила — спутники смерти. Поэтому то, что сильно, то не побеждает. Когда дерево стало крепко, его срубают. То, что сильно и велико, то ничтожно; то, что гибко и слабо, то значительно“». ^[19]

Неожиданно Варламова отпустили. Он вскочил и оказался лицом к двери: та всё ещё оставалась распахнутой, открывая спокойный осенний пейзаж. Возле двери никого не было. Уже медленнее Евгений обернулся: перед ним стоял человек со слегка раскосыми глазами, необычно зачёсанными волосами, в костюме и при галстуке.

Китаец? Цзин? Варламов почувствовал, как ослабли и без того болевшие колени.

К его удивлению, человек поклонился:

— Прошу извинить за нелюбезную встречу. Потом объясню, почему я был вынужден так поступить. Моё имя Морихеи. Конечно, это ненастоящее имя, а псевдоним. Ещё раз прошу прощения.

Человек поклонился снова. Он говорил по-английски, с безукоризненной чёткостью выговаривая слова.

— Юджин, — принуждённым голосом представился Варламов. — Точнее, Евгений. Евгений Варламов.

Он провёл языком по зубам: целы ли?

Морихеи слегка улыбнулся.

— Я знаю, — сказал он. — Ещё раз простите за необычную встречу. Теперь, когда официальная, так сказать, часть закончена, не пройдёте ли в гостиную? Побеседуем за чашкой чая.

Варламов испытывал гнетущую тяжесть — он попал в ловушку. Те, кто охотились за Сирином, а потом за ним, достигли цели.

— Я пленник? — сумрачно спросил он.

— Всё зависит от точки зрения. — Морихеи повернулся, безбоязненно открыв спину. — Кто угадает повороты пути? Пленник может стать хозяином крепости, а хозяин — пленником.

— Зачем я вам нужен? — уныло спросил Варламов, борясь с искушением кинуться к машине или скрутить руки этому обходительному азиатскому джентльмену. Но он понимал, что ни та, ни другая попытка добром не кончатся.

Вошли в гостиную, обстановка проще, чем у Грегори. Морихеи подошёл к столику, где стоял чайник с приготовленными чашками: Варламова определённо ждали.

— Вас хотят видеть общие знакомые. — Морихеи стал разливать чай. — Помните цзин?

Варламов вторично почувствовал слабость в коленях и опустился на диван.

— Вы один из них? — прошептал он.

Морихеи тоже сел.

— Они попросили меня об услуге, — словно не услышал он. — Отказать им, как вы сами понимаете, было бы неразумно.

— Тогда кто же вы? — Варламов несколько приободрился.

— Японец. — Морихеи оценивающе посмотрел на Варламова. — Конечно теперь, когда Япония стала одной из провинций Великого Китая, о ней мало кто помнит.

— Почему же, я помню, — чуть спокойнее сказал Варламов. Очень хотелось поддеть высокомерного японца, и он похвастал: — В отцовской библиотеке была «Повесть о принце Гэндзи» Мурасаки Сикибу. Помню описание заброшенного дворца, куда Гэндзи привёз свою возлюбленную Югэй. Эта ферма чем-то похожа, тоже стоит заброшенной.

Морихеи долго молчал.

— Как странно… — он не заканчил и указал Варламову на чашку. Приподняв свою, приблизил к губам.

Варламову пришлось воспользоваться обеими руками, так как ручки у чашки не оказалось. Она была довольно большой, зеленоватого цвета, с песочными пятнами, по которым шли коричневые узоры. Держать её в руках было приятно.

— К сожалению, я не знаток классической литературы, — снова заговорил Морихеи. — Я эксперт в других областях… У нас мало времени, поэтому постараюсь быть кратким, на американский манер. Цзин думали, что вас можно взять голыми руками, но потерпели неудачу. Дважды!

Он умолк, подчёркивая значение последнего слова.

Варламов был здорово выбит из колеи: сначала чуть не вышибли зубы, а теперь угощают чаем и ведут светскую беседу. Изо всех сил стараясь казаться невозмутимым, он отхлебнул из чашки.

— Я знаю только про один раз. А что произошло во второй?

Морихеи тоже отпил.

— Туман, — сказал он. — Очень плотный туман и необычное стечение обстоятельств. Цзин обычно не попадают в дорожно-транспортные происшествия, тем более с таким тяжёлым исходом… Но позвольте, я продолжу. Видите ли, цзин редко терпят неудачу. А чтобы это случилось два раза подряд, даже трудно припомнить. Это очень элитарная и законспирированная спецслужба. Большинство людей о ней не знает. Единственный аналог — ниндзя в средневековой Японии. Слышали о них?

Варламов молча кивнул.

— Ниндзя давно нет, — продолжал Морихеи. — Остались только в кино. А цзин хвалятся, что их превзошли. Едва ли это так, хотя техническое оснащение у них на высоте. Только в отличие от ниндзя их не показывают в фильмах, на это наложен запрет… Но, в конце концов, они только воины. Вряд ли вы слышали о принципе «син-вадза-тай». Когда встречается развитое тело и развитая техника, то побеждает развитая техника. Например, так я победил вас. Когда встречается развитая техника и развитый разум, то побеждает разум… Вот на этом уровне цзин не сильны, потому и попросили об услуге меня. Хотели узнать: что вы смогли противопоставить им?

— И вы нашли ответ? — Варламов попытался улыбнуться, хотя по спине пробежали холодные мурашки.

— Думаю, что да. — Морихеи не спеша допил чай и теперь любовался чашкой. — Только сомневаюсь, что цзин он удовлетворит.

— Как это?

Морихеи медленно поворачивал чашку.

— Нынешняя Америка похожа на тень воина, — сказал он, — мало осталось от былого могущества. Но от Японии осталось ещё меньше, одна культура. Так что я вожу эти чашки с собой, чтобы иногда подержать в руках. Похоже, вам они тоже нравятся…Так вот, Евгений, — он произнёс имя на русский манер. — Прошу прощения, но с точки зрения техники вы ноль. Такова будет первая половина моего доклада. Вы не чувствуете опасности, реакция очень замедлена, не умеете поставить простейший блок. В общем, скучно перечислять.

— А вторая половина? — нахмурился Варламов.

— Она будет самой интересной, — скупо улыбнулся Морихеи. — Но позвольте уточнить пару деталей. После того, как вы столкнулись на кладбище с первой командой цзин… Кстати, их действия были до странности непрофессиональны: им следовало похитить, а не убивать вашего друга. И затем на кладбище — оглушить вас троих сразу. Объяснить подобное могу или самомнением командира, или… Какие из них ниндзя? Так вот, что вы делали дальше?

Варламов вздохнул:

— Ничего. Просто сидел с ружьём. Хотя догадывался, что ружьё тут не поможет…

Больше движения нет, кроме пляски огня в тумане…

— Вы вздрогнули, — мягко сказал Морихеи. — Вспомнили что-нибудь?

— Я видел сон, — чужим голосом выговорил Варламов. — Очень странный сон.

— Расскажите, — попросил Морихеи. — Мне больно говорить об этом, но цзин из вас всё вытянут.

— Ладно, — хрипло сказал Варламов. Он вдруг осознал, что пытался забыть этот сон, оставить во тьме за порогом сознания.

— Я видел туман… — начал он. — Туман ползёт в ночи, сочится сквозь призрачные заросли, протягивает белёсые щупальца к домам, закутывая ватным одеялом, чтобы ничего не видели и не слышали, — и клубится дальше. Он становится плотнее, уже не разглядеть пальцев вытянутой руки. Всё зыбко, неопределённо, словно туман размывает незыблемые границы между мирами. Тени деревьев расплываются, делаясь странными: земные ли это деревья?..

— Дальше в памяти какой-то провал, — голос Варламова дрогнул. — Мне кажется, я видел цветы, тёмную воду, разговаривал с кем-то, но ничего не могу вспомнить… А потом из тумана вынырнул капот автомобиля, я увидел белые лица, и запылал тот страшный костёр. Неужели всё было на самом деле?

Его снова пробрал ледяной холод, и он сомкнул пальцы на чашке, пытаясь их согреть.

Лицо Морихеи ничего не выражало.

— Синкирё… — наконец проронил он.

— Что это? — удивился Варламов.

— Мираж, видение неосязаемого… Вы занимались трансцендентальной медитацией?

— Чем? — переспросил Варламов.

Морихеи слегка улыбнулся:

— То, что вы описали, похоже на выход тонкого тела. Физическое тело спало, но другая часть вашего «я» побывала… в других местах.

— Я почти забыл этот сон, — угрюмо сказал Варламов. — Он быстро улетучился из памяти.

— Да, — кивнул Морихеи. — Так обычно и бывает… Я вам очень благодарен, Евгений. Мои догадки подтверждаются. Хотите послушать?

— Давайте, — криво усмехнулся Варламов. — Вряд ли цзин будут так любезны.

Морихеи моргнул:

— Всё просто, в критическую минуту вам помогли. Христиане сочли бы это божественным вмешательством, а я полагаю, что горячая мольба не остаётся без ответа. Один западный литератор писал, что в этом случае вся Вселенная помогает, но у нас есть и более древняя легенда… Некто впал в нищету и взмолился о помощи. К нему явилась одетая в белое женщина с длинными развевающимися волосами и пообещала, что исполнит три его желания. Правда, выполненные желания не пошли ему впрок…

Варламов хмыкнул:

— Не заметил помощи, когда в лесу напали чёрные волки. Наверное, знаете про тот случай, раз уж столько обо мне раскопали.

— Тем не менее, вы остались живы, — пожал плечами Морихеи. — Могу заверить, что большинство людей в подобной ситуации погибало. Если не от клыков чёрных тварей, то от болезни. Что-то очень пагубно влияет на иммунитет.

Нечто шевельнулось в памяти Варламова — словно светлый облик поколебался над тёмной водой. Он попытался вспомнить яснее, но только вздохнул:

— С чего это мне помогают? И кто?

Глаза Морихеи сузились ещё больше.

— Почему — сказать трудно. Я предпочитаю этого не знать, так безопаснее. А кто?.. Ну что же, раз у нас такая приятная беседа — впервые в этой стране слышу упоминание о «Принце Гэндзи», — то поделюсь своими скромными догадками. Может быть, вам пригодятся.

Морихеи наконец-то поставил чашку, и некоторое время смотрел в окно, где под ветром качались голые ветви деревьев.

— Вы слышали о Великой Битве? На Западе её чаще называют Армагеддоном?

Вопрос прозвучал небрежно, но что-то кольнуло Варламова в сердце. Он нахмурился:

— Армагеддон — это слово из Библии. Так, кажется, называют сражение в конце времён.

— Вы правы, — Морихеи наклонил голову. — Однако согласно восточным поверьям, Великая Битва уже началась. Подходит к концу Кали-Юга — эпоха железа и крови. Наступает Сатиа-Юга — более светлая и гармоничная эпоха. Силы Кали-юги ожесточённо сопротивляются, и новым ещё далеко до победы… Простите, но я подозреваю, что вы ввязались в схватку этих могущественных сил.

— Что за силы? — удивился Евгений.

Морихеи снова взял чашку и стал разглядывать. Лицо приобрело отрешённый вид.

— «Люди умирают утром и люди рождаются вечером, словно пена на воде. Откуда они приходят и куда идут, мы не знаем», — размеренно проговорил он. — Так писал Камо-но Тёмэй более восьми столетий назад. ^[20] Он спрашивал, ради чего люди мучают себя, возводя великолепные здания, ведь жизнь людей и домов так коротка?.. Ответа на подобные вопросы нет и сейчас. Но складывается впечатление, что человечество просто используют, и история имеет иные цели, чем наше преуспевание. Направленность воздействия очевидна — ускорение развития науки и техники, причём в определённую сторону. Но ради чего создаются глобальные информационные сети и новые виды оружия? Быть может, это силы Кали-юги готовят последнее сражение, где собираются использовать накопленную человечеством мощь?..

Морихеи замолчал. У Варламова голова пошла кругом.

— И как меня угораздило затесаться в эти военные приготовления? — сердито спросил он.

Морихеи сдержанно улыбнулся:

— Вы много от меня хотите, Евгений. Нам сложно понять истинную суть событий. Например, причину войн одни видят в геополитике, другие в психологии людей, а третьи в столкновении цивилизаций. Что касается вашего вопроса?.. Думаю, есть три пути, чтобы «затесаться». Во-первых, вы могли попросить помощи у одной из Сил. В любом сражении требуются соратники… или наёмники, называйте, как хотите. Но для другой стороны вы автоматически становитесь врагом, и я бы остерёгся так поступить… Второй вариант — за вас кто-то походатайствовал. Третий — вы оказались в гуще битвы случайно. Но в любом случае необходимо сделать сознательный выбор в пользу одной из сторон. Сомневающиеся воины никому не нужны и гибнут первыми.

— Какой из меня воин? — удивился Варламов. — Не хочу ни с кем воевать. Прошлое поколение навоевалось.

Лицо Морихеи посуровело:

— Все мы воины, Евгений, хотим того или нет. Так устроен мир. Одни сражаются ради денег, другие — чтобы сохранить собственную шкуру, а третьи… так пришлось. Кто-то случайно поднял упавшее знамя, кто-то взялся за меч, чтобы защитить друга. Читали «Повесть о доме Тайра»? Там рассказывается о юноше Ацумори: он пошёл на войну в возрасте шестнадцати лет и играл на флейте незадолго до боя, где его ждала гибель. Мы, японцы, научились любоваться красотой даже во время землетрясений и войн. Мой нижайший совет, — Морихеи слегка поклонился, — попробуйте и вы научиться этому. Иначе жить слишком тяжело.

Варламов вздохнул:

— И как же эти силы узнают, что ты обратился за помощью?

Морихеи снова посмотрел в окно.

— Я подозреваю, что наши слова и даже мысли не пропадают бесследно. Что-то такое, возможно, предполагал ваш учёный Вернадский, когда говорил о ноосфере — сфере разума вокруг планеты. Так что вас могли услышать и… заинтересоваться.

Варламов тоже глянул в окно: облака нависли над садом, словно вслушиваясь в разговор. Он невесело улыбнулся:

— Тогда все должны быть участниками этого сражения. Каждому случалось просить помощи — у Бога или у чёрта, а то и у обоих сразу.

Морихеи наклонил голову:

— Вот именно, у обоих. Люди готовы обратиться за помощью к кому угодно, лишь бы удовлетворить свои желания. Они забывают о цене исполнения желаний. Позвольте, я вернусь к той легенде. Наверное, вы знаете её европейский вариант… Вскоре к бедняку — а его сын был самураем, — явился слуга даймие, феодального господина. Он передал кошель с деньгами и письмо. Даймие писал, что сын погиб и деньги — подарок отцу, воспитавшего такого доблестного самурая. Отец пришёл в отчаяние и крикнул, что ему не надо денег, лишь бы вернулся сын. Дверь открылась, и вошёл полуразложившийся труп его сына. Последним желанием человека было, чтобы тот исчез…

Морихеи испытующе посмотрел на Варламова и продолжал:

— Чувство долга мало знакомо современным людям. Между тем участники Великой Битвы достигли могущества, поскольку на протяжении тысячелетий не уклонялись от сделанного выбора. Более всего они ценят в сотрудниках постоянство.

Варламов поколебался:

— Если вам столько известно, то не знаете ли, что такое «чёрный свет»? Это излучение считают губительным, но я встретился с лесным бродягой, который говорил странные вещи. Будто некоторые люди под его воздействием получили удивительные дары…

Глаза Морихеи превратились в щёлки.

— О некоторых вещах лучше не знать. Время перехода от Кали-юги к Сатиа-юге очень опасно. В старых текстах есть упоминания, что если по людскому неразумию внутренний огонь соединится с пространственным, то будет беда.

Варламов с сомнением пожал плечами:

— Чудно всё это: Кали-юга, Сатиа-юга, пространственный огонь. Не очень в такие вещи верится.

— Верить всегда трудно, — лицо Морихеи было непроницаемо. — Возможно, мои соображения недостойны вашего внимания. Спасибо, что выслушали. А теперь нам пора.

Варламов неохотно поднялся — только теперь вспомнил, что он в плену. Морихеи вымыл и тщательно упаковал чашки. Вышли на веранду.

Дул ветер, и ветви деревьев скрипели в облетевшем саду. Варламов с тоской посмотрел на грузовик, уехать бы сейчас к Джанет. Но видно, не суждено. А Морихеи остановился, глянул по сторонам и вдруг произнёс:

В ответ на вопросительный взгляд Варламова пояснил:

— Это написал наш старинный поэт Басё. Запомните это имя.

— Зачем? — Сердце Варламова тоскливо сжалось. — Думаете, цзин оставят меня в живых?

Глаза Морихеи сузились:

— Действуйте решительно, и добьётесь своего.

— А чего добиваетесь вы? — горько спросил Варламов. — Денег?

Морихеи пожал плечами:

— Я солдат и выполняю свой долг.

— Служите тем, кто проглотил Японию?

Морихеи слегка развёл руками.

— Я мудрый солдат, — холодно улыбнулся он. — Древнекитайский мыслитель Лао-Цзы говорил так: «Мудрый солдат знает, как построиться в ряды там, где нет рядов, как носить оружие, даже если нет оружия, и как приблизиться к противнику, даже если нет противника».

Варламов только покачал головой и ещё раз огляделся, но никого не увидел кругом.

Морихеи спустился по ступенькам, открыл дверцу машины и сделал приглашающий жест. Варламов уныло сошёл и забрался в салон. Обилием циферблатов приборная панель напомнила родной СУ-34.

Морихеи сел рядом, слабо чмокнула дверца.

— Пристегнитесь, — сказал снисходительно. Он снова выглядел холодным и высокомерным.

Варламов сумрачно вытянул ремень, поискал защёлку. Теперь он упакован, цзин получат его, как на блюдечке. Он стиснул зубы, пытаясь унять дрожь, и понял, что дрожит от ярости, а не от страха. Морихеи обошёлся с ним, как с ребёнком. Снисходительно побеседовал, напоил чаем. Ну, погоди!..

Словно на экране, в сознании возникла сцена из виденного когда-то боевика.

Морихеи не стал пристёгиваться, нажал на газ. Почти неслышно заворчал мотор, проехали мимо грузовика. Варламов только покосился, пристально глядя на близящиеся бетонные столбы. Ускорение вдавило в сиденье, машина быстро разгонялась.

Когда столбы оказались близко, он рванулся к Морихеи, схватил руль и резко повернул влево. Ожидая сопротивления, хотел навалиться всем телом, но не дал ремень. Всё равно, Морихеи был захвачен врасплох, и машина свернула даже резче, чем Варламов надеялся.

Хрустящий удар! Ливень осыпающегося стёкла. Варламова швырнуло вбок, грудь пронизала боль, и, если бы не ремень, приложился бы головой о дверной косяк. Машину развернуло, последовал второй удар — врезалась багажником в другой столб.

В моторе что-то с рычанием провернулось, и наступила тишина.

Варламов втянул носом воздух, но бензином не пахло. Не было и запаха дыма — наверное, зажигание сразу выключилось.

Трясущимися руками он отстегнул ремень и повернулся к Морихеи, тот полулежал на руле. Варламов попробовал дверцу, открывается. Скорее бегом к грузовику и уехать, пока японец не пришёл в сознание…

А вдруг ему нужна помощь? Не был пристёгнут, и рулевая колонка могла проломить грудь.

Варламов скрипнул зубами, но потрогал Морихеи за жёсткое плечо.

Тот застонал, и Варламов отдёрнул руку. Возможно, сломаны рёбра, тогда всё равно нельзя трогать, чтобы не проткнули лёгкое. Ладно, вызовет скорую помощь по телефону.

Он вылез, на секунду согнулся от боли в груди и на подгибающихся ногах побежал к грузовику. Со страхом глянул назад, вдруг Морихеи выйдет. Забрался в кабину — ещё не веря, что вырвался, — и пустил грузовик под уклон. Ворота были перегорожены разбитой машиной, пришлось объехать по целине.

Когда проезжал мимо, то показалось, что Морихеи слегка изменил позу. Варламов вырулил на шоссе и погнал грузовик. Торопливо заговорил в телефон:

— Авария на семидесятом шоссе в двадцати милях от Другого Дола, на съезде к ферме. Пострадал один человек. Я побоялся оказать помощь, могут быть внутренние повреждения.

Голос ещё дрожал. Варламов уменьшил скорость, не хватало во что-нибудь врезаться. Он испытывал гордость — сумел избавиться от самодовольного японца, — но это чувство быстро прошло. Вёл грузовик, хмуро поглядывая на низкие облака. В голове крутились слова Морихеи. Неужели кто-то услышал его, Варламова, мольбу о помощи после нападения цзин?.. Стало жутко: какую же технику для этого надо иметь? Хотя, скорее всего, тут используется нечто иное.

Затем ход мыслей изменился: цзин опять начали охоту за ним. Теперь, когда Варламов знал, чего они хотят, на душе стало тревожно. Может, раскрыть секрет Сирина? До России всё равно не добраться. Только лучше уж рассказать Грегори: не хочется снова видеть белые фигуры… А можно ли доверить такое оружие Америке? Вдруг опять начнёт диктовать свою волю всему миру?.. Но, скорее всего, ничего не поделаешь. Зато американские власти защитят его и Джанет от цзин. Да, надо обо всём рассказать Грегори…

Навстречу проехала «скорая» — ехал в такой за телом Эрны, — и Варламову стало зябко: слишком много неприятностей происходит вокруг него.

Вечером он завёл разговор с Грегори.

— Морихеи? — хмыкнул тот. — Как же, слышал. Личность, широко известная в узких кругах. У него школа айкидо в Атланте. Держу пари, его не оказалось на месте, когда приехала скорая.

— Верно, — удивился Варламов. — Мне позвонили: стоит разбитая машина, но никого нет.

— Очень высокомерный японец, — покачал головой Грегори. — Он тебя чаем из особых чашек не поил?

— Как же, угощал, — удивился Варламов. Осведомлённость Грегори неприятно поразила его.

— Он любит угостить новичков чаем из собственных чашек. А знаешь, почему? Упивается чувством превосходства над собеседником: тот, простофиля, и не подозревает, из какой драгоценной посудины пьёт. Уж не знаю, какой они эпохи.

— Так вот в чём дело! — удивился Варламов. — Красивые чашки, ничего не скажешь. Нет, мне он не показался высокомерным. За чаем даже поговорили о японской литературе. Конечно, странное отношение к пленнику…

Он замолчал, подробнее рассказывать о беседе с Морихеи не хотелось.

Грегори внимательно поглядел на него. Варламову не понравилось, что не снял очки. Уже не первый раз Грегори скрывал взгляд за тёмными стёклами.

— Так чего всё-таки эти цзин от тебя добиваются?

Но Варламову расхотелось продолжать разговор, отчуждённость и холодность появились в голосе Грегори. Нет, сначала пойдёт к Джанет — поговорит с нею. Ещё успеет поделиться с Грегори.

— Не знаю? — вяло соврал он. — Может, хотят узнать что-нибудь о России?.. Да, Грегори, — вдруг вспомнил он. — Может ли достаточно мощная компьютерная сеть улавливать каждое сказанное слово?

— Думаешь, разговор записывался? — нахмурился Грегори. — Ну, тут и компьютера не надо.

— Нет, я о другом. — Варламов уже пожалел, что заговорил на эту тему. — Можно ли как-то фиксировать всё, что любой человек скажет в любом месте?

— Гм, — в голосе Грегори прозвучало удивление. — В принципе это возможно, только надо везде поставить микрофоны. Сейчас есть размером с молекулу. А мощность современных компьютеров позволяет обработать любой объём информации. Уже давно все разговоры по телефонам, а также обмен информацией через Интернет контролируются. Раньше компьютеры выискивали ключевые слова, говорящие о потенциальной угрозе, а теперь анализируют и общий смысл. Никто не хочет повторения ситуации перед Третьей мировой, Придёт время, и контролировать будут даже мысли. Не хотел бы я тогда жить.

И Грегори резковато рассмеялся.

— Да уж, — вздохнул Варламов. — Ладно, я пойду.

Он встал и направился к лестнице, чувствуя на спине взгляд Грегори.

На этот раз Джанет не предложила сесть. Раскачивалась в кресле, не глядя на Евгения.

— У меня болит голова, Юджин. Уйди, пожалуйста. Если надо что-то сказать, подожди до завтра, ладно? Спокойной ночи.

Варламов и не подозревал, что может так обидеться: в голосе Джанет прозвучала откровенная враждебность.

— Конечно, Джанет, — губы плохо слушались его. — Спокойной ночи.

Он ушёл. Не стал принимать душ, лёг на кровать и закрыл глаза. От отчаяния хотелось плакать. Все ополчились против него: белые призраки, обходительный японец, с обидной лёгкостью скрутивший ему руки, отчуждённый и подозрительный Грегори, а теперь и Джанет… Да, Морихеи прав — бесконечная война идёт между людьми. Неужели единственное утешение — любоваться прекрасным в перерывах между сражениями? Как звали этого юношу, игравшего на флейте перед последним боем? Кажется, Ацумори. Но, наверное, у него были родители и друзья, а может быть и возлюбленная. У него было за что сражаться, пусть и погиб в какой-то мелкой феодальной распре. А за что сражаться ему, Варламову? Разве только за свою шкуру. У него никого нет, и он никому не нужен. Так не всё ли равно, кто получит этот проклятый секрет? Пусть цзин приходят и берут, если хотят.

…Он ковыляет по комнате взад и вперёд, боль простреливает позвоночник. Морихеи — это надо же, какую хитрую лису подослали! Юджину невдомёк, как много этот японец мог выведать… Хватит ждать, пора действовать! Грегори останавливается у компьютера — экран вспыхивает равнодушным голубым светом. Опираясь одной рукой о стол, другой активирует шифровальную программу и набирает электронный адрес в Атланте.

…Она спит, наконец-то смогла заснуть. И — о горе! — опять тот же сон. Жёлтая роза в снежной пустыне — ветер уже не несёт её, вмёрзла в сугроб. Лепестки пожухли, цветок погибает. Она склоняется над ним и горько плачет, в бессилии глядя, как розу засыпает снегом.

…Морихеи ведёт машину по Атланте, слева остаётся здание Временного конгресса — под белым куполом один круговой ряд колонн. Морихеи перестраивается в другой ряд, движение оживлённое, над городом голубое безоблачное небо. Сворачивает с магистрали, машина спускается по виадуку, огибая здание Института глобального управления. Сверху видно, что здание представляет собой огромный круг, а его внутренние корпуса образуют необычный крест: перекладины скошены назад, как крылья скоростного истребителя.

Здание имеет форму Креста мира.

Морихеи сворачивает к сектору Великого Китая. Пандус раздваивается: направо — к главному входу, прямо — уходит в туннель. Морихеи едет прямо, дневной свет сменяется полутьмой. Проезжает поворот в подземный гараж, туннель поднимается, вокруг снова приглушённый свет дня, треугольный дворик окружён высокими стенами.

Морихеи останавливается у служебного входа и смотрит на часы, ещё пять минут. Разглядывает клумбы и декоративный кустарник — цветы чересчур ярки, а кусты слишком аккуратно подстрижены.

Время!

Морихеи выходит из машины, поднимается по трём ступеням и, едва трогает дверь, та бесшумно отодвигается. В холле чёрный и белый мрамор, яркие точки светильников, ни души. Морихеи идёт к проёму коридора, на стенной панели загорается стрелка и бежит вперёд. Морихеи следует за ней, коридор по-прежнему пуст.

Неизвестно, сколько глаз — человеческих и электронных — наблюдает за ним.

Жёлтая стрелка замирает у двери, Морихеи останавливается. Дверь такая же, как другие — массивная, из тёмного дерева. Морихеи с невозмутимым видом ждёт окончания процедуры идентификации. Наконец дверь открывается, и он входит.

Комната лишена окон и мебели, её наполняет холодный белый свет. Впереди возвышение с двумя скамеечками. Над ним — плазменная панель с изображением мужчины в чёрном халате. Красивое надменное лицо, волосы до плеч, золотой пояс украшен пластинками из нефрита. Мужчина бос, а в руке у него меч.

Морихеи кланяется изображению Сюань-У, известного также как Повелитель Севера и Тёмная Воинственность. Затем садится на пол и ждёт.

Открываются двери справа и слева, входят двое в свободных одеждах: один в белой, а другой в чёрной. Если не считать одежды, оба выглядят одинаково: церемониальные косички, бесстрастные лица. Морихеи улыбается про себя: излюбленная игра в Ян и Инь, какой маскарад в государственном учреждении!

Он встаёт и после обмена рукопожатиями возвращается на место. Его собеседники садятся на скамеечки по обе стороны от изображения Сюань-У.

— Мы ознакомились с вашим докладом, — говорит фигура в белом (разговор идёт по-английски). — Благодарим вас. Мы только хотели уточнить некоторые детали. Необходимость в этом возникла, поскольку наши эксперты получили некачественные записи встречи.

Морихеи кланяется некой точке между человеком в белом и человеком в чёрном. Со стороны это выглядит как поклон Тёмной Воинственности.

— Прошу прощения. Но вы поручили установку и демонтаж камер своему специалисту. Я справился бы с этим лучше. Хотя не исключаю, что и тогда могло проявиться то внешнее воздействие, о котором я писал в докладе, и записи были бы испорчены.

Фигура в чёрном слегка меняет позу.

— Вы всерьёз полагаете, что кто-то из Владык, наподобие нашего покровителя, — человек кланяется изображению Сюань-У, — заинтересован в судьбе этого юноши?

Морихеи пожимает плечами:

— Это лишь моё ничего не значащее мнение. Вы можете поручить проверку вашим экспертам, без сомнения более опытным. Но при личной встрече я осмелюсь добавить кое-что ещё. У меня почти не осталось сомнений, что он побывал на границе Сада и получил помощь оттуда.

Наступает тишина. Наконец фигура в белом прокашливается:

— Что вы знаете о Саде?

— Не больше вас, — любезно кланяется Морихеи. — Один из тонких миров, поэтому в обычном состоянии для нас недоступен. Обитатели Сада могут управлять пространством и временем, что является абсолютным оружием в нашем мире.

— Вы всерьёз думаете, что мальчишка овладел такими умениями? — голос человека падает до свистящего шёпота.

— Конечно нет, — слегка улыбается Морихеи. — Этими секретами не бросаются направо и налево. Ему просто помогли.

— Откуда у вас сведения о Саде? — На этот раз белой фигуре удаётся контролировать голос.

— Крупицы информации разбросаны по разным источникам. Собрать их воедино нелегко. Я пришлю список по своему каналу связи.

— Вы рекомендуете отложить операцию. — На этот раз говорит фигура в чёрном. — Но вы не исключаете, что первый срыв произошёл случайно. Да и вашу неудачу, пусть и довольно странную, можно объяснить неожиданностью: Юджин усыпил вашу бдительность, а потом вырвал руль. Нам следовало дать вам напарника.

Морихеи качает головой:

— Гибель второй команды случайностью не объяснишь… Моё поражение, скорее всего, никто не заметит, я выполнял неофициальную миссию. Но опасаюсь, что третья неудача подряд подорвёт престиж вашей уважаемой организации, с которой я имею честь иногда сотрудничать… Кроме того, есть более эффективные пути. Я не писал о них в отчёте, так как подобные рекомендации должны основываться на модели личности, а её построение — дело специалистов психологов. Я не знал, что необходимые для этого записи будут повреждены. Позвольте в таком случае изложить своё скромное мнение.

Морихеи поочерёдно смотрит на чёрную и белую фигуры. Те наклоняют головы, и Морихеи продолжает:

— Наш объект — молодой человек с не устоявшейся системой ценностей. Его социальный статус резко снизился. Он испытывает одиночество в чужой стране, хотя внешне адаптируется неплохо. Жаждет признания, эмоциональной поддержки, порою лезет вон из кожи, чтобы их получить. Чисто случайно оказался вовлечён в некую игру. Я не знаю, кто из Владык поддерживает его в настоящее время, но, судя по всему, эта сила ближе к женской энергии Инь. Следовательно, в нём должно быть сильно развито обратное стремление, к активной мужской энергии Ян. Его будет привлекать высокий социальный статус, власть и богатство. Можно использовать и Инь-сторону: поскольку чувство долга ему мало знакомо, он будет падок на сексуальные соблазны. Так что думаю, столь изощрённая организация как ваша, без особого труда может склонить его к сотрудничеству. Вы можете предложить гораздо больше, чем официальные структуры. Их, возможно, придётся нейтрализовать, если проявят интерес к объекту.

— Вы имеете в виду Грегори Линдона? — Говорит человек в белом одеянии. — В этом плане прежнее руководство допустило ошибку, но теперь ситуация под контролем… Ваши предложения интересны. Разумеется, мы тщательно изучим их, а пока выражаем признательность за лояльность к нашей организации и желание продолжать сотрудничество. Аудиенция закончена. До свидания… наш верный слуга.

Фигура в белом подчёркивает последние слова. Морихеи кланяется сначала ей, а потом фигуре в чёрной одежде. Обе встают и уходят. Некоторое время Морихеи сидит неподвижно, глядя на изображение мужчины с мечом в руке, а затем произносит по-японски:

Морихеи улыбается, и эта улыбка напоминает оскал волка. Он встаёт, пятится до двери, и выходит.

Всю неделю Джанет оставалась холодна, хотя враждебности больше не проявляла. Беседы по вечерам прекратились, так что Евгений уныло сидел в своей комнате.

«Хочет показать, что я для неё ничего не значу, — думал он, глядя на облетевшие дубы. — Съехать, что ли?». Но не мог решиться.

В воскресенье его разбудил шум дождя. По стёклам струилась вода, сквозь серую пелену чернели дубы. Когда Варламов спустился к завтраку, то оказалось, что Грегори заболел. Он сидел у стола в халате и, морщась, растирал виски.

— Не люблю сырую погоду, — пожаловался он, глядя на потоп за окном. — Все болячки начинают ныть. Придётся вам одним ехать в церковь.

Варламов тоже предпочёл бы остаться дома, но Джанет деловито собиралась, подыскала и ему плащ, так что пришлось ехать. Машин перед церковью стояло немного — оставив свою, Варламов и Джанет почти побежали, подгоняемые порывами ветра. Внутри оказалось тихо и неожиданно светло, из больших окон лился серый свет.

После службы, когда собирались с духом, чтобы добежать до машины, к ним подошёл Брайан.

— Ну и погодка, — бодро сказал он, кивая Джанет и крепко пожимая Варламову руку. — Словно хляби небесные разверзлись. Заедем к нам ненадолго, а? У меня жена заболела, скучает бедняжка. Хочет поговорить с вами о России. Потом отвезу домой.

— Хорошо. — Варламов повернулся к Джанет. — Возвращайся, я буду к обеду.

Джанет долго не отвечала, глядя на пузырящиеся лужи.

— Поедем вместе, — наконец сказала она. — Я давно Памелу не видела.

Брайан пару раз моргнул.

— Вот и славно, — одобрил он. — Памела будет рада.

Они ехали медленно, едва различая сквозь залитое дождём ветровое стекло автомобиль Брайана.

— Что-то Памела в церкви давно не бывает, — молвила Джанет, осторожно переезжая большую лужу. Ответа от Варламова она явно не ожидала.

Сад перед домом Брайана выглядел неприятно — скопление искривлённых деревьев. Въехали в просторный гараж, и Брайан помог Джанет выйти из машины.

— Вы проходите, — сказал он оживлённо. — Вон туда. А я сейчас буду.

Он открыл для них дверь и захлопнул позади.

Монотонный шум дождя сразу смолк. Они оказались в тускло освещённом коридоре, пожалуй, слишком длинном для обычного жилого дома. Впереди виднелась другая дверь. Когда подошли ближе, то стало видно, что она сделана из массивных чёрных досок, перехваченных стальными полосами.

И тут Джанет, всё замедлявшая шаги, пока не оказалась за спиной Варламова, застыла на месте.

— Я боюсь, Юджин, — прошептала она.

Сердце Варламова дрогнуло: впервые за последние дни в голосе Джанет прозвучали эмоции. Он тоже остановился. И вдруг испытал странное чувство — всё это с ним уже происходило.

«Дежа-вю?», — подумал он, и вспомнил…

Облака белым саваном повисли над морем, солнце сияло в тёмном небе, Сирин держал штурвал в руках. Варламов шёл по сумрачному коридору, и впереди ждала чёрная дверь… Только теперь он знал, кто идёт за спиной.

— Подожди, — чужим голосом сказал Варламов. Опустил правую руку в карман и почувствовал металлический холод футляра Сирина.

— Может, вернёмся? — прошептала Джанет.

Варламов ощутил робкое прикосновение к локтю, протянул назад левую руку, и Джанет ухватилась за пальцы.

— Поздно, — он почувствовал собранность, как с ним бывало на охоте. — Зверю нельзя показывать спину.

Толкнул дверь — та неожиданно легко отворилась, и они вошли в полутёмную комнату. Качнулось пламя свечей, осветив две фигуры за большим столом. Варламов узнал бледное лицо Памелы, а второй человек, в бесформенном одеянии неопределённого цвета, был незнаком. Варламов вспомнил, что подобные балахоны носили поклонники Трехликого в заброшенном городе, и испугался: не дознались ли, кто стрелял там? Окна оказались плотно зашторены, с улицы не доносилось ни звука.

— Хай! — улыбнулась Памела и встала. Её облегало то же серебряное платье, а распущенные волосы казались в сумраке чёрными. — Спасибо, что навестили. Рада тебя видеть, Джан.

Сосед по столу только кивнул, его не представили.

— Здравствуй, Памела. — Джанет игнорировала человека в балахоне.

Памела села, а её сосед выпростал руку (теперь Варламов различил, что балахон лилового цвета) и указал на массивные стулья вокруг стола. Варламов отодвинул один для Джанет, а другой для себя — между ними и столом осталось пустое пространство. Незнакомец внушал тревогу, хотелось держаться от него подальше.

Джанет не спешила садиться, её лицо вдруг озарил голубоватый свет, а зрачки расширились. Варламов обернулся.

Дальняя стена замерцала, и прямо из воздуха появилась человеческая фигура. Нагая женщина, лишь слегка прикрытая длинными волосами, глядела на Евгения гордо и одновременно призывно. Одна рука, с зажатой в пальцах красной розой, прикрывала низ живота, а другая отстраняла с выпуклых грудей водопад чёрных волос. Губы полураскрыты как карминовые лепестки, глаза колдовски светятся зелёным…

У Варламова открылся рот, не сразу сообразил, что видит изображение. Кажется, это был трёхмерный портал.

Свет затрепетал, и ещё два изображения появились рядом с женщиной, образуя триптих.

В центре колыхался лиловый туман, из него пронизывающе смотрели два жёлтых глаза с чёрными щелями зрачков. Варламов моргнул: «Что бы это значило?», и уже стал переводить взгляд — как вдруг из тумана глянул таинственный тёмный лик. Варламов вернулся к центральному изображению, но снова увидел лишь гипнотизирующие глаза. Он пожал плечами и посмотрел направо.

Там стоял мужчина с надменным лицом. Он был в восточном одеянии — чёрном халате, перехваченном золотым поясом с зелёными пластинками. Ноги босы, а в руке обнажённый меч…

У Варламова перехватило дыхание: точь-в-точь как Тёмный охотник, которого видел в лесу перед нападением волков!

Человек в балахоне встал:

— Во имя Трёх ликов приветствую вас! — Голос прозвучал торжественно и с ноткой самодовольства. — Позвольте представить наших Повелителей. Центральный лик принадлежит земному воплощению Люцифера, его могут видеть только избранные, а имя не может быть называемо. Лиловый цвет — символ глубокой мудрости.

Человек низко поклонился странному изображению в центре. Евгению на миг стало смешно, будто мешок сложился пополам.

— Слева от него госпожа Лилит, — теперь балахон склонился перед женской фигурой. — Красная роза — символ любви, которую она несёт нашему миру.

— Справа наш господин Тёмная Воинственность, — последний поклон был адресован мужчине в чёрном халате. — Поразит силы хаоса и установит на земле вечный мир. При этом не обойтись без кровопролития, поэтому он всегда в чёрном и носит меч… А теперь можете садиться.

В голосе прозвучало удовлетворение: застыв от удивления, Варламов и Джанет словно отдали дань почтения трём фигурам.

Евгений сел на массивный стул и повернулся к соседу: лысоватая голова на короткой шее, лицо бледное и непримечательное, вряд ли узнает на улице. Но в нём чувствовалась привычка повелевать… Снова странная встреча, везёт на них в Америке.

Джанет гневно обратилась к Памеле:

— Я не знала, что меня приглашают в сатанинскую церковь. Ты что, стала последовательницей этого культа?

— Что ты, дорогая, — натянуто улыбнулась та. — Я думала, вам будет интересно. А это просто изображение, я выключу.

Она коснулась стола, и со всех сторон нахлынула темнота, оставив только огоньки свечей и бледные пятна лиц. Памела оглянулась:

— Брайан обещал, что сыграем, но задерживается. Давайте пока поговорим.

Человек в балахоне встал, в руке возник язычок пламени, одна за другой загорелось ещё несколько свечей.

— Извините, от электрического света у меня болят глаза, — томно проговорила Памела.

Джанет вздрогнула, а по телу Варламова пробежал озноб: трепещущие язычки осветили в дальнем конце стола человеческий череп. Глазницы наполняла тьма, и Варламову показалось, будто череп глядит на него. Чувство тревоги сменилось страхом: во что они влипли? Он взмок, майка пристала к спине. Что делать?..

Варламов лихорадочно думал, и в голову пришли наставления отца.

«Говори с людьми, — внушал тот. — Даже если они неприятны, будь доброжелателен. Мы живём в опасном мире и нельзя знать заранее, где найдёшь, а где потеряешь. Порою одно услышанное слово может спасти жизнь. А одно враждебное погубить её…».

Варламов повернулся к человеку в балахоне.

— Вы говорите о Трёх ликах, — проговорил он, стараясь не стучать зубами. — Почему же считают, будто вы поклоняетесь Сатане?

Человек сел, положив мосластые руки на стол.

— Так Люцифера называют христиане, — в голосе скользнуло пренебрежение. — Но в переводе с еврейского Сатана означает просто «противник». Да, Он противник бога, но друг людей, это Люцифер принёс им свет знания. Недаром Его называют «Денница, Сын зари». Христиане примитивно понимают бытие, думая, что Вселенную создал их бог. В действительности Вселенная возникла из Единого, по-гречески «to proton». Сейчас его предпочитают называть космическим разумом, но суть от этого не меняется. Ещё до появления христианства один мудрый грек писал: «Поскольку природа Единого творит всё вещи, оно само не есть что-либо из них». ^[23] Боги, а точнее Владыки появились как эманации или воплощения Единого. Христианский бог Иегова и Люцифер — это разные проявления Единого. Иегова воплощает волю, а Люцифер — разум. К счастью, они ведут битву в просторах Вселенной, и на Земле сталкиваются редко, иначе она превратилась бы в в царство Хаоса. Но вам только что представили другие лики Единого: Тёмного Воина и прекрасную Лилит, дарящую любовь…

Варламов вспомнил, какую любовь собиралась дарить Лилит поклонникам Трехликого в покинутом городе, но смолчал: ещё придётся отвечать за подстреленных лошадей.

А собеседник продолжал с фанатичным огнём в глазах:

— Христиане заблуждаются, думая, что Иегова добр. Он жестоко наказывает за нарушение своих заповедей. Сначала изгнал из рая, затем обрушил на беспомощных людей воды потопа, а потом уничтожал в трёх мировых войнах. Он не позволяет испить из фонтанов рая — океана энергии, наполняющей пространство. Это дало бы людям могущество, но Иегова боитсясоперников, ему нужны только рабы. Он запретил поклоняться другим воплощениям Единого, боясь, что они помогут людям. Но мы не подчинимся ему!

Поклонник Трехликого ударил кулаком по столу. Вздрогнули все: Варламов, Джанет, Памела и череп. Неизвестно, как долго продолжалась бы вдохновенная проповедь, но тут упал свет из распахнутой двери, и появился Брайан с подносом.

— Не замучили теологическими рассуждениями? — весело спросил он, расставляя бутылки и бокалы. — Обещал Памеле, что приведу партнёров для игры, а сам исчез. Угощайтесь.

Ловко разлил женщинам сок, плеснул в три бокала виски и разбавил содовой. Варламов облегчённо вздохнул — от горящих глаз соседа стало не по себе, — и пригубил виски. Джанет покосилась, но ничего не сказала. А Брайан вытянул из-под столешницы ящик и положил перед каждым по шлему из пластика.

— Ныряем в виртуальную реальность! — объявил он. — Сегодня нас пятеро, так что все выбирают роли по вкусу. Пробовал? — обратился он к Варламову.

— Только на уроках по вождению, — сказал тот.

Он взял шлем, и неприятный холодок протёк по спине: лица цзин тоже закрывали пластиковые щитки.

Джанет с сомнением оглядывала шлем.

— Надеваем! — торопил Брайан. — Объяснения по ходу игры.

Варламов опустил на голову шлем и снова почувствовал раздвоение: он сидел на стуле, но одновременно оказался на берегу речки. Светлая вода струилась мимо песчаного берега, и деревья полоскали в ней ветви, похожие на зелёные волосы. Пахло сырой травой, шелестел в листве ветер.

А потом Варламов услышал всплеск.

Повернул голову и увидел сидящую на берегу женщину в серебристом платье и с венком на распущенных волосах. Женщина улыбнулась Евгению, и он с удивлением узнал помолодевшую Памелу.

— Привет! — сказала она чарующим голосом. — Этот мир лучше того, что мы оставили. Не хочешь присесть рядом?

И она поболтала босыми ногами в воде.

Варламов попробовал сделать шаг, но лишь ударился коленом обо что-то и вспомнил, что сидит за столом.

— Как тут передвигаться? — смущённо пробормотал он.

— На столе есть джойстик, — смех Памелы прозвучал серебряным колокольчиком. — Просто сдвинь его вперёд.

Варламов нащупал рукоять, стол по совместительству служил игровой консолью. Наклонил вперёд и испытал чувство скольжения над землёй. Памела оказалась рядом, а Варламов с удивлением почувствовал холод лодыжками, будто на самом деле ступил в воду.

Памела тихонько рассмеялась:

— Шлем воздействует на нервную систему, так что может вызывать простые ощущения. Боль, холод, тепло…

Она встала, и платье заструилось, обтекая фигуру.

— Жаль, что ты не в сенсорном костюме. — Она высунула кончик языка, поддразнивая Евгения, и вдруг соскользнула в воду. Волна приподняла платье, омыв белые стройные ноги. — Люблю воображать себя ундиной. ^[24] Сидеть на берегу, расчёсывая волосы, и завлекать мужчин… Надеюсь, мы ещё встретимся.

Варламов с опозданием понял, что платье Памелы и было таким сенсорным костюмом, а она отвернулась, глядя вверх по течению.

— Постой, — сказал он растерянно. — А мне что делать?

— Выбирайся наверх, — услышал он сквозь плеск. Памела уже скользила в воде серебристой рыбкой. — Там тебя ждёт сюрприз.

«Да уж», — уныло подумал Варламов, не привыкший к таким развлечениям. Но послушно наклонил рукоять в другую сторону, и речка куда-то провалилась, а он оказался на краю иссечённого канавами поля. Вдали виднелись строения, к ним вела пустынная дорога. Варламов попытался двигаться в сторону городка, но обнаружил, что скорость невелика — добираться придётся долго.

Потом услышал сзади скрип и унылое ржание.

Оглянулся: его догоняла запряжённая в телегу лошадь. На телеге сидел субъект мрачного вида, нахлёстывая бедное животное кнутом. Поравнявшись с Варламовым, он громко сказал «тпру», и лошадь стала.

— Подсаживайтесь! — Возница снял шляпу и слегка поклонился. Он был одет в чёрное, лицо бледное и непримечательное. Варламов вздрогнул, узнав соседа по столу. — До города не близко, да ещё могут повстречаться сюрпризы.

Варламов напомнил себе, что это только игра, двинул рукояткой и оказался на телеге. Возница хлестнул лошадь.

— Позвольте представиться, — голос прозвучал с холодной небрежностью. — Странствующий священник, отпускаю грехи всем, кому понадобится по ходу игры.

— Зачем? — удивился Варламов.

— Если вас убьют с не отпущенными грехами, — деловито пояснил священник, — то в следующем туре окажетесь на уровень ниже. Всё, как в жизни… Эге, а вот и они!

Из канавы поднялось несколько оборванных субъектов с ружьями наизготовку — явно бандиты.

— Стреляй! — священник фамильярно ткнул Варламова в плечо. — Мне по сану не положено.

— Как? — пробормотал Варламов и тут же нащупал на рукоятке спусковой крючок, а перед глазами замаячил прицел двустволки.

Бандиты открыли огонь, Варламов тоже. После убедительной канонады — с дымом, едким запахом пороха и слетевшей с головы священника шляпой, — все бандиты полегли. Священник спрыгнул, поднял шляпу и помахал ею Варламову.

— Быстрее! Собирай боеприпасы!

Неуклюже манипулируя рукояткой, Варламов обчистил патронташи павших бандитов, а потом двинулись дальше. Городок приблизился и стало видно, что он походит на Другой Дол, только запущеннее и весь словно в густой тени.

И здесь Тёмная зона!

Дорогу перегораживала баррикада из ржавых автомобилей, из-за неё появился Брайан — весь в чёрной коже, увешанный металлическими побрякушками и с мотоциклетной цепью в руке.

— А вот и вы, — гнусно ухмыльнулся он. — Не пройдёте, ублюдки!

И добавил пару непечатных слов.

Священник пожал плечами и повернулся к Варламову.

— Тебе надо попасть в город. Там есть место, где можно получить приз и выйти из игры. Придётся драться.

Варламов снова напомнил себе, что это только игра и «слез» с телеги. Брайан тут же замахнулся цепью, Евгений не успел уклониться и получил удар по руке. Боль хлестнула всерьёз, и он вспомнил слова Памелы, что шлем способен вызывать ощущения.

Обошёлся бы и без такого реализма.

Брайан грязно выругался и взмахнул цепью снова. Варламов вспомнил, что в руках у него ружьё и отбил удар стволом. Потом зазевался и чувствительно получил по ногам. Как видно, драться здесь приходилось всерьёз.

Цепь засвистела, на этот раз целясь в голову. Варламов присел и изо всей силы ткнул Брайана стволом в грудь. Тот захрипел и опрокинулся на спину, но при этом сумел огреть Варламова по колену. Потом вскочил, сделал обманный финт, и цепь больно хлестнула по ягодицам.

От боли и обиды на глазах Варламова выступили слёзы, а кулаки непроизвольно сжались.

Тут же грохнуло.

Брайан вдруг замер, уронил цепь, а потом медленно поднёс руки в чёрных перчатках к груди, где ширилось кровавое пятно, и упал лицом на землю.

— Ловко, — прокомментировал священник, склоняясь над ним. — Ему не следовало забывать, что в руках противника не палка, а ружьё… Пожалуй, отпускать грехи не требуется.

Варламов ощутил тошноту.

— Я не хотел, — пробормотал он. — Всё получилось случайно.

— Не расстраивайся, — священник снова влез на телегу. — Он мог забить тебя до смерти. Хоть это и игра, а ощущения не из приятных… А теперь я тебя оставлю. Двустволку держи наготове.

Он хлестнул лошадь и внезапно исчез. Варламов обогнул баррикаду и пошёл по улице.

Скоро он понял, почему напомнили о двустволке.

Волк в пепельной шкуре вышел из-за дома и завыл, подняв морду к мрачному небу. Следом появились ещё два и оскалили пасти на Варламова. Тот попятился, держа волков под прицелом.

Но зверей становилось всё больше, и он побежал: от такой массы не отобьёшься. Волки следовали лавиной, от воя щемило сердце. Варламова явно гнали к центру городка.

Вот и центральная площадь. Странное здание тускло блестит в сумраке — словно три составленных вместе ружейных ствола. Тёмная массивная дверь приоткрыта.

Варламов вбежал и поспешно задвинул засов.

И замер. Холодные мурашки поползли по спине, словно кто-то смотрел на него тяжело и недобро.

Евгений стиснул двустволку и медленно обернулся.

В центре сумрачного зала высилось подобие трона из груды самоцветов. На нём сидел юноша с гривой чёрных волос: мускулистые руки сцеплены на коленях, покрытых синей тканью, а взгляд устремлён на мраморную стену. Лицо и голый торс смуглы, словно обожжены огнём.

Сердце Варламова сделало перебой. Вспомнил, что это за здание — храм Трехликого и разглядел в угрюмом блеске самоцветов тяжкую властность в лице сидящего.

Когда-то он видел это — на картине, а точнее репродукции с неё. Оригинал висел в галерее, где давно не бывало людей, на берегу мёртвой реки. Полусумасшедший художник верно изобразил того, кто оказался сейчас перед Варламовым… Или сидящий сам принял облик с гениальной картины Врубеля.

— Кто вы? — спросил Варламов, всё ещё задыхаясь. Надо же, словно и в самом деле бежал.

— Человеческие имена не выражают сути, — демон не повернул головы, а голос отразился от стен и болезненно пронзил уши Варламова. — Впрочем, ты из славянского племени, и твои предки почитали меня под именем Рароха. ^[25]

Дыхание Варламова чуть успокоилось.

— Это же храм Трехликого, — пробормотал он. — Второй и третий лики я уже видел. Наверное, ты — Первый лик.

— Угадал, — ирония послышалась в голосе, а глаза впервые глянули на Варламова, и тот отпрянул: янтарно-жёлтые, с вертикальным чёрным зрачком. — Если ты такой сообразительный, то разгадай загадку. Посмотрим, чета ли ты Эдипу. Разгадаешь, сможешь выбраться отсюда, да и получишь приз.

Варламову стало не по себе. На него смотрели глаза не юноши — вековая тьма и ярость были во взоре.

Но его разбирала злость. Втянули в игру — то хлещут цепью, то насмехаются. Ладно! Он дал отпор Брайану, даст и сейчас.

— Ты вроде могучий дух, — сказал он угрюмо. — Тёмный священник сказал, что происходишь от Единого. Разве я достойный противник? У тебя должны быть другие.

К удивлению Варламова, в ответе послышалась горечь:

— Обещанной битвы не было. Иешуа предпочёл уклониться. Он не борец, а скорее философ… Но мы отвлеклись. Вот загадка для тебя.

Собеседник помолчал, а потом тяжело, словно глыбы, стали падать слова:

Варламов нахмурился.

— Больно философская загадка, — пробормотал он.

— Меня иногда называют софистом, — бесстрастно отозвался сидящий. — Но жизнь состоит из парадоксов, и не я так устроил. Ваш поэт давно подметил: «Ведь мы играем не из денег, а только б вечность проводить!»… ^[26] Ну как? Три попытки, как обычно.

— А если не стану отвечать? — с досадой спросил Варламов. — Я ведь могу просто снять шлем.

— Снимешь шлем, будет сюрприз, — скучно ответил демон. — Но не бойся, я не собираюсь причинять боль. Возьму только душу, а их сейчас и так отдают задаром, так что валюта сильно обесценилась.

Варламов хмыкнул, однако на душе заскребли кошки: ступать к какому-то Рароху ей не хотелось. И вообще, игра уже надоела Евгению. Он стал добросовестно думать, но в голове получилась каша из библейских историй и школьного учебника физики… Варламов отчаялся и выпалил:

— Первый ответ. Свет и тьма одинаково созданы Богом, или возникли в результате Большого взрыва. Следовательно, они не враждуют, а дополняют друг друга.

— Сжульничал, — сухо прокомментировал собеседник. — Два ответа в одном. И оба неудовлетворительны: по сути, ты дал непредикативное определение, то есть повторил то же самое другими словами.

Варламов моргнул, а Рарох злорадно добавил:

— Осталась одна попытка.

Варламов не очень верил, что с душой придётся расстаться, но стало неприятно. Вдобавок цепенящий холод начал сковывать затылок. Варламов вспомнил, что в компьютерных играх всегда бывают подсказки, и стал копаться в памяти…

Тем временем сумрак в помещении сгустился, лишь угрюмо тлели самоцветы, а время словно замедлило ход. Внезапно Варламову показалось, будто перед ним встал Некто — не то в чёрном плаще, не то с крыльями тьмы за спиной. Варламов услышал шум, словно от могучего дыхания, и ощутил на затылке ледяной холод…

Кто-то стоял одновременно впереди и позади него!

Страх помог вспомнить подсказку, она была дана перед игрой.

— Хаос, — пискнул Варламов. Справился с голосом и добавил: — Тёмный воин сражается с хаосом, и силы Света противостоят хаосу. Так что у них общий враг.

— Хм, — демон зевнул. Он снова смотрел на стену. — Ты сообразительный молодой человек. Как видишь, в общем мы союзники. Хорошо бы и другие это поняли. Ладно, ещё увидимся. Получай свой приз.

Всё исчезло, будто выключили свет.

Сердце Варламова сжалось, опять сюрпризы. Огляделся: плотная темнота, лишь кое-где плавают светлые пятна.

— Эй! — неуверенно позвал он.

Нет ответа, но темнота стала редеть. Внезапно совсем рассвело.

На миг Варламов обрадовался — он снова сидел за столом. Потом радость сменилась тревогой: за столом он был один. И стол был другой, гораздо роскошнее, со столешницей из тёмно-зелёного камня. В центре стоял серебряный канделябр, и на нём горело множество свечей.

Варламов ошалело глянул налево, потом направо…

Стены, красновато отсвечивая, уходят ввысь; кое-где картины — слишком тёмные, чтобы их рассмотреть. У стен стоят шкафы, ручки ящиков тоже поблёскивают серебром.

— Где я? — неизвестно у кого спросил Варламов.

Ответом была тишина, он никогда не слышал такой тишины.

Потом раздался стук.

Стук доносился со стороны двери, еле различимой в полумраке — высокой и тоже из красноватого дерева.

— Кто там? — спросил Варламов. Ему было не по себе: что с ним происходит? Продолжение игры, или Брайан добавил в виски наркотик? С него станется.

Снова стук.

Что же, если это галлюцинация, то с ним, Евгением, ничего не случится.

— Войдите, — хмуро сказал он.

Холодный сквозняк пригасил пламя свечей, створки распахнулись, и порог переступила женщина. Варламов изумлённо вскочил, сразу узнал незваную гостью.

На этот раз она не была нагой, зелёная ткань обтекала грудь и бёдра, но в руке была та же красная роза.

— Не ждал? — грудной голос дразнил и шёл будто издалека.

— Нет, — пробормотал Варламов, чувствуя себя нелепо: разговаривает, как с реальной женщиной.

Лилит приблизилась, жемчужно-белые бёдра выступали из полупрозрачной зелени. Улыбнулась Варламову и села в резное кресло, положив ногу на ногу. Лёгкая ткань соскользнула с бедра, женщина откинулась на спинку и качнула розой перед губами.

— Успокойся, я не галлюцинация, — сказала она завораживающим голосом. — И это не игра, я могу коснуться тебя, а ты меня. Не спрашивай, как это делается — чудеса электроники. Используется огромная пропускная способность цифровых каналов, волновые сигналы управляют восприятием… Я в этом не разбираюсь. Достаточно того, что техника позволяет нам приходить в гости.

— В гости? — удивился Варламов. — Скорее это я в гостях, да ещё неизвестно где. Эта иллюзия почище, чем симулятор в автошколе.

Женщина улыбнулась, не отрывая зелёных глаз от Варламова.

— Это не иллюзия, — тихо сказала она. — Ты у себя, в доме собственной души. Вокруг не виртуальная реальность, созданная компьютером, всё гораздо сложнее. Подойди к картинам, и ты увидишь своё будущее. Хочешь посмотреть?

Голос упал до шёпота, роза качнулась, зелёная ткань соскользнула с груди, открыв красный сосок. Варламов отвёл глаза и ощутил ледяной озноб.

— Нет, — хрипло сказал он. — Может быть, это фальшивое будущее.

— Ты не глуп, — тихонько рассмеялась Лилит. — Я чувствую, мы поладим. Но ты слишком застенчив, Юджин. Краснеешь при виде нагих женщин, словно девственник в первую брачную ночь. Отец чересчур подавлял тебя… Давай выпьем вина, а потом поцелуй меня.

— Какое может быть вино в виртуальной реальности? — Варламов весь дрожал.

— Ты плохо знаешь свой дом, — улыбнулась Лилит, вставая. Прозрачная зелень не скрывала её ослепительных форм. — У тебя прекрасное вино и много других сокровищ. Только научись наслаждаться ими…

Дверь распахнулась, свечи в канделябре ярко вспыхнули. В комнате появилась Джанет.

— Вот ты где, Юджин! — презрительно сощурилась она. — Проводишь время с вселенской блудницей?

Лилит даже не повернула головы.

— До свидания, Юджин! — И с обольстительной улыбкой растаяла в воздухе…

У Варламова мучительно ныла голова, он поднял руки к вискам, и пальцы показались ледышками. Что-то со стуком упало — это шлем покатился по столу. Наваждение исчезло — Варламов снова был в гостиной, и Джанет со страхом смотрела на него.

— Хватит! — стукнула она кулаком по столу, — Я больше не играю в ваши дьявольские игры, мы уходим!

— Пожалуйста, — с досадой отозвался Брайан (у него был довольно потрёпанный вид). — Невинные развлечения, и чего испугались?

Человек в лиловом балахоне самодовольно улыбнулся, а Варламову стало легче, из головы утекала боль. Джанет встала, но он задержался. Когда прошёл страх, стало любопытно. Что он сейчас видел? Откуда взялась Лилит?

— А где обитают Три лика? — спросил он у человека в балахоне.

— У каждого из Владык свой мир, — сразу последовал ответ. — В обычном теле нам эти миры недоступны, так как обладают иной, высшей материальностью. Но Владыки могут являться нам, а мы видеть их…

— Довольно! — голос Джанет прозвучал холодно, но с ноткой мольбы. — Юджин, ты идёшь? Или я уйду одна.

Варламов встал. Никто не поднялся, чтобы проводить их, только свечи затрепетали, вытянув язычки пламени вслед.

Ворота гаража были распахнуты, Джанет поспешила вывести машину на улицу. Дождь перестал, тяжёлые облака нависли над городом, синеватый свет лился сквозь них.

— Это надо же, так всё перевернуть! — Джанет кипела от возмущения. — Будто мы рабы Бога! Да ещё эти фокусы со шлемами…

Варламов молчал, глядя на сумрачные облака. Встреча оставила ощущение смутной угрозы: фигура демона в зловещем свете самоцветов, словно сошедшая с картины Врубеля, странно сливалась с полунагой Лилит.

— Ты веришь этой чепухе насчёт Трехликого? — не выдержала его молчания Джанет.

Варламов чувствовал себя подавлено и ответил уклончиво:

— Мы встретились с фанатиком. Интересно, зачем он прочитал нам целую лекцию. Хотел обратить в свою веру?

— Всё это ложь! — с некоторым облегчением заявила Джанет. — Поклонники Трехликого пытаются завлечь людей в свои оргии, вот и выдумывают небылицы. Ну погоди, Брайан!

Они въехали в очередную лужу, веер брызг от колёс долетел до середины тротуара. Вдруг проглянуло солнце, радуга появилась на фоне громоздящихся туч, и тяжесть упала с сердца Варламова: до него дошло, что Джанет разговаривает с ним обычным тоном.

— А пожалуй, это было полезно, — улыбнулся он. Дом заблестел стёклами им навстречу. — Будем знать взгляды поклонников Трехликого из первых рук. Из лошадиного рта, как сказал бы Грегори. Но теперь мне хочется стаканчик виски.

— Быстро ты этому научился у дяди, — проворчала Джанет, останавливая машину у крыльца. Но на этот раз в её голосе не прозвучало осуждения.

— Да, были у меня сомнения насчёт Брайана, — задумчиво произнёс Грегори. Он полулежал на койке, Варламов сидел рядом, и оба потягивали виски.

— Вообще-то он весёлый малый, но последнее время чувствовалась в нём какая-то озабоченность, — продолжал Грегори. — Значит, устроил дома тайное капище! Воображаю, какие оргии там иногда устраивают. Странно, что так легко себя выдал… Но церковь Трехликого ведёт активную пропаганду, и вы могли просто оказаться очередным объектом внимания.

— И цзин, и Морихеи, и поклонники Трехликого — все на мою голову! — Варламов покрутил в стаканчике янтарную жидкость. У него было хорошее настроение, давно так непринуждённо не беседовал с Грегори. — Вот уж не думал, что у меня будет столь разнообразная светская жизнь.

Грегори осторожно улыбнулся:

— Всё правильно, Юджин. Относись к этому с юмором. В конце концов, все хотят с тобою только побеседовать.

И всё же его тон стал другим, чем раньше — чересчур беззаботным… Но тут появилась Джанет в фартучке и позвала их к столу.

После обеда состоялся домашний совет — решали, как быть с отоплением дома.

— Раньше проблем не было, — с вздохом объяснил Грегори. — В подвале стоял котёл на мазуте и грел воду. Нужная температура поддерживалась в комнатах автоматически. Сейчас жидкое горючее стоит дорого, его у нас делают из каменного угля. Сланцевого газа в Ил-Оу мало, к счастью в своё время построили электростанцию на угле. Так что вода подогревается электричеством. Но тратить энергию на обогрев целого дома дорого. Мы обычно закрываем на зиму второй этаж и отапливаем только первый. Джанет на это время перебирается в комнату рядом с кладовой. Но куда деваться тебе?

Варламов хотел сказать, что может перейти в гостиную, но передумал: в своей комнате хоть отдыхает от Америки.

— А если я буду доплачивать? — спросил он. — Во сколько это обойдётся, и дальше отапливать второй этаж?

Джанет взяла планшет. Выходило, что если не будет сильных морозов, то хватит двадцати тысяч в месяц.

— Так и сделаем, — пожал плечами Варламов. — Мне деньги всё равно тратить некуда. А если будут сильные холода, переберусь на диван в гостиную.

На этом договорились, и Варламов вышел погулять. Воздух приятно холодил лицо, тучи ещё висели над городом, но поднялись выше.

Послышался стук каблучков — Варламова догоняла Джанет. Поравнялась и неожиданно взяла под руку. Евгений едва не споткнулся от этого прикосновения, горячая волна прилила к щекам.

— Мне неловко, Юджин, — сказала она. — Мы тебя прямо обираем. Ты отдаёшь половину зарплаты.

— Я бы и всю отдавал. — Варламов справился с волнением и говорил весело. — Мне у вас хорошо.

Джанет крепче взяла его за руку.

— А ты не скучаешь по родине?

— Иногда скучаю, — признался Варламов. — По тамошним лесам скучаю. И по сестричкам. Невесело им живётся, шоколад вряд ли часто перепадает. И посылку отсюда не пошлёшь.

— Да уж, — согласилась Джанет. — Между нашими странами теперь пропасть. А ты не хочешь вернуться домой?

Варламов задумался. Солнце уходило за горизонт, красновато тлели края облаков. Становилось холодно, приближалась ночь.

— Нет, — сказал он. — Не хочу.

— Почему? — В голосе Джанет прозвучало удивление.

Варламов остановился. Ещё медлило чувство лёгкости, которое испытал при появлении девушки, и он выпалил:

— Не хочу расставаться с тобой, Джанет.

И неожиданно для себя — пока оставалась смелость — обнял её. Джанет не издала ни звука, Варламов чувствовал только, как бьётся её сердце. От прикосновения волос и тёплого дыхания закружилась голова. Он ещё помедлил и поцеловал девушку прямо в губы.

Джанет замерла, её губы подвигались, словно пытаясь вырваться, но не могли. Потом отшатнулась и быстро пошла прочь, споткнувшись один или два раза.

Варламов остался на месте, сердце сильно билось, в ушах шумело. Мыслей никаких не было.

Следующая неделя была тяжела для Варламова: Джанет избегала его, а увидев, смотрела враждебно. О вечерних беседах пришлось забыть, даже по пути на работу и обратно молчали. Джанет держала руль, не поворачивая головы — хорошо, что в них никто не врезался. Пару раз отчаявшийся Варламов пытался завести разговор о погоде, но Джанет не отвечала.

А погода стояла странная: облака висели над крышами, по сумрачным улицам свистел ветер, унося последние листья, но дождей не было.

— Наверное, скоро пойдёт снег, — сказал Варламов, изнывая от непонятной враждебности Джанет. — У нас к этому времени всё бывает завалено снегом.

Джанет глянула на небо и впервые отозвалась:

— Да, — молвила отчуждённо. — Пожалуй, завтра надо съездить. А то занесёт дороги.

— Куда съездить? — поинтересовался Варламов. Но ответа, как обычно, не получил.

Субботним утром тучи поднялись выше, между ними проглянула синева, но ветер стал ещё пронзительнее. Стоя на веранде, Варламов плотнее застёгивал купленную недавно куртку, когда мимо прошла Джанет — тоже в куртке, джинсах и коротких сапогах.

— Ружьё возьми, — не оборачиваясь, сказала она.

Удивлённый Варламов сбегал за двустволкой и, едва сел рядом с Джанет, та резко тронула машину. Вскоре миновали город и оказались в сельской местности. По прикидкам Варламова, ехали на северо-запад. Дорога походила на ту, что вела из аэропорта Гринфилд: широкая, с жухлой травой и кустарниками на разделительной полосе. Мотор жужжал, редкие фермы уплывали назад.

Через час Варламов не выдержал:

— Куда мы едем?

— К озеру Мичиган, — скучно ответила Джанет.

К этой скудной информации ничего не добавила, и больше Варламов спрашивать не стал. Миновали пару городков: один похожий на Другой Дол, а другой запущеннее, потом долго петляли по транспортной развязке. Покрытие сделалось разбитым, ехали медленно.

Снова показались постройки, вскоре машина въехала на улицу.

Во второй раз Евгений видел вблизи брошенный американский город. Наверное, он был покинут дольше, чем тот, в Аппалачах, и уже разрушался. Сквозь разросшиеся кусты виднелись обесцвеченные непогодой дома, чернели глазницы окон, на лужайках бурыми космами полегла трава.

Один раз Джанет притормозила. Варламов проследил за её взглядом, и сердце упало: среди травы он увидел жёлтое тельце. Но это была только кукла, тянувшая к небу пластмассовые ручонки.

Потянулись здания фабричного вида: в сохранившихся стёклах отсвечивало хмурое небо, улицы были завалены мусором. Джанет приходилось лавировать между брошенными машинами.

Несколько раз свернули, затем впереди показалась высокая синяя стена. Когда подъехали ближе, стена обернулась гладью огромного озера. Его синева была угрюмой и холодной, как ружейная сталь.

Остановив машину у заброшенного причала, Джанет повернула голову. Варламов глянул в ту сторону: над синей водой лежала полоса мрака, а дальше вставали огромные стеклянные здания. Они жались друг к другу как скопление призраков — остатки былых времён и былого величия.

— Это Чикаго? — спросил потрясённый Варламов. — Я видел его с самолёта.

— Мёртвый город, — тихо отозвалась Джанет. — Я была здесь с дядей. Он сказал, что это самое величественное и печальное зрелище в современной Америке. От Нью-Йорка и Вашингтона ведь и этого не осталось.

Варламов огляделся, печальный опыт научил не доверять покинутым городам. Пустой причал, из воды торчит ржавый борт судна, темнота притаилась за окнами зданий.

А вдруг кто-то прячется там?

— Здесь не опасно? — спросил он. — А если бандиты…

Джанет резковато рассмеялась:

— Что ты боишься? Здесь нет бандитов, слишком невыгодная позиция для обороны. Легко прижать к озеру.

Варламов вспомнил, что поклонники Трехликого тоже любят устраивать охоту в таких местах, но промолчал: вдруг ещё больше настроит против себя Джанет? В который раз уныло подумал: чем обидел её?

Щёлкнула дверца — Джанет вышла из машины и стала ходить взад и вперёд, пиная сапогами мусор. Варламов тоже вышел и стал глядеть то на Джанет, то на мёртвый город. Затхлость чувствовалась в холодном воздухе, и необъяснимая тревога овладела Варламовым.

— Ты это хотела мне показать?

— Да, — сказала Джанет, останавливаясь и не глядя на него. — Хотела показать, что вы, русские, сделали с Америкой!

Сначала Варламов не почувствовал ничего. Потом ощутил, что у него загорелись щёки. Ледяной ветер полоснул по лицу, насмешливо заныл в стальных конструкциях. То ли от ветра, то ли от обиды на глаза Варламова навернулись слёзы, он стёр их тыльной стороной ладони и стал смотреть на здания.

Они выглядели такими одинокими! Самые высокие уходили вершинами в тучи, и, казалось, вот-вот оставят этот негостеприимный берег, и тучи унесут их в иной, лучший край.

Евгению стало жаль их. Жаль этот величественный город над пустынным озером. Жаль Джанет, которая потеряла родителей и ютилась у дяди — в комнате, плывущей куда-то среди мрачных дубов. Жаль эту страну, по которой так тосковала мать. Жаль маму, чью могилу, наверное, уже занесли снега. Жаль Россию, свою далёкую родину, которая тоже упорно боролась за жизнь…

Варламову словно железными пальцами сдавило горло. Спотыкаясь, он сошёл к воде, чтобы оказаться подальше от Джанет. На берегу сел на землю, и его сотрясли рыдания.

Она остановилась: какой смысл бродить по грязному причалу? Что задумала, то и сделала, пусть Юджин поглядит на мёртвый Чикаго. Посмотрела вдаль — какая унылая синева у этого озера! Понемногу, помимо воли, взгляд переместился на берег, где сидел её спутник.

Она усмехнулась:

«Посмотри на него, Джанет! Как он сник. А как уверенно держался недавно. Словно не был ни в чём виноват. Словно всё здесь было приготовлено специально для него.

Но ты поставила его на место, Джанет! Заставила почувствовать свою вину. Пусть другие любезно улыбались, но ты не забыла — это из его страны пришла в Америку смерть.

Ты не станешь улыбаться ему. Не станешь смотреть на него. Когда вернётесь домой, пусть он уйдёт. Или уходи ты — пусть с ним нянчится дядя.

Ты можешь уехать прямо сейчас. Садись в машину и уезжай. Пусть он добирается пешком — мимо разрушенных городов, мимо Тёмных зон. Всё это дело рук его соотечественников, их вина. Пусть и он хлебнёт этой вины, напьётся и будет пьян, как от виски. Но прежде подойди к нему. Скажи, как ты ненавидишь его!..

Что это? Он плачет?..

Это хорошо. Не одной тебе плакать, уткнувшись лицом в подушку. Тогда подожди, полюбуйся, как плачет мужчина. По щекам текут слёзы, прежнего самодовольства нет, на лице отчаяние.

Ну что же, не одной тебе испытывать отчаяние бессонными ночами. Пожалуй, не стоит ничего говорить. Ты можешь быть довольна.

Но почему он плачет? О ком он плачет? Даже странно, что мужчины могут так плакать…

Нет, он не мужчина! Он слабак. Он не достоин твоей ненависти, лишь презрения. Пожалуй, не стоит бросать его здесь, ещё упадёт по дороге. Лучше взять с собой. Он тряпка, можешь вытирать об него ноги…

Но почему так болит твоё бедное сердце, Джанет? Ты словно вырываешь его из собственной груди. Почему ты так плачешь? Где твоя гордость и где твоё презрение? Ты сейчас упадёшь. Упадёшь прямо к его ногам.

Смотри, он перестал плакать. В глазах пустота. Ты когда-нибудь видела такую пустоту в глазах мужчины, Джанет?..»

Она повернулась и, спотыкаясь, пошла прочь.

Варламов пришёл в себя от равномерного шума и не сразу понял, что плещет вода о камни причала. Он привык к этому звуку, так плескались волны о валуны северных озёр — неутомимо и безразлично. И такое же безразличие ко всему на свете Варламов испытывал сейчас. Он вытер глаза ладонью, встал и пошёл к машине.

Джанет не было: наверное, бродила где-нибудь. Ну и пусть, век бы её не видел. Варламов сел в машину и стал смотреть на тёмные глазницы окон.

Время шло, Джанет не появлялась. Варламов стал испытывать беспокойство: как-никак он мужчина и отвечает за девушку, пусть и порядочную стерву. Жаль, что до сих пор не купил телефона, хотя вряд ли тут есть связь. Варламов вышел из машины, сунул двустволку под мышку и направился к пакгаузу, путь в другом направлении преграждала стена. По сторонам глядел уже внимательнее. Завернул за угол.

Никого.

Варламов почувствовал холодок в груди, пальцы стиснули ствол ружья. Куда могла подеваться Джанет? Неужели решила погулять? Не лучшее место для прогулок.

Рысцой пробежал вдоль стены до другого угла — и за ним пустота.

Только спокойно! Не бегать взад и вперёд. Скорее всего, Джанет пошла вдоль озера. Разве только завернула в одну из улиц, но что там делать?

Варламов взвёл тугие курки и быстро зашагал к угрюмому кирпичному зданию, за ним берег пропадал из виду. Жаль, что нет пистолета Болдуина, в двустволке всего два заряда. Хотя картечь на близком расстоянии надёжнее.

Вряд ли Джанет убежала от волков, она бы закричала. И самого Варламова сожрали бы, пока сидел в расстройстве на берегу.

Он достиг угла, миновал просевший на обе оси грузовик и сразу увидел две фигурки вдали.

Одна повыше — Джанет.

А рядом фигурка поменьше!

Варламов закусил губу. Двустволка хороша на близком расстоянии, но если у похитителя автоматическое оружие, шансы неравны. Всё же Евгений поспешил вперёд, придерживаясь захламлённого тротуара, чтобы в случае чего нырнуть за брошеннуую машину. Озеро равнодушно плескалось справа.

Вскоре Варламов приблизился на дистанцию прицельного огня. Конечно, стрелять не стоило, чтобы не задеть Джанет. Да и следовало ли вообще?

Варламов глубоко вдохнул. Он разогрелся от быстрой ходьбы, но теперь снова ощутил озноб. Издали казалось, что рядом с Джанет ковыляет девочка-подросток, едва девушке по плечо, но теперь Варламов понял, что это взрослая женщина, хотя низкого роста. В нарядном платье, странно лёгком для осеннего дня. Оружия не видно, а женщина худая — ткни пальцем и повалится.

Уолд тоже выглядел как обыкновенный бомж…

Варламов сошёл с тротуара, уже не заботясь, что могут услышать. Укороченную двустволку держал так, что приклад касался бедра — можно быстро упереть и выстрелить. Отец много чему научил на лесных привалах.

Женщина застыла, а потом обернулась. Синхронно с нею повернулась Джанет. Варламов сглотнул: её лицо было спокойно, но глаза смотрели невидяще.

— А, вот, наконец, и молодой человек пожаловал.

Голос женщины звучал добродушно, но улыбка была ехидной. И лицо — маленькое, с заострённым носом и водянистыми глазами — добрым не выглядело. Однако каштановые волосы были аккуратно завиты, и на ведьму женщина не походила.

— Меня зовут Юджин, — принуждённо представился Варламов. — Почему вы забрали мою девушку?

— Забрала? — женщина удивлённо повернулась к Джанет. — Ты плакала, тебе было плохо, и я тебе утешила. Но разве заставляла идти, моё золотко? Скажи ему.

Почему-то от звука её голоса у Варламова пробежали мурашки по спине.

Джанет лучезарно улыбнулась:

— Я прогуляюсь с Ренатой до её дома, Юджин. Она прекрасная женщина, но одинока и скучает. У нас ещё много времени.

— Ты никуда не пойдёшь! — заявил Варламов, едва не стуча зубами. — Ехать далеко, дядя будет беспокоиться.

Джанет улыбалась, будто ничего не слышала, а Рената вскинула подбородок. Словно девочка, надевшая нарядное мамино платье, но лисье личико сморщилось от злости, а глаза потемнели.

— Не указывайте, мистер! Довели девочку до слёз и ещё командуете…

Что-то было в её голосе и взгляде… Власть, безмерная тяжесть, цепенящий холод… Варламов почувствовал, как всё реже трепыхается в груди сердце. В глазах потемнело, не было сил поднять ружьё. У женщины и в самом деле был дар, хотя и иной, чем у Уолда…

И город, и озеро куда-то исчезли. Словно тёмная пелена опустилась перед глазами. У Варламова возникло ощущение падения в бездну. Ощущение было столь сильным, что внутри всё сжалось и заледенело. Он падал стремглав: остановилось время, не стало света, и лишь смутно Варламов различал в этой пропасти бледную полосу, за которой — он с ужасом чувствовал это, — его ожидало полное небытие. Показалось, будто некто в чёрном поднимает белый шлагбаум на пути во тьму.

Но на пути в тёмный колодец его догоняли слова, или лишь эхо слов:

«У тебя светлое пламя… только сейчас красноватое… от страха».

И следом:

«Мы одной крови… ты и я».

Мысли продолжали течь, хотя замедлились. Неужели он пропал, и сейчас эта женщина уведёт Джанет? Но Джанет не хочет идти! Просто её воля сломлена. Пусть она была жестока к нему, но ей хочется жить и быть счастливой…

Варламов напряг волю. Он словно сбрасывал с плеч непомерный груз. Словно пробивался к отдалённому мерцанию сквозь тёмный лёд… Наконец с неимоверным усилием вынырнул. Снова увидел мертвенно-синюю воду и холодный свет, но это был свет его мира. Перед ним стояла низкая скособоченная женщина — красивое платье свисало с худых плеч, а в блёклых голубых глазах был страх.

— Ты ведьма, — хрипло сказал Варламов. — Я тебя застрелю.

— Ты её любишь! — с ненавистью выговорила женщина. — Только любовь может противостоять моей силе. А вот меня никто не любил. И ты меня не суди. Ты здесь чужой.

Способность чувствовать понемногу возвращалась к Варламову.

— Откуда ты знаешь? — удивился он.

— Ты сам сказал, что я ведьма. Видишь, я не боюсь холода и могу отправлять души в ад. С тобой вот не получилось. Зачем ты обидел девушку?

— Это она обидела меня, — пробормотал Варламов.

— Ты дурак! — На лице Ренаты (наконец-то он вспомнил имя) появилась ехидная улыбка. — Ей надо было уйти со мной. Она спасёт твою жизнь трижды. А ты предашь её!

— Постой, — ошеломлённо сказал Варламов. — Ты видишь будущее? Нам предсказала одна женщина…

— Её мать? — Рената кивнула на безучастную Джанет. — У неё было мало силы. Она не получила дара и видела смутно.

— Ты говоришь, как Уолд. — Варламов снова почувствовал озноб.

— Ты знаешь Уолда? — прищурилась Рената. — Вот в ком много силы, но он не пользуется ею, дуралей.

Её лицо чуть разгладилось, на губах возникла мечтательная улыбка, а в глазах плеснулась синева.

— Любовь… — протянула она. — Старое слово, холодное слово, печальное слово. Не я первая так говорю.

Со странным выражением поглядела на Джанет:

— Она будет любить тебя всю жизнь, и ждать даже потом.

— А я? — глупо спросил Варламов.

— Ты? Я сказала, что ты предашь её, — сухо сообщила Рената. — Потом будешь жить долго и умрёшь богатым. Хотя… — её губы искривились, — может случиться и так, что переживёшь её всего на семь дней. Если повезёт, конечно. Зато она получит в дар мощь Владык. Она, а не ты!

Варламов растерянно смотрел на хрупкую женщину, потом отвёл глаза. Грязная набережная, заброшенные здания, пустые небоскрёбы…

Он в чужой стране, в Лимбе!

— Я не понимаю тебя, — сказал устало. — Что ты сделала с Джанет?

— Она спит, — пожала плечами Рената. Ключицы выпирали из-под платья, и Варламов подумал, что она недоедает. — Скоро проснётся. Ничего не будет помнить, и ничего ей не говори… Когда-нибудь ты поймёшь. Уж не знаю, повезло тебе или нет.

Она повернулась и пошла прочь.

Кем она была, когда грозная сила пролилась на Землю, одним неся смерть, а другим жуткие дары — девочкой или уже зрелой женщиной?.. Наверное, она несчастна, и её можно понять. В заброшенных универмагах можно отыскать красивые платья, но от одиночества не избавишься. Даже Уолд как будто обрадовался спутнику в ночном лесу. Вот и эта ухватилась за Джанет…

У Варламова заболела голова, он поискал взглядом и сел на причальную тумбу.

А Рената, не пройдя и десятка метров, вдруг стала, обернулась и вытянула голову на тонкой шее. Словно лиса принюхивалась.

— Надо же, — хрипловато сказала она. — Я чую жалость. Это не любовь, но тоже редкость в нынешнем мире. Я часто ходила по следу, но это всегда был душный запах страха и ненависти, или острый запах отчаяния. Я благодарна. Позови Ренату, когда тебе будет плохо.

Она шагнула за груду контейнеров и скрылась.

Варламов посмотрел на Джанет: та стояла, безразлично глядя на небоскрёбы. Он закрыл глаза, чтобы прийти в себя. Наверное, просидел так долго.

…И вдруг ощутил губы, волосы и слёзы на лице — это Джанет целовала и тормошила его. Он открыл глаза и увидел её заплаканное лицо. Джанет отодвинулась, продолжая держать Варламова за плечи.

— Что с тобой, Юджин? Ты едва не свалился в воду.

— Да, — подтвердил Варламов непослушными губами. — Едва не свалился. Спасибо тебе, Джанет.

— Прости меня за глупость, что я сказала! Я сама не знаю, что на меня нашло. Ты ни в чём не виноват. Это всё безумие и гордыня того поколения. Зачем и я умножаю зло? Прости меня, Юджин.

— Да, — сказал Варламов.

Он привлёк к себе Джанет, и ему стало удивительно хорошо от тепла её тела. Наконец-то он осмелился это сказать:

— Я люблю тебя, Джанет. Что бы ты ни сказала, я буду любить тебя. Даже если этот мир снова рухнет в пропасть, я всё равно буду любить тебя.

— О Господи! — Джанет отодвинулась.

Наверное, проглянуло солнце, потому что на озеро упал свет. На несколько секунд оно превратилось в чашу синего огня под сумрачным небом. И по контрасту с этим жутковатым пламенем в глазах Джанет загорелся другой свет — ласковый и зелёный, словно проблеск весны в клонящемся к зиме мире.

Она снова приблизила лицо к Варламову. Всколыхнулись волосы, укрывая от него негостеприимную синеву. Цвет глаз вновь изменился — теперь это была не нежная зелень весны, а тёмная зелень пышного лета.

— И я люблю тебя, Юджин, — прошептала она. — Как я старалась этого не допустить! Сколько раз говорила себе, что не должна ничего забывать. Но я ошибалась. У меня внутри всё перевернулось, когда увидела тебя плачущим на этом берегу. И я не хочу ни о чём вспоминать. Я люблю тебя, Юджин.

На этот раз они целовались долго. И далеко отступил от Варламова этот невесёлый мир. Он чувствовал только губы Джанет — неумелые, но слаще всего, что пробовал в жизни; ощущал только ласковые пальцы, гладящие его щёки; слышал только биение её сердца. Они с трудом оторвались друг от друга.

— Пора ехать обратно, — запинаясь, сказала Джанет. Оглянулась и добавила: — Это надо же, как далеко мы забрели.

Варламов не ответил. Ему показалось, что увидел вдали маленькую фигурку, словно девочка вышла прогуляться в тени заброшенных зданий.

Обратный путь занял больше времени. Машину вёл Варламов, пережитое потрясение сказывалось, и он ехал медленно, вглядываясь в дорогу. Да и мир не выказывал особой радости: тучи опять сгустились и приникли к земле, ветер поднимал с дороги вихри пыли. Но доехали благополучно.

Грегори встретил их с беспокойством во взгляде, но ему ничего не стали рассказывать и поднялись наверх отдохнуть. Варламов лёг на кровать и стал смотреть в окно. Казалось, низко идущие облака цепляются за ветви дубов, образуя сумрачный, постоянно меняющийся лабиринт. И мысли в голове тоже мешались…

Сегодня он впервые признался в любви, впервые услышал слова любви в ответ. Когда ондумал об этом, то сердце ликовало. Но затем приходили другие мысли — что делать дальше? — и он испытывал полную растерянность. Делать при Грегори вид, что ничего не произошло? Целоваться с Джанет тайком?.. Опыта в любовных делах у Варламова было мало, в Кандале за ним следило слишком много недоброжелательных глаз.

Варламов гнал эти мысли прочь и снова вспоминал руки и губы Джанет — как она ласкала и целовала его. Сердце сильно билось, во рту пересохло. Варламов не успел опомниться, как стал представлять, что сам ласкает Джанет… Охватило такое острое желание обнимать её, прижимать к себе, обладать ею, что он втянул сквозь зубы воздух, а потом сел на кровати, чтобы успокоиться.

— Жениться тебе пора! — рассмеялся он.

И мысли приняли другое направление: а если и впрямь попросить Джанет стать его женой?.. Мысль была новой, соблазнительной и пугающей одновременно.

Он снова лёг, подложив ладони под голову, и стал смотреть в потолок. Сегодня там отсутствовала обычная игра теней, комнату наполнял сумрак, и чем больше углублялась темнота, тем хаотичнее становились мысли Варламова. Он чувствовал раздвоенность, как никогда в жизни. Что-то в нём восставало против этой мысли, не желая связывать себя и терять свободу. Но другая половина его существа неудержимо влеклась к Джанет — к зелёному свету в её глазах, к ласковым рукам и нежным губам. Разум трезво напомнил, что иначе Джанет останется недосягаемой. Она всерьёз воспринимает христианство и никогда не допустит близости без брака. А возникшее с такой остротой желание томило Варламова… Вдруг Джанет снова начнёт избегать его?

Варламов в смятении посмотрел на фотографию. Девушка на ней — никак не мог привыкнуть, что это мать Джанет, — словно подмигнула ему.

«А почему бы и нет?», — словно говорил лукавый взгляд.

И в самом деле, почему бы нет? Он женится на Джанет — и тогда она будет с ним, и он сможет обладать ею. Разве не этого ему больше всего хочется?..

К щекам прилила горячая волна. Чтобы внезапно появившаяся решимость не улетучилась, Варламов решил взяться за дело: встал и, пригладив перед зеркалом волосы, вышел в коридор. Сейчас сделает Джанет предложение… Сердце сильно билось.

Но на стук никто не отозвался. Варламов разочарованно постоял перед дверью, потом толкнул её и вошёл.

Здесь было сумрачнее, чем в его комнате. Хотя листва опала, стволы и сучья дубов всё равно загораживали свет. Варламов подошёл к окну: дома Другого Дола белели среди деревьев. Вдруг он заметил внизу Джанет: та сидела на веранде и казалась такой одинокой, что сердце Варламова дрогнуло.

Он сошёл вниз, накинул куртку и вышел.

Джанет не повернула головы, и сердце Варламова упало. Другого кресла на веранде не было, так что он подошёл к Джанет, сел на пол и прислонился головой к её коленям. Джанет вздрогнула, но возражать не стала.

На улице было немногим светлее, чем в комнате. Облака выглядели угрожающе: просветов между ними не осталось, иссиня-чёрная стена встала над городом.

Через некоторое время Джанет заговорила:

— Ты должен съехать от нас, Юджин, — сказала она бесцветным голосом. — Конечно, мы будем видеться, но жить рядом нам теперь… неудобно. Мне будет неловко перед дядей.

Варламов подвигал головой, устраиваясь поудобнее.

— Ерунда, Джанет, — сказал он. — Я никуда не уеду. Я люблю тебя и хочу быть рядом. Послушай, выходи за меня замуж. Если мы объявим об этом, то неловко ни перед кем не будет.

Наконец-то слова были сказаны. Варламов произнёс их легко и не почувствовал себя как-то связанным. Наоборот, хотя от пола веранды тянуло холодом, ему было очень уютно у ног Джанет.

— О, Юджин! — Варламов ощутил пальцы Джанет у себя в волосах. — Это так неожиданно. Мне надо подумать.

— Подумай. — Варламов испытал лёгкое разочарование. — Только не тяни долго. Мне тоже неловко за спиной Грегори целоваться с его племянницей.

Джанет хихикнула и слегка дёрнула Варламова за волосы.

— А кто тебе это позволит?

Потом её голос сделался строже.

— Послушай, ты знаешь эту балладу? — И Джанет с некоторой торжественностью продекламировала:

На веранде было сумрачно и холодно — только от колен Джанет исходило тепло.

— Нет, — ответил Варламов. — Я таких стихов не читал.

— Это старинная шотландская баллада, — сказала Джанет. — Мама её очень любила и часто читала вслух. Даже меня назвала в честь героини. В балладе рассказывается о Дженет и её возлюбленном — молодом Тэмлейне. Его захватили в плен чёрные эльфы и собирались увезти в заколдованный замок. У Дженет оставался единственный шанс спасти Тэмлейна — узнать среди всадников, когда его повезут по тёмной дороге, и набросить на него свой плащ. Иначе она потеряла бы любимого навсегда.

— И она узнала его? — спросил Варламов.

— Да. — Пальцы Джанет остановились в волосах Варламова. — У неё было лишь мгновение для этого. Она схватила за узду белого коня, набросила на возлюбленного плащ, и чёрные эльфы уже ничего не могли сделать. Они проехали мимо. Лишь Королева Фей прокляла Дженет, пожелав, чтобы она умерла самой страшной смертью… И знаешь что, Юджин? Пожалуй, я не стану думать долго. Может быть, и у нас не так много времени. Я выйду за тебя замуж. А сейчас извини, я должна готовить обед.

Она порывисто встала и скрылась, оставив Варламова на веранде. Тот был ошеломлён: всё произошло так быстро!

Потом некая мысль зародилась в глубине сознания и стала медленно всплывать, словно диковинная рыба, по пути обретая чёткость. Варламову понадобилось время, чтобы её осознать: обратной дороги нет, его жизнь круто изменилась во второй раз, как и после встречи с Сирином.

Появилось и ещё одно, более смутное ощущение: будто увлекаемый водами могучей реки, он миновал некую грозную опасность, словно кто-то бросил угрюмый взгляд из-под сени деревьев, но течение уже несло Варламова дальше, не давая ему задуматься.

Не думалось и теперь. Он смотрел, как облачная стена вырастает, приближаясь к зениту. Темнело, всё сильнее задувал холодный ветер, забираясь под куртку. Но вставать не хотелось — Варламов откинул голову на сиденье кресла, где недавно была Джанет, и ему показалось, что это не ветер, а её пальцы ласково ерошат волосы.

Он улыбнулся, глядя в сердце встающей над городом тьмы.

Когда он наконец вернулся в гостиную, там уютно горели светильники. Грегори читал журнал, сидя в любимом кресле, а Джанет была занята в кухонном углу. Она нерешительно улыбнулась Варламову и продолжила что-то старательно нарезать.

Варламов чувствовал себя неловко, объясняться с Грегори не хотелось. Но отмалчиваться было нельзя: он видел, как напряжена Джанет. Так что набрал в грудь воздуха и выпалил:

— Грегори, я люблю Джанет и хочу, чтобы она стала моей женой. Она согласна. Я знаю, что её родители умерли, и у неё никого нет, кроме вас. Вы не против?

У него возникло ощущение, будто слова повисли в воздухе, и тот ощутимо зазвенел. Напряжение держалось с минуту, потом спало.

Джанет повернула голову от кухонного стола, она раскраснелась и стала ещё красивее. Грегори медленно поднял глаза от журнала, сначала поглядел на племянницу, потом на Варламова. Во взгляде сквозила досада. И что-то ещё…

— Хорошо, Юджин, — сказал он. — Пойди пока к себе. Мне надо поговорить с Джанет.

Варламов молча повернулся и пошёл к лестнице, ощущая на спине взгляд Грегори. В комнате он не стал включать свет, а подошёл к окну.

Его ожидал сюрприз: белые цветы падали с тёмного неба. Близ освещённых окон они наполнялись призрачным бледным светом, а потом тускнели, пропадая из виду. Варламов не сразу понял, что идёт снег. Он долго смотрел на беззвучный полёт этих первых цветов зимы: вспомнилась Кандала, бескрайние снега вокруг города и мать.

Наконец его окликнула Джанет — ещё более красная, она нервно накрывала на стол.

— После обеда поговорите, — устало сказал Грегори. — Я оставляю всё на усмотрение Джанет.

Так что обед прошёл не слишком весело. Варламов гадал, что такого Грегори наговорил Джанет, а у той лишь к концу обеда вернулся нормальный цвет лица. Телевизор смотреть не стали, Варламов снова поднялся к себе и лёг на кровать.

Снег всё падал — уже не отдельными снежинками, а сплошной белой стеной. Комната наполнилась бледным молочным светом.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Варламов.

Это была Джанет, она переоделась в нарядное зелёное платье. Варламов сел на кровати, а Джанет опустилась на стул около двери.

— Юджин, нам надо поговорить. — Голос звучал принуждённо, как недавно у самого Варламова.

— Конечно, Джан. — Ласковое имя вырвалось у Варламова непроизвольно.

Джанет вздрогнула.

— Дядя говорит, — продолжила она сурово, — что с тобой опасно связывать жизнь. Дело не в тебе лично, ты ему нравишься. Просто некое зло следует за тобой. Смерть твоего друга и моей матери не случайны. Сейчас лишь временная пауза, словно выжидают чего-то. Но дядя боится, что мы пробудем вместе недолго.

Варламов почувствовал тошноту, словно сам падал куда-то вместе со снегом. Но это было не то предельно жуткое ощущение, что испытал на берегу озера Мичиган. Он быстро взял себя в руки.

И неожиданно вспомнил:

— А твоя мать говорила, что видела нас вместе, — сказал он. — Мы шли, держась за руки, по какой-то дороге.

Джанет снова вздрогнула.

— А я и забыла, — шёпотом произнесла она. — Но теперь вспоминаю. Это показалось мне странным тогда, просто выбросила из головы.

Она отвернулась и стала смотреть на падающий снег. На лицо упал нежный прохладный свет — такого не увидишь летом, а пышные волосы и глаза потемнели.

— Да, мой милый Юджин, — тихо сказала она. — Этот мир не таков, каким он мог быть. Я боюсь того, что нас ждёт впереди. Но я попробую положиться на тебя. И на Бога. Я стану твоей женой, Юджин.

Она вдруг заплакала и, подняв руки к лицу, поспешно вышла. Варламов остался сидеть, не испытывая никаких эмоций: слишком много случилось за этот день. Вскоре он лёг и быстро уснул.

Гаснет свет из окон Джанет, а в комнате Юджина и не зажигали. Сидя у окна, Грегори смотрит на падающий снег: в мерцании фонаря лужайка постепенно становится белой — красивое зрелище. Наверное, привычное для Юджина — известно, что в России подолгу лежит снег…

Да, удивила его Джанет. Не то чтобы слишком удивила: в последнее время её поведение стало слишком красноречивым. Живёт замкнуто, дом и работа, а тут симпатичный молодой человек рядом, немудрёно и увлечься. Но вот с какой радостью и надеждой она смотрела сегодня…

Грегори качает головой: похоже, увлечение-то нешуточное.

Что же делать? Он обо всём договорился, и День ветеранов удобное время, чтобы под каким-нибудь предлогом увезти Юджина. В Атланте от него узнают всё, можно не сомневаться… Только как он, любимый дядя Грег, решится разрушить мечты Джанет? Как сможет потом смотреть в её глаза — часто грустные и такие счастливые сегодня? Ведь они потускнеют: Юджина не отпустят скоро, даже если догадки только наполовину верны.

Грегори вздыхает. Почему выбор оказывается так тяжёл? Что важнее: долг перед страной или счастье Джанет? Или это ложная дилемма, и не надо вмешиваться в естественный ход вещей?.. Да, хорошо сказал старик Шекспир:

Грегори с трудом встаёт, подходит к компьютеру. Верный друг: есть ли кто вернее? Жены ведь не было и не будет. Так стоит ли мешать Джанет обрести мужа? Пусть он не такой, какого хотел для своей девочки, но это юноша с хорошими задатками. Способность к культурной адаптации просто поразительна, даже если вспомнить, что его мать американка. Где-то читал о всемирной отзывчивости русского характера. Кто знает, что получится из Юджина?.. А связанная с ним тайна — что ж, надо понаблюдать и подумать. Бывают странные совпадения, которые далеко не случайны — надо только понять, кто за ними стоит. И Джанет… будет ли у неё другой шанс?

Грегори трясёт головой, отгоняя пугающую мысль. Слишком много он знает, привык всё вынюхивать, ему известно даже то, что Джанет считает своей тайной… Ладно, хватит копаться в себе.

Экран компьютера вспыхивает голубым безрадостным светом. Шифровальная программа, электронный номер в Атланте — всё, как обычно. Интересно, пытались цзин снова войти в систему? Пусть попробуют.

Он надевает специальные очки и перчатки, на этот раз клавиатура не нужна, да и экран тоже.

— Берт? Извини, что так поздно.

— Всё в порядке, старина. — Ответ собеседника видят только глаза Грегори. — Почему не спишь?

— Операция отменяется, Берт. Я поспешил, сделал неверные выводы.

— Странно, оказывается, и ты можешь ошибаться, Грег.

— Бывает.

— Ладно, но на всякий случай присматривай за ситуацией. Если что, сразу звони.

— Договорились. Спокойной ночи, Берт.

— Спокойной ночи, Грег.

Вот и всё. Грегори снимает очки и перчатки, пальцы слегка дрожат. Подпортил себе репутацию на старости лет. Конечно, если заинтересовались и начали разрабатывать версию, так просто теперь не отстанут…

Ну что же, он хотя бы выиграл время…

Экран, на котором так и не появилось ни строчки, гаснет. Светлый сумрак наполняет комнату — за окном продолжает идти снег.

Варламова разбудил яркий свет. Стены и мебель сияли, девушка на фотографии весело улыбалась. Евгений подошёл к окну и чуть не ахнул: за ночь мир стал ослепительно белым. Белели ветви дубов и сугробы под ними, белыми кораблями плыли дома Другого Дола, и только небо осталось голубым, словно улыбаясь этому сказочному преображению.

Душа Варламова тоже ликовала, из зеркала глянуло до неприличия счастливое лицо. Он попытался придать ему серьёзный вид, потом махнул на это рукой и спустился вниз. Грегори посмотрел на него с любопытством.

Чуть позже появилась Джанет в нарядной жёлтой блузке и длинной фиолетовой юбке. Несмотря на старание держаться строго, на лице то и дело появлялась озорная улыбка. Сначала приготовила завтрак, а поставив его на стол, торжественно объявила:

— Дядя, я всё обдумала. Я выйду замуж за Юджина.

После этого села, выжидательно глядя на Грегори. Тот криво улыбнулся и шутливо сказал:

— Ну что же. Что Бог сочетает… Только не будем спешить. О помолвке объявим, а со свадьбой повременим. Вы ещё десять раз успеете передумать.

Джанет надула губы, но в общем завтрак прошёл празднично, хотя на меню это не сказалось: всё та же овсянка, пирог и сок. Только вместо чая пили кофе из запасов Грегори.

Поездка в церковь обернулась проблемой. Сначала Варламову пришлось откопать выезд из гаража. Потом он выкатил снегоуборочный агрегат фирмы «Хонда» на гусеницах и с причудливыми лопастями впереди. Китайское чудо техники загудело лопастями, отбрасывая снежные веера по бокам подъездной дорожки.

Варламов давно не чувствовал себя таким счастливым: свежий снег, яркое солнце и любовь Джанет. Было не холодно, термометр показывал 25 градусов по Фаренгейту. Варламов не привык к такой шкале — по его прикидкам выходило градусов пять мороза.

Наконец он расчистил дорожку и завёл «Хонду» обратно в гараж. За работой вспотел так, что отправился принять душ. Когда в халате выходил из ванной, то столкнулся с Джанет. Та озорно улыбнулась и, подтолкнув обратно к двери, прижала всем телом.

— Попались, мистер Варламов, — рассмеялась ему в лицо.

Варламов чувствовал упругое давление груди Джанет, сердце застучало, и он потянулся к её губам. Но та ловко уклонилась.

— Вдруг набалую вас, мистер Варламов. Поторопитесь, а то опаздываем в церковь.

Из-за обильного снега многие не приехали, и церковь была полупустой.

В конце службы Варламов и Джанет неожиданно оказались героями дня: Грегори встал и объявил об их помолвке. Собравшиеся вразнобой похлопали, а пастор подошёл и, взяв за руки, благословил. Джанет раскраснелась и не знала, куда девать глаза. Варламов тоже чувствовал себя неловко.

Грегори попросил их идти в машину, а сам задержался. Снег уже начал подтаивать, в колеях от колёс проглянул мокрый асфальт. Евгений открыл дверцу для Джанет, потом сел сам. На голубом небе сияло солнце, вокруг белел снег, и Варламову на миг показалось, что он снова в Кандале.

Появился Грегори: аккуратно ступая по снегу, подошёл к машине, забрался внутрь и сказал:

— Я пригласил несколько человек на воскресенье после Дня ветеранов. Чтобы отпраздновать вашу помолвку.

— Ой, дядя! — На щеках Джанет ещё был румянец. — Зачем так скоро? И надо ли приглашать гостей? Приглашать, так на свадьбу.

— И на свадьбу пригласим, девочка, — уклончиво сказал Грегори, глядя на снег.

Тот был белый, как подвенечное платье. Белый, как мраморное надгробье. Белый, как одеяния тех, кто шёл по следу Варламова.

8. Грегори

Он сидит у окна и пьёт кофе, сегодняшняя ночь не для сна. Смутно белеет снег, свет на втором этаже давно погас. Приятная горечь во рту, мысли текут спокойно. Возможно, сегодня он всё узнает.

Наконец встаёт и подходит к двери. Усмехается: сегодня спина почти не болит. В полумраке гостиной светится зелёный прямоугольник сторожевого дисплея.

Грегори усмехается снова.

Мы запираемся от угрозы снаружи, но кто защитит нас от зла, что внутри?

Лестница не скрипит под ногами. Грегори медлит у комнаты Джанет: можешь спать спокойно, моя девочка. Он поворачивает ручку другой двери, не заботясь о щёлкнувшем замке. Этой ночью у их гостя будет крепкий сон и приятные сны.

Беглый взгляд на постель: Юджин раскинул руки, тихо посапывает, лицо умиротворённое. Быстро приспособился к чужой стране, молодец.

Грегори подходит к окну: в слабом свете уличных фонарей дубы кажутся тёмными громадами. Включает фонарик и для очистки совести ещё раз светит в ящики комода — там пусто, как и днём.

Одежда гостя — костюм, недавно купленные джинсы и куртка — висит в шкафу. Грегори вздыхает: грязную работу себе выбрал когда-то и даже на пенсии от неё никак не откажется. Опускает руку в карман куртки: так, что-то есть. Осторожно извлекает коробочку величиной с футляр для сигар. Интересно, ведь Юджин не курит.

Две простые защёлки по бокам, но Грегори медлит: просветить бы эту коробочку рентгеном. Ладно, постоялец не похож на террориста.

Крышка легко открывается. Внутри поблёскивают три цилиндрика, чуть больше сигареты каждый. Был и четвёртый, место с края пусто. Цилиндрики явно не простые, их удерживают пружинные зажимы. Что же это такое? Днём футляра не было — значит, Юджин носит его с собой.

Грегори быстро проверяет другие карманы — ничего интересного. Держа футляр в руке, снова смотрит на молодого человека — тот не шелохнётся.

Опять дверь, коридор, лестница. Беззвучно пробуждается к электронной жизни компьютер. Грегори поворачивает перед глазком веб-камеры футляр — сначала закрытый, а потом открытый, — и запускает программу идентификации…

Так, во всём архиве ничего нет, зря гордился своим банком данных. Придётся идти в Интернет.

Компьютер ждёт, ему све равно сколько ждать. Грегори медлит.

После использования Интернета как оружия в Третьей мировой прежнюю информационную вольницу прикрыли: всемирная паутина превратилась в конгломерат изолированных друг от друга правительственных, корпоративных и других сетей с тщательно контролируемыми межсетевыми экранами.

Грегори не интересует открытый доступ, нужна закрытая информационная сеть. Он входит в неё с помощью засекреченного браузера и чужого идентификационного кода, спасибо бывшим коллегам. Даже так сильно рискует, с нарушителями секретности подобного уровня обычно расправляются без суда…

Несколько минут и готово!

Грегори с облегчением выходит из Сети, а компьютер продолжает работать, заметая следы. Грегори сосредоточенно глядит на экран, полученную информацию следует уничтожить как можно скорее …

Не может быть!

Он даёт команду «стереть и перезаписать». Откидывается на спинку стула и глядит в темноту за окном. Впервые за долгое время чувствует холодок страха.

Ничего себе футлярчик! Откуда он у Юджина? Неужели всё-таки ошибся в нём? Первые три цилиндрика ладно — не слишком секретный военный «хай тёк». Теперь ясно, что первый Юджин использовал на кладбище.

Но четвёртый! Холодная аннигиляция! Об этом оружии есть только скудная информация. К счастью, его не применили в Третьей мировой…

Что делать? Такого он не ожидал: неужели их постоялец диверсант? Чушь какая-то, не станет специально обученный человек носить такую вещь в кармане куртки… Можно ли узнать что-нибудь ещё?

Ах да, полиция должна была обыскать Юджина и его товарища, когда появились в городе. Правда, на небольшой футляр могли не обратить внимания. Придётся звонить Бобу, хоть время и позднее. Эх, сам не спит и другим не даёт, только Юджин сладко дремлет.

…Через несколько минут Грегори кладёт трубку. Молодец Боб, вроде бы пустяк, а запомнил. Хотя с другой стороны, это в полиции называют обыском?

Грегори встаёт и бодро ходит по комнате. Надо же, боль совсем отпустила — как полезно бывает вернуться к профессиональной деятельности! Значит, футляр сначала был у Майкла. Похоже, к Юджину попал случайно, хотя о содержимом знал, иначе не применил бы так ловко на кладбище. Но тогда…

И вдруг Грегори останавливается, хлопает ладонью по лбу и громко смеётся.

Профессионал, называется! У него под носом развёртывается сложная многоходовая операция, а он только сейчас догадался! Связной, группа поддержки, группа прикрытия — всё налицо, хотя и в непривычном виде.

Он перестаёт смеяться. Темнота угрожающе глядит в окно. Если так, то дело сложнее, чем думал. И много важнее. Никакая разведка в мире не смогла бы всё так устроить. Уж конечно, не подстроила бы отчаянную влюблённость Джанет, котора явывела Юджина из-под спланированного им, Грегори, удара.

Если вывела…

Неужели это ответ на ту давнюю просьбу?..

Но тогда он впервые участвует в столь странной операции, не зная ни замысла, ни даже собственной роли… У него не спросили согласия? Но здесь не спрашивают согласия, из игры можно выйти в любой момент. Только вернуться будет нельзя. Эти игры ведутся слишком давно, и в них свои правила.

Грегори сумрачно улыбается. Потом встаёт, снова поднимается по лестнице и открывает дверь.

Юджин мирно спит. Догадывается ли он? Возможно, о чём-то догадывается: у него были странные встречи. Грегори кладёт футляр обратно, хотя и содрогаясь при мысли, что тот будет находиться в его доме.

Едва ли стоит искать дальше, хотя что-то должно быть. Цзин не стали бы так рьяно охотиться за футляром — должны знать, что четвёртый цилиндрик нельзя ни открыть, ни просветить жёстким излучением: последует мгновенное уничтожение (хорошо, что не добрался до рентгена). Помнится, они даже не обыскали комнату Майкла.

Нет, они ищут что-то другое. Но вряд ли ему будет позволено узнать, что именно: у каждого своя роль в этой невидимой схватке. Ему дали возможность участвовать в ней. И возможность отступить в сторону. Что он выберет?..

Грегори выходит в коридор и приостанавливается у другой двери.

Бедная Джанет, попала в такую переделку! Но может быть, это единственный шанс для неё — положиться на милость тех сверхчеловеческих сил, смысл борьбы которых выше его понимания?

Грегори спускается по лестнице, пересекает гостиную и закрывает за собой дверь.

Снег пролежал недолго, на улицах снова появились лужи, их гладь морщил холодный ветер. На третий день пошёл дождь и съел остатки снега, лишь кое-где остались грязные белые пятна.

Сразу после уик-энда был праздник — День ветеранов. Не работали: Грегори поднял над верандой полуспущенный американский флаг, а Джанет красиво украсила цветами столик с зажжёнными свечами. Потом Грегори уехал на встречу сослуживцев, а Варламов посидел перед телевизором, наблюдая за трансляциями разных церемоний. Потом поднялся к себе — осваивать купленный накануне телефон. Пришла шальная мысль позвонить в Кандалу, но решил не рисковать.

На шум машины выглянул в окно: автомобильчик Джанет скрылся за дубами. Обедать пришлось в одиночестве, разогретой пиццей. Потом опять смотрел телевизор: длинный перечень войн, которые вела Америка; парады по случаю Дня ветеранов; пикеты инвалидов, возмущённых урезанными пособиями…

Джанет вернулась затемно.

— Что-то дяди долго нет, — покачала она головой и вышла на веранду. Тут лужайку залил свет фар, и подъехал большой джип. Вышел мужчина с серебристой короткой стрижкой и жёстким лицом.

— Привет! — сказал он жизнерадостно. — Вы Джанет Линдон? Принимайте своего дядю. Перебрал немного.

Джанет укоризненно поглядела на Варламова, а тот вздохнул: он-то чем провинился? Грегори пришлось тащить под руки. Джанет долго возилась, устраивая его поудобнее, а Варламов вышел в гостиную.

Хозяин джипа кивнул, развалившись в кресле:

— Джон.

— Юджин, — отозвался Варламов.

На этом обмен любезностями закончился, и появления Джанет ожидали молча. Та вышла хмурая и вряд ли обрадовалась, услышав просьбу нежданного гостя:

— Можно у вас переночевать? А то путь неблизкий, да и виски хлебнул больше, чем следует. Грег приглашал остаться, пока ещё разговаривал.

Джанет механически улыбнулась:

— Хорошо. Устрою вас здесь, на диване.

Она занялась приготовлениями, а Варламов пошёл наверх принять душ. Когда вошёл в спальню, там, забравшись с ногами на кровать, его поджидала Джанет.

— Н-да, — невесело сказала она. — Давно не видела дядю в таком состоянии.

— Ладно, всё будет нормально, — улыбнулся Варламов.

Он сел рядом, обнял Джанет, и её голова склонилась ему на плечо. Долго сидели молча, потом начали целоваться. И снова окружающий мир исчез для Варламова: осталось только белеющее в сумерках лицо Джанет, остались только её ласковые руки и частый стук собственного сердца…

Наконец Джанет оттолкнула Варламова и, соскользнув с кровати, убежала.

Он посидел, приходя в себя, а потом лёг и стал смотреть в окно. Там стояла тьма, однако в комнате было светло и уютно.

Сердце унялось. Варламов разделся и выключил свет.

Во сне он гулял с Джанет по берёзовому лесу, пронизанному солнцем. Но постепенно лес становился мрачнее, а потом Джанет исчезла. Меж деревьев сгустилась тьма, и Варламов ощутил лёгкие прикосновения к волосам, словно сверху падала паутина.

Он огляделся. Темно и глухо стало в лесу, холодный воздух дышал смутной угрозой, и лишь за серыми стволами мигал красный огонёк.

Варламов пошёл в ту сторону. Ближе к моргающему свету замедлил шаг, боясь, что навстречу выступит коренастая фигура Уолда.

Открылась поляна, и Варламов облегчённо вздохнул: возле костра стоял человек, который привёз Грегори. Жёсткий красный свет подрагивал в глазах.

— Здравствуйте, — принуждённо сказал Евгений.

Человек не ответил, только глянул на него и щёлкнул пальцами.

Против воли Варламов сделал шаг к костру.

Ещё один щелчок, и ещё один невольный шаг Варламова. Костёр начал припекать.

Снова щелчок. Варламов почти ступил в огонь, нестерпимый жар обжёг лицо и руки. Он открыл рот, чтобы закричать, и чуть не задохнулся от раскалённого воздуха. К счастью, человек повёл рукой, и Варламов смог качнуться назад. Из горла вырвался хриплый крик. Евгений сделал отчаянное усилие, чтобы проснуться.

Он открыл глаза, и ему показалось, что сон продолжается.

Варламов лежал на постели, туго спелёнутый какой-то сеткой. Голове было неудобно от шлема наподобие того, что надевал у Брайана. Похоже, он лежал в своей комнате, вон и фотография на стене, но кошмар продолжался: рядом с кроватью сидел человек, только что виденный во сне. В руке он держал что-то вроде пульта дистанционного управления.

— Проснулся? — холодно спросил человек. — Можешь говорить?

Варламов смог только двинуть кадыком: горло болело, словно наглотался огня.

— Хорошо, — без выражения сказал человек. — Что рассказал тебе Сирин про «чёрный свет»?

— А кто вы? — ухитрился выдавить Варламов.

— Я… представляю официальные структуры, — скучно произнёс голос. — Говори, ничего не опасаясь. Извини за неудобства.

«Хороши неудобства, — подумал Варламов. — Что за технику они применяют. Тоже шлем виртуальной реальности?». А вслух сказал:

— Ничего он мне не говорил.

— Подумай хорошенько, — жёсткое лицо приблизилось вплотную. — Это устройство может причинить сильную боль.

Человек сделал движение пальцем, и Евгений в самом деле ощутил острую боль, словно невидимое пламя лизнуло тело. Пытки с доставкой на дом…

— Хорошие методы вы применяете, — прохрипел он. — Пытаете людей…

— Вы не американский гражданин, — небрежно отозвался допросчик. — И против террористов любые средства хороши. Вспоминайте!

Пальцы снова задвигались, и Варламов провалился в темноту, наполненную болью. Но шлем не только причинял боль: Варламов чувствовал, как в памяти шарят невидимые пальцы, подбираясь к прощальной записке Сирина…

И он снова увидел этот пейзаж: серые скалы, искривлённые сосны, пасмурное небо. Только откуда здесь телефонный номер?.. Ах да!

— Миша? — попытался позвать Варламов, но в горле жгло. Наконец с трудом выговорил: — Дайте телефон, я ему позвоню.

Белое лицо плавало в темноте, на нём появилось сомнение, а потом странное выражение…Руки Варламова освободились, он увидел на ладони телефон, номер помнил хорошо.

— Миша? — прохрипел он в трубку.

Тишина. Когда-то слышал подобную тишину…

Потом издали донёсся усталый женский голос. Словно с древнего коммутатора, а не из компьютерной сети…

— Абонент не отвечает. Возможно, находится вне зоны связи…

Варламов не опускал трубку. Он смутно понимал, что происходит нечто необычайное.

И вдруг голос Сирина сказал:

— Евгений?

Голос был глуховат, но слышен хорошо. Варламов заторопился:

— Михаил, меня допрашивают… насчёт «чёрного света». Жгут огнём. Скажи им, что я ничего не знаю.

— Кто допрашивает? — в голосе Сирина слышалась боль.

— Не знаю. Один человек. Наверное, из американской разведки. Это не белые.

— Передай ему трубку! — приказал Сирин.

— Возьмите, — хрипло сказал Варламов, протягивая телефон. — С вами хотят поговорить.

Человек не сразу взял трубку. Теперь Варламов явственно видел в его глазах страх.

Он держал телефон возле уха всего несколько секунд — и выронил. Щёки побелели. Трясущимися руками сорвал с Варламова сетку, шлем и бросился к двери. От удара о косяк едва не упал, но оправился и выбежал в коридор. Через короткое время снизу донеслось рычание джипа.

Варламов устало поднял телефон:

— Спасибо, Миша. Он удрал как ошпаренный. Что ты ему сказал?

Сирин ответил с печалью:

— Евгений, вокруг меня только пепел. Огненные цифры льются по чёрному небу. Что я сказал? Дату его смерти, она уже близко.

Варламова пробрал ледяной холод: только теперь вспомнил, что Сирин мёртв.

— Как ты? — прошептал он. — Как можешь разговаривать по телефону?

— Хорошо, что ты запомнил номер, — тихо раздался голос Сирина. — Только по нему и можно было дозвониться. Телефон зазвонил бы даже в аду. Постарайся попасть в более счастливые места, Евгений.

— Когда?.. — зубы Варламова едва не стучали о трубку. — Сколько мне осталось жить?

— Тебе было сказано, — еле слышно прозвучал голос. — Когда придёт время, не держись за жизнь. Если попытаешься сохранить её, то вес потеряешь…

Голос оборвался. В трубке была мёртвая тишина.

Наутро тело болело, и Варламов долго оглядывал себя, но волдырей от ожогов не было. Происшедшее ночью казалось кошмаром. Джанет покосилась на Варламова, но сразу ушла к Грегори, а на работе зеленоватое лицо Варламова оставили без внимания.

Всю неделю Грегори не выходил из комнаты, а когда появлялся, то глядел на Варламова виновато. В пятницу Джанет затеяла большую уборку, и после передышки на ночь продолжила её в субботу. Евгений одурел от шума пылесоса, с которым таскался по всему дому. От скучного занятия его оторвал Грегори, поманив из приоткрытой двери. Варламов выключил надоевший агрегат и зашёл в комнату.

Грегори прикрыл дверь.

— Бросай всё это, — сказал он. — Бери кредитную карточку, и поехали к ювелиру.

Варламов поглядел исподлобья: не причастен ли Грегори к ночной истории? Но спрашивать не стал, и через десять минут уже вёл автомобиль по городу. Облака нависли над крышами, в лужах празднично отражались огни светофоров.

В магазине ювелира Грегори долго изучал сверкающие витрины. Варламов не знал, на что смотреть, большая часть выставленного была ему не по карману.

— Пожалуй, вот это. — Грегори указал на золотое колечко с бриллиантами в форме веточки. — Размер шестнадцатый?

Варламов поглядел на ценник и втянул сквозь зубы воздух. Грегори попросил ещё два обручальных кольца, и одно сразу примерили на палец Варламова. К счастью, кольца оказались дешевле — денег Варламова как раз хватило. За кольцо с бриллиантами заплатил Грегори.

— Как-нибудь расплатишься, — отмахнулся он. При этом улыбнулся, но улыбка получилась кривой. — Держи всё это. Джанет про обручальные кольца пока не говори.

Но Джанет была вся в делах и не поинтересовалась, где они пропадали. Обед приготовила самый простой. Грегори пошутил:

— Может, передумаешь выходить замуж? Хлопотное это дело.

Усталая Джанет даже не отреагировала.

И вот наступило воскресенье. Когда вернулись из церкви, дверь открыла женщина с каштановыми завитушками над весёлыми карими глазами, в белом кружевном передничке.

— Это моя подруга, Филлис, — представила Джанет. — Будет помогать мне сегодня. А это Юджин, мой…

Она неуверенно смолкла.

— Мы уже знакомы, — пробормотал Варламов, вспомнив вечеринку и высказывания Филлис о мужском шовинизме.

Филлис рассмеялась и помогла Грегори снять куртку. Стол был накрыт: на белой скатерти стояли тарелки и лежали массивные, похоже серебряные, ножи и вилки. Джанет и Филлис поднялись наверх, Грегори прилёг у себя, а Варламов маялся в одиночестве. Он послонялся по гостиной, подошёл к книжным полкам, рука снова потянулась к Библии.

«И сказал фараон Иосифу: вот, я поставлю тебя над всей землёю Египетской. И снял фараон перстень с руки своей и надел его на руку Иосифа; одел его в виссонные одежды, возложил золотую цепь на шею ему…».

Варламов пожал плечами: почему ему во второй раз попадается эта история? Он поставил книгу на место и подошёл к окну.

Голые ветви уже не закрывали небо, цветы пожухли, пусто и уныло стало вокруг. В Кандале, наверное, давно лежит снег. Позвонить бы отцу: как отнесётся к его женитьбе? Но между ними хмурые моря, тысячи километров снега и льда. Да и хватит оглядываться на отца: теперь он, Варламов, принимает решения. И сегодня, в канун зимы, он отправляется в новое путешествие, ещё более странное, чем первое, через океан. Где и когда ему придёт конец?..

Он услышал мелодичное звяканье и оглянулся — наверху лестницы стояла Филлис и, улыбаясь, помахивала колокольчиком.

По лестнице только что начала спускаться Джанет — она остановилась и негодующе глянула на подругу. Но Варламов был благодарен Филлис: он и не думал, что Джанет может выглядеть так ослепительно. В длинном фиолетовом платье, со сверкающим колье и подвесками в ушах, со сложной спиралевидной причёской, она казалась королевой.

Он поспешил к лестнице и подал руку. Джанет смущённо улыбнулась, а Филлис издала резковатый смешок.

С улицы послышался шум мотора. Варламов увидел в окне подъехавший автомобиль — пора было встречать гостей.

Первой, к его удивлению, прибыла Хелен, мэр Другого Дола. Варламов поспешил снять с неё пальто, а она, по-мужски пожав руку, заговорила с появившимся из своей комнаты Грегори.

Потом появился стандартный жук китайско-детройтского производства, из него вылез бородатый Болдуин и помог выбраться двум пожилым леди. Варламов узнал Джин и Лу — тех, у кого жил Сирин. Варламов освободил их от шубок, и его чмокнули в обе щеки — Джин в правую, а Лу в левую.

Болдуин ухмыльнулся и по-медвежьи крепко пожал руку.

— Рад видеть тебя в полном здравии. Жениться собрался? Дело стоящее. Я тоже всё Филлис уговариваю.

Он прошёл в гостиную, а Варламов выглянул с опаской: нет ли ещё машин? Но, похоже, Болдуином список гостей заканчивался.

Едва Варламов отошёл от двери, как его взяли в оборот Джин и Лу. Сначала пролили на него бальзам утешения: Бедняжка Сирин! Бедняжка Эрна!

Потом закидали вопросами: Нравится ли ему Другой Дол? Нравится ли Америка?

Покончив с вопросами, забросали комплиментами. Как элегантно выглядит в этом костюме! Как хорошо прижился в чужой стране! Какой молодец, что очаровал такую замечательную девушку, как Джанет!

После этого общения, напомнившего интенсивный горячий душ, беседа с Хелен походила на редкий тёплый дождик. Филлис в беседе и вовсе не участвовала: суетилась вокруг стола, шикая на Болдуина.

Наконец заняли места за столом. Варламов сел рядом с Джанет, та была напряжена.

Грегори встал, держа бокал с шампанским.

— Вы знаете, — начал он, — что и я участвовал в той войне. Непонятной и ненужной она была, но не об этом сейчас речь. Я тогда в глаза не видел ни одного русского. Впервые увидел, когда этот молодой человек появился у меня на веранде. Я и не думал тогда, что он мне понравится. И тем более, что понравится моей племяннице. Иначе я поостерёгся бы впускать его в дом. С чем я остаюсь теперь? Ни службы, ни здоровья, ни племянницы…

— Дядя!.. — вскинулась Джанет.

Грегори положил руку ей на плечо:

— Не принимай это всерьёз. Я рад за тебя, Джанет. И хочу напомнить Юджину об одном русском обычае. Я читал, у вас принято «обмывать» новые вещи. Так вот, мы пока не видели колечка, из-за которого собрались. Так и шампанское выдохнется!

Покраснев, Варламов достал из кармана кольцо с бриллиантами. Кое-как нацепил на палец Джанет и неловко поцеловал её. Раздался хор поздравлений, все выпили шампанского и принялись за еду.

Позже несколько слов сказала Хелен, элегантная в голубом костюме. Она говорила красиво, хотя и немного официально: про мостик любви, который соединил два враждебных народа.

После обеда стали танцевать. Танцуя с Джанет, Варламов любовался завитками её рыжеватых волос и ухом с филигранной подвеской.

— Ты очень красивая сегодня, — сказал он.

Но в зелёных глазах Джанет лежала тень.

— Как жаль, что моей мамы нет сегодня, — молвила она, слегка отстраняясь.

После этого он танцевал с Хелен. Было неловко, потому что та танцевала гораздо лучше Варламова. Но и в её красивых голубых глазах была печаль.

— Наверное, вы много говорили с Грегори, — сказала она, ведя Варламова в танце. — Почему началась та война? Зачем всё это было?

Варламов замялся:

— Мы не нашли ясного ответа. Но я вспоминаю слова матери: все беды мира оттого, что во многих охладела любовь. Лишь любовь не мыслит зла ближнему.

Хелен покачала головой:

— Это старая песня. Христианская мораль никого не спасла.

Варламов вздохнул:

— Любовь — редкость в нашем мире. Преобладает хищность — и между людьми, и между странами. А моя мама любила людей. Хотела помочь даже незнакомым, поэтому и приехала в Россию. Она знала, что другой народ — тоже ближний твой. Слишком сократились расстояния, современное оружие действует со скоростью света. Помнится, один русский мыслитель писал, что целые миры гибнут от нехватки любви… Но политики этого не понимают.

Хелен неуверенно улыбнулась:

— Нам трудно любить Россию. Но я не знала, что вы такой умный молодой человек. Джанет повезло.

И отошла, оставив Варламова в смущении.

Потом Варламов танцевал с Джин и Лу… А потом гости стали разъезжаться. Уехала Хелен — одна в своей просторной машине, двух пожилых леди увёз Болдуин. Филлис гремела посудой, убирая со стола. Они остались вчетвером, и последние аккорды полонеза Огинского величаво плыли по опустевшей гостиной.

Вдруг по щекам Джанет потекли слёзы, она порывисто встала и, путаясь в красивом платье, побежала вверх по лестнице. Евгений вскочил, но его удержал Грегори.

— Ты ничем не поможешь, — бесцветно сказал он. — Сиди.

Филлис ещё яростнее загремела посудой. Появился Болдуин и немедленно получил выговор за то, что слишком долго ездил. Наконец эта странная парочка уехала, только тогда Варламов решился пойти наверх.

Против ожидания, Джанет не плакала, а покачивалась в кресле. Свет не был включён, и в слабом освещении из коридора её платье казалось чёрным.

— Как тебе Филлис с Болдуином? — как ни в чём ни бывало спросила она. — Влюблена в него, но всё время пилит. Я удивляюсь, как он терпит? Ты бы вот терпел, если я тебя пилила?

— Не знаю. — Варламов почти ощупью нашёл стул. — Наверное, постарался бы. Но вообще у нас дома были патриархальные нравы. Никто и думать не смел возражать отцу.

— Ну, это уже крайность, — рассудительно сказала Джанет. — Азиатские нравы. Но ты не беспокойся, Юджин. Я постараюсь быть послушной женой… в основном, конечно. В Библии сказано, что жена должна уважать мужа. Мама говорила, что это мудрый совет, мужчины очень обидчивы.

— А у нас в церквях читают, — вспомнил Варламов, — «да убоится жена мужа своего!».

— Ну нет! — Джанет стала раскачиваться сильнее. — Этого ты от меня не дождёшься!

— Я и не хочу, Джан, — улыбнулся Варламов. — Какая ты красивая сегодня! Как королева из сказки. У меня в детстве была книжка с картинками. На одной была нарисована красавица королева, а перед её троном мальчик и девочка…

— И что с ними стало? — поинтересовалась Джанет. — С мальчиком и девочкой?

— Кажется, их разлучил злой волшебник. Но мальчик вырос, стал прекрасным юношей и освободил свою невесту. А про королеву я не помню.

— Значит, у этой сказки был счастливый конец, — тихо молвила Джанет. — А какой конец будет у нашей?

Зеркало над туалетным столиком было слабо освещено, и вдруг Варламову показалось, будто в нём мелькнуло что-то белое. Он вздрогнул. И вздрогнул снова, услышав голос Джанет: оказывается, она внимательно наблюдала за ним.

— Не бойся. В этот дом не проникнет никто. По крайней мере, пока жив Грегори.

Евгений вспомнил недавнюю кошмарную ночь, но промолчал.

Так немного странно закончился день помолвки Варламова. И только лёжа в постели, он вдруг понял, что боялся этого дня. Он улыбнулся и вскоре заснул.

Через несколько дней Варламову позвонили из больницы:

— Доктор Рэнд Уильямс хочет вас видеть, сэр.

— Хорошо. — Варламов встревожился, он и забыл, что серьёзно болел. — Завтра зайду.

На следующий день он отпросился пораньше, и Джанет отвезла его в больницу. Он была хмура и неразговорчива — когда Варламов обернулся от двери, её жёлтый автомобильчик ещё стоял, но тут же резко тронулся и уехал.

Доктор встретил Евгения жизнерадостно:

— Как дела, Юджин?

— Прекрасно, доктор. Вот женюсь, как вы и советовали.

— Знаю. — Рэнд указал на кресло. — Джанет зарегистрировала помолвку.

— Разве это так официально? — удивился Варламов, сел и опять обнаружил, что смотреть на доктора приходится снизу вверх.

— В общем да. — Рэнд поглядел в окно, где хмурые облака ползли над верхушками деревьев. — Про территориальные акты о контроле над рождаемостью слышали?

— Что-то говорили по телевизору. — Варламов попытался вспомнить конкретнее, но не смог. Значит, его вызвали не из-за болезни?

Доктор вздохнул:

— Можно, я закурю? В прошлый раз вы не возражали.

— Пожалуйста, — кивнул Варламов.

Рэнд открыл сейф, достал сигареты и пепельницу, дымок заструился к потолку.

— После войны стало рождаться слишком много неполноценных детей, — наконец заговорил доктор. — Поэтому большинство Территорий, включая нашу, приняли закон о медицинском обследовании будущих супругов. Брак не регистрируется, пока обе стороны не пройдут обследование. Оно оплачивается из бюджета Территории — это дешевле, чем потом содержать детей уродов. Если есть отклонения от нормы, брак разрешается лишь при условии, что супруги дают подписку не иметь детей.

Варламову стало зябко: неужели его и Джанет ждут неприятности? Он вяло спросил:

— И много пар, которым нельзя иметь ребёнка?

— Достаточно. — Рэнд избегал смотреть на Варламова. — Население Америки сильно сократилось не столько из-за потерь во время войны, сколько вследствие падения рождаемости.

— Значит, мне надо пройти обследование? — вздохнул Варламов. — Когда это надо сделать?

Доктор перевёл взгляд со струйки дыма на дисплей компьютера.

— Вам это не нужно. Когда вы попали в госпиталь, сделали исчерпывающие анализы. Как я говорил, с медицинской точки зрения вы скучный случай. Почти абсолютная норма.

— Тогда обследоваться надо Джанет? — Тревога не оставляла Евгения.

— Тоже нет, — скучно сказал доктор. — Джанет наблюдается у меня, и некоторое время назад прошла все тесты.

— Тогда зачем меня вызвали? — удивился Варламов.

Рэнд вздохнул и наконец-то посмотрел на Варламова, но стёкла очков скрывали выражение глаз.

— В законе есть одно положение. Будущие муж и жена должны быть ознакомлены с состоянием здоровья друг друга. Это делает лечащий врач и только при личной встрече. Я уже сказал Джанет, что для медицины вы не представляете интереса. Теперь должен рассказать о здоровье Джанет…

Доктор помолчал. Тихо гудел вентилятор, дымок сигареты поднимался к потолку. Немного спустя Рэнд продолжал:

— Я не люблю говорить на эту тему, Юджин. Почти у всех людей есть болячки, вы счастливое исключение. Лучше посмотрите сами. Вон второй дисплей, я вывел на него медицинскую карту Джанет. Если что непонятно, спрашивайте.

Варламов покосился на дисплей. Копаться в медицинской карточке любимой девушки не хотелось.

— Вы лучше скажите, доктор, у нас будут здоровые дети? — Он почувствовал, что краснеет.

Рэнд снова поглядел на него — одной рукой держа сигарету, а другой теребя бородку.

— Всё в пределах нормы. Разрешение на брак и рождение детей вы получаете.

— Тогда не стану ничего смотреть, — облегчённо сказал Варламов. — Это похоже на подглядывание.

— Как знаете. — Доктор снова задымил сигаретой. — Так и пометим, от ознакомления с историей болезни отказался. Когда женитесь, у вас всё равно будет право в любой момент заглянуть в медицинскую карту супруги.

— Ну и порядки у вас! — вырвалось у Евгения.

Рэнд хмуро улыбнулся:

— Это делается в целях выживания нации. Сейчас не до прав личности. Но было интересно поговорить с вами, Юджин. Большинство американцев изучает медицинские карты друг друга перед вступлением в брак.

— Не хочу этого делать, — пробормотал Варламов. — Я люблю Джанет и этого достаточно.

— Ну что же, поздравляю. — Доктор вздохнул и, погасив сигарету, спрятал пепельницу обратно в сейф. — Ладно, меня ждут дела.

Они попрощались.

Варламов вышел из больницы. Рабочий день не закончился — придётся ждать, пока подъедет Джанет. На такси тратиться не хотелось. Над городом тянулись облака, накрапывал дождь. Евгений стал ходить взад и вперёд по мокрому асфальту. Невдалеке остановилась машина — наверное, кто-то приехал в больницу.

…Что-то тяжёлое обрушилось на голову, перед глазами поплыло. Варламову вывернули руки за спину. Он закричал от боли, но рот сразу залепили чем-то клейким — не смог шевельнуть губами. На запястьях ощутил холодный металл.

Его поволокли куда-то, туфли скребли по асфальту, сквозь туман увидел открытую дверцу машины. Швырнули внутрь так, что ободрал щёку. Грубым рывком усадили, сбоку придавила сопящая туша. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, голова Варламова дёрнулась назад — поехали.

Постепенно он стал приходить в себя.

Впереди маячили спинки сидений, между ними навстречу неслась сумрачная дорога. Руки скованы наручниками, голова раскалывается от боли, повернуть её не рискнул и только скосил глаза: рядом сидит полный мужчина — это он так придавил Варламова. Мужчина в полицейской форме и Варламов испытал облегчение, боялся увидеть жуткие белые балахоны.

Он попытался заговорить, но рот склеивал пластырь. Тогда зашевелился, чтобы привлечь внимание.

— Эй, Джо! — громко заговорил толстяк рядом с Варламовым. — Этот сукин сын ожил.

Из-за спинки сиденья показалось лицо с усиками и наглыми глазами. Варламов узнал шерифа из городка Эрны.

— Привет, мистер, — злорадно сказал он. — Вот и встретились. Тони, отлепи скотч. Мистер хочет поговорить, и мы с удовольствием его выслушаем. Заодно скоротаем время.

Сосед Варламова отодрал пластырь, едва не сорвав кожу с губ. Варламов еле сдержал крик.

— Меня арестовали? — спросил он, с трудом двигая губами. — За что?

— Вы слышали? — язвительно осведомился шериф. — Этот русский ублюдок хочет знать, за что арестовали. Сказать, или пускай подождёт?

— Скажи ему, Джо, — мрачно посоветовал человек за рулём.

— Ладно, Брейди, ты у нас законник. Хлебом не корми, дай зачитать права… Так вот, мистер Варламов, вы арестованы по подозрению в убийстве уважаемой гражданки нашего города, Эрны Линдон. Вы имеете право на один телефонный звонок — к сожалению, телефон у вас придётся изъять, — и на помощь адвоката… Эй, Тони, будешь адвокатом? У тебя внешность представительная.

— Берусь, Джо, — просипел сосед Варламова. — Ему аргументы защиты сейчас в глотку вбить, или позже?

— Потом, Тони, — промурлыкал шериф. — А то до наших клиентов не довезём. Ты у нас прямо убойный адвокат.

Варламов почувствовал тошноту — и от развязности тех, кто его арестовал, и от абсурдности обвинения.

— Я никого не убивал, — простонал он. — Зачем мне это?

— Суд разберётся, скотина. — Тони саданул локтем в бок, и Варламов чуть не взвыл от боли.

— А может быть, и не суд, — мрачно сообщил Брейди, не отрывая глаз от дороги. Похоже, это была та самая, по которой ездили с Болдуином на охоту. — На всякую шваль судей не напасёшься.

— Кстати, Тони. — Шериф снова выглянул из-за спинки. — Посмотри у него карманы.

Тони с сопением навалился на Варламова, извлёк из кармана телефон и передал вперёд. Порылся ещё и вытащил футляр, который Варламов всегда носил с собой. Хотел открыть, но шериф ловко выхватил его.

— Эй! Нас всех поубивают, если туда заглянем.

— Твои косоглазые друзья много себе позволяют, — огрызнулся Тони.

— Полегче, — успокаивающе сказал шериф. — Тебе платят, сколько за год не заработаешь. Так что желание клиентов для тебя закон. Ты ведь стоишь на страже закона, Тони?

— Хороший пример юридической казуистики, — хмуро прокомментировал Брейди. — Тебе в судьи надо, Джо.

Сердце Евгения упало: похоже, его собирались передать цзин. Он снова попробовал пошевелить руками — бесполезно. А если освободится, что сможет сделать против трёх вооружённых полицейских? Это в фильмах герои всех раскидывают голыми руками, а у него никакой подготовки. Морихеи показал его беспомощность, ткнув носом в пол. Даже футляр Сирина отобрали…

На душе стало тоскливо, как тосклив был этот пасмурный осенний день. Три всадника Апокалипсиса в облике развязных полицейских всё-таки настигли его и увозили по льющемуся тёмной рекой шоссе…

Послышался заунывный вой. Тони обернулся, снова двинув локтем в больное ребро, так что на глазах Варламова выступили слёзы.

— Джо, за нами машины, — обеспокоено сказал он. — Похоже, полиция.

— Брейди, нажми! — распорядился шериф.

Сумрачные поля побежали назад быстрее.

— Дай-ка бинокль! — Тони протянул руку вперёд. Обернулся, приложил к глазам и присвистнул: — Два «Чёрных ровера»! Нас нагоняют, Джо. Не уйдём.

— Неужели сняли патруль? — прошипел шериф. — Откуда узнали?.. Брейди, успеваем к месту встречи?

— Никак, Джо, — угрюмо отозвался тот. — От «Чёрных роверов» не уйти. Говорил тебе, давай возьмём один.

— Слишком заметно, — вздохнул шериф. — Но лучше бы я тебя послушал. Тормози. С полицией всегда договоримся.

Варламова бросило вперёд. Мимо со свистом пронеслась угольно-чёрная машина, сбавила ход и развернулась поперёк шоссе. Сзади тоже раздался визг тормозов. Тони и Брейди одновременно выскочили из машины, пригнулись между распахнутыми дверцами, автоматы в руках.

Шериф тоже вышел.

— Эй! — крикнул он. — Мы из полиции Пенси-Мэр, город Плезантвиль. Перевозим арестованного. У нас ордер с подписью прокурора, всё по закону.

Варламов обернулся и сквозь заднее стекло увидел громоздкий автомобиль с двойными фарами. Дверца открылась, и в сумерках возникла кряжистая фигура Боба Хопкинса. Не обращая внимания на автоматы, он подошёл к шерифу Плезантвиля и вытянул ладонь.

— Ордер!

Тот подал что-то, похожее на записную книжку. Едва взглянув, Боб развалистою походкой вернулся к автомобилю и сунул книжку внутрь.

— Сэм! Подключи к бортовому компу и проверь конфигурацию. Если надо, воспользуйся поисковой машиной на головном сервере в Колумбусе.

Он стоял, скучающе поглядывая то на шерифа из Пенси-Мэр, то на двух полицейских с автоматами. Пару раз взглянул на Варламова.

Наконец из автомобиля высунулась рука с книжкой.

— Боб, — услышал Варламов приглушённый голос. — Тут как минимум две неофициальных программы. Хорошо замаскированы, поисковая машина еле нашла.

— Спасибо Сэм, — буркнул шериф и так же развалисто зашагал обратно.

— Слышал, приятель? Кто-то мудрит с твоим полицейским блокнотом. То ли жена любовниц выслеживает, то ли сынок балуется, а может и кто ещё. Так что электронная подпись прокурора недействительна, и арест незаконен. Освободите задержанного и валите обратно в свою Пенси-Мэр.

— Ну-ну, — заискивающе сказал шериф из Плезантвиля. — Может, в блокнот действительно кто-то лазил, я же не сплю с ним в обнимку. Но ордер-то законный. В конце концов, у нас одна работа и мы должны помогать друг другу. Стоит ли обращать внимание на формальности?

Боб Хопкинс хмыкнул:

— А ты обращался ко мне за помощью, приятель? Заявился в мой город, арестовал, кого хотел, на меня начхал. Сперва научись хорошим манерам, а потом поговорим о сотрудничестве.

Шериф Плезантвиля с досадой глянул назад, потом дотянулся до уха Боба Хопкинса и что-то прошептал. Оба отошли к обочине. Шериф Другого Дола слушал хмуро, один раз внимательно поглядел на Варламова, затем покачал головой:

— Я сказал, валите отсюда. Если надеешься на своих придурков с автоматами, так сам знаешь, у нас есть кое-что похлеще.

У приезжего шерифа перекосилось лицо:

— Сдался вам этот ублюдок. Мало от них погибло американских граждан.

— Я не шучу. — Боб заговорил ещё добродушнее. — Если не хочешь освободить арестованного, мы отъедем. Только недалеко. Прострелим вам колёса из пулемёта, а потом пустим ракету с усыпляющим газом. Возьмём молодого человека, а вас оставим. Если повезёт, до ночи подберут. А если нет, значит в Плезантвиле вонять будет меньше.

— Всё, шеф! — буркнул Тони, засовывая автомат в машину. — На этот раз мы проиграли. Объясняйся со своими нанимателями как хочешь, а мне шкура дорога.

И полез в салон.

Шериф посмотрел на него, потом хмуро улыбнулся Бобу Хопкинсу:

— Ладно, приятель. Пусть будет по-твоему.

Пошёл к машине и что-то пробормотал Брейди.

В один миг тот оказался в машине. Шериф плюхнулся на сиденье рядом, мотор взревел, Варламова вдавило в спинку. Машина подскочила, по разделительной полосе обогнула преграждавший путь «ровер» и понеслась по дороге.

Тони оглянулся.

— Ты правильно сообразил, Джо, — пропыхтел он. — Для обстрела у них невыгодная позиция, только разворачивают машину. Что собираешься делать?

— Тут недалеко есть забегаловка. — Шериф Плезантвиля что-то набирал в полицейским блокноте. — Займём оборону, а я вызову вертолёт. Когда прилетит, этим чистоплюям мало не покажется.

— Да уж, — хохотнул Брейди. — Занимаю место в первом ряду.

— А как отстреливаться, так небось будешь в последнем, — сумрачно сказал Тони.

— Не волнуйтесь, ребята. — Шериф сунул устройство в карман. — Долго ждать не придётся.

Они замолчали, а Евгений с тоской поглядел назад. Как будто различил машины вдали, но что толку? Уже сворачивали к придорожному кафе, автомобиль резко остановился, и Варламова за шиворот выдернули наружу. Тони почти втащил его в кафе.

Мужчине за стойкой сунули под нос жетон, крикнули что-то про бандитов, и того будто ветром сдуло. Тони швырнул Варламова за прилавок.

— Сиди тихо! — рявкнул он. — А то отстрелю кое-что. Нашим друзьям ты и в таком виде сгодишься.

Послышался грохот — наверное, придвигали к двери столы. Клацнули затворы автоматов. Потом наступила тишина, но ненадолго: быстро приближался шум моторов. Захлопали дверцы.

И вдруг все звуки перекрыла оглушительная автоматная очередь, позади Варламова зазвенели бутылки.

— Так их, Тони! — азартно крикнул Джо. — По ногам давай!

В ответ что-то затрещало.

Такое Варламов видел только в кино: электрические плафоны разлетелись белой пылью, полетели щепки, а потом бутылки на полках словно взорвались, и по спине Евгения сыпануло мелким и острым. В ушах стоял противный визг, и он прижался к полу. Похоже, стреляли из пулемёта.

То ли нападавшие не вели огонь на поражение, то ли защитили стены. Стрельба прекратилась, и Варламов сквозь заложенные уши услышал переругивание Тони и Джо, а потом за стойку нырнул Брейди с автоматом. Мельком глянул на Варламова и сел, привалясь к стойке.

Послышались голоса. Чего требовали снаружи, Варламов не разобрал, а Джо и Тони вяло отругивались — явно тянули время. Евгений с тоской вспомнил, что ждут вертолёта. Как предупредить об этом Боба Хопкинса? Брейди то и дело косится — выскочить из-за стойки и закричать равносильно самоубийству. Вдобавок Варламов ощутил мокрое на спине. Подвигал лопатками, вдруг его задело, но не ощутил боли. Принюхался, сильно пахло пивом — видно, натекло из разбитых бутылок.

Варламов глянул на замусоренный пол с лужей пива, потом на комфортабельно устроившегося Брейди. Почувствовал отчаяние: опять ничего не может сделать. В кино герой оглушил бы охранника наручниками и был таков, к Морихеи не удалось бы даже притронуться. А он беспомощен, как ребёнок. Если бы у него был дар, как у Уолда или Ренаты…

Что Рената говорила тогда?..

«Тебя я услышу…»

Варламов облизнул губы. Это нелепо — надеяться, что она услышит. Хроменькая женщина, которая повелевает безумием…

— Рената! — громко позвал он.

Брейди вздрогнул и повернулся к Варламову, автомат наготове.

— Спятил с ума, парень? — ухмыльнулся он, хотя сам выглядел не слишком уверенно.

Варламов хотел крикнуть ещё раз, но одумался и закрыл рот. Никто не придёт ему на помощь! Брейди сплюнул и, очевидно решив, что пленник подавлен страхом, привстал.

Наверное, собирался выглянуть из-за стойки, и голова оказалась чуть ниже толстой трубы с краном, проходившей под стойкой бара. Варламова будто пихнули острым локотком в бок. Повинуясь пришедшему извне импульсу, он резко согнул колени и толкнул Брейди обеими ногами в упитанный зад. Мужчина опирался о пол одной рукой, не удержал равновесия и с хрустом приложился виском к массивному вентилю.

Секунду Варламов смотрел на обмякшее тело, потом приподнялся, выхватил автомат из рук Брейди и осмотрел оружие: не сильно отличается от «Калашникова», с предохранителя как будто снят.

Он выставил ствол и дал очередь наугад. Сгоряча не услышал грохота, в ушах и так звенело. Выскочил из-за стойки, держа оружие скованными руками, отчаянно надеясь, что ни в кого не придётся стрелять.

И замер.

Рядом к стене жался Тони — лицо белое, рука в крови. Увидев Варламова, застонал и сполз на пол. Автомат валялся рядом. Шериф казался невредимым, лежал на полу с пистолетом в руке и зло оскалился на Варламова…

— Бросить оружие! Руки вверх!

В разбитом окне появилась фигура Боба. В тот же миг двое в камуфляже, перемахнув через подоконник, нацелились автоматами.

Варламов уронил оружие и приподнял руки. Приезжий шериф нехотя выпустил пистолет, потом встал и тоже поднял руки. Один из автоматчиков подскочил, взял пистолет и похлопал по одежде. Потом собрал автоматы, валявшиеся на полу.

— Целый арсенал. — Боб с ухмылкой повернулся к Джо. — Понятно, почему с такими аргументами ты не стал просить о помощи.

Тот молчал, неприязненно глядя на шерифа Другого Дола.

— Они вызвали вертолёт, — распухшие губы мешали Варламову говорить. — Скоро будет здесь. Надо уезжать.

— Сними наручники, Джо! — скучающим голосом сказал Боб.

Приезжий шериф нехотя подошёл, повозился сзади. Запястья Варламова освободились, и он с трудом расправил руки.

— Пусть вернут телефон… и ещё футляр.

По лицу Боба Хопкинса скользнула усмешка:

— Верни незаконно изъятую собственность.

Шериф из Плезантвиля успел отойти.

— Вы об этом пожалеете, — ощерился он. Но сунул руку в карман и бросил Варламову телефон вместе с футляром Сирина. Варламов едва сумел их подхватить.

— Классическая фраза, — рассмеялся Боб Хопкинс. — Сколько раз слышал… Что с этим?

Из-за стойки вытаскивали бесчувственное тело Брейди.

— Башкой здорово приложился, но вроде жив, — презрительно сплюнул автоматчик.

Боб Хопкинс рассмеялся:

— Ладно, Джо, приятно было познакомиться. Хлипкие у тебя ребята. Одному дай нюхнуть чего-нибудь, а другому перевяжи ручку. Думаю, ты с этим справишься.

Он кивнул Варламову:

— Пошли! Слишком долго здесь проторчали.

Тот заглянул в футляр, цилиндрики остались на месте. Боб открыл разбитую дверь и вышли наружу. На пустынную дорогу и серые поля сеялся мелкий дождь.

Возле кафе стояли два «Чёрных ровера». По знаку шерифа Варламов забрался в просторный салон.

Снова дорога бежала назад, только теперь ехали в другую сторону. Машину вёл молодой полицейский, Боб Хопкинс сидел рядом.

— Большое спасибо, — сказал Варламов. — Как вы меня нашли?

— Грегори активизировал в твоём телефоне спутниковый контроль, — небрежно отозвался шериф. — Когда вывозили за границу охраняемого периметра, на «роверы» поступил сигнал. Одна машина всегда патрулирует окрестности, чтобы подозрительные личности не проникли в город… Ну и я оказался поблизости. Надеюсь, тебя больше не придётся выручать. А то город оставили без охраны.

И шериф вздохнул.

Варламов всё оборачивался, боясь увидеть в небе вертолёт. Боб Хопкинс заметил это:

— Не дрейфь, парень. Их дружки не появятся. Знают, что есть инструкция сбивать любой летательный аппарат, если приблизится к населённому пункту без разрешения. Мы уже въехали в пригородную зону.

И стал набирать что-то в полицейском блокноте.

Варламова подвезли прямо к дому, вся история с похищением не заняла и двух часов. Грегори встретил его весело и провёл в свою комнату.

— Да, приключений у тебя хватает. Я всё знаю, Боб меня подключил, когда посылал рапорт на полицейский компьютер… Так, вид помятый, но вроде бы невредим. Только пивом разит.

— Из разбитых бутылок натекло, — вздохнул Варламов. — Да голова и рёбра побаливают. Спасибо вам. Одни хлопоты от меня.

— Это Бобу спасибо, — криво улыбнулся Грегори. — Разденься, я тебя посмотрю. Джанет расстроилась, когда узнала о случившемся, пошла к себе… Не дёргайся, я сказал ей, что тебя везут обратно.

Варламов стянул майку и поморщился от боли, когда пальцы Грегори прошлись по боку.

— Ничего страшного, ушиб. Дай-ка его обработаю.

Он достал баллончик и распылил на больное место какую-то жидкость. Варламов ощутил приятный холодок, боль утихла. Грегори пощупал его голову:

— А здесь останется шишка, ничего не поделаешь.

— До свадьбы заживёт, — попробовал улыбнуться Варламов. — Обрызгайте и плечи, а то эти полицейские мастера по вывёртыванию рук.

Грегори сбрызнул и плечи. Варламов оделся, и Грегори налил по стаканчику виски.

— Давай выпьем за твоё освобождение.

Приятное тепло распространилось по телу, меньше стала болеть голова. Грегори повертел пустой стаканчик:

— Боб меня удивил. Знаешь, тот вертлявый шериф предлагал за тебя деньги, сумму немалую. А Боб отказался!

— И сколько предлагали? — мрачно спросил Варламов.

Грегори ухмыльнулся:

— Не скажу, а то загордишься. Тобой кто-то очень интересуется, Юджин… Не объяснишь, почему?

Варламов вздохнул, такого вопроса следовало ожидать. Вспомнил о своём намерении всё рассказать Грегори, но что-то удерживало: словно слышал шепоток издалека и, хотя смысл был неясен, различал предостерегающую интонацию.

— Во многом знании много печали, — уклончиво сказал он. — Сами видите, сколько на меня сыплется.

— А Джанет? — мягко напомнил Грегори. — Ведь её судьба отныне связана с твоей.

— Сам об этом думал, пока назад ехали, — хмуро ответил Варламов. — Пойду, поговорю с нею.

— Погоди немного.

Грегори налил себе ещё виски, но Варламову не предложил. Откинулся на спинку стула с невесёлой улыбкой на лице.

— Я много думал о тебе, Юджин. Сначала полагал, что нас свёл случай. Но потом стал задумываться… Вы улетели из России по причине, которая так и осталась тайной. Ты попал в мой дом — наверное, самый защищненый в городе. Вас преследуют белые призраки. Ты ушёл от них дважды, а это и один раз сделать очень непросто. С Болдуином попал в жуткую переделку на охоте и опять вышел сухим из воды, даже из смертельной лихорадки выкарабкался. К тебе подослали Морихеи — ты не представляешь, какая это хитрая лиса. А он вдруг возымел к тебе симпатию. Я добавлю к этому списку странностей ещё одно…

Грегори одним глотком выпил виски.

— Всё это стало настолько подозрительно, что я решил сдать тебя бывшим коллегам из военной разведки — пусть разузнают, что у тебя за секрет.

Варламов содрогнулся. Вот это да! Так его допрашивали по наущению Грегори?

— Но тут оказалось, что Джанет в тебя влюблена, — криво улыбнулся Грегори. — Конечно, я не мог подложить бедной девочке такую свинью и дал задний ход…

Варламов моргнул, но от комментариев удержался.

— И знаешь что, Юджин? — продолжал Грегори. — Пожалуй, я последую примеру того мудрого японца и не стану тебя ни о чём расспрашивать. Думаю только, что это как-то связано с Третьей мировой.

Варламов снова вздрогнул, и это не укрылось от острого взгляда Грегори. Он глянул в окно, где сгущались сумерки.

— Я не буду пытаться узнать что-то, Юджин. Не стану никому передавать собранную информацию. Одна причина — Джанет. О другой я, может быть, скажу позже. Но понимаешь, я привык до всего докапываться. Меня угнетает, если чего-то не знаю. А здесь я не знаю слишком многое… Ты не поделишься, на кого работаешь? Поверь, я никому не скажу.

— На кого работаю? — глупо повторил Варламов.

Он был ошеломлён. Грегори неотрывно смотрел на него, и взгляд постепенно делался тоскливым.

— Да, — вздохнул он. — Ты и сам не знаешь. Но может, хоть догадываешься, кто помогает тебе?

От предстоящего разговора с Джанет нервы Варламова были напряжены, и он едва не взорвался:

— Послушайте, Грегори! Я ничего не знаю. Меня несёт, как в водовороте. То гибель Сирина, то цзин, то эта полиция! Я еле держусь на плаву…

Он замолчал, не хватало впасть в истерику.

Грегори усмехнулся:

— Успокойся, Юджин. Это как на войне. На тебя нападают, а ты защищаешься. Весь мир поле боя, и всегда так было. Только хорошо бы разобраться, на чьей мы стороне?

Варламов вдруг вспомнил:

— Тот японец, Морихеи. Он что-то говорил о битве Армагеддона. Будто мы каким-то образом принимаем в ней участие. Это слово из Библии, сейчас принесу.

Он вскочил, но Грегори покачал головой:

— Лучше отыщем в компьютере.

Засветился экран, Грегори пробежал пальцами по клавиатуре.

— Можно спросить, только не привык я с железками разговаривать, — поморщился он. — Вот это место. «Апокалипсис», глава шестнадцатая. «Это бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань… И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон». В сноске сказано: город у подножия горы Кармил, в древнем Израиле место кровавых битв. Согласно «Апокалипсису» — место завершающей битвы земных царей с Богом.

Варламов снова почувствовал тяжесть на сердце, а Грегори вздохнул:

— Ну и что это даёт? Как мы можем принимать участие в том, что только должно случится? В Библии хватает туманных предсказаний и фантастических видений. Может, и у тебя какие были?

Он с подозрением глянул на Варламова, и тот улыбнулся.

— Никаких. Разве что маму часто вижу во сне.

— Да, на божественное откровение не тянет, — снова вздохнул Грегори. — Ладно, замнём это дело. Думал узнать от тебя хоть что-то, да не вышло. Тебя или держат в неведении, используя как орудие, или…

— Или что? — поинтересовался Варламов.

— Или должен сам разобраться и принять решение. Похоже, мы в одинаковом положении. Знаешь, мне никогда не нравилась христианская идея, будто мы пешки в руках Бога. Как-то унизительно. А тут другое… Словно кто-то ненавязчиво предлагает сотрудничество… Ладно, откровенность за откровенность. Скажу, почему не выдал тебя своим коллегам.

Варламова опять передёрнуло, а Грегори потянулся к бутылке с виски, но передумал и глянул в окно. В сумраке чернели дубы. Грегори продолжал:

— Наверное, ты знаешь что-то важное не только для цзин, но и для Америки. К несчастью, у нас есть национальная страсть — деньги. Ты и не подозреваешь, как они важны для большинства. Джанет не раз удивлялась, что ты спокойно отдаёшь половину зарплаты. Политикам деньги нужны, чтобы добиться переизбрания, чиновникам и полицейским — чтобы содержать жён и любовниц… Помнится, ещё до войны были скандалы: то продадут ядерные секреты Китаю, то воспользуются китайскими деньгами для избирательной кампании. Американцев легко поймать на золотой крючок. Поэтому меня так обрадовало, что Боб отказался от денег… Наверное, сперва надо очистить страну от продажных политиков и полицейских. Иначе любой секрет сразу продадут.

Грегори помолчал, утомлённый длинной речью.

— Я постараюсь помочь тебе, — продолжал наконец. — Думаю, ты не случайно оказался в моём доме. Кроме того, отныне с тобой связана судьба Джанет. Только я тоже не знаю, что делать. Может быть, вам после свадьбы отправиться в путешествие? Но куда?.. Ладно, иди к Джанет. Она тебя заждалась.

Варламов ушёл, оставив Грегори в тёмной комнате. К Джанет поднялся в смятении.

— Что такой грустный, Юджин? — Джанет читала, лёжа в постели, но при виде Варламова закрыла книгу. Волосы распушились в золотистом свете лампы.

— Сядь рядом, — попросила она.

Варламов присел на край кровати, а Джанет привстала, облокотилась о подушку и запустила пальцы в его волосы.

— Дядя говорил, что тебя пытались увезти, — прошептала она. — Но всё обошлось, правда? Или тебя тревожит что-то? Расскажи мне.

Смятение Варламова увеличилось: Джанет была так близко! Прикрытая кружевами грудь вздымалась и опускалась. Он отвёл глаза и отдался ощущению ласковых пальцев Джанет у себя в волосах.

— Сегодняшняя история кое о чём напомнила, — решился он наконец.

Пальцы Джанет так же гладили его волосы, но грудь стала вздыматься чаще.

— О чём?

— Похоже, эти белые снова взялись за меня… Знаешь, Джанет, наверное, тебе и в самом деле опасно выходить за меня замуж. Давай я куда-нибудь перееду.

В ответ Джанет привстала и, обхватив Варламова, прижала к груди. У него перехватило дыхание — и от неожиданной силы объятия, и от волнения. Она поцеловала его в ухо, шепнув:

— Глупый! Чтобы я больше такого не слышала. Ты без меня пропадёшь. Наверное, и я без тебя тоже. Запомни, дальше мы можем идти только вместе.

Вдруг она отстранилась и легла опять, отвернув лицо к окну.

— А что сказал доктор?

— Доктор?.. — Варламов не сразу вспомнил, что был сегодня в больнице. — Ах да! Препятствий для брака нет, у нас должны быть здоровые дети.

Он невольно отвёл глаза, хотя Джанет по-прежнему смотрела в окно..

— Это всё?

— Ну да. — Варламов пожал плечами. — Я не стал смотреть твою медицинскую карту, мне такие порядки не нравятся. Я люблю тебя, и до остального мне нет дела.

Джанет не отрывала взгляд от окна, и Варламов не видел её глаз. На что там было смотреть? Разве что на звёзды, появившиеся в разрывах туч. Наконец она вздохнула, потёрлась лицом о подушку и снова притянула Варламова к себе. Прижала голову к груди и опять стала гладить волосы.

В комнате было очень тихо — Варламов слышал, как бьётся сердце Джанет. Скоро он почувствовал, что не в силах оторваться от неё и приникал всё ближе и ближе. В конце концов, Джанет слегка оттолкнула его:

— Пожалуйста, уходи. А то я чувствую, что мы не совладаем с собой и я потеряю невинность ещё до свадьбы. Немного можно и потерпеть.

Но до свадьбы оставалось ещё далеко. Грегори говорил о весне, а потом под мягким нажимом Джанет согласился на время после Рождества.

В четверг на следующей неделе отмечали День благодарения. Варламову была в новинку огромная индейка на праздничном столе. Грегори прочёл благодарственную молитву, чего обычно не делал, а потом стал нарезать розовое мясо.

— Учись, Юджин, — говорил он, орудуя ножом. — Дело непростое, а ты ведь скоро станешь главой семейства. Придётся тебе индейку разделывать.

Варламов смущённо улыбнулся, а Джанет тихо сказала:

— Да ладно, дядя. Мы от тебя никуда не уедем.

— Это Юджину решать. — Грегори откинулся на спинку стула, налил Варламову и себе золотистого виски. — От меня больше вреда, чем пользы. Виски вот научил твоего будущего мужа пить.

Варламов усмехнулся слегка виновато.

— Я за компанию с вами, — сказал он.

— И за компанию не надо, — благодушно отозвался Грегори. — Я уже старик, семьи у меня не будет. Вот и ищу утешения в бутылке. Так что давай по последней, Юджин. Было приятно с тобой познакомиться.

Джанет поглядела с сомнением:

— Странный у тебя тон, дядя. Будто прощаешься.

— С чего бы это? — бодро ответил тот. — Сегодня праздник. Мы ещё потанцуем.

И в самом деле, хотя и медленно, станцевал с Джанет. Потом сидел, выпрямив спину, и смотрел то на пламя в камине, то на самозабвенно танцующих Варламова и Джанет. А в окна тёплой и ярко освещённой гостиной на них глядела чёрная ноябрьская ночь.

Наступил декабрь, снова выпал снег и снова растаял. Грегори стал уезжать из дома, машину брал напрокат или у друзей. Он не говорил, куда ездит, только сказал Варламову и Джанет не открывать окон в его отсутствие. И ещё поменял замок на входной двери — теперь надо было прикладывать ладонь к специальной пластине. Варламов понял, что дом находится под неусыпным надзором компьютера.

Пару раз на выходные Грегори брал с собой Джанет. Возвращались поздно, и Джанет выглядела усталой, но в глазах прыгали озорные огоньки. Она наотрез отказалась рассказывать об этих поездках.

В один из таких одиноких вечеров Варламов сидел в гостиной с планшетом, захотелось узнать побольше о Трехликом.

О Рарохе компьютер выдал скудную информацию: существо в виде огненного вихря, хищной птицы или дракона. Образ был общим для славянских племён и являлся, возможно, противоположностью светлого бога Сварога.

Варламов перешёл к Лилит.

Компьютер выдал изображение, уже знакомое по дому Брайана: нагая женщина, едва прикрытая чёрными волосами, прекрасная и соблазнительная. Информация о ней была противоречива. Согласно одним источникам, она являлась падшим ангелом: вместе с Люцифером восстала против Бога и после падения превратилась в ночную демоницу, соблазнительницу спящих мужчин. Согласно другим — первой женой Адама, которая не пожелала подчиниться ему и, перейдя на сторону тёмных сил, стала матерью демонов. Образ Лилит присутствовал в легендах многих народов, хотя она носила разные имена. Приверженцы Трехликого чтили её как женственный лик Единого и дарительницу запретных любовных наслаждений…

Вдруг раздался гудок, и дисплей погас. Потом загорелся снова, но тускло. Появилась красная надпись: «Попытка взлома защиты. Задействованы все ресурсы компьютера. Не смотрите на экран, ждите голосового сообщения».

Варламов положил панель на диван и оглядел гостиную: светло, тихо, уютно. Чья злая воля ломится сюда?.. Он не знал, что делать, но через некоторое время опять раздался гудок и приятный женский голос сказал: «Попытка пресечена. Можете возобновить работу».

Варламов вздохнул и, не трогая панель, ушёл в свою комнату. Копаться в сведениях о Трехликом расхотелось. Когда Грегори и лукаво улыбающаяся Джанет вернулись, не стал ничего рассказывать: компьютер сам доложит Грегори.

По дороге на работу и обратно Варламов несколько раз замечал, что за ними следует неприметный серый автомобиль, и наконец сказал об этом Джанет. Глянув в зеркало заднего вида, та спокойно ответила:

— Это друзья. Не беспокойся.

Тем не менее, Варламов всё чаще испытывал гнетущее предчувствие близящейся беды. Две недели оставалось до Рождества, ещё через месяц была назначена свадьба, но даже это не радовало. А тут ещё Грегори уехал и не появлялся в течение двух дней.

На третий день его отсутствия на склад пришёл трейлер с грузом. Напарник заболел, и Варламову пришлось разгружать в одиночку. Он сильно устал, зато отпустили пораньше. Джанет отвезла его домой, а потом вернулась на работу. Варламов поднялся в свою комнату и прилёг на кровать. Было приятно расправить натруженные руки и ноги.

Незаметно он уснул…

Она сидит за компьютером, составляя отчёт. На сердце тревожно: Юджин какой-то хмурый последнее время. А вдруг его чувства остыли? Или ему нужен только секс и недоволен, что она не хочет уступить?.. Бедная её голова, опять допустила ошибку.

Раздаётся гудок, и поверх таблицы возникает сообщение: срочная почта. Она выводит текст и чувствует, как замирает сердце.

«Информацию уничтожить!»

С экрана исчезает всё, в том числе таблица, над которой так долго работала. Она стискивает пальцы и смотрит в окно: угрюмое небо, тусклый день. Соберись с силами, Джанет, выбрось эти мысли из головы. Надейся на лучшее, надейся, что он любит тебя!

Она встаёт и подходит к окну. Тучи стелются над окраиной города, дорога уходит в пустые поля. Серый безрадостный день. И такой же безрадостной кажется прежняя жизнь, до того как появился Юджин. Но вот и распутье: что делать?..

Робкая улыбка трогает губы.

«Почему ты растерялась, Джанет? Ты сделала немало шагов по этой дороге, ведущей в неизвестность — то ли в никуда, то ли в недолгий рай. Ты можешь сделать ещё один. И что бы ни случилось потом, этого у тебя уже не отнимут».

Она лукаво улыбается. Идёт к столу и глядит на дверь кабинета — закрыта ли? Снимает трубку телефона, набирает номер и ждёт… Наконец-то ответный голос. Сердце неистово бьётся, едва может говорить спокойно.

Всё, дело сделано. Если придётся отказаться… нет, она не будет думать об этом. Глядит по сторонам, кидает несколько дорогих ей мелочей в сумку. Теперь — дверь в кабинет. Вряд ли мистер Торп обрадуется, но на карту поставлена её жизнь!

Неужели она открывает эту дверь в последний раз?..

Варламов спал беспокойно, ныли руки и ноги. Какие-то смутные образы возникали, потом пропадали… как вдруг всё стало кристально ясным. Он снова увидел чёрную реку. Мама ещё стояла на другом берегу, и Варламов вдруг подумал, что время здесь течёт медленнее, чем на Земле. Как и тогда, в свете невидимого солнца пламенели волосы, но на этот раз любимое лицо выглядело встревоженным. Она робко протянула руку…

Варламов проснулся от прикосновения к щеке. Сердце сильно билось. Рядом сидела Джанет.

— Что с тобой, милый? — встревожено спросила она.

Варламов не ответил, и она прилегла рядом. Впервые их головы лежали на одной подушке. Блёклый свет позднего дня наполнял комнату, и Варламову стало спокойно и уютно. Он вздохнул, повернулся на бок и обнял Джанет.

И увидел, что она пристально и как-то печально глядит на него. И ещё увидел, что одета не по-домашнему, в плотную кофту и джинсы.

— В чём дело? — спросил он.

— Мы уезжаем, любимый, — сказала Джанет. Голос был тих, но мурашки пробежали по спине Варламова. — Пришло письмо от Грегори. Нужно немедленно уезжать. Он встретит нас по дороге. Я собрала вещи, пока ты спал. Посмотри, не забыла ли чего-нибудь?

— Куда уезжаем? — Варламов ничего не понимал.

Джанет помедлила:

— Дядя просил извиниться, что не успел поговорить с тобой. Он хотел сделать это ближе к свадьбе. Мы едем к друзьям в Канаду. Эта страна не затронута войной, и цзин ведут себя там гораздо осторожнее.

Она поднялась и подошла к фотографии на стене. Мать и дочь смотрели друг на друга, обе одинакового возраста.

— Пусть остаётся здесь. — Джанет отошла, но задержалась в дверях. — Поспеши.

Варламов встал. Посмотрел на голые дубы в окне, потом на открытую дверь. У порога стояла сумка, и Варламов заглянул в неё: Джанет положила его костюм и несколько рубашек. Подумав, надел джинсы и плотную рубашку, привычно переложил в большой нагрудный карман футляр Сирина, принёс из ванной бритвенные принадлежности. Всё, можно уходить. В последний раз поглядел на фото улыбающейся девушки.

«Прощай, Эрна. Спасибо за Джанет».

Застегнул сумку и спустился вниз.

Джанет колдовала над компьютером в комнате Грегори. Варламов подтащил обе сумки к двери и оглядел гостиную: чисто, уютно, кухонный уголок сверкает никелем. Но комната уже казалась пустой. Появилась Джанет, застёгивая куртку на ходу.

— Оденься теплее, — сказала она. — Ружьё не забудь.

Они вышли на веранду, свет в гостиной погас, и дом показался Варламову нежилым. На улице было сумрачно: близился вечер, из низких туч опять накрапывал холодный дождь. Машина стояла у крыльца. Евгений затолкал сумки на заднее сиденье и сел рядом с Джанет. Они тронулись.

Когда дом стал скрываться за дубами, оба оглянулись и мысли их, наверное, совпали: увидят ли его снова? Но Джанет быстро вела машину по безлюдным улицам, и Варламов стал смотреть вперёд. Он думал, что сразу выедут из города, но, к его удивлению, Джанет свернула к церкви.

— А сюда зачем? — спросил он.

Джанет поглядела лукаво:

— Ты думаешь, я отправлюсь в дальнее путешествие с посторонним мужчиной? Конечно, нет! Нам ведь придётся останавливаться в гостиницах. Сейчас нас поженят, пусть и на скорую руку. Я договорилась по телефону с пастором.

От неожиданности Варламов не нашёл, что сказать. Машина затормозила у церкви, и Джанет повернулась к нему.

— Если ты передумал… — Сомнение, а потом страх появились в её глазах.

Варламов вспомнил пословицу: «Назвался груздем, полезай в кузов», наклонился и поцеловал лежащую на руле руку Джанет.

— Разумеется, нет. Ты молодец, всё предусмотрела.

Он заметил у церкви знакомый фургон.

— Это не Болдуин?

— А, Болдуин и Филлис уже здесь! — В голосе Джанет слышалось облегчение. — Они будут свидетелями. Как забавно получилось, милый. Никогда не думала, что буду выходить замуж в такой спешке. Пришлось собирать вещи и одновременно договариваться по телефону о собственной свадьбе. Я не хотела тебя будить, ты так крепко спал.

— Всё в порядке, Джан. — Варламов вышел и открыл для неё дверцу. — Ты у меня замечательная. Я люблю тебя.

И всё же его сердце сильно билось, когда вёл Джанет по ступеням церкви. Всё случилось так неожиданно!.. Но тут же он почувствовал укол совести: а каково Джанет? Ведь, наверное, каждая девушка мечтает о великолепной свадьбе: толпа родственников и знакомых, красивое белое платье, поздравления… А что здесь? Серый вечер, грязноватая машина, безлюдная церковь. Ни тебе подвенечного платья, ни гостей, ни даже праздничного обеда!

Они были у дверей. Он сказал вполголоса:

— Извини, Джанет, что так получилось. У тебя даже нет белого платья.

— Это ничего, — шепнула Джанет. — Я люблю тебя.

Они вошли в церковь, где их приветствовал пастор, а Филлис поднесла Джанет большой букет цветов. Болдуин крепко стиснул руку Варламова:

— Так и не съездили больше на охоту. Теперь молодая жена и вовсе не пустит. Но всё равно, поздравляю.

— Зато до собственной свадьбы дожил, — отшутился Варламов.

Обряд показался Евгению странным. Емудоводилось наблюдать венчание в церкви родного города — там это была долгая церемония с пением, размахиванием кадила и торопливым чтением священника. Занимало это часа два и выглядело торжественно. Здесь прошло проще.

Сначала пастор с седой бородкой дал им подписать что-то на электронном блокноте. От волнения Варламов не рассмотрел, что подписывает. Потом отступил назад, взял Библию и, не раскрывая её, сказал:

— Для каждого из нас Бог уготовил путь. Мы свободны идти по нему, или выбрать собственную дорогу. Чтобы на этом пути не было одиноко, Бог подбирает нам спутника. Мы вольны принять от него этот дар, или выбрать себе другого. Бог определяет время и место для нашей встречи. Мы свободны согласиться с Его выбором, или пройти мимо. Это время может показаться странным, сейчас позднее время, но Бог выбрал его, чтобы сочетать вас браком, Юджин Варламов и Джанет Линдон. И для этого у Него, конечно, есть причина…

«Да, странное время», — думал Варламов. Вечер, пустая церковь, брошенные на стулья куртки, отражения свечей в тёмных окнах. Он и Джанет стояли перед алтарём, одетые по-дорожному, и единственный букет цветов украшал их венчание.

На минуту Варламов даже забыл, что происходит. Он стал рассматривать подсвечники, впервые видел их так близко. Центральный был особенно красив: пятнадцать свечей горели на полого поднимающейся, а затем спадающей дуге из кованого металла…

Пастор повысил голос, и Варламов вернулся к действительности. Пастор был стар — наверное, видел и не такие венчания. Он предлагал повторить слова супружеского обета.

Варламов сделал это почти машинально, своё имя произнёс на русский манер:

— Я, Евгений Варламов, беру тебя, Джанет Линдон, в жёны…

Джанет повторила свой обет тише, запинаясь. Когда произносила последние слова: «Я выхожу за тебя замуж и связываю свою жизнь с твоей», голос сорвался и она расплакалась.

Варламов обнял её за плечи, она дрожала. Филлис поспешила на помощь с платочком.

После паузы пастор спросил, у кого кольца? Чуть успокоившаяся Джанет достала из кармана два кольца — Варламов и забыл, что они лежали в ящике комода. Евгений легко надел колечко Джанет на её палец, а вот пальцы Варламова распухли после работы, и Джанет никак не могла надеть кольцо. Варламову пришлось натянуть его самому, едва не содрав при этом кожу.

После этого пастор объявил их мужем и женой. Болдуин и Филлис похлопали, затем все стали надевать куртки. Варламов и Джанет вышли из церкви растерянные — всё произошло так быстро!

— Заедем к нам, — предложила Филлис. — Надо ведь отпраздновать вашу свадьбу.

За руль на этот раз сел Евгений. Ведя машину за фургоном Болдуина, он поглядывал на золотое кольцо, непривычно украсившее палец. Джанет откинула голову и казалась утомлённой.

Из тёмной улицы наперерез им выехала машина. Варламов притормозил и вдруг почувствовал, что голова отяжелела и клонится на грудь. Он едва успел нажать на тормоз…

Словно чёрная вода затопила красные огни автомобиля Болдуина впереди, а потом сомкнулась и над Варламовым.

Он приходит в себя, но брезжит только сознание, тела не чувствует. Перед глазами плавают светлые пятна. Варламов пробует пошевелить руками и ногами — их словно нет. Затем острые иголки пробегают вдоль позвоночника, и он ощущает озноб. Вскоре ощущение конечностей возвращается, хотя двигать ими всё равно не может. В глаза словно что-то попало: как ни моргает, всё видит расплывчато.

Сначала кажется, что он снова в церкви. Вверх тянутся язычки свечей, перед ними маячат смутные фигуры. Но странно неподвижны эти фигуры, полное безмолвие царит вокруг, да и время слишком позднее, в окнах стоит ночь.

Варламов переводит взгляд на себя. Взгляд, наконец, фокусируется, и становится ясно, почему нельзя пошевелиться. Он, Евгений, сидит на массивном стуле: голени привязаны к ножкам этого стула, а поясница и вывернутые назад руки — к спинке.

Варламов пытается сообразить, что с ним произошло, но тщетно. Он снова глядит вперёд, теперь всё видно совершенно отчётливо.

Это не церковь, а точнее — не та церковь, где он обвенчался с Джанет. Окна как бойницы, и в их стёклах почему-то не отражаются огоньки свечей. А свечей горит много — и все по краям похожего на надгробие чёрного стола. Вокруг стоят фигуры в красных балахонах с накинутыми капюшонами, а на столе, как на чёрном ложе, распростёрта Джанет!..

Варламов кричит и пытается вскочить. Но крик звучит еле слышно, а верёвки не подаются. Похоже, стул намертво прибит к полу. Евгений может только смотреть.

Лицо Джанет очень спокойно. И очень бело… Только лёгкое вздымание и опускание блузки на груди говорит, что она жива.

— С ней всё в порядке, — раздаётся холодный голос слева от Варламова.

Варламов поворачивает голову: рядом сидит человек в балахоне, только не красном, а тёмном и с откинутым капюшоном. Бледное неприметное лицо, лысоватая голова на крепкой шее — Варламов сразу узнаёт того, с кем встретился в доме Брайана. Того, кто с фанатической убеждённостью говорил о Трехликом, а в игре появился как чёрный священник.

— Что это за спектакль? — гневно спрашивает он, но голос дрожит.

— Это не спектакль, — укоризненно отзывается человек в балахоне, — а ритуал. То, что вы допущены — немалая честь.

Варламову с болезненной ясностью вспоминается содержание предыдущей беседы. Чего от них хотят на этот раз? У него мелькает сумасшедшая надежда: может быть, всё опять сведётся к попытке склонить их к вере в Трехликого?.. И хотя умом он понимает, что на этот раз дело серьёзнее, всё же произносит:

— Освободите девушку. Потом мы поговорим.

— Мы сначала поговорим, — спокойно отвечает собеседник. — У нас есть время.

Варламов отчаянно пытается что-нибудь придумать, но испытывает только растерянность.

— А о чём мы будем говорить? — спрашивает он жалко.

— Вы меня удивляете. — Служитель Трхеликого театрально разводит руками. Рукава балахона приспускаются, открыв мосластые запястья. — Неужели так поглупели от любви? Мы всегда считали, что любовь ни к чему хорошему не приводит. Ещё одна уловка Иеговы, чтобы люди наплодили побольше рабов. Вас надо лечить от этого умопомрачения. Поглядите вперёд.

Варламов снова смотрит на ложе, хотя теперь понимал, что это скорее алтарь. С трудом поднимает взгляд от распростёртого тела Джанет.

За алтарём до пола свисает красная завеса, и на её фоне светится изображение — скорее всего, трёхмерная проекция. Нагая женщина с чёрными волосами, в которой сразу узнаёт демоническую Лилит, пленительно улыбается из багрового сумрака. На этот раз обе груди наги, руки заложены за голову, а ноги чуть раздвинуты в предвкушении неги.

Варламов отводит глаза.

— Ну и что?

— Наши Повелители хорошо знают людей, — снисходительно говорит человек в тёмном. — Иегова хочет от них молитв и поклонов, но ведь в людях частица Единого и они жаждут большего. Он осуждает чувственную любовь, а госпожа Лилит охотно дарит её. Когда надоест любовь, мужчины хотят упоения в бою, и его посылает тот, кого мы зовём Тёмным Воином. А тем, кто пресытился любовью и войной, даёт высшее знание первый, таинственный лик… Как видите, Три лика заботятся о верных. Так что не беспокойтесь за молодую жену, мистер Варламов. Сегодня у нас мирная жертва — приношение Лилит.

— А в чём оно будет состоять? — Озноб возвращается, Варламов еле сдерживает дрожь.

— Это зависит от вас. — В голосе собеседника звучит насмешка. — Вы же хотели поговорить. Говорите, а я буду вас внимательно слушать. Если не совсем пришли в себя, то напомню — речь идёт об одном секрете, связанном с Третьей мировой…

Снова «чёрный свет»!

Евгений глотает ком в горле и ещё раз глядит вперёд: красные фигуры по очереди кланяются и бормочут что-то. Пламя свечей не колеблется, и по-прежнему как мёртвая лежит Джанет…

Варламов облизывает пересохшие губы. Сердце сильно бьётся, на глазах от бессилия выступают слёзы. И всё же у него сохраняется надежда: помнит, каким самовлюблённым показался собеседник в прошлый раз. Возможно, это удастся как-то использовать… Возможно, Болдуин сообщит в полицию… Возможно, подоспеют таинственные друзья Грегори. Сейчас главное — выиграть время.

— Хорошо, — выдавливает он. — Но я знаю так мало. Истинные причины войны мне неизвестны. Конечно, главная причина всех войн — это жадность и неразумие людей…

— Чем стало бы человечество без войн? — презрительно замечает служитель Трехликого. — Стадом послушных баранов. Войны закаляют мужчин, пополняют ряды сторонников Тёмного воина.

Варламов вдруг испытывает странное ощущение — будто безмолвная вспышка озаряет сумятицу его мыслей, приведя их в порядок. Недолго он колеблется, а потом решает последовать подсказке. Словно холодом трогает корни волос…

— Но тогда… Выходит, Третья мировая была выгодна Трём ликам! Просто они не хотели гибели человечества, поэтому она так долго не начиналась. Лишь когда угроза тотальной ядерной катастрофы исчезла, с цепи были спущены псы войны. И какие великолепные результаты она принесла! Разгромлена Европа, радикально ослаблена Америка, огромные богатства Центральной Азии отошли Китаю. Один шаг остался до возникновения всемирного государства, где миллиарды людей станут поклоняться Трём ликам. Дьявольски гениальный план!

На лице человека возникает улыбка. Веселья в ней меньше, чем в мёртвой синеве озера Мичиган, скорее холодное удовлетворение.

— Нам неизвестны планы Владык. Возможно, мыслилось иначе, и Америка должна была возглавить разорённый мир. Но в любом случае война пошла на пользу нашим Повелителям. И если мы не научимся дисциплине у китайцев, если не откажемся от остатков прогнившей демократии, то Америка скоро исчезнет с карты мира… Я рад, что вы не ослепли от любви, а сохранили способность рассуждать. Если откажетесь от христианского бога и поклонитесь Трём ликам, то, пожалуй, можете быть приняты в первый круг. Конечно, спешить с этим не следует, сначала поучаствуете в ритуалах и приношениях.

— Но в прошлый раз вы говорили, что в мировых войнах виноват Иегова. — Варламов делает вид, что не заметил лестного предложения. — Где же истина?

— Что есть истина? — насмешливо осведомляется служитель Трехликого. — Понтий Пилат показал себя мудрым, задав этот вопрос Иешуа. Истина бывает разной. Есть истина для обыкновенных людей, а есть истина для посвящённых. Вы можете стать одним из них.

— Что же вам нужно? — Варламов вдруг ощущает навалившуюся усталость: что за безумную игру он затеял?..

— Самую малость, — собеседник Евгения подбирается, став похожим на кота, готового прыгнуть на зазевавшуюся мышь. — Во время Третьей мировой было использовано некое оружие — «чёрный свет». Считалось, что его секрет утерян. Но от наших друзей среди цзин поступила информация, что вам он может быть известен. Мы понимаем, вы хотите продать его подороже… Правильно сделали, что не пошли к властям: что хорошего вас тогда ждёт? Всю жизнь проведёте в изоляции за колючей проволокой. Лучше поделитесь секретом с нами, а мы обеспечим вам блестящую карьеру. Здесь присутствует господин магистр, он даст необходимые гарантии. Мы имеем огромное влияние в этой стране. У вас будут деньги и сколько угодно красивых женщин. Со временем вы войдёте в круг избранных.

Несмотря на отчаяние, Варламова разбирает истерический смех. Ему предлагают такой стандартный набор: женщины, деньги, власть… И нельзя сказать, чтобы это не привлекало его! Совсем недавно он был бы не прочь. Немалая часть его существа была бы не прочь. Но сейчас его сердце разрывается от горя при виде Джанет, распростёртой на чёрном алтаре.

— А зачем вам этот секрет? — спрашивает он, пытаясь выиграть ещё время.

Человек в балахоне хищно скалится, словно кот на мышь. В глазах опять возникает фанатичный блеск.

— Это ключ к тёмной энергии, что наполняет пространство и даёт огромную мощь. Это библейское дерево жизни, что раскинуло крону по всей Вселенной и к которому христианский бог закрыл доступ… Кроме того, мы патриоты Америки и хотим, чтобы она обрела прежнюю мощь.

Последняя фраза звучит не очень убедительно.

«Ну и ну, — приходит в голову Варламову. — А может, и вправду им рассказать? Пусть поставят на себе эксперимент».

Ему видится толпа в балахонах: люди монотонно поют, а свет вокруг меркнет и меркнет…

Выживут единицы, да и те превратятся в обгорелые головешки вроде Уолда, или безумцев наподобие Ренаты. Возможно, эта странная энергия и даёт мощь, но требует крайне деликатного обхождения. Пусть поклонников Трехликого и не жалко, но нельзя забывать, что они могут поставить эксперимент на других или использовать «чёрный свет» как оружие. И тогда на Земле умножатся ненавистные Тёмные зоны…

Впрочем, среди этих фанатиков наверняка найдётся один тихий и умный, кто незамедлительно выдаст секрет цзин. Служитель Трехликого обмолвился, что какая-то связь между ними есть. А ведь это цзин убили Сирина и Эрну, и так не хочется выдавать им тайну…

Но прежде надо узнать, что собираются делать с Джанет? Нельзя ли добиться её освобождения? Ведь он может сказать поклонникам Трехликого не вс, е или исказить цифры в формуле. Вряд ли они смогут скоро проверить…

Все мысли сменяют друг друга очень быстро.

— А что будет с ней? — Варламов кивает на Джанет.

— С этой? — В голосе собеседника слышится пренебрежение. — Я же сказал, что она станет приношением Лилит. Бескровной жертвой ей…

Он запинается, а потом на губах возникает хищная улыбка:

— Хотя нет, при первом соитии немного крови должно пролиться. Ведь она девственница, что редкость в современной Америке. Я надеюсь, вы не против этой небольшой жертвы. Собственно, вы сами можете её принести — если поделитесь секретом, конечно. Ритуальный половой акт станет вашим первым приношением Лилит. Вы воспользуетесь законным правом мужа, и больше к вашей жене никто не притронется. Мы можем даже удалиться. Со временем вы станете более раскрепощены, и будете участвовать в таких обрядах без лишних комплексов. Увидите, есть много искусных женщин, которые доставят гораздо больше удовольствия в любовных утехах.

Так вот какая участь ожидает Джанет! Варламова начинает тошнить, он чувствует, как пол уплывает из-под ног. Одновременно кажется, что красная завеса впереди шевельнулась. Он напрягает руки, но верёвки держат крепко.

— А что с ней сделали? — преодолевая тошноту и отчаяние, спрашивает он. — Походит на мёртвую.

— Двойной заряд из парализатора, — скучно отвечает служитель Трехликого. — Чтобы не было сопротивления и недостойного шума… Так как, принимаете наше предложение или нет? Имейте в виду, что иначе наша беседа продолжится в не столь приятной обстановке. О супруге можете не беспокоиться: прихожане совершат с нею ритуальный половой акт в честь Лилит, а затем отпустят. Даже если она заявит в полицию, у нас там друзья. А вот к вам применят более суровые средства, из арсенала Тёмной Воинственности. О карьере и удовольствиях тогда можно забыть. В крайнем случае, вас придётся просто убить, а то эти косоглазые живо вытянут секрет и окончательно захватят власть над миром. Они способны подключить к компьютеру отрезанную голову, лишь бы узнать интересующие их сведения.

Страх и отчаяние всё глубже запускают когти в сердце Варламова. Что же делать? Неважным выглядит этот проклятый секрет — готов рассказать, лишь бы спасти Джанет. Но он не может надругаться над нею на чёрном алтаре! Она никогда не простит, и между ними будет всё кончено… Нет, надо попытаться затянуть разговор. Может быть, придёт помощь.

— А почему вам не скажет Лик, обладающий высшим знанием? — Варламов старается изобразить в голосе любопытство. — Мне он назвался Рарохом. Пусть оружие придумали люди, но ему должен быть известен секрет.

При упоминании Рароха человек в балахоне вздрагивает и внимательно глядит на Варламова. Довольно долго молчит.

— Он предпочитает достойных, — наконец говорит он. — Мы должны постоянно доказывать, что достойны служить Ему. И вы должны доказать это тоже. Вы готовы к этому?

Евгений чувствует страшную усталость: что говорить дальше? Неужели никто не придёт на помощь? Надежда на то, что Болдуин успел оповестить полицию невелика, и всё же Варламов в отчаянии пытается протянуть время.

— Дайте подумать, — бормочет он.

Словно темнота сгущается перед глазами. Странно, он по-прежнему видит Лилит — нагую и прекрасную, но справа проступает лик с парой огненно-жёлтых глаз, а рядом появляется мужчина в тёмной одежде и с мечом в руке.

Голографическая проекция? Или что-то другое?..

Лилит вдруг обращает чарующий взор на Варламова и протягивает руку.

— Дай это мне. — Голос звучит нежно и призывно. — Я подарю тебе все наслаждения Земли.

Мужчина в чёрном поднимает меч, полоса бледной стали почти касается горла Варламова.

— Дай это мне, — говорит он властно. — Ты станешь великим воином Армагеддона. Все преклонятся перед тобой.

Взор среднего лика обжигает пламенем.

— Дай это мне. — Голос звучит как симфония, исполненная величия и печали. — Тебя будут славить, как избавителя человечества.

Тьма углубляется, всё ярче проступают Три лика. Варламов будто растворяется в этой темноте: пропадают ощущения, мысли… Сквозь оцепенение доносится словно тень звука, проникает словно лучик света. Варламов моргает — это даётся с огромным трудом.

На своём чёрном ложе привстаёт Джанет, печально глядя на Варламова.

— Ты всё-таки оставляешь меня, Юджин, — тихо говорит она. — Так вот какой будет моя брачная ночь.

Чувство горя пронзает Варламова, словно в грудь воткнули раскалённый нож. Он мгновенно выходит из забытья и пытается вырваться.

Но не может шелохнуться…

В реальном мире ничего не изменилось: багровый занавес, распростёртая Джанет, фигуры в красных балахонах вокруг. Но другая горячая волна, на этот раз радости, проходит по телу Варламова: он ощутил какой-то предмет в нагрудном кармане. Поклонники Трехликого не обратили внимания на футляр Сирина!

Наверное, они проверили лишь обычные места, где держат оружие, не проведя тщательного обыска. Им далеко до Морихеи: тот обыскал Варламова быстро, но основательно.

Но как добраться до футляра? Руки связаны, а собеседник не спускает глаз. В ответ на движение Варламова он извлёк из балахона парализатор, серебристый стержень уткнулся в бок. Страж наготове, одет в чёрное — значит, служит сейчас Тёмной Воинственности.

Только спокойно! Что сделал бы на его месте Сирин?.. Может быть, тот трюк с портсигаром? Шериф попался на него, вдруг клюнет и этот? И хотя надежды было мало, Варламов решается.

«Мудрый солдат знает, как носить оружие, даже если нет оружия».

Хотя зубы едва не стучат, а внутри всё сжимается в комок, он по возможности беззаботно говорит:

— Я подумал и решил, что всё открою. Мне от этой тайны проку нет, а ваши предложения соблазнительны. Только скажу не вам, а самому магистру.

Человек медлит, а затем кивает. На лице мелькает тень удовлетворения: похоже, не сомневался в ответе Варламова.

Самомнение нас губит, вспоминает Евгений чьи-то слова.

— Это разумно, — отвечает он. — После приношения расскажете ему наедине.

— А пока развяжите мне хотя бы руки, — просит Варламов. — Они страшно затекли. Мне надо размять их, чтобы не опозориться во время ритуала. В конце концов, у вас есть парализатор, да и друзья рядом.

Служитель Трехликого некоторое время думает, и опять становится похожим на кота. Коту скучно, игра с мышкой продолжалась слишком недолго.

— Тут понадобятся не руки, а нечто иное, — говорит он с циничной усмешкой. — Но вы правы, кровообращение необходимо восстановить. Я развяжу руки, а потом подождём, пока закончится восхваление Лилит. Тогда вас подведут к алтарю. Время доверять вам полностью ещё не пришло.

Он встаёт, скрывается за спиной Варламова, и тот ощущает на запястьях холодные ловкие пальцы. Руки освобождаются, хотя поясница и ноги по-прежнему привязаны. Евгений расправляет затёкшие руки и делает ими несколько движений.

В церкви теперь мёртвая тишина, красные фигуры неподвижны. Варламов напрягается, наступает самая ответственная минута. Теперь всё зависит от того, сколько знают о нём поклонники Трехликого. Если изучили привычки, то всё пропало!

— Можно я закурю? — спрашивает он как можно естественнее. — Это меня успокаивает.

Человек в балахоне внимательно глядит на Варламова, и у того замирает сердце. Наверное, никогда в жизни не испытывал такого страха: если страж что-то заподозрил…

Но собеседник вдруг улыбается. Это третья улыбка, которую видит у него Варламов, и она нравится ему ещё меньше, чем первые две — холодная и презрительная.

— Сейчас не самое подходящее время, — говорит он. — Но Лики снисходительны к людским слабостям. Курите.

Варламов достаёт из нагрудного кармана футляр. Внутри лежат три белые трубочки — со стороны легко принять за сигареты. Возможно, их специально так сделали. Во всяком случае, собеседник смотрит без интереса, хотя парализатор не убирает.

Сдерживая дрожь в руках, Варламов берётся за первую — ту, что после пустого гнезда и суёт в рот. Чуть не ляская зубами о холодный металл, закрывает футляр и кладёт обратно в карман. Лишь бы не перепутал цилиндрики!

— Огоньку не найдётся? — Он непринуждённо склоняется к служителю Терхликого.

Пожав плечами, тот перекладывает парализатор в левую руку. Правой достаёт зажигалку, высекает язычок пламени и подносит Варламову. Тот ощущает горький аромат, похожий на запах ладана.

А в следующий миг ударяет кулаком в бледный подбородок, торчащий из-под капюшона…

Варламов бьёт в отчаянии, зная, что времени для второго удара не будет. Бьёт во вспышке безумия, как в детстве, когда насела орущая шпана и надо было держаться, пока не придёт помощь, иначе забьют насмерть. Бьёт изо всей силы, накопленной за месяцы таскания тяжестей на складе.

Зажигалка и парализатор летят на пол. Служитель Трехликого ещё падает вместе со стулом, а Варламов выхватывает изо рта трубку и, сильно нажав на концы, швыряет к алтарю. Пальцы не чувствуют укола (видимо, здесь нет антидота), и Евгений закрывает уши ладонями, сознавая, что всё равно окажется в радиусе поражения.

К его ужасу, некоторое время ничего не происходит. Несколько красных фигур оборачивается, а собеседник Варламова, грянувшись о пол, стонет, но уже приподнимается с перекошенным от злобы лицом.

И тут «пищалка», как её про себя окрестил Варламов, сработала! Словно невидимый великан хватает его одной рукой за горло, выдавив слёзы из глаз, а другой с неимоверной грубостью проходится по всему телу.

От дикой щекотки Варламов заходится не то в смехе, не то в рыдании. Тело бьётся в судорогах и, если бы не путы, скатился бы на пол. Сквозь льющиеся слёзы видит, как падают в корчах красные фигуры, как шатается и отступает под укрытие занавеса высокая тень. Лишь Джанет остаётся неподвижной на чёрном алтаре. Какофония жуткого смеха оглашает храм, словно сами Три лика явились, чтобы посмеяться над поклонниками…

Варламов изнемогает. На щеках уже не слёзы — это воды чёрной реки подступают к глазам. Оставшийся в сознании островок здравомыслия молит, чтобы они сомкнулись над ним и укрыли от адского смеха, размывающего мир.

И темнота поглощает его…

Он пиходит в себя от холода на щеке и открывает глаза.

Перед ними колышутся белые чаши цветов на высоких стеблях, и сердце Варламова ноет, где-то уже видел их. Цветы растут среди бледно-зелёной травы, щекой в ней и лежит Варламов. За травой маячит тёмная гладь.

— Ну что, Евгений? — слышит он знакомый голос. — Как американская жизнь?

Варламов скашивает глаза — голову не в силах поднять — и видит Сирина. Тот в камуфляже, сидит на берегу и покусывает травинку.

— Хреново, — вяло отзывается Варламов. Но вдруг соображает и вскидывается: — Я что, тоже умер?

— Пока нет, — хмыкает Сирин. — Но вполне можешь. Если быстро не свалишь отсюда, то возвращаться будет просто некуда. Пока здесь ловишь кайф, твоё бренное тело разорвут на кусочки.

— Ты вроде был в другом месте, — вспоминает Варламов. — Когда говорили по телефону.

Сирин вздыхает:

— Попы это мытарствами называют. Вот не думал, что в чём-то правы окажутся. Хотя всё равно много наврали.

— Послушай… — начинает было Варламов, но Сирин глядит на него с такой тоской, что сразу умолкает.

— Слушай, Евгений! Я что, неясно выразился? Вали обратно. Рано тебе сюда, понимаешь. Не думай, что тут тишь да божья благодать. Здесь… — По лицу Сирина проходит судорога, и он закрывает рот.

Белый цветок покачивается перед Варламовым, и того пронзает ледяной озноб: вспоминает белое лицо Джанет.

— Ты прав, — с трудом говорит он. — Но как?..

И умолкает.

Белые цветы кружатся в вихре. Тошнота скручивает тело. Варламов чувствует, что падает сквозь пустоту, и едва не захлёбывается от нестерпимой горечи, его выворачивает наизнанку…

Наконец он смог опереться на трясущиеся руки и приподнять голову от лужи блевотины. Перед глазами плыло, а в череп будто колотили кувалдой: Бум! Бум!..

Варламов попытался сесть, но не смог, а желудок снова вывернуло, на этот раз всухую. Когда перестало рвать, Евгений ощупал себя и понял, что лежит на полу вместе со стулом — видимо, в корчах оторвал от пола. Встал на четвереньки и, обламывая ногти, развязал узел за поясницей. Несколько раз сознание меркло и приходилось делать передышку, а одежда насквозь промокла от пота. К счастью, с ногами оказалось легче: лёг на бок и, ослабив узлы, стащил верёвку по ножкам стула вниз.

Наконец освободился от стула и, ещё сидя на полу, поглядел вокруг. Его страж скрючился рядом: из оскаленного рта выползала пена, рядом лежал парализатор. Варламов долго соображал (думать можно было только в промежутках между ударами кувалды), потом взял парализатор и, цепляясь за опрокинутый стул, попытался встать.

Это удалось наполовину: стоило поднять голову чуть выше, и удары кувалды становились нестерпимы. Согнувшись и хватая ртом горький воздух, Варламов заковылял вперёд, где на алтаре лежала Джанет. К счастью, в церкви стояли скамьи, и можно было придерживаться за спинки.

Несколько раз он спотыкался о тела, но наконец добрался до чёрного ложа. Снова постоял в тупом недоумении: что делать дальше? Лицо Джанет было бледно, колыхалось перед глазами Варламова, но всё равно выглядело прекрасным.

Удары кувалдой чуть стихли, и стало возможно выпрямиться. Варламов выронил парализатор, просунул руки под тело Джанет и, опрокидывая горящие свечи, стащил с ложа. Боялся, что не удержит её, но даже не заметил тяжести.

Он был ещё как в бреду: красное и чёрное плыло перед глазами, тёмные фигуры тянули скрюченные руки, грозные тени таились в углах.

Варламов застонал, но пошёл к двери и вдруг почувствовал, что дойдёт. Ничто не заставит его выпустить из рук Джанет.

Всё же у выхода пришлось пристроить её на скамью. Варламов долго отодвигал стальные засовы, пока в помещение не хлынул сырой ночной воздух. Тогда Евгений снова поднял Джанет и вынес наружу.

Американский городок мирно спал, то ли не замечая творившихся в нём непотребств, то ли привыкнув к ним.

Варламов с удивлением заметил на стоянке автомобиль Джанет. Впрочем, поклонникам Трехликого было удобно привезти в нём свои жертвы. Странно, что не загнали потом в какой-нибудь гараж — наверное, торопились принять участие в мерзком ритуале.

Варламов криво усмехнулся, его задача облегчилась. Впрочем, радоваться было рано: усадить бесчувственную Джанет на сиденье маленького автомобиля оказалось невероятно трудно.

«Во второй раз!» — хмуро подумал Варламов. Хотел вызвать скорую (навигатор служил и для связи), но спохватился: надо уносить ноги.

Наконец устроил Джанет, рухнул на водительское сиденье и, хотя в глазах был словно раскалённый песок, поглядел на девушку. Она еле заметно дышала, и сердце Евгения заныло — второй раз видел её такой бледной и безучастной.

К счастью, ключ был не нужен: стартёр отозвался на прикосновение Варламова (Джанет ввела в память машины его отпечатки). Мотор зажужжал, и зловещее здание стало нехотя удаляться в зеркале заднего вида. Варламов включил навигатор и сориентировался: лучше всего выехать из города на 70-е шоссе, а потом свернуть на Детройт. Через него самая короткая дорога в Канаду.

Наконец последние дома остались позади, хотя огни ещё долго маячили в зеркале заднего вида, словно городок не хотел выпускать беглецов. Голова стала болеть меньше, и Варламов увеличил скорость.

Вдруг зазвонил встроенный телефон. Мобильник самого Варламова пропал из кармана куртки, видимо забрали при обыске. Хорошо, не добрались до карманов рубашки.

— Да? — буркнул Варламов.

— Это я, Грегори, — раздался обеспокоенный голос. — Скоро буду в Другом Доле. Что у вас случилось, не отвечает ни домашний телефон, ни оба мобильных?

— Долго рассказывать. — Варламов поморщился от боли в висках. — В общем, нас затащили в храм Трехликого, но мы вырвались и удираем в Канаду. Джанет со мной, только оглушена из парализатора.

— На каком вы шоссе? — быстро спросил Грегори.

Варламов глянул на дисплей:

— Только что выехали на 70-е.

— Отлично, — в голосе Грегори слышалось облегчение. — Я еду как раз по нему, скоро встретимся. Попроси обозначить моё местоположение.

— Машина, — вяло приказал Варламов. — Обозначь автомобиль, с которого пришёл вызов. И заодно дистанцию.

На карте появилась красная точка и цифра: «18 миль». Ну что же, недалеко. У Варламова полегчало на душе, но тут он по привычке глянул в зеркало заднего вида.

Два огня маячили вдалеке, и Варламов вдруг понял, что это не городские огни — их нагоняет машина…

— Грегори, — закричал он. — За нами погоня!

— Увеличь скорость до предела, — последовал спокойный ответ. — Когда увидишь мой автомобиль, проскочи мимо и только потом останавливайся. Я применю оружие.

Варламов нажал педаль до упора, но быстрее 70 миль в час машина не разгонялась. Между тем свет фар приближался, у поклонников Трехликого автомобиль был мощнее.

Варламов лихорадочно думал, что те предпримут? Вряд ли снова применят парализатор — скорее всего, попытаются обогнать и перекрыть дорогу. Ладно, ещё поборемся!..

Свет фар в зеркале заднего вида слепил, раздался требовательный гудок. Варламов бросил машину влево, и услышал сзади визг тормозов. А если это какой-нибудь законопослушный гражданин?..

По навигатору до машины Грегори оставалось пять миль. Варламов стал рулить как пьяный, от одного края шоссе к другому. Колёса визжали, машина явно не была предназначена для гонок. Голова Джанет моталась — хорошо, что Варламов пристегнул девушку ремнём. Клаксон сзади звучал непрерывно, преследующая машина пару раз пыталась проскочить мимо. Конечно, это были не законопослушные граждане, те бы остереглись обгонять явно нетрезвого водителя.

Дистанция сократилась до мили, скоро впереди вспыхнули фары — Грегори гнал по этой же полосе!

Варламов поспешно мигнул правым поворотником, разминулись на большой скорости и Евгений сразу начал тормозить. Машина ещё не остановилась, когда он услышал сзади выстрелы, потом длинную автоматную очередь, а в зеркале замигали красные вспышки.

Варламов развернулся и погнал назад, нащупывая под сиденьем приклад двустволки. К счастью, её не тронули. Почти сразу пришлось тормозить: большая машина лежала на боку со смятой крышей — видимо, Грегори прострелил шины и автомобиль перевернулся раз или два. В багровом свете стоп-сигналов из-под машины растекалась тёмная лужа — то ли бензин, то ли нечто другое.

Варламов объехал её по обочине и остановился возле автомобиля Грегори. Тот стоял поодаль, вне радиуса действия парализаторов. Иссиня-чёрного цвета, с двойными фарами, высоко поднятый над землёй на мощных колёсах, он выглядел угрожающе. Варламов узнал машину, которую похитившие его полицейские называли «Чёрным ровером». Мотор работал, в свете фар белело пустынное шоссе.

Заглушив двигатель своего автомобильчика (въелась привычка беречь аккумуляторы), Варламов выскочил из-за руля. Ноги подогнулись, и пришлось ухватиться за дверцу. Он не сразу заметил Грегори, тот сидел на земле по другую сторону машины, прислонившись к колесу. Белое лицо, рука прижата к плечу.

— Грег, вы ранены? — испугался Варламов.

— Зацепило, — процедил Грегори. — Сможешь перевязать? Тут в машине хорошая аптечка.

Хотя Варламова подташнивало, он полез в салон и достал пластиковый чемодан с красным крестом. Оказывать первую медицинскую помощь учили в школе, а в аптечке оказался набор пластырей. Евгений расстегнул на Грегори пиджак, мокрую от крови рубашку пришлось разрезать ножницами. Ран оказалось две: в правое плечо, и пониже — в грудь. Варламов налепил пластыри, а когда попытался посмотреть, есть ли выходные отверстия сзади, Грегори застонал и потерял сознание.

Ранение в грудь оказалось сквозным. Варламов вспомнил, что проникающие раны грудной клетки опасны — лёгкое может сложиться, если туда попадёт воздух, — их надо герметически закрыть. Он наложил пластырь со спины, для надёжности закрепив его другими, после этого сделал Грегори комбинированный укол (обезболивающее, противошоковое, стимуляторы, и Бог знает, что ещё). Потом без сил опустился рядом — голова кружилась, а руки были в крови. Грегори замычал и, приподняв голову, прохрипел:

— Меня… в госпиталь. Не задерживайся в… Другом Доле. Сразу… отправляйтесь в Канаду. Только… не по этой дороге… здесь вас будут ждать. Поезжай к Миссисипи… и вдоль неё на север. Я загрузил карту… в навигатор, не выходите в Сеть. Эта машина… для вас.

Его лицо порозовело — видимо, стимуляторы начали действовать. Варламов тоскливо подумал, как будет затаскивать Грегори в машину: сам еле на ногах держится. Но Грегори слабо мотнул головой:

— Сиденья… в подлокотнике есть кнопка… для перевозки раненых.

Варламов с трудом встал и, действительно, под крышкой обнаружил рычажок с красным крестом. Правое сиденье выехало наружу, разворачиваясь по пути, а потом с лёгким гудением опустилось. Конструкция патрульной машины предусматривала возможность ранения кого-то из экипажа.

Главной проблемой оказалось приподнять Грегори — тот застонал и ненадолго снова потерял сознание, — а дальше Варламов просто опустил его в кресло, и оно с таким же гудением вернулось в машину. После этого под мышками хлюпало от пота, а ещё надо было перенести Джанет и пожитки. Тем же способом Евгений выдвинул заднее сиденье (сначала пришлось захлопнуть крышку продолговатого ящика, где блеснули какие-то металлические детали). Потом, еле удерживая сползающую с рук Джанет (её волосы отчаянно щекотали шею), перенёс девушку.

«Почтальон всегда звонит дважды!» — вспомнил он. Но тут повторяется в третий раз, явный перебор.

Голова закружилась, а в глазах потемнело. Варламов посидел на корточках, потом стал перетаскивать вещи. Половина багажника «ровера» была заставлена канистрами с бензином, но свободного места хватало. Наконец Варламов перетащил всё из автомобильчика Джанет и захлопнул дверцы — авось полиция потом заберёт.

Вернулся к «Чёрному роверу», некоторое время тупо оглядывал асфальт в поисках оружия Грегори — из чего-то ведь тот стрелял, — но ничего не обнаружил и сел за руль. Некоторое время глядел перед собой, ничего не видя.

Грегори зашевелился, Варламов почувствовал прикосновение к руке.

— Здесь… деньги, — подталкивал свёрток Грегори. — Возьми, в дороге понадобятся.

— Что вы… — начал возражать Варламов.

— Бери! — В слабом голосе Грегори прозвучала нотка приказа. — Без денег вы далеко не уедете… эта машина жрёт уйму бензина. Безопасность Джанет для меня дороже… И запомни, расплачивайтесь только наличными… По карточке вас быстро вычислят.

Он с трудом повернул голову:

— А что… с ней?

— Двойной заряд из парализатора, — нехотя сказал Варламов. — Они хотели надругаться над нею, но не успели. Джанет так и лежала, одетая, на чёрном алтаре…

От попытки вспомнить он снова ощутил тошноту и с трудом добавил:

— И все вокруг лежали тоже. Страшная это вещь, психотронные излучатели.

Грегори помолчал.

— Дай мне… телефон, — наконец сказал он. — В боковом кармане.

Варламов нашёл телефон и положил на колени Грегори. Тот левой рукой набрал несколько цифр, но разговаривать не стал, видимо отправил SMS.

— Поехали, — меж губ выступила розовая пена. — Не отдавай Джанет в госпиталь…. Она проспит около суток, но в остальном… без последствий.

Голова упала на грудь, он дышал с хрипом.

Варламов взялся за руль и глянул на приборы. Здесь был селектор переключения передач, но стоял в положении «automatic». Тем лучше, Евгений с трудом мог соображать.

Он нажал педаль акселератора — после привычно бесшумного электромотора рык мощного двигателя подействовал успокаивающе. Сильные фары далеко освещали дорогу. Грегори постанывал рядом, наконец впереди показались редкие огни Другого Дола.

Варламов хотел объехать церковь Трехликого стороной, но запутался на полуосвщенных улицах и выехал прямо на неё. Будто та не хотела отпускать. Но вместо того, чтобы нажать на газ, Варламов притормозил: что-то не так было с этим сумрачным зданием. Стены розовато лоснились, а в узких как бойницы окнах алел огонь. Резко пахло дымом…

Варламов остановился, но видимо зря: у машины возникло два человека. Сердце Варламова сделало перебой, однако эти были не в балахонах.

— Кто такие?.. — резко начал один и вскрикнул: — Да здесь Грегори!

Варламов осторожно сказал:

— Я Юджин Варламов. Грегори ранен, я везу его в госпиталь.

Грегори приподнял голову.

— Это свои… — прохрипел он. — Оставь меня и уезжай… скорее.

Из темноты появилось ещё несколько людей, сиденье с Грегори выдвинули, и раненого бережно посадили на сложенную куртку. Один человек придерживал его, а другой стал вызывать скорую. Варламов посмотрел на Джанет: та сидела с откинутой головой, и по лицу порхали красные отсветы, словно огромная птица била рядом багровыми крыльями.

Варламов обернулся.

Церковь Трехликого перестала быть зданием и превратилась в огненный цветок среди темноты. Изо всех окон хлестало пламя, с гудением вздымалось к шпилям и охватывало их жуткими лепестками.

Издали донёсся вой — то ли пожарная сирена, то ли скорая помощь. Варламов поспешил забраться в «Чёрный ровер» и повёл машину прочь от пылающего здания. Но и на тихих тёмных улицах в окнах тревожно мигали багровые отсветы.

На выезде из города Варламов остановился у заправки. Прошмыгнул в туалет и поглядел в зеркало: весь заляпан кровью, волосы растрёпаны, в глазах сумасшедший блеск. Он умылся и кое-как привёл одежду в порядок. Выйдя, подогнал машину к колонке и залил бак доверху. Заплатив сонному негру, немного отъехал и остановился на обочине. В сумке отыскал плед и, поудобнее устроив Джанет, укрыл её. Некоторое время сидел, стиснув зубы и глядя в темноту.

Потом снова завёл двигатель (тот сумрачно зарычал, словно проснувшийся пёс) и тронул машину. Впереди белела дорога на запад. Варламов глянул в зеркало заднего вида: красные сполохи ещё озаряли облака над Другим Долом.

Евгений перевёл взгляд вперёд — в свете фар навстречу неслись снежинки, словно пытаясь заградить ему путь.

9. Джанет

Путь Варламова лежал на запад, к великой американской реке Миссисипи. Там ему предстояло повернуть и двигаться вдоль её берегов к канадской границе… Длинная дорога, извилистая дорога, узкая дорога на глубокий север. Более короткий путь через Детройт оказался закрыт.

По прямой до Миссисипи было менее двухсот миль, но из-за Тёмной зоны, протянувшейся на юго-запад от Чикаго, путь удлинялся вдвое. Лишь южнее 40-й параллели Чикагская зона сходила на нет. То ли излучатель «чёрного света» на спутнике перестал работать, то ли спутник сбили.

Темно и пустынно было на этой дороге. Варламов миновал несколько спящих городков, но не встретил ни машины, ни человека. Словно непроглядная тьма прошлого, когда люди не знали электрического света, вернулась на Землю. Не в силах бороться с этой темнотой, спали поля, спали города, спала Джанет на заднем сиденье. Только Варламов упорно вглядывался в дорогу, да гудел его единственный союзник — мощный мотор.

Ночной мрак отступал перед ними, но не уходил совсем.

На хороших участках Евгений увеличивал скорость, на развилках приходилось тормозить. Дорожных указателей почти не осталось, и выручал только навигатор. Карта Грегори оказалась неточна, Варламов несколько раз сбивался с пути, но красная точка на дисплее приближалась к Миссисипи. Через несколько часов Евгению стало казаться, что уже вечность борется с непроглядной тьмой, и силы были на исходе.

Но первой не выдержала темнота. После широкой реки, блеснувшей под мостом, по небу понемногу разлился серый свет, а потом в зеркале заднего вида Варламов увидел красное зарево. На этот раз всходило солнце.

Наконец показался первый городок, отмеченный Грегори значком безопасности. Варламов увидел на окраине мотель и, получив от сонной хозяйки карточку-ключ от номера, подогнал машину к крыльцу. Джанет крепко спала и захныкала, когда Евгений попытался её разбудить. Пришлось вносить на руках, предварительно открыв входную дверь.

«В четвёртый раз», — подсчитал Варламов.

Он повозился, вытаскивая спящую Джанет из автомобиля, но дальше тяжесть показалась необременительной.

«Накачал мускулы на складе», — усмехнулся он, укладывая Джанет на широкую кровать.

Потом сходил закрыть машину, запер за собой дверь номера и в замешательстве поглядел на Джанет: не спать же ей одетой? Он встал на колени, снял с ног сапожки. Поколебавшись, стянул джинсы и стыдливо поправил трусики. Кофту и блузку снять оказалось сложнее: пришлось усадить Джанет и, придерживая за плечи, действовать одной рукой. Наконец справился и с этим.

Оставалось откинуть одеяло с другой стороны кровати и перенести туда Джанет.

Уложив девушку, Евгений не смог оторвать от неё глаз. На белой простыне розовели плечи, по бёдрам словно стекал золотистый мёд, а грудь тихо вздымалась и опускалась. На щеках Джанет вместо прежней бледности появился слабый румянец, а губы приоткрылись, словно в слабой улыбке.

Евгений почувствовал, как снова пробуждается влечение к ней — и одновременнотревога. Пожалуй, впервые он ощутил всю хрупкость доверившейся ему жизни, всю тяжесть ответственности за неё.

Он заботливо прикрыл Джанет одеялом, задёрнул шторы, а потом разделся и лёг с другой стороны кровати. Мелькнувшая напоследок мысль вызвала у него улыбку.

Он впервые лежал в одной постели с Джанет — молодой муж рядом с молодой женой… А в следующее мгновение он уже крепко спал.

Проснулся, словно его толкнули. Но в комнате никого не было, только сквозь шторы пробился солнечный луч. Рядом посапывала Джанет. Варламов глянул на часы — полдень. Очень хотелось закрыть глаза и снова заснуть, но вместо этого он встал, пошёл в ванную и включил холодный душ. Следовало спешить, охотники и так долго медлили. Странно, что так долго. Но теперь охота началась.

Он сходил к машине, отыскал сумку с вещами Джанет и отнёс в номер. Сам переоделся в чистую одежду. Теперь надо было раздобыть что-нибудь на завтрак — Варламов чувствовал голод. В одной из сумок лежала провизия, но её следовало приберечь на чёрный день.

Проблема разрешилась просто — Варламов пока находился в цивилизованной Америке. Хозяйка сказала, где найти ресторанчик с fast food — «быстрой едой». Евгений проехал пару кварталов, и ему даже не пришлось вылезать из машины, два соблазнительно увесистых пакета подали прямо в окошко.

К мотелю вернулся с чувством тревоги — на полчаса оставил Джанет одну. Но в комнате всё было спокойно, Джанет спала. Разбудить её оказалось непросто — Варламов уже начал беспокоиться. В конце концов, она очнулась: пошла как сомнамбула в ванную, вернулась закутанная в полотенце, и собралась лечь опять.

— Одевайся, дорогая, — сказал Варламов, отвлекаясь от бутерброда. — Надо ехать дальше. Поспишь в машине.

— Но я хочу спать, — по-детски обиженно сказала Джанет, садясь на кровать и с недоумением оглядывая комнату. — Где это я?

Сердце Евгения упало: неужели Джанет потеряла память? Он терпеливо сказал:

— Мы едем к твоим друзьям в Канаду. Одевайся, Джан. Впереди ещё долгий путь.

Джанет посидела, надув губы и походя на маленькую девочку, которую взбалмошные родители тащат неизвестно куда, потом буркнула:

— Отвернись!

И принялась одеваться, хотя в замедленном темпе.

До машины дошла сама, но едва устроилась на заднем сиденье, заснула снова. Варламов постарался прогнать тревогу — Грегори сказал, что сонливость Джанет продлится около суток.

Он отъехал от мотеля. Пока имелась возможность, следовало заправить машину. Скоро попалась заправочная станция, точнее пункт для зарядки электромобилей. Для машин на бензине имелась только одна колонка.

Услышав, во сколько ему обойдутся восемьдесят литров синтетического бензина, Евгений присвистнул — двадцать тысяч долларов! Да, денежки Грегори придутся кстати.

Опять перед ним тянулась дорога, но теперь освещённая солнцем и приветливая. Часто попадались встречные машины, фермерские домики, иногда проезжал небольшие города. Постепенно небо у горизонта сгустилось в синюю полосу, она всё ширилась, и Варламову стало казаться, что за ней ничего нет: мир кончается там, и дальше лежит другой — мир вечной синевы и покоя…

Он понял, что за много миль увидел великую Миссисипи.

Здесь их путь поворачивал на север и далее пролегал заброшенными дорогами. На электронной карте они были помечены пунктиром — «состояние сомнительно». Лишь изредка предстояло ехать по автострадам. Видимо, Грегори надеялся, что если кто-то взял их след, то потеряет в этой глуши, у самых границ Тёмной зоны, накрывшей вместе с Чикаго восток Висконсина…

Варламов ехал медленно. Этой дорогой давно не пользовались — местами на неё нанесло земли, и жухлая от ночных заморозков трава покрыла полотно жёлтым одеялом. Несколько раз попадались промоины, но машина была с двумя ведущими мостами, да вдобавок с компьютерным управлением трансмиссией, и Евгений легко одолевал препятствия. Сказывался и опыт вождения «УАЗа» по бездорожью Карельской автономии.

Слева раскинулась голубая гладь Миссисипи. Наверное, ниже по течению была плотина, потому что река казалась необозримой, как море. Голубизна великой реки была холодно-осенней, но не мёртвой, как синева Мичигана. Миссисипи жила, неся воды к далёкому югу. Над ней нависали утёсы, по скалам карабкались сосны, в небе кружилось несколько птиц.

— Как красиво! Я уже в раю? — раздался голос Джанет.

Варламов притормозил и оглянулся. Джанет весело улыбалась. Она сидела прямо, глаза блестели, в них не осталось и следа сна. Она словно вынырнула, освежённая, из глубоких вод.

— Пока нет, — шутливо сказал он. — И при таких ценах на бензин до рая едва ли доберёмся.

Джанет потянулась:

— Ну и ладно. Только дай поесть, а то я умираю с голоду. И давай выйдем, разомнёмся немного.

Варламов остановил «ровер» и вышел. Настороженно огляделся, но голубой простор и прохладный воздух как будто не таили угроз. На траве расстелили пластиковую скатерть, и Джанет стала нетерпеливо выкладывать содержимое пакетов, а Евгений после нескольких попыток отделил от заднего сиденья два удобных пуфика.

Некоторое время они не разговаривали: Джанет была поглощена едой, а Варламов глядел на реку.

— М-да, кофе у них неважный, — наконец заговорила Джанет. — Как-нибудь надо сварить настоящий, дядя собирался положить нам банку.

Она поставила кружку и с сомнением глянула на Варламова.

— Послушай, Юджин. Мне кажется, я очень долго спала. И видела много снов. Только никак не пойму, что сон, а что явь. Помоги разобраться, ладно?

— Хорошо, дорогая, — сказал Евгений и ощутил холод внутри.

Что запомнила Джанет? Какие кошмары отныне будут мучить её?

Джанет слегка нахмурилась:

— Я видела сон. Мы стоим перед алтарём. Горят свечи, и пастор объявляет нас мужем и женой.

— Это не сон, Джан, — губы плохо слушались Варламова. — Погляди на свою левую руку.

Джанет подняла руку, вытянула пальцы и долго смотрела на золотое кольцо. Потом улыбнулась:

— Это надо же! Значит, я в самом деле теперь замужняя женщина.

Она уронила руку и снова нахмурилась.

— Я видела сон, — продолжала она. — Я лежу на чёрном. Вокруг опять горят свечи, а за ними тени. Мне как-то известно, что они хотят сделать со мной. Это хуже смерти. А потом раздаётся этот ужасный смех…

Она не закончила, Евгений торопливо заговорил:

— А это был сон. Точнее, кошмар. Поклонники Трехликого и в самом деле оглушили нас из парализатора, а потом затащили в свою церковь. Наверное, собирались совершить какой-то богохульный обряд. Но я подбросил одну штуковину, которая всех вырубила. А потом появился Грегори с подмогой.

— Хорошо. — Джанет говорила по-прежнему без выражения, но лицо несколько прояснилось. — Я видела ещё один сон, очень красивый. Будто мы едем по мосту, а он превращается в радугу у нас за спиной.

Варламов молчал, потрясённый.

— Это тоже сон, — сказал он наконец. — Я видел такой же, только давно. Но я не знаю, что он может означать.

— Как странно, — тихо вздохнула Джанет. — Мы видим одни и те же сны?

Поехали снова. Джанет пересела вперёд и любовалась пейзажами. Стало вечереть, воды Миссисипи окрасились в розовые тона. Заброшенная дорога влилась в ухоженное шоссе, которое привело в город Галена.

Как и в Другом Доле, на улицах виднелось мало машин и пешеходов. Но город отличался от других: гордые особняки неизвестных Варламову архитектурных стилей, с колоннами и арками, стояли вдоль улиц. Здания были потрёпаны непогодой, краска облупилась, но сумерки накрыли их милосердным покровом, и город смотрелся величественно. Наверное, так выглядели древние города Европы до того, как на них пролился тот адский дождь.

Ехали медленно. Джанет сначала заворожено смотрела в окно, потом стала поглядывать на Варламова.

— Где мы будем ночевать? — спросила она.

Евгений подумал:

— Лучше где-нибудь на окраине, в мотеле. Чтобы быстро добраться до машины в случае нужды.

Джанет коротко рассмеялась:

— Ну что же, поищем мотель. Не помешает и кафе, надо перекусить.

Кафе нашли без труда. Легко нашли и мотель, город остался кусочком прежней цивилизованной Америки.

Комната в мотеле как две капли воды походила на ту, где провели предыдущую ночь или скорее утро, только шторы другого цвета. Джанет сразу задёрнула их и ушла в ванную.

Варламов остался ждать, чувствуя нарастающее смятение. Весь этот день после того, как Джанет очнулась от глубокого сна, одна мысль неотступно преследовала его. Он пытался прогнать её, но та возвращалась, возбуждая и пугая одновременно. Мысль о том, что этой ночью он впервые будет близок с Джанет…

Она отсутствовала долго. Наконец появилась — в халатике и с распущенными волосами. Она тоже выглядела смущённой и присела на кровать, робко положив ладонь на колено Варламова.

— Это надо же. Я не думала, что у нас будет такая брачная ночь. В случайном мотеле, словно мы любовники и от всех прячемся.

Сказано было так рассудительно, что Варламов рассмеялся. Нервное напряжение спало, он повернулся к Джанет и привлёк к себе.

Его окутал волнующий аромат и щекочущее прикосновение женских волос, он нашёл её губы, и оба застыли, погружаясь взглядами во тьму расширившихся зрачков, несмело соприкасаясь языками. Джанет закрыла глаза, дыша всё чаще. Евгений тоже почувствовал, как сильно бьётся его сердце.

Неожиданно Джанет отстранила его и легла на спину.

— Меня сейчас начнёт трясти, любимый, — проговорила она, голос и в самом деле дрожал. — Давай сделаем это поскорее. Только выключи свет.

Свет погас. В комнате стало темно, только на постели белело тело Джанет. Варламов понял, что она распахнула халатик. Он торопливо разделся и лёг рядом. Руки Джанет притянули его. Впервые, с чувством наподобие сладостного ожога, он ощутил её нагое тело собственным телом: часто вздымающуюся грудь, напрягшийся живот, нежную мягкость внутренней стороны бёдер… Но дальше Евгений замешкался — сексуальный опыт у него был невелик, да и то с более искушёнными женщинами, так что боялся причинить боль Джанет.

Лицо Джанет смутно виднелось на белизне подушки, глаза были закрыты, но девушка с инстинктивной мудростью помогла ему неловкими руками… И вдруг он вошёл в неё, Джанет ойкнула, а Варламова словно пронизал электрический ток и он поплыл по волнам блаженства, за которым наступило умиротворение.

Когда всё закончилось, Джанет мягко выбралась из-под него.

— А знаешь, держать на себе мужчину тяжело, — сказала она, запыхавшись. — Я как-то не подумала об этом. Понимала только, что в первый раз будет больно.

— Тебе было больно? — спросил Варламов. Чувство необычайного покоя наполняло его, словно вернулся в родной дом после долгих странствий, оставив позади все тревоги этого мира.

— Чуть-чуть, — голос Джанет прозвучал ровнее. — Сущая ерунда. Ну как, тебе было хорошо?

— Мне было приятно почувствовать тебя всю, — чуть застенчиво сказал Варламов. — Я очень люблю тебя, Джанет. А как было тебе?

— Да никак, — со смешком отозвалась Джанет. — Немного тяжело, немного больно. Но ты не огорчайся, Юджин. В умных книжках написано, что женщины начинают чувствовать удовольствие не сразу. Мне хорошо уже оттого, что хорошо тебе.

Она повозилась.

— Ну вот, мне опять надо в душ.

Встала и, поцеловав Варламова в щёку, ушла, а он остался лежать, наслаждаясь чувством покоя. Вернулась Джанет, легла рядом и обняла его.

— А у тебя были женщины раньше? — спросила она.

Евгений вздохнул:

— Были, но это совсем иное. Я никого не любил до тебя.

Джанет нежно погладила его по руке и больше не разговаривали. Руки и тёплое дыхание Джанет уносили куда-то, словно ласковые волны незримого моря. Так, обнявшись, они и ушли в ночное странствие, о котором утром Евгений не помнил ничего, осталось только ощущение лёгкости и света…

Когда он открыл глаза, Джанет была на ногах и уже одета.

— Нечего, — рассмеялась она, уклоняясь от рук Варламова. — Для любви у нас будет ночь. А сегодня я хочу доехать до Городов-Близнецов. Говорят, они из немногих, что остались, какими были до войны.

— Что за города? — полюбопытствовал Варламов. Сел на кровати, сначала прикрываясь одеялом, но потом встал и принялся собирать свою разбросанную одежду.

— Миннеаполис и Сент-Пол, — объяснила Джанет, с интересом разглядывая Варламова. — Стоят друг против друга на берегах Миссисипи, потому их называют Городами-Близнецами… А вы, мужчины, забавно выглядите, когда голые. И все такие волосатые?

Варламов покраснел и поспешил одеться.

Позавтракали в том же кафе. Евгений из любопытства заказал пончики с черникой, дома часто пекли пироги с этими ягодами. Оказалось почти так же вкусно. Вообще Евгения в это утро наполняло блаженство: воспоминания о ночи, лукавые взгляды раскрасневшейся Джанет, вкусная еда.

Потом купили бутербродов, Варламов заправил машину, и Галена осталась позади.

По-прежнему ехали вдоль Миссисипи — по территории бывшего штата Висконсин, у самых границ Тёмной зоны. Её грозная близость почувствовалась, едва покинули большую дорогу. Сначала пейзаж казался безмятежным: деревья нависли над узким шоссе, утёсы вздымались над похожей на озеро Миссисипи. Затем проехали предупредительный знак — чёрную пятерню на жёлтом фоне.

В ответ на вопросительный взгляд Евгения Джанет покачала головой.

— Это значит, впереди брошенный город. — В её голосе чувствовалось напряжение. — Если объездной дороги нет, нужно ехать не останавливаясь. Вторичное излучение не проникает в машины с металлическим корпусом, тем более в эту, она специально сконструирована для патрулирования границ Тёмных зон. Но остановки запрещены, иначе нас могут счесть мародёрами. Останавливаться разрешено лишь в крайних случаях.

Они въехали на главную улицу. Зрелище было знакомо Варламову: словно сумерки залегли между зданий. Дома стояли как новые, веранды будто вчера выкрашены, но из окон глядела тьма, а подъездные дорожки захлестнул буйный покров растительности. Она поникла от заморозков, но всё равно выглядела зловеще — визитная карточка Тёмных зон. Тянулись лианы с шипами, с уродливых деревьев свисали глянцевитые листья — им была нипочём даже поздняя осень. Варламов знал, что их краями можно порезаться, как бритвой. К его удивлению, виднелись даже цветы: словно красные рты выглядывали из чёрных колючек.

Наконец город остался позади, за стёклами побежал обычный лес. Но такие мёртвые города попадались ещё не раз.

В месте повеселее, среди берёзового леса, Джанет сменила Евгения за рулём. Он не был уверен, что она справится с тяжёлой машиной, но Джанет вела играючи.

— Дядя научил меня и не такому, — беззаботно сказала она.

Оставшись не у дел, Варламов стал разглядывать салон автомобиля.

— Здесь тоже есть телефон? — указал он на трубку рядом с дисплеем навигатора.

— Ага, — мельком глянула Джанет, — спутниковый. Надеюсь, ты им не пользовался. Наших спутников на орбите немного, в основном китайские. Если включить связь, цзин получат наше местоположение, как на блюдечке.

Компетентность ответа поразила Варламова, после некоторого молчания он сказал:

— Ты у меня умница, Джанет.

Та рассмеялась:

— А ты не боишься, что у тебя умная жена, Юджин? Вдруг я стану тобой командовать?

Варламов подумал:

— Мой отец говорил, что мудрая жена не будет командовать мужем. Так делают только неумные жёны.

— Неплохо сказано, — опять рассмеялась Джанет. — Умный у тебя отец.

Она приспустила стекло, и ветерок заиграл рыжими кудрями.

— А вот загадка для тебя, Юджин: чем отличается умная жена от жены мудрой?

Варламов не сразу нашёл, что сказать. Похоже, супружеская жизнь состояла не из одних удовольствий, будет подкидывать и головоломки.

— Я думаю, людям недостаёт мудрости, — осторожно начал он. — Прошлой войны можно было избежать, если бы люди больше доверяли друг другу. Мудрость, может быть, в умении слушать. Слушать других людей, другие народы и, возможно, голос свыше. В школе нам рассказывали о греческом мудреце Сократе — он часто слышал такой предостерегающий голос и старался следовать ему…

Он запнулся. «А кого должен слушать я? Что имел в виду Грегори, когда говорил, что разбираться придётся самому?..»

Джанет долго молчала, ветер распушил локоны, и волосы струились золотом.

— Начало мудрости — страх Господень; глупцы только презирают мудрость и наставление…, — наконец произнесла она. — Это из Библии. А знаешь, что слово мудрость там женского рода? В Книге Притч написано, что премудрость возглашает на улицах городов, и если бы люди послушали её, она дала бы им знание и безопасность. Но невежды отвергают мудрость, и она посметеся над их погибелью… Так что мудрость приходит от Бога и приходит в облике женщины. А вы, мужчины, слишком доверяете своему уму и не слушаете её слов.

Евгению живо припомнилась Марьяна с упёртыми в бока руками.

— По-моему, многие женщины не слушают свою старшую сестру, — улыбнулся он. — Мало кто ищет совета у мудрости. Но ты у меня из этих немногих, Джанет…

Та резковато рассмеялась:

— Похоже, мне попался умный муж. Хотя и подхалим немного.

Остановила машину и повернулась к Варламову.

— Обними меня, милый. Это лучше, чем вести умные разговоры.

На некоторое время окружающий мир исчез для них. Потом Джанет с вздохом отодвинулась и села за руль. Опять побежали назад сумрачные перелески, заброшенные поля и фермы.

Джанет посерьёзнела:

— И всё-таки женщины мудрее, по крайней мере, теперь. Ты знаешь, что большинство мэров в Америке женщины? В Конгрессе их половина. Женщины уже дважды были президентами Соединённых Штатов. Многие думают, что мужчины не должны управлять страной — у них сильны животные инстинкты, они изначально склонны к агрессии и войне. Именно политики мужчины втянули Штаты в Третью мировую войну. А как у вас?

Варламов пожал плечами:

— Причиной войн являются не только мужские инстинкты. Грегори рассказывал, скольких ваших политиков толкнули на авантюры честолюбивые жёны или любовницы. Ты не согласна?

Джанет медлила с ответом. Скрывшееся было солнце снова вышло из-за облаков, и прохладный свет пролился на жёлтую траву и голубой простор Миссисипи…

— Из сердца человеческого исходят злые помыслы и убийства, — наконец произнесла она. — Так сказал Христос и не стал уточнять, в чьём сердце зла больше — мужском или женском… Фу ты!

Навстречу вынырнула машина — такой же «Чёрный ровер», как у них. Взвыла сирена, приказывая остановиться. Джанет всмотрелась, тормозя.

— Это патруль, — сказала с облегчением. — Ничего страшного.

Варламов не доверял американской полиции, но делать было нечего. Они остановились. Из встречной машины вышел человек и направился к ним, другой остался за рулём. Подошедший носил камуфляжную форму, лицо было мальчишеское, но глаза смотрели настороженно.

— Документы! — грубовато потребовал он.

Джанет с Евгением полезли в карманы. Лицо патрульного исказилось, на Варламова глянул чёрный зрачок пистолета.

— По одному!

В голосе прозвучали истерические нотки.

— Спокойно, Юджин! — сказала Джанет. — Подожди, пока я достану права. Он боится, что мы оба вытащим пистолеты.

Она протянула свою карточку. Патрульный вставил её, а потом зелёную карточку Евгения в устройство, которое Боб Хопкинс назвал полицейским блокнотом.

— Куда едете, миссис… Линдон?

Джанет глянула на палец с кольцом, и щёки порозовели.

— В Миннеаполис, навестить друзей.

— Почему по этой дороге? — В голосе молодого патрульного слышалась настороженность. — Вы знаете, что этот район граничит с Тёмной зоной?

— У нас надёжная машина, — повела плечами Джанет. — А такой маршрут сэкономит уйму бензина.

Патрульный отступил и, вынув из-за пояса короткую трубку, провёл вдоль машины. Потом повернул голову к плечу и что-то пробормотал. Несколько секунд прислушивался.

— Всё в порядке, миссис Линдон, — сказал он, возвращая документы. — Можете ехать. Дорога до Ла-Кросса проверена, сюрпризов не будет.

Он вернулся к своей машине, та взревела мотором и проехала мимо. Сидящий за рулём мужчина внимательно поглядел на них.

— Надеюсь, они не передадут данные о нас в компьютер Мин-Айоу, — огорчённо сказала Джанет, трогаясь с места. — Но просить об этом не стоило. Мы показались бы подозрительными.

— А что это за трубка? — спросил Варламов.

— Счётчик вторичного излучения, — пояснила Джанет. — Вещи, долгое время пробывшие в Тёмной зоне, начинают испускать излучение, подавляющее иммунитет. Есть мнение, что Тёмные зоны могут расползаться таким образом. Патрули следят, чтобы из них ничего не вывозили.

Евгений пожал плечами, ему это было знакомо.

В месте с живописным видом на реку они перекусили. Потом тронулись дальше и через час миновали Ла-Кросс.

За городом машина въехала на мост через Миссисипи. Справа громоздились синеватые облака, слева сияло солнце. Река уходила к нему полосой из расплавленного серебра — длинная дорога с далёкого севера к дальнему югу.

На другой стороне Миссисипи шоссе влилось в другое и стало заметно оживлённее. Джанет передала управление Варламову, а сама устроилась рядом и задремала. Евгений с удовольствием вёл машину. Вокруг мчались разноцветные электромобили, то и дело возникали яркие рекламные щиты, попадались красиво сплетённые транспортные развязки.

Джанет почмокала во сне и повернулась. Варламов с нежностью посмотрел на неё. Как неожиданно сложилась его жизнь! Разве он думал, устраиваясь в кабине самолёта рядом с Сирином, что найдёт свою любовь за океаном? Разве думал, что спустя несколько месяцев станет женатым мужчиной? А теперь красивая рыжекудрая девушка дремлет рядом, и ночью они обнимут друг друга и станут заниматься любовью…

«А ведь Сирин в земле, — пришла отрезвляющая мысль. — И белые призраки на хвосте. И это не свадебное путешествие, а гонка со смертью…».

Джанет вздохнула и открыла глаза. Поправив волосы, внимательно поглядела на Варламова.

— Что с тобой, мой любимый? Тебя что-то тревожит?

В голосе прозвучала такая любовь, что у Евгения перехватило дыхание.

— Ничего, Джан, — сказал он чуть погодя. — Я просто думал, что с нами будет дальше? Как мы устроимся в Канаде?

— А… — протянула Джанет. Выпрямилась и посмотрела вперёд, где всё выше становилась стена облаков. — Я думаю, особых проблем не будет. У нас там друзья, они живут на озере Онтарио. Мы остановимся у них, а со временем найдём работу. Я о другом хотела поговорить с тобой, Юджин…

Она помолчала. Солнце ярко освещало дорогу, и всё сильнее становился контраст между золотистым светом вокруг и мрачной синевой впереди. Джанет повернулась к Евгению:

— О чём ты мечтаешь, любимый? Я более или менее знаю твоё прошлое, ты многое рассказал мне. Но чего ты хочешь? К чему стремишься? Как я могу помочь тебе?..

Она умолкла. Солнце отразилось в зеркале заднего вида, и её волосы вспыхнули рыжим огнём.

Варламов вздохнул.

— Я часто думал об этом… — неуверенно начал он.

И замолчал. Доверие и любовь прозвучали в голосе Джанет. Что он скажет ей? И в самом деле, к чему он стремится? Неужели просто живёт, как придётся? Случайно попал в Америку, случайно узнал тайну «чёрного света», а теперь бежит, и нет у него другого желания, кроме как заниматься с Джанет любовью?

Может, и так. И всё же…

Варламов попытался собрать воедино разрозненные мысли. Словно водопад начал рушиться в голове. «Слова, слова, слова…», — откуда это? Слова отца, слова Сирина, слова Грегори, отрывки из журнальных статей, комментарии телеведущих…

И вдруг всё сложилось в единую картину, словно невидимая кисть нарисовала её в воздухе перед изумлённым Варламовым.

У него перехватило дыхание. Он проглотил комок в горле:

— Ты знаешь, я мечтал вернуться в Россию…

У Джанет дрогнули губы, она отвернулась:

— Юджин, я не хочу оставлять дядю.

— Не бойся, Джан, — грустно сказал Варламов. — Похоже, я не скоро увижу Россию. Я начинаю понимать, что имел в виду Грегори. Мы лишь пешки в чьей-то игре…

На глазах выступили слёзы, он заморгал. Джанет посмотрела с тревогой.

— Послушай, — начал снова Евгений. — Прежний мир рухнул. Он не был идеален, борьба за ресурсы и недоверие привели его к гибели, но всё-таки семьдесят лет прошло без большой войны. Тот мир держался на равновесии страха: несколько государств обладало ядерным оружием, и ни одно не могло навязать свою волю другому. Зато в том мире было многообразие, была относительная свобода. Но он ушёл, и его не вернуть…

Варламов с удивлением понял, что сейчас его голос звучит спокойно. Он помолчал, глядя, как вырастают над горизонтом синие облака. Машина мчалась к ним по гладкому шоссе.

Он заговорил снова:

— Сейчас осталась только одна сверхдержава — Великий Китай. Он подчинил почти всю Азию, а через несколько десятилетий подчинит и весь мир. Это естественная логика развития сверхдержав. В школе нам рассказывали, что в прошлом такие попытки предпринимали Германия, Советский Союз, а потом Америка. Всю Землю охватит единое тоталитарное государство. Всех несогласных будут вынюхивать и уничтожать цзин. Придут века тьмы. Можем ли мы что-нибудь противопоставить этому?

Варламов замолчал и вдруг ясно понял, что сказанные слова уже не забудет ни он, ни Джанет. Произнося это, он взваливал на себя тяжкий груз ответственности.

— Как ни странно, ответ на этот вопрос положительный, — продолжал он. — Равновесие может быть установлено вновь. Правда, это опять будет равновесие страха, но таков уж наш мир. Только на этот раз речь идёт не о ядерном оружии, оно потеряло сдерживающую силу. Но есть другое оружие — то, что использовалось в Третьей мировой и привело к появлению Тёмных зон…

Джанет ахнула:

— Но его секрет утерян!

— Нет, — Евгений чувствовал странное спокойствие, словно пересёк невидимую границу и шёл по территории, откуда возврата не было. — Он был раскрыт вновь. Это знание стоило жизни многим людям, но теперь оно здесь.

Он отнял руку от руля и коснулся своей головы.

— Вот почему Сирин улетел из России. Вот почему меня преследуют цзин. Вот почему нам приходится бежать в Канаду…

— Но это оружие уничтожит мир! — закричала Джанет.

Такое отчаяние прозвучало в её голосе, что Варламову и вправду показалось, будто мир рушится вокруг него. Он положил руку на плечо Джанет, та попыталась вывернуться.

— Не уничтожит, — с горечью сказал Евгений. — Я думаю, оно больше никогда не будет применено. Страх перед Тёмными зонами остановит самых неразумных политиков. Но на страны, обладающие таким оружием, не посмеет напасть никто. И быть может, островки свободы сохранятся в этом мире.

Джанет притихла. Всё чаще попадались аккуратные домики, всё больше на шоссе становилось машин.

— Но тогда надо ехать в Атланту, — неуверенно заговорила она. — Добиваться встречи с президентом.

— Нет! — Варламов ощущал печаль и уверенность одновременно. — В последнее время я часто думал о поведении Грегори. Оно сильно изменилось. Поначалу он заинтересовался: с чего это цзин устроили на меня охоту? А потом этот интерес словно пропал. Как-то я услышал от него странную вещь, что он не хочет этого знать, так будет лучше для Америки. Из его слов я понял, что многие американские политики зависят от китайских денег. Раскрыть им секрет, не значит ли передать его прямо в руки цзин?

— Думаешь, Канада подойдёт для этого больше? — Голос Джанет звучал ровнее.

Евгений колебался, не чувствуя особой уверенности.

— Возможно. Я не раз слышал, что она проводит весьма самостоятельную политику.

— Дядя не пускался в подробности, — после паузы сказала Джанет. — Профессиональная привычка к скрытности. Но в последнее время не раз говорил, что нам следует ехать в Канаду.

Она помолчала. Потом неуверенно повернулась к Варламову:

— Я восхищаюсь тобой, Юджин. Никогда не думала, что у тебя такие грандиозные планы.

Варламов вздохнул:

— Несколько минут назад я не подозревал о них, Джан. Просто думал: как хорошо, что ты рядом. Твоя любовь помогла мне понять, что делать. Наверное, мне придётся забыть о России. Теперь мы пешки в большой игре и погибнем, если сделаем хоть шаг в сторону.

Но про себя подумал: «Это мы ещё посмотрим!».

Джанет отвернулась.

— Я буду помогать тебе, любимый, — тихо проговорила она. — Сколько смогу. Сколько мы будем вместе на этой дороге.

Облака впереди закрыли полнеба, солнце тускнело в дымке у горизонта. Варламов улыбнулся:

— Что мы всё обо мне? А о чём мечтаешь ты, Джанет?

Джанет тряхнула кудрями и рассмеялась:

— О чём может мечтать женщина, когда у неё такой замечательный муж? О собственном уютном доме, о детях…

Она глянула на Евгения и засмеялась снова. Запустив пальцы в его волосы, ласково потрепала.

— Почему у тебя ошарашенный вид, милый? Разве не знаешь: от того, чем мы занимались недавно, бывают дети?

Солнце скрылось. Далеко впереди на фоне иссиня-чёрных туч загорелись языки красного пламени. Варламов не сразу понял, что это последние лучи солнца отразились в стеклянных стенах исполинских зданий.

— Миннеаполис! — Голос Джанет прозвучал торжественно. — Сейчас ты увидишь, какой была Америка.

Они въехали в Миннеаполис в сумерках, и Варламов был потрясён. Конечно, он видел картины американских городов в ностальгических фильмах, которые смотрел ещё в России. Но телевизионный экран не передавал грандиозности: с небоскрёбов стекали реки разноцветных огней, по улицам мчались лавины машин, толпы людей спешили по тротуарам…

Они ехали по улицам огромного города, и даже Джанет, предусмотрительно севшая за руль на окраине, чувствовала себя неуверенно.

Наконец попался отель. Джанет подрулила к входу, и они словно попали на хорошо смазанный конвейер: машину отогнали куда-то, а к дорожным сумкам Варламову не дали притронуться.

В просторном, утопающем в цветах холле инициатива полностью перешла к Джанет. Она договорилась о номере; она подтолкнула Варламова, привычно направившегося к лестнице, в сторону лифта; она расплатилась с человеком, принёсшим в номер их вещи. Когда тот закрыл дверь, огляделась и издала восторженное восклицание.

Номер и в самом деле был великолепен. Светлые стены, мебель в старинном стиле, огромный экран телевизора. За дверью оказалась спальня, половину её занимала роскошная кровать.

— Прямо как аэродром, — сказал потрясённый Евгений.

Джанет восхищённо оглядывалась:

— Конечно, это дороговато. Но у нас свадебное путешествие, правда, милый?

Она исчезла в ванной, а потом появилась в нарядном халате и села перед туалетным столиком.

— Сейчас мы пойдём в ресторан, — мечтательно сказала она, укладывая волосы и фиксируя их каким-то хитрым приспособлением. — Ни разу не была в ресторане в большом городе. Пожалуйста, позвони и распорядись о столике на двоих.

Воспитанный без излишеств Варламов в ресторанах вообще не бывал, но с поручением кое-как справился.

Джанет тем временем переоделась и вышла из спальни ослепительно красивой, снова в фиолетовом платье и сверкающем колье, которые носила в день помолвки.

— Только причёска простовата, — пожаловалась она, поднося руки к волосам. — Нет времени на парикмахерскую.

Варламов обнял её.

— Ты и так красавица, Джанет, — прошептал он, находя губами мочку её уха.

— Ой, щекотно, — засмеялась Джанет и оттолкнула Варламова. — Перестань. Пойдём.

Переговоры с официантом тоже вела Джанет. Варламов растерянно глядел на многостраничное меню.

— Не переживай, — хихикнула Джанет, отпустив официанта. — Ты быстро научишься.

Варламов удручённо огляделся.

Было непривычно видеть большой зал, наполненный людьми, и живых музыкантов, играющих на маленькой сцене. Музыка звучала медленно и завораживающе.

Принесли заказ, и аппетитный аромат напомнил Евгению, что целый день обходились бутербродами. Он проглотил салат, а потом разделал жареное мясо и стал смаковать его, запивая пивом. Виски, разумеется, не было, но бутылку пива Джанет заказала. В конце подали мороженое — Варламов съел его быстро, как всё остальное, и откинулся на спинку стула. Настроение заметно улучшилось.

Джанет ела мороженое медленно, поглядывая по сторонам. Щёки раскраснелись, глаза блестели. Варламов тоже внимательнее оглядел зал.

На стене был изображён пейзаж: белый пароход с высокими трубами плыл по реке, и на палубе танцевали пары в старинных костюмах: мужчины в мундирах или смокингах, а женщины в пышных платьях. Мир далёкого прошлого выглядел как утраченный рай — это чувство грусти по старой Америке, наверное, и хотел передать художник.

В ресторане тоже танцевали: несколько пар кружилось под музыку, ставшую быстрой и ритмичной. Потом оркестр заиграл тише, на сцене появилась девушка с гитарой и взяла первые аккорды.

Джанет встала:

— Пойдём, потанцуем.

Хотя Варламов чувствовал себя неловко на виду целого зала, она увлекла его в медленный танец.

Музыка была неспешной и грустной. Перебирая струны, гитаристка пела о безответной любви девушки к парню с железной дороги: он уехал, а несчастная повесилась в собственной спальне. Песню завершали просьба девушки похоронить её во всём белом и грустный гитарный пассаж.

Джанет улыбнулась, но глаза потемнели.

— Это старая песня, — сказала она. — Ты от меня вот так не сбежишь, Юджин?

Варламов не успел ответить, девушка запела снова, на этот раз с быстрыми гитарными переборами. Ему пришлось сосредоточить всё внимание, чтобы успевать за летящей в танце Джанет. Дамы и кавалеры прошлого с улыбками наблюдали со стены.

Наконец вернулись на свои места, но Джанет почти сразу пригласил на танец элегантный мужчина из-за соседнего столика. Варламов почувствовал раздражение, глядя, как посторонний обнимает его жену, но оно улетучилось, когда счастливую Джанет вернули обратно, а мужчина с улыбкой сказал:

— У вас очаровательная жена, мистер. И как прекрасно танцует!

Они ушли поздно. Варламову показалось, что стал лучше понимать дух Америки — жизнерадостный, несмотря на все беды.

Когда поднялись в номер, Джанет подошла к окну.

— Юджин, гляди! — В голосе был восторг.

Варламов подошёл и обнял её за талию. Вид и в самом деле был чудесный: огни сияли под ними, вокруг них и выше них — Варламов и Джанет словно стояли в центре застывшего звёздного вихря. Это великолепие пересекала извилистая чёрная лента — наверное, Миссисипи. За нею огни сливались в туманное марево.

— Вот так выглядели большие американские города.

В голосе Джанет прозвучала грусть, она отвернулась от окна и спрятала лицо на груди Варламова.

Незаметно начали целоваться и перебрались в спальню, по пути останавливаясь для всё более затяжных поцелуев. Глубоко вздохнув, Джанет села на кровать, увлекая за собой Варламова. Они продолжали целоваться, всё теснее прижимаясь друг к другу.

Джанет нашла шнур выключателя, и комната погрузилась в полумрак, по стенам поплыли разноцветные тени. Они вдвоём словно погрузились в воды призрачного моря…

Потом они уютно устроились в огромной кровати и вскоре уснули. Какой-то тревожный сон привиделся Варламову — он не запомнил его, но очнулся.

Рядом тихо дышала Джанет, по стенам так же плыли цветные тени. Варламову было хорошо в мягкой постели, чувствовал себя удовлетворённым и счастливым. Но заснуть не удавалось. Евгений тихо встал и поглядел в окно: огни поредели, сделались мягкими и размытыми. Он вышел в гостиную, прикрыл за собой дверь и включил свет.

Светлые стены напомнили комнату в Другом Доле, только там не было такого огромного телеэкрана — будто тёмное окно в никуда. На дистанционном пульте красовалась надпись «iTV», и, едва Варламов коснулся его, на дисплее возникла надпись:

«БЕСПЛАТНЫЙ ВЫХОД В СЕТЬ!».

Неприятная мысль холодной змеёй вползла в сознание Варламова. Из разговоров с Грегори и Рэндом он знал, что в современной Америке вся информация о людях поступает в компьютеры Территорий. Как ни боролись с этим правозащитники, у властей был один ответ — это необходимо для снижения расходов на управление и борьбы с распространением чёрного бешенства.

А вдруг сведения о нём и Джанет попали в компьютер, когда регистрировались в отеле? Они были ошеломлены Миннеаполисом и не подумали назвать вымышленные имена. А цзин, наверное, могли подключиться к любому компьютеру.

Входить в Сеть не хотелось. Грегори сказал, что в этом случае их легко можно вычислить… Ладно, рискнём.

Евгений сел в удобное кресло, включил телевизор и вызвал на экран поисковую страницу.

«НАЗОВИТЕ, ЧТО ВЫ ХОТИТЕ УЗНАТЬ!».

— Джанет Линдон. — Голос плохо слушался, когда Варламов произнёс ставшее дорогим имя.

«МЕСТО И ВРЕМЯ ПРОЖИВАНИЯ?».

— Территория Ил-Оу, наше время.

Целое оглавление вывалилось на экран. Потрясённому Варламову предлагалось выбрать между биографией Джанет, её семейным и финансовым положением, квалификационными характеристиками, приводами в полицию (если были), историей болезни и многим другим. Он испытал отвратительное ощущение: его возлюбленную словно выставили нагой посреди улицы.

Напротив большинства рубрик стояло примечание:

«ДАННЫЕ НА ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМ САЙТЕ ИЛ-ОУ. ПЕРЕДАЧА ПОСЛЕ ОПЛАТЫ. ВСТАВЬТЕ КРЕДИТНУЮ КАРТОЧКУ И ПРОВЕДИТЕ АУТЕНТИФИКАЦИЮ ГОЛОСОМ ИЛИ ИНЫМИ СРЕДСТВАМИ, ПРЕДУСМОТРЕННЫМИ ВАШИМ ПРОТОКОЛОМ».

Внизу страницы шла броская надпись:

«ДЛЯ ГОСТЕЙ ОТЕЛЯ ВСЕ УСЛУГИ — БЕСПЛАТНО!».

Напротив некоторых рубрик было добавление:

«КОНФИДЕНЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ — ТОЛЬКО ДЛЯ ВЛАСТЕЙ, РАБОТОДАТЕЛЕЙ И ОФИЦИАЛЬНОГО СУПРУГА. НАЗОВИТЕ СВОЁ ИМЯ И ВВЕДИТЕ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД».

К изумлению Варламова, он уже значился как супруг: ЮДЖИН ВАРЛАМОВ. Наверное, при регистрации брака данные сразу передавались на сервер Территории.

Напротив последней рубрики: «МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ», примечания отсутствовали.

Варламов выбрал её курсором и нажал «ВВОД». На экране появилось две строки, ошеломив Варламова, как удар кулаком:

«12 ДЕКАБРЯ 20.. ГОДА В 2:30 Р.М. ЗАФИКСИРОВАНА ДОРОЖНЫМ ПАТРУЛЁМ В 20 МИЛЯХ К ЮГУ ОТ ГОРОДА ЛА-КРОСС, ТЕРРИТОРИЯ МИН-АЙОУ».

Евгений ещё глядел на экран, когда надпись исчезла и появилась другая. Он смотрел несколько мгновений, и рот у него открывался всё шире. Наконец спохватился и хотел нажать кнопку выключения телевизора.

Он не успел…

Надпись пропала, и на огромном экране стали меняться странные картины, возникая на мгновение и тут же исчезая. Появлялись фантастические леса, над ними повисали и испарялись многоцветные радуги. Из кружев пены вставали причудливые города и рушились обратно сверкающими водопадами. Тёмные луны вели хоровод над морем, озарённым фиолетовым светом. Фигуры в зелёных одеяниях кружились в изысканном танце на полу из чёрных и белых плит… Варламов не мог оторвать глаз, а потом словно опустился занавес — всё исчезло.

Долгое время Варламова окружала темнота. Он ощущал оцепенение и смутную тоску на сердце.

Наконец свет забрезжил снова. Варламов пришёл в себя.

…И увидел, что сидит в полутёмном зале — копии того, где танцевали фигуры в зелёных одеждах. Но здесь не было никого, лишь красноватый свет обтекал колонны. Источник света скрывался где-то за ними, а потолок исчезал во тьме. Стояла мёртвая тишина.

У Варламова похолодело внутри: где он оказался? На пол в чёрно-белую шахматную клетку лился угрюмый багровый свет.

Ему захотелось пойти посмотреть, откуда струится странный свет, но стало страшно: вдруг кто-то встретится в лесу из колонн?

«Только похоронной музыки не хватало», — ошарашено подумал Евгений…

Но тут что-то забрезжило в памяти, и он чуть не рассмеялся от облегчения — зал был виртуальной реальностью, с такими вещами уже познакомился в доме Брайана. Только теперь, чтобы подобраться к сознанию Варламова, не понадобился и шлем…

С тех пор Варламов кое-что прочёл. Эксперименты по управлению психикой на расстоянии начались ещё в двадцатом веке, но практическому применению мешала низкая пропускная способность информационных каналов. Только после перехода на цифровые каналы и колоссального роста скорости передачи данных стало возможно надёжно маскировать скрытую информацию в цифровом потоке. Она не воспринималась сознанием, но декодировалась мозгом на подсознательном уровне. Параллельно передавались периодические волновые сигналы, подавляющие волю. Сбылась давняя мечта диктаторов и террористов о внушении на расстоянии…

Только специальные фильтры, наподобие электронно-оптических очков, могли не допустить в подсознание скрытую информацию. Возможно, мог справиться и человек, обладающий особым даром.

«Интересно, смог бы Уолд?», — вспомнил Варламов своего жутковатого знакомого. Ну что ж, если воздействие идёт через зрение… Только надо спешить, а то может появиться кто-нибудь похуже обольстительной Лилит. И неизвестно, что ещё ему способны внушить? Грегори был прав: не стоило выходить в Сеть, цзин всё-таки вычислили их.

Варламов нашарил на пульте кнопку выключения телевизора и нажал.

Ничего не изменилось.

Он стал в панике нажимать все кнопки подряд.

Ничего не менялось — тот же сумрачный зал, и те же красноватые отсветы по бокам колонн.

Нет, пульт не поможет. Видимо, воздействие столь глубокое, что картина запечатлелась в сознании, и даже телевизор больше не нужен. Неужели он, Варламов, останется в этом зале, пока не появятся преследователи? Евгений представил, как белые призраки заскользят среди чёрных колонн, и содрогнулся. Он не сомневался, что в электронную ловушку его поймали цзин. Только здесь их одеяния, скорее всего, примут другой цвет. Как у Стендаля, «Красное и чёрное»… Эта мысль несколько отрезвила его, а потом появилась другая…

Варламов встал и уронил пульт. Услышал глухой стук от падения (скорее всего на ковёр) и улыбнулся. Попробовал сделать шаг, больно ударился коленом, и что-то с грохотом упало. Варламов вспомнил, что возле кресла стоял журнальный столик.

Он обогнул невидимое препятствие, мелкими шагами приблизился к одной из колонн и вытянул руку. Пальцы погрузились в темноту, ничего не ощутив при этом, а по руке потёк неприятный багровый свет.

Варламов хмуро улыбнулся: цзин удалось взять под контроль только его зрение. Это герои фантастических романов попадают в иллюзорную реальность, где всеощущения оказываются искусственными, и не в состоянии из неё выбраться. Современная техника на это вряд ли способна, по крайней мере на расстоянии… Так что можно ощупью добраться до спальни, разбудить Джанет.

А что дальше? Сколько продлится этот бред наяву? Он, Варламов, не сможет ни вести машину, ни реагировать на обстановку и превратится в обузу для Джанет.

Нет, так нельзя…

Варламов изо всей силы ущипнул себя за ногу. Боль была чувствительна, он едва не взвыл, но зал остался на месте… Только колонны словно насмешливо колыхнулись.

Колыхнулись?..

Варламов облизал губы. Боль могла оказаться выходом, но она должна быть сильнее, чем от щипка. И надо спешить: цзин, наверное, уже мчатся сюда. Он с содроганием представил, как в несущейся машине кто-то в белом склонился над клавиатурой, манипулируя его, Евгения, сознанием… Где-то в сумках есть нож. Но до сумок ещё надо добраться.

Варламов чертыхнулся и пошёл вправо: когда вечером осматривал номер, то обнаружил вделанный в стену холодильник с бутылками.

Тот отыскался легко, хотя странно было нащупать дверцу в пустом воздухе. Варламов схватил за горлышко первую попавшуюся бутылку и с силой ударил о невидимый холодильник. Зазвенело, по руке потекла холодная жидкость. Варламов вспомнил кафе, куда его затащили полицейские из Пенси-Мэр, и усмехнулся: на этот раз запахло виски, а не пивом.

Не теряя времени, он полоснул горлышком разбитой бутылки по руке. Сверху, чтобы не порезать вены. От резкой боли вскрикнул, а по руке опять потекло, на этот раз тёплое. Инстинктивно Варламов поднёс раненую руку ко рту и ощутил на губах солоноватый вкус крови.

То ли от боли, то ли от устроенного кровопускания перед глазами Варламова поплыло. Замигал красноватый свет, расплылись в марево ряды колонн… И вдруг жуткий зал исчез, и Варламов снова увидел уютно освещённую гостиную. На него равнодушно смотрел тёмный экран телевизора (значит, сумел выключить).

Евгений перевёл взгляд на руку, по ней стекала кровь. Его бил озноб, ноги подкашивались. Оставляя на светлом покрытии след из кровавых пятен, добрался до ванной и, морщась, кое-как замотал рану полотенцем.

Потом угрюмо посмотрел в зеркало: лицо бледное, в глазах испуг. Тоже мне герой, чуть не упал в обморок от простой царапины.

Он стиснул зубы и бросился в спальню.

Джанет стонала во сне и вскинулась, едва Варламов коснулся её.

— Нет, нет, нет! — закричала она, молотя кулачками в его грудь. В широко раскрытых глазах был безумный страх.

— Что с тобой, Джанет?

Варламов отшатнулся, а потом подумал, что и Джанет могла подвергнуться какому-то непонятному воздействию. Проклятые чудеса техники! Он схватил её за плечи и встряхнул:

— Это я, Юджин!

Джанет замерла, вся дрожа. Понемногу взгляд стал осмысленным, она прижалась к Варламову и заплакала. Он чувствовал, как содрогается тело под ночной рубашкой.

— Опять приходили они, — расслышал он сквозь всхлипывания. — Стояли надо мной, красные как кровь, а я не могла пошевелиться. Лежала, будто скованная, и вокруг горели свечи…

Варламов немного успокоился, на этот раз до Джанет не добрались. А потом почувствовал смесь ярости и отчаяния.

— Это был сон, — сквозь зубы процедил он, гладя ей волосы здоровой рукой и ощущая, как шелковистые пряди испуганно льнут к ладони. — Тебе приснился обыкновенный кошмар!

Он прижал к себе Джанет, стал укачивать, целуя мокрые от слёз глаза и щёки. Постепенно она успокоилась, и тогда Евгений сказал:

— Надо ехать, Джанет. Информация о нас попала в Сеть. Там есть название отеля, и даже номер, где мы остановились. Все могут прочитать это. Надо немедленно уезжать.

Джанет отпрянула. Грудь ещё часто вздымалась, зелень в глазах поблекла, но голос почти не дрожал:

— Ну что же. Я поеду с тобой хоть на край света… — Потом в голосе прозвучал испуг:

— Что с твоей рукой?

— Поранился, — сквозь зубы ответил Варламов. — Потом расскажу. Ничего страшного.

Было видно, как Джанет отчаянно пытается взять себя в руки.

— Приляг, — сказала она, вставая. — У меня в сумке есть йод и бинты. Сейчас принесу.

Путаясь в ночной рубашке, она выбежала из спальни. Только тут Евгений почувствовал, как кружится голова. Он лёг и закрыл глаза, чтобы не видеть, как тошнотворно раскачивается потолок. На миг снова увидел чёрные колонны, угрюмый красный свет, и испуганно сел. Не хватало, чтобы вернулся недавний кошмар.

Быстро вошла Джанет и опустилась перед кроватью на колени.

— Протяни руку.

Осторожно смотав мокрое от крови полотенце, она стала обрабатывать рану йодом. Варламов зашипел от боли, а Джанет невесело улыбнулась:

— Ничего, выживешь. Теперь всех ещё в школе учат оказывать первую медицинскую помощь. В современной Америке она требуется слишком часто.

И верно, бинтовать Джанет умела. Боль почти утихла, и Варламов осторожно подвигал рукой: мышцы не задеты — можно управлять машиной и стрелять, если понадобится.

Он встал:

— Быстрее собираемся и едем!

Неожиданно погас свет.

Евгений чуть не вскрикнул, нервы были на пределе. Неужели опять оказался в том зале? И быть может, вместе с Джанет?..

Потом увидел плывущие по стенам цветные тени — на улице продолжали гореть огни реклам.

— Почему ты дрожишь, Юджин? — удивлённо спросила Джанет. — Просто выключили свет.

Варламов с сомнением хмыкнул — вряд ли дело обстояло так просто. Пытаясь сохранить хладнокровие, он сказал.

— Где-то в сумках есть фонарь. Попробую найти. А ты собирайся.

В мигающем полусвете он стал разбирать сумки, сначала наткнулся на двустволку (вспомнил, что упаковал ещё в Галене), а потом нашёл фонарь. Сборы пошли быстрее, хотя гостиничный номер казался странным в неверном свете: перевёрнутый столик, лужа пролитого виски, мечущиеся по стенам тени.

«Словно во время войны», — хмуро подумал Варламов, застёгивая сумку. Сколько людей вот так лихорадочно собирались четверть века назад?

— Готова? — спросил он у Джанет.

Та торопливо причёсывалась.

— Сейчас, Юджин.

Волоча сумку, Варламов подошёл к двери и остановился: не ждут ли их в коридоре?.. Снова достал двустволку, со щелчком соединил стволы с ложем и, зарядив два патрона с картечью, взвёл тугие курки. Запах ружейной смазки придал уверенности. Джанет смотрела, прикусив губу.

Варламов осторожно нажал дверную ручку…

Дверь не открылась.

Он стал яростно дёргать ручку, изо всех сил надавливая на дверь плечом.

Никакого результата.

— Постой, Юджин! — с тревогой сказала Джанет. — Наверное, входная дверь контролируется компьютером. Как у нас дома. Надо просто позвонить дежурному администратору, чтобы снял блокировку.

Она поднесла к уху трубку изящного белого телефона… и медленно опустила.

— Телефон не работает, — глухо сказала она. — А мобильный я оставила в машине, дядя предостерёг, чтобы не пользовались.

— Так… — голос Варламова сорвался. Он вдохнул и выдохнул несколько раз, чтобы успокоиться. — Похоже, мы попали в ловушку. Вот и доверяй «умному дому».

Он попытался сообразить, что делать, но в голову ничего не приходило. Наверное, все устройства и замки в отеле контролировались центральным компьютером. В доме Грегори дело обстояло именно так. Варламов часто замечал, что свет в комнатах гаснет, стоит выйти оттуда. Входная дверь и окна явно находились под особым наблюдением: в последнее время дисплей начинал тревожно пищать, даже когда он открывал форточку. Но если дома обойти защиту Грегори было трудно (Варламов вспомнил случай, когда компьютер попросил его не смотреть на дисплей), то подобрать ключ к электронике отеля, видимо, оказалось проще. Ею могли управлять даже с большого расстояния… Да, попали из огня да в полымя.

Ладно, попробуем иначе.

Он прислонил двустволку к стене, отошёл подальше и бросился с разбегу. Дверь прогнулась, отбросив его обратно, а пораненную руку пронзила боль.

Варламов зашипел от боли и схватил двустволку.

— Юджин! — с тревогой сказала Джанет.

— Отойди подальше, — хмуро приказал Варламов и стал прикидывать, где находится замок.

Выстрел прозвучал оглушительно, но не настолько, как Варламов боялся. Запахло пороховой гарью. На месте замка образовался солидный пролом, дверь приоткрылась.

Варламов осторожно выглянул в коридор: тот оказался пуст и даже освещён — наверное, свет вырубили только в их номере. Держа двустволку в одной руке, другой подхватил сумку.

— Возьми вторую, — кивнул он бледной Джанет. — Скорее!

На мгновение обернулся. Теперь номер не поражал роскошью, а казался угрюмой пещерой, по стенам ползли пятна красного и зелёного света.

Они побежали по коридору — никого. Если постояльцы и были разбужены выстрелом, то выглядывать из номеров опасались.

Евгений бросился к двери лифта.

— Нет! — задыхаясь, крикнула Джанет. — Лифт могут заблокировать между этажами. На лестницу!

Варламов чертыхнулся: как сам не догадался?

Ступеньки загремели под ногами. Пролётам не было конца, и Варламов понял, что их номер находится не ниже двадцатого этажа.

В холл влетели неожиданно. Тут пришлось остановиться.

Варламов боялся, что их поджидает полиция, или хуже — белые балахоны, но в холле оказалось только двое мужчин. Один стоял за стойкой, а другой — широкоплечий и с угрюмым лицом — недалеко от лестницы. Он целился в незадачливую парочку из парализатора. Скорее всего, это был охранник.

— Стой! — хмуро приказал он Варламову. — Положи ружьё. Медленно, чтобы я видел, как ты это делаешь. А то хорошо отдохнёшь.

Варламов облизнул пересохшие губы. Наскоком тут не возьмёшь, ему не улыбалось валяться в полицейском участке, пока их не заберут цзин. Он наклонился и положил ружьё на ступеньки.

— Из-за чего переполох? Мы видели, как вы скатывались по лестнице. — Охранник кивнул на экраны мониторов у стойки.

— Мы… — начал было Варламов, но Джанет коснулась его плеча, обошла Варламова и, показывая пустые ладони, сделала несколько шагов вниз.

— Можно поговорить с ним, — кивнула она в сторону человека за стойкой.

Охранник оглядел её, а потом неопределённо мотнул головой, продолжая держать Варламова под прицелом.

Джанет подошла к стойке, наклонилась и быстро заговорила. Расстроенный Варламов понимал не всё: что-то о необходимости срочно уехать, заблокированной двери и возможности судебного иска…

Джанет повернулась к Варламову:

— Юджин, давай деньги. Я пообещала заплатить за испорченную дверь и кое-что сверх того, а они не станут сообщать в полицию. Нам повезло, они дорожат репутацией отеля.

Под пристальным взглядом охранника Варламов потащил из кармана банкноты.

— Заплати и за разбитую бутылку виски, — глуповато сказал он.

Охранник впервые ухмыльнулся:

— Эй! А ты уверен, что за одну?

— Если обнаружите другой ущерб, то у вас номера наших карточек, — сухо сказала Джанет и подала деньги человеку за стойкой:

— А теперь проводите нас к машине. Только по лестнице, мы не доверяем вашим лифтам.

Охранник не спускал с Варламова глаз.

— Разбери ружьё и спрячь, приятель. Иначе не успеешь двинуться, как я тебя уложу.

Варламов опустился на корточки, неторопливо разобрал двустволку на части и убрал их. Потом подхватил обе сумки — свою и Джанет — и пошёл вниз.

Второй мужчина, с равнодушным отёчным лицом, вышел из-за стойки и повёл их по коридору, потом по лестнице вниз. Гараж оказался обширен и тускло освещён, Варламов вглядывался до боли в глазах: нет ли кого за бетонными колоннами?

— Вот ваша машина, — вяло указал портье. — Садитесь и поезжайте к выходу. Я открою ворота с пульта.

— Ты молодец, Джан, — сказал Варламов, включая зажигание. — Быстро договорилась.

— Я боялась, что ты наделаешь глупостей, — вздохнула она. — Но ты себя здорово вёл. Выбил дверь, как герой боевика. А со своими соотечественниками я договорюсь, были бы деньги.

Варламов поёжился — приятно, когда тебя хвалят. Но тут заворчал проснувшийся мотор, и он нажал на газ. Ворота, к счастью, открылись без проблем — наверное, преследователи махнули рукой на неудавшийся план. Однако когда Варламов поделился этой мыслью с Джанет, та печально покачала головой:

— Всё только начинается, Юджин. Теперь они взяли след. А дорога на север отсюда только одна.

10. Лилит

Когда выехали из гаража и приостановились перед улицей, Варламов понял, почему огни за окном номера казались размытыми — падал снег. Асфальт уже покрылся белой пеленой, а новые снежинки всё сыпались с тёмного неба.

Миновали мост, под которым текла чёрная Миссисипи. Помчались по снежным пустынным улицам другого города. Всё больше белых искр, возникая в свете фонарей, неслось навстречу.

Сидящая рядом Джанет зябко повела плечами:

— А что ты увидел там ещё, Юджин?

— Где? — не понял Варламов. От воспоминания о сумрачном зале он содрогнулся, лучше рассказать потом.

Но Джанет имела в виду другое.

— В Сети. — Она вела себя странно: съёжилась и не смотрела на Варламова. — Ведь в компьютерах Территорий есть всё! Это проклятье современной Америки. Каждый человек с рождения получает номер и всё, что ни делает, фиксируют машины. Даже если он просто остановится в отеле. Как я могла об этом забыть! Ты мог узнать обо мне всё!

— У меня и в мыслях ничего подобного не было, — огорчённо сказал Варламов. — Я только хотел проверить, не появилась ли информация о нас в Сети? Помнишь, ты сама об этом говорила… А мне такие порядки не нравятся. Какое-то тотальное подглядывание друг за другом.

Джанет вздохнула:

— Как-нибудь, когда жизнь станет спокойнее, мы сядем рядышком и поглядим, что на меня накопилось. Правда, ничего пикантного не обещаю, — она наконец-то тихо рассмеялась. — Молодые пары так обычно и делают, ещё до свадьбы, чтобы потом не было недоразумений. Садятся и смотрят досье друг на друга. Жалко, что на тебя, наверное, ничего нет. Не успели накопить.

— Да уж, — пробормотал Евгений. И добавил: — А мама ничего про это не рассказывала. Наоборот, говорила какая свободная страна Америка. Куда не поедешь, даже паспорта не нужно.

— Так было, — грустно сказала Джанет. — Всё начало меняться, когда рухнули первые небоскрёбы Нью-Йорка. А после войны тем более… Появились Тёмные зоны, и с ними новые болезни. При приёме на работу стали требовать медицинскую карту. Потом полиция стала брать на учёт всех, контактировавших с зонами — якобы для профилактики чёрного бешенства. И, в конце концов, завели досье на каждого в компьютерах Территорий. Там скапливается вся информация: группа крови, болезни, кредитная история, передвижения по стране… Словом, всё! Сначала информация была в основном закрытой, но хакеры так быстро подбирали ключи, что вскоре большую часть сделали общедоступной…

Некоторое время ехали молча. Наконец выбрались на шоссе, ведущее в Дулут. Город кончился, по сторонам дороги смутно белели поля, небо справа покраснело — приближался рассвет.

Джанет проявляла беспокойство — то вглядывалась в редеющий сумрак впереди, то оборачивалась и смотрела на убегающую назад колею от машины. Наконец не выдержала:

— Юджин, передай управление мне, — попросила она. — Пожалуйста! Я боюсь, что за нами погоня. Дядя научил меня, что тогда делать. И рука у тебя, наверное, болит.

Варламов заколебался, потом глянул на её напряжённое лицо, вспомнил, что, возможно, придётся отстреливаться, и затормозил.

Когда остановились, то стало видно, что снежинки не летят навстречу, а густо падают сверху, опускаясь на капот и ветровое стекло. Некоторое время Джанет глядела на них, потом передёрнула плечами:

— Не хочется вылезать. Давай так.

Варламов сдвинулся в её сторону, и Джанет перебралась к нему на колени. Когда попробовала пересесть дальше к рулю, Евгений прижал её к себе и не пустил. И снова мутно-белый мир на время исчез для них, но вскоре Джанет пошевелилась и вздохнула.

— Надо ехать, Юджин, — тихо сказала она. — К ночи мы должны покинуть страну.

Тронулись снова. Рассвело, но солнце так и не появилось, с молочно-белого неба всё гуще сыпался снег. А вскоре оказалось, что Джанет была не права: их не преследовали, а ожидали впереди.

С вершины небольшого подъёма они увидели, что дорога внизу перегорожена двумя автомобилями — Джанет еле успела затормозить. Дверцы машин уже открывались — сначала возникли стволы ружей, а потом двое бородатых мужчин.

Варламов почувствовал странное оцепенение, слишком много свалилось на него за последние часы. Он мог только смотреть.

— Слава богу! — сказала Джанет, и Варламов вяло удивился спокойствию её голоса. — Это всего-навсего бандиты.

Мужчины уже подбегали, наставив ружья и крича, чтобы выходили из машины. Варламов видел красные лица, неухоженные бороды, лоснящиеся заношенные куртки. Наконец спохватился: что же он сидит и глазеет?

Но едва потянулся к сумке на заднем сиденье, где лежала разобранная двустволка, как его швырнуло вперёд — это Джанет дала задний ход. Из ружейных стволов хлестнуло пламя. Варламов не расслышал звука выстрелов за жутким визгом рикошетирующих пуль. На лобовом стекле не осталось даже царапины, машину сделали на совесть.

Теперь Джанет быстро ехала задним ходом, а бандиты бежали обратно к своим машинам. Евгений закусил губу, он и Джанет оказались меж двух огней. Если спасутся от бандитов, то попадут прямо в руки цзин — те, наверное, уже мчатся по следу. Может быть, бандиты даже лучше. Спрячут пленников в какой-нибудь дыре, и будут ждать выкупа…

Его вдавило в сиденье — Джанет резко затормозила. Обе машины уже разворачивались, чтобы пуститься в погоню, но тут Джанет наклонилась к приборному щитку, «ровер» встряхнуло, и словно пылающее солнце вырвалось из-под капота и улетело вперёд. Ошеломлённый Варламов понял, что Джанет выпустила ракету. Он инстинктивно втянул голову в плечи, ожидая взрыва, но услышал только глухой удар и снова посмотрел вперёд.

Машины стояли поперёк шоссе, в стороны расплывался голубоватый дым, хотя огня не было видно.

— Это газ, — напряжённо сказала Джанет. — Вроде того, что ты использовал тогда… на кладбище. Не хотела бы другой такой встречи, вторая ракета у меня боевая. Помнишь, как нас не было по вечерам? Это дядя обучал меня пользоваться штатным вооружением. Вот и пригодилось.

Варламов почувствовал стыд: если бы не хладнокровие Джанет, они бы попали в плен. Зря она восхищается им, слишком часто бывает беспомощным… Потом стало стыдно за мужчин вообще: они должны бы сделать жизнь безопаснее, чтобы женщинам не приходилось браться за оружие, а вместо этого воевали, так что мир превратился в жуткое место.

Подождали, пока голубой дым рассеялся, потом тронулись. Подъехав к неподвижным автомобилям, Джанет затормозила.

— Нам не проехать! — в голосе прозвучало отчаяние.

И в самом деле, машины развернуло так, что одна уткнулась капотом в дверцы другой, покорёжив их. В остальном автомобили казались невредимы, но оба вместе надёжно перегородили дорогу.

Джанет уронила голову на руль и расплакалась.

— Я больше не могу, Юджин, — сквозь рыдания проговорила она. — То одно сваливается, то другое. Я не справляюсь…

Евгений горько улыбнулся: сколько ещё Джанет придётся терпеть из-за него? Он придвинулся и обнял её за вздрагивающие плечи.

— Ты молодец, Джан, — ласково сказал он. — Здорово справилась с этими бандитами. Отдохни, я сейчас…

Он потянулся назад, вытащил и быстро собрал двустволку (надо всегда держать наготове). Вышел из «ровера».

Бандиты полулежали, навалившись на рули, и выглядели так, будто хорошо наклюкались.

Варламов поглядел на них с сомнением: долго ли продлится действие газа? Обошёл покорёженную машину и, открыв дверцу с другой стороны, вытащил из-под тела бандита ружьё. Выглядело оно солидно — что-то армейское.

Потом обезоружил другого бандита, отнёс всю амуницию к «роверу» и запихал в багажник. В машинах могло быть и другое оружие, но рыться в вонючих салонах не хотелось.

Он улыбнулся вытирающей глаза Джанет и пошёл к машине, что казалась невредимой. Взялся за куртку и попробовал вытащить обмякшее тело бандита из-за руля, однако нога в огромном ботинке застряла между педалей. Варламов с трудом высвободил её и поспешно выпрямился, чтобы глотнуть свежего воздуха — наверное, мужик не менял носков месяцами.

…Кто-то схватил за двустволку и дёрнул так, что Варламов ударился виском о край крыши, а плечом о дверную раму. В голове зазвенело, перед глазами поплыли красные круги. Он почувствовал, как двустволку пытаются вырвать, и с отчаянием понял, что бандит успел прийти в себя.

Евгений вцепился в оружие мёртвой хваткой: если вырвут, то всё пропало. Другая рука оказалась прижатой к машине, и он с ужасом понял, что пока освободит её и развернётся для удара, бандит вполне успеет всадить ему в живот нож… Тогда Варламов присел и изо всей силы ткнул головой внутрь машины.

Под теменем что-то хрустнуло, и он едва не оглох от жуткого вопля. Двустволку сразу отпустили. Варламов отпрянул и отчаянно заморгал, пытаясь что-нибудь разглядеть.

Бандит прижимал руки к лицу и, не переставая, выл. Из-под пальцев в чёрную бороду стекала кровь. Видимо, выпадом головы Варламов сломал мужчине нос.

— Руки назад, быстро! — срывающимся голосом крикнул Варламов, подкрепив слова ударом ствола в грудь. Надо связать бандита, вдруг опомнится и снова полезет в драку.

Тот отнял руки, и Варламов содрогнулся при виде вдавленного в окровавленное лицо носа. Рот открылся — наверное, мужчина пытался что-то сказать, но захрипел, на губах появились кровавые пузыри, и он свалился на бок.

— О Господи! — раздалось сзади. — Он выживет?

Варламов оглянулся: рядом стояла Джанет — бледная, но с баллонным ключом наготове. Он стиснул зубы, сейчас не до сочувствия бандитам.

— Иди в машину, — сказал как можно спокойнее. — Я справлюсь сам.

Он вытащил бандита и сел за руль. К счастью, ключ зажигания был в замке. Варламов завёл мотор и включил заднюю передачу — машину тряхнуло, но со скрежетом подалась. Варламов отъехал подальше, заворачивая руль. Теперь места хватит, чтобы разминуться.

Он с облегчением вылез и вернулся к «роверу».

Джанет с осунувшимся лицом смотрела на машины.

— Надеюсь, этих людей заберёт полицейский патруль. Тогда им окажут медицинскую помощь.

Голос прозвучал вяло, она широко зевнула. Варламов обеспокоено посмотрел на неё:

— Дорогая, ты перенесла стресс. А может быть, и глотнула этой дряни. Давай-ка я поведу. А ты пока подремли.

Он сел в машину. Джанет свернулась на сиденье рядом и, тихо вздохнув, почти сразу уснула.

Варламов плавно тронулся. Один раз глянул в зеркало: две неподвижные машины удалялись в порхании снежинок…

Он ехал медленно, чтобы не потревожить Джанет. Погода как будто улучшилась: снег падал реже, хотя солнце так и не появилось. Белое небо раскинулось вверху, белые деревья уплывали назад, белая дорога стлалась впереди… За всё время навстречу не попалось ни одной машины.

От однообразного мелькания снега и монотонного шума шин стали слипаться глаза — наверное, сказывался недосып и недавний стресс. Варламов предпочёл не рисковать и остановил машину на обочине. Положив голову на руль, он быстро уснул.

Они спали в неподвижной машине, на время бежав из этого мира, и только редкие снежинки падали с белого неба на белую землю…

Евгений видел странный сон: покинутый город, закованную в гранит тёмную реку, трёх демонов у красных кирпичных стен Кремля…

Когда проснулся, горло пересохло, а голова болела. Он долго смотрел на порхающие снежинки. Ещё один непонятный сон… Наконец потянулся к ключу зажигания, глянул на Джанет — та продолжала безмятежно спать — и тронул машину.

А вскоре и Джанет зашевелилась, спустила ноги с сиденья, на котором так уютно устроилась, и сладко зевнула.

— Слава богу, это большая машина, — молвила она, глядя на мелькающие деревья. — Иначе мы сошли бы с ума от тесноты.

Она достала из сумки термос и налила чашку. Салон наполнился чудесным ароматом настоящего кофе: когда только успела о нём позаботиться?

— Попей, милый. Это сколько же я проспала?

Не сбавляя скорости, Варламов взял одной рукой чашку и стал прихлёбывать. Он не отрывал глаз от дороги. Это была хорошая дорога — не первый час вёл машину, а им не попалось ни разрушенных мостов, ни поваленных деревьев. Но и встречных машин почему-то не было.

После кофе перестала болеть голова. Варламов протянул пустую чашку:

— Спасибо.

Джанет налила кофе себе, выпила и со вздохом убрала термос.

— За кофе спасибо дяде!

Некоторое время она смотрела на однообразный пейзаж за окном, а потом повернулась к Варламову. Лицо давно утратило тот мертвенно-белый цвет, который напугал его в ночь бегства. За два дня пути оно посвежело. Рыжеватые волосы обрели прежний блеск, кудрями падали на плечи, рассыпались по спинке сиденья. Зрачки зеленоватых глаз чуть расширились.

— Юджин, расскажи ещё раз, как ты нашёл меня. Как оказался здесь.

Варламов даже смутился — никак не мог привыкнуть, с какой любовью смотрит на него Джанет.

— А знаешь, — сказал он неловко. — Ведь мы едем в сторону России. Почти тем же путём, каким я прилетел когда-то. С каждым часом становится ближе мой город.

Джанет встряхнула кудрями и рассмеялась:

— Ну да! Только все дороги кончатся гораздо раньше. Ты же мне рассказывал. Дальше тянутся леса и тундры Лабрадора, раскинулись ледяные моря, а за ними снега Гренландии. Потом океан и только затем Европа. А там ещё надо пересечь Тёмную зону. До твоего города не доберёшься, Юджин. Разве только на самолёте. Странное у него название. Повтори-ка ещё раз.

— Кандала, — с улыбкой выговорил Евгений название родного города. — Это совсем не плохой город, Джанет, хотя и бедный. В тот день я не ожидал, что оставлю его. Да ещё окажусь здесь…

Он всё ещё рассказывал, когда снова пошёл снег. Он шёл гуще и гуще, и скорость пришлось сбавить. Варламов перестал говорить, пытаясь разглядеть дорогу в вихрях позёмки. Только теперь догадались включить радио — приёмник сам нашёл сводку погоды, и они поняли, почему не встретили ни одной машины. Дороги на севере Мин-Айоу были закрыты, приближался снежный шторм.

За несколько часов проехали едва полсотни миль. Машина стала буксовать в снежных заносах. Варламов переключил селектор трансмиссии на «снег», но даже умная электроника не помогала — то и дело приходилось выбираться назад и таранить сугробы вновь.

Ненадолго остановились, перекусив бутербродами и допив остатки кофе. Потом Варламов попытался ехать снова, согласно навигатору до Дулута оставалось немного, но вскоре сдался. То ли съехали на просёлок, то ли прямо на снежную целину. Машина увязла — ни вперёд, ни назад.

Варламов снял руки с руля, и устало поглядел на белую круговерть.

— Придётся пережидать метель, — сказал невесело. — Когда перестанет, раскопаю дорогу назад.

Он выключил двигатель, и стало слышно завывание ветра. Джанет придвинулась к Варламову, положив голову на плечо, в голосе прозвучала тревога:

— Опять попали в переделку. Мы не замёрзнем? Может быть, оставить мотор включённым? У нас есть бензин в канистрах.

— Нельзя. — Варламов чувствовал, как волосы Джанет уютно щекочут шею. — Машину заносит. Мы можем задохнуться от выхлопных газов.

Джанет вздохнула:

— Да, попали в переплёт. Мы выберемся, любимый?

Евгений улыбнулся. Он слушал знакомый с детства свист ветра и ощущал тёплое дыхание Джанет на шее. Он чувствовал себя дома.

— Ты забыла, что я вырос на севере, — сказал он. — Ветер и снег мои друзья. Это всего лишь пурга, хорошее время для отдыха. Под снегом нам будет тепло. К тому же есть спальный мешок, Грегори позаботился и об этом.

На дисплее загорелась надпись: «НАРУЖНАЯ ТЕМПЕРАТУРА ОПУСТИЛАСЬ ДО 5 ГРАДУСОВ. СОХРАНИТЬ ОХЛАЖДАЮЩУЮ ЖИДКОСТЬ В ТЕРМОСТАТЕ ДЛЯ ОБЛЕГЧЕНИЯ ПУСКА ДВИГАТЕЛЯ?».

Варламов снова улыбнулся, уже минус 15 по Цельсию! Он тронул зелёный квадратик с надписью «ДА». Послышалось журчание — «Чёрный ровер» готовился к холодной ночёвке.

Снаружи быстро темнело. При свете лампочки разложили сиденья, а на них спальный мешок — упругая прокладка должна была сохранить тепло даже в свирепый мороз. Варламов посоветовал Джанет раздеться перед тем, как залезть внутрь. Потом сам снял ботинки и куртку, стащил джинсы. Оставшись в одной рубашке, выключил свет и забрался в мешок к Джанет. На головы набросил откидной клапан.

Сразу стало темно. Стон ветра слышался теперь в отдалении — не угроза, а унылая жалоба слышалась в нём.

В темноте они обняли друг друга. Варламов почувствовал, как уютно стало, словно ему давно не хватало нежной кожи, тепла и гладких округлостей тела Джанет. Скоро стало тепло. А потом из тепла будто стали разгораться угли костра — Варламов ощутил, как зарождается и всё острее пронизывает тело желание.

Вот и Джанет задышала чаще, прижалась теснее, а пальцы прошлись ноготками по спине Варламова под рубашкой. Не размыкая объятий, они старались освободиться от одежды. Наконец Варламов проник внутрь — в ласковую теплоту и податливую мягкость Джанет, испытав в миг вхождения восторг, чувство освобождения и блаженства.

На какое-то время они застыли — в центре наступившей пронзительной тишины. Потом снаружи снова запел ветер, и тело Варламова откликнулось, двигаясь осторожно и мудро. Казалось, оно знает то, что забыл Варламов — как медлителен поначалу ритм пробуждающейся стихии.

И тело Джанет откликнулось: лёгкая зыбь прошла по нему, руки плотнее обхватили Варламова, а ноги сомкнулись вокруг его ног.

Полная темнота была в засыпанной снегом машине. Хотя Джанет откинула клапан судорожным движением руки, Евгений не видел даже её лица. И в эту непроглядную темноту — он как-то чувствовал это, — уходило напряжение из тела Джанет, а на смену приходило нечто иное, родственное поющему снаружи ветру и вольно летящему снегу.

Её тело стало выгибаться, по нему пошли плавные волны, вздымая и опуская Варламова. И это сломало последние барьеры, оставшиеся в его сознании. Ощущение свободы и силы росло — уже не мерная зыбь, но бушующий шторм уносил его. Джанет застонала, выгнулась, её ногти вонзились в спину Варламова. Последние судорожные движения их тела проделали в унисон… И вдруг палящий огонь прошёл сквозь Варламова, исторгнув у него неконтролируемый крик. Словно эхом откликнулся крик Джанет.

И оба замерли, ошеломлённые и тяжело дыша.

Некоторое время спустя Варламов попытался заговорить, как-то выразить то неописуемое чувство, которое испытал. Но он уже понимал, что это невозможно, да и голос ещё не слушался его.

Первой дар речи обрела Джанет.

— Это было прекрасно, любимый, — прошептала она. — Я и не думала, что такое можно испытать. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — только и смог сказать Варламов. — Я тебя очень люблю.

Вскоре они уснули, прижавшись друг к другу.

То ли Варламов не мог прийти в себя после пережитого потрясения, то ли рухнула какая-то преграда в его сознании, но он испытал странное ощущение — будто, кружась по спирали, поднимается куда-то очень высоко. Вдруг оказалось, что он обнажённый идёт по снежной равнине. Снег под босыми ногами был пушистый и тёплый, а на голубом небе сияло золотистое солнце. Евгений остановился и с недоверием сказал солнцу:

— Это невозможно. Так не бывает.

— Ещё как бывает! — откликнулась оказавшаяся рядом Джанет, тоже нагая и необыкновенно прекрасная, со струящимися по плечам золотыми волосами. Она сгребла охапку снега и вывалила его на Варламова.

И снова вместо холода он ощутил тепло, а потом пьянящий аромат — это белые цветы сыпались на него вместо снега.

— Жаль, что мы здесь ненадолго, — снова раздался нежный голос Джанет. Её губы коснулись его губ, и она увлекла его на пушистое ложе…

Так Варламов снова увидел Сад, таинственный мир по ту сторону времени. И не только увидел, но теперь будет помнить. Он не понял значения этого и не скоро поймёт. Но и в этом блаженном мире его слуха достигла печальная песнь ветра…

Он проснулся.

В машине было душно. Варламов наполовину вылез из мешка и приоткрыл боковое стекло. Вместе с морозным воздухом внутрь не впорхнуло ни одной снежинки — снег перестал идти, хотя ветер ещё не утих. Евгений залез в мешок и прижался к Джанет. Ему хотелось снова оказаться в мире тёплого снега и ароматных цветов, снова увидеть сказочно прекрасную Джанет в одеянии из золотых волос.

Он заснул, но больше в тот мир не попал.

Окончательно проснулся от яркого света. Солнце сияло над снежными полями, но здесь было холоднее, чем в том сне — пока Варламов влезал в промёрзшие брюки и ботинки, зубы застучали от холода. Двигатель завести не решился, машину завалило чуть не по самую крышу. Отыскал складную лопату — хорошо, что догадался держать в салоне! — опустил стекло и принялся отгребать снег от дверцы. Снег и здесь был пушистый — легко поддавался, и так же легко ссыпался обратно, так что Варламов не скоро смог выйти.

Теперь он стал расчищать капот и передние колёса. Снежная пыль веяла в лицо, попадая за воротник, то и дело приходилось засовывать руки под мышки, чтобы согреть их. Ещё больше времени ушло, чтобы докопаться до выхлопной трубы. Скоро Евгений забыл о холоде и даже вспотел.

Наконец вернулся в кабину и попробовал завести двигатель. Его ожидал приятный сюрприз, мотор заработал как часы. Видимо, «Чёрный ровер» был рассчитан и на такие переделки. Варламов поскорее включил отопление.

Джанет выглянула из спального мешка.

— Холодно, — пожаловалась она. — Не хочется вылезать.

— Потерпи, дорогая, — ободряюще сказал Варламов. — Скоро салон прогреется.

Он снова вылез и принялся откапывать машину дальше. Занесло их основательно, а вдобавок действительно съехали с шоссе — в круговерти метели Варламов принял ответвление за главную дорогу. Она угадывалась метрах в десяти по двойному ряду сугробов.

Варламов уныло прикидывал, сколько времени займёт до неё докопаться, когда увидел вдали искрящийся на солнце снежный фонтан.

Сначала он испугался и сквозь наполовину расчищенное заднее стекло поглядел в машину. Джанет вылезла из мешка и одевалась. Она улыбнулась Варламову. Он снова посмотрел на равнину: теперь стало видно, что фонтанов два и они приближаются вдоль занесённого шоссе.

Варламов перевёл дыхание — это два снегоочистителя шли по дороге, отбрасывая веера снега в стороны. Первая машина ярко-жёлтого цвета поравнялась с занесённым «ровером» и, высыпав водопад снега почти к ногам Варламова, остановилась.

Из кабины выглянул чернокожий водитель в красной кепке и свитере. Наверное, заметил лицо Джанет за стеклом, потому что осклабился в улыбке:

— Привет, мистер! Пришлось заночевать? Надеюсь, подружка не дала тебе замёрзнуть?

— Привет! — так же весело откликнулся Варламов. — Не расчистите для нас дорогу? А то я упарился с этой лопатой.

— Нет проблем!

Водитель скрылся в кабине и, пока второй снегоочиститель стоял в ожидании, сделал несколько заходов своей громоздкой машиной. Варламова обдало снежной пылью, теплом и бензиновой вонью, зато дорога оказалась расчищена почти до колёс их «ровера».

Сзади раздались хлопки — это Джанет, выйдя наружу, аплодировала водителю.

— Пока, мисс!

Негр помахал Джанет, вывел агрегат обратно на дорогу, и оба снегоочистителя с рёвом устремились дальше, вскоре пропав в облаке снежной пыли.

Евгений стал заправлять машину, канистры в багажнике, наконец, пригодились.

По расчищенной дороге ехали быстро. Снег искрился, голубое небо безмятежно сияло и, казалось, все неприятности остались позади. Вдруг у очередного перелеска Джанет попросила:

— Юджин, останови.

Варламов посмотрел в направлении её взгляда, секунду помедлил и нехотя нажал на тормоз. «Опять», — подумал тоскливо.

Пока пышно-белый мир замедлял бег вокруг, окинул взглядом окрестности: сугробы, деревья в белых кружевах, пусто вокруг…

Он знал, что это ни о чём не говорит. Только когда машина остановилась, снова глянул направо.

Опасался, что это кто-то наподобие Ренаты, но оказалось иначе.

На снегу, на подостланной дерюжке сидела девочка. Голова непокрыта, соломенно-жёлтые волосы заплетены в косички. Одета в бесформенную куртку, на ногах большие армейские ботинки. Девочка с любопытством смотрела на машину, уперев локти в коленки и положив подбородок на сплетённые пальцы.

Тоска Варламова усилилась. Отличная уловка для засады: какая женщина проедет мимо ребёнка на снегу? Не хватало попасть в плен — то ли к товарищам недавних бандитов, то ли к другим. Выкуп заплатят цзин, можно не сомневаться. И подходящих зарядов в футляре Сирина не осталось. Варламов опустил руку и коснулся приклада двустволки, на этот раз пристроил между сидений.

Джанет уже открывала дверцу:

— Как тебя зовут, девочка? И что ты здесь делаешь?

Девочка смотрела на Джанет с восхищением.

— Меня зовут Эмили, — немного хрипло сказала она. — Я была в гостях, и мне надо обратно в Дулут. Вы меня подвезёте?

— Конечно, Эмили. — В голосе Джанет послышалась жалость. — А где твоя мама? Почему отпустила тебя одну? Ты могла замёрзнуть.

Она открыла заднюю дверцу. Подхватив дерюжку, девочка подбежала к машине и забралась на сиденье.

— Ой, у вас тепло! А моя мама там… — она неопределённо махнула в сторону, куда уходило белое шоссе. — Вы не думайте, она обо мне заботится.

Варламов хмыкнул, не переставая оглядываться. Но больше никто не появился, дверца закрылась, и он с облегчением нажал на газ.

— Странная у тебя мама, — задумчиво сказала Джанет. — Я бы не отпустила свою дочь в такую погоду. Да и вообще одну. Мы недавно повстречались с бандитами.

В зеркале заднего вида Варламов увидел, как девочка хитро поглядела на Джанет.

— Верно, мама немножко странная, — согласилась она. — Но очень красивая, как и вы. И всегда за мной присматривает, так что не беспокойтесь.

Джанет вздохнула, а Евгений снова стал ждать подвоха: Эмили попросит остановиться, а бандиты тут как тут. К тому же они не собирались в Дулут, дорога № 33 к канадской границе отходила влево, не доезжая города. Если завозить девочку, то потеряют время…

Девочка как будто задремала. Проехали поворот на 33-ю (Варламов только скрипнул зубами). Миновали развязку, справа показалось тускло-стальное зеркало — озеро Верхнее. Длинные мосты вдали, городские постройки…

Вскоре оказались в городе. Много брошенных домов, ни одного пешехода, и лишь несколько машин попалось на занесённых улицах: слишком близко Висконсинская тёмная зона.

Эмили зашевелилась, открыла глаза и стала смотреть по сторонам. У Варламова возникло неприятное чувство, что она только прикидывалась спящей.

— Куда тебе, Эмили? — спросила Джанет.

— Дальше, — неопределённо ответила девочка, и нехорошее чувство у Евгения окрепло: есть ли у неё кто в Дулуте?

Проехав по улице вдоль залива (запустение, тусклый блеск воды между зданий), они нашли выезд на 53-ю к Интернашенал-Фолс, но ближе к окраине пришлось остановиться. Дальше дорога была завалена снегом.

— Что будем делать? — после молчания спросила Джанет.

Варламов колебался:

— Даже не знаю. Грегори хотел, чтобы мы ехали по пятьдесят третьей, через Интернашенал-Фолс. Давай подождём. Если дорогу не расчистят, то рискнём и поедем по шестьдесят первой, на Тандер-бей.

— Здесь неуютно. — Джанет глядела на снежное поле.

— Направо будет отель, — вдруг заговорила Эмили (расстроенный Варламов забыл о ней). — Высадите меня, не доезжая.

Евгений недоверчиво покосился, но делать было нечего — повернул направо. Девочка заёрзала:

— Остановите здесь, мистер. Отель чуть дальше. А мои знакомые живут неподалёку.

— Ты ведь говорила о маме… — проворчал Варламов.

— Давай подвезём тебя к дому, — запротестовала Джанет.

— Не надо, мэм, — в голосе девочки послышалась тревога. — Я дойду сама.

Опасаясь засады, Варламов проехал ещё сотню метров и лишь тогда остановил машину. Девочка выскочила и, помахав им свёрнутой дерюжкой, поспешила назад. Свернув на перекрёстке, исчезла.

— Странная она, — вздохнула Джанет. — Наверное, семья совсем бедная. Надо было ей дать что-нибудь.

— Я боялся, что заведёт нас в ловушку. — Варламов немного повеселел и тронул машину с места.

— Вряд ли, — рассеянно сказала Джанет. — Она не врёт, хотя явно что-то недоговаривает.

Скоро показался отель: здание под кровлей из зеленной черепицы, вывеска гласила: «Country Inn & Suites». «Деревенский приют», — перевёл про себя Варламов. Других машин на стоянке не было.

— Ну что же, — задумчиво сказал Варламов. — Узнаем, собираются ли расчищать дорогу, отдохнём.

— Не очень тут весело. — Джанет недоверчиво оглядывалась. — Ладно, пойдём.

Варламов взял сумку с вещами Джанет и направился к входу. Снег хрустел под ногами, и стало пасмурнее — то ли солнце затянула дымка, то ли граница Лимба. Странное место для отеля…

В полутёмном вестибюле не сразу заметил, что у стойки стоит женщина, глядя на них. На ней было свободное платье с поясом под самой грудью, оголённые плечи слабо блестели, цвет волос был неразличим в сумраке.

— Хай! — сказала она. — Ранние пташки. Как умудрились добраться, всё занесено?

— Хай! — бодро отозвалась Джанет. — Тридцать пятую от Миннеаполиса расчистили. А вот пятьдесят третью нет. Не знаете, пустят по ней снегоочистители?

Женщина пожала великолепными плечами.

— На Интернашенал-Фолс? Вряд ли скоро, там небольшое движение. — В голосе прозвучали бархатные интонации. — Пока отдохните. Вам нужен номер?

— Да, пожалуйста. — Варламов поставил сумку и шагнул вперёд. — Двухместный, с ванной.

— Разумеется.

Женщина включила свет. Платье оказалось тёмно-зелёного цвета, а волосы каштанового — они густыми волнами спадали на плечи. С одного бретелька сползла, почти оголив левую грудь. Варламов отвёл глаза.

— Можно мы заплатим заранее? — Джанет подошла ближе. — Если дорогу расчистят, то сразу уедем.

— Конечно, — промурлыкала женщина. — Кстати, зовите меня Ливви. А как обращаться к вам?

— Мистер и миссис Смит, — быстро сказал Варламов.

Джанет глянула на него и опять стала смотреть на женщину.

— Хорошо, мистер… Смит. — Ливви с ленивой грацией повела плечами. — Тогда с вас пока три тысячи. Номер шестой, на втором этаже. Перекусить не хотите? На кухне поканикого нет, но пару гамбургеров и кофе я вам устрою.

— Хочется пить. — Джанет оглянулась на Варламова.

— Пошли. — Варламов взял сумку.

Вход в кафе был слева. Ливви пошла вперёд, платье травянистой зеленью обтекало бёдра.

— Две кока-колы, — попросила Джанет.

Ливви выставила бутылки на стойку и, откинув обнажённой рукой волосы, посмотрела на Варламова. Губы у неё были красные и чувственные, а глаза зелёные, как у Джанет, но с поддразнивающим выражением. Евгению захотелось выглядеть сильным и мужественным.

— А мне вон того пива, — сказал он.

Ливви отвернулась, изогнув почти голую спину, волосы скользнули по ней каштаново-блестящим каскадом. Повозилась и поставила открытую бутылку перед Варламовым.

Он сделал глоток, наслаждаясь холодной пенистой горечью. Джанет оторвалась от кока-колы.

— Юджин… — она замялась и поглядела на Ливви. — Не пей, пожалуйста. Вдруг сейчас в дорогу.

Варламов отнял бутылку от губ, вмешательство Джанет вызвало глухое раздражение.

— Что будет мужчине от бутылки пива? — поощрительно улыбнулась Ливви.

Варламов повертел бутылку, и со вздохом поставил. Не хватало, чтобы Джанет переживала из-за него.

— Пойдём, — он снова подхватил сумку Джанет и пошёл к лестнице.

За окном номера стояли ели с подушками снега на сумрачно-зелёных ветвях. Джанет ушла в ванную, а Варламов разделся до белья и прилёг на кровать. Воздух приятно холодил тело, Евгений слышал плеск воды и чувствовал нарастающее возбуждение. Он стал представлять, как Джанет намыливает груди и бёдра, вспомнил наслаждение, испытанное ночью в машине… Словно пламя разгорелось внутри, такое острое возникло желание.

Еле дождался, пока Джанет выйдет из ванной — одной рукой утираясь полотенцем, а другой придерживая запахнутый халатик, — привстал, обхватил за бёдра и потянул к себе. Джанет почти упала на него, халатик распахнулся.

— Что с тобой, Юджин?

От влажной тяжести её тела пламя разгорелось ещё сильнее. Варламов опрокинул Джанет на кровать и попытался раздвинуть бёдра, но та сомкнула их и сделала попытку вырваться.

— Пожалуйста, Юджин, — глухо пробормотала она.

Тяжело дыша, Варламов грубо привлёк её обратно и впился в губы, одновременно втискивая колено между ног. Вдруг Джанет перестала сопротивляться.

— Отпусти меня, милый, — задыхаясь, попросила она. — На одну минутку. Сейчас я приду к тебе.

Варламов стиснул зубы, но в голосе Джанет слышалась такая мольба, что подчинился. Джанет не стала вставать, только села на постели, положив руку на плечо Варламова.

— Мой любимый, — её голос дрожал. — Если тебе очень хочется, то я сейчас лягу, и ты можешь делать со мной что хочешь. Но сначала послушай… Мне жутко, Юджин. Этот безлюдный отель, эта женщина с губами вампира, и особенно то, как ты на меня набросился. Меня трясёт от страха, и мне не до любви. Пожалуйста, подожди другого раза.

Лицо Джанет блестело от слёз, ели угрюмо смотрели в окно. Горячечное возбуждение у Евгения стало спадать.

— Прости меня, Джанет, — пробормотал он.

Джанет наклонилась, быстро поцеловала его и отодвинулась. На губах Варламова остался солёный привкус.

— Пойду, умоюсь, — вздохнула она.

Вскоре вернулась и села у окна, глядя на ели: тёмная зелень едва выступала из-под снега. От окна тянуло холодом.

— Неприятное место, — промолвила она. — Ты как?

— Ничего, — Варламов лёг на спину.

— В самом деле? — Джанет тихо рассмеялась. — Мой любимый, не злись. Не думай, что я начинаю тобой командовать. Пива не пей, любовью не занимайся. Сколько угодно, Юджин. Просто мне не по себе. Неужели ты ничего не чувствуешь?

Варламов снова сел, холод коснулся голых плеч. В голосе Джанет слышалась робость, и злость на жену вдруг прошла.

— Ничего особенного, — сказал он и огляделся. Номер как номер, только сумрачнее предыдущих и весь в красных тонах, покрывало на кровати прямо кроваво-алое. — Но мужчины вообще толстокожие.

— Да, мама говорила, — слабо улыбнулась Джанет. Она села на кровать с другой стороны от Варламова, потом прилегла. — Что-то дремота находит. Поспим?

Она прикорнула с краю, подальше от Евгения, и он смирился с этим, только лёг на бок, чтобы видеть рыжие кудри и точёное ушко Джанет. Постепенно глаза стали закрываться, и он задремал.

…Проснулся от холода.

Рядом посапывала Джанет, за окном посветлело, холодный румянец окрасил стены комнаты. Варламову стало не по себе: почему они медлят? Джанет полагается на него, а он уснул в этом подозрительном месте. Надо узнать про дорогу и, если не расчистили, немедленно ехать на Тандер-бей.

Он встал. Надев рубашку и джинсы, вышел в коридор.

Там оказалось темно — наверное, Ливви для экономии выключила лампы, и только в конце коридора по полу лужицей разливался красноватый свет. Варламов не мог вспомнить, где они поднялись на второй этаж. Он пошёл вдоль дверей — металлические номерки поблёскивали, словно внимательные глаза. Варламов почувствовал себя неуютно и стал насвистывать.

Когда дошёл до конца коридора, то перестал свистеть.

Здесь не оказалось лестницы на первый этаж, лужа красного света растекалась под приоткрытой дверью. Она была из тёмных массивных досок и перехвачена стальными полосами.

Что-то это напомнило Варламову…

Дверь в доме Брайана!

Евгений почувствовал тошноту. Сначала хотел убежать, но потом представил: вдруг некто погонится за ним и ворвётся в номер, где спит Джанет?..

Варламов стиснул зубы и переступил порог. На этот раз в кармане не было спасительной коробочки Сирина.

Войдя, огляделся и опять вспомнил фильм «Почтальон всегда звонит дважды»…

Снова зал, и снова два ряда колонн расходятся от входа. Стены задрапированы красным, поэтому у света багровый оттенок. Только на этот раз колонны не чёрные, а розово лоснятся и покрыты барельефами.

Варламов подошёл к ближайшей и вытянул руку, надеясь, что та провалится в глубину. Но пальцы коснулись гладких округлостей. Он вгляделся: там причудливо сплетались тела мужчин и женщин, напоминая эротические барельефы на колоннах древнеиндийских храмов.

Варламов поднял глаза.

Колонны разделяли помещение на три части, словно это и в самом деле был храм. В дальнем конце сгущалась темнота, но было видно, что в правом и левом проходах стоит по высокому чёрному стулу, или скорее трону. Центральный проход уходил в непроглядную тьму.

Оба трона пустовали…

Варламов перевёл дыхание: скорее всего, он наткнулся на очередное капище поклонников Трехликого, но их самих, к счастью, не было. Надо возвращаться в номер и уезжать поскорее…

Сзади раздался лязг закрываемой двери. Евгений едва не подпрыгнул и обернулся.

Никого. Только дверь оказалась заперта, и никакой ручки на тёмных досках…

Странный дурманящий аромат возник в воздухе, слегка закружилась голова.

Тяжело дыша, Евгений обернулся снова.

На этот раз левый трон не был пуст!..

Сначала Варламов подумал, что это Ливви. Только богаче стало платье — изумрудная зелень обтекала груди, да пышнее и темнее волосы в сумраке зала.

Но потом понял, что это не Ливви. Слишком ярко-зелёными были глаза женщины. Слишком вызывающей красота, а на обнажённых коленях лежала красная роза.

— Вот мы и встретились снова. — Слова прозвучали тихо, но по залу прошла лёгкая вибрация, а тело Варламова откликнулось волной томления.

Женщина встала, и роза соскользнула на пол.

— На этот раз ты мой гость, а не я твоя гостья. — Голос прозвучал бархатисто и нежно, и по стенам пошли волны багрового света. — И ключи от этого дома тоже у меня. Но не бойся. Разве Лилит причинила кому-нибудь зло? Она несёт только любовь…

Женщина медленно приблизилась. Её одеяние казалось соткано из света, а не из ткани. Изумрудное сияние исходило от платья, багровое от стен, и других цветов не было в зале. Хотя не совсем… Груди и бёдра Лилит сверкали жемчужной белизной. Варламов смутился и перевёл взгляд на лицо.

И слишком поздно понял, что нельзя смотреть в глаза Лилит!..

Они были как два колодца — сначала зелёная вода прозрачна, потом темнее и темнее, а на самом дне чернота. Как два жадных смерча, засасывающих взгляд. Как ворота в пустыню, где томились, возможно, миллионы душ…

Он почувствовал жар на плечах — это Лилит положила на них обнажённые руки.

Но потерял сознание только, когда её губы сладострастным пламенем прожгли ему рот…

Очнулся, услышав холодный смех. С трудом открыл глаза: он стоял на коленях и пол был странно знаком — те же чёрно-белые шахматные квадраты, что видел в отеле. Головой прикасался к чему-то округлому и сначала подумал, что это бедро Лилит, но потом почувствовал виском холод. Рядом высилась одна из колонн, она и не дала упасть…

Снова раздался смех, и от него пробрал ещё более ледяной холод, чем от колонны.

— Сестра, у тебя одно на уме. Оставь его мне.

Евгений поднял глаза. Голова раскалывалась, по телу пробегали содрогания — то ли от холода, то ли оттого, что так внезапно оборвалось дурманящее прикосновение Лилит.

Неподалёку стоял человек — волосы до плеч, свободное чёрное одеяние с золотым поясом, босые ноги на шахматном полу. Слегка повернулся, и пояс брызнул зелёными искрами.

Тёмный охотник!

И он же Тёмный воин — это его изображение Варламов видел в доме Брайана.

— Он мой! — От слов Лилит тоже повеяло холодом, и у Варламова возникло ощущение, будто два ледяных вихря медленно закружили по залу, прощупывая друг друга. — Я поцеловала его.

Она стояла поодаль, платье уже не так бесстыдно оголяло грудь и бёдра, а глаза метали зелёные молнии. Снова ощущение медленного жара возникло на губах Евгения, и он непроизвольно облизнулся.

— Ты так думаешь? Ничего нельзя знать наверное в этом мире. — Тёмный охотник небрежно взмахнул рукой, и Варламов увидел, что снял её с рукояти меча. — Но это и придаёт всему интерес.

Он повернулся к Варламову. Глаза были чёрные и узкие, как у Морихеи, и такие же невозмутимые. В них появился слабый блеск, словно два острия стали пронизывать Варламова, проникая в самую глубину души. Что-то внутри его существа содрогалось, пытаясь не допустить эти холодные лезвия, но приходилось уступать. Снова возникло ощущение падения в беспросветную бездну.

Но это длилось недолго. Острия достигли глубин, о которых Варламов не подозревал, и оттуда вдруг вырвалось белое пламя гнева, мгновенно прояснив сознание. У Евгения застучали зубы, а потом охватило возмущение. «Его снова пытаются раздавить. Не хватит ли?.. И что будет с Джанет?».

Ощущение падения исчезло.

Варламов с трудом поднялся с колен. Его шатало, воздух леденил щёки, но оцепенение сменилось той холодной яростью, что впервые испытал, когда убаюкивал в отеле плачущую Джанет.

— Я возьму его с собой, — небрежно произнесла Лилит. — Если не заберёт Он. — Она кивнула на тьму в центральном проходе, даже не глянув на Варламова.

Блеск в глазах Тёмного воина превратился в две колючие искры и вдруг угас.

— Нет, — он со свистом втянул воздух. — Ты не сможешь, хотя и поцеловала его. И даже Он не сможет! Наш гость под иной властью.

На этот раз Лилит посмотрела на Варламова. Её глаза превратились в две зелёные льдинки, а лицо стало тем, чем и было на самом деле — бледным ликом ведьмы. Её слова хлестнули Варламова, словно злобный град:

— Скоро сюда придут наши поклонники. Обещай, что расскажешь им всё, что знаешь, или мы убьём тебя прямо сейчас! Что ты предпочитаешь: смерть от меча или в моих объятиях? Первая будет скорой, а вторая медленна и сладка.

Варламов открыл рот, но не смог пошевелить языком, словно тщетно пытался закричать в кошмарном сне. Наконец с трудом выговорил:

— Вы просто изображения. Вы ничего не сможете со мной сделать.

Но он не чувствовал уверенности, и голос дрогнул.

Ответом был холодный смех.

— Ты уже не в отеле «Деревенский приют», где хозяйкой Ливви. — От слов мужчины голубые зарницы прянули в сумраке зала. — Когда-то ты побывал на границе миров, а теперь пересёк её. Ты в мире, где властвует Лилит. Жаль, что видишь лишь один из её чертогов. Но если умрёшь здесь, твоё тело недолго проживёт и там. Так что выбирай быстрее.

Евгений горько улыбнулся. Так вот каков отель, куда их заманила Эмили. Интересно, сколько людей вошло сюда, чтобы уже никогда не выйти?

Но ярость не оставляла его. Не для того он пересёк полмира и завоевал любовь Джанет, чтобы подчиниться даже Владыкам тьмы. Власть над ним будет только у той, кого он любит.

Он открыл рот, ещё не зная, что сказать.

И не закрыл его…

Лилит повернула голову, издав тревожное восклицание. Зелень её платья вдруг померкла.

Мужчина в чёрном пригнулся, а потом выхватил меч — лезвие тускло блеснуло во внезапно упавшем сумраке, — и стремительным движением скользнул к Варламову.

Но смертоносный взмах почему-то не достиг его. Евгений услышал только шелест воздуха возле самого горла.

Теперь мужчина бежал к нему — Варламов видел, что он напрягает все силы, и полы одеяния бьются на ветру, — но такое же пространство чёрно-белого пола разделяло их. Краем глаза Варламов заметил, что Лилит и лес колонн стремительно уносит прочь.

Мужчина приостановился и метнул меч. Синеватая молния пронзила воздух, и каким-то чутьём Варламов понял, что от этого удара Тёмного воина нет спасения. Он обмер от страха, но меч словно завис в сумеречном воздухе, пол потёк ещё стремительнее, и мужчину унесло даже быстрее, чем Лилит. Следом исчез и меч.

Варламов перевёл дыхание: что это было?.. Ему почудился чей-то тихий смех. Но тут закружилась голова, подкосились ноги, и он упал.

…Очнулся от холода.

Он лежал на краю кровати, угрюмый румянец окрасил стены комнаты, рядом посапывала Джанет.

Варламов рывком сел: неужели ему всё привиделось? Коридор, сумрачный зал, Лилит… Похоже, что так, он даже не одевался — вон джинсы и рубашка висят на стуле. Ну и кошмары стали сниться, с ума можно сойти.

Он зябко поёжился и быстро натянул джинсы. Что же он хотел сделать?..

Ах да, узнать про дорогу и, если не расчистили, немедленно ехать на Тандер-бей.

Евгений пошёл к двери, но остановился: возникло неприятное ощущение, что сейчас кошмар повторится… Нет уж, да и оставлять Джанет одну нельзя. Он вернулся и потрогал её за плечо.

— Проснись, Джан. Нам пора ехать.

Джанет вздохнула, перевернулась на спину и открыла глаза — их зелень поблекла в холодном свете зимы.

— Сходи, узнай про дорогу, — сказала она тускло. — Я посплю.

— Нет! — Варламов почувствовал панику: стало казаться, что комната цепко удерживает их красными мягкими лапами. — Вставай!

Джанет с вздохом села. Одевалась долго, совсем как после первого ночлега в мотеле, а потом сказала, что хочет есть. Они отправились перекусить. Варламов с внутренней дрожью вышел в коридор, но там оказалось обыденно: уютно светили лампы, а покрытая ковром лестница вела вниз.

В каком нездешнем коридоре он только что побывал?

Ливви стояла у стойки в прежней позе, словно не садилась. Варламов снова вздрогнул, зелёное платье напомнило о Лилит. Вестибюль был по-прежнему пуст, а на стоянке не прибавилось ни одной машины.

— Дайте чего-нибудь поесть, — невыразительным голосом попросила Джанет.

Ливви встряхнула волосами, платье на этот раз сползло с обоих плеч и едва удержалось на обрисовавшихся грудях. Не спеша, поправила его и приблизилась с ленивой грацией.

— К сожалению, есть только гамбургеры и кофе. Мистер Смит, может быть, вам пива?

— Нет. — Варламов почувствовал собранность, как с ним бывало на опасной охоте. — Только кофе.

Сели за столик. Ливви удалилась, покачивая бёдрами под струящейся зеленью.

— Странная она. — Джанет и сама выглядела бледно. — На чём только платье держится? Воображаю, что здесь творится по вечерам, когда собираются водители дальнобойщики.

Евгений усмехнулся:

— С грудей тогда точно сваливается. Несколько раз за вечер.

Джанет слабо улыбнулась.

Вернулась Ливви с гамбургерами и кофе. Сердце Варламова забилось чаще от дразнящего аромата духов. Он попытался взять себя в руки и нарочито небрежно спросил:

— Не знаете, расчистили пятьдесят третью?

— По радио передали, что всё ещё закрыта. Водителям, едущим в Канаду, рекомендуют воспользоваться шестьдесят первой.

Голос прозвучал томно. Ливви наклонилась, расставляя тарелки и кружки, её полные груди оказались прямо под носом Варламова, видны были даже тёмные соски. Он ощутил острое желание ухватить их зубами, а сквозь тело жгучей волной прошло воспоминание о поцелуе Лилит.

Варламов сглотнул. Ливви улыбнулась и отошла, вильнув бёдрами.

— Что-то ты раскраснелся, Юджин. — Джанет вяло потянулась за кофе, но рука замерла, а глаза расширились.

Варламов обернулся.

У двери стояла Эмили, глядя на них обоих с выражением досады на бледном личике. Передёрнув плечами, пошла к столу. Варламов невольно посмотрел на Ливви: не выгонит ли девочку в поношенной куртке, грубых башмаках и явно без денег?.. Но Ливви не тронулась с места, только смотрела.

Не спросив позволения, Эмили села. Евгений впервые заметил, что глаза у неё ярко-голубые. Он внутренне сжался, по-прежнему не доверяя странной попутчице.

— Хорошо, что я вас застала, — как ни в чём не бывало, объявила она. — Мне надо ещё немного проехать.

— Но мы сами не знаем, куда поедем. — Варламов оправился от удивления и взял кружку. — Нам надо на Интернашенал-Фолс, но дорога закрыта. Может быть, поедем на Тандер-Бей.

Эмили вдруг наклонилась к нему.

— Не пейте кофе, — прошептала она. — Здесь отвратительный кофе, ещё хуже, чем пиво. Как минимум, будет болеть голова.

Варламов от неожиданности отдёрнул руку и почувствовал раздражение: то Джанет его учит, то маленькая девочка. У неё молоко на губах не обсохло!

Отставив кофе, Джанет с беспокойством поглядела на Эмили, а потом на Евгения.

— Юджин, — сказала просительно. — Я пойду, возьму кока-колы.

— Проследите, чтобы она не открывала бутылки, — так же шёпотом посоветовала Эмили и добавила обычным тоном: — А мне возьмите мороженого. Мороженое здесь ещё ничего.

Варламов смолчал, но у него возникло подозрение: вдруг Ливви действительно подмешала какой-то наркотик в пиво? Видения были уж слишком отчётливы для обыкновенного сна.

Вернулась Джанет с тремя бутылками кока-колы и мороженым.

— Что-то Ливви сникла, — сообщила она. — Даже платье на обоих плечах оказалось.

Пожевали гамбургеры. Не слишком вкусно, но с кока-колой кое-как проглатывались.

— Ты готовишь вкуснее, Джан, — вздохнул Варламов.

Щёки Джанет слегка порозовели.

— И мороженое так себе. — Эмили поковырялась и отставила. — Здесь всё так себе. Может быть, поедем?

— Но дорога… — начала Джанет.

— Пятьдесят третью давно расчистили, — покачала головой Эмили, и косички устроили небольшой танец. — Тут не стоит доверять ни кофе, ни радио.

— И хозяйке тоже, — прошептала Джанет в ухо Евгению.

Тот поёжился от приятного ощущения и одновременно почувствовал холодок внутри: неужели попали в ловушку?

— Подождите, я возьму вещи, — буркнул он.

Взлетел по лестнице, кинул в сумку вещи Джанет, схватил куртки. Выходя из комнаты, нос к носу столкнулся с Ливви.

— Уезжаете, мистер Смит? — Голос прозвучал томно, а платье опять сползло, сквозь полупрозрачную ткань обозначились бугорки сосков. — Побудьте ещё. Жизнь коротка, куда спешить? Так вы упустите массу удовольствий.

Варламов застыл: зелёные глаза Ливви притягивали, в каштановые волосы хотелось зарыться лицом, от волнующего аромата духов ощутил томление в теле… Снова обожгло воспоминание о поцелуе Лилит. У Варламова возникло сумасшедшее желание — сгрести женщину в охапку, втащить в ближайший номер, сорвать платье…

Он почувствовал, что весь дрожит.

А Ливви приблизила лицо, губы приоткрылись в манящей улыбке…

— Поехали! — Эмили вывернулась откуда-то сбоку.

Наваждение исчезло. Ливви словно ветром сдуло.

Когда выходили из дверей, Варламов оглянулся. Ливви стояла у стойки в прежней позе, сквозь разрез в платье белело бедро. Она улыбнулась и, поддразнивая, высунула красный язычок.

На улице Джанет повернулась к Эмили:

— А почему ты не хотела, чтобы мы пили кофе, Эмили? У него такой плохой вкус?

— Вкус-то ничего. — Варламов заметил, что Эмили искоса разглядывает его. — Только потом вы не скоро бы вышли из комнаты.

— Сонное зелье? — предположила Джанет.

— Нет, — хмуро сказала Эмили. — Скорее наоборот. Но девочкам не положено знать, чем занимаются взрослые, когда бывают одни.

Евгений почувствовал, что краснеет и поудобнее перехватил сумки. Сейчас сядут в машину, и этот жутковатый отель останется позади…

Низкий гул послышался из-за деревьев. Подул ветер, вздымая снежную пыль. Круговерть белых крупинок хлестнула по лицу. Из-за елей тяжело выплыл вертолёт, и снежные шапки стали рушиться с ветвей, открывая угрюмую зелень.

— Всё-таки опоздали, — без выражения сказала Эмили.

Горячая волна прилила к щекам Варламова. Он хотел броситься к «роверу», но тут же понял, что им не успеть. Вертолёт уже опускался в дальнем конце площадки. Хищная туша висела во взбитой винтами метели и медленно поворачивалась, походя на гигантскую щуку. Широкая морда повернулась к Варламову, и сходство стало ещё разительнее.

Вертолёт сел. Стеклянные глаза уставились на замерших людей. Распахнулся прямоугольный люк, и оттуда посыпались фигуры в белом камуфляже. Они до жути напомнили Варламову белых призраков, и у него мороз пошёл по коже.

Белые фигуры быстро распределились по периметру стоянки, а одна направилась к отелю. Евгений сообразил, что их, похоже, не собираются оглушать из парализатора. Джанет обеспокоено дёрнула Варламова за рукав.

— Только не стреляй. Кажется, это военные. Дядя боялся, что тобой могла заинтересоваться разведка. Наверное, не хотят выпускать из страны.

Варламов прикусил губу. Двустволка осталась в машине, да и глупо отстреливаться из неё от десятка автоматчиков. Похоже, путешествие подошло к концу. Ну и ладно — Евгений ощутил внезапное облегчение: пусть этот проклятый секрет достанется Америке, зато он и Джанет будут в безопасности от белых призраков.

Подошедший держал руку на кобуре. Из-под козырька настороженно блеснули глаза.

— Армия США. Вы арестованы. Пройдёмте в вертолёт.

Джанет стала возмущаться, говорить что-то про гражданские права… На жёстком лице военного появилась ухмылка.

— Оставьте это, мисс. Если не подчинитесь, мы применим силу.

Варламов оглянулся: где Эмили? Но девочка исчезла, словно и не было. Не она ли снова завела их в ловушку?..

11. Сад

Варламов сидит на жёсткой скамейке, руки скованы за спиной. Интересно, в который раз на него в Америке надевают наручники? Рядом сидит Джанет, а напротив солдаты. Белые комбинезоны, головы в шлемах, на коленях автоматы причудливой формы — словно инопланетяне из фантастического фильма.

Евгений глядит в сторону кабины: из-за спин пилотов виднеются разноцветные прямоугольники дисплеев и шкалы приборов. Корпус вертолёта содрогается всё сильнее, гул нарастает, за окнами ускоряют бег лопасти. Сейчас машина взлетит.

Варламов ощущает странное спокойствие: не надо больше бежать, выпутываться из ловушек, трястись от страха. Ну и пусть запрут на какой-нибудь военной базе. Они будут живы, а это главное. И Джанет останется с ним…

Гул почему-то начинает стихать.

Варламов недоуменно глядит в окно: лопасти и в самом деле кружат всё медленнее. И более плавно вздымаются вихри снега — странный медленный танец. Он переводит взгляд на лица солдат — те по-прежнему безмятежны. Гул делается ещё тише и как-то… отрывистее?

Варламов облизывает губы, происходит что-то странное. Он поворачивается к Джанет.

— Что это, Юджин? — Её глаза потемнели, голос дрожит.

Евгению жаль, что не может обнять её. Он целует Джанет в щёку.

— Не знаю, любимая.

Лопасти уже еле идут. Взметённый снег застывает в каком-то фантастическом вихре. Лица солдат окаменевают, словно лица статуй. Вместо гула Варламов слышит томительный скрежет…

И вдруг он понимает. Сердце замирает, а внутри всё обращается в лёд. Это скрежещут, останавливаясь, жернова времени.

Останавливается само время!..

А следом без звука отлетает дверь и, крутясь, исчезает в застывших снежных вихрях.

Жутким холодом тянет на Варламова из белизны. Сердце начинает часто биться, и словно опять подступают к глазам воды чёрной реки. Отчаянным усилием воли он пытается не потерять сознания…

Женщина стоит на снегу — босая, в слабо светящемся платье, с гирляндой цветов на груди. На её лицо Евгений глядит только раз, и тут же опускает глаза, не в силах вынести столь ослепительной красоты.

«Что сказал бы Морихеи? — почему-то приходит в голову. — Этот самоуверенный японец, у которого на каждый случай припасено стихотворение».

«И локоны у феи поседели, — раздаются в его сознании тихие слова, — то иней времени оставил след…» ^[29]

И после паузы:

— Но это не про меня.

— Кто это? — чужим голосом спрашивает Джанет. Похоже, лишь они двое сохранили способность двигаться и говорить в остановившемся мире. Её слова тоже звучат странно — словно в голове Варламова.

И вдруг он вспоминает всё — в одно мгновение. Становится так жутко, что еле сдерживает стук зубов.

— Твоя мать видела её в тот вечер в Плезантвиле, — с трудом выговаривает он. Губы двигаются, но возникает впечатление, что воздух не колеблется, а слова доходят иным путём. — И я видел её, за тёмной рекой после нападения цзин…

— Ты догадался, что это за река? — Голос женщины звучит мелодично, но словно колеблется, и Варламов чувствует, что различает не все обертоны. — Это великая граница миров. Греки называли её Стиксом…

— Что ты сделала с ними? — Варламов кивает на окаменелых солдат. И испытывает ужас: он обратился к женщине на «ты». Он что, не понял, с КЕМ говорит?

Но женщина качает головой, и ярче становится жемчужное мерцание её волос.

— Не надо бояться меня, Юджин. Я не причиню вам вреда. Так же, как не причинила вреда им… Ваш мир слишком тесен, время идёт с одной утомительно однообразной скоростью. В моём мире оно струится сотнями потоков. Сейчас для окружающих время почти остановилось, оно замедлило ход в тысячи раз. Но это ненадолго.

Евгений судорожно вздыхает:

— Как называется твой мир?

— Он носит много имён. — Женщина медлит. — Но в переводе на ваш язык он зовётся Сад… Несколько его уголков ты видел.

— И там все могут управлять временем?

От улыбки женщины сердце Варламова замирает, а снег озаряется призрачным голубым светом.

— Я единственная госпожа Сада, — звучит в ответ. — Но некоторые из обитателей могут чему-нибудь научиться… Может быть, научишься и ты.

Варламов с вялым удивлением отмечает, что не может говорить женщине «вы».

— Я благодарен, что помогла нам, — неловко произносит он. — Чего ты хочешь? Я сделаю всё, что ты пожелаешь.

Женщина качает головой.

— Я не отдаю приказов, как Тёмные Владыки. Они стали на вашем пути, поэтому и я получила право на часть времени вашего мира. Так что решила помочь… Хотя не думала, что снова увижу тебя.

— Разве ты не знаешь будущего? — удивляется Варламов. — Если даже время в твоей власти…

— Мне подвластны пространство и время, — раздаются в его сознании тихие слова, — но не человеческое сердце. Какое будущее ты хочешь увидеть? То, где вы оба лежите мёртвыми на снегу? Или то, где обнимаешь жену в своём уютном доме?.. Будущее творится сейчас, волею людей… А я лишь хочу знать, что собираешься делать ты? По воле случая, хотя случая и нет, в твоих руках оказалась судьба этого мира. Я должна знать — помочь тебе или оставить всё, как есть? Для этого остановила время и жду твоего слова. Что скажешь ТЫ?

Варламов чувствует себя очень неуютно. Меньше всего ему хочется, чтобы от него зависела судьба мира. Ведь пока всё складывается неплохо: от поклонников Трехликого сбежали, от цзин как будто тоже… Пусть не удалось выбраться из Америки, но и здесь жить можно…

— Не знаю, — говорит он неловко. — Наверное, нас доставят на какую-нибудь правительственную базу. Придётся раскрыть секрет «чёрного света» американцам.

— Буду откровенна: нам бы не хотелось этого! — от голоса женщины будто ледяная игла вонзается в сердце Евгения а свет темнеет и неуверенно разгорается вновь. — Америке было много дано, но она только усугубила раскол в мире. Мы долго пытались удержать равновесие, но всему есть предел. И теперь мы не хотим, чтобы ей досталась такая мощь. Последствия будут непредсказуемы, хотя, скорее всего, секрет перейдёт Китаю. То, что вы называете «чёрным светом» — это вообще не оружие, а суждённая человечеству мощь. Но он был открыт слишком рано. Хотя…

Варламов пожимает плечаим:

— Может быть, ты поможешь нам вернуться в Россию?

Джанет заметно вздрагивает, а мелодия в голове Варламова звучит печальнее.

— Ты вернёшься в Россию. И покинешь её снова… Но не хочешь ли помечтать о большем? О странах, которые сольются воедино? О свободном Севере, над которым не будет заходить солнце? О мире и величии, что не снились прежним поколениям?

— Ты хочешь, чтобы секрет достался Канаде, и наши страны сблизились?.. — сердце Варламова начинает бешено стучать.

— Ты догадливый молодой человек, — лёгкая насмешка слышится в голосе. — Хотя иначе я бы не говорила с тобой… Да, скорее всего последним оплотом станут Россия и Канада. Иначе всемирное государство возникнет слишком рано, и на планету прежде времени опустится тьма. Другие уцелевшие страны не имеют достаточно ресурсов, чтобы продержаться долго.

— Вряд ли мы доберёмся до Канады, — уныло говорит Варламов. — Если даже избавимся от солдат, нас настигнут цзин. Мы слишком долго медлили. Разве что ты поможешь нам.

— Это не мой мир, — голос женщины звучит холодно, и сердце Варламова сжимает тоска. — Через небольшой промежуток вашего времени я должна оставить вас.

Евгений тоскливо глядит на застывшие снежные вихри. Он опять на распутье: что делать? На одной чаше весов — его жизнь и любовь Джанет, а на другой — абстрактная судьба мира… Но какое ему дело до судеб мира? Он хочет жить и радоваться жизни, а не быть пешкой в чужой игре — даже в Америку, выходит, попал не случайно, а кому-то это понадобилось. Не пора ли выйти из этой игры? Ведь, наверное, американские власти обеспечат им спокойную и комфортабельную жизнь, не придётся больше бегать от зловещих белых призраков. Не кончится ли это спокойствие тем, что оба будут лежать мёртвыми на снегу, как и предупредила прекрасная незнакомка?..

И тут лица начинают возникать перед ним. Мать ласково улыбается, поднимая руку для прощания. Сирин с бесшабашной улыбкой уходит по сумеречной дороге. Эрна глядит в тёмное будущее, но глаза светятся сиянием Сада. Рената смотрит голодно, словно тощая лиса на руинах мира. Грегори всматривается с непонятной надеждой…

Неужели всё окажется напрасным? Их страдания, лишения, смерть?.. Никого из них не спрашивали, согласны ли они вступить в игру, но некоторые отдали жизнь, чтобы он, Евгений Варламов, выжил. Надолго ли?..

— Может тебе стоит убить меня? — хрипло спрашивает он. — Тогда секрет не достанется никому.

— Я никого не убиваю, — странная интонация слышится в голосе женщины. — И так слишком много тех, кто жаждет смерти. Я дарю только жизнь… И любовь.

— Это не ты?.. — Варламов с трудом ворочает языком, хотя уже понимает, что в этом остановившемся мире слова не нужны: вместо медлительных звуковых вибраций пространство молниеносно пронзают мысли. — Недавно что-то вырвало меня из кошмара… А ещё раньше на кладбище я видел необыкновенный свет.

— В моём саду я сохраняю прекрасные уголки многих миров, — отдалённо звучит голос. — И иногда проливаю свет из него на Землю. Я хочу, чтобы она стала прекрасной, как Сад. Но мои цветы здесь умирают…

Варламов глядит мимо женщины — возникает ощущение, что он смотрит в белую бездну. Но чувства падения больше нет. Мир послушно застыл вокруг. И зависит от одного его слова…

— Я поеду дальше… — с трудом выговаривает он. — Мы поедем дальше. Пусть будет, что будет.

— Хорошо, — раздаётся тихий голос. — Слово сказано. Когда-нибудь вы поймёте, что Владыки творят словом. Большей мощи нет во Вселенной.

Женщина вдруг оказывается внутри вертолёта, и сердце Евгения начинает бешено стучать, словно стремясь вырваться из груди. Мельком глядит на неподвижных солдат:

— Если бы они не полагались на оружие. Если бы знали, что такое истинная мощь и слава…

Она склоняется к Варламову. Тот чувствует странный, кружащий и одновременно просветляющий голову аромат цветов, а потом лёгкие прикосновения к запястьям — и руки освобождаются. Женщина снова стоит снаружи.

— Выходите, — в голосе слышатся юмористические нотки. — Те, кто сидят здесь, ничего не поймут. В анналах спецслужб появится запись ещё об одном загадочном происшествии.

Варламов первым прыгает на снег — и с трудом опускается сквозь воздух, словно густую прозрачную патоку. «Мы движемся слишком быстро для этого мира», — понимает он, протягивая руку Джанет.

Та тоже прыгает — ощутимо медленно — и озадаченно оглядывается. Женщина отступает, снежинки образуют мерцающий ореол вокруг лица. Черты его затуманиваются, и Варламов моргает несколько раз.

— Спешите, — говорит женщина. — Эти вас уже не догонят, но будут другие.

Джанет медлит, пытаясь разглядеть лицо незнакомки.

— Кто ты? — спрашивает напряжённо (или скорее так звучит её мысль в сознании Варламова). — Как твоё имя? Мне кажется, я тоже видела тебя…

Словно сполохи северного сияния возникают вокруг уродливой туши вертолёта и стройной фигуры женщины.

— Моё Имя пока не может быть называемо, — тихо звучит в голове Евгения. — Но я знаю, чего ты опасаешься. Не бойся, я тоже чту всемогущего Бога. Только мир устроен сложнее, чем ты думаешь. А теперь до свидания.

Женщина поднимает руку и словно отступает. Миг — и остаётся только застывшая снежная круговерть. Лишь голубое сияние медлит, но вскоре гаснет. Варламов моргает и отворачивается.

— Пошли, — говорит он хрипло.

Преодолевать сопротивление воздуха трудно, снежинки обжигают лицо. Варламов прикидывает, что скорость его перемещения относительно окружающего мира составляет, наверное, сотню-другую километров в час. Кто же обладает такой мощью, что в силах останавливать время?

Вдруг двигаться становится легче, давление на щёки ослабевает, и Варламов снова видит, как порхают снежинки.

Он оборачивается.

Увиденное навсегда останется в его памяти. Застывшие снежные вихри, словно нарисованные белой краской на фоне тёмно-зелёных елей. Серая туша вертолёта, нацелившаяся ракетами из-под коротких крыльев — но с беспомощно открытым нутром. Лица солдат, так и замерших на скамейках как изваяния…

«Если бы они знали, что такое истинная мощь и слава», — вспоминает он слова женщины.

А затем поворачивается и бежит к своему автомобилю.

«Ровер», похоже, никто не тронул. Варламов открыл дверцу для Джанет. На её лице так и застыло удивление, она села, не произнеся ни слова.

Потом он сел за руль, оглянулся — и открыл рот от изумления.

Сзади, как ни в чём не бывало, сидела Эмили.

— Ты откуда? — хрипло спросил он.

— От верблюда, — передразнила Эмили. — Где вас носило? Поехали!

Евгений хотел отругать несносную девчонку, но Джанет коснулась его плеча.

— Оставь её, Юджин, — попросила она. — Надо ехать.

— Ладно, — угрюмо сказал Варламов.

У него даже голова разболелась — загадкам конца нет.

Он погнал машину к окраине. Миновал международный аэропорт — не похоже, чтобы тут взлетали или садились самолёты. 53-е шоссе и в самом деле оказалось расчищенным. Сколько же времени они провели в отеле? Варламов прибавил газ и тут вспомнил:

— А куда тебе, Эмили?

— Пока с вами, — всё ещё хмуро ответила девочка.

— Разбросано живёт ваша семья, — задумчиво сказала Джанет.

— Что верно, то верно, — согласилась Эмили.

Свет оставался тусклым, они ехали через Лимб. Карта предупреждала, что придётся «чиркнуть» по границе Тёмной зоны — она подступала к дороге справа на протяжении пятнадцати миль. Специальный значок показывал, что передвигаться можно только в машине с металлическим корпусом. Их «ровер» был хорошо защищён, всё же Варламов почувствовал холодок по спине и увеличил скорость.

Упали плотные сумерки. Солнце тусклой монетой катилось по тёмному небу. Ведя машину, Варламов поглядывал вправо. Но если растительность и была деформирована сильнее, чем в Лимбе, под шапками снега это не было заметно. Только вдоль позвоночника временами словно покалывали тупые иголки. Пока ничего страшного…

— Остановите, мистер, — неожиданно попросила Эмили.

— Что? — Евгений вздрогнул и сбавил скорость. — Но рядом Тёмная зона!

— Сейчас же остановите! Я живу неподалёку.

— Юджин… — попросила Джанет.

Варламов нехотя нажал на тормоз. По спине словно прошлись ледяные пальцы, так жутко стало, но Эмили уже выскочила из машины. На правую сторону!

— Постой! — окликнула Джанет.

Эмили обернулась, помедлила и уселась на корточки, обхватив колени руками. Джанет тоже вышла.

Варламов смотрел в бессилии, почти не сомневаясь, что попали в засаду. Потом спохватился и последовал за Джанет. Сразу ощутил на плечах злобное давление Зоны, заглянул обратно в кабину и переложил двустволку так, чтобы мог мгновенно её выхватить. Болезненные покалывания распространились по всему телу. Здесь не следует медлить!

Джанет смотрела на девочку с жалостью.

— Мы не знали, что ты здесь живёшь, — грустно сказала она. — У тебя есть братья или сёстры? Подруги?

Эмили неопределённо повела плечиками, которые казались слишком широкими под толстой курткой.

— А почему ты выходишь на дорогу, Эмили? — Джанет присела на корточки, и её лицо оказалось вровень с лицом девочки. — Ты знаешь, что это опасно? Проезжающие не любят тех, кто… — она поколебалась, — живут в таких местах. Они могут обидеть тебя.

Девочка хитро улыбнулась:

— Только не вы, леди. И даже не он, — кивнула она в сторону Варламова. — Я это чувствую. А на дороге мне иногда дают вкусные вещи. Сегодня вот попробовала мороженое. Правда, оказалось так себе.

— Постой, — сказала Джанет. Выпрямилась и, открыв заднюю дверцу, стала копаться в сумках.

Варламов стоял настороженный, поглядывая то на девочку, то на занесённые снегом кусты. Пальцы касались приклада двустволки.

— Не бойтесь, мистер. — Девочка поглядела лукаво. — Это никакая не ловушка.

Варламов вздрогнул.

Джанет вернулась с полной сумкой. Эмили заглянула внутрь, и её глаза округлились.

— Ух ты, — выдохнула она. — Спасибо, мэм!

Варламов мельком взглянул. Похоже, Джанет отдавала почти всё их продовольствие и немало тёплых вещей. Ну и ладно — до Канады недалеко, обойдутся.

«А может быть, — пришло в голову, — нам и вовсе ничего не понадобится. Если цзин уже близко».

— Счастливо, Эмили!

Джанет отвернулась, и Варламов заметил, что украдкой смахнула слезу. Когда Джанет закрыла за собой дверцу, он тоже повернулся к машине…

— Постойте, мистер, — услышал он.

Оглянулся и увидел, что девочка манит пальцем. Почему-то стало жутко, но присел перед Эмили на корточки, как до того Джанет.

Девочка не походила на обитательницу Тёмной зоны. Кожа на лице была не серой, словно испепелённой, как у Уолда, а бледной и полупрозрачной. Глаза обожгли голубым огнём.

— Вы не очень-то чутки, мистер. — У Эмили неожиданно прорезался учительный тон. — Есть время нежиться в постели, и есть время ехать. Есть время пить пиво, и есть время ничего не пить, особенно в таких местах, как та гостиница.

Она помолчала. Ошеломлённый Варламов не произнёс ни слова.

— Скоро здесь будут белые, — обычным шёпотом продолжала Эмили. — Вы знаете, о ком я говорю. Их подручный уже получил приказ. Он спрятался там, — она указала дальше по дороге, — в полумиле, как отъедете от границы Тёмной зоны.

Варламов обрёл дар речи.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил он. — Ты же была в Дулуте.

— Госпожа сказала. — Голос Эмили снова посуровел. — А теперь идите к машине, мистер. И помните, я сказала это только из-за леди. Она у вас очень хорошая, почти как моя госпожа.

Девочка подхватила сумку и скрылась в кустах. Несмотря на потрясение от услышанного, Варламов краем сознания отметил что-то необычайное, но, только идя к машине, понял, в чём дело.

Девочка прошла сквозь густые заснеженные кусты, волоча тяжёлую сумку, но с них не осыпалось ни единой снежинки!

Он сел за руль и несколько секунд вглядывался в дорогу и лес впереди, словно мог что-то там разглядеть.

— В чём дело? — с тревогой спросила Джанет.

— Впереди засада, — ответил Варламов. И, подумав, добавил: — Ангелы любят тебя, Джанет. Без тебя я пропал бы.

— Эмили ангел? — удивилась Джанет. — Никогда не думала, что ангелы носят солдатские ботинки.

— И характер у неё далеко не ангельский, — хмыкнул Варламов. — Запросто может соврать. Ну ладно…

Он достал из кармана футляр и открыл: два цилиндрика холодно блеснули в тусклом свете. Потрогав тот, что был заострён на конце, закрыл футляр и положил обратно. Чудеса техники — орудия убийства делаются всё меньше и умнее… Но нечего и надеяться, что миниатюрная ракета сама отыщет цель среди массы деревьев.

Он наклонился и взял двустволку. Незаменимой вещью оказалась в Америке. В кармане было несколько патронов, положил ещё пачку.

Джанет смотрела, не произнося ни слова.

Держа двустволку на коленях, Варламов тронул машину. Вскоре справа проплыл предупреждающий знак — две чёрные пятерни, — и посветлело. Дорога наконец-то отвернула от Тёмной зоны. Варламов поехал совсем медленно. Где-то их противник должен был свернуть в лес, если только не приехал со стороны Канады. Ещё чуть-чуть…

Евгений внимательно смотрел по сторонам, и всё-таки разглядел: закиданный снегом автомобильный след сворачивал с дороги, теряясь между деревьев. Немного дальше шоссе делало поворот, огибая холм, и скрывалось из виду.

Варламов остановил «ровер» и повернулся к Джанет:

— Мне придётся прогуляться, Джан. Оставайся здесь и не выходи из машины.

Джанет бледно улыбнулась. Варламов закусилгубу и вышел.

Скорее всего, враг скрывался где-то среди нависших над дорогой деревьев и приготовил какой-то сюрприз.

Варламов пригнулся и побежал по следу. То и дело проваливался, снег попадал в ботинки, подошвы скользили. В кустах присел и оглянулся.

«Ровер» одиноко стоял на белой дороге, сквозь затемнённые стёкла ничего не было видно. Если засада дальше, то его могли пока не заметить. Но звук мотора подручный цзин вероятно услышал и постарается подойти ближе. Тогда задача Варламова перехватить его прежде, чем приблизится к «роверу».

Всё ещё пригибаясь, Евгений пошёл по колее чужой машины. Сердце сильно билось, воздух холодил разгорячённые щёки. Хотя тело ещё неприятно покалывало, улыбка тронула губы: похоже, имел дело не с профессионалом. Стоило тому проехать дальше, вернуться пешком и залечь у дороги — ловушка могла уже захлопнуться. Хотя откуда тот мог знать про таланты Эмили?..

Варламов увидел в кустах машину — внедорожник наподобие их «ровера», — остановился и с усилием взвёл курки. Два металлических щелчка резко прозвучали в заснеженном лесу. Осторожно подобрался к машине, хотя едва ли в ней ждала засада. Сквозь стёкла не выстрелишь из парализатора, заряд отразится обратно. Если же откроется дверца, то он, Евгений, успеет выстрелить первым.

Сердце сильно билось, когда сквозь лобовое стекло заглянул внутрь. Но там оказалось пусто, а от машины уходил лыжный след. Варламов пошёл по нему, держа двустволку наготове.

Без лыж ноги проваливались. Противник был экипирован лучше — то ли охотник, то ли бандит, получивший приказ от цзин…

Послышался треск, и Варламов поспешно глянул назад — никого, снежный сумеречный лес, кусты уже скрыли машину. Он подождал, пока успокоится сердце, и пошёл дальше, до боли в глазах вглядываясь в белый лабиринт. В ботинках хлюпало, за шиворот несколько раз падал снег с ветвей. Варламов вспомнил Эмили и мимолётно улыбнулся — та чувствовала себя в лесу, как дома…

Но где же враг? Стоит ли идти дальше? Или подождать здесь, дорога как раз просматривается сквозь белую бахрому ветвей…

Лыжня нырнула в овраг.

Варламов подошёл к краю, но вдруг поскользнулся и съехал на спине по склону, инстинктивно подняв двустволку кверху. К счастью, не напоролся на сучья, а на дне оврага его задержало поваленное дерево. За секунду до того, как Варламов остановился, что-то будто погладило по голове, и он почувствовал, как онемела макушка.

Варламов на миг оцепенел — мимо прошёл парализующий заряд. Поспешно развернулся, укрывая ставшее слишком большим тело за деревом, и выглянул.

Никого — только снежный склон и курчаво-белые заросли наверху. Скорее всего, его заметили, когда съезжал по склону, и не успели прицелиться. Теперь противник остерегался подойти к кромке оврага, чтобы самому не стать мишенью. Варламов получил передышку, но ненадолго: если враг был в маскировочном халате, ему ничего не стоило подползти к краю оврага и прицелиться наверняка.

Варламов закусил губу: похоже, он влип. Слишком далеко зашёл по следу. Неужели сейчас его оглушат, а потом и Джанет?..

Только без паники! От него зависит жизнь Джанет!

Укрываясь за стволом, Варламов пополз к вывернутому комлю — след на склоне слишком ясно указывал противнику, куда целить в следующий раз. Джинсы на коленях сразу промокли. Добрался до корня (снизу его увешивали комья земли, а сверху присыпал снег) и осторожно выглянул, надеясь, что светлые волосы не выдадут его на белом фоне.

Никого, только редкие снежинки кружатся в воздухе.

Варламов стал до боли в глазах вглядываться в белые заросли, пытаясь запомнить, как выглядит каждое дерево, каждый куст и каждая ветка. Двустволку держал наготове, хотя вряд ли она поможет: парализатор не нужно нацеливать точно, и врагу хватит мимолётного взгляда сверху. Варламов просто не успеет навести громоздкое ружьё.

Ну, что же…

«Мудрый солдат знает, как приблизиться к противнику, даже если нет противника».

Евгений положил двустволку на снег, достал футляр, а из него заострённый цилиндрик. Про эту штуку Сирин говорил, что сама наводится на тепло человеческого тела. Только успеет ли Варламов заметить противника до того, как самого накроет тёмная пелена забвения?

Кожа на голове снова обрела чувствительность. Варламов прижался к корням, чувствуя щекой холодный снег и продолжая изучать снежный лабиринт наверху. Показалось? Как будто раньше не было этого белого нароста на стволе дерева… По левой щеке словно пробежал электрический ток, а нарост втянулся и исчез.

Выстрел из парализатора! На этот раз по центру упавшего дерева, где заканчивалась борозда на склоне.

Медлить нельзя — при такой диспозиции рано или поздно враг сможет накрыть его разрядом.

Варламов облизал пересохшие губы — и решился. Полез левой рукой в карман, достал тяжёлый патрон от двустволки и бросил в кусты неподалёку. В правой руке уже держал цилиндрик заострённым концом в сторону подозрительного дерева. В голове была звенящая пустота: впервые нацеливал оружие, чтобы убить человека. Но колебаний не испытывал: он не мог допустить, чтобы Джанет попала в руки цзин.

С кустов осыпалось немного снега, а из-за ствола белой змеёй выметнулась рука. В отчаянной надежде, что мини-ракета успеет поймать цель, Варламов стиснул цилиндрик пальцами, слишком поздно вспомнив, что их надо сразу разжать.

Руку едва не охватило пламя, а огненный факел с шипением унёсся вверх. Варламову показалось, что сейчас врежется в дерево, но факел вильнул и исчез за стволом.

Грянул гром, вспухло белое облако, и дерево вертикально поднялось в воздух. Постояв немного, оно наклонилось и стало падать на Евгения, но тут же пропало из виду — ураган снежной пыли залепил глаза. Тут же другая воздушная волна вбила снег за воротник куртки — это совсем близко упало дерево.

Варламов схватил двустволку и, отплёвываясь, кинулся вверх по склону. Еле перелез через ветви поваленного дерева и, скользя по снегу, взобрался наверх.

Тут остановился: за расщеплённым пнём валялись какие-то ошмётки, от них поднимался жирный дым.

Евгения затошнило. Он отвернулся и постоял, чувствуя, как из-под воротника по спине стекают холодные струйки. Обожжённая рука заболела, он присел и сунул её в снег. Угрюмо подумал: надо же — поранил одну руку, а теперь обжёг и другую. Хотя всё это ерунда…

Снежная пыль осела. Варламов пришёл в себя, кое-как спустился в овраг, влез по другому склону и зашагал по лыжне обратно. Его бил озноб — то ли от холода, то ли от мерзкого ощущения: впервые убил человека. Миновал чужую машину, а затем показалась дорога. «Чёрный ровер» одиноко стоял среди белого безмолвия.

Когда Варламов сел в машину, его ещё трясло. Джанет быстро придвинулась, обняла и стала гладить по голове.

— Всё в порядке, любимый, — зашептала она. — Ведь они пытаются не просто убить нас, а сделать нечто гораздо хуже. Я не хочу снова оказаться на чёрном алтаре. Лучше сам убей меня, Юджин.

У Варламова на глазах выступили слёзы. Бедная Джанет — ещё находит силы утешать его! Он моргнул, стиснул зубы и взялся за руль.

Но Джанет не разомкнула рук:

— Подожди! Вдруг там есть ещё один.

Дрожь оставляла тело. Варламов поглядел удивлённо:

— Почему ты так думаешь?

Хотя глаза ещё блестели от слёз, Джанет озорно улыбнулась:

— В «Чёрных роверах» стоят сканирующие приёмники. Пока ты ходил по лесу, я засекла телефонный разговор. Задержка сигнала типична для связи через спутник. Конечно, сообщения были зашифрованы, но, возможно, говорили о нас.

— Где ты этому научилась? — проворчал Евгений, раздумывая.

Джанет суховато рассмеялась:

— Отчасти у дяди. Так он пытался меня развлечь. Отчасти на работе. У нас мирный бизнес, но и там бывали проблемы — то конкуренты, то попытки нас надуть…

— Да уж, — пробормотал Варламов и спросил: — Разговор был до того, как ты услышала взрыв, или после?

— До взрыва, — вздохнула Джанет.

— Тогда ничего, — Варламов испытал облегчение. — Лыжню оставил один человек. Я бы заметил, если прошли двое. — Он пошевелился и вздохнул: — Чёрт, ноги промокли.

— Подожди, — обеспокоено сказала Джанет. Повернулась и стала шарить в сумках. — Вот, возьми.

И подала Варламову пару толстых носков.

Хотя ботинки отсырели, в сухих носках это не чувствовалось. Озноб прошёл. Варламов нажал педаль, и «ровер» послушно тронулся. Мимо холма проехал осторожно, готовый в любую секунду дать полный газ. Но ничего не случилось, только чёрный дым стлался среди белых ветвей.

Варламов стал увеличивать скорость, и тут Джанет снова удивила его: взяла телефонную трубку, которая казалась бесполезным украшением салона, и заговорила:

— Мы на пятьдесят третьей. За Дулутом едва не попали в засаду. Я засекла разговор — возможно, сообщали о нашем местонахождении. Продолжать движение по пятьдесят третьей, или вернуться на шестьдесят первую?

Несколько секунд прислушивалась, потом сказала:

— Спасибо. И ему передавайте привет.

Положила трубку и возбуждённо повернулась к Варламову:

— Быстрее! По данным со спутника, они позади нас, на тридцать пятой. Машина с цзин!

Всё ещё удивлённый, Варламов надавил на газ до упора — впервые за время их бегства. В первый раз мотор подал полный голос. Сумрачное ликование послышалось Варламову в его выросшем гуле. Их прижало к сиденьям, и деревья понеслись назад, едва различимые в снежных вихрях.

Чтобы унять волнение, Варламов сказал:

— Ты ведь говорила, что связью пользоваться нельзя. Цзин перехватят сообщение.

— Теперь это не имеет значения. — Глаза Джанет блестели. — Счёт пошёл на минуты… Кстати, тебе привет от Грегори. Ты не сказал, что он был ранен.

— Это был он?

Варламов держался за руль, испытывая чуть не панику, настолько стремительно рвалась навстречу дорога. В зеркале он видел, что сзади всё пропадает в снежной пыли.

— Нет, его друг. — Джанет поглядела вперёд, и в её голосе впервые послышался страх:

— Ради Бога, не потеряй управления, Юджин!

Мотор гудел низко и грозно. Гул шин по снегу был, будто взлетал самолёт. На миг Евгению и вправду показалось, что он снова в кабине «СУ-34». Но дорога и деревья улетали назад, а разбег не кончался. Он был не в самолёте, а в неистово мчащейся машине, и рядом сидел не Сирин, а Джанет.

Расстилая за собой белый подвенечный шлейф, рассекая снежные леса и равнины, «Чёрный ровер» уносил их всё дальше на север.

Через двадцать минут миновали пустынный город Верджиния. Варламов сбавил скорость, но на повороте их едва не вышвырнуло с дороги в лес. Спустя четверть часа за калейдоскопом деревьев и домами городка Орр проплыла тёмная гладь озера. Ещё двадцать минут сумасшедшей гонки, и Джанет попросила уменьшить скорость: близко был Интернашенал-Фолс.

Сам город остался справа. К нему уходило заваленное снегом шоссе, над застывшими волнами сугробов висел запрещающий знак. Их дорога свернула налево — она была уже, и с обеих сторон подступал заснеженный лес.

Вскоре пересекли другое шоссе, лес расступился, и они увидели раздвижные ворота поперёк дороги, а за ними реку и мост. Рядом с воротами располагалось одноэтажное здание, с флагштока свисал американский флаг, а на парковке стояла пара машин.

Варламов подъехал к воротам и остановился. Сердце забилось чаще.

Погранпост был захудалый — не чета тому, какой Варламов видел в фильме про бандитов, прорывавшихся через мексиканскую границу. Из строения вышли всего двое в форме. Один, с автоматом через плечо, стал неподалёку, а другой подошёл к машине. Равнодушно глянул из-под козырька фуражки.

— Ваши документы, пожалуйста?

Евгений опустил стекло и подал свою зелёную карточку. Человек в форме едва взглянул на неё. В левой руке он держал знакомый Варламову полицейский блокнот, вставил в него карточку и внимательно поглядел на дисплей — видимо, там появилась информация о Варламове. Потом протянул руку к Джанет, и процедура повторилась с её гражданской карточкой.

Не возвращая документов, пограничник отступил на шаг. Голос прозвучал так же вежливо и равнодушно:

— Выйдите из машины, пожалуйста. Нам нужно осмотреть её.

Джанет заколебалась, но, пожав плечами, вышла. Следом вылез и Варламов. Появилось нехорошее чувство: что-то пошло не так.

Человек в форме не стал заглядывать в машину, голос прозвучал жёстче:

— К сожалению, я вынужден задержать вас ненадолго. Пройдёмте в помещение.

— В чём дело, офицер? — резко спросила Джанет. — Что-то не так с документами?

Пограничник покачал головой:

— Ваши бумаги в порядке, миссис. И, по межправительственному соглашению, члены семьи американских граждан также имеют право на въезд в Канаду. Просто вам хочет задать несколько вопросов полковник Пирс. Пройдёмте к терминалу.

— Послушайте! — Голос Джанет зазвенел. — Нас преследуют, мы спешим. Вы слышали о цзин? Это наши враги, но и ваши тоже. Это враги Америки. Свяжитесь с полковником Пирсом и объясните ситуацию. Немедленно!

Человек в форме скептически поглядел на её раскрасневшееся лицо, а второй передвинул автомат так, чтобы дуло смотрело в их сторону.

— Поглядите на мои данные ещё раз, — потребовала Джанет. — Ради памяти моего отца, вызовите полковника Пирса!

Напарник приподнял автомат, но офицер небрежно махнул рукой. Снова достав электронный блокнот, что-то нажал и вгляделся. Затем посмотрел на Джанет — глаза под козырьком были уже не бесстрастны, в них появилось сочувствие.

Он отвернулся и, приподняв блокнот, что-то сказал. С минуту прислушивался. Когда повернулся снова, на лице были гнев и растерянность.

— Полковник Пирс ничего не знает об этом деле, — сказал он резко. — Я пропускаю вас. Вот ваши документы. Пограничный пост канадцев дальше, у Нестор-Фолс…

— Поздно, — как-то равнодушно сказала Джанет. — Вот они.

Вдали показалась машина. Она быстро вырастала, и Варламов не сомневался, кого сейчас увидит. Белые призраки всё-таки настигли их на этой узкой, ведущей на север дороге. Он машинально сунул документы в карман и вдруг ощутил пальцами холодный металл. Отчаяние сменилось решимостью. В футляре Сирина оставался последний заряд. Пусть он не спасёт от цзин, зато поможет не попасть им в руки…

Он не успел достать футляр. Всё так же спокойно Джанет сказала:

— Пожалуйста, ничего не предпринимайте, офицер.

Она склонилась к заднему сиденью, отбросила крышку продолговатого ящика, куда Варламов так и не удосужился заглянуть, и в её руках оказался автомат — то громоздкое оружие, что раньше висело над кроватью Грегори. Лицо Джанет побледнело, она прикусила губу.

Машина уже останавливалась в полусотне метров от них — в радиусе действия парализаторов, как сообразил Варламов. Одновременно открывались все четыре дверцы — через мгновение должны были змеиными движениями выскользнуть белые фигуры.

Но Джанет не дала им этого мгновения. Не поднимая автомат к плечу, она открыла огонь.

От грохота у Варламова заложило уши. Отдача сгибала Джанет назад, пыталась опрокинуть на снег, безжалостно сотрясала всё тело. От нечеловеческого напряжения исказилось лицо, и открылся рот, но Варламов не мог расслышать — кричит она или рыдает. Щёки стали мокрыми — от пота или от слёз, невозможно было разглядеть в пороховом мареве… Но Джанет не переставала вести огонь. Грегори научил племянницу стрелять, и это оказалось его лучшим подарком.

От машины цзин летели веера битого стекла и клочья металла. Пара белых фигур успела выскользнуть, но им было не до стрельбы. Они складывались комками и катились, чтобы найти укрытие за корпусом машины. Варламову показалось, что он чувствует их боль и отчаяние. Наверное, они были лучшими из лучших — каждое их молниеносное движение несло смерть. Но теперь многократно обгоняющие звук пули настигали их и за машиной, прошивая металл насквозь…

Облако снега и бетонной пыли заволокло металлический остов машины, но уже никого не могло укрыть. Невозможно было выжить на том участке дороги, который Джанет превратила в ад, выпустив туда весь магазин.

Грохот оборвался, наступила столь же оглушительная тишина. Джанет уронила автомат, и Варламов еле услышал звук от его падения. По её щекам текли слёзы, теперь он это ясно видел. Сделал шаг, протягивая к ней руки…

Воздух за спиной опять сотрясла автоматная очередь. Она была не столь оглушительной, как из автомата Джанет. Варламов стал оборачиваться, с отчаянием понимая, что делает это слишком медленно, что уже опоздал…

И увидел подобие огромной белой лягушки, падающей на него с неба. Она упала, не долетев. Ударилась о заснеженный бетон, разбросав конечности. Мутно-белая ткань опустилась сверху с покорёженного крыла, а по снегу стало расплываться красное пятно.

Только теперь Варламов заметил, что второй пограничник всё ещё держит автомат стволом вверх: один из цзин пытался подлететь на аппарате наподобие дельтаплана.

— Спасибо, — сдавленным голосом выговорил он.

— Вам нельзя оставаться тут. — Офицер обрёл голос, хотя и хриплый. — Уезжайте. Через полчаса здесь будет полно важных шишек, в погонах и без. — Он сплюнул.

— Спасибо, — повторил Варламов, не в силах придумать другого ответа.

Он обнял за плечи Джанет и усадил в машину. Потом подобрал автомат и собирался сесть сам, как вдруг вспомнил… Вспомнил сказанные будто невзначай слова Морихеи и ещё то, что в футляре оставался последний цилиндрик из наследства Сирина.

— Поблизости есть другие мосты через реку? — спросил он.

Стрелявший в цзин всё ещё пребывал в оцепенении, а старший внимательно поглядел на Варламова:

— Ни одного на сотню миль.

Варламов глянул на чёрную воду, плавно текущую меж белых берегов. Насколько он помнил слова Морихеи, команды цзин действовали парами. С минуты на минуту могла появиться вторая, а его и Джанет сейчас можно было брать голыми руками.

— Тогда у меня есть предложение, офицер. Вы уходите, и спустя несколько минут здесь не будет ни трупов, ни части моста. Иначе скоро появится вторая команда цзин. Они расправятся с вами, им не нужны свидетели. Кроме того, мне почему-то кажется, что ваше начальство предпочтёт, если не останется никаких следов. Даже потеря моста для них не так важна, как скандал, который может разразиться. Как бы вас не сделали крайними.

Пограничник жёстко посмотрел на Евгения, и тот на миг почувствовал себя неуютно. Но офицер сплюнул под ноги.

— Нас и так сделают крайними. Но может быть, хоть не упрячут в психушку. Ладно. Удачи вам, мистер Варламов!

Он тронул блокнот, и ворота с тихим гудением раздвинулись. Потом повернулся к напарнику и похлопал по плечу:

— А ну, Фредди! Быстро к машине! У нас была схватка с террористами, но без потерь с нашей стороны.

Они поспешили к стоянке, и уже через минуту уехали — две уменьшающиеся точки среди белого безмолвия леса.

Снежная пыль осела, прикрыв белым саваном истерзанные тела цзин и останки машины. Варламов смерил взглядом расстояние до них — далековато. Он сел за руль и глянул на Джанет. Та выглядела неважно, но нашла силы улыбнуться Варламову.

— Ты любовь моя, — сказал он.

Глядя в зеркало заднего вида, сдвинул машину назад. Теперь достаточно. Достал футляр, открыл и посмотрел на последний цилиндрик. Подарок из самой преисподней — так, кажется, говорил Сирин. Ну что же, кое-кого он отправит в родные места.

Варламов постарался действовать не спеша. Открыл дверцу машины, сдвинул рифлёное колёсико на цилиндре, установив задержку в шестьдесят секунд, и положил на снег. Всё ещё закрывая дверцу, дал газ. На мгновение испытал панический страх: а вдруг мотор откажет?

Но «ровер» послушно перенёс их через мост над чёрной рекой.

На другой стороне, метрах в ста от моста, Варламов остановил машину и обернулся. Джанет тоже повернулась, глядя на оставленный американский берег. Их головы соприкоснулись, и Евгений обнял Джанет за плечи. Он ожидал взрыва, но оказалось, что забыл наставления Сирина. Взрыва не было. Лишь неяркая вспышка, мерцающий туман в воздухе, а затем радуга соединила берега реки.

Только радуга, потому что моста более не существовало.

Радуга повисела над тёмной водой и исчезла. Джанет вздохнула. Варламов повернулся и тронул машину. Прошумел ветер, и лёгкая позёмка проводила их в путь на север…

Дорога расстилалась перед Варламовым среди заснеженных елей. Вот и ещё одна страна открывается перед ним. Придёт ли здесь конец его странствиям, или он сумеет вернуться в Россию? Сбережёт для неё секрет, доставшийся от Сирина, или подарит Канаде?..

Он ещё подумает над этим.

Эпилог

Человек стоит перед прозрачной стеной — только это не стекло, даже луч лазера не сразу прожжёт её. Человек смотрит на миниатюрный мир за стеной. Он залит светом и приятен: зелёные растения разных видов, сообщество белых мышей и хомячков, а из-за невидимой отсюда перегородки на их возню заворожено смотрит кошка. Для собаки в этом мире выделен отдельный уголок, но она не обращает внимания ни на хомяков, ни на кошку — стоит и глядит на человека. Собаки всегда раньше чуют беду. Может быть, повизгивает, но звук не проходит сквозь прозрачную стену. При желании звук можно включить, внутри установлены микрофоны, но человек не хочет этого делать.

Он один — и сам настоял на этом. Вдоль стен высятся металлические шкафы, набитые электроникой — похоже, сюда собрали все виды измерительной аппаратуры. От внешнего мира помещение отделено дверью из титана, переходной камерой и ещё одной титановой дверью. Вся лаборатория накрыта стальным колпаком, а под ним установлен тактический ядерный заряд. Он имеет две независимые цепи управления — изнутри и снаружи.

Пора!

Человек прикасается к дисплею компьютера и тот оживает, но картинка тут же застывает — компьютер ждёт сигнала с командного пункта. Наконец коды сверены и программа запущена. Человек не следит за сменяющимися на дисплее таблицами: всё равно информация фиксируется на жёстких и оптических дисках — и здесь, и на командном пункте. Снова поворачивается к прозрачной стене.

Зачем он здесь? Ведь всё можно делать дистанционно, без риска для жизни. Но если информация достоверна, то он хочет наблюдать своими глазами. Никто не видел этого более двадцати лет, а те, кто видел, давно мертвы.

Призрачно-голубое сияние озаряет потолок, искры вспыхивают на металлических шкафах — это пробилась часть светового излучения от возникшей в вакууме плазменной линзы.

Человек больше не глядит на дисплей. Какая фантастическая, невероятная, и в то же время простая схема! Хорошо помнит, как сжалось сердце, когда впервые глянул на формулу… И вот он видит то, что когда-то видели мёртвые — проклятие или благословение, сошедшее с небес.

За прозрачной стеной начинает темнеть, хотя лампы дневного света горят по-прежнему, а голубое свечение на потолке даже усилилось. Можно посмотреть на приборы — они должны показать, как стремительно убывает число фотонов, скачком переходящих в кванты неизвестной тёмной энергии, — но человек не в силах оторвать глаз от воцаряющегося за стеной сумрака. Собака сходит с ума: кидается на невидимые стены клетки, пасть разинута, и человек рад, что ничего не слышит. Кошка взъерошена, хвост трубой, носится по клетке. Засуетились хомячки и белые мыши. Лишь растения по-прежнему неподвижны — только листва стала сумрачнее, вот и всё. Невидимый глазу свет упал на неё, затмив дневной.

«И солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь…»

Человек не замечает, как шепчут его губы. Он судорожно вздыхает и включает аудио выход с единственного датчика, который интересует его сейчас. Тоскливое низкое гудение наполняет комнату, будто доносится гул падения вод в глубокую пропасть.

Человек слушает и лицо бледнеет, словно серый снег запорашивает его. Хотя чего ждал? Знал всё с самого начала, едва увидел формулу. Он убавляет звук и берёт телефонную трубку.

— Генерал? Устройство работает. Слышите гудение — это датчик вторичного излучения.

Некоторое время слушает.

— Не думаю, что понадобится существенная доработка. Схема оптимально функционирует в условиях космического вакуума. Как и предсказывалось, энергетические затраты минимальны. Это похоже на цепную реакцию: когда начальный порог перейдён, энергия начинает черпаться прямо из пространства.

Слушает снова.

— Нет! Это не может служить источником энергии, по крайней мере, пока. Слишком странная мощь. К тому же мы не знаем, каково будет влияние на структуру пространства. Вдруг выкачаем слишком много энергии и провалимся в чёрную дыру? Здесь нужны фундаментальные исследования. Но как оружие устрашения — это бесподобно. Серийный выпуск можно начинать хоть сейчас. Надеюсь только, что оно никогда не будет применено. Хватит с нас прошлой войны.

Слушает.

— Я рад, что вы разделяете мою точку зрения, генерал.

Человек кладёт трубку. Сумрак плотнее стал за стеной, животные мечутся в панике. Человек вздыхает: бедные, как тяжело жить в мире, где господствует человек. Несколько недель вам придётся мучиться, пока не проведут все замеры. Лишь затем ядерный взрыв в неистовой вспышке света принесёт вам небытие и покой.

За окном скользили пушистые огни фонарей, машина остановилась у крыльца.

— Спасибо, сержант, — поблагодарил Варламов и вышел.

Машина сразу уехала, сегодня все спешили — Рождество. И в их доме повсюду горел свет, снежинки падали мимо освещённых окон. Евгений постоял, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Похоже, они приехали в край зимы — Канада очень напоминала ему Россию. Спасибо хоть за это…

Он поднялся по ступенькам и позвонил. Послышались торопливые шаги, дверь открылась. Джанет весело улыбалась, хотя глаза смотрели обеспокоено. На ней было фиолетовое платье — в третий раз надела после помолвки, — а волосы красиво уложены.

— Как долго тебя держали, милый. Я думала, Рождество придётся встречать одной.

— Всё хорошо, Джан. — Варламов разувался, до сих пор не привык входить в гостиную обутый. — Просто проверяют, всё приходится рассказывать по несколько раз…

Он бросил ботинки в угол, вошёл в комнату и остановился:

— Вот это да! Ты где взяла?

Посреди гостиной зеленела ёлка, а внизу в ватном сугробе стоял Дед Мороз в красном колпаке.

— Соседи подарили, — довольно улыбнулась Джанет. — Сказали, что за Рождество без ёлки? Вы ведь тоже празднуете Рождество в России?

— У нас Рождество отмечают в январе. — Варламов подошёл ближе, но хвоей не пахло, ель была синтетической. — Ёлки наряжают на Новый год. Но это неважно. Спасибо за сюрприз, Джан. Дома меня встречает красавица жена и новогодняя ёлка.

Он обнял Джанет, зарылся лицом в волосы и несколько раз поцеловал в шею. Порозовевшая Джанет высвободилась и взяла что-то со столика.

— А вот подарок неважный, — пожаловалась она. — С территории базы ведь не выпускают. Раздобыла только это. Нет смысла оставлять под ёлкой до утра, возьми.

Она подала прозрачный шарик — внутри виднелся миниатюрный дом в окружении деревьев.

— Потряси его.

Варламов встряхнул — на домик и деревья посыпались снежинки.

— Красиво, — сказал он. — Напоминает Россию, и будет напоминать мне о нашем первом Рождестве.

Не выпуская подарка, он опустился на диван и вытянул ноги. Снег в шарике перестал идти.

— Переверни, и снегопад начнётся опять. — Джанет тоже села на диван и прижалась к Евгению. — Есть хочешь?

— Пока нет. — Варламов перевернул шарик, и в крохотном мире снег начал падать с земли на стеклянное небо. Неужели таким же маленьким станет и его, Варламова, мир?.. — Там несколько раз подавали кофе с бутербродами.

— Тогда поедим потом, — умиротворённо вздохнула Джанет. — Я приготовила праздничный ужин, что смогла. Тебя не замучили?

— Не особенно, — хмыкнул Варламов. — Но без рекомендаций Грегори было бы сложнее. У него даже в Канаде есть знакомые.

— Кстати, — пробормотала Джанет из-под мышки Варламова. — По телевизору передавали новости о дяде. Ну не о нём самом, а о Союзе ветеранов. Во-первых, погромили много церквей Трехликого по всем Территориям, причём полиция не вмешивалась. Во-вторых, опубликовали в Сети списки политиков и офицеров полиции, подкупленных цзин. Со всеми подробностями: суммы, банковские счета, на что давались деньги и прочее. В Штатах грандиозный скандал, назначены слушания во Временном конгрессе.

— Молодец у тебя дядя. — Варламов потёрся щекой о волосы Джанет. — А о нас случайно ничего не передавали?

— Нет, — тихо рассмеялась Джанет. — О нашем доблестном бегстве ни слова. И о том, чем занимались по пути, тоже.

Евгений тоже посмеялся. А потом на смену хорошему настроению пришла горечь.

— Ты знаешь, — пожаловался он, — мне часто бывает не по себе. Возникает чувство, что нас просто использовали. Кому-то понадобилось, чтобы тайну этого оружия знали не только в России, и всё было подстроено: наш перелёт в Америку, гибель Сирина и даже встреча с тобой.

Джанет слегка отодвинулась.

— Ты жалеешь?

Варламов помолчал, а потом криво улыбнулся:

— Пожалуй, нет. Я получил хорошую награду — тебя.

— Не расстраивайся, — вздохнула Джанет. — Может быть, такова воля Бога.

Холодом потянуло на Варламова, женщина с гирляндой цветов улыбнулась ему из застывшей метели.

«Что же, — подумал он. — Ты получила то, что хотела». А вслух сказал:

— Ты знаешь, в последние дни я часто думал о России. Раньше хотел вернуться, чтобы раскрыть тайну своим. Но теперь я уверен, что в южных Автономиях знают секрет этого оружия. Слишком осторожно ведёт себя Китай, не рискуя аннексировать даже малонаселённые территории. Быть может, наша загадочная незнакомка права, и со временем Канада и Россия смогут объединиться, чтобы сделать мир более безопасным и справедливым. А может, к ним присоединится и Америка…

Варламов вздохнул — похоже, он оправдывается. А Джанет рассмеялась:

— Юджин! Да у тебя наполеоновские планы. Я думала, что вышла замуж за обыкновенного молодого человека, пусть и симпатичного, а ты рассуждаешь о переустройстве мира.

— Это только мечты, Джан, — улыбнулся Варламов. — Пока у нас будет свобода только мечтать. Меня предупредили, что выезд из страны для нас исключён. Видишь, со мной ты оказалась, будто в тюрьме.

— Ну и ладно. — Джанет встала. — Главное, что это не одиночное заключение. Да и убегать всё время радости мало… А вот и другой сюрприз.

Она встала и коснулась основания ёлки.

Свет погас. В темноте на ветках ёлки загорелись огни: сначала тревожно красные, на смену им тепло-оранжевые, потом солнечно-жёлтые… Все цвета радуги вплоть до космически-фиолетового сменились за несколько секунд, а затем повторились: красный, оранжевый, жёлтый…

— Красиво, правда? — Джанет снова залезла на диван и примостилась сбоку, коленками на ногах Варламова, а головой на плече. — А интересно, как мы будем встречать Рождество лет этак через двадцать?

— Ну, это будет не скоро, — легкомысленно сказал Евгений, обнимая Джанет и чувствуя тёплое дыхание на щеке.

— Хочешь сказать — неизвестно, проживём ли мы столько? — Джанет устроилась поудобнее. — Да уж, у тебя талант попадать во всякие переделки.

Варламов тихо рассмеялся:

— Помнишь, ты говорила, что я без тебя пропаду. Очень похоже на то. Если бы не твоя любовь, я бы не выжил. Или оказался в куда менее приятном месте. Вот послушай. Грегори уже хотел сдать меня бывшим коллегам, больно подозрительным я стал казаться ему после всех происшествий…

«А может, и сдал», — подумал он.

— Дядя? — возмущённо фыркнула Джанет, поднимая голову. — Да я ему…

— Постой, Джан. — Варламов ласково притянул её к себе. — Он быстро одумался, ты ему всю игру испортила. Отнимать у тебя мужа он не посмел. Наоборот, стал помогать: выручил из лап полицейских, что приехали за мной из Пенси-Мэр, дал машину и деньги…

— Вообще-то да, — вздохнула Джанет, снова укладывая голову на плече Варламова. — Когда увижу дядю, расцелую.

— Потом, — продолжал Варламов, — этот странный ребёнок, Эмили. Ведь она вытащила нас от Ливви, мы там крепко застряли. Цзин или американские военные взяли бы нас тёпленькими. И ещё, она предупредила о засаде. А знаешь, что сказала напоследок? Что делает это только ради тебя. Ты у меня очень хорошая.

— Угу, — сказала Джанет и потёрлась носом о щёку Варламова. — Я у тебя очень хорошая. Всегда помни это и цени… Но что же тогда получается, Юджин? Выходит, я к тебе приставлена в роли телохранительницы? Если тебе не удастся отстреляться или подбросить что-нибудь, то я должна тебя выручать? Это как-то… унизительно. Неприятно, когда тебя используют.

Евгений вздохнул и стал поглаживать её волосы.

— Это не совсем так. Помнишь, я говорил тебе о Морихеи. Он рассказывал о юноше, который играл на флейте в ночь перед сражением. В жизни должно быть место для любви и красоты, иначе это слишком мрачная штука. Ты — моя награда и моё счастье. Если мы ещё и помогаем друг другу, так это только естественно…

— Гм, — сказала Джанет. — Приятно слышать, что я твоя награда и твоё счастье. Похвали меня ещё.

Варламов рассмеялся:

— Ты моя интуиция, Джан. У мужчин с этим плохо. Помнишь Ливви? Я никак не мог взять в толк, что отель — скверное место. А ты это сразу почувствовала. И первой поняла, что надо слушаться Эмили.

— Интересно, кто она на самом деле? — вздохнула Джанет. — Узнаем ли мы это когда-нибудь? А Ливви… неужели она тебе никого не напомнила?

Словно холодом потянуло по комнате — Варламов вспомнил зал с багровыми стенами и обольстительную красоту той, что приближалась в одеянии из зелёного света. Он постарался взять себя в руки:

— Ещё как напомнила — вылитая Лилит. Но я только потом понял.

— Неужели в отеле мы встретились с демоном?.. — прошептала Джанет.

Варламов помедлил.

— Не думаю. — Он стал перебирать кудри Джанет, следя за волнами света: зелёный, голубой, синий, фиолетовый… — Скорее всего, эта демоническая троица — просто голограммы, которые транслирует церковь Трехликого, а поклонники в меру своих сил копируют их. В Ливви много от соблазнительности Лилит, но всё-таки это обычная женщина.

— Тебе она показалась соблазнительной? — Джанет слегка укусила Варламова за ухо.

Варламов вздрогнул: красными огнями осветилась ёлка, красный язычок Ливви поманил из темноты.

— Не такая соблазнительная как ты, Джан.

— А я-то думала, мы всем утёрли нос, — разочарованно вздохнула Джанет. — Всей не святой троице. А оказывается, еле удрали от их поклонников.

— Это немало, Джан, — улыбнулся Варламов. — Или в тебе проснулся боевой дух и хочешь управиться с самими Владыками Тьмы?

— Нет уж, — пробормотала Джанет. — Лучше управимся с ужином… — Потом хихикнула:

— И уберите руки, молодой человек! Я вам не Ливви.

— Конечно. — Варламов глубже запустил руку под платье. — Ты красивее, милее и соблазнительнее. Ужин пусть подождёт.

— Я думала, мы оставим это на десерт, — пожаловалась Джанет, подставляя шею поцелуям Варламова. — Но если ты предпочитаешь начать со сладкого…

С этого момента время для Евгения и Джанет потечёт куда спокойнее — любовь, учёба, дети. Всё реже голубые зимы, пышное лето и золотая осень Канады станут напоминать Варламову о его далёкой родине.

Но течение реки непрестанно, как писал в «Записках из кельи» Камо-но Темэй, и вода в ней не остаётся прежней. Так и человеческая жизнь… Всё переменится. Снова перед Варламовым распахнутся неоглядные просторы России. Снова придёт тяжёлое время испытаний, страха и горя.

И Евгений с Джанет ещё вернутся на эту дорогу, озаряемую то угрюмыми отсветами грядущей Битвы, то далёким сиянием Сада — чтобы увидеть, куда приведёт их извилистый жизненный путь.

Евгений Кривенко Роза севера

Пролог

Роман-предостережение.

Все события, а также все характеры

в этой книге вымышлены.

Читатель не должен искать сходства

с реально существующими людьми

и их поступками.

В хмурый апрельский день беспилотный летательный аппарат «Илун» ^[30] вторгся в пределы Московской автономии с юга. Сделанный из композитных материалов, снабженный малошумными толкающими двигателями, он не был замечен слабой ПВО автономии. После взлета аппаратом никто не управлял, БЛА сам ориентировался по спутниковой навигационной системе «Бэйдоу» ^[31]. Но теперь к управлению по широкополосной связи подключился наземный пункт. Вскоре на дисплеях операторов в 40-кратном увеличении появились золотые купола древнего города, куда была перенесена столица из необитаемой Москвы…

Невысокий человек вышел из собора и приостановился, вдыхая свежий воздух — еще таял снег. Проходивший священник благословил: «Да пребудет с вами Господь, господин Президент!». Президент небрежно кивнул и сделал шаг к машине.

В это время бортовой комплекс «Илуна» сверил данные аппаратуры опознавания с заложенными в памяти изображениями. Наблюдательная система использовала оптоэлектронные, радиолокационные, инфракрасные датчики и работала даже при плохой видимости. Сам «Илун» не был заметен уже в двухстах метрах, а на дисплеях была отчетливо видна правительственная машина и сам президент. Оператор в наземном пункте управления захватил цель в прицел и нажал кнопку пуска управляемой противотанковой ракеты. Затем вторую.

ПТУРС точно поразил бронированный автомобиль, из окон машины хлестнуло пламя. Вторая ракета несла осколочную боеголовку. От взрыва собор содрогнулся, стена окуталась облаком белого дыма. С этой стороны собора никто не выжил.

«Илун» не стал разворачиваться и продолжил полет на север. Через пять минут он был поражен зенитной ракетой. Вдобавок сработала система самоуничтожения, на землю упали пылающие обломки…

С восточной стороны собора открылись ворота цокольного этажа, и выехал бронированный автомобиль — копия уничтоженного. Из джипа сопровождения выскочили охранники, один открыл дверцу лимузина. Оттуда вышел настоящий Президент. Охранник поспешно отвел глаза от морщинистого лица. «Словно престарелый гном!», — подумал он и испугался, хотя вряд ли рядом имелась аппаратура для чтения мыслей.

Президент хмуро посмотрел вверх. Там оседало облако известковой пыли, но искореженного остова второго лимузина не было видно.

— Найти, — проскрипел он. — Выяснить. Доложить.

Начальник охраны угодливо закивал…

Наземный пункт управления — обшарпанную «газель» с еще выдвинутыми антеннами — нашли спустя несколько часов. Датчики показали отсутствие людей и наличие взрывчатки, поэтому использовали аппаратуру дистанционного подрыва. Рвануло сильно, «газель» разлетелась на части. Изучение обломков показало, что внутри размещалась аппаратура для управления БЛА китайского производства. Еще раньше был сделан вывод о китайском происхождении летательного аппарата. Беспилотник этого типа вполне мог долететь от китайской провинции Туркестан до Московской автономии. МИД отправил Китаю грозную ноту протеста.

В ответной ноте говорилось, что Великий Китай продает беспилотники многим развивающимся странам, и Московской автономии следует искать врагов поближе. Были изучены и эти варианты. Местом старта БЛА, кроме Туркестана могла быть Южнороссия…

Глава 1. Московская автономия

Джанет сидела в раскладном кресле, глядя, как Юджин разжигает костер. Она улыбнулась: правильнее, конечно, Евгений, но за годы жизни сначала на Североамериканских Территориях, а потом в Канаде он и сам привык к имени Юджин. Неужели восемь лет, как они женаты?

Зеленела трава, солнце клонилось к розовой глади Онтарио. Костер быстро разгорался, Юджин привык к лесным бивуакам еще на родине, в далекой России. Пламя ярко осветило более резко выступающие, чем раньше, скулы и светлые волосы. Только Джанет знала, что в них появилась седина. Как талантлив ее муж: быстро освоился в Канаде, окончил университет, получил неплохую работу. Джанет подумала о доме, где они будут жить. Разве она смела когда-то мечтать о семейном счастье?

Юджин словно услышал ее мысли, поднял голову и улыбнулся Джанет. Тут в палатке завозились, выбралась семилетняя Кэти и побежала к костру.

— Папа, ты утром уедешь? Не уезжай!

Варламов подхватил девочку на руки, для Джанет она уже была тяжеловата.

— Надо, Катя. Вызывают с работы. Но к обеду вернусь, и сразу в путь.

Он кивнул на катер у причала. Давно планировали во время отпуска поплавать среди Тысячи островов, благо это недалеко от Торонто.

Солнце село, алая полоса протянулась над темным дальним берегом. Джанет поежилась от порыва холодного ветра…

Он ехал по пустынной дороге. Уик-энд — странно, что вызвали на работу. Увидел впереди две машины: одна наполовину съехала в кювет, а рядом полицейский автомобиль. Полицейский поднял жезл, и Варламов послушно свернул к обочине: наверное, нужна помощь. Когда вышел из машины, полицейский почему-то направил жезл в его сторону.

В лицо ударила едкая струя, перехватило дыхание. Последним ощущением было, что соскальзывает в темноту…

Юджин не вернулся с работы — оказалось, что его и не вызывали. Полицейские обнаружила брошенную машину, все ценное было похищено. В полиции сделали вывод, что «мистер Варламов» стал жертвой бандитов.

Безутешная Джанет добилась, чтобы в море был остановлен российский сухогруз. Он привозил редкоземельный концентрат и еще не вышел из залива Св. Лаврентия. Поисковая команда поднялась со сторожевого катера и обыскала судно. Корабль был велик, простой в море при неудачном обыске предстояло оплачивать канадской стороне, и через пару часов полицейские с извинениями сошли обратно.

Когда Варламов приходит в себя, правая щека горит, как от раскаленного железа, а тело закоченело. Руки вывернуты и, похоже, связаны за спиной. Он лежит на холодном металле, и в ушах стоит нескончаемый плеск. Пробует закричать, но не может: рот забит кляпом.

Темнота, боль, плеск воды. Все длится нескончаемо.

Потом металл начинает дрожать, и спустя некоторое время возникает качка. Варламова то приваливает лицом к мокрому железу, то перекатывает на спину.

Онемение в руках, ледяной холод, тошнота. Сознание снова уплываетв промозглый колодец…

Когда очнулся во второй раз, то лежал на койке, а в круглом окошке брезжил холодный свет. Похоже на иллюминатор — значит, это корабль. Накатила ярость, оттеснив даже тошноту. Выходит, его похитили! Он сполз с койки, добрался до двери и стал стучать, но так и осталась запертой.

К койке возвращался на коленях, упираясь руками в раскачивающийся пол. Когда дверь открылась, сил хватило только повернуть голову. Человек с подносом, и еще один здоровяк маячит в коридоре. Когда поднос поставили на тумбочку, Варламов прохрипел:

— Уберите, я не стану есть. И требую капитана.

Поднос все равно оставили и ушли, закрыв дверь. Варламов стиснул зубы, его мутило, а мысль о еде усилила тошноту. Через некоторое время он собрался с силами, снял отсыревший костюм и повесил на стул. За дверкой оказался крохотный туалет, попил воды из-под крана и сразу выблевал все в унитаз. Долго стучал зубами под тонким одеялом, пока не согрелся и уснул.

Когда просыпался, электрический свет всё горел, и иллюминатор продолжал глядеть черным круглым глазом.

Утром (часы на стене показывали восемь) качка стала более размеренной. Снова открылась дверь, и матрос молча забрал нетронутый поднос. Спустя час вошел человек в отутюженной форме, явно офицер. Опять здоровяк торчал в коридоре.

Глядя в сторону, человек в форме равнодушно сказал по-русски:

— Я капитан корабля. Мне приказано доставить вас в Мурманск. На что жалуетесь?

Варламов чуть истерически не рассмеялся: похитили, держат взаперти — и на что жалуется? Он постарался взять себя в руки, перед ним просто исполнитель. Надо разузнать обстановку, а для этого получить хоть какую-то свободу. Он сухо сказал:

— Я хочу, чтобы мне разрешили выходить на палубу. Куда я сбегу посереди Атлантики? Иначе я объявляю голодовку.

Капитан впервые поглядел на него, в глазах промелькнула усмешка.

— Ладно, — ответил он. — Только с сопровождением.

Целую неделю сухогруз пересекал океан: взбирался на угрюмые водяные холмы и падал, рассекая форштевнем белую пену. Варламов часами простаивал у борта, прикованный за руку к здоровенному моряку. Тот упорно молчал, а бежать действительно было некуда.

Зачем его похитили, было непонятно. От морской болезни и разлуки с Джанет порой было так тошно, что хотелось броситься в море. Варламов стискивал зубы и терпел. В конце концов, он пересекал океан уже во второй раз. Может, удастся вернуться.

К исходу седьмого дня море немного успокоилось, и показались снежные горы — вероятно, Норвегия.

На следующий день сухогруз обогнул какой-то мыс (возможно, Нордкап) и пошел близко к берегу. Горы сделались ниже, снега на них меньше. Щеки Варламова горели то ли от ледяного ветра, то ли от волнения: нежданно-негаданно он возвращался домой. Хотя… дом у него теперь там, где Джанет. Вспомнились зловещие истории о тайной полиции Московской автономии — что похищение организовано ею, не сомневался. Вряд ли это устроили слабые власти Карельской автономии. Только зачем это Московии?

В море показалась темная точка и стала быстро увеличиваться. Отбрасывая шлейфы пены, мимо пронеслось небольшое, воинственного вида судно с невысокой мачтой, орудием на носу и контейнерами на глухих надстройках. Обойдя вокруг сухогруза, оно умчалось, выкинув на мачте несколько флажков — наверное, разрешение следовать дальше.

Хмурое Баренцево море уходило на восток, а корабль повернул вправо и втянулся в широкий фиорд с холмистыми берегами. Варламов продрог на ветру и спустился в каюту. Не раздеваясь, прилег на койку и облегченно вздохнул: наконец-то морская болезнь оставила его. Неожиданно заснул.

Проснулся от голоса из громкоговорителя: «Внимание! Корабль встал на стоянку в порту Мурманск. Членам команды оставаться на местах по служебному расписанию, а пассажирам не покидать кают. Приготовиться к паспортному и таможенному контролю».

Варламов усмехнулся, на борту он был единственным «пассажиром». Вставать не хотелось: тревожила неизвестность впереди, а узкая койка за неделю страданий от морской болезни стала почти родной. Лишь когда открылась дверь, он сел.

Вошли двое в гражданском, секретная полиция? Но выглядели довольно заурядно: ни широких плеч, ни квадратных челюстей.

Один махнул каким-то удостоверением:

— Министерство государственной безопасности. Варламов Евгений Павлович? Вы арестованы.

— За что? — неприязненно спросил Варламов. Удостоверения так и не успел разглядеть.

— Угон военного самолета и подрыв тем самым обороноспособности Российского союза, — отчеканил вошедший первым. Второй помалкивал, внимательно разглядывая Варламова.

— Это Михаил Сирин поднял самолет в воздух, когда на базу напали, — хмуро ответил Варламов. — Я не знал, что он возьмет курс на Америку.

— В Следственном комитете будете объяснять, — ухмыльнулся сотрудник МГБ.

— Почему меня похитили? Я все-таки гражданин Канады.

— Ничего, российское гражданство вы тоже сохранили. Так что ответите по всей строгости российских законов. — Говорил один и тот же мужчина: лицо мелкое и непримечательное, выделялись только холодные белесые глаза.

— Встать! — скомандовал он. — Следовать за мной!

Хоть наручников не надели. Варламов молча накинул выданную ему морскую куртку (больше вещей у него не было) и вышел из каюты. Второй сотрудник следовал по пятам.

На палубе в лицо ударил ветер с порывами снежной крупы. Вокруг — другие суда, за их мачтами по склонам разбросаны здания города. Выкрашены в яркие цвета, что смягчало впечатление хмурости: серое небо вверху и темная вода внизу.

Город был заметно больше, чем провинциальная Кандала, и напомнил канадский Ванкувер, только без небоскребов.

На пирсе стояла хорошо знакомая «Волга». Ее производство возобновили, когда после войны выпуск иномарок сошел на нет. Варламова грубо толкнули на заднее сиденье, и машина тронулась. Ехали недолго, до вокзала.

В России через Темные зоны протягивали струнные дороги, чтобы вновь связать страну воедино, но до Мурманска такая пока не дошла. Вокзал стоял над обычными железнодорожными путями.

Варламова сопроводили на перрон, у которого стоял поезд: электровоз и несколько вагонов. Заняли первое купе, с двумя диванчиками внизу и полками наверху. Пленника поместили к окну, а МГБ-шники расположились у двери.

Поезд тронулся, ушла назад россыпь разноцветных домов. Дорога шла по лесотундре: перелески, речки, озера — знакомый пейзаж. Через час с лишним появились укрытые угрюмыми облаками Хибины. МГБ-шники молчали, а Варламов не отрывался от окна: в этих местах он бывал не раз.

Снова леса, редкие станции, а потом сердце тоскливо сжалось — замаячили контуры сопок над родной Кандалой. В городе простояли всего несколько минут: вышло несколько пассажиров, и поехали снова.

Теперь поезд шел медленнее, колеса простучали по дамбе над синей гладью залива. Небо впереди потемнело, словно нечто выпило из него свет. Варламов вздохнул — Лимб, а за ним Темная зона.

Появились они после минувшей войны. Загадочный «черный свет» со спутников полосами прошел по поверхности Земле, изменяя материю на уровне элементарных частиц. Биохимические процессы нарушались — люди и животные заболевали, а потом гибли. Некоторые странно перерождались. Почва начинала испускать вторичное излучение — к счастью, его свободный пробег не превышал нескольких метров. За пределами Темных зон жизнь продолжалась, как и раньше, разве что многие государства распались. Соединенные Штаты обратились в рыхлую конфедерацию «Североамериканских Территорий», не миновала эта участь и Россию…

Пути разбежались в стороны, поезд стал.

— На выход! — приказал один из МГБ-шников.

Стало понятно, почему ехали в обычном поезде: пересадка на струнную дорогу предстояла только здесь. По другую сторону маленького вокзала стояли опоры с балками поверху. Внутри них с усилием 200–300 тонн были натянуты стальные тросы, и поезда могли развить по такой дороге более 100 километров в час. Меньше, чем на скоростной железной дороги, да и вагончиков в составе, который стоял у приподнятого перрона, было всего несколько: один пассажирский и три грузовых. В стороне пара кранов перегружала контейнеры с обычных платформ на платформы струнной дороги.

Не очень удобно. В Канаде часто приходилось иметь дело с доставкой грузов — там струнные дороги не получили применения из-за сложности постройки и дороговизны перевозок. Но в Темных зонах обычные дороги постепенно разрушились, а полотно струнной дороги шло на высоте шесть-десять метров, выше зоны вторичного излучения. Видимо, поэтому Московская автономия и развивала их сеть. Только как ставили опоры через Карельскую Темную зону — ее приходилось пересекать по диагонали, и расстояние составляло более 100 километров?

Но долго размышлять не дали, подтолкнув к лестнице на перрон. Вагончик был поменьше, но купе почти такое же. Варламова опять запихнули к окну, а МГБ-шники сели у двери.

Состав мягко тронулся, и вскоре словно упал в глубокую тень.

Был май — время белых ночей, но за окнами сгустился сумрак. Даже солнце сделалось тусклым. Мелькали скрюченные деревья, но рассмотреть их из-за скорости не удавалось. Несколько раз пересекли пустынное шоссе.

МГБ-шники скучающе поглядывали в окно. Хотя заговаривать с ними не хотелось, Варламов все-таки спросил:

— А как здесь проложили дорогу? Допустим, блоки с рельсами можно опускать с вертолета, но опоры ведь надо монтировать на земле. Роботов применяли?

Тип с белесыми глазами неприятно хохотнул:

— На исправительные работы направляли врагов нации и Президента. Если выполнят норму, спускали жратвы и водки вволю. Недовыполнят — урезанный паек. А кто не хотел работать, сжигали с вертолетов напалмом. Ударная стройка получилась, за пятилетку опоры поставили. Рельсы в самом деле монтировали с вертолетов.

Варламова передернуло, про такое не слышал. Может, отец что-то и знал, но на эту тему не говорил. Немалая получалась цена за восстановление державы.

Слегка покачивало вверх и вниз, монотонно свистел ветер, и Варламов стал задремывать. Сказывалось недосыпание из-за морской болезни. МГБ-шник в упор смотрел на него глазами дохлой рыбы, забытой на берегу…

Он был признан врагом нации и Президента, и осужден на каторжные работы. Все лето, исходя потом под защитным комбинезоном, он с другими осужденными бурил скважины, закреплял в них сваи, опускаемые с вертолетов, а потом заливал бетоном. Их бригаде приказали поставить двадцать опор с интервалом 50 метров под один путь, и столько же опор под другой. Рельсы будут монтировать на следующий год, когда опоры выстоятся за зиму. После выполнения плана обещали эвакуировать и скостить оставшийся срок вдвое.

Под конец смены Варламов страшно устал. Болели плечи, а дужка ведра, наполненного бетоном, выскальзывала из пальцев. От укусов мошкары, проникшей под комбинезон, горело все тело. Шатаясь, он протащил ведро с десяток метров от бетономешалки и вылил в опалубку с другой стороны опоры. Сашка, бывший учитель физики, «штыковал» бетон — то есть протыкал стальным прутом, а потом раскачивал его, чтобы не осталось каверн. Еще несколько человек копошилось у соседней опоры, а другие зэки таскали щебень и песок к бетономешалке. Ею заведовал бригадир Михалыч, хмурый мужик с техническим образованием. Михалыча обещали освободить вчистую.

Прозвенел гонг. Сашка со стоном выпрямился и стал разминать поясницу. Туфта не проходила, в конце каждой смены Михалыч проверял плотность бетона специальным устройством. Если стрелка отклонялась за красную черту, прихлебатели бригадира били по морде и заставляли трамбовать вручную, пока бетон еще не застыл.

Михалыч подошел с прибором.

— Сторонись, доходяги! — глухо раздалось из-под маски.

Он обошел опалубку, держа коробочку прибора над бетоном и наблюдая за стрелкой. Сашка описывал принцип его действия, но Варламов от усталости плохо понял.

— Вроде нормально. Идите жрать.

Меся грязь, они побрели к вагончику столовой, а навстречу им тащились зэки из второй смены. Было время белых ночей, так что работали круглые сутки по двенадцать часов. Повезло, что Михалыч сначала подошел к ним: не придется ждать в очереди. Сняли тяжелые комбинезоны в прихожей, вымыли руки. Хорошо бы и тело, оно отчаянно зудело — то ли от пота, то ли излучение Зоны все же пробивалось сквозь комбинезоны. Хотя вроде бы специальное металлическое напыление…

На кухне работали две девушки, Нюра и Светлана. За что попали на каторгу, не говорили. Может, как родственницы врагов нации. Двигались как сомнамбулы, лица помятые, под глазами темные круги. Понятно, почему: с утра надо готовить, а ночью вторая смена — тянулись мужики из спального вагончика. За девицами выстраивалась очередь, места в ней разыгрывали в карты, и только Михалыч с прихвостнями проходили без очереди.

Света наложила Варламову полную миску лапши с тушенкой и подмигнула.

— Зашел бы ночкой. А то эвакуируют, а в обычном лагере баб не будет.

Но Варламов стеснялся, да и ночью спал без задних ног.

— Устаю я, Светочка, — пробормотал он и направился в угол. Там на ящиках сидел монах в черном одеянии, выдавая водку и курево. Ляпнул про Президента, что тот «бич Божий», вот и попал сюда. Но раздачу водки доверяли только ему.

— Мне двести грамм, — сказал Варламов.

— Примите, во имя Господа, — ответил тот.

Варламов поставил миску и стакан на стол, сразу выпил половину и принялся за лапшу. Кормили сносно. В голове слегка зашумело, тело начало расслабляться. Варламов не курил, но без водки выжить здесь было трудно. Он допил оставшееся, и жизнь показалась сносной.

Вагончик наполнялся народом и табачным дымом, курили безбожно. Варламов запил лапшу компотом и вышел с Сашкой на улицу. Перед этим тщательно застегнул комбинезон и надел маску. Сашка только накинул куртку.

— Зря, — проворчал Варламов. — Схватишь лишнюю дозу.

— А, — отмахнулся Сашка. — Есть у меня сомнения насчет этих комбинезонов. Посмотри на Михалыча.

Тот видно распределил вторую смену по местам и, подходя к столовой, загодя стянул маску. Лицо землистое, одышка. Немудрено, ночью и днем на ногах.

— Видел, какое у него лицо, — прошептал Сашка, когда Михалыч зашел в вагончик. — Такое бывает в начальной стадии черной немочи. Ни черта комбинезон не спасает, туфта одна. Нас и подгоняют, чтоб доделали опоры, пока не сдохнем.

— Ну… — неуверенно начал Варламов. Стало зябко, самому приходили в голову такие мысли. — А что делать?

Сашка заковылял к спальному вагончику и сел на скамейку.

— Бежать, — прошептал он, дождавшись Варламова. — Помнишь, я пропадал целый день.

Было дело. Сашка вернулся к вечеру и его здорово избили, потому что норму за него пришлось выполнять другим.

— Там выше по речке есть заброшенный поселок. И, по-моему, в нем кто-то живет.

— А какой смысл бежать? — горько спросил Варламов. — Все равно сдохнешь.

— Ну, некоторые выживают… — загадочно сказал Сашка.

Но Варламова неудержимо клонило в сон. Сказывались тяжелая смена и выпитая водка.

— Ладно, я на боковую, — сказал он.

В вагончике было тесно. Варламов забрался на свой второй ярус, натянул вонючее одеяло на голову и сразу погрузился в сон. Снилось что-то несуразное: он почему-то в Америке, в руках снова лопата, но кидает не землю, а снег возле какого-то дома с верандой…

Проснулся от ударов гонга. Пора вставать, завтракать и опять на смену. Варламов потянулся и застонал от боли в суставах.

На завтрак опять была лапша. Света слабо улыбнулась Варламову.

Побрели к опорам — в вечном сумраке Зоны, под моросящим дождем. Отработавшие зэки не торопились к столовой, собравшись в кучу. Михалыч повернулся к подошедшим:

— Кажись, всё. Курите, а я схожу к соседям, спрошу, как у них.

Он потащился через болото к опорам, которые уже давно поставила другая бригада. Сами работяги туда не ходили — хорошо, если оставались силы на баб.

Варламов топтался на месте в тупом недоумении: неужели работе конец и не сегодня-завтра их эвакуируют? Сашка толкнул в бок:

— Пошли, посидим.

Другие зэки потянулись к столовке, там можно покурить в тепле, сыграть в карты. Варламов и Сашка присели на скамейке у вагончика: сыро, но никто не мешает.

Сашка постучал по стене вагончика.

— Дерево, — сообщил он. — Многослойная фанера, а внутри утеплитель. Здорово будет гореть, если что.

— Здесь запрещено курить, — вяло сказал Варламов. — Михалыч голову оторвет. В столовке пожалуйста, она из алюминия.

— Я не об этом. — Сашка покосился направо, где виднелись опоры, поставленные до них, еще в прошлом году. — Помнишь, там были следы пожара.

— Ну да. Нам объяснили, что лес вокруг трассы регулярно выжигают. Для дезинфекции и от всяких тварей.

— Ага, — вздохнул Сашка. — Что-то предчувствие у меня нехорошее…

Они посидели еще, дождик закончился, меж хмурых облаков проглянуло тусклое солнце. На болоте показалась неуклюжая фигура Михалыча.

— Пошли, — Сашка встал. — Послушаем, что скажет.

Народ высыпал из столовки. В неуклюжих комбинезонах, со стеклянными глазами масок, люди казались толпой инопланетян.

— Вот что, мужики, — глухо донеслось из-под маски Михалыча. — Соседи к вечеру кончат. Они медленнее, потому что одного медведь задрал. Перед ними тоже закончили. А к нам я инспекцию вызвал. Если все в порядке, назавтра общая эвакуация.

Вертолет прилетел после обеда. Распогодилось, и ядовитый зеленый блеск пролился на листву деревьев. Внизу по-прежнему царил сумрак. В небе появилась черная муха, выросла и уродливой стрекозой повисла над просекой. Инспектор спустился по лесенке, следом опустили ящик с инструментами. Зэки столпились у спального вагончика, подходить ближе Михалыч запретил.

— Смотри, — прошептал Сашка на ухо Варламову. — Комбинезон как у нас, но по нему словно перетекает свет. У наших такого эффекта нет.

Действительно, по одеянию инспектора струилось слабое сияние.

— Это от солнца, наверное, — предположил Варламов.

Сашка фыркнул.

Инспектор проверил лазером высоту и вертикальность опор, потом замерил плотность бетона в каждом фундаменте. Зэки чесались через комбинезоны и привычно курили, хотя назойливую мошку сдуло ветром от винтов. Наконец инспектор сложил инструмент обратно и, не говоря ни слова, махнул рукой. Сначала подняли ящик, потом его самого. Вертолет проплыл над соседним участком и завис над следующим.

Варламов сначала считал, сколько раз он зависнет, потом бросил: стало далековато. Но не меньше десятка раз, так что трасса удлинилась километров на десять.

Наконец вертолет улетел, а небо начало хмуриться. Повезло, иначе ждали бы хорошей погоды для инспекции. Было непривычно, что не надо работать — безделье казалось блаженством. Михалыч переговорил по рации в своем закутке и сказал, что если будет погода, завтра проверят соседский участок, а потом пришлют вертолеты для эвакуации.

Это казалось чудом: наконец-то оставят давящий сумрак Зоны, смогут помыться. Их ждала уже не каторга, а обычный трудовой лагерь.

Вечером облака немного разошлись, и над черным лесом протянулась кровавая негаснущая полоса заката. Сон не шел, вспоминалась лукавая улыбка Светланы. Наконец Варламов не выдержал, слез с койки и пробрался к выходу. Вокруг храпели: монаху приказали выдать двойную порцию водки, так что у столовки никого не оказалось.

Дверь сзади вагончика легко открылась, по сторонам прохода были фанерные перегородки. Из-за левой двери слышалась возня и вздохи. Варламов знал, что Светин закуток справа. С замиранием сердца он постучал, а потом вошел.

— Кто там? — тихо спросила Света.

— Это я, Евгений.

— Пришел-таки. Ну, раздевайся. Слюбимся напоследок. А то надоели эти козлы.

У Варламова бывал секс: пару раз после школьных вечеринок, но всё наспех. Дальше отношения не складывались, приводить девушку было некуда, сам жил на птичьих правах.

Теперь он лег в узкую койку, с наслаждением ощутив горячее женское тело своим. Лежать рядом было тесно, и Светлана сначала крепко поцеловала его в губы, а потом потянула на себя. Маленькие груди под скомканной ночной рубашкой, жесткие ребра, восхитительное скольжение в жаркую глубину… Светины пальцы впились в ягодицы, толкая в себя, и Варламова даже подбросило от сладостной судороги оргазма.

— Миленький, — прошептала Светлана, — как приятно было с тобой. Не забывай меня, ладно?

— Ладно, — пробормотал Варламов. Его переполняли блаженство и горечь одновременно.

Они лежали в обнимку, потом в дверь заскреблись, и Света с вздохом выпустила Варламова.

— Не дадут полежать, сволочи. Ну, иди. Все равно не будет покоя, после водки на подвиги потянуло.

Поцеловала на прощание, и Варламов ушел.

Хорошо бы погода испортилась, еще раз удастся навестить Светлану. Но солнце поднялось над лесом как багровый шар, и после завтрака, когда Варламов успел лишь пожать ладошку девушки, прилетел вертолет с инспектором. Повисел над соседним участком и отбыл.

— Всё! — объявил Михалыч. — Готовимся к эвакуации. Когда прилетят вертолеты, все в вагончик. Выходить будете по одному, начиная с первого номера. С собой ничего не брать.

Так что собирать было нечего, и зэки разбрелись по лагерю. Сашка поманил Варламова, глаза даже под стеклами маски лихорадочно блестели.

— Я ухожу! — объявил он. — Как сказали, что всем в вагончик, все стало ясно.

— А что? — тупо спросил Варламов.

— Не будет никакой эвакуации. Нас просто сожгут. Помнишь пожарище на месте, откуда начали? Это не лес жгли.

— Не верю, — сказал Варламов. Но в голове мучительно заныло, слишком часто Сашка оказывался прав. Например, когда белка подбежала к Варламову и забавно вытянула лапки, прося еды. Тот присел на корточки, доставая сухарь, а Сашка сапогом отшвырнул белку в сторону. Та все равно не испугалась, и тогда Сашка зажал ее двумя ветками и бросил в решетчатый ларь из-под комбинезонов. На следующий день белка почернела, стала дико верещать, вцепилась зубами в решетку, да так и сдохла с пеной изо рта.

— Укусила бы, и с тобой то же было, — сказал приятель. Все-таки образование — великая вещь.

Сашка оглянулся на зэков: — Не пойдешь, уйду один.

Варламов тоскливо поглядел на столовую, предупредить бы Светлану…

— Вот и удобный момент, — прошептал Сашка. — Михалыча не видно, а другие высматривают вертолеты.

Действительно, издалека послышалось жужжание.

Сашка повернулся и не спеша пошел к лесу, словно решил справить нужду на природе, а не в вонючем сортире. Варламов помялся и двинул следом. У самого леса Сашка пригнулся и побежал. Варламов тоже, ругая себя за податливость. Ведь это верная смерть!

Пробежали через лесок, к счастью редкий и удалось избегать ядовитых шипов. Потом через болотце, усыпанное тошнотворно розовой морошкой — от одной ягоды человек умирал в луже собственной блевотины. Сзади послышались крики. Начался подъем на каменистый холм.

— Прячемся! — выдохнул Сашка. — На открытом месте нас заметят.

Беглецы нырнули в расщелину скалы и спрятались за камни так, чтобы видеть покинутый лагерь. Двое зэков, что бросились за ними, возвращались к вагончику. У него суетился Михалыч, скорее всего, изрыгая отборный мат. Вертолеты были уже близко.

Михалыч затолкал последнего зэка в вагончик и остался у двери, подняв шест с белой тряпкой. Вертолеты начали расходиться.

— Это не транспортные! — закричал Сашка. Все равно в громовом рокоте вертолетных винтов никто не услышит. — Смотри!

Действительно, вертолеты не походили на древний Ми-8, который доставил их сюда. Черные и уродливые, с какими-то бочками под короткими крылышками, они хищно опустили носы. Один нацелился на их лагерь, а другие растянулись дальше вдоль трассы. От первого отделилась бочка и стала падать прямо на вагончики.

— А-ах! — вырвалось у Сашки.

Бочка ударилась о землю рядом с Михалычем, из нее хлестнул огонь, и сразу не стало видно ни бригадира, ни вагончика — только красное рвущееся вверх пламя. Беглецов обдало волной раскаленного воздуха. Столовка была чуть дальше, но и ее охватил огонь. Из двери кто-то выскочил, и фигурка мгновенно вспыхнула факелом. Она задергалась и упала.

— Светлана! — закричал Варламов.

Он вскочил, но Сашка с силой дернул его за ногу. Варламов упал, ударившись головой о камень. Все поплыло перед глазами, словно во сне видел пылающие вагончики, а дальше вдоль трассы всплывали такие же огненные клубы. Издалека прозвучал Сашкин голос:

— А не зря поставили вагончики подальше от опор. Чтобы пламя опалубку не повредило.

Даже сумрак Зоны поредел от яростного света пожара, но Варламову было все равно. «Свет — Светлана, свет — Светлана…», — снова и снова повторялось в голове.

Одуряющее запахло жареной свининой, как-то в день рождения Президента им приготовили свиное жаркое. Откуда здесь свинина? Рядом послышались странные звуки — это рвало Сашку.

— Не могу больше! — прохрипел он. Встал и, покачиваясь, двинулся по склону, подальше от жара и тошнотворного запаха. Варламов вяло глядел вслед.

Сашка пересек лесок и показался на болоте. Надо бы за ним, но тело не слушалось, а в голове продолжался звон.

Вертолет, который сжег их вагончики, вдруг взлетел выше, повернулся носом в Сашкину сторону и словно прыгнул вперед. Тугая волна воздуха вдавила Варламова в расщелину. Из носа вертолета вырвалась череда вспышек, вокруг Сашки взметнулись фонтаны грязи, и он упал. Вертолет опустился ниже, еще несколько вспышек…

Потом машина приподнялась и поводила носом в стороны, будто принюхиваясь. Стороной прошла мысль, что в расселине, да еще в грязно-сером комбинезоне, его вряд ли заметят. И правда, вертолет стал набирать высоту, а потом с другими черными мухами уполз туда, откуда прилетели.

Почти тишина, нарушаемая лишь треском догорающего пламени. Сашка был прав, все сгорело быстро.

Не помнил, сколько еще пролежал. Очнулся от холода и первым делом содрал маску. Моросил дождь, и капли текли по щекам — то ли вода, то ли слезы. Светлана!.. Над пепелищем поднимался белый пар, и все так же тошнотворно пахло жареной человечиной. Надо уходить отсюда!

Ноги все еще плохо держали. Хватаясь за стволы березок (слава Богу, это были не ели с хищными иглами!), Варламов спустился к телу Сашки. Тот лежал ничком, лохмотья комбинезона колыхались в красноватой мутной воде.

Варламов постоял: что же говорил Сашка?.. Ах да, надо идти по речке вверх. Там поселок и как будто кто-то живет. Но кто может жить в Зоне?

Речка текла через просеку недалеко от лагеря. От бывшего лагеря. Сколько таких, испепеленных напалмом, осталось вдоль трассы?

Первым делом Варламов умыл горящее лицо и попил, проточная вода не давала вторичного излучения. Отсутствие маски больше не беспокоило: как и сказал Сашка, все это была туфта. С самого начала они были обречены на смерть. Потом побрел по болотистому берегу вверх по течению.

Дождик продолжал идти, словно плакало само небо.

Впереди послышался шум, Варламов вышел к порожистому участку. Вода низвергалась между камней, по черному омуту плыли клочья пены. По берегам высились скалы.

Вспомнилась «Калевала»: он будто в Похъеле, стране мертвых. И правда, где же еще? Может, здесь встретит Светлану?..

Как ни странно, от омута вела утоптанная тропинка. Варламов с трудом поднялся по ней. Тропинка влилась в дорогу, а дальше были видны дома — Сашка опять оказался прав. Здания в два и три этажа, скорее городок.

Варламов побрел по дороге. Подташнивало, голова опять заболела.

Впереди возникла человеческая фигура. Когда приблизилась, то оказалась женщиной, но странного вида. Невысокая, худая, в нарядном платье. Еще ближе…

Лисье лицо, красивые голубые глаза. Но голодные, и что-то в них внушает страх.

— Не бойся, — сказал женщина. — Я Рената, и мы виделись, только не здесь. Здорово над тобой поиздевались. Но это не повторится.

— Меня зовут Евгений, — тупо сказал Варламов.

— Знаю, — отмахнулась Рената. — Юджин, Евгений, какая разница. Пойдем со мной. В городе снимешь свой дурацкий комбинезон, все равно от него нет проку. Там помоешься, я уже нагрела воды. В магазине найдется мужская одежда.

— Какой смысл? — горько спросил Варламов. — Я все равно умру.

— Ты не умрешь. У тебя Дар, только ты еще не знаешь, какой.

Она повернулась, и Варламов побрел вслед в ее сумрачный город…

Сильно тряхнули за плечи. Пропал сумрак Зоны и покинутый город. Варламов глядел в белесые рыбьи глаза.

— Не спать! — жестко приказал МГБ-шник. Он отпустил Варламова и сел напротив.

Варламов повел плечами — больно!

— Мне что, и спать нельзя? — ошарашено спросил он.

— Пока не полагается. — Конвоир, сощурившись, разглядывал его. — Прибудем на место, там решат.

Варламов облизнул губы. Взывать к милосердию стражей бесполезно. Ладно, не скажет больше ни слова. Ни этим, ни тем, кто их послал. Но что он сейчас видел, сон? Просека, каторжники у опор… Он в тяжелом комбинезоне — бежит, его обдает жаром… Небывалое правдоподобие для сна. И голова все еще болит. Он прижался лбом к холодному стеклу.

Серый туман стлался по земле, стало темнее — поезд миновал полярный круг, и тусклое солнце скрылось за горизонтом. В купе загорелся яркий свет, и за окнами почернело.

Время тянулось медленно. Веки Варламова то и дело слипались, он поспешно раздвигал их. Все равно, трясли еще несколько раз.

Замелькали огни, поезд остановился у освещенного вокзала. Петрозаводск — столица Карельской автономии, теперь скорее губернский центр. Долго стояли, потом поезд сорвался с места и словно провалился в темный колодец. До Вологды дорога шла по малонаселенным местам.

От яркого света голова болела все сильнее. Ночь тянулась бесконечно. Несколько раз стояли, но вокзалы оставались в стороне, и названий не было видно. Наконец стало светать.

Белый туман, смутные массы деревьев, красная полоса разгорается на горизонте. Вдали загорелись золотые искры — как когда-то над озером Мичиган, когда с Сирином подлетали к мертвому Чикаго. Только это не высотные здания, а купола соборов. Временная столица Московской автономии, город Владимир.

Когда поезд остановился, города разглядеть не удалось, за открывшейся дверью вагона было гостеприимно распахнуто нутро автофургона. Варламова толкнули в него, следом зашли сопровождающие. На этот раз ехали недолго. Лязг отпираемых ворот, глухие голоса. Когда открылась дверь, видны были только кирпичные стены внутреннего двора и розовый квадрат неба над головой.

Повели по лестнице, потом по коридору, где стены были обшиты панелями из темного дерева. Втолкнули в дверь.

— С возвращением, господин Варламов!

Сумрачный кабинет с портретом президента, из-за стола приподнялся мужчина в форме. Тоже низкорослый: мода у них на мелких, что ли?

— Майор Седов, — резковато представился он. — Можно Георгий Петрович. Старший дознаватель Министерства государственной безопасности.

— Задержанный Варламов. — Постарался ответить в тон.

Мужчина криво улыбнулся, у него были холодные серые глаза.

— Конечно, — кивнул он. — Евгений Павлович Варламов, восемь лет назад исчезнувший из Карельской автономии при странных обстоятельствах.

— Меня увезли, — хмуро ответил Варламов. И неприязненно добавил: — В чем меня обвиняют?

Дознаватель указал на стул с высокой спинкой.

— Садитесь. Куртку можете снять. Обвинение было предъявлено при задержании. Угон военного самолета и подрыв тем самым обороноспособности Российского союза.

Варламов сел на жесткий стул, на дознавателя пришлось смотреть снизу вверх. Повторил сказанное на корабле:

— Это Михаил Сирин поднял самолет в воздух, когда на базу напали. Я не знал, что он возьмет курс на Америку.

Седов глянул на дисплей:

— Так и будете повторять? Бессмысленно. Сирина нет в живых, так что подтвердить ваши слова некому. А за такое преступление дают десять лет каторжных работ.

— На строительстве струнной дороги? — ядовито осведомился Варламов, хотя на душе заскребли кошки.

— Скорее всего, — кивнул Седов. И усмехнулся снова. — Отбыть срок и выйти на свободу мало кому удается.

— Садисты вы, — вяло сказал Варламов. Нахлынула усталость от бессонной ночи.

— С какой стороны посмотреть, — прищурился Георгий. — Зато послужите возрождению великой России.

— Такие, как вы, ее и просрали, — зло сказал Варламов. — Отец рассказывал, что происходило перед войной в России. Жуткое воровство, всё развалили. Где тогда были ваш президент и госбезопасность?

Дознаватель покачал головой:

— Получите дополнительный срок за клевету на Президента.

— А какая разница? — передернул плечами Варламов.

— И в самом деле… — задумчиво произнес Седов. — Хотя, что мы всё о плохом?

Он поставил локти на стол, наклонился к пленнику и задушевно сказал:

— Мы вытянули вас из Канады, Евгений Павлович, не затем, чтоб упечь на каторгу. Ради этого не стоило стараться. Дошли до нас слухи, что вам откуда-то известен секрет «черного света». Открытие было сделано в России и должно вернуться на родину…

Он еще что-то говорил, но Варламов перестал слышать. «Черный… свет…», — гулко отдавалось в голове, и показалось, что сознание тонет, кружась в бездонном колодце…

Кое-как пришел в себя.

— Вы ошибаетесь, — голос прозвучал глухо. — Я знаю о «черном свете», кто же не знает, но физическая природа этого явления мне не известна. Это тщательно охраняемая тайна.

— Однако вы отреагировали странно, — опять задумчиво произнес Георгий Петрович. — Я только начал говорить, что родина отблагодарит вас, даже вернетесь в Канаду. Гляжу, а клиент уже уплывает куда-то. Ладно, если не хотите по-хорошему…

Он нажал кнопку. Вошел человек в форме (прежние двое куда-то делись), вывел Варламова в коридор и подтолкнул. Железная лестница, какой-то закуток.

— Стоять! Лицом к стене!

Открылась дверь, Варламова толкнули в узкий тамбур, сзади щелкнул замок. Ожидал, что теперь откроется другая дверь, в камеру, но ничего не происходило. Яркий свет лампы с потолка, гладкие железные стены — едва можно повернуться, а присесть вообще невозможно. Еще сильнее стала болеть голова.

Сколько собираются держать здесь?..

Страшно хочется спать, сознание уплывает, тело сползает по гладкой стене… Больно! Колени стиснуты в остром углу, вдобавок в железо оглушительно ударили, так что голова мотнулась к другой стене.

Вот оно что! Ему специально не дают спать. Читал — это одна из любимых пыток органов госбезопасности Московии.

В глаза словно насыпали песок, их режет. Время от времени мучительно дергаются мышцы по всему телу.

Режущий свет, боль в коленях и пояснице, иногда оглушительные удары в стены… Сознание словно растворяется в багровом сумраке — ни сна, ни бодрствования.

Так проходит вечность…

Какой-то непривычный звук. Варламов едва не падает в открывшуюся дверь, но его удерживают за шиворот и волокут по коридору. Снова кабинет с дознавателем.

На этот раз усадили в довольно удобное кресло, но запястья оказались в пластиковых зажимах, а на голову надвинули колпак. Хотя смотреть он не мешал. Похоже, и в России освоили технику чтения мыслей.

— Зря вы меня так… без сна, — хрипло сказал Варламов. — Тем более ничего не вспомню. Мысли путаются…

— Это ничего, — благодушно отозвался Седов. — Контроль над сознанием у вас теперь ослаблен, так что спокойно побеседуем, а потом сможете поспать.

Разговор пошел странный. Дознаватель расспрашивал Варламова обо всем: про сумасшедший перелет с Сирином на североамериканскую территорию Ил-Оу, про бегство в Канаду, про учебу и работу…

Когда Варламов стал клевать носом, принесли крепкого кофе (по этому случаю правую руку отстегнули), а потом беседа продолжилась. Странно, зачем МГБ-шникам знать такие подробности, вплоть до того, с кем учился в университете Торонто? Впрочем, был в полудремотном состоянии и отвечал машинально.

Наконец его отстегнули от кресла, куда-то повели, и он ткнулся лицом в жесткую подушку…

Дознаватель выходит из-за стола и вытягивается перед портретом президента. Тот вдруг меняется: только что лицо было гладкое, а теперь становится морщинистым. Вместо отеческой заботы в глазах злоба и недоверие.

— Скрытый допрос не выявил искомого, — молодцевато докладывает Седов. — Но в психике выявлены две заблокированные области. Одна связана с информацией о «черном свете» и может быть работой канадских специалистов, нам известен их алгоритм. Он весьма эффективен, при попытке ментоскопии носитель информации наверняка погибнет. Вторая область очень странная, у нас нет даже догадок о механизме блокирования. Все попытки что-то узнать… уходят в никуда, иначе не скажешь. Конец доклада.

Раздается скрипучий голос:

— Есть кто-то еще, кроме ваших хреновых специалистов?

— Есть такой. Точнее, такая… Но потребуется экстренный поезд струнной дороги. И она несговорчива, надо припугнуть. У нее вроде общины…

— Достаточно. Поезд разрешаю. В случае отказа уничтожить, сколько понадобится.

— Будет выполнено. Имя — Рогна.

Наконец-то Варламов спит и видит сон. Хотя и во сне понимает — это не сон. Не бывает таких детальных снов.

Он все-таки вернулся в Россию, по делам фирмы. Пересек Атлантику на сухогрузе, который доставил в Канаду редкоземельный концентрат и возвращался обратно. В порту Мурманска из трюма извлекли «ровер» Варламова, и после таможенных формальностей он поехал на юг.

Ушла назад темная гладь залива, остался позади Мурманск, и Варламов увеличил скорость. Дорога стлалась по лесотундре, то взлетая на холмы, то спускаясь в заросшие мелколесьем долины.

Справа замаячила горная цепь Монче-тундры с пятнами снега, и появилось странное чувство, словно все это недавно видел. Только не из машины, а из окна вагона, несущегося над лесотундрой. Дежа вю?.. Шоссе подошло ближе к горной гряде, и показался город: дым из высоких труб, бурые безлесные холмы вокруг. Здесь выплавляли редкие цветные металлы, часть отправлялась даже в Канаду. Но Варламову поручили исследовать возможные рынки дальше.

Слева долго тянулось озеро Имандра, на берегу виднелись трубы заброшенной АЭС. Дорога в Кандалу пересекала пролив по дамбе. Варламов вел машину, поглядывая на волны по сторонам, и через километр выехал на сумрачный Ермостров. Слева все так же плескались волны, а справа на фоне ельника показалась темная фигура с поднятой рукой. Варламов скрипнул зубами, сбавляя скорость. Подвозить никого не хотелось, но помнил, как Джанет попросила остановиться ради Эмили. Та их и спасла…

Сначала проехал мимо, разглядывая хичхайкера.

Темная одежда до пят — похоже, подрясник. Бледное лицо, длинные волосы, бородка — священник или монах. Рука поднята неуверенно, а вид голодный. Варламов вздохнул, остановился и приспустил стекло.

Путник подбежал рысцой и искательно заглянул в машину:

— Христа ради, подбросьте до города. Звать меня отец Вениамин.

Вид действительно изможденный: щеки впали, острый кадык. Варламов пожал плечами:

— Садитесь. А меня Евгением.

Как-то забыл, что в России принято по имени-отчеству.

Попутчик забросил котомку назад и сел на правое сиденье. Варламов поморщился (разило немытым телом), а потом тронул машину.

— Куда путь держите?

Странник неопределенно повел плечами:

— Вообще-то отец-настоятель на Соловки отправил, на послушание. Но не знаю.

— Пешком? — удивился Варламов. Хотя… слышал когда-то, что Соловецкий монастырь стал местом ссылки для неугодных священнослужителей. Покосился на пилигрима:

— Есть хотите?

Тот несколько секунд крепился, потом молча кивнул.

Варламов снова остановил машину, на всякий случай выключил зажигание и вышел. Из багажника достал термос с кофе и бутерброды.

— Ешьте, — протянул все попутчику. — Только у меня бутерброды с колбасой, а сегодня среда, у православных вроде постный день.

— В дороге позволительно, — и странник запихал в рот половину бутерброда.

Варламов пожал плечами, поехали снова. В общем, возвращение в Кандалу прошло обыденно. Он свернул с трассы и, миновав остатки старых построек, въехал на улицу между пятиэтажек. На рябинах едва проклюнулись зеленые листочки. Машин было больше, чем в прежние времена, появились и светофоры. Увидев церквушку, отец Вениамин попросил остановить: надеялся найти приют на ночь. Договорились, что потом Варламов заедет за ним.

Вот и родной дом — двухэтажный особнячок, скромный на фоне просторных домов американских Территорий и Канады. Рядом канцелярия градоначальника. Варламов знал, что теперь им был сводный брат Семен.

Варламов не стал звонить из Мурманска, хотел нагрянуть неожиданно. Но сюрприза не получилось, дверь открыла незнакомая женщина — как оказалось, жена Семена.

— Мы вас ждали, — улыбаясь, сказала она. — Нам сообщили, что приедете. Ваш брат сейчас на работе, если хотите, можете зайти к нему. А отец вышел на пенсию и живет с… — она запнулась, наверное вспомнив, что Марьяна приходится Варламову мачехой. — Он и Марьяна Петровна живут неподалеку. — И сказала адрес.

И еще одно разочарование — обе сестры вышли замуж и уехали из Кандалы. Одна под Петербург, а другая на юг.

Варламов побрел по указанному адресу, но нашел в квартире только постаревшую Марьяну.

— Отец на рыбалке, — заявила она, неприязненно оглядывая Варламова. — Завтра вернется, хотел тебя повидать.

Она предложила чаю, но Варламов отказался. Вышел под мелкий дождик и огляделся. Все знакомо: пятиэтажки, невысокие рябины вдоль улицы, сопки с большими пятнами снега. Он не испытывал радости, все скучно и серо. Надо переговорить с Семеном — есть ли возможности для канадского бизнеса в Кандале? — а завтра встретиться с отцом и ехать дальше. «Ровер» придется погрузить на платформу струнной дороги.

Семен не был занят и принял Варламова. Кабинет не изменился, кроме того, что появился портрет президента Московской автономии. Лысый череп, морщинистое лицо, пронзительные глаза. Похоже, влияние Московии на Карельскую автономию за последние годы усилилось.

Братец за эти годы заматерел: лицо стало почти квадратным, а серые глаза водянисто-холодными. Он расспросил о жизни в Канаде (Варламов привычно полез в бумажник за фотографиями Кэти и Ивэна), немного рассказал о своей.

Градоначальнику вКандале сейчас приходилось нелегко. С достройкой струнной дороги (долго тянули через Темную зону, выставляя опоры по полотну железной дороги) морской порт почти потерял значение. Остался только алюминий, разведение семги и обслуживание струнной дороги, так что половина населения города уехала в южные Автономии.

Похоже, особых возможностей для бизнеса не просматривалось.

Семен предложил переночевать у него, и Варламов после некоторых колебаний согласился: вряд ли еще побывает в родном доме. До конца рабочего дня оставалось много времени, так что сел в «ровер» и бесцельно поехал по знакомым улицам. Остановился напротив порта: вода синела по-прежнему, но крупных судов не было, только несколько сейнеров.

Поехал дальше.

Дорога пересекла реку, где между камней дотаивали льдины, и пошла в гору. Похоже, он машинально выбрал путь, по которому когда-то покинул Кандалу, а затем и Россию. Ну что же, вспомним былое…

Опять сосны, голубой простор моря, вот и перевал. Каменистые склоны поднимаются к языкам снега в ложбинах, вдали синеют сопки с тускло белыми верхами: там уже Темная зона. «Ровер» легко покатился вниз и вскоре достиг участка, где раньше была плохая дорога.

Тут поджидал сюрприз. Дорога в прекрасном состоянии, но дальше — «кирпич»! Скорее всего, военный аэродром еще в строю. Нет бы, повесили при выезде из города.

Варламов в замешательстве остановил машину и огляделся. Слева из леса выходила насыпь железной дороги, когда-то она вела в обход сопок к базе атомных подводных лодок. Поговаривали, что от дороги отходит ветка к странному месту: заброшенному руднику, куда в прошлую войну был нанесен ядерный удар. Однако те немногие, кто видел рудник, клялись, что постройки там остались целы и невредимы.

В прошлом Варламов несколько раз пытался разглядеть рудник с сопок вокруг Кандалы, но тщетно. А интересно, пройдет ли «ровер» по железнодорожному полотну? Его как раз пересекает разбитая лесовозная дорога…

Варламов свернул, «ровер» без труда взобрался на насыпь и бодро покатил по шпалам. Рельсы давно вывезли на металлолом, а мелкая поросль не была помехой.

Вернулось мальчишеское возбуждение: вот и поищет ответ на старую загадку! Чуть позже пришло отрезвление: а вдруг попадется разрушенный мост или другое препятствие? Ведь «роверу» не развернуться на узкой насыпи.

Но делать уже нечего. Долина между сопок постепенно расширилась, и через полчаса Варламов достиг разъезда. Тут рельсы сохранились, и «роверу» пришлось попрыгать через пути. К счастью, вездеходные качества были на высоте. Станционные здания оказались заброшены, а железная дорога здесь раздваивалась: левый путь уходил вдоль речки к мурманской магистрали, а правый…

Варламов озадаченно смотрел на дисплей навигатора. Виден разъезд и все детали рельефа — правая долина постепенно сужается, и ее все теснее обступают сопки, — но не показан ни рудник, ни железная дорога. Их словно нет! Настолько засекречены, что не нанесены на карту?..

Ну и ладно. Раз уж так далеко забрался…

Вдоль железнодорожного полотна вела заброшенная дорога. На нее нанесло песка, а временами пересекали ручьи, но для «ровера» это не было проблемой — и покрытые снегом сопки становились все ближе. Постепенно стало казаться, что он снова в поезде и едет с мамой к ледяному морю. Слегка закружилась голова…

Варламов вздергивает ее — это надо же, едва не заснул за рулем! Хорошо, что дорога широкая…

Затем он несколько раз моргает. Бесполезно… Словно холодные пальцы пробегают по спине. Варламов останавливает машину и, стиснув зубы, осматривается.

Только что была робкая северная весна. А теперь зима! Снег присыпал дорогу, снег укутал деревья белыми пеленами, снег курится из оврагов по склонам. Сопки высятся угрюмыми белыми горбами. Кажется, слышен далекий свист пурги.

Что случилось? Куда он заехал? Разве может так медлить зима?

И сумрачно кругом — то ли опускаются зимние сумерки, то ли заехал в Лимб.,

По спине Варламова пробегает холодок. Он неуверенно трогает машину, хотя лучше бы развернуться и ехать обратно… А дорога-то хорошо накатана! По обочинам снежные валы, будто периодически проходит грейдер. Только вот дисплей пуст!

То есть карта на месте, но больше не сдвигается, показывая тот же разъезд и местность вокруг него. А зачем: стрелки, обозначающей положение «ровера», тоже нет. Словно спутники исчезли с орбит, или Варламов оказался на другой планете…

Как высоки здесь деревья, будто это все-таки Лимб! Заснеженные ели почти смыкаются над белой дорогой, словно туннель ведет в зачарованную страну.

Но вот он размыкается, а деревья заметно ниже. Похоже, тут старая гарь: из сугробов торчат обугленные стволы. Потом появляются темно-серые насыпи, словно отвалы горных выработок. Ну да, здесь же был рудник.

Поворот к речке, и тут из леса выныривает железная дорога — мост оказывается общим и для нее, и для автотрассы. Конечно, светофор не работает, «ровер» въезжает на мост, и становится жутковато: у моста нет сплошного покрытия, и сквозь металлические конструкции видно, как внизу несется темная вода с барашками пены.

За мостом машина съезжает на обычную дорогу, и над путаницей железнодорожных путей вырастают угрюмые фабричные здания. За путями низкий, почти вровень с рельсами, перрон. Небольшое здание вокзала прячется в тени фабричного корпуса, в окнах темно.

Варламов выворачивает руль, и бедный «ровер», прыгая козлом, выбирается на перрон. Струи поземки бегут по серому бетону. Варламов разворачивает машину, но медлит ехать обратно. Когда здесь в последний раз были люди?

Не глуша мотора, он выходит, и ледяной ветер обжигает лицо. На путях несколько вагонов, у вокзала автобус со спущенными шинами, а рядом статуя — фигура сидящего человека.

Что-то странное. Зачем поставили статую посереди перрона?..

Варламов делает несколько шагов. Голове и так холодно в легкой кепке, но теперь он чувствует, как темя будто стягивает морозом.

Что за сумасшедший изваял эту статую?

Воин в латах — железная юбка касается бетона — сидит, широко расставив ноги и уперев руки в колени. Наплечники делают фигуру почти квадратной. Из-под стального шлема смотрят узкие глаза, а углы рта опущены, словно в жестокой гримасе. На поясе — два меча.

Статуя японского самурая на заброшенном руднике Карельской автономии?!

Варламов ежится: воин смотрит так пристально, будто вот-вот заговорит. Боязливо протягивает руку, но, не осмелившись коснуться лица, дотрагивается до пальцев. Облегченно вздыхает — холодный металл.

Еще некоторое время глядит на статую — ветер завывает среди железных конструкций, снежинки холодно касаются лица. Потом поворачивается, чтобы идти к «роверу»…

И застывает на месте.

Человек стоит перед ним — в одном темном халате, несмотря на мороз. Лицо белое и вытянутое, и такая же белая рука лежит на рукояти меча. Глаза то ли прищурены, то ли слегка раскосые…

Опять самурай, только на этот раз как будто живой! Варламов судорожно вздыхает и пятится, пока не упирается спиной в ледяной металл статуи.

Раздается голос, будто скрежет железа по стеклу!

— Ты отступаешь, не открывая спину? Это благоразумно. Но я не вижу у тебя оружия, а это глупо.

Колени Варламова становятся ватными: действительно, оставил двустволку в «ровере».

— Кто ты? — сипло спрашивает он. — Хотя постой, я узнаю тебя…

— Мы встречались на другом континенте, — тонкие губы слегка кривятся. — Но не в этом мире, а в том, что вы иногда называете Тонким.

— Темный воин? — шепчет Варламов. — Но это был персонаж из виртуальной реальности…

— Пожалуй, тебе пора познакомиться с моим мечом, — следует насмешливый ответ. — Твоя шея почувствует, реально стальное лезвие или нет. Впрочем, не обязательно спешить, перед смертью люди бывают занятными собеседниками. Чего-нибудь выпьем для начала, здесь есть буфет.

Обходит Варламова, задев его ножнами меча, и идет к вокзалу.

Какой буфет? Тридцать лет прошло, как здесь кто-то обедал. Но делать нечего, и Варламов плетется следом.

Дверь со скрипом отворяется, внутри пыльно и сумрачно. К его удивлению, загорается тусклый желтый свет. Самурай берет со стойки два стакана и ставит на столик. Из-под полы халата достает фляжку.

— Позаимствовал тут у одного, — неопределенно говорит он. — Хотя жуткая дрянь. Садись!

Варламов садится на стул, сиденье ледяное.

— Выпьем за твою смерть, — поднимает стакан неожиданный собутыльник. — Согласись, она будет поэтичнее, чем в каком-то американском отеле. На твоей родине, под летящим снегом.

Шутник хренов. Варламов скрипит зубами, однако пьет, не хочется праздновать труса. От жидкости дерет горло, похоже на сырой спирт. И закуски нет.

Самурай пьет, медленно двигая кадыком. Ударить бы по нему ребром ладони, но видно, что другая рука на рукояти меча. Небось, того и ждет.

— Хотел спросить тебя, — собеседник ставит стакан. — Когда всё наконец закончится: поколотите друг друга, снова придет Распятый. Что дальше? Будете петь Ему осанну? Не слишком ли скучный конец?

— Не понимаю, — тупо говорит Варламов.

— Я про конец времен. — Глаза его недруга походят на перламутровые раковины с черными дырами зрачков. — До него осталось всего столетие или два, хотя ты не доживешь. Армагеддон и прочая библейская чепуха. Но многое действительно сбудется.

— Никогда не задумывался, — тоскливо отвечает Варламов. Голова слегка кружится от выпитого зелья, а тут еще этот бред.

— Так подумай, — насмешливо советует собеседник. — Пока есть чем.

Юмор висельника, хотя висельник-то скорее он. Что бы сказать этому липовому самураю? Что-нибудь из литературы этого сорта, благо почитывал такую после встречи с Морихеи.

Вот оно, о «Великом пределе»!

Варламов откашливается и говорит:

— Один японец писал, что события имеют в себе скрытую тенденцию к своей противоположности. Она особо проявляется, когда явление достигает своего апогея, Великого Предела. После этого обычно следует провал в противоположность. Так что, если настанет рай на Земле, то возможно, он каким-то образом обратится в ад. Или что-то подобное. Вы-то, наверное, увидите.

— Гм, — собутыльник ухмыляется. — Интересная мысль. Пожалуй, я дам тебе меч. Умрешь как воин.

Толку от этого…

Темный воин распрямляется гибко, как кобра… и тут же садится обратно.

— Ну вот, — говорит невесело. — Только хотел развлечься…

Легкий шелест в воздухе. Аромат роз или иных цветов — Варламов не помнит такого. Женщина вдруг оказывается за столом, и сердце приостанавливается, а потом начинает стучать с перебоями.

— Это опять Ты? — хрипло говорит он, пытаясь разглядеть лицо женщины, но оно словно скрыто жемчужной вуалью. Черные глаза мимолетно смотрят на Варламова, и он испытывает будто удар. Тотчас женщина отворачивается.

— Вы забыли про меня, мальчики, — голос колеблется серебряной струной, и легкая насмешка слышна в нем. — Особенно ты, Темный. Я не хочу тратить время, подбирая сотрудников взамен убитых тобой.

— У Тебя, и мало времени?

— Не имеет значения, Темный, — высокомерно отвечает незнакомка. — Кстати, когда ты не можешь орудовать мечом, то опускаешься до булавочных уколов.

Слышен скрежет — и не сразу понятно, что это скрип зубов.

— Пожалуй, я оставлю вас, — тот, кого назвали Темным, вскакивает со стула. — Приятного свидания!

— Еще одна шпилька, — тихо смеется гостья. — Как по-женски!

Дверь хлопает так, что едва не слетает с петель, и Варламов остается один на один с женщиной. Какое свидание, у него вот-вот остановится сердце! По всему телу выступает холодный пот.

— Ты пьешь с исчадиями ада, — укоризненно звучит голос, — но не со мной. Налей мне и себе.

Она кивает на фляжку, оставленную на столе.

Хотя рука Варламова дрожит, он кое-как разливает спирт. Поднимает свой стакан.

— Постой, — женщина касается его руки.

Будто электрический ток пронизывает тело. В тонкой белой руке оказывается небольшой кинжал и надрезает палец Варламова. Женщина больно стискивает его над стаканом, и туда падает капля крови. Слабая розовая муть…

Незнакомка берет этот стакан и подносит к губам.

— За тебя, — говорит она. — И за Джанет. Она сделала выбор. Точнее, сделает, но это неважно.

Варламов тоже пьет, и это не спирт: лучше вина он никогда не пил. Голова сразу идет кругом.

— До свидания, — слышит он, и еще некоторое время не может прийти в себя.

Наконец унылый свист ветра проникает в сознание, а цепенящий холод — в тело. В полутьме виден замусоренный пол, помещение пусто. Варламов с трудом встает на затекшие ноги и идет к двери.

«Ровер» на месте, двигатель работает. Варламов делает шаг к машине и…

Проваливается в глубокий снег.

«Ровера» нет, как нет железнодорожных путей и вокзала. Вокруг ели, а выше белеют склоны сопок. Ущелье впереди смутно знакомо. По скалам карабкаются деревья, одетые снегом. Сильно болит голова…

Что же с ним происходит?!

Какая-то хижина среди елей, над ней дымок. Охотники или рыбаки? Варламов пробирается по колено в снегу и дергает дверь…

Это не хижина!

Роскошный стол из темно-зеленого камня. В центре серебряный канделябр, и на нем горят свечи. У стены камин, пламя облизывает поленья.

Он уже был здесь! В далекой теперь Америке — только в реальности, или в бреду?

Стены уходят ввысь, кое-где картины. Вдоль стен шкафы, ручки ящиков поблескивают серебром.

Полная тишина, потом раздается стук. Все повторяется!

— Войдите, — устало говорит Варламов.

Неужели снова Лилит?

От сквозняка клонится пламя свечей, и входит женщина, но другая. Не нагая, а одетая в темный плащ, на суровом изможденном лице светятся голубые глаза. Не блудница, а скорее ведьма.

— Евгений Варламов, — хмуро представляется он. — Здравствуйте. Это ваш дом?

— Ты забыл, что он твой! — голос женщины режет уши Варламова. Свист пурги слышится в нем, и мурашки бегут по спине. Как при встрече с Ренатой…

— У тебя Дар, — с трудом выговаривает он. — Что ты сделала со мной?

— Вспомнил Ренату? А меня зовут Рогна. Предложи, наконец, даме сесть.

— Садитесь, — Варламов отодвигает тяжелый стул.

Женщина садится, и снова колышется пламя свечей. Странно — то их с десяток, то много.

— Все-таки, зачем я тебе?

— У тебя плохая память. Ты забыл, что находишься в тюрьме Московской автономии, и у тебя выпытывают секрет «черного света». К счастью, его ты тоже забыл.

— В тюрьме? — Варламов оглядывает роскошную обстановку.

— Ну да. Твое тело дрыхнет на тюремной койке, а твою мелкую душонку я выдернула сюда, чтобы разглядеть получше.

Наверное, следует обидеться, но не выходит.

— Это всё сон? То-то я…

— Это реальность! Первая и самая плохая, к счастью, тебя миновала. Ты видел ее, как бы во сне, в поезде струнной дороги. Сейчас ты пережил свое возвращение в Россию, каким оно могло быть. Эта реальность самая лучшая, но она тоже утрачена, хотя кое с кем из нее ты встретишься. Теперь у тебя осталась только одна — обычный средний путь! А здесь… Это твой вечный дом, и можешь остаться в нем навсегда.

— А как же Джанет?

— В этом все дело. Именно поэтому и был создан ваш мир.

— Не понимаю, — устало говорит Варламов. — И зачем я тебе? Ты можешь тасовать реальности, как карты, а почему-то возишься со мной… Хотя понятно, тебе приказали выпытать секрет «черного света».

— Ты бываешь догадлив. Но мне никто не приказывает! — От ярости в голосе Рогны у Варламова ноют зубы. — Просто у меня есть свой народ, и я должна заботиться о нем.

— Я не должен был оказаться в этом ущелье, — вспоминает Варламов. — Никогда больше. Все-таки, ты нашла дорогу сюда.

— Секрет здесь, — кивает Рогна. — Но я не могу его раскрыть. Тут пусто, только скалы, ели и снег. Дорога закрыта даже для меня. Нужен…

Она медлит.

— Ты не так прост, как кажешься. Ты видел Владычицу. Я смотрела, как Она выпила вино с каплей твоей крови, и неважно, в какой это было реальности. Она выбирает место и время. И Рената правильно увидела твою судьбу… «Любовь… — передразнила она голосок Ренаты. — Старое слово, холодное слово, печальное слово». Но помни! — на этот раз заныли все кости. — Люди ошибаются, когда думают, что любовь это хрупкий цветок. Любовь — страшная сила, именно ею Всевышний творит миры. Ты отмечен Хозяйкой Сада, ты можешь открыть запретную дверь. Даже когда все будет рушится, ты можешь коснуться источника всеначальной энергии, и мир замрет над пропастью. Тебе надо лишь захотеть — всем сердцем и всею силою своей души…

Наваливается безмерная тяжесть, холод. Сердце едва трепыхается в груди. Перед глазами опускается темная завеса, комната с канделябром исчезает…

Волосы мягко касаются лица Варламова, прохладные пальцы трогают лоб, слышится тихий речитатив:

«Через душу мою молчаливо

Изливается неба поток,

Сохнут разума скорбные нивы,

И найти я дороги не смог,

Чтобы стать, как ребенок, счастливым» ^[32]

Волны укачивают его, унося в сумрак…

Глава 2. Хаос и цветок

Рабочий кабинет президента, точная копия оставшегося в Кремле. В кресле за столом сам президент: морщинистое лицо, холодные блеклые глаза. Перед столом на стульях сидят двое. С одного стула, повинуясь жесту президента, встает и направляется к выходу дознаватель Седов, на другом черным вороном нахохлилась Рогна.

Президент ждет, пока закроется дверь.

— Итак, нам необходимо быть в Москве? — скрипуче спрашивает он.

— На набережной у храма Христа Спасителя, — голос Рогны звучит как посвист метели. — Вместо него со временем будет храм Трехликого, но Трое уже являются туда. Один… одна из них поможет нам. Для нее нет завес.

— Я знаю, о ком ты. Но она капризна, если откажется?

— Тогда можете попросить вы, господин Президент, у главного из троих. Но это нужно сделать лично… изъявив почтение.

Молчание.

— Служба охраны организует поездку. Вас известят.

Сюда поздно приходила весна, из-за накопленной энтропии снег не таял до середины лета. Среди снежных гор человек жил совсем один. Много раз пытался уйти на лыжах, но невидимая ограда никуда не делась: он и не замечал, как менял направление, а скорее всего, этого не делал, но в сумерках снова видел за деревьями постройки института. Может, это и к лучшему: наверное, на сотни километров вокруг не осталось живой души.

Вот и сегодня после бесплодной прогулки он растопил печь и отогревал пальцы у огня. Редко включал спутниковый Интернет из боязни потратить остатки дизельного топлива, и только работа не давала сойти с ума.

Но сегодня к нему пришел гость.

Человек отвык от этого зрелища: раздался тихий звон, словно осыпались ледяные кристаллы, и посреди комнаты полыхнуло синее пламя. Вскоре оно сгустилось в прямые линии, обозначив дверной проем.

В нем появился некто в темном одеянии, зеленые брызги загорелись на ножнах меча.

— Привет, Роман! — сказал он и, не глянув на стулья, сел на пол. По углам сгустились тени, и комната будто съежилась.

— Привет! — хмуро ответил тот, кого назвали Романом. — Давненько ты меня не навещал.

— Тридцать лет, — небрежно отозвался гость. — Но ты почти не изменился. Ведь ты теперь один из нас.

— Это только слова, — кисло сказал Роман. — Сижу взаперти. А ведь обещал путешествия. Я тоже хочу вот так… — Он указал в сторону пламенеющего проема, но тот исчез, и человек разочарованно опустил руку.

Собеседник пожал плечами:

— Ты ведь не захотел поделиться секретом. Почему я должен открывать для тебя Темный коридор?

Роман хмыкнул:

— А ты бы оставил меня в живых? И вообще я думал, что исчадия ада знают все.

— Не совсем, — угрюмо ответил гость, и огонь в печи померк. — Люди в своем маленьком мире порою измыслят такое, что трудно придумать привыкшему к иному масштабу разуму Владык… Но сейчас речь не об этом, под вопросом твоя жизнь. Как и жизнь всех людей на Земле.

Роман хрипло рассмеялся.

— Опять? В результате прошлой войны погиб миллиард, и в основном по моей вине. Я самый массовый убийца в истории человечества.

— Не преувеличивай, — сухо сказал гость. — После тебя над оружием работал целый институт. И тогда никто не знал, что это можно использовать как оружие.

В наступившем молчании потрескивал огонь в печи.

— Ладно, — на щеках человека по имени Роман вздрагивали красные отсветы. — И что на этот раз?

В надменном тоне его собеседника впервые скользнуло раздражение.

— План изменен! Всего столетие или два осталось до Великой битвы, но похоже, ее не будет. Вы даже не знаете, какой мощью обладаете. Слишком сильное излучение боли и страданий исходит от Земли, и равновесие нарушено. Решено не дожидаться Армагеддона, а тихо рассортировать человечество по разным уголкам вашего планетарного космоса. Люди будут просто просыпаться в другом мире. Не пройдет и нескольких лет, как Земля опустеет.

Роман с минуту молчал. Потом криво усмехнулся:

— И вам, воплощениям тьмы, нечего будет делать? Какое горе.

Он наклонился и достал из тумбочки бутылку и два стакана.

— Обыкновенный самогон, — грустно сказал он. — Мог бы занести бутылочку хорошего вина. Правильно говорят — исчадия ада обещают много, но мало дают.

Темная фигура шелохнулась. Показалось — сейчас вскочит и выхватит меч. Но лишь улыбнулась, на миг показав красноватые зубы.

— Перестань называть меня исчадием ада. Я просто дольше живу, и приобрел кое-какую мощь. А что до света и тьмы, так это субъективное деление. Кто-то считает себя в лагере света, кто-то тьмы, но настоящий враг у тех и других один — хаос.

Роман пожал плечами и подал ему стакан.

— Выпьем за человечество. Оно много страдало и на многое надеялось. А теперь, значит, всему приходит конец. Но это не такое большое изменение плана. Что в конце собираются отделить овец от козлищ, об этом есть в Апокалипсисе.

Гость взял стакан тонкими белыми пальцами:

— Читал Библию? — усмехнулся он. — Ну да, у тебя же есть время.

Он сделал глоток и поперхнулся.

— Ну и дрянь. Мог бы сделать систему очистки получше.

— Не до этого, — тускло улыбнулся Роман и стал жевать галету (из запасов на случай ядерной войны, и хотя война оказалась в основном не ядерной, все равно пригодились). — А что будет с Землей? Неужели и ее уничтожат?

Его собеседник не стал закусывать, поставил стакан на пол.

— По слухам, — осторожно сказал он, — отведут под животный мир. Собственно, так и планировалось когда-то. В океанах будут плескаться дельфины, а на суше процветать сообщества животных. Может быть, их даже наделят разумом. Конечно, не в такой степени, как человечество. Не хотят повторения ошибок.

Роман хмуро посмотрел в окно. Из темноты густо полетели снежинки, словно рой белых ос.

— А при чем здесь я? Если Высший разум решил, то так и будет.

Пришелец вдруг выпрямился, словно темная пружина, и оказался у окна. Стал вглядываться во тьму, а пальцы легли на рукоять меча.

— Не обязательно, — сказал он, не оборачиваясь. — Ты невнимательно читал Библию. Иногда Он менял решение из-за людей. Ты у нас умный, потому и стал избранным. Вот и придумай что-нибудь.

— Но… — начал Роман.

И осекся. Гость приложил палец к губам, ступил ногой на подоконник, как-то странно изогнулся и исчез прямо сквозь стекло. Белый рой устремился вслед.

Огонь в печи затрещал и рассыпался, осталась только россыпь красных углей в темноте…

Роман идет по коридорам, и в желтом свете редких лампочек его тень то грозно вытягивается вперед, то жалко съеживается у ног. Он рискнул включить аварийный генератор. Вот и знакомая дверь. За тридцать лет лаборатория стала домом, часто ночевал тут.

Конечно, оборудование примитивное, сейчас заказал бы получше, только где? Но и его хватило, чтобы вызвать на Землю мощь, от которой даже днем померк свет. Интересно, как человечество использовало бы ее, если не война?.. Только это праздный вопрос: физика нужна людям лишь для создания оружия. Так стоит ли действительно человечеству существовать дальше?

Но этот философский вопрос пока оставим. А вот слова о хаосе любопытны. Ведь если темную энергию можно сконцентрировать плазменной линзой, то можно запустить и обратный процесс. А уменьшение плотности энергии должно по идее привести к разрушению глюонной структуры. Хотя процесс пойдет медленнее из-за отсутствия энергетической подпитки из поясов Ван Алена, но пусть не все мироздание, а часть его рассыплется в прах. Так что если изменить конфигурацию магнитного поля…

Роман садится за компьютер. В темном окне мелькает снег, а по лицу человека бегут цветные тени — словно в электронном мире наступило лето, и бабочки порхают по экрану монитора. Но это только трехмерные графики, и все гуще осыпается черный пепел цифр.

Вот и все!

Роман откидывается на спинку стула, и губы кривятся в усмешке. Похоже, человечество наконец сравнялось с Всевышним, по крайней мере, в способности к абсолютному уничтожению. Надо же, раньше и в голову не приходило. Ладно, сейчас он пойдет к экспериментальной установке. Пусть мощность невелика, но процессу стоит только начаться… Так значит, по прекрасной и безлюдной Земле будут бродить животные, а дельфины резвиться в морях?

Это мы еще посмотрим…

Варламов не знал, сколько проспал. Очнулся в обычной камере, принесли неплохой завтрак. Но голова по-прежнему болела, а на душе будто кот нагадил.

Со скрежетом открылась дверь, и вошел майор Седов.

— Собирайтесь, — сухо приказал он.

— Нечего собирать, — неприязненно ответил Варламов. — Только куртку надену.

Снова сумрачные коридоры, замкнутый двор, автофургон. Ехали минут десять, под конец почему-то вниз. Когда дверь открылась, вышли… на перрон.

Серые бетонные стены, рельсы внизу. Как в метро.

И в самом деле оказалось метро: подкатил поезд из нескольких вагонов с зеркальными окнами. Двери второго вагона открылись, и дознаватель легонько подтолкнул Варламова внутрь. Изнутри окна, как темные зеркала. Двери закрылись, но слышно было, как открываются и закрываются в других вагонах. Снова легкое шипение, и в открывшемся проеме появилась… Рогна. Она мельком глянула на Варламова и села поодаль. Майор Седов устроился напротив. Тронулись.

Странно, откуда в небольшом городе (географию Московской автономии учил еще в школе) взялось метро? Но пол вагона слегка накренился: похоже, поднимались на поверхность. В окнах все равно ничего не появилось. Дальше поехали как будто по обычной железной дороге, хотя остановок не было. Перестук колес навевал дремоту…

Он проснулся от скрежета колес, поезд стал. Шея затекла, и Варламов покрутил головой. Двери открылись.

— Выходим! — приказал Седов. В голосе слышалось напряжение.

Варламов и Рогна вышли, следом дознаватель. Из заднего вагона тоже появились двое в форме и с автоматами. Держались поодаль — видимо, охрана. Седов показал, в какую сторону идти.

Станция больше и роскошнее. Колонны из мрамора, сводчатый потолок тонет в полумраке. Варламов и Рогна идут рядом, следом Седов с охраной. Какое-то движение у поезда…

— Не оборачиваться!

В конце станции поднимаются по широкой лестнице. Вестибюль с несколькими выходами.

— Прямо! — командует Седов.

В переходе пол из красного гранита с серыми полосами. Сзади слышны гулкие шаги.

Неожиданно выходят в обширный каземат без признаков недавнего великолепия. Желтоватый свет, серые стены, две громоздкие машины на бетонном полу. Одна — лимузин с тонированными стеклами. Другая — БТР на четырех массивных колесах: хищно заостренный нос, торчат стволы пулеметов.

Сзади нагоняют двое, склоняются у какого-то агрегата возле стены. Тот чихает и начинает тарахтеть как трактор. Генератор для зарядки электропоезда?

— В машину! — командует Седов. Даже предупредительно открывает среднюю дверцу. Варламов с Рогной забираются внутрь: комфортабельно, хотя и тесно. Сзади глухая перегородка — наверное, отделение для важных персон.

Двое охранников встают по бокам машины, не давая увидеть, кто садится сзади. Слабо чмокают дверцы. Спереди усаживается водитель, рядом майор Седов. Скрежещут, поднимаясь, ворота. Поехали.

Снаружи сумрачно, в окнах зданий красновато отсвечивает солнце. Лимузин поворачивает налево, и видно, что следом катится БМП. А еще вдали маячат силуэты небоскребов. Так это Москва! Значит, ехали по обычной железной дороге, а в город въехали по туннелю метро. Чтобы безопаснее проникать в Темную зону.

Не чувствуется обычного покалывания иголок по коже: видимо, лимузин хорошо защищен. Только сумерки навечно сгустились в ущельях улиц. «Черный свет», когда-то упавший на мир, все еще медлил здесь.

Впереди торчат обугленные остовы — видимо, одно из мест, по которым был нанесен ядерный удар. Справа открывается широкая панорама: за стеной из колючего черного кустарника (как это памятно по Америке!) высится златоглавый собор — в центре большой купол, по сторонам поменьше. Смутно знакомо… Да это же храм Христа Спасителя, когда-то виденный в странном сне по дороге в Канаду!

Неприятный холодок по спине…

Храм уплывает назад.

— Поверните направо, — голос Рогны напоминает шипение змеи. — Мы должны огибать его посолонь. Так… Остановите.

Она слегка поворачивается к перегородке: — Нужно пройти хотя бы часть пути пешком. Трое ценят почтение.

Лимузин останавливается. Седов сует Варламову и Рогне по увесистой коробке с ремешком.

— Пристегните к поясу. Это защитит от излучения.

Коробка слегка жужжит и теплая при касании. Знакомо, такие устройства создают энергетическое поле вокруг человека и позволяют несколько часов находиться в Темной зоне. Очень дорогие, вряд ли такие выдают каторжникам, которые строят струнные дороги Московской автономии.

Затем Седов выходит и открывает дверцу для Варламова с Рогной. Жестом приказывает отойти в сторону. Неприятный холодок на лице, легкий озноб пробегает по телу. Но с устройством относительно безопасно…

Открываются дверцы сзади. Справа выходит охранник и слева выходит охранник. Появляется низкорослый человек с морщинистым лицом. Блеклые глаза, взгляд исподлобья. Не говорит ни слова.

Да это же президент Московской автономии!

— Здравствуйте, — вежливо говорит Варламов.

Президент не реагирует. Только тычет рукой вдоль улицы — там на некотором расстоянии видна река.

— Идемте! — приказывает Седов.

Варламов и Рогна идут впереди. За черными кустарниками высятся стены и купола собора, округлой белизной выступает из сумрака его апсида. Внутри в темноте скрывается страдающий лик Христа, но вряд ли его озаряют огоньки свечей.

Раздается скрип, словно отворяется невидимая дверь. Шорохи по мостовой. Какое-то движение слева и справа…

Начинает чаще биться сердце, Варламов оглядывается.

Вот они, стражи мертвого города! Но это не черные волки, с которыми повстречался в Америке, а огромные псы на длинных ногах: хвосты не вытянуты «поленом» и вздрагивают черными крюками. Не спеша бегут следом, морды выше брошенных автомобилей.

Если черные волки — свора Темного охотника, то чья это свита?

Президент ныряет в лимузин, следом один охранник. Хлопают дверцы, пулеметы БМП грозно поворачиваются…

— Не стрелять! — кричит Рогна. — Они порвут вас в клочья.

И тише добавляет: — А так, может быть, не тронут.

Уверенности в голосе нет. Она толкает побледневшего майора Седова: — Идемте к реке. Там нужное место, между храмом и восходом солнца.

Ноги Варламова заплетаются, а мысли скачут. Дикие собаки могут быть опаснее волков, откуда они взялись? На кого охотятся здесь?

Сумрачные скверы, брошенные машины, какой-то памятник справа, и черные львы скалят клыки по его сторонам. Что за сумасшедший зоопарк?

А вот и Москва-река. Варламов останавливается, весь дрожа. Седов, Рогна и охранник остались сзади. Беззвучно подкатывает лимузин и встает поодаль, за ним БМП. Набережная пуста: ни одной машины, гранитные ступени ведут к реке. В темной воде змеится красный огонь. Варламов поворачивается: справа мрачно горят красные стены Кремля, а впереди тускло блестит купол Христа Спасителя.

Он уже был здесь! Во сне, в далекой теперь Америке, он видел этот город на берегу мертвой реки!

Что дальше? Опять явится троица демонов? Не для свидания ли с ними его привезли?

Рогна поворачивается к сумрачному храму, воздевает руки и… начинает петь. На этот раз мороз пробирает до костей. Слов не различить — словно вьюга завывает вдоль невидимых стен чего-то огромного, выше собора Христа Спасителя.

Руки падают, Рогна поворачивает посеревшее лицо к майору Седову.

— Они придут, — голос звучит хрипло и как-то пусто. — Скажите президенту, чтобы выходил…

Она не договаривает, раздается рык. Мостовая сотрясается, и колени Варламова слабеют. Это рычат псы, задрав морды к темному небу. А потом один замолкает и скользит ближе…

Время будто замедляет ход. Охранник начинает поднимать автомат.

— Нет! — кричит Рогна.

Дальше запомнились только отдельные кадры.

Охранник стоит с поднятым автоматом… вот автомата и обеих рук уже нет… взметываются два красных фонтана… какие-то куски летят в реку… мостовая пуста. Стволы пулеметов БМП резко опускаются… но молниеносные черные тени уже там… непонятно как открываются люки… снова красные ошметки летят за колючую ограду кустов. Майор Седов бежит к лимузину президента, выписывая зигзаги…

Варламов с трудом отрывает глаза от жуткого зрелища, едкая горечь подступает к горлу, еле успевает согнуться, чтобы вырвало на мостовую. Визг шин — это лимузин президента несется задом по улице, наверху разворачивается и исчезает из виду.

— Теперь будет драпать до самого Владимира, — тускло говорит Рогна. — Трус.

Дыхание со всхлипами вырывается из груди Варламова, вот-вот псы накинутся на него! Но те вдруг застывают как изваяния из антрацита.

— Пожалуй, я пойду, — устало говорит Рогна. — Все пошло не по плану, но ты выживешь. А вот мне может не поздоровиться.

— Куда ты? — хрипло спрашивает Варламов. — Президент наверняка уехал.

— Там еще дрезина в туннеле. Подстраховывает свою задницу. А ты… передавай привет. И помни, что я говорила.

— Кому передавать? — вяло удивляется Варламов.

Рогна поворачивается и идет вверх по улице. Псы на нее не глядят, однако стоит Варламову сделать несколько шагов вслед, начинают безмолвно наступать на него.

Он в страхе поворачивается и сбегает по ступеням. Оглядывается, но псы снова застыли. Сердце Варламова тоскливо сжимается.

Но тут каменеет и он — со стороны реки слышится шорох.

Медленно поворачивается.

Женщина стоит на краю набережной, и вокруг странно колышется свет, проходя то жемчужными, то фиолетовыми волнами. Черты лица тоже колеблются, и все же у Варламова снова захватывает дух от его красоты.

— Это… опять ты? — хрипло спрашивает он. — Что происходит?

Он долго ждет ответа и уже не надеется его получить, но женщина заговаривает.

— Город пуст. — Грустная музыка звучит в голосе, и сердце Варламова сжимается. — Жители оставили его, но мощь Владык сохранила город. Даже камни здесь пропитаны мыслью, надеждой и любовью. Быть может…

Голос словно отдаляется, и последние звуки еле доносятся над темной водой.

— Зачем я здесь? — с трудом выговаривает Варламов. — Я встретил колдунью, одну из тех, с Даром. Она сказала странную вещь, что все будет рушиться. А потом мы поехали в Москву, хотя это мертвый город…

— Пустой скоро станет вся Земля, — шелестит воздух. — Слишком много страданий люди принесли в мир, и их история на этом заканчивается, тихо и милосердно. Быть может, мимо рухнувших домов будут ходить олени, и дельфины резвиться в морях, но людей больше не будет. Даже я не могу ничего сделать, а ты видел мою силу.

Сердце Варламова ноет.

— А как же Джанет? Я успею вернуться к ней?

— Вряд ли, — вздыхает воздух. — Времени не осталось. Но не только ты теряешь мечту. Я тоже.

Свет и тень кружатся в вихре. Ветер ласково касается лица Варламова и сменяется ледяным холодом.

Снова сумрачный красный свет, снова бесполезное тусклое золото храма, снова пустой гранит.

Нет, не пустой.

Цветок остается лежать возле темной воды. По лепесткам бежит то золотое, то фиолетовое пламя, и он вздрагивает, словно пытаясь укрыться от чуждого холодного воздуха.

Цветок из Сада!

Варламов садится на холодный камень рядом с цветком. Оцепенение сковывает тело, но он не может оторвать глаз от угасающего пламени. Такие цветы росли вдоль тропинок чудесного сада, где мать водила его во сне, а потом лицо любимой просияло, словно цветок оттуда. Неужели он видит этот свет в последний раз? Неужели больше не увидит Джанет?

В голове закружилось:

Перед взором сгущается тьма. А потом из тьмы является яростное изможденное лицо Рогны.

— Помни! — раздается голос, и от его ледяного взвизга у Варламова опять ноют кости. — Люди ошибаются, когда думают, что любовь — это хрупкий цветок. Любовь — страшная сила, именно ею Всевышний творит миры. Ты отмечен Хозяйкой Сада, ты можешь открыть запретную дверь. Даже когда все будет рушится, ты можешь коснуться источника всеначальной энергии, и мир замрет над пропастью. Тебе надо лишь захотеть — всем сердцем и всею силою своей души…

Варламов горько улыбается.

— Что я могу, Рогна? — шепчет он. — Разве что плакать. Плакать над своей любовью, Джанет, и над всем миром.

Он пытается сдержать слезы, но они все равно текут по щекам и капают на холодный хранит.

Варламов закрывает руками лицо, раскачиваясь от горя.

Не скоро отнимает их, а когда опускает и сухими безумными глазами глядит на мир, то не сразу понимает, что происходит, почему волны мрака убегают прочь над водой?

А потом видит.

Огненный цветок ожил — он уже не лежит, а упруго поднимается над гранитной плитой. Снизу он пламенеет рубиново-красным и пульсирует будто сердце, а кверху распускается голубыми и фиолетовыми лепестками. Цветок походит на розу, но красотой превосходит любую из земных роз. У Варламова перехватывает дыхание, он встает. Казавшийся вечным сумрак испуганно втягивается в улицы.

А черные изваяния готовых к прыжку псов исчезли, словно и не было…

Сумрак в окне посерел. Роман сел на стул и трясущейся рукой налил стакан самогона. В помещении темно, только горит красный огонек включенного питания на пульте, да поверх плит защиты пробивается голубоватое свечение плазменной линзы.

Установка работает!

Роман залпом выпил самогон и посмотрел на часы. Времени хватит, чтобы опорожнить бутыль. Потом температура в лаборатории станет слишком низкой, чтобы выдержала живая плоть. Позже все начнет рассыпаться ледяной трухой. Еще позднее только темная воронка продолжит вращение, втягивая в себя лес, сопки, а затем и всю Землю. Только тогда она перестанет расти и притаится в пространстве миниатюрной черной дырой. Космические расстояния надежно ограждают другие миры.

Роман налил второй стакан, но не успел поднести к губам. Голова закружилась, упала на грудь, и все залила тьма…

Он увидел свет и вяло удивился: разве фотоны еще сохранили достаточно энергии в энтропийном колодце? С трудом поднял голову, шея затекла. Некоторое время пытался сфокусировать взгляд на темной фигуре, и наконец узнал.

Черный халат, золотая рукоять меча…

— Опять ты? — пробормотал Роман. — Но…

На этот раз гость сел на стул. За темными плечами в окне белел снег. Придвинул столик и разлил в невесть откуда взявшиеся бокалы темно-красное вино.

— Выпьем, — сказал он. — Какое ты и просил.

Роман хмуро глянул в окно.

— За что пить? — тоскливо спросил он. — У меня ничего не получилось.

— Ты одержал победу. — Улыбка холодного торжества появилась на лице собеседника. — Игра будет продолжена.

Роман попробовал вино: в самом деле хорошее, и настроение улучшилось.

— Каким образом? — он покосился на пульт, где больше не светился красный огонек. — Установка отключилась, а ведь я пытался с ее помощью развязать силы хаоса. Если человечество обречено, то пусть Земля никому не достанется.

Гость смаковал вино.

— Тебе это почти удалось, — снисходительно проронил он. — Возможно, Высший Разум вмешался бы, а возможно и нет: обычно он не препятствует действиям свободной воли. Что ему один мир? Но случилось занятное происшествие — Владычица Сада посетила вашу мертвую столицу.

— Какого Сада? — Роман потянулся к бутылке и налил себе еще.

Зрачки гостя сузились, словно прицеливаясь:

— Может быть, ты увидишь его. Она собрала там самое прекрасное из многих миров. А на этот раз оставила в вашем мире цветок из него.

— Ну и что?

Было стыдно и холодно, только вино слабо согревало изнутри.

Собеседник покрутил бокал тонкими пальцами:

— Предсказано, что город, где приживется цветок из Сада, станет столицей мира. Там будет построен великолепный храм. Владычица не раз пыталась посадить цветы в разных местах Земли, но все погибали. На этот раз там оказался один человек. Он плакал, и излучение горя было так сильно, что придало недостающие силы цветку. Он ожил, корни раскололи гранит и ушли глубоко в почву. Теперь его нельзя уничтожить даже атомным взрывом, но все равно — оружие будет под запретом в этом городе.

Роман вяло улыбнулся.

— Слабак, — пробормотал он. — О чем плакать? Я разучился плакать давным-давно.

Темный гость поставил бокал.

— Не говори так легко, — холодно сказал он. — Мощь выбирает странные пути. Ты увидишь этого человека, и тогда он не покажется тебе слабым.

— Где увижу? — усмехнулся Роман. — На прогулке в саду? Будем гулять среди цветов и дружески беседовать?

— Ты увидишь его, — сообщил собеседник, — поверх острия меча.

Роман помолчал, а затем пожал плечами.

— Пусть будет так, — хмуро сказал он. — Все лучше, чем торчать в этой дыре. Но я не понял, при чем тут цветок?

— Хаос убил бы его, — равнодушно ответил гость. — Только он может. Но Владычица не захотела допустить это. Столько веков стараний, и все коту под хвост. Она повернула время вашего мира вспять, это в ее силах. Твоя памятьбыла сохранена, потому что ты под моей защитой.

Роман усмехнулся:

— Но ведь человечеству конец. Кто будет поклоняться ей в том храме? Разумные кролики?

— Она не только повернула время вспять, — хищно улыбнулся собеседник. — Решение вообще отменено. Хозяйка Сада будет вне себя, если человечество теперь исчезнет. Впервые за тысячелетия она получает свой храм на Земле, этом великом средоточии силы. А Всевышнему не нужно второе восстание, сравнимое по мощи с выступлением Люцифера.

Он встал, и отсвет снегов исчез, комнату наполнила тьма.

— Нам это только на руку. Теперь ты свободен. Нет нужды сохранять лабораторию, твой секрет нам больше не нужен. Я оставлю дверь, и когда ты уйдешь, здесь все рассыплется в прах. До встречи.

Снова шорох пересыпающихся ледяных кристаллов. Теперь понятно, что это разрушается само пространство. Огненно-синие очертания двери меркнут, когда в ней исчезает громадная тень. Но не исчезают совсем, а снова разгораются жутковатым пламенем.

Роман встает и в последний раз подходит к окну: восходящее солнце окрашивает снега в розовый цвет. Сколько раз оно успеет взойти еще?

Глава 3. Южнорусская автономия. Сталинград

Варламов встал и вытер рукавом глаза. Золотая искра мигнула сверху — это солнечный луч упал на купол храма Христа Спасителя. Золотое свечение было угрюмым и скоро погасло. Задерживаться нельзя: неизвестно, на сколько хватит энергии защитного устройства? До метро далеко, и он не Рогна — той «черный свет» не причинил особого вреда, вместо этого наделив Даром… БМП, вот где можно спрятаться! Металл дольше пропитывается губительным излучением. А может, получится уехать? Лучше в сторону Южнороссии, там власть как будто порядочнее. Может, выйдет вернуться в Канаду?

Он в последний раз глянул на диковинный цветок и пошел к БМП, хотя у машины снова затошнило от лужи крови. Двери нараспашку, но никаких растерзанных тел: собачки сработали чисто. Варламов захлопнул правую дверь, перешагнул кровавый след, согнулся и залез слева. Сиденье водителя оказалось чуть впереди, перед ним самый обычный руль, только приборная панель грубовата. Управление вроде не сложнее, чем у обычного грузовика — приходилось водить такой в Америке. Мотор работал вхолостую. Варламов разобрался с передачами и тронул машину с места.

Обзор отличный, огромные колеса катятся мягко. Варламов развернулся прочь от реки — вот и улица, по которой ехали от метро. Он притормозил на повороте и вздрогнул: темная фигура стоит на обочине. Рогна!

Варламов остановил БМП, перелез к правому сиденью и открыл дверь.

— Я думал, вы уехали.

Рогна забралась в машину.

— Псы действуют на нервы. Они должны реагировать только на оружие, но у них своеобразный интеллект, и порой решают сами. Я ведь тоже в некотором роде оружие. Надо выбираться из города.

— А вам куда? Я на юг.

— Мне все равно. Сейчас подальше от Московской автономии, а там вернусь другим путем.

Поехали снова. Солнце мутно просвечивало сквозь серую пелену, так что сориентироваться нетрудно: в это время оно примерно на юге. Порой солнечный луч падал на мрачные здания.

— Теперь все изменится, — сказала Рогна. — Я не спрашиваю, что произошло. И ты не болтай, Она не любит этого.

— Но кто она?

— Ты уже знаешь больше любого, живущего на Земле. Не превышай меру. Может, и выживешь.

Называется, ободрила.

Впрочем, раздумывать было некогда: приходилось объезжать брошенные машины. Удар «черного света» вырубил электронику, так что большинство автомобилей встало на дороге. Хорошо, что это произошло не в час пик. Все же пару раз пришлось расталкивать заторы мощным бампером.

Наконец миновали сложную транспортную развязку, и стало свободнее. Вдруг и солнце засветило ярче — выбрались в Лимб. На душе полегчало, не так долго пробыли в Зоне. Варламов выключил и снял защитное устройство, надоел этот ящик.

Шоссе вело на юго-восток. Возможно, в машине была навигационная система, но некогда разбираться: надо удрать подальше. К счастью, брошенных машин стало мало, и скорость удавалось держать под 80. Часто проезжали районы с городской застройкой, но безлюдные: жить в Лимбе остерегались.

Наконец, когда уже казалось, что в безопасности, на перекрестке случилось то, чего боялся. Впереди взревели моторы, и с обеих сторон из-за домов появились такие же БМП. Развернулись дулами в сторону Варламова и застыли. Кроме пулеметов, похоже, были и пушки. Пришлось остановиться.

Дверца одного БМП распахнулась, и оттуда выпрыгнул человек. Ба, да это опять майор Седов! Видимо, на какой-то станции по дороге во Владимир был гарнизон — майор вышел там и помчался на перехват. Сделав несколько шагов, остановился.

Варламов давно приметил над головой верхний люк, откинул крышку и высунулся. Прохладный ветерок тронул лицо.

— Здравствуйте, Георгий Петрович. Не сидится вам в кабинете.

— Служба, — пожал плечами Седов. — А вы едете не в ту сторону, Евгений Павлович. Выходите из машины и давайте сюда. Со спутницей. В противном случае у меня приказ стрелять на поражение.

— Сядь! — вдруг приказала Рогна. Варламов повернул голову, и очень не понравилось выражение ее лица. Он сразу сел.

— Не повезло им, — вздохнула женщина. — Да и мне тоже.

Теперь уже она открыла верхний люк, высунулась на короткое время и открытой ладонью будто толкнула что-то в сторону майора. Тут же захлопнула крышку.

— Закрой и ты.

Варламов подчинился, при этом рука ощутила покалывание. Он не отрывал глаз от майора: лицо у того слегка расплылось, будто его заволокло дымом. Раздался жуткий звериный вой, и Варламов оглянулся: неужели опять черные псы? В следующий миг он понял, что воет майор Седов.

Он страшно дергался, из рукавов и расстегнутого воротника кителя валил дым. Вот упал на землю, извиваясь как червь, наживляемый на крючок. Открытый огонь так и не появился, но сквозь дым было видно, как словно свечка оплывает лицо майора. В минуту все было кончено, на земле осталась только куча одежды и легкий дымок от нее. Сильно запахло горелым тряпьем.

— Ты… как Уолд, — хрипло сказал Варламов. Хотя откуда Рогне его знать? Испуганно вскинул взгляд на БМП.

Такой же дымок струился из люков обеих бронемашин…

Варламов еле успел отворить дверцу, его снова вырвало. Здорово сегодня очистил желудок. Когда сел обратно, наткнулся на горестный взгляд Рогны.

— Я хуже, — горько сказала она. — Уолд хотя бы избегает людей. Но поезжай. Нас все равно могут уничтожить с воздуха.

Варламов взялся за руль. Протискиваться мимо мертвых БМП было неприятно, пришлось объехать квартал. На дороге увеличил скорость, ехали молча.

Через полчаса на дорогу впереди упала крестовидная тень и пронеслась по БМП. В зеркале заднего вида было видно, как разворачивается самолет. Варламов сильнее надавил на газ, хотя что толку? Самолет опять пролетел над ними и стал снижаться. Дорога не имела поворотов, так что самолет опустился прямо на шоссе, в нескольких сотнях метров впереди. Варламов притормозил и покосился на Рогну.

— Это другие, — скучно сказала она. — Просто сдайся им.

Варламов остановил БМП позади самолета. Небольшая винтовая машина, похожа на «Сессну», хотя под крыльями пара ракет. Открыл дверцу и вышел, чувствуя полное безразличие. Пусть хоть снова сажают в тюрьму, лишь бы подальше от Рогны.

Из самолета спустился молодой человек в форме — похоже, вся Россия ее натянула. Хотя проще, чем у Седова: темно-зеленая, с непонятным значком на кителе. Так… красный крест, вписанный в красный круг с разрывами, незнакомый Варламову символ.

— Капитан пограничной службы Южнороссии Петров, — представился он. — Как понимаю, вы беженцы из Московии? Больше в ВМП никого нет?.. Тогда садитесь в самолет. Вы в буферной зоне, возможна погоня.

На Варламова капитан смотрел с интересом, по Рогне только скользнул взглядом.

— Спасибо, капитан.

Варламов подошел к лесенке, машинально пропустив вперед Рогну. Два кресла впереди — в одном пилот, и два пассажирских сзади. Тесновато — когда капитан Петров сел рядом с пилотом, спинка кресла уперлась в колени Варламову.

Винт закрутился сильнее, и после недолгого разбега самолет взмыл в воздух. Удобная машина, почти везде сядет.

В полете не разговаривали: было шумно, а шлемофонов не выдали. Летели часа два, потом впереди показалась большая река и город на правом берегу. Когда садились, на летном поле стали видны военные самолеты. Мотор заглох, капитан Петров повернулся к Варламову.

— С прибытием в Сталинград.

Хоть к черту на рога. Их поджидала машина, но Рогна осталась у самолета. В ответ на вопросительный взгляд Варламова капитан пожал плечами.

— О ней позаботятся.

И сама может о себе позаботиться. Все же ощутил легкую грусть. Изможденная, с сединой в волосах, а когда-то наверное была красива, хотя и диковатой красотой. Черные волосы, орлиный нос, пронзительно-голубые глаза…

— Прощай, Рогна.

— До свидания, — в голосе послышалось ехидство.

Довольно долго ехали на восток. Вокруг расстилались поля, потом показался город. Варламов ожидал, что отвезут в какое-нибудь МГБ, и действительно остановились перед зданием казенного вида. В чугунную ограду были вписаны буквы «УМВД» — наверное, Управление министерства внутренних дел. Как говорил отец, хрен редьки не слаще.

Пройдя холл, вошли в дверь с надписью «Миграционная служба». Здесь была очередь, которую капитан Петров игнорировал. Подождал, пока откроется дверь, и вошли в кабинет, где из-за стола поднялся человек в темно-синей форме. Такого значка, как у Петрова, у него не было, а в здешних шевронах Варламов не разбирался.

Капитан был лаконичен:

— Надо оформить как беженца из Московии. Огласка нежелательна, поэтому прямо к вам.

— Садитесь, — сказал хозяин кабинета. — Имя, фамилия, отчество?..

Последовал стандартный опрос. Место жительства — Канада, Торонто — вызвало удивление.

— Придется сделать запрос в тамошнее управление полиции.

Капитан Петров с интересом поглядел на Варламова, а он пожал плечами — запрашивайте. К сердцу прилила горячая волна, полиция известит Джанет!

Наконец ему выдали пластиковую карточку, как когда-то в Другом Доле, и капитан Седов проводил Варламова наружу.

— Отвезу вас в гостиницу. Для беженцев она бесплатна, питание тоже. На карточку переведено пять тысяч рублей, это стандартное пособие в таких случаях.

Варламов удивленно покачал головой:

— Надо же, в тюрьму не посадили. А что мне делать дальше?

— Отдохните, — пожал плечами капитан. — Другому я посоветовал бы начать поиски работы, но вы у нас вряд ли задержитесь. Только не слишком расслабляйтесь, у вас будет важная встреча. О времени я сообщу позже.

— Надо думать, — хмыкнул Варламов.

Комната в отеле оказалась довольно удобной, первым делом Варламов принял ванну. Даже в горячей воде передергивало от воспоминаний.

Черные псы рвут охранников в клочья. Дым поднимается от кучи тряпья, что была майором Седовым…

Варламов накинул халат, и едва вышел в комнату, в глаза бросился дисплей компьютера. Сильно забилось сердце: а вдруг есть выход в Интернет? Включил компьютер, но тут призадумался: сколько времени сейчас в Торонто?

Разница как будто восемь часовых поясов. Здесь сейчас пятнадцать (надо же, сколько всего произошло с утра), тогда в Торонто около семи утра. Джанет как раз собирается на работу.

Затаив дыхание, он включил видеосвязь (работает!) и набрал адрес. Несколько секунд томительного ожидания, потом по экрану прошла красная надпись: «Вы устанавливаете соединение за пределами Российского союза. Передаваемая информации будет контролироваться»,

Варламов лишь хмыкнул, на Североамериканских Территориях и в Канаде то же самое.

Пришлось ждать, и вдруг появилось изображение их гостиной: Джанет была в халате, видимо выбежала из ванной.

— Юджин! — ахнула она. — А мне только что позвонили из полиции…

И расплакалась.

Но не будем подсматривать за этой сценой. Счастливых моментов не так много в жизни, а боги завистливы…

После разговора Варламов лег на кровать и погрузился в покойное забытье. Очнулся, когда вечерело. Подошел к окну: за домами розовела лента реки — кажется, Волга.

Зазвонил гостиничный телефон.

— Это капитан Петров. Отдохнули? Тогда подкрепитесь, а через полчаса я за вами заеду.

Ответа дожидаться не стал, повесил трубку. Варламов вздохнул и повернулся к стулу, куда бросил мятую одежду. Удивительно — брюки и рубашка были выглажены, а вместо грубой морской куртки висела черная кожаная. Снабдили даже новым бельем в пакете, как в тот памятный первый вечер на американской Территории Ил-Оу.

С приятным чувством свежести Варламов спустился в ресторан, а точнее столовую самообслуживания. Еда была вкусная и казалась более натуральной, чем в Канаде. Снова придется привыкать.

Вышел на улицу в теплые сумерки, мимо проезжало много машин. Капитан Петров подъехал в этот раз не на военном джипе, а в «Тойоте».

— Выходит, вы с китайцами торгуете? — спросил Варламов, садясь.

— Куда мы денемся? — пожал плечами Петров.

Вскоре подъехали к довольно приятному зданию, с колоннами у входа и портиками вдоль третьего этажа.

— Памятник сталинской архитектуры, — сказал капитан. — Своего рода символ эпохи.

В холле стояли двое в серо-стальной форме. Варламов заметил у обоих такие же значки, как у Петрова. Вряд ли простые охранники.

— Координатор вас сейчас примет, — сказал один Варламову. — А вы, капитан, можете ехать. Мы доставим нашего гостя обратно в гостиницу

Со звонком раздвинулись двери лифта. Охранник сделал пригласительный жест Варламову. Тот вошел, и лифт тронулся… неожиданно вниз.

Похоже, опустились на несколько этажей. Варламов вышел и оказался в приемной. Девушка за компьютером улыбнулась ему и кнопкой открыла дверь в кабинет.

Довольно сумрачный, с книжными полками вдоль стен. Взгляд Варламова задержался на картине над большим столом. На фоне горного пейзажа, похожего на картины Рериха (глубокие тени в долинах и розовые снега в вышине), сидел человек, положив правую кисть на рукоять то ли меча, то ли управления каким-то аппаратом. Темное одеяние, суровое лицо, глубоко посаженные глаза…

— Это первый Координатор Братства, — услышал Варламов. — Конечно, портрет несколько идеализирован.

Из-за стола поднялся человек высокого роста, с бритой головой и тяжелым подбородком. Глаза чуть насмешливые.

— Здравствуйте, Евгений Павлович. Я Александр Владимирович Гуров, нынешний Координатор. Садитесь.

Варламов слышал о Русском Братстве еще в Карельской автономии. После короткой, но опустошительной войны оно не дало России погрузиться в хаос, наводя порядок железной рукой, порой вешая вороватых чиновников перед их резиденциями. Сейчас оно контролировало большую часть Российского союза, кроме Московской автономии, где остался прежний Президент. Варламов заметил на пиджаке Координатора такой же значок, как у капитана Петрова. Похоже — символ Братства.

— Спасибо, что помогли, — он сел в удобное кресло, не приходилось смотреть на хозяина кабинета снизу вверх.

— Извините, что принимаю здесь. Наверху было бы приятнее, с видом на вечерний город. Но надо думать о безопасности.

— Остерегаетесь Московской автономии? — хмыкнул Варламов.

Скованности не чувствовал, хотя перед ним был самый могущественный человек Российского союза. Со многими непростыми… личностями пришлось общаться.

— Ну да. Мы тоже стремимся к восстановлению единой страны, но хотим подать более привлекательный пример. А там используют старые методы. Кстати, как вам Канада?

Варламов пожал плечами:

— Жить довольно комфортно. Но там давние традиции демократии, и не было столь жестко централизованной власти. В России никак не найдут компромисс между этими полюсами.

Гуров улыбнулся:

— Мы пробуем. В Российском союзе хорошие условия для предпринимателей, и мы не пытаемся ограничить личную свободу. Только для членов Братства существует жесткая дисциплина и внутренний суд.

— Ну да. Орден меченосцев, о котором когда-то говорил Сталин.

— А вы начитаны, — Гуров прищурился. — Но мы не одобряем деятельность Сталина, слишком большую цену за нее пришлось заплатить русскому народу. Название города вернули в память о подвиге в Великую Отечественную… Впрочем, ближе к делу. Извините, Евгений Павлович, но когда мы получили информацию, что вас доставили в МГБ Московской автономии, наши специалисты бросились собирать сведения. Надо было понять, представляете ли вы опасность для Российского союза?

Надо же, а разведка у них неплохо поставлена!

Варламов улыбнулся, хотя это далось с трудом: — Ну и как?

Гуров положил мосластые руки на стол.

— Похоже, что нет. Московской автономии нужен секрет «черного света», но выпытать его у вас невозможно. Даже у Рогны не получилось.

Показалось, что слово «рогна» произнес не как имя, но было не до размышлений: в затылке возникла тупая боль, и вокруг потемнело.

— Ничего не знаю о «черном свете», — хрипло выговорил он.

В руку ему сунули стакан. Варламов судорожно стиснул его и поднес к губам. Напиток обжигал горло, но перед глазами прояснилось.

— Не буду вас мучить, — вздохнул Гуров. — Московия не получит «черного света», а это для нас главное. Но есть пара моментов, которые вы могли бы прояснить. Если не хотите говорить, не надо. Мы все равно поможем вам вернуться в Канаду.

— Спрашивайте, — сказал Варламов. Похоже, ему дали обыкновенной водки. Настроение улучшилось, а характерных для «правдосказа» эффектов не было.

— Первое. В центре Москвы начала исчезать Темная зона. Наши дроны постоянно ведут наблюдение, и раньше такого не было.

Варламов потер лоб.

— Они должны были зафиксировать нечто возле храма Христа Спасителя.

— Это? — Гуров повернул монитор.

Даже статичное изображение цветка потрясало.

— Скорее всего, это связано с ним.

— Откуда он? Никогда не видел ничего подобного.

Варламов облизал губы.

— Должно быть, из другого мира… — Он умолк. «И ты не болтай!».

Гуров с досадой смотрел на него.

— Похоже, больше ничего не скажете. Ладно, со временем разберемся. А как насчет этого? — он подвинул к Варламову стопку фотографий.

Он глянул и отвернулся, чуть опять не стошнило.

— Московия выбросила с вертолетов десант, — продолжал Гуров. — Примерно роту спецназа. Видимо, тоже заметили, что Зона исчезает. И вот результат.

Варламов покосился на фото: истерзанные, залитые кровью трупы. Рядом валяется оружие — не помогло. На этот раз собачки сработали не так чисто.

— Зафиксировали еще что-нибудь?

— Большинство снимков нечеткие, нападавшие двигались слишком быстро. Но, вот… — Координатор отобрал одно фото.

Черный гигантский пес стоял, широко расставив ноги и оскалив пасть. В упор смотрел на Варламова, и его передернуло.

— Это они. Похоже, что стражи города. Так же расправились с охранниками, когда меня привезли в Москву.

— Тоже из другого мира?

— Вероятно. На Земле таких нет.

— Значит, Москва по-прежнему недоступна для людей? Псы будут охранять город… и цветок?

Что тогда сказала Рогна? «Псы должны реагировать только на оружие»…

— А вы попробуйте без оружия. Похоже, оно отныне под запретом в этом городе. Меня не тронули. Но осторожнее, это вполне разумные твари.

Гуров долго смотрел в упор, потом покачал головой.

— Задали вы нам хлопот, товарищ Варламов. Но спасибо. Большое спасибо. Захотите еще что сказать, обращайтесь к капитану Петрову. А пока до свидания. Похоже, у меня будет много работы.

Варламова отвезли в гостиницу, но звонить Джанет на работу не хотелось. Он лег на кровать, положив руки под голову. Незаметно уснул, а проснулся ночью от монотонного шума. По потолку плыли светлые пятна. Выглянул в окно.

По улице один за другим ехали крытые грузовики. Фары освещали серо-зеленые борта — похоже, что машины военные. Колонна казалась нескончаемой, и Варламов лег спать.

На следующий день он съездил на Мамаев курган — памятник Великой Отечественной войны, а когда вернулся пообедать, к нему подсел капитан Петров.

— Когда закончите, соберите вещи и ко мне в машину. Там поговорим. Жене пока не звоните.

— У меня и нет ничего, — пожал плечами Варламов. В самом деле, даже зубная щетка была гостиничной.

Он сел в машину, капитан завел двигатель, но отъезжать не спешил. Коснулся приборной панели.

— Вам нужно покинуть Сталинград. Мы не можем гарантировать, что агенты Московии до вас не доберутся. Сейчас едем в аэропорт, вам куплен билет до Хабаровска, там пересядете на рейс до Ванкувера. Возьмите вашу карточку, мы получили виртуальный образ из Канады. Пока спрячьте. На нее переведена значительная сумма… в оплату за оказанную помощь. Вот код доступа, запомните. Это китайская платежная система, действует по всему миру.

— Подождите, — удивился Варламов. — Через Исламскую конфедерацию было бы быстрее. Оттуда есть рейсы в Северную Америку.

— Нельзя, — поморщился Петров. — От вас могут попытаться кое-что узнать… полезное для джихада. Мы-то знаем, что это бессмысленно, а вот они нет. Китайцы вряд ли проявят к вам интерес, у них давно есть «черный свет».

На душе стало муторно. Сомнительно, что китайцы совсем потеряли интерес, но решение, похоже, было принято на самом верху. Возможно, Гуров хотел узнать о Варламове побольше. Может, надо было с ним откровеннее?

Капитан протянул другую карточку:

— Полетите под фамилией Сидоров, а ту карточку, что выдали в Управлении внутренних дел, мне верните. Вам поменяли местами имя и отчество — теперь будете Павел Евгеньевич. Сюда переведены пять тысяч пособия, на расходы. Код простой — 1,3,5,7. В Хабаровске снимите все деньги, а карточку выбросьте. Билет в Канаду будете покупать по своей, там хватит.

Седов, Петров, Сидоров… Что же, он на родине.

«Ты вернешься в Россию. И покинешь ее снова…».

Варламов вздрогнул. Капитан Петров секунду смотрел на него и тронул машину.

— Рейс с посадками, — снова заговорил он. — Омск, Красноярск, Иркутск, Чита — региональные столицы Российского союза. У всех есть и китайские названия. Будут выходить и садиться пассажиры, а вы лучше оставайтесь в самолете.

— И как там отношения с китайцами?

Капитан пожал плечами:

— Кое-где совместное управление. Власти прежней России роздали земли китайцам, и оттуда их уже не выгонишь. Но официально Китай присоединил только Дальний Восток и территорию к югу от Станового хребта. После Третьей мировой Россия была ослаблена и не имела сил воевать еще и с Китаем, да и войска из-за темных зон не перебросишь. А китайцы называют это воссоединением земель, которые принадлежали им по Нерчинскому договору ^[34]. Так что Хабаровск теперь — Боли. Но и там двойное гражданство, права одинаковые, а в экономике Китай, естественно, доминирует.

— На Североамериканских Территориях китайцы действуют наглее, — задумчиво сказал Варламов.

— У Южнороссии есть «черный свет», сильно наглеть не получится, — пожал плечами капитан. — Нам повезло, что сотрудники института, где его разработали, покинули Москву как раз в южном направлении.

Упоминание о «черном свете» болью отдалось в голове, и Варламов поспешил сменить тему

— Ваши, наверное, сейчас в Москве, — сказал он. — Небось, и вы туда хотите.

Петров только улыбнулся.

До гражданского аэропорта ехали недолго. Назывался «Гумрак», и здесь Варламов простился с капитаном Петровым. Белобрысый, с неприметным лицом, но другие в его возрасте еще лейтенанты.

Глава 4. Уральская автономия

Самолет был средней дальности — «Великий поход 929». Варламову приходилось летать на таких в Канаде. Соседом оказался священник в черном подряснике, представился отцом Вениамином. Это имя вызвало смутный отклик в памяти. Выглядел служитель уныло и невнятно пояснил, что за какую-то провинность лишен сана и отправлен в далекую сибирскую епархию. Услышав, что попутчик из Канады, потеребил бородку:

— Выходит, и там люди проживают.

Заметно окал, и пахнуло перегаром.

Наконец в памяти забрезжило — снова ему попадается черный монах. Первый раз появился во сне, где трудился на стройке струнной дороги, а во второй раз как недолгий спутник в другом сне… Хотя, если верить Рогне, это не сны, а как бы «воспоминания» об утраченных реальностях. Как все запутано!

Взлетели. Внизу проплыла Волга, потом потянулась степь, временами тускло блестели озера. Минут через сорок местность изменилась: пошли какие-то бугры, появилось больше зелени. Наверное, предгорья Южного Урала. Варламов удовлетворенно вздохнул, он все дальше от Московской автономии…

Самолет качнуло. Вспыхнуло табло «Пристегнуть ремни!». Раздался голос из громкоговорителя:

«Внимание! Нас преследует военный самолет. Идем на экстренное снижение!..».

Корпус самолета сотрясся. Раздался оглушительный рев, и воздух наполнило что-то вроде тумана. Зазвенело в ушах — самолет разгерметизировался. Сверху выскочила кислородная маска, и Варламов торопливо надел ее. Глянул на соседа: отец Вениамин сделал то же самое.

Тело потеряло вес — самолет падал. Трещал металлический корпус, рев выходящего воздуха быстро стих, зато к шуму добавились крики пассажиров. Варламов скосил взгляд в иллюминатор. Они сидели в хвосте, и было видно, что левый двигатель объят пламенем — наверное, в него попала ракета.

— Конец! — мелькнула мысль.

Неожиданно его вдавило в сиденье. Пилоты все еще пытались управлять самолетом: сбросили высоту и перешли на горизонтальный полет. Последовал ли за ними истребитель?

Двигатель уже не пылал, из него струился черный дым. Видимо, пилотам удалось перекрыть подачу топлива.

— Господи, спаси и сохрани, спаси и сохрани… — бормотал отец Вениамин.

Внизу проносилась овражистая земля, скорость самолета была еще велика.

«По курсу есть старый военный аэродром, — снова раздалось из репродуктора. — Приготовиться к жесткой посадке».

Варламов много летал в Канаде, авиакомпании там порой проводили тренинги, и действовал автоматически. Положил руки на спинку кресла впереди и прижал к ним голову. Сильно уперся ногами.

— Делай, как я! — крикнул отцу Вениамину.

Пол провалился под ногами. Внезапно в иллюминаторе понеслись плиты посадочной полосы. Последовал сильнейший толчок: ляскнули зубы, а ремни впились в тело — это машина ударилась колесами о бетон. Мимо проносился едва не лес — сквозь щели во взлетной дорожке успели прорости деревца, и самолет с жутким скрежетом срезал их крылом.

Затем раздался еще более страшный треск. Перед глазами возникла огромная дыра, а в ней — бетонные плиты и удаляющаяся передняя часть самолета, с крыльями. Это у самолета отломился хвост, и Варламова едва не выбросило на землю, но ремни удержали. Передняя часть корпуса продолжила катиться вперед, опускаясь носом… и вдруг ее охватило пламя. Хвостовую часть со страшным хрустом развернуло, и она остановилась в стороне, но все равно лицо Варламова опалило жаром.

— Быстрее! — крикнул он отцу Вениамину, освобождаясь от ремней. Тело болело, но похоже ничего серьезного.

Они выбрались наружу и стали помогать уцелевшим пассажирам. В хвостовой части уцелели все: у кого-то разбито лицо, у кого-то возможно сломаны ребра, но в целом дешево отделались. Вперед, где бушевало адское пламя, нечего было и соваться: наверняка все погибли.

Спрятались от пожара за хвостом. Варламов все поглядывал на небо: не появится ли истребитель, добить уцелевших?

— И чего напали на пассажирский самолет? — сильно окая, сказал отец Вениамин. — Как господь терпит такую низость?

Варламов попытался думать, хотя в голове еще звенело. Вряд ли самолет сбили из-за него, он был нужен живым. А вот если войска Южнороссии, пусть и без оружия, начали занимать Москву, это могло подтолкнуть президента Московской автономии к началу военных действий. И вряд ли Южнороссия была такой белой и пушистой, как ее хотел представить Гуров. Конечно, «черный свет» она вряд ли использует, а вот к обычной войне явно готовилась. Но если Московская автономия начала войну, то зачем сбивать пассажирский самолет?.. Хотя, вот возможный ответ! Им нужно место, куда перебрасывать войска. Может, как раз этот заброшенный аэродром. Как это будет на военном жаргоне — «зачистка воздушного пространства»?

— Надо убираться отсюда? — сказал Варламов. — Могут высадить десант.

Отец Вениамин подозрительно поглядел на него:

— Не за вами охотятся?

— Едва ли, — не вполне искренне ответил он. — Просто такова логика войны.

— Война, значит… — вздохнул поп-расстрига.

Люк багажного отделения был распахнут от удара, и вещи пассажиров рассыпались по бетону. Отец Вениамин стал почему-то разглядывать этот хлам, а потом залез в багажный отсек. Спрыгнул оттуда с длинным чехлом.

— Не ваш? — показал его пассажирам.

Никто не признал своей собственности, и священник повернулся к Варламову.

— Стрелять умеете?

— Сносно.

— Тогда держите, — Отец Вениамин раскрыл чехол. — Карабин «Сайга». У моего прихожанина был такой, вызывал домой освятить. В храм с оружием не положено.

Конструкция была довольно привычной. Варламов поставил на место складной приклад и покачал карабин в руке — хорошо сбалансирован. Наверное, кто-то летел поохотиться в сибирских лесах. Не довелось.

В карманах чехла нашлись три снаряженных обоймы. Варламов вставил одну в карабин, другие рассовал по карманам, а оружие повесил через плечо.

— Себе чего-нибудь нашли? — спросил у отца Вениамина.

— Священнику оружия не положено, — ответствовал тот. — Ничего, в лесу дубину выломаю.

— Пора двигать, — вздохнул Варламов. — Пожалуй, на север. На южном Урале должны быть города. Жаль, что нет навигатора. Вы со мной или остаетесь?

— С вами. Я ведь в свое время из Московской автономии сбежал, только и тут не прижился. А те меня сразу на строительство струнной дороги отправят.

— Да уж, — хмуро сказал Варламов, и опять вспомнился сон, где монах выдавал им водку.

Больше никто идти не захотел, были изрядно побиты и решили дожидаться помощи.

Страшный костер догорал, к небу поднимался столб черного дыма — наверное, видно издалека. Варламов и отец Вениамин пересекли летное поле и нырнули в кустарник. Солнце стояло еще высоко, ориентироваться было нетрудно.

В перелеске отец Вениамин без труда сломал молодую березку, обломал сучья и на ходу стал подстругивать ножом (и как умудрился пронести в самолет?).

Местность была холмистая, кроме березы росла ольха. Напились из ручья, и тут на них выбежали два бородатых мужика, у одного за плечами ружье.

— Вы не с самолета? — крикнул один. — Мы видели, как он падает.

— С него самого, — ответил отец Вениамин. — Помочь хотите?

— Ага, — зло ответил другой мужик. — Избавиться от лишнего барахла. Летаете тут над головами. Может, и вы поделитесь? Раз с самолета, то деньжата есть.

Мужик потянул из-за плеча ружье. Неприятный холодок прошел по спине, но Варламов, не раздумывая, скинул карабин и нажал спуск, целясь под ноги набежавших. Заодно проверим, как пристрелян. Оказалось, что хорошо: камень под ногами мужика раскололся, и тот отпрянул от брызнувшего крошева.

— Эй, Фрол! — растерянно сказал он.

Отец Вениамин поиграл дубиной.

— Не желай ничего, что у ближнего твоего, — прогудел он.

— Возьми ружье за ремень и скинь на землю, — миролюбиво сказал Варламов. — Не вздумай брать в руки! И вообще… Вы нас не трогайте, и мы вас не тронем, Большинство пассажиров погибло, а у самолета много барахла валяется. Только уцелевших людей не трогайте, там раненые. Ну!..

Мужик облизал губы и столкнул ружейный ремень с плеча. Оружие с лязгом упало. Фрол за все это время не сказал ни слова. Оба мужика бочком обошли путников и скрылись в перелеске.

— Придется вам понести ружье, — сказал Варламов священнику. — Перекиньте через плечо, так что в руках держать не придется. А мужички бандитами оказались. Хорошо, что вы карабин нашли.

— Какие они бандиты? — пожал плечами отец Вениамин. — Просто любят прибрать к рукам, что плохо лежит. А в Канаде разве не так?

Вспомнились приключения на Североамериканских территориях.

— Когда полиции близко нет, всякое бывает.

Тронулись дальше. Солнце начало клониться к закату, очень хотелось есть. С увала (слово подсказал отец Вениамин) заметили в долине деревню.

— Зайдем? — предложил священник. — Путников должны приветить.

— А не отсюда те мужички? — с сомнением сказал Варламов. — Но делать нечего, пошли.

Спускаясь, вышли на старую бетонную дорогу — возможно, к аэродрому. Деревня встретила их лаем собак. На завалинке сидел мужик, на этот раз без бороды. Лицо не русское, скуластое, но по-русски ответил чисто:

— С самолета? Переночевать? Ну, идите к Нюрке. У нее три года как муж пропал, любого приветит. Третья изба справа.

У отца Вениамина масляно заблестели глаза.

Нюра оказалась женщиной средних лет, с добродушно-приятным лицом. Отец Вениамин витиевато попросился на ночлег, а Варламов подкрепил просьбу купюрами Российского союза (снял с банкомата еще в Сталинграде).

Женщина заулыбалась:

— Сбегаю в лавку за водкой. Да и угощения купить дорогим гостям. А вы пока располагайтесь.

Гостиная оказалась опрятной, со старой полированной мебелью. Часть помещения занимала большая печь, видна была и другая комната, с кроватью. Телевизора Варламов не заметил, но имелся недорогой музыкальный центр. Путники поставили ружья в угол и сели на скрипучий диван.

Нюра скоро вернулась с полной сумкой, поставила варить картошку, слазила в погреб. Одновременно расспрашивала путников, охая и вздыхая по поводу сбитого самолета.

— Эти московиты скоро и до нас доберутся.

— Далеко до ближайшего города? — наконец сумел спросить Варламов.

— До Баймака сорок верст, оттуда продукты привозят. И еще сотня до Магнитогорска, это большой город.

В дверь постучали. Лохматый мужик средних лет представился Никитой, здешним старостой. Видать, новость уже разнеслась по деревне. Выслушал рассказ Варламова, покачал головой. Глянул в угол:

— А ружье вроде Митяя будет. Откуда оно?

— Да встретили двоих по дороге, — нехотя сказал Варламов. — Спешили поживиться на месте крушения. И к нам примеривались. Пришлось пальнуть под ноги, тогда разошлись мирно.

— Вот дурак, — покачал головой Никита. — Нарвется когда-нибудь.

Как будто обошлось.

Нюра накрыла на стол, стали заходить другие мужики, пошло застолье. Водки хозяйка купила с запасом. Недобрыми словами поминали Московию, но больше говорили о хозяйстве. Подвыпивший священник продекламировал похабные стишки про отца Онуфрия.

«О бходя о бщественные о городы,

О тец О нуфрий о бозрел о голенную Ольгу.

«О льга, о тдайся. О золочу!».

О льга о тдалась.

О кончив о ную о перацию, о тец О нуфрий о т о платы о тказался.

О бозленная О льга о грела о тца О нуфрия о глоблей.

О тец О нуфрий о колел».

Все хохотали, особенно хозяйка. Разошлись не скоро, луна уже озарила улицы деревни. Варламову постелили на полу, а отцу Вениамину, из уважения к сану, на диване. Когда Варламов ходил в туалет (пристройка над выгребной ямой), на диване никого не было, а из-за закрытой двери слышался равномерный скрип. Варламов улыбнулся, с вздохом вспомнил Джанет и скоро заснул.

Когда позавтракали (отменной яичницей), явился староста с потрепанным Митяем.

— На аэродроме десант высадили, полосу расчищают. Этот еле убег, пришлось большой круг давать. Ты, это, отдай ему берданку.

Митяй избегал смотреть на Варламова. Тот взял ружье — действительно, оказалось системы Бердана, со скользящим затвором. На всякий случай вынул патрон из ствола и отдал оружие Митяю.

— Вам лучше спрятаться, — продолжал староста. — Как бы войска не высадили, чтобы двинуться на Челябинск. Все мечтают овладеть тамошним танковым заводом. Мы-то привычные, в лес уйдем. А вам чего встревать?

Предложение казалось разумным. Нюра собрала путникам мешок, по указанию Никиты положила пачку свечей и спички. Варламов подхватил «Сайгу» и вышли на крыльцо.

— Видите скалу — будто голова, и нос торчит. Рядом береза, а под ней лаз. Кажется, только мальчонка пролезет, но книзу расширяется. Это старые горные выработки, в них пока пересидите. Далеко не ходите, там прямо лабиринт.

Идти было километра два, к концу пути с запада стал нарастать гул самолетов. Похоже, Московская автономия действительно наступала на Урал.

Лаз был узок — Варламов еле протиснулся по глинистому спуску, волоча мешок и ружье. Внизу оказалась довольно ровная площадка. Пламя свечи озарило утрамбованный пол, кострище, несколько тюфяков: наверное, тут было мальчишеское логово.

Пыхтя, сполз отец Вениамин. Перекрестился, прочел «Отче наш» и завалился на тюфяк. Видно, ночью времени на сон не тратил.

Заняться было нечем. Варламов полежал, вспоминая свой дом в Торонто и Джанет. Потом вспомнилась Кандала и лес, где часто ночевал на голой земле…

Проснулся от далекого гула. Взобрался к выходу и выглянул из-под березы. Был виден кусок «бетонки», по ней ползли серо-зеленые машины — наверное, БТРы.

Н-да, как добираться до города? И есть ли смысл? Но пешком до Хабаровска не дойти. Варламов рассказал об увиденном отцу Вениамину, который безмятежно раскинулся на тюфяке.

— И чего люди воюют? — невесело добавил он. — После той войны пора бы угомониться. Нет, надо всех силой загнать в одно государство.

— Все гордыня, — вздохнул отец Вениамин. — Еще в Писании сказано: «Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Восстают цари земли, и князья совещаются вместе против Господа…». Вот и я многовато вопрошал о делах церковных, так что пришлось бежать из Московской автономии. Но и здешний владыка оказался крут. Ничего, Расейский союз велик, найдем с кем поладить.

Похоже, священник был любителем не только вина и женщин, но и свободы слова.

Варламов с досадой лег на тюфяк. Америка тоже распалась на Территории — каждая выживай, как можешь. И в Канаде центральной власти пришлось ужаться. Может, хоть эти в Сталинграде окажутся умнее?

Давно миновало время обеда, хотелось есть. Достали из мешка хлеб, сало и лук. Отец Вениамин довольно крякнул, найдя заботливо укутанную четвертинку. Оказалась и бутыль с водой.

После еды поболтали, потом Варламов выглянул еще раз: все тихо, солнце садится. Легли опять. Варламов снова заснул, и проснулся непонятно от чего. А… храпа отца Вениамина не слышно.

Зажег свечу, соседний тюфяк пустовал. Выглянул наружу: темно, взошла бледная луна. Все ясно, отца Вениамина опять потянуло на подвиги. А вдруг попадет в переделку?

Варламов поколебался, брать ли с собой «Сайгу», и решил без нее. Темно, толком не прицелишься. Прячась за кустами, выбрался к дороге. Деревня казалась вымершей, и почему-то не лаяли собаки. Все разбежались, что ли?

Держась в тени домов, Варламов двинулся по улице, но далеко не ушел. Его схватили сзади, будто клещами, и скрутили за спиной руки. Вынырнуло ухмыляющееся лицо, фуражка набекрень.

— Кто такой? Ладно, к командиру его. Он в третьей избе.

Сзади подтолкнули чем-то жестким, похоже на ствол автомата. Варламов понуро пошел. Опять Нюрина изба! Из окон свет, а на крыльце часовой. В гостиной полно народа: тут и сияющая Нюра, и люди в незнакомой форме — наверное, Московской автономии. Ба, и отец Вениамин здесь: сидит за столом перед рюмкой водки, уже веселый!

— Задержан неизвестный! Крался по улице…

Отец Вениамин прервал молодцеватый доклад:

— Да это мой спутник, Евгений, — он подмигнул Варламову. — Вместе к святым отцам на Алтай пробираемся. Обет дали. Садитесь, выпейте во славу Божью и за здравие Президента.

Рядом с хозяйкой сидел человек с погонами на расстегнутом кителе — похоже, командир. Лицо довольное, в приоткрытую дверь видна неубранная кровать. Да, привалило Нюре счастье.

Он кивнул, и за столом потеснились, давая Варламову место. Тот перекрестился (еще помнил, как надо), поднял рюмку и залпом выпил. Было неуютно среди людей в форме, остро пахло гуталином и ружейной смазкой. Отец Вениамин продолжал прерванный рассказ:

— Еще наш архиерей стерлядку любил. Вот и меня отправил на речку. Поставили со служкой перемет, а я решил пока с удочкой побаловаться. Закинул, сижу на бережку, солнышко греет, благодать. Вдруг поплавок повело. Я подсек, хотел рыбу на берег выкинуть, да куда там! Будто коряга зацепилась. Вдруг как заходит взад-вперед, удочка из рук вырывается, а у меня и подсака нет! Тяну, из воды морда с усами высовывается. Сомище! Чувствую, что так не взять, и сиганул в воду, пробую ухватить за жабры. Словно скользкое бревно обнял. Он хвостом так поддал, что я в сторону отлетел. А сам крутанулся, и в глубину. Это надо же, на червяка клюнул…

Снова выпили, за здравие Президента и возрождение великой России. Нюра скрылась за дверью с очередным любителем женских прелестей, а отец Вениамин потянулся:

— До ветру надо. Пойдешь? — он подмигнул Варламову.

— Надо бы отлить, — согласился тот.

Вояки, похоже, не знали, что вход в уборную в сенях, выпустили из дома без возражений. Стоя у забора, отец Вениамин прошептал:

— Меня прямо из постели вытащили. Пришлось прикинуться паломником. А теперь когти рвать надо. Эти еще ничего, но скоро МГБ-шники пожалуют, те прицепятся. Уходим задами! Хорошо, что всех собак перестреляли.

Часового скрывал забор. Пригнулись, нырнули в тень и побежали огородом. Похоже, отцу Вениамину было привычно уходить задами. Не потому ли сослали?

Их все-таки хватились! Раздался выстрел, а следом послышался мат и шум погони. Беглецы ныряли из тени в тень, но луна давала достаточно света для преследователей. Прогремела автоматная очередь, пули просвистели сверху. Варламова пробрал озноб. Резко свернули в лесок — снова очередь, пули с тупым звуком сбивали сучья. Потом стрелять перестали — видимо, чтобы слышать беглецов. Бесшумно бежать по лесу не получалось.

До скалы успели, нырнули в лаз. Варламов подхватил «Сайгу» и мешок, а священник зажег свечу: надопрятаться в выработках. Сверху раздался гомон, вход уже отыскали. Вглубь уходил темный ход — можно было идти, только согнувшись. Едва прошли несколько десятков шагов, как сзади послышался стук, а следом моргнула белая вспышка. Раздался грохот, и Варламова сбило с ног воздушной волной. Бросили гранату!

Все стихло, но спустя несколько секунд послышалось шуршание, а следом тяжелый гул. Снова волна воздуха, только слабее. Свеча погасла, и священник разжег ее, употребляя совсем не богослужебные выражения.

Осторожно двинулись назад, но тут же уперлись в насыпь из земли и камней. Ход был завален!

— Вот бесовы дети, — горестно сказал священник. — Заживо похоронили. И отходную прочитать некому.

— Не спешите с отходной, — сказал Варламов, пытаясь ободрить себя. — Помните, по пещерке сквозняки ходили. Нам сказали, что выработки большие, должны быть другие выходы.

Делать нечего, пошли дальше в темные глубины. Стены были неровные, временами открывались полости.

— Наверное, брали какую-то руду, — сказал отец Вениамин. Тут же откликнулось эхо: «У-у-у…». У Варламова даже холодок по спине прошел.

Достигнув первой развилки, выбрали ту, откуда был слабый ток воздуха. Пришлось ползти на четвереньках. Снова развилка, а потом перекресток с другой галереей. Да, настоящий лабиринт. Стала таять надежда выбраться. Без схемы выработок будут плутать недели, свечи кончатся намного раньше.

Вышли в небольшой зал, размером с комнату. Черные от времени деревянные столбы подпирали кровлю. Здесь устроились отдохнуть. В стенах было несколько отверстий, из одного ощутимо тянуло холодным воздухом. Отдохнув, полезли в него.

Ход шел вниз и кончился обрывом в темную шахту. Остатки полусгнившего настила, от него шахта идет вверх, оттуда дует холодный ветер и втягивается в штольню, по которой они пришли. Варламов кинул вниз камень, через некоторое время раздался всплеск. Вода тут есть, но как до нее добраться? Бутыли хватит ненадолго.

Пришлось вернуться обратно.

— Вот что, — сказал Варламов. — Надо составлять схему. Бумага есть?

У отца Вениамина не оказалось даже молитвенника. Варламов с досады плюнул, сам давно привык полагаться на электронные гаджеты. Решили складывать кучки камней у каждого хода, который обследуют.

Блуждали долго: иногда согнувшись, а иногда на четвереньках исследовали несколько километров подземных галерей. К счастью, нашли воду, стекала по стене в черное озерко. Была горьковатой, выпили понемногу.

Обессилев, вернулись в зальчик и поели — по кусочку хлеба и кусочку сала. Прилегли на каменистом полу. Отец Вениамин бормотал:

«Услышь меня, Боже правды моей. В тесноте Ты давал мне простор. Помилуй меня и услышь молитву мою…».

А вдруг поможет?.. Варламов провалился в зыбкий сон.

Виделось лицо Джанет: настороженная, она вглядывалась во что-то. Потом снова шел по подземному коридору и остановился перед треугольным входом в следующую галерею. Вход был высок и почему-то пугал. Простоял там долго…

Когда проснулся, все тело ломило. Рядом кряхтел отец Вениамин.

— За грехи шлет мне Господь наказание, — сокрушенно бормотал он. — Все распутствовал, окаянный.

Перекусили (осталось на один раз) и вошли в последний неисследованный коридор. Потом придется выбрать другую отправную точку. Ход шел сначала вверх, а потом все вниз и вниз. В лицо снова дул холодный сквозняк, хотя спускались всё глубже.

Снова зальчик, темная расселина пересекает его.

— Постой, — сказал отец Вениамин (как-то незаметно они перешли на «ты»). — У меня ощущение, что идем не туда.

Варламов поколебался.

— Пройдем еще немного. Если будут развилки, загораживай их пирамидками из камней. Вернемся тем же путем.

Расселина была неширокой, пол на другой стороне ровный. Варламов прыгнул на ту сторону, и в полете почувствовал некое смещение вокруг, сердце сделало перебой, а голова закружилась. Он неловко приземлился, упал на бок, но тут же вскочил. Болел ушибленный локоть, и что-то изменилось — ах да, тихо кругом, сквозняк куда-то пропал. Даже упавшая свеча продолжала гореть. Варламов подобрал ее, осмотрелся… И застыл, высоко подняв свечу.

— Ты чего? — отец Вениамин шумно приземлился рядом. — А со мной словно бесы шуткуют, чуть в воздухе не застрял…

Треугольный вход! Тот, что Варламов видел во сне. В полтора раза выше человеческого роста, и неопределенной угрозой веет из темноты. Снова штучки Рогны?..

— Пошли, — угрюмо сказал он.

Ход высокий, стены ровные, никаких полостей. Потом в стенах замелькали фиолетовые искорки.

— А ну, посвети.

Все-таки небольшие полости есть. И в них — поросли фиолетовых кристаллов. Аметисты!

— Вот те на! — прогудел отец Вениамин. — Это же драгоценный камень.

— Полудрагоценный, — поправил Варламов. Когда ездил по делам фирмы, пару раз заглядывал в горные выработки. — Такие кристаллы недороги. Что странно — обычно они в миндалинах, а тут будто выставлены напоказ.

Действительно, каменные желваки с аметистами были словно разрублены пополам.

Пошли дальше. Воздух тяжелый, пламя свечи покраснело. Похоже, спустились на большую глубину.

— А это что? — отец Вениамин поднес свечу к стене.

На этот раз большие кристаллы: темные, с таинственными золотистыми искрами в глубине. У Варламова перехватило горло.

— Такие редкость. Будут стоить очень дорого. Не понимаю, почему их оставили здесь?

Он огляделся. Высокий свод, тишина, фиолетовые огоньки в стенах. Словно светильники в дворцовом коридоре… Неприятный холод коснулся спины.

— Боюсь, мы уже не в выработках.

— Господи, спаси и сохрани… — забормотал священник. Потом предложил: — Давай вернемся.

Варламов вздохнул: — Вряд ли позволят. Раз уж зашли так далеко. Знаю их…

Кого «их», он не уточнил.

Тронулись дальше. Огоньки в стенах разгорелись, и теперь горели собственным светом. Помимо аметистов ка будто появились турмалины. Самых разных цветов: зеленые, рубиновые, синие…

Свечу погасили, нужды в ней больше не было. Огоньки не мигали, иначе походило бы на рождественскую елку. Было просто тихо и торжественно. А потом впереди показался столб зеленоватого света.

— Ну вот. Пока шли через прихожую. А теперь будет приемный зал.

— Какой зал? — тревожно вопросил отец Вениамин.

Зеленый свет все ярче, арка с красными камнями, похоже на рубины. Дворцовый зал! Стены и колонны из красивого зеленого камня с прожилками — малахит! По зеркальному полу скользят золотые змейки — отсюда и свет. У стен черные кусты с зелеными колокольчиками, и в каждом таинственно мерцает темная звездочка.

— Ну, всё, — тоскливо сказал Варламов. — Теперь нам отсюда ходу нет. Если сказания не врут.

— Какие сказания? — встревожился отец Вениамин.

— Про каменный цветок. Кто его увидит, на поверхность земли уже не вернется. Бажова читал?

— Нет, — насупился священник. — В семинарии сказок не держали.

Варламов читал лишь потому, что к телевизору не пробиться, а библиотека у отца была хорошая. Он вздохнул:

— Пора бы появиться и самой хозяйке…

Женщина вышла из-за колонн! Черноволосая, в длинном платье малахитового цвета, лицо прекрасное и холодное.

— Чур меня. — Отец Вениамин сложил пальцы, чтобы перекрестить видение.

— Опусти руку, — недобро прозвенел голос. — Иначе я сниму временной сдвиг, и ты окажешься в двухстах саженях под землей, а здесь нет ходов, кроме моих.

Варламов слегка поклонился.

— Здравствуй, Хозяйка. — Обращаться на «ты» было жутковато, но и «вы» казалось неуместным.

— Здравствуйте и вы, гости незваные. Хотя не совсем. Я хотела увидеть вас, а точнее тебя, избранный из многих. Уж конечно не этого козла.

Священник обиженно фыркнул.

— Ты еще прекраснее, чем описывают, — учтиво сказал Варламов. — А убранство дворца, на земле нет равных.

К учтивости привык вынужденно, из-за встреч с очень разными людьми… и не совсем людьми. То ли людены (термин из какой-то книжки), то ли древние Владыки — не разберешь.

— Я знаю, что ты встречался с Хозяйкой Сада, — голос женщины теперь походил на мурлыкание сытой кошки. — У меня свой сад, каменный. И свое подземное царство. Мне нет нужды влезать в земные дела, разве что для развлечения.

В «Сказах» Бажова упоминались «развлечения» Хозяйки Медной горы, и Варламов поежился.

— Надеюсь, ты не станешь обращать нас в своих мастеров? — спросил он.

— Вы не приучены к горному делу, какой из вас толк. Но пойдем.

Открылся проем в другой зал. Стол, табуретки, большая кровать — все из меди. Стены опять малахитовые, но с алмазным блеском. Потолок темно-красный, с цветами. Всё как у Бажова: наверное, тому дали заглянуть сюда.

— Садитесь, гости дорогие. Поговорим.

Сели за столешницу из малахита — прямо дворцовая роскошь. Хотя куда там земным дворцам! Платье Хозяйки изменилось, засверкав алмазной россыпью. Словно меняющиеся облачения Лилит, но красота той была жгучей и соблазнительной, а у этой холодной. Вспомнилось и то, что Хозяйка предлагала камнерезу Степану выйти за него замуж…

— Спасибо, что помогла выбраться из шахт. — Сказал, а в голове мелькнуло: «Выбрались ли?».

Хозяйка взмахнула рукой, будто в ответ, но из стены появилась приземистая девушка в золотистой одежде. Оттенки золотого неуловимо переливались.

— Принеси еды и питья. Вина и… — она глянула на отца Вениамина, — чего-нибудь покрепче.

— Хотела спросить, — она повернулась к Варламову. — Зачем ты влез в эту игру? Здесь ты в безопасности, мое могущество велико, но наверху тебя будут преследовать. И люди, и подобные мне.

Похоже, не собирается оставлять здесь, это хорошо. Но надо быть осторожным. Очень осторожным. Хотя… лучше, пожалуй, сказать правду.

— Я любил девушку, — сказал он. — Вышло так, что только Хозяйка Сада могла спасти нас. Взамен я дал ей обещание.

— Не жалеешь? — холодная ирония прозвучала в голосе.

— Пока нет, — вздохнул Варламов.

На этот раз целая вереница золотистых девушек появилась из стены. Все низкорослые, движения проворны, скользящий шаг. Каждая несла поднос. Миг — и перед Варламовым оказалось блюдо, вилка и нож, все из серебра. Хрустальный бокал — настоящее произведение искусства. Отцу Вениамину поставили графин, тоже из хрусталя, и стопку поменьше. Одна из девушек открыла темную высокую бутылку, налила Хозяйке, потом Варламову. Отец Вениамин покрутил головой и налил себе сам.

— За встречу, — сказала Хозяйка. — Чтобы у вас остались самые лучшие воспоминания.

Голос музыкальный, но слова будто граненые, каждое отдельно от другого.

Варламов пригубил вино. Тягучее, темное и будто наэлектризованное — одно из лучших, что он пил. В голове слегка зашумело, будто отдаленный прибой. Интересно, откуда под землей виноградники?

Отец Вениамин крякнул и поставил пустую рюмку. — Да уж, — неопределенно сказал он.

Хозяйка поглядела с усмешкой: — «Слезы гор».

Варламов придвинул блюдо. Жаркое с какими-то травами, пахнет восхитительно. Да и на вкус оказалось таким же.

— У тебя прекрасные повара, Хозяйка, — проговорил он.

— Стараюсь подбирать лучших. — Хозяйка снова усмехнулась, а Варламов слегка вздрогнул.

За едой молчали. Хозяйка не ела, отпивая вино из бокала и поглядывая то на Варламова, то на отца Вениамина, будто что-то прикидывала. Гости выпили еще несколько раз, после каждой рюмки отец Вениамин соловел все больше.

Варламов покончил с жарким и отодвинул блюдо. Тут же из стены появились золотистые девушки и убрали всё со стола. Десерта, похоже, не полагалось.

— Ну что же, гости дорогие, — вставая, произнесла Хозяйка. — Покушали, пора и почивать. На земле все равно ночь.

Стало не по себе, но прекословить не стоит.

— А старый козел, похоже, заснул, — рассмеялась Хозяйка (снова звон серебряных колокольчиков). — Так «слезы гор» не пьют. Помоги дотащить его до постели.

Взяв отца Вениамина под руки, потащили к стене. Там открылся альков, положили священника на диван. Варламов ощутил холодноватое скользящее прикосновение платья Хозяйки, а еще горьковатый аромат духов.

Вышли. Золотые змейки потускнели и скользили медленнее. Хозяйка указала на медную кровать.

— Спать будешь здесь. У меня нет особых спален для гостей. Только Зал… — Она неприятно усмехнулась. — Я как-нибудь перебьюсь. Ванная там.

Она скрылась между колонн, а Варламов пошел в указанном направлении и действительно обнаружил ванную. Стены на этот раз не из малахита, а розового камня, ванна как большая чаша, ручки кранов прямо ювелирной работы.

Была горячая и холодная вода. Он с наслаждением вымылся, чувствовал себя грязным после ползания по выработкам. Не стал надевать мятую и грязную одежду, а чтобы не выходить в малахитовый зал в одних трусах, накинул один из халатов. Выбрал темный со строгим орнаментом, оказался впору: Хозяйка была одного роста с Варламовым.

В зале пусто и полутемно, золотые змейки почти угасли. Изумрудные колокольчики мерцают у стен. Варламов откинул покрывало и лег на кровать. Ложе жесткое и холодное. Не проходит возбуждение — наверное, от вина.

Заснет ли он на медном ложе в сердце горы?

Какая-то фигура движется по залу, затемняя каменные цветки. Ложе слегка прогибается — рядом с Варламовым ложится женщина. Острые холмики грудей, зеленоватое мерцание глаз. Хозяйка!

Вот откуда возбуждение, он предчувствовал это. Но одновременно страх сковывает тело.

— Не бойся, — говорит Хозяйка. И чуть насмешливо продолжает: — Я не смогла удержаться от соблазна, впервые за долгое время в моей постели оказался мужчина. Я почти забыла, как это бывает.

— Я женат, — с трудом выговаривает Варламов. Но сердце начинает биться сильнее.

Серебристый смех. — Какое это имеет значение? Я не предлагаю себя замуж. У тебя есть дети?

— Да, мальчик и девочка.

— Интересно, у меня могут быть дети от земного мужчины? Или ты думаешь, что я стара? Ничего подобного. Это моя мать была королевой, она начала создавать этот мир тысячи лет назад. А я только наследница.

Хозяйка придвигается и кладет руку на грудь Варламова. Тело у нее гладкое, как полированный мрамор, но теплое. Быстро сменяются мысли. Отказать нельзя, оскорбленная женщина способна на что угодно. Как бы не оказаться навеки в зале, о котором с усмешкой говорила Хозяйка. Если хочет выжить и вернуться к Джанет, надо согласиться. Да и тело уже возбудилось…

Пальцы бегут по груди, покалывая как граненые кристаллы. Варламов поворачивается и обнимает женщину.

Горячая! И тело более плотное и твердое, чем у Джанет. Не чувствуется никакой нематериальности. Но от этого возбуждение еще сильнее.

Все-таки это Хозяйка, и подчинения не любит даже в сексе. Она вывертывается из рук Варламова и ложится сверху, вдавливая его в ложе. Миг, и его плоть проникает будто в каменную пещерку. Немного саднит, а женщина приподнимается и опускается снова. Варламов стонет — и от наслаждения, и от боли.

Хозяйка привстает, упираясь руками в его грудь. Ногти больно впиваются в тело. Она поднимается и опускается все быстрее, и зеленые огоньки вдоль стен загораются и меркнут в такт с ее движениями. Варламов непрерывно стонет от сладостной боли… и вдруг извергается огненными толчками. Хозяйка раскачивается на нем, волосы мечутся из стороны в сторону — и падет на мокрую от пота грудь Варламова. Из него чуть не вышибает дух.

Темнота. Тишина. Только хриплое дыхание — то ли Варламова, то ли Хозяйки.

Наконец она скатывается с Варламова.

— Неплохо побыть с мужчиной, — немного задыхаясь, говорит она. — Пожалуй, надо отыскать себе мужа.

Варламов опасается что-либо сказать, да и неудержимо клонит в сон…

Естественно, утром в дорогу не отправились. Хозяйка пожелала, чтобы Варламов остался, а спорить с нею он опасался (да и не очень хотел). Золотистые девушки забрали испачканную одежду, и на следующий день вернули, выстирав, починив и погладив. Варламов подолгу играл с отцом Вениамином в шахматы — каменные фигурки были изумительно искусной работы, — или бродил по галереям, любуясь самоцветами, а ночи проводил с Хозяйкой. Та была неутомима, а вот Варламов начал изнемогать. Как-то после особо пылкой любовной сцены он об этом сказал. Хозяйка приподнялась на локте, зеленые огоньки в глазах умиротворенно мерцали.

— Ну что же. Я потешилась и, пожалуй, тебя отпущу…

Утром после завтрака, когда девушки убрали со стола, Хозяйка Медной горы повела рукой.

Раздался звон, и столешницу усыпали камни. Зеленые, синие, красные и сверкающие граненым блеском — алмазы.

— Ух ты! — выдохнул отец Вениамин.

— Выбирай подарок, — сказала Хозяйка Варламову. — Этот камень будет носить твоя жена, я ведь должница перед ней, а потом ваша дочь. Ко всему прочему, это ключ от подземного царства.

Блеск алмазов притягивал, но Варламов отвел от них взгляд. Немыслимой дороговизны!

— Вот, — он протянул руку к большому изумруду чистой воды. — У жены рыжеватые волосы, он великолепно подойдет к ним.

— Ты сделал хороший выбор, — нотка одобрения скользнула в голосе Хозяйки. — На земле оправь его в серебро.

— А мне? — обиженно спросил отец Вениамин.

Хозяйка рассмеялась.

— Людишки бывают забавны. Но тебе, жадный козел, я выберу сама.

Она протянула священнику ограненный аметист средней величины.

— Придает стойкость против искушений и помогает от пьянства. Вообще-то ты недостоин, однако побывать у Хозяйки Медной горы и уйти без подарка… я этого не люблю. Конечно, подарки бывают разные, но сегодня у меня хорошее настроение.

Отец Вениамин даже не обиделся на «козла», восхищенно разглядывая аметист. Хозяйка снова повела рукой, и камни словно растворились в собственном мерцании.

— Пора прощаться. Куда вам надо?

— Хотели добраться до Магнитогорска, — осторожно сказал Варламов.

— А, Магнитка? Это место я не люблю, там безжалостно вторглись в мои владения. Отправитесь в Белорецк. По горам далеко, под горой близко. Пойдем.

В стене открылся ход, камни в стенах испускали переливчатый опаловый свет. Наверное, опалы и есть.

— Прощайте. Я с вами не пойду.

Идя вслед за отцом Вениамином, Варламов оглянулся. Хозяйка стояла, как в картинной раме: малахитовое платье, обстановка из красной меди за спиной. Медное сердце горы…

Неужели так и живет одна? Раньше наверху были заводы, горные мастера. Было над кем пошутить, кого наградить, а кого наказать. Сейчас на земле о ней и не помнят. Хотя… взялись же откуда-то золотистые девушки. От заигрываний отца Вениамина ускользали, но ведь живые, а не бездушные роботы.

Границу владений Хозяйки пересекли внезапно. Только что был опаловый свет — и нет его. Впереди показался голубоватый клочок неба, да сердце сделало перебой. Отец Вениамин чертыхнулся. Наверное, исчез тот временной сдвиг, о котором говорила Хозяйка, и они оказались в привычном мире.

Выход загораживала ржавая решетка — держалась крепко, но отец Вениамин налег, зарычал как медведь и отогнул-таки край. Не зря хлеба ел.

Снаружи оказалась березовая рощица, а внизу речка с обрывистыми берегами и город. Пошли к нему полотном старой узкоколейки. Сзади осталась гора с зубчатой вершиной. Горный Урал — интересно, сколько километров до места, где они прятались в выработках?

Ближе к городу пошли огороды, старые бревенчатые дома. Стали попадаться люди, поглядывали на путников. Следом появились пятиэтажки, улица вывела на площадь. Там стояли два танка с незнакомыми символами — горная вершина в круге. Сердце Варламова упало.

Тут же подошел военный патруль.

— Документы?

Такой же полицейский блокнот, как в Канаде — неудивительно, все китайского производства. Офицер поднес к нему карточку «Сидорова», глянул на дисплей.

— Беженец из Московии? Придется задержать. Южнороссия дружеская автономия, но беглецам из Московии мы не доверяем. Много шпионов, а сейчас военное положение.

Такая же участь постигла отца Вениамина. Опять управление внутренних дел, камера с несколькими арестованными. Варламов вздохнул: его, словно футбольный мяч, перекидывали от одного полицейского участка к другому.

Долго не задержались. Всех погрузили в автобус с решетками на окнах и отправили в Магнитогорск, разбираться. Сначала лесистые холмы, потом безлесные, облако дыма на горизонте — Магнитогорск. В общем, попали куда хотели.

Город был большой, здание УМВД соответственно тоже. Здесь основательно обыскали. Человек в серой форме зловеще хмыкнул, выложив на стол обе карточки Варламова. На изумруд поглядел с удивлением. Отец Вениамин тоже лишился карточки, ножа и аметиста. Сидевший за столом полицейский оставил карточки перед собой, а камни смахнул в ящик. Прощай, подарок Хозяйки.

— Все ясно, шпионы из Московии, — удовлетворенно сказал полицейский. — Фальшивые документы, деньги, драгоценные камни. Отдохните пока в камере, а вечером с очередной партией расстреляем.

— Побойтесь Бога! — возмутился отец Вениамин. — Мы пострадавшие, летели из Сталинграда, а самолет сбили.

— В самом деле, — сказал Варламов. — Свяжитесь со Сталинградом, там подтвердят, что мы в списке пассажиров рейса на Хабаровск.

Полицейский снова хмыкнул и сделал знак увести.

Провели по длинному коридору, похоже в другое здание. Денег на тюрьмы в России явно не жалели. Камера оказалась отдельной — видимо, для важных подозреваемых. Варламов сел на откидную кровать, на душе было муторно: неласково встречала его родина. Когда-то в этих местах воевали красные с белыми, а теперь Московская автономия с Уральской. Только недавно радовался, поговорив с Джанет…

Отец Вениамин стал в углу на колени и стал истово молиться. «Аз грешен есмь…», — то и дело повторял он. Но усердным подвижником священник не был, скоро поднялся.

— Все в руке Его, — философски сказал он. — Захочет, помилует. А ты исповедоваться не хочешь?

— Я в протестантскую церковь иногда хожу, — ответил Варламов — Мать была американкой. А у них не принято.

— Да ну? — удивился отец Вениамин. — То-то, гляжу, никогда не крестишься.

— Ты же священником в Московской автономии был, — раздраженно сказал Варламов. — Там президент сильно верующий, в церковь ходит, крестится. Но это не мешает ему людей пытать и отправлять на смерть. Теперь вот войну затеял.

— Все мы грешны, — вздохнул священник. — Приблизилось время конца мира сего.

— Вряд ли, — на Варламова нашел дух противоречия. — Когда была прошлая война, многие думали, что настал конец света. Всё, как в Библии: «и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь». Прямо эффект «черного света» описан…

Сразу заболела голова.

— Скорее всего, конец света откладывается, — поморщился он. — И похоже, не в первый раз.

Отец Вениамин покачал головой: — Придет Иисус Христос, как обещал. И поделит людей на овечек стада своего и козлищ окаянных.

Ярко представился отец Вениамин в облике овечки, и Варламов прыснул. Нервы стали ни к черту.

— Мне кажется, это и в самом деле предполагалось, — чуть погодя сказал он. — В первые века христианской эры. Возможно, сам Христос упросил Отца повременить, из любви к людям. Так что процесс получился… более растянутым во времени.

Вспомнилась загадочная госпожа Сада и холодноватая Хозяйка Медной горы.

— И кажется, есть другие, кого не устраивает скорый конец света.

— Не по православному это, — покачал головой отец Вениамин. Сел на кровать и зевнул. — Вот ведь организм подлый. Надо каяться, душу очищать, а в сон клонит.

Варламов тоже лег на жесткую койку, на душе было по-прежнему тошно, но неожиданно задремал.

Разбудил скрип открываемой двери, и Варламов ошалело сел. Куда теперь потащат его и Сирина?.. В следующий миг очнулся — он не на Североамериканских Территориях, куда прилетел с Сирином. Он в России, хотя тоже в тюремной камере.

— Варламов! На выход.

Отконвоировали в другой кабинет, у хозяина больше звезд на погонах. На лацкане такой же значок, как у капитана Петрова — красный крест в разомкнутом круге.

— Варламов Евгений Павлович, — сказал он, протягивая обе карточки. — Он же Сидоров Павел Евгеньевич. Хорошо, что мне сразу доложили, и я сверился в Сталинграде. А то в суматохе могли и расстрелять, у нас военное положение. Значит, потерпели крушение? Сочувствую. Ну, мы вас со спутником не задерживаем. У дежурного получите пропуск первой категории. Советую ехать подальше, в Тюмень. Лучше бы в Омск, но туда сейчас самолеты не летают.

Варламов облегченно вздохнул.

— Спасибо, — сказал он. Хотел попросить, чтобы вернули драгоценные камни, но зазвонил телефон, и начальник махнул рукой: уходите.

Проводили вниз, где у стойки дежурного уже топтался отец Вениамин. Варламову вернули конфискованную «Сайгу», только сказали по городу носить в чехле (прежний остался в выработках). Оба получили пропуска — Варламов впервые за долгое время держал в руках бумажный документ — и поторопились покинуть полицейское заведение.

На улице священник вздохнул: — Жалко аметист. И куда теперь?

— На вокзал, — хмуро сказал Варламов. — Хватит с меня самолетов, да вроде и не летают. Деньги у меня есть. Только в оружейный магазин заглянем.

Чтобы не плутать по городу, взяли такси — вездесущую китайскую «Тойоту». В оружейном магазине Варламов уложил «Сайгу» в чехол, прикупил патронов (обычных и парализующих) и без проблем расплатился карточкой «Сидорова». Продавец подмигнул:

— Не хотите бронебойных? Разрешили продавать из-за военного положения.

Варламов из любопытства купил обойму. Задержался, оглядывая витрины, и на глаза попалась изящная серо-стальная игрушка — ночной прицел. Несколько раз хотел купить такой в Канаде, но всё не позволяли расходы по дому. Теперь с приятным чувством вседозволенности купил и его, вместе с удобной поясной сумкой. Если верить капитану Петрову, на канадской карточке деньги есть. В сумке был потайной карман, переложил канадскую карточку туда.

Таксист повез дальше. При виде обувного Варламов попросил остановиться: туфли прохудились в уральских подземельях. Купил высокие ботинки со шнуровкой, и поехали на вокзал. Он оказался приятным красно-белым зданием, но билеты до Тюмени были только наутро. Вот тебе и пропуск первой категории. Впрочем, без него вообще бы не уехали: вокзал наполняли беженцы.

После билетной кассы отправились в буфет. Варламов давно чувствовал зверский голод, в полиции не кормили. Съели по цыпленку, запивая пивом.

Потом Варламов отыскал салон связи и наконец-то купил планшетный компьютер. С замиранием сердца набрал канадский адрес, и… «все соединения за пределами Уральской автономии временно заблокированы. Просим извинения за неудобства». Чтоб вас!

Вечерело, бродить по городу не хотелось, и кое-как устроились на полу.

Варламов то задремывал, то просыпался. Шум разговоров, жесткий пол — думал ли, что окажется на Урале?.. Среди ночи всех поднял вой сирены — воздушная тревога. Пока пытался понять, куда бежать, репродуктор бодро объявил:

«Граждане! Убежище переполнено, оставайтесь на своих местах. Бомбят южный укрепрайон».

Утешили, называется. Но взрывы и вправду были отдаленными, а вскоре стихли. Утром, когда отстоял очередь в туалет, услышал свою фамилию (новую) из репродуктора.

«Гражданин Сидоров Павел Евгеньевич, подойдите к справочному бюро».

Недоумевая, Варламов отыскал справочное бюро. Там маялся (иначе не скажешь) давешний полицейский: глаза воспалены, лицо помятое.

— Павел Евгеньевич, — искательно сказал он. — Пожалуйста, пройдемте в машину. Вернуть кое-что хочу.

В машине, припаркованной прямо у входа, протянул Варламову драгоценные камни — изумруд и аметист.

— Извините, забыл вернуть.

Удивленный, Варламов сказал: — Спасибо. Не рассчитывал увидеть снова.

Чиновник помялся, но видно очень хотелось спросить.

— Кто она?

— Кто? — не понял Варламов.

— Женщина. Явилась ко мне во сне. В зеленом платье, волосы черные, глаза пылают от гнева. «Ты что, — спрашивает, — захотел в мой зал?». И показывает зал: стены и пол из железа, а вдоль стен сидят люди. Никто не шелохнется, все каменные. «Верни, — говорит, — украденное, не то окажешься здесь!». Проснулся, а она все еще в углу стоит. Только затем растаяла. Ужас!

Варламов вздохнул:

— Это, друг, ты повидал Хозяйку Медной горы. Подзабыли видно о ней. Повезло, легко отделался.

Он вышел, а полицейский ошарашено смотрел на него, потом уехал. Отец Вениамин просветлел от чудесного возвращения аметиста:

— Спасибо. Господи… — начал он, но поперхнулся. — И спаси, Господи, люди твоя.

При посадке Варламову показалось, что увидел в толпе знакомое лицо. Оно сразу исчезло, а вспомнить его владельца не смог.

Вагон штурмовали, еле удалось найти места для сидения. Все боялись, не разбомбили ли железную дорогу, но кажется, обошлось. Тронулись — сначала индустриальный пейзаж, потом холмистая степь. Где-то неподалеку были остатки Аркаима, древнего города ариев — то ли их родина, то ли пункт остановки на пути с далекого севера. В Канаде Варламов почитывал о загадках древней истории, и было жалко, что проезжает мимо. Но разговоры вокруг шли не о прошлом, а о нежданной войне.

— Это он Урал захватить хочет. В Московии ни металлургии, ни танковых заводов.

— А дальше не пойдет? У меня в Тюмени родня, как-нибудь на картошечке перебьемся.

— Не-а. В Сибири все китайцами схвачено, а с ними воевать побоится. Да и Урал не возьмет, отобьемся.

— Как вспомню прежнюю Россиянию, все деньги тогда в Москву уходили, да и местным чиновникам давали жрать в три горла.

— Как будто сейчас тебе сладко живется.

— Да никогда народу в этой стране не давали пожить нормально…

Варламов помалкивал. В его понимании, история в России ходила по кругу: сначала строили империю, долго томились под ее гнетом, а потом все рассыпалось. Затем начинали сызнова… Сам он привык к вольной жизни в Карельской автономии, да и в Канаде чувствовал себя сносно. Хотя сейчас, когда его никто не преследовал, был приятен русский говор вокруг, да и неустроенный вагонный быт напомнил детство. Неплохо бы жилось и в России, дай власть побольше воли народу.

Но что-то мешало неспешным раздумьям, словно заноза застряла в памяти… Вот оно, а точнее — он! Человек в толпе, невысокого роста, на мгновение нацеливший взгляд на Варламова. Лицо другое, но выражение, как у ищейки, будто покойный майор Седов явился к отправлению поезда.

Неприятный озноб прошел по телу. На месте падения самолета остались пассажиры. Если их допросили агенты МГБ Московской автономии, а их наверняка допросили, они могли описать приметы двоих ушедших. Не исключено, что кто-то сопоставил направление, в котором Варламов скрылся из Москвы, с рейсом Сталинград — Хабаровск. Так что могли догадаться, что он на Урале. А дальше — то ли определили Варламова по канадскому адресу, который он неосмотрительно набрал на планшете, то ли еще проще — полицейский из местного УВД сливает им информацию. Вот прицепились!

Участвовать в очередном возрождении империи не хотелось. Да и попадать опять в лапы ее служителей тоже. Рассказать отцу Вениамину?.. Не стоит его впутывать. Лучше подумай, где преследователи (а их наверняка несколько) попытаются провести захват? Вряд ли в поезде: слишком много свидетелей, да и народ озлобленный, многие с оружием. Если крикнуть, что это агенты Московии, растерзают. Может, в Челябинске или Екатеринбурге? Оттуда легче доставить пленника в Московскую автономию, чем из Тюмени. Или он зря себя пугает?..

Все же сходил поглядеть расписание: поезд не заходил в Екатеринбург, а после Челябинска сворачивал на бывшую транссибирскую магистраль, удаляясь от Московской автономии. Стало чуть спокойнее…

Наконец-то Челябинск. На перроне было людно, и рискнули выйти купить еды. Когда стояли у киоска, кто-то толкнул сзади в плечо. Варламов обернулся — рядом никого. Наверное, показалось.

Снова тронулись. За окном проплыла красивая церковь — согласно планшету, Одигитрии Путеводительницы. Отец Вениамин перекрестился. По-прежнему ехали на север, чаще стали попадаться перелески. Долго стояли на какой-то станции, окна вокзала полнились красным светом заката. Когда поехали дальше, стало ясно, что поезд теперь идет на восток. Если верить планшету, до Хабаровска оставалось пять тысяч километров.

Глава 5. Западно-Сибирская автономия. Омская дуга

Спать приходилось сидя. Варламов то задремывал, то просыпался, держа «Сайгу» между коленями. Хотя зарядил парализующими пулями, вряд ли рискнет стрелять в вагоне. Но и нападать здесь едва ли будут. Наконец заснул крепче, но тут поезд со скрежетом остановился. От удара затылком о стенку из глаз полетели искры.

В ушах еще звенело (похоже, произошел взрыв), раздавались крики. Может, попали под бомбежку? Варламов зашипел от боли и ярости. В проходе было не протолкнуться, но после нескольких попыток удалось поднять окно. Он повис на руках, спрыгнул на гравий, принял от отца Вениамина «Сайгу» и подхватил его самого, едва не упав под тяжестью тела. Впереди горело — то ли локомотив, то ли первые вагоны поезда. Самолетов не было слышно.

Держа «Сайгу» наготове, огляделся: в красноватом свете виднелись кучки людей у вагонов, кто-то перебирался через канаву под укрытие леса. Случайно поезд попал под бомбежку, или это не бомбежка? Так или иначе, преследователи этим воспользуются.

— Пошли! — сказал он отцу Вениамину и побежал к началу состава. Гравий осыпался под ногами, на полпути Варламов оглянулся. За пару вагонов произошло смутное движение, две фигуры заспешили следом. Черт! Как его могли опознать издалека, да еще в неверном свете? Значит…

Не дожидаясь священника, он смешался с очередной кучкой людей, быстро переложил все из карманов куртки в поясную сумку и бросил куртку наземь. Вряд ли тот удар в плечо был случайным — скорее всего, поставили радиометку. Теперь хоть немного задержатся.

Быстро поднялся в вагон и побежал по пустому проходу. Один вагон, другой, третий — впереди за окнами уже пляшут красные отсветы. Варламов выпрыгнул с другой стороны состава и перебрался через канаву. Так, передний вагон разбит и пылает — скорее всего, сработало взрывное устройство. Крики, стоны, но нет времени помогать: у него своя война. Хотя лучше бы без нее… Варламов нырнул в тень леса и быстро пошел вдоль железной дороги на восток. Трава путалась в ногах, ветви царапали лицо.

Через некоторое время вспомнил об отце Вениамине, но лучше его не искать, пусть сам выбирается. А вот что припасено у агентов Московской автономии для него самого? Неужели собирались конвоировать пешком?..

Из-за деревьев появилась дорога, потом опять свернула в лес. Варламов пошел по ней — легче, чем продираться сквозь заросли. Вспомнились Аппалачи, где блуждал до встречи с Уолдом.

Дорога вывела на поляну, а скорее поле. В свете вставшей из-за леса луны виднелось что-то вроде водонапорной башни, несколько построек. Ни огонька — брошенная ферма?

Варламов остановился в тени последних деревьев и поднял к глазам ночной прицел (слава Богу, что купил). Впечатление заброшенности, но что это?.. Вот те раз, возле водокачки стоит самолет! Легкий, одномоторный. Планы агентов Московской автономии стали ясны. Устроить диверсию, создав панику среди пассажиров, в сумятице схватить его и вывезти на самолете. Что погибнут другие люди, агентов не заботило. Типичный почерк спецслужб.

Его охватила ярость. Надел прицел на «Сайгу» и, пригнувшись, двинулся вдоль опушки. К счастью, в деревьях шумел ветер, и его вряд ли услышат. Временами останавливался и через прицел разглядывал самолет. Так, четырехместный. Скорее всего, пилот охраняет машину, ожидая, пока явятся двое с пленником. Где же он прячется? Еще немного вперед…

Вот он! У водокачки навалены бревна, а за ними виднеются плечи и голова. На бревне что-то пристроено — наверняка оружие. Спрятавшийся был бы осторожнее, знай, что у их дичи карабин с ночным прицелом. Как пригодилась игрушка!

Варламов поднял «Сайгу» и навел перекрестие между плеч. Выстрел, и фигура осела. К сожалению, глушителя нет, так что звук выстрела разнесется далеко. Варламов побежал, из осторожности пригибаясь и делая зигзаги. Выглянул из-за угла штабеля — фигура не шевелится. Тогда подошел.

Человек в гражданской одежде, глаза закатились, и белки глаз отсвечивают перламутром. Пуля парализующая, так что часа через два очнется. Варламов не пожалел бы и боевой. Ладно, надо спешить!

Он подхватил со штабеля оружие (автомат с укороченным дулом) и подбежал к самолету. Очень похож на «Сессну 172» — скорее всего, китайская копия. Хорошо, что в Канаде получил лицензию PPL ^[35]. Дверца не заперта, ключ в замке зажигания: готовились быстро взлететь.

Варламов бросил в багажник автомат и «Сайгу», забрался на сиденье пилота и подкрутил его вверх, а то смотреть мешала приборная панель. «Стеклянного кокпита» не было, но Варламова учили летать как раз на модификации со старыми приборами. Он щелкнул красной клавишей «мастера», подержал включенным топливный насос (как все знакомо!). Проблесковые маячки, естественно, включать не стал. Авионику тоже.

Двигатель раскрутился, и Варламов стал выруливать на поле. Теперь места для разбега достаточно. Он собирался дать полный газ, как вдруг увидел бегущую от леса фигуру. Секунду колебался — не улетать ли? — но разглядел мелькающие полы подрясника. Отец Вениамин!

Варламов прокатился навстречу, открыл правую дверцу, и священник ввалился в кабину. Он стал оглядываться, но самолет катился все быстрее.

— Пристегнись! — крикнул Варламов.

Он дал полный газ и чуть потянул штурвал на себя. Вдавило в спинку сиденья, самолет помчался по полю. Сильно трясло, пару раз подкинуло на колдобинах, но шасси было крепкое, славилось надежностью, и вскоре тряска сменилась плавным покачиванием — поднялись в воздух.

Смущала оцифровка приборов: не в узлах, а километрах. Приходилось пересчитывать в уме. Набрав 150 километров в час, Варламов начал подъем, но тут призадумался — а стоит ли набирать высоту? — и перешел в горизонтальный полет. Деревья проносились внизу, и вспомнился сумасшедший полет с Сирином на «СУ-34». Там, конечно, скорость была другой…

Отец Вениамин что-то сказал, и Варламов опомнился — взял с задних сидений шлемофоны. Один протянул священнику, другой надел сам. Опять кольнуло воспоминание, как переговаривались в полете с Сирином. Отец Вениамин боязливо глядел вниз.

— Почему летим так низко?

— Возможно, мы в зоне военных действий. Меньше шансов, что заметят.

Все-таки он немного поднял самолет, было неуютно на малой высоте. Отец Вениамин облегченно вздохнул.

— Не знал, что ты умеешь летать.

— В Канаде я организую перевозки, и порой приходится перебрасывать людей через Темные зоны. Не часто, поэтому держать специального пилота невыгодно. А чем нанимать, дешевле оказалось оплатить мне обучение на частного пилота. Деньги с пассажиров брать нельзя, но я перевожу только сотрудников.

— Здорово. И трудно водить самолет?

— Не труднее, чем автомобиль. Но знать надо больше, уметь делать расчеты, вести радиообмен… тьфу, забыл.

Варламов вытащил из поясной сумки планшет и закрепил на приборной панели. Возможно, он их выдаст, но пользоваться радио еще опаснее.

— Мы на полпути к Тюмени. Пролетим к югу от нее, и дальше на восток.

— А бензина хватит?

— В баках больше половины запаса. В Омск не пойдем: там большой аэропорт, а у нас даже бортового номера нет, и вести переговоры с диспетчерами я не готов. Сядем к северу от него, тут показан аэродром в Таре.

Замолчали. В свете луны внизу плыли темные леса, к северу поблескивала река. Варламов отыскал Полярную звезду, в случае чего можно сориентироваться без планшета. Все же рискнул включить радиостанцию на прием…

— «Коршун», я «Стрела», — раздалось в шлемофоне. — Почему не отвечаете? Прием…

Варламов нажал выключатель.

— Вызывают своих, — ответил он на вопросительный взгляд священника. — Пойдем в режиме радиомолчания, хотя и плохо без диспетчерской службы. Но если выйти на аварийной частоте, заставят приземлиться. А у меня нет подготовки для ночных полетов, лучше дотянем до рассвета.

Летели навстречу солнцу, так что рассвет должен был наступить быстрее. За два часа пролетели полтысячи километров. Иногда проплывали огоньки населенных пунктов. Варламов все оглядывался, не преследуют ли их, но были видны только звезды. Постепенно они стали бледнеть.

Приближались к долготе Омска. Варламов вздохнул и потянул штурвал на себя. Самолет задрал нос и стал взбираться к звездам.

— Почему набираем высоту? — спросил отец Вениамин.

— Впереди Темная зона, — неохотно отозвался Варламов. — Знаменитая Омская дуга. Для полета над зоной надо иметь рассчитанные глиссады снижения, чтобы спланировать за ее пределы и сесть на пригодном пятачке, если что-то случится с мотором. У меня их нет, и нужно хотя бы забраться повыше. С высоты четыре тысячи метров «Сессна» может планировать тридцать километров.

Зазвенело в ушах, и заболела голова: на такой высоте надо бы кислородные маски.

Внизу стало совсем темно, исчезли блики от луны в многочисленных озерах. Варламов стал прикидывать глиссаду на Тару. Скоро надо включать рацию и просить вынужденную посадку.

Мотор чихнул. Начались перебои, стали падать обороты.

Несмотря на холод в кабине, Варламова прошиб пот. Топливный кран? Открыт! Переключать на другой бак нет смысла, тот пуст. Варламов перевел ручку смеси на максимальное обогащение, а переключатель магнето в положение ОБА.

Винт остановился!

Нос машины опустился, лобовое стекло залила тьма. Хотя нет, скорее темно-серая пелена.

— Мы падаем? — испуганно спросил отец Вениамин. И забормотал: «Живый в помощи Всевышнего…».

Варламов стиснул зубы и включил стартер — без толку. Еще раз…

Самолет скользил вниз, слышен был только свист ветра и причитания священника.

По спине Варламова стекал пот. Он определил местоположение самолета: их сносило к югу от Тары — наверное, ветром. Неважно, с неработающим двигателем на аэродром не сядешь. Высота уже менее километра…

Темную пелену разорвал красный свет — прошли Темную зону! Над бескрайними лесами всходило солнце.

Варламов задохнулся от радости: стали видны луга или поля. Красноватой змеей проплыла река — Иртыш.

Деревенька в окружении лугов и еще одна речка, поуже.Сесть бы на дорогу!

А вот и дорога, но курс самолета пересекает ее. Варламов в ярости потянул штурвал на себя… Неожиданно двигатель взревел, падающий самолет будто оперся о воздух!

Не веря себе, Варламов заложил крутой вираж, пугающе низко пронесся над деревней и выровнял «Сессну» над дорогой. Широкая, ровная, деревья далеко по сторонам!

Скорость чуть больше ста, закрылки на 40 градусов! Варламов слегка опустил хвост самолета и отпер дверь кабины. Топливный кран — ЗАКРЫТЬ.

Колеса ударились о дорогу, сильно затрясло. Для посадки «Сессне» хватает 150 метров, а здесь прямой участок дороги был длиннее.

Самолет вскоре остановился, но Варламова еще била дрожь. Наконец он поставил «Сессну» на стояночный тормоз. Отец Вениамин затянул что-то вроде благодарственного молебна.

— Сели, — чужим голосом сказал Варламов. — Ну и дребедень выпускают эти китайцы. Выходим.

Он вылез из кабины, его качнуло и пришлось ухватиться за стойку крыла. Ухмыльнулся — как после той посадки на «Су-34» в далекой теперь Америке.

Прохладно, ветер шумит в кронах берез. Хорошо бы куртку, а то рубашка промокла от пота. Варламов вздохнул:

— Пошли в деревню. Но сначала откатим самолет с дороги.

С некоторым трудом откатили «Сессну» так, чтобы не мешала проезду. Варламов запер двери и положил ключ в карман. Хмыкнул, а лицензия PPL ведь осталась в Канаде. Хотя вряд ли ее тут потребуют.

Когда отошли от «Сессны», то увидели, что навстречу спешит человек. Светлый костюм, очки, возбужденное круглое лицо.

— Здравствуйте. Это вы только что сели? — затараторил он. — Думал, самолет разобьется, прошли прямо над крышей.

Варламов пожал протянутую руку.

— Сидоров Павел Евгеньевич. А это отец Вениамин, — представился он за двоих. — У нас вынужденная посадка.

— Синицын Анатолий Борисович, здешний староста. Пострадавших среди вас нет?

— Нет, нас всего двое. А как называется деревня? Мы хотели садиться в Таре, но мотор вышел из строя.

— Деревня Окунево, скорее уже поселок. В своем роде знаменитое место. От Тары сорок километров, но мы как раз на берегу речки Тара.

— А чем оно знаменито? — поинтересовался Варламов. Они шли к деревне по хорошо накатанной дороге, с местом для посадки повезло.

— О! — Синицын воздел большой палец. — Про Омскую дугу слышали? Ведь вы, наверное, издалека.

— Ну да, — сказал Варламов. — Единственное место на земном шаре, где Темная зона отклоняется от прямой линии, выгибаясь на запад. Иначе Омск оказался бы в Зоне.

— Это из-за нас, — гордо объявил Синицын. — Точнее, из-за Окунева. Это место еще до войны прозвали «Окуневский ковчег». Великий прорицатель Эдгар Кейси предвидел, что здесь будет новый Ноев ковчег человечества. Это подтвердил и индийский провидец Сатья Саи Баба. У нас найдены остатки очень древнего храма, именно его энергия закрыла защитным экраном всю Западную Сибирь…

Все ясно. Синицын из неумирающего племени энтузиастов, помешанных на древних цивилизациях, встречах с инопланетянами и другой эзотерике. В Канаде таких тоже хватало: искатели следов тамплиеров в Северной Америке и прочее… Варламов вздохнул, а ведь в чем-то эта публика права. Хотя спокойнее без таких чудес.

Подошли к дому, обшитому ярко-зелеными досками и с желтыми наличниками. Вообще дома в деревне были изукрашены, кто во что горазд. Зато мобильной связи не оказалось, на столе старосты стоял обычный телефон. Пока жена Синицына готовила завтрак, связались с полицией в Омске (хотя оказалось, что в Российском союзе ее называли милицией). Там выслушали рассказ Варламова и попросили подождать. Когда гости уже сидели за столом, раздался звонок. Оставаться в Окуневе, завтра подъедут. Варламов вздохнул, так и будут перекидывать от одного УМВД к другому.

На завтрак была яичница («Яйца свойские», — гордо объявила хозяйка), чай из каких-то трав и домашние ватрушки. Бутылки, к разочарованию отца Вениамина, на стол не поставили. Синицын без умолку рассказывал о местных делах, а после завтрака отправились знакомиться с деревней.

Посмотрели памятник Речкину, первому исследователю Окуневского феномена, пошли по улице. Кто тут только не жил: вездесущие кришнаиты, буддисты, охотники за паранормальными явлениями, фотографы, художники, деревянных дел мастера. Попадались индуистские символы, свастики бон, причудливый крест («сварожич», — пояснил Синицын). Встретилась и часовня с православным крестом, отец Вениамин истово на него перекрестился. Сельским хозяйством, похоже, никто особо не занимался.

— До войны, говорят, было много москвичей и питерских, — рассказывал Синицын. — Теперь не приезжают.

— В Московской автономии не до эзотерики, — пожал плечами Варламов. — Империю восстанавливают.

Отец Вениамин насупился: — Зато там вера твердая. Во Христа и Богом посланного Президента.

Варламов с иронией покосился на него: впервые слышал от отца Вениамина о богоизбранности президента Московской автономии. Но видимо, выражение стало ритуальным.

Синицын отмахнулся и стал рассказывать о чудодейственных озерах Окунева. К одному из них съездили на старой «Тойоте» старосты, чтобы искупаться. Вездесущность китайской марки поражала — от Канады до российской глуши!

Навестили и чудесный храм. В склоне холма («увала», — вспомнилось Варламову) был проем, обложенный кирпичом. Вниз вела грубая кирпичная лестница, к стене был прицеплен электрический провод.

— Штольню выкопали еще до войны, — объяснил Синицын. — Когда выявили подземную полость по данным геологоразведки. Но вот исследовать толком не успели…

Спустились на глубину трех-четырех этажей. Лампочка тускло освещала каменный свод и стены с остатками резьбы. Варламов бывал в древних подземельях майя, когда ездил с Джанет в Мексику. И тут впечатление давящего камня, многовековой затхлости. Не ощущалось присутствия чудодейственной энергии.

— Речкин в своей книге описал сон, — несколько грустно продолжал Синицын. — Он видел в этом зале металлический трон и на нем человека с темным лицом и красными глазами. По сторонам стояли две высокие фигуры в переливающихся одеждах. А вскоре племянник Речкина увидел почти такой же сон. Только там фигур было шесть, очень высоких, и на шеях висели медальоны с красными кристаллами… К сожалению, мне такого видеть не довелось, хотя необычных историй в Окуневе рассказывают много. А храм гораздо больше, чем мы видим. Тут есть еще подземные полости, но раскопки вести дорого. Нужен крепеж, иначе все обвалится.

Отец Вениамин неодобрительно озирался.

— А он и был построен под землей?

— Нет, на поверхности. Очень давно. А когда арии ушли из этих мест, опустился под землю.

Похоже на сказку. Только… Вспомнилась Хозяйка Медной горы. Затхлость подземелий — и внезапно сумрачное великолепие, стоит перешагнуть незримый порог.

Близился вечер. Ночевать решили у самолета: и посторожат, и речка рядом, да и надоел разговорчивый староста. Тот снабдил их спальными мешками, в сельской лавке купили продуктов, и устроились на берегу.

Песчаный пляж, спокойная река… и все-таки стало томить беспокойство. Не слишком ли расслабились? Слишком поздно пришла мысль, что и «Сессну» могли снабдить радиомаяком.

Солнце садилось, вода окрасилась красным. Отец Вениамин уговорил четвертинку и подремывал у костерка. Варламов подтянул «Сайгу» поближе.

Легкий туман потек над водой. Варламов насторожился, что-то двинулось на том берегу… Куст? Но только что был один, а теперь два. И это не куст, а огромный пес!

Струйка холодного пота протекла по спине: неужели гонятся от самой Москвы?

Пес постоял, а потом вдруг бросился в воду и поплыл к берегу, где сидел Варламов.

— Что это? — сипло спросил отец Вениамин.

— С-собака, — ответил Варламов, зубы стучали. — Очень большая.

Он убрал руку с карабина. ТЕ не любили оружия.

Собака вылезла на берег и отряхнулась.

Это была уже не собака. На берегу стоял ЧЕЛОВЕК.

Высокого роста, в белой одежде. Он зашагал к путникам, и только когда подошел к костру, стало ясно, насколько он высок, в полтора раза выше Варламова. Темное лицо, красноватые глаза…

Отец Вениамин поднял дрожащую руку и перекрестил визитера.

— Здравствуйте, — кивнул тот и сел на землю. Как японец, скрестив ноги, и даже так его голова возвышалась над Варламовым.

— Здравствуйте, — принужденно сказал Варламов. — Извините, мне наверное померещилось…

— Нет, — спокойно сказал незнакомец. — Вы все видели правильно и отреагировали адекватно. Это своего рода тест. Способен ли человек воспринимать необычное? Вот он его не прошел.

Он кивнул на отца Вениамина. Удивительно, тот уже спал, подложив руку под голову.

— Он все равно ничего бы не понял, но мог рассказать.

Странный, едва уловимый акцент слышался в голосе гостя.

— Кто вы? — сипло спросил Варламов. — Конечно, тут в деревне всякий народ, но оборотни…

Он осекся. Будь предельно вежлив!

— Когда-то мы были похожи на вас. Но теперь можем принимать любой облик. Даже вовсе обходиться без него.

И, к удивлению Варламова, тихо рассмеялся. Стало чуть легче, другие странные встречные склонности к юмору не проявляли. Разве что к юмору висельника.

— Тогда откуда вы? Если не секрет.

— О! — гость потянулся. — Непривычно чувствовать себя в этом теле. А я не особо издалека. Про даймонов читали?

У Варламова открылся рот. Сообразив это, поспешно закрыл.

— Только упоминания в эзотерической литературе, — наконец выговорил он. — Другая цивилизация?

В голосе пришельца (и в самом деле, пришельца!) появилась отстраненность.

— Мы преодолели пустоту между нашими мирами давным-давно. У вас здесь была цивилизация, правда примитивная. Потом те люди ушли на юг. Но мы продолжаем бывать… по старой памяти.

— Храм? — спросил Варламов. Слегка кружилась голова, как-никак беседовал с гостем из другого мира.

— Да. Там был артефакт. Он остался и сейчас, только в другом потоке времени. Впрочем, вы кое-что знаете о времени, Евгений.

— Похоже, вы немало узнали обо мне, — хрипло сказал Варламов. — Откуда?

— Справился в «Хрониках Акаши» ^[36], — легкий сарказм прозвучал в голосе гостя. — Знаете про них?

— Конечно, — пробормотал Варламов. — И все-таки, почему моя скромная персона вас заинтересовала?

— Ну, не такая уж скромная. Вы только что изменили судьбу этого мира.

Варламов еле расслышал. Головокружение усилилось, земля стала плавно раскачиваться.

— А вам какая забота? — выговорил он.

Ледяные пальцы коснулись лба.

— Сейчас будет лучше… Да, когда-то мы пытались помочь, — голос собеседника постепенно обретал ясность. — Но это ни к чему не привело. Нас обожествляли, а полученные знания использовали для создания оружия. И потом, у вас появились собственные Владыки. Кое-кто со времен Атлантиды и даже более древних накапливал знания и мощь. Дальнейшее вмешательство мы сочли аморальным. Перешли на положение… советников по техническим вопросам. Сотрудничаем с теми, кто отвечает нашим представлениям о гуманности.

— А многие не отвечают?

— Очень многие. Вообще, ситуация на Земле внушает тревогу, Евгений. — В голосе пришельца из другого мира прозвучала доверительность (надо же, овладели интонацией!). — И не только нам, это полбеды. Совокупное излучение горя и страданий превысило допустимые пределы. Дошло до того, что мы получили некое техническое задание… Подготовить Землю к расселению. Люди уснут, а проснутся уже в другом мире. И в другом теле, хотя сразу этого не заметят. Кого куда определят, это не наша забота.

Снова земля поплыла под ногами.

— Наверное, об этом и говорила Владычица, — прошептал Варламов.

Гость кивнул: — Я знаю про ваш разговор.

Варламов не стал спрашивать, откуда, но стало обидно. — Подслушиваете?

Собеседник пожал плечами (и земные жесты усвоил!).

— Когда дело касается общего блага, границы допустимого шире. У вас даже не потрудились развить этику, как науку. Хотя еще в семнадцатом веке Бенедикт Спиноза пытался сделать это, взяв за образец геометрию.

— Вы знаете «Этику» Спинозы? — удивился Варламов. Сам впервые услышал в университете Торонто, но не читал.

— Наш сотрудник приобрел «Opera Posthuma» ^[37] в Амстердаме еще в 1677 году, — суховато ответил гость. — Но вернемся к делу. Теперь наше задание отменено. Точнее, заменено другим.

— Цветок… — пробормотал Варламов.

— Да. Это не просто красивый цветок. Это разумное существо, которое будет благотворно влиять на людей в нравственном смысле. Дар даже не из Сада, а свыше. Так что люди получают еще один шанс.

— Похоже, не первый, — вздохнул Варламов.

Собеседник кивнул: — Но Армагеддон отменить не удастся. Есть силы, заинтересованные в нем…

С дороги послышался шум автомобиля. Варламов напрягся и положил руку на «Сайгу».

— За вами погоня, — спокойно сообщил собеседник. — Хотя это пока не они. Будете отстреливаться? Варварское оружие, наносит глубокие раны.

— Заряжено парализующими пулями, — раздраженно сказал Варламов. — У вас наверное тоже есть разные виды оружия, пусть и нелетального? Наш мир ведь варварский.

— Конечно, — согласился гость. — Некоторые даже описаны в древних хрониках. Хотите посмотреть, кто вас преследует?

— А как?

На фоне вечернего пейзажа появилась картинка, словно в экране объемного телевизора: по лесной дороге едет машина. Крупным планом — в машине трое. То ли те, кто был в «Сессне», то ли другие. Сотрудников тайной полиции в Московской автономии, похоже, хватало.

Варламов скрипнул зубами: — Далеко они?

— Миновали деревню Муромцево. Осталось тридцать километров.

Да, немного. Остается сделать засаду в стороне от самолета и стрелять боевыми. Ночной прицел есть.

Чужеземный гость переменил позу, видно сидеть на земле было все-таки неудобно.

— Знаете, Евгений, я не обязан помогать вам. Мы пока думаем, стоит ли дальше иметь дело с вашим миром. Я тут, чтобы принять решение. Но раз уж здесь, слегка помогу. Вдобавок, будет забавно. Возле Муромцева есть место, где искажен пространственно-временной континуум. Побочный эффект нашего артефакта…

— Сколько километров до самолета? — голос начальственно-строгий.

— Двадцать семь. Датчики не фиксируют никого в кабине.

— Выйдем заранее и пойдем по схеме «невод».

Справа в сумерках проплывает расщепленное молнией дерево. Одна половина мертвая, на другой виднеется листва. Дорога в колдобинах, и машина едет медленно. Проходит несколько минут.

— Сколько теперь?

— … Двадцать семь.

— Что?

Справа в сумерках проплывает расщепленное молнией дерево. Одна половина мертвая, на другой виднеется листва

Быстро темнеет, приходится включить фары. Кусты плывут мимо как притаившиеся хищные звери.

— Сколько осталось?!

В ответе обреченность: — Двадцать семь.

— Мать твою!..

Справа проплывает расщепленное молнией дерево. Одна половина мертвая, на другой из-за темноты уже не видно листвы.

— Мы ездим по кругу, — напряженность в голосе третьего. — Я вижу это дерево не в первый раз.

— Мы не проезжали развилки. И дорога идет прямо!

— Останавливаемся. Ты идешь налево, ты направо. Перпендикулярно дороге. Связь по рации.

Двое исчезают в кустах. Через пару минут появляются. В голосах паника:

— Мы не поворачивали! Шли только прямо…

— Это представление будет продолжаться долго, — собеседник Варламова улыбнулся. Улыбка не очень понравилась, уголки губ разошлись слишком широко. Так может ухмыляться пес.

— Сколько вы мне даете? — спросил он.

— Земные сутки. Дольше будет неэтично. Вы же не хотите, чтобы они умерли от голода и жажды.

Вообще-то не против, но говорить этого не стоит.

Гость снова переменил позу, обхватил колени руками. Руки и ноги длинные, белая одежда обвисает на них.

— Нам пора прощаться, осталась пара формальностей. Первая. Дайте мне имя.

— А у вас его нет? — опять удивился Варламов. Действительно, пришелец никак не представился.

— Если бы разговор не удался, вы бы всё забыли. Как он, — кивок в сторону отца Вениамина. — А так… сотрудничество может продолжиться. Произнести мое настоящее имя вы все равно не сможете.

Сразу вспомнилась книжка из отцовской библиотеки.

— Румата, — с оттенком мстительности сказал Варламов. — Имя из повести Стругацких «Трудно быть богом». Был прогрессором на чужой планете.

Крестник, наверное, сверился с «Хрониками Акаши», а возможно в долю секунды прочитал книгу.

— Подходит. Хотя не хотелось бы кончить, как он… И еще одно. У вас была очень необычная встреча. С властителями царства минералов даже мы встречаемся крайне редко. Помните, что она сказала?

— Хозяйка Медной горы? Подарила изумруд. Сказала, что его будет носить моя жена, а потом дочь.

— И всё? — нотка веселья прозвучала в голосе новоявленного Руматы. — Женщины во всех мирах одинаковы, Думают, что мужчины поймут с полуслова. Она еще сказала про ключ.

— Ах да, — вспомнил Варламов.

— Ее царство параллельно вашему миру в ином измерении времени. Мы заинтересованы в контактах с ним… Но пора.

Гость встал. Поднялся и Варламов, чувствуя себя неуютно перед сухопарой фигурой с красными глазами. Что-то тревожило его… Вот!

— Я видел в нашей столице огромных псов. И вы появились, как пес. Это совпадение?

«Румата» внимательно посмотрел на Варламова:

— Нет. Это наша дальняя родня. Они застыли на определенной стадии, выбрав полудикую вольность. Порою хочется стряхнуть сложности цивилизации и быть, как они.

Он повернулся спиной, сделал шаг и словно растворился в темноте…

Варламов сел обратно. Его трясло, хотя от костра исходил жар. Трудно разобраться в ощущениях, но… Вот оно, самое главное — чуждость! Гость прекрасно говорил по-русски, мимика и жесты были почти человеческие. Почти! Оставался некий пугающий зазор, который едва возможно уловить. Хозяйка Сада была человечнее — прекрасная и могущественная, как древняя королева. Три Лика более-менее понятны, и Аннабель даже пыталась соблазнить его. Хозяйка Медной горы по своему играла с людьми, и, если верить Бажову, как-то предлагала себя замуж. Вот получилась бы парочка — она и камнерез Степан! Или он, Варламов…

Он фыркнул, и напряжение немного спало. Все-таки правы рассказчики про НЛО, шастают тут всякие. Хорошо, в летающую тарелку не затащили. Хотя ЭТОМУ, похоже, никакие тарелки давно не нужны.

Наконец он уснул. Проснулся от света — красное солнце вставало из полосы тумана. От дороги послышался шум мотора, а потом голоса. Похоже, за ними приехали.

Глава 6. Pax Argentum ^[38]

До Омска долетели на той же «Сессне». Прибывший с милиционером пилот-механик проверил мотор и покачал головой: всё в порядке. Сидя в пассажирском кресле, Варламов от нечего делать слушал переговоры по радио. В Омске привезли в дом правительства, скучное серое здание с бетонными колоннами. Очередная проверка личности… Все давно надоело.

Приема у местного Координатора не удостоился, ими занимался рядовой администратор. «Сессну» задержали на время расследования, а пассажирские самолеты еще не летали: Московская автономия развязала на Урале нешуточную войну. Так что Варламову предложили ехать китайским поездом от Омска до Монгольского автономного района Китая, а там пересесть на самолет до Боли, бывшего Хабаровска. Территории Китая в любом случае было не миновать, так что пришлось согласиться. Попытка поговорить с Джанет снова не удалась.

Дорога была проложена вдоль трассы бывшего Чуйского тракта, под углом тридцать градусов к меридиану, и лишь на Алтае заходила в Лимб. Она не была высокоскоростной, преобладали грузовые перевозки, но пассажирский экспресс развивал до 200 километров в час. Сидя в удобном кресле, Варламов разглядывал на планшете виды Алтая, вершины которого уже показались на горизонте. Интересно, удастся ли увидеть Белуху? Рядом похрапывал отец Вениамин.

За окном пошли лесистые горы. Негромко заиграла бравурная музыка — поезд пересек границу Китая. Замедлил ход и остановился для пограничного контроля. Гражданам России виза не требовалась, так что Варламов спокойно протянул карточку «Сидорова». Знакомая процедура с полицейским блокнотом. Поезд тронулся, простояв не более пяти минут, но вскоре пограничник вернулся к Варламову, в сопровождении еще одного.

— Извините, вам придется пройти с нами, — сказал он с сильным акцентом.

Варламов вздохнул, никак не кончатся его мытарства, но послушно встал. Идти было до соседнего вагона, где завели в купе. Предложили сесть, и второй, говоривший по-русски лучше, объяснил:

— К сожалению, господин Сидоров, вы не сможете продолжить путешествие. Мы получили просьбу от Московской автономии высадить вас и вашего спутника в ее особом районе.

Во рту пересохло, Варламов облизнул губы:

— Но мы уже оставили российскую территорию.

— Поезд минует алтайское владение президента Московской автономии. Великий Китай уважает право частной собственности, и к тому же хочет сохранять хорошие отношения с Российским союзом.

Еще бы, вон какие территории отвалили Китаю безо всякой войны. Но почему же в Омске не предупредили?

Праздный вопрос. То ли кто-то хочет посмотреть, как он снова будет выпутываться, то ли обычная русская безалаберность. Не так уж хваленое Русское Братство отличается от прежней власти.

— Пока можете отдыхать. Остановка через полчаса.

Вежливый народ эти китайцы, даже наручников не надели.

Варламов уныло вернулся к отцу Вениамину, сел и глянул в окно. Слегка стемнело, поезд следовал через Лимб. Сама Темная зона тянулась справа. Скорость упала, на табло высвечивалось 170 километров в час…

Да черт с этими китайцами! Надо добираться по территории Российского союза. Может, хоть из Хабаровска возвращать не станут? Варламов толкнул отца Вениамина:

— Я ухожу. Некогда объяснять. Если хочешь, пошли со мной.

Тот ошарашено похлопал глазами, но встал.

— За мной, в тамбур!

Варламов подхватил чехол с «Сайгой», тамбур был рядом. Никто не глянул на них, немногие пассажиры отгородились от мира очками виртуальной реальности. В тамбуре посмотрел в окно: поезд шел по прямой. Хорошо, иначе автоматика могла заблокировать экстренное торможение. Рукоятка стоп-крана была, как на китайских поездах, что ходили в Канаде. Варламов резко повернул ее.

Раздался свист выходящего воздуха и визг тормозов. Варламова крепко приложило о стенку тамбура. Не дожидаясь полной остановки, он рванул другую ручку, открывания дверей. Из динамика раздались крики по-китайски, наверное машиниста, но Варламов не обратил внимания. Придерживаясь за поручень, быстро спустился на насыпь. Его проволокло по гравию, и поезд со скрежетом встал. Следом кулем вывалился отец Вениамин.

— Быстрее! В лес!

Они съехали по щебню, продрались сквозь заросли бурьяна и побежали к лесу. Высокая трава путалась под ногами, со стороны поезда кто-то кричал. Слава Богу, не стреляли.

Их встретил хмурый ельник. Варламов пригнулся и глянул из-под ветвей: поезд уже тронулся и набирал ход. Как будто никто из пограничников не высадился, и пришло в голову, что предупредить могли не случайно. Политика — это одно, но президента Московской автономии в Китае вряд ли уважают.

Они прошли немного от трассы, ели сделались выше, и путники сели на поваленное дерево.

— В чем дело? — раздраженно спросил отец Вениамин. — Чего опять бежим?

— Сдать нас хотели. Тут неподалеку владение Московской автономии.

Варламов достал планшет, вывел карту района, где они находились, и порылся в комментариях.

— Ну да, подальше обозначена резиденция президента Московской автономии, построена еще до войны. Вряд ли тут появится, сейчас военные действия, но и с его обслугой встречаться не хочется. Неприятные воспоминания оставили.

— И что делать будем? — уныло спросил отец Вениамин.

Варламов изучал карту.

— Надо вернуться в Горно-Алтайск, это уже территория Российского союза. Но вдоль железной дороги нельзя, там погранзастава, да и эти могут подключиться… из московской госбезопасности. Перевалим через хребтик к востоку, по ту сторону течет Катунь, вдоль нее и спустимся к Горно-Алтайску.

Он с сомнением поглядел на ноги. Ничего, ботинки должны выдержать. А вот новую куртку, что купил в Омске, обдерешь о сучья. Он собрал «Сайгу», перекинул через плечо и встал. Чехол попросил нести отца Вениамина.

— Идем. Направление на северо-восток.

С пригорка глянул назад. За насыпью железной дороги тускло серебрилась река (согласно планшету — Урсул), а за ней сгущался сумрак.

Отец Вениамин недоверчиво озирался.

— Еще не вечер, а темно. Мы в Зоне?

— В Лимбе. Это почти безопасно, а вскоре мы из него выйдем.

— Почти… — угрюмо сказал отец Вениамин.

Они двинулись.

Пахло сырой травой, на полянах желтели цветы. Все время шел пологий подъем, а вскоре выбрались на подобие тропы.

— Следы подков, — всмотрелся Варламов. — Видно, местные ездят тут на лошадях.

Уютные долины, пригорки, надо всем горы в облаках — наверное, уже за Катунью… Отец Вениамин пихнул Варламова в бок.

— Стой! — прошипел он.

Варламов перевел взгляд на тропу. И снова возникло ощущение дежа вю: неподалеку стоял олень, закинув к спине красивые ветвистые рога. Словно когда-то в Аппалачах, а до того в Кандале…

Хотя этот был другой масти: темно-желтого цвета, с белыми пятнами. Варламов шумно вздохнул, олень сделал прыжок и исчез.

— Не стрелять же в него, — проворчал Варламов, возобновляя ходьбу. И тут появилось другое, на этот раз неприятное ощущение — словно холодное лезвие коснулось спины. Привет от Темного охотника? Стал нервно оглядываться: слишком хорошо помнил, что произошло в Аппалачах после явления благородного оленя.

На беду смерклось, редкий дождь зашуршал по траве. И в этом шорохе не услышал, а только уловил боковым зрением движение справа. Он резко повернулся: большая кошка скользила между деревьями — рысь! Слишком большая, размером с собаку, только лапы ниже. Скидывая «Сайгу», развернулся дальше. Теперь первая рысь оказалась слева от него, а справа… приостановилась в грациозном скольжении другая.

— Господи помилуй!.. — забормотал отец Вениамин.

По телу прошла холодная дрожь. Темная зона неподалеку, так что существа могут бродить разные. Но эти не похожи на темных тварей: красивый дымчатый окрас, кисточки на ушах, яркие желтые глаза. Четыре желтых глаза смотрели в упор… Миг, и кошки оказались ближе.

Варламов вскинул «Сайгу» — одну он успеет уложить. А вот вторую… Вспомнились молниеносные движений их кота, мейн-куна, которого вывозили на лесные прогулки. Тоже большой кот, но куда ему до этих. Кажется, дикие кошки прыгают на шею и мигом перегрызают позвонки. Эх, Рогну бы сюда, та хоть с чертом договорится!

— Он знает Рогну! — от противного визга в голове заныло. Как будто ничего не слышал ушами, но в голове опять раздалось, теперь неприятным скрежетом:

— Это не наша Рогна.

— Тем не менее…

Обе рыси сели на задние лапы и уставились на Варламова. В глазах появилось озадаченное выражение, словно у кота, которого подманили сосиской и вдруг подняли ее высоко в воздух. Варламов чуть истерически не засмеялся. Спокойно!

— Я знаю Рогну, — медленно сказал он. — Хотя видел ее далеко отсюда.

Рыси синхронно наклонили головы. Неприятный визг:

— Это хорошо, что ты вспомнил ее. Иначе ты был уже мертв.

«Как и одна из вас», — чуть было не добавил Варламов, но спохватился.

— Это она научила вас говорить?

В ответ раздался скрежет:

— Наши гортани не приспособлены к речи. Поэтому она учила нас безмолвному языку рогн.

Вот и еще один талант обнаружился у владеющих Даром. Странные вещи принес на Землю «черный свет».

Снова визг, но теперь помягче:

— Мы не станем тебя есть. Друзья Рогны — наши друзья.

— Даже проводим. Сюда забегают и другие твари, не друзья Рогны.

— Хотя толстяка можно бы и съесть, — раздалось почти мурлыкание . — Он не слышит Речи.

А он-то как слышит?.. Но не стал ломать голову и попросил: — Пожалуйста, не надо. Он мой друг.

Хотя может, это такая кошачья шутка.

— Идем. И опусти ружье.

Варламов нехотя перекинул карабин через плечо.

— Ладно, пошли.

Они тронулись, отец Вениамин боязливо жался к Варламову.

— Они разговаривали с тобой? Как ты их слышал?

— Сам не знаю, — скучно сказал Варламов. — Может, штучки Рогны.

Хотя отец Вениамин ведь не знает Рогны. И кошки «сказали», что у них другая.

Они шли в сумраке, под дождем — одна рысь слева, другая справа. Где-то читал о встрече героя с двумя говорящими кошками, но там кончилось схваткой: он разрубил их мечом, а кошки сгорели ^[39]. Молчание становилось тягостным, и Варламов спросил:

— Рогна учила только вас?

— Нет. Но мы не знаем, насколько тебе можно доверять.

Да, странные вещи творятся в мире за людской спиной.

— Я встречался с черными волками, далеко отсюда, в Америке. Здесь такие водятся?

Глухое покашливание, как смешок.

— Нет, мы их повывели.

Похоже, вечная война кошачьей и волчьей породы тут закончилась победой кошек.

Глухой скрежет:

— Но есть и другие.

Пока с него и этих хватит.

Рыси внезапно остановились.

— За вами погоня. На лошадях.

— И собак захватили.

Презрение и отвращение послышались в «голосе». Действительно, вдалеке раздался собачий лай.

— Продолжайте идти. Впереди поляна. Затаитесь с той стороны.

Они бежали, чтобы угнаться за рысями, ветки хлестали по лицу. Вот и поляна. Кошки растворились в сумраке под деревьями.

Варламов упал в мокрую траву на другой стороне поляны и приготовил «Сайгу». Собаки вылетели из леса двумя темными комками, заливаясь лаем. По телу прошел озноб от выброса адреналина…

Две тени выскользнули из-за кустов. Миг, и оказались на спинах собак. Лай сменился визгом страха и боли, затем раздался хруст и перешел в бульканье. Варламова затошнило.

Раздалось лошадиное ржание, из деревьев появились три всадника. Как когда-то в мертвом городе в Аппалачах, только у этих в руках автоматы.

Хриплое мяуканье, перешедшее в кашель! Автоматная очередь разрывает воздух, но оружие летит в сторону, а всадника что-то выдергивает из седла. Другой успевает уклониться, лапа только мазнула по лицу. Не пытаясь стрелять, человек пригибается к шее коня и гонит его назад. Третий крутится на лошади, пытаясь поймать нападающих в прицел. Слышно отчаянное ржание и возбужденное фырканье. Кажется, одна из кошек оказывается под брюхом лошади и рвет его когтями. Лошадь с криком боли подпрыгивает и начинает оседать. Всадник вылетает из седла, и прямо в воздухе его ловят две хвостатые тени…

Варламов уткнулся лицом в землю, его едва не вырвало.

Тихо, стылый воздух, довольное чавканье…

— Уходим, — прошептал Варламов и толкнул отца Вениамина в бок.

Пригнувшись, они поспешили в лес. Не скоро перешли на шаг.

— Исчадия ада! — пробормотал отец Вениамин и перекрестился.

— Нет, просто иные, — у Варламова стучали зубы. — Человек здорово испоганил Землю, и другие существа приходят на смену.

Хотя может, людям еще повезет.

Отец Вениамин глянул с подозрением, так что Варламов не стал продолжать. Для православных все ясно: на одной стороны Бог с ангелами, а на другой Сатана с чертями. Кошечки из разряда чертей. А Рогна, наверное, ведьма, которую надобно сжечь… Лучше бы не пробовали.

Деревья поредели, поляны стали шире. Ветер мотал ветви деревьев, посветлело, и в разрыве облаков ненадолго показались снежные горы. Может, та самая Белуха.

Тропа повела вниз, в чащу, облака запахнулись, и стало почти темно. Они пробирались еще некоторое время, а потом остановились под гостеприимно раскинувшим ветви кедром. Варламов развел костер: памятуя об уральских приключениях, купил в Омске спички.

Можно было не опасаться, что их кто-то увидит: темно, да и ветви низко нависли. Все же на огонек могли заявиться, так что Варламов не выпускал «Сайгу» из рук. Наломали лапника и прилегли. Хорошо, что рядом протекал ручей, но очень хотелось есть. Хоть бы кошечки поделились кониной, поджарили бы на костре. Варламов фыркнул.

— Ты чего? — испуганно спросил отец Вениамин.

— Ничего, нервы ни к черту.

— Не упоминай нечистого, легок на помине.

Но нечистый не появился, кошечки тоже, и кое-как продремали ночь. Утром умылись из ручья и вскоре вышли к Катуни. Здесь была неширокой, быстро несла мутно-голубую воду, а вдоль берега вилась малоезженая дорога — только для мотоциклов, да видно «уазики» иногда пробирались. Варламов вздохнул — если бы не подвернулся Сирин с бредовой затеей лететь в Америку, так бы и прожил в родных местах, завел жену и детей, вот по такой дороге ездил бы на рыбалку. А теперь носит по свету, врагов не меряно, друзья сомнительные, а жена на другом конце Земли.

Пошли по дороге, та часто огибала обрывы к реке, проходя лугами. Отец Вениамин все оглядывался, а Варламову скоро надоело.

— Смотри! — вдруг обреченно сказал отец Вениамин.

Варламов обернулся: на фоне серых облаков маячила черная муха, быстро вырастая.

— Вертолет. Давай быстрее к лесу!

Как назло, луг был широкий, в редких деревцах не спрячешься. Пока бежали, Варламов снова глянул назад: от вертолета отделились две темные полоски, неужели ракеты?

Справа и слева бухнуло, от неприятного запаха запершило в горле. Что-то залепило лицо, дернуло под колени. Варламов упал и проехался по траве, обдирая локти. Перед глазами мельтешило — его всего опутала сетка наподобие рыболовной. Встать было невозможно, рядом пыхтел отец Вениамин.

Гул винтов стал оглушительным. Варламова вдавило в землю, затем стало тише, раздавался только равномерный механический скрежет. Перед глазами появились армейские ботинки, один пнул его в бок. Не сильно, скорее для проформы.

— Попались, пташки.

Голос был самодовольный. Варламов с трудом приподнял голову: человек в камуфляже, без знаков отличия. Волосы ежиком, скособоченный нос, а улыбка прямо радушная.

Он присел (пахнуло едким одеколоном), какими-то хитрыми кусачками разрезал сетку и первым делом вытянул из-под Варламова «Сайгу». Потом встал и обернулся.

— Освободить, и в наручники. Попа тоже.

Два парня в такой же форме освободили от сетки и защелкнули за спиной наручники. Больно, черт! Хотя не впервой: в Америке надевали наручники, потом в Канаде, а теперь вот в России. Или это уже Китай?

Подвели к вертолету и грубо толкнули внутрь. Следом отца Вениамина, наручники пристегнули к стене.

— Потише, — запротестовал отец Вениамин. — Я все-таки монах, духовное лицо.

Скособоченный нос уселся напротив.

— Гы-ы. На бугре стоит монах, долго роется в штанах. То ли вши его кусают, то ли яйца жить мешают.

Парни заржали.

— Не кощунствуйте, сын мой, — скорбно ответствовал отец Вениамин.

Да, культурный уровень у президентских охранников на периферии невысок. Дверь захлопнулась, винты начали разбег, взлетели.

Варламов косился в иллюминатор, благо не запретили. Внизу проплыла голубая лента Катуни, следом лесистый хребет, появились постройки посреди обширной площадки. Линия забора двойная — похоже, опасаются местной фауны.

Вертолет сел. Парни выпрыгнули первыми, подхватили Варламова и, пригнув ему голову, потащили куда-то. Бросили в каморку, исчезли и вернулись с отцом Вениамином. Залезли вместе с ним, и каморка поехала вниз. Лифт!

Внизу оказался скучный коридор с металлическими дверями.

— Лицом к стене, гниды!

Быстро, но тщательно обыскали. Поясной сумки и планшета Варламов лишился вместе с «Сайгой», а теперь забрали карточку «Сидорова» и изумруд из нагрудного кармана. У отца Вениамина тоже изъяли карточку, аметист и даже крест.

Одну дверь открыли и впихнули пленников внутрь. Четыре койки, бетонные стены… хотя нет, одна стена из скальной породы. Очередное подземелье, к этому не привыкать.

— Вот ироды, — расстроено сказал отец Вениамин. Жалел крест или аметист, было непонятно.

Вскоре явились два охранника и забрали попа-расстригу. Долго не держали, через полчаса отец Вениамин явился, поглаживая возвращенный крест. Поманили Варламова.

Идти было рядом, камеры и начальственный кабинет находились в одном коридоре. За обширным столом сидели двое: прежний знакомый со скособоченным носом, и другой, белобрысый, со страдальческим выражением и забинтованной щекой. Не кошечка ли цапнула?

— Фальшивые документы на Сидорова, а на деле, как нам известно, вы гражданин Варламов. Отказ исполнять патриотические обязанности, клевета на Президента, побег из-под стражи, незаконное пересечение границ Московской автономии… тут на несколько пожизненных хватит.

Говорил Скособоченный нос, а второй помалкивал, разок дотронулся до щеки.

— Не желаете чистосердечно раскаяться?

— Вы не господь Бог, чтобы перед вами каяться, — скучно ответил Варламов. Надоели эти мелкие начальники.

Скособоченный нос привстал, нависая над столом. Хотя для грозной позы не хватило росту.

— Да я тебя!..

Слушать было любопытно. Поотвык от русского мата, а некоторые выражения вообще слышал впервые.

— Ничего, приедут спецы с оборудованием, всё из тебя вытянут. Вместе с кишками. — Допросчик сел и достал из стола изумруд с аметистом. — Камешки откуда? Плата за государственную измену?

— Подарок, — так же скучно сказал Варламов. — Лучше бы вернули. Вам же хуже будет.

— Что?! — Скособоченный нос побагровел и снова привстал…

Белобрысый помалкивал, только вскользь глянул на Варламова и снова коснулся щеки.

Бить все же не стали, вернули в камеру. Позже принесли две миски с китайской лапшой быстрого приготовления, видимо настало время обеда. Через какое-то время снова забрали отца Вениамина. Его долго не было, наконец вернулся с красным лицом и масляными глазами. Искательно улыбнулся:

— Всё расспрашивали, водкой угощали. А чего я знаю? Рассказал, что было. Только про Хозяйку не стал, боязно.

Варламов лишь рукой махнул: узнали об их похождениях, и что с того?.. Наверное, наступил вечер, но вместо ужина пришлось попить воды из-под крана. Яркий свет горел по-прежнему, Варламов то засыпал, то просыпался. Являлась Джанет — с укором, что не скосил траву на лужайке. Потом Хозяйка Медной горы смотрела с молчаливой угрозой. По стене скользнула тень огромного пса…

Наконец Варламов очнулся: в глаза будто насыпали песка, голоса болела. Тут же вздрогнул — рядом на стуле сидел белобрысый.

— С добрым утром, — выговорил он с трудом. — Хотя не для всех оно доброе. Что случилось с полковником Власовым?

— Это кто? — не понял Варламов.

— Начальник охраны. У него еще нос переломан. Вы ему угрожали из-за камней. Пропал, и нигде нет.

У Варламова холодок прошел по спине.

— Ну, я отсюда не выходил.

— Это мы знаем, — терпеливо сказал белобрысый, ему явно было больно говорить. — Кто подарил камни?

Извини, Хозяйка!

— Хозяйка Медной горы, — скучно ответил Варламов. — Один, вроде вас, уже отбирал. Потом жаловался, что Хозяйка показала ему некий зал, где сидят люди, обращенные в камень. Возможно, и вашего начальника забрала туда. Она не любит, когда ей перечат.

Белобрысый помолчал.

— Бред какой-то. Но камни все-таки возьмите.

Он выложил на тумбочку изумруд с аметистом, страдальчески поморщился и ушел.

Проснулся отец Вениамин. Он углядел аметист, шустро схватил его и пропел:

Вот кому жить хорошо. Водочки хлебнул, похабные стишки прочитал, и жить стало веселее. А что делать ему? Ведь не отстанут, хотя уже знают, что ничего не выбьют. Видно, сам президент Московской автономии недоволен. Секрет «черного света» ему не раскрыл, да еще бежать осмелился. Российские тираны часто бывают мстительны. Как фамилия поэта, который написал стихи про Сталина?

Вроде, ничего особенного. И за эти стихи его отправили в колымские лагеря, где он и погиб… Практический вывод из этого один — надо бежать от Московии подальше.

Пожалуй впервые, пусть и про себя, он произнес это название. За сказанное вслух наказывали, даже в Карельской автономии. Допускалось только официальное — Московская автономия. И то временно, до возрождения Российской державы…

Он встал с койки и умылся, а вскоре принесли завтрак, такую же китайскую лапшу. Поев, Варламов выкинул посуду в мусорное ведро, пластиковой ложкой каменную стену не расковыряешь. К счастью, есть и другой вариант — за ночь в голове прояснилось. Что Хозяйка сказала про ключ?

Варламов подошел к скальной стене — видимо, цокольный этаж был частично вырублен в скале. Ну да, на Алтае скал хватает, а эта похожа на гранит. Варламов приложил к скале изумруд. Отец Вениамин смотрел с любопытством.

— Что ты делаешь?

— Да так…

Никакой реакции. И замочной скважины для этого «ключа» не видно. Варламов с досады постучал изумрудом по стене. Музыкальный звук неожиданно возник в каменной толще, словно прозвенела одинокая струна. Поколебался и стих.

Варламов поспешил отойти к койке, вдруг за ними наблюдают? Но дверь никто не открывал, да и вообще ничего не происходило. Он вздохнул — наверное, Хозяйка имела в виду что-то другое. Отец Вениамин лежал на койке и насвистывал. Прошел, наверное, час…

Часть стены внезапно обратилась словно в толстое стекло. За ним вырисовывалась человеческая фигура. Сердце Варламова сильно забилось, он вскочил и подошел к стене. Неясно видна коренастая фигура, бородатое лицо и что-то вроде кирки в руке. Гном? Ну да, если есть Хозяйка Медной горы, то должен быть и подземный народ. Вот только языка гномов не знает. Хотя, если верить «Властелину колец», гномы оберегают его от посторонних.

— Кто вы? — спросил он на всякий случай.

К его удивлению,«гном» ответил по-русски, хотя с непривычным выговором.

— Кемень. Мы служим Хозяйке Серебряных чертогов. У тебя ее камень, поэтому я пришел на зов.

Наверное, Хозяйка Медной горы имела много имен.

— Меня зовут Евгений. Забери нас отсюда.

— Сам проходи, — сказал Кемень, заметно налегая на «о».

— А как? — Варламов потрогал «стекло» рукой. К его удивлению, пальцы легко прошли насквозь. Он сделал шаг сквозь преграду, она оказалась слегка вязкой, а сердце сделало перебой, как когда-то при входе в чертоги Хозяйки. Теперь он стоял в подземном коридоре и яснее видел Кеменя.

Невысокий, по-мужицки грубоватое лицо, проседь в бороде. В одной руке кирка (или правильнее будет кайло?), а в другой фонарь. Как ни странно, электрический.

— Эй, а я? — пискнули за стеной.

Отец Вениамин подпрыгивал у прозрачной преграды. Отсюда их камера и фигура священника казались размытыми, но было видно, что дверь в коридор начинает открываться. Сейчас ворвется стража!

— Дай руку, — сказал Варламов.

Отец Вениамин тыкал пальцами, но те не проходили. Тогда Варламов протянул руку, ухватил священника за предплечье и сильно рванул. Тот вылетел на их сторону, словно пробка из бутылки шампанского. По ту сторону уже орали и размахивали дубинками двое охранников, один вытащил пистолет.

Было неприятно, когда чуть не в лицо наставили дуло. Вспышка, приглушенный грохот, душераздирающий вопль. Обливаясь кровью, охранник упал. Похоже, преграда отбрасывала назад пули.

Тут же она исчезла, перед ними снова была каменная стена. Отец Вениамин испуганно озирался.

— Где мы?

— Во владениях Хозяйки, — сказал Кемень, он тоже был явно напуган. — Она забирала нас сюда из поколения в поколение. Кого-то завалило в выработках, кто-то попросил ее о помощи, кого-то пригласила сама. Многих отпускала за женами. Так что мы ее народ.

Теперь понятно, откуда прислужницы в чертогах Хозяйки. Никакие не гномы.

Появилось даже легкое разочарование.

— Пошли, — сказал Кемень. — Хозяйка что-то предвидела, и мы провели сюда туннель. Но наши места дальше.

— Постой. — Пистолет охранника напомнил, что они безоружны. Не всегда их будет защищать чудесная преграда. — Мне надо забрать кое-что с той стороны. Только я не знаю, где это.

— Пока топаем, прикладывай изумруд к стене, — ворчливо сказал Кемень. — Это редкий подарок. Но даже с ним мы не можем проходить сквозь стену между мирами.

Через несколько шагов Варламов коснулся изумрудом стены. Подождали, и вместо камня появилось мутноватое стекло — за ним темно. В свете от фонаря Кеменя различима пустая камера. Еще несколько шагов. Кабинет, где допрашивали Варламова — тут свет включен, но тоже пусто. Видно, все забегали. Еще…

Комната, уставленная коробками и ящиками. А вот и «Сайга», прислоненная к стене. Варламов протиснулся сквозь вязкую преграду, схватил карабин и сразу передернул затвор. Рядом лежали чехол и поясная сумка. Торопливо огляделся: хорошо бы еще найти планшет и карточку «Сидорова», но тех не было. Наверное, изучают.

Он снова оказался в коридоре. Отец Вениамин с неудовольствием поглядывал на Кеменя и кайло в его руке.

— Небось, и Господа позабыли в своих подземельях? — прогудел он.

— Почему же? У нас наверху храм есть. Хозяйка не запрещает. Там и венчаются.

Хотя помнится, к христианству она относится не очень.

Варламов разглядывал стены туннеля: не вырублен, а скорее проплавлен. Какая-то неизвестная технология. Хотя у Хозяйки немало чудес: она упоминала, что ее мать живет с глубокой древности, времен то ли Атлантиды, то ли более давних. Только как видно, скучно одной… От воспоминания стало неловко.

Коридор пошел вниз, здесь ступени были вырублены в скале.

— Это вы кайлом? — уважительно поинтересовался Варламов.

— Нет, у нас электроинструмент есть. Наверху текут горные реки, так что поставили гидроэлектростанцию. Что-то Хозяйка подкинет, что-то новоприбывшие, вроде вас, подскажут. А народ у нас мастеровой.

Варламов покачал головой — похоже на зеркальное отражение земной цивилизации, далеко шагнула со времен Бажова. Все-таки хорошо бы тут не задерживаться.

Впереди открылось освещенное пространство, и Кемень выключил фонарь.

Зал с колоннами, перрон. Рельсы уходят в тускло освещенный туннель. Варламов чуть не рассмеялся, опять метро! Популярен этот вид транспорта оказался на родных просторах. Только путь всего один, видимо пассажиров немного. Да колонны красиво серебрятся…

Он подошел ближе и присвистнул: колонны были из мрамора и, похоже, отделаны чистым серебром. Сколько же это стоит?!

— Один попал к нам после Отечественной войны и рассказывал про московское метро, — довольным голосом сказал Кемень — Хозяйка отвела наших мастеров поглядеть. Ну, мы и сделали похоже. Добро пожаловать в Pax Argentum.

Серебряный мир! Вот почему не только Хозяйка Медной горы, но и Серебряных чертогов.

— Впечатляет… — сказал он. — Дальше мы поедем на метро?

— Да, оно связывает горные выработки. Так проще, туннели прокладываем не мы сами. А живем наверху, туда ведут подъемники.

Выходит, не совсем подземная цивилизация.

Сели на скамьи. Сидения из деревянных досок, а подлокотники в виде серебряных ящерок. Так и хочется унести одну с собой, здорово бы смотрелась в их гостиной в Торонто.

Хватит, ты уже получил подарок.

— Это бы все на украшение храма, — вздохнул отец Вениамин.

Кемень хмыкнул: — Там и не такое увидите. А пока пождем, скоро будет рабочий поезд. Свою дрезину я поставил в тупик, чтобы не мешала. Вы вообще куда направляетесь?

Варламов вздохнул:

— Хотели доехать до Улан-Батора в Монголии, а оттуда в Боли, прежний Хабаровск. Я оттуда в Канаду, а его, — Варламов кивнул на отца Вениамина, — должны где-то в Сибири пристроить. Но у вас география, наверное, другая.

Кемень пожал плечами.

— Ну, в школе географию Верхнего мира проходят, чтобы легче общаться с новенькими. Но больших городов на поверхности у нас нет, и дорог тоже. Хабаровск — это на Амуре?

— Ну да.

— У нас восточная ветка доведена только до Яблонова хребта. Не знаю, какой ваш город там близко.

Варламов еще не забыл географию России.

— Так это за Байкалом, — удивился он. — Далеко!

— Хотели дальше, до Станового, — вздохнул Кемень, — там много золота. Но это позже… А вам придется с пересадками, на рабочих. Или дождитесь туристического, там и поспать можно.

Далеко раскинулось подземное царство, и даже туризм развит!

— Поеду с вами, — продолжал Кемень, — раз услышал изумруд Хозяйки. Ничего, за это награду дадут.

Он умолк — может, боялся наболтать лишнего.

Варламов уложил «Сайгу» в чехол и пощупал карман в поясной сумке — повезло, дубликат канадской карточки оказался на месте. Видимо, тщательный обыск отложили до приезда «специалистов»… Часов не было, время тянулось медленно. Наконец из правого туннеля подул ветер, и с тарахтением выкатился состав из двух, тоже серебристых вагонов. Остановился, с шипением открылись двери. Несколько человек в рабочих комбинезонах поздоровались с Кеменем, с любопытством оглядели двух путников. Тронулись

Поезд шел медленно, в свете из окон мимо проплывали наросты на стенах, иногда темные полости. От привычного перестука колес стало клонить в сон. Какая странная ситуация: он едет в поезде по подземному царству, общается с работниками Хозяйки Медной горы… Рассказать в Канаде, никто не поверит. Доберется ли до нее?

Казалось, что поезд уходит все глубже, за окнами разливается розоватый свет, превращаясь в зловеще-красный, и становится жарко… Варламов проснулся от толчка.

— Прибыли, — сказал Кемень. — Пункт Белогорье. Поднимемся наверх, там передохнете, а я узнаю про поезд.

На этой станции колонны были из темного камня, а потолок — серебряная филигрань. Все вошли в просторную клеть, и она пошла вверх. С эскалаторами тут не стали мудрить.

Выход был вделан в склон холма и окружен небольшой колоннадой. Площадь красиво вымощена плитами, вокруг каменные дома. Не больше двух этажей, только один повыше. Балкончики с резными балюстрадами, стены изукрашены резьбой. У домов аккуратные палисадники, сзади проглядывает зелень огородов. Красиво и чисто. Но больше поразил пейзаж.

Какой-то угрюмый: густые тени облаков ползут по сизым горам с пятнами снега. По безлесной равнине извивается серо-стальная лента реки. Леса вообще не видно, только темные заросли у подножия гор. Багровое солнце висит над вершинами и, похоже, клонится к закату. Видимо, главные красоты этого мира спрятаны под землей.

По контрасту с сумрачным пейзажем цветы в палисадниках очень яркие: алые, синие, нежно-розовые…

Кемень проследил взгляд Варламова и вздохнул:

— Наши женки стараются. Тоскуют порой по зелени и березовым рощам. Но такое уж наше Белогорье. У меня дед родом с Урала, там сказывали о Белых горах, о Беловодье. Многие уходили искать, только не знали, что это не в нашем мире. Рядом локоть, а не укусишь.

— Не жалеете о том мире? — спросил Варламов.

— Да я там не жил, — удивился Кемень. — Чего у вас хорошего? Войны, грызня за власть. Это при таких богатых недрах.

Варламов даже глазами захлопал, он оценивал ситуацию примерно так же.

— Зайдем в столовую, — предложил Кемень, — а потом ко мне. Я один живу.

Нотка грусти прозвучала в голосе. Столовая была небольшой и, похоже, работала допоздна.

— Надо же людям пообедать или повечерять после смены, — пояснил Кемень. — Не у всех есть жены, да и лишней работой их загружать незачем.

Похоже, к женщинам здесь относились трепетно. Но обед принесла девушка: передничек и головной убор с золотой каймой (сразу вспомнились золотистые девушки в покоях Хозяйки), взгляд насмешливый. Расставляя блюда, стрельнула глазами на Варламова.

— Новоприбывшие, Кемень?

— Скорее, проезжие. С позволения Повелительницы.

— О! — глаза девушки приняли мечтательное выражение, она приняла монеты от Кеменя. Варламов бегло глянул: серебряные, с профилем Хозяйки Медной горы.

Обед состоял из салата и тушеного картофеля с мясом. Запивали ядреным квасом из высоких кружек.

— Земли здесь плодородные, непаханые, — сказал Кемень. — Только хлеб привозной, в горах растет плохо.

После ужина прошлись по улице, миновали церковь. Уже закрыта, купол и крест горят багряным золотом.

— Настоящее, — пояснил Кемень. — И вся утварь из золота. Можете завтра посмотреть.

— Да уж! — покачал головой отец Вениамин.

Дом Кеменя был невелик, гостям постелили на лавках в горнице. Подлокотники и спинки из кружевного металла, постельное белье льняное. Не китайский ширпотреб — похоже, была своя текстильная промышленность.

Спалось хорошо. Мучившая долгое время тревога — что с ним станет, правильно ли поступает? — отступила на время. Выбрался из очередной передряги, а о новых не хотелось думать.

Утром умылся в маленькой ванной (сантехника напомнила чертоги Хозяйки, но была скромнее). Кемень насыпал каждому по горсти монет и ушел по делам. Отец Вениамин поспешил в церковь, а Варламов решил побродить по городу. Дверь дома не запиралась, даже замка не было — своего рода коммунизм.

Утро было хмурое, из ярких красок только цветы. Солнце просвечивало сквозь серую пелену ярким пятном. Наверное, это то же солнце, что в их мире, да и рельеф местности скорее всего тот же. Различие было в ходе времени — понять это было трудно, Варламов вздохнул и пошел осматривать город. По пути позавтракал в столовой, утром тут оказалось самообслуживание.

Городок был небольшой, на улицах никого, все при деле. Миновал здание с вывеской «Белогорская гимназия». Наверное, была перемена, потому что слышались детские голоса. Здание побольше оказалось городской ратушей. Автомобилей не было видно, только к стенам прислонены велосипеды. Варламов подумал, что такой же чистой и благоустроенной могла быть в прошлом вся Россия, если бы не вечная алчность властей. Увидел вывеску библиотеки и зашел.

Библиотекаршей была пожилая женщина, она приветливо поздоровалась с Варламовым. На полках стояли бумажные книги, электронных гаджетов вообще не было видно. Варламов походил вдоль полок: в основном русская классика, много по минералогии и геологии. Была и переводная литература.

Интересно, откуда все это? Ведь кто-то должен доставлять. Хотя с золотом и серебром, чтобы расплатиться, проблем явно нет.

Он взял учебник географии, хотя главное внимание в нем уделялось скорее геологии. Еще толстую книгу местного автора — исторический роман о переселенцах в Белогорье. Записали Варламова в библиотеку без проблем: достаточно было сказать, что живет у Кеменя. Больше в городке делать было нечего. Варламов вернулся домой и стал изучать учебник географии.

Первым делом отыскал схематическую карту Восточной Сибири. Там была показана линия здешнего «метро», которая заканчивалась в Яблоновом хребте, рядом значилось поселение «Верхнего мира» — Чита. Варламов облегченно вздохнул: если доберутся до Яблонового, не придется долго плутать по тайге…

Скрипнула дверь, и вошел Кемень. Некоторое время глядел на увлеченного Варламова, потом взял у него книгу, закрыл и отложил в сторону.

— Это лишнее, — твердо сказал он. — Не надо верхним людям много знать о нашем мире. Мало ли что. Я сам верну в библиотеку.

Вторую книгу он полистал и вернул, снисходительно сказав: — Беллетристика.

— Когда поезд? — обиженно спросил Варламов.

— Завтра утром.

В общем, разговор сегодня не клеился. Похоже, Кемень получил нагоняй за то, что откровенничает с незнакомцами. Варламов стал читать роман — начинался с того, как во времена Петра I на Урал переселяли крепостных людей…

Вернулся довольный отец Вениамин.

— А церковь-то у вас старообрядческая, — сказал он. — Хорошо, что Московская патриархия со староверов запрет сняла. Я уж и крестился по-вашему, двоеперстием. Это тоже не возбраняется.

Похоже, отец Вениамин не терял надежды вернуть прежний сан.

— Молодежь в церковь почти не ходит, — сухо заметил Кемень.

Пообедали картошкой с салом, потом Кемень исчез по своим делам. Отец Вениамин порыскал по городку и вернулся разочарованный.

— Водку нигде не продают, только кагор. И бабы уж больно неприступные.

Впрочем, уговорив бутылку кагора, он, довольный, раскинулся на лавке и вскоре захрапел.

Варламов почитал, как измывались Демидовы над работными людьми, как приковали одного под землей, и к тому явилась Хозяйка. Походило на сказы Бажова…

Настал вечер, солнце на минуту показалось над горизонтом, как раскаленный медный круг…

Утром после завтрака отправились на станцию. Поезд в этот раз оказался длиннее, вагоны разделены на купе. Одно и заняли путники. Когда поезд втянулся в туннель, Варламов спросил у Кеменя:

— Как все-таки копают эти туннели? И стены… у нас используют железобетонные кольца, а тут никакого крепления, но стены будто оплавлены. Или это тоже секрет?

— Да нет, — хмуро ответил Кемень. — Копают борги, у вас все равно таких нет. Это существа с особым метаболизмом, их давно приручила Хозяйка. Они поглощают определенные минералы и подвергают горные породы метаморфизации.

Мудреное слово Кемень выговорил без запинки. Подумав, добавил: — Но это опасное дело, быть погонщиком боргов. Поэтому туннели проходим медленно.

Медленно, а от Алтая до Забайкалья прокопали. И, наверное, куда-то еще. Но ведь больше ничего не скажут. Так что технология интересная, так бы подкапываться под Темные зоны, но в земном мире вряд ли применимая.

Через пару часов сделали первую остановку. Поезд поставили на второй путь, и пассажиры отправились на экскурсию. Варламова с отцом Вениамином не пригласили, да и Кемень остался.

— Не затем, чтобы вас стеречь, ребята. Я просто тут был. Здесь водоотвод на электрические турбины интересно устроен, с выводом на дно ущелья.

Похоже, туризм носил в основном познавательный характер. Очень скоро Варламову надоело: на долгих стоянках экскурсанты осматривали технические или геологические достопримечательности, потом ехали дальше. Особенно изнывал отец Вениамин, в вагоне-ресторане даже кагора не было.

Когда прибыли на пункт Яшмовый, Кемень предложил выйти на перрон. Станция оказалась невероятно красива: колонны облицованы многоцветной яшмой и затейливо отделаны серебром. После осмотра Кемень посоветовал подняться наверх, там предстояла экскурсия в яшмовые каменоломни, а гости могли просто отдохнуть.

Павильон наверху тоже был отделан яшмой, а селение меньше, чем Белогорье — пара десятков домов. Туристы погрузились в вагончики и уехали на выработки. Узкоколейка была электрифицирована, над путями тянулся провод. Напротив станции стояла гостиница или скорее общежитие, Варламов и отец Вениамин сели на веранде.

Хозяйка предложила домашний обед и даже нацедила отцу Вениамину кружку светлого пива. Варламов ел вареники, поглядывая по сторонам. Снова невеселый пейзаж: под обрывом темно-синее озеро или речка, по берегам сумрачные лесочки, а дальше безлесные горы. Еле виднелось низкое солнце.

— Интересно, где мы находимся? — спросил отец Вениамин

Варламов прикинул.

— В нашем мире это должна быть Тува. Где-то недалеко от Монголии.

Он поглядывал на горы: спустя некоторое время из-за отрога, куда уходила узкоколейка, стал подниматься дым. Послышалось и буханье, словно отдаленные взрывы.

Подошла хозяйка и, взяв деньги, стала настороженно смотреть на дым.

— Взрывные работы? — спросил Варламов.

— Не должно бы. — Хозяйка подошла к стойке, сняла трубку телефона и быстро что-то проговорила.

И проводная связь у них есть!

Хозяйка ушла, путники продолжали сидеть. Отец Вениамин потрогал пустую кружку, но сам наливать не решился. Дым стал гуще.

Раздался скрежет — открылись ворота ангара неподалеку от станции. Выехал короткий состав, и Варламов присвистнул.

Милитаристский вид: две башенки с пушечками или пулеметами, а посередине вагон, похожий на удлиненный бронетранспортер. Поезд быстро укатил в сторону отрога. Войны на изнанке мира?

Вскоре действительно послышалась отдаленная стрельба. Снова подошла хозяйка, встревожено глядя в сторону долины с лесочками.

— Дочка ушла загонять коров, и все нет. Не сходите за ней? Это за вторым лесочком, там еще озерко есть. Женщинам нельзя, когда такое… — она кивнула в сторону отрога.

Варламов тоже посмотрел в ту сторону.

— А кто там может быть? По кому стреляют?

— Сами не знаем, — вздохнула хозяйка. — Стали в горах появляться странные существа. Не то живые, не то машины. Погодите, я сейчас…

Она убежала. Варламов вздохнул и стал собирать «Сайгу». Отец Вениамин поежился.

Вернулась хозяйка, неся что-то в переднике, и со стуком выложила на стол два металлических предмета. Варламов глянул.

Похоже на револьверы — с барабаном, но дуло непомерно толстое. Это какой же калибр?

— Стреляют иглами, — пояснила хозяйка. — Металла не пробьют, но у этих тварей какие-то биологические придатки. Если их отстрелить, то не смогут двигаться. Предохранитель вот здесь. Вам на всякий случай, они далеко от гор не отходят.

Где-то Варламов читал про иглометы, но в его мире это оружие так и не появилось. Видимо, здешние мастера сумели сделать. А еще удивительно, как грамотно выражаются здесь даже простые люди. Образование было на высоте.

— Мне нельзя, — запротестовал отец Вениамин. — Я лицо духовное.

— Ничего, — сумрачно сказал Варламов. — В лесу дубину выломаешь.

Он подумал и перезарядил «Сайгу», вставив обойму с бронебойными пулями (так и лежала в поясной сумке). К поясу подвесил игломет.

— Как зовут девочку?

— Анютой. Вы покличьте. Может, коров ищет, они порой разбредаются.

Отец Вениамин вздохнул и перекрестился. — С Богом!

Они спустились по проселочной дороге к перелеску. За кустами проблескивала речка, бегущая с гор. Отец Вениамин действительно сделал дубину, сломав деревцо и сострогав сучья. В глубине леса уже сгущались сумерки.

Вышли на поляну, за ней темнел другой лесок.

— Анюта! — позвал Варламов.

Тишина.

— Эй, Анюта! — зычно крикнул отец Вениамин. — Нас мама послала тебя искать.

Ничего в ответ.

Вошли во второй перелесок, этот погуще. Последние лучи солнца красновато отсвечивали на верхушках деревьев. Вот и поляна, посередине поблескивает озерцо. Варламов опустил взгляд ниже…

Черная рогатая голова уставилась на него обезумевшими глазами!

Морозным холодом обдало спину. Варламов вскинул «Сайгу», и лишь секунду спустя понял — это отрезанная коровья голова пялится на него из окровавленной травы. Рядом валялись куски туловища, словно мясник покромсал тушу в приступе безумия. Валялись?.. Скорее, были аккуратно разложены.

— Господи, помилуй! — забормотал отец Вениамин.

Варламов облизнул пересохшие губы и стал осматривать поляну через прицел «Сайги». Мимоходом отметил русую головку — это девочка сидит в траве, значит живая! Боковым зрением поймал металлический блеск.

Резко повернулся: словно в кошмаре, на него летела огромная белая сова, но голова и грудь отсвечивали металлом!

Варламов выстрелил.

Бронебойная пуля сбила чудовище на землю, крылья затрепетали, будто сломанные, но вместо них уже быстро отрастали белесые конечности. Шатаясь, «птица» привстала на них.

Варламов схватился за игломет, подбежал на несколько шагов и выпустил заряд по «ногам». Раздался оглушительный звон, во все стороны полетели ошметки. Подоспел отец Вениамин и обрушил дубину на металлическую голову. Хрустнуло, и чудище затихло. Из дыры в груди с хлюпаньем вытекала белая жидкость.

Варламов бегло оглядел существо: металлическое туловище, голова похожа на птичью, но с глазами из стекла или пластика. Крылья и остатки «ног» из белесого материала — возможно, меняющего форму. В общем, тварь из фантастического боевика.

— Еще одно исчадие ада! — подтвердил отец Вениамин.

Варламов вспомнил про девочку и поспешил к ней.

— Анюта, ты в порядке?

Похоже, в норме. Только губы дрожат, а глаза тоже остекленели и смотрят мимо Варламова.

Озерцо!..

Варламов круто повернулся, вскидывая «Сайгу». Вторая кошмарная птица пикировала на него, с крыльев еще веером разлеталась вода. На этот раз бронебойная пуля попала в голову. Глаза «птицы» полыхнули желтым огнем, а следом голова разлетелась на куски, и чудовище рухнуло в траву. Варламова забрызгало белой жидкостью, а вокруг отвратительно завоняло.

Он опустил карабин. На траве была кровь и белые лужи, холодный ветер веял от речки. Все это уже было! На берегу темной реки белый призрак пикировал на него и Джанет, только там стрелял пограничник. Доколе все будет повторяться?..

По телу запоздало прошел озноб.

Отец Вениамин приблизился с опаской, но на этот раз дубина не понадобилась.

— Ладно, Анюта, — чужим голосом сказал Варламов. — Пойдем домой.

Он помог девочке встать. С ней вроде все в порядке, только тело бьет дрожь. В какой адский мир утащили бы ее? Или просто расчленили бы, как корову?

— Они убили Чернуху! — всхлипывала Анюта. — Потом я услышала ваши голоса, а они попрятались.

— Еще коровы были?

— Только Тихоня. Но она так спрячется, что не найдешь.

Варламов еще раз оглядел поляну — настоящая скотобойня! — и повел девочку к дороге. Отец Вениамин с дубиной последовал.

За перелеском к ним действительно вышла другая корова, Анюта обняла ее за шею, и молчаливой процессией поднялись в поселок.

Экскурсанты с Кеменем уже вернулись, на соседнем пути стоял и «бронепоезд». Судя по довольным лицам, нападение или что это было, отразили.

— Кто эти твари? — спросил Варламов у Кеменя.

Тот бросил взгляд на хозяйку, которая обнимала девочку. Корова уныло стояла рядом.

— Видели кого-то?

— Прикончил двоих вон за тем леском. Они расчленили корову, и наверное хотели что-то сделать с Анютой. Существа из металла и плоти, похожи на роботов.

Как видно, Кемень имел представление о роботах.

— Ого! — удивился он. — Нам ни одного не удалось захватить, подбитых всегда утаскивали… Эй, Прохор. Возьми людей и грузовичок, привези этих тварей.

— Ученые в университете давно хотят их изучить, — пояснил он. — Появляются неожиданно и непонятно откуда. Пару раз утаскивали людей. Хозяйка сказала, что их посылают существа из другого слоя, смежного с нами. Сами не могут здесь жить, вот и придумали этих… биороботов. Выходит, сегодня проникли в двух местах сразу. Раньше такого не было.

Озабоченный Кемень ушел. На веранде гостиницы стало людно, но на призывный жест отца Вениамина хозяйка сразу подошла с двумя кружками пива.

— Спасибо вам! — Она даже расцеловала попа-расстригу.

Варламову поцелуев не досталось, он сумрачно потягивал пиво. Стемнело, зажглись фонари, но было неуютно. По улице прогрохотал грузовичок, в кузове отблескивал металл. Немного погодя вернулся Кемень.

— Ночуем здесь. Как говорится, утро вечера мудренее.

Спать пришлось в одной кровати с отцом Вениамином. Тот дрыгал ногами, так что Варламов не выспался. После завтрака долго ждали Кеменя.

— Вот что, — сказал тот, когда появился. — Туристская поездка отменяется. Едем в одном вагоне, прямо до Яблонова. Мы и еще несколько, кто хочет увидеть Серебряный чертог. Купите еды в дорогу, путь займет около суток.

Ну и хорошо, можно будет поспать…

И выспался, и соскучился. Поезд шел в темном туннеле с редкими остановками, чтобы пропустить встречный состав. Наверху, наверное, было живописно, где-то там остался Байкал.

Наконец встали, и по особой тишине стало ясно, что приехали.

Станция была просторной, но без колонн. В тусклом свете были видны серебристые арки, перекинутые над головой.

— Бериллий и серебро, — благоговейно прошептал Кемень.

Подъемной клети не было, в глубь горы вел широкий коридор. Вдоль стен темноватые кристаллы в человеческий рост, в их глубине перетекают золотые огни. Впереди засветился ручей, будто текущее серебро, над ним ажурный мост. За ним стало совсем светло.

Вот уж подлинно Pax Argentum — Серебряный чертог! Серебристые стрельчатые своды, люстры из горного хрусталя и колонны, словно трубы органа. Справа и слева проходы в другие залы. И музыка наполняет все, негромкая и торжественная, похожая на фуги Баха.

Немногочисленные туристы разбрелись по залам. Обвитые диковинными цветами чаши из серебра, серебряные модели памятников архитектуры, изваяния существ, порой совершенно незнакомых Варламову — здесь было на что посмотреть. Отец Вениамина в основном разглядывал копии соборов, украшенные драгоценными камнями. Наконец Кемень собрал всех вместе.

— Сейчас посетим личные покои Хозяйки. Пробудем недолго, трогать ничего не дозволяется.

Опять арка из серебра, с фантастическими цветами. Стены и колонны облицованы мрамором разных оттенков, по зеркальному полу вьются те же золотые змейки. Кусты на этот раз серебряные, с изумрудными цветами. Изумруду Варламова до них далеко.

Проем в другой зал. У Варламова сжалось сердце.

Снова малахитовый стол — он пуст, табуреты, большая кровать под балдахином. Все из тонко отделанного серебра. Несколько ниш скрыты зелеными занавесями. Хозяйка отсутствует.

Кемень склонил голову, потом поднял ее.

— Уходим, — сказал он. Когда Варламов проходил мимо, ткнул жесткими пальцами в плечо. — А тебя просили остаться. Ночевать будешь здесь.

Сердце Варламова застучало. Он смотрел, как другие выходят, дверь закрылась. Огляделся — по-прежнему пусто. Пожал плечами и сел за стол.

Тут же отдернулась зеленая занавесь, и появились девушки, как в прошлый раз. Такие же приземистые, в золотистых нарядах. Теперь понятно, откуда они — похоже, по очереди служат Хозяйке. Каждая несла серебряное блюдо, одна поставила перед Варламовым бутылку и бокал тонкой работы. На этот раз не было пугливого молчания, девушки переглядывались и хихикали.

Выходить не спешили, но Варламов дождался ухода последней и только тогда взялся за еду и питье. Вино такое же наэлектризованное, и снова жаркое с травами. Похоже, у Хозяйки свои представления о том, как кормить мужчин. Но теперь хоть ясно, кто здесь занимается сельским хозяйством.

Поев, Варламов пошел в ванную, а когда вернулся, стол был пуст. Никого. Хотя спал в поезде, клонило в сон — возможно, на поверхности была ночь. Со стесненным сердцем разделся и лег на кровать. Постельное белье свежевыглаженное — наверное, теми же девушками. Со стыдом понял, что и ждет и боится прихода Хозяйки. Вот отделится от колонны темный высокий силуэт…

Но потускнели золотые змейки, тише стало биться сердце Варламова, незаметно он уснул, и никто не пришел…

Утро отличалось от ночи тем, что стал ярче золотой свет. Варламов сел, на табурете была сложена новая одежда взамен истрепавшейся. Он взял ее в охапку и отнес в ванную, чтобы одеться перед зеркалом. Так…

Зеленая рубашка (ну да, малахит — любимый камень Хозяйки), темные брюки и куртка, пуговицы на ней с медным отливом. Намек, что от Хозяйки Медной горы? Долго придется объясняться с Джанет. Все впору, мастера здесь отменные.

Он вышел из ванной, и его бросило в жар: за столом сидела сама Хозяйка. На этот раз в серебристом платье, на темных волосах диадема с изумрудами. Варламов невольно тронул нагрудный карман, его изумруд на месте.

— Здравствуй, — охрипшим голосом сказал он. Подошел к столу и коснулся губами ее руки, гладкой, как мрамор, но теплой.

Хозяйка рассмеялась, знакомый перезвон серебряных колокольчиков.

— И ты здравствуй. Рада, что жив и здоров.

Взмах рукой, и из стены снова появились девушки. На этот раз глазки потупили, двигаются беззвучно. На завтрак омлет на серебряном блюде, теплый хлеб, чай с непривычным ароматом. Хозяйка только прихлебывала прежний темный напиток.

— Сегодня ты оставишь мой мир, — сказала она. — Как тебе здесь понравилось?

— Интересно… — Варламов подумал и добавил: — Но несколько сумрачно для меня. К подземным красотам я не привык.

— Тебе стоило бы повидать Золотой чертог, — заметила Хозяйка, — хотя пребывание там тягостно для людей. И, конечно, Алмазный. Но это далеко, и удобного пути для вас нет. Впрочем, я подумывала оставить тебя здесь. Скоро привыкнешь, а подобного богатства и могущества не найдешь на Земле.

— Я… — смешался Варламов.

— Знаю, что ты женат, — тихо рассмеялась Хозяйка. — Но такие вещи быстро забываются внутри горы. Только опасаюсь разгневать Владычицу Сада, у тебя с ней вроде контракт.

Варламов вздохнул:

— Даже не знаю, что это значит.

— Узнаешь в свое время, — пообещала Хозяйка. — Если доживешь, конечно. Вот почему тебе лучше остаться здесь. Тут безопасно.

— Не совсем, — вспомнил Варламов. — Что за чудища появляются из соседнего слоя?

— Про слой Кемень сказал? — глаза Хозяйки сузились. — Ну, если только тебе, ему простится. А вообще, в смежном четырехмерном мире живут хэ-ути. Сами сюда проникнуть не могут, поэтому посылают механических слуг. Ну и работают над созданием своих биологических подобий.

— Хотят проникнуть в твой мир? — задумчиво спросил Варламов.

— Вроде того, — хищно улыбнулась Хозяйка. — Но для меня они неопасны.

Холодом повеяло в серебряном зале. Помолчали. А потом Хозяйка снова улыбнулась, теперь уже грустно.

— Видишь, я обсуждаю с тобой то, что вы зовете государственными делами. Почти как с мужем… В мой мир относительно легко попасть из двух слоев — вашего Верхнего мира, и того, где живут хэ-ути. Поэтому границы охраняются, хотя не так строго, как границы Сада. Из Верхнего мира порой являлись незваные гости, но большинство оказывались в моем Зале, — снова недобрая улыбка тронула губы Хозяйки. — Кстати, и ты особенно не болтай.

Горечь в голосе Хозяйки тронула, и Варламов сказал:

— У меня и раньше были странные встречи. Например, меня навестил даймон. Мог произвольно менять форму, и сначала явился в облике огромного пса. Разговор был необычный, я мало что помню. Но он упомянул о царстве минералов — с сожалением, что контакты бывают редки.

Глаза Хозяйки снова сузились.

— Даймоны?.. Я немного знаю о них. Это могущественные существа, только их слой далек. И они как будто выше наших забот, помощи от них ждать не приходится. Но спасибо, буду знать, что интересуются моим миром.

От выпитого чая стало жарко. Варламов снял куртку и положил на табурет рядом.

— Слишком теплая, — сказал он.

— Скоро увидишь, что нет, — тихо рассмеялась Хозяйка. — Ладно, пора прощаться. А то еще передумаю. Возвращайся на станцию, Кемень проводит вас дальше.

Хозяйка встала. Серебристое платье, диадема, удлиненные темные глаза. Только кожа лица белая, ведь здесь не бывает солнца. Неопределенная тоска стиснула сердце: он коснулся мира чудес и могущества, и какая-то часть его существа не хотела покидать этот мир.

Неожиданно для себя он шагнул к Хозяйке и поцеловал ее в губы. Та было отпрянула, но потом положила ладонь на его затылок и плотно прижала губы Варламова к своим. Горьковатый вкус, странное онемение в теле, он будто скользит куда-то. Сердце замерло: вспомнилось ощущение предельного ужаса, который испытал при встрече с Ренатой. Но тут ужаса не было, вместо него ощущение пьянящей свободы…

Варламов очнулся от боли — перстни на пальцах Хозяйки больно врезались в затылок. Он отшатнулся, учащенно дыша. Грудь Хозяйки тоже вздымалась, а в глазах горело пламя. Она подняла руку ладонью вперед.

— Уходи! После второго поцелуя ты останешься здесь навсегда.

Она повернулась и исчезла в колонне. За спиной Варламова распахнулись высокие двери, в них маячила фигура Кеменя.

Отец Вениамин посматривал на Варламова смущенно, а Кемень глядел больше на стены коридора. Они были высокими и гладкими, без неровностей, обычных для туннеля здешнего «метро». И свет исходил непонятно откуда — похоже, светился сам воздух. Появилось ощущение, что туннель возник только что и растворится в земных недрах, едва люди оставят его.

Арка впереди, самоцветные камни засияли с нее. Знакомый перебой сердца, все вокруг поплыло, и в глаза ударил солнечный свет. Варламов повернулся, думая помочь отцу Вениамину, но тот прошел без труда — видимо, сказалась близость Хозяйки.

— Прощайте, — глухо донесся голос Кеменя.

— Спасибо вам, — сказал в ответ Варламов, но сзади уже возникла глухая скала.

Небо было высокое и ярко-голубое, не как в «нижнем мире», Вправо и влево тянулись невысокие горы, желтея в свете солнца. Похоже, утро… Только почему горы желтые?

Холодок тронул щеку Варламова, потом еще раз. В воздухе порхали снежинки.

— Вот тебе раз! — удивился отец Вениамин. — Лето ведь.

— Уже нет. — Варламов вспомнил смешок Хозяйки при упоминании о куртке. — Похоже, мы побывали там, где время течет быстрее. Еще хорошо, если тут минули месяцы, а не годы. Но скорее первое… Помнишь, когда мы впервые попали к Хозяйке, военные действия только начинались. А когда оказались в Белорецке, были уже в полном разгаре. Жаль, тогда не обратил внимания на даты. Сейчас, наверное, уже сентябрь.

— Чудеса! — покрутил головой отец Вениамин.

Они стояли на склоне холма, внизу поблескивала речка, по берегу тянулась дорога. Варламов привычно собрал «Сайгу» и пошли через перелесок. Поглядывали по сторонам, но похоже, говорящих кошек или хэ-ути здесь не водилось. Без приключений добрались до дороги, тут Варламов подумал и разобрал «Сайгу».

— Не будем пугать местных жителей. Надо ловить попутку, Чита должна быть близко.

— Чита! — вздохнул отец Вениамин. — Вон куда занесло.

Побрели по щебенке. Навстречу пропылил грузовик, а потом сзади показалась машина. Варламов поднял руку, машина поехала медленнее и остановилась. Опять китайская «Тойота»! Высунулся парень в камуфляже.

— Вам куда?

Все-таки на севере и в Сибири сохранилась традиция помогать путникам.

— Нам до Читы, — ответил Варламов.

Парень помотал головой.

— Вообще-то туда не собирался.

Он оглядел щегольской наряд Варламова и потрепанный подрясник отца Вениамина.

— Хотя… Деньги есть?

Варламов кивнул: — Если подбросите до банкомата.

— До Читы будет стоить пять тысяч.

Варламов снова кивнул: — Ладно.

— Садитесь. Ты, с ружьем, вперед. Поп назад, справа. А в Чите куда?

— Нам в аэропорт. — Варламов забрался на переднее сиденье и пристроил «Сайгу» в ногах. — Не знаете, сколько стоит билет до Хабаровска?

— До Боли, что ли? — парень тронул машину. — Точно не знаю, тысяч пятнадцать. А вы откуда взялись?

Варламов смешался, не рассказывать же про чертоги Хозяйки. Выручил отец Вениамин.

— Пути Господни неисповедимы, — прогудел он. — Привел нас в места незнаемые, и гостили мы у людей странных.

— У староверов, что ли? — с любопытством глянул парень. — Рассказывают, иногда выходят к людям. Но где селение, никто не знает.

— И нас просили держать в тайне, — поддержал Варламов выдумку отца Вениамина.

— Ну-ну, — вздохнул парень. — Поговаривают, золотишко копают. Но в это лучше не лезть…

Он замолчал, а вскоре показалась линия железной дороги и поселок. «Тойота» остановилась у домика почты, внутри оказался стандартный терминал китайской платежной системы. Варламов вставил карточку и, подумав, запросил десять тысяч в рублях и сорок тысяч в юанях — чтобы лишний раз с карточкой не светиться. Поежился, вдруг денег не хватит? Но автомат послушно выдал требуемое, а увидев на дисплее цифру остатка, Варламов расплылся в улыбке: в Сталинграде расщедрились!

Он отсчитал пять тысяч и передал парню. Тот был явно доволен, поехали дальше. Шоссе стало лучше, приблизилось к железной дороге, за ней голубело озеро. Проехали километровый столб с цифрой «6189».

— Это от Москвы? — спросил Варламов у парня.

— Ну да, бывший Транссиб, но теперь по нему не проехать. Китайцы строят меридиональную трассу из Ордоса. Тогда всё тут заполонят.

Здание читинского аэропорта оказалось старой постройки, с колоннами у входа. Впрочем, и в Кандале сохранились такие здания еще со сталинских времен. Название «Чита» было по-русски, по-английски и, похоже, по-китайски (иероглифы Варламов, конечно, прочитать не смог).

Повезло, самолет до Хабаровска отправлялся через час, и были свободные места. Варламов еле успел купить билеты, побежали на регистрацию. «Сайгу» пришлось сдать в багаж. Как ни странно, у отца Вениамина оказалась карточка — выходит, не изъяли. Из уважения к сану?

Самолет был опять «Великий поход 929», словно так и летели на нем из Сталинграда. Взлет, зеленое море тайги отдалилось в туманную дымку. Возникло сожаление, что оставляет Россию.

Хотя жалеть было рано. Через два часа сели в Хабаровске, хотя на стеклянно-бетонном аэровокзале этого названия не оказалось. Сначала шли китайские иероглифы, затем английское BOLI, и уже напоследок по-русски — БОЛИ. Когда-то Россия пришла на эти берега, но, не сумев удержать, откатилась назад.

Тут их пути расходились. Варламову предстояло купить билет до Ванкувера, а отцу Вениамину ехать в епархиальное управление за назначением. В дела русской православной церкви китайцы не вмешивались. Прошли паспортный и таможенный контроль: они были уже на официальной территории Китая. «Сайгу» не вернули, обещав отправить дальше багажом.

Варламов отлучился в туалет, потом заглянул к киоскам, и вернулся к отцу Вениамину с другой стороны. Полускрытый колонной, тот торопливо говорил по телефону. Варламов постоял секунду и тоже нырнул за колонну. Сердце сильно забилось.

Откуда у того мобильник? Ведь должны были забрать при обыске в «резиденции» на Алтае. Выходит, оставили. И карточку тоже! Похоже, поп-расстрига подрабатывает шпионом!

С тяжелым сердцем Варламов сделал полукруг и подошел к отцу Вениамину с другой стороны. Мобильника в руке у того уже не было.

— Ну, давай прощаться, Евгений, — добродушно пробасил он. — Затянулась у нас дорога, но Бог устраивает, как лучше.

Или еще кто-то подсуетился…

— Прощайте, — сухо сказал Варламов.

Отец Вениамин удивленно глянул на него, потоптался, видно думая — благословить или нет, махнул рукой и пошел к выходу. Варламов хмуро направился к кассам. Неужели агенты Московской автономии осмелятся схватить его на территории Китая?

— До Ванкувера только через Саппоро в префектуре Хоккайдо, — сказала миловидная китаянка в кассе (разговор шел уже по-английски). — Ближайший рейс через четыре часа, а там подождете сутки. Стоимость отеля включена.

Варламов думал недолго, хотелось убраться подальше от России. Да и на Японию поглядит.

— Давайте, — сказал он.

Виза не требовалось: в карточке значилось, что он гражданин Канады. Оплату списали с той же карточки. Варламов договорился, чтобы «Сайгу» отправили этим же рейсом, и стал бродить по залам, поминутно оглядываясь. Нашел Интернет-терминал, но Джанет вызывать не стал: в Торонто ночь, да еще придется объяснять, почему задержался на месяцы. Отправил только сообщение: «Я в Боли. Вылетаю в Ванкувер через Саппоро. Целую, Юджин».

Долетит ли он до Канады?

Время тянулось медленно, наконец объявили посадку. Естественно, снова оказался «Великий поход 929». Взлет, зеленая тайга под крылом, а потом самолет надолго повис над голубой чашей моря. Наконец белопенная черта показалась впереди, а за ней сумерки уже растекались по земле. Варламов летел на восток, и ночь наступала быстрее.

По проходу прошла стюардесса, с поклоном подала чашку саке: «Добро пожаловать в Японский автономный район Великого Китая». Варламов отхлебнул и поморщился — какое-то тепловатое пойло. Самолет стал понемногу проваливаться в воздухе. Сумерки сгущались впереди, но еще быстрее сознание заволакивала темная пелена…

Глава 7. Префектура Хоккайдо

Он очнулся от боли в боку. Лежал на твердой поверхности, тело затекло, перед глазами маячило красноватое пятно. Во рту мерзкий вкус. Варламов замычал и с трудом сел. Светлое пятно оказалось пламенем свечки, укрепленной на изогнутом металлическом штыре. Свеча освещала небольшую комнату с деревянным полом и дощатыми стенами. Больше в комнатке ничего не было.

Варламов попытался встать, ноги подкосились, и пришлось опереться о стену. Явно чем-то опоили. И куда затащили на этот раз?

Ковыляя вдоль стены, он отыскал нечто, похожее на дверь. Подергал за ручку, но дверь просто отъехала в сторону. В проеме было темно, пришлось вернуться за свечой. Заостренный конец штыря легковыдернулся из стены. Можно использовать в качестве оружия: интересно, почему допустили такой недосмотр?

Что захватили в плен, сомнений не было. Но кто? Непохоже на казематы Московской автономии.

Он вошел в соседнюю каморку: раковина с краном, а вместо унитаза дыра в полу. Это тебе не изысканные покои Хозяйки Медной горы.

Очень хотелось пить, но куда деть свечу? Варламов поглядел на штырь и усмехнулся — надо просто воткнуть заостренный конец в дощатую стену. Гениальная простота!

Вода текла только холодная. Варламов прополоскал рот и напился. Машинально провел рукой по нагрудному карману — это надо же, изумруд на месте! Тщательно не обыскали?.. Но надо продолжать осмотр. Еще одна дверь нашлась без труда — на этот раз попал в комнату, где стояли низкий столик и табуретка, а на полу лежал матрас. На стене было странное изображение: могучая чернокожая фигура на красном фоне, свирепое лицо, в одной руке меч, а в другой что-то вроде лассо.

Варламов облизнул губы, продолжил поиски и обрадовался, снова найдя дверь. Пустая комната, очень похожая на ту, где очнулся… Той самой и оказалась, на стене без труда отыскал след от штыря со свечой.

Три комнатки без окон, двери ведут из одной комнаты в другую, можно бесконечно ходить по кругу. Варламов тщательно изучил стены, но других дверей не обнаружил. Где он, в конце концов? Что за странные помещения?

Он вернулся в комнату с «мебелью» и сел. Человекообразное чудовище глядело на него со стены, красновато поблескивая глазами.

Да, на Московскую автономию не похоже. Стали бы в тамошних камерах вешать изображения черных демонов с мечами! И три комнаты для зэка — явный перебор. Похоже, он все-таки в Японии, а точнее, на территории Великого Китая. Но китайские спецслужбы тоже не стали бы так мудрить…

Варламов вздохнул и продолжил поиски. В комнате, где очнулся, нашел еще одну слегка замаскированную дверцу: две доски неожиданно легко отъехали в сторону. Открылось небольшое помещение, похожее на шкаф, вверх вела деревянная лесенка.

Он обрадовался и уже хотел войти, вдруг это путь на крышу или хотя бы в комнату с окнами? Но вдруг ощутил холод между лопаток, будто темный демон спустился со стены и коснулся спины обнаженным мечом. Ведь и раньше видел кое-кого с мечом, хотя тот был не чернокожий, а в темных одеждах…

Будь осторожен!

Варламов вернулся в комнату с матрасом, взял табурет и поставил на площадку перед лестницей.

Легкий скрип, пол неожиданно легко повернулся на скрытых петлях, и табурет исчез в темном проеме. Снизу донесся грохот.

Варламова прошиб холодный пот. Он встал на колени и посветил свечой. Так… глубокая яма, а табурет завис на чем-то вроде заостренных кольев. «Выход» оказался смертельной ловушкой.

Варламов вернулся в комнату со столиком и присел на матрас. Тот был жесткий, похоже, набит соломой. Но плевать на комфорт — оказывается, в этом месте легко погибнуть. Где же он? Думай!

Что-то шевельнулось в глубине памяти… Нет, так и не вспомнилось. Варламов с вздохом поднялся и продолжил осмотр. Теперь и по полу ступал осторожно, вдруг какая-нибудь доска повернется на шарнирах. Нашел еще один шкаф, но там лежали одни матрасы. Кажется, в Японии их расстилают на полу, когда спят. А это что за странная полка, пустая и почти под потолком?

Варламов осторожно подвигал ее, готовый отскочить в любой момент. Полка поехала вниз, а следом выскользнула лесенка, «полка» оказалась ее нижней ступенью. В потолке открылось отверстие. Очередная ловушка?

Варламов мучился сомнениями. Под полкой он довольно долго топтался, так что едва ли тут был скрытый люк. И вряд ли в одной комнате будет сразу две ловушки. Хотя, кто их знает. Кого «их»?..

Что-то все же всплывало из глубины сознания, но вспомнить отчетливо никак не удавалось. Эх, была, не была! Неистребима русская привычка надеяться на авось, хотя в Канаде иногда помогала.

Варламов взял свечу и полез по лестнице — та заскрипела под его тяжестью, но сюрпризов не преподнесла. Осторожно высунул голову… Помещение с очень низким потолком и довольно просторное — похоже, тянется над всеми нижними комнатами. Ни окон, ни дверей. Возможно, двери есть, но их надо искать, а ползать по полу не хочется. Оставим до другого раза.

Он спустился назад. Слегка толкнул нижнюю ступеньку — лестница уехала вверх, люк в потолке закрылся, на виду осталась только полка. Да, здесь поработали мастера! Но какой во всем этом смысл?

Он стал исследовать комнату дальше. Чудище с мечом (вблизи оказалось, что оно изображено на фоне языков пламени) было нарисовано на панели, сдвинуть которую не удалось. Зато ниже обнаружилась узкая полка с круглыми следами то ли чашек, то ли подсвечников. К полкам стал относиться с подозрением, так что понажимал на нее в разных местах. После какой-то комбинации нажатий полка с частью стены поехала вниз и зафиксировалась на уровне пола. Открылся темный лаз, из которого пахнуло затхлостью.

Варламов задумался. Разумнее всего было не лезть туда, вдруг опять ловушка. Рано или поздно должны прийти его тюремщики. Он покачал полку и сумел вернуть ее на место. Лег на матрас (уже сидел на нем, и ничего не случилось), заложил руки под голову и стал вспоминать, как играют Ивэн и Кэти в гостиной их дома. Незаметно забылся сном.

Когда проснулся, ничего не изменилось. Так же горела свеча, бросая тусклый свет на дощатые стены… Хотя, стоп! Свеча уже догорала, а теперь опять была целой! Значит, кто-то приходил, заменил свечу и ушел. Даже еды не оставил, а уже сильно хотелось есть. Пришла неприятная мысль: вдруг его будут морить голодом, пока не выберется отсюда?

Что за игра в кошки-мышки? Кто любит такие игры?

Догадка вошла в мозг холодной иглой. Цзин, белые призраки! Они преследовали его и Сирина на американских Территориях. Морихеи упоминал, что ведут свою родословную от японских ниндзя, и, когда появилось время, Варламов кое-что почитал о них. Он в ниндзя-ясики, тайной усадьбе шпионов-невидимок, где традиционно изобилуют разные секреты, ловушки и потайные ходы! Но какой в этом смысл?

Похоже, с ним и в самом деле играют, как кошка с мышкой. Накатила острая тоска, а следом гнев. Не добились успеха в Америке, и теперь решили продолжить игры на своей территории?

Варламов погрозил кулаком чудищу с мечом и после нескольких попыток снова открыл темный лаз. Из таких усадеб ниндзя устраивали подземные ходы для собственного спасения, так что вряд ли тут скрывалась ловушка. Вниз вели выложенные из кирпича ступени, пришлось спускаться спиной вперед. Пламя свечи колебалось, но к счастью не гасло.

Ступени закончились, и Варламов очутился в коридоре. Странно — коридор был нормальной высоты и с бетонными стенами, хотя от сырости бетон местами выкрошился, и торчали прутья арматуры. Разве ниндзя строили железобетонные сооружения?

После нескольких отчаянных попыток удалось выломать кусок арматуры, хоть какое-то оружие. Идти коридором пришлось долго, порой в стенах попадались ржавые железные двери, или скорее люки. Не пытался их открыть, скорее бы выбраться наружу. Наконец впереди забрезжил свет, похожий на дневной. Варламов раздвинул кусты и оказался на площадке из старых бетонных плит.

Он застыл на месте. Думал, что находится в селении — где еще быть хижине? — но открылся широкий простор моря: низкое солнце, изрезанный мысами берег, а на горизонте высокий конус, над которым клубился столб дыма. Вулкан!

Хотя… в Японии ведь есть вулканы. Но пейзаж не походил на японский, как его представлял по фильмам. Вокруг поднимались лесистые холмы — лес был по-осеннему желтый, в ущелье блестела нитка водопада, а неподалеку в строгом порядке тянулись здания города. Точнее, бывшего города. Тоска кольнула сердце, вспомнились подобные города на Североамериканских территориях.

Здания панельные, в два-три этажа, все сильно обветшали и зияют проемами окон. К центральной улице подходит дорога из бетонных плит, часть из них снята, а земля вокруг зданий густо заросла травой. Не должно быть таких пейзажей в благополучной Японии, которую миновали Темные зоны, разве что пришлось расстаться с независимостью. А вот хижины, откуда он бежал, не видно. Может, она с другой стороны.

Только… не слишком ли долго он любуется пейзажем? Сзади послышались какие-то звуки. Варламов обогнул заросли (еще одна загадка — очень похоже на карликовую березку!) и увидел в низине несколько зданий казарменного типа с плацем посередине. Пара десятков фигур выполняла на нем какие-то упражнения. Но главное — в его сторону спешили два человека.

Один в коричневато-желтой одежде, вот он нырнул в заросли, и его не стало видно. Другой, в черном, немного отстал.

Варламов выронил свечу и крепче стиснул железный прут. Хотя, наверное, сначала заговорят?.. Куда там! Из зарослей выскочил коричнево-желтый, лицо до глаз скрыто маской. В руках поднятый шест, он со свистом опустился на голову Варламова. В последний миг удалось уклониться, но шест все равно ударил по левому плечу. Спасибо куртке, смягчившей удар.

Варламов вскрикнул от боли и едва не выронил прут, но все-таки успел отбить второй удар. Тут из конца шеста вылетела цепь и ударила в грудь, от жгучей боли перехватило дыхание. Варламов сумел перехватить конец цепи (на ней была гирька, ударившая его в грудь), но тут же с криком выпустил: поранил руку о железные острия. Так забьют до смерти!

Карликовая березка! Ее свойства запомнились еще с детства, когда ходил по сопкам на севере. Варламов нырнул за большой куст, одновременно захватывая на себя как можно больше ветвей. Цепь обожгла спину, но он уже упал на землю и отпустил согнутые при падении сучья прямо в лицо противнику, который с торжествующим воплем снова занес шест.

Северная березка обладает большой упругостью, молодчик с шестом забарахтался в распрямившихся ветвях, а Варламов вскочил, вырвал шест и, не теряя времени на размахивание цепью, изо всей силы ударил тупым наконечником в лицо врага. Тот уже начал какое-то змеиное движение, пытаясь встать, но теперь взвыл и скорчился, закрывая лицо руками.

— О ёсинасай! ^[41], — прозвучал властный голос.

Рядом оказался человек в свободном черном одеянии. Он произнес длинную непонятную фразу. Нападавший с трудом встал на колени: маска была сорвана, из носа обильно текла кровь. Стало неприятно, это был совсем подросток. Он подполз, не вставая с колен, и склонил голову почти до земли.

— Гоменасай, — с трудом пробормотал он.

— Извиняется, — сказал черный. У него было худое жесткое лицо, и он сносно говорил по-английски. — А теперь бросьте тигирики, если конечно не хотите драться дальше.

— Тигирики? — удивился Варламов.

— Шест с цепью. Один из видов старинного оружия ниндзя. — Английское «л» в слове «old» прозвучало больше как «р». Ну да, японцам трудно произносить звук «л».

Варламов бросил шест на землю и поморщился, сильно болели грудь и плечо. И еще рука…Человек в черном сделал повелительный жест, подросток схватил шест и ушел, понурив голову.

— Неплохо вы его отделали, — сказал взрослый японец. — Сегодня ему незачет.

— Школяр? — Варламов хмуро разглядывал правую ладонь, из глубоких порезов текла кровь. Его тоже неплохо отделали.

— Ну да, школа первой ступени. Но поговорим позже.

Тут на голову Варламова опустилось что-то вроде мешка (он и не заметил, как подкрались сзади), а руки завели за спину и связали. Причем как-то хитро — похоже, только большие пальцы. Подхватили под локти и повели. Недолго продлилась его свобода.

Шли довольно долго, Варламов спотыкался, и несколько раз его вздергивали, перенося через препятствия. Наконец под ногами стало ровнее, запах березовой листвы сменился запахом мазута. Повеяло морской свежестью, и Варламова усадили на что-то. Неожиданно его пальцы освободились, а мешок сдернули с головы. Варламов резко обернулся.

Никого!

Ну да, играют в невидимок ниндзя. Варламов хмуро повернулся обратно.

Что-то вроде набережной или причала. Он сидит на досках — точнее, поставленных друг на друга поддонах, в мутную воду осели ржавые корпуса судов, а перед ним стоит девушка. Невысокая, в джинсах и куртке, черные волосы вразлет, а лицо по-азиатски припухлое и довольно симпатичное. Глаза потуплены, она низко кланяется и говорит по-английски:

— Здравствуйте, Вар…рамов-сан. Майко Сацуки к вашим услугам.

Выговорить «р» и «л» подряд она, конечно, не смогла и досадливо поморщилась.

Варламов вздохнул. Раз знает его фамилию (видимо, считали с карточки), представляться не нужно.

— Здравствуйте, Майко, — сказал он. Непонятно, как обращаться к японке, но «Сацуки-сан» точно не подойдет. — Называйте и меня по имени, Юджин. — Он поглядел на ладонь, с которой капала кровь. — Не подскажете, есть тут врач?

Японка как-то странно посмотрела на него, а потом перевела взгляд на раненную руку.

— Пойдемте. Врача нет, воины ямабуси должны сами оказывать себе помощь. Но я окончила курсы медсестер.

Варламов не стал уточнять, кто такие «ямабуси». Он пошел за японкой по набережной: слева брошенные корабли, справа бараки. Вид унылый, но в окнах хотя бы есть стекла. У одного из бараков Сацуки остановилась. Грубое подобие веранды, с нее несколько дверей ведет в дом, на полу большая деревянная бочка. Сацуки с поклоном открыла одну из дверей, а потом неожиданно опустилась на колени и стала развязывать шнурки на ботинках Варламова.

Он дернулся от неловкости, но самому с пораненной рукой было бы трудновато. Японка надела ему пластиковые тапки, и Варламов вошел.

Дверь хлипкая, в прихожей только вешалка на стене, да и комната убогая — наверное, все осталось с прежних времен. Раскрытый диван, шкаф в углу, столик и два стула. Хотя… для японцев необычна такая мебель. Больше похоже на обстановку старой российской квартиры, какие Варламов помнил по Кандале. Но все чисто, а пол натерт прямо до блеска.

— Снимите куртку и садитесь, Юджин-сан. Я сейчас.

Немного погодя девушка вернулась с чемоданчиком. Она успела переодеться в серый длинный халат, подпоясанный кушаком — вероятно, пресловутое японское кимоно. Став на колени, достала из чемоданчика склянку с коричневой жидкостью, какие-то пакетики и бинты.

Варламов протянул руку, и японка стала обрабатывать раны. Он зашипел от боли, жидкость в бутылке оказалась жгучей. Девушка глянула как будто с удивлением (а глаза красивые, серо-зеленые, почти как у Джанет). Тщательно наложила на глубокие порезы стягивающий пластырь.

— Обойдемся без швов. Через три дня пластырь рассосется. А еще забинтуем, чтобы не двигали пальцами раньше времени.

— А вы хорошо знаете английский, Майко, — похвалил Варламов.

Снова мимолетная улыбка.

— Пожалуйста, называйте меня тоже по имени, Сацуки. Мне будет приятно. А английскому в языковой школе учил американец. Все девушки… — японка запнулась — испытывали любовь к нему. Но посмотрим вас дальше.

Варламов кое-как расстегнул рубашку. По груди уже расплылся внушительный синяк. Сацуки пощупала жесткими пальчиками, на этот раз смог удержаться от стона.

— Ребра целы. Хватит мази и пластыря. Где еще?

Этот пластырь приятно холодил тело. Варламов повернулся и вытянул рубашку из брюк. Сацуки цокнула языком.

— Хорошо, что цепь была без шипов, иначе повредила бы позвоночник. А так хватит мази. Это особые составы, для боевых условий.

Варламов поморщился, какие еще боевые условия?

— Спасибо, — пробормотал он, заправляя рубашку.

— Всегда к вашим услугам, Юджин-сан. Что хотите еще?

— Поесть. — Варламов испытывал зверский голод.

— Конечно, — девушка поднялась с колен. — Но сначала ванна.

— Куда мне с этими пластырями? — удивился Варламов.

— Это японская ванна, фуро. Идемте.

Сацуки вышла на веранду, повозилась со шлангом и стала наливать в бочку воду. Оттуда заклубился пар.

— Здесь есть горячие источники, — пояснила японка. — Хоть какие-то… удовольствия.

Она зашла в барак и вернулась с простыней и полотенцем.

— Раздевайтесь и залезайте. Японцы погружаются сразу, но вам надо привыкнуть. Вода очень горячая.

Она скромно отвернулась. Варламов с трудом снял одежду, поежился от холодного ветра с моря и забрался в бочку. Перевязанная рука мешала, но залезть помогла приступка.

Внутри оказалась доска для сидения, вода обожгла голени и бедра, и продолжала подниматься. Сацуки присела на корточки, следя за уровнем. Когда вода дошла до синяка на груди Варламова, закрыла кран.

— Посидите так несколько минут.

Жар проникал, казалось, до мозга костей.

— Зато хорошо согревает. — Сацуки наблюдала за гримасами Варламова. — Осень и зима в Японии холодные, а здесь еще холоднее. Но пока хватит.

«Здесь?..». Разве он не в Японии?

Девушка отвернулась, пока Варламов вылезал, и, не глядя, подала ему полотенце.

— Разотрите тело, завернитесь в простыню и идите в помещение. Надо полежать.

Он послушно зашел в комнату и лег на диван. Казалось, каждая клеточка тела пропиталась теплом, и Варламов нежилось в нем. Лицо приятно обдувал ветерок из открытого окна. Стало хорошо, давно так не было. Теплота, почти домашний уют — а ведь он далеко от дома, на чужой земле, в забытом Богом уголке японского побережья…

Заглянула Сацуки.

— Скоро принесу ужин. Я буду заниматься вашей одеждой, поэтому пока наденьте юката — халат.

Она легонько вздохнула, длинные высказывания давались ей нелегко.

На стуле лежал халат — серый, с орнаментом и широкими рукавами. Варламов скинул простыню и облачился в японское одеяние. Бегло осмотрел комнату. В одной стене дверь в неказистый туалет, а рядом кухонька, с водопроводной раковиной и электроплиткой. Но тоже все надраено.

Вскоре появилась Сацуки с подносом. Видимо, еда была приготовлена заранее.

— Вашу одежду я почищу и попробую починить. До завтра она вам не понадобится. Поешьте и отдыхайте.

Она поставила поднос на стол, достала из шкафа постельные принадлежности и быстро расстелила на диване. Затем низко поклонилась и попятилась к двери.

— Спасибо, Сацуки, — сказал Варламов.

Еда была непривычной, хотя суши пробовал в японских ресторанчиках Ванкувера. Кроме него была горячая густая лапша с яйцом, ломтиками мяса и овощами. Хорошо, что прилагалась ложка, хотя орудовать ею пришлось левой рукой. Очень вкусно и сытно, наконец-то стал стихать голод. Потом коричневый рис, а вдобавок подогретое саке, которое Варламов осторожно выпил. Хотя вряд ли ему собирались подмешивать снотворное в этот раз.

Поев, подошел закрыть окно. Море превратилось в темно-синюю бездну, чернели силуэты судов, уныло свистел ветер. Варламов нашел выключатель, и комнату осветил желтоватый свет лампочки — не видел таких уже давно. Тоже с прежних времен?

Вышел на веранду, на улице темно и как будто никого нет. Но бежать некуда: он даже не знает, где находится. У соседней двери стоят резиновые сапожки, по размеру женские — похоже, Сацуки ночует рядом. Варламов вернулся в комнату (на двери никакого запора), прямо в халате лег на кровать и накрылся хлипким одеялом. Рука ныла, но тело еще помнило горячую ванну, и быстро уснул.

Разбудил его солнечный свет. Варламов подошел к окну: солнце висело над туманным морем, и дощатые стены бараков розовели в утреннем свете. Он в стране восходящего солнца.

Вскоре вошла Сацуки со стопкой выглаженной одежды и починенной курткой. Вышла, пока пленник переодевался. Варламов вспомнил про изумруд — тот опять оказался на месте. Должно быть, Сацуки вынимала его, когда гладила рубашку: что она подумала о драгоценном камне?.. Девушка появилась снова, уже с завтраком. Когда только спала?

На этот раз еда была проще — пропаренный рис и печеная рыба, похожая на лосося. Но тоже вкусно. Когда Сацуки вернулась за посудой, Варламов поблагодарил ее. Та, похоже, опять удивилась.

— Можете погулять, — сказала она, — но далеко не отходите. Вас навестит учитель.

Последнее слово она заметно подчеркнула.

Варламов пожал плечами. Когда Сацуки вышла, с трудом надел куртку и ботинки. Неудобно было завязывать шнурки — лучше бы опять туфли, но надолго ли их хватит?

Он хмуро вышел на улицу. И здесь она была выстлана бетонными плитами, а дома имели нежилой вид, только пара зданий ухожена. Похоже, раньше это был рыбачий поселок. Странная запущенность для Японии, рыболовство здесь должно процветать.

Улица перешла в разбитую дорогу, ведущую в сопки, и Варламов повернул обратно. Гулять было особо негде, не карабкаться же сквозь заросли. Миновал «свой» барак и вышел на дорогу, ведущую вверх по склону холма. За холмом виднелись крыши зданий — похоже, его привели оттуда. Странно, что постройки вдали от побережья. Из зарослей березки выглядывали какие-то ржавые купола.

Он уже хотел повернуть обратно, но увидел, что по дороге спускается долговязая фигура. А, вчерашний японец в черном. Подойдя, тот слегка поклонился.

— Здравствуйте, — сказал Варламов. Кланяться не стал, плевать он хотел на японский этикет.

— Извините, что вчера не представился. Харада. — И японец снова поклонился.

— Ну, мое имя вы должны знать, — с досадой сказал Варламов.

— Конечно, мистер… Вар-рамов.

Ну и пусть так называет, даже забавно. Хоть в чем-то чувствуешь превосходство над этим высокомерным японцем. Уже был похожий — Морихеи. Интересно, где он сейчас?..

— Как вы дошли до жизни такой? — Варламов обвел левой рукой заброшенный причал с ржавыми кораблями. — Я думал, японцы аккуратная нация.

— А вы не совсем в Японии, — спокойно сказал Харада. — Да, это префектура Хоккайдо, но уезд называется Эторофу. Вы на бывшем российском острове Итуруп. Так называемые Северные территории, которые Япония долго требовала назад у России. И в конце концов получила, хотя сама при этом став частью Китая. Бойтесь исполнения желаний.

И это он где-то слышал. Варламов пожал плечами и повернул обратно к поселку.

— И вы открыли здесь школу? Подальше от людских глаз.

— Ну, это подготовительная, первая ступень. Далеко не все переходят на вторую. А тут старая военная база, брошенная российская военная техника. Романтика, как раз для подростков.

Ах да, ржавые купола — это танковые башни… Но вдруг Харада остановился и поглядел назад.

— Бежим! — скомандовал он.

— Чего? — удивился Варламов. Не хватало, чтобы им помыкали. Да и ребра еще болят.

— Нас могут убить, — сказал Харада. — Хотя скорее только ранят, но это тоже неприятно.

Он пустился рысцой к поселку. Варламов оглянулся.

Над вершиной холма, где скрывалась из виду дорога, что-то маячило в воздухе. Похоже на стрекозу, такое же полупрозрачное мелькание по сторонам удлиненного тела. Но стрекозел (его так и хотелось назвать) не кружил беспорядочно, а целеустремленно приближался. Какой-то летательный аппарат?

Харада оторвался на сотню метров, полы черного одеяния только мелькали. А ему чего бояться, тут все должно быть под контролем? Но на раздумья не было времени, так что пустился следом. Подумать можно и на бегу.

Вдруг Харада приостановился и нырнул за бетонную трубу, лежавшую у дороги (канализацию не довели?). Варламов повторил маневр, но его встретила негостеприимная курильская березка. Он зашипел от боли, когда сучья хлестнули по больной руке.

В воздухе просвистело, и березку рядом будто срезало. Со стороны Харады донеслось лязганье металла — что-то отлетело от бетона. Тело пробрал озноб. Поскольку Харада выскочил из укрытия и снова побежал, делая зигзаги, Варламов последовал примеру.

Обожгло голову, снова противный свист. Похоже, срезало часть волос вместе с лоскутом кожи. Впереди — насыпь через овраг, Харада зайцем скакнул вниз и юркнул в трубу для протока воды. Варламов последовал, опоздав на секунду, что стоило ему распоротой на плече куртки.

Харада быстро полз от входа, Варламов за ним. Колени и локти намокли в вонючей воде, зря Сацуки старалась. Не приближаясь к выходу, Харада остановился.

— У нас есть несколько минут. Ему нужно время для трансформации, а сюрикэны сюда метать не получится, рельеф не позволяет.

Уже и рельеф просчитал. А про сюрикэны Варламов знал — метательные звездочки.

— Что это было? — сипло спросил он.

— Боевой дрон. Но когда обзор сверху затруднен, может превратить воздушные турбины в колеса высокой проходимости.

— И кто на вас напал? — А вдруг враги этих придурков-ниндзя могут освободить его?

— Никто. Здесь ведь школа выживания. Компьютер регулярно преподносит сюрпризы ученикам. Даже я заранее не знаю, случайная выборка.

— Рискуете собственной шкурой? — разочарованно спросил Варламов.

Харада пожал плечами.

— Это сплачивает боевое братство. Но хватит. Надо подумать, куда он зайдет, и бежать с другой стороны. На колесах он передвигается медленнее, и мы можем успеть.

— Куда?

— Дрон запрограммирован не нападать в жилых зонах. Нам надо добежать до поселка.

— А он метает только сюрикэны?

— Оружие может быть разное, тоже случайный подбор. Надеюсь, сегодня не будет огнестрельного. Знал бы, захватил ружье.

— Я думал, ниндзя использовали только холодное оружие.

— Почему же? После знакомства с европейцами целые деревни в Японии перешли на изготовление ружей, и ниндзя прекрасно владели огнестрельным оружием… Всё, время вышло. Раз мы зашли с этой стороны, дрон будет полагать, что выйдем с другой. Искусственный интеллект у него невысок. Ползем обратно.

Первым теперь оказался Варламов, и на выходе опасливо покрутил головой. Макушка болела, а волосы намокли от крови. Сзади донеслось позвякивание, и он пробкой вылетел из трубы, вскарабкался на дорогу, заметил примятую траву с другой стороны и припустил в сторону поселка. Сзади послышался топот Харады.

Хорошо бы его угостили» сюрикэном!.. Но думать некогда, здания поселка приближались слишком медленно. В начале причала стоит ангар, но считается ли тот жилой зоной?

Варламов оглянулся на бегу. Дрон выбрался из канавы и катил следом. Колеса серебристо мелькали и выглядели хлипко, вряд ли машина могла развить большую скорость. Но этого и не требовалось.

Снова противный визг, и в дорогу перед Варламовым что-то воткнулось. Он резко затормозил, и второй клинок вонзился чуть дальше первого. Если бы сохранил прежнюю скорость, получил бы его в спину: дрон стрелял с упреждением.

Варламов оглянулся. Харада исполнял красивый пируэт в воздухе — похоже, зараза японец умел уклоняться от таких штучек. Хорошо бы дрон занялся им в первую очередь. Варламов припустил дальше.

Обливаясь потом, он достиг ангара и юркнул в приоткрытую дверь. При виде стелющегося над землей Харады возникло желание захлопнуть ее перед носом японца. Но видно, еще мало били. Варламов впустил Хараду, и только потом рванул на себя железную дверь. По ней прозвенел будто стальной град.

— Это считается жилой зоной? — прохрипел Варламов.

— К сожалению, нет. — Харада дышал гораздо ровнее. Ну да, они тут тренируются целыми днями. — Надо добежать до первого дома. Посмотрите, нет ли другого входа?

Ангар был заставлен ящиками с какими-то механизмами, бухтами тросов, а в углу громоздились бочки. Стояли два автопогрузчика. В дальней стороне ангара действительно оказались ворота, распахнутые на причал. Варламов торопливо закрыл их. Похоже, люди покинули это место в спешке. Он вернулся к Хараде.

— Дальше что? Теперь отстанет от нас?

Харада покачал головой.

— Он запрограммирован преследовать до поражения цели. Неважно, убьет или только ранит — сразу прекратит огонь и вызовет врача. Обычно ранения не смертельные.

— Утешили, — хмыкнул Варламов — А на ночь он не возвращается в гнездышко?

— Нет, — терпеливо сказал Харада. — Только когда поразит цель. У него и ночью сенсоры хорошо работают. Но его можно повредить или уничтожить.

— Было бы чем, — Варламов оглядел ангар. — У вас нет с собой каких-нибудь хитрых штучек ниндзя?

— К сожалению, нет, — сказал Харада.

Снаружи послышалось монотонное гудение, ослабело, а потом снова приблизилось — видимо, дрон облетал ангар.

— Вот что странно, — сказал Варламов. — Россия, должно быть, оставила это место лет тридцать назад. А тут все довольно новое. И автопогрузчики японских марок.

Харада выделывал руками сложные движения — мудры, что ли?

— Здесь одно время базировались японские рыбаки, — ответил он. — Затем это место сочли подходящим для школы, и рыбаков… устранили.

— Убили? — Варламов почувствовал, как холодок прополз по спине.

— Извините, я не вполне свободно владею английским языком. Конечно, нет. Просто наши ученики совершили учебный десант и повязали рыбаков. Потом их вывезли, да и рыболовные шхуны разрешили забрать. Берег с тех пор запретная зона.

Какое-то воспоминание зашевелилась в глубине сознания: ангар… склад…Варламов снова обернулся к Хараде:

— Будь вы одни, что стали бы делать?

— Просто вышел бы, — пожал плечами японец. — Несколько кувырков, и я у ближайшего дома. Тут всего-то сотня метров. Но дрона для вас отключать не стал бы — это против правил.

— Вы меня уже чуть не убили, — раздраженно сказал Варламов. — Ловушка в ниндзя-ясики.

— А, вы знаете название, — весело сказал Харада. — Там не одна. Но вы быстро выбрались.

— Какой вам толк от меня мертвого? — обозлился Варламов.

— Никакого, — согласился Харада. — На этом ваши испытания закончились бы.

Очень захотелось врезать по самодовольной физиономии японца, только вряд ли получится.

— И как советует поступать в этой ситуации мудрость ниндзя? — поинтересовался он.

— Нужна боряку, хитрость. Мы — приманка для дрона. Пусть войдет, и мы с ним расправимся.

— Чем? — зло спросил Варламов.

Харада развел руками.

Воспоминание, наконец, обрело четкую форму. Склад минеральных удобрений, где он работал в Другом доле. Если рабочих застали врасплох…

Он решительно зашагал к ближайшему автопогрузчику. Руль справа, с «кочергой» коробки передач, а стояночный тормоз обычный, хотя и слева от руля. В Северной Америке им обычно служила ножная педаль, что для внезапно возникшего плана было бы неудобно. Главное, ключ зажигания остался в замке. Варламов залез в кабину и повернул ключ. Повезло, аккумулятор не был полностью разряжен, и после второй попытки мотор завелся.

— Вот ваша боряку, — сказал Варламов подошедшему Хараде. — Заставим бочками задние ворота, чтобы остался только неширокий проход, а потом откроем. Удобно, что ворота распахиваются наружу. Дрону придется перейти на колеса, чтобы заехать, и тут я врежу по нему погрузчиком.

Харада оценивающе глянул на Варламова.

— Дрон будет стрелять по ветровому стеклу, надо быстро пригнуться. И резко трогать с места. Но может сработать.

Они стали громоздить бочки (к счастью, пустые) одна на другую — привычная по Другому долу работа. Получилась баррикада с проходом как раз для погрузчика. Варламов поездил, приноравливаясь к педали газа и ручнику, чтобы машина срывалась с тормоза как можно быстрее. Хорошо, что левая рука была здорова, правой не получилось бы ловко орудовать ручником. Под ложечкой засосало, все равно получалось не особенно быстро. Он сглотнул и сказал Хараде:

— Открывайте!

Японец распахнул ворота и спрятался за бочками. Тут же зажужжало, и появился летательный аппарат. Вытянутый по-осиному корпус, серебристое мелькание винтов по сторонам. Дрон подвигался вверх и вниз, но влететь в узкий проход было явно затруднительно, а цели попрятались. Варламов согнулся под приборной панелью, выглядывая одним глазом. Робот опустился на бетон, и винты стали трансформироваться в колеса. Вот он вкатился в проход…

Словно электрический ток пробежал по телу. Варламов надавил педаль газа и почти тут же отпустил ручной тормоз. Погрузчик рванулся вперед. Стекло зазвенело, превращаясь в решето, но Варламов уже упал боком на соседнее сиденье. Во что-то ударились, с грохотом покатились бочки. Машина вылетела из ангара в яркий дневной свет. Варламов рывком вернулся в сидячее положение и, толкнув приоткрытую заранее дверь, вывалился наружу. По пути задел больной макушкой верх дверного проема и выругался. Еще падая, увидел неистовое мелькание между «рогов» погрузчика, ударился боком и перевернулся, гася силу удара. Сильный всплеск, и целый водопад обрушился сверху. Спасибо куртке, а то промок бы до нитки.

Кряхтя, он поднялся. Острая боль пронизывала локоть. Снова разболелись грудь и правая рука, а на лоб потекла струйка крови. Варламов вытер ее тыльной стороной ладони. Сколько еще будут над ним издеваться? Он захромал к краю пирса: вода выплескивалась на бетон, но погрузчика не было видно в поднятой мути. Подбежал Харада.

— Дрон может функционировать под водой? — спросил Варламов.

— Вряд ли. — Японец приметил, что Варламов держится за локоть, и попросил снять куртку. Разорвав рукав рубашки, помял локоть твердыми пальцами. Потом сильно дернул… Варламов чуть не взвыл.

— Был вывих, но перелома нет. Ничего, Сацуки поставит очередной компресс.

Вот такая военно-полевая медицина.

— Услужливая девушка, — сказал Варламов, кое-как накидывая куртку на плечи.

— А как же, она майко

Варламов удивился: — Так майко это не имя?

— Можно перевести, как стажерка. Идемте. — И зашагал через ангар, его темному одеянию, похоже, ничего не сделалось.

Словно мало было больных мест, Варламов стал еще и хромать, так что сотню метров до ближайшего дома и еще столько же до «своего» проковылял. На веранду вышла Сацуки, низко поклонилась Хараде и, глянув на Варламова, всплеснула руками.

— Снимайте одежду, всю-всю. Пока походите в юката .

В комнате Варламов разделся догола, спрятал изумруд под подушку и, накинув халат, передал мятую одежду Сацуки. Вскоре вошел Харада, сел на стул и стал оглядывать комнату. Все чисто, на подоконнике появился букетик цветов, а на стене картина. То же изображение, что в «хижине» ниндзя — темнокожее существо с поднятым над головой мечом и языками пламени на заднем плане.

— Кто это? — кивнул на картину Варламов.

— Светлый бог Фудо-мёо. Согласно учению Сингон, выполняет волю татагат, приводя грешников к спасению.

Варламов хмыкнул.

— На светлое божество не похож.

— Да, — согласился Харада. — Он свиреп, но порою только свирепостью можно заставить грешников вступить на путь спасения. Так что его жестокость — проявление милосердия Будды. Можете почитать о нем и ниндзя.

Он кивнул на тумбочку, куда кто-то положил электронный ридер.

— В Америке многие поклоняются Трехликому ^[42], — вспомнил Варламов. — Один из ликов это Темная воинственность. Похож на вашего Фудо-мёо.

— Возможно, это разные имена одного и того же существа. Изображение вешают в помещении тех, кто только вступил на Путь. Как напоминание — хочет он того или нет, но Путь придется пройти.

Варламов хотел сказать, что не собирается вступать ни на какой Путь, но дверь отворилась и вошла Сацуки с подносом. Две чашки саке, рисовые колобки. Девушка поклонилась и исчезла. Харада поднял чашку.

— За вас. Вы прошли второе испытание.

— А сколько еще будет? — поинтересовался Варламов.

— Самурай не думает о завтрашнем дне. Он живет здесь и теперь.

Варламов слегка улыбнулся, Харада щегольнул знанием немецкой философии. Но саке согрело изнутри — приятно после холодной ванны, и тело расслабилось.

— А много учеников погибает при таких испытаниях? — спросил он.

— Я уже говорил, получают в основном ранения. Приучаются терпеть боль. А вы до послезавтра можете отдыхать.

Харада встал, слегка поклонился и ушел.

И что они приготовили на послезавтра?

Снова вошла Сацуки, опять с медицинскими принадлежностями на подносе.

— Надо обработать ваши раны.

Она опустилась на колени, бережно ощупала больную голову и стала выстригать мокрые от крови волосы. Прикосновения были мягкими, от Сацуки исходил приятный аромат цветов, и Варламов прикрыл глаза, чтобы не пялиться на вырез ее кимоно.

Налепили очередной растворимый пластырь, и Варламов зашипел от боли. Потом Сацуки перебинтовала правую ладонь. Варламов осторожно подвигал пальцами.

— Заживает, — весело сказала Сацуки. — У вас сильное тело.

— Извините, что называл вас Майко, — пробормотал Варламов. — Я думал, что это имя.

— Ничего, — немного грустно сказала Сацуки. — А как это слово перевел господин Харада?

— Стажерка, — вспомнил Варламов.

Сацуки помолчала. — Скорее, служанка.

Она растерла жгучей мазью ушибленное колено, при этом волосы (надо же, успела соорудить прическу) приятно пощекотали подбородок Варламова. С поклоном девушка удалилась.

Варламов взял ридер. Выхода в сеть тот не имел, а может, ее тут не было. Загружено всего две книги: одна о ниндзя, а вторая — записки некоего капитана Головина о приключениях в японском плену, текст на русском и японском. Тонкий намек, что история повторяется?

Решил почитать про ниндзя. Вообще-то читал после встречи с Морихеи на Североамериканских территориях, но в тех книжках, похоже, было много небылиц. Здесь подробно рассказывалось о происхождении ниндзя, о расцвете их искусства в период феодальной раздробленности и войн. Шпионы, разведчики, наемные убийцы — ниндзя брались за все. Происходили из самураев, простых горожан, потомственных кланов: главными были талант и подготовка…

Варламов скоро устал от деяний дзёнинов, тюнинов и гэнинов, и перешел к приключениям Головина. Записки были изданы в 1818 году и рассказывали об исследованиях Курильских островов, после чего Головин попал в плен к японцам. Япония тогда была закрыта для иностранцев, и с Головиным и командой судна обошлись сурово. Впечатляло описание связывания:

«Нас поставили на колени и начали вязать веревками, в палец толщины, самым ужасным образом, а потом еще таким же образом связали тоненькими веревочками, гораздо мучительнее. Японцы в сем деле весьма искусны… Кругом груди и около шеи вздеты были петли, локти почти сходились, и кисти у рук связаны были вместе; от них шла длинная веревка, за конец которой держал человек, таким образом, что при малейшем покушении бежать, если бы он дернул веревку, то руки в локтях стали бы ломаться с ужасною болью, а петля около шеи совершенно бы ее затянула…после сего, обыскав наши карманы и вынув все, что в них только могли найти, начали они покойно курить табак. В таком ужасном и мучительном положении мы пробыли около часа, не понимая, что с нами будут делать. Когда они продевали веревки за матицы, то мы думали, что нас хотят тут же повесить; я во всю мою жизнь не презирал столько смерть, как в сем случае, и желал от чистого сердца, чтобы они поскорее свершили над нами убийство. Иногда входила нам в голову мысль, что они хотят повесить нас на морском берегу в виду наших соотечественников…».

Варламов вздохнул — похоже, в старину японские стражники не уступали искусством ниндзя. С ним поступили не так сурово, связав только за пальцы — уже прогресс. Варламов отложил ридер, но выходить на улицу не хотелось, да и не в чем. Он сел у окна: улица пуста, лишь через какое-то время прошагало несколько парней в темных одеждах, голодными взглядами окинув Сацуки, которая вывешивала постиранное белье.

Над морем громоздились тяжелые облака, где-то далеко за ним была Канада, были Джанет и дети. Все недосягаемо, как синкирё — мираж, о котором когда-то говорил Морихеи. Было ли все это, и зачем снова путешествие вокруг мира?

Смерклось, видимо из-за туч. Вскоре неугомонная Сацуки сообщила, что готово фуро, и Варламов снова залез в горячую ванну.

На этот раз Сацуки встала сзади и принялась массировать плечи Варламова.

— Вам досталось, — сочувственно сказала она. — После ванны и массажа будете лучше спать.

Ну и япона-мать, про себя выругался Варламов. Днем мордуют, а вечером устраивают настоящий курорт.

Снова теплая простыня, прохладный ветерок в лицо, а потом вкусный ужин, постель и сон. Сны неопределенно-приятные, и только под конец тревожный — сквозь сумрак увидел подземный дворец Хозяйки. Тот заколебался и исчез, комнату наполнял утренний свет.

Было даже слишком светло, и Варламов выглянул в окно: землю и крыши бараков укрывала снежная пелена. Но снег больше не шел, солнце сияло в голубом небе.

Скоро зима. А давно ли была весна и зеленые берега Тысячи островов?

В дверь постучали, явилась Сацуки с завтраком. Потом принесла выглаженные белье и одежду, заштопанную в который раз куртку. Да, без женской обслуги пришлось бы ходить оборванным и грязным. Наверное, оскорблял бы эстетический вкус господина Харады.

— Сегодня у вас день отдыха, — сказала Сацуки, собирая пустую посуду. — Если хотите, поедем на горячие источники, тут недалеко.

Варламов потянулся, тело болело уже меньше. Может, хоть сегодня не будут бить?

— С удовольствием, — сказал он. — Только мне купаться не в чем.

— Я найду, — кротко сказала Сацуки. — Через полчаса выходите на улицу.

Стоя на веранде в ожидании Сацуки, Варламов поежился от холода. Хотя снег уже начал таять, а значит, температура была выше нуля, куртка не очень грела. Что он будет делать зимой? Хотя доживет ли до нее?..

На улице появилась машина, и когда подъехала, оказалась небольшим джипом. За рулем сидела Сацуки, она вышла и с поклоном подала Варламову теплую куртку.

— Наденьте, а то простудитесь.

Какая забота о подопытном кролике! Хотя Сацуки винить было не в чем. Варламов поблагодарил, сбегал переодеться и сел на пассажирское сиденье.

Миновали улицу, машина выехала на дорогу, по которой Варламов и Харада спасались от дрона. А вдруг и сегодня компьютер этих чертовых ниндзя что-то подстроит?

Сацуки глянула на Варламова: — Сегодня выходной. Можете не опасаться всяких…штучек.

Будто прочитала мысли Варламова!

Поднялись на холм, слева оказались дома брошенного города. Туда не поехали, миновав стороной, и вдруг на опушке леса Варламов заметил деревянное строение без окон. Похоже, та самая «ниндзя-ясики», где его держали в плену. Хотя он и сейчас в плену…

Сацуки кивнула в ту сторону: — Ее восстановили по старинным рисункам. Но сама я внутри не была.

Похоже, знает, что Варламов там побывал. И вообще, много талантов оказалось у этой серенькой мышки. Проницательна, неплохо говорит по-английски, прекрасно шьет и готовит, водит автомобиль…

Въехали в лес. Дорога грейдерная, по сторонам стелятся ветви деревьев, за ними видны горы.

— Курильская пихта, — проинформировала Сацуки.

Вскоре справа показалась площадка.

— Приехали, — сказала Сацуки. — Немного пройдем пешком.

Вытащила из багажника большую сумку, на предложение Варламова помочь глянула с удивлением. Из-за деревьев впереди поднимался пар, широкая тропа привела к запруде из камней. Слева каменная чаша с зеленоватой водой, из нее через запруду несколькими руслами изливается ручей. Над ручьем переброшен мостик, за ним виднеется несколько навесов. Пламенеет листва деревьев, снег почти стаял.

Все же было холодновато и, зайдя под навес, Варламов медлил снимать одежду. К его стыду, Сацуки быстро разделась до купальника и протянула плавки. Фигура у японки оказалась своеобразной: груди едва выделяются под купальником, талии почти нет, бедра стройные, а вот ножки кривоваты. Варламов отвел глаза и стал раздеваться.

Сацуки подбежала к бассейну и прыгнула в него, издав восхищенное мяуканье. Варламов торопливо натянул плавки, но в воду вошел осторожно, чтобы не намочить повязку. Вода оказалась горячей, хотя не такой, как в фуро, и пахла сероводородом. Варламов распластался в ней, положив перевязанную кисть на прибрежный камень, и отдался ощущению ласкового тепла. Время будто замедлило ход — безмятежность, огненная листва с пятнами снега…

Сацуки возбужденно плескалась.

— Пойдемте вниз, под водопад, — позвала она.

После горячей воды было не холодно, к падающему потоку вела каменная лестница. Водопад был скромный, скорее каскад. Но упругие водяные струи так приятно массировали тело, что Варламов зажмурился от удовольствия. Сацуки тихо повизгивала.

Потом поднялись к навесам, сменили мокрые купальники и закутались в шерстяные пледы. Сацуки легла на скамью, а Варламов сидел расслабленный, слушая плеск воды. Горячие источники, уютный пейзаж — Япония могла бы ему понравиться…

Из-за леска послышался шум мотора. Сацуки встрепенулась, села и вдруг стала быстро одеваться.

— Всегда испортят удовольствие, — сказала она с досадой.

На мостик вышла компания парней в темных одеяниях — похоже, ученики школы. Тоже несли сумки и, увидев отдыхающую парочку, взорвались криками по-японски. В отличие от китайского, Варламов ничего не понял, а у Сацуки гневно засверкали глаза. Но не сказала ни слова.

Парни расположились под соседним навесом и стали раздеваться, не стесняясь Сацуки. Та дернула Варламова за руку.

— Уходим!

Похоже, наслушалась оскорблений.

Варламов не спеша оделся, демонстративно подхватил сумку и направился с Сацуки к мостику. Парни что-то выкрикивали, но никто не пошел следом.

— Они издевались над вами? — спросил Варламов.

— А чего от них ждать? Дети из крестьянских или рабочих семей. Сыновья банкиров или бизнесменов не пойдут в школу цзин. А для этих — единственный шанс сделать карьеру…

Сацуки словно споткнулась и опасливо глянула на Варламова. Он сделал вид, что ничего не заметил. Похоже, слово «цзин» ^[43] было под негласным запретом.

На площадке стоял мини-вэн, а на капоте их машины был мелом написан иероглиф. У Сацуки потемнело лицо, она торопливо стерла надпись.

— Уедем подальше, — сказала она.

Поехали дальше в горы, дорога петляла среди зеленых зарослей.

— Бамбук, — сказала Сацуки. — Здесь можно встретить медведей. Но осенью они не опасны, объелись рыбой.

Мостик через речку, снова площадка, за багряной листвой блеск и шум водопада. Похоже, это он был виден с окраины заброшенного города.

Сацуки первая схватила сумку, пошли по тропинке. Водопад был высотой метров пятнадцать, белые струи разбивались о камни и вспенивали воду в заводи.

Сацуки возмущенно фыркнула, под водопадом стоял человек. Сквозь завесу воды просвечивало нагое мужское тело с воздетыми руками. Фигура не шевелилась, только струи воды прихотливо обтекали ее.

— Практикует технику ямабуси, — сказала Сацуки. — Пытается развить сверхспособности. Кое-кто потом погибает от воспаления мозга. Но куда же от них деться?..

Она хмуро потащила сумку обратно, а в машине долго сидела, положив ладони на руль. Потом поехали. Спустились к заброшенному городу, затем к поселку, покатили по улице. Сацуки указала на длинное здание, окрашенное в черный и красный цвета.

— Казарма учеников. Здесь живут те, кто овладевает водными искусствами.

Улица перешла в дорогу к сопкам, но поднялась только на невысокий перевал и спустилась к другой бухте. Здесь было суровее: скалы, будто порубленные топором, обрывались к морю, у берега вода была зеленой и вскипала на камнях, а дальше катились угрюмо-синие волны. Горизонт замыкали горы, выбеленные снегом и укрытые тяжелыми облаками. Там, где горы подходили к морю, над конусом вулкана клубилась черная туча, подсвеченная снизу красным.

Сацуки поглядела на нее и вздохнула.

— Думала, перекусим у горячих источников. Но тут явились эти…

Она использовала японское слово — в переводе на русский, скорее всего «козлы».

Пикник устроили в ложбине между скал. Судя по красно-коричневому цвету, вулканическая порода.

Сацуки расстелила пластиковую скатерть и стала выставлять закуски. Налила Варламову саке, выложила рисовые колобки и печеную рыбу. Движения японки были мягкими, волнообразными: она подавала чашечку с саке, колобки, и плавно возвращала руку, словно притягивая Варламова к себе. Поели в молчании. Потом Сацуки налила горячего чая из термоса. Убрав посуду, расстелила свой плед и легла.

В скалах посвистывал ветер, но в ложбинке было тихо и уютно. На волнах раскачивались какие-то птицы, ныряя и вновь показываясь. Глядя на них, Сацуки вдруг сказала:

— Чьи это стихи? — спросил Варламов.

— Мурасаки-сикибу, из дневника.

Когда-то читал Мурасаки-сикибу, только другую вещь, «Повесть о Гэндзи». А Сацуки, похоже, тоскливо. Оказалась в какой-то дыре, вдали от родных.

— У вас есть близкие? — спросил Варламов.

— Маленькая сестра, живет… у родственников, я давно ее не видела. А мама умерла.

Жалко девушку — наверное, пытается заработать денег, где только может. Вот и в эту дурацкую школу пошла служанкой… Изящная, словно фарфоровая рука Сацуки лежала на траве, и он почти неосознанно накрыл ее своей ладонью — кисть девушки оказалась теплой и хрупкой. Сацуки легонько вздохнула, повернула голову и улыбнулась Варламову, приспустив ресницы. Вдруг захотелось привлечь ее к себе, утешить… Сердце забилось чаще, а следом стало неловко.

Он резко сел: — Пора возвращаться.

Сацуки помолчала.

— Пора, — скучно сказала она.

Высадив Варламова у барака, уехала, а он от нечего делать снова взялся за ридер. На этот раз нашел описание ямабуси, горных монахов. Как и все буддистские монахи, занимались медитацией и выполняли сложные ритуалы. В отличие от других большое значение придавали развитию выносливости — тут и стояние под водопадом, и стодневные паломничества по горам. Помимо физической стойкости это развивало особые психические способности: видения и слушания на расстоянии, а то и обретения невидимости. Ямабуси осваивали воинские искусства, и порою происходили настоящие сражения между монахами разных монастырей. Похоже, ямабуси мало заботил буддистский запрет причинять вред живому: от ада их должен был защитить грозный Фудо-мёо…

Снаружи раздался автомобильный гудок, и Варламов вышел на улицу.

У барака стоял давешний джип, а рядом прохаживался Харада. Сацуки вышла, отнесла в дом сверток и снова забралась в машину. Положив руки на руль, смотрела перед собой.

— Пойдемте, — сказал Харада Варламову.

В комнате развернул сверток и достал какой-то альбом.

— Что это? — спросил Варламов.

— Каталог старинного оружия ниндзя. Вам нужно выбрать одно. Завтра будете сражаться против команды учеников.

По спине прошел озноб, а колени ослабели. Варламов сел на диван.

— Что за шутки?

Харада пожал плечами.

— Вы здесь не для того, чтобы приятно проводить время с Сацуки. Хотя… может быть, снова увидитесь с нею. Если уцелеете.

— Что значит «уцелею»? — Всё уже понял, но сопротивлялся этой догадке.

— Когда-то на Североамериканских Территориях вы сумели противостоять цзин, и это были не ученики, а профессионалы. Кое-кто хочет проверить ваши таланты вновь. Рука почти зажила. Вас отвезут к ниндзя-ясики, дадут оружие по выбору, а через полчаса на охоту выйдут ученики. Мы проводим такие тренировки время от времени. Отличие в том, что вас могут убить. У каждого из учеников будет какой-то вид оружия. Вам я рекомендую камаяри или копье-серп, им проще отбиваться. Вот его изображение, — Харада раскрыл альбом. — Тигирики требуют больше навыка, а меч ниндзя-то тем более…

В голове начала пульсировать боль.

— Думаете, я смогу противостоять вашей банде?

— Вряд ли, — развел руками Харада. — Но это не банда, они чтят кодекс самураев, и будут вступать в поединок по очереди, иначе у вас нет шансов. После серьезного ранения могут не добить, а доставить в госпиталь. Все зависит от руководства, я только исполнитель.

— И зачем все это? — тоскливо спросил Варламов. — Я имею в виду, какой смысл во всей вашей организации? Принудить мир к идеологии чжун? Были подобные попытки. То марксизм, то глобализм, теперь вы…

Харада пожал плечами:

— Вы путешествовали по России. Видели, что китайцы не притесняют русских, налицо взаимовыгодное сотрудничество. Чжун — это конфуцианская философия общего блага. Про общее благо забыли на Западе и в прежней России, вот и поплатились за это. На первое место закономерно выдвинулись те, кто помнит.

Варламов вздохнул:

— Убивать людей ради общего блага, все это тоже было…

Уже некоторое время Харада озирался, а теперь неуютно стало и Варламову. Не только от вестей Харады… что-то было в воздухе, какое-то стеснение со всех сторон, будто в подземелье.

— Я пошел, — сообщил Харада. — Просмотрите альбом. Выберите тактику и оружие.

На мгновение он замер у двери, рука исчезла в складках одежды. Потом вышел, и Варламову показалось, что по стене за ним двинулась тень. С улицы донесся шум мотора, удалился и стих.

Варламов глянул на иллюстрацию в альбоме: жутковатый ниндзя в черной одежде цеплял из-за окна серпом шею самурая, который запоздало пытался выхватить меч. Стало тошно, ему тоже предлагали резать серпом цыплячьи шеи подростков. Лучше уж они ему…

Не раздеваясь, он лег на диван. Мыслей не было, в голове полная пустота. До альбома больше не хотел дотрагиваться.

Сацуки долго не шла с обедом. Хотя да, они же пообедали. Уже стемнело, когда появилась. Поставила на столик салат, суп с мясом и зеленью, коричневый рис.

— Поешьте, вам завтра понадобятся силы.

На сей раз не ушла, осталась у двери, потупив глаза. Потом унесла посуду, вернулась с небольшим музыкальным инструментом и, присев на колени, стала перебирать струны — еще один талант обнаружился. Звуки были резковатые и печальные, Сацуки запела по-японски.

Когда голос оборвался на дрожащей ноте, Варламов спросил:

— О чем вы пели?

— Это стихи Сикиси-Найсинно. По-английски примерно так:

Сацуки опустила глаза, по щеке поползла слезинка. Девушка вскинулась и убежала. Варламов посидел, стиснув зубы, а потом накинул куртку и вышел на улицу. Солнце село, над волнистой линией холмов краснел закат. Странно — красноватые огоньки тлели и в невысоких скалах за бараком. Варламов пригляделся: розовые сполохи пробегали над дальними горами. Вулкан? Или северное сияние?.. Где-то среди темных строений тоскливо завыла собака.

Варламов обернулся, у Сацуки горел слабый свет. Вдруг очень захотелось постучать и войти к ней, еще раз увидеть печальное лицо. Он скрипнул зубами и вернулся в свою комнату. Лег на диван, повернулся лицом к стене. Что-то душно в комнате…

Прошла минута, диван заскрипел и прогнулся под тяжестью. Бедра Варламова коснулось что-то твердое. Он перевернулся на спину.

Темный высокий силуэт, горький и знакомый аромат духов.

— Здравствуй, Хозяйка! — сказал Варламов.

— Здравствуй и ты.

— Как ты появилась здесь? Это другая страна, а ты говорила, что твое царство ограничивается Россией. В подземных мирах других стран другие Хозяйки.

Хозяйка Медной горы и Серебряных чертогов тихо рассмеялась.

— До нас ваши политические изменения не дошли. Итуруп — это огнедышащая окраина моих владений. И не бойся, что стану тебя соблазнять, я пришла предупредить. Этой ночью не спи.

— Что? — удивился Варламов.

— Это будет нетрудно для тебя, — гостья хихикнула. — Рядом за стеной ждет девушка. С ней ты не уснешь.

— Издеваешься? — вздохнул Варламов.

— Почему? Все женщины хотят любви и ласки. А Сацуки достается только грубое обращение. Она будет разочарована, если ты не придешь.

— Спасибо за совет, — пробурчал Варламов.

— Ты невнимателен к моим словам. Мой главный совет — не спи!

Хозяйка встала. На миг показалось, что темный силуэт заполнил всю комнату. Потом исчез, а вместе с ним и духота.

Варламов сел, сердце сильно билось. Что это было, мимолетный сон? Но в комнате еще медлил аромат духов. Неужто и в самом деле Хозяйка? И что за странный совет — не спать. Да и не хочется, лучше подышать свежим воздухом.

Он обулся и зашнуровал ботинки — приятно, что пальцы снова обрели гибкость. Только вряд ли это поможет завтра. Вздохнул и вышел на веранду. Уже темно, над холмами взошла полная луна, зарницы стали чаще. У Сацуки по-прежнему горит свет, перед дверью стоят резиновые сапожки. У Варламова потеплело внутри, вот какая аккуратная. Вдруг возникла решимость: если дверь не заперта, то войдет. Будь что будет.

Он нажал на дверную ручку…

Потом часто пытался вспомнить, открыл он тогда дверь или нет — память об этом отшибло.

Жуткий гул внезапно раздался вокруг, завибрировали даже кости. Варламова охватил ужас, какого никогда не испытывал. Кажется, он закричал, но тут же смолк. Зубы ляскнули, земля со страшной силой ударила в подошвы и подбросила в воздух. Варламов вылетел на улицу под аккомпанемент чудовищного треска — вокруг рушились здания. Не стало видно ни зги, в рот и горло набилась пыль. Несколько раз по спине сильно ударило. Варламов попытался встать, но тряхнуло так, что снова упал на четвереньки. В помраченном сознании молнией сверкнула мысль: «Землетрясение!».

Он свернулся в утробную позу на ходящей ходуном земле, в отчаянной надежде, что она не разверзнется под ним. Сверху продолжал сыпаться мусор, ужас сменился отупением. Гул как бы отдалился, став величественной музыкой. Варламов потерял сознание…

Очнулся от холода и привстал. С него свалилась пара досок, осыпался сор. Хотя все тело ныло, кажется, ничего не было сломано. Варламов кое-как сел… и не узнал поселка — кучи развалин, несколько трещин в земле. Странно, что все так хорошо видно. Он поднял голову: луна поднялась выше, освещая развалины безжалостным холодным светом.

Сацуки!

Он вскочил на ноги, зашипел от боли в колене и захромал к рухнувшему бараку. Тот был деревянный и разрушился не полностью: просела крыша, а стены частью рухнули, частью еще стояли. Из темных дыр щерились оторванные доски.

Варламов нашел место, где был вход в барак, и стал доской разгребать крошево штукатурки и всякий мусор. Ломая ногти, вытаскивал кирпичи, до хруста в спине ворочал балки. Слава богу, здесь не было бетонных плит! Он кашлял от пыли и, хотя сбросил куртку, рубашка промокла от пота. Когда присел на корточки, чтобы передохнуть, вдруг понял, что выкрикивает ругательства.

Им овладело отчаяние: если крыша обрушилась на постель Сацуки, ее раздавило. Он стал на колени и полез в дыру, которую только что освободил. Стены бывшей прихожей наклонились друг к другу, образовав что-то вроде шалаша. За ним было темное пространство, потолок комнаты осел до полуметра от пола. Возможно, задержал наполовину раздавленный шкаф.

Варламов пополз внутрь, не задумываясь, что и его может раздавить. Чихая от пыли, продвинулся метра на два, и вдруг наткнулся рукой на что-то мягкое. Пощупал — ткань, и как будто человеческое тело. Сацуки!

Ей повезло. То ли спала на полу, как принято в Японии, то ли при ударе скатилась на пол. Над диваном свободного места практически не осталось.

Было слышно прерывистое дыхание, но когда Варламов позвал хриплым голосом, Сацуки не отозвалась. Пришлось вытаскивать ее за ноги, безжалостно разрывая кимоно. Конечно, это было рискованно: возможно, сломаны ребра или что-то еще, но вдруг окончательно рухнет потолок? Голени девушки были шершавыми от пыли, пару раз она застонала. Все-таки Варламов вытащил ее на улицу и уложил на свою куртку.

Ветер леденил потную спину, кружил столбы пыли над руинами. Не было слышно ни одного человеческого голоса. Легкое одеяние Сацуки было изорвано, так что Варламов неловко отвел глаза от белеющих бедер. Девушка дышала, и нужды в искусственном дыхании не было. Вместо этого Варламов стал хлестать ее по щекам, чтобы скорее привести в чувство. Вдруг опять начнутся толчки!

Тело Сацуки выгнулось, она закашлялась и взметнула руки к лицу. По лбу проходила кровавая ссадина — возможно получила, когда вытаскивал. Варламов перехватил ее кисти.

— Не надо, нужно промыть водой.

— Что это было? — просипела Сацуки. — Грохот, удар…

— Землетрясение, — тоже хрипло ответил Варламов. — В Японии часто бывают. Я вытащил тебя из барака, он в руинах.

— Спасибо, — пробормотала Сацуки. И добавила дрожащим голосом: — Мне холодно.

Варламов огляделся, но утепленная куртка осталась под развалинами. Тогда он помог Сацуки встать, усадил на балку и накинул на плечи свою изодранную (в который раз!) кожанку.

— Холодно, холодно… — стучала зубами Сацуки.

Поколебавшись, Варламов сел рядом, обнял Сацуки и попытался накрыть плотнее. Девушка прижалась к нему, вся дрожа. Все же от ее тела исходило тепло, и Варламов сам немного согрелся.

— Надо отыскать уцелевшее здание, — сказал он. — Или разжечь костер. Утром должна прийти помощь.

Он огляделся: досок вокруг хватает, но нужен хотя бы навес. И вода.

Поглядел на море — дома напротив рухнули, и теперь ничто не загораживало вида…

Моря не было!

Корабли лежали на боку, словно раскиданные ребенком игрушки, а дальше тянулось грязно-серое пространство.

Варламов с недоумением глядел на странную картину, и вдруг пришло воспоминание, к чему это бывает…

— Наверх! — закричал он и вздернул Сацуки на ноги. — Надо бежать в холмы! Может прийти цунами.

Прямо вверх не пройти — скалы и непролазные заросли березки. Оставалось бежать по улице, а потом по дороге на холм. Но после первого же шага Сацуки зарыдала:

— Ноги!

Действительно, она была босиком, а улица усыпана мусором и битым стеклом. Не было времени искать сапоги под грудой развалин, Варламов подхватил девушку на руки и попытался бежать. Сразу пришлось перейти на быстрый шаг: Сацуки была не особенно тяжела, но бежать с таким грузом было невозможно. Варламов тяжело дышал, вдобавок девушка обхватила за шею, и ее тело давило на грудь.

Варламов покосился в сторону моря.

И прибавил шаг.

Стеклянистая полоска появилась вдали!

Он поравнялся с ангаром, где прятались от дрона. Пот стекал по спине, Варламова шатало. Сацуки завизжала, и он глянул в сторону моря. Водяная стена, увенчанная белым гребнем, надвигалась на бухту. Нарастал грозный шум.

Варламов свернул на дорогу. Подъем был пологий, но колени Варламова подгибались, и пришлось умерить шаг. Не успеют!

Вот и заросли березки, из них торчит ржавая башня.

Танк!

Варламов резко свернул, и Сацуки снова завизжала, когда стал продираться сквозь корявые ветви. Все же добрался и закинул Сацуки на броню.

Шум перешел в неимоверный грохот. Варламов оглянулся.

Клокочущая стена воды вырастала на глазах. Она подхватила брошенные суда, и как тараном ударила ими в берег.

Варламов мигом оказался на башне и, откинув полуоткрытый люк, спустил туда ноги. Больно ободрался при этом, но потянул на себя Сацуки. Ее ночное одеяние за что-то зацепилось и окончательно расползлось в клочья. Варламов подхватил девушку в охапку, и оба упали на какие-то железки. Он тут же вскочил, нащупал на крышке люка рукоятку и рванул ее вниз…

Рукоятку вырвало из руки, и Варламов полетел прямо на бедную Сацуки. Если та и завизжала, ничего не было слышно из-за невероятного грохота. Танк качнуло, будто в многотонную махину ударил снаряд. Словно война, для которой приготовили эти танки, докатилась наконец сюда. Сверху хлынула ледяная вода, беглецы мигом промокли. Стальной корпус вибрировал, но сопротивлялся чудовищному напору волны.

— Вдохни и задержи дыхание! — крикнул Варламов в ухо Сацуки.

Услышала ли она его? Сам Варламов глубоко вдохнул и зажал уши. В тот же миг башня наполнилась доверху, а грохот перешел в глухой скрежет — вода тащила вокруг корпуса камни.

Неимоверный холод стискивает тело. В ушах звенит, а перед глазами плавают огненные круги. И вдруг освобождение — уровень воды спадает, можно дышать, а потом она выливается через какие-то дыры наружу. Слышен рев, словно удаляется недовольный зверь.

Торопливо дыша — вдруг еще одна волна, — Варламов потряс за плечи Сацуки. Из ее рта вырвался водяной фонтан прямо ему в лицо, Сацуки закашляла и забилась в судорогах. Не зная, что делать, Варламов стискивал ее в объятиях, и постепенно тело девушки немного успокоилось. Она только хныкала, не переставая дрожать.

Вторая волна не пришла, рева не стало слышно, и Варламов рискнул выглянуть. Вокруг навалило бурелома, по дороге с шумом стекали ручьи. Море ходило ходуном, но другой волны цунами не было видно. Луна лила печальный свет на белую дорогу и руины поселка.

Не было ни ветерка, и Варламов решил вызволить Сацуки из танка: слишком холодно было на мокром железе. Девушку пришлось вытаскивать, да и на земле ноги не держали ее — упала на бурелом у танковой гусеницы. Хотя руки Варламова отчаянно болели, он набрал веток и устроил Сацуки повыше от мокрой земли.

— Смотри! — у Сацуки стучали зубы, она вытянула руку к дороге. По ней, шатаясь, поднималось какое-то четвероногое. Когда подошло ближе, оказалось, что это медведь, хотя сейчас он больше походил на мокрую кошку-переростка. Видимо, волна утащила его в море, но благодаря своей медвежьей силе он выплыл. Проходя мимо, медведь поглядел на людей и жалобно рявкнул. Сацуки рассмеялась, но смех перешел в икоту. Варламов похлопал ее по мокрой спине.

Что же делать? У него тоже зуб на зуб не попадал. Они спаслись от волны, но скоро замерзнут насмерть. Казалось, мокрая одежда уже обледеневает. Он в отчаянии огляделся.

Странно, из ложбины по ту сторону дороги поднимается словно дым. Кто-то разжег костер?

Варламов снова поднял Сацуки, она тряслась от холода и плакала. Шатаясь, понес сквозь заросли и через дорогу.

Из ложбины поднимается не дым, а пар. По ней стекает грязевой поток, наполовину затопив кусты. Но главное, от него веет теплом! Видимо, это вода из горячих ключей, смешанная с грязью. Наверное, землетрясение разрушило ту природную ванну, а может, вскрыло и другие источники.

Варламов сошел ниже, опустил Сацуки на землю и снова наломал веток, устроив ложе близ горячего потока. Грязь булькала, в воздухе стоял запах тухлых яиц, но все равно — как им повезло! От одежды уже поднимался пар.

Варламов расстелил поверх ветвей куртку, и Сацуки забралась на нее. Она еще всхлипывала, но реже.

— С-спасибо, — выговорила она. — Ты с-сильный, нес меня так далеко. Я д-думала, что конец.

— Пожалуйста. — Варламов сел на землю, наслаждаясь теплом. Если хлынет новая волна грязи, их может затопить. Но сил больше не было, приходилось рисковать.

В свете луны чернели кусты, чернел грязевой поток, белело только тело Сацуки. Варламову было не до девушки, но та все равно попыталась завернуться в лохмотья.

— Г-где теперь взять одежду? — вздохнула она. — В-волна все унесла. Как вышло, что ты одет и, главное, в обуви? Иначе бы мы не ушли.

Неудобно признаваться, что хотел зайти к ней. Тем более в том, что его предупредила Хозяйка… А вдруг это она все устроила?!

— Не спалось, — сказал он. — Вышел погулять, и тут все случилось. Кажется, в Японии часты землетрясения?

— Я попала в-впервые. Еще не спала, и тут обрушился потолок. Я потеряла сознание. Очнулась, когда ты бил меня по щекам. Оригинальное пробуждение.

Она тихонько рассмеялась, но тут же стала кашлять.

— Ты наглоталась воды, — сказал Варламов. — А за оплеухи прости, было не до нежностей.

— Ты был нежен, — тихо сказала Сацуки. — Ты прижимал меня к груди, как ребенка.

Варламов смущенно глядел в темноту.

Другая волна грязи не пришла. Они согрелись, а луна спустилась к горизонту и побледнела. Стали гаснуть звезды. С дороги послышался шум.

— Пойду, посмотрю, — сказал Варламов.

Он влез по склону, и как только спустился с Сацуки? Вниз по дороге ехал открытый джип, а рядом с водителем как черный ворон стоял Харада.

На Итурупе был аэропорт, похоже старый. Взлетная полоса не пострадала: то ли толчок здесь был не так силен, то ли Россия строила с расчетом на ядерную войну. Здание было повреждено больше, все стекла выбиты. Варламов сидел на скамье рядом с Сацуки и глядел, как в транспортный самолет грузят гробы: чуть не половина воспитанников школы ночевали в поселке и погибли под руинами, или были смыты цунами. В Японии их должны были кремировать. Харада, мрачный и торжественный, стоял у самолета.

Потом двое, в одеждах как у Харады, проводили Варламова и Сацуки в самолет. Их усадили в небольшом пассажирском салоне, двое сопровождающих сели сзади. После взлета стало видно море и устрашающий столб пламени над вулканом. Огнедышащая окраина Ее владений!..

Когда отстегнули ремни, Сацуки встала и скрылась в отсеке для стюардесс. Появилась с подносом, на котором стояла единственная чашка. Склонилась перед Варламовым.

— Выпей, милый!

Варламов поглядел с сомнением:

— Опять?

— Лучше из моих рук, любимый. А то они введут это шприцом.

Варламов взял чашку — опять саке. Он улыбнулся Сацуки и выпил. А потом стал дожидаться, когда его снова укроет тьма…

Глава 8. Токайдо

Он видел дурные сны.

Он лежит на чем-то неприятно-мягком, и голову опутывает паутина. По ней ползают пауки. Их плохо видно из-за темноты, но чувствуются прикосновения лапок, а порою покалывание по коже, словно пытаются вонзить жвала. Что странно, по размеру пауки больше головы Варламова. Они вспучиваются в темноте угольно-черными тенями, и как-то оказывается, что это не пауки, а слова. Паучьими жвалами они пытаются прогрызть путь в его мозг, но у них не получается. Лапки и жвала словно скользят по стеклу, создавая ощущение противного копошения. Чей-то голос больно отдается в голове:

— Что происходит? Хоть чего-то добились?

— Нет. Какая-то преграда.

— Разве такое возможно?

— Крайне редко. Мы называем это покрывалом Изиды. Преграда почти неосязаема, но за ней… пустота.

Удаляющееся пощелкивание, паутина соскальзывает с головы. Тьма, и в ней бродят угольно-черные тени…

Наконец-то закончились его странствия по тропам сновидений. Варламов открыл глаза: перед ним огромный город — небоскребы, мосты над рекой, а вдали голубая гладь озера или морского залива. Сначала показалось, что продолжает видеть сны. Откинул одеяло, пощупал матрас — тот был упругий и лежал прямо на полу. И еще холодно — на нем только нижнее белье, недавно выстиранное Сацуки. Пожалуй, не сон…

Правая рука побаливает и перевязана свежим бинтом. Смутно вспомнилось цунами, танк… Наверное, разбередил старую рану о ржавое железо. С трудом сел, было непривычно лежать так низко. Рядом на стуле висел юката, снова серый, но с другим орнаментом. Варламов накинул его и подошел к окну, а скорее прозрачной, выгнутой наружу стене. Небоскребы стоят среди зданий пониже, такой плотной застройки он еще не видел. Город грандиознее, чем канадский Торонто, горизонт скрывается в дымке, где угадываются холмы. Возможно, это Токио — один из самых больших городов мира.

Неужели он в отеле? Странные у цзин понятия о плене.

На низком столике лежал пульт. Варламов машинально повертел его, надавил какую-то кнопку…

Вид из окна изменился. Прямо напротив появилась высоченная башня, цилиндрическая настройка вверху расплывались в дымке… Уже догадываясь, в чем дело, нажал кнопку еще раз. День за «окном» сменился ночью — та же башня светилась изнутри как прозрачная свеча.

Так что «окно» оказалось огромным экраном.

Несколько растерянный, Варламов сел на низкий табурет и принялся перелистывать изображения. Вид на городские крыши сверху. Улочка, опутанная проводами. Разноцветная реклама из вертикально расположенных иероглифов. Парки, мостики над ручьями. Заснеженный конус вулкана — наверное, символ Японии, Фудзияма. Половодье фиолетовых цветов…

Да, красивая страна Япония. И тюремная камера комфортабельная — интересно, на поверхности земли или глубоко под нею?

Варламов отыскал изображение с крупным планом и присмотрелся: автомобили на эстакадах не движутся, люди застыли на улицах — значит, это фотографии. Никакого намека, где он находится. Этакая тюрьма будущего — впрочем, Японский автономный район славится, как наиболее технологически развитый в Китае.

Он осмотрел комнату. Слева от экрана раздвижная дверь — возможно, выход наружу, но заперто. Вглубь стены сужаются к встроенному шкафу, куда Варламов сразу запихал постельное белье. Там же его одежда, снова починенная и выглаженная. Только куртки нет, видно совсем изорвалась, и выбросили. Варламов потрогал нагрудный карман рубашки — изумруд на месте! То ли цзин не интересуются такими мелочами, то ли… Но он не додумал, продолжая осмотр. Рядом со шкафом, за скользящей перегородкой, оказалась крошечная душевая с унитазом. В самой комнате кроме матраса на полу — столик и две табуретки. В общем, тюремный минимум.

Интересно, будут ли его кормить? Или сейчас глубокая ночь?

Он снова сел на табурет. Скорее всего, в комнате имеется видеокамера, так что тюремщики уже знают, что пленник проснулся.

И в самом деле, дверь внезапно раздвинулась, и на пороге появилась… Сацуки с подносом! Сердце Варламова радостно встрепенулось. На этот раз она была в более ярком кимоно и со сложной прической. Скромно поклонилась:

— Доброе утро, милый.

Встала на колени и принялась сервировать — судя по количеству блюд, больше походило на обед.

— Как ты? — спросил Варламов. Удобно, что по-английски приветствие и вопрос звучат одинаково.

Сацуки плавно подвинула к Варламову рисовую кашу с бобами. Потупила зеленые глазки и улыбнулась.

— Уже хорошо. Я очень благодарна вам, Юджин-сан, вы меня спасли.

Хотя в английском не различается «ты» и «вы», Сацуки уважительно подчеркивала английское «you».

Варламов залюбовался плавными движениями рук Сацуки, и где только научилась? За рисом последовала печеная рыба, чашка супа, свернутый в ролл омлет. С супом Варламов управился ложкой, а кусочки рыбы с трудом (мешала повязка) подцепил палочками.

Сацуки скромно сидела у двери, а потом принесла чай.

Варламов вздохнул — приятное пробуждение. Если забыть, что он в тюрьме.

— Сацуки, — спросил он, — а где мы находимся?

Снова улыбка и потупленные глаза. Необычная, но приятная манера улыбаться.

— Мы в Токайдо, Юджин-сан. Это мегалополис с населением в шестьдесят миллионов человек. Где именно, я не знаю. Меня просто привезли сюда и сказали, чтобы и дальше вам служила. Я очень рада.

Что ж, это разумно — не привлекать новых лиц. Скорее всего, похищение Варламова держат в тайне. Джанет знает, что он вылетел из Боли и пропал. Правительство Канады могло сделать запрос…

— И где тебя поместили?

— Рядом с вами, следующая дверь по коридору. Наверное, вам разрешат по нему гулять.

Может, хоть там окажется настоящее окно?

Сацуки собрала посуду, поклонилась и исчезла. Тут же в неприкрытую дверь вошел Харада в неизменном черном одеянии.

— А вы что тут делаете? — неприязненно спросил Варламов. — Вроде представились как преподаватель, а не тюремщик.

Харада непринужденно сел на второй табурет.

— Бегаю по инстанциям. Надо выбивать деньги на восстановление школы, набирать новых учеников. А может, ее решат вообще закрыть… Здорово вам повезло с землетрясением.

У Варламова пересохло во рту, вспомнилось предупреждение Хозяйки.

— В этих краях, похоже, частые землетрясения, — осторожно сказал он.

— Бывают, — вздохнул Харада. — Но от вас на всякий случай решили избавиться. Организации от вас одни неприятности.

Слово «избавиться» прозвучало двусмысленно, и стало неуютно.

— Не знаю, что с вами сделают, — продолжал Харада. — Признаюсь, я отнесся к вам с пренебрежением. Теперь думаю, что интересно бы продолжить знакомство. Но это уже не в моей компетенции.

— И долго меня собираются прятать? — Спросил Варламов. — В Канаде должны знать о моем исчезновении.

— О, вас ищут, — вежливо сказал Харада. — Известно, что по прибытии в Саппоро вы пересели в маленький частный самолет и улетели. В здании вокзала не были, поскольку проходить паспортный и таможенный контроль не требовалось. Куда и зачем направились, неизвестно. Через час после взлета радиолокаторы потеряли самолет, и поиски не дали результатов.

— Вот как… — почти спокойно сказал Варламов.

В который раз ему захотелось врезать Хараде по самодовольной физиономии. К сожалению, это выглядело несбыточной мечтой. Тот ухмыльнулся, что явно выходило за рамки вежливого японского этикета.

— Ладно, я пошел. Наслаждайтесь обществом Сацуки. Кстати, по коридору можете гулять, я бы даже рекомендовал пробежки. А то потеряете форму и окажетесь легкой целью для какого-нибудь безмозглого дрона.

— Спасибо, — сказал Варламов. Хотя сейчас с радостью бы выпустил кишки из этого самодовольного японца.

Харада ушел. Пейзаж за «окном» не менялся, все тот же огромный город. Токайдо…

Варламов вышел в коридор. Никаких окон, серая вогнутая стена. Рассеянный свет с потолка, темно-серое покрытие на полу, возле двери его начищенные ботинки. Не стал их надевать, пошел в тапках. У соседней двери женские туфли — видимо, комната Сацуки. Коридор закругляется, дальше другие двери, все заперты. Вот эти похожи на двери лифта, но вместо кнопок пластинка — то ли для карточки, то ли капиллярный замок. Всё, опять ботинки — он вернулся к своей комнате. Коридор оказался круглым, полсотни метров длиной. Остается бегать по нему, как белка в колесе.

Варламов так и решил сделать, надо разминать тело. Скинул тапки, а потом и халат, оставшись в трусах — пусть смотрят, кто хочет. С бега сразу перешел на быстрый шаг, колено еще побаливало. Так, сто кругов…

После шестидесятого встретил Сацуки, та с объемистой сумкой остановилась у дверей лифта.

— Еще раз доброе утро, — выдохнул Варламов. — На прогулку?

Сацуки потупила глаза: — Мне позволено спускаться только на кухню. Приготовлю вам обед.

Значит, это надземный этаж. Хотя, кто знает?..

Сацуки стеснительно улыбнулась: — У вас красивое тело, Юджин-сан.

Она коснулась ладошкой пластины, дверь открылась и девушка исчезла в проеме. Когда гудение лифта смолкло, Варламов приложил свою ладонь — никакой реакции. Его, конечно, не выпустят. Он со злостью зашагал дальше.

Потом принял душ, полистал картинки на огромном экране, и стал дожидаться обеда. Не столько хотелось есть, сколько увидеть Сацуки. Единственная живая душа осталась.

Та появилась опять с чемоданчиком. Сняла повязку с руки: пластырь и в самом деле растворился, оставив от ран розовые шрамы, только один слегка кровоточил. Сацуки обработала его спреем и наложила свежий бинт, а потом занялась синяком на груди. Когда наклонилась, волосы опять щекотно коснулись шеи Варламова, а ноздри наполнил цветочный аромат. Он даже зажмурился от удовольствия.

— Все почти зажило, — весело сказала Сацуки. — А теперь снимайте юката и покажите спину.

Варламов повернулся, и девушка натерла какой-то мазью больное место. Прикосновения были мягкими и нежными. Напоследок приложила ладошку с той же мазью к его темени.

— Надо подержать, чтобы впиталась.

Будто слабый электрический ток прошел от макушки вдоль позвоночника. Ощущение приятное и… возбуждающее. Сацуки легонько вздохнула, отнимая ладонь. Скользнула мягким подолом кимоно по голым коленям Варламова, поклонилась и ушла.

На обед принесла сашими — блюдо из мелко нарезанных морепродуктов. Все сырое, непривычно и вкусно. Еще салат из зелени, мисо — суп, и коричневый рис. Запивать подала саке, на этот раз мутноватое и необычного вкуса.

Да, кормят неплохо, хотя всего понемногу. Но что будет дальше? На допросы не вызывают. Может, сразу отправят на ментоскопию? Но почему тогда возили на Итуруп, там ведь могли убить? Зачем приставили Сацуки? В общем, одни загадки…

Сацуки скромно сидела у двери. Дождавшись, пока Варламов поест, спросила:

— Вам, наверное, скучно, Юджин-сан? Я хоть могу бывать на кухне. А вас никуда не пускают. Жаль, так вы не увидите Японию.

— Почему же? — Варламов кивнул на экран. — Видов я уже нагляделся.

— Это не то, — вздохнула Сацуки. — И вам сложно выбирать… Подождите, я сейчас.

Она собрала посуду, и минут через пять вернулась. Пальцем начертила что-то на экране (тот по-прежнему показывал панораму Токайдо).

— К сожалению, здесь ввод только иероглифами, — сказала она.

Прежнее изображение исчезло, и они будто перенеслись в сад с цветущими розовыми деревьями.

— Это сакура цветет на китано одори в Киото, там весной проходит танцевальный фестиваль. Танцуют гейши и… ученицы. Примерно так.

Став на фоне цветущей сакуры, Сацуки взмахнула правой рукой в сторону и покачала левой. Потом вытянула к Варламову обе руки, будто призывая, подняла их к глазам и плавно закружилась. Затем опять грациозные взмахи правой рукой…

Танцующая девушка на фоне бесчисленных розовых цветков — это было красиво. Варламов хотел похлопать, но Сацуки вдруг опустила руки и понурилась.

— Нет! Нужно красивое кимоно, а не эта тряпка. И музыка. Я немного училась в школе танцев и могу станцевать, хотя не как гейша. Но не в этом… Лучше принесу вам чая.

Она вернулась с чайником и двумя чашками, села рядом с Варламовым.

— Можно, я вам налью, Юджин-сан. Вам бы посетить чайную церемонию, но ее проводят в специальных чайных домиках, а вас вряд ли выпустят.

Когда наливала в чашку зеленый чай, ее бедро слегка прижалось к ноге Варламова.

— Ой! — Сацуки отодвинулась.

Варламов ничего не сказал, но опять будто электрический ток пробежал по ноге и выше.

Сацуки задумчиво прихлебывала чай.

— Знаете что, Юджин-сан, — заговорила она. — Попробую взять напрокат настоящее кимоно и достать какую-нибудь музыку. Станцую для вас как гейша. А то я не поблагодарила вас толком. Настоящих гейш вы не видели, так что мое неуклюжее исполнение сравнивать будет не с чем.

А Сацуки стала как будто свободнее говорить по-английски.

— Мне будет очень приятно, — ответил он.

— Только приходите в мою комнату, мне нужно… создать обстановку. Вечером я загляну и скажу, если у меня получилось.

До вечера Варламов промаялся. Виды Японии наскучили, а ридера тут не было. Вдруг придется провести так годы? Хотя на настоящую тюрьму не похоже, пусть и японскую. Стали бы его так ублажать.

К его удивлению, сама по себе изменилась картина в окне-экране. Все тот же город, но вечером. Бесчисленные огни, широкая улица среди призрачно-зеленых деревьев, яркая заостренная башня вдали. Похоже, вид в «окне» все-таки синхронизировался с реальным временем суток.

Приоткрылась дверь, заглянуло необычно белое лицо Сацуки.

— Пойдемте, Юджин-сан.

Варламов встал и с вздохом глянул на свой юката. Но не надевать же брюки, тогда надо и ботинки… Он вышел в коридор и повернул в комнату Сацуки.

Комната была, как у него, но в неярком свете фонариков казалась больше. Впрочем, было не до разглядывания. На полу перед ним распростерлась Сацуки. Видно было только сложную прическу с цветами в волосах, яркий узор на кимоно и широкий белый пояс.

Варламов застыл, не зная, что делать: поднимать девушку, или самому стать на колени? Но Сацуки поднялась грациозным движением, просеменила к двери и заперла ее на задвижку, в его комнате такой не было.

— Чтобы нам не помешали, — слегка улыбнулась Сацуки.

Лицо ее было набелено, брови вздымались изящными черными дугами, кимоно новое — с узором из красных цветов и широким поясом, воротник открывал белую шею.

— К сожалению, некому играть на сямисене. Зато есть это, — Сацуки коснулась устройства, похожего на портативный саундбар. Послышалась необычная музыка, сопровождаемая тихими звенящими ударами. Ей аккомпанировал мелодичный женский голос. Стена-экран осветилась, снова перенеся их в цветущий розовый сад.

— Я буду танцевать для вас, как на китано одори.

В правой руке Сацуки появился распущенный веер. Она взмахнула им и покачала левой рукой, как и в первый раз. Протянула к Варламову обе руки, потом прикрыла лицо веером и плавно закружилась, сопровождая движение взмахами веера. Взмахи становились все утонченнее, словно порхала бабочка. Перестав кружиться, помахала веером перед собой, словно отталкивая, а затем привлекая Варламова. Опустилась на колени и стала играть с веером, раскрывая и закрывая его. Медленно поднялась — веер как птица улетал от нее и опять льнул к рукам. Сацуки снова стала кружиться, и показалось, что удаляется, хотя не сходила с места. Теперь, грациозно двигаясь, она будто отрешенно любовалась веером. Опустилась на колени, положила веер и поклонилась, почти коснувшись прической пола. Музыка, все это время уносившая Варламова из комнаты в цветущий сад и куда-то еще дальше, постепенно стихла…

— Здорово, — чуть охрипшим голосом сказал он. — Вы замечательно танцуете, Сацуки.

Та встала — слитным грациозным движением, и слегка улыбнулась.

— Рада, что вам понравилось. Еще лучше, когда танцуют настоящие гейши и их несколько. Движения как бы перетекают от однойк другой. Потом станцую еще, а пока угощу чаем с рисовыми лепешками. Плотно кормить не буду.

Но прежде налила Варламову чашку саке — опять мутноватого и с необычным вкусом. Потом стала разливать чай.

— Расскажите немного о себе, — попросила она. — Я знаю, вы томитесь вдали от семьи. Но я чувствую, что вы вернетесь в Канаду независимо оттого, что придумают эти цзин (слово прозвучало как плевок). И я вас больше никогда не увижу. Расскажите о том, что хотели бы вспомнить.

Варламов улыбнулся, чувство удивительной свободы овладело им.

— Вы знаете, Сацуки, я впервые увидел свою будущую жену и цзин в один и тот же день. Точнее, я видел ее и раньше, но в таком необычном свете увидел только тогда…

Он стал рассказывать, как познакомился с Джанет, а Сацуки слушала, иногда кивая и плавными движениями подливая чай. Когда Варламов прервался, она слабо улыбнулась.

— Вам повезло. Вы увидели свет Хёрая — сада вечности. Рассказывают, что это необычайный свет — поразительно ясный, но очень мягкий. Жаль, что мне никогда не увидеть его.

— Почему же?.. — удивился Варламов. Снова стало жаль Сацуки. Вспомнилось, как нес ее в растерзанном кимоно, и та, дрожа, прижималась к нему. Он коснулся плеча девушки: скользкий податливый шелк. — Наверное, рано или поздно все видят его.

Сацуки вздохнула.

— Басё написал так:

Она положила руку на колено Варламова, прикрытое юката. Все же он почувствовал тепло ее ладони. Сацуки легонько сжала колено.

— Теперь я станцую еще.

На этот раз танцевала без веера. Присаживалась и плавно поднималась, играла длинными рукавами, грациозно двигая пальцами, словно разговаривала на языке, который Варламову был незнаком. Смотрела отрешенно — как будто сквозь него. Напоследок распустила рукава, будто улетающая птица, впервые пристально поглядела на Варламова, встала на колени и склонилась лицом до пола.

Ощущение сладкой тоски и сожаления нарастало в душе Варламова. Звуки струн и печальный женский голос продолжали звучать в голове. На этот раз Сацуки не вставала, видны были только ее темные волосы, украшенные цветами. Повинуясь невольному порыву, Варламов попытался поднять девушку. Не вставая с колен, Сацуки легко качнулась назад, и Варламов не удержался сам. Он тоже упал на колени, и Сацуки вдруг целиком оказалась в его объятиях: шелковое кимоно и часто дышащая грудь под ним, плавный изгиб спины… Тонкий аромат проник в ноздри, и Варламов не мог надышаться им. Он был не в силах выпустить девушку из объятий.

Через некоторое время Сацуки отстранила голову, до того прижатую к груди Варламова. Глаза под изысканными дугами бровей были полны слез.

— А теперь оставьте меня. Я жду вас через двадцать минут. Пожалуйста, приходите.

Варламов не запомнил, как оказался в своей комнате. К счастью, на стене были часы — первое время он гадал, показывают они время дня или ночи? Он присел, не отрывая взгляда от стрелки. Стороной прошла мысль — правильно ли он поступает? — и бесследно исчезла.

Время прошло. Варламов вышел в пустой коридор и открыл дверь Сацуки. Сразу задвинул щеколду. Экран был выключен, в комнате полумрак. Свет исходил только от двух фонариков на полу. В нем виднелся белый овал лица и изгиб плеч Сацуки, остальное скрывала простыня, темная в красноватом свете.

У Варламова сладко потянуло внутри. Он подошел и встал на колени, не зная, что делать дальше. Белые руки Сацуки вскинулись, обхватили за шею и увлекли в ее мир…

Вначале было, как морская зыбь у берега — ласкающая тело, трогающая холмиками волн (или то были груди Сацуки?), влекущая в трепетную глубину. Потом глубже — вода плотнее охватывает тело, с удивительной силой притягивают руки Сацуки, и движения возможны только медленные, но проникающие в такие глубины, о которых он и не подозревал. Мерная зыбь постепенно переходит в волны, их сила все нарастает, предвещая цунами. Наконец небывало мощная волна подхватывает его, и он летит на гребне, захлебываясь то ли от пены, то ли от собственного крика… Тишина, мягкие касания, будто волны напоследок ласкают тело; темнота, чуть пронизанная красноватым свечением…

Потом с трудом вспоминались события этой недели. Да событий и не было, только объятия Сацуки. Днем и ночью, на фоне огромного города или цветения сакуры, они любили друг друга. Ласки Сацуки были изысканны и дерзки, и порой возникало смутное ощущение, что никогда больше не испытает такого. О них он запретит себе вспоминать, иначе обыденная жизнь покажется беспросветно унылой. Порой Сацуки танцевала — но танцы тоже слились в один, томительно прекрасный и все более далекий во времени. Были разговоры — Сацуки тогда сидела в строгой и одновременно изящной позе, не касаясь Варламова. Она рассказывала о самоубийствах влюбленных, вызвав на экран изображение террасы храма Киёмидзу в Киото, откуда те прыгали, взявшись за руки. Показывала достопримечательности, и при виде буддистских пагод скромно садилась на пол, запахнув кимоно и шепча что-то по-японски. Объяснила, что молится богине милосердия Канон. Рассказывала о своей семье, но мало… А потом снова был полумрак и ее тело, которое словно перетекало в объятиях Варламова — все быстрее, вплоть до ошеломительного падения в бездну.

Порой Варламов словно просыпался и думал о своем положении. Как оно странно! Пленник «призраков», в чужой стране — и одновременно ему дарят изысканные любовные наслаждения. Но мысли были отстраненными и скоро забывались. О Джанет он и вовсе не вспоминал…

Все кончилось сразу. Варламов проснулся и лежал в блаженном покое, ожидая Сацуки с завтраком (проводить ночь у себя она не разрешала).

В дверь постучали, и вошел пожилой японец с подносом. Варламов машинально натянул на себя одеяло (привык, что кроме него и Сацуки на этаже никого не бывает).

— А где Сацуки? — спросил он.

Японец покачал головой — не понимаю. Расставил тарелочки с завтраком.

— Сацуки? Сацуки! — допытывался Варламов.

Японец вернулся к двери, поклонился и ушел. Варламов накинул юката и стал ковыряться в рисе. Может, куда-то отлучилась?

Когда допивал чай, вернулся старик с бумажкой в руке. С трудом выговаривая по-английски, прочел:

— Извините, пожа…руйста. Мне нужно уехать. Твоя Сацуки.

Свернув бумажку, сунул в карман. Варламов тупо смотрел, как японец убирает посуду. Потом откинулся на матрас и так же тупо стал смотреть в потолок.

Зачем уехать? Куда? И, главное, на сколько?

Машинально он поднял пульт и нажал кнопку. Перед ним возник храм Киёмидзу, повисший над обрывом. Где-то там изваяние богини милосердия Канон. Может, Сацуки отправилась туда? Что за бред?..

Пришел страх, а вдруг никогда больше не увидит Сацуки? Слишком странными были эти ночи и дни — островок счастья посреди враждебного мира. То ли подарок судьбы, то ли часть непонятного и зловещего плана. Но то, что все яснее становилось разуму, не хотело понимать тело. Оно уже сейчас тосковало по ласковым рукам и горячему телу Сацуки.

Когда старик пришел с обедом, Варламов лежал и глядел на террасу храма Киёмидзу. Он бы спрыгнул оттуда, настолько стало тоскливо.

— Саке! — потребовал он.

Старик послушно ушел и вернулся с белой бутылкой и чашкой.

Варламов налил чашку до края и в два глотка выпил. Обмакивая суши в соус, едва не разрыдался: вспомнилось, как Сацуки учила делать это правильно — окунать той стороной, где рыба. Торопливо выпил вторую чашку.

Так с помощью саке пережил этот день.

Зато ночью снова гуляя с Сацуки по прекрасному саду: пруды, горбатые мостики, изысканные композиции из цветов — всё, что они видели на экране. А потом лежали на мягкой траве, и все было, как в комнате Сацуки…

Он проснулся с больной головой и сухостью в горле. Нет, надо кончать! Вот ведь как зацепило. Знал же, что с Сацуки что-то не так, только боялся думать. В конце концов, есть Джанет…

У него загорелись щеки.

Попытки расспросить старика ни к чему не привели — эх, надо было учить японский. Попросить саке еще раз постеснялся, а старик инициативы не проявил.

Ночью Сацуки танцевала перед ним, взмахивая веером, как птица крыльями, но все удаляясь… Два дня он так маялся, и вдруг появился Харада. Варламов обрадовался ему, как родному.

Тот вошел без стука и уселся на табуретку. Черный ворон…

— Как вы? — спросил Харада. — Похоже, не очень.

— Да вот, Сацуки куда-то пропала.

— А вы, похоже, влюбились, — ухмыльнулся Харада. Ну, никакой японской вежливости. — Зря. Она ведь майко.

— Знаю, — механически ответил Варламов. И вдруг спохватился. — Кто такая Сацуки? Что такое майко?

— Ученица гейша. — Харада разглядывал Варламова, словно любопытный экспонат. — Или студентка, называйте, как хотите. Студентам ведь надо проходить практику.

Варламова словно обухом ударили по голове.

— Гейша… — пробормотал он. — Я же догадывался, что это не просто игра в гейш.

— Ну, Сацуки до настоящей гейши не доросла. Но для вас и нужна была помоложе…

Тут Варламов наконец исполнил давнюю мечту, вскочил и врезал Хараде по физиономии. Точнее, попытался врезать… Пришел в себя, лежа на полу, а перед ним, покачиваясь, приходила в резкость фигура Харады.

— Надо же, — сказал тот удивленно. — Думал, вы знаете, что я мастер боевых искусств. Пришлось вас отключить. Но удар был щадящий.

Варламов сел, опираясь на дрожащие руки.

— Идите вы со своим мастерством… — и Варламов послал японца на три русские буквы.

Как ни странно, Харада, кажется, понял. Он поморщился.

— Да вы не обижайтесь. У меня вот денег не хватит даже на краткосрочный контракт с гейшей. А Сацуки — почти настоящая гейша.

— Небось, все засняли? — горько спросил Варламов. — Зачем это? Для чего я вам нужен?

Он испытывал жгучую ненависть к тем, кто так подло использовал Сацуки. Кое-как поднялся на ватные ноги и почти упал на табурет.

— Не знаю, — сухо сказал Харада. — Меня не посвящают в планы. Дали конкретное задание — испытать и познакомить с Сацуки. Теперь я уезжаю. Зашел только, чтобы передать от нее записку. А вы сразу в морду…

— Где записка? — Варламов даже привстал с табурета.

— Вот, — Харада протянул сложенный листок. — Прочтете, когда я уйду.

— Опять в свою школу? — без интереса спросил Варламов. Он боролся с желанием прочитать записку немедленно.

— Вам это знать не положено, — Харада встал и повернулся к двери. — Вдруг все-таки выживите. Прощайте.

Когда дверь за ним закрылась, Варламов развернул записку.

«Прости, любимый, я должна оставить тебя. Наверное, тебе уже все объяснили. В одном старом фильме гейша говорит: «Мы становимся гейшами потому, что у нас нет выбора». Но всю эту неделю я пыталась вообразить, что выбор у меня есть. Увы… И все же:

Снова встают с земли,

Тускнея во мгле, хризантемы,

Прибитые сильным дождем.

Твоя навеки, Сацуки».

Варламов уныло поглядел на террасу храма Киёмидзу. Им не прыгнуть оттуда вместе. Надо жить, как оживают поникшие хризантемы. Таков завет Сацуки. Она — неожиданный подарок судьбы. Дар случайный, дар бесценный… Да, его обманули, но с Сацуки обошлись еще хуже. Он не может думать о ней со злостью, а лишь с любовью.

Только как теперь быть с Джанет?..

От невеселых размышлений отвлек старик, принесший обед. Забрав пустые тарелки, неожиданно вернулся — с ноутбуком. Не сразу поверилось: отняли одну игрушку, дают другую. Хотя и за это спасибо. Варламов выключил надоевший экран-окно (Сацуки показала, как это делать) и сел за компьютер.

По экрану прошла привычная надпись, что внешние подключения блокируются, причем не только за пределами Великого Китая, но и Японского автономного района. Ну и хрен с ними (а ругаться стал чаще, жизнь заставила).

Среди обилия китайских сайтов нашел информационный на английском, а заодно узнал, какой сегодня день. Конец октября, зима на носу. Выходят, его странствия длятся уже почти полгода. Наверное, сказалось пребывание во владениях Хозяйки.

Ничего нового в мире. Информация в основном о Китае, Канада вообще не упоминается, а новости из России говорят о продолжении военных столкновений на Урале. Китайское правительство выражает озабоченность положением граждан на совместно управляемых территориях…

Варламов зевнул и вернулся мыслями к Сацуки. А ведь теперь можно узнать, чье это стихотворение: «Снова встают с земли, тускнея во мгле, хризантемы…». Так, это Басё, семнадцатый век. Помнится, и до этого Сацуки читала стихотворение Басё. И ведь еще кто-то говорил об этом поэте…

Ах да, старый недруг (а может, и приятель) Морихеи. Уже давно, на Территории Ил-Оу. Еще сказал о нем: «Запомните это имя». Интересно, где он сейчас?

Поиск выдал кучу ссылок на основателя айкидо Морихеи Уэсибу. Ну да, Морихеи взял этот псевдоним. Слова «Морихеи — айкидо — Атланта» вызвали отповедь, что получение информации из-за пределов Японского автономного района блокируется. Раздосадованный Варламов стал шарить по сайтам о японской поэзии.

Почти все на японском, хотя попались и на английском: в Северной Америке тоже нашлись любители японской классической поэзии. В японских иероглифах Варламов не разбирался — может, там и встречалось имя Морихеи. В конце концов разместил стихотворение, оставленное Сацуки, для обсуждения и стал ломать голову над комментарием. Получилось не очень:

«Хризантемы встают даже во мгле, не дожидаясь восхода солнца. Подавая нам пример — надо стискивать зубы и вставать после самых жестоких ударов судьбы»… Ладно, сойдет. Подписался своим настоящим именем и отправил — попытка не пытка. Повторил эту процедуру на нескольких сайтах.

Оставалось ждать.

Он валялся на футоне (название тоже узнал от Сацуки), в коридор не было желания выглядывать, рядом была ее дверь… Варламов скрипнул зубами, трудно уподобиться хризантемам.

В такой прострации пролежал до вечера. Складывалось впечатление, что о нем забыли. Изучили, как любопытный экземпляр, и убрали на полку. Одно обнадеживало — на него наверняка собирали компромат, используя Сацуки. Значит, все-таки собираются выпустить, зачем компромат на мертвеца?.. А ведь он наконец начал мыслить здраво! Стало рассеиваться наваждение.

Ночью Сацуки не пришла. Расстроенный Варламов после завтрака заглянул в ноутбук и обнаружил любопытный комментарий к своему посту.

«Путь хризантем — сквозь время. Наш путь — сквозь пространство и время. И самый длинный путь порой оказывается самым коротким». Вместо подписи замысловатый логин.

Ну и ну! Глубокая философия на мелком месте. Хотя что-то в этом есть. Но как узнать, Морихеи ли это?.. Ага, тот цитировал «Записки из кельи».

Варламов написал: «Некто говорил мне, что Камо-но Тёмэй сравнивал людей с пеной на воде. Клочья пены не знают, куда плывут, как и мы не знаем. Так не все равно, длинный путь или короткий?».

Стало даже смешно — этакое состязание в глубокомыслии. Но чуточку ободрился и «попутешествовал» по Японии. Притягивал Киото с его древними храмами, и особенно Киёмидзу-дэра…

А ближе к вечеру получил неожиданное послание:

«Здравствуйте, Юджин. Это Морихеи. У вас камеры в номере, поэтому переставьте ноутбук тыльной стороной дисплея в сторону окна. Сделайте это как бы невзначай».

Строчки тут же исчезли. Удивленный, Варламов встал, потянулся и, как бы выбирая более удобное положение, развернул ноутбук.

Тут же пришло второе послание:

«Так лучше. Я проник в закрытую информационную сеть, и мы можем общаться, но только письменно. Все, что вы набираете на клавиатуре, перехватывается, но теперь цзин будут получать только поэтические тексты, комментарии и прочую чепуху».

Ай да Морихеи! Чувствует себя, как рыба в воде. Интересно, есть такое выражение по-японски?

«Здравствуйте, Морихеи, — напечатал Варламов. — Рад, что вы живы и сохраняете бодрость духа. Где вы? И кстати, не представляете ли, где я?».

«Я неподалеку от вас, — побежали слова по экрану. — Пару лет назад вернулся в Японию. А вас держат в цзин-ясики в Токайдо. Не пытайтесь бежать, это хитро устроенное здание».

Наверное. Варламов живо вспомнил ниндзя-ясики на Итурупе.

«А хотелось бы удрать, — ответил Варламов. — Уже полгода прошло, как меня выкрали из Канады».

«Что-нибудь придумаю, — последовал ответ. — Хочется тряхнуть стариной. Цзин вынудили оставить школу в Атланте, и у меня на них зуб».

Похоже, Морихеи заскучал на родине. Но не обманывают ли Варламова? Вдруг это очередная ловушка? Хотя какая разница?

«Сообщите, если что придет в голову, — написал Варламов. — А я рад встретить старого друга».

Будем надеяться, что друга.

Опять приходилось ждать, но теперь события потекли быстрее, словно судьбе надоело играть с ним в кошки-мышки. На следующий день, когда Варламов «гулял» по узким улочкам Киото, все ближе подходя к Киёмидзу-дэра, пришло послание от Морихеи:

«Вижу, вы усердно изучаете Японию. Хорошо, сыграем на этом. Побольше времени тратьте на изучение тяно-ю, чайной церемонии».

Странный совет. Варламов вздохнул, вспомнив, что Сацуки собиралась провести для него чайную церемонию, но не успела… Ладно. Он стал читать, как китайский обычай чаепития был доведен в Японии до высокого искусства, просматривать фото и видеозаписи, изучал даже трактаты, где анализировались элементы тяно-ю… Хоть убил два дня, почти не вспоминая Сацуки. На третий пришла весть от Морихеи:

«А теперь попросите, чтобы вас свозили на чайную церемонию. Во-первых, это будет правдоподобно — вы целые дни тратите на изучение японских достопримечательностей, а во-вторых, цзин будет любопытно, чего от вас еще можно ожидать? Вы не сможете получить приглашение от настоящего мастера тяно-ю, но хватает и коммерческих заведений. Цзин наверняка подберут что-нибудь поближе к месту вашего заточения. Когда попадете на церемонию, держитесь невозмутимо, ничему не удивляйтесь».

Варламов не был уверен, что цзин озаботятся что-то подбирать. Но, используя английские слова попроще, высказал просьбу старику, который его обслуживал. К своему удивлению, уже на следующий день ему передали согласие. Возможно, невидимые тюремщики тоже хотели развлечься.

— Завтра, пос…ре обеда, — выговорил японец. Варламов с вздохом вспомнил, как научил Сацуки почти идеально выговаривать «л». Ночью он плохо спал, гадая, что придумал Морихеи. Казалось невероятным, что сможет вырваться из тюрьмы.

После обеда впервые за долгое время облачился в свою одежду. А вскоре без стука вошли двое — китайцы или японцы, черт их разберет. Скорее всего, рядовые агенты.

— Мы ценим ваш интерес к японской культуре, — сказал один на сносном английском. Похоже, все-таки японец. — На улице прохладно, наденьте.

И подал Варламову стандартную китайскую куртку.

Наконец-то он проехался на лифте — тот пошел вниз, так что держали где-то вверху. Внизу тесный холл, охраны не видно, почти вплотную к двери ждет автомобиль. На улице и в самом деле прохладно, сеется мелкий дождик. Варламова посадили назад вместе с одним агентом, второй сел за руль. Похоже, не слишком опасались, что узник попытается сбежать.

Когда отъехали, Варламов оглянулся. Круглой постройки не увидел, это оказался стандартный небоскреб — видимо, зона с кольцевыми коридорами была скрыта где-то внутри. Вспомнились слова Морихеи: «Это хитро устроенное здание». Странно, что цзин особо не скрывают своих секретов. Считают его уже трупом? Тогда зачем везут на чайную церемонию? Видимо, Морихеи прав и хотят узнать, чего еще можно ждать от пленника.

Агент впереди не коснулся руля, выбрал что-то на дисплее.

— Мы везем вас неподалеку, — сказал он. — Заведение рассчитано больше на туристов, но сейчас не сезон, так что время не расписано. Мы договорились за умеренную плату, считайте это жестом гостеприимства с нашей стороны.

Гостеприимства! Варламов чуть не фыркнул, но вслух сдержанно сказал: — Спасибо.

Он поглядывал по сторонам: высокие здания, все ухожено, на деревьях в маленьких скверах начала опадать листва. То и дело ехали по эстакадам. И как Морихеи узнает, куда везут Варламова?

Высотные здания сменились трех- и двухэтажными, у распахнутых деревянных ворот машина остановилась.

— Приехали.

За воротами стоял пожилой японец, хотя кажется, не принято встречать гостей на чайной церемонии. В темном мужском кимоно, лицо незнакомое и бесстрастное, но когда слегка улыбнулся гостям и поклонился, сердце Варламова радостно встрепенулось — Морихеи! Да, лицо другое — возможно, изменено гримом, но сосредоточенный взгляд и сетка морщинок у глаз (только стали глубже) выдавали старого знакомого.

— Приветствую вас, — сказал тот. — В этом помещении можете оставить вещи.

Агенты топтались у входа.

— Мы подождем в машине, — ответил тот, что говорил с Варламовым. — Извините, но мы не подготовились к церемонии должным образом.

Надо же, какая утонченность!

Морихеи поклонился им и закрыл ворота за Варламовым.

— Идите по родзи, — сказал он, указывая на дорожку. — Не спешите, вы оставляете за собой суету этого мира.

Если бы так!

Варламов пошел по дорожке, сделанной из небрежно подогнанных камней, к павильону — наверное, чайному домику. Садик был крохотный: несколько деревьев, засохшие цветы, обомшелый валун…

Возле павильона Варламов, как положено, омыл руки из небольшого колодца, разулся на пороге, вошел в низкую дверь и уселся на татами. Сацуки долго, смеясь, учила его сидеть правильно. Перед ним оказалась горящий очаг и ниша — токонома с букетом цветов и свитком. Иероглифы были непонятны, а над изречением на свитке, наверное, следовало бы поразмыслить.

Вошел Морихеи, как бы мимоходом приложив палец к губам.

Дальнейшее вызвало растущее недоумение. Морихеи, как и полагается, поставил чайник на огонь, выложил легкую закуску, но двигался резко, в необычно ускоренном темпе. Не успел Варламов распробовать закуску (рисовые треугольники с начинкой), как они были убраны, и Морихеи стал быстрыми движениями вытирать чайную посуду, а затем растирать зеленый чай.

Похоже, чайник был подогрет заранее, потому что Морихеи тут же залил заварку водой и стал взбивать чай метелкой. Варламов получил чашку, но посмаковать ему не дали: сделав пару глотков, Морихеи щелкнул пальцами и неожиданно встал.

— Чайной церемонией насладитесь в другой раз, — сказал он. — Конечно, цзин установили камеры. Поэтому я подготовил для них спектакль, который будет транслироваться какое-то время. Реальные кадры плюс компьютерная имитация. Рад приветствовать вас в Японии, Юджин.

Ошеломленный, Варламов поставил чашку.

— А где же настоящий мастер чайной церемонии?

— Отдыхает. Я, так сказать, перехватил заказ. Но давайте перейдем в этот угол, он вне поля зрения камер.

Морихеи стал точным и собранным в движениях. Тонкими пальцами он провел пальцами по куртке Варламова.

— Снимите ее. Вообще снимайте все. Вам поставили «жучки». Вот другая одежда.

Он подал пакет, и Варламов стал переодеваться. Когда перекладвал изумруд в нагрудный карман новой рубашки, Морихеи показался удивленным, но ничего не сказал.

— Идемте. Обувь тоже придется сменить.

Новые туфли были великоваты, но сойдут. Вышли из чайного домика, позади него оказался дощатый забор — все было в нарочито-деревенском стиле.

— В духе ваби, — заметил Морихеи. — Весьма удобно для нас.

Он раздвинул две доски и поманил Варламова.

— Цзин будут полагаться на камеры в чайном павильоне и «жучки», — сказал он. — По крайней мере, будем на это надеяться.

За оградой оказалась обычная городская улица. В тени эстакады стоял павильон с дверями, как у лифта. Лифтом он и оказался: Морихеи открыл дверь, и вошли в кабину с дисплеем.

— Вообще-то это для инвалидов, — пояснил Морихеи. — Спуск на подземную парковку и в метро. Но придется нарушить правила.

Спустились неглубоко, и вышли в обширное помещение. Колонны, на полу нарисованы аккуратные прямоугольники, в них стоят автомобили.

— Может, лучше было на метро, — вздохнул Морихеи. — Но боюсь, они включат сканирование пассажиров на всех станциях.

Он открыл дверцу автомобиля. Опять «Тойота» (Варламов чуть не фыркнул), но на сей раз безликий фургончик с желтыми номерами.

— И куда мы? — спросил Варламов, забираясь на тесное сиденье. — Зачем вы рискуете ради меня, Морихеи?

Тот слегка пожал плечами.

— Считайте, что мне стало скучно. И надоели цзин. Захотелось узнать, сохранился ли во мне дух воина? А куда?..

Машина сама вырулила со стоянки и поехала к пандусу. Все та же аккуратная разметка, сплетение труб на стенах.

— Возьмите, — Морихеи протянул карточку. — Это на имя Майка Дэвиса, гражданина Территории Оре-Ваш ^[44]. Для фотографии пришлось взять изображение с камер в цзин-ясиси, а там недостаточное разрешение. Так что придется еще поработать, иначе сканер может заметить разницу. И я положил на карточку некоторую сумму денег. Потом вернете, — отмахнулся он от Варламова.

Подъехали к пандусу со шлагбаумом. Морихеи вытянул руку в окошко и приложил к столбику карточку. Шлагбаум поднялся, и Морихеи взялся за руль.

— На автопилоте нас легче вычислить.

Снова улицы, эстакады, туннели. Варламов подумал, что ему пришлось бы туго: движение было левосторонним. Он только озирался, ошеломленный грандиозностью города. Хотя архитектура была, на его вкус, аляповата.

— Мы едем за город, — сказал Морихеи. — Поработаю над карточкой, и вообще переждем немного. Потом полетите в Австралию, это направление меньше контролируется, а уже оттуда в Оре-Ваш…

Австралия! Прямо кругосветное путешествие получается.

— Не знаю, как вас и благодарить… — начал Варламов.

На дисплее замигал красный огонек.

— Ти! — выдохнул Морихеи. И чуть погодя процедил: — Они вошли в чайный павильон раньше, чем должны были. Чего-то я не предусмотрел.

У Варламова упало сердце, если уж Морихеи просчитался…

— И что теперь?

— Начнут контролировать транспортную систему. На паркинге я использовал анонимную карточку, но на стоянке машина обязательно регистрируется, и достаточно отследить те, что недавно покинули район чайного домика. Из города нам не выбраться.

— А метро?.. — неуверенно спросил Варламов.

— Метро, станции железной дороги, автобусы — везде автоматическое опознавание. Меня могли пока не включить в базу подозрительных, но вы в ней точно есть. Китай ввел в Японии систему тотальной слежки. В самом Китае она действует уже давно.

Варламов вздохнул:

— Высадите меня и уезжайте, раз уж не заладилось. Мне все равно хуже не будет.

Морихеи спокойно повернул руль.

— Если ты не сделаешь чего-то сразу, не сходя с этого места, оно останется несделанным до конца жизни. Это из «Хагакурэ»… Есть еще одна возможность, все-таки метро. Может успеем, пока не включат глубокое сканирование. А вы, в крайнем случае, сдавайтесь цзин. Это не ваша война.

Машина въехала в туннель, а Варламову стало неуютно: похоже, он только повод для Морихеи посчитаться с цзин. Вот ведь талант влезать в чужие войны…

Снова подземная стоянка, Морихеи быстро переоделся у машины в обычный костюм. Со стоянки переход в вестибюль метро — всё почти как в Торонто, только больше яркой рекламы, да билетный автомат замысловатее. Морихеи вложил в него купюры и протянул Варламову карточку.

— Расплачиваюсь наличными, чтобы не отследили. Билет приложите к турникету.

Эскалатор, станция. Непривычно было, что путь отгораживали барьеры, и пассажиры выстраивались перед ними в очередь. Прибыл состав, двери в нем и барьерах открылись одновременно. Поехали.

Когда пересаживались на другую линию, Морихеи попросил идти, склонив голову.

— Везде камеры, — сказал он. — И постарайтесь изменить походку, человека легко идентифицировать и по ней.

Вышли на станции, не отличимой от других. Прошли в конец перрона, где была стена, облицованная пластиковыми панелями. Морихеи провел карточкой по незаметной щели и открылся проход.

— Быстрее! — поторопил он Варламова.

Тот ступил внутрь и оказался в кромешной тьме — Морихеи закрыл дверь. По стенам и ступеням пробежал луч фонарика.

— Здесь спуск на неиспользуемую станцию нижнего уровня, — пояснил спутник Варламова. — При проходке туннеля встретился разлом, и дальнейшие работы прекратили. Сейчас городские власти используют станцию как склад на случай чрезвычайных ситуаций. Хотя кроме разлома тут могли быть иные причины.

В темноте приходилось держаться за поручни, которые шли только слева. Лестница сделала поворот, и вышли на ровное пространство. Пятно света заскользило по ящикам, пластиковым бутылям, тюкам.

— Не будем пытаться включить свет, — сказал Морихеи. — Где-то должны быть фонари.

Он отправился на поиски, а Варламов остался стоять. Тишина, темнота, словно он опять в горных выработках. Появилась смутная тревога, но тут вернулся Морихеи и подал фонарь.

— Постарайтесь направлять свет только вниз, — сказал он. — Вряд ли эта станция контролируется, но на всякий случай.

— Что будем делать? — уныло спросил Варламов.

— Устроим лежбище среди ящиков, и будем ждать. Недели через две контроль ослабят.

— Две недели… — разочарованно сказал Варламов.

— Будет время поговорить, — спокойно сказал Морихеи. — Расскажете, что с вами приключилось. Но пока… с этой станцией связана одна загадка. Никак руки не доходили. Давайте сначала совершим небольшую экскурсию.

По проходу между ящиков прошли в другой конец станции. Морихеи легко спрыгнул с перрона. Рельсы кончались перед желто-черным шлагбаумом, и в темноту уходил пустой туннель.

— Было несколько случаев, — задумчиво сказал Морихеи, — когда тут пропадали люди. Они возвращались, но через какое-то время. Например, однажды из туннеля вышел рабочий, по-моему, Ичиро. От него шарахались, как от призрака: он исчез две недели назад, и поиски ничего не дали. А он сказал, что отлучился на несколько минут. И его часы здорово отстали. В подземельях со временем порой происходят странные вещи. Может, и туннель из-за этого перестали прокладывать. Не слышали о подобном?

Чувство тревоги усилилось. Темнота словно настороженно прислушивалась к Варламову.

— Со мною так было, — сказал он. — В горных выработках на Урале.

— Расскажете потом, хорошо? — попросил Морихеи.

Варламов уныло кивнул, вот черт потянул за язык. Ведь про владения Хозяйки придется умолчать, а дело видимо в них. Не хочется снова попадать в тот таинственный мир, да в Японии, наверное, своя Хозяйка.

Морихеи пошел в темноту, светя фонариком, и Варламов последовал. Его фонарь давал более яркий луч, но высвечивал только кольцевые тюбинги. А вскоре уткнулись в земляной завал, наклонно поднимавшийся до потолка. Такой когда-то загородил вход в штольню на Урале.

— Вот и всё, — сказал Морихеи. — Как я и думал, ничего особенного. Здесь что-то другое.

Они вернулись на станцию. Морихеи прошел вперед.

— Убежище устроим ближе к… — начал он.

На потолке вспыхнули лампы.

Холодный белый свет озарил станцию, уставленную штабелями. По телу Варламова прошел озноб.

— Молния во мраке ночном… — грустно сказал Морихеи. Наверное, начало какого-то стихотворения.

Две серые фигуры появились из-за штабелей справа и слева.

Взгляд Варламова метнулся к их рукам, но вместо парализаторов там были мечи. Напавшие синхронно бросились на Морихеи.

Блеснули два лезвия и, казалось, снесут ему голову. Но Морихеи упал на бок и полоснул чем-то по ноге одного противника. Тот с воплем упал на колено, а Морихеи выхватил у него меч и рубанул по шее. К ужасу Варламова, по перрону покатился круглый предмет — голова. Второй наискось ударил по спине Морихеи, но раздался звон столкнувшихся клинков, а следом в воздухе закувыркалась рука и выпавший меч. Безрукому Морихеи не стал отрубать голову, вместо этого распоров грудь. Два тела свалились в лужи крови, и Варламова вырвало на загаженный перрон.

Морихеи стряхнул с лезвия кровь.

— Почему они не прибегли к парализаторам? — хрипло спросил Варламов. Его продолжало мутить, не привык к зрелищу отрубленных голов и пузырящихся легких.

Морихеи пожал плечами.

— Это был поединок равных. По традиции, используется только холодное оружие. Но теперь, боюсь, они используют парализаторы.

Он нагнулся, вытащил из одежды обезглавленного ножны и сунул туда меч.

— Вдруг еще пригодится.

Поглядел в темноту туннеля.

— Вам я советую сдаться, просто поднимите руки. Извините, что не сумел помочь.

— А вы?

— Есть одна идея, бредовая. Тот рабочий говорил, что оказался без света и блуждал во тьме. Так что я тоже пройдусь по туннелю в темноте.

Варламов быстро подумал. Морихеи хотел ему помочь, неважно, что у него были и свои причины. Покидать его теперь было бы нечестно.

— Я с вами.

— Тогда выключите фонарь.

С другой стороны станции послышался шум, теперь преследователи не изображали призраков. Варламов погасил фонарь и шагнул за Морихеи.

Свет со станции потускнел и скоро померк за изгибом туннеля. Их окружила полная тьма. Морихеи шел беззвучно, а Варламов спотыкался время от времени. Иногда холодные капли воды с потолка падали на голову. Шум сзади словно умер.

Через какое-то время пришло в голову, что идут гораздо дольше, чем в первый раз, но не встретили никакого завала. В туннеле и так было холодно, а теперь словно ледяные мурашки поползли по спине.

Что происходит?

И тут сердце запнулось в груди, а потом забилось быстрее. Голова закружилась. Такое уже было, в подземельях Хозяйки!

Впереди забрезжил свет. Он был сумрачнее белого света люминесцентных ламп. Фигура Морихеи проступила на его фоне как черная клякса. Постепенно свет стал ярче… но странно, он не освещал стен туннеля. Варламов пригляделся: те были абсолютно черные, никаких тюбингов.

Туннель закончился, они оказались в помещении с узкими высокими окнами.

— Ти! — словно плюнул Морихеи. Похоже, какое-то японское ругательство. Варламов тоже подошел к окну.

Никакого метро! Окно выходит на каменистый склон холма, хотя слово «каменистый» не подходит: вокруг рыжая голая скала без признаков растительности. Скала спадает к угрюмому морю, над которым нависает серое небо с широкой золотистой аркой от горизонта до горизонта.

— Где мы? — удивленно спросил Морихеи.

— Похоже, в другом мире, — с ноткой мстительности сказал Варламов. Слишком уж снисходительно относился к нему Морихеи. — Я уже испытывал подобное.

Морихеи поглядел на него, словно видя впервые.

— Где же тут дверь? — пробормотал он.

Стена бесшумно раздвинулась. Морихеи осторожно вышел в проем. Он держал в левой руке меч, однако не вынул его из ножен. Варламов последовал. Они оказались на тропинке, и хотя та шла по голой скале, ее уровень был ниже поверхности камня. Сколько же тысяч лет понадобилось, чтобы так утоптать тропинку в камне! И кто здесь ходил? Они сделали несколько шагов…

— Тропа ведет вон туда, — указал Морихеи.

Из-за выступа стало видно здание. Оно словно вырастало из голых скал на берегу моря — с куполом, без единого окна, и такого же рыжего цвета.

— К нам кто-то идет, — без выражения сказал Морихеи.

Высоченная фигура, белые одежды болтаются, как на вешалке. Снова даймон!

— Здравствуйте, Румата, — сказал Варламов, когда фигура подошла ближе.

Тот протянул руку (выучил земные обычаи), и Варламов без особой охоты ее пожал — холодная и костлявая. Морихеи представился сквозь зубы, и было видно, насколько ему не по себе. Самурайская невозмутимость дала-таки сбой. Должно быть, Варламов вырос в его глазах: и чужие миры не в диковинку, и даже знакомые тут есть.

— Опять вас преследуют? — спросил «Румата», на сей раз по-английски. Ну да, языки для него, как семечки.

— Да, но на этот другие, — ответил Варламов.

— Воины Трехликого, — констатировал его знакомый.

Варламов раньше не задумывался, что цзин могут быть связаны с Трехликим. Он промолчал, а «Румата» поглядел на Морихеи.

— Вы смелый человек. И догадливый. Туннель открывается только в темноте.

Тот облизнул губы.

— Не слишком надежно. Другие тоже могут пройти этим путем.

— Этот мир хорошо охраняется… — и «Румата» кивнул в сторону.

Варламов глянул туда, и противно задрожали колени. Огромный пес стоял на скале, угольно-черный на фоне моря. Морихеи со свистом втянул воздух. «Румата» по-хозяйски щелкнул пальцами, и пес исчез.

— Но вам мы рады, — закончил даймон.

— Спасибо, — сказал Варламов. Хотя чего больше в его голосе, вежливости или страха? — Но в чем назначение этого мира?

— Убежище, — сказал «Румата». — И школа, для тех, кто ее выберет.

— А в чем состоит обучение? — спросил Варламов. — И на сколько рассчитан курс?

Не хватало застрять еще и здесь.

— Вам это не надо, — мягко сказал «Румата». — Время тут течет быстро, за неделю здесь на Земле проходят столетия. Даже пока мы разговариваем, время там летит стремглав.

По спине Варламова будто протекла холодная струйка. Джанет!

Даймон повернулся к Морихеи: — А вот вы можете остаться. Для мастера меча не обязательно иметь подругу. Хотя дело ваше.

Морихеи вряд ли все понял.

— А с кем предстоит сражаться?

— С наследниками цзин. Битва состоится через два или три столетия по земному счету времени. Но подробнее узнаете, только если останетесь. Не всякое знание допустимо на Земле, — и «Румата» с усмешкой поглядел на Варламова.

Похоже, его им приходится терпеть.

Морихеи обвел взглядом пустынный горизонт.

— Я уже стар для битв, — грустно сказал он.

— Вы не поняли, — почти ласково сказал «Румата». — Если выберете, а это большой риск, то получите компенсацию. Вечную юность не обещаю, но она вам и не нужна. А вот зрелость, да. Вы вернется к поре, когда рука была наиболее тверда. Только придется перейти в более медленный поток времени

Морихеи помолчал.

— Щедрый дар, — сказал он. — А какова цена исполнения желания?

На этот раз, пожалуй, не понял даймон. Он только пожал плечами.

— Я остаюсь, — сказал Морихеи. — Заманчиво увидеть будущее и научиться тому, чего я еще не знаю.

Он повернулся к Варламову: — А вы поспешите обратно. Цзин ничего вам не сделают, поиграют, как кошка с мышкой и отпустят.

Варламов вздохнул, не был в этом уверен. Но пожал Морихеи руку на прощание, лишь кивнул своему неземному приятелю, и вошел обратно в помещение с узкими окнами.

Стемнело, мигнул напоследок золотистый свет. Варламов долго пробирался в темноте, не рискуя включить фонарь — он еще на той, или уже этой стороне? — и только наткнувшись на ящики, сообразил, что находится на станции метро. Зажег фонарь — никого. Ну да, там ведь быстрее текло время. Сколько же прошло здесь?

Взобрался по лестнице и с трудом нашел панель, которую отодвигал Морихеи. А как он откроет ее без карточки? Но тут оказалась обычная защелка: видимо, с этой стороны маскировка не требовалась. Варламов проскользнул в щель и задвинул панель, теперь обратно уже не попасть. Воровато оглянулся: народу пропасть, но как будто никто не обратил внимания.

Куда ехать, неизвестно, так что просто поднялся на эскалаторе. В турникете застрял — в ответ на купленную Морихеи карточку тот высветил какие-то иероглифы. Варламов замахал рукой, подошел дежурный и стал что-то говорить по-японски. Английский Варламова привел его в замешательство, и он просто открыл проход.

На улице оказалось сумрачно, поблескивал мокрый асфальт. Сразу стало зябко. Какое же сегодня число? Подальше оказался газетный киоск, и Варламов подошел. Среди разлива иероглифов разглядел английский шрифт — газета «Japan Times». Под названием была дата — 5 декабря. Прошло почти два месяца! Понятно, почему его не поджидали на станции, пропал как тот Ичиро.

Варламов уныло побрел по улице, скоро и Рождество. Вспомнилось, как в первый раз встречал его с Джанет в Канаде… И вдруг приостановился, а кто мешает ему улететь в Северную Америку прямо сейчас? Если денег на карточке было достаточно на перелет до Австралии, а потом в Оре-Ваш? Правда, Морихеи говорил, что надо доработать фотографию, но придется рискнуть. Только как объясняться с японцами?.. Надо найти магазин электроники.

Вскоре нашелся. Варламов предпочел не планшет — тот сразу выдаст владельца, — а электронный гид-переводчик, пользовался таким во время поездки с Джанет в Мексику. Пришлось ткнуть в витрину пальцем, но продавец понял, а карточкой «Майка Дэвиса» расплатился без проблем. Присев на скамейку, разобрался в меню.

Жизнь как будто налаживалась. Варламов уже смелее вышел на улицу и стал ловить такси. Машины с зеленой надписью проезжали мимо, но с красной остановилась. Переговоры с водителем шли через гида-переводчика: Варламов говорил по-английски, а гид щебетал по-японски и высвечивал на дисплее иероглифы. Ответ водителя превратился в аккуратные фразы на английском — голосовой перевод чуть не вызвал у Варламова истерический смех.

Купить билет на самолет можно было на центральном железнодорожном вокзале, поехали туда. Через полчаса остановились возле красного кирпичного здания с куполами, странно старомодного среди высотных зданий. Варламов расплатился карточкой, гид перевел стоимость поездки на канадские доллары — прилично!

Внутри оказалось довольно просторно, красивый купол с окнами поверху, как в соборе. Впрочем, сразу пришлось спуститься под землю, и гид провел к авиакассам. Девушка-кассир сносно говорила по-английски.

— Есть эконом-класс до Сиэтла, — сказала она, — вылет завтра утром из аэропорта Нарита. Переночевать можно там же, отель предоставляет скидку.

— Давайте, — сказал Варламов, с некоторым трепетом протягивая карточку «Майка Дэвиса».

Видимо, тщательно сканировать его физиономию не стали: гражданин Оре-Ваш, почти китайской Территории, и всего-то летит домой. Девушка бегло глянула на дисплей и оформила билет.

— Счастливого пути, — сказала она. — На экспресс до Нарита в ту сторону.

— Спасибо, — рассеянно ответил Варламов. С той минуты, как вышел из такси, в его ушах стоял гул приходящих и уходящих поездов. Что-то словно скреблось в голове, и неожиданно мысль оформилась четко. Он успеет съездить в Киото, навестить Киёмидзи-дэра, и вернуться задолго до вылета! В Японии быстрыепоезда.

А вдруг Сацуки ждет его там?

Похоже, он сходит с ума. Ну и пусть…

— Скоростной поезд до Киото, — сказал он в коробочку гида, и тот послушно высветил маршрут к кассам и на посадку. Билет стоил дорого, но Варламов махнул на это рукой. Вряд ли сможет вернуть Морихеи долг, да судя по всему, там и не нужны деньги. Что ему предстоит в этом странном мире?

Японцы покупали коробки с едой, и Варламов тоже купил, давно чувствовал голод. Хотя прошло чуть не два месяца, для него продолжался все тот же день. Поезд, синкансэн, оказался очень красив, обводы корпуса говорили о стремительности. В Канаде таким было не разгуляться: дороги в основном проходили в широтном направлении, и трансканадскую магистраль в трех местах перерезали Темные зоны. Варламов занял место справа, с этой стороны должен был открыться вид на Фудзияму.

Поезд мягко тронулся и будто полетел по эстакаде среди городской застройки. Не было нудного покачивания, как на струнной дороге в Московской автономии. Варламов открыл коробочку и поел. Покупал наугад, и оказалось мясо с рисом и овощами. Вкусно, хотя с вздохом вспомнил совместные трапезы с Сацуки.

Через какое-то время справа и в самом деле показался конус Фудзиямы — белый, как невеста под фатой. Вырос, а потом снова стал отдаляться. Вид снежной вершины чуть успокоил, и Варламов подремал.

Этот синкансэн был не самым быстрым, но через два часа прибыли в Киото. Гид вывел на автобусную остановку, заботливо предупредив, что понадобятся наличные для покупки билета и на сувениры. Сувениры в планы Варламова не входили, но у банкомата задержался.

На улице удивился — падал снег. Варламов сел в нужный автобус, с помощью гида кое-как оплатил проезд, и вскоре вышел на остановке Годзё-зака, откуда начинался путь к Киёмидзу-дэра.

Сердце забилось сильнее. Он зашагал по узкой улице, оставляя следы на снегу. Лавки по сторонам были уже закрыты, а людей мало — вечерело. Однако храмовый комплекс был еще открыт и, взяв деньги, Варламова пропустили.

Странное сочетание: храм буддистской богини Канон — и юани с портретом председателя Мао… Но наверное, такими мыслями только хотел унять нарастающее волнение.

Он миновал зеленые с красным Ворота дэвов. Миновал красные Западные ворота. По крытой галерее взбежал к платформе главного зала Хондо. Но внутрь, к статуе милосердной богини Канон, не пошел. Вот она — повисшая в воздухе знаменитая терраса Киёмидзу-дэра!

Сердце Варламова упало, терраса была почти пуста.

Широкий вид на вечерний Киото с огнями, размытыми падающим снегом. Запоздалая пара делает селфи на его фоне. Зима, вечер, пусто — это в более теплые времена года здесь устраивают вечернюю иллюминацию, и бывает настоящее столпотворение.

Разочарованный, Варламов подошел к краю террасы. Холодный ветер дул из глубины, кружа хлопья снега. Кажется, до земли метров четырнадцать — не так высоко. Спрыгнув, можно при везении выжить. Или в данном случае это будет невезением?

Он отвернулся, нахлынуло отчаяние: зачем жить дальше?

И в этот момент увидел маленькую фигурку за деревянными столбами, на которые опиралась крыша. Он медленно пошел в ту сторону, безумная надежда и страх смешались в сердце. Белые хлопья падали перед глазами, и вдруг стало казаться, что он поднимается на высокую гору.

Фигура сделала шаг навстречу и откинула капюшон плаща.

— Сацуки!

Последние метры он пробежал, и Сацуки покачнулась в его объятиях. Он внезапно ощутил ее всю — от твердых коленок до холмиков грудей и щекочущих волос. Сацуки уткнулась лицом в его плечо, рыдая.

— Я так долго ждала, — всхлипывала она. — Приходила сюда каждый день. Это единственное место, где мы могли встретиться.

Какая холодная у нее щека! Пальцы тоже ледяные. Варламов стал лихорадочно растирать и целовать их.

— Ты совсем замерзла, — пробормотал он между поцелуями.

— Неважно. — Сацуки подняла голову и слабо улыбнулась. — Теперь это неважно, любимый. Ты знаешь, я совсем отчаялась. Хотела прыгнуть вниз, но этого нельзя делать одной. Цзин непременно известили бы тебя, и тебе было бы слишком горько. Но теперь…

— Мы уедем, — поспешно сказал Варламов. — Меня отпустят, иначе зачем цзин все это затеяли? Мы уедем далеко-далеко.

Сацуки покачала головой, слезы текли по ее щекам.

— Когда мне пришлось уехать, я скоро поняла, что не могу жить без тебя. Я должна была только играть, как обычно делают гейши, но сердце решило иначе. Я очень долго думала. Ты не сможешь взять меня в Канаду, даже если отпустят. Я не могу оставить страну, я вся в долгах. У тебя не получится жить в Японии, а мне не разрешат вступить в брак с тобой. Я все передумала тысячу раз. Мы можем только прыгнуть вниз, обнявшись. Может быть, там милосердная Канон сжалится над нами.

— Ну что же… — сказал Варламов. В душе была такая пустота, что жить дальше не хотелось.

— Но прежде… — бормотала Сацуки, словно в забытьи. — В последний раз… Да простит меня милосердная Канон.

Она увлекла Варламова в темноту за колоннами. Запахнув вокруг него свой плащ, пробежала пальчиками по застежкам куртки, а потом потянула за молнию брюк…

Хотя отчаяние владело Варламовым, но рука Сацуки нежно гладила его, и в нем разгорелось неистовое желание. Почувствовав его готовность, она плотно прижалась бедрами и приспустилась, едва не заставив вскрикнуть от остроты наслаждения. Дальше движения Сацуки были как будто медленны, и со стороны едва ли видны, но в ее горячей глубине словно набегающие волны ласкали Варламова, и их нарастающий ритм доводил его до исступления.

Несколько мгновений спустя он испытал будто беззвучный взрыв, в глазах потемнело, и он уткнулся ртом в волосы Сацуки, подавляя крик. А та со стоном впилась зубами в его плечо.

Темнота, ласковое щекотание волос Сацуки, хлопья снега холодно касаются лица. Сацуки глубоко вздохнула и подняла голову.

— Ну, вот и всё, — сказала она счастливым голосом, — пора. Только…

Еще дрожащими пальцами она застегнула ему брюки.

— Даже в смерти мы должны сохранять приличие. Идем!

Тихо пробормотала:

И нежно повлекла из-за колонны туда, где за оградой террасы Киёмидзу-дэра мерцала снежная стена.

Варламов послушно пошел, не все ли теперь равно? Но его схватили за руки и грубо дернули назад.

— Прыгать с террасы Киёмидзу-дэра запрещено! — насмешливо сказал кто-то.

Варламов извернулся: серо-белые одежды в тон падающего снега, белые пятна лиц. Цзин!

— Ты что, собрался совершить ритуальное самоубийство со своей яриман? — издевательски спросил другой?

Что такое яриман Варламов знал от Сацуки, поэтому вырвался (его держали не так крепко) и врезал говорившему по зубам. Тот не успел уклониться, все же не чета Хараде. Один или два зуба Варламов выбил: услышал хруст, и несколько дней не заживал порез на пальцах. Тут же получил ошеломляющий ответный удар и упал на колени. Как в тумане, увидел занесенный ботинок…

— Дамэ да! ^[46] — услышал он, и ботинок медленно опустился.

— Вы ведете себя неподобающе для сотрудника госбезопасности. — Сказано было по-английски, видимо специально для Варламова. — По возвращении будете наказаны.

— Спасибо, офицер, — машинально сказал Варламов, как привык на Североамериканских Территориях. Он не мог отвести взгляд от Сацуки.

Та тоже упала на колени, с отчаянием глядя на него. Снег падал на ее черные волосы. А вдруг сейчас кинется к краю террасы?.. Но Сацуки не двинулась. Спасибо милосердной Канон, она не спрыгнет одна! Варламова подняли на ноги, хотя не грубо, и потащили, а он все глядел назад, на Сацуки.

Так она и осталась в памяти — маленькая фигура на коленях, на белой террасе Киёмидзу-дэра, все дальше и дальше за завесой падающего снега…

Варламова провели боковыми переходами и запихнули в машину. Та ехала долго: расплывчатые огни, темнота, снова огни. Где-то по дороге снег перестал идти. Вода заблестела под низким длинным мостом, и стал слышен гул самолетов. Оставив в стороне ярко освещенные здания, машина свернула к стоянке авиалайнеров. Снова «Великий поход 929», но Варламова заперли в крохотном хвостовом отсеке по левому борту — похоже, некоторые самолеты были снабжены мини-тюрьмами. Два сиденья, биотуалет, к счастью есть иллюминатор, не привился обычай Московской автономии держать узников в глухих стенах. Куда его везут на этот раз?

Ждать пришлось долго. Наконец запустили двигатели, и лайнер подрулил ближе к аэровокзалу, чтобы взять пассажиров. Варламов прочитал надпись «Kansai-airport». Значит, это Осака. Хотя электронный гид у Варламова забрали, он помнил, что от Осаки легко добраться до Киото. Только ему не суждено.

Взлет. Сначала море огней, потом они реже, хотя темноты все равно нет — почти полная луна. Как красиво она должна светить на Киёмидзу-дэра, хотя Сацуки там уже не будет, храм закрыт… Через некоторое время слева замаячил белый конус — опять Фудзияма! За ней начиналось море облаков, наверное, и принесших снег из Сибири.

Гора приблизилась, и теперь она не походила на юную девушку, стали видны темные шрамы по бокам. Но не казалась и старой — скорее вечной, вне земного времени, как и Луна.

Снова половодье огней — наверное, Токио. Самолет совершил посадку, но за Варламовым никто не явился. Как будто часть пассажиров вышла, а другие взошли на борт. Снова взлет. Когда поднялись выше, вдали опять показался белый конус Фудзиямы.

Она уплывала назад с левого борта, и Варламов стал вспоминать карту. Похоже, самолет летит на запад, в континентальный Китай. Вряд ли там ожидает что-то хорошее.

Прощай, Япония. Волшебная страна, где он испытал немало невзгод, но встретил Сацуки.

Ее заплаканное лицо как бы удалялось вместе со снежной вершиной. А неужели он прыгнул бы вместе с Сацуки с той старинной террасы?.. Пожалуй, да. Семья, Джанет — все стало далеко и неважно. Лучше быстрый конец, чем такие издевки судьбы. Если кто-то играет с ним, то это слишком жестокая игра… Все же стало стыдно. Не стоит никому рассказывать.

Фудзи скрылась из виду, под самолетом печально белела облачная пелена.

Варламов задремал и проснулся от тряски, самолет снижался. Когда совершил посадку, в сером утреннем свете увидел светящуюся надпись иероглифами и по-английски — ОРДОС.

Ордос! Огромный город, построенный Китаем в географическом центре Азии, и долго стоявший почти пустым, словно город-призрак. Вмиг заселенный после войны и ставший фактически новой столицей Великого Китая. Место, куда Варламов никак не хотел попасть. Но его не спросили.

Тех, кто задержал его в Киото, Варламов больше не увидел, явились новые, с неприметными лицами и в обычной одежде. С ним не церемонились: сопроводили в закрытый автозак (привет из Московской автономии), и после долгой поездки высадили в помещении с бетонными стенами. Лифт как в больнице, унылые коридоры, камера. Размером с кабину лифта и тоже из нержавеющей стали, с узкой койкой вдоль стены, крохотной раковиной и унитазом. Это вам не цзин-ясики в Токайдо.

Варламов сел на койку, но вскоре за ним пришли. Отвели в кабинет, где за столом сидел человек в темно-синей куртке, какую носил председатель Мао на китайских юанях. На стене портрет — китаец постарше и тоже в куртке. Любят диктаторы надзирать за допросами, пусть и со своих портретов.

— Садитесь, — кивнул следователь. Говорил по-русски, представляться не стал.

Варламов сел в довольно удобное кресло, наверняка нашпигованное датчиками для скрытого допроса.

Последовала обычная рутина: имя, фамилия, отчество, откуда родом, где проживает, как оказался в Московской автономии?..

Хотя порою вопросы были неожиданными: где был с такого-то по такое число? Похоже, маршрут Варламова восстановили в деталях, и допросчик был озадачен очевидными провалами во времени. Но про Хозяйку Варламов рассказывать не стал — мол, пробирались по тайге. Скорее всего, датчики регистрировали, что говорит неправду, но ему было плевать.

Про изумруд сказал коротко — подарок. Машинально потрогал карман — удивительно, камень был на месте. Дознаватель скривился, но продолжил допрос. Больше всего, похоже, его интересовало, куда девался Морихеи (уже знали, что он и был мастером тяно- ю), и где два месяца пропадал сам Варламов после побега?

— Просто блуждал в темноте, — сказал отчасти правду Варламов. — И где-то в это время пропал Морихеи. Он говорил, что на этой станции подобное случилось с неким Ичиро.

Следователь снова поморщился. Последовала еще масса вопросов, часто не относящихся к странствиям Варламова, но было ясно — это для того, чтобы невидимые датчики зафиксировали реакции его тела.

Наконец дознаватель скучно сказал:

— Слишком много умолчаний и лжи. Почему вы не хотите сотрудничать с органами безопасности Великого Китая?

— Я не верю, что он великий, — ответил Варламов. — Какой он великий, если похищает и пытает граждан других стран?

Следователь усмехнулся: — Вас еще и не начинали пытать.

На этом зловещем замечании допрос окончился, и Варламова увели.

Обед состоял из лапши и невкусного чая. Потом Варламов лег на койку и как-то быстро уснул. Снилось, что стена рядом с койкой раздвигается, и из темноты появляются некие приземистые существа. Они несут диковинные аппараты на треножниках, расставляют вокруг койки, а сами садятся на корточки. И это оказываются не аппараты, а опять пауки. Они неспешно перелезают на голову Варламова и начинают опутывать ее паутиной.

Липко, неприятно, паутина пытается проникнуть в голову. Варламова трясет от холода и отвращения. Но у пауков никак не получается добраться до мозга, они слабо тычут жвалами и невнятно бормочут. Их лапки словно скользят по льду. По темному льду. По темному…

Непроглядная тьма.

Варламов проснулся с головной болью и металлическим вкусом во рту. Кое-как умылся холодной водой. Открылась дверь и на пол сунули поднос, опять лапша. Похоже, заменит надоевший в Японии рис.

Потом его отвели в другую камеру. Совсем другую… Затошнило, не надо было есть эту проклятую лапшу.

И тут металлические стены, и вообще всё из металла: сиденье странной формы, отдаленно похожее на стоматологическое кресло, стол из нержавеющей стали, верстак с блестящими инструментами…

— Раз…девайся, — приказал конвоир. Второй стоял молча.

Сердце Варламова упало, и он помедлил, но после тычка под ребра задохнулся и стал снимать одежду. Конвоир ткнул пальцем даже в трусы, так что остался совсем голый. Потом его кинули в кресло, а руки и ноги приковали металлическими браслетами. Голову зажали во что-то вроде тисков.

Спина и ягодицы оказались прижаты к холодному металлу — Варламов задрожал, а тело покрылось гусиной кожей. Вдобавок в полу увидел решетку — похоже, для стока крови.

Вот и дошло до пыток. И скорее всего, классических — пытку лишением сна в Московской автономии будет вспоминать с ностальгией.

Конвоиры ушли, зато появился другой человек — невысокий и в белом халате, хотя вряд ли это был врач. Он ослабил зажимы и сильной рукой подвигал голову Варламова, а потом снова ее закрепил. Повозился с чем-то вроде лейки вверху, и… на голову упала холодная капля.

Струйка воды потекла по лбу, а спустя недолгое время на то же место упала другая капля. Что-то приходилось читать о пытке водой.

Но сначала ничего особенного, только неприятный холод от падающих капель и стекающих на подбородок, грудь, а потом и спину струек воды. Палач безучастно присел на корточки у стены.

Понемногу место, куда падали капли, стало жечь. Странно, ведь капли холодные. Жжение постепенно усиливалось, падение каждой капли стало походить на удар горячим молотком. Возможно, прошли часы, и по мозгу будто стали бить раскаленной кувалдой. От пронзительной боли Варламов застонал.

Темнота…

Он пришел в себя от леденящего холода, с тела стекала вода. Палач отступил с пустым ведром. Варламов с трудом сфокусировал взгляд на окружающем.

За столом теперь сидел дознаватель, равнодушно глядя на узника. Он подождал немного и сказал:

— Пришлось перейти ко второй степени. На ней пытки скорее психологические, но есть и третья степень. Так что случилось с Морихеи и с вами?

— Я уже все сказал, — тоскливо ответил Варламов.

— Напрасно.

Снова капля, как раскаленный молоточек. На этот раз до кувалды доходит быстрее, и дознаватель остается за столом. Все невыносимее боль.

Темнота…

Он опять захлебывается ледяной водой и открывает глаза. Следователь стоит рядом и смотрит как будто с сомнением.

— Вот видите, — говорит он. — Чем дольше будете молчать, тем больше промучаетесь. Итак?

Он склоняется над Варламовым, а тот сплевывает воду, и она стекает по подбородку.

— Интересно, — задумчиво говорит дознаватель. — А почему не пытались плюнуть мне в лицо? Боитесь, что изобьют?

— Вы делаете свою работу, — хрипло говорит Варламов. — Только работу выбрали грязную.

Следователь хмыкает и возвращается на место.

— Продолжим.

Теперь это не удары кувалдой, в мозг скорее вгрызается раскаленное сверло.

Темнота…

Снова Варламов захлебывается ледяной водой. Дознаватель скептически глядит на него.

— Похоже, вода действует на вас как снотворное. Придется использовать другое средство.

Он что-то говорит по-китайски. Палач берет с верстака провода и начинает возиться с ними. Один закрепляет вокруг большого пальца на правой ноге Варламова, а другой… теперь ясно, почему у кресла такая странная форма. Другой обматывает вокруг яичек.

Следователь берет коробочку. — Придется перейти к третьей степени. Но пока без членовредительства.

Он нажимает кнопку. Варламова скручивает неимоверно болезненная судорога, и тело выгибается, но его удерживают зажимы.

Темнота…

На этот раз без сознания, похоже, остается дольше. В голове звон, а все тело мелко дрожит. Дознаватель дает очухаться и, ничего не говоря, снова жмет кнопку.

Словно раскаленный нож проворачивается в яичках. Темнота…

Когда Варламов приходит в себя, следователь смотрит на него, поглаживая подбородок пальцами.

— У вас очень низкий болевой порог, — задумчиво говорит он. — Но мы можем продолжить, только займет больше времени… Так не хотите отвечать на вопросы?

— Идите вы… — и Варламов посылает его туда же, куда ранее Хараду.

Дознаватель только пожимает плечами.

— Вы слишком быстро теряете сознание, — отеческим тоном говорит он. — Придется дополнить физические страдания психологическим компонентом.

Он снова говорит палачу по-китайски. Тот достает с верстака блестящую металлическую штуковину и ставит на стол.

— Это маленькая гильотина, — любезно поясняет следователь. — Можно отрубать по кусочку от пальца, так что боль растянется надолго. И каждый раз, когда очнетесь, будете видеть, что от вас убыло.

— Садисты, — выдавливает Варламов.

— Я не извлекаю из этого удовольствия. Нам нужна только информация.

Голова отчаянно болит, но надо думать! Можно все рассказать — как говорил Морихеи, это не его война. Только ведь не поверят, все равно продолжат мучить. Когда их поймали на Алтае, то помог изумруд Хозяйки. Но здесь не ее владения. Хотя…

— А почему не спрашиваете про изумруд? — сказал он. — Ведь один из первых вопросов был о нем.

Лицо дознавателя осталось бесстрастным.

— Можно и про него. Что вы теперь скажете? Кроме того, что это подарок?

— Скорее, спрошу. Почему вы его не изъяли? Странно оставлять у заключенного такую дорогую вещь.

На этот раз следователь моргнул. Варламов облизал губы и продолжал:

— Думаю, его изымали. Только после этого у вас на одного сотрудника стало меньше. Как его звали?

Дознаватель разглядывал Варламова, словно что-то просчитывая.

— Товарищ Фан, — наконец сказал он. — Начальник вашего знакомого, некоего Харады. Взял камень после доставки вас на Эторофу… конечно, для экспертизы. Пропал из своего кабинета, и поиски ничего не дали, а изумруд остался лежать на столе. После этого Харада предпочел вернуть его в ваш карман, сделав снимки… Так что случилось с товарищем Фаном?

Значит, пробуждение в ниндзя-ясики случилось уже после исчезновения «товарища Фана».

— Скорее всего, товарищ Фан сидит сейчас в некоем сумрачном зале, — мстительно сказал Варламов. — Обращенный в камень.

— Что? — следователь даже привстал из-за стола.

— Мне вы вряд ли поверите. Почитайте «Сказы» Бажова, русского писателя. Там, где про Хозяйку Медной горы.

Дознаватель скривил губы и медленно опустился на стул.

— Погляжу прямо сейчас. Не думайте, что очередной ложью надолго задержите пытку.

Он выдвинул из стола монитор, пробежал пальцами по невидимой клавиатуре, а палачу что-то сказал на китайском.

Тот достал из шкафчика полотенце, растер тело Варламова и оставил полотенце на плечах. Стало немного теплее, и наступило болезненное забытье. Очнулся от оплеухи.

— Это все сказки, — дознаватель вытирал руку платком. — Придется продолжить.

— А вы наведите справки в резиденции российского президента на Алтае, — сказал Варламов. — Ваш Фан уже второй, кто позарился на изумруд.

Следователь удивленно поглядел на Варламова.

— Мы знаем о пропаже начальника охраны в резиденции. Но до сих пор не связывали это с камнем. Ну и что? Как видите, изумруд при вас. Харада и в самом деле оказался прав.

Надо же, а у них хорошо поставлена разведка. Впрочем, кто бы сомневался.

— Я про пальцы, — сказал Варламов. — Если попытаетесь изъять кусочек меня и вообще пытать дальше, то будет, как с изумрудом. Окажетесь рядом с товарищем Фаном. И не вы один, но и тот, кто отдал приказ.

Конечно, блефует. Но не хочется, чтобы отрубали пальцы.

Дознаватель сел, задумчиво глядя на Варламова.

— Очень необычная история, — сказал он. — Но и изумруд необычен, а такой способ огранки вообще неизвестен… Так вы утверждаете, что Хозяйка существует, и наказала тех, кто пытался забрать подарок.

— Да, — ответил Варламов. Кивнуть ему мешали зажимы. — Проверьте на себе, если хотите.

Следователь задумчиво постукивал пальцами по столу.

— И за что вам такой подарок?

— Больше ничего не скажу, — решительно заявил Варламов. — Я и так рассказал слишком много.

— Боитесь ответственности за разглашение? — впервые ухмыльнулся дознаватель. — Ну, это знакомо… Все-таки мы немного поговорили. О дальнейшем посоветуюсь со старшими товарищами, а вас отведут в камеру.

Палач расстегнул обручи и даже помог встать с пыточного кресла. Не верилось, что сходит с него живым. Варламов охнул от боли, но стал одеваться.

В камеру ему кинули одеяло, так что немного согрелся, однако остался лежать в позе эмбриона, засунув руки между ног. Оттуда по телу пробегали волны боли. Да, лучше бы спрыгнул с террасы Киёмидзу-дэра… Избавился ли он от дальнейших пыток? Пусть ему не поверят, но может быть, не захотят рисковать своими жизнями? Постепенно снова погрузился в забытье…

Привиделась Сацуки на окровавленном снегу. Черные волосы слиплись, но на лице застыло все то же счастливое выражение. Потом с удивлением увидел рядом себя, только лицо частично скрыто плащом Сацуки, а на тело отброшена ее рука… Картина заколебалась и растаяла как мираж.

Похоже, измученная душа не хотела возвращаться в истерзанное тело. Он всплыл в темное небо над Киёмидзу-дэра, снова миновал гору Фудзи, пронесся сквозь снежные вихри и оказался на крыше некоего здания, окруженного огнями огромного города. Вниз, сквозь перекрытия и темные помещения. Вот и зал, где он незваный гость.

Зал знаком. Изображение грозного Фудо-мёо высотой в два человеческих роста. Круглый стол и три фигуры за ним. Конечно, она — в непременном зеленом платье, с красной розой, только волосы в отличие от Лилит черны. И второй, в темном халате и с мечом под рукой. Третий в фиолетовом одеянии, лицо по-китайски непроницаемо, однако в нем надменность и привычка повелевать.

— Итак, вы узнали не слишком много, — произносит женщина. Сказано по-китайски, но откуда-то слышен перевод.

— Какой смысл пытать субъекта, который от легкой боли теряет сознание? — говорит тот, кто в темном халате. — Он упал бы в обморок при одном виде моего меча.

— Не обманывайтесь, — изрекает третий. — Болевой порог искусственно снижен. Такое выходит за рамки земных технологий.

— В принципе, мы это знали, — задумчиво молвит женщина. — Один из избранных, игрушка в руках Владык. Нам непонятна цель, у него почти нет боевых умений.

— Игрушка только одной, — сухо говорит человек в фиолетовом балахоне. — А наша цель, чтобы потеряла к нему интерес.

— Ну, так просто убьем, — замечает темный, постукивая пальцами по рукояти меча. — Пройдет время, пока она подыщет нового…

— Хочешь оказаться в том зале? — издает смешок женщина. — Ты не один из Владык, и с тобой можно поступить, как угодно.

— Тем более это не санкционировано, — будто выплевывает синий. — Наших повелителей тоже интересует исход игры.

Женщина поднимает точеные брови.

— Неужели просто отпустим?

— Почему же. Можно устроить…

Все тускнеет. Словно темное крыло взмахивает в зале, и от холодного порыва ветра сознание Варламова съеживается, а затем стремглав несется в теплую пещерку тела.

Возвращаются боль и темнота…

Его потрясли за плечо, вынудив проснуться. На подносе опять лапша. Надзиратель ушел, и Варламов кое-как умылся. Чувство такое, будто вчера избили. После еды опять явились два конвоира и вывели в коридор. Внутри все оборвалось, когда подошли к двери камеры пыток. Но ее миновали.

Поднялись в лифте, и Варламов неожиданно снова оказался в зале, который видел во сне. Только вряд ли это был сон! Те же трое за столом, и Фудо-мёо грозно пялится со стены…

И тут же тело пробирает холодная дрожь — это другие, а не бледная копия Трех!

Лицо женщины прекрасно, а волосы каштановые и длинны. Бледно и надменно лицо того, кто с мечом, а с ножен брызгает зеленый свет — изумруды. Непроницаемо лицо третьего, в фиолетовом одеянии, и загадочен взгляд его желтых глаз.

— Мы приветствуем тебя, — говорит женщина, ее голос музыкален и что-то сладко трогает внутри, почти как голос Сацуки. — С тобой обошлись плохо, но ведь ты отказался в свое время быть моим гостем. Тогда все было бы по иному.

— Благодарю за оказанную честь, но я женат, — и Варламов облизывает пересохшие губы.

— А он вежлив, — тихо смеется женщина. — Покажи-ка свой изумруд.

Варламов послушно достает камень из кармана. Пусть женщина обходительна, но она смертельно опасна. Лишь мимолетно касается словно выточенной из мрамора руки, и его бросает в жар. Женщина поднимает камень, рассматривая на свет.

— А он больше твоих, Тёмный, — говорит она. — И прекраснее. Жаль, что достался не мне.

— Ты можешь забрать его, — пожимает плечами тот.

— Нет, — качает она головой. — Мы пока не сталкивались с Владыками царства минералов, и не стоит. Значит, ты свел знакомство с Ней? — обращается она к Варламову.

Скорее, это она свела знакомство. Но в ответ Варламов только кивает.

Женщина протягивает изумруд обратно и снова тихо смеется.

— Я лучше сохраню нейтралитет.

— Тот мастер, Морихеи, куда он девался? — Словно свист бича слышится в голосе того, кого зовут Темной воинственностью, и Варламова опять пробирает дрожь.

— Я… не могу… сказать, — неожиданно для себя говорит он. Язык костенеет, и все плывет перед глазами.

— Оставьте его, — говорит третий, и голос гулко отдается в голове Варламова. — Он умрет прямо сейчас. Некто могущественный не хочет, чтобы мы это узнали.

Темный воин шипит как змея, а сознание Варламова постепенно проясняется.

— Ты видишь, твоя жизнь для Них ничто, — небрежно произносит мужчина в фиолетовом одеянии.

Смутно вспоминается его имя — Рарох. Ну да, уже видел в Америке, хотя вроде в компьютерной игре. И сейчас с ним играют, как кошка с мышкой. Скорее три кошки, куда свирепее тех, что повстречал на Алтае.

— Уж так получилось, — говорит он, и на этот раз ничто не сковывает язык.

Женщина смеется, и в этот раз будто холодновато звенят колокольчики.

— А он мне нравится, не нагл. Давайте оставим его в живых. Все равно на его место подыщут другого.

— Как скажешь, сестра, — равнодушно говорит Рарох. А Темный воин только пожимает плечами.

В течение всего разговора что-то все сильнее давит на голову Варламова. Наконец тьма заливает глаза, и он оседает на пол.

Темнота…

Он очнулся от монотонного шума, с обеих сторон сдавливали чьи-то плечи. Поднял глаза: он в машине, та петляет по развязке, приближаясь к распластанному как спрут зданию. Иероглифы, а под ними английская надпись — «аэропорт ОРДОС».

Снова подвезли к стоянке самолетов, снова «Великий поход 929», а у трапа передали… тем двоим, что задержали Варламова на террасе Киёмидзу-дэра! Третьего, кому он врезал по физиономии, не было. Обрадовался им, как родным.

Те не выразили никаких чувств, но Варламова только вежливо придерживали за локти. Снова воздушная тюрьма, внизу пелена облаков. Спустя два часа приземлились.

В Ордосе не было снега, а тут он лежал. На этот раз Варламова вывели после пассажиров и, посадив в машину, повезли к краю летного поля. Все же успел разглядеть на аэровокзале надпись — БОЛИ. Сердце упало, он опять вернулся в Хабаровск. Большой круг, долгий круг, а впереди опять неизвестность.

Этот самолет был небольшой и на лыжах вместо колес. Варламов летал в таких на севере Канады. Короткий разбег, снова внизу облака, но потом над ними встают вершины гор, а облака становятся реже и скапливаются по ущельям.

Горная страна: путаница хребтов, занесенные снегом цирки, ни следа людских поселений. Куда его везут?

В полете проходит часа два, горы отступают назад, и самолет начинает снижаться.

Белый платок раскинут у края гор — замерзшее озеро. Лыжи ударяются о снег, самолет трясет, но вскоре он останавливается. Пилот не глушит моторы, от винтов бегут снежные вихри. Один из сопровождающих открывает дверь, и колючие снежинки врываются в самолет. Тычет на дверь — выходи!

Второй отстегивает ремни, и Варламов поднимается. Странно, зачем сюда привезли?

Первый вытаскивает какой-то ящик и сует ремень от него в руку Варламова. Второй нахлобучивает ему на голову меховой треух. Оба подталкивают к двери.

— Гомэннасай, — говорит один. Сацуки объясняла, что это значит «извините».

Варламову приходится сойти по лесенке, ему спускают ящик. Жестами показывают отойти, и он покорно бредет от самолета. Лесенку втягивают, сильнее раскручиваются винты, и самолет начинает разбег. Вот он в воздухе, вот превратился в пятнышко на фоне хмурого неба.

Варламов уныло оглядывается.

Вокруг никого, только белая гладь замерзшего озера, да темные полоски леса по берегам. Открывает ящик — какое-то рыбацкое снаряжение. Зачем оно? Внезапно от догадки стынет кровь: судя по длительности полета, он снова в Российском союзе. Поехал на рыбалку и замерз, какая жалость. Вот так, наверное, и сообщат в Канаду.

Ветер пронизывает легкую, не по сезону, одежду, мерзнут руки и ноги. Варламов поворачивается спиной к ветру и бредет, таща за собой ящик. На него можно будет сесть, когда не останется сил идти. Что же, замерзнуть насмерть не самая плохая смерть. Хотя лучше бы вместе с Сацуки, на Киёмидзу-дэра…

Она заболела. Уже давно было неважное самочувствие, после того как увидела те фото, а сегодня едва смогла встать с постели. Добралась до ванной, оглядела себя в зеркале, кое-как умылась. Позвонила Инес, чтобы заехала забрать детей. Как хорошо, что двоюродная сестра живет рядом — настояла, чтобы купили дом тут, хотя Юджин полагал, что дорого. Когда Ивэн и Кэти заглянули в спальню, удивленные, что не видят маму на кухне, сказала им завтракать одним и подождать Инес.

В больницу не поехала — она знает, что с ней. Снова легла в постель, чувствуя, как жар разливается по телу. Постепенно впала в забытье.

Она бродила по какому-то лесу, где земля была покрыта горячим пеплом, а стволы деревьев черны. Поверх сучьев без единого листка нависало багровое небо. Мучительно хотелось пить.

Она остановилась и поглядела по сторонам, с трудом поворачивая голову. Почему все бросили ее?

Словно прохладное дуновение погладило левую щеку. Побрела в ту сторону, а между мертвых деревьев навстречу стал подниматься туман.

Она вошла в туман, и вместо жара тело стал пронизывать холод. А вот и его источник — черный ручей лениво течет в мшистых берегах. Откуда здесь взялся мох?

Она обессилено опустилась на него и подняла глаза. На той стороне тоже мох, и из него поднимаются белые цветы на высоких стеблях. Цветы очень красивы, она никогда не видала таких.

— Джанет! — слышит она.

Даже повернуть голову оказывается трудно, тело перестает подчиняться ей. Наконец это удается.

Женщина стоит на другом берегу, и Джанет сразу узнает ее. Жемчужно мерцает длинное платье, а лицо так же прекрасно и холодно.

— Ты подошла к концу пути, — слышит Джанет. — Ты знаешь, что с тобой. Твое тело больше не в силах бороться.

Джанет горько улыбается.

— Ну что же, — говорит она. — Спасибо и за то время, что было.

Женщина вдруг оказывается вблизи, лишь темная вода разделяет их.

— Ты хочешь вернуться в свой мир быстротекущего времени? Твоя жизнь в нем может быть продлена.

— Щедрый дар, — выговаривает Джанет. — Чем я должна заплатить?

— Тебе нужно только простить Юджина. За все. Это скорее я виновата.

— За все? Выходит, я еще чего-то не знаю? Действительно, велики и многосложны планы Владык.

Женщина улыбается, и словно теплом веет на вконец замерзшую Джанет.

— Велики, — соглашается она. — Но не так сложны. Тебе надо всего лишь любить Юджина. И мне нравится, что ты сохранила чувство юмора.

— Я люблю мужа, — говорит Джанет. — Я любила бы и дальше. Но я умираю.

— Если так, ты вернешься. Но тебе надо поклясться. Опусти правую руку в эту воду. Только кисть.

Зачем? Все кажется таким неважным, лучше лечь в этот мох и закрыть глаза.

Она опускает правую руку в воду.

И едва не кричит, но не хватает сил: вода невероятно холодна, словно ледяной кинжал пронзает ее до самого сердца.

— Вынь, — слышит она издалека.

Джанет выдергивает кисть и смотрит на нее, боясь, что та превратилась в кусок льда. Женщина на том берегу произносит тихим речитативом:

И добавляет: — Тебе нужно перейти на мой берег реки, ненадолго. Там выше есть мост.

Какой реки? Но Джанет поднимается, удивляясь, что на это хватило сил, и идет. Черная вода лениво струится навстречу. Невдалеке действительно оказывается мостик — белый, с перилами, шириною для двоих пройти рядом. Джанет легко переходит по нему.

Туман исчезает. Вокруг половодье цветов — желтых (ее любимый цвет), фиолетовых, разных… Женщина в жемчужном платье поводит рукой.

— Приляг среди них. Отдохни. Цветы Сада могут воскресить даже мертвых.

Мороз с жестоким упорством сковывал тело Варламова. Он с трудом переступал через заструги, несколько раз спотыкался и падал на колени, но пока удавалось встать. Надо бы свернуть к берегу, там может оказаться зимовье, но где его искать? Идти без лыж по занесенной снегом тайге еще труднее. И спичек нет, чтобы развести костер.

Он остановился. Ветер стал сильнее, яростно толкая в спину. Сил уже не осталось, может тут и сесть, чтобы больше уже не вставать?.. Но вдруг что-то изменилось. Вихри снега заметались вокруг, а потом ветер на несколько мгновений стих — и подул с другой стороны, леденя уже левую щеку. Варламов стал поворачиваться к нему спиной, и тут что-то мелькнуло в струях поземки.

Он пригляделся: ветер несет по снежным застругам что-то желтое. Вот оно оказывается рядом — желтая роза! Сломанный стебель, несколько зеленых листьев, но лепестки свежие, будто цветок только что сорвали и выбросили в метель. Роза чуть задержалась, а потом ветер безжалостно повлек ее дальше, туда, где в снежной мгле маячили деревья на берегу.

У Варламова не было сил, чтобы думать. Он потащился следом, стараясь не потерять розу из вида среди мелькающего снега.

Высокие лиственницы выступили из метели. Ветер ослабел под сенью деревьев. Наверху пологого подъема что-то темнело — дом!

Скорее, это было зимовье — грубо сложенное из потемневших бревен, с поленницей под навесом. Из последних сил Варламов потянул за ручку двери. Она не была заперта — таежный обычай, чтобы обессиленный путник не замерз у порога.

Вошел в темные сени, сквозь щель увидел красноватый свет и толкнул вторую дверь. От горящей печки поднялась тщедушная фигура — похоже, китаец.

— Как в такую погоду можно ходи? — залопотал он.

Взял за руку и подтащил к топчану. Варламов упал на него, и сознание тут же оставило его…

Он проснулся от звука хлопнувшей двери и открыл глаза. Лежал лицом к маленькому оконцу, в нем горела багровая заря. Вечер? Но свет понемногу разгорался, и стало ясно, что проспал остаток прошедшего дня и всю ночь. Кое-как сел, все тело болело.

К топчану был придвинут грубо сколоченный стол, а на нем… Не верилось аппетитному запаху, но там действительно стояла сковорода с яичницей и ветчиной. Искать гостеприимного китайца пока не было сил, и Варламов все съел. Стало возможно встать на ноги. От печи еще шел жар, на ней стоял кофейник. Дрожащими руками налил кружку и вернулся к столу. В поисках хлеба поднял перевернутое блюдо. И не поверил глазам — там оказался кусок торта! Но главное, лежала записка, на английском!

«Мистер, хотя мороженое было так себе, я возвращаю долг тортом. А снегоход потом придется вернуть. Ну, или заплатите за него. Поезжайте на северо-восток, к ОЯМ».

Хотя подписи не было, Варламов ахнул — Эмили! То-то слишком маленькой показалась фигура «китайца»!

Он бросился в сени и распахнул дверь наружу. Снег, холод, никого. Потом увидел у поленницы снегоход. «Ямаха-Викинг», с номером Северо-западной Территории Канады. Далековато пришлось Эмили перегонять снегоход. И естественно, ее здесь уже нет…

Варламов задумчиво выпил кофе, торт был вкусен. Только теперь заметил у стола большой пакет. В нем оказался комплект одежды для снегохода: термобелье, комбинезон, защитной шлем. Все фирменное, от «Ямахи». Еще пара банок консервов, с Эмили теперь не расплатишься.

Варламов переоделся, рубашку с изумрудом в кармане надел на термобелье, а старые брюки и куртку сунул в пакет, туда же меховой треух. Вышел, положил пакет в багажник под сиденьем и осмотрел снегоход.

Немного потрепан, но это не беда. Бензина полный бак, а рядом со снегоходом запасливая Эмили оставила еще канистру. Варламов закрепил ее на заднем багажнике. Проверив, что ключ в замке зажигания, открыл рычажок обогатителя топливной смеси и повернул переключатель в положение «пуск». Но мотор не завелся — видимо, сел аккумулятор. Варламов ругнул безалаберного канадца с Северо-западной Территории, и потянул ручной стартер. На этот раз двигатель заработал.

Варламов сел на сиденье, выключил стояночный тормоз и нажал на рычаг дроссельной заслонки. Снегоход тронулся. Поскольку вокруг зимовья не было ни следа дороги, пришлось съехать на лед озера.

Там приостановился и глянул назад, словно надеясь увидеть маленькую фигурку у двери зимовья. Никого.

До свидания, Эмили!.. Варламов тронул снегоход с места.

Ехать по озеру было легко, только лыжи стучали на застругах, поэтому не увеличивал скорость. Однако вскоре берега сошлись, и где вытекала река, льда не было — темная вода неслась среди валунов с шапками снега. Пришлось свернуть на берег, но там оказалась просека — видимо, этим путем пользовались охотники или рыбаки. Заснеженные ветви сомкнулись аркой над головой, открывая дорогу на глубокий север.

Глава 9. Роза севера. Восточная Сибирь

Весь день он ехал по заснеженной реке. На порогах вода не замерзла, и приходилось объезжать по лесу, но там обычно находил полузаросшую просеку. Все же не раз барахтался с рычащей машиной в глубоком снегу. Вечерело, когда, преодолев обледенелый вал, выехал на зимник. Не так давно тут проехала машина — следы шин были едва присыпаны снегом. Небо к этому времени сделалось темно-синим, высыпали первые звезды. Варламов нашел Полярную звезду и двинулся на север, теперь можно было увеличить скорость. Деревья серебрились в свете фар.

Когда уже изнемогал от усталости, фары высветили недалеко от обочины бревенчатую хижину. То ли для отдыха шоферов, то ли зимовье охотников. Варламов свернул к нему и дернул дверь — опять не запрета. Внутри оказалась печь и запас дров, спички, так что подсушился и переночевал в тепле. Утром доел оставшиеся консервы, после нескольких попыток завел остывший двигатель и отправился дальше.

Через час пришлось вылить в бензобак запасную канистру. От озера Варламов отъехал километров двести, по хорошей дороге двадцати литров могло хватить еще на столько же, но хватит ли до загадочной ОЯМ?.. Зимник в основном шел по замерзшим болотам, иногда взбирался на пологие холмы. Ни встречных, ни попуток не попадалось. Варламов поехал медленнее, экономя бензин. Под вечер стал высматривать сухостой, вдруг придется ночевать у костра.

Быстро темнело, вот и подходящее место, да и бензина почти не осталось. Варламов остановился и заглушил двигатель. Сразу стало холоднее, с неба падали снежинки. Ночевать у костра на морозе не хотелось, но ничего не поделаешь, надо ломать лапник… И тут сзади послышался натужный рев мотора, потом в свете фар ярко забелели ели, а вскоре показалась и машина, издали похожая на древний «КАМАЗ». Но когда подъехала ближе, оказалась тягачом «Исудзу» с пустым тралом.

«Исудзу» и «Ямаха»! А до этого «Тойоты», ну везде эти японцы. Варламов уже махал обеими руками.

Тягач остановился, обдав его теплом и выхлопными газами. Спрыгнул водитель в фуфайке и с двустволкой в руке. Держал небрежно, но Варламов знал, что так удобно прижать приклад к бедру и выстрелить при необходимости.

— Здравствуйте, — сказал он. — Не подбросите до населенки? У меня бензин кончился.

— Здорово. Откуда взялся? На охотника не похож.

— Давот, заблудился, — неопределенно ответил Варламов.

Водитель оглядел «Ямаху».

— Аппарат грузить придется. Хорошо, что место освободилось, но у меня не грузовое такси. Деньги есть?

— Карточка с вещами пропала, — сказал почти правду Варламов. И тут ему пришло в голову: — Можете снегоход взять. Только дайте сколько-нибудь денег, до Якутска или Магадана добраться. — Он уже прикинул, что находится к северу от Станового хребта, и «Я» в ОЯМ должна означать Якутск. Читал об этих местах в книгах Григория Федосеева, но не думал здесь побывать.

Водителю предложение явно понравилось.

— Хорошая машинка, — сказал он. — Не ворованная?

Ну, почти нет. Скорее, одолженная.

— Подарок, — ответил Варламов.

— Тогда лады, — сказал водитель. — Кстати, меня зовут Трошей.

— Евгений, — протянул руку Варламов.

На этом договорились. Троша сказал, что отвозил бульдозер в Нелькан, так что Варламов без особых проблем загнал «Ямаху» на трал, а водитель закрепил ее растяжками. Фирменный шлем Варламов положил в багажник под сиденье, и снова напялил лохматый треух. Поехали.

Оказалось, что зимник ведет как раз к ОЯМ.

— Что это такое? — спросил Варламов.

— Охотско-Якутская магистраль, — ответил Троша. — Недавно построили, связала Магадан и Якутск. Прежняя Россияния так и не сподобилась. Теперь все зимники на эту трассу завязаны.

Дорога пошла на подъем, и ели сменились опушенными снегом лиственницами. Варламова разморило в тепле, он привалился к дверце, стараясь не заснуть. Спать рядом с водителем не полагалось.

Троша включил радио. Музыка, погода, новости из Якутска.

— Мы относимся к Якутской автономии, — ответил он на вопрос Варламова. — Раньше тут был Хабаровский край, но теперь большую часть отхватил Китай. А к востоку, за Темной зоной, уже Колымская автономия.

Видимо, его удивляло, что Варламов не знает местной географии.

— Я вообще-то в Канаде живу, — объяснил Варламов. — Вот навестил родину и сразу попал в переделку (тут тоже почти не соврал). Теперь надо думать, как в Канаду вернуться.

— Да ну! — присвистнул Троша. — Тогда лучше в Магадан. Хотя все равно в Америку придется лететь через Хабаровск.

Похоже, китайское название «Боли» здесь не привилось. Но в Хабаровск тоже неохота.

— Там посмотрим, — уклончиво сказал он.

— И как в Канаде живут?

— Наверное, как и здесь, по-разному. На юге довольно тепло, у меня там дом. Выплачиваю в рассрочку. Жена, дети.

— А у нас квартира. У кого свой дом, уйма дров уходит на отопление, а газа тут нет.

— Китайцев много?

— Нет, они наш климат не выносят. Сейчас в Оймяконе, это совсем недалеко, минус шестьдесят.

То-то Варламов замерз на снегоходе, несмотря на подогрев сиденья и термобелье. Так что поговорили о житейских делах, а политика Трошу, похоже, не интересовала.

В темном небе поплыли слабые сполохи — северное сияние. Не будь света от фар, наверное, были бы ярче. Наконец, уже глубокой ночью, впереди загорелись огоньки.

— Аллах-юнь, — зевнул Троша. — Магистраль.

Поселок был невелик, окна темные. Водитель остановил «Исудзу» у павильона.

— Автостанция. А рядом столовая, скоро откроют. Вот тебе деньги. Должно хватить до Магадана, да и поесть.

Пожали руки на прощание, и «Исудзу» уехал. Варламов вздохнул с облегчением, выбрался из очередной передряги. А «Ямаха» пусть здесь поработает.

Он подергал дверь автостанции — и здесь не заперто. Нащупал выключатель: комната с несколькими скамьями, расписание и схема маршрутов на стене. Названия пунктов забавные — Югоренок, Звездочка. Трасса идет к востоку, пересекая заштрихованную полосу, так обычно обозначают Темные зоны. Довольно далеко Охотск, от него дорога уклоняется на север к Магадану. Судя по расписанию, автобус «Якутск-Магадан» прибудет через несколько часов, сейчас всего три ночи.

Варламов зевнул, выключил свет и прилег на скамью. Можно и поспать, вообще всё как дома, будто вернулся в родную Кандалу.

И заснул быстро, хотя проспал недолго: неподалеку осветились окна, и послышался шум моторов. Варламов выглянул: к столовой подходят люди, перед ней стоит пара «буханок» (китайцы давно освоили их производство) и вахтовая машина. Опять, как в Кандале. Он вышел и отправился перекусить.

Гречневая каша, непривычное на вкус мясо — наверное, оленина, и черный кофе с оладьями. Кормили вкусно и как будто недорого. Из разговоров стало понятно, что питались здесь рабочие с золотых приисков. На него поглядывали с любопытством, но вопросов не задавали. А вот милиционер, тоже зашедший позавтракать, подсел к Варламову. Широкоплечий, с грубоватыми чертами лица.

— Сергей, — представился он. — Здешний участковый. Я тебя раньше не видел. Откуда?

Неприятный холодок прошел по спине, но Варламов ответил спокойно:

— Троша подкинул с Нелькана. Я там заблудился в тайге.

— А живешь где? В Нелькане я тоже всех знаю.

Лучше не хитрить, пусть хоть арестовывают, не в первый раз.

— Звать Евгений Варламов. Живу в Канаде, в Торонто. Приехал навестить родину, но китайцы бросили в тайге. И документы пропали.

— Ну и ну, — Сергей, как и Троша, покрутил головой. — А отсюда куда собираешься?

— В Магадан, Троша дал денег за снегоход.

— За «Ямаху»? — Сергей, похоже, был в курсе местных новостей. — Повезло парню.

Он оценивающе оглядел Варламова, видимо решил, что на черного золотоискателя тот не похож, и махнул рукой.

— Ну, езжай. Только в Магадане не забудь зайти в милицию, скажешь, что от Сереги из Аллах-юня.

И вернулся к своей яичнице.

Опять обошлось. То ли русская беспечность, то ли сибирская доброжелательность. В Канаде так просто не отпустили бы. Не говоря уж о Североамериканских Территориях.

Так что Варламов спокойно допил кофе и вернулся на автостанцию. Там появилось несколько человек, открыли кассу. Билет до Магадана продали, не спросив документов.

Стало светать, все-таки не Крайний Север, хотя и севернее обжитых мест в Канаде. Наконец подошел автобус — китайский сухопутный лайнер. Багажа у Варламова не было, так что сразу поднялся наверх и сел у окна. Путь предстоял неблизкий.

За поселком шоссе проходило по долине замерзшей реки. Было любопытно, как его провели через Темную зону — судя по схеме, она начиналась недалеко за Аллах-юнем.

Вот и стемнело впереди, потускнела красная полоса на востоке, снова ночь залегла в ущельях. Автобус продолжал катить с прежней скоростью. Вдруг совсем смерклось — Зона…

Вид дороги изменился — теперь она проходила словно в плоскодонном корыте с бортами из бетона или пластика. До них было метров пять — относительно безопасное расстояние. Временами попадались разрывы — наверное, для сталкивания снега. С самой дороги снег местами сдуло, и видна была серовато-гладкая, не похожая на щебень поверхность. В общем, какая-то неизвестная технология. Растительность вокруг отсутствовала, только черные камни и серый снег.

Розовый свет озарил небо — миновали Темную зону. Дорога сузилась, бортики исчезли. Разумно, так часть снега будет сдувать ветрами. Варламов покачал головой: похоже, в Российском союзе изобрели способ прокладывать дороги через Зоны, не обрекая на гибель тысячи осужденных.

Дальше до Магадана Темных зон не было. Варламов дремал, просыпался в окружении снежных сопок и снова дремал. На более долгой остановке пообедал в местной столовой. Вот и белая стена встала впереди — замерзшее Охотское море.

Стоянка в городе, и снова дорога, только теперь по более сложному рельефу: пересекали горные отроги и речки, иногда дорога шла по берегу моря. Постепенно над белой равниной сгустились сизые сумерки — наступала ночь.

Варламов заснул в неудобном кресле, а утром за окном открылись розоватые склоны сопок, голубоватая гладь замерзшего залива и город внизу — Магадан.

Денег хватило только на завтрак. Похоже, визита в милицию не избежать. Впрочем, услышав о Сереге из Аллах-юня, дежурный кивнул.

— Да, он звонил, что к ним занесло некоего Варламова из Канады. У нас еще летом прошла ориентировка по этой фамилии, так что сразу известили администрацию Автономии. Вас хотят видеть.

— Отвезете как арестанта? — спросил Варламов. Тоже не привыкать.

Дежурный пожал плечами.

— Почему? Можете зайти сами. Но Сергей сказал, что у вас нет денег, а там помогут с гостиницей.

Похоже, Серега из Аллах-юня Варламова сразу просчитал.

— Буду рад, если подвезете, — сказал Варламов.

Вот так он оказался на Колыме.

В здании администрации милиционер проводил в приемную и ушел. Варламов живо вспомнил приемную мэра в Другом доле — там его стерегли три пары глаз, а тут секретарша угостила кофе.

— Координатор хочет с вами поговорить, — сказала она. — Сейчас проводит селекторное совещание.

Варламов попил кофе (хороший, на импорте тут явно не экономили), и почитал местную газету. Сводки золотодобычи, вопросы коммунального хозяйства… Наконец секретарша пригласила заходить.

Очень похоже на кабинет Гурова в Сталинграде. Тот же портрет первого Координатора на фоне горного пейзажа, но здешний Координатор моложе и сохранил черные волосы, хотя и с сединой на висках. Взгляд не такой проницательный, однако лицо внимательное и доброжелательное.

— Дмитрий Анатольевич Погодин, — представился он, протягивая руку. — А о вас мы уже знаем. Варламов Евгений Павлович, пропавший без вести при крушении рейса из Сталинграда в Хабаровск. Нас на Дальнем Востоке просили поглядывать, если вы все же объявитесь. Рад, что выжили. Но где вас столько носило?

Варламов опустился в кресло.

— Сразу не расскажешь. В основном, китайцы заставили у себя погостить. Держали на Итурупе и в Токайдо. Потом выбросили в тайгу, видно решили посмотреть, выживу ли? И документы забрали, в Сталинграде мне выдали дубликат канадской карточки.

Координатор покачал головой.

— Ну, может потом расскажете подробнее. Наверное, хотите вернуться в Канаду?

— Конечно.

Координатор вздохнул.

— К сожалению, от нас нет рейсов в Северную Америку. Только через Хабаровск, а вы вряд ли захотите снова на территорию Великого Китая.

— Да уж, — уныло сказал Варламов. Может, к нему и потеряли интерес, но проверять этого не хотелось. — А морское сообщение?

— У нас нет торговли ни с Канадой, ни Североамериканскими Территориями. Хотя наверное, было бы выгодно. Только с китайцами, а они пользуются своей монополией. Придется подождать. Может, ближе к лету через Петропавловск-Камчатский.

— Опять ждать, — горько сказал Варламов.

— Да, с транспортом у нас проблемы. Хорошо, что трассу до Якутска протянули, прежняя Россия так и не смогла этого сделать. Как вам понравилась дорога?

— Хорошая. Но как вы провели ее через Темную зону? В Московской автономии тянут струнные дороги, обрекая людей на гибель. Какую технологию у вас использовали? Я в Канаде занимался транспортной логистикой, так что интересно.

— А… — Погодин встал и заходил по кабинету. — У нас были инженеры из Московской автономии. Там все надеются, что мы с ними опять воссоединимся. Но наши специалисты забраковали их вариант струнных дорог. Зимой воздушные рельсы будут обмерзать, так что большую часть года эти дороги у нас бесполезны. Мы присмотрели другую технологию, разработанную в Новосибирске. Там стали прокладывать через Темные зоны дороги из композитного материала. Зараженную землю сдвигают бульдозерами с телемеханическим управлением, и укладывают в выемку короба из особого жесткого пластика. Тот со специальными добавками, да и высокие борта защищают от излучения. Монтажные работы минимальные, там уже в защитных костюмах. Для нас оказался еще один плюс: композитное покрытие изолирует дорогу от вечной мерзлоты, и та летом не оттаивает. А то много старых дорог из-за этого разрушилось…

Координатор говорил увлеченно, ему явно была близка эта тема. Но глянул на часы и вернулся в кресло.

— Ладно, дела не ждут. Лена, моя секретарша, выпишет вам направление в гостиницу. Сейчас не сезон, так что мест хватает, но устроят получше. Еще оформит временное удостоверение со стандартным пособием. Из Сталинграда запросим виртуальный образ вашей канадской карточки. И, коли занимались логистикой, приглашаю поработать в транспортном отделе нашей администрации. Вдруг опыт Канады нам пригодится.

Попрощались, и Варламов вышел, несколько ошеломленный. Даже на работу пристроили. Конечно, грустно, что возвращение в Канаду снова откладывается. Но и на новом месте интересно, вряд ли еще попадет на Колыму.

Пара часов ушла на обустройство: гостиница, душ, поход по магазинам за одеждой, не ходить же по городу в комбинезоне. Купил и планшет. Вернувшись в гостиницу, вывел на дисплей карту часовых поясов и прикинул, что в Торонто уже девять вечера. С замиранием сердца набрал номер…

Стандартное предупреждение о контроле над информацией, установилась связь, на этот раз Джанет ответила сразу.

Выглядела осунувшейся, темные круги под глазами, и сердце Варламова болезненно сжалось.

— Да, я болела, — ответила она на сбивчивые вопросы. — Но теперь выздоровела. Рада, что ты снова объявился.

Все же особой радости на лице не было, и держалась отстраненно. Варламов коротко рассказал о своих приключениях, опасаясь, что Джанет догадается — он говорит не все. Напоследок сказал:

— Я поговорил в местной администрации. Есть возможность улететь в Петропавловск-Камчатский, а оттуда на Чукотку. Там местные эскимосы плавают через Берингов пролив на Аляску. Но придется ждать, пока море освободится ото льда.

— Аляска? — спросила Джанет. — Ну что же, это рядом с Канадой. Буду ждать.

Разговор закончился, оставив ощущение недосказанности. Что-то произошло с Джанет. А вдруг цзин отправили ей фотографии — его и Сацуки? С них станется. Варламов заскрипел зубами, придушил бы гадов голыми руками. Оставаться в номере не хотелось, и вышел на улицу.

Недалеко от гостиницы стоял пятиглавый собор с золотыми куполами, неприятно напомнивший храм Христа Спасителя в Москве. Не было такого мороза, как в якутской тайге, но пронизывал ветер.

Варламов бесцельно пошел по улицам. Город раскинулся по склонам сопок, набережной не видно, заснеженный берег переходит в ледяную гладь залива.

Шел все дальше, на душе было муторно. Миновал статую Ленина — тот стоял, засунув руки в карманы пальто, словно и ему было холодно.

Увидел вывеску бара и зашел.

На стене распялена медвежья шкура, неласково глядя на посетителей стеклянными глазами. Варламов сел перед стойкой бара.

— Какой у вас фирменный напиток? — спросил он. — Я первый день на Колыме.

— Да? — приподнял бровь пожилой бармен и внимательно оглядел Варламова. — Ну что же, добро пожаловать в наши края. А фирменный напиток… Есть некрепкий «спотыкач» нашего производства, но вам я порекомендую другое.

Из-за перегородки слышались голоса и смех. Варламов досадливо передернул плечами.

— Наш город зовется столицей Колымского края, — продолжал бармен. — В здешний порт при Сталине привозили заключенных. Когда моряки и охранники сходили на берег, то гуляли по улицам и в ларьках покупали это, — он ловко плеснул в стакан что-то из бутыли без этикетки. — Выпейте, так встречала гостей Колыма.

Варламов взял стакан — налито около половины — и выпил залпом. После чего замер с открытым ртом. Бармен тут же подсунул бутерброд с толстым слоем красной икры.

— Что это было? — просипел Варламов, кое-как прожевав бутерброд.

— Чистый спирт, — сказал бармен. — Ну, семидесятиградусный. Вам надо было. С женой поругались?

— Пока нет, — сказал Варламов, приходя в себя. — Но это не за горами.

Все же на душе стало легче. Ну, поругаются, но когда это еще будет…

С другой стороны перегородки отчетливо донеслось:

«О кончив о ную о перацию, о тец О нуфрий о т о платы о тказался.

О бозленная О льга о грела о тца О нуфрия о глоблей.

О тец О нуфрий о колел».

— Да ну! — просветлел Варламов. — Бармен, нам бутылку «спотыкача».

Он встал и обогнул перегородку. Отец Вениамин, собственной персоной! С ним сидели два помятых персонажа, таких в Кандале называли «бичами»: кантовались на берегу до следующей навигации. Но эти были одеты приличнее — возможно, работали летом на золотых приисках.

— Кого я вижу? — прогудел отец Вениамин, встречая Варламова распростертыми объятиями — Какими судьбами? А меня из Хабаровска сюда заслали, дальше уже некуда.

Бармен принес бутылку «спотыкача», разлил по стаканам. Выпили за встречу (настойка была гораздо слабее спирта и приятна на вкус), и отец Вениамин цыкнул на «бичей»:

— А ну, кыш пернатые!

Те не обиделись и исчезли, прихватив по бутерброду. Отец Вениамин помялся:

— Ну а… вы давно тут?

— Только сегодня приехал, — сказал Варламов с некоторым злорадством.

— И где пропадали?

— В Китае, а точнее в Японии. Меня там то мордовали, то саке угощали… Признайтесь, отец Вениамин, это ведь вы меня им сосватали. Видел я, как в Хабаровске по телефону названивали.

Отец Вениамин погрустнел.

— Видит Бог, с китаезами дела не имел. А в епархию и вправду звонил. Знаете, Евгений, у нас как заведено — хочешь служить Богу, послужи и начальству. Обязали меня о вас докладывать. А уж что они с этой информацией делали, не ведаю.

Ну да. Помнится, еще при Петре I священников обязали доносить по начальству. Похоже, традиция никуда не делась, и винить отца Вениамина не стоило.

— Да я вас не виню. — Варламов вздохнул, перед глазами снова предстало печальное лицо Сацуки. — Может и вправду, как у вас говорят, все в руке Господа.

— Тогда мир! — воскликнул отец Вениамин, протягивая руку. — Бармен, еще «спотыкач»!

Так что хорошо посидели, и опять перешли на «ты».

Утром Варламов не спешил в администрацию, но после обеда наведался. Нашел транспортный отдел и представился его начальнику. Тот подвел к большой карте.

— Познакомлю вас с географией. Вначале после войны была создана Магаданская автономия. Но северо-восток Якутии оказался отрезан от основной территории Темной зоной, она проходит по западным склонам хребта Черского. Снабжать поселки на Индигирке и Колыме из Якутска оказалось невозможно, и это легло на нас. Поэтому территорию Автономии расширили, включив бассейны Индигирки и Колымы, и назвали Колымским краем. Так что территория огромная, хотя слабо заселена. Главный источник дохода — добыча золота, оно в основном рассыпное и работы ведутся летом. Но пока держатся зимники, надо успеть забросить грузы в приисковые поселки, да и в селения оленеводов. Летом сообщение будет только по рекам и воздуху, а это слишком долго или дорого…

Варламов вспомнил Трошу, который отвозил бульдозер в Нелькан.

Так что время, несмотря на морозы, было горячее, и Варламова запрягли в работу. Планирование перевозок оказалось непростым делом. Часть припасов оставалась в морском порту, куда те были доставлены в летнюю навигацию из Китая. Другие прибывали по ОЯМ, а складское хозяйство города не было рассчитано на сухопутные поставки. Пресловутый Троша рисковал, в одиночку отвозя бульдозер в Нелькан: по зимнику полагалось передвигаться группами, слишком велик был риск слететь с дороги в глубокий снег или провалиться под лед. Надо было так скомплектовать караван, чтобы за один раз доставить все необходимое, и желательно в несколько пунктов. Учесть и местную специфику: по окончании сезона поселки стояли безлюдными, и надо было обеспечить сохранность припасов от вышедших весной из спячки медведей, так что хоть один из водителей должен был обладать навыками плотника. Роль грузчиков тоже доставалась шоферам, и они за зиму зарабатывали столько, что оставшуюся часть года могли ничего не делать и слетать для отдыха на острова теплого Китайского моря.

Варламов скачал компьютерную программу, которой пользовался в Канаде и попросил модифицировать ее для местных условий.

— Еще надо завести базу данных по всем складам и амбарам, куда доставляем грузы, — сказал он начальнику. — Откуда я буду знать, какой нужен ремонт и сколько времени на него потребуется? Пусть водители фотографируют всё изнутри и снаружи.

На прогулки по Магадану не оставалось времени, хотя «Маску скорби» с навеки окаменевшими ликами заключенных сталинских лагерей он посетил. Заглянул и в оружейный магазин, где приобрел полюбившуюся «Сайгу». Специальных документов не понадобилось, только внесли информацию в местную карточку Варламова. Координатор вручил ему и дубликат канадской.

— Вас неплохо отблагодарили в Сталинграде, — заметил он. — Уж извините, персональные данные сотрудников я обязан знать, да и Гуров по секрету кое-что сообщил. Без вас они были бы в полном недоумении насчет Москвы.

— Как там? — спросил Варламов. — По телевизору ничего внятного.

Координатор хохотнул.

— А непонятно. Московская автономия наконец разобралась, что происходит, и тоже высадила десант. Были попытки рукопашных боев, но тут же появлялись собачки и кое-кому поотрывали руки и ноги, хотя до смертей не дошло. Так что нынче вроде мирного сосуществования. Неясно, чем все кончится, однако жители начали возвращаться. Появились и мародеры, но тем псы оттяпывали руки. И как узнают, что позарились на чужое? Там ко многому придется привыкать.

Столица мира… Однако говорить на эту тему Варламов поостерегся.

Про отца Вениамина не было слышно. Но однажды Координатор пригласил Варламова в кабинет.

— Здешний епископ собирается обновить храм в поселке Первомайский, — сказал он. — Там был золотой рудник, и в свое время поставили церковь. Нынче все заброшено, но владыка видно хочет выслужиться перед Московской патриархией — восстановить самый северный храм в России. И кандидатуру нашел, вашего знакомого, отца Вениамина.

Погодин усмехнулся, а Варламов покачал головой: небось, отец Вениамин опять отличился — как у них говорят, винопитием и блудом. Координатор продолжал:

— Епархия готова оплатить рейс вертолета, а потом и доставку строительных материалов. Я решил слетать заодно, прихватив горных мастеров. Почему бы не попользоваться денежками Московской патриархии? Пусть мастера обследуют рудник, там жильное золото, можно добывать и зимой. Не хотите полететь? Рудник надо снабжать, да и вообще это хребет Черского, глухие и красивые места.

— С удовольствием, — сказал Варламов.

Утром за ним заехали, до Усть-Неры предстояло лететь самолетом, а там пересесть на вертолет. Расстояния, как и на севере Канады, были велики. Варламов поехал налегке, только захватил «Сайгу». Координатор сказал, что на обратном пути можно будет поохотиться на диких оленей, там и теплую одежду дадут.

Отца Вениамина привезла машина из епархии, хмурого и с несколькими баулами.

— Нашел мне владыка и на Колыме место подалее, — пожаловался он, когда машина отъехала. Карманы его шубы оттопыривались, он наведался в туалет и вернулся повеселевший.

Летели на обычном рейсовым самолете. Когда подъехали к нему, Варламов увидел небольшую машину с двумя турбореактивными двигателями и надписью «СИЛА» на фюзеляже.

— Сибирская легкая авиация, — пояснил Координатор. — Самолет «АН-38». Выпуск снова наладили в Новосибирске, а двигатели делают в Омске. Хороши для наших условий. Магистральные самолеты, конечно, китайские.

На краю летного поля и в самом деле стоял набивший оскомину «Великий поход 929».

В небольшом салоне было два ряда кресел с одной стороны и один с другой. Варламов сел у окна. Взлет был стремительный, вдавило в спинку кресла. Самолет не стал подниматься высоко, внизу плавно повернулись белые сопки, темные леса, туманная гладь ледяного моря. До Усть-Неры было 700 километров, два часа лету. Постепенно волнистые облака укрыли землю, солнце обливало их нежно-золотым светом. Потом впереди стали вырастать белые горы, заметно выше, чем сопки над Магаданом. Возникло странное ощущение, что прилетает на другую планету.

Облака разбрелись по ущельям, внизу раскинулась широкая долина с белой лентой реки, окаймленной лесами. Самолет пошел вниз. Усть-Нера.

Большинство пассажиров пешком отправились к небольшому аэровокзалу, а Координатора со свитой фургон отвез к вертолету на краю поля. Обычный грузопассажирский «Ми»: в салоне ящики, пара электрогенераторов, бочки с бензином. Кое-как устроились, и вертолет взлетел. Взял курс над речной долиной, меж высоких гор с обеих сторон.

Ни признака людей, только кое-где на реке виден санный след. Впрочем, позже миновали поселок, но ни дымка — видимо из тех, где золотодобытчики жили только летом. Наконец показались столбы дыма — наверное, Первомайский. Вертолет опустился в центре селения.

Их встречала пестрая компания — люди в меховых дохах, шубах и китайских куртках. Вперед вышел мужчина с русским, хотя и более смуглым лицом, а следом девушка в длиннополой нарядной шубе и с подносом в руках. Координатора встречали по русскому обычаю хлебом-солью. У Варламова вдруг замерло сердце — Сацуки!

Та же милая припухлость щек, те же чуть узковатые глаза, такой же мягко закругленный подбородок… Но в следующий миг стало ясно, что это не Сацуки. Хотя девушка совсем юная, но стоит в полной достоинства позе. Черные волосы длиннее и спадают на плечи из-под нарядного капора. Холодные голубые глаза не опустились под взглядом Варламова. Она искоса, но внимательно разглядывала его.

— Приветствуем вас, Дмитрий Анатольевич, на земле Саха, — сказал мужчина, видимо здешний староста. — Хлеб вам да соль.

Девушка с легким поклоном протянула поднос, и Варламов отметил некоторую небрежность в поклоне.

— Это Рогна, — прошептал отец Вениамин, — здешняя ведьма. А вот шаман не явился.

Сердце Варламова сжалось, вспомнилась Рогна из Московской автономии. Но эта другая! Может быть, ее дочь? Но как здесь оказалась?

В стороне стояли три упряжки оленей, и, отведав хлеб-соль, Координатор вместе со старостой и одним из горных мастеров направился к ним — поехали на рудник. Варламов отметил, что Координатор сначала тронул оленей с места и пробежал немного, а потом уже ловко вскочил на нарты. Отец Вениамин пошел к церкви, а Варламов решил прогуляться по поселку. Хотя тот являл собой жалкое зрелище: от одних домов остались только фундаменты, другие еще стояли, но с трещинами в стенах и выбитыми окнами. Теперь это было скорее стойбище: вдоль улицы разбросаны юрты и какие-то балаганы, над ними поднимаются столбы дыма. Укатанный полозьями снег скрипит под ногами, взлаивают собаки. Хотелось поглядеть на оленей, но их не увидел — наверное, где-то пасутся … Сзади послышалось скрипение снега, и Варламов обернулся.

Его догоняла Рогна. Теперь он разглядел ее лучше: ярко-голубые глаза, кожа лица свежая и без изъяна, будто отшлифованная ветрами и снегом. Лоб охвачен обручем с бляхой посередине, на ней разноцветная спираль. Она в упор разглядывала Варламова, и сходство с Сацуки стало менее заметно.

— Евгений, — представился он.

— Рогна, — девушка первой протянула руку, и ладошка была горячей, несмотря на мороз.

— Я встречал Рогну, — сказал Варламов. — Далеко отсюда, в Московской автономии. И гораздо старше.

Девушка моргнула и как будто смутилась.

— Рогна не одна. Нас… немало.

Об этом уже догадывался. Выходит, не дочь.

— Но я хотела бы услышать о ней. Она — старшая рогна. А я младшая.

Голос у нее был грудной, и что-то тревожил в душе. Варламов пожал плечами:

— К сожалению, я скоро улетаю.

За юртами начался заиндевелый лес. Варламов стал мерзнуть и повернул обратно, Рогна шла рядом.

— А вы не можете остаться на несколько дней? Мы бы поговорили… о старшей Рогне.

Задерживаться в этом диком краю было неохота, да и работы много.

— Нет, — сказал Варламов, но из вежливости добавил : — Я даже не взял теплых вещей.

Рогна поглядела как будто с обидой и стала понемногу отставать.

Координатора долго не было, наконец показались оленьи упряжки. Олени остановились, взрыв копытами снег, и Координатор соскочил с нарты.

— Входы в штольни вроде в порядке, — сказал он, выдыхая клубы пара, — а транспортеры под снегом. Вряд ли в рабочем состоянии. Здания полуразрушены. Рудник горный мастер сейчас обследует.

Староста пригласил попить чая.

— Отказываться нельзя, — вздохнул Координатор. — Хотя времени мало.

Правление было в сохранившемся деревянном доме, но зашли в юрту рядом. Внутри оказалось тепло: стены из вертикальных древесных стволов, на полу набросаны шкуры и стоят столики и низкие табуреты, в центре что-то вроде камина. В нем трещит огонь, однако воздух свежий, дым втягивается в трубу.

Якутка в красивом наряде (видимо, жена старосты) налила чаю, и после пары чашек поговорили о деле.

— Вы, Евгений Павлович, специалист по логистике, — обратился Координатор к Варламову. — Как думаете, стоит ли восстанавливать поселок?

— Вряд ли, — пожал плечами Варламов. — Пока лучше работать вахтовым методом. Так все делают в Канаде. Насколько я понял, тут была взлетная полоса. Если ее можно привести в порядок, рабочих дешевле доставлять легкими самолетами. А что лучше — привезти жилые вагончики по зимнику, или срубить бараки на месте, надо посчитать. И все зависит от того, сколько золота может давать прииск.

— Да уж, — вздохнул Координатор. — Ну, пока начнем с малого. Обследуем, посчитаем… Ладно, спасибо за угощение, — обратился он к хозяину. — Надо еще церковь посмотреть.

Вышли на мороз, Координатор и отец Вениамин скоро вернулись из церкви. Координатор говорил на ходу:

— Подсчитаете, сколько понадобится досок и сообщите. И что еще надо? Трактор потащит сани с нашим грузом, и для вас возьмет. Надеюсь, епархия все оплатит.

— Не сомневайтесь, — прогудел отец Вениамин.

— Разгрузить мы поможем, — пообещал староста.

Генератор и бочки с бензином уже стояли на снегу, горное оборудование тоже выгрузили. От угощения олениной Координатор отказался.

— Прошу извинить, погода может испортиться.

Он кивнул Варламову: — Ну, поехали обратно.

Снова собралась кучка провожатых, среди них и Рогна.

— Отойдите подальше! — крикнул Координатор.

Местные отошли, отец Вениамин с ними, но Рогна осталась на месте. Координатор досадливо махнул рукой и забрался в вертолет. Следом и Варламов занял свое место. Он выглянул в иллюминатор — Рогна стояла слишком близко.

— Сводка погоды плохая, — сказал один из пилотов. — Надвигается снежный шторм.

— Взлетаем! — распорядился Координатор.

Прошла минута, но ничего не произошло. В кабине пилотов началась какая-то суета.

— В чем дело? — потребовал Координатор.

— Тока нет, — с досадой отозвался пилот. — Аккумулятор заряжен, но напряжение почему-то не поступает. Попробуем еще раз…

Опять ничего. Сердце Варламова сжалось. Он смотрел на спокойно стоявшую Рогну, и в нем нарастала тревога… В бесплодных попытках завести двигатель прошло несколько минут.

— Я выйду, — обратился к Координатору Варламов. — Есть догадка.

Он выпрыгнул на снег и подошел к Рогне.

— Это твоя работа? — спросил он, указывая на вертолет.

Губы Рогны искривились. Казалось, вот-вот заплачет, но только кивнула. У Варламова что-то оборвалось внутри, вспомнилась жуткая сцена на подмосковном шоссе. Так бы и врезал этой Рогне по гладкому личику! Только никак нельзя…

— Ладно, — вздохнул он и полез обратно в вертолет.

— Улетайте без меня, — сказал он Координатору и подхватил чехол с «Сайгой». — Это Рогна хочет со мной пообщаться.

— Слышал про них всякое… — с сомнением сказал Координатор, глядя в иллюминатор. — Но не знал, что могут такое. Может, ее припугнуть?..

— Не надо! — сказал Варламов. — С рогнами лучше не связывайтесь. Потом пришлете за мной вертолет, рейс я оплачу.

— Ну и ну! — покачал головой Координатор.

Варламов спрыгнул и, обойдя стороной Рогну, подошел к отцу Вениамину. Тот обрадовано хлопнул по плечу.

— Остаешься? Хоть ты со мной!

Варламов только скрипнул зубами. На этот раз Рогна отошла от вертолета подальше.

Как ни в чем не бывало, заработал двигатель, раскрутились винты, и скоро вертолет превратился в пятнышко в пасмурном небе. Погода и в самом деле начала портиться. Подошла хмурая Рогна.

— Извини, — сказала она, тоже перейдя на «ты». — Я потом все объясню. Для вас приготовлена юрта возле церкви. Горные мастера поживут у старосты. А тебе, — она кивнула Варламову, — я пришлю теплую одежду. Твоя не годится.

Она отошла с гордо поднятой головой, и отец Вениамин сплюнул.

— А ведь совсем молодая девка.

У Варламова стало тяжело на сердце, снова задерживают.

С другой стороны церкви действительно стояла юрта, из трубы поднимался дым. Стены тоже из древесных стволов, а коническая крыша укрыта шкурами. Но прежде, чем войти в юрту, Варламов заглянул в церковь. Времени теперь стало, хоть отбавляй.

Внутри полутемно, свет падает через открытую дверь и небольшие окна с выбитыми стеклами.

— Осторожнее, — пробасил сзади отец Вениамин. — Пола почитай, что нет.

Действительно, посередине церкви зияет обгоревшая дыра — тут жгли костер. Видимо, люди спасались в тяжелое послевоенное время. Торчат обгорелые доски, стены закопчены, церковь не сгорела только чудом.

— Надо как-то полы настилать, стены очищать, — горестно сказал отец Вениамин. — Придумал владыка мне послушание, окаянному.

Даже стало жаль попа-расстригу.

— А главное, кто на службу придет? — продолжал жаловаться отец Вениамин. — Тут всем заправляют шаман и Рогна. Просто хочет владыка отчитаться, что еще один храм восстановили.

Он опасливо оглянулся, словно и здесь могли быть уши Московского патриархата.

— Я помогу, — пообещал Варламов. — Завтра отдерем оставшиеся доски, а потом надо придумать опоры для нового пола. К стенам крепить нельзя: тут вечная мерзлота, и пол может гулять отдельно от стен. Здесь, похоже, был на деревянных колодах, но их видно сожгли.

— Благодарствую, — грустно отозвался отец Вениамин.

Отправились в юрту. Внутри оказалась та же картина: на полу шкуры, столик и табуреты. В печке, поставленной на кирпичи, горит огонь. Варламов скинул куртку и сел на табурет. Вот и еще одно жилище, надолго ли? Хорошо бы всего на несколько дней.

Полог откинулся, и в юрту вошла девочка. Тоже в капоре, только простеньком, и в меховой шубке. В руках держала что-то, завернутое в меховую шкуру.

— Здравствуйте, — тонким голоском сказала она. — Это оленина, от госпожи.

Поставив ношу на стол, развернула шкуру. Внутри оказался котел, из которого пошел пар. Вкусно запахло вареным мясом. Из-за пазухи девочка достала две лепешки и завернутые в салфетку ложки.

— Спасибо, — сказал отец Вениамин. — Как тебя звать, дитя?

— Куннэй, — ответила девочка, прилаживая на печку чайник.

— Это значит «солнечная», — пояснил отец Вениамин. Похоже, немного освоился в этих краях, пока Варламов мыкался по Японии. — Жаль, что имя не христианское.

— Передай Рогне спасибо, — скучно сказал Варламов.

Тарелок не было, ели ложками из котла. Варламов нагулял по морозу аппетит, и оленина показалось очень вкусной. После чая он полежал на шкуре, а потом выглянул на улицу. Уже стемнело (северный день короток), дул ветер со снегом. Вернулся в теплую юрту.

Отец Вениамин подкладывал дрова в печь.

— По малой нужде ходи в ночной горшок, — добродушно сказал он, показывая на утварь в углу юрты. — А то на улице морозно.

Он разделся, оставив только нательный крест, и залез под одеяло. Похоже, оно было сшито из оленьих шкур. Варламов разделся до трусов и майки, и стал устраиваться на своей постели, вместо простыни было меховое покрывало.

— Накрывайся мехом к телу, — посоветовал отец Вениамин. — Так теплее.

Варламов послушался. Мех шелковисто скользил по телу, и сразу стало тепло. Пожалуй, по примеру отца Вениамина можно было лечь совсем голым. Красные отсветы от очага колебались по древесным стволам, и постепенно стало казаться, что лежит в каком-то волшебном лесу. Незаметно уснул.

Утром Варламов померз, пока не растопил печку, а потом освоил процедуру несложного туалета: налить талой воды в тазик, сполоснуть ею лицо и почистить зубы. Появилась Куннэй с меховым кулем.

— Доброго утра, — прощебетала она, развертывая мех. На этот раз оказались колбаски, опять с лепешками. Куннэй налила воды в чайник из ведра, где растапливался снег, и поставила на огонь. После чая отец Вениамин потянулся.

— Ну, пошли работать.

Снег перестал идти, на улице было морозно. Столбы дыма поднимались над юртами. Отца Вениамина явно отправили восстанавливать церковь в целях наказания, но почему бы не помочь, сидеть одному в юрте не хотелось. А Рогна, если понадобится, позовет.

В запасах отца Вениамина нашлась рабочая куртка и рукавицы. Некоторое время отковыривали обгоревшие доски, и вытаскивали на улицу. Скоро Варламов замерз и пошел греться в юрту. Отец Вениамин последовал примеру, хотя был одет теплее — наверное, обмундировали в епархии. Когда Варламов отогревал руки у очага, неожиданно вошла Рогна.

— Не надрывайся, — неодобрительно сказала она. — Попу трудиться полезно, а тебя никто не заставляет. Еще простудишься. Дай-ка, я сниму с тебя мерку. У нас зимой носят меховое белье.

— Зачем? — пожал плечами Варламов, но все-таки встал. — Все равно скоро улечу.

Рогна как будто призадумалась.

— Если будет непогода, вертолета можно ждать долго, — наконец сказала она. И, достав сантиметровую ленту, стала наскоро обмерять Варламова. Было заметно, что старается меньше прикасаться к нему. Закончив, быстро ушла.

Молчавший до этого отец Вениамин вздохнул: — Что-то тут неладно.

У Варламова тоже появилось неприятное предчувствие.

— Пойдем работать, — сказал он.

Трудились и после обеда, пока было светло. К вечеру у церкви набралась куча обгорелых досок. Отец Вениамин походил по освобожденному земляному полу.

— Завтра буду измерять, — сказал он. — Отправлю запрос на доски в епархию, а пока всё привезут, надо стены от копоти очищать.

Перспектива не радовала.

Когда стемнело, явилась Куннэй с ужином — вареной олениной и простоквашей. Поставив чайник, посидела у стены, а потом налила отцу Вениамину в чашку какого-то белого напитка.

— Это кейюю кымыс, — пояснила она. — Крепкий перебродивший кумыс… А вас, — обернулась она к Варламову, — госпожа просит на чай.

И, собрав посуду, поманила за собой Варламова.

На улице мороз обжег щеки. Стойбище выглядело неожиданно празднично: окошки юрт (вставлены были не стекла, а льдины) переливались огнями, в черное небо поднимались красновато подсвеченные столбы дыма. По хрусткому снегу подошли к юрте в середине селения. Рогна поднялась от камина.

— Присаживайся, — она указала на табурет напротив себя.

Юрта была обставлена с некоторой роскошью: открытый камин, шкуры на стенах, большая кровать с покрывалом из оленьего меха, столики на резных ножках.

Варламов сел. Куннэй разлила по чашкам чай и разложила лепешки с кусочками масла. Рогна была в замшевой рубашке, вышитой полосками меха, и штанах с бахромой. Походила на стройного мальчика, только овал лица нежнее и волосы до плеч. Сердце Варламова сладко дрогнуло от воспоминания о Сацуки.

— Спасибо, Куннэй, — сказала Рогна. — А теперь иди домой.

Та поклонилась и выскользнула из юрты.

— Угощайся, — пригласила Рогна.

Но разговор не клеился. Рогна прихлебывала чай, искоса поглядывая на Варламова. Чай был густой, а лепешки вкусные. Наконец Варламов сказал:

— Ты хотела поговорить о старшей рогне. Но я видел ее недолго. И откуда ты знаешь о ней, между вами тысячи километров?

Рогна помолчала.

— Мы встречаемся, — тихо сказала она. — В особом месте, как бы во снах. Ты, наверное, знаешь, что бывают не простые сны.

Странно, чашка в ее руке дрожала, так что пролила чай. Рогна с досадой поставила чашку на стол. То ли отсветы пламени легли на щеки, то ли она покраснела.

— Старшая рогна сказала мне… — с трудом выговорила она, — что сюда явится мужчина, видевший Владычицу Сада… Она сказала… — Рогна говорила, все более запинаясь, — что я должна… родить от него ребенка.

На этот раз чашку едва не выронил Варламов. Пришлось ее тоже поставить.

— И этот мужчина — я?

Рогна вздохнула, как будто с облегчением.

— Ты действительно видел Владычицу?

— Да, — угрюмо сказал Варламов. — Только старшая рогна предупредила, что я не должен говорить об этом.

— Конечно, — Рогна заметно расслабилась. — Тогда этот человек — ты.

— Это невозможно! — запротестовал Варламов. — У меня жена.

«Ну да, — насмешливо отозвался голос внутри. — Ты уже отговаривался перед Хозяйкой Медной горы. А с Сацуки про Джанет вообще забыл».

Рогна гневно глянула на него:

— Я некрасива? Со мной будет противно лечь в постель?

— Что ты, — вполне искренне сказал Варламов. — Ты очень миловидная.

«И так похожа на Сацуки», — чуть не добавил он, но вовремя спохватился.

— Тогда жена не помеха, — рассудительно сказала Рогна. — У якутов бывало многоженство. Богатый якут часто имел стада в дальних улусах, порою проводил там месяцы и заводил одьулун, вторую жену. Сейчас такой брак редкость, но если мужчина и женщина согласны, он имеет законную силу. Хоть ты и не богатый якут, мы можем совершить этот обряд, и я стану твоей одьулун. А позже вернешься к жене.

— У тебя все продумано, — во рту Варламов пересохло, и он жадно допил чай. — А если я откажусь?

— Ты останешься здесь, пока не согласишься! — сказала Рогна надменно, хотя голос и вздрагивал. — Неужели так трудно для мужчины сделать женщине ребенка?

А ты из молодых, да ранних… Но Варламов глянул на Рогну: ее глаза блестели от слез. Видно, как невероятно трудно ей говорить, вот-вот сорвется. Что это надумала старшая рогна? Он прикусил губу и уставился на огонь в камине. Ну что же — как говорится, чего хочет женщина, того хочет Бог.

— Нет, конечно, — сказал он, слыша свой голос как бы со стороны. — Я согласен. А когда… брачный обряд?

— Лучше завтра, — уже спокойнее сказала Рогна. — А то шаман уедет, и вернется через несколько недель. Придется ждать. Я хочу выглядеть прилично перед своим народом.

Шаман? Ну да, православная церковь не признает двоеженства. Да, тогда лучше поскорее.

— Хорошо, — сказал Варламов, ставя пустую чашку. — Ну, я пошел.

— Спокойной ночи, — мирно сказала Рогна.

Варламов откинул дверь и вышел. Несмотря на мороз, у него горели щеки. Он зашагал к темному силуэту церкви, ругая себя за податливость. Почему женщины делают с ним все, что хотят? Правда, Джанет он сделал предложение сам, но о браке узнал лишь за десять минут до обряда. Хозяйка Медной горы просто использовала его для своей потехи. Сацуки соблазнила так искусно, что не было и шанса противиться. А теперь девчонка-ведьма ставит ему ультиматум. Хотя… и сама, похоже, не рада.

В юрту ввалился в расстроенных чувствах. Отец Вениамин благодушно улыбнулся:

— Поговорили?

— Ну да, — огрызнулся Варламов. — Предлагает себя замуж, иначе не отпустит. Есть у них такой брак, помимо жены заводят одьулун. Венчать, или как это тут называется, будет шаман. Уже завтра, потому что скоро уедет.

Отец Вениамин крякнул

— При живой-то жене? Чудны пути твои, Господи. И для таких язычников мне храм восстанавливать?

Он вылил остаток кумыса в чашку и проглотил залпом.

— А вообще, в этом что-то есть. Может, она и мне одьулун найдет? Только без шаманского венчания, а то владыка с меня шкуру спустит.

Заснуть долго не удавалось. «Что-то с Сацуки совесть тебя не беспокоила», — ядовито заметил прежний голос. Варламов скрипнул зубами и все-таки уснул.

Утром встал хмурый, а вскоре появилась Куннэй с завтраком.

— Поздравляю! — радостно сказала она. — Сегодня, господин, вы не должны работать. Свадьба ближе к вечеру, а пока погуляйте. Сейчас принесу одежду, госпожа всю ночь шила.

Видно, тоже не спалось…

Вскоре она вернулась с грудой меховой одежды и вывалила на пол.

— Это нижние штаны с нагрудником, — она слегка покраснела. — Надеваете на голое тело мехом внутрь. У нас носят всю зиму, мех вбирает пот и очищает тело лучше, чем в бане. Потом вымораживаем и выбиваем. Вот верхние штаны, носят мехом наружу. Меховые чулки, на них надеваете пимы. Рубашка из ровдуги, оленьей замши. Сверху кухлянка, — она расправила куртку, похожую на канадскую парку. — Ну, и шапка… Одевайтесь, а я пошла.

Варламов вздохнул, снял привычную одежду и стал облачаться в обновы. Оказалось неплохо: меховое белье шелковисто льнуло к телу, в чулках сразу согрелись ноги, а то вчера мерзли. Затем он надел рубашку, верхние штаны и кухлянку. Отец Вениамин покачал головой:

— Прямо эскимосом сделался.

Варламов вышел на улицу. Хотя мороз обжигал щеки, было удивительное тепло и уютно. Сияло солнце, над лесом горбились ослепительно-белые горы. Он направился к юрте Рогны.

Девушка оказалась в примыкавшем к жилью загоне. Была в рабочей парке и выпрямилась от лежавшего на снегу оленя, с окровавленным ножом в руке. Похоже, только что забила животное.

— Не боишься своей будущей жены? — весело спросила она. Но выглядела осунувшейся: похоже, и ей нелегко дался вчерашний разговор. — У якутов принято, чтобы женщина разделывала скотину.

— Привыкну, — сказал Варламов. — Спасибо за одежду, очень теплая.

— Кухлянку дал брат, от чукчей привез. Он ею не пользуется, для верховой езды неудобна. Но ты вряд ли будешь много ездить верхом.

Она наклонилась к оленю и взяла с рогожи чашу, полную темной жидкости.

— Вот, выпей.

— Что это? — спросил Варламов, принимая чашу.

— Свежая оленья кровь. Вкусная и полезная.

Варламов вздрогнул, и часть жидкости пролилась на снег, окрасив его красным. Рогна рассмеялась:

— Все правильно! Возлияние духам нижнего мира.

Варламов не хотел обижать Рогну отказом, поднес чашу к губам и стал пить. Кровь оказалась еще теплой, солоноватой и совсем не противной. Он вернул чашу Рогне, та поглядела ему в глаза и выпила остаток до дна.

У Варламова слегка закружилась голова, и возникло ощущение, что совершился какой-то обряд.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала Рогна. — А теперь извини, мне надо готовиться к свадьбе. Куннэй расскажет тебе, что делать.

Варламов заглянул в церковь, где возился отец Вениамин, а потом пошел к юрте, где уже ожидала Куннэй. Она сидела на полу, поджав ноги, с озабоченным лицом.

— Вот что, господин, — напряженным голосом сказала она. — За невесту у нас принято платить калым, пусть это и одьулун. Без этого женщину… — она запнулась, подбирая слово, — не уважают. Как будто она вовсе ничего не стоит…

Забавно. Мало того, что Рогна навязала себя, так еще и платить придется. Варламов улыбнулся:

— А ты хорошо говоришь по-русски, Куннэй. Где научилась?

Девочка моргнула, сбитая с толку.

— От госпожи. У нее бабушка была русская, а еще она училась в школе-интернате в Усть-Нере.

Все же непонятна легкость, с которой Куннэй говорит на чужом языке…

— И каков размер калыма?

— Хорошо бы десять лошадей. Сейчас обычно платят деньгами… Ну, хотя бы пять. Меньше нельзя, у нее родители и два брата, а калым идет семье. Если она второй раз выйдет замуж, калым будет гораздо меньше. Конечно, она пойдет за вас и без калыма, но… вы можете заплатить цену пяти лошадей, господин? — в голосе девочки послышалось отчаяние.

Все понятно. Юная Рогна не осмелилась затронуть с ним эту деликатную тему. Куннэй храбро встала на защиту своей госпожи.

— И сколько стоит одна лошадь?

— Если жеребенок, то десять тысяч рублей. Если взрослая лошадь, то около двадцати.

Похоже, юани тут не в ходу. На прикидку, вторая жена даже по максимальным расценкам обходилась ему в цену дешевенького автомобиля в Канаде. Спасибо Гурову, переведенных в Сталинграде денег с лихвой хватит. А Куннэй снова с беспокойством спросила:

— Вы можете заплатить столько, господин?

— Деньги у меня есть, но наличных мало. У вас есть банкомат? Ну, который выдает деньги с карточки.

Куннэй покачала головой.

— Я знаю, что такое банкоматы. Но тут их нет.

— Тогда придется обождать, — с некоторым облегчением сказал Варламов. — Я сообщу в Магадан, чтобы прислали деньги. Но на это понадобится время.

Куннэй радостно заулыбалась.

— Если вы согласны, то это неважно. Заплатите, когда придут деньги. Конечно, это не совсем правильно, но и вы жених… не совсем правильный.

Варламов чуть не рассмеялся.

— Договариваться с семьей Рогны должен я?

Куннэй покачала головой, забавно поплясав косичками.

— Для жениха это неприлично. И родственников у вас тут нет. Давайте уж я.

— Ладно, — сказал Варламов. — Можешь передать Рогне… или кому там, что я заплачу цену десяти лошадей. Когда придут деньги.

Куннэй, похоже, хотела бежать к Рогне со всех ног, но снова чинно уселась.

— Тогда остались мелочи, — облегченно сказала она. — Жених обычно дарит конину для свадебного пира. А лучше жеребенка. Тушеные ребрышки очень вкусные, — Куннэй чуть не облизнулась. — Хотя конечно, можем обойтись нашими оленями… — она выжидающе глянула на Варламова.

В этот раз тот не удержался от смеха.

— Ну, на жеребенка у меня хватит. У тебя есть на примете?

— Конечно! — вскинулась Куннэй. — Пойдем к Бэргэну. Он продаст.

По дороге забежала в юрту Рогны и вернулась с сияющим лицом.

— Пошли!

К этой юрте тоже был пристроен загон для скота, и в нем жевали сено несколько лошадей. Низкорослые и лохматые, они мало походили на ухоженных канадских. Вышел пожилой якут с морщинистым лицом. Хотя Куннэй советовала торговаться, Варламов без торга отдал десять тысяч, и Бэргэн накинул жеребенку веревку на шею. Тот жалобно заржал, словно чуя свою судьбу.

Куннэй дернула Варламова за рукав.

— Жена Бэргэна, Айта, шьет красивые унты. Госпожа подарила вам одежду, это отдарок, торкют. Но у вас ничего белого! А на свадьбу жених и невеста обычно надевают белые одежды. Пойдем, спросим ее.

Варламов позволил затащить себя в юрту, где пожилая якутка показала и в самом деле красивые белые унты, украшенные кусочками разноцветного меха. Оказались впору. Еще Куннэй навязала шарф, а скорее боа из беличьих хвостов. Варламов расстался почти со всеми деньгами, а Куннэй вытащила его на улицу и обежала вокруг, радостно прихлопывая.

— Вот теперь сойдет. Госпоже будет не стыдно.

Неся пимы подмышкой, Варламов отвел жеребенка к юрте Рогны. Тот упирался, и Варламов покачал головой: его, как и жеребенка, затаскивали в брак Рогна и неожиданно деловая Куннэй. У юрты разделывали мясо два молодых якута.

— Братья Рогны, — прошептала Куннэй.

Обменялись рукопожатиями, представились. Один был Дохсун, а другой Сэргэх, но сразу забылось, кто есть кто, настолько круглолицые братья были похожи. К Варламову отнеслись без энтузиазма, однако видимо выбор Рогны не подлежал обсуждению. Они приняли жеребенка, Куннэй скрылась в юрте и тут же высунула голову.

— Совсем забыла! Надо еще дров для праздничного костра. Будет в центре селения.

Замороченный Варламов отмахнулся.

— Есть куча досок из церкви.

— А-га! — чуть не пропела Куннэй и скрылась опять. Похоже, сегодня был ее звездный час.

Варламов пошел к церкви, но отца Вениамина там не оказалось. Заглянул в юрту, тот корпел над планшетом. Тарахтел электрогенератор.

— Связь плохая, — пожаловался отец Вениамин. — А надо сообщить, сколько досок понадобится. Еще балки и колоды, я все вымерил.

— Напиши еще Координатору, — сказал Варламов, — что прошу выслать мне денег… — он подумал и назвал цифру. — Это на калым. Когда вернусь, отдам. Он знает, что у меня есть на карточке.

— Ого! — вздохнул отец Вениамин. — За такие деньги я бы себе двух одьулун завел. Не беспокойся, отправлю. Мне и так копию в его канцелярию посылать.

— И еще. Можно выброшенные доски на костер пустить? Все равно никуда не годятся.

— Да, конечно. Закончу, сам помогу перетаскать.

Но работать им не позволили. Явились братья Рогны и на ломаном русском сказали, что управятся сами. А вскоре в юрту влетела неугомонная Куннэй и поставила перед отцом Вениамином кувшин:

— Кейюю кымыс, — объявила она. И хитро покосилась на Варламова. — А вам нельзя, господин. Ждите, скоро придет шаман. Он окурит вас берестяным дымом, от злых духов. Потом идите к костру. И вы тоже, — она кивнула отцу Вениамину. — Шаман плохо говорит по-русски, поэтому когда не поймете, просто кивайте. И еще, господин. Своей юрты у вас нет, поэтому перейдете жить к госпоже. Конечно, это не совсем правильно…

Она легонько вздохнула, но блестящие глаза выдавали, что все не так уж неправильно. Будет о чем рассказать.

Куннэй упорхнула, а отец Вениамин налил себе чашку кейюю кымыса.

— Благодарствую, Господи! — с чувством произнес он и выпил, после чего удовлетворенно крякнул.

Вскоре раздались глухие ритмичные удары, обошли вокруг юрты, а потом полог отодвинулся. Вошедший был в коричневом одеянии с длинной бахромой, а на месте головы — Варламов даже привстал — конская морда! Спустя секунду он сообразил, что это шапка, сделанная из снятой с головы лошади шкуры. Шаман что-то проворчал и стал размахивать подобием кадила — едкий дым наполнил юрту, и Варламов закашлялся. Отец Вениамин смотрел неодобрительно, но шаман его игнорировал. Потом он поставил кадило, достал из-за спины бубен и закружился по юрте, ритмично ударяя в него. Вскоре у Варламова тоже закружилась голова. Шаман неожиданно сел и вперил в него острый взгляд. Лицо было коричневое, как дубленая шкура.

— Я, Эргис, говорю… — с некоторым трудом произнес он. — Тебя преследуют иччи … злые духи нижнего мира. Но у тебя… сильный иччитэ из верхнего. Духи-помощники не сказали… кто возьмет верх.

Он встал и вышел из юрты, поманив за собой. Варламов вздохнул, натянул на меховые чулки белые унты, подумал и набросил поверх парки боа из беличьих хвостов. Что ж, более-менее соответствует местной моде. Вышел, а следом отец Вениамин.

Было уже темно, в центре сселения горел костер, собрались люди. Подбежала Куннэй, быстро оглядев Варламова.

— Вас не станут водить вокруг юрты, потому что госпожа будет только одьулун, — нотка сожаления прозвучала в голосе. — Лишь вокруг костра. Вам надо сначала стать рядом, а потом протянуть руку невесте.

Она поспешила к Рогне. Та уже стояла у костра, в нарядной замшевой безрукавке, отделанной мехом. В глубоком вырезе белело платье, белоснежные рукава спадали до запястий, а вместо головного убора голову охватывал обруч с большой бляхой, похоже из серебра. Волосы всё так же падали на плечи, на губах была легкая улыбка. Варламов встал рядом, стараясь выглядеть невозмутимым.

Шаман быстро обошел вокруг костра, ударяя в бубен и выкрикивая что-то по-якутски. Куннэй зашептала:

— Он приглашает иччитэ, духа-хозяина огня спуститься с небес и пребывать в вашем очаге…

Шаман остановился перед Варламовым и вопросительно поглядел на него. Но он не знал, что сказать, и шаман повернулся к Рогне. Она четко произнесла несколько фраз по-якутски, а потом, обращаясь к Варламову, сказала, видимо то же, на русском:

— Не иди передо мной, может я не пойду за тобой. Не иди за моей спиной, может я не смогу повести тебя за собой. Иди рядом со мной, и мы станем единым целым.

Шаман снова посмотрел на Варламова, и на этот раз он кивнул. Куннэй дернула за рукав, Варламов вспомнил ее слова, и подал руку Рогне.

Шаман снова пошел вокруг костра, а они следом, держась за руки. Шаман пел, бил в бубен, кружился на месте, иногда обегал вокруг Варламова и Рогны. Полы его балахона словно раздували костер, и огненные языки уносились во тьму вверху. Стало казаться, что какая-то фантастическая лошадь ведет их между яростным пламенем и темнотой. Куда?..

Шаман выкрикнул особенно пронзительно и остановился. Встали и Варламов с Рогной. Они были перед входом в ее юрту.

На низких столиках уже стояли блюда, но Варламова не посадили рядом с Рогной. Та только представила его родителям, чьи имена он тут же забыл. Сняла безрукавку и села в стороне, другие собравшиеся словно избегали ее. И Варламова с отцом Вениамином Куннэй усадила в другой стороне юрты. Перед попом-расстригой опять поставила кувшин с кейюю кымысом, а Варламову плеснула полчашки из другого.

— Это простой кумыс. Можете немного выпить, господин.

Так и захотелось выпороть несносную девчонку.

На блюдах была вареная оленина и те самые тушеные ребрышки, о которых с энтузиазмом говорила Куннэй. Она сразу стала их уминать, причмокивая при этом — похоже, хорошим манерам Рогна ее не научила. В другой стороне юрты ели, пили, шумно разговаривали. Раздался взрыв смеха.

— О чем они говорят? — полюбопытствовал Варламов.

— О тебе. О калыме… — перевод получился короткий, и вдобавок Куннэй густо покраснела. Видимо, говорили не только о калыме.

Застолье длилось около часа, потом гости стали расходиться, прихватывая угощение. Куннэй вздохнула:

— Обычно свадьба длится дольше, знакомятся с новыми родственниками. Но с вашей стороны никого нет.

Поднялся и отец Вениамин. Качнулся, но на ногах устоял.

— Да благословит вас Господь! — пробасил он и с достоинством вышел.

Куннэй начала было убирать со столов.

— Иди домой, Куннэй, — тихо сказала Рогна.

Девочка шмыгнула носом и исчезла, не забыв прихватить блюдо с ребрышками.

Рогна встала и, подойдя к камину, стала перед ним на колени. Сняла обруч с головы, тихо прозвенели подвески. Так и осталась на коленях, глядя в огонь. Варламов подошел и сел с другой стороны. Что делать, обнять ее? Но они едва знакомы, хотя по местному обычаю уже муж и жена…

Вид у Рогны был разнесчастный.

— Ну, ладно, — вздохнула она.

Поднявшись, сняла через голову белое платье. Осталась в рубашке и штанах с поясом, украшенным бисером и металлическими подвесками. Вот откуда слышалось тихое бряцание, когда их водили вокруг костра. Стало грустно: девушка готовилась к собственной свадьбе, откуда-то достала или заранее припасла наряды, хотя всего-то будет одьулун.

Рогна задумчиво сняла пояс и, бережно свернув, положила на столик. Теперь она еще больше походила на стройного мальчика. Еще помедлила, закусив губу. Но затем решительно стянула рубашку и, развязав поясок, выступила из упавших штанов совсем нагая. Несколько мгновений стояла так, с гордо поднятой головой. Красноватый свет от камина обтекал ее смуглое тело. Завороженный, Варламов глядел на девушку, и в нем стало разгораться желание. А она, откинув меховую полость, скользнула в постель.

Варламов тоже разделся донага. Было неловко, но в ушах шумела кровь. Забрался в постель с другой стороны, коснулся горячего бедра Рогны своим, и еще больше возбудился. Привстал на локте, заглянул в лицо с опущенными ресницами, и попытался поцеловать. Однако губы девушки едва разжались, она не ответила на поцелуй. И не откликнулась на ласковые прикосновения, вся будто одеревенев.

Она боится. Но просто лежать рядом глупо, да и тело уже томительно напряглось. В конце концов, для чего он здесь?

Он решительно привстал, развел ноги Рогны (та не противилась) и лег сверху. Маленькие груди, зажмуренные глаза и страдальческое лицо. Как она напряжена, лучше сделать все быстро. Да и сдерживаться уже нет сил.

Так что он попытался войти в нее, но это никак не удавалось. Наконец надавил изо всей силы, и словно прорвался сквозь преграду…

— Больно! — вскрикнула Рогна и схватилась за бедра Варламова, отталкивая его.

Но он был слишком возбужден, чтобы остановиться и, преодолевая сопротивление, сделал еще несколько толчков. Судороги оргазма пронизали тело, принеся не наслаждение, а скорее облегчение, как после окончания нелегкой работы. Руки Рогны понемногу ослабли, открылись гневные голубые глаза, и Варламов лег рядом, слегка задыхаясь.

— Уже все? — неприязненно спросила она. — Быстро управился. Я даже опомниться не успела.

— Извини, — неловко сказал Варламов, — я поторопился. Был слишком возбужден.

— И еще больно, — пожаловалась Рогна. — А мне говорили, что это приятно.

— Так только в первый раз. Потом будет лучше.

— Надеюсь, — фыркнула Рогна. — Потому что одного раза вряд ли хватит.

Она задрала коленки, и это напомнило, что цель у нее была самая прагматическая — родить от него ребенка. Все же хотел поцеловать ее, но заглянул в еще возмущенные глаза и передумал.

Он вытянулся под меховым одеялом, по стенам юрты бродили красные отсветы, неудержимо хотелось спать. Почему бы и нет, свои супружеские обязанности он выполнил, из теплой постели не выгонят. Он уснул…

Утром рядом никого не было, на столике стояла чашка кумыса. Варламов жадно выпил, потом оделся и вышел из юрты. Падал редкий снег, матово белели склоны сопок, настоящее белое безмолвие… В юрту к отцу Вениамину не пошел, беспокоясь за Рогну. К счастью, подвернулась Куннэй.

— Где госпожа? — спросил он.

Та лукаво улыбнулась, и очень захотелось дать ей пинка.

— Говорит с духами на окраине селения, вон там. Вы можете подойти.

— Обойдусь без твоего позволения, — огрызнулся Варламов.

Рогна стояла над заснеженным скальным обрывом. Внизу белела лента реки, уходя в бескрайние просторы Севера. Была в нарядной шубе, в которой встречала Координатора, а на голове прежний капор, только теперь волосы убраны под него. Варламов подошел:

— Извини, если тебе было неприятно.

Рогна наклонила голову.

— Ты все сделал правильно. Я теперь женщина, за меня будет уплачен калым и меня станут уважать мужчины. А то только побаивались.

Такой деловой подход чуточку огорошил. А чего он ждал? Рогну тоже фактически вынудили вступить в этот брак.

— Пойдем, прогуляемся, — сказала она, беря Варламова под руку.

Они пошли по селению. Белые столбы дыма поднимались над юртами, встречные с любопытством глядели на пару, и Рогна гордо кивала в ответ. Варламов поневоле следовал ее примеру. Хотя и странно налаживать семейную жизнь в Якутии, но это важно для его одьулун.

— А кем тебе приходится Куннэй? — спросил он. — Девочка от тебя ни на шаг.

— Просто воспитанница, — ответила Рогна. — Обычно живет у меня. Родители бедные, я ее кое-чему учу.

— Как быть рогной?

— Этому не научишь, — несколько надменно ответила Рогна. — Дар получают еще до рождения. Но вот русский она освоила от меня.

— Ты учила ее?

Рогна искоса глянула на Варламова.

— Всё проще. Рогны могут делиться своим знанием.

Сразу вспомнились говорящие кошки на Алтае, те «сказали» о своей рогне. Холодок прошел по спине, несмотря на меха.

— А ты можешь поделиться со мной, скажем, якутским языком?

Рогна вздохнул: — Мало кто теперь может отправить ребенка в школу, поэтому я и занялась Куннэй… А с тобой не могу поделиться. Твой мозг утратил пластичность ребенка, и, по меньшей мере, будет сильно болеть голова. К тому же старшая рогна предостерегла, чтобы я даже не пыталась влезть в твое сознание…

Рогна осеклась и гневно глянула на Варламова.

— Ну вот, не успела выйти замуж, а уже выбалтываю секреты рогн. Для тебя я просто одьулун.

— Ладно, — улыбнулся Варламов.

Бездельничать ему не дали. Рогна попросила наколоть дров в убавившуюся поленницу.

— А завтра съездишь за дровами, — сказала она. — Я научу запрягать лошадь. Раньше помогали братья, но теперь у меня есть муж.

Бережно сложила свадебные наряды в сундук, оделась в меховые штаны и куртку.

— Придется зарезать оленя, гости все съели. Но обычно на свадьбу уходит еще больше.

Так что, пока Варламов раскалывал чурбаки, ловко расправилась с очередным оленем. Приставила к затылку острие ножа, резко ударила по рукоятке, и животное рухнуло на снег. Когда олень перестал биться, снова подставила чашу под струю крови.

— Пей. Свежая кровь прибавляет сил. — И она лукаво улыбнулась.

Варламов не стал отказываться и снова выпил половину. Рогна допила и принялась разделывать оленя. Покончив с дровами, Варламов сходил к церкви, но отца Вениамина там не оказалось. Заглянул в юрту: поп-расстрига и шаман сидели за столиком, и перед ними стоял кувшин, похоже, опять с кейюю кымысом.

Надо сказать Куннэй, что уже хватит.

— Присаживайся, — пригласил отец Вениамин. — О деньгах не беспокойся, из канцелярии сообщили, что пришлют вместе с грузом.

Но Варламов отказался от кумыса и стал собирать свои вещи. Взяв планшет, задумался. У отца Вениамина есть электрогенератор, можно попытаться отправить письмо. Но что он напишет Джанет? Задерживается, потому что завел одьулун?.. Это ни в какие ворота не лезет. Нет, лучше написать позже, когда что-нибудь придумает.

Расстроенный, Варламов собрал одежду, прихватил чехол с «Сайгой» и вернулся в юрту своей новой, второй жены…

Казалось, этой ночью Рогна не захочет секса. Но та молча прижалась к Варламову, хотя не решилась обнять, и сильнее стал чувствоваться ее острый запах — непривычный и волнующий, может быть от оленьих мехов. Его тело с готовностью отозвалось, и сначала Рогна поморщилась, но потом все прошло гладко. Он осторожно двигался в ней, ощущая жестковатые ребра, и на этот раз кончилось сладостно.

После этого он удовлетворенно вытянулся, а Рогна опять задрала коленки.

— У тебя было много женщин? — спросила она.

Все-таки жена, хоть и вторая, и имеет право на откровенность.

— Нет, — сказал он. — Пара случайных встреч в юности, а потом всего двое. Ты третья.

Хозяйку Медной горы он отнести к женщинам не решился. Там было другое — и постыдное, и манящее. Лучше забыть.

— А что с ними? — продолжала допытываться Рогна.

— Одна стала моей женой. С другой… не сложилось.

В который раз пришла мысль, могли ли сложиться отношения с Сацуки? Вряд ли. Возможно, для нее это была игра в любовь, но лишь поначалу. Сердце заныло…

— Вот и со мной не сложится, — вздохнула Рогна. — Ты знаешь, у нас редко бывают мужья. И дети редкость. Наверное, поэтому старшая рогна и подтолкнула меня сойтись с тобой.

Вспомнился ехидный взгляд той, первой Рогны при расставании. Может, тогда ей и пришла в голову эта идея?

— Зачем должен появиться этот ребенок? — спросил он.

— Да понятия не имею, — с досадой сказала Рогна. — Порой я думаю, что меня просто используют. Ты знаешь, я вся извелась. Наконец решила, что прогоню этого мужчину, то есть тебя, если увижу хоть тень насмешки. Однако все оказалось не так плохо. Ты был огорошен, но подошел к делу… ответственно.

И Рогна фыркнула.

А еще сыграло роль удивительное сходство с Сацуки, но говорить об этом, конечно, не стал.

Утром настал черед иных обязанностей. Рогна пригнала косматую низкорослую лошадь и показала, как запрячь ее в сани.

— На первый раз Дохсун покажет дорогу. Умеешь обращаться с бензопилой?

Варламов кивнул, пилить ему пришлось немало.

Брат Рогны лихо подъехал на нартах, запряженных парой оленей. Одьулун с улыбкой глянула на Варламова:

— Скоро и мы поедем на оленях. Лошади зимой в горах не пройдут.

— А куда? — поинтересовался Варламова.

— Одна из обязанностей рогн — охранять стада. Я и так задержалась.

Похоже, предстоял своеобразный медовый месяц.

Поездка и возня с бревнами заняли весь короткий зимний день. Зато Варламова накормили вкусными кровяными колбасками, а когда легли в постель, Рогна снова придвинулась к нему. Похоже, твердо решила взять свое в качестве одьулун. Несмотря на усталость, он охотно откликнулся, но при всех его стараниях Рогна лежала, как то самое бревнышко. По окончании он почувствовал такую сонливость, что уснул сразу, привалившись к боку Рогны.

Утром все тело болело, и Варламову предоставили возможность поваляться в постели. Рогна начала собираться в поездку, но делала это как-то нехотя. Вскоре он узнал причину. Когда в постели уже привычно обнял свою одьулун, та отстранилась.

— У меня месячные, — обиженно сказала она. — Я не забеременела. Тебе надо больше стараться.

— Угу, — пробормотал Варламов с некоторым облегчением. Намаялся с дровами и был даже рад, что сегодня супружеский долг отменяется. Впрочем, через пару дней его вернули к приятной рутине.

Наконец Рогна уехала вместе с Дохсуном, и вернулась с оленями.

— Пора тебе учиться ездить на упряжке, — сказала она, спрыгивая с нарт.

Сначала научила запрягать, но это оказалось просто: перекинуть через шею оленя ременную петлю, пропустить под передней ногой, а ременную постромку от этой шлеи перекинуть через дугу в передней части нарт и протянуть к другому оленю.

Ездить оказалось сложнее: надо было запрыгнуть на уже идущие нарты, а потом на них удержаться. Варламов поехал по селению, но на первом же ухабе нарты опрокинулись, и он полетел в снег. Снег и одежда были мягкие, поэтому не ушибся. Зато якутские дети, высыпавшие поглядеть на первую поездку лючи, русского, здорово повеселились. Рогна подъехала на своей нарте.

— Надо ехать, свесив ноги, и поддерживать нарту ногой, если накренится.

Дальнейшие тренировки провели за окраиной, и Варламов стал ездить довольно сносно.

Вечер прошел в сборах. Рогна занималась продуктами, и в дополнение к обычной меховой одежде снабдила Варламова дохой. Он уложил на нарты бензопилу и канистры с горючим, добавил топор и ножовку. Утром Рогна оделась по-походному, из-под меховой оторочки капюшона блестели голубые глаза. Отправились на двух пассажирских нартах и двух грузовых, каждая пара оленей привязана к предыдущей нарте недоуздком, во главе маленького каравана Рогна.

За селением миновали бывший прииск: три отверстия в скалах и занесенные снегом остатки строений. Долго придется восстанавливать, хотя Варламов узнал, что штольни здесь неглубокие.

За прииском санный след потянулся по замерзшей реке на север. Снег сверкал белизной даже сквозь темные очки, морозило, и, несмотря на меха, сидеть было холодно. Временами Рогна соскакивала с нарт и бежала рядом, держась за высокую дугу. Варламов попробовал так, и действительно согрелся. Пригодился и шарф из беличьих хвостов: когда обмерзал от дыхания, можно было просто передвинуть.

Ближе к вечеру показалась одинокая юрта, и Рогна остановила оленей. Хозяева угостили горячим чаем. Приглашали остаться на ночь, но одьулун Варламова хитро глянула на него и отказалась. Зато пошел долгий разговор по-якутски, и Рогна коротко пояснила, что спрашивает о дороге, о стадах, не видели ли волков. Затем поехали снова.

Смерклось, над лесом стала подниматься луна. Завидев на берегу сухостой, Рогна свернула к нему.

— Я распрягу оленей, а ты напили дров.

Варламов достал бензопилу с грузовой нарты и принялся за дело. Тем временем Рогна распрягла оленей, и те разошлись, роя копытами снег в поисках корма. Рогна утоптала снег на стоянке и принялась ставить палатку. Оставив на время дрова, Варламов помог своей одьулун. Палатка была современная, двойная, с каркасом из прочных сдвоенных дуг. Расчистив снег перед тамбуром, развели костер. Рогна все делала быстро и сноровисто — видно, не раз ночевала в зимней тайге.

Языки пламени поднялись в темное небо, и Рогна подвесила два котелка, набитых снегом. Снег скоро растаял, и она покидала в воду куски мяса. Пока готовился ужин, Варламов наколол дров для маленькой печки. Наконец Рогна разложила парящее мясо по мискам и села на нарты рядом с мужем.

— Ну вот, — сказала она удовлетворенно. — Поедим и спать. Как тебе такая жизнь?

— Я вырос на Севере, — ответил Варламов. — Хотя на Кольском полуострове не так холодно, как у вас.

Рогна рассмеялась:

— Надеюсь, со мной не замерзнешь.

Поели горячего мяса с бульоном и напились чая. Уютно потрескивал огонь в печке, поставленной на невысокие чурбаки. Рогна расстелила оленьи шкуры, а на них спальный мешок. Залезли внутрь, по ходу освобождаясь от верхней одежды, а вскоре Рогна, хихикнув, запустила руку в меховые штаны Варламова (поборола стеснение, наконец). Приспустив их, он с удовольствием исполнил свой супружеский долг. Под мягким мехом ребрышки Рогны не чувствовались, и под конец она тихонько простонала.

— Не так уж плохо, — сказала она. — Даже немножко приятно.

От печки палатка нагрелась, и сняли остальные меха. Спали нагишом в обнимку.

Ночью печь погасла, и к утру стало холодно. Рогна накинула меховую рубаху, положенную в головах, высунулась из спального мешка и растопила печь. Только когда стало тепло, Варламов вылез и занялся костром. Потом умылся подогретой водой, но бриться на морозе не стал. Рогна, не обращая внимания на холод, подставила лицо свежему ветру, а потом разогрела вчерашнее мясо и вскипятила чай. Сложив палатку, погрузили вещи на нарту, а за это время печка остыла на холоде.

Варламов гадал, как будут собирать разбредшихся оленей, но Рогна взяла мешочек с солью и стала кричать: «Мэк, мэк, мэк!». Почти сразу олени стали выбегать из леса, и пока очередной слизывал крупицы соли с руки Рогны, Варламов хватал его за недоуздок и запрягал в нарты. Одьулун рассмеялась:

— Быстро учишься!

Поехали. Вдоль реки по-прежнему тянулся лес, за ним ярко белели горы. Через час-другой свернули в долину левого притока. Ехать стало труднее: кое-где поверх снега намерз лед, и копыта оленей разъезжались. Опять свернули, в долину между холмов, и увидели оленей, пасшихся среди заиндевелых деревьев. Вскоре показалась и юрта пастухов.

Опять чай и долгие разговоры, а потом Рогна, к удивлению Варламова, отвязала с грузовой нарты лыжи. Дала пару и ему — широкие, подбитые оленьей шкурой . Варламов на всякий случай перекинул через плечо «Сайгу». Пошли, огибая оленей — те смешно хоркали, от морд поднимался пар. Лыжи мало проваливались в снег, а на подъемах не съезжали назад. Иногда Рогна останавливалась, доставала из-за пазухи тряпицу и привязывала ленточки к веткам.

— Зачем это? — удивился Варламов.

— От волков, — ответила она . — Волки боятся запаха рогн.

— А исключения бывают?

— Редко. Тогда приходится учить.

— Не заметил, чтобы от тебя как-то особенно пахло. Разве чуточку хлевом, наверное от мехов. Но это даже возбуждает.

— А от тебя потом из подмышек, — рассмеялась Рогна. — Помой, когда вечером растоплю снег.

Мыться на сорокаградусном морозе? Варламов содрогнулся.

За пару часов обошли долину со стадом, а потом в юрте пастухи угостили строганиной — мороженой рыбой, которую настругивали тонкими полосками. Она прямо таяла во рту. Поехали дальше.

К реке не вернулись, а стали подниматься на седловину, чтобы перевалить к другому притоку. Теперь Варламов шел впереди, торя дорогу. Нарты цеплялись за деревья, и пару раз случались поломки. Исправлять научился быстро: нарты состояли из деревянных частей, связанных ремешками, и нетрудно было выстрогать замену сломанной детали. Варламов порядком устал, но наконец остановились на лесной поляне, не дойдя до речки.

Луна поднялась над лесом, и лиственницы стали отбрасывать синие тени. Вскоре их не стало видно в ярком свете костра. Варламов и в самом деле немного помылся теплой водой — оказалось не так страшно у жаркого костра. Зато Рогна удовлетворенно пошмыгала у него подмышкой, и после непременного супружеского ритуала оба уснули.

Варламов проснулся от шума, дрожала земля. «Землетрясение!» — мелькнула паническая мысль. Он выпутался из спального мешка и выскочил из палатки, сначала не почувствовав холода в меховых чулках. В лицо летела снежная пыль, мимо палатки мчались олени: рога закинуты на спину, длинные головы вытянуты вперед. Миг, и последний исчез среди деревьев.

Варламов стоял в недоумении, как вдруг вдалеке раздался унылый вой. Тоска и безнадежность слились в нем.

— Волки! — крикнула Рогна, выходя из палатки.

Пробрал озноб, вспомнились черные волки в далеких Аппалачах. А потом в наступившей тишине стал слышен странный шорох, как бы ниоткуда.

— Шепот звезд, — уже спокойнее сказала Рогна. — Наше дыхание замерзает в воздухе. Пойдем спать, а то замерзнем. Сейчас все равно ничего не сделаешь.

Подремав немного, стали быстро собираться. Вскоре подъехали к юрте пастухов, которые должны были стеречь убежавшее стадо. Те как раз вернулись из леса, и Рогна с ними коротко поговорила. Потом обернулась к Варламову:

— Волки задрали двух оленей. Там и оставили, потому что явились пастухи. Выстрелить не успели. Остаемся, а пастухи пойдут собирать стадо.

Распрягли оленей и снова пошли по кругу, привязывая ленточки. Иногда попадались старые. Рогна была сумрачна.

— Я обвязывала это место в начале зимы. До того, как ты появился. Похоже, эта стая не боится запаха рогн.

Вернулись к юрте и поставили невдалеке палатку, дрова взяли у пастухов.

— Это на ночь, — сказала Рогна. — А пока неси поклажу в юрту. Там теплее от печки.

Погрелись у очага и пошли искать задранных оленей. Варламов держал «Сайгу» наготове. Рогна хорошо разбиралась в следах, и через час нашли место, откуда бежало стадо. Близко подходить запретила, и так было видно, что два оленя лежат на окровавленном снегу.

— Ночью будем сторожить, — сказала Рогна. — Волки вернутся за добычей.

Вернулись в юрту, подбросили дров, и Рогна стала варить мясо. К вечеру вернулись пастухи, им удалось собрать стадо. Рогна потребовала отогнать его подальше и хорошо сторожить. Когда голубые тени протянулись по снегу, стали собираться.

Пришлось надеть все теплые вещи, для подстилки взяли оленьи шкуры. Без оленьих мехов лежать на снегу было невозможно.

— Теплее в мире ничего нет, — сказала Рогна. — Ты ведь охотник, подбери место для засады.

Варламов выбрал укромное место между лиственниц, откуда были хорошо видны мертвые олени. Ни дуновения, так что о направлении ветра можно было не беспокоиться. Сначала даже было не холодно, но спустя час Варламов начал мерзнуть…

В свете луны ярко блестит снег. Варламов вглядывается в лабиринт угольно-черных теней. Вдруг из-за одной появляется нечто серое. Чрез какое-то время исчезает, но легкое шевеление заметно в другом месте. Внезапно из глубокой тени появляется матерый волк. Какое-то время он стоит, настороженно оглядываясь, а потом поворачивает голову, и раздается злобный унылый вой, будто приглашение на кровавый пир. Из теней выходит еще несколько волков. Пора стрелять…

Рогна внезапно встает и поднимает руки.

— Ты что? — шипит Варламов.

Поздно! Волки подскакивают в испуге, изворачиваясь, чтобы бежать. И… словно зависают в воздухе, а потом рушатся в снег. Барахтаются, смешно задирая лапы, и визжат. Матерый волк скулит, пытаясь отползти назад, но ничего не получается.

Рогна манит рукой.

Волк начинает ползти к ней. Видно, какой ужас он испытывает: глаза остекленели, на морде выступила пена. Но может только жалобно повизгивать.

Когда подползает совсем близко, Рогна наклоняется и вытягивает к нему руку. Словно синеватая струйка протекает от пальцев зверю в лоб. Он отчаянно воет, пахнет паленой шерстью.

— Уводи своих и больше не появляйтесь! — приказывает Рогна. — Запомни запах рогн.

Она делает рукой отметающий жест. Захлебываясь от визга, волк пускается наутек, а остальные следом. Варламов так и остается лежать с «Сайгой» наготове. Его трясет, то ли от холода, то ли от испуга.

— Ну и ну! — сказал он, с трудом поднимаясь. — Не знал, что ты так можешь.

— Рогны могут управлять электромагнитными полями, — скучно сказала его одьулун. — Не бойся, против человека такое допускается только в крайнем случае.

Похоже, не только электромагнитными. Было очень неуютно, когда возвращались. Рядом, то ныряя в глубокие тени, то вновь возникая в лунном сиянии, скользила настоящая ведьма…

В юрте пастухов попили горячего чаю и перетащили согретую постель в свою палатку. Чувства Варламова не принимались в расчет, Рогна требовала неукоснительного исполнения супружеского долга. Хотя тут он отыгрался за свой испуг, Рогна только повизгивала. Но жалоб не поступило.

Они посетили еще одно стадо, а потом Рогна долго смотрела на снежные вершины.

— Здесь, — наконец сказала она. — Совершим экскурсию в горы.

Свернули к не очень заметной долине, и тут Рогна снова удивила Варламова, достав блокнот и карандаш.

— Зарисуй, как выглядит эта долина. — И добавила любимое: — Потом объясню.

В меховых рукавицах рисовать было неудобно, а без них оставшиеся в шерстяных перчатках руки сразу застыли, но Варламов кое-как зарисовал вход в долину и две островерхие сопки справа и слева от нее. Таких он видел уже десятки.

Подниматься — то по льду реки, то по рыхлому снегу было тяжело. Варламов опять прокладывал дорогу. Вдобавок наткнулись на наледь — откуда-то взявшаяся вода стекала по снегу, тут же замерзая. Олени упрямились, и Варламов был благодарен старой Айте за унты — не только щегольские, но и не промокали. Зачем Рогна тащит его сюда: он уже знал, что оленей в горах пасут только летом, пока не выпадет снег?

Слева наметилась терраса, идти по ней стало легче. Удивительно, на ней обрисовались руины, занесенные снегом, от них остались только стены, грубо сложенные из камней.

— Это бывший лагерь, — сказала Рогна, с ее губ слетали клубы пара. — Остался со сталинских времен, заключенные добывали тут золото. Тогда по всей Колыме были концлагеря.

За остатками лагеря наткнулись на странное место — надувы снега почти правильными прямоугольниками. Варламов из любопытства поковырял один шестом.

И отшатнулся в изумлении — из-под куска отвалившегося наста на него глядело человеческое лицо. Наверное, так выглядели мумии египетских фараонов: темная пергаментная кожа, растянутый в беззубой ухмылке рот.

— Это кладбище, — пояснила подошедшая Рогна. — Людей часто хоронили без гробов, просто оставляли среди камней. Только прибивали к колышкам жестянки с номерами, я еще видела почти истлевшие. Здесь девять месяцев зима, и атмосфера стерильная, так что трупы не разлагались. Мы не пасем оленей в этой долине.

Зачем тогда пошли сюда? Но Варламов не стал спрашивать. Аккуратно приладил кусок наста обратно, а Рогна внимательно глядела, как он это делает.

Тронулись дальше, заночевав среди мелколесья. Еще два дня поднимались по этой долине, и зубчатые стены гор окружили их. Ягеля для оленей хватало, и они паслись рядом с палаткой. У последнего лесочка встали на ночлег. Рогна опять достала блокнот и попросила зарисовать верховья долины.

— А теперь воспроизведи первый рисунок, — попросила она, открывая чистый листок.

Варламов растер замерзшие пальцы и попытался вспомнить вид на устье долины. Рогна рассмотрела корявый рисунок.

— Вот здесь не так, — сказала она, открывая первый рисунок Варламова.

— Зачем это? — пожал он плечами.

— Потом объясню, — привычно ответила Рогна.

Здесь было мало дров и, когда печка остыла, они согревали друг друга своими телами. Утром после горячего чая стали подниматься на перевал, снежные вихри обгоняли их. Остановились, чтобы отдохнуть.

— Смотри, — сказала Рогна, указывая налево.

За грядой белых холмов в небо медленно поднимался диск. Выпуклый сверху, он металлически блестел в свете тусклого солнца, и казался чуждым пустынному пейзажу.

— Надо же, НЛО, — удивился Варламов.

— А вот и второй.

Снизу, точно под первым, поднимался такой же диск. Следом появился и третий. Они повисли друг над другом, медленно вращаясь.

— Что у вас думают про НЛО? — спросил Варламов.

— Кто как. Одни верят, что это иччи, злые духи нижнего мира. А в школе нам говорили, что возможно это инопланетные корабли.

Рогна пристально смотрела на диски, и ее глаза отливали яркой голубизной.

— Я вижу неприятную желтизну внутри… — она покосилась на Варламова, — но это можно увидеть только зрением рогн. А вокруг фиолетово светятся какие-то… упорядоченные структуры.

Впервые Рогна споткнулась на русском слове, наверняка была прилежной ученицей в школе-интернате.

Диски словно изучали окружающую местность. Разошлись в стороны, образовав треугольник, и вдруг камнем упали вниз. Миг, и следа не осталось. Рогна вздохнула, и глаза приобрели обычный голубоватый цвет.

— Надеюсь, они не причинят нам вреда, — сказала она. — Идем, перевал близко.

На последнем подъеме олени выбивались из сил, скользя по насту. С вершины открылся вид на вздыбленное море сопок и путаницу речных долин — без навигатора не разберешься. Но ни навигатора, ни карты у них не было, а в планшете Варламова давно сел аккумулятор. Он вообще быстро разряжался в присутствии Рогны — может, поэтому она и не любила электронику. Когда спустились в долину, Рогна попросила зарисовать обратный вид на перевал. К лесу вышли только под вечер.

При свете костра Варламову опять пришлось рисовать по памяти и первую, и вторую картинку. Его одьулун снова указала на неточности.

Три дня они спускались по этой долине, и Рогназаставляла Варламова считать притоки и каждый вечер зарисовывать ориентиры. Слева все ближе подступало угрюмое заснеженное плоскогорье. Небо над ним было по-особому сумрачно, что указывало на близость Темной зоны, разделившей Якутию почти по меридиану. Они не встретили ни следа людей.

— Долина безлюдна до самого устья, это четыреста километров, — устало сказала Рогна. — Потом я покажу тебе на карте, но важно, чтобы ты все запомнил.

Наконец она остановила оленей и поглядела на непримечательную долинку, спадавшую от плоскогорья.

— Какой это приток слева? — спросила она.

— Пятый, — без запинки ответил Варламов.

— Зарисуй этот вид. Мы пришли.

— И что здесь особенного? — спросил Варламов, закончив рисунок и растирая онемелые пальцы.

Рогна спрятала блокнот и, достав из-за пазухи мешочек, протянула Варламову.

Он заглянул внутрь, какой-то невзрачный камешек. Достал и положил на ладонь. Нет, скорее кусочек металла — похож на маленькую серую картофелину, местами грязно-белую, словно от птичьего помета.

— Что это? — недоумевающе спросил он.

Рогна странно глянула на него.

— Ты не видел платины?.. Там, наверху, есть возвышение — высшая точка плато. От нее три километра к востоку и три километра к западу. Три километра к северу и три километра к югу. Под плато — крупнейшее месторождение платины. Если промыть выносы породы в бутаре ^[47], может, найдется еще самородок или два. Но это вряд ли, рудное тело уходит глубоко под плоскогорье и его практически не размывает. Это коренное месторождение, что крайняя редкость. Возможно, самое большое в мире.

Варламов потерял дар речи.

— Знаешь, сколько она стоит? — спросила Рогна.

— Платина? — ошеломленно сказал Варламов. — Дороже золота. Электроника, катализаторы, медицинское оборудование и, главное, материалы для защиты от темного излучения.

— Ты теперь очень богатый человек, — усмехнулась Рогна. — Но давай возвращаться. Ближе подходить не станем, чтобы не оставлять следов. И мне не нравится вид неба.

Словно снежные перья вырастали над северным горизонтом, медленно вытягиваясь к зениту.

Вверх, по проложенному следу, шли быстрее. Варламов все поглядывал на плоскогорье: черные обрывы скал, языки снега в ложбинах. Какое невиданное богатство таится там!

Но вечером, у костра, его одолели сомнения.

— Мы ведь не можем просто взять и застолбить эту территорию. Эта земля принадлежит Якутии или Колымской автономии.

— Да, — весело кивнула Рогна, румяная в отсветах пламени. — Я поторопилась со своими словами. Богатство достанется не тебе, а твоим детям.

Варламов подумал.

— Не получится, — сказал он. — Кэти и Ивэн (он давно привык звать их, как звала Джанет) канадские граждане. Вряд ли иностранцы могут владеть стратегически важными месторождениями в России.

— По законам Российского союза, коренной житель Автономии может обратить в собственность любой участок земли, не принадлежащий кому-то еще, — учительским тоном сказала Рогна. — Причем без торгов. Достаточно заявить о своем желании и оплатить по твердым расценкам.

Варламов хмыкнул: — Похоже, ты старательно изучала право. Но кто этот коренной житель? Разве что ты. А я при чем?

Рогна немного приуныла:

— Ребенок, рожденный мною, будет считаться коренным жителем Автономии. Твой ребенок…

Варламов даже задохнулся.

— Так вот зачем нужен этот ребенок! От меня и якутки…

— Чем тебе плоха якутка? — вспылила Рогна. — Не я выбирала лечь с тобой в постель!

— Прости, — ошеломленно сказал Варламов. — Ты же знаешь, что нравишься мне.

— Да, — уже тише сказала Рогна. — Иначе я не стерпела бы, что меня так используют.

Использовали-то скорее его, но Варламов благоразумно промолчал. На супружеский ритуал эта размолвка не повлияла.

Утро было хмурое, но снег не шел, и они надеялись выйти под перевал. После полудня вошли в последнюю котловину с лесом. Лиственницы были низкие, кусты карликовой березки превратились в снежные бугры, след нарт местами замело. Варламов шел впереди.

Как ни странно, с подъемом в гору стало теплее, не слышалось «шепота звезд». Но какое-то напряжение чувствовалось в котловине. Рогна отстала, возможно справить естественную нужду, на морозе с этим были проблемы. Какое-то движение справа…

Варламов остановился и оглядел местность — ничего. Просто черные скалы справа стали ближе, и легкий поворот головы мог создать иллюзию движения. Все же он передвинул «Сайгу» поудобнее.

Высокий снежный бугор справа. Варламов начал обходить его, из-под снега вырвалась ветка, и он потерял равновесие.

И в этот миг черная глыба вывернулась из-за бугра, и раздался жуткий рев.

Варламов увидел красную разинутую пасть с ржавыми клыками, злобные глазки, взметнувшуюся лапу. Шатун!

От испуга заледенела кровь, и Варламов качнулся влево, уходя от лапы, способной снести ему череп. Не устоял на ногах и упал в снег. Уже падая, успел направить «Сайгу» в сторону зверя и нажал спуск. Вряд ли такая пуля могла убить медведя, да и прицелиться Варламов не смог. Все же хищник взревел еще страшнее, и удар лапы пришелся в основном по ружью, хотя попутно с треском располосовал доху. «Сайга» отлетела в сторону, и медведь встал на дыбы…

«Конец!» — мелькнуло в голове.

Вдруг рев смолк, а медведь будто оцепенел. Послышалось тихое шипение, и на фоне неба появился странный голубой шар. Он быстро пронизал воздух, коснулся медвежьей морды и с громким треском взорвался. Из пасти и глаз медведя рвануло красное пламя, от истошного воя заложило уши. Медведь свалился на снег, в сторону от Варламова, а по его голове продолжало плясать пламя. От смрада горелого мяса и шерсти чуть не стошнило. Варламов с трудом повернул голову.

Рогна стояла в десятке метров, и ее рука была воздета. Глаза сияли голубым огнем, шапка свалилась и волосы рассыпались по плечам. Она медленно опустила руку и, подняв шапку, пошла к Варламову.

— Ты в порядке?

В глазах еще горел огонь, хотя не такой яркий, а ноздри возбужденно подрагивали. Лицо в ореоле распушенного меха показалось необычайно привлекательным.

— В порядке, — Варламов забарахтался в снегу и встал. В голове шумело, но он не был ранен, когти медведя только порвали доху.

— Хорошо, что ты успел выстрелить, и он отвлекся на ружье, — сказала Рогна. — Иначе я бы не успела…

Тело еще вздрагивало от пережитой опасности, но при этом яростное ликование наполняло его. Неудержимо потянуло к Рогне. Варламов обхватил ее, и под мехами ощутил тонкое тело. От вожделения помутилось в голове. Он на миг отстранился, сорвал свою доху и бросил на снег, а следом опустил на нее Рогну. Когда стал рвать застежки ее одежды, недоумение в глазах Рогны сменилось блеском возбуждения. Она расстегнула свою доху, а затем изогнулась и стянула меховые штаны. Варламов кое-как спустил свои и скользнул в горячую глубину тела Рогны…

Мягкий снег, словно перина под ними. Не мороз, а огонь лижет тело Варламова. Неистовое желание движет его толчками, и он сожалеет об одном — что не может пронизать тело Рогны всё, до внезапно затвердевших сосков груди и исказившегося лица…

— А-а-а! — закричала Рогна, выгибаясь дугой.

И, удерживая ее в объятиях, он внезапно проник в ту огненную глубину, которой достигал только с Сацуки. Туда излилось его пламя, и его тело затрепетало, словно лист, уносимый бурей…

Рогна тяжело дышит под ним, мороз покусывает ягодицы, звенит в ушах. Варламов поднялся и стал приводить в порядок одежду. Руки еще дрожали. Рогна села и запахнула меха.

— Ох! — потрясенно сказала она. — Ты доставал мне до самого сердца.

— Извини, — сказал Варламов. — Меня охватило такое возбуждение…

Рогна рассмеялась:

— Он еще извиняется! Вот значит, как это бывает… Но отвернись, мне надо одеться.

Варламов накинул свою разорванную доху и стал смотреть на медведя: черный и страшный, с опаленной шкурой, такой мех никуда не годился. Видимо забрел в Зону, подхватил черное бешенство и в берлогу уже не лег, став шатуном.

Они собрали убежавших оленей и отправились дальше.

Вечером, расстилая спальный мешок, Рогна поглядывала на Варламова с лукавыми огоньками в глазах. И с тех пор у них был очень хороший секс, хотя такого накала страсти они больше не достигали…

Утро опять было пасмурное, а небо темнее вчерашнего. Рогна озабоченно огляделась и сказала Варламову погрузить сушняка. На перевал взобрались с трудом, Варламов помогал оленям тащить грузовые нарты.

Наверху словно попали в молоко, ничего не видно кроме тумана и снега под ногами. Даже ветвистые рога оленей расплывались в белизне. Стало жутковато, куда идти? Если уклонишься в сторону, так и будешь блуждать среди одинаковых снежных бугров…

— Нам надо на восток, — сказала Рогна. — Я поведу.

— Как ты найдешь дорогу? Ведь компаса нет.

— Рогны чувствуют, где магнитный полюс.

Ну да. Раз видят электромагнитные поля…

Он шел за Рогной, ориентируясь на рога оленей, все глубже погружаясь в белое безмолвие. Чем-то это напоминает его жизнь, тоже несет неизвестно куда. Разве он думал в родной Кандале, что попадет в Америку? Что у него там будет семья? А что заведет вторую жену в Якутии — это вообще бред! Тем не менее, он здесь и бредет за своей одьулун, немножко ведьмой…

Они всё шли, холод пробирал до костей, но к счастью ветра не было.

«Это ненадолго», — пришла откуда-то мысль.

Наконец согбенные лиственницы выступили из белой мути, однако Рогна прошла еще немного до укрытой ложбины, и там стала распрягать оленей.

— Пили дрова! — крикнула она. — Быстрее! А я управлюсь с палаткой.

Олени кинулись в ложбину и сгрудились в кучу. Варламов не пытался найти сушняк, а спиливал все подряд, тем более что тонкие чурбаки не нужно было колоть. Дрова он складывал на рогожку, чтобы не вывалялись в снегу. Потащил первую партию к палатке, которую заканчивала укреплять Рогна.

— Запихивай внутрь! Сегодня не до костра!

Варламов вернулся к деревцам, и первый порыв ветра даже ласково коснулся его разгоряченного лица. Но скоро снежная круговерть спрятала округу, и палатку нашел только по крику Рогны. Почти на ощупь он продолжал пилить.

— Всё! — крикнула Рогна, когда он затолкал в палатку новую порцию дров. — Придвинь к входу грузовую нарту и залезай внутрь.

Варламов подтащил нарту и в последний раз оглянулся. Мутная пелена снега неслась мимо. Завывало так, словно все злые иччи нижнего мира собрались вокруг палатки. Холод леденил тело. Выжить в такую непогоду без укрытия было невозможно.

Варламов закрыл полог и повернулся к горящей печурке. Глаза Рогны блестели в сумраке.

— Успели! — сказала она. — Было бы обидно погибнуть… теперь.

Руки Варламова отходили от холода, их словно кололо иголками. В тесноте палатки (половину места заняли дрова) он скинул доху и лег на нее. Рогна подвинулась, освобождая место у печки.

— Отдохни, — сказала она. — Попозже я приготовлю что-нибудь. На печке будет вариться дольше, но теперь у нас много времени.

Спешить, действительно, было некуда. Даже достать продукты с придвинутой вплотную нарты оказалось непросто, снаружи господствовали холод и ветер. Рогна не стала варить мясо, разогрев взятые на такой случай консервы.

Поели и напились чая с брусникой. Варламов разомлел в тепле, яростный вой ветра словно отдалился.

— Я думал о той платине, — сказал он. — Даже если… наш ребенок станет собственником, власти отберут землю, когда узнают, что в ней находится. Шутка ли, одно из крупнейших месторождений в мире.

— Нет! — убежденно сказала Рогна. — Это в прежней России власти творили, что хотели и меняли законы себе в угоду. В Российском союзе приняты справедливые законы, в том числе о правах коренных народов. Так меня учили в Усть-Нере.

Не очень верилось, что власти Российского союза настолько умерили свои аппетиты, но разубеждать Варламов не стал.

— А какая цель? — спросил он. — Ну, достанется это богатство моим детям. Большие деньги — большое бремя. Что они будут делать с ними? Рогны что-то знают, раз ты привела меня сюда.

— Мы иногда видим сны, — сказала Рогна. — О прошлом и будущем… об иных местах. Их посылают старшие рогны, так что это не просто сны. Мне понравился один. Я видела, что в этих местах пройдет скоростная железная дорога. Даже услышала название — Великая северная магистраль. Полагаю, ее строительство будет как-то связано с месторождением платины. Представляешь, от твоей Канады до моих мест можно будет доехать меньше, чем за день.

— От Канады? Это значит, через Берингов пролив! Фантастика.

Рогна вздохнула.

— Это будет не скоро. А пока… Делать все равно нечего. Давай займемся любовью.

Впервые она сказала это слово. И, когда обнимал ее, в голову пришло, что теперь это правда. От страсти к нежности. От нежности к страсти. От навязанных супружеских обязанностей — к любви. Но как теперь быть с Джанет?..

Может, в минуты сладкого забытья он даже произнес это вслух, потому что услышал, как Рогна прошептала, тоже словно бы в забытье: — Увы, ты все равно вернешься к ней.

Ночью он подложил в печку дров, а снаружи завывал ветер. Утром снова проснулся от холода, а ветер завывал все так же. Рогна сладко потянулась.

— Бедные олени, — молвила она. — Но они привыкли к таким передрягам. Ты знаешь, а пожалуй, старшая рогна снова прислала сон. Одной мне. Я видела их — твою дочь Кэти и своего… но я еще не знаю, как его назову. Они ненадолго остановились почти на этом месте. Они были в странном летательном аппарате, не похожем на вертолет. Ты знаешь, — Рогна рассмеялась, — они чуть не стали любовниками. Но вовремя разобрались, кем приходятся друг другу.

— Ну и ну… — только покачал головой Варламов. А после чая и разогретых лепешек с маслом спросил:

— Каково это вообще, быть рогной? Ты мне жена, но до сих пор загадка.

Рогна повела плечами. Волосы рассыпались по ним, красновато отсвечивая.

— К этому привыкаешь. Когда я была маленькой девочкой и меня обижали, вокруг начинали происходить странные вещи, например что-нибудь загоралось. Родители поняли, что я маленькая рогна и были испуганы. К счастью, скоро явилась старшая рогна и забрала к себе… Я не могу рассказать про наш тайный мир, это запрещено. Но время там идет гораздо медленнее. Я отсутствовала всего пару дней, а там протекли недели. Старшая рогна научила меня контролировать свой дар. Позже она сказала родителям отдать меня в школу, потому что рогны должны получить максимально возможное в своей местности образование. Ну, и порой забирала к себе с другими юными рогнами, и там обучала. Как пользоваться зрением рогн, как управлять электромагнитными полями. Ну, и другому… Так что я старше своих паспортных данных на пару лет.

— Вот и хорошо, — сказал Варламов. — А то я боялся, что совратил малолетку.

Рогна прыснула.

— А я вынудила тебя изменить жене. Так что мы квиты.

— Слушай, — вспомнил Варламов. — Я встретил странную женщину в мертвом Чикаго. Она чуть не отправила мою душу в ад или другое мрачное место. Ее звали Рената…

Рогна посерьезнела.

— Это дикая рогна. Она не окультурена, не прошла муштры старших рогн. Такие опасны. Но мы не трогаем их, пока не начнут причинять серьезный вред.

— А еще я встретил Уолда, — продолжал вспоминать Варламов. — Мог разжигать огонь руками, интересовался научной литературой, но был каким-то неотесанным.

Рогна вздохнула.

— Мужчины редко получают Дар. Я даже не знаю, есть ли у них старшие. А значит, его некому было обучать.

— Значит, ты у меня культурная рогна, — улыбнулся Варламов.

— Ну да. Стараюсь. Но знаешь… я ведь мало где побывала. Только в нашем особом мире, но он останется тайной. Усть-Нера для меня — большой город, хотя я знаю из географии, что это всего лишь поселок с пятью тысячами населения. А ты повидал мир. Бывал в больших городах, о которых я только читала. Наверняка встречался с интересными людьми. Расскажи мне о своей жизни, я хоть больше узнаю о мире.

— Гм… — задумался Варламов. И вдруг пришло в голову, что скорее всего, у него будет ребенок от Рогны, она ведь настырная. Он не сможет заняться его воспитанием, об этом будет заботиться только мать. И об отце он тоже узнает лишь с ее слов. Стало горько от этой мысли. Мир жесток.

— Хорошо, — сказал он, — я расскажу. Только и у меня будут маленькие секреты.

Рогна рассмеялась.

— О своих любовницах можешь умолчать.

— Да нет, — смутился Варламов. — Просто о некоторых вещах рассказывать может быть опасно… Но давай по порядку. У меня не совсем обычные родители. Отец — крепкий хозяйственник, а мать американка. Приехала в Россию с христианской миссией, а отец как раз в первый раз овдовел и с горя стал захаживать в церковь. Православная оказалась ему не по нраву, так что занесло к американцам. Там встретил Кэти, она ему приглянулась, и когда после войны начались гонения на американцев, взял ее в жены. Он часто шел наперекор всем…

Он рассказывал до обеда, потом они занялись любовью, и, когда лежали расслабленные на мягких шкурах, Рогна прислушалась.

— А ветер стихает, — сказала она. — Может, завтра будет сносная погода.

— Хорошо бы, — зевнул Варламов. — Дрова заканчиваются…

Он проснулся от тишины. Рогна тоже зашевелилась рядом.

— Выгляни, — попросила она.

Варламов потряс полог, освобождая от снега, и с трудом отодвинул занесенную нарту. Пурга кончилась, была ночь, но какие-то зыбкие тени бежали по снегу. Варламов выглянул, и тут же нырнул обратно и стал торопливо одеваться.

— Вставай, — сказал он Рогне. — Это надо видеть.

Он бросил на снег рогожку, чтобы встала на нее.

Ночь была наполнена светом. От горизонта до горизонта в небе колыхались полотнища, пронизанные синими и зелеными огнями. Они свертывались, выстреливали столбами жемчужного света к зениту и развертывались волшебными завесами снова и снова. Снег охватывало то голубое, то зеленое пламя.

— Северное сияние, — прошептал Варламов. — Я видел у себя на севере, но не такое.

Рогна вздохнула: — Вот такие огни озаряют наш мир…

Она осеклась, глянула на Варламова и тихо рассмеялась.

— Да старшая рогна мне голову оторвет.

Варламов стиснул ее руку своей.

— Ей придется иметь дело со мной.

Даже понурые олени подняли головы, по их шерсти стекал волшебный свет.

Еще поспали, а утром Варламов обошел палатку. Рогна укрепила ее со знанием дела: плотно придвинула с трех сторон нарты, их сразу занесло снегом, и пурга не смогла унести палатку. Но Рогну заботили олени.

— Они ослабели, — сказала она, — а снег слишком глубокий, до ягеля не добраться. Придется отыскать место, где есть корм.

Забрались на лыжах выше по склону, и среди снежных долин Рогна разглядела замерзшее озеро.

— Место открытое, снег там сдувает ветром, — сказала она. — Попробуем дойти.

Варламову самому пришлось тащить грузовую нарту. К счастью (хотя скорее, к сожалению) она здорово полегчала.

На плоском берегу олени сразу сунулись мордами в снег — унюхали ягель.

— Останавливаемся, — сказала Рогна, хотя прошли совсем немного.

Костра снова не разжигали, за дровами для печки Варламову пришлось ходить далеко и несколько раз. Вдобавок и бензин кончился, так что орудовал ножовкой и топором.

Умаялся, но вечером продолжил рассказ. О своих американских приключениях, о том, как влюбился в Джанет (Рогна тихонько вздохнула), как спас ее из церкви Трехликого…

— Попробовали бы поступить так с рогной, — возмущенно сказала его одьулун. — От их церкви остались бы одни головешки …

Снова любили друг друга, и потом сонно подумалось, что он будто повторяет то давнее путешествие с Джанет, только более растянутое во времени — словно ему дали каникулы и снисходительно закрыли глаза на все, что происходит.

Утром Рогна хмуро оглядела снежный пейзаж.

— По долинам идти далеко и глубокий снег, — сказала она. — А продуктов осталось мало. Попробуем перевалить через отрог, так срежем угол.

Варламову опять пришлось помогать оленям — похоже, каникулы полагались лишь по ночам. На вершине подъема остановились. Вниз уходили пологие склоны, а меж двух отрогов, словно в чаше, лежало большое озеро. Оно не замерзло! Свинцовая гладь, за ней длинный вал, будто искусственная плотина, а дальше скаты к белеющему вдали руслу реки.

— Вот это да! — сказал Варламов. — Ведь минус сорок градусов.

Вид у Рогны был сумрачный.

— Не нравится мне это озеро. Лучше обойдем его слева, не приближаясь к воде.

— Там не горячие источники? — вспомнился Итуруп. — Хотя нет, тогда бы поднимался пар.

Спуск был легкий, нарты приходилось тормозить шестом. Вошли в мелколесье. Озеро виднелось между деревьев, похожих на фантастические снежные изваяния, и в голове шевельнулось какое-то воспоминание…

Оно не успело оформиться. Огненный шар возник на фоне перелеска. Варламов облизал вмиг пересохшие губы: шаровая молния? Он оглянулся, но Рогна еще спускалась, тормозя нарту.

Стало слышно жужжание и потрескивание, от шара летели красные искры. Временами по поверхности проходили более яркие карминовые волны, и шар стал слегка пульсировать. Варламов хотел снова повернуться к Рогне… и обнаружил, что не в состоянии этого сделать. Взгляд был прикован к красному шару, руки сами потянули вожжи направо.

Шар поплыл меж снежных фигур в сторону озера. Олени дергались то вправо, то влево, но послушно следовали, а Варламов не мог оторвать взгляд от шара. Неимоверным усилием воли он заставил себя обернуться.

Рогна шла рядом со своими нартами — лицо белое и безжизненное. Варламов видел ее всего несколько секунд, а потом словно чьи-то безжалостные руки повернули его голову обратно к шару. Вот и озеро! Будто снежные звери столпились у свинцовой глади…

И вдруг вспомнилось! Озерцо в мире Хозяйки. Белое страшилище, вылетевшее из воды. Варламов попытался достать с нарты «Сайгу», но руки не слушались.

Шар миновал берег и повис над водой. Та отсвечивала багряным и подрагивала — вибрация шара усилилась.

Варламов обливался потом. Что-то неумолимо тащило его к воде. Не в силах сопротивляться, он упал на колени, лишь бы подальше от отвратительно маслянистой глади. Голова раскалывалась от боли.

Шар пульсировал все сильнее, от него вытянулся луч изумрудного света. Из центра озера пошли волны, с неприятным хлюпаньем накатываясь на берег. В воде показалась темная туша и стала приближаться. На ней вспыхнули два ярко-зеленых прожектора, и мир вокруг сделался нереальным: призрачно-зеленая вода, полупрозрачный белый лес, темно-фиолетовое небо…

Возникло ощущение, что уплывает куда-то, и он повалился на снег…

Пришел в себя от холода, у самых глаз лоснилась металлическая поверхность. С трудом поднял голову — оказывается, лежал на полу. Вогнутые металлические стены, и он совершенно голый, но одежда аккуратно сложена рядом. Что за чертовщина?

Варламов с трудом встал на колени и огляделся. Рогна лежала неподалеку, тоже нагая, волосы разметаны по полу. Заныло сердце, такой худенькой и беззащитной она казалась. Хотя зубы стучали от пронизывающего холода, и хотелось накинуть одежду, он потянулся к девушке. Но тут в стене появилось овальное отверстие, и одно за другим вошли… три существа. Сердце Варламова будто стиснули ледяные пальцы.

Вошедшие не были людьми! Тонкие высокие тела, цилиндрические головы без волос, с какими-то красными стебельками по бокам. Порою так изображают пришельцев. Он что, похищен инопланетянами?

Раздался скрипучий голос:

— Мы… не причиним вам… вреда. Проведем… несколько экспериментов… и отпустим. Лягте на стол.

Даже язык изучили!

Хотя возможно, звук исходил из какого-то механического устройства, у «пришельцев» вместо рта были сморщенные трубки. Из пола бесшумно выдвинулись два металлических куба, на потолке зажглась яркая круглая лампа. Как в операционной…

Двигаться стало немного легче. Варламов подполз к Рогне, обнял ее и усадил на пол.

— Что?.. — пробормотала она. Открыла глаза и сильно вздрогнула. Огляделась и задвигала губами, словно пытаясь что-то сказать.

Варламов хотел успокоить ее, но обнаружил, что тоже не может говорить. Горло сжимал спазм, даже дышать было трудно. Похоже, с ними не собирались разговаривать.

— Лягте! — снова проскрипел приказ.

Варламов обнаружил, что уже сидит на металлическом кубе. Но понуждению лечь сопротивлялся из последних сил.

— Я говорю с тобой на безмолвном языке рогн, — четко раздалось у него в голове. — Не пытайся отвечать вслух, просто формулируй мысли как можно яснее. Кем они могут быть? И в самом деле иччи?

Рогна!

Она сидела на втором кубе, от зрелища ее наготы сжалось сердце, но в глазах горел голубой огонь. Лишь на время «пришельцам» удалось загасить его. Варламов стал мучительно соображать, ведь кто-то говорил о таких вещах… И вдруг в памяти всплыли слова Хозяйки…

— Вряд ли, — «сказал» он, отчаянно пытаясь мыслить четко. — Я встречался с чем-то подобным… в подземном мире. Те, по-моему, были биороботами. Они расчленяли и похищали живых существ, наверное для опытов. Мне сказали, что они приходят из смежного слоя.

— Расчленяли?..

— Разделали корову, словно мясник. И возможно, собирались сделать то же с ребенком… Я думаю, мы внутри какого-то аппарата. Что ты видишь зрением рогн?

— Очень сложные энергетические структуры. — В этот раз Рогна не споткнулась на трудном слове.

— Опиши их.

— Невозможно, они невероятно сложны. Но того же фиолетового цвета, что я видела тогда в дисках.

— Может, это аналог земной электроники… Как ты вырубила электропитание в вертолете?

— Нашла главную питающую линию, она светилась красным, и заморозила в ней движение электронов. Я недаром училась в школе.

Заморозила? Ничего себе!.. Но сознание опять ускользало, и на плаву удерживало только немеркнущее голубое пламя в глазах Рогны. Варламов с трудом «проговорил»:

— Попробуй найти подобные линии здесь.

— Сейчас. Но сначала я подморожу этих…

И пора: в «руках» существ (у них было по две верхних конечности, только четырехпалых) появились какие-то инструменты.

— Готово! Я затормозила движение биотоков, или что там у них? Только я не знаю допустимого порога воздействия. Ищу питающие линии.

Допустимый порог воздействия?.. Ай да Рогна!

— Возможно, эти. Вижу две утолщенные линии, они светятся ярко-желтым. Блокирую…

Свет потускнел, желтоватые вспышки побежали под потолком, и раздался прерывистый вой.

— Прекращаю воздействие на их мозг. Иначе могут умереть.

Инструменты со звоном попадали на пол. Двое «пришельцев» упали в корчах, из трубчатых ртов полезла бурая пена. Один покачнулся, но устоял на ногах. Варламов тоже почувствовал тошноту — видимо, и его нервная система была затронута.

— Немедленно прекратите! — раздался скрежещущий голос. — Если отключится экранирующее поле, мы все погибнем.

Спазм неожиданно отпустил горло Варламова.

— Ублюдки! Отпустите нас. Иначе Рогна вас уничтожит.

Голос прозвучал хрипло, и вряд ли те поняли слово «ублюдки». Но оказалось, что он может встать с куба. Варламов поднял Рогну на ноги, и стал помогать ей одеться. Следом торопливо оделся сам, поглядывая на «инопланетян». Все трое сидели на полу и вряд ли чувствовали себя хорошо, запах от блевотины был омерзительный. Желтые вспышки погасли, а вой прекратился.

— Где выход? — потребовал Варламов.

Одно из существ вяло подняло конечность. Пол двинулся под ногами, а в стене открылось отверстие.

— Быстрее! — поторопил Варламов.

— Пусть только попробуют двинуться, — с угрозой сказала Рогна. — Я больше не буду думать о пороге воздействия.

— Заодно прикончишь и меня. — Варламова продолжало тошнить. — Уходим!

Оскальзываясь, они прошли в отверстие и оказались на металлическом пандусе, край которого опирался о берег. Сойдя на снег, Варламов оглянулся.

Над маслянистой водой висел тот самый аппарат, который раньше видели издалека. Дисковидной формы, с выпуклым верхом, размером с большую юрту. Внезапно он втянул пандус, начал медленно вращаться, сдвигаясь к центру озера, и резко ушел под воду. По берегу захлюпали волны. Еще несколько секунд, и посередине озера образовалась крутящаяся воронка, а вода стала быстро убывать. Приглушенный скрежет, и воронка исчезла. Водная гладь колыхалась, она отступила на несколько метров, открыв каменистое дно.

Варламов шумно вдохнул, а то позабыл дышать.

— Вернулись к себе? — подумал он вслух.

— Ну и твари! — сказала одьулун Варламова. — Надо будет спросить о них у старшей рогны.

Она обессилено опустилась на нарту. Варламов сел рядом и обнял ее за плечи. Рогна вся дрожала. Они глядели на зловещее озеро, где постепенно успокаивалась вода.

— Ты с-сказал про смежный слой, — выговорила она. — Значит, это не инопланетяне?

— Я слышал от… — он запнулся, опасаясь упоминать Хозяйку. — Я слышал, что рядом с нашим есть четырехмерный слой, и там обитают некие существа. Они засылают свои подобия к нам.

Рогна наморщила лоб: — Потом расскажешь мне подробнее, ладно? В школьной программе этого не было, но я немного знаю про другие миры. — И вдруг обернулась: — Олени!..

Два оленя лежали на окровавленном снегу, разрезанные на куски, как та корова в мире Хозяйки. Других не было видно, вещи разбросаны. Варламов бросился искать «Сайгу».

— Вот сволочи, — сказал он, передергивая затвор. — Жаль, что нет бронебойных.

Рогна тоже встала. — Пойду собирать оленей, — устало сказала она. — Здесь плохое место.

Она ушла, и раздалось ее жалобное «мэк-мэк» среди заиндевелых деревьев. Варламов стал укладывать вещи, как минимум одну нарту придется оставить. Все время оглядывался на озеро, но водная гладь успокоилось, и была совершенно неподвижна. Ворота в другой мир?

Рогна вернулась с двумя оленями, ведя их за оборванные постромки. В конце концов, удалось собрать всех уцелевших. Они дрожали и жались к людям.

Варламов поглядел на расчлененных оленей.

— Наверное, эти твари изучают строение живых существ в нашем мире, — сказал он. — Не иначе, хотят тут поселиться.

Рогна стала вырезать куски мяса из оленьих туш.

— Надо же что-то есть, — хмуро оправдалась она. — А насчет их планов, они не знают рогн. Мы получили Дар, чтобы защищать этот мир…

Она глянула на Варламова и махнула рукой.

В конце концов, собрались. Часть груза пришлось положить на нарту Варламова, так что тому пришлось бежать вместе с оленями. К счастью, путь шел под гору.

За остаток дня ушли далеко от зловещего озера. У костра Варламов рассказал о своих приключениях в мире Хозяйки (всё-таки рискнул упомянуть о ней). Но оказалось, что Рогна знает о Хозяйке медной горы.

— А еще алмазных чертогов, — задумчиво сказала она. — Старшая рогна говорила, что побывала там. Красота необыкновенная! Кстати… — она хитро глянула на Варламова, — мне пришлось заглянуть в твое сознание, чтобы слышать твои мысли. Старшая рогна запретила делать это, но ситуация была чрезвычайная. Кое-что… так сказать, бросилось в глаза. Кто эта девушка, вроде бы похожая на меня?

От неожиданности у него отнялся язык, а Рогна чуть погодя рассмеялась и всплеснула руками.

— Не красней ты так! Я сначала подумала, что это от костра.

— Одна японка, — наконец ответил Варламов. — Я потом… скажу о ней.

Рогна хихикнула.

— Да, похоже у тебя будет, что рассказать жене…

Так что странных существ особо не обсуждали. Варламову и не хотелось, без того устал.

Весь следующий день пробирались по тайге на лыжах, а олени тащились следом. Горный хребет нехотя отступал. Варламов с трудом наготовил дров. Когда сели у костра, Рогна сказала, что завтра надеется выйти к пастухам. Протянув блокнот, раскрытый на чистых страницах, попросила воспроизвести по памяти все зарисовки. Внимательно просмотрев их, бросила блокнот в костер.

— Все правильно, — сказал она. — Иногда рисуй, чтобы не забыть, но всегда уничтожай. А лучше нарисуй уже в Канаде. Обучишь свою дочь, как найти это место.

— А почему не сына? — спросил Варламов, но Рогна неопределенно повела плечами.

Они вышли к людям и, пополнив запасы еды и бензина, еще две недели объезжали пастбища. Варламов стал заправским кочевником. В последнюю ночь Рогна лежала на оленей шкуре, подперев подбородок руками.

— Вот почти и всё… — сказала она. — Слушай, расскажу я тебе одну притчу. Вообще-то ее рассказывают только рогнам, но я и так нарушила все запреты.

Она села, и лицо, по которому скользили отсветы пламени, приняло строгое выражение.

Вот настал день, когда снова пришли Сыны Божьи, чтобы предстать Господу, и Противоречащий пришел с ними. Человеческий язык не в силах описать этого места среди великолепия многомерных пространств, так что назовем его точкой Омега.

И спросил у Противоречащего Бог над богами:

«Откуда ты пришел?».

И ответил Противоречащий, и сказал:

«Я ходил по Земле и обошел ее. Там много мест хуже, чем уничтоженные Тобой Содом и Гоморра».

И спросил Живущий в средоточии энергий:

«А обратил ты внимание на людей в стране Моей, что поносили Меня семьдесят лет, но раскаялись и в столице восстановили храм возлюбленному Сыну Моему?».

И ответил Противоречащий, и сказал:

«Не к Тебе они обратились, но к деньгам. Не Иешуа служат, а Маммоне».

И сказал Сущий из сердца галактической бури:

«Ты князь мира сего, и время его на исходе. Связанный в бездне отныне свободен, и все люди в руке твоей. Но город тот сохрани».

И переместился Противоречащий из точки Омега.

В свою очередь, призвал Он Троих, до того связанных в бездне. Они встали перед ним в чертоге, который был великолепен, но сумрачен. Самоцветы из иных миров и редкие цветы тьмы украшали его.

И Противоречащий сказал им:

«Я предаю вам земной мир, чтобы прийти, когда вы приуготовите его. В твоей руке будет меч…».

Один из Трех сделал шаг вперед, обнажая бледный меч.

«Твои уста будут разжигать пламенную страсть…».

Женщина ступила вперед, нагая в одеянии своих волос, с красной розой в мертвенно-белой руке.

«Ты станешь моими устами…».

Третий скользнул вперед с грацией тигра.

«Только помните, что и другие жаждут обладать этим миром. И будут посланы Охранительницы, чтобы помешать вам».

И, получив еще и тайные напутствия, Трое переместились в земной мир. Но временами Противоречащий совещается с ними в Темном чертоге.

— На этом притча кончается, — вздохнула Рогна. — Мне было непонятно место о Троих, но теперь, когда ты рассказал о церкви Трехликого, все стало яснее.

— А Охранительницы… это вы? — спросил Варламов.

Рогна помолчала, но потом кивнула.

Вечером следующего дня они подходили к селению. Рудник ожил: среди руин стояла большая палатка, из трубы шел дым, а рядом тарахтел электрогенератор на полозьях, и к штольням тянулись провода. Похоже, горные мастера приступили к работе.

В юрту Рогны Варламов вошел с чувством, будто вернулся домой.

Утром пошел навестить отца Вениамина. Ему подвезли стройматериалы, но поп-расстрига не стал утруждать себя, а нанял братьев Рогны. Те настилали пол.

— Досок не хватает, — сказал отец Вениамин, попивая кумыс, — но обещали подвезти еще. Кстати, тебе переслали деньги из канцелярии Автономии. И чаю в подарок.

Он протянул Варламову конверт, а потом увесистую коробку.

Вечером Варламов с Рогной навестил ее родителей. Передал калым, а его угостился жеребятиной с кумысом, хотя в основном все налегали на чай. Можно сказать, стал членом семьи.

После утомительного путешествия неделю отдыхали. Местный умелец склеил расщепленный приклад «Сайги» клеем, сваренным из костей. Куннэй притихла и держалась в стороне. И Рогна была какой-то скучной, а однажды ночью, когда Варламов потянулся к ней, отстранилась.

— Милый, — сказала она, — мне не хочется. Меня то и дело тошнит, и давно не было месячных. Я забеременела. Наверное, после того случая с медведем.

Варламов вздохнул — Рогна таки добилась своего.

— Будет мальчик? — спросил он.

— Конечно, — слабо улыбнулась Рогна.

— Все-то вы, рогны, знаете, — ворчливо сказал Варламов, целуя свою одьулун.

Еще через неделю по зимнику прибыл трактор, волоча сани с оборудованием для прииска и досками от епархии. Доски разгрузили, и трактор потянул сани к прииску. Варламов с Рогной стояли над заснеженной рекой. В который раз она показалась дорогой, уходящей на север, только теперь он вернулся оттуда.

— Вот теперь всё, — сказала Рогна. — Завтра трактор пойдет обратно. Уезжай.

— Как? — изумился Варламов. — Оставить тебя, теперь?..

— Я ведь только вторая жена, — горько сказала Рогна. — И я не хочу, чтобы ты видел, как у меня растет живот, как я становлюсь безобразной. Лучше запомни меня стройной и красивой.

— Ну, все не так плохо… — начал было возражать Варламов, но Рогна была непреклонна.

— Что ты будешь тут делать? Перегонять стада на летние пастбища? Кочевать с ними? У тебя есть жена и дети. У тебя есть мечта.

— Насчет мечты я не знаю…

— Зато я знаю, — отрезала Рогна. — Ты не должен отказываться от нее.

Так что вечером Варламов неохотно зашел к отцу Вениамину, где ночевал тракторист. Тот обрадовался, в пути могли подменять друг друга.

Когда вернулся, Рогна уже приготовила ужин — его любимые колбаски. Тоже была невеселой.

— Я думала, — пожаловалась она, — что все окажется проще. Мне сделают ребенка, и будет не так одиноко, как обычно рогнам. А потом мы расстанемся, без горечи и сожаления. А на самом деле…

Она упала на постель и разрыдалась. Впервые видел такой гордую Рогну.

С тяжелым сердцем Варламов лег рядом, стал гладить волосы и целовать заплаканное лицо. Потом они все-таки занялись любовью, но тихо и нежно.

Утром Варламов передал ей деньги, специально запросил вдвое больше, чем требовалось для калыма.

— Тебе надо воспитывать сына. Пусть получит хорошее образование. И пускай учит английский…

Он попытался улыбнуться, а Рогна крепко обняла его, и стояли так долго.

Еще он оставил ей починенную «Сайгу»: что-то подсказывало, что больше не пригодится.

Перед отъездом Рогна попросила Варламова зайти в правление. Там он написал заявление, что признает себя отцом ребенка, рожденного Рогной… (дату он доверил вписать председателю правления). Поставил подпись и номер своей личной карточки, а староста положил бумагу в сейф.

К удивлению Варламова, Рогна заодно получила зарплату.

— У меня ведь ставка пастуха, — грустно улыбнулась она.

— Нам повезло, что у нас своя рогна, — сказал староста, отсчитывая деньги. — Убыль оленей минимальная.

Варламов зашел проститься к отцу Вениамину — пожалуй, на этот раз расставались навсегда. Выпили по чашке кейюю кымыса, и поп-расстрига крякнул.

— Ну, прости, если что не так было.

— Бог простит, — улыбнулся Варламов.

А когда вышел из юрты, задумался: какой смысл был в этом навязчивом спутнике? Ведь вместе пересекли всю Россию — от Урала до Колымского края. И странная мысль пришла в голову: не выдал бы его отец Вениамин в Хабаровске, мог так и улететь в Канаду, не встретив Сацуки. А на Колыме — лишь потому, что епископ отправил попа-расстригу восстанавливать церковь, туда собрался Координатор и прихватил Варламова. Иначе не встретился бы с Рогной. Хотя странно видеть в этом охальнике и пьянице руку божью, но, как говорится, пути Господни неисповедимы…

Когда он уезжал, было уже не так холодно. Рогна стояла в стороне от провожающих, гордая и в свадебном наряде: замшевая безрукавка и белое платье. Они поцеловались на прощание, но Рогна оторвала губы раньше, чем хотелось Варламову. Когда тронулись, он смотрел на нее в зеркало заднего вида. Оно уменьшало предметы, и Рогна вдруг показалась цветком — белой розой, оставленной на снегу.

Гордая роза Севера.

Вряд ли он еще увидит ее, или получит хоть весточку.

Но он ошибся, хотя весть пришла и странным путем…

Это случилось спустя два года, уже в Канаде, но тоже на севере. Водитель-механик заболел, и Варламову самому пришлось доставлять груз в вахтовый поселок. Там он переночевал, а утром пустился в обратный путь. Вездеход на шинах низкого давления легко катился по лесотундре, вздымая снежную пыль, когда поступил вызов с базы.

— Юджин, у тебя все в порядке?

— Да, Кейт. А в чем дело?

— Загляни на пункт Дарк-лейкс ^[48]. Они закончили работу и должны были выехать сегодня утром, но что-то случилось с вездеходом. Забери их, если не устранят поломку.

— Понял тебя, Кейт. Поворачиваю на Дарк-лейкс.

Варламов сориентировался по навигатору и повернул направо. Заиндевелые перелески, снежные бугры, замерзшие ручьи. Почти как в Колымском крае… Через час показались холмы, у подножия которых тянулась цепочка озер.

Базу геологов стояла у крайнего холма — серебристый ангар, часть которого была отведена под технику. Такой же грузопассажирский вездеход стоял рядом. У него копошились две человеческие фигурки. Когда Варламов подъехал ближе, узнал в одной Джефа, опытного механика и заядлого натуралиста.

— Здорово! — сказал Варламов, спрыгивая из вездехода. — Что, искра пропала?

— Привет! Вроде того, — неопределенно ответил Джеф. — Не понимаю, что происходит. Свежий аккумулятор поставил, тестером прозвонил. Как будто все в порядке.

Что-то шевельнулось в памяти, неприятный озноб пробежал по спине. Варламов огляделся.

Рядом со стеной ангара лежало что-то, небрежно накрытое брезентом…

— Что это?

— Да Мартин подстрелил одну туземку, — неохотно сказал Джеф. — Напала на его собаку, вот он и испугался.

— Напала на собаку?.. — Варламов сдернул брезент.

На снегу лежал обгорелый пес, от которого смердело паленой шерстью, а рядом женщина. Черные волосы растрепаны, широко раскрытые глаза мутно синеют. Что-то странное в искаженном мукой лице… Варламов нагнулся.

Рогна!

Он и сам не понял, откуда узнал, разве что по цвету глаз. Но, если жил с рогной какое-то время, не ошибешься.

— Сволочи! — сказал он. — Кто?..

Остальные люди высыпали из ангара. Один, с широким туповатым лицом, огрызнулся.

— Ну, я. Подумаешь, науськал на нее собаку. Дик бы ее не тронул, только погонял малость. А она подпалила псу шкуру, я даже не понял, как. Я испугался, что и меняспалит, и выстрелил из винчестера. Для полиции дело ясное, самооборона. Вон что с Диком.

Очень захотелось врезать ему по физиономии, но давно привык себя сдерживать. Вдобавок озноб охватил уже все тело — оно чувствовало надвигающуюся опасность.

— Дурак! Ты не доживешь до полиции. Давайте сани, быстро!

— Надо бы… — начал кто-то.

— Сани! И одеяло!

Притащили сани от снегохода, а один мужчина вынес одеяло. Варламов уложил мертвую рогну на сани и заботливо укрыл одеялом. Глаза закрыть не осмелился.

— Оставайтесь здесь. Хотя… вы все равно никуда не уедете. Где ты убил ее? — обратился он к Мартину.

Тот молча кивнул на удаленный холм. Варламов впрягся в сани и пошел в указанном направлении. В спешке не надел лыж, и временами проваливался по колено.

Когда остановился передохнуть, ангар был уже далеко. Варламов вытер пот со лба и огляделся.

Он сразу увидел их. Три быстро растущих пятнышка над снежной равниной…

Варламов больше не двигался. Когда рогны приблизились, он судорожно вздохнул. Три женщины в развевающихся темных одеяниях неслись над снегом, не касаясь его! Они повисли в воздухе перед Варламовым, и в голове стороной прошла мысль — могла ли это делать его Рогна? Если могла, то явно не хотела пугать его.

А он был испуган. Особенно той, что была в центре — глаза горели яростью на пепельно-сером изможденном лице. Она заговорила, и голос скрипел как нож по стеклу.

— Кто осмелился поднять руку на рогну?

— Не я убил ее, — с горечью ответил Варламов. — Но я глубоко сожалею…

— Это не имеет значения. Те, кто посягнул на рогну, умрут. И ты тоже, раз коснулся ее своими грязными лапами!

Тут испуг сменился злостью.

— Прикасался, и много раз, — сказал Варламов. — И, как видите, жив. У меня жена — рогна.

— Разве такое возможно? — спросила женщина слева. Эта выглядела добрее, на лице появилось озадаченное выражение.

Старшая рогна кивнула третьей, что выглядела совсем юной:

— Это правда?

Девушка полузакрыла глаза, и лицо приняло мечтательное выражение.

— Это так, — наконец сказала она. — Его жена рогна Колымского края, за морем в России. Сейчас она играет с ребенком.

— Ребенок? — опять удивилась левая рогна. — Разве такое бывает?

— Очень редко, — сухо сказала старшая.

А правая лукаво глянула на Варламова:

— Мы коротко поговорили. Она передает тебе привет. Говорит, что по-прежнему любит. И что мальчик очень похож на тебя.

Варламов отвернулся, чтобы смахнуть брызнувшие слезы.

Когда снова глянул на рогн, старшая смотрела на мертвую, укрытую одеялом. Голос ее смягчился:

— Конечно, мы не можем причинить тебе вреда. Говори, чего хочешь.

— Отпустите людей… — Варламов наткнулся на твердый, как сталь, взгляд и закончил: — Тех, кто не виноват.

— Они виновны уже в том, что такое стало возможно, — сурово ответила старшая рогна. — И должны были понести кару за нетерпимость. Но тебе я не могу отказать. Останется только тот, кто стрелял. Возвращайся и скажи, что другие могут уехать. Чтобы больше тут ни ногой. И когда отъедете, задержитесь. Пусть поглядят.

— Спасибо! — сказал Варламов. Улыбнулся юной рогне и пошел обратно.

Теперь он спешил. Его колотила холодная дрожь, и даже бег не согревал.

— Все в мой вездеход! — крикнул он. — Не теряйте ни минуты!

— Да я им покажу! — заорал Мартин, потрясая винчестером. Варламов обошел его стороной, словно прокаженного.

— Скорее! — снова поторопил он, запрыгивая на водительское сиденье. Люди, переглядываясь, полезли следом.

— А как же он? — спросил Джеф.

На Мартина было страшно смотреть. Он дергался на месте, силясь сделать хоть шаг, но не мог оторвать ног от земли. Он тряс винчестером, изрыгал ругательства, на губах появилась пена.

— Мы из-за него погибнем! — крикнул Варламов, трогая вездеход с места.

В клубах снежной пыли он понесся от ангара, но на вершине пологого холма остановил вездеход.

— Выходите, — сказал он. — И смотрите.

Несколько мгновений рогн еще не было видно. Потом они возникли, быстро приближаясь к ангару. Джеф поднял с груди бинокль.

— Матерь Божия! — ахнул он. — Они не касаются земли!

Мартин так и остался у ангара. Было видно, как он поднял винчестер, но выстрела не последовало. Три рогны одновременно воздели руки.

Изо всех глоток вырвался крик. На месте Мартина возник будто плевок пламени и закрутился, выбросив фонтан черного дыма. Показалось, что слышен душераздирающий вопль, но наверное, только показалось, потому что в следующую секунду ангар с грохотом разлетелся на куски, объятый пламенем. Вслед за этим по лицам хлестнул раскаленный воздух. Рогны показали, на что они способны…

Постепенно пламя опало, лениво облизывая обломки. Дым клубами относило в сторону. Рогны исчезли.

— Всё, — скучным голосом сказал Варламов. — Поехали. Больше нам нельзя здесь появляться. Не думаю, что компания будет вам благодарна…

А вскоре он получил электронное письмо. Отправитель: «Рогна Колымского края». В тексте:

«Извини. Я получила выговор от юной рогны, и поделом. Я должна была написать, что десятого октября у тебя родился сын. Я дала ему имя Толуман — бесстрашный. Но больше я не буду писать — это слишком печально. Хотя я благодарна за все, что у нас было. Твоя Рогна».

Варламов горько улыбнулся — Рогна не хотела делить его с другой. Но в сентябре перевел ей деньги, с пометкой «для Толумана». На сайте администрации Колымского края узнал, что в Первомайском открыли почтовое отделение. В ответ получил только стандартное уведомление, что деньги перечислены адресату. И на том спасибо…

Но до этого было еще далеко. Трактор полз то по льду реки, то по зимнику через замерзшие болота. Ночью снег искрился в свете фар или мерцал под сполохами полярного сияния. Все дальше была Рогна, и уныние овладевало Варламовым среди полярной пустыни. Наконец-то Усть-Нера, автобус до Магадана, подзабытый уже транспортный отдел. Удивительно, за время отсутствия даже выплатили зарплату

Координатор выслушал его рассказ внимательно, особенно о странной встрече с «пришельцами» (про месторождение платины Варламов, естественно, ничего не сказал).

— У нас прошла секретная информация о подобных контактах. Не все закончились так благополучно. Что-то им нужно. Это неплохо, что у рогн есть на них управа.

В транспортном отделе начальник включил Варламова в новую рабочую группу.

— Чукотская автономия попросила разработать проект дороги от нас до Анадыря. Завидуют нам, у них все обеспечение зависит от северного завоза, а за ледокольное сопровождение китайцы берут дорого.

Варламов познакомился с наброском проекта. Приморская трасса должна была пересекать бесчисленные отроги, спускавшиеся к морю, и горные реки. Была всего одна пристань для промежуточной заброски стройматериалов.

— Выглядит крайне дорого, — сказал он начальнику. — Когда вы строили ОЯМ, то могли доставлять композитные сборки из Китая морем до Магадана и Охотска. Потом построили в Охотске собственный завод. А здесь все снабжение будет идти из Магадана, и придется создавать промежуточные базы. Построить завод в Анадыре будет куда дороже, чем в Охотске: слишком длинное морское плечо снабжения. На мой взгляд, для Чукотской автономии эта затея нерентабельна.

Начальник пожал плечами.

— Возможно. Знаете, когда мы взялись строить ОЯМ, наш Координатор носился с идеей проложить железную дорогу. Утяжеленные композитные сборки годятся и под железнодорожное полотно. Даже построили небольшой опытный участок, съездите, посмотрите. Но рельеф гористый и все выходило настолько дорого, что решили обойтись шоссейной дорогой. Если в этих местах и строить железную дорогу, то севернее, где горы переходят в полярную тундру. Трасса могла бы пойти от Якутска через Верхоянский хребет и пересечь хребет Черского в районе Усть-Неры, там удобный проход по долинам Индигирки и Неры. Дальше обогнуть высокогорный массив Буордах, выйти к Зырянке на Колыме, а оттуда можно тянуть до Анадыря.

— Усть-Нера… — задумчиво сказал Варламов. И вспомнились слова Рогны: «В этих местах пройдет скоростная магистраль».

— Да, через Усть-Неру самый удобный вариант. Но проект едва ли окупится, возить в общем нечего, кроме туристов.

Варламов еще раз глянул на карту. От Анадыря недалеко до Аляски, можно бы возить грузы из Америки в Китай и обратно, это огромный товарооборот. Но для этого трасса должна пройти через Берингов пролив. Строительство обойдется безумно дорого!

В общем, посчитали и отправили проект в Анадырь, пусть думают.

Варламов регулярно наводил справки о состоянии моря в районе Берингова пролива. Наконец стало ясно, что в этом году граница сплошного ледяного покрова установилась у его северного входа. Если на Атлантическом побережье США похолодало, то в Северо-восточной Азии потеплело. Так что плавания через пролив были возможны, но точнее это можно было узнать только на месте. Варламов стал завершать дела, суммировал свои предложения в докладной записке, и пошел отпрашиваться у Координатора.

Тот просмотрел записку:

— Да, китайцы на нас здорово наживаются. Вы предлагаете поискать поставщиков более качественного оборудования? Ну что же, подумаем. Я вас не удерживаю, спасибо за помощь. Оставьте адрес вашей канадской фирмы, скорее всего мы свяжемся и еще поработаем вместе. А пока счастливого пути. Желаю, чтобы обошелся без приключений.

Да уж, длинная получается дорога домой. Варламов потрогал нагрудный карман, изумруд на месте. Хоть его подарит Джанет.

Глава 10. Великая Северная магистраль

Перелет до Петропавловска-Камчатского был скучен — внизу облачная пелена. Словно кто-то хотел задернуть завесой очередную страницу жизни Варламова.

Прибытие в Петропавловск было рассчитано так, чтобы транзитные пассажиры могли пересесть на еженедельный рейс Боли — Петропавловск — Анадырь. Выполнял его, разумеется, тоже «Великий поход 929». Так что на Камчатке побыл всего три часа, сидя в кафе и разглядывая снежные конусы вулканов. Из вершины одного клубился белый дым, отсюда до Японии тянулась вулканическая дуга. С грустью вспомнилась Сацуки. Странно, что Рогна стала стираться из памяти быстрее, или она все же использовала свой дар, чтобы заставить забыть ее?

Взлетели. Облаков не было, те так и остались над Охотским морем, и спустя полчаса внизу проплыли две большие горы: одна похожая на Фудзи, но грандиознее, а вторая с мрачным черным верхом. Сами вершины скрывались в розовых от заката линзовидных облаках, а подножия тонули в сумраке. Согласно планшету, большой вулкан был Ключевской сопкой, высотой почти в пять километров.

Потом самолет полетел над морем и через полтора часа начал снижаться, в темно-синей бездне появилась россыпь огней. Анадырь, столица малонаселенной Чукотской автономии.

Город оказался на другом берегу замерзшего залива, и пассажиров перевезли по льду маршрутки. Анадырь был невелик, но ярко освещен, а дома покрашены в разные цвета. Варламову пришлось взять такси, чтобы отвезли в отель. Там он задумался.

Завтра пойдет в администрацию Автономии и сошлется на колымского Координатора — возможно, что-нибудь подскажут. А что можно найти в местной Сети? Варламов набрал на планшете: «через Берингов пролив на Аляску». Как и ожидал, регулярных рейсов не было. Вывалилось несколько ссылок на энтузиастов, которые пересекали пролив на надувных лодках, гидроциклах, а то и пешком, когда ледяной покров был устойчив. Все эти способы выглядели ненадежными. Если чукчи и плавали к сородичам на Аляске, то в Сеть эту информацию не выкладывали.

Но потом он наткнулся на любопытное объявление: «Тур на Fur Rondo ^[49] в Анкоридже, Аляска. Можно выгодно продать меха и развлечься. Для представителей не коренного населения — помощь в оформлении туристских виз. Вылет после заполнения самолета. Телефон компании…».

Несмотря на позднее время, Варламов с замиранием сердца набрал номер. Против ожидания, сразу отозвался бодрый мужской голос:

— Да, я пилот. Поговорить сейчас? Пожалуйста. Я в баре гостиницы «Анадырь».

Это же там, где остановился! Неужели ему, наконец, стало везти?

Варламов чуть не сбежал по ступенькам. Народу в баре было немного, от столика, где сидели двое, ему помахали.

— Это вы сейчас звонили? — встал молодой мужчина со шкиперской бородкой. — Меня зовут Вадим. Присаживайтесь.

— Евгений, — Варламов чуть не поморщился, когда его руку сдавили будто тисками. Второй мужчина был со смуглым лицом, похожий на эскимоса. Хотя чукчи и эскимосы в сущности один народ.

— Роптын, — представился тот.

— Везет меха в Анкоридж, — сказал Вадим, садясь. — А вам туда зачем? На траппера не похожи. Да и на перекупщика тоже

— Я из Канады, — ответил Варламов. — Пытаюсь вернуться домой.

— Канадский гражданин? — удивился Вадим. — А документы есть? И деньги, ведь перелет стоит недешево. Я беру за полет туда и обратно, даже если там останетесь.

— Есть и то, и другое, — сказал Варламов. — В Китае всё отняли, но в Колымской автономии карточку восстановили.

— Китаезы… — сумрачно процедил Вадим. — Ну, тогда вам виза не нужна. Будете двенадцатым. Обычно я беру 16–17, много места занимают тюки с мехами.

Хорошо, что не тринадцатый.

— Выпьем за знакомство? — Вадим налил стопку водки. — Летим, скорее всего, послезавтра. Еще трое хотели сесть в Эгвекиноте, но пока не перезвонили. И хорошо бы еще кто-то нарисовался.

Чокнулись. На душе стало легче, неужели в самом деле улетит? Тут же через банкомат перевел Вадиму деньги, в который раз мысленно поблагодарив Координатора Южнороссии.

— Если хотите, завтра покажу местные достопримечательности, — предложил Вадим на прощание.

Варламов согласился, вряд ли еще побывает на Чукотке.

Утром Вадим подъехал довольный: и с троицей из Эгвекинота уладилось, и супружеская пара решила развлечься на Fur Rondo.

— У нас, кто на золоте, хорошо зарабатывает, — пояснил Вадим. И вздохнул: — Побольше бы таких, и можно регулярную линию открывать.

В общем, как в Колымской автономии. Все, не связанное с золотодобычей, еле теплилось. Хотя был вольфрам, олово и уран, не говоря уже о морепродуктах — но вывозить даже рудный концентрат было слишком дорого. Очень не хватало дороги на «материк».

Машина у Вадима оказалась хорошей. Что «Тойота», с этим давно смирился, но на сей раз это был мощный «Ленд-крузер».

Вадим повозил по городу, добрым словом помянув давнего губернатора Абрамовича. Сохранился даже его дом-музей, но туда не пошли. Опять пересекли по льду лиман (так местные называли залив), и в аэропорту Вадим показал свой самолет — «АН-28», уменьшенная копия «38-го», на котором летели в Усть-Неру.

— У нас компания на двоих, — сказал он. — Напарник вторым пилотом. Летаем по всей Чукотке, на этом самолете и грузы доставлять удобно. Иногда на Аляску, у меня многоразовая виза. Оттуда везем бытовую технику, сигареты, виски и всякое барахло. Таможенные пошлины у нас божеские, а то китайцы совсем бы сели на шею. — И он хохотнул.

Наверное, торговля и была главным источником его доходов.

Вадим показал угольную шахту, залежи угля обеспечивали город теплом и электричеством. Потом сказал:

— Заносов нет, давайте сгоняем в Гудым. На развалины советской державы.

За аэропортом дорога превратилась в грейдер, обычный и для севера Канады. Вскоре справа показалась каменная руина.

— Бывший караульный пост, — пояснил Вадим. — Раньше в Гудыме была ракетная база.

Въехали в город, а точнее бывший город.

— А это военный городок.

Вид напоминал брошенный город на Итурупе, но тут были пятиэтажные здания (ни одного целого окна, все вокруг занесено снегом), и общее впечатление было мрачнее.

Проехали мертвый город, потянулась тундра с какими-то надолбами.

— Доты, — кивнул Вадим.

Снова появились разрушенные здания, на этот раз невысокие. Массивные бетонные строения, какие-то боксы…

— Главное тут под землей, — сказал Вадим, останавливая машину у большого бетонного круга, частью занесенного снегом. — Вот это крышка ракетной шахты. Ракету, конечно, вывезли. Давайте выйдем.

Под массивный козырек уходил пандус, в щелях меж бетонных плит намерз лед.

— Спустимся? — предложил Вадим. — Я захватил фонарь.

Варламов недоверчиво оглядел козырек, а провожатый рассмеялся:

— Строилось в расчете на атомный взрыв. Еще сто лет простоит.

Пошли вниз. Да уж! Зал со сводчатым потолком — бывшее хранилище ядерных боеголовок. Чуть ли не подземный вокзал: разъездные пути и вагонетки с черно-желтыми полосами. Даже кабели висят по стенам, как только не растащили?

— Дорога вообще-то просматривается, — пояснил Вадим. — Смотрят, кто поехал и с чем возвращается. Ну, мой «крузак» им знаком. Только вряд ли все это больше понадобится. Сколько денег вбухали! И зачем?..

На лекциях по истории в университете Торонто рассказывали, что первая «холодная война» началась после Второй мировой. Сталин установил контроль над Восточной Европой, и совместно с Китаем стал насаждать коммунизм в Азии. В свою очередь американцы окружили СССР военными базами, а тот в ответ стал подбираться к Штатам. Так что это действительно был памятник военному расцвету советской державы, тут до Аляски и Канады всего ничего. В результате страна надорвалась и рухнула. Нет бы, вместо военных баз строили мосты между странами, например, через тот же Берингов пролив, и создавали более открытый и дружелюбный мир? Еще в детстве читал фантастический роман «Арктический мост» о строительстве плавучего туннеля из СССР в Америку. Но у властей свое на уме, опять соперничество и вражда, а в итоге снова катастрофа. Может, хоть эти в Российском союзе окажутся мудрее? Или Россия так и обречена ходить по кругу?

Но с Вадимом эту тему обсуждать не стал: кто знает, какие у него политические взгляды? Хотя скорее всего, никаких — сравнительно честный контрабандист.

Вечером он неожиданно заглянул к Варламову.

— У одного клиента, Лелекая, денег не хватает, а в долг я зарекся. Иные, как дорвутся до виски, остаются без денег, и в самолет приходится грузить как дрова. Не купите у него меха? Шикарные голубые песцы, в Анкоридже будут в разы дороже.

А ведь хорошо бы подарить Джанет еще что-то, кроме изумруда. Отправились к Лелекаю. Меха и в самом деле оказались роскошные: дымчатые, шелковисто льнули к рукам. Вадим помог отобрать, сколько надо на шубу, поторговался, и ударили по рукам.

Утром в «Ленд-крузер» помимо Варламова загрузились Лелекай и Роптын с тюками. В аэропорт уже приехали другие пассажиры. Самолет стоял на поле и казался маленьким, как на таком лететь до Аляски? Но все бодро полезли в салон и, хотя тот был теснее, чем в «АН-38», осталось еще место для троих из Эгвекинота. Варламов заглянул в кабину пилотов и покачал головой: приборов было куда больше, чем в «Сессне».

Стремительный взлет, заснеженные сопки внизу, а через час показалась замерзшая бухта и домики в амфитеатре гор — чукотское селение Эгвекинот. Тут аэропорт был невелик, быстро погрузились остальные пассажиры, и снова взлетели.

Сначала самолет летел над Чукоткой, а потом широко раскинулась темная гладь моря с россыпью льдин — Берингов пролив. Вдалеке проплыли, словно два белых кита, острова Диомида.

Варламов читал о проекте туннеле под Беринговым проливом, он должен был пройти как раз под этими островами. Было даже подсчитано количество вынутого щебня, который можно использовать для отсыпки полотна железной дороги. Хотя перспективнее казалось использование композитных сборок, какие он видел на опытном участке в Магадане, однако щебень тоже понадобится…

Берингов пролив остался слева, но еще некоторое время летели над морем, предстояло совершить дозаправку в Номе. Вот и американский берег, не отличимый от чукотского. Но аэропорт оказался больше, а терминал внушительней, хотя и походил на большой ангар.

Из самолета не выходили. Вскоре подъехал автозаправщик, невдалеке остановилась пожарная машина, и стали заправлять. Из открытой для безопасности двери потянуло морозным воздухом и запахом керосина. Тут же на месте Вадим рассчитался, все делалось быстро и без формальностей.

Снова взлетели, до Анкориджа оставалось три часа лету. Жаль, что не послушать переговоров с американскими авиадиспетчерами. Шум моторов навеял дремоту, а когда очнулся, внизу плыли заснеженные горные хребты — заметно выше, чем на Чукотке.

Потом летели над заливом — лишь отдельные льдины, и только у берега сплошной лед. На фоне гор показались здания — Анкоридж.

Аэропорт был большой и современный. Когда вышли из самолета, тот показался крохотным по сравнению с большими лайнерами, стоявшими поодаль. Вадим прощался с пассажирами и всем раздавал визитки.

— Здесь мой телефон на Аляске. Обратный вылет через два дня утром. Не опаздывайте и не напивайтесь.

Он пожал руку Варламову и тоже сунул визитку.

— Может, еще понадоблюсь. Ну, бывайте. Вам на паспортный контроль, а я отгоню самолет на стоянку по соседству. В аэропорту слишком дорого.

Паспортный контроль был поверхностный: проверяли только, что прилетевшие — уроженцы Чукотки. Варламов слышал, что так повелось еще с прежней России. Его тоже пропустили без вопросов, хотя вряд ли канадские граждане часто являлись сюда с Чукотки. Только таможенник спросил, что везет?

— Меха, — ответил Варламов.

Улыбка в ответ.

— Добро пожаловать на Fur Rondo.

Даже приятно было снова услышать чуть гнусавую американскую речь.

Он долго изучал расписание. Был рейс на Ванкувер, но самолета канадской авиакомпании пришлось бы ждать два дня. Конечно, их можно провести в Анкоридже, повсюду висели рекламные плакаты о Fur Rondo: гонки оленьих и собачьих упряжек, стилизованная под старину ярмарка мехов…

Варламов вздохнул, и так заставил Джанет слишком долго ждать. Выбрал рейс на Сиэтл, тот отправлялся вскоре после полуночи, а там добраться до Торонто не проблема. Купил билет и решил прогуляться, тело ломило от долгого сидения в самолетике Вадима.

Ну, хоть и маленький, а до Аляски долетел. И аэродромы для него не проблема. Надо сравнить с канадскими аналогами — неизвестно, что лучше?

Он втиснул тюк с мехами в ячейку камеры хранения и вышел на улицу. Вечерело, снежные горы порозовели. На их фоне за ледяным припаем виднелись здания Анкориджа. Варламов пошел по расчищенной дороге мимо целого флота небольших самолетов. Похоже, жители активно использовали личный авиатранспорт. В Колымской автономии, где расстояния не меньше, такого не видел.

Дальше потянулось замерзшее озеро: по берегу кое-где ангары, и опять несколько самолетов на лыжах. Летом лыжи, наверное, сменяют на поплавки, чтобы летать куда-нибудь на лесные озера. Конечно, Аляска богата нефтью и золотом, но и Колыма славится месторождениями золота. Почему же люди живут настолько беднее? Видимо, большая часть доходов уходила раньше в центр, на удовлетворение растущих аппетитов державы.

На горы опустились сумерки и, хотя сильного мороза не было, с залива стал задувать неприятный ветер. Варламов вернулся в аэропорт и поужинал в ресторане. Наконец объявили регистрацию на рейс до Сиэтла, Территория Оре-Ваш. Варламов вздохнул, едва не улетел туда из Токио. Вместо этого — Киото, Киёмидзу-дэра, заплаканное лицо Сацуки на фоне мерцающей снежной стены…

Когда самолет взлетел и лег на курс, Варламов выглянул в иллюминатор: луна лила печальный свет на снежное море, затопившее горные долины. И снова вспомнилось — на этот раз белое безмолвие хребта Черского и Рогна, скользящая рядом на лыжах…

Прощай, снежная страна! Несмотря на все невзгоды, было ощущение, что закончились долгие каникулы и начинаются будни.

Но снег лежал и в Торонто, куда Варламов добрался поздно вечером. Он позвонил во время пересадки в Миннеаполисе и сказал, что доедет из аэропорта на такси, однако Джанет все равно приехала.

Она была в утепленном плаще и вязаной шапочке, а лицо удивительно свежее — пару месяцев назад оно выглядело изможденным. Они обнялись, щека Джанет была мокрой и холодной, и может поэтому поцелуй тоже показался холодноватым.

— Наконец-то блудный муж вернулся, — улыбнулась она.

Когда Варламов засовывал тюк с мехами в машину, Джанет спросила, что это?

— Голубые песцы, тебе на шубу. Купил на Чукотке.

— Откупаешься? — рассмеялась Джанет.

Когда выехали на шоссе, Варламов сказал: — А ты стала еще красивее. Выглядишь отдохнувшей.

— Я болела, — вздохнула Джанет. — Но теперь всё позади.

Снег у дома был плохо расчищен, а ветви плетистых роз не обрезаны и спадали в бассейн, заваленный снегом. Варламов заглянул в гараж, где стояла его немытая машина, и вздохнул: в доме явно не хватало мужских рук.

— Дети спят, — сказала Джанет. — Поужинай.

Она разогрела одно из любимых блюд Варламова — жаркое из свинины с цветной капустой и другими овощами. Пока ел, развернула тюк и накинула на плечи песцовую шкуру. Дымчатый цвет очень шел к ее рыжеватым волосам и зеленым глазам.

— Красиво, — сказал Варламов.

Джанет вздохнула: — Спасибо.

Варламов положил вилку и достал из кармана изумруд.

— И это тебе.

Джанет осторожно взяла переливчатый зеленый камень, присмотрелась и ахнула:

— Откуда он? Это же безумно дорого!

Вспомнилась россыпь бриллиантов на столе Хозяйки медной горы, вот уж те были бесценны.

— Это подарок. Хозяйка камня велела передать тебе.

— И кто она? — с видимой досадой спросила Джанет. — Какая-то королева?

— Нет, она… — начал было Варламов. И приостановился: холодком повеяло в комнате, и даже свет померк, напомнив Ее подземелья. Джанет тоже что-то почувствовала и беспокойно оглянулась.

— Извини, — сказал Варламов. — Про это я не буду рассказывать. Гнев… королев может быть опасен. Лучше почитай сказы Бажова.

Джанет недоверчиво смотрела на изумруд.

— Но тогда и носить его опасно.

— Нет, — сказал Варламов. — Отныне он твой. У меня его трижды пытались отнять. Два последних раза возвращали уже другие люди.

Джанет вздохнула.

— Не представляю, куда его можно надеть. Он, наверное, самый большой в мире.

— Примерно пятый, — сказал Варламов. — Но очень чистой воды.

— Да уж. — Джанет осторожно положила камень. — Но если про это рассказать ты не можешь, то… хоть что-нибудь о своих приключениях?..

— Расскажу, — уныло пообещал Варламов. И вспомнились насмешливые слова Рогны: «У тебя будет, что рассказать жене». Он встал из-за стола.

— Спасибо, было очень вкусно.

Избегая смотреть на Джанет, заглянул в ванную: — Мой халат наверху?

Стал подниматься по лестнице, и на площадке зимнего сада (Джанет выбрала дом, где можно было устроить зимний сад) приостановился: сквозь стеклянную дверь лился странный свет. Открыл дверь и вошел.

Небольшой зал был наполнен жемчужным светом. Цветов стало больше, чем в прошлом году, и сейчас, похоже, раскрылись все. Пурпурные розы с большого розового куста почему-то все повернулись в одну сторону. Сердце Варламова сделало перебой. Он повернулся…

Она сидела у стены, с легкой улыбкой, и волшебный свет исходил от ее платья и лица.

— Кажется, у тебя проблемы, — услышал Варламов мелодичный голос.

— Похоже на то, — вполголоса сказал он и оглянулся.

— Не бойся, нас не услышат. Ты снова ненадолго выпал из времени вашего мира.

Варламов вздохнул: — Не все мои приключения понравятся Джанет.

— Это я всему виной. Но надеюсь, ты не в обиде?

— Нет, — сказал Варламов. — Я благодарен.

— Джанет это перенесет. Хотя кое-что я сделаю, потому что это испытывали Меня. Для начала наведаюсь в Исейон. Если стереть там то, что вы называете файлами, они исчезнут везде. Но твою память я сохраню, и твоей японской возлюбленной тоже.

— Спасибо… — неуверенно сказал Варламов.

— Теперь мы не свидимся долго, по времени вашего мира. Но я говорю — до свидания.

Исчезло прекрасное видение, погас жемчужный свет. Полумрак в зале, и в окно заглядывает луна. Через несколько часов она будет светить над снежными горами Колымского края и храмами Киото… Варламов вздохнул и поднялся к себе за халатом. В комнатах Ивэна и Кэти света не было.

Он спустился, принял душ и вошел в комнату Джанет. Та стояла на коленях перед тумбочкой, всё было разбросано по полу. Повернулась и гневно крикнула:

— Ты забрал их? Те фото?

— Какие фото? — удивился Варламов.

А потом понял. Сел на стул и стало так тошно, что в самом деле лучше бы тогда с террасы Киёмидзу-дэра…

— Ничего я не брал. Когда бы успел?

Руки Джанет опустились: — Не понимаю…

— Я только что видел ее. Ту женщину, что остановила время. Она сказала, что сотрет файлы в Исейоне, и они исчезнут везде. Может быть, поэтому… Только я не знаю, что такое Исейон ^[50], — уныло закончил Варламов.

Джанет стала собирать раскиданное по полу, а потом села на кровать.

— Я тоже видела ее, — тихо сказала она. — Когда болела. Странно, я могу вспомнить все, что она сказала, кроме последней фразы. Там были цветы, и я помню, что услышала: «Приляг среди них. Отдохни». И она сказала что-то еще, но этого я уже не помню.

Отчаяние прозвучало в голосе Джанет.

— Грустно все, — сказал Варламов и встал. — Пойду спать, завтра на работу.

Джанет помолчала.

— Останься, — сказала она так же тихо. — И так почти год мужа не видела.

Утром дверь спальни с шумом распахнулась, и ворвались Кэти с Ивэном. Кэти несла поднос с чашками.

— Кофе в постель! — объявила она. — Здравствуй, папа!

И последовала веселая возня…

После завтрака Варламов проводил Кэти до остановки школьного автобуса, а Джанет, забрав Ивэна в детский сад, уехала на работу. Варламов тоже стал собираться, и тут зазвонил телефон.

— Из Службы разведки и безопасности. Не уезжайте, к вам заедет наш сотрудник.

Сотрудник был в гражданском, поздоровался дружески, а потом водрузил на стол до тошноты знакомый чемоданчик.

— Расскажите обо всем, что с вами случилось, — попросил он.

Обо всем многовато будет, но Варламов стал сравнительно честно рассказывать в глухую крышку открытого ноутбука. Тот, скорее всего, был оснащен аппаратурой чтения мыслей, хотя и невысокого уровня. У цзин техника была совершеннее. О многом, разумеется, умолчал: зачем, например, канадской разведке знать про Хозяйку медной горы? Может, аппаратура и фиксировала неискренность, но на это давно было наплевать. Особо его и не пытали, через пару часов гость закрыл ноутбук и сказал:

— Спасибо. Наши маркеры остались нетронутыми, значит, ничего у вас выпытать не сумели. Все же о своих странствиях никому не рассказывайте. Если понадобится, мы вас вызовем. Вот визитка, в случае чего пусть обращаются ко мне.

И уехал. Похоже, службу интересовало только, не тронуты ли их блокировки. Все-таки Варламов с облегчением вздохнул, но потом вздохнул снова: предстояло объяснение на работе.

Все равно опоздал, так что заехал помыть машину. Издалека небоскребы Торонто походили на токийские, только там пестрело в глазах от иероглифов… Привычное место на офисной стоянке оказалось занято, и пришлось ставить машину поодаль.

Варламов поднялся на свой этаж и с деланным воодушевлением приветствовал коллег. Те поглядывали на него с улыбочками, а место Варламова и тут было занято. Не беда, длинный стол с прозрачными перегородками для сотрудников напоминал крольчатник.

Начальник отдела сразу пригласил к себе. Отдельный кабинет, пусть и с полупрозрачными стенами.

— Привет, Мертон, — сказал Варламов. — Как у вас тут дела?

— Нормально, — ответил тот. — Почему опоздали на работу? Ведь вы вернулись еще вчера.

— Из CSIS ^[51] приезжали. Вот визитка, можете позвонить.

Мертон поморщился.

— Позвоню. А вы напишите объяснительную, где пропадали десять месяцев.

— А вот этого не могу, — сказал Варламов с некоторым злорадством. — Тут затронуты вопросы национальной безопасности. Можете справиться по тому же телефону.

Если приврал, то самую малость. Мертон поджал губы.

— Выполняли секретное задание?

— Нет. Вы же знаете, что меня похитили. Но все дальнейшие вопросы не ко мне.

Заглянула секретарша, Дезире.

— Мистер Варламов, вас к директору.

Похоже, оставил начальника не в духе. Когда шел мимо столов, за спиной раздавались смешки. Ну и ладно, пусть повеселятся. Мистер Джексон вышел из-за стола и потряс руку, но улыбка тоже была натянутой. Он сразу взял быка за рога.

— Садитесь. Меня просили вас особо не расспрашивать, но сами понимаете, слухи ходят. И не только слухи… — последние слова он многозначительно подчеркнул.

Варламов сел и вытянул ноги.

— Сэр, — вежливо сказал он. — Я уже слышал намеки на некие компрометирующие фото. Может, мне их покажут? Я, так ничего не видел.

Мистер Джексон слегка ухмыльнулся.

— Ну, я вас не осуждаю. Девушка, кажется, весьма искусная.

Варламов стиснул зубы. А директор слегка развернул к нему монитор и подвигал пальчиком. Постепенно улыбка предвкушения сменилась недоумением. Он коснулся клавиши.

— Дези, отсутствуют э… некоторые файлы в досье мистера Варламова. Что-то с сервером?

Подождал какое-то время. — Что, и на сервере их нет?

Откинулся на спинку кресла и удивленно посмотрел на Варламова.

— Как вы это сделали?

Оказалось, что мстительное чувство довольно приятно.

— Я ничего не делал, сэр. Повторяю, я никаких фото не видел. Скорее всего, это фотомонтаж. Но кто их прислал, тот их и убрал.

— Забраться на защищенный сервер? — покачал головой Джексон.

— Для китайских спецслужб не особо сложное дело, — небрежно заметил Варламов.

— Это они?.. Ну ладно, пусть с этим разбирается CSIS. Пока они сказали вас не трогать. Хорошо, это облегчает дело, а то жалко вас увольнять. Вчера мы получили интересный запрос из России.

Директор протянул лист бумаги со штампом Колымской администрации. Варламов просмотрел его:

— Похоже на список горного оборудования. Чего они хотят?

— Узнать цены в Канаде и возможность поставок. У кого они обычно покупают?

— У китайцев, конечно, — сказал Варламов. — И те безбожно пользуются своей монополией. Неудивительно, что координатор Колымской автономии ищет другие возможности.

— Вы с ним знакомы?

— Работал вместе, пока не появилась возможность улететь на Аляску. Кстати, он высоко оценивает деятельность вашей компании, мистер Джексон.

Может, и преувеличил немного.

— Вот как? И какого вы мнения о координаторе, он там вроде главный босс?

— Энергичный, с широким кругозором. На хорошем счету у Верховного координатора Российского союза. В Колымской автономии большие минеральные ресурсы, но неважно с инфраструктурой и горнодобывающей техникой. Сотрудничество может оказаться выгодным.

Знал бы ты еще о месторождении платины…

Директор покачал головой. — Но как это оборудование доставлять?

— Нет проблем, сэр. Летом Охотское море открыто для навигации. Китайцы тоже почти все поставляют морем. От Ванкувера до Магадана около четырех тысяч миль, и нетрудно зафрахтовать судно.

— Похоже, вы владеете ситуацией, — директор оценивающе разглядывал Варламова. — Хорошо, вот вам задание. Узнайте, что из этого можно закупить в Канаде и на соседних американских Территориях, и по каким ценам? Когда это оборудование могут поставить? Сравните с китайскими ценами и условиями поставки. Выясните возможность и цену фрахта. Переписку с колымской администрацией можете вести от имени нашей фирмы. Имейте только в виду, что ее будет контролировать CSEC ^[52]. И еще… Работайте один и не оставляйте данных на сервере, всё только на бумаге. Хорошо бы к концу недели вы дали мне предварительную оценку.

— Хорошо, сэр, — сказал Варламов. Стало приятно: похоже, его увольнение откладывается, и Джанет не придется переживать из-за ипотеки. И большое спасибо координатору Колымского края: тот явно понимал, что Варламов может попасть в затруднительное положение на работе, и поспешил с запросом.

Директор снова тронул клавишу.

— Дезире, — сказал он вошедшей секретарше, — подыщите мистеру Варламову свободный кабинет.

Та удивленно глянула на Варламова, но послушно сказала: — Кабинет мистера Талбота свободен, сэр. Он не скоро вернется из командировки.

Так что возвращение в крольчатник тоже откладывалось.

Несколько дней Варламов звонил, изучал сайты и вел переговоры. Дело осложнялось тем, что надо было избежать транспортировки тяжелого оборудования через Темные зоны. Снова и снова вспоминался опыт Колымской автономии по прокладке ОЯМ, как бы он пригодился в Канаде. К концу недели закончил список, подсчитал итог и присвистнул: сделка могла быть весьма выгодной, все зависело от объема поставок

На мистера Джексона сумма тоже произвела впечатление.

— Что же, — сказал он. — Посылайте предложение в Колымскую администрацию. Посмотрим, что они скажут.

— Сэр, — решился Варламов. — Было бы еще лучше, если бы могли отправлять оборудование в Ванкувер из Эдмонтона, но мешает Темная зона. Между тем в Колымской автономии есть опыт строительства перехода через Зону и, похоже, это обошлось не слишком дорого.

Директор посмотрел на Варламова как-то странно и вдруг поднял ладонь.

— Давайте поговорим об этом в другой раз. — Он задумался. — Вот что, приезжайте ко мне завтра, часа в четыре. Конечно, с женой. Там и поговорим. Дези даст вам визитку.

Удивленный, Варламов вышел. Секретарша удивилась еще больше, но визитку дала.

Дома Джанет разволновалась.

— Что мне надеть? Весь год было не до нарядов. Жаль, оправа для изумруда еще не готова.

Варламов сам заехал в одну из старейших ювелирных фирм Торонто, оттуда явился ювелир и, восхищенно качая головой, замерил изумруд. Он же должен был привезти готовую оправу и вставить камень. На это ушел чуть не весь остаток со сталинградской карточки.

— Что ты! — сказал Варламов. — Это было бы вызывающе. Это королевский камень, такой можно надеть разве что на прием у генерал-губернатора.

— Думаешь, мы туда попадем? — с сомнением спросила Джанет.

Но и без изумруда она была удивительно хороша в дымчатой песцовой шубе (эту сшили быстро, хотя снова плакали денежки), и в ожидании такси Варламов поцеловал жену в щеку.

Такси было беспилотное, хватило приложить визитку к сканеру. Привезло их на берег озера, где стояли богатые дома. Мистер Джексон с женой Ирэн встретили на крыльце. Ирэн восхитилась шубой Джанет, и прошли в гостиную.

После обеда мужчины уединились в кабинете, откуда открывался вид на заснеженное озеро. Снег розовел в свете заката, напомнив колымские снега и Рогну. Мистер Джексон налил по стаканчику виски.

— Итак, вы сказали о каком-то способе перехода через Темную зону. Можно подробнее?

Варламов рассказал о композитных сборках, использованных на ОЯМ, и добавил, что изучил опытный участок железнодорожного пути.

— Они решили не продолжать работы, грузопоток слишком мал. Но представляете, если мы используем такую технологию на трансканадской магистрали? Путь от Торонто до Ванкувера снова заработает. А дороги, ведущие на север? По ним опять можно будет везти рудный концентрат с горно-обогатительных комбинатов.

Мистер Джексон задумчиво пригубил виски.

— Я не хотел говорить об этом в офисе. Способы перехода через Темные зоны известны, но они рентабельны только при больших грузопотоках. Например, за Эдмонтоном собираются начать проходку двадцатимильного туннеля. Если есть более дешевый способ, то это золотая жила. У вас даже есть проектная документация?

Варламов кивнул.

— Да, мне позволили скопировать часть. Видимо, координатор не прочь закрепиться на североамериканском рынке. Опыт их специалистов для нас бесценен. С другой стороны, вряд ли они будут пока претендовать на многое.

— Интересно, — протянул шеф Варламова. — Хорошо бы показать эту документацию специалистам. Если идея хорошая, может подключиться и правительство провинции.

— Могу перекинуть ее вам, — сказал Варламов, доставая планшет. — Но желательно, чтобы о ней знал лишь узкий круг лиц.

— Конечно, — кивнул директор. Он активировал компьютер, и Варламов перебросил на него зашифрованную папку с документацией. На листке написал пароль, и мистер Джексон запер его в ящик стола.

— Будем действовать не спеша, — сказал он. — Подберу надежных людей, которые сами будут заинтересованы в проекте. Со временем, возможно, создадим и компанию. Вы пока сосредоточьтесь на поставках в Колымскую автономию.

Он подошел к проигрывателю, поставил пластинку (виниловую!) и включил. Медленно и грустно вступительные аккорды «Лестницы в небо» поплыли по комнате в сгущающуюся над озером темноту…

Спустя несколько дней пришел ответ из Магадана — список техники и прочего оборудования, которое готовы были заказать. Варламов быстро подсчитал итоговую сумму и присвистнул громче, чем в первый раз: сделка оказывалась ОЧЕНЬ выгодной.

Так неожиданно для себя он стал начальником отдела, получил свой кабинет и двух сотрудников. Впрочем, редко их видел из-за постоянных разъездов по заводам производителей. К сожалению, зима кончилась, и нельзя было проверить технику в условиях низких температур — китайское оборудование часто ломалось на Колыме именно из-за морозов. Все же летом отправили груженый корабль в Магадан, а следом улетело несколько инженеров от фирм-производителей. Летели, естественно, через Китай, и Джанет лукаво спросила:

— А ты не хочешь навестить Колыму?

Варламов давно рассказал о Рогне, и Джанет неожиданно снисходительно отнеслась к его вынужденному роману.

— Бедная девочка, — сказала она. — Я немного знаю о рогнах. Мужчины их боятся, и если она решила завести ребенка от тебя, ну… я ее понимаю.

Все же ехидные замечания насчет «двоеженца» он периодически получал.

Варламов покачал головой.

— Ты напрасно беспокоишься. Рогна слишком гордая, чтобы делить меня с другой. И я не хочу лететь через Китай, хватит с меня приключений.

Хотя Сацуки он вспоминал чаще, чем Рогну. Странно, что Джанет как будто совсем забыла о японке…

Прошло лето и осень, наступила зима. С Колымы стали поступать отзывы о технике, и выяснилось, что кое-что надо адаптировать к тамошним горным породам и холодам. Но в целом качество было лучшекитайского, и перспективы заказов были впечатляющими. Варламов стал чаще выезжать на север Канады для проверки оборудования в условиях, близких к колымским.

Вот тогда-то и случилась та история с застреленной рогной…

Он думал, что этим все кончится, но спустя несколько месяцев получил приглашение на деловой обед от вице-президента компании «Northern Mining» ^[53], которая и вела работы в том районе. Он приехал к ресторану «Вяз» и отпустил такси. Уютная небольшая улица, где он пока не бывал. В ресторане спокойный интерьер в красноватых тонах. Из-за столика поднялся солидный господин, который, несмотря на седину в короткой стрижке, предложил звать себя просто Клодом, и его спутник, небрежно-точными движениями и холодным взглядом напомнивший Варламову акулу в океанариуме Торонто — Прескотт.

Варламов отдал должное восхитительному осьминогу на гриле и пиву из Монреаля. Потом завязался разговор.

— Мы благодарны вам, Юджин, — начал вице-президент, — что спасли наших людей на Дарк-лейкс. Мы очень сожалеем об этом прискорбном инциденте. Будем делать все, чтобы не допустить подобного.

— Я так понял, сэр, — сказал Варламов (язык не повернулся назвать вице-президента могущественной компании Клодом), — что вы хотите продолжить работы в этом районе?

— Да! — энергично кивнул Клод. — Вложены большие деньги, и акционеры будут разгневаны, если мы подожмем хвост.

— Полагаете, я могу помочь?

— Мы не знаем никого, кто еще мог бы разговаривать с рогнами, — вступил Прескотт. Голос был самоуверенный, но с нотками осторожности. — Может, выясните, чего они хотят? Мы пойдем на определенные уступки, а вы получите хорошее вознаграждение.

Варламов отпил глоток пива, вкусное пиво варят в Монреале.

— Наверное, вы уже пытались вести переговоры? — спросил он.

— Пробовали, — ответил Клод. — Наняли хорошего переговорщика, он подъехал к бывшей базе и стал ждать. Довольно скоро вышла какая-то девчушка и сказала, что у него полчаса, чтобы убраться. Больше с ним говорить не стала. Он подождал эти полчаса, на всякий случай подальше от машины. Потом та вспыхнула как факел, у него даже брови обгорели. Пришлось топать обратно двадцать километров на своих двоих. Больше, он сказал, туда ни ногой.

— Да, — вздохнул Варламов. — Это они умеют. И не только это.

— Вы немного знаете рогн, — снова заговорил Прескотт. — Может, у вас выйдет лучше?..

Варламов пристально посмотрел на него. Вполне мог навести справки в Колымской автономии. Если хоть намекнет на Рогну, он встанет и уйдет. Но похоже, акула была слишком опытной, чтобы пропустить мимо носа лакомый кусок.

— Мне так ответили из администрации Колымского края, — гладко добавил Прескотт. — Предупредив, что больше мне знать не положено.

Ну, это еще сойдет.

— Я не знаю, что это место значит для рогн, джентльмены, — сказал он. — Если оно очень важно, вам не дали бы провести разведку. Полагаю, они все еще гневаются из-за убитой рогны. Если передать извинения и обещать соблюдение всех экологических требований, может быть, все наладится… Да, еще, — вспомнил он. — Неплохо бы оплачивать учебу молодых рогн в университете. Не беспокойтесь, таких немного.

— Для них важно образование? — удивился Клод

— Да, — кивнул Варламов и поймал мимолетный взгляд Прескотта, но тот сразу отвел глаза. Похоже, что знает. Только никому не скажет, побоится…

— Кстати, что вы там нашли? — спросил он. — Если золото, не буду и связываться. Хлопот не оберешься.

Клод оглянулся, посмотрел на своего спутника и покачал головой.

— Вольфрамит, — ответил он. — С высоким процентом содержания металла, а вольфрам сейчас в цене. Только это пока секрет.

Договорились, что услуги Варламова будут оформлены официально, как вызов консультанта по транспортной логистике. Вот так он снова оказался на Дарк-лейкс…

Было уже лето, среди валунов цвел иван-чай. Варламов остановил вездеход на том же самом месте и вышел. Ветер морщил синеватую гладь ближнего озера, по долине ручья зеленели елочки. Совсем как на его родине, в Кандале. Он посмотрел на выгоревший пустырь на месте базы и вздохнул.

Достал складной стул и сел, наслаждаясь прохладой.

Он приготовился ждать долго, но рогна появилась почти сразу. Просто вышла из-за елочек, та же юная девушка, что разговаривала с его Рогной.

— Здравствуйте, мистер Варламов, — сказала она.

Он встал и поклонился в ответ, а девушка подошла ближе. Невзрачное платьице, кофточка, сапожки на ногах. Конечно, ярко-голубые глаза.

— Не побоялись? Ну да, вас мы не тронем. Не хватало вражды между рогнами. Хотя вы меня слегка обманули, — девушка с хитрецой поглядела на Варламова. — У вас есть и другая жена, кроме колымской рогны.

— Так получилось, — смущенно сказал Варламов.

— Бывает, — рассмеялась юная рогна. — Ну, зачем пришли?

— Эта компания, что вела тут разведку, они все-таки хотят разрабатывать месторождение. Просили узнать, не согласитесь ли вы их… терпеть? Просят прощения за убитую рогну. Обещают вести добычу только шахтным способом и соблюдать экологические требования. Оплачивать обучение рогн в колледжах и университете.

— В университете?.. Это неплохо. Но вам-то что за интерес?

— Да они все равно сюда полезут, — с досадой сказал Варламов. — Слишком много вложили. Ну, сожжете вы еще что-нибудь. Начнется вражда, против вас настроят общественное мнение. А я не хочу, чтобы к рогнам относились враждебно.

— А… — протянула девушка. — Да, в этом есть смысл. Но я ничего не решаю, мне надо сообщить старшей рогне.

— Я готов подождать, — сказал Варламов. — Можем встретиться завтра.

— Зачем? — удивилась юная рогна. — Вы же видели, как я поговорила с вашей женой. Кстати, как ее зовут?

Теперь удивился Варламов.

— Всегда звалась просто Рогной, — ответил он.

— Ну и ну, — покачала головой девушка. — Конечно, некоторые рогны предпочитают забыть, какое имя получили при рождении. Но вот меня зовут Сильвия… Ах да, она написала вам?

— Да, — сказал Варламов. — Спасибо.

— Мне понравилось слегка отчитать ее, — рассмеялась Сильвия. — Знаете, она действительно вас любит. Но…

— Я знаю, — быстро сказал Варламов.

Девушка вздохнула: — Понятно, почему вы заботитесь о нас. Подождите, я переговорю…

Она сунула руки в карманы кофточки, опустила ресницы, и лицо приняло уже знакомое мечтательное выражение. Варламов ждал, глядя, как фиолетовыми волнами клонится иван-чай.

Наконец Сильвия распахнула глаза и удивленно посмотрела на Варламова.

— Знаете, может получиться. Однако есть одно «но». Старшая рогна не доверяет этим людям, они жадные и жестокие. Она вообще не хочет общаться с ними. Согласна иметь дело только с вами…

Они потратили еще два часа на обсуждение деталей. Девушка явно устала, ярко-синие глаза потускнели.

— Достаточно, — сказал Варламов. — Может, они еще не согласятся.

Сильвия вздохнула: — Тогда им не видать этого месторождения. Это последнее слово старшей рогны… — Она помедлила. — Можно вас поцеловать на прощание?

— Конечно, — удивленно сказал Варламов.

Юная рогна неловко клюнула его в щеку. Тогда Варламов крепко обнял ее, как обнимал свою дочь, тоже поцеловал в холодную щеку и отпустил. Прикрыв глаза рукой, Сильвия отступила в заросли иван-чая, и на этот раз не стала притворяться, будто гуляет, а просто растворилась среди цветов.

На этот раз Варламова приняли в штаб-квартире «Northern Mining». Кроме Клода и Прескотта присутствовал сам президент компании, мистер Гамильтон.

— Итак, джентльмены, — сказал Варламов, — в принципе ваши условия приемлемы. Шахтная добыча с минимальным ущербом для окружающей среды, свободный доступ рогн на территорию, плата за обучение тех, кто пожелает учиться. Есть одно большое «но». Старшая рогна вам не доверяет, а без ее согласия доступа к месторождению вам не видать.

— Тупик? — прищурился Прескотт. Как уже знал Варламов, казначей компании.

— Не совсем, но вам может не понравиться. Старшая рогна желает иметь дело только со мной.

— Ну да, ведь вы… — высокомерно начал президент. Прескотт только глянул на него, и тот замолчал.

— И как это может выглядеть? — спросил Прескотт.

— Вы передаете мне права на земельный участок, за символическую плату. Рогны все равно считают его своим. Я заключаю с вами соглашение об его использовании для разработки месторождения, и контролирую соблюдение прописанных в нем условий.

В комнате повисла мертвая тишина.

— Извините, джентльмены, — сказал Варламов. — Я знаю, что так переговоры не ведутся, но мне передали, что это последнее слово старшей рогны.

Клод склонил голову набок: — Передали? Выходит, вы говорили не только со… старшей рогной?

— Разговор шел через посредника, однако это не имеет значения. Я сожалею, что вы оказались в затруднительном положении, но вам надо тщательнее отбирать людей для работы в таких местах… Собственно, это все. Если вам не подходит, я просто уйду.

И Варламов действительно встал. Троица переглянулась.

— Подождите, пожалуйста, в приемной, — сказал Прескотт. — Сами понимаете, нам нужно обсудить ситуацию.

В приемной Варламов опустился в кресло, разговор дался нелегко. Потом надо выпить стаканчик виски. Но пока секретарша предложила только кофе.

За массивными дверями Прескотт сказал:

— Даже не намекайте на его связь с рогной. Вам жизнь надоела? В лучшем случае от вашего особняка головешки останутся. И полиция ничего не сделает.

Президент прокашлялся. — Но мы не можем согласиться на такие условия. Это грабеж.

— Нам придется согласиться, — холодно сказал Прескотт, — иначе плакали наши денежки. А так со временем пойдет хорошая прибыль. Ну, станет у нас на одного мажоритарного акционера больше. Зато будем иметь гарантию от инцидентов с рогнами, а они там продолжают шляться. Чем-то это место их привлекает. Твое мнение, Клод?

— Неплохо иметь своего человека для контакта с рогнами. И доходы от рудника прогнозируются хорошие…

Дверь приоткрылась, и Прескотт поманил Варламова. Улыбка благодушная, как у пообедавшей акулы. Президент поднялся из-за стола.

— Мы согласны на ваше предложение, мистер Варламов. Юристы подготовят проект соглашения, а потом пройдемся по деталям…

Через несколько дней, уже в спальне, Джанет со смешком сказала:

— А ты, оказывается, стал крупным землевладельцем. Даже не похвастался.

— Слишком все неожиданно, — вздохнул Варламов. — А ты откуда знаешь?

— У нас в газете есть экономический раздел. С чего это тебе продали такой участок всего за один канадский доллар?

— Из-за рогн. — Варламов лег в постель и с удовольствием потянулся. — Помнишь, я тебе рассказывал об убитой рогне? Эта компания, «Northern Mining», так и не смогла найти с ними общий язык. Обратились ко мне, ну а старшая рогна согласилась иметь дело только со мной.

— Да уж, ты умеешь договариваться с рогнами, — ехидно заметила Джанет.

Эту шпильку пришлось проглотить.

— Поговаривают, там богатое месторождение золота. — Джанет тоже легла. — На бирже даже цены упали.

— Золота там нет, — все еще сердито сказал Варламов. — Что именно, пока секрет.

Джанет придвинулась и поцеловала его. — Ну, не обижайся насчет рогн. Пожалуйста…

Дел прибавилось. Мистер Джексон подыскал инженера из государственной транспортной компании, и Варламов обсудил с ним строительство экспериментального участка дороги на композитной основе. Пришлось связаться с транспортным отделом Колымской администрации, и оттуда обещали прислать своего специалиста. Несколько раз летал на месторождение вольфрамита — обустроить могилу рогны, похороненной у одного из озер, уточнить трассу прокладываемой дороги и многое другое. Никуда не делись и очередные поставки в Магадан, так что в отдел пришлось набрать новых сотрудников, и Варламов стал постепенно перекладывать на них эту работу. Лишь в редкие вечера он мог пообщаться с детьми, и тогда рассказывал Кэти о волшебной стране.

Он приносил в ее комнату листы бумаги и цветные карандаши, и начинал рассказывать о далекой реке Индигирке, а Кэти, высунув язык от усердия, рисовала синюю ленту реки, юрты с людьми рядом, притоки слева. По одному из них, меж двух островерхих сопок, и начинался путь в волшебную страну…

С Ивэном общаться удавалось меньше, но Варламов, помня Морихеи, настоял, чтобы тот начал обучаться в детской секции айкидо. Отвозила его туда Джанет или Инесса.

Наконец экспериментальный участок дороги был построен, испытания прошли успешно, и Варламов предложил совету директоров «Northern Mining» использовать эту технологию для прокладки трассы к Дарк-лейкс. Несколько позже была учреждена и компания «Trans-Zone» с заявленной целью строительства переходов через Темные зоны…

Как-то Варламов и Джанет сидели на террасе, выходящей на задний дворик. Вид не такой впечатляющий, как с террасы мистера Джексона, но Джанет посадила несколько кустов роз, и бутоны горели темно-алым в свете заката.

— Тебя, похоже, не обидели, ты получил десять процентов акций «Trans-Zone», — сказала Джанет. — Вообще-то могли обмануть.

Варламов пожал плечами.

— Они заинтересованы в моих контактах с Колымской автономией. Без инженеров оттуда было бы гораздо сложнее.

— Тамошняя администрация также получила долю. Сколько?

— Тоже десять процентов, но в Колымском филиале будут иметь пятьдесят. Десять процентов у мистера Джексона, двадцать — у правительства Альберты. Ну и так далее.

— Ты богатеешь, дорогой, — улыбнулась Джанет.

— Ну, больших доходов пока ждать не стоит. Вот когда достроят переход на трассе Эдмонтон — Ванкувер…

— А как продвигается ветка к Дарк-лейкс?

— Пока тянут грейдер. Там надо сначала модернизировать железную дорогу до Форт-Нельсона. Это профинансирует правительство Альберты, и они даже хотят продлить дорогу дальше, к Уайтхорс. Тогда им придется привлечь нашу «Trans-Zone» для строительства перехода через Темную зону. Если подключится федеральное правительство, можно будет проложить трассу и дальше, к Фэрбанксу на Аляске. Такой проект, «Canadian Arctic Railway» ^[54], давно разработан.

— Ну да, — рассмеялась Джанет. — А дальше к Берингову проливу, туннелю под ним и Колымскому краю. Твоя мечта.

— Ты знаешь, — вздохнул Варламов, — я поднял старые планы. Еще в начале века разработали проект магистрали, которая соединит Россию и Америку через Берингов пролив. Странно, тогда у России было достаточно средств, чтобы построить свою часть, до Чукотки. А для туннеля было возможно совместное финансирование. Пришел бы и частный капитал, ведь выгода очевидна — это транспортный мост между Америкой и Евразией, даже в начале эксплуатации пятьдесят пар поездов в сутки. Но вместо того, чтобы сыграть ключевую роль в объединении мира, Россия выбрала конфронтацию с Западом, которая и привела к Третьей мировой.

— И ты хочешь исправить эту ошибку? — с удивлением спросила Джанет. — Хотя… ты уже говорил что-то подобное, когда мы бежали от цзин в Канаду.

— Ну да, транспортная магистраль это ось, вокруг которой возможно политическое объединение. Я путешествовал по Автономиям Российского союза, у них нет особой разницы с американскими Территориями. Так что возможно возникновение некой федерации, скажем, Северной. Она станет противовесом чрезмерному усилению Китая…

— Да, милый, у тебя грандиозные планы… — покачала головой Джанет. — И ты мечтаешь проехаться по этой магистрали до Усть-Неры?

— Куда там, — уныло сказал Варламов. — Будет здорово, если дотянем трассу до Фэрбанкса. Но для этого понадобится участие штата Аляска.

— Занятно, — вздохнула Джанет. — Осталось всего два штата: Техас, они слишком гордые, чтобы объединиться с какой-то Территорией, и Аляска — слишком большая, и присоединяться не к кому.

Закат угас, в сумерках стерлись краски, и розы стали темны.

Время течет медленно, но если посмотреть вспять, оно протекло быстро. Транспортной логистикой теперь занимался лишь один, хотя и большой отдел быстро растущей «Trans-Zone», а компания стала одной из самых успешных за последнее десятилетие в Канаде. Много времени отнимали и дела в «Northern Mining». Имя Варламова стало известным в деловом мире, и семья переехала в особняк, хотя тоже в северном пригороде Торонто. Джанет со своим изумрудом блистала на банкете по случаю награждения Варламова орденом Канады — «за выдающиеся заслуги перед Канадой в восстановлении транспортной инфраструктуры». А Кэти исполнилось восемнадцать лет…

Праздновать решили дома, хотя Варламов давно привык к канадскому обыкновению отмечать семейные события в ресторане.

— Что-то я стала уставать в последнее время, — сказала Джанет. — Странно, все десять лет, как ты вернулся, чувствовала себя прекрасно. И еще хочу надеть изумруд, а для ресторана это перебор.

Так что Варламов нанял через фирму повара и двух официантов. Не возиться же с тарелками в вечернем платье и с королевским изумрудом на груди? Дороже, чем в ресторане, но Джанет стала как-то безразлично относиться к деньгам. Начали отмечать в семейном кругу, подруги Кэти должны были подъехать позже. Официанты — симпатичные парень и девушка в черных жилетках и при галстуках, — подав закуски, встали у дверей.

— Ну, дочь, — поднял бокал с шампанским Варламов, — ты выглядишь красавицей. Точь-в-точь как твоя мать, когда я влюбился в нее в Другом доле: зеленые глаза и волосы почти того же цвета…

(Вообще-то поначалу они испытали неприязнь друг к другу, но об этом нечего вспоминать).

Потом подняла бокал Джанет. Тусклее, чем у дочери стала зелень глаз, и волосы приобрели цвет темного меда, как у матери, но от мягкого сияния изумруда будто светилось лицо.

— Я благодарна Богу, что увидела тебя взрослой, Кэти, — сказала она — Желаю тебе жить долго и быть счастливой. Я дарю тебе свой изумруд. Если мне понадобится надеть его на какой-нибудь званый обед, я его у тебя одолжу, ладно?

— Мама!.. — ахнула Кэти.

— Я про свой подарок забыл, — вспомнил Варламов. — Но за ним надо слетать на Дарк-лейкс. Давай сделаем это послезавтра.

Поднялся Ивэн, пока еще угловатый подросток, брюнет в отличие от других членов семьи.

— Я тебя поздравляю, сестренка, — сказал он (на что Кэти слегка покривилась). — Я рад, что у меня такая красивая сестра, — поправился он. — Теперь ты взрослая. Желаю тебе всех благ.

Допили шампанское, отдали должное блюдам, приготовленным искусным поваром.

— Ивэн, — попросила Джанет. — Включи музыку Вивальди. «Времена года», «Зима». Помнишь, — обратилась она к Варламову, — как мы танцевали в Другом доле под эту музыку?

И снова рука Варламова легла на талию Джанет, и снова музыка будто заскользила по льду, и снова вибрирующая мелодия понесла их в морозную даль…

Стали подъезжать подруги Кэти — смеющиеся молодые девушки, Ивэн застеснялся и ушел к себе. Стало шумно, работы у официантов прибавилось. Девушкам было явно не по себе при виде блистательной Джанет, так что, встретив гостей, она и Варламов тоже ушли.

— Ничего, присутствие официантов не даст им слишком разгуляться, — устало сказала Джанет. — Приятные молодые люди.

В спальне она переоделась в халат, постояла у туалетного столика и, взяв с него какую-то книгу, подала Варламову.

— А это тебе в подарок.

И пошевелила пальцами:

— Странно, после той болезни мне всё кажется, что это не моя рука.

Варламов взял книгу и прочел имя автора: «Джанет Варла» (трудная для англоязычных канадцев фамилия Варламов как-то незаметно укоротилась до Варла). А ниже название: «Наша мечта».

— Ты написала книгу? Поздравляю. А о чем она?

Он попытался открыть книгу, но та была запаяна в полиэтилен.

— Это книга о нас, о тебе и мне. Не писать же одни статьи. Но не надо читать сейчас. Прочитай потом, пожалуйста.

— Хорошо, — улыбнулся Варламов. — Ты у меня молодец.

На следующее утро она еще спала беспокойным сном, когда Варламов собрался и уехал в офис. Он вернулся к вечеру, пообедал с Джанет (та выглядела утомленной и не ездила сегодня на работу), а потом зашел к Кэти. Та сидела на диване перед кучей одежды.

— И что мне надевать в эту тундру? — недовольно спросила она. — Там, наверное, холодно. И зачем туда едем?

Варламов сел рядом с дочерью.

— Лишь немногим прохладнее, — сказал он. — Возьми куртку, там накинешь. Помнишь дорогу в волшебную страну? — Он положил на столик бумагу и цветные карандаши.

— Папа! — фыркнула Кэти. — Я давно не маленькая девочка, чтобы верить в сказки.

— И все-таки, — попросил Варламов, — нарисуй дорогу туда. Это в последний раз.

Кэти недовольно взяла карандаши и один за другим набросала рисунки.

— Все правильно, — сказал Варламов, собирая листы бумаги.

— У себя ты их бросишь в шредер, и останется труха, — возмущенно сказала Кэти. — Я давно подсмотрела, что ты с ними делаешь.

Варламов вздохнул: — Завтра все объясню…

Назавтра долгих три часа летели до Эдмонтона, там Варламов взял такси и, к удивлению Кэти, заехали к нотариусу.

— Вы подготовили бумаги? — спросил Варламов.

— Да, — нотариус с любопытством глянул на Кэти и вывел на дисплей какие-то документы.

— Что это? — спросила она.

— Ты становишься владелицей участка на Дарк-лейкс, — объяснил Варламов. — И соответственно получаешь право на двадцать процентов доходов от рудника. Подарок, о котором я говорил.

— Можно вашу карточку, — попросил нотариус. Кэти машинально подала, тот проверил данные и кивнул. — Все в порядке, поставьте вашу подпись.

— Папа… — начала Кэти, но покосилась на нотариуса и замолчала. Зато когда вышли, возмущенно повернулась к отцу:

— Почему ты не сказал мне заранее? Может, я не хочу становиться никакой владелицей? В конце концов, я только начала учиться в колледже!

— Извини, Кэти, — Варламов ласково положил руку на ее плечо. — Я боялся, что ты станешь упираться. Но мне тревожно, что-то подсказывает, что нужно спешить. Сейчас я поеду в филиал «Northern Mining», внести изменения в список акционеров и собрать информацию, которая тебе может понадобиться. А ты поезжай на мою квартиру, вот карточка для такси.

— В приют холостяка? — через силу улыбнулась Кэти (у Варламова было столько дел в Эдмонтоне, что купил здесь небольшую квартиру и порой неделю не показывался в Торонто). — Ладно, отложим разборки.

Когда к вечеру Варламов вернулся в квартиру, его встретили блеск и чистота. Кэти даже приготовила ужин.

— Обычный мужской бардак, — сказала она. — Но следов женского присутствия не замечено.

— Где там, — фыркнул Варламов, — у меня едва хватает сил добраться до постели. Кстати, я собрал тебе материалы по участку. Вот адрес хранилища и пароль.

— Не очень хочется этим заниматься, — вздохнула Кэти.

— Когда объявят выплату дивидендов, твое мнение может измениться.

Утром за ними заехала машина компании и доставила в аэропорт. Самолет тоже принадлежал корпорации и был канадского производства, «Бомбардир». Комфортабельный салон понравился Кэти. На Дарк-лейкс летело два десятка человек — инженеры и служащие, жившие в Эдмонтоне. Варламов представил им Кэти, хотя вряд ли она всех запомнила. Летели всего час, и под крылом распростерлась свинцовая гладь Большого Невольничьего озера. Самолет совершил посадку в Хей-Ривер, где аэровокзал больше походил на склад. Неподалеку от элегантного «Бомбардира» стоял самолет поменьше — винтовой и на кургузом шасси.

— Дальше полетим на нем, — сказал Варламов, — на Дарк-лейкс не было смысла устраивать длинную полосу. Это «Твин Оттер», к сожалению давно устарел и скорость невелика. В Колымской автономии я летал на «АН-38», и мне больше понравилось. Выше скорость, вмещает больше пассажиров и пригоден для малых аэродромов. Можно из Эдмонтона лететь прямо на Дарк-лейкс. Жаль, что из-за проблем с обслуживанием нет смысла такие покупать.

— Папа! — рассмеялась Кэти. — Ты опять сел на любимого конька.

Но когда, согнувшись, забиралась в салон, недовольно фыркнула.

На этот раз летели часа два. На небольшой высоте, однако смотреть было не на что: внизу болота, перелески, тундра. Наконец самолет приземлился, вздымая пыль, и подрулил к небольшому ангару, полвысоты которого занимала надпись «Dark Lakes». Пассажиров ожидал автобус, а Варламов с Кэти направились к корпоративному «Ленд-роверу».

— Привет, Фред, — сказал Варламов водителю. — Поезжай на автобусе, мне хочется порулить.

Но не спешил садиться за руль, а постоял — прохладный воздух Севера касается лица, ноют комары. Варламов включил отпугивающий браслет и закрепил такой же на запястье Кэти. Та накинула куртку, с любопытством оглядываясь.

Наконец отъехали, вскоре вырулив на грейдер. Слева забелело полотно однопутной железной дороги. Кэти с интересом разглядывала ее.

— Такую же вы протянули к Фэрбанксу? — спросила она.

— Да, — ответил Варламов. — Тоже однопутную, поскольку грузопоток пока невелик. Но основа мощнее, рассчитана на скорость до 300 километров в час. А где Темная зона, полотно шире и с бортами по краям.

— Скоро первый поезд?

— Да, и хочу прокатиться на нем.

— Значит, мечты сбываются, па?

— Пока только отчасти, — вздохнул Варламов.

Показались здания рудника — красные, желтые, синие.

— Все довольно аккуратно, — сказала Кэти.

Варламов улыбнулся: — Теперь это отчасти твоя забота.

— Ты хотел мне кое-что рассказать…

— Уже скоро.

Миновали здание управления, и машина покатила по малоезженой дороге.

— Здесь иногда ездят на рыбалку, — пояснил Варламов. — А вот и первое озеро.

Показалась какая-то ограда, не доезжая до нее, он остановил машину.

— Выйдем.

Снова ветерок морщит синеватую гладь озера, снова цветет иван-чай, и все как десять лет назад. Только появилась ограда… Кэти подошла к ней и прочитала вслух надпись на табличке: «Здесь покоится рогна. Не следует ступать на эту землю».

— Значит, это было здесь, — сказала она. — А кто обустроил могилу и придумал надпись?

— Я, — ответил Варламов. — Рогны не возражали. Сегодня ты встретишься с одной из них.

Он положил ладонь на холодный металл ограды.

— Слушай, теперь я могу рассказать. Там действительно нет волшебной страны. Плоскогорье, большую часть года покрытое снегом. В центре возвышение, самое высокое место плато, и я говорил, что там вход, как та дыра, куда провалилась Алиса. Конечно, там нет никакого входа, но там — ключ к волшебной стране. Три километра к северу и три километра к югу. Три километра к западу и три к востоку. Под плоскогорьем — богатейшее месторождение платины, возможно, самое крупное в мире. Когда-нибудь ты придешь туда.

— Папа! — ахнула Кэти. — Откуда ты знаешь?

— Мне показала это место одна рогна. Она заставила меня зарисовывать каждый поворот на пути.

— Но как я смогу завладеть этим месторождением, оно же в другой стране?

— Ты поедешь в Колымскую автономию. К северу от Усть-Неры есть прииск Первомайский. Там найдешь рогну Колымского края, она поможет тебе.

— Рогна… — легкая улыбка появилась на губах Кэти. — То-то мама иногда намекала, а я никак не могла понять.

— Ты еще недостаточно взрослая, чтобы понимать некоторые вещи, — с досадой сказал Варламов.

— Ну-ну… — протянула Кэти.

Варламов дернул ее за руку: — К нам идут.

Сильвия на этот раз приоделась: легкая парка с меховой оторочкой накинута на красивое лиловатое платье, на ногах изящные ботинки вместо сапог. Варламов слегка поклонился, а Кэти удивила его, сделав книксен.

Рогна рассмеялась: — Я не знатная леди. Здравствуйте. Кэти, если не ошибаюсь? А меня зовут Сильвия.

Она протянула ладошку, и Кэти осторожно пожала ее.

Сильвия повзрослела. Варламов не видел ее десять лет, если не считать «встреч» то ли во сне, то ли наяву, где она была скорее видением. Теперь она выглядела уверенной в себе молодой женщиной, и только глаза светились прежним голубым светом.

— Отныне Кэти владелица участка, — сказал Варламов. — У меня слишком много дел, а ей пора привыкать. Она умница, изучает экономику и право.

— Мы не против, — улыбнулась Сильвия. — Буду контактировать с ней. Кстати, можете меня поздравить, и я недавно стала бакалавром, тоже по экономике.

— Поздравляю, — сказал Варламов. — Понравилось в университете?

— Да, но дальше я не буду учиться. Побуду месяц в Москве, у Огненного цветка, а по возвращении выйду замуж.

Похоже, после близкого общения с рогной она кому-то показалась не пугающей, а привлекательной. Это хорошо.

— Кажется, только незамужние рогны могут прислуживать у цветка? — спросила Кэти.

— Да, — мечтательно сказала Сильвия. — Это большая честь.

Вокруг Огненного цветка (так его стали называть) в Москве начал возводиться храм — и только рогны и пропущенные ими люди могли приближаться к цветку. Он стал главным чудом света.

— Не беспокойся, — повернулась Сильвия к Кэти. — Нашему общению это не помешает. — Она глянула на Варламова: — Не возражаете, если мы прогуляемся немного?

— Пожалуйста, — сказал Варламов.

Сильвия взяла Кэти под руку, и обе пошли среди куп иван-чая. Исчезли как-то слишком быстро. Варламов прислонился к ограде, скользнул взглядом по простому камню на могиле и стал смотреть на озеро. Впервые за долгое время никуда не надо спешить. И пришло странное чувство, что это — прощание с Севером. С чего бы, еще столько дел на северном участке магистрали?

Наконец показались обе женщины. Сильвия не стала приближаться, просто помахала рукой. Кэти подошла, чуть спотыкаясь.

— Что с тобой? — спросил Варламов. — Глаза прямо квадратные.

— Я… в порядке, — выговорила Кэти. — Ох, сколько всего на меня свалилось…

Варламов подождал, но Кэти явно не была расположена говорить. Уж не брала ли ее Сильвия в мир рогн, бледным отсветом которого являются полярные сияния? Во всяком случае, за Кэти теперь можно не беспокоиться.

Они вернулись на аэродром, и «Твин Оттер» доставил их и работников в Хей-Ривер, а оттуда элегантный «Бомбардир» — в Эдмонтон. Там не стали задерживаться. Варламова будто что-то подталкивало, вылетели ночью в Торонто.

Такси доставило их к дому. Странно, в спальне Джанет горел свет. Не переодеваясь, Варламов зашел.

Джанет лежала на разметанной постели, подтянув ноги к груди и хрипло дыша. Было видно, что наволочка под ее головой потемнела от пота, а когда Варламов дотронулся до оголенного плеча, то чуть не отдернул руку, так было горячо. Он схватился за телефон — скорее звонить в больницу!

Джанет открыла глаза.

— Не… надо, — хрипло сказала она. — Утром… приедет доктор Мартинс. Побудь… со мной.

Варламов сбросил на пол мокрое одеяло и накинул на Джанет сухое. Сел рядом, взяв ее горячую ладонь в свою. От ужаса его чуть не трясло: казалось, Джанет пожирает невидимое пламя.

— Что с тобой? — с трудом выговорил он.

— Доктор Мартинс… скажет. Я звонила ему и… все описала. Как… Кэти?

— Все в порядке. Кажется, она и рогна понравились друг другу.

— Это хорошо… Присмотри за Ивэном… Или попроси Инес… У него трудный возраст.

Варламов оцепенел, Джанет словно прощалась с ним.

— Я люблю тебя, — с отчаянием сказал он.

— И я тебя люблю… Она сказала, что продлит мое время, но… — Хрипение вырвалось из груди Джанет, и она не могла больше говорить, борясь за каждый глоток воздуха.

Потрясенный Варламов видел, как по ее лицу и рукам стремительно разливается какая-то мертвенная серость. Даже глаза, несколько секунд назад еще зеленые, будто подернулись пеплом, но под ним еще тлел тусклый огонь.

— Я вспомнила! — вдруг выкрикнула Джанет. — Она сказала… что цветы Сада могут воскресить даже мертвых!

Ее пальцы напряглись, в последнем усилии стискивая руку Варламова, и вдруг ослабели. Глаза померкли. Варламов оцепенел от горя — его жена умерла.

Он так и сидел, стискивая ее холодеющую руку, а полусвет в окне сменился на холодный свет утра.

В дверь постучали, и просунулась голова Кэти.

— Папа, доктор Мартинс приехал, — шепотом сказала она. А потом закричала: — Что с мамой?!

— Мама умерла, — чужим голосом сказал Варламов. — Позови Ивэна…

Доктор Мартинс быстро выпроводил плачущих Кэти и Ивэна. Надел маску и перчатки, потрогал тело Джанет. Потом отошел и приподнял маску.

— Милосердная смерть, — сказал он Варламову. — Бывает куда страшнее.

— Да что с ней?! — крикнул тот.

— Разве вы не знаете? — удивился доктор. — По американским законам вы могли ознакомиться с ее медицинской картой еще до брака. Черная немочь, но поразительно длинный инкубационный период, более двадцати лет! Уникальный случай. Она наблюдалась у меня, но вылечить эту болезнь невозможно. Одно утешение, при длительном инкубационном периоде терминальная стадия протекает быстро.

— Черная немочь… — прошептал Варламов. — А я и не знал.

— В данном случае это было во благо, сэр — твердо сказал врач. — Она прожила невероятно долгую при такой болезни жизнь, а вы не мучились от страха. Но вам и детям надо наблюдаться, хотя случаи контактного заражения довольно редки. И еще… В этих случаях сохраняется особый порядок похорон, хотя теперь уже ясно, что в таких мерах нет особой надобности…

Особый порядок состоял в том, что подъехала команда людей в защитных комбинезонах и масках. Варламову и детям дали взглянуть на Джанет, лицо которой стало пепельно-серым, потом детей вывели, а Варламова оттеснили в угол. Две женщины раздели Джанет, кинув ее рубашку и постельное белье в пластиковый пакет, обработали тело каким-то раствором и одели в платье, которое трясущимися руками выбрал Варламов. В спальню внесли гроб — похоже, стальной, и, уложив туда Джанет, сразу заварили крышку. Гроб вынесли из спальни, за ним должны были приехать из специального похоронного дома. Матрас, подушки и повседневная одежда Джанет подлежали сожжению, спальню промыли дезраствором. Варламов растерянно стоял у гроба, к счастью вскоре подъехала Инес. Стало ясно, почему Джанет хотела жить ближе к ней — боялась, что конец наступит в любой момент. Бедная его жена!

Вскоре гроб увезли, оставив карточку похоронного дома, чтобы договориться о прощальной процедуре и похоронах. Те должны были состояться не позднее завтрашнего дня. Подъехал юрист Джанет, которого оповестил доктор Мартинс. Возникло тошнотворное ощущение, что попал на хорошо смазанный конвейер, который уносит его прочь от привычной реальности. Оказалось, что Джанет давно приобрела двойной участок на кладбище, а страховка должна была покрыть все расходы. Она позаботилась обо всем еще до того, как благосостояние Варламовых стало стремительно улучшаться. Варламов не удержался от слез — этим она надеялась избавить семью от непредвиденных расходов.

Следом подъехал пастор, сказав, что Джанет давно попросила, чтобы он выступил на прощальной церемонии. Хотя в Торонто они стали реже ходить в церковь, Джанет старалась участвовать в делах общины, и Варламов с благодарностью согласился. Позвонили из «Trans-Zone», предложив помочь с рассылкой приглашений. От него требовались фотографии ярких событий из жизни Джанет… Вся эта суета несколько отвлекала от горя.

Вечером снова приехала Инес с мужем, и все пятеро молча сидели в гостиной, где стул Джанет оставался пустым. Вспомнились вечера у Грегори, когда они вот так же сидели в полутемной гостиной, слушая музыку.

Он ожидал бессонной ночи, но заснул почти сразу и не видел снов, только смутно ощущал чье-то сторожкое присутствие рядом. А потом настал день прощания.

Зал в похоронном доме был красиво убран, стальной гроб Джанет утопал в желтых розах (секретарши из «Trans-Zone» дознались у Варламова, какие ее любимые цветы) и играла спокойная музыка — не было того надрывного громыхания оркестра, который Варламов запомнил с похорон матери. На большом дисплее сменялись фотографии Джанет — во время семейных событий, на отдыхе, на приемах. Несмотря на экстренность приглашений, все стулья были заняты: представители «Trans-Zone» и «Northern Mining», журналисты из газеты Джанет, просто хорошие знакомые. Выступления сотрудников газеты слегка удивила Варламова: те рассказывали забавные истории о работе Джанет в их коллективе, иногда шутили. Жаль, что он недостаточно знал о профессиональной жизни Джанет. А еще в голову пришло, что для канадцев прощание — скорее торжество в память ушедшего и восхищение тем, что он или она сделали в жизни.

Полагалось выступить и Варламову, но он смог пробормотать только несколько слов благодарности собравшимся.

Пассажирские фургончики повезли желающих на кладбище. Варламов настоял, что поедет с гробом в катафалке, и держал ладонь на холодном металле. Не ощутить ему больше живой теплоты Джанет!

Кладбище оказалось на зеленом пологом склоне. Пастор прочел молитву и выступил с прощальным словом. Он приводил цитаты из Нового завета, и вспомнилось, как Джанет иногда читала детям отрывки из Библии. «Чтобы не забыли, что есть и другая реальность, — с улыбкой говорила она, — кроме виртуальной». Пастор говорил, что Джанет теперь в месте, где больше нет боли и страданий. Что она участвовала в состязании и победила. Что отныне будет ходить по улицам из чистейшего золота…

Затем гроб плавно опустили с помощью какого-то механизма, и тут впервые покоробило: для прощальной горсти земли был заготовлен чистый сухой песок. Вместо него Варламов набрал земли и кинул на крышку гроба. Пенси-Мэр, где покоилась мать Джанет, осталась далеко, и вместо земли Североамериканских Территорий его жене досталась ставшая родной земля Канады.

Маленький экскаватор аккуратно засыпал яму, оставив ровный прямоугольник, о надгробии предстояло договориться в похоронном доме. На этом все кончилось. Варламов был не в силах поехать на поминальную трапезу в церкви, и лишь передал пастору деньги.

К вечеру он чувствовал полную опустошенность и видел, что Кэти с Ивэном тоже пугает опустевший дом. Варламов попросил Инесс забрать их, и один сидел в гостиной. Завтра придется ехать на работу, через несколько дней пуск первого поезда от Эдмонтона до Фэрбанкса. Ах да…

Он пошел на кухню и достал бутылку «Белой лошади», которую хотел открыть на станции Уайтхорс ^[55], на полпути к Фэрбанксу. Налил рюмку и выпил, хоть напьется с горя… Стал наливать вторую, и тут со стороны входной двери раздался звонок. Странно, уже поздно, однако пошел открывать. Но на крыльце никого не было, только дождь шелестел по траве. Варламов постоял (такой же дождь шел на похоронах Сирина) и вернулся на кухню.

За столом сидела Эмили — ничуть не изменилась, те же желтые косички — и уминала мороженое из запасов Кэти.

— А, мистер Варламов, — сказала она. — Себе вы выбрали вкусное мороженое.

Она покосилась на него и, взяв бутылку виски за горлышко, отнесла к мусорному бачку. Потом, стуча ботинками, вернулась к мороженому.

— Все-то вас надо учить, мистер Варламов. Бывает время пить виски, и бывает время уже ничего не пить.

Потрясенный, Варламов сел к столу: — А ты не изменилась, Эмили.

— Некогда мне меняться. То туда посылают, то сюда. Вы деньги за снегоход вернули? Целая морока была его туда затащить.

— Спасибо, Эмили, — сказал Варламов. — Я только потом понял, что это была ты. А деньги вернул. Отыскал прежнего хозяина по номеру на снегоходе и перевел деньги, на новый хватит.

— Вот лицо у него было! — прыснула Эмили. — Снегохода нет, но и никаких следов на снегу тоже нет.

Стало чуть легче на душе. Вспомнилось, как он и Джанет встретили Эмили на заснеженном шоссе. А та прикончила мороженое и внимательно поглядела через стол.

— Вообще-то я пришла не за мороженым, мистер Варламов. Требуется освежить вашу память, пока не утопили ее в виски. Помните слова этой дикой рогны, Ренаты?.. Жаль ее, она исключительно одарена.

— Ну, как же… — начал Варламов, но вспомнил только теперь.

«Может случиться и так, что ты переживешь ее всего на семь дней. Если повезет, конечно».

— А, — пробормотал он. — Она говорила про семь дней…

— Туго доходит, мистер Варламов? — ехидно спросила Эмили. — Ну, вот теперь можете выбирать. Богатство и долгую жизнь. Или… Ладно, я пошла.

Она протопала к двери. Варламов не пошел провожать: никого не будет ни на крыльце, ни на траве, по которой все сильнее шумел дождь. Кто же такая Эмили: юная рогна, или дитя Сада?

Да, книга, подаренная Джанет… Он пошел в спальню, сел на оголенную кровать и разорвал полиэтилен. Читал полночи и плакал, потому что Джанет рассказывала о своей жизни, о борьбе с болезнью, о встрече с ним… Рассказывала, как была счастлива, и о его мечте — Великой северной магистрали, которая объединит свободные народы Севера.

Остаток ночи он все же поспал. Снова кто-то незримый сторожил его сон, но смутно чувствовалось, что это не Джанет.

Утро было ясное, белые облака громоздились в синем небе. Варламов поехал на работу, оставил машину на месте для VIP-персон и поздоровался с охранником.

— Доброе утро, господин вице-президент, — сказал тот. — Соболезную по поводу смерти вашей жены.

— Спасибо, Джон, — ответил Варламов. Джанет шутливо поговаривала, что так скоро и президентом станет, только зачем это теперь?

Секретарша, Лорин, тоже выразила соболезнование, а потом сказала:

— Босс, звонил Нейт, глава службы безопасности. Он очень извиняется, но просил при первой возможности заглянуть к нему.

— Хорошо, — пожал плечами Варламов и, не заходя к себе, прошел в кабинет Натана.

— Здравствуйте, босс! — вскочил Нейт, мужчина средних лет с обманчиво добродушным лицом. — Сочувствую вам из-за жены. Дико извиняюсь, что заставил идти ко мне. Дело в безопасности, я не вполне уверен даже в вашем кабинете. У себя-то я все время обновляю системы от прослушки.

Он проверил, насколько плотно закрыта дверь, подождал пока Варламов сядет, и тоже сел в кресло. Сумрачно поглядел через стол.

— Я получил информацию от CSIS. Кто-то хочет сорвать пуск первого поезда к Фэрбанксу. Они не знают, то ли это китайская госбезопасность, то ли какие-то коммерческие структуры. Вы ведь знаете, что многие недовольны нашими планами. Уровень достоверности вам ничего не скажет, но это очень серьезная информация.

— И каким образом сорвать? — спросил Варламов. Какая-то мысль стала зарождаться в глубине сознания.

— По всей видимости, взрыв. Вокзал в Эдмонтоне заминировать сложно, я уже усилил охрану и сейчас по периметруставят детекторы любого типа взрывчатки. Перед поездом тоже можно пустить специальный состав с детекторами. Но ничто не гарантирует от выстрела в поезд, скажем, термобарической гранатой. Сожалею, что вынужден отвлекать вас, всего два дня прошло после смерти вашей жены…

— А до пуска пять дней… — почти про себя сказал Варламов. И вдруг перед ним будто сверкнула молния: «СЕМЬ ДНЕЙ!». Он облизнул внезапно пересохшие губы.

— И что вы предлагаете? — спросил он.

— Отложить рейс. Шутка ли, почти все руководство «Trans-Zone», включая вас, собирается проехать до следующей станции. Плюс чиновники из правительства Альберты и даже Оттавы. Мы не можем допустить такого масштабного теракта.

Вдруг стало удивительно легко. Словно тяжесть прошедших лет, полных забот, внезапно свалилась с плеч. И даже смерть Джанет…

— Да, это было бы серьезным ударом по репутации компании и всего проекта, — рассудительно сказал он. — Но и отмена мероприятия ударит по престижу. К этому событию мы приурочили дополнительный выпуск акций, и крайне важно не сорвать его. А еще лучше — вызвать повышенный интерес… Вот что, Нейт. То, что я скажу дальше, покажется вам чистым безумием. Но у меня, после смерти Джанет, осталась только мечта. А это поможет в ее осуществлении. Однако вы должны сохранять все в полной тайне…

С работы он поехал к нотариусу и провел у него несколько часов.

Вечером Кэти сготовила ужин из полуфабрикатов (с грустью вспомнилось, как Джанет приготовила жаркое к его возвращению), потом перешли в гостиную. Варламов не стал включать телевизор, а сел на диван и сказал:

— Вы прочитали или прочтете книгу вашей мамы. Я хочу кое-что добавить. Рассказать о своем отце и матери, ведь тебя, Кэти, назвали в ее честь…

— Ты словно прощаешься, папа — недовольно сказал Ивэн.

— У нас близится к концу очень важный этап работы, сынок. Много недоброжелателей. Один раз меня уже похитили, хорошо бы все обошлось на этот раз. Но кто знает?..

Он стал рассказывать о далекой Кандале, о матери и отце, о сумасшедшем полете с Сириным в Америку — все, чего не было в книге Джанет. Ну, или почти все…

Иногда Кэти задавал вопросы:

— Выходит, ты показался маме неуклюжим и неотесанным? Она не написала об этом.

Варламов улыбнулся: — Беллетристика приукрашивает реальность.

Ивэн пожаловался: — Ты так и не научил меня стрелять.

— Все времени не было, — вздохнул Варламов. — Зато ты преуспел в айкидо. Займись и другими боевыми искусствами, а то мне встретился японец, который меня вырубил, я и не заметил, как. Но о нем дальше…

Потом Варламов пошел в кабинет, включил компьютер и стал писать первое письмо.

«Мисс Роузвотер, ваша деятельность на посту Президента Североамериканских Территорий вызывает у меня глубокое уважение. Еще будучи мэром Другого Дола, вы поразили меня способностью принимать смелые и самостоятельные решения. Сейчас перед Вами стоят гораздо более серьезные вызовы. Один из них — это, конечно, продолжающееся усиление Китая. Встретив преграду своей военной экспансии на азиатском континенте в лице Российского союза, он не отказался от экономических, а также политических инструментов усиления своего влияния. Впрочем, Вам это хорошо известно. Вы также знаете лозунг «United we stand, divided we fall» ^[56]. Одни Североамериканские Территории, даже вместе с Канадой, не в силах противостоять расширению Великого Китая. А поставив под контроль ресурсы Северной Америки и Евразии, он с легкостью подчинит и весь мир. В масштабах планеты возникнет тоталитарное государство, произойдет объединение идеологии Чжун и культа Трехликого, христианство и другие религии светлой направленности будут запрещены. У нас еще есть время предотвратить это. В своих странствиях по Российскому союзу я познакомился с его политической организацией. Она может казаться не такой демократической, как на Североамериканских Территориях, но в истории России она ближе всего к демократии. Да, партия существует одна — пресловутое Братство, — но так сложилось в годы послевоенной разрухи. Братство демократично: через строго определенные промежутки времени проходят выборы координаторов Автономий (они очень похожи на наши Территории), а те выбирают Верховного. Деятельность координаторов население регулярно оценивает на референдумах, и неэффективные вынуждены подавать в отставку. Много делается для развития предпринимательства. Стали налаживаться торговые связи между североамериканскими фирмами и российскими Автономиями. От экономических контактов возможно и целесообразно перейти к политическим. Я думаю, что в перспективе объединение Североамериканских Территорий, провинций Канады и Автономий Российского союза в единую политическую структуру — скажем, Северную федерацию — вполне возможно и принесет неисчислимые выгоды…».

Он писал еще некоторое время, а потом пошел спать. В ближайшие дни много дел, но надо найти время написать и другие письма. Одним из самых важных будет письмо Верховному координатору Российского союза…

Рогна Колымского края с сыном прилетела в Усть-Неру еженедельным рейсом. Для важной гостьи был зарезервирован ее обычный номер. Она привезла сына в школу-интернат, но предупредила администрацию гостиницы, что в этот раз задержится на несколько дней. По ее просьбе приехал специалист и установил спутниковую тарелку, способную принимать программы канадского телевидения. Рогну интересовал канал «CBC Edmonton News». Пока мать оставалась в Усть-Нере, Толуман ночевал в ее номере. В этот день они позавтракали в ресторане, и Рогна учила сына правильно пользоваться столовыми приборами, но была как-то рассеянна.

— В школу пока не иди, — сказала она. — У нас важное событие.

Когда вернулись в номер, включила телевизор.

— Сегодня в Канаде пуск первого поезда из Эдмонтона в Фэрбанкс. Твой отец будет там. По времени Эдмонтона отправление в пятнадцать часов, подождут важных шишек из Торонто и Оттавы.

— От Фэрбанкса до Усть-Неры всего четыре тысячи сто километров, — возбужденно сказал Толуман. — Я измерил по карте.

Он пошел в четвертый класс и был живым сообразительным мальчиком с темно-русыми волосами и карими глазами («Почти как у отца», — подумала Рогна).

— Да, — вздохнула она. — Только прямых рейсов нет, но с сегодняшнего дня это начнет меняться.

На экране телевизора скучные для нее новости сменились репортажем с вокзала Эдмонтона.

— Ты понимаешь комментатора? — спросила Рогна.

— Нет, мам. Я еще неважно знаю английский, да и говорит слишком быстро.

— Ты должен стараться. Скорее всего, тебе придется не раз побывать в Канаде.

— Ну да, — надулся Толуман. — Передала бы мне свой английский. Сама, небось, и не учила.

Естественно, с Рогной «поделилась» ее подруга из Канады.

— Даже не мечтай, — фыркнула она. — У тебя нет Дара, а насиловать твой мозг я не собираюсь. Привыкай все делать сам. Но пока я переведу. Там говорят о важности открытия прямого сообщения. Впервые за долгое время север и юг Канады объединены. Территория Юкон получает новый импульс к развитию, а предприятия Юга доступ к огромным минеральным ресурсам… А вот и гости.

Появилась группа людей: солидные костюмы и холеные лица у мужчин, строго-элегантные наряды дам. Важные гости стали произносить короткие речи перед микрофоном.

— Ничего интересного, — сказала Рогна. — Перепевы одного и того же. А вот и твой отец.

Толуман впился взглядом в экран. На нем появился мужчина зрелых лет: светлые волосы, слегка выдающиеся скулы, какой-то печальный взгляд. Неожиданно возникло изображение красивой женщины с рыжеватыми волосами, камера крупным планом показала великолепный изумруд на ее груди.

— Это его первая жена, — сказала Рогна. — Ее там нет, она умерла неделю назад.

— Такая красивая! От чего она умерла?

— Значит, пришло ее время. Красота вечна не в нашем мире.

Толуман неуверенно поглядел на мать.

— И ты осталась единственной женой. Он приедет к нам?

— Когда сможет, приедет, — грустно сказала Рогна. — Но послушай, что он говорит.

Для нее английский был понятен, а Толуману она передала только суть.

«Господа, — сказал Варламов, — я счастлив, что настал этот день. Я благодарю представителей правительства Альберты и федерального правительства, представителей штата Аляска, всех бизнесменов, рискнувших своими деньгами, инженеров и рабочих, которые воплотили этот дерзкий проект в жизнь. Я надеюсь, что это только начало пути. Что со временем мы протянем трассу через всю Аляску, к Берингову проливу. Что проложим туннель под ним, и возникнет единая мировая транспортная система, по которой будут перемещаться сотни тысяч пассажиров и миллионы тонн грузов. Что разобщенные народы смогут объединиться в новой демократической федерации. Пока это только мечта, но сегодня мы делаем первый шаг к ее осуществлению…».

Последовало еще несколько выступлений. Камера показала поезд: дизельный локомотив, вагон с затемненными стеклами для ВИП-персон, пара товарных вагонов. Большинство гостей собиралось ехать только до первой станции. Вот открылись двери…

— Толуман, — сказала Рогна. — Не надо беспокоить меня.

Она откинулась в кресле, полузакрыв глаза, и лицо приобрело мечтательное выражение. Толуман знал, что в таком состоянии ее нельзя отвлекать.

Она овладела этим искусством, редким даже для рогн. Переместилась сознанием за тысячи километров на вокзал Эдмонтона, невидимая ни для кого. Хотя, будь ее желание, она могла бы стать видимой, заговорить, коснуться кого угодно… Хотя прикоснуться она хотела лишь к одному.

Она не сделала этого.

Молча стояла, наблюдая, как входят в вагон эти важные персоны. Телевизионщики запечатлевали их полные достоинства жесты, прощальные речи. Все напыщенно и никчемно, из всего этого останется только одно…

Двери закрылись. Только тогда она переместилась внутрь.

Забавно было увидеть — даже в эту минуту, — как на лицах важных гостей отобразилось смятение. Варламов уже говорил, она пропустила начало.

— …согласно достоверной информации, по поезду будет выпущена ракета, уже во время движения. Прошу вас немедленно выйти, с другой стороны вагона. Двери открыты, а поезд поставлен так, что там имеется платформа и вход в подземный переход. Сразу спуститесь туда, чтобы репортеры, хотя бы первое время, ничего не заметили. Поезд все равно уйдет в рейс, я сам поведу состав. Пусть он не дойдет до Фэрбанкса, но начало будет положено. Без прощаний, и быстрее, господа.

Хотя и с бормотанием, не успевшая рассесться публика стала поспешно выходить. Варламов проводил последнего взглядом и быстро пошел в начало вагона, а оттуда через площадку внутрь локомотива, где уже шумно работали дизели. Вошел в кабину.

— Привет, Нейт, — сказал он. — Машинисты ушли?

— Так точно, сэр. — Натан (она сразу справилась, кто это) стоял, опираясь рукой о пульт. Лицо было хмурое. — И мы переделали управление, как вы сказали. Достаточно сдвинуть эту рукоятку, и больше ее не надо удерживать. Поезд тронется, и будет набирать ход согласно заданной программе… Может, не станете этого делать, а?

Варламов вздохнул.

— Надеюсь, ты подстраховал свою задницу, Нейт?

— А как же, босс. Наши разговоры записаны, все увидят, как я вас отговаривал.

— Отлично. Спасибо и… до свидания. Выходи, больше нет времени.

Мужчины пожали друг другу руки, начальник службы безопасности вышел, а Варламов распахнул дверь на перрон с репортерами.

— Мы отправляемся! — громко объявил он.

И только в этот момент она разрешила себе ласково погладить его по волосам. Глаза Варламова удивленно раскрылись, и он застыл на мгновение. Но тут же потянулся к ручке управления и сдвинул ее. С торжествующим гулом двигателей локомотив тронулся.

Варламов выглянул из двери и вскинул руку.

Таким он и останется на фотографиях, таким и войдет в учебники истории — с улыбкой и поднятой рукой отправляющий поезд по первому участку Великой северной магистрали.

Ей очень хотелось остаться, пережить с ним эти последние мгновения. Но отчаянным усилием воли она вырвала себя из пространства Эдмонтона и очнулась в номере гостиницы. Толуман смотрел на нее, затаив дыхание.

— Они отправились, — шепотом сказал он. — Тебе надо отдохнуть. Выключим телевизор?

— Нет, — чужим голосом сказала она. — Подождем.

Варламов закрыл дверь и не стал садиться, глядя, как все быстрее бегут навстречу серебристые рельсы. Поезд будто поднимался на невиданный серебряный мост, где — он твердо знал это! — его ожидает Джанет. И он не заметил стремительного росчерка ракеты, ударившего из хаоса станционных построек.

Время тянулось медленно. Рогна вполглаза следила за мельтешением на экране телевизора. Вдруг она села прямо.

— Экстренное сообщение! — быстро говорил телекомментатор. — Поезд, только что отправившийся на Фэрбанкс, взорван. Наши операторы снимали поезд с дрона, вот кадры. Пожарные машины еще в пути.

Путаница железнодорожных путей. Жадное красное пламя пляшет по искореженным вагонам. Черный дым стелется над землей…

— Вот и все, — ровным голосом сказала Рогна. — Твой отец не доехал до Усть-Неры. Тебе придется завершить дело его жизни…

Голос ее сорвался, она зарыдала и стремительно вышла из комнаты.

Эпилог

Эта могила находится в далекой Канаде, на зеленом склоне холма. Белый обелиск, а ниже глобус на постаменте. Земная суша в верхней трети глобуса залита золотым цветом. Ниже — надпись на русском и английском языках: «Здесь покоятся основатели Северной Федерации — Евгений и Джанет Варламовы».

В том адском пламени горели металл, пластик и человеческая плоть, и лишь горсть пепла положена в погребальную урну Варламова.

А если кто вскроет стальной гроб Джанет (но этого не сделает никто и никогда), то увидит, что он пуст.

Конец третьего романа

2017, 2020 г.

Евгений Кривенко Трое на пути в Хель-гейт

Все события, а также все характеры в этой книге вымышлены.

Читатель не должен искать сходства с реально существующими людьми и их поступками.

* * *

Пролог

Три дня они спускались по долине, и им не встретилось ни души. Слева все ближе подступал плато, сверху покрытое снегом. Переночевали у ручья, вытекавшего из мрачного ущелья. Толуман давно перестал спрашивать, куда они идут, но этим утром мать вышла из палатки, подставила лицо свежему холодному ветру, а затем показала на ущелье.

— Мы пришли.

— И что там такого? — спросил Толуман, поглаживая подбородок. Надо же, стала расти бородка, а бритвы не взял.

Мама улыбнулась: — Твой отец тоже оброс, пока мы путешествовали. В морозы неудобно бриться, и за день борода вся обмерзала. Только у него была светлее, чем у тебя.

Она повернулась к ущелью.

— Ты уже взрослый и должен знать это. Там, наверху, высшая точка плато. От него три километра к северу и три километра к югу. Три километра к западу и три к востоку. Под плоскогорьем богатейшее месторождение платины, возможно самое крупное в мире… — Мать снова лукаво улыбнулась: — Ты знаешь, сколько она стоит?

— Дороже золота, — машинально ответил Толуман. И ахнул. — Мама, откуда ты знаешь?

— Мне показала старшая рогна. А я приводила сюда твоего отца. Теперь знаешь ты и твоя сестра, за морем в Канаде. Ты помнишь, о чем отец мечтал?

— Великая северная магистраль, которая объединит свободные народы Севера, — все еще потрясенно сказал Толуман. — Он довел линию до Фэрбанкса на Аляске, а дальше стройка застопорилась. Никто не хочет рисковать такими огромными деньгами.

— Деньги здесь, — немного грустно сказала мать. — Взять их нелегко, но это будет ваша проблема. Нет никаких гарантий, что магистраль будет построена. Вероятность едва двадцать процентов. Но это желательно, иначе Темные века придут намного скорее… Что это?

Тихое гудение послышалось сверху, и пасшиеся лошади подняли головы. Какой-то летательный аппарат появился с запада (Толуман сразу определил направление), проплыл над долиной и скрылся за отрогами на востоке.

— Надо же, — удивился Толуман. — Похоже на глайдер, слишком быстро и тихо для вертолета.

До появления аккумуляторов на сверхпроводниках такие летающие машины были скорее игрушками. Но и теперь оставались дорогими, и Толуман с завистью проводил ее взглядом.

— Хорошо бы и нам завести такой, — усмехнулась мать, — а то две недели на лошадях. Ладно, собирайся. Едем обратно.

Толуман привычно убрал палатку и навьючил лошадей. Сел на своего мохнатого якутского конька, а мама ловко вскочила на другого. Поехали. Толуман временами качал головой: неужели он теперь богатый человек?

Они двигались вверх по долине — на восток.

По проторенному следу шли быстрее, и к концу второго дня вышли под перевал. Перед последней котловиной с лесом мать остановила коня. Когда спускались здесь несколько дней назад, по ее лицу то и дело блуждала озорная улыбка, но теперь оно было хмурым.

— Кто-то впереди, — тихо сказала она, когда Толуман подъехал. — С Даром^[57].

Холодок пробежал по спине, даже приятный после стольких дней скуки.

— Я поеду вперед, — быстро сказал Толуман. Скинул с плеча отцовскую «Сайгу», снял с предохранителя и положил на луку седла. Толкнул пятками коня.

Когда объехал большой валун, в ноздри ударил запах дыма. Почуял бы раньше, если не безветрие. Из-под хилых лиственниц поднимался дымок, возле костра лежала какая-то куча тряпья… Толуман подъехал ближе.

Куча зашевелилась, из нее поднялась голова женщины. Растрепанные волосы, исхудалое лицо, безумие в блекло-голубых глазах.

— Это дикая рогна, — раздалось в голове Толумана. — Осторожнее! — Мать подъехала и остановилась сзади. Она крайне редко обращалась к сыну на безмолвном языке рогн.

— Что с тобой случилось? — спросила она вслух.

— Они бросили меня, — словно карканье вырывалось из горла женщины. — Я не ела несколько дней.

Кто они? Сразу вспомнился пролетевший глайдер.

— Бедняжка, — сказала мама. — Сейчас я дам тебе поесть.

Она спешилась и стала открывать тюк. Толуман хмуро смотрел на исхудалую женщину, что в ней может быть опасного? Однако хорошо помнил наставления дядя Сэргэха, как важно держать оружие наготове. Он не слез с лошади, а пальцы как бы небрежно касались приклада «Сайги».

Женщина выпрямилась неуловимо быстрым движением, словно делающая бросок змея. Руки, которыми опиралась на землю, поднялись на уровень глаз… Озноб теперь пробрал до костей, но Толуман рывком направил ствол «Сайги» на женщину и потянул спуск — как раз в тот момент, когда меж ладоней дикой рогны стал формироваться голубой шарик. В последний миг чуть опустил прицел.

Грянул выстрел, фонтан земли ударил из-под ног женщины, и она испуганно крутанулась, пытаясь сохранить равновесие. Быстро выправилась… и тут же окаменела, с еще приподнятыми руками. Мать Толумана стояла прямо, руки были воздеты, а глаза горели голубым огнем.

— Именем Предвечного света, — размеренно сказала она. — Именем Той, которую я недостойна назвать. Я отнимаю Дар, который в тебе извратили недостойные люди! Я снимаю с тебя наложенное этими людьми проклятие. Будь отныне обычной женщиной.

От ее ладоней протекла голубая струйка — прямо в лоб женщины. Та ахнула и закрыла лицо руками. Через некоторое время опустила их, губы дрожали, а по щекам текли слезы.

— Надо же, — сказала мать, отворачиваясь. — Я сумела сделать то, что обычно по силам только старшим рогнам. Дай ей поесть. И освободи от вьюков одну лошадь, эта женщина поедет с нами.

— Но… — начал Толуман, все еще стискивая ружье.

— Ее сделали Охотницей, однако более она не опасна. — Лицо мамы осунулось, а глаза тоже были полны слез. — Хотела бы я, чтобы они оказались рядом. Сейчас я уничтожила бы их без зазрения совести. Но помни, что трусы опасны, они действуют исподтишка и любят творить зло чужими руками.

Глава 1

Толуман

Он проснулся, а тело еще пробирала дрожь, так ярко привиделись события прошлого! Спустил ноги на холодный пол и привычно глянул на стену, где повесил репродукцию — пусть с утра напоминает, к чему он стремится. На ней изображение поезда, вылетающего из туннеля под хмурым морем на зеленый простор тундры. Великая северная магистраль, которую начал строить отец, но не успел достроить. Удастся ли это ему, Толуману? Слишком многое стоит между ним и его мечтой… Пониже фото красивого особняка среди сада — дом его сестры по отцу, Кэти Варламовой, в далеком Торонто. Хорошо бы иметь такой, а не жить в убогой квартире в захудалом поселке. Интересно, как Кэти выглядит, но узнать это почти невозможно: она воспользовалась законом о защите персональной информации. Многие состоятельные люди боятся, что преступники создадут андроида, их точную копию. Даже фото дома удалось добыть с трудом… Ладно, сегодня надо разбираться с другой проблемой.

Он глянул в зеркало: бородку подстригать пока рано. Все-таки стал носить ее — хотя девушки хихикали, когда пытался поцеловать, но с ними в любом случае не везло. Выпил кофе, подхватил сумку и вышел во двор. Весенняя зелень чуть приукрасила скопление брошенной техники и гаражей. Толуман открыл свой, глянул на индикатор зарядки и вывел глайдер из гаража. Такие машины пока были редкостью в Усть-Нере, и Толуман вздохнул: смог купить только на деньги, подаренные мамой к совершеннолетию. В ответ на его возражения она заявила: «Деньги присылались тебе. Твой отец умел летать, и это не раз выручало его. Ты должен научиться тоже». Так что остаток немалой суммы потратил на обучение пилотированию. Зато смог получить эту работу, хотя главное тут не заработок…

Поскорее, чтобы не будить жильцов шумом турбин, выбрался со двора и поехал в наземном режиме по еще пустынным улицам. На окраине остановился и запросил взлет. Получив разрешение, активировал летный режим. Дрожь пронизала тело — турбины вертикального хода перешли с режима воздушной подушки на полную скорость. Пластиковая юбка втянулась в корпус, и турбины горизонтального хода застонали, разгоняя машину. Выдвинув короткие крылья, глайдер устремился в небо.

Сверху стало видно, что долины Индигирки и Неры еще заполняет туман. На крейсерской скорости шум турбин перешел в монотонный гул, и вскоре стало клонить ко сну. Толуман включил автопилот и с часок подремал. Проснувшись, огляделся: внизу раскинулась долина Эльги, небо темнее обычного, а горы в густой тени — уже близко Темная зона. Севернее, за полярным кругом, она сходила на нет, но огибать далеко, а в воздухе вполне безопасно.

Сумрак в ущельях, далеко на севере тускло белеют снега его плоскогорья… Снова посветлело, а еще через час в долине вспыхнули красные искры — похоже, в давно заброшенном поселке Горный уцелели оконные стекла. Хотя когда подлетел ближе, оказалось, что поселок обновился: глайдер повис над аккуратным прямоугольником зданий, и сразу последовал вызов:

— Глайдер, прибывший из Усть-Неры, даю посадку.

С вышки на площадку упал красный лазерный луч, в новой Российской империи любили порядок.

Толуман убавил обороты и опустил глайдер на указанное место. С затихающим свистом остановились турбины, и стал слышен шум ветра в скалах над поселком. Тот действительно выглядел новым: все чисто, двухэтажные дома (еще советских времен) облицованы сайдингом, а над единственным трехэтажным зданием — флаг Колымской автономии. Чуть ниже, как и положено для нерезидентов, имперский штандарт — золотистый, с двуглавым черным орлом.

Толуман вздохнул, только вас здесь не хватало. Впрочем, гостей приходится терпеть, а ему позарез нужно знать, чем они тут занимаются. Глянул в зеркало, как-никак деловое свидание. Мать не раз говорила, что похож на отца: слегка выдающиеся скулы, серые волосы (хорошо, что недавно постриг), только глаза скорее карие, чем голубые. Рубашка свежая, а вместо пиджака легкая замшевая куртка — вполне презентабельно. С бородкой смахивает на вольного художника, что тоже устраивает. Вышел и направился к зданию администрации.

На вывеске значилось:

Российская империя

Государственная корпорация «Восток»

Охранник приложил его карточку к сканеру и кивнул в сторону стойки. Там сидела девушка: приятное лицо, челка, и тоже в какой-то голубенькой униформе. Приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте, гражданин Варламов. Вас сейчас пригласят.

Все у них граждане. Толуман сел на диван и огляделся, однако кроме двуглавого орла на стенах ничего не было. Хотя ремонт, похоже, провели основательный: имперская корпорация взяла участок в аренду на сорок девять лет, так что устраивались надолго. Колымской администрации, которой принадлежал заброшенный рудник, это было выгодно — дополнительные доходы в бюджет. У самих до обезлюдевшего бассейна Яны руки никак не дойдут, а новоявленная империя получила право хозяйственной деятельности на территории Российского союза. Худой мир лучше доброй ссоры: поглядим, кто кого на свою сторону перетянет?

Двери лифта открылась, и девушка кивнула Толуману: — Второй этаж, кабинет управляющего.

Тот оказался человеком средних лет, в темной куртке с имперским значком на лацкане.

— Гражданин Варламов? Я гражданин Самгин, можете так и обращаться.

Да, к «гражданину» придется привыкать.

Поговорили о контракте, который уже обсуждали через Сеть. Пилотирование глайдера, часто в труднодоступных местах; услуги проводника, помощь с установкой оборудования и прочее.

— Рельеф сложный, — предупредил Самгин, — метеоусловия часто отвратительные, но о вас хорошие отзывы из Колымской администрации, да и с «Northern Mining»^[58] вы работали.

Чтобы хоть временно устроиться в канадскую компанию, пришлось похлопотать, но владение английским помогло. Весь прошлый сезон, забросив учебу, Толуман мотался с геологами, чтобы проследить, не наткнутся ли на его месторождение? Вот и за имперскими нужен глаз да глаз. Хотя что он будет делать, если в самом деле найдут?..

— С кем я буду летать? — спросил Толуман.

— С инженером или двумя. Иногда с нашим пилотом, чтобы лучше ознакомился с обстановкой. Но сегодня с вами полетит отец-настоятель, хочет посмотреть на эти места.

— Отец-настоятель? — удивился Толуман.

— Ну да. Корпорация пригласила представителей Ордена, чтобы духовно окормлять работников.

Православный Орден защитников Отечества (что ордена свойственны скорее католицизму, в России как-то забыли) возник еще в Московской автономии, но сама православная церковь к нему почему-то относилась настороженно…

— Секретарша даст талоны в столовую, — снова услышал Толуман. — Питание и проживание за счет корпорации. Глайдер в ангаре, вот ключ. Когда отец-настоятель будет готов, вам позвонят. Внизу получите полетную карту. Номер телефона тот же, что вы указали?

— Да, — кивнул Толуман. — Можно идти?

Он поел (столовая была в отдельном здании, соединенном с основным на случай пурги), потом отыскал ангар, и охранник после телефонного звонка впустил. Глайдер оказался экспедиционного класса, с повышенным диаметром турбин вертикального хода, тремя сиденьями впереди и большим багажным отсеком сзади. Толуман проверил энергоустановку и авионику — всё в порядке.

Наконец зазвонил телефон, и Толумана пригласили — но не в основное здание, а в пристройку сзади, судя по облицовке из пластиковых плит совсем новую. Вместо крыши купол из поликарбоната, над ним странный крест с тремя горизонтальными перекладинами, средняя длиннее других. Прежде такого не видел… Вошел.

После тамбура оказался в светлом помещении под куполом, на полу скрещивались синие тени. Если это храм, то новомодный — всего три больших иконы, и они чем-то отличаются от знакомых по церкви в Первомайском. Но рассматривать было некогда, в центре зала стоял человек в темном одеянии, похожий на католического монаха из фильма про инквизицию, только опоясан не веревкой, а ремнем с бляхой. Белое вытянутое лицо, нос с широко раздутыми ноздрями, высокий лоб — все создавало впечатление надменности. Под стать оказался и голос — холодный и гулкий, хотя это скорее из-за акустики купола.

— Приветствую, во имя Божье. Гражданин Варламов?

— Да, — отозвался Толуман, стараясь, чтобы голос звучал ровнее. Подумаешь, встретил религиозного фанатика. — Это вы отец-настоятель?

— Аз есмь. Отец Маркел, прошу так и называть.

С отцом Вениамином Толуман иногда общался в Первомайском, даже к благословению подходил (мать неодобрительно фыркала), но здесь благословения просить не хотелось. Однако и руку пожимать как-то неудобно.

— Возьму полетную карту, и отправимся, — сказал Толуман. — Глайдер сюда подогнать?

Отец Маркел неопределенно качнул головой, продолжая в упор разглядывать собеседника, так что стало неуютно.

— Теплую куртку возьмите, — вежливо сказал Толуман. — Если будем высаживаться, в горах холодно. — Повернулся и ушел.

Девушка за стойкой поправила челку и дала распечатку карты. Толуман глянул: маршрут захватывал несколько западных притоков Адычи. Слишком близко к его месторождению!

— Электронный вариант уже в памяти глайдера, — сказала девушка. Возьмите эту карточку, там номера служебных телефонов.

— Спасибо, — поблагодарил Толуман, пряча всё в карман, и вдруг наткнулся на что-то холодное. Камень!

Машинально вытащил кристалл, подвешенный на цепочке. Иногда носил на шее, иногда в кармане, а чаще забывал дома. Сейчас кристалл холодил пальцы и был красноватого цвета, хотя краснота на глазах сменялась обычным хрустальным свечением.

— Как мило! — восхитилась девушка. — Что это за камень?

Толуман опомнился. — Обычный горный хрусталь, — сказал он. — Такой красивой девушке, как вы, здесь и не такое подарят.

Девушка порозовела, но тут же постаралась снова принять деловой вид. Отгоняя тревогу, Толуман поспешил к выходу. Конечно, это не был обычный горный хрусталь, а подарок матери из таинственного мира рогн. «Тебе не передался Дар, — сказала она, — и органы тонкого восприятия не активированы. Этот камень отчасти поможет. У него кроме обычной кристаллической решетки есть тонкая структура, и она резонирует с невидимыми для тебя энергетическими центрами других людей. В результате ты сможешь воспринимать то, что недоступно обыкновенному человеку. Например, ощущение холода предостерегает об опасности, а красный цвет о близкой опасности. Но в большинстве случаев реакция камня индивидуальна, и ты лишь со временем научишься понимать его. Всё лучше, чем ничего». Похоже, мать не хотела смириться, что ее сын не унаследовал Дара.

Пару раз камень действительно помог.

Толуман подошел к своему глайдеру, достал из багажника чехол с карабином и теплую куртку. Подумав, надел цепочку и заправил кристалл под рубашку. Потом запер машину и направился к ангару. По небу плыли облака, на севере они толпились гуще. В имперском глайдере положил куртку за сиденье, вынул «Сайгу» из чехла и стал собирать, пускай тоже полежит сзади. За этим занятием его застал отец Маркел.

— Ружье берете? Зачем? — Голос утратил гулкость, но остался неприятно холодным.

— Здесь водятся медведи. Весной еды мало, так что могут быть опасны.

Он сел на место пилота и прикрепил карту к приборной панели, электронику полагалось дублировать. Отец Маркел устроился рядом. Толуман включил турбины, глайдер приподнялся на воздушной подушке и выплыл из ангара. Лишь немного пыли взметнулось из-под пластиковой юбки, здесь поддерживали чистоту.

Он надел слуховую гарнитуру — наушники с микрофоном — и жестом предложил сделать то же отцу Маркелу. Включил связь:

— Прошу разрешения на взлет с дальнейшим курсом на северо-запад.

— Взлет разрешаю, — ответил диспетчер. — Эшелон по усмотрению.

Ну да, здесь же нет воздушного движения. Толуман увеличил обороты, и турбины застонали, переходя на полетный режим — теперь без гарнитуры не поговоришь. Далеко не все глайдеры имели такой режим, для этого требовались высокоскоростные турбины и аккумуляторы высшей емкости. Но в имперской корпорации явно не экономили. Да и Толуману не купить бы такую игрушку без денег отца.

Он потянул на себя штурвал, и земля пошла вниз. Под короткими крыльями распахнулась панорама будто застывшего моря: морщинистые волны горных хребтов, путаница долин, снежники на скальных гребнях и в глубине цирков.

— Мрачноватый пейзаж, — заметил отец Маркел.

— Я привык, — сказал Толуман. — А скоро долины позеленеют, и станет веселее.

Он покосился вправо, где вдали синело плоскогорье с блестящей снежной чертой поверху. «Слишком близко!».

— А что вы хотите посмотреть, отец Маркел? — спросил он.

— Это не секрет, мы уже подали заявку в администрацию. Одновременно с восстановлением рудника будем разведывать дорогу к Лене, все равно грузы в основном доставляются водным путем. А дальше…. Слышали про Трансполярную магистраль?

Толуман помолчал, вспоминая: — Кажется, ее раньше называли Мертвой дорогой. Это не та, что начали строить при Сталине полтора века назад?

— Проект, опередивший время, — с ноткой восхищения сказал отец Маркел. — Ключ к Арктике: трасса Салехард — Норильск — Лена — Уэлен. На этой географической широте длина всего пять тысяч километров, а не девять, как у бывшего Транссиба. Вам должна быть близка эта идея, гражданин Варламов, ведь ваш отец мечтал о Великой северной магистрали.

По спине пробежал неприятный холодок — надо же, навели справки. Хотя это нетрудно. Ладно, без паники. Впереди блеснула речка, один из правых притоков Адычи, и Толуман повел глайдер на снижение.

— Известен так называемый меморандум Варламова, — как можно равнодушнее сказал он. — Но отец мечтал о трансконтинентальной магистрали, которая соединит Америку и Российский союз, пройдя через Берингов пролив. По его мысли, она должна стать осью, вокруг которой сформируется новая федерация демократических государств. А ваша пойдет по безлюдным местам, хотя там богатые месторождения полезных ископаемых… «И еще заброшенные военные базы, которые нетрудно восстановить». — Но последнее он вслух не сказал.

Отец Маркел хмыкнул:

— Демократия — это разброд и шатания. Народу нужен богоданный монарх, как наш Император. Кажется, вы не испытываете энтузиазма по поводу этого проекта?

— Не особенно. Сталинскую называли дорогой на костях. Эту тоже будут строить заключенные?

«А вот этого не стоило говорить!».

Отец Маркел бегло глянул на Толумана. — У вас неверные представления о новой Российской империи, гражданин Варламов, — холодно сказал он. — Мы ведем строительство с применением новейших технологий, в том числе канадской «Trans-Zone»… — Он словно пришел к какому-то выводу и постучал пальцами по приборной панели. — Ладно, я хочу посмотреть левые притоки Адычи, по которым можно выйти к перевалам через Верхоянский хребет. Хотя изыскательские работы, конечно, будут вести специалисты.

Толуман провел глайдер над плесами Адычи и свернул в долину, отмеченную на полетной карте. Язык твой — враг твой, не раз говорила мать. Сразу поставил под угрозу работу в этой корпорации, ведь отец Маркел явно влиятельная фигура. А вдруг тут есть еще и аппаратура для чтения мыслей?..

Понемногу облака над северным горизонтом сгустились в серую пелену, но пока видимость была хорошей. Лес, невысокие бесснежные горы — Янское плоскогорье. Перевалили в долину другой реки и полетели вверх по течению. Ближе к верховьям остались только унылые скалы, серые осыпи и чахлые лиственницы. Отец Маркел мало смотрел вокруг, о чем-то сосредоточенно думая. Там, где путь преградил довольно высокий отрог, а речная долина свернула на юг, он встрепенулся.

— Давайте прямо на запад. Поглядим, какие тут горные проходы.

Похоже, и изыскателями командовать вздумал.

Толуман повел глайдер над долиной круто падающего ручья, и скоро впереди показалось подобие каменных ворот — это кигиляхи, гранитныестолбы, похожие на окаменелые человеческие фигуры, сторожили долину с обеих сторон. К ручью от них спускались темные осыпи.

— Проведите глайдер между скал, — попросил отец Маркел. — Поглядим, можно ли тут провести дорогу?

Надвинулась тень, каменная стена слева закрыла солнце. Ручей каскадами спадал по уступам — похоже, места для дороги не оставалось. За скальными воротами открылась котловина среди осыпей.

— Можете сесть здесь? — спросил отец Маркел. Он как будто закончил размышлять, лицо приобрело прежнее холодновато-бесстрастное выражение. — Меня попросили взять образцы горных пород на месте возможного перехода через хребет, зачем гонять глайдер зря? Хорошо бы вон от того утеса.

Не лучшее место для посадки. Но может, отец Маркел хочет проверить мастерство пилота? Толуман пожал плечами: — Пожалуйста.

Он примерился к галечной косе на левом берегу ручья, компенсировал порывы ветра тягой турбин горизонтального хода и плавно опустил глайдер. Пластиковая юбка зашуршала по гальке, глайдер качнулся на опорах и замер. Стал слышен монотонный свист ветра в скалах.

— Неплохо, — равнодушно похвалил отец Маркел. — Не сходите за образцами, а то мне в облачении неудобно по камням? Двух образцов хватит, молоток сзади.

Ну что же, в контракте написано — «оказывать помощь». Толуман вышел и поежился от холодного ветра, который стекал с горной гряды в конце долины, да еще кристалл упорно холодил грудь. Ничего не говоря, переоделся в теплую куртку, сунул рукоятку геологического молотка в петлю на поясе и подхватил «Сайгу».

— Здесь могут быть медведи? — удивился отец Маркел.

— Береженого Бог бережет, — отозвался Толуман, внимательно оглядывая косу. Но на гальке следов не остается.

Он полез вверх по осыпи, однако там оказалось круто и пришлось свернуть направо, в ложбину ручья. Ничего, так он подберется к утесу сбоку… А почему образцы надо брать именно от утеса? В осыпи та же скальная порода — похоже, обыкновенный гранит.

Прыгая по камням, Толуман уклонился в сторону, пора сворачивать к утесу. Он заколебался перед большим валуном посередине лужи — пожалуй, она мельче справа. Зашлепал по воде — ничего, ботинки высокие и не промокают — и остановился от резкого холода на груди. Вытащил из под рубашки камень — он весь светился красным огнем. Такого раньше не видел. Толуман хмуро спрятал кристалл, поудобнее перехватил «Сайгу» и, пригнувшись, выглянул из-за валуна.

Слева грохнуло, щеку обожгло, вода впереди будто вскипела. Толуман отпрянул и машинально провел пальцем по щеке — кровь. Похоже, стреляли картечью, а щеку поранило осколком камня. Невидимый стрелок рассчитал верно: иди Толуман обычным шагом, весь заряд достался бы ему. А если бы огибал валун слева? А если бы не посмотрел на кристалл?..

От запоздалого испуга даже затрясло. Толуман черпнул пригоршню воды и сполоснул оцарапанную щеку. Кто же это? Черные золотоискатели, испуганные тем, что наткнутся на их лагерь? Странно, они должны были видеть глайдер и понимать, что Толуман не один. Но пока будем исходить из этого. А еще из того, что стрелок близко — гладкоствольное ружье бьет недалеко. Скорее всего, спрятался у подножия утеса. Надо бы подняться выше: оттуда лучше видно, а дальность боя у «Сайги» гораздо больше. Только как это сделать, чтобы не подстрелили?

Хотя сердце колотилось, Толуман осторожно выглянул — вряд ли его нос будет хорошей мишенью. Так, левый берег ложбины круче, и под его прикрытием можно пробежать вверх по ручью. Но здесь выскакивать из укрытия не стоит, этого явно ждут. Толуман чертыхнулся, быстро прошел обратно и выглянул с другой стороны валуна. Метра три мелководья, потом осыпь и большие камни у подножия утеса — где-то там и спрятался стрелок. От злости передернуло, кто же устроил эту охоту? Тут же пришла решимость. Толуман достал из воды голыш и кинул туда, где недавно стоял. Одновременно с всплеском рванулся к другому берегу. Грянул выстрел — вода взбурлила именно там, куда упал камень, но Толуман, мокрый до пояса, уже был под укрытием высокого берега. Не останавливаясь, бросился вверх по оврагу. Прыгал с камня на камень, оскальзываясь на влажном мху, сердце едва не вырывалось из груди. Выстрелов больше не было, видимо противник потерял его из виду. Наконец, когда огибал очередной валун, снова грохнуло, вода зашипела, а на плоском камне вдруг появилась россыпь серых градин — действительно картечь, но уже на излете.

Толуман наддал еще, а потом, хватая ртом воздух, взбежал на берег. Резко обернулся, поднимая «Сайгу». По-над оврагом к нему спешила человеческая фигура, но берег был изрезан промоинами, что задержало преследователя. Толуман затаил дыхание, быстро прицелился (с предохранителя снял еще раньше) и нажал спуск. Как-то стороной прошла мысль, что впервые стреляет в человека. Приклад ударил в плечо, а фигура замерла, сложилась пополам и опустилась на камни… Только теперь его затрясло.

Не надо стоять, преследователь может быть не один! Толуман торопливо лег за валун (их было полно на склоне), и тут же над головой просвистело — на этот раз пуля! Второй был вооружен винтовкой.

Да, теперь не побегаешь. Но выстрел прозвучал снизу, и у Толумана обзор лучше. Он ползком сместился к другому камню, откуда склон был хорошо виден. Остается ждать, у кого первым не выдержат нервы… Мокрые брюки липли к ногам, а в верховьях долины стал сгущаться туман.

Не спуская глаз со склона, Толуман достал телефон и приложил к нему полученную карточку. Из появившегося на дисплее списка выбрал «Отец-настоятель». Неужели отец Маркел так и сидит в глайдере? Надо предупредить об опасности… Нет ответа! Попробовал другие номера — то же самое. В конце концов на дисплее высветилось: «не отвечает базовая станция на глайдере». То ли место здесь гиблое, то ли работает аппаратура для глушения радиосигнала. Но откуда здесь спецаппаратура?

Толуман скрипнул зубами и убрал телефон. На склоне по-прежнему никого, а тело начинает дрожать от озноба… Наконец, как будто кто-то переместился от валуна к валуну! Толуман навел прицел (жаль, что не захватил оптический) и стал ждать. Когда уже устал от ожидания, уловил движение и нажал курок. Выстрел прозвучал глухо в сыром воздухе, авозле валуна никого не оказалось — скорее всего, не попал. Но теперь долго не высунутся.

Отыскал глазами первого нападавшего: похоже, тело изменило положение. Наверное только ранен и затаился, так что Толуману нечего лишний раз высовываться. Ладно, скоро все укроет туман. Верхушки кигиляхов уже скрылись в нем, словно каменные великаны надели серые шляпы (а сводка погоды обещала только «пасмурно»). Что там поделывает отец Маркел? Хотя толку от него, как с козла молока…

Толуман стал разглядывать склон, стараясь запомнить дорогу обратно к глайдеру: слишком легко заблудиться в тумане, да еще придется быть начеку. Поглядывал и на валун, где мог прятаться второй стрелок, но тот не показывался. Тело закоченело от холода, и Толуман стал растирать пальцы, чтобы лучше сгибались. Так что пропустил момент, когда человеческая фигура метнулась от валуна… но уже в другую сторону, вниз. Все же выстрелил вслед, чтобы поубавить прыти, хотя противник уже нырнул за другой камень.

Все опять неподвижно, языки тумана лизнули склон выше Толумана. Вот промозглой сыростью коснулись щек… А вот уже все заволокла серая пелена, и стало еще холоднее. Толуман встал, размял ноги и стал красться вниз, в ложбину. Сырой мох источал пряный аромат и глушил шаги, ничего не видно на расстоянии протянутой руки.

Вот и дно оврага, под ногами заплескалась вода, ледяной струйкой перелилась в ботинок. Толуман тщательно выбирал путь, держа «Сайгу» в левой руке — так удобнее схватить ложе правой и стрелять с бедра. Что еще говорил дядя Сэргэх?.. «Не полагайся только на ружье, не забывай про нож, в крайнем случае он выручит. В тайге без ножа никуда». Толуман приостановился, расстегнул куртку и проверил, легко ли выходит из ножен клинок. Мать тоже говаривала: «Какой якут без ножа, хотя ты и не похож на якута, вылитый отец».

Он старался не обращать внимания на то, что ноги промокли. Вдруг ударился плечом обо что-то твердое — да это же валун, за которым недавно прятался! Прошел еще немного… теперь надо забирать вправо, и по осыпям спускаться прямо вниз.

Что-то мелькнуло в тумане слева. Миг, и смутно обрисовалась огромная человеческая фигура, ростом с кигилях. Призрачная рука поднимала огромное ружье. Тело будто пронизал электрический ток, но сразу стало понятно — это туман исказил очертания обычной человеческой фигуры. Еще можно уйти в туман… нет, лучше сойтись с врагом! Толуман пригнулся и прыгнул в сторону великана. Огненная полоса обожгла шею, от грома выстрела зазвенело в ушах, но визг пули прервался тупым ударом невдалеке. Слишком малое расстояние, не успеешь нацелить «Сайгу»!.. Толуман выронил винтовку и кинулся на неприятеля. Ударился обо что-то, похоже о колени напавшего, обхватил его сапоги и дернул на себя так, что тот упал навзничь. Загремело упавшее ружье, но тут же последовал ошеломляющий удар по затылку. Естественно, руки у противника свободны и может молотить кулаками. А ведь может ударить и ножом! Вспышка ярости почти ослепила. Не тратя времени на попытку встать, Толуман выхватил свой нож и с силой ткнул лезвием между ног врага. Коленка у того конвульсивно дернулась, ударив в подбородок так, что из глаз посыпались искры. Следом раздался вопль, и ноги под Толуманом отчаянно задергались. Он скатился на камни и с трудом встал. Провел языком по зубам — целы ли? — и поглядел на поверженного врага. Тому явно стало не до Толумана: он скорчился на осыпи и выл, сунув руки между ног.

Что делать? Надо бы перевязать, но этого Толуман не умел, да и аптечка осталась в глайдере. Лучше скорее сообщить спасателям — может, связь восстановилась. Однако руки пока слишком дрожали, чтобы возиться с телефоном. Толуман сполоснул лезвие ножа в лужице и спрятал обратно в ножны. Сделав пару шагов назад, поднял «Сайгу». Отыскал и оружие противника — тоже охотничий карабин, хотя незнакомой модели. Сунув подмышку, побрел вниз — его трясло, осыпь казалась бесконечной.

Вдруг зазвонил телефон. Толуман опустил карабины на осыпь и кое-как достал аппарат. Отец Маркел!

— Слушаю, — буркнул Толуман.

— С вами все в порядке, гражданин Варламов? Я слышал стрельбу, но связаться не получалось.

— Я иду, — сумрачно сказал Толуман. — Включите фары.

Внизу появились два желтых пятна, и Толуман свернул правее. Вскоре показался и глайдер, словно плавая в клубах тумана. Толуман приостановился и вытащил кристалл — странно, по-прежнему красного цвета. Взял «Сайгу» левой рукой, а трофейный карабин перекинул через плечо. Подошел ближе, но возле глайдера никого не было. За ветровым стеклом маячило белое лицо отца Маркела — похоже, так и просидел в машине. Толуман открыл дверцу, с лязганьем пристроил карабины в багажном отсеке, и бросил туда молоток.

— С образцами не получилось, — зло сказал он. — Привязались два хмыря, пришлось отстреливаться.

— Да ну, — покачал головой отец Маркел. — Кто это мог быть?

— Возможно, черные золотоискатели. Надо глянуть выше по течению, там может быть лагерь и бутара. И я позвоню спасателям, одного я точно ранил, и другого наверное тоже. Надо их отыскать и оказать помощь.

Он открыл аптечку, соображая, что взять, а отец Маркел поджал губы: — Не надо спасателей. И сами в тумане никого не найдете. Что-то было со связью, но теперь восстановилась. Пусть наша служба безопасности займется, у них есть и инфракрасные датчики, и врач в команде. Заодно выяснят, что им было нужно?

Он стал говорить по телефону, а Толуман пожал плечами: так хлопот будет меньше. В теплой кабине пальцы заболели, отходя от холода, и искать кого-то в промозглом тумане не хотелось. Отец Маркел закончил распоряжаться, и Толуман спросил:

— Будем ждать службу безопасности?

— Зачем? — удивился отец Маркел. — Место они зафиксировали, а больше мы ничем не поможем. И летать больше не стоит, ничего не видно. Давайте обратно. Сможете вести глайдер в тумане?

— Да, — буркнул Толуман. Он включил локатор, и на лобовом стекле высветился пейзаж в зеленоватых тонах: валуны, каскады воды, темные громады кигиляхов. Поднял глайдер и повел его над ручьем.

Не разговаривали, а Толумана все еще знобило: кто же пытался его убить?

С полчаса летели в тумане, потом он остался позади. В зеркале заднего вида было видно, как удаляется серая стена. В верховьях Адычи только затянутое на севере небо напоминало о непогоде. Над горизонтом возникла точка, превратилось в пятнышко, и послышалось тарахтение — вертолет. Пролетая мимо, тот приветственно качнулся — видимо, служба безопасности и спасательная команда. В глайдер все это не поместится, еще один минус легких летательных аппаратов. Толуман проводил вертолет взглядом, и тут заметил среди пятен снега желтые искорки. Озорная мысль пришла в голову. Он сбавил скорость и опустил глайдер.

— Это зачем? — недовольно спросил отец Маркел.

— Желтые рододендроны, первые цветы весны, — не очень внятно объяснил Толуман.

Он вышел, нарвал цветов и бросил на карабины. Странный получился контраст: вороненые стволы и нежная желтизна цветов. Дальше летели без задержек.

Толуман опустил глайдер на ту же площадку и повернулся к спутнику:

— Карабин, из которого в меня стреляли, оставлю в багажнике. Пусть ваша служба безопасности разбирается.

Отец Маркел странно глянул на Толумана:

— На сегодня с вас хватит. Подойдите к стойке, вас куда-нибудь поселят. До завтра.

Толуман загнал глайдер в ангар и подсоединил клеммы. Неплохо, израсходовали едва половину заряда. Потом взял «Сайгу» и цветы, карабин отнес в свой глайдер, а с цветами зашел в холл. Та же девушка с челкой сидела за стойкой.

— Это вам, — сказал Толуман, протягивая цветы. — Желтые рододендроны, они первые расцветают в этих краях.

— Ой, спасибо, — обрадовалась девушка. — А я думала, тут только камни и снег.

— Зимой сурово, — сказал Толуман. — Но летом есть очень красивые места, да и цветов бывает много.

Девушка положила цветы на стойку и глянула на дисплей.

— Вас поселили в корпус «Е», там временная гостиница. Когда выйдете, то направо. К сожалению, ремонт еще не закончен, но жить можно. Комната номер 12.

Толуман поблагодарил, взял из глайдера сумку с вещами и стал отыскивать корпус «Е». Это оказалось нетрудно, здания были обозначены крупными буквами — и тут порядок. Корпус в два этажа, вдоль наружной стены строительные леса, а внутри громоздятся тюки с утеплителем. Комната оказалась на втором этаже — стандартный номер с двумя застеленными кроватями, похоже лишь она и несколько соседних были отделаны.

Первым делом Толуман принял горячий душ, а пропотевшее белье и еще мокрые брюки развесил на батарее. Где бы это постирать? Оделся в сухое и поспешил в столовую, от бегания по горам разыгрался аппетит. С сочувствием и одновременно злостью подумал о тех, кто остался лежать на мокрых камнях: лучше бы их спасли, хотя чего ради нападают на людей? Совсем одичали в тайге?.. Некая мысль прошла стороной, но не стал вдумываться.

После обеда вернулся в номер и подремал, нервное напряжение отпустило. Разбудил звонок телефона, приглашали в офис службы безопасности. Толуман улыбнулся девушке, которая все скучала за стойкой, и поднялся на третий этаж. Его встретил человек в штатском, но с военной выправкой — глава службы.

— Поздравляю, — сказал он, — ловко вы от них отделались.

— Они живы? — спросил Толуман. — И что им было нужно?

— Живехоньки. У одного неопасная рана в ногу, но сильно задубел, пока его отыскали. А второй… ну, после операции, может опять мужиком станет. — Он рассмеялся, открыв крупные зубы, а Толумана передернуло. — Если им верить, это черные золотоискатели. Испугались, что их накроют, да и вообще крыша в тайге поехала. Потом сдадим полиции.

— Спасибо, — поблагодарил Толуман, но какая-то мысль опять заскреблась в голове.

Ему задали несколько вопросов и отпустили. Когда уже спускался по лестнице, мысль обрела четкость. Мужики, когда долго живут в тайге без бани, начинают ощутимо вонять. А от второго даже одеколоном пахнуло, когда попал головой между его ног. Чистенький, будто только недавно выбрался на природу.

Толуман сумрачно спустился в холл. Хорошо бы отвлечься, даже голова от мыслей разболелась. Подошел к стойке, где его цветы уже стояли в пластиковой банке.

— Не устали? — спросил он девушку. — С самого утра тут сидите.

— Немного. Пока у нас не хватает народу и приходится работать за двоих. Но скоро, — она глянула на часы, — смена закончится. Как устроились?

— Спасибо, неплохо.

Он помялся, набираясь храбрости:

— Любопытно, каково это, жить в новой империи? Не хотите отдохнуть в кафе после работы (он приметил небольшое кафе в торце столовой)? Или вам запрещено?

Девушка улыбнулась и опять поправила челку.

— Что вы, у нас не казарма. Давайте, я подойду через час. Кстати, меня зовут Елена. А ваше имя я уже знаю.

Обрадованный, Толуман поспешил к себе: давно не встречался с девушками. Иные вроде не прочь, но как узнают, что сын рогны, начинают сторониться. Расчесал волосы, надел замшевую куртку, сшитую старой Айтой, и улыбнулся: мать говорила, что именно у нее отец купил унты к свадьбе. Подержал на ладони кристалл: красноты уже нет, но холодок остается. Неужели что-то еще угрожает?

На улице похолодало, солнце садилось за горы. Толуман прошелся по улице (людей почти нет) и вернулся к кафе. Вскоре появилась девушка, в кожаном плаще и длинной юбке.

— А что означает имя Толуман? — спросила она. — Когда вносила ваши данные, оно меня заинтриговало.

— По-якутски означает «бесстрашный» Мама так назвала, а отец у меня русский.

В кафе Толуман заказал две порции строганины «Индигирка» (наверное, рыбу привезли из Усть-Неры) и бутылку китайского сливового вина. Выпили по бокалу, Елена осторожно попробовала строганину и покачала головой: — Вкусно!

Ее глаза блестели, челка придавала лицу мальчишеский вид. Оказалось, что она из Вологды, закончила педагогический колледж, но учителям платят мало, так что завербовалась в компанию «Восток». Больше расспрашивала Толумана: как люди живут в этих суровых местах? Напоследок попили кофе и вышли на улицу.

Солнце скрылось, однако западная часть небосвода была алой — начался сезон белых ночей. Шли под руку, и когда проходили мимо его корпуса, Толуман приостановился.

— Постой, — сказал он (уже перешли на «ты»). — Я, кажется, свой номер не запер.

Лицо Елены розовело в свете заката, она слегка толкнула Толумана в бок.

— Я тоже гляну, как у них ремонт продвигается?

Дверь Толуман действительно не закрыл. Пока отыскал в ящике ключ, спутница заглянула в номер, и Толуман неожиданно оказался с ней лицом к лицу. Ее щеки раскраснелись, и она нерешительно улыбнулась. Казалось вполне естественным обнять ее, что он после секундного колебания и сделал.

— Ну вот, — вздохнула девушка, слегка прижимаясь к нему. — Ты очень милый.

Окрыленный неожиданной удачей, Толуман поцеловал девушку в прохладные щеки, а помедлив, и в губы. Та не сопротивлялась и понемногу сама стала отвечать на поцелуи — похоже, решила не отказывать себе в удовольствии. Плащ мешал, так что скинула его, и Толуман воспользовался удобным случаем, чтобы раздевать ее дальше. Блузка, а потом и длинная юбка полетели на пол… уже скоро они голышом оказались в постели, и от ощущения горячего тела девушки Толуман так возбудился, что вошел в нее слишком резко, а оргазм случился почти сразу. Елена подождала немного, потом тихонько рассмеялась:

— Отдохни и повтори еще разок, ладно. Я впервые оказалась в постели с мужчиной так быстро, и не успела ничего толком почувствовать. Но не переживай, ты очень хорош.

И действительно, уже вскоре после первого конфуза все получилось просто замечательно, а потом и еще раз. Девушка удовлетворенно потянулась:

— Надо же, как ты меня… (слово явно не вписывалось в учебную программу педагогического колледжа). Так приятно.

Вскоре она уснула, а Толуман не шевелился, глядя на темнеющее в окне небо. Как все здорово получилось, девушку даже уламывать не пришлось! Можно и поработать в этой компании «Россия-Восток».

Незаметно и он уснул…

Они шли, держась за руки, по зеленой долине, и странно — даже стланик не мешал, словно парили над ним. Толуман рассказывал о своем месторождении, о Великой северной магистрали, а Елена улыбалась ему, и временами они останавливались, чтобы целоваться. Вот и заснеженное плоскогорье нависло над ними. Снова долгий поцелуй… но тут сильно заболела голова, и Толуман неохотно оторвался от мягких губ девушки. Он оглянулся.

С плато стремительно стекали щупальца тумана, охватывая их кольцом. От тумана саднило горло, а в груди началось жжение. Показалось, что призрачные кигиляхи, зловеще покашливая, нависли над ними. Толуман попытался схватить «Сайгу», но в руках оказалась пустота.

«Это кошмар, просыпайся!» — с неимоверным трудом приказал он себе.

Наконец очнулся и понял, что от кашля разрывается сам. Серая пелена перед глазами. Отвратительный запах в ноздрях. Словно огонь полыхает в легких.

Толуман скатился с постели и только у пола смог сделать несколько глотков воздуха. Пополз в сторону, где должна была находиться дверь. Нащупал ручку, но она не поддавалась. Проклятие, запер комнату на ключ!

Наконец дверь распахнулась, однако в лицо ударил смерч горячего дыма, а в нем извивались красные змеи. Пожар!

Хотя Толумана качало из стороны в сторону, он сумел захлопнуть дверь обратно. Назад, к окну! Он споткнулся и упал на кровать, на чье-то мягкое тело. Елена! Толуман в исступлении пошарил вокруг, наткнулся на стул и из последних сил швырнул туда, где, как смутно помнилось, было окно.

Звон разбитого стекла. Потянуло холодным свежим воздухом, и стало чуточку видно. Дым уносило в окно, но из-под двери стремительно текла серая пелена. Страшно болела голова, мышцы по всему телу конвульсивно дергались.

Внизу полно пластика, при горении он выделяет ядовитый газ! Скорее наружу, только не через дверь, за нею огонь!

Толуман бросился к окну: слева как раз заканчиваются строительные леса, при известной ловкости можно перебраться на них. Но как быть с Еленой — похоже, что потеряла сознание? Да и сам… Он растерянно глянул на себя — совсем голый!

Нагнулся за брюками, но качнуло так, что растянулся на полу. С трудом встал и, придерживаясь рукой за спинку кровати, все-таки натянул брюки, а потом и свитер — прямо на голое тело. Надеть юбку и блузку на девушку был уже не в силах, а без них обдерется на лесах. На миг растерялся, но потом завернул углы простыни, на которой она лежала, и завязал узлами. Распахнул окно, затащил девушку на подоконник, а потом, напрягая все силы, попытался засунуть куль с нею на площадку лесов. Оба чуть не полетели вниз. Где же пожарные?

Соберись! Толуман схватил девушку в охапку, взгромоздился на подоконник и отчаянным усилием все же затолкал верхнюю часть ее тела на площадку лесов. Сам чуть не упал, но успел схватиться за арматурную трубу. Рывок, мышцы рук онемели от боли, однако сумел подтянуться, хотя и ударившись головой о другую трубу. Искры из глаз, но это неважно. Хватая ртом изумительно свежий воздух, распростерся рядом с девушкой.

Дышит ли она? Непонятно. Он попытался нащупать пульс на сонной артерии — очень слабый. Вдруг ее тело задергалось от судорог, и ее стало рвать. Толуман поспешно повернул голову на бок, чтобы девушка не захлебнулась. Рвота скоро прекратилась, но Елена засипела, а лицо приобрело синюшный оттенок. Задыхается!

Что же делать?.. Вот оно, учили на курсах выживания! Толуман раскрыл девушке рот, который так недавно целовал, засунул туда пальцы и стал выгребать блевотину, хотя и тошнило от омерзения. Он плакал, делая это, но Елена как будто стала слабо дышать. Вой пожарной машины донесся издалека, и вдруг все стало быстро темнеть…

* * *

Темный инок

Он долго был непонятно где, а потом очнулся другим. Чужими мосластыми руками вытаскивал какую-то девочку из фургона, и еще один, послушник в сутане, еле удерживал ее за ноги. Девочка явно ослабела — заплаканное лицо, вытаращенные голубые глаза и заклеенный скотчем рот на миг вызвали жалость. Но это прошло при взгляде на искусанные руки. У послушника вид и того хуже: лицо в волдырях, сутана обгорела.

— Держи ее! — прохрипел другой. Как клещами сдавил одну руку маленькой пленницы, а послушник схватил за вторую.

Оставалось втащить девочку под портик храма, и тут это произошло. Воздух сгустился, замерцал, а в лица ударил холодный вихрь. Впереди появилась женская фигура: черный плащ, изможденное лицо, яростные голубые глаза.

Голос будто скрежетал по стеклу: — Отпусти ее, темный инок! Ты зашел слишком далеко.

Он содрогнулся, но тут же пришел в себя.

— Не вздумай отнять рук! — приказал послушнику. — Если перестанешь касаться маленькой ведьмы, тебя сожгут в один миг. А так старшая побоится, что огонь перекинется на их отродье.

Удерживая девочку, он повернулся к старшей рогне:

— Мы не причиним ей вреда. Только доставим в монастырь, чтобы спасти ее душу. Уйди с дороги!

Рогна не двинулась с места. Другой приказал в микрофон на вороте: — Двое сюда! Уберите старую каргу.

Из фургона выпрыгнули двое. Эти были не в монашеских одеяниях, а в форме и с кобурами на поясах. Лица бледные от страха, из-под фуражек стекают капли пота.

— Конечно, ты можешь сжечь их невидимым огнем, — с вызовом сказал другой, — но я позову еще. Сколько невинных людей ты посмеешь убить?

— Среди вас нет невинных, — голос прозвучал как свист пурги, — но ты рассчитал верно, Темный. Только берегись причинить ей больший вред. И будь проклят!

— Спасибо, — серьезно отозвался тот, и опять холодный ветер хлестнул по лицу. Фигура в черном плаще исчезла, а двое поволокли девочку по ступеням храма.

Не совсем обычного храма: два придела по сторонам центрального, а над ним крест с тремя горизонтальными перекладинами.

Девочку втащили в распахнутые двери и вздернули на ноги перед приоткрытыми царскими вратами. Над ними изображение Бога Саваофа, Повелителя воинств, в белых одеждах и на облаках. Справа от царских врат — Христос с земным глобусом в одной руке и мечом в другой, а слева — женщина в синем одеянии и со скрытым капюшоном лицом. Не крестясь, тот, кого назвали темным иноком, склонил голову.

— Ты сказал: «Ворожеи не оставляй в живых»^[59]. Хотя твои законы не соблюдаются ныне, и мы вынуждены не лишать колдуний жизни, но одну мы привели, дабы покаялась.

Он толкнул девочку на пол и придавил спину, чтобы лицо уткнулось в каменные плиты. Тонкие ребра прогнулись под его ладонью, и он надавил сильнее, пока девочка не захрипела… Потом с неохотой вздернул ее на подгибающиеся ноги.

— Забирайте!

Двое в темном возникли из-за колонн и потащили девочку куда-то вниз. Появился другой мужчина — тоже в темном балахоне, но с золотой цепью на груди. Он убрал в складки одежды планшет, по которому следил, как отняли у родителей и увезли маленькую рогну.

— Приветствую, господин магистр, — поклонился инок.

— Неплохо, — сказал тот. — Ты прошел первую ступень посвящения, одним демоном станет меньше. Протри отметины от ее укусов спиртом, вдруг заразны. — Он подал фляжку, а другой рукой сделал повелительный жест, и послушник исчез.

Посвящаемый смочил из фляжки носовой платок и вытер им кровь, а затем сделал несколько глотков, мерно двигая кадыком. Магистр безразлично глядел, потом повернулся к левому изображению и чуть наклонил голову.

— Тебе пора узнать скрытое от непосвященных, — сказал он. — Это изображение второго лика Единого. Древние евреи почитали женскую ипостась бога, Шехину, но потом забыли о ней, а христиане и подавно. Они почитают Святого духа, хотя разве Бог Саваоф не дух? Она скрывает свой лик, и мы не поклоняемся ей.

Слегка склонился перед изображением Христа.

— Когда-нибудь Ты придешь судить мир, но пока сидишь одесную Отца, и мы сами вынуждены вершить суд. Прости нас, если ошибаемся.

Отвернулся и приказал: — Идем!

Повернули налево — тут изображений нет, а пандус уходит вниз. Магистр помедлил:

— Троица слишком далека от нас, и мы почитаем ее формально. Наши повелители ближе к людям, и сейчас ты встретишься с ними.

В проходе сумрак, на стенах красноватые язычки несколько свечей. Три других придела под землей.

В первом из них не горят свечи. Холодноватое мерцание исходит из ниши, где как живой стоит мужчина в темном одеянии, с обнаженным мечом в руке. Магистр низко кланяется.

— Темный воин, — шепчет он. — Христос вручил ему меч, когда вознесся к Отцу.

Посвящаемый низко кланяется и почтительно говорит: — Приветствую тебя, покровитель нашего Ордена. Я выполнил Твое поручение. Позволь и далее служить тебе устами и мечом.

Вдруг проекция оживает: темная фигура вытягивает меч и касается лезвием плеча инока. Тот содрогается и клонится все ниже, пока не упирается лбом в каменный пол. Трехмерное изображение постепенно меркнет, и справа озаряется помещение со столом и несколькими стульями. По другую сторону — дверной проем, задернутый красной тканью. На этот раз магистр не трогается с места.

— Две другие ступени посвящения ты пройдешь один. Помни, что Владыки могут явиться тебе лично.

Посвящаемый кивает и, пройдя через помещение, откидывает завесу. Здесь тоже нет свечей. Черный стол — как алтарь, а за ним светится изображение нагой женщины, лишь слегка прикрытой длинными волосами. Она призывно глядит из багрового сумрака. Одной рукой, с зажатой в ней красной розой, касается низа живота, а другой отстраняет с выпуклых грудей водопад темно-каштановых волос. Губы полураскрыты как карминовые лепестки, глаза светятся колдовским зеленым огнем.

— Приветствую тебя, госпожа Лилит, — склоняется перед ней посвящаемый. — Позволь служить Тебе, приводя к поклонению других людей.

Что-то меняется. Из ниши словно накатывает багровая волна, проситель отшатывается. И вдруг перед ним стоит женщина — а ниша пуста. Женщина касается его красной розой.

— Сними свой дурацкий балахон, — требует она, и голос пронизывает как пламя. — Ляг со мной.

Она откидывается на черном алтаре, а мужчина кое-как расстегивает балахон и ложится сверху. Когда начинает двигаться, женщина охватывает его шею своими волосами. Движения все быстрее, и все туже стягивает Лилит удавку своих волос. Глаза посвящаемого выпучены, из горла вырываются всхлипы, а глаза Лилит горят свирепым зеленым пламенем. Наконец сдавленный крик вырывается у мужчины, и Лилит отбрасывает его, так что падает со стола на пол. Изо рта свешивается ниточка слюны. Все гаснет.

Темнота, только слышно хриплое дыхание. Потом из двери падает красноватый свет. Мужчина шевелится на полу, с трудом встает и возвращается.

Уже нет ни стола, ни стульев. Узкий проход идет вниз, и посвящаемый спускается к дверному проему, который на миг вспыхивает зловещим синим огнем.

Странно, это уже не помещение — некий лес с черными стволами деревьев, а земля усыпана пеплом. На фоне мертвых сучьев возникают два глаза — желтых, с вертикальным тигриным зрачком — и тут же гаснут. Посвящаемый ковыляет к одному из деревьев, скидывает балахон и прислоняется к стволу спиной. На шее висит веревка, а в руке появляется нож.

— Приветствую тебя, повелитель Рарох, — хрипло говорит он. — Позволь служить тебе своим разумом и мечом.

А следом вонзает в грудь нож — так, что лезвие проходит под левой грудной мышцей и показывается с другой стороны. Проделывает то же справа, а потом втыкает нож в дерево. По животу стекает кровь, но несмотря на это, мужчина протягивает сквозь раны веревку, заводит руки назад и пытается завязать веревку так, чтобы притянуть себя к стволу. Зубы оскалены, руки мучительно двигаются, и наконец это удается. Посвящаемый повисает на дереве, но снова берет нож и надрезает себе живот от пупка вниз. Теперь крови больше, она стекает по вялому пенису и струйкой спадает в пепел. Голова мужчины бессильно падает на грудь, похоже он теряет сознание…

Темнота, потом снова брезжит красноватый свет. Посвящаемый лежит на черном ложе, грудь и живот перевязаны. Перед ложем стоит магистр, золотая цепь кроваво отсвечивает.

— Жаль, — говорит он. — Ты прошел почти все испытания на магистра, но пожалел крови, ее натекло слишком мало. Даже если бы вытекла половина, тебе сделали бы переливание. А так Рарох недоволен. Пока получишь ранг адепта первого ранга, как-никак тебя приняли Темный воин и Лилит. Отправишься в отдаленный, но важный для нас регион, чтобы строить форпост Империи и храм. И возможно, благосклонность Рароха вернется к тебе.

— Нет!.. — Лежащий выгибается в отчаянном крике, но вопль переходит в болезненный кашель. Все меркнет…

Толуман очнулся: он лежит на кровати, вокруг белые стены и какая-то аппаратура. На лице маска, но дышится легко, только кружится голова. Он приподнял руку и, хотя та тряслась, сдвинул маску — дышать сразу стало труднее. Где Лена? Попытался привстать, но все поплыло перед глазами…

Когда снова открыл глаза, голова лежала на высокой подушке, маски не было. В стороне сидела медсестра, перелистывая журнал.

— Где я? — хрипло спросил Толуман.

— У нас в больнице, — сказала медсестра и встала. — Сейчас позову доктора.

Доктор был невысок, вид усталый, однако заговорил бодро.

— Пришли в себя? Поздравляю со вторым рождением. Надышались всякой гадости, но мы вам устроили гипервентиляцию легких, так что все обошлось.

— А как Елена? — выговорил Толуман. Гортань будто жгло кипятком.

— Девушка, что была с вами?.. — Доктор почему-то отвел глаза.

Толуману стало жутко. Он увидел, что на нем больничная пижама и спустил ноги с кровати.

— Отведите меня к ней!

— Вам нельзя вставать, — всполошилась медсестра, но Толуман схватил доктора за халат.

— Отведите! — прохрипел он.

Доктор не сделал попытки освободиться. — Хорошо, — спокойно сказал он и кивнул медсестре: — Поддержите больного с другой стороны.

Ноги Толумана заплетались, но ему помогли дойти до соседней палаты. Он узнал девушку только по дерзкой челке. До подбородка укрыта простыней, с посиневшим лицом и закрытыми глазами… Мертва!

— Мы тоже давали ей кислород, — услышал Толуман слова доктора, словно издалека. — Но видно надышалась фосгена, такой выделяется при горении пластика. В этом случае человек все равно умирает. Она прожила несколько часов…

Голос совсем отдалился, и, только повиснув на докторе, Толуман устоял на ногах. Как добрался до своей кровати, уже не помнил. Последнее, что увидел — печальные глаза Елены в сером тумане…

Наверное, прошла еще ночь. Виделись какие-то отвратительные сны, но проснулся почти нормальным, только гадкий привкус во рту. Поразмышлял, стараясь выкинуть Елену из головы, а то сразу начинало трясти. В компании «Россия-Восток» ему больше нечего делать. Отследить ее деятельность он не сможет — вполне вероятно, что кроме восстановления рудника и разведки дороги, займутся и нелегальными изысканиями. За один день на него было совершено два покушения — что пожар возник не случайно, сомнений не было. Слишком все сошлось: его поместили одного, с упаковками ядовитого пластика внизу. Это он, а не Елена должен был наглотаться фосгена. Кому это нужно и зачем — непонятно, но надо рвать когти.

— Я выписываюсь, — сказал он доктору, когда тот пришел с визитом. — Моя одежда сохранилась?

Несмотря на уговоры, натянул испачканные брюки и свитер прямо на больничное белье и пошел в главный корпус к управляющему. С болью глянул на стойку, где сидела уже другая девушка. На этот раз у гражданина Самгина бегали глаза, но старался говорить благожелательно.

— Жаль, что не хотите остаться, но я вас понимаю. Будете заявлять о случившемся? Мы хотели бы провести расследование собственными силами. По предварительной версии, произошло короткое замыкание.

Толуман усмехнулся — все это мерзко, но Елене уже не поможешь.

— Не буду. Надеюсь, вы оплатите мне эти дни и еще за причиненный ущерб.

Управляющий довольно улыбнулся.

— Конечно, у вас ведь страховой случай. И мы выплати солидную компенсацию, скажем… — Он подумал и назвал сумму.

Немало, видно не хотят, чтобы этим делом занялась администрация Автономии.

— Я согласен, — сказал Толуман. — Кстати… что будет с телом девушки?

Самгин пожал плечами: — Уже похоронили. Взорвали грунт под могилу, отец Маркел провел отпевание, семья получит компенсацию.

Толуман скрипнул зубами, но сдержался.

— Ладно, я улетаю. Подожду только, пока переведут деньги.

— Хорошо, — кивнул управляющий. — И еще… вас хотел видеть отец Маркел.

— Пусть подойдет, я буду в глайдере. Пока не очень хорошо себя чувствую.

Не будет бегать за этим типом.

Из глайдера было видно закопченное здание гостиничного корпуса. Прилично сэкономили на отделке, видно использовали дешевый китайский пластик. Эх, Елена! Росла у матери-одиночки, в колледже увидела лучшую жизнь и захотела посмотреть мир, а заодно подработать. Наверное ей не хватало ласки, как она его обнимала!.. Он вытер кулаком слезы.

«Я найду этого ублюдка!».

К глайдеру шагала долговязая фигура — отец Маркел. Блеклые глаза в глубоких впадинах внимательно оглядели Толумана.

— Неважно выглядите. Но понятно, после такого пожара. Все-таки жаль, что быстро нас оставляете.

Толуман пожал плечами: — У вас неспокойно: то стреляют, то пожар. Целее буду.

— Ну-ну, — неопределенно сказал отец Маркел. — Приятно было познакомиться, гражданин Варламов. Надеюсь, еще встретимся.

Будем надеяться, что нет. Но вслух сказал: — Взаимно. Желаю удачи.

Отец Маркел крякнул, потер руки и ушел, крупно шагая. А Толуман остался сидеть с открытым ртом: эти мосластые руки он видел в том странном сне!.. Да, с сюрпризом оказался отец Маркел. И холодной змеей в сознание заползла мысль: а не он ли стоит за обоими покушениями? Хотя зачем ему это надо?

Вынул кристалл, но у того обычная прозрачность и температура — похоже, охота пока закончилась. Толуман запросил взлет с выходом из зоны воздушного контроля на восток. Полетит к матери в Первомайский, там и запасная одежда есть. Набрав высоту, включил автопилот, и тут зазвонил встроенный телефон. Женька Исаев, из администрации края.

— Чего не отвечаешь, Толуман? Хорошо вспомнил, что можно позвонить на глайдер.

— Привет. У меня телефон накрылся. А сейчас лечу как пташка небесная.

— Хорошо. Я по делу. Звонили из «Northern Mining», у них возникла проблема с пилотом. А из Канады скоро прилетает один… одна из директоров. Что-то вроде инспекции. Я знаю, ты вроде начал работать с корпорацией «Восток», но на всякий случай решил позвонить…

— Уже не работаю, — быстро сказал Толуман. — Не сошлись насчет условий труда. Так что буду рад. А женщина красивая?

И тут же уколола совесть: уже забыл про Елену?

— Да кто ее знает, — с досадой сказал Женька, — помешаны на этой приватности. Так что я позвоню в «Northern Mining», чтобы с тобой связались? Ты ведь с ними работал.

— Позвони, пожалуйста. «Спотыкач» за мной.

Давненько не сидели в Магадане с бутылкой этого зелья.

Высокие заснеженные горы проплыли под глайдером, а вскоре показалась долина реки с россыпью юрт и домиков — прииск Первомайский. Толуман опустил глайдер близ юрты матери, здесь не возражали. Она тут же вышла: волосы под капором, будто еще замужняя женщина.

— Привет, сын, — сказала она. — Похоже, у тебя приключения, одет во что попало, словно от пожара спасался.

— Привет, ма, — сказал Толуман, прикидывая, что можно рассказать, а чего не стоит. — Так и есть. Потом расскажу.

Но когда привычно умылся над тазом и попил чаю с вкусными лепешками, в подробности пускаться не стал. О перестрелке в горах рассказал кратко, дескать наткнулись на черных золотоискателей. О пожаре и того короче, опустив Елену. Обманывать мать рогну было бесполезно, но умолчания иногда проходили. Зато подробнее рассказал об имперской компании и своих опасениях насчет аппаратуры для чтения мыслей. В общем, иметь дело с этой корпорацией больше не хочет и возвращается к работе на «Northern Mining». Оттуда позвонили, так что завтра летит в Усть-Неру и ночным автобусом в Магадан. А вот о том, что увидел в бреду, рассказал подробно, как-никак касается рогн.

Мама слушала, отпивая чай из голубой фарфоровой чашки. Потом поставила чашку и поглядела на огонь в камине.

— Странно, слишком последовательно для бреда. Скорее это наведенный сон, посланный старшей рогной — той, что не сумела освободить девочку. Ты смог увидеть его, потому что был в измененном состоянии сознания. Это ужасно, нас и так мало, а Орден охотится за детьми с Даром, отрывает от родителей и прячет в приюты. Наши старшие не имеют туда доступа, и они вырастают дикими рогнами. И все же сон сфокусирован не на девочке, а на этом… испытуемом.

Толуман поежился — может, несколько снежинок из тех, что кружились на улице, залетело в юрту.

— А что за странный храм? О культе Трехликого я знаю, но тут ликов больше.

Под глазами матери легли глубокие тени.

— Думаю, ты рассказал мне не все, — медленно произнесла она. — Но похоже, это твои мужские дела. Ладно, я скажу тебе о том, чего большинство не знает. Мы, рогны, тоже почитаем Триединого Бога. Только в отличие от христиан вторым лицом считаем Ту, кого называем Предвечным светом. Долгое время этот культ был тайным, но ныне появилась Ее живая икона — Огненный цветок в Москве. Недаром там служат рогны, и недаром храм возводится возле собора Христа Спасителя, Ее сына. Но для большинства христиан это пока ересь. А три других… это просто мелкие демоны, только не путай их с даймонами. Хотят власти над людьми и поклонения. В Откровении от Иоанна сказано, что они придут, и это означает близость Армагеддона.

Толуман вздохнул:

— Три лика, потом еще три, демоны и даймоны, Армагеддон — все слишком запутано. У меня больше практические заботы. Эта имперская корпорация может близко подобраться к месторождению платины, но я не смогу их контролировать. И так хватало забот с канадской «Northern Mining», тоже крутятся в том районе. Надо скорее оформлять участок в собственность.

Мать покачала головой: — У тебя просто не хватит денег. Сколько это будет примерно стоить?

— Если выкупать тридцать квадратных километров, то понадобится около трехсот миллионов рублей, — уныло сказал Толуман.

— Вот видишь. Даже если я заложу свою долю в прииске, мы не наберем столько. Не думай, что рогны имеют свой банк. Надо дожидаться твоей сестры Кэти, у нее и деловой опыт есть.

— А ты уверена, что она в курсе?

— Конечно, — грустно улыбнулась мать. — Твой отец рассказал ей, уж за этим я проследила. Но она очень занята в «Trans-Zone», я знаю это через ее подругу, канадскую рогну.

— Написать или позвонить я не могу, — сердито сказал Толуман. — Адрес и номер телефона под защитой закона о персональной информации. Но через приятеля в Колымской администрации узнал, что она прилетит сюда зимой. «Trans-Zone» заканчивает строительство перехода на Колымской трассе, и его будут принимать в условиях самых жестоких морозов.

Мать слегка улыбнулась.

— Молодец, — сказала она. — Вот тогда и встретитесь.

— А почему ты улыбаешься, мама? — недоверчиво спросил Толуман.

— Да так, вспомнила кое-что. Ладно, отдыхай. Завтра тебе в Усть-Неру. А потом ночью в Магадан?

— Да, — хмуро сказал Толуман. — Небось, не высплюсь.

С моря, бухты Нагаева, дул ледяной ветер. Толуман стоял, сунув руки в карманы куртки, и смотрел, как подъемный кран опускает на пирс ярко-желтый глайдер. Грузчики начали отцеплять стропы, и тут на причал морского порта выехало такси. Из него вышла женщина — наверное, владелица глайдера. Толуман зябко передернул плечами и пошел навстречу.

Женщина высокая, с него ростом. В длинной юбке, капюшон парки откинут, и ветер чуть колышет рыжеватые локоны. Зеленые глаза смотрят насмешливо, скулы слегка выдаются. Красива, хотя и холодновато-надменной красотой — это вам не бесхитростная Елена.

— Толуман, — представился он по-английски. — А вы, наверное, мисс Лора Моуэт? Меня послали из «Northern Mining» встретить вас.

Женщина ответила на неплохом русском.

— Вы ведь местный? Лучше будем говорить по-русски, у меня родители из русских эмигрантов, но мне надо практиковаться. И тоже зовите меня просто по имени, Лора, — она протянула руку. Говорит уверенно, рукопожатие крепкое. — Мне нужно в магаданский офис, а потом в Усть-Неру.

— Сначала в отель?

— Зачем? — пожала плечами Лора. — И так потеряла уйму времени в самолетах. Хотела прилететь пораньше, но через Китай долго. — Она указала на глайдер: — Умеете управлять этой штукой?

— Да, — сказал Толуман. — У меня тоже есть, только поменьше.

— Ну, этот набит геологической аппаратурой. Поехали?

— А вещи?.. — Но водитель такси уже нес к ним чемоданы. Поставил их в багажник, получил деньги и уехал, пожелав счастливого пути.

Глайдер так и стоял на поддоне, тоже экспедиционного класса. Толуман с опаской открыл водительскую дверцу, но управление оказалось типовое — естественно, все китайской сборки. Он закрепил чемоданы багажной лентой и сел за штурвал.

Лора уселась рядом, бесцеремонно взяла руку Толумана сильными тонкими пальцами и приложила к сканеру: — Машина, введи в память нового водителя.

Осветились шкалы приборов, индикатор батареи показал полный заряд. Толуман слегка потянул штурвал, зашумели турбины, и глайдер приподнялся на воздушной подушке.

Таможенная площадка оказалась свободной, не то что после прибытия очередного китайского судна. Толуман помог Лоре заполнить декларацию (транспортное средство ввозилось, как собственность «Northern Mining»), таможенник вышел и сверил номера, а в багажник только заглянул.

Выехали из порта. — Пока будете в офисе, поеду, зарегистрирую машину, — сказал Толуман.

— Хорошо, — отозвалась Лора. — Только попросите российские номера, а канадские пока спрячьте в багажник. Вот сертификат, что глайдер соответствует нормам Российского союза. Все расходы я оплачу.

Чувствуется деловая хватка. Так что Толуман высадил гостью перед темно-зеркальными дверями филиала канадской компании «Northern Mining» и поехал в транспортное управление. Там без проблем зарегистрировал глайдер, сменил номера и, ожидая Лору на служебной стоянке, скептически оглядел себя в салонном зеркале.

Замшевая куртка так и пропала, пришлось обойтись бесформенной китайской. Хотя причесал волосы и подравнял бородку, вряд ли произвел впечатление на элегантную иностранку.

Наконец дверь открылась, и вышла Лора. Ее сопровождал сам директор, чуть не изгибаясь перед молодой женщиной. Наверное, важная птица в своей Канаде, хотя похоже, нет и тридцати.

— Теперь в Усть-Неру, — объявила Лора.

— Только заеду в гостиницу за вещами, — сказал Толуман.

Подхватив в номере сумку, вышел на парковку. День пасмурный, но без дождя, серые облака достаточно высоко. Толуман пристроил сумку рядом с чемоданами Лоры (лучше бы на заднее сиденье, но там полсалона занимала пресловутая аппаратура), и снова сел за штурвал.

— Сколько до Усть-Неры? — спросила Лора. — К вечеру доберемся?

— По дороге около тысячи километров, — ответил Толуман. — В Колымской автономии большие расстояния. Но мы полетим, это часа три. А то на автобусе ехал всю ночь.

Намек на недосып Лора будто не услышала:

— У вас есть лицензия пилота?

— Для глайдеров, — кратко ответил Толуман. Без такой лицензии полеты были запрещены, хотя в малонаселенных местах это сходило с рук.

Он еще раз глянул на индикатор зарядки, вызвал диспетчера и приложил свою карточку к сканеру.

— Запрашиваю вертикальный взлет и полет по маршруту Магадан — Буордах — Усть-Нера. — Покосился на Лору: — Заодно покажу местные горы.

Получив летные данные, огляделся — знаки разрешали взлет и посадку в дневное время, — выбрал на дисплее «вертикальный подъем» и потянул штурвал на себя. Набирая ход, застонали турбины, слегка вдавило в сиденье, и глайдер взмыл в небо. На заданной высоте выдвинул крылышки и полетел на север.

Ушли вниз дома, отдалилась синеватая гладь моря. Вскоре под машиной оказались горы: затененные каньоны среди скал, снежные поля, фиолетовые осколки озер. Лора забросила руку за спинку сиденья и равнодушно глядела вниз — вряд ли пейзаж сильно отличался от канадских.

Толуман подал Лоре слуховую гарнитуру и поинтересовался: — Что собираетесь делать у нас?

— Геологические изыскания, — небрежно ответила Лора. — А скорее проверка, как их выполнили наши и ваши специалисты.

В Колымском крае были проблемы с геологоразведкой — толком не восстановили после войны, а старые месторождения золота исчерпывались. Так что администрация обрадовалась предложению канадской «Northern Mining» — всё лучше, чем китайцы, а то пусти козла в огород… Толуман вздохнул: долгое время гадал, не раскроют ли заодно и его секрет? Но больше Лору спрашивать не стал, а спустя час впереди замаячили снежные горы.

— Горный массив Буордах, — пояснил Толуман. — Самый высокий в этих местах. Когда-то в окрестностях добывали немало золота…

Внезапно приятный мужской голос сказал по-английски:

— Сзади приближается летающий объект.

Похоже, это говорил автопилот глайдера. На кабину упала тень, и Толуман глянул вправо: белый глайдер с затемненным фонарем скользил в их сторону. Толуман плотнее охватил рукоятки штурвала и выполнил маневр ухода (по совету матери прошел расширенный курс летной подготовки). Чужой глайдер отнесло прочь, из-под него ослепительно сверкнуло солнце.

— Кто это? — обеспокоено спросила Лора.

Толуман оторвал взгляд от странного глайдера и посмотрел на нее. Ноздри чуть раздулись, глаза потемнели, на бледных щеках появилась краска — не надменный, а скорее привлекательный вид. Он отвел глаза.

— Не знаю. Какие-то воздушные хулиганы. Такое сближение рискованно вне зоны автоматического контроля полетов.

— Летающий объект в опасной близости сзади, — объявил тот же мужской голос.

Толуман глянул на шкалу кругового локатора: дистанция всего сто метров… восемьдесят!

— Пристегнитесь вторым ремнем, — сказал он сквозь зубы. Как правило, обходились одним, глайдеры слыли безопасными. Одной рукой накинул ремень, а другой потянул штурвал на себя.

Турбины взвыли. Скалистые гребни и заснеженные цирки пошли вниз.

— Нас догоняют, — сказала Лора.

И в самом деле, чужой глайдер сначала отстал, но теперь догонял снова. Нахлынула злость.

— Похоже, гоночный. Кто же это, в конце концов?.. Глайдер, ближняя связь на общем диапазоне!

Тут же повторил это по-английски, а дальше постарался говорить спокойно:

— Эй! На другом глайдере, прекратите нас преследовать, иначе сообщу в милицию.

Ответа не последовало — то ли не услышали, то ли проигнорировали. И к диспетчеру обращаться бесполезно, они вне зоны воздушного контроля. Толуман повернулся к Лоре:

— Это не по вашу душу?

— Не знаю, — ее глаза стали цвета темной зелени. — Может быть, соперничающая корпорация. Если они прознали…

Что прознали? Но Лора не договорила, чужой глайдер снова повис на хвосте. Хотя скорость была предельной, Толуман стал тянуть штурвал на себя. Турбины протестующе застонали, горизонт пошел вниз и исчез. Со всех сторон их окружило небо, они словно падали в серые облака. Потом земля появилась снова, став вертикальной стеной и продолжила медленно поворачиваться. На короткое время они повисли головами к голубому озеру в круге осыпей, и показалось, что машина сейчас врежется в них. Но озеро стремительно ушло назад, земля снова оказалась под машиной, а впереди белой птицей скользил чужой глайдер.

— Ну и ну! — хрипловато сказала Лора, поправляя сползшую юбку. — Не знала, что такое можно вытворять на глайдере.

— Так мы не уйдем! — со злостью сказал Толуман. — Если и развернемся, они все равно догонят. Чего им надо? Ты должна больше знать о корпоративных войнах… — Он осекся, от возбуждения обратился к гостье на «ты».

Лора пожала плечами и отвела с лица волосы. Белый глайдер начал разворот, и Толуман взял правее, снова до предела увеличив скорость.

— Ну, сбивать нас вряд ли станут, — голос Лоры звучал спокойно. — На гражданские глайдеры запрещено ставить оружие. Но можно приблизиться, оглушить из парализаторов, а когда глайдер совершит автоматическую посадку, допросить под гипномодулятором. Потом стереть кратковременную память, и никто не узнает, даже мы про все забудем.

Ничего себе! А он-то думал, что сериалы про корпоративные войны сплошное вранье!

Лора слабо улыбнулась:

— Толуман, извини, что в это втянула. Но я не предполагала, что так обернется… А ты здорово водишь глайдер.

Тоже перешла на «ты»! Паника отступила: неохота праздновать труса, когда тобой восхищается красивая женщина.

— Ладно, — сказал Толуман. — Попробуем держаться подальше от этих уродов. Парализаторы не действуют дальше ста метров.

Только откуда они возьмут это оружие, оно только для милиции? Хотя за деньги можно всё.

— Пятидесяти метров, — спокойно поправила Лора. — Заряд частично рассеивается по металлическому корпусу.

Этого он не знал… О, черт! Опять подобрались слишком близко. Ну, погодите.

Уже близко был рассеченный провалами снежный хребет. Толуман провел глайдер меж двух скальных жандармов так низко, что взвихрилась поземка, и повел штурвал от себя. Скалы и снег понеслись вверх черно-белым кружевом.

— Толуман!.. — испуганно сказала Лора.

Обычно автопилоты глайдеров достаточно примитивны: круиз-контроль, расхождение при опасном сближении и автоматическая посадка. Хотелось бы поглядеть, как обычный пилот-любитель осмелится копировать рельеф, слетая с хребта, как огромной снежной горы. Он с ребятами соревновался в этом не раз, и как только никто не разбился…

Но преследователи и не пытались повторить маневр. Спокойно прошли поверху, а когда Толуман выровнял глайдер над белой от пены рекой, начали снижаться…

Стало стыдно — пытается произвести впечатление, как мальчишка! А потом охватило бешенство. Ну, ладно!.. Вой турбин ушел за порог слышимости, машина словно уткнулась в стену, во все стороны полетела галька. Глайдер проехался пластиковой юбкой по каменной россыпи и замер. Толуман рванул рычаг экстренного оставления машины — отлетели ремни безопасности, двери мгновенно откинулись вверх.

— Оставайся сидеть! — крикнул он.

Выпрыгнул из машины и, оскальзываясь на камнях, открыл багажник. Несмотря на ленту, все перемешалось, к счастью его сумка оказалась сверху. Толуман рванул застежку и увидел тусклый блеск металла. Со щелчком соединил деревянное ложе и ствол «Сайги», а обойму загнал, уже поворачиваясь.

Вовремя, белый глайдер шел прямо на них! По телу прошел озноб, но Толуман уже вскинул карабин. Взять НИЖЕ мишени — слившихся в полупрозрачный круг лопастей левой турбины!

Сухой треск, еще и еще. Каждый раз удар в плечо — это вам не современное оружие. Толуман для верности выстрелил по второй турбине, выдернул опустевшую обойму и загнал новую. Если не повредил турбины, будет стрелять по кабине.

Но глайдер застонал как раненая птица, накренился и завернул к реке. Не переставая стонать, описывал круг за кругом, быстро теряя высоту — автопилот перешел в режим аварийной посадки. Толуман затаил дыхание. Сейчас автопилот боролся за жизнь пассажиров, да и Толуману не хотелось, чтобы они погибли. Глайдер в последний раз дернулся и пропал за гребнем морены. Донесся скрежет — видимо, все-таки сели.

Толуман перевел дыхание вернулся к откинутой двери кабины. Ноги слегка подкашивались, но старался держаться небрежно, словно каждый день приходилось отстреливаться от злоумышленников. Надо же, во второй раз! Хотя где-то читал про закон парных случаев…

— Оставайся здесь, — сказал он. — Я пойду, гляну, что с ними.

Лора нахмурилась.

— Надо было применять оружие? А если они разбились?

Странная жалость со стороны женщины, которую собирались парализовать, а потом допросить в полубесчувственном виде. И кто знает, что сделать еще?

— Я стрелял по турбинам горизонтального хода. Даже без них автопилот посадит глайдер на воздушную подушку, хотя будет жестковато. Ладно, я пошел.

Прыгать в туфлях по камням было неудобно. Вырядился, как на прогулку, в другой раз надо надевать ботинки. Но добрался до гребня морены и выглянул, прячась за валуном.

Белый глайдер накренился на осыпи, как только не перевернулся? Вокруг суетились две фигурки, вроде никто не ранен.

Толуман поспешил обратно: — Не разбились, бегают вокруг. Надо срочно улетать, у них тоже могут быть винтовки.

Глаза Лоры потеплели.

— Что же, спасибо. Я у тебя в долгу. А ты всегда возишь с собой оружие?

Толуман успел глянуть на свой камень: красноватый, но не холодный, а почему-то теплый. Он сел, пристроил винтовку рядом, и двери опустились.

— Приходится. Тут есть медведи, могут повести себя недружелюбно. Да и черные золотоискатели попадаются.

Взлетели, и сверху стал виден глайдер преследователей. Толуман поспешил снизиться — вдруг тоже начнут стрелять, — и машина заскользила в облаке брызг над рекой.

— Ну, погодите, — сказал он. — Доберемся до Усть-Неры, сообщу в милицию.

— Не надо, Толуман, — Лора вынула телефон. — Я позвоню в офис компании, а они поднимут на ноги полицию.

Надо же, спутниковый телефон — у Толумана на такие штучки денег не было.

Переговорив, Лора замолчала, а Толуман стал думать о пережитом приключении. Собственно, их уже три за последние дни — явный перебор. Хотя… уже какое-то разнообразие. Раньше совершал подвиги лишь в виртуальной реальности, но приятнее, когда тебя похвалит живая женщина. Правда, Лора кажется недоступно-элегантной, не то, что Елена… Толуман вздохнул.

Он поднял глайдер на крейсерскую высоту, и наконец речная долина вывела в долину пошире, с островами на синей ленте реки. Россыпь домиков возле берега — Усть-Нера.

— А здесь куда? — спросил Толуман.

— К офису нашей компании. Ты должен его знать.

Знает, конечно, только «офис» — громко сказано. Толуман не стал ползти по улицам (на мелкие нарушение правил в поселке закрывали глаза) и опустил глайдер прямо у барака, отделенного от реки чахлыми лиственницами. Лора стала поправлять перед зеркалом волосы, растрепанные после кульбитов Толумана. Он скептически улыбнулся, вряд ли Спицын обратит внимание на прическу гостьи из Канады.

— Сейчас здесь только один сотрудник, русский. — Толуман вышел и галантно поднял дверь для Лоры. — Стережет образцы, хотя большую часть уже отправили в Магадан… Только подожди, я сначала сам загляну.

Надо выяснить, в какой стадии подпития находится Спицын, может вообще непрезентабелен?

Странно, дверь приоткрыта и валяются какие-то бумаги… Толуман осторожно вошел.

Полный разгром! Бумаги и образцы пород валяются на полу. Стулья перевернуты, ящики шкафов выпотрошены. Толуман прошел к двери в жилые помещения — и здесь то же самое. Ни следа Спицына.

Толуман вышел: плескалась о берег река, глухо шумели лиственницы, и все вдруг показалось мрачным.

— Никого, — сказал он Лоре. — Похоже на ограбление, надо вызывать милицию. Тебе не стоит входить.

Лора прикусила губу и осталась сидеть.

Участковый приехал быстро, хотя дел у милиции в поселке прибавилось. Походил по комнатам, вышел и закурил, глядя на реку.

— Будем искать, кто набезобразил. Хотя сам знаешь, народу всякого понаехало. Следов крови нет, может твой Спицын у какой-то бабы отсыпается. Помещение я пока опечатаю.

— Мне нужно внутрь, — заявила Лора. — Офис принадлежит «Northern Mining», а я совладелица.

Участковый с любопытством глянул на женщину: — Это уж как начальство скажет.

Лора тут же вынула телефон, явно всех поставит на уши.

Пришлось ехать в гостиницу. Номер у Лоры был двухместный, и то удалось забронировать только через администрацию Автономии. Лора поморщилась при виде второй кровати, но делать было нечего, и Толуман затащил чемоданы в номер.

Пообедали в ресторане, народу пока было немного. Толуман поводил Лору по Усть-Нере, стесняясь убогости поселка, но смотреть было не на что: памятник жертвам ГУЛАГа и музей, куда Лора не пошла. Когда вернулись, спросила:

— Ты вообще чем занимаешься?

— Снабжение прииска, но это больше в зимнее время. Иногда выполняю поручения «Northern Mining».

Лора фыркнула: — Учишься?

— В институте Магадана, перешел на четвертый курс. В основном дистанционно, хотя и в городе часто бываю.

— Ну-ну, — неопределенно сказала Лора. Взяла номер телефона Толумана, и на этом расстались.

Вечером Толуман постоял у окна в своей квартире, глядя, как гаснет кровавая заря над горами. Вспоминалась Елена, и было тоскливо.

Утром позвонила Лора и раздраженно сказала: — Я получила… дозволение разобраться в офисе. Ты мне сегодня не нужен. До завтра.

Все-таки не идеально владеет русским языком. Но чем тогда заняться? От неожиданной мысли чаще забилось сердце: а вдруг удастся пригласить Лору домой? Хотя вряд ли красивая иностранка снизойдет до него, провинциала, но кто знает? Он оглядел захламленную квартиру, надо прибраться!

Так что пару часов наводил порядок и чистоту, а напоследок даже сменил постельное белье. «Ты что, надеешься затащить Лору в постель?» — насмешливо спросил внутренний голос.

В награду за домашние хлопоты решил слетать на рыбалку в любимое место…

Речная струя серебрилась, исчезая потом в темном омуте. Такой же серебристый хариус выпрыгнул из воды, схватил мушку, и Толуман подсек. Упруго сопротивляясь, хариус вылетел из родной стихии на песок. Уже пятый, на сегодня хватит.

Он снял трепещущую рыбу с крючка и огляделся. Синяя гладь реки, песчаные пляжи, зубчатые горы с пятнами снега. Прямо курорт, если забыть о ледяной воде. А главное, вокруг никого — можно отдохнуть после недавних стрессов, да и с Лорой не просто.

Как же, никого!

Голубой глайдер появился над рекой, повис в воздухе, а потом упал за ближние лиственницы. Толуман чертыхнулся, отступил к своему глайдеру и коснулся «Сайги».

Но из-за деревьев вышла обыкновенная девушка: джинсы, голубая рубашка (под цвет глайдера, неприязненно отметил Толуман), чуть вздернутый носик и темные волосы.

Он вынудил себя улыбнуться и снял руку с приклада «Сайги». — Вы прямо с неба свалились.

— Здравствуйте, — сказала девушка застенчиво. — Я вам не помешаю? Просто увидела, что ловят рыбу. Я здесь недавно, какая рыба тут водится?

Говорила несколько странно, словно с акцентом, но Толуман успокоился и вернулся к костру.

— Хариус, — ответил он. — Если подождете, угощу ухой.

— Спасибо, — сказала девушка. Симпатичная, но какая-то невыразительная, не чета Лоре: серые глаза, мягкий овал лица, лишь подбородок озорно выдается. — Кстати, меня зовут Элиза.

— Толуман, — буркнул он, начиная чистить рыбу. Картофель уже булькал в котелке.

Девушка присела на корточки. Толуман побросал рыбу и приправы в котелок и достал из багажника складной стул. — Садитесь.

— Спасибо, — стеснительно сказала Элиза. — Извините, что навязалась.

— Ничего, — пожал плечами Толуман. — Для одного ухи многовато.

Больше Элиза не разговаривала, поглядывая то вокруг, то на Толумана. Но уюта прибавилось, девушка придала лесной поляне домашний вид. Скоро уха была готова, Толуман разлил ее по мискам и нарезал хлеба. Сесть пришлось на корягу, сгодится потом для костра.

Элиза попробовала осторожно, а потом стала уплетать за обе щеки.

— Вкусно! — сказала наконец. — Никогда не пробовала ухи. И еще непривычно, что мужчина готовит.

Толуман удивился: — Из каких же вы краев?

— С юга, — вздохнула девушка. — Вот придется привыкать.

Наверное, семья приехала подработать на реконструкции колымской трассы. Не особо интересно, да и чувства смешанные — и досадно, что потревожили на рыбалке, и приятно от неожиданной компании… Девушка поставила миску, еще раз поглядела на Толумана и с вздохом поднялась.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Я еще полетаю, осмотрюсь немного.

— До свидания, — рассеянно сказал Толуман.

Элиза ушла за лиственницы, и вскоре оттуда свечкой взлетел голубой глайдер. Хватило такта не приземляться под носом. Толуман хотел наловить рыбы домой, но передумал. Посидел, глядя на потухающий костер, а потом залил его и забрался в машину.

Подлетая к Усть-Нере, увидел на въезде голубое пятнышко — похоже, тот самый глайдер. Когда снизился, то рядом увидел гаишную машину. Толуман, как и положено, опустился на придорожную площадку и въехал в поселок уже на воздушной подушке. Гаишник скептически разглядывал сероглазую девушку.

— Вот, — обернулся он к Толуману. — Остановил, хотел поближе посмотреть на аппарат, а у нее и документов нет. Конечно, можно без гражданской карточки, если сильно религиозная, но права-то нужны.

Толуман глянул на глайдер: небольшой, с повышенным диаметром турбин горизонтального хода — гоночная «Ямаха-игл», редкая птица в этих местах.

Элиза робко глянула на Толумана: — Я хотела только посмотреть на поселок.

Все-таки глаза красивые. Толуман вздохнул, везет ему на чужие проблемы.

— Палыч, я ее немного знаю. Зовут Элиза, приезжая. Может, на первый раз предупреждение?

Палыч хмыкнул: — Что приезжая, понятно. Номера Южнороссии, как только сюда добралась?.. Ну ладно, если ручаешься. Только за штурвал я ее не пущу.

— Я отведу, куда скажет. Свой возьму на буксир.

— Ладно, — пожал плечами гаишник. — С тебя причитается.

— Улыбочку! — обратился он к девушке. Нацелился милицейским блокнотом, делая фото, и вывел на дисплей бланк предупреждения. — Имя, отчество и фамилия?..

Но тут у Толумана зазвонил телефон, и пришлось отойти в сторону.

— Заезжай в офис, — голос Лоры звучал раздраженно. — Я тут набрала барахла, одна не справлюсь.

— Хорошо, — ответил Толуман. — Через полчаса-час. Возвращаюсь с рыбалки.

Лора что-то буркнула, но Толуман не стал слушать и вернулся к нарушительнице. Палыч уже заканчивал.

— Приложите сюда пальчик в знак согласия… Готово. При следующем нарушении большой штраф, а глайдер поместим на стоянку… Поучи ее, что ли, пусть сдаст на права, — обратился он к Толуману.

— Ладно, — согласился он. Еще какая-то Элиза на его голову.

— Ну, поехали, — сказал он. — Сначала ко мне, у меня пособие по вождению завалялась.

Активировал в своем глайдере режим следования и сел за штурвал «Ямахи-Игл».

— Меня вообще-то учили водить глайдер, — хмуро сказала Элиза, садясь рядом. От нее исходил приятный цветочный аромат. — Только пройти экзамен не получилось.

— Ну, тогда быстро сдашь на тренажере у Палыча, — сказал Толуман, от раздражения переходя на «ты». — Только правила подучи. И с полетным режимом осторожнее, хотя в Усть-Нере с этим пока либерально. А вообще нужна лицензия пилота.

Толуман повел «Ямаху-Игл» в наземном режиме, его собственный глайдер последовал. «Ямаха» слушалась как перышко, такую опасно доверять молодой девице. Транспондера^[60] нет, или не активирован, вот девушка и резвится в воздухе. Но Толуман обошелся без комментариев, сбегал домой за книжкой и вручил Элизе.

— Куда теперь?

Элиза перестала разглядывать захламленный двор и вздохнула. — По дороге на запад, — скучно сказала она.

Проехали Усть-Неру, миновали мост над могучей Индигиркой.

Через некоторое время девушка указала вправо, на дорогу к заброшенному поселку Ольчан: — Мне туда.

Толуман хмыкнул, но повернул.

— Остановите, пожалуйста. Тут ГАИ нет?

— Тут вообще никого нет, — удивленно сказал Толуман.

— Тогда я сама доеду. Когда вы меня поучите?

Вроде сказала, что умеет водить…

— Может, завтра. Только не знаю, как у меня будет со временем. Можно твой телефон?

Элиза подала карточку — странный шелковистый материал, а номер обычный, не спутникового оператора.

— Если у меня будет время, позвоню, — сказал Толуман. Вышел и некоторое время смотрел, как «Ямаха-игл» ползет над разбитой дорогой. Странно, стихия такой машины — воздух. Наверное, семья добралась сюда самолетом, а глайдер с вещами перегнал перевозчик… Толуман машинально достал кристалл, и опять странно — приятно-розового цвета, никогда такого не видел. Ладно, надо спешить к Лоре, так что забрался в свой глайдер и полетел.

В дверь пришлось стучать, и было слышно, как отодвигают ящики.

— Дверь не запрешь, замок выбит, — пожаловалась Лора, поправляя засученные рукава блузки. — Твой Спицын так и не появился. Я тут набрала несколько ящиков, помоги погрузить в глайдер.

Ящики были тяжелые, набиты камнями и бумагами. Толуман вспотел, затаскивая их в машины.

— Остальное разберу завтра, — устало сказала Лора. — Это уже менее важно.

Что же успели откопать геологи из «Northern Mining»? Постоянно быть с ними не получалось.

— Только куда всё девать? — продолжала Лора. — Не хотелось бы в отель, да и не уместятся в номере.

— Можно ко мне, — хмуро сказал Толуман, — поставлю на балконе.

— Подожди немного. А, вот и они.

Появился милицейский глайдер и стал под лиственницами. Участковый помахал рукой.

— Посторожат, — с облегчением сказала Лора. — И хорошо бы задержали этого Спицына.

Толуман хмыкнул — впервые видел такую услужливость милиции, обычно их не дождешься… Турбины протестующее заныли, поднимая груженые глайдеры, а дома пришлось таскать ящики снова — хорошо, что квартира всего на втором этаже.

— Поведешь мой глайдер? — спросила Лора. — Мне надо в отель, привести себя в порядок, а потом хорошо бы поужинать. Я зверски проголодалась.

Толуман переоделся и отвез Лору в гостиницу. Ожидая на стоянке, стал размышлять. Отыскали ли что-то важное геологи из «Northern Mining»? Куда девался Спицын? Откуда Лора так хорошо знает русский язык: порой ввернет такие обороты, какие в учебниках не встретишь? Где живет Элиза, ведь Ольчан заброшенный поселок?.. В общем, голову сломишь.

Наконец вышла Лора, опять холодно-элегантная, но злая.

— Эта соседка меня доконает, — пожаловалась она. — Всю ночь храпела, а сейчас сидит с мужиком и выпивают.

— Народу понаехало, — рассеянно отозвался Толуман. — Строят переход через Темную зону, колымскую трассу расширяют…

Чтобы ублажить Лору, в ресторане заказал строганину, отбивные из жеребятины и кумыс. Гостья из Канады отнеслась к якутским блюдам скептически, но понемногу распробовала, а от кумыса повеселела.

— Неплохо, — сказала она. — Только обратно в номер не хочется. Здесь можно снять квартиру или хотя бы комнату?

Толуман задумался. — Поселок переполнен… — начал он, и тут вспомнил Елену, а сердце застучало сильнее. На обычное ухаживание Лора, скорее всего, только фыркнет. А вот если… Он набрался смелости: — Можешь остановиться у меня. Квартира однокомнатная, но я могу спать в кладовке. Я всегда так делаю, когда приезжает мама.

Лора оглядела его, слегка розовая от кумыса.

— Ну-ну, — протянула она. — Воображаю, какие сплетни пойдут в «Northern Mining».

Выпила еще чашку и усмехнулась. — Но я не замужем, пускай болтают. Похоже, ничего другого не остается. Поедем, возьму свои вещи.

Толуман перевел дыхание: неужели стало везти с женщинами?

По счету заплатила Лора, отмахнувшись от Толумана. — Надеюсь, ты не будешь брать с меня за постой?

По квартирке Толумана прошлась, все разглядывая.

— Не так плохо для холостяка, — изрекла она. — Бывает хуже.

Хорошо, что попотел над уборкой.

— Постельное белье свежее, только вчера взял из прачечной. Вот полотенца.

Он постелил себе в кладовке, а Лора распаковывала чемоданы. — Хоть есть, где все повесить, — сказала она.

Отгорела кровавая заря, улеглись. Толуман старался не высовывать носа из кладовки. Вот и Лора погасила ночник. Темнота, тишина…

Но заснуть не удавалось — надо же, рядом лежит привлекательная женщина. Только близок локоть, а не укусишь. Надо завтра побольше комплиментов, а то и коснуться ненароком: как она среагирует? Он ворочался, стараясь не скрипеть раскладушкой.

Наконец и Лора включила ночник.

— Не спится, — пожаловалась она. — Наверное, твой кумыс виноват. Слушай, иди сюда, поговорим. Не разговаривать же через всю комнату? Не бойся, я не буду тебя соблазнять.

У Толумана чаще забилось сердце. Он лег в пижамных штанах, чтобы не являться перед красивой женщиной в одних трусах, а теперь набросил куртку, подошел и сел на кровать.

— Расскажи об этих краях, — попросила Лора. — Поселок какой-то неухоженный. В Канаде хватает безлюдья, но в обжитых местах все-таки цивилизованнее.

Толуман глянул на Лору: волосы красиво рассыпались по кружевам ночной рубашки. Сквозь тело прошла горячая волна. Он быстро отвернулся и стал рассказывать об истории освоения Колымского края…

— Что сидишь ко мне спиной, — обиженно сказала Лора. — За день не насиделся? Повернись… а лучше ложись рядом, конечно поверх одеяла.

У Толумана пересохло во рту — похоже, Лора сама не против любовного приключения. Она отодвинулась к стене, и он лег рядом, но говорить расхотелось из-за волнения. Лора привстала, опираясь на локоть.

— Ты специально расстегнул пижаму, чтобы соблазнять одинокую женщину? У тебя красивое тело.

Толуман опомнился и хотел застегнуть пуговицы, но Лора повернулась на бок, положила ладонь на его грудь и снова опустила голову на подушку.

— Так-то лучше, — умиротворенно сказала она. — Бог знает, сколько не лежала в постели с мужчиной.

От ее ладони по телу прошла теплая волна. Скоро и в паху разлилось горячее томление. Ладошка Лоры скользнула на живот, а после заминки перебралась на пижамные штаны…

— Ого! — весело сказала она. — Вот почему ты перестал разговаривать, тебе хочется совсем другого. Ладно, забирайся ко мне под одеяло. В конце концов, мы взрослые люди и можем поиграть, если обоим хочется.

У Толумана зашумело в ушах. Он молча встал, скинул куртку, а потом и пижамные штаны. Лора оглядела его блестящими глазами и тоже потянула через голову ночную рубашку.

Красивые маленькие груди, и еще… Переливчатый зеленый камень на цепочке между грудей.

— Ты носишь драгоценности в постели?

— Это имитация изумруда, — беззаботно отмахнулась Лора, — настоящий я держу в сейфе. Просто забыла снять. Мне приятно чувствовать его на груди, а тебе он не помешает.

В голове Толумана что-то щелкнуло, будто наконец сошлись кусочки паззла.

— Эй, что с тобой? — удивилась Лора. — Только что был в полной боевой готовности, и вдруг опал.

От резкого спада возбуждения накатила дурнота. Толуман наклонился за пижамными штанами.

— Послушай, — выговорил он. — Я уже видел такой изумруд, правда по телевизору, но потом мама рассказывала…

— Ну и что? — раздраженно спросила Лора.

— Тебя не удивляет, что мы похожи? Скулы и всё такое, даже глаза близкого цвета. Посторонние наверное принимают нас за брата и сестру. Дело в том, что мой отец, Евгений Варламов, какое-то время жил в Колымском крае, пока не вернулся в Канаду. Твое настоящее имя случайно не Кэти?..

— ЧТО? — Лора потянула на себя одеяло. — Твой отец Юджин Варламов?.. Я чуть не трахнулась со своим братом? Вот умора!

Она действительно истерически расхохоталась, а Толуман никак не мог попасть ногой в штанину.

— Ну, — наконец выговорила «Лора», все еще всхлипывая от смеха, — я дозналась, что у отца была интрижка со здешней рогной. Но что в результате у меня появился братик, он скромно умолчал.

— Если бы ты назвала настоящее имя… — неловко сказал Толуман. Он наконец оделся, но не знал, что делать дальше. — Отец немного рассказывал матери о своей семье. Или хотя бы сказала, что ты связана с «Trans-Zone»…

— В последние годы я больше занималась делами «Northern Mining», — уже спокойнее сказала Лора, хотя скорее уж Кэти. — Но и в «Trans-Zone» в совете директоров. Я давно решила поехать в Россию под другим именем, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так что создала виртуальную личность, Лоры Моуэт… Кстати, и ты мог бы сразу назвать фамилию. В Канаде больше в ходу имена, так что мне и в голову не пришло спрашивать.

Она потянулась за ночной рубашкой. — Отвернись, и так видел свою сестру голой! Хорошего помаленьку.

Да, понятно, откуда в речи «Лоры Моуэт» русские обороты. А вот с ним отец так и не поговорил… Кэти промокнула глаза рукавом.

— А было бы забавно, если мы занялись сексом. Со своим открытием мог и подождать. Хотя… потом было бы неловко, я все-таки не извращенка. Вот, понадеялась на ночь любви, а вышла встреча родственников. Да сядь ты, наконец. Братья и сестры вообще иногда спят в одной постели, хотя с Ивэном мне это не нравилось.

Стало приятно — оказывается, «Лора» все-таки положила на него глаз. А она привстала, разглядывая Толумана.

— Действительно, похож на отца, теперь я вижу. Наверное, твоя бородка меня с толку сбила. У них был пылкий роман?

— Все сложнее, — сказал Толуман грустно. — Может, потом расскажу. Хотя мне грех жаловаться.

— И каково это, иметь матерью рогну? Я бы испугалась такого братца, но у меня самой подруга рогна.

— Вот как? — удивился Толуман. — А мать?.. Мне ведь не передалось Дара, так что воспитывала как обычно. Даже строже: не хотела, чтобы я вырос маменькиным сынком.

— Знаешь, я ведь хотела разыскать ее. Но теперь…

— А…. — сказал Толуман. Голова стала более-менее соображать. Он коснулся коробочки на столе, и вспыхнул красный огонек. — Это система от подслушивания, как-то пришлось вести конфиденциальные переговоры.

— Не из «Northern Mining» поставили? — с беспокойством спросила Кэти.

— Нет, выпросил в Колымской администрации.

— Тогда еще проверка, раз уж не удалось в постели… — Кэти хихикнула. — Ты знаешь, зачем я здесь?

— Конечно, — сказал Толуман, наконец осмелившись сесть рядом. Красивая у него оказалась сестра, хотя и слишком деловая, а вот с сексом не повезло. — «Путь в волшебную страну начинается меж двух островерхих сопок», — процитировал он.

— ЧТО? — опять вскинулась Кэти. — Ты и это знаешь?

— Извини, — неловко сказал Толуман. — Ты знаешь, мама очень любила отца. Она талантливая рогна и овладела искусством… дальновидения. Ну, и иногда подглядывала за его жизнью.

— Выходит, и за мной тоже, — хмуро сказала Кэти.

— По-моему, она стеснялась этого, — мягко сказал Толуман, — но ничего не могла с собой поделать. Кое-что рассказывала мне, чтобы не рос совсем уж безотцовщиной. Но, по-моему, она избегала наблюдать за тобой и Джанет. Только за ним, да и то нечасто. Все-таки она считалась законной женой, пусть и второй, у нас таких называют одьулун.

— Вот так? — удивилась Кэти и, помолчав, сказала: — А вообще, я могу ее понять. Совсем недолго замужем, а потом снова одна. Передай ей, что я не в обиде.

— Спасибо, — сказал Толуман. — Так что я знаю о месторождении. Мы ездили туда летом на лошадях, и было трудновато. Потом на деньги, что отец присылал, купили глайдер. Мама сказала, что я должен научиться летать, как отец.

— У тебя неплохо получается, — вздохнула Кэти. — Но полетим на моем, там установлена аппаратура, с помощью которой я смогу оконтурить месторождение.

— Ты знаешь, — сказал Толуман, — я испугался, когда узнал о геологах. Вдруг на него наткнутся.

— Ну… — Кэти обхватила колени руками. — Когда я приобрела вес в «Northern Mining», то стала подталкивать их к сотрудничеству с Колымской администрацией. Пример отцовской «Trans-Zone» был на виду, так что на это пошли. Сотрудничество действительно оказалось выгодным, но у меня была и своя цель — приглядывать за ситуацией. Так вот, через своего человека я узнала об имперской компании «Россия-Восток» и стала соображать… Москва теперь вольный город, открыт доступ к любым архивам. Еще в начале прошлого века появились сведения о платине в хребте Черского, но тогда поиски оказались безуспешны. Позже советские геологи провели более тщательные исследования, однако СССР распался. А вдруг власти новой Российской империи наткнулись на какие-то забытые результаты?.. Короче, я поставила всех на уши (Толуман улыбнулся) и уговорила заключить контракт на разведку с Колымской администрацией, чтобы у меня был повод приехать. При этом постаралась, чтобы наши геологи обошли тот район стороной…

— Я с ними работал, — вставил Толуман, — тоже был обеспокоен. Но кажется, они не дошли до этих мест.

— Что-то могло просочиться, — вздохнула Кэти. — Я поняла, что нужно действовать. И была права: офис разграблен, а ведущий специалист исчез. Я думаю, его уже нет в живых. Допросили, а потом избавились. Да и нас преследовали.

Неприятный холодок прошел по спине. Чтобы отвлечься, Толуман сказал:

— А ты деловая. Сразу всех ставишь на уши.

— Ты знаешь, — снова вздохнула Кэти, — мне было всего восемнадцать, когда погиб отец. По сути, он заложил фундамент деловой империи. Конечно, появились желающие ее растащить. Мне пришлось одновременно учиться и заседать в советах директоров двух крупных компаний. Если бы не рогна, с которой отец меня познакомил, меня бы сожрали. А так побаивались, и я выкрутилась. Только вот на личную жизнь времени не осталось… Это хорошо, что мы встретились, хоть кому-то могу доверять. Будь ты любовником, я даже во время секса думала, не платят ли тебе мои недруги?

— Ну и порядки у вас в корпорациях! — удивился Толуман. — Не беспокойся, я буду тебе помогать. Я помню отцовскую мечту.

— А, — улыбнулась Кэти. — Но об этом поговорим потом. Слишком много всего навалилось, у меня голова болит. Давай спать.

— Спокойной ночи, — сказал Толуман, вставая. Но долго не мог заснуть, и несколько раз слышал, как в своей постели фыркает Кэти.

Завтрак готовила она, посмеиваясь.

— Вспомнила, как готовила отцу ужин в Эдмонтоне. Нет бы тогда сказал, что у меня есть братик в Колымском крае. Стеснялся, наверное… Кстати, на людях по-прежнему называй меня Лорой. Хотя похоже, маскировка не помогла.

— Какие планы на сегодня? — спросил Толуман.

— Еще полдня на разборку в офисе. Ты мне будешь мешать, так что пока свободен. Можешь поискать себе любовницу, раз уж со мной не вышло, — Кэти опять фыркнула. — А завтра начнем облетать район.

Уехала на своем желтом глайдере, а Толуман поразмышлял, да и позвонил Элизе. Хотя и смешно представить эту девчушку в роли любовницы.

Та явно обрадовалась: — На том же месте? Хорошо, буду через час.

Но Толуман оказался первым. Опять ясный день, опять синеет вода, и зелень лиственниц стала свежее. Кострище придавало поляне обжитой вид, почти как дома. Когда глайдеров станет больше, наверняка всё загадят.

На этот раз Элиза опустилась прямо на поляну, вполне грамотно. На ту же голубую блузку накинула нарядную парку — да, тут тебе на юг.

— Я почитала книгу и сделала упражнения, что прилагаются, — оживленно сказала она. — Но кое-что непонятно…

Достала из глайдера планшет не совсем обычного вида (как отполированная пластина из кварца) и вывела изображение. — Вот здесь, например…

Ее волосы скользнули по щеке Толумана, и он вздрогнул, будто от электрического разряда. Синтетику носить не надо… Разобрали на планшете задачи, а потом перебрались через невысокий хребет к дороге на Ольчан и стали упражняться в торможении (глайдеры тормозились хуже обычных машин, почему и было ограничено движение в городах). Когда начали отрабатывать обгон и расхождение с препятствиями, выяснилось, что Элиза плохо чувствует габариты: она смела несколько веток, воткнутых Толуманом вместо конусов, а напоследок помяла пластиковую юбку его глайдера.

— Из-вините, — выговорила она, чуть не плача.

— Ничего, — вздохнул Толуман. — Это починят в пять минут.

Попытку Элизы всучить деньги на ремонт пресек, и та, все еще красная, распрощалась.

— Лучше буду тренироваться на ветках.

Толуман подождал, пока ее глайдер скроется за поворотом, и тоже поехал, но не к Усть-Нере, а вслед за девушкой: что она там делает в Ольчане?.. Однако за поворотом глайдера не оказалось, а в лесочке Толуман уловил движение, и спину обдало морозным холодом — медведь!

Он резко затормозил, но это оказался не медведь. На дорогу перед глайдером вышел огромный черный пес. Остановился, в упор глядя на Толумана и заворчал. Красный язык, белые клыки, желтые блюдца глаз. Толуман облизнул пересохшие губы и стал потихоньку сдавать назад. «Сайгу» из багажника не достать, да и нельзя стрелять в таких. Все знали, что происходило в Москве после исчезновения Темной зоны.

Но пес не преследовал, и Толуман аккуратно развернулся. Краем глаза заметил в зеркале, как в небо словно упала голубая капля — Элизе надоело изображать возвращение в Ольчан. А ведь девчонка еще загадочнее Лоры будет…

Кэти закончила разбираться с хламом, и Толуману досталось тащить только два ящика.

— Они все-таки подобрались близко, — сказала она дома, убедившись, что горит красный огонек. — Есть образцы минералов, сопутствующих платине. Конечно, это косвенные признаки, но надо спешить. Вылетаем сегодня.

— Сначала поставлю твой глайдер на зарядку, — ответил Толуман. — А вечером полетим в Первомайский, оттуда удобнее исследовать район. Колонка для зарядки на руднике есть.

— Первомайский, — задумчиво сказала Кэти. — Отец говорил, что я побываю там.

Толуман вздохнул: отец разговаривал с ней, рассказывал сказки, а ему нет…

Глайдер Кэти подключил к своей колонке, а собственный пришлось отогнать на общественную. Возвращался пешком и вдруг стал как вкопанный: а Кэти проверила сейф Спицына? Забыл сказать о нем, стал слишком беспечен. Хотя немудрено, столько всего свалилось… Так что повернул к бараку.

Милицейского глайдера не было — естественно, не станут они долго ублажать взбалмошную иностранку. Потянул дверь — так и осталась открытой. Вошел в темноватое помещение, но свет включать не стал, еще примчатся из милиции. Так… сейф почти не замаскирован, только скрыт картой Колымского края. Не похоже, что ее трогали.

Толуман снял карту и набрал незамысловатый шифр: «3003», высота главной вершины в массиве Буордах, где только вчера пролетали. В сейфе оказалась початая бутылка водки и единственная бумажка. Толуман развернул ее, и сердце екнуло — картосхема, и что-то отмечено крестиком. Всмотрелся… и на душе отлегло, крестик был далеко от его места. Может, наткнулись на золото и Спицын решил это утаить?..

Сзади что-то шевельнулось. Толуман стал оборачиваться, но на голову будто обрушился мешок с песком. Ноги отнялись, и осел на пол. Вокруг обрисовалось пятно света, а выше что-то маячило… кажется, человеческое лицо, но скрытое маской. «Не то…», — смутно услышал он, и на голову свалился другой мешок. На этот раз все померкло.

Глава 2

Кэти

Она уже стала беспокоиться: не пропал ли Толуман, как и Спицын. Наконец появился, но какой-то пасмурный, и со словами: «Я полежу немного», скрылся в своей кладовке.

К вечеру как будто пришел в норму, и они все-таки вылетели: лента реки стала темно-синей, а лиловые горы с пятнами снега поднимались слева все выше.

— Где-то там, — Кэти глянула на золотую полосу над горами. — Надо же, я почти в волшебной стране.

Первомайский, к ее удивлению, оказался ярко освещен.

— Странно. Отец говорил, что тут запустение.

— Прииск сильно расширился, — хмуро сказал Толуман. — Теперь это уже не вахтовый поселок.

Среди современных домов все равно стояли юрты, и возле одной Толуман опустил глайдер. Вышел первым и открыл дверцу для Кэти. «Пустячок, а приятно», — вспомнилось ей забавное выражение отца.

— Пойдем, познакомлю тебя с мамой.

Наружные стены были обтянуты шкурами — наверное, оленьими, а внутри тепло, в изящном открытом камине горел огонь. Со скамеечки встала стройная женщина с черными волосами, в одежде с каким-то национальным орнаментом. Подойдя к вошедшим, кивнула сыну и обняла Кэти.

— Вот мы и встретились, — сказала она. Голос звучный, хотя и с оттенком грусти, а глаза ярко-голубые, как обычно у рогн.

— Здравствуйте, — ответила Кэти, с любопытством оглядывая юрту: стены из древесных стволов и увешаны оленьими шкурами, низкая мебель, застланное мехами ложе. Из современной техники холодильник и телевизор. — Так это вы одьулун моего отца?

— Уж извини, — слегка улыбнулась та. — Так вышло. И имя себе оставила, каким тогда назвалась, просто Рогна… А ты и Толуман похожи.

— Я не сразу это заметила, — смутилась Кэти.

Рогна рассмеялась, но не стала продолжать тему. — Садитесь. Сейчас Куннэй приготовит чай.

Имя что-то напомнило…

— Отец немного рассказал о вас, правда не вдаваясь в подробности… — Кэти едва не фыркнула, но сумела удержаться. — Что была некая рогна, и прислуживала ей девочка по имени Куннэй. Это она?

— Нет. Та давно вышла замуж. А это другая, тоже воспитываю.

Дверь открылась, вбежала девочка с косичками, торопливо поклонилась и схватила чайник. Кэти чуть не задохнулась от догадки: Рогна не хотела ничего менять! Та же юрта, наверняка та же обстановка, то же ложе и почти та же девочка, что были тогда…

По-семейному попили чая с вкусными лепешками.

— Спасибо, Куннэй, — сказала Рогна. — Иди домой.

Она подождала, пока закрылась дверь.

— Итак, вы встретились. Давно пора.

Кэти подозрительно огляделась, а Толуман слегка улыбнулся: — Бесполезно подслушивать рогн, слишком сильная аура.

— Давно… — не сдержала раздражения Кэти. — Я была слишком занята, устраивая дела отца. Он ушел так неожиданно.

Рогна покачала головой.

— Да, он мог жить еще долго. И месторождение уже разрабатывалось бы. Но он избрал путь Великих.

— И оставил все на мои бедные плечи, — вздохнула Кэти. — Говорят, что вы, рогны, можете видеть будущее. Я пытала Сильвию, мою подругу, но она всегда уходит от ответа. Что нас все-таки ждет?

Рогна тоже вздохнула. Красные отсветы от очага на миг состарили ее лицо.

— Будущее двоится и троится, далеко не все можно видеть ясно. Но вероятно, ты станешь одной из богатейших женщин мира.

— Да ну его, это богатство, — гневно сказала Кэти. — Я кручусь как белка в колесе, никакой личной жизни. Вот увидела его, — она кивнула на Толумана, — и он мне понравился. А оказался братом.

— Да уж, — ехидно заметила Рогна, — ему придется обойтись другой. А ты не печалься, тебя ждет большой сюрприз.

— Ну-ну… — протянула Кэти. — Ладно, не хотите говорить, не надо. Но как все-таки подступиться к этому месторождению?

— Да, — снова вздохнула Рогна. — Тогда я была юной, и мне казалось — как хорошо, что такое богатство достанется моим детям (Кэти моргнула). Теперь я вижу, что большое богатство влечет большие проблемы. Но с этого пути вам теперь не сойти. А как… Ты уже прошла необходимую подготовку в «Northern Mining», а Толуману придется учиться на ходу. Проведите более детальную разведку. Конечно, «три километра к северу и три километра к югу» — это поэзия. Когда я была там с Толуманом, то стала опытнее исмогла прикинуть проекцию рудного тела на поверхность. Оно имеет форму овала, вытянутого с севера на юг, не доходит до поверхности плато и уходит на большую глубину под углом примерно семьдесят градусов к югу…

— На какую глубину? — перебила Кэти. — Ведь обычно месторождения платины россыпные.

Рогна одобрительно глянула на нее. — У меня не получилось определить. По меньшей мере, на несколько километров. Конечно, это необычно.

Кэти присвистнула: — С ума сойти!

— Да, — кивнула Рогна, — полмира у вас в кармане. — И добавила, будто цитируя: — «Только не забудьте, что и другие жаждут обладать этим миром».

Не очень понятно, но Толуман вздохнул — видимо, ему это что-то говорило.

— Завтра начнем облеты, — сказала Кэти. — Сначала отсюда, как бы проверяя работу наших геологов, а потом сместимся к северу. Я думаю, что смогу оконтурить месторождение. Главное — мы знаем, где искать.

Она глянула на темные окошки: — Где я буду ночевать?

— Лучше в гостинице рудника, — сказала Рогна. — Я заказала одноместный номер, так что тебе не будут мешать. А Толуман, наверное, у меня.

— Спасибо, — сказала Кэти и обернулась к Толуману. — Довезешь меня до гостиницы?

— Ну да. Потом поставлю глайдер подзарядить.

Когда вышли, Кэти передернула плечами. — Даже не знаю, что сказать о твоей маме. С одной стороны, вроде милая женщина. А с другой — иногда мороз по коже. И какое чутье на руды!

— Рогны могут применять свои таланты по-разному, — сказал Толуман. — Мама развила чуткость к излучениям металлов и минералов…

Все-таки он казался унылым, довез ее до гостиницы, и там расстались. Номер оказался так себе, но хоть без соседей.

Облеты проходили по одинаковой схеме: поднимались по-над речкой (они стекали с хребта Черского на восток и юго-восток), спускались по долине с другой стороны хребта и возвращались поверх отрогов. Кэти работала позади с аппаратурой, а Толуман неспешно вел глайдер, зависая в нужных местах. Тонкие гравиметрические измерения были невозможны с вертолета, а посадки затруднены сложным рельефом, так что глайдеры с их малошумными турбинами оказались идеальны для геологоразведки. Все же для более тонких измерений приходилось садиться, хотя Кэти особо не загружала Толумана. «Это скорее для калибровки аппаратуры», — сказала она. Погода стояла на редкость хорошая, обеды брали с собой и останавливались поесть в живописных местах. Горы тянулись бесконечными зелеными и синими волнами, по ним ползли тени облаков.

— Зеленые холмы Якутии, — заметила как-то Кэти.

— К северу они суровее и еще полно снега, — сказал Толуман. — Кстати, не слишком ли мы беспечны? Помнишь, как нас преследовали по пути из Магадана? В милиции у меня приняли заявление, но на этом все и кончилось.

Кэти хмыкнула: — У тебя всегда ружье под рукой. А эти… Мне позвонили из вашей милиции и сказали, что задержала двух… мудаков, что ли, которые гоняли на том глайдере. Особо не отпирались, дескать хотели поразвлечься. Дали им по месяцу, к сожалению больше нельзя за хулиганство без тяжких последствий. Пока любуются небом в клеточку.

Толуман усмехнулся и не стал пояснять про «мудаков». — Если бы не ты, милиция вообще ничего бы не сделала. Все равно, через месяц они выйдут.

Но что-то призадумался…

По вечерам Кэти присматривалась к одьулун своего отца.

— И все-таки, как у них вышло? — наконец не выдержала она. — Непохоже, что твоя мать потеряла голову от страсти. Что потом была любовь, это я поняла. Твоя мать даже не меняет ничего в юрте.

— Вот как? — глянул на нее Толуман. — Да, разве что телевизор появился… Ну, тогда тебе можно сказать. Ей указала сойтись с отцом старшая рогна. Моя мать по сути вынудила его взять себя второй женой. Это надо было, чтобы появился ребенок, то есть я. Причина… ты узнаешь о ней позже, хотя возможно, дело не только в этом. Так что брак по расчету. А потом… но я не хочу говорить об этом.

— Ага, — кивнула Кэти. — Непредвиденные последствия, заранее не предугадаешь. Что ж, понятно.

Наконец настал черед той реки.

— Дай-ка я поведу глайдер, — попросила Кэти. — Интересно, как запомнила. Конечно, потом нашла по карте, но это скучнее… Так, вот две островерхие сопки.

Они поднялись над долиной, миновали остатки каких-то строений и вышли под перевал. Тут Кэти приостановилась.

— Здесь путаница ложбин, — сказал Толуман. — Найдешь нужную?.. Кстати, мать с отцом ночевали тут.

Кэти лукаво глянула на него: — И зачали тебя?

Толуман слегка покраснел. — Нет. Но в этих местах.

— Вот сюда! — объявила Кэти.

С перевала открылось вздыбленное море сопок, на многих лежал снег. Кэти опустила глайдер в долину. — Начнем считать притоки, — весело сказала она.

Миновали котловину, на которую Толуман поглядел с улыбкой. Слева потянулось мрачное плоскогорье, поверху блестел снег.

— Четвертый приток… — считала Кэти. — И, чуть погодя: — Вот он!

Глайдер повисел над озерком, куда спадала бурная речка из верховьев долины. Потом Кэти повела машину вверх, а Толуман оглядывал берега. Они поднялись над крутым склоном, и открылось обширное пространство, покрытое снегом. Кэти направила глайдер к снежному бугру в центре плато и приземлилась. Вышла из машины и сразу накинула капюшон, пронизывающий ветер свистел среди огромных камней.

— Нет входа в волшебную страну, — грустно сказала она. — А папа рассказывал, что провалишься в дыру, как Алиса в «Стране чудес»…

Обернулась к Толуману: — Дальше ты поведи глайдер, а я займусь аппаратурой. Сначала круг над плато.

После облета — внизу угрюмые скалы и снежные поля, ветер раскачивал машину, — Толуман спросил:

— Ну, есть что-нибудь?

— Я оконтурила некую гравитационную аномалию, — сказала Кэти. — Но мы встретили таких уже не одну. Сделай несколько посадок по периметру.

Видно было, что садиться трудно: ветер так и норовил снести глайдер на скалы. Толуман лихорадочно управлял векторами тяги. Кэти сочувственно глянула на него:

— Теперь в центре, нужна хотя бы примитивная сейсморазведка.

Толуману пришлось выкопать яму. Потом вдвоем (снежинки секли шею Кэти, холодными каплями стекая по спине) установили тяжелый цилиндр.

— Прощай, половина заряда аккумуляторов, — вздохнула Кэти. — Но при наших скудных возможностях электроискровой метод лучший.

Толуман еще побегал, расставляя датчики. Потом отвел глайдер в сторону, и Кэти тронула клавишу. В воздух взлетело облако пара, в ушах зазвенело. Кэти пересела назад и принялась сводить данные в единую картину.

— Что-то есть, — устало сказала она. — Необычное, раньше такого не попадалось. Но платина это или нечто другое, так не определишь. Нужна основательная разведка.

Они полетали над соседней долиной (как будто более пологие склоны) и вернулись обратно к перевалу. Толуман посадил глайдер, а Кэти перебралась вперед и перекусили. Ветер так же уныло свистел среди каменных останцев, и выходить не хотелось. За несколькими отрогами тускло блестело озеро, и Толуман кивнул в его сторону.

— Там у матери и отца произошла очень странная встреча. Потом расскажу.

Кэти усмехнулась: — Похоже, ты перенял мамину привычку. Тоже любит говорить «потом расскажу» и «потом объясню». Что думаешь насчет дороги сюда?

— Скорее, это будет просека. И кое-где придется выравнивать бульдозерами. Наверное, и в самом деле лучше по соседней долине, а то здесь крутовато для платформы на воздушной подушке. Но надо еще посмотреть профиль высот.

Кэти аккуратно собрала остатки обеда.

— Кое-что ты соображаешь, — сказала она. — Кроме того, из соседней долины удобнее пробивать разведочную штольню, если рудное тело падает к югу. Но без буровой установки не обойтись, так что нужна большая платформа. В общем, дел хватает.

Однако вечером разговор зашел о другом. Кэти вывела на карту предполагаемые контуры месторождения, и все смотрели на дисплей. Кэти нахмурилась.

— Конечно, это меньше, чем шесть километров на шесть километров. Но нужно еще место для рудника, промышленной зоны и поселка, ведь подземную добычу можно вести и зимой. Хотя под поселок могут выделить муниципальную землю. Итого, желательно около двенадцати квадратных километров. И как такой кусок земли можно выкупить? Я узнавала, земля в этом районе, как почти везде, в собственности Колымской администрации.

Рогна грустно улыбнулась. — Когда-то я говорила твоему отцу, что коренной житель Автономии может обратить в собственность любой незанятный участок земли, оплатив по твердым расценкам. Мне это не нужно. А вот он… — Она кивнула на Толумана.

— А! — воскликнула Кэти. — Так вот зачем был нужен этот брак… Ох! — от неловкости даже выступили слезы. — Извините, — пробормотала она.

— Ничего, — вздохнула Рогна. — Ты для меня, как член семьи. Я тоже поначалу была возмущена. Но старшие рогны… с ними не поспоришь. А в результате все вышло хорошо.

Кэти постаралась вернуть себе деловой вид.

— Тогда о расценках, — сказала она. — Какие они?

— Не очень низкие, — ответил Толуман, — иначе всю землю разобрали бы про запас. Если не сельхозугодия, то один гектар обойдется чуть меньше ста тысяч рублей, то есть квадратный километр будет стоить десять миллионов, это около двухсот тысяч канадских долларов. Соответственно двенадцать километров обойдутся в два миллиона четыреста тысяч долларов. Лучше выкупить землю в равных долях, хотя мне как коренному жителю должно принадлежать не менее пятидесяти одного процента участка. У тебя в сумочке найдется миллион двести тысяч долларов?

— Если поскрести, то найдется, — хмуро сказала Кэти. — А ты откуда возьмешь столько?

— Я одолжу, — улыбнулась Рогна. — У меня доля в прииске, нашла им золотую жилу. Любой банк даст кредит под такой залог.

— Тогда остается мелочь, — вздохнула Кэти. — Собрать денежки и подать заявку. Я наскребу послезавтра.

— И я наверное тоже, — сказала Рогна. — Завтра наведаюсь в отделение банка, им надо связаться с Магаданом, но думаю, что проблем не будет.

Интересно, что станет с банком, который откажет в кредите рогне? Хотя вряд ли они часто берут взаймы.

И в самом деле, проблем не возникло, хотя Кэти была не в духе — пришлось продать часть акций не по лучшей цене, и притом Прескотту. Старая лиса наверняка что-то заподозрил. Они записались на прием и в назначенное время подъехали к администрации Усть-Неры, неказистому двухэтажному строению. Для подобных транзакций была выделена специальная комната. Толуман и Кэти вошли: никого, стол с большим монитором и несколько стульев.

— Приветствую вас, — раздался нейтральный мужской голос. — Я искусственный интеллект администрации Колымской автономии. Присаживайтесь. Что желаете?

Они сели. Толуман сказал:

— Я коренной житель Автономии и хочу обратить в собственность участок земли.

— Приложите свою карточку к сканеру… Верно, у вас есть такое право, без объявления торгов. Обрисуйте участок на карте (на мониторе появилась карта Колымской автономии) или выведете карту на дисплей своего устройства. Расценки показаны в нижнем правом углу.

Кэти достала из сумочки планшет и высветила карту, над которой вчера долго работали.

— Разрешите соединиться с вашим устройством для скачивания изображения?

— Разрешаю, — сказала Кэти. На большом мониторе появилась копия карты с границами участка.

— Земли общего назначения, — констатировал ИИ. — Разрешено любое использование в рамках законодательства Колымской автономии. Произвожу расчет. Как видите, необходимо внести сто двадцать миллионов восемьсот тысяч рублей. Допускается рассрочка, вывести условия?

— Не надо, — сказал Толуман. — Расчет сразу. Я вношу пятьдесят один процент суммы. Сорок девять процентов вносит моя сестра и получает право на соответствующую долю участка.

— Мадам, — сказал ИИ (Кэти слегка прыснула), — приложите вашу карточку… Так, вы гражданка Канады. Мне нужно некоторое время, чтобы получить подтверждение родственного статуса. Без этого приобрести землю можно только на общих основаниях.

Толуман усмехнулся: — Теперь будет связываться со своими родичами в Канаде. Надеюсь…

Но ИИ уже заговорил:

— Я получил подтверждение, что вы дочь Юджина, или, что одно и то же, Евгения Варламова. Но у вас значится другой брат, Ивэн Варламов, и больше никого. Я не усматриваю родственной связи.

Кэти покосилась на Толумана, тот вздохнул:

— Я сын Евгения Варламова, что подтверждается заявлением, заверенным в правлении поселка Первомайский. Кэти Варламова его дочь, что следует из гражданского реестра Канады. Можешь связать эти факты?

ИИ взял паузу на раздумья, а Толуман повернулся к Кэти:

— Если до него не дойдет, придется оформить все на меня. Тогда на тебя сделаю дарственную, налогом это вроде не облагается.

Кэти фыркнула: — А не сбежишь, как единоличный владелец участка?

Снова заговорил ИИ:

— Действительно, вы сестра Толумана Варламова по отцу. Статус близкого родственника, поэтому имеете право приобретения доли на льготных условиях. Как иностранке, допускается владение не более чем сорока девятью процентами совместной недвижимости. Поскольку вы не резидент Колымской автономии, будете платить земельный налог по повышенной ставке. Расценки в нижнем правом углу дисплея.

Кэти глянула. — Ладно, — буркнула она.

— Для расчета поочередно приложите карточку к сканеру и одобрите перевод средств на счет Колымской администрации. Сначала Толуман Варламов, как мажоритарный владелец. Пятьдесят один процент общей суммы.

Сначала Толуман, а потом Кэти приложили и одобрили.

— Поздравляю с вступлением во владение, — завершил процедуру ИИ. — Получите распечатанные свидетельства о праве собственности и проверьте их правильность.

Принтер вытолкнул два листа, проверили.

— Вот я и стала на миллион двести тысяч беднее, — вздохнула Кэти, когда выходили. — А вообще все гладко, даже не ожидала. Ты его быстро убедил.

Надо же иногда похвалить мужиков.

— Если бы ты оформляла владение одна, — довольно сказал Толуман, — пришлось бы создавать совместную фирму и объявлять торги. Тебе повезло, что у отца случился роман на стороне.

— Ну-ну, — фыркнула она. — Расскажи это своей будущей жене.

— Теперь всё в публичном доступе, — задумчиво продолжал Толуман. В земельном отделе в Магадане, наверное, переполох. Какие-то Варламовы оформили в собственность двенадцать квадратных километров. Небось думают, что нашли золото.

— Не помешают?

— Не думаю. Это в прежней России власти попытались бы отхватить кусок, а то и лишить собственности. Сейчас Братство жестко следит за соблюдением законов. Сама видела, ИИ ни у кого не запросил разрешения, а значит для Колымской администрации сделка абсолютно законна. Конечно, Координатору доложат, но нам и так надо будет открыться. Кстати, ты им даже выгодна, для иностранцев выше земельный налог, да еще тридцать процентов с прибыли.

— В Канаде я плачу больше, — вздохнула Кэти. — Ладно, мне надо в Магадан, устроить дела в «Northern Mining». Нужно подбирать специалистов для разведки, оборудование. Когда вернусь, прикинем трассу дороги.

— Мне отвезти? — спросил Толуман.

Кэти хмыкнула: — Чтобы опять кто-нибудь привязался? Есть у вас воздушный транспорт? Отец рассказывал, что прилетел в Усть-Неру на самолете.

— Есть даже воздушное такси, — улыбнулся Толуман. — У тебя деньги остались?

— Побольше, чем у тебя, — фыркнула Кэти. — Заказывай. Только заедем домой за вещами.

— Пожалуйста, веди себя осторожнее, — попросил Толуман. — На твоем месте я бы нанял охрану.

— Еще чего? — отмахнулась Кэти. Но стало приятно, давно о ней никто не заботился.

* * *

Толуман

Он проводил взглядом красно-синий самолетик и задумался. Не решился сказать Кэти, что на него напали в этом барачном офисе: у сестры и так сложилось неважное впечатление о России. Что же он услышал: «не тот» или «не та»?.. Память в прямом смысле отшибло. Хорошо еще не убили, а лишь стукнули по темечку. Вообще, чувствуется профессиональный подход, в отличие от бандитов, что встретились во время путешествия с отцом Маркелом — те сразу начали палить. Похоже, что-то нужно именно от Кэти.

Ладно, пока ничего не предпримешь, что же делать пару дней? Ах да, Элиза… Всю неделю был занят и не звонил. Та тоже помалкивала, небось стеснялась из-за помятого глайдера. Как у нее дела с экзаменом на права?

Позвонил, и Элиза откликнулась сразу. — Думаю, что готова. Не проверишь меня?

— Хорошо, — согласился Толуман (даже не заметил, что она тоже перешла на «ты»). — На том же месте?

— Ага! — радостно откликнулась Элиза.

Толуман из любопытства запросил местоположение абонента, но то оказалось скрыто.

Глайдер Элизы голубым камешком упал с неба, и Толуман улыбнулся: форсит девочка. И принарядилась: темно-синее платье с жакеткой — впрочем, сегодня было почти тепло.

Погонял ее по тренировочным заданиям, все правильно. «Змейка» и разъезд в узком месте (Толуман опять рискнул своим глайдером) — и тут хорошо.

— Молодец, — сказал он. — Позвоню в ГАИ, может сегодня примут.

Дежурил Палыч. — Приезжайте, — сказал он. — Делать все равно нечего.

В отделении усадил Элизу за руль тренажера и нахлобучил шлем ВР.

— Поехали!..

Толуман вышел на улицу — первый действительно теплый день, хотя на горах еще не стаял снег. Пожалуй, завтра можно слетать и на рыбалку, в этот раз подальше… Наконец появилась счастливая Элиза, размахивая пластиковой карточкой.

— Сдала с первого раза! — гордо объявила она. — Спасибо.

Отпраздновали в ресторане, хотя без кумыса. От котлет Элиза отказалась, а строганину из любопытства попробовала. — Довольно вкусно, — без особого энтузиазма сказала она. — А ты далеко живешь?

— Рядом. Если хочешь, зайдем.

С чего это Элиза напрашивается в гости?

Девушка с интересом глядела на невзрачные дома поселка, а по квартирке Толумана прошлась, как и Кэти — все оглядывая. Увидела женское платье на спинке стула.

— Ты женат?

— Нет, — Толуман поколебался. Кэти не хотела, чтобы узнали об их родстве, хотя после визита в администрацию это вряд ли останется тайной. — Одной знакомой.

— А… — Элиза поскучнела и отбыла, не попив чаю.

Толуман смотрел, как она ведет глайдер по улице, уже на законных основаниях. Где-то за городом опять поднимется в небо, и куда?..

Следующий день провел скучно, на рыбалку не полетел. Сидел за компьютером, вымеряя профили высот по речным долинам. Не хотелось выглядеть в глазах Кэти профаном. Элиза не звонила, да и зачем он ей теперь?.. Получалось, что путь по долине Эльги, а потом Адычи длиннее, чем с Индигирки, но доступнее из-за меньшего перепада высот. Тем более, на старых картах там был показан зимник.

Этим он и поделился с Кэти, когда та прилетела, опять на воздушном такси. Видно, денежки и в самом деле остались.

— Хорошо, — хмуро сказала она. — Завтра полетим на разведку. А то мне надо обратно в Канаду.

Утром снова оделись по-рабочему, прошли над трассой «Колыма» и повернули направо по долине Эльги. Река с песчаными островами текла по широкой долине, и бывший зимник лишь местами угадывался среди леса. Иногда был виден отчетливее — полоса грязи с лужами воды. Миновали остатки строений — то ли лагерь сталинских времен, то ли золотопромышленной артели.

Свернули на север по одному из притоков Эльги, пересекли лесистый водораздел и оказались на Адыче. Горы стали выше, и вокруг смерклось — или были уже в Лимбе, или из-за хмари, заволокшей небо. И тут вполне можно было расчистить дорогу для ТНВП. Наконец достигли долины, над которой нависали обрывы их плоскогорья. Сначала она была пологой, а потом начинался крутой подъем в ледниковый цирк. На дне лежало озеро, куда спускались конусы осыпей. Толуман посадил глайдер на берегу.

— И за это мы отдали два с половиной миллиона? — вздохнула Кэти, оглядывая скалы, по которым сползал туман.

Толуман был озабочен другим: — Если будем пробивать штольню из цирка, дорогу сюда придется вести серпантином. Без бульдозеров не обойтись, но все же приемлемее, чем в той долине.

— Скорее всего, штольню поведем отсюда. — Кэти разглядывала карту на планшете. — Над цирком как раз высшая точка плато. И верхняя граница аномалии где-то тут, посередине склона.

— Затащить сюда буровую будет непросто, — усомнился Толуман. — Хотя есть и на гусеничном ходу.

— Доставим платформой на воздушной подушке, — отмахнулась Кэти. — В Магадане у «Northern Mining» есть две. Только морока будет ее сюда пригнать. Вот этим и займешься. Да и место для бурения еще надо определить.

Пошли к утесам. Толуман делал замеры, а Кэти лазила по камням — красное пятнышко куртки на фоне мрачных обрывов. Туман опустился ниже, начало моросить.

— Где-то тут будем пробивать разведочную штольню, — сказала Кэти, вернувшись, — но сначала надо провести точные геофизические измерения. Это уже работа для геологов. Ну, вроде определились. Можно возвращаться, а то холодно.

Действительно, промозглый холод забирался под одежду. Но когда вылетели из горной долины, посветлело. Увидев остатки строений, Кэти указала вниз.

— Давай спустимся. Хочу поглядеть, что это было. Да и перекусить пора.

Внизу обнаружились остовы бараков и проржавелые бочки. Толуман пнул одну ногой, и та рассыпалась в прах. Потемневшие бревна из лиственницы сохранились лучше. На фоне унылого пейзажа глайдер Кэти казался инопланетным кораблем. И здесь опускался туман.

— Похоже, бараки еще сталинских времен, — сказал Толуман. — Заключенные мыли золото. Я видел остатки таких лагерей, когда возили на экскурсии из Усть-Неры.

— Золото и платина часто сопутствуют друг другу, — задумчиво сказала Кэти, — но из того месторождения не должно быть выносов, там другая речная система.

— Ты прямо профессионалка, — Толуман стал доставать из багажника контейнер с обедом. — А может, полетим дальше? Не нравится мне этот туман…

Он не договорил. Над головой взревело, небо словно обрушилось на голову, и крышка багажника ударила по темени так, что перед глазами заплясали огненные круги. Ощутил, что вокруг бушует воздушный вихрь, а потом все померкло…

Очнулся от хлестких ударов по щекам, замычал и с трудом открыл глаза — перед ними плавали какие-то пятна. Затылок болел, и Толуман хотел потрогать его, но обнаружил, что не может пошевелить рукой. Зрение постепенно сфокусировалось.

Он сидит на земле, привалившись к стене барака. Ноги связаны веревкой и, похоже, руки за спиной тоже. Неподалеку у стены полулежит Кэти, тоже связанная, а перед ней стоит невысокий мужик с рябым лицом. Второй отходит от Толумана, потирая ладонь.

— Ну, будешь говорить, сучка? — спрашивает конопатый. — Чего здесь искали?

Второй встает рядом — худощавый, лицо землисто-серое. Тонкие губы кривятся:

— Мы тебя распялим и поимеем, а потом будем засовывать в… кое-что поострее, — в руке появляется нож. — Говори!

Кэти поворачивает голову и сплевывает — похоже, ей тоже досталось. Наверное, глайдер преследователей вынырнул из низкой облачности и упал прямо на них, сбив вихрем от турбин. И это явно бандиты, хватает таких на Колыме.

— Золото, — отвечает Кэти. — Отпустите, вам тоже хватит.

— Врет, — с сомнением говорит конопатый. — Эту долину всю обшарили.

— Тебе это надо, Рябой? — Его сообщник как будто потерял интерес и скучающе поигрывает ножом. — Будешь корячиться, намывая золото?

— А ведь правда, Серый, — отвечает тот, кого назвали Рябым. — Золото нам без надобности. Надо сделать дело и уматывать. Только дай я с ней позабавлюсь.

Он наклоняется и начинает расстегивать куртку Кэти. Та извивается, но не может освободить рук — те примотаны веревкой к бревну. Толуман тоже дергается — бесполезно!

— Постой, — говорит Серый — Ты кондом припас?

— Зачем? — Рябой начинает ржать. — Забеременеть она не успеет.

— А затем. Если трупы не сгорят, могут сделать вскрытие и найдут в ней твою сперму. Все равно, что оставишь визитку. Нам это надо?

— Надо же, — Рыжий чешет голову. — Не подумал.

— С тобой это бывает, — хмыкает его собеседник.

Кэти как будто чуть опомнилась.

— Послушайте, — говорит она. — Я дам вам денег. Много денег, вы в жизни столько не видели.

Конопатый выжидающе смотрит на Серого, но тот качает головой.

— Не выйдет, сестренка, — с сожалением говорит он. — Нам после этого не жить. — И поворачивается к напарнику. — Чего стоишь? Ищи, что нам надо.

Затем подходит к Толуману. Тот слушал, скрипя зубами, но ничего не мог сделать. Просить и умолять бесполезно, он встречал таких людей с тусклыми глазами убийц, словно в них вселились души палачей, витавшие на Колыме со времен сталинских лагерей. Серый сплевывает:

— Совсем забыл…

Он обшарил карманы Толумана (в нос шибануло дешевым одеколоном) и вытащил телефон. Вернулся к Кэти и сделал то же самое. Положил ее телефон на камень и ударил по нему булыжником, такая же участь постигла телефон Толумана. Потом бандит сложил осколки в карман и стал ходить взад и вперед, пиная гальку. Что же делать?! В глайдере Кэти есть радиомаяк, по нему их легко найти. Только зачем будут искать, улетели ведь на целый день? А вот если удастся нажать кнопку тревоги…

Наконец вернулся Рябой.

— Нашел! — радостно объявил он. — Место что надо. — И подошел к Кэти: — Сама пойдешь, сучка, или поволочем? Тогда и мордашку испортить можем.

— Сама пойду, — буркнула Кэти.

Развязав ноги, ее схватили под руки и повели куда-то. За все время она так и не поглядела на Толумана. И верно, какой с него прок?

Спустя некоторое время вернулись за ним.

— У тебя тоже есть выбор, чувак, — скучно сказал Серый. — Или бьем по яйцам, пока не взвоешь, или мирно идешь куда надо.

— Я пойду, — сумрачно сказал Толуман.

«Ну, я вам сейчас покажу!».

Когда повели, тоже крепко взяв под руки, улучил удобный момент и сделал шаг пошире, будто переступая кочку. Не касаясь ногой земли, резко ударил каблуком назад, по голени конопатого. Тот взвыл и выпустил руку Толумана, а он изо всей силы толкнул шедшего слева Серого, и оба покатились по земле. Не вступая в драку с двумя противниками сразу, Толуман вскочил и бросился к глайдеру. «Сайгу» достать не получится: руки связаны, да и не успеет. Но можно нажать тревожную кнопку, хоть носом…

Однако добежать не дали. Серый нагнал волчьими прыжками и рванул за связанные руки так, что Толуман кубарем покатился по земле. Следом несколько раз саданул ботинком в поясницу, грязно ругаясь. Но когда, прихрамывая, подбежал конопатый и тоже стал пинать Толумана по ребрам, остановил:

— Сломанные ребра нам на хрен нужны. Вот привяжем, побьешь, но аккуратно.

Беглеца вздернули на ноги. Серый встал сзади, и Толуман почувствовал нажатие сквозь одежду и холодный укол в поясницу.

— Выкинешь еще фокус, всажу перо в почки, — пригрозил Серый. — Так что иди, и не дергайся.

А конопатый харкнул Толуману в лицо и потащил дальше.

За прогалиной с бараками начался лес, и Толумана завели в чащу, где земля была завалена буреломом. Там сидела Кэти, привязанная к высохшей лиственнице. Толумана пихнули к корням другой и тоже привязали. Прежде чем снова связать ноги, конопатый с силой пнул Толумана в промежность. Дикая боль, словно тело пронизал электрический ток…

— Хватит, — приказал Серый, — дуй за канистрой. — И стал собирать хворост.

Толумана затрясло: понял, что их ждет.

Набралась куча ветвей, и тут подоспел конопатый с канистрой.

— Может, сразу навалим на них дров, плеснем бензина, и дело с концом?

— Нет. — Серый достал зажигалку. — Все должно выглядеть натурально. Парочка притомилась и решила отдохнуть у костерка. Задремали, а огонь-то и разгулялся…

Давно не было дождей, сегодняшняя изморось не в счет, и лес стоял сухой. Хворост разгорелся сразу, на Толумана пахнуло теплым дымом. Серый спрятал зажигалку и кивнул напарнику: — Ступай, поджигай лес. Только для нас проход оставь.

Он подошел к Кэти, та отчаянно выгнулась и стала выкрикивать ругательства (по-английски, и Толуман понимал лишь общий смысл). Серый покрутил головой:

— Хоть бы выражалась по-русски, бля…

Да, едва ли отец обучал Кэти русскому мату. Толуман скрипнул зубами: он что, сходит с ума? В лицо уже дохнуло жаром.

А Серый достал парализатор, навел на Кэти и небрежно нажал спуск. Девушка дернулась в последний раз и обмякла. Серый стал срезать веревки, аккуратно сматывая их и пряча в карманы куртки. Если найдут обгорелые трупы, никто не догадается, что были связаны.

Появился конопатый (за его спиной уже гудело пламя) и с сожалением глянул на обмякшую Кэти. — Эх, такая баба даром пропадает.

— Ничего, в Магадане снимешь телку, — пожал плечами Серый. — Хотя… мы уже будем в Таиланде.

За его спиной взвился столб пламени — огонь с завыванием охватил сухую лиственницу. Серый повернулся к Толуману.

Беззвучный удар. Темнота…

Его как будто волокли куда-то. Он закашлялся, грудь раздирало от едкого дыма. Вокруг стоял треск и гул. С трудом разлепил ресницы — похоже, они обгорели. Назад, раскачиваясь, отступал пылающий лес. Толуман хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто его тащит, но это не удалось, только шею закололо тысячью иголок.

Ну да, оглушили из парализатора, но шок уже проходит. Вдруг Толумана отпустили, и верхняя часть туловища упала на землю. Он увидел растрепанные волосы и испачканное сажей женское лицо. Элиза!

Та повернула голову, на измазанной щеке трепетал багровый свет. — Сейчас! — прохрипела она. Глаз вспыхивал красным угольком, и девушкой казалась ведьмой, вынырнувшей из огня преисподней. Толуман хотел заговорить, но язык еще не слушался, а Элиза нырнула обратно в ревущую стену из дыма и пламени.

Появилась, таща за собой Кэти, и за ними тут же рухнуло горящее дерево. Толуман попытался встать, но упал обратно, не почувствовав удара о землю. Элиза снова оказалась рядом: лицо румяное от пламени, а щеки в разводах — слезы тут же высыхали от жара. Опять назад уплывал горящий лес, и над собой Толуман видел пламенеющее, грязное и прекрасное лицо Элизы. Она бережно опустила его голову, и кинулась назад за Кэти.

Стиснув зубы, Толуман заставил себя встать. Тело зудело, мышцы дрожали от напряжения и уколов бесчисленных игл. Не было сил, чтобы помочь Элизе, он мог только брести, едва не падая на тошнотворно раскачивающуюся землю. Но кусты проплывали мимо, а пламя злобно гудело сзади, не нагоняя их, а только накрывая волнами смрадного дыма.

Под ногами оказалась галька — они вышли из горящего леса! Толуман свалился на нее, с наслаждением ощутив щекой мокрые камешки. Рядом, задыхаясь, упала Элиза.

— Какая она тяжелая! — сипло выговорила она.

По телу Толумана в последний раз прошли судороги — и отпустили, паралич прошел! Видимо, помогло страшное физическое напряжение. Он кое-как сел. Кэти отходила от паралича медленнее — она скорчилась на гальке, ее всю трясло. Наконец привстала. Вид был еще тот — вымазанная сажей, с обгоревшими волосами, и тем не менее Элиза завистливо сказала:

— Вы красивая.

Кэти гневно глянула на нее, а Толуман с трудом выговорил:

— Познакомьтесь. Это Кэти, моя сестра. А это…

— Элиза! — радостно объявила девушка. Кэти подперла рукой подбородок, вглядываясь в нее.

— С-спасибо, — сказала она, язык тоже заплетался. — Без вас мы бы сгорели.

Пламя ревело, жар обдавал лица, и Толуман встал. — Отойдем подальше. — Он помог Кэти подняться и та, опираясь всей тяжестью на его руку, заковыляла рядом.

— А к-как же бандиты? — спросила она.

— О них не беспокойтесь, — скучно сказала Элиза, и Толуман насторожился.

Стали видны остатки бараков, а возле них целая парковка: желтый глайдер Кэти, рядом какой-то незнакомый — наверное, бандитов, и голубой — Элизы.

— Не смотрите вправо! — быстро сказала она.

Естественно, Толуман и Кэти дружно повернули головы. Несколько секунд глядели, а потом Кэти согнулась, и ее стало рвать на гальку. Толуману тоже стало нехорошо.

Возле барака в красных лужах валялись какие-то куски. Было бы непонятно, что это такое, если бы среди них не глядела тусклыми глазами оторванная голова с конопатым лицом.

— Ох, не могу!.. — простонала Кэти. Толуман обнял ее за плечи и повел к глайдеру. Там достал канистру с водой, и стал лить ей на руки, а та, содрогаясь, полоскала рот и умывала лицо.

— Извините, — жалобно сказала Элиза, — я же просила не смотреть туда.

— Кто это с-сделал? — зубы Кэти стучали.

Но Элиза плотно сжала губы, и по щекам опять потекли слезы, делая их еще грязнее. Сердце Толумана сжалось, он порылся в карманах и нашел носовой платок (к счастью свежий, перед Кэти не хотелось выглядеть неряхой).

— Спасибо, — пробормотала Элиза, вытирая платком слезы. — И уже тверже добавила: — Извините, я не могу сказать.

А у Толумана замерло сердце: вспомнил огромного черного пса, вышедшего из леса по дороге в Ольчан.

Кэти немного успокоилась. — Ладно, замнем. А откуда ты узнала, что мы в беде?

Не любила она церемонное русское «вы».

— Звонил этот… — Элиза глянула на Толумана, — ты его называл Палычем. В милицию позвонили из «Northern Mining», не могут найти некую Лору Моуэт. Милиции было не до того, какая-то драка на трассе, но Палыч вспомнил, что ты работаешь с этой Лорой. Поскольку ты не ответил, он перезвонил мне. Я оставила номер, когда сдавала на права. Но ты мне тоже не отвечал, и я забеспокоилась. Хорошо, что в телефоне осталась метка твоего последнего местоположении… — и она робко улыбнулась Толуману.

Не помнил, что разрешил отслеживать себя… Но голова еще болела, опять наглотался дыма. Снова заговорила Кэти:

— Лора — это я. Деловой псевдоним. А не знаешь, кто звонил из «Northern Mining»?

— Этот… чудное имя, оканчивается на «скотт».

— Прескотт, — констатировала Кэти. К ней отчасти вернулось самообладание. — Странно, а я…

Она осеклась. — Ладно. Еще раз спасибо, Элиза. Мне надо в Усть-Неру. Отмокну в ванне, потом к врачу, хотя серьезных ожогов вроде нет, а затем в парикмахерскую. Может, соорудят хоть какую-то прическу. Ты с нами?

— Нет, я полечу домой, — грустно сказала Элиза. — Мне тоже надо привести себя в порядок. До свидания.

Она поглядела на Толумана, и он неожиданно для себя шагнул к ней и поцеловал в испачканную щеку — соленую и со вкусом сажи.

— Спасибо. И до свидания.

Кэти хмуро глядела, как голубой глайдер растворился в серых низких облаках, а потом повернулась к Толуману.

— Даже не знаю, стоит ли говорить, — сказала она, — но иначе ты можешь наделать глупостей.

— Ты о чем? — удивился он.

— Она влюблена в тебя по уши, не видишь? Откуда она взялась?

— Просто свалилась с неба, — ошарашено сказал Толуман, — когда я был на рыбалке. А с чего ты взяла?

— Мужчины… — вздохнула Кэти. — Она меня сразу приревновала и жутко обрадовалась, когда узнала, что я только сестра. И чем ты ее приворожил? Уж наверное не являлся голый, как передо мной?

— Всего-то угостил ухой из хариусов, — сказал Толуман.

Кэти покачала головой. — Не знала, что уха из хариусов такое приворотное зелье.

— И что мне теперь делать? — угрюмо спросил Толуман.

Кэти невесело рассмеялась:

— Милый, делать с ней ты теперь можешь что хочешь, только презерватив не забудь.

— Ну, знаешь!.. — вырвалось у Толумана.

Кэти покосилась на него: — Извини. Твоя сестра бывает грубовата, выросла в финансовых джунглях. Да еще сегодняшнее приключение. Кто же устроил на меня охоту?.. А к ней… Главное, относись бережно. Если она тебе безразлична, не подавай вида. Она какая-то наивная, явно не училась в канадской средней школе.

— Может, и наивная, — сказал Толуман. — Только сама видишь, что стало с бандитами.

— Да уж, — вздохнула Кэти. — Кто же это с ними управился? Догадки есть?

— Кое-какие есть, но говорить пока не готов.

«Откуда ты, Элиза? Почему черные псы охраняют тебя?».

Когда поднялись в воздух, стало видно, что пожар охватил прилегающую к реке часть леса, но вряд ли пойдет дальше: с обеих сторон тянулись галечные косы, видимо намытые при добыче золота.

Толуман включил автопилот: голова еще болела, а хотел разобраться в ситуации. Кто же на них напал? Похоже, это те двое, что преследовали на белом глайдере в день прибытия Кэти. Белый глайдер то ли в ремонте, то ли решили замаскироваться и взяли другой. Из-под ареста могли сбежать: арестованных содержат не так строго, как в тюрьме. Раз его не стали убивать в бараке — значит, охотятся именно на Кэти. Сейчас его просто хотели устранить, как нежелательного свидетеля. Но кто тогда стрелял по нему в горах, те двое вряд ли уже оправились? И кто устроил пожар в гостинице?..

В общем, голова разболелась еще сильнее, но с Кэти своими соображениями поделился. Та всю дорогу молчала, временами разглядывая лицо в зеркале.

В Усть-Нере высадил Кэти и отправился в милицию. Вопреки опасениям, их не стали подозревать в убийстве: как сразу выяснилось, видеорегистратор глайдера продолжал работать и заснял часть происшедшего. Только после появления Элизы по экрану будто мазнуло темное пятно, запись оборвалась, и больше на карте памяти ничего не было… На следующий день пришлось слетать с милицией на место происшествия: помог собрать куски растерзанных тел (хорошо, что привык разделывать оленей), а на полосе земли возле пожарища медэксперт сделал слепок отпечатка большой собачьей лапы. Похоже, псы (или это был только один) сопровождали Элизу в горящий лес, иначе как бы она нашла бы Кэти и Толумана?

Ночью спал плохо, но утром Кэти никуда не торопилась. Попросила Толумана приготовить омлет, а сама сидела перед зеркалом, походя на стриженого мальчика и обрабатывая лицо кремами. Толуман свои волдыри обрызгал спреем.

— Значит так, — сказала она после завтрака. — Заканчиваем здесь дела и летим в Магадан, а через пару дней я отправлюсь в Канаду. Я забыла, ты на каком курсе в институте?

— Перешел на четвертый, по специальности горное дело. И еще курс по дорожному строительству.

— Сойдет. Я создаю в магаданском филиале «Northern Mining» отдел под условным названием «Адыча», и делаю тебя его начальником. На тебе прокладка трассы к участку и доставка техники. Еще нужны геологи, чтобы начать разведку месторождения. Может, переманишь кого с прииска «Первомайский»? И начни строить приличное здание под офис в Усть-Нере вместо того клоповника. Вопросы финансирования и твоей зарплаты обговорим в Магадане.

Толуман покачал головой.

— Ну, ты деловая женщина.

— Я так кручусь годами, — недовольно сказала Кэти. — Пора и тебе привыкать, на кого мне еще положиться? Так что у тебя будет мало времени для романа с Элизой. Да и в самом деле, что ты будешь с ней делать? Жениться тебе рано, а как любовница она не годится, слишком юная и наивная.

Толуман хмыкнул: — И тут у тебя деловой подход.

Кэти только фыркнула.

* * *

Кэти

Ночью в Магадане, после изнурительного дня в «Northern Mining», ей приснился сон. Хотя скорее, это был не сон, а видение в той зыбкой реальности, где обычно виделась с Сильвией.

— Долго тебя не было, — сказала Кэти. — Муж? Дети?

— С этим более-менее, — улыбнулась Сильвия, хотя лицо казалось усталым. — Я почувствовала, у тебя неприятности?

— Уже позади, — ответила Кэти. А сама подумала: «Да, укатали Сильвию семейные горки», чуть переиначив одно из любимых выражений отца. Раньше она была куда восприимчивее.

— Я видела сон, — вздохнула Сильвия, на что Кэти слегка удивилась: «Сон во сне?». — Это из будущего. Ты у входа в пещеру, или скорее это рудник. Он уходит глубоко, слишком глубоко в темноту. В будущем его будут называть Хель-Гейт^[61]. Я не могу различить, выйдешь ты из него или нет. И мне страшно…

Лицо Сильвии отдалилось и померкло, и только странное название еще какое-то время звучало в ушах: Хель-Гейт… Хель… Гейт… Хель…

Из Торонто часто звонила в Усть-Неру и порой просила Толумана показать вид из окна. В Колымский край пришла осень, горы утратили скудный зеленоватый покров и укрылись серыми плащами облаков. Обычно Толуман сидел в своем кабинете наверху офисного здания, где еще вовсю шла отделка. Обходились без 3D, большой изогнутый дисплей и так создавал иллюзию, что Толуман сидит по другую сторону стола.

— Итак, большая платформа еще не прибыла? — недовольно спросила она.

— Должны привезти из Сиэтла к концу навигации, — ответил Толуман. — Здешние смогли доставить только ангар в разобранном виде, а бульдозеры доползли своим ходом. Зимой платформа на воздушной подушке все равно бесполезна, будет только снег разметать. Задействуем ее летом, по бездорожью. Буровая у нас на гусеничном ходу, и перегоним в ноябре, когда болота замерзнут, а больших морозов еще не будет. Для техники уже собирают ангар, там перезимует. Рядом поставили балок для жилья.

— Хорошо, тебе виднее. А… — Кэти запнулась и окинула взглядом кабинет. — Ты уверен, что нас не прослушивают?

Толуман пожал плечами. — Я пригласил специалистов из фирмы в Магадане, связанную с Братством. Они посоветовали устроить в здании круглое помещение, которое защитят от прослушивания. Я так и сделал: первый этаж рабочий, второй — мини-гостиница, а на третьем круглая надстройка, разделенная на три сектора. Один из них твой. Они же вставили специальные стекла в рамы и проверили всю аппаратуру. Конечно, за спутниковый канал связи и шифрование не отвечают.

— Ладно… А как идет работа?

— Бульдозеры проложили серпантинную дорогу в цирк. Геологи ведут изыскания, а рабочие начали пробивать разведочную штольню. У них только перфораторы, взрывчатку применяют осторожно, так что дело идет медленно. Но, судя по геофизическим данным, можем выйти к верхней части месторождения. Однако добраться до основного рудного тела можно только бурением.

Кэти задумалась: — В общем, как и предполагали. Жаль, что я смогу приехать только зимой. Перелет через Китай долгий, а прямые рейсы Ванкувер-Магадан только планируются… Да, есть новости о том покушении?

— Никаких, — вздохнул Толуман. — Кто-то устроил тем двоим побег, но кто, выяснить не удалось. В милиции по-прежнему считают, что покушение могла устроить конкурирующая компания. Ну, с которой у «Northern Mining» был конфликт из-за месторождения олова. Но доказательств у милиции нет.

— В общем, всё опять списали на русскую мафию, —констатировала Кэти.

Она еще раз осмотрела кабинет, камера следовала за взглядом.

— У тебя и диван есть, — весело сказала она. — Приглашаешь Элизу?

— Вообще ее не видел, — скучно ответил Толуман. — И на звонки не отвечает. Сплю здесь, когда работаю допоздна.

— Ты особо не огорчайся, — ехидно сказала Кэти. — Ты знаешь, я пробовала выпытать у Сильвии что-нибудь, больно странная эта девушка. Но та наотрез отказалась отвечать, как обычно бывает, когда я влезаю в дела рогн.

— Элиза не рогна, — нахмурился Толуман. — У нее серые глаза, а не голубые, как у рогн… — Подумал и мечтательно добавил: — Дымчато-серые.

— Ну-ну, — сказала Кэти.

Пришлось навестить и родного брата, как-никак совладелец семейных акций «Trans-Zone». К этому визиту готовилась тщательно, и поехала с охранником. Тот позвонил, ворота открылись, и по полукруглой дорожке машина подъехала к входу. По ступеням сошла девушка, несмотря на осеннюю промозглость в легком кимоно с цветастым узором.

— Добро пожаловать, госпожа, — приветливо сказала она по-английски.

— Привет, Юкико, — буркнула Кэти. — Брат дома?

— Ожидает вас. — Девушка открыла дверь, ожидая, пока гостья пройдет.

Когда попыталась снять с нее пальто, Кэти передернула плечами и сняла сама.

Миновав холл с мебелью под старину, поднялись по роскошной деревянной лестнице. Не удержалась от вздоха: вот как надо жить, а у тебя руки до меблировки никак не дойдут. Ивэн ожидал в своем кабинете, обшитом дубовыми панелями. Поднялся из-за солидного стола (зачем он ему?) и мимолетно поцеловал сестру в щеку.

— Спасибо, Юкико, — сказал он. — Пока можешь сесть. Хотя… — он повернулся к Кэти: — Чай или кофе?

— Лучше чаю, но позже. Есть деловой разговор.

Ивэн покосился на Юкико. — Она нам не помешает. — И добавил тоном приказа: — Забудь все, что услышишь!

— Ладно, — поморщилась Кэти.

Брат стал вальяжнее: холеное лицо, косой пробор в черных волосах. Невольно сравнила его с Толуманом — у того лицо худое и порой дерганое. Сама же и загнала: не живет спокойно, и другим не дает.

— Ну, о чем речь? — Брат снова сел за стол, а Кэти утонула в глубоком кресле.

— Завтра заседание правления «Trans-Zone», — с легким раздражением сказала она. — Мне нужен твой голос по вопросу финансирования завода в Магадане. Им необходимо новое оборудование, чтобы не сорвать график строительства перехода через Темную зону.

— А зачем это тебе? — небрежно спросил брат. — Не хватает доходов с вольфрамового рудника? Ведь участок тебе одной достался.

— Мы уже говорили об этом, — сердито сказала Кэти. — Ты не смог бы найти общий язык с рогнами. Мало кто может.

— Ну да. Ты, да папочка. Кстати, я прочитал в финансовых новостях, что ты отхватила еще и участок в этом… Колымском крае. На пару с неким Толуманом, как выяснилось, нашим незаконным братцем. Так что папа недурно провел время на Колыме.

Кэти передернуло.

— Вынуждена тебя огорчить, вполне законным. Отец оформил все надлежащим образом, так что Толуман мог даже претендовать на долю в наследстве. Просто ему это не нужно.

— Ну да, — Ивэн расслабленно вытянулся в кресле. — На Колыме находят золото, так что ты, похоже, завладела еще и золотой жилой. Меня совсем оттерла в сторону.

Кэти фыркнула.

— А ты все сидишь, да трахаешься со своим андроидом.

Тут же пожалела о сказанном, но братец умеет вывести из себя. А тот побледнел и резко выпрямился.

— Придержала бы язычок, сестрица. А то его и укоротить можно.

— Извини, — махнула рукой Кэти. — Стоит нам пообщаться, и быстро доходим до оскорблений.

— Я тебя не оскорблял, — криво улыбнулся Ивэн.

Он словно что-то обдумывал, а потом повернулся к Юкико: — Принеси мне виски со льдом. А моей сестре чая.

Девушка грациозно встала, и вскоре вернулась с подносом. Поставив его на стол, сначала налила гостье из фарфорового чайника, а когда та взяла чашку, принялась колоть лед, чтобы положить в бокал с виски. Ивэн удивленно посмотрел на нее, и это словно тронуло тревожную кнопку в Кэти — она и так сидела, как на иголках. Поэтому не была застигнута совсем уж врасплох, хотя времени среагировать тоже не было. Ловким движением Юкико перехватила рукоятку и острием кинжала ударила Кэти под левую грудь.

У Кэти вырвался всхлип, а грудь словно обдало кипятком. Чашка выпала и разбилась. Юкико с недоумением поглядела на кинжал, а Кэти успела сунуть правую руку в карман блузы. Слегка приподняв брови, Юкико занесла кинжал для второго удара, но Кэти уже направила на нее парализатор. Голубоватая вспышка, и девушка осела на пол, зацепив поднос. Всё с грохотом полетело на пол. Ивэн вскочил, но тут же замер — дуло парализатора глядело прямо на него.

Кэти облизнула губы, ее колотило.

— Полезная вещь, кевларовая сорочка, — чужим голосом сказала она. — Так ты приготовил мне сюрприз? Ты ведь мой единственный наследник, да? А секс-боты порой убивают даже хозяев, просто сбой в программировании… Не двигайся! Юкико восстановлению не подлежит, искусственные нейронные сети очень хрупкие. А вот тебя ждут крайне неприятные ощущения, на себе испытала.

— Что ты, сестра! — возмущенно заявил Ивэн. — Я не собирался тебя убивать. Это действительно какая-то ошибка в программе…

— Не утруждай себя оправданиями, — огрызнулась Кэти. — Ты бы говорил так на суде, и не сомневаюсь, что с адвокатом это бы доказали. Но я не думала, что до такого дойдешь. Вот что… Завтра на голосовании ты поддержишь меня. И не только завтра. Всё записано, — она коснулась верхней пуговицы на блузе. — Аудио и видео, 3D. Если я это обнародую, тебя ждут крупные неприятности, вплоть до установления опеки, как над опасным сексуальным маньяком. Сейчас я уйду, а ты не вздумай что-то сделать. Охранник в машине следит за изображением, он оповестит полицию и сам будет здесь через пару секунд.

Она поднялась и пошла к двери. Под грудью все же болело — наверное, будет синяк. Может, стоило оглушить братца, но ведь рука не поднимется, сколько вместе играли в детстве. А на лестнице приостановилась: почему все-таки надела кевларовую сорочку? Парализатор собиралась взять, а вот сорочка… казалось, что перебор. И вспомнилось, будто шепоток в ухо: «Надень». После этого надела, даже не думая.

Прилететь в Колымский край она смогла только зимой, на этот раз как Кэти Варламова и по делам «Trans-Zone». Предстояли испытания перехода через Темную зону на Колымской трассе в условиях низких температур. Минус шестьдесят градусов, таких в Канаде почти не бывало. Горы стояли дымчато-белые, деревья причудливо облеплены снегом, а мех на капюшоне парки обмерзал от дыхания.

Как отец с Рогной путешествовали по такому морозу? Легкий шорох стоял в ушах, «шепот звезд» — замерзал выдыхаемый изо рта пар. Кэти шла по безопасному пластиковому коридору в сумраке Зоны и считывала показания контрольных приборов. Дело было слишком ответственным, чтобы доверять кому-либо. Разве что Толуману, но тот не был знаком с технологиями «Trans-Zone», да и был занят, перегоняя платформу на воздушной подушке в Усть-Неру.

— Вроде все нормально, — сказала она представителю партнерской компании из Новосибирска. Та когда-то разработала технологию по строительству пластиковых переходов, и теперь в свою очередь перенимала наработки «Trans-Zone». Обсуждались и другие совместные проекты.

— Идемте в помещение, — отозвался ее спутник. — Я вырос в Сибири, но в этих местах мерзну.

Во временном контрольном пункте было сравнительно тепло, но снимать парку не хотелось. Сидя в подогреваемом кресле, Кэти глядела на дисплеи приборов, а во мрак Зоны один за другим уползали тяжелые грузовики. Нагрузка на пластиковое полотно, деформация сборок, уровень вторичного излучения на стыках…

— Пока всё в норме, — сказала она. — Конечно, испытания будете продолжать всю неделю. Еще никогда пластиковые сборки так не нагружали так при больших холодах, в морозильной камере масштабы меньше. Потом изучим графики.

По случаю завершения работ состоялся скромный банкет. С тостом выступила и Кэти, сказав, что надеется когда-нибудь проехать через всю Сибирь до Новосибирска, который ей так расхваливали. «Хотя тогда, наверное, вы откажетесь от услуг нашей компании», — с улыбкой сказала она. Ночь провела в рабочем общежитии, где для нее попытались создать какой-то уют. Яркая луна стояла над мертвенно-белыми горами.

На следующий день решила слетать на их месторождение. Пока работы приостановили и все законсервировали, но хотелось заглянуть в штольню. Тем более завтра ожидалось ухудшение погоды.

Полетела на глайдере охраны, с двумя крепкими ребятами из службы безопасности. Сначала над Колымской магистралью, а потом свернули в долину Эльги, где Кэти хотела осмотреть проложенную трассу. Как и говорил Толуман, это была скорее просека для транспорта на воздушной подушке. Снизились, по просеке побежали снежные вихри, ни следа людей. Пологий водораздел (ТНВП пройдет нормально), и наконец их речка.

У начала подъема в цирк возведен сборный ангар для техники, там должны стоять бульдозеры и буровая установка (доехала в конце ноября, хотя Толуман рассказывал о приключениях по дороге). Рядом балок — небольшой передвижной домик. Садиться здесь не стали, поднялись прямо в цирк. Туда вело подобие дороги, а в цирке только сарайчик и навес над входом в штольню — темным отверстием в склоне.

Глайдер опустился, взвеяв немного снега (он плотно слежался), и Кэти вышла. Мороз защипал лицо, но не смог забраться под куртку и термобелье.

— Пошли, — сказала она охранникам, взяла фонарь и направилась к штольне. Задержалась, чтобы оглядеться: над снежным краем плоскогорья быстро вздымались бело-розовые перья облаков — наверху дул сильный ветер, и даже сюда доносился его пронзительный свист. Вошла в штольню, сразу стало темно и тихо.

Она шла, внимательно разглядывая в свете фонаря стены. Обычные изверженные породы… а вот это не сперрилит^[62]? Хотя вряд ли, Толуман известил бы ее. Она уперлась в тупик и постояла, прикидывая длину штольни; охранники топтались сзади. Повернула обратно и приостановилась, так и не сходила в туалет перед вылетом…

— Мальчики, — улыбнулась она, — возвращайтесь. Я побуду еще немного.

Охранники затопали к выходу, а она подождала и пристроилась возле стенки. Усмехнулась: «Помечаю свою территорию». Закончив и приладив обратно многослойную одежду, пошла по штольне обратно. И как отец с Рогной управлялись с такими делами в жуткие морозы?..

Пол под ногами качнулся, раздался приглушенный грохот, и с потолка посыпались мелкие камни. Тело от макушки до пяток пробрал озноб. Что это, взрывные работы? Но здесь никого нет! Может, землетрясение?..

Она постояла, выжидая других толчков, но потом заспешила по неровному полу, и скоро оказалась у выхода. Вот это сюрприз! Все бело, яростный ветер задувает в лицо, ничего не видно… Хотя почему — вон оранжевое пятно мигает в снежном мареве. Сгибаясь под ударами ветра, она побежала к нему. Глайдер! Обломки раскиданы по снегу, и яростное пламя облизывает их. Близко не подойти из-за жара, но не видно ни человеческих тел, ни даже останков. Куда девалась охрана?

От страшной догадки подогнулись колени. Почему она стала такой беспечной? Первое покушение не удалось, но ее враги подготовили другое. Скорее всего, охранников оглушили из парализаторов и покидали в глайдер, чтобы вывезти: зачем лишние трупы? А вот ее бросили погибать. И телефон оставила в сумочке…

Она стояла, чувствуя жар на лице, а по спине начал сползать холод. Обломки гасли, испуская едкий черный дым, и она задрожала — не столько от холода, сколько от страха. Кто ей поможет? Улетела с охраной, с надежной связью, и никто не знает, когда вернется. Она ведь просто замерзнет!

Как там в стихотворении Роберта Фроста? Не погибла от огня, так погибнет от ледяного холода… Соображай! Твоя жизнь зависит только от тебя!

А почему ее саму не оглушили? Двойной разряд и, беспомощная, она быстро погибла бы от холода. Возможно, таков и был план, но разыгралась пурга и поспешили улететь — хорошо знали, что означают эти бело-розовые перья. И так мороз с ветром докончат дело… Стоп, опять не то! Надо думать, как выжить, а все остальное потом. Штольня может укрыть от ураганного ветра, но она замерзнет там… Балок! Там должна быть печка, а возможно есть связь. Всего в двухстах метрах ниже.

Всего-то?..

Бешеный ветер сбивал с ног, холод уже забрался под термобелье. Хорошо, что в вихрях снега иногда проглядывала долина внизу, и Кэти заспешила в ту сторону. Удар ветра свалил ее и покатил по плотному снегу. Задержалась у покрытого ледяной коркой валуна, кое-как встала. Вот и начало серпантина вниз, кое-где его перемело рыхлым снегом, и ноги вязли. Уже почти не чувствовала их!

Ветер ударил в бок, и она упала опять. Покатилась по склону, но к счастью угодила головой в наметенный сугроб. Заплакала от боли в ободранной щеке, от холода и отчаяния. Опять встала и побрела, всё вниз и вниз. Ветер трепал смерзшиеся волосы, шапку давно потеряла и пыталась натянуть на голову капюшон куртки. Счет падениям уже потеряла, а когда вставала, ее шатало из стороны в сторону. Как приятно было бы уже не вставать!

Склон внезапно выровнялся, и она упала на колени от неожиданности. Среди поземки обрисовалось что-то прямоугольное — балок! Неимоверным усилием воли заставила себя встать и побрела к нему. Хриплый смех вырвался из груди: а если балок заперт? Она, владелица многомиллионного состояния, замерзнет у двери как бездомная собака.

Потянула дверную ручку — та не подавалась! От отчаяния помутилось в голове, но всем телом налегла на дверь, и та неожиданно легко открылась. Смутно сообразила, что так и должно быть: если бы дверь открывалась наружу и ее занесло снегом, изнутри не открыть.

Ввалилась внутрь и кое-как закрыла дверь. Сразу почувствовала облегчение, пронизывающий ветер остался снаружи. Огляделась: в мутном свете из оконца видно несколько кроватей с одними матрасами, но больше никаких вещей…

Печь!

Непослушными пальцами она открыла дверцу: внутри лежат дрова и растопка, тут же коробок спичек. Волна благодарности к Толуману на миг согрела ее — наверняка он позаботился.

Неимоверное трудно оказалось достать спичку. Еще труднее чиркнуть ею о коробок, уронила несколько спичек и не было сил подобрать. Наконец пламя охватило растопку, а потом занялись дрова. Кэти огляделась — но больше дров нет. Невдалеке должен быть лес, но нечего и думать выйти под яростные удары ветра, искать где-то в снегу деревца…

Она взяла с одной кровати матрас, легла на другую кровать (как хорошо, что больше не надо идти!) и попыталась накрыться матрасом. Плох в качестве одеяла, и все еще колотит от холода — язык откусить можно. Ничего, печь сейчас разгорится, и станет тепло… Вот уже теплее, и только редкие судороги пробегают по телу. А теперь жарко, но пошевелиться нет сил, да и не хочется. Она больше не чувствует тела…

Она спала?.. Надо немедленно встать, иначе замерзнет! Скидывает матрас и садится. Приятное тепло, ни следа недавнего холода.

ГДЕ ОНА?

Это не балок! Она сидит на роскошной кровати, перед ней стол с горящими свечами, ручки комода и шкафов сияют тусклым золотом, а стены уходят высоко в темноту. Кое-где на них висят картины, и она встает, чтобы рассмотреть их.

От слабости подкашиваются ноги, и она хватается за спинку стула. Вся дрожа, садится на него.

Раздается стук, где-то в темноте есть дверь.

— Войдите, — машинально говорит она.

Холодом тянет по комнате, и входит женщина в черном длинном платье. От испуга сжимается сердце: это смерть? Но тут же узнает Рогну. Лицо строже в этот раз, но спокойно. Глаза чуть светятся голубым, и на груди голубой камень — сапфир?

— Здравствуй, Кэти, — говорит она. — Ты на развилке пути. К избранным является старшая рогна или сама Владычица, но тебя выпросила я.

Зубы у Кэти постукивают от страха.

— Где я? — спрашивает она.

— Ты в вечном доме своей души, вдали от мирских забот. Можешь остаться здесь навсегда. Тебя никто не будет судить, а снаружи ждет удивительный мир.

Что за дом? И зачем ей другой мир?..

— Я смогу вернуться? — спрашивает она, и голос дрожит.

— Если выйдешь через эту дверь, возврата не будет.

Отец указал путь в волшебную страну, а она сбежит? Несмотря на слабость, возмущение охватывает ее.

— Нет! Отец был бы недоволен. Он ушел так рано, а у него осталась мечта. Кто кроме меня осуществит ее?

— Что же. Я горжусь тем, что знала твоего отца. Ты достойная дочь. Тогда мы попутешествуем. Твое тело на пороге смерти, и дух почти свободен. Я упросила старшую рогну, чтобы она стала проводницей, и для нас не будет закрытых дверей. Она обещала сопровождать нас три раза.

— Подожди, — в испуге говорит Кэти. — Ты сказала: «на пороге смерти»? Я еще могу умереть?

— Я сказала, что ты на развилке. Ни я, ни старшая рогна не смеем вторгаться в твою судьбу. Судьбы людей ткут сами люди, и сейчас твоя жизнь зависит от других. Скажу только — если выживешь, тебя ждет сюрприз.

Становится жутко, но Кэти пытается взять себя в руки.

— Ладно, — вздыхает она. — Вечно вы, рогны, темните. — И оглядывает свою одежду: вся изорвана. — Мне надо что-то другое, не являться же в этом на людях.

— Да, публика будет изысканная, — со смешком говорит Рогна. — Погляди в шкафу.

Кэти тянет за ручку шкафа (похоже, она из чистого золота!). От обилия нарядов перехватывает дух.

— Я советую это, — Рогна достает роскошное платье из малинового бархата. — Прекрасно подойдет к твоему изумруду.

— Я ведь оставила его в сейфе, — удивляется Кэти, но тут же видит изумруд рядом с другими своими драгоценностями. Некоторые словно туманятся, один особенно великолепен, и она протягивает к нему руку…

— Не стоит, — говорит Рогна. — Это те, что у тебя еще будут.

— Будут? — Становится чуть спокойнее: значит, она не умрет. Ну и в диковинное место она попала. Не зря отец говорил, что здесь страна чудес.

— Тут есть ванная? — спрашивает она.

— Конечно, — улыбается Рогна. — Не спеши.

Она приняла душ, наслаждаясь обжигающе-горячей водой, закуталась в халат и полежала на оттоманке (а обстановка роскошная!). Силы как будто вернулись, надела платье и изумруд. Офигеть! Элегантная дама — с холодными зелеными глазами, в малиновом бархатном платье и с королевским изумрудом на груди смотрела на нее из зеркала.

Рогна одобрительно кивнула. — Ты производишь впечатление. Тебя запомнят.

— И куда теперь?

— Первое путешествие будет недальним, Алмазный чертог ведь в Якутии. Точнее, как бы под ней. Сама я не могу попасть туда, но на тебе изумруд — ключ к земным глубинам. Выйдем через другую дверь.

Дверь открывается в коридор. Вырублен в скале и похож на штольню, куда заходила недавно. Но тут в стенах горят огоньки, а пол, похоже, из мрамора.

— В Якутии месторождения лучшего в мире мрамора, — говорит Рогна. — А в стенах, ты сама знаешь, что это.

Да уж, чтобы бриллианты были натыканы в каменную стену!.. Светлеет, мягкий золотистый свет льется из арки.

— Яркое освещение здесь недопустимо, — снова комментирует Рогна. — люди ослепли бы. Впрочем, людей здесь еще не бывало. Да и я впервые.

Она подает Кэти руку, и они проходят под аркой. Кэти шатает, как от удара, а сердце трепыхается в груди — так вот почему Рогна взяла ее за руку.

По стенам льются каскады света. Потолок немыслимой красоты, весь в алмазных гранях. Только на полу могут отдохнуть глаза — он из дивного мрамора, и по нему вьются прозрачные золотистые змейки.

Сколько все это может стоить? Она чуть истерически не смеется. Безмерно!

Свет начинает тускнеть. Вовремя, а то в глаза будто набился песок. Она видит стол, к счастью почти обыкновенный (всего-то из малахита!) и стулья вокруг него. Возникает столб жемчужного света, из него выходит женщина. Высокая, черноволосая, в длинном серебристом платье без единого украшения. Зачем они, когда украшением является все вокруг? Лицо красивое и холодное.

Рогна слегка кланяется.

— Здравствуй, Хозяйка алмазных чертогов. Действительность превосходит все описания.

— Здравствуй и ты, — отвечает женщина (голос, как перезвон серебряных колокольчиков). И глядит на Кэти.

Та тоже неловко кланяется.

— Я хотела видеть носительницу моего изумруда, — говорит Хозяйка, — и попросила Рогну привести тебя. Твой отец был моим гостем, желанная гостья и ты.

Она поводит рукой. Четыре девушки в золотистых нарядах и с подносами появляются из стены. Одна ставит на стол темную высокую бутылку и бокал перед Хозяйкой, двое по бокалу и блюду с фруктами перед гостями, четвертая ставит то же перед пустым стулом. Разливают вино по бокалам.

— И не только поэтому, — продолжает Хозяйка алмазных чертогов. — Давно пора вас познакомить. — Она снова делает жест рукой.

Из стены выходит молодой человек. Темноволосый, с неловкой улыбкой, самоцвет на темной рубашке. Похож на Ивэна, ее брата… От догадки у Кэти перехватывает дыхание.

— Это Морион^[63], твой брат. — Сдержанное веселье слышится в голосе женщины. — Вот уж не думала, что так выйдет.

Кэти не удается сдержать истерический смех.

— Я уже… недавно… встретилась с неожиданным братом, — чуть не всхлипывает она. — Похоже, отец не скучал в своих странствиях.

Она спохватывается. Элегантная дама в королевском наряде, сидит перед Хозяйкой подземного мира (Кэти хорошо помнила короткий рассказ отца о его приключениях здесь, и теперь понятно, почему он был кратким) — и при этом хохочет как девчонка.

— Извините, — сказала она, стараясь принять невозмутимый вид. — Слишком все неожиданно.

— И ты извини. — Хозяйка чуть посмеялась, хотя смех был холодноват и походил на пересыпание бриллиантов. — Я одинокая женщина, а твой отец был привлекательным мужчиной.

Морион невозмутимо подошел, наклонился, и Кэти запоздало сообразила подать руку для поцелуя.

— Садись, — кивнула Хозяйка сыну. — У нас почти семейная встреча, чего со мной пока не бывало. За это выпьем.

Она первая поднесла бокал к губам, и Кэти последовала. Вино будто наэлектризованное, теплый ток пробежал по телу, и оно откликнулось легкой болью, словно онемело и теперь отходило от холода… Холод? Откуда это воспоминание о морозе?..

Она отбросила эту нелепицу. До чего забавно, пьет вино с двумя любовницами отца и очередным братом! Действительно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Кэти повернулась к Мориону:

— Вы… — она спохватилась. — Ты учишься?

— Да. Окончил гимназию в Белогорье, а сейчас в университете. — Голос был холодноват и спокоен.

Да, тоже похож на отца. Слегка выдаются скулы, серо-голубые глаза, и только волосы черные, как воронье крыло — это наверное от Хозяйки.

— Пришлось отдать его в обучение в людской мир, — вступила та. — Конечно, не ваш. У меня свой.

— Да, отец немного рассказывал… — пробормотала Кэти. — Очень немного, — осторожно добавила она.

— Ты умная женщина, — снова коротко рассмеялась Хозяйка и помолчала. — Я надеюсь, вы с Морионом еще встретитесь, ключ от моего мира у тебя, — она кивнула на изумруд. — Достаточно слегка постучать им по горной породе. И против обыкновения я не делаю тебе подарка, это сделает мой сын… когда встретитесь снова.

Беседа продолжалась недолго, Хозяйка встала первой, следом остальные. Идя по освещенному бриллиантами коридору, Кэти сказала Рогне:

— Мне понравился и этот брат. Он изящен в движениях, хотя несколько замкнут. Толуман более открытый.

Рогна вздохнула: — Много синяков себе набьет. Хорошо бы ты осталась рядом.

— А разве?.. — удивилась Кэти. Но Рогна заговорила уже суровее:

— Второе путешествие длиннее. Хотя расстояние и время будут сокращены. Ты увидишь то ли закат империи, то ли рождение новой, в которой тебе, возможно, предстоит жить.

Дверь открылась, но перед ними не комната со свечами, а… перрон. Горы вокруг, синяя лента могучей реки — это Усть-Нера. Однако поселок преобразился, это уже красивый город. Вокзал необычной архитектуры, скульптурная группа на привокзальной площади. Кэти не успела ее рассмотреть, как послышался гул приближающегося поезда.

— Мы поедем по дороге, которая только будет построена, — сказала Рогна. — Возможно. Но вы с Толуманом встретились, так что вероятность теперь выше, около сорока процентов. В награду старшая рогна вызвала для нас эту реальность. Поезд особый, только для нас двоих.

И действительно, вокруг совершенно нет людей.

Подкатил скоростной поезд — машинист в черном костюме и с белым лицом приветственно поднял руку, а вагон всего один. Двери открылись.

— Войдем, — сказала Рогна. — Это поезд Великой северной магистрали. В обычном времени путь до Москвы займет двадцать часов, но для нас дорога будет сокращена.

Вагон пуст, они сели друг против друга у окна. Поезд мягко тронулся и стремительно набрал ход. Пронеслась внизу Индигирка, потянулись отроги хребта Черского. Где-то к северу осталось их месторождение, и опять будто морозная игла кольнула в сердце… Стремглав пронеслась тень — миновали Темную зону.

Еще горы — Верхоянский хребет. Потом низменность и долина большой реки — Лена. За ней потянулась унылая страна: болота и холмы, покрытые лесом.

Рогна кивнула на однообразный пейзаж: — Среднесибирское плоскогорье. Во времена Советской империи здесь были найдены алмазы, и началась их добыча. Но далеко не все кимберлитовые трубки разведаны.

Она странно поглядела на Кэти, однако не стала продолжать.

Снова могучая река — Енисей. Опять леса, а затем колеса простучали по мосту через широкую Обь, где-то выше по течению Новосибирск. Вспышкой тьмы промелькнула Омская дуга, которую отец когда-то пересек на самолете. Перед Кэти разворачивались неоглядные пространства Сибири — словно повторяла путешествие отца, только в обратном направлении. Он не проехал по этой дороге, лишь начал строить ее — а завершить выпало ей. И появилась твердая решимость: она достроит ее, во что бы то ни стало….

Невысокие горы Урала и Екатеринбург, еще одна региональная столица России. Опять леса и реки — это уже европейская часть. Пронеслась под мостом Волга, неширокая после исполинских рек Сибири. Россыпь золотых искр появилась на горизонте — Москва.

Поезд замедлил ход и остановился под высокими сводами вокзала. Ни души, разве так бывает?.. Рогна слегка улыбнулась:

— Реальности, которые еще не оформилась, старшая рогна может тасовать как колоду карт. Но кое-что в них остается неизменным. Это то, что уже сбылось или непременно сбудется.

Она встала: — Сейчас мы вернемся в медленное время. До Москвы нам нужно посетить другое место. Ничему не удивляйся, помни — у тебя королевский вид, и тебя должны запомнить такой.

Еще помедлила у дверей.

— Мы выйдем в Санкт Петербург. Сюда перенес столицу президент Московской автономии, и здесь продолжил попытки возродить Российскую империю. Он умер, но возможно это удастся его наследнику.

Двери открылись.

Это не перрон! Сумрачный зал с высокими окнами, хмурый простор реки за ними, на стенах зала картины, а в центре гроб на траурно убранном постаменте. Длинная вереница людей тянется мимо гроба.

— Пройдем и мы, — говорит Рогна. — Я не испытываю уважения, но наш мир во многом создал он. Кроме того, тебе надо знать противника в лицо.

Какого противника?

Прежде чем они успевают двинуться с места, к ним стремительно подходит человек в темной форме, с кобурой на поясе. Спрашивает свистящим шепотом:

— Кто такие? Как посмели?..

— Мы хотим лишь изъявить почтение, — невозмутимо отвечает Рогна. — Нас всего трое.

Почему трое? А охранник переводит цепкий взгляд на Кэти (зрачки расширяются), потом пристально смотрит на пустое место возле нее. Лицо стремительно сереет.

— Вы… можете… пройти, — запинаясь, выговаривает он и отходит, едва не падая.

Кэти бросает еще один взгляд в пустоту, а потом следует за Рогной к очереди. На них изумленно глядят, особенно на Кэти, но без слов пропускают.

Они минуют гроб: ничего особенного, иссохшее лицо гнома. В изголовье стоит толстоватый человек, тоже в темной форме и с пухлыми щеками. Удивленно смотрит на них водянисто-серыми глазами, а потом не отрывает взгляда от Кэти. Все склоняют головы перед ним, и Кэти также коротко кивает. К ее удивлению, Рогна делает то же.

Они проходят.

Очередь уходит в открытую дверь, за ней видна мраморная лестница, какая-то суета начинается справа и слева…

Но их здесь уже нет!

Они стоят на широкой площади, красные кирпичные стены высятся над ними, и башня с часами. Внизу ворота, в них тоже втягивается длинная очередь.

— Мы в Москве, и это Кремль, — объясняет Рогна. — Здесь была его резиденция, и тело для прощания перевезли сюда. Я говорила, что для нас время будет сокращено.

— Вряд ли здесь в восторге от своего бывшего президента, — удивляется Кэти.

Рогна пожимает плечами: — Тем не менее, у него немало сторонников и здесь. Многим нравится быть винтиками могучего государства, Левиафана. А доступ в город закрыть никому нельзя, единственное условие — без оружия.

Кэти завистливо смотрит на стены Кремля: где-то позади них храм Огненного цветка, который хотела бы повидать. Но приходится следовать за Рогной.

— Сократим путь, — говорит та.

И они сразу оказываются в зале, где тоже выставлен гроб и тоже тянется очередь. И здесь к ним подходит охранник в темной форме, но без кобуры на поясе.

Снова короткий диалог, снова охранник смотрит в пустоту, и лицо сереет. Пошатываясь, отходит.

— Мы не пойдем мимо гроба, — говорит Рогна. — Начинается самая опасная часть пути, мы на время выпадем из нашей реальности. То, что заняло недели, для нас пройдет в ускоренном темпе.

Начинает темнеть. Вдруг разом исчезают все люди, остается только траурно убранный зал и гроб. Рогна цепко берет Кэти за локоть. Хорошо, что она делает это: у Кэти слабеют колени, и она едва не оседает на пол. Над крышкой гроба появляется… нечто.

Форма как будто человеческая, но состоит из клубов коричневого тумана. Пустые глазницы поворачиваются вправо и влево, обшаривая зал. На миг останавливаются на Кэти, и она чувствует ледяной холод внутри (все время этот холод на периферии сознания!). Но тут же фигура начинает проваливаться, постепенно исчезая из виду.

— Последуем, — безжизненным голосом произносит Рогна.

Мрак, какие-то грозные тени вокруг, красновато освещенные здания, черная гладь реки…

— Он проваливается сквозь миры нисходящего ряда, — тускло говорит Рогна, — и мы не станем прослеживать его путь. Тебе еще рано видеть это. Нам сюда.

Распахивается неоглядная багровая даль, все плывет перед глазами.

— Мы в мире четырех измерений, — звучит в голове Кэти. — Живы только благодаря старшей рогне. Она самая сильная из тех, кого я знаю. Смотри — это Цитадель.

Взгляд с трудом фокусируется на исполинском сооружении: кольцевая стена залита багряным светом, как кровью. Черный зев входа, и некая толпа мельтешит у него… и в воздухе.

— Цитадель, которая скрыта под каждой великой державой, — бесстрастно звучит голос Рогны. — Средоточие ее духа и мощи. Эта была частью разрушена, но еще крепка.

И действительно, в стенах зияют глубокие бреши.

— Усопший восстанавливал ее и теперь попытается войти в свою подземную столицу, — продолжает Рогна.

К входу плывет та самая фигура, сейчас как бы из дымных клубов. Теперь она гигантская, и кажется, ничто не может остановить ее. Но кольца света возникают вокруг, фигура рвется к входу — и не может сдвинуться с места…

Что-то падает сверху, и перед ними появляется странное существо: голое тело с бесстыдно висящим пенисом, серая мышастая кожа, красные стебельки глаз… А ведь отец рассказывал о таких! Из трубчатого рта раздаются скрежещущие звуки, и сразу в голове слышен перевод.

— Кто такие? По какому праву здесь?

— Разве ты не знаешь, кто мы? — Кэти слышит одновременно скрежет и русскую речь, голова раскалывается от боли.

— Ты недостаточно сильна, вас ждет кара!

— У МЕНЯ достанет силы! — Голос раздается в голове Кэти, а скрежет рядом, она поворачивается и от испуга едва не падает, но Рогна все время поддерживает ее за локоть.

Рядом оказывается женщина в темном плаще. Изможденное лицо, словно вырезанное из серого камня. Седые космы волос. Но никто не посмеет назвать ее старухой: слишком яростен голубой огонь в глазах, слишком много зловещей силы в лице… Старшая рогна!

Мышасто-серая фигура колеблется в воздухе, и заметны как бы перепонки между руками и грудью. Кэти передергивает от отвращения… Но Рогна управилась с такими, когда была вместе с отцом!

— Нас легион, и тебе не одолеть нас в этом мире.

— Ты знаешь, Кому я служу, — насмешливо отвечает старшая рогна.

— Она не явится сюда… — но в голосе нет уверенности.

— Хочешь попробовать? Хочешь устроить ОЧЕНЬ большой переполох?

Мышастый явно колеблется.

— Оставайтесь, — наконец бросает он. — Ненадолго. Ты знаешь, что не сможешь последовать дальше.

— Знаю, — так же насмешливо отвечает старшая рогна. — До поры…

Мышастый взмывает в воздух и присоединяется к сонму других. Они пытаются что-то сделать — похоже, помочь неистовой дымной фигуре. Но тщетно. Снизу всплывают будто стрекозы на красивых пурпурных крыльях. Одна проносится неподалеку, и Кэти содрогается от ужаса: у «стрекозы» похожее на человеческое, но хищное и безжалостное лицо. Эти создания окружают бурую фигуру и, несмотря на отчаянное сопротивление, медленно увлекают ее вниз.

— Ангелы мрака, — поясняет Рогна. — За ними мы не можем последовать. А он… когда-нибудь вернется в свою цитадель. Уж не знаю, рабом или господином^[64].

У Кэти раскалывается голова от неистового гвалта вокруг. Рогна ласково тянет ее за руку: — Идем отсюда. Ты и так видела то, что мало кому позволено.

— У нас будет и третье путешествие? — беспомощно спрашивает Кэти, уносимая неким вихрем. — Ты сказала, что старшая рогна обещала…

Голос Рогны печален.

— Я говорила, что будущее двоится. Возможно, твое третье путешествие начнется прямо сейчас. А возможно, очень не скоро. Но когда ты умрешь, я и старшая рогна проводим тебя.

Снова комната со свечами, только теперь Кэти одна, и откуда-то слышно завывание ветра. Свечи начинают гаснуть одна за другой. Исчезает обстановка, куда-то делся изумруд с груди. Нет больше роскошного платья, она нага и стынет от холода. Гаснет и последняя свеча, злобный вой пурги все ближе.

Она больше не чувствует тела!..

* * *

Толуман

Он угрюмо смотрит на телефон — Кэти не отвечает. Последнее местоположение — рудник, куда она вылетела утром, и оттуда уже не выходила на связь. Поднял спинку сиденья, где так и не удалось поспать, и огляделся. Громоздкая платформа стоит в «кармане» у дороги. Чтобы доставлять оборудование и стройматериалы по летнему бездорожью, нужна большая, на шести турбинах, а такая занимает почти всю ширину Колымской трассы. Приходится согласовывать движение с ГАИ, и следующее «окно» снова ночью. Рядом тарахтит передвижная электростанция, заряжая аккумуляторы. Вдали от инфраструктуры без двигателей внутреннего сгорания все равно никуда, так что в колонне есть и бензозаправщик. За окнами кабины свистит ветер. Еще полдень, но пасмурно: небо заволокли тучи, быстро двигаясь с северо-запада, как раз со стороны Адычи.

Стало тревожно, что с Кэти? Надо лететь к ней, тут всего два часа лету. Толуман коснулся клавиши вызова.

— Прошу разрешения на полет по маршруту: поселок Делянкир — прииск Адыча.

Пауза, потом приятный женский голос: — Все полеты в районе запрещены. С северо-запада надвигается снежный шторм, скорость ветра до пятидесяти метров в секунду. Глайдерам разрешено движение только в наземном режиме и вплоть до особого распоряжения.

Вот те на! Действительно, ветер сильный, так и несет снежную пыль. А в наземном режиме ехать слишком долго, вдобавок при таком ветре глайдерам скоро прикажут стать на прикол — еще один минус аппаратов на воздушной подушке. Что же делать? Это ураган — если Кэти оказалась без защиты глайдера, она погибнет.

С кем связаться? Спасательный отряд… но неизвестно, случилось ли что? И они тоже не смогут вылететь… Надо позвонить маме, возможно она сумеет «увидеть» Кэти!

Через минуту едва не швырнул телефон на пол — и с ней нет связи! Хотя ничего необычного, в последнее время часто пропадает куда-то. Стал бить озноб — вдруг ясно представилось, как Кэти замерзает на ураганном ветру.

Он проверил зарядку, почти полная. Вывел на лобовое стекло карту. Так… сразу высоко подниматься нельзя, выше двухсот метров автоматически включится транспондер. Окажешься на виду воздушного контроля и потеряешь лицензию пилота. Но можно лететь в надземном режиме, повернуть налево и по долине притока Неры подняться к перевалу через Тас-Кыстабыт — «хребет голых камней». Оттуда лететь на малой высоте в обход Усть-Неры и далее по долине Эльги, так и маршрут будет короче…

Обзвонил подчиненных: его не будет какое-то время, а ночью они могут продолжить движение, если позволит погода. Поднял глайдер и через некоторое время нашел пологий спуск к реке. Она казалась снежной дорогой, уходящей на север, и такой же дорогой, только уже, была долина левого притока. Белесые вихри неслись навстречу, и белый шлейф стлался позади — на снежной целине эффективен только летный режим. Долина пошла на подъем, но горы вокруг прятались в мрачных тучах. Скоро можно рискнуть подняться выше, только как поведет себя глайдер на ураганном ветру?..

Лес исчез в белой метели, машину закачало. Неожиданно тряхнуло еще сильнее, раздался треск и глайдер заскользил носом вниз. Толуман отчаянно потянул штурвал на себя — бесполезно! Турбины вертикального хода протестующее скрежетали, быстро снижая обороты. Турбины горизонтального хода со стоном остановились — их выключил автопилот, чтобы машина не закувыркалась. Толумана бросило вперед, но удержали ремни, только зашипел от боли в груди. Снежный заряд прошел, и вокруг прояснилось.

Глайдер лежал на берегу речки носом вниз, вверх тянулась снежная борозда. Наверху еще покачивалось сломанное дерево — похоже, глайдер из-за метели отклонился к берегу и налетел на него днищем, так что повредил турбины. Вылезать и смотреть бесполезно: индикаторы светятся красным, уже не заведешь. Потом вызовет вертолет техпомощи и вызволит глайдер, но что делать сейчас?

О себе беспокоиться нечего: обогрев кабины работает, аккумуляторы полны, в крайнем случае можно развести костер. А вот Кэти… Думай! До нее полтысячи километров, но возможно, ее жизнь в твоих руках.

Сможет ли ей помочь кто-то другой?..

Нужна рогна со способностью к дальновидению, но у него нет знакомых среди рогн. Правда, Кэти упоминала о своей подруге, канадской рогне. Но как с нею связаться, через Интернет?.. Ерунда, рогны не выкладывают адресов в Сеть. У кого из его знакомых может быть контакт с рогнами?..

Ветер опять завыл за стеклами, как огромный…пёс! Черные псы охраняют Элизу. Черные псы сторожат храм рогн в Москве. У Элизы может быть с ними какая-то связь!

Элиза, как давно тебя не было. Милое лицо, серые глаза… Но ведь связи с нею тоже нет!

Он все же нашел ее номер и сделал вызов. После первого гудка будто кто-то зашептал в его ухо, и Толуман выкрикнул эти слова в телефон: — Экстренно! Дело жизни и смерти!

Вместо второго гудка последовала тишина. И вдруг голос Элизы: — Толуман?!

— Хорошо, что я до тебя дозвонился, — торопливо сказал он. — Что-то случилось с Кэти, моей сестрой. Я не могу добраться до нее, здесь ураган. И моей матери нет. У тебя есть знакомая рогна, способная к дальновидению?

— Н-не знаю, Толуман. Но я могу спросить.

— Только сама не отправляйся сюда, Элиза. Ни в коем случае!

— Попробую что-нибудь сделать, Толуман. Но рогны капризны, когда дело касается обычных людей.

— Попытайся. Если и не получится, я все равно буду любить тебя.

— ЧТО?..

Толуман помолчал. — Извини, Элиза. Давай поговорим об этом позже. Сейчас нет времени.

Звук как отрезало, мертвая тишина в трубке. Только свист ветра снаружи становится все сильнее. Толуман глянул вперед: на него снова надвигалась снежная стена…

* * *

Матвей

Вдали от моря, на укрытой скалами лужайке, тепло. Элиза любуется тюльпанами — первые цветы после недолгой зимы. Поворачивается:

— Что сегодня будешь делать, Матвей? По-моему, тебе больше нравится снег. Полетишь в горы, где он еще лежит?

— Надо заниматься, — недовольно отвечает он. — Тебе тоже не помешало бы.

— Да ну, — отмахивается Элиза. — Смотри, к нам кто-то идет.

На фоне хмурого моря (никак не успокоится после шторма) появляется фигурка.

— Да это Селия! — радостно восклицает Элиза. — Сколько лет ее не видала!

Матвей скептически хмыкает, а Селия подходит ближе, выбирая дорогу среди тюльпанов.

— Здравствуйте, — ворчливо говорит она. — Везет же некоторым, могут поваляться среди цветочков. А я только сейчас освободилась. Ваши родители убыли, далеко.

Она неодобрительно глядит на Матвея, приходится встать с помятых тюльпанов.

— А ты почти не меняешься, Селия, хотя куда старше меня, — замечает Элиза. — Только платья стала носить фиолетовых тонов, это эффектнее. А то всё голубые, к голубым глазам.

— А куда мне торопиться? — фыркает та. — Вон некоторые выскочили замуж, и половину талантов рогны растеряли.

— Ладно тебе… — начинает Элиза, как вдруг на ее пояске (красиво убранном сердоликами) пронзительно звонит телефон — экстренный вызов.

Такое здесь редкость, и любопытно, кто это?.. Элиза поднимает аппарат.

— Толуман?!. — Она вскакивает и поспешно уходит за выступ скалы. Селия многозначительно подмигивает Матвею.

Когда Элиза появляется снова, на ней лица нет.

— Что с тобой? — удивляется Матвей.

— Я… — растерянно говорит Элиза и поспешно садится на известняковую плиту. Наконец с трудом выговаривает: — Что-то не так с Кэти, сестрой Толумана. Очень не так. И добраться до нее невозможно… Селия, у тебя ведь есть способность к дальновидению?

Селия покусывает травинку.

— У меня не было физического контакта с Кэти, а без этого невозможно настроиться. С твоим отцом я посещала разные места, но они были… как бы в публичном доступе. А здесь требуется личный.

— Не понимаю, —растерянно говорит Элиза.

— Естественно, — фыркает Селия.

— Погоди… Толуман упоминал, что у Кэти есть знакомая рогна в Канаде. Имя тоже на «с», и они как-то связаны.

— Сильвия? — Селия резко садится. — Конечно, я ее знаю. Та самая рогна, что не особо удачно вышла замуж.

— Можешь связаться с ней, вдруг она дотянется до Кэти?

— А пожалуй, попробую. Самой интересно, на что она еще способна.

Она снова откидывается на траву, и лицо приобретает знакомое мечтательное выражение. Элиза кусает губы, да что с ней такое?

Наконец Селия приходит в себя (совершенно буквально) и садится снова.

— Ну и дела! Хорошо, что у Сильвии еще сохранились кое-какие таланты рогны. Кэти в гиблом месте, вокруг лютый мороз и пурга. Похоже, замерзает.

Элиза ахает: — А Сильвия не может… переместиться туда?

— Там нет места силы, — Селия слегка зевает (от резкого оттока энергии). — По крайней мере, близко. Они контактировали физически на Dark Lakes, там как раз место силы, и Сильвия пользовалась им.

— А так?..

— В тонком теле? Если Кэти настолько плохо, она не увидит и не услышит Сильвию. Да и какой прок? Это старшие рогны могут переместиться, куда хотят. Так что и на меня не рассчитывайте… Да кажется, она тебе безразлична?

Элиза упрямо сжимает губы.

— Это сестра Толумана, и я должны помочь ей.

— А… — протягивает Селия.

— Если бы мне не заблокировали выход из Сада! — почти кричит Элиза.

— Ты опять наломала бы дров, — скептически говорит Матвей. — Хватит с нас растерзанных трупов.

— Я не виновата! — Элиза стремительно краснеет. — Только хотела помочь. Я не знала, что они схватятся за оружие…

— Опять пререкаетесь, — вздыхает Селия. — Делать то что будете?

— Матвей! — умоляюще говорит Элиза. — Тебе ведь ничего не запретили. Ты такой умный. И у тебя офигенный глайдер…

И где нахваталась таких словечек?.. Он молча оглядывается. В земном потоке времени это место густо заселено. Многолюдный курорт, переполненный людьми пляж, а в стороне от моря виноградники и выжженные солнцем холмы. В потоке времени Сада — безлюдье. Рощи древовидного можжевельника спускаются к морю, сквозь них бегут кристальные ручьи, один рядом с их домом. Только мыс Хамелеон так же сереет откосами, да склоны холмов усыпаны красными тюльпанами — их много весной.

Снова глядит на Элизу, такой потрясенный ее еще не видел. Неужели это из-за Кэти?

— Ясно, к чему ты клонишь, — говорит он. — Следующим этапом будут женские слезы. Знаешь, что я их не выношу… Хорошо, я полечу. Только как мне ее найти? — поворачивается он к Селии. — Я в многомерной топографии не силен.

Селия опять зевает, похоже и она не в лучшей форме. — Просто передам матрицу Кэти твоему глайдеру, я получила ее от Сильвии. А где он, неужели добирались пешком?

Матвей манит рукой, и глайдер неприметного серого цвета выплывает из ложбины. Тюльпаны клонятся под воздушным вихрем, Селия недовольно морщится, и Матвей указывает на плоскую скалу. Глайдер опускается на нее.

Селия встает, а Матвей подходит к глайдеру и приказывает: — Открой блок управления.

Сдвигается панель, открывая большой темноватый кристалл, и Селия кладет на него ладошку.

— Готово, — сообщает она. — Что бы вы без меня делали?

Матвей поворачивается к сестре: — Полетишь домой? Мне надо забрать зимнее снаряжение.

Та радостно визжит, повисает на его шее и покрывает лицо поцелуями.

— Телячьи нежности, — скептически комментирует Селия.

— А ты? — смущенно спрашивает Матвей.

— Я лучше пообщаюсь с тюльпанами. Удачи.

Он вел глайдер, оставляя слева бурые обрывы Кара-Дага и приближаясь к месту силы, что на Земле носит имя Святой горы. Таких мест сотни, и каждое пронизывает несколько слоев пространства и времени, только нужен особый энергетический ключ — за это спасибо даймонам… И вот пейзаж вокруг начал меняться. Мыс Хамелеон сначала приобрел зеленоватый оттенок, а потом по откосам стало стекать ярко-зеленое пламя — словно изумрудная ящерица пьет темно-синюю воду. Трава стала сумрачнее, а красные головки тюльпанов ярче. Можжевеловые рощи налились темнотой. Сердце сделало перебой — верный признак изменения темпа времени.

Мыс Хамелеон стал темно-фиолетовым, а море приобрело чернильный цвет. Скалы Карадага бархатно-черные на фоне глубоко-синего неба. Древняя тропа, ведущая к вершине Святой горы, словно выбелена мелом и упирается в темноту. В ней стали проблескивать как бы витки спирали…

— Переход, — будничным тоном сообщил глайдер. Переход в иной поток времени можно осуществить и без него, как делают иные рогны, но не идти же пешком…

Вынырнули над облачным морем, и первым делом глянул на приборы. Высота три с половиной тысячи метров: интересно, где здесь место силы? Ладно, глайдер запомнит. Родители планировали перебраться ближе к этим местам, даже летали сюда вместе с Элизой, вот и отпустили одну порезвиться на безлюдье… А это что? Ого! Температура за бортом минус пятьдесят градусов, и ураганный ветер. Сегодня здесь не место для прогулок.

— Как у поверхности? — спросил он.

— Температура выше, минус сорок. Ветер сильнее, в порывах до шестидесяти метров в секунду. Видимость практически нулевая.

— Ого! — второй раз сказал Матвей. — Полеты явно запрещены, так что не активируй транспондер. Где она?

— К северу, пятнадцать минут полета. Будете управлять?

— Нет уж, давай ты. Когда долетим до места, выведи картину местности.

— Понял.

Да, земным ИИ до штучек даймонов далеко, хотя внешне глайдер обыкновенный, чтобы не выделяться. Вскоре зависли, но облака внизу продолжали плыть лишь чуть медленнее.

— Радиолокационное изображение, — сказал глайдер. На ветровом стекле возникла картинка: что-то вроде горного цирка, а в стороне два квадратика — видимо, строения.

— Засек ауру, — сообщил глайдер. — Слабая и расплывчатая, как бывает, когда отделяется от физического тела. Точное местонахождение установить не удается.

— Она умирает! Черт… Температурный фон очень низкий, переключи в инфракрасный диапазон.

Теперь посередине цирка высветилось красноватое пятнышко.

— Похоже, она.

— Температура слишком высокая для человеческого тела.

— Может быть, развела костер? Надо посмотреть, что это такое. Вертикальный спуск.

Глайдер пошел вниз. Серая пелена закрыла обзор, и стало кидать из стороны в сторону. Турбины ныли на повышенных тонах, компенсируя напор ветра. Поверхность уже близко…

Удар сотряс машину, заскрежетало, одна турбина протестующее взвыла и остановилась. Но глайдер продолжил плавный спуск, хотя его как будто стало относить в сторону. Резкий толчок — сели!

Матвей облизнул прикушенную губу. — Что произошло? — выдавил он.

— Кусок льда или камень попал в левую ходовую турбину. Видимо, со склона сорвалась лавина. Балансировка нарушена, но турбины вертикального хода в порядке.

— Мы сможем лететь?

— Да, хотя маневры в горизонтальной плоскости будут затруднены, а скорость невелика.

— Ну и ладно, — облегченно вздохнул Матвей. — Вид в инфракрасном.

Красное пятно оказалось слева. Он глянул на запястье, где было устройство, похожее на обычные смарт-часы: на этой долготе скоро наступит ночь.

— Аргос^[65], будь на связи с глайдером.

Он накинул капюшон куртки и надел перчатки. Открыл дверцу, но ничего не увидел из-за летящего снега.

Ветер обжег щеки, а когда ступил на заснеженные камни, то попытался свалить с ног. Пришлось достать из багажника за сиденьями ледоруб — хорошо, что купил для зимних вылазок в крымские горы. Опираясь на него, пошел к источнику тепла — указатель на дисплее «Аргоса» показывал направление. Да, Элизе тут делать нечего.

В лицо пахнуло чадом, и он остановился. Тлеющие обломки — ни людей, ни человеческих тел. Авария?.. Хотя больше похоже на взрыв.

Вернулся к глайдеру, в тепло кабины.

— Круговой обзор! — приказал он, растирая щеки. — В обычном и инфракрасном.

Так. Неподалеку видна пещера или вход в туннель, но там нет ни пятнышка тепла. Стены цирка тоже безжизненны. На выходе из цирка, за перегибом склона, видны две прямоугольные формы — строения.

— Стоп, ближе!

В одном как будто маячит красноватое зернышко…

— Слабый источник тепла, — подтвердил глайдер. — Температура слишком низкая для теплокровного организма.

— Это она! Спустилась туда после аварии. Глайдер, можешь взлететь и опуститься рядом со строениями?

— С поврежденной турбиной — нет. Не смогу компенсировать ветровой снос, и нас отнесет на несколько километров.

— Тогда я пошел за ней. Можешь подождать здесь?

— Конечно. Оденьтесь теплее, при таких метеоусловиях человеку долго не выжить.

«Это я уже понял!». Он подхватил рюкзак, куда дома покидал кое-что из снаряжения, и вышел. Сразу пришлось опереться на ледоруб, не видно ни зги.

— Аргос, проекция карты! — приказал он устройству на запястье.

Над «часами» возник прямоугольник света со схемой местности и красной точкой — местоположением Матвея. Сверяясь с ней, начал спускаться по еле видимой дороге. Хорошо, что ботинки на вибраме, а в руке ледоруб: как Кэти спустилась по этим надувам без специального снаряжения? Он-то ходил по крымским горам, зимой там полно снега, и то сейчас шел с трудом. А вдобавок жгучий ветер!

Но к строениям спустился без особых проблем, хотя под конец пришлось воспользоваться фонарем, наступила темнота. Наверное, вот это — что-то вроде вагончика на полозьях, и все окна кроме одного забиты фанерой.

Он вошел, и в луче света возник стол, а вокруг — небольшое помещение с кроватями и печью. На одной кровати кто-то скорчился под матрасом. Но первым делом печь — пепел холодный, дров поблизости нет, а мороз как и снаружи, только без ветра. Шагнул к топчану и отвернул угол матраса.

Женщина! Волосы и ресницы смерзлись, лицо белое и кажется неживым. Щеки — все равно, что изо льда. На стене над умывальником зеркальце, приложил его к губам, и постепенно на нем появилось туманное пятнышко — пока жива. Организм пытается сохранить тепло внутри, чтобы еще могли функционировать жизненно важные органы.

Такого он не ожидал. Нужно затопить печь, нужны дрова! Глянул на картосхему, уменьшив масштаб. Лес есть, но в нескольких километрах ниже, и он сам замерзнет, пока сумеет принести дров. Мысли и так уже путаются от безжалостного холода. Втащить ее к глайдеру не получится, тут минимум двести метров по вертикали. Он один еще может подняться, укрыться в спасительном тепле кабины, но как оставить женщину погибать?..

Он вытряхнул содержимое рюкзака на пол: еда, спички, консервы. Все это сейчас не поможет. На дне уложен спальный мешок… Расстегнул молнию, а если положить Кэти в него? Термоизоляция идеальная, не раз ночевал на снегу… Нет, это уже бесполезно! Тело женщины тратит последние крохи тепла, их не хватит, чтобы согреть мешок. Все равно скоро умрет.

Тогда… остается только одно. Читал про это, но поможет ли?..

Он начал спешить. Разложил мешок на соседнем топчане. Стал срывать с Кэти верхнюю одежду и стаскивать термобелье. Почти голую, затолкал в мешок и стал раздеваться сам. Боже, до чего холодно! Оставив на себе только носки и трусы, тоже забрался в мешок. Негнущимися пальцами застегнул молнию и набросил капюшон.

Его колотит от холода, это невыносимо! Лежать можно только в обнимку, и это все равно, что обнимать мерзлое бревно. Он едва не кричит от боли: грудь и живот сводят судороги, а ноги немеют от ледяного прикосновения. Уже не понять, огонь или лед сжигают его тело. Он судорожно вдыхает, и в рот попадают мерзлые волосы. Может быть, он кричит, но не слышит себя, его все глубже затягивает морозная мгла…

И все-таки в ней слабо брезжит свет. Начинают возникать смутные картины, воспоминания о тепле и солнце. Понемногу они обретают четкость… Вот он лежит на горячей гальке, скалы спадают в голубую воду, а на мелководье мама играет с маленькой Элизой… Вот они гуляют по парку, и теплый воздух напоен ароматом бесчисленных роз… Вот идут по нагретой солнцем песчаной косе, и море с одной стороны зеленое, а с другой лазоревое…

То ли тепло его тела все же согревает мешок, то ли струится из далекого Сада, но постепенно он перестает чувствовать холод.

Глава 3

Кэти

Она плавает в серой пустоте — ни тепла, ни холода. Только одиноко и очень тоскливо, но она смутно помнит, что это ненадолго, что за ней придут. Кто и когда?.. Но здесь нет времени, только пустота… Потом, спустя бесконечность времен, что-то начинает меняться: она чувствует приятное тепло. Тепло сменяется жаром — языки огня лижут тело, и она корчится в судорогах. Какое мучение, она хочет снова в ту пустоту! Муки тоже длятся без конца, но внезапно стихают. Она опять чувствует руки и ноги, только их колют бесчисленные иголки, и еще они как-то странно стеснены…

Огромных усилий стоит открыть глаза. Полная темнота, но она чувствует чье-то теплое дыхание на лице. Пытается пошевелить рукой и чуть не плачет от бессилия. Наконец пальцы, а потом и ладонь дотрагиваются до чего-то… Горячее тело, и она прижата к нему. Похоже, тело мужское: что за бред, переспала с кем-то и ничего не помнит? Отчаянным усилием скидывает завесу с лица. Ледяной холод касается щек, а тело содрогается: слишком хорошо запомнило этот холод.

Розовый свет на заиндевелых стенах. Да, вплотную к ней лежит незнакомый мужчина: черные волосы, лицо измученное, глаза закрыты. Уколы иголок постепенно стихают, и от волос на его груди становится щекотно. Она набрасывает капюшон обратно — теперь поняла, что лежит в спальном мешке.

И вдруг вспоминает всё: взорванный глайдер, смертоносный мороз, отчаянный спуск по снежным надувам и блаженное тепло, когда растопила печь!.. Всё кроме того, как оказалась в мешке с мужчиной. Непохоже, что они занимались сексом: на ней трусики, да и он в трусах… И внезапно приходит понимание: печь быстро прогорела, и то тепло — это последнее, что испытывают умирающие от переохлаждения. Кто-то спас ее: уложил в спальный мешок и лег рядом, чтобы отогреть теплом своего тела.

Она лежит неподвижно, и слезы текут по щекам. Наконец приходит в себя, надо действовать. Хотя какие действия, она слабее новорожденного котенка. Все же находит силы потрепать мужчину по щеке.

— Эй, проснись, — хрипло шепчет она.

Тот не сразу открывает глаза: карие, почти как у Толумана, но в них мука.

— Что?.. — так же хрипло говорит он.

— Ты живой? — спрашивает она, только потом понимая, как это глупо.

— Как будто. — Мужчина пытается отодвинуться, а тело Кэти не хочет этого. — Я думал, что тоже замерзну. Как вы?

Его грудь прижата к ее, а он на «вы»? Она бы рассмеялась, только нет сил.

— Обнимаешь нагую женщину и говоришь ей «вы»? Перестань. Мы теперь близко знакомы.

Мужчина начинает смеяться, но смех сразу переходит в кашель. — Действительно, раз уж так вышло… Тебя, как я понимаю, зовут Кэти? А меня Матвей.

— Занятное имя. Как ты узнал, что я в беде?

Она чувствует заминку.

— Через Сильвию. Но это длинная история, лучше потом расскажу.

— Водишь знакомство с рогнами? Хотя… это бывает.

— Нам надо выбираться. Полежи в мешке, а мне кое-что пришло в голову. Вчера от холода уже не соображал. Здесь мало места для дров, но они могут быть припасены в строении побольше, как раз на случай непогоды.

Он стал выбираться из мешка, и тело Кэти содрогнулось от чувства потери. Запрыгал по полу.

— Черт, до чего холодно! Не вздумай вылезать, твоя одежда вся промерзла.

Неловко оделся и вышел, розовый свет на стенах превратился в дневной. Вскоре Матвей вернулся с охапкой дров.

— Всё так. Сам ангар заперт, но дрова были сложены в тамбуре.

Быстро разжег печь, а она следила за его движениями, которые стали более уверенными. Развесил одежду Кэти возле печки, поставил котелок растопить снег. Еще раз сходил за дровами, потом снова ушел. Не возвращался что-то долго…

* * *

Матвей

Он услышал затихающий свист турбин, помедлил и высыпал поленья обратно. Вышел из тамбура: невдалеке кружился снежный вихрь — только что сел глайдер. Спасатели?.. Не торопись! Он не успел спросить Кэти, что случилось с ее глайдером, но судя по обломкам, это был взрыв. Ты в жестоком мире, забудь про безмятежность Сада! Быстро коснулся «часов»: — Аргос, непрерывный ментальный контакт!

Снег опал, и стал виден глайдер со странной эмблемой, двуглавым орлом. Ах да, это герб Третьей Российской империи! Из глайдера вышел человек. Мороз покусывал щеки, так что и неожиданный гость надвинул капюшон. Все же было видно бледное лицо и тяжелый подбородок.

— Аргос, проведи сканирование этого человека, — мысленно приказал Матвей. А вслух сказал: — Здравствуйте.

Незнакомец только кивнул. — Я ищу Кэти Варламову, — сказал он. — Она здесь?

— Человек вооружен, — проинформировал «Аргос». — Парализатор и оружие с семью пороховыми зарядами.

Словно холодные кошачьи лапы прошлись по спине, пока не выпуская когтей… Что ж, ты готовился к неожиданностям за пределами Сада. Все же сердце сильно забилось.

— Режим «зеркало»! — приказал он, поворачивая руку так, чтобы дисплей смотрел вперед, — А вслух сказал: — Кэти здесь, правда не знаю ее фамилии. А вы кто, спасатель?

Вместо ответа незнакомец вытащил руку из кармана, в ней серебристо блеснуло. Парализатор! Тут же последовала голубоватая вспышка.

На этот раз невидимая кошка запустила-таки ледяные когти в позвоночник. Не успел бы выхватить оружие, даже если оно и было. Скосил взгляд на циферблат, тот красновато блеснул. Легкое сотрясение, ничего больше, но человек в капюшоне согнулся пополам и упал. Вот и первая проверка режима «зеркало» в земных условиях. Что за принцип использует устройство даймонов? Объяснить ему категорически отказались. А если бы незнакомец применил огнестрельное оружие? Скорее всего, ему пришлось бы куда хуже, а так очнется… Расспросить бы хорошенько, зачем ему понадобилась Кэти и не он ли взорвал ее глайдер? Только на это нет времени, надо скорее улетать.

Матвей подошел к упавшему и откинул капюшон с лица. Оно производило впечатление холодной жестокости: остекленевшие глаза, нос с широко раздутыми ноздрями, впалые щеки фанатика… Лучше обезоружить, а то вдруг очнется. Он вынул из скрюченных пальцев парализатор и зашвырнул подальше в снег. Под полой куртки нащупал кобуру, вынул из нее пистолет и закинул в другую сторону. Необычно: на незнакомце что-то вроде сутаны, а вооружен до зубов. Да, на Земле много зла, недаром Элизу стараются не выпускать из Сада…

Когда зашел в вагончик, Кэти уже выбралась из спального мешка и, сидя на кровати, с паузами для отдыха натягивала брюки и свитер. О неприятной встрече рассказывать не стал, около часа у них есть. Кэти в изнеможении привалилась к спинке кровати, а он навел бульон и подал ей горячую чашку. Она взяла обеими руками, те заметно дрожали.

— У тебя глайдер? — спросила она.

— Да, наверху. Из-за неисправности не удалось опуститься ближе. Попробую вызвать его, пурга закончилась.

Он приподнял руку с «Аргосом»: — Глайдер, слышишь меня?

— Да, — ответил невозмутимый голос.

— Можешь спуститься к строениям, ветер почти стих? Мы в меньшем.

— Теперь это возможно. Пока не выходите наружу, меня может занести.

Кэти смотрела недоверчиво. — Ты разговариваешь с ним, как с человеком.

Матвей замялся: — У него… продвинутый искусственный интеллект.

Снаружи зашумело, за окном взвихрился снег. — Можете выходить, — уведомил голос.

Кэти подняла дрожащую руку к волосам: — У меня нет шапки, свалилась где-то.

— Пойду, принесу лыжную. Заодно открою дверцу. — Матвей вышел, к счастью глайдер незнакомца был скрыт ангаром. Достал из багажника шапочку от лыжного костюма, вернулся и надел Кэти. Потом подал руку: — Идем.

В двери ее шатнуло, и она ухватилась за косяк. Поддерживая ее, Матвей огляделся. Ослепительно белый мир! Море белых сопок под голубым небом. И эта женщина могла потерять все это!

— Я так и не поблагодарила тебя, — сипло сказала она.

— Пустяки, — усмехнулся он, — сначала дойди до глайдера.

Это оказалось нелегко, последние шаги она висела у него на плече. Наконец сумел устроить ее на сиденье.

— Пойду, наведу порядок, — выдохнул он. Проверил, догорела ли печка и плотно закрыл дверь. Забрался на сиденье рядом с Кэти, дверца глайдера закрылась, и стало теплее.

Сразу навалилась усталость. — Что-то и я устал, — сказал он. — Какой населенный пункт поблизости?

— Усть-Нера, — удивилась Кэти. — Разве ты не оттуда?

— Несколько дальше, — ответил он. — Глайдер, найдешь дорогу к Усть-Нере?

— Я скачал карту и нужную информацию с сайта Колымской администрации.

— Ну и ну, — покачала головой Кэти.

— Сами поведете? — продолжил глайдер.

— Нет. Устал, и ты лучше справишься с балансировкой турбин.

— Понял, — ответил глайдер. — Вертикальный взлет и курс на Усть-Неру. К сожалению, скорость будет невысока.

Матвей приподнял шапочку и кое-как приладил Кэти слуховую гарнитуру, волосы женщины льнули к рукам. Взметая снег, поднялись в воздух. Стал виден чужой глайдер у ангара и распластанное тело (скоро очнется, не успеет замерзнуть), но Кэти не смотрела в ту сторону. Ушел вниз заснеженный цирк и два домика, широко распахнулась белая гладь с темными пятнами лесов. Глайдер наклонился вперед и неспешно полетел к Усть-Нере. Кэти отчаянно зевала — похоже, совсем разморило в тепле.

— Ты потом всё о себе расскажи, — еще пролепетала она и отключилась.

Матвей вывел на лобовое стекло карту местности. — Глайдер, когда будем в районе Колымской трассы, активируй транспондер. Пора легализоваться.

Летели долго, наконец вдали показалась белая лента реки. Кэти как будто очнулась.

— Вошли в зону воздушного контроля, — заговорил глайдер. — Запрашивают данные. Что передать?

— Включи громкую связь, — сказал Матвей. — Диспетчерская Усть-Неры? Запрашиваю аварийную посадку близ медицинского учреждения. На борту пострадавшая.

Кэти как будто хотела возразить, но видно язык еще плохо слушался ее.

— Посадку разрешаю, — произнес женский голос, — прямо на парковку у городской больницы. Ориентируйтесь по радиомаяку. Персонал будет предупрежден.

Показалась Усть-Нера, россыпь домов у слияния двух больших рек.

— Дай мне… свой номер, — с трудом выговорила Кэти. — Не спеши уезжать. И… свяжись с офисом «Northern Mining», чтобы мне принесли телефон.

Матвей положил визитку в ее карман и ласково коснулся плеча. — Тебе надо отдохнуть. Думаю, все страшное уже позади.

Глайдер пошел вниз и неуклюже опустился на площадку с другими машинами, окатив их снегом. Если бы не аварийная посадка, не обойтись без штрафа. К глайдеру уже спешили два санитара с носилками. Те оказались кстати: ноги перестали слушаться Кэти, и ее пришлось укладывать. Она слабо пожала руку Матвея, и носилки унесли. Следом и он зашел в приемный покой.

— Это Кэти Варламова, — объяснил он дежурному врачу. — У нее сильное переохлаждение, едва не умерла. Пожалуйста, позвоните в офис «Northern Mining», чтобы ей принесли телефон.

На просьбу оставить свои данные приложил карточку к терминалу. В отличие от непутевой сестрицы озаботился оформить ее, как и лицензию пилота. Потом постоял у глайдера, выдыхая клубы пара в морозный воздух, но транспортная милиция не явилась. Видимо, уточнили в больнице, что случай действительно экстренный, и на том успокоились.

Он сел в глайдер: — Пора заняться тобой. Где тут ремонтная мастерская?

Включил аварийную сигнализацию, взялся за штурвал и пополз вдоль неухоженных улиц. Маневренность была плохой, к счастью других машин почти не встречалось. Мастерская отыскалась у выезда на Магадан.

Мастер долго осматривал поврежденную турбину, потом слез со стремянки.

— Лопасти полбеды, — сказал он, — покорежен и ротор. Придется заказывать всё в сборе из Магадана. Если завтра привезут, еще день-два на ремонт и балансировку.

— И сколько это будет стоить?

— Тридцать тысяч.

— Ладно, — вздохнул Матвей и открыл дверцу.

— Глайдер, — сказал он. — Выдвини панель с диагностическими разъемами. Разрешаю ремонт и балансировку турбины.

Мастер поглядел с удивлением.

— Тут продвинутый ИИ, — нехотя объяснил Матвей. — В блок управления влезать не надо, он все равно запаян в кристалле, чтобы конкуренты не выкрали секретов. Вот моя карточка с телефоном, позвоните, когда закончите.

Хотя глайдер и так будет держать его в курсе.

— А где здесь офис «Northern Mining»?

Надо проверить, доставили ли Кэти телефон? Но оказалось, уже доставили. Не успел замерзнуть, идя по заиндевелым улицам Усть-Неры, как раздался звонок.

— Привет, — сказала Кэти. — Я более-менее пришла в себя, лежу под капельницей. Потом обследование, но обморожений как будто нет. Что у тебя нового?

— Отдал глайдер в ремонт. Займет дня три, так что пока никуда не уеду. Пойду искать гостиницу.

— Не надо, — сказала Кэти. — Иди в «Northern Mining», там у нас мини-отель. Я прикажу, чтобы тебя поселили.

А Кэти, похоже, важная птица.

— И еще, — вспомнил он. — Из-за спешки не позаботился о деньгах, а на карточке осталось мало. Не одолжишь тридцать пять тысяч? На ремонт и прожитье.

— Милый, — слабо рассмеялась Кэти. — Я с тобой теперь до конца жизни не рассчитаюсь. Конечно, дам.

— Спасибо. И не разговаривай много. Выздоравливай.

Скоро подошел к офису «Northern Mining», выделявшемуся приятной новизной на фоне задрипанных улиц Усть-Неры. Из-за стойки вышел и любезно улыбнулся… портье, что ли? В отелях как-то раньше не останавливался.

— Господин Матвей? Госпожа Кэти Варламова распорядилась поселить вас у себя, номер первый на втором этаже. Там две комнаты, места хватит. Вот ключ, — портье протянул карточку. — У нас есть кафетерий, но можете заказать обед в номер.

Жить в ее номере? Однако с женщиной, которая лежит под капельницей, не поспоришь. Номер действительно оказался большой и стильный. Он облюбовал диван в гостиной, с видом снежных гор над замерзшей рекой, потом позвонил Элизе — наверняка беспокоится. И как даймоны сумели протянуть канал связи между мирами? Впрочем, чего они только не умеют. А вот помощи от них особо не жди, выпутывайтесь сами.

— Кэти в порядке, — сообщил он. — Сейчас лежит в больнице под капельницей, но ничего страшного. Хотя действительно едва не замерзла.

— Ой, спасибо! — воскликнула Элиза. — Я тебя обожаю. Расскажешь подробнее, когда вернешься?

— Я тут застрял дня на три, — сказал он. — Глайдер поврежден. Буду жить в гостинице «Northern Mining».

— О!.. — сказала Элиза и замолчала.

Ясно, вспомнила о своем Толумане. Похоже, действительно втюрилась, хотя только начала выбираться в людской мир. Сам он сводил знакомства с девушками в университете Краснодара, но к нему относились настороженно — видимо, чувствовали некую чуждость. Может, поэтому отношения и не складывались.

Поглядел телевизор: каналов больше, чем позволяла полоса пропускания в Сад, но в общем ничего нового… Снова зазвонил телефон — опять Элиза.

— Матвеюшка, милый, уговори родителей, чтобы меня к тебе отпустили. Скажи, что за мной приглядишь. Я без твоего позволения никуда.

Он вздохнул: сестрица привяжется, не отстанет. Хотя можно и попросить, это уж как они решат. Но голосовая связь с ними не работала, пришлось отправить послание. Видно, далеко забрались, канал пропускания совсем узкий.

Ужин заказал по телефону, не хотелось выходить на люди в потрепанной одежде. Горничная постелила на диване, и с удовольствием лег, тело ломило от пережитого. Но даже чиха не появилось — наверное, дикий стресс мобилизовал все защитные силы организма.

Пришло утро, а вскоре позвонила Кэти.

— Меня выписывают, — объявила она. — Все обошлось, спасибо тебе. Если не завтракал, то дождись меня. Мне эта больничная еда в рот не лезет.

Почему бы и нет, подождал. По приезде Кэти сразу скрылась в ванной и появилась в халате. Оттаяв от заморозки, оказалась красивой женщиной: рыжеватые волосы, зеленые глаза.

— До чего приятно снова оказаться… ну, хоть не дома, но в тепле и уюте, — довольно потянулась она. — Что будешь есть?

— Можно омлет, — сказал Матвей.

— Омлет так омлет. Но кроме того… — И Кэти надиктовала по телефону кучу всего. За завтраком спросила:

— Как вышло, что ты меня нашел?

Он помолчал. — Через Сильвию. Она сказала, что ты в беде и передала координаты.

— Откуда ты знаешь Сильвию? — удивилась Кэти.

— Если коротко, — осторожно сказал он, — твой брат Толуман позвонил Элизе и сказал, что беспокоится о тебе. Спросил, нет ли у нее знакомой рогны с талантом дальновидения?..

— Стоп, а при чем тут Элиза?

— Она моя сестра.

Кэти поперхнулась. — Ну, знаешь, — сказала она чуть погодя, — странная у тебя сестра.

— Да нет, только немного взбалмошная.

— Ну-ну, — сказала Кэти. Задумалась и взяла пирожное.

— Ты вообще чем занимаешься?

Он чуть подумал. Всю правду не расскажешь, но и врать особо не стоит.

— Как бы вечный студент, — сообщил он. — Учусь в университете Краснодара. Физика, компьютерные сети и безопасность, культурология, языки.

— В общем, всего понемногу, — констатировала Кэти. — Похоже, на жизнь тебе зарабатывать не приходится. Куда бы тебя пристроить?..

— Не хочу никуда пристраиваться, — удивился Матвей, смакуя кофе. В Саду с ним было туго: то ли кофейные плантации далеко, то ли их вообще не было. А кофе у Кэти был лучше, чем в университетской забегаловке в Краснодаре.

— Ну, это потерпит… — вздохнула Кэти, и тут зазвонил телефон.

— Толуман, дорогой, заходи, — сказала Кэти. — Я в порядке, завтракаем.

Вошел молодой человек, и Матвей с любопытством глянул: в чем-то похож на Кэти, только бородка, и волосы серые.

— Толуман, мой брат, — представила его Кэти. — А это Матвей, вытащил меня из жуткой передряги. Я уже замерзала, а он… — но тут она осеклась и в подробности вдаваться не стала.

Толуман оглядел Матвея, пожал ему руку и тоже налил себе кофе.

— Пришлось оставить платформу на полпути, — сказал он Кэти. — Продвижение медленное, она занимает всю ширину трассы, и график приходится согласовывать с ГАИ.

— Ну и побудешь тут пару дней, — пожала плечами Кэти. — Много чего надо обсудить. Прямо сейчас и начнем.

Она ушла в другую комнату и вернулась в деловом костюме — строгой юбке и жакете с меховым воротничком.

— Все кажется, что холодно, — пожаловалась она. — Пойдемте, мальчики. Ты тоже, Матвей. Появилась у меня одна идея.

У лифта Толуман приложил карточку-ключ, поднялись на один этаж и оказались в холле с тремя дверями. — Где мой кабинет? — спросила Кэти. — Ладно, потом посмотрю. Пока к тебе, Толуман.

В комнате оказалось широкое окно, опять с видом на снежные горы и долину замерзшей реки. Кэти с сомнением поглядела на него.

— У меня такое впечатление, что нас подслушивают, — с неудовольствием сказала она. — Все мои планы у кого-то, как на ладони. Хотя Толуман и заверял в обратном. Матвей, ты говорил, что изучал проблемы безопасности. Что скажешь насчет этого помещения?

Он подошел к окну и провел по стеклу ногтем, потом повернулся к Толуману: — Специальное покрытие. Снаружи тоже?

Тот молча кивнул.

— Компьютеры и другая аппаратура?

— Трафик постоянно контролируется. Не передается ни бита лишней информации.

— Ладно, — вздохнул Матвей. Помедлил, потом поднял руку с «Аргосом». Команду отдал мысленно, Кэти и так заподозрила неладное, когда разговаривал с глайдером.

Это была одна из трех конфигураций «Аргоса», разрешенных Наставником — «Страж». Раз выбрал жизнь в людском мире, надо охранять каналы связи с Садом. Так что в университете, помимо изучения компьютерных сетей, немало повозился с настройкой «Аргоса». Приспособить технологии даймонов к земным было непросто, еще и поэтому времени на девушек не оставалось. Да и на жизнь надо зарабатывать…

В воздухе возник светящийся прямоугольник.

— Проекционный дисплей, — пояснил Матвей. Что делать, придется покривить душой. — В смарт-часы встроен сканер имеющихся поблизости устройств. Видите, они появились как красные квадратики и точки. — Он повел рукой по комнате. — Так… компьютеры, телефоны и прочую электронику пока игнорируем… Потолок чист, пол тоже. А вот здесь… — Он подошел к стене и поднес к ней «Аргоса», — что-то есть.

Толуман смотрел с изумлением. — Впервые вижу такую штуку, — сказал он.

— Технический прогресс, — вздохнул Матвей. — Здесь обшивка хлипкая, из гипсокартона. Молоток не найдется?

— Сейчас сбегаю. — Толуман вышел.

— Ну, милый, — покачала головой Кэти, — ты не перестаешь меня удивлять.

Толуман явился с небольшой кувалдой. Матвей примерился и несколько раз ударил по панели. Выпрямился с выломанным куском гипсокартона в руках.

— Все правильно, с внутренней стороны приклеен «жучок», наверняка передавал информацию по беспроводному каналу. Скорее всего, с задержкой сигнала, чтобы труднее было запеленговать. Куда, этого не установишь, скорее всего на ретранслятор за пределами здания. В целом примитивно, но эффективно.

Кэти поглядела на пластиковую пуговицу с отвращением, как на таракана. — Раздави его.

Матвей с удовольствием пристукнул «жучка» кувалдой. Кэти раздраженно обернулась к Толуману: — Ты говорил, что всё под контролем. А оказывается, наши разговоры прослушивались.

Тот смущенно молчал, и пришлось выручать. — Такое можно поставить в любой момент. Просто снять панель, а потом вернуть обратно. Вам надо тщательнее контролировать доступ в помещение. Но больше как будто ничего нет.

— Спасибо, — поблагодарила Кэти. — Ах да, деньги. Дай свою карточку.

Он протянул, и Кэти приложила ее к своему телефону.

— Переведи сорок тысяч рублей на данную карточку, — приказала она и, возвращая, с сомнением поглядела на Матвея. — Вот на это наш ИИ еще способен, — сказала она, чуть заметно подчеркнув «наш».

Да, не только красивая, но и умная женщина. А Кэти добавила:

— Твоя услуга уже тянет на двадцать тысяч. Какая-нибудь компания искала бы целый день. Да и глайдер повредил из-за меня. Так что забудь о деньгах, потом взыщем с виновных. — И недобро прищурилась.

Потом вздохнула и поправила волосы. — А теперь, Матвей, милый, можешь отдыхать. У нас пойдет длинный и скучный производственный разговор. Список оборудования, необходимого персонала и так далее. Такая у меня жизнь: вчера одной ногой в могиле, а сегодня снова кручусь как белка в колесе.

— Может, я попрошу другой номер? — спросил он. — Боюсь, что буду тебя стеснять.

Кэти бегло глянула на него: — Останься. Мы еще толком не поговорили…

* * *

Кэти

Когда Матвей вышел, она повернулась к Толуману: — Как он тебе?

— Немного странный. И выговор необычный.

— Ну, я тонкостей русского произношения не улавливаю. Он как будто из Южнороссии, может поэтому.

— Знаком я с одной из Южнороссии… — медленно произнес Толуман.

Кэти слегка усмехнулась, однако рассказывать ничего не стала. — Оставь свои влюбленности, у нас есть вопросы поважнее. Итак, наши разговоры прослушивались, но кем?.. Что-нибудь узнал после того, как заходил вчера в больницу?

— Побывал здесь, в офисе, — сумрачно сказал Толуман. — Поговорил по душам с управляющим, ну, кого ты перевела из магаданского филиала. Откуда-то ведь узнали о твоих планах.

— И что?

— Сначала юлил. Пришлось взять его за глотку.

— Как это? — удивилась Кэти.

— Буквально. Я был зол оттого, что тебя оставили замерзать. Закрыл дверь в кабинет, схватил за горло и сказал, что придушу, если не выложит все.

— Толуман, дорогой, я не знала, что ты на такое способен.

— Забыла, как я стрелял по тому глайдеру?

— А… — протянула она. — Ну и что управляющий?

— Признался, что звонил Прескотт: интересовался, когда ты закончишь с делами на трассе? Вроде ничего особенного, но управляющий мог сказать не все. Вообще это явно человек Прескотта, и надо от него избавиться.

— А что с охраной?

— Вернулись, как побитые псы. Клянутся, что их оглушили, а потом выбросили на колымской трассе. Конечно, никого не запомнили.

Кэти прикусила губу, никак не избавится от детской привычки. — Я думаю, что за всем стоит Прескотт! Уже третье покушение!

— Но когда мы попали в руки бандитов, он наоборот помог.

— Я об этом думала. Когда нас схватили, один из бандитов наверняка позвонил своему главному, то ли какому-то мафиози в Магадане, то ли нашему управляющему. А тот оповестил Прескотта о ходе выполнения заказа. Помнишь, ты сказал, что тебя не стали убивать в том бараке. Значит, нужна была только я! И Прескотт схватился за голову: он хотел разделаться со мной подальше от Сильвии, но наверняка и о тебе навел справки. И прекрасно понял, что твоя мать доберется до него даже в Канаде. Вот и пришлось срочно спасать обоих. Так что в этот раз он дождался, пока я буду одна.

— А какой ему смысл? — спросил Толуман.

— Конфликт интересов, — усмехнулась Кэти. — Кстати, меня ведь и в Канаде пытались убить. Причем родной брат. Конечно, не сам, а руками своего секс-робота. Завязать отношения с реальной женщиной у него смелости не хватает, а вот завести секс-куклу, вполне. А потом нашел через сеть хакера, чтобы ее перепрограммировал. Унаследовал бы все мое состояние… Вообще странно у меня получается с братьями: один чуть не трахнул, а другой едва не убил.

— Ох, извини, — покаянно сказал Толуман.

— Ладно, это я для красного словца, как говаривал отец. Но не думаю, что братец организовал покушение и в Колымской автономии. Для этого нужны контакты с местным криминалом, а такие дела не для него. Так что все равно думаю на Прескотта, у него наверняка есть нужные люди в магаданском филиале. Работаем и с золотом, так что служба безопасности должна иметь контакты в криминальном мире. Может, и с куклой он подстроил, а потом вынудил бы Ивэна сделать завещание на себя. В общем, пока одни вопросы…

Толуман помолчал. — Ты умница, сестренка, — наконец сказал он. — Но кое-что в эту картину не вписывается. На меня было покушение еще до того, как я о тебе узнал. Так что Прескотт… может быть. Но похоже, есть и кто-то другой. Что будем делать?

Кэти вздохнула:

— Ждать случая, чтобы подловить Прескотта. И вот что! Я напишу завещание на тебя. Если все-таки выйду замуж, то перепишу. Прескотт быстро узнает про завещание, и у него пропадет охота устраивать на меня покушения. Потому что потом придется устранять тебя, а этого он не посмеет. Да и братец поймет, что моего состояния ему не видать. Надеюсь, хоть ты не станешь меня убивать?

Толуман поморщился.

— А велико состояние? — спросил он.

— Если перевести все в деньги, под сто миллионов. В канадских долларах.

— Ого! — присвистнул Толуман. А потом улыбнулся: — Ну, проблем с мужем у тебя быть не должно. Красивая женщина, да с такими деньгами…

Тоже слегка поддел.

— Ладно, — с неудовольствием сказала она. — Давай к делу…

Вернулась в номер поздно, усталая и голодная, хотя в кабинете закусывали кофе с гамбургерами. Хорошо, что Матвей заказал ужин, пока принимала душ. Она усмехнулась: ну никакой фантазии — почти то же, что она спросила на завтрак, только чай вместо кофе.

«Перестань выплескивать свое раздражение на других! И так Толуману от тебя достается».

Так и села в халате, а вот Матвей приоделся: темно-зеленый пиджак и черная рубашка, наверное заглянул в магазин мужской одежды. Приятно — похоже, что старается произвести на нее впечатление.

— Сними пиджак, — сказала она, — мы не в ресторане. Хотя к твоим глазам идет.

— А у тебя красивые, зеленые, как изумруды.

Кэти моргнула. Да, отец с толком выбрал камень.

— Это от матери, она наполовину ирландского происхождения.

— Тоже живет в Канаде?

— Нет. Умерла, как и отец.

Стало грустно, и некоторое время ели молча. — Твои родители живут в Южнороссии? — наконец спросила она.

Снова непонятная заминка.

— Вообще-то нет, — вздохнул Матвей. — Я по большей части живу в Краснодаре, а они… Знаешь, давай пока не будем об этом.

— Похоже, врать не приучен, — не удержалась она от ехидства. — Ну, это к лучшему. Не женат?

— Нет, — хмуро ответил Матвей.

Что тоже к лучшему. И тут шальная мысль пришла в голову: а не попробовать ли его соблазнить? Слишком ярко вспомнилось его тело, прижатое к ней в спальном мешке… Сдержав улыбку, она встала и открыла дверцу бара.

— Здорово меня вымотали в эти дни, даже выпить захотелось. Виски будешь?

— Никогда не пробовал, — пожал плечами Матвей.

— Мой отец тоже впервые попробовал, когда попал в Америку. — Кэти налила два стаканчика и села обратно. — За тебя, мой избавитель.

Сама проглотила сразу, и в голове слегка зашумело, а по телу стало разливаться приятное тепло. Матвей потягивал медленно.

— Похоже на самогон, меня угощали в Краснодаре.

— А это и есть шотландский самогон. — Она откинулась на спинку дивана: тепло, спокойно. Хотя нет, не совсем тепло: так и осталось внутри это противное ощущение мерзлоты, даже виски не очень помогло. И спокойствия тоже нет…

Тоска сжала сердце. Она поглядела на Матвея: уже нет прежней муки, красивое и мужественное лицо. Неужели оно было вплотную к ее лицу? Неужели ее тело лежало в его объятиях?.. Нет, она не может больше этого выносить!

Она вздохнула, поднялась и нетвердой походкой пошла к двери спальни. Свет там не стала включать. Стоя в проеме, вынудила себя сказать:

— Послушай меня. Завтра ты можешь уйти и больше не возвращаться. Но этой ночью… ляг со мною, хотя бы рядом. Я хочу еще раз ощутить твое тепло, внутри меня так и остался тот мертвящий холод.

Пошла к постели и легла, чуть не плача. Ну никакой гордости не осталось, но ничего не может с собой поделать. А если он не придет?..

Но через некоторое время в гостиной выключили свет, раздались шаги, и ее укрыли одеялом. Потом матрас прогнулся. Жестковатое мужское тело рядом, рука на плече, поцелуй в щеку. Ее неудержимо потянуло к нему, она прижалась к его груди (как тогда, в мешке!), а потом впилась в его губы. Уже перестав соображать, потянула его на себя, и после нескольких попыток (неужели мало опыта?) он вошел в нее. Какое блаженство! Горячее мужское тело на ней, горячие толчки внутри нее, и вот словно огонь заливает ее изнутри — пожалуй, навеки растопляя ту мерзлоту. Наверное она кричитво весь голос, но ей наплевать.

Темнота, тишина, наконец-то полный покой…

Она проснулась.

Розовый свет на стенах, как тогда, в промерзшем балке. Но сейчас тело нежится в тепле. Рядом спит мужчина, как и тогда. Простыня приоткрывает грудь, она волосатая — забавно. Не хочется его будить, но она придвигается ближе, к источнику умиротворяющего тепла. Неужели он уйдет, как жить тогда? Приучила себя к гордости, а сейчас готова отказаться от всего, лишь бы он был рядом. А вдруг сейчас встанет и уйдет?

Мужчина открыл глаза. Красивые, карие. Улыбнулся ей. А потом обнял, и все опять было, как она страстно желала…

Они встали поздно. Все же пришлось уйти по делам, сегодня прилетало несколько геологов и инженеров с прииска Первомайский. Несколько раз поймала себя на том, что улыбается беспричинно, и Толуман с любопытством поглядывает на нее. Ну и ладно…

* * *

Матвей

Он бросил вчитываться в «Историю Российского государства», которую развернул перед ним «Аргос». Тело было слишком взбудоражено воспоминаниями о прошедшей ночи. Как самозабвенно красивая женщина отдавалась ему — такого еще никогда не испытывал! Надо время, чтобы успокоиться и разобраться в себе. Хотя пока не думается…

Раздался сигнал — голосовое сообщение от отца: «Элиза может побыть с тобой. Никуда одну не пускай, лишь обратно домой». Подождал, но больше ничего не было. Далеко забрались, интересно куда? Ну что же, позвонил Элизе. Та не сразу взяла трубку.

— Можешь прилетать, — сказал он. — Когда выйдешь над точкой перехода, следуй по пеленгу «Аргоса». Хотя да, ты была в Усть-Нере… Перед поселком перейди в наземный режим и не нарушай правил.

— Спа-си-бо! — счастливо пропела Элиза, и стало не по себе. Ведь не уследишь, с самим непонятно что происходит. Но и ущемлять ее во всем тоже не дело.

— Только я буду позже, — добавила Элиза. — Сейчас у нас ночь.

Стало неловко: он и забыл спросить у «Аргоса», какой час в их секторе Сада?

— Ключ для перехода тоже запросишь у «Аргоса». Одевайся теплее, тут минус сорок пять градусов.

— Ого! — сказала Элиза. — Ладно, до скорого.

Пришлось вернуться к «Истории Российского государства», обед заказал в номер, а гулять не хотелось. Ближе к вечеру позвонила Кэти.

— Не занят? — устало спросила она. — Зайди к нам.

* * *

Кэти

В кабинете хаос и накурено, но нет сил прибраться. Может только полулежать, откинувшись на спинку дивана.

— Извини за беспорядок, — сказала она Матвею. — Вот пытаемся сколотить команду, народ только что разошелся.

— А для чего команда? — полюбопытствовал Матвей. И пристально поглядел на нее, жаль не было времени на макияж.

Она вздохнула.

— Расскажи ему всё, Толуман.

— Всё-всё? — поразился тот.

— Именно. Теперь же нет прослушки.

«А ведь ты пытаешься заинтересовать его, чтобы только остался с тобой. Ну и ладно».

Толуман внимательно посмотрел на нее, как будто о чем-то догадываясь.

— Речь идет о большом месторождении платины… — осторожно начал он.

— Только не рассказывайте никому, — попросил под конец. — Люди, которых мы собираем, конечно, догадываются. Но мы хотим закончить разведку.

— А у вас сомнений нет… — медленно сказал Матвей.

— Нет, — откликнулась Кэти. Почувствовала себя немного отдохнувшей и выпрямилась. — Но Толуман рассказал не всё. Это очень большие деньги, однако мы хотим их не для себя. Слышал про так называемый меморандум Варламова?

— Да, — сказал Матвей. — На лекциях по политологии говорили, хотя самих писем я не читал. Великая северная магистраль и федерация демократических стран вокруг нее. Проект отложен, требует слишком больших вложений… А я еще подумал, не дочь ли ты того самого Варламова?

— Это я! И с братом построю магистраль. Закончу то, что начал отец. Деньги от платины пойдут туда.

«А ты пытаешься произвести на него впечатление. Ну и пусть».

— Да уж, — Матвей покачал головой, — вы замахнулись. По сути, перекроить карту мира.

— Велики шансы, что нас прикончат по дороге, — усмехнулась она. — Вот только что со мной едва не разделались. Хотя пока мы о платине не объявляли.

Матвей потер лоб.

— Кстати, вспомнил. Когда ходил за дровами, возле ангара сел глайдер. Оттуда вышел странный человек в надвинутом капюшоне и спросил, здесь ли Кэти Варламова? Я ответил, что да, и тогда он выстрелил в меня из парализатора.

— И?.. — привстал Толуман.

Матвей поколебался, похоже что-то недосказывает.

— Заряд ему и достался. Я оставил этого типа на снегу, пусть поостынет.

— Не понимаю… — начал Толуман, но Кэти махнула ему рукой. «Здесь что-то странное, но не надо давить».

— Что можешь сказать о его внешности? — спросила она.

— Лицо белое, крылья носа раздутые, впечатление жестокости…

— Это он! — крикнул Толуман, вскакивая. — Отец-настоятель из имперской корпорации. — И растерянно глянул на Кэти: — Значит, это не Прескотт! Выходит, за тобой имперцы охотились.

Кэти прикрыла глаза. «Слишком много всего и сразу!».

— Хорошо, мальчики, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Мы узнали кое-что важное. Потом соберемся втроем и еще раз все обсудим. А пока давайте поужинаем, кафетерий еще работает.

Когда сидели за столиком, Матвей поглядывал на парковку под окнами. Вдруг привстал.

— Появилась, — объявил он.

Из голубого глайдера вышла девушка и направилась к входу. Кэти покачала головой и взялась за телефон: — На вахте, пропустите ее. И покажите, как пройти в кафетерий.

Когда девушка вошла, приветствовала: — Здравствуй, Элиза. Давно не виделись.

— Откуда ты? — Толуман вскочил, а Кэти постаралась сдержать улыбку.

Одета так себе. Кое-как приталенная мужская куртка и сползающая на глаза лыжная шапочка.

— Привет, сестренка, — сказал Матвей, и Толуман быстро повернулся к нему. Кэти все-таки не удержалась и хихикнула: глаза у брата сделались круглыми.

— Ну, вся семейка в сборе, — сказала она. — Что будешь есть, Элиза?

Та повесила куртку с шапочкой у входа и присела. Джинсы и свитер, вздернутый носик и серые глазки — довольно симпатичная.

— Привет всем, — сказала она. — Есть не хочу, я только что позавтракала.

Кэти поперхнулась и посмотрела в окно: ночь на дворе. А Матвей укоризненно поглядел на сестру — опять загадка. Толуман на несуразицу со временем, похоже, не обратил внимания.

— Я не знал, что она ваша сестра, — пробормотал он Матвею, не глядя на Элизу. Да и та что-то раскраснелась.

— Родители разрешили погостить со мной пару дней, — объяснил Матвей.

— Я уже взрослая! — возмущенно заявила Элиза.

Кэти поковырялась в мороженом, да и приняла решение.

— Вот что. Завтра суббота, ее и воскресенье объявляю выходными. Мне надо отдохнуть, а ты, Толуман, — она бегло глянула на брата, — можешь показать Элизе местные достопримечательности. Поселить ее можно здесь, есть пара свободных номеров.

«А ты свинья! Устраиваешь так, чтобы Элиза ближе сошлась с Толуманом, ведь тогда больше шансов удержать Матвея. Но что она может с собой поделать? И потом, они взрослые люди — похоже, и подталкивать не надо…».

Она прикусила губу: — Всё. Расходимся, и спокойной ночи.

Много времени провела в ванной и вышла с боязнью, что Матвей на этот раз предпочел диван. Но в гостиной никого не было, а в спальне горел ночник, и ее ждали…

* * *

Толуман

Он проводил Элизу в свободный номер. Не снимая куртки, та огляделась.

— Чистенько, — вздохнула она, — и аккуратненько. Но не очень уютно.

И повернулась к Толуману: — Давай прогуляемся немного.

Он снял в гардеробе свою зимнюю куртку, и вышли на улицу. Чуть ущербная луна сияла над снежными горами, клубы пара от дыхания поднимались в морозном воздухе. Отошли от офисного здания по скрипучему снегу.

— Холодно, — сказала Элиза, — долго не погуляешь… По телефону ты сказал, что хочешь со мною поговорить.

— Да… — Появилась растерянность, как никогда в жизни. — Я скучал по тебе, Элиза.

— И только? — разочарованно спросила Элиза. — Я тоже по тебе скучала, не с кем было бодаться глайдерами.

«Соберись! А то нервничаешь на свидании с девушкой, словно при встрече с медведем».

Он остановился и привлек ее к себе, талия едва чувствовалась под толстой курткой.

— Я сильно по тебе скучал, Элиза. Потому что я люблю тебя.

— Гм, — сказала Элиза и чуть прижалась к Толуману. — Мне приятно это слышать. А когда ты меня полюбил?

— Сам не знаю. Когда ты тащила нас из горящего леса, твое лицо было перепачкано сажей, но прекрасно (Элиза фыркнула). А потом все чаще вспоминал твои милые серые глаза. Ты мне часто снилась.

— Вот как? Значит, мы встречались во снах… Но получается, у тебя любовь не с первого взгляда?

— Уж извини, — пробормотал Толуман.

Элиза слегка прыснула. Подняла лицо, и в лунном свете глаза приобрели волшебное и загадочное выражение.

— Я бы тебя помучила. За то, что ты меня долго мучил. Но у тебя уважительная причина, меня к тебе не пускали. А вот ты мне понравился сразу. Костер на берегу, красивый мужчина, и у тебя по лицу перебегали такие солнечные зайчики… А как вкусно накормил! Ты молодец, у меня бы не хватило духу признаться в любви. Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя, Элиза, — сказал Толуман, а она потерлась щекой о меховой воротник его куртки и опять подняла волшебно-дымчатые глаза.

— А почему мы тогда только разговариваем? — прошептала она, прижимаясь сильнее.

Толуман коснулся губами ее рта, и она ответила неловким, но кружащим голову поцелуем.

— Извини, — рассмеялась она. — Меня впервые целуют в губы, мама не в счет. Тебе придется научить меня целоваться… Но знаешь, холодно. Губам тепло, а вот уши мерзнут. Пойдем с улицы.

— В гостиницу?

— Вот еще, буду я целоваться в гостиничном номере. Пойдем к тебе, тут кажется недалеко.

— Рядом, — сказал Толуман, и сердце забилось сильнее. — Только надо взять твои вещи.

Элиза как будто призадумалась, а потом на лице появилась озорная улыбка.

— Нет, поедем на моем глайдере, неохота таскать сумку по морозу…

Хотя сумка оказалась не тяжелой. В прихожей Элиза первым делом скинула куртку.

— Уф! — выдохнула она. — Это брата, я полночи пыталась подогнать ее на себя. Все равно топорщится… Кстати, у тебя женские платья по стульям не развешаны?

— То было сестры, — покаянно сказал Толуман. — Она не хотела, чтобы знали о нашем родстве. Да и я недавно узнал.

— Как интересно! — сказала Элиза. — Но мы опять отвлеклись. Ты обещал научить меня целоваться.

Скорее она попросила, но какое это имеет значение?

Сначала целовались в тесной прихожей — до одури в голове, так что пришлось перейти в комнату и сесть на диван. Элиза раскраснелась, глаза блестели, и в перерывах между поцелуями смеялась: — Как чудесно!

Конечно, было не до разговоров. Наконец Элиза замерла, приникнув к груди Толумана, и стало слышно, как часто бьется ее сердечко.

— А вот этого я не предусмотрела, — нетвердым голосом сказала она. — Ты меня всю распалил. — Помолчала, а потом сухими горячими губами прильнула к его губам.

— Послушай, Толуман! Возьми меня, прямо сейчас.

— Что ты?.. — начал Толуман. Хотя у самого мутилось в глазах от вожделения, но ведь она почти девочка…

— Мне уже восемнадцать, — прошептала Элиза. — Иначе мне не дали бы права. И потом… мы ведь все равно поженимся?

— Да, — сказал Толуман, — конечно.

Минуту назад и не думал об этом, а теперь это казалось само собой разумеющимся.

— Ну и не хочу ждать, — будто сонно сказала Элиза. — Всё так волшебно, и пусть так же закончится.

Она вдруг встала и пошла к кровати, споткнувшись по дороге. Стала раздеваться, кидая вещи прямо на пол.

— Выключи свет, — попросила она и легла. Чуть погодя глухо сказала: — Не томи меня.

Толуман опомнился, выключил свет и быстро разделся. В голове шумело, мыслей никаких не осталось. Он лег, с восторгом почувствовав нагое тело Элизы своим, а она притянула его к себе.

Он опустился на локти, стараясь быть осторожным и нежным. Когда слились в поцелуе, с замиранием сердца пристроился меж ее бедер. Надавил лишь слегка, боясь причинить боль, но тут же проскользнул куда-то, тело Элизы затрепетало под ним, и у нее вырвался всхлип, прямо в его полуоткрытые губы. Скольжения было уже не остановить, он вошел до упора и замер, опасаясь снова сделать ей больно.

Но Элиза, часто дыша, положила ладошки на его бедра, слегка оттолкнула, а потом притянула вновь, без слов показывая, чего она хочет. И Толуман подчинился — сначала ее ритму, а потом своему, который всё нарастал.

Плавное скольжение в глубину… восхитительная теснота… скольжение обратно… Всё быстрее и быстрее, словно пурга уносит его, только снежные вихри теплые… и всё горячее. Томление разливается по телу, и вдруг не сдержать стона — настолько сладостно излияние в Элизу. А ее тело мелко дрожит, и она лопочет что-то.

Потом они лежали рядом, и Элиза то смеялась, то плакала.

— Надо же, — всхлипывала она, — я теперь женщина. Как быстро все произошло. И как было чудесно. Я люблю тебя, Толуман.

— И я люблю тебя, Элиза. — Но тело сковывала неодолимая дремота, и он уснул, прижавшись щекой к ее худенькому плечу.

Вряд ли спал долго: когда проснулся, в окне было еще темно, только луна опустилась ниже, печальным светом обливая снежные горы. Элиза сидела на постели в халатике, и ее лицо казалось задумчивым. Заметив, что Толуман проснулся, она быстро поцеловала его и спросила:

— Сколько тебе дали свободных дней?

— Два дня, — сказал он. — Этот и следующий. Потом надо возвращаться, я доставляю грузовую платформу.

— Мало, — вздохнула Элиза. — Не хочу так наспех.

Она еще помолчала, а потом лицо приняло уже знакомое Толуману озорное выражение. — Здесь есть магазин, где можно прямо сейчас купить продукты?

— Да, — удивился Толуман. — Круглосуточный магазин на трассе. А зачем, у меня полный холодильник?

— Толуман, милый, это долго объяснять. Просто слушайся меня, ладно? Ты все скоро поймешь. Перекладывай продукты в сумку и тащи в глайдер. Я пока оденусь, и поедем в магазин. А потом дальше…

Так что вскоре оказались в глайдере и, пока тот прогревался, Элиза зябко ежилась. — Все-таки холодно у вас, — сказала она. — Летом еще терпимо.

В магазине никого не было. Элиза прошлась, сметая в тележку молочные продукты, хлеб и печенье. — Я мяса не ем, — сказала она, — а ты возьми себе чего-нибудь.

Толуман расплатился карточкой на безлюдной кассе, и погрузил все в глайдер.

— За штурвал сяду я, — сказала Элиза. — Ничему не удивляйся. Здесь можно взлететь?

— С трассы разрешается. А ты получила лицензию пилота? Сейчас с этим строже.

— Обойдемся, — хихикнула Элиза. — Глайдер, запроси у «Аргоса» ключ для обратного перехода.

— Ключ получен, — ответил мужской голос.

Элиза не стала браться за штурвал. — Взлет и курс на точку перехода, — приказала она.

— Понял.

— Глайдер пошел вверх, и Толуман покачал головой. — Похоже, у него продвинутый ИИ.

— Я в этом не разбираюсь, — беспечно сказала Элиза. — Всем Матвей занимается.

Летели на северо-запад. Застывшее под луной снежное море, черные разливы тайги. Хотелось спросить, куда они летят, но Толуман не решился отвлекать Элизу. Та призадумалась, несколько раз досадливо дернула щекой, а потом вдруг громко заявила: — Ну и пускай!

— Что? — спросил Толуман, но Элиза махнула рукой: — Это я с собой разговариваю.

Наконец глайдер повис над заснеженным озером. Толуман удивленно огляделся: а ведь место знакомое, видел во время облетов! Мать рассказывала о приключении на этом озере, только тогда оно не было замерзшим… Вдруг стало как-то быстро темнеть. От гор остались смутные белые абрисы. Словно витки спирали начали подниматься от озера, принося с собой промозглый холод…

— Переход, — сказал чей-то голос. Ах да, глайдера.

Сердце сделало перебой, а Толумана стиснула непонятная тоска. Все вокруг заволокла серая пелена. Глайдер покачнулся — сели.

— Что это? — испуганно спросила Элиза. — Мы в Серой зоне?

Чуть посветлело. Какая-то невыразительная равнина, серый туман со всех сторон. Некие громадные силуэты маячат в нем… И тут по телу прошла холодная дрожь — черный огромный пес возник из тумана со стороны Элизы!

Снова он! Толуман облизал пересохшие губы, а Элиза… тихонько рассмеялась.

— Все понятно, — сказала она, — сторожите границу. Это ты, Фенр? — И опустила стекло перед оскаленной пастью.

Кинуться к ней! Заслонить собой! Но колени противно ослабели, а Элиза вытянула руку и потрепала жуткую морду.

— Ну-ну, не скалься так противно, Фенр. Этот мужчина со мной. Он теперь всегда будет со мной. Познакомься.

Пес лизнул красным языком ее руку и пошел вокруг глайдера к Толуману.

— Открой дверцу, — сказала Элиза несколько напряженным голосом. — Он должен обнюхать тебя.

Открывать дверь очень не хотелось, пришлось пересилить себя. Зверюга сунула морду в глайдер и ткнулась холодным носом в щеку Толумана. Глаза как желтые блюдца, и снова пробрал озноб от холодного и вполне разумного выражения в них. Следом пес опустил голову на колени Толумана, с шумом втянул воздух и негромко рыкнул, словно недовольный чем-то. А затем… отступил.

— Ну, вот и все, — с облегчением сказала Элиза. — В следующий раз, даже если меня не будет рядом, он не сожрет тебя. И никто из его сородичей тоже. Хотя вообще-то они людей не едят.

— Только разрывают на куски? — У Толумана чуть не стучали зубы. — Это он расправился тогда с бандитами?

— Ну да, — скучным голосом сказала Элиза. — Родители думают, что я не могу о себе позаботиться, вот и приставили охрану. Мы все-таки подружились, и я назвала его Фенриром^[66]. В основном Псы охраняют Сад, так что это вроде пограничной заставы… Кстати, мы уже в нем.

Быстро рассвело. Чуть не половину небосвода занимало лазурное море, а земля перед ним дыбилась бурыми скалами и расстилалась изумрудными долинами. От изумительно ярких красок заболели глаза, и многое как-то туманилось.

— Это Сад! — торжественно объявила Элиза. — Мир за пределами вашего времени и пространства. Не напрягай напрасно зрение, здесь девять спектральных цветов, и многое ты просто не увидишь.

— Так ты отсюда? — спросил Толуман. Голос сиплый, хорошо, что не потерял дара речи.

— Почти, — чуть грустно ответила Элиза. — Родители из вашего мира, ну а я выросла здесь. Тут нам будет лучше. Время в Саду течет прихотливо, но в холмах, куда мы полетим, один час вашего времени равен трем часам здесь. Так что у нас целых шесть дней!

— Моя мать иногда посещает иной мир, — все еще потрясенно сказал Толуман, — особый мир рогн. Поэтому я знаю о других мирах… теоретически.

Элиза рассмеялась: — Похоже, у нас день открытий. Я открыла для себя мужчину, а то тоже знала, как это бывает, только теоретически. Ну а ты — Сад… Фу, я и забыла, чем мы занимались недавно. Поцелуй меня.

Что Толуман с удовольствием и сделал. Наконец раскрасневшаяся Элиза отодвинулась: — Продолжим потом, надо еще найти крышу над головой. Хотя есть на примете одно местечко.

На этот раз сама взялась за штурвал. Они поднялись над невысокой плоской горой, и впереди оказался лазурный залив, а справа сумрачная гора, причудливыми скалами обрывавшаяся к морю.

— Потухший вулкан Кара-Даг, — сказала Элиза. — Наш дом у его подножия, но мы туда не полетим, вдруг родители вернутся. Нам налево… — и она слегка прыснула.

Толуман огляделся: да, у берега блестит стеклами дом, но больше никаких строений. И дорог нет, только рощи и хрустальные нити ручьев.

— В Саду очень мало людей, — беспечно продолжала Элиза. — Они тут гости. Но кое-какие удобства созданы.

Под глайдером развертывалась настоящая симфония: овраги, склоны, причудливые гребни холмов — всё песочно-желтого, бурого и коричневых цветов:

— Andante в бурых тонах, — прокомментировала Элиза.

Впереди снова показался морской залив, теперь голубой. Приблизился, и стало видно несколько домиков у побережья.

— В вашем времени здесь крымский город Феодосия, — сказала Элиза. — Матвей брал меня с собой посмотреть. Фу, сколько народу! Здесь куда лучше.

Глайдер пошел вниз, сели. С одной стороны бульвар и несколько приятных двухэтажных зданий, опять желтой и коричневой расцветки. С другой — странный дом: в угол как бы вделан нос корабля, слева от него белое одноэтажное строение, а справа двухэтажное с балконом.

— Это музей Грина, был такой писатель в вашем мире, — пояснила Элиза. — А то, что с балконом, это вроде гостиницы, там будем жить. Остальные дома просто декор… Надо раздеться, жарко.

Действительно, зимняя одежда была лишней. Толуман открыл дверцу: изумительно чистый воздух, и солнечное тепло касается щек.

— Здесь день, — удивился он. — Хотя да, мы на другой стороне земного шара. И уже лето…

— Начало лета. А день… он будет длиться еще долго. Нам придется задернуть шторы, — и Элиза шаловливо засмеялась.

Но прежде перетащили продукты — как ни странно, на первом этаже оказалась кухонька с холодильником, а рядом ванная.

— Стандартный хозяйственный блок, — объяснила Элиза, заполняя холодильник. — Ставится во всех домах, где могут быть постояльцы. Откуда берется электричество, я не знаю, это Матвея надо спросить. На улице тоже есть розетка, поставишь глайдер на зарядку… Но это потом.

Тут же начали целоваться, а потом перебрались на второй этаж, в спальню. Элиза покидала на кровать постельное белье, но шторы задергивать не стала.

— Надо же мне поглядеть на голого мужчину, — хихикнула она, так что Толуману пришлось раздеваться под любопытным взглядом Элизы, что лишь усилило его возбуждение.

— Ого, — легонько простонала она, принимая его, но только крепче прижала к себе…

Позже, лежа в сладкой истоме. Толуман вдруг вспомнил:

— Мы не предохраняемся. А вдруг ты забеременеешь?

Элиза блаженно потянулась, но потом чуть нахмурилась: — У меня вроде как безопасные дни.

Она перебралась на широкий подоконник, не трудясь одеться. Солнечный свет лоснился на ее маленьких грудях, а за нею искрилось море.

— Как хорошо! — сказал она. — Я словно в раю. Отдохнем, а потом пойдем на море. Интересно, как это получится в воде… — и она опять прыснула.

В воде вышло так себе (хотя купание было замечательное), и пришлось повторить в спальне. Подремав, спустились обедать. Элиза накинула халатик, а Толуман сидел в трусах и майке. Стены были из незнакомого ноздреватого камня, и в столовой ощущалась приятная прохлада. Толуман проголодался, так что творога со сметаной показалось маловато.

— Этого я тоже не учла, — вздохнула Элиза. — В следующий раз набирай мясного. Но мы потом сходим за фруктами.

Она вздернула носик, лицо было умиротворенное и счастливое. Откинув со лба темную прядку, вдруг мечтательно продекламировала:

— Как-то грустно, — удивился Толуман, — на тебя не похоже. Ты такая… солнечная.

Элиза вздохнула: — Ты меня еще мало знаешь. Пойми, у меня необычные родители. Были обыкновенными людьми, но после стольких лет в Саду… Еще с нами живет рогна, хоть и не старшая, но жутко талантливая. К Матвею приходит наставник — он вообще не человек. Я вижу, а порой подслушиваю странные вещи. Сад прекрасное, но и жуткое место. Мне порой бывает страшно, вот и хотелось бы так, без лишних дум. А теперь и тебя затащила… в эту жутковатую сказку.

Словно холодком повеяло в комнате, но только слегка. Толуман улыбнулся:

— Ты красивая, Элиза. И умница. Я рад, что с тобой в этой сказке.

Элиза хихикнула. — Приятно, когда тебя считают умной. Я совсем не глупая, а вот от Матвея слышу одни насмешки.

День длился долго, и до сумерек успели сходить в сады — там ни души, возможно эльфы ухаживали за ними. Уже созрели персики, а по лужайкам краснела земляника, вкуснее Толуман ничего не ел.

Ночь тоже тянулась долго: успели и накупаться в море, залитом лунным светом, и заниматься любовью до изнеможения, и блаженно выспаться рядышком в просторной кровати.

Утром Толуман проснулся один, снизу слышалось звяканье. Золотистое огромное солнце вставало над морем, и вода казалась расплавленным золотом. Было покойно и радостно. Он спустился в ванную, а потом зашел на кухню. Элиза обернулась от электроплиты.

— Приготовила тебе гречневую кашу, милый, — улыбнулась она, вздергивая носик. — Хорошо, что взяла крупу в магазине. А то упиваюсь новыми ощущениями, и тебя совсем вымотала.

После завтрака пошли купаться в золотом море. Лежа на пледе, который Толуман захватил из спальни, Элиза вздохнула: — Хорошо бы сейчас в бухточки Карадага, но боюсь встретить родителей. Пойдут разборки с непутевой дочерью. А так… хорошо бы отсюда вообще не уезжать. — Она искоса глянула на Толумана и снова вздохнула.

Когда возвращались и шли по бульвару, в кармашке у нее зазвонил телефон.

— Это Матвей, — буркнула Элиза и села на скамейку.

— Что?.. Да, я вернулась в Сад… Где Толуман? Он со мной… Не кричи, я его верну. Будет завтра на работе… И не вздумай являться сюда или сообщать родителям! Я тебе глаза выцарапаю, и я не шучу! Вернемся в понедельник утром, тогда и устраивай свои разборки. Это все!

Она сунула телефон в карман, лицо было раскрасневшееся и прекрасное.

— Они меня еще плохо знают, — гневно сказала она. — Я завтра тебя отвезу, но мне надо будет вернуться. Не миновать объяснения с родителями. Ты не раздумал на мне жениться?

— Нет, что ты, — сказал Толуман. — Я люблю тебя. А здесь полюбил еще больше.

— Да уж, — фыркнула Элиза. — Как я читала, постель очень сближает. Тогда надо сделать это поскорее, а то так и будут считать меня ребенком.

— В следующий раз, как появишься у нас, зайдем в администрацию. Зарегистрировать брак всего пять минут, если без торжеств.

— На… они мне нужны, — непечатно выразилась Элиза. — Ох, извини. Достали меня, и видно еще достанут.

Толуман рассмеялся, а Элиза, похоже, успокоилась.

— Знаешь что, — задумчиво сказала она, — давай зайдем в музей. Я тебе кое-что покажу…

Побывали в музее, приятно провели время в спальне, погуляли по саду, где Элиза, смеясь, грызла сочные персики… так долго и блаженно прошел день.

Приустав, долго спали, но в середине последней ночи Элиза вытащила Толумана из постели.

Она выглядела задумчивой и тихо молвила: — Я и забыла про лунную комнату.

Накинула халатик, и в коридоре открыла дверь напротив. В маленькую комнату сквозь шторы струился таинственный голубой свет. Элиза отдернула занавеси: смутно-зеленые склоны, синие холмы, а выше — причудливый голубой пик горы. Надо всем сияет почти полная луна, освещая небо странным розоватым светом.

— Adagio в голубых тонах, — прошептала Элиза.

В комнате стоял диванчик, как раз для двоих, и они сели. Элиза склонила голову на плечо Толумана, но ей не сиделось, она скользнула вниз и стала шаловливо касаться губами его бедер. Вскоре он часто задышал, а Элиза резковато засмеялась, распахнула халатик и села Толуману на колени, спиной к нему. Чуть приподнялась, направила его в себя и медленно опустилась. Он застонал от наслаждения, а Элиза чуть подвигалась и замерла, подняв голубовато озаренное лицо к луне. Вдруг заговорила тихим речитативом:

Помолчав, глухо сказала: — Это сонет из «Lunaria» поэта Волошина. Он жил… или еще бывает в этих местах.

А затем начала двигаться — облитая лунным светом, то придавливая бедра Толумана теплой тяжестью, то словно воспаряя к луне, но все время удерживая его плоть в горячем объятии. Ее волосы распушились и плавно вздымались и опускалась перед его глазами, то скрывая лунный лик, то открывая его вновь. Постепенно стало казаться, что диск луны растет, окружая ее голову пронзительно-белым лимбом. Элиза стала постанывать и двигаться все быстрее. Толуман стискивал зубы, но тоже не мог сдержать стонов. Белый свет то угасал, сменяясь теплым сумраком, то будто пронизывал Элизу насквозь… Вдруг она неистово закричала, всей тяжестью вдавила Толумана в диванчик и замерла, дрожа всем телом. А он испытал нечто ошеломляющее — будто электрическим разрядом весь выплеснулся в нее, а следом растворился в лунном сиянии…

Через некоторое время Элиза подвигалась и встала.

— Мы орали, как бешеные, — тихо сказала она, зубы явственно постукивали. — Хорошо, что вокруг никого нет. Я и не думала, что можно такое испытать.

Она опустилась на пол и прижалась к коленям Толумана, голубоватый свет стекал по ее худенькой спине…

В глайдере они сидели усталые, и Толуман без особой радости увидел заснеженные сопки над Усть-Нерой. Они розовели в свете восхода, и Толуман впервые за долгое время вспомнил о кристалле. Он достал его из кармана: камень был теплый и светился таким же приятно-розовым светом. Толуман глянул на дремлющую рядом Элизу — выходит, своим присутствием она озарила кристалл уже тогда.

Глайдер опустился перед офисом, они поцеловались на прощание, и хмурая Элиза ушла объясняться с братом. Толуман сбегал домой, чтобы переодеться. Когда вернулся, ни голубого глайдера Элизы, ни серого, Матвея, на стоянке уже не было. Кэти с любопытством глянула на Толумана:

— Загорел, словно побывал на курорте, но как будто исхудал. Где это вы пропадали?

— А где Элиза? — не отвечая, спросил Толуман.

— Сразу развернулась и исчезла с братом. Мне показалось, они сейчас подерутся.

— Может, так и будет, — пробормотал Толуман, а Кэти скептически посмотрела на него.

— Слушай, приляг у себя и выспись хорошенько. А то будто перебрал вчера, но это явно не от вина, глаза шальные. Потом зайдешь, и возвращайся к своей платформе.

Толуман подумал и кивнул. — Спасибо.

«Каково-то сейчас Элизе?».

* * *

Кэти

Весь день она провела за расчетами. В «Northern Mining» к вольфрамовому руднику прямого отношения не имела, но старалась вникать в ход работ по освоению месторождения, и здесь это пригодилось. Мог бы помочь Толуман — он появился отдохнувший, хотя и с прежней сумасшедшинкой во взгляде, и немного побеседовали за обедом. Где провел выходные, говорить отказался, а Кэти не стала настаивать, с ним явно что-то произошло. Хотя ясно, это «что-то» носит имя Элиза. Так что предпочла сплавить его обратно к платформе, заодно не будет мозолить глаза своим слишком счастливым видом.

А сама вошла в спальню не в духе, надолго ли пропал Матвей? И где он вообще с сестрой обретается: на попытки позвонить получала ответ «нет доступа», а местоположение вообще не определялось.

Следующие дни провела, комплектуя отдел геологоразведки и подбирая буровиков для вахтовой работы. Понадобилась помощь Толумана, хотя с этим стало легче: платформа наконец-то достигла Усть-Неры, и до лета ее поставили на прикол. Когда подошли выходные, Толуман не заикался, чтобы его отпустили, и вообще поскучнел — похоже, и Элиза пропала из виду. Кэти старалась сдержать мстительное чувство, сама тосковала без Матвея. Тоже, как говорят русские, «втюрилась».

Но после выходных он вдруг появился. Кэти устроила за день несколько разносов сотрудникам и хмуро ужинала в своем номере, когда в дверь постучали. Глянула на дисплей — Матвей!

Она тронула клавишу «открыть» и, чуть поколебавшись, с улыбкой встала: незачем демонстрировать плохое настроение.

— Матвей, я рада! — воскликнула она. — Тебя так долго не было!

Похоже, угодила: Матвей крепко обнял ее, и Кэти потерлась носом о его холодную щеку.

— Садись, поешь. Что тебе заказать?

— Спасибо, я только что…

— Позавтракал? — рассмеялась Кэти. — Помню твою чудную сестрицу, путает завтрак с ужином. Как она, а то мне казалось, что вы подеретесь?

Матвей с явным удовольствием откинулся на спинку дивана.

— Элиза в порядке. Но побудет невыездной, кое-что опять учудила.

— А что?.. — Кэти подняла бровь, но тут же махнула рукой. — Ладно, не отвечай. У всех свои секреты.

В общем, мило поболтали. Потом Кэти пошла в ванную, а когда вернулась, то с радостью увидела, что он ожидает ее в постели… На следующий день устраивать разносы не хотелось.

А вот Толуман к концу недели выглядел угрюмым, да и работа не ладилась: тракторы волокли на будущий прииск еще один вагончик, но мешали глубокие снега. Наконец дотащили, и Кэти решила слетать, разведать обстановку. Оказалось, что наверху снега мало — видимо, сметало ветром, и сразу захотелось возобновить работы.

Когда, не снимая курток, пили чай в новом вагончике, отведенном под кухню и столовую, Толуман иногда слегка улыбался.

— Получил наконец вести от Элизы? — спросила Кэти.

Толуман улыбнулся во весь рот: — Да. Ей не разрешали звонить, но она устроила жуткий скандал родителям, и те позволили один звонок в день.

Кэти подняла брови: — У нее до сих пор телефон с родительским контролем?

Толуман замялся: — Не совсем… там некое ограничение доступа.

— Хм, — фыркнула Кэти. — Убедительно врать еще не научился. Хотя Матвей врать совсем не умеет, но я его и не пытаю. Пожалуй, и тебя не буду, слишком странная эта семейка.

Толуману явно хотелось что-то сказать, но отвел взгляд и промолчал. Действительно, у всех секреты, однако сейчас это особо не волновало. Вечером она сказала Матвею (тот был занят системным администрированием и на будущий рудник не летал):

— Толуман повеселел, наконец-то поговорил с Элизой.

На что Матвей как-то криво улыбнулся и перевел разговор на другую тему.

* * *

Толуман

Приходилось дневать и ночевать на работе, бурение все-таки решили начать зимой. Погода стояла солнечная, самые жестокие морозы миновали, и Кэти нервничала: деньги утекали, а результатов еще не было. Пришлось доставлять бочки с горючим, а потом возиться с буровой. Так что к вечеру устал и с радостью услышал свежий голос Элизы.

— Толуман, милый, как ты там? Я по тебе скучаю.

— Я тоже. Тебя не отпустят хоть на день? У меня тоже больше дня не выйдет.

Элиза помолчала. — Может, и получится, — загадочно сказала она. — Давай поговорим об этом позднее, ладно?

— Конечно, — обрадовано сказал Толуман.

Поболтали о разных пустяках, а напоследок Элиза мечтательно сказала:

— Что-то вашей строганины захотелось, а то всё молоко да фрукты… Ладно, целую. До свидания.

К концу недели появилась надежда на выходной. Толуман стоял на улице, глядя на блистающие снега: уже пахло весной. Раздался звонок — Элиза.

— Послушай, — сказала она как-то неуверенно, — собираюсь тебя обрадовать.

— Сможешь приехать?

— И это тоже. Знаешь… наши невинные забавы не обошлись без последствий. Я все-таки забеременела.

— Что? — поразился Толуман.

Элиза хихикнула: — Всегда было интересно, что говорят мужчины, когда такое услышат. Теперь знаю.

— Ты уверена?

— Ну, неделю назад не очень, но теперь тест дал определенно положительный результат. Я захватила тогда в магазине… на всякий случай. Но я не поняла, ты рад, или не очень? А может, ты…

Пришлось быстро соображать.

— Что ты, Элиза? Если хочешь, чтобы у нас был ребенок, я только рад.

— Гм, — сказала Элиза. — Ответ не исполнен энтузиазма, но в целом принимается. Я понимаю, ты огорошен…

— Естественно, — признал Толуман. — Дай немного привыкнуть.

— Пожалуйста, — великодушно разрешила Элиза. — Конечно, я сохраню ребенка. Пусть теперь попробуют обращаться со мной, как с маленькой.

Толуман даже рассмеялся: — Ты молодец, Элиза! Не ожидал такого делового подхода.

Она вздохнула: — Пойду, порадую родителей. Ну, пока только маму. Им придется меня отпустить, теперь лучше зарегистрировать брак поскорее. Ты не передумал?

— Нет, конечно. Я люблю тебя.

— Это хорошо, — снова вздохнула Элиза. — Ну, пока…

Остаток дня прошел, как в тумане. Ночевать полетел в Усть-Неру, а там зашел к Кэти, та еще была в кабинете. Она пожаловалась:

— Надо избавляться от активов в Канаде. А то разрываюсь между совещаниями в Усть-Нере и видеоконференциями в Торонто. Уже путаюсь, где я Кэти, а где Лора, когда реальная, а когда виртуальная. Что у тебя?..

— Мне нужен свободный день, лучше на выходные, — неловко сказал Толуман. — Прилетает Элиза, и мы хотим зарегистрировать брак.

— Почему такая спешка? — удивилась Кэти. И вдруг рассмеялась. — Милый, а ты, похоже, действительно забыл презерватив… Ну, не обижайся, мы одни. Надо же мне иногда поехидничать. Дня хватит?

Толуман вздохнул: — Мы только зайдем в администрацию. Ну и маму хочу пригласить. Матвей никуда не улетает? Только ему пока не говори.

— Ладно, — весело сказала Кэти. — Но просто зайти в администрацию не получится. Ты уже важная шишка в «Northern Mining», а скоро будешь совладельцем крупной горнодобывающей компании. В Усть-Нере нет приличного ресторана, но я устрою свадебный банкет здесь, в офисном здании. Хорошо бы только ты предупредил хотя бы за день. И маму сюда пригласи. А заявление заранее подавать не нужно?

— Нет, сейчас этим занимается ИИ. Краткий опрос и…

Кэти рассмеялась: — Одно кольцо жене на палец, а другое — мужу в нос. Ладно, опять извини. У меня сразу улучшилось настроение. Кстати, про кольца не забудь.

Элиза позвонила за полночь, но там видно стоял день.

— Надо же, — оживленно сказала она, — даже особо не ругали. Хотя и были огорошены. Поняли, что я не отступлюсь, а волновать меня теперь… не положено, — и Элиза хихикнула. — Конечно, на регистрацию брака они не прилетят, а я прибуду… ага, послезавтра с утречка, то есть в субботу. У вас там нарядное белое платье можно купить? А то держат меня здесь в черном теле…

Окончив разговор, Толуман глянул на часы. Кэти сообщит утром, и маме тоже. Вот не думал, что будет жениться в такой спешке, да и вообще как-то не собирался. Хотя настроение было хорошее: теперь ему с Элизой мешать не будут, а ребенок когда еще появится.

* * *

Матвей

Регистрацию брака проводила все-таки женщина из администрации, а не ИИ. Матвей наблюдал за церемонией с некоторым злорадством. Если бы в свое время не сделал Элизе удостоверение личности, не видать ей официальной росписи. Хотя сестрицу это вряд ли остановило бы.

Та была в скромном белом платье — сверху еще шубу надевать. С красиво вьющимися волосами (хоть и спешили, два часа провела в парикмахерской) и вздернутым носиком она, пожалуй, выглядела очаровательной. Поставила-таки на своем, но теперь пусть Толуман с нею возится. По окончании Рогна накинула на Элизу роскошную соболью шубку, свой подарок.

Банкет устроили в конференц-зале и, несмотря на спешку, зал утопал в цветах — похоже, Кэти опустошила все цветочные магазины Магадана. Она удивила — в простом, но элегантном платье и с великолепным изумрудом на груди, таких не видел даже в Саду. Заинтересовала и мать Толумана, с серебряным обручем на каштановых волосах. В отличие от Селии, она так и представилась — Рогна.

Он сидел рядом с Элизой, как единственный родственник. Поздравил от себя и родителей, к сожалению очень занятых (на что Элиза насмешливо выдвинула подбородок). Несколько официально поздравила Кэти, затем слово взяла Рогна.

— Мой сын рожден рогной, да и Элиза необычная девушка. Она очаровательна, я и не мечтала о такой жене для сына. Путь у вас будет долгий и непростой, но даже в сумерках пусть вас озаряет сияние Сада.

Присутствующие вряд ли поняли последние слова, а Матвей навострил уши. Впрочем, рогны всегда знают больше, чем обычные люди…

Банкет длился недолго — в присутствии начальницы и строгой Рогны особо не разгуляешься. Когда гости разошлись, Элиза стала торопливо собирать нетронутые блюда в пластиковые контейнеры. Кэти с явным удивлением наблюдала за ней.

— Куда девать подарки, — наморщила носик Элиза, — в багажник все не поместится? А цветов мне не надо.

— Вы улетаете? — опять удивилась Кэти.

— Да. Не дадите моему мужу снова два дня?

— Я и три дам. И так мало для медового месяца.

— Спасибо, — вздохнула Элиза и мельком глянула на Толумана. — Трех хватит, больше не надо.

Три дня — это девять там, куда Элиза навострила лыжи, и как только отыскала эту заводь во времени, будто специально для влюбленных?

— Возьму подарки и цветы в свой глайдер, — сказала Рогна и повернулась к Элизе. — Когда вернешься, погости у меня. Толуман будет очень занят на прииске, а я накормлю разными вкусностями.

— Жить в юрте? — обрадовалась Элиза. — У вас и строганина есть?

— У меня много чего есть, — улыбнулась Рогна.

Когда она ушла с первой порцией подарков, Кэти глянула на Толумана: — Небось, будет поить Элизу теплой оленей кровью, как отец рассказывал. Кстати, куда это вы собрались? Цветы твоей жене не нужны, хотя я так старалась. А вот с колбасой и соленой рыбой там явно напряг.

Толуман ловко ушел от ответа. — Еще вкуснее, когда макаешь сырую оленину в подсоленную кровь, — мечтательно сказал он.

— Б-рр, — содрогнулась Кэти.

С надеждой покосилась на Матвея, и пришлось неопределенно пожать плечами. Хотя надо что-то делать, хватит играть в прятки. Вот Элиза действовала решительно: сразу забеременела, и ничего с ней уже не сделаешь.

А Кэти с явной досадой схватила телефон. — На вахте! Помогите Рогне с подарками.

Наконецпогрузились. Глайдер Рогны ушел в затянутую серым туманом долину Индигирки, а «Ямаха-Игл» Элизы голубой каплей скользнул к сумрачным горам на северо-западе.

— Мне говорили, что там вообще никто не живет, — хмуро сказала Кэти. — Разве что летом пасут оленей. Откуда вы все-таки взялись?

Он взял ее за руку: — Там теплое море. И очень много цветов. Но это трудно объяснить, надо увидеть. Чуть позже…

— Возьмешь меня в свадебное путешествие? — после заминки спросила Кэти.

Да, так и надо сделать, вон Элиза никого не спрашивала. Он слегка сжал руку Кэти: — Может быть, и даже наверное. Но надо выждать, а то Элиза всех взбаламутила.

— Я согласна подождать, — уже веселее сказала Кэти. — Это на работе вечная спешка, приходится всех ставить на уши…

Во время отсутствия Толумана пообщались с буровиками и геологами. С платиной никто раньше дела не имел: скудные россыпи были только на далеком Вилюе, а богатый Кондер перешел в руки китайцев. Буровую укрывал шатер для защиты от морозов — температура по ночам еще опускалась до минус сорока, — но в балке для рабочих было тепло. Главный геолог Фролов (Толуман выбрал его на должность, несмотря на молодость) снимал со стеллажа керны.

— Уже должны попадаться сопутствующие минералы, — ему приходилось перекрикивать шум буровой, — но их нет. Обычные ультраосновные породы. Это значит, либо платины нет вообще…

— Либо?.. — досадливо спросила Кэти.

Фролов погладил бородку. С ней, да еще в круглых очках напоминал интеллигента из прошлого века.

— Другой вариант скорее теоретический. Настолько мощный выброс из земных недр, что рудное тело вонзилось в окружающие породы, практически не смешиваясь с ними. Надо бурить глубже.

— Куда уж глубже, — расстроено сказал Кэти. — Ладно, продолжайте.

Ночью она свернулась в клубочек и, похоже, тихонько плакала. Как ей помочь: вся жизнь в борьбе — то с людьми, то с упрямой природой. По сравнению с нею он жил безмятежно, только сдавать экзамены…

Утром на четвертый день позвонил Толуман, он и Элиза вернулись и остановились у Рогны.

— Не залетите за мной? — попросил он. — А то мой глайдер остался в Усть-Нере.

— Ладно, — угрюмо сказала Кэти, продолжая наводить макияж.

Положила телефон, но он тут же зазвонил снова. Она неохотно поднесла его к уху.

— ЧТО?.. — Медленно опустила трубку и, продолжая смотреть в зеркало, глухо сказала: — Это Фролов. Пошел спеллерит.

Кажется, силы внезапно оставили ее. Матвей поспешно сказал: — Я позвоню Толуману, пусть берет глайдер Элизы и вылетает на прииск. Мы следом. Я принесу тебе кофе.

— Да, пожалуйста, — безжизненным голосом сказала Кэти.

Впрочем, минут через пятнадцать она пришла в себя. Когда летели, задумчиво смотрела вниз на склоны, еще сверкавшие белизной.

— В Канаде уже весна, — вздохнула она. — А тут ждешь и ждешь тепла. Хорошо Толуману, где-то погрелся на солнышке.

Голубой глайдер уже стоял у буровой. Кэти глянула на Толумана.

— Загорел, — буркнула она. — И, как водится, похудел. Словно там недокармливают. Ладно, подождем Фролова, он отлучился позавтракать, всю ночь провел на ногах.

Наконец приползла «буханка» с дневной сменой, из нее выпрыгнул геолог. — Пошли! — возбужденно сказал он.

В балке Кэти долго гладила керн с беловатой породой.

— Какое может быть содержание платины?

— Даже примерно не скажу, — пожал плечами Фролов, — нет опыта работы с платиной. Нужна лаборатория. Но это спеллерит, вне сомнений.

— С какой глубины образец?.. — Кэти с досадой осмотрелась. — Эх, нет компьютера.

Матвей глянул на ее расстроенное лицо и решился. Пусть и получит выговор за «избыточную демонстрацию» возможностей «Аргоса».

— Давай я, — сказал он. — Этот стол свободен? — Он активировал функцию моделирования у «Аргоса», и вслух сказал: — Мне нужна трехмерная проекция местности на основе рабочей карты прииска, с нами в центре. Примерно в двадцати метрах к востоку буровая, от нее вертикальная линия с заглублением на… — Он щелкнул пальцами.

Фролов глядел с удивлением. — Триста восемьдесят метров, — сказал он.

— На глубине трехсот восьмидесяти метров пересечение с рудным телом, его ширину дать условно, угол подъема семьдесят градусов к северо-западу.

Над столом возникла проекция из светящихся линий: приречная терраса, цирк с зубчатыми гребнями над ним, уходящая вниз вертикальная черта — скважина, и голубоватая полоса, косо идущая от нее вверх под один из гребней — рудное тело.

— А вот и штольня, — напряженным голосом сказала Кэти. — Они должны бы уже пересечься.

— Мы знаем лишь точку соприкосновения скважины с обогащенной породой, да еще примерный угол наклона, — возразил Фролов, с явным восхищением разглядывая проекцию. — Я предлагаю остановить проходку штольни, выработать площадку и начать с нее бурение в разные стороны. Штольня могла разминуться с рудным телом.

— Так и сделаем, — облегченно сказала Кэти. — Немедленно поговорите с бригадиром проходчиков, хорошо бы начать уже завтра.

Фролов поспешно вышел, а Кэти оглядела спутников.

— Начинается важный этап, — сказала она. — Мы пока мало думали о безопасности, но в случае с платиной обыкновенной охраны недостаточно. Толуман, милый, тебе придется слетать в Магадан и договориться с серьезным агентством. Пока нужен небольшой пост, но пусть начнут разрабатывать комплексный план безопасности. Знаешь таких?

Толуман кивнул. — Братство, конечно. Летом их сотрудники охраняют артели на золотых россыпях, но пока там делать нечего и будут рады подработать.

— Да уж, — усмехнулась Кэти, — платить будем по высшему разряду. Я перевожу тебе на расходы пятьдесят тысяч долларов, хорошо бы прислали людей как можно скорее. Сейчас полетим в Усть-Неру, оттуда возьмешь воздушное такси, заказывай прямо сейчас.

День провели в офисе, хотя у Кэти все валилось из рук. Вечером появился Толуман.

— Договорился с главой местной службы безопасности Братства. Завтра утром прилетят двое, заодно изучат обстановку. Спрашивал, почему мы не вступаем в контакт с Координатором, но я сказал, что сначала хотим получить достоверные результаты.

— И как тебе этот глава? — спросила Кэти.

— Довольно молодой, серьезный. Но я с ним уже общался после первых покушений на нас, и мне не понравилось, что дело так и зависло.

— Что-то мы беспечны, — молвила Кэти, — никак не проанализируем те попытки. А ведь теперь могут быть посерьезнее… Ладно, ты сейчас в Первомайский?

Толуман помотал головой. — Нет, валюсь с ног. Пойду, прилягу в кабинете.

Когда он ушел, Кэти обиженно глянула на Матвея: — Ни слова не сказал, как провел время с Элизой. С вами я чувствую себя Золушкой, весь праздник жизни проходит мимо меня.

* * *

Толуман

Утром заметил в цирке изменения: красно-белыми конусами была ограждена площадка для глайдеров, а ближе к штольне стоял серый глайдер с красным крестом в разомкнутом круге — символ Братства. Их приветствовали двое молодых людей в серо-стальных утепленных куртках, с такой же эмблемой на лацканах.

— Сергей! Дмитрий! — Крепкое рукопожатие с мужчинами, легкий поклон Кэти. По серпантину всползла «буханка», и мужики потащили из нее буровое оборудование. Подошел бригадир проходчиков, Романыч.

— Ну, пойдемте. Глянем, с чего начинать… Погодите со своими сверлами.

Вошли в темноту и пустоту штольни, охранники Братства чуть позади. Дошли до конца, здесь стало просторнее, пятна света от фонарей прыгали по камням.

— Не успели расчистить, — извинился Романыч.

А ведь в каменных россыпях можно спрятать что угодно. Что-то словно толкнуло Толумана, и он сунул руку в карман… Кристалл красный! И будто льдом обжигает ладонь!

— Какие-то изменения заметил со вчерашнего дня? — быстро спросил он у Романыча.

Тот неуверенно огляделся. — Вроде бы нет. Хотя… вон там…

— Все назад! — заорал Толуман. — К выходу из штольни!

Он схватил Кэти за руку и поволок за собой. Та вырывалась, но от неожиданности не издала ни звука.

Звенящий удар оглушил Толумана, сотряс все вокруг и внутри тела. Он обнаружил, что ничком лежит на полу, а по рукавам куртки прыгают каменные осколки. Рядом увидел чумазую от пыли щеку Кэти. К счастью, все заранее надели каски, но что-то бесформенное придавливало женщину к земле. Жутко-безмолвные содрогания почвы вдруг перешли в нестерпимый треск… а потом все смолкло. Толуман несколько раз судорожно глотнул.

— Пустите! — просипели рядом. С Кэти привстала смутная фигура (все вокруг было заполнено пылью, но пара фонарей еще горела), и стало видно, что это охранник Братства.

— Не ушибло? — спросил он.

— Нет, — зло ответила Кэти. — Только вы едва не раздавили.

— Извините, — сказал охранник, ощупывая голову. — А вот меня крепко приложило камнем, даже сквозь каску.

— Да? — Кэти сменила гнев на милость. — Тогда спасибо, мне могло и голову проломить. За мной премия… Толуман, ты в порядке?

— Да. — Толуман прокашлялся. Тело хоть и болело, но вроде ничего не сломано. Он потянул из щебня фонарь и огляделся. Другие успели ближе к выходу, но их двоих задержала Кэти. А вот сзади был настоящий завал — обрушилась часть потолка и левой стены. Спасительным оказался десяток метров, который пробежали до взрыва — что это взрыв, сомнений не было.

— И сколько раз меня еще будут убивать? — зло спросила Кэти. — Ведь говорила вчера… — Голос ее упал до шепота: — Что это?

Среди обломков породы что-то грязновато белело. Кэти наклонилась и с трудом подняла это белое.

— Платина! — потрясенно сказала она. — Какой большой самородок! А вон еще…

— Мы нашли! — закричала она во весь голос, а по щекам текли слезы, покрывая их грязными разводами.

Фролов опустился на колени, обивая геологическим молотком породу с другого самородка. — Штольня ушла чуть правее, — выдохнул он. — Все равно нащупали бы бурением, но…

— Так вышло эффектнее, — ляская зубами, сказал Толуман. Он глянул на Кэти: та пыталась ворочать каменные глыбы голыми руками, к ней присоединился Матвей. Как будто все целы.

Толуман повернулся к Романычу: — Бегом за кирками и фонарями. Рабочие пусть не входят. Я принесу корзины для образцов, как будто видел у входа.

Работали в полутьме, потом стало светлее: Романыч принес еще фонари. Набрали три корзины, хотя в основном платина была в породе. Наконец Кэти устало огляделась: — Кажется, собрали все, что на виду. Штольню пока опечатаем. Корзины в мой глайдер. Толуман, в офисе есть помещение для хранения ценностей?

— Конечно, — сказал Толуман. — Там и весы есть.

Кэти повернулась к охранникам: — Один из вас полетит со мной, будет свидетелем при приемке платины. Позвоните, пусть пришлют еще людей для охраны. Доступ в штольню закрываем.

Шатаясь, она пошла к выходу из штольни. Матвей поддерживал ее, остальным достались корзины. У выхода по глазам резанул белый дневной свет. Кэти огляделась: — Толуман, милый, надо скорее ворота на вход. Балок для охраны…

Глаза лихорадочно блестели на чумазом лице, и Толуман покачал головой: — Успокойся, все сделаю.

Он глянул на одного из охранников, кажется Сергея. — У вас должны быть передвижные пункты для работы на россыпях. Если есть свободный, доставьте вертолетом, мы оплатим. Электрогенератор на буровой есть.

Он поспешил к глайдеру Кэти и подогнал его ближе к штольне. С трудом забросили корзины в багажник. Матвей сел за штурвал, а рядом примостилась Кэти. Охранник сел сзади, разговаривая по телефону. С надсадным воем турбин глайдер взлетел и ушел в сторону Усть-Неры.

Толуман вздохнул: надо попросить у геологов электронную рулетку и замерить вход, а еще узнать, кто в Усть-Нере сможет быстро изготовить ворота? Похоже, и сегодня вернуться к Элизе не светит.

Хорошо бы еще сообразить, кто устроил очередное покушение? Пора браться за это дело всерьез…

* * *

Кэти

К ее удивлению, регистрация компании прошла на удивление гладко. ИИ без звука проглотил учредительные документы, и только в названии компании усомнился.

— «Колымско-Канадская платина»? Использование слова «платина» надо обосновать, или пока воздержаться от его употребления.

Кэти выложила на стол платиновый самородок, акт первичного обследования месторождения, подписанный Фроловым, и результат лабораторного анализа, проведенного в Магадане. ИИ поводил вокруг самородка видеокамерой и сдался:

— Утверждаются как юридически равноправные оба названия. Сокращенный русский вариант — «КК Платина», английский — «KC Platinum». Соучредители Толуман и Кэти Варламовы. Юрисдикция — Российский союз. Если согласны, приложите свои карточки.

Что и сделали. Уже в офисе, опять сдав самородок на хранение, Кэти пожаловалась Толуману:

— Где опасаюсь неприятностей, их не возникает. Начинают вылезать потом, и с неожиданной стороны. Пока дорабатываем проект рудника, надо разобраться с нашими проблемами, иначе опять… шарахнут по голове.

Собрались втроем, опять в кабинете Толумана. В этот раз на столе стоял букет цветов — хоть и начали увядать, но невиданной красоты. Кэти возмущенно фыркнула: — Везет же некоторым… с цветочками.

Толуман несколько криво улыбнулся, а у Матвея, к ее удовольствию, стал смущенный вид.

— Сначала последний случай, — начал обсуждение Толуман. — О находке спеллерита знали в Братстве, а значит, вероятно, и в администрации Автономии. Но не в их интересах трогать нас… пока.

— Очень вдохновляет, — фыркнула Кэти.

— Однако про него, как я понял, упомянул в телефонном разговоре Фролов. У имперской компании «Восток» есть пункт обеспечения в Усть-Нере, и я видел, что вся крыша утыкана антеннами. Могли подслушать, хотя с квантовым шифрованием это сложно…Как твое мнение? — повернулся он к Матвею. — И кстати, нас здесь не подслушают?

— Нет, — ответил тот. — А вот с квантовой связью не просто. Если оба телефона не являются чисто квантовыми, сигнал можно перехватить на этапе «устройство — спутник», хотя он и передается в зашифрованном виде. Полностью квантовым средствам связи спутники не нужны, но и в карман их не положишь.

— Ладно, — вздохнул Толуман. — Так вот, моя версия — это работа имперцев. Как и первые покушения на меня: то, когда летали в разведку с отцом-настоятелем, и второе, пожар в гостинице. Отец Маркел интересовался моим отношением к их проекту Трансполярной магистрали, и я слишком откровенно высказался против. А их категорически не устраивает строительство Великой северной магистрали по проекту Варламова, так как это приведет к усилению Российского союза. Возможно, этот отец-настоятель понял, что я могу помешать, и на всякий случай решил избавиться. Действовал безжалостно, при пожаре погибла девушка… Вместе с тем, у меня такое впечатление, что его притормозили — некоторое время других активных действий не было. Не связано ли это с тем, что Северная магистраль выгодна Великому Китаю, и там не против, чтобы мы ее построили? Конечно, без линии до Москвы. Но какая связь между Империей и китайцами?

Кэти удивилась. — Постой, — сказала она. — Во-первых, я не знала, что погибла какая-то девушка. А во-вторых, стоило мне прилететь, и на нас было совершено покушение, даже два. Что, отец-настоятель решил на всякий случай избавиться и от меня тоже? Длинный же у него получается список.

— А может и так, — сказал Толуман. — Не исключено, что хотят устранить всех, кто может реализовать меморандум Варламова. Но вероятно, планы скромнее. Как мне кажется, те покушения были нацелены только на тебя. Например, меня не стали убивать в бараке вашей геологической партии, это в следующий раз я оказался ненужным свидетелем. Так что ты возможно права, и за этим стоял Прескотт. Наш управляющий информировал его, а вдобавок я узнал о подозрительной электронной переписке некоего лица из Колымской автономии с Канадой, ведь весь международный трафик контролируется. Но тот офицер Братства не позволил мне узнать все подробнее, вот почему я не очень им доверяю…

— А мне ты ничего не говорил.

— Меня просили это не афишировать, — с явной горечью сказал Толуман, — якобы в интересах расследования. Но оно так и не было проведено. А вот другое покушение, когда ты едва не замерзла насмерть, едва ли устроил Прескотт… На этот раз следы замели лучше, но отец-настоятель не утерпел и решил проверить лично.

Кэти не удержалась от нервного смешка: — Контрольный выстрел в голову?

— Вполне возможно. Но ему не повезло, наткнулся на Матвея. Я тогда гадал, что произошло, ведь от разряда парализатора не уклонишься. Теперь начинаю понимать… — Толуман покосился на Матвея, но тот сохранял невозмутимый вид.

— Так что отец-настоятель поостыл на снегу, — продолжал Толуман, — и опять взял паузу. Или его придержали. До нынешнего раза.

Кэти поморщилась: — Было еще одно покушение. Этой… секс-куклы, я тебе рассказывала. Но я считала, это устроил братец.

Толуман покачал головой: — Это самый таинственный случай. И самый перспективный. Во-первых, не думаю, что твой брат мог пойти на это, какое бы ущемленное самолюбие у него не было. Во-вторых, это требует массы нелегального программирования. Если за этим и стоял Прескотт, его тоже мог кто-то использовать. Да и отцом-настоятелем словно руководят, иногда придерживая, а иногда спуская с цепи. На мой взгляд, случай с сексботом — это большой прокол наших врагов. Будь у меня время, я бы за эту ниточку потянул. Иначе мы можем внезапно получить сокрушительный удар.

До того молчавший Матвей сел прямо. — Можно я для себя уясню? Итак, первый случай был с Толуманом, и он подозревает отца-настоятеля, — Матвей выпрямил большой палец. — Второй случай, когда ваш глайдер преследовали, а потом обоих оглушили и оставили в горящем лесу. Кэти подозревает Прескотта. — Матвей выпрямил указательный палец. — Третий, когда Кэти пытался зарезать секс-робот. Подозрение падает на ее брата, или опять же Прескотта. — Матвей выпрямил третий палец. — Четвертый, когда глайдер Кэти взорвали, а ее оставили замерзать. Тут и гадать нечего, сам видел этого отца-настоятеля. — Матвей выпрямил четвертый палец. — Пятый случай, это взрыв в штольне, и подозреваемых у нас пока нет. Но кто-то явно отслеживает наши действия и опять выбрал удобный момент. — Матвей выпрямил мизинец. — Такое впечатление, что за всеми случаями стоит кто-то невидимый, используя то одно человеческое орудие, то другое. Как я эти пальцы.

Словно мертвящим холодом повеяло в комнате. Кэти передернуло.

— Мальчики, — тихо сказала она. — Мы совсем забыли про цзин. Эти «призраки» гнались за моим отцом. Скорее всего, это они устроили взрыв поезда, когда он погиб. А теперь взялись за нас.

— Вполне вероятно, — кивнул Толуман. — Они тайное орудие Великого Китая. Могли использовать Прескотта, но я подозреваю, что он вышел из игры, как только запахло жареным. И теперь главное орудие — это отец-настоятель. Похоже, есть некая связь между его Орденом и церковью Трехликого, а значит и цзин.

— Только… — Кэти покачала головой, — как-то не очень они спешат. И слишком много неудачных попыток. Если это цзин, я должна уже быть мертва.

Ее снова передернуло от озноба.

— Не забывайте, — снова вступил Матвей, — что цзин не могут сами действовать на территории Российского союза. На этот счет есть жесткая договоренность, так что им приходится прибегать к услугам непрофессионалов. И потом, у китайцев двойственное отношение к Великой северной магистрали. С одной стороны, им невыгодно чтобы она стала осью задуманной Варламовым Северной федерации. С другой — очень выгодно, чтобы связала Китай с Северной Америкой, это огромный товарный поток и открытая дорога для китайской экспансии. Так что пока играют с нами в кошки-мышки, пытаясь понять, чего от нас ждать.

Хотя ей было очень неуютно, Кэти заставила себя улыбнуться: мужиков надо чаще хвалить.

— Молодцы! Не ждала от вас такого анализа. И кто у них на очереди теперь?

Толуман вздохнул: — Ты, конечно, как самая беззащитная. Меня оставят напоследок, поскольку будут опасаться мести рогн. Мать говорила, что китайцы не понимают и боятся их. Матвея, похоже, вообще не принимают в расчет. Вряд ли отец-настоятель его запомнил, разряд парализатора отшибает кратковременную память.

— Спасибо, — буркнула Кэти. — Два мужика, и не могут защитить слабую женщину.

— Мы попытаемся это сделать, — терпеливо сказал Толуман. — Матвей, я очень рассчитываю, что ты узнаешь побольше о производстве и программировании этих сексроботов. Ниточка тонкая, но может привести в центр паутины… Кэти, я заключаю полноценный контракт на охрану с Братством. Хотя у меня есть сомнения насчет них, позориться они не захотят.

— Ну, хотя бы от шишки на голове защитили, — фыркнула Кэти. — А вообще складывается впечатление, что на меня открыли сезон охоты…

В последующие дни это впечатление усилилось. Заканчивали проект рудника с приложением экологического планирования, архитекторы разрабатывали план поселка. Толуман обустроил вход в штольню (Кэти сочувственно вспоминала одинокую Элизу), и там стали пробивать боковые штреки. Неожиданно начались почти ежедневные проверки со стороны Колымской администрации…

* * *

Матвей

Он даже залюбовался ею: разгневанная Кэти откинулась в кресле, щеки порозовели, а глаза зеленовато светились.

— Что им надо? — возмущалась она. — Я на экологии в «Northern Mining» собаку съела, таких привередливых клиентов, как рогны, еще поискать. А этим надо знать план расположения отвалов на пятилетку вперед, хотя может, нам лучше проводить обрушение выработанной породы. А что у них делается с отвалами по долине Эльги и прочим рекам — это кошмар эколога. Меня собираются штрафовать за незаконную добычу полезных ископаемых, хотя мы еще не начали добычу, только ведем изыскания, попутно собирая образцы! Что за бред?

— Боюсь, что не бред, — хмуро сказал Толуман. — Я тоже столкнулся с придирками. Очень похоже на то, что бывало в старой России. Власти специально создавали предпринимателям трудности, чтобы отобрать у них бизнес, или «отжать», как тогда говорили. В институте на лекциях по праву нам об этом рассказывали.

— И ничего нельзя сделать? — зло спросила Кэти.

— Почему же? Делись, и спи спокойно. Братство должно бороться с подобным, но то ли руки не доходят, то ли у самих рыльце в пушку. А с общественным контролем в России всегда было туго.

— Занесло меня в вашу Россию, — с досадой сказала Кэти. — Жалко отдавать всё жирным котам, которые сами даже мышей не ловят. Мне-то что делать?

— Лучше не дергаться, а подождать. Если будем жаловаться, то сочтут, что идем на конфронтацию, и станут давить еще сильнее. А если помалкивать, то подумают, что мы готовы договориться. Скорее всего, на тебя выйдут с предложением, от которого ты не сможешь отказаться. Тогда и поговорим еще раз.

— Прямо как в фильмах про мафию!

— Мафия и правила в России долгие годы. Сговор чиновников и правоохранителей.

— А ты что думаешь, Матвей?

Застала врасплох, так что пришлось быстро думать.

— Я полагал, в Российском союзе покончили с такими вещами. Похоже, что нет. Но у меня нет опыта в этой сфере.

— Толку с вас… — начала было Кэти, но только махнула рукой. «Что с козла молока» добавлять не стала, и на том спасибо. А вообще неприятно, когда ты беспомощен перед безликим Левиафаном. В университете Краснодара политикой особо не интересовался, но верно сказано: кто не хочет заниматься политикой, тем политика займется сама. Все же непонятно, как помочь Кэти…

Весь день он занимался трехмерным моделированием рудника, а Кэти, как оказалось, отсутствовала. Вечером собрала их у Толумана. Тот унес цветы — наверное, чтобы не раздражать Кэти, а Матвей опять прошелся сканером, и на тебе, выловил очередного «жучка», похитрее прежнего.

— Не оставляют меня без внимания, — хмуро сказала Кэти. — Слушайте, была я у вашего Координатора — скользкий тип. Прислал за мною личный самолет, и целый час уламывал. Всё про социальную ответственность бизнеса, и как хорошо мы заживем, если я передам часть своей доли некоему частно-государственному партнерству. Я буду там вторым генеральным директором, и никто не помешает вкладывать средства в Северную магистраль. Дал визитку — я глянула, какое-то мутное учредительство. Матвей, не посмотришь?

Хоть чем-то может помочь. Усталое и раздраженное лицо Кэти вызвало глухой гнев, так что решил не церемониться.

«Аргос! — приказал он мысленно. — Вся информация по визитке, лицам и компаниям, на которые есть выход, в том числе скрытый. Игнорируй запреты по защите персональной информации, под мою личную ответственность». Да простит его Наставник, но Кэти необходима помощь. В крайнем случае можно и напомнить, кто подтолкнул Варламова, а значит и его дочь на этот путь.

Слой за светящимся слоем стал выстраиваться над столом, Толуман и Кэти смотрели заворожено.

— Ну и ну, — сказала она хрипло, — такого я еще не видела.

Толуман долго вглядывался, потом покосился на Матвея. — С десяток компаний-прокладок, права собственности хитро замаскированы, но в основании пирамиды — компания некоего Крюкова, племянника Координатора. Разреши зафиксировать это, возможно Братство все-таки заинтересуется. Тут явно злоупотребление должностными полномочиями.

— Пожалуйста, — сказал Матвей, а Кэти прокашлялась: — По-моему, нарушено несколько уровней защиты, вон маркеры светятся красным. Тебя не вычислят?

— Меня — нет. Но им несложно догадаться, кто залез в их курятник… Так ты согласишься на их предложение?

— Ни хрена, — грубо сказала Кэти, — в особенности теперь. Они хотят урвать жирный кусок, а нам эти деньги нужны на магистраль. Видеть не хочу этих козлов.

— У Координатора большие возможности, — задумчиво сказал Толуман. — Он может организовать возбуждение уголовного дела и выемку бумаг. Разве что побоится, узнав, что нам все известно… Вот что, я немедленно отвезу бумажные копии всего к матери, там их не посмеют тронуть. Тебе, Кэти, к сожалению, придется ждать. А ты, Матвей…

— Есть план, — сказал он. — Обсужу с Кэти.

Толуман подумал. — Ну, ладно, — вздохнул он. — Я на подстраховке. Удачи.

Вышел, а Кэти вопросительно глянула: — Матвей, что за план?

Он перевел «Аргоса» в режим охраны — сигнала опасности пока нет. Улыбнулся Кэти:

— Я лечу к Верховному координатору. Есть такая неприятная особенность в России, часто нужно дойти до самого верха. Надеюсь, им не безразлична Великая северная магистраль.

— До Сталинграда день пути самолетом, — сказала Кэти. — Вдобавок, тебя могут не выпустить. Хотя… — она досадливо поморщилась, — эти ваши таинственные перемещения.

— Вот именно, я буду там быстро. И не сердись, скоро все расскажу.

— Постой, — вспомнила Кэти. — Когда отец был в Сталинграде, ему дали номер телефона, на всякий случай. Некий капитан Петров. Конечно, прошло двадцать лет, но все же…

— Перекинь его мне, — попросил Матвей.

И тут от внезапной мысли его бросило в жар…

— Надо же, не удалила, — покачала головой Кэти. — Вот он… А что это ты раскраснелся?

— Одно небольшое «но», — выговорил он. — Кем я там представлюсь, просто знакомым Кэти Варламовой?

— Ну, уж точно не любовником, — фыркнула Кэти. — А ты что предлагаешь?

— Думаю, самое время оформить брак. У меня будет официальный статус твоего мужа, да и свадебное путешествие я давно задолжал.

Кэти быстро отвернулась. — Лучше поздно, чем никогда, — чуть погодя сказала она. — Милый, я согласна. Хотя не думала, что предложение будет носить такой деловой характер.

— Извини, — неловко сказал он.

— Ну, — сказала Кэти, оборачиваясь и промокая глаза платочком, — с кем поведешься, от того и наберешься. Еще одна присказка отца, ему тоже пришлось жениться в спешке… Однако уже поздно, будем обращаться к ИИ?

Он подумал: — Лучше нет. Я не собираюсь пользоваться самолетом, но все же данные попадут в Колымскую администрацию слишком быстро. Ты принадлежишь к какой-то христианской церкви в Канаде, там должен быть дистанционный брак. У православных такого нет, а обычной церемонии ждать долго.

— А, — оживилась Кэти, — отец Клиффорд! В Торонто как раз день. Но ведь разговор будет контролироваться.

— Нет, — сказал Матвей, активируя «Аргоса». — Вводи номер. Скоро ты все поймешь.

После нескольких звонков в воздухе появилась проекция, ничем не отличаясь от 3D монитора. Кабинет с книжными полками и седовласый господин с приятным лицом.

— Добрый день, отец Клиффорд, — сказала Кэти по-английски. — Извините, давно к вам не заглядывала.

— Здравствуй, дочь моя, — приветливо улыбнулся тот. — Я слышал, ты в России?

— Да вот, застряла, — вздохнула Кэти. — Никак не соберусь сделать пожертвование.

Отец Клиффорд повел рукой, и на фоне кабинета появилась интерактивная панель. Кэти поднесла к ней телефон: — Переведи двадцать тысяч долларов на этот счет.

— Ого! — поднял брови священник. — Надеюсь, это не плата за какую-то не совсем легальную услугу?

— Нет, — Кэти улыбнулась неожиданно застенчиво. — Я только хочу поскорее выйти замуж. Помнится, вы оформляете браки дистанционно?

— Да, — кивнул отец Клиффорд, — в случае необходимости.

— Необходимость налицо. Мы можем расстаться на… неопределенное время, и желательно срочно зарегистрировать брак.

Она поднесла свою карточку к интерактивной панели и повернулась. — Матвей, нужны твои данные.

Он тоже поднес карточку, священник некоторое время изучал информацию, потом глянул на Матвея.

— Вы крещены?

— Да, мать крестила по православному обряду в церкви Краснодара, Российский союз. — Было приятно, что без труда сказал это по-английски.

— Все христианские церкви почитают Христа, пусть и по-разному, — кивнул отец Клиффорд. — Может, у православных иначе, но лично я не вижу препятствий. Вы хотите прямо сейчас?

— Извините за спешку, отец Клиффорд, — сказала Кэти. — Да.

— В нашей церкви было бы красивее, — вздохнул священник. — Но Бог сам выбирает время, и мы лишь позднее понимаем его мудрость. Пройдемте.

Он встал из-за стола и пошел направо, а перед Матвеем с Кэти лишь сместилось изображение. Стол с простым деревянным крестом, по букету цветов с обеих сторон. Священник не надел особого облачения, лишь взял толстую книгу, наверное Библию.

— Возьмитесь за руки, — сказал он. — Наверное, колец тоже нет?

— Потом, отец Клиффорд, — неловко сказал Матвей.

Священник улыбнулся, раскрыл книгу и прочитал: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему»…

И еще несколько мест о любви и браке, из которых особо запомнилось последнее, потому что после этих слов отец Клиффорд внимательно поглядел на Кэти: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх»^[68].

После этого он закрыл Библию и сказал:

— Повторяйте за мной слова супружеского обета.

Оказались несколько другие, чем слышал на православном венчании, но повторил их не задумываясь, а у Кэти навернулись слезы.

— Властью, данной мне провинцией Онтарио, объявляю вас мужем и женой, — сказал в завершение отец Клиффорд. — Сведения о браке будут немедленно внесены в гражданский реестр Канады.

Вот и вся свадебная церемония. Ему показалась странной, но Кэти немного поплакала.

Погасло изображение, они снова были в офисе, а в окна глядела темная колымская ночь. «Аргос» не выключился совсем, вместо проекции возникла тусклая пирамидка, в ней горел красный огонек.

— У Толумана есть что-то похожее, — сказала Кэти, — хотя он прячет. А что это значит?

Неприятный холодок прошел по спине.

— Угроза, — нехотя сказал он. — Пока неопределенная. Может, полетишь со мной?

— Ну нет! — зло сказала Кэти. — Подавятся. Но я рассчитываю на тебя… мой муж.

— Да, — сказал Матвей. Он обнял Кэти и чуть постоял, вдыхая аромат ее волос. — Извини, мне пора. Расслабляться пока нельзя. Не выключай телефон.

Он отстранился, еще раз глянул на Кэти — одинокая женщина в чужой негостеприимной стране — и вышел.

Глайдер на всякий случай оставил у гаража Толумана и на подходе к нему приподнял руку с «Аргосом».

«Два человека с парализаторами, — сообщил тот, — прячутся в тени».

Выходит, его не совсем игнорируют. Кулаки непроизвольно сжались. Ладно…

«Зеркало!», — приказал он, продолжая идти, не скрываясь.

Две голубоватые вспышки. Звук падающих тел. Опять озноб пробрал тело. Хорошо, что не используют огнестрельное оружие — а так не скоро поймут, что происходит. Сел в глайдер.

— Меня пытались открыть, — сообщил тот. — Безуспешно.

Да, такие взломщики еще не родились.

— Взлет! — приказал он. — Режим экранирования (долго уламывал Наставника, чтобы такой разрешил). Транспондер не активировать. Курс на точку перехода, пункт выхода — Медведицкая гряда^[69].

Это всего сто пятьдесят километров от Сталинграда.

Глайдер поднялся, слабое мерцание заструилось по корпусу — снаружи можно различить только размытый снежный вихрь. Элиза не заботилась о таких штучках, да и вообще от даймонов ее трясло… Телефон тревожно прогудел — черт, связь с Кэти потеряна! Он не стал менять курс…

Глава 4

Кэти

Она посидела, глядя в темноту за окном, на слабый отсвет снегов в вышине. Как странно, она теперь замужем. Далеко остался Торонто, да и не нужен ей больше. Она в чужой стране, как когда-то отец. Но не одна…

Зазвонил телефон на столе — пост охраны. Не успела ответить, как смолк. Она удивленно повернулась к двери, а та уже открывалась. Вошли двое с угрюмыми физиономиями, явно не обременены интеллектом.

— Госпожа Варламова? — спросил один. — Вас приглашает Координатор. Идемте, он хочет с вами поговорить.

Ее бросило в пот, даже комбинация прилипла к спине. Схватилась за сумочку, чтобы вытащить телефон, но второй мужчина оказался рядом, больно стиснул локоть и выдернул телефон. Вытащил из него аккумулятор и сунул все в карман.

— Лучше сама иди, бля… — грубо сказал он. — У нас и ордер есть, на случай если охранник очухается. Вправе применить силу, так что не дергайся.

Кэти встала, хотя ноги стали как ватные. На нее накинули куртку и, не дав взять сумочку, схватили под локти и потащили. Она беспомощно оглядывалась, но в коридорах никого — ночь. В холле охранник полулежал, навалившись на стол — наверное оглушили. Ее вытащили на улицу (ни одного прохожего!) и затолкали в глайдер.

Взмыли в воздух, и уютные огни скоро остались позади. Вокруг ночь, справа и слева навалились мужики, пахнущие скверным одеколоном. Непонятно, куда летят (Толуман сразу бы сориентировался). Но хотя бы не лапают и молчат — видимо, даны строгие инструкции. Наконец глайдер пошел вниз, среди темных холмов ярко освещенное двухэтажное здание. Сели.

Снова ее тащат по коридору и почти бросают в кресло. Вокруг аляповатая мебель, какой-то портрет на стене, а на диване — Координатор. Опять она видит эту рожу с лоснящимися щеками и холодными рыбьими глазами. На столике бутылки и рюмки, бутерброды с икрой и красной рыбой.

— Извините, что с вами поступили несколько бесцеремонно, — небрежно говорит Координатор. — Угощайтесь.

Она отрицательно дергает головой, а собеседник вальяжно раскидывается на диване. Вид самодовольный.

— Еще раз простите за причиненные неудобства, госпожа Варламова, — говорит он. — Но у меня много дел, а вы заставляете себя ждать. Все же мое предложение остается в силе. Ваш ответ?

Она пробует успокоиться, нет смысла негодовать на незаконное похищение. Похоже, тут все законно.

— Вы говорили о государственно-частном партнерстве. Но я выяснила, что вашу якобы государственную компанию через несколько посредников контролирует ваш племянник, некий Крюков.

Координатор моргнул: — Вот как? И откуда вы это узнали?

— Неважно. Я деловая женщина и должна проверять информацию.

Самодовольства у Координатора поубавилось, но глаза сделались злыми.

— У нас может быть опасно проверять информацию, вы не в Канаде. Лучше довольствуйтесь тем, что вам сказали. И это не ответ на мое предложение.

— Вы хотите для… своей компании пятьдесят процентов от моей доли. Не слишком ли жирно?

— А сколько вы предлагаете?

Жадность и плохо скрытая злоба так и написаны на лице Координатора: явилась какая-то иностранка и захватила то, что должно быть ЕГО собственностью. А куда пустит деньги? Тоже ясно, счета и виллы где-нибудь в Таиланде.

— Вряд ли больше двадцати пяти. И мне еще надо подумать, вы не знаете всех обстоятельств, при которых мне приходится работать.

Пусть надеется, что возможен торг. А то эти бандиты могут убить прямо сейчас. И изнасиловать для начала. Глазки похотливые, а охранники без труда разложат ее на этом диване… Затошнило от омерзения, налила рюмку водки и выпила залпом. Сморщилась от горечи и схватила бутерброд с икрой.

Координатор снисходительно улыбнулся.

— Вот наш человек, — сказал он. — К сожалению, госпожа Варламова, я вынужден настаивать. У меня тоже… есть обязательства.

Явный намек, что действует не один.

— Я должна еще раз все прикинуть, — упрямо сказала Кэти. Ну не бросят же ее Матвей и Толуман? Хотя, что они могут сделать? Координатор — это власть.

Глазки у того сделались колючими.

— Ну, прикидывайте. Только не в таких комфортных условиях. Непослушных девочек обычно запирают в темный чулан, но для вас найдем место прохладнее, чтоб остудились. А завтра поговорим.

Да, уже ночь. Этому борову явно хочется спать, а не уламывать строптивую бабу. До завтра можно и подождать.

Координатор делает жест, сзади вздергивают за руки. Стаскивают куртку, хватаются за кофточку. Кэти пытается отбиться локтями, а Координатор лениво машет рукой. Похоже, не хочет совсем уж портить отношений, по крайней мере пока. Ее утаскивают… Пускай грубо, но хотя бы не изнасиловали в этой мерзкой гостиной.

Коридор, лестница вниз, а там еще спуск к запертой двери. Поднимают засов, вспыхивает электричество. Бетонные и кирпичные стены, несколько дверей. Ее вталкивают в одну: голые стены, топчан с матрасом, ведро в углу. Похоже, она в частной тюрьме Координатора.

— Все удобства, миледи, — насмешливо говорит один из сопровождающих.

Откуда это?.. Дверь хлопает, гаснет свет. Она в изнеможении садится на топчан, но вскоре холод начинает забираться под юбку и кофточку. Снова этот промозглый холод!..

Она ходит взад и вперед как сомнамбула. Можно лечь, и она уже знает, как это бывает — постепенно ей станет тепло, и возможно даже заснет, но это может стать последним сном: пусть мороз не такой лютый, как тогда в вагончике, но еще зима и температура здесь явно ниже нуля. Она не хочет умирать, она хочет прижаться к горячей груди Матвея и плакать — над отцом с его рассказами о волшебной стране, над матерью, которая дала ей жизнь, зная о своей близкой смерти, над своими мечтами о любви и семейном счастье.

Ноги не держат, она все-таки ложится и сжимается в комочек, сердце еле трепещет…

* * *

Матвей

Он глядел на смутные холмы внизу: на западе Российского союза еще вечер, а снега здесь уже нет. Глайдер закачало — слишком много путей, порой в очень странные места, открывается с Медведицкой гряды.

— Снижение к трассе «Каспий»! — приказал Матвей. — Соблюдая все правила, на Сталинград.

Глайдер опустился над прилегающей дорогой и вскоре выехал на трассу. Вряд ли система управления движением зафиксировала что-то необычное, да и номера Южнороссии…

Транспорта много, уже забыл, как это бывает под Краснодаром. Наконец поворот на аэропорт «Гумрак», а потом появилось зарево огней — Сталинград.

— Управление Верховного координатора, — сказал Матвей. — Гостиница неподалеку.

Интересно, не там ли когда-то останавливался Варламов? Кэти рассказала кое что о странствиях своего отца.

Глайдер вырулил на стоянку, и Матвей с замиранием сердца взялся за телефон. Ответят ли по этому номеру, ведь прошло двадцать лет? Что ж, иначе будет добиваться приема.

Звонок, но вскоре гудки сменились молчанием. Он стиснул зубы и коснулся клавиши вызова во второй раз. Внезапный ответ:

— Кто говорит?

— Вы меня не знаете, — заторопился Матвей. — Номер был дан Евгению Варламову, двадцать лет назад…

— Ждите! — прозвучал властный голос. — Ни в коем случае не двигайтесь с места.

Ну и ну! Он стал оглядываться, и почти сразу два глайдера, игнорируя запрет на посадку, приземлились справа и слева. Значки Братства на корпусах, из дверей появились мужчины в серо-стальной форме, хотя оружия не видно.

— Выйдите, пожалуйста, из машины! — приказал один. — Извините за такую встречу, но вы позвонили по особому номеру.

Матвей пожал плечами и вышел, на всякий случай приподняв руки. Его не стали обыскивать и отвезли недалеко, к зданию за сквозным чугунным забором. Там провели в небольшую кабину — видимо, проверить наличие оружия. Смарт-часы, внешняя оболочка «Аргоса», интереса не вызвали. Потом сопроводили в кабинет, где из-за стола поднялся, судя по погонам, генерал.

— Здравствуйте, Матвей Андреевич, — сказал он. Ну да, телефон успели прокачать. — Я генерал Петров, уж и не думал, что по этому номеру еще позвонят. Садитесь.

Матвей сел в удобное кожаное кресло (небось, с датчиками для скрытого допроса).

— Вы не тот капитан Петров, что встречал Евгения Варламова в Сталинграде?

— Он самый, тогда был капитаном. А вы откуда знаете?

— Я муж Кэти Варламовой, его дочери. Она передала мне этот номер. Сама сейчас в Колымском крае, и у нее проблемы. Знаете о так называемом меморандуме Варламова?

— Ну да. Жаль, что проект затормозился.

— Как всегда, проблема с деньгами. Но теперь перспектива, наконец, появилась…

Стараясь быть кратким, он рассказал о месторождении платины, о планах Кэти и Толумана возобновить строительство Великой северной магистрали, и о проблемах, которые неожиданно возникли.

Генерал Петров приподнял белесые брови. — И они действительно готовы вложить такие огромные деньги?

— Не сомневаюсь, — сказал Матвей. — Я хорошо знаю Кэти. И печально, что она оказалась в таком затруднительном, а возможно и опасном положении.

Генерал о чем-то размышлял.

— Вот что, — сказал он. — Дело не терпит отлагательства. Я попытаюсь устроить встречу с Верховным координатором, прямо сейчас. Великая северная магистраль важна для Российского союза, но, как водится, у самих руки никак не дойдут. На госкорпорации надежды мало: не так воруют, как раньше, но эффективность невысока, так что стараемся поддерживать частный бизнес… Подождите в приемной.

В приемной секретарша угостила неплохим кофе, а минут через десять появился генерал Петров.

— Едем! — коротко сказал он.

Спустились в подземный гараж, Матвея попросили сесть сзади, первым выехал глайдер охраны. Дорога заняла недолго.

Трехэтажное здание, колонны у входа, портики вдоль третьего этажа. Вошли в просторный холл с одним охранником, и лифт поднял в кабинет с большими окнами. Книжные шкафы, а на стене необычная картина: на фоне горного пейзажа (глубокие тени в долинах и розовые снега в вышине), сидит человек, положив руку на штурвал глайдера. Темное одеяние, суровое лицо, глубоко посаженные глаза…

— Это первый координатор Братства, хотя портрет несколько идеализирован. — Из-за стола поднялся человек среднего роста, с седоватой шевелюрой и цепкими глазами. — Здравствуйте, Матвей Андреевич. Я Дмитрий Анатольевич Суворин, нынешний координатор Братства.

По телевизору видел его, когда переизбирался на второй срок (координаторы могли занимать пост до трех раз). А интересно, существовали глайдеры после войны, когда к власти в Российском союзе пришло Братство?.. Хотя неважно.

— Рад познакомиться. — Матвей пожал жесткую ладонь Координатора. — Я удивлен, что у вас помнят Варламова.

— При вступлении в должность я был обязан ознакомиться с напутствиями прежнего Координатора. Возможно вы удивитесь, но он придавал большое значение этому проекту… Садитесь, — и указал на стул.

А в голосе проскальзывает осторожность. Соберись, от этого разговора может зависеть жизнь Кэти!

— Что ж, я рад. Потому что эти планы в опасности. В прежней России было нормой, когда чиновники отнимали у предпринимателей бизнес, выводили похищенное за границу, покупали себе яхты и виллы. Собственно, та Россия и погибла из-за воровства. Боюсь, нынешний координатор Колымской автономии пошел тем же путем…

Верховный координатор слушал с непроницаемым лицом, а потом покосился на стоящего генерала Петрова: — Такое возможно?

— К сожалению, да. Прежние привычки изживаются с трудом… Извините, можно вашу карточку? — обратился он к Матвею.

Теперь и генерал уселся за боковым столом (похоже, его обычное место) и поднес карточку к сканеру.

— Интересно… Нет места рождения, а только регистрации, ЗАГС Краснодара.

— Родители предпочитают жить на природе, — скучно сказал Матвей. — Избегают контактов с властями, законом это не возбраняется.

— Вы сказали, что являетесь мужем Кэти Варламовой. Но отметки о браке нет.

— Запись имеется в гражданском реестре Канады. Кэти — гражданка Канады.

— Минутку… да, вас можно поздравить с законным браком. Кстати, очень недавним.

— Приходилось спешить, — столь же скучно сказал Матвей. — Может, мы больше не увидимся.

— Ну, зачем так мрачно?.. Извините, еще пару вопросов. Надо же нам знать, с кем имеем дело. Но как видите, мы глубоко не копаем.

А хоть бы и копали. Можете даже в дом заглянуть. Кстати, сам давно там не был.

— Где вы работаете?

— Сейчас в канадской «Northern Mining», по гражданскому договору. Если интересует, откуда брал деньги на учебу — биржевые операции. Некоторый талант к финансовому прогнозированию, все сделки в открытом доступе. Но сильно не разбогател.

Генерал усмехнулся: — К вам особо не придерешься, даже все налоги уплачены. Ладно, вернемся к делу. Вы хотите, чтобы мы помогли вашей жене?

— Да. Боюсь, что она задержана, телефон не отвечает.

— А почему вы не обратились в местное отделение Братства? Мы ведь и существуем, чтобы пресекать злоупотребления.

Матвей помедлил. — У брата Кэти, Толумана… не совсем положительный опыт взаимодействия с тамошним главой безопасности. На всякий случай мы решили действовать параллельно.

— Вот как? — Координатор хмуро поглядел на генерала Петрова. — Какого вы о нем мнения?

— Очень добросовестный человек, — сказал тот. — Очень осторожный. Может, поэтому… — Он покосился на Матвея и замолчал.

— Да, — сказал Координатор. — Это уже наши дела. Но и вашим мы займемся. Кстати, я хотел бы повидать Кэти Варламову, передайте ей приглашение. Так у нее есть брат?

— По отцу, от якутской рогны.

— Ого! — удивился Координатор. — И скорее всего, на него никто не наезжает. А Кэти, выходит, беззащитная иностранка…

— Товарищ Координатор, мы пока не знаем… — вступил генерал.

— Ладно, — вздохнул Координатор, — в дальнейшие детали нашего гостя посвящать не будем. — Он повернулся к Матвею: — Хотите вернуться туда?

— Да, — сказал Матвей. — Спасибо за оказанное внимание.

— Помочь с самолетом?

Генерал слегка улыбнулся: — Нашему гостю это не нужно.

Матвей вздрогнул — слишком уж проницательным оказался генерал Петров.

— Спасибо, я доберусь.

— Вот как? — Координатор с сомнением поглядел на своего помощника (или заместителя, кто его знает?) — Ну что же, доброго пути. И оставайтесь на связи, вам позвонят.

Обменялись рукопожатиями, охранник проводил к выходу. Надо же, не задержали. Хотя повышенное внимание теперь гарантировано. Ну и пускай.

Снова дорога, уже темно. Ближе к Медведицкой гряде включил режим экранирования и поднялся в воздух. Если и пытались отслеживать радаром, тут же потеряли из виду.

Из точки перехода взял курс на Первомайский, надо посоветоваться с Толуманом. Тут еще лежит снег, раннее утро — наверное, все сладко спят. Пришлось звонить. Телефон Кэти по-прежнему не отвечал.

Когда выбирался с рудника, Толуман ночевал в юрте матери, та уходила к соседям. Сам Толуман выглядел бодро, а Элиза несколько заспанной. Сестрица слегка округлилась, хотя скорее не из-за своего положения, а от «вкусностей» Рогны. Вид умиротворенный.

— Был у Верховного координатора, — проинформировал Матвей, — обещал помочь. О Кэти нет новостей?

— Никаких, — озабоченно сказал Толуман. — Я сообщил и в милицию и начальнику безопасности Братства. Пока ничего.

— Так, — Матвей сел на низкий табурет и активировал «Аргоса». В воздухе появилась проекция карты. — Хотя Кэти не отвечает, ее телефон был зафиксирован… здесь, — он ткнул в красную точку на карте довольно далеко от Усть-Неры, на правом берегу Индигирки. — Видимо, телефон включали, пытаясь скопировать информацию. Но на карте ничего не обозначено, что там может быть?

Толуман разглядывал карту. — Это на старой колымской трассе. Ходят слухи, что Координатор восстановил один или два путевых дворца еще сталинских времен. Может, один из них?.. Извини, мне звонят.

Он отошел, потом вернулся.

— Глава службы безопасности все-таки нарисовался. Они установили, где держат Кэти. Это действительно загородная резиденция Координатора, только просит сохранять все в тайне. Готовят группу захвата.

— Вот что, — сказал Матвей. — Ты им не доверяешь, и возможно прав. К тому же Кэти, вероятно, надо спасать прямо сейчас. Так что отправлюсь туда сам. Только надо добыть информацию об этом дворце.

Зазвонил уже его телефон, и спокойный голос сказал: — Я глава службы безопасности Колымского края, полковник Рындин. Меня попросили помочь. Где вы сейчас?

Похоже, у Верховного решили доверять полковнику Рындину. А может быть, план хитрее? Членам Братства запрещена коммерческая деятельность, и вдруг хотят проверить, не участвует ли здешний глава в сомнительных делах Координатора? Тогда Кэти служит подсадной уткой. Тем более надо спешить!

Матвей скрипнул зубами: — Я в Колымской автономии. Толуман передал, что Кэти держат в загородном дворце Координатора. Возможно, склоняют к сотрудничеству. Мне нужен детальный поэтажный план этого здания и прилегающей местности. Вы знаете, сколько там людей?

На том конце помолчали.

— Вам лучше не вмешиваться.

— План! — повторил Матвей. — И информация об охране!

Видимо, указание Верховного не решились игнорировать.

— Передаю план, — так же спокойно ответил голос. — У нас дрон на большой высоте, с тепловизором. Неорганические источники тепла отфильтровываются, и люди на схеме как красные точки. Положение может меняться, потом запросите свежую информацию.

«Аргос» перехватил изображение с телефона и вывел вторую проекцию.

— Еще одно, — Матвей разглядывал схему. — Захват может быть опасен для жизни Кэти. Вы просчитали риск?

Там опять помолчали. — Мы как раз пытаемся оценить имеющиеся сведения. Риск есть, поэтому не спешим с операцией.

— Держите меня в курсе. — Матвей прервал связь.

«Риск есть». А еще у Координатора может быть не только коммерческий интерес — Кэти уже не раз не раз пытались убить. Но при Элизе говорить этого не стоит… Он продолжил разглядывать схему.

— Не меньше десятка людей на разных уровнях. На схеме показано два этажа, но градаций яркости на экране тепловизора по меньшей мере три. Кое-что скрыто… Что это за путевые дворцы?

— Построили еще в сталинские времена, — ответил Толуман, — для поездок директора Дальстроя. Роскошная по тем временам мебель, бронза, зеркала. Потом все пришло в упадок, а ценное было расхищено. Я слышал, что Координатор восстановил антураж прежних времен, якобы для музейных целей.

Он тоже изучал схему — Действительно, одна точка совсем тусклая, словно в подвальном или цокольном этаже. Но таких у нас обычно не бывает, из-за вечной мерзлоты всё строят на сваях. Возможно, здание стоит на скальной породе, и под котлован скалу взрывали. Но на схеме подвалов нет.

Из истории помнится, что в сталинские времена были в ходу тайные ходы и подземные казематы. Ради этого могли и скалы взрывать…

— Вот что, Аргос, — решился Матвей, — отыщи информацию о первоначальном виде этого здания. Схемы, планы — всё с момента постройки. Жизненно важно!

Впервые он употребил это выражение. Снимаются все блокировки, а телефон зазвонит даже в аду. Конечно, потом не миновать разборок… Он подождал, и в воздух вывалилось несколько схем, судя по поблекшим голубым линиям (похоже на кальку) очень старых. Грифы «Дальстроя», «совершенно секретно» — вряд ли эти документы сохранились в реальном мире, однако при ссылке на жизненную важность Аргос поднимет даже Хроники Акаши^[70]. Может, Наставнику это не понравится, ну и черт с ним (а ведь ругаться стал гораздо чаще).

— Аргос, совмести планы, — приказал он. И, чуть погодя: — Вот оно!

На схеме появился более глубокий уровень, высвеченный бледными синими линиями. Коридор, несколько помещений — в одном из них и светится красная точка… а это что? Как будто некий ход наружу, не показанный на основной схеме. Чтобы спасаться от американских бомб, или от взбунтовавшихся заключенных? Выходит в небольшой овраг, видимо хорошо укрытый от посторонних взглядов.

— Можно подобраться здесь, — сказал Матвей. Еще эффектнее было бы напрямую, но «зеркало» настроено защищать только его. И так Наставник был недоволен, не случится ли для кого летального исхода.

— Ход может быть завален, — с сомнением сказал Толуман. — Или на замке, который уже не откроешь.

Матвей зевнул: в глаза будто насыпался песок, больше суток не спал.

— У тебя есть доступ к взрывчатке на руднике. Возьми на складе несколько зарядов с дистанционными взрывателями, — мыслями приходилось ворочать, как кирпичами. — Еще брусок или два, вдруг понадобится подпереть дверь. Фонари… В общем, сам подумай. Я поставлю глайдер на зарядку и посплю, пока ты летаешь. А то с меня толку не будет.

За все время Элиза не сказала ни слова, только глаза блестели из-под полога.

— Вы словно на войну собираетесь, — наконец молвила она. — Толуман, милый, может, останешься?

— Я Кэти не брошу, — угрюмо сказал тот. — Не бойся, со мной ничего не случится.

— Ну да, уже случалось. Если бы не я…

— Не вздумай явиться туда! — жестко сказал Матвей. — Я знаю, какая кровавая бойня тогда будет. На этот раз тебя вообще запрут в Саду.

Толуман покосился на него, поцеловал Элизу в щеку и вышел. Матвей следом.

— Вот колонка, — сказал Толуман, — я протянул линию с трансформаторной будки, чтобы лишний раз не мотаться. И поспи в юрте на кушетке, я вернусь часа через три.

Матвей подключил свой глайдер, а в юрте Элиза кинула на кушетку оленью шкуру. Олений мех приятно ласкал щеку, быстро уснул, но уже вскоре начали тормошить.

— На руднике всё по-старому, — сказал Толуман, перегружая снаряжение. — Выписал взрывчатку якобы для геологов, никто не придрался. Но как мы полетим, совсем светло? Нас увидят.

— Летим в обход Усть-Неры, а дальше вдоль хребта Тас-Кыстабыт и снова к Индигирке. Этот глайдер… малозаметен.

— А, штучки Сада, — буркнул Толуман.

На это Матвей ничего не сказал. Взлетели. Индигирка была еще скована льдом, да и хребет слева тянулся белыми горбами. Начиналась легкая метель. Они прошли по-над долиной и миновали холмистый водораздел. Толуман указал на прерывистую полосу, остатки старой Колымской трассы.

— Должно быть здесь, между горой и речкой. Летом, наверное, хорошая рыбалка. Ты уверен, что нас не видят?

— Не должны. — Матвей еще некоторое время назад включил экранирование. — Но сильно светиться не будем.

Глайдер миновал усадьбу, двухэтажное здание с террасой — наверное, летом приятно любоваться панорамой Индигирки. Свернул в долинку налево, куда должен был выходить потайной ход. Резиденцию закрыли скалы, и Матвей осторожно опустил глайдер между облепленных снегом лиственниц.

— Укромное место, — заметил он, — при необходимости отсюда можно незаметно спуститься к реке. Нам нужна как будто та расселина, только она наполовину забита снегом. Придется копать. Запомни, где глайдер, ты его не увидишь в двух шагах.

По насту прошли к скальной стенке, там обнаружились остатки каменной кладки. Толуман притаился с карабином наготове, а Матвей стал орудовать лопатой. Снег уплотнился за зиму, однако подавался, да и место для потайной двери было выбрано с умом, за скальным уступом. Снежная пыль веяла в лицо, иногда лопата звякала о камень, но вряд ли было далеко слышно за посвистом ветра. Вскоре Матвей вспотел и с непривычки набил мозоли. Завибрировал телефон (звуковой вызов, естественно, отключил).

— Полковник Рындин. Это вы к востоку от резиденции, там появились две новые точки?

— Да, — сказал Матвей. — Пытаемся проникнуть в подвальный этаж, тут как будто есть потайной ход.

— Вот как?.. — собеседник помолчал. — Будьте осторожны. Наша информация подтвердилась, у Координатора есть контакты с цзин. Ему позволили преследовать свои коммерческие интересы, но вполне возможно, что кто-то из его окружения имеет приказ убить Кэти Варламову. Мы вынуждены изменить план операции, даже залп из боевых парализаторов не пробьет крышу и перекрытия.

Нахлынуло чувство омерзения: Кэти в руках убийц — тех, кто когда-то преследовали ее отца.

— Вот что, полковник. Не спешите со штурмом, я боюсь что Кэти могут использовать в качестве живого щита. Вскоре мы взорвем дверь и прорвемся внутрь, на нижний уровень. Попытаемся освободить Кэти и запереться, но надолго это не получится. Тогда сразу начинайте действовать.

Если полковник на стороне Координатора, эти слова выдадут Кэти с головой. Ну, тогда полковнику Рындину не поздоровится!.. Подошел Толуман, осмотрел очищенную от снега дверь и толкнул, но та не поддалась.

— Лиственница, — сказал он. — Закаменела от старости, а внутри явно заперта на засов. Но высверлить отверстия легче, чем в камне.

Он поспешил туда, где оставили глайдер, на минуту будто исчез в метели и вынырнул с сумкой и деревянными брусьями. Шепотом посовещались, где закладывать взрывчатку? У Толумана был опыт в таких вещах — помогал геологам с взрывными работами, — так что за дело взялся он. Определив, где примерно должны быть дверные петли, высверлил отверстия. Шум аккумуляторной дрели показался негромким в свисте ветра. Потом Толуман набил пластиковую взрывчатку и вставил детонаторы.

— Лучше укроемся за скалой. Надень фонарь и возьми хотя бы один брусок. Надо будет сразу ворваться в дверь.

Молодец, взял налобные фонари для горных работ. А Толуман с сомнением поглядел на Матвея: — Давай я пойду первый, с карабином.

Прятаться за чужой спиной? Ну нет, Кэти его жена. И недаром столько уламывал Наставника насчет «Аргоса». Так что, хотя по телу пробегал нервный озноб, как можно спокойнее сказал:

— Нет, первым пойду я. У меня эффективная защита. Лучше держись за мной, заодно подстрахуешь. — Он вытащил телефон: — Полковник, мы начинаем.

Толуман нажал кнопку взрывателя. Грохнуло сильно: наружу вылетел фонтан снега, камней и расщепленных досок — наверху точно услышали. Матвей включил фонарь и бросился в проем. Закашлялся от пыли и сразу налетел на разбитую взрывом кирпичную кладку — с внутренней стороны дверь когда-то была заложена кирпичом. Ударил несколько раз торцом бруса по оставшимся кирпичам и ввалился в коридор. Красный от пыли луч фонаря уперся в дверь на его другом конце — та уже начала открываться.

— «Зеркало»! — крикнул Матвей, бросаясь к ней. На этот раз стреляли из огнестрельного оружия: вспышки выстрелов, визг рикошетирующих пуль, вопль фигуры в дверном проеме. Не останавливаясь, ударил ее плечом, вышвырнул на ту сторону, захлопнул дверь и подпер брусом. Только теперь заколотило — надо же, «Аргос» отразил даже пули!.. Подоспел Толуман, тоже подставил брус и несколько раз ударил по нему кирпичом, чтобы закрепить понадежнее.

— В сторону! — закричал он, и оба отскочили. Вовремя, в двери с треском появилось несколько отверстий. Толуман сорвал с плеча карабин и пару раз выстрелил в ответ. За дверью кто-то вскрикнул, стрельба за нею прекратилась, но тут же началась в отдалении.

Матвей бросился назад по коридору, дергая засовы дверей. А если Кэти не здесь, а наверху?.. В первой камере — никого, но во второй еле успел уклониться от удара доской.

— Это я! — крикнул он. В луче от фонаря возникло злое и грязное лицо Кэти, которая замахивалась во второй раз. Та чуть опустила доску, но взгляд был недоверчивый: из-за света фонаря едва ли видела его лицо. Не вовремя зазвонил телефон.

— Как вы? — спросил полковник Рындин.

— Вошли на нижний этаж. Кэти здесь и в порядке. Пока заперлись.

— Тогда не высовывайтесь. Мы начали штурм.

— Это действительно ты? — с рыданием спросила Кэти.

Матвей чуть отвернул голову, чтобы луч фонаря не слепил ей глаза. Мрачная камера, усыпанная обвалившейся штукатуркой, матрас на покосившемся топчане — видимо, от него и оторвала доску Кэти. Какие же сволочи!

— Это я. Успокойся, всё в порядке. Со мной Толуман, он вооружен. Наверху идет штурм резиденции.

От взрыва содрогнулись стены, с потолка снова посыпалась штукатурка. Кэти отчаянно пыталась стряхнуть ее с волос. Вскоре заглянул Толуман: — Кэти, ты в порядке? Кажется, охрану нейтрализовали. Светошумовые гранаты, а стрельба длилась недолго.

— Подождем, — сказал Матвей.

Зазвонил телефон. — Мы взяли резиденцию под контроль, — сообщил полковник Рындин. — Как будто отыскали дверь на ваш уровень, изрешечена пулями и заперта.

— Мы заложили ее брусьями, — сказал Матвей. — Сейчас будем открывать, а вы опустите оружие. Ни одного нацеленного ствола!

— Понял, — кратко сказали в ответ.

Матвей выбил брусья и отступил, обняв Кэти за плечи — так «зеркало» защитит обоих. Ее сильно трясло. Толуман, держа в одной руке карабин, потянул дверь. По ту сторону оказалось светло.

— Ну, здравствуйте, полковник, — сказал он.

Матвей увидел несколько вооруженных людей и среди них человека среднего роста, с напряженным лицом.

— Госпожа Кэти Варламова, — официальным тоном сказал он, — я полковник Рындин и от имени Российского союза приношу извинения за причиненные страдания. Виновные будут строго наказаны.

— Где он? — хрипло спросила Кэти.

— Координатор? Наверху.

— Помоги, Матвей, — попросила Кэти.

Ее шатало, когда поднимались по лестнице. Наверху оказалась гостиная, обставленная тяжеловесной мебелью. На диване сидел человек с толстыми щеками и в наручниках. На лице появился страх, когда Кэти, спотыкаясь, подошла вплотную. Не говоря ни слова, она с размаха ударила его носком сапога в пах, и Матвей еле удержал ее на ногах.

Координатор издал вопль, и один из спецназовцев дернулся, но полковник Рындин вскинул руку.

— Можете жаловаться на неподобающее поведение вашей заложницы, — сухо сказал он подвывающему Координатору. — Однако, госпожа Варламова, прошу вас удалиться. Если нужна медицинская помощь, она вам будет оказана.

— Надеюсь, медицинская помощь понадобится этому ублюдку, — все еще хрипло сказала Кэти. — Спасибо, полковник. Мы уходим.

— Можно вас на минутку, — сказал Матвей и поманил Толумана, чтобы тот поддерживал Кэти.

Отошли с полковником в сторону.

— Вы сказали, что кто-то из окружения Координатора мог иметь приказ убить Кэти. Вы установили, кто это?

— Нет, — покачал головой Рындин, — но попытаемся узнать. Хотя возможно, он среди убитых при штурме. К сожалению, пришлось применить огнестрельное оружие. Кстати, и вам приношу извинения. Редко бывает, чтобы руководитель такого уровня оказался связан с китайской спецслужбой, поэтому я был вынужден действовать максимально осторожно. Боюсь, ваша жена пострадала из-за этого.

— Ладно, полковник. Спасибо вам. Кто-нибудь из ваших людей не отыщет верхнюю одежду и телефон Кэти?

Пока шли поиски, Кэти сидела в кресле, неприязненно разглядывая обстановку. Матвей тоже осмотрелся. Только теперь заметил на стене большой поясной портрет Сталина (помнил его изображения из курса истории). То ли для воссоздания атмосферы тех времен, то ли как объект почитания… Наконец принесли куртку и телефон Кэти.

— Подожди, пока сбегаю за глайдером, — сказал он.

Чтобы не искать дорогу поверху, вернулся через подвальный этаж, заодно прихватив сумку с дрелью и остатками взрывчатки. Когда, отключив экранирование, опускался на площадку возле резиденции, увидел там три больших глайдера в камуфляжной окраске и с эмблемами Братства. Все-таки, пожалуй, эти ребята сравнительно честные.

Возвращались под вечер: розовели снега, а сзади плыл глайдер сопровождения.

— Тебе точно не надо в больницу? — спросил Матвей.

— Нет, — сказала Кэти. — Только душ, добраться до косметики, и хорошо бы отогреться несколько дней. Второй раз меня вымораживают в вашей России.

Матвей помолчал.

— Тогда завозим Толумана в офис, пусть хозяйничает, а ты бери, что тебе надо, и отправляемся в свадебное путешествие. Сколько ты дашь себе дней?

Кэти порозовела. — А сколько ты предлагаешь?

— Дней пять, там это будет дольше. Элиза отыскала одно местечко…

— Постойте, ребята, — удивился Толуман. — Вы что, поженились?

— Ну да, — вздохнула Кэти. — Чуть не позабыла за всем этим. Но свадьбы не будет, разве что небольшой фуршет, когда вернемся.

— Надо же, — покрутил головой Толуман. — Элиза будет рада.

Еще бы, сразу начнет прикидывать, как это использовать в своих интересах. Ну и пускай.

Вот и Усть-Нера, опустились перед офисом. Глайдер охраны сделал круг и улетел. Матвей проводил Кэти в их номер.

— Бери только летнюю одежду, легкие туфли и сандалии, — сказал он. — Я съезжу в магазин, пока ты собираешься.

Кэти улыбнулась: — За колбасой и соленой рыбой?

— Возьму немного. Но на первые дни надо бы молоко, сметану и творог. Потом слетаем к родителям, попробуешь тамошнее вино и сыр.

Обернулся быстро, Кэти наводила макияж после душа.

— Не старайся, — посоветовал он. — Море всё смоет.

— Завидую вам, — вздохнул Толуман.

— Ты уже не раз отдыхал, — мстительно сказала Кэти. — Покрутись теперь вместо меня.

Накинула теплую куртку поверх легкого платья, и спустились. Оставила распоряжения на посту охраны — все вопросы к Толуману, — и сели в глайдер.

— Ну, вези, милый, — улыбнулась она. — Не знаю, куда.

— Глайдер, — приказал Матвей, — к точке перехода в Сад. На всякий случай, в режиме невидимости. Там — пункт Феодосия.

Смутно белые сопки вокруг, серп месяца среди облаков. Наконец замерзшее озеро, и беловатая спираль начинает закручиваться внизу.

— Переход, — сообщил глайдер…

* * *

Кэти

Она испытывает чувство падения, тошнота подступает к горлу. Потом словно зависает, сердце трепыхается несколько раз, а вокруг серая пустота. Очень тоскливо, и она отыскивает руку Матвея.

— Успокойся, — говорит тот. — Мы в Серой зоне, ее не миновать впервые приходящим в Сад. Это мир в ином измерении времени, так случилось, что я отсюда. Когда познакомишься с моими родителями, все поймешь.

Серая пелена редеет. Огромная форма обрисовывается неподалеку, и сердце Кэти будто стискивают ледяные пальцы. Огромный пес, выше глайдера, смотрит на нее желтыми блюдцами глаз!

— Привет, Орм, — Матвей опускает боковое стекло. — Подойди, познакомься. Это Кэти, отныне моя жена.

Он поворачивается к Кэти. — Не бойся, открой дверь. Это просто пес, хотя и большой, и ему нужно обнюхать тебя.

Кэти непослушной рукой открывает дверцу, и пес кладет огромную голову ей на колени. Глаза умные, он шумно втягивает воздух. Преодолевая страх, Кэти скребет жесткую шерсть за его ухом. Снова шумный вздох, пес убирает голову, и некоторое время сидит рядом с глайдером.

— Это не тот… что тогда с Элизой? — Кэти ощущает, как постукивают ее зубы.

— Нет, у нее другой. Я не знаю, почему Псы охраняют Элизу даже на Земле. Орм едва ли явился бы туда ко мне. Хотя точно не знаю, это вполне разумные существа.

Туман светлеет, и силуэт пса вдруг исчезает. Открывается простор моря, лазоревые волны с белопенными гребнями катятся по нему. Птица реет над волнами — изумрудные крылья, хвост прекраснее, чем у павлина, а от пения сердце Кэти сладко трепещет.

— Надо же! — изумленно говорит Матвей. — Это птица Сирин, повелительница пространств. Впервые вижу ее так близко. К чему бы это?..

Глайдер покачивается на опорах, приехали.

Солнце висит над морем золотым шаром. Кэти открывает дверцу, и едва не задыхается, воздух напоен ароматом цветов. Они растут посреди улицы, в них утопают здания — и вдруг как живая волна приливают к ногам Кэти. Она стягивает зимние сапоги, а оглянувшись на Матвея и колготки, и замирает от сладостных прикосновений.

— Господи! — говорит она, не узнавая собственного голоса. — Где мы?

— Это Сад, — отвечает Матвей, — мир по ту сторону земного времени. Если мы останемся здесь, пять дней растянутся для нас на пятнадцать. В иных местах время течет по-другому, но нас ждет теплая долгая ночь.

Она сохранит эти ночи и дни в памяти — такого покоя и блаженства никогда не бывало. Но особенно запомнит это…

Бухточка у отвесных скал Кара-Дага. Пляж из самоцветной гальки: сердолики, яшма, агаты — вряд ли такое встретишь в земном мире. Матвей выныривает из зеленоватой воды, пена стекает по его смуглому телу (они не носили купальников здесь). Ложится рядом, а она приподнимается на локте (ониксы и агаты обтекают его) и глядит на красивое мужское тело. Желание разливается в ней теплой волной.

— Эй! — говорит она, и с приятным чувством вседозволенности садится на него верхом, упираясь ладонями в жестковатую волосатую грудь. Матвей смеется и обхватывает ее груди, вызывая сладкое томление во всем теле. Она с восторгом чувствует, как напрягается его мужская плоть, и направляет ее в себя… Словно отключаются все звуки: плеск волн, ласковый шепот ветра в скалах. В полном безмолвии она скользит вниз, а потом приподнимается, но немного, чтобы не утратить блаженного чувства полноты внутри. Вверх и вниз, скользя по твердому и горячему, волосы спадают на глаза, и она нетерпеливо отбрасывает их. Смутно видит…

Волны стали выше — это прекрасные всадницы летят к берегу, распустив лазоревые волосы.

У нее вдруг просыпается слух: волны поют, а ветер звучит в ушах великолепной музыкой. Медленные судороги проходят по телу, и она стискивает зубы, чтобы не закричать.

Красные скалы вырастают из моря, замыкая бухту багровым кольцом.

Она видит, как искажается лицо Матвея. И вот пламя пронизывает ее внутри от бедер до темени — она вся трепещет и, почти теряя сознание, клонится на гальку.

Древний вулкан оживает, извергая фонтаны пламени в потемневшее небо. Она купается в пламени, но оно не сжигает, а пронзает сладостным электрическим током.

Издали слышит чей-то задыхающийся крик, и с трудом понимает, что кричит сама.

Сумерки пологом падает на бухту, багряные скалы снова тонут в море, теплый красный свет колышется по волнам.

Сумрак, тишина, по ее грудям и животу стекает красноватый свет. Она ложится на гальку рядом со своим мужчиной.

— Ты как? — хрипло спрашивает он.

— Молчи! — она прижимает палец к его губам. — Я едва не умерла. Но воскресла снова.

Мир постепенно принимает обычный вид: скалы больше не движутся, и только солнечные блики танцуют на зеленоватых волнах. Такие внезапные трансформации окружения она наблюдала еще не раз — иногда в ответ на сильные эмоции, как сейчас, а иногда они происходили спонтанно. Матвей туманно пояснил: «Здесь можно играть пейзажами, как музыкант звуками»…

Она осталась бы здесь навсегда. Но все проходит, и они вернулись в снежный суровый мир.

* * *

Толуман

По секрету от Кэти он подговорил женский персонал «КК Платина» не делать свадебный фуршет совсем уж скромным. Устроили и цветочные композиции, и фонтан с шампанским, изящно сервировали закуски. Для Кэти с Матвеем был украшен столик, а остальные закусывали в основном стоя, но вдоль стен были поставлены офисные стулья.

Конечно, присутствовала мама с Элизой. На Элизу поглядывали с любопытством, она заметно пополнела за прошедший месяц. Поздравляя, лукаво подмигнула Матвею:

— Если бы не я, ты неизвестно когда женился. А теперь у тебя не только очаровательная сестра, но и еще более очаровательная жена. Чтобы мы все никогда не разлучались!

Матвей, кажется, слегка покривился, а Кэти только улыбнулась. Она выглядела отдохнувшей и безмятежной. Глаза зеленовато сияли, почти как изумруд на груди. Еще бы, две недели в Саду…

Уже на следующий день Кэти устроила совещание — лишь они трое. Одета по-деловому, поза расслабленная, но это только для своих. Толуман кратко обрисовал обстановку.

— Лицензия на разработку месторождения получена, а поскольку участок наша собственность, то без аукциона. В Администрации больше не мешают, можно сказать, дали зеленый свет.

— Кто теперь Координатор? — спросила Кэти.

— Временно исполняет обязанности полковник Рындин. Он останется ВРИО на год, а потом пройдет референдум, такова обычная практика. Если не наберет большинства голосов, будут назначены выборы. Тогда могут выбрать и гражданское лицо, но для нас это неважно.

— Да, — сказала Кэти. — Важно другое. Скоро лето, и надо успеть завезти тяжелые грузы по санному пути. Летом строимся — рудник, обогатительная фабрика, поселок. И важна безопасность. Мы не сможем нормально работать, если нас будут постоянно похищать или убивать. Твои соображения, Толуман? Я доверяю твоим аналитическим способностям.

Слышать приятно, хотя в голосе Кэти прорезались требовательные нотки. Впрочем, оно и к лучшему. То, о чем много размышлял, стало послушно выстраиваться в стройную картину.

— Думаю, со стороны Администрации помех некоторое время не будет. Тем более, со слов Матвея сам Верховный координатор заинтересован в Великой северной магистрали. В этом есть одна опасность, но об этом позже… Империя с ее Орденом может помешать, им наша магистраль, как кость в горле. Боятся, что ее строительство приведет к усилению Российского союза, в чем они правы… Самая большая угроза все-таки исходит от цзин. Им тоже на дух не нужно (Кэти моргнула) укрепление Российского союза. С другой стороны, Китай очень заинтересован в строительстве железнодорожного пути в Северную Америку. Это огромный товарооборот и, что для них еще важнее, перспектива включения трех автономий России в сферу влиянии Великого Китая. Не сыграть ли нам на этом?

Кэти нахмурилась. — Ты предлагаешь отказаться от планов строительства магистрали от Якутска в сторону Москвы? Сосредоточиться на линии Якутск — Аляска?

— На словах, и пока. Изобразим прагматичных дельцов: дескать, будем строить только то, что принесет максимальную прибыль. Нам все равно понадобятся китайские деньги, особенно для строительства Берингова туннеля.

Толуман вытер слегка вспотевший лоб и откинулся в кресле. Похоже, к Кэти отчасти вернулись жесткие ухватки Лоры.

— Интересно… — протянула Кэти. — Матвей, а твое мнение?

Ну, с ним она будет деликатнее. Естественно…

— Я хуже владею ситуацией, — сдержанно сказал тот. — Но вижу в предложении Толумана два плюса. Первое — возможно, цзин действительно перестанут мешать… на какое-то время. Потом все равно ожидаю от них неприятностей. Второе — может быть, Орден со своим отцом-настоятелем тоже пока успокоятся. На Орден сильное влияние имеет церковь Трехликого, фактически те же цзин. Возможно, это вообще одна организация. Тогда они могут придержать этого отца-настоятеля.

— Так, — кивнула Кэти. — Но, Толуман, ты забыл Прескотта. У нас остается версия, что именно он стоял за первыми покушениями на меня.

— Нет, — покачал головой Толуман. — Не забыл. Но у меня такое впечатление, что с ним ситуация сложнее, а теперь он вообще отошел в сторону. Я уже говорил, что хочу потянуть за эту ниточку, однако пока на это нет времени.

— Да, — вздохнула Кэти. — Сейчас нам надо встать на ноги. Ну что же, спасибо. Будем надеяться, эта хитрость поможет нам выиграть какое-то время…

Она чуть задумалась, а потом улыбнулась.

— Кстати, о времени. Толуман, передай Элизе спасибо. Я будто вырвалась из клетки на столько дней.

Села прямее.

— Итак, принимаем решение. На следующей неделе «Northern Mining» проводит пресс-конференцию в Магадане. Я сообщу о начале работы нашей компании, что уже с осени мы будем поставлять платиновый концентрат. Также объявлю о создании консорциума «Великая северная магистраль» для строительства трассы от Якутска до Фэрбанкса через Берингов пролив, и модернизации Амуро-Якутской магистрали в Китай. На вопросы о строительстве через другие Автономии Российского союза отвечу отрицательно: это слишком дорого и не обещает скорой прибыли… Но, Толуман, есть проблема. Для выплавки чистой платины нужен аффинажный завод, а он есть только в Красноярске. Как мы будем доставлять туда платиновый концентрат? Опять встает вопрос о железной дороге до Красноярска, что не понравится нашим недругам.

— Нет, — улыбнулся Толуман. — Я думал над этим. Летом действует водный путь по Лене от Якутска до Усть-Кута, а зимой перевозки осуществляются по льду реки. Там устраивают настоящую автостраду, с полосами движения и дорожными знаками. От Усть-Кута до Красноярска восстановлено железнодорожное сообщение, сделаны два перехода через Темные зоны. Ты можешь заявить, что мы воспользуемся этим маршрутом. Кстати, это действительно дешевле, чем пытаться восстановить старую Байкало-Амурскую магистраль или делать переходы на Транссибе. К тому же там уже частью китайская территория.

Кэти тряхнула волосами: — Ты молодец, Толуман. Я так и скажу. Может, китайцы действительно от нас отстанут. Или, что еще лучше, понесут свои денежки.

Она приняла более свободную позу и мечтательно улыбнулась, вряд ли позволит себе такое на других совещаниях. Все же она стала мягче, хотя на деловых качествах это не отразилось.

— Распределяем обязанности, — сказала она. — На мне остается общее руководство, буду девочкой на побегушках. Толуман занимается строительством рудника и подбором персонала. Сколько нам понадобится?

— Примерно тысяча двести на период строительства. Около тысячи для эксплуатации рудника и обогатительной фабрики, с расчетом на круглосуточную работу.

— Что ж, подбирай людей. Я перетащила бухгалтера из магаданского филиала «Northern Mining», она будет главным. Все вопросы по оплате согласуй с ней. Дел у тебя невпроворот, а ведь скоро у Элизы должен родиться ребенок. Кто у вас будет?

Толуман улыбнулся: — Девочка.

— Да, на тебя все свалилось разом. Еще и институт заканчиваешь?

— Летом. Но я взял темой диплома именно закрытую разработку месторождений.

— Остаешься ты, милый, — Кэти с улыбкой повернулась к Матвею. — Стоило со мной познакомиться, как кончилась твоя вольная жизнь. Нужен человек, который займется магистралью. Я знаю, это не совсем твой профиль, но будешь учиться на ходу. Для проектирования трассы можно обратиться к специалистам из Новосибирска: я знаю, что в прежней России разрабатывались такие планы. Для строительства переходов привлеку «Trans-Zone», как-никак я совладелица и должна давать людям работу. Но главное — Берингов туннель! Потом обговорим вопросы финансирования, однако проект надо делать прямо сейчас. Подними все прежние наработки…

Кэти вдруг осеклась и прикусила губу.

— Постой! Я взваливаю на тебя кучу дел, а вдруг тебе это не надо? Я и Толуман уже впряглись во все это — платина, Великая северная магистраль. Но я не хочу заставлять еще и тебя, можешь выбрать что-нибудь проще и жить спокойнее.

А ведь в глазах у нее появилась тревога. Жаль ее, подгоняет себя и других. Ей нужен не просто муж, а человек, на которого она может целиком положиться. Кому можно поплакаться, забыв свою гордость, но кто и сам будет тянуть этот тяжелый воз. Толуман даже затаил дыхание.

— Я с вами, — спокойно улыбнулся Матвей.

Кэти порозовела. Пожалуй, если бы не Толуман, расцеловала бы мужа. Но только облегченно вздохнула.

— Тогда я заявляю о создании консорциума «Великая северная магистраль»^[71]. В совете директоров пока будут трое — я, Толуман и ты. Придется работать как проклятые, но может, хоть иногда отдохнем. — И она застенчиво улыбнулась Матвею.

* * *

Толуман

Он спал рядом с Элизой, когда кто-то коснулся его плеча. Он вздрогнул и поднял голову. Темная фигура отступала в сумрак, маня рукой. Мама? Ведь никто посторонний не сможет войти в ее юрту. Однако зачем он ей понадобился?

Стряхивая остатки сна, Толуман встал и пошел к выходу. Непонятно, одевался он или нет? Луна над снежными горами, но уже пахнет весной.

Темная фигура откидывает капюшон и делает шаг навстречу. Кто это?.. Изможденное лицо, серые космы, голубоватые льдинки глаз.

— Не бойся, — скрежещет голос. — Я старшая рогна и во второй раз вызываю тебя из сна. Надеюсь, для тебя это останется сном.

— З-зачем я тебе? — выговаривает Толуман. У него стучат зубы, то ли от холода, то ли от страха.

— Я уже совершала путешествие с твоей сестрой. Теперь твой черед.

— Куда? — с тоской спрашивает Толуман.

— Кэти не испытывала страха. Почему боишься ты? Дай руку!

Руку будто сжимают костяные тиски. Ветер хлещет в лицо, но вдруг стихает — вокруг некая разреженная пустота. Уши закладывает от перепада давления. Только что была ночь — и вдруг день!

Слева величественные здания, а справа серая река с пенными гребешками волн.

— Ты в Петербурге и незрим для большинства людей. Но будь осторожен, есть и другие, равные мне по силе. Я не могу быть с тобой, меня сразу почуют. А тебе пора ближе узнать своих врагов…

Вдруг он оказывается в машине, на заднем сиденье. Сидящий впереди оборачивается и недоуменно глядит сквозь него. Пробирает озноб — это отец-настоятель, глаза блеклые и безжалостные! Но тот пожимает плечами и поворачивается обратно.

Машина едет по набережной мимо серо-стальной реки. Водитель сворачивает к зданию… и снова этот храм: темные колонны, портик, шестиконечный крест.

Некто в сером одеянии, видимо служка, открывает дверцу, и отец-настоятель выходит. Следом и Толуман, хотя опять непонятно, открывали ему или нет? Его явно не видят, но это не относится к ветру, который холодной тряпкой хлестнул по лицу. Что необычно для храма, у входа охранники, но молча расступаются в стороны. В вестибюле отец-настоятель ждет, а ему в глаза упираются два красных лучика — идет процедура идентификации. Толумана не замечают, и вскоре открывается дверь внутрь.

Отец-настоятель мимоходом кивает изображениям Троицы (Толуман помнит их по первому сну) и поворачивает налево, вниз по лестнице, освещенной язычками свечей. Первая ниша в этот раз пуста, но справа красноватый свет заливает обширное помещение с круглым столом и чем-то вроде лож у стен. Четверо сидят за столом, и отец-настоятель сперва кланяется полунагой женщине в зеленом одеянии, с красной розой в руке — двойнику Лилит. Затем человеку в темном, с бледным лицом и пальцами на рукояти меча. После этого магистру с золотой цепью и кроваво-красным камнем на ней. И нерешительно замирает перед четвертым, лицо которого скрыто капюшоном, как и у старшей рогны.

— Приветствую тебя, — говорит тот и откидывает капюшон. Голос звучит холодно, как ветер среди обледенелых якутских скал, и явно с китайским акцентом. Редкая бородка клинышком, голый череп, один глаз черный и живой, а другой пластиковый или стеклянный. Он возвращает руку на набалдашник посоха — странную черно-белую фигурку.

— Приветствую вас, Патриарх Темной луны, — низко склоняется отец-настоятель. — И благодарю за честь.

— Я рада видеть тебя, — тихо смеется женщина. — Ты был готов отдать свою бренную жизнь в моих объятиях.

Толумана пробирает дрожь: не настоящая ли это Лилит? И зачем сюда явился сам Патриарх Темной луны — по слухам, глава тайного ордена убийц-невидимок, цзин?

А отец-настоятель снова кланяется двойнику Лилит: — Это блаженство, умереть в темнице твоих волос.

Глаза женщины светятся зеленым, как у довольной кошки: — Я за него. Но послушаем и тебя, Патриарх.

И опять, вряд ли обычная женщина посмеет обращаться к фигуре такого ранга на «ты». А тот, прищурив живой глаз, рассматривает отца-настоятеля.

— Ты позван на разбирательство, но также по твоему собственному прошению. Тебе поручили устранить возможную помеху для нашего Плана — тех, кто может реализовать так называемыймеморандум Варламова. Наши аналитики выявили около десятка таких людей, и тебе достался не самый сложный вариант. Но сначала тебе не удалось справиться с его сыном, а когда была поручена и дочь, то опять провал. Почему? И зачем отнимаешь у нас время, если даже не стал магистром?

Лицо отца-настоятеля дергается, он облизывает губы.

— Почему?.. Вмешались некие факторы, о которых я мог сообщить только лично. Поэтому благодарю за приглашение.

— Поясни, — голос Темного патриарха снова, как свист якутской пурги.

— По секретному заданию Империи, я веду постоянный мониторинг окружающей местности. Выяснилось странное обстоятельство. К западу от реки Индигирка имеется горное озеро, где периодически исчезают и появляются летательные аппараты…

— Одно из якутских мест силы, — небрежно замечает спутник Лилит.

А Толуман вздрагивает: слишком много тот знает для обычного человека.

— По-видимому, — соглашается отец-настоятель. — Я распорядился установить там аппаратуру слежения, это тайная разработка Империи. Когда подозрительный объект приближался к озеру, аппаратура фиксировала изменение темпа времени вокруг его корпуса. Затем аппарат, а это всегда были глайдеры, просто исчезал.

— Их принадлежность? — Темный воин (похоже, это действительно он) поглаживает рукоять меча.

— Зарегистрированы в Южнороссии. Но некоторые физические параметры необычны.

— И ты не пытался сбить их для изучения? — с ноткой презрения осведомляется Патриарх.

Отец-настоятельмедлит: — Хотя подобные действия пока запрещены Империей, я сделал одну попытку… исходя из приоритета нашего Плана. Вот результат.

Он кидает на стол несколько фотографий. Женщина небрежно тасует их холеными пальцами.

— Работа Псов, — замечает она. — Как в Москве.

— Судя по всему, да, — соглашается отец-настоятель. — Мне пришлось срочно эвакуировать ракетную установку и… остатки тел. Исходя из этого, а также видимых манипуляций со временем, я пришел к выводу, что мы имеем дело с вмешательством Сада. Это максимальная угроза для нашего Плана. Именно это вмешательство, я полагаю, защитило тех, кого мне поручили устранить. Поэтому я и попросил о личной встрече.

Повисает молчание, и Толумана опять бьет озноб: выходит, их пытались сбить. Матвея, или его с Элизой? Скорее их, ведь глайдер Матвея непросто засечь. Неужели Псы снова вмешались из-за нее?

— Рановато, — наконец роняет Темный воин. — Похоже, кто-то ускорил ход событий.

Женщина тихо смеется. — Я расскажу об этом в Темном чертоге, при следующем свидании.

А Патриарх Темной луны пронизывающе смотрит на отца-настоятеля и слегка качает головой: — Признаться, я относился к тебе с сомнением. Но ты проявил смелость и ум. Ты все еще адепт?

Тот кивает, и Патриарх некоторое время молчит.

— Пока не делай ничего. Эти… трое объявили о своих планах. Строительство магистрали, которая соединит Северную Америку и Китай, что выгодно нашим формальным руководителям. Мы подождем. Следи, но ничего не предпринимай против этих глайдеров. Мы узнали важное — что Псы охраняют не только Серую зону, но и внешние границы Сада. Как бы они не добрались до тебя… — Патриарх смеется, словно зловеще кудахчет. — А ты оказался ценен. И доказал, что достоин быть магистром.

Он слегка поворачивается к присутствующему магистру, который за все время не произнес ни слова. — Отдай свою цепь, потом получишь другую.

Тот встает и с поклоном подает цепь с красно-кровавым камнем. Патриарх Темной луны манит рукой, отец-настоятельстановится перед ним на колени. Цепь опускается ему на плечи… и Толуман кричит от жгучего прикосновения камня к своей груди.

— Здесь кто-то есть! — Патриарх неожиданно легко вскакивает и обводит навершием посоха помещение. Черный глаз бегает по сторонам, но стеклянный в упор смотрит на Толумана. Теперь видно, что черно-белая фигурка представляет сплетшиеся в объятиях Ян и Инь. Темный воин со зловещим свистом выхватывает меч.

Толуман хочет отстраниться, но черно-белый набалдашник поворачивается вслед за ним. Его чуют! Похоже, посох опасен, да и острие меча нацелено чуть не в глаза.

В который раз пронизывает ледяной холод, только еще вот-вот пронзят посохом или мечом. Можно ли умереть во сне? Старшая рогна сказала: «Надеюсь, для тебя это останется сном». Не очень уверенно, значит можно и погибнуть. А как же Элиза, останется одна в чуждом мире?

И тут он вспомнил!

Он боялся, что голос будет дрожать, но он прозвучал четко и властно:

— Именем Предвечного света. Именем Той, которую я не могу назвать. Заклинаю вас…

Что он говорит? Ведь он не рогна!..

Но две фигуры замерли, словно в ступоре, а рот женщины открылся, будто в неслышном вопле…

Всё исчезло, он в меховой постели и дрожит, покрытый холодным потом.

— Что с тобой? — спросила Элиза, приподымаясь на локте. — Ты так странно кричал.

— Кошмар, — стуча зубами, выговорил Толуман. — Я просто видел кошмар…

Он согрелся и даже немного поспал. Проснулся от грома — он шел со стороны реки, перекатываясь между домами.

— Что это? — испуганно спросила Элиза.

— Ледоход, — сказал Толуман, торопливо одеваясь.

Он прибежал к обрыву: замерзшая река двигалась, разламывая лед на огромные льдины и громоздя их на берега. От гула дрожала скала под ногами. Если в далеком Петербурге Нева давно освободилась ото льда, то сюда только пришла весна …

Весна придет еще дважды, но ледоходов не удастся увидеть, потому что будет по горло занят на стройке.

Для рабочих и специалистов требовалось благоустроенное жилье: возить из Усть-Неры было далеко, да и погода не всегда позволяла. Договорились со строительной организацией, и та собрала за лето пять жилых бараков, а на следующий год планировала еще семь. Строили на приречной террасе, в трех километрах от промышленной зоны, на арендованной муниципальной земле. Возводили дом с квартирами для администрации, одну собирался занять Толуман с Элизой. Может, ей будет скучновато на руднике, но уже начали строить коттедж в Усть-Нере, где есть детский сад и школа. Рядом с бараками забивали сваи под многоквартирные дома. Вахтовый метод здесь не годился, работу предполагалось вести не только круглый год, но и круглые сутки. За работу в ночную смену и при сильных морозах Кэти распорядилась выплачивать солидные премии.

На все нужны были деньги, и пока разрабатывали верхнюю, богатую платиной часть месторождения. От штольни пробивали боковые штреки, а чтобы спускать породу к обогатительной фабрике (пока скромной), устроили рельсовый путь для вагонеток. В цирк лебедками затащили второй балок, чтобы рабочим было где пережидать пургу. Нередко попадались самородки, так что при выходе из штольни все, не исключая Толумана и Кэти, проходили через металлодетекторы.

Проходку вертикального шахтного ствола, который должен был вывести к основному месторождению, пока отложили. Вместо этого в начале серпантина стали пробивать вторую штольню — и для разведки, и в надежде найти еще самородную платину.

Для доставки стройматериалов и вывоза рудного концентрата требовался выход на колымскую трассу: зимой концентрат еще можно вывезти на тракторных санях, но в межсезонье и летом только платформой на воздушной подушке, что выходило дорого. Главбух подсказала, что «КК Платина» имеет право на налоговый вычет в размере стоимости дороги к месторождению. Уже по итогам первого года компания вошла в число крупнейших налогоплательщиков Автономии и, чтобы не терять доходов, власти предпочли строить дорогу сами, тем более часть средств выделил Российский союз. Параллельно стали тянуть и ЛЭП, хотя тут пришлось вложиться в «Западные электрические сети».

Наконец на красноярский аффинажный завод отправили первую партию концентрата, сопровождал молодой начальник транспортного отдела и охрана из Братства. Дошла благополучно, хотя Толуман вздохнул: водный путь с двумя перевалками обходился недешево…

В конце ноября пришло время рожать Элизе — мать настояла, что будет сидеть рядом. Никто не посмел возразить рогне, и роды прошли на удивление легко. Когда Толумана допустили, Элиза слабым голосом, но решительно заявила, что назовет девочку Ассоль. Толуман улыбнулся, вспомнив посещение музея Грина в Крыму.

Книг этого писателя не читал и без особого любопытства глядел на предметы морского обихода — карты, секстанты, барометры и прочее — на стенах и на столе. Но перед одной гравюрой Элиза остановилась, встала боком и искоса глянула на Толумана.

— Ничего не напоминает?

Толуман глянул на черно-белую гравюру: девушка на фоне морских парусов. Пряди черных волос; чуть вздернутый носик; маленький, но гордо выдвинутый подбородок…

— Да это же вылитая ты! — удивился он.

— Ага, — сказала довольная Элиза. — Это Ассоль, героиня повести «Алые паруса». Я, как впервые увидела, обалдела. Словно я сошла с этой картинки. Потом мечтала, что приплывет капитан на корабле с алыми парусами и увезет меня куда-нибудь. Сад очень хорош, но… порой бывало тоскливо. Все жалела, что родители меня так не назвали, а потом решила, что назову Ассолью свою дочь.

Толуман улыбнулся: — Только вместо капитана под алыми парусами объявился я, на мышастого цвета глайдере.

— Сойдет, — хихикнула Элиза, — учитывая технический прогресс…

В следующем году переехали на рудник. Поселок постепенно принимал благоустроенный вид, и стало возможно часть забот переложить на других. Начальника горных работ удалось переманить с прииска Первомайский, где добыча приняла рутинный характер, а горных мастеров и опытных проходчиков набирали со всего Российского союза. Места суровые, но и заработки редкие даже для Колымы.

Вторая штольня тоже вывела к богатой руде, хотя самородки попадались реже. Остро не хватало мощностей обогатительной фабрики, а для дополнительных электропечей требовалось электричество. Все же добыча заметно выросла, и слитки платины с аффинажного завода поступили в продажу (налоги с «КК Платина» власти брали именно ими).

Личная жизнь оказалась на втором плане: Элиза нянчила ребенка, к счастью помогала мама, хотя и вздыхая о своей юрте. Один раз выбрались с Ассоль в Сад. «Надо же показать бабушке и дедушке внучку», — с долей ехидства сказала Элиза, уговаривая Толумана. Он вспомнил о запрете Патриарха нападать на глайдеры, пересекающие границу Сада, и решил, что особого риска не будет. Псы не остановили их в Серой зоне, видимо сразу признав Ассоль своей…

Офис в Усть-Нере заодно служил штабом консорциума, и предпочитали встречаться там.

— Уже двадцать компаний согласились войти в консорциум, — сказала довольная Кэти, — но есть проблемы с привлечением средств. Расходы на магистраль все растут. Мне советуют создать акционерную компанию и начать эмиссию акций, только боюсь, что контрольный пакет быстро перейдет китайцам. А я хочу сохранить решающий голос в вопросах строительства магистрали.

— Китайцам это не очень нравится, — заметил Матвей.

— Верно, — согласилась Кэти. — И меня это начинает беспокоить. Что-то давно на нас не было покушений. Мы так всерьез и не обсудили рассказ Толумана о его сне, а это явно не обычный сон…

— Интересно, зачем в Петербург приезжал Патриарх Темной луны? — задумчиво сказал Матвей. — Уж наверное, не только для посещения храма Трехликого. Возможно, существует некий сговор между цзин и Империей. Жаль, что Толуман не остался там подольше…

— И так еле ноги унес, — фыркнул Толуман. Он с удовольствием откинулся в кресле, даже посидеть удавалось редко.

— Я думаю, нам действительно дали передышку, — сказал он — Но теперь первая очередь рудника запущена, идет подготовка к строительству магистрали и разведка трассы Берингова туннеля. Доходов от платины на все строительство не хватит, но если выставить на продажу акции, денег будет достаточно. В конце концов, мы можем выпустить привилегированные, которые не дадут права голоса, а фиксированные дивиденды будем выплачивать за счет платины… Только у меня тоже возникает впечатление, что мы становимся китайцам не нужны. Если перехватят управление консорциумом, то и сами могут построить три тысячи километров магистрали от Якутска до Уэлена, да и Берингов туннель тоже. Но что с нами можно сделать? Меня тронуть пока не посмеют, я представляю, что тогда устроит моя мать. Конечно, сначала могут устранить ее, но и тут трижды подумают. Матвея… — он усмехнулся, — так просто не возьмешь, да и жену в обиду не даст. Так что перед нашими противниками непростая задача.

Матвей пожал плечами: — Нам дали узнать, кто стоит за нападениями на нас, похоже сам Патриарх Темной луны. Конечно, цзин не осмеливаются действовать на территории Российского союза открыто, но могут через посредников.

— До Патриарха нам не добраться, — вздохнул Толуман, — и опасны именно посредники. Кроме отца-настоятеля могут быть другие. Так и не могу потянуть за ту ниточку, что ведет от Ивэна. Но теперь людей на ключевые места я подобрал, и…

— Сосредоточимся на магистрали, — недовольно сказала Кэти. — Главные участки сейчас — мост через Алдан и Верхоянский хребет с его Темной зоной. Надо жестче контролировать подрядчиков из Якутска. Если построим этот участок года за три, легче будет транспортировать платиновый концентрат, да и пластиковые сборки можно будет доставлять из Якутска, как по конвейеру. Заодно обдумаем создание акционерного общества и первичную эмиссию акций. Надеюсь, у нас еще есть время.

Есть ли оно? Но и что делать, неясно. Расследование, которое он задумал, требует времени, и еще будет ли толк?..

Началось все с непонятных компьютерных сбоев. Пропадала информация, были попытки несанкционированного доступа, но никакой системы не угадывалось, и даже Матвей, отвлекшись от поездок по делам консорциума, ничего не смог выяснить.

А в одно июньское утро позвонила Кэти. Толуман был на руднике, в недавно законченном здании правления.

— У тебя все в порядке? — спросила она.

— Вроде да. Сейчас иду на утреннюю планерку.

— Что-то случилось в офисе в Усть-Нере. Меня не впускают, и охрана сменилась.

— Не впускают? — поразился Толуман.

— Говорят, что меня нет в базе данных. А владельцы теперь другие.

Словно и не начало лета, в лицо повеяло грозным холодом зимы.

— А что Матвей?

— Я только вернулась из Якутска, а он пока там, решает проблемы с прокладкой трассы к Алдану. Я сказала ему нанять самолет, но едва ли будет до вечера.

— Сейчас прилечу, — сказал Толуман.

Пришлось думать на ходу. Все-таки хакерская атака?.. Он свернул к своему кабинету.

— Отмени планерку, Вика, — сказал он секретарше. — Пусть все занимаются своими делами.

Вошел в кабинет и проверил компьютер. Как всегда, отключил вчера от сети — привычка с детства, когда в юрте приходилось экономить электричество. Теперь отсоединил и снял со стойки резервный диск, куда копировалась вся информация. Положил в карман, достал из сейфа парализатор (получил-таки разрешение, не бегать же по городу с карабином) и вышел из кабинета. Теперь в Усть-Неру.

Вокруг офиса стояла металлическая ограда, несколько дней назад ее не было. Злая Кэти сидела в глайдере на стоянке и кому-то названивала. Толуману что-то буркнула — видно, у нее ничего не выходило. Толуман подошел к турникету и приложил свою карточку к сканеру. Прямоугольник остался красным («доступа нет»), турникет не открылся. Забарабанил в ограду кулаком.

Из будки вышел охранник с незнакомой физиономией.

— Чего надо? — грубовато спросил он.

Толуман постарался сохранить спокойствие. — У меня там кабинет, надо кое-что забрать.

Охранник протянул ладонь: — Карточку!

Приложил к своему блокноту и хмыкнул. — Верно, был. Но о доступе надо договариваться с новым директором.

Бросило в жар, и все же спокойно спросил: — А кто это?

Охранник лениво пошарил в кармане и дал визитку — некий Царев. Толуман отошел в сторону и позвонил тому — ни ответа, ни привета. Вернулся к Кэти.

— Ну что? — спросила она.

— Та же история, нет в базе данных. До нас все-таки добрались, рано стали радоваться. Похоже на рейдерский захват собственности, такое часто бывало в прежней России. Хотя там поступали примитивнее: под каким-нибудь предлогом делали обыск, изымали печати и документы, и вдруг оказывалось, что предприятие зарегистрировано на нового собственника. Конечно, все делалось при участии правоохранительных органов.

— Но прежний Координатор в тюрьме, — уныло сказала Кэти.

Толуман задумался: — На этот раз всё хитрее. Подменить все данные… Вот что, поехали ко мне. Надо подождать Матвея.

Хорошо, что не продал старую квартиру. Кэти продолжала названивать, а Толуман включил старый ноутбук и подсоединил взятый с работы резервный диск — здесь всё в порядке: он и Кэти совладельцы «КК Платина», ну и так далее.

Спрятал диск в карман и зашел на портал Колымской администрации. А вот здесь всё по-другому: и владельцы другие, и зафиксирована сделка по передаче им прав собственности от Кэти и Толумана Варламовых. На их счета перечислено по пятьдесят миллионов рублей. Сделка зарегистрирована ИИ Колымской автономии такого-то числа, с уплатой пошлины.

— Посмотри, — сказал он Кэти. — Оформлено так, что комар носа не подточит (Кэти недоуменно нахмурилась). Кто же это ухитрился? И как?

Кэти только махнула рукой. — Пойду, прогуляюсь, — с горечью сказала она.

Толуман стал копаться в информационных базах дальше — везде данные об их компании изменены. Отвлекся, чтобы перекусить консервами, и тут забеспокоился: где Кэти? На звонки не отвечала, так что пошел искать: а вдруг и с ней что случилось?

Указание местоположения она не отключила, и оказалась у старого офиса. Толуман глянул на полуразрушенный барак, которому досталось в последнее наводнение — похоже, такие же руины остались от его мечты. Вышел на берег Индигирки.

Фиолетовый иван-чай вскипал на нем, а дальше бежали серые волны могучей реки. Кэти сидела на груде плавника, безучастно глядя на них.

— Так же цвел кипрей, когда я была с отцом на Dark lakes, — молвила она. — Там он рассказал, что волшебная страна существует и передал мне ключи от нее. Не могу вынести, что какие-то негодяя отняли его мечту.

Толуман сел рядом, а она уткнулась в его плечо и зарыдала. Впервые видел такой гордую Кэти.

Стремительно бежала река, свистел ветер, клонились под ним фиолетовые волны иван-чая. Вернулись на квартиру к вечеру.

Матвей появился угрюмый, мимоходом обнял Кэти, выслушал Толумана и включил свое диковинное устройство. Снова светящиеся уровни повисли над столом.

— Если это рейдерский захват, то очень хитрый, — наконец сказал он. — Вся информация подменена. Терабайты и терабайты данных. Поработал кто-то, технически очень изощренный.

— Цзин, — хмуро сказал Толуман. У отца-настоятеля методы топорные, а вот цзин мы никак не научимся принимать в расчет. Только поди докажи, что это они, все фигуры явно подставные. Конечно, Китаю выгоднее завладеть и платиновым рудником и Великой северной магистралью. Технических возможностей для такого компьютерного взлома у них хватит. Но все подменить они не смогли. Я захватил диск резервного копирования с рудника, там информация осталась прежней.

— Молодец, Толуман, — отозвалась Кэти. — однако этого недостаточно. Многие важные документы остались в офисе и их, скорее всего, уже уничтожили. Конечно, мы можем подать судебный иск, но… — она повернулась к Матвею. — Посмотри, чем заканчивались такие судебные споры. Должна быть информация, раз в вашей России такие порядки.

— Вряд ли это дело рук Российского союза, — ответил Матвей с некоторой обидой. — Зачем ему это? Однако и для частных лиц масштаб вмешательства слишком велик, тут явно были задействованы ресурсы на государственном уровне… По судам, вот данные.

На этот раз над столом появилось несколько виртуальных дисплеев с документами. Матвей стал изучать их, а Толуман заглядывал через плечо.

— Обычно суды не могли прийти к однозначному выводу, — наконец сказал Матвей. — Скорее всего, нам порекомендуют заключить мировое соглашение, да и то на разбирательство уйдут годы.

— Даже в лучшем случае мы отдадим половину, — горько сказала Кэти. — Бедняками не станем, но Китай получит право решающего голоса. Что ему в принципе и надо. Погляди, как с консорциумом?

Документы на дисплеях сменились.

— Здесь учредительные документы те же. Тут мы по-прежнему в совете директоров.

— Ну-ну, — через силу улыбнулась Кэти. — Только теперь в совете будет еще с десяток человек. И у нас ни решающего голоса, ни финансовых ресурсов, так что последнее слово будет за представителями Китая. А они решат так, как им надо. В общем, сделано по-умному, не выходя за пределы необходимого.

— Да, это не примитивные ухватки отца-настоятеля, — усмехнулся Толуман.

Жаль Кэти, за эти несколько часов совсем извелась. Лицо побледнело, осунулось, даже волосы утратили живой блеск.

— Вот что, — сказал он. — Утро вечера мудренее. Ночуйте здесь, а то в ваш номер теперь не попадешь. А я полечу к Элизе. Встретимся завтра.

— Все хотела, чтобы ты построил нам небольшой коттедж в Усть-Нере, — печально сказала Кэти. — Но теперь это вряд ли понадобится.

* * *

Матвей

Он еще не видал Кэти в таком отчаянии. В постели сжалась как пойманный зверек, не реагируя на его прикосновения. Порою начинала мелко дрожать. Наконец он почти крикнул:

— Успокойся! В таком состоянии от тебя завтра не будет проку.

Она перевернулась на спину, но глаза все равно лихорадочно блестели. Вспомнилась их первая ночь, он встал и налил полстакана виски (Толуману подарили на день рождения). — Выпей!

Кэти послушно выпила, стуча зубами о край стакана. Не стала закусывать долькой лимона, но было видно, что постепенно расслабляется, и внезапно уснула.

Он осторожно лег рядом. Что можно для нее сделать? Не столь важны для него и магистраль, и Северная федерация, но отчаяние Кэти действовало угнетающе. Любит ли он ее? Вон у Толумана и вопросов не возникло, так ловко сестрица его окрутила. А тут?.. Жалость, симпатия, забота — или это тоже любовь?.. Хватит, думай о деле! Только в голову ничего не приходит…

Он думал, что долго не уснет, но заснул быстро. Долго скитался по странным снам, порою светлым, а чаще сумрачным. Наконец кто-то крепко взял его за руку и повел.

Он оказался перед необычным зданием: хаос красных и бурых башен, черно-зеркальные ленты стекла, все захлестнуто половодьем зелени и жутковатых цветов.

«То, что было и будет, — сказал в его голове тихий женский голос. — Если хочешь вернуться, чтобы идти вперед, твоя дорога лежит в Исейон».

Исейон… Отец что-то рассказывал о нем. А тот же голос спросил:

«Однако я желаю знать, чего ты хочешь? Исейон дает знание, а оно позволяет получить деньги и власть. Если тебе нужны женщины (в голосе послышалась нотка юмора), тебе не сюда».

«У меня уже есть жена. Я хочу помочь ей».

«Неужели любовь еще сохранилась в вашем мире?.. Тогда врата Исейона открыты для тебя».

Исейон… Со звучанием этого слова он проснулся. Летние ночи коротки, в комнате было уже светло. Он встал, умылся и приготовил омлет для двоих (в холодильнике нашлись яйца и пакет молока).

— Просыпайся, — сказал он Кэти.

Та открыла глаза, и стало горько — они были тусклыми от горя. Надо же, ведь ей хватает денег и без рудника. Но ей нужны не деньги, а мечта, которая стала смыслом ее жизни после гибели отца — Великая северная магистраль.

— Успокойся, — сказал он. — У нашей проблемы есть решение. Мы летим в Сад.

— Что-то не видела там компьютеров, — безнадежно сказала Кэти.

— Это даже не Сад. Это может быть рискованно, и я не бывал в этом месте. Но там ключи от всего.

— Лететь, так лететь, — вздохнула Кэти. — Я такая злая, что готова душу продать, лишь бы разобраться с этими мерзавцами.

— Отправимся втроем, — сказал Матвей. — Могут понадобиться все.

Он набрал номер Толумана: — Прилетай! Скажи Элизе, что вызвали на работу.

Повернулся к Кэти: — Ему не следует рисковать женой и ребенком. Конечно, Элиза будет раздосадована, но переживет. Оденься так, будто у тебя важная встреча.

— Изумруд? — слабо улыбнулась Кэти.

— Не помешает.

Молча позавтракали, и Кэти сосредоточенно занялась туалетом. Через час во двор вплыл глайдер Толумана. Матвей осторожно поцеловал жену: — Пойдем.

Толуману сказал: — Летим на моем глайдере в Сад. Не бери оружия. Это возможно только с разрешения Владычицы, а мы не станем беспокоить ее по такому пустяку.

Кэти фыркнула.

— В Сад? — удивился Толуман. — Как это может помочь нам?

— Всё поймете потом, — сказал Матвей.

Заехали в банк — они так мотались, что Кэти предпочла арендовать для изумруда сейф. И снова полет, мягкое сияние обтекает глайдер, переход в Сад… Матвей позвонил и после короткого разговора улыбнулся:

— Нам повезло, отец дома. Его совет нам не помешает.

Опустились на площадку между морем и домом. Было приятно снова увидеть его: деревянные стены с верандами поднимаются среди зелени, фасад из грубого камня хорошо сочетается с галькой на берегу.

Теплую одежду оставили в глайдере. У входа встретила мама. Элиза наконец остепенилась и стала больше походить на нее: слегка вздернутый нос, серые глаза, только волосы темные, а не светлые, как у матери. И конечно, лицо не такое умудренное и прекрасное. Толуман поклонился. Кэти замялась и ограничилась рукопожатием — изумруд обязывает к светской сдержанности.

— Отец ждет в кабинете, — сказала мать.

Поднялись по деревянной лестнице. Кэти оглядывалась с любопытством, прежде наверху не была. Для нее обстановка, пожалуй, непривычная: книги, картины, диванчики, большая маска Изиды на стене и бюст мужчины у другой. Отец поднес к губам руку Кэти, пожал у Толумана.

— На книжных полках бюст настоящего хозяина этого дома, поэта Волошина, — пояснил он. — А на стене маска древнеегипетской богини Изиды. Странное совпадение, ведь если я правильно понял Матвея, вы хотите посетить Ее дом.

Кэти моргнула, а отец спросил:

— Не расскажете подробнее, что с вами приключилось?

Матвей стал рассказывать, а Кэти не удержалась и добавила пару гневных комментариев. В конце он сказал:

— Женский голос, я не знаю чей, сказал, что моя дорога лежит в Исейон. И, отец, я вспомнил твой рассказ о нем. Там сокрыто знание обо всем, что было и есть, но в отличие от Хроник Акаши его можно посетить и даже позаимствовать что-то. Вдруг мы сумеем вернуть ту информацию, что была подменена в нашем мире?

Отец поглядел на маску Изиды.

— Это возможно только с Ее согласия. Владыки могут входить туда невозбранно, но вам требуется разрешение. Хотя похоже, ты его уже получил. Однако…

Он глянул на Кэти и Толумана.

— Речь идет об изменении реальности. Будущее всегда ветвится, и обычно два варианта являются наиболее вероятными. Насколько я понимаю, новая линия развития еще не оформилась окончательно. Например, в мое время на Земле одной возможностью был объединенный мир, а другой — война. Безответственность политиков привела к войне. Каковы варианты сейчас? Я не должен напрямую вмешиваться в ход событий, поэтому твое мнение, Матвей?..

Любит отец метод Сократа: задавать вопросы, чтобы ученик сам находил ответы… Думай быстрее!

— Первый вариант, — сказал он, стараясь сохранить невозмутимость. — Если меморандум Варламова будет реализован, то вокруг Великой северной магистрали рано или поздно возникнет демократическая федерация, и со временем большинство стран мира вольется в нее. Возможно, наступит золотой век человечества. Второй вариант, к сожалению, более реален… Меморандум не удается реализовать. Происходит политическое сближение Китая, Третьей российской империи и подпавших под китайское влияние Североамериканских Территорий. Формируется мировое тоталитарное государство с культом Трехликого. Века тьмы.

Кэти фыркнула: — Как-то не считала себя спасительницей человечества.

А Толуман покачал головой: — Может быть и так.

Отец поглядел в окно на блистающее море.

— Картина сложнее, но пока мне добавить нечего. Человеческая природа не стала лучше за истекшие полвека. Однако можно уравнять шансы, положив что-то на другую чашу весов. Кэти, ты должна поговорить с Изидой, и если тебе разрешат, мы отправимся в Исейон.

— Как я могу говорить с… древнеегипетской богиней? — удивилась Кэти.

Отец улыбнулся, впервые за сегодня:

— В Древнем Египте ее почитал давным-давно. Сейчас она носит другое имя, которое пока скрыто. Но она одна из Владык, так что говори с нею почтительно, хотя и у тебя королевский вид. А как?.. Любая вещь в Саду открывается гранями в иные измерения пространства и времени. Обратись со своей просьбой к маске Изиды и увидишь, что она перестанет быть маской. А мы должны выйти: только женщина может говорить с Изидой лицом к лицу, как и в древних мистериях.

Кэти возмущенно огляделась, но потом махнула рукой.

— Ладно. Если уж я была готова продать свою душу…

Отец поднялся: — Идемте. Сад учит скромности. Есть вещи, которые открываются только женщинам. И наоборот.

Молча посидели на веранде. Многоярусные облака наплывали с моря и, как всегда, в них приоткрывались фиолетовые и синеватые бездны. Через некоторое время отец встал: — Можно вернуться.

Опять вошли в кабинет. Странным ароматом веяло в воздухе, а у Кэти был потрясенный вид. Она как изваяние застыла в кресле, подавшись вперед. Отец позвонил в колокольчик, и вскоре вошла мама с бутылкой вина и бокалами на подносе. Налила Кэти полный бокал.

— Выпей. Общение с Владыками порой трудно перенести.

Та выпила, ляская зубами о стекло, вино стекало по подбородку. Мать вытерла его платочком и налила еще, но Кэти отстранила бокал.

— Не надо. Не хватало явиться туда пьяной… Нам разрешили посетить Исейон.

Она повернулась к Матвею: — Извини, я не стану ничего рассказывать. И не спрашивай ты.

Толуман отпил вина (им налили по половине бокала) и покачал головой. Да, такого на Земле не найти. А отец что-то помрачнел.

— Я отлучусь ненадолго, — сказал он, — и вылетаем. Лучше на твоем глайдере, Матвей.

Они спустились и постояли у дома. От каменной кладки веяло теплом, волны шелестели по разноцветной гальке. Наконец появился отец в накинутой куртке.

— Неизвестно, какая там погода, да и время года. Матвей, давай поведу я. Даже твой «Аргос» не найдет Исейон.

Полетели на север. Вызвав легкую грусть, внизу проплыли здания на месте Феодосии.

— Дальше идут вариации ландшафта на тему степей, — пояснил гостям отец. — Из городов, по-моему, сохранена только часть Киева и еще места, связанные с Гоголем и Шевченко. Но нам в другую сторону.

Равнина стала уплывать вниз, и вскоре вокруг остались только многоярусные облака. Никогда не забирался в глайдере на такую высоту. Снова стали открываться синеватые и фиолетовые провалы в головокружительную глубину.

— Это проекции иных измерений Сада, — объяснил отец. — Нам они недоступны, но Исейон существует и в трехмерных мирах. Кэти, ты теперь отчасти посвященная и должна почувствовать его.

Та бледно улыбнулась. — Да, — сказала она. — Нам туда.

Она указала на провал, ведущий будто в раковину из голубоватого перламутра, унизанную жемчугом. Отец кивнул и направил глайдер в ее сердцевину.

— Ты обрела новые способности, — улыбнулся он. — Свидание с Изидой не проходит бесследно.

— Прожила бы и без него, — хмуро ответила Кэти.

Жемчужины превращаются в облака, те стремглав пролетают мимо. Ощущение головокружения, радуги чистейших цветов загораются и пропадают вокруг.

— Исейон! — объявляет отец.

— Ну и ну, — выдыхает Кэти.

Глайдер скользит над площадью из черных зеркальных плит. Какой-то фантастический бурый и красный лес поднимается по сторонам. Но взгляд приковывает необычайное здание впереди.

Он уже видел его!

Хаос багровых и бурых башен. Желто-зеленые цветы вскидываются на красные террасы, толпятся под черно-синими лентами стекла. Некоторые формы странно расплывчаты.

— Когда-то меня привез сюда Проводник по снам, — буднично поясняет отец. На автомобиле «Волга», о глайдерах тогда и не слышали. Он объяснил, что это упрощенный зрительный образ того, что существует в многомерном пространстве и одновременно во многих мирах. Можно сказать и так, что Исейон один, но бросает тень на все миры.

Он опускает глайдер у входа, довольно обычной двери из зеркального стекла.

— Войдем. И постарайтесь контролировать свои мысли. Скажем, размышляйте о коанах дзэн. Например, как звучит хлопок одной ладони?..

Кэти только качает головой.

Обычная кнопка у двери, отец нажимает ее, и вскоре дверь открывается. Он переступает порог, похоже из черного мрамора, а следом остальные.

Их встречают… Толпы человеческих фигур движутся со всех сторон из темных глубин. Холодок стекает по спине, но тут же становится понятно — это только отражения. Десятки, а то и сотни призраков Матвея и его спутников населяют темные зеркала.

Он делает шаг вперед. Словно холодная невесомая завеса касается его лица.

— Здравствуй, Эсета, — странным голосом говорит Кэти, — хранительница того, что было и будет!

Зеркала исчезают, вместо них появляются разливы стекла и света, вверх спиралями уходят пандусы, с них открываются входы в призрачные анфилады помещений. Да здесь можно блуждать годами!

— И как мы найдем то, что нужно? — потрясенно спрашивает Кэти.

— Исейон подчиняется силе мысли, — говорит отец. — Скорее всего, далеко идти не надо. Если вам нужна информация… Матвей, попробуй представить что-то компьютерное.

Тотчас на полупрозрачной стене возникает несколько компьютерных дисплеев.

— Ну, Матвей! — напряженным голосом говорит Кэти.

Он протягивает было руку, и навстречу выплывает клавиатура. Отец тихо смеется.

— Раз Исейон понимает мысли, поймет и слова. Только не знаю, понимает ли шутки.

Становится неловко перед спутниками. Матвей опускает руку и говорит: — Мне нужна актуальная информация по компании «КК Платина». Та, что на центральном сервере компании, резервном, сервере Колымской администрации, а также все связанные файлы.

Словно безумная колода карт рассыпается в воздухе — дисплеи уходят в обе стороны и к потолку. Он изучает ближайший, Толуману и Кэти тоже хватает. Нет, информации слишком много!

— Так не пойдет, — говорит он. — Сделаем проще. Исейон, оставь информацию только с трех названных серверов и откати ее к предыдущей конфигурации.

Поймет ли? Но дисплеев сразу становится меньше. Текст, цифры и схемы на них тоже изменились. Он изучает только те, где представлена информация с центрального сервера.

— Толуман, когда все было еще в порядке?

— Вечером в среду. Я забрал резервный диск утром, но с вечера он был отключен.

Смотрит с уважением, и это приятно.

— Еще откат! — приказывает Матвей. — Еще раз…

— Вот! — выдыхает Кэти. — Учредительные документы, и мы как собственники.

Он тщательно выверяет даты и время.

— Вернуть всё к исходному состоянию, как на этом дисплее!

Настоящая чехарда начинается в воздухе. Толуман моргает и отодвигается. Но и Матвей взмок от пота.

— Все возвращено к исходной конфигурации, — сообщает приятный женский голос, и Матвей оглядывается, но у Кэти плотно сжаты губы, а отец безразлично поглядывает по сторонам. Видимо, говорит сам Исейон. — Сохранить?

Да, — немного хрипло отвечает Матвей. — И… можно сделать так, чтобы информация в земных компьютерах также вернулась к ней.

— Теперь это актуальная информация повсюду, — с ноткой юмора отвечает голос. — У вас там произошел масштабный компьютерный сбой.

— Спасибо… (как скромно звучит это простое «спасибо»!). И еще… Можно, чтобы отныне изменения могли вносить только мы трое?

— Поднесите ваши карточки к имитации сканера, — говорит тот же голос, и перед ними материализуется стандартный сканер. Сначала Матвей, а потом и другие подносят карточки. — Так… С этого момента полный доступ имеют лишь Кэти и Толуман Варламовы, и Матвей Двинский. Любое изменение информации должно быть одобрено кем-то из них. Всё, изменения вступили в силу. Поздравляю, и было приятно познакомиться.

Он удивленно оглядывается: этой громадине было приятно познакомиться? Похоже, у Исейона все же есть чувство юмора… Как торжественно и пусто вокруг, только свет стекает по пандусам и то меркнет, то разгорается, словно Исейон дышит!

— Пожалуй, пора возвращаться, — говорит отец. — Тут…

Воздух будто холодной тряпкой хлещет по лицу, и перед ними возникает некая фигура. Темное одеяние, белое лицо, будто костяные пальцы на рукояти меча. Один из Трех ликов!

— Куда же вы? — насмешливо осведомляется он. — Такая приятная встреча, и уже прощаетесь?

— Это ты, Темный? — настороженно спрашивает отец. — Давненько не виделись.

— В тот раз мы не договорили, — язвительно улыбается собеседник. — А сегодня с тобой и другие, с кем можно пообщаться.

Толуман дергается, видимо сожалея, что не взял оружие. У Матвея сжимаются кулаки, хотя что толку?.. Его бьет озноб, но он придвигается к Кэти, так «зеркало» сможет защитить и ее. Только сработает ли оно в этом странном месте?

— У тебя однообразное общение, — замечает отец. — Только машешь мечом.

— Да, с сестрицей куда приятнее, — ядовито улыбается Темный. — Но конец один и тот же, так зачем тратить время попусту? Кстати, не трудись звать собачку. Исейон подчиняется Владыкам, а я запретил впускать сюда кого-либо. Жаль, что в прошлый раз не подумал. Хотя любопытно бы поглядеть, как она бегает возле закрытых дверей.

— Ты хочешь устроить кровавую разборку в присутствии дамы? — как-то скучно спрашивает отец. Странно, он кажется совершенно спокоен.

— Почему же? Можно с нее и начать. Избавлю от неаппетитного зрелища. Но я обещаю заколоть ее, не портя блистательной внешности.

Кэти прижимается к Матвею, ее трясет.

— Вечно у тебя дешевый цинизм, — так же скучно говорит отец. — Нет, начать придется с меня.

Он подносит руку к поясу и вытаскивает из ножен (как-то не заметил их раньше)… длинный нож. Толуман фыркает: действительно, какой толк от ножа, если у противника длинный меч? Но Матвей внимательно смотрит.

По лезвию будто струится слабое сияние, и оно странно туманится. Темный воин пристально вглядывается в него… а потом внезапно опускает меч.

— Это тот самый клинок? — с неожиданной хрипотцой спрашивает он.

— Да, Темный. Прошу прощения за грубость в присутствии дамы, но в этот раз я перережу тебе горло этим клинком. Тебе придется восстанавливаться куда дольше, чем в прошлый раз.

Наступает молчание, только свет чаще разгорается и затухает вокруг.

— Ну, если вход пошли такие игрушки, — наконец усмехается Темный. — Клинок кармы… Что ж, не буду пугать леди зрелищем своей отрезанной головы. До следующей встречи.

И исчезает, а Матвея снова толкает воздушной волной.

— Что это за нож? — сипло спрашивает он.

— Да так, пришлось позаимствовать на время, — хмуро отвечает отец, пряча клинок. — Владыки могут посещать Исейон без разрешения Изиды, и я опасался подобной встречи. Я ведь уже встречался с Темным воином здесь. За столетие он научился виртуозно владеть мечом, но к счастью связан Законом. Однако здесь законы не действуют… Ладно, теперь мы можем идти.

Когда вышли, хлопья снега валили на черно-зеркальную площадь и заросли цветов. Фантастическое зрелище: живые, хотя и сумрачные цветы, и падающие на них хлопья снега.

— Надо же, как меняется погода, — удивленно сказал Толуман.

А отец подмигнул Кэти: — Это Исейон шлет вам подарок. У вас ведь почти все время зима…

* * *

Кэти

В Усть-Нере была середина рабочего дня. Толуман сразу улетел на рудник, проверить все ли в порядке? Кэти усмехнулась: Элиза устроит ему взбучку за то, что побывал в Саду без нее.

Они сидели в глайдере перед офисом, и она подправляла макияж. — Милый, — попросила мужа. — Пока не ходи со мной. Надо же мне иногда развлечься.

Она вышла из глайдера и плотнее застегнула куртку, дул холодный пронизывающий ветер. Да, это вам не Сад! Неприязненно оглядела здание: живет в тесном номере, а ведь у нее особняк в Торонто. Надо все-таки попросить Толумана построить им отдельный коттедж. Ладно, это потом…

Зашагала к ограде, и навстречу вышел тот самый охранник. Уже приятно, вид немного растерянный. Ничего не говоря, она приложила карточку к сканеру — прямоугольник вспыхнул зеленым, и турникет открылся.

— Ты уволен! — рявкнула она ошеломленному стражу, проходя мимо. Настроение улучшилось, но тут же одернула себя: не срывай злость на невиновных.

В холле направилась к стойке, где стоял знакомый охранник (а девушку-то убрали). Если потребует карточку, тут же вылетит с работы. Но тот приветливо улыбнулся:

— Здравствуйте, госпожа Кэти! Рад снова вас видеть.

— Где ваш якобы новый директор? — буркнула она, сменяя гнев на милость. — И кстати, как его зовут?

— Царев Алексей Михайлович, — охотно сообщил охранник. — На третьем этаже, в вашем кабинете.

— Крошка Цахес, значит, — хмуро сказала Кэти. Она повернулась к лифту, где тоже стоял охранник, но сразу отступил. Оба с интересом глядели, как она прикладывает карточку. Зеленый — двери открылись, и лифт пошел вверх.

Дверь ее сектора заперта, на табло красным: «Вход запрещен». Кэти хмыкнула и приложила свою карточку, надпись сменилась на зеленую: «Полный доступ»!

Она вошла, фыркнув на испуганную секретаршу — тоже какая-то новая, — и та пулей вылетела за дверь. Новый, а скорее уже бывший директор сидел за полированным деревянным столом (уже успел откуда-то притащить) и зло глядел на Кэти.

— В чем дело? — резко спросил он. — Почему врываетесь в чужой кабинет? Я понимаю, вы бывший директор, но разве для вас не писаны законы Российского союза?

— Бывший? — ядовито улыбнулась Кэти. Повернула к себе селекторный пульт и прикоснулась карточкой. — Видишь, полный доступ! Это я спрашиваю, как твоя поганая задница оказалась в моем кресле? Теперь его придется отмывать.

К русскому мату так и не привыкла, но более мягкими выражениями охотно пользовалась. А иначе тут не выжить.

Царев побагровел и потыкал своей карточкой в сканер, но безрезультатно. — Ладно… — буркнул он и полез в стол.

Приятный холодок, но не испуга, а возбуждения.

— Руки! — рявкнула она, направляя дуло парализатора в лоб собеседнику (обзавелась оружием после первого же покушения, из-за него собственно и разрешили).

В этот раз бывший директор побледнел и медленно поднял руки. Кэти зашла сзади и глянула в ящик — точно, парализатор!

— Я могу случайно нажать на спуск два раза, — сдерживая ярость, предупредила она. — Мало того, что проваляешься сутки, у мужиков при этом часто бывает недержание мочи и кала. Вот только кресло придется выкидывать.

Царев облизал губы, но не произнес ин слова. Кэти коснулась кнопки вызова: — Начальника охраны ко мне!

Тот вскоре явился — остался прежний, с привычно бесстрастным лицом и в гражданском, хотя и член Братства.

— Иван, этого надо задержать до приезда милиции, — кивнула Кэти на бывшего директора. — Я подаю заявление о рейдерском захвате собственности.

— Я здесь на законных основаниях, — выдавил Царев.

Начальник охраны пожал плечами, взял из ящика парализатор и приложил опознавательной табличкой к своему блокноту.

— Зарегистрирован на другого человека, — сообщил он. — Это уже основание для задержания. Госпожа Кэти Варламова, можно вашу карточку и оружие?

Кэти молча протянула требуемое, и тут же получила обратно.

— Все верно, — сказал начальник охраны. — Оружие зарегистрировано на вас, и вы снова директор. С возвращением.

Он взял Царева под локоть и увел. Кэти выглянула в холл и позвала секретаршу (потом надо проверить, не подсадная ли утка?).

— Пожалуйста, хорошенько вымойте кресло и стол.

Походила по кабинету и улыбнулась, пора приниматься за чистку. Коснулась кнопки оповещения.

— Внимание! Говорит директор, Кэти Варламова. Всем, кто был принят на работу в последние два дня, в течение пятнадцати минут оставить рабочие места и спуститься в холл, забрав личные вещи.

Потом снова вызвала начальника охраны. Приятно утолить жажду мести, но нельзя забывать о формальностях…

Занималась разборками около часа, потом, довольная, позвонила Матвею:

— Враги изгнаны. Кое-кого из новеньких сразу уволила, другие пройдут проверку. Можешь заходить.

Матвей помолчал. — Ты молодец, — наконец сказал он.

Однако был хмур и остаток дня просидел в своем номере, некоторое время назад занял однокомнатный. «Чтобы меньше тебе мешать», — сказал он. На ночь приходил к ней, но в этот раз Кэти не дождалась и заглянула к нему.

Матвей сидел за столом, а в воздухе висела карта северо-востока Российского союза, разноцветные схемы и колонки текста.

— Что делаешь? — поинтересовалась она.

— Прикидываю, куда надо поехать в ближайшее время. Мест больно много, и везде куча дел.

— Главное, подобрать людей, которые будут руководить ключевыми звеньями проекта. Чтобы были компетентны и с энтузиазмом относились к строительству магистрали. А то мне кажется, что порой ездишь без толку. Я понимаю, ты меньше знаешь людей, чем я или Толуман. Так приглашай их сюда, чтобы мы присмотрелись. Для начала устрой ознакомительный семинар, моя зам по кадрам поможет его организовать. Расскажем о наших планах, послушаем мнения, просто познакомимся. Им тоже надо узнать друг друга. В общем, создавай команду, как Толуман сделал на руднике…

Кажется, опять понесло. Матвей даже закусил губу.

— И сколько это будет продолжаться? — недовольно спросил он.

— Если будем выполнять график по привлечению средств, то шесть-семь лет. И то, если удастся вести строительство сразу с нескольких точек.

— Да уж, семь лет такой маеты…

— Я сама мотаюсь по инвестиционным форумам, и Бог знает, куда еще. — Раздражение уже не удавалось сдержать.

— И нравится тебе такая жизнь?

— А другой я не знаю. Как начала с восемнадцати лет, так и продолжается. Это мой братец Ивэн ничего не делает. Я вижу, тебе уже начинает надоедать. Говорила, можешь выбрать чего попроще…

Сказала, и прикусила язык. Никак сегодня не остановится, а ведь без Матвея оказалась бы выброшенной на улицу.

— Пока не знаю, надоело или нет, — скучно сказал он. — Ладно, я еще поработаю…

Ночевать к ней так и не пришел. Впервые, кроме отъездов, спала одна и даже поплакала от обиды: после суматошного дня так не хватало успокоительного мужского тепла.

Утром поднялась хмурая, в одиночестве позавтракала в кафетерии и решила слетать к Толуману. В сопровождении глайдера охраны пролетела над строящейся дорогой. Кое-где ее подтопили разлившиеся речки (лето выдалось дождливое), надо будет сказать Толуману. У того все было в порядке, так что заглянула к Элизе, давно не видела маленькую Ассоль.

Квартира была невелика, но она поглядела с завистью: надоел гостиничный номер. Забыла сказать Толуману, чтобы построил коттедж и для них. Для них?.. При такой жизни скоро вконец разругаются. Она ощутила холодок страха, словно опять повеяло жутким морозом той ночи.

Но вид Ассоль улучшил настроение. Девочка уже пыталась ходить, бойко выговаривала «папа» и «мама», хотя повторить «тетя Кэти» пока не сумела.

— Ничего, — улыбнулась Элиза. — Она быстро учится.

Выглядела свежей и довольной жизнью, и Кэти кольнула зависть: у нее детей нет, а ведь немного лет осталось, пока может завести ребенка. Всё не до того из-за постоянной суеты.

Но в офисе в Усть-Нере понадобилось разгребать дела, накопившиеся за дни безвластия. Обедать снова пришлось одной, да и ужинать тоже. Ее чуть не трясло от раздражения, однако к Матвею не пошла. Легла в постель, пусть хоть совсем пропадает.

«Ты слишком властная. А он самолюбив — еще бы, вырос в мире превыше человеческого разумения».

Попробовала успокоиться, и тут раздался легкий стук в дверь, глянула на дисплей — Матвей.

— Входи, — она коснулась клавиши «открыть». «Ни в коем случае не показывай злости!».

Матвей потоптался у кровати.

— Была очень занята сегодня? Можно к тебе?

— Конечно, милый, — внутри стал ослабевать туго завязанный узел. — Я всегда тебе рада.

Он лег, и она прижалась к нему, ничего не требуя, расслабленно ожидая его возбуждения, а потом тяжести его тела, проникновения в сокровенную глубину… Впервые она отдавалась так безвольно, лишь слегка, словно в забытьи, лаская тело мужа руками — и оргазм случился неожиданно, будто взорвав ее изнутри, как тогда в Саду. Она не сдержала крика, а потом вяло подумала: «Точно, нужен коттедж. Наверное, сквозь стену слышали».

— О, Господи! — выговорил Матвей, еще задыхаясь. — Что ты сделала? В меня словно молния ударила.

— Ничего, любимый, — прошептала она. — Я не сделала ничего, всё ты.

Еще успела сонно подумать: «И какой мужчина откажется от такого?». А потом провалилась в блаженный сон.

Утром не спешили вставать. Матвей, поглаживая ее плечо, говорил:

— Точно, нужен вступительный семинар. А еще… не будем устраивать гонку. Ведь можно ездить вдвоем, ты все равно обычно работаешь дистанционно. И не только сидеть на совещаниях, но и посмотреть достопримечательности, сходить в театр, а то Усть-Нера порядочная дыра. Например, скоро надо ехать в Якутск, обсуждать строительство моста через Алдан. Там есть замечательный ансамбль якутских танцев, уникальный музей вечной мерзлоты. Про Новосибирск я не говорю, это театральная столица Сибири. А Чукотка? Там летом национальный праздник в Амгуэме. Придется бывать и в Боли, это удивительный русско-китайский город…

— Милый, — улыбнулась Кэти, прижимаясь щекой к его руке. — Нам надо срочно покупать самолет.

Жаль, вряд ли получится такая идиллия, но надо постараться. Надо получать удовольствия от этого мира, а не только проблемы. И просто приятно почаще быть с мужем.

За утренним туалетом улыбнулась, вчера со злости забыла выпить пилюлю. Ну, и больше не будет. Надо учиться у Элизы — вмиг забеременела и выскочила замуж. Теперь счастливая, нянчит ребенка.

По делам прилетел Толуман, поговорили. Сказала ему про коттедж.

— Это не проблема, к зиме выстроят, только подбери участок… Знаешь, Кэти, меня беспокоит случай с этим захватом. Сейчас не получилось, так придумают что-то более изощренное. Надо разобраться с этой угрозой. Ведь наверное, ты хочешь какое-то время пожить спокойнее.

Кэти улыбнулась: не родной брат, а взаимопонимания больше, чем с Ивэном.

— Было бы неплохо. Хочешь лететь в Торонто?

— Ну да. Может, уже пора?..

— У нас есть пара неотложных дел. Первое — электроснабжение, а то мощности обогатительной фабрики задействованы едва на половину. Как дела с ЛЭП?

— Пока можем рассчитывать на восемь мегаватт от «Западных электрических сетей», а потом вложимся в еще один энергоблок. Готовность ЛЭП семьдесят процентов, к осени должны дотянуть до рудника.

— Хорошо бы поскорее, — вздохнула Кэти. — И второе. Надо провести ознакомительный семинар для представителей фирм, вошедших в консорциум. Помимо деловой части — развлечения. Можешь подобрать красивое место для рыбалки, более-менее с комфортом?

Толуман улыбнулся. — Пожертвую своим любимым. Но лучше в конце августа, будет хороший клев хариуса.

— Надо присмотреться к тем, кто будет с нами работать. Я скажу зав кадрами, чтобы прогнала их профили по «Hire», но важно и личное впечатление. Ты лучше знаешь людей, чем Матвей… Только ему этого не говори.

— Ладно, — весело сказал Толуман. — А потом я могу лететь?

— Да, — кивнула Кэти. — Но это мы еще обговорим… И еще одно. Мы долго откладывали, чтобы крепче стать на ноги, но давно пора. Нам нужно заручиться формальным согласием властей Российского союза на строительство магистрали. Меня об этом уже не раз спрашивали наши партнеры.

Толуман подумал:

— Лучше сразу выйти на высший уровень. Матвей говорил, что Верховный координатор хочет увидеться с тобой. Давай, я подготовлю запрос о встрече? Официальный, от имени директоров консорциума.

— Ладно, — вздохнула она. Пока общение с официальными лицами не доставило удовольствия.

Но лететь никуда не пришлось. Из Сталинграда сообщили, что Верховный совершает поездку по Российскому союзу и через две недели будет в Магадане. Всех троих приглашали. Переговоры о встрече повел Матвей, уже знакомый с заместителем Координатора и им самим. Координатор устраивал небольшой прием и выделил время перед ним. Пришлось подумать о наряде, к изумруду выбрала платье из золотистой парчи — хорошо, что заказала кое-что из Ванкувера, а то в Магадане выбор был никакой.

Похоже, произвела впечатление: Верховный по-светски склонился к руке, и потом не раз поглядывал в ее сторону. В основном говорил Толуман. Рассказал об их планах и трудностях, с которыми сталкивались. Подчеркнул, что главной целью остается строительство магистрали от Аляски до Москвы, но пока это вынуждены не афишировать. Не хотят проблем с Китаем, их и так хватает…

— Генерал Петров докладывал, что вас пытались лишить собственности, — вступил Координатор. — Очень хитрый кибервзлом. Не понимает, как вам удалось выкрутиться.

— Извините, Координатор, — твердо сказал Матвей. — О некоторых вещах мы не можем сказать даже вам. Заверяю, что Российскому союзу это никак не угрожает. Более того, вам будет оказано содействие.

Координатор чуть сощурился: — Сад?..

Матвей промолчал, а Координатор слегка улыбнулся:

— Не удивляйтесь, генерал Петров очень проницательный человек. Наверное, со временем займет мой пост. Ничего не выйдет за стены этой комнаты, и больше мы не будем об этом говорить.

Пора высказаться и ей.

— Я выполню мечту отца. Магистраль будет построена. — Все-таки голос чуть дрогнул: — Конечно, если останусь жива.

Координатор покачал седоватой головой:

— Вы еще красивее, чем мне говорили. Глаза светятся, как ваш великолепный изумруд. Мечты такой женщины должны сбываться.

Приятно такое слышать.

На последовавшем приеме (видные чиновники и предприниматели Автономии с женами) старалась чаще улыбаться. Женщины поглядывали на нее с завистью.

На следующий день состоялось совещание — Верховный и три Координатора северо-восточных Автономий: Колымской, Чукотской и Якутской республики. На этот раз выступила она. Кратко рассказала о целях консорциума и выразила надежду, что в будущем магистраль протянется и до Москвы, а пока надо продумать меры по ограничению влияния Китая, оно явно усилится после окончания строительства.

— Ну, об этом мы поговорим в своем кругу, — сказал Верховный. — Благодарю за прекрасное выступление.

Так что улетела из Магадана в хорошем настроении, а через несколько дней было опубликовано официальное заявление Российского союза о поддержке планов строительства Северной магистрали.

Глава 5

Толуман

В августе ЛЭП дотянули, хотя пришлось дополнительно нанимать рабочих. Провели и семинар. Долго обсуждали трассу Великой северной магистрали. Было два варианта. Первый: Якутск — Сусуман — Анадырь — Уэлен. Расстояние 4020 километров и сложный горный рельеф, в том числе второй по высоте в Колымском крае хребет Сунтар-Хаята. Второй: Якутск — Усть-Нера — Зырянка — Уэлен. Расстояние 3850 километров, более спокойный рельеф и возможность обхода высокогорного массива Буордах. Поскольку главный товарооборот намечался между Китаем и Северной Америкой, на этом варианте, как более коротком и экономичном, и остановились. Перевозки пассажиров пока ожидались небольшими, и решили ограничиться скоростью составов до 300 километров в час.

Намучившись с проблемами электроснабжения, Толуман пригласил двух инженеров-атомщиков, профили которых одобрила Кэти. Они предложили использовать на строительстве Берингова туннеля плавучую АЭС, такие были сконструированы еще в прошлой России. Поставленный у причала корабль мог обеспечить энергией целый город. Проект не успел получить развития, но одно такое судно было законсервировано в Петропавловске-Камчатском. Требовалась модернизация оборудования и подвоз ТВЭЛов.

Для электроснабжения восточного участка магистрали больше подходил другой вариант — построить еще один блок на угольной ТЭЦ в Анадыре и проложить от нее ЛЭП. Еще одну ТЭЦ можно было построить в Зырянке, где имелись большие залежи каменного угля. Сжигать предполагали не уголь, а водно-угольную суспензию — технология, не получившая применения до войны, с высоким КПД и малым загрязнением окружающей среды.

Для местных нужд хорошо подходили модульные электростанции канадского производства, две такие работали на их руднике.

Обсудили варианты строительства мостов через великие сибирские реки, Лену и Енисей…

В общем, семинар оказался плодотворным, а рыбалка великолепной. Жаль было, когда все закончилось. Теперь Кэти и Матвею предстояли бесконечные видеоконференции и поездки по делам консорциума, а у Толумана наконец появилось время…

Он выслушал наставления Кэти (попросил ее говорить по-английски, да и все свободное время тратил на интенсивный курс английского), постарался больше узнать об ее отношениях с Ивэном. Странно, какая между ними возникла неприязнь. Сам он в детстве, пожалуй, обрадовался бы сестре.

Кэти скинула ему кое-какую информацию, да и сам Толуман с разрешения временного Координатора навестил центр информационной безопасности Братства.

Визу оформил по приглашению Кэти, через ИИ Колымской администрации. В отличие от времен отца, уже немало людей путешествовало между странами, и проблем не возникло. В приглашении Кэти указала свой адрес в Торонто, вздохнув при этом:

— Уже три года там не была. Погляди, всё ли в порядке, хоть я и заглядываю через Сеть, а штрафов за некошеную траву пока не присылали. Поживи в доме, сколько тебе понадобится, вот гостевой ключ. И тебя надо приодеть, а то бегаешь в джинсах и куртке, словно не совладелец богатой компании.

Потащила его в магазин и подобрала серый костюм, а к нему пару рубашек.

Толуман купил билет до Ванкувера (уже были прямые полеты раз в неделю), оставил распоряжаться своего заместителя, и на воздушном такси вылетел в Магадан. Интересно, какой самолет нужен их компании? Желательна дальность побольше, но чтобы мог сесть и на небольшие аэродромы, вроде Усть-Неры. А какие еще аэродромы есть по трассе магистрали? Впрочем, об этом пусть думает Матвей.

Самолет оказался комфортабельным «Боингом», эта когда-то американская фирма давно принадлежала китайцам. Рейс был с посадкой в Анкоридже на Аляске, и Толуман полюбовался панорамой снежных гор, хотя за пределы транзитной зоны граждан Российского союза не выпускали.

Как рассказывала мама, когда-то отец улетел через Анкоридж, хотя и более окольным путем. Жаль, что так и не смог вернуться…

Было непривычно слышать вокруг английскую речь, и впервые Толуман летел так далеко, впервые проходил пограничный контроль, и впервые своими глазами увидел большие города. Ванкувер был куда больше Магадана — небоскребы высились над заливом, а Торонто показался грандиозным. Но проблем в общении не было, везде расплачивался карточкой, и вечером следующего дня оказался у дома Кэти.

«В Магадане еще полдень, — напомнил он себе. — Надо пораньше заснуть, чтобы завтра голова была свежая».

Калитку открыл полученной от Кэти карточкой, трава на газоне оказалась скошенной, а возле дома чисто. Дом впечатлял больше, чем на фотографии — скорее особняк, с зимним садом и просторными комнатами. Везде убрано — видимо, той же службой, что следила за порядком вокруг дома. Толуман отыскал кабинет отца, по словам Кэти там ничего не трогали все эти годы.

Книжные шкафы, что давно уже редкость, большая карта Северной Америки и Азии на стене. Толуман подошел: красная линия тянулась от Канады до Берингова пролива и дальше к Усть-Нере и Якутску. Великая северная магистраль, давняя мечта отца. Невдалеке от Усть-Неры тоже красным был обведен кружок — Первомайский.

Толуман оглянулся на стол, где стоял старинный компьютер. Неловко копаться в чужих документах, но действительно ли они чужие? А вдруг там есть послание для него? Толуман включил компьютер, тот протестующее загудел, но все-таки загрузился.

Проигнорировав жалобы на отсутствие обновлений, Толуман зашел в «Документы». Всё аккуратно разложено по папкам: «Trans-Zone», «Кэти»… Ага, есть и «Колымский край».

Открыл ее… а вот здесь хаос. Масса документов по транспорту, снабжению, фото каких-то лабазов, незнакомых людей. А это кто?.. Толуман судорожно вздохнул — мама! Гораздо моложе, чем ее помнил, в нарядном капоре и шубе, глаза смотрят дерзко, а вокруг снега. Еще какие-то женщины в национальных одеждах, и опять она — на оленей упряжке, в юрте…Несколько фотографий, так разбросанных среди других, что не догадаешься — снимали прежде всего ее. Толуман улыбнулся — отец заметал следы.

Несколько фото играющих детей, также в национальных костюмах. И… он сам, в возрасте лет пяти: сидит на олене, держась за рога, и весело смеется в объектив. Толуман покачал головой: мама говорила, что только раз написала отцу. Но фотографию, выходит, прислала — хотя тоже одну, больше себя не нашел.

Он скопировал несколько фото и стал смотреть дальше. Почему-то папка «Япония» — ах да, мама говорила, что до Колымского края отец побывал там. Снимки городов, храмов, танцующих гейш… Уже хотел закрыть папку, и тут вспомнилось: мать рассказывала, что отца выкинули в зимнюю тайгу безо всего. Получается, снимки не могли быть сделаны тогда, и он уже позднее специально отыскивал эти фото. Или сохранились в «облаке»? Но его держали в плену, откуда у него могла быть фотокамера?.. Толуман стал просматривать всё внимательнее.

Пейзажи не повторялись, а вот гейши… Набеленные лица, сложные прически, цветастые кимоно — и все на фоне цветущего сада. Какой-то танцевальный фестиваль? Не очень отличишь одну от другой, но на нескольких фотографиях явно одна и та же — невысокая и черноволосая. Загадка, почему отец отыскивал именно ее фото?.. Толуман вздохнул, порылся еще немного и выключил компьютер — послания себе так и не нашел. Хотя это понятно: отец не хотел, чтобы дети случайно узнали о некоторых его приключениях.

Поужинал (купил в аэропорту упакованные обед и завтрак) и лег спать в гостевой комнате. Впервые спал на другом континенте — впрочем, как и отец, когда прилетел в Америку.

Утром еще раз обдумал план действий. С кем первым встретиться, с братом Кэти или Прескоттом? Скорее всего, с Ивэном. Выждал, чтобы не было слишком рано, и позвонил (Кэти дала номер телефона). Сказал по-английски:

— Я Толуман Варламов, брат Кэти по отцу. Она подвергается опасности. Я прилетел в Торонто, чтобы повидаться с вами.

После молчания на другом конце хмыкнули: — Хорошо. Приезжайте через час, я буду дома.

Адрес не сказал, но Толуман и его взял у Кэти.

У выхода еще раз огляделся. На стене увеличенная фотография: отец выглядывает из кабины локомотива — со счастливой улыбкой и высоко поднятой рукой. Это фото Толуман помнил — отправление первого поезда из Эдмонтона по Великому северному пути.

Он скрипнул зубами: отец мог быть сейчас жив, и они вместе строили бы магистраль. Но он достроит ее, назло всем врагам! Попрятались и шкодят исподтишка.

Вызвать такси не составило проблемы: телефон тотчас влился в местную сеть и вывел несколько номеров на выбор. За полвека с лишним после войны мир вернулся к прежнему уровню развития, а кое в чем превзошел его. Такси оказалось беспилотное, только сказать адрес.

Дом Ивэна тоже был солидный, полукруглая дорожка вела к входу с колоннами. Толуман усмехнулся, уже видел это на видеозаписи Кэти. Прислушался к ощущению от камня (повесил на грудь под рубашку). Легкая прохлада — не опасно. Позвонил, калитка открылась, и пошел к крыльцу. В отличие от Кэти, его не встречал андроид.

За тяжелой дубовой дверью оказался просторный холл, а посередине стоял Ивэн: чуть выше Кэти, пробор в гладко зализанных черных волосах. Лицо гладкое и самодовольное, Толуман не любил таких. Но дружелюбно пожал небрежно протянутую руку.

— Вот вы какой, — сказал Ивэн. — Волосы не такие светлые, как у отца, да и скулы меньше выдаются. Но в целом сходство есть. Хотите поговорить насчет Кэти? Пойдемте в мой кабинет.

Вычурная лестница из дуба, кабинет тоже обшит дубовыми панелями, солидный стол. Ивэн сел за него, а Толуман в глубокое кресло. Неприятно, что приходится смотреть снизу вверх. С таким человеком лучше сразу брать быка за рога.

— На Кэти в Колымском крае было совершено несколько покушений. К счастью, осталась невредимой, но мы решили выяснить, кто за этим стоит? Одно из первых покушений было совершено в этом кабинете, Кэти показала мне видео.

Лицо Ивэна перекосилось: — Похоже, вы сошлись характерами. Мне с сестрицей это никак не удавалось. Но я не виноват в том нападении. Вообще хотел бы улучшить наши отношения, так ей и передайте. А то продолжается какая-то детская грызня.

— Хорошо, передам, — ответил Толуман. — Но и вы должны помочь, насчет того андроида. Как я понял, расследования не было?

— Кэти не подала заявление в полицию, — неохотно сказал Ивэн, — ну а я не стал требовать компенсации причиненного вреда. Так сказать, семейное недоразумение.

Он в первый раз улыбнулся, хотя несколько криво, и в улыбке проскользнуло что-то по-детски беспомощное. Пожалуй, отец недостаточно внимания уделял Ивэну.

— Я вас никогда не подозревал, — смягчился Толуман. — Не представляю, как можно поднять руку на сестру. Хотя Кэти готова подозревать любого. Но вы должны помочь. Я знаю, что андроиды иногда причиняют вред хозяевам. Сбои в программировании или удаленное манипулирование. У какой фирмы вы приобрели… своего.

Ивэн облизнул губы: — Я ее не приобретал. Меня просили не говорить, но ради сестры я все-таки скажу. Я не знал, что были еще покушения. Это Прескотт. Он подарил мне ее… надеясь, что я смягчу позицию Кэти по некоторым вопросам в «Northern Mining». Я искренне хотел помочь, но сестра все отвергла.

Так что все равно выходит на Прескотта.

— Значит, вы не знаете, какой фирмы?

— Нет, — с ноткой грусти сказал Ивэн. — Только имя, Юкико. А как выглядит, вы уже знаете… раз поглядели то видео. Надеюсь, Кэти его больше никому не показывала?

— Только мне, — задумчиво сказал Толуман. — Предупредив, что это строго конфиденциально.

Ивэн облегченно ухмыльнулся: — Виски со льдом я не предлагаю. Может, будете что-то еще?

— Нет, — покачал головой Толуман. — У меня много дел.

В общем, расстались почти дружески.

Следующим в списке был Нейт, глава службы безопасности «Trans-Zone» при Варламове. Полное имя как будто Натан. Но его придется разыскивать, а пока надо договориться о встрече с Прескоттом.

Варламов сел на скамейку и набрал номер (тоже получил от Кэти). Ответила секретарша.

— Мистер Прескотт сейчас занят. Пожалуйста, изложите свое дело.

— Я Толуман, брат Кэти Варламовой. У меня личное послание от нее к мистеру Прескотту.

— Хорошо. Я передам ему и позже перезвоню.

Попытка отыскать Нейта через Сеть не удалась — естественно, защита личной информации. Неужели лететь в Эдмонтон, где штаб-квартира «Trans-Zone»? Но филиал компании отыскался и в Торонто… Тут зазвонил телефон.

— Мистер Прескотт примет вас в 12.30.

Это неплохо, как видно старая лиса забеспокоилась. Но ждать еще полтора часа… Хорошо бы найти ресторан. Организм сбит с толку путаницей во времени — в Усть-Нере еще ночь, — но хорошо помнит, что ужина толком не было, да и завтрака тоже.

Толуман вызвал такси, опять оказалось беспилотным.

— Какой-нибудь ресторан поближе к офису «Northern Mining», — сказал он.

Его поняли, и минут через двадцать такси остановилось у ресторана. Название «Вяз», уютный интерьер в красноватых тонах — интересно, бывал ли тут отец?

Когда проглядывал меню, увидел «осьминог на гриле», и будто кто-то слегка подтолкнул — заказал его, и блюдо понравилось. Расплачиваясь, спросил, как пройти к «Northern Mining». Здание оказалось неподалеку и выглядело как в Магадане, с темно-зеркальными стенами, только гораздо выше. На нужном этаже встретила элегантная секретарша средних лет и провела к Прескотту (снова легкий холодок на груди). Прескотт напомнил Толуману хищную щуку: наголо бритый череп и холодноватый изучающий взгляд.

— Как идут дела? — осведомился он. — Хотя, судя по биржевым сводкам, неплохо. Как Кэти? Ей бы поменьше суетливости.

— Она теперь замужем, — сдержанно ответил Толуман, — и как будто стала спокойнее. Хочет сбросить непрофильные активы, это первая причина моего приезда.

— Долю в «Northern Mining»? — прищурился Прескотт.

— Да. Если хотите покупать, назовите свои условия. Она готова пойти навстречу.

Прескотт моргнул: — Это надо обдумать. Дам ответ позже. Но, как я понял, у вас есть и другие причины для приезда?

— Да, — скучно сказал Толуман и обвел взглядом стены: тоже обшиты деревянными панелями, только это не дуб. — Нас не могут подслушать?

— Нет, — ухмыльнулся Прескотт. — Но если дело конфиденциальное, выключите свой телефон.

Толуман достал телефон, отсоединил аккумулятор и положил все на стол.

— Других устройств нет, — сказал он, — но вам нечего опасаться. Я хочу только озвучить некоторые наши предположения. Вы можете их не комментировать, однако это усилит подозрения Кэти.

— Вот как, — протянул Прескотт. — Предположения, подозрения… это становится интересным.

— На Кэти было совершено несколько покушений, — Толуман старался выдерживать нейтральный тон. — Одно здесь, в доме брата ее пытался зарезать андроид (Прескотт как бы удивленно поднял брови). Еще несколько в Колымском крае. К счастью, все закончилось благополучно, но мы начали расследование. Начну с первого случая, в Колымском крае. Я встречал Кэти в Магадане, она тогда была под именем Лоры Моуэт. За нами следили, а через некоторое время оглушили и пытались сжечь два уголовника…

Прескотт пожал плечами: — Печально. Но причем тут я, все знают о русской мафии?

— Звонки, — сообщил Толуман. — Были звонки из Канады некоему мафиози в Магадане. И обратно.

Он достал из кармана листок. — Здесь время звонков, номера телефонов, и параллельно хронология, так что видно соответствие между звонками и происходившим. Я перевел на английский.

Прескотт скептически поджал губу. — Но квантовое шифрование невозможно взломать.

— Про это не знаю. Но, как оказалось, номера телефонов, время и продолжительность разговоров можно зафиксировать. Хотя на это способны только государственные спецслужбы.

— С чего это вам дали такую информацию?

— Может, принимают участие в судьбе Кэти, поскольку она важный инвестор. Может, по другим причинам. Конечно, канадские номера одноразовые, но если начнется расследование, CSEC^[72] сможет установить, кому они принадлежали, ведь это управление контролирует всю информацию, пересекающую границу Канады.

— И Кэти подозревает в организации покушения меня? — криво усмехнулся Прескотт. — На основе столь скудной информации трудно будет доказать.

— Кроме того, были некие звонки внутри Колымского края, — продолжал Толуман. — У одного из бандитов телефон был взломан полицией и передавал все разговоры в «облако». Вот содержание одного, как видите, здесь упоминается некий «канадский дедуля».

Толуман подтолкнул другой листок по столу.

Прескотт глянул и поморщился: — Ну и что? Из этого только следует, что заказали слежку. Ничего про убийство.

— Если бы лишь это, то да. Но была еще попытка убить Кэти в присутствии ее брата Ивэна. Сексботом по имени Юкико. Он признался, что андроида подарили вы.

Толуман положил на стол карту памяти: — Здесь только фрагмент записи. Перспектива так себе, потому что снимала камера, вмонтированная в пуговицу блузки.

Прескотт включил компьютер и вставил карту. Элегантная женщина, приветливо улыбаясь, наносила удар кинжалом чуть не в глаза зрителю.

— Щенок, — пробормотал Прескотт.

— Согласитесь, всё вместе это выглядит подозрительно. Думаю, юристы, нанятые Кэти, могут вынудить полицию начать уголовное расследование.

Прескотт откинулся в кресле, холодно разглядывая Толумана.

— Вы тоже считаете, что это я пытался убить Кэти?

— Я так не думаю. Скорее, вас могло интересовать, что она делает под чужим именем в Колымском крае? Слежка, хотя может и что-то еще. А когда бандитов арестовали, их мог перекупить некто другой. Удобно, раз уж они шли по следу.

Прескотт задумчиво постучал пальцами по столу: — Вы сообразительный молодой человек. Ну, о дальнейших похождениях Лоры Моуэт я все равно узнал из других источников. Надо же, отхватить такое месторождение… Так чего Кэти хочет, войны или мира?

— Мира, — сказал Толуман. — Согласна забыть подозрения, да и предложение по «Northern Mining» останется в силе. Но вы должны помочь.

— Как? — бесстрастно спросил Прескотт.

— Этот андроид… Фирма-производитель и, главное, кто программировал? Ивэн сказал, что ничего не знает.

Прескотт закончил разглядывать Толумана и отвел глаза. Похоже, пришел к какому-то решению.

— А вы похожи на отца, — сказал он. — С ним тоже было непросто. Пожалуй, я помогу, а то Кэти больно… подозрительная.

Возможно, хотел сказать стервозная, но спохватился.

— Эту… Юкико я заказал для себя, — продолжал он. — Наслышался, что могут вытворять японские гейши, а Юкико — клон одной из них. Оказалось, что искусна, но я предпочитаю женщин другого типа, эта была рабски послушной. Конечно, все зависит от программы, поэтому я заказал перепрограммирование одной полулегальной фирме. Возможно, тогда и произошел сбой, из-за которого Юкико напала на Кэти (тут Прескотт быстро глянул на Толумана). Но и этот результат меня не удовлетворил, так что я решил подарить ее Ивэну. Были у меня мысли перетащить его на свою сторону. Впрочем, это тоже не удалось. Вот, собственно, и все.

— А названия фирм? — спросил Толуман.

Прескотт пробежал пальцами по невидимой клавиатуре, и принтер вытолкнул листок бумаги. Китайские названия Толуману ничего не говорили, но тут были и Интернет-адреса.

— Спасибо, — сказал он. — Когда вы сообщите свои предложения Кэти? Я скоро уеду.

— Я ей позвоню, — ухмыльнулся Прескотт. — А вы передайте мои наилучшие пожелания. И надежду на сотрудничество.

Вражда-враждой, а деловые интересы на первом месте…

Теперь — филиал «Trans-Zone». Не сразу, и только после телефонных переговоров с Кэти (как-никак совладелица), ему дали адрес и телефон Нейта. Тот был на пенсии и жил недалеко от Торонто, на берегу озера Онтарио. По телефону говорил осторожно, однако договорились о встрече на завтра. Что к лучшему, Толуман устал мотаться по большому городу и говорить по-английски. Даже в кафе не пошел, купил продуктов в супермаркете и с облегчением вернулся в особняк Кэти.

Прикинув, что Элиза и Ассоль уже проснулись, позвонил на Колыму.

— Был в ресторане и ел осьминога? — с завистью переспросила Элиза. — Все мужчины эгоисты. Развлекаешься там без меня.

Ну и ну, развлекается… После Элизы позвонил Матвею и передал ему названия и адреса китайских фирм.

— Ты сможешь узнать больше, чем я в открытом доступе.

Тот перезвонил через два часа.

— Фирма-производитель широко известна. «Куньлунь-андроид» — андроиды с Лунных гор. У них большой каталог, можно выбрать или заказать на любой вкус. Они же проводят базовое и, по выбору, дополнительное программирование. Вторая фирма, «Тянь гун»^[73], довольно темная, даже попытки поиска по ней часто блокируются. Хотя на официальном сайте только легальные услуги, но по слухам связана с цзин и программирует андроидов на агрессивное и садистское поведение. Не советую искать ее, и тем более туда соваться. Штаб-квартиры у обеих в Ордосе.

— Как же быть? Я планировал легкий шантаж. Дескать, вы перепрограммировали андроида, а он попытался совершить убийство.

— Знаешь… есть один путь, хотя и окольный. Сексботов часто моделируют по внешности киноактрис или тех же японских гейш. Либо они дают согласие на франшизу, и тогда используется их настоящее имя, либо это делается нелегально. Тебе сказали, что Юкико скопирована со вполне реальной гейши. Я могу поискать сведения о ней. Гейши должны рекламировать свои услуги.

— Сделай, пожалуйста. Если получится, пришли информацию сегодня, здесь до ночи еще несколько часов. Правда, сомневаюсь, что это даст что-нибудь. Скорее всего, выбор Прескотта случаен, просто захотел японскую гейшу.

Поздно вечером получил объемистый файл от Матвея и бегло проглядел. Да, есть такая Юкико. Густо набелена, в разных кимоно — то танцует, то занята икебаной. Кукольно-элегантная, но особого интереса не вызвала. Есть и адрес — против ожидания, не в Японском автономном районе, а опять-таки в Ордосе. Похоже, придется ехать туда… Ладно, надо спать, а то организм никак не перестроится.

Утром опять взял беспилотное такси, и оно покатило из города, а потом вдоль берега Онтарио. Пригороды густо заселены, не похоже на безлюдные берега Индигирки. Нужный дом стоит среди цветов, хозяин встретил с садовым шлангом в руке. Толуман вздохнул — на Колыме краски беднее: весной желтые рододендроны, а летом лиловый иван-чай.

Познакомились. Лицо у хозяина добродушное, в волосах седина, так и предложил называть себя Нейтом. Во время разговора поглядывал через плечо Толумана, а затем предложил посидеть на веранде.

— За вами слежка, не заметили? — спросил он. — Машина проехала сразу после вас, а потом обратно. За рулем один водитель, так что вряд ли кого подвозил или забирал. У меня глаз наметанный.

Словно холодный ветерок повеял с озера. Толуман покачал головой.

— Не заметил. В Российском союзе бывали неприятности, но кого я мог заинтересовать в Канаде?

Нейт хмыкнул: — Вашего отца убили цзин. Так что могут проявлять интерес и к сыну.

Открыл бутылку пива и подтолкнул к Толуману. — Из Монреаля. Вы же не за рулем.

Тот выпил с полбутылки — приятная горечь, не сравнить с китайской бурдой.

— Вы уверены, что Евгения Варламова убили цзин?

— На все сто. Я получил информацию от CSIS^[74], и потом они подтвердили. Всё строго конфиденциально, следствия толком не было. У цзин есть покровители на верху, так что на меня не ссылайтесь.

— Не буду, — пробормотал Толуман. — Это чисто личное расследование.

— Глубоко не лезьте, — отечески посоветовал Нейт. — Исполнителей искать бессмысленно, но раз операция проводилась за пределами Китая, разрешение мог дать только глава организации.

— А кто у них глава? — угрюмо спросил Толуман. — Среди официальных государственных органов Китая цзин вообще нет.

— Еще бы, — хохотнул Нейт и глотнул пива. — Они же призраки. Что-то вроде буддистского ордена, хотя как они ухитряются сочетать милосердие Будды с политическими убийствами, ума не приложу. Глава ордена — патриарх некой темной луны, причем «темной» с большой буквы. Настоящее имя держится в тайне.

Снова перед глазами возник сумрачный храм над свинцово-серой Невой. Толуман вздрогнул, а в горле пересохло. Пришлось выпить еще пива, потом он проговорил:

— В России тоже есть Орден, правда не буддистский. И похоже, они как-то связаны.

— Естественно, — хмыкнул Нейт. — Как они сами говорят, все пути ведут к одному храму. На мой взгляд, довольно жуткому. В Канаде тоже такие есть.

— Да, — задумчиво сказал Толуман. — До патриарха Темной луны мне вряд ли добраться. Кстати, где он обретается?

— По слухам, главное логово в Ордосе. Но вы туда не лезьте, целее будете. Конечно, они сами могут привязаться… Я слышал, вы опять взялись за Великую северную магистраль?

— Ну да, — кивнул Толуман. — Ту, что начал строить отец.

Нейт вздохнул: — До сих пор думаю, правильно ли он тогда поступил? С одной стороны, цзин вроде добились своего, строительство затормозилось на пятнадцать лет. С другой, из-за его поступка акции «Trans-Zone» пользовались бешеной популярностью, и компания стала очень успешной. Да и меморандум Варламова не забыт.

Да уж. Еще вопрос, добился бы иначе Матвей помощи Верховного координатора?..

— Спасибо, Нейт, — сказал Толуман. — Похоже, я узнал все, что хотел.

Возвращался невеселый, поиски завели в тупик. Хоть и узнал наконец, кто виновник гибели отца, да наверное и их собственных бед, но что дальше? К главарю ордена цзин не придешь с требованием оставить Кэти в покое. Да еще и слежка нарисовалась.

Ордос… Странно, как все сошлось в этом исполинском городе. Там обе компании по производству и обслуживанию андроидов. Там проживает Юкико. И там же может находиться патриарх Темной луны. Только разумно ли совать голову в пасть тигра?..

Толуман глянул на часы, в Колымском крае еще слишком рано. Позже позвонит своему заму: для рудника наверняка понадобится китайское оборудование, и поездка в Ордос будет выглядеть как деловой визит. А там посмотрим.

Временами оглядывался, но ничего подозрительного не заметил. Скорее всего профессионалы, жаль не мог захватить «Сайгу».

Снаружи потянулся город. Толуман отыскал расписание рейсов на Ванкувер, а оттуда в Ордос, и сразу заказал билеты. Маршрут длинный, от Ванкувера с посадкой в Токайдо лететь четырнадцать часов. Из Торонто вылет уже этой ночью.

Такси остановилось у дома, и Толуман вышел. Неплохо бы пожить здесь дольше, посетить достопримечательности, сходить в рестораны. Конечно, вместе с Элизой. А то всё какая-то суета.

Напоследок посидел в кабинете отца, но компьютер включать не стал. Хорошо бы скопировать диск, поглядеть на досуге, чем отец занимался. Там много материалов и по Колымскому краю. Но это позже, а пока неизвестно, что ждет в Ордосе?..

Из иллюминатора самолета Торонто показался светящейся галактикой, медленно отступавшей в темноту.

В Ванкувере пришлось ждать. Наконец прошел паспортный и таможенный контроль (виза ему, как российскому гражданину, была не нужна) и сел в самолет.

Когда вылетали, было утро, и внизу в розовом свете распростерлась туманная гладь океана. Толуман задремал, а когда проснулся, внизу была та же розовая гладь — он летел на запад, и время для него словно остановилось.

Соседом был молодой китаец в очках — выглядел как студент, и таковым же оказался. Лю Шэнли, изучал английский в Канаде и возвращался в свой университет в Ордосе. На английском и поболтали, китайским Толуман не владел.

Студент увлеченно рассказывал о Великом Китае, о китайской базе на Луне, а Канада показалась ему провинцией. Когда узнал, что Толуман из Колымской автономии, то выяснилось, что и о проекте Великой северной магистрали он знает.

— Надеюсь на ее успешное построение (по-английски все же изъяснялся не очень гладко). Тогда весь северо-восток Российского союза, а следом и Аляска смогут стать протекторатами Великого Китая.

Толуман отнесся к этой идее без энтузиазма, как и к государственной идеологии чжун, так что разговор перешел на темы даосской и конфуцианской философии — студент охотно просвещал неискушенного иностранца.

Вроде ничего особого, только камень на груди холодноват…

Наконец показался берег — Японский автономный район. Токайдо оказался еще грандиознее Торонто, но кроме аэровокзала с изобилием иероглифов толком ничего не увидишь. Самолет снова взлетел, и вскоре слева проплыл снежно-белый конус.

— Фудзияма, — кивнул в ее сторону студент, — национальный символ Японии. Мы уважаем японскую культуру, она выросла из китайской. Жаль, что возле Ордоса особых природных красот нет.

Снова море, затем желтые и зеленые пятна — Корейский автономный район, и опять море. Наконец самолет стал снижаться над бескрайней равниной: то и дело города, широкая лента реки, всё ниже и ниже… Когда сели, Толуман встал и с наслаждением потянулся — все тело затекло.

Студент на прощание протянул визитку: — Если понадобится переводчик, звоните. В Китае мало кто знает английский, а у меня еще неделя свободна.

— Спасибо, — поблагодарил Толуман и, взяв сумку, поехал в стеклянной трубе к аэровокзалу. В огромном холле сошел с движущейся ленты и направился к «зеленому коридору»: виза не нужна, багажа почти нет. Но его сразу остановил человек в форме и подвел к столику, за которым сидела миловидная китаянка.

— Добро пожаловать в Великий Китай, — сказала она на хорошем английском. — Вы из Канады? Можно вашу карточку?

— Я из Российского союза, мы ездим без виз. — Однако карточку пришлось предъявить.

Девушка поднесла ее к сканеру.

— Извините, господин Варламов, но у нас немного иные правила, чем в Русском автономном районе. Ордос большой город, здесь легко заблудиться иличто-то нарушить, да и криминальные акты не исключены. Поэтому иностранцы обязаны носить специальное устройство, в переводе на английский — «всевидящий глаз». Он будет контролировать окружающую обстановку, и в случае необходимости даст предупреждение, а то и сам вызовет полицию. С ним гораздо удобнее и безопаснее.

— Вот как? — удивился Толуман. — А как он выглядит?

Девушка показала устройство вроде значка: — Прикрепляете к лацкану пиджака или рубашке. По умолчанию язык общения английский, но я могу переключить на русский.

Похоже, будет отслеживать каждый шаг и, вполне вероятно, подслушивать. Как же тогда побеседовать с Юкико, да и неизвестно, куда еще приведет ниточка?

— Ну и порядки у вас, — хмуро сказал Толуман, — тотальный контроль. Я и в туалет с ним должен ходить?

Девушке это, похоже, не понравилось — наморщила носик.

— Всё в целях вашего удобства и безопасности, — сухо ответила она. — А перед туалетом можете снять и положить в карман, только потом не забудьте надеть.

Как же обойти эту помеху?

— Вы и важным гостям его надеваете? Или есть другие варианты?

Девушка пожала плечами: — Можете нанять гида-переводчика, конечно за свои деньги. Обязательно гражданина Китая, и мы проверим, нет ли криминального прошлого?

Пожалуй, придется прибегнуть к визитке студента. Хотя может, он-то и приставлен, чтобы следить еще с Канады (спасибо Нейту). Все равно, человека легче обмануть, чем хитрую китайскую электронику.

— Кажется, у меня есть такой. Можно я позвоню?

Девушка кивнула на скамейку в стороне, и Толуман взялся за телефон.

— Лю Шэнли? — непонятно, где имя, а где фамилия. — Вы еще не уехали? Я хотел бы воспользоваться вашими услугами.

Так что снова появился улыбающийся студент и, проверив его карточку, китаянка указала на стеклянную дверь.

— С вами проведет инструктаж сотрудник полиции. Это всего пять минут.

Студент скрылся за дверью, а Толуман спросил: — Сколько это обычно стоит?

— Базовая ставка пятьсот юаней в день, плюс за дополнительные услуги. Как договоритесь. Ему и заплатите, он сам переведет налог.

Похоже, Великий Китай был уверен в законопослушности своих граждан.

Появился студент и развел руками: — Извините, китайцы любят порядок. Мы хотим, чтобы наши гости не испытывали неудобств.

Да уж, ходить с соглядатаем за спиной… Ладно, что-нибудь придумаем. Зато дальше пропустили без проблем.

В киоске купил гид-переводчик, наугад ткнув пальцем в одну из моделей. С его помощью нашел штаб-квартиру компании, которую хотел посетить, и сразу заказал номер в отеле неподалеку (Лю Шэнли скромно сидел на скамейке рядом). Вышли из аэровокзала к череде беспилотных такси и поехали сначала в отель — надо принять душ и сменить рубашку. Лю Шэнли остался в холле, а Толумана китаянка сопроводила в крохотный номер. По совету гида дал ей десять юаней и попросил, чтобы выгладили костюм, пока принимает душ. Кэти настаивала, чтобы выглядел прилично. В халате постоял у окна (какой огромный город!), а вскоре горничная принесла выглаженный костюм. Дал и ей десять юаней, оделся и спустился в холл.

Там вызвал такси, чтобы ехать в фирму. Всё, как в Торонто: автопилот порекомендовал маршрут, расплатиться можно карточкой, не задумываясь о юанях и долларах. Только вокруг изобилуют иероглифы, и город грандиознее: бесконечная череда высотных зданий, многоярусные эстакады (выбрал верхний маршрут, а не по туннелям).

В холле офисного здания Лю Шэнли сразу отвели в сторонку. — У них своя служба безопасности, — извинился студент. — Пока вы здесь, с вами ничего не случится.

Толуман не возражал: баба с возу, кобыле легче.

Девушка за стойкой глянула на его данные и расплылась в улыбке. — Господин Варламов, что же вы не предупредили заранее? Мы бы приготовили для вас специальную программу. — Сказала, что удивительно, на хорошем русском.

— Я неформально, — тоже улыбнулся Толуман. — Решил познакомиться с вашей компанией. Не найдется свободного администратора? И не обязательно знание русского, можем общаться по-английски.

— О, конечно! — Девушка защебетала что-то на китайском, а потом снова улыбнулась Толуману и указала на кресло. — Подождите минутку. Принести чая?

— Нет, спасибо, — отозвался Толуман.

Ждать пришлось не более трех минут. Появился аккуратно одетый китаец при галстуке (Толуман от галстука отказался, несмотря на уговоры Кэти), низко поклонился, и завязалась беседа.

Толуман сказал, что проездом в Ордосе, и, раз так вышло, хочет познакомиться с оборудованием для горных работ, выпускаемом компанией. «Каталог мне прислали, но лучше увидеть своими глазами».

Китаец отвел его в демонстрационный зал, где все равно преобладали трехмерные проекции, но оказался и толковый инженер, с которым Толуман быстро нашел общий язык. В компании вполне можно было кое-что заказать. Наконец вспомнил о главном деле.

— Извините, устал после перелета. Где у вас можно немного отдохнуть?

Его сопроводили в комнату для отдыха, принесли чаю, и наконец Толуман остался один. Он достал гид-переводчик и набрал: «Японские гейши, Ордос».

Вскоре понял, почему Юкико живет в Ордосе: здесь устроили небольшой японский квартал, скопировав его с Киото. «Самый аутентичный квартал гейш за пределами Японии», — гордо провозглашала реклама. То ли для визитеров из Японии, то ли для состоятельной китайской публики (приводились впечатляющие расценки).

Хотя комментарии были порой скептические. Например, один знаток написал: «Настоящих гейш и в Японском автономном районе встретить трудно. А ордосские по старой японской классификации скорее ойран (самые высокооплачиваемые), а в основном юдзё — мастерицы сексуальных услуг. Классическое искусство гейш здесь не востребовано, и преобладает старый грубый подход: «Пусть сначала раздвинет ноги, а потом послушаем, как она поет». Но некоторые действительно получили классическое воспитание в японском Киото или Канадзава, а в Ордос перебрались, чтобы заработать побольше…».

Визит надо было согласовывать заранее. Толуман вздохнул и перешел к заполнению анкеты. На вопрос: «Вы хотите нанести визит гейше или юдзё?», ответил — гейше. Предложили выбрать цель визита: «эстетическая» или «сексуально-эстетическая» (для чисто сексуальных услуг опять предлагались юдзё). Выбрал «эстетическая» — надо же оправдаться перед Элизой, — и испытал облегчение, сразу исчез список предпочитаемых сексуальных поз.

Наконец появился не слишком длинный список ордосских гейш. Толуман начал с конца, бегло проглядел страницу некой Ясуки, а перед ней шла Юкико. Все гейши казались на одно лицо: набеленные лица, сложные прически, красивые кимоно. Но у Юкико время занято на месяц вперед — похоже, пользуется популярностью. Вдобавок желательна рекомендация, к счастью есть поле для письма. Толуман написал по-английски:

«Госпожа Юкико, я Толуман Варламов из Российского союза. Хочу встретиться по личному делу, связанному с моей сестрой Кэти Варламовой. Не отниму у Вас много времени. Желательно поскорее, потому что в Ордосе ненадолго».

Ответят ли вообще какому-то Варламову?

В конце анкеты предложили дать согласие на примерную сумму оплаты. Выходило ОЧЕНЬ дорого — хорошо, что он совладелец платинового рудника. Так что подтвердил согласие и нажал «отправить».

Ответ получил на удивление быстро: едва закончил изучать автоматический сортировщик руды, как раздался звуковой сигнал — «вам письмо». С извинениями опять удалился в комнату отдыха. Послание тоже было на английском.

«Господин Варламов, буду рада с Вами познакомиться. Я постаралась освободить время для Вас на сегодня, с восемнадцати до двадцати часов. Нижайше прошу извинить, но Вы будете один или с другом? Искренне Ваша, Юкико».

Похоже, предпочитает письменное общение. Толуман ответил:

«Благодарю, непременно буду. К сожалению, ко мне как иностранцу приставлен сопровождающий. Вряд ли сумею от него избавиться».

К его удивлению, сразу последовал вопрос — видимо, Юкико была на линии: «Кто он и сколько лет?»

«Мужчина, студент, от 20 до 25».

Короткая пауза.

«Нет проблем, приходите оба. Я подберу ему юдзё, так что сможем побыть наедине. Очень Вас жду. Адрес прилагаю».

Похоже, студенту предстоит приятный вечер. Несколько ошеломленный, Толуман написал:

«Спасибо, ее услуги я оплачу. До встречи».

Странно, как быстро Юкико согласилась на свидание… Но надо где-то поесть, до шести уже недолго. Так что извинился перед инженером и спустился в холл. Быстро его не отпустили, тут же явился прежний администратор, выразил сожаление что гость уже уходит, и предложил хотя бы пообедать в ближнем ресторане. Пришлось согласиться: скорее всего, с фирмой стоит сотрудничать.

Прихватив неизбежного студента, доехали на движущемся тротуаре до ресторана, где за счет фирмы откушали знаменитую утку по-пекински. Наконец администратор, в десятый раз выразив надежду на сотрудничество, оставил их. Вышли из ресторана на улицу, скорее похожую на грандиозное техническое сооружение: небоскребы, эстакады, движущиеся тротуары. По сравнению, Магадан казался унылой провинцией. Толуман вздохнул и сказал:

— Договорился о встрече с японской гейшей. Надо же развлечься, коли вырвался из дома.

Студент покрутил головой: — Гейша, это круто. И наверное, очень дорого.

— Да, студенческой стипендии не хватит, — согласился Толуман. — И уж извините, по понятной причине вам придется подождать снаружи. Но если хотите, вам предоставят на это время юдзё. Я оплачу ее, в знак дружбы. Знаете, кто такие юдзё?

Студент кивнул, и лицо приобрело несколько ошалелое выражение.

Вызвав такси, Толуман перекинул автопилоту адрес и попросил поездить по городу, чтобы прибыть на место ровно к шести. Прямо как японский бизнесмен, о которых рассказывали на лекциях по экономике: весь день работает, вечером отдыхает у гейши, и только на ночь возвращается к жене. Хотя сохранились ли такие обычаи в Японском автономном районе? Как пишут, и там гейш осталось мало.

В числе прочих достопримечательностей поглядели монумент Чингисхана. Когда-то его войска завоевали всю Азию, а внук дошел до Москвы. Похоже, Великий Китай восстановил империю Чингисхана, только Российский союз остался как кость в горле.

Наконец подъехали к японскому кварталу. Странен показался зеленый оазис с небольшими домами у подножия оранжевых и желтых небоскребов. Такси остановилось у причудливых деревянных ворот — створок не было, и только один человек проводил их внимательным взглядом. Хотя наверняка хватало видеокамер.

Деревянные дома в непривычном стиле, журчит вода, много зелени — наверное есть и знаменитая японская сакура. Прохожих немного, но время еще раннее. Электронный гид подвел к невысокой ограде, выглянула девушка в кимоно, поклонилась и отворила калитку.

— Входите пожалуйста, госпожа сейчас выйдет, — сказала она по-английски.

Странно, гейша выходит к гостям на улицу (Толуман успел немного почитать о гейшах)? Еще странность — камень на груди приятно теплый. Его что, и в самом деле ждет любовное свидание?

Они миновали калитку и оказались на площадке из грубых каменных плит. Одна дорожка из таких же плит поднималась к домику, другая уходила направо. Вокруг зелень, деревца, но вид довольно небрежный — не то, что в ухоженном садике Нейта.

Из домика вышла женщина в кимоно понаряднее и, подойдя семенящей походкой, склонилась в низком поклоне. Было неловко глядеть на распростертую у ног женщину: темно-каштановые волосы, красивая прическа, цветок левее пробора. Но гейша почти сразу поднялась.

Толумана слегка шатнуло, как от удара. Нежный овал лица, прохладно-бежевый оттенок кожи (в Ордосе было жарковато), карие с оливковым оттенком глаза и ярко-красные губы — куда эффектнее, чем на фотографиях. Неудивительно, что все время расписано.

Юкико мило улыбнулась: — Приветствую вас, вы здесь желанные гости.

Толуман на время потерял дар речи, так что лишь поклонился — хорошо, вспомнил, что достаточно лишь слегка. Студент откровенно пялился.

Юкико глянула на него и приподняла бровь.

— Лю Шэнли, — представился тот, чуть запинаясь.

— Каори проводит вас, Шэнли, — Юкико грациозным жестом поманила девушку от калитки. — Вас ждут в соседнем павильоне, и забудьте о времени и условностях. Вам все позволено.

Голос мягкий, рождает в груди ощущение теплоты.

Каори, хихикая, повлекла студента по дорожке, а Юкико пристально разглядывала Толумана. Что тоже как будто странно для гейши.

Вскоре девушка вернулась и с поклоном открыла дверь домика. Опустилась на колени, разула Толумана, а когда тот вошел, провела каким-то приборчиком от его головы до носков.

— Нижайше прошу прощения, но отдайте, пожалуйста, ваш телефон и электронный гид… А больше ничего нет.

Она ловко отсоединила аккумуляторы и положила всё в небольшой сейф.

— Записывающие устройства не допускаются в домах гейш, — сказала Юкико, входя. — И он полностью защищен от прослушивания, у меня бывают важные гости.

Стены однотонно-голубоватые, дверей в другие комнаты не видно — наверное, раздвижные перегородки. В углу ваза с цветком, за окном зеленый садик, а потом стена другого дома.

Каори подвела Толумана к низкой скамеечке перед таким же низким столиком — хорошо, а то думал, что придется сидеть на полу. Юкико грациозно опустилась на пол, слегка откинув подол кимоно. От нее исходил чуть пьянящий и почему-то тревожный аромат… Девушка поставила на столик чайник и чашки.

— Спасибо, Каори, — тихо сказала Юкико. — Иди к себе.

Та низко поклонилась и исчезла, а Юкико стала разливать чай. Рукава кимоно приспустились, приоткрыв белые изящные руки. Наверное, так и начинается соблазнение — слегка приоткрыть то, другое… Но Юкико ни разу не коснулась Толумана и не села рядом, как вроде бы полагается гейше — столик из коричневого дерева разделял их.

Она подождала, пока Толуман пригубит чай, и тоже поднесла чашку к губам. Но тут же поставила.

— Вы раньше бывали у гейш… господин Толуман?

— К сожалению, в Колымской автономии их нет, поэтому только читал. И жена бы не поняла.

— Ну, я ведь не юдзё… Кстати, очень вам благодарна, что не поставили меня в неловкое положение, выбрав сексуальные услуги. Потому что я не смогла бы их оказать.

Толуман повертел чашку в руках — красивая. Появилось какое-то странное чувство. — Почему? — спросил он.

— Если вы читали о гейшах, то уже поняли, что я встречаю вас не так, как обычно гейша. И на это есть причина.

— Какая? — Действительно, странный разговор.

— Я постаралась увидеть вас как можно скорее, потому что меня поразило ваше письмо. Я знала о Кэти и Ивэне Варламовых, но не подозревала, что у них есть еще брат… А значит, и у меня.

Толуман едва не выронил чашку.

— Что?!. Хотя да, — пробормотал он чуть погодя. — Мать рассказывала, что до Колымского края отец побывал в Японии. Выходит, у него здесь был роман?

Зеленые глаза Юкико потемнели.

— Это была большая любовь, — сказала она с неудовольствием. — Мать рассказывала, что они даже…

Она осеклась и плавным движением руки подлила Толуману чая.

— Впрочем, это лишнее. Если кратко, то мать приставили, чтобы скомпрометировать отца. Она тогда была ученицей гейши, майко, как сейчас Каори. А они полюбили друг друга. Но их безжалостно разлучили… Кстати, непохоже, что вы родной брат Кэти. И мы как будто одногодки. У вашей матери тоже случился роман? — И она лукаво приподняла бровь.

Толуман вздохнул, все повторяется. Кэти не знала, что у нее есть брат в Колымском крае, а он не знал о сестре в Японии. Ну и папа… Улыбка Юкико располагала к откровенности, и он сказал:

— Не совсем. Мать фактически вынудила отца взять себя как одьулун, вторую жену. А ее заставила старшая рогна.

— О! — Юкико удивленно покачала головой. — Так ваша мать рогна?

— Да. Редкий случай, я знаю. Почему-то было нужно, чтобы я появился на свет. Они пробыли вместе недолго, но у них возникла любовь. Я вижу это по матери. И все же она почти силой отправила отца обратно в Канаду, к его первой жене… Как странно, вы говорите, что и вашу мать он любил. Никогда не думал, что…

— Это возможно до трех раз, не более, — твердо сказала Юкико. — И разлука должна быть вынужденной… — Она помолчала. — Мою мать звали Сацуки. Их разлучили в снежный вечер на террасе Киёмидзу-дэра в Киото. Поэтому мать и назвала меня Юкико — «снежная». Отца преследовали цзин. Если бы они появились десятью минутами раньше, меня не было бы на свете.

Она вздохнула и умолкла, склонив голову. Золотой луч заката упал на ее волосы. У Кэти они светлее, наверное мать Юкико была темноволосой. Ну да, это же та гейша на фотографиях!..

У Толумана перехватило дыхание, настолько Юкико была красива. И при этом вынуждена продавать себя… Он прокашлялся.

— А что произошло с Сацуки? Она жива?

— Умерла. — Лицо Юкико застыло как маска. — Она всё ждала его, а порой надеялась приехать сама. Но у вас не принято ходить к гейше, имея жену. Когда узнала, что он погиб, то спрыгнула с террасы Киёмидзу-дэра, хотя оттуда не положено прыгать одной. Меня воспитали в доме гейш в Киото, там еще осталось несколько.

Она снова помолчала и, взяв веер, как-то по-особому качнула им.

— Вы написали, что хотите поговорить о моей сестре, Кэти. Жаль, что я не встречала ее. Что с ней?

Что ж, с ним были откровенны. Он ответит тем же.

— У нее почти такие же волосы, как у вас, — сказал Толуман. — И зеленые глаза, хотя ваши темнее и красивее. Она богатая женщина. Но ее, как и меня, преследует некто. И одна ниточка ведет сюда, в Ордос…

Стараясь быть кратким, он рассказал о покушениях на Кэти. Юкико внимательно слушала, иногда покачивая веером.

— Мне нужно уяснить несколько моментов, — наконец сказала она. Голос по-прежнему мягкий, но теплота исчезла. — С самого начала. Вы явно знаете больше, чем я. Кто все-таки убил отца? Мать говорила, что это было какое-то коммерческое соперничество.

— Ложь, — ответил Толуман. — Официальная версия, чтобы не вести тщательного расследования. Надежный человек сообщил мне, что согласно информации из Канадской службы разведки и безопасности, диверсию устроили цзин.

— Насколько надежный?

— Это Нейт, тогдашний начальник службы безопасности «Trans-Zone». Он последний видел отца живым. И еще он сказал, что разрешение на такую операцию мог дать только глава их ордена.

— Патриарх Темной луны, — без выражения сказала Юкико. — Дайте подумать… Да, сейчас все тот же. Они живут долго, заботятся о своем драгоценном здоровье. Очень вам благодарна, — она слегка поклонилась, — наконец-то мне все стало ясно. Теперь второй случай… Тот андроид, что ударил Кэти кинжалом, она похожа на меня?

Толуман задумался. — Не так уж внимательно проглядывал запись, но да, похожа. И имя такое же.

— Я давала согласие на копирование своего облика, — с неудовольствием сказала Юкико. — Это отчисления с каждого проданного экземпляра, а нам, гейшам, надо выживать. Но какая низость! Какое извращенное коварство — организовать убийство Кэти двойником ее же сестры!

Ее глаза стали темно-зелеными, таким бывает небо перед грозой.

— Мне это не приходило в голову, — ошеломленно сказал Толуман. — Думал, что андроид просто копия одной из гейш.

— Я предполагаю, кто это устроил, — тень легла на нежное лицо Юкико, или то были сумерки? — Всё сходится к одному.

Она помолчала, сидя как фарфоровая статуэтка в сгущающемся сумраке.

— Вы женаты?

— Да. У меня необычная жена, из Сада. И у Кэти муж оттуда…

Он запнулся — Юкико как-то незаметно развязала ему язык. Она тихонько рассмеялась:

— Будьте осторожнее с гейшами. Хотя это не важно, за стены этого дома ничто не выйдет. И я знаю о Хёрае, мать рассказывала, что ваш отец видел его свет. Какой вы счастливый! Вот у меня другая судьба.

А он и вправду счастлив? Постоянные проблемы, опасность за опасностью. Хоть и разбогател, но так и не почувствовал этого… Как-то неожиданно женился на Элизе, увидел Сад, и теперь у него растет прелестная дочь. Пожалуй, все-таки счастлив. И стало жаль такую красивую и такую одинокую Юкико.

Она виднелась как смутная белизна во мраке. Потом в садике за окном зажглись фонари, и лицо Юкико холодновато озарилось. Словно про себя, она проговорила:

— Мать сказала: если ты выйдешь замуж и у тебя будут дети, то забудь. Если же нет… ты свободна. А я не замужем, и у меня нет детей.

Она помолчала и произнесла речитативом:

— Почему вы печальны, Юкико? — удивился Толуман. — Вы так красивы.

— И правда, — вздохнула Юкико, — зачем печалиться? Скоро расставаться, а вы даже не видели, как танцует гейша…

Раздалась музыкальная трель, и Юкико вынула из складок кимоно телефон.

— Тоже нарушение этикета, — слегка улыбнулась она, поднося к уху.

Послушала немного и положила обратно. — Это моя подруга, юдзё. Вам не обязательно знать ее имя. Ваш спутник утомился и заснул, а она осмотрела его одежду. У него парализатор во внутреннем левом кармане пиджака, так что он не простой студент.

Толуман хмыкнул: — Может и студент, только какого-нибудь сыскного факультета. Сейчас на летней практике. Впрочем, я так и подозревал. Если это цзин, то работают топорно.

— От ласк юдзё легко потерять голову. А вас, наверное, пока только изучают. Но в любой момент могут взяться всерьез.

Лицо Юкико было белым, как мел, волосы темны, а в глазах горели недобрые зеленые огоньки. Вдруг она еле слышно прошептала: — Пусть будет так.

— Что? — переспросил Толуман.

— Я станцую для вас, — сказала Юкико. — Но прежде, чем позову Каори… Толуман, завтра же вы должны покинуть Ордос. Может, это не так срочно, но лучше не рисковать. Как-нибудь избавьтесь от своего студента и бегите.

— А как же мое расследование? Я хочу найти ту фирму, что программирует андроидов…

— Пока забудьте об этом. Ведь ваша мать рогна?

Толуман удивился. — Да.

— Тогда все узнаете через нее. И довольно слов.

Она повела рукой, и над полом мягко зажглись светильники. Потом громко позвонила в колокольчик. Вскоре появилась Каори с каким-то музыкальным инструментом, раздвинула вдоль стены ширму с изображением цветущей вишни и присела в углу.

Раздались необычные, тревожные аккорды. Юкико встала и опустилась на пол перед ширмой, затем низко поклонилась. Каори запела по-японски — голос звучал отрешенно, и его сопровождали звенящие удары струн.

Юкико медленно встала, в правой руке появился веер. Она направила его на Толумана и подняла левую руку. Рукав кимоно приспустился — Юкико то ли призывала, то ли отталкивала от себя. Веер раскрылся, став похожим на многоцветную бабочку. Юкико помахивала им, плавно поворачиваясь и сама походя на порхающую бабочку. Повернулась спиной, вызвав щемящее чувство потери, а когда повернулась обратно, в руках было уже два веера. Снова плавные взмахи, еще больше сходства с бабочкой, только иногда замирающей на лету. Юкико то приближалась к Толуману, то отступала обратно, разговаривая с ним непонятным языком вееров. Снова встала на колени, без выражения глядя вперед, а потом заиграла веерами и медленно поднялась, продолжая самозабвенно играть, но поворачиваясь уже быстрее. Опять замедлилась, плавные повороты и загадочные взмахи веерами… Вдруг сложила их, присела и склонилась до пола, а Каори с последним звенящим ударом положила музыкальный инструмент.

Необычный танец настолько заворожил, что выступили слезы. Толуман смахнул их и зааплодировал.

— Здорово! — хрипло сказал он.

Юкико застенчиво улыбнулась: — Спасибо. Я рада, что вам понравилось. Здесь на так уж ценят классический японский танец. Но нам надо прощаться, хотя я даже не успела вас угостить.

Теперь понятно, почему время Юкико надолго расписано. Толуман с сожалением поднялся и сделал шаг к двери. Что ему делать: поцеловать сестру на прощание?

А Юкико сказала:

— Денег я с вас не возьму. Заплатите только юдзё.

Каори с поклоном подала Толуману его гаджеты и карточку с номером. Он перевел на него подсказанную сумму (гораздо меньшую, чем полагалось бы Юкико), и вышел на слабо освещенную площадку возле дома. Похолодало. Юкико подступила совсем близко, теплое дыхание касалось его лица.

— Гейши прощаются не так, но все же…

Лицо Юкико приблизилось еще больше, мягкие губы коснулись губ Толумана, а следом ее язык нежно раздвинул их и… все тело пронизала дрожь от быстрых сладостных прикосновений. Юкико со смешком отпрянула:

— Вот так целуют гейши. И не только так. Напоследок я все-таки похулиганила.

Толуман с трудом пришел в себя: — Послушайте, Юкико. Бросайте все это и переезжайте к нам. Откроете школу гейш, от желающих отбоя не будет. Если у вас долги, я все оплачу.

Глаза Юкико заблестели: — Спасибо. Я помечтаю об этом… А вот и они.

На тропинке появилась парочка — студент с девушкой. Лицо у того было… обалделое, иначе не скажешь. Девушка церемонно поклонилась и исчезла, а Юкико вздохнула:

— Ну, вот и всё. Прощайте.

Она низко поклонилась, как при встрече и, не поднимая лица, попятилась обратно в домик. Кукольная гейша в кукольном домике, на окраине огромной столицы. Его сестра…

Обратно ехали молча: перед глазами стояла прекрасная и грустная Юкико, а «студент» бессмысленно глядел в пространство, то и дело расплываясь в улыбке. Да, надо с ним что-то делать.

Из любопытства Толуман проводил его в номер («студент» остановился в той же гостинице). Подземный этаж, а «номер» что-то вроде длинного ящика, куда надо забираться на четвереньках. По сравнению с ним Толуман роскошествовал: комнатка два на три метра и туалет, как в самолете.

Мысль о самолете навела на другую: как выбраться из Ордоса? Почему-то не возникло сомнений, что надо доверять Юкико. Хотя все так странно… Раньше хотел вернуться по АЯМ, из Ордоса до Якутска два раза в неделю ходил пассажирский экспресс. Пусть не пятьсот, но двести километров в час он делал — это пятнадцать часов пути. Было бы любопытно проехать по дороге, которую они надеялись продлить до Аляски.

Но теперь это придется отставить, вряд ли его легко выпустят. Если даже «студент» и в самом деле пока лишь студент, применить парализатор он сумеет. Очнешься в камере, и тебя начнут знакомить с утонченными китайскими пытками. Мать рассказывала о приключениях отца, хотя про Сацуки он, похоже, умолчал. Что цзин будет интересовать?.. Ну, хотя бы информация о Саде — пускай Толуман мало знает, но им-то это неизвестно. Недаром Матвей не пускался в подробности, а вот о чем иногда проговаривалась Элиза, очень может заинтересовать.

Матвей!.. Хоть и не хочется просить о помощи, но стоит ли рисковать, выбираясь в одиночку? У того хитроумный глайдер, проследить его невозможно. Это они с Элизой попались по глупости. Только как связаться, за каждым шагом явно следят?..

Первое. По примеру Юкико использовать переписку: голос легко подслушают, наверняка где-то спрятаны микрофоны.

Второе. Чтобы текст не подсмотрели видеокамеры, спрятаться под одеяло, все равно пора спать.

Третье. Надеяться на изощренную технику Матвея: тот как-то обмолвился, что использует протокол неких даймонов, которому земная связь и в подметки не годится. Его разговоры, даже входящие, как бы отсутствуют в электронном пространстве.

Так что принял душ, еле уместившись в крохотной кабинке, забрался под одеяло и набрал номер. Телефон все время был в нагрудном кармане, вряд ли успели чего-нибудь встроить.

Когда Матвей ответил, сразу перешел на почтовый формат.

«Матвей, можешь забрать меня из Ордоса в Китае? Я кое с кем встретился, и мне опасно выбираться обычным путем. Отвечай тоже письмом».

Вскоре пришел ответ: «Привет, Толуман. Подожди немного, я наведу справки».

Чуть погодя: «Да, в окрестностях есть точка перехода. Это в ста километрах к юго-западу от Ордоса, в районе солончаковых озер. Передаю координаты. Когда там будешь?».

Толуман думал недолго. «Завтра от десяти утра до полудня, точное время сообщу позже. Когда прибудешь, оставайся в режиме невидимости и позвони, но не ожидай ответа, мне хватит вибровызова».

Может, и доставляет Матвею неудобства, но ничего не поделаешь. Машину на завтра пока не будет заказывать, чтобы не переполошить цзин. А вот что делать со «студентом», надо обдумать…

Утром небо было белесое, наверное опять будет жаркий день. Толуман надел костюм, а вот вещи придется оставить. Завтракая в кафе, включил электронный гид. На карте окрестностей Ордоса нашел нужные координаты. Место оказалось у одного из озер — ну что же, хочет поглядеть на здешние пейзажи. Начал было заказывать машину, и тут появился Лю Шэнли. Вспомнив, как обращалась к нему Юкико (легкая тоска сжала сердце), сказал:

— Шэнли, мне осточертел город, я предпочитаю открытые пространства. Хочу взглянуть на окрестности. Гид показывает, что здесь есть барханы, степи, соляные озера. Никогда этого не видал, так что давайте съездим. А потом опять за дела.

Тот равнодушно согласился и взялся за плотный завтрак. Толуман вернулся к заказу и сказал: — Тур по окрестностям в радиусе ста километров, глайдер с возможностью ручного управления.

Местный ИИ прекрасно понял английский и лишь предупредил, что полеты в районе Ордоса запрещены, поэтому у глайдера будет только наземный режим. Обещал машину через десять минут. «Студент» к разговору интереса не проявил, скорее всего был экипирован пресловутым «всевидящим глазом».

Из кафе Толуман забежал в туалет и отправил короткое послание Матвею. Когда вышли на парковку, телефон пискнул, и у одного из глайдеров поднялись дверцы. Сели. Толуман попросил вывести на дисплей карту и ткнул пальцем в нужное место. — Сначала сюда, по дороге можно в автоматическом режиме. — Глянул на «студента»: — Интересно, в этом озере рыба водится?

— Вряд ли, — тот зевнул. — Все соленые. А если хотите искупаться, то в Ордосе есть искусственные водоемы.

Будем надеяться, ничего не заподозрил. В конце концов, Толуман удаляется от российской границы, а не наоборот.

Поехали. Бесконечные транспортные развязки, а за городом степь и глинистые овраги. Скучноватый пейзаж, но Толуман изображал интерес, а Шэнли откровенно зевал. Что тоже к лучшему.

Миновали несколько городков, местность стала пустыннее, и наконец глайдер опустился на обочину.

— Запрошенное место в тысяче девятистах метрах к юго-западу. Конец автоматического режима. Можно ваши права?

Толуман приложил свою карточку к сканеру, и после паузы (с одной стороны, права не китайские, а с другой — действует соглашение о взаимном признании документов) перед водительским креслом выдвинулся штурвал. Толуман поднял глайдер и повел к указанной точке.

Даже сквозь свист турбин было слышно, как шуршит пластиковая юбка глайдера по жухлой траве, не привык к такому звуку на Колыме.

Озеро оказалось небольшим, с травянистыми берегами и рыжими холмами вокруг — тоже скучный пейзаж. Один холм имел вид срезанной пирамиды, словно был рукотворным. Толуман вышел и огляделся: а место не совсем обыкновенное, в ушах слегка звенит. Похоже на то, что испытал во время первого прибытия в Сад…

Но тут завибрировал телефон — значит, Матвей на месте. Шэнли безразлично оглядывался, тоже выйдя из глайдера.

Пора!..

— Смотрите, это не цапли? — Толуман показал направо, где по мелкой воде шагали какие-то длинноногие птицы.

«Студент» повернул голову, и этот момент Толуман почти без размаха, но сильно ударил его ребром ладони по левой стороне шеи. Шэнли замычал, и с выпученными глазами стал оседать на землю…

После женитьбы Толуман стал посещать курсы рукопашного боя, вдруг придется защищать Элизу. Инструктор, приверженец школы некоего Тараса, жившего еще в прошлом веке, говорил: «Если нет оружия, то в бою надо не искать нервные точки противника, а наносить удары по более обширным участкам тела, и делать это ребром ладони или кулаком. Например, по боковой поверхности шеи проходят сонная артерия и блуждающий нерв. Даже при слабом ударе туда человек чувствует острую боль и наступает дезориентация, а при более сильном ударе упадет на землю…».

«Студент» такого явно не ожидал — Толуман сделал все, чтобы усыпить его бдительность. Для жизни такой удар не опасен и Шэнли скоро придет в себя, так что Толуман сунул руку ему за пазуху и нащупал парализатор.

— Извини студент, — сказал он, нажимая спуск. — У меня семья, и меня ждут.

Сверкнула голубая искра, и тело Шэнли дернулось. Ничего, через час-другой придет в себя. Поболит голова, да и нагоняя не избежать — этот зачет студент явно провалил. Толуман вынул телефон и сказал:

— Появляйся.

Воздух в двухстах метрах справа замерцал и возник серый глайдер. Цапли с шумом поднялись в воздух. Дверца откинулась, но Матвей не выходил, указывая на что-то за спиной Толумана. Он оглянулся…

Две точки приближались над степью, быстро вырастая в силуэты глайдеров. Выходит, за ним следили тщательнее, чем думал — глайдеры явно сопровождали поодаль, а теперь включили форсаж.

Несмотря на жару, тело пронизал озноб — наверное, от ставшего ледяным камня на груди. Толуман кинул парализатор на тело Шэнли и побежал к глайдеру Матвея, а тот повел машину навстречу. Толуман ввалился на ходу, и дверь тут же опустилась.

— Наверняка у них оружие дальнего боя, — выдохнул он. — Скорее к точке перехода.

Матвей покачал головой, сохраняя невозмутимость.

— Не успеем, — сказал он, и тут же вокруг глайдера заструилось слабое мерцание.

У атакующих глайдеров понизу корпусов сверкнули синие разряды. Легкий толчок и… ничего. Зато одна из машин вдруг встала на дыбы, вспорола кормой землю и упала на бок, тут же скрытая рыжими клубами пыли. Другая сильно закачалась, но приземлилась не так резко.

— Режим «зеркало», — сообщил Матвей. — Им достался их же заряд, а электронику вырубило. Хорошо еще, не разбились.

Толуман перевел дух: — Давай убираться отсюда.

— Да уж, — согласился Матвей. — К тебе кто-то проявляет нездоровый интерес. Узнал что-нибудь?

— Это при Кэти. Касается прежде всего ее.

Глайдер взмыл над озером и направился к холму со срезанной вершиной. Потемнело, а внизу стала закручиваться уже знакомая белесая спираль.

— И так можно войти или выйти в любом месте? — спросил Толуман.

— Нет, конечно. Базовая конфигурация охватывает Землю в форме октаэдра, но точки перехода распределены по ней… в общем, это сложно. Часто они отмечены какими-нибудь сооружениями, древние хорошо чувствовали места силы.

Ощущение падения, а затем их окутывает серая пелена. Перебои сердца, тоска сдавливает грудь.

— Серая зона? — удивляется Матвей. — Мы вроде без посторонних.

Глайдер покачивается на опорах — автопилот совершил посадку. Медленно светает. Матвей оглядывается. — Ни хрена себе, — говорит он.

Глайдер стоит на голом каменистом берегу, впереди простирается маслянистая гладь озера. Не особенно большого, на другой стороне тоже холмы и тоже ни признака растительности. Серое небо пересекает пульсирующая золотая арка, по горизонту выступают лиловатые зубцы гор… а ведь знакомых.

— Мы недалеко от Индигирки, — голос Толумана немного осип. — На берегу озера, над которым ты совершаешь переход. Только ни мха, ни травинки, растительности вообще нет.

— Аргос, где мы? — спрашивает Матвей. И после молчания качает головой. — Ну и ну, информация заблокирована.

Какое-то движение справа. Толуман поворачивается… эх, «Сайги» нет!

К ним приближалась долговязая фигура в белом. Когда подошла к глайдеру, Толуман забыл дышать. Не человек! В полтора раза выше него, а в лице некая чуждость, хотя черты вроде обыкновенные. Матвей поднял дверцу.

— Здравствуйте, Румата, — вежливо сказал он, а Толуман опомнился и задышал снова. Слава богу, знаком Матвею.

— Здравствуйте, — ответил тот и поглядел на Толумана. Глаза, как розоватые льдинки.

— Толуман, — представил его Матвей. — Муж Элизы.

— Весьма приятно, — холодно сказал Румата, хотя приятных чувств, похоже, не испытывал. Есть ли у него чувства вообще?

Он сел на валун рядом с глайдером, однако голова все равно возвышалась над машиной. Толуман поежился: в кабину задувал холодный ветер, это вам не жаркая пустыня близ Ордоса. Но Румата, похоже, не испытывал неудобств.

— Я вас задержал, — начал он размеренным голосом, — чтобы лучше уяснить ваши намерения. И сопоставить возможную пользу с негативными последствиями ваших действий. Я обеспокоен последними из них.

— Применение режима «зеркало»? — спросил Матвей. — Думаю, никто не погиб. А без этого нас захватили бы в плен.

— Тебе не обязательно было появляться там, пускай твой родственник выпутывался бы самостоятельно. А теперь о наших технологиях могут узнать больше.

Обидно сквозящее в голосе пренебрежение… А ведь русский язык визитер знает хорошо.

— Вряд ли люди в глайдерах что-то запомнили, — спокойно сказал Матвей. — Кратковременная память стирается от разряда парализатора. И записи электронных устройств тоже.

— А если за вами наблюдали с летательного аппарата? Я не собираюсь это проверять, надеюсь, что главное ты понял. О даймонах и Саде люди должны знать, как можно меньше. Так вышло, что ты с сестрой родились и получили воспитание в Саду, но вы слишком активно вмешиваетесь в дела земного мира.

Толуман наконец не стерпел холодного поучающего тона:

— Не согласен. Даже смутное осознание Сада или Хёрая, как называют его в Японии, вдохновляет и влечет ввысь. Если вас как-то заботят судьбы нашего мира, вы должны учесть это.

Румата пристально и уже не так холодно поглядел на Толумана.

— Это интересная мысль, — сказал он. — Как-то не приходило в голову, хотя мы, конечно, не люди. Надо будет просчитать.

— И учтите, — вступил Матвей. — Я случайно оказался замешан в эту историю. Но теперь мне дорога Кэти и ее планы. Наверное, еще девочкой она прониклась мечтой отца о Великой северной магистрали — от Канады через всю Россию. Если она погибнет, то я выйду из игры. Останется один Толуман и неизвестно, хватит ли у него сил. Магистраль все равно будет построена, но она облегчит проникновение Китая в Северную Америку, даст ему доступ к огромным природным богатствам Сибири, станет осью, вокруг которой станет ускоренно формироваться мировое тоталитарное государство. Помнится, Владычица Сада мечтала о другом мире, где… — Матвей вдруг замолчал.

Румата пристально смотрел на него, и через некоторое время кивнул.

— Да, о некоторых вещах пока рано говорить. Я ценю твою осторожность. И искренность тоже.

Он поглядел на Толумана: — Странно. Я только что снова прикинул вероятности. Вероятность того, что магистраль все-таки будет построена и возникнет свободная Северная федерация, впервые превысила пятьдесят процентов. Сейчас она достигла шестидесяти. Вы сделали что-то важное в Ордосе.

Толуман удивился: — Вроде ничего. Просто личная встреча.

Румата встал со своего булыжника — долговязая фигура в белом среди голых камней.

— Мы продолжим сотрудничество. Извините за доставленное неудобство.

Снова стало темнеть. Серая пелена, ощущение тоски, наконец опять брезжит свет. Глайдер стоит на зеленом мшистом берегу, волны хлопают о камни, а вокруг золотой осенний пейзаж Индигирки.

— Где же мы побывали? — устало сказал Матвей. — Я привык к Румате, но и меня порой пробирает дрожь. А Элиза его на дух не переносит.

— Кто он? — спросил Толуман, тоже еле сдерживая стук зубов.

— Даймон, — хмуро сообщил Матвей. — Древняя цивилизация, могущественная, чуждая. Хотя не настолько, как некоторые, даже имя взял из какой-то земной книжки… Но хватит о них. Куда нам?

— В Усть-Неру, она недалеко.

Кэти наверное оповестили с пункта охраны, так как она встретила их уже в дверях.

— Где тебя носило? — гневно спросила она Матвея, и бросилось в глаза сходство с Юкико: светло-зеленые глаза потемнели, став почти как у той. — Обещал всего на несколько часов, а пропадал два дня.

Два дня? Толуман покосился на часы: и вправду, он оставил Ордос два дня назад. Бедная Элиза, наверное тоже беспокоится.

— Извини, дорогая, — сказал Матвей и глянул на Толумана. — Это тот мир, где один камень. Похоже, время там течет быстрее, чем где-либо. Так сказать, тонкий намек со стороны Руматы. Представляешь, если бы он задержал нас там на день?

— Какой мир? — буркнула Кэти. — И вообще, рассказывайте. Сначала ты, Толуман.

Дескать с тобой, Матвей, я потом разберусь. Толуман улыбнулся, сел поудобнее и начал говорить. Когда рассказывал о Прескотте, Кэти поморщилась:

— Он прислал свои предложения, в принципе приемлемо. Ты уверен, что больше не будет мешать?

— Я ни в чем не уверен, — вздохнул Толуман. — Я повидал еще Нейта, но тот ничего нового не сообщил. Мы и так были уверены, что это цзин. А в Ордосе я ничего не узнал, город пришлось срочно покинуть.

Он глянул на Кэти, вот она удивится.

— Тот андроид у Ивэна был скопирован с настоящей Юкико, гейши в Ордосе. Я ее навестил.

Кэти усмехнулась: — Ходишь по гейшам? Ну, Элиза тебе устроит.

— Вряд ли. Разве что удивится, но еще сильнее удивишься ты. Помнишь, отца на некоторое время задержали в Японии. Оказывается, у него там случился… случилась любовная история.

— ЧТО? — Кэти села прямо и вдруг рассмеялась. — И там тоже? Ой, не могу…

Задыхаясь от смеха, она перебралась из кресла на диван, уткнулась лицом в подушку и продолжила истерически хохотать.

— Что с ней? — удивился Толуман, но Матвей только покачал головой.

Наконец Кэти немного успокоилась и вытерла платочком глаза.

— Мальчики, я может быть потом объясню… — Она снова прыснула и поднялась. — Извините, все лицо тушью вымазала.

Ушла в туалет, а когда вернулась, Толуман продолжил рассказ.

— Странный у вас был разговор, — задумчиво сказала Кэти. Она успокоилась и внимательно слушала. — А особенно его окончание. Говоришь, она красивая, эта наша новоявленная сестра?

— Очень, — кивнул Толуман. — В чем-то похожа на тебя, и причина понятна. Но эффектнее и, похоже, одна из самых популярных гейш в Ордосе.

— У меня нет времени следить за внешностью, — обиженно сказала Кэти. — Сижу за компьютером, да еще вы пропали. — Онаповернулась к Матвею: — Что это за мир, о котором ты упоминал?

Тот не стал вдаваться в подробности, сказал не больше того, что узнал Толуман. И его можно понять, с Руматой надо быть осторожнее.

— А я как-то слышала про сорок процентов вероятности, — задумчиво сказала Кэти. Матвей глянул удивленно, а Кэти продолжала: — Да, что-то произошло. И знаешь, Толуман, когда ты рассказывал о прощании с Юкико, мне почему-то стало тревожно…

Толуман вернулся к Элизе, с головой погрузился в работу, но и у него нарастала необъяснимая тревога. К вечеру третьего дня ему позвонила мать, что делала крайне редко.

— Сегодня будешь ночевать у меня (на несколько дней она перебралась в свою юрту). Прилетай прямо сейчас. Я потом объясню.

Любимое «потом объясню». Пришлось звонить Элизе, чтобы не ждала его, и вылетать. Темные облака стлались над горами, собирался дождь. Первые капли упали, когда Толуман выходил из глайдера, лиственницы зашумели над головой.

Мать сидела у камина и лишь слегка кивнула.

— Поужинаешь после, а сейчас ложись в свою постель. Старшая рогна предупредила, что пошлет тебе особый сон.

Вспомнились слова Юкико о матери: «все узнаете через нее», и стало тревожно. Толуман разделся и лег, накрывшись оленей шкурой. Спать совершенно не хотелось.

Он уснул мгновенно…

И увидел с высоты исполинский город. «Ордос», — сказал бесстрастный женский голос (кто-то незримый сопровождал его). Окна небоскребов угрюмо краснеют в свете заката. Одно здание стоит в стороне как черный монолит, словно его стены без следа поглощают свет уходящего за горизонт солнца.

«Штаб-квартира Ордена Темной луны, — сообщает тот же голос. — Обитель цзин».

Здание стремительно приближается. Крыша не преграда, он проваливается сквозь нее на пару этажей. Красновато освещенное помещение, свет заката сочится сквозь высокие окна. Большая кровать в центре, какие-то приспособления вдоль стен…

Толуман смущенно отводит глаза: с кровати медленно встает совершенно нагая Юкико. «Смотри!» — безжалостно говорит голос, и Толуман глядит снова. Теперь видно, что на кровати лежит мужчина, тоже голый, руки привязаны к изголовью, а ноги к изножью кровати. Бородка клинышком, один глаз мертвый… Да это же сам Патриарх Темной луны!

Ну да, почему бы не провести приятно время с одной из красивейших гейш Ордоса? И наверное, одной из самых искусных. Только для главы цзин приятно несколько иное, чем для нормальных людей: Юкико чуть поворачивается, и на нежной спине видны свежие рубцы. А теперь, похоже, сам патриарх получает свою долю мазохистских наслаждений.

Юкико накидывает халатик и завязывает пояс.

— Ты получил свои удовольствия, Темный. — Она говорит по-китайски, но тот же бесплотный голос переводит ее слова. — Однако пора их получить и мне.

Молниеносным и одновременно элегантным движением она достает что-то и залепляет патриарху рот. Скотч!

— Уж извини, но иначе ты можешь приказать своему стражу или издавать недостойные звуки, которые омрачат мое торжество.

Другим молниеносным движением она хватает лежащий у кровати посох и отламывает навершие. Странно, посох начинает извиваться как змея, и Юкико отбрасывает его и отломанную голову в сторону.

Привязанный мужчина отчаянно оглядывается, а на лице Юкико милая улыбка.

— Ты ведь знаешь, что твоя резиденция абсолютно изолирована. Незачем сотрудникам подглядывать за бесстыдствами старика. А если надеялся на своего тайного стража, то, как видишь, я отключила его. Это мужской секрет, а гейшам нетрудно выведать секреты у мужчин.

Она поднимает руки и вынимает из сложной прически гребень.

— Раньше гейши прятали в волосах маленькие кинжалы, на случай если что-то пойдет не так. Мне придется обойтись гребнем, но он из первосортной стали и сверху заточен как бритва. С чего мы начнем?.. Ах да, мне нужен свет. Свет!

Загораются светильники по углам, создавая мягкое рассеянное освещение. Юкико смотрит на мужчину — ее лицо белое, а глаза под изящными дугами бровей кажутся зеленоватыми льдинками.

— Вдруг ты, как твои любимые ямабуси, можешь сконцентрировать энергию ци и одним рывком порвать путы. Сомневаюсь в этом, но лучше не рисковать. Ты не сможешь сделать это без сухожилий, а они тебе больше не нужны.

Она наклоняется и оборотной стороной гребня перерезает сухожилия сначала под коленями, а потом на сгибе рук. Слышен тошнотворный хруст, простыня окрашивается кровью, а лежащий издает утробное рычание. Снова Толуман пытается отвернуться, и снова слышит неумолимое: «Смотри!»

— А теперь приступим к основной части, — спокойно говорит Юкико. Она снова поднимает руки к волосам, те волной спадают на спину, а в руках Юкико оказываются две длинные шпильки.

— Ты знаешь, — говорит она. — Меня особенно возмутило, как ты хотел убить Кэти. Ты прознал, что она моя сестра, и решил зарезать ее руками моей же копии. Тебя наверное это забавляло и доставляло прямо сексуальное наслаждение. Но ты заигрался, патриарх. Ты недооценил, на что способны те, в ком обитает дух Ямато. Насладись же и этим!

Одной рукой она оттягивает яички мужчины, а другой глубоко вонзает в одно из них шпильку. Снова отчаянное дергание и нутряной рык. Юкико повторяет то же с другим яичком.

— А теперь посмотрим, что у тебя внутри. — В руке снова гребень. — Наверное, и нутро черное, не как у других людей…

— Она разделывала его, как разделывают тушу оленя. — Толуман рассказывал о кошмарном сне Кэти и Матвею на следующий день, и его снова трясло. — Меня все время тошнило, но отвернуться было нельзя. Если бы мама не держала руку на моей голове, я наверное сошел бы с ума… Под конец Юкико уже не говорила. Она тяжело дышала и была вся в крови. Напоследок отрезала патриарху гениталии, сорвала пластырь и заткнула их ему в рот. На долю секунды прорвался ужасающий вопль. Я не знаю, умер он в этот момент или чуть позже, когда Юкико перерезала ему горло. Лежавший на кровати уже не походил на человека, но некоторое время она еще трудилась, кромсая внутренние органы — видимо, чтобы никакая хирургия не смогла вернуть патриарха к жизни. Потом взяла подушку, которую раньше откинула в сторону, обмакнула палец в кровь и написала несколько иероглифов. Я скопировал по памяти, — Толуман показал бумажку, — потом переведу. Наконец Юкико встала у окна. Она выглядела как белая фарфоровая кукла, заляпанная кровью, и была совершенно спокойна. Медленно прочла по-японски, мне перевели:

Потом распахнула окно. Тут же завыла сирена, но Юкико легким движением вскочила на подоконник. А потом сделала шаг в пустоту…

— Какая там высота? — глухо спросила Кэти.

— Около трехсот метров.

— Ужас, какой ужас, — прошептала Кэти. — Такая милая и красивая Юкико… моя сестра. Выходит, я тоже способна на такое?

— Вряд ли, — сказал Матвей. Он тоже выглядел потрясенным, но говорил спокойно. — Для этого нужно соответствующее воспитание. В старой Японии девочки из знатных семей носили маленькие кинжалы, чтобы отбиться от насильника или при нужде пронзить собственное сердце.

— Ужас!.. — повторила Кэти. — Так что она написала кровью?

Толуман вздохнул: — Первые слова того стихотворения: «Кто строил храм, тот умер». Это «Песнь о храме Тодзи», я не знаю автора.

— Что ж, она отомстила, — задумчиво сказал Матвей. — И за отца, и за мать…

— А теперь будут мстить нам, — перебила Кэти. — Им нетрудно прознать, что Толуман встречался с Юкико. Мало у нас было забот!

— Не будут, — так же спокойно сказал Матвей. — Я в свое время читал о цзин. Они ведут свою родословную от японских ниндзя, хотя это скорее миф. У них своеобразный моральный кодекс. С их точки зрения, Юкико отомстила — изощренно и жестоко, и то, что она покончила с собой, хорошо укладывается в их представления о чести. Думаю, ею будут даже восхищаться. А вот следующий патриарх Темной луны трижды подумает, прежде чем связываться с нами. Это самая ужасная смерть для мужчины, какую можно вообразить.

— Я тоже думал об этом, — с горечью сказал Толуман. — Это не только месть. Это подарок — тебе, Кэти, и мне тоже. Юкико пожертвовала собой ради нас.

Кэти содрогнулась: — Почему тебя заставили смотреть на весь этот ужас?

— Моя встреча с Юкико подтолкнула ее к этому шагу. Логика старшей рогны понятна: «Смотри на то, что ты сделал». Если бы не я, Юкико жила бы спокойно. Может, мы когда-нибудь встретились. Она сожалела, что не видела тебя.

Кэти заплакала, и Матвей ласково положил ладонь на ее плечо: — Нам надо переходить к делам. Великому Китаю все равно, кто будет строить для них магистраль в Америку. А вот мы начнем заглядывать дальше…

В своем кабинете Толуман повесил на стену фотографию Юкико — ту, где она навеки застыла с веером на фоне цветущего сада.

* * *

Кэти

Она была по уши в делах. За год после возвращения Толумана достроили грейдер до рудника, и наконец-то стали завозить тяжелое оборудование для шахты. Прошли устье вертикального ствола, потом от него будут прокладывать горизонтальные штреки к карманам с высокой концентрацией платины. Запустили второй цех обогатительной фабрики. Компания уверенно выходила на одно из первых мест в мире по добыче платины.

Но рудником больше занимался Толуман, а она с Матвеем моталась по всему протяжению будущей магистрали. Купили турбовинтовой самолет АН-200 новосибирского производства, чтобы при нужде перевозить и грузы, наняли двух пилотов, и с аэродрома Усть-Неры летали то в Якутск, то в сторону Чукотки.

На Чукотке начали обустройство подхода к Берингову туннелю. Попутно сооружали причал для выгрузки громоздких проходческих комплексов На стройках уже работало больше двадцати тысяч человек, и когда не хватало привлеченного финансирования, Кэти безжалостно тратила доходы от платинового рудника. Матвей оформил долгосрочную визу на Североамериканские Территории, и побывали на Аляске, где «Trans-Zone» строила магистраль от Фэрбанкса к Уэльсу на американской стороне Берингова пролива.

Еще через год работы развернулись во всю ширь. Вертикальный ствол шахты достиг основного рудного тела, и при круглосуточной добыче платина, а значит и деньги наконец-то потекли рекой. Так же быстро они утекали по десяткам направлений: изыскания, техника, строительство, зарплаты, жилье. Деятельность консорциума приобрела почти государственный размах, к счастью почти везде во главе работ удалось поставить хороших специалистов.

Магистраль строили одновременно с трех мест. Со стороны Якутска, в то же время возводя мост через Алдан, и с его правого берега, куда оборудование и материалы доставляли по реке. На восточном участке начали прокладывать линию от пункта Озерный севернее Эгвекинота в сторону Уэлена. В Эгвекинот можно было завозить стройматериалы морем, и в будущем по этому участку предполагалась доставка щебня из Берингова туннеля для отсыпки полотна на запад, к Зырянке на Колыме, а потом к Усть-Нере.

Спасибо мужу, он старался выкроить время, чтобы могли отдохнуть от бесконечных трудов. Посетили театры Новосибирска, полюбовались сумрачным великолепием якутских танцев, побывали на фестивале в Амгуэме, провели пару дней на знаменитой «Fur Rondo» в Анкоридже. Но и тогда постоянно возвращалась мыслями к работе.

— Надо же, — радостно говорила она Матвею, — потекли китайские денежки. Видно поняли, что нас придется терпеть. В консорциум вошли еще две китайских фирмы. Но контрольный пакет мы никому не отдадим!

Главным был, конечно, Берингов туннель…

Не было возможности построить его собственными силами, ориентировочная стоимость достигала восьмидесяти миллиардов долларов. «Занятно, — сказал как-то Матвей. — Цены вернулись примерно на довоенный уровень, да и весь мир тоже. Словно кому-то понадобился зигзаг истории в семьдесят лет, чтобы снять чрезмерную нагрузку на планету».

Но Кэти было не до философии истории. «Надо сколачивать синдикат, милый. В мире полно денег, и люди не знают, куда их деть».

«АН-200» для дальних полетов не годился, так что вложились в авиакомпанию «Сиала» («Сибирские авиалинии») и купили на паях «Гольфстрим». Правда, дозвуковой, но взлетная полоса в Магадане большего и не позволяла. Настала очередь полетов в мировые финансовые центры: Торонто, Атланту, Ордос. Китайцы были сдержаны, но несколько фирм из Ордоса заключили контракты.

«Боятся усиления Российского союза, — сказала вконец измотанная Кэти, отдыхая в отеле на кровати и с отвращением глядя на частокол небоскребов Ордоса. — Но и свой кусок от прибыли упустить не хотят. А вообще, когда замешаны такие деньги, всё больше зависит от политиков».

Так что кроме визитов в банки и правления крупных компаний, Кэти выступила в комиссиях парламентов Оттавы и Атланты. Дали интервью и для телевидения. Было приятно посмотреть запись: на экране она выглядела уверенно-элегантной, с великолепным изумрудом на груди. Матвей казался растерянным от обрушившейся на него светской жизни.

«Ничего, — смеялась Кэти. — Ты произвел впечатление искренности, а это главное. Вот в Российском союзе я буду на вторых ролях, у вас по старинке всё решают мужики».

Интервью и выступления вызвали общественный резонанс: снова возник спрос на сборник писем Варламова — «Меморандум Варламова», а книга Джанет «Наша мечта» опять стала бестселлером.

«Дело пошло, — сказала Кэти. — Теперь политики не смогут остаться в стороне, а для банков и компаний важны именно политические гарантии».

В этот раз она отдыхала в своей девичьей комнате в Торонто, и Матвей с любопытством оглядывался.

«В этой комнате я рисовала для отца путь в волшебную страну, — грустно сказала Кэти. — Потом уехала с ним в Эдмонтон, и с тех пор понеслось… Но пора возвращаться, а то бедный Толуман один замучался».

После дискуссий с инженерами за основу взяли старый проект Берингова туннеля: он пройдет под островами Диомида, что в принципе давало возможность вести проходку с четырех сторон. К тому же в дальнейшем там предполагалось создать туристический центр: уникальный вид на два материка, и возможность дважды встречать Новый год — между островами проходила линия перемены дат. Длина туннеля с подходами достигала ста километров, и он должен был стать вторым в мире после японо-корейского.

Все же вопрос о строительства туннеля с островов Диомида оставался открытым. Там не было ни электроснабжения, ни причалов для выгрузки тяжелых грузов. Транспортными вертолетами удалось доставить на Большой Диомид кое-какое оборудование. С его помощью проложили вертикальную шахту, в будущем вентиляционную, а пока от нее пробивали разведочные штольни. Работа шла медленно из-за каких-то сбоев, и решили посетить остров.

Сначала полетели в Анадырь, где строился новый блок на угольной ТЭЦ. С плавучей АЭС особых проблем не возникло, в будущем году она должна была обогнуть Чукотку и встать на якорь близ Уэлена. Консорциум вложил в ее модернизацию сорок процентов от общей стоимости, и должен был получать электричество с большой скидкой. В Анадыре все шло по графику, и следующим пунктом стал Эгвекинот.

А ведь повторяет маршрут отца, когда возвращался из Колымского края. «От второй жены к первой», — пришла в голову ехидная мысль.

Как обычно, в самолет взяли всех, причастных к строительству — тут и геологи, и дорожные мастера, и просто рабочие. К гулу моторов добавился шум разговоров: обсуждали погоду (обычно отвратительную), рыбалку и слухи о появлениях гигантского медведя в глухих горных долинах. Было приятно отвлечься от бесконечных деловых переговоров.

Несмотря на космы тумана, долетели благополучно. Поселок раскинулся под темными островерхими сопками, на берегу залива. За ними послали служебный глайдер, к сожалению без летного режима. Хотя при такой погоде особо не полетаешь. Поехали в порт осмотреть строящийся новый причал, и сразу пришлось дать нагоняй прорабу за отставание от графика. Оставила Матвея разбираться, а сама попросила водителя ехать в Озерный.

Дорога грейдерная, вокруг все сумрачнее, в горных долинах расползается туман. В Озерном обычная неразбериха: ангары, желтая дорожная техника, штабеля рельсов (никак не достроят завод по производству железобетонных шпал). Встретили здешний прораб и главный инженер, но сначала решила посмотреть готовый участок магистрали. Здесь сильнее чувствовалась осень, и тундра ярко желтела в солнечных лучах. Но тут же округа скрылась в пелене дождя.

Когда опять выглянуло солнце, полюбовалась путями — рельсы как серебряные струны уходили в темные невысокие горы. Где-то за ними Берингов пролив, а дальше Аляска, Канада… Опять вспомнилась поездка с отцом на Dark Lakes — видел бы свою дочь на стройке Великой северной.

Водитель повел глайдер над рельсами: на каменистых участках насыпь из щебня, а на болотистых, где вечная мерзлота, пластиковые сборки. Несколько раз зависали, и Кэти оглядывала стыки. Как они поведут себя во время зимы? С досадой вспоминала незаконченный причал, без него сборок постоянно не хватает, а скоро зима! И надо еще пробивать туннель под горным кряжем для выхода к Уэлену…

Опять упала свинцовая мгла, беспорядочно полетели снежные хлопья. Где-то там бродят огромные медведи, но эти приключения не для нее — ее проблемы больше связаны с людьми.

— Поворачивайте обратно, — сказала она.

На этот раз поговорила с начальниками работ. С прорабом обсудили, что можно сделать в условиях суровой зимы. Главному инженеру напомнила, чтобы проверил состояние деформационных швов после зимних морозов — возможно, в технологию укладки по болотистой местности придется внести изменения. С мимолетным удовольствием отметила, что разговор идет на равных: в строительных делах она к этому времени, по забавному местному выражению, «собаку съела».

В Эгвекиноте обсудила с Матвеем портовые дела. До следующей навигации ничего особо не сделаешь, но прораба лучше сменить.

Ночевали не в битком набитой гостинице, а в комфортабельной яранге для важных гостей. Приятно было снова спать на оленьих шкурах. Утром туман развеялся, и смогли улететь в бухту Провидения. Опять в самолет взяли местных, с регулярными рейсами на Чукотке были проблемы. Хоть и неприятно дышать запахом прогорклого жира, но надо поддерживать хорошие отношения — от этого порой зависит жизнь ее людей.

В бухте Провидения ждал зафрахтованный вертолет, на Большом Диомиде полосы для самолетов не было. Спешно вылетели, пока не испортилась погода. Вертолет больше часа тарахтел вначале над сумрачными берегами, а потом свинцово-серой гладью моря. Глайдеры комфортнее, но летать в них над полярными водами категорически запрещалось, только вертолеты могли унести необходимое спасательное снаряжение.

Попросила пилотов облететь вокруг острова, хотя те и поглядывали на зловещую темную полосу на востоке. Берега обрывистые, а причал маленький, не развернешься. И Малый Диомид не лучше — заснеженным бугром торчит из моря… Сели у ангаров консорциума, и вертолет поспешно улетел: близилась непогода, и по словам командира могла продлиться недели. Тогда придется выбираться морем.

И здесь тундра, какие-то руины… — Наверное, бывшая погранзастава, — сказал Матвей.

Встретили их приветливо, а начальник работ даже угодливо, предложив рыбалку (по острову текла пара речек) и баню. Конечно, отказалась.

На совещании мало что прояснилось, главный механик жаловался на сбои электроники и отказы электромеханического оборудования. Начальник геологоразведки показался более дельным. Долго, показывая графики, описывал странные сейсмические колебания за последние недели.

— Походило на близящееся землетрясение, и мы прекращали подземные работы. Но потом все успокаивалось. На эхо дальних землетрясений непохоже: колебания регистрировались в стороне Малого Диомида, а на восточном крыле Тихоокеанской вулканической дуги никаких землетрясений не было…

В конце концов, все надоело. Она сказала:

— Давайте спустимся и посмотрим на месте. Побываю под Беринговым проливом.

Не раз спускалась в их рудник, так что покачивающаяся клеть показалась привычной. В свете налобных фонарей вверх уплывали каменные стены, несмотря на теплые куртки было промозгло. От площадки внизу вели две штольни — одна в сторону Чукотки, другая к острову Малый Диомид. К ее удивлению, крепей не было. Геолог пожал плечами:

— Очень прочные базальтовые породы. Идеальны для щебня на полотно трассы. Вот только сейсмическая обстановка тревожит.

Кэти передернула плечами: — Могут быть проблемы с проходкой туннеля?

— Прокладывать можно. Японцы строили в более сложных сейсмических условиях. Но не пришлось бы повысить класс сейсмостойкости?

Лучше не надо, и так очень дорого. Но это потом. Она вздохнула:

— Пройдусь-ка я в сторону Малого Диомида. Это ведь уже Североамериканские Территории? Забавно пересекать границу под землей.

— Ну, так далеко штольня не тянется, — возразил геолог, но Кэти уже вошла в штольню. Как будто ветерок подул навстречу, хотя впереди тупик. Матвей последовал, а геолог остался у пульта, куда сходились провода из обеих штолен. — Опять колебания электрического сопротивления, — пробормотал он…

Холодно, сыро, смотреть в общем не на что. В их руднике можно хоть высматривать платиновые самородки, хотя обычно их уже не бывает: за каждый выплачивается премия. Прошла метров двести и уперлась в тупик. Видимо, провели анализы горных пород и дальше пробивать не стали. Странно, холодный ветер усилился. Подошел Матвей.

— Ветер ниоткуда, — его голос прозвучал глухо в подземном безмолвии.

— Давай возвращаться, — сказала Кэти. — Здесь…

Она не успела закончить. Тяжкий гул раздался сзади, их качнуло воздушной волной, а уши заложило. Она в панике схватилась за Матвея. — Опять?.. — вырвалось у нее.

Снова безмолвие, но ветер прекратился. Почти побежали назад.

Штольню от пола до низкого потолка перекрыла каменная стена. Пахло горелым.

Кэти чуть не расплакалась.

— Очень прочные базальтовые породы… — в ней смешались горечь и отчаяние. — Сколько раз еще меня будут убивать? А вы уверяли, что с этим покончено.

Матвей поднял руку со своим устройством: — Аргос, санирование в этом направлении.

Через полминуты опустил руку: — Каменная толща тянется на двадцать метров, дальше штольня не повреждена. Не похоже на взрыв.

Она схватилась было за телефон — «связи нет!» — и только потом вспомнила о выданной при спуске рации.

— Нас завалило! Завал метров двадцать. Что случилось?

— Не-п-понятный сдвиг горных пород, — стал заикаться геолог. — Сейчас спустим оборудование и начнем бурить завал. Сначала надо подать воздух…

— Мать вашу!.. — Живя в России, поневоле привыкаешь к русскому мату.

Успокойся! На тебе изумруд, подарок Хозяйки земных глубин — всегда надевает его, когда спускается по землю. Она дернула молнию куртки, едва не разорвав в спешке блузку.

— Что с тобой? — Матвей глядел удивленно.

Она вытащила изумруд и несколько раз стукнула по стене — осторожно, изумруд хрупок! Пусть Матвей думает, что сошла с ума, но ей надоело умирать.

Тихий хрустальный звон прокатился в толще камня и стих. Возможно, сработало. Если верить отцу, ей должны помочь.

— Наверное, придется подождать, — все же голос звучал неуверенно. — Неизвестно, где Она?

— Кто? — Матвей смотрел, будто спятила.

Она не удержалась и хихикнула. — Сам увидишь. Не одному тебе меня удивлять.

Все-таки было не по себе, ведь она полагается лишь на рассказ отца. Хотя нет, и сама видела Хозяйку! Или то было в предсмертном бреду?..

Мир качнулся вокруг, на стенах затеплился опаловый свет, сердце сделало перебой.

— Здравствуй, сестра, — раздался сзади мужской голос, и она в панике обернулась.

Молодой человек — бледное лицо, скулы чуть выдаются, темная рубашка и брюки, пояс с серебряной пряжкой.

— Здравствуй, Морион, — с облегчением сказала она. — Нас завалило в ваших подземельях. Познакомься, это мой муж — Матвей.

Тот глядел, открыв рот, и она опять чуть не хихикнула: нервы стали ни к черту. А Морион изящно поклонился.

— Рад знакомству, — любезно сказал он. — Я сожалею, что вы попали в неприятную историю. Боюсь, это из-за меня. Хотя нам давно пора встретиться.

Он глянул поверх плеча Кэти. Она обернулась: в тупике, слабо озаренном налобным фонарем, как будто что-то двинулось. Игра теней?.. Кэти всмотрелась.

Девушка! Приятное округлое лицо, темное платье, черные кружева спускаются на белые оголенные руки. Скромный, похоже серебряный поясок.

— Простите, — сказал Морион, — я отойду ненадолго. Мне надо поговорить.

Он подошел к девушке, поцеловал ей руку (светские у него манеры!) и тихо заговорил. Девушка что-то ответила, но Кэти старалась не подслушивать. Наклонилась к уху Матвея:

— Теперь понимаешь, почему я так рассмеялась, когда услышала про Юкико? Что у меня есть брат в подземном мире, я узнала раньше, и вдруг объявилась еще и сестра. Я жалела отца, когда он рассказывал о своих приключениях, но об этих он умолчал.

Через некоторое время девушка словно растворилась в каменной стене, а Морион вернулся.

— Извините, что не стал вас пока представлять. Скорее всего, вы получите официальное приглашение.

— Невеста? — подмигнула Кэти.

— Да, дочь Хозяйки соседней подземной страны. Боюсь, я заставил ее понервничать.

Кэти рассмеялась: — Подал девушке надежду, а потом бросил? Так нельзя… Кстати, это не она?..

— Виновата в вашем приключении?.. Возможно, я не спрашивал. Так сказать, деликатный намек на то, что пора бы свидеться. Разумеется, она знает о моих родственниках и еще, что я не брошу сестру в беде. Землетрясение устроить не сможет, до Хозяйки ей еще далеко, но так, слегка…

Она не удержалась от смеха: — Слегка!.. Чуть не похоронила нас заживо. Ты поаккуратнее с ней, пожалуйста.

Матвей очнулся от столбняка.

— Я знаю о Хозяйках в подземном слое, — сказал он. — Почему-то только женщины. А мужчины бывают?

Морион покачал головой: — Как правило, у Хозяйки рождается одна дочь, и она долго готовит ее на смену. Некоторые заводили мужчин, чтобы родился мальчик, и такое случалось. Но дети не наследовали таланта управлять подземными стихиями, и их отправляли на воспитание к людям нижнего мира. Хозяйки горды и умны, и не станут долго жить с обыкновенным человеком. Представляете, какой случился переполох, когда оказалось, что я унаследовал все способности матери.

Кэти фыркнула: — И сразу сделался завидным женихом? Понятно…

— Да уж, — улыбнулся Морион, — прожить холостяком не дадут.

— И в чем состоят эти таланты? — спросил Матвей.

Морион слегка вздохнул. — Это трудно объяснить, я лучше покажу. Если коротко, важна способность войти в резонанс с энергиями магм. Впрочем, вы из Сада и знаете об управлении тонкими энергиями.

Матвей выглядел удивленным: — Я не владею такой техникой. А откуда вы знаете про Сад?

Морион слегка пожал плечами: — Хозяйки мудры и почитают Владычицу Сада. Часть их владений под ее покровительством.

— А… — сказал Матвей, — минеральное царство? Но я не бывал там.

— Почему твоя избранница так просто одета? — спросила Кэти. — Приятное личико, но никаких украшений.

— Не принято соперничать с Хозяйками в блеске. Ничего, на свадьбу ей будет все дозволено.

— Представляю, какие у нее будут украшения… — покачала головой Кэти. — Хотя нет, не представляю. Да, Морион, — оглянулась она. — Как мы будем выбираться отсюда?

— Нет ничего проще, — улыбнулся Морион. — Вы не заметили, но уже оказались в моем мире.

Кэти глянула внимательнее: да, стены как будто опалово мерцают.

— Я заметил, — возразил Матвей. — Сердце подстроилось к другому темпу времени.

— Владычица Сада может управлять пространством и временем, — сказал Морион. — Наши возможности скромнее, но и мы можем в какой-то степени управлять пространством. Идемте, я хочу кое-что показать. Выйдем в ваш мир, но в другом месте.

— Постой, — спохватилась Кэти, — мне надо сообщить этому недотепе геологу.

Она снова взялась за рацию и коротко переговорила.

— По-моему, он совсем ошалел, — сказала она, кладя рацию в карман куртки. — Все равно пробурят скважину, хотя бы убедиться, что нас здесь нет… Ладно, нам куда?

С тихим музыкальным звуком открылся коридор с опаловыми стенами. Те слабо пульсировали, а на смену музыке пришел звенящий гул. Вибрация от пола пронизала тело. Кэти вошла, опасливо оглядываясь. — Вот об этом отец рассказывал, — пробормотала она.

— Это почти нуль-Т, — небрежно заметил Морион. — Мы не идем, а скользим между земными слоями, несомые энергией магм. Но это возможно только в пределах земной коры.

Шли недолго: снова перебой сердца, сырой ветер подул в лицо — они стояли на лесистом склоне холма. Кэти нахмурилась:

— Тоскливый пейзаж.

Внизу равнина, заросшая ельником; их холм невысок, а вдали под серым низким небом виден еще один. Накрапывает дождь.

— Среднесибирское плоскогорье, — пояснил Морион. — Обширный и довольно унылый край, но богатый. Вот сестра, держи.

Он подал что-то вроде сглаженного осколка бутылочного стекла.

— Что это? — нахмурилась Кэти. — Какой толк от этой зеленоватой стекляшки?.. — От внезапной догадки перехватило дух. — Если только это не…

— Вес почти двести каратов, — сказал Морион. — Конечно, после огранки станет меньше, но все равно это будет один из самых прекрасных бриллиантов на свете.

— Алмаз! — ахнула она. Ладонь непроизвольно сжалась, обхватывая камень.

— Он твой, сестра. Этот холм скрывает одну из кимберлитовых трубок, а рядом еще несколько. Из-за сложных геологических условий их проглядели советские, а потом российские геологи. Ближайшая вон там, к северу, холм в трех километрах отсюда.

— Матвей! — Кэти дрожала от возбуждения. — Зафиксируй координаты. Я тоже это сделаю.

Она замолчала, сжимая алмаз и оглядываясь. Сумрачно, комариный звон в воздухе, от дождевых капель приятный холодок на щеках. Теперь она наверняка достроит магистраль! Если бы отец знал…

— Матвей, мы построим здесь город и станцию на Великой северной! Как раз между этими холмами. Завтра же начинаем работу над проектом линии от Якутска к европейской России. Надеюсь, мы сумеем отхватить это место под город, пока все не откроется.

Матвей положил телефон обратно в карман и рассмеялся: — Ну, все кимберлитовые трубки нам вряд ли светят, но эту парочку, может быть, и «отхватим». Морион, а вам не жалко?

Тот пожал плечами: — Мне то зачем? Собственно, это подарок Кэти от матери. Так сказать, в знак извинения.

Она едва удержалась от смеха. «Хватит истерики!». Разжала ладонь и посмотрела на алмаз — тот слабо светился, словно изнутри.

— Морион, я не знаю, что с ним делать? Если отдам в огранку, все скоро прознают.

— Дай его мне на время. У нас в нижнем мире искусные мастера. Как ты хочешь носить его?

— На груди, как изумруд.

— Скорее всего, останется и на подвески. А оправа?

— Только платина. — Кэти с сожалением протянула алмаз, и Морион спрятал его в карман.

— Месяца через два наведайся в свой рудник и вызови меня. Мне будет любопытно посмотреть, как там у вас. А пока… вам куда?

Кэти подумала: — Надо бы вернуться на Диомид, но пилоты предупредили, что можем застрять на недели. Тогда лучше уж сразу на наш рудник. Про меня и так рассказывают сказки. Позвоню на Диомид, чтобы не беспокоились и при случае отправили наши вещи обратно.

Снова опаловый пульсирующий коридор, а затем вышли в скалистый овражек невдалеке от построек их рудника. Морион слегка обнял Кэти, кивнул Матвею и шагнул обратно в скалу.

— Мне нравится такой способ путешествия, — сказал Матвей. — Не надо мудрить с точками перехода. А почему он не называет тебя по имени?

— Стесняется, наверное. Мы ведь росли раздельно, я и не знала, что у меня есть брат в подземном мире. Отец рассказывал, что побывал здесь, но кратко, только про изумруд. Другие детали он опустил, — и Кэти фыркнула…

Толуман удивился, увидев их, и Кэти коротко рассказала о случившемся — как-никак, Морион и его брат.

— Надо же, — грустно сказал тот. — Только что потерял сестру, зато отыскался еще один брат. Похоже, отец пользовался успехом у женщин.

— А ты слишком рано женился, — съязвила Кэти. — Хотя посмотрим, что с тобой станет, если и ты пропадешь на год.

Обсудили поездку на Диомиды и решили, что от них вести туннель вряд ли стоит, хотя последнее слово оставалось за экономистами.

— При круглосуточной работе туннельных машин проходка с двух сторон займет семь-восемь лет, — сказала Кэти. — Терпимо, к этому времени вся магистраль будет построена.

Матвей усмехнулся: — Три года назад ты говорила, что на всё понадобится шесть-семь лет.

— Милый, — улыбнулась Кэти. — Я и не рассчитывала столько тебя удержать.

Но конечно, главный разговор был об алмазах. Несмотря на снисходительную улыбку Матвея, Кэти проверила, плотно ли закрыты окна.

— Нас долго не трогали, и мы немало продвинулись, — сказала она. — Давайте забудем прежние страхи и объявим о продлении Северной магистрали на запад. Иначе я не представляю, как мы сможем приобрести в собственность хотя бы те две кимберлитовые трубки. Если выкупать землю без такого обоснования, это вызовет подозрения. А я не хочу рисковать.

— Разумно, — согласился Матвей. — А вот после этого надо будет еще раз переговорить с Верховным координатором. Слишком большой кус мы отхватываем. Нужно содействие Российского союза, да и добавочное финансирование не помешает.

Толуман покачал головой: — Платина, а теперь еще и алмазы! Щедро нас одаряют. Не нашлось бы других охотников за этими сокровищами?

Работы добавилось, в консорциум требовалось вовлечь больше фирм Российского союза. Проект западного участка магистрали составляли в Новосибирске и удивились, зачем нужно прокладывать ее по болотам Среднесибирского плоскогорья? Проявил изворотливость Толуман, доказав, что так путь будет короче, а главное, магистраль откроет доступ к громадным запасам угля Тунгусского бассейна. Уголь был снова в цене: из него не только делали суспензию для ТЭЦ, но разработали технологию прямого получения электричества с помощью катализаторов. Раньше для этого не хватало дефицитной платины, но теперь способ мог стать массовым. Кэти чуть не облизывалась, представляя, какой промышленный кластер можно создать: добыча алмазов, компактные угольные электростанции, безотходные химкомбинаты. Канадские масштабы казались мелкими…

Скупкой земли поручили заняться Толуману. Цены несколько выросли, когда о новой дороге было объявлено, но для целей промышленного освоения остались достаточно низкими. Поэтому участок с обеими трубками приобрел без проблем, а вот искать другие не стали, чтобы не засветиться прежде времени.

Настало время наведаться и за алмазом.

Отправилась с мужем. Шахта уже заметно углубилась, и в пустом штреке, который вел к выработанному карману, Кэти постучала изумрудом по стене. Снова хрустальный звон, а через некоторое время мир качнулся вокруг, и стены опалово замерцали. Появился Морион — в той же темной одежде и с улыбкой на бледном лице. Бедняжка, ему явно не хватает солнца. Но улыбка исчезла, а Морион озабоченно огляделся.

— Здравствуй, сестра, — сказал он и кивнул Матвею. — Так это и есть ваш рудник? Что-то здесь не так…

— Крепление? — нахмурилась Кэти. — Вроде Толуман за этим следит.

— Нет, но об этом позже. Сначала приглашение. — Морион протянул карточку с надписью золотыми буквами: «Морион и принцесса Цитрин приглашают вас на свое бракосочетание 20 ноября в 10 утра по времени Верхнего мира. Мраморный чертог». Естественно, ты приглашена с мужем. А эту карточку передай Толуману, его ждут с Элизой.

— Вы, значит, не принц? — с некоторой иронией спросил Матвей.

— Конечно нет. Мой отец обычный человек. А Мраморный чертог выбран отчасти из-за вас, людям трудно перенести Алмазный или Золотой. Он не совсем завершен, но и наша семейная жизнь только начинается.

— И как мы туда попадем? — спросил Матвей.

— К назначенному времени за вами приедут. Только позаботьтесь, чтобы у вас была дорога, подводящая к скальному обнажению.

— А как одеваться? — поинтересовалась Кэти.

— Как обычно на свадьбу. К твоему алмазу и подвескам подошло бы черное платье, вид был бы сногсшибательный. Но пока выбери расцветку повеселее. Держи.

Морион подал бриллиант на серебристо-белой цепочке и две подвески с бриллиантами поменьше.

— Ах! — не сдержала восторга Кэти. Алмаз переливался оттенками зеленого цвета, от него было не оторвать глаз.

— Пока спрячь, — сказал Морион. — Оказывается, у меня здесь еще одно дело.

Кэти послушно спрятала алмаз и подвески в карман (кто же ходит в рудник с дамской сумочкой?).

Морион все озирался: — Не нравится мне кое-что. Не возражаете, если пройдемся? Тут рядом.

Возник опаловый коридор, а скорее дверь — прошли совсем немного. Звенящего гула на этот раз не было. Вышли в некую полость, где воздух слабо мерцал. Кэти с удивлением оглядывалась.

— Я редко бываю в руднике, но слежу за работами по трехмерной схеме. В этом направлении был карман с богатой рудой, ее выбрали. А дальше — ничего. Фролов говорил, что обнаружились некие пустоты, и даже хотел пробурить до одной. Видимо, это одна из них.

Морион глядел по сторонам: — Похоже, руду здесь добывали… другие. И иным способом: видите, стены будто слегка оплавлены.

Повеяло холодком, словно это снежинки мерцали в воздухе, мимолетно касаясь щек. Вечно этот проклятый холод!

— Кто? — осипшим голосом спросила она.

— Отец не упоминал о неких существах под названием хэ-ути?

— Кажется, да. Существа из некоего смежного слоя?

— Именно. Мы двигались на восток. Есть что-то особое в этом направлении?

Матвей кивнул: — Примерно в ста километрах есть точка перехода в многомерном континууме. Под озером на горной террасе.

«Многомерный континуум»? С ней Матвей таких мудреных слов не употреблял.

— Скорее всего, они тоже пользуются ею. Зачем-то им нужна платина.

Матвей удивленно покачал головой: — Как я понимаю, топография и минеральное строение разных слоев в общем одинаковы, в отличие от живой природы. Планета-то одна. У них должна быть своя платина.

— Это меня и беспокоит, — рассеянно сказал Морион. — Значит, им нужна платина именно из вашего слоя. Есть тонкие физические отличия, которые и масс-спектроскопия не уловит. На всякий случай…

Он снял с пояса молоточек, рукоятку которого венчал темный шарик. — Это как раз морион, — улыбнулся он. — У каждого из нас наилучший резонанс с определенной горной породой.

Он выстучал некую комбинацию на стене, в толще камня возник и стал удаляться грубоватый звон.

— Не так изысканно, как… — начал он. И умолк.

Дальняя стена замерцала сильнее, и вдруг в ней возник проем, очерченный зловещим фиолетовым светом. Два существа выступили из него, и Кэти содрогнулась — хотя из двери пахнуло жаром, все тело пронизал озноб. Существа голые, с серой кожей, красные стебельки на цилиндрических головах. Она уже встречала таких — то ли во сне, то ли в бреду.

Но эти заговорили по-русски, точнее кто-то из них.

— Вы двое… можете идти, — проскрипел голос. — Женщина… останется.

Несмотря на дикий ужас, она отметила, как непринужденно держится Морион.

— Убирайтесь сами, — холодно сказал он. — Вы вторглись в этот слой без дозволения.

Будто паутина липла к рукам и ногам, и Матвей пробормотал рядом: — Они пытаются обездвижить нас. «Аргос» нейтрализует воздействие.

А Морион заметил небрежно: — Всё проводите опыты по репродукции в наших слоях? Вам это уже выходило боком. — И повернул голову к Кэти: — Они стараются похитить женщин из нашего мира, поэтому мы особо охраняем их.

— А меня? — хотела язвительно спросить Кэти, но язык не слушался.

— Если… не хотите по-хорошему, — обе фигуры подняли блестящие трубки, одна прицелилась в Матвея, другая в Мориона. Одновременно Матвей сказал: — Зеркало!

«Зачем оно?» — сил хватило только на вялое удивление.

Молниями сверкнули голубые разряды. Резко запахло озоном. Воздух вокруг поголубел и сгустился, едва хватало сил сделать вдох. По всему телу побежали бесчисленные мурашки, а волосы, похоже, встали дыбом.

— Странно, — пробормотал Матвей и словно на что-то отвлекся. Серые фигуры опустили трубки и тоже смотрели как бы в недоумении. Хотя кто их разберет?

«Аргос, в чем дело? Почему не включил режим зеркала?»

«Запрет даймонов. Они не хотят спровоцировать конфликт двух разумных рас. Вместо зеркального отражения включен режим рассеивания».

«Сможешь рассеять более сильные разряды?»

«Не обязательно. Отразить можно любую мощность, хотя пещера может обрушиться. Рассеять — только до определенного предела, и при этом вы сами погибнете от нехватки кислорода, он весь превратится в озон».

«Вот дерьмо!».

«Не понял».

«Неважно. Приготовься рассеивать разряды и дальше. Не считайся с возможностью нашей гибели».

Она не хочет, чтобы с ней проводили какие-то мерзкие опыты по репродукции! И у Матвея, похоже, проблемы.

— Морион! — сумела выдавить она.

— Сейчас… — На лбу брата блестели капли пота — кажется, впервые потерял невозмутимость.

От жуткого рева зазвенело в ушах, а на грудь и живот будто плеснуло кипятком. В одной из стен возник огромный лиловый круг и начал бешено вращаться, разбрасывая обломки камня. Затем скальная порода обвалилась внутрь, и из бреши вынырнула кошмарная голова: разинутая и светящаяся лиловым огнем пасть, по бокам головы что-то вроде жабр, а дальше цилиндрическое тело — все похоже на чудовищного червя. От нового неистового вопля подогнулись колени, и на ногах удержала только рука Матвея.

— Борг, — еле расслышала она слова Мориона, — мы используем их для прокладки туннелей. Вам бояться нечего, он повинуется мне.

Серые фигуры зашатались, но направили трубки на чудовище. Разряды бесследно исчезли в лиловом огне. Борг мгновенно придвинулся, изгибаясь чешуйчатым телом, и хэ-ути исчезли.

— Немедленно возвращайтесь! — крикнул Морион. — Я подержу туннель немного. А потом сопровожу борга,его нужно вернуть к стаду.

— Бежим! — Матвей дернул ее за руку и наполовину потащил, наполовину понес по опаловому туннелю. Стены сходились и расходились, будто живые, и слышалось хрипение — или то хрипела она?

Отчаянным рывком Матвей выдернул ее из туннеля, и оба покатились по полу штрека. Вход в туннель мгновенно захлопнулся. Кэти раскашлялась от пыли.

— Ну и ну, — сипло сказала она. — Всего-то хотели сходить за бриллиантом.

Матвей никак не мог отдышаться. Оба не торопились вставать. Ее налобный фонарь разбился, но у Матвея к счастью горел.

— Слышал я о хэ-ути, — наконец выговорил он. — Но живьем не видел. Полная противоположность даймонов, хотя цивилизация тоже очень продвинутая.

— А я видела, — сказала Кэти, — в их странном мире. До сих пор не знаю, было это наяву или в бреду?

Матвей покачал головой: — Ты меня удивляешь. Видела то, о чем мне рассказывал только даймон, и то нехотя. Знакома с нижним миром, и у тебя здесь брат… А еще ты разговаривала с Той, кто когда-то была Изидой. Не ожидал такого от земной женщины.

Хотя все тело болело, ей стало приятно.

— Значит, я не обычная женщина. А за брата спасибо отцу. — Она не удержалась и опять хихикнула.

Матвей покосился: — Ну, кажется ты в порядке. Давай выбираться отсюда.

Кэти потрогала карман — бриллиант и подвески на месте.

Они теперь жили в своем коттедже на окраине Усть-Неры (поселок стал оживленнее и больше походил на город). Пригласили Толумана, на этот раз с женой, и Матвей передал им приглашение Мориона. Инцидент с хэ-ути при Элизе обсуждать не стали.

— Что я надену? — огорчилась Элиза. — Кэти будет выглядеть как королева с таким бриллиантом и подвесками (Кэти не удержалась и надела их). У меня только скромные сердолики, а в ювелирном магазине… ну, не тот уровень.

— Гм, — сказал Матвей. — Надо подумать.

Элиза поглядела на него с надеждой.

— А как с дорогой? — спросила Кэти. — Морион сказал, что нужно скальное обнажение.

Толуман пожал плечами: — Особых проблем нет, только удобнее будет переночевать на руднике. Мы почти перестали пользоваться дорогой в цирк, и я подумывал, что от начала серпантина хорошо бы провести канатку для любителей горных лыж. Вот и начнем с обустройства подъезда.

— Ты молодец, Толуман, — сочла полезным похвалить Кэти. А то всё упреки.

— На чем за нами приедут? — поинтересовалась Элиза.

— Надеюсь, не на борге, — Кэти не удержалась от нервного смешка.

Элиза скорчила гримаску, но тут же вернулась к больной теме: — Матвей, милый, ты что-то обещал…

— Пока нет, — улыбнулся тот. — Ну ладно… Есть одно место в Саду, я его зову Аметистовой бухтой. В скалах над морем сидят аметисты, и некоторые изумительно красивы. Аметисты легче поддаются обработке, чем алмазы, и колье с аметистами тебе успеют сделать.

— Почему ты не сказал об этом раньше? — надулась было Элиза, но тут же просияла: — Матвей, милый, слетай поскорее!

— Ладно, — сказал тот весело.

А ей вспомнилось море, бухта под скалами Кара-Дага, нереально синяя вода, и…

— Как Ассоль? — рассеянно спросила она.

— Все прекрасно, играет с бабушкой.

Возникло ощущение, будто она прыгает с обрыва в воду. Нет, хватит откладывать!

— Матвей, — попросила она. — И Толуман. Пойдите, займитесь чем-нибудь. У нас будет чисто женский треп.

Подождала, пока за ними закроется дверь. Элиза глядела с любопытством.

— Элиза… — она с трудом заставила себя говорить. — Прости меня за бестактность. Ты знаешь, что мы с Матвеем вместе уже пять лет. Но детей у нас нет. Еще несколько лет, и никогда не будет… Как ты сумела так быстро забеременеть? Всего несколько дней с Толуманом, и понадобилась срочная свадьба. Может, в Саду есть какой-то секрет?

— А… — Элиза положила теплую ладошку на руку Кэти. Все-таки красивые у нее глаза — «дымчато-серые», как мечтательно сказал Толуман.

— Ты знаешь, — сказала она. — У нас с Толуманом все получилось как-то вдруг. Только встретились, меня ведь полгода не выпускали, начали целоваться, и я совсем голову потеряла. Подумала: ну и ладно, у меня все равно безопасные дни. А потом, уже в Саду, задумалась… Ведь если я забеременею, родителям придется отпустить меня замуж. Ты знаешь, как надоело, когда тебя считают маленькой девочкой. Но у меня не выходило по времени, надо было ждать еще несколько дней. И тут я вспомнила про лунную комнату — она как раз напротив спальни, где и вы ночевали. Это самое магическое место, какое я знаю. Луна владычествует над нею и окружающим пейзажем, а от Луны зависит все в женском теле. Так что я соблазнила там Толумана и прочитала вслух стихотворение из «Lunaria» Максимилиана Волошина, ты его вряд ли знаешь. Но наверное, сойдет любой призыв к Луне…

Элиза умолкла, мечтательно глядя в пространство.

— И?.. — нетерпеливо спросила Кэти.

— Я забеременела, хотя еще не должна была. Конечно, последовали разборки с родителями, но теперь им уже некуда было деваться. Так что все вышло просто замечательно.

— Призыв к Луне?.. — с сомнением проговорила Кэти.

— Слова рождают вибрации. В вашем плотно-материальном мире это не очень заметно, но в Саду даже чувства вызывают отклик. Наверное, ты это заметила. — Она помолчала и шепнула: — Луна сейчас полная. Самая сильная…

Кэти проводила Элизу (их коттеджи стояли рядом) и поднялась в спальню. Матвея еще не было — видно нашли, чем заняться. Легла в постель и вызвала на ридере «Lunaria», но сонеты показались мудреными (ай да простушка Элиза!). Тогда заказала подборку стихотворений о Луне. Одно из первых оказалось Шелли, мать приохотила к классической английской поэзии (подруги в школе только фыркали):

Нет, слишком элегично для такого случая. Она просматривала стихи и гимны еще некоторое время, пока не нашла нужное.

Когда появился Матвей, спросила: — Чем занимались так долго?

— Обсуждали ту историю: Морион, хэ-ути… Кое-что ему рассказал. Боюсь, еще доставят нам хлопот. Что делаем завтра?

— Летим в Сад. Тебе надо достать аметисты, а я хочу отдохнуть хотя бы день по здешнему времени.

Она глянула в окно: над снежными горами поднялся бледный диск полной Луны.

— А знаешь, лучше прямо сейчас. Здесь одиннадцать вечера, значит на долготе Крыма еще около пяти. Мы будем там через час, и время сразу замедлится. Сколько тебе надо, чтобы набрать аметистов?

— Часа два, там недалеко.

— За это время я приготовлю ужин, мы искупаемся, и впереди у нас будет долгая-долгая ночь.

Отправила сообщение Толуману и заехали в круглосуточный магазин, где она тщательно отобрала продукты для ужина. Затем поднялись в воздух, и через полчаса тускло заблестела гладь того озера. Она содрогнулась, вспомнив, кто еще пользуется этим путем.

Но внизу уже стала развертываться светящаяся спираль, и они провалились сквозь пространство и время…

В Саду она сразу опустила стекло, не могла надышаться здешним воздухом. Тепло, солнце клонится к закату, отбрасывая на гладь моря лиловатые тени холмов. На площадке поцеловала мужа в щеку.

— Я тебя жду. Не забудь и для меня камешек.

Смотрела вслед, пока глайдер не превратился в темную точку над багряными утесами Кара-Дага… Некуда спешить. Незачем спешить. Вечный покой.

В гостинице все прибрано — похоже, Элиза с Толуманом побывали здесь. Ассоль без ума от здешней гальки… Кэти вздохнула.

Она готовила ужин тщательно, совсем особый ужин. К счастью, нашелся электрогриль. Еще раз подивилась, откуда здесь электричество — к дому не подходило никаких проводов. Потом сидела на балконе, и небо постепенно становилось жемчужным, как внутри небесной раковины, где таился Исейон.

Наконец красным угольком появился глайдер и спустился в серые сумерки.

— Здорово! — восхитилась она, разглядывая темно-фиолетовые кристаллы с золотистыми искрами в глубине. — Я беру этот, Элизе и так хватит.

Они искупались, но разнежиться на теплом песочке мужу не дала, повела ужинать. Сели на балконе под темнеющим небом.

— Вкусно, — сказал Матвей, — хотя немного остро. Что это?

— Пища для настоящих мужчин, — подмигнула она. — Говядина на гриле с приправой из кардамона.

Попили чая, Матвею налила отдельно. Тот покачал головой:

— И тут что-то особое.

— Хочу, чтобы ты потерял голову, — лукаво улыбнулась Кэти.

— И тебе это удалось. — Матвей придвинулся и поцеловал ее. — Хочу тебя, как никогда раньше.

— Все будет, как ты хочешь. Только подожди немного.

Бледный диск Луны стал подниматься из-за черных скал Кара-Дага. Кэти встала:

— Пойдем. Но не в спальню. Элиза шепнула по секрету, что здесь есть особая комната.

В спальню заглянула, только чтобы сбросить одежду и накинуть легкий халатик. Потом с трепетом повернула ручку двери напротив. Пусто, лишь диванчик на двоих. Сразу отдернула легкие гардины. Луна поднялась выше, холмы под нею таинственно мерцали. Правее вставала скала с острыми вершинами — будто рога, отсвечивающие белым.

Она покачала головой: — Ну и ну!

Села на диванчик, дождалась Матвея и придвинулась к нему…

Когда, распаленный поцелуями, он готов был овладеть ею, заставила сбросить всю одежду и скинула свою. Усадила его, нежно надавливая на бедра, и села сверху, скользнув спиной по слегка щекотной груди.

— А теперь бери меня, — шепнула она. — Только ничему не удивляйся.

С восторгом ощутила его в себе, странно и приятно было сидеть будто на твердом колышке. Несколько раз изогнулась в стороны, подняла лицо к Луне и стала громко читать древний орфический гимн:

На миг стало неловко — что она вытворяет? — но это чувство тотчас исчезло: Луна ответила! Она словно выросла и приблизилась к окну вплотную. Холмы превратились в вереницы жемчужных облаков, плавно вздымающихся по ее диску. И Кэти тоже стала подниматься и опускаться — то тянулась к сверканию Луны, то отступала от ее нестерпимого блеска. И в предельной мере, почти теряя сознание, испытала могущество лунной богини: волны наслаждения, тоньше и сильнее любого испытанного, стали пронизывать ее, словно вздымая к сияющему диску. Вдруг он стал невыносимо ярок, и будто всплеск сияния затопил ее изнутри — сметая все препоны, снимая все запреты, подчиняя тело единственной силе, власти Луны… Трепет, будто тела коснулось пламя. Сил нет ни на крик, ни на стон. Она безмолвно сгорала в белом холодном огне…

Очнулась от похлопывания по щекам, над ней озабоченно склонился Матвей.

— Ты как? Вдруг обмерла, словно потеряла сознание.

Кэти облизнула пересохшие губы: — Ты почувствовал ее… Луну?

— Ну, это трудно описать. Меня будто взяли и безжалостно вывернули наизнанку. Но такого наслаждения никогда не испытывал.

— Я тоже, — слабо улыбнулась Кэти. — Наверное, будем спать без задних ног (тоже одно из любимых выражений отца).

Они выспались, поплавали в ночном море — свет бесчисленных звезд дрожал на воде — и, не задерживаясь, вернулись домой. Хотя где теперь ее дом?.. Оказывается, предупреждать Толумана не было нужды, в Усть-Нере только наступало утро…

Колье с аметистами Матвей заказал в Якутске, а спустя какое-то время, завтракая, она отодвинула чашку с любимым кофе: вкус показался отвратительным. Поднялась налить чая, и соски болезненно задели изнанку халатика. Тест подтвердил, что она беременна!..

Подошло двадцатое ноября. Снег лежал не только в горах, но и на улицах. Ехать особо не хотелось — на работу-то ходила с трудом, и куда исчезла прежняя деловитость? Но при полном параде вышла в гостиную (ночевали на руднике в квартире Толумана) и накинула шубку из голубых песцов, подаренную отцом маме. Элиза надела соболью, подарок Рогны. Аметисты замечательно шли к ее темным волосам и золотисто-желтому платью. Кэти пришлось выбрать красное, хотя Морион был прав: на черном платье бриллиант смотрелся потрясающе. Ничего, и так королевский вид.

С любопытством поглядывала в окно: на чем за ними приедут? Глайдер не очень подходил для подземного мира. Может, на упряжке из драконов?

Подъехала довольно обычная машина и посигналила. Вышли.

Эмблема с дракончиком или чем-то похожим действительно была на радиаторе, а машина вблизи оказалась внушительной и громоздкой. Толуман присвистнул:

— Да это «Century», машина для японского императорского дома. Такая была в Магадане у бывшего Координатора.

Из-за руля вышел пожилой коренастый водитель с сединой. Поклонился мужчинам, неловко поцеловал ручки дам. Подмигнул Кэти:

— Меня зовут Кемень. Я когда-то сопровождал вашего отца, вот мне и выпала честь везти вас.

Кэти улыбнулась: — Благодарю. Отец говорил о вас (вспомнила об этом только сейчас).

— Извините, нам пришлось заменить задние сиденья на диван для троих. Боюсь, будет неудобно. Хотя ехать недалеко.

Худощавого Толумана посадили в середине, так что по сторонам оказалось просторно даже в шубах. Сиденья были обтянуты приятной на ощупь тканью, на окнах кружевные занавески. Кемень сел за руль, Матвей рядом, и автомобиль плавно тронулся.

— Вы сами делаете автомобили? — поинтересовался Толуман.

— Нет, — ответил Кемень, — они неудобны в туннелях, а на поверхности дорог мало. Эту купил наш агент в Токио, для специальных случаев. Ну а как доставить — дело техники.

Несколько прохожих, оказавшихся на улице, провожали машину взглядами. Повернули к началу серпантина, и короткий бетонированный съезд уперся в скалу. Тотчас в ней открылся знакомый, освещенный опаловым светом туннель.

— Для вас все устраивает господин Морион, — сказал Кемень. — Очень талантливый, хотя и молодой. Когда его вижу, вспоминаю вашего отца.

Кэти моргнула.

Поездка и в самом деле оказалась короткой: опаловое мерцание сменилось пышностью мрамора и самоцветных светильников — вестибюль был просторен и напоминал богато украшенный вокзал. Интересно, за сколько километров они оказались от Усть-Неры?..

Дверцы им открыли девушки в золотистых нарядах, шубы повесили на золотые крючки, по полу скользили золотые змейки, и вообще золота было столько, что хватило бы на солидный участок Великой северной магистрали. Элиза досадливо прикусила губу, ее платье терялось в этом великолепии.

— Ничего, — шепнула Кэти. — Твои аметисты смотрятся здесь бесподобно.

Кемень сразу отогнал машину, и те же девушки (мужчин в прислуге не было) провели гостей из вестибюля в зал. Тут золота было меньше, зато мягко светился мрамор всех цветов и оттенков. Встретила сама Хозяйка и Морион. Тот был в пиджаке и брюках цвета темного малахита, и представил своей невесте, Цитрин^[78]. Темные волосы, приятное округлое лицо, платье не белое, а золотисто-коричневое (Элиза сразу воспрянула духом). Украшения как будто из небесно-голубых аквамаринов.

Кэти склонила голову (не приседать же даме с таким бриллиантом) перед Хозяйкой, а затем Цитрин.

— Надеюсь, вы благосклонно отнесетесь к тому, что мы прокапываем туннель в ваши владения?

Цитрин рассмеялась, обняла Кэти и поцеловала в щеку.

В зале были только женщины, десятка два. Хозяйки разных подземных стран и их дочери, как вполголоса объяснил Морион. Те с видимой завистью поглядывали на Цитрин. От блеска драгоценностей слепило глаза. Церемония была недолгой: мать Мориона и другая статная женщина — видимо, мать Цитрин, произнесли короткие речи на непонятном языке. Морион с невестой обменялись не кольцами, а небольшими коронами малахитового и золотистого цвета. Когда сели за стол в другом зале, уже сильно болела голова и не хотелось ни во что вникать. Хоть и тянуло попробовать запомнившееся вино, пила только воду…

В общем, была рада, когда снова оказалась в автомобиле.

— Не удивляйтесь, — предупредил Кемень, — по времени верхнего мира вы отсутствовали два дня.

Матвей с улыбкой оглянулся на Кэти: — Я предупредил начальников работ. Привык к штучкам со временем.

До спальни почти нес ее на руках.

— Не для нас это подземное великолепие, — сонно пробормотала Кэти. — Зато от землетрясений как будто застрахованы…

На следующий год в середине лета у них родился мальчик. Рогна опять вызвалась присутствовать, роды обещали быть нелегкими. Сидела, взяв Кэти за руку, и она чувствовала себя очень странно — будто плавала в жемчужном тумане, со стороны наблюдая за своим распростертым телом. Была только слабая боль.

— Я ввела тебя в «состояние тета», — объяснила потом Рогна. — Это состояние глубокой медитации, в таком можно без вреда ходить по раскаленным углям. Я специально закончила курсы медсестер, чтобы иногда ассистировать в больнице. Надо же мне применять свои таланты.

— Спасибо, — только и смогла сказать Кэти.

Мальчику дали имя Борис — так захотел Матвей, а Кэти было все равно. Девочку она назвала бы Джанет.

Глава 6

Толуман

Кэти стало не до поездок, да и Матвея лишний раз отвлекать не стоило, поэтому на Чукотку Толуман в этот раз полетел один. К счастью, от него много не требовалось: стройку вел американо-канадско-российский синдикат «ACR Беринг-туннель»», над созданием которого потрудилась Кэти. Здесь Толуман увидел начало осуществления своей мечты.

«АН-200» сел на недавно законченную 1000-метровую ВПП, и когда Толуман ехал по щебеночной дороге, стала видна серая гладь Берингова пролива, где в дымке вырисовывался Большой Диомид. Хотя от начала туннеля моря не было видно. В котловане за прибрежным холмом собирали проходческие щиты: два огромных, диаметром по восемь, а длиною все двести метров. Щиты изготовили на китайском заводе в Оре-Ваш^[79].

Заместитель главного инженера показал Толуману причал для доставки техники и стройматериалов. А вот плавучую АЭС здесь поставить было негде, для нее требовалось хорошее укрытие от штормов и ледяных торосов. Удобное место нашлось к югу от Уэлена — в бухте Лаврентия. Протянуть от нее 70-километровую ЛЭП было несложно, хотя скорее выбор падет на сверхпроводящий кабель. Там имелся небольшой аэропорт, но слетали на вертолете.

Толуману понравилась бухта — просторная и с ярко-синей, в отличие от серого Берингова пролива водой. АЭС должна была прибыть позже, пока еще меняли ТВЭЛы.

— Селение заброшено, — сказал зам главного инженера, — но место хорошее. Хотим строить здесь рабочий поселок, от АЭС будет и горячее водоснабжение. Власти Автономии мечтают построить здесь город, чтобы стал центром освоения полуострова, ведь магистраль пройдет рядом. Анадырь все-таки далеко.

Еще не построенная, Великая северная магистраль уже меняла жизнь людей на огромных пространствах.

Слетал через Берингов пролив и в Уэльс. На время строительства магистрали для всех привлеченных к стройке визовый режим отменили, так что обошлось без проволочек. Толумана опять сопровождал зам главного инженера, на этот раз американец. Тут работы продвинулись дальше, по транс-аляскинскому шоссе было проще подвозить тяжелую технику и топливо. В котловане уже работали оба щита, электроэнергия поступала от дизельной электростанции.

Так что, хотя синдикат еще не полностью развернул работы, он действовал как огромный и более-менее слаженный механизм…

— В общем, мы не очень нужны, — поделился Толуман с Кэти после возвращения. — Такую махину уже не остановишь. Задействованы тысячи людей, вложены огромные средства.

— Ну-ну, — хмыкнула Кэти. — Зато можно направить в другую сторону. Китайцам достаточно железнодорожного перехода в Северную Америку. Немало канадских политиков обеспокоены неизбежным усилением экспансии Китая. Надо быстрее строить линию на запад… Сколько вчера добыли алмазов?

— Шесть тысяч каратов, а за неделю уже тридцать — фантастика! Конечно, верхние слои породы самые обогащенные. Когда пойдем глубже, добыча может снизиться. Да еще почти половину отдаем властям Российского союза и Якутии, хотя без их участия было не обойтись. А за границами нашего участка настоящий аврал, идет масштабная геологоразведка. Вроде что-то нашли, хотя по неофициальным данным твоя трубка самая большая.

— Спасибо Мориону, — вздохнула Кэти. — Значит, сможем форсировать работы на западном направлении…

Весной следующего года начали проходку туннеля с российской стороны Берингова пролива. Теперь шесть щитов будут вгрызаться в базальт круглосуточно, с остановками только на ремонт и профилактику. Щебень шел на отсыпку железнодорожного полотна. О новостях стройки регулярно сообщало телевидение, и на нее зачастили туристические группы, в основном из Канады и Североамериканских территорий.

На западном участке магистрали было спокойнее. Толуман занимался мостовым переходом через Лену и обустройством алмазных месторождений. Мост сооружали в районе знаменитых Ленских столбов — они живописно краснели в свете заката, напоминая алые паруса (все-таки прочитал повесть, хотя и показалась довольно наивной). На обоих берегах бетонировали фундаменты под устои моста, а в русле вибропогружатели забивали сваи для опор. На обеих кимберлитовых трубках закончили вскрышные работы и вели выемку «желтой земли», богатой алмазами породы…

Туда Толуман полетел на вертолете. Власти настояли, что компания «Алмазы Кэти» будет совместной с «Алросой» («Алмазы России») — не отдавать же богатейшее месторождение алмазов целиком в частные руки. Но были и плюсы — «Алроса» имела отлаженную систему безопасности и свой небольшой воздушный флот. Так что долетел с комфортом и после стандартной проверки службы безопасности обошел с прорабом прииск. Хотя смотреть было особо нечего: бульдозеры срыли верх холма, и в тучах пыли отгребали грунт в сторону. Небольшие экскаваторы (тяжелую технику еще предстояло доставить), черпали грунт и высыпали в небольшие же самосвалы, а те доставляли к ангару, где промывали и просеивали породу.

Показали поднос с кучкой довольно невзрачных кристаллов — женщина в белом халате отбирала из них ювелирные алмазы, но большинство годилось только на технические цели. Самые крупные алмазы Толуман не увидел, недавно очередную партию в сопровождении охраны отправили в хранилище «Алросы».

Поселок состоял из деревянные балков, поставленных на опушке елового леса. Несмотря на конец лета, стояла жара, в воздухе плавали тучи гнуса. Хотел было искупаться в искусственном озере (небольшую речку перегородили плотиной, чтобы иметь достаточно воды для промывки), но представил, как гнус облепит мокрую голову, и от затеи отказался. Вкусно поели в ангаре-столовой, где работали женщины, а потом стали обсуждать с прорабом текущие дела. Сидели на крыльце конторы, над темным лесом горел кроваво-красный закат. Все сильнее задувал ветер.

На узкой раскладушке долго не мог заснуть: намотался за неделю, да и тоскливо без Элизы. Хорошо Матвею с Кэти, те ездили вдвоем, а теперь он один мотается. Наконец заснул беспокойным сном. Проснулся оттого, что трясли за плечо. От камня по груди шли волны холода.

— Вставайте! Пожар!

Толуман с трудом разлепил веки и спустил ноги на пол: в окошке весело перемигивались красные отблески, горько пахло дымом. Тело пронизала зябкая дрожь, вспомнилось, как его и Кэти оставили в горящем лесу. Поспешно оделся и выскочил на крыльцо. Белый дым стлался над землей, в чаще леса появились как бы оранжевые прогалины. Слышался треск и какие-то взвизги. От озера бежали люди со шлангами, там застучал насос, и струи воды стали хлестать по зарослям. Оттуда поднимались клубы пара.

«Балки слишком близко к лесу!» — мелькнуло в голове. Как недосмотрели! Хотя и он не обратил внимания, на платиновом руднике леса близко не было.

Лес становился рыжим, из него взлетали огненные фонтаны. Вдруг взметнулось целое полотнище пламени и с диким воем перекинулось вплотную к балкам.

— Насосами не остановить! — закричал прораб в ухо Толуману. — Бегите к воде. Я заберу алмазы и тоже туда.

Он бросился в контору, а Толуман подавил импульс бежать к озеру и кинулся к столовой — там женщины! Но охранники уже выводили их, торопливо пересчитывая. «Всех собрали!» — крикнул один Толуману.

Еще раз огляделся, щурясь от жара: свирепое пламя подметало опушку, и люди бежали от него, кинув шланги.

Тоже поторопился к озеру и зашел по горло в воду, та действительно оказалась теплой. Лес тем временем превратился в стену огня, балки вспыхнули факелами, по воздуху полетели горящие головни, с шипением падая в воду. Люди шарахались от них, а прораб, стоя рядом с Толуманом, пытался пересчитать всех по головам.

— Кажется, все! — крикнул он. — Слава богу, что не поленились с плотиной. А вот часть техники погорит.

Пламя перекинулось на боксы техобслуживания, близ которых стояли два бульдозера и самосвал. Другая техника и тихоходные экскаваторы остались на оголенной выработке, и им как будто ничто не грозило.

Достойно вели себя охранники, стоя с поднятым над головами оружием и глядя в основном назад, где лес еще не загорелся. Вода уже не казалась теплой, и Толуман дрожал от озноба, хотя причиной скорее была злость, а не холод.

— Это не поджог? — спросил он у прораба. Закашлялся от дыма, намочил носовой платок и стал дышать сквозь него.

Вокруг плеч прораба всколыхнулась вода. — Не обязательно. Бывают и лесные пожары. Вот тут мы не продумали.

Толуман покачал головой. В очередной раз помеха, хорошо хоть люди не пострадали.

Пожар полыхал два часа, постепенно обходя озеро, и стал умереннее в заболоченном ельнике между холмами. Люди стали выходить на берег — в том месте, где бульдозеры срыли верхний слой почвы и было меньше золы. Кое-как обсушивались у горячего пепелища. Прораб и начальник охраны занялись телефонными переговорами: большинство рабочих предстояло на время эвакуировать, а для остающейся охраны привезти жилой балок. Выяснить причину пожара было невозможно: сгоревшая тайга еще дымилась, и можно было провалиться в огненную торфяную яму. Вторая кимберлитовая трубка не пострадала, пожар ушел в сторону, но там все равно спешно обустраивали широкую минерализованную полосу. Все вопросы были решаемы без Толумана, и после эвакуации женщин он улетел на очередном вертолете.

Конечно, Кэти была расстроена.

— Не верю я в обычный лесной пожар. Плакала половина денежек от добычи алмазов. Строительство западного участка замедлится, Российский союз не так уж щедро выделяет средства. А тебя… кажется, уже в третий раз пытаются сжечь.

— Может, это просто совпадение, что я оказался там. Если это действительно поджог, то целью могло быть задержать наши работы. Зачем-то это нужно.

— Ну-ну, — покачала головой Кэти. — Жаль, но придется урезать социальную программу. Что у нас «a must»?

— Во-первых, обучение трех юных рогн в школе-интернате, — сказал Толуман. — Во-вторых, пристройка к интернату для детей наших работников, а то далеко возить в школу с рудника. В-третьих, школа искусств…

— А без нее не обойтись? — недовольно спросила Кэти.

— Я уже был в отделе образования Колымской администрации. Там отнеслись с энтузиазмом, обещали помочь с педагогами.

— Еще бы, за наши денежки.

— Нам самим это надо. Ассоль на будущий год пойдет в школу, а девочка без ума от танцев. Мы откроем два отделения — танца и музыки. По рисованию будем оплачивать факультативные часы в основной школе.

Кэти фыркнула: — Хоть про школу гейш не вспоминаешь.

— Этого мы не потянем, — вздохнул Толуман. — А то женщинам было бы чем заняться, пока мужья на работе. У нас ведь мало женских вакансий.

Кэти покачала головой: — По социальной ответственности бизнеса тебе зачет. А по экономии финансов неуд. Впрочем, если только это, я согласна. Поговори с главбухом.

Больше за год ничего особо не произошло, лишь несколько аварий и несчастных случаев — обычное дело на большой стройке…

С раскатами, будто от весеннего грома, прошел ледоход на Индигирке, оживились работы на магистрали, и Толуману опять пришлось лететь на Чукотку. Надо было окончательно выбрать трассу «малого» туннеля через горный кряж к западу от Уэлена.

На этот раз взял с собой Элизу, оставив Ассоль на попечение бабушки. Элизе не понравился шумный самолет, да и вид тундры, хотя она выглядела нарядной по сравнению с мертвой белизной зимы. В этот раз не только Берингов пролив, но и бухту Лаврентия затянуло серым туманом. Ярким пятном выделялась только красная надстройка плавучей АЭС, стоящей у причала. От нее на берег уже тянулись трубы и кабели.

Пока Толуман с инженерами облетал хмурые горы, Элиза скучала в ангаре-гостинице.

— У вас на Колыме холодно, — поежилась она, — а здесь еще и промозгло. Не знаю, где хуже. И долго нам еще мыкаться по этим северным пустырям?

Вспомнилось, как свои впечатления описал Матвей: «Полярные задворки бывшей империи».

— Пока идет стройка, я прикован к магистрали, — вздохнул Толуман. — Но давай возьму отпуск на неделю и слетаем куда-нибудь, развеемся.

Элиза еще подулась. — На будущий год, — наконец сказала она. — Когда Ассоль привыкнет к школе.

Туннель произвел на Элизу удручающее впечатление: два огромных жерла в скальной стене, посередине дыра поменьше для служебного туннеля, снующие самосвалы, грохот и пыль.

— Да, милый, — грустно сказала она, — трудная у тебя жизнь. Восемь лет крутишься как белка в колесе. Вон у Кэти хоть просвет образовался.

И, возможно впервые, подумалось, а об этом ли он мечтал?

На ветрах с Берингова пролива Элиза простыла, и к Ленским столбам Толуман полетел один. В другой раз покажет ей вереницы застывших алых парусов.

К Лене от АЯМ уже имелся железнодорожный подъезд. Мост строили быстрее, чем на Алдане: река еще не стала необозримо широкой, как ниже по течению, а по берегам были выходы прочных скальных пород. На правом, низком берегу закончили насыпь и возводили опоры для предмостной эстакады. В русле реки уже стояли две двойные опоры, соединенные 200-метровыми стальными фермами. Позже их подвесят на арках, чтобы выдерживали динамические нагрузки от скоростных поездов. По фермам можно было ходить, для рабочих соорудили временный настил из досок. Толуман решил пройтись по нему, чтобы ближе увидеть причудливые каменные столбы по левому берегу. На сам берег было не попасть — левый береговой устой еще не закончили, и перехода туда не было. За устоем просека уходила в распадок между скалами.

Мост нравился Толуману больше других сооружений на магистрали, хотя и существовал пока лишь в виде компьютерной картинки. Плавный взлет эстакады над широкой поймой, две высоких арки над рекой — и полотно стрелой влетает в скальные ворота.

На последней опоре он и главный инженер остановились. Жаль, что поезда будут пролетать мост на большой скорости, хотя для туристических поездов предусматривались запасные пути на правом берегу. Алый свет еще заливал вершины утесов, но их восточные обрывы уже потемнели. Потускнел и розовый глянец на глади реки. Похолодало, и почему-то стало тревожно… А ведь холод — это от камня на груди!

— Смотрите! — спутник тронул Толумана за плечо.

Над рекой бок о бок летели две птицы, угольно-черные в свете заходящего солнца. Приблизились, и стало видно, что это глайдеры. Туристы решили полюбоваться феерией заката?

Для туристов чересчур быстро!.. Глайдеры слегка разошлись и опустили носы — будто прицеливаясь на опоры. Словно льдом обожгло грудь. Опасность! Некогда, да и незачем доставать камень. И до оставшейся позади опоры уже не успеть.

— Прыгайте! — крикнул Толуман инженеру. — Вниз по течению!

Жутко прыгать в пустоту — двадцать пять метров над водой! — но заставил ноги оттолкнуться и полетел, вытягивая вперед руки Чувство невесомости, всё внутри обмерло — и сокрушительный удар о воду. Она ледяная, это вам не теплый пруд на прииске! Мокрая одежда облепила тело, в плотной воде едва удалось развести руки. Толуман не пытался вынырнуть, а стал загребать руками, надеясь, что течение унесет от моста. Ощутил всем телом глухой удар, а перед глазами поплыли огненные круги. Захлебываясь, вынырнул на поверхность и краем глаза увидел, как огромная ферма моста, плавно переворачиваясь, врезается в воду за его спиной. Лицо захлестнуло пеной, к счастью волна отбросила в сторону от кипящего водоворота.

Кое-как огляделся, еле удерживаясь на плаву в хаосе волн. Инженера нигде не видно, из воды торчат упавшие фермы, остатки настила горят чадным пламенем. А ведь глайдеры были начинены взрывчаткой — хорошо, что сообразил прыгнуть!

Намокшая одежда и туфли тянули под воду, кое-как скинул обувь и куртку, и стал загребать к правому берегу. Хотя руки болели, а тело ломило от холода, плавать в ледяной воде было не впервой. К счастью, от низкого берега отходила песчаная коса, и через некоторое время смог выбраться на нее. Утопая в мокром песке и дрожа от холода, побрел к берегу.

За полосой песка начинался низкорослый лес, над ним высилась одна из опор эстакады. Что-то шевельнулось в кустарнике…

— Куда торопишься, голубок? — раздался шипящий голос.

Толуман остановился. Из кустов появилась сутулая фигура: потрепанная одежда, хищное лицо, блекло-голубые глаза. Незримый тяжкий груз навалился на плечи. Рогна!

Он не испугался, и так трясло от холода. Только жаль, в этот раз с ним нет отцовской «Сайги». Хотя едва ли смог бы поднять оружие: руки безвольно повисли, а мысли потекли вяло. Что с ним сделает эта тварь? Вряд ли хочет убить, иначе уже сделала бы это. Скорее всего, поблизости спрятан глайдер, и хотят увезти… Издали донеслись какие-то крики, и он с огромным трудом поднял глаза.

Со стороны эстакады бежали двое, один приостановился и поднял что-то. Красновато блеснуло — похоже на оптический прицел. Если так, через него отлично видно Толумана и подозрительную женщину возле него. Грохнул выстрел, мимо просвистела пуля. Вряд ли промах, скорее предупредительный.

Рогна завертелась на месте как рассерженная лиса. Сформировать огненный шар не успеет, пуля быстрее. Так что злобно зашипела и нырнула в кусты. С плеч Толумана свалилась тяжесть и он кинулся к эстакаде. Хотя «кинулся» — это громко сказано: колени подгибались, и шатало из стороны в сторону…

Главный инженер тоже выплыл, в Сибири привык к передрягам. Им нашли сухую одежду, напоили водкой и горячим чаем. С насыпи Толуман хмуро смотрел на остатки моста. Верхи опор почернели, из воды торчали искореженные фермы. Прежняя Россия так и не сумела построить железнодорожный мост через великую сибирскую реку, похоже и новая российская Империя не больно хочет наводить мосты: лучше жить в безопасной изоляции. Скорее всего, это она устроила диверсию. Хотя не исключен и Китай.

— Я вызвал из Якутска плавучие краны, — сказал главный инженер. — Надо срочно разбирать завал, иначе будет сорвана навигация.

Буксировка кранов обещала занять пару-тройку дней, а милиция прилетела из Якутска уже утром. Впрочем, ее сразу заменили ребята из службы безопасности Братства. Брали образцы с верха опор, обследовали местность вокруг. К Толуману отнеслись уважительно, видно знали о контактах с руководством Братства. Даже поделились предварительными результатами расследования.

— Два глайдера с взрывчаткой были дронами, похоже дистанционно управлялись с третьего. Тут легко спрятаться среди скал. Наверное, он высадил, а потом забрал рогну. Взрывчатка довольно обычная, вероятно китайского производства. Но мы еще проведем масс-спектроскопию.

— Думаете на Китай? — спросил Толуман.

Глава следственной группы, довольно молодой человек, но уже в чине майора, пожал плечами:

— Не хотелось бы, нам не нужны дипломатические осложнения. И едва ли это он, китайцы не используют рогн. Они уничтожают их еще в детском возрасте.

— Моя мать говорила, что они за это жестоко поплатятся, — хмуро сказал Толуман. — Просто рогны не хотят войны… прежде времени. Вы не поделитесь результатами масс-спектроскопии? Мы проведем собственное расследование, будем держать вас в курсе.

Майор поглядел с любопытством и кивнул.

Толуман улетел, когда закончилась расчистка русла и шла дефектоскопия вытащенных на берег ферм. Естественно, опять посовещались втроем.

— Я думаю, это Империя, — закончил он. — Знакомый почерк, опять отцу-настоятелю, или кому там еще, неймется. Взрывчатка китайская, но и мы такой пользуемся. Хорошо бы отследить, куда еще из этой партии поставлялась, однако эксперты Братства не смогли это выяснить.

— Опять задержка, — вздохнула Кэти. — На сколько времени?

— Как минимум две фермы придется заменить, — сказал Толуман, — остальные еще проверяют. Пока привезут новые, пока установим и покрасим… только потом сможем заниматься арками. Опоры пострадали меньше, но до зимы все равно не успеем.

— Почти год, — горько сказала Кэти. — Кто же ставит нам палки в колеса? Матвей, милый, ты не сможешь выяснить это наверняка? Помнится, когда меня похитили, у тебя здорово получилось.

— Можно попробовать, — задумчиво сказал тот. — Только сейчас я не могу сослаться на жизненную важность, Румата с меня шкуру снимет. Так что займет подольше.

— А как это возможно? — полюбопытствовала Кэти. — Я уже привыкла, что мой муж имеет доступ ко всяким чудесам, вроде хроник Акаши и Исейона. Без тебя мы бы пропали.

Матвей слегка порозовел. — Тут проще, — сказал он. — Можно воспользоваться анализом «big data», больших данных. Эта партия взрывчатки была куда-то распределена. Глайдеры где-то подзаряжались, и их засекали наземные службы. Просто надо перелопатить огромный объем информации, и еще нужно разрешение на доступ к личным данным. Тут запрошу следственную группу. В принципе, это под силу ИИ Якутской автономии, но «Аргос» быстрее справится.

Толуман слегка улыбнулся, после такой похвалы Матвей горы сроет.

Заняло, однако, до вечера. Опять в воздухе повисли виртуальные дисплеи, и Матвей стал объяснять:

— Выберу только главное. Эта партия взрывчатки была распределена в ряд мест, в том числе на склад близ Усть-Неры. Оттуда закупаем и мы, и рудник в Горном. Конечно, этого недостаточно, но вот дальше… За день до диверсии три глайдера вылетели из Горного в сторону Якутска — это данные их воздушного контроля, «Аргос» взломал систему. Транспондеров не включали, но в районе Якутска были засечены наземными службами аэропорта. Глайдеры получили предупреждение о несанкционированном полете и приказ приземлиться. Они сразу опустились ниже зоны видимости радаров и были утеряны. Особого значения этому не придали, в здешних местах многие тайком пользуются летным режимом… Немного позже три глайдера попали в поле зрения видеокамер на зарядной станции близ Якутска. Номера Якутской республики, пилоты и пассажиры не показывались… Через сорок минут три глайдера были зафиксированы при пересечении границы национального парка «Ленские столбы». Опять шли без транспондеров, но там есть радар, чтобы отслеживать браконьеров. Снова получили предупреждение, и тут же скрылись из зоны воздушного контроля… На следующий день, вскоре после инцидента, один глайдер был поставлен на зарядку в Якутске. Номера другие, но «Аргос» идентифицировал его, как одного из той троицы. Через два часа один глайдер совершил посадку в Горном… По-моему, все ясно — опять имперская компания.

Напряженно слушавшая Кэти вздохнула: — Можно передать эти данные Братству?

— Вполне, — пожал плечами Матвей. — Они сами могли это выяснить, только с доступом в имперскую сеть пришлось бы повозиться.

— Перекинь их мне, — попросил Толуман. — Я передам тому майору, что ведет расследование. Только у меня сложилось впечатление, что они не только с Китаем, но и с Империей связываться не хотят.

— Придется им что-то делать, — хмуро сказала Кэти. — Похоже, с идеей сорвать строительство в Империи распрощались, но тормозят всячески. Зачем-то им это нужно. И для нас опасность сохраняется, вон сколько покушений было на Толумана. Как бы Элизе не стать молодой вдовой.

Толуман отмахнулся: — Надо бы мне опять поразведать. На этот раз выяснить, что Империя может еще затевать.

— Ну нет, — сказала Кэти. — Исходя из того, что я только что сказала. Как я поняла, ты можешь справиться с рогной Охотницей, только используя оружие. Да и то, если успеешь первым. А на территорию Империи с оружием нельзя…

— Лучше я, — перебил Матвей. — «Аргос» перекрывает весь диапазон энергетического воздействия.

Кэти помолчала. — Подумаем об этом в будущем году, — сказала она. — Борису исполнится три, и я смогу больше внимания уделять делам. А ты, Толуман, пока будь осторожнее.

Удивительно, но за год ничего не произошло. По горло в делах, о том разговоре не вспоминали. Толуман все-таки взял отпуск, и на «Гольфстриме» полетели в Москву. Там, несмотря на отпуск, он увяз в работе по созданию западной штаб-квартиры консорциума. Элиза и Ассоль осматривали город одни, а потом все вместе слетали в Крым…

— Не понравилось, — рассказывала Элиза по возвращении. — Слишком много народа, грязь, все опошлено. Пробыли всего три дня.

— Милая, — рассмеялась Кэти (Толуман пригласил ее и Матвея на чай). — Ты видно ждала повторения Сада. А как Москва?

— Ассоль очень понравился балет. И особенно храм Огненного цветка.

— Долго стояли? Я видела по телевизору, что там дикая очередь.

— Нет, — встряла Ассоль. — Сразу появилась смотрительница и провела нас внутрь. Я даже…

Элиза глянула на дочь, и та осеклась.

— Извини, — неловко сказала Элиза. — Рогны просили сохранить один маленький секрет в тайне…

Осенью Ассоль пошла в школу, весело бегая из коттеджного поселка в центр. Глайдер охраны следовал, а при непогоде и в холода подвозил девочку. В трудах прошел еще один год.

Мост через Лену за это времядостроили, и повели магистраль дальше, в глухомань Среднесибирского плоскогорья. Между прииском «Трубка Кэти» и другим, севернее, строился город. Проходческие щиты прогрызли треть Берингова туннеля.

И, опять летом, пришло предупреждение…

Он снова видит сон, который не просто сон.

Женщина в сером одеянии садится на край постели. Лицо суровое, а глаза светятся морозной голубизной, но на миг теплеют, когда глядит на спокойно спящую рядом Элизу.

— Слушай, я доскажу тебе притчу. Твоя мать рассказывала ее, но не до конца. Хотя конца и сейчас нет.

«Один из магистров Ордена Трехликого также был приглашен в Темный чертог. Он попал туда тайным коридором сквозь сердце тьмы. Пал ниц перед престолом и Противоречащий сказал:

— Встань. Ты не решил задач, которые были поставлены перед тобой, но ты столкнулся с неодолимым. Зато достиг большего, для Меня. На ступенях лежит красная мантия кардинала и, когда будешь уходить, надень ее.

— Благодарю. Могу я узнать, за что такая честь?

— Мне не так важны планы людей насчет Северной федерации, хотя ее появление нежелательно. Нынешний патриарх Темной луны проявляет постыдную слабость, и ты вновь получаешь свободу действий. Для Меня важнее всего Цветок и то, что мир стал склоняться к иному варианту развития. Цветок уничтожить невозможно, но он один. Если рассыпать по Земле горсть черных кристаллов, у нас вместо двух могущественных храмов появится много. Возникнет армия Моих поклонников. Ключ к этому — Исейон. Ты первый разглядел происки Сада. Ты первый выявил людей, которые свободно пересекают границу миров. Ты почти понял, как это делается. Ты поможешь Мне, чтобы Я переместился в Исейон и сделал решающий шаг в исполнении Плана.

— Но разве ты…

— Мне свободный доступ в Исейон закрыт, и ты знаешь, Кем. Это смог бы Рарох, но ему будет не по нутру это задание. В дополнение к одной уважаемой троице возникнет много ее версий, при каждом храме. Кому из Владык такое понравится?

Зловещее кудахтанье отдается среди черных колонн — Противоречащий смеется.

— Доступ для Меня откроешь ты. Из твоих донесений и мыслей вытекает, что…

И тут Темный властелин привстает на троне.

— Даже здесь нас подслушивают! Появись, старая карга!.. Не хочешь? Неважно, отныне и тайная дверь будет закрыта!

Всё меркнет…».

— Так что конец пока не дописан, — звучит грустный голос. — Может, вы допишите его. А может быть, ваши потомки.

* * *

Матвей

Сон Толумана обсуждали опять втроем. Перед этим Матвей снова тщательно проверил помещение, но ничего не нашел.

— Во второй, и наверное в последний раз старшая рогна сумела проникнуть в Темный чертог, — закончил рассказ Толуман. — Мы получили важное предостережение. Но главное так и осталось сокрыто.

Кэти покачала головой: — Никак не кончатся наши злоключения. Уже четыре года идет проходка туннеля, скоро половина восточного участка магистрали будет построена. И вот снова что-то назревает. Я знаю, что старшие рогны не появляются просто так… Что будем делать?

Она поглядела на Толумана, но тот о чем-то задумался, и тогда повернулась к мужу. Матвей ласково коснулся ее руки. В последнее время Кэти стала спокойнее, зеленые глаза потеплели, и вот снова в них появилась озабоченность.

— Первое очевидно, — сказал он. — Мы слишком неосмотрительно посещали Сад, а ведь Толуман уже получил предупреждение раньше. Придется прекратить эти полеты, хотя возможно мы опоздали. Какое-то время родители обойдутся без внука и внучки.

— Нет худа без добра, — очнулся Толуман. — Ассоль очень тяготит, что не может рассказывать обо всем в школе.

Кэти вздохнула: — А мы не рискнули отдать Бориса в детский сад, его ведь не заставишь держать язык за зубами. Хорошо, что твоя мать опять выручает.

Матвей чуть подождал: — Второе. На передний план опять выходит Орден и отец-настоятель. Цзин не оправдали надежд Темного владыки, и очевидно мы должны благодарить за это Юкико.

Помолчали.

— Мы слишком мало знаем о российском Ордене Трехликого, — продолжал Матвей, — и угрозах, которые могут от него исходить. Теперь до нас труднее добраться: надежная охрана, а школу Ассоль охраняют чуть не как резиденцию Координатора. Но нам недостаточно известно о возможностях наших врагов.

— И что ты предлагаешь? — спросила Кэти.

— Повторяю, пришел черед и мне провести разведку. Извините, я не буду говорить подробнее. Электронная слежка маловероятна, но я вспоминаю, что Толуман говорил о дикой рогне…

— А, рогна Охотница, — кивнул Толуман. — Да, ее вполне могли высадить с глайдера Ордена.

— Милый, что ты можешь сделать против рогны? — удивилась Кэти.

— «Аргос» сможет — он, как я уже говорил, перекрывает весь энергетический диапазон. У Толумана такой защиты нет.

— Против хэ-ути он не очень помог, — с сомнением сказала Кэти.

— Думаю, ни одна рогна не сможет концентрировать подобную мощь. В общем, предоставьте мне на время свободу действий. Толуман управится с приисками, а строительство магистрали теперь идет практически без нас, только подкидывай денежки.

— Без финансирования со стороны Российского союза не хватило бы, — с вздохом сказала Кэти, — даже с учетом алмазов. Придется уступить часть акций западного участка…

Через несколько дней Матвей передал дела (обзавелся штатом помощников) и провел вечер с Кэти и сыном, тот увлеченно прыгал на батуте. «Надо же, никогда не думала, что меня будет мальчик, — удивлялась порой Кэти. — Приходится привыкать».

Утром простился и улетел. Первый этап его поисков не должен вызвать подозрений — посещение Горного, поселка имперской корпорации «Восток». Новая Российская империя, как он уяснил из официальных роликов, в общем шла по пути прежних. Пропаганда твердила о коллективизме русского народа, его сплоченности вокруг лидера (с намеком, что данного свыше), о коварстве Запада, который пытался разрушить Российское государство, за что и поплатился. Осторожнее критиковали Российский союз — его винили в потакании индивидуализму и нежелании снова сплотиться в единодержавие. Теперь, когда научились строить безопасные переходы через Темные зоны, прежнюю раздробленность считали устаревшей. Осторожность видимо объяснялась стремлением привлечь сторонников из Российского союза. В общем, все напоминало официальную китайскую идеологию «чжун» и появлялось впечатление, что это лишь два варианта пути к мировому тоталитарному государству, только китайский реальнее из-за больших людских и материальных ресурсов. Не хотелось бы жить в таком будущем.

Лететь предстояло далеко, в верховья Яны. Миновал строящийся железнодорожный мост через Индигирку и некоторое время шел над будущей магистралью. Здесь пока была только насыпь, она пронизывала тайгу, изгибаясь меж горных отрогов. Повернул в долину Эльги, и спустя час вдали показалось заснеженное плоскогорье над их рудником. Надо же, углубились почти на полкилометра. Да, без платины не видать бы им Великой северной. Но теперь Кэти хоть стала спокойнее, увлеченно возится с Борисом. Уже десять лет, как они вместе…

Миновал Темную зону, и наконец в хаосе невысоких хребтов и скудных лесов Янского плоскогорья показались домики — Горный. Интересно, там ли отец-настоятель? И увидятся ли? Скорее всего не запомнил Матвея после единственной короткой встречи, разряд парализатора плохо действует на кратковременную память. В любом случае ничего не посмеет сделать, номер глайдера и маршрут зарегистрированы в Усть-Нере.

— Диспетчер поселка Горный, — сказал он. — Глайдер, прибывший из Усть-Неры, просит посадку.

Тотчас ответили, и.3лазерный луч высветил квадрат для посадки. С него в наземном режиме, следуя тому же лучу, проехал на парковку глайдеров. Все организовано четко, не как в Усть-Нере. Немудрено, что кое-кому нравится строгий порядок в новой Империи.

На фронтоне офисного здания два флага — Империи и Якутской республики. Имперский повесили выше, в нарушение дипломатического протокола. Ну, вряд ли сюда часто добираются чиновники из Якутска. Хоть и размежевались наконец с Колымской автономией, руки до бассейна Яны не доходят.

Девушка за стойкой встретила уважительно, как-никак один из директоров богатой компании. О визите договорился заранее, так что после звонка управляющему поднялся на второй этаж. В кабинете из-за стола вышел пожилой мужчина в пиджаке с имперским значком.

— Гражданин Дутов, — представился он. — А вы, как я понимаю, гражданин Двинский?

Скорее всего, наводил справки, как это вчерашний вечный студент оказался в директорах и «КК платины» и консорциума «Великая северная»? Как злословят, благодаря женитьбе на состоятельной даме. Порой это раздражало, но ничего не поделаешь.

Обменялись рукопожатиями, и Матвей сразу перешел к заранее обдуманной цели визита.

— Я знаю, что вы активно ведете дорожное строительство на запад, в сторону Лены. А мы заканчиваем железнодорожный переход через Верхоянский хребет. Не хотите соединить свой рудник с нашей магистралью? Это всего-то триста километров.

Управляющий пожал плечами:

— Думали об этом, но у нас недостаточно ресурсов, чтобы вести стройку в двух направлениях. Так что пока ориентируемся на вывоз по Лене, а потом АЯМ на китайские заводы. Ну а в будущем, на соединение с Трансполярной магистралью.

— Но на ее продление с Таймыра вам нужно разрешение Якутской республики.

— А с чего им возражать? Сами они не смогут построить дорогу, это даже для Империи непростая задача. Придут на готовое, и сможем вместе заново осваивать те места. Нам ведь дали разрешение на хозяйственную деятельность.

«А на реке Оленек самое большое в мире месторождение редкоземельных элементов. Китайцы присматривались к нему, но на открытую экспансию не решились. Хотя им и так хватило, а вот для Империи это лакомый кусок».

— То есть, вы не заинтересованы?

— Почему же? В будущем возможно соединение нашей и вашей дорог в единую транспортную сеть. Но пока особого смысла нет, да и средств тоже.

«В общем, у нас свои планы, и не суйте нос в наши дела».

— Ладно. А можно поглядеть на строительство вашей дороги? Я столько занимался Великой северной, что просто любопытно. Только пролечу над трассой.

— Кто же может вам запретить? — чуть наигранно удивился Дутов. — Хотя… хорошо, что предупредили. У нас работает всякий люд, так что дам глайдер охраны, будет держаться в стороне.

«Ну вот, напросился. Хотя и так проследят».

— Спасибо. И можно у вас зарядить аккумуляторы?

— Конечно. Бесплатно, за счет фирмы.

Так что расстались почти дружески и, пока заряжался глайдер, походил по поселку. Чисто и аккуратно, не как в Усть-Нере. Но народу маловато, а обогатительная фабрика едва дымит. Ну да, с вывозом пока проблемы. И вообще похоже, что здешний рудник для Империи не главное.

Заглянул во двор администрации, где поднимался купол местного храма с необычным крестом — тремя горизонтальными перекладинами (как будто символ эпохи раннего христианства). Отца-настоятеля, естественно, не увидел. Перекусил в кафе, а вскоре позвонили, что глайдер заряжен.

— Присоединили ко мне следящее устройство, — пожаловался глайдер, — но я его тут же деактивировал.

— Молодец. Пусть думают, что оказалось неисправно. Какой нам дали эшелон?

— От ста до двухсот метров над землей, с возможностью снижения.

— Взлет и курс на северо-восток, над строящейся трассой.

Глайдер поднялся в воздух, а следом такой же неприметный серый глайдер охраны. Но приближаться не стал, так и держался где-то в километре.

С высоты стало видно, что невдалеке от поселка имеется аэродром. Небольшой, ВВП вряд ли длиннее, чем в Усть-Нере, но значит, есть прямое сообщение с большой землей.

Прояснилось и почему народа в поселке мало: стройка велась с размахом, и наверное были задействованы все людские ресурсы. Бульдозеры, грейдеры: как только доставили сюда эту технику? Покрытие, естественно, из щебня, но радиус искривлений больше характерен для полотна железной дороги — возможно, в будущем такая и планировалась.

Трасса избегала пересекать горные отроги и постепенно заворачивала к северу — видимо, чтобы обойти Темную зону (они сходили на нет за Полярным кругом). Или планировалось соединение с Трансполярной магистралью?..

Попросил «Аргоса» вывести на лобовое стекло карты, начиная с современных до самых старых и, поглядывая на плывущую внизу трассу, стал изучать их. Интересно! На карте Восточной Сибири 1955 года показана дорога, переходящая в зимник и ведущая от правого берега Лены на север до Верхоянска, а далее к морю Лаптевых. Скорее всего, строили заключенные в сталинские времена, потом пришла в негодность, и на современных картах уже отсутствует.

— Аргос, совмести карту с пройденным маршрутом.

Почти полное совпадение! Планы корпорации «Восток» становились яснее. От Верхоянска можно, не пересекая главный хребет, провести трассу в низовья Лены, где великая река сужается между возвышенностями. По берегам скалистые кряжи, и вполне можно построить мост — это легче, чем на Алдане с его бесчисленными протоками и болотистой поймой. А навстречу с Таймыра пойдет Трансполярная магистраль. Похоже, у Империи свои планы на север Сибири…

Вот и окончание трассы. Нагромождение техники (больше не губят людей, как по слухам было на строительстве струнных дорог), а дальше едва намечена просека среди чахлого леса, скорее уже лесотундры.

— Глайдер, поворачивай обратно. Хватит энергии до Усть-Неры?

Не стоит отыскивать точку перехода на глазах у шпионов, но и в Горный возвращаться не хочется.

— Рекомендую маршрут до прииска «Адыча», это полтора часа полета, и там можно подзарядить аккумуляторы.

Вот и славно. Заодно поделится соображениями с Толуманом, а Кэти лишний раз вовлекать не хочется.

Глайдер сопровождения некоторое время плыл следом, потом отстал. На связь так и не вышел, но наверняка отслеживают локатором. Ну и ладно. Все время чувствовал смутную тревогу, хотя на нападение вряд ли бы решились…

На следующий день приступил ко второму, скрытному этапу поиска, и при выходе из точки перехода включил экранирование. Внизу раскинулась гладкая тундра — междуречье Анабара и Оленека. Время к осени, так что тундра желто-бурого цвета, холодно поблескивают извивы речек. Точка перехода смещена от геометрической, и это понятно: под тундрой богатейшее месторождение редкоземельных рук. Ни следа строений, прежняя Россия так и не сумела освоить его. А как насчет Империи? Если собирается прийти в эти края, желательно иметь порт на морском побережье, как у них в чукотском Эгвекиноте. Надо взглянуть на берег моря Лаптевых.

— Глайдер, подъем на максимальную высоту.

Заныли турбины, горизонт стал расширяться, на севере появилась серая гладь с белыми полосками — это уже Северный ледовитый океан. Льдов там гораздо меньше, чем в прежние времена, но все же есть. Подъем прекратился, турбины глайдеров не давали достаточной тяги выше четырех километров.

— Глайдер, сканирование северного направления («Аргосу» тут не справиться). Особенно устья Оленека.

— Пусто, — через некоторое время сообщил глайдер. — Ни технической активности, ни людей.

Значит, все заброшено. Глянем на китайские спутниковые карты (а современных российских и нет). Все населенные пункты с пометкой «нежилое». Похоже, Российский союз так и не возвратился сюда, а местное население вернулось к кочевому оленеводству. Но сделаем еще попытку.

— Сканирование западного направления.

Неуютное серое море ушло вправо. Через некоторое время глайдер доложил: — Радиообмен и другие следы технической активности в направлении поселка Хатанга. Слишком далеко для анализа.

Действительно, расстояние четыреста километров, и вблизи нет точки перехода. Но если войти в Серую зону и скользить с высоты, как с горы, то время и заряд аккумуляторов можно сэкономить. Только раз испробовал этот способ, когда еще осваивал технику переходов.

— Глайдер, обратно в точку перехода. Оставаясь в Серой зоне, плавное снижение в сторону Хатанги.

Это тоже скольжение между мирами, только обратно можно выйти лишь в собственный. Естественно, до возможностей Владык нам далеко…

Серая дымка заволокла и без того унылый пейзаж, обычная тоска легла на сердце. Зато быстро, время тут практически не движется, да и расстояния условны.

Неясные тени проявились в тумане…

— Хатанга, — сообщил глайдер. — Мы над окраиной поселка, людей поблизости нет.

Хорошо бы обследовать местность, не покидая Серой зоны, но в ней есть свои опасности, к которым сейчас не готов.

— Посадка на достаточном удалении от зданий и выход из Серой зоны. Сразу включи режим экранирования.

Мягкий толчок, вокруг постепенно проясняется. Под глайдером что-то вроде гудрона, по сторонам запущенные кирпичные строения. Хорошо бы размяться после долгого сидения, а то все тело затекло, и уже потом заняться исследованиями.

Вышел. Прохладная сырость коснулась щек, а сверху нависло серое небо. Несколько раз присел и помахал руками, удаляться от глайдера не стоило. Хотя вокруг пусто, впечатление заброшенности…

Не совсем пусто: пара собак появилась из-за ржавых бочек, а следом третья. Теперь уже и по спине протек холодок. Хотя чего бояться? Собаки меньше овчарок, наверное охотничьи или ездовые. Видимо одичали, но сумели выжить: в тундре хватает зайцев и прочей живности. Однако надо быть осторожнее, одичавшие собаки не боятся людей. Но он под защитой поля экранирования…

И тут же сюрприз — собаки вытянули морды в его направлении и затявкали, хотя и неуверенно. Неужели почуяли? Хотя это возможно: поле рассчитано лишь на маскировку, отражение энергетических импульсов и высокоскоростных предметов наподобие пуль. Не стали даймоны снабжать его универсальным силовым экраном.

Тявканье справа и слева… Потом сзади. Теперь уже озноб пробрал до костей. Медленно — нечего паниковать! — огляделся. Такие же псы окружили его со всех сторон.

Это не одичавшие собаки! Все тройками — видимо, в каждой тройке вожак. Похоже, натасканы патрулировать поселок, но пока не поймут, чего делать. А что делать ему?.. Дернулся в сторону глайдера, и тут же собачки сделали бросок вперед, но опять замерли, неуверенно поводя носами. Нюх говорит, что добыча здесь, а глаза, и так близорукие, ничего не видят.

Прыгнуть в кабину? Но нужно время, чтобы опустилась дверца, а сработает ли защитное поле против нападающих собак, это еще вопрос. Вдруг следом ввалится клубок собачьих тел, брызжа слюной и целясь клыками в горло? И кстати, защитит ли поле от громилы с ножом или просто кулаками? Оказывается, не так уж готов к опасностям. Даже парализатора нет, слишком привык полагаться на «Аргоса».

Орм! Если позвать его… Псы дальние родичи даймонов, чуют и слышат через границы миров, и могут свободно пересекать их, хотя делают это лишь в особых случаях. Вот и проверит, услышит ли Пес его зов? Элизе и звать не надо, но с этим связана какая-то тайна — похоже, Псы считают ее неотъемлемой частью Сада… Только есть загвоздка — экранирующее поле не пропускает никаких сигналов, кроме экстренных вызовов. Что ж, придется рискнуть.

— Глайдер, отключи экранирующее поле, оставь только режим «зеркало». — И, громко: — ОРМ! КО МНЕ!

Собаки взвыли — увидели человека и глайдер! Затем разразились оглушительным лаем. Хлынули серой волной, и снова приостановились, лая, как на загнанного зверя. Приучены ждать охотников?

И вдруг настала оглушительная тишина.

Его толкнуло воздушной волной. Орм появился не сразу: сначала возник будто нарисованный углем огромный силуэт, а потом вдруг наполнился чернотой и страшным оскалом клыков. Рычание тоже пришло издалека, вырываясь из глотки, как из туннеля. От него заныли кости, а потом оно перешло в инфразвук, захлестнув волной первобытного ужаса.

Собаки снова стали издавать звуки — униженное повизгивание. Поджали хвосты, припали на брюхо; кто-то повернулся, а кто-то уползал, не осмеливаясь отвернуть морду. Кем для них показался Пес?..

Быстрее!

Матвей прыгнул в кабину и потянул вниз дверь.

— Глайдер, режим экранирования! Взлет и подъем на тридцать метров. Орм, спасибо. УХОДИ!

Глайдер подпрыгнул вверх. Пес как бы с досадой посмотрел ему вслед и вдруг исчез. Вовремя, из-за кирпичной стены появился человек. В камуфляже, с автоматом наготове — некоторое время глядел на пустую улицу, а потом выпустил очередь в то место, где еще вихрилась пыль. Заколотило от озноба: если бы не поднял глайдер, быть сейчас трупу… Или нескольким — еще двое, экипированных таким же образом, появилось следом. Оглядывались по сторонам, явно ничего не понимая: экранирующее поле заглушает и размазывает шум турбин.

И что они все тройками ходят?.. Ладно, спокойнее! Быстро осматриваемся и уходим. Он повел глайдер над улицей — глядеть особо не на что: заброшенные пятиэтажки, облупленные двухэтажные дома… А это что?

Высокая ограда из металлической сетки, со смотровыми вышками по углам. Ограда идет периметром, похоже на лагерь. Поднялся выше, чтобы не насторожить охрану воздушным вихрем от турбин, и подлетел поближе.

Все-таки это не лагерь: за оградой стандартные дома, даже с палисадниками — наверное, тут живет персонал. Поглядим на китайскую карту… а вот на ней периметра нет, лишь какой-то пустырь, хотя дата и актуальная. Из лекций помнится, что в начале века была цифровая империя «Google», которая маскировала на своих картах некоторые объекты — или по указанию правительства, или за вознаграждение. Похоже, китайцы переняли опыт. Ладно, поехали дальше.

Широко распахнулась речная гладь — это скорее залив, куда впадает река Хатанга. Корпуса судов, пара плавучих кранов. А порт-то действующий, опять китайцы соврали. На причале знакомая картина: выгруженные бульдозеры и грейдеры, вокруг суетятся людские фигурки. Если прокладывают дорогу от Норильска, то нужен мост через Хатангу — тут его не построишь, но это можно сделать выше по течению. Проверим?..

Внезапно заговорил глайдер: — Воздушная обстановка постоянно контролируется наземным радиолокатором. На нас луч не задержался, однако я зарегистрировал слабый энергетический импульс, который некоторое время сопровождал нас.

Уже не озноб, а мороз прошелся когтями по спине: кому-то режим экранирования даймонов не помеха!

— Природа импульса?

— На вашем языке нет термина. Вот формула.

Да, не настолько разбирается в физике. Похоже, в Империи не лыком шиты. Не стоит проверять на своей шкуре пределы защиты.

— Уходим! Курс на Усть-Неру…

Почему-то стало темно. Будто холодные липкие пальцы закопошились в голове. Тошнота, отвращение, сознание уплывает, но сумел выдавить: — Аргос, зеркало!

Исчезла даже темнота…

Перед глазами плыли бурые и желтые пятна, щека онемела от холода. С трудом моргнул и долго соображал, где он? Наконец стало понятно, что лежит щекой на прозрачной панели внизу дверцы (она служила для контроля поверхности при посадке). Попробовал сесть прямо и едва не закричал от боли, ногу свело судорогой. Кое-как сел.

Внизу тянулась тундра, по стеклам кабины сползали капли дождя.

— Где мы? — не спросил, а скорее прохрипел он. На мысленную речь не было сил.

— Возвращаемся по пройденному пути, — молодцевато доложил глайдер. — К точке перехода «Анабар», а от нее в Усть-Неру. На прямой перелет энергии не хватит, тут полторы тысячи километров.

— Ладно. Что это было?

— Такой же энергетический импульс, как и раньше, только гораздо сильнее. В чем-то близкий к «черному свету». Обычную земную электронику просто вырубило бы, да и ваши нейроны могли пострадать. По прилету советую обратиться к невропатологу.

Советчик хренов.

— Почему «Аргос» не активировал защиту?

— Это недопустимо внутри поля экранирования. Мы и так были под его защитой, но такое воздействие не отразить обычными физическими средствами. Надо было скорее уходить, не дожидаясь фазы синусоидального роста…

— Заткнись! И так тошно.

— Извините.

Да, надежды на глайдер и «Аргос» не оправдались. Хотя без техники даймонов валялся бы сейчас в разбитой машине. Недооценил противника, это явно атаковала рогна…

Все же добрался благополучно. По настоянию Кэти съездил в больницу, но там не нашли ничего подозрительного, лишь посоветовали отдохнуть на курорте. Кэти устало рассмеялась:

— Съездим, милый. Только разберемся с нестыковкой в графиках консорциума.

Позже нашли время обсудить «разведданные», как их шутливо назвала Кэти.

— Возможно, в Российском союзе не знают об активности Империи на севере, — закончил Матвей. — Все пользуются китайскими картами, а на них объекты в Хатанге замаскированы. Вряд ли Союз контролирует полярные области с орбиты.

— Сообщи все генералу Петрову и забудь, — посоветовала Кэти. — Милый, ну нет у тебя подготовки к разведывательным операциям. Даже твоя чудо-техника не всегда помогает.

Толуман вздохнул: — Кое-что мы узнали наверняка. Уже в двух случаях Империя использовала рогн в своих целях. Судя по моим снам, во всем этом задействован Орден. А его штаб-квартира в Петербурге.

— Матвей! — заявила Кэти. — Пока я тебя никуда не пущу. Ты до сих пор несколько раз за ночь просыпаешься от кошмаров.

— Поеду я, — сказал Толуман, — инкогнито. У меня длинный счет к отцу-настоятелю. Кэти, не расскажешь потом, как ты конструировала свою вторую личность? Ну, Лору Моуэт.

Кэти что-то порозовела…

Так что от дальнейших розысков пришлось отказаться. В Сталинград, где добился приема у генерала Петрова, полетел обычным рейсом. В кабинете заместителя Верховного был беспорядок.

— Вот, сдаю дела, — неопределенно сказал он. — Ну, рассказывайте, что у вас нового? Мне докладывали о происшествии с мостом через Лену. Ваша информация, что диверсанты прибыли из Горного, подтвердилась, и мы сделали неофициальное предупреждение Империи. Надеюсь, больше ничего такого не случалось?

— Нет, — сказал Матвей, — спасибо. А я-то думал, почему нас оставили в покое? Но…

Он рассказал о своем расследовании в окрестностях Горного, а потом в Хатанге.

— Вам надо присматривать за Хатангой, — сказал он под конец. — У меня такое впечатление, что Империя создает опорные базы на севере Российского союза.

Генерал постучал пальцами по столу.

— Наблюдения за этим районом мы действительно не вели, — сказал он. — Возможно, кое-что упустили. Ладно, спасибо за информацию. И передавайте привет Кэти, в прошлый раз она произвела сильное впечатление…

С пересадкой в Москве вернулся в Усть-Неру.

* * *

Толуман

Спустя неделю он предупредил Элизу: — Дорогая, я уеду на некоторое время. Введи в память телефона мой новый номер. Но лучше по нему не звони, да и я буду звонить редко.

Элиза недоверчиво глянула на него:

— Случайно не в Ордос, посетить квартал гейш?

Подшучивала над ним порой, хотя Толуман и морщился.

— К сожалению нет, — на этот раз он постарался улыбнулся. — Надо побывать кое-где инкогнито. Кэти как-то была Лорой Моуэт, вот и я завел виртуальную личность. Привыкай, что твой второй муж — Влад Иванович Пинегин. Числится во всех официальных базах данных, а фото отличается от моего в пределах погрешности сканера.

Элиза нахмурилась: — Выходит, ты можешь жениться второй раз, а я ничего не узнаю? Или у этого Пинегина уже есть жена, и совсем не виртуальная?

Вот это как-то в голову не приходило.

— Нет. Много лишней возни.

Прозвучало двусмысленно, и Элиза досадливо нахмурилась.

— Только поэтому? Хотя я глупая, сама натолкнула тебя на эту идею. Ты куда собираешься?

— В Петербург. Я уже бывал там, правда в странных снах. Хочу увидеть собственными глазами. Только никому не говори.

— Мне не нравится, что ты опять уезжаешь, — вздохнула Элиза. — И еще чувствую, это рискованно. Но я и так слишком вторглась в твою жизнь, отвлекаю от главного, Великой северной.

Горечь была в ее голосе, и снова подумалось: а это ли его главная цель?..

Летел на «Гольфстриме», заодно подвезли в Москву сотрудников Колымской администрации. В полете на частном самолете был плюс — досмотр поверхностный, лишь предупредили о полном запрете оружия. Да и везде висели кричащие объявления: ВВОЗ ОРУЖИЯ ЗАПРЕЩЕН! Да, с этим Псы навели порядок.

Думал, что придется провести в городе день или два, но билет до Петербурга купил на рейс уже через несколько часов, только из Шереметьева. Что ж, еще раз посмотрит на бывшую столицу из такси. Карточка, разумеется, не платиновая, но приличную сумму на нее перевел.

Такси оказалось не беспилотное, так что спросил у пожилого водителя:

— Как жизнь в Москве?

Тот покосился: — Издалека? Налаживается. Конечно, населения меньше, чем раньше, работать почти негде. Оборонка, сами понимаете, накрылась. Но образование, культура, медицина — на подъеме… Как поедем? По кольцевой быстрее, а по цене примерно одинаково.

— Через центр. Хочу глянуть на храм Огненного цветка, хотя бы со стороны.

В прошлый раз из-за дел так и не собрался.

— Да уж, очередь туда только живая, занимают с ночи, а то и раньше. Записи нет, рогны не позволяют.

— Просят о чем-то?

Шофер хохотнул: — А как же? В основном стоят женщины, и вроде просьбы часто исполняются.

— А как церковь относится? Рядом как будто храм Христа Спасителя.

— Косились поначалу. Когда только начали строить, целые демонстрации были против. Только быстро сошли на нет: едва назревала буча, Псы тут как тут. Просто сидят и рычат, но все разбегаются. Я их только раз видел, они сейчас редко появляются. Жуть!.. А Патриарх потом мудрено сказал: дескать, позже об этом храме откровение будет, и приходящих не трогать. Как же, тронешь. Рогны и без собачек в бараний рог согнут. В Москву сейчас со всего мира едут, такого чуда больше нигде нет.

Владычица может быть довольна. Но если он правильно понял тот сон, не появятся ли и Темные храмы по всей Земле?

После окраин по сторонам потянулись городские кварталы. Улицы пустоваты, это вам не Торонто или тем более Ордос.

— Брошенных квартир море, — кивнул шофер на дома. — Мэрия выделяет бесплатно, только ремонт за свой счет. Но с работой трудно.

Да, многие дома выглядят заброшенными. Вернется ли сюда столичный блеск?

— Проедем по Большому каменному мосту, — сказал таксист, — оттуда вид лучше. Там специально ввели ограничение движения.

Вот и подъем на мост, а перед ним непривычный знак — «минимум 30».

— Ни километром меньше, — хмыкнул шофер, — иначе за мостом тормознут. И остановки запрещены. Камер понатыкано…

Москва-река, за ней блестят золотые купола храма Христа Спасителя, а ниже… Словно стеклянная волна застыла над рекой в немыслимо красивом взлете. Кажется, только на гравюре Хокусаи видел нечто подобное. И не совсем застыла, а словно другие волны — фиолетовые, зеленые, красноватые — медленно омывают ее изнутри. Сердце встрепенулось и застучало чаще. Таксист, кажется, хотел что-то сказать, но глянул и закрыл рот. Только когда проехали мост, заговорил:

— Вблизи, говорят, вид потрясающий. Сколько ни возились ученые с аппаратурой, рогны не мешают, но ничего не поняли.

Да и ему, хоть и сын рогны, явление не очень понятно. Волны тончайшей энергии, впервые материализованной в трехмерном мире…

Когда вылетел из Шереметьево, город розовел позади в свете заката, но потом западный горизонт подернулся мглой, и солнце садилось в нее угрюмым багровым шаром — там еще медлила Темная зона.

В самолете решил поглядеть предлагаемые информационные ролики (сосед сразу надел гарнитуру ВР). В одном восхвалялся прежний президент, который начал воссоздавать Империю на руинах бывшей России. Описывались главные достопримечательности столицы, а кроме нее рекомендовали посетить возвращенные в Империю старинные Ревель и Ригу.

В другом рекламировалась социальная политика: забота о повышении рождаемости, бесплатное среднее образование, помощь молодым семьям и т. п.

В Петербург прилетел в сумерках, и города не увидел. Чемодан уехал на досмотр, а на паспортном контроле девушка лишь бегло глянула на монитор.

— Зайдите, пожалуйста, в ту кабинку. Экспресс-сканирование на наличие опасных заболеваний.

Пожал плечами и зашел. «Аргос» подтвердил, что действительно типовое сканирование. Девушка, стандартно улыбаясь, вернула карточку:

— Добро пожаловать в Российскую империю, гражданин Пинегин. Резидентам Российского союза въездную анкету заполнять не надо, между нами лишь административная граница. Назовите только цель визита и предполагаемое время пребывания.

— Осмотр достопримечательностей, — сказал он почти правду. Если тут и есть аппаратура скрытого допроса, смысловые нюансы ей не по зубам. — Около недели.

— Остановитесь у знакомых, в отеле, или на съемной квартире?

— В каком-нибудь отеле.

— Все в порядке, можете проходить, — опять улыбнулась девушка.

Да, в Торонто держали подольше, только не спрашивали, где остановится.

Такси на стоянке были как беспилотные, так и с водителями. Опять выбрал с шофером. Не бронировал места в гостинице заранее, так что спросил:

— Не подскажете хороший отель, не слишком дорогой. Желательно с видом на Неву и центр.

Водитель был средних лет, рубашка похожа на форменную, с номером на груди. Поводил рукой над дисплеем с картой:

— Есть места на Мытнинской набережной, четыре звезды. Подойдет?

— Вполне.

Тронулись — город ярко освещен, движение оживленнее, чем в Москве. Думал увидеть Зимний дворец, но Неву пересекли не по Дворцовому, а какому-то другому мосту. Черная вода с бликами от фонарей напомнила Индигирку.

— Вот, — шофер остановил у пяти или шестиэтажного здания. — Вид на Зимний, Исаакий, Адмиралтейство. Конечно, смотря куда окна.

Такси оказалось дешевле московского, хотя там и расстояние побольше. В отеле был свободный номер с видом на Неву, но как ни странно, его не порекомендовали.

— Служба безопасности пристально следит за окнами с этой стороны. Гостям из Российского союза такое не всегда нравится. А хороший вид открывается из ресторана на крыше.

Выбрал номер с окном на боковую улицу. Комфортабельный, с широкой кроватью и мебелью из светлого дерева. Поднялся в ресторан и поужинал, глядя на подсвеченный шпиль Адмиралтейства и отражения огней в темной реке. Потом принял душ, накинул халат и уже собирался лечь спать: учитывая смену часовых поясов, день выдался длинный. Вдруг зазвонил гостиничный телефон.

— Это снова дежурный администратор, — сказал женский голос. — Извините за беспокойство, к вам гостья.

— Что? — он не сдержал раздражения. — Девочка по вызову?

Часто останавливался в отелях один, и уже надоели такими предложениями.

— Разве вы кого-нибудь вызывали? — удивилась женщина. — Не беспокойтесь, это волонтерка. Хочет поговорить с гостем из Российского союза, и мы не можем этого запретить. Займет всего несколько минут.

Что за волонтерка: посмотреть бы в Сети, что это может значить?..

— Это вполне официально, — продолжала женщина. — Номер моего телефона высвечивается у вас на дисплее. Он есть в списке на стене. Можете позвонить и главному администратору.

— Ладно, — буркнул он. — Пусть заходит.

Хотел было переодеться, но не стал — может, так отделается поскорее.

Чуть погодя в дверь постучали, и тронул кнопку «открыть». Вошла девушка: темно-русые волосы до плеч, прямой носик, приятные голубые глаза. Одета в кофточку и длинную юбку — ну да, на улице холодно и сыро.

— Здравствуйте, — сказала она, — меня зовут Инга. — Голосок тоже приятный, только слегка подрагивает, словно девушка волнуется.

— Влад, — ответил он. — Приятно познакомиться, хотя время уже позднее.

Похоже, намек прошел мимо ушей.

— Можно я сяду, — спросила девушка. — И тогда все объясню.

Странно, а он подумал, что журналистка. Но те ведут себя раскованнее, да и администратор представила бы иначе.

Пожал плечами: — Садитесь.

Девушка села прямо, не касаясь спинки стула, и поставила сумочку на обтянутые юбкой колени.

— Видите ли, я волонтерка. Участвую в государственной программе для девушек, которые совершенно здоровы и еще не имели мужчин (она досадливо дернула щекой). Участницы обязуются… — тут она судорожно глотнула, — вступать в интимные отношения с приезжими русской крови и зачинать от них детей. Это важно для улучшения генофонда нации…

Голос все-таки сорвался, она торопливо достала платочек и прижала к губам.

— Извините, — глухо сказала она. — Меня обучали, как говорить, но это труднее, чем на тренинге.

А у него зазвенело в ушах. Не зная, что сказать, только пробормотал:

— Откуда вы знаете, что у меня русская кровь?

Девушка отняла платочек ото рта.

— Ну, вы же проходили сканирование, — с видимым облегчением сказала она. — Форма черепа, прямой нос, карие, чуть с голубизной глаза. Только волосы темнее, но и это встречается в пяти процентах случаев. Компьютер решил, что вы близки к протославянскому типу. А у меня как раз благоприятные дни. Мне скинули ваше фото и спросили, согласна ли я? Вы мне понравились, и я ответила «да». Тогда за мной прислали машину.

Все казалось нереальным. Какой у него протославянский тип? Но не объяснять же этой волонтерке, что цвет глаз скорее от матери рогны, к тому же еще и якутки, а от Пинеги, где может и водились протославяне, у него только вымышленная фамилия.

— Только меня никто не спрашивал, — промямлил он. — И вообще, Инга, сколько вам лет? И как к этому относятся ваши родители?

Выглядит как старшеклассница.

— Я же спрашиваю, — явно приободрилась девушка. — Мне уже семнадцать, в Империи это возраст совершеннолетия. Я закончила школу, и родители не имеют права вмешиваться в мою жизнь… — Она вскинула голову, глаза сердито блеснули. — Думаете, мне легко? Я сейчас чуть не умерла от стыда. У некоторых вообще не получается заговорить об этом с мужчинами, и таких отчисляют из программы.

Ну и что ему теперь делать?

— Слушайте, Инга… — и приостановился. Чуть было не сказал: «я женат», но Влад Пинегин как раз не женат. Да, Элиза как в воду глядела…

— Я понимаю, — рассудительно сказала Инга, — вы огорошены. Но посмотрите на это спокойнее. У нас уважают девушек, которые послужит нации таким образом. Учеба подождет, а замуж выйти даже легче. Мужчине удобнее, когда уже есть ребенок, тем более государство предоставляет массу льгот. Я, например, смогу получить бесплатное высшее образование. Мечтаю о педагогическом.

Ай да Инга, расчетливая энтузиастка!

— Вы мне ничего не будете должны, только обычно оставляют немного в подарок. И потом… — она смутилась, — вам, как мужчине, должно быть приятно овладеть девственницей. Это мне будет больно, но я потерплю.

Говорит, как по писаному — наверное, вызубрила на своем тренинге. Вдруг побледнела и стала расстегивать кофточку — видно, там же научили пользоваться растерянностью мужчины и сразу переходить к делу. Но руки дрожали, и пуговицы не поддавались.

— Подождите… — начал он.

Девушка досадливо прикусила губу, решительно встала (сумочка свалилась на пол) и стянула кофточку через голову. Под кофтой ничего не было, только колыхнулись маленькие груди. Следом и юбка упала на пол.

— Пожалуйста, не прогоняйте меня, — дрожащим голосом сказала Инга. — Я не хочу опозориться. Не знаю, что тогда с собой сделаю.

Вид обнаженного тела девушки сразу возбудил. Одновременно пришла мысль: это серьезно! В таком возрасте девушка вполне может покончить с собой, лишь бы избежать насмешек подруг. Какой у этих девчонок последний писк моды: утопиться в Неве или прыгнуть со смотровой площадки Исаакиевского собора? Конечно, может их специально учат так говорить, но рисковать нельзя — лучше уж сделать, как она просит. Хотя… похоже, сам хочет уговорить себя.

А Инга подошла к кровати, откинула одеяло и легла на простыню. Тело худое, ребрышки выступают. Казалось преступлением лечь с такой, почти девочкой. И преступлением — отказать, послеТОГО, что она сказала. Как ей мозги запудрили!

Происшедшее оглушило внезапностью, но не мог оторвать глаз от тела девушки. И не отговоришься, что не готов: в паху так болезненно напряглось, что все мысли пропали. Руки поднялись, скидывая халат, и вдруг остался совсем голый — забыл, что недавно из душа. Инга смотрела испуганно.

— Какой большой… — сказала неуверенно. — А можно все побыстрее?

Выключить свет не просила и развела коленки, облегчая ему задачу. Так что, стараясь быть бережным, опустился на нее — по животу Инги прошла судорога, а бедра покрылись гусиной кожей, — и попытался войти. Однако тело волонтерки не впускало, противясь вторжению. Попробовал подготовить ее ласковыми поглаживаниями, но Инга содрогнулась, как от щекотки: — Не надо!

Пришлось просто надавить сильнее, а то сам опозорится. Наконец протолкнулся.

— Ой, мамочки! — вскрикнула Инга и уперлась ладошками ему в грудь.

Возможно хотела, чтобы он приостановился, но с вожделением было уже не совладать. Он только привстал на локтях, чтобы не сдавливать грудную клетку девушки, и продолжил двигаться в ней. Ощущения сначала болезненные, а потом все более сладостные. Грязное от размытой туши лицо Инги дергалось на подушке. Оргазм пришел сильный, сотрясая его вместе с телом девушки.

— О, Господи! — сказала она, задыхаясь, и он поспешил лечь рядом. — Больно, и никакого удовольствия, только какие-то судороги.

Приподняв голову, глянула на себя и поморщилась: бедра и простыня были испачканы кровью.

— Пойду, доберусь до душа. Погляди, может у них найдется свежая простыня?

Перешла на «ты», что естественно.

Простыню нашел, а скоро явилась Инга, умытая и в гостиничном халатике. Лицо, пожалуй, довольное.

— Надо же, — сказала она, ложась на живот. — Всё позади, я справилась. Если даже не забеременею, мне дадут еще поручение. Ты не против, если я так полежу. На инструктаже сказали, что в этой позе выше вероятность зачатия.

Старательная, наверное хорошистка или отличница. А у него стало муторно на душе — похоже, его просто использовали. Инга глянула искоса:

— Не переживай, ты мне нравишься. И не бойся, никто не узнает, если от тебя родится ребенок. Если хочешь, оставь тайный адресок, по которому я смогу тебе сообщить. Но ты мне ничего недолжен, это мой личный выбор.

А еще говорят, что женщины нерациональные существа.

— Напишу утром, — сказал он. — Ты же не уйдешь до утра?

— Зачем? Утром за мной приедут. Надо посетить гинеколога, чтобы проверил, все ли в порядке после… процедуры, что ты мне сделал, — она хихикнула. — Потом домой, и весь день свободна. А может, еще займемся сексом? Мне интересно, каково это, когда женщина сверху? Только позже, дай приду в себя.

Однако, чуть отдохнув, неожиданно занялась его политическим воспитанием, доказывая, что русские ближе других народов остались к арийской расе, и долг русских девушек — способствовать дальнейшему очищению нации. В официальных роликах такого не встречал — возможно, это было придумано специально для идеологической обработки молодежи. Все довольно сомнительно: индоевропейское единство существовало в древности, но с тех пор арийские племена разошлись по всей Евразии, и их кровь смешалась с кровью других народов. Профессор истории в институте Магадана, поклонник идей Льва Гумилева, говорил, что русский этнос насчитывает пять расовых компонентов второго порядка, не считая пришлых монголоидных элементов. Что совсем не плохо: при слиянии рас этнос становится жизнеспособнее, а женщины красивее. Но Инге свои сомнения не высказал: пусть из сомнительных идейных побуждений, но она только что занималась с ним любовью. А вот продолжить эти занятия не получилось.

— Больно!.. — охнула Инга. — Ну, мне говорили, что придется подождать пару дней.

Так что угомонилась и скоро уснула. А он никак не мог заснуть, впервые за долгое время делил постель не с Элизой.

Утром Инга еле дошла до ванной. — Хорошо, что я могу вызвать машину, — вздохнула она.

Он написал ей адрес «Пинегина» (теперь придется заглядывать в почту), спросил карточку и перевел на счет Инги немалую сумму, не обеднеет. Девушка глянула на появившееся сообщение и порозовела.

— Ой, а ты богатенький! Спасибо.

— Ну, не очень, но на жизнь хватает (тут он слукавил). Не отказывайся.

— Я и не буду, нас учили с благодарностью принимать любой подарок. Это даже не облагается налогом.

Глазенки заблестели: видно, стала прикидывать, какие обновы сможет купить. Хоть одно доброе дело сделал. А Инга позвонила, чтобы приезжала машина.

— Ты уж извини, на семинаре надо будет поделиться, как у нас с тобой вышло. Надо же обучать новеньких, — она прыснула. — Не бойся, ни имен, ни фото. И тебе больше никого не пришлют, только мне можешь позвонить через денек-другой. Можно и повторить для верности.

Она снова хихикнула, поцеловались на прощание, и ушла. В номере сразу сделалось пусто. За окном заметно посветлело, и здесь сезон «белых ночей» подходил к концу.

Правильно, Элиза, ты боялась отпускать мужа одного. А что было делать? Отвергнуть девушку — оскорбление и страшный удар для нее. Было видно, что держится из последних силенок. Вдруг и правда сделала бы что-то с собой? А теперь ушла гордая, и может похвастаться перед участницами этой программы… Что-то не так с этой Империей, которая толкает девчонок чуть не на проституцию. Ведь у Инги не было даже короткого увлечения, сразу грубый секс: какое же представление о любви у нее сложится? А рассуждения об арийской крови — было уже такое в прошлом и плохо кое для кого кончилось. Впрочем, Россия и на своих ошибках не учится, а на чужих тем более…

Немного подремал, а когда окончательно проснулся, на душе стало спокойнее: что было, то было. В поведении Инги смешались расчет и девичья трогательность, не привык к такой двойственности в отношениях. Но не перевоспитывать же юную имперскую патриотку? А Элизе говорить не обязательно, он не первый неверный муж.

Когда уходил из гостиницы, администратор (еще прежняя) улыбнулась ему: — Вы довольны, господин Пинегин?

Толуман оглянулся, но больше в холле никого не было. — Да, вполне, — сдержанно сказал он.

— Если хотите, мы пригласим ее снова.

— Спасибо, у меня есть телефон.

Все боялся подвоха, но кажется, обошлось.

Прогулялся по набережной — прохладно, от реки веет свежестью, а по другую сторону величественная панорама: зеленый с белым Зимний дворец, шпиль Адмиралтейства, золотой купол Исаакиевского собора. Чувствуется имперский размах — это вам не захолустный Владимир, откуда столицу перенесли из-за близости к ставшей сомнительной Москве. Но за зданиями сгущается сумрак, восточная часть города уже в Лимбе.

В киоске купил электронный гид, по примеру Толумана не стал скачивать программу-путеводитель. Перешел Дворцовый мост и оказался вблизи Зимнего — снова резиденции Императора. На стенде было расписано, куда перемещены сокровища бывшего Эрмитажа. На Дворцовую набережную не пошел, там дежурило несколько полицейских (слово «милиция» тут не привилось). Повернул направо, идя без спешки, как обычный праздный турист.

Длинный, со скульптурами, фасад Адмиралтейства. Простор Сенатской площади. Медный всадник на взметнувшемся волной постаменте… Странный контраст: на берегу Невы основатель бывшей империи грозно вытягивает длань, а возле Москвы-реки таинственно переливается свет в храме Огненного цветка. Что за будущее творится там?

Зашел внутрь Исаакиевского собора (роскошная отделка напомнила Мраморный чертог), поднялся на колоннаду. С высоты сорока метров открылась широкая панорама: к западу городские кварталы розовеют в свете неяркого солнца, а к востоку уходят в сумрак.

Спустился и пошел по набережной дальше. Снова нарядные здания, потом другой мост через Неву. Наконец Галерная набережная: дома скромнее, но берега по-прежнему закованы в гранит. Впереди уже промышленная застройка. Вот и храм, который видел в странных снах — похож на Исаакиевский собор, но меньше и сумрачнее. Купол горит угрюмым золотом, а над ним тот же необычный крест… От камня стало холодно на груди.

Подошел ближе, но прохода к храму не было: желтая лента и надпись «ремонтные работы». Со скамейки у строительного вагончика поднялся человек, по виду монах. Здоровенные ручищи, подпоясан кожаным ремнем (сразу вспомнился отец-настоятель), глаз почти не видно под капюшоном.

— Чего желаете, сын мой? — спросил грубовато.

— Турист, осматриваю достопримечательности. Что это за храм? И почему такой странный крест?

— Храм, как храм, — нехотя сказал монах. — Посвящен Троице, но внутрь сейчас нельзя. А крест? Самая длинная перекладина означает Бога-отца, как-никак он главный, а две поменьше Сына и Святого духа.

У православных, кажется, не совсем так, но дальше пытать монаха расхотелось: тот глядел сумрачно, сжав огромные кулаки. Внутрь все равно не пройти.

Вернулся к набережной и пообедал в плавучем ресторане, стилизованном под ставшее на якорь парусное судно. Посидел, думая куда отправиться дальше? Поиски как-то не складывались. Побродить по городу, а потом вернуться в отель и позвонить Инге?.. Можно сводить ее в ресторан, а то вид у этой волонтерки недокормленный.

Стало неловко, не только для этого ты ее хочешь видеть.

Чтобы отвлечься, снова включил гид: неподалеку оказалось место, связанное с творчеством Достоевского — как будто тот самый дом, где студент Раскольников убил старушку-процентщицу. Решил сходить туда.

Пока сидел в ресторане, солнце скрылось за серой хмарью, заморосил дождик. Кажется, типично питерская погода. Долго шел по улицам с редкими прохожими. Дом оказался большим (неужели еще с тех времен?), угрюмые желтые стены окружали похожий на колодец двор. Огляделся — никого. Хотя нет… словно согбенная фигурка промелькнула под аркой. Стало зябко: не старушка ли процентщица ожила и вернулась в Петербург конца двадцать первого века?.. Нет, это опять пронизывает холод от камня на груди! Повернулся, чтобы покинуть неприятный двор. Еще одна фигура мелькнула сбоку…

Почему-то он лежит щекой на мокром, а перед глазами глянцевитая брусчатка. Потом она начинает тошнотворно раскачиваться и уплывает во тьму…

Щека онемела от холода, и все тело болит, словно волокли по камням. С трудом открывает глаза. Да, он лежит на брусчатке, скрючившись в неудобной позе. С чего это ему вздумалось прилечь посереди двора?

Кое-как садится, шея одеревенела и ее трудно повернуть. Глядит на запястье, дорогих смарт-часов больше нет. Щупает карманы, исчезли телефон и карточка. В голове начинает проясняться — его банально ограбили. Оглушили, пока предавался фантазиям, возможно тем же приемом, что сам использовал в Ордосе — и забрали все ценное. Знаменитая питерская шпана. Ну, карточкой воспользоваться вряд ли сумеют: она должна заблокироваться, потеряв связь с владельцем. И камень на месте, видно поленились тщательно обыскать… А вообще сам виноват, слишком расслабился и стал походить на Матвея, который привык во всем полагаться на «Аргоса». Но и тот не поможет, если неожиданно тюкнут по голове.

Ладно, надо уходить. Добраться до отделения полиции, заявить об ограблении и попросить, чтобы затребовали образ карточки «Пинегина» (хоть об этом позаботился). И уезжать, ничего он в Петербурге не узнает.

Попытался встать на ноги, но не получалось, только испачкал ладони о брусчатку.

— Молодой человек, вам помочь? — раздался сверху скрипучий голос.

Поднял глаза: рядом та самая старушка — согбенная, в одном замызганном платье. Выходит, не показалось.

— Спасибо, я сам, — пробормотал он. Но ноги никак не слушались.

Вдруг, непонятно как, он оказался стоящим. Колени подгибались, однако удерживали вес непослушного тела. Старушка приблизила лицо — и совсем она не старуха, женщина средних лет с каким-то лисьим лицом. Блеклые голубые глаза. Рогна!

— Пойдем со мной, — так же скрипуче сказала она. — Злые люди обидели тебя, но я подсоблю.

— Вряд ли смогу… — Казалось, что проглотил ледяной ком, от которого по всему телу распространяется мелкая дрожь.

Он обнаружил, что уже идет — брусчатка раскачивалась, но уплывала назад. Ноги переступали сами собой. Женщина шла чуть сзади, словно поддерживая его недобрым взглядом.

Он попал в капкан рогны!

Ноги шагали сами по себе, не слушаясь его (попробовал свернуть налево — безрезультатно), а мысли текли вяло.

Похоже, это рогна Охотница, встречает такую уже в третий раз. Оторванные от родителей, лишенные водительства старших рогн, они с детства воспитывались в особых приютах, где искажался их Дар. Если выживали, то становились верными служительницами Темного чертога. Человеку без Дара противостоять им было невозможно, могло спасти только внезапное физическое воздействие, или оградительная сеть из энергии Огненного мира. При чрезвычайных обстоятельствах вызвать ее способны многие, но сейчас у него ничего не выйдет: чувствует себя полностью опустошенным. Даже в ответ на эти мысли череп будто стянуло железными обручами, а перед глазами поплыло. Но, хотя и смутно видимая, брусчатка продолжала уплывать назад, а потом сменилась асфальтом — они вышли на тротуар. Рогна цепко взяла его за предплечье.

Давление на голову несколько ослабело, однако мыслями приходилось ворочать, как каменными глыбами. Что же делать, позвать на помощь? Но он даже не сумеет открыть рот. Возможно, странной парочкой заинтересуется полицейский (их немало попадалось на улицах Петербурга)… С чего бы это — насколько знал, полиция в Империи не больно спешила помочь людям. Да и что тут особенного — жена ведет подгулявшего мужа домой.

Кое-как приподнял глаза: хмурая улица, на асфальте поблескивают лужи. Прохожих почти нет. То ли сумрачное небо, то ли воля рогны снова гнетет взгляд к земле.

Когда опять сумел поднять его, шли пустырем. Какой-то котлован, строительные краны, и что-то горит угрюмым красным огнем. Неимоверным усилием, с хрустом шейных позвонков, удалось чуть приподнять голову. Ба, тот самый храм — только словно облит кровью в последних лучах заката! Выходит, они на его задворках…

Снова ледяная глыба давит на затылок, вынуждая опустить взгляд. Лязг открываемой двери, вниз ведут бетонные ступени, и спускаться легче, чем идти по ровной почве. Как будто коридор, а потом снова лязг замков. И вдруг он освобождается от ига. С удивительной легкостью поднимает голову, но взгляд фокусируется не сразу.

Он в помещении: впереди кто-то стоит, а сбоку по-старушечьи согнулась фигура рогны. Вдруг скачком становятся видны пуговки платья на ее спине. Перед кем она склонилась? Перевел взгляд вперед, теперь все видно отчетливо…

Перед ним коренастая мужская фигура в темной одежде, в облике что-то медвежье. Красноватые глазки отрываются от рогны и впиваются в новую жертву. Снова давит на затылок, снова гнетет к земле.

Но… это не та безмерная тяжесть, что ледяным холодом изливалась от рогны. И поле зрения по краям не застилает темная пелена. Пожалуй, он даже может поднять взгляд…

Осторожно! Видишь, даже рогну согнуло пополам. Возможно, с ним что-то не задалось, но нельзя подавать виду. Он стал медленно клониться, подражая рогне, и мельком заметил тень удовлетворения в звериных глазках.

Снова отпустило — страж подземелья отвел взгляд. В его лапище появилось что-то… да это же связка ключей! Так привык к пластиковым карточкам, что не сразу узнал: видел только в старых фильмах.

Теперь стало видно, что помещение напоминает холл, с закрытыми дверями в голых бетонных стенах. Мужчина косолапо подошел к одной и распахнул настежь. Повернулся и с ухмылкой поманил рогну. Та, все так же согнувшись, засеменила к двери и нырнула внутрь. Когда повернулась, стало видно, что глаза расширены от животного ужаса. Дверь закрылась, раздался лязг запираемого замка.

Живет тут как пленница? Что-то вроде общежития рогн?

Теперь медвежья фигура повернулась к нему. Красные глазки уставились в упор, и с запозданием вспомнил, что надо согнуться. Страж фыркнул и поманил рукой. Та в узлах вен, а ладони черные, будто обуглены. Пошел за ним, к двери в конце холла.

За дверью оказалось помещение побольше, разгороженное на клетки из стекла или прозрачного пластика, числом около десяти… Стало неловко: в клетках были девочки, некоторые едва одетые, стояла вонь от немытых тел. Страж фыркнул и отпер пустую клетку, опять ключом.

— Заходи, — злобно прогудел он и подтолкнул в спину, ее словно обожгло. — Пожрать принесу потом.

Захлопнул дверь, и все звуки будто отрезало. Ясно, почему не услышал ничьих голосов — отменная звукоизоляция. Огляделся.

Рядом другая клетка, в ней полуголая девочка лет десяти-двенадцати, с любопытством глядит голубыми глазенками. Его передернуло — это девочка рогна! Как можно держать детей в таких условиях?.. Но выходит, здесь все можно! Жаль, что нельзя поговорить, узнать кто ее родители, откуда она?

Бегло осмотрел свою камеру: топчан, крохотная раковина с краном и унитаз. Им бы надо воспользоваться, после гостиницы не заходил в туалет. Подошел к унитазу и растерянно огляделся: как справлять нужду на глазах у девчонок? Девочка в соседней клетке прыснула в ладошку и потыкала пальцем в сторону двери. Возле нее две клавиши — светлая и темная. Коснулся темной — стены приобрели цвет молочной белизны, теперь сквозь них ничего не видно. Кэти рассказывала, что отец на Североамериканских Территориях как-то попал в госпиталь, разгороженный на такие клетушки. Едва успел застегнуть брюки, как прозрачность восстановилась — да, тут надо поторапливаться.

Снял ботинки (надо было ехать в легких туфлях) и лег на топчан, следует все хорошенько обдумать.

Похоже, он стал жертвой не банального ограбления. Его отключили, и после небрежного обыска оставили во власти рогны Охотницы. Выходит, как-то прознали, кто он на самом деле. Но откуда это могли узнать? Конечно, Империя следит за своими гражданами — через систему опознавания лиц, мобильные телефоны и прочее. Но в Российском союзе это запрещено, слишком памятна тотальная слежка в прежней России, и единой базы данных просто нет. Даже если сумели что-то выкрасть, он основательно поработал над личностью «Влада Пинегина», и, чтобы выявить подделку, нужна экспертиза на генетическом уровне… Вот болван! Инга упомянула, что ее завезут на осмотр к гинекологу — ожидаемая процедура для участницы такой программы. Разве трудно взять образчик его спермы и проверить ДНК по базе данных? Его как-то просили сдать кровь на анализ во время беременности Элизы, а медицинские базы Российского союза вполне могли быть взломаны Империей. Двойная выгода для нее — и прирост населения обеспечить, и подозрительных приезжих выявить. Сама Инга об этом, скорее всего, не подозревает.

Да, забыл, где бесплатный сыр бывает.

Что же, будем исходить из того, что им известно его настоящее имя. Кому «им», органам безопасности Империи или Ордену? Не все ли равно, хрен редьки не слаще.

Далее, какая у них цель? Их может быть несколько: первая — узнать, зачем он явился в Империю под чужим именем? Вторая похуже — если прознали о его связях с Садом, больше узнать об этом мире. Третья и самая неприятная — использовать в каких-то своих темных целях. А вообще, это три стороны одного и того же. И практический вывод один — надо скорее рвать когти. Главный вопрос — как?..

Его поместили не в обычную тюрьму, а особую — для юных рогн, под присмотр какого-то звероподобного существа. Похоже, он наводит ужас на рогн, даже на Охотницу. Слышал от матери, что встречаются мужчины с Даром, только редко. У них именно красноватые глаза. Такой дар очень трудно — как она выразилась?.. — трансмутировать в более утонченную форму. Видимо, первое впечатление правильно — звериная мощь.

А вот он здесь вряд ли надолго задержится — наверное, пока не найдут более пригодное помещение.

Свет стал меркнуть, видимо дело к ночи. Еды не принесли, но есть и не хотелось. Сунул ноги в ботинки, чтобы не идти в носках по грязному полу, попил из-под крана, и тут наступила полная темнота. Снова лег, подумать дальше…

Пятно голубого света появилось в темноте, и смутно обрисовались контуры клеток. В противоположном ряду стала видна маленькая фигура, стоящая у двери клетки. Свет сделался ярче, и стало видно, что она то ли прижала, то ли приблизила ладони к стеклу. От ладоней исходил неяркий свет, и стекло мутнело на глазах. Послышался негромкий треск, по стеклу побежали трещины. Ну да, ведь это рогны, они с детства могут управлять более грубыми энергиями Огненного мира…

Вспыхнули светильники на потолке. Дверь с грохотом отлетела к стене и появился тюремщик. Согнувшись и еще более походя на медведя, он пошел к бунтарке, выставив вперед ладони. На уши вдруг обрушилась какофония звуков: визг и крики испуганных девчонок, звероподобное рычание стража. Девочка в клетке с воплем отлетела к дальней стене. Было видно, как задымилась ее жалкая одежда. Рогн (теперь в этом не было сомнений) ворвался внутрь и стал избивать девочку ногами, та жалобно визжала… Вдруг он прекратил избиение и оглянулся, глаза плотоядно блеснули. Тронул что-то на поясе.

На глаза словно упал темный полог — светильники погасли. Но звуки не прекратились, было слышно звериное рычание и отчаянные вопли девочки: «Ой, дяденька, не надо!.. Ой, ой!.. Больно!.. Ой, мамочка, БО-О-ЛЬНО!..»

Толумана будто ошпарило — он вскочил, стискивая кулаки. Жалобный голосок напомнил болезненный вскрик Инги, но та прекрасно понимала, на что идет, а эту девочку явно насиловали! Не владея собой, он бросился плечом о дверь… И отлетел, отброшенный упругим пластиком. Бесполезно!..

Крики перешли в стоны, а затем в бессильное всхлипывание. Со всех сторон ему вторил плач испуганных пленниц. Снова зажегся свет, и тюремщик, оправляя одежду, вышел из камеры. Девочка осталась лежать, скорчившись на полу. Рогн ненадолго оставил помещение и вернулся с мотком веревки. Грубо перевернул девочку спиной вверх, связал ей руки и кинул сверху остатки одежды. Опять ушел, и на этот раз вернулся с листом пластика и шуруповертом. Заделав пластиком дыру, исподлобья оглядел помещение.

— Всем спать! — прорычал он. — И с вами будет то же … если не будете слушаться.

Проходя мимо клетки единственного пленника, глянул на него со злобным вызовом. Пришлось быстро опустить голову, хотя всего трясло от ненависти. Захлопнулась дверь, погас свет, однако еще слышались всхлипывания, а кое-где начали шептаться — девочки обсуждали случившееся. Вдруг как отрезало — видимо, включили звукоизоляцию. Ясно, это чтобы пленницы не могли сговориться. И почему они не в наглухо изолированных камерах, тоже понятно: удобнее запугивать всех скопом, как сейчас и произошло.

Можно ли противостоять этому полузвериному существу? У него огненный дар, а на психику действует подавляюще… Стоп! Больше на женскую психику: помнится, воля рогны придавила бетонной плитой, а здесь воздействие было гораздо слабее. Не значит ли это, что Дар рогна, а это одна из форм психической энергии, слабее действует на мужчин, чем на женщин? Ведь мать иногда заводила разговор на эту тему, жаль не слушал внимательно. Насколько помнил, скрытые энергетические центры в принципе одинаковы у мужчин и женщин, но функционируют по-разному. Давно заметили отличие женского головного мозга от мужского: больше развито правое полушарие, отвечающее за интуицию, и оно активнее, чем у мужчин, взаимодействует с левым, рациональным. По словам матери, различий на энергоинформационном уровне еще больше. Возможно, грубая энергетика рогна совершенно подавляет тонкое взаимодействие женских центров, а вот на мужские, отвечающие за линейно-рациональное мышление, действует слабее. И вряд ли рогн об этом догадывается: привык упиваться властью над женщинами, а пленников у него, может, и не быть — Дар получают в основном женщины. И об этом могут не знать его хозяева, привыкли полагаться на это чудовище. Так что можно попробовать грубое физическое воздействие, только от ладоней держаться подальше: они несут огненную смерть. По-видимому, рогн мог сжечь бунтарку, если бы захотел…

Но как проверить эти предположения? На составление изощренного плана нет времени, вряд ли продержат здесь долго. Это явно тюрьма Ордена, и вопрос лишь в том, известили его местного главу или подождут до утра? А тогда могут упрятать понадежнее.

Что же делать? Колотить в стены клетки, надеясь, что рогн явится? И что потом? Клетку он вряд ли откроет, а вот позабавиться может — скажем, поджечь одежду, чтобы наказать смутьяна, а заодно нагнать ужас на пленниц. Нет, придется действовать по обстоятельствам — быстро и, увы, основываясь лишь на догадках.

А что пока? Завтра понадобятся все силы, может раздеться и поспать?.. Он прилег одетый, даже не сняв ботинок.

Казалось, что не уснет, однако стояла такая тишина, что задремал. Видел маленькую Ассоль, над ней склонилась Элиза… Вдруг обернулась — и оказалась вовсе не Элизой, а старухой с серым лицом! Она поманила его и, держа за руку Ассоль, стала пятиться в какую-то темную щель. Он попытался позвать Ассоль, но голос не слушался, и вдруг по глазам хлестнул свет.

Они ведь закрыты! Открыл их: в помещении светло, а рядом с клеткой стоит рогн. Со скрежетом повернул в замке ключ.

— Пойдем! — осклабился тюремщик.

Голова заработала четко, словно не спал. Механический замок — это для защиты от рогн. Пусть таланты не развиты, но с электроникой могут что-нибудь сотворить. Следующая мысль — похоже, за ним кто-то пришел. Еще одна — ничего не предпринимай в этом помещении, пусть рогн сначала откроет дверь.

Вышел из клетки, притворно согнулся под гнетущим взглядом (не так уж он страшен) и мелкими шагами пошел к выходу. Дверь была приоткрыта, толкнул ее. Лишь бы там не ждала прежняя рогна!

Но пусто, только несколько дверей в стенах — видимо, отдельные комнаты рогн Охотниц. У торцевой двери что-то вроде конторки, обычное место рогна?.. А вот с другой стороны наверняка кто-то есть!

Что делать: может, ударить рогна каблуком по голени, как того бандита? К счастью, он в тяжелых ботинках… Нет, этим его не оглушить, а ладони будут свободны — может и поджарить. Да еще надо подобрать нужный ключ. Нет, пусть рогн сам откроет дверь.

Возле двери страж отпихнул его и загремел ключами. Изображая полное безволие, Толуман качнулся в сторону и с радостью увидел спину рогна, руки были заняты дверью. Та стала приоткрываться наружу. Пора!

Он весь напрягся, прыгнул на своего тюремщика и изо всех сил обхватил его, стараясь, чтобы кисти рук у того остались перед туловищем. Рогн зарычал и стал разводить локти — страшная сила! Так же рычал, когда насиловал девочку, и от этого воспоминания нахлынула такая ослепительная ненависть, какой никогда не испытывал. А вместе с ней пришла сила!

Он схватил рогна в охапку и шибанул им в дверь так, что та отлетела к стене. То, что увидел в долю секунды, отпечаталось в памяти с такой четкостью, что потом мог рассматривать мельчайшие детали, как на фотографии. Двое в черной форме с пистолетами, направленными на дверь. Фигура в красном, чуть в стороне. Нос с широко раздутыми ноздрями, жестокий взгляд — отец-настоятель!

Тяжесть рогна увлекла вперед и, едва не падая, толкнул его в сторону двоих с пистолетами. Едва успел убрать руки, как последовали вспышки и гром выстрелов. Рогна отшвырнуло назад, так что от удара его тела перехватило дыхание. Но тот успел растопырить ладони!

Две красноватые змейки устремились от них, и поверх своей черной формы охранники оделись в чистейшее оранжевое пламя. От слитного вопля зазвенело в ушах. Смрад горящей плоти вызвал тошноту, да еще Толуман упал под тяжестью рогна. С трудом столкнул его и привстал. Тела охранников оседали на пол, оплывая как черные свечи. В стороне с воплями каталась по полу фигура в красном, от одежды валил дым. Как умирающая змея, в предсмертном укусе рогн излил весь свой огненный яд.

Кое-как Толуман встал, но снова торопливо согнулся: его вырвало прямо в темную лужу на полу. Неверно ступая, обошел смердящую кучу — все, что осталось от охранников. Не задержался и у корчащейся фигуры в красном — выживет, так выживет. Надо бы забрать ключи у мертвого рогна, но на это нет сил. Впереди коридор, залитый красноватым светом — пошел по нему. Шатало от стены к стене.

Вскоре вышел к развилке: один коридор наклонно уходил вверх, а другой вниз Сделал несколько шагов по пандусу, ведущему вверх… И остановился, оттуда послышался топот бегущих ног. Охрана! Повернул и кинулся по другому коридору, вниз. В памяти откуда-то всплыло:

Только там это была метафора, а здесь скорее всего будет ждать бетонный тупик… Однако неожиданно ворвался в круглое помещение, освещенное сумрачным красным светом. Он уже был здесь, в том странном сне! Стол посередине, какие-то ложа вдоль стен. Слева еще один пандус уходит вверх — это в храм, а справа стрельчатый портал и в нем закрытая дверь. Кинулся к ней…

И замер, будто ударили под дых. Над дверью — руна Бесконечности! Мало кому известная, очень древняя, не человеческая. Мама просила никому не говорить о ней… Звук бегущих ног подтолкнул к двери, хотя ноги будто вязли в невидимой тине. Если дверь закрыта, все пропало.

Дверь открылась, стоило потянуть на себя. С той стороны должен быть выключатель, вот он. В таком же красноватом свете появились бетонные стены — округлые, как в туннеле метро, — и… глухая стена в нескольких метрах впереди!

Он глубоко вдохнул, переступил порог и закрыл дверь — с этойстороны был прочный засов. Приглушенный топот приблизился вплотную и остановился, раздались глухие удары в дверь. Попытались и дергать, но без толку — наверное, засов предусмотрен как раз на случай погони.

Толуман еще помедлил и выключил свет. Достал из-под рубашки мамин камень: не только ледяной, но и горит угрюмым красным огнем.

«Темный коридор, — как-то сказала мать, — это самый опасный путь между мирами. Опасность в том, что ты не сможешь управлять им, как это делают Владыки. Он перенесет тебя, куда ведет последний оставленный след. А коридором, как правило, пользуются не люди».

«Рогны умеют управлять им?» — вспомнил он свой вопрос.

«Только старшие рогны и только отчасти. Он создан древней и могущественной цивилизацией. К счастью, она стерта из мироздания… почти целиком. Даймоны иногда пользуются им, хотя предпочитают другие пути. Коридор один, но входов и выходов может быть много. Коридор вечен, его питает энергия Огненного мира. Коридор всегда пуст, разве что возьмешь кого-то в попутчики. Держись от него подальше…».

Толуман касается пальцами шероховатой стены, чтобы не споткнуться в темноте, и начинает идти. Впереди должна быть глухая стена, но она куда-то делась. Неприятный холодный ветер дует навстречу, и пару раз что-то невидимое словно мягкими крыльями трогает волосы.

Сначала считает шаги — уже больше двухсот, — но потом сбивается со счета. Куда он идет, к Неве или от нее?.. Впереди начинает брезжить мутный свет.

Неожиданно выходит в тускло освещенное помещение. Оно круглое, окна как горизонтальные бойницы под потолком — в них и сочится свет. Есть и дверь, похоже из темных досок, но трогать ее не хочется: ручка имеет форму растопыренной четырехпалой ладони, и придется будто пожимать руку неизвестно кому. Обратно из помещения ведет туннель с гладкими черными стенами, будто из антрацита.

Толуман подошел к стене и, встав на носки, попробовал выглянуть из окна. Стало понятно, откуда берется холодный воздух: он втекал сквозь бойницы, запах был горек и незнаком. Сквозь бойницу мало что можно разглядеть, только какие-то сугробы, белесые в мутном свете.

Сугробы?.. Холод проник под воротник и протек по спине — в Петербурге еще только осень!

Толуман отступил от окна, было жутко повернуться к нему спиной. И вместо холода будто ледяной клинок коснулся спины: снаружи раздался яростный пронзительный вопль. Ничего подобного раньше не слышал — ненависть и отчаяние слились в нем.

Он поднял руку, чтобы вытереть со лба пот. И обмер — рядом кто-то стоял. Фигура, закутанная в темный плащ, серое изможденное лицо, орлиный нос… Даже вздохнул от облегчения — старшая рогна!

— Куда это ты собрался? — скрипуче спросила она. — Прямо в Темный чертог? Там из тебя выпьют кровь и высосут мозг.

— Я… бежал, — с трудом выговорил он. — Из некоего храма в Петербурге. Там в подземелье открылся этот коридор.

— Да, — кивнула рогна. — Я сторожу его. Иногда тут проводят юных рогн, потому что только в Темном чертоге можно исказить светлый Дар. И лишь здесь можно попытаться отбить кого-то, иначе выживает лишь одна из десяти. Сам храм и чертог под завесой самого Люцифера.

— Я видел их, — хрипло сказал он. — Совсем девчонки. Их охранял жуткий страж, рогн. Надеюсь, что он мертв. Когда я бежал, то швырнул его под пули охранников.

Старшая рогна приподняла голову, будто принюхиваясь.

— Да, — сказала она чуть погодя. — Его мерзкая мощь больше не чувствуется. Рогны благодарны тебе. Чего ты хочешь?

— Выбраться отсюда. Я не умею управлять силами этого коридора.

— И я не очень. Я сейчас свободна от пространства, от времени… даже от собственного тела. Но переместить другого человека могу только в одно место. Хотя тебе пора, твоя сестра уже побывала там.

— Ты меня знаешь?

— Ты сын рогны. Но отныне больше, ты друг рогн. А это значит, и они будут знать о тебе многое. Идем.

Цепко взяла его под руку, и невольно сделал шаг вслед за нею.

Где он?

Комната с высокими стенами, уходящими во тьму. На роскошном столе (похоже, из малахита) серебряный канделябр, и отсветы горящих свечей трепещут на золотых рамах картин. Вокруг стола несколько стульев.

— Это твой вечный дом, — сказала старшая рогна. — Кэти сидела на таком же стуле, когда делала выбор. Она не колебалась ни секунды.

Толуман осмотрелся: — Две двери, непонятные знаки сверху. Что они означают?

— Над этой — символ освобождения. Ты отряхнешь с себя бренное тело, рожденное в этом мире. Тебя ожидают другие прекрасные миры, но ты не сможешь вернуться. Впрочем, когда-нибудь встретишься там с Элизой.

— Значит, мне не туда. А вторая дверь?

— Над нею колесо сансары, путь долгих перевоплощений. Хотя сейчас все ускорилось. Это дверь обратно в твой мир, и окажешься там, куда тебя поведет истинное желание.

— А свечи?

— Лучше не смотри на них. Они означают годы оставшейся жизни, и обычно их трудно сосчитать. Вот сейчас всего три, но гляди… теперь уже много. Тебе предстоит сделать некий важный выбор.

Толуман отвел глаза, ну и ладно.

— Спасибо! — сказал он старшей рогне и повернулся к двери, за которой, как знал, его ждут Элиза и Ассоль.

— Постой! — голос старшей рогны прозвучал как шепот холодного ветра. — Дай камень, я знаю, что ты носишь его.

— Зачем?

— Он не только предостерегает об опасности. Одной гранью он пребывает в мире рогн. Ты не можешь послать Зов, но через камень я услышу тебя.

Толуман протянул кристалл, и старшая рогна подержала его в руке. Когда вернула, в нем вместо красного огня появилась алая искра.

— А теперь ступай…

Спустя несколько недель Толуман заглянул в почту «Пинегина», но ничего не нашел. И через девять месяцев тоже — видимо, патриотические старания Инги не увенчались успехом. На душе стало спокойнее: заводить детей на стороне, пусть и чисто арийской крови, не хотелось.

За год почти забыл о своем приключении. Западный участок Берингова туннеля довели до островов Диомида — ни намека на землетрясения, тектоническая обстановка спокойна. Великую северную магистраль протянули от Лены до кимберлитовой трубки, и там нашли алмаз почти такой же величины, как у Кэти, только желтоватого цвета. Его подарили на день рождения Элизе, откупившись от «Алросы» партией технических алмазов. Железная дорога наконец пришла в Усть-Неру, и доставка платинового концентрата в Красноярск стала удобнее. На Аляске магистраль была готова от Фэрбанкса до Уэльса на берегу Берингова пролива, только возить пока было особо нечего.

На платиновом руднике шахту углубили чуть не на километр, здесь жила стала мощнее, и прокладывали штольни к самым богатым участкам. Постепенно выработки стали походить на запутанный лабиринт. Рабочий поселок не вырос: из Усть-Неры стало удобнее ездить на работу электричкой, и комфортабельные коттеджи строились там…

* * *

Кэти

Хлопот с ребенком стало меньше, и она смогла перенять часть дел у Толумана. Тот неделями пропадал в долине Омолона, и Элиза говорила, что жалуется на обилие комаров — не спасали даже ультразвуковые устройства. Магистраль вошла в самые глухие места Колымской и Чукотской автономии.

Матвей отбыл на Енисей, где выше впадения Подкаменной Тунгуски строился Осиновский мост. «Уникальное место, — рассказывал он по телефону. — Енисей сужается до семисот сорока метров. В прежней России здесь даже хотели построить ГЭС, но, как обычно, не пошли дальше планов. Да и все равно электроэнергия уходила бы в Китай».

Так что Кэти осталась одна, а на руднике надо было решать, к каким карманам с рудой пробивать штреки в первую очередь. Закончив дела, оставила маленького Бориса с Рогной и полетела, чтобы завтра пораньше приступить к работе.

Охранник посадил глайдер у здания правления, там и решила переночевать. Поднялась в гостевую комнату и поглядела на горный цирк вверху. Рельсовый спуск демонтировали, и все было, как десять лет назад, когда она едва не замерзла. Как бежит время!

Она постелила на диване, разделась и стала надевать ночную сорочку…

«Не спи!» — вдруг сказал в голове чей-то голос, как будто женский. Словно опять повеяло морозным дыханием той ночи. Вспомнился рассказ отца, как его предупредила Хозяйка перед землетрясением. Неужели здесь тоже?..

Она поспешно натянула сорочку и встала у окна. Может, лучше сойти вниз, однако тело будто окаменело. Так простояла, наверное, с полчаса: горы растаяли в сумраке, но небо еще не темнело — «белые ночи». И в этом бледном небе вдруг стали распускаться белесые цветы. Они медленно опускались, а их число множилось.

«Да это же парашюты!» — озарило ее. Только кому пришло в голову устраивать в глухих горах соревнования по парашютному спорту?

«Это не соревнования, — ответил кто-то, опять в ее голове. — Это десант. Беги!».

Какой десант? Откуда десант?.. Но нет времени думать об этом! Явно напали враги и надо спасаться, но как? От глайдера не будет толку: парашютистов откуда-то сбросили, и в воздухе должны быть летательные аппараты. В здании надолго не спрячешься, а территория вокруг хорошо просматривается сверху… Рудник! Возле правления есть вентиляционная шахта, и в ней аварийный подъемник. Спрятаться в выработках, а там позвать Мориона!

Поспешно натянула платье прямо на сорочку, накинула цепочку с изумрудом (какое счастье, что привыкла брать его в подземелья!) и бросилась из комнаты. Лестница, задняя дверь. Неподалеку будка над вентиляционной шахтой — а поблизости в безмолвии уже пузырятся и опадают купола парашютов.

Скорее внутрь, дверь на засов, схватить со стойки фонарь и каску! Молодец Толуман: есть все, что положено.

Клеть подъемника внизу, на случай экстренной эвакуации. Кэти дернула рукоять, и раздался скрежет — клеть пошла вверх. Сколько времени это займет? Снаружи послышалась беготня, а затем и выстрелы. С холодком пришло понимание — это издали снимают охранников, которые выбежали с одними парализаторами. Значит, дело серьезное: кто это, китайцы или Империя?

Снаружи в дверь замолотили — наверное, увидели, что в будку кто-то забежал. Кэти схватила телефон и выругалась — «нет связи». Позавидуешь Матвею, у которого какой-то чудесный аппарат — сквозной квантовой связи, что ли? — так и не собралась попросить о таком… Раздался грохот — похоже, в дверь выстрелили, но она стальная, и выдержала. Все равно, бросило в холодный пот, так что сорочка прилипла к спине. По верху будки идут вентиляционные решетки, если доберутся до них?..

Наконец снизу показалась и со скрежетом встала клеть подъемника. Кэти схватила с вешалки оставленную кем-то робу — иначе замерзнет внизу, — прыгнула в клеть и перевела рычаг в положение «спуск». Клеть ухнула вниз так, что горечь из желудка подкатила к горлу — это тебе не пассажирский лифт!

Первый уровень проскочила, но успела нажать «стоп» перед вторым. Снова с благодарностью вспомнила наставления Толумана: «Пока не сдашь зачет по технике безопасности, в рудник не пущу!». Вышла, но перед тем, как и учили, заблокировала дверь — теперь клеть никуда не денется. В свете фонаря разглядела на стене рубильник и повернула рукоять. Загорелся тусклый свет, и поспешила отойти подальше, вдруг сверху кинут гранату?

От мокрой сорочки пробирала дрожь. В самом низу уже становится теплее, а тут промозглый холод. Уровень чем-то смутно знаком, он давно выработан, однако по штреку можно выйти к главному стволу. Где-то внизу должна работать ночная смена, но к основному подъемнику нельзя, им могут воспользоваться напавшие. Хотя их главная цель, скорее всего, наверху — склад платинового концентрата. Кто же это опять по их душу?.. Она остановилась, вытащила из-под робы изумруд и слегка постучала по стене. Слабый музыкальный звон отдалился и затих.

Куда бы попросить Мориона вывести ее? Может, в Магадан, и там сразу в штаб-квартиру Братства? В Усть-Нере нет воинской части, а это дело явно не для полиции. Только одета не очень… А братец что-то задерживается. Хотя не спеши, он может быть далеко.

Вдруг зазвонил телефон, в шахте были установлены ретрансляторы.

Неужели появилась связь? Схватила трубку, но голос был незнаком.

— Госпожа Варламова? Мы знаем, что вы в шахте. Выходите, побеседуем в более комфортной обстановке.

Говорит без акцента — похоже, не китайцы.

— Кто это «мы»? Откуда взялись и что здесь делаете?

— Не кипятитесь. Я полковник Мясоедов, частная военная компания Российской империи.

— Вы не на территории Империи. Убирайтесь!

— Но и вы не гражданка Российского союза, так что для нас обоих это нейтральная почва. Выходите, надо обсудить кое-какие детали.

— Например?

— Вопросы собственности. Несправедливо, что Империю оттерли в сторону при дележе природных богатств. Как-никак, мы тоже правопреемники прежней России.

— А не подавитесь? — зло спросила Кэти.

— Госпожа Варламова, — полковник говорил ледяным тоном, — вы неправильно оцениваете ситуацию. Охрана рудника обезоружена и заперта. Мои десантники могут высадиться в Усть-Нере через час. Ваш особняк охраняет отнюдь не дивизия, а телефон мы опять заблокируем.

Борис! От ярости перехватило дыхание. Ну, я напущу на вас боргов!

— Идите на хрен! — выдавила она.

В ответ последовал многосложный мат, по-английски не слышала подобных выражений. Хотя не в тех кругах вращалась… Где же Морион?!

Телефон смолк, и на прикосновения больше не реагировал. Не верит она этому полковнику, как его, Мясо-едову. Небось, уже отправил десантников в Усть-Неру. Такие привыкли разговаривать с позиции силы. Где же Морион?! Она чуть не заплакала и огляделась.

Действительно, что-то знакомое. Не в этот ли штрек они ходили за бриллиантом, а потом встретились с хэ-ути?..

Свет погас.

Они что, решили обесточить рудник? Долго же будут спускаться за нею.

Свет медленно разгорелся снова. Но это был другой — жутковатый фиолетовый свет. Стало видно, что он исходит от подобия треугольной двери, очерченной огненно-фиолетовыми линиями. Вдруг она провалилась внутрь, полыхнуло жаром, и через порог ступили две фигуры.

Опять! Серые мышастые тела, глаза-стебельки. Хэ-ути! От страха ослабли колени, невероятное усилие понадобилось, чтобы устоять на ногах. ГДЕ МОРИОН?!

Дверь вернулась снова. Две фигуры стояли перед ней.

— Госпожа… Кэти? — скрипуче выговорила одна.

Она чуть истерически не рассмеялась, и для этих она «госпожа». Вот попала — из огня да в полымя. Снова отчаянным усилием воли взяла себя в руки. Постарайся молчать! Выслушай, что они скажут. Если только они пришли разговаривать. Что Морион сказал об опытах по репродукции?..

— Да, это я, — сказала она, едва не стуча зубами. Это не те двое, что исчезли в пламени дыхания борга? Хотя вряд ли.

Фигуры неожиданно поклонились, это выглядело забавно — словно две серые жерди согнулись пополам.

— Мы…другие. Извините нас… Те действовали неосмотрительно… с такой, как вы.

От удивления отчасти прошел испуг.

— Вы читаете мысли?

— Скорее… воспринимаем образы… Ваш язык… труден,а сила тяжести очень велика.

Теперь она увидела, что фигуры покачиваются, а то что можно назвать коленями — их было по два на каждой ноге! — подгибаются. Выходцы из другого мира с усилием вздергивали себя прямо.

Возьми себя в руки! Эти назвали ее госпожой, и таковой она должна выглядеть!

— Присядьте, — сказала она великодушным тоном, хотя сесть было не на что.

— Благодарю… — Одна из фигур вытянула руку к двери, та открылась, и существо несколько иного вида вынесло два табурета. Обе фигуры почти упали на них, а существо исчезло и тут же появилось обратно с подобием кресла. Поставило его возле Кэти, и та содрогнулась: этот больше походил на человека, но от него дышало жаром и исходил мерзкий запах.

Слуга, или кто это был, исчез, и дверь снова закрылась. Кэти потрогала кресло, потом покачала. На вид хрупкое, но похоже из металла — должно выдержать. Она сбросила робу — жарко, а платье больше не липнет к телу — и села. Обе фигуры воззрились на нее, и вспомнила, что на груди сияет изумруд. Снова чуть истерически не засмеялась: какая нелепая ситуация, она как королева, принимающая подданных.

Хотя не до смеха: наверху враги, и Борис в опасности! А тут еще эти… Ладно, общалась с Изидой, пообщается и с этими исчадиями ада.

— Говорите, — сказала она, изо всех сил стараясь изображать спокойствие. — Что вам нужно?

Говорить начал все тот же, трубчатый рот неприятно открывался и закрывался.

— Мы хотим… заключить сделку… Знаем, что… вы в опасности… Долго ожидали… выбирая момент… Нам нужна… платина из вашего слоя… Не так много… у вас еще огромные залежи глубоко внизу.

Она вспомнила странную полость с будто оплавленными стенами.

— Добывать будете сами?

— Да… нам хватит сектора… в направлении на восток… к озеру… которое вы называете Узункель.

Это то самое, где точка перехода. Видимо, тоже пользуются ею. Матвей говорил, что это скорее невидимые туннели, пронизывающие несколько слоев пространства и времени… А почему бы не согласиться? Если эти избавят от врагов наверху? Ведь рудник сохранить важнее, тем более если главные богатства еще внизу… Господи, какая же она мать, если думает о Борисе в последнюю очередь!

Она облизнула губы: — Вы справитесь с теми, кто захватил рудник?

— Да… сейчас же… Не мы сами… но п'урги… они приспособлены к вашей силе тяжести.

Интересно, зачем? Может быть, такое существо и принесло ей кресло?.. Ладно, с этими проблемами пусть разбираются другие, у нее нет времени!

— В целом я согласна. Давайте обсудим ваши пожелания.

Видимо, к встрече готовились. В воздухе появилась картосхема (совсем как штучки Матвея). Рудник, из его левой части в сторону озера идет красная линия, а вокруг заштрихован сектор примерно в тридцать градусов к северу и столько же к югу. Их выработки едва зашли в эту зону… Решай быстрее!

— Меня это устраивает. Мы подпишем договор? — Она чуть не фыркнула, хотя еле сдерживала панику.

— Не нужно… нам достаточно вашего слова… Отныне будем защищать… от подобных вторжений… Подождите час или два… по вашему времени.

— Не трогать безоружных! — сказала Кэти. К счастью, ее люди сейчас без оружия. — Не трогать женщин. Никого не забирать с собой.

— Хорошо. — Серые фигуры склонили головы — похоже, освоили земные жесты.

Треугольная дверь опять исчезла. Из сизой глубины дохнуло жаром, а следом — по двое в ряд, за рядом ряд, пошли… но эти существа отличались от того, что принесло кресло… П'урги!

Не похожие на человеческие, птичьи головы, стеклянные или пластиковые глаза, тела человекоподобные, но вместо конечностей скорее отростки. В четырехпалых «руках» короткие трубки, обращенные книзу — явно оружие.

От существ смердело и исходил жар, как от печи. Снова бросило в пот, но он тут же высыхал на теле. Отчаянно пытаясь сохранить самообладание, она выговорила:

— Если отключат электричество, им не выбраться наружу.

И услышала, словно издалека:

— П'урги могут… летать.

Безумное шествие кончилось, и она без сил откинулась на спинку кресла. Держись! За тобой наблюдают.

— Вам трудно… переносить высокие температуры… Мы дали бы питье… но боимся… у вас другой метаболизм.

Умные твари. И обходительные, не то что в первый раз. Как видно, столкновение с боргом кое-чему научило.

— Спасибо, — хрипло сказала она. — Я потерплю.

Издалека донесся будто гул и отзвуки стрельбы. Хотя наверное, это только кажется — все-таки сто метров каменной толщи.

Она сидела, стиснув зубы, из последних сил стараясь сохранить гордый вид.

На этот раз пол действительно качнуло — чего доброго, рудник придется восстанавливать. Похоже, полковнику Мясоедову и его десантникам приходится несладко.

Полковник Мясоедов хладнокровно берет крылатое чудище на прицел. «Откуда они взялись, их и пули едва берут? Ничего, я из подствольника!»… Граната разрывает противника на куски. «Вот тебе!». В этот момент другое существо пикирует сверху и крылом срезает полковнику голову. Та катится по бетону, залитому вонючей белой жидкостью.

Десантник ведет огонь короткими очередями, но непонятные существа («кто это, роботы?») чересчур быстры — они в воздухе и на земле. Вдруг от одного протягивается белый луч, и десантник превращается в пылающий факел, с воплями мечущийся по обугленной земле. Потом падет как почерневшая головня.

Снайперы пытаются поддержать своих огнем с глайдеров, но летательные аппараты один за другим вспыхивают и врезаются в землю. В стороны летят объятые пламенем обломки и горящие человеческие фигуры…

Наверное, она все-таки потеряла сознание: голова бессильно откинулась на спинку кресла, а руки свесились с подлокотников. С трудом приподняла голову: серые фигуры тоже обвисли на своих табуретах, а по штреку приближается топот ног. Вот и первые п'урги вынырнули из полумрака.

Им тоже досталось: белесая кожа (если это кожа) обгорела, кое-кто несет беловатые комки (оторванные конечности?), а один забавно прыгает на единственной ноге, однако другая уже отрастает на смену. Было бы еще забавнее, если кто-то нес свою оторванную голову. Снова чуть истерически не засмеялась.

Вот и последний пропал в сизой бездне, а две фигуры кое-как поднялись.

— Все закончено… Рады, что мы договорились… До свидания.

Тоже шагнули к порогу, и Кэти встала, едва удержавшись на ногах.

— До свидания, — просипела она.

Одна фигура чуть задержалась.

— Слуга… заберет кресло… Оно не выдержит… ваших условий.

Оба скрылись, а из провала опять вынырнуло человекоподобное существо и ловко утащило табуреты и кресло Кэти.

Вместо двери снова глухая стена, тусклый электрический свет. Страшно болит голова и тошнит — видимо, наглоталась какой-то дряни. Пол опять качнуло, но это не от взрыва — стены приобрели знакомый опаловый оттенок.

— Наконец-то, Морион, — так же сипло сказала она.

— Что с тобой, сестра? — Он обхватил ее за плечи, поддерживая на ногах. Снова был в темной одежде, от него пахло гарью и еще чем-то резким и неприятным. — Извини, меня задержали. Неожиданное нападение.

— Ясно, — сказала она устало. — Тебя специально отвлекли, чтобы со мной переговорить. Опять хэ-ути, только на этот раз вели себя вежливо. Видимо, твой борг произвел впечатление.

— Чего они хотели? — гневно спросил Морион. — Если…

— Все уже позади. Мне пришлось договориться, потому что на нас напали… наверху. Похоже, эти существа долго выбирали момент, чтобы я была готова пойти на уступки. Я разрешила им добывать платину в секторе шириной примерно шестьдесят градусов на восток. Они сказали, что главные залежи все равно внизу.

Морион присвистнул: — Ты даже не представляешь, какие. Вообще-то эти существа коварны и довольно опасны. Но не стану оспаривать твое решение. Это едва не первый случай, когда с ними удалось договориться. Значит, они послали п'ургов наверх?

— Да. Страшно подумать, что они там натворили. Но пойдем потихоньку, все равно надо подниматься.

Пошли по штреку. Она спотыкалась, и было приятно, что поддерживает крепкая мужская рука.

— Как совместная жизнь с Цитрин?

— Неплохо. Мы с тобой давно не виделись, и за это время у меня родился сын.

— Поздравляю. Кажется, редкое событие в подземном мире?

— Очень. Теперь все ждут, проявятся ли у него наши таланты. Но вероятность высока.

В голове стало проясняться, видимо ушли из отравленной атмосферы. Даже стало интересно: краем глаза она опять заглядывала в необычайную, а для кого-то обыденную жизнь.

— И когда это становится ясным?

— Годам к семи. В этом возрасте мать застала меня, когда я играл с минералами, заставляя их плавать по воздуху. Она даже заплакала от радости.

— Так что все-таки может появиться принц? — улыбнулась Кэти. — Не передеретесь из-за власти?

— Всем хватит, — отмахнулся Морион. — Принцу будут только рады.

— Еще бы, — хмыкнула Кэти, — особенно дочери Хозяек. — И вздохнула: — Ну вот, мы пришли.

Даже жаль оставлять сказочный мир и возвращаться к суровой действительности.

Морион крепко и бережно обнял ее на прощание. Качнулся пол, в последний раз мигнул и угас опаловый свет. Сердце сделало перебой, она снова была в своем мире. Скучноватый штрек, клеть на месте. Разблокировала ее и поехала вверх.

Выходила с опаской, и точно — на нее были направлены парализаторы. Но их тотчас опустили, а люди, хотя и порядком помятые, заулыбались.

— Добро пожаловать, госпожа Кэти, — приветствовал начальник охраны. Порванный пиджак и фингал под глазом подпортили прежний холеный вид. — Извините, только недавно пришли в себя. Нас оглушили издалека, а меня пытались допросить.

Уже очнулись?.. Хотя да, время в мире Мориона течет быстрее. Здесь уже мог пройти час или два.

— Вы не звонили ко мне домой? Они угрожали выкрасть моего сына.

— Только что поговорил с постом охраны коттеджного поселка. Никто не появлялся, все спокойно. Предупредил их быть начеку.

Она с облегчением вздохнула: — Благодарю. А где противник?

Начальник помрачнел. — Вы увидите их, как только выйдете. Некоторые в странном состоянии: неподвижны и будто остекленели, но вроде живы. А другие… вам лучше не смотреть.

— Я посмотрю, — выдавила из себя Кэти.

Снаружи задрожала на холодном ветру, робу оставила в подземелье. Один из охранников поспешил накинуть на нее свою куртку.

— Спасибо, — сказала она. А потом увидела, хотя и смутно в предутреннем свете, некую бесформенную массу. Но сначала накатил запах — словно у кого-то подгорело мясо. В следующий миг она поняла, чем это пахнет, и согнулась в приступе рвоты. Когда выпрямилась (ее опять поддерживали), начальник охраны протянул носовой платок — надо же, чистый и выглаженный.

— Спасибо, — сумела сказать она, хотя горло саднило. — Все получите премию. И компенсацию причиненного вреда.

Теперь она лучше разглядела трупы — словно безликие головешки. Ее повели дальше, и начальник указал на другое тело. Этот был в камуфляже без знаков отличия и лежал с вытянутыми руками, словно сначала поднял их, а уже потом рухнул на землю. Рядом валялся парализатор.

— Его самого не из парализатора, — сказал начальник, морщась и потирая подбородок. — Что-то непонятное.

— Всех таких собрать и где-нибудь запереть, — приказала Кэти. — Они… обездвижены, но потом должны очнуться.

Начальник удивленно посмотрел на нее, а Кэти с отвращением глядела на склад концентрата: стальная дверь валяется в стороне, стена разворочена. Видимо, отзвук этого взрыва и почувствовала в подземелье.

— Как они собирались вывезти это? Глайдеры не поднимут.

— Может, у них есть экранопланы. Или позже прилетели бы вертолеты. Вот, посмотрите на это.

Он потянул ее дальше. Возле производственного корпуса валялись обгорелые обломки двух глайдеров.

— Видимо, на них были снайперы, — сказал начальник. — Но что за оружие было применено, пластик просто испарился? И металл оплавлен.

— Наверное, лучевое, — скучно сказала Кэти.

Начальник поглядел с откровенным изумлением, а она спросила:

— Сколько наших пострадало?

— Убитых нет, лишь несколько ранено. Похоже, применения огнестрельного оружия старались избегать.

А ты напустила на них безжалостных п'ургов. Но те выполнили ее приказ, не стреляли по тем, кто бросил оружие. А если бы она поступила иначе, что сделали бы с ее сыном?.. Она гневно сказала:

— Командовал некий полковник Мясоедов. Не попадался такой?

Начальник охраны развел руками: — Документов ни у кого нет. А если он среди сгоревших, тем более ничего не сохранилось.

— Проводите меня в кабинет Толумана. — Сил едва осталось, чтобы говорить. А надо связываться с полицией, или скорее с боевым подразделением Братства. Надо вызывать Матвея и Толумана…

Перед глазами все поплыло и, похоже, до кабинета ее просто несли.

Глава 7

Толуман

Через два дня после происшествия ему позвонила Кэти.

— Срочно прилетай ко мне в Усть-Неру. Скажи Элизе, что нас не будет несколько дней.

Пришлось оставить ремонтные работы на заместителя. А Элиза сказала тоскливо:

— Опять, Толуман? Когда мы наконец заживем спокойно?

Так что с грустью оставил ее и Ассоль. Кэти ждала в их круглом офисе. Выходя из глайдера, Толуман вздохнул: когда-то морозным вечером сюда заявилась Элиза. Неужели больше десяти лет прошло? Так и вся жизнь пролетит в бесконечной суете…

— Верховный координатор хочет нас видеть, — сказала Кэти. — Приглашает в Москву, где у него вторая резиденция.

— Всех троих?

— Мне и тебе надо обязательно. Матвею — на наше усмотрение.

— А что случилось? Хотя наверное, это связано с нападением.

— Не знаю. Сказали, что объяснят на месте.

— А где Матвей?

— Проверил, нет ли прослушки, и ушел.

Кэти слегка откинулась в кресле. Толуман нечасто видел ее в последние два года. Она стала красивее — спокойной зрелой красотой. Похоже, только что от парикмахера и косметолога: изысканная прическа, безупречная косметика оттеняет светло-зеленые, как зимнее небо утром, глаза.

— Выглядишь изумительно, — сказал он.

— Скоро буду. Матвей привез кое-что. Он сам не поедет: говорит, что мы наверное отправимся в Петербург, и останется чтобы меня подстраховать.

— Когда летим?

— Прямо сейчас. До Якутска, а там нас подберет «Гольфстрим». Незачем делать крюк через Магадан.

В «Гольфстриме» поспали, а при подлете к Москве Кэти скрылась за перегородкой и вышла, переодевшись. Строгое черное платье (как знал Толуман, стоившее бешеных денег), сверкающий бриллиант и подвески. Он покачал головой:

— Только короны не хватает.

Кэти невесело улыбнулась.

В Домодедове к самолету подкатила машина, водитель открыл дверцу для Кэти и повез не к вокзалу, а самолету поодаль. На борту крест в красном, разомкнутом в четырех местах круге — эмблема Братства.

— Похоже, Координатор встречает нас прямо здесь, — сказал Толуман.

Кэти вздохнула: — Так и думала, что не будет другого случая переодеться.

Самолет был скромнее, чем летающие дворцы бывших государственных лидеров (их показывали в исторических фильмах), но салон просторный — со столом и большим дисплеем на перегородке. Их приветствовал… генерал Петров. Только вместо формы теперь носил цивильный костюм, правда опять серо-стального цвета. Белобрысый, с живыми серыми глазами, он словно помолодел. С комплиментом склонился к руке Кэти и усадил ее в кресло за столом. Удивленный, Толуман сел рядом. Кэти тихо сказала:

— Пока ты кормил комаров на Омолоне, генерала избрали Верховным координатором. Так что военную службу он оставил.

Координатор тоже сел. Появилась стюардесса: — Кофе, чай, вода?

Все выбрали кофе. Когда стюардесса ушла, Координатор сказал:

— Коротко поговорим. Летим в Петербург, для переговоров на высшем уровне. Вас пригласил потому, что дело затрагивает вас, к тому же вы как-то незаметно стали самыми влиятельными лицами в Северо-восточных автономиях. Меня проинформировали о нападении на рудник. Кроме того, ваш муж, — он кивнул Кэти, — поделился важной информацией, и мы стали отслеживать действия Империи на севере Российского союза. Смотрите.

Свет померк, и на дисплее появилась карта северо-восточной Азии. Красная линия протянулась от Урала до Норильска, а дальше пунктиром к Хатанге на юге Таймыра.

— Империя восстановила Трансполярную магистраль до Норильска, которую начала сооружать прежняя Россия. Через Енисей пока действует паромная переправа, а зимой намораживают ледяную. От Норильска проведена грейдерная дорога к Хатанге, там закончена реконструкция аэродрома, так что он может принимать тяжелые транспортные самолеты. Налажен воздушный мост между Хатангой и Горным, и с обеих сторон протягиваются грейдерные дороги. В близком будущем Империя сможет легко перерезать Великую северную магистраль, или допустить функционирование только участка Китай — Северная Америка. Потом соединить с ней свою дорогу, отрезав от Российского союза Якутию, Колымский край и Чукотку. Рейд ЧВК полковника Мясоедова мы рассматриваем, как разведочный.

— Что-то узнали об этой военной компании? — спросила Кэти.

Координатор иронически усмехнулся: — В Империи развели руками. Мол, слышали о ней, но правительству она не подчиняется. Некий грабительский рейд, проведем расследование и накажем виновных. Смешно, в Империи всё контролируется госбезопасностью. Кстати, лихо вы с этими коммандос управились. Что за оружие было применено, наши эксперты в растерянности? И еще, видеокамеры зафиксировали каких-то чудищ или роботов.

Кэти вздохнула: — Подобное оружие для вас избыточно.

Толуман слегка усмехнулся: таких выражений явно нахваталась от Матвея, а тот от Руматы.

— А чудища? Снова таинственные друзья?

— Скорее, враги. Но пока о них можно не думать, хотя в будущем могут составить проблему.

— Вы красивая женщина, — сдержанно улыбнулся Координатор. — И таинственная. Ладно, на время оставим это. Мы летим предложить мир и сотрудничество.

Толуман поразмыслил: — Но Империя не сможет закрепиться в Якутии без ее согласия.

Координатор покачал головой: — С Якутией непросто. Она едва выжила после войны, и виновной считает центральную власть. Больших трудов стоило затащить ее в Союз. И сейчас с ней сложно — хочет вернуть территории, отошедшие Колымской автономии. Например, ваш рудник формально на якутской земле, а налоги платите колымской администрации. Я полагаю, что якутские власти склонны вести свою игру. К счастью, имперские базы и пути сообщения находятся на севере Красноярской автономии и не вполне легальны.

— То есть вы сделаете некое предложение, от которого они не смогут отказаться, — хмуро заметила Кэти. — А нас после этого выпустят из Петербурга живыми?

— Надеюсь, что да, — улыбнулся Координатор. — Это же официальный визит. Альтернатива — война.

— Что-то я устала от военных действий, — пожаловалась Кэти.

Но их мнения не спрашивали. Стюардессы помогли развернуть кресла в положение для взлета, зашумели турбины и самолет поднялся в воздух. В иллюминатор было видно, что их сопровождает другой самолет, похоже военный.

Летели недолго, две столицы разделяло всего шестьсот километров. Самолет прокатил мимо аэровокзала со знакомой надписью «Пулково», к отдельному терминалу.

— Я попросил без почестей, — сказал Координатор. — У нас деловая поездка.

Вышел в сопровождении двух охранников, а следом Толуман и Кэти. Все знакомо: хмуро, прохладно, сыро. Кэти предусмотрительно накинула в самолете шубку. На поле уже стояли две машины, из одной вышел офицер (знаки различия были незнакомы) и отсалютовал Координатору.

— Эти двое поедут со мной, — сказал тот.

После заминки — видимо, случилось некое нарушение протокола — разместились. Один охранник сел рядом с водителем, другой отправился в машину сопровождения. Координатор сел на заднем диване справа, Кэти слева, а Толумана поместили посередине.

Тронулись. Откуда-то вынырнула машина с мигалкой и понеслась впереди. Толуман с любопытством осматривался, в прошлый раз особо не погулял. Ничего примечательного: вскоре пошли обычные жилые кварталы, и только улицы были пустынны — видимо, маршрут был расчищен от машин. Даже трамваи (непривычный вид транспорта) стояли, а лица пассажиров прилипли к окнам. Выехали на широкую нарядную улицу, кажется Невский проспект.

— Хорошо бы походить тут по магазинам, — вздохнула Кэти. — Когда ездишь по делам консорциума, не до шопинга. А у тебя, Толуман, Элиза совсем скисла, никуда ее не вывозишь. Бедняжке негде покрасоваться с алмазом, а он ей чудно идет.

Похоже, присутствие Координатора ее не стесняло: привыкла в последние годы общаться с сильными мира сего.

— Я все мотаюсь по тайге и тундре, — пробормотал Толуман. — Воображаю Элизу с бриллиантом среди комаров Омолона.

— Ну-ну, — сказала Кэти.

Координатор прислушивался, но ничего не сказал. Впереди все выше поднимались над крышами два позолоченных шпиля. Автомобиль выехал на набережную и повернул направо. Холодок коснулся груди Толумана — камень предостерегал его.

А еще по ту сторону Невы — отель на Мытнинской…

Роскошный дворец, зеленый с белым. Почетный караул у подъезда. В холле Толумана с Кэти провели через кабинку для сканирования, а Координатора пропустили так. Затем по мраморной лестнице провели в зал. Из окон вид на реку, небольшой женский портрет на стене. Ну да, раньше здесь был музей.

— Император сейчас выйдет, — сказал человек в парадной форме, видимо распорядитель. — Но, Координатор, он хотел поговорить с вами наедине.

Координатор отмахнулся: — Со мной помощник по Северо-восточным автономиям и эскорт. Впрочем, я объясню Императору ситуацию.

Толуман к своему официальному статусу отнесся безразлично, а Кэти возмущенно фыркнула. Распорядитель покосился на нее: без шубки, которую небрежно кинула на спинку кресла, она выглядела блистательно.

— К императору желательно обращаться «Ваше величество», — без особой уверенности сказал он.

— Как ему будет угодно, — сказала Кэти, а Координатор только пожал плечами. Однако, когда отворились высокие двери, он встал.

Императора Толуман несколько раз видел по телевизору, но там его должно быть снимали с тщательно выбранного ракурса, а в реальности он оказался ниже ростом и полноват. Моложавый, в темном кителе или френче — в общем, чем-то полувоенном.

Толуман тоже встал и слегка поклонился — как именно надо, он не знал. Кэти удивила его, сделав реверанс. Император уставился на нее черными, слегка навыкате глазами.

— Вы ослепительны, — сказал он. Только потом пошел навстречу Координатору, и обменялись рукопожатием.

— Я взял спутников, — сказал Координатор, — поскольку они в курсе дел Северо-восточных автономий и влиятельные лица там. Кроме того, это на их рудник было совершено нападение военной компанией некоего полковника Мясоедова.

Одутловатые щеки Императора дрогнуло, он развел руками:

— Сожалею. Я сразу распорядился, чтобы этого… Мясоедова примерно наказали, в любом случае понизили в звании.

— Ваше высочество, — холодно улыбнулась Кэти. — Я опасаюсь, это что ему уже безразлично.

— Вот как? — поднял брови Император. — Ну и не будем об этом. Впрочем, что мы стоим? Присаживайтесь.

Он повел рукой на овальный стол: столешница из розового камня, вокруг стулья с изогнутыми спинками и бархатными сиденьями. Да уж, дворцовая роскошь.

Сели. Координатор сразу взял быка за рога.

— Ваше императорское величество, — в обращении прозвучала едва уловимая ирония. — Российский союз озабочен не только нападением на рудник «КК Платина». Из собранной нами информации следует, что Империя наращивает военное присутствие в северных регионах Союза. Строятся грейдерные и железная дороги, серьезно модернизирован аэродром в Хатанге.

— Ну и что? — снисходительно улыбнулся Император. — Это необходимо для хозяйственного освоения района. У вас все равно не хватает ресурсов для этого. Якутская республика не возражает против нашей деятельности.

— А вот власти Красноярской автономии не давали разрешения на модернизацию аэропорта в Хатанге. По спутниковым данным, там уже совершали посадку военно-транспортные самолеты Империи…

— Это только транспортные, — снисходительно прервал император. — А разрешение… чем это плохо для Красноярской автономии? У них шестьдесят лет не было сообщения с Таймыром, а теперь они могут пользоваться нашим аэродромом… конечно, согласовывая с нашими диспетчерами.

— Далее, — невозмутимо продолжал Координатор. — В сторону Таймыра сейчас движется караван ваших судов. По нашим сведениям, на баржи погружены военные экранопланы. Они вполне могут проникнуть по Лене в сердце Якутской автономии. Вот спутниковые снимки.

Он толкнул по столу информационный чип. Император протянул было к нему руку, но тут же отдернул.

— Пусть наши специалисты посмотрят, — холодно сказал он. — Мне несколько оскорбительны ваши подозрения. Чего вы собственно хотите?

— Если караван собирается следовать в Хатангу, пусть остановится в порту Диксон. Наши инспекторы проверят, есть ли там военное снаряжение? Координатор Красноярской автономии настаивает, что Таймыр должен остаться демилитаризованной зоной. Соответственно, инспекторы должны быть допущены и в Хатангу.

Император, прежде сидевший в вальяжной позе, угрожающе выпрямился:

— Это становится все более оскорбительным, — сказал он. — А если мы не подчинимся этим наглым требованиям?

— Когда ваш караван, не получив разрешения, войдет в таймырские воды, по нему будет нанесен ядерный удар, — жестко сказал Координатор. — Населения там нет, а радиоактивное заражение будет несущественным. В Хатанге мы высадим собственный десант, в сопровождении истребительной авиации.

— Значит, война? — резко спросил Император. — Из-за какой-то ерунды?

— Пока лишь ограниченные военные действия, — пожал плечами Координатор. И то, лишь если мы не достигнем соглашения.

— А в чем оно может состоять? — рассеянно спросил Император, явно что-то обдумывая.

— Мы можем согласиться на расширение вашей экономической деятельности в Северо-восточных Автономиях. В частности, госпожа Кэти, — Координатор слегка повернулся к ней, — не согласитесь ли вы на участие в консорциуме фирм Империи?

— С удовольствием, — сказала Кэти. — Мы встретились с некоторыми трудностями при строительстве в болотистых долинах Омолона и Анюя, — она с улыбкой глянула на Толумана. — А у имперских специалистов большой опыт прокладки трасс в болотах Западной Сибири.

Не столь это для них существенно, но Толуман решил поддержать Координатора: — Да, нас это вполне устроило бы.

— Эксперты могли бы договориться и о других аспектах сотрудничества, — гладко добавил Координатор. — Но это при условии сохранения демилитаризованного статуса всего района. У нас нет желания перебрасывать туда войска.

— Да уж, вы предпочитаете держать их поближе ко мне, — ехидно улыбнулся Император.

— Был печальный опыт на Урале, — невозмутимо ответил Координатор.

— Мне надо подумать, — сказал император. — И посоветоваться со специалистами.

— Пожалуйста, — пожал плечами Координатор. — Но если ваш караван без остановки минует Диксон, то стоит ему войти в безлюдные места, мы нанесем удар.

Император криво улыбнулся и оценивающе поглядел на Кэти: — Кстати, почему ваш муж не приехал? Вы известны, как неразлучная троица.

Та спокойно улыбнулась: — У него дела. И вы не совсем правы, Ваше величество, нам приходится немало ездить поодиночке.

— Ах да. Мне докладывали, что в прошлом году ваш брат, — он хитро глянул на Толумана, — в одиночку посетил Петербург. Правда, инкогнито.

— Ну и что? — спокойно улыбнулся Толуман.

На лице Императора появилось злобное торжество. Жуток был этот внезапный переход от недавней снисходительности.

— Вы неплохо провели время. Я знаю, что у вас есть дочь, но теперь здесь родился и сын.

Вот это да! Оказывается, Инга так и не написала…

— Ах, вот вы о чем? — На этот раз Кэти обошлась без «Ваше величество», а улыбка была ослепительной, как бриллиант на груди. — Брат рассказывал, что вы, а точнее ваша поганая Империя подсунули ему одураченную девчонку (Элизе так и не посмел сказать, а вот с Кэти привык делиться всем). Но она обещала написать, если появится ребенок, и не написала. Значит, вы запретили ей, исходя из каких-то своих низких соображений!

Император выглядел ошеломленным, а Координатор глядел в сторону.

— Между тем, — уже менее гневно сказала Кэти, — вы можете передать ей приглашение, от меня. Пусть приезжает с ребенком, я надеюсь, что смогу найти ей мужа. На стройке Великой северной много замечательных мужчин. Но боюсь, в вас нет великодушия, какое должно быть у лидера страны. А значит, не будет и величия.

Император сглотнул.

— Ну вот, — наконец выговорил он. — Вы дошли до оскорблений. Впрочем, чего и ожидать? Высшие государственные цели не для вашего меркантильного ума.

Кэти, похоже, хотела ответить, но Координатор предостерегающе поднял ладонь: — Так каков будет ответ на наше предложение… ваше Величество?

Император встал: — Может, я еще подумал бы. Но теперь ответ — нет! Это вы можете поразмыслить, каково бросать вызов Российской империи. А чтобы у вас было больше времени… — Он театрально повел рукой.

— Уже четвертой империи, — заметил Толуман. — И каждая следующая живет все меньше и меньше.

— Что? — Император как будто стал выше ростом, а его фигура отбросила грозную тень.

Хотя нет, это все помещение накрыла тень. Потемнело в окнах, темным и таинственным стал женский лик на картине, а свет великолепной люстры желт и тускл.

Что-то запищало, и Координатор достал телефон. Тот был больше, чем у Толумана — наверное, с всякими наворотами, — и на нем перемигивались красные огоньки.

— Связи нет, — холодно сказал Координатор. — Вот каково гостеприимство вашей хваленой империи? Вы не подумали, что я это предусмотрел? Военные действия начнутся незамедлительно, и они не обязательно будут на Северо-востоке?

— Ну, — снисходительно сказал Император, — какое-то время у нас есть. И вообще, давно пора перейти от дипломатической болтовни к делу. Пока оставлю вас в приятной компании, — он кивнул на картину, — а позже за вами придут и препроводят в другое место. Не ставить же здесь биотуалет и таз с водой. Через несколько дней вернемся к разговору, и я полагаю, что вы станете уступчивее.

Он пошел к открывшейся в полумраке двери, и та беззвучно поглотила его. Толуман вскочил и пошел вслед, но дверь уже была закрыта. Снова его запирают в этом сумрачном городе.

— Похоже, мы в ловушке, — молвила Кэти. — Пожалуй, не следовало раздражать его.

— Скорее всего, так и было задумано, — спокойно сказал Координатор. — Мы давно отслеживаем приготовления к военным действиям. Ничего, после нескольких ударов он образумится.

Кэти вздохнула: — Не хочется, чтобы гибли люди. Казалось бы, хватит войн.

Координатор неопределенно пожал плечами, а Толуман по пути обратно завернул к картине.

— Надо же, это «Мадонна Лита», — сказал он, — главное сокровище бывшего Эрмитажа! Император оставил ее лично для себя.

Координатор тоже подошел, глянул и стал расхаживать по комнате, о чем-то сосредоточенно думая. Наверняка у них все спланировано до мелочей.

— Неприятно, — вздохнула Кэти. — Мы как винтики в чьем-то хитроумном плане. Там возможно уже стреляют, а мы взаперти. Как думаешь, куда нас препроводят?

— Недалеко, за реку, — сказал Толуман. — Там Петропавловская крепость с сырыми казематами и полчищами крыс. В одном, кажется, утопили некую княжну, хотя может и сама захлебнулась при наводнении…

Какая-то мысль настойчиво стучалась в голову. Тюрьма за рекой… Храм с подземной тюрьмой, где заперты юные рогны… Испытанная тогда ярость… Слова старшей рогны: «Ты не можешь послать Зов, но через камень я услышу тебя»!

Толуман сунул руку в карман и вернулся к Кэти.

— Брр, — передернула она плечами. — Изумруда я не взяла, не носить же его с бриллиантом. Хотя для него все равно нужна естественная скальная порода…

В ее сумочке вдруг пронзительно зазвонил телефон, и она выхватила аппарат: — Это Матвей, потерял со мной связь. А он дозвонится хоть до чертей в ад.

Послушала, потом сказала: — Да, нас вроде как взяли в плен. И заблокировали обычную связь… Пока ничего не предпринимай, Толуман что-то подозрительно повеселел. Но оставайся на связи.

Не убирая телефон, она повернулась к Толуману: — Хватит теребить свой камушек, я давно знаю про твой талисман. Что у тебя за план?

— Ты знаешь, — сказал он, — политики любят погоняться за двумя, а то и тремя зайцами сразу. Ну, преследуют несколько целей одновременно. Обычно это не выходит, и мой опыт говорит, что лучше сосредоточиться на одном. Однако сейчас тот редкий случай, когда мы действительно можем поймать сразу двух.

Он вынул из кармана цепочку с кристаллом: — Только не знаю, что делать? Не говорить же в него, как в телефон.

— Не очень впечатляет, — пригляделась Кэти. — Похоже на обычный горный хрусталь.

Толуман хмыкнул: — Не всем же изумруды и бриллианты.

Координатор приостановился: — А вы отчаянные ребята. Перешучиваетесь, будто вам ничто не грозит.

— Нас уже пытались сжечь, утопить и замуровать, — сказала Кэти беспечно. — И это еще не полный перечень. Ко всему привыкаешь…

— Ну… — начал Координатор. И смолк.

Дверь медленно отворилась. В проеме снова показался Император, но теперь его лицо было белым, а сзади маячили такие же бледные пятна. Он переступил порог, и стало видно, что к нему прильнула какая-то серая тень. За его спиной сверкнули голубые огоньки — похоже, парализаторы. Ничего не изменилось. Потом от грянувшего выстрела заложило в ушах. На этот раз болезненный стон, шум упавшего тела, и потянуло смрадом горящего мяса. Кэти передернуло.

— Никому не применять оружие, — прошелестел бесплотный, но пронизывающий до костей голос. — Погибнете и вы, и ваш Император… Что же вы остановились, ваше Величество?

Император механической походкой пошел вперед, дверь закрылась, а серая тень отступила чуть в сторону.

— Это старшая рогна, — пояснил Толуман Координатору. — Вам не следует бояться ее. И перечить ей тоже.

— Здравствуй, моя девочка, — обратилась рогна к Кэти. — Не помнишь меня? Я сопровождала тебя на похоронах его отца, — она кивнула в сторону Императора. — А вы, ваше Величество (это прозвучало как плевок) видели ее тогда, но похоже не сделали выводов. Иначе отнеслись бы с большим почтением.

Император прохрипел: — Вы… не смеете вмешиваться… в дела людей. Иди прочь.

Смех рогны походил на скрип железа по стеклу.

— Обычно это так, я не имею права явиться по собственной воле. Но на этот раз меня пригласил человек, который стал другом рогн. Мы обязаны помогать таким. Я долго ждала этого случая… Чего ты хочешь, мой мальчик? — повернулась она к Толуману.

Чувство облегчения, и одновременно пронизывающего холода — осторожно, он открыл дверь для смертоносных сил чуждого мира!

— Первое, — сказал он как можно спокойнее. — Освободи нас из этого места. Второе. Освободи рогн, заключенных в Темном храме, что ниже по течению реки. Охотниц от извращенного Дара, а юных рогн из плена. Это всё.

— Я рада, — прошелестела старшая рогна. — И выполню просьбу. Как ты предлагаешь сделать это?

— Сейчас ты выведешь нас отсюда, вместе с Императором. Мы вместе поедем к храму. Там сделаешь, о чем я просил, а мы подождем. Затем отправимся в аэропорт. Ты постережешь Императора, пока мы не улетим на безопасное расстояние.

— А как же она сама? — вскинулась Кэти. — Ах да…

Во взгляде Верховного координатора было явное удивление.

— Это… похищение государственного деятеля, — прохрипел Император. — Терроризм.

— Если поставишь под угрозу их жизни, — рогна кивнула на Толумана со спутниками, — то умрешь жуткой смертью. Я не буду колебаться ни секунды. Пойдем!

Они вышли из комнаты, где томилась в плену «Мадонна Лита». Император с трудом передвигал ноги, и вспомнилось, каково это — оказаться в капкане рогны. Тем не менее, по указанию старшей рогны он приостановился и громко сказал, хотя и нетвердым голосом: — Ничего не предпринимать! Мне не причинят вреда.

Спустились по роскошной лестнице. Машина из посольства Российского союза все еще стояла в стороне, и Толуман поглядел на нее с сомнением: впятером не уместятся.

— Нам хватит места, — шепнула старшая рогна. — Если разрешишь мне ехать с собой.

— Хорошо, — кивнул Толуман, хотя и передернуло изнутри.

Он поманил машину, и та подъехала. Увидев старшую рогну, шофер на миг застыл, но потом четким движением открыл переднюю дверцу перед Верховным. Толуман сказал Кэти сесть справа, Императору в центре, а сам уселся слева. Старшая рогна просто исчезла, но все тело пронизал неприятный холод.

«Я свободна от пространства, от времени, и даже от собственного тела», — вспомнилось ему.

— Не бойся, — раздалось в голове. — Это не причинит тебе вреда. А мне приятно немного побыть в уютном теплом теле.

Да уж, придется потерпеть.

Машина тронулась, и Толуман сказал, куда ехать. Вскоре остановились у храма.

— С Императором пойду я, — сказал Толуман. — И, конечно, старшая рогна. Остальные ждите.

Верховный координатор хмыкнул. Кэти казалась рассерженной, но ничего не сказала. Вышли. Старшая рогна снова стала видимой.

К ним кинулись охранники, но, увидев Императора, замерли по стойке «смирно».

— Начальника охраны ко мне, — тускло сказал он. — Со всеми ключами.

Вошли внутрь. Толуман лишь бегло глянул на изображения, главное тут таилось внизу.

Прибежал начальник, вытянулся перед Императором. И побледнел, увидев старшую рогну. А затем побелел еще больше, потому что прямо из стены вышли еще четыре таких же тени. Каждая, проходя, кидала взгляд на Толумана, и они пронизывали насквозь. Он стиснул зубы, чтобы не застонать.

— Пойдешь с ними вниз, — скрипуче приказала старшая рогна начальнику. — По их слову откроешь все двери… Ваше величество?

— Выполняй! — так же тускло сказал Император.

Пошатываясь, начальник пошел по пандусу вниз, и серые тени скользнули следом. Постояли. Старшая рогна с горечью смотрела на нишу, закрытую синей тканью, а Толуману вдруг пришло в голову: не появится ли среди девчонок та, что помогла ему в затруднении с туалетом? Вряд ли, два года прошло. Жива ли она вообще?

Но никто не появился, а рогна глянула на Толумана.

— Другие старшие рогны проводят их, каждую в ее вечный дом. Там они отдохнут и сами решат, в какую дверь выйти. А Охотницы лишены Дара. Надеюсь, что они смогут начать новую жизнь. Мы можем идти.

Снова не очень приятная поездка, наконец аэропорт. Пока подгоняли самолет, Старший координатор переговорил по своему телефону, а потом обратился к Императору.

— Мы пока не начали военных действий и не начнем, пока этого не сделаете вы. Мое предложение остается в силе, при вашем согласии назначим встречу экспертов.

— И не вздумайте больше вредить нам исподтишка, — с угрозой сказал Кэти. — Я отвлеку средства от Великой северной, но камня на камне не оставлю от вашего Ордена.

— Мне угрожают? — поднял брови Император, который как будто стал приходить в себя. — Как это сочетается с вашими якобы мирными заверениями?

Координатор усмехнулся: — Она не гражданка Российского союза. Если что случится, можете направлять претензии правительству Канады.

Наконец вышли, чтобы идти к самолету.

— А я с вами пока посижу, — мирно сказала Императору старшая рогна.

В самолете Координатор зашел в кабину пилотов, а Кэти обратилась к Толуману:

— Ты прямо командуешь всеми! Верховный смотрел на тебя с удивлением.

— Мне это не доставляет удовольствия, — вздохнул Толуман.

— Надеюсь, хоть теперь от нас отстанут.

— Хотелось бы верить.

Но на душе было муторно. Элиза права — не жизнь, а сплошная суета.

И следующий год был наполнен суетой. Из Империи пришло согласие направить инженеров на строительство Великой северной, видимо решили не упускать возможности закрепиться в Российском союзе. Питерская фирма была включена в консорциум и, улучив момент, Толуман поговорил с Кэти наедине.

— У меня не выходит из головы эта бедная Инга из Петербурга. Ты не можешь как-то устроить, чтобы и ее отпустили в наши края?

Кэти подняла брови: — Хочешь устроить ее в Усть-Нере?.. Да не вздрагивай так.

— Нет, конечно. Но в Магадане есть офис консорциума, и там хватает мужиков. Не хочется, чтобы прозябала одна с ребенком в этой империи. Я и квартиру ей оплачу.

Кэти фыркнула: — Ну-ну. Только как мне ее найти?

— Я знаю только имя, название гостиницы и дату, когда там останавливался, под фамилией Пинегин. Еще, что она участница какой-то государственной программы по рождению арийского потомства.

Кэти ехидно улыбнулась: — Вот не знала, что ты у нас производитель арийского потомства… Да не красней, будто красна девица. Наверняка найду. В Империи за всеми следят, но и всё продают…

Летом была масса дел. Таких болот, как в долине Омолона, инженеры из Империи не видели даже на Западносибирской низменности (ребята оказались толковые, хотя говорить на политические темы избегали). Несмотря на все ухищрения, требовалась уйма щебня, хоть доставляй со стройки Берингова туннеля. На участке Эгвекинот — Уэлен так и делали, а тут пришлось организовать добычу в местных горах.

Как-то, опять с глазу на глаз, Кэти подмигнула Толуману:

— Здесь твоя Инга, в Магадане. Похоже, намаялась одна с ребенком и была рада удрать из Империи. Красивые обещания у них только на словах. Я дала денег на взятки, а тут оплатила квартиру и няню. Потом сочтемся. Работает в консорциуме и мужским вниманием не обделена, этакая славянская красавица… А мальчик-то похож на тебя.

— Спасибо, — пробормотал Толуман. — Только Элизе не говори.

Кэти хихикнула: — Больно вы, мужики, стеснительные. Уверена, что они подружились бы…

В этом Толуман сомневался. Когда мог оторваться от стройки, пытался развлечь скучающую Элизу и брал с собой в большие города. По случаю открытия сквозного движения от Якутска до Москвы там был устроен прием для руководства консорциума, впоездку взяли и Ассоль. Пока ее с другими детьми развлекали экскурсией по Кремлю, поднялись в Екатерининский зал. Кремль больше не служил официальной резиденцией, но залы использовались для торжественных мероприятий. Кэти давно получила у журналистов прозвание «Платиновая леди», а вот появление Элизы с редким золотисто-желтым бриллиантом вызвало фурор. Обеих женщин пытались сфотографировать так, чтобы оказались на фоне пилястров с изысканными узорами из малахита. Хотя до Мраморного дворца убранству было далеко.

С короткой речью выступил Верховный координатор, потом журналисты удалились, и гостям стали разносить шампанское. Вокруг Кэти образовался кружок, ее осыпали комплиментами. Элиза стеснительно улыбалась.

В Москве провели неделю. Элиза и Ассоль снова навестили храм Огненного цветка, откуда вернулись с таинственным видом. Побывали в театрах, куда Элиза надевала более скромное колье из аметистов. Ассоль была в восторге от балета, а Толуман пропадал в Институте стали и сплавов — было нелегко подобрать конструкционные материалы для поездов Великой северной, которые будут мчаться через климатические зоны с разницей температур до ста градусов.

По возвращении в Усть-Неру Элиза опять приуныла. Здесь уже была зима, сидели в гостиной перед камином. Предстояли выходные, и Ассоль спросила:

— Папа, мы полетим к бабушке кататься на оленях?

— Нет, милая, — вздохнул Толуман. — Мне надо на трассу. Слетай с матерью.

— Что делать на трассе в такой мороз? — недовольно спросила Элиза. — Раньше хоть зимой у тебя бывало свободное время.

— Отрабатываем новую для нас технологию, — сказал Толуман, — с инженерами из Империи. Они строили много мостов через речки и хорошо освоили установку опор в вымороженных котлованах. Это как раз удобно делать в сильные морозы.

— Как это? — спросила Ассоль.

Толуман старался заниматься с ней в свободное время и было приятно, что у девочки формируется аналитический склад ума.

— Вырубаем во льду полынью, — объяснил он, — и ждем, пока вода в ней замерзнет, сейчас это быстро. Потом вырубаем лед снова, и так образуется ледяной колодец, пустой внутри до самого дна реки. Тогда бурим в дне скважины, и к лету опоры будут готовы. Уложить мостовое перекрытие уже проще. Только все надо завозить по зимникам, летом там не проедешь. А это десятки мест.

— Тогда летом ты будешь свободнее?

— Летом вообще аврал, — снова вздохнул Толуман.

Элиза неодобрительно промолчала.

Все лето Толуман мотался по трассе длиной в две тысячи километров. Везде кипела работа: укладка путей, строительство мостов, обустройство туннеля через горный кряж под Уэленом. К концу лета сильно устал, да и Элиза совсем приуныла.

— Я в твоей Усть-Нере, как в тюрьме, — жаловалась она. — Даже с Кэти не поболтаешь, пропадает в своем городе.

Город у алмазной трубки Кэти назвала в память о матери, Джанет, и он быстро хорошел — еще бы, при таких доходах. Чтобы не уродовать землю гигантским котлованом, добычу алмазов вели шахтным способом.

Постепенно Элиза стала больше помалкивать. С очередной делегацией из Колымской администрации слетала в Москву. И как-то вечером, когда они были одни в спальне, заявила:

— Слушай, Толуман, я и Ассоль оставим тебя на время. Полетим в Москву, я уже договорилась о школе для Ассоль. Ей надо учиться в большом городе. Да и я больше так не могу… — Она сорвалась со спокойного тона и заплакала, уткнувшись лицом в подушку.

Толуману стало зябко, а внутри образовалась пустота. Он словно всплыл над постелью, в холодный неуютный воздух.

— Что ж… — начал он. И замолк.

Действительно, что за жизнь для Элизы? Он постоянно в разъездах и редко общается с ней и дочерью. Усть-Нера, если честно, унылый городок: ни театров, ни выставок, негде блистать с украшениями. Больше детей Элиза не хочет, да и вообще стала холодна… А вдруг это потому, что узнала про Ингу? Кэти не всегда церемонится, могла и сболтнуть. Или еще кто прознал? Стало так тошно, что хоть волком вой.

— Ну, если ты так хочешь, — наконец сказал он.

Элиза повернулась к нему, серые глаза («дымчато-серые») были заплаканы и грустны.

— Я знаю, ты будешь беспокоиться. Но в Москве безопасно.

Действительно, даже бытовое насилие там сошло на нет. Черные псы почти не появлялись и никого не разрывали на части («чтобы не травмировать детскую психику», — обыденно пояснила Элиза). Но порой полицейские приезжали по вызову и заставали только перепуганную, но в общем невредимую жертву. Несостоявшегося преступника не было, а дежурная рогна при Храме, глянув на фотографию, туманно объясняла: «Его забрали Псы». Куда забрали и что с ним сделали, ответа не было…

— Это только на время, — неуверенно продолжала Элиза. — Я вообще-то не знаю, как буду жить без тебя. Но…

— Ладно, — упавшим голосом сказал Толуман. Было холодно и одиноко, неужели теперь это навсегда. — Когда ты хочешь?..

— Лучше завтра, — уже тверже сказала Элиза. — Раз уж решила.

В этом вся Элиза: быстро решает, быстро делает. И вынуждена прозябать с ним. Хоть и было горько, сказал:

— Утром я узнаю про «Гольфстрим», кажется он свободен. А то скоростного пассажирского сообщения еще нет.

Стало тошно: он что, хочет сплавить ее побыстрее? Проклятая привычка все организовывать. Элиза печально глянула на него.

— Милый Толуман… — вздохнула она.

Этой ночью они все же занялись любовью, впервые за долгое время.

А посереди ночи Толумана вырвал из сна звонок. Начальник охраны рудника, так что это могло быть лишь нечто чрезвычайное.

— Вчера должен был прибыть грузовой глайдер с взрывчаткой, но задержался. Последняя отметка о местоположении — Первомайский, хотя это в стороне от курса. А сейчас оттуда сообщили о взрыве…

— Вылетаю, — автоматически ответил Толуман. И, уже прервав разговор, ахнул: — Мама!..

В последнее время она была молчалива, с грустью наблюдала за охлаждением между ним и Элизой, и избегала брать к себе Ассоль. В ее последний приезд Толуман заметил, что она глядит на фото отца — то, где он машет провожающим из кабины первого поезда по Великой северной — и слегка улыбается.

— Чему ты, мама? — спросил он.

— Да вот, в Библии написано, что на том свете не будут жениться и выходить замуж. А как же супруги? И как с теми, кто одновременно имел двух жен, причем вторую не по своей воле? Впрочем, в ином свете узнаю.

Толуман не нашелся, что сказать…

Обеспокоенная Элиза проводила его до глайдера.

— Будь осторожнее, Толуман. Что-то назревает. Не вовремя я завела с тобой тот разговор.

Зубцы гор тревожно алели, когда Толуман прилетел в Первомайский. Внизу было еще темно… хотя не совсем. Близ площадки, куда он обычно сажал глайдер, рдели малиновые пятна, а в воздух поднимался пар и черный дым. Толуман выскочил из кабины: на месте юрты матери была воронка, в ней что-то тлело, а поодаль стояла пожарная и милицейская машины. К нему поспешил местный участковый.

— Лучше не стойте здесь! Пожарные залили огонь, но пока не будут разбирать завал. Ждут специалистов, чтобы проверили, осталась ли не детонировавшая взрывчатка?

— Мама… — Толуман сглотнул и поправился. — Рогна была здесь?

— Не знаем, вряд ли тут вообще что осталось. Взрыв был такой, что половина стекол в поселке вылетела.

— Она была здесь, — сказал почти про себя Толуман. — Знала заранее. Поэтому и Ассоль перестала брать.

Он отвернулся от дымящейся воронки, его затрясло. Как же холодно в этом мире! А потом, болезненно как отравленная игла, новая ужасная догадка вошла в мозг.

— Элиза! — Он бросился обратно к глайдеру.

Усть-Неру заливал розовый утренний свет, но это был холодный и безрадостный свет. Толуман вышел из глайдера и поднял воротник для защиты от пронизывающего ветра. Только обыденные действия еще спасали от безумия.

Дом сам открыл ему дверь — как обычно. Толуман привычным жестом повесил куртку. В гостиной пусто — ну да, Элиза еще спит. Помедлил у двери в спальню, но та открылась сама: у него и Элизы свободный доступ… Но ее здесь нет, только пустая смятая постель.

Снова пробрала ледяная дрожь. Вышел и остановился у двери Ассоль. Эта сама не открылась, пришлось повернуть ручку. После некоторого сопротивления (намек, что сначала надо постучать) дверь открылась. Тоже пусто!

Но кровать прибрана, а на полках не хватает нескольких любимых игрушек. В груди потеплело, и он начал улыбаться: они же просто уехали! Элиза не стала дожидаться его и «Гольфстрима», вызвала такси и поехали в аэропорт. Ну и ладно, поскучает один, лишь бы с ними все было в порядке. Съездит на рыбалку, а то никак не соберется исследовать места выше по их речке…

А потом обернулся, и сердце упало: возле двери лежал открытый чемодан. Ассоль начала собираться, вот только уехать ей не пришлось.

Все вдруг потускнело. Он словно стоял над обрывом, и в темной глубине белесо вился не то туман, не то русло реки. Черная луна плыла в небе, или это он плыл к ней. Жуткий холод подступил к сердцу…

Очнись! Где-то в глубинах души пробудилось ожесточение — у него пытаются отнять самое дорогое! Стиснув зубы, он начал вытаскивать себя из темной ледяной трясины. Ведь все можно узнать. Повернулся и, спотыкаясь, пошел в свой кабинет.

Голубовато озарился дисплей управления домом. Показать все действия с момента его, Толумана, отлета! Вот закрылась наружная дверь — это он вышел, чуть позже двух… А вот — в пять с чем-то, открылась снова, впустив его обратно. Между этими событиями — НИЧЕГО!

Не открывалась ни одна дверь. Не включался и не выключался свет. Бездействовала сантехника. Никто не входил в дом и не выходил из него. Дом будто впал в беспамятство, когда Толуман вышел, и очнулся только с его возвращением.

Отключали электричество? Но автономного питания хватит на неделю даже в зимние морозы. Похоже, нечто вырубило всю электронику. Черная луна…

Толуман достал телефон и попытался вызвать Элизу. Из спальни, куда была открыта дверь, донеслась ее любимая мелодия — естественно, «К Элизе» Бетховена. Он вошел и открыл ее тумбочку, телефон лежал там. Машинально открыл свой ящик.

И увидел кристалл на цепочке — забыл взять с собой, — а в нем тлеющий красный огонек. Взял камень, и тот обжег ладонь ледяным холодом. Опасность! Но к чему это запоздалое предостережение, когда у него не осталось дочери, жены и матери?

— Мама! — с горечью сказал он. — Я потерял тебя. И я потерял Элизу и Ассоль.

Вдруг упало безмолвие, даже посвист ветра за окнами куда-то пропал. И внезапно кристалл полыхнул — не красным, но алым сиянием, так что тени метнулись к углам. Раздался голос матери — ясный и будто со всех сторон.

— Толуман! Я в состоянии Бардо^[81] и стою у Предвечного света. Скоро решится моя судьба, в этом свете видны все помыслы и деяния. Но я рискнула оглянуться и на оставленную Землю. Элизу и Ассоль уводят в Темный чертог. Толуман, тебе понадобится великая дерзость, потому что ты должен предстать перед ликами Владык тьмы…

Голос оборвался, но алый огонь продолжал гореть, лишь слегка потускнел. Вспомнилось — это старшая рогна зажгла его. Толуман стиснул камень в кулаке и позвал ее. Темнота в одном углу еще больше сгустилась, и только теперь он понял, что она все время была там.

— Я слышала все, Толуман, — прошелестел голос. — У дружбы с рогнами есть неудобства, уж извини. Редко кто сохраняет сознание в присутствии Начального света. Еще меньше тех, кто может сразу общаться с родными. Но матери пока не до тебя. Чего ты хочешь на этот раз? Ты ведь рассказывал Ассоль сказку о трех желаниях.

Толуман облизнул губы: — Мне нужно оружие. Если бы похитители были людьми, я справился сам. Но мои враги — не люди.

В ответ грустно прозвучало: — Рогны не нуждаются в оружии. И даже мне больше нет доступа в Темный чертог, пелена самого Люцифера накрывает его.

— А можно ли войти человеку?

— О, людям там рады. Они возвращаются оттуда верными служителями Чертога.

— Я видел некое оружие у отца Элизы. Кажется, его назвали клинком кармы.

— О да. Но только Владычица может дать его. И он никогда не передавался в руки смертных.

— Я попробую, — сказал Толуман. — Можешь доставить меня к Ней?

— Ты забыл, что не могу. Разве лишь твою бесплотную душу. Но я попрошу, и возможно она явится к тебе. Ведь ты сын Евгения Варламова, а он когда-то был избран Ею. Оставайся на месте и жди. Может, ожидание продлится долго, а может, всего ничего.

Тень растаяла, пусто и холодно было в спальне. Наверное, и отопление не работало в эти три проклятых часа…

Торжественные аккорды прозвучали в воздухе. Исчезло окно и стена. Открылся морской простор, и кружева пены вскипали у скал. Женщина стояла на воде, и сердце Толумана затрепетало — ее лицо было прекрасно, хотя странно туманилось. В ушах, или скорее в сознании прозвучало:

— Это мой любимый облик в вашем мире, такой я появилась перед отцом Элизы. Я знаю, чего ты хочешь. Все старшие рогны просили за тебя, а это небывалый случай. И я, пожалуй, исполню твою просьбу. Только знай, что взявший этот клинок перестанет быть человеком. У него будет иное служение в ином мире.

Толумана пронизывал огонь… или то был мороз? Но в центре всего оставалась ярость.

— Этот клинок поможет освободить Элизу и Ассоль?

— Если не он, что еще?

— Тогда я возьму его. А потом можешь располагать мною, как Тебе будет угодно.

— Возьми. И помни, что Закон должен быть исполнен.

Женщина вдруг оказалась рядом, сердце Толумана томительно заныло, а она подала клинок, лезвие которого голубовато мерцало.

— Протяни только руку, — предостерегла она. — Не касайся лезвия.

По руке пробежал озноб. Затем пальцы обожгло мимолетное касание женщины, а сердце забилось неровно. Рукоять оказалась теплой, словно сохранило тепло женской руки, но теперь вместо озноба легкое онемение распространилось до локтя.

— Ты должен пройти по Темному коридору и очень возможно, ты не вернешься. Тогда наша следующая встреча будет под стенами Исейона. Ты изменишься, но все равно сохранишь этот клинок.

Лицо женщины отдалилось, на мгновение снова распахнулся сумрачный морской простор, и все исчезло. Снова окно, и в нем горы за рекой. Пока еще его мир…

Но что делать с клинком, не носить же его просто так? Толуман пошел в гардеробную и достал собственный нож. Сколько лет не был на рыбалке!.. Ножны обтянуты белой оленьей шкурой, удобная петля, чтобы пристегивать к поясу — все сделано руками мамы. Клинок кармы оказался не так уж длинен и вошел, как влитой.

Теперь вниз. Можно бы заглянуть на пост охраны поселка, но теперь это ни к чему. Вывел из гаража новенькую «Ямаху-игл» Элизы. Как-то подшутил над нею за то, что сохраняет верность марке, а Элиза улыбнулась: — На ней я нашла тебя, и на ней хочу летать.

А куда лететь ему? Вряд ли Элизу и Ассоль увезли в Петербург, слишком далеко. Темный коридор открывается из разных мест, и самое вероятное — их увели из храма в Горном. Ты осёл, рано сбросил со счетов отца-настоятеля, а ведь получил предостережение!..

Толуман скрипнул зубами и вызвал диспетчера: — Маршрут на поселок Горный, экстренно, с превышением скорости. Дайте эшелон.

Выслушал предупреждение, что потом придется объяснить причину, но эшелон дали. От стона турбин заныло в ушах — Толуман добавил скорости и без того гоночной машине, сразу включив форсаж.

Миновал долину Эльги, справа остался их рудник, внизу быстро плыла мозаика речек, гор и болот. Дорога заняла всего час. Корпус глайдера мелко дрожал, и Толумана тоже трясло, но постарался говорить спокойно: — Горный, обозначьте место для экстренной посадки у здания администрации.

Поселок заметно расширился, появился небольшой аэропорт, но вряд ли Элизу и Ассоль увезли куда-то еще.

Как и двенадцать лет назад (Толуман провел молниеносный подсчет в уме) лазер указал, где садиться. Толуман вышел, когда глайдер еще раскачивался на опорах. К нему уже спешили трое в форме. Лица угрюмые, руки на кобурах.

— Карточку! — потребовал старший.

Толуман послушно протянул: — Мне нужен отец-настоятель. По договору с Империей, мы имеем право на срочные контакты с вашим руководством. Здесь указано, что я советник Верховного координатора.

Трое обменялись взглядами.

— Отец-настоятель сейчас… — начал один, но старший махнул рукой и странно поглядел на Толумана.

— Уже можно. Проверь его.

Третий охранник провел перед Толуманом сканером: — У него только ножик.

— Оружие придется сдать, — нахмурился старший.

— Какой якут без ножа? — изображая благодушие, улыбнулся Толуман, распахнул куртку и коснулся ножен. Очень не хотелось сразу кого-то убивать.

— И правда, — ухмыльнулся старший. — Если начнет буянить, отец-настоятель сам этим ножиком ему яйца отрежет. Не будем лишать его удовольствия.

Остальные двое заржали.

— Ступай, — сказал старший, возвращая карточку. — В обход здания.

— Знаю. — Толуман не спеша обошел административное здание. По пути глянул вдоль улицы — там так и стоял дом, где едва не сгорел с Еленой. Не везет с ним женщинам: одна погибла, другую цинично использовали, а третью, самую любимую, увели прямиком в ад. Снова от вспышки ярости все поплыло перед глазами, с трудом взял себя в руки. Вот и опять придавленный к земле купол, здешний храм не особо старался выдать себя за христианский.

Внутри голубоватый полусвет, а за конторкой (неужели тут продают свечи?) женщина с тяжелым подбородком.

— Я к отцу-настоятелю, — небрежным тоном сказал Толуман.

— Да, мне сообщили, — холодновато ответила женщина. — Вам туда. — И показала на дверь в боковой стене.

Толуман вошел.

Вместо окна свод из голубого поликарбоната, несколько кресел и массивный стол. Отец-настоятель не сидел за ним, а стоял перед Толуманом, и внешность не особо изменилась — тот же жесткий взгляд и раздутые крылья носа, только одет теперь в красную кардинальскую мантию. И как к нему обращаться: «Ваше преосвященство»? Обойдется.

— У вас моя жена и дочь, — резко сказал Толуман. — Вы забрали их, чтобы отвести в Темный чертог. Не отпирайтесь, мне известно наверняка.

— Вот как, — скривил губы отец-настоятель. — И откуда?

— Вам незачем знать. Вы отведете меня добром или…

— Или что?.. — собеседник издевательски улыбнулся.

Снова вспышка ярости, но она не ослепляет и ее легко контролировать. Толуман распахнул куртку, бросил ее на пол и достал из ножен клинок. В голубоватом свете лезвие отливало холодной синевой.

— Надо же, — теперь отец-настоятель поднял брови. — Действительно, якут с ножом, как мне и сказали А как насчет этого? — И достал из складок мантии парализатор. — Продолжим разговор позже и в ином месте. Значит, вам в Темный чертог?..

Клинок короткий, а подойти вплотную Толуман не успеет. Но страха не испытал — сразу явилось знание, что надо делать, и просто вытянул руку с оружием в сторону парализатора. То ли его ненависть излилась по лезвию, то ли беззвучно сверкнула синеватая молния.

Что-то стукнуло. Отец-настоятель дико закричал. Он стоял, держась одной рукой за окровавленное запястье, а на полу валялась отсеченная кисть и парализатор.

— Мы поговорим сейчас, — сказал Толуман. Он обошел противника, отшвырнув носком ботинка парализатор в угол. На столе была кнопка, явно для вызова, нажал ее. Если явится охрана… что ж, он теперь знает, что клинком кармы легко убивать.

В открывшуюся дверь вошла женщина, которая раньше сидела за конторкой. Глянула на отца-настоятеля, сжала губы, но больше не сделала ни движения. Скорее всего, видела происшедшее на дисплее внутренней связи. Хорошая выучка.

— Наложите турникет своему боссу, — сказал Толуман. — И еще укол обезболивающего и стимуляторы. Мы не закончили разговор.

— Выполняй, — прохрипел отец-настоятель, оседая в кресло. — Охраны… не надо.

Женщина послушно исчезла и быстро вернулась, видимо аптечка была под рукой. Не говоря ни слова, вспрыснула лекарства, с профессиональной ловкостью сделала перевязку и подвесила раненую руку на груди изувеченного.

— Отрубленную кисть положите в холодильник, — сказал Толуман, — ее можно пришить обратно. И возвращайтесь, с креслом-каталкой. Мы немного прогуляемся, а потом заберете своего начальника обратно.

Отец-настоятель тяжело дышал, злобно поглядывая на Толумана, и тоже не произнес ни слова. Кровь пропитала бинты, зловеще гармонируя с красной мантией. Женщина скоро вернулась с креслом-каталкой — действительно, хорошо выучена — и помогла боссу перебраться в него, а потом взялась за рукоятки.

— Ну, поехали, — сказал Толуман, не возвращая клинок в ножны. Неприятная дрожь пробегала от него по руке, и вообще было холодно и неуютно. Каково-то там Элизе?

Обратно в зал, а дальше уже все знакомо: дверь слева от царских врат, пандус ведет в глубину, те же изображения — на этот раз они не вызвали никаких эмоций. Вот и дверь с руной бесконечности наверху…

— Ты точно желаешь туда? — слабым голосом спросил отец-настоятель. — У тебя непростой клинок, однако против владыки Темного чертога он не поможет.

— Я погляжу, — сказал Толуман. Приостановился у двери и посмотрел на отца-настоятеля. В красной мантии, с окровавленными бинтами и белым изможденным лицом, тот напоминал персонажа с картины Эль Греко. — А может, перерезать тебе горло на прощание? Чтобы не творил больше пакостей.

Видно, что-то особое прозвучало в его голосе, потому что отец-настоятель побелел еще больше и съежился в каталке.

— Я… не тронул… твою жену и дочь, — с трудом выговорил он. — Я лишь слуга… владыки Темного чертога.

В голосе не было прежней неумолимости и жестокости. Лепетала помятая кукла в нелепом красном балахоне.

— Скорее ты раб, — сказал Толуман. Спрятал клинок в ножны и вошел в дверь.

На этот раз идти не пришлось. Темнота, знакомый перебой сердца… А вдруг туннель забросит куда-то в дальний угол Вселенной? Хотя нет, должен открыться туда же, куда и в последний раз.

Медленно просветлело.

Высокие стены из чего-то, похожего на черный мрамор. Багровый потолок со сполохами, словно вплотную нависла поверхность красного карлика. Пол в черно-белую шахматную клетку, с диковинной мебелью на нем. Причудливые темные цветы в вазонах, и в сердцевине каждого цветка тоже тлеет багровый огонь. Трон — весь в самоцветах, переливающихся синими и зелеными огнями. Кто-то сидит на троне…

А потом увидел Элизу и Ассоль. Они сидели на черной скамье и молча смотрели на него. Сквозь тело прошла горячая волна радости, но он не бросился к ним.

— Привет! Я так рад вас видеть.

Ассоль попыталась было вскочить, но Элиза предостерегающе положила ладонь на ее колено и кивнула в сторону трона. Багровый свет разгорелся сильнее, и стало видно лицо, будто высеченное из темного камня, и обнаженный мускулистый торс.

— Приветствую и тебя, Рарох, — сказал Толуман. — Ты не звал меня, однако я пришел. А где же сам хозяин Темного чертога?

— Он поручил принять гостей нам, — женщина вышла из черных цветов. Зеленое платье почти не скрывало наготы, красная роза покачивалась в мертвенно-белой руке. Лилит!

— Угощайся, Толуман. — Женщина повела розой, и из пола поднялся богато сервированный стол.

— Не ешь и не пей, Толуман, — впервые подала голос Элиза. — Но если хочешь забыть меня, то поешь и попей. Тогда я буду лишь изредка являться тебе во снах.

— Я не буду ни есть, ни пить, — сказал Толуман, надеясь, что голос его звучит ровно. — Моя жена и дочь в плену, а не в гостях.

— Тогда потанцуй с хозяйкой, Толуман. Владыка Чертога будет гневаться, если мы плохо примем гостя.

Стол исчез, и багровый луч высветил оркестр у стены. Диковинные инструменты, чешуйчатые рыла, хвосты — музыканты не были людьми. Толуман глянул раз и отвел глаза. Ассоль смотрела как зачарованная.

Раздалась музыка, томная и завораживающая. Лилит приблизилась и положила оголенные руки на плечи Толумана. Даже сквозь рубашку обожгло прикосновение ее сосков. По телу прошла сладостная дрожь, и Толуман невольно обхватил ладонями талию женщины. Лилит победно улыбнулась и повлекла за собой в томительно-сладостном танце.

— Не смотри, Ассоль, — сказала Элиза. — Тебе рано видеть, как соблазняют мужчин.

В чреслах Толумана будто разгорелся огонь. Лилит приблизила кроваво-красные губы и уже влекла к занавешенному проходу в стене. Багровый потолок разгорался и тускнел в ускоряющемся ритме. Огонь… он что-то смутно напомнил.

Багряное в сполохах пожара, чумазое и прекрасное лицо Элизы!

На Толумана будто обрушился ледяной ливень. Он покачнулся, и руки соскользнули с талии Лилит. Увидел рядом ее разгневанные глаза, нагнулся и коснулся губами руки женщины — ни тепла, и ни холода.

— Благодарю за танец, мадам.

Лилит медленно отступила и опустилась в черное кресло, закинув ногу за ногу. Полупрозрачная ткань соскользнула с бедра. Толуман отвернулся и сделал шаг к подножию трона.

— Не так быстро, Толуман, — фигура в темном шагнула вперед, и белые пальцы легли на рукоять меча. — Твое поведение неуважительно, и я вызываю тебя на поединок.

Толуман пожал плечами и вытащил свой клинок. От голубого сияния потускнел багровый потолок. Темная фигура издала шипение, как змея.

— Опять! Но я воин и должен сражаться.

Его меч со свистом оставил ножны, но Толуман, хотя клинок и был коротковат, с лязгом парировал удар. Дядя Сэргэх учил драться на ножах. Все же против длинного меча будет трудно…

Меч Темного воина издал стон, как живое существо, и разлетелся пополам. Противник Толумана посмотрел на рукоять с обломком лезвия, оставшуюся у него.

— Как видно, ты отдал душу за свой клинок, Толуман.

— Да, — сказал он. — Пришлось.

— Ты зарубишь меня?

— Зачем? — пожал плечами Толуман. — Только если не отпустите мою жену и дочь.

Темный воин отсалютовал обломком меча, бросил его под ноги Толумана и отступил прочь.

Толуман медленно поднялся по ступеням трона и остановился перед Рарохом. Посмотрел ему в глаза: опять темная бездна, где плавают смутные белые пряди. Он отвел взгляд, но голос не дрогнул, когда заговорил:

— Ты самый мудрый из троих. И самый коварный. Не скажешь, зачем владыке Темного чертога понадобились моя жена и дочь?

— Спрашивай его, Толуман, — снова заговорила Элиза. — У тебя клинок кармы, я узнала его. Даже Владыки вынуждены отвечать тебе. А ты, — она обернулась к Ассоль, — закрой уши. Хотя лучше это сделаю я.

Она привлекла дочь и прижала ладони к ее ушам. Та дернулась, но потом затихла, продолжив глядеть на Толумана широко открытыми глазами.

Рарох тяжко вздохнул, и эхо отдалось от стен сумрачного зала.

— Наш Повелитель хочет попасть в Сад. Если посеять в Исейоне горсть черных кристаллов, темные храмы появятся по всей Земле. Псы охраняют Сад в основном от Него. Как мы выяснили, есть два способа попасть в Сад. Первый — стать с ним одной крови, и это буквально. Но трансмутировать каплю чьей-то крови в энергии Сада может только его Владычица. Во втором случае можно обойтись без нее… — Рарох осклабился. — Достаточно вступить в телесную близость с обитателем или обитательницей Сада. Псы понимают это — самец приводит подругу в свое логово, или она его — и пропустят. Конечно, такое бывает исключительно редко.

— Что? — Толуман не верил своим ушам. — И для этого владыке Чертога понадобилась Элиза? Чтобы изнасиловать ее и попасть в Сад?

Лицо Рароха исказилось в гримасе, и было видно, как ему не хочется говорить.

— Не Элиза. Для Псов ее запах связан с твоим. Если они почуют запах Элизы от другого мужчины, то разорвут его в клочья, будь то сам владыка Темного чертога. Нужна Ассоль, ее запах пока не связан ни с кем…

— ЧТО? — в ушах Толумана зазвенело, а пальцы стиснули рукоять до боли в суставах. Он сделал шаг к Рароху, поднимая клинок.

— Толуман!.. — предостерегающе сказала Элиза.

— Действительно, Толуман. — Было видно, как капли пота стекают по посеревшему лицу сидящего. — Если ты убьешь меня, мы очень долго не сможем поговорить. Владыка Чертога не посмел коснуться ее…

Толуман молчал, но такой ненависти еще никогда не испытывал. А Рарох торопливо продолжал: — Он сразу почувствовал неладное. Оказалось, что Ассоль танцевала внутри Пламенного цветка. Ее тело пронизано вибрациями Огненного мира, губительными для нас. Наш повелитель отбыл… так сказать, для консультаций. Ценная добыча в клетке и непонятно, что с нею делать. Конечно, можно принести кровавую жертву, но не будем ли мы вообще стерты из мироздания?

Вот почему так таинственно выглядели Элиза и Ассоль по возвращении из храма Огненного цветка. Его дочь танцевала среди языков пламени — как такое возможно?..

Толуман медленно опустил клинок, и было видно, что Рарох расслабляется.

— Значит, ваш хозяин сбежал, — сказал Толуман. — Оставил вас разбираться.

— Скорее, проявил разумную осторожность… — слова Рароха прозвучали глумливо.

— Ладно, — сказал Толуман. На смену ненависти пришла неимоверная усталость. Он кивнул на Элизу и Ассоль. — Отпустишь их?

— Они свободны, — в голосе Рароха снова появилась надменность. — Но кто освободит тебя?

— Мы уйдем вместе, — сказал Толуман. — А там я разберусь.

Он повернулся, но, сделав шаг, приостановился: — Не вздумай помешать нам. Иначе я вернусь за тобой.

— Я знаю, — гулким эхом отдались от стен слова Рароха.

Толуман подошел к скамье, где сидели Элиза и Ассоль, убрал клинок и подал им руки. Ассоль схватилась за левую, а Элиза взяла правую, но обе держались чуть поодаль, и Толуман не чувствовал тепла их рук.

Вход в Темный туннель и здесь был треугольным, и вдвое выше человеческого роста. Толуман не стал оборачиваться, но Ассоль боязливо оглянулась. На этот раз шли долго, в молчании. Справа от Толумана шла его жена, а слева дочь, но словно холодная прозрачная стена отделяла обеих.

Наконец впереди забрезжил свет, белый и печальный. Неожиданно вышли на террасу. Стало видно, что это лунный свет льется на каменные плиты, а за смутно видимыми деревьями темнеет бездна. Толуман оглянулся: сзади не треугольный проход, но арка и колонны дворца. Мраморные львы сторожат широкую лестницу.

Ассоль захлопала в ладоши: — Я была тут! Мы в Саду!

— Да, — холодновато сказала Элиза. — Это одна из Ее резиденций и, естественно, называется «Вечность». А вот и Она сама.

Женщина появилась у оскаленной пасти одного изо львов. Прекрасно и холодно, как мрамор, было ее лицо.

— Вот и всё, Толуман. — Голос снова звучал прекрасной мелодией, но почему-то холодная дрожь прошла по телу. — Ты справился. Попрощайся и пойдем.

— Ты куда, пап? — удивленно спросила Ассоль.

— Его служение будет под стенами Исейона. Взявший клинок кармы не может вернуться в мир людей.

— Постой! — гневно сказала Элиза. — Ты отнимаешь у меня мужа? Не смей, я люблю его. Ты одна из Владык и можешь отменить закон, по крайней мере для него.

Она гордо выпрямилась, и в серых глазах зажегся таинственный мерцающий свет, какой Толуман видел прежде лишь раз. Хозяйка Сада отступила назад и как будто была ошеломлена.

— Ты говоришь, как имеющая Власть. Кто ты, Элиза?

В следующий миг Элиза оказалась у ее ног и обняла колени.

— Я только жена своего мужа, и прошу его обратно. Пожалуйста! Я знаю, что ты можешь.

Хозяйка Сада помолчала, и было видно, как свет неуверенно колеблется вокруг ее лица.

— Хорошо, — наконец молвила она. — Пусть даже я буду стерта из мироздания. Уж извините за театральность. Возможно, это в последний раз.

Она подняла руку, и будто лунное сияние пролилось с нее на землю.

— Я отменяю Закон кармы для прошлой жизни этого мужчины. Пусть он не получит воздаяния — ни награды, ни кары.

Тихо прозвенело в воздухе, и каменные плиты словно качнулись под ногами. Хозяйка еще постояла с воздетой рукой, а потом удивленно оглянулась.

— Надо же! Я только что отменила Закон, и не умерла навечно. Теперь ты, Толуман, начинаешь жизнь с чистого листа. Отдай клинок.

Толуман протянул, и тот исчез в складках одеяния женщины.

— Ты никогда больше не коснешься его. И никто из живущих на Земле. Я получила великий урок и даже не знаю, что вам сказать — прощайте или до свидания.

— До свидания, — неожиданно сказала Ассоль.

Женщина покачала головой и улыбнулась, будто зарница мелькнула вокруг. А потом исчезла.

Ассоль бросилась к Толуману и обняла так крепко, что перехватило дыхание. А следом и Элиза нежно коснулась поцелуем его щеки.

— Как прекрасно, Толуман, я восхищаюсь тобой! Я словно вернулась в чудесный сон, на берег той солнечной реки. А еще… — но она покосилась на Ассоль и с озорной улыбкой прижала палец к губам.

Так вот чего он желал! Наверное, мать воспитывала его слишком сурово. Мечтая о Великой северной и строя ее, он в действительности хотел любви и принятия, чтобы однажды отец или кто другой ласково коснулся его волос. Ему это было дано — и даром, а он едва не потерял. Но не потерял…

Они сидели на плитах, прислоняясь к постаменту одного изо львов. Ассоль передернула плечами:

— Было мерзко в этом Темном чертоге. Я испугалась, особенно той женщины-ведьмы.

Элиза беспечно улыбнулась: — Они испугались тебя куда больше… Но кажется, за нами приехали.

Лунный свет потускнел и разгорелся снова. От воздушного вихря закачались бесцветные розы. Залитый белым сиянием, на каменных плитах стоял глайдер.

— Точка перехода прямо здесь, — сказала Элиза. — Похоже, это мой в общем-то любимый брат.

Матвей вышел и покрутил головой:

— Надо же, никогда не был здесь в этом потоке времени. Бесподобно!.. У подружки Кэти, Сильвии, похоже закончилась черная полоса. Даже обрела новые способности. Она ясно увидела, где вы будете, ну а Кэти сразу отправила меня за вами. Летим домой.

— Возможно, ты хочешь отдохнуть у родителей, — повернулся к Элизе Толуман. — Уже потом полетите в Москву.

— Нет, — сказала Элиза, крепко беря его под руку. — У тебя осталось не так много трудов, Толуман. Ты закончишь их, и потом мы будем больше жить для себя. А сейчас мы летим домой.

— Да, — сказал Толуман. — Пусть так и будет.

* * *

Кэти

На следующий год произошла сбойка западного и восточного участков Берингова туннеля.

Еще через год все было завершено…

Они стояли на платформе в Усть-Нере. Вместо вокзала пока был временный павильон, но железнодорожники сработали четко. Одновременно, плавно сбросив скорость с трехсот километров в час, подкатили поезда: с востока — из Эдмонтона, и с запада — из Москвы. Кэти улыбнулась: Толуман немало похлопотал, чтобы обеспечить такую синхронность. Так же одновременно поезда и уйдут — один на запад, а другой на восток. Сам Толуман ушел вместе с Матвеем, ставить глайдеры на грузовые платформы. «Ямаху-игл» Элизы транспортировали в Москву, а хитроумный аппарат Матвея — в Эдмонтон. Потом заранее нагруженные платформы будут прицеплять к поездам во время кратких остановок, но сегодня спешки не было. Пассажиры были в основном туристы, немало заплатившие за билеты на первый сквозной рейс по Великой северной магистрали. Они высыпали на платформу с приветственными криками в адрес Кэти и Элизы, хотя охрана не подпустила их слишком близко. Ассоль покровительственно держала Бориса за руку, а Элиза покачивала детскую коляску.

— Какой милый! — сказала Кэти, заглядывая в коляску. — Сколько ему?

— Уже годик, — ответила довольная Элиза. — Вот надумали, а то что Ассоль растет одна?

В последние два года виделись редко, так что немного поболтали.

— Продала коттедж в Усть-Нере, — сказала Кэти. — В основном планирую жить в Эдмонтоне, туда смещается деловая жизнь Канады. Борис будет там ходить в школу. А вы в Москву?

— Да. — Элиза оглянулась на дочь и понизила голос. — Балериной Ассоль уже вряд ли станет, но вокруг храма Огненного цветка создается что-то небывалое. Ассоль там очень ждут. И для Толумана удобно, в Москве западная штаб-квартира консорциума… А вот и они.

Появились Матвей с Толуманом, и несколько журналистов поспешили заснять всех четверых на фоне вагонов с надписью «Москва — Эдмонтон». Как публичная фигура, Кэти отменила запрет на свои изображения.

— Привет, Толуман, — сказала она. — Тебя не было на Первом конгрессе в Эдмонтоне. На Московском будешь?

— Да, — кивнул Толуман. — В России пока не особая демократия, так что Братство без голосования включило меня в список и на Московский, и на Объединенный конгресс.

— Тогда встретимся на Объединенном, — улыбнулась Кэти.

Один журналист все-таки прорвался, и Кэти жестом остановила пытавшегося помешать охранника. Зачастил по-английски:

— Миссис Варла (Кэти сохранила фамилию Варламовых, хотя в Канаде ее давно урезали), вас считают одной из самых вероятных кандидатов на пост президента Северной федерации. Что бы вы сказали о…

Кэти покачала головой: — Ну, это еще вилами на воде писано (журналист озадаченно моргнул). И в любом случае, это будет весьма формальная должность. Вы едете в Эдмонтон?

Журналист кивнул: — Да, возвращаюсь обратно вашим поездом.

— Тогда лучше побеседуем в пути, — и она кивнула охраннику: — Потом пропустите в наш вагон.

Прозвенел звонок, и Кэти рассмеялась — Толуман тщательно скопировал былые железнодорожные формальности. Журналисты засуетились — должно быть, она эффектно выглядела, смеющаяся на фоне сумрачных гор вокруг Усть-Неры. А она на прощание обняла Элизу и Толумана.

Потом отступила к дверям вагона и вздохнула:

— Надеюсь, мы проживем еще долго и счастливо. Но наши лучшие годы прошли здесь. Что же, мы сделали все, что могли.

Эпилог

Усть-Нера так и осталась небольшим городом, хотя и благоустроенным. Но вокзал строил один из лучших архитекторов Северной федерации, и здание похоже на птицу в полете. И памятник на привокзальной площади принадлежит именитому скульптуру. На невысоком постаменте стоят четверо. Мужчина обнимает женщину за плечи, и ее волосы струятся, будто на нездешнем ветру. В руках другого мужчины, чуть в стороне, развернутый свиток со схемой Великой северной магистрали. За ним еще одна женская фигура — единственный случай, когда рогны позволили изваять одну из своих. Она стоит вполоборота, гордо выпрямившись и приложив руку козырьком ко лбу, словно вглядываясь во что-то, еще неведомое обычным людям.

Евгений Кривенко Танцующая в огненном цветке

Глава 1

1. Нулевой аркан: «Глупец» (The Fool)^[82]

Нет закрепленной позиции в колоде карт Таро, это может быть и карта 22, ключевая карта. Изображен юноша, который идет налегке. На плече жезл с узелком. В узелке его багаж: память, знания и напутствия, которые дали ему в дорогу, а жезл означает стихию огня. На юноше драгоценный пояс, под ногами пропасть, но взгляд устремлен вверх. Солнце освещает ему дорогу. Возле ног белая собака, в других версиях карты — рысь.

Илья наконец вывернул камень из дна пересохшего ручья и присел на краю западины отдохнуть. Бульдозеру тут не развернуться, мешают скалы, а под галькой обнаружились отложения, нашпигованные крупицами золота и мелкими самородками. Не зря решил обследовать речку, пока бульдозер простаивает.

Чуть отдышавшись, высыпал добычу на тряпку — граммов двести, неплохо для нескольких часов работы. Пожалуй, Феде не обязательно спешить с запчастями для бульдозера. Еще несколько таких дней, и можно махнуть с Мариной в южные края. Хотя жаль расставаться с золотом, так и любовался бы мягким желтым сиянием…

Со стороны речки налетел порыв холодного ветра. Илья обернулся: вихрь пыли закружился меж валунов. Несколько секунд, и все стихло. Хмурое ущелье, низкие облака, опасности как будто нет. Он отвернулся, еще разок поглядеть на золото. Но оно уже потускнело, ненадолго выглянувшее солнце опять спряталось за облака… А сзади послышались шаги — кто-то даже особо не скрывался.

По телу пробежали морозные иголки, будто зимой выскочил из бани нагишом. Он схватил ремень лежавшей рядом двустволки, но встал без спешки: уже проморгал незваного гостя. Дурак, устроил тут выставку!

К нему подходил человек, и как сумел появиться незаметно? Илья то и дело оглядывал окрестности на случай медведей. Хотя сейчас конец лета, еды хватает, и медведи не особенно опасны… А вот в облике незнакомца что-то странное. Одет по-городскому, на ногах ботинки вместо сапог. Это в таежной-то глуши!

— Здорово! — буркнул Илья. — Чего подкрадываетесь? Мог и выстрелить с перепугу, доказывай потом, что ты не медведь.

Человек разглядывал его, чуть склонив голову набок. В лице что-то от пса: большой нос, оттопыренные уши, широко расставленные глаза со скошенными к носу уголками. Оружия не видно.

— Это надо же, золотоискатель! — насмешливо сказал он. — И чего в нем нашли?

— Вы о чем? — удивленно спросил Илья.

Вместо ответа человек выбросил вперед руку, в ней что-то блеснуло. Илья машинально ушел в сторону, одновременно поднимая ружье. Живя в тайге, привыкнешь быстро поворачиваться, иначе ты не жилец. Но незнакомец оказался проворнее, левую руку Ильи пронзил ледяной укол. Тут же она одеревенела, а следом и по телу стало распространяться онемение. Илья выронил ружье и осел на гальку. Чтобы совсем не упасть, пришлось опереться правой рукой. Мысли потекли замедленно.

Что с ним сделали?.. Не похоже на парализатор, там сразу теряешь сознание… Что незнакомцу надо, золото?..

А тот достал из кармана куртки что-то вроде нашлепки, и с маху прилепил ко лбу Ильи. Холодно, неприятно, голова сразу заболела. В руках незнакомца оказалось нечто вроде телефона.

— Давай побеседуем, — сказал он. Голос резкий, лающий. — Если будешь врать, получишь болевой разряд. Первый вопрос. Что ты знаешь о мире под названием Сад?

— Чего? — вяло спросил Илья. Мысли ворочались с трудом, но он добавил: — У нас под окнами есть садик, только это никакой не мир.

Незнакомец глянул на свой «телефон» и хмыкнул. — Второй вопрос. Что тебе известно о Темном чертоге?

Голова болела все сильнее. Что за дурацкие вопросы?

— Без понятия, — сказал он.

Незнакомец хмыкнул: — Ну и олух попался. Ладно, третий вопрос. Кто такие даймоны?

Илья попытался сглотнуть, но во рту пересохло.

— Тоже не знаю, — выдавил он.

Левую руку закололи бесчисленные иголки, осторожно пошевелил ею. Незнакомец презрительно сплюнул:

— Что ты знаешь освоем отце?

— Почти ничего, — вяло сказал Илья. — Родители развелись, и мама не любит о нем вспоминать. Только сказала, что русский.

Тело скрючило от болезненного разряда.

— Ты знаешь что-то еще! — требовательно сказал незнакомец.

Язык стал поворачиваться, будто сам по себе.

— Ну, из разговора с отчимом слышал, что она по глупости залетела, и пришлось выйти замуж. Скоро развелась.

Стало противно оттого, что выбалтывает такие вещи. А незнакомец пожал плечами и спрятал «телефон» обратно в карман.

— Достаточно, — сказал он. — Просто болван какой-то, и возиться нечего. Я бы вообще оставил тебя в живых. Но… — Он сорвал нашлепку со лба Ильи и покосился на кучку золота. — И причина банальная, ссора из-за золота.

А следом в его руке появился… пистолет! Даже не парализатор.

В него сейчас будут стрелять?! Илья попытался вскочить, однако левая рука подогнулась, и упал спиной на гальку. А незнакомец вдруг расхохотался:

— Это надо же, золотоискатель в рваных штанах!

Действительно, силясь свернуть валун, порвал штаны в промежности. А незнакомец, отсмеявшись, повернул голову:

— Твои приятели, что ли? Пожалуй, услышат выстрел. Ладно, живи… золотоискатель. Про меня и вопросы никому не рассказывай, иначе вернусь.

Он повернулся, сделал несколько шагов и… исчез. Илья только похлопал глазами. Как будто слабое мерцание, и опять вихрь пыли закружился в воздухе.

Илья с трудом поднялся на ноги, помахал руками — левая слушалась уже лучше. По осыпи действительно приближались двое. Эти со стороны заимки — наверное, прилетели на глайдере. И опять незнакомцы! Илья потянул с земли ружье.

Один человек, в куртке защитного цвета с какой-то эмблемой, успокаивающе поднял руку: — Ну-ну, мы с миром.

Илья скосил взгляд на второго: а у этого в руке парализатор, двустволку и поднимать нечего.

— Положи ружье, — хмуро приказал тот. На куртке такая же эмблема — похоже, не бандиты, так что Илья нехотя опустил двустволку на камни. Все равно рука еще плохо слушается. Ну и денек, одни приключения.

Первый, видимо старший, присел на корточки перед золотом: — Неплохая добыча, паря. Но это уже не твое.

— У меня лицензия на год, — хмуро сказал Илья. — Даже если не продлят, до конца сезона имею право вести добычу.

Интересно, а первый визитер с этими двумя как-то связан?

Старшой цыкнул языком: — Уже не продлили. К тебе претензии по поводу уплаты налогов, да и нашей компании пошли навстречу. Надо обустраивать полигон, пригнать технику…

Илья лучше разглядел эмблему: силуэт горы с буквами «NM». «Northern Mining» — крупнейшая горнодобывающая компания по обе стороны Берингова пролива, такие с властями накоротке.

— Мы из охраны, удостоверение показать? — продолжал старшой.

— Пошли вы… — угрюмо сказал Илья. Теперь еще и богатая корпорация на его голову. — Поеду в Администрацию разбираться, по какому праву здесь шляетесь?

Он потянулся забрать золото, но на руку наступили сапогом. — Повежливее! Я сказал, что золотишко уже не твое.

На этот раз сдержаться не удалось, предыдущая встреча довела до белого каления. Илья выдернул руку, замахнулся и даже успел съездить по физиономии наглеца. Но тут же куда-то поплыл, и очнулся, опять полулежа в своей яме.

Старшой, сидя на камне, прикладывал платочек к скуле. Его напарник все еще держал оружие наготове.

— Познакомился со станнером? — ухмыльнулся он. Илья слышал, как сквозь вату. — Я влепил тебе половинный заряд. Надо бы полный, а лучше два, чтобы медведи тебя подобрали. Но мы сегодня добрые. Только учти, — он коснулся значка, — все записано. Неспровоцированное нападение на сотрудника охранной службы. Если дать этому ход, загремишь в центр коррекции на несколько месяцев. Так что лучше не возникай.

Старшой спрятал платочек и сплюнул в сторону Ильи. — Золотишко мы заберем, в компенсацию морального ущерба. Надо бы тебе накостылять, но сейчас и так отходняк будет, еще сапоги заблюешь. Технику свою можешь забрать, когда хочешь.

Он стряхнул золото Ильи в пакет и встал. — Покудова.

Илья был не в состоянии ответить. Тело свела судорога, голова раскалывалась от боли, к горлу подступила горечь, а следом вырвался едкий поток блевотины. Не скоро пришел в себя и, мокрый от пота, уселся на краю западины. Слышал про эти станнеры: оглушают ненадолго, и для полиции это удобнее, чем возиться с бесчувственным телом. Но от парализатора отходишь легче, провалялся как-то час в полицейском участке. Ну и досталось сегодня. Хотя… если бы эти двое не подошли, мог уже валяться трупом. Ладно, тут все ясно: хоть и охранники, не откажутся от поживы. А вот первый? Что ему было надо? И что за техника — глайдер, которого не видно?..

Наконец получилось встать. Илья подхватил двустволку и заковылял к заимке, лом и скребок придется оставить. Ребятки из «Northern Mining» скорее всего, прилетели на глайдере, но теперь их и след простыл. Возле жилого вагончика стоял бульдозер с открытым капотом и глайдер Ильи. С хмурого неба опять накрапывал дождик, окрестные сопки заволокло туманом — осень. Все равно успели бы намыть до зимы еще золота. А теперь…

Илья сплюнул горькую слюну. Надо звонить Феде, чтобы не спешил с деталями. Позвонить Марине, что вернется в Магадан раньше времени. Вряд ли она обрадуется, в этот раз не привезет золота. В Администрацию лучше явится сам, выяснить насчет лицензии. Хотя… эти из «Northern Mining» подстраховались, засняв видео. «Больно ты скор кулаками махать», — порой вздыхала мать.

Он умылся под рукомойником, поглядывая в осколок зеркала. Все-таки откуда у него по-якутски округлое лицо, да еще и скулы выдаются? То и дело принимают за якута, хотя, по словам матери, отец был русский. И волосы рыжие…

Он переоделся и затолкал рабочую одежду в багажник, постирает у Марины. Потом заложил дверь вагончика двумя ломами, чтобы не забрались медведи, и полез в глайдер. Кресло жалобно пискнуло, глайдер давно пора менять. Только на какие шиши? Хорошо еще, что аккумуляторы держат заряд.

Он поднялся на высоту две тысячи метров, чтобы не врезаться в горы, и включил автопилот. Будто серый занавес укрыл все вокруг. Так… сначала Марина — уже тоскливо без женщины. Она все надеется, что женится на ней, а ему не особо хочется. Постель, да наспех приготовленные пельмени из магазина — вот и все, что их связывает. И так всю жизнь? Хочется чего-то большего…

Похоже, Марина перестала надеяться. Лету из верховьев Омолона до Магадана два часа, и пока добрался, пока ехал по улицам (взлеты-посадки в городе с недавних пор запретили), прошло все три. На звонок никто не отозвался, а когда открыл дверь своим ключом, в прихожей ждала сумка с его вещами — Марина предпочла выставить без объяснений. Хотя квартира куплена на его деньги, и с отделкой две зимы горбатился. Но видно решила, что хватит: зачем он ей нужен без золота?

Илья потоптался, с досадой бросил ключ на пол, подхватил сумку и ушел. Не будет скандалить с женщиной. Переночует в гараже, там у него оборудована койка. Наверное, и в самом деле лучше расстаться и найти другую бабу. Но для этого нужны деньги, а тут с лицензией полный облом. Только дела стали налаживаться…

В гараже вывалил рабочую одежду — придется отдать в прачечную — и подумал, где помыться самому: два месяца в тайге, а завтра в администрацию. На всякий случай позвонил матери — кажется, отчим с дочерями собирался съездить к родителям.

Никто не ответил, хотя выждал несколько звонков. Что такое? Метка телефона совпадает с квартирой, но не берет ни мать, ни кто другой. Ну, те скорее всего уехали, а мать могла выйти погулять. Но стало тревожно, опять вспомнился таинственный незнакомец. Погнал к дому.

Странно, дверь квартиры не заперта. Будто промозглым холодом потянуло из верховьев Омолона. Не снимая ботинок, Илья заглянул в ванную, потом прошел в гостиную.

Мама! Полулежит на полу, откинув голову на диван. Встал перед ней на колени: дыхание слабое, и пульс едва прощупывается как тонкая ниточка. Мама сердечница, так что лекарства всегда под рукой. Илья торопливо отыскал упаковку нитроглицерина и засунул таблетку маме под язык. Надо бы укол, скорее вызвать скорую.

Он позвонил, но ждать придется минут двадцать! Снова встал перед матерью на колени. Вдруг она открыла глаза.

— Илья, — хрипло сказала она. — Слушай внимательно. Меня скоро не будет. Приходил кто-то, с собачьим лицом и допрашивал о твоем отце. Бил электрическим током… — Она закашлялась, а потом с трудом проговорила: — Все из меня вытянул, прости, что не рассказала тебе раньше …

— Мама, лежи спокойно, — запротестовал Илья. — Сейчас приедет скорая.

— Нет! — из груди матери вырывались хрипы, но она упорно продолжала: — Иначе будешь тыкаться как слепой котенок… Знай, я не была замужем до того, как приехала в Магадан. Развод — это выдумка…

— Но ты же рассказывала об отце! — вырвалось у Ильи. — И алименты приходили.

Слабая улыбка озарила лицо мамы.

— Конечно, у тебя был отец. И конечно, перечислял алименты. Слушай… Я жила в Петербурге, была молодой и глупой. В Империи нам вешали лапшу на уши насчет арийского происхождения русских. Я как последняя дура, записалась в программу по генетическому оздоровлению русской нации. Компьютер выбирал мужчину, по всем признакам отвечавшего арийскому типу. Обычно из-за пределов Империи, чтобы увеличить генетическое многообразие. Ну а мы, молодые девчонки, должны были спать с ними, чтобы рожать детей арийской крови. Так мы выполняли патриотический долг, и заодно нам обещали разные льготы. Вот так я познакомилась с твоим отцом, в питерской гостинице. Он назвался Владом Пинегиным, приехал по каким-то делам. Я его уломала, нас учили, как это делать. Даже сказала, что покончу с собой, если меня прогонит. Мы провели вместе ночь, и больше я его не видела. А на следующий год родился ты. Конечно, обещанных льгот я не увидела, дали только комнату в малосемейке…

Мать закашлялась, грудь вздымалась и опускалась в попытках набрать больше воздуха. Да где же скорая?!. Но, справившись с хрипами, мама продолжала:

— Представь, как я изумилась, когда ко мне вдруг явился человек от госпожи Кэти Варламовой, она потом стала первым президентом Северной федерации. Оказалось, что «Пинегин» — это ее брат, Толуман Варламов. Ты должен был слышать о нем, он совладелец платинового рудника близ Усть-Неры и один из директоров концерна «Великая северная», очень богатый человек…

Она опять закашлялась, по щекам потекли слезы, Илья осторожно вытер их платком. Дальше она уже шептала, Илья склонился к ее губам.

— Слушай дальше. Хотя имперская полиция запретили мне звонить этому «Пинегину», они откуда-то узнали, что у меня родился мальчик. Этот человек сказал, что господин Толуман хочет признать ребенка, только чтобы я это не афишировала. Кажется, очень боялся расстроить жену. Мне предложили перебраться в Магадан, обещали квартиру и хорошую работу. Я подумала и согласилась, надоело прозябать в этом Питере. Уж не знаю, как они устроили мой переезд, из Империи сложно вырваться. Но я вдруг оказалась на борту частного самолета, а потом в Магадане. Меня устроили на работу в консорциум «Великая северная магистраль», концерна тогда еще не было. Там я познакомилась с твоим будущим отчимом… Илья, он хороший человек, всегда неплохо к тебе относился, а что больше любит своих дочерей, это естественно… Пару раз ко мне заезжала сама Кэти Варламова, очень эффектная женщина. Ты ей понравился. Смеялась над тем, что отец не осмеливается тебя видеть. Мы посекретничали, и ты так и остался Ильей Пинегиным. Но госпожа Кэти показала документ о признании отцовства, он должен храниться у юриста ее брата. Так что на самом деле ты Илья Толуманович Варламов, хотя об этом знают только твой отец, госпожа Кэти, юрист и я. Ну, и теперь ты. У тебя есть сестра, у нее красивое имя — Ассоль, и брат, кажется Николай. Надеюсь, ты увидишься с ними…

Она вскинулась, и с хрипом осела обратно.

— Слава Богу, я успела все рассказать!.. — донесся почти неразборчивый шепот.

Похоже, она потеряла сознание, но пульс продолжал слабо биться. Илья погладил все еще красивые темно-русые волосы:

— Держись, мама! Я люблю тебя.

Он все еще стоял на коленях, когда послышалась сирена «скорой»…

Он сидел в приемном покое больницы, и сначала в голове была звенящая пустота. Потом все же поползли мысли. Итак, тот, с собачьим лицом, прилетел в Магадан. Допрашивал маму. Бил болевыми разрядами, пока ее слабое сердце не выдержало. Что же это за сволочь, и что ему надо? Уж наверное не золотоносный участок…

Вышел доктор.

— Вы Илья Пинегин? К сожалению, ваша мать умерла. Мы ничего не смогли сделать.

Ему позволили взглянуть на маму — странно, лицо безмятежное, словно стряхнула с себя все заботы и прилегла отдохнуть.

На квартиру вернулся, как в тумане, а мама осталась — в морге. Позвонил отчиму, говорить мог с большим трудом. Хотел постелить себе на старом диване, где спал в детстве, но подушка вывалилась из рук. Он сел и запустил пальцы в волосы.

Отчего он такой недалекий? Разве трудно было догадаться, что раз не узнали об отце от него, то могут отправиться к матери? Надо было мчаться к ней, а он размечтался о Марине… Хоть сейчас думай, придурок!

Почему важно, кто его отец — непонятно, но теперь этот… собаколицый все узнал. Не вернется ли, чтобы добить свою жертву? Может, сейчас летит обратно на Омолон?.. Нет, рассиживаться здесь нельзя. Надо в гараж, там переночует. Поди, отыщи его на окраинах Магадана, гараж не зарегистрирован.

Вернулся в гараж, лег на раскладную койку, но заснуть долго не мог. Мама… Только из-за нее оставался тут, а то давно рванул бы из этого постылого Магадана. Стороной прошла мысль: оказывается, его отец — один из самых известных и богатых людей в России, а тетка — первый президент Северной федерации. Ну и родня!..

Все-таки он заснул. И привиделся некий заснеженный берег: у темной воды стоит женщина в мехах и пристально глядит на него. Ярко-голубые глаза (рогна!), приятно округлое лицо, длинные черные волосы, обруч с самоцветным синим камнем на голове…

Он проснулся — оказалось, что ночь минула как мгновение.

Встал, умылся из канистры, и внезапно стало ясно, что делать. Необходимо найти и предупредить отца. Пусть никогда его не встречал, но некая опасность нависла над ними обоими. Суть ее непонятна, однако отец может знать больше, недаром о нем расспрашивал собаколицый… Он отыщет эту сволочь!

Действовать нужно быстро. Сегодня прилетает отчим, и устроит всё с мамой. А ему надо на прииск «Адыча» (все на Колыме знали о платиновом руднике). Если отца там не будет, все равно должны сказать, как с ним связаться. Илья наспех поискал в инете, но, как и ожидал, в открытом доступе не было ни адреса, ни телефона. А на похороны еще успеет вернуться.

Все-таки пришлось сходить в баню и заодно подстричься, не дело являться в солидную фирму грязным и лохматым.

По прямой до рудника «Адыча» была почти тысяча километров, так что запланировал подзарядку в Усть-Нере. Трасса оживленная, управление воздушным движением автоматизировано, не то что в дебрях Омолона. Илья стал дальше рыться в инете, но информации об отце (никак не мог привыкнуть, что это Толуман Варламов) отыскалось до обидного мало. Участник двух Объединительных конгрессов, предлагали пост министра, но предпочел остаться в правлении концерна «Великая северная». О концерне и планах его дальнейшего развития было много. Вниз Илья почти не смотрел, сопки и речные долины давно надоели.

Глайдер пошел на посадку в Усть-Нере. Илья подключил его к колонке, и во время зарядки погулял по поселку. Не очень большой, хотя немало красивых коттеджей — наверное, живут работники платинового рудника. Постоял на привокзальной площади: скромный вокзал, а мимо как раз пронесся, серебристо мелькая вагонами, поезд Великой северной магистрали. Илья вздохнул: куда тот направляется, в Москву или Ордос? Сам-то почти нигде не бывал.

Вернулся на стоянку и опять вздохнул, когда расплачивался: золотишко, что вчера отобрали, пришлось бы кстати. Сам виноват, нечего было лезть в драку. Глядишь, и сумел бы вернуть.

Ладно, это все ерунда. И на лицензию уже наплевать. Мама убита, да и с ним, похоже, хотят расправиться. Почему?

Лёту до рудника оказалось полтора часа: такие же горы, только повыше, со снегом в цирках и на плоскогорьях. Когда показались строения рудника, диспетчер велел опуститься на огороженную стоянку и ждать охранника. Боятся за свою платину, что ли?

Илья посадил глайдер и подошел к воротам в ограде. Скоро подъехал охранник на «Ленд-Ровере». Илья только покачал головой, а охранник спросил неприветливо:

— По какому делу? Вообще-то к нам нужен пропуск.

Илья постарался быть дружелюбным: — У вас что, самородки прямо на земле валяются? Мне только в правление.

Охранник еще раз скептически оглядел его: — Ну, поехали. Только из правления по территории никуда.

Здание оказалось возле рудничных построек, в холле встретил другой охранник. — Вам кого?

— Менеджера по кадрам, — гладко ответил Илья. Уж тот должен знать.

Охранник пожал плечами: — Мы с улицы никого не нанимаем. Но раз сюда добрались… идемте. — И проводил на второй этаж.

Уже неплохо, хотя бы не от ворот поворот.

Менеджером оказалась женщина средних лет, в деловом костюме и с волосами цвета платины. Илья едва не усмехнулся, но заставил себя изобразить любезную улыбку. Женщина поднесла его карточку к сканеру:

— Итак, чего вы хотите, Илья Владимирович? Вам наверное сказали, что мы не берем людей со стороны. Нужны весомые рекомендации, высшее образование и опыт работы. Вы не подходите, всего-то вольный золотоискатель.

Обидно, хотя и сказано вежливым тоном. Ну и пусть.

— Извините, пожалуйста, что вас отвлекаю. Но я по другому делу, мне нужно видеть господина Варламова.

Женщина внимательно поглядела на него: — По какому делу?

— Видите ли, я работаю в глухих местах. И наткнулся на то, что может заинтересовать горнодобывающую компанию. Но это строго конфиденциально, поэтому и хочу поговорить с одним из директоров.

Ничего не поделаешь, придется лукавить. Не говорить же, что хочет предупредить о какой-то неведомой угрозе. А женщина продолжала смотреть на него что-то уж слишком пристально.

— Вы случайно не его родственник? — вдруг спросила она.

Илья смешался и, пожалуй, запоздал с ответом. Хуже того, ощутил, что у него загорелись щеки.

— Нет, — наконец выдавил он.

Женщина слегка улыбнулась:

— Я бы и рада помочь. К сожалению, Толуман Евгеньевич редко бывает здесь. А номер телефона, сами понимаете, я дать не могу. Вот что…

Наконец-то отвела глаза. До чего проницательны бывают женщины! Хотя, чего он ждал от менеджера по кадрам одной из богатейших компаний? Снова ты, Илья, попал впросак.

А женщина чуть задумалась. — К сожалению, вам придется поехать в Москву. Это всего-то ночь поездом (видимо, по одежде сразу поняла, что денег на самолет у него нет). Там запишетесь на прием в концерне «Великая северная». И не надо о конфиденциальных переговорах, скажите, что по личному делу.

Женщина опять едва заметно улыбнулась, а Илья, наверное, стал красным, как рак.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Не за что. Было приятно с вами познакомиться. Деньги на поезд найдутся?

Она и взаймы готова дать? Да, Илья, у тебя все на лбу написано.

— Деньги есть, — неловко сказал он. — Большое вам спасибо.

И пошел к двери, что ему еще делать? Ну, поедет поездом, разница всего несколько часов. Только успеет ли обратно на похороны?..

В глайдере немного успокоился. Не хочется, чтобы об отце поползли слухи, но ведь уже двадцать пять лет прошло. Тема, так сказать, давно исчерпана. Может, и отец уже позабыл? Всего-то случайное приключение… Нет, встретиться необходимо!..

— Отклонение от курса, — суконным языком сообщил глайдер. — К северу на двадцать градусов.

Что такое? Подобного не бывает. Глянул вниз: путаница речных долин, а впереди тускло блестит озеро.

— Связь с диспетчером в Усть-Нере потеряна, — продолжал глайдер, — имеются проблемы с электропитанием. Передаю сигнал бедствия, иду на вынужденную посадку. По данным радиолокатора, впереди имеется ровная площадка.

— Перехожу на ручное управление! — рявкнул Илья. Передернул аварийный тумблер и потянул штурвал на себя. Никакой реакции! Быть такого не может!

Турбины то и дело запинались. Глайдер неуклонно шел вниз — уже было видно, что опускается на берег озера.

— Приготовиться к возможно жесткой посадке.

Ни одна рукоятка не действует! Но ИИ глайдера, похоже, серьезно не пострадал: сели, в общем, нормально.

Стих шум турбин, стали слышны свист ветра и плеск волн о каменистый берег. На дисплее по-прежнему высвечивалась карта — он на берегу озера Узун-кель.

Илья вышел, хотя ноги подгибались. Опять приключение! Не беда, это не так далеко от населенных мест. Вот только… что-то знаком этот берег.

Будто ледяной ветер подул ниоткуда, холодом стянув кожу на голове. Из-за невысоких лиственниц вышла женщина.

Видел ее во сне! Округлое по-якутски лицо, черные волосы, обруч с синим камнем на лбу. Но главное — головокружительно-голубые глаза. Рогна!

Женщина подошла и встала на берегу. Только теперь на ней не меха, а синее длинное платье.

— Здравствуйте! — хрипло сказал Илья. Мать столько корила за недостаток вежливости, что старался быть обходительным.

— Здравствуй и ты, — сказала женщина. Голос музыкальный и будто откуда-то со стороны. — Извини, что задержала в пути.

— Это… вы? — только и смог сказать Илья.

— Да, — спокойно сказала женщина. — Рогны могут управлять энергиями, ты это знаешь.

— А… зачем? — Стыдно, никак не придет в себя.

— Что говорят о таких встречах? — с ноткой юмора спросила женщина. — Когда рогна неожиданно встает на пути?

Соберись! Это очень непростая встреча. Все-таки не удержался и засунул пальцы в волосы. Со стыдом отдернул руку.

— Говорят, что такое бывает, раз в жизни. Рогна спрашивает, чего ты хочешь? Только… их описывают жуткими ведьмами, а вы красивая.

Женщина с улыбкой качнула головой: — Ну, мы разные… И как, у тебя есть желания?

— У кого их нет? — пробормотал Илья. — Но… за их исполнение требуют плату.

— Труд не должен оставаться без награды. Однако тут платят не деньгами. Так все-таки, чего ты хочешь? Мужчины обычно хотят власти, денег и женщин. Что-то должно быть главным, и часто выбирают деньги, они дают все остальное. Только на этой дороге легко потерять душу, и вот с этим бывают проблемы.

— Мне не очень нужны деньги, — неловко сказал Илья. — Только, чтобы хватало на интересную жизнь. И власти тоже не надо.

— Тебе нужны приключения и риск? А женщины?

Илья замялся. — Простите. Мне неудобно говорить это женщине. Но… я читал о любви, а ее не встречал. Все какие-то… меркантильные. Кроме мамы.

— Ты говоришь о любви? — слегка прищурилась женщина. — Но ее может подарить только другой человек. Хотя… — Она улыбнулась, и от камня в обруче на лицо упал мягкий голубой свет. — Давай расставим приоритеты. Любовь, приключения, некоторое количество денег. Именно в этом порядке? Мне нравится такой выбор. Только тебе придется пройти со мной.

— Куда? — встревожено спросил Илья. — Я собираюсь в Москву. Мне надо срочно увидеть отца. Так вышло, что я не встречал его, а над нами нависла какая-то угроза. Только что убили мою маму.

Рогна вздохнула: — Я знаю. И сожалею. Но твою мать уже не вернешь. А твоего отца предупрежу сама, он мне не чужой.

Она внимательно разглядывала Илью.

— Тебе нужна передышка, а то совсем замотался. И надо тебе это золото? Все равно ты увидишь Москву и свою сестру Ассоль. Насчет других… не знаю, я не Всеведущая рогна.

Похоже, его планы не подвергнутся серьезным изменениям. Хотя и странно, что не упоминает отца.

— Я вижу, у тебя здоровое сердце, — продолжала рогна. — Ну да, всю жизнь бегаешь по горам. Это хорошо.

Похоже, все о нем знает. Только при чем здесь сердце?

— Пойдем, — сказала рогна. — Извини, что не могу взять тебя за руку. Просто следуй за мной.

Илья глянул на глайдер: что с собой взять? Наклонился, достал из бардачка нож с керамическим лезвием и пристегнул к лямке под полой куртки. НИКОГДА не покидай глайдер без ножа.

— Я готов.

Рогна отвернулась и сделала шаг… прямо в воду. Затем другой. Поразительно, вода выдержала женщину, только круги побежали в стороны. Рогна отошла на несколько шагов и обернулась.

— Что же ты? — рассмеялась она. — Иди за мной. Я всего лишь усиливаю поверхностное натяжение воды. Нам надо в центр озера, а вода слишком холодная, чтобы плавать.

Ну и способности! Но не будет он праздновать труса перед женщиной. Илья решительно ступил на воду… и та выдержала. Упругая плотная поверхность, только трудновато сохранить равновесие. Илья зашагал вслед за рогной, балансируя руками, а та словно скользила над водой.

Они достигли центра озера. Странно смотреть с воды: вокруг серая гладь, худосочные лиственницы на берегу, одинокий глайдер… Небо почему-то стало темнеть.

— Не беспокойся о глайдере, — сказала рогна. — Я верну его твоему отчиму.

А ему он что, больше не понадобится?

Серая вода тоже потемнела. Словно беловатая спираль стала закручиваться впереди. Горы на горизонте вдруг вспыхнули изумрудным огнем. Сердце болезненно затрепыхалось в груди.

«Ты выйдешь в темное место, — услышал он, — где в свое время побывали твой отец и сестра. Там увидишь несколько дверей, иди к той, где золотой свет. Не возвращайся этим путем. До свидания, мой мальчик».

Все гаснет. Вокруг темнота, но действительно, где-то вдали брезжит свет. Сердце постепенно успокаивается — теперь понятно, почему спросила о нем. Только почему сказала «мой мальчик»?

Под ногами твердая почва, ни следа воды. Илья начинает идти к пятну света и несколько раз спотыкается, хотя под ногами ровно. Постепенно становится видно, что он в туннеле: по сторонам угольно-черные стены, сверху такой же черный свод.

Наконец выходит в некое помещение, в стенах и в самом деле несколько проемов. Из одного дует неприятный холодный ветер, в другом что-то жутковато серебрится, в третьем золотистое сияние.

Илья входит в этот проем, переступает порог из темного камня (что за минерал, непонятно), и… свет почти гаснет, со всех сторон обступает серый туман. Сердце снова болезненно сжимается. Какой-то огромный силуэт маячит сквозь туман, приближается, делаясь меньше, и вдруг обретает резкость.

Перехватывает дыхание. Это огромная черная собака: зеленоватые блюдца глаз, и красный язык свешивается из разинутой пасти. Пес не рычит, издавая только ворчание, но и от этого тело пробирает дрожь.

Илья пятится: что это за порода?.. Хотя при чем тут порода, все видели фото или видео с этими псами. Стражи Огненного цветка в Москве, это из-за них в городе не допускается никакое оружие. Но откуда такой взялся здесь?

Илья запинается о порог и перестает отступать — обратно в туннель не хочется. А пес подходит вплотную и тычет носом в бедро, едва не сбив с ног. Ну да, там нож, а Псы не любят оружия. И что будет дальше?..

Однако нож Пса как будто не интересует. Он внезапно садится и начинает как-то неуверенно поскуливать. Илья отодвигается в сторону от пышущей жаром пасти, а пес вдруг поворачивает морду и оглушительно лает. Призывает хозяев?.. Кто они?.. Не нарушил ли он, Илья, какой-то запрет?.. Да его в клочки разорвут. Куда его отправила рогна?..

Второй, точно такой же пес появляется из тумана. Так же подходит к Илье и так же тычет носом, только в грудь. А потом садится, и оба пса смотрят друг на друга — как будто чем-то озадаченные.

Илья чуть не смеется, но сдерживает себя, а то смех получится истерическим.

Неожиданно псы встают и уходят, почти сразу растворяясь в тумане. Илья шумно выдыхает — как будто пронесло. Туман начинает светлеть и вдруг пропадает.

Не то, чтобы совсем — серая дымка по-прежнему заволакивает небо, сквозь нее маячит какая-то золотистая арка, перекинутая от одной стороны горизонта до другой. Пейзаж совсем иной, чем недавно: ни озера, ни гор, вокруг рыжие голые скалы. Похоже на базальт, видел такой на древнем вулкане в Якутии. Вдаль уходит синеватая равнина моря. Снова начинает ныть сердце, и подташнивает. Хочется пить, с утра во рту не было ни капли воды. А если здесь нет пресной воды? Что за злую шутку с ним сыграла рогна?

Илья озирается: он стоит на чем-то вроде тропы, углубленной в каменный скат. Идет по ней, а ноги заплетаются, да и сердце делает перебои. Останавливается передохнуть и вытаскивает телефон — «нет сети». Уже во всех уголках Земли она есть: не отправила ли его рогна на другую планету? Да, насчет приключений она не обманула.

Он огибает скальный выступ: у берега распласталось куполообразное сооружение такого же рыжего цвета, как скалы. Уже легче, здесь кто-то живет. Бредет к нему: окон не видно, и вокруг ни клочка зелени.

Тропа заканчивается у двери, из нее кто-то выходит.

Незнакомец в чем-то вроде халата, лицо китайское, с узким разрезом глаз. Слегка кланяется:

— Позвольте представиться. Я Морихеи. Извините, что это псевдоним.

Говорит гладко, хотя и с акцентом. Илья не осмеливается ответить поклоном, получится неуклюже, и только кивает.

— Илья Пинегин. А вы китаец?

— Японец, — слегка улыбается Морихеи. — Кажется, разногласия между нашими народами остались в прошлом. Япония уже полноправный член Всемирной федерации.

— Чего? — удивляется Илья, а Морихеи качает головой:

— Извините. Я забываю, что нужно спешить. Пройдемте внутрь.

Они оказывается в просторном, хотя довольно загроможденном холле. Илья вздрагивает: ему низко кланяется женщина в цветастом… только это не халат, а кимоно, название одежды всплыло в памяти. Выпрямляется — темные волосы, красивые зеленоватые глаза — и говорит что-то, наверное по-японски.

— Юкико, моя жена, — представляет ее Морихеи. — Хотя это тоже не настоящее имя. Она взяла его… впрочем, это излишне. Снимайте куртку и ложитесь.

— Зачем? — удивляется Илья, но японка уже снимает с него куртку, а Морихеи мягко подталкивает к кушетке.

— Вы оказались в мире быстротекущего времени, — говорит он. — Сердце болезненно реагирует на такие переходы. Надо проверить, все ли в порядке?

Приходится снять и рубашку — хорошо, что майка свежая. Юкико сноровисто измеряет давление, а потом подсоединяет датчики, чтобы снять электрокардиограмму.

— Моя жена окончила медицинские курсы, — поясняет Морихеи. Илья молчит, вдыхая приятный цветочный аромат. Юкико отсоединяет датчики и что-то говорит.

— Все нормально, — слегка улыбается Морихеи. — У вас крепкое сердце. Еще одно перемещение, в обратную сторону, ему не повредит.

Илья медленно садится.

— Мир быстротекущего времени… — повторяет он. — Сколько же времени прошло на Земле?

— Вы не покидали Землю, — бесстрастно говорит Морихеи. — Но в вашем мире время течет по-другому. В каком году вы… вас отправили сюда?

Становится неуютно. — В две тысячи сто четырнадцатом, — говорит Илья. — А сейчас какой?

— Ти! — словно сплевывает Морихеи, а Юкико смотрит на него как будто укоризненно.

Морихеи качает головой: — Я знаю, что вас отправила рогна. Она необычайной силы, перебросила вас не только через пространство, но и сквозь время. Провела через Темный коридор, чем сохранила вам жизнь. Такое под силу только Владыкам.

Подступает паника. — Так сколько прошло? Месяцы? Годы?

— Извините, я лучше не буду говорить, поскольку могу ошибиться. Мы обычно живем вдалеке отсюда, в оазисе, где ход времени медленнее. Здесь, на экваторе, оно летит стрелой.

— Так вот как рогна понимает интересную жизнь? — почти шепчет Илья.

— Что? — переспрашивает Морихеи.

— Ничего особенного, — Илья пытается улыбнуться, хотя едва не стучит зубами. — Я смогу вернуться?

— Об этом меня и просили, — сдержанно улыбается Морихеи. — Конечно, вернуться назад во времени невозможно, но переход в пространство вашего мира относительно несложен.

— А кто просил?

— Я получил сообщение. Возможно, от той самой рогны. Надеюсь, вы все узнаете в свое время. К сожалению, не могу угостить чаем. Время для вас поистине драгоценно.

— Дайте просто воды, — хрипло попросил Илья.

Юкико грациозно поднялась и вскоре вернулась с чашкой воды. Илья взял обеими руками, но зубы все-таки ляскнули о край.

Он оделся, и Морихеи поманил рукой. В углу помещения стоял довольно обычный глайдер. Они сели в машину, и Юкико низко поклонилась на прощание.

Загудели турбины, часть стены отодвинулась, и глайдер выплыл наружу. Сразу поднялся в воздух. Турбины работали заметно тише обычного.

— Точка перехода недалеко, — сказал Морихеи. — Я иногда навещаю родину, вот и жену привез оттуда.

— Вы хорошо говорите по-русски, — устало сказал Илья. — Жили в России?

— Нет. Язык было необходимо выучить… по некоторым соображениям.

— А что делаете здесь?

Морихеи только улыбнулся и развел руками.

Да, много от этого японца не добьешься. Летели действительно недолго: глайдер завис над плоской вершиной холма, небо потемнело, а внизу стала закручиваться уже знакомая беловатая спираль…

На этот раз они не оказались в сером тумане, внизу серебристо блестело зеркало Узун-кель, а горы были знакомы.

— Вот почему вас вывели через Темный коридор, — сказал Морихеи. — Точка выхода может иметь разброс в десятки метров по горизонтали и вертикали. Без глайдера вы могли разбиться.

На лобовом стекле или сразу перед ним возникла карта, и Морихеи стал разглядывать ее.

— Какой населенный пункт вам нужен? Желательно поблизости.

— Усть-Нера, — сказал Илья. Хотя теперь вопрос, ехать ли оттуда в Москву, или уж возвращаться в Магадан?

— Час полета на обычной скорости. Но мы полетим быстрее, кое-что мне здесь не нравится.

Вокруг заструилось мерцание, сопки и долины потекли назад заметно быстрее, чем на глайдере Ильи. Вот и лента могучей реки — Индигирка, а впереди разноцветные здания города.

— Надо запросить разрешение на посадку, — предупредил Илья.

Морихеи пожал плечами: — Нас не заметят.

Глайдер опустился прямо на вокзальную площадь. На стоянке другие глайдеры и еще какие-то машины непривычной формы. Вокзал — уже не прежний павильон, а красивое белое здание, как птица в полете. В центре площади какая-то скульптурная группа…

— Посмотрите на фронтон, — сказал Морихеи.

Там часы, как и принято на вокзале. 17.04, 10 июня… 2215! Его будто обухом стукнули по голове.

— Сколько прошло? — спросил Морихеи.

Илья облизнул губы. — Я был тут вчера… или может, это сегодня. Тогда был 2114-й, — собственный голос показался ему чужим. — Прошло более ста лет!

— Так… — Морихеи помолчал. — Мне сообщили о вас немногое. Скорее всего, ваши родственники давно умерли. Кроме сестры Ассоль, она служительница Огненного цветка. Вам надо в Москву.

— Она еще жива? — поразился Илья.

— Приучайтесь к необычному, — скупо улыбнулся Морихеи. — И будьте настороже, глайдер засек аппаратуру слежения у точки выхода. Возможно, за нами уже погоня. Как только выйдете из машины, вас увидят. До свидания… и надеюсь на новую встречу.

Поднялась дверца. Илья машинально вышел. Когда оглянулся, глайдера уже не было, только слабое мерцание растворилось в воздухе. Похоже, у собаколицего была такая же машина. Он что, тоже из будущего?

Несмотря на предупреждение, Илья завернул к скульптурной группе.

На невысоком постаменте стоят четверо. Мужчина обнимает женщину за плечи, и ее волосы струятся, как на ветру. В руках другого мужчины, чуть в стороне, развернутый свиток — похоже, схема Великой северной магистрали. Тогда это Толуман Варламов — его настоящий отец, а женщина — Кэти Варламова. За ними еще одна женская фигура — стоит вполоборота, гордо выпрямившись и приложив руку козырьком ко лбу. Илья чуть не ахнул — его рогна! Тогда можно будет узнать, кто она?..

Словно кто-то подтолкнул: торопись! Илья опомнился и поспешил к вокзалу. В зале никого: все-таки Усть-Нера небольшой город, а жители скорее всего пользуются самолетами. Остались ли пассажирские поезда?

И касс нет, только какая-то полупрозрачная полоса. Илья осторожно коснулся ее, и зажглись надписи: «справки», «расписание», «покупка билетов». Только будет ли действовать его карточка? Илья приложил ее — никакого результата. Он с отчаянием огляделся, ведь должен быть кто-нибудь.

Слава Богу, в конце зала оказалась будка с надписью «Администратор». В ней никого, но когда Илья подошел, сзади вошла девушка. Выглядит приятно, хотя платье и прическа непривычны — на древнегреческий или древнеримский манер (смутно вспомнились уроки истории в школе).

— Здравствуйте, — сказал Илья. — Мне надо в Москву, но моя карточка, кажется, не действует. А деньги на ней.

Девушка оглядела его с любопытством. Наверное, и его одежда смотрится странно: как-никак, прошел целый век.

— Добрый день, — ответила она. — Можно посмотреть вашу карточку? И как вас зовут?

Выговор необычный, какой-то скользяще-смазанный. Илья представился, а девушка потыкала его карточкой туда-сюда и пожала плечами с бретельками:

— Никогда таких не видела. И, конечно, не действует. Где вы ее откопали?

— Ну, я вырос в медвежьем углу… — неловко начал Илья. Врать не хотелось.

Девушка скептически поглядела на него: — Вам надо в администрацию, сделать современный дубликат. Хотя… вы хотите куда-то поехать?

— В Москву, посетить храм Огненного цветка.

— О! — во взгляде девушки появился интерес. — Сейчас это редкость, но специальная программа для паломников еще действует. Раз в жизни любой имеет право на бесплатный проезд туда и обратно. Храм и концерн «Северные магистрали» оплачивают все расходы. Без карточки у меня нет истории ваших поездок, но хватит устного заверения, что вы этой программой не пользовались.

— Никогда не ездил в Москву, — с облегчением сказал Илья.

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — Тогда карточка не обязательна. Нашими услугами иногда пользуются староверы, а они карточек вообще не признают. Но для отчетности нужно фото, вы не против? Доступ к нему будет иметь только ИИ концерна «Северные магистрали».

Илья пожал плечами: — Пожалуйста.

— Улыбнитесь, вас снимают. — весело сказала девушка.

Знакомое выражение. Илья улыбнулся, а девушка глянула на разноцветную панель, видимо информационную, и покачала головой. — Надо же, вы и в самом деле никуда не ездили, первая отметка в истории. Билет придется напечатать. Возьмите.

Она протянула пластиковую полоску с фото его улыбающейся физиономии и символическим изображением цветка.

— Пассажирский поезд с остановкой в Усть-Нере будет через два часа: «Фэрбанкс — Москва». Средняя скорость с учетом остановок только триста километров, и дорога займет двадцать три часа. Но для вас это даже удобнее, прибудете в десять утра по московскому времени. Можно делать и остановки. Стандартное питание включено в стоимость билета, вам положены обед, ужин и завтрак. Сядете, и можете сразу отправляться обедать. Так что и без карточки с голоду не умрете, — девушка улыбнулась, — ну а там уж решайте свои проблемы.

— Спасибо, — обрадовано сказал Илья, а в желудке заурчало: не ел то ли сутки, то ли вообще сто лет.

Он отошел и сел на диване. Наверх вел эскалатор — наверное, там зал ожидания, — но лучше присматривать за входными дверями. Хотя откуда погоня: если она и была, то оторвался от нее на сто лет.

Загудело, и пол стал вибрировать — за прозрачной стеной пронесся поезд. Значит, все еще пользуются железнодорожным транспортом. Может, появились и другие виды, но поезда, скорее всего, комфортнее. И грузы на них удобнее перевозить… Это надо же, он в будущем! Ну, сам попросил у рогны приключений.

Навалилась усталость: сколько уже мотается по разным местам и временам? Рогна так и сказала: «Совсем замотался». Он прикрыл глаза…

Интерлюдия: Ануп

И будто не закрывал их. Он снова в темном месте, идет по стеклянистому полу, и под ногами струится синеватый свет. Кто-то держит его за руку, и он поворачивает голову: рядом легко ступает женщина, едва прикрытая красным полупрозрачным одеянием. Волосы кажутся черными, на грудях подрагивает тот же синеватый свет.

— Очнулся? — спрашивает она. — Тебя пришлось срочно вернуть с задания. Зря тебе дали прозвание Ануп.^[83] Ты не справился с поручением и зачем-то убил женщину. У нас из-за тебя неприятности.

— У Темного чертога? Из-за какой-то старой бабы? Не все ли равно, если она померла?

Говорит не он, Илья, а кто-то другой… Ануп, что за имя?

— Мы созданы, чтобы решать для Владык проблемы, а не усугублять их, — говорит женщина. — Тебя отправляют в ссылку, но поручение остается тем же. Мы пришли.

В полутьме несколько сооружений, похожих на саркофаги. Из-под прозрачных крышек льется тот же холодный синеватый свет.

— Тебя отправляют в будущее, примерно на сто лет. Это анабиозные ванны, созданные людьми для межзвездных экспедиций. Глупцы, они надеются найти в космосе другой дом. Раздевайся и залезай. Когда тебя разбудят, приступай к выполнению задания.

Другой начинает раздеваться, складывая одежду на тумбу, где светятся разноцветные огоньки, а женщина с любопытством разглядывает его голое тело. Он трогает обивку внутри.

— Мягко. А я точно проснусь?

— Вероятность пятьдесят на пятьдесят, — со смешком говорит женщина. — Технология еще не доведена. Но у тебя нет выбора.

— Тогда ляг со мной. Может, я буду трахаться в последний раз. А потом отправляй, куда хочешь.

Женщина холодновато смеется: — Вообще-то я награда для тех, кто успешен. Но ты прав, у тебя это может быть в последний раз. Так что буду великодушна. В конце концов, у нас много времени.

Она поднимает руки к плечам, и одеяние падает на пол. По нагому телу струится тот же синеватый свет…

Илья проснулся и потряс отяжелевшей головой — странный сон! Но похоже, имеет отношение к нему: вон и Темный чертог упомянут, о котором спрашивал собаколицый. Значит, его настоящее имя Ануп? Не та ли рогна навела этот сон… Однако соображать удавалось с трудом.

Он поглядел на стенные часы: 19.10, еще час до поезда. В свой мир вернулся всего два часа назад. В зале никого, наверное пассажиры подъедут к прибытию поезда. Снова посмотрел в сторону входа.

Тут же раздвинулись двери, и вошли, а скорее вбежали трое в форме — похоже, полицейские. Направились прямо к нему.

— ПолицияКолымской автономии, — небрежно представился один, с двумя золотистыми нашивками на лацкане. — Это не вы недавно вошли на станцию?

— Ну, я, — неприязненно ответил Илья.

— Вы нарушили правила полетов в городе. Ваше удостоверение?

— Слушай, командир, — сказал Илья. Достала эта полиция, и в будущем от нее не отвяжешься. — Меня подвезли. Если кто и нарушил, то водитель. Где вы видите мой глайдер?

— Что за обращение к полицейскому? Неуважение к власти и отказ предъявить удостоверение. Придется проехать с нами.

Другой полицейский вынул оружие из кобуры — теперь понятно, что это станнер. Опять! Стукнуть бы этого стража порядка по голени (ботинки тяжелые, с рантами) и выхватить станнер, когда согнется… «Осторожнее! Ты уже поспешил с теми охранниками и потерял золото!».

— Что происходит? — раздался девичий голос. — На территорию концерна не разрешен вход с оружием. Вы имеете право входить только при чрезвычайных ситуациях.

Илья скосил глаза: рядом стоит девушка-администратор — короткая юбчонка, голые плечики, сердитые карие глаза.

— Девочка, — нахмурился начальник, — не вмешивайся. Мы задерживаем неизвестного. Опасное вождение и неповиновение полиции.

— Его личность удостоверена мною, — упрямо сказала девушка. — Он пассажир Великой северной магистрали, и вы не имеете права его задерживать.

— Заткнулась бы, — пожал плечами начальник. — У нас городок маленький. Как бы у тебя не было неприятностей.

Похоже, полицейские нравы не особо улучшились. Глаза девушки гневно сверкнули.

— Что вы себе позволяете? Распоясались, как в старые времена. Полиция! Тревога первой степени.

А это разве не полиция?

Коротко взвыла сирена. Пол в стороне расступился, и перед ними возник… а пожалуй, это робот. Голова конусом, стеклянные фасетчатые глаза, три конечности — одна посередине груди, — и сине-красная полоска на плече.

— Полиция концерна «Северные магистрали», — неприятно-металлическим голосом сообщил он. — Отдайте станнер, немедленно! — Одна конечность вытянулась к полицейскому с оружием.

У того на лбу выступили капли пота. Он глянул на своего старшего, но тот неприязненно разглядывал девушку. Не смея возражать — наверное, с полицейскими роботами шутки плохи, — полицейский протянул оружие. Оно исчезло в контейнере на боку робота.

— Получите обратно после внутреннего разбирательства, — заявил робот. — Вы были предупреждены, что не можете входить сюда с оружием.

— И покиньте здание вокзала, — звонко добавила девушка. — Иначе это я подам заявление об оскорблении персонала и нарушении закона.

Полицейские потоптались, угрюмо поглядывая на Илью и девушку, но по знаку старшего направилась к выходу.

— А вы смелая, — сказал Илья. — Не боитесь поссориться с полицией. В… — чуть не сказал «в мое время», но вовремя спохватился, а девушка не обратила внимания.

— Некоторые так и остались козлами, — сказала она. — Пусть только попробуют меня тронуть. — И гордо пошла в свою будку, а робот опять исчез под полом.

Похоже, женская эмансипация с его времени заметно продвинулась… Но лучше подумай о своих дела. Итак, кто-то зафиксировал появление глайдера над Узун-кель. Кто-то сопоставил это с появлением Ильи на вокзале — естественно, даже в его время везде были камеры. Кто-то оповестил явно прикормленную полицию… В общем, никуда ты, Илья, не сбежал. Если верить сну, еще и Ануп объявится.

Но пока вряд ли. До прибытия поезда осталось немного, и на вокзале стали появляться люди. Одеты непривычно, да и сам он, наверное, кажется им пугалом. Через некоторое время раздался мелодичный сигнал, и пассажиры стали проходить на перрон. Илья тоже подошел к прозрачной стене, потыкался в нее, а потом догадался приложить билет. Перед ним возник проем, а на билете высветилось: «вагон 7, купе 4, место 16». Илья побрел к отметке «7» на перроне, и напоследок глянул на угрюмые горы над Усть-Нерой. Что его ждет в Москве?..

Вдали появилась серебряная блестка, раздался гул подходящего поезда. Задрожала земля, локомотив с заостренным носом проплыл мимо. Вагоны двухэтажные, выше, чем Илья помнил. И внутри оказалось просторнее — помнится, еще во время строительства Берингова туннеля он был рассчитан на расширение колеи.

Пока шел к своему купе, по соседнему пути со свистом пролетел поезд. Вот и четвертое купе, на дисплее у входа три зеленых огонька и один красный. Дверь заперта, но опять догадался приложить билет, и она открылась. Купе четырехместное, два дивана внизу и полки над ними. Все привычно, только просторнее и комфортней. Собственно, что улучшать в поездах?

Место оказалось верхним, внизу наверное для женщин и пожилых. Кроме него, в купе пока никого. Табло показывает местное время — 19 часов с минутами, и московское — 11. Илья сел у окна, и тут же тронулись. Впервые ехал так далеко.

Пронеслась внизу Индигирка, промелькнула станция с надписью «Адыча» — видимо, отсюда шла ветка на платиновый рудник. Горы, леса, речные долины — поезд рассекал бескрайние просторы Сибири. Надо же, эту дорогу когда-то строил его отец.

Но хорошо бы, наконец, пообедать. Илья вышел в коридор и осмотрелся: стрелка указывала, в какой стороне ресторан. Оказался через пару вагонов, и людей было немного. Илья сел за свободный столик и покрутил головой в поисках официанта. Не увидел его, но на дисплее в центре столика высветился прямоугольник. Приложил к нему билет, и появилось меню: часть блюд с пометкой «включено в стоимость проезда», а часть с ценами. Цены непонятные, и конечно выбрал, что бесплатно. Вскоре снова появился робот, этот с подносом вместо головы, и манипуляторами переставил заказ на столик. Вполне хватило: салат, солянка, бифштекс и чай с пирожным. Жизнь стала казаться сносной. Потом попробует разобраться со своей карточкой, денег там должно хватить на первое время. А может, и проценты за сто лет набежали?

Вернулся в купе, позевал и забрался на свою полку. Но сон не шел, вместо него стала усиливаться тревога. Чего он разлегся? Его явно преследуют, и опасное вождение — это только предлог. Главное, объявлен ли он во всероссийский, или какой там еще розыск? Тогда полицейский наряд может войти на любой станции. Хотя… не паникуй, на это у полиции нет ни времени, ни серьезных оснований. Скорее всего, кто-то действительно прикормил полицейских в Усть-Нере, но не последуют же за ним через всю страну. Или… Когда там следующая остановка?

Он спустился, поискал расписание, но тщетно. Наконец догадался ткнуть пальцем в табло со временем. Тут же на нем высветилось: «Следующая станция — Развилка, прибытие через 50 минут. Пересадка на Верхоянск». Значит, и туда дорогу проложили?

Может, сойти с поезда на Развилке — это где-то в горах — и укрыться на недельку в тайге, пока не устанут его искать? Девушка-администратор сказала, что допускаются остановки. В куртке коробочка с НЗ, а там спички, леска, «мушки» — вполне может наловить хариусов. Время летнее, как-нибудь перебьется… Нет, так не пойдет: изомнет одежду, провоняет дымом, как появляться таким в Москве? Ему больше поможет скорость, уже утром прибытие. А его врагам еще надо добраться до аэропорта, вряд ли в Усть-Нере появился какой-то ракетодром, а там ждать самолета, да и в Москве ехать до города.

Ладно, рискнем. Все же достал из лямки нож и сунул за пояс брюк. Ножны из оленьей шкуры, так что вполне комфортно, а рукоятку прикрыл рубашкой. Ложиться не стал, приткнулся у входа и сделал вид, что спит.

Через некоторое время поезд остановился, потом поехал снова. В купе никто не вошел. «Следующая станция — Якутск, прибытие через 2 часа. Пересадка на Ордос». Это уже в Китае… Все-таки он задремал.

Проснулся от того, что поезд замедлял ход. На этот раз стояли дольше, в коридоре слышались разговоры и шум — садились пассажиры, но в купе Ильи опять никто не зашел. Спустя четверть часа он выглянул: коридор пуст, вагон слегка покачивается на ходу. А вот это сюрприз: на табло у двери четыре красных огонька — все места якобы заняты. Хотя возможно, забронированы с какой-то следующей станции.

Он сел обратно в той же позе, дремота прошла.

Минуло полчаса, поезд прогремел по длинному мосту. Вдруг дверь начала медленно открываться. В слабом свете ночника показалось лицо — почему-то черное. А следом как черная гадюка в проем метнулась рука.

Тело обдало ледяным холодом, но Илья уже крепко стискивал нож. Молниеносно ткнул им навстречу и с оттяжкой полоснул по руке. Лезвие острее бритвы — с таким ножом не пойдешь на медведя, но от любого другого зверя отобьешься. Если ударить с оттяжкой, как саблей, можно и лапу отхватить. Или руку, как в этот раз.

Рука не отвалилась, но темная фигура издала приглушенный вопль, а на пол что-то упало. Илья вскочил, ударился головой о верхнюю полку, и тут же получил второй удар, в скулу. Однако продолжать противник не стал — подвывая, бросился прочь по коридору. Илья потряс головой и кинулся следом, но тут же растянулся на ковровой дорожке, больно ударившись подбородком. Экстренное торможение!

Когда сумел встать и добежал до тамбура, успел заметить, как темная фигура скатывается по откосу. Поезд остановился, и Илью крепко приложило о стенку тамбура. Кое-как отлепился и заскочил в туалет, ополоснуть нож. Не хватало новых разборок с полицией.

Когда вернулся в тамбур, дверь из следующего вагона открылась, и появился человек в форме — похоже, проводник.

— Что произошло? — крикнул он, выглядывая наружу.

— Кажется, кто-то выпрыгнул. — Илья старался не стучать зубами. — Я как раз был в туалете.

Сзади раздались возбужденные голоса, подтягивались другие пассажиры. Проводник сверился с устройством, на дисплее которого светились зеленые и красные огоньки.

— Как будто все на местах. Еще раз проверим, и отправляемся. Оповестим полицию, но ждать не станем.

Он коснулся кнопки, закрывая дверь, и быстро пошел по вагону.

— Спокойно! У вас все на месте? Сейчас отправимся…

Илья вернулся к себе, его бил озноб. Закрыл дверь и оглядел пол: валяется какое-то пластмассовое устройство, похоже на инжектор. Понятно, серьезное оружие вроде парализатора на железную дорогу не пронесешь. Видимо, на какой-то станции вынесли бы из вагона — якобы заболел.

Игнорируя недовольный писк, он приоткрыл окно и выбросил инжектор. На полу как будто остались пятна крови, но покрытие красное — почти не заметны. Как минимум, до кости он руку распорол. Кто это был? Неужели Ануп уже здесь и снова охотится на него? Лицо вроде было другое… Ладно, наплевать, какое-то время не сунутся.

Он залез наверх, согрелся под одеялом, и незаметно уснул.

Когда проснулся, поезд опять стоял. На табло высвечивалось: «Станция Енисей. Следующая — Нижневартовск, прибытие через 3 часа. Московское время — 21 час, красноярское — 1 час» … Проспал восемь часов, и никто не явился по его душу! За окном светлые сумерки: он все еще на широте Омолона, сезон «белых ночей». Что там с его бульдозером и вагончиком? Наверное, бульдозер давно проржавел, а вагончик сгнил, хотя вероятнее, что Федька их перетащил. Только вот Федьки больше нет, и мамы нет, он один в чуждом мире. Даже денег нет, что за злую шутку сыграла с ним рогна?

Он расстроено глянул вниз: оба дивана заняты, но люди спят. Естественно, ночь на дворе. Да и о чем он стал бы разговаривать? Хотя новости узнать бы не мешало…

Стал изучать клавиши у изголовья, и действительно нашел одну с прямоугольником, похожим на телеэкран. Коснулся ее, и справа опустилась заслонка, превратив его место в подобие ящика, а в ногах осветился дисплей. Или скорее портал: изображение было трехмерное, словно вид из окна. Отыскался и пульт — в креплении на стене, тут принципиально ничто не изменилось. Илья стал перелистывать каналы. Звук был приглушенный, и за перегородку, должно быть, не выходил.

Информационные каналы в основном освещали выборы и референдумы в разных уголках земного шара. Походило на какую-то всемирную федерацию: говорилось об автономиях, территориях, штатах, провинциях, а привычные названия стран упоминались редко.

От развлекательных программ скоро заболела голова: непонятная музыка, непонятные шутки и головокружительные световые эффекты. Фильмы тоже не пошли: антураж и поступки героев сплошь и рядом были малопонятны.

Немало новостей было из мира науки и техники. Наткнулся на знакомую тему — дискутировали о климате полярных областей: вернется ли глобальное потепление, надолго ли произошла стабилизация климата?.. Дискуссия велась спокойно, без крика, но вскоре устал от нее и пошел дальше. Обводнение и озеленение пустынь, новые технологии строительства, конфигурация жилых поясов…

Судя по культурным каналам, процветало искусство, но некоторые виды, например «мистериал», были непонятны. Передачи, посвященные религии, вообще оставили сумбур в голове, так что в конце концов выключил телевизор. За два часа голова распухла, и стала походить на чугунный котел. Как найдет себе место в этом мире?

Сходил в туалет и заснул опять. Когда проснулся, поезд мчался по Великой русской равнине. Пошел умыться, с досадой потрогал щетину на подбородке. Ну откуда знал, что надо захватить бритву? Зато рядом было душевое отделение, и он с удовольствием ополоснулся. «Пот у тебя цыганский, — говаривала мать, — мойся почаще». Снова вздохнул, только советы от матери и остались. Съездит ли в Магадан на ее могилу?

Соседи по купе разговаривали на малопонятную тему, какой-то социодизайн, так что предпочел помалкивать. Наконец скорость упала — Москва. Впервые он прибывал в одну из мировых столиц.

По сторонам долго тянулась зелень, за нею развертывалась панорама величественных зданий. На вокзал прибыли незаметно: поезд остановился, за окном перрон.

Илья вышел из вагона: обычная вокзальная суета, что-то вроде турникетов на выходе — пока ничего особенного. Большинство пассажиров выходили без помех, но некоторые прикладывали билеты. Перед Ильей выход остался закрытым, и пришлось достать билет. Раздалась музыкальная трель, проход открылся, а турникет неожиданно сказал:

— Пройдите, пожалуйста, в сторону, на круг с изображением цветка. Вас встретят.

Круг был неподалеку. Илья с облегчением вздохнул — не надо ломать голову, что делать дальше? — и стал на него. Мельком заметил двух мужчин, которые разглядывали его. Сделали было движение в его сторону, но тут же остановились. К Илье подошла девушка в голубенькой униформе с изображением такого же цветка.

— Здравствуйте! У нас принято встречать паломников, чтобы не испытывали затруднений. Вы в храм?

— Да, — неловко сказал Илья. — Там хочу узнать…

— Объясните на месте, — улыбнулась девушка, — дежурной рогне. Пойдемте.

Илья посмотрел на двоих мужчин, и девушка глянула тоже.

— Эти с вами?

— Нет, — угрюмо сказал Илья. Неужели продолжают следить?

Девушка поджала губы: — Если у вас какие-то проблемы, не беспокойтесь. Паломники в храм Огненного цветка неприкосновенны, рогны голову с плеч снимут. Идемте.

Эскалатор, переходы с движущимися тротуарами — Илья точно запутался бы. Вышли на поверхность, над которой нависли какие-то полупрозрачные конструкции. На площадке стояли… а пожалуй, это автомобили, хотя и странного вида: тоже полупрозрачные коробки на маленьких колесах. Одна подъехала, на дверце тоже эмблема цветка.

— Для вас пользование мувексом с такой эмблемой бесплатно, — сказала девушка, — только покажите билет. После посещения храма имеете право провести сутки в отеле Огненного цветка, тоже за счет храма. Напоминаю, что и обратно вы можете проехать бесплатно в любую точку мира. Счастливого пути.

— Спасибо, — поблагодарил Илья. Дверца отодвинулась, он еще раз оглянулся — как будто ничего угрожающего — и сел. Четыре сиденья, хотя на стоянке ожидали «мувексы» и побольше. Глайдеров вообще не видно. Машина тронулась.

— Не хотите экскурсионный тур? — спросил приятный голос. — Москва два раза была столицей Всемирной федерации, и здесь появилось много интересных сооружений.

— Не надо, — сказал Илья. — Просто погляжу из окна.

Посмотреть было на что. Мувекс почти сразу присоединился к веренице других и понесся по эстакаде над парками и мимо великолепных зданий. Вскоре слева проплыли стены и башни Кремля, но… уже приехали. Словно стеклянная волна, подсвеченная изнутри, встала над рекой. Улица пошла вниз, и мувекс въехал в арку туннеля.

Оказались на подземной стоянке. Илья вышел, и машина тут же уехала. Пусто, приятная прохлада, вверх уходит эскалатор. Поднялся на нем в просторный холл. За прозрачной стеной колыхаются голубые и фиолетовые отсветы — наверное, там и находится Цветок. Еще один проход ведет, похоже, с улицы. Стрелки на полу указывают в сторону низкой конторки, за которой сидит девушка с ярко-голубыми глазами, снова рогна. Она внимательно оглядела Илью.

— Да, вы можете пройти, — сказала она. Было известно, что рогны пропускают не всех, и тут ничего не изменилось. — Только ножик оставьте у меня. Я понимаю, что вы из тайги, — она слегка улыбнулась, — и Псы не воспринимают такой как оружие, но все-таки… Партии формируются там, — она указала рукой.

Глазастая, хотя рогны видят иным зрением. И странно, всего несколько человек у дверей. В свое время видел по телевизору, что очередь начиналась за несколько кварталов.

— Я хочу посетить Цветок позже, — неловко сказал Илья. — У меня дело. Я должен видеть… госпожу Ассоль.

Правильно ли ее так назвал?

— Саму Вечную? — удивилась девушка. — Она не принимает посторонних. Может быть, объясните причину?

Илья вздохнул, но ничего не поделаешь, с рогнами не получится лукавить.

— Я ее брат, — сказал он, — зовут Илья.

— Что? У госпожи был только один брат, и тот давно умер… Впрочем, — требовательно добавила она, — поглядите мне прямо в глаза.

«Не гляди в глаза рогне!», но Илья стал послушно смотреть. Будто два голубых лучика проникли ему прямо в мозг. Примерно через минуту девушка опустила глаза.

— Очень странно, это может быть правдой. Подождите…

Вокруг нее возникло мерцание. Было видно, что она говорит, но не доходило ни звука. Илья вздохнул, много чудес появилось за столетие. Мерцание исчезло, рогна с любопытством смотрела на него.

— Меня зовут Синтия, — сказала она и протянула пластиковую карточку. — В мувексе с эмблемой цветка приложите к панели. Он доставит вас в Сады Предвечного света (последние слова она произнесла с особой интонацией).

Красивое название.

— Спасибо, — поблагодарил Илья и пошел к эскалатору.

На стоянке было пусто, но стоило коснуться панели с надписью «вызов», и тут же появился мувекс. Похоже, частного транспорта в городах не осталось. На этот раз ехали дольше. По высокому мосту пересекли реку, вокруг действительно пошли роскошные сады, а вскоре мувекс остановился перед красивой решеткой. За ней утопало в цветах белое здание с колоннами. Из калитки вышла девушка: голубое одеяние, и опять ярко-голубые глаза.

— Здравствуйте, Илья. Я София. Госпожа Ассоль ждет вас.

В холле щебетали дети, за ними приглядывали две тетки — наверное, экскурсия. Поднялись на второй этаж, там никого. Вошли в светлую комнату с изящной мебелью, а там внезапно открылся проем в боковой стене.

— Госпожа Ассоль, он здесь, — сказала девушка и поманила Илью. — Только куртку с ножом оставьте.

Илья скинул куртку на стул и вошел. Навстречу из-за столика поднялась женщина в синем платье. Прежде не видел таких лиц: немолодое, но филигранно красивое, и будто слабо светящееся изнутри. Как королева… Он слегка поклонился.

Женщина подошла, красивые серые глаза оглядели его.

— Похож, — сказала она. — И имя совпадает. — Голос был музыкален и спокоен.

— Разве я похож на Толумана Варламова? — удивился Илья. — Я рассматривал фотографии… когда узнал, но особого сходства нет.

Ассоль слегка улыбнулась: — Женщинам сразу видно. Но еще одна проверка.

Она подошла к стене (походка легкая, будто летящая) и открыла незаметную ранее дверцу. Положила на стол карточку, похожую на стандартную.

— Приложи палец.

Илья приложил. Через секунду карточка осветилась, и возникло меню.

— Код принят, — сказала Ассоль. — Ты действительно мой брат. Карточка считывает генетический код и еще кое-что, известное только рогнам. Она теперь твоя. Туда перенесена вся обычная информация, хотя дата рождения многих удивит.

— Откуда она? — удивился Илья. — У меня есть своя, но в ваше время она не действует.

— Ее оформил для тебя отец. — Ассоль села и указала Илье на стул. — Из редкой серии «вечных», такие были разработаны для участников первых звездных экспедиций. Даже если человек вернется на Землю через сотни лет, карточка удостоверит его личность. Отец был очень богат и влиятелен, и сделать это ему не составило труда.

Илья ошеломленно сел. Стул был изящен, но не очень удобен, скорее для женщин.

— Он знал, что я объявлюсь в двадцать третьем веке?

— Да, — спокойно сказала Ассоль. — Мне неизвестно, откуда. Он оставил мне карточку перед тем, как… исчез. На нее переводится некий процент от прибылей концерна «Северные магистрали», потом глянешь, сколько там накопилось. Так что, хотя вы не виделись, отец позаботился о тебе. Но я знала только, что ты существуешь, а как это вышло, — она лукаво улыбнулась, — он не рассказал. И конечно, мне надо знать, что с тобой приключилось. Тебе явно понадобится помощь. Оказаться через сто лет в изменившемся мире… Со звезд пока никто не вернулся, а твои современники давно умерли.

— А как же вы? — спросил Илья. Язык не повернется сказать такой женщине «ты», хотя вроде сестра.

— Я одна из танцующих в Огненном цветке, — улыбнулась Ассоль. — Нас очень мало. Это укрепляет тонкое тело, ну а физическому… приходится соответствовать. Но довольно об этом. Расскажи о себе.

Столько необычного произошло, голова кругом идет. Но явно придется рассказать обо всем. Илья вздохнул и начал:

— Я лишь недавно узнал, что мой настоящий отец — Толуман Варламов. Мать рассказала перед смертью. У меня была лицензия на золотоносный участок и…

Рассказал все: у него никого, кроме Ассоль, в нынешнем мире. Когда закончил, она поставила локти на стол и оперлась подбородком на сплетенные пальцы. Серые глаза смотрели обеспокоено.

— Да, фантастическая история, — сказала она. — Даже мне не все понятно. А уж другим…

Она внимательно разглядывала Илью: — Наш мир, наверное, кажется тебе идеальным, но это не так. К тому же тебя, похоже, преследуют посланцы Темного чертога. Я беспокоюсь за тебя.

Она откинулась на спинку стула и некоторое время думала. Потом лицо осветилось озорной улыбкой. Ассоль коснулась стола:

— София, какие младшие рогны сейчас на территории?..

Илья не услышал ответа, но создалось впечатление, что Ассоль кого-то внимательно слушает. Может, отвечали на безмолвном языке рогн?

Ассоль подумала еще.

— Пригласи ко мне Селину, — наконец сказала она. — Пусть бросит все дела.

Прошло минут пять. Ассоль молчала, размышляя о чем-то. Илье было неловко самому начинать разговор. В стене опять появился проем.

Вошла девушка в зеленом платье и слегка поклонилась. Среднего роста, светло-каштановые локоны до плеч, лицо овальное и довольно приятное, нос с легкой горбинкой — общее впечатление спокойной уверенности. Ярко-голубые глаза, снова рогна.

— Вы звали меня, Наставница? — Голос тоже приятный, звучит музыкально.

— Да. Хочу представить своему брату. Познакомься, Селина, это Илья.

Девушка удивленно глянула на Илью, потом на Ассоль.

— Как это может быть? Вам уже… ох, извините! А он моего возраста, лет двадцати пяти.

Ассоль слегка улыбнулась, и только теперь стали заметны легкие морщинки в уголках глаз. — В каком году ты родился, Илья?

Он пожал плечами: — В две тысяча восемьдесят девятом.

Селина на миг задумалась: — Больше ста двадцати лет назад! Вы что, вернулись из звездной экспедиции? Но их тогда еще не отправили. И я знакома с генеалогическим древом Варламовых, у госпожи Ассоль был только один брат. Хотя… — она слегка улыбнулась, — мужчины порой преподносят сюрпризы.

— Вот именно, Селина, — опять улыбнулась Ассоль. — Я тоже впервые с ним вижусь. Но сомнений нет. И оказывается, отец знал, что он объявится где-то в наше время… Да что ты стоишь, сядь.

Селина присела на стул и, сложив руки на коленях, искоса поглядывала на Илью.

— Как же тогда?.. — начала она.

— Ты бывала в мире рогн, Селина. Там время течет медленнее, так что ты можешь оказаться даже старше Ильи.

— Ну, ненамного, — фыркнула девушка, — на год или два. — А потом повернулась и в упор глянула на Илью. Его лицо будто слегка опалило голубоватым пламенем. Он и тут не стал отводить глаз. Селина чуть прищурилась:

— Значит, вы побывали в очень быстром потоке времени? — Она обернулась к Ассоль. — Но я не знаю такого в мире рогн, там все наоборот.

Ассоль смотрела на нее очень внимательно, будто продолжая что-то прикидывать.

— Это не обязательно в мире рогн, — медленно сказала она. — Это может быть другой мир… совсем особый мир. Но ты должна хранить это в тайне.

Селина выпрямилась на стуле: — Конечно, Наставница.

— И тут мы сталкиваемся с проблемой… Илья, побудь, пожалуйста, в приемной. Я вызвала Селину по делу, нам надо поговорить. Можешь почитать, или София включит холораму.

— Хорошо. — Илья встал (Селина опять с любопытством оглядела его), покрутил головой в поисках двери, и внезапно перед ним открылся проем в стене. Когда прошел сквозь него, воздух позади словно сгустился, двери будто и не было. Да, ко многому придется привыкать…

В кабинете Селина поерзала на стуле: — Вы странно на меня глядите, Наставница.

Та вздохнула:

— Похоже, тебе пришло время выбирать, Селайна.

— Что? — Селина вздрогнула. — Почему вы назвали меня полным именем? Хотя… опять извините.

— Проблема вот в чем… — Необычный вид у Наставницы, будто сочувственный. — Некто вырвал моего брата из его времени, и привел в особый мир. Потом вернул обратно, через сто лет. Это все не случайно. Сейчас я не рассказываю подробностей, да сама и не буду. Кое-что из этих вещей никто не должен знать, Селина!

— А… — смутное беспокойство зародилось в груди. — Вы боитесь, что прочтут его мысли?

— Да, Селина. Мы живем в сумерках. Чтение мыслей запрещено, однако втайне к нему прибегают снова. То, что было забыто, воскресает. Контроль над мыслями, а потом все более ужасный гнет. Я надеюсь, что не доживу до этих темных времен. Но кое-что мы можем сделать.

Селина задумалась: — Я могу прикрыть вашего брата ментальным щитом, как и любая младшая рогна… на время. Хотя и жаль откладывать поездку на Алтай. Но как вы это себе представляете, Наставница? Я буду ходить, держа его за руку? Ведь необходим физический контакт, иначе я буду видеть лишь нечеткую ауру. А в официальные учреждения меня все равно не пустят.

Наставница улыбнулась, и странно — улыбка показалась горькой.

— А кого еще может прикрыть рогна?

— Близких родственников, конечно. То, что называют «голосом крови». Близкая структура ДНК обеспечивает резонанс даже на расстоянии. Но я никакая не родственница… Собственно, вот и все случаи.

— Не совсем так, Селина. А что скажешь насчет супругов?

— Естественно! — Она не удержалась и фыркнула. — Там резонанс вообще на соматическом уровне…

И тут ее будто стукнули по голове. Она облизнула губы, слова выговаривались с трудом:

— Наставница, вы хотите… чтобы я… вышла за него замуж?

Всегда безмятежное лицо Наставницы осунулось и казалось постаревшим. Словно почти два прошедших столетия все-таки настигли ее, опустившись на хрупкие плечи.

— Он тебе не противен?

— Нет. — Ее начало трясти. — Хотя это совсем не мой тип, — у нее едва не стучали зубы. — Громоздкий, как шкаф, и невежа, даже не встал при моем появлении. Но не противный, даже в чем-то любопытен… Вы это серьезно, Наставница?

— Вполне, дочь моя. Скажи, а о ком ты мечтала?

Она передернула плечами: — В последние годы ни о ком. У рогн ведь проблемы с замужеством. А в детстве… о принце огня. Пусть мужчины неловко управляются с Даром, но я помогла бы отшлифовать его. Только какой смысл мечтать, вот и решила податься в Беловодье. Значит, и это мне не светит?

— Почему же, может быть потом… Когда выполнишь мое поручение.

Селина вскинула голову.

— Вы даете мне поручение?!

Наставница помолчала, а потом грустно сказала:

— Да, Селайна. Я прошу тебя отбыть несколько лет брака. Конечно, только первую ступень. Я сожалею, что это обрушилось на тебя так внезапно.

Селина облизнула губы (никак не бросит эту привычку).

Поручение дается Наставницей только один раз! Часто оно бывает неожиданным и дается в неожиданное время. Ты должна выбрать — принять или отказаться. Решить — уйти или остаться… Она давно решила, что не откажется.

— Я… согласна, — с трудом выговорила она. — Это большая честь для меня. Только… я не представляю, как у меня получится. Он кажется таким чужим. Но я постараюсь терпеть.

Наставница лукаво глянула на нее:

— В книгах Учения сказано, что от столкновений и неожиданных соединений различных энергий нарождаются новые энергии, несущие новое творчество, новые возможности… Может быть, терпеть особенно не придется. Но я не буду открывать тебе будущее, это всегда вероятности. И запомни, тоже не пытайся делать это — ты безнадежно запутаешься. Мысли мужа для тебя под запретом, только обычное зрение рогн.

— Гм, — сказала Селина. — Но я пока не замужем… А вдруг он не согласится?

— Мы попробуем убедить его. И… в этот раз ты действительно можешь заглянуть в него глубже, скажем, увидеть себя его глазами. Если что-то будет неприятно, скажи мне, на безмолвном языке рогн. Я отменю поручение, без последствий для тебя. И еще одно. По какой-то причине его преследует посланец Темного чертога, а ты с детства мечтала о приключениях. Похоже, они у тебя будут. Не боишься?

— Нет, Наставница, хотя я почти забыла про это. А вообще, в наше время жить скучновато.

— Увы, это заканчивается. Так пригласить его, Селайна?

Селина стиснула руками колени, чтобы унять дрожь. — Да, — почти прошептала она.

Наставница улыбнулась, в этот раз чуть ли не весело. — Мы быстро управились, Селина. Спасибо тебе.

В приемной Илья начал было просматривать альбомы — архитектура, садовый дизайн, — как дверь опять исчезла.

— Илья! — раздался голос Ассоль.

Он вошел. Сразу бросилась в глаза напряженная поза Селины и румянец на ее щеках.

— Садись, — безмятежно сказала Ассоль. — У нас будет непростой разговор.

Илья сел — да, мебель рассчитана на хрупких женщин.

— А в чем дело? — спросил он.

— В том, что ты мне рассказал. Илья, ты попал не в золотой век, а в его сумерки. Снова наступают темные времена, к сожалению, такова особенность земной истории. Нежелательно, чтобы другие узнали кое-что из рассказанного тобой.

— Ну и ладно, — пожал плечами Илья. — Я сказал только вам. Больше никому не буду.

— Все не так просто, — вздохнула Ассоль. — Уже в твое время была техника для чтения мыслей… Хотя почему «твое», оно и мое тоже. Сейчас она достигла совершенства, твои мысли и воспоминания могут считывать на расстоянии. Едва о тебе узнают власти, а ты неизбежно воспользуешься своей карточкой, о тебе попытаются разузнать всё. Тем более, ты сын Толумана Варламова и, подозреваю, один из богатейших людей на Земле.

Вот это не очень понятно…

— Что же мне делать?

Хоть и не хочется просить помощи у женщин, но он так плохо знает этот мир.

— Обзавестись ментальным щитом рогны, — спокойно ответила Ассоль, а Селина почему-то заерзала на стуле. — Он непроницаем для аппаратуры, и более того, тайные допросчики получат ответный удар. Но сделать это надо сегодня же. Ты не можешь ночевать здесь, это фактически женский монастырь. А стоит выйти в город, и ты останешься без защиты.

— Где я возьму рогну? — угрюмо спросил он. — Да еще сегодня.

Ассоль весело улыбнулась: — Вообще-то рогна сидит рядом с тобой.

— Селина?.. — Илья обернулся к девушке. — Извините, я что-то плохо соображаю сегодня. Вы согласны сделать это для меня?

— Сделать что? — мрачно спросила она.

— Ну… прикрыть ментальным щитом.

— Просто так это не делается, Илья, — в голосе Ассоль проскальзывали юмористические нотки. — Иначе рогны были бы нарасхват у богатых, как телохранительницы и секретарши. Рогне требуется физический контакт с теми, кого прикрывает. Хотя бы держать за руку.

Да, черт голову сломит.

— Как я могу ходить, все время держа ее за руку? И в полицию тоже? Мне явно придется туда наведаться.

Селина скривила губы: — Да уж, воображаю.

Ассоль ненадолго отвернулась — похоже, скрыть улыбку.

— Есть и другой путь, Илья. Мы как раз думали, понравится ли он тебе? Решили просто спросить.

— Какой? — спросил он невесело. Похоже, со стороны выглядит просто тупым.

— Взять Селину в жены. Это решит все проблемы. Контакт на таком уровне позволит ей защитить тебя даже на расстоянии.

— ЧТО? — его опять будто обухом тюкнули по голове.

Ассоль откровенно рассмеялась и глянула на Селину. — Привыкай. Иногда до мужчин туго доходит.

Та покраснела, а у него в мыслях началась чехарда. Взять в жены рогну? Почти ведьму, которая может рыться у него в голове, как в собственной сумочке?.. Но ему нужен проводник в этом чуждом мире, и совсем неплохо, если это будет женщина. Почему бы не жениться? Селина моложе Марины, и вообще довольно милая — с такими девушками как-то не выходило знакомиться в Магадане. Сразу представилось, как обнимает ее тонкое тело в постели.

Селина что-то сделалась прямо пунцовой…

«Что с тобой? Увидела что-то плохое?».

«Нет. Это… обычное… мужское. Все остается в силе».

«Спасибо, Селайна».

— А она согласится?.. — спросил он и тут же прикусил язык, но, увы, слишком поздно.

— Наставница сообщила тебе, что я рядом, — возмущенно заявила Селина, — мог бы и меня спросить. Давай уж будем на «ты», раз дошло до предложения… чего там, руки и сердца? Кстати, не вижу ни кольца, ни цветов.

У Ильи загорелись щеки.

— Извини, — неловко сказал он, — всё слишком быстро. Будут…

Осторожнее! До мужчин, может, и туго доходит, но женщины обожают формальности. Не будь пентюхом, над которым не грех посмеяться.

Он постарался изобразить непринужденную улыбку и спросил, будто кидаясь в воду:

— Ты согласна стать моей женой, Селина?

— Так-то лучше, — сменила она гнев на милость. Помолчала, будто окончательно решая что-то для себя, а потом, высоко подняв голову, сказала:

— Я, Селайна, принимаю предложение. Брак первой ступени, на пять лет.

Илья с недоумением глянул на Ассоль, а та отняла ладошку ото рта и с улыбкой пояснила:

— В наше время принято сначала заключать пробный брак. Потом он может быть продлен. В любое время возможен и развод.

Она выпрямилась и приняла официальный вид.

— Как я сказала, лучше это сделать до вечера. Где ты хочешь, Селайна?

— В храме Огненного цветка, конечно. Другой такой возможности у меня больше не будет. Я знаю, там бывает очередь. Не попросите за меня, Наставница?

— Сделаю это прямо сейчас. — Голубоватое мерцание окружило Ассоль, и Илья видел, как двигаются ее губы, но не слышал ни звука — опять чудеса техники двадцать третьего века.

Наконец мерцание исчезло, и Ассоль покачала головой. — Не такая уж большая очередь. Брачные церемонии возле Огненного цветка выходят из моды. Неудивительно, при нынешней… — Она глянула на Илью и помолчала. — Вам выделили время через три часа. Тебе надо поторопиться, Селина. Платье, свидетельница, прическа… В парикмахерской можешь сослаться на меня.

— Спасибо, Наставница. Платье у меня есть, подготовила для Посвящения. Теперь у меня его не будет, а платье белое, как раз подойдет.

Ассоль улыбнулась: — Не расстраивайся насчет Посвящения, Селина. Возможно, тебя ждет что-то не хуже.

— Будем надеяться, — Селина вздохнула и мимолетно глянула на Илью. — Ладно, побегу собираться.

— Встречаемся здесь, через два с половиной часа, — сказала Ассоль. Когда за Селиной «закрылась» дверь, посмотрела на Илью. — Молодец, что не стал тянуть резину, как говорили в наше время. Мне стоило трудов уговорить Селину, и она могла вообще сорваться, если бы и ты стал колебаться. Она давно отказалась от брака, а тут совершенно незнакомый мужчина… Но у вас все может получиться.

— Надеюсь, — пробормотал Илья. — Но наверное, и мне нужен свидетель, а я никого не знаю.

— Позвоню своему поверенному… — и Ассоль скептически оглядела Илью. — Надо тебя приодеть, одежда вышла из моды этак сто лет назад. Да и ботинки… Вот что, я проведу тебя в свои апартаменты, пусть это и женское заведение, но ты мой брат. Там есть душ, и я попрошу двух стажерок, чтобы позаботились о приличной одежде и обуви.

Апартаменты состояли из двух комнат — строгая обстановка, но за окном изумительной красоты сад. Я вились две девушки, эти в голубых одеяниях: одна, сделав строгое лицо, поводила вокруг Ильи чем-то вроде сканера, а другая забрала истоптанные ботинки.

— Принесите мне еще бритву, — попросил Илья.

Он принял душ, закутался в халат (увы, короткий) и присел в кресле. Постучав, вошла Ассоль и села напротив.

— Вот так, дорогой брат. Едва встретились, и разбегаемся. Жаль, что ты не повидал отца.

— А когда он умер? — неловко спросил Илья.

— Он не умер. По официальной версии, пропал вместе с мамой в районе хребта Черского. Там сложный рельеф, и поиски не дали результатов. Но теперь, когда брак с Селиной дело решенное, я могу сказать. Это произошло в районе озера Узун-кель. Ты побывал там и знаешь, что это не простое озеро… Кстати, оно принадлежит тебе — перед исчезновением отец выкупил участок вокруг, и оформил все на твое имя. Уж не знаю, зачем он это сделал.

— А… где он теперь? Я узнал, что время странная вещь.

— Я не имею права этого говорить, — твердо сказала Ассоль. — Напомню, по официальной версии Толуман и Элиза Варламовы считаются умершими, и это всё.

— Я чувствую, отец оставил немало загадок, — пробормотал Илья.

— Пожалуй. Но он выполнил то, что должен был, а остальное досталось вам.

Илья вздохнул: — А какие еще родственники у меня остались?

— Об этом скажет мой поверенный, я договорюсь о встрече на завтра. Но главное, я хочу поговорить о Селине. Будь с ней бережнее. Она… в наше время сказали бы, здорово вляпалась с тобой, и ей нужно прийти в себя. Но у меня не было другого выбора. У тебя его тоже нет, разве что стать игрушкой в чьих-то руках. Селина одинока, а с подругами ей придется расстаться. Она нуждается в любви. И тогда в будущем сможет такое, что сейчас даже трудно представить.

Илья покачал головой: — Я тоже порядком влип. Кто же это обо мне так позаботился? Что это за рогна?

У Ассоль дрогнули уголки губ: — У меня есть догадки, но об этом лучше помолчу. И не расстраивайся, Илья. Ты женишься на очень милой девушке, разве что детей вам пока иметь не надо. Перед тобой новый мир, а денег, как я понимаю, не меряно. Ты получил то, о чем не мог и мечтать. А цена? Мы все платим какую-то цену… Но извини, мне надо еще позвонить. Стажерки скоро всё принесут.

Она удалилась, а Илья продолжал сидеть, глядя в сад. Да, жизнь выкинула такой фортель, что осталось только головой качать. Похоже, получил все, о чем просил. Только вот Селина… на любовь это не похоже, чисто деловой брак. Ну и что с того? У него будет жена, давно истосковался по женскому телу. А позднее можно и разбежаться…

Две девушки вернулись. Одна несла рубашку и костюм на вешалке — то ли сшили какие-то роботы, то ли отпечатали на принтере. Вторая — элегантные туфли. Илья с опаской примерил их, но оказались впору, точь-в-точь как ботинки. Потом девушки с хихиканьем вышли, а он отправился в ванную и наконец побрился.

Затем стал одеваться. Рубашка оказалась довольно обыкновенной, а светло-серый пиджак был притален и с длинными полами. Брюки узковаты, но все сидело хорошо.

Он сложил старую одежду на стул (надо сказать, чтобы просто выкинули) и вернулся в приемную. Сидевшая там София с улыбкой оглядела его: — Очень неплохо, только потом зайдите в парикмахерскую… Вас просили подождать тут.

Было уже не до альбомов, так что просто маялся в кресле, а София насмешливо поглядывала на него. Наконец явилась Селина — в простом, но красивом белом платье, и с красной розой в причесанных волосах. Ее сопровождала другая девушка, в зеленом. На этот раз Илья догадался встать, а Селина оглядела его и вздохнула. На лице явственно читалось: «И как меня угораздило?».

Почти сразу вышла Ассоль. Темно-синее платье, обруч с голубым камнем на лбу. Сразу вспомнилась странная рогна на берегу озера Узун-кель.

— Официальная информация, — сказала она, — к сведению обоих. Илья, когда снимали мерку, сканер заодно проверил состояние твоего здоровья, оно идеально. У Селины проблем тоже нет, так что с этой стороны помех для брака не существует. А теперь идемте, ховер ждет. Илья, твой свидетель подъедет к храму.

Надо же, и здоровье проверили. Такое впечатление, будто попал на гладко движущийся конвейер. Илья вздохнул, взял куртку, и они спустились. У крыльца стояла элегантная голубая машина, с эмблемой цветка и без вздутий для турбин понизу. Дверцы открылись в стороны, как в обычном автомобиле. Ассоль и девушка в зеленом сели вперед, а Илья и Селина сзади. Двери закрылись, и машина не поехала, а беззвучно взлетела — без привычного шума турбин. Надо потом узнать, что за принцип используется?

Над городом виднелось всего несколько летательных аппаратов — видимо, воздушное движение было ограничено. Открылась широкая панорама: парки, мосты через реку, величественные здания. Ассоль кивнула влево, где над рекой высилось нечто грандиозное:

— Храм Солнца мира, первый на Земле. Кроме него, в Москве еще два храма мирового значения: Христа Спасителя, тот еще с двадцатого века, и, конечно, храм Огненного цветка. В прошлом веке Москву называли городом Святой Троицы, она была одним из духовных центров мира. Сейчас это уже в прошлом… — и Ассоль вздохнула.

Полетели над чем-то вроде проспекта, хотя мувексов было мало. Немногочисленные здания среди зелени, фонтаны, скульптуры…

— Триумфальные сады, — сказала Ассоль. — Потом прогуляетесь с Селиной.

Та покосилась на Илью и промолчала.

Приблизилась река — за ней золотые купола собора, а перед ними над водой будто застыла стеклянная волна. С высоты храм удалосьразглядеть лучше: овальной формы, частично повисший над рекой, с обширной пристройкой на берегу. Ховер упал в открывшийся проем, опять на подземную стоянку. Поднялись на эскалаторе, но уже в другой холл. Этот меньше того, куда Илья попал в первый раз, украшен цветами, а за прозрачной стеной те же голубые и фиолетовые сполохи. Их встретила немолодая женщина, тоже в синем платье. Селина поклонилась ей.

— Здравствуйте, хранительница, — сказала она.

— Здравствуй, Селина, — отозвалась та. — Выходишь замуж? Поздравляю, хотя это очень неожиданно.

Селина вздохнула, а хранительница повернулась к Илье:

— Простите, но мы обычно не удаляем посетителей. У нас мало времени, а они любят посмотреть на брачную церемонию.

— Пожалуйста, — сказал Илья, и тоже едва не вздохнул: с ним ни матери, ни отчима, он один и в странном месте. Хотя и с Селиной только подруга, живы ли ее родители?

— Чуть подождем, — попросила Ассоль, — сейчас подойдет свидетель.

Илья пристроил куртку на один из стульев, а через минуту с эскалатора сошел пожилой мужчина в смокинге, такой раньше видел только в кино. Мужчина поцеловал руку Ассоль.

— Кирилл Рощин, мой поверенный, — представила она — А это моя ученица Селина и Илья… Илья Варламов.

Мужчина внимательно поглядел на Илью. Пробор в волосах, глаза серые, но холоднее, чем у Ассоль.

— Приятно познакомиться, — сказал он, пожимая руку. — Госпожа Ассоль рекомендует нам завтра встретиться. Она сообщит о времени.

— Хорошо, — ответил Илья, а поверенный склонился к руке Селины, и та неловко приподняла ее.

Некоторое время молчали.

— Пора начинать, — молвила хранительница. — Возьмитесь за руки и подойдите к стене.

Илья протянул руку Селине. Ее пальцы оказались холодными и вздрагивали, она не глядела на него.

Подошли к прозрачной стене, и та беззвучно раздвинулась. У Ильи вырвался вздох.

Завитки голубого и фиолетового пламени танцевали над каменными плитами. Они были выше человеческого роста (давно заметили, что Цветок постепенно увеличивается в размерах), и от их красоты к глазам подступили слезы.

Хранительница встала позади.

— Медленно обойдите вокруг Цветка. Не размыкайте рук.

Они пошли по гладкому (похоже, гранитному) полу, и лепестки пламени клонились, будто сопровождая их, а в основании цветка вдруг разгорелся красный огонь. Селина прерывисто вздохнула.

С другой стороны в некотором удалении шла невысокая ограда, за ней стояли люди. Никто не издавал ни звука.

Илья и Селина обошли Цветок. Хранительница сказала: — Повторяйте за мной…

Протянула руки к цветку и размеренно заговорила:

— Именем Предвечного света. Тайным именем, которое знает мое сердце… — Приостановилась, и Илья послушно повторил слова, хотя не очень понял. Селина едва шептала.

— Прошу Тебя и Мать-Землю благословить и осенить наш брак…

Не очень похоже на церковное венчание. Но повторил и это.

— …на пять лет, и далее мы будем свободны от обета, или подтвердим его.

Хранительница повернулась к Илье и шепнула: — Возьми невесту за руки и повторяй.

Селина без видимой охоты подала другую руку, пальцы и здесь были холодные. Илья громко повторил за хранительницей: — Я, Илья Варламов, беру тебя, Селину, в жены и обещаю хранить верность в счастье и в несчастье, во здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни нашего брака.

— Я, Селайна, беру тебя, Илью Варламова, в мужья… — хмуро отозвалась Селина, а далее повторила те же слова.

Хранительница громко произнесла: — От имени Единой церкви я подтверждаю и благословляю заключенный вами супружеский союз. Поцелуйте друг друга. И пусть принесут венки.

Илья коснулся губами губ Селины, те неохотно отозвались.

В стене возник проем, и оттуда появились две девушки в алых одеждах и с венками из красных цветов в руках. Легкими танцевальными шагами обошли Цветок, и одна надела венок на голову Ильи, а другая Селины.

— Подойдите к Цветку, — сказала хранительница. — В этом случае вам позволено коснуться его. Пламя холодное, но если почувствуете жжение, немедленно уберите руки.

Сделали несколько шагов, пламя взвилось прямо перед глазами, но жара действительно не было. Илья протянул правую руку (левую все сильнее стискивали ледяные пальцы Селины) — ничего, только как будто слабая электризация. Селина вздохнула и внезапно погрузила руку по локоть в холодный огонь. Хранительница ахнула.

— Илья! — звенящим голосом сказала Селина. — Дотронься своей рукой до моей.

— Нет!.. — начала было хранительница, но Илья уже положил ладонь на кисть Селины. Волны света проходили сквозь руки, и вибрация пронизала тело до самых ступней. Внезапно на их соединенных пальцах появился язычок голубого пламени…

— Довольно! — раздался громкий голос Ассоль. — Селина, выньте руки из огня. Немедленно!

Селина извлекла руку из пламени, увлекая и руку Ильи. Лицо было потрясенное, и такое же было у хранительницы. Она глянула на Ассоль. Та, помедлив, кивнула.

Хранительница обняла за плечи девушек, принесших венки, и прошептала что-то. Те сняли венки с Ильи и Селины, и отдали свидетелям. Потом одна встала сбоку от Огненного цветка.

— Просим всех покинуть зал, — громко сказала она. — Это всего на десять минут, потом доступ будет возобновлен… Это касается и вас, — она повернулась к свидетелям. И добавила в сторону левой стены: — Синтия, мы закрываем доступ на десять минут, с момента ухода последнего посетителя.

Со стороны очереди донеслось бормотание, но помещение быстро опустело. Ушли даже две девушки. Они стояли вчетвером, в молчании, и волны голубого и фиолетового света омывали бледное лицо Селины. Через пару минут девушки появились снова… или то были другие?

Эти носили голубые одеяния и держали венки из цветов того же цвета. Снова, будто танцуя, только в этот раз медленно, приблизились к Цветку и внезапно протянули руки с венками прямо в огонь. Постояли так, а потом скользящей поступью подошли к Илье с Селиной и возложили венки на их головы. Опять легкая вибрация, пронизывающая до пят…

Почти сразу девушки сняли венки и, держа их на уровне глаз, начали отступать к проему. Исчезли, и проема не стало.

— Эти венки останутся в храме, — тихо сказала хранительница. — Красные возьмете с собой. Селайна, ты знаешь, что мы храним молчание об этом обряде. Всё, ритуал завершен.

Ассоль вздохнула: — Селина и Илья, пройдите налево. Синтия официально зарегистрирует ваш брак. И… до свидания.

Она обняла Селину и поцеловала ее в лоб. В левой стене открылся проем, за ним оказалась та часть холла, куда Илья попал вначале. Прошли вдвоем, Ассоль смотрела вслед. Их встретили свидетели, и с поздравлениями передали венки. Подруга Селины отдала ей небольшую сумку, тоже поцеловала и ушла.

— Не хотите поехать к нам? — спросил поверенный. — Устроим свадебный обед, хотя бы на скорую руку. А то госпожа Ассоль говорила, что у вас тут никого нет.

— Нет, спасибо, — отозвалась Селина и искоса глянула на Илью. Она уже не казалась хмурой, скорее растерянной. — Мне надо прийти в себя.

— Буду рад видеть вас завтра, — поверенный опять изысканно поцеловал руку Селины и удалился.

Синтия закончила рассматривать последнего посетителя.

— Поздравляю с браком, Селина! — сказала она. — Вот не ожидала. Нам будет не хватать тебя. Давайте карточки, свидетелей я уже внесла.

Приложила карточки к своей конторке и тихо рассмеялась: — Вот это разница в возрасте! Тут нет ошибки?

— Нет, — сумрачно отозвался Илья. — Год рождения две тысячи восемьдесят девятый. Кое-где пропадал.

— Ну-ну, — весело сказала Синтия. — И как там, на звездах?.. Да, Селина, ты ведь не можешь вернуться к себе. — Она поглядела на Илью: — У вас есть, где жить?

— Пока нет. Но мне сказали, что могу остановиться в отеле Огненного цветка.

— Конечно, — улыбнулась Синтия. — И бесплатно, хотя только на одну ночь. Я могу заказать номер.

— Пожалуйста… — начал Илья. И тут глянул на Селину: бледная, растерянная, все на нее вдруг свалилось. А у него, кажется, денег до кучи.

— Подождите. Спросите, есть ли у них номера для новобрачных? Нам вроде как положено.

Синтия рассмеялась: — Спрошу. Хотя бесплатно это уже не будет.

Знакомое мерцание окружило ее, и вскоре пропало.

— Номер есть, — сообщила Синтия. — Будет стоить десять тысяч. Заказывать?

— Да, пожалуйста, — сказал Илья, а Селина икоса на него поглядела.

— Готово, — вздохнула Синтия. — Только придется подождать, пока его приберут, как положено. Но у них хороший ресторан. Тут недалеко, пройдете пешком?

— Нет, — неожиданно сказала Селина. — Вызови мувекс, только с нашей эмблемой.

— Ну, экономия невелика, — покачала головой Синтия. — Но… сделано. Вот вам пакет для венков. Они долго не увянут.

Она стала задумчивой: — Счастья тебе, Селина!

Спустились на эскалаторе, и тут же появился мувекс. — В отель Огненного цветка, — приказала Селина, когда сели.

Выехали на поверхность, немного проехали по набережной, и справа показалось здание с эмблемой цветка на фасаде. Снова подземная стоянка и два ховера на ней — видимо, частные машины. На лифте поднялись в холл.

Он утопал в цветах, девушка за стойкой приветливо улыбнулась:

— Здравствуйте. Илья и Селина Варламовы?

Селина передернула плечами, а Илья ответил: — Да.

— Пройдите пока в ресторан, пожалуйста. Теперь у нас редко заказывают номера для новобрачных, и его сейчас подготавливают. Вас проводят.

Появилась девушка в элегантной голубой униформе, забрала у Ильи пакет с венками, и поднялись в лифте на второй этаж. — Я скажу, когда все будет готово, — девушка еще раз с любопытством оглядела Селину и ушла.

— Смотрят на меня, как на диковинку, — пожаловалась та в пространство. — Рогна, которая вышла замуж…

Илья попытался ее ободрить: — Не переживай, ты очень милая.

Селина вздохнула, и тут подошел официант (или метрдотель, кто их знает). Приветствовал и проводил к столику. Сели в элегантные кресла и огляделись: мозаичный пол, роскошные люстры, фрески на стенах. Все яркие и праздничные, кроме одной. На ней изображен сумеречный город под фиолетовым небом. Возле темной глади реки сидят два черных огромных пса, точно такие встретили Илью в том мире. Селина кивнула на фреску:

— Москва до появления Цветка.

— А откуда он взялся? — спросил Илья. — В учебнике по истории сказано слишком коротко: появился Цветок, возможно дар из иного мира, Темная зона стала рассеиваться, и в Москву начали возвращаться люди.

Селина чуть улыбнулась: — Много хочешь знать, Илья, и все сразу. Подлинная история известна только рогнам. Но это не тайна, как-нибудь расскажу, если не разойдемся до этого.

Подошел официант с меню. Илья был голоден и не стал выбирать что-то изысканное, опять заказал салат, солянку, бифштекс и пиццу с черным кофе.

— А мне творожную запеканку, кофе гляссе и торт, — попросила Селина. — Вообще-то у нас сегодня постный день, но теперь все запреты полетели к черту.

Вскоре принесли блюда, и Илье стало не до разговоров, слишком проголодался. Покончив с бифштексом, он достал карточку: — Как ей расплачиваться?

Селина указала на меню: — У тебя высветился перечень: «проверить счет, заплатить, подтвердить…». Просто коснись пальцем и поднеси к устройству официанта.

Илья коснулся «проверить счет». Высветилась цифра, которую он сразу не понял. Показал Селине.

— Больше восьмидесяти миллионов, — удивленно сказала она.

— Миллионов чего? — спросил Илья. — И насколько это много? Я лишь второй день в вашем мире.

Селина хмыкнула: — Кредитов, сейчас такая денежная единица. И это много, личный ховер стоит около ста тысяч. А я-то думала, с чего ты такой щедрый?

— Похоже, отец был очень богат, — пробормотал Илья.

— Ну, хоть не придется искать случайных заработков, — фыркнула Селина. — Без шуток, рогны иногда подрабатывают, составляя прогнозы. Получается лучше, чем у каких-нибудь астрологов.

Илья вспомнил: — Когда мы были у цветка, ты сунула в него руку. Это не опасно?

— Гм, — сказала Селина. — Вообще-то руку могло парализовать, или случиться кое-что похуже. Но у меня не было другой возможности коснуться Цветка, это разрешено лишь во время брачной церемонии. Если помнишь, Наставница остановила меня только потом.

— Ну и ну, — удивился Илья. — Я не знал, что мы рисковали. А что было под конец, с голубыми венками? За все время хранительница не сказала ни слова.

Селина вздохнула: — А вот это тайна. Мы должны молчать об этом обряде. Может, когда-нибудь потом…

— Ладно, — пожал плечами Илья и принялся за кофе. Селина откушивала торт.

Когда подошел официант, оказалось, что платить не надо — стандартный обед входил в стоимость номера. Официант рекомендовал заказать потом что-нибудь фирменное. Вскоре появилась и девушка в голубом.

— Пойдемте, — пригласила она. — Ваш номер в пентхаусе.

У лифта их встретили с поздравлениями, а наверху девушка открыла дверь номера и показала на террасу, увитую зеленью. — Это ваша. Если захотите пообщаться с кем-то (она лукаво улыбнулась), спуститесь на этаж ниже. Там общая терраса для постояльцев. Если что нужно, звоните.

И уехала в лифте. Селина заглянула в номер и ахнула: просторный холл полон цветов, алых и розовых. Прошла в следующую комнату и только покачала головой: роскошная кровать и овальный бассейн с плавающими лепестками роз.

— Понятно, за что такие деньги, — сказала она. — Я-то привыкла к монастырской обстановке.

Выглядела усталой. Увидев на столике бутылку шампанского и фужеры, попросила: — Открой, пожалуйста. Я хочу немного расслабиться.

Илья выстрелил пробкой в потолок и разлил шампанское.

— За нас! — провозгласила Селина. — За наше приключение. Не думала утром, что к вечеру стану замужней женщиной.

Выпили, и Селина, вздохнув, села на банкетку: — Уже легче… — А потом хихикнула: — Илья, извини. Детей заводить пока все равно не будем.

Взяв стакан для сока, налила шампанским до краев. — А это за меня. Крест на твоих планах, бедная Селайна. Привыкай жить заново.

Она выпила стакан целиком и, посидев с осоловелым видом, пролепетала: — Видела бы меня Наставница. Чуть полежу, а потом… — она отчаянно зевнула — выкупаюсь.

Легла на кровать, подтянув коленки, и, похоже, в тот же миг уснула.

Илья подождал, а потом накрыл Селину половиной покрывала. Брачная ночь, кажется, откладывалась. Вышел на террасу.

Наступала ночь: сиял золотом купол храма Христа Спасителя, ярче полыхали под стеклянной волной фиолетовые сполохи Огненного цветка, множество городских огней отражалось в реке. Первая столица Всемирной федерации, вот он и побывал в ней.

Ладно, пора спать. Хотя выспался в поезде, но сегодня опять столько всего свалилось… Вернулся в спальню, обнаружил на тумбочке сложенную пижаму и, подумав, надел ее. Лег по другую сторону от Селины, места хватало. Накрыться пришлось пледом.

Закрыл глаза, и внезапно перед ним явилась та рогна: обруч с синим камнем на лбу, черные волосы. Голубые глаза насмешливо глядят на него. Кто же она такая?..

Он вздохнул, приоткрыл глаза и покосился на спящую Селину: странный у них получается брак, а на любовь вообще не похоже. Поворочался и уснул.

Глава 2

2. Шестой аркан: «Любовники» (The Lovers)

На карте изображены нагие мужчина и женщина. Над ними бог любви Амур (в других версиях карты архангел Рафаил), низводящий благословение на мужскую и женскую фигуры. Дерево возле женщины оплетает змей, символ искушения.

Он проснулся от плеска. Открыл глаза: Селина бултыхалась в бассейне среди розовых лепестков и довольно фыркала.

— Доброе утро! — приветствовала она. — Вода чуть прохладная, но все равно замечательно. Присоединяйся.

Илья потянулся: — Доброе утро. Я лучше потом, а пока в ванную.

Он ополоснулся под душем — не хватало пахнуть потом, — накинул халат и вернулся. Селина уже лежала на постели, тоже в халатике. Она сладко потянулась:

— Извини, вчера не смогла выполнить супружеские обязанности. Я вообще отключилась.

— Может, и не будем спешить, — неуверенно сказал Илья. — Для тебя всё как-то вдруг.

— Вот еще, — вздернула носик Селина. — Вышла замуж, и буду дожидаться, пока меня муж обнимет? У нас еще не кончилась брачная ночь… Поцелуй меня, а то вчера было слишком формально.

Все рогны такие рациональные, или это век такой? Но тут не до рассуждений…

Илья лег и осторожно поцеловал Селину. Та помедлила, и вдруг мягко втянула его губы, а потом нежно прошлась язычком между ними. От удовольствия даже бросило в дрожь — Марина его такими изысками не баловала. Сразу возникло желание, пронизав тело от губ до низа живота…

Селина хихикнула: — А ты какие поцелуи предпочитаешь?

— Ты вроде не была замужем. И где научилась целоваться?.. — Только тут спохватился: разве можно спрашивать такое у девушки? Правильно говорила мать: «Такта у тебя, Илья, как у твоего бульдозера».

Но Селина не обиделась.

— В курсе СВП, конечно. Разве у вас его не было?

— Что за СВП? — проворчал Илья. Желание убывало, сменяясь раздражением, но тут Селина придвинулась, распахнула халатик и прижалась гибким телом — как он и воображал! Сразу стало лучше, а в паху начало разливаться горячее томление.

— Основы сексуального воспитания и практики, — сказала Селина, приятно щекоча дыханием шею Ильи, — проходят в старших классах. Я и забыла, что в ваших школах его могло не быть. Физиология и психология сексуальной жизни, отношения в семье, практические модули. Ну, из них мне разрешили посещать только уход за младенцем и сэпун, японское искусство ласк и поцелуев.

— Ну и школы у вас! — вырвалось у Ильи. — Нет, в наших такого не было.

— Значит, занимались самообразованием, — хихикнула Селина. А потом вздохнула: — Зато сейчас время сексуальной свободы, даже слишком. Странно, что браки еще сохранились… Хотя, что это я? Совсем забыла, что мужикам разговоров мало.

Ее пальчики коснулись живота Ильи, перешли ниже и легонько сжались. От приятного ощущения он закрыл глаза, а теплая ладошка Селины стала ласково двигаться вверх и вниз…

— Это… тоже… проходили на СВП? — выговорил он, не в силах сдержать нарастающее возбуждение.

— Ну да. — Селина несколько раз быстро поцеловала его в грудь. — Только там тренировались на манекенах с обратной связью. Можно было и на парне, но если вызовешь эрекцию, надо было его удовлетворять, а мне этот модуль посещать запретили. Некоторые пары приглашали посмотреть, как у них получается, и я тайком сбегала. Б-р-р, меня чуть не стошнило. По словам девчонок, у парней и так всегда стоит… — Она прыснула. — У тебя тоже. Как видно, и без курса СВП справишься.

Она чуть отодвинулась. Лицо раскраснелось, глаза блестели.

— Фу, я заигралась. Ну, давай!..

Она откинулась на подушки и прикрыла глаза. К счастью, не стала больше вспоминать СВП, и только часто дышала. Илья целиком распахнул ей халатик и наконец-то уютно устроился между бедер. Тело плотное, груди приятно округлые… Сердце сильно билось, он отыскал заветную ложбинку и осторожно надавил. Как бы не так, в эту дверцу явно еще никого не впускали. Пришлось забыть осторожность, и наконец, уже сгорая от вожделения, проник в обволакивающую теплоту…

— Ой-ой-ой! — быстро заговорила Селина. — Полегче! Ты забыл, что у меня не было практического модуля.

Он приостановился: у нее впервые, и наверное больно, но тут же сквозь тело пошла неудержимая пульсация. Он еще полежал на Селине, а потом с вздохом удовлетворения вытянулся рядом.

— У тебя всё? — спросила Селина. — Это я виновата, слишком тебя распалила. — Она приподнялась на локте, оглядела себя и вздохнула. — Не очень эстетичное зрелище. Хотя физиологию для рогн никто не отменял. Пойду, помоюсь.

Она встала и, нетвердо ступая, пошла в ванную. Вернувшись, расстелила на простыне полотенце и легла сверху. Илья придвинулся и поцеловал ее в щеку.

— Извини, что так быстро все получилось. Давно не спал с женщиной, вот и не смог удержаться.

— Ничего, — вздохнула Селина. — Обыкновенно для начала половой жизни, это мне придется привыкать.

Илья хмыкнул: — В курсе СВП вас, похоже, хорошо просветили.

Селина тихонько рассмеялась: — Сексуальный модуль у меня вызывал отвращение. Но оказывается, если сама в этом участвуешь, вполне терпимо… Надо же, вчера и представить не могла, что сегодня окажусь в постели с мужчиной.

Подумав, она встала и надела ночную рубашку.

— Надень и ты пижаму, — сказала она. — Если уж роскошествовать, то хочу кофе в постель.

Илья оделся, снова залез под одеяло и поднял трубку изящного белого телефона. — Можно кофе в номер для новобрачных, — спросил он, — с пирожными?

Через некоторое время в дверь постучали, и вошла горничная в элегантном белом фартучке. Поставила поднос на кровать и улыбнулась: — Доброе утро. Поздравляю с началом медового месяца.

Когда вышла, Селина вздохнула: — А он точно медовый? Но спасибо, Илья, всё как положено. Подруги будут завидовать.

Пирожные тоже оказались в форме цветка и очень вкусные. Селина съела свое до крошки и блаженно потянулась. — Вкуснее, чем хлебцы в нашей обители. У замужества есть плюсы, особенно если денег хватает. Но теперь, Илья, ты должен рассказать о себе все. Ну, не обязательно с детства, но с тех пор, как это началось… — она неопределенно повела рукой. Предплечье соблазнительно выступало из кружевного рукава. Илья отвел глаза, с сексом придется какое-то время подождать.

— Все-таки надо начать с детства, — сказал он. — Я довольно необычно появился на свет…

Рассказ, с перерывами для расспросов, купания и второго завтрака, занял время почти до обеда. Когда Илья закончил, Селина покачала головой:

— Фантастика! Очень жаль твою маму: ее подло использовали, а потом еще и убили. Но, как я поняла, она любила тебя?

— Да, — неловко сказала Илья. — Только стеснялась рассказать, кто мой настоящий отец.

— А та рогна, что с легкостью зашвырнула тебя в будущее, ты догадался, кто это?

— Нет, — вздохнул Илья.

Селина взяла с тумбочки что-то вроде планшета, и часть стены напротив кровати голубовато замерцала.

— Мы называем это холорамой, — покосилась она на Илью. И приказала: — Вид Усть-Неры в Колымской автономии, привокзальная площадь.

Словно распахнулось окно с видом на здание вокзала и скульптурную группу перед ним. Скульптура приблизилась.

— Отца я узнал, — сказал Илья, — он с картой Великой северной магистрали в руках. Женщина с развевающимися волосами должно быть Кэти Варламова, его сестра. Позади та самая рогна. А еще одного я не знаю.

— Мужчина рядом с Кэти — это ее муж, Матвей. А женщина сзади — рогна, мать Толумана Варламова. Рогны обычно не допускают, чтобы их изображали, но в этом случае было сделано исключение, сама Наставница указала: «Памятнику быть!».

— Это та, кто отправила меня в будущее, — прошептал Илья. — Выходит, она моя бабушка!

Селина покачала головой: — Ну, по твоему описанию она не очень похожа на бабушку… А вообще, я потрясена, Илья. Я сначала восприняла тебя, как обыкновенного увальня. Но ты запросто общался с Великой рогной, никакой другой она не может быть.

— Я не очень разбираюсь в этом, — вздохнул он. — Знаю, что есть просто рогны и какие-то старшие рогны. Вот и все.

— Что ж, понемногу ты узнаешь больше, чем обычные люди. Если в девочке открылся Дар, она становится юной рогной. Не всегда Дар удается развить в полной мере, тогда она остается юной рогной и даже почти не взрослеет. Если Даром овладеют — в этом помогают старшие рогны, в нашем особом мире, — юная рогна становится младшей. Порой на это уходят годы, но в обычном мире проходит всего несколько месяцев, поэтому в действительности я старше тебя года на два. Изредка появляются и вундеркинды, необычайно одаренные уже с детства. А в конце земной жизни рогна становится старшей — могущественной и свободной от физического тела. Но мало кому удается изжить карму полностью, поэтому вид их часто ужасен… Очень редко бывает, что когда рогна является Предвечному свету, в ней не осталось ни тени зла. Тогда ее существо просветляется полностью, и она становится Великой рогной, по могуществу равной Владыкам. Но есть обязательное условие… — голос Селины упал. — Такая рогна должна испытать большую любовь. Потом ты узнаешь, почему у рогн с этим проблемы.

— Ну и ну. Значит, вы, рогны, и в самом деле особые существа?

Селина повела плечами: — Просто очередной шажок эволюции. В принципе, нашими способностями могут овладеть и обычные люди. Но это нелегко, а люди ленивы, вот кто-то и решил… — она ехидно улыбнулась, — подтолкнуть человечество в задницу. Ладно, хорошего понемножку. Наставница сообщила, что тебя ждет поверенный, примерно через час.

— Вроде она тебе не звонила? — удивился Илья.

— Рогнам не очень нужны телефоны, — сказала Селина. — А Наставница, хоть и не рогна, далеко опередила нас.

Она спрыгнула с кровати, слегка поморщилась и стала копаться в сумке.

— Красное платье для второго дня добыть не удалось. Зато есть бордовая юбка с розовой блузкой.

Илья улыбнулся: похоже, Селина испытывала детскую радость от следования свадебным обычаям. Хотя свадьбы-то у нее, увы, не было.

Они оделись и спустились в холл. Девушка за стойкой улыбнулась им и сказала: — Господин Варламов, вам звонили из управления полиции, отдел регистрации. Конечно, я не стала переадресовывать звонок в номер, но они просили перезвонить.

Илья пожал плечами:

— Спасибо. Можно с ними соединить?

Девушка подала обычную телефонную трубку. — Вот, пожалуйста.

Вежливый, но твердый мужской голос предложил немедленно приехать: нужно кое-что выяснить. И тут начинают командовать!

— Нет, — ответил Илья — Сегодня не могу, у меня вчера была свадьба. Приеду завтра… — Говоривший продолжал настаивать, и Илья обозлился. — С чего такая спешка? У меня только начался медовый месяц. Если хотите опозориться, высылайте наряд полиции в отель Огненного цветка, номер для новобрачных.

Он со стуком положил трубку, а девушка насмешливо улыбнулась: — Да уж, на это они не пойдут. Сразу появится в новостях.

Селина улыбнулась более хмуро: — Сначала им придется иметь дело со мной. Подождут. Вызовите мувекс, пожалуйста.

— Да, — вспомнил Илья. — Можно нам оставить номер еще на сутки? Не хочется так быстро съезжать.

— Пожалуйста, — с явным удовольствием ответила девушка.

В машине Илья покачал головой: — Не знаю, связано это с попыткой задержать меня в Усть-Нере, или нет? Хорошо бы выяснить.

Селина загадочно улыбнулась: — Ну, я слегка подготовлюсь. Хорошо, что ты отложил визит на завтра.

Она назвала адрес, и поехали, на этот раз в основном под землей. Удобная вещь этот мувекс: не надо ни гаража, ни места для стоянки, но всегда под рукой. Вот и сейчас они вышли, а мувекс тотчас уехал. Место походило на деловой квартал: вокруг высотные здания, но посереди улицы газон с цветочными клумбами. Селина тут же скинула босоножки и прошлась по траве босиком.

— Уф! Не люблю эти бетонные джунгли.

С видимым сожалением надела обувь снова: — Ну что же, пойдем. Надеюсь, нас не сожрут акулы капитализма.

Над входом была надпись золотыми буквами: «Рощин и сыновья», больше никаких табличек. Удивительно, дверь перед ними открыл швейцар в униформе.

— Так и пахнет большими деньгами, — тихо сказала Селина. — И куда нас несет?

В холле полированный гранит и розовый мрамор, не из Якутии ли? Их встретил мужчина в сером костюме, и поднялись в лифте на третий этаж. Здесь царство дерева, видимо ценных пород. В приемной стены тоже обшиты панелями из красивой золотистой древесины. Секретарша в элегантно-деловом костюме приветливо улыбнулась:

— Илья Толуманович Варламов? Господин Рощин ждет вас. А вас, госпожа Варламова, — она неуверенно глянула на Селину, — просили пока побыть здесь.

Значит, ее отчества Ассоль не сообщила? Да он и сам его не знает.

Селина кротко улыбнулась: — Я зайду. Вы знаете, что у меня есть такое право. Но обещаю, что почти сразу уйду.

Секретарша неуверенно поглядела на дверь в кабинет (здесь никаких возникающих проемов), и вокруг возникло знакомое голубоватое мерцание. Спустя полминуты она с натянутой улыбкой открыла дверь.

Илья пропустил Селину вперед, а им навстречу из-за массивного стола поднялся поверенный.

— Извините, госпожа Ассоль назвала меня вчера только по имени. Естественно, для нее я еще мальчик. А так, Кирилл Сергеевич. — Он опять склонился к руке Селины. — Садитесь, пожалуйста. Простите, как к вам обращаться?

— Просто Селина, — ответила та. — У рогн нет отчеств. Но я уже ухожу.

Она повернулась к Илье: — Похоже, тебя здесь не собираются обманывать. Буду ждать в приемной.

Развернулась и вышла. Илья неловко улыбнулся: — Извините ее. Она несколько ошарашена, только вчера вышла замуж.

Рощин пожал плечами: — Ничего, рогны известны своей бесцеремонностью. Я вам желаю терпения. С другой стороны, вы обзавелись хорошей защитой.

Он сел за стол, Илья тоже опустился в кресло. Удобное — то ли кожа, то ли неотличимый от нее заменитель.

— Госпожа Ассоль хочет, чтобы вас ознакомили с состоянием дел, — продолжал поверенный. Он достал из ящика устройство стального цвета, размером с обычный телефон, и положил на стол. — Просила заказать эту штуку для вас, и облегченную версию для вашей жены.

— Это смартфон? — спросил Илья.

— Наподобие. Внешний трансид, универсальное коммуникационное устройство. Квантовая связь, доступ к счетам, при наличии импланта понимает мысленную речь. Если позволите, он установит с вашей карточкой постоянный контакт.

Илья достал карточку и приложил палец. Осветилась и она, и верхняя панель «трансида». Поверенный внимательно смотрел.

— Второй проще, — он достал такое же устройство, но голубого цвета, — без доступа к вашим счетам. Конечно, частичный доступ можете предоставить, это уж как сами договоритесь.

— На карточке большие деньги, — сказал Илья, — восемьдесят миллионов. Что, есть еще?

Рощин сдержанно улыбнулся: — Конечно, это лишь малая часть. Так сказать, на мелкие расходы. К сожалению, я не застал вашего отца, но информация передается от главы фирмы сыну, и это строго конфиденциально. Я подготовил перечень ваших активов, он загружен в трансид. В грубом приближении, потянет на двести миллиардов кредитов. Ваш отец к концу жизни стал весьма богат. Естественно, это не наличные, а доли в собственности, ценные бумаги и прочее. Советую тщательно во всем разобраться.

Илью будто опять тюкнули по голове, в который раз?

— Двести миллиардов, — прошептал он. — А я только внебрачный сын. Сколько же у других наследников?

Поверенный бегло поглядел на него.

— Их не так много. Господин Варламов составил завещание перед своим исчезновением, вы тогда уже… отсутствовали. Все было разделено между дочерью Ассоль, сыном Николаем и вами. Видимо, отец откуда-то знал, что вы вернетесь. Госпожа Ассоль тратит все средства на обитель Предвечного света, у Николая Толумановича были свои наследники, а ваша доля оставалась неприкосновенной. Конечно, мы вкладывали средства в разные прибыльные проекты, отчет также загружен в трансид. За столетие ваше состояние заметно выросло.

— Спасибо, — пробормотал Илья. — Надеюсь, вы получали вознаграждение.

— Разумеется, — приятно улыбнулся Кирилл Сергеевич. — Определенный процент от прибыли, все оговорено в соглашении по управлению средствами. Тоже прошу ознакомиться… Но есть несколько моментов, которые я хочу обговорить особо.

— Давайте? — кивнул Илья.

— Имеется объект недвижимости в Якутии, который находится в вашем единоличном владении. Доходов не приносит, лишь траты на земельный налог…

— Озеро Узун-кель?

— Да, — поверенный удивленно глянул на Илью, но спрашивать ни о чем не стал.

— Второе. Самая значительная часть собственности — пятнадцать процентов акций концерна «Северные магистрали». Еще пятнадцать процентов у семейного клана Варламовых в Канаде, так что вместе вы имеете контрольный пакет… Третье. Наиболее проблемный объект — рудник Хель-гейт в окрестностях Усть-Неры. Три исключительных собственника — вы, госпожа Ассоль и полномочный представитель госпожи Кэти Варламовой. Не наследник, а именно представитель. Что касается доли госпожи Ассоль, то она передала право управления вам…

— Что за Хель-гейт? — в свою очередь удивился Илья.

— Платиновый рудник в районе Усть-Неры… В ваше время название, возможно, еще не привилось.

— Я был там, — медленно сказал Илья. — В то время добыча платины шла полным ходом, даже на территорию не пускали. В чем проблемы?

Поверенный пожал плечами: — Не знаю. Месторождение как будто не полностью выработано, но представитель госпожи Кэти Варламовой приостановил добычу. Вам следует обсудить этот вопрос с ним. Контактные данные также в трансиде.

Илья покачал головой: — В общем, забот полон рот. Хлопотно быть богатым.

Кирилл Сергеевич вежливо улыбнулся: — Почему же? Можете оставить управление за нами, все равно ежегодный доход будет солидный. Только с платиновым рудником желательно что-то решить. Спрос на платину высок, а добыча на астероидах разворачивается медленно.

— Спасибо, Кирилл Сергеевич, — сказал Илья, — пока с меня хватит. Буду изучать информацию.

— Надеюсь, вы оставите меня своим финансовым управляющим, — снова любезно улыбнулся тот. — И, пожалуйста, извинитесь за меня перед женой. Вам решать, что ей сообщить, а что нет. В наше время жены порой создают проблемы для богатых мужей.

— В наше было так же, — вздохнул Илья.

Обменялись рукопожатиями и расстались. Селина так и сидела в приемной, забравшись с ногами в кресло. Вышли на улицу, там она сразу скинула босоножки и встала на травку. Илья присел на скамейку рядом.

— Ты не любишь ходить босиком? — спросила Селина.

Илья пожал плечами: — У нас на Колыме босиком не побегаешь. Летом камни, зимой снег. Держи, это тебе.

Он подал ей голубенький трансид. Селина глянула равнодушно и положила в сумочку.

— Хорошо, будем созваниваться. Безмолвному языку рогн ты вряд ли выучишься.

— А почему трансид называется внешним? Бывают и внутренние?

— Конечно, у большинства людей импланты. Информация поступает прямо в мозг, управляешь с помощью внутренней речи. Рогны и Наставница ими не пользуются, слишком легко прочесть твои мысли. Конечно, можно и так, но труднее… Ну, как поговорили?

Илья вздохнул: — Оказывается, я мультимиллиардер. Почему-то отец оставил мне до кучи всего. Так что расходы на номер для новобрачных, это просто семечки.

Селина с любопытством глянула на Илью: — Ты смешно выражаешься. Помню, ты говорил, что та рогна обещала тебе некоторое количество денег. Похоже, хватила через край. А я, выходит, богатая рогна? Это вообще нонсенс. Хотя деньги мне не нужны. Только приятно, что не придется считать центы.

— Чего?

— Мелкая денежная единица в бывших Соединенных штатах Америки, — нудным голосом пояснила Селина. — Потом исчезла. В нынешнем «кредите» Всемирной федерации сто центов.

— Ладно, — сказал Илья. — Похоже, тебя держали в черном теле?

Селина рассмеялась: — Опять забавно. Как считается, лишения закаляют дух. Но Наставница освободила меня от обетов, так что пора пообедать. И еще, надо съездить в мою бывшую обитель, забрать вещи.

— А там пообедать нельзя?

Селина скривилась: — Вот еще! Я теперь могу лакомиться, чем хочу. Только мяса рогны не едят, хотя оно все и синтетическое. Лучше пообедаем в отеле.

В ресторане попросила форель, запеченную в сливках. — Только видела такую в холораме. А еще мне кофе гляссе и яблочный штрудель.

Илья из любопытства заказал лососину, оказалась так себе.

— В Магадане вкуснее, — вздохнул он. — Надо будет тебя угостить, когда поедем в те края.

— Угу, — отозвалась занятая форелью Селина.

Прошлись по магазинам, и в ювелирном Илья купил Селине обещанное колечко — платиновое, с бриллиантом. От золотого Селина отказалась.

— Рогны не носят золота, угнетающе действует на ауру. Платина еще сойдет.

В сады Предвечного света приехали к вечеру. Мувекс остановился на смотровой площадке. Сады раскинулись широко и привольно, листва еще купалась в мягком золотистом свете. Кое-где среди деревьев стояли павильоны или небольшие здания, а вдали над Москвой-рекой высилось здание с куполами, его основание тонуло в зелени, уже тронутой красноватым глянцем.

— Храм Солнца мира, — сказала Селина, — посвящен первому лицу Троицы. В двадцатом веке жил один визионер, Даниил Андреев, он мечтал, что такие храмы будут во всех городах. К сожалению, так не вышло. Нас уважают, но Единая церковь, именем которой освящен наш брак, так и не стала действительно универсальной. Ладно, потом покажу, над чем я работаю… точнее, работала. Мувекс, к обители.

Подъехали к ограде — изящной чугунной решетке с остриями поверху, — и ворота открылись.

— Надо же, — со смешком сказала Селина, — меня еще помнят. Даже тебя заодно пропускают, одного бы не впустили. Но тебе придется побыть снаружи… Мувекс, ожидай здесь.

Она взбежала по ступенькам из белого камня и скрылась за массивной дверью. Илья остался сидеть: роскошные клумбы по сторонам, балконы увиты плющом, две девушки в зеленых одеждах прошли мимо, с любопытством поглядев на него.

Селины долго не было, придется привыкать ждать жену. Со скуки достал трансид, управлять оказалось не сложнее, чем телефоном. Открыл папку с пометкой «Рощин и сыновья», и через некоторое время покачал головой, столько оказалось фирм и ассоциаций, в которых у него были доли…

Селина появилась, когда розы уже тлели красными и желтыми угольками среди темной зелени. Поставила за сиденья рюкзачок и вздохнула:

— Ну, всё, прости и прощай. Назад меня уже не возьмут, разве что в старости. Мувекс, в отель Огненного цветка. Кстати, нам надо подыскать жилье. Ты сколько планируешь оставаться в Москве?

— На какое-то время застряну. Надо разобраться со всем, что на меня свалилось.

— А на меня сколько свалилось, — вздохнула Селина. — Ну, тогда поищем ближе к Садам. Работать над своим проектом мне пока разрешают.

Поужинали в ресторане и занялись поисками. Селина включила холораму и заказала поиск жилья для супружеской пары в Юго-западном районе. «Верхнюю планку цены, — она покосилась на Илью, — не устанавливаем».

Предложений аренды оказалось много, цены тоже немалые.

— Как я слышала, они несколько упали, когда столица Всемирной федерации переместилась в Токайдо.

— А разве нет единой столицы? — удивился Илья.

— Нет. Где резиденция председателя Всемирного конгресса, там и столица. Хотя поговаривают, что надо строить особый город — на новом месте, чтобы никого не обидеть… Как тебе нравится это?

В проеме холорамы возник дом, похожий на ступенчатый водопад. Волны света — голубого, фиолетового и прозрачно-зеленого, скатывались с его крыши, чтобы расплескаться в темном бассейне у основания.

— Там и настоящие водопады есть, — сказала Селина. — Это Каскади-дом, Филевская жилая гряда. Строил канадский архитектор Рис Ройон, когда Москва была столицей Всемирной федерации. Сдается квартира на пятом ярусе: гостиная, кабинет, спальня. Ну и ванная с кухней. Детской нет, но нам пока не надо, — и Селина озорно улыбнулась.

Да уж, сразу и детскую, это перебор.

— Как оставить заявку? — спросил Илья. — Завтра посмотрим.

— Уже сделано, — отозвалась Селина. — Пора и баиньки, завтра опять напряженный день.

Она поплескалась в бассейне, закуталась в халат и легла.

— Если там не будет такой кровати, надо купить. К роскоши быстро привыкаешь.

Илья принял душ, не стал переодеваться в пижаму и залез под одеяло голый. Селина хихикнула:

— Предпочитаешь спать раздетым? Чтобы сразу быть в боевой готовности?

— Ну, — неловко сказал Илья, — в тайге часто приходилось спать в одежде. Мало ли что может случиться. Поэтому и хочется скинуть все, когда можно.

— Ах, вот как? — промурлыкала Селина. Она придвинулась к Илье, и ее ресницы щекочущее прошлись по его лицу. Потом последовали легкие, прерывистые касания кончиком языка.

— Тоже сэпун, — тихонько рассмеялась Селина. — Это приятнее, чем целовать манекенов.

— Подожди, — чуть задыхаясь, сказал Илья. — Ты меня уже распалила, а тебе, наверное, еще нельзя.

— На рогнах все заживает, как на собаке, — беззаботно отмахнулась Селина. — В прошлый раз я ведь ничего не почувствовала.

На этот раз Илья легко скользнул внутрь, и так же легко и податливо тело Селины двигалось под ним, разжигая пламя в средоточии его бедер. В конце она вскрикнула, и медлительная судорога прошла по ее телу…

Ощутив его в себе, она закрыла глаза и перешла на зрение рогн. Впервые с такой яркостью «увидела» чакры — энергетические центры другого, мужского тела, и потоки энергии между ними. Чакры пульсировали нежно-белым светом с золотистым оттенком (а полости у них чистые!). Пульсация нарастала, и в той, что расположена внизу живота, появилось розовое свечение. В такт пульсации легкий трепет стал пробегать по ее телу. Розовое перешло в красное — могучая стихия копилась в этой чаше. И вдруг выплеснулась языком пламени — оно затопило ее изнутри и заставило содрогаться каждую клеточку тела. Наверное, она закричала…

С трудом вернула себе контроль. Так, семь чакр, пульсация убывает. Стихают потоки энергии по меридианам. Неповторимая энергетическая структура тела ее мужчины стабилизируется… ГОТОВО!

Она высвободилась и легла на спину. Голова кружилась: впервые испытала всю мощь соединения тел — одновременно на физическом и энергетическом планах. Недаром рогн предостерегают, что для них половой контакт может закончиться смертельным возгоранием центров. Но что нас не убивает, то делает сильнее. Наставница верила в нее, иначе не отдала бы замуж. И не остановила, когда протянула руку в Цветок. Но почему и Илье это сошло безнаказанно?..

Нет, пока не будет думать об этом. Резонанс установлен, и на уровне, который она считала возможным только для рогн — это главное!

Селина вытянулась на постели как мертвая, грудь еле вздымалась и опускалась. Илья с тревогой наклонился над ней:

— Что с тобой?

Селина открыла глаза и слабо улыбнулась. — Ничего. Я просто перешла на зрение рогн, мне ведь нужно прочувствовать тебя на энергетическомуровне. Нам говорили, что лучше секса пока ничего не придумали. Но ощущения были… ошеломляющие.

— И что ты видела? — пробурчал Илья.

— Энергетическую структуру твоего организма: чакры, меридианы, потоки энергии. Не волнуйся, твоих мыслей я не читала, и все было очень красиво. Тебе надо посмотреть учебный фильм для рогн, я скачаю из нашей закрытой сети. Но реальность… она потрясает. И физическое удовольствие на этот раз получила, так что стоило выйти замуж.

Она прыснула, а Илья откинулся на подушку. — Ну, похоже ты пришла в себя. Я было испугался.

Селина зевнула и уже сонно пробормотала: — Это приятно, когда за тебя беспокоятся. Но давай спать, эти ощущения с непривычки выматывают.

Утро провалялись в постели, а после завтрака поехали в полицейское управление. Селина поучила пользоваться трансидом.

— Активируешь касанием пальца и говоришь: «мувекс». Если нужна я — «Селина». Не хочешь, чтобы разговор слышали другие — «экранирование». Можешь создать значки, если тебе это удобнее. У тебя серьезный аппарат, сквозной квантовой связи. Внутренние трансиды такими не бывают.

— Ты разбираешься в электронике? — удивился Илья.

— Ага, — беспечно отозвалась Селина. — Всех рогн учат, как безопасно пользоваться ею, и как блокировать.

Похоже, облик управлений полиции за сто лет не изменился: чугунная решетка вдоль фасада, колонны при входе и массивная дверь. Дежурный поднес к конторке карточку Ильи, потом Селины, и поднял глаза:

— Вас не приглашали.

— Жена имеет право сопровождать мужа повсюду, — сухо парировала Селина. — «Акт о правах женщин», пункт пятый.

Дежурный чуть скривился: — Ладно, идите. Робот вас проводит.

Откуда-то вынырнул уже знакомый полицейский робот и покатил вперед. Илья покачал головой:

— Ты и право знаешь?

— Обязательный курс, — вздохнула Селина. — Только уже не в школе, а в институте рогн. Помогает кое-кого ставить на место.

В отделе регистрации робот остановился у кабинета с табличкой «Старший инспектор». Дверь не растворилась в воздухе, а просто открылась — в полиции блюли традиции. Инспектор в синей форме привстал из-за стола:

— Господин и госпожа Варламовы, здравствуйте. Извините, что отвлекаю от медового месяца, — он едва заметно усмехнулся. — Садитесь.

Стулья с высокими спинками, шкафы вдоль стен — всё будто застыло с XXI века. Илья отодвинул стул для Селины:

— Зачем вызывали? Ко мне какие-то претензии?

А любопытно, причастна ли здешняя полиция к инциденту в Усть-Нере?

Инспектор с явной досадой посмотрел на Селину:

— Илья Толуманович, могли бы мы поговорить наедине?

Селина глянула искоса, но Илья не стал размышлять. — Нет, — сказал он. — Я пока чужой в вашем мире и нуждаюсь в помощи. Кстати, у вас прогресс, в мое время жену бы со мной не впустили.

На лице инспектора появилось такое же выражение, как у дежурного.

— Да, — вздохнул он. — Илья Толуманович, проблема вот в чем. При регистрации брака данные поступают в нашу информационную сеть, и она сразу выдала сигнал тревоги. Правонарушений за вами не числится, про вас вообще ничего нет (Селина опять глянула на Илью, но не сказала ни слова). Однако дата рождения… она попадает в «красную зону». В это время, или чуть позже, родились те, кто стали участниками первых звездных экспедиций. И карточка у вас такая же, как у них. В субсветовом полете время течет медленно, и кто-то мог уже вернуться, не особенно постарев. Понимаете, мы не знаем, кто вернется — те же люди, что улетели, или… вдруг их подменили? Мы так и не знаем, что нас ждет в дальнем космосе.

— Я не знал об этих экспедициях, — покачал головой Илья. — А связи с ними нет?

— Нет, потеряна. И это тоже повод для беспокойства. Вот почему вы нас заинтересовали, Илья Толуманович. Не поясните, где вы пропадали сто лет? Иначе мы будем просить о специальном расследовании.

— Нет нужды, — буркнула Селина. — Такие вопросы уполномочен решать консилиум рогн. В сомнительном случае окончательный вердикт выносит старшая рогна. «Пакт о рогнах», статья 21.

— Вы хорошо подкованы, — поморщился инспектор. — Но зачем прибегать к юридическим процедурам? Просто удовлетворите наше законное любопытство, Илья Толуманович.

— Пожалуйста, — сказал Илья. Давно придумал, что говорить, и игнорировал предупреждающий взгляд Селины. — В мое время ходили слухи об особом мире рогн, где время течет медленнее, чем на Земле. Рогна может провести там годы, а на Земле пройдет лишь несколько месяцев. Так вот, существует и поток времени с противоположными свойствами. Для меня протекло меньше недели, а на Земле пролетело сто лет. Уж так меня угораздило.

Хрен они смогут это проверить.

Селина посмотрела на него с изумлением, и он быстро добавил:

— Извини, если что выболтал. Я знаю, вы держите свой мир в тайне.

Инспектор прокашлялся:

— И кто вас туда… угораздил?

— Одна рогна, — вздохнул Илья. — Возможно, хотела сделать мне одолжение, но не рассчитала со временем. Впрочем, вы можете навести обо мне справки. Я проживал в Колымской автономии как Илья Пинегин.

Инспектор хмыкнул: — Вот как? А мы искали Илью Варламова. Понятно, почему не нашли.

Он пробежал пальцами по панели: — Да, вот и вы. Фотография несомненно ваша, компьютер подтверждает тождество. Несколько приводов в полицию, проблемы с лицензией на добычу золота, в общем ничего особенного… Потом пропали без вести. Не расскажете об этом подробнее?

— Ну нет, — Илья глянул на Селину. — Рогны с меня голову снимут, и жена первая. Впрочем, вы должны быть удовлетворены, инспектор. На звезды я тогда не мог улететь. Рогны… это тоже не совсем человеческий разум, но люди научились с ними жить. Я вот даже женился на рогне.

Селина хмыкнула, а инспектор покачал головой:

— Ладно, спасибо. Кое-что проверим, но особо к вам не придерешься. И жена у вас юридически подкована. Вы свободны.

На улице Селина позвонила насчет аренды, квартиру можно было посмотреть прямо сейчас. Взяли мувекс и поехали. Илья сказал:

— Спасибо, Селина. Ты произвела впечатление.

— Откуда ты это взял, про особый мир рогн? — недовольно спросила она. — Там ничего подобного нет.

— Значит, я ничего не выдал, — улыбнулся Илья. — Надо же было что-то им скормить.

— Опять забавно. Но вообще-то инспектор соврал, что на тебя ничего нет. Он знает больше, чем рассказал. Однако признаться в этом не мог, во Всемирной федерации запрещено собирать информацию о человеке без его разрешения. Только если выписан судебный ордер.

— А как ты узнаешь, что человек врет?

— Неприятная желтизна в неких областях ауры. Но его мысли я прочитать не смогла. Для этого требуется специальное обучение и долгая практика, а тренироваться на муже мне запретили.

— Тогда ты должна была видеть, как я соврал? Тоже неприятная желтизна?

— Скажем так, золотистая окраска с ядовитым оттенком. — Селина слегка фыркнула. — Вот почему с рогной трудно жить, она тебя насквозь видит. Ну, почти…

Жилая гряда в Филях оказалась похожа на миниатюрный горный хребет: этажи висели над зелеными лужайками террас, белые ленточки искусственных водопадов падали с яруса на ярус. Встретила девушка-агент в чем-то лиловом и переливающемся.

— Я Сола, — представилась она. — Идемте. Квартира с мебелью, а в цокольном этаже, если понадобится, есть бокс для ховера.

Селина осталась довольна видом из окна, как раз на ее любимые сады, и лужайкой на террасе. Даже кровать, хотя и меньше, чем в отеле Огненного цветка, не вызвала замечаний.

— Если надоест шум водопада, включайте звуковую завесу, — сказала Сола. — На первом этаже есть ресторан.

Договорилась об оплате, внесли в память замка данные карточек, и расстались. Осталось только съездить в отель за вещами. Селина прошлась по номеру и вздохнула:

— Приятно было пожить здесь. Это надо же, из монастырской кельи — в роскошную обстановку. Из старой девы — в замужнюю женщину.

— Какая ты старая дева? — удивился Илья.

— Уже нет, — согласилась Селина. — Давай пообедаем и съездим, где я работаю. Потом вернемся домой.

Место работы Селины оказалось в Триумфальных садах, которые зелеными волнами уходили к виденному вчера храму. Вдоль центрального проспекта стояли купы деревьев, боковые аллеи вели к группам скульптур и часовням.

— Над всем этим трудились добрую сотню лет, — сказала Селина. — В Садах представлена история России, в ее взлетах и трагедиях. Но все время что-то меняют или достраивают. Это большая честь, быть допущенной к работе здесь. Я сначала занималась цветочными композициями, а сейчас доверили ландшафтное оформление одной скульптуры. Посмотри.

Они оставили мувекс ждать, и пошли по аллее. В конце обогнули полуразрушенную кирпичную стену, за ней оказалось высеченное из гранита изваяние мужчины. Он сидел спиной к стене, опираясь локтем о кирпичи: высокий лоб, зачесанные на стороны волосы, вдохновенное лицо. Перед памятником — лужайка, усыпанная яркими цветами, по ней тропка ведет к небольшому ручью. Глаза мужчины устремлены на величественный храм Солнца мира, видимый сквозь листву берез.

— Это памятник Даниилу Андрееву, — сказала Селина, — я тебе о нем говорила. Поэт и визионер. Разрушенная стена символизирует тюрьму, где он сидел долгие годы, еще в двадцатом веке. Там он сумел написать книгу «Роза мира», которую сейчас проходят в школах… Хотя может, уже не проходят. Там о Всемирной церкви, о других мирах. Памятник — работа известного скульптора, и замысел прост: человек, пусть и духовно, вырвался на свободу и видит красочный мир с храмом, о котором мечтал. Но, похоже, что-то не так с окружением: памятник получает лишь средние оценки. Мне поручили посмотреть, что можно сделать? Я захватила это, — она достала из сумочки какую-то рамку, раздвинула, и в ней возникло объемное цветное изображение. — Видишь, я меняла цветочные композиции, перемещала или вообще удаляла тропку… всё не то. Слишком резкий контраст между трагизмом скульптуры и ярким ландшафтом. У тебя явно нет художественного образования, зато есть свежий взгляд. Что бы ты предложил?

— Гм… — Илья растерялся, но не ударять же лицом в грязь перед молодой женой? Огляделся: действительно, все солнечно и ярко кругом. И по контрасту в памяти всплыли руины сталинских лагерей на Колыме…

— Ты знаешь, — сказал он, — в мое время еще встречались остатки старых лагерей, но кладбища не сохранились. Однако их легко узнать, там среди камней густо растет иван-чай или кипрей. Целые лиловые поля. Мне кажется, не нужно обилия ярких цветов. Кипрей нежный цветок, но в нем сквозит некая печаль… Во всяком случае, для меня, — неловко добавил он.

Селина удивленно смотрела на него и вдруг хлопнула ладонью по лбу.

— Вот! — почти крикнула она. — И как я не додумалась? Красиво, но щемящее грустно. И ручья не надо, сухое каменное русло. Вдобавок, это будет здорово перекликаться с разрушенной стеной. Цветы перенесу ближе к памятнику… сюда и сюда.

Она стиснула рамку, а управляла, наверное, мысленно. Изображение изменилось. Поверх лилового разлива кипрея и сухой каменной россыпи давно умерший поэт смотрел на храм Солнца мира.

— Пусть будет так, — прошептала Селина. — Конечно, я представлю на художественный совет, но должны утвердить. Разве что нюансы подправят. Ты гений, Илья!

— Ну, — пробормотал он. — Просто пришло воспоминание.

Вечером обживали новую квартиру, освоили и кровать.

— Тоже удобная, — сообщила довольная Селина. — В обители были жесткие матрасы.

А Илья с увлечением осваивал ее гибкое тело. До кульминации дошел даже слишком быстро, однако Селина удовлетворенно простонала.

— Довольно приятно, — чуть запыхавшись, сказала она. — Только не забывай, что ты тяжеловат для меня.

— Извини, — покаянно сказал Илья. — Когда обнимаю тебя, про все забываю… Слушай, а ты не забеременеешь? Мне кажется, пока рано.

Селина вздохнула: — Рогн учат контролировать процессы в своем теле. Да, ребенка заводить рано. Может, еще вообще разбежимся.

— Не собираюсь. — Илья довольно потянулся.

Селина слегка фыркнула: — Не зарекайся. Ты всего три дня, как женат.

— Не хочешь съездить в свадебное путешествие? — вспомнил Илья.

— Пока нет. Буду трудиться над реализацией твоей идеи.

А еще Илья стал осваивать свалившееся на него наследство. Подробнее изучил папку «Рощин и сыновья»: у него были акции концернов, фирм, банков, и бог весть, чего еще. Больше всего было долей в ассоциациях, но там его голос не имел особого значения, почти все решали коллективы сотрудников. Почему отец столько ему оставил? Стеснялся, что не уделил сыну внимания? Но хватило бы и десятой доли всего. Был, правда, второй главный собственник, некий Джозеф Варла, однако жил в Канаде, и Илья решил познакомиться с ним позже. Надо хоть войти в курс дел.

Многие фирмы располагались в Подмосковье, и без ховера было не обойтись. Илья съездил в транспортное управление, скормил ИИ список своих владений, а тот уточнил наличие места для стоянки и внес в карточку разрешительный код. Права были не нужны, ховеры управлялись только автоматически. Принцип движения оказался замысловат — мощная электромагнитная подушка позволяла скользить в магнитном поле Земли, не влияя при этом ни на пассажиров, ни на окружающую среду.

Среди прочего Илье принадлежало десять процентов акций Центра космических исследований, так что решил слетать в подмосковный Королев. Встретили почтительно, а один из ведущих специалистов познакомил с работами. В их числе оказалось создание космических буксиров для терраформирования Венеры. Три платформы с термоядерными двигателями должны были изменить орбиту одного из ледяных астероидов, чтобы тот упал на безводную раскаленную планету. Потом в насыщенную водой и остывшую атмосферу предполагалось забросить бактерии, чтобы за сотню лет превратили ядовитую атмосферу в пригодную для человека. Расходы предстояли грандиозные, и пока работа шла ни шатко, ни валко.

До сих пор Илья копался только в земле, и космос интересовал мало. Дома спросил у Селины:

— А как рогны относятся к освоению космоса? Вы больше знаете о иных мирах.

— Гм, — сказала Селина. — В космосе нас никто не ждет. Вдобавок, после Большого зигзага стало ясно, что мы вполне можем сохранить наш мир.

— Чего? — уныло спросил Илья. Все-таки еще многого не понимает.

— Большой зигзаг начался за полвека до твоего рождения, — терпеливо пояснила Селина. — После Третьей мировой экономика была отброшена вспять, и восстанавливалась медленно, уже на новых технологиях. Ну, или на более безопасных старых. Ты заметил, что транспорт сейчас весь электрический? Так что природа получила возможность оправиться, и угроза экологической катастрофы отодвинулась. Если люди недостаточно разумны, кое-кто вправляет им мозги.

— Да уж, — пробормотал Илья…

Через неделю снова полетел в Королев, интересовала технология добычи редких металлов на астероидах — это ближе к его профилю.

Разобраться в технических деталях оказалось непросто, и он задержался, а еще пригласили на вечеринку: одна из сотрудниц отмечала день рождения. В Центре работало немало женщин, в основном занимаясь дизайном интерьеров, где людям предстояло жить долгие месяцы.

Отмечали в кафе, и наряды женщин удивили: многие мерцали, часто меняя цвет и форму. То это было старинное длинное платье, то нечто струящееся, словно водопад. Впрочем, Селина уже объяснила: «Надеваешь специальный пояс, он модулирует проницаемость воздуха вокруг тела и вдобавок создает видеоиллюзии. Говорят, очень приятно: ходишь будто нагая, и воздух касается всей кожи. Надо попробовать. Удовольствие не из дешевых, но мы ведь не стеснены в средствах, милый?».

Вспомнил о Селине, и стало неловко: к нему так и липли три девушки — одна блондинка, другая рыжая, а третья брюнетка. Предлагали попробовать разные напитки, в результате Илья захмелел. Как бы добраться до ховера? Под каким-то предлогом вышел на воздух, но темненькая и тут не отстала.

— Вот бы искупаться, — мечтательно сказал она. Действительно, вечер был теплый и душный. — А знаешь, мы можем искупаться в венерианском море.

Обращение на «ты» преобладало в двадцать третьем веке, «вы» употреблялось редко.

— Как это? — удивился Илья.

— Здесь под куполом создан уголок Венеры, какой она должна стать через сотни лет. Жаркое солнце, зеленый ландшафт, кусочек моря. Это в рекламных целях, чтобы привлечь спонсоров, ну и проводить кое-какие исследования.

— И туда всех пускают? — усомнился Илья.

Брюнетка прыснула: — Ты же крупный акционер, вряд ли ИИ станет возражать. Давай, всего на полчасика.

Полчаса — это недолго, да и взглянуть интересно.

— Только пригласи подруг, а то жене не понравится, что я проводил время с другой женщиной.

— Ты однолюб? — снова хихикнула темненькая, слегка толкнув Илью в бок. И крикнула: — Девочки, сюда! Мы едем купаться!

Набились в мувекс, и вскоре на фоне закатного неба зачернел большой купол. Из людей, похоже, никого не было, а двери в ответ на карточку Ильи действительно открылись. Из вестибюля зашли в шлюзовую камеру.

— Давление воздуха еще долго останется выше земного, — со знанием дела пояснила рыжая. — Конечно, не сотни атмосфер, как сейчас.

Стихло шипение воздуха, в ушах заложило, и внезапно вышли в жаркий солнечный день. Голубое марево моря, купы растительности над песчаным пляжем, пара зданий блестит стеклами, огромный солнечный диск висит низко над горизонтом. От жары сразу захотелось скинуть одежду.

— Небо и горизонт, это иллюзия, — опять стала пояснять рыжая. — А температура воздуха так и будет около сорока градусов. Вполне комфортно, когда привыкнешь. Айда в воду!

Все трое внезапно оказались обнаженными, в одних поясках. У Ильи пересохло во рту — похоже, это те самые пояса, что создают иллюзию одежды. Девушки с плеском бросились в воду, а Илья так и остался стоять: к такой раскованности не привык.

— Чего же ты? — рассмеялась блондинка, кидая в него пригоршню теплой воды.

Мелькание белых тел в голубой воде возбуждало: сердце забилось чаще, а голова слегка закружилась. Илья снял одежду, остался в трусах, и вошел в прозрачную воду.

— Вода будет очень прозрачной из-за растворенной углекислоты, — продолжала комментировать рыжая, окатывая его этой самой водой, — а вот соленость долго останется невысокой.

Сзади подобралась блондинка, толкнула его лицом во взбаламученную воду, и пошла веселая кутерьма: Илья попадал руками то в скользкий бок, то в упругую грудь. Ему тоже досталось, трусы оказались не преградой для девичьих ладошек. Девицы были раскованные и, похоже, имели свои представления о совместном купании.

Наконец он укрылся за причалом (наверное, чисто декоративным), выжал трусы и повесил, чтобы подсохли. Растянулся на горячем песке, в голове гудело. Свет между тем померк, солнце скрыли тяжелые облака (наверное, тоже иллюзия). Илья прикрыл глаза, но перед ними по-прежнему мелькали нагие тела девушек. Хватит, пора возвращаться к Селине!

Послышался шорох песка, кто-то подошел и лег рядом. Илья открыл глаза — блондинка. Так и осталась голой, глаза блестят, а по коже стекают капли воды.

— Негодник, — сказала она. — Всех взбудоражил, а сам скрылся. Так с бедными женщинами не поступают. Видно же, что и сам готов.

Она провела ладонью по животу Ильи, спустилась ниже и хихикнула: — Вон какой! — Деловито легла на спину и потянула его на себя. Откинув голову на песок, с неожиданной силой обхватила ногами бедра.

Сил противиться не было, а мысли вообще исчезли. Остались только ощущения: скольжения в глубину и обратно, нарастающей сладостной истомы. Оргазм сотряс так, что Илья вдавил тело девушки в песок. Та похныкала, хотя скорее от удовольствия, выбралась из-под него и ушла.

Илья остался лежать, постепенно приходя в себя. И что он теперь скажет Селине?

Придумать не успел. Еще больше стемнело, настала почти ночь. Но света хватило, чтобы увидеть темный силуэт и рыжеватый отблеск волос.

— Сначала была Белочка, а теперь я, Лиска. Мы решили не смущать тебя сексом втроем. В ваше время, кажется, были строгие нравы. У тебя еще остались силы? Не отпирайся, Белочка сказала, что ты ее прямо вмял в песок.

Она прилегла рядом: — Сейчас пойдет дождь. На Венере будут частые дожди, в атмосфере останется много избыточной влаги…

По ходу научного комментария ласкала пальчиками, так что тело Илья вскоре снова отозвалось. Лиска тихонько рассмеялась:

— Вот хороший мальчик. Только я не буду ложиться, а то и меня втрамбуешь в песок.

Она привстала, опустилась на бедра Ильи, и стала вздыматься и опускаться, упираясь ладонями в его грудь.

Тут сверкнула молния, волосы девушки на миг осветились рыжим пламенем, и действительно полил дождь. Вода стекала по ее смутно видному телу, поливала грудь и живот Ильи, но тем сильнее разгорался огонь внутри. Молнии сверкали одна за другой, вырывая из сумрака груди и плечи Лиски. Она раскачивалась все сильнее, и вдруг с криком упала на Илью, пока он толчками извергался в нее.

— В-вполне удовлетворительно, — постукивая зубами, выговорила она. — А теперь придет Ночка. Она любит в темноте, но ночи ждать слишком долго, сутки на Венере длятся двести сорок три дня. Проблема с растениями, как их подсвечивать?

Поднялась с него и ушла. Быстро светало, от тела поднимался пар. В голове гудело, мысли едва ползли. Надо разыскать одежду и повесить сушиться. И все женщины сейчас такие раскрепощенные? Всё легко, и как бы не всерьез.

Он сел, обхватив колени руками. Из-за пирса вышла и уселась рядом темная — Ночка. На этот раз она была в подобии длинного темного платья, полупрозрачного, словно газ.

— Тебя не замучили? Вот так мы забавляемся, когда удастся. Сейчас к этому относятся легко, твоя жена не должна сердиться.

— Я к такому не привык, — вздохнул Илья. — Но как отказать симпатичным женщинам, когда и самому хочется?

— Молодец, — похвалила Ночка. — Тогда пойдем, а то меня одну оставил неудовлетворенной. Лиска наверное сказала, что я предпочитаю темноту.

Опять стало разгораться желание, и он встал. Ночка повлекла к двери в цоколе одного из строений. Внутри было темно.

— Лаборатория, — сказала женщина. — Где-то должна быть клумба мха, который может прижиться на Венере. Лиска бы о нем целую лекцию прочитала.

Она увлекла Илью за собой на мягкий мох. Платье тоже было иллюзией, девушка оказалась нагой.

Он нетерпеливо вошел в нее, а когда приостановился, чтобы унять чрезмерное возбуждение, обстановка вокруг была другой… Он словно в некой пещере или туннеле. Вокруг багровые стены, они пульсируют, и в такт под ним содрогается женское тело. Вот он плавно входит в него, выходит, ощущает груди и напрягшийся живот — и одновременно их будто увлекает вниз по туннелю. Теперь стены завешаны багровыми гобеленами — они колышутся, и словно тонкое огненное дыхание пронизывает все тело. Кто-то или что-то ритмично стискивает его бедра. Внизу живота все горячее, будто там копится раскаленная лава. И внезапно изливается, прожигая его насквозь…

Он лежит в каком-то сумрачном зале, на черном полу. Под бедрами скользко. Некие тени стоят вдоль стен.

— Он ваш, — звучит чей-то голос. Голос женский, и холодное удовлетворение слышится в нем. Тени начинают медленно приближаться…

Она легла одна. Илью не стоит ждать, задержался на какой-то вечеринке. Впервые они проводят ночь не вместе. Заснуть не удается, на душе тревожно. И вдруг, прямо в ухо, слышен шепот: «Something wicked comes».^[84] Предупреждение рогнам — тем, кто научился слышать. Так и не смогла понять, почему обращаются по-английски.

Что делать? Она нащупывает ауру Ильи — по серебристой нити, что связала их, это нетрудно, — но там как будто ничего особенного, лишь тускловата. Это может быть под влиянием расстояния, дальновидение пока дается ей нелегко. Стоп, предупреждение нельзя игнорировать!

Если бы она уже освоила технику выхода тонкого тела! Но это никак не дается. В отчаянии, она все-таки напрягает все силы… и вдруг освобождается — утомительные тренировки с Наставницей наконец-то принесли результат.

Она смогла!

Поспешно начинает подтягиваться по еле видной серебристой нити. Как ярка серебряная нить, связующая с Учителем, но это не для нее!

В Серой зоне практически нет расстояний, она уже на месте. Волна радости захлестывает ее, и тут же сменяется отвращением: аура мужа почти поглощена аурами трех бесстыдных самок — вот почему она так тускла. Сизое пульсирующее излучение похоти исходит от них. Она еле удерживается, чтобы не нанести по ним сокрушительный удар.

Ты не должна мстить! Есть что-то еще. Тайное, темное…

Визуализация!

Вот оно — три средоточия тьмы. Самки — только живые антенны. Темные пятна близятся, из них выныривают и снова прячутся черные безглазые головки — будто черви. Она бегло проверяет заградительную сеть мужа — пока не повреждена, хотя прогибается все больше, энергии из нее высосали порядочно.

Тогда отступаем, вливая еще энергию в сеть… Но как он мог!

Спокойно, ты должна выполнять поручение Наставницы! Все личное на потом.

Она вливает все больше энергии — поразительно, раньше никогда не могла черпать в таком изобилии! — сеть звенит от напряжения, но это слышит только она. Черные головки тычутся в сеть — у них нет глаз, вместо них чувствительные сенсоры, — но все бесполезно.

Ее переполняет отвращение, отчаяние и ярость.

НАНОСИ УДАР!

С ее пальцев рвется белое пламя — сеть расправляется как пружина, выбрасывая всю накопленную энергию. Обратный удар рогны! В ответ накатывает волна такой неистовой боли, что она катается по кровати и вцепляется зубами в подушку, чтобы заглушить свои крики…

Помещение наполнено чадом, аппаратура превратилась в черное месиво. Два тела лежат на полу, застывшие в предсмертных судорогах. Третий человек с трудом поднимает голову со стола.

Со зловещим звоном в воздухе появляется проем, очерченный синим огнем. В проеме — властное суровое лицо, крепкую шею охватывает багряный воротник то ли сутаны, то ли плаща.

— Что произошло? — голос холодный и пренебрежительный.

— Обратка от рогны. — с трудом отвечает человек за столом. — Мы вроде сделали все, чтобы она не вмешалась. Но эта стерва подпустила нас близко, а потом ударила, будто кувалдой. Тем двоим уже не помочь. Меня спасло только то, что я снял шлем, заподозрил неладное.

— Скачали хоть что-нибудь? — в голосе слышно презрение.

— Нет, шеф. И в другой раз обходитесь без меня. Я не думал, что возможен удар такой силы.

— Ко мне обращаться: «Господин магистр». Ладно, немного позже пришлю помощь.

Проем гаснет. Человек опять роняет голову на стол…

Она немного приходит в себя. Выплевывает угол подушки, но зубы сразу начинают выбивать дробь.

Соберись! Вспомни все, чему учила Наставница!

Выход тонкого тела!..

Ноги ее не имеют опоры, она бесплотным призраком скользит в Серой зоне. Пользуется обычным зрением — зрением рогн увидит ужасные, предсмертные ауры.

Что я наделала?!

Но младших рогн не учат соизмерять силу удара. Это акт отчаяния, и в него вкладывается вся мощь, доступная рогне.

Вот и опять тот зал. Ее муж лежит голый, унизительное зрелище. Все же она прикладывает ладонь к его лбу, добавляя энергии. Ничего, скоро придет в себя. Рядом голая женщина — и снова передергивает от отвращения, — эта в глубоком шоке. Выброс энергии миновал ее физическое тело по касательной, но тонкое получило серьезное потрясение, и неделя отвратительного самочувствия ей обеспечена — это неплохо. За столом мужчина — в коме, но должен выжить. Снаружи еще две девицы, тоже в шоке. Будут знать, как развлекаться с чужими мужьями.

Она возвращается к мужу и «встряхивает» его, конечно незримо. Тот открывает глаза, они мутные — похоже, не только опоили, но и напичкали каким-то наркотиком.

«Слушай меня! Я — Селина. Ты не сможешь меня увидеть. Вставай, найди свою одежду и трансид. Вызови скорую помощь. Два трупа, четверо в шоке. Ты не знаешь, что произошло. Скажи, что сам еле оправился и летишь домой».

Она еще помедлила. Муж кое-как поднялся и вышел из помещения — откуда ночью солнечный день? — разыскал одежду, оделся и позвонил. Только тогда по серебристой нити она вернулась в свое тело. Пожалуй, лишь отчаяние дало ей силы сделать то, что она сделала.

Первый шаг на пути к Старшей! Но надо ли ей это? И надо ли оставаться нянькой при муже, если он предал ее?

Он вернулся за полночь, к празднично светящимся водопадам Каскади-дома. На душе было погано. Поднялся в квартиру, заглянул в спальню. В свете ночника Селина, скорчившись, лежала на разметанной постели. Подошел на цыпочках: дыхание слабое, по телу порой проходят судороги. Но что-то подсказывает, опасности нет.

Тщательно вымылся под душем, постелил себе в гостиной и лег. Ночью маялся, но к утру заснул. Когда проснулся, не было ни Селины, ни записки от нее. Хотя пишут ли теперь записки?

Он позавтракал и позвонил в приемный покой больницы, догадался взять номер у санитаров. Трех женщин перевели из реанимации в обычные палаты, мужчину кто-то увез. А затем позвонили ему — из полиции. Если пришел в себя, то не расскажет ли, что произошло?

Вяло соврал, что ничего не помнит. Хотя хорошо запомнил бесплотный, но гневный голос Селины. Может ли явиться для личных показаний? Да, однако прежде должен связаться с женой.

Звонивший фыркнул: — Она у вас рогна? Тогда подождите. Там, где замешаны рогны, действует особый порядок расследования. Мы перезвоним.

Перезвонили (надо же, слово осталось прежним) через полчаса.

— Дежурная рогна сказала, чтобы мы не вмешивались. Они в курсе, что произошло: попытка незаконного проникновения в сознание, и ваша жена нанесла ответный удар. В таких случаях рогна имеет право защищать себя и близких. Если пострадавшие или их родственники полагают, что были превышены пределы необходимой обороны, то могут потребовать созыва совета рогн.

— И часто требуют? — все еще вяло поинтересовался Илья.

Собеседник опять фыркнул: — Никогда! Всего хорошего.

Так что тут пронесло. А вот с Селиной… Выходит, она все знает. Как-то отыскала его и, похоже, отомстила тем дамочкам.

Стало зябко: все забывает, что живет почти с ведьмой. Хотя, пожалуй, ведьме далеко до разгневанной рогны. Но откуда еще и два трупа?..

Звонить Селине не стал, лучше объяснится с глазу на глаз. А если вообще не придет?.. Ну, тогда позвонит.

Селина появилась к ночи, в том же зеленом платье, что носила при первом появлении.

— Ну, милый, — сказала она, уклоняясь от неловкой попытки ее обнять, — создал ты проблему.

Она села в кресло, сложив руки на коленях — в той же позе, что при первой встрече.

— Ты можешь особо не извиняться: подвыпившего мужика нетрудно соблазнить, а если еще плеснуть ему афродизиак… Проблема в другом.

— А что со мной собирались сделать? — угрюмо спросил Илья. Чтобы не стоять перед Селиной как провинившийся школьник, сел напротив. — И все-таки прости, я не хотел тебе изменять.

— Еще утром я хотела просто уйти, — вздохнула Селина. — Но потом поняла, что хотела бы сохранить наш брак. Только прощение ничего не изменит. А что хотели сделать?.. Скачать содержимое твоего мозга, оставив тебя слюнявым идиотом. А я еще не очень верила Наставнице. Только это не полиция, мы имели дело со слугами Темного чертога.

— Встречался уже с одним, — хмуро сказал Илья. — Что-то исчез.

— Это меня тоже беспокоит, — грустно сказала Селина. — Хотя наверное, скоро перестанет. Не думала, что наша совместная жизнь будет такой короткой.

— Слушай, а может помиримся? Я не хочу расставаться с тобой. Позволь, я тебя обниму…

— А, примирение в постели? Для многих пар это единственный путь. Но не для рогн.

— Почему? — Илья стиснул подлокотники стула, один внезапно треснул. Селина глянула с изумлением.

— Пожалей мебель, милый. Она не наша. Но я объясню, а то все переломаешь. Меня, надеюсь, не тронешь?

— Нет, — буркнул Илья.

— Вот и я подумала, что ты меня хоть немножко любишь. Проблема вот в чем… Я поговорила с одной рогной, у которой почти та же история, что у меня. Приятели соблазнили ее мужа сходить во дворец наслаждений…

— Что за дворец? — удивился Илья.

— В свое время узнаешь, — отмахнулась Селина. — Там он… провел время с двумя женщинами. Тебя-то хватило на трех, — и она ехидно улыбнулась.

Илья только скрипнул зубами.

— Она это сразу почувствовала. Но он тоже извинялся, говорил, что перепил. Она понадеялась, что займутся любовью и все образуется. Но от таких дел остаются следы на энергоинформационном уровне, похожие на язвы. И вот они словно ожили и вцепились в нее. Она испытала такой дикий ужас, что мгновенно возненавидела мужа. Отхлестала его по лицу, и их браку пришел конец. Редкий случай, ее снова взяли в обитель. Наверное потому, что дала очень суровые обеты… Вот так, милый. Я вижу эти язвы, и одна особенно ужасна, словно незаживающий поцелуй вампира.

— Наверное, след оставила Ночка, — вздохнул Илья.

— Если это случится со мной, а в последние моменты нашей близости я полностью открыта и беззащитна, то боюсь, что тоже возненавижу тебя. Но и без этого мы расстанемся. Ты не сможешь обойтись без женщин, а они сейчас слишком доступны. Я такого не выдержу.

Пол словно качнулся под ногами. Странно, ощущение такой горечи испытал только после смерти матери. Неужели Селина стала ему настолько небезразлична? Ведь женщины действительно легко доступны, а денег хватает… Нет! Он дал обещание Селине: какой он мужик, если его нарушит?

Илья облизнул губы.

— Что можно сделать, Селина? Ведь возможно какое-то лечение аур…

Селина внимательно разглядывала его.

— Ты согласен, чтобы в тебе копалась старшая рогна?.. Нет, я не хочу такого позора. Однако, если позволишь, я поговорю с Наставницей.

— Ты спрашиваешь позволения? — удивился Илья.

— Конечно. Я по-прежнему ее ученица, но на первом месте обеты перед тобой. Так разрешаешь?

— Да, — не раздумывая, сказал Илья.

— Это хорошо, — молвила Селина. — Тогда я поговорю с Софией.

Она слегка прикрыла глаза, и лицо приняло мечтательное выражение — дальняя беседа рогн. Уже через минуту открыла их.

— Мне разрешено, — сказала она, — прямо сейчас.

Встав, пошла к двери, и у порога приостановились.

— Возможно, я не вернусь. Если ничего нельзя сделать, лучше расстанемся сразу. Я пришлю за вещами подругу.

— Возвращайся, Селина, — хрипло сказал Илья.

За серебристым водопадом в небо поднималась луна.

Глава 3

3. Восемнадцатый аркан: «Луна» (The Moon)

На карте изображена Луна-Геката как серебряный диск с женским очертанием. Под нею две сторожевые башни. На переднем плане пес — символ прирученной природы — лает на луну, а волк — символ дикой природы — воет на нее; звери предостерегают об опасности вхождения в сферу Луны.

Во время ее рассказа Наставница глядела в освещенный луной сад, словно подчеркивая, что их прежние отношения остались в прошлом. Когда Селина закончила, стиснув кулачки на коленях, сочувственно посмотрела на нее:

— Прости, это я виновата. Ведь знала, как непросто в наше время замужней рогне.

— А в другие времена было легче? — горько спросила Селина. — Я бы ушла сразу, зачем мне терпеть такое унижение? Но… был знак. Разве такое может повториться?

— Нет, — твердо сказала Ассоль. — Однако ты не должна слишком надеяться, это только возможность.

— Очень редкая. Я не хочу ее терять. И потом… мне нравится быть замужем. Никогда бы не подумала.

Кажется, она зарделась. Ассоль улыбнулась и покачала головой.

— Как я сказала, это и моя вина. Поэтому сделаю, что смогу. Похоже, тебе надо в полной мере стать Селайной.

Селина нахмурилась: — Не понимаю.

— Ты едва не прошла Посвящение, тогда этот путь был бы закрыт. Но что-то подталкивало меня не спешить, и теперь я вижу, почему.

— Ничего не понимаю, — вздохнула Селина. — Правильно говорят, что в браке страдает тонкость восприятия. Похоже, и я отупела.

— Ты знаешь, что мы служим женственной ипостаси Солнца мира. Но есть и другие Владыки.

— Не хочу и слышать о них, — хмуро сказала Селина.

— Я говорю не о Темных. Предвечный свет самый чистый и ясный, но есть и степени приближения к нему. Что, кроме Солнца, освещает Землю?

— Луна, конечно. Я знаю о древнем культе Гекаты, но он ужасен.

— Мы не будем говорить о самой темной из лунных богинь. Всего их три, как триедино и Солнце мира. Не смею говорить и о светлейшей, она почти сестра Предвечному свету. Но третья… Во время твоего венчания мы просили о помощи Мать-землю, однако правильнее было бы Ее. Мы не делаем этого, чтобы не принести в мир великий соблазн. Потому что она покровительствует стихии Эроса, и ее холодный огонь все же замутнен. Он будет просветлен в конечном итоге, но пока может быть гибелен для неокрепших душ. И все-таки тебя назвали Селиной, а значит, он уже присутствовал в тебе, и теперь разгорелся ярче.

Селина вздохнула: — Я чувствовала что-то. Но думала, такое томление обычно для девушек.

— Этот огонь силен в тебе, Селина. Это и сдерживало меня. Здесь большая опасность для тебя. И одновременно надежда…

— Цветок!.. — вздохнула Селина.

— Не будем об этом, — сурово сказала Ассоль. — Мы не смеем касаться замутненными помыслами Предвечного света. Ты еще можешь погасить в себе лунный огонь, и через какое-то время вернуться в обитель. Конечно, приняв серьезные обеты.

Селина опять стиснула кулаки так, что ногти врезались в ладони.

— А другой путь? — сдавленно спросила она.

— Полностью разжечь в себе этот огонь, однако не сгореть в нем. Опасность велика.

— И это поможет?

— Если не это, то больше ничего.

— А в чем опасность?

— Я знаю, что к лунной богине обращалась моя мать и другая женщина, сестра отца. Обе получили желаемое. Владыкам не чуждо человеческое, и им приятно, когда обращаются с мольбой. Как правило, этим все и кончается… если это обыкновенные люди. Но рогна — иное дело. В тебе приоткрыты спящие у людей энергетические центры. Ты — идеальный канал для потоков энергии, и недавно ты воспользовалась этим. Через тебя Владыки могут ощущать все, что чувствуешь ты, по сути жить твоей жизнью. Те, кому мы служим, никогда не воспользуются этим, а от Темных мы учим обороняться. Но здесь… Тебя могут не отпустить, Селина. Ты станешь только Селайной, безмерно соблазнительной для мужчин, но свободной от человеческих привязанностей.

Звучит жутко. В какие омуты ей предстоит погрузиться?

— Наставница, — прошептала Селина, — я смогу устоять? И… чего я достигну такой ценой?

Та закрыла глаза, и ее словно не стало в комнате. Селина терпеливо ждала. Когда Наставница снова посмотрела на нее, взгляд был грустен.

— Ты можешь достичь всего, Селина. Но можешь и все потерять. Если оступишься, я всю жизнь буду корить себя.

— Всего?.. — сил осталось только на шепот.

— Да, — твердо сказала Ассоль. — Перед тобой снова выбор, Селина. Ты не обязана соглашаться, ты свободна. Однако имей в виду, если скажешь «да», исход будет зависеть не только от тебя.

Снова выбор. Но если откажется, она все равно потеряет Илью. А так есть надежда. И еще… Но молчи! Не смей даже думать об этом.

Она разжала кулаки и положила ладони на колени.

— Я согласна обратиться к лунной богине, — спокойно сказала она. — Но как это сделать? И где?

Наставница улыбнулась, хотя, пожалуй, бледно.

— В нашем мире таких мест не осталось. Селина. Но есть мир, где она по-прежнему является в силе и славе. То, что я скажу дальше, должно быть тайной ото всех, кроме твоего мужа. За пределами нашего времени есть прекрасный мир, где время струится десятками, а то и сотнями потоков, нам доступна лишь его малая часть. Этот мир называется Сад, и так получилось, что моя мать оттуда…

Селина вернулась поздно ночью: щеки раскраснелись, а глаза блестели. Мимолетно поцеловала Илью в щеку, но сразу отодвинулась.

— Поговорила с Наставницей, а потом гуляла по Садам, пока не выгнали.

— Ну и как? — с облегчением спросил Илья.

— Милый, мы едем на Алтай. Через два дня, чтобы успеть к полнолунию. Ты умеешь водить глайдер?

И причем тут полнолуние?

— Да, — кивнул он, — в Колымской автономии постоянно летал. Но теперь я без глайдера.

— Госпожа Ассоль дает свой, а другой и не подойдет. Если успеешь, обнови права.

— Попробую, — пожал плечами Илья. — А разве глайдерами еще пользуются? В Москве ни одного не видел.

— Здесь масса ограничений. Но вне городов пользуются довольно широко.

Илья помялся: — И что мы будем делать на Алтае?

Селина мечтательно улыбнулась: — Мы едем в Катунь-град, давно хотела его увидеть. Кроме того, есть еще одно место… Если повезет, мы снова займемся любовью. — Она погрозила пальцем. — Но пока будешь спать на диване.

— Ладно, — покорно сказал Илья. — Только надо посмотреть глайдер, освоиться с управлением…

Поскольку брали с собой глайдер, ехать предстояло поездом. Илья выяснил, что ближайшая к Катунь-граду станция — Горно-Алтайск, и заказал билеты. Оплатил и провоз глайдера в грузовом вагоне.

Утром полетели в Сады, посмотреть глайдер. Странно, он не отличался от привычных. На борту надпись «Yamaha Eagle», и управление знакомое.

— Это раритет, — сообщила Селина. — Принадлежал еще матери госпожи Ассоль, и внешний вид сохранен. Но начинка регулярно обновляется.

Она приложила ладошку к дверце: — Глайдер, я Селина. Тебе привет от госпожи Ассоль.

— Здравствуйте, — сказал мужской голос. — Вы новый пилот?

— Он, — Селина кивнула на Илью.

— Здравствуйте, — неловко сказал Илья, не привык запросто болтать с глайдерами.

— Сядьте в водительское кресло и возьмитесь за штурвал… Так, отныне вы в списке доступа. Но права надо сменить.

Уже и права проверил!

— Сегодня займусь, — сердито сказал Илья. Раз Селина обратилась к машине на «ты», тоже не стал церемониться. — Как у тебя с техосмотром?

— Что это такое? — осведомился глайдер. — Ах да. За это не беспокойтесь, я в режиме постоянного апгрейда.

Так что побеседовали. Селина опять пошла общаться с подругами — она заметно повеселела, хотя то и дело впадала в непонятную задумчивость. Илья отправился в транспортное управление. Наверное, все можно сделать дистанционно, но не хотел морочитьсебе голову. Позубрил правила, потренировался на тренажере, и на нем же сдал нетрудный экзамен. Новым был только усложненный порядок движения в городах.

Ночью долго не засыпал, тело уже тосковало по Селине. Еще день прошел в хлопотах, и отправились.

Сумки погрузили в багажник, Илья взялся за штурвал, и его тут же проинформировали:

— Движение по Москве только в автоматическом режиме. Задан утроенный диапазон по расстоянию, и двойной по высоте. Это влетит вам в копеечку.

Селина покачала головой: — Госпожа Ассоль любит иногда ввернуть старинное словечко. Большинство их уже не знает.

Глайдер поднялся почти бесшумно — опять чудеса техники. Чинно проследовал над городом и опустился на грузовую платформу Казанского вокзала. Подъехала тележка-робот, глайдер снова приподнялся, и от воздушной волны юбка Селины взлетела выше колен. Прижимая ее к бедрам, она рассмеялась:

— Еще и поэтому ограничено движение в городах. Женщины были недовольны.

Тележка скрылась в грузовом вагоне, а Илья с Селиной пошли к своему. Поезд был «Москва-Ордос», купе двухместное, но к сожалению опять спали на разных диванах. Приехали на второй день.

Город оказался невелик, и было приятно снова увидеть голубые горы на горизонте. Подъехала тележка с их глайдером, а поезд уже скрылся из виду.

— Сейчас мало кто возит с собой личный транспорт, — сказала Селина, плотнее застегивая жакет. — Если только в Катунь-град, то проще на воздушном такси.

Илья с удовольствием взялся за штурвал и поднял глайдер. Проехали по улице до окраины, а там диспетчер разрешил взлет. Задал эшелон, но больше не вмешивался. Зеленые волны гор, дальше голубые, а на горизонте белые от снега.

— Катунский хребет, — пояснила Селина. — Катунь-град в долине у его подножия.

Илья и сам видел это на карте внизу лобового стекла. А ведь у Морихеи была точно такая же техника! Совпадение?

Снежные горы приближались.

— Отклонение от курса на Катунь-град, — сообщил глайдер.

— Знаю, — сказал Илья. — Хочу поближе увидеть Белуху.

Вот она! Двурогая вершина — в долинах уже темно, а снега светятся золотым светом. Между рогами снежное седло, с него обрыв к черным скалам и ледопаду.

— Аккемская стена, — со странным выражением сказал Селина. — Завтра мы увидим ее вблизи.

Словно несколько мух ползли на фоне стены — глайдеры. Как видно, местная публика тоже решила полюбоваться закатом на Белухе.

— Мы вошли в зону автоматического управления, — сообщил глайдер. — Любые действия со штурвалом будут восприняты лишь как выражение намерений.

— Это знакомо, — сказал Илья Селине. — Горы, а пилоты не всегда опытные. В плохую погоду, наверное, вообще всех ставят на прикол. Ладно, полюбовались и летим в Катунь-град.

Когда глайдер разворачивался, слева вырисовался бледный круг почти полной Луны.

Глайдер плыл над долиной, синяя лента Катуни развертывалась навстречу. Слева поднимались красноватые зубцы гор, а справа темнели холмы. Вот и огни загорелись впереди — Катунь-град.

— Здесь нет ни промышленности, ни офисов, — пояснила Селина. — Алтайская автономия предоставила территорию в бессрочную аренду с условием, что здесь будет экологическое поселение. Ну, народ и съехался со всего мира. Мыслители, художники, поэты, актеры и режиссеры. Это уникальное место, абсолютно стабильное с точки зрения климата. Есть предсказания, что где-то здесь состоится битва Армагеддона.

— Чего? — переспросил Илья. Селина прыснула:

— С таким интеллектуальным багажом стыдно показываться на людях. Я дам тебе почитать Иоанна Богослова, с современным комментарием… Хотя, что это я? Мы еще в подвешенном состоянии.

Она погрустнела, а глайдер опустился на окраине и поплыл над улицей. Почти нет высоких зданий, уютные дома в два-три этажа.

— В отель, — рассеянно сказала Селина. — Где обычно бронирует места храм Огненного цветка.

Глайдеру этих туманных указаний, похоже, хватило, и вскоре остановились у здания повыше. Все обычные номера были заняты, оставались только класса «люкс».

— Цены, конечно, неумеренные, — вздохнула Селина. — Хорошо, что у меня богатый муж… Пока, — с горечью добавила она. — Номер достаточно взять на одни сутки.

Это «пока» задело, но что тут сказать, непонятно.

Номер оказался двухкомнатный, с роскошной кроватью. Илья глянул на нее и стал примеряться к кушетке в гостиной. Потом подошел к Селине, стоявшей у окна. Яркая Луна висела над темными горами: кое-где белели снежники, но Белухи не было видно.

Селина подняла руки к Луне:

— Здравствуй, Селена! Я, Селайна, приветствую тебя. — Потом тихо добавила: — Завтра. Все решится завтра.

Утро было свежее, воздух насыщен хвойным ароматом, и дышалось удивительно легко. Позавтракали в отеле, и пошли по улице. Мувексов не видно, а гуляющие, похоже, никуда не спешили. У Селины оказался заготовлен длинный список здешних достопримечательностей. Побывали в картинной галерее местного художника, тот оторвался от холста и с удовольствием показывал свои работы. Пейзажи Алтая, какие-то фантастические композиции, портреты. Селина долго рассматривала одну картину, потом глянула на Илью, но промолчала.

Затем настала очередь ботанической коллекции. Алтайские фиалки, голубые бокалы горечавки, синяя сверция… всё в сопровождении объемных фото альпийских лугов. Селина разглядывала увлеченно, а Илье быстро надоело, и он вышел на улицу. Впрочем, скоро появилась и Селина.

— Не могу сосредоточиться, — пожаловалась она. — Так мечтала здесь побывать, а толку…

Пошли дальше. Селина кивнула на афишу:

— Вечером будет мистериал, как раз по «Откровению». Постановка получила мировую известность. К сожалению, мы уже уедем.

Посидели на берегу Катуни. Селина грустно глядела на стремительно текущую голубую воду. Потом зашли в кафе.

— Рядом плодородная Катандинская степь, — сказал Селина, кушая творог со сметаной. — Местные жители занимаются сельским хозяйством, а здешняя богема с удовольствием покупает натуральные продукты.

Илья заказал запеченных хариусов, здесь оказались очень вкусны.

— Ладно, поехали, — наконец сказала Селина. — Как говорила госпожа Ассоль, перед смертью не надышишься. Нам надо на Аккемское озеро. Узнай, там должен быть горный приют. И надо купить продуктов.

Приют на озере был. Зашли в магазин, где Селина набрала продовольствия, погрузили сумки в глайдер (тот так и стоял на улице), и отправились. Сначала вниз по Катуни, потом вверх по горной долине. Из-за отрогов стали подниматься снежные конусы Белухи, а вскоре появилось и озеро. Низкорослые лесочки по берегам, льдины на галечном берегу.

— Тут не покупаешься, — заметил Илья, а глайдер самостоятельно опустился возле двухэтажного приюта.

— Люди, — горестно вздохнула Селина.

Да, людей вокруг приюта хватало. Естественно, идеальное место для горного туризма.

— Глайдер, — решительно сказала Селина. — Летим дальше, к леднику.

— Воздушное движение разрешено только до ледопада, — проинформировал глайдер. — Обзорный маршрут, без посадки.

— К черту разрешения! — объявила Селина. — Нам нужна точка перехода в Сад.

Глайдер помолчал.

— С чьего дозволения?

Селина закусила губу: — Госпожи Ассоль.

Глайдер еще помолчал.

— Ключ для перехода получен, — наконец сказал он. — Точкой, а скорее зоной перехода является весь массив Белухи. Не рекомендую седловину, а тем более вершины. Ваша одежда не соответствует погодным условиям там, даже в Саду.

Илья покачал головой: ничего не понял, и вообще не думал, что глайдеры могут вести такие интеллектуальные беседы. Селина глянула печально:

— Привыкай, Илья. Вот почему люди боятся рогн. Неизвестно, в какую компанию попадешь… — Она вздохнула: — Глайдер, просто на ледник.

Машина снова поднялась в воздух и полетела над долиной. Деревья поредели, потом исчезли. Камень здесь лежал на камне — раздробленный бок горы. Белый от пены ручей скакал навстречу. Ослепительно белые рога Белухи стали уходить вниз, прячась за могучим ледяным лбом. Вот и конец ледника — хаос грязно-серых ледяных глыб, а за ним почти ровное снежное пространство.

— Переход, — неожиданно сказал глайдер.

Сердце сделало перебой. Вокруг стал сгущаться серый туман, возникая со всех сторон. Глайдер пошел вниз и качнулся — сели. Туман уже стоял вокруг непроницаемой серой стеной.

— Где мы? — испуганно спросила Селина.

Илья рискнул положить руку ей на плечо.

— Не бойся. Что-то подобное было со мной, когда я попал в тот мир.

Черные огромные тени вырисовались с обеих сторон. Селина вскрикнула, а ее тело пробрала дрожь. Один громадный пес подступил справа, а другой слева и пригнул морду к водительской двери.

— Не бойся, — повторил Илья. — Это только Псы. Они ведь охраняют храм Огненного цветка, разве ты их не видела?

— Н-нет, — запинаясь, сказала Селина. — Они не появляются уже давно.

Чтобы успокоить ее, Илья опустил стекло и вытянул руку. Стало жутковато — такая зверюга может запросто отхватить ее, — но пес позволил почесать грубую шерсть за ухом. Потом даже лизнул руку жестким, как напильник языком. Дверца со стороны Селины внезапно поднялась.

— Я не открывала ее! — в панике крикнула Селина.

Вторая псина сунула голову в глайдер и ткнулась носом в ее колени. Шумно втянула воздух… и внезапно отодвинулась. Оба пса еще постояли — опять возникло впечатление, что они переговариваются, — и пропали в тумане. А следом туман стал редеть.

— Вот это да! — хрипло сказала Селина.

Снег вокруг мерцает нежной белизной. Ледяные утесы впереди светятся как голубые аквамарины, а расщелины словно налиты изумрудным светом. Золотое солнце стоит в небе пронзительной синевы.

— Это Сад, — благоговейно прошептала Селина. — Госпожа Ассоль немного рассказала о нем. Когда-то твой дед стал одной крови с ним, наверное поэтому тебя и пропускают Псы. Теперь и я попала в клуб избранных.

Она нервно рассмеялась, а Илья прокашлялся:

— Здесь куда красивее, чем в мире, где я побывал. Но похоже, они как-то связаны… Глайдер, здесь есть воздушный контроль?

— Никакого.

— А у тебя есть сведения об этом месте?

— Я сразу подключился к здешней базе данных. Для вас она доступна в ограниченной степени.

— Надо полагать, — пробормотал Илья. Да, это техника даже не двадцать третьего века, тут поработал кто-то, куда более изощренный. Он спросил: — Здесь есть поблизости место для жилья?

— Горная хижина у нижнего ледопада.

— Летим туда. — Илья глянул на Селину: — Или у тебя другие планы?

— Нет, надо дождаться ночи. Сегодня полнолуние.

— Полнолуние в Саду должно быть очень красиво, — рассеянно сказал Илья.

Селина промолчала.

Хижина оказалась довольно обычной, только вокруг не было людей, а вместо осыпей к снегам Белухи вздымались многоцветные альпийские луга. Илья покачал головой:

— Рай для ботаников.

— Это не рай, — вздохнула Селина.

Глайдер опустился на площадку из какого-то гладкого серого материала. Илья поднял обе дверцы, и вышли. В ноздри вошел тонкий аромат цветов, а теплый ветерок ласково погладил волосы.

Удивительно, в стену хижины была вделана стандартная электрическая колонка. Илья подключил к ней глайдер, и зарядный ток сразу пошел, хотя никаких проводов к хижине как будто подведено не было. Технические чудеса продолжались.

Селина уже вошла в хижину, он следом. Интерьер довольно обычный: стол, стулья, две кровати — всё из дерева. Небольшая кухонька с холодильником, и небольшая же ванная. В стене комнаты еще одна дверь, Илья подергал ручку — заперто. Ладно, им хватит.

Селина, не раздеваясь, прилегла на кровать.

— В сон клонит, — зевнула она. — Хотя разница по времени с Москвой как будто всего четыре часа. — И тут же заснула.

Илья тоже прилег, отдохнуть несколько минут, и тоже внезапно уснул.

Проснулся от света. Молочно-белый, он наполнял комнату, и предметы отбрасывали тени. На цыпочках, чтобы не будить Селину, подошел к наружной двери и открыл…

Ослепительно-белый круг полной Луны стоял над седловиной между вершинами Белухи. Их рога сторожили ее, будто свою госпожу. Волос Ильи коснулось дыхание — это подошла Селина.

— Время пришло, — прошептала она. — Я полечу туда одна.

Хотя ночь была теплой, Илью пробрал озноб.

— Даже не думай. Вдобавок, у тебя нет доступа к ручному управлению.

— Тогда пошли. Ничему не удивляйся. И ничего не предпринимай.

Они сели в глайдер, и Илья снова повел его к горе. Снова, как и днем, молочно-белые вершины стали утопать за могучим ледяным лбом. Приземлились на том же месте. Селина вышла, а Илья остался за штурвалом. Яркая огромная Луна висела над седловиной, и лишь черная щель отделяла ее от блестящей снежной глади.

Селина вдруг воздела руки к Луне и начала говорить:

Илья вздрогнул и поспешил выйти из глайдера. С седловины по снежно-ледовой стене заскользили будто снежные вихри. Они быстро приближались… и оказались женщинами в невесомых белых одеяниях и с развевающимися волосами. Они стремительно проносились мимо — лица были прекрасны и холодны — и исчезали позади, но на смену им новые белые призраки скользили с ледяной стены. Один снежный вихрь застыл перед Селиной, по нему будто скользнула серебряная молния, и вдруг он обрел четкую форму.

Женщина! Волосы не развеваются, а уложены в замысловатую прическу, лицо действительно юное, но в глазах будто холодное мерцание звезд. Селина опустилась на одно колено.

— О, Вечная! — сказала она. — Услышь мольбу моего сердца. Поделись со мною своим женственным светом.

Женщина глянула на Илью, и он, не раздумывая, поклонился, хотя вставать на колено — это уже перебор. Внезапно словно холодный огонь пронизал его.

Женщина вытянула руку — по ней будто стекал лунный свет — и приложила ладонь ко лбу Селины.

«Пусть будет так, — молвила она. Не вслух, но слова отчетливо прозвучали в сознании Ильи. — А ты поделись своим».

Не повернулась, а будто заструилась обратно — к блестящей снежной грани и Луне над нею. А следом и белые призраки с развевающимися волосами, возникая из ниоткуда, заскользили вслед за своей госпожой.

— Вот и все, — тускло сказала Селина. — Больше ничего сделать нельзя. Но неужели это сойдет мне так легко?.. Что же, летим назад.

Приют встретил их, весь облитый лунным сиянием. Оба рога Белухи — левый, острый, и правый, притупленный — светились холодным белым светом. Когда вошли в дом, вторая дверь оказалась открыта. Селина тихо вошла в нее, а следом Илья.

Это была веранда с большими окнами. Сияние Луны и горных снегов здесь было почти нестерпимо. Селина медленно подняла руки к плечам, расстегнула застежки, и платье упало к ногам. Больше на ней ничего не было, тело светилось молочным светом. Илья облизнул пересохшие губы.

— Теперь возьми меня, Илья, — прошептала она. — Мое тело стосковалось по тебе.

— А те язвы?.. — однако Илья уже быстро раздевался. Его трясло от желания.

— Они растаяли без следа в том сиянии. Пусть свет холодный, но он невыносим для исчадий тьмы. Только, Илья… в первый раз я должна смотреть на Луну.

— Садись ко мне на колени.

На веранде был диван, Илья сел и привлек на себя Селину. И его тело стосковалось по ее гладким округлостям. Он застонал, настолько сладостно было войти в нее.

Тело Селины было словно наэлектризовано — оно льнуло к телу Ильи, отзываясь трепетом на его движения и пробуждая в нем будто всплески пламени. Они нарастали, все ослепительнее сиял нимб распущенных волос вокруг головы Селины, и вдруг оба огня — внутренний и лунный — слились во вспышке безумного наслаждения…

Отдышавшись, Илья пробормотал: — Такого я еще не испытывал.

— И я, милый, — задыхаясь, сказала Селина. — Теперь бы доползти до постели…

Сон был глубок и беспробуден, но что-то вдруг безжалостно вырвало его из сна. Илья с трудом сел.

Селины не было рядом!

Он бросился к двери и распахнул ее. Луна спустилась ниже, однако все еще ярко освещала горы. Прежде многоцветные, альпийские луга были серыми в этом свете. Стало видно, что по ним вьется тропка — и по ней к вечным снегам уходила Селина.

В грудь будто воткнули и провернули раскаленный нож. Как был, голый, Илья бросился следом. Было не холодно, ни ветерка, но опять будто снежные вихри заскользили по склонам вниз. Вот они достигли Селины, закружились вокруг, а потом ринулись к Илье. В этот раз они не были безмолвны, зловещий шепот слышался со всех сторон, и двигаться стало трудно — словно холодные простыни пеленали руки и ноги. Все же он продирался вперед, пока будто не уперся в стену.

В отчаянии поднял глаза: белый высокий призрак стоял рядом Селиной и вытягивал руку открытой ладонью вперед. «Стой!» — приказывал этот жест.

Илья собрал все силы. Он будто выдирался из чего-то неимоверно вязкого, движения были чудовищно затруднены… Внезапно освободился и поспешил вперед, а белые призраки разлетелись в стороны. Он вмиг оказался рядом с Селиной.

Снова та женщина! Но теперь прическа, будто клубок змей. В глазах лютое янтарное пламя. Лицо яростное, а в руке черный бич.

— Отпусти мою жену! — потребовал Илья.

Губы женщины стали складываться в презрительную улыбку, но тут она глянула за спину Ильи, глаза расширились, а лицо вдруг приняло спокойное выражение. Селина тоже оглянулась.

— Ох, Илья! — растерянно сказала она.

— А что ты сделаешь? — холодно спросила женщина. — Полезешь в драку? Мое могущество слишком велико для тебя. И не волнуйся, твоя жена вернется.

— Я не стану драться с тобой, — сказал Илья. — Но последую за вами.

Женщина в упор поглядела на Селину: — Он не может присутствовать, когда мы… — Она осеклась. — Прикажи своему мужу уйти!

Селина глянула исподлобья: — Нет! Я не имею над ним такой власти. И ты знаешь, что сейчас он может последовать за тобой куда угодно. Отпусти нас, иначе я разорву уговор!

Женщина вздохнула, и неожиданная нотка печали послышалась в этом вздохе. Она наклонилась к Селине и что-то прошептала. Та молча кивнула.

Снова рать белых призраков заспешила к снегам в вышине, а самый высокий и грозный исчез, словно и не было.

— Ох, Илей! — снова прошептала Селина. — Что ты наделал? Идем, и быстрее.

Пальцы ее были почти неощутимы, и снова будто электрический ток пробежал сквозь тело Ильи. Он повернулся…

И увидел самого себя — невдалеке, распростертым на бесцветном лугу. Лицо белое и неподвижное, а руки раскинуты и стиснуты в кулаки.

— Без подготовки это очень опасно, — прошептала Селина, и слезы текли по ее щекам. — Нас учат долго. Посты, тренировки, и даже так у меня получилось только недавно.

Илья будто плыл за ней над тропой, и казалось, вот-вот растворится в лунном сиянии. Вдруг Селина обернулась, крепко обхватило его, и увлекла за собой на землю. Ощущение небывалого восторга, полного слияния… — всё так ослепительно и невыносимо, что оборвалось в тот же миг. Его опять словно туго спеленали, и с огромным трудом открыл глаза.

Селина привстала рядом — тоже нагая, упираясь локтем в цветы.

— Милый Илей, — прошептала она. — Ты даже вышел из собственного тела, чтобы последовать за мной. Но больше не пытайся так делать. Здесь, в Саду, все очень пластично, только потому это сошло тебе с рук.

Хотя лежали голые на траве, холодно не было — напротив, трава и цветы будто ласкали тело.

— Кто она? — все еще с трудом спросил Илья. — Мне показалось, в этот раз явилась другая.

— Она пришла в другом своем обличье, ужасной Гекаты. Древние Владыки еще медлят в потаенных уголках мира. Я недооценила ее мощь. Без тебя я бы пропала.

— Не вернулась бы ко мне?

— О, вернулась бы! — холодновато рассмеялась Селина. — Но не только к тебе. Я вернулась бы полностью Селайной, вакханкой с жаждой неистовых наслаждений. Одного мужчины мне было бы мало. И на этот раз не выдержал бы ты.

— Да уж, — пробормотал Илья.

Наконец он как будто вернулся в себя. Ласковые касания травы, будто налитые лунным светом груди Селины, ее теплое дыхание на лице — вожделение нахлынуло на него горячей волной.

И он снова овладел ею — на мягкой траве и смятых цветах, и на этот раз земля поплыла под ними, а сил осталось только на стон…

В конце концов, они вернулись в приют. Луна скрылась за горами, будто и она устала, но в свете ярких звезд (их было заметно больше, чем на привычной Земле) тропка была хорошо видна.

— Да, — вспомнил Илья, — ты несколько раз назвала меня «Илей». Почему?

Селина помедлила: — А мама тебя так не называла?

— Пару раз. Но я не обратил на это внимания.

— Ты немного толстокожий, Илья, — рассмеялась Селина. — Я бы непременно спросила. Илей — твое истинное имя, как у меня Селайна. В старинной былине калики перехожие так обращаются к Илье Муромцу. Меня иногда забавляло, ну какой из тебя Илей? А сегодня оказалось, что это действительно так.

— Ну и ну, — пробормотал Илья.

Они подошли к приюту.

— Вот и все, — прошептала Селина. — Сегодня мы должны оставить Сад. Не следует злоупотреблять гостеприимством Владычицы. Я очень изменилась, Илья. Днем я останусь рассудительной Селиной, но по ночам… что-то от безумства Селайны будет просыпаться во мне. Ты почувствуешь это…

И действительно, в ночи полнолуния тело Селины снова, будто наэлектризованное, льнуло к нему, трепетало в его объятиях, а затем весь мир растворялся в ослепительно-сладостной вспышке оргазма.

— Мне порой кажется, — как-то, еще тяжело дыша, сказал Илья, — что я обнимаю не только тебя. Словно в тебе есть и другая женщина, текучая как ртуть.

— Молчи, — прошептала Селина, прижимая палец к его губам. — Об этом ни слова.

По мере убывания луны Селина становилась спокойнее и нежнее, обволакивая его теплотой и негой. В темные ночи перед новолунием возбудить ее было невозможно, и приходилось ждать, пока не появится хотя бы тонкий лунный серп. Но и тогда поначалу будто спала, хотя уже не пыталась высвободиться. Потом легкие волны начинали проходить по ее телу, глаза приоткрывались и слабо блестели, словно луна проливала свет на сумрачное море. Ее объятия крепли, волны становились сильнее, и Илью будто начинала бросать неистовая морская стихия — приходилось прижимать к себе Селину, чтобы удержаться в ее горячей плоти. Наконец яростное пламя разгоралась в паху, сила оргазма сотрясала их тела, а потом наступало сладкое забытье…

— У меня будто несколько жен, — как-то с удивлением сказал Илья. — Ты почти каждый раз другая.

Селина вздохнула: — Щедро меня одарила госпожа Луна. Но без тебя этого не было бы.

Они вернулись в Катунь-град, но не стали задерживаться там.

— Эта публика и без нас прекрасно проживет, — сказала Селина. Теперь она выглядела спокойной и беспечной. — Меня больше интересует другой район, при впадении Урсула в Катунь. Там живописные каньоны, а главное, там рогны уже давно начали работать с животными. Хорошо бы посетить те места. А у тебя какие планы, милый?

Илья сверился с трансидом.

— Ну, это недалеко. Давай съездим, а потом хочу разобраться с Хель-гейт. Так что оттуда отправимся в Усть-Неру.

— Тянет в родные места?

— Ну да. Москва слишком суетливый город. А ты откуда родом?

Селина помрачнела:

— Знаешь, я не люблю об этом вспоминать. Несмотря на все пакты, к девочкам рогнам относятся… не очень. К счастью, у нас собирали группу для поездки в Москву, и в храме Огненного цветка меня приметила госпожа Ассоль. Больше не спускала с меня глаз, а потом предложила остаться при себе. Я впервые почувствовала, что быть рогной не так плохо, хотя дисциплина в обители суровая. Обязательно полная школа, затем институт, и ни шагу без позволения. А муштра старших рогн еще жестче. Так что я прямо ошалела, когда госпожа Ассоль неожиданно вызвала меня и предложила выйти замуж.

— Не жалеешь? — рассмеялся Илья.

— Нет. С тобой оказалось неплохо. А трудности… ну, пока справляемся.

Так что собрали пожитки и отправились в Урсул. С глайдера стало видно, что это не поселок, а скорее усадьба, раскинувшаяся невдалеке от железной дороги.

— Поезда здесь останавливаются только по договоренности, а так проскакивают от Горно-Алтайска до Монголии. Раньше это была усадьба какой-то важной шишки, но теперь поселение энтузиастов. Экологи, зоопсихологи и прочие.

Илья оглянулся на сумрак, сквозь который они пролетели. На горах смутно белел снег.

— Рядом Темная зона, — сказал он.

Селина отмахнулась: — Только Лимб. Темные зоны значительно рассеялись с твоего времени, Илья. Прошло уже несколько периодов полураспада.

Встретили их радушно, подыскали комнату, а вечером состоялся праздничный ужин.

— У нас нечасто бывают рогны из садов Предвечного света, — сказал Максим, руководитель биосферного проекта «Урсул». — Да еще такие очаровательные.

Действительно, мужчины (в основном молодежь) чуть не пялились на Селину, а в женщинах чувствовалась скованность.

— Ты прямо всех обворожила, — сказал Илья, когда остались одни.

Селина вздохнула: — Во мне теперь всегда будет сквозить Селайна. Но не волнуйся, милый, все достанется только тебе.

Утром пошли прогуляться по лесу. Селина рассказывала:

— Здесь обширная и мало затронутая хозяйственной деятельностью территория — от Катуни до Телецкого озера. Местных жителей мало, да и туристов немного, они предпочитают снежные хребты. Хорошо бы организовать тут заказник. Кто знает, о каких местах на Катуни говорится в предсказаниях?.. Кстати, ты опять не читал «Откровение»?

— Дорогая, — улыбнулся Илья, — вечером не до него. Ты куда увлекательнее. А насчет заказника надо поговорить с Максимом, он наверняка в курсе местных дел. Если проблемы с финансированием, я могу подключиться.

Уже некоторое время Селина поглядывала влево, наконец и Илья посмотрел туда же. И оторопел: огромная кошка села в траве и уставилась на него янтарно-желтыми глазами. Рысь! По телу прошел озноб — никакого оружия, даже нож перестал носить. Подобрать хоть сук…

«Мужская особь туповата, — раздался в мозгу скрипучий голос. — Только сейчас меня почуяла. Зачем ты водишь ее с собой?».

«Сама тупая, кошачья особь!» — мелькнуло в голове. Илья продолжал оглядываться.

Рысь вдруг фыркнула и, прижав уши, припала к земле. Сейчас прыгнет! Селина вскинула руки к голове:

— Тише, Илья! Ты нас оглушил. Тебя услышали, наверное, за километры.

Рысь опасливо приподнялась: «Он владеет безмолвной речью?».

Селина потрясла головой: «Пока не очень». И добавила вслух:

— Илья, постарайся больше не думать таким образом. У тебя прорезался талант, но нужно овладеть техникой модулирования. Я буду тебя учить… Это надо же, без Дара.

Действительно, мысль прошла с какой-то особой интонацией — похоже, подхватил ее у рыси.

«Тайша, давай поговорим с тобой позже, скажем в обеденное время у вольера».

«Хорошо, Селайна. До встречи».

Рысь скользнула в сторону и исчезла.

— Да, — покачала головой Селина, — ты не перестаешь меня удивлять. Я-то думала, что заполучила сильного, но недалекого мужика. Что, в общем, приемлемо, — она фыркнула. — А теперь опять вспомнила, что твой отец — Толуман Варламов, сын рогны. Похоже, какие-то таланты передались и тебе.

Они осмотрели просторные вольеры с незагороженными входами, кое-какие животные спали в тени. Селина продолжала рассказывать.

— Самые умные — это рыси и медведи. Неплохо обучаются лисы. У травоядных способности хуже.

— А на этих животных не охотятся местные жители? — спросил Илья. — Не всё же время они в вольерах.

Селина вздохнула: — На крупных животных охота запрещена. Кроме того, надеваем сигнализаторы. Но ты прав, с этим проблема. Местным жителям нужны какие-то средства к существованию. Будь заказник, многие получили бы работу. Здесь можно проложить интересные экологические маршруты — например, к Телецкому озеру…

В обед она отправилась на встречу с Тайшей, а Илья поговорил с Максимом. Действительно, идея заказника обсуждалась, и власти в принципе были не против. Но Алтайская автономия небогатая: добыча полезных ископаемых запрещена, пригодных для сельского хозяйства земель мало, и по большому счету оставался только туризм. За отводимые под заказник земли власти хотели бы получить солидную компенсацию. Илья не стал ничего обещать, но попросил разработать и переслать ему предварительную смету. Все надо обсудить с финансовым консультантом.

Селина пропадала до вечера, а Илья от нечего делать взялся за «Откровение» Иоанна. Комментарии оказались объемистее, чем основной текст.

Селина вернулась оживленная, с раскрасневшимся лицом и очень соблазнительная, но от поползновений Ильи уклонилась.

— Подожди, — рассмеялась она. — Прическу растреплешь, а скоро ужин. Ты знаешь, Тайша упросила взять ее в Сады. У нас тоже свободно гуляют животные, и она не прочь познакомиться.

— Образованная кошка, — удивился Илья, — и про Сады знает. А она там никого не съест?

— Что ты! Рыси с ИПИ — искусственно повышенным интеллектом, едят разве что мышек, а чтобы полакомились, даем синтетическое мясо. К сожалению, без человека им трудно выжить… — Селина кивнула на трансид: — Я вижу, ты все-таки читаешь «Откровение». Ну как?

— Мудрено, — вздохнул Илья. — И все это явно не состоялось. В комментариях сказано, что цифрой 666 зашифровано имя императора Нерона, так что конец света предполагался еще во времена Древнего Рима.

— Не совсем так. — Селина села рядом, и сердце Ильи забилось чаще от ее аромата. — Вот, здесь говорится: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание…».^[86] Уже давно всем присваивают индивидуальный код. Раньше для верификации использовался отпечаток пальца или ладони, там неповторимый рисунок линий, а теперь обычно внутренний трансид. Он имплантируется как раз в лобные пазухи, то есть на «чело». А если сказано «всем», это значит, что существует единая, в масштабах планеты, экономическая система. Это как раз наше время, Илья. Считается, что «он» — это Антихрист. Конечно, многое в «Откровении» не очень понятно, однако это написано более двух тысяч лет назад, и сейчас есть предсказания пояснее. Но начни уж с классики.

— Ты у меня образованная, Селина. — Илья исхитрился и слегка укусил ее за ухо, а волосы приятно защекотали ему лицо.

Селина чувственно потянулась: — Ах, Илья, у тебя не эзотерика, а совсем другое на уме. Ладно, черт с ней, с прической…

Тайшу решили взять на обратном пути. Чтобы попасть в Усть-Неру, Илья предложил лететь до Новосибирска, а там погрузиться на поезд Транссиба, с выходом на Великую северную магистраль. Сибирь оставалась не очень населенной, и разрешение на полет получил без проблем. В Новосибирске контроль перенял городской ИИ, и через час уже ехали в поезде. Утром следующего дня прибыли в Усть-Неру.

Селина плотнее застегнула теплую куртку и поглядывала на горы, где еще лежал снег.

— Похоже на Алтай, — сказала она, — но сумрачнее. Давай, подъедем к памятнику, где твой отец.

Больше, однако, смотрела на изваяние матери Толумана.

— Надо же, она теперь Великая рогна. А я еще удивлялась, почему госпожа Ассоль настояла, чтобы ее включили в композицию. Но и твой отец… редко бывает, чтобы сын увидел памятник своему отцу.

Илья только вздохнул. Он уже связался с временным директором прииска, офис располагался в Усть-Нере. Вскоре подъехали к двухэтажному зданию с круглой надстройкой. Директор, Никита Хрунов, вышел навстречу. Естественно, приковался взглядом к Селине, а потом сконфуженно потряс руку Ильи.

— Рад вас видеть, — сказал он. — Пройдемте ко мне.

В холле и коридорах было пусто.

— Весь штат распущен, — пояснил Хрунов. — Осталась только секретарша, да и она чаще работает дома. На руднике, конечно, охрана, в основном ею и занимаюсь.

— Можно посмотреть рудник? — спросил Илья. — Я когда-то побывал там, но дальше здания управления не пустили.

Хрунов развел руками: — По распоряжению представителя госпожи Кэти Варламовой, на рудник никого не пускаем. Охрана дежурит только по периметру. Конечно, вы теперь совладелец, но вопрос о принятии решений нужно согласовать при личной встрече.

— Мне называли его имя, но забыл. И где он живет?

— Господин Джозеф Варла, из семейного клана Варламовых. Живет в Эдмонтоне, Канада, и приглашает к себе. Будет рад познакомиться.

— Да ну, — удивился Илья. — Похоже, придется ехать в Канаду.

— Это всего двадцать часов на поезде Великой северной. Можете воспользоваться и служебным самолетом.

Илья подумал: — Спешки нет, можно и поездом. Только сначала слетаем в Магадан. А потом, не возражаете, если я оставлю глайдер у вас на стоянке? Незачем тащить его в Канаду.

— Пожалуйста. Всегда к вашим услугам.

Когда вышли, Илья спросил: — Селина, как он тебе?

— Не врет, хотя и не говорит всего. Разумная тактика, когда видят, что с тобой рогна.

— Ладно, — вздохнул Илья. — А теперь в Магадан, хочу навестить могилу матери. Но сначала перекусим. В Колымской автономии была вкусная строганина.

Вкусной и осталась. Даже Селина, вначале брезгливо понюхав, стала уплетать за обе щеки.

— Рыбу не рекомендуют рогнам, — сказала она. — Но запрета нет, в отличие от мясного.

До Магадана летели два часа. Селина скептически разглядывала мрачноватый пейзаж: ущелья, снежные поля, полоски лесов.

— И здесь жила твоя бабушка? Недаром, как нам рассказывали, рогнам на Севере не запрещается мясная пища. Даже кровь пьют, б-р-р.

В Магадане ждал сюрприз: кладбища не стало, все останки были перенесены в колумбарий. Но там ИИ сразу отыскал нужную капсулу, и автоматика доставила ее в специальную комнату для поминания. Илья бережно положил руку на маленький ящик — все, что осталось от его матери.

— Ты знаешь, — сказал он Селине, — она почти не знала отца. Провела с ним ночь в рамках какой-то дурацкой программы, и всё. И мне не рассказывала до самой смерти. Я вырос при отчиме, и он относился ко мне неплохо, но ласковой была только мама… Надеюсь, тот, кто ее убил, последовал за мной.

Селина тронула платочком глаза.

— У меня воспоминаний еще меньше, Илья. Родственники заставили маму отдать меня в приют для маленьких рогн.

Улетели грустные, а в Усть-Нере сели на поезд Москва-Эдмонтон. Илья заказал двухместное купе-люкс, и никто не мешал им заниматься любовью, а вагон плавно покачивался, унося их по Великой северной — дороге, которую строил его отец.

Эдмонтон оказался не меньше Москвы, и было гораздо теплее, чем в Усть-Нере. Илья терялся в надписях по-английски, и переводить взялась Селина.

— Три языка из пяти официальных Всемирной федерации — обязательный минимум в институте. У кого внутренний трансид, не испытывает проблем с пониманием, сразу идет синхронный перевод.

Сели в уже привычный мувекс, и тот доставил их к дому Джозефа Варла.

— Похоже, это старый дом, — сказала Селина, разглядывая ограду из чугунного литья, лужайки с цветами и двухэтажный особняк за ними. — Госпожа Кэти Варламова была первым президентом Северной федерации, возможно дом еще с тех времен.

Ворота открылись, и мувекс подъехал к входу. По ступеням крыльца спустился темноволосый мужчина в сером костюме и голубой рубашке. С явным изумлением оглядел Селину, но тут же изящно склонился к ее руке.

— Селина, моя жена, — представил ее Илья и представился сам.

— Джозеф. Можете говорить по-русски, в нашей семье традиционно изучают русский язык. — Голос был холодноват и спокоен. — Пожалуйста, пройдемте в мой кабинет.

Он подхватил чемодан Селины и повел ее вверх. Та держалась непринужденно, похоже и курс этикета освоила. Илья топал сзади.

Из холла по лестнице старинного вида поднялись в кабинет. Тот тоже выглядел старомодно, даже шкафы с книгами у стен. Джозеф отодвинул для Селины стул возле письменного стола. Подождал и сел на такой же.

Да, Илья, манерам тебе еще надо учиться.

Джозеф повернулся к Илье: — Можно вашу карточку?

Положил ее на стол и некоторое время смотрел на появившийся в воздухе дисплей.

— Действительно, — наконец сказал он. — Мы родственники по линии Юджина Варламова, но даже не знаю, как эта степень родства называется. Как вышло, что вы попали в наше время?

Илья вновь стал рассказывать свою сказочку. Селина хмурилась, а Джозеф смотрел скептически.

— Извините, — сказал он, — я отлучусь на пару минут.

Он встал, подошел к обшитой деревянными панелями стене, и одна панель беззвучно отодвинулась. Джозеф скрылся в проеме, и панель встала на место. Селина покачала головой:

— Врать, Илья, у тебя плохо получается.

Джозеф вернулся через минуту, но панель закрывать не стал. — Мистер Варламов, зайдите, пожалуйста, в эту комнату. Я подожду здесь.

Удивленный, Илья, вошел в проем. Обыкновенная комната, в стене включенная холорама. Только экран необычный, скорее похож на окно. В его глубине женщина, очень красивая: каштановые волосы, чуть выдающиеся скулы, насмешливый взгляд зеленых глаз.

— Ну, здравствуй, Илья. Не узнаешь меня? Правда, мы виделись очень давно.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Илья. — Извините, не узнаю.

— Ну да, в последний раз я видела тебя в кроватке. Ты еще тянул пальчики к моему изумруду, я была с какого-то приема.

В голове Ильи будто щелкнуло.

— Госпожа Кэти Варламова! — ахнул он. — Смутно припоминаю. Сказочно красивая женщина с блестящим зеленым камнем.

— Вот видишь, — женщина разглядывала Илью. — Мне жаль твою маму, мы какое-то время общались.

— А разве вы… Как вы?.. — Не сморозить бы чушь, вроде: «Вы же давно умерли».

Кэти вздохнула. — Ты женат? — неожиданно спросила она.

— Да, — промямлил Илья. — Ее зовут Селина, она рогна и…

— Рогна? — перебила Кэти. — Неужели мне, наконец, повезло? Тогда у нее должны быть голубые глаза. А волосы?

Он не сразу сообразил: — Как у вас, только светлее.

— Пойдет, — непонятно сказала Кэти. — Позови ее сюда.

Ошеломленный, Илья подошел к стене, отодвинул панель (с этой стороны была удобная ручка) и сказал:

— Селина, тебя хочет видеть Кэти Варламова.

— Извините… — Джозеф быстро встал, и через плечо Ильи глянул в комнату.

— Заходи и ты, — пригласила Кэти.

Джозеф вежливо отступил, пропуская Селину. Та вошла, пару секунд смотрела на Кэти и вдруг опустилась на одно колено.

— Я приветствую вас, госпожа! — дрогнувшим голосом сказала она.

Кэти смотрела на нее с веселым удивлением.

— И я приветствую тебя, Селайна, — сказала она. — Встань, тебе больше не нужно делать это.

— Я знаю, — сказала Селина, вставая. — Но один раз я должна.

— У тебя очаровательная жена, Илья, — улыбнулась Кэти. — И, оказывается, с ней можно говорить о самых серьезных вещах. Кто твоя Наставница, Селина?

— Госпожа Ассоль. Она…

— Я хорошо знаю Ассоль. Когда увидишь ее, передавай привет. Разумеется, по секрету.

— Хорошо, госпожа Кэти.

Кэти слегка отодвинулась. Она сидела на фоне белой стены, волосы были цвета меда, и ноздри Ильи внезапно расширились от восхитительных тонких ароматов.

Да это же не холорама! Это распахнутое окно!

— Вы в Саду! — потрясенно сказал он.

— Конечно. Я знаю, что вы уже побывали там, но для других разговор со мною должен остаться в тайне. — Она чуть склонила голову набок. — Похоже, все повторяется. Когда-то нас было трое: я, Толуман и мой муж. И вас теперь трое, потому что я пока не могу появиться в вашем мире. Но у нас была ясная цель, а ваша смутна. У нас были большие надежды — и они сбылись. Ваша дорога труднее… А теперь к делу. Я думаю, вам предстоит сыграть роль Удерживающего: как можно дольше сохранять то прекрасное, что было достигнуть за столетие в нашем мире. Единая церковь и другие религии правой руки, духовные школы, искусство. Однако надо готовить и убежища, потому что до века тьмы остается всего несколько десятилетий. На всё требуются большие средства, и это первая причина, почему мы решили приостановить добычу платины в Хель-гейт. Вторая — мы встретились там с некими существами из иного слоя. В свое время я заключила с ними договор, но похоже, они перестали его соблюдать, и придется искать на них управу. Подробности расскажет Джозеф, он в курсе дел. Только вам понадобится одна вещь. Подождите…

Она встала и скрылась из поля зрения. По стене скользили серебристые блики, словно от солнечных зайчиков на волнах. Джозеф поглядывал на Илью, но чаще взгляд задерживался на Селине.

Кэти вернулась, держа цепочку с зеленым камнем. Невидимое солнце будто уронило в него свой луч, и он зажегся изумрудным сиянием.

— Изумруд! — ахнул Илья. — Да какой большой.

Кэти глянула с легкой улыбкой: — Извини, Илья. Он должен бы достаться Джозефу или тебе, но такое украшение больше пристало женщине. Я уже перестала надеяться, что смогу его кому-нибудь подарить.

Она посмотрела на Селину: — Ты дотрагивалась до Огненного цветка?

— Да. Я погрузила руку по локоть. Вместе с ним, — она кивнула на Илью.

— Вот как? — Кэти, похоже, удивилась. — Тогда протяни эту руку и возьми камень. Отныне он твой. Это не только украшение, он открывает двери подземного царства. Подробнее я расскажу тебе одной.

Селина приблизилась к окну и протянула руку. Было видно, что едва не отдернула ее, а по лицу прошла судорога боли. Но в следующую секунду она уже держала камень и вынула руку изокна.

— Прекрасно! — сказала Кэти. — Наверное, еще Илья смог бы взять что-то из Сада, но больше никто. Надень.

Селина накинула цепочку на шею. В мягком свете изумруда еще ярче сделалась голубизна глаз. Джозеф несколько секунд не отрывал от нее взгляда.

— О практических делах расскажет Джозеф, — продолжала Кэти. — Отныне он и ты, Илья, распоряжаетесь Хель-гейт. Я, как видите, отошла от дел. А теперь идите, хотя надеюсь, мы будем иногда видеться. Селина, останься. Я тебе кое-что расскажу, и еще есть нечто, касающееся рогн. Скажешь об этом только госпоже Ассоль.

Илья, а следом Джозеф вышли. Сели за стол, и Джозеф покачал головой: — У вас поразительная жена, Илья. Я такой женщины еще не встречал.

— А вы женаты?

— Нет, — вздохнул Джозеф.

— А кто-то еще знает этот секрет… о Саде?

— Кроме меня, никто. Его передают только одному, обычно старшему ребенку в семье. Только он может открыть дверь в эту комнату.

Они помолчали. Открылась дверь и вошла Селина. Лицо озабоченное, однако она попыталась улыбнуться и глянула на Илью:

— Семейные тайны я разглашать не буду. Но похоже, нам придется побывать в мире, где таких камушков много.

Джозеф кивнул: — Да, в подземных дворцах Хозяйки. Госпожа Кэти рассказывала о них.

Он опять отодвинул для Селины стул, и все уселись.

— Коротко введу в курс дела, — сказал Джозеф. — Наша компания, «КК платина», работала на месторождении полстолетия. Углубились почти на четыре километра, но добычу можно вести и до глубины пять-шесть километров. Есть эффективные системы охлаждения, и, кроме того, можно шире использовать роботизированные комплексы. Но после… э, ухода госпожи Кэти участились несчастные случаи. Сложилось впечатление, что они подстроены. Мы решили не рисковать людьми и приостановили работы. Правильнее сказать, это было сделано моим предшественником. Я тоже не стал возобновлять, по причинам, упомянутым госпожой Кэти.

— А кем подстроены? — спросил Илья.

— По словам госпожи Кэти, некими существами из соседнего иномерного слоя. Вы уже знаете о таких вещах, раз побывали в Саду. Зачем-то им нужна платина именно из нашего мира. У них могут быть и другие планы, раз осмелились нарушить соглашение. Нам нужно спуститься на разведку, но мы должны хорошо подготовиться. Подъемные машины, система вентиляции, все это давно не использовалось и, скорее всего, нуждается в ремонте или замене. И даже когда это наладим, соваться туда без рогны — самоубийство. Кроме того, может очень пригодиться изумруд. Я уж боялся, что госпожа Кэти никому не передаст его.

Селина покачала головой: — Удивительно, что подарила его мне, а не оставила в семье.

— У нее не было дочери, и передать было некому.

Селина вздохнула: — Мне даже неудобно, такой камень пристал королеве.

— Придется ею стать, — улыбнулся Илья. — А послушайте, Джозеф, вы не думали о добыче платины в космосе? Все же с моего времени техника шагнула далеко вперед…

Селина чуть заметно поморщилась, и Джозеф тут же покачал головой:

— Извините, Илья. Вы должны понять, что ваша жена только что пережила сильное потрясение. Как я слышал, вы побывали в Саду, но тогда переход был постепенным и затронул весь организм. А тут она протянула руку через границу миров… Отдохните, и лучше поговорим вечером. Я покажу вашу комнату.

Они вышли из кабинета. Неподалеку была другая дверь, ее загораживал толстый малиновый шнур на столбиках. Джозеф кивнул в ту сторону:

— Домашний кабинет госпожи Кэти, когда она была президентом Северной федерации. По субботам доступ открыт для всех желающих. Зайдем на минуту.

Он отодвинул столбик и открыл дверь. Здесь обстановка была элегантнее: инкрустированный стол у большого окна, красивая мебель, цветы. На стенах картины, одна сразу привлекала внимание.

Это был поясной портрет Кэти: изысканная прическа, проницательные зеленые глаза, блузка с кружевным воротником, и зеленовато искрящийся бриллиант на груди.

— Ого! — сказала Селина. — Куда там моему изумруду.

— Это бриллиант «Джанет», — пояснил Джозеф. — Найден в Якутии, там построен город с таким же названием. Компания «Алмазы Кэти» до сих пор один из главных поставщиков алмазов на мировой рынок. Этот бриллиант фамильная драгоценность.

Селина помялась: — А мой изумруд?

— Принадлежит той, кто его носит. Госпожа Кэти наверное сказала, что изъять его у вас теперь невозможно, и все же будьте с ним осторожнее. А передать сможете, кому захотите.

Бегло осмотрели экспозицию, и Джозеф проводил в отведенную им комнату.

— Если хотите, пришлю вам андроида для услуг.

— Терпеть их не могу, — поморщилась Селина. — Ничего, я в обители привыкла быть Золушкой. А вот к роли принцессы еще надо привыкать.

Она бегло оглядела комнату: — Илья, я слишком возбуждена, чтобы сидеть дома. Давай лучше посмотрим город.

— Рекомендую посетить Вест-Эдмонтон-Молл, — посоветовал Джозеф. — До недавнего времени самый большой торговый комплекс в Северной Америке, почти тысяча магазинов.

— Вот-вот, — довольно сказала Селина. — Мне нужно теплое трикотажное платье, когда буду спускаться с изумрудом в шахту. Желательно красноватых тонов. И, конечно, что-нибудь для светской жизни. Раз уж не получилось стать монахиней…

В бесчисленных магазинах Илья устал, а у Селины только ярче заблестели глаза. Вечером поужинали у Джозефа — сервировка изысканная, но блюда все же подавал официант андроид. Из столовой перешли в гостиную и сели в удобные кожаные кресла. Андроид налил по стаканчику виски, а Селине коктейль.

— Я все думаю о космической платине, — сказал Илья. — Не потеряла ли смысл добыча в Хель-гейт?

— Не совсем, — Джозеф покачал стаканчик ухоженными пальцами. — Планы добычи полезных ископаемых в космосе появились еще в начале двадцать первого века, но затем мир скатился к войне, и стало не до этого. Вернулись к ним позже, когда вы пытались добывать золото на Колыме…

Надо же, а Джозеф ознакомился с его биографией.

— Но тут возникли проблемы. Первая — слишком дорого доставлять воду и ракетное топливо с Земли. Пришлось создавать промышленную базу на Луне. Вторая — не очень рентабельно доставлять ископаемые из космоса на Землю, выгоднее использовать их на месте. Конечно, с платиной иначе. Есть металлические астероиды — железо, никель, золото, платина и редкие металлы. Но они не часто проходят вблизи Земли, поэтому добычу, а особенно доставку организовать сложно…

Селина допила коктейль и зевнула:

— Мальчики, я лучше пойду к себе. Еще раз примерю обновы, и спать.

Она поднялась, а Джозеф встал и слегка поклонился: — Спокойной ночи, Селина.

Когда дверь закрылась, продолжил:

— Есть планы построить постоянную базу для добычи металлов на Психее, но это в поясе астероидов, далеко. Вообще, слишком много ресурсов потратили на строительство звездолетов, а толку ноль. Вы, возможно, знаете, что отправили три экспедиции к перспективным планетным системам?

— И что с ними? — спросил Илья, проглотив виски. Вкус жестковатый, а горло слегка обожгло.

— Не вернулись и не передали никакой информации. Рогны туманно говорят, что их «задержали». Дескать, человечество этически не созрело для дальних миров. Так что пока вернулись к освоению ближнего космоса.

— Я был в городе Королеве под Москвой, — сказал Илья. — Там разрабатывают космический буксир, чтобы со временем столкнуть ледяной астероид на Венеру.

Джозеф кивнул: — Это далекая перспектива. Прежде хотят перевести такой астероид на окололунную орбиту, а то доставка воды с Луны тоже дорога. В общем, добыча платины на астероидах пока невелика, а попытки то и дело заканчиваются провалом. Конечно, через тридцать-сорок лет все наладится, и цены на благородные металлы упадут. Нам надо воспользоваться этим временем, и я рад, что вы объявились.

— Без рогны, значит, не получится?

— Никак, и без изумруда тоже. Но Селина должна выбрать, готова ли она рисковать. В любом случае, одну мы ее не оставим.

В поезде, на обратном пути, Селина задумчиво глядела в окно. Заболоченная тайга, на горизонте синеют горы — это уже Север.

— Значит, через несколько месяцев, — вздохнула она. — Я думала, платье понадобится раньше.

— Ты можешь отказаться, — сказал Илья. — Джозеф предупредил, что это, возможно, опасно.

— Да уж, — усмехнулась Селина. — Но я непременно пойду. Я рогна, и госпожа Кэти рассказала мне, что делать. А еще я хочу посмотреть на выражение твоего лица. Тебя ждет очередной сюрприз.

— Ну… — неуверенно начал Илья, а Селина хихикнула, однако тут же снова стала серьезной.

— Все хотела спросить тебя, Илья. Зачем ты влезаешь в эту историю? Я-то варюсь во всем этом, как попала к госпоже Ассоль. Универсальная религия, духовные практики, этическое преобразование природы, приближение Армагеддона… А тебе зачем? Интерес к духовному только начинает просыпаться, и то наверное потому, что иначе неудобно передо мной. Денег тебе и без Хель-гейт хватит, а твоей женой я все равно останусь… ну, пусть на пять лет.

Илья улыбнулся: — Духовные практики не мешают тебе быть невероятно соблазнительной. Так что хочется подольше, чем на пять лет. А вообще… Все очень просто. Ты читала «Трех мушкетеров»?

— Что? — удивилась Селина. — Хотя… да. В приюте я увлекалась приключенческой литературой, там было очень тоскливо.

— Моего отчима как-то перевели в другой город, и я познакомился с мальчишками по соседству. Они как раз играли в мушкетеров, и после испытаний приняли меня в свою компанию. Мы устраивали вылазки в развалины советских времен, воображая, что это замки. Делали шпаги из деревянных реек и устраивали дуэли, называя друг друга именами из этого романа. Это было увлекательно, и главным наказанием было, если тебя выкинут из игры. Так и у вас. Вы играете в изощренную игру: у вас есть сложная иерархия, не всегда понятные, но четкие правила, таинственные враги и не менее таинственные друзья. Все это очень увлекательно, и я только вхожу во вкус.

— Что? — возмутилась Селина. — Для тебя это только игра? Поиграешь и сменишь на что-то другое?

— Что ты! Тогда я потеряю самую восхитительную игрушку — тебя. Кстати, ты очаровательна, когда злишься. Глаза прямо мечут голубые молнии.

Селина помолчала, похоже была ошеломлена.

— Ну, знаешь… — наконец выдавила она. — Не думала, что я для тебя игрушка. И не ухмыляйся, а то я потеряю контроль над собой.

— Ты для меня самая дорогая и любимая, — сказал Илья. — А про игрушку не обижайся, просто к слову пришлось.

— Гм, — передернула плечами Селина. — Но спасибо за откровенность. Буду лучше понимать мужчин, мне бы такое в голову не пришло… Хотя знаешь, я вспоминаю, что был такой философ, Ницше. Он писал, что мужчины обожают игру, и поэтому жаждут обладания самой опасной игрушкой — женщиной. Мне это показалось бредом.

— А ты опасна?

— Я чрезвычайно опасна, — сообщила Селина. — Вот только что едва не обратила тебя в кучку пепла.

— Тогда… очень хочется еще с тобой поиграть. Пока ты меня не испепелила.

— Ну, что с тобой делать? — томно потянулась Селина. — Мужской силы у тебя через край…

Глава 4

4. Восьмой аркан: «Сила» (Strength)

На карте изображена женщина в шляпе, поля которой образуют горизонтальную восьмерку — знак бесконечности. Женщина укрощает руками льва, символизируя обуздание диких инстинктов и господство высшего знания.

Интерлюдия: Ануп

Он плавает в синеватом тумане, вокруг постепенно светлеет, и вдруг оказывается в окружении белых стен. Он сидит на кровати, все тело неприятно зудит, и перед ним опять та женщина. И снова это не он, Илья, а кто-то другой.

— Привет, Ануп! — говорит женщина, она теперь в темном свободном комбинезоне. — Ты должно быть хорошо выспался, сейчас уже 2215 год.

В голове еще туман, но он с трудом (в горле жжет) выговаривает:

— Это ты, Халь? Я только сейчас проснулся?

— Нет, — смеется женщина. — Тебя пришлось долго воскрешать. Кое-что вообще заменили, вырастив новые органы. Долго думали, оставлять ли тебе половой аппарат, там серьезно повреждены нервные узлы. В конце концов, решили сохранить, а то будешь чувствовать себя ущемленным. Вставили биочип — интересно, как у тебя будет получаться с ним?

— А мое задание в силе?

— Осталось то же. Твоя несостоявшаяся жертва улизнула в будущее и живет тут припеваючи. У него появилась жена рогна, что добавляет проблем. Но твою шкуру тоже усовершенствовали, так что поджарить тебя будет непросто. Ты теперь экспериментальный образец, дорогой. Вот только в постели, боюсь, окажешься жестковат.

Ануп смеется, но смех быстро переходит в кашель.

— Похоже, Халь, ты в лучшей форме, чем я. А зачем тебя отправили со мной?

— Чтобы не отвлекался на баб, дорогой. И еще, были у наших работодателей сомнения насчет будущего. Похоже, они оправдались. До отвращения миролюбивое общество. Войн нет, потому что государств не осталось. Армий тоже нет, а оружие почти все уничтожено. Полицию еще можно подкупить, но она жутко боится нарушить нелепые законы. Твоего золотоискателя в рваных штанах даже не смогли задержать. Так что после выполнения задания у нас будет много работы — создавать легион.

— А что же Темный чертог?

— Действует крайне осторожно. Они были здорово напуганы в свое время, да и развитие мира пошло не тем путем, на который они рассчитывали. Но они учли ошибки, и их план рано или поздно сработает. Однако тебе надо поесть, а потом начинать курс реабилитации. Нам предстоит встряхнуть этот слащавый мир…

— Да уж, — вздохнула Селина. — Тебя опекают, Илья. Обычно только рогнам посылаются сны-предупреждения, но я вот ни разу не удостоилась. Наверное, это бабушка о тебе заботится.

— А она может чем-то помочь? — Они стояли на платформе в Усть-Нере, ожидая Хрунова. Селина накинула капюшон, спасаясь от холодного ветра.

— Особо не рассчитывай, — сказала она. — Великая рогна уже не может причинять зла. Знаешь, Илья, я советую тебе завести какое-нибудь оружие. Я могу просто не успеть, если этот… Ануп применит огнестрельное оружие. Сейчас оно редкость, но раньше, как я читала, его нередко использовали.

— Да уж, — хмыкнул Илья. — У самого была двустволка. Приходилось промышлять в тайге.

Селину передернуло. — Сейчас такое оружие продадут лишь охотникам-промысловикам. Скорее всего, тебе нужен тазер.^[87] Мы ведь заедем на Катунь, там хватает опасных животных, далеко не все гоминизированы. Разрешение на тазер должны дать. Станнер лучше, у него больше дистанция поражения, но их имеет право использовать только полиция.

— Откуда ты все знаешь? — удивился Илья.

— Институт, — вздохнула Селина, — курс «основы безопасности». Сами рогны в оружии не нуждаются, и к счастью все это хорошо знают.

Подъехал Хрунов на мувексе, и отправились в контору. Там директор изучил письмо Джозефа и положил его в папку.

— На необходимые работы понадобится месяца три. Точнее сообщу позже, когда подготовлю смету и направлю вам на утверждение. Как я понял, вы финансируете расходы совместно?

— Да, — кивнул Илья. — И еще, Никита, где в Усть-Нере можно получить разрешение на тазер? Да и купить его?

— Гм. Поскольку вы теперь один из двух генеральных директоров местной компании, оружие вам разрешат. Обратитесь в отделение полиции, там и магазин рядом.

— Спасибо, — поблагодарил Илья. — Все равно хотел туда заехать. Ну, до свидания, Никита. Еще увидимся.

Сели в свой глайдер, который скучал на стоянке, и Илья пояснил Селине:

— Хочу поглядеть на того капитана, что пытался меня задержать.

Но знакомой физиономии в отделении не обнаружилось: начальник, работавший здесь 10 июня, вскоре уволился. С Ильей обошлись вежливо-равнодушно: проверили данные, дополнили их разрешением на ношение тазера (за исключением Москвы) и обязали пройти инструктаж после покупки.

Тут же рядом и купил, а поскольку оружие выглядело как пистолет-переросток, заодно и кобуру для скрытого ношения. Инструктаж занял с полчаса, Селина скучала на улице. Когда приехали на вокзал, в голову будто стукнуло:

— А девушка, которая оформила мне тогда билет? Что-то ее не видно.

Действительно, в будке администратора сидела другая девушка.

— Кто работал здесь 10 июня? — спросил у нее Илья.

Девушка чуть задумалась: — Низа, ее уволили.

Вот черт! Илья отошел, сел на скамейку и взялся за трансид. Так, «Северные магистрали», подразделение «Великая северная магистраль», отдел «кадры». Сразу получил служебный доступ, и без промедления связали со старшим администратором.

— На станции Усть-Нера в начале июня работала девушка, по имени Низа. На каком основании она была уволена?

С ответом тоже не замедлили: — Нарушение профессиональной этики при общении с полицией.

— Что? Я был там и никакого нарушения не заметил. Я могу требовать служебного расследования, или мне обратиться к начальнику отдела?

— Как член совета директоров, вы имеете право сами инициировать расследование.

— Я это делаю! При нужде могу дать свидетельские показания. Если девушка не виновна, в чем я не сомневаюсь, ее должны восстановить и выплатить компенсацию. И держите меня в курсе.

— Надеюсь, забегают, — сказал он Селине. — А этот полицейский просто хорек вонючий, нагадил и смылся.

— Ты привыкаешь командовать, милый, — улыбнулась Селина.

Снова поезд и дорога, на этот раз успели увидеть, как горят красным закатным пламенем каменные столбы над Леной. Утром выгрузились в Новосибирске, сели в глайдер и направились в сторону Алтая.

Зеленые волны гор, а дальше синие хребты с пятнами снега. Селина вздохнула:

— Все думаю о заказнике. Здесь по долинам есть места, пригодные для сельского хозяйства. Не заселялись, потому что нет дорог. Но для убежища эта территория удобна. И не на виду, как Катунь-град.

— Вы словно к войне готовитесь, — сказал Илья. — И с кем?

— С войной было бы проще, а тут враг внутри нас… Но постой, Тайша ведь не обязательно в усадьбе. Могла отправиться погулять, мышами полакомиться. У меня есть код ее трекера. Глайдер, можешь спроецировать отметку на лобовое стекло?

— Конечно, леди Селина. Рад, что вы обо мне вспомнили.

Илья ухмыльнулся, а Селина покачала головой: — Надо же, я стала леди. Ладно, как знаешь.

От скалистого хребта спадали склоны, прорезанные узкими долинами. Отметка высветилась у одной из них.

— Далеко забралась, — сказала Селина. — Илья, давай туда.

Глайдер миновал седловину и заскользил над живописной речной долиной. Широкие поляны, озерко блестит в обрамлении пихтовой чащи. По склону что-то прокатилось как колобок — наверное, испуганный медведь. Природа заметно роскошнее, чем в суровых верховьях Омолона… Впереди все выше поднимались скальные кручи.

— Сядь на эту поляну, — попросила Селина. — Рядом кедрач, и Тайша может охотиться на бурундуков.

Она подняла дверцу, прохладный ветерок повеял в кабину. Вышла, достала из сумки на заднем сиденье комбинезон и стала переодеваться.

— Не смотри на меня голодными глазами, — рассмеялась она. — И посиди тут, пока я буду кликать Тайшу. В радиусе полукилометра она меня услышит, а ты ее опять перепугаешь.

Она пошла среди высокой травы, похожая в комбинезоне на стройного мальчика. «Тайша, Тайша!» — стало раздаваться в голове Ильи. Надо же, он слышит безмолвную речь рогн. Тоже вышел, чтобы размяться.

Из теснины по камням сбегал прозрачный ручей. Хорошо бы попить, а то надоела безвкусная городская вода. Илья стал спускаться к ручью, и тут слева налетел порыв холодного ветра.

Омолон! Там тоже внезапно задул ветер! Пробрал озноб, но Илья одним движением расстегнул куртку и, будто споткнувшись, упал на склон. Больно ударился боком о корягу, однако успел обхватить рукоятку тазера. Послышался щелчок, и рядом что-то прожужжало. Илья вырвал тазер из кобуры — а вот и собаколицый! Всего в нескольких метрах, радостный оскал на лице, и в руке пистолет.

Илья выстрелил, хотя тазер скорее издал хлопок. Тут же перекатился ниже по склону, а в корягу с треском впилась другая пуля. Илья вскочил и нажал спуск второй раз. Ануп покачнулся, но падать не спешил, хотя пистолет заколебался в руке, и третья пуля ушла в сторону. Илья выстрелил в третий раз — всё, больше зарядов не осталось. Надо же, противник так и не упал! Оскальзываясь, Илья бросился к Анупу и ребром ладони ударил по предплечью — пистолет отлетел в сторону.

Реакция у противника все же замедлились. Илья от души врезал ему кулаком по скуле, ободрав костяшки о шершавую кожу. Чуть отступил и двинул рантом ботинка по голени. Ануп взвыл и согнулся, а Илья изо всех сил ударил его сомкнутыми кулаками по загривку. Но шея у того отказалась ломаться, а вот щиколотки Ильи оказались зажаты, как в стальные тиски. Миг, и он упал на спину, а собачья физиономия Анупа нависла над ним. Из разбитого рта стекала кровь. Одно колено осталось свободным, и Илья попытался ударить им врага в пах. Что-то помешало удару, однако сумел вывернуться и вскочить.

И тут же Ануп схватил его и прижал к груди. Руки у него оказались невероятно длинные: одной он обхватил Илью, прижав к бокам обе его руки, а другой стал давить на лоб, отжимая назад голову. Оскаленные зубы почти касались лица Ильи.

Он задергался, но противник не ослаблял хватку. Должен быть какой-то прием, чтобы освободиться от захвата, только в голову ничего не приходило. Глупец, проводил время в утехах с Селиной и совсем забыл, что может понадобиться драться. Позвонки уже начали трещать, перед глазами помутилось. Сейчас ему сломают шею…

Из высокой травы вынырнула Селина, волосы вокруг головы как зарево. Вскинула руку, и позвоночник Ильи будто пронизал электрический разряд. Противник тоже дернулся, и давление на голову ослабело. Стало видно, что возле Селины сидит Тайша, подняв заостренные уши.

Теперь Селина подняла обе руки, между ладонями возник голубой шар и с шипением пронизал воздух до спины Анупа. От взрыва Илья едва не оглох, его скрутила жестокая судорога, а его враг будто оделся голубым пламенем… Но оно тут же скатилось с него в землю.

Какое-то заземление? Однако соображать удавалось с трудом…

Селина опустила руки, на лице выразилось отчаяние. И вдруг закричала:

— Тайша! Прыгай на напавшего. Рви когтями спину. Это ВЫСШИЙ ПРИКАЗ!

Тайша исчезла. Точнее — она только что была рядом с Селиной, а теперь ее яростные желтые глаза пылали над плечом Анупа, и все тело у того заходило ходуном.

От жуткого визга заложило в ушах. Визжала Тайша или Ануп — было не понять. Давление на лоб прекратилось. Перед глазами летели какие-то красные ошметки, а клыки Тайши, казалось, вот-вот вопьются в лицо. Но она не использовала их даже против Анупа.

Где-то читал, что когти рыси можно сравнить с двадцатью острейшими бритвами — Тайша безжалостно пустила их в ход!

Лицо противника побелело, а рот раскрылся до самых песьих ушей. Он стал валиться на Илью, цепляясь за его одежду. Илья вывернулся и отскочил, а Ануп упал ничком. На миг предстала кошмарная картина: обезумевшая рысь рвет его спину, вся в облаке кровавых брызг.

— Тайша, ПРЕКРАТИТЬ!

Рысь подпрыгнула на метр и упала рядом со своей жертвой. Жуткий визг смолк, и стали слышны утробные стоны Анупа. Миг — и Селина оказалась рядом. Она наклонилась и положила руку на загривок Тайши:

— Молодец, ты все сделала правильно!

Тайша взъерошилась и жалобно мяукнула, а Селина глянула на Илью: — Ты как?

— В порядке, — хрипло сказал он. — Но еще немного, и он сломал бы мне шею.

— Хоть она у тебя крепкая, — расстроено сказала Селина. — Дай гляну на этого урода, у него какая-то защита.

Она склонилась над спиной Анупа, но сразу отвернулась, и ее начало рвать. Илья тоже наклонился. Спина представляла собой месиво крови, лоскутов одежды и кожи, и еще какого-то материала, похожего на пластик. В глубоких ранах что-то белело — похоже, ребра. Тоже чуть не стошнило, удержался с огромным трудом.

Выпрямился, отыскал в карманах носовой платок и подал Селине. Та стала вытирать губы, рука тряслась.

— Он сейчас умрет, если не вколоть противошоковое средство, — с трудом выговорила она. — Но может, он не один?

«Женщина прячется на опушке, — раздалось в голове Ильи. — Она испугана. Пойти за ней?»

— Нет! — крикнула Селина. — Быстрее в глайдер. Почему мы так неосторожны, Илья?

Они поспешили к глайдеру. Селина переложила свою сумку в багажник и устроила Тайшу на заднем сиденье, а Илья стоял рядом, в спешке заряжая тазер. Поскорее уселись и опустили дверцы. Но чувство опасности не проходило: только ли женщина была с Анупом?

— Вам следует знать, что над нами кружит летательный аппарат… — А это кто говорит, голова еще плохо соображает? Ах да, глайдер. — Вы его не видите, поскольку он экранирован в оптическом и отчасти радиодиапазоне.

— Можешь показать его? — спросила Селина. Похоже, она лучше сохранила самообладание.

— Пожалуйста. — На фоне голубого неба и гор появилась птичка вроде бумажного самолетика. Она быстро приближалась.

— Явно по нашу душу, — раздраженно сказала Селина, — иначе бы не прятались. Я сейчас выйду, и поглядим, насколько устойчива их электроника.

— Не стоит, леди Селина. Глайдер вооружен и, судя по энергонасыщенности, станнерами большой мощности, а возможно и лазерами.

— Час от часу не легче. И что…

Селина запнулась. Чужой глайдер опустил нос, целясь прямо на них. Илья стиснул рукоять тазера, хотя какой от него прок? Понизу глайдера сверкнула голубая молния. Их сожгут, или только оглушат?..

Все вокруг содрогнулось, и пикирующий глайдер окутался голубым пламенем. Почернел, задергался из стороны в сторону и стал падать, планируя как опавший лист. Скрылся за отрогом, и оттуда поднялся столб дыма.

— Я активировал режим «зеркало», — сообщил глайдер. — Меня оснастили им, чтобы госпожа Ассоль ни в каком случае не пострадала. Стрелявшие получили свой же отраженный заряд. Они могли выжить.

— Не будем это выяснять, — с трудом двигая языком, сказал Илья. — Кто же тебя так оснастил?

Глайдер промолчал, а Тайша задвигалась на заднем сиденье.

«Я чувствую запах, — сообщила она. — Совершенно необычный запах. Он немного напоминает запах Псов».

— Даймоны, — без выражения сказала Селина. — Госпожа Ассоль немного рассказала о них. Глайдер внешне выглядит как земной, но на деле это творение иного разума.

— Леди Селина… — начал глайдер.

— Ох, извини. Я не отошла от шока, потому и сболтнула. Обещаю, это не повторится. А иначе можешь… устранить нас.

Глайдер издал звук, будто подавился.

— Неразрешимая этическая дилемма, — через некоторое время сказал он. — Разумеется, я не могу вас… устранить. Но и вы, пожалуйста, будьте осторожнее.

Селина рассмеялась, хотя и несколько истерически.

— Ладно, замнем. А вообще мне нравится беседовать с тобой, у наших машин не хватает чувства юмора… Хорошо, летим в усадьбу. Тайше нужна помощь психолога.

— А эти? — кивнул Илья наружу.

— Предоставь мертвым хоронить своих мертвецов, — уже беззаботно сказала Селина.

Откуда это, явно какая-то цитата?.. Две вещи, Илья, тебе надо сделать. Первая — боевая подготовка, а вторая — заняться образованием. Политехнического колледжа явно недостаточно, да и те знания за сто лет устарели…

В усадьбе долго не задержались. Тайшу брать в Москву пока не стали, оставив под присмотром зоопсихологов.

— Теперь ей долго приходить в себя, — с горечью сказала Селина. — Высший приказ снимает все барьеры, заложенные при воспитании, и их придется восстанавливать заново. Потом, наверное, я заберу ее к себе. Рогна, отдавая такой приказ, берет на себя всю ответственность за судьбу животного. А ты, Илья, никак не войдешь в полную силу. Настоящий Илей свернул бы голову этому, с собачьим лицом, как цыпленку.

Пришлось стерпеть. Но после возвращения в Москву первым делом отыскал хорошего инструктора по рукопашному бою. Выслушав, тот снисходительно улыбнулся:

— Если вам заблокировали руки, всего-то следует ударить коленом в пах.

— Пробовал, — сказал Илья. — Но что-то мешало, вроде пружинящей прокладки.

— Возможно, на вашем противнике был легкий боевой костюм, он смягчает удары по болевым точкам. Ничего страшного, надо было соскользнуть вниз и ударить головой в лицо. Но это надо отрабатывать.

— А если бы он обхватил меня сзади?

— Опытный боец на такое не пойдет. Противник может ударить назад тазом, такой удар вызывает даже разрыв внутренностей. Но надо именно бить, а не толкать. Тем более надо отрабатывать.

Так что записался на курсы самообороны, и по утрам Селина, смазывая ему синяки тональным кремом, посмеивалась.

— Хорошо, что ты начальник. Подчиненные побоятся шутить, что жена избила.

Интерлюдия: Халь

Она выползла из кустов (как будто жимолости) и, присев на корточки, огляделась. Рукоятка пистолета скользит, даже ладонь мокрая от пота. Так и не рискнула броситься на выручку: столь молниеносными были движения той твари, что не успела бы прицелиться. Из-за деревьев поднимается дым, но ей некогда помогать еще и другим. Она активировала вызов:

— Контроль? Второй глайдер, кажется, сбит. Окажите им помощь. Я буду занята.

И, пригибаясь, пошла в сторону, откуда еще недавно доносились стоны напарника. Вид истерзанной спины вызвал тошноту, с такими ранами долго не живут.

— Глайдер, — сказала она, — режим видимости.

Не так уж хорошо они замаскированы. А у противника есть что-то вообще из области фантастики.

Глайдер возник будто из пустоты. Слишком близко Ануп подошел к цели — вот, наверное, и вспугнул. Но из глайдера не выстрелишь, мешает поле экранирования.

Она начала действовать быстро и заученно: схватила аптечку и, отрезав рукав Анупа, пережала ему вену и ввела двойную дозу противошокового средства. Теперь затащить раненого в глайдер!

Она даже застонала от усилий, кровь теплыми струйками щекотала шею. Наконец втащила тело на заднее сиденье и, отдуваясь, села за штурвал. Так, ближайший храм Трехликого — в Новосибирске. А там Темный коридор и их тайный город в вечных сумерках. Не очень хочется возвращаться туда, но ничего не поделаешь. Будем надеяться, что напарник доживет…

— Значит, сохранились храмы Трехликого? — спросил Илья.

— Полулегальные. — Слушая Илью, Селина занималась прической. — Сторонники этого культа таятся, но их не преследуют, сейчас время полной религиозной свободы… А бабушка тебя не забывает, хотя информацию дает скупо. Я бы хотела побольше узнать об этом тайном городе.

За окном стлался легкий туман, из него красным шаром вставало солнце. Организм еще не перестроился после смены часовых поясов, и просыпались рано.

— Но мы как будто получили передышку. Вряд ли этого… Анупа скоро вылечат, а дамочка кажется не слишком решительной.

Селина фыркнула: — У женщин свое оружие, не забывай. Кстати, у тебя не угас интерес к игре, после того, как тебе едва не свернули шею?

— Кажется, нет, — хмуро сказал Илья. — Даже стало интереснее.

— Чует мое сердце, что дальше будет еще интереснее, — сообщила Селина. — Как сказала девочка в одной книжке, всё страньше и страньше.

— «Алиса в Стране чудес», — со злорадством сказал Илья. — Не думай, что муж совсем уж необразованный.

— Насчет образования, — вздохнула Селина. — Меня заинтересовал этот Джозеф. Я порылась в инете, и оказалось, что он поддерживает центр метакультурных исследований при университете Эдмонтона. Основала центр еще Кэти Варламова… ну, та самая.

— Кстати, почему ты опустилась перед ней на колено?

Селина передернула плечами:

— Ладно, и так все выбалтываю. Она выше по иерархии, и это знак признания и подчинения. Но это делается только раз, а на оба колена рогна не опустится ни перед кем и никогда.

— Даже перед Предвечным Светом, как вы его зовете?

— Мы любим и чтим Ее, — с явным неудовольствием сказала Селина. — Поэтому почитаем и тех, кто способен танцевать в Цветке, это все равно, что танцевать с Нею. Несколько рогн умерли, пытаясь сделать это — энергии Огненного мира почти неосязаемы, но смертельно опасны. Нам дозволили погрузить в него руки, и это уже много… Однако до чего же общая постель развязывает язык, ведь это тайное знание!

— Извини, — улыбнулся Илья, — не стану ни с кем делиться. А про университет… мне пришло в голову наведаться в Московский, он ведь рядом. Сыт по горло фирмами и ассоциациями, они сами неплохо собой управляют. Рощин прав, я вполне могу оставить управление имуществом за их фирмой. Ну, кроме Хель-гейт, конечно.

— Хочешь стать меценатом? Или студентом?

— А что, это мысль. Куда годится, что у жены высшее образование, а у меня только среднее техническое? Сегодня же поговорю об экскурсии по университету.

— Ты растешь на глазах, милый. Но пойдем завтракать.

Допивая кофе, спросила:

— Чем займемся сегодня? Я хотела поработать над своим проектом, как там приживаются мои растения? Да и босиком хочется походить, устала от туфель и ботинок.

— Договорюсь с университетом, — стал перечислять Илья, — наведаюсь к Рощину, потом занятия по боевой подготовке… а еще, напросился в гости к родственнику, он мне как будто внучатый племянник. В курс дел я более-менее вошел, и надо наконец познакомиться. Только… он сказал, что жена не переносит рогн, так что встретимся не дома, а в офисе. Ты пойдешь?

— Гм, — сказала Селина. — Значит, семьями дружить не получится. Но мне любопытно его увидеть. Во сколько встречаетесь?

— В три.

— Я подъеду, милый. А до этого буду с тобой на связи. Впрочем, я всегда с тобой на связи.

Офис был в деловом квартале. Родственник, Анатолий, средних лет, встретил их с вежливой отчужденностью. Пока разговаривали (исключительно о делах), Селина рассеянно оглядывалась. Когда вышли, опять скинула туфли и с явным удовольствием прошлась по траве.

— И как он тебе? — спросил Илья.

— Больше сходства с твоим отцом. Ты-то скорее походишь на бабушку, недаром она тебя любит, только рыжие волосы непонятно откуда. А так, ни рыба, ни мясо. Особо не врет, и к тебе относится не враждебно, скорее с раздражением. Вообще, будто в детстве пыльным мешком пришибленный, это опять из словаря госпожи Ассоль. Я думаю, твой отец подозревал, что по мужской линии достойных наследников не будет, так что разузнал о тебе побольше, да и оставил треть состояния.

— А я что, достойный наследник?

Селина хмыкнула: — Ну, авантюрная жилка в тебе есть, к примеру на мне женился без долгих раздумий. Отцу могло понравиться, что ты бегаешь по горам и дерешься с конкурентами… Как в университете?

— Я уже побывал там. Сразу пригласили и дали гида, обаятельную аспирантку. Она повозила по корпусам, и обо всем рассказала.

— И сильно она тебя… обаяла?

— Что ты, Селина? Просто приятная мордашка, нет того тайного огня, что в тебе.

— Ну-ну. — сказала Селина. — Понятно, что тебя пытались очаровать, богатые спонсоры всем нужны. А себе что-нибудь приглядел?

— Ты знаешь, сначала думал про горное дело, но как-то нет желания. Почитал сметы, что прислали из Усть-Неры, я в общем во всем разбираюсь. Записался только на базовый курс финансового менеджмента, чтобы меня поменьше дурили. Хочется чего-нибудь для души, да и надоело выглядеть неучем среди вас. Так что решил пойти на факультет сравнительной теологии…

— Что?! — Селина остановилась, а потом неожиданно рухнула на траву и рассмеялась во весь голос. — Ты… и сравнительная теология? Ой, не могу.

— Потише, — сказал Илья, оглядываясь. — Мне приятно смотреть, но и прохожие глядят, как ты коленками дрыгаешь.

— Ох, — сказала Селина, садясь на траве. — Хорошо, что не надела светлое платье. А вообще, в этом что-то есть. Представляю, как после любовной сцены мы будем обсуждать диалоги Платона… Станешь поступать на бесплатное?

— Боюсь, по конкурсу не пройду. Ничего, у меня и на платное денег хватит. А по ходу посмотрю, чем им можно помочь? Будем советоваться. Кстати оказывается, в МГУ и рогны учатся.

— Это для них почти единственный шанс выйти замуж. — Селина встала и отряхивала платье. — У студентов гормоны вовсю играют. Потом, правда, обычно разбегаются. Ну, хотя бы сходят замуж.

— Кстати, — вспомнил Илья. — У Рощина я оформил совместное распоряжение своим текущим счетом. Ну, где восемьдесят миллионов. Не дело, что ты просишь меня расплатиться за новое платье.

Селина чмокнула его в щеку: — Спасибо. Хотя боюсь, мой гардероб станет пополняться слишком быстро.

Вечером Илья проглядывал почту и вздохнул:

— Это от Хрунова. Он обследовал железнодорожную ветку к руднику, оказывается, она в аварийном состоянии. Пути покорежило из-за таяния вечной мерзлоты. Придется восстанавливать, только потом можно будет доставить оборудование. Грузовыми ховерами слишком дорого, а ветка все равно нужна. Так что остаток лета и осень будут заняты ремонтом, и до рудника дойдут руки только весной. Зимой там особо не поработаешь. Наверное, съездим пару раз посмотреть, но в шахту спускаться пока рано.

Селина рассмеялась: — Зато у тебя появляется время для учебы, милый. Не думай, что тебе дадут поблажки. Разве что отчислять не будут, им выгодно тебя подольше держать.

Еще до начала учебы к ним прибыла гостья — рогна зрелых лет, в зеленом платье. Следом из ховера (тот скользнул прямо на террасу) мягко выпрыгнула Тайша. На фоне ее желтого с коричневым меха красиво выделялся зеленый ошейник. Она навострила уши, огляделась и сразу направилась к Илье. Удивленный, он почесал ей за ушами, а та хрипло мяукнула и растянулась у его ног. Илья машинально присел на корточки.

«Здравствуй, Тайша!» — Уже лучше справлялся с безмолвной речью рогн.

«Здравствуй и ты». — Тайша лизнула ему руку шершавым языком.

— Это надо же, — покачала головой Селина. — Старшим она признала тебя.

— А что означает зеленый ошейник?

— Что она разумное животное и отвечает за свои поступки. Может невозбранно находиться среди людей.

А ночью, сладко потягиваясь, вдруг вздохнула:

— Надо же, Тайша перестала мне полностью доверять. Наверное, это из-за Высшего приказа. Его может дать только рогна, и только та, которую животное признает старшей. Теперь никто не сможет отдать Тайше такой приказ.

— И я тоже?

— Ты же не рогна. — Селина уютно пристроилась у него под боком. — Отныне Тайша подчиняется только своим побуждениям, ну и обычным моральным нормам. Но даже люди легко поддаются искушениям дьявола, ты испытал это на себе. — И она фыркнула ему под мышку.

Глава 5

5. Пятнадцатый аркан: «Дьявол» (The Devil)

Дьявол изображен на постаменте, с козлиной головой и загнутыми рогами. В руке факел разрушения. К постаменту прикованы мужчина и женщина, цепи — знак потери свободы в результате ложного выбора.

Лето кончилось, и начались занятия в университете. С непривычки они утомляли, вот и этой ночью долго не мог заснуть. Еще и ночь безлунная, только завтра появится тонкий лунный серп. В такие ночи Селина сразу погружалась в беспробудный сон. Мертвая тишина в спальне, и Тайша в гостиной тоже не издает ни звука.

Ничего не слышно, никого не видно — но в комнату кто-то вошел: еле заметный ток воздуха холодит лоб. Илья сует руку под подушку — однако ножа нет. Слишком расслабился и оставил в каком-то ящике.

В воздухе раздается тихий шелест: «Вставай. Одевайся».

У окна, на фоне плавно текущих отсветов, возникает темный силуэт. Голубые искры на месте глаз — рогна! Может, он все-таки спит?

Илья встает — почему-то это дается с трудом, — и натягивает джинсы на голое тело. Точно так же надевает рубашку, неловко застегивая пуговицы. Силуэт движется в гостиную, и Илья следует. В дверях сердце трепыхается, а потом опять начинает биться ровно.

В гостиной сумрак, почему-то нет отсветов из окна. Зато темный силуэт облекается слабым сиянием. Опять та рогна!

«Ты спишь, но ты в ином сне, — голос раздается прямо в голове, как бывает при безмолвной речи рогн. — Ты слишком погрузился в радости жизни, я с трудом достучалась до тебя. Как бы эта беспечность не привела тебя в Темный чертог прежде времени. Пожалуй, тебе следует познакомиться с его хозяевами поближе».

«Как? — Илья слышит свой голос как-то со стороны. — Селина говорила, что Темный чертог более недоступен».

Рогна смеется бесплотным смехом: «Это не совсем так. Верно, что в Темный чертог попадают только по особому приглашению. Лишь однажды явился незваный гость, и сделано все, чтобы это не повторилось. Чертог более не видим даже для меня. Но его хозяин слишком высокомерен, и всегда что-нибудь упустит. Тайша!..»

Рысь встает со своего места, и у Ильи слабеют колени. Рысь упруго встает на высоких лапах, а… вторая Тайша остается лежать на своем матрасе.

«Она теперь тоже в тонком теле, — говорит рогна. — Нюх у рысей хуже, чем у собак, но я не смею пригласить Псов, их время еще не пришло. Ничего, Темный чертог смердит по всем мирам как крысиное логово. Тайша, вынюхивай пристанище Проклятой!»

«Той, кто выбрала ходить сама по себе? Той, кто не подчиняется великой Бастет?»^[88]

«Именно, — рогна глядит на Илью. — Бастет ныне одна из Владык животного мира».

Тайша садится на задние лапы и начинает медленно поворачивать голову.

«Я нашла путь. Только он ведет в пустоту».

«Иначе не может быть. Идемте, здесь недалеко. Темный чертог один, но одновременно существует под всеми большими городами мира. Илья, в этом состоянии ты можешь безбоязненно взять меня за руку. И тебе, Тайша, я не причиню вреда».

Рогна берется за ошейник Тайши, а другую руку протягивает Илье. Будто медленный электрический разряд пронизывает тело, и вдруг делается совершенно темно.

Его тянут за руку, и Илья делает шаг. Он словно скользит куда-то по черному льду, и будто зловонный ледяной ветер пронизывает его до костей…

«Мы пришли, — звучит в меркнущем сознании. — Пользуемся только безмолвным языком рогн».

Тусклый багровый свет. Высокие стены — похоже, из черного мрамора. Пол в черно-белую шахматную клетку, с диковинной мебелью. Причудливые темные цветы в вазонах, и в сердцевине каждого цветка тлеет багряный огонь. За большим столом сидят пятеро.

«Нас не видят и не слышат, — „говорит“ рогна. — Мы под защитой Бастет, покровительницы кошачьих, кто охотится в темноте. За столом неразлучная троица, хотя наделе они редко собираются вместе: Рарох, Темный воин и Лилит. Ее еще называют Проклятой, иногда она принимает облик огромной кошки, но не признает ничьей воли, кроме своей. Ануп тебе уже знаком, а его подругу зовут Халь».

Как будто есть кто-то еще: темная завеса отделяет часть стола, и оттуда доносится чье-то мерное дыхание. Но рогна не смотрит в ту сторону. Стол уставлен яствами.

— Я приветствую вас, смертные, — тяжко говорит Рарох, поднимая бокал. — Мы редко приглашаем в Темный чертог людей, они слишком измельчали. За то, чтобы вы помогли это изменить.

Он пьет, а следом и остальные. Халь покачивает бокал в тонких пальцах:

— Приятное вино. И необычный вкус, что это за аромат?

— Вино из темного винограда, — любезно отвечает Лилит, — политого человеческой кровью. Многие стремятся служить нам, но мало на что годны. Хоть их кровь сгодится.

— И печень тоже, — темный воин указывает на блюдо с дымящимся мясом. — Угощайтесь.

Илья судорожно глотает, как бы его не вырвало прямо в Темном чертоге.

Ануп пьет вино крупными глотками и вытирает губы рукой. Халь негодующе глядит на него:

— Простите его. Он рос в приюте, и хорошим манерам там никто не учил.

— Понятие хороших манер относительно, — насмешливо говорит Рарох. — Ешьте.

Он глядит, как приглашенные едят. Ануп неловко орудует ножом, его подруга управляется с ножом и вилкой гораздо лучше. Некоторое время все едят молча, запивая вином. Потолок постепенно наливается красным светом, у стены обрисовываются какие-то фигуры, начинают звучать аккорды странной жутковатой музыки.

— Вы можете спрашивать, — наконец говорит Рарох. — Пусть вы не добились успеха, но живущие ныне вообще не способны на действия.

— Хотел спросить, — на этот раз Ануп догадывается воспользоваться салфеткой. — Зачем я должен гоняться за этим… золотоискателем?

— Это один из потомков Евгения Варламова. Наш Повелитель, — Рарох почтительно кивает в сторону темной завесы, — увидел, что в неком варианте будущего они представляют серьезную угрозу для нашего Плана. Это был маловероятный сценарий, однако, к сожалению, реализовался именно он. Была построена Великая северная магистраль, возникла Северная федерация, а следом и Всемирная.

— А как хорошо все было задумано, — Темный воин со стуком кладет нож. — На юге тоталитарный Китай с тайной политической полицией цзин. На севере новая Российская империя. Между ними аморфный Российский союз, а на Американском континенте мешанина из провинций и территорий. Наши храмы Трехликого, как черные цветы, распускались уже повсюду. Казалось, вот-вот возникнет всемирная империя, и наш Повелитель посадит на трон своего избранника. И вдруг — Огненный цветок, всеобщий телячий восторг по поводу объединения, и Всемирная федерация, даже без единоличного правителя. Все приходится начинать заново.

— Не совсем так, — тихо смеется Лилит. — Ты забыл закон о Великом пределе, хотя тебе говорили. Все должно дойти до своего предела, и тогда совершится великий поворот в противоположную сторону. Разве не видно, что люди устали от слюнявого добра? Что новомодным церквям предпочитают дворцы наслаждений? Я столько тружусь над ними, а ты вздыхаешь о несбывшихся возможностях. Огромные возможности открываются именно теперь.

Рарох медленно кивает:

— Я склонен согласиться с сестрой. Многое уже подготовлено. Ради сексуальной свободы люди с радостью забудут о духовных потугах. Мы оба приложим все усилия в этом направлении. А твое дело, — он кивает Темному воину, — готовить тех, кто будет пасти стадо железным посохом. Тебе помогут Ануп и Халь, они не заражены прогнившим добром.

Темный воин небрежно постукивает пальцами по рукояти меча:

— Как я понял, отдельные личности теряют значение. Но что все-таки делать с этим очередным Варламовым? Он определенно получает помощь, и в этом явно кроется какая-то цель.

Рарох глядит на темную завесу и некоторое время молчит.

— Цель неясна, — наконец говорит он. — Здесь завязан какой-то сложный узел, но велика вероятность, что это не успеет реализоваться. Точнее можно будет сказать, только понаблюдав за течением событий. Поэтому твое задание пока приостановлено, Ануп. Сейчас важнее создавать легион.

— Нам нежелательно терять такого бойца, как ты, — Лилит кладет ладонь на колено Анупа. — Во второй раз твою шкуру могут испортить основательнее.

За стулом Халь возникает огромный негр, забирает ее тарелку и уносит. Возвращается и стоит возле женщины — он наг, и хорошо виден темный напряженный член.

— А теперь развлечемся, — со смешком говорит Лилит. — Ануп, говорят, ты стал жестковат на ощупь. Надо попробовать…

Она умолкает. Рот открыт, но больше не доносится ни звука. И все остальные будто каменеют: Рарох сидит как темная глыба, Темный воин привстал и похож на статую самурая, на лице Халь застыла улыбка предвкушения. Завеса, разделявшая стол, тает или растворяется в темноте.

За ней никого, но от макушки до пят пронизывает холод, и кто-то незримый будто обступает со всех сторон. Явственнее становится шум, словно от чьего-то могучего дыхания.

— Ты непочтительна, Сайнара, — слова падают, будто каменные глыбы. — И не так хорошо все обдумываешь, как подразумевает твое имя.^[89] Полагала, я не замечу твоего присутствия под покровом этой драной кошки?

Тайша разъяренно шипит, и рогна успокаивающе гладит ей загривок.

— Ты… знаешь мое имя? — с запинкой спрашивает она.

— Конечно, хотя ты стеснялась назвать его даже своему… мужу.

— Похоже, ты хотел сказать какую-то гадость, — с ноткой угрозы говорит рогна. — Хорошо, что не сделал этого. Впрочем, ты трусоват. Как-то бежал от моего сына.

— У него был клинок кармы, а у тебя нет. Но я не стану причинять тебе вред, время битвы в небесах еще не пришло. Просто побудешь вне времени, как сейчас мои приближенные. Полностью управлять временем ты пока не научилась.

Смех, будто зловещее кудахтанье, звучит со всех сторон.

— Не вздумай повредить моим спутникам! — гневно говорит рогна. — Меня все равно освободят, и я расквитаюсь с тобой.

— Я не имею права суда над смертными, да мне и необязательно что-то делать. Ты сама привела их на порог страны мертвых, а теперь они перейдут в нее целиком.

Рогна резко поворачивается к Илье, открывает рот… и вдруг застывает, как и сидящие за столом. Похожа на памятник в Усть-Нере, только руки бессильно опущены.

— Приходящие во тьму в ней и останутся, — раздается громом со всех сторон. — Под властью Темного чертога.

Чуть светает. Снова вокруг стены, будто из черного мрамора, только нет ни стола, ни сидящих за ним. Слева высокий треугольный проем и справа такой же проем. Какие-то фигуры стоят вдоль стен — может, это другие, для кого Хозяин чертога остановил время.

Сердце Ильи сжимается в тоске: что им теперь делать? Одни, без провожатых, в странном мире между жизнью и смертью…

Тайша вдруг садится на задние лапы и высоко поднимает голову, глаза вспыхивают желтым огнем.

«Если я пойду и долиною смертной тени, — четко отдается в голове Ильи, — не убоюсь зла, потому что Ты со мной…».^[90]

Тайша? Но как она может говорить так свободно, до сих пор отделывалась короткими фразами? А Тайша начинает изгибаться всем телом, в глазах довольство, словно ее гладят по спине.

«Какое блаженство! Мы в тонком мире, и ничто не мешает госпоже Бастет делиться со мной своей мудростью. Я даже не знаю, говорю я или она? Вы, люди, не цените дара речи, а умение говорить друг с другом могло бы избавить вас от зла».

Илья еле сдерживает смех, а то прозвучит неуместно: кошка, пусть и большая, учит людей мудрости.

«Но откуда взялась твоя госпожа? — спрашивает он. — Я знаю, что Христос, например, был человеком, хотя и Сыном божьим. После воскресения вознесся на небо и когда-нибудь придет судить живых и мертвых. Неужели твоя госпожа была когда-то простой кошкой?»

«Конечно, нет, — нотка обиды звучит в „голосе“ Тайши. — Ее почитали как богиню в Египте уже тысячи лет назад. Из токов поклонения постепенно сформировалось ее „ба“, бестелесная энергетическая сущность. Она росла, как растет детеныш, и приобретала сознание. Столько любви и поклонения было излито на нее, что когда культ Бастет угас, этой сущности не позволили умереть. Высшие силы дали ей астральное тело, и теперь она одна из Владык».^[91]

«Извини, я неловко выразился. Ну, раз госпожа Бастет твоя покровительница, надеюсь, она подскажет, куда идти?»

«Это несложно. Мы в Тонком мире, и здесь материализуются мысли и желания. Надо стремиться туда, где остались наши физические тела. Пока они спят, но жизненная сила постепенно покидает их. Если мы промедлим, они умрут».

«И что будет с нами?»

«Куда бы не шли, окажемся под стенами Исейона. Нам уже не придется проходить через смерть. В полях асфоделей будем ожидать Суда».

«Ну и ну. Тогда поспешим. Мне не хочется умирать, только недавно женился».

Рысь поводит головой из стороны в сторону:

«Увы, я не вижу своей серебряной нити. Все-таки сознание у нас пока мало развито… Зато я вижу твою. Ты разве не видишь ее?»

Илья вглядывается: «Вон там что-то смутно проблескивает».

«А у вас слишком плохое зрение. Ничего, вдвоем выберемся».

Она опускается на лапы и бесшумно скользит в треугольный проем.

За ним лестница, смутно видная между высоких стен. Едва Тайша прыгает на первую ступеньку, она, а потом и все остальные наливаются багровым светом. Светятся только ступени, будто вся лестница залита кровью. Лестница совершенно прямая и ведет куда-то очень высоко. Когда они делают первые шаги, ветер начинает вздыхать в узком проеме, вея в лица холодом. Тайша приостанавливается:

«Постарайся все время представлять, куда нам надо, а то я не знаю города. Ничего не пугайся. Помни, здесь материализуются мысли и желания Мы идем по лестнице потому, что так тебе представляется выход из преисподней. Я на короткое время увидела мертвый лес, но образы твоего сознания сильнее».

Ай да Тайша! Без нее вообще не понял бы, что происходит. Ладно, представляем выход, будто со станции метро. Только не знает, как выглядит станция метро возле Филевской жилой гряды?..

Вот и вестибюль. Только сумрачнее, чем в московском метро, и между багряных колонн сочится мутный зеленоватый свет.

К выходу! Но… вместо улицы зеленые заросли, настоящие джунгли. Перекрученные стволы деревьев, их оплетают лианы, повсюду ядовито-желтые цветы.

«Это не из твоего воображения, Тайша?»

Рысь озирается, навострив уши: «Нет, я живу в иных лесах. Но помни, не только ты формируешь эту реальность… Глянь вон туда. Это не то здание, что я вижу с террасы вашей квартиры?»

Илья поворачивает голову. В эту сторону деревья выше, их кроны образуют буйное море зелени. Над ними высятся башни и шпиль — хорошо знакомый Московский университет. Но что это?.. Накатывает паника: на кровлях растут деревья, аркады тоже захлестнула хищная зелень. Тайша качает головой:

«Все обветшало. Очень старое».

«Неужели нас опять занесло в будущее?»

«В Тонком мире существуют отражения прошлого и будущего. Можно странствовать и по реальностям, не осуществленным в нашем мире. Но для этого нужен дар управления энергиями. И время, а у нас его нет. Ты угадываешь, куда идти?»

Возьми себя в руки!

«Да. Из нашей квартиры вид на университет немного другой. Чтобы был таким же, надо идти направо».

Они сходят по гранитным ступеням, и ноги начинают вязнуть в зеленом мху. Но постепенно вырисовывается тропка, даже поросшая какими-то красными цветочками.

«Молодец, ты начал прокладывать путь».

Что-то черное впереди! Озноб пронизывает тело, и Илья резко останавливается. Огромная черная пантера сидит среди цветов и глядит на них янтарными, как у Тайши, глазами.

«Нас не забывают. Это темно-эфирное существо, но его клыки прекрасно раздирают тонкое тело. Конечно, оно восстановится, однако мы опоздаем. Только пославший это существо не учел одну вещь…»

Тайша тоже садится и начинает смотреть на пантеру. Едва удается сдержать смех — Тайша вдвое ниже пантеры, и играет с той в гляделки.

Не впадай в истерику!

Пантера нервно дергает кончиком хвоста, но не нападает. Неожиданно приникает к земле, издает хриплое мяуканье, почти как Тайша, и ускользает в заросли.

«Пантера не владеет безмолвной речью, и я не могла ей ничего сказать. Но кошки не нападают друг на друга. И потом, она почувствовала во мне госпожу Бастет».

Илья переводит дух: «Как бы не было других подобных встреч».

Тайша не отвечает и опять скользит по дорожке, а Илья следует.

Тропка выводит на поляну, за разливом зелени виднеются знакомые террасы Каскади-дома. Но… он тоже полуразрушен, нет водопадов и ни отблеска стекла в проемах окон. Илья останавливается, от ледяного холода каменеет тело. Что сталось с элитным жилым комплексом, где он жил с Селиной! Где Селина? Где искать свое собственное тело?

«Хитро! — Тайша садится на задние лапы. — Противоречащий ничего не стал делать с нами, просто сместил реальности. Мы где-то в будущем, и не представляю, как сможем вернуться».

«А если сидеть и смотреть на дом, представляя, каким он был в наше время?» — У Ильи вот-вот застучат зубы.

«Может получиться. Но через несколько часов, боюсь, мы будем смотреть на стены Исейона. К тому же, вряд ли у нас есть время на эксперименты. К нам кто-то идет».

Илья смотрит, куда и Тайша. Из зарослей кто-то вышел и идет через поляну — на этот раз человек. Когда подходит ближе, оказывается коренастым, в темной одежде. Вот он еще ближе… Растопыренные руки, угрюмое лицо, красноватые глаза под нахмуренными бровями. Оружия не видать, но намерения, похоже, не мирные. Ничего, посмотрим, какую пользу принесли занятия по рукопашному бою…

«Осторожнее! — „голос“ Тайши звучит резче обыкновенного. — Это рогн и готов развязать стихию огня».

Рогн? Только слышал о таких от Селины, но ясно, что кулаки тут бесполезны. «Больно скор ты, Илья, кулаками махать. А как насчет того, чтобы поговорить с человеком?»

Илья облизнул губы: — Здравствуйте!

Как-то незаметно перешел на обычную речь, и это оказалось возможным, только голос прозвучал непривычно.

Рогн остановился, держа ладони перед собой.

— Скажи своей кошечке, чтобы не вздумала нападать, — голос походил на зловещее уханье, — а то будет гореть ярким пламенем. Да и ты тоже.

«Вот еще! — фыркнула Тайша. — Я могла бы оказаться у него на загривке раньше».

«Не вздумай!» — быстро приказал Илья на безмолвном языке.

А рогн шумно втянул в себя воздух:

— От вас разит рогной. Откуда вы взялись?

— Извините, — Илья постарался, чтобы улыбка не вышла кривой. — У меня жена рогна, возможно поэтому.

Хотя не ощущал от Селины какого-то особого запаха — наверное, рогн чует на этом… как его, трансфизическом уровне.

— Вот как? — собеседник вдруг опустил руки. — У вас водятся рогны?

— Немало, — пожал плечами Илья. — А у вас их нет?

— В моей деревне нет, — ворчливо сказал рогн. — И в других деревнях по городу тоже. Они почти все ушли. Но я как-то сопровождал юную рогну. Приходилось спать под одной крышей, и я хорошо запомнил запах. Еще от нее пахло страхом. Она боялась и людей, и меня. Конечно, я не тронул ее, совсем девчонка. И направлялась в храм Огненного цветка, а от таких проку нет. Проводил ее до Москвы, и здесь она уже была под защитой Псов.

Илья вздохнул: — Похоже, мы тут выходцы из прошлого. В наше время рогнам не приходится бояться. А у вас… как видно, что-то случилось. Но что вы делаете в Тонком мире? Вот мы, похоже, заблудились.

Рогн жутковато ухмыльнулся: — Меня послали за вами. Для меня границы миров… зыбки. Некто темный сказал, что если разрушу ваши нынешние тела, то получу в награду рогну.

На этот раз озноб сильнее, а зубы едва не ляскают. Надо же, все ощущения совершенно реальны. Все-таки попросить Тайшу?..

Однако рогн продолжил:

— Но мне расхотелось вас убивать. Скажи… твоя жена может поспрашивать других рогн, не согласится ли кто стать моей подругой? Простые женщины в деревнях туповаты, боятся меня или посмеиваются…

Тайша фыркнула, и рогн удивленно покосился на нее.

— Я не хочу, чтобы это было насильно. Вдруг я кому-то понравлюсь? Вот, возьми.

Рогн пошарил в карманах и протянул замызганный конвертик. Илья открыл, там фото их нового знакомого — похоже, рогн прихорошился для фотографии.

— Я спрошу, — улыбнулся он. — У нас большинство рогн не замужем, им тоже трудно с обычными людьми. Возможно, кто-нибудь согласится. Но я не знаю, как вернуться? Да и эта рогна, как она попадет в ваше время?

— У меня Дар, — оскалился рогн. — Для меня нетрудно. Но прежде… надо отыскать место, за которым я буду присматривать. — Он огляделся. — Вон туда. Там старинный памятник, наверное был уже в ваше время. Пойдем.

Он нырнул в заросли, и вскоре вышли на прогалину. Илья ахнул: обомшелый, но узнаваемый, в центре стоит тот самый памятник Даниилу Андрееву! Только от цветочных композиций, которые так любовно создавала Селина, ничего не осталось — всё поглотили хищные заросли. Однако возле скульптуры по-прежнему стоит скамейка.

— Я знаю этот памятник, — сказал он. — Да, он уже был в наше время.

— Его пытались взорвать, — опять ухмыльнулся рогн, — но Псы живо разобрались с горе подрывниками. — А потом лицо приняло мечтательное выражение: — Если какая рогна согласится, пусть ждет здесь. С моей фотографией на виду, чтобы я не ошибся. У меня будет очень мало времени в вашем мире, а ей обратно уже не вернуться.

— А как же с нами?.. — начал Илья.

— Так же, как с ней. Возьмите меня за руки. Ты, кошечка, дай лапу, только не царапайся. Я чувствую, как сквозь вас струятся вибрации иного времени, и просто настроюсь на них. А заодно уж и места, чтобы не бродили тут слишком долго. У меня Дар!..

От прикосновения рогна тело будто пронизало огнем. В ушах раздался гром, а перед глазами на мгновение зажглись многоцветные радуги. И… они снова оказываются в своей гостиной в Каскади-доме. Тот же сумрак, и странно видеть, как одна Тайша глядит на другую, спящую Тайшу.

«Я снова стану прежней, туповатой Тайшей. — горестно прозвучало в голове Ильи. — Но что я могу сделать? Великая Бастет, помоги мне!»

Она медленно опустилась на спящую Тайшу, и… опять осталась только одна лежащая рысь. А Илья, едва сделал шаг в спальню, будто провалился куда-то. Словно он здорово перебрал…

Глава 6

6. Четырнадцатый аркан: «Умеренность» (Temperance)

Изображена крылатая женщина, наполняющая пустой сосуд водами новой жизни из полного сосуда. Это переливание из прошлого в будущее, и из будущего в прошлое, символизирует освобождение от ложных концепций и иллюзорных привязанностей.

Он открыл глаза. Лежит на кровати, и тело будто сковано — трудно пошевелиться. Почему-то лежит одетый — в джинсах и рубашке. На краю кровати сидит Селина, обеспокоено глядя на него.

— Ну, милый, ты меня напугал, — в голосе слышалось облегчение. — Куда-то исчез, оставив почти бездыханное тело. Скоро и в самом деле могло стать бездыханным, ты же не научился заряжать его энергией на случай таких отлучек. Ты где пропадал, я не могла найти тебя даже по серебряной нити? Без толку блуждала в пустоте.

Илья с трудом сел, но был вынужден прислониться к спинке кровати: голова закружилась.

— Дай попить, — хрипло сказал он. — Или лучше выпить, только чего-нибудь не крепкого.

Селина с сомнением поглядела на него: — Есть кипрское вино. Оно сладкое, но похоже, тебе не помешает глюкоза.

Она вышла и вернулась с полным стаканом. Илья взял стакан обеими руками и с жадностью выпил. Голова как будто стала проясняться.

— А теперь рассказывай! — потребовала Селина. — Организм у тебя приходит в норму, энергетические потоки стабилизируются. Есть странные отпечатки на ауре, но, похоже, не женские. — И она хмуро улыбнулась.

— С женщинами там, кажется, напряг, — Илья тоже попробовал улыбнуться. — Вот, послушай…

Когда он закончил рассказ, Селина покачала головой:

— Помнишь, ты просил о приключениях? Похоже, ты вляпался в них по уши. Хорошо, что все закончилось благополучно. Из Темного чертога мало кто возвращается, или возвращаются уже другими. Но я изучила твою чакру анахата,^[92] она осталась незамутненной.

— А что это такое? — удивился Илья.

— Да что же это! — возмутилась Селина. — Никак не посмотришь учебный фильм. Одна постель на уме.

— Ну, теперь еще и зачеты, — на этот раз улыбнуться получилось легче.

— Да, опростоволосилась Великая рогна, — вздохнула Селина. — Как говаривала госпожа Ассоль, и на старуху бывает проруха.

— Надеюсь, ее освободят, — сказал Илья.

— Насчет этого не беспокойся. Даже Владыки вынуждены соблюдать Закон, иначе будут стерты из мироздания. Хотя в нашем случае это было бы неплохо. Но ладно. Меня потрясла Тайша. Владычица Бастет находится в очень высоком, астральном мире, и что Тайша смогла установить с ней контакт, это невероятно! А без этого вы бы не выбрались. Хозяин Темного чертога весьма изощрен. Отправить вас в будущее, пусть и в Тонком мире, и оставить ваши тела умирать здесь… он даже особо не нарушил правил. Вам здорово повезло, что вы встретили того рогна. Хотя наверное, это не простое везение.

— И что за Дар у этого рогна?

— Феноменальный! Управлять потоками энергий на разных вибрационных планах… даже старшие рогны не способны на такое. Мы-то привязаны к одному. Действительно, нет предела совершенству.

— А как ты относишься к его просьбе подыскать подругу? Тот мир будущего… он выглядит не очень комфортным.

Селина усмехнулась: — Ты знаешь, может найтись любительница приключений. Ты не представляешь, какой это соблазн для рогны. Мало того, что будет лучше взаимопонимание, вот нам для этого пришлось приложить прямо героические усилия. Почти наверняка дети от такого союза будут обладать Даром, и он обещает быть необыкновенным — результат слияния уникальных мужских и женских хромосом. Дай-ка фото.

Илья достал из нагрудного кармана конвертик.

— Удивительно, как кусочек бумаги мог переместиться между мирами?

— Ну, мыслеформы очень устойчивы, — отмахнулась Селина, глядя на фото. — На мой взгляд, страшненький. Но давно сказано, что мужчина может быть лишь чуть красивее обезьяны. Ты мне тоже сначала показался неотесанным чурбаном… Главное, нет отпечатка зла на ауре, она ведь отчасти сопутствует материальным предметам. Так что поспрашиваю. Надо бы еще кое-что обсудить, но это потом. У тебя утомленный вид.

Действительно, на занятия идти не хотелось, так что весь день провалялся, вполглаза следя за лекциями через трансид. Это не поощрялось, так что придется отрабатывать. Селина и Тайша вернулись к вечеру.

— Извини, — оживленно сказала Селина. — Раз такой случай, госпожа Ассоль разрешила мне свободно ходить по обители. Нашлась одна девушка, я пригласила ее завтра на обед. Надо же ей узнать что-то о том мире. Только учти, будут только зелень, фрукты и молоко.

— Ладно, — пожал плечами Илья, — перехвачу котлету в буфете.

Больше его приключения не обсуждали, ночь новолуния была ночью пробуждения Селайны.

Девушка оказалась невысокой, под стать рогну, и выглядела серенькой мышкой. Но в голубых глазах порой что-то мелькало, и вспомнилось: «В тихом омуте черти водятся». Ковыряясь в зелени, Илья пытался собрать воедино впечатления о мире, где побывал с Тайшей.

— Похоже, Москва там изолирована от мира. Здания полуразрушены, жителей мало, и живут в деревнях, разбросанных по территории. Растительность процветает, так что наверное занимаются сельским хозяйством. В окружающем мире к рогнам враждебны, но в Москве безопасно, за поддержанием мира по-прежнему следят Псы. Сохранился и храм Огненного цветка, но я его не видел. В общем, впечатление сельского захолустья.

— Не так уж плохо, — пожала плечиками рогна. — Давно предсказано, что перед концом этого света мир придет в упадок. Так что выглядит скорее, как зеленый оазис. Даже интересно будет завести огород, корову…

Прощаясь, она сказала:

— Я еще подумаю и посоветуюсь с госпожой Ассоль. А завтра скажу точно. Вы сможете отвезти меня к памятнику?

— Конечно, Салвия, — улыбнулась Селина.

И этой ночью было не до разговоров, а утром позвонила их вчерашняя гостья. Селина выслушала и кивнула Илье: — Бери ховер. Летим за Салвией.

Рогна ждала их с дорожной сумкой, в светлом платье и вязаной кофточке.

— Я решилась. Меня уже освободили от обетов.

— А что сказала госпожа Ассоль? — спросила Селина.

— Что все будет хорошо. И поцеловала меня в лоб.

— Как и меня, — с явным облегчением сказала Селина. — Ну что же, летим.

Здесь памятник утопал в цветах, рогна села на скамейку и поставила сумку рядом.

— Дай мне фотографию, — попросила Селина. Присела на корточки и приколола к кофте булавкой.

Илья глянул: похоже, платиновая, с маленьким изумрудом.

— Это подарок от меня, — сказала Селина. — Желаем тебе счастья. Если устанешь ждать, вызывай мувекс и поезжай к нам. Можешь жить у нас, сколько захочешь.

Когда улетали, Илья вздохнул: — В том времени здесь все заброшено.

— Все вернется, — тихо сказала Селина. — Но вернемся ли мы, какими были? А вот ее можно не ждать.

И действительно, вечером позвонила, но вскоре опустила трансид.

— Ее нет нигде в земной Сети. Как видно, рогн ее очень ждал.

А потом сказала:

— Ну, Илья, ты немного насытился после вынужденного поста, и можно поговорить. Ты узнал нечто важное, видимо из-за этого Великая рогна и выдернула тебя в то жуткое место. Во-первых, о будущем — нам дали заглянуть в их пресловутый План. Вообще-то он не меняется — всемирная диктатура и отказ от светлой духовности. Только легкая корректировка: упор сделан на сексуальную разнузданность, да еще появляется некий легион…

— Разве нельзя сочетать секс и духовность?

Селина пожала плечами: — Вот ты. До тебя не пытались достучаться раньше? Несколько раз замечала, как ты садишься в постели с остекленевшими глазами.

Илья закрыл глаза. Словно зарница выпрыгнула из темноты: стены из черного мрамора, и кто-то скользит рядом…

— А ведь возможно. Такое впечатление, что я начинал видеть этот сон. Только сразу все пропадало.

— Госпожа Ассоль говаривала, держа нас впроголодь: «Сытое брюхо к учению глухо». Наверное, после плотских утех ты становишься глух к касаниям Тонкого мира. Понадобилось три ночи воздержания, чтобы Великая рогна смогла установить с тобой контакт.

— Что же мне теперь, воздерживаться? С такой соблазнительной женой?

— Ну, милый, — рассмеялась Селина, — к воздержанию ты не способен. Да и я тоже, с тех пор, как во мне живет Селайна. Речь только о пользе некой умеренности. Если делать перерывы, энергия накапливается, и разрядка сильнее. Ты же знаешь, какой я бываю в ночь новолуния.

— Да уж, — пробормотал Илья, — незабываемо. Кстати, нам рассказывали на лекциях по индийской философии об учении Тантры. Там тоже говорится о приближении к божественности через ритуальный секс, майтхуну.^[93]

— Милый, — опять рассмеялась Селина. — Если ты будешь думать о правильном дыхании во время секса, да еще читать мантры, я тебя искусаю. Нам нет необходимости в Тантре, я и так посвященная лунной богини… Но давай поговорим о другом, а то я вижу, какими глазами ты на меня смотришь.

Илья вздохнул: — Ну, серьезно помешать их Плану мы вряд сможем. Главное, что от меня как будто пока отстанут, оказываюсь не столь важен. Можно без опаски съездить в Усть-Неру.

— А я, — задумчиво сказала Селина, — запишусь-ка на один спецкурс в институте рогн. Будет стоить немало, наши старшие стараются изыскать средства на образование молодых рогн. Не возражаешь?

— Конечно нет, — улыбнулся Илья. — Будем молодой студенческой парой.

Поехать удалось только в конце января. Первый семестр оказался нелегким, но все же наступили каникулы.

— Да и Тайшу пора отвезти, — улыбаясь, сказала Селина. — Близится брачный сезон, и ей хочется на волю. У рысей он всего месяц, а не круглый год, как у тебя.

Поехали опять поездом. Глайдер на этот раз не брали, однако не хотелось везти Тайшу в багажном отсеке самолета. Перед отправлением служитель принес Илье опечатанный тазер, хранившийся в централизованной камере хранения. Рысь разлеглась у двери купе, а Илья стал изучать материалы, которые прислал Хрунов. В Новосибирске взяли напрокат глайдер и полетели в Урсул.

Белые горы, темное одеяло лесов — знакомый пейзаж. В усадьбе Тайша поела из кормушки и скользнула в лес, оставив круглые пятнышки следов.

— Будет теперь шастать по глухим местам, — сказала Селина, плотнее кутаясь в купленную для поездки шубку. — А рыси-самцы драться из-за нее, только шерсть клочьями полетит.

Вечером Илья поговорил с Максимом о заказнике. Вспомнив Москву будущего, сказал:

— Надо предусмотреть места, где смогут жить люди. Конечно, не нарушая экологии, занимаясь сельским хозяйством.

— Так называемый проект «Ковчег», — кивнул Максим. — Да, экологические поселения мы предусматриваем. И конные тропы, потому что дорог строить не планируем. Только для этого нужно развитие коневодства. Все это, да еще рабочие места для местных жителей, обойдется недешево…

Долго обсуждали проект, сметы, а когда вернулся, Селина уже спала. Пришлось вспомнить о пользе умеренности. Утром отправились в Новосибирск и сели на поезд до Усть-Неры.

Прибыли вечером, но за окном уже было темно, в лунном свете белели горные хребты. Встречал Хрунов, на глайдере.

— Улицы зимой плохо чистят, — сказал он, — так что мувексы неудобны.

Селина потрогала щеки. — Однако! — сказала она.

— Всего-то минус сорок градусов, — улыбнулся Хрунов. — Ваш дед, — он кивнул Илье, — путешествовал на оленях в такую погоду.

— Ну, не так уж холодно, — сказала Селина, залезая в глайдер. — Просто непривычно.

Хрунов отвел им номер, когда-то принадлежавший Кэти.

— Тут не стали ничего менять, — сказал он, — как-никак достопримечательность. Кафетерий у нас не работает, поэтому закажу ужин из ресторана. А после завтрака отправимся на рудник.

Селина посидела за туалетным столиком:

— Странно, все еще пахнет духами. Возможно, специально освежают аромат. Запах далекого прошлого.

Кровать вызвала нарекания: — В обители о такой и не мечтала, но теперь избаловалась.

Из-за разницы во времени с Москвой не спалось, что Илье было только на руку. Зато и проснулись поздно, когда за окном уже ослепительно сияли снега. Разогрели готовый завтрак, а потом Селина начала одеваться. Надела теплые колготки и платье красноватых тонов, купленное еще в Эдмонтоне, накинула на шею цепочку с изумрудом. Потом надела утепленную куртку и темные очки.

— Ну, готова и к морозу, и к приключениям, — улыбнулась она.

Полетели на глайдере.

— Дорогу мы отремонтировали и регулярно чистим, — сказал Хрунов, — но грузы повезем только весной.

Сначала летели над Великой северной, потом свернули на трассу к руднику. Внизу бежали серебристые рельсы, а по сторонам все ближе подступали снежные горы. Пролетели над снежной гладью в обрамлении лесистых склонов. Хрунов кивнул вниз:

— Водохранилище. Работала ГЭС, и еще вода шла на промывку породы.

На берегу показались дома брошенного поселка, а дальше строения рудника.

Опустились на площадку возле проходной, и Хрунов побеседовал с двумя охранниками. Илья только слушал, а Селина не высовывалась из глайдера. Потом, взметая снег, проплыли к зданию правления. Пространство перед входом было расчищено, однако здание выглядело заброшенным, окна закрыты панелями из полупрозрачного пластика.

Селина притопывала сапогами. — Вот ноги зябнут, — сказала она, — сапоги надо потеплее. Давайте войдем. Или внутри так же холодно?

— Нет, я включил отопление, — сказал Хрунов. — На верхних уровнях оборудование в порядке. Но пока еще ниже нуля.

Внутри Илья огляделся, света сквозь панели поступало достаточно. Все тот же холл — не верилось, что был здесь меньше года назад. Естественно, ни души. На полу слой инея.

— Здесь давно никто не был, — сказал Хрунов. — Даже видеокамеры отключили, а то мороз выведет электронику из строя. Охраняем только периметр.

Селина, все еще притопывая, зашла в коридор. Вернулась со встревоженным лицом.

— Идите сюда!

Неприятный холодок пробежал по спине. Илья тронул кобуру тазера под мышкой и направился к Селине, а та повернулась и снова пошла по веренице своих следов. Остановилась.

Там, где кончались следы ее сапог, начинались другие. Будто огромная трехпалая курица вышла из сумрака в конце коридора, а потом вернулась обратно. Илья вздрогнул — словно мороз просочился снаружи и ледяными коготками коснулся спины. Пальцы сами легли на рукоять тазера.

— Что это? — сипло спросил он у подошедшего Хрунова.

Тот выглядел растерянным. — Не знаю, — сказал он. — Может, случайно активировался какой-то робот. Сейчас проверю информацию на центральном компьютере.

— А что там? — Илья указал в конец коридора.

— Технический вестибюль и аварийная лестница на первый горизонт. Все горизонты, в дополнение к подъемникам, соединены такими.

Селина оглядывалась, голубизна ее глаз стала ярче.

— Я что-то чувствую, — прошептала она. — Начинают течь потоки энергии.

Они сделали еще несколько шагов. Коридор открылся в полутемное помещение с какими-то шкафами и зарешеченной дверью. Внезапно сквозь решетку брызнул жутковатый фиолетовый свет. Решетка с лязгом распахнулась, и из проема выступил… но это был не робот!

Некое кошмарное создание — с птичьей головой, блестящим металлическим туловищем и беловатыми отростками вместо рук и ног. В одной «руке» существо держало какую-то трубку и начало поднимать…

Озноб пронял все тело, но Илья выхватил тазер. Выстрел! На металлической груди чудища голубовато сверкнуло. Оно как будто вздрогнуло, и движение «руки» замедлилось. Еще выстрел! Еще…

Отвратительное чувство беспомощности: как и Ануп, неведомый враг не собирался падать!

— Илья, в сторону! — раздался голос Селины.

Он отпрыгнул в сторону и чуть назад. Оглянулся: Селина стояла прямо, подняв необычно соединенные ладони к потолку. Тут же опустила их, направив на чудовище. У того из трубки вырвалось синеватое пламя.

Время будто замедлилось. Сноп огня почти ослепил их, обдав лица жаром, но перед Селиной разделился надвое, разворачиваясь пламенными лепестками обратно. Пламя охватило стрелявшего, раздался жуткий вопль, и отвратительно засмердело. Нечеловеческая фигура стала быстро оплывать, превращаясь в подобие огарка свечи.

— Я подсмотрела этот трюк у того глайдера, — хрипло сказала Селина. — Зрением рогн видела, что он образовал как бы энергетический клин, который отбросил разряды назад. Ну и на спецкурсе попросила научить меня этому. В принципе, такое возможно для рогн, хотя пришлось потрудиться. Хорошо, что ты дал мне время, выстрелы тазера задержали эту уродину.

— Ты молодец! — тоже хрипло сказал Илья и повернулся к Хрунову: — Так ваши охранники не видели ничего подобного?

Тот был бледен, губы тряслись.

— Н-нет, — выговорил он. — Но замечали подобные следы, только снаружи.

— Что ж не сказали? — гневно крикнула Селина. — Я бы лучше подготовилась. Если бы не мой муж, валялись бы сейчас подгорелыми бифштексами.

— Это какие-то роботы, — уже тише сказала она. — Или, скорее, биороботы. Я начинаю понимать, о чем предупреждала госпожа Кэти.

Илья шагнул к дымящейся куче, но остановился, рассматривать было нечего. Беловатая масса, оплавленные металлические детали, и вдобавок все еще дышит жаром. Он огляделся, не загорелось ли что в помещении? Но стены, похоже, были огнеупорными (кто-то позаботился), а шкафы металлическими, так что осталась только копоть.

— Да, понятно, почему приостановили работы, — сказал он. — Если такие чудища тут шляются.

Селина стала поправлять волосы, но махнула рукой.

— У нас есть еще один вариант, — сказала она и повернулась к Хрунову. — Под центральным холлом должно быть некое помещение, вырубленное в скале. Проводите нас туда.

Тот неуверенно поглядел на дымящиеся останки: — А с этим что делать?

— Думаю, его заберут. — Селина глянула на Илью, перезаряжавшего тазер. — Пойдем. Надеюсь, у нас есть время, прежде чем там опомнятся.

Вернулись в холл, и в другом коридоре Хрунов сдвинул неприметную панель в стене.

— Дверь внизу, — сказал он. — Но там ничего нет. Помещение было вырублено еще по указанию Кэти Варламовой, и с тех пор не используется.

— Свет и какая-то мебель есть? — спросила Селина. В ответ на кивок Хрунова приказала: — Оставайтесь наверху. Возможно, мы задержимся, не паникуйте. И не пытайтесь закрыть дверь снаружи, я ее вышибу.

Когда начали спускаться, Илья покачал головой:

— Сурова ты с ним. Мне кажется, у него не было дурного умысла, сам был ошарашен.

— Посмотрим, — сказала Селина. — В общем он не врет, но зрением рогн заметна какая-то червоточина. Впрочем, у мужчин такое часто бывает.

— И у меня есть?

Селина фыркнула: — Разве что неумеренная жажда плотских удовольствий. Впрочем, это не так плохо: тебе и в голову не приходит думать о чем-то похуже… Но что стало с прежней скромницей Селиной?

Лестница не была длинной, вскоре оказались на площадке перед дверью. Та не была заперта, внутри сразу зажегся свет. Стол, несколько стульев, а на стене зеркало с полочкой. Селина скинула куртку, и с радостным восклицанием устремилась к нему.

— Даже щетка есть! Наверное, еще госпожа Кэти оставила. Как же давно это было!

Закончив поправлять прическу, посерьезнела: — Вот теперь наступает самый ответственный момент. Получим ли мы помощь?

Она подошла к скальной стене и слегка постучала по ней изумрудом. Раздался странный музыкальный звук и словно удалился в толщу камня.

— Это ключ, — тихо сказал она. — Был дан еще отцу госпожи Кэти, уж не буду говорить, за какие заслуги. Нам остается только ждать. Как ты и говорил, случится ли новый поворот в игре?

В бордовом платье, с мягко сиявшим изумрудом на груди, она выглядела очень красивой и одновременно печальной. Илья вытер платком стулья и стол.

— Присядь, любимая.

Селина благодарно улыбнулась и села. Но сидела прямо, не касаясь спинки стула.

— Может, все давно забыли об этом ключе… — тихо молвила она.

Пол качнулся под ногами. Свет померк, однако тут же разгорелся снова, только теперь это был другой, опаловый свет. Сердце затрепетало в груди, но тоже быстро успокоилось.

Они были уже не одни.

Мужчина стоял у стены, одетый в темное, с филигранной серебряной монограммой на груди. Селина с достоинством поднялась и — вот странно! — сделала реверанс, где ее только учили?

— Приветствую вас, Ваше высочество. Я никак не ожидала, что вы сами явитесь на мой зов.

— И я приветствую вас в подземном царстве, — голос был звучен и нетороплив. — Я рад познакомиться с носительницей изумруда моей матери. Простите, как к вам обращаться?

— Я Селина. А это мой муж, Илья. Но неужели вы тот самый Морион, о котором рассказывала госпожа Кэти?

— Тот самый, леди Селина. Год у нас равен нескольким годам вашего времени, да и живем мы дольше обычных людей.

— Знакомься, Илья, — голос Селины прозвучал лукаво. — Лорд Морион, твой дядя по отцовской линии.

— Вот как? — Морион с улыбкой протянул руку. — Я рад, что у меня неожиданно объявился племянник. Как прихотливы узы крови! Кэти тоже долго не знала, что в подземном мире растет ее брат.

Так это и есть сюрприз, о котором говорила Селина? Выходит, деду, как и отцу, были не чужды любовные приключения. По крайней мере, кланяться не обязательно, так что просто ответил на рукопожатие.

А Морион снова повернулся к его жене и поцеловал ей руку.

— Вы очаровательны, леди Селина. Ваша красота более темного оттенка, чем у Кэти, но в глазах словно мерцает некий божественный свет.

Вот у кого надо учиться говорить комплименты. Селина улыбнулась в ответ: — Спасибо, Ваше высочество.

А Морион продолжал: — Однако в них лежит некая тень. Какая забота привела вас сюда?

Селина кивнула в сторону Ильи: — Пусть мой муж расскажет об этом.

Илья прокашлялся, говорить с королями еще не доводилось.

— Так случилось, что мой отец, Толуман Варламов, оставил мне эту шахту. Ну, не только мне, нас двое. Мы хотим возобновить добычу платины, однако появилась некая сложность…

Морион кивнул: — А, хэ-ути.

Кто это такие? Хотя помнится, госпожа Кэти упоминала о неких тварях…

— Боюсь, вам не дадут этого сделать, — продолжал Морион. — Мы присматриваем за этими существами, потому что их слой смежен с нашим. Их поведение причиняет неудобства, однако в основном они нацелились именно на ваш мир.

— Вы не могли бы подробнее рассказать о них, Ваше величество? — спросила Селина. — Извините, что отвлекаем от дел.

— Это ничего. Приятно помочь близкой родне отца. А уж такой очаровательной женщине, тем более. Только здесь не очень удобно, и лучше не только рассказать, а кое-что показать. Так что приглашаю вас в Мраморный чертог.

— А это далеко? — спросил Илья.

Морион слегка улыбнулся: — Поверху далеко, как говаривала мать, под горой близко. Это не займет много времени.

— Идемте, Ваше высочество, — спокойно сказала Селина.

В одной из стен (опаловый свет исходил именно от них) открылся вход в коридор. Сначала Морион, а потом и они шагнули в него. Раздался звенящий гул, а пол и стены вокруг задрожали.

— Мы используем энергию магм, чтобы скользить между земными слоями, — громко сказал Морион. — Конечно, для этого нужен дар наподобие вашего, леди Селина. Удивительно, что он проявился у меня. Мать была королевой подземного мира, но отец — обыкновенный человек.

Селина улыбнулась: — Не совсем обыкновенный. На него пал выбор самой Хозяйка Сада. Его тетя, госпожа Кэти, — она кивнула на Илью, — по секрету рассказала об этом.

Морион покачал головой: — Благодарю вас, леди Селина. Я не стану болтать.

Гул стих, а пол успокоился. Только это был уже не просто каменный пол, а из мрамора. И стены из мрамора всех оттенков, а в них светильники-самоцветы, золотые змейки скользят по полу. Да уж, королевское великолепие! Селина ахнула от восторга.

Из стены выступили две девушки в золотистых нарядах ипоклонились.

— Скажите леди Цитрин, что я буду занят, — сказал Морион. — Принесите вина в мой кабинет. — Он повернулся к Селине: — Извините, я не стану вас пока представлять. Время дорого, у вас оно идет куда быстрее. Пройдемте.

Далеко идти не пришлось, в стене открылась дверь лифта. Да и освещение везде электрическое — значит, технический прогресс добрался и сюда.

Кабинет оказался большим, с причудливым сочетанием минеральных диковин и книжных полок. Они и книги здесь печатают? Илья мельком глянул: названия на русском и английском и, похоже, обычных земных издательств.

Морион сел перед большим прямоугольным кристаллом и указал на кресла рядом с собой. — Садитесь.

Снова появилась золотистая девушка, с подносом. Поставила на столик бокалы, разлила вино из темной высокой бутылки.

— Рекомендую, — сказал Морион. — Вино сделано из винограда, выращенного на земной поверхности, но почва обогащена редкими сочетаниями минералов. За знакомство!

Илья осторожно отпил. Будто слабый электрический ток пробежал по жилам.

— Очень приятное, — сказала Селина. — У вас искусные мастера, Ваше величество.

— Конечно, у нас в основном занимаются не сельским хозяйством. Наша техника во многом копирует земную, но есть и уникальные технологии, например выращивания кристаллов. Вот это заменяет земные холорамы.

На месте кристалла появился проем, а в нем подобие картосхемы. Что-то знакомое…

— Мы вынуждены иметь свою разведку, потому что происходящее у вас тесно касается и нас. Многомерная топография очень сложна, но если упрощенно, наши миры замыкают линейку трехмерных, различаясь только временными координатами. Дальше идут четырехмерные миры, и первый из них — так называемых игв. К сожалению, они заинтересованы в вашем мире, а кратчайшая дорога лежит через нас. Вот их подземная магистраль, она проложена от прокола многомерного континуума возле одного озера, прямо к вашей Хель-гейт. С этим местом у них связаны большие планы.

— Озеро Узун-кель, — пробормотал Илья. — Так называемая точка перехода. А что за планы?

— Сами игвы не могут жить в вашем мире. Но они создали свои подобия, хэ-ути, способных обитать в трехмерных мирах. Для их выращивания нужно что-то вроде инкубаторов, согреваемых теплом магм. Один из них создается как раз в районе Хель-гейт. Это месторождение уникально, там был мощный выброс из земных глубин, и магматический очаг сохраняется до сих пор. Им нужна платина из вашего слоя, потому что их установки работают только на ней. Видите, — изображение в кристалле сменилось на уже привычную схему Хель-гейт (и это разведали!), — к востоку от шахты возникает настоящий подземный город, центр будущей экспансии по земной поверхности. А для его охраны созданы боевые машины, п'урги…

— Похоже, мы встретились именно с таким… — сказала Селина. — Извините, Ваше высочество.

— Ничего, — отмахнулся Морион. — Вам повезло, что выжили. Когда со мной была Кэти с мужем, я был вынужден призвать борга.

Да, похоже, плакали их планы возобновить добычу в Хель-гейт. Сражаться с такими чудищами… Или?..

— Насколько я понял, — медленно сказал Илья, — для вас их деятельность создает неудобства?

— Это мягко сказано, — сердито отозвался Морион. — Они тоже черпают энергию магм, но грубо, полагаясь только на технику. У них нет опыта, накопленного нами за тысячи лет. В результате нарушается равновесие горных слоев, это и вам грозит землетрясениями. Больше того, они воруют женщин для своих генетических экспериментов!

— То есть, их присутствие нежелательно ни нам, ни вам. А если заставить их уйти? Пусть пытаются в других местах. Вы упомянули о каких-то боргах, да и мы смогли бы помочь.

Селина беспокойно заерзала.

— В принципе, гарнизон п'ургов в Хель-гейт невелик, — задумчиво сказал Морион. — Но они могут перебрасывать подкрепления по своей магистрали, так что получится настоящая война. На такое я не пойду. Вот если бы заблокировать эту точку перехода…

— А такое возможно?

— Только слышал об этом, — вздохнул Морион. — Что есть некие даймоны, которые надзирают за такими вещами. Но у нас нет контактов с даймонами.

— Госпожа Ассоль тоже упоминала их, — вступила Селина. — Помнишь, у меня случилась перепалка с тем глайдером?

— Толку-то, — уныло сказал Илья, — В общем, пока перспектив не видно.

Он допил вино и встал. — Спасибо за информацию, Ваше высочество (получилось, почти как у Селины). Нам пора, наверху наверное прошло много времени. Как я понял, если мы найдем возможность заблокировать точку перехода, можно опять обратиться к вам?

— Вполне, — кивнул Морион. — Жаль, что не могу познакомить с женой и местными красотами. У вас действительно мало времени.

— У вас есть дети? — неожиданно спросила Селина.

— Двое, — улыбнулся Морион, — и, что удивительно, тоже унаследовали Дар. Со временем предстоит передел власти, к счастью Сибирь велика. Вы сейчас познакомитесь с моим сыном, он проводит вас. И до новой встречи.

Дверь открылась, и вошел молодой человек — высокий, в темно-голубой одежде. Он слегка поклонился:

— Кайлит.^[94]

— Знакомься. Это мой племянник, Илья, и его жена, леди Селина. Как видишь, у нас добавилось родственников. Ты должен сопровождать и охранять их, пока находятся в наших владениях. — Он опять склонился к руке Селины. — До свидания. Немного подождите за дверью, а ты, Кайлит, задержись.

Когда вышли, Селина сказала задумчиво:

— Выглядит совсем по-другому, чем отец: волосы русые, глаза голубые… Все-таки спрошу.

Вскоре появился Кайлит, и она сказала: — Извините за бесцеремонность, но такие уж мы, рогны. Вы не очень похожи на отца, это гены кого-то по материнской линии?

Молодой человек улыбнулся, а глаза слегка сощурились.

— Нет. Бабушка говорила, что я выгляжу, как ее временный супруг, Евгений Варламов. Он недолго пробыл в подземном царстве, но от него пошла новая династия.

— Ого! — Селина покачала головой. — Ладно, спасибо.

Спустились на лифте, опять мраморный и золотой холл, опять коридор с пульсирующими стенами. Они снова в высеченной из камня комнате, только вход в коридор все еще обрисован опаловым светом.

Кайлит снял с пояса молоточек с бирюзовым шариком на рукоятке, и несколько раз ударил в стену. Послышалась странная, недобро звучащая мелодия. Опаловый свет погас, пол качнулся под ногами, сердце сделало перебой. Они снова были в привычном мире.

— Отец поручил мне наблюдать за Хель-гейт, — сказал Кайлит, — так что я знаю, что произошло. Это было предупреждение, чтобы не вздумали напасть снова. Теперь они знают, что здесь член королевской семьи, да и борг будет рядом.

Они поднялись по лестнице: в холле пусто, за стеклянной стеной сумерки. Илья покрутил головой:

— Да здесь прошел целый день! Пойдем, глянем, что с тем уродом.

Заглянули в помещение с металлическими шкафами, но там оказалось пусто. Только копоть на полу и стенах.

— Забрали, — сказал Кайлит. — Что ж, впредь будут осторожнее.

— Что добавляет нам проблем, — расстроено сказала Селина.

Вернулись в холл. Илья сказал в трансид: — Никита, подъезжай за нами.

Когда вдали засветились фары глайдера, Кайлит простился и ушел, что-то насвистывая. Селина с ехидцей глянула на Илью:

— Что-то в вашей семейке популярны романы на стороне. Хотя иначе у тебя не появились бы королевские родственники.

— А откуда ты узнала, что Морион король в этом мире?

Селина вздохнула: — Отпечаток власти на ауре, в секторе «R». Но ты так и не посмотрел учебный фильм.

— Сессия замучила, — промямлил Илья.

— Долго вы пропадали, — сказал Хрунов, когда садились в глайдер. — Я решил, что лучше подождать в домике охраны, понаблюдать за мониторами.

— Видели что-нибудь? — спросил Илья.

— Какое-то движение в конце левого коридора. Но камеры там не работают, явно нарочно выведены из строя.

— Ясно, — буркнул Илья. — Всё, летим в Усть-Неру. Здесь больше делать нечего.

Луна сопровождала их, обливая холодным светом снежные горы. Скоро полнолуние.

Такой же холодный белый свет заливал Усть-Неру. Илья огляделся:

— А где дом моего отца? Он, кажется, подолгу жил здесь.

— Немого выше по реке, — ответил Хрунов. — Если хотите, я подвезу. Он сохранился во владении вашей семьи, и там никто не живет. Только надо расчистить снег и включить отопление.

Илья помолчал, какая-то смутная мысль зашевелилась в голове.

— А можно это сделать? Я хочу переночевать там.

Селина глянула удивленно, а Хрунов пожал плечами: — Пожалуйста. Сейчас вызову робота уборщика, и дистанционно включу отопление.

Он замолчал, и лицо приняло отсутствующий вид — наверное, воспользовался внутренним трансидом.

— Готово, — сказал он. — Через час я вас отвезу.

— Пойду, соберу свои вещи, — вздохнула Селина.

Когда сидели в ожидании, спросила: — Чего это тебе взбрело в голову? Там наверное полвека никто не жил.

Мысль наконец обрела четкость. Илья вздохнул:

— Пришло в голову, что отец мог оставить что-нибудь для меня.

Селина помолчала: — Действительно. И ты только сейчас догадался?

— Я же никогда не был в том доме. Даже не знал, что мой отец Толуман Варламов и живет в Усть-Нере.

— Да уж. От мужчин жди сюрпризов.

Дом оказался довольно обыкновенным коттеджем, не чета особняку Джозефа. Видимо, отец в основном жил в Москве. Селина первым делом отыскала спальню и стала застилать кровать (постельное белье нашлось в шкафу и все еще пахло лавандой). Усмехнулась:

— Знала бы Элиза, что здесь будет спать внебрачный сын ее мужа с женой.

Илья только пожал плечами: — Пойду, поищу кабинет.

Кабинет тоже обыкновенный, увешанный картами и чертежами. На столе компьютер, только пришлось отыскать механическую кнопку включения. Дисплей осветился, но сразу появилась надпись: «Для начала работы подтвердите доступ».

А как это сделать?.. Вот как будто панель сканера, попробуем приложить карточку.

И появилась другая надпись: «Здравствуй, сын!»

Возвращался из кабинета поздно, лунная дорожка стелилась под ногами. В спальне Селина отложила книгу: — Вот пытаюсь понять, чем интересовалась Элиза. А что у тебя?

— Действительно, в компьютере оказались записки для меня. Один я мог прочитать. Там про маму, она ведь мало успела мне сказать. Извини, я не стану пока рассказывать, это очень грустно. И довольно много о его приключениях. Ведь со строительством Великой северной магистрали связано много загадок, теперь все стало яснее. А еще есть отсылка к записям деда, Евгения Варламова, отец скопировал их в Торонто. У того совершенно поразительная история. Для нас важно то, что он дважды встречался с даймоном, неким Руматой. И про мир быстротекущего времени у него тоже есть.

— А про свои любовные истории он рассказал?

— Не ехидничай. Упомянуты только Хозяйка подземного царства и моя бабушка.

— Обеих я теперь знаю, — задумчиво сказал Селина. — Только как говорят, Бог троицу любит. Не было ли еще и третьей?.. Как бы и ты не пошел по этой дорожке. Как говаривала госпожа Ассоль, яблочко от вишенки недалеко падает.

— Ладно тебе, — сказал Илья. — Кроме тебя, мне никого не надо.

Селина вздохнула: — Ну, не будем об отдаленном будущем. Главное, ты кажется нашел ключ к даймонам.

— Не совсем. Дед не сообщил, как их найти. А отец только раз видел этого Румату, и тоже не пишет, где его искать. Однако он попытался передать информацию о даймонах, что сумел вытянуть из Матвея, мужа Кэти.

— Ну, — рассудительно сказала Селина, — у нас целых два ключа. Было бы даже три, но расспросить глайдер госпожи Ассоль не получится. По-моему, он панически боится, что за оплошность его разберут на запчасти. Остается сама госпожа Ассоль и еще госпожа Кэти, они явно пользуются техникой даймонов. Попробуем их расспросить?

Илья поколебался.

— Подожди. У меня сложилось общее представление об этом Румате. Представитель древней могущественной цивилизации. Очень рационален. Очень скрупулезен в этическом плане. Все просчитывает и ждет этого качества от других. Мне кажется, он больше оценит, если мы найдем его сами.

— Гм, — сказала Селина. — Нам рассказывали, что мужчины сами стараются найти решения, а женщины чаще ищут совета. Чем больше их получат, тем лучше себя чувствуют. Думаешь, у этих даймонов патриархат и Румате не понравится, что обратились за помощью к женщинам? А может, у них матриархат? Или вообще превратили себя в андрогинов, чтобы не возиться с поиском пары?

— А кто это такие?

Селина ехидно улыбнулась: — Двуполые существа, скоро будете проходить «Пир» Платона.

— Ладно, — вздохнул Илья. — Нет, мне кажется, что Румата именно патриархальный тип. Поэтому попробуем пойти самым логичным путем. В записях Евгения Варламова есть об Узун-кель. Он со своей якутской женой — надо же, она оказалась моей бабушкой! — наблюдал над ним три НЛО, а потом они попали в плен к странным существам. Судя по описанию, как раз хэ-ути. И бабушка отправила меня в будущее через Узун-кель. Так что сосредоточимся на нем. Лорд Морион говорил, что даймоны наблюдают за такими переходами.

Селина покачала головой: — Мужская логика еще запутаннее женской. А от меня что требуется?

Ее волосы таинственно мерцали в лунном свете, а глаза были темные и глубокие. Илья облизнул губы, сердце забилось чаще.

— Завтра слетаем, глянешь, что там на энергетическом плане. Но сейчас я хочу тебя, Селина…

Хрунов одолжил им свой глайдер. Погода стояла морозная и безветренная, горы проплывали мимо слепяще-белыми горбами. Вот и Узун-кель — ледяная гладь среди снежных склонов. Глайдер повис над нею, но вскоре Селина попросила сделать посадку на берегу.

— Мешают помехи от турбин, — сказала она.

Встала на берегу, точь-в-точь, как та рогна. Постояв, отошла от ледяной кромки.

— Чем-то неприятным веет от этого озера. А так, не особо сильный энергетический вихрь. Если бы не спецкурс, я его вообще не увидела. Наверное, когда точка перехода активируется, он становится гораздо сильнее. И есть одна странность, но надо глянуть поближе. Лед нас выдержит?

Илья сошел на лед и потопал.

— Выдержит. Я занимался подледным ловом.

Пошли, а местами заскользили по льду — к центру озера. Солнце слегка померкло, в спину стал задувать ветерок. Встали, и Селина как будто прислушалась. Небольшие снежные вихри побежали по глади озера.

— Вот оно! — сказала Селина. — Некая металлическая структура на дне озера. Она как бы окольцовывает энергетический вихрь. Странно…

— А почему странно? Я и тогда видел подобие ворот.

— На вещественном плане обычно ничего не бывает. Даже вход в мир рогн не увидишь обычным глазом. На Белухе, помнишь, мы тоже не видели ворот. А здесь… возможно, те существа постарались, чтобы проводить сквозь них крупные материальные объекты? Будешь делать прорубь и нырять?

— Ну нет! — содрогнулся Илья. — Сегодня же закажу детальную съемку, в этих местах собаку съели на геологоразведке. Дрон проведет ее во всех диапазонах…

Внезапно их окружила снежная муть. Берегов не стало видно, ветер задувал будто со всех сторон. Селина поглубже натянула капюшон куртки.

— Ничего, я ориентируюсь по магнитному полю… Что это?

В летящем снеге возникла какая-то тень. Вдруг обрисовалось нечто темное, куда стремительно убегали снежные вихри. Ветер толкал в спину, сбивая с ног. Селина упала, и ее поволокло вслед за снегом — в ставший видимым темный треугольный проем.

— Нет! — закричал Илья. Он попробовал задержать Селину, но на ногах было не устоять, так что упал на нее, прижимая ко льду всем телом. Их все равно тащило, но уже медленнее. Илья цеплялся за лед ногтями, а ветер пронизывал насквозь, задирая одежду и леденя голую спину.

И вдруг прекратился!

Илья привстал с Селины, а потом сел на лед, вытрясая из рукавов набившийся снег. Не стало темного проема, опали снежные вихри. Селина тоже приподнялась.

— Что это было? — сипло спросила она.

— На миг приоткрылся Темный коридор, — тоже хрипло сказал Илья. — Как тогда, когда Великая рогна отправила меня в будущее. Но сейчас из него никто не вышел.

Селина встала и принялась оправлять одежду.

— От прически одни воспоминания, — вздохнула она. — Я думала, нас утащит, только куда?

— Ты знаешь, — Илья тоже поднялся, — я вспоминаю тот случай со мной. А еще письмо отца и записи деда. Похоже, «точка перехода» — это некий энергетический вихрь, который пронизывает временной континуум. Можно перейти в другой поток времени на глайдере, только надо иметь что-то вроде информационного слепка места, куда хочешь попасть. А можно через Темный коридор. Кто-то только что воспользовался им, но как бы рядом, в соседнем потоке. Видимо, атмосферное давление там ниже, и воздух стало засасывать отсюда. Я помню, когда попал в мир быстротекущего времени, там тоже было несколько выходов. Великая рогна сказала мне идти туда, где золотистый свет.

— Милый, — сказала Селина, — ты становишься экспертом в таких вещах, о которых не знают даже рогны. Тогда этим переходом только что воспользовались хэ-ути?

— Возможно. Скорее всего, им был нужен мир лорда Мориона, и хорошо, что мы разминулись. Но пойдем к берегу, а то еще вздумают явиться сюда.

Стоя на берегу, еще раз оглядел озеро. Оно было вытянутым, лежало в долине, и выход из долины замыкало что-то вроде заснеженной насыпи. Селина, наверное, подумала о том же.

— Похоже на плотину, как на вашем руднике Может, кто-то создал ту металлическую структуру, а потом перегородил долину, чтобы скрыть ее под водой?

Илья пожал плечами: — Бывают естественные морены, точь-в-точь как насыпная плотина. Надо посмотреть летом, когда снег растает.

Без помех вернулись в Усть-Неру, поужинали в ресторане, а ночь снова провели в семейном коттедже. Селина попросила постелить в зимнем саду. Живых цветов там не осталось, были только искусственные. Селина некоторое время восхищенно рассматривала их:

— Поработал талантливый художник флорист. На Земле таких цветов не бывает, и я теперь догадываюсь, откуда они. С Элизой вообще связана какая-то тайна.

Сияние полной луны заполняло весь сад. И опять по телу Селины стекал холодный белый огонь, и оно льнуло к телу Ильи, и они вместе растворились в медлительной вспышке белого пламени…

Луна словно утомилась и побледнела, а потом затуманилась. За окнами полетели белые перья — пошел снег. Они уснули посреди летящей за окнами метели.

К счастью, утром она стихла, и приехавший из Магадана инженер отправился на Узун-кель, с дроном. С ним не полетели: отсыпались, бродили по заиндевелым улицам Усть-Неры, обсуждали с Хруновым план расширения рудника. Начало работ, естественно, решили пока отложить.

Вечером изучали материалы съемки. Илья попросил инженера остаться, а в ответ на вопросительный взгляд Селины только с улыбкой покачал головой. Трансид спроецировал в воздух объемную карту с отметками глубин и значками горных пород. В центральной части озера на дне действительно оказалась кольцевидная структура диаметром в десять метров.

— Какой-то металл, — сказал инженер. — Сенсоры дрона определить его не смогли. Напоминает крышку ракетной шахты советских времен, но подводное размещение, да еще в такой труднодоступной местности… странно.

Когда инженер уехал, Селина спросила:

— А вдруг об этом станет широко известно. Насчет металлического объекта на дне?

Илья пожал плечами: — Ну и что? Собственно, я на это и рассчитываю.

— А, — понимающе кивнула Селина. — Ловишь на живца?

Илья хмыкнул: — На живца я не ловил, только на блесну и мушку. Но в общем, да. И еще надо дать поручение Хрунову, пусть разместит объявление, что любые работы в районе озера запрещены.

Опять спали долго, а просматривая утром новости, Селина рассмеялась:

— Про тебя уже есть. На дне горного озера, которое является собственностью чудаковатого миллиардера Ильи Варламова, обнаружена некая металлическая структура. Не является ли это ракетной шахтой? Не остались ли там ядерные боеголовки? Нет ли опасности радиоактивного заражения?

— Неплохо, — ухмыльнулся Илья. — Летом изучим эту структуру подробнее. К сожалению, работы на Хель-гейт опять задерживаются.

Когда уезжали, Селина оглядела гостиную: — А ты знаешь, мне понравился этот дом. Мне кажется, он скучал без людей. И аура хорошая, будто здесь медлит нечто волшебное.

— Я думаю, мы еще поживем здесь, — улыбнулся Илья.

В поезде, глядя на бегущий в окне заиндевелый лес, Селина вздохнула:

— Ну вот, вся неделя прошла под знаком умеренности. Всего одно настоящее приключение, да и то п'ург нарвался на собственный разряд. Очень умеренную позицию занял лорд Морион. От исследования озера мы пока благоразумно отказались. Да и ты поумерил свой пыл, кроме двух последних ночей, естественно. А в общем, несемся в неизведанное…

Глава 7

7. Седьмой аркан: «Колесница» (The Chariot)

Изображен рыцарь на колеснице, закованный в доспехи, но на плечах у него женские лунные символы. На голове — диадема. Он может выбрать духовный подвиг или поддаться страсти к завоеванию. При делении карт Таро на 7 групп эта карта означает Глупца, который достиг внешнего триумфа.

Зима в Москве была слякотной, и Илье не понравилась. Впрочем, было не до нее: в университете проходили древнегреческую философию и политеизм, а еще много времени отнимал собственный проект. Весной сидели на любимом месте Селины, у памятника Даниилу Андрееву. Цветы уже начали распускаться и, глядя на них, Селина вздохнула:

— Интересно, что поделывает сейчас Салвия? Хотя «сейчас» не подходит, она только объявится когда-то в нашем будущем.

— Давно хотел спросить, — сказал Илья. — Почему у всех вас имена начинаются на «с»? Селина, Салвия, Синтия…

Селина задумчиво коснулась волос: — Кто его знает? У юных рогн имена разные, какое дали родители. Но когда рогна овладевает Даром, ей дают новое имя, и почему-то всегда на «с». Некоторые рогны охотно принимают его, другие не очень. Сам спроси у старшей рогны, когда повстречаешь.

— Спасибо, не надо, — пробормотал Илья.

Селина лукаво поглядела на него:

— А ты чем тайком от меня занимаешься? Какие-то расчеты, совещания, даже сессию едва не провалил.

— Поедем в Усть-Неру, узнаешь, — улыбнулся Илья. — Оборудование уже отправлено. Тайшу брать будем?

— Она занята своим потомством, — вздохнула Селина. — В апреле у нее появилось двое котят, их надо выучить охотиться. К зиме-то наверное приведет на биостанцию.

Полетели самолетом концерна, хотя в Якутске пришлось сделать пересадку. На пиках хребта Черского ослепительно сияли снега. Поселились опять в доме Варламовых («наш коттедж», как стала любовно называть его Селина). Илья сразу отправился на грузовую станцию, а следующим утром полетели на Узун-кель. Илья взял в аренду экспедиционный глайдер, третье место занял прилетевший с ними из Москвы инженер.

Сели на морене, перегородившей долину, в подтаявший снег. Лед на озере еще не начал таять. Селина куталась в шубку от пронзительного ветра.

— Вот, Михаил, — сказал Илья, — насосы надо будет ставить где-то здесь.

Инженер пошел по морене, разглядывая спускавшиеся на восток склоны. Селина удивилась: — Ты хочешь выкачать озеро?

— Ага, — сказал Илья. — Не такой уж большой объем воды, озеро в основном мелкое. Сначала думал взорвать дамбу, но с экологами хлопот не оберешься, да еще залповый сброс воды может разрушить мост в долине Индигирки.

— Ну и ну, — покачала головой Селина. — Начинаешь действовать с размахом. А потом что?

— Там посмотрим. Это дело небыстрое: надо нанять бригаду, доставить жилой домик, насосы, электростанцию. Пусть Хрунов побегает, а то привык бездельничать.

Дело и впрямь оказалось небыстрое, и в Москву возвращаться не стали. «Надо быть готовыми к неожиданностям», — объяснил Илья. В ход работ он почти не вмешивался, а в свободное время пытался приучить Селину к рыбалке. Но та с жалостью поглядела на бьющуюся на крючке рыбу, и предпочла сидеть на берегу, любуясь подернутою нежной зеленью тайгой. По вечерам проглядывала местные новости.

— Опять о тебе. Чудаковатый миллиардер Илья Варламов собирается спустить воду из озера Узун-кель. — Селина фыркнула: — Это прозвище к тебе крепко пристало… Экологи встревожились, но миллиардер оплатил экспертизу, и оказалось, что озеро безжизненно, а сток воды в Индигирку вырастет не более, чем на десять процентов — меньше, чем в период дождей. Радиации в озере не обнаружено. Варламов обещает, что после исследования загадочного металлического объекта откачка будет прекращена, и вода снова наполнит чашу озера…

Она усмехнулась: — Думаешь, Румата следит за новостями из Усть-Неры?

— Вряд ли, — вздохнул Илья.

Обедали и ужинали в ресторане, где им отвели отдельный столик. Общались с местными, заходили в администрацию. Все с ностальгией вспоминали времена, когда работал рудник — это был золотой век Усть-Неры. На вопросы, когда он заработает снова, Илья отвечал уклончиво.

Через месяц насосы включили, и каскады воды стали низвергаться в каменистую долину. Илья сел за вычисления с карандашом в руке. Селина удивилась:

— Ты спроси трансид, он тебе подсчитает. Всё забываю, что ты из прошлого века.

— Уже привык так. Вот смотри, объем озера по результатам съемки около двух миллионов кубометров. Работает четыре насоса, каждый откачивает примерно тысячу кубометров в час. При круглосуточной работе, минус десять процентов времени на профилактику и перенос всасывающих патрубков, озеро опустеет где-то через полтора месяца, к середине августа. Конечно, хотелось бы поскорее.

Селина легонько вздохнула: — Так и лето пройдет. Не думала, что у миллиардеров такая занятая жизнь.

— Ну, можем съездить в Якутск, развлечься. А то и в Эдмонтон.

До Эдмонтона не добрались, но в Якутске пару раз побывали. Ничего чрезвычайного не произошло, хотя несколько раз в центре озера наблюдалось сильное волнение. Дно постепенно обнажалось — удивительно, ни тины, ни водорослей.

— Мертвое озеро, — сказала Селина, глядя, как серебрится под мелкими волнами загадочный металлический диск. — Журналисты уверяют, что это опустилась летающая тарелка, а Якутская академия хочет прислать экспедицию. Будешь ее дожидаться?

— Нет, — пожал плечами Илья. — Всех отсюда выгоним, и сначала посмотрим сами.

— А Румата так и не появился, — задумчиво сказала Селина. — Похоже, ему наплевать.

Наконец металлическая структура обнажилась, вода осталась только в самом глубоком месте у плотины, и Илья приказал выключить насосы.

Рабочим дали заслуженные отгулы, а Илья занялся приготовлениями. Когда чистил старую отцовскую винтовку, Селина обиженно сказала:

— Милый, ты мне ничего не говоришь. К чему-то готовишься, а мне ни слова.

— Сам ни в чем не уверен, — вздохнул Илья. — Но тазеру не доверяю, а в записях деда прочитал, что против этих п'ургов хороши бронебойные пули. Таких в Усть-Нере не нашлось, но обычные патроны продали, даже разрешение на оружие не стали проверять.

— Мы что, собираемся начать военные действия?

— Если бы я знал. Похоже, придется импровизировать. Но завтра оденься получше — наверное, то бордовое платье с изумрудом. А по ходу дела я буду объяснять.

— Всё мужские секреты, — вздохнула Селина.

Утром полетели на Узун-кель одни, без Хрунова. Журналисты схлынули, экспедиция из Якутска еще не прибыла, берега и обнажившееся дно озера были пустынны. Илья выгрузил из глайдера три металлических контейнера, лопату, и стал подкапываться под край металлического диска.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Селина, стоя рядом в резиновых сапожках.

— План «Б», — сказал Илья, выгребая лотком гравий (как это привычно!). — Закладываю взрывчатку. Если с планом «А» ничего не выйдет, по крайней мере, сорвем эту крышку. Хорошо, что у меня рудник, и взрывчатку достал без проблем.

Он затолкал в углубление металлический контейнер, и стал маскировать его щебнем.

— А каков план «А»?

— Попробуем наведаться туда. Понимаешь, мне пришло в голову, что не стоит взрывать дверь, не постучавшись сначала. Невежливо по отношению к хозяевам, да и нелогично.

— Гм, — сказала Селина. — Но я не знаю, как активировать Темный коридор. Спрашивала на курсах, никто не знает. Думаю, и для хэ-ути его открывает кто-то другой.

— Наверняка Темный чертог, — Илья потащил контейнеры дальше. — Боюсь, у них есть некая договоренность насчет нашего мира. И в этом договоре нас явно не принимают в расчет, даже про меня забыли… А ты хорошо смотришься с винтовкой, совсем как воинственная амазонка.

Он поручил Селине нести карабин, и та перекинула ремень через руку.

— До чего я дошла, — пожаловалась Селина. — Рогна с винтовкой наперевес. Ты вертишь мною, как хочешь.

— Ну, не обижайся, — Илья стал прилаживать другой заряд. — Я любуюсь, какая ты красивая и смертоносная. Думаю, хэ-ути будут впечатлены.

— Вот уж с кем не хотела бы встретиться, — вздохнула Селина. — Надеюсь, мы к ним не попадем.

Закончив с взрывчаткой, Илья постоял. Тускло отсвечивал металлический диск, ветерок холодил потную шею.

— Вот что, — сказал он, забирая у Селины винтовку. — Сделаю одну попытку, а ты лучше оставайся здесь. Может, вытащишь меня, если там застряну. А если нет… Вот взрыватель, через день-два жми красную кнопку. Только отойди подальше.

— Еще чего! — возмутилась Селина. — Забыл, как я сумела расправиться с тем п'ургом? И вообще, не хочу оставаться молодой вдовой. Пойдем вместе.

Илья вздохнул. Во что он вляпывается в очередной раз, да еще рискуя жизнью Селины? Хотя вряд ли что выйдет.

— Ладно, — сказал он. — Я думаю, ничего не получится. Взрывчатка надежнее, но есть одно соображение… Пройдем к центру диска.

— Какое соображение? — хмуро поинтересовалась Селина.

— Этим переходом так часто пользуются, что он, возможно, активируется автоматически, стоит оказаться в нужной точке. Вряд ли хозяину Темного чертога понравится, если его отвлекают по пустякам.

Селина хмыкнула: — Иногда ты рассуждаешь здраво. Хотя все остальное безумие. Увы, кто вспомнит бедную Селину?

Поднялся легкий ветерок. Дно осушенного озера покрывали песок и гравий, по нему побежали небольшие песчаные вихри. Селина подняла воротник куртки.

— Похоже на то, что было в прошлый раз.

Они были почти в центре диска. Ветер будто сорвался с цепи, упал сумрак, песчинки больно секли лицо. Еще миг, и в центре песчаного вихря возник темный проем, их с огромной силой потащило туда. Сопротивляться было бесполезно, Илья успел только схватить Селину за руку.

Мир зашатался вокруг. Вместо сумрака мигнул и разгорелся опаловый свет. Сердце сильно забилось, но тут же стало успокаиваться.

— Похоже, мы в мире лорда Мориона, — с трудом выговорил Илья. — На этот раз обошлись без его помощи.

Они были в пещере, несомненно искусственной: стены и сводчатый потолок укреплены металлическими арками. На полу поблескивали рельсы, уходя в тускло освещенный проем направо. В глубине пещеры угадывался другой проем, в нем колыхалось некое марево. Было очень жарко, неприятно пахло. Селина сбросила куртку, и изумруд засиял на ее груди.

— Похоже на вокзал, — немного сипло сказала она.

— Наверное, начало той магистрали, о которой говорил лорд Морион.

Илья оглядывался: какие-то механизмы, тележки, никаких живых существ. Он глянул назад и содрогнулся: глухая стена, прохода нет. Как они будут выбираться отсюда?

— Илья! — предостерегающе сказала Селина.

Он рывком обернулся. В паре десятков метров от них появилась белая фигура — человекоподобная, не похожая на п'урга. Она стала приближаться, и Илья поднял винтовку.

— Не стреляйте, — раздался скрипучий голос. — Я лишь… служитель… позову управляющего.

— Надо же, и русский знает, — хрипловато сказала Селина. Она выставила сложенные ладони вперед, как-то хитро соединив пальцы.

Илья облизнул пересохшие губы.

— Что ж, будет с кем переговорить. — Голос звучал хрипло, совсем как у Селины.

Они ждали, струйки пота стекали у Ильи по спине. Вдруг из марева вынырнула другая фигура — тоже белая, но внутри чего-то, похожего на металлический скелет.

— Это, наверное, экзоскелет, — сказал Илья, пытаясь сохранить самообладание. — Возможно, чтобы справиться с повышенной силой тяжести.

Селина направила руки в сторону нового гостя.

— Приветствую вас, — раздался такой же скрипучий голос. Похоже, он исходил из коробочки на груди, а не трубчатого рта. — Хотя вас и не звали.

— Это вы незваные гости, — сказал Илья, стараясь говорить ровнее. — Озеро наверху моя собственность, а это мир лорда Мориона. И он вами недоволен.

— Мироздание не принадлежит никому, — последовал скрежещущий ответ. — Мы вправе использовать его, как хотим.

— Нет, — сказал Илья, сдерживая злость. — Вы должны считаться с другими живыми существами.

— Нас, древнюю расу, учит обезьяний потомок? Мы научим вас почтительности и послушанию.

Так и чешутся руки выстрелить в этого высокомерного урода. Сдержись!

— Тем не менее, с прежней владелицей платинового рудника, Кэти Варламовой, вы заключили договор. Она жалуется, что нарушили его.

— Она оставила ваш мир. Никакие договоренности больше не действуют. Убирайтесь, если сможете.

В мареве началось какое-то движение. Едва из него появилась металлически отблескивающая птичья голова, Илья вскинул винтовку и выстрелил — руки давно чесались. Пули хоть и не бронебойные, но разрывные, на медведя. Сработало отлично — голова разлетелась на куски. Однако в мареве усиливалось брожение…

— Илья, стань позади меня! — крикнула Селина. И, обращаясь к хэ-ути, гневно сказала:

— Если п'урги применят лучевое оружие, я отброшу разряды назад, как в прошлый раз. От вас останется кучка пепла.

— Ангар обрушится… — но голос поколебался.

— Наплевать! — заорала Селина. — Я наследница Кэти Варламовой! Видите ее изумруд? Это Я научу вас вежливости!..

Все застыло.

Лицо Селины, искаженное в крике. Подавшаяся назад белая фигура. Даже марево в проеме приобрело некие угловатые формы, и тоже застыло.

А потом угас свет.

И медленно разгорелся снова.

Они стояли в какой-то комнате. Илья все еще стискивал «Сайгу», так что заболели пальцы. Рот Селины медленно закрылся.

— Где мы? — дрогнувшим голосом спросила она, опуская руки.

Стены уходят высоко в темноту. Ручки двустворчатой двери отсвечивают тусклым золотом. В центре комнаты стол, похоже из малахита, и стулья с резными спинками вокруг. На стенах какие-то картины.

Селина подошла к одной из них и вгляделась.

— Смотри. Илья! — потрясенно сказала она. — Это же ты.

Илья опустил «Сайгу» и тоже подошел ближе. Действительно, на картине что-то вроде тюремной камеры, а в ней — он. Лицо постарело и осунулось, однако узнаваемо, а за прозрачной стеной — огромный город.

— Что за хрень? — сказал он.

Но Селина уже шла к высокому сводчатому проему.

— Илья!

Он последовал за Селиной.

Там оказалась другая комната: роскошная двуспальная кровать, возле стены изящный туалетный столик с горящими свечами. У другой стены стол побольше, и горит гораздо больше свечей.

— Я, кажется, начинаю понимать, — голос Селины упал. — Нам рассказывали об этой комнате. Она есть у каждого в Тонком мире, только немногим удается побывать в ней при жизни. Это дом нашей души, и сколько горит свечей, столько лет остается жизни… Но почему у меня так мало! — горестно воскликнула она. — Не набирается и двух десятков! Другой стол явно твой, и там их не сосчитать.

Илья обнял ее за плечи, они вздрагивали.

— Успокойся… — начал он.

Из комнаты за их спинами раздался резкий стук — похоже, в дверь.

— Ну, вот и гости, — сказала Селина, промокая платочком глаза. — И я догадываюсь, кто это.

Они вернулись в комнату с картинами, и Илья громко сказал: — Входите.

Створки двери медленно разошлись. Илья снова едва не вскинул «Сайгу»: появилась долговязая фигура в нескладной одежде, белая, как недавний хэ-ути. Но выше того, в полтора человеческих роста. И лицо смуглое, а глаза красновато отсвечивают. Он опустил ствол винтовки к полу.

— Здравствуйте, Румата.

— Здравствуйте, — отозвался тот с легким акцентом. — Похоже, вы меня знаете. Хотя естественно, вы внук Евгения Варламова. И ружье такое же, как у него.

Стало зябко: та встреча произошла полтора века назад. А Румата слегка поклонился Селине: — Здравствуйте, леди.

Теперь стало почти смешно: все производят Селину в леди. Но руку Румата целовать не стал.

— Я желал встретиться с вами, Румата, — по возможности светски сказал Илья. — Может быть, присядем?

Он прислонил винтовку к столу и отодвинул стул для Селины. Румата без возражений сел, несколько неуклюже. Голова с красными продолговатыми глазами возвышалась над макушкой Ильи.

Хотя было весьма неуютно, Илья сказал: — Спасибо, что вытащили нас оттуда. Боюсь, там была бы настоящая бойня.

— Вполне возможно, — отозвался Румата. — Мои поздравления, леди Селина, вы овладели мудрой, отражающей зло. Один мой давний знакомый мог делать подобное только с помощью нашего устройства. Но у техники много ограничений.

— Я так понимаю, — ровно сказала Селина, — что вы не захотели серьезного конфликта?

— Конечно. Я знаю, что вы заложили взрывчатку под экранирующую кровлю. Если ее взорвать, структуре континуума ничего не сделается, но транспортные возможности ваших недругов будут серьезно ограничены. Боюсь, они воспримут это как объявление войны. А мы не хотим войны прямо сейчас, так что извините, взрыватели я дезактивировал.

— Но война все равно случится? — спросил Илья.

— Да, приготовления идут слишком давно. К сожалению, у вашей цивилизации очень извилистый путь. Вы едва не погубили среду обитания на планете, эмоционально слишком необузданные, и лакомый кусок для весьма разнородных сил. Они объединились, чтобы прийти в ваш мир.

Голос звучал отстраненно, и в нем словно позвякивали льдинки.

— Пресловутые Темные века… — сказал Илья.

— К счастью, уже не века. Во многом благодаря вашей семье они отодвинуты, а время сокращено. Скорее всего, один век. Но его не избежать.

— Послушайте, Румата. Мой дед и отец мечтали о свободном объединенном мире, и их мечты во многом сбылись. Раз уж этот мир обречен на уничтожение, мы хотим кое-что сохранить. Но для этого нужны большие средства, нужно возобновить добычу платины в Хель-гейт. Этому мешают хэ-ути, они развили там какую-то деятельность…

— Транспортный коридор и военная база, — заметил Румата.

— Я говорил с лордом Морионом, хозяином подземного слоя, смежного с нами. Он готов помочь вытеснить хэ-ути, но перед этим нужно заблокировать точку перехода на озере Узун-кель. Он тоже не хочет большой войны. Я очень надеялся, что вы поможете в этом.

— Как ни странно, довольно бескорыстная цель, — сказал Румата. — Я проверил, денег для роскошной жизни у вас и так достаточно. А вы, леди, — он неожиданно повернулся к Селине, — какова ваша цель?

Селина поколебалась. — Помочь мужу, — наконец твердо сказала она.

— Да? — то ли сомнение, то ли что-то другое послышалось в голосе Руматы. — Я вижу, что свою цель вы отставили в сторону. Но иногда окольный путь оказывается самым верным.

Он помолчал.

— В целом, общение с вами оставляет благоприятное впечатление. Я не раз разочаровывался, но опять помогу. Вихрь, пронизывающий шесть измерений континуума, постепенно затухнет. Появится в другом месте, вдали отсюда. Переход продолжит функционировать еще в течение месяца, но с ограниченной функциональностью — из пещеры в сторону мира хэ-ути. Дней через десять вашего времени поговорите с ними. Они успеют эвакуироваться, если же нет… разбирайтесь сами. Настоящей войны у них уже не получится.

— Спасибо, Румата, — сказал Илья.

— До свидания. — На этот раз Румата не воспользовался дверью, а просто исчез.

— Б-р-р, — вырвалось у Селины. — Прямо мурашки по коже. Но поздравляю, Илья, твой план сработал. А вообще, жутко нудный тип. Неужели и мы станем такими через тысячи лет?

Она огляделась: — Пора бы выбираться. Только я слышала, что важно не ошибиться дверью…

Все исчезло. Они стояли на высохшем дне Узун-кель, и в лица задувал ветер с дождем. Селина обхватила плечи руками, куртка осталась Бог весть где.

— Полезай в глайдер, — сказал Илья. — Мне еще надо взрывчатку забрать.

Вернулись в Усть-Неру без проблем, а к ночи дождь усилился и лил, не переставая, неделю. Во время таких ливней на Индигирке случаются настоящие наводнения. Только на следующую неделю прибыла экспедиция из Якутска в сопровождении журналистов, и вереница глайдеров отправилась на Узун-кель. Вода уже снова покрыла металлический диск. Илья без интереса смотрел, как ученые расставляют по берегам аппаратуру глубинного зондирования.

— Что это такое, как вы думаете? — спросил один из журналистов.

— Ворота в другой мир, — скучно сказал Илья. — Но для нас они закрыты. Приборы показывают, что ниже диска идет сплошной камень, и сейчас ничего нового не обнаружат.

— Будете снова откачивать воду?

— Зачем? — пожал плечами Илья. — Удовлетворил свое любопытство, и хватит.

Журналисты постепенно отстали, а руководителю экспедиции Илья строго запретил проводить какие-либо взрывные работы. «Отрежьте только кусочек металла, если получится. И к центру диска без крайней нужды не приближайтесь». Хрунову дал указание демонтировать насосное оборудование и отправить обратно в Усть-Неру.

Дома Селина спросила: — А вдруг кто-нибудь вывалится из нашего мира, как случилось с нами?

— Румата сказал, что переход какое-то время продолжит работать, но только из пещеры. Туда им не попасть. Кроме того, я предупредил.

Селина сделала гримаску, а Илья задумчиво сказал: — Надо связаться с Джозефом. На этот раз соберемся в полном составе.

Воспользовался трансидом и сказал, что необходимо срочно встретиться. Послушав, положил трансид и глянул на Селину:

— Говорит, что нужно восстановить доступ на первый горизонт. Зачем, не объясняет. Хорошо, скажу Хрунову.

Через три дня все было готово. Джозеф приехал поездом, на улицы Усть-Неры смотрел с любопытством — наверное, казались убогими после столичного Эдмонтона. Поужинали в ресторане, строганину Джозеф оценил. Утром отправилисьна рудник, но звонить Хрунову Илья не стал.

— Ему не обязательно знать о наших контактах с подземным царством, — сказал он. — Хотя теперь я думаю, что лорда Мориона следовало предупредить заранее.

— Взял привычку не советоваться со мной, — пожаловалась Селина. — Трудно с вами, мужчинами. Я бы сразу сказала, что на переговоры явится Кайлит. Не будет лорд Морион у тебя на посылках.

— Да?.. Возможно.

В полете Илья рассказал Джозефу, что с ними произошло за последнее время. Тот взглянул на Селину:

— Нас никто не подслушает?

— Вы прикрыты щитом рогны, — хмуро сказала Селина.

— Спасибо. Я переговорил с госпожой Кэти Варламовой. Если мы сумеем возобновить добычу, у нас будет около двадцати лет — меньше, чем я рассчитывал. Потом она рекомендует взорвать шахту.

— А что случится? — спросил Илья.

Джозеф неопределенно покачал головой, а Селина покосилась на Илью, но ничего не сказала.

— Секретничаете, — вздохнул Илья. — Ладно, двадцать лет срок немалый. Сумеем выбрать почти все, что доступно. Но прежде надо выковырять оттуда хэ-ути. Чувствую, они добром не уйдут.

Летели над железной дорогой, по ней в сторону рудника ехал грузовой состав.

— Начали восстановительные работы, — сказал Илья, — пока наверху. Но с доступом на первый горизонт проблем нет.

Наконец показалось водохранилище, а потом строения. Джозеф разглядывал рудник и цирк между горных отрогов.

— Был здесь только раз, — сказал он, — когда принимал дела. Но тогда погода была плохая. Вот в этом цирке едва не замерзла госпожа Кэти.

— Не люблю холод, — передернула плечами Селина. — А муж таскает меня по всяким мерзлым местам.

Илья неловко улыбнулся и опустил глайдер перед домиком охраны. Отметились, а потом поехали к зданию управления. В этот раз решил не брать «Сайгу», ограничился тазером — все-таки немного помогает. Опять спустились в подземную комнату. Селина повесила куртку на спинку стула и постучала изумрудом по стене. Снова музыкальный звук раздался в глубине, отдалился и затих. Джозеф с откровенным восхищением глядел на Селину.

— Раньше только госпожа Кэти проделывала это. Вы достойная наследница.

— Боюсь, придется подождать, — вздохнула Селина. — Так и не спросила у Кайлита, женат ли он? Насколько я понимаю социальную структуру того мира, от невест отбоя нет.

Но ждали недолго. По стенам разлился опаловый свет, пол мягко сдвинулся под ногами, а сердце сделало привычный перебой. Джозеф озирался — ему, похоже, было в новинку. Из стены вышел Кайлит: темно-синяя куртка с серебряным позументом, а глаза такие же голубые, как у Селины. Он элегантно поцеловал ей руку.

— Вы чем-то похожи на госпожу Кэти Варламову, — сказал Джозеф, когда обменялись рукопожатиями.

— Ну как же, — Селина, похоже, подавила смешок, — он вроде как ее племянник. Запутанная история с этими Варламовыми.

Кайлит слегка улыбнулся:

— Лорд Морион просил передать свои извинения. Он занят, а кроме того, Хель-гейт поручена мне. Я вижу, вы чего-то добились, среди хэ-ути переполох.

— Давайте присядем, — сказал Илья, и отодвинул стул для Селины. — Действительно, мы смогли договориться о блокировании перехода. Он продолжит функционировать еще около двадцати дней, постепенно затухая, и только в сторону мира хэ-ути. Даймоны предпочитают, чтобы они эвакуировались.

— Вот как, — покачал головой Кайлит, — вы сумели договориться с даймонами?

— Поясните нам кое-что, Кайлит. Я не очень понимаю эту механику, хотя лорд Морион и объяснял. Как связаны переход на Узун-кель и Хель-гейт? Как хэ-ути из своего четырехмерного мира могут попадать в наш, где три измерения?

— Все не так сложно, — Кайлит приятно улыбнулся, хотя глаза оставались холодноватой голубизны. — Правда, узнать это было непросто. Хэ-ути выведены искусственно, для колонизации трехмерных миров. Они сумели отыскать переход в наш мир, но их встретили неласково — Хозяйки обладают большой мощью, управляя энергиями магм. После нескольких столкновений хэ-ути предпочли скрытное существование, тем более что обнаружили доступ в следующий мир — ваш. В него можно попасть, всего лишь сместив временные координаты. Мы используем то, что у вас называют Даром, — Кайлит улыбнулся Селине, — а хэ-ути изощренную технику. Хель-гейт им нужна из-за близости магматического очага, а особенно платины, они используют ее в разных устройствах. На поверхности пересеченный рельеф, и вдобавок холодно, так что они соорудили туннель между Узун-кель и Хель-гейт. Нас, естественно, не спросили.

— А это единственное место на Земле, где они проникли на земную поверхность?

— Нет, — небрежно сказал Кайлит, — но каждый пусть сам разбирается со своими проблемами. Мы предпочли бы этих существ больше не видеть.

Илья хмыкнул: — Тогда дело за малым. Предупредить их, чтобы скорее сматывали удочки.

— Что? — удивился Кайлит, а Селина улыбнулась:

— Илья, здесь вряд ли рыбачат. Это значит, чтобы убирались поскорее.

— Почему же, леди Селина? — вежливо сказал Кайлит. — На поверхности живут обычные люди, там и рыбу ловят. И нам важно уберечь их женщин от генетических экспериментов.

— Ну! — гневно сказала Селина. — Если еще увижу этих тварей…

— Джозеф, — спросил Илья. — Госпожа Кэти не говорила, как с ними можно выйти на связь? Отец упоминал о таком в записках.

— Да, — кивнул Джозеф. — Госпожа Кэти специально проинструктировала меня. Надо спуститься на первый уровень рудника.

Опять разгорелся и угас опаловый свет, опять земля дрогнула под ногами — они были в обычном мире. За окнами вечерело, снова сказывалась разница в ходе времени. Илья повел к подъемнику, дорогу вчера показал Хрунов. У клети сказал всем надеть каски. Селина подчинилась с неудовольствием, а Кайлит только улыбнулся.

Клеть со скрежетом рухнула вниз, но вскоре остановилась, первый горизонт был неглубоко. При тусклом свете аварийной лампочки Илья нашел рубильник, и череда светильников озарила каменный коридор. Было промозгло, где-то капала вода, Селина плотнее застегнула куртку.

— Нам налево, — сказал Илья.

Метров через двести путь преградила металлическая дверь с изображением пятерни. Илья приложил к ней ладонь, и дверь с натужным скрипом отъехала в сторону. Джозеф одобрительно кивнул:

— Только кто-то из Варламовых может открыть этот замок.

За дверью не оказалось ничего особенного: пустое помещение с несколькими стульями, а дальше глухая стена. Забавно, на стене висел древнего вида телефон с трубкой на рычажке.

— Это госпожа Кэти развлекалась, — со смешком сказал Джозеф. — Ей пару раз приходилось вести переговоры, вот она и распорядилась повесить такой телефон. Для вызова достаточно снять трубку.

Он и Селина явно чувствовали себя неуютно. Илья вздохнул, и у него прежняя встреча оставила неприятное ощущение. Чтобы не праздновать труса, решительно снял трубку и приложил к уху. Мертвая тишина, а трубка оказалась горячей. Он посмотрел на Джозефа.

— Госпожа Кэти говорила, — сказал тот, — что они явятся сами. Надо только подождать.

Ладно, подождем. Илья повесил трубку, подвинул стул для Селины, а сам сел верхом, положив руки на спинку — так удобнее выхватить тазер. Не разговаривали, время тянулось медленно. Наконец ждать надоело, Илья встал и опять снял трубку. Не успел поднести к уху, как раздался громкий скрежет, и часть стены отъехала в сторону. Из проема дохнуло горячим воздухом и смрадом, но никто не появился. Илья подошел к возникшей двери. Селина, морщась, последовала.

Пустой коридор, от потолка исходит красноватое свечение.

— Похоже, нас приглашают, — сказал Илья, и осторожно ступил в коридор. Кайлит непринужденно шагнул следом.

— Давай, первой пойду я, — предложила Селина.

Илья покосился на Кайлита: — Извини, дорогая, но ты лучше иди в середине.

Пустились молчаливой процессией, свет красновато перетекал по лицам, делая платье Селины темно бордовым.

— Коридор идет на северо-восток, — сообщила она, — как раз в сторону Узун-кель.

— Это направление выговорили хэ-ути, заключая договор с госпожой Кэти, — заметил Джозеф.

Илья хмыкнул: — Теперь ясно, почему на плане Хель-гейт большой нетронутый сектор. Посмотрим, чего они тут нагородили.

Нагородили немало. Коридор внезапно открылся в обширную полость. Потолок укреплен металлическими арками, светится багровым, и сразу вспомнился Темный чертог. Интересно, кто у кого позаимствовал? Пол маслянисто-черный и уставлен оборудованием. Похоже на пещеру, где он и Селина уже побывали — возможно, другая ее часть. Обогнули что-то вроде горизонтального бурильного станка, и Илья резко остановился.

Дальше пол ничем не загроможден. В полусотне метров он упирается в каменную стену, и перед ней редким строем стоят белые фигуры — п'урги! Птичьи головы, стеклянно отблескивающие глаза. Несмотря на жару, холод пронизывает тело, и Илья выхватывает тазер. Селина скользящим движением обходит его и вытягивает руки, соединенные в уже знакомом жесте.

Однако п'урги не стреляют.

— Смотрите! — свистящим шепотом говорит Джозеф.

Пол впереди раздвигается, из проема поднимается платформа, останавливаясь на уровне пола. Она уставлена какими-то фигурами, будто некая скульптурная композиция… но фигуры почему-то шевелятся… и еще плач!

— Это же дети! — ахает Селина.

Взгляд Ильи наконец фокусируется. На платформе стоят или сидят на корточках дети. Лица измождены, одежда порвана, большинство из них девочки и плачут, но мальчики угрюмо молчат.

— Это дети, похищенные из нашего мира, — сдавленно говорит Кайлит. — Хэ-ути используют их в качестве живого щита.

— Какие мерзавцы! — голос Селины дрожит. — Если п'урги будут стрелять, я не смогу отразить разряды, это испепелит детей.

— Хэ-ути подготовились, — хрипло говорит Илья. — Сделали выводы из того, что произошло в первый раз. Кайлит, можешь вытащить нас отсюда?

Но Кайлит не отвечает, глаза полузакрыты.

— Я не брошу детей! — отчаянно кричит Селина. — К черту Хель-гейт, мы можем договориться, чтобы отпустили детей!

— Видимо, на это и рассчитывают, — голос Джозефа почти спокоен, хотя и подрагивает. — Не это у них главный?

Из-за строя п'ургов появляется знакомая белая фигура внутри металлического скелета, прыгающими шагами приближается и встает, немного не доходя детей. На этот раз голос звучит как гром — наверное, искусственно усиленный:

— Можете забрать детенышей и убирайтесь. Чтобы больше не появлялись здесь!

Рука так и чешется нажать спуск тазера. Спокойно!

— Проход в ваш мир закрывается, — говорит Илья, к счастью голос почти не дрожит. — Договариваться уже поздно.

— Нет! Остановите процесс. Иначе детенышей сейчас начнут убивать одного за другим.

— Илья!.. — кричит Селина.

Но еще громче кричит Кайлит: — На пол! Все падайте на пол! Немедленно!

Уже падая, Илья хватает Селину за поясниицу, валит на пол и покрывает своим телом. Краем глаза видит…

Занавес слепящего огня встает вдоль стены, превращая п'ургов в завихрения пламени. Громовые раскаты сотрясают пещеру, и Илья как можно шире открывает рот, чтобы не оглохнуть. Детские фигурки подбрасывает в воздух, и они падают обратно в бесформенную кучу.

От запаха серы почти невозможно дышать. Вся огромная пещера содрогается, вот-вот потолок рухнет и погребет их в недрах земли.

Но гром переходит в могучий рык и как будто удаляется, или же это окончательно пропадает слух. Пол еще покачивается, со свода почти беззвучно падают камни, но как бы невидимая завеса относит их в сторону. Илья приподнимается на локтях и чихает от пыли. Все лицо горит — наверное, будут волдыри.

— Ты меня совсем придушил, — еле слышно говорит Селина.

Илья встает на четвереньки, потом удается встать на ноги. Он помогает подняться Селине.

— Надо уходить! — голос Кайлита звучит почти нормально, хотя наверное тот кричит. — Свод может обрушиться.

Но Селина, спотыкаясь, бросается к детям и начинает помогать им встать на ноги. К ней на помощь спешит Джозеф, а следом Илья. Одна девочка заливается в крике, и Джозеф склоняется над ней.

— Кажется, сломана нога, — озабоченно говорит он. Его слышно уже достаточно хорошо.

Джозеф берет девочку на руки и несет к выходу. Илья быстро оглядывается: белая фигура валяется на полу, она была ближе к п'ургам и выглядит обгоревшей. Жив хэ-ути или нет?.. Наплевать! Он помогает Селине собрать остальных детей — многие хнычут, но, кроме ушибов и ссадин, кажется ничего серьезного, — а потом сопровождает их к выходу. Диаметр коридора стал меньше, однако он как будто не пострадал, лишь багровый свет то вспыхивает, то почти угасает.

— Надо на поверхность, — задыхаясь, говорит Селина, — а там вызвать медицинские ховеры… Кайлит, ты молодец! Что это было?

Кайлит ведет за руки двух девчонок, обе испачканы сажей и выглядят, как чертенята.

— Канализация энергии магм, — говорит он, и голос лишь чуть вздрагивает. — Извините за неуклюжесть.

— Что? — хрипло смеется Селина, хватает Кайлита за плечи и начинает его целовать. Девочки хихикают, а Кайлит смущенно отстраняется. — Ты бесподобен, задал им жару! Но надо спешить.

— Нет! — твердо говорит Кайлит. — Это дети из нашего мира. Их нет в ваших медицинских базах, и даже с группой крови могут быть проблемы. Я заберу их с собой. Через десять минут они будут в королевском госпитале, и мы сразу начнем поиски их родителей. А вы поспешите.

В стене коридора возникает овальный проход, озаряется опаловым светом, и оттуда слышится размеренный гул.

— Туда! — говорит детям Кайлит, и бережно берет у Джозефа девочку со сломанной ногой.

— Я буду молиться за тебя, Кайлит, великодушного владыку земных глубин!

Кажется, Кайлит краснеет. Последний ребенок, а затем и он, скрываются в отверстии, и то начинает затягиваться. Джозеф качает головой:

— Госпожа Кэти рассказывала. Несомые энергией магм, они покроют большое расстояние за минуты. Чудный мир!

— Идемте, — сказал Илья. — Как бы дверь в наш не разрушилась.

И действительно, в стене появилась широкая трещина, но дверной проем так и остался открытым. Переступив порог, Илья остановился. Вспышка, уничтожившая п'ургов, как бы высветила нечто в глубине сознания, и мысль наконец обрела четкость.

— Не будем спешить, — сказал он. — Помнишь, Селина, наш приятель Румата сказал что-то про военную базу?

Джозеф глянул с недоумением, а Селина улыбнулась:

— Это тот даймон, что пообещал заблокировать переход, которым пользуются хэ-ути. Извини, но больше я не буду рассказывать. Кажется, они очень щепетильны в таких делах.

— Госпожа Кэти говорила о даймонах, но тоже не распространялась. А что вы хотите делать, Илья?

— Еще раз переговорить. — Илья снял трубку телефона, подержал и повесил обратно. — Если есть военная база, должен быть и арсенал. Не хватало, чтобы они взорвали что-нибудь. Тогда прощай, Хель-гейт.

— Гм, — сказала Селина, — а я и не подумала. Только соваться в эту дыру снова не хочу…

Послышался гул, пол качнулся, и в дверное отверстие ворвался пыльный вихрь. Селина закашлялась.

— Похоже, там все рухнуло, — выговорила она. — Остался ли кто в живых?

— Ничего, подождем, — Илья сел на стул, снова верхом. — Кайлит говорил, что они научились проникать в наш мир.

Ждать пришлось дольше, чем в первый раз. Наконец послышался треск, словно рвали плотный материал, и росчерк зловеще-синего огня обрисовал подобие дверного проем. Оттуда выступила… да пожалуй, та же фигура в металлическом скелете, только порядком закоптелая.

— Рад, что вы живы, — холодно сказал Илья. — Но мы не закончили разговор. Повторяю, переход из вашего мира закрывается. Он будет функционировать менее двадцати дней, и только в вашу сторону. Эвакуируйте все, что вам нужно.

— Невозможно, — проскрипела фигура. — Ангар и часть туннеля завалены.

— Сами виноваты, нечего было прибегать к силовой акции. Надеюсь, теперь понимаете, что они бессмысленны.

— Не трогайте наши склады… и добытую платину. — Фигура покачивалась и говорила с явным трудом. — Со временем… мы сможем забрать ее и ценное оборудование.

— В обмен на это обещайте не устраивать диверсию, какой-нибудь взрыв. Со своей стороны гарантирую, что мы не тронем ничего в секторе, оговоренном с госпожой Кэти Варламовой.

— Нас… это устраивает, — слова давались хэ-ути со все большим трудом. — До встречи… в будущем.

Фигура, а следом и проем исчезли. Селина покачала головой:

— Б-р-р. Надеюсь, что в далеком будущем. А ты молодец, Илья. Говорил, как имеющий власть.

Илья вздохнул: — Будем приниматься за работу, Джозеф. Боюсь, дел по восстановлению на руднике прибавилось. Но думаю, сюрпризов нам пока устраивать не будут. Кайлит произвел впечатление, да и хэ-ути придется искать другие пути. Пока мы выиграли.

Глава 8

8. Десятый аркан: «Колесо фортуны» (Wheel of Fortune)

Колесо на карте демонстрирует вечность движения универсума и человеческой жизни, и одновременно его иллюзорность, так как происходит возврат к исходной точке. Существа, изображенные на колесе, различны в разных версиях карт, но колесо венчает сфинкс в короне и с мечом — символ освобождения от круговорота взлетов и падений судьбы.

Осень 17-го года прошла в хлопотах: ремонтные работы, подбор персонала на рудник. Приходилось то и дело мотаться в Усть-Неру, хотя основные заботы легли на плечи Джозефа и Хрунова. Еще и занятия в университете — хорошо, что в поезде можно было отоспаться. Однажды, наконец-то выспавшись, перебрался к Селине на диванчик, но та с улыбкой отодвинулась.

— Милый, мне сегодня нельзя. У меня месячные.

— Как, разве ты?.. — а потом сообразил: — Ты хочешь забеременеть?

— Почему бы и нет? Ты по горло занят, а мне совершенно нечего делать. И убивать нас как будто перестали. У тебя растерянный вид, ты не против?

— Нет, конечно, — пробормотал Илья. — Просто отвык от мысли, что…

— Что твои старания могут к этому привести? Будет жаль, если они так и пропадут впустую. Потерпи, через пару дней сможешь их возобновить…

Однако и на следующий месяц — и даже через год! — они ни к чему не привели.

Добыча платины в Хель-гейт возобновилась, но Илья перестал вникать в технические тонкости: охлаждение нижних горизонтов, роботизированные комплексы… Джозеф с Хруновым подобрали квалифицированную команду специалистов. Несмотря на немалые расходы, пошла хорошая прибыль, и Илья старался побаловать жену. Но Селина оставалась хмурой.

— Поеду, посоветуюсь с госпожой Ассоль, — как-то сказала она. — Доктора не находят никаких отклонений. И у тебя все оказалось в порядке. А со всякими медицинскими уловками… не хочу.

Вернулась расстроенная, упала на постель и заплакала. Между всхлипываниями сказала:

— У меня не будет детей! Дело не в здоровье, какая-то преграда на тонком уровне. Даже госпожа Ассоль не сразу разглядела. Она тоже была огорчена, а потом посоветовалась, уж не знаю с кем, и сказала — так лучше для тебя и для всего мира. А мне плевать на мир, я хочу выносить ребенка от тебя! Кто-то со мной очень жесток.

Она заплакала навзрыд, и Илья сел рядом, утешая и гладя по волосам. Немного успокоившись, Селина горько сказала:

— Я еще подшучивала над тобой, насчет пользы умеренности. А оказывается, это я обречена на воздержание, мне никогда не прижать к груди собственного ребенка… Хотя знаешь, госпожа Ассоль сказала странную вещь. Что у меня все-таки будет дочь, но не телесно, а в духе. Не понимаю, да и не хочу понимать. За что меня так обидели?

Так что несколько дней ходила как потерянная, о чем-то думая. А потом сказала:

— Илья, чем мы все-таки будем заниматься? Как я понимаю, Хель-гейт и другие твои предприятия прекрасно функционируют и без тебя. Самоуправление трудовых ассоциаций, как ты это называешь. Заказник на Катуни… ну, там нужны только деньги, а энтузиастов хватает. Хотя надо бы наведаться, как там Тайша? Но по большому счету, этого мало. Ведь госпожа Кэти надеялась на нас.

Тот разговор совсем забылся: хлопоты с рудником, да и учеба. А вот бедной Селине нечем себя занять. Видно, что руки совсем опустились… И тут осенило.

— Ты знаешь, в перерыве между делами я заглянул в школу Усть-Неры. Мы ведь набираем квалифицированных специалистов, и им важно качественное образование для своих детей. А в Усть-Нере со старшими классами проблема. Учеников мало, и хороших преподавателей для них нет. Приходится учить дистанционно, а на психологии нам говорили, что детям важны живые учителя. Что если мы будем дополнительно финансировать обучение в старших классах, чтобы школа могла пригласить хороших педагогов? Ты что-то рассказывала о школах Розы мира.

— Интересно… — задумалась Селина, — Лицейские классы? Надеюсь, ты поделишься доходами, чтобы в них могли платить по высшей ставке?

— Нет проблем. Я уже думаю, что можно сделать для благоустройства Усть-Неры, а то ее порядком запустили. Половина налогов остается в местном бюджете, и плательщик имеет право участвовать в их распределении.

— Если не возражаешь, я займусь школой, — лицо Селины просветлело. — Я в детстве хотела стать учительницей, но многие родители не желают, чтобы их детей учила рогна, и это не получило распространения. Естественно, кроме школ Розы мира. Жаль, их появилось не так много, как мечтал Даниил Андреев, но кое-что можно позаимствовать. Курс религиозных дисциплин, например. Не хочешь попробовать вести его, твой будущий диплом это позволит?

— Гм, — сказал Илья. — Вот уж не мечтал стать школьным учителем. А вообще, мы могли бы запустить обширную школьную программу и вне Усть-Неры…

— Скажем, создать фонд имени Кэти Варламовой, — подхватила Селина, и ее глаза загорелись. — Финансировать гуманитарные лицеи, а может быть детские сады и школы. Завтра же проконсультируюсь в институте рогн, какие предметы они сочтут полезными для обычных детей, и будем разрабатывать программу. А ты поговори в университете, у них должны быть связи с педагогическими вузами…

Так что Селина с головой погрузилась в учебные дела. В Усть-Неру сопровождала реже, и приходилось вспоминать о пользе умеренности. Только ночи ново- и полнолуния оставались неприкосновенными. Однако зимой съездили вместе, и на обратном пути забрали Тайшу.

— Она нагулялась, — со смешком сказала Селина. — Рыси воспитывают детенышей всего год, а дальше они живут самостоятельно. Похоже, Тайше за два года надоела дикая жизнь.

Рысь теперь обычно сопровождала Селину — и в Триумфальные сады, и при появлении на людях. На церемонии открытия очередного лицея Селина — с изумрудом на груди и грациозной большой кошкой у ног — неизменно производила фурор и становилась звездой новостей.

В поездках и учебе миновал год, а потом еще один…

Университет, к своему удивлению, закончил с отличием, и во время ужина в ресторане Селина спросила:

— Ну а теперь что? Будешь поступать в магистратуру?

— Нет, — покачал головой Илья, — наука меня особо не привлекает. Университет дал навыки систематической работы, а дальше можно учиться самостоятельно. Но и в работы на Хель-гейт глубоко вникать не хочу, неохота позориться перед специалистами. Я о другом подумываю. Осенью в Усть-Нере выборы мэра, а я уже так задействован в делах города, что хочу попробовать. Почему бы не испытать себя в качестве мэра? Ты там попечительница лицея, и вообще первая леди города, это даст мне дополнительные голоса.

— Ну, милый, — рассмеялась Селина. — Не думала, что ты такой меркантильный. Не обижайся, я шучу. Но ты забыл про одну вещь. Налей мне шампанского, пожалуйста.

Когда налил, Селина подняла бокал:

— За нас! За нашу свободу! Ты совсем забегался и позабыл, что истекли пять лет нашего брака.

— За тебя! Извини, я действительно забегался. — Илья отпил, но вдруг нашло сомнение. Он покрутил бокал. — А почему ты говоришь про свободу?

— Ты и это забыл? — опять рассмеялась Селина. — Мы давали друг другу обеты на пять лет. Сегодня они истекли. Ты теперь свободный мужчина.

— Что? — Илья со звоном поставил бокал, а Селина покачала головой:

— Пожалей ресторанную посуду, милый. Ну как, начнем делить имущество?

— Еще чего! Я не собираюсь отпускать тебя!

Но стало неуютно, и голос дрогнул: — Ты… действительно хочешь расстаться со мной?

— А ты?

— Нет! Я люблю тебя больше, чем прежде. Давай продлим брак.

— Ну, — тихо рассмеялась Селина, — вначале о любви и речи не было. Так, брак по расчету, по настоятельной рекомендации госпожи Ассоль. Но с тех пор мне пару раз показалось, что ты меня действительно любишь.

Илья хмыкнул: — Всего-то пару раз?

— Ну, может чуть больше. И знаешь… пожалуй, я и на этот раз приму твое предложение. Пусть это будут еще пятнадцать лет.

— А почему только пятнадцать?

— Да так… — Селина как будто слегка помрачнела. — Когда-нибудь объясню. Но и тогда мы сможем продлить брак. Ты согласен?

— Да, Селина! И давай в этот раз отметим это торжественнее. В первый раз у тебя и свадьбы-то не было.

— Пожалуй. Собственно, продление обетов и считается настоящей свадьбой. После первого срока слишком многие разбегаются. А вдобавок, у меня тогда и наряда приличного не было.

В этот раз наряд был блистательным. Алое платье от одного из лучших портных Москвы, переливающийся оттенками зелени изумруд на груди, и — неожиданно! — диадема с великолепными бриллиантами. «Подарок госпожи Кэти, — шепнул Джозеф, надевая ее на голову Селины, — с прииска Джанет».

Отмечали в ресторане отеля «Огненный цветок». Селина пригласила хранительницу Цветка и, конечно, госпожу Ассоль. Присутствовали подруги-рогны, творческая команда из Триумфальных садов и новые знакомые из комитета по образованию. Илья пригласил Анатолия с женой, Рощина и еще несколько деловых знакомых.

Обеты были не такие торжественные, как в первый раз — хранительница только попросила взяться за руки и пообещать хранить любовь и верность еще пятнадцать лет. О свадьбе прознали журналисты, пригласили и них, так что событие освещалось в новостях.

Когда вернулись домой, Селина, не снимая украшений, присела за туалетный столик. Ее лицо светилось из полумрака зеркала, красивое и таинственное в мерцании самоцветов.

— Ты бесподобна сегодня, — сказал Илья. — Как настоящая королева.

— Спасибо, — вздохнула Селина. — Да, из серенькой мышки в королевы. Мы на вершине, Илья. Хотя надеюсь, что еще нет.

— Ты о чем?

— Есть такие карты, Таро. По ним гадают и предсказывают судьбу. Даже рогны не чураются их, потому что значение карт глубоко. Карта «Колесо фортуны» изображает круговорот судьбы. За подъемом неизбежно следует спуск, но нельзя быть затянутым в круговорот подъемов и спусков. Что это возможно, символизирует сфинкс. Он возлегает наверху колеса как посвященный, обуздавший силу страстей.

Илья зарылся лицом в ее волосы и осторожно снял диадему. — Мне трудно обуздать страсть к тебе, Селина.

— Ну что же, — тихо рассмеялась она, — сегодня у нас опять брачная ночь. Будь у тебя нормальная жена, давно были и дети. Но кто знает, к чему приведет поворот колеса фортуны? Рогны опасаются заглядывать в будущее, можно увидеть не ту дорогу.

В качестве свадебного путешествия съездили в Эдмонтон. Джозеф внес Селину в память замка «тайной комнаты», и несколько раз она проводила там целые часы.

— Извини, Илья, что не приглашаю тебя, — сказала она. — В Саду чудесно, однако госпоже Кэти не хватает обыкновенной женской болтовни.

— А она в курсе земных дел?

— Конечно. Даймоны туда и телевизионный канал провели… Ох! Ведь просила меня не болтать. Но все же со мной она может расслабиться больше, чем с тобой.

— Кстати, кем ей приходится Джозеф?

— Правнук, неужели ты не догадался? Я, так сразу.

Побывали и в театрах, Эдмонтон слыл театральной столицей северного полушария. Про магазины нечего и говорить.

Осенью состоялись выборы. Селина принимала деятельное участие, и Илья победил.

— Ты верно рассчитал, — сказала она. — Люди понимают, что ты сможешь выделить на Усть-Неру большие деньги.

— Хотел треть от налоговых отчислений, — пожаловался Илья, — но в Магадане возражают. Они уже сверстали бюджет на два года вперед. Полечу завтра разбираться.

— Не жмись, — рассмеялась Селина. — Им ведь нужно на образование и культуру. Я с тобой, в комитет по образованию. Не хочу ограничиваться Усть-Нерой, а в Москву теперь не наездишься. Думаю, ко мне отнесутся благосклонно.

Так что и тут нашла, чем заняться, а Илья с головой погрузился в подготовку города к зиме.

— Никогда не сделают всё вовремя, — с неудовольствием сказал он, когда сидели за ужином (на ресторан не оставалось времени, и наняли домработницу, пусть и обходилась дороже, чем андроид). — Хотя прежнего мэра можно понять, проблемы с финансированием, почти все уходило в центр. Мне-то сразу дали кредит, банки знают, что я собираюсь настаивать на увеличении доли Усть-Неры.

— И трудно быть мэром? — полюбопытствовала Селина. — В университете ты учился совсем другому.

— Ничего особенного, — все же Илья вздохнул. — Только крутишься как белка в колесе. А у тебя сегодня радостный вид, глазки так и сверкают.

— В комитете по образованию думают ввести в школах факультативный курс, с забавным названием — «рогноведение». Сначала опробуют в Усть-Нере, и буду вести я! Опросили родителей, те не возражают.

— Еще бы, — улыбнулся Илья, — ты местная звезда. Только боюсь, мальчишки тебя глазами съедят.

— Надо заниматься планированием, — вздохнула Селина. — Непривычно. Наверное, начну с истории: как стали появляться первые дети с Даром, как в Средние века их считали ведьмами и сжигали на кострах, и как после III Мировой «черный свет» вызвал мутацию генома и появление собственно рогн.

— А откуда появилось слово «рогна»? Как-то не задумывался.

— Есть две версии… — Селина улыбнулась. — Видишь, я превращаюсь в учительницу. По одной, от английского слова «rogue», озорной мальчишка или девчонка. По другой, от русского слова «рога». В ауре рогн всегда видны как бы два рога над головой, так проявляется нагнетание психической энергии.

— Забавно, — хмыкнул Илья. — Выходит, это у тебя, а не у меня есть рога?

Селина ехидно улыбнулась: — Будешь издеваться, наставлю.

Настала зима. Порой ветер нес снег по обезлюдевшим улицам Усть-Неры, но чаще стояла ясная морозная погода. Селина носила меха (естественно, синтетические), и только в самые лютые морозы накидывала капюшон.

— В меховой опушке твое лицо выглядит очаровательным, — сделал комплимент Илья. — Не мерзнешь? Правда, в прежние времена бывало до минус шестидесяти, а сейчас не холоднее сорока пяти.

Селина фыркнула: — Нелегко заморозить рогну.

У Ильи хлопот стало меньше, прибавлялись только после больших снегопадов. Зато стали вылезать самые неожиданные проблемы. Как-то после ужина сидели перед холорамой, и Илья сказал:

— Не знаю, что и делать. Поступила петиция от группы граждан, с просьбой открыть в городе дворец наслаждений, а то скучно зимой. Что это вообще такое? По-моему, просто бордель.

— Ну, милый, — рассмеялась Селина, — ты и вправду отстал от жизни на сто лет. Пропустил одно из главных достижений современной цивилизации. Чем рассказывать, лучше покажу.

Малоинтересные новости в холораме сменились картинкой красивого здания с колоннами.

— За образец обычно берут древнегреческие или римские бани, — сказала Селина. — Бассейны, общие залы, индивидуальные номера. Погляди инструкцию, знакомство с ней обязательно для посещающих впервые. Вот… «Назначение дворцов — создание условий для индивидуальных и групповых сексуальных наслаждений. Доступ разрешается с шестнадцати лет, девушкам до двадцати одного года обязательна прививка от беременности. Женщинам после двадцати одного — на их усмотрение»… Вот это рекомендуемая одежда — легкая, чтобы можно без труда распахнуть. Любой или любая могут просить показать твое обнаженное тело, разрешены прикосновения, поглаживания, легкие обжимания. Поцелуи, объятия и сексуальные действия — только с согласия другой стороны… После обязательного контроля на входе, разрешено ношение масок… Не допускаются принуждение, оскорбительные замечания и жесты, кроме случаев добровольного садомазохизма. Нарушители лишаются доступа во дворцы на определенный срок или пожизненно… Ну, а чем там занимаются, думаю, понятно. Можешь прийти с парой или подыскать ее во Дворце, для любителей есть андроиды на любой вкус. Иногда сговариваются о настоящих сексуальных оргиях.

— Ну и ну! — вырвалось у Ильи. — Нет, в мое время такого не было. Не то, что была высокая мораль, но…

— Развитие идет по спирали, — философски заметила Селина. — Когда-то такие оргии устраивали в Древнем Риме, а теперь они вернулись на новом техническом уровне. Во дворцах и современные афродизиаки, и модуляторы оргазма, и виртуальный секс с известными личностями. Юные девушки часто попадают туда уже в шестнадцать лет. Подружки уговаривают только поглядеть, но трудно удержаться от соблазна, и часто заканчивается половым актом. Тебе очень повезло, что досталась жена девственница.

— Гм… — сказал Илья. — Да уж, такие дворцы будут популярнее храмов. А как насчет венерических болезней?

— Их больше нет, — сообщила Селина. — Здесь полная победа медицины. Занятно, раньше думали, что долгая здоровая жизнь даст возможности для творчества и духовного роста. Оказалось, большинству дала совсем другие возможности.

— Не нравится мне такое, — хмуро сказал Илья.

— Ну, милый, — рассмеялась Селина, — три дамочки провели для тебя вводный курс. Ты особо не возражал. Другое дело, что потом у тебя появилась Селайна. Не всем так везет.

Илья поерзал: — Очень уж все было неожиданно… Но вряд ли такое способствует укреплению семьи.

— Вымирающий институт, — сообщила Селина. — Впрочем, иногда супружеские пары ходят во дворец вместе. Это, дескать, укрепляет отношения.

— Ну и разврат!

— У тебя старомодные взгляды. Я, так отношусь неоднозначно. Например, есть некрасивые женщины, которым трудно подыскать себе партнера. А так они могут заказать привлекательную маску, надеть ее после входа во дворец и найти себе пару. Отношение к этому спокойное, немало женщин надевает маски ради того, чтобы их не узнали. Они почти неотличимы от настоящего лица, только сканер на входе не обманешь… И есть другая, неожиданная сторона — немало молодых людей испытывает отвращение ко всему этому и, наоборот, обращаются к духовности. Даже уходят в монастыри.

— Да, ведь и ты оттуда, — вспомнил Илья.

— Не ожидала такого от госпожи Ассоль, — рассмеялась Селина. — Взяла и сунула меня в постель к здоровенному мужику. Но теперь ничего не поделаешь, в браке все это полагается.

— Я рад, что так получилось, Селина. Ты у меня очень милая.

— Вижу, как ты подлизываешься, — слегка вздохнула та.

На следующий вечер, за ужином, Илья сказал;

— Собрал я небольшое совещание. Начальник полиции, глава психологической службы, директор школы и два священника — из Усть-Неры и Первомайского.

— А там тоже есть храм? — спросила Селина.

— Ну да. Даже свой местный святой, иеромонах Вениамин. В житии сказано, что был блудником и винопийцей, но покаялся, носил вериги и ходил босой по снегу в одной холщевой рубахе…

— Б-р-р. — содрогнулась Селина. — Это даже для рогны слишком. Но продолжай.

— Священники, конечно, против дворца. Директор школы опасается за лицеисток. Начальник полиции скорее «за», уровень правонарушений обычно падает. Но главное, против высказалась психолог. Усть-Нера слишком мала, не будет нужного уровня анонимности. В Магадане живет полмиллиона, и во дворце встречаются незнакомые или малознакомые люди. А здесь можно будет встретить жену или мужа соседа. Уровень тревожности и, соответственно, агрессии будет выше. Так что решили, пусть желающие по-прежнему летают в Магадан.

— Работники с рудника, наверное, так и делают, — сказала Селина. — Денег у них хватает.

— Верно. У нас тоже есть психологическая служба, и они отслеживают ситуацию. При такой сложной и опасной работе важна психическая устойчивость, а во многих семьях жены недовольны, мужья то и дело пропадают в Магадане. Желательно что-то придумать.

— Ты знаешь, — улыбнулась Селина, — когда мы болтали с госпожой Кэти, она упоминала, что твой отец тоже озаботился этой проблемой. На шахте работали в основном мужчины, а женам нечего было делать. Так вот, ему довелось побывать в Ордосе, и там в квартале гейш он неожиданно встретил свою сестру по отцу, Юкико… Ох, я опять проболталась!

— Юкико? Я тоже встречал Юкико, жену того японца, Морихеи. Правда, кажется, она только взяла это имя… Постой, выходит, у моего деда была дочь от японки?

Селина вздохнула: — Да простит меня госпожа Кэти! Не умею я хранить секреты.

— Ну и ладно, это было давно. Но дед… вот это да.

— Я и боюсь, что тоже пойдешь по этой дорожке. Однако раз уж проболталась… Только всю историю рассказывать не буду, это секрет твоего отца и госпожи Кэти. Если коротко, он был очарован искусством Юкико. Некоторое время носился с мыслью открыть в Усть-Нере школу гейш для жен работников. Их занять, да и мужьям должно быть приятно, когда тебя ласкает почти настоящая гейша. Госпожа Кэти его тогда образумила, все деньги шли на строительство Великой северной магистрали. Но если подумать, идея неплохая.

— Помнится, в Магадане было заведение «У гейши». Вроде как массажный салон, но я там не бывал. Интересно бы взглянуть на настоящих гейш. Не съездить ли нам развеяться в Японию, а то всё дела и дела?

— Тоже об этом подумывала, только я с другой целью. В Японии есть свой храм Огненного цветка, и там же резиденция нынешнего председателя Всемирного конгресса, так что Токайдо сейчас — столица мира.

— Значит, где-то еще появились Огненные цветки? В мое время был только один.

— Третий в Бенаресе, Индия.^[95] Но давай начнем с Японии.

А на другой день сказала:

— Как раз кстати. В твоей почте, помимо рекламного хлама (Селина вела активную переписку и заодно взялась сортировать почту Ильи), есть письмо с твоего факультета. Не забыли, что ты у них учился. Японский храм Солнца мира проводит интересный симпозиум.

— Да? — сказал Илья, потягивая чай и глядя, как мелькают за окном снежные хлопья. Завтра опять надо контролировать уборку снега. — И что за симпозиум?

— Посвящен земной жизни Иисуса Христа. Ты знал, что в Японии существует его могила?

— Как это? Общепризнано, что он воскрес. Есть только храм Гроба Господня в Иерусалиме.

— Тем не менее, такая есть, в маленьком городе Шинго на севере острова Хонсю. Японцы финансируют симпозиум для обсуждения этой и других проблем. Ведь есть еще одна могила, в индийском штате Кашмир. Не хочешь поучаствовать… в перерывах между гейшами, конечно?

— Все издеваешься? Но вообще интересно, а то погряз в хозяйственных заботах. Когда это?

— Ближе к Рождеству. Запланировано и посещение Шинго, туда в это время стекается много паломников. Если не возражаешь, я займусь организацией: билеты, отель, регистрация на симпозиуме. Заодно посмотрим Токайдо и храм Огненного цветка. Надеюсь, на отеле можно не экономить, а то стандартное размещение довольно скромное?

— Нет, конечно. Кстати, в записях деда есть о пребывании в Японии, но только мельком. Чуть больше о Морихеи и мире быстротекущего времени.

— С вами, мужиками, все ясно, — фыркнула Селина. — Про другие японские приключения он предпочел не распространяться.

Как один из директоров железнодорожного концерна, Илья предпочел поезд. Южная ветка Великой северной магистрали шла на Охотск, далее вдоль берега моря на Сахалин, а затем через туннель на японский остров Хоккайдо. Грузопоток в Северную Америку и обратно здесь был не меньше, чем на юго-западной ветке, в Китай. Ехали экспрессом «Восходящее солнце» и, естественно, в лучшем купе.

Когда проезжали по берегу Охотского моря, Илья не отрывался от окна. Горы, живописные мысы над замерзшими заливами, вспышки тьмы от бесчисленных туннелей — все это завораживало.

— Ты знаешь, — сказал он Селине, — здесь такой сложный рельеф, что сначала хотели прокладывать весь путь в туннеле, получилось бы дешевле. Но японцы предпочли наземную трассу, из эстетических соображений. Во времена, когда строилась Великая северная, проложить здесь дорогу было нереально.

Селина устроилась с ногами на диванчике, ее лицо то меркло в темноте туннелей, то озарялось прохладным розоватым светом.

— Красиво, — согласилась она. — Но пустынно. Не верится, что вечером будем в крупнейшем городе на планете.

Сахалин выглядел уже цивилизованнее, остров активно осваивали японцы, а после 60-километрового туннеля под проливом Лаперуза началась сама Япония, непривычно густо усеянная городками. После короткой стоянки в Саппоро, для желающих пересесть на местные синкансэны, без остановок ехали до Токайдо.

Город поражал величиной, вокзал пестрел непонятными иероглифами, а схема метро показалась настолько сложной, что Илья поморщился и через трансид вызвал такси. Местный ИИ прекрасно понял русский, на дисплее высветилась стрелка и, следуя за ней, вышли на стоянку. Такси оказалось стандартным мувексом.

— Наш багаж уже отправлен, — сказала Селина, зябко передергивая плечами. — Я не стала мудрить и заказала номер в местном отеле Огненного цветка. Он возле храма Солнца мира, на искусственном острове Одайба-2. А Цветок навестим завтра… Мувекс, в отель Огненного цветка, но не спеши. Езжай по центральным улицам или над ними. Хотим посмотреть вечерний город.

— Такая поездка обойдется дорого, — сообщил мувекс. — Метро дешевле, могу порекомендовать воздушную линию…

— Поехали, — приказал Илья.

Уже смерклось, и зрелище было сказочным — водопады разноцветных иероглифов струились со зданий, светились вывески магазинов, ресторанов и ночных клубов, множество людей наполняло улицы. Москва на этом фоне выглядела провинциальной.

— Да уж, — со смешком сказала Селина, — здесь можно приятно провести время. Почему мы не прожигатели жизни? Вечно нам что-нибудь надо.

Отель походил на московский, а номер хоть и не для новобрачных, но все равно роскошен. Полюбовались отражениями огней в Токийской бухте, затем поднялись в ресторан на крышу. Официант(здесь были живые люди, а не андроиды) порекомендовал блюда из морепродуктов. Когда он ушел, Илья сказал:

— Не ожидал, что будет свободно говорить по-русски.

Селина пожала плечами: — Я почитала про современную Японию. Наши споры остались в прошлом, как и границы. Японцы благодарны, что русские позволяют им осваивать Сахалин и Курилы. Да и Огненный цветок по сути дела пришел из России.

Илья огляделся.

— Смотри, — удивился он, — неужели Фудзияма так близко от города?

Действительно, еще розовый в свете ушедшего за горизонт солнца, конус высокой горы словно плыл в сумерках.

— Наверное, какая-то хитроумная иллюзия, — откликнулась Селина. — Я поглядела вон на ту разноцветную башню, и она будто приблизилась.

Попробовали суши (вкуснее, чем в Москве), отдали должное другим блюдам. Пока ели, розовый свет на Фудзи угас. Серп новорожденной луны стал виден у ее беловатого конуса, и Селина лукаво поглядела на Илью.

— Попробуй это саке, милый. Госпожа Кэти по секрету сказала, что ее отца среди прочего соблазняли и этим. В Саду он стал с нею более откровенен… Но кто же это тянет меня за язык?

После бурной ночи спали долго, а потом Селина села перед зеркалом и стала придавать прическе деловой вид.

— Вспоминаю наше первое утро, — со смешком сказала она. — Я бултыхаюсь среди розовых лепестков, а ты просыпаешься недовольный, ведь брачной ночи еще не было. Не особо длинный мы проделали путь, из одной постели — в московском отеле Огненного цветка, в другую, только в Токайдо.

Илья зевнул: — Ну, теперь я вполне доволен.

— Нам вообще-то рекомендовали поститься перед посещением Цветка, — вздохнула Селина. — Но в такие ночи я ничего не могу поделать с Селайной.

— А где здесь находится Цветок? — спросил Илья.

— В Восточном саду императорского дворца. Никто не видел, как он там появился. Со всех камер наблюдения сохранился лишь один кадр. Цветок, и два огромных черных пса с обеих сторон. Утром, когда появились первые посетители, псы уже исчезли, и никогда больше не появлялись. В них и не было нужды, японцы сразу признали Цветок воплощением солнечной богини Аматэрасу и национальной святыней.

Поехали на мувексе, но тот довез только до входа в парк, к воротам Ёта-мон. Там поднялись на лифте с подземной стоянки, и перешли по мосту к открытым воротам. Красивая кровля — то ли из дерева, то ли его имитация. И удивительный контраст: сзади толпятся небоскребы, а впереди за каменной стеной зеленеют деревья. У входа вывеска, Илья сумел разобрать текст на английском: дни и часы свободного доступа в парк, а в храм Огненного цветка ежедневно и круглые сутки. Получили пластиковые билеты, и когда Илья приложил свой к турникету, тот сказал по-русски:

— Любое оружие запрещено. Если имеется, оставьте в камере хранения. — То же появилось на дисплее.

— Ничего нет, — ответил Илья, а за турникетом повернулся к Селине:

— Только здесь действует запрет на оружие? Не во всем городе, как в Москве?

— По путеводителю, это касается садов, примыкающие к императорскому дворцу. Раньше Москва была жестоким городом, даже выражение сохранилось: «Москва слезам не верит». Вот Псы и действовали сурово. Япония уже давно более мирная страна.

Накрапывал холодный дождь, и Селина ежилась.

— Хорошо, что нет снега. Если просто холодно, это ничего, но когда еще и сыро…

Стрелка указывала, что к храму направо. Немного прошли, и Селина остановилась.

— Ох! — сказала она.

Да, поразительно! Японские архитекторы отказались от привычных архитектурных форм. Храм выглядел, как склонившиеся друг к другу кроны огромных деревьев. Они были полупрозрачны, и изнутри пробегали цветные сполохи — голубые, фиолетовые, зеленые…

Здесь была очередь, хотя люди не стояли, а сидели на скамейках вдоль аллеи, раскрыв зонтики.

— Что ж, подождем, — сказала Селина. — Только я сидеть не буду.

Но по аллее к ним уже шла девушка — несмотря на холод, в легком зеленом платье и с эмблемой цветка на груди.

— Совсем как я когда-то, — вздохнула Селина. — Несколько раз встречала гостей у Цветка.

Хотя эта выглядела по-другому — черные волосы, пониже и плотнее сбита, лишь такие же голубые глаза.

Обе рогны обменялись улыбками, и девушка сказала по-английски:

— Здравствуйте. И пойдемте. Вас ожидает хранительница.

Когда шли, Селина пояснила:

— Как и у нас, хранительница не является Наставницей. Такой может быть только Танцующая в Цветке. Но это мудрая рогна, срок земного воплощения которой близится к концу.

Они вошли в храм и, как в Москве, перехватило дыхание от вида призрачных и постоянно меняющихся фестонов пламени. Пожилая женщина в синем одеянии пристально поглядела на Селину, и та поклонилась. Илье пришлось последовать, наверное неуклюже.

— Здравствуй, Селайна, — сказала женщина по-русски, хотя «л» прозвучало с оттенком «р». — Я вижу, ты ушла далеко. И готова к новым испытаниям.

Селина покосилась на Илью:

— Может, хватит уже испытаний?

— Ты встала на Путь. И начала новый отрезок, в пятнадцать лет. В знак твердости намерений, вам нужно во второй раз обойти Цветок. Конечно, можете этого не делать.

— И что тогда? — Селина опять неуверенно посмотрела на Илью.

Женщина слегка улыбнулась:

— Вы отдохнете… Ну, как?

Илья скрипнул зубами: разговаривают между собой, будто его тут нет. И бедная Селина — видно, что вся в сомнении.

— Мы обойдем, — сказал он. Взял Селину за руку и пошел к Цветку.

— Подождите! — окликнула женщина. Повернулась к посетителям за низкой оградой и что-то сказала по-японски. Те похлопали.

— Я сказала, — опять обернулась женщина, — что вы подтверждаете обеты.

Снова холодное пламя колыхается у щеки, снова цветные тени бегут по лицу Селины, снова ее пальцы дрожат в руке Ильи. Она протянула было другую руку к Цветку, но тут же отдернула.

— Сегодня я боюсь, — прошептала она. — А значит, не надо.

Обойдя Цветок, Илья все же коснулся пламени. Разряд сильнее, чем в Москве, пронизал его тело, и так же содрогнулась Селина.

— Ты играешь с огнем, — тихо сказала она. — Ладно, я тоже.

Она коснулась пальцев Ильи, миг — и снова язычок голубого пламени затрепетал над кончиками соединенных пальцев. Селина прерывисто вздохнула, а Илья поспешил убрать руку из огня. Смотрительница глядела на них с непонятным выражением. Хотя кто разберет выражение лица этих японок?

— Обеты приняты, — хрипловато сказала она. — Поздравляю.

— И сколько раз такое может быть? — спросил Илья, когда возвращались через ворота Ёта-мон.

— Бывает, их дают еще в третий раз, — дрожащим голосом сказала Селина. — Вечный брак. Только нам не суждено.

— Почему?

Но ответа не последовало, и они вышли под холодный дождь.

В отеле согрелись, а ближе к вечеру прогулялись по Гинзе и посидели в ресторанчике. Вышли на бурлящую рекламой улицу, а потом вернулись в свой номер над мерцающей жемчужными огнями бухтой.

Утром отправились на симпозиум. Над зелеными садами Одайбо высился храм Солнца мира («В Москве никак не сходим», — вздохнула Селина), а неподалеку стояло элегантное здание с куполом и надписью — Auditorium.

Молодая японка проводила к креслам, и было приятно сидеть в аудитории, будто снова оказался студентом. Все традиционно: буклет с расписанием мероприятий, наушники-ракушки в подлокотнике, только стены непривычно пестрят иероглифами.

Священник Единой церкви благословил присутствующих и выразил надежду, что симпозиум послужит уточнению деталей земной жизни Иисуса Христа. Затем началась основная часть. Профессор Токийского университета изложил популярную среди японских христиан версию, что Иисус Христос жил в Японии, и даже два раза: первый в возрасте 21 года (по другой версии, в 30 лет), когда проходил обучение у некого духовного наставника, а второй раз после распятия. На самом деле был распят его брат Исукири, а Христос вернулся в Шинго на севере острова Хонсю, там женился, имел детей и прожил до 106 лет. В Шинго с давних пор стоят два деревянных креста — один на могиле Христа, а второй над местом захоронения реликвий, связанных с Исукири.

Последовал анализ источников, которых было не так много — в основном семейная летопись кланов Такенучи и Савагути, которые претендовали на то, что являются потомками Иисуса Христа. Анализ древесины крестов показал, что они относятся к гораздо более позднему времени, но согласно местным записям, кланы регулярно обновляли кресты. Изучение самих захоронений, даже дистанционное зондирование, было запрещено еще прежним правительством Японии, и запрет строго соблюдался. Сам профессор склонялся к мысли, что все это лишь христианская легенда.

Селина тихонько фыркнула: — Но хороший повод лишний раз напомнить о Японии, а то долго оставалась в тени Китая.

Следом выступил молодой ученый с красивым смуглым лицом — доктор философии, советник комиссии по делам религий при Всемирном конгрессе. Говорил по-английски, и Илья несколько раз извлекал наушник, чтобы проверить, как понимает английскую речь — пока не очень.

Ученый тоже сомневался в достоверности легенды. В I веке нашей эры японцев на севере Хонсю еще не было, они пришли позже, вытеснив менее развитых айнов на остров Хоккайдо. Так что учиться было не у кого, да и вообще в речениях Христа не заметно следов пребывания в Японии или Китае. Зато очевидно влияние индуизма и буддизма (следовал скучноватый текстологический анализ). Почти несомненно, что в возрасте между 12 и 30 годами Иисус побывал в Индии, связи с которой со времен Александра Македонского были довольно развиты. Он освоил мудрость брахманов и стал заметным проповедником. На основе упоминаний в индийских и тибетских текстах можно даже восстановить его маршрут: Аллахабад — Сарнатх в окрестностях Варанаиси — Гая — Лех, столица княжества Ладакх в Тибете. Есть признаки, что упоминания об этом периоде его жизни были удалены из канонических Евангелий. Затем Христос вернулся в Палестину, учил три года и был распят. Чудеса, которые он творил, очень напоминают чудеса индийских йогов. Что любопытно, в Индии существует легенда, почти тождественная японской: Христос не умер, а вернулся в Индию, там женился, умер в старости и похоронен в Шринагаре. В Коране тоже говорится, что Иисус не умер на кресте, а вознесся и поселился на мирных склонах, орошаемых прохладными ручьями.^[96]

Можно допустить, продолжал ученый, что на кресте Иисус впал в состояние, известное у йогов как самадхи, его сочли умершим и отдали для похорон. Затем он пришел в себя и смог вернуться в Индию. Но его облик стал иным, преображенным, как на горе Фавор, и в этом облике он мог являться в других местах — может быть, в Америке, как считают мормоны, а может и здесь, в далекой тогда Японии, чтобы пролить и сюда свет духовности.

Закончил оратор вдохновенно, широко разведя руки и как бы охватывая всю Японию. Ему оживленно похлопали, и был объявлен перерыв. Селина, тоже явно впечатленная, стала пробираться к столу, где были разложены печатные версии докладов, а потом встала в очередь к докладчику за автографом.

— И как ты к этому относишься? — спросила она у Ильи.

Он пожал плечами: — Скептически. В Индии Христос, может, и побывал, но до распятия. И потом, на лекциях нам рассказывали, что евангелия довольно точно описывают детали. В евангелии от Иоанна написано, что когда Иисус висел на кресте, один из воинов пронзил ему ребра копьем, и оттуда истекли кровь и вода. Такое бывает, когда человек умирает от обширного инфаркта. Хотел бы я посмотреть на йога, который способен выйти из самадхи с проколотым сердцем?

— Пятерка по библеистике, — засмеялась Селина. — Но согласись, окончание доклада прямо поэтическое.

— Может быть, — пробурчал Илья. Не очень нравилось, что Селина очарована докладчиком и чуть не строит ему глазки. Хотя почему бы женщине не улыбаться симпатичному и элегантно одетому мужчине? Сам-то он до сих пор выглядит неотесанным.

Селина похвалила доклад, а молодой доктор философии выразил восхищение обворожительной леди из России (все носили бэджики с именем и названием страны). На бэджике докладчика было: «Мадос. Бразилия». То-то не похож на японца.

Селина улыбнулась с долей кокетства:

— Редко встретишь такое сочетание эрудиции и поэзии.

— И редко встретишь столь красивую женщину, заинтересованную в теологии! — изящно вернул комплимент Мадос. Он надписал брошюру и, передавая ее, слегка коснулся губами руки Селины.

— Меня очаровывают рогны. Я прохожу стажировку в Токийском университете и занимаюсь не только теологией, но и физикой. С одним японским коллегой мы изучаем физические аспекты проявления Дара. Не хотите принять участие в одном эксперименте? Мы собираем несколько рогн для измерения параметров магнитного поля при совместном использовании Дара. Это совершенно безопасно, вы будете просто сидеть на стуле.

— И когда это будет?

— Через день или два. Позвольте вашу визитку, я вас извещу.

— Я подумаю, — сказала Селина, но карточку протянула.

«Я прочла, что японцы обожают традиционные визитки, — сказала она Илье перед отъездом, — хотя с трансидами они стали не так нужны. Так что заказала себе и тебе».

Отошли в сторону, и Илья недовольно сказал:

— Мне не очень нравится, что ты будешь участвовать в каких-то экспериментах.

— А, — отмахнулась Селина, — сижу в глуши, а тут хоть какое-то разнообразие. И мне интересно пообщаться с японскими рогнами.

Выслушали еще один доклад, а потом пообедали в соседнем ресторане, арендованном для участников симпозиума. Распорядитель объявил, что здесь же после ужина для гостей будет устроено представление с гейшами.

— На ловца и зверь бежит, — улыбнулась Селина.

Илья покачал головой: — Странно, религиозный симпозиум — и гейши.

— Как я читала, японцы умеют все совмещать. Христа и Аматэрасу, семью и гейш. Приглашение гейш — щедрый жест со стороны организаторов, это стоит дорого. Не думай, что будет эротика, просто споют и станцуют. Я уже смотрела, через трансид.

— Да, у тебя времени больше, — проворчал Илья.

Во второй половине дня проводились семинары на разные темы. Селина выбрала посвященный женщинам в жизни Христа. Илья тайком зевал, симпозиум стал надоедать.

И вечернее представление показалось скучноватым: гейши были густо набелены, от шеи до лодыжек укутаны в яркие кимоно, танцевали медленно, замысловато двигая веерами, и всё под аккомпанемент резковатой музыки.

Селина поглядывала на него, улыбаясь, а потом толкнула в бок: — Не то, что ты ожидал? Но у тебя есть шанс познакомиться поближе. После представления найди старшую гейшу, вежливо представься, расскажи о планах открыть школу в своем городе и попроси о свидании с какой-нибудь гейшей наедине. Тебе же надо знать, чему будут учить женщин в твоей школе. На этот раз я тебе все позволяю, в ознакомительных целях, — и Селина хихикнула. — Если хочешь, поговорю я, а то у тебя английский не очень.

Илья отпивал чай из маленькой чашки, поперхнулся и поставил ее.

— Еще чего! — фыркнул он. — А что это ты мне потакаешь?

— Я всегда потакаю тебе, милый, — скромно сказала Селина. — Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обделенным. Да и вряд ли получится, обычно нужна рекомендация.

Ай да Селина! Илья поерзал, но уже стало разбирать любопытство. — А что, попробую.

Он подождал, пока гейши не поклонились до пола — как будто на прощание, — и встал.

— Удачи, милый, — потупила глаза Селина. Похоже, вошла в роль услужливой японской жены.

У задернутого занавеса Илья помялся, но тут, словно из-под земли, появилась девушка-переводчица — организаторы приставили к гостям симпатичных студенток. Поклонилась:

— Чего желаете… Вар-рамов сан?

Илья улыбнулся в ответ на оплошность в произношении, и сказал, что хочет видеть старшую гейшу. Вспомнив наставления Селины, поспешил подать свою визитку. Девушка исчезла, и через пару минут вернулась.

— Пройдемте, — сказала она, предусмотрительно избегая слова «пожалуйста».

Селина объяснила, что визитка открывает доступ к информации о посетителе, так что об Илье сразу узнают почти всё. И действительно, пожилая гейша встретила его почтительным поклоном.

Илья тоже неловко поклонился: — А можно поговорить с глазу на глаз?

Переводчица слегка улыбнулась и заговорила по-японски. Гейша отодвинула панель в стене, за ней оказалась небольшая комната — наверное, для отдыха персонала. Сделала приглашающий жест, и вошли. Илья покосился на студентку, но — была, не была! — стал рассказывать о намерении открыть школу гейш в своем городе, и желании познакомиться с какой-нибудь гейшей поближе.

Один раз студентка прыснула, но стушевалась под строгим взглядом пожилой гейши. Та периодически кивала, а когда Илья закончил, некоторое время молчала. Наконец стала говорить, делая паузы для переводчицы.

Предложение господина директора (не сразу понял, что «господин директор» — это он) заслуживает внимания. Но желательно получить больше информации — о городе, предлагаемых условиях и прочее. Список вопросов и пожеланий будет направлен на трансид Ильи. Не следует ожидать ответа раньше окончания весенних праздников. Под конец переводчица, стараясь сохранить невозмутимое лицо, сказала, что о возможности удовлетворить желание «господина директора» ему будет сообщено в личном письме.

В общем, все туманно и неопределенно, но может, здесь такой стиль общения?

Утром за окном тоже туманилось, по стеклам сползали капли дождя, и вставать не спешили. Раздался звонок — господину Варламову (тут произношение было идеальным) сейчас будет доставлено письмо. Вскоре позвонили в дверь. Илья накинул халат и пошел открывать. Вошла японка в скромном кимоно, и с поклоном протянула листок пластика — интерактивное письмо. Илья оглянулся на дверь спальни, присел на диванчик и стал читать, письмо было на русском.

Устроит ли господина директора встреча в семнадцать часов, в апартаментах на острове Ёсивара?

Илья коснулся квадратика «да».

Желает ли господин директор сначала полюбоваться классическим танцем с веером, или сразу перейти к интимным развлечениям?

Илья опять покосился на дверь спальни (та оставалась закрытой), и коснулся квадратика напротив классического танца.

Появилась новая строчка: в таком случае танец исполнит дипломированная гейша, затем удалится, и интимные услуги будет оказывать ее компаньонка. Она достаточно искусна, согласен ли на это господин директор?

Илья уже не стал оглядываться, и с вздохом коснулся «да».

Возникла новая строка, с примерной стоимостью услуг. Согласен ли господин директор заплатить такую сумму?

Сумма была очень приличной, примерно месячный оклад самых высокооплачиваемых работников на руднике. Илья тронул «да». Больше строчек не появилось, японка протянула ладошку, и Илья вернул ей листок.

— Все строго… конфиденциально, — выговорила она по-английски. — Возьмите, пожалуйста, карточку для мувекса.

С низким поклоном исчезла, а Илья пошел объясняться с Селиной. Та усмехнулась:

— Расскажешь потом, кто окажется лучше, я или твоя гейша? Ладно, разок согрешить позволяю. Но давай собираться на симпозиум.

Доклады были посвящены апокрифическим евангелиям, запрещенным прежней христианской церковью, и проблеме вычленения из них подлинных слов Христа. За обедом Селина задумчиво сказал:

— Знаешь, я тоже получила приглашение, от этого… Мадоса. Тоже на сегодня и тоже на вечер. Интересно, есть связь между этими приглашениями? То, что я не могу пойти с тобой, это понятно, но оказывается, и ты не можешь сопровождать меня. Хотя в приглашении упоминается, что ты мог бы присутствовать, только в другом помещении.

— Ну, вряд ли специально ставили цель нас разлучить, — пожал плечами Илья. — Откуда Мадос может знать о моем визите к гейше? Просто совпадение.

Селина вздохнула: — Ох, и легкомысленный ты, Илья. Но скорее всего, и вправду случайность.

Однако оставалась задумчивой. С симпозиума ушли раньше и, переодеваясь, Селина сказала:

— Жаль, что ты так и не овладел искусством дальновидения. У тебя все другое на уме. Я была бы спокойнее, если и ты за мной порою приглядывал.

— А что для этого вообще нужно?

— Войти в состояние пустоты, «шуньята»,^[97] но не совсем войти. Оставаясь на грани, как бы вскользь представить меня. Только сегодня это у тебя вряд ли получится. — И она невесело рассмеялась.

Проследила, как Илья одевается, заставив сменить носки, и расстались.

Мувекс сразу погрузился в путаницу туннелей. Чтобы скоротать время, Илья спросил:

— А что это за остров, Ёсивара?

— В переводе с японского, «тростниковое» или «веселое» болото, — бодро сообщил мувекс — В семнадцатом веке в Эдо, нынешнем Токайдо, был построен квартал для мужских развлечений с таким именем. Место неоднократно менялось, ныне это один из насыпных островов в Токийском заливе. В Ёсиваре сохраняется традиционная японская эротическая культура, поэтому посещение разрешено только мужчинам и по приглашению. У вас таковое есть. Если интересуют места, где можно удовлетворить другие сексуальные запросы, то…

— Спасибо, довольно, — перебил Илья. Ну и ну! Интересно, где-то еще кроме Японии есть заповедники эротической культуры?

Мувекс вынырнул на зеленый берег, под сень деревьев. Позади над водной гладью высились небоскребы Токайдо.

— Дальше ехать нельзя, — проинформировал мувекс. — Кроме экстренных случаев, передвижение только пешком.

— А как я?.. — начал Илья, но махнул рукой и вышел. Разберется.

Никого, только полицейский в стороне. Скользнул взглядом и отвернулся, но наверняка всю нужную информацию об Илье тотчас получил на внутренний трансид.

Спрашивать, куда идти, не пришлось: перед глазами появилась желтая стрелка, и не спеша поплыла по аллее. Илья последовал: вокруг уютные двухэтажные дома, садики за живыми изгородями. Кое-где уже горят фонари, в их свете падают редкие снежинки. Разговоры, смех, звуки музыки. Стрелка свернула в арку, увитую цветами, всплыла над крылечком, и навстречу открылась дверь.

Встречала девушка, почти распростершись на полу. Но тут же встала, мило улыбнулась и подала «ракушку», а другую вставила себе в ушко. Что-то сказала по-японски, и в ухе Ильи прозвучало:

— Приветствую, господин Варламов. Я служанка и сейчас представлю вас своим госпожам. Позвольте…

Она опустилась на колени и ловко сняла с Илья туфли — теперь понятно, почему Селина озаботилась носками. Впрочем, пол был натерт до блеска.

Затем помогла снять куртку и провела в помещение без мебели, со стенами из деревянных панелей. Перед Ильей низко склонились две женщины — одна с набеленным лицом и шеей, в красивом кимоно персикового цвета с коричневым поясом. Другая в кимоно попроще, сером, со спокойным узором. Лицо не набелено и приятно, прическа не столь изощренная.

— Госпожа Кэзуми, — представила служанка, и женщина в красивом кимоно склонилась еще ниже.

— Госпожа Акихо. — Женщина в сером сделала то же самое.

Служанка предложила перекусить, но Илья отказался:

— Недавно обедал, да и не хочу позориться с палочками.

Женщины слегка посмеялись, и завязался необязательный разговор: как понравился Токайдо, местная кухня, какая сейчас погода в России?.. С наушником общение шло легко, местный ИИ был на высоте. Стало даже забываться, зачем сюда пришел. Служанка незаметно исчезла.

Акихо иногда вскользь поглядывала на Илью, а Кэзуми держалась более строго.

— Нам передали, что вы хотите посмотреть на классический японский танец, — сказала она наконец. — Разрешите исполнить его для вас?

— Да, — пожалуйста, — попросил Илья.

Девушка в сером пересела к стене и взяла какой-то музыкальный инструмент. Кэзуми встала перед раскрытой ширмой желтого цвета, приятно оттенявшей ее кимоно. Раздались непривычные, будто позванивающие аккорды, и Акихо запела. Переводчик в ухе тотчас умолк — видимо, чтобы не забивать мелодию голоса.

Кэзуми плавно закружилась, играя веером — то призывно протягивая его, то заслоняясь. Вдруг отбросила на пол и стала играть руками в широких рукавах: маня, отстраняя, пребывая словно в сомнении. Пошла было к похожей на двустворчатую дверцу ширме, вернулась…

И вдруг, в отличие от увиденного в ресторане, смысл танца стал понятен, а может, его придумал он сам. Гейша звала в волшебный мир красоты и гармонии, скрытый за ширмой. Она обнажила одну руку до локтя, подняла вверх, последовала еще более изощренная игра пальцами и ладонями. Уже обе руки были обнажены, они сближались, льнули друг к другу и вновь расходились… Вдруг гейша раскинула их перед ширмой — жест отчаяния или запрета? — и склонилась до пола.

Илья захлопал: — Спасибо! Мне очень понравилось.

Акихо отложила инструмент.

— Видно, что в вас сохранилась способность чувствовать аварэ, «печальное очарование». К сожалению, многие мужчины заглушают это в себе.

Кэзуми встала, но вдруг опять поклонилась.

— Благодарю за визит. Разрешите мне уйти.

— Пожалуйста, — машинально ответил Илья, и та исчезла, перегородка бесшумно раздвинулась и снова закрылась за ней.

Теперь встала Акихо. — Мы, гейши, служим красоте, а значит гармонии и покою. Вы слишком напряжены, расслабьтесь хотя бы на время.

Она вскинула руки, раздвигая перегородку, у которой стояла желтая ширма. Открылось слабо освещенное помещение с расписанными цветами стенами, в ноздри проник аромат жасмина. Илья неуверенно встал, а девушка распростерлась у входа, и похоже не собиралась вставать, пока Илья не войдет.

Пришлось зайти.

Акихо гибко встала и провела пальчиками по его рубашке.

— Так и есть, напряжение в верхней части груди. Снимите, пожалуйста, рубашку, я сделаю легкий массаж. Это снимет усталость и эмоциональный стресс.

Ловко помогла освободиться от рубашки, и, аккуратно сложив, положила на пол (в комнате был только матрас и низенький столик с какими-то принадлежностями). Туда же отправилась майка, а следом Акихо молча и деловито расстегнула молнию на брюках, и стянула их.

— Лягте, пожалуйста, на спину, — попросила она.

Когда Илья лег на матрас, ухватила его тело по обе стороны груди и осторожно оттянула складки от ребер. По телу действительно стало разливаться расслабление. Акихо подождала, потом повторила это в области нижних ребер. После этого пальчики скользнули к бедрам и задержались.

— Трусы тоже придется снять, — тихонько рассмеялась она. — Как иначе я буду делать массаж? Не стыдитесь, я тоже сниму кимоно…

Зря она приехала сюда.

Сначала все было хорошо: Мадос встретил почтительно, его взгляд обволакивал словно медом, ее познакомили с двумя японскими рогнами и другим ученым. Женщин усадили в лаборатории, каждую под серебристым диском.

У всех были «ракушки», и Мадос приступил к объяснениям:

— Есть предположение, что при безмолвном разговоре рогн используется сверхслабое электромагнитное взаимодействие. Оно до сих мор мало изучено, но известно, что магниты реагируют друг на друга в гораздо большем отдалении, чем допускает классическая теория. Видимо, возникает некий резонанс, и мы пытаемся зарегистрировать его чувствительными приборами. Так что, милые дамы, поговорите о чем угодно на своем тайном языке, мы вас все равно не услышим, а мы попробуем хоть чуть прикоснуться к вашему секрету. Начали…

Разговор, естественно, шел по-английски: «ракушки» не могли слышать безмолвную речь. И был интересным: сначала о системе образования рогн в Японии, а потом неизбежно соскользнул на тему семейных отношений. Обе японки были не замужем и, поначалу стеснительно, расспрашивали о проблемах жизни с мужчиной. Потом разошлись, и уже Селине порой становилось неловко. Но вдоволь похихикали, так что мужчины с улыбками оглядывались от пультов.

Наконец приустали, Мадос встал и шутливо поклонился:

— Благодарю, очаровательные создания! Приборы что-то зафиксировали, но изучать результаты придется долго. Теперь отдохните, приглашаю попить чая.

И дальше было хорошо. Вышли в комнату отдыха, где Мадос элегантными движениями сервировал столик. Еще побеседовали за ароматным чаем. Было приятно, что Мадос восхищенно поглядывает на нее. Потом японки засобирались, а Мадос сказал:

— Леди Селина, не задержитесь немного? О вас в общественной базе данных сказано, что вы некоторое время жили в обители Предвечного света. Не расскажете о госпоже Ассоль? Феномен столь долгой жизни очень интересен с научной точки зрения.

Селина задумалась — стоит ли рассказывать и в каких пределах? — а Мадос тем временем проводил японок и коллегу. Вернувшись, налил еще чаю…

— Вы знаете, лучше сами приезжайте в Москву, — сказала Селина и отпила несколько глотков. — Мне неловко говорить о Наставнице за ее спиной. И кроме того, у вас есть своя Танцующая в Цветке.

— О, она гораздо моложе, — чарующе улыбнулся Мадос. — И не так обворожительна, как вы, леди Селина. В вашем лице словно живет таинственное пламя Огненного цветка.

Он наклонился и поцеловал Селине руку. Словно приятный электрический ток пробежал по телу. А Мадос пересел ближе, так что ощущалось тепло его тела. В комнате становилось прохладнее, за окном закружились хлопья снега.

А дальше стало не очень хорошо…

Стены комнаты почему-то плывут вокруг. Селина полулежит, а Мадос нависает над нею и гладит волосы, потом рука соскальзывает на грудь. Селина хочет возмутиться, но почему-то не получается, а касания руки приятны. Вот она забирается под блузку, и соски напрягаются от сладостных прикосновений.

Ее укладывают на диван, мужские руки скользят по бедрам, приподнимают юбку — а она ничего не может сделать, тело полнится безволием и негой. Сумерки обступают ее — это почти угас свет, — а сверху наваливается тяжесть. И кажется, будто толстый червь заползает в нее — ощущение сладостное и одновременно омерзительное.

Плафон лампы двигается на потолке — или это дергается ее тело? Всё быстрее и быстрее толчки — снаружи тела, и внутри него, — и вдруг неприятное жжение разливается внутри живота…

Илья с трудом приоткрывает глаза. Сколько же он проспал? Слабый розовый свет, и рядом что-то белеет — это Акихо. Все тело наполнено приятным изнеможением, столько раз оргазма еще не испытывал. Глаза снова неудержимо слипаются. Еще вздремнуть?..

Постель начинает медленно крениться, и тело соскальзывать — сначала по белой простыне, потом черной. Он падает, почему-то не ощущая ни дуновения на лице. Мягкий удар…

Его вздергивают на ноги, а впереди начинает разгораться мутный синеватый свет. Кое-как скашивает глаза, сначала направо, потом налево.

Справа от него белая маска, и слева от него белая маска. Сердце учащенно бьется от испуга, но потом успокаивается — это просто гейши с напудренными лицами! Наверное, вернулась первая, прихватив и другую, чтобы продолжить с ним какую-то изысканную игру… А следом по спине начинает сползать холодок: слишком жестки эти пальцы, они до боли стискивают предплечья, слишком неумолимо его влекут по смутно освещенному коридору. Да и глаз у масок нет!

Вот и арка выхода. Грубо толкают на каменные плиты, и едва удается привстать, но только на колени.

Площадь! Величественные здания вокруг, темное небо, и холодный голубоватый свет струится из-за колонн. Да это же Луна, только какая-то незнакомая, зловеще мерцающая, висит за ними!..

— Смотри на меня, раб! — звучит холодный голос.

С трудом фокусирует глаза на фигуре впереди.

Снова она! Белое, как маска, лицо, но здесь есть глаза — две щели в непроглядную темноту. Черные волосы шевелятся как клубок змей, а в руках у женщины кнут! Взмах — и боль ожигает голые плечи.

Да и весь он постыдно гол, между бедер свисает жалкий сморщенный пенис. Разве с таким играла Акихо?

— Забудь про Акихо! — снова раздается голос. — Забудь про Селину! Теперь ты мой, и может, я когда-нибудь позабавлюсь с тобой. Но пока…

Снова взмах кнута, теперь обжигает бедра, а мошонку пронзает невыносимо болезненная судорога. Илья кричит, и на лице женщины появляется третье черное пятно — растянутый в ухмылке рот.

«А-нон!». Некий звук раздается вдалеке, и в стылом воздухе веет странным ароматом, будто потянуло жасмином из комнаты Акихо. Но нет, это другой запах…

«А-нон! А-нон!». Звук раздается громче, от аромата кружится голова, и вдруг в ней проясняется.

Думай! Ты в мире лунной богини! Уже был в нем, вместе с Селиной. Только здесь безраздельно властвует демоническая Геката, и рядом нет ни Селины, ни Великой рогны, ни Тайши! Вспомни, что читал о заклинании демонов!

Однако в голове всплывают лишь жалкие обрывки средневековых заклинаний, которые цитировались в учебниках по теологии. Может, и помогли бы, но только тому, у кого горячая вера.

«Ка-нон! Ка-нон!..». Звук становится яснее, от него содрогается воздух. Женщина-демон поднимает безликую голову, черные щели глядят куда-то поверх плеча Ильи. Он с трудом поворачивает шею.

И видит ворота, висящие в пустоте — похожи на те, что ведут в парк Императорского дворца. В них женская фигура раскачивает колокол, до отказа натягивая веревку и отпуская ее.

«Канн-нон! Канн-нон! Канн-нон!..»

Звук становится оглушительным, колонны за спиной Гекаты покрываются трещинами, и вдруг разлетаются на куски. Ее белое покрывало начинает рваться, под ним темнота. Все же Геката пытается снова поднять бич, но ее уносит в синеватый сумрак, где кружатся осколки колонн. Кажется, вот-вот весь этот угрюмо-сизый мир обратится в пыль. Демонические существа подчиняются владетелю Темного чертога, но они не могут устоять перед Той, кто еще до Христа приоткрыла вората ада.

А Илью начинает уносить вверх, и вдруг, задыхаясь, он опять оказывается на постели. Лежит на спине, и Акихо встревожено глядит на него.

— Благодарю тебя, милостивая Каннон! — говорит она, и становится понятно, чей голос достигал той бездны, где очутился Илья. — Простите меня, господин. Я слишком увлеклась и истощила ваши силы более допустимого. Ваш дух оставил тело, глаза остекленели, и я уже хотела позвать доктора. А потом поняла, что за вами явились лисы-оборотни и уводят по темной дороге. Я стала читать молитвы милосердной Каннон и зажгла палочки деодара, его аромат непереносим для демонов. А потом все содрогнулось — и вы вернулись.

— Спасибо, Акихо, — говорит Илья, и голос кажется чужим. — Ты меня выручила… Минутку.

Он еще не совсем вернулся. По правую руку уютная комната Акихо, но по левую медлит угрюмый синеватый мир. Тело Ильи лежит на грани, вот-вот опять соскользнет в пустоту.

В пустоту… В «шуньяту». Что о ней сказала Селина? Что с ней самой?..

И вдруг становится ясно, здесь нет расстояний! Миг — и он оказывается рядом. Селина лежит в сумраке, полураздетая, и над ней нависает темная мужская фигура!..

Тело будто ошпарило, а его кто-то вырвал обратно могучей рукой. Схватился за карман, но его не было, рука скользнула по голому бедру.

— Акихо! — крикнул он. — Принеси трансид, он в кармане куртки!

Девушка исчезла, даже не накидывая кимоно. Через секунду протянула трансид.

Селины нет в сети! Так, успокойся… Обнаружение — они давно задействовали друг для друга эту функцию. Снова сюрприз, трансид Селины не регистрируется!

Спокойно! Рощин объяснял, что Ассоль заказала ему особый трансид.

«Квантовое обнаружение парного устройства»!..

Теперь есть! Селина на территории кэмпуса Хонго, сразу высветилась карта с красной точкой. Подробнее вникать в местоположение нет времени…

— Акихо, помоги одеться. С моей женой беда.

Мелькнула сумасшедшая мысль: с гейшей обсуждает проблемы жены. Но Акихо метнулась в сторону, торопливо обтерла его влажным полотенцем, уже подавала майку и трусы.

— В Токайдо есть ховеры?

— Ховеры только для полиции и экстренных служб. — Акихо тоже поспешно надевала кимоно. — Однако можно заказать мувекс экспресс, для него создается прямая трасса. Только стоит дорого. Заказать?

Илья почти выбежал в гостиную: — Да! И еще я должен заплатить.

Акихо с поклоном указала на столик, где лежал листок пластика. На нем была написана сумма, о которой договаривались.

— Вы не потребовали ничего сверх обычного, — слегка улыбнулась Акихо.

Илья поднес к листку трансид: «оплатить», и тут вспомнил. Без Акихо он не вернулся бы! Хотя может, и не попал в тот жуткий мир. Неважно…

— Акихо, вы ведь компаньонка у гейши. А если я хочу дополнительно отблагодарить вас?

— Переведите желаемую сумму на тот же счет, с пометкой «для Акихо». К этим деньгам никто не посмеет притронуться. Да, и оставьте «ракушку себе». Вам сейчас может понадобиться.

— Спасибо! Трансид, такую же сумму на тот же счет, для Акихо.

Девушка низко поклонилась, но Илья уже выбежал на улицу.

Снег! Он крупными хлопьями падает с темного неба, и огни небоскребов затуманились вдали. Их гораздо меньше — уже ночь.

Куда идти? Но тут под свет фонаря вынырнул мувекс, а следом на крыльцо выбежала Акихо.

— В экстренных случаях допускается въезд на территорию. Удачи!

Снег падал на ярко освещенную зелень, на волосы Акихо. Миг — и все отвернуло прочь.

— Мувекс, в кэмпус Хонго!

Туннель, а потом вокруг замелькали огни — мувекс несся в прозрачной трубе на высоте нескольких этажей. Более темное пространство показалось впереди — наверное, парк, — и мувекс пошел вниз.

— Кэмпус Хонго. На территорию въезд запрещен.

Над воротами двускатная крыша, как и в Ёта-мон, а проезд загорожен решеткой. Слева проход поуже и тоже решетка. Здесь же будка — видимо, для охраны. На все медленно падает снег.

Илья поднес трансид к панели, чтобы заплатить, но спохватился. Впустят ли его? То ли мысль, то ли некий образ стал всплывать в памяти…

— Мувекс, — приказал Илья, — жди здесь! Возможно, я совершу еще одну поездку.

Вышел и торопливо зашагал к будке. Охранник вышел навстречу, но слов Ильи явно не понял, и указал себе на ухо. Ну да, здесь же проходят студенты и преподаватели, все японцы, и «ракушка» им без надобности.

— Трансид, — торопливо сказал Илья, — переведи мои слова в японский текст. — И продиктовал:

— Моя жена на территории кэмпуса. С ней беда. Мне нужно срочно попасть внутрь.

На дисплее появились иероглифы, Илья повернул его к охраннику. Тот глянул, покачал головой и что-то сказал.

«Ракушка» перевела: — Нельзя. Обратитесь в полицию.

Очень захотелось плюнуть в бесстрастное лицо охранника, но что толку? Ладно!..

Илья поспешил к мувексу. В свое время удивил его игрушечный вид, и стал изучать подробнее. Удивительно, мувекс оказался довольно серьезной машиной. Мощные электромоторы на каждом колесе, капсула из сверхпрочных материалов, особая пена, заполняющая салон в случае катастрофы (при крайне интенсивном движении, несколько в год все же происходило). Большинство пассажиров не догадывались, что мувексом можно управлять вручную. Функция была зарезервирована для полиции, но, как выяснилось, трансид Ильи открывал доступ к скрытым возможностям. Несколько раз даже практиковался, естественно вне общественных трасс.

Он запрыгнул в салон: — Трансид, открой доступ к панели ручного управления машиной.

Высветилась невидимая ранее панель, а из пола выдвинулся штурвал и педали. Илья быстро коснулся нескольких квадратиков на панели. Убрать функцию запенивания, а то повиснет как муха в паутине. Выключить ВСЕ системы безопасности. Мувекс возмущенно пискнул, и зажглась красная надпись: «Все дальнейшие действия под личную ответственность водителя».

Наплевать! Илья развернул мувекс к решетке — не выглядит серьезной преградой, скорее декоративная, для законопослушных японцев. Надавил педаль до упора.

Впервые услышал, как в мувексе взвыли моторы. Машина рванулась вперед, а Илья изо всех сил уперся руками в приборную панель.

Удар! Громкий треск! Во все стороны полетели куски то ли дерева, то ли пластика, но прорвались! Илья все-таки ударился лицом о панель, кое-как выпрямился и едва успел отвернуть от фонарного столба.

— Трансид! — прохрипел он. — Выведи карту на внешний дисплей!

Все-таки хорошая электроника в XXIII веке: прямо перед глазами высветилась карта, по ней смещалась стрелка, отмечая положение мувекса. Скорее к красной точке, хотя весь мувекс дребезжит, и его кидает из стороны в сторону — хорошо, что аллеи пусты. Вот и нужное здание, в окнах темно.

И здесь охранник, выскочил откуда-то со стороны и держит что-то в руке! Разговаривать явно бессмысленно. Илья повернул так, что охраннику пришлось отпрыгнуть, а сам выскочил из еще движущейся машины. Не удержался на скользком асфальте, ну и не надо: кубарем полетел под ноги охраннику, и лишь щека онемела — разряд станнера прошел мимо.

Несколько раз стукнул стража порядка головой об асфальт, а станнер забрал себе. Входная дверь тоже заперта, но уже настолько рассвирепел, что выбил ее ногой. Так, красная точка слева. А если трансид Селины в другом помещении?..

Прямо в лицо ему открылась дверь. Полутемный проем, и в нем угольно-черная фигура. Но от дисплея, что продолжает светиться перед глазами, на ее лицо падает зеленоватый свет.

Мадос!

А позади него кто-то привстает.

— Илья? — слышен неуверенный голос Селины.

Вспышка гнева почти ослепляет, но кулак Ильи врезается в челюсть Мадоса. Тот отлетает в угол, звенит разбитое стекло.

— Селина! — кричит Илья и бросается к ней.

Все гаснет…

Понемногу приходит в себя. Голова раскалывается, тошнит, а перед глазами маячит что-то белое. Пытается опереться о него — это унитаз — и видит, что руки скованы наручниками. Едкая горечь подкатывает к горлу, и долго рвет. Не падает лицом в блевотину только потому, что кто-то удерживает за ворот.

Наконец спазмы переходят в сухие, потом перестают, и лишь трясет от озноба. Пытается встать, и его грубо вздергивают на ноги. Стоять помогает мужчина в синем жилете и кепи с каким-то значком — похоже, полицейский. Подталкивает к раковине и открывает воду. Кое-как удается прополоскать рот, а потом его ведут из туалета в помещение побольше, со скамьей посередине.

— Садитесь! — Надо же, «ракушка» так и осталась в ухе.

Кроме скамьи, в комнате только стол — с человеком в такой же синей форме за ним. Он молчит, и Илье тоже не до разговоров, второй раз переживает «отходняк» от станнера. Но штаны сухие, значит ограничились стандартным зарядом.

Внезапно распахивается дверь и появляется… Селина. Ее сопровождает мужчина вфуражке с золотистым гербом — явно офицер.

— Ты как? — обеспокоено спрашивает Селина и слегка прищуривается. — Ничего, жить будешь.

Человек за столом вскакивает, освобождая место для офицера. Тот садится и, поджав губы, разглядывает Илью. Наконец заговаривает:

— Вы совершили ряд серьезных правонарушений, — переводит «ракушка». — Вторжение на частную территорию, нападение на сотрудника полиции, значительный материальный ущерб. Вам грозит несколько лет тюремного заключения. Можете объяснить свои действия?

В горле еще саднит, но Илья с трудом выговаривает:

— Я должен был спасать жену.

— Ей ничто не угрожало. В Японии с уважением относятся к гостям из России, поэтому она и допущена сюда.

— Офицер, — сказала Селина. — Можно поговорить с вами наедине? Это крайне важно.

Человек за столом поглядел на нее с явным сомнением.

— Нет необходимости. Вам лучше отдохнуть. Вас проводят в отель, а завтра известят о времени разбирательства. Можете подыскать адвоката.

— Если я выйду отсюда, — твердо сказала Селина, — делу нельзя будет дать обратный ход. Речь идет о репутации Токийского университета. Пожалуйста, выполните мою просьбу.

Офицер, похоже, задумался, но потом кивнул подчиненным: — Выйдите.

Когда дверь за ними закрылась, Селина сказала:

— Я была изнасилована на территории кэмпуса. Если выгоните меня, я немедленно обращусь в медицинское учреждение, и у меня будут неопровержимые доказательства. Затем я подам официальное заявление. У вас будет грандиозный скандал.

— Что?.. — Не сразу дошло, но в следующую секунду Илья вскочил и бросился к двери. — Мадос! Я убью его!

Он словно застрял. Не двигались ноги, еще сильней связало и так скованные руки. В голове зазвенело.

— Надо же! — горько сказала Селина. — Я не смогла остановить насильника, но смогла удержать в капкане рогны собственного мужа. Илья, сядь! Кулаками тут не поможещь.

Илья постоял, тяжело дыша, а потом с трудом кивнул. Сразу отпустило, и он рухнул обратно на скамейку.

Офицер некоторое время молчал.

— Если так, — наконец сказал он, — я приношу вам глубочайшие извинения. Разумеется, будет оскорблением сомневаться в ваших словах. Мы немедля начнем расследование… Это все, что вы хотели сказать?

— Нет, — спокойно сказала Селина. — Если вы сейчас же отпустите моего мужа и не станете возбуждать дело, я тоже не буду подавать заявления.

Офицер облизнул губы, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Мне… надо посоветоваться с начальством. Вы не могли бы подождать? Еще слишком рано.

— Нет! — заявила Селина. — Если обследование проведут сейчас, время преступления будет установлено с точностью до минуты. Вы представляете заголовки новостей: «Жена российского миллиардера изнасилована на территории кэмпуса Хонго»? Но в разговоре про насилие ни слова. Изворачивайтесь, как хотите.

Офицера передернуло. — Хорошо, — выдавил он. — Пожалуйста, подождите.

Его вместе со столом окутало знакомое голубоватое мерцание. Селина усмехнулась:

— Ему очень неприятно будить начальство. Но еще ужаснее не поставить его в известность.

Ждать пришлось долго, наконец голубое мерцание погасло. На офицера было жалко смотреть. Он достал платок и вытер лоб.

— Леди Селина… — выговорил он. — Нижайше прошу прощения. Вы обещаете не подавать заявление?

— Да, — твердо произнесла Селина. — Ни слова, ни я, ни вы.

— Мы разберемся с этим Мадосом, пусть неофициально. Вышвырнем его из страны. Хотя границ уже нет, больше он сюда не попадет…

Когда выходили, Илья сказал:

— Неужели этот мерзавец так и не понесет наказания? Я…

— А ты предпочел бы остаться в японской тюрьме? — раздраженно перебила Селина. — Чтобы я мыкалась несколько лет одна? Полицейские не любят, когда их бьют, особенно в Японии. Но еще больше они боятся потерять лицо… — Она вздохнула: — Какой снег, будто в Усть-Нере!

— Как раз на Рождество, — сказал Илья. — Только что-то надоела мне Япония. Давай вернемся.

— А у меня еще более противоречивые впечатления, — грустно сказала Селина. — Давай.

Снова поехали поездом: самолеты не летали, а так удобнее — день пути, и Усть-Нера. Места им, разумеется, нашли, хотя менее удобные, в служебном купе.

— Надо же, а еще через сутки могли быть в Эдмонтоне, — сказала Селина, устраиваясь. — Но пока не хочу видеть госпожу Кэти. Чувствую себя… испачканной. Боюсь, ты станешь мною брезговать.

— Ну что ты! — Илья крепко обнял ее, и их качнуло вместе, поезд тронулся. — Это ты могла побрезговать мною… после тех трех дамочек.

— А? — слабо улыбнулась Селина. — Оказывается, и от мужниной неверности бывает прок.

Она высвободилась и легла на диван.

— Столько на нас свалилось! Начинаю бояться будущего. Пожалуй, я не послушаю госпожу Ассоль и поброжу, как она поэтически выражается, по коридорам времени. Я буду выглядеть странной, но не буди меня.

Она помолчала и сонно сказала: — Все начинается с пустоты…

В ее глазах появилась отрешенность, а потом они медленно закрылись. Дыхание становилось все реже. Тело раскачивалось, как у куклы — поезд набирал ход, вырываясь из Токайдо.

Илья уныло смотрел в окно — верно сказала Селина про Колесо фортуны: сначала подъем, а затем падение. И долго они будут раскачиваться на этих качелях?..

Где-то через час Селина открыла глаза. Потянулась, а потом села и неуверенно улыбнулась.

— Надо же, — сказала она. — Я не рискнула заглядывать далеко, только на десяток лет. Никаких развилок, о которых предупреждала госпожа Ассоль. Впечатление освещенной солнцем дороги: мы ездим по приятным местам, я больше занимаюсь делами образования, а ты вроде ударился в политику. И в постели все хорошо, — она прыснула. — Вот потом начинает сгущаться сумрак. Я увидела издали некую башню, мы то ли поднимаемся на нее, то ли падаем. Но я не стала заглядывать дальше. Госпожа Ассоль говорила, что я могу увидеть какой-то вариант, не обязательно самый вероятный, слишком поверить в него — и в результате он сбудется. Десять лет и так подарок судьбы, я о таком уже не мечтала.

— Это хорошо, — облегченно вздохнул Илья. — Выходит, мы не разбежимся.

— Да, никаких гейш я не увидела, — лукаво улыбнулась Селина. — Кстати, ты не рассказал, как прошло.

— Да так, — нехотя сказал Илья. — Было стыдно и приятно одновременно. Я ведь не испытывал к ней особых чувств, но она меня раскачала. Очень изощренная техника.

— Не расскажешь подробнее?

— Разве что ночью на ушко. Но вообще с тобой лучше. Ты гораздо чувственнее, затягиваешь, как в омут.

— Попробовал бы сказать, что со мной хуже, — с легкой угрозой сказала Селина. — Как-никак, я Селайна. Только вот с Мадосом все вышло плохо… Что-то в нем есть, притягательное и зловещее одновременно.

— Встречу снова, — угрюмо сказал Илья, — еще раз набью морду.

Селина усмехнулась: — Что-то мне подсказывает, что вы встретитесь, хотя себя при этом я не вижу. А вот морду набить не получится… И еще. Как ты узнал, что я в беде? Мадос попросил отключить все трансиды, якобы создают помехи для аппаратуры.

— Все было очень странно. Когда… мы с гейшей закончили, я провалился в сон. Из тех, что не простой сон. О нем я лучше расскажу позже. А потом оказался в очень странном месте — наверное, в той пустоте, о которой ты говорила. Увидел тебя и ощутил, что тебе плохо.

— Надо же, — покачала головой Селина. — На то, чтобы овладеть таким умением, уходят годы. Я говорила, как нас изнуряла госпожа Ассоль, и то получилось не скоро. А тебе хватило приятно провести время с гейшей.

— Нет, — сказал Илья. — Там было не совсем приятно. Ладно, я расскажу…

За окном бежали заснеженные поля, где-то к востоку остался Шинго с японской могилой Христа.

Глава 9

9. Шестнадцатый аркан: «Башня» (The Tower)

Изображает башню, которая рушится от удара молнии. С вершины падает корона, падают мужчина и женщина. Символизирует разрушение башни амбиций и преодоление привязанностей «эго» к материальному плану. Карта позитивного начала.

Десять лет спустя: Ученик

Его выбросили прямо в снег. Он покатился по насту, обдирая локти и колени, а глайдер обдал его снежной пылью и взвился в небо. Кое-как встал на ноги — ветер обжигал лицо и леденил тело. Оглядел себя: содранная кожа — ерунда, из одежды только грубые короткие штаны с пристегнутой к поясу «конагитаной», малой алебардой. Хорошо, хоть оставили башмаки. Сориентировался по солнцу — светлому пятну в свинцово-сером небе — и пошел.

Где-то в снежной круговерти хижина — там тепло, там жизнь.

Наконец она появилась, смутная тень среди летящего снега. Не останавливаясь, он нырнул вправо и упал в ложбинку за снежным застругом. Ободрал грудь, но это тоже ерунда. Зато успел, рядом раздался тупой звук — это в наст вонзилась стрела.

Лежать нельзя, у него меньше секунды. Кувырок — лучше опять вправо: стрелок наверняка думает, что изменит направление. Стрела снова просвистывает мимо. А теперь сумасшедшими зигзагами сквозь летящий снег — тот скрадывает перемещения, но все равно вероятность меньше половины.

Повезло, очередная стрела лишь рассекла кожу на предплечье, а следом он уже кубарем летит под бревенчатую стену. В «мертвой зоне» его не достать, только нужно держаться в стороне от бойниц. Очередь за конагитаной, но прежде надо найти дверь.

Согнувшись и прижимаясь к стене — за угол. Есть! Но дверь придется рубить с дальней стороны, с ближней не размахнешься. Рубить толстые доски из неудобного положения трудно, а вдобавок надо следить за бойницей с другой стороны двери — вдруг противник высунется. Так и есть, появляется краешек головы и рука с мечом. Взмах алебардой, меч падает на снег, и враг с проклятием исчезает. Снова во все стороны летят щепки.

Готово, дверь перекашивает — похоже, он вырубил петли! Руки сводит судорогой от напряжения. Удар ногой, и дверь со скрежетом отворяется внутрь. Тут же со свистом из проема вылетает стрела.

Нельзя медлить!

Он прыгает внутрь, еле удерживается на ногах, но сразу резко качается корпусом влево. Техника «маятника» не спасет от пули, но не слишком опытного стрелка из лука вполне может сбить с толку. Вторая стрела только рассекает кожу на пояснице.

Противник одет так же, с предплечья стекает кровь. Конагитаной по темени! В последний миг поворачивает рукоятку, чтобы удар пришелся обухом. Вывести врага из строя, не убивая, дает больше баллов. Следом хватает обмякшее тело и выбрасывает за дверь — потом подберут. Быстро оглядывается.

На полу лежит девушка — связана и тоже лишь в коротких кожаных штанах. Лезвием алебарды он перерезает веревки, потом выдергивает изо рта кляп. В ответ девушка плюет ему в лицо. Он смеется и рывком сдирает с нее штаны.

— Ты моя добыча!

Замечает тусклый блеск в руке девушки, перехватывает ее и прижимает к полу.

— Выброси ножик! — цедит он. — Расслабься. Я тебя заслужил.

Расстегивает свои штаны и опускается на нее. Та пытается отбиться коленями, а свободной рукой колотит его по спине. Он рычит от вожделения и грубо вторгается в ее плоть. Она кричит, и лицо искажается от боли… но потом уже не только от боли. Пальцы выпускают нож, а голова дергается по полу.

Здесь тоже надо спешить, и он быстро кончает, вдавливая ягодицы девушки в пол. Снаружи доносится свист турбин опускающегося глайдера, и он вскакивает. Замечает на стене полушубок, накидывает на голое тело и, прихватив конагитану, выпрыгивает из хижины.

Глайдер покачивается на опорах, открываются обе дверцы и выходят двое. Он сгибается в поклоне.

— Приветствую вас, господин Ануп и госпожа Халь!

Темнота…

Шло заседание городского совета, посвященное обустройству «Индигирской тропы» в районе знаменитых кигиляхов Усть-Неры. Члены совета в основном присутствовали виртуально. В ухе неприятно завибрировало — экстренный вызов. Илья глянул на дисплей, трансид превратил голосовое сообщение в текст: «Господин мэр, на лицей совершено нападение. Учащиеся заперлись в классах, все двери заблокированы. Полиция прибыла на место. Директор».

Мерзкий холодок протек по спине — похоже, случилось то, чего давно опасался. Хорошо, что Селина уехала в Магадан… Стоп, не о том беспокоишься! Илья повернулся к заместителю:

— Вадим, проводи заседание без меня. Я по срочному делу.

Почти выбежал из мэрии и сел в глайдер, сейчас не до вызова мувекса. Через три минуты был на окраине, где среди лиственниц стояло здание лицея. Долго выбирали место с Селиной.

Близко не подпустили, светились красные линии лазерного ограждения. Илья выпрыгнул из глайдера и поспешил к кучке людей в форме. Жаль, что полиции в Усть-Нере так мало. Хотя обычно она не нужна.

Обошлись без приветствий.

— Кто? — спросил Илья у шерифа (привычное «начальник городского отдела полиции» давно кануло в Лету). — Есть ли жертвы? Какие требования?

— О напавших ничего не известно, требований не поступило. — Голос шерифа вздрагивал, ничего подобного в провинциальной Усть-Нере раньше не случалось. — Судя по камерам наблюдения, четверо в масках. Убили охранника на входе. ИИ немедленно подал сигнал тревоги и приказал детям укрыться в классах. Двери заблокированы, напавшие пытаются их взломать. Хорошо, что вы установили повышенной надежности.

Да, на двери не поскупились. Выломать не получится… однако, можно взорвать.

— Не пытались применять взрывчатку?

— Пока нет. Но у них есть огнестрельное оружие!

В голосе паника — естественно, такое оружие давно не в ходу.

— Вы будете штурмовать? Надо быстрее, пока не пробились в классы! По команде, ИИ откроет выходы на улицу.

— Мои люди не готовы противостоять огнестрельному оружию. Я вызвал спецназ из Магадана, будут через час.

— Тьфу! — сплюнул Илья. Но чего ждать от провинциальных полицейских? Привыкли полагаться на станнеры, а идти против пуль… Да и спецназ, одно название. Разве что должны быть бронежилеты. Но пока долетят…

От злости он до боли стиснул кулаки.

— Я пойду внутрь. Попытаюсь что-нибудь сделать. Действуйте по своему усмотрению.

Кинулся к глайдеру: — Домой!

Влетел в гостиную и достал из сейфа тазер. Повезло, Тайша лежит на своем любимом матрасике!

— Тайша, мне нужен проводник в темном месте. Только это может быть опасно. Пойдешь со мной?

Рысь пружинисто встала на лапы:

«Конечно, хозяин. Мне скучно без охоты».

— Поехали!

Глайдер остановился у склада школьных принадлежностей, виден только угол лицея. В двери простой замок, откроет любой из администрации. Но в полу неприметный люк с замаскированным сканером — могут открыть только мэр, директор школы и начальник полиции. Пока возился у двери, капли холодного весеннего дождя начали стекать по лицу. В такой же прохладный весенний день когда-то говорили с Селиной…

Разговор состоялся еще несколько лет назад в Эдмонтоне, куда часто наезжали: Илья, чтобы обсудить очередные вопросы с Джозефом, а Селина побеседовать с госпожой Кэти и прогуляться по магазинам.

— Госпоже Кэти нравится эта идея насчет гуманитарных лицеев, — сказала Селина. — Она в свое время слишком увлеклась политикой. Но она сделала странное предупреждение, мы должны максимальное внимание уделить безопасности.

— Зачем? — пожал плечами Илья. — Все-таки сейчас безопаснее, чем в мое время. Вот тогда случались даже захваты заложников.

— Максимальное внимание! — повторила Селина. — Госпожа Кэти слов на ветер не бросает.

— Ладно, — сказал Илья. — Мы как раз собираемся строить здание лицея в Усть-Нере, поговорю с архитектором.

А еще перечитал заметки отца. Все-таки как старательно он записал все, что могло пригодиться сыну. Хотя совсем его не знал…

Войдя в загроможденный склад, Илья коснулся скрытой панели, и в полу бесшумно открылся люк. Идея, подсказанная отцом — тайный подземный ход внутрь здания лицея, так что при необходимости спецназ может проникнуть в него незаметно. Только у спецназа есть очки ночного видения, а у Ильи нет. И свет включать нельзя, вдруг увидят на том конце туннеля.

«Тайша, вперед! — Илья перешел на безмолвную речь. — Ты будешь моими глазами. Предупреждай о преградах и опасностях. Когда будем выходить из туннеля, отступи за мою спину, а лучше возвращайся».

Пошли, некоторое время тусклый свет еще падал сзади, и рысь скользила в нем смутной тенью. Вскоре полностью стемнело, но никаких преград не встретилось. Наконец Тайша остановилась, и ее жестковатый хвост мазнул по руке Ильи, сжимавшей тазер. Темно, хоть глаз выколи.

«Тайша, ищи замок. Чуешь кого-нибудь за дверью?»

«Никого».

Тайша осторожно взяла его руку в пасть и повела по стене. Вскоре пальцы коснулись пластинки сканера. Знакомый холодок по спине, чувство собранности. Словно на охоте в тайге Омолона, как давно это было…

«Тайша, назад!»

Он поднял ствол тазера, дверь отодвинулась. Вышли в цокольный этаж, в тусклом свете аварийных ламп виднеются душевые кабинки и небольшой бассейн — для тех детей, кто только учится плавать и стесняется перед сверстниками.

Пусто.

Илья осторожно пошел вдоль бассейна. Кажется, рысь увязалась следом, но не до нее.

Лестница на первый этаж.

Из-за двери доносится грохот — похоже, крушат топорами двери в классные комнаты. Зачем, взять заложников? Какие-то дилетанты, не припасли взрывчатку. Хотя это к лучшему.

Грохот все же не рядом, а в другом конце коридора, а то и на втором этаже — можно рискнуть и выглянуть.

«ИИ, разблокируй дверь из цоколя на первый этаж!» — Давно настроил трансид на понимание внутренней речи, хотя пришлось согласиться на простенький имплант.

Пробует ручку, та подается, и он приоткрывает дверь. В промежутках между ударами слышны звуки поблизости, как будто всхлипы. Открывает дверь шире.

На полу коридора какая-то шевелящаяся куча — не сразу понимает, что происходит. Брыкаются голые ноги, сверху навалилось что-то темное с белым…

Да это насилуют ученицу — кто-то задрал форменную юбчонку и зажимает рот пятерней!

От ненависти перехватывает дыхание, но хорошо, что не бросил тренировок — подскакивает ближе и всаживает заряд из тазера в дергающиеся ягодицы. Насильник обмякает, однако сразу прорезается отчаянный девичий крик.

Черт! Илья бросается к углу коридора — теперь ясно, что грохот доносится из-за него. Не успевает, навстречу выскальзывает гибкая фигура, тоже в темном. От грохота выстрела закладывает уши, но прицелиться толком не успевают, и пуля свистит мимо. Второй раз Илья выстрелить не дает, электроды впиваются противнику прямо в лоб.

Человек оседает на пол, но из-за него появляется другой!

У этого пистолет нацелен прямо на Илью, вряд ли удастся уйти от пули. Все же резко качается в сторону, хоть отчасти собьет прицел…

Раздается режущий уши визг, словно наждак проходится по нервам. Из-за спины вылетает рыжий комок и оказывается на груди человека с пистолетом.

Тайша! Когти молниеносно рвут лицо и шею, но раздается приглушенный выстрел, другой…

Рысь отбрасывает, однако и пистолет летит на пол. Противник с отчаянным воплем вскидывает руки к лицу. Илья хватает пистолет с пола и кидается к Тайше.

Та хрипло дышит, мех быстро темнеет от крови, по полу растекается красная лужа. Широко открытые глаза еще яростны, но быстро тускнеют. И вдруг в них появляется что-то еще… Мягкое янтарное сияние озаряет глаза Тайши.

«Госпожа… Бастет… — прерывисто звучит в голове Ильи. — Как хорошо… Ты зовешь меня… Я иду…».

Глаза потухают, тело рыси дергается в последний раз и застывает. Тайша умерла!

Вне себя от горя, Илья вскакивает и кидается к входной двери. Где-то еще один террорист, но нужно впустить полицию.

«Открыть главный вход!»

И кричит в распахнувшуюся дверь: — Трое террористов выведены из строя. Четвертый где-то прячется. Их надо взять живыми. Подстрахуйте меня!

Возвращается осторожно, с трофейным пистолетом в руке. Старинный «Макаров», и где только взяли? Хотя разве трудно изготовить детали на принтере в тайном месте, а потом собрать?

Осторожность оказывается не лишней. Четвертый из напавших как раз склонился над тем, кто насиловал девушку — что-то сделал и выпрямился. Не обращая внимания на хныкающую жертву, поднес руку ко рту…

— Нет! — крикнул Илья, бросаясь к нему.

И опоздал. Последний террорист согнулся, а потом осел на пол. Илья оглянулся на того, чье лицо растерзала Тайша. И тот больше не издает ни звука, лежа с пеной у рта. Отравили! Как и того, кому он попал из тазера в лоб. Контрольная зачистка, как в старых боевиках…

Вместе со спецназом в большом ховере прилетели два следователя — и сразу стали опрашивать преподавателей, а большинство учащихся отпустили домой. Еще до этого тела напавших и их оружие — топорики на длинных ручках и пистолеты — погрузили в ховер. Осмотрели глайдер террористов — память автопилота стерта, видимо шли на ручном управлении. В лицее, кроме изнасилованной девушки, никто не пострадал, двери выдержали. О мотивах нападения, естественно, пока ничего не узнали.

Селина примчалась уже вскоре. Илья с директором осматривали повреждения, когда ее ховер опустился за оградой лицея.

— Еще одно нападение! — закричала Селина, едва увидев Илью. — В Якутске. Не менее двадцати погибших.

Она пошатнулась, и Илья еле успел подхватить ее. По щекам текли слезы, ее трясло. В кабинете директора включили холораму. О нападениях на два лицея фонда Кэти Варламовой сообщали все каналы. В Якутске произошла трагедия: неизвестные в масках тоже застрелили охранника, ворвались в лицей и стали рубить учащихся топорами. Двадцать убито, примерно столько же ранено, некоторые тяжело. Жертв могло быть и больше, но напавшие неожиданно оставили лицей и скрылись на глайдере. Только после этого появилась полиция.

Илья до боли стиснул кулаки: — Они не собирались брать заложников! Цель — только устрашение. Непонятно, зачем… Селина, нужно немедленно приостановить занятия во всех лицеях вашего фонда. Сколько их?

— Семьдесят… четыре, — Селина не отрывала глаз от картин залитых кровью коридоров. — Я так гордилась этим … — и она заплакала снова.

Илья решительно выключил холораму.

— Выведи мне номера всех комитетов по образованию, которым подчинены эти лицеи. Я сам оповещу их… Ох, какой же я идиот!

От нахлынувшего отчаяния даже затошнило.

— Ты о чем? — Селина пыталась вытереть платочком слезы.

— Нам сказали принять МАКСИМАЛЬНЫЕ меры безопасности. А я, дурак, увлекся романтической историей отца, как они спасали госпожу Кэти Варламову. Тайные подземные ходы…мне показалось, что это хорошая идея. Трижды осел!

— Но у нас всего одна пострадавшая.

— Если бы они взорвали двери, вышло бы, как в Якутске. Такое впечатление, что они еще не наигрались… Ладно! Сколько времени сейчас в Москве? Семь утра, сойдет. Трансид, свяжись с начальником Службы безопасности концерна «Всемирные магистрали»… Виктор, извини за ранний звонок. У нас в Колымской автономии и в Якутии трагедия. Потом расскажу, или узнаешь из новостей. Сколько у нас запасено полицейских роботов для узловых станций?.. Тридцать? Срочно заказывай еще сорок четыре, оформим как спонсорскую помощь фонду Кэти Варламовой. Вопрос о финансировании поставлю на заседании правления, но если нужна предоплата, заплачу из своих. Всё как можно быстрее. Пожалуйста.

Он опустил трансид: — Селина, через все комитеты по образованию проведи положение о постоянном дежурстве полицейских роботов в лицеях. Наверное, понадобится согласие родителей и еще курс для учащихся о правилах поведения в зоне действия роботов. С ними шутки плохи. Эх, как же я не догадался раньше!

Селина заталкивала платок в сумочку: — Не убивайся, Илья! Сто лет ничего подобного не было. Кто же знал, что такое может повториться. Ты и так немало сделал.

— Но не всё, — горько сказал Илья. — А еще и Тайша погибла, тоже из-за меня.

Селина ненадолго прикрыла глаза. Когда открыла снова, они были такой холодной синевы, какой раньше не видел.

— Еще одно, — сказала она. — Как я поняла, все нападавшие мертвы. Мне надо глянуть на их тела. Где они?

Вышли во двор, укрытый лиственницами от ветров. Ховер еще не улетел: следователи реконструировали действия террористов, а их машину охранял обычный полицейский.

Откройте дверь, — сказала Селина, — я осмотрю тела.

— Нельзя! — запротестовал полицейский, но Селина глянула так, что его шатнуло. Трясущейся рукой отпер дверь, и Селина вошла в машину.

— Илья, оставайся снаружи! — бросила она.

— Извините ее, — сказал Илья. — Она у меня рогна и все остро переживает. А это, по сути, ее лицей.

— Что рогна, я заметил, — сказал полицейский, вытирая со лба пот. — Как вы только с ней выживаете?

В полуоткрытую дверь было видно, как Селина подолгу наклоняется над каждым из мертвых тел. Наконец вышла, и вид у нее был похуже, чем у полицейского: лицо посерело, а волосы липли ко лбу.

— Я пыталась извлечь образы из их угасающих аур, — хрипло сказала она. — Может, что-то удалось, но я…

Она покачнулась и рухнула прямо на руки Ильи.

Для расследования преступлений была создана объединенная следственная группа. Илью пригласили на заседание в Якутске. Как оказалось, образы ДНК погибших в Усть-Нере террористов отсутствовали в медицинских базах данных. Но личности родителей, а следовательно и их самих, естественно, смогли установить. Истории были однотипные: родители развелись или вообще не состояли в браке, детей отдали в приюты, а потом их следы терялись. Как это оказалось возможно при нескольких уровнях защиты прав детей, было непонятно. Наверное, именно из-за этих нескольких уровней. Но это был предмет отдельного разбирательства, а пока нужно было установить, откуда явились террористы: возможны были новые нападения. Но этим тоже должны были заниматься специалисты, а пока Илья со стесненным сердцем вернулся в Усть-Неру.

Окна дома были темны. Селина сидела в полутьме, гостиную освещали только отсветы из холорамы. Там сменялись изображения девушек — блондинки, шатенки, вообще с разноцветными волосами. Но все красивые и нарядные, с веселыми лицами.

— Там были в основном девушки, — горько сказала Селина. — Естественно, это гуманитарный лицей, с педагогическим уклоном. Они могли бы жить, влюбляться, воспитывать детей. И все умерли… Какая же мразь это сделала? Сожгла бы их, не задумываясь, но они трусливо попрятались. А лицей в Якутске придется закрыть, невозможно вести занятия в стенах, забрызганных кровью… — и она расплакалась.

Илья сел рядом, привлек к себе, стал успокаивать. Хотя была ночь перед полнолунием, о занятиях любовью не было речи. На следующий день кремировали Тайшу.

— Я отвезу ее на Алтай, — с горечью сказала Селина. — Туда, где она была счастлива, бродя по лесам.

— Я с тобой, — сказал Илья. Дважды Тайша спасала ему жизнь. Да и привык к ней, последние годы она почти неотлучно жила с ними в Усть-Нере. «Стареет, — с улыбкой сказала Селина. — Век кошек короче людского. И семьи они не заводят, это мы стали ее семьей»…

Полная луна стояла над горами, где еще лежал снег. Селина пошла по бледной траве, развеивая пепел из урны.

— Пусть твой дух витает в этих местах, Тайша. Впрочем, дух веет, где хочет, и ты свободна. Думаю, мы еще встретимся, может быть в твоем мире, где животные избавлены от страданий.

Она остановилась.

— Луна полная, и я — Селайна. Илья, на время я оставлю тебя. Мне нужно в наш особый мир, потому что я недостаточно подготовлена, чтобы противостоять злу. Помнишь, когда я училась на спецкурсе, то порой пропадала на целый день? Это старшая рогна уводила меня в тот мир, а там протекали недели. В этот раз я буду отсутствовать дольше. Но я вернусь. Я всегда буду возвращаться, пока ты этого хочешь.

Илья сглотнул от неожиданности.

— А как ты попадешь в тот мир… без старшей рогны?

Селина подняла обе руки к луне.

— Госпожа Селена, я делилась с тобой всем, что мне дорого. Помоги мне и ты…

Губы ее продолжали шевелиться, но звук словно обрезало.

— А на что похож тот мир? — в панике спросил Илья, и в ответ явственно донеслось:

— Вообрази, что ты живешь среди полярных сияний. И тебя непрерывно бьет током. Надо научиться управлять неземными энергиями, если хочешь выжить.

Свет луны превратился в нестерпимый блеск. И в столпе белого огня растворилось лицо, руки и тело Селины…

Илью держали в курсе расследования, но откуда явились напавшие, пока не удалось выяснить. Чтобы не впасть в уныние — от Селины не было никаких вестей, — он с головой погрузился в работу: во всех лицеях фонда Кэти Варламовой монтировались отсеки для полицейских роботов и устанавливались системы безопасности класса «Б», всего на уровень ниже высшего. Весенние каникулы для учащихся пришлось продлить.

Наконец снова пригласили на заседание следственной группы.

— Удалось приблизительно установить район, откуда прилетели террористы, — сказал Илье глава группы, майор. — В Усть-Неру они прибыли с запада, а в Якутск с северо-востока. В ваше время было бы проще, существовала единая система управления воздушным движением. Сейчас она действует в основном для ховеров, поэтому точно определить место старта мы не смогли. В районе, где пересекаются эти траектории, нет населенных пунктов, только заброшенные горные выработки. Все равно их проверяем, но пока безрезультатно. Вы лучше знаете эти места, может есть какие-то идеи? Вот эта красная дуга указывает дальность полета глайдеров без подзарядки.

В воздухе повисла карта: горные хребты, реки, изредка временные поселки, а жилые поселения сплошь с пометкой «бывшие». Похоже, за сто лет этот район так серьезно и не освоили. Ну да, полюс холода, и где нужно, выгоднее доставить вагончики для вахтового поселка.

Одно название что-то затронуло в памяти.

— А поселок Горный вы проверяли?

Майор покачал головой: — Пока нет. Он полностью заброшен, спутники не регистрируют никакой активности.

— Это сейчас, — задумчиво сказал Илья. — Смотрите, он на равном удалении от Якутска и Усть-Неры, удобная база.

В голове вертелось: «И отец что-то любопытное писал о нем». Но добавлять это не стал, а попросил:

— Если полетите туда, возьмите меня.

— Хорошо, — согласился майор. — Ховер большой, на всякий случай берем группу спецназа. Завтра и полетим, утром заедем за вами. Прихватите оружие.

Дома перечитал записи отца, но там было немного: «Элизу и Ассоль похитили и увезли в Горный. Там есть храм Трехликого, а в нем вход в Темный коридор, как и в Петербурге. Я рискнул войти в него, хотя никому не советую этого делать — коридор неподвластен людям. Мне повезло, и я смог освободить жену и дочь. Я не смею приводить деталей».

Да, о чем-то или о ком-то отец явно умалчивает. Даже о Румате рассказал, а тут остерегается. Но, по словам бабушки, он побывал в Темном чертоге. И еще она упоминала какой-то клинок кармы… Ладно, и за это спасибо. Словно откуда-то издалека отец все-таки пытается направлять его.

Ховер был тот же, размером с автобус прежних времен, и летел быстро. Менее чем через час уже опускались в Горном. Полуразрушенные здания среди заснеженных отрогов, а в стороне бетонная полоса — наверное, бывший аэродром. Посадочная площадка свободна, кое-где не успели растаять сугробы. Неуютный вид — наверное, таким когда-то станет и поселок при их руднике. Илья вздохнул и пошел к выходу.

Спецназ рассыпался, создавая оцепление. Станнеры наготове, за плечами автоматы. Хотя вряд ли все это понадобится, датчики не обнаружили с высоты ничего живого. Из багажного отсека выплыли роботы — с детекторами следов металла, пластика, ДНК и прочего. Два будут методически прочесывать поселок, а еще с одним отправились к зданию бывшего управления. От него остались руины — похоже, кто-то взорвал. Позади виднелось здание с куполом, а точнее бывшим куполом — от него оставались только металлические фермы. Наверху сохранился покосившийся крест, средняя перекладина длиннее других.

— Майор глянул на него: — Такие ставили на ранних храмах Трехликого, чтобы замаскировать под православный. Но этот давно не действующий.

Да уж. Дверь сорвана с петель, а когда вошли, под ногами захрустело крошево поликарбоната. Возле стен намело снега. По пустому залу гуляют сквозняки, глубокие ниши в стенах пусты.

— Смотрите! — майор повернул налево, где проход закрывала стальная дверь. Подергал ее, а потом внимательно оглядел. — Похоже, что заварена. И странно, как будто изнутри.

Наверное, где-то там вход в Темный коридор. Не хотят, чтобы его обнаружили.

— Но достаточно давно, — сказал майор, поднимаясь с колен. — Вряд ли это связано с нашим расследованием.

Когда шли обратно, Илья замедлил шаги: в намете снега угадывался оплывший отпечаток трехпалой лапы. Он не стал ничего говорить, и они вышли из бывшего храма.

Илья предпочел остаться в ховере, а майор ушел к своим людям. Спустя час позвонил:

— Кажется, мы нашли. Подходите, даю направление.

Илья спрыгнул на бетон, плотнее застегнул куртку и пошел в сторону, куда указывала стрелка на дисплее. Вышел к двухэтажному зданию — большинство окон разбито, но часть заделана прозрачными панелями. Периметр охраняют спецназовцы, а впереди дома старое кострище. Майор поманил из двери.

— Вот, — сказал он, проведя Илью по захламленному коридору, — в этой комнате кто-то жил.

Комната пуста, вдоль стен голые металлические кровати. Несколько специалистов сканируют каждый сантиметр пола и стен.

— Похоже, матрасы и спальные принадлежности сожгли на костре. Однако, судя по молекулярным следам, здесь некоторое время проживало несколько мужчин и одна женщина. По возможности реконструируем ДНК в лаборатории. Я посылаю ховер за дополнительным оборудованием. Вы хотите остаться или вернетесь в Усть-Неру?

Илья оглядел комнату, в ней словно затаилась зловещая пустота.

— Пожалуй, вернусь. Я думаю, это они.

Селина появилась через несколько дней, когда уже не знал, куда деваться от тоски. Просто оказалась дома, когда вечером приехал с работы. Он долго обнимал жену.

— Ты исхудала. Там недокармливали?

— Не то слово. — Селина мягко высвободилась. — Есть порой нельзя было по несколько дней, хотя рогны завели там примитивное сельское хозяйство. В холодильнике завалялось что-нибудь? Я согласна даже на пельмени.

Пока управлялась с пельменями, Илья смотрел на нее.

— Ты стала красивее, — с улыбкой сказал он. — Этакой хищной голодной красотой.

— Сейчас ложкой врежу, — пообещала Селина. Покончив с пельменями, удовлетворенно вздохнула. — Теперь в ванную. А потом в постель. Больше всего я изголодалась по мужу…

Утром не спешили вставать, работа подождет.

— В Горном действительно останавливались они, — продолжал рассказ Илья. — Те, кто атаковали наш лицей, это уже установлено точно, и вероятно те, кто совершил нападение в Якутске. Все восемь молодые люди, но было и двое постарше, мужчина и женщина.

Селина сладко потянулась:

— Мне кажется, это наши старые знакомые, Ануп и Халь. Образы в аурах тех умерших…

— СТОП! — Илья даже привстал на постели. — Ну и глупец! Я же видел сон, только потом забыл.

— А о чем сон? — лениво спросила Селина.

— Сейчас расскажу. — Все снова предстало перед глазами с леденящей ясностью…

Его выбросили прямо в снег. Он покатился по насту, обдирая локти и колени, а глайдер обдал его снежной пылью и взвился в небо…

— Мне же ясно показали, что Ануп и Халь снова в игре, — уныло закончил рассказ Илья. — Этот мальчишка и те, кто напал на лицеи… наверное, их много. Это и есть тот легион, о котором мы слышали раньше. Умно — пораньше вырвать из общества, чтобы оставить меньше информационных следов, воспитывать как волчат, пока не превратятся в матерых волков. Как раз прошло немало времени после встречи с той парочкой.

Селина давно сидела, обхватив колени руками.

— Илья, как я поняла, тебе были доступны мысли и эмоции этого мальчишки? Такого не бывает в обычном сне. Тебе снова послали особый сон, и наверное Великая рогна. Только ты не очень восприимчив к касаниям тонкого мира, тебе тоже надо поголодать пару месяцев.

— Толку в таких предупреждениях, — угрюмо сказал Илья. — Даже если бы запомнил, все равно лишь теперь стало понятно.

— Ну, обычно так и бывает, — рассеянно сказала Селина. — Это надо же, тебе, а не рогне посылаются вещие сны. Что ж, теперь я знаю, кого искать. Остается понять, где? — И она недобро прищурилась…

Снова поговорил с майором. После того, как вспомнил тот сон, в голове стала складываться некая картина.

— Вы можете запросить статистику по изнасилованиям в мире? Я пытался через трансид, но получил ответ, что это закрытая информация.

Майор пожал плечами: — Сейчас это довольно редкое преступление. Зачем, если есть дворцы наслаждений? Хотя, давайте попробуем.

Спустя несколько минут в воздухе повисла карта мира с многочисленными графиками. На ней выделялось два красных кружка.

— Среднестатистический фон заметно превышен в двух местах, — сказал майор. — Одно в Латинской Америке, а другое — Петербург. Думаете, это результат деятельности тех, кого вы называете легионом?

— Подозреваю. Наверное, их воспитывают как хищников, и они смотрят на девушек и женщин, как на добычу. Надеюсь, там составили генетические паспорта преступников?

— Скорее всего. Но особенность таких преступлений в том, что они далеко не всегда регистрируются. Почти у всех девушек есть прививка от беременности. Поплачут, сходят во дворец наслаждений и всё забудут.

— Все же пошлите в Петербург наши материалы. Вдруг отыщется след?

«В Петербурге, под храмом Трехликого, была своего рода тюрьма, где держали рогн. Юных, в ком пытались извратить Дар, и взрослых, превращенных в рогн Охотниц. Во время моего визита в город тюрьма была уничтожена, а рогны выпущены на свободу. Но я не уверен, что этим все кончилось. Возле храма велось некое строительство…».

— И еще, — продолжал Илья. — Сохранился ли в Петербурге храм Трехликого? Более ста лет назад он существовал на левом берегу Невы, ближе к устью.

— Сейчас посмотрю.

Майора окутало голубое мерцание, и спустя пару минут погасло.

— Да, храм сохранился, на том же месте. — Майор с интересом смотрел на Илью: — Сегодня же пошлю генетические образы наших мертвяков. Поиск по общественным базам ничего не дал, но теперь мы сможем получить разрешение на доступ к личным данным.

Через день он вызвал Илью по защищенной линии.

— Один из этой четверки наследил в Петербурге. Изнасилование, два года назад. Более того, тамошние ребята негласно провели сбор рассеянной генетической информации. Как будто этот и еще один отметились как раз в окрестностях храма. Конечно, здесь достоверность не выше пятидесяти процентов. Но привлекли рогн, и те обнаружили энергоинформационные отпечатки всех четырех — спасибо вашей жене. Так что отправляем десант в Петербург.

— Можно я с вами? — попросил Илья. — Как видите, от меня есть толк. И жену возьму, она курирует фонд Кэти Варламовой, и у нас личный интерес в этом деле…

Вместе с группой из Якутска набралось двадцать человек, а спецназ обещали выделить в Питере. Был дорог каждый час (вдруг случатся новое нападение), поэтому Илья заказал стратоплан — ими пользовались только в экстренных случаях. Он вылетал из аэропорта Якутска, и уже через два часа все собрались там.

— Впервые лечу на таком, — сказала Селина, разглядывая самолет. Тот выглядел неуклюже, но был зализанных форм, с жерлами мощных двигателей в хвосте. — Неужели через полчаса уже будем в Питере?

Всех пропустили через медицинский сканер, предстоял почти космический полет. Глубокое кресло плотно охватило тело, взлет был обычным, но вместо плавного подъема самолет продолжил забираться в небо, а ускорение вдавливало в спинку кресла. Наклонная зеленая равнина внизу затуманилась, отступила, небо быстро темнело. Наконец подъем прекратился, самолет будто завис. Обычная вибрация от двигателей сменилась на пронизывающую все тело. Вокруг видимой части крыла появилась розовая дымка, а вдавливать в кресло стало еще сильнее — стратоплан перешел на прямоточные двигатели, разгонявшие его до космической скорости. Стала заметна выпуклость земной поверхности, голубой ореол отделял ее от черного неба. Вдруг она стала уходить вниз, а вибрация прекратилась.

— Мы прошли мезосферу и достигли открытого космоса, — сказал приятный женский голос. — Через двадцать минут полета по баллистической траектории начнем снижение.

Телу стало очень легко — всплыло бы над сиденьем, если бы его не удерживало кресло. Рядом улыбалась Селина.

— Как чудесно! Вот бы спуститься сейчас к голубому океану. Не могу забыть Полинезию.

Да, кое-где все-таки побывали. К сожалению, сейчас их ждало не синее море и белоснежные пляжи. Но пока голубая равнина внизу, черное небо вверху, приглушенный шторками яркий солнечный свет — чудный безмолвный мир.

Солнце заметно уходило назад и вниз: они вылетели из Якутска в середине дня, однако в Петербург прибывали утром. Вот облачная равнина снова закрыла обзор, голубой ореол исчез, а за иллюминаторами стало разгораться малиновое свечение — стратоплан тормозился в атмосфере Селина почему-то съежилась, завороженно глядя на пламя. Но вскоре оно погасло, а потом нырнули в облака.

Облака не расступились почти до самой земли, белыми космами уплывая вверх. Стратоплан приземлился как обычный самолет, по иллюминаторам стекали капли дождя.

— Знакомая картина, — вздохнула Селина. — Я ведь почти из этих краев. Где остановимся? Наверное будут долго обсуждать военные планы.

— Я заказал номер в отеле на Мытнинской набережной, — сказал Илья, — где останавливался отец. Оказалось, отель существует до сих пор.

— Ну-ну, — хмыкнула Селина. — Случайно не тот самый номер?

— Кто его знает, — смутился Илья. — Да это и неважно, просто хочу посмотреть на то место. И храм Трехликого близко.

Подошел к майору: тот настоял, чтобы не покидали отеля, а то вдруг опознают. На рабочее совещание их все равно не пустят, так что договорились поддерживать связь. После этого Илья вызвал мувекс, и поехали.

— Хмурый город, — сказала Селина, разглядывая улицы сквозь залитые дождем стекла. — Когда я училась в последнем классе основной школы, хотела поступать в здешний колледж. Родители от меня отказались, а из приютавзяли родственники, но едва терпели, и то потому, что мне полагалось солидное пособие из фонда рогн. Хорошо, что состоялась та экскурсия в храм Огненного цветка.

Илья покачал головой: — Ты мне этого не рассказывала.

— Да вот, — вздохнула Селина, — родителями не могу похвастаться.

Из окна номера открывался вид на Неву. На другом берегу — зеленый с белым Зимний дворец и желтоватый шпиль Адмиралтейства. Селина глянула на широкую кровать:

— Значит, на такой тебя и зачали? Поражаюсь твоей матери. Хотя… обычная смесь идеализма и девичьей глупости. Сама такой была.

— Тут мебель уже десяток раз сменилась, — смущенно сказал Илья.

Пообедали (а по местному времени, позавтракали) в ресторане на крыше. Дождь поутих, и проглянуло солнце, но город все равно остался серым. К сожалению, гулять было нельзя, так что достопримечательности разглядывали в телескоп. Илья поманил Селину:

— Гляди, в центре храм Трехликого, и левее, среди путаницы улиц, отец попал в капкан рогны Охотницы. А потом в подземелья того храма.

— Я вижу, у тебя ностальгическое путешествие, — сказала Селина, — по следам отца.

— Если бы так, — вздохнул Илья.

Вернулись в номер, и Селина стала переодеваться. Вместо платья надела джинсы и розовую блузку, а на шею повесила цепочку с изумрудом.

— Не оставлять же его в номере. Да и неизвестно, куда попадем.

Примерила черную кожаную куртку и пока повесила на спинку стула. Илье переодеваться было незачем, только приладил кобуру с тазером.

— Выхлопотал бы уж разрешение на станнер, — сказала Селина. Она легла на кровать, положив руки под голову.

— Не люблю их, — хмуро сказал Илья. — В меня уже два раза стреляли, ощущения мерзкие…

Он замолчал. Селина выглядела очень соблазнительной: под тонкой блузкой обрисовались груди, а между ними переливался зеленым изумруд.

— Ты удивительно красиво смотришься, — хрипловато сказал он.

Селина хихикнула: — У тебя сейчас слюнки потекут. Ладно уж, давай, а то неизвестно, придется ли тут ночевать. Только раздеваться снова не хочется.

Впрочем, хватило приспустить джинсы, а контраст между грубой тканью и нежной мягкостью живота Селины возбудил еще больше. Очень скоро Илья вскрикнул от наслаждения, а Селина помедлила и удовлетворенно вытянулась.

— Ну вот, — сказала она. — Теперь ты в полной мере повторил приключение своего отца.

Хотя еще слегка задыхался, Илья не сдержал смеха:

— Так ты это нарочно подстроила?

— Почему бы не сделать друг другу подарок? В последнее время нам не очень везет, наверное мы падаем с той башни. Надо ловить мгновение.

Наскоро привели себя в порядок, и как раз вовремя, раздался звонок.

— Выдвигаемся, — сказал голос майора. — За вами сейчас заедет специальный мувекс. Планируется захват храма и прилегающего здания, а вы будете ожидать в стороне. Если понадобитесь, вам сообщат. Без разрешения не оставляйте мувекс.

Спустились в холл и вышли на улицу, опять стал накрапывать дождик. Вскоре подъехал мувекс, оповестив о себе через трансид. Выглядел обыкновенно, только стекла затемнены, и бамперы усиленные — такими, наверное, можно высадить ворота и покрепче, чем в кэмпусе Хонго.

Когда сели, мувекс заговорил: — Здравствуйте. Повяжите желтые шарфы, они на заднем сиденье. Это, чтобы отличить своих.

Повязали, и мувекс сразу тронулся. Пересекли по мосту Неву — серая широкая река напомнила Индигирку, только по берегам вместо скал нагромождение зданий. Река потянулась справа, а вскоре показался и тот храм. Меньше и сумрачнее Исаакиевского собора, придавленный к земле. Мувекс остановился, немного проехав его.

— Мне приказано ждать здесь, — сообщил он.

Илья огляделся. В принципе хорошая позиция: все видно, вон и унылого вида здание выступает из-за храма, а внимание вряд ли привлекут — остановились очередные туристы. Нагло ведут себя поклонники Трехликого в Петербурге, в других местах таких храмов почти не осталось. Не то, чтобы запрещены, просто для большинства привлекательнее дворцы наслаждений. Но похоже, есть любители и других удовольствий.

— Нас явно хотят держать в стороне, — сказал Илья, — до конца операции. Но не уверен, что все пойдет гладко: в ваше время слишком расслабились. Гляди, даже оцепление не выставили.

Действительно, на набережной виднелось несколько пешеходов.

Селина зевнула: — Наверное, боятся спугнуть.

Со стороны храма донеслись резкие хлопки — надо же, огнестрельное оружие! Несколько гуляющих целеустремленно бросились к храму, но одна парочка осталась.

— Началось! — сказала Селина. — И ты не прав, эти тоже участвуют в операции. Надеюсь, стекла тут пуленепробиваемые…

В низком цоколе храма виднелось несколько ворот, одни внезапно открылись. Из них вынесся мувекс.

Тело словно окатило ледяной волной. — Трансид, на ручное! — рявкнул Илья. Схватил рукоятки выдвинувшегося штурвала, сорвал машину с места и, разворачивая, бросил наперерез. — Отключить системы безопасности! Селина, держись!

Чужой мувекс уже поворачивал на набережную, но уйти не успевал. В последний момент Илья чуть повернул штурвал, чтобы удар пришелся по касательной. Все же он был силен — раздался пронзительный скрежет, зубы ляскнули. Селина закричала, столкновение произошло с ее стороны.

Илья с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в штурвал, и глянул вправо: дверь вогнута, но окно цело — наверное, из прочнейшего пластика. И Селина уже пытается улыбнуться, хотя получается скорее гримаса. А вот за ней…

Знакомое собачье лицо, лишь всё в крови, видно приложился о лобовое стекло. Но уже шевелится, только в свою дверь ему не вылезти: машины сцепились намертво. Илья дернул свою дверь, тоже не подается. Наконец вывалился наружу и бросился в обход мувексов.

Эх, надо было сразу стрелять! На асфальте валяется женщина, ноги окровавлены, наверное это Халь. А собаколицый улепетывает, хотя и хромая. Илья выхватил тазер и нажал спуск. Никакого эффекта! То ли пресловутая защита, то ли куртка помешала. Действительно, надо было завести станнер. Ничего, догонит!

Но Ануп и не пытался убежать. Поравнялся с гуляющей парочкой, резко свернул, ударил мужчину ногой в пах, а женщину схватил и прикрылся ею. В следующий миг в его руке появился нож.

— Не подходи, — прохрипел он. — Перережу ей глотку.

Женщина пронзительно закричала, а Илья замер. Все-таки выстрелить? Женщина сползет вниз, и Ануп будет открыт для следующего выстрела. Нет, успеет полоснуть женщину по горлу.

Вдруг та согнулась — неужели все-таки зарезал? — и стала медленно оседать. Но и Ануп согнулся, рука опустилась, а нож звякнул о брусчатку. Илья оглянулся.

Селина шла чуть в стороне, подняв руку с раскрытой пятерней. Вокруг носа размазана кровь, и вид самый зловещий. Илья чуть разжал пальцы, стиснутые на рукояти тазера, из капкана рогны не вырваться.

Чудеса! Ануп стал выпрямляться — рывками, как марионетка. Вдруг отпустил женщину и побежал, ныряя из стороны в сторону. Илья бросился следом — теперь видно, что Ануп в кожаной куртке, из тазера ее не пробьешь.

Селина сложила ладони вместе, и из них вылетел голубоватый разряд. Но… прошел над головой Анупа, потому что тот одним движением сорвал крышку канализационного люка и прыгнул в него.

К люку подбежали одновременно.

— Вниз! — задыхаясь, крикнула Селина. — Он уйдет!

Пришлось быстро соображать.

— Нет! — Илья схватил ее за руку. — Он понимает, что все перекрыто, и далеко ему не уйти. Наверняка здесь тайный ход в храм. Быстрее к нему!

Они побежали по скользкой брусчатке, взлетели на паперть. Двое людей в бронежилетах подались в сторону — ну да, желтые шарфы! Ворвались внутрь: темноватый зал, какие-то изображения…

— Я различаю след его ауры! — закричала Селина. — За мной!

Свернули налево, побежали по пандусу вниз. Красновато горят свечи, какие-то ниши, но они завешены. Дальше круглое помещение, тусклый кровавый свет на полу и потолке. Слева — стрельчатый портал с закрытой дверью. Странный знак над дверью…

— Он только что прошел через нее, — задыхаясь, крикнула Селина. Стала дергать дверь и давить на нее — бесполезно!

«Там в подземелье вход в Темный коридор. Над ним — руна бесконечности, вот ее изображение…».

— Стой! — окликнул Илья. — Там Темный коридор!

Селина отступила назад, оттолкнув локтем Илью. Лицо было окровавленное и яростное. Она выставила вперед обе руки, причудливо сплетя пальцы.

Илья чуть не ослеп — в дверь ударила молния! Сквозь тело хлынула ледяная волна, от грохота заложило уши, а дверь разлетелась на куски вместе с частью каменной кладки.

— Будет помнить, как убивать детей!.. — закричала Селина, ныряя в темноту. — Илья, за ним тянется энергетический след, но коридор начинает разрушаться. Скорее!

Темнота со всех сторон, приходится перейти на быстрый шаг. Слышно тяжелое дыхание Селины. Илья нагоняет ее и берет за плечо: вдруг какая развилка? Три проема тускло обозначаются впереди — как и в тот раз.

— Нам туда! — Селина ускоряет шаги и переступает порог, за которым темнота с какими-то красными пятнами.

Следом выныривает Илья. Озноб пробирает тело, сердце трепыхается в груди — приходится застыть на месте, чтобы отдышаться. Небо черное, хотя только что был день, однако багровое свечение исходит от самой земли.

Он оглядывается: в склоне невысокого холма грубая каменная арка, из нее они только что вышли. Селина почему-то ахает, и Илья поворачивается к ней. Но та ничего не объясняет, а снова срывается с места.

— Вот он!

Впереди видна бегущая фигурка, будто черная летучая мышь машет крыльями. Они бегут следом, холодный воздух обтекает разгоряченное лицо. Зрение постепенно адаптируется к странному свету, и впереди различимы какие-то сооружения. Их стены тоже багрово светятся.

Селина приостанавливается и вскидывает обе руки. С них снова срывается голубоватая молния, только не столь яркая, и хлещет по фигурке. Та едва не падает, но оправляется и возобновляет бег. Теперь она бежит медленнее и заметно спотыкается. Еще молния!..

Тело Ильи почему-то пронизывают волны леденящего холода, а Селина переходит на быстрый шаг.

— Это похоже на удары топором, Ануп! — кричит она. — Пока не смертельно, но очень больно. Я знаю, я должна была испытать на себе. Это, как твои молодчики убивали девушек, а они кричали в отчаянии. Покричи и ты!

Снова молния, разветвляясь, оплетает Анупа. Тот падает на колени и действительно кричит, хотя скорее болезненно воет.

— Ты мне расскажешь все, иначе будешь корчиться так целый день. Получай еще! — Молния с шипением вонзается в ягодицы Анупа, и у того вырывается нечеловеческий вопль.

Илью, не переставая, бьет озноб. Селина неузнаваема: лицо пламенеет, волосы растрепались, как у фурии. Она обезумела, надо остановить это избиение! Но Илья не успевает открыть рот — Ануп вскакивает и, ныряя, скрывается за углом здания. Илья дергается следом.

— Не спеши, Илья! — Голос Селии почти спокоен, хотя глаза лихорадочно блестят. — Это место очень опасно, я узнала его. Держись подальше от стен.

Сторонясь, они обходит угол. Настоящая улица! Некоторые здания похожи на земные и темны, другие сложены из древесных стволов и багрово светятся. Виден Ануп, ковыляющий вдоль одной из стен. Он подвывает на ходу, но пытается ускорить шаг. Селина поднимает руки… и опускает их.

— Смотри! — свистящим шепотом говорит она.

Стена в одном месте какая-то бугристая. Не сразу приходит понимание, что это уже не стволы деревьев, а какое-то огромное бесформенное существо, прильнувшее к стене. Ануп приостанавливается, видимо тоже увидев его.

— То, что надо! — зловеще говорит Селина и начинает медленно идти к Анупу, приподняв руки.

Из стены вдруг выдвигается безобразная голова, а следом огромная лапа с серой обвислой кожей. Ануп шарахается от них… и получает голубоватую молнию в грудь. Его отбрасывает назад, к чудовищу, и то как бы лениво сгребает его лапой. Против ожидания, подносит не ко рту (да и есть ли он?), а прижимает к ноздреватой груди.

Ануп пронзительно кричит, но крик переходит в какое-то бульканье. Человеческая фигура быстро теряет очертания и как бы растворяется в сером теле чудовища. Вот оно опять прижимается к стене, делаясь почти невидимым.

— Выпит волгрой, так зовутся обитатели здешних мест, — хрипловато говорит Селина. — Больше мы его не увидим. Я узнала мир — это Агр,^[98] обычно люди попадают сюда посмертно. Нам повезло… или нет? — И она истерически смеется.

Илья хочет похлопать ее по спине, но сгибается пополам — его рвёт на кроваво-красную землю…

Наконец он пришел в себя, помог налетевший холодный дождь, струи лились по лицу и за шиворот.

— Надо укрыться, — стуча зубами, сказала Селина. — И от дождей, и от волгр. Кажется, я знаю, где это можно сделать.

Они побрели по середине улицы, оскальзываясь в грязи. Еще несколько раз видели притаившихся в закоулках волгр. Наконец Селина указала на здание с тускло-белыми колоннами, на которых не было багряных отсветов.

— Впечатление… некоего укрытия, — сказала она. — Будто какая-то энергетическая завеса прикрывает его.

Илья вгляделся: — Похоже на церковь, только крест с купола сбит. Ладно, войдем.

Дверей нет, и внутри темно, лишь тот же багровый свет проникает в дверной проем. Ни икон, ни свечей, но в боковом приделе нашли скамью, и Селина легла на нее.

— Со мною что-то происходит, — тускло сказала она. — Я как будто становлюсь меньше ростом. Посмотри на меня.

В полутьме плохо видно, и Илья достал трансид. Но ни он, ни встроенный фонарик не включились.

— Здесь могут быть иные физические законы, — сказала Селина. — Хорошо бы не слишком иные, а то наши тела откажутся функционировать.

Илья подошел к двери и осмотрел себя. Действительно, как будто стал ниже: джинсы наползают на ботинки, а куртка стала длиннее. Он вернулся к Селине.

— Со мною то же. В чем дело?

— Мы в демоническом мире, одном из миров возмездия. Обычно люди попадают сюда после смерти, уже в эфирном теле. Они укорочены, наги, безобразны. Боюсь, с нашими телами происходит то же. К счастью, это тоже мир трех измерений, и мы пока можем выживать в нем. Но боюсь, что недолго.

Она умолкла, глаза закрылись, а губы как будто стали двигаться. Илья угрюмо смотрел на улицу. Стайка красноватых карликов пробежала вдоль здания напротив, пугливо оглядываясь. Селина пошевелилась:

— Я пыталась обратиться к Предвечному свету, но не получила никакого отклика. Молитвы будто глохнут в этом мире. Прости Илья, я была ослеплена жаждой мести и завлекла тебя в ловушку… Но теперь я хочу поспать. Не заметила, как истощила все силы.

Она повернулась на бок, положила ладонь под голову, и как будто действительно задремала. Илье присесть было негде, так что лег возле скамьи на пол, лицом к улице. Через какое-то время рука Селины свесилась, коснувшись его волос, но она продолжала посапывать.

Что же делать? Даже если Селина отдохнет, никто из них не сможет управлять Темным коридором, а если сунутся наугад, то неизвестно, где окажутся. Да и добираться до него смертельно опасно… Постой! Однажды он уже оказался в подобном мире, после свидания с гейшей, и она помогла вернуться, усердно призывая Каннон. Но наверное, нужна глубокая вера, чтобы призыв преодолел бездну между мирами. А в кого верит он? Предвечный свет и японская Каннон — лишь абстракции для него, и они скорее ответят женщине, чем мужчине. К кому же воззвать из этой сумрачной глубины?.. А почему бы не к Христу? Ведь верит в него, хотя избегает молиться — привык справляться сам. Селина порой посмеивалась: «Не скажешь, Илья, что ты не веришь в Бога. Но ты ни холоден, ни горяч. Как бы Господь не изверг тебя из уст на Страшном суде». Ладно, до Страшного суда далеко, а сейчас надо спасать Селину. Жаль, что не помнит молитв — мама учила им слишком давно, а на факультете сравнительной теологии занимались сухим анализом.

Но вот эта формула, современного рационального богословия, должна подойти. Он громко сказал:

— Во имя господа Иисуса Христа, демоны, ступайте прочь от нас! — И добавил, уже от себя: — Господи, помоги нам выбраться из этого мира. Я должен спасти жену, а сам не могу.

Селина не шевельнулась. Не ударила молния, и не прогремел гром. Вместо них в проеме двери опять зашумел дождь. Когда он прервался, Илья задремал, чувствуя пальцы Селины у себя в волосах.

Проснулся от сырости. Открыл глаза: темная вода разливалась по полу, и уже намочила его джинсы и полу куртки. Селина сидела на скамье, поджав ноги, и глядела на улицу. Тот же сумрак, и так же багрово светится здание напротив, но как будто стало немного светлее. Илья вскочил и сел рядом с Селиной.

— Доброе утро, — сказала она. — Хотя хорошего мало. Улица превратилась в реку, как будем выбираться отсюда?

Илья подошел к двери, ботинки пока не промокли. Улица действительно была затоплена — темная река среди багровых зданий. Он вернулся к Селине.

— Пойду поищу, где можно забраться выше. Здесь должны быть какие-нибудь хоры.

— Постой! — сказала Селина.

Только что улица была пуста, но теперь на ней появился темный челн. В нем стоял человек, тоже одетый в темное. Он приподнял весло, руки были в белых перчатках.

— А вот и Харон, — горько сказала Селина, — чтобы отвезти нас в страну мертвых.

И так дрожал от холода, а теперь стало еще хуже — ледяной холод исходил от воды. Челн ткнулся носом в затопленную паперть.

— Садитесь, — сказал незнакомец. — А то замерзнете насмерть.

— З-здравствуйте, — выговорил Илья, хотя зуб на зуб не попадал. — С-спасибо.

Он подхватил Селину на руки (вес тоже стал меньше!) и пошел к челноку вброд. Опустил ее на доску, служившую сиденьем, и забрался сам. Незнакомец оттолкнулся веслом.

— Кто вы? — тоже стуча зубами, спросила Селина. — Вы не похожи на… здешних обитателей.

— Проводник по снам. Хотя скорее уж, по мирам. Есть такое послушание, хотя люди нас обычно не запоминают.

— Мы во сне?

— Нет. И даже сохранили физические тела, что необычно в этом мире. Но вам надо спешить.

— Кто вас послал? — спросил Илья. Неужели это ответ на его безумную мольбу?

— Указание передавалось по цепочке, — туманно ответил Проводник. — Я успел как раз вовремя.

— Я уже стала уродиной, — горько сказала Селина, пытаясь разглядеть свое отражение в темной воде.

Действительно, она стала походить на карлицу, джинсы и куртка обвисли на ней. Сердце Ильи болезненно сжалось. Хотя и сам едва ли выглядит лучше.

— Моя миссия в этот раз необычна, — сказал Проводник. Его лицо было скрыто капюшоном, видно было только, как двигаются губы. — Обычно я возвращаю людей туда, откуда забрал, но вам надо в другое место. Ваши тела уже слишком изменились, чтобы выжить в вашем собственном мире.

— Вот расплата, — тоскливо сказала Селина. — Не надо так жаждать мести. Сказано же: «Аз воздам».

— Все-таки вы мстили не за себя, — спокойно сказал проводник, — а это облегчает карму. Да и зла в вашем мире станет меньше.

Они медленно плыли мимо багровых зданий. Впереди за ними открывался зияющий провал, в котором пробегали рыжие зарницы.

— Нам туда, вниз? — беспокойно спросила Селина. — Я знаю про страшные магмы вокруг земного ядра.

— Что вы, — скупо улыбнулся Проводник. — Мы пройдем по касательной. Нам туда, где ваши тела снова обретут гармонию с духом.

Провал приближался, одновременно подергиваясь дымкой. Вот их обступил серый туман. Вдруг слева страшно полыхнуло, и их обдало жаром. Селина вскрикнула, а Илья стиснул зубы. Но все опять заволокла серая пелена.

Стало светать. Их неожиданно приподняло, а потом плавно опустило. Еще раз… Полностью рассвело.

Селина восторженно ахнула. Их окружала синяя гладь, по которой катились пологие волны. Золотое солнце стояло в небе, воздух был тепел и наполнен чудесными ароматами. Вдруг существа, похожие на дельфинов, стали выпрыгивать из воды и скользить по воздуху обратно, вздымая фонтаны брызг. Вокруг челна возник эскорт из летящих тел и жемчужной пены.

— Вас приветствует Сад, — сказал Проводник. — Его Хозяйка делает вам подарок, в этом месте еще не бывало людей. Обычно пейзажи Сада — это трансформация земных или иных миров. Но этот создан на основе вымысла, такой изобразил Венеру английский писатель Льюис в романе «Переландра».

— Венера… — задумчиво сказал Илья. — Сейчас там раскаленная пустыня, хотя есть планы терраформирования.

— Такой Венера станет в будущем. Видимо, Хозяйке понравилась эта картина мира безупречной гармонии. Тут ваши тела вернутся к прежнему облику, здесь исцеляют и воздух, и вода, и плоды. И время течет медленнее, так что вы не сильно задержитесь.

— Хочу спросить… — запинаясь, сказала Селина. — Я воспитана в любви и почтении к Той, кого мы зовем Предвечным светом. Но я слышала о владычице Сада от госпожи Кэти. Между ними есть какая-то связь?

Проводник помолчал.

— Есть тайны, о которых вы, может быть, узнаете. Боюсь, что не скоро.

— Ладно, — вздохнула Селина. — Но неужели мы будем жить так, на воде?

— Нет. — Проводник указал вперед. С изгиба волны начало спускалось что-то наподобие многоцветного ковра. — Сейчас вы познакомитесь с плавучими островами Переландры. На них растут цветы и плодовые деревья, таких плодов вы не пробовали на Земле. А воду из океана можно и нужно пить.

Остров приблизился. Грудь Илья расширилась от необычайных ароматов.

— Как мы вернемся? — хрипловато спросил он.

— За вами прилетят. А сейчас переходите на остров. Если и свалитесь в воду — не беда, это начало… физиотерапии. — И проводник впервые слегка рассмеялся…

Селина выстирала одежду, но дальше они ходили обнаженные: людей не было вокруг. Наелись чудесных плодов, хотя наесться ими было невозможно. Купались в лазоревой воде и катались на дружелюбных дельфинах. Занимались любовью всласть, на покачивающейся постели изо мха и цветов.

— Ты стала прекрасна, как никогда, — сказал Илья. Его тело тоже окрепло и налилось прежней силой.

— Увы, — вздохнула Селина. — Мы словно побывали в раю, как Адам и Ева. Но все чудесное кончается. Сколько прошло дней?

— Пятнадцать. Трансид не показывает время, но я считал.

Селина рассмеялась: — Похоже, это стандартный срок для отдыха в Саду, чтобы не слишком избаловались… Гляди, — она указала в небо, где появилась темная точка. — Пойдем одеваться, кажется за нами приехали.

Глайдер опустился с неба, и Илья не особо удивился, увидев Морихеи. Следом вышла Юкико и восторженно ахнула. Морихеи склонился к руке Селины, а пожимая руку Ильи, скупо улыбнулся:

— Псы подержали в Серой зоне, но видимо получили приказ, и вскоре исчезли. Какой чудный мир. С высоты видно, что море усеяно островами, как лепестками цветов.

Они тоже увидели это, поднимаясь на глайдере в зенит.

— Только техника даймонов способна отыскать здесь точку перехода, — сказал Морихеи. Вам куда?

— А какое число сейчас на Земле?

На дисплее появилось изображение часов. Илья вгляделся.

— Не так уж много времени прошло. Всего три дня назад были в Петербурге. Не думаю, что стоит возвращаться туда. Будут допытываться, где мы пропадали, а так отбрешусь через трансид.

Селина хмыкнула: — Опять старинные словечки. Ну что же, возвращаемся в Усть-Неру, к сожалению там будет холоднее. Морихеи, не погостите с Юкико у нас?

— Спасибо за приглашение, — вежливо сказал Морихеи. — Но нам еще долго добираться, точка перехода на Узун-кель ведь больше не действует. А дома ждут дела.

Спустя два часа глайдер опустился перед крыльцом их дома. Все это время женщины разговаривали, но видимо включилась некая завеса, и сзади не доносилось ни звука. Они обнялись на прощание, и Морихеи снова взлетел.

— Вспоминали ту, первую Юкико, — со вздохом сказала Селина, — сестру твоего отца. Эта ведь ее племянница. Морихеи разыскал ее, они сошлись и стали жить вместе в мире быстротекущего времени. Очень милая, приятно поболтали, но сидеть рядом было жутковато… Ладно, мы снова дома. Надо расплатиться с отелем в Петербурге и попросить прислать наши вещи. Хорошо, что не оставила там изумруд. Хотя и не пригодился.

В Усть-Нере навалились дела, из-за сильного наводнения пришлось срочно эвакуировать часть жителей и возводить дамбу. Возвращался к ночи, да и то часто поднимали с постели. Все контакты со следственной группой перевел на Селину, и та держала в курсе новостей.

— Возле храма было что-то вроде общежития или приюта. Ребята и несколько девушек. Всех задержали и сканировали память, привлекая рогн. Выявили двух из тех, кто напал на лицей в Якутске, и еще несколько, совершивших другие преступления. Их изолировали и решают, как с ними быть. Остальных распределили по центрам коррекции, работы для психологов и рогн хватит надолго. Много проблем и с персоналом, там есть люди с искалеченной психикой. В общем, Темный чертог хорошо потрудился.

— А что с Халь?

— Тоже задержали, но потом она исчезла. Думаю, ей устроили побег. Да и Анупа наверняка забрали бы из Агра, если не мы. Я недооценила Темный чертог, нас явно завлекали туда. Просто чудо, что мы вырвались…

В другой раз, когда Илья отмокал в ванне, Селина присела рядом. Была невеселой.

— Впервые с таким сталкиваюсь. Рогн, что работают с «воспитанниками» этого приюта, подвергают травле на холовидении. В толк-шоу их обвиняют, что калечат психику бедных сирот. Забывают, что этих «сирот» готовили к массовым убийствам. Специалисты пытаются объяснить, что лишь рогны могут выявить программы зомбирования, заложенные на подсознательном уровне, и бережно устранить их. Но специалистов не слушают, а рогны на такие шоу не ходят.

— Очередная охота на ведьм? — спросил Илья.

— Возможно, ее начало. Мы учим толерантности, умению слушать других. Но многим людям надоело подавлять свою агрессивность. Только подтолкни, злоба и агрессия воскресают в их душах…

Наконец аврал прошел, хотя работ по восстановлению предстояло немало. Завтракали спокойно, не надо было никуда бежать. Селина сказала:

— В новостях все чаще мелькает этот Мадос. Он теперь возглавляет комиссию по делам религий и тоже высказался насчет «экзекуции сирот» в Петербурге, как это стали называть. Выразился обтекаемо: дескать, не надо винить рогн, больше виноваты родители, которые позволяют детям попасть под дурное влияние. В семьях не хватает отцовского авторитета, а в обществе — твердого руководящего начала.

— Выходит, Мадоса не изгнали из Японии? — недовольно спросил Илья.

— Или позволили вернуться. Похоже, у него влиятельные покровители… А тебе тоже не хватало отцовского авторитета?

— Отчим не стеснялся и оплеуху дать, хотя обычно за дело. Мама его урезонивала, а он на нее кричал. Мне это не нравилось, наверное поэтому и старался вести себя более-менее прилично.

— Так что не остался без мужского влияния, — усмехнулась Селина. — Что у тебя на сегодня?

— Разная текучка, а вечером телеобращение к жителям. Хочу поблагодарить за мужество и терпение, проявленные во время наводнения, и еще… Ты ведь знаешь, что осенью у меня заканчивается второй срок на посту мэра, а больше нельзя. Вот я и решил поучаствовать в выборах губернатора Колымского края, они как раз осенью. Хочу объявить о выдвижении своей кандидатуры и просить жителей Усть-Неры о поддержке. Ты не поможешь? Уже твое присутствие в холораме гарантирует повышенное внимание.

Селина рассмеялась: — Конечно, милый. Хотя, как я вижу, ты эксплуатируешь меня не только в постели. Я заверю, что из тебя выйдет отличный губернатор. Я тоже выиграю, если ты войдешь в сенат Всемирной федерации — у меня будет возможность блеснуть с изумрудом на светских приемах, а моей лицейской программе это на пользу. Так что, как и предполагала госпожа Ассоль, у нас получается удачный деловой брак…

Из интервью Ильи Варламова во время предвыборной кампании, август 2230 года.

Корреспондент «Колыма-ТВ»:

— Этот дом производит приятное впечатление. Если вы переедете в Магадан, то сохраните его?

Илья Варламов:

— Конечно. В этом доме жил отец, когда строил Великую северную магистраль, да и потом часто бывал здесь с женой.

— Вас не смущает, что вы его сын от другой женщины?

Илья Варламов, смеясь:

— Вы полагаете, я должен обижаться? Естественно, я ему благодарен. Он меня сразу признал, а потом оставил треть состояния. Все бы отцы так заботились о внебрачных детях.

— Так и остается загадкой, как вы перенеслись через сто лет в наше время. Не поясните это вашим избирателям?

— Я могу ответить лишь в общих чертах. Моя бабушка, мать Толумана Варламова, в свое время была рогной Колымского края. Рогны не скрывают, что иные из них, освобождаясь от тела, становятся могущественными старшими рогнами. Видимо, бабушке не понравилось, что ее внук будет чувствовать себя ущемленным. Она переместила меня в особый мир, где время прошло стремглав. Извините, я не вправе рассказывать о нем, да и запомнил мало, меня почти сразу вернули. Только тогда узнал, кто мой настоящий отец, и на меня свалилось его состояние.

— Выходит, ваша бабушка ведьма, да еще и бессмертная? Жутковатая родня.

— Ну, к рогнам давно пора привыкнуть. Какие они ведьмы, просто имеют особый дар. И в откровении московскому Патриарху было указано: «Не препятствуйте рогнам служить у престола».

Селина Варламова:

— Тогда я тоже ведьма? Но родители не боятся доверить мне своих детей.

Корреспондент:

— Вы обворожительны. Живой аргумент, что рогны не ведьмы.

Все смеются.

Корреспондент:

— Илья, вы известны благотворительностью, порою несколько странной. Ходят легенды об открытой вами школе гейш в Усть-Нере. Зачем вы тратитесь на нее?

— Я один из директоров компании «КК платина», и мы должны заботиться о работниках, почти все мужчины. Мне показалось неправильным, что они норовят улизнуть от жен во дворец наслаждений в Магадане, да и производительность от этого страдает… (все снова смеются). Я и подумал, пусть их жены получат возможность стать такими соблазнительными, что от них не захочется бегать. Искусство гейш в этом не превзойдено.

Корреспондент (осторожно, поглядывая на Селину):

— Но вы-то сами улизнули к гейше в Токайдо, мой коллега провел там небольшое расследование? Как это сочетается с вашей защитой семейных ценностей?

Селина, чарующе улыбаясь:

— С моего разрешения. И даже полного одобрения. Надо же было понять, стоит ли школа гейш таких вложений?

Все опять не удерживаются от смеха.

Корреспондент:

— Если станете губернатором, то не планируете открыть такую школу в Магадане?

Илья, все еще улыбаясь:

— Хорошо бы. Только едва ли сможем предоставить такие скидки, как женам работников на платиновом руднике.

— А как вы вообще относитесь к Дворцам наслаждений? Ваши соперники по предвыборной кампании уверяют, что вы хотите закрыть такой в Магадане.

— Отношусь без энтузиазма, но ничего подобного делать не собираюсь. Люди имеют право на выбор.

— Вы состоите в попечительском совете фонда Кэти Варламовой. Как вы думаете, почему на два лицея этого фонда, в том числе в Усть-Нере, совершили нападение террористы?

— Похоже, кому-то не нравится, как в них подходят к обучению. Мы большое внимание уделяем религиозному воспитанию, хотя не навязываем какую-то религию. Учим не поддаваться соблазнам, которых много в современном мире, а искать собственный путь.

— Многие родители теперь боятся отпускать детей в ваши лицеи. Опасаются повторения того, что случилось в Якутске. Что вы делаете для повышения безопасности?

— Эта трагедия напомнила, что с воспитанием детей и подростков не все благополучно. В мое время было много нетерпимости и жестокости. К сожалению, они возвращаются — и через тайные организации наподобие ордена Трехликого, и благодаря пропаганде вседозволенности. Мы не успели принять в Якутске таких мер предосторожности, как в Усть-Нере, отсюда и количество жертв. Теперь, как известно, во всех лицеях фонда несут охрану полицейские роботы. Они рассчитаны на самые экстремальные ситуации, так что террористам не поздоровится.

— Как говорят, вы лично обезвредили нескольких террористов в Усть-Нере. Это так?

— Я только помогал полиции.

— Похоже, скромничаете. Мы взяли интервью у городского шерифа, оно будет показано позже. Но давайте поговорим об экономике. Каковы перспективы добычи платины в Хель-гейт? Поговаривают, что вы собираетесь закрыть шахту.

— Наверное придется, через несколько лет. При таких расходы на охлаждение и оборудование, себестоимость уже приближается к платине из космоса. Однако у нашей компании солидная доля в «Universe Mining», так что надеемся сохранить свою долю на рынке… — Улыбается: — К сожалению, Усть-Нера столкнется с падением налоговых отчислений, так что действительно придется переводить школу гейш в Магадан.

Все смеются…

Когда журналисты уехали, утомленная Селина скинула туфли и вышла в зимний сад, походить по лужайке.

— Ты победишь на выборах, — сказала она. — Людям понравится такой эксцентричный губернатор: школа гейш, жена рогна, миллиардер, да и дела в Усть-Нере при тебе идут неплохо.

— Ты все-таки заглядываешь в будущее? — удивился Илья.

— Ага, — беспечно сказала Селина. — Закрываю глаза на неприятные варианты, но везде ты губернатор.

— А будут и неприятности?

— Конечно. Но я все-таки ошибалась: мы пока не сорвались с вершины той башни…

Действительно, выиграл с немалым перевесом. До вступления в должность оставалось два месяца, и появилось время заняться Хель-гейт. Поучаствовал в производственных совещаниях (хотя в основном слушал), и несколько раз беседовал с главным инженером и геологом. Кое-что их беспокоило, и как-то Илья сказал Селине:

— Ты не против спуститься в шахту? Давно там не были, и есть вопросы. Может, твоя интуиция рогны что-то подскажет? На всякий случай возьми изумруд.

Залезли в спецкостюмы со шлемами, и провалились в клети на глубину. Желудок будто подступил к горлу, вокруг свистело и гудело, наконец ноги подогнулись от удара, а тело снова налилось тяжестью — приехали.

— Однако, — сипло выговорила Селина (слышал ее через шлемофон). — Только за это рабочим надо платить надбавку.

— Глубина четыре километра, — сказал главный инженер. — Приходится использовать скоростные подъемники.

Двери — сначала клети, а потом в штрек — отодвинулись, и все вышли. Инженер поглядел на дисплей в рукаве костюма:

— Как будто все в порядке, — сказал он. — Можно откинуть шлемы.

Что Илья с удовольствием сделал, и помог справиться Селине. Та поморщилась от резкого неприятного запаха.

— Я думала, внизу будет жарко, — сказала она. — А на деле даже холодно.

— Работает охлаждение, — инженер указал на заиндевелые трубы. — Без него будет градусов семьдесят. Под нами рабочий уровень, там как раз столько.

В самом деле, пол дрожал, доносились глухие удары и скрежет.

— Дробят и измельчают породу, — объяснил главный геолог. — На этой глубине она сильно обогащена платиной, хотя самородков почти нет. Где-то на полкилометра мы еще пробьемся, а там… В последнее время нас кое-что беспокоит.

— Селина, — спросил Илья, — видишь что-то необычное на энергетическом плане?

Та скривилась: — Что я должна видеть? Светится какая-то паутина — наверное, кабели. Внизу более яркие пятна, видимо электромоторы. Как будто различаю оттенки излучений от горных пород. Но какие связаны с платиной, это надо учиться распознавать. А что вас собственно беспокоит?

Геолог тоже сверился с дисплеем на рукаве: — Поглядите в ту сторону.

— На восток? — Селина повернула голову. — Вообще ничего не вижу. Какая-то неприятная желтая дымка, в других направлениях такой нет.

Геолог вздохнул: — Приборы регистрируют сотрясения горных пород в том направлении, под нашим водохранилищем. Глухие и довольно упорядоченные, так что непохоже на слабые землетрясения. Стали их фиксировать, когда пошли на пятый километр глубины. Но разведка обычными методами ничего не дает.

— Давайте погляжу с поверхности, — сказала Селина. — Здесь эта дымка мешает.

В раздевалке она с явным облегчением стащила спецкостюм.

— Не по мне эта подземная жизнь, и как только Кайлит выдерживает?

Облетели окрестности на глайдере: леса стояли багряно-желтые, а над ними уже сияли снега. Кое-где Селина указывала приземлиться. Постояла на берегу водохранилища.

— Здесь в глубине словно непроницаемый купол, — наконец сказала она. — Что-то неестественное, однако я не очень разбираюсь в излучениях земных недр.

В кабинете главного геолога стали разглядывать трехмерную карту окрестностей Хель-гейт.

— Здесь и здесь, — указал геолог, — нейтринная съемка зафиксировала некие подземные полости. Возможно, пещеры, но в глаза бросается линейное расположение.

Илья задумался: — Как будто ведут в сторону Горного. Подозрительно… — он глянул на Селину и замолчал.

Обсуждение продолжили наедине с Селиной.

— Это не наши старые знакомые, хэ-ути, опять объявились? — поморщился Илья. — Тот бледный упырь сказал, что хотят забрать добытую платину и оборудование. Не они ли пробрались под наше водохранилище? Я только теперь подумал, что оно стало смахивать на Узун-кель. Но если только это, пусть берут и проваливают ко всем чертям.

Селина вздохнула: — Надо бы посоветоваться с Кайлитом…

Однако сделать это так и не собрались, а там настало время переезжать в Магадан, в резиденцию губернатора. Напоследок Селина постояла в спальне Элизы (они не решились занять ее, устроив свою в другой комнате).

— Волшебное ощущение все еще медлит, — сказала она. — Так и кажется, что Элиза иногда бывает здесь. Жаль, что ты не повидал ее…

Резиденция была на склоне холма, ниже тянулась красивая набережная. Илья хмыкнул, указывая на нее: — За сто лет наконец-то построили.

Невдалеке от резиденции стояло здание совета автономии, где Илья бывал уже не раз. Теперь ему предстояло занимать кабинет на четвертом этаже, с широким видом на бухту Нагаева. Впрочем, из спальни на втором этаже резиденции тоже открывался хороший вид. Утром, глядя на розовую гладь замерзшего моря, Селина вздохнула:

— Теперь придется летать в Усть-Неру. Зато магаданский лицей и университет под боком. Надеюсь, ты дашь мне губернаторский ховер, чтобы летать в другие места?

— Конечно. А ты все еще преподаешь рогноведение?

— Милый, я куда больше в курсе твоих дел, чем ты моих. Я давно веду основы метаистории, в лицеях базовый курс, а теперь в университете предложили вести продвинутый. Явно подлизываются к жене губернатора.

— А что такое метаистория? Я вроде слышал когда-то, но забыл.

— Естественно, — насмешливо улыбнулась Селина. — Если коротко, учение об истории человечества в свете влияния на нее иных, смежных миров. Богословы давно спорят о роли божественного промысла в истории, а в основе нашего курса — «Роза мира» Даниила Андреева, с последующими дополнениями и научными комментариями. Лишь немного о рогнах. И конечно, я не осмеливаюсь упоминать о даймонах и Саде. Говорю только, что есть и другие прекрасные миры.

— Ты молодец, — вздохнул Илья. — А меня, боюсь, текучка заела. Тебе куда надо, кроме Магадана?

— Хорошо бы провести по неделе в Сусумане и Зырянке. Договорилась бы там о курсе интенсивного погружения.

— Нет проблем. Я как раз собираюсь объехать основные промышленные центры, чтобы изучить ситуацию. Так что позже обсудим график. А как другие места?

— Увы, в Сибирь и европейскую Россию не наездишься. Но мы на связи.

— Пока не погрузился в дела, хочу навестить одно место, — сказал Илья. — Поедем?

— Семестр пока не начался, так что время у меня есть. А куда?

— Скоро увидишь. Только боюсь, там уже ничего не осталось.

Пилотировать ховер не было необходимости, но сзади все равно сидел охранник. Опустились на окраине, среди заброшенных построек.

— Надо же, — оглянулся Илья, — а здесь ничего не изменилось. Только вон там был пустырь, а сейчас жилые дома. Давай выйдем.

Вышли, и Селина почти сразу начала растирать щеки. — Ну и что здесь такого?

Илья указал на занесенную снегом дверь: — Мой старый гараж. Надо же, не снесли.

Он обернулся к охраннику: — Захватили лопату? Давайте сюда.

Но раскидывать снег ему не позволили, охранник управился сам. Потом Илья с натугой оттянул защитную панель и взялся за круглую рукоять.

— Что это? — спросила Селина.

— Примитивный цифровой замок. Электричество часто отключали, и я просто ввел дату своего рождения — число, месяц и год.

Он пощелкал рукоятью, а потом стал тянуть за дверную скобу. Со страшным скрежетом дверь отворилась.

— Хорошо, что скоба приварена, — Илья вытер со лба пот и, пригнувшись, вошел внутрь. — Надо же, и свет есть.

Тусклый желтоватый свет озарил захламленное помещение. Селина вошла и огляделась.

— У тебя даже кровать есть. Любовниц приводил?

— Да нет, просто дома бывало неуютно, вот и ночевал тут. А потом… жил с одной женщиной, но тоже не очень складывалось. Так что снова сюда.

— Надо же! — покачала головой Селина. — Мультимиллиардер, а жил в гараже.

— Да я не жалуюсь. Сама говорила про колесо фортуны — то вознесет, то опустит.

— Да, ты пока на вершине, Илья. Даже я как-то зацепилась.

Илья вытащил трансид:

— Гляну, нет ли долгов?.. Ах да, надо смотреть Илью Пинегина. Но у меня губернаторский допуск, так что информацию должны предоставить.

— Долгов накопилась куча, — наконец сказал он. — И есть извещение, что гараж собираются сносить. Но потом другое, что место строительства перенесли. Так что гараж пока за мной, точнее за Ильей Пинегиным. Ладно, оплачу задолженности, а потом наведаюсь, смажу петли.

— Думаешь, он тебе еще понадобится? — усомнилась Селина.

— Колесо фортуны, — ухмыльнулся Илья. — Вполне может вернуть в исходную точку. Ладно, отвезу тебя домой и за дела. Буду осваивать управление губернией.

— А я за конспекты, — вздохнула Селина. — Для продвинутого курса надо побольше знаний, чем у меня…

В губернские дела пришлось вникать долго. Но возможностей для развлечений было больше, чем в Усть-Нере, и уже вскоре его и Селину пригласил на банкет известный в крае золотопромышленник Мамонтов. Его усадьба была за городом, в распадке, перекрытом белым пластиковым куполом. Ховер опустился на крытую стоянку, а их провели в холл, больше похожий на сад. Изнутрипластик оказался прозрачным, и странно было видеть цветы на фоне летящего снега.

Мамонтов оказался плотно сбитым мужиком с бородой, он долго тряс руку Илье.

— С интересом читал вашу биографию, — сказал он. — Значит, мыли золотишко на Омолоне? У меня там тоже артель работает, только не люди, а ленточные роботы, ха-ха-ха…

— Не на поверхности? — поинтересовался Илья.

— Там все давно выбрано. Ползут под землей по ходу золотых жилок.

— Да, в мое время таких технологий не было, — согласился Илья.

Хозяин провел их в банкетный зал и усадил на почетные места. За стулом Ильи тотчас встала симпатичная девушка в белом передничке и с азиатской внешностью: черные волосы и красивые, чуть раскосые, глаза. За стулом Селины — приятный молодой человек.

«Это андроиды, — раздался в голове Ильи голос Селины, — и высокого класса. Они готовы обслуживать гостей не только за столом. Для приятного отдыха наверху есть специальные комнаты. Мамонтов может позволить себе заказать андроида для каждого гостя».

«Ну и ну, — Илья не сразу вспомнил, как перейти на безмолвную речь. — И это принято?»

«Не бегать же солидным людям во дворец наслаждений, такое больше для простонародья. Погоди, это только цветочки».

И в самом деле, девушка временами касалась руки Ильи, а ее волосы раза два, словно невзначай, скользнули по его щеке. Вообще-то довольно приятно.

Блюда подавали легкие, скорее закуски, и под аккомпанемент живой музыки. Поднимали тосты за хозяина (отмечался юбилей его компании) и, конечно, за новоизбранного губернатора и его очаровательную жену. Илья поглядывал на гостей, и несколько раз его глаза, будто сами собой, останавливались на молодой женщине напротив. По контрасту с Селиной щеки слегка припухлые, глаза миндалевидные, а подбородок маленький и будто капризный. Волосы спадают на плечи темно-кудрявой волной. В ответ на взгляды Ильи женщина слегка улыбнулась, но как бы в сомнении.

После легкого десерта хозяин предложил сделать перерыв для отдыха. Все встали, перешли в другой зал с диванчиками и разбились на пары и группки. Селина куда-то делась. К Илье неожиданно подошла кудрявая женщина.

— Я Магда, — улыбнулась она. — Вы на меня то и дело поглядывали, но по трансиду ни звука. Меня это заинтриговало, в таких случаях мужчины обычно флиртуют, ведь больше никто не услышит. А потом вспомнила, что вы из прошлого, может и трансида нет. Я права?

Очень приятная, манящая улыбка. Илья сглотнул.

— У меня только внешний трансид, не привык к имплантам. А вы очаровательны, красивая и беспечная.

— Да, жена у вас выглядит строже, — покачала кудрявой головкой Магда. — Наверное, нелегко жить с рогной. А вы тоже красивый мужчина. — Она оглянулась: — Давайте, посидим где-нибудь в уютном уголке.

Она непринужденно взяла Илью за руку, и повела по лестнице вверх. Неловко оставлять Селину, но и сопротивляться как-то глупо.

Наверху оказалась круговая галерея — похоже, под вершиной купола, а в нишах двери. Магда свернула к той, где горел зеленый огонек.

— Вот свободная. Можем поговорить без помех.

Внутри оказалась роскошная тахта и большое окно с видом на заснеженные горы. Магда ничего не сделала, но пейзаж сменился на тропические джунгли, и стало заметно теплее — наверное, управляла через внутренний трансид.

— Предпочитаю заниматься любовью в теплых краях, — сказала она, откидываясь на подушки. Платье у нее было как розовая пена, из нее соблазнительно выступали округлые колени. — Пока не буду деактивировать платье, только увеличу проницаемость. Вначале так забавнее.

У Ильи пересохло горло.

— Вы хотите заняться сексом?

— А ты нет? Я уж брошу это дурацкое «вы». Оставь, нас же сразу потянуло друг к другу. Такие неожиданные встречи самое приятное на вечеринках.

— Я к этому не привык, — пробормотал Илья.

Магда томно потянулась, приоткрыв губы. Ее фарфоровое личико заманчиво белело среди кудрей.

— Обними меня, и все пойдет само собой. Твоя жена, скорее всего, тоже сейчас развлекается с кем-то.

Как отказать такой соблазнительной женщине, уже весь загорелся. Но упоминание о Селине обдало холодком: вдруг опять посмотрит с обидной улыбкой?

— Не уверен, — пробормотал Илья, чуть отступая от тахты.

— Фу, — состроила гримаску Магда. — Я-то думала, вот наконец настоящий мужик. Хоть присядь, не стой как болван.

Это тоже задело. Илья сел на край тахты, а Магда вдруг гибко приподнялась и оплела руками его шею. Платье куда-то исчезло, чувствовалось упругое давление ее груди. Потом пальчики Магды побежали вниз, в паху будто разгорелось пламя, и дальше все, действительно, пошло само собой…

Оставил Магду сонной, с полуоткрытыми губами и растрепанными кудрями. Наскоро привел себя в порядок и вышел в круговой коридор. Было приятно и стыдно одновременно. За другими дверями, небось, происходят такие же сцены. Ну и вечеринки у них в XXIII веке! Но теперь ничего не поделаешь, надо разыскивать Селину. Хотя лучше, если бы она уже уехала.

Никуда не уехала. Сидела на веранде и смотрела на пургу, разыгравшуюся за прозрачной стеной. Пристально поглядела на Илью.

— Вижу, не удержался от соблазна, — вздохнула она. — Надо было тебя предупредить, хотя что толку. Хорошо еще, это обыкновенная потаскушка и никакими язвами на тонком плане тебя не наградила. Сейчас я с такими сама справлюсь, но было бы неприятно в тебе копаться.

— Ты знаешь, что бывает на таких вечеринках? — спросил Илья. Наверное, прозвучало глупо, потому что Селина фыркнула:

— Госпоже Ассоль было бы стыдно, услышь она, что мы порой обсуждали в своих дортуарах. И современные нравы, и даже позы. Конечно, все чисто теоретически. Сексуальные удовольствия на первом месте в современном мире, Илья, а духовность разве что на десятом. Если бы не я, ты не знал отбоя от женщин. Эта Магда беспечна, другие испугались бы дразнить рогну.

— Мне никого не надо, кроме тебя, Селина. Извини, действительно не смог удержаться. Можешь испепелить меня на этом самом месте.

— Увы, даже этого не могу, — грустно сказала Селина, — зря хвасталась. Швыряться молниями, как ты говоришь, я могу только, когда ты рядом. Силы Огненного мира невозможно контролировать одной женской энергией Инь. Обязательно должна присутствовать и мужская энергия Ян. Я от тебя иногда подпитываюсь, разве ты не замечал?

— Вот как?.. Действительно, будто волны холода проходили сквозь тело, когда ты метала молнии.

— Значит, заметил. Этак ты и сам научишься управлять энергиями, если я буду не очень далеко, конечно. Нужна полная настроенность друг на друга.

Донесся мелодичный звонок.

— Гостей извещают, что можно возвращаться в банкетный зал, — сказала Селина. — Все будут расслаблены, а обстановка куда непринужденнее, чем в начале. Не хочешь присоединиться?

Во рту появился неприятный привкус — мало было секса, так еще нацеловался с этой Магдой.

— Не хочу, — сказал Илья. — Давай попрощаемся с хозяином.

Селина невесело улыбнулась: — Тебя перестанут приглашать на такие вечеринки. Как установить с тобой неформальные связи, если взятку заведомо не возьмешь, своих денег полно, а от соблазнительных дамочек отказываешься? Ведь ее не зря посадили напротив тебя — девушка из разряда «делай со мной, что хочешь», такие мужикам нравятся.

Илья вздохнул: — Идем.

Золотопромышленник долго уговаривал остаться, наконец простились.

— Летим домой, — с облегчением сказал Илья. — Помиримся.

— Ну-ну, — сказала Селина.

Ховеры не зависели от погоды: крыша стоянки раздвинулась, и взлетели прямо в метель.

На этот раз Селина хмурилась недолго, а на банкеты и в самом деле приглашали редко — ну и ладно, погрузился в дела. Главное было, как и в Усть-Нере — определить области, где требовались личные усилия, оставив рутинные дела ИИ автономии.

Летом проходила очередная сессия Всемирного конгресса, где Илья теперь состоял в сенате. Сессия проходила в Москве, по традиции выбирали нынешнюю или одну из бывших мировых столиц — везде в свое время были построены величественные здания для этого. Остановились в отеле Огненного цветка, в номере люкс. Селина удовлетворенно вытянулась на кровати.

— И где они берут такие матрасы? Надо заказать для нашей резиденции, а то там никакой… Похоже, Селина, ты совсем отвыкла от монашеской жизни.

На торжественном приеме по случаю открытия сессии они привлекли внимание — молодой губернатор самой обширной административной единицы Всемирной федерации, и Селина, восхитительная в колдовском сиянии изумруда.

Во время заседаний Илья лишь слушал — хотя на сессию выносились только самые важные вопросы, их было слишком много и большинство не затрагивало Колымского края. На вопросы журналистов старался отвечать вдумчиво — касались они в основном добычи платины и, разумеется, школы гейш (при этом телекамеры крупным планом показывали снисходительную улыбку Селины). Голосовал осмотрительно, стараясь занять взвешенную позицию. В результате неожиданно занял довольно высокую позицию в общественном рейтинге сенаторов.

Конечно, посетили Триумфальные сады.

— Все очень аккуратно, — сказала Селина, оглядывая памятник и цветочную композицию. — Кто же за этим следит?..

Но потом отвлеклась, глядя на близкий Каскади-дом.

— Там начался наш путь. Хотя едва не оборвался в самом начале.

— В последнее время ты часто грустишь, — удивился Илья. — С чего это? Тобою все восхищаются.

— Да так… Ладно, тебе завтра на сессию, а я попробую увидеть госпожу Ассоль.

Вернулась поздно и хмурая, но рассказывать ничего не стала.

— У госпожи Ассоль кое-какие проблемы, только это не для огласки. Давай посетим Алтай на обратном пути. Хочется взглянуть на наш заказник.

— Хорошо, — пожал плечами Илья…

В Горно-Алтайске опять взяли глайдер и полетели в Урсул. Снова ужин в приятной дружеской обстановке, Илью поздравили с избранием в губернаторы, рассказывали о делах.

— Народ прибывает, — сказал Максим. — Старообрядцы целую деревню выстроили неподалеку.

— Можно ее посмотреть? — загорелась Селина. — Они пускают к себе?

— Ну, в дом вряд ли пустят, но пообщаться можно. Дела с внешним миром они ведут через меня.

Перед сном Селина вышла походить босиком. Глядя на яркие звезды, вздохнула:

— Если бы Тайша была рядом. Ее мурлыканья так не хватает. Хотя оно и резковато.

Утром Селина обошла вольеры, а потом полетели.

— Лучше бы на лошадях, — с сожалением сказал Максим. — У нас есть конные маршруты к Телецкому озеру. Но я понимаю, у вас мало времени.

— Как-нибудь в другой раз, — вздохнула Селина.

Снова зеленые долины, облака на скалистых вершинах, белоснежный Катунский хребет вдали. Среди леса попадались домики и прямоугольники огородов.

— Некоторые селятся отдельными семьями, — объяснил Максим. — Но с таким расчетом, чтобы собираться на праздники или молитву.

— А кто к вам обычно приезжает? — спросил Илья.

— Больше верующие, уходят от цивилизации. Хватает и сторонников естественного образа жизни.

— Может и ты, Илья, со временем переберешься сюда, — грустно сказала Селина. — Когда надоест губернаторство, да больше двух сроков и нельзя. Женишься, заведешь наконец детей, будете вместе возделывать огород.

— Что? — удивился Илья. — Как это женюсь? Кроме тебя, мне никого не надо.

— А… — задумчиво протянула Селина. — Кажется, мне привиделся не очень вероятный вариант будущего. Не слушаюсь госпожу Ассоль.

Илья вздохнул, что-то странной бывает Селина в последнее время. Помолчали. Наконец в долине показалась деревня среди прихотливо вписанных в рельеф полей.

— Садимся за околицей, — предупредил Максим. — Машинами они пользуются, но летательные аппараты недолюбливают.

Приземлились, и по ухоженной грунтовой дороге вошли в деревню. Добротные бревенчатые дома, яркие цветы за крашеными палисадниками. В конце улицы церквушка с зеленой чешуйчатой кровлей и шестиугольным крестом. Остановились перед большим двухэтажным домом.

— Семьи большие, — сказал Максим, — и строят основательно, как когда-то на русском севере. — Лес рубить позволяем, хотя под присмотром лесничих. Мужики сейчас на покосе, но староста должен быть. Заходить во двор пока не надо.

Он погремел щеколдой. Вскоре дверь дома отворилась, и с крыльца спустился кряжистый мужик с седой головой, в свободной рубахе и портах.

— Здравствуйте, Павел Васильевич, — сказал Максим — Вот гостей привел.

— А одежда, кажется, из холстины, — заинтересованно сказала Селина. — Неужели домотканая?..

Не отвечая на приветствие Максима, староста подошел и уперся цепким взглядом в Селину. Медленно поднял руку, с двумя сложенными пальцами.

— Изыди, сатана, во имя Христово! — громко возгласил он.

Истово перекрестил Селину, и та отшатнулась: — Чего это он?

— Тьфу на тебя, ведьма! — и старик действительно плюнул под ноги Селине. — Не убоюся зла… Эй, Трошка!

С крыльца сбежал здоровенный парень… с вилами в руках.

Илья машинально нащупал рукоять тазера, а Максим крикнул: — Павел Васильевич, они же со мной!

— Вот и забирай обратно свое антихристово семя, — строго сказал старик. — Без нее приходи.

— А в чем дело, Павел Васильевич? — жестко спросил Илья. — Почему оскорбляете мою жену?

Староста опять сплюнул: — Нашел на ком жениться! От нее разит антихристом.

— Пойдем, Илья, — дрожащим голосом сказала Селина.

Илья пожал плечами: действительно, лучше уйти. Взял Селину под руку, они повернулись и пошли прочь. Селина спотыкалась, а Максим тащился следом.

— И что на него нашло? — пробормотал он.

Молча погрузились в глайдер. Глядя с высоты на красиво раскинувшуюся деревню, Селина горько сказала: — Райское место. Но меня в рай не пускают.

И вдруг заплакала. Илья скрипнул зубами.

— Обойдемся без такого рая, — сказал он. — Лишь бы с тобой. — Обернулся к Максиму: — Они ко всем рогнам так относятся?

— Да нет, — удрученно ответил тот. — Раньше все было нормально, для них рогны вроде блаженных.

Задерживаться в Урсуле не стали, полетели в Горно-Алтайск. На вокзале Селина исчезла в дамской комнате и вернулась почти нормальной.

— Есть у меня догадки, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Ильи. — Только надо посоветоваться с госпожой Кэти. Но это не к спеху.

Действительно, было не до поездки в Эдмонтон — началась подготовка к зиме, а забот с губернией оказалось побольше, чем в Усть-Нере. Так, в хлопотах, и прошла вторая половина года.

В новогодние каникулы все-таки слетали на юг, понежились на белых песчаных пляжах Полинезии. По возвращении Селина стала готовиться ко второму семестру, и как-то за ужином сказала Илье:

— Пришли новые рекомендации от комитета по образованию при Всемирном конгрессе. Мне не нравятся. Комитет взаимодействует с комиссией по делам религий и похоже, это Мадос руку приложил.

— А в чем дело? — спросил Илья.

— Предлагают новый учебник по истории религии. Написан блестяще, но подход настораживает. Все религии понимаются, как отражение разных сторон духовного абсолюта, а значит они равноправны. То есть, между христианством и культом Трехликого нет особой разницы — выбирай, что хочешь. И вообще, религии создаются последователями ярких личностей, вокруг которых творится миф о божественности. Например, в главе о христианстве опять упоминается, что вероятно Христос после распятия завел семью в Кашмире. Ученика подводят к мысли, что он может выбрать любую религию, а то и создать собственную. Да и нужны ли они? Авторы заканчивают на пафосной ноте — культ человека, вот высшая религия.

Селина даже раскраснелась от возмущения.

— Ты мне нравишься такой, — улыбнулся Илья, — аж глазки блестят. А вообще, это напоминает слова Ницше о сверхчеловеке (пришлось перечитать, когда Селина упомянула). Он уже по ту сторону добра и зла, и ему все позволено. А тебя эти рекомендации касаются?

— Нет, у меня авторская программа. Но бедных учителей жалко, совсем запутаются.

— А можно это как-то заблокировать, скажем, наложить вето на региональном уровне? У губернатора есть такое право.

— Нет, все сделано хитро. Это именно рекомендации, то есть можно использовать и прежние учебники. А в них история религий обычно рассматривается как восхождение ко все более полной истине. Пока высшие ступени — объединенная христианская церковь, ислам и буддизм. Была надежда, что они, как лепестки цветка, объединятся в единой религии Розы мира, но люди, похоже, устали от духовности… Вот и ты, к примеру, мог бы направить часть своей сексуальной энергии на духовный рост.

Илья чуть не подавился от неожиданности, а потом хмыкнул:

— Боюсь, я тебя развратил. Из тебя вышла бы великолепная жрица. Представляю в белом одеянии на каком-нибудь религиозном празднестве.

— Так я и мечтала, — вздохнула Селина. — Но сейчас уже не хочется. Похоже, мне дают наиграться всласть… Ну а насчет рекомендаций, посмотрим, что будет дальше.

Летом, помимо губернских дел, возникла проблема с водоснабжением на руднике: в водохранилище появилась минеральная взвесь, и пришлось ставить систему очистки.

Главный геолог пожимал плечами:

— Может, это мы виноваты. Нарушили равновесие горных пластов, и где-то пошло активное вымывание породы.

Особо вникать не было времени, очистная система работала хорошо, а там началась очередная сессия Всемирного конгресса.

На этот раз она проходила в Париже. Давно восстановленный после ядерного Холокоста XXI века, город понравился Селине.

— В Эдмонтоне хватает зелени, но на километры тянутся деловые кварталы. В Токайдо зеленые уголки наперечет. А в Париже все гармонично.

На первом, объединенном заседании сената и палаты представителей, встретили Мадоса — тот стал одним из советников председателя Конгресса. Селина прошла мимо, сощурившись, и дернула Илью за руку — дескать, не делай глупостей. Тот изобразил каменное лицо, а Мадос лишь слегка пожал плечами.

— Не понимаю Председателя, — уже в номере пожаловалась Селина. — Не разглядеть, какое черное нутро у этого Мадоса? Но Председатель не духовное лицо, а вот госпожа Ассоль и близко бы его не подпустила. Однако мужчины менее чутки, да и жажда власти ослепляет. Главы мировых религий уже столетие не могут договориться, кто все-таки главнее. Поэтому и верховный наставник так и не появился.

На сессии Илья опять особо не выделялся, зато совершили тур по парижским ресторанам.

На обратном пути Илья решил посетить аффинажный завод в Красноярске, где со времен отца выплавлялась платина из их концентрата — теперь просчитывали вариант строительства такого завода в Зырянке. Для экономии времени полетели самолетом. После беседы со специалистами Илья позвонил Селине:

— Не хочешь посмотреть нашу платину? Как раз готовят к отправке очередную партию.

В похожей на сейф комнате Селина прошлась вдоль стеллажей, поглаживая слитки.

— Похоже, на кругленькую сумму. А сколько ювелирных украшений можно сделать!

— В основном пойдет на технические цели, — сказал Илья. — В качестве денег уже давно не используется.

— А мне на лицеи сколько-нибудь останется?

— Ты жадная, — рассмеялся Илья. — У тебя их уже за девяносто.

— Не у меня, а под патронажем фонда Кэти Варламовой. Но можно открыть еще больше.

— Ладно, посидим с главбухом, посчитаем…

Когда вернулись в Магадан, привычно втянулся в работу по подготовке губернии к зиме. В новогодние каникулы, уже традиционно, слетали в Полинезию, теперь на Самоа.

— Напоминает Сад, — сказала Селина, глядя на голубой простор океана. — Помнишь, как мы плескались на Переландре? У нас будет, что вспомнить.

— Ты опять загрустила, — удивился Илья. — Давай в следующий раз слетаем на Таити.

— Давай, — вздохнула Селина.

Когда готовилась ко второму семестру, опять обратилась к Илье:

— Слушай, тот учебник по истории религий хотят сделать обязательным. Дескать, лучше формирует толерантность, а то участились случаи конфликтов на религиозной почве. Подобных давно не было. Но такая принудиловка уже была когда-то, и ни к чему хорошему не привела.

Илья пожал плечами: — То есть, это будет на уровне закона? Но все законы проходят утверждение в субъектах федерации. Я отклоню его, а ты подготовь обоснование, чтобы я выступил перед Советом автономии. Для обхода моего вето им надо две трети голосов, а они вряд ли попытаются сделать это, для нас проблема не очень актуальная.

Вето он наложил, но члены совета его и обсуждать не стали — хватало более важных вопросов: от распределения налоговых поступлений до строительства дворца наслаждений в Зырянке, которая становилась крупнейшим промышленным центром автономии. Зато в мировых новостях это прозвучало — один из немногих субъектов Всемирной федерации, отказавшихся вводить новый закон.

— Придется выступить на сессии Всемирного конгресса, — вздохнул Илья. — Воспользуюсь твоими замечаниями и добавлю свои.

Селина рассмеялась: — Тебя уже начинают клеймить, как консерватора. Хотя и добавляют: что с тебя взять, если сто лет проспал в какой-то дыре? Странно, как быстро возвращается былая нетерпимость…

Но еще до сессии опять начались проблемы с Хель-гейт. Водохранилище затянуло белой мутью, и вода стала непригодна ни для питья, ни для технических целей. Пришлось срочно сооружать водовод от ближайшей горной речки и сократить объем промываемой породы. Небольшая компания — Илья, Селина, Хрунов, главный геолог и инженер — собралась на берегу водохранилища. Мало того, что вода побелела, она еще и клокотала, выплескиваясь на берег. Резко и неприятно пахло.

Селина поморщилась: — Знаешь, Илья, напоминает вонь под землей, где были эти…

Она не стала упоминать хэ-ути при посторонних, но и так было ясно.

— Да, похоже, кончилась наша спокойная жизнь, — сказал Илья. — А каковы результаты съемки?

Прямо на фоне воды возникла трехмерная проекция. Линии схемы подвигались, совмещаясь с очертаниями берегов.

— Видите, ниже дна водохранилища образовался некий купол, — стал пояснять геолог. — О нем говорила леди Селина, но тогда съемка ничего не зафиксировала. Складывается впечатление, что с тех пор он поднялся сквозь горные породы. Возможно, размягчая их, отсюда и взвесь в воде. Напоминает металлический объект, что когда-то обнаружили в озере Узун-кель, но здесь это не диск, а именно купол.

— Проводите съемку как можно чаще, — распорядился Илья. Он глянул на хорошо видимые дома поселка. — Слишком близко, но кто же знал про такую…

Он запнулся, и Селина невесело рассмеялась:

— Можешь выругаться и вслух, а то подавишься. Мне тоже охота, размечталась о новых лицеях.

Когда остались вдвоем, сказала:

— Мне срочно нужен изумруд, оставила его в Магадане. Мы непозволительно долго откладывали встречу с Кайлитом.

— Побудь тут, — хмуро сказал Илья, — пока я обернусь на ховере.

— Не забудь красное платье, что я надевала в прошлый раз.

Илья вернулся через три часа, ховер губернатора развивал скорость дозвукового самолета. Селина переоделась в кабинете Ильи — пусть и редко, он бывал тут. Надевая платье, фыркнула:

— Боевой наряд рогны.

Накинула легкую куртку, спустились в уже сумеречный холл и через скрытную дверцу на лестницу, ведущую вниз.

— Жаль, непонятно, какой у них час? Вдруг Кайлит женился и спит рядом с молодой женой. А тут мы… — и Селина передернула плечами.

— Не нервничай, — коснулся ее руки Илья. — Ты выглядишь как настоящая леди. — Он открыл дверь, зажегся свет, и вошли.

Селина подошла к зеркалу, а потом постучала изумрудом по стене. Слабый музыкальный звон… Она со вздохом села. — Ждем.

Ждать пришлось долго. Илья уже начал клевать носом, но Селина сидела прямо, не касаясь спинки стула. Наконец пол качнулся, сердце сделало перебой, а стены приобрели опаловый оттенок…

И их унесло прочь!

Ветер хлещет по лицу горячим полотном, все вокруг содрогается, они сидят посреди какой-то сумрачной равнины, и странными кажутся здесь стулья и стол. Илья вскакивает, а следом встает Селина. Ветер путает ей волосы, на щеках румянец… хотя нет, это отсветы пламени. Что-то яростно пылает невдалеке среди черных обломков.

— Где мы? — чужим голосом спрашивает Селина.

Темные тучи почти закрывают небо, в них врезаются зубцы гор. В просветах между облаками тоже угрюмый багровый огонь. Они что, опять попали в Агр?.. Сердце болезненно бьется, словно касаясь ребер при каждом ударе. Стиснув зубы, Илья оглядывает окрестности.

Некая светлая полоса тянется от гор среди темной равнины, и пропадает в какой-то черной дыре. И тут горы громоздятся над ней… а ведь очертания знакомы. Точно такие высятся над Хель-гейт!

Вдруг от тяжкого гула закладывает уши, а почва дергается так, что оба падают на колени. Из дыры выметывается красное пламя — какой-то взрыв! Действительно, врата ада! Хотя губы чуть не трескаются от жара, внутри все заледеневает.

— Смотри! — кричит Селина, указывая назад.

Какое-то мерцающее пятно появляется над светлой полосой и быстро растет, приближаясь. Вдруг начинает расходиться в стороны — и это уже не пятно, а рой.

— С-сейчас! — стуча зубами, говорит Селина.

Она поднимает руки над головой, сплетая пальцы…

— Н-не знаю, что выйдет, — слезы текут по щекам. — Это плотные материальные объекты.

Они уже близко, и видно, что это то ли живые существа, то ли крылатые машины. Скорее машины: они не машут крыльями, а сзади изрыгают красный огонь. У них есть головы, и они странно похожи на человеческие, только глаза стеклянно отблескивают. На головах венцы… или это пучки антенн?

— П'урги, — говорит Илья, стараясь сдержать лязг зубов. — Мы уже видели таких, только теперь они трансформировались для полета.

Один заворачивает прямо к ним, и видно, как на голове проступает подобие лица, хищного и безжалостного. От п'урга отделяется темная черточка.

Селина что-то кричит и воздевает руки выше.

Слепящее пламя встает перед ними, а слух пропадает от звенящего удара. Беззвучно летят осколки камня, и еще чего-то беловатого. Ноги подгибаются, и Илья падает на землю рядом с Селиной. Хотя земля горячая, его бьет жестокий озноб. По щеке Селины тянется красная полоса.

— Надо же, — доносится ее голос откуда-то издалека, — я смогла. Но если будут еще…

Илья поворачивается на бок. Стая п'ургов уже миновала их и приближается к черной дыре. Пламя погасло, оттуда валит черный дым. Вдруг из дыма выныривает чудовищная рогатая голова.

Разверстая круглая пасть, и в ней мерцает бледный фиолетовый огонь! Мощная чешуйчатая шея с зубцами, как у стегозавра! Человеческая фигурка сидит на шее!

Пасть изрыгает реку фиолетового огня — он кажется призрачным, но от жара пузырится кожа на лице. Опираясь на руки, Илья со страшным усилием бросает себя на Селину, втискивая ее в землю. Раздается жуткое шипение, словно вода вскипает на исполинской сковородке. А потом раздирающий уши вопль, и все уплывает во тьму…

Постепенно вернулись смутные ощущения: что-то живое дергается под ним. Илья скатился на бок, и рядом оказалось чумазое лицо Селины.

— Ты меня едва не раздавил, — просипела она. — Как иногда во время секса. — И она истерически рассмеялась.

— Подожди, — тоже хрипло сказал Илья. — У тебя щека ободрана.

Платок когда еще сыщешь, так что придвинулся и стал слизывать со щеки Селины кровь и грязь. Соленый вкус, и песок хрустит на зубах.

— Ладно-ладно, — наконец сказала Селина. — За неимением йода сойдешь и ты. Спасибо. Давай попробуем встать.

Это оказалось непросто, колени подгибались. Наконец кое-как встал и поднял Селину, засунув ей руки под мышки. Оба сразу закашлялись.

Над землей стлалась темная пелена, там и сям догорали какие-то кучи. Смрад стоял ужасный. Илья кивнул на ближайшую кучу:

— Похоже, это все, что осталось от п'урга. Кайлит рассказывал о неких огнедышащая тварях, не он ли на ней явился?

— Борги, — выговорила Селина, отплевываясь. — Ты-то цел?

— Хорошо, что куртка кожаная. Только волосы, кажется, обгорели и на лице волдыри будут.

Селина глянула искоса: — Да уж. Но облизывать тебя не буду, подожди, пока доберемся до аптечки.

— Сначала глянем, что с Кайлитом, если это он? Или уже… уехал?

Небо хмурое, ни следа п'ургов. Спотыкаясь о камни, дошли до темной дыры. Оттуда еще валил дым, как из печи, и слышались удалявшиеся громкие стоны. Прислонясь к валуну, сидел человек. Темный комбинезон, местами лопнувший, маска со стеклянными очками, от нее идут трубки за спину.

— Эй! — хрипло сказала Селина и похлопала маску по щеке.

Медленно поднялась рука и стянула маску. Это действительно был Кайлит, хотя порядком испачканный. Он пошевелил губами:

— Леди Селина? Вы как прекрасное видение. Извините, пока нет сил встать на ноги.

Селина фыркнула: — Учись, Илья. Лежит полумертвый, а говорит комплименты.

— Я в порядке, — запротестовал Кайлит. — Только отдышусь немного… — Он прислушался: — Борг ранен, еле уползает. Эти твари, хэ-ути, быстро совершенствуют военную технику. Сегодня применили ракеты.

— Чего им надо? — хмуро спросил Илья.

— Похоже, не хотят отказываться от Хель-гейт. Они соорудили тут подземный купол, а к нему протянули магистраль от другой точки перехода. В этот раз наземную, а то туннель получится слишком длинным, и его легко завалить.

Илья глянул на Селину: — Наверное, от Горного. Я не говорил, что видел там трехпалый отпечаток?..

— Они перебрасывают по ней оборудование, — возбужденно продолжал Кайлит. — Порядком нам надоели, вот я и решил их притормозить.

Селина покачала головой и, встав на колени, положила пальцы на голову Кайлита.

— У вас воспламенены центры, связанные с Даром, — сказала она. — Рогн учат, как умерять это пламя, иначе смерть. Наверное, трудно контролировать боргов. Полежите спокойно.

Кайлит прикрыл глаза, потом лицо стало разглаживаться. И дыхание сделалось ровнее. Лицо Селины, напротив, осунулось, а глаза потускнели — она будто старела на глазах. Илья прикусил губу и решительно положил руку на плечо Селины.

— Довольно! Ты сейчас сама упадешь.

Вздохнув, она отняла руку от головы Кайлита.

— Хорошо, что у тебя энергии через край, — тускло сказала она. — Можно подпитаться.

Но пока осталась на коленях, а Кайлит пошевелился и довольно бодро встал на ноги.

— Спасибо, леди Селина! Вы вдохнули в меня новые силы. Жалко, у нас нет рогн. Мы все-таки неуклюже обращаемся с Даром.

Селина тоже встала, однако сразу покачнулась. Кайлит поспешно взял ее под руку, а Илья за талию.

— Нас учат долго, — сказала Селина. — А старшие рогны живут в нашем особом мире годами. Удивительно, как вы еще справляетесь. Но будьте осторожнее, Кайлит. Один маленький шаг за другим.

Она огляделась: — Безотрадная местность.

— Руки сюда не дошли, — вздохнул Кайлит. — И еще появились эти… Правда, они и выбирают безлюдные места. Посмотрим, усвоят ли урок на этот раз.

— Пора домой, — сказала Селина. — Всем надо отдохнуть… Да, забыла. Кайлит, есть ли у вас какой-нибудь способ связаться с нами? А то мы оказались совершенно не готовы.

Кайлит покачал головой: — И как я не подумал? Правда, это будет односторонняя связь. Дайте сюда изумруд.

Селина запустила руку под блузку и достала камень. — Извините, я не буду снимать цепочку. Волосы мешают.

Протянула на ладони Кайлиту, а тот придвинулся, достал свой молоточек и приложил к изумруду. Что-то сказал, а скорее пропел. Изумруд тренькнул, и от него будто прыгнула зеленая волна.

— Готово, — сказал Кайлит. — Камень начнет звучать и замигает, когда я пошлю вызов. Это будет означать, что вам надо срочно сюда.

Прядь волос Селины упала ему на щеку, он облизнул губы и отодвинулся. Селина моргнула.

— Всего хорошего, Кайлит, — сказала она. — Отдохните.

— Вы сможете вернуть нас обратно? — спросил Илья.

Получится ли у него: видно, что устал? Но Кайлит кивнул, а в скале открылся опалово мерцающий проход. Они вошли.

Снова туннель с мерцающими стенами, только теперь он раздваивался.

— Вам туда. — махн3ул рукой Кайлит и вошел в другой туннель.

Снова знакомое гудение, вибрация пронизывает тело. Не проходит минуты, и они в знакомом помещении. Опаловый свет меркнет, сменяясь обычным электрическим. Селина вздыхает:

— Похоже, Кайлит стесняется женщин. Я понимаю, там стоит начать ухаживать, и сразу наденут хомут на шею. И тут я, Селайна…

Была ночь, в холле никого, поднялись в кабинет Ильи. Селина стащила платье.

— Теперь хоть выбрасывай, — пожаловалась она. — Надо было аккуратнее меня … придавливать. — И она невесело рассмеялась.

— Надо дождаться утра, — сказал Илья, — и еще раз все обсудить. Будущее Хель-гейт явно под угрозой. Не знаю, почему Кайлит рискует из-за нас? И вообще, что здесь надо этим хэ-ути?

Селина отыскала аптечку (висели во всех помещениях рудника) и стала распылять на его лицо спрей от ожогов.

— Закрой глаза… Надо же, раньше п'урги жалили энергетическими разрядами, а теперь завели механические жала. Ранили даже борга… Постой!

Она отбросила пустой баллончик и выхватила из сумочки трансид.

— Так… Вот оно! «И она отворила колодец бездны; и поднялся дым из колодца, словно дым из великой печи… И из дыма вышла саранча на землю… И саранча по виду своему подобна коням, приготовленным на сражение, и на головах у нее словно венцы, подобные золоту, и лица у нее словно лица людей… и она имела брони словно брони железные, и шум крыльев ее словно шум от колесниц…».^[99]

— «Откровение Иоанна», — сказал Илья, — теперь меня так легко не подловишь. Думаешь, п'урги это и есть та саранча?

— А что, похожи. Боевых роботов Иоанн не видел, а звук двигателей вполне мог принять за шум крыльев. Не это ли воинство Темный чертог готовит для битвы за наш мир? Лорд Морион, да и Кайлит говорили, что хэ-ути собираются проникнуть на поверхность земли в нескольких местах.

— Да уж, — пробормотал Илья. — Сражаться с адским воинством?.. Лучше уж взорвать Хель-гейт, как говорила госпожа Кэти. Начинаю понимать, что она имела в виду.

— Боюсь, тут понадобится атомная бомба, — с горечью сказала Селина. — Но все такое оружие давно уничтожено, слишком дорого обошлось человечеству…

Утром узнали, что ночью в районе Хель-гейт было землетрясение, правда без жертв и особых разрушений. Навестили водохранилище: вода успокоилась, а взвеси стало меньше. На совещании обсудили ремонтные работы, но больше пока решили ничего не предпринимать, только разработать план экстренной эвакуации на случай более сильных землетрясений.

— У тебя будет время съездить в Эдмонтон? — спросила Селина. — Давно хочу повидать госпожу Кэти, да и проехаться по нашим колледжам в Канаде. Там вместо лицеев колледжи. Ничего, если я потом задержусь на недельку?

— Ладно, — вздохнул Илья. — Мне тоже надо поговорить с Джозефом, а по трансиду не хочется.

Снова ехали поездом и вышли на острове Диомида, поглядеть на два синеющих вдали материка — Америку на востоке и Евразию на западе.

— Кому-то все неймется, — сказала Селина, — не устраивает нынешний мир. А люди не понимают, как он хрупок. Похоже, надоело благополучие за сто с лишним лет…

В Эдмонтоне Джозеф открыл для них тайную дверь.

— В Саду уже поздно, — сказал он, — однако госпожа Кэти рада вашему приезду.

В этот раз они увидели ее на фоне вечернего моря. Словно всадники с белыми плюмажами неслись к берегу, взметывая на камнях жемчужные волосы. Шум разбивающихся волн звучал величественной музыкой, а лицо Кэти светилось как перламутровая раковина. Когда она заговорила, шум волн сделался тише.

— Давно вас не было, — сказала она. — Ты, Селина, развила бурную деятельность, даже до нас вести доходят. Но об этом поговорим позже, наедине. Расскажите о том, что не попадает в сводки земных новостей.

Рассказывал Илья — в основном об угрозе, нависшей над Хель-гейт, и встречах с Кайлитом.

— Похоже, хэ-ути строят планы выйти на земную поверхность и развязать войну, — закончил он. — Селина полагает, что они выполняют волю Темного чертога и эти события предсказаны в Апокалипсисе. Неужели действительно так?

— Ну, Армагеддон начался давно, — сказала Кэти. — Сейчас только пауза перед решающей битвой. Она вполне могла случиться раньше, но возникла Северная, а потом Всемирная федерация, так что враг был в некоторой растерянности. Но он использовал это время с толком.

— А кто будет воевать? — спросил Илья. — Больше нет ни враждующих государств, ни армий. Разве что хэ-ути с человечеством.

— И это тоже, — сказала Кэти. — Но враг стал хитрее, и войны большинство людей даже не заметит. Снова пошел процесс, когда-то прерванный Третьей мировой войной. Собственно, поэтому Высшие силы и допустили ее. Но теперь опять возникает система тотального контроля над поведением, мыслями и желаниями людей. Их превращают в рабов, не сознающих, что они рабы — властителей и своих низших инстинктов. И разумеется, явится властелин, перед которым будет сладко преклониться. Сдерживать этот процесс и далее бессмысленно. Люди сами выбирают свою судьбу.

— Как же быть с Хель-гейт?

— Ее время прошло. Мы мечтали, трудились, любили — но теперь все кончилось. Не держитесь за нее. Ни за что не надо держаться. Теперь ясно, почему наш рудник давно назвали вратами ада. Однако мы сумели взять от него все, что возможно. Теперь эта страница перевернута.

— Но наша жизнь продолжается, — тихо сказала Селина.

— Да, Селайна. И мы поговорим об этом наедине.

Та вздрогнула, а Кэти глянула на Илью, потом на Джозефа.

— Я думала, вы в чем-то повторите путь нас троих. Но у вас оказались другие судьбы. Тебе, Илья, мне сказать нечего, иначе это будет вторжением в свободу воли. С тобой, Джозеф, мы поговорим еще не раз. Слишком я привязалась к земному миру. А теперь оставьте нас с Селиной одних.

Они вышли. Илья еще раз глянул на расцветающие за Кэти пенные цветы и закрыл дверь.

Сели за столик, и Джозеф налил по стаканчику виски.

— Грустная сегодня госпожа Кэти, — вздохнул он. — Обыкновенно веселее. Конечно, у нее какие-то свои заботы.

Селины долго не было, поговорили о делах «Universe Mining». Техническая сложность программы освоения астероидов впечатляла. Корабли-буксиры для доставки малых ледяных астероидов на орбиту Луны, заводы-платформы для переработки, обитаемая база на Психее…

Тут, Илья, ты отстал на столетие. Хорошо, что Джозеф отслеживает, как крутятся их денежки.

Наконец появилась Селина. Илья вскочил:

— Что с тобой?

Не отвечая и промокая глаза платком, Селина ринулась к двери, а потом в их комнату. Хорошо еще, не закрыла дверь. Упала на постель и разрыдалась во весь голос. Кусая губы, Илья сел в кресло. Чувствовалось, трогать Селину сейчас нельзя. Наконец она встала и скрылась в ванной. Появилась с красными глазами и решительно заявила:

— Илья, ничего не буду рассказывать. В последнее время я боялась заглядывать в будущее, слишком у нас все было хорошо. Ну, так меня окунули в него. И похоже, его уже не изменишь, так что госпожа Кэти не стала меня щадить… Ладно, будем справляться с неприятностями по мере поступления. Я не остаюсь в Канаде, завтра едем домой.

Что произошло? Она так мечтала побывать в канадских колледжах фонда Кэти Варламовой, которые видела только в холораме, и вдруг отбой. Стало зябко: неужели что-то случится с Селиной?

Вернулись самолетом, и Селина сразу стала носиться по лицеям. На летнюю сессию Всемирного конгресса поехали вместе, хотя Селина и поморщилась — сессия проходила в Токайдо. На этот раз Илья подготовил выступление по поводу нового закона о религиозном образовании. Большинство выступлений так и оставались виртуальными, хотя телевидение порой показывало их фрагменты, но ИИ Конгресса неожиданно внес его в повестку реального заседания.

— ИИ учитывает количество запросов по этой теме, — пояснила Селина. — Сначала закон везде прошел на «ура», но теперь вновь развернулась дискуссия.

Снова остановились в отеле Огненного цветка, и Селина смотрела на приближенный конус Фудзи.

— Как-то поживает Юкико? — вздохнула она. — Решительная. Всего пару раз увиделась с Морихеи, и пошла за него замуж. Сказала, что другие ее знакомые перед ним просто блекнут. И еще, что непременно отомстит за ту, настоящую Юкико. Похоже, нашли друг друга.

— А мы не нашли друг друга? — спросил Илья, обнимая ее.

— Да уж, — усмехнулась Селина. — Обошлись вообще без знакомства. А ты разве не хочешь поработать с докладом еще?.. Похоже, что нет.

Из выступления Ильи Варламова на летней сессии Всемирного конгресса, 2233 год:

«Господа сенаторы, уважаемые депутаты палаты представителей, все люди Земли. Я хочу высказать свое мнение по поводу нового закона о религиозном образовании и воспитании. Думаю, вопрос гораздо важнее, чем обычно полагают. Речь идет о дальнейшей судьбе цивилизации. Не все задумываются, что реальной основой Всемирной федерации стали не поразительные успехи науки и техники, которыми я до сих пор восхищаюсь, а культура. В особенности с трудом достигнутое уважение к культурным ценностям других людей и народов. А в основе культуры всегда лежит религия.

Без исторического объединения трех ветвей христианства, без приятия ислама и буддизма как равноправных путей к Богу, не был бы построен тот фундамент, на котором стоит современная цивилизация. Но не следует думать, что этот фундамент незыблем. Человечество еще далеко от совершенства, оно склонно уставать от добра. Три мировых войны, когда были спущены с цепи псы алчности и жажды власти — тому пример. Я понимаю авторов закона, которые стремятся к благой цели — укреплению толерантности. Но благими намерениями, как говорят, ад вымощен. И принятые на основе этого закона рекомендации фактически размывают фундамент, о котором я говорил.

Разве можно уравнивать религии правой руки — христианство, ислам и буддизм — с религиями левой руки, в которых тайно или явно присутствует культ демонических сил? Эти силы столь же реальны, как и доказанное за последние два века историческое существование Христа. Почитайте написанную еще два столетия назад книгу Джанет Варламовой — о том, какие безобразия творились в Америке сторонниками культа Трехликого. Эти темные храмы существуют и сейчас. Да, информировать детей о таких культах надо — чтобы предостеречь отгубительного соблазна. Но прежде надо формировать веру в силы Света, в бессмертие души, в неотвратимость возмездия. Для этого в вашем столетии сделано удивительно много, и нельзя прекращать эти усилия. Я хочу привести слова Достоевского, русского писателя далекого XIX века:

„Если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в свое бессмертие… Уничтожьте в человечестве веру в свое бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, всё будет позволено, даже антропофагия…“.^[100]

Нравственность и так все больше расшатывается в современном мире. Если допустимы самые разнообразные формы сексуального удовлетворения в дворцах наслаждений, лишь бы с согласия сторон, то многие задумываются: а почему не обойтись без такого согласия? От игры в садизм до настоящего садизма лишь один шаг. Нельзя разрушать последние плотины, которые еще ограждают цивилизацию от хаоса…».

Во время перерыва он спустился в помещение для зрителей, где холорама размером в стену воспроизводила зал заседаний. Селина поцеловала его (и тут же оказалась под прицелом телекамер).

— Поздравляю с дебютом, — сказала она. — Неплохо, хотя не обошелся без штампов. Я насчет псов алчности и жажды власти, а еще, чем ад вымощен. Правда, их сейчас подзабыли, так что прозвучало довольно эффектно. Интересно, что Мадос скажет, его выступление после перерыва.

А потом нагнулась к уху Ильи: — Так и хочется поставить ему подножку, конечно взглядом, рогны это умеют. Но никак нельзя.

Однако Мадос перенес свое выступление, и вечером Селина сказала: — Интересно, почему? Такое впечатление, что не захотел вступать с тобой в полемику. Даже уступил первое место по популярности, хотя и язвительных комментариев хватает. Как обычно — проспал сто лет и вылез учить современных людей нравственности. Мне, так даже польстили: дескать, хорошо Варламову рассуждать, у него миллиарды и красавица жена, от которой не захочется ни в какой дворец наслаждений. Но что делать обычному работяге, у которого денег мало, жена опостылела, а свободного времени сколько угодно? Однако ты становишься популярен, а по поводу Достоевского прямо вал запросов. Его у нас подзабыли…

Мадос выступил в конце сессии. Что удивительно, с похвалой отозвался о выступлении Ильи — но в основном за упоминание о бессмертии. Есть бессмертная душа или нет, споры об этом не скоро закончатся, а человечество как-то упустило из виду, что при небывалых успехах биологии физическое бессмертие стало вполне реальным. Он предложил обширную программу исследований, в результате которых его можно будет достичь уже в этом столетии.

— Хитрый змей, — прокомментировала Селина. — Твое выступление забыли, а его идея сразу приобрела огромную популярность. Программа явно будет принята.

— Бессмертие и вправду возможно? — спросил Илья. — Что об этом говорят Наставницы?

— При нынешнем состоянии человечества, нет. Разве лишь через тысячу лет. Биологи не хотят понять, что кроме физической структуры тела есть и тонкая. Без эфирного и астрального тела жизнь невозможна. Так что Мадос обманывает людей. И знаешь, Илья, я поделилась своими опасениями с госпожой Кэти. Они у меня возникли после того, как Мадос меня изнасиловал, — Селину передернуло. — И еще, помнишь тот странный разговор со старостой раскольников?

— Да, — хмуро сказал Илья. — Про антихристово семя.

— Молодец, что запомнил. Меня это сильно потрясло. Я с трудом заставила себя говорить, слова пришлось прямо выдавливать. Так вот, госпожа Кэти подтвердила, что в некоем узком кругу есть мнение, что Мадос и есть тот, кого упоминает Иоанн в «Откровении». Помнишь: «И дал ему дракон силу свою и престол свой и власть великую»?^[101] Представляешь, я могла родить ребенка от Антихриста? Тот староста просто не понял, что это была лишь возможность. Недаром мне воспретили деторождение.

— Антихрист это вообще миф, — с неудовольствием сказал Илья. — Такого слова нет в Библии. И дракон в «Откровении» описан с семью головами и десятью рогами, такое существо нереально в нашем мире.

— Вот именно, в нашем. Иоанн прозревал в недоступные для нас сферы, где дракон, он же сатана, обитает. Сам не может явиться в наш плотно-материальный мир, вот и посылает своего слугу.

— Да уж, — вздохнул Илья. — Не очень верится, но снова хочется набить морду этому Мадосу.

Селина хмуро улыбнулась: — Не вздумай. Ты наверное останешься единственным, кто «набил морду» Антихристу. Он тебе этого не забудет… Но спасибо, ты меня хоть чуточку рассмешил.

Осень и зима прошли спокойно. Что радовало, Селина всегда ночевала дома. Весной, едва начал сходить снег, напомнила о себе Хель-гейт.

Илью вызвали. Та же компания, что и в прошлом году, собралась на берегу водохранилища. В этот раз слышалось не клокотание, а громкий треск. Лед ломался, желтоватые льдины напирали на берег, разламываясь о валуны. Неприятно-желтая вода бурлила, от вони было трудно дышать.

— Снова, — вздохнул главный инженер. — Похоже, никакая очистка не поможет, а по водоводу поступает мало, в горах едва началось таяние.

— Что показывает съемка? — спросил Илья.

— Месяц назад купол поднялся ближе ко дну озера, а потом все датчики вышли из строя.

Илья обернулся: железная дорога проходит недалеко от берега, да и поселок слишком близко. Кто же знал?..

— Пусть люди уезжают из поселка, — сказал он. — Сколько там осталось?

— Семей пятьдесят, — сказал Хрунов. Он постарел за прошедшие годы, но сохранял бодрый вид. — Люди стали уезжать еще прошлым летом, когда начались проблемы с водой.

— Эвакуировать всех. Я поговорю с мэром Усть-Неры насчет их размещения.

— На первое время можно в лицее, — сказала Селина. — Сейчас каникулы.

— Хорошо. Работу на шахте продолжим вахтовым способом, но тоже готовимся к срочной эвакуации. Детали сейчас обсудим на планерке…

Земля содрогнулась под ногами. Из трещин во льду выплеснулись желтые фонтаны. Треск стал оглушительным, словно раздирало земную твердь. Селина зябко поежилась:

— Очень сильное электромагнитное поле под озером. И будто разряды, один за другим.

— Похоже, наши друзья хэ-ути опять активизировались, — сквозь зубы сказал Илья. — Быстрее в правление.

Планерка получилась сумасшедшей: надо было оповестить жителей поселка, подогнать внеочередной электропоезд из Усть-Неры, приостановить подземные работы, и многое другое.

Быстро вывезти людей не получилось, многие хотели забрать хоть какое-то имущество. Когда наконец собрались отправлять состав, земля страшно содрогнулась, и над водохранилищем стал подниматься черный дым.

— Надо посмотреть, целы ли пути? — крикнул Илья. — Пока нельзя отправлять поезд.

Он кинулся к ховеру, но Хрунов удержал его за руку.

— Минутку! Нельзя без охраны.

Минутка растянулась на пять, но все же скоро подлетел глайдер службы безопасности, и Хрунов запрыгнул в него. Когда поднялись в воздух, Селина ахнула. Сквозь дым стало видно, что над бывшим водохранилищем поднялся желтоватый купол. Оставшаяся вода низвергалась в расселины, откуда взлетали фонтаны пара. Вокруг основания купола сгущалась некая мгла и ползла на берег. В одном месте она уже скрыла железнодорожные пути.

— Надо посмотреть, что это такое? — сказал Илья. — Сядьте поближе.

В отличие от обычных, губернаторский ховер был оснащен ручным управлением. Пилот посадил машину в двухстах метрах от клубящейся мглы. Глайдер охраны пополз над землей в ее сторону.

— Не следовало бы, — напряженным голосом сказала Селина. — Разве у вас нет роботов?

Но глайдер остановился, и из грузового отсека выплыл диск разведочного робота, такие применялись для контроля оставленных штреков. Диск исчез во мгле. Там сразу началось некое брожение, и вдруг тьму прорезали фиолетовые зигзаги молний. Послышалось глухое ворчание.

— Конец бедному роботу, — сказала Селина. — Там было под миллион вольт.

Мгла внезапно собралась в пульсирующие клубы, и те словно прыгнули на глайдер охраны. Его окутала тьма, а из динамиков раздались нечленораздельные вопли.

— Назад! — крикнул Илья. Их ховер тоже начал пятиться.

— Поздно, — сказала Селина. В голосе слышалось рыдание, а лицо осунулось.

Но глайдер все-таки выполз из сумрака. Он пылал, однако дверцы откинулись — сработала аварийная автоматика, — и из машины вывалилась человеческая фигура. По одежде тоже плясало пламя.

— К нему! — крикнул Илья.

Пилот был профессионалом — ховер подлетел к горящему глайдеру, разворачиваясь в тошнотворном вираже. Илья высунулся и, едва не выпав, ухватил человека под руки. Суставы хрустнули, но втащил его в кабину. Хрунов! Торопливо сбил голыми руками пламя и дернулся наружу снова.

— Илья! — закричала Селина. — Остальные мертвы. — И, пилоту: — Немедленно обратно!

На них обрушилась тьма и пронзительный вой. Болезненная судорога пронизала тело. Но ховер уже вылетел на солнечный свет, а Селина обернулась и вытянула руки прямо сквозь «стекло» (вместо стекла был сгущенный воздух переменной плотности, но в этой физике Илья не разбирался).

— Вот вам! — крикнула она.

Из ее рук вырвалась настоящая молния, куда там разрядам, какими хлестала Анупа. Позади грянул гром, и в вихре пламени закружилась какая-то нечеловеческая фигура. Илью пробрал жестокий озноб, а Селина рухнула обратно на сиденье.

— Будут знать, — прохрипела она. — Но вообще-то к боевым действиям я не приспособлена.

Вернулись на станцию. Хрунов сильно обгорел, и его срочно отправили в медчасть. Людей из поезда тоже стали переправлять на рудник, подальше от зловещего купола. Илья объявил в районе Усть-Неры чрезвычайное положение, и затребовал ховеры большой вместимости для эвакуации. Через холораму провел экстренное совещание с чиновниками края.

Потом ушел в свой кабинет, и Селина стала намазывать ему руки средством от ожогов.

— Ничего хорошего, — пожаловался он. — Ни войск, ни военной техники давно не существует. Спасательные отряды не экипированы, чтобы противостоять разрядам в миллионы вольт. Разбомбить купол тоже нечем. Хорошо бы сбросить на него несколько граммов антивещества, ледовые заряды были заготовлены для звездолетов, но так и кружат на лунной орбите. Только нужно разрешение Всемирного конгресса, а я уже знаю, как он работает. Будут обсуждать месяцами, и ничего не решат.

— Может, спустимся на первый горизонт, в комнату с телефоном, и попробуем поговорить?

— Селина, время для переговоров прошло. Это война! Вы отвыкли от войн, а я еще помню. Хэ-ути начали экспансию, об этом предупреждал лорд Морион. И вниз тоже нельзя. То и дело трясет, мы эвакуируем людей со всех горизонтов. Хорошо, что у этого здания высший класс сейсмостойкости, строил кто-то очень предусмотрительный.

— Наверное, твой отец… Подожди!

Селина торопливо протерла руки салфеткой и выхватила из-под блузки изумруд. Тот пульсировал разными оттенками зеленого и издавал тревожное гудение.

— Кайлит! Нужно срочно к нему… Только ты говоришь, что под землю нельзя.

— Идем, — сказал Илья, вставая. — Есть одно место, прочитал в заметках отца.

Быстро оделись, а в холле, похожем на растревоженный муравейник, Илья поманил начальника службы безопасности.

— Буду отсутствовать некоторое время. Могу задержаться, с этой минуты вы возглавляете штаб по ЧС. Выделите мне глайдер.

От охранника тоже отмахнулся: — Ждите здесь!

Повел глайдер в режиме воздушной подушки, но не в сторону поселка, а к подъему в цирк. Позади раздавался грохот, и наплывали клубы дыма.

— Где же это место? А, вот съезд к нему. Мой отец с женой были приглашены на свадьбу Мориона, и они проехали прямо в машине.

Вышли — ветер пронизывал, но хотя бы отгонял едкий дым, — и Селина постучала изумрудом о камень. Поспешно вернулись в глайдер.

Ждали недолго, на заснеженные камни упал опаловый свет. Илья ввел глайдер в освещенный туннель — ширина вполне позволяла, — и уже вскоре оказались в обширном помещении. Везде мрамор, мерцающие самоцветы, золотые змейки скользят по полу — роскошь необыкновенная.

Селина покачала головой: — Ну и ну, королевская приемная. А где же Кайлит?

Возле глайдера оказались две девушки в золотистых нарядах, одна помогла выйти Селине, а вторая поклонилась Илье. — Лорд Морион и леди Цитрин ожидают вас, — сказала она.

— Знала бы, оделась иначе, — пожаловалась Селина, сбрасывая куртку на руки девушке. — Ладно, пойдемте.

Их провели в зал, где на возвышении сидел лорд Морион, а рядом женщина с темными волосами и в роскошном желто-коричневом платье. Селина сделала реверанс. Лорд Морион встал и элегантно поцеловал ей руку.

— Извините, не до церемонных представлений, — сказал он. — Время в вашем мире летит. Мы пригласили вас, чтобы обсудить ситуацию. Хэ-ути начали вторжение в Верхний мир, а я не хочу войны. Склонен оставить все, как есть, хотя это и причиняет неудобства. Однако мой сын…

— Что вы сделали с Кайлитом, леди Селина? — вмешалась Цитрин. Голос музыкальный, только словно позванивают льдинки. — На девушек не глядит, а ради вас готов костьми лечь. Недавно едва не погиб.

Селина прикусила губу, и некоторое время молчала. Все ждали.

— Разрешите мне поговорить с ним наедине, — наконец сказала она. — Думаю, я смогу повлиять на его поведение.

— Хорошо бы, — с сомнением сказал лорд Морион. — А что до хэ-ути, у него есть некий план, но это очень серьезно и еще надо обдумать. Я переговорю с сыном после вас.

Селина встала: — Где мне найти Кайлита?

— Вас проводят, — лорд Морион поманил одну из девушек, та скользнула к Селине, и обе исчезли в мраморной стене.

— У вас красивая жена… Илья, — вздохнула Цитрин. — И дело не только в красоте. Но это опасный дар.

— Мужчины любят опасные игрушки, — улыбнулся Илья.

Цитрин покачала головой. Помолчали.

Наконец появилась Селина, с покрасневшим лицом и блестящими глазами. Резким жестом отослала золотистую прислужницу, но заговорила ровно:

— Я попрощалась с Кайлитом. Больше он меня не увидит. Посоветовала ему найти себе девушку. Сказала, что она, наверное, будет связана с лунным камнем.

— Что?.. — ахнула Цитрин, но тут же прикрыла рот ладонью. Чуть погодя сказала: — Спасибо, леди Селина.

Лорд Морион поглядел на жену:

— И я благодарю вас, леди Селина. Извините, но вам лучше ехать. Я поговорю с Кайлитом и решим, что для вас можно сделать.

Сели в глайдер, опаловые стены заскользили мимо. Селина глухо сказала:

— Извини, Илья. На прощание я поцеловала Кайлита, по-настоящему. Он должен был понять, что женщин не надо бояться, они сами желают, чтобы их целовали. Он найдет себе подходящую пару.

Илья хмыкнул: — Воображаю, что он почувствовал. Наверное, будто в него ударила молния, какими ты иногда швыряешься. Он теперь для тебя горы свернет. Но я не в убытке.

По-видимому, вынырнули из туннеля: опаловый свет угас. Но снаружи светлее не стало — вокруг был мрак, и только впереди угрюмо тлело желтоватое зарево. Илья глянул на дисплей и присвистнул: — Уже вечер. Что там делается на руднике?

— Поехали быстрее, — встревожено сказала Селина.

Огни на ограждении светились тускло, но здание управления было ярко освещено. Когда глайдер опустился на опоры, корпус пронизала неприятная вибрация. Вышли — и такая же вибрация пронизала тело. Почва под ногами дрожала, будто крышка на закипающей кастрюле.

— Скорее! — закричала Селина. — Если Кайлиту разрешат сделать, что он задумал… Уносим ноги!

Они ворвались в холл, им навстречу кинулся начальник службы безопасности.

— Хорошо, что вернулись. Мы гадали…

— Почему не все эвакуированы? — Илья перешел на крик, давно не видел Селину такой испуганной. Действительно, в холле и коридоре оставалось немало людей, целые семьи с чемоданами. Хорошо, что не было детей — наверное, догадались эвакуировать первыми.

— Не хватило мест в ховерах. Они уже возвращаются за оставшимися.

— Поторопите их! Пусть ваши люди загодя выводят людей и распределяют по машинам…

— Бросайте все вещи! — крикнула Селина. — Речь идет о жизни и смерти!

Пол ушел из-под ног, подпрыгнул, и Илья с Селиной ухватились друг за друга, чтобы не упасть. Откуда-то возникло грозное рычание, вызвав прилив дикого ужаса. Потом стало стихать, но от ужаса продолжала содрогаться каждая клеточка тела. Инфразвук!

Свет погас, но тут же загорелся снова, только тускло. Несколько человек упало, они вскакивали и устремлялись к дверям. Илья схватил Селину за руку, вытаскивая наружу. В сумраке сотрудники службы безопасности торопливо разделяли людей на партии. Сверху вдруг хлынул свет — прибыли ховеры.

Торопливо прошла посадка. Когда ховеры один за другим стали уходить в небо, начальник службы безопасности и его люди бросились к своим глайдерам, чтобы сопровождать колонну.

— Надеюсь, здесь пока нет п'ургов! — крикнул Илья. — Быстрее!

Побежали к своему ховеру, но тут земля ушла из под ног, и они полетели кубарем. Раздался грохот, земля неподалеку расселась, и в темноту вымахнул столб пламени. От едкого дыма перехватило дыхание.

Пилот ховера открыл дверцы с их стороны. Илья подхватил Селину в охапку, пробежал несколько шагов и закинул ее в машину. Следом забрался сам, и его втиснуло в сиденье — ховер стремительно уходил от рудника.

— Успели! — сипло сказала Селина. — А то порадовали бы журналистов: «Губернатор Колымского края и его красавица жена погибли, эвакуируя персонал Хель-гейт».

Илья прокашлялся: — Не отлетайте далеко. Хочу посмотреть, что происходит?

На смену зыбкой весенней ночи пришел рассвет, но это был жуткий рассвет. Несколько огненных столбов освещали местность адским пламенем. На месте водохранилища кипели облака пара, подсвеченные красным. Вдруг из них поднялся столп огня, раздался страшный грохот, и в небо полетели красные искры. Они словно зависали, а потом начинали падать обратно.

«Вулканические бомбы!» — вспомнилось из учебника геологии.

— В сторону! — крикнул Илья, но пилот и так поспешно уводил ховер к плоскогорью.

Земля на месте рудника кипела, обломки зданий и рудничных механизмов погружались в огненные провалы, все застилало дымом. Там, где было водохранилище, стал вырисовываться серый конус, над которым по-прежнему стоял огненный столп.

— Кайлит пообещал устроить извержение вулкана! — прокричала Селина. — Значит, ему разрешили.

От грохота извержения звенело в ушах. Даже в плотно закрытой кабине становилось трудно дышать. Строения Хель-гейт навсегда уходили под землю — шахта наконец оправдала свое имя.

— Возвращаемся в Усть-Неру, — приказал Илья. — Здесь нам больше нечего делать.

Сотни тысяч лет на якутской земле не извергались вулканы, но теперь спокойное время закончилось.

Конечно, события вокруг Хель-гейт стали сенсацией, но недолго занимали первые места в новостях. В течение года из-под земли один за другим поднялось еще три купола: на Североамериканских Территориях, в Китае и на Ближнем востоке. Везде вокруг сгущалась мгла, а потом из нее вылетали п'урги. Уже знакомые Илье и Селине, в других местах они вызывали ужас. Уничтожить удавалось единицы, а они методично зачищали местность от построек, не щадя ни людей, ни животных. В итоге возникали зоны радиусом от двадцати до тридцати километров. Их заволакивала мгла, но съемки из космоса показывали, что там спешно возводятся какие-то сооружения. Строительство вели белые человекоподобные существа, тоже знакомые Илье и Селине.

— Как ты думаешь, — спросил он как-то, — рогны могли бы остановить это вторжение? Я слышал, что Дар был послан не только, чтобы подтолкнуть эволюцию человечества, но и для борьбы с новыми угрозами.

— Ты знаешь, Илья, — грустно сказала Селина, — нам вообще-то нельзя говорить об этом. Но я уже нарушила столько запретов, а госпожа Ассоль пока зарывает глаза. Однако ты никому не должен рассказывать. Кроме дара огня есть еще один, хотя они связаны. Рогны могут влиять на передачу электрических импульсов в нервной системе. Затормозить ее, а то и вовсе нарушить, что приведет к смерти. Это категорически запрещено применять против человека, только против диких животных. Даже когда тебе едва не свернули шею, я не смела так поступить — хорошо, что Тайша была рядом. Что рогны могут управлять огнем, люди как-то привыкли и только остерегаются. Но если узнают, что они еще владеют искусством невидимой смерти… против нас поднимется волна отвращения и ужаса. Хэ-ути не люди, однако я думаю, что это подействует на их нервную систему, и даже на п'ургов. Особенно если рогн будет трое, тогда за счет резонанса энергия многократно усиливается. Но разрешение на такое действие может дать только одна из Наставниц.

Илья покачал головой: — Выходит, ты и в самом деле смертельно опасна.

Селина только вздохнула.

При Всемирном конгрессе был создан ситуационный центр для борьбы с неожиданной угрозой, и при нем комиссия. Среди прочих в нее вошли губернаторы четырех затронутых территорий, в том числе Илья. Первый раз собрались в Москве, поскольку первое вторжение состоялось на пространстве России. Илью попросили рассказать о предыстории конфликта.

— Первый контакт с этими существами состоялся еще у Кэти Варламовой… — начал он. И рассказал обо всем, что казалось существенным, избегая, однако, упоминаний о мире лорда Мориона.

— Выходит, вы о многом знали уже давно, — с досадой сказал глава службы безопасности Колымского края. — Почему же нас не поставили в известность?

— На меня и так навесили ярлык чудаковатого миллиардера, — пожал плечами Илья. — А тут подземный слой в ином измерении времени, всякие чудища… меня бы вообще упрятали в центр психической коррекции. Тем более казалось, что с этими существами вполне можно договориться и их интересует только платина из Хель-гейт.

— А теперь, какое у вас мнение об их дальнейших планах?

Вопрос задал глава Центра, российский генерал Сухоруков. Кое-какие армейские структуры сохранился только в России, да еще на Североамериканских Территориях.

— Думаю, захватить несколько ареалов на земной поверхности. Возможно, с целью дальнейшей экспансии.

— Зачем им это? В распоряжение наших ученых попало несколько тел. Такое впечатление, что они плохо приспособлены к земным условиям.

«Зато п'урги хорошо приспособлены. Но о догадках Селины, а тем более об Апокалипсисе лучше промолчать».

— Не знаю. Если захватите живыми, вполне можете допросить. Их старшие владеют земными языками.

— Давайте завершим с Колымским краем, а потом перейдем к другим регионам. Вы сказали, что ваша жена, рогна, несколько раз успешно отбила атаки п'ургов. Поговаривают, она причастна и к извержению вулкана. Значит, рогны могут справиться с этими… хэ-ути?

— Это были единичные случаи, каждый раз на грани выживания. Насчет вулкана вообще бред, видимо хэ-ути сами растревожили магматический очаг. К тому же, я не представляю армию из рогн. Лучше разработать устройства, которые поглощают или отражают энергетические импульсы. Мне кажется, что-то подобное есть в космической отрасли.

— А как вы относитесь к идее использовать против захватчиков антивещество?

— Сам об этом думал. Но по зрелому размышлению, не стоит. Они могут ответить тем же, или применить обычное ядерное оружие против наших городов. Не забывайте, они имеют доступ в наш мир, а мы в их — нет. Я не представляю, как они меняют пространственно-временные координаты. Думаю, это пока за пределами возможностей земной науки.

— Спасибо. Даю слово представителю короля Иордании…

Дальше особо не слушал — история почти та же, только там не было шахты, а купол поднялся в пустыне. На карту Ближнего востока, появившуюся в холораме, глянул лишь вскользь. Потом выступил губернатор китайской провинции Синьцзян, а следом губернатор американской территории Айд-Вао,^[102] женщина. Везде купола появились в малонаселенных местах, как и в Колымском крае. Везде попытки переговоров провалились.

А вот насчет применения антивещества мнения разделились, некоторые призывали выжечь заразу раскаленным железом.

— Как я понял, это предлагается в основном, чтобы подтолкнуть к переговорам, — подытожил Сухоруков. — Но я разделяю опасения сенатора Варламова. Давайте мы выслушаем еще одну сторону. Я консультировался с госпожой Ассоль, не привлечь ли к обсуждению старших рогн? Мы знаем, что они весьма могущественны. Получил ответ, что те занимаются только делами рогн, а иногда их близких. Но сама предложила помощь. Она следила за обсуждением из соседней комнаты, разрешите пригласить ее.

По комнате пробежал шумок — очень редко кто-то из трех Наставниц вмешивался в светские дела. Вошла Ассоль, в строгом синем платье. Мужчины встали, а Ассоль приветливо улыбнулась и слегка кивнула Илье.

— Уважаемые дамы и господа, — не садясь, сказала она. — Мы столкнулись с серьезной угрозой со стороны высокотехнологичной цивилизации. Уже давно они скрытно изучают наш мир, а теперь перешли к действиям. Этой расе предназначено сыграть важную роль в событиях, которые давно означены, как Армагеддон. Я знаю, мало кто верит в него, но предотвратить эти события невозможно, мы способны только уменьшить масштабы бедствий. Для этого желательно ограничить доступ хэ-ути на земную поверхность. Из четырех переходов, которые они долго готовили, осталось три. Не следует пытаться уничтожить их ядерным оружием, ответ будет сокрушительным для людей. Первыми хэ-ути его не применят, им нужна власть над миром, хотя бы частичная, а не его разрушение. Против них требуется оружие, которое приостановит их экспансию и вдобавок озадачит, поскольку не вписывается в рамки их узко технического мышления. Все вы знаете, что рогны наделены даром, который позволяет управлять электромагнитной энергией, некоторые даже способны концентрировать ее в виде молний, — Ассоль с легкой улыбкой глянула на Илью. — Но действительно, из рогн получатся плохие солдаты. Менее известна, поскольку держится в тайне, их способность воздействовать на нейронные сети…

Илья стиснул зубы. Наставница рассказывала о том, что он уже знал от Селины, только шире используя научные термины. Неприятный озноб пробежал по телу: одно дело власть над огнем, которая даже восхищала, и совсем другое — способность тайно губить все живое.

— Для мощного воздействия нужны три рогны, собранные в одном месте, — печально закончила Ассоль. — Больше, чем в одном, и не нужно. Думаю, мы продемонстрируем свои возможности, и это заставит хэ-ути остановиться. Я очень не хотела делать такое предложение, но кажется, это минимальное зло. Надеюсь, никто из вас не разгласит этого секрета, доныне он оставался строжайшей тайной рогн.

Похоже, не только Илье, но и другим присутствующим стало не по себе. Наконец генерал Сухоруков откашлялся:

— Рогны никогда не использовали это… оружие против людей?

— Бывало, в прежней Российской империи, — все так же грустно сказала Ассоль. — Так называемых диких рогн специально натаскивали для этого. Это осиное гнездо в Петербурге было разгромлено в конце XXI века и надеюсь, больше таких не осталось. Нынешних рогн с детства учат, что попытка совершить подобное карается немедленной смертью. Старшие рогны на страже.

— Допустим, мы решимся на это, — сказал генерал Сухоруков. — Какое место подойдет больше?

— Нам все равно, — вздохнула Ассоль, — только известите меня заранее. Мы подберем рогн, способных сделать это. А теперь позвольте, я оставлю вас.

Когда она вышла, тоже раздались вздохи, на этот раз облегчения. А губернатор Айд-Вао невозмутимо сказала:

— Я, за. И предлагаю свою Территорию. Слишком близко Йеллоустон, и если из-за хэ-ути там случится извержение, последствия будут всемирного масштаба. — Она поглядела на Илью:

— Или мы, наоборот, спровоцируем извержение? Ведь так и не ясно, почему оно произошло у вас.

— Можно еще раз карту? — спросил Илья.

На этот раз внимательнее разглядывал трехмерную проекцию, занявшую все место над овальным столом.

— У нас магматический очаг был почти под рудником, хотя вулканологи заверяли, что опасности не представляет. Выходит, что ошиблись. Но наши выработки к нему и не приблизились, а вот хэ-ути подобрались близко. У вас же магмы далеко в стороне, и не думаю, что хэ-ути их растревожат. Да и вообще, вряд ли они способны специально вызвать извержение.

— Вы уверены, или только так думаете? — хмуро спросила губернатор.

— Почти уверен. — Не рассказывать же о Кайлите. — Но на всякий случай проконсультируйтесь с вашими вулканологами, и уже потом принимайте решение.

— Пожалуйста, сделайте это быстрее, — сказал Сухоруков. — Но мы еще не выслушали мнение советника председателя Всемирного конгресса. Пожалуйста, господин Мадос.

Илья давно с неудовольствием поглядывал на «господина Мадоса». Смуглое лицо с правильными чертами, темные волосы, элегантно повязанный галстук — Мадос явно пользовался успехом у женщин. Он гладко сказал:

— Жаль, что госпожа Ассоль ушла, я хотел выразить ей свое восхищение. Она сумела убедить рогн отступить от установленного ими правила. Хотя, строго говоря, это правило касается только людей, но я тоже опасаюсь усиления страха перед рогнами, и очень прошу держать их участие в тайне. А что до ее предложения, то я — за. Мы, советники Председателя, склоняемся именно к ограниченному противодействию. Не следует разрушать возможность диалога с другой, технически продвинутой цивилизацией. Может быть, мы еще найдем взаимопонимание.

— Теперь слушаем мнение всех, — сказал Сухоруков, — сначала уже выступивших, а потом остальных членов комиссии. По кругу, я замыкаю обсуждение. После этого голосуем. Вы первый, сенатор Илья Варламов.

— Я против участия рогн, — хмуро сказал Илья. — Похоже, в ваше время отвыкли от жесткого противодействия, и рады спрятаться за спинами женщин. Частично разрешив один конфликт, мы столкнемся с другим — между людьми и рогнами. Неизвестно, что в перспективе хуже. Мы даже не обсудили наших технических возможностей, а они, по моим впечатлениям, огромны…

— Не стали они меня слушать, — пожаловался он вечером Селине. — Половина смотрит в рот Мадосу, и чем он их обворожил? И я не очень понимаю госпожу Ассоль, вот уж танцует меж двумя огнями. В конце концов, если не извержение вулкана, то локальное землетрясение мы способны вызвать, тектоническое оружие уже было применено в Третью мировую войну. Одно хорошее землетрясение под куполом, и оставшиеся руины — хорошая почва для переговоров. Можно попробовать и парализаторы дальнего боя. Сейчас такое оружие запрещено, но технологии ведь осталась.

— Люди отвыкли воевать, — грустно сказала Селина. — Ты для большинства вроде динозавра. Я тоже в сомнении, Илья. Но может быть, это своего рода тест для людей. Госпожа Кэти сказала, что одна возможность еще остается… Ох, я не должна была этого говорить!

— Успокойся. Никому ничего не скажу, да и вообще не понимаю, что ты имеешь в виду. Удивительно, что наш брак еще держится, хотя у тебя одни тайны от мужа.

— В свое время ты узнаешь больше, чем тебе хотелось бы. Пойми, став на колено перед госпожой Ассоль, а потом госпожой Кэти, я связала себя строгой клятвой.

— Разве ты еще послушница?

— Я свободна. Кроме того, что приняла добровольно. Тебя это не касается, Илья… надеюсь.

— Очень утешает, — буркнул Илья. — А я надеюсь, что с рогнами все обойдется.

— Я тоже, — вздохнула Селина…

Темная луна.

Под маскировочной сетью, да еще в защитных костюмах, жарко, пот стекает между лопаток. Зато их не видно с воздуха или из космоса. Он еще раз проверил показания контрольной панели, потом глянул на операторов за наспех собранными пультами. Все трое подняли пальцы, растопыренные буквой «V» — всё в порядке. Скоро узнаем, что еще рогны приготовили людям? Костюмы должны обеспечить защиту, были проверены в условиях жесткого темного излучения.

Он отошел за скалу, с одной стороны которой была натянута маскировочная сеть. Надо отлить, а то в спешке их не снабдили биотуалетом. Почва вздрагивала, за серой завесой вокруг купола шла какая-то работа. Будем надеяться, эти белые уроды скоро свое получат.

Он расстегнул молнию на брюках…

Почему-то стало темно. Будто холодный клей начал разливаться по всему телу. Тошнота, чувство отвращения, он куда-то уплывает…

Наконец перед глазами замаячили желтые пятна, и постепенно слились в сплошной фон. Песок, прямо перед глазами! К горлу подступила тошнота, и тело скрутили жестокие приступы рвоты — едва успел опереться о землю, а потом перекатился на бок. Еще долго сухие спазмы надрывали грудь, наконец сумел подняться на трясущиеся ноги.

Пошел обратно, то и дело хватаясь за выступы. По телу пробегали волны озноба, а позвоночник будто немилосердно кололи иголки… Вот и другая сторона скалы.

Люди из исследовательской группы валяются на земле: тела скрючены, лица в крови и блевотине. Он пытается активировать трансид, но перед глазами возникает красная надпись: «соединение невозможно». Тогда, еле передвигая ноги, идет к столу с аппаратурой и еще успевает нажать кнопку тревоги.

Снова темнеет, клей полностью сковывает тело, и будто темная луна плывет перед глазами. Потом все окончательно меркнет…

— Рогны сразу поняли, что произошло нечто ужасное, — угрюмо закончил Илья. — Хэ-ути почти сразу исчезли из их поля зрения, но они вдруг увидели ауры четырех умирающих мужчин. Трое погибли сразу, четвертый еще жил некоторое время. Старшая из рогн пыталась поддержать его жизнедеятельность, по ходу считывая последнюю информацию с мозга. Какая-то секретная служба пыталась получить данные о механизме воздействии рогн, как когда-то охотились за секретом «черного света». Рогны сразу известили о происшедшем губернатора Айд-Вао. Тайны уже не сохранить, вот-вот все будет в новостях. Членов комиссии, конечно, оповестили сразу.

— В закрытой сети рогн уже идет обсуждение, — тускло сказала Селина. — Она забралась с ногами на диван и смотрела, как погружается в сумерки гладь моря. — Хэ-ути удалось легко погасить: оказалось, что их нервная система не выдерживает «света темной луны», так мы называем это излучение. Оно близко «черному свету», но действует только на живое. Людям бы радоваться, но боюсь, они станут мусолить другое — смертоносность рогн… Известно хоть, как отреагировали хэ-ути? Не хочется, чтобы люди получили ядерный удар.

— Завтра узнаем, — сказал Илья. — Там наступает утро, за день должно что-то проясниться.

Встретились лишь за ужином. Селина выглядела усталой, но есть не стала, прихлебывала только молоко.

— По холовидению обсуждают, какой жуткой силой обладают рогны, — горько сказала она. — Вспомнили название одной старой книги — «Мерзейшая мощь». Даже про купол хэ-ути говорят меньше. Нашли вокруг него тела этих существ, будут изучать. П`урги тоже выведены из строя, они оказались биороботами. Как оставшиеся хэ-ути, вышли на связь?

— Да, — вздохнул Илья, — но это пока закрытая информация. Из этого самого купола выехала машина наподобие глайдера, с парламентером. Под белым флагом, они неплохо изучили наши обычаи. Как выглядит, мы уже знаем, а общение шло по-английски. Потребовал воздержаться от других ударов, иначе они действительно применят ядерное оружие. Со своей стороны, обещал, что не будут создавать других куполов. Ограничатся существующими тремя и ареалами, которые уже контролируют. Зачем им это, не сказал. Мы уже обсудили в комиссии, и наверное посоветуем согласиться. Идти на риск ядерной войны и я не готов.

— В общем, устанавливается некое статус-кво, — задумчиво сказала Селина. — На время. А вот продержится ли статус-кво с рогнами?..

Следующие дни она ходила своя не своя.

— Идет настоящая травля рогн, — чуть не плача, — сказала она. — Нас называют чудовищами. Кое-кто призывает расследовать случаи неожиданных смертей, не вызваны ли они рогнами? Говорят, что это мы приоткрыли дверь для хэ-ути. Участились оскорбления, и я боюсь: у некоторых юных рогн может оказаться мощный Дар, а их едва начали обучать. Люди не имеют представления, сколь ужасен может быть их ответ.

Глядеть на расстроенную Селину было горько, но как успокоить, тоже неясно.

А потом это случилось…

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, решил навестить свой старый гараж, заодно и петли смажет. Почему-то не хотелось, чтобы о гараже кто-то прознал (видел один охранник, но давно), так что взял мувекс и поехал один. Оглядел захламленное помещение — неужели иногда это был его дом? — смазал петли и уже возвращался к мувексу.

Вдруг из-за гаражей послышался шум и крики. Дети играют?.. Не похоже, крик девичий и явно испуганный. Прямо прохода не было, пришлось обогнуть длинный ряд гаражей. Пока шел, крики стали отчаянными. Побежал и наконец-то вырвался за угол.

Двое подростков тянули растрепанную девчонку за руки, а третий пытался задрать ей юбку. Девочка дергалась и отбивалась ногами, туфельки уже слетели. Глаза ярко-голубые — рогна!

— Валите ее на землю! — крикнул занятый девичьей юбкой. — Навалюсь сверху, и пусть дрыгается, сколько хочет.

— Прекратить! — рявкнул Илья, выхватывая тазер (давно перешел на современную уменьшенную модель).

Подростки обернулись к Илье, выпустив руки девчонки. Та молниеносно отпрыгнула и сложила вместе ладони.

— Нет! — закричал Илья. — Я губернатор. Сейчас здесь будет полиция.

Поздно! Этой даже не понадобилось формировать огненный шар. Наверное, ужас и отчаяние подхлестнули ее далеко за пределы скромных возможностей юной рогны. Из ладоней вырвалась струя синеватого огня и ударила в грудь подростка, который еще тянул руки к ее юбке.

Того охватило пламя. Илья окаменел, не в силах оторвать взгляда: волосы и одежда мальчишки осыпались пеплом, плоть вспыхнула и стала таять, из нее проступили ребра — сначала белые, но на глазах становящиеся угольно-черными. Обдало волной жара и смрадом горелого мяса. Вряд ли сгорающий заживо мог кричать, но пронзительный крик девочки и вопли двух подростков раздирали уши.

Мальчишки дернулись было бежать.

— Стоять! — приказал Илья, с трудом переводя на них ствол тазера. Без крайней необходимости НЕ СТРЕЛЯТЬ В ДЕТЕЙ! И крикнул: — Трансид, полицию сюда, немедленно!..

Когда вечером наконец пришел домой, Селина бросилась ему на шею прямо в прихожей. Она плакала, и щеки Ильи тоже стали мокрыми от ее слез.

— Ужас! Я все видела в новостях. И еще несколько случаев, по всему миру. Рогн оскорбляют, насилуют. Что на людей нашло?

Илья прижал ее к себе, а потом хмуро повесил плащ (так и не привык к «одежде» из уплотненного воздуха).

— Где такое еще случилось?

— Самое громкое — все же у нас, в Магадане. И знаешь, многие винят девочку. Дескать, позабавились бы с ней и отпустили. Подростков было достаточно поместить в центр коррекции, это уже сурово. А она сожгла одного заживо. Не понимают, что рогна не может контролировать свой ответ на насилие. Эта совсем юная, и в ней с такой мощью пробудился Дар. Но может, хоть будут остерегаться.

— Не уверен, — вздохнул Илья. — Чует мое сердце, это только начало…

Так и оказалось. Холовидение беспрестанно показывало обгоревшее тело. Сыпались предложения изолировать рогн от общества, чтобы общались только с животными. Появились жертвы среди рогн: одну зарезали в подворотне, другую застрелили издалека. Жуткий случай произошел на Североамериканских Территориях, когда попытались затащить юную рогну в ретро автомобиль на бензине. Взорвался бензобак, три подростка сгорели заживо, рогна получила тяжелые ожоги…

— Не особо боятся, — горько сказала Селина. — Ты был прав, Илья, когда говорил, что мужчины любят опасные игрушки. Для части молодежи охота на рогн стала чем-то вроде спорта — опасно и щекочет нервы. Без толку наши образовательные потуги.

— Ну, это только для малой части, — возразил Илья. — Не думаю, что на это способен кто-то из выпускников наших лицеев. У нас образование все-таки нацелено на воспитание гуманного отношения — и к людям, и к животным, и к природе. А вообще у меня впечатление, что вся эта кампания организована. Кто-то любыми средствами пытается дискредитировать рогн.

— Не Мадос ли? — передернула плечами Селина. — Тоже сторонник гуманизма: чтобы избежать дальнейшего насилия, предлагает выселить рогн в заповедники, дескать они их много создали.

— Скоро сессия Всемирного конгресса, — сказал Илья. — Выступлю, чтобы прекратили эту охоту на ведьм. А пока надо создать комиссию, чтобы обсудить проблему.

— Ах, Илья, — покачала головой Селина. — Ты становишься бюрократом. Хотя скорее, кажешься мне Дон Кихотом, тоже сражаешься с ветряными мельницами. Но ветер повернулся против нас…

На следующий день была особенно мрачной. Вечером сказала:

— Мы летим в Москву. Госпожа Ассоль созывает что-то вроде совещания. Я заказала билеты на послезавтра. Отложи все дела.

Потом ее губы сложились в горькую улыбку.

— Пока не ужинай, милый. Такие вещи лучше делать натощак. Пойдем в гостиную, я хочу тебе кое-что показать.

Странно. В животе урчало, весь день на ногах. Хоть свою губернию удержать от наступающего безумия.

Селина ненадолго вышла и вернулась в серебристом коротком платье, и с распущенными волосами.

— У тебя нет Дара, милый, но мы долго прожили вместе. Когда мы занимались любовью, наши физические тела соединялись, однако это было поверхностно. Зато на тонком уровне в последние годы наши тела сливались полностью, и это было чарующее зрелище, я не раз наблюдала его зрением рогн. Жаль, что ты не обладаешь им. Твое эфирное тело изменилось, Илья. Ты научился высвобождать его, а во время актов любви оно вобрало немало из моего. Ты способен на то, о чем пока не подозреваешь… Сложи пальцы жестом, который ты видел у меня, когда отражала разряды п'ургов. Указательные соединены и направлены вперед, остальные сплетены… Нет, не так.

Она приблизилась и поправила пальцы Ильи. Волосы шелковисто скользнули по лицу, и он облизнул губы. Селина со смешком отодвинулась.

— Силы тебе понадобится для другого, милый. Сейчас я буду стрелять в тебя молниями, как в Анупа. Ну, послабее, а то сожгу ненароком. Тебе нужно отразить разряд.Когда меня не будет…

— ЧТО? Куда ты уйдешь? Я не собираюсь отпускать тебя.

— Ох, извини… Когда меня не будет рядом. Я говорила, что наши энергии должны соединяться. Если я буду далеко, хотя бы представляй меня. Но не в постели. Лучше — разгневанной и идущей среди пламени.

Илья покачал головой: — Поэтично. А сейчас?..

— Сосредоточься и представь, что с указательных пальцев струится сила. Не пытайся детализировать, ты не способен увидеть нужные вибрации света. Одна надежда, что твое эфирное тело уже знает это — от меня. Теперь оставь все мысли… Шуньята!

Пустота! И некая сила!.. Но он не в состоянии ее вообразить…

Из ладоней Селины ударила молния. Все стало иссиня-белым, его пальцы тоже оделись пламенем, а тело пронизал мучительный электрический разряд. Но и Селина вскрикнула и отшатнулась.

Все погасло. В темноте плавают зеленые пятна, медленно проступает обстановка и фигура Селины. Платье, похоже, закопчено, а лицо стало красным. В комнате стоит сильный запах озона.

— Ты чуть не поджарил меня, милый, — хрипловато сказала Селина. — Я едва успела отразить пламя от лица, а платье придется выбросить. Все получилось даже лучше, чем я ожидала. Теперь ты знаешь, что делать, когда на тебя нападут. Но повторять не будем, а то спалим губернаторскую обстановку. Лучше займемся другим.

Она лукаво улыбнулась:

— У меня так и не вышло наставить тебе рога, ты меня вполне удовлетворял. Но в некотором смысле это получилось само собой. Помнишь, я говорила, что нагнетание психической энергии можно увидеть в виде рогов, но только зрением рогн. Так вот, твое тонкое тело напиталось энергией от меня, как и я от тебя. На тонком плане рога видны отчетливо, и наверное не одна рогна тихонько хихикала, увидев тебя. Рога можно соединить, и получится так называемый покров рогны, который можно распространить и на других людей. Понятно, что этому учат только рогн, но мы с тобой попробуем…

Этой и следующей ночью она была необыкновенно нежна, а утром ховер отвез их к самолету.

В самолете говорили мало, отсыпались. В Москве была еще ночь. Ховер доставил их в обитель, и София молча проводила в кабинет Ассоль. Тот выглядел каким-то опустелым. Ассоль вышла в том же строгом платье, в каком выступала перед комиссией, и испытующе поглядела на Селину:

— Не сказала?

— Нет, госпожа, — вздохнула Селина.

— Хорошо. — Ассоль повернулась к Илье: — Рогны оставляют этот мир. Я запретила говорить об этом заранее. Была слабая надежда, что рогны смогут ужиться с обычными людьми, но теперь она исчезла. Мы не станем умножать зло.

— Что? — не сразу понял Илья. — А Селина?

— Селина рогна, и она тоже уходит. Я беру ее с собой.

Пол ушел из-под ног: то ли рухнул мир, то ли та башня, которую так давно увидела Селина.

— КАК? Она уже не ваша послушница. Мы дали друг другу обеты. Ты не можешь уйти, Селина!

— Я не смогу спокойно наблюдать, как унижают, насилуют и убивают рогн! — гневно сказала Селина. — Ты видел мою силу и представляешь, что я могу натворить. Так будет лучше для всех… А обеты? Ты опять все забыл, милый. Скоро заканчиваются пятнадцать лет. Я хотела сказать, что не буду продлять обеты на следующий срок, но собиралась сделать это позже.

— Что?.. — пробормотал Илья.

Ассоль перевела взгляд с него на Селину:

— Я оставлю вас — на десять минут, не больше.

Повернулась и вышла.

— Что же это такое, Селина? — с трудом выговорил Илья, обнимая ее. — Оставайся. Мы уедем далеко, я выкуплю целый остров. Мы будем вне этого мира, вдвоем.

— Нет, Илья, — печально сказала Селина, и щеки были мокры от слез. — Я буду знать, что творится за пределами этого острова. Дети с Даром все равно будут рождаться, их станут преследовать, и я не смогу этого вынести. Все кончено, Илья. Благодарю тебя за эти двадцать лет. Женись, ты еще молод, и у тебя будут дети. Только вспоминай иногда бедную Селину.

Больше не сказали ни слова, стояли обнявшись, такими их и застала вернувшаяся Ассоль.

— Фу, глаза на мокром месте, — сказала она. — Вообще не ожидала, что вы продержитесь двадцать лет.

— Издеваетесь, госпожа Ассоль? — горько спросила Селина.

— Уж и позавидовать нельзя, — с неожиданной досадой отозвалась та.

— Ой!.. — растерянно сказала Селина.

София взяла ее сумку, и спустились вниз. Селина поглядела туда, где над садами подсвечивалось здание университета.

— Навещай мою работу, Илья. Ну, где цветы вокруг памятника. И кто будет за ними ухаживать?

Подплыл глайдер — та самая «Ямаха-игл», на которой летали к Белухе. Водителя не было, да такому он и не нужен.

— А другие рогны? — вяло спросил Илья. Всё какая-то чепуха лезет в голову.

— Все сейчас собираются в разных местах, — сказала Ассоль. — И отбудут в страну незакатного солнца, Китеж-град. Здесь, в садах Предвечного света, как раз точка перехода. София, ты знаешь, куда тебе надо. Ну, Илья, прощай.

Целоваться на прощание под испытующим взглядом Ассоль не стали. Женщины сели в машину, и Селина неловко махнула рукой. Илья поднял свою.

Свет взметнулся в серебристом вихре. Ветерок взъерошил волосы Ильи. Будто звезда удалилась в ночь.

И стало пусто.

Глава 10

10. Семнадцатый аркан: «Звезда» (The Star)

Изображена нагая женщина с двумя кувшинами. Стоя на колене, она опорожняет кувшины — один в воду, другой на землю, — а не переливает из одного в другой, как в карте «Воздержание». Над головой женщины звезда, ее небесный двойник. Женщина — хозяйка места, наполненного гармонией, светом и близостью неба.

Опустел весь мир, даже звуки заглохли. Как в тумане, Илья вернулся в аэропорт; как в тумане, сел в самолет. В Магадане день клонился к вечеру, и на работу не пошел. Долго сидел в гостиной, глядя на тускнеющую гладь моря. От ковра пахло паленым — Селина ушла из этого мира, на прощание озарив его пламенем.

Ночи без нее были мучительно тяжелы. До полуночи не спал, ворочаясь. Потом ненадолго засыпал, но в три опять пробуждался и глядел, как из красной полосы на горизонте поднимается солнце. Хорошо, что на работе можно было соснуть в комнате отдыха.

Через месяц начиналась сессия Всемирного конгресса, и поехал в Москву. Уже было решено, что следующая сессия пройдет в Варанаиси. Так и не довелось увидеть Индию вместе с Селиной.

Выступление, которое подготовил о рогнах, конечно, отпало. Журналисты все равно прицепились: как относится к внезапному, в течение суток, исходу рогн?

— Очень сожалею. Люди проявили неблагодарность, отвергли протянутую руку помощи.

На языке вертелась фраза обиднее, про неблагодарных псов, но давно привык сдерживать себя на публике. Только с Селиной позволял себе расслабиться.

— Куда они девались? Не послала ли жена весточку?

— Без понятия, меня не поставили в известность. И у меня теперь нет жены, она отказалась продлевать брак.

Хотя больше вопросов было о новых соседях по планете — хэ-ути.

— Люди мечтали о контакте с другими разумными существами, — горько сказал Илья. — Вот он и состоялся. Только ужиться с ними будет потруднее, чем с рогнами.

Большую часть времени проводил в комиссии по контактам, так стали называть прежний ситуационный центр. Но не забыл и о приближении круглой даты. Очень хотелось вернуть хоть что-то из ушедшего, и позвонил в отель Огненного цветка.

— Это сенатор Илья Варламов. Двадцать лет назад, 11 июня, снимал у вас номер для новобрачных. Жена — рогна, и она ушла, но я хочу отметить дату в том же номере, и чтобы все было, как прежде. Можете это устроить? ИИ должен помнить детали обстановки. Только без торжественной встречи.

Оказалось, что это возможно, и после скучных заседаний поехал в отель. Его встретила девушка в такой же голубенькой униформе и проводила наверх. Она улыбнулась Илье:

— Поздравляю! Очень жаль, что вашей жене пришлось уйти. Вы мне нравитесь, всегда просматриваю ваши выступления. Номер убран, как и тогда.

Действительно, всё, как и тогда: холл полон розовых и алых цветов, в бассейне плавают лепестки роз, на столике бутылка шампанского и два фужера. Помнится, Селина выпила почти всю бутылку и свалилась как мертвая — еще бы, из монахинь замуж. Выпьет и он.

— За тебя, Селина, — сказал он и чокнулся с пустым бокалом. — За нашу любовь.

Скоро в бутылке осталась половина, надо заказать еще.

— Так и будешь пить в одиночку? — сказал знакомый голос.

Илья вздрогнул и повернул голову. Селина! Сидит на краю бассейна и болтает ногами, в том же серебристом коротком платье, только копоти не осталось. Он рванулся к ней…

— Потише! — сказала Селина. — Обнять меня все равно не получится, я вроде трехмерной проекции. Всё штучки даймонов, снизошли из-за нашего юбилея.

— Где ты? — сдавленно спросил Илья.

— Госпожа Ассоль не позволяет говорить. Но ты взгляни на потолок.

Илья поднял голову: по потолку плывут серебристые блики. Кажется, будто слышен плеск волн, накатывающихся на берег.

— А… — сказал он. — Я рад за тебя.

— А я не очень, — вздохнула Селина. — Ничего, отыщу… Ну вот, мужа нет рядом, и удалось сдержать язык за зубами. Ты, Илья, про меня так… подзабудь. Есть шанс, что мы еще встретимся, но он очень мал. Поживи другой жизнью, поспокойнее, пока есть возможность. Ты цветочки мои навещал?

— Забыл, — пробормотал Илья.

— Хоть завтра съезди. Я же не смогу тебе напомнить, наш разговор — очень особый случай. Я не госпожа Кэти. К сожалению, время уже вышло. Пока!

Селина послала воздушный поцелуй и… исчезла.

Этой ночью впервые за долгое время спал хорошо. В конце следующего рабочего дня захватил бутерброды и бутылку пива (не хотелось обедать в ресторане) и поехал в Триумфальные сады.

Оставил мувекс, и по аллее прошел к памятнику. Все, как было, только за цветами действительно требуется уход. Надо созвониться с дирекцией, заплатить, если надо. Но сначала перекусит.

Он сел на скамейку, достал бутерброды и открыл пиво. Сделал несколько глотков, любуясь пейзажем. Вон там проглядывает Каскади-дом…

Из аллеи вышла женщина, за ней катил бочкообразный робот-уборщик. Она приостановилась:

— Здравствуйте. Не помешаю, если тут приберусь? Никак руки не доходили, занята в другом месте, а леди Селина просила приглядывать.

— Здравствуйте, — отозвался Илья. — Я как раз ее бывший муж, Илья Варламов.

— Я вас знаю, — сказала женщина. — Мы немного общались с леди Селиной, а вас я видела в холораме. Мое имя Тамара.

— Приятно познакомиться, — вежливо сказал Илья, вставая. — Работайте, а я еще посижу. Надеюсь, не скажете журналистам, что сенатор Илья Варламов распивает пиво в общественном месте?

— Ну, что вы? — рассмеялась женщина.

Приятной наружности, лет тридцати. Слегка вытянутый овал лица, носик правильной формы, темные волосы зачесаны в стороны от пробора. Одета в свободную блузу и шорты.

Она достала из контейнера на боку робота садовый инвентарь и стала копаться в цветах.

— Быстро все зарастает, — пожаловалась она. — Если леди Селина вернется, устроит мне нагоняй.

— Она не вернется, — сказал Илья. — Боюсь, рогны ушли навсегда. Есть и другие миры помимо этого.

Женщина покачала головой: — Мы, в Садах, дружили с рогнами. Прощаясь, они сказали по секрету, что вернутся. Правда, может быть, через сотни лет.

— Все равно, что никогда, — горько сказал Илья.

Женщина поглядела на него. И глаза красивые, как будто карие.

— Вы любили ее, — тихо сказала она. — Надо же, брак с рогной. Говорят, с ними очень непросто.

— Это так. Ничего, привыкаешь.

Женщина возобновила работу. Изящные маленькие икры, и шорты не скрывают приятных округлостей… да чего он пялится?

— Ну и что вы там обсуждали, на Всемирном конгрессе? — непринужденно спросила Тамара.

— В основном наших новых приятелей, хэ-ути. Кто такие, да как с ними быть? Военные повеселели, в них опять появилась нужда.

— Я слышала, в вашем Колымском крае эти… хэ-ути не смогли выбраться на поверхность?

— Да, — сказал Илья. — У нас дело было так…

И стал рассказывать, приятно пообщаться с миловидной женщиной. Кое-что, естественно, опустил, но Тамара не обратила на нестыковки внимания. Слушала заворожено, даже про сорняки позабыла. Илья увлекся, стал рассказывать и о своей жизни…

— Да что вы сидите на корточках? — спохватился он. — Садитесь на скамейку, у меня и бутерброд лишний есть.

— Спасибо, — отозвалась Тамара. — Села на другой конец скамейки, от бутерброда тоже не отказалась.

— Толком не пообедала, — сказала она. — Все равно не успеваю высадить рассаду. Уже темнеет, а подбирать сочетания цветов лучше при солнечном свете.

— У нас в это время еще светло… — начал было Илья, и запнулся. А почему бы не продолжить знакомство с приятной женщиной? — Знаете, Тамара, доделайте свою работу завтра. Я тоже приду, пораньше. В отеле скучно, родственники у меня в Москве так себе, а знакомства больше официальные.

— Давайте, — легко согласилась Тамара. — Сейчас скажу роботу полить цветы, и что делать с рассадой.

Молча пошевелила губами (видимо, пресловутый внутренний трансид), и робот стал кататься по дорожкам, отмеряя порции воды из телескопической лейки. Тамара немного рассказала о себе: занимается садовым дизайном, живет одна, с замужеством не сложилось. Потом молчали, глядя, как красноватый глянец разливается по листве. Тихо, спокойно. Наконец робот укатил, и Тамара вздохнула:

— Пора и домой. Намоталась с утра. Приятно было познакомиться, господин Варламов.

— Просто Илья, — сказал он. — До завтра, Тамара.

Поглядел, как она уходит по аллее: легкая походка, и бедра красиво покачиваются. «Потянуло тебя на темненьких, — усмехнулся про себя. — А что, симпатичная женщина. Может, надо было пригласить в ресторан? Нет, она сегодня устала, лучше завтра». Вызвал мувекс и уехал.

На следующий день ушел пораньше. От идеи пригласить в ресторан отказался, нет у него времени на долгие романы. Уж как получится. Купил две бутылочки шампанского и дорогущее суши, привезенное из Японии. Когда приехал в Сады, Тамара возилась с цветами. Выглядела наряднее: ладные джинсы и красивая блузка. Хотя видно, что работать в них не так удобно.

— Добрый день, Тамара! — сказал он. — Уже трудитесь?

— Добрый день… Илья. С утра. Уже немного осталось.

Действительно, цветочная композиция приобретала законченный вид. Илья посидел, не желая отвлекать Тамару болтовней, но наконец не утерпел:

— Тамара, бросайте. И так все хорошо, потом доделаете. Я хочу вас угостить.

Та глянула искоса и, ополоснув руки под лейкой, села.

— Ого! Шампанское и суши, как в ресторане.

— На открытом воздухе приятнее, — сказал Илья. — Да еще в такой красивой обстановке. Надеюсь, репортеры не набегут. Только пить придется из горлышка.

Аккуратно открыл бутылочки, и чокнулись ими.

— За знакомство, — сказал Илья. — Вы очень приятная женщина, Тамара.

Та слегка порозовела, выпили. Тамара покачала головой:

— На редкость вкусное шампанское. Наверное, дорогое.

Попробовала суши. — Тоже очень вкусно.

— Прямо из Японии, — сказал Илья, — только там и делают настоящее.

Сидели, непринужденно болтая, допивали шампанское и смаковали суши. Тамара раскраснелась и выглядела очень привлекательной в мягком свете сумерек. Илья решился и сказал:

— Тамара, поехали к вам. Этот отель надоел до чертиков. Хочется домашнего уюта.

Хочется не только уюта, но говорить пока неловко. Тамара поглядела лукаво:

— А что, поехали. Особого комфорта не обещаю, у меня только одна кровать. Но есть и диван.

— Я вызову ховер, — с облегчением сказал Илья. — Все-таки у депутатов Всемирного конгресса есть привилегии.

Долетели быстро, ховер — не мувекс. Квартира оказалась маленькой, не чета его и Селины в Каскади-доме, но чистая и аккуратная. Гостиная с встроенной кухонькой и спальня с красиво застеленной кроватью.

— Ну вот, только одна, — пожаловалась Тамара, стоя рядом с Ильей.

— Это неважно, — сказал он. Уже не было сил терпеть, и обнял ее. Тамара слегка напряглась, но отодвигаться не стала. — Нам хватит. Я хочу тебя.

Обнял крепче и ощутил, как ее соски твердеют под тонкой блузкой — блаженное, почти забытое ощущение. Тамара задышала чаще:

— Только, Илья… я не хожу во дворцы наслаждений, и у меня нет прививки от беременности.

— Это тоже неважно, — сказал он, целуя ее…

Ранним утром сходил в туалет. Возвращаясь, остановился у окна. Над розовой полосой у горизонта блистала прекрасная звезда — это Венера купалась в лучах восходящего солнца. Снова лег — наконец-то в постели был не один — и сразу заснул.

Неохотно выплыл из блаженного сна. Когда открыл глаза, розовый свет лежал на стенах — как на глади Охотского моря, но теплый. Тамара сидела на краю постели в накинутом халатике, волосы в приятном беспорядке.

— Я боялась тебя разбудить, — улыбнулась она. — Ты так сладко спал.

— Да, наконец-то выспался. Последние недели был очень плохой сон.

— И мне было хорошо с тобой. Знаешь… ты мне ничем не обязан. Приходи, когда захочешь.

— Вряд ли получится, — вздохнул Илья. — Послезавтра сессия заканчивается, и я возвращаюсь в Магадан.

— Ну, хотя бы завтра. А дальше… если забеременею, я тебе сообщу.

И какая женщина ему еще нужна? Тамара спокойная, заботливая, приятная в постели. А без женщины он не может, Селина права. И вдруг у него еще может быть ребенок? Забыл о таких вещах, но подумать приятно.

— Вот что, Тамара, — сказал он, — ты мне очень нравишься. Выходи за меня замуж, и поехали в Магадан вместе. По-моему, тебя здесь ничего не держит.

Тамара помолчала. — Магадан, это ведь Колыма? Я читала, что когда туда приглашали, следовал забавный ответ: «Лучше вы к нам».

Снова приятно, почитала о его крае. Хотя вообще-то это из старого фильма. Он не успел ответить, Тамара продолжала:

— Но я согласна. Ты редкостный мужчина: необычайная жизнь, да и в постели хорош. — Она слегка прыснула.

— Тогда можем обвенчаться в храме Огненного цветка, сегодня или завтра.

Тамара опять помолчала.

— Нет, — сказала она. — Там возможно только однажды, разве что потом подтвердить обеты. О твоей свадьбе с Селиной у нас рассказывают легенды, вы венчались в пламени.

— Тогда просто зарегистрируемся, а потом праздничный обед в отеле Огненного цветка. Наверное, лучше завтра. Приглашай подруг… А сейчас, иди ко мне.

— Как ты захочешь, милый…

Из интервью сенатора Ильи Варламова во время предвыборной кампании, осень 2235 года:

— Сообщали, что вы снова женились. Это правда?

— Да. Жена обыкновенная женщина и очень милая. В будущем году мы ждем ребенка. Обещают мальчика, и я рад.

— Поздравляю. С обычной женой вам будет проще выиграть выборы. Жена рогна сейчас многих бы испугала.

— Мне жаль, что к рогнам сложилось такое несправедливое отношение. Они очень ранимы, и не смогли такое выдержать. А без них нам придется тяжело.

— Однако в Колымском крае не случилось такой ужасной катастрофы, как на Североамериканских Территориях. По последним данным, от ядерного удара погибло сорок тысяч человек. Неужели извержение вулкана на месте Хель-гейт было случайным? Ходят разные слухи, например, что и вы к этому причастны. Не могли бы пролить на это свет?

— Извините. Там действительно было не совсем случайно. Но я не могу рассказать, из соображений безопасности. Увы, теперь не только люди следят за средствами массовой информации. А с хэ-ути нам еще долго придется иметь дело.

— Хорошо. Нашим зрителям будет интересно узнать, что слухи имеют некое основание. А теперь перейдем к делам нашего края…

Пятнадцать лет спустя

Был, наверное, один из последних теплых дней. Небо ярко синело, и солнечные зайчики блестели на перекате.

— Папа, я еще поймал! — донесся голос Виктора.

— Молодец, — похвалил Илья. Он сидел у костерка и чистил хариусов. С гор дул приятный прохладный ветерок.

Илья покидал рыбу в котелок, где уже варилась картошка, и позвал сына: — Заканчивай! Скоро уха будет готова.

Виктор появился с несколькими хариусами на кукане.

— Теперь хватит на уху для мамы и Лены, — похвастался он.

«И в кого только пошел? — порой удивлялась Тамара. — Ну, глаза голубые, почти как у тебя, но волосы темно-русые и скулы выступают. Хотя это его не портит, девочки в классе уже поглядывают».

Видела бы ты Кайлита — один к одному, только у того волосы светлые. Но о некоторых вещах Илья рассказывать не стал.

— Хорошо, — сказал он. — Почисти и положи в холодильник.

Виктор управился быстро, и принялись за уху.

— Приятное место, — сказал Илья. — Интересно, бывал ли тут мой отец? Мне с ним порыбачить не удалось.

— Да уж, — отозвался Виктор. — Моя соседка по парте удивлялась: «Неужели твоему отцу сто шестьдесят лет?»

— Чувствую себя куда моложе, — улыбнулся Илья.

— Рассказал бы, па, как тебя к нам занесло? А то все скрытничаешь.

— «К нам»? — не удержался от смеха Илья. — Если бы меня не «занесло», тебя и на свете не было. Будешь постарше, расскажу. А пока запомни, что если рогна вдруг встанет на пути, тебе предстоит очень важный выбор.

— Ну, рогн уже нет.

— Так думает большинство. Но большинство редко бывает право.

Поболтали о школьных делах, о друзьях Виктора. Это не всегда удавалось, хотя Илья старался выкроить время. С отчимом общение было чисто формальное.

Потом сидели молча. Ветер стал холоднее, а солнце заливало алым снежный хребет на западе. Илья встал:

— Собери посуду и полетим. Хочу показать тебе вулкан вблизи, раз уж мы в этих краях.

Скоро вылетели. Глубокие тени лежали в долинах, но глайдер еще плыл в солнечном свете. Однако постепенно он тускнел, а впереди близилось темное плоскогорье.

— Здесь мой отец впервые увидел то место. Он тоже летел в глайдере, и с ним была его сестра, Кэти Варламова.

— Ну и ну, — покрутил головой Виктор. — Историческая личность.

Знал бы ты, что эта «историческая личность» жива и пребывает в Саду. Ладно, года через два надо рассказать сыну обо всем. А то жизнь слишком безмятежна, явно готовит какой-то сюрприз.

Над краем плоскогорья стало подниматься красное зарево.

— Опустимся на плато, — сказал Илья. — Дальше может быть опасно.

Вот и верх плоскогорья, покрытый снегом. За плато обрыв в затененный цирк, а дальше — темный конус со столбом дыма. Сквозь основание дымной колонны просвечивает красный огонь.

Илья опустил глайдер на землю, и стало лучше слышно грозное ворчание.

— А вулкан темный, — удивился Виктор. — Я думал, он изливает лаву.

— Подожди, — сказал Илья.

Солнце кануло за горы. В основании конуса и нижней трети зажглись красные огоньки.

— Как окна! — с изумлением сказал Виктор. — Будто там подземный город.

Был. Будем надеяться, ничего не осталось. Надо бы познакомить Виктора и с миром лорда Мориона. Только как, Селина забрала изумруд с собой?

Между огоньками протянулись красные нити… и вдруг превратились в ручейки и реки пламени. Красный свет упал на каменистое плато — вместо зашедшего солнца окрестности озарил вулкан.

— Здорово! — прошептал Виктор. — А вон там какие-то развалины.

— Это все, что осталось от Хель-гейт. Под нами цирк с заваленной штольней, в которой мой отец и Кэти нашли первые самородки платины. Больше таких месторождений нет на Земле, но эта история закончилась… Пора возвращаться, завтра утром в Магадан.

Выходные проводили в Усть-Нере, всем больше нравился фамильный коттедж, чем официальная квартира в Магадане.

Вулкан ушел назад, стало темно, в небе появились звезды.

— А какие дела у тебя завтра, пап?

— Сначала лекция в Российско-Американском университете. «Учение рогн и современной науки об иноматериальной природе человека». Рогны оставили много ценного материала.

— Все жалеешь, что они ушли?

— Да. Хотя жизнь продолжается… А потом, работа в комиссии по экологическому планированию. Из администрации спустили проект бюджета на следующий год, и начнутся дебаты. Все будут перетягивать одеяло на себя: производственники, экологи, зоопсихологи…

— Забавное выражение, про одеяло. Чем ты только станешь заниматься, когда в будущем году уйдешь из Конгресса?

— Больше будет времени на преподавательскую работу. А то все кажется, что у меня не тот уровень. Терпят, потому что я их финансирую.

— Да ладно, пап. Говорят, что тебя слушают, открыв рты. Некоторые студентки прямо влюблены.

— Только маме не говори, — рассмеялся Илья.

Вот и огни показались на горизонте — Усть-Нера. Когда вошли в уютно освещенный холл, Виктор похвастался:

— Вот сколько наловил!

— Молодец, — улыбнулась Тамара. — Завтра уху сварю.

Она поцеловала Илью, а десятилетняя Лена привстала на цыпочки и чмокнула в другую щеку.

— Ужинать не буду, — сказал Илья, — ухи наелись. Почитаю Лене, ей скоро спать.

Он переоделся и зашел к дочери. Лене очень нравилась комната бывшей хозяйки, но Илья помнил слова Селины: «Так и кажется, что Элиза иногда бывает здесь», и спать там не разрешил. Лена нашла выход, устроилась в примыкающей гардеробной. Комната маленькая, но с окном, а от спальни отделяет только застекленная дверь.

Дочитывали «Алые паруса»: когда Илья рассказывал о сестре, Лене захотелось узнать, откуда взято имя Ассоль.

— А как таинственная леди, — спросил он, — не появлялась?

Лена с хитрецой поглядела на него:

— Прошлой ночью я видела ее сквозь дверь. Она стояла и смотрела на меня. Я притворилась, что сплю, но подглядывала одним глазом.

— Ты испугалась?

— Нет, папа. Она чудесная, в жемчужном платье, и будто светилась. Наверное поняла, что я не сплю. Улыбнулась мне и пропала.

Должно быть, Элиза — ее портрет висит в спальне. Может, и заглядывает иногда, ведь Селина тоже навестила его на двадцатилетие брака… Ладно, пора к Тамаре.

Они занялись любовью, а потом безмятежно спали. Под утро привиделось, что некая тень стоит в углу, но лица не видно, только голубые искорки глаз. «Сайнара?» — сонно спросил Илья.

Он проснулся и сел на постели, но в углу никого не было…

Завтракали на просторной кухне, включив холораму. Новости оглушили.

Спускаемый модуль компании «Universe Mining» с грузом золота и платины сбился с траектории, и со скоростью два километра в секунду упал на Токайдо, прямо на резиденцию председателя Всемирного конгресса. Все произошло ночью, предупреждение запоздало, резиденция и окружающие здания были разрушены. Идет тушение пожаров и разборка завалов, но скорее всего, Председатель погиб, и с ним еще несколько десятков человек.

— Господи! — вырвалось у Тамары. — «Universe Mining», это ведь твоя компания, Илья!

— Я совладелец, — сквозь зубы сказал Илья. — Как мог «Кводрион» так ошибиться? Извините, я пойду к себе.^[103]

В кабинете (так и пользовался отцовским) вызвал служебную информацию на холораму. Двадцать тонн золота и платины, добытые на Психее. Спуск модуля в пустыню Гоби по аэродинамической траектории, одобренной Коскомом — Космическим командованием. Реактивные двигатели для коррекции траектории… Что пошло не так?..

Версий было уже множество.

Ошибка в расчетах? Но они многократно проверялись, для того и был создан «Кводрион», чтобы координировать и при необходимости дублировать работу миллиардов ИИ на Земле.

Чей-то злой умысел, вроде того, что привел к III Мировой войне? Но какой разветвленной и могущественной должна быть организация злоумышленников, чтобы согласовать множество факторов, приведших к катастрофе? Да, группки террористов стали появляться снова, но это просто озлобленные неудачники. И опять, никак не обойти «Кводрион».

Диверсия хэ-ути? С какой целью? И не очень-то они разбираются в земных структурах управления и контроля.

Попытка «Кводриона» добиться власти над людьми? Но странен выбор первого шага, эта катастрофа скорее вызовет недоверие к суперсети. И так ходят разговоры, что искусственный разум стал, наконец, реальной угрозой для человечества.

Но и без «Кводриона» обойтись не могло. Предлагали версию, что внутри него возникла или была создана особая сеть, некая виртуальная машина, которая и устроила катастрофу. Но с какой целью?..

Раздался сигнал вызова — Тамара.

— Илья, спустись. У нас гости.

Он дернулся, но тут же сел обратно. Слишком беззаботно жил последние годы, совсем отвык от передряг. Соберись!

— Холорама, круговой обзор!

Так, вокруг дома несколько машин. От глайдера с эмблемой шерифа к двери уже идут трое.

— Дом, глухая защита! Любые действия только с моего разрешения.

С минуту сидел, наблюдая, как незваные гости копошатся у двери. Шериф стоял в стороне — наверное, пытался открыть замок с помощью полицейского трансида. Хрен у него получится!

Спустился вниз. Тамара бросилась к нему:

— Илья, спрячь детей! У меня плохое предчувствие.

Причем тут дети? Но спорить не стал — это у него с интуицией неважно, а у женщин она на высоте. Но куда спрятать?..

Тихо прозвенел его трансид (Илья все-таки перешел на имплант) — но отвечать на вызов не стал. Потом раздавались удары — дело серьезное, ломают дверь. Хотя скоро не получится. Лена прижалась к матери, а Виктор стоял, стиснув кулаки… Думай!

«Кажется, что Элиза иногда бывает здесь». Если она из Сада…

— Виктор и Лена, — сказал он, — пойдемте.

Быстро пошел к спальне Элизы, открыл дверь и поглядел направо: ключ висит в стеклянном ящичке.

— Заходите! Запритесь на ключ и не открывайте. — Потом глянул на портрет женщины с красивыми серыми глазами: — Элиза, сохрани моих детей. Пожалуйста!

Наверное, со стороны выглядит сумасшедшим. Стиснув зубы, повернулся и вышел. Было слышно, как сзади в замке повернулся ключ.

— Что ты сделал? — спросила Тамара. Безнадежность в голосе резанула по сердцу.

— Попросил таинственную леди сберечь их.

Он поцеловал ее и несколько секунд держал в объятиях. Что-то и у него плохое предчувствие. Но надо выяснить, что нужно этим хмырям?

— Открыть входную дверь.

Ввалилась троица, двое со станнерами наготове, а третий и в самом деле шериф. Был с ним незнаком — как депутат палаты представителей, уже не имел прежнего веса в администрации края. Но сразу узнал по фуражке с эмблемой — пятиконечная звезда с вписанным в нее земным шаром. Трое не поздоровались, Илья тоже не стал.

— Чем обязан? — сухо спросил он. — Почему пытались выломать дверь?

— Вы же не отвечали на звонки, — ухмыльнулся шериф. Лицо заурядное, но самодовольное, нос картошкой.

— Не обязан, — холодно сказал Илья. — А если обыск, то заранее посылается официальное уведомление.

Шериф пожал плечами и выспренно заявил:

— Чрезвычайная комиссия при офисе председателя Всемирного конгресса приостановила действие некоторых законодательных актов. Дабы скорее провести расследование и предотвратить угрозу, нависшую над человечеством.

— А я причем?

— Вы совладелец модуля, послужившего орудием теракта, и вместе с другими владельцами компании подозреваетесь в заговоре.

— Чушь какая-то. Я немедленно свяжусь с юридическим комитетом Конгресса.

— Пожалуйста. На вас, как члена палаты представителей, процессуальные действия не распространяются. Вы не подлежите задержанию, допрос тоже только с вашего согласия. Однако, мы имеем право задержать лиц из вашего окружения, чтобы компетентные органы опросили их.

— Что? Вы кого имеете в виду?

— Вашу жену и детей. Они не подлежат ответственности, но могли случайно узнать что-нибудь о преступном сговоре. Что-то услышать и так далее. Вот предписание чрезвычайной комиссии.

Илья не стал брать пластиковый листок. От бешенства чуть не затрясло.

Держи себя в руках! Катастрофа модуля не случайна, кому-то надо было убрать Председателя. Самый вероятный кандидат на этот пост сейчас — Мадос. Чрезвычайная комиссия явно была создана заранее, не успели бы иначе поработать над законодательными актами. И список лиц, подлежащих задержанию, тоже был заготовлен заранее — это с ним, депутатом Всемирного конгресса, юридическая закавыка…

Шериф озирался. — Это ваша жена, если не ошибаюсь? Позовите детей.

— Они ушли погулять, — ледяным тоном сказал Илья, подавляя желание оглянуться на дверь спальни Элизы (все комнаты первого этажа выходили в полукруглый холл).

Шериф кивнул двоим со станнерами: — Осмотрите дом. — И небрежно пояснил Илье: — Это не обыск, на него пока не имеем права. Просто выявляем подозрительных и лиц, в которых заинтересовано следствие.

Илья в бешенстве дернулся. Шериф покачал головой:

— Если будете мешать нашим законным действиям, у нас есть право применить оружие.

— Илья… — умоляющим голосом попросила Тамара.

Двое стали распахивать двери — одну за другой.

НО!.. Они словно на заметили той, что вела в спальню Элизы! Один побежал вниз, в цокольный этаж, а второй по лестнице вверх. Илья глянул на Тамару: глаза у нее были круглые, она поднесла руку ко рту.

Шериф тоже оглядывал двери, лицо у него было озадаченное. Двое появились снова.

— Больше никого, шеф!

— Ладно, — буркнул шериф. — Оставим машину наблюдения. — И повернулся к Тамаре: — Пройдемте, это всего на пару часов. Действие «Акта о правах женщин» приостановлено, и мы имеем право опросить вас в отсутствие мужа.

Илья дернулся снова, уже не было сил терпеть эту наглость.

— Илья! — быстро сказала Тамара. — Лучше пришли мне адвоката.

— Пожалуйста, — ухмыльнулся шериф. — Мы будем в моем офисе.

Тамара зашла в гардеробную и надела нарядную кофточку. Илья обнял жену и поцеловал во влажную щеку. «Как бьется ее сердце!». Он скрипнул зубами и выпустил Тамару из рук. Поглядел, как ее сопровождают к ховеру…

«Трансид, связь!».

Договорился с адвокатом, связался с юридическим комитетом Конгресса и влиятельными знакомыми. Одно и тоже: чрезвычайные полномочия у комиссии при офисе Председателя, глава комиссии — Мадос. Уже тридцать лет влияние того неуклонно росло, и, похоже, наступил его звездный час.

Очередной разговор был прерван пронзительным звонком — экстренный вызов. Раздался неуверенный голос шерифа:

— Э… господин Варламов. Не могли бы вы подъехать? Несчастный случай с вашей женой.

— ЧТО?

Кинулся на улицу и запрыгнул в ховер. — На место последнего вызова! Максимальная скорость!

Его швырнуло в сиденье, а улицы Усть-Неры накренились внизу в головокружительном вираже.

Звонок был не из офиса шерифа. Ховер стремительно приземлился на окраине поселка. Илья выскочил еще на ходу.

Куча машин и людей. Ховер скорой помощи. Тягач оттаскивает от какой-то груды металла покореженный самосвал.

Тамара!

Илья кинулся к скорой, но увидел суетящихся у груды людей и свернул туда. Какой-то мужчина орудовал плазменным резаком, рядом стоял врач.

— Что произошло? — крикнул Илья. — Кто пострадал?

Врач хмуро глянул на него, а человек с резаком отступил в сторону.

Полицейская машина, вся искореженная! На передних сиденьях двое — то, что от них осталось. Тамару можно узнать только по кофточке, залитой кровью — голова раздавлена, как яйцо всмятку. Полицейский за рулем как будто пострадал меньше, его и пытаются высвободить из смятого металла.

— Господин Варламов? — голос врача донесся будто издалека. — Мне очень жаль, но вашей жене уже не поможешь. Приборы зафиксировали смерть мозга.

Илья еще раз глянул на кровавое месиво — это лицо он только что целовал! — и едва успел отступить, как его согнуло от дурноты. Вырвало прямо на землю. Наконец смог выпрямиться, и вытер рот дрожащей рукой. Поблизости стоял шериф.

— Сочувствую, господин Варламов, — сказал он, лицо дергалось. — Я ехал следом и все видел. Как этот самосвал вынесло с объездной дороги? Сейчас дорожная полиция разбирается.

Илья глянул на самосвал — мощная тяжелая машина, такие используются на рудниках. Его уже оттащили, рядом стояло несколько человек. Илья пошел к ним, стиснув до боли кулаки.

И остановился.

Двое в полицейских мундирах, а третий…

Собачье лицо с оттопыренными ушами. Наглая ухмылка до этих самых ушей. Снова Ануп!

Илья бросился к нему, сейчас раздерет эту рожу в клочья! А тот вытянул в его сторону руку. Все поплыло…

Очнулся, лежа на холодной земле. Привстал, опираясь на трясущиеся руки, но голова страшно заболела, и опять стало рвать — на этот раз всухую. Когда все-таки поднялся, его шатало — снова «отходняк» от станнера. Попробовал сплюнуть, чтобы избавиться от едкой горечи, но во рту пересохло. Краем глаза заметил, что его снимают холокамерой.

Сразу в голове прояснилось.

Все подстроено! В полицейской машине вместе с Тамарой должны были сидеть его дети — или погибли бы, или стали калеками. Кто-то нанес ему очередной удар. Когда-то убили маму, потом была вынуждена уйти Селина, и теперь спланировали еще большую подлость — убить жену и детей. А он оказался бессилен, не смог ничего сделать. Это Селина разделалась с Анупом, а не он. И выходит, Селина не довела дело до конца…

Он облизнул пересохшие губы и огляделся. Дорожные полицейские и Ануп уже исчезли. Проведут формальное расследование и отпустят. Наверняка свалят на какую-то техническую неисправность.

Шериф еще оставался, и Илья, спотыкаясь, зашагал к нему. Пострадавшего полицейского вытащили из машины, и он лежал на носилках. Врач выпрямился от них: — Несите в скорую.

Потом повернулся к Илье и, не поднимая глаз, сказал: — За вашей женой сейчас приедут и отвезут морг. Во вскрытии нет необходимости, если не захотите иначе. Вскоре сможете забрать.

Ховер скорой помощи бесшумно поднялся и улетел. Илья глянул на шерифа:

— Это было запланированное убийство. Вы специально повезли мою жену не на ховере, а в обычной машине. Вы за это ответите!

— Как вы смеете? — заорал шериф, а Илья плюнул ему под ноги.

Но шерифа пока оставит. Надо спешить с похоронами: лучше сделать это завтра, чтобы побыстрее увезти детей в безопасное место. А пока стоял и смотрел, как из груды металла извлекают тело женщины, с которой еще этой ночью занимался любовью…

Пришлось оставить ее одну, в холодном морге. Договорился о похоронах и поручил трансиду оповестить всех, знавших Тамару. Как ни спешил домой, заехал в магазин за продуктами.

В холле сказал: — Дом, глухая защита. Плюс экранирование!

Постоял, собираясь с духом, и постучал в дверь спальни. Видимо, он появился на дисплее, так как послышался радостный голос Лены:

— Папа!

— Не выходите, — предупредил он, когда дверь стала открываться. Протиснулся в щель и быстро закрыл за собой.

— Па, мы слышали шум и голоса, — сказал Виктор. — Кто это был?

— И я слышала, — встряла Лена. — Только еще и женский голос, хотя никто не появился. Он сказал: «Оставайтесь здесь».

Виктор скептически поглядел на нее, а Илья устало выговорил:

— Была полиция. Дом обыскивали. Забрали маму, хотели забрать и вас. Это какой-то заговор. Мама погибла…

Он постарается выкинуть из головы следующий час, потому что иначе жить будет слишком тяжело. Наконец сказал:

— Я занесу вам продукты и воду. Никуда не выходите, в гардеробной есть туалет. Повторяю, вы не будете на похоронах. Вас не должны видеть, и мама выглядит ужасно. Лучше запомните ее, какой была сегодня утром. Сразу после похорон я уеду и вернусь через день или два. После этого мы оставим дом и город. Сейчас я вынужден уйти: если за нами все-таки наблюдают, пусть видят, что я дома. Не пользуйтесь трансидами. Для всех вы будто не существуете.

— Почему нас… не заметили? — еще всхлипывая, спросил Виктор. — Как это… возможно?

— Когда будем на новом месте, я расскажу.

Тамару не стал перевозить в Магадан. Пришли ее знакомые из Усть-Неры, родственникам оплатил прилет издалека. Ее тело, с укрытой головой, лежало за стеклянной дверцей в крематории. А ведь после ухода Селины он и не думал, что еще может быть счастлив. Но с Тамарой его словно подхватило течение солнечной спокойной реки: работа в Конгрессе, рождение детей, семейные радости, иногда отдых на лазурных морях. Наверное, это и есть счастье. С кем же он был счастливее, с Селиной или Тамарой?.. И пожалуй, Тамара тоже была счастлива. Только с ним вот не повезло: злой рок, о котором он успел позабыть, настиг ее первой.

Ослепительная вспышка, яростно загудел огонь — так, в пламени, закончилось земное существование Тамары.

Для поминальной трапезы снял ресторан, но сам долго не пробыл. Навестил дом — проверить, как там Виктор и Лена? — а потом отправился в Магадан. Предпочел ховер, с ним труднее устроить какой-нибудь инцидент. Хотя жить больше не хочется, надо позаботиться о детях.

Глядя на снежные горы, думал. Катастрофа с модулем, унесшая жизнь председателя Всемирного конгресса, и убийство Тамары — это всё звенья одной цепи. Скорее всего, в «Кводрионе» действительно была создана тайная виртуальная машина, но кто ее сконфигурировал, без санкции Всемирного конгресса не узнать. Наверняка ко всему приложил руку Мадос, он теперь главный кандидат на пост Председателя. Однако Мадоса и его темные планы пока оставим, главное — во что бы то ни стало спасти детей… Вот что, надо связаться с Толей Бородиным из комиссии по контактам. Он программист от Бога, и если потаенную сеть внутри «Кводриона» могли создать одни, то почему не могут другие? И к Мадосу он относится с большим подозрением…

В Магадане опустился на охраняемую стоянку Управления безопасности. С его начальником, Сергеем Максаковым, сдружился за последние годы: вместе отслеживали, не появятся ли хэ-ути снова в Колымском крае? А еще Сергей член комиссии по контактам и тоже недолюбливает Мадоса.

В Управлении провел остаток дня и всю ночь…

Возвращался на ховере с эмблемой Службы безопасности. Позади него из моря вставало багровое солнце, к ненастной погоде. Опустился перед коттеджем и загнал ховер в гараж — чтобы не видели, кто в него сядет. Дом сообщил, что кто-то пытался войти, и показал запись — похоже, опять полиция. Дверь ломать не осмелились.

Илья постучал в дверь спальни Элизы: — Это я.

Лена повисла у него на шее — растрепанная, глаза красные.

— Умойся, причешись, собирай вещи, — сказал он, — но только самые необходимые. Теперь можно выйти из спальни.

Виктор выглядел лучше, сразу побежал собираться. А Лена удивила, сделав книксен перед портретом Элизы.

— Спасибо! — сказала она.

Илья тоже слегка поклонился, но молча.

Увидев ховерслужбы безопасности, Виктор присвистнул: — Ого! Мы что, будем отстреливаться?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал Илья. — Садитесь.

Приказал дому оставаться в режиме защиты, и взлетели.

— Летим до Хандыги в Якутии, — сказал Илья, — а там сядем на поезд Великой северной. На вокзале в Усть-Нере светиться не будем. Поедем на Алтай.

— И что там будем делать? — спросил Виктор.

— Жить. Слушайте внимательно. За убийством мамы стоит Мадос. Главная цель — я, но у него черное нутро, и начал с близких мне людей…

— Как это может быть? — удивился Виктор. — По холовидению все говорят, что он замечательный человек, близок к погибшему Председателю. Наверное, теперь сам им станет.

— Вот-вот, — сказал Илья. — За смертью Председателя тоже стоит Мадос. Вспомните про волков в овечьей шкуре. Можете не верить мне, но все же остерегайтесь. Я сделал так, что вас будет трудно найти, а у Мадоса хватит более важных дел. Отныне у вас другие имена. Чтобы легче запомнить, я взял из сказки «Снежная королева». Ты теперь — Кай, а ты — Герда. Фамилия самая распространенная — Ивановы. Кроме трансидов, я продублировал всё на карточках, возьмите.

— Постой, па, — удивился Виктор. — «Кводриона» так не обманешь, в нем вся информация о нас. Будет и про смену имен.

— Нет, — сказал Илья. — «Кводрион», в конце концов, лишь грандиозный компьютер, хотя возможно, уже нечто большее. Я создал в нем особый контур, как бы виртуальную машину (уж не станет говорить, что сам бы не справился). Доступ к ней — через ваши трансиды или по карточкам. Пароль — «снежная маска». В поезде потренируемся. Не знаю, сколько это продержится, но надеюсь, что несколько лет. Деньги будут приходить на ваши трансиды, однако приучайтесь жить скромнее и получить какую-нибудь профессию. Боюсь, мои счета со временем заблокируют.

— Но ты же депутат Всемирного конгресса!

— Последний год. Так что, Кай, — улыбнулся Илья, — поможешь Герде разобраться с доступом. И запомните пароль.

— А мне нравится побыть Гердой, — хотя и грустно, улыбнулась Лена.

— К сожалению, вам нельзя звонить друзьям и подругам. Официально вы отныне пропавшие без вести, как и я когда-то…

Миновали Верхоянский хребет, на берегу широкой реки показалась Хандыга.

— А как ты купишь билет, па? — спросил Виктор. — Ведь это будет зафиксировано, а значит, могут проследить и нас.

— Молодец, — похвалил Илья. — Но я пока один из директоров концерна «Всемирные магистрали», и устроил так, что следы моих поездок будут сразу стираться.

— Ты прямо как шпион из фильмов о старых временах, — покачал головой Виктор…

Доехали до Горно-Алтайска, там Илья взял глайдер и полетели в Урсул.

Темные леса, уже припудренные белым горы, а вдали розовая снежная стена Катунского хребта. Глайдер пошел на снижение.

— Это центральная усадьба заказника «Урсул», — сказал Илья. — Будете жить здесь, или в одном из селений. Переночуем, и утром я представлю вас кое-кому. Здесь хорошие школы, а в Катунь-граде замечательный университет. Будем надеяться, в эту глушь руки Мадоса дотянутся не скоро.

Их поместили в комнату для почетных гостей, Илья не забывал делать заказнику щедрые пожертвования. Долго не мог заснуть, и вспомнились слова Селины: «Может быть, ты вернешься сюда. Женишься, заведешь наконец детей, будете вместе возделывать огород…».

Значит, уже тогда увидела это! Но «вместе» не получилось, Тамара умерла. От ярости заскрипел зубами.

И тут что-то тронуло его за руку.

Он повернул голову: рядом с постелью сидит Тайша — она больше и красивее, чем прежде, глаза янтарные, а шершавый язык касается его руки.

«Тайша, откуда ты взялась?»

«Госпожа Бастет разрешила навестить родные места. Конечно, люди меня не видят, но для тебя сделано исключение».

«Тайша, со мною нет Селины, она была вынуждена уйти. И вторую мою жену тоже убили».

«Кто?»

«Собаколицый, мы уже преследовали его. Он был загнан в Агр, и его поглотила волгра, но каким-то образом он появился снова».

«Штучки Темного чертога. Я попробую узнать, как это могло произойти. А пока до свидания, Илья. Хочу навестить сородичей…»

Он все-таки заснул, но пробудился рано. Встал и подошел к окну: розоватый свет окрасил вершины гор, и над ними блистала звезда — снова Венера. Так же она светила в его первое утро с Тамарой. Сзади раздался шорох — подошла Лена.

— Не спишь, папа? Мне показалось, ты с кем-то разговаривал ночью.

Услышала безмолвную речь рогн? Похоже, какие-то таланты передались и дочери.

— Приходила Тайша, из очень высокого мира животных. Помнишь, я рассказывал о ней. Ей позволили навестить родные места.

— Вот как? Значит, и мама где-то там… А на что ты глядишь?

— Любуюсь Венерой. Точно так же она сияла, когда я познакомился с твоей мамой.

— Ты ведь любил ее?

— Да, очень.

— А первую жену ты тоже любил?

— И ее тоже.

— Разве можно любить несколько раз?

— Одна мудрая женщина сказала мне, что это возможно до трех раз (уж не станет говорить, что слышал это от старшей гейши в своей школе). Но любящих должно разлучить неодолимое препятствие, или смерть.

Глава 11

11. Тринадцатый аркан: «Смерть» (Death)

Изображен скелет в рыцарских латах, верхом на коне. Его приветствуют жрец и дети с цветами. Это не последняя карта, вместе с «Повешенным» означает переход ко второй колоде карт.

Под конец последней ночи в Урсуле Тайша явилась снова.

«Увы, — сказала она. — Скудной показалась жизнь моих соплеменников. Куцые мысли о еде, охоте, где бы укрыться. Далеко им до мира госпожи Бастет. Но они в относительной безопасности, только никто не учит детенышей безмолвному языку рогн».

«Узнала что-нибудь об Анупе? Или это потом, когда вернешься к госпоже Бастет?»

«Почему? Я свободно странствую между мирами, хотя пока это временный дар. Здесь поразительная история. Анупа уже хотели… „списать“, как вы говорите. Но его подруга, Халь, добилась позволения отправиться в Агр. Она спустилась даже ниже, и своими руками выгребала то, что осталось от Анупа из кала волгр. В городе вокруг Темного чертога есть чудесные биологические машины, они реконструировали его ДНК и восстановили самого. Ну а сознание таких, как Ануп, всегда хранится в банках памяти Темного чертога. Я поражена, любовь проникает даже в этот темный мир. Тогда не все потеряно и для Халь».

«Я ничего не имею против этой женщины, пусть получит заслуженное. Но я не собираюсь ждать, пока карма настигнет Анупа. Я сделаю это сам. Для меня сейчас разыскивают его следы, пойдешь со мной?»

«Я спрошу у госпожи Бастет. Когда придет время, позови меня».

Ночь прошла. Снова над горизонтом блистала утренняя звезда Венера, и Илья любовался ею вместе с Леной. А потом, повторив наставления, улетел в Магадан…

С помощью Толи Бородина создал в «Кводрионе» не только скрытый контур «Снежная маска», но и один для себя, назвав его «Сивиллой». Невесело улыбался, конфигурируя его — название опять на «с». Что же, будет верен традициям рогн. Как депутат Всемирного конгресса, получил необходимый доступ, но, соблюдая предельную осторожность, вышел за его пределы. Будем надеяться, личная сеть продолжит работать и после конца депутатских полномочий.

В Магадане включил глухую защиту квартиры, и вошел в свой контур. Все эти дни «Кводрион» искал следы Анупа на Земле и в космосе, скрупулезно анализируя неимоверное количество данных. Закрытые сети — не преграда для всепланетного искусственного разума. Конечно, такое было запрещено — сначала законами Российского союза, а потом и Всемирной федерации. Считалось, что система тотального контроля над гражданами канула в Лету. Полиция имела право обходить запрет только с разрешения комитета по этике Всемирного конгресса. Теперь и Илья втихую устроил для себя лазейку. Но если «Кводрион» используют для убийств и захвата власти, такое право у него есть. В конце концов, главная цель Всемирного конгресса — общее благо.

А оно явно страдало из-за Анупа и его верной помощницы Халь. «Кводрион» составил подробную сводку их деяний, многие из которых подпадали под уголовные статьи. Распутывать все, тем более связанные с пресловутым легионом, не было времени. И посвящать полицию не стоило: сразу возникнет вопрос, откуда взялись эти данные?.. Илья изучал фото Анупа (вдоволь налюбовался собачьей мордой) на фоне мест, где тот бывал. Во временной шкале порой зияли провалы — видимо, «Кводрион» не мог отследить посещений Темного чертога.

Да, много всего. Но как будто выяснилось основное место пребывания Анупа — бывшая твердыня цзин в Ордосе. Официально — заброшенное офисное здание, только почему-то не удавалось снести. Еще интересно, часто фиксировались появления в районе соленых озер к юго-западу от Ордоса (там был заказник, открытый для посещения, и, соответственно, видеонаблюдение). Нет ли там точки перехода? Но этого, конечно, «Кводрион» знать не мог.

Сейчас Ануп именно в Ордосе. Надо поспешить.

Илья еще раз вызвал изображение сумрачного небоскреба цзин — ни огонька в окнах. Потом стал разглядывать карту: к востоку от Ордоса густонаселенные районы Китая, а к западу — пустыня Гоби. Мысль, пока смутная, стала оформляться в глубине…

Он позвонил в аэропорт. Потом отодвинул кресло, открыл замаскированный сейф и достал двустволку. Когда-то охотился с такой на Омолоне, а став губернатором, выправил себе разрешение. Только охотиться больше не стал, отвращение Селины к убийству животных передалось и ему.

Так… патроны, футляр-сейф, такой можно и в багаж. Все-таки охотники в мире не перевелись. А теперь Тайша, хотя и странно звать ее в пустом кабинете. Услышит ли она его?

— Тайша! — громко позвал Илья. — Я готов.

И как она появится? Возникнет какая-то дверь?..

Тайша просто обрисовалась в воздухе — сначала контур большой кошки, а потом она сама. Чудеса ее нового мира.

Тайша хрипло мяукнула и потерлась о ногу Ильи.

«Госпожа Бастет отпустила меня на охоту. Твой враг пал ниже дикого зверя, он убивает самок и беззащитных детенышей. Пусть карма настигнет меня, и я снова стану туповатой рысью, но буду преследовать его. Ты узнал, где он?»

«В Ордосе, Китай».

«А, логово цзин. Самое проклятое место на этом свете».

«Но цзин как будто давно нет».

«Они же невидимки. Спрятались и ждут своего часа».

«Хотя да, тот легион… Возможно, они связаны».

Ховер вызвал на стоянку — не стоит беспокоить соседей, — и немного прошли пешком. Прохожие в упор не замечали Тайшу, а вот одна девочка удивила.

— Мама, — сказала она. — Смотри, какая большая и красивая кошка!

Женщина недоуменно глянула и покачала головой.

— Опять ты фантазируешь.

Тайша фыркнула: «Некоторые человеческие детеныши не лишены Дара. Только он не развит».

Ховер быстро доставил в аэропорт, где уже прогревал двигатели нанятый бизнес-джет. Сейчас не до путешествий на поезде (с грустью вспомнились поездки с Селиной), а на сверхзвуке всего полтора часа. Тайша скользнула в салон, не замеченная пилотом и стюардессой.

В Ордосе оказалось строго: ховеры только для администрации и полиции, а ружье пришлось оставить в самолете. Не стал отправлять джет в Магадан, пусть пилот отдохнет. До префектуры нужного района доехал на мувексе экспрессе, и хотя рабочий день близился к окончанию, префект принял сразу, спасибо официальному статусу.

Илья гладко объяснил цель визита. Компания «Universe Mining», стремясь обезопасить спуск своих модулей в Гоби, хочет арендовать высотное здание для размещения дополнительной аппаратуры контроля. По прикидкам, подходит вот это неиспользуемое здание на западной окраине Ордоса. Может ли он, Илья, осмотреть его на предмет такого размещения?

Префект что-то долго думал, но потом расплылся в улыбке:

— Конечно, господин Варламов. Однако здание находится в аварийном состоянии, и там может быть небезопасно. Я пошлю с вами помощника, чтобы предостерег от опасных мест. Заодно расскажет, какой ремонт необходим. Боюсь, он окажется весьма дорогим.

На этом сговорились и, теперь уже с сопровождающим, полетели на ховере. Внизу и вокруг множество огней, хотя небо еще темно-серое. Однако небоскреб высится темным утесом, только окна красновато отсвечивают в свете заката. Как читал в записках отца, здесь какое-то время пробыл его дед, Евгений Варламов, а потом случилась та жуткая история с Юкико. Почему же небоскреб не снесли?

Значит, он кому-то еще нужен.

Ховер опустился на плоскую крышу, и Илья походил по ней, изображая интерес. Тайша рыскала вокруг.

— А как внизу? — спросил он. — Можно спуститься?

Китаец покачал головой:

— Только не на лифте. Все лифтовое хозяйство подлежит замене.

Опустились к входу на ховере, зашли в холл — пыль и запустение.

— Здесь должны быть еще цокольные этажи, — сказал Илья. — В сейсмически опасных районах они уходят на десятки метров под землю.

Проводник опять покачал головой: — Туда вообще нельзя. Нужны тщательная проверка и, скорее всего, дорогостоящие работы по укреплению фундамента.

Он-то откуда это знает?.. Интересно, во время этого краткого диалога Тайша сделала прямо-таки собачью стойку возле лифтов. Китаец этого, конечно, не заметил.

Вышли наружу, китаец демонстративно запер двери своей карточкой — теперь внутрь не попадешь. Простился очень любезно.

Илья сел на скамью возле пустой стоянки. Ну и что делать дальше? Тайша уселась возле скамейки.

«Слава госпоже Бастет! Она сделала нам королевский подарок. Мы не любим собак, но завидуем их нюху. Она наделила приближенных к себе таким же. Я учуяла Анупа, он бывал здесь. Сильнее всего тянет снизу, куда нас не пустили. Оттуда вообще идет много странных запахов».

«Ты знаешь запах Анупа?»

«А как же? Я рвала ему спину и хорошо запомнила, как пахнет его кровь».

Тайшу заметно передернуло, и Илья погладил ее по жестковатой шерсти.

«И как нам пробраться внутрь? Не чуешь какого-нибудь подземного хода?»

«Подожди».

Тайша вдруг начала расти. Одновременно она сделалась туманной, и стала как будто отодвигаться. Вот уже огромный призрачный зверь, величиной с небоскреб, склонил морду к земле. По телу пробежала холодная дрожь, а если бы увидели прохожие, небось, грохнулись в обморок.

Но Тайша скоро вернулась к привычному облику.

«Извини, если напугала тебя. Забыла, что ты не привык к Тонкому миру. Зато я учуяла многое. Здесь от Анупа остался лишь след, а запах его самого идет из другого мира. Я научилась обонять запахи тонких миров. А ты собираешься преследовать врага в физическом теле? Оно может сильно пострадать в иных потоках времени, даже если это мир трех измерений».

«Мы испытали это. Я и Селина загнали Анупа в мир, который зовется Агр. Я думал, он погиб там».

«Значит, твой враг умеет высвобождать свое эфирное тело. Тебе придется сделать то же, если хочешь настигнуть его и остаться в живых. Но сейчас с тобой нет Великой рогны».

А еще не надейся, что тебя перенесут на Переландру зализывать раны.

«Ну что же. Селина научила, как это делать».

«Оставишь свое плотное тело здесь? В других мирах время течет по иному, возможно ты вернешься спустя дни или недели».

«Ну, спустя недели возвращаться будет некуда. Но несколько дней оно протянет. Только ты права, не оставлять же его на виду? Ладно, есть одно укрытое место, правда нужно вернуться в Магадан. А потом что, снова лететь сюда?»

«Ты забыл, что в Тонком мире не нужны самолеты?»

Все же в Магадан пришлось вернуться на самолете. В салоне пообедал (стюардесса купила утку по-пекински), а по прилету поехали к старому гаражу. За квартал до него вышли: дальше лучше идти пешком, чтобы лишний раз не светиться. Гаражи так и стояли, некоторые уже полуразрушены — у мэрии никак руки не дойдут. Хотя если уж набережную построили только через сотню лет…

«Здесь», — сказал Илья и открыл дверь.

Когда обернулся к Тайше, что-то холодное коснулось его лица — первые снежинки закружились в воздухе. Прохладно, и это хорошо — легче будет замедлить все процессы в организме. Илья запер дверь изнутри, положил ружье возле койки и, не раздеваясь, лег. Пора вспомнить уроки Селины. Все начинается с пустоты.

Шуньята…

Он очнулся, на него пристально глядели янтарные глаза Тайши. С некоторым трудом поднялся, но оборачиваться не стал — зрелище своего распростертого тела всегда вызывало неприятное чувство. Возле койки так и лежала двустволка, из любопытства нагнулся за ней. Рука ощутила холодный металл, но ружье не удалось взять, пальцы будто проходили сквозь него.

«У тебя не вышло создать плотно-эфирную копию, — сказала Тайша. — Да и вряд ли ружье будет стрелять здесь. Но у тебя получилось освободить свое тонкое тело».

— Кое-чему научился от Селины… — А странно, говорит будто обычным голосом. Впрочем, так уже было, когда попали в Москву будущего.

«Как и я от госпожи Бастет. Ты знаешь, как здесь передвигаться?»

— Теоретически.

Он напрямую вышел из гаража, теперь и ему стены не помеха. Серое небо, мир стал сумрачным и таинственным. Так, нам надо на юг, за море, леса и горы. Снова представим небоскреб цзин — в Ордосе уже ночь, так что темные стекла чуть поблескивают в зареве городских огней.

И… вот он здесь. Тайша застыла рядом как изваяние, лишь настороженно шевеля ушами.

«Псов тут нет, — сказала она. — Все равно их побаиваюсь. Зайдем внутрь, мне надо взять след».

Илья прошел сквозь запертую дверь, зря китаец старался. Все же кольнула неприятная мысль: не слишком ли стал походить на призрака? Снова замусоренный холл, и снова Тайша приостановилась у лифтов.

«След идет туда, — повела она головой. — Уходит глубоко, наверняка там подземный ход».

— Направление как будто на юго-запад, в район соленых озер, — сказал Илья. — Неужели протянули туда туннель? Может, хэ-ути постарались, они в таких делах мастера?

Тайша хрипло мяукнула.

«Я поведу, — сказала она. — Нам не понадобятся ориентиры, идем по следу. Не отставай, а лучше держись за ошейник, у тебя нет ночного зрения. Света нигде нет».

Илья протянул руку к Тайше и наткнулся на знакомый ошейник. «Мыслеформы очень устойчивы», — вспомнились слова Селины. Рысь потянула вперед и вниз, и они сразу погрузились в непроницаемую тьму.

«Тут жилые помещения, — сказала Тайша. — Обитаемые, тебе наврали. Конечно, мы уже в Серой зоне, и тут никого нет… Вот вход в туннель. Рельсы и вагонетки, но нам они не нужны… Запах уходит туда, скользим по туннелю».

Выходит, и здесь обустроили путь к точке перехода. Ну да, это только в Тонком мире не нужны транспортные средства.

«Расстояний почти нет в Серой зоне, мы уже на месте. Здесь остатки очень древней пирамиды, мы внутри».

Брезжит желтоватый свет. Низко нависает потолок, его поддерживают каменные столбы. Что-то вроде надгробий, с неразличимыми уже начертаниями. И… рядом с ними вполне современные саркофаги с крышками из прозрачного пластика, такие видел в фантастических фильмах.

«Все продумано, — замечает Тайша. — Это подобие анабиозных ванн, чтобы физические тела могли долго храниться. Конечно, при нужде их можно восстановить, но это не быстрый процесс… Посмотрим, кто в них».

Ануп! Рот растянут в собачьей ухмылке, остекленевшие глаза смотрят на Илью. Разбить бы крышку чем-то тяжелым и стискивать шею, пока не захрустят позвонки…

Тайша сделала гримасу, показав внушительные клыки.

«Тебе будет затруднительно убить его тело. Да и все равно ему дадут новое, как уже сделали. И вернут сознание, хотя вряд ли восстановят полностью, для хозяев он сойдет и таким. Смерть относительная вещь, как я поняла».

Илья с трудом разжал кулаки и заглянул в соседний саркофаг — а там верная подруга Халь. В других незнакомые лица.

«Целое паломничество, — удивилась Тайша. — Что-то важное происходит в Тонком мире. Вокруг этой пирамиды действует зона перехода, кто-то пользуется ею очень давно. Надеюсь, она сохранила след последнего перемещения. Ты готов?»

— Да!

Вход в Темный коридор скрывался в тени за последней гробницей. Снова черные стены, снова три проема впереди.

«Средний», — сказала Тайша.

Прошли в него, сердце бьется ровно — видимо, переход сильно действует только на физическое тело, а они скорее призраки. Перед ними обширное пространство: сумрачно, свет угрюм и кровав. Он исходит из части неба, отсеченной исполинской аркой. Под ней что-то громоздится в рыжей дымке, однако взгляд приковывает непосредственное окружение.

Они стоят на краю гладкой равнины, уходящей к арке. Сзади и по сторонам багровые скалы. Впереди странное сооружение, что-то вроде большого заглубленного амфитеатра. К арене спускаются ступени — похоже, из какого-то металла. На них… в основном это люди, хотя есть и странные существа. Выделяются белые, гротескно сходные с людьми, фигуры хэ-ути. Все движутся, медленно спускаясь к арене.

На ней стоит трон, иначе не назовешь это роскошное седалище. Высокая спинка убрана кроваво-красными самоцветами. А на троне сидит… Мадос!

Он в фиолетовом одеянии, голову венчает корона, в руке скипетр, на котором разгорается и меркнет багровый шар. Лицо надменное, и он даже не кивает тем, кто поочередно простирается перед ним ниц. Потом те встают и идут влево, поднимаясь по широкой лестнице и опять занимая места на ступенях амфитеатра.

«Прячься!» — шипит Тайша.

Вдоль края амфитеатра идет металлический бортик. Илья бросается на землю (хотя скорее это гладкая медная поверхность) и выглядывает одним глазом.

«Вот почему здесь все. Коронация или что-то такое. Похоже, мы пропустили начало».

Илья не отвечает, вглядываясь в очередь. А вот и они — Ануп и Халь спускаются с последней ступени и медленно идут к Мадосу. Но как к ним подобраться среди такой толпы? Придется ждать.

Парочка простирается перед Мадосом и возвращается на ступени. Все уже прошли или нет? Похоже, очередь иссякает — вот и последние. Это двое хэ-ути, неужто и они разного пола?

Больше тех, кто поклоняется (или дает присягу на верность?) не осталось. Под исполинской аркой начинается брожение, на миг проглядывают какие-то сооружения. Оттуда что-то возникает и приближается с нарастающим воем. Это открытый экипаж, по сторонам которого, подобно турбинам реактивного самолета, два п'урга. Необычная колесница разворачивается перед троном, и действительно слышен гул, как от затихающих турбин. С ним сливается шум, издаваемый публикой в амфитеатре. Скорее это какафония: крики, овация, трубные возгласы. Все встают.

Мадос тоже встает и торжественно восходит на колесницу. П'урги взмывают в воздух, изрыгая пламя из сопел. Колесница уносится к арке и исчезает в багровом тумане.

«Там мир четырех измерений, — сообщает Тайша. — Без долгой трансформации тел мы обречены на мучительную смерть. Но выходит, Мадос способен быстро изменять свое тело. Кто же он такой?»

Илья пытается сплюнуть, однако во рту пересохло. Надо же, ощущения как в физическом теле.

«То ли пресловутый Антихрист, — из осторожности он переходит на мысленную речь, — то ли один из тех, кого зовут метагомами. Не сталкивалась с Трехликим?»

«К счастью, нет, — фыркает Тайша. — Мы, животные, проще, у нас нет желания как-то модифицировать свои тела. Зачем, когда в тонком теле скрыты такие возможности? Я уже не туповатая кошка, какой была когда-то».

«Ты умница, Тайша. Но поговорим потом, сейчас мне надо подобраться к Анупу».

Похоже, церемония закончилась. И куда денется вся эта многочисленная публика? Придут автобусы и развезут? Чуть не вырвался нервный смешок.

Возьми себя в руки!

Какие автобусы, недооценил он хозяев здешних мест. По равнине пробежало содрогание — и вдруг арена исчезла, от арки до амфитеатра протянулась гладкая поверхность. А следом багровые утесы по сторонам зашевелились, как живые, и стали менять облик. В них появились пещеры, похожие на темные зевы, а вокруг них формировались арки — как и та, что впереди, но поменьше. Над арками появились черные письмена на непонятном языке.

Обитатели амфитеатра задвигались, начали спускаться, и потянулись к разным аркам — группки людей и человекоподобных к одним, хэ-ути к другим. Видимо, для всех открылись ворота в их миры.

«Темный коридор один, но входов и выходов из него может быть много», — вспомнились записи отца. Куда же направится Ануп?.. Он, Халь и еще несколько человек пошли к ближайшей арке налево. Время!

Илья, все еще пригибаясь, пробежал за бортиком и кинулся по лестнице вниз. Тайша бесшумно неслась следом. От подножия лестницы Илья прибавил ходу и оказался на пути своего врага.

— Эй. Ануп! — крикнул он, уже не скрываясь. — Стой, за тобой должок.

Вся группа остановилась. Ануп осклабился собачьей ухмылкой.

— Снова золотоискатель в рваных штанах? — презрительно осведомился он. — Тоже сюда приглашен?

Нет, — сказал Илья. Какой горячий воздух, так и обжигает гортань. — Пришел рассчитаться с тобой. Тебе ведь был поручен только я. Зачем ты убил мою мать, а недавно жену?

— Я растянул удовольствие и проглатываю тебя по кускам, — пролаял Ануп. — Сначала ты потерял мамашу, потом первую жену, а теперь и вторую. Очередь за детками, но можно не откладывать и покончить с тобой. Не должен жить тот, кто смеет противоречить великому Мадосу.

— Ах ты, собака! — выкрикнул Илья. — Один раз мы тебя убили, но тебе, видно, мало.

Стиснув кулаки, он бросился на Анупа, собираясь ударить в челюсть. Жаль, что нет ружья, но ничего — собьет с ног и просто задушит. Тут же спохватился: до Анупа еще с десяток метров, и тот уже приготовился блокировать удар. На лице снова презрительная ухмылка. Что мы отрабатывали на такой случай?

Илья приостановился. «Вы крупный мужчина, — говорил инструктор, — и от вас не будут ждать скорости. Используйте это, чтобы сбить противника с толку. У вас неплохая координация движений, осваивайте перебежки». Ну, в координации движений натренировался на осыпях Омолона, без этого там шею сломаешь. Да и сейчас тренировки не забросил, помогали развеяться после заседаний.

Делая короткие шаги, ударяя каблуками о металлическую поверхность (надо же, ощущения, как в реальном мире!), Илья подлетел к противнику и ударил его носком в голень. Ануп уже начал выбрасывать правую ногу навстречу, но не угадал темпа Ильи и не успел завершить удар. Руку противника Илья отклонил в сторону, а когда снова оперся двумя ногами, с силой воткнул сжатые вместе кончики пальцев в горло Анупа. Тот уже клонился вперед, воя от боли в голени, и это увеличило силу удара, в горле Анупа хрустнуло. Он упал на колени, а Илья снова занес ногу, чтобы нанести сокрушительный удар в подбородок…

«Илья, НАЗАД!» — раздалось в голове. Тайша!

Илья крутнулся на другой ноге, потерял равновесие и упал. Падая, ощутил, будто раскаленный скребок прошелся по макушке, а вокруг закружился воздушный вихрь. Не пытаясь встать, Илья сделал пару перекатов назад, и только тогда приподнялся.

Ануп стоял на коленях, изо рта текла кровь, но по бокам зависли два п'урга. У одного крыло меняло форму, превращаясь из серпа в обычное клиновидное.

Илья провел рукой по голове, однако на ладони не осталось крови. Наверное, у эфирного тела другая физиология. Все же, если бы не упал, серп наверняка снес ему голову. Интересно, остался бы он тогда в живых? Хотя смерть понятие относительное, как сказала Тайша, пробовать что-то не хочется.

Илья поднялся. Те, с кем шел Ануп, стояли в стороне и смотрели на них. Досадно, неужели Ануп снова уйдет? Но не вступать же в рукопашную с п'ургами?

— А ты опять… с кошечкой, — прохрипел Ануп. — Силы… неравные. Ничего… тобой займутся… наши новые друзья.

Белые чудища поднялись выше, горячий ветер пронизывал насквозь. Похоже, п'урги перешли в режим воздушной подушки. Короткие крылья стали трансформироваться в конечности, в тех появились металлические трубки.

Лучевое оружие, уже сталкивался с таким в подземельях Хель-гейт!

Илья вскинул руки, сплетая пальцы в мудру, которой научила Селина. Что она сказала?.. «Представь меня разгневанной, идущей среди пламени».

И увидел ее, идущей навстречу!

В том же серебристом платье, с обнаженными руками, голубым огнем в глазах и волосами, разметанными как крылья. Вокруг смуглых ног вздымалось багровое пламя, и такое же пламя, только иссиня-белое, вдруг окутало руки Ильи. Их плоть стала призрачной, видно было каждую косточку. Свирепая боль пронизало тело, но огонь тут же отхлынул и волной устремился обратно, пеленая п'ургов и Анупа вихрями слепящего света. Гром ударил по ушам, п'урги разлетелись на куски, и те, чадя, упали на землю.

Пламя внезапно угасло, оставив вокруг сумрак. Илья глянул на руки: не остались ли от них одни обгорелые кости? Но руки выглядели как обычно, только стали смуглыми, как у Селины. Перевел взгляд на Анупа.

Тот горел. Багровое пламя поедало грудь и голову. Ануп пронзительно выл, и изо рта тоже вырывался огонь. Обыкновенный человек не смог бы кричать, когда пламя пожирает гортань, но Ануп только внешне был человеком. Проводник в страну мертвых, куда теперь сам отправлялся. Внезапно вокруг него образовался огненный смерч и стал стремительно вгрызаться в металлическую почву. Ануп стал проваливаться.

Илья бросился к нему: вдруг все-таки уйдет? Что-то острое цапнуло за ногу и рвануло назад. Илья распростерся на краю огненного провала — только когти Тайши удержали его от падения.

Ануп падал стремглав. Уже не походил на человека, это были какие-то темные клочья. Он падал в океан огня, и Илья следил за ним до конца, хотя казалось, глаза вот-вот лопнут от жара. Только когда от Анупа не осталось следа, позволил Тайше оттащить себя от провала.

Его края вдруг сошлись, перед глазами снова была ровная металлическая поверхность.

«Это смерть вторая, — сказала Тайша. — Эфирное тело Анупа пожрано огнем, а его дух сейчас облекается в плотное тело страдания».

— Из огненного океана можно вернуться?

«Не скоро. Хотя вторая смерть тоже не окончательна, вы увидитесь разве что во втором эоне. Может быть, он изменится. Но пойдем».

Илья встал на ноги, хотя те подкашивались. Подошли к группе людей, они еще стояли, будто оцепенев. Халь смотрела на Илью с ненавистью.

— Привет, ребята! — сказал он. — С Анупом у меня были личные счеты, а к вам претензий нет. Вернемся вместе. Только мы пойдем последними.

«Можешь не опасаться, — сказала Тайша, — они боятся тебя. Видели, что ты сделал с Анупом. Лишь насчет женщины я не уверена».

— Они тебя видят?

«Это тонкий мир. Видят, как и ты».

— Эй, Халь! — нарочито грубо сказал Илья. — Держись от нас подальше. Моей кошечке очень хочется изодрать когтями твою мордашку.

Тайша фыркнула, а Халь заметно содрогнулась и стала пробираться в начало группы.

— Пошли! — приказал Илья.

Когда подходили к багровому зеву, обратился к Тайше, уже на безмолвном языке:

«Как только минуем Темный коридор, сразу рвем когти. Не доверяю этой публике».

Тайша опять фыркнула: «Забавное выражение, будто из кошачьего лексикона. Я сразу к госпоже Бастет».

«А я в Магадан…»

Вот и знакомый гараж, а на койке он сам — сильно смахивает на мертвеца. Вдруг не получится вернуться в физическое тело: раньше помогала Селина, а при Тамаре такие отлучки не практиковал. Так и останется призраком до какого-то второго эона. Хотя не все ли равно, больше нет ни Селины, ни Тамары… Постой! Селина жива: ярко ощутил ее присутствие, когда шла навстречу, объятая пламенем. Может, еще встретится с нею?

Закрыл глаза и опустился на койку. Ощущение, будто втискиваешься в промерзший гроб. Все же чему-то научился: увидел слабо светящиеся чакры, меридианы — бледное подобие того, чем восторгалась Селина. Пока это виденье не ушло, стал торопливо прокачивать энергию по меридианам, и вот светящаяся сеть потускнела и вдруг исчезла — вернулось обычное зрение плотного мира. Удалось пошевелить пальцами рук, а потом ног, и спустя полчаса, весь в липком поту, сел на койке. Да, из экскурсии по Тонкому миру можно и не вернуться.

С трудом встал, пошел к двери… и остановился. Плохо соображаешь сегодня, не один ты мог выйти на охоту. Вернулся к койке и поднял ружье, теперь оно удобно лежало в руке. Активировал трансид, пора задействовать возможности «Кводриона».

«Сивилла, — мысленно приказал он, — сканируй окрестности, поиск угроз».

Через пару секунд перед глазами высветилась схема: прямоугольники гаражей, в одном зеленая точка — это он, а за квадратиком севернее, другая — красного цвета.

«Один человек с огнестрельным оружием, — сообщила „Сивилла“. — Скрывается за стеной, ведет наблюдение через видеокамеру. Перехват изображения…».

Появился квадратик, а в нем вид на его собственный гараж. Не успеешь выйти, как в тебя всадят пулю. Решили не деликатничать со станнерами. Интересно, как «Кводрион» определяет тип оружия? Но не время об этом думать.

Илья перевел селектор на двустволке: сначала дробовой ствол, потом нарезной. Не станет вызывать полицию, та может быть прикормлена и устроить смерть при задержании. Хорошо, что не забывал смазывать петли — дверь отворится легко, только сильнее толкнуть.

Так и сделал, уже направив двустволку в нужном направлении. Из-за угла что-то показалось, и Илья выстрелил. Вряд ли попал, но визг картечи и брызнувшее кирпичное крошево наверняка ошеломили противника. Все же он высунулся из укрытия — с поднятым пистолетом, и даже успел выстрелить, но пуля ударила в кирпичную кладку. Явно хотел сделать серию выстрелов, однако Илья уже выстрелил сам, теперь из нарезного ствола. Пуля разрывная, человек согнулся, а потом упал.

«Трансид, — приказал Илья, — вызывай редакцию „Колымских новостей“. Покушение на конгрессмена Илью Варламова. Разрешаю определить местоположение».

Подождал немного и связался с полицией.

Ховер редакции появился первым. Илья вышел из гаража, демонстративно подняв руки, неплохая картинка для новостей.

Что же, пока он выиграл. Наконец-то отомстил, а сам остался в живых. Хотя жить не так уж хочется, но остались дела. Ладно, побудет какое-то время в подвешенном состоянии.

Глава 12

12. Двенадцатый аркан: «Повешенный» (The Hanged Man)

Карта изображает человека, повешенного вверх ногами. Вертикалью своей фигуры и перекладиной дерева образует крест. Руки заложены за спину, лицо безмятежно. Одна нога согнута в колене, образуя перевернутую цифру 4, число карты «Господин». Карта означает проникновение в тайны универсума и вызов законам природы.

Из прощального выступления Ильи Варламова в комитете по этике Всемирного конгресса, 2250 год:

«Дамы и господа, в течение двадцати лет я имел честь работать в самом представительном и демократичном институте власти за всю историю человечества. Мы немало сделали вместе, чтобы улучшить мир. Но сделать остается немало, и я передаю эстафету следующему поколению.

Увы, у меня ощущение, что нас ждут темные времена. Не раз бывало, что они наступали за периодом относительного благополучия. Так было в тридцатые годы двадцатого века, так произошло и в первой половине двадцать первого.

Человечество не слишком изменилась за это время, а усилий, чтобы поднять его этический уровень, было приложено явно недостаточно. Я назову главные опасности, которые нам угрожают.

Первая — усталость от демократии. К ней привыкли, многим людям ее процедуры кажутся скучными и обременительными. Они жаждут, чтобы ими руководила сильная личность. Конечно, я говорю о Мадосе. Прошедший референдум, который сделал его председателем Всемирного конгресса, вызывает много вопросов. Казалось бы, при наличии всепланетного ИИ никакие манипуляции при голосовании невозможны. Однако, с разрешения нашего уважаемого комитета, был проведен пересчет голосов по Колымскому краю. У нас не такое большое население, и был опрошен каждый голосовавший. Данные сильно расходятся с официальными: по ним за Мадоса проголосовало семьдесят процентов, а по данным пересчета — около сорока. Я инициировал расследование, но оно должно глубоко вникнуть в алгоритмы работы „Кводриона“, и продвигается медленно. О подобном расхождении мне сообщили еще из нескольких субъектов Федерации по всему миру. Я опасаюсь возврата практики фальсификации выборов, характерной для самых мрачных режимов прошлого. Прежде это вело к установлению диктатуры в отдельных странах, а теперь грозит возникновением мирового тоталитарного государства с единоличным правлением. Чтобы предотвратить такое развитие событий, я и еще несколько человек создали партию „Надежда“. Один из пунктов ее программы — отмена должности председателя Всемирного конгресса, чтобы предотвратить концентрацию власти в одних руках. Конгресс, его комитеты и комиссии вполне справляются с возникающими проблемами.

Вторая опасность — этическая деградация. Место духовных поисков заняла жажда удовольствий. Я отнюдь не аскет, два раза был женат, но не согласен, что сексуальные наслаждения — это главное в жизни. Отсюда и потеря интереса к политике, и брошенные дети, которые растут, не зная семьи и любви. К тому же, обычный секс приедается, и множатся случаи садизма и мазохизма. Боюсь, к ним вырабатывается терпимое отношение.

Третье место занимает проблема хэ-ути. Они не смогли бы распространиться по лицу Земли, не поссорься люди с рогнами, а это тоже следствие падения морали. Все же, разумно выстраивая отношения, можно уменьшить эту опасность. К сожалению, многие вообще не видят ее. Дескать, зато мы можем перенять технические достижения этой развитой расы…».

Через несколько дней Илья проглядел запись своего выступления и пожал плечами — глас вопиющего в пустыне. Хотя остается надежда на новую партию: сторонников уже немало, а на финансирование он не жалеет средств. Да, сильно изменился мир за тридцать пять лет. Когда только попал в двадцать третий век, то с изумлением смотрел на чудеса техники, восхищался эстетикой городов и ландшафтов. Поражал расцвет религий, и страстно хотелось быть на уровне, получить образование, которое не позволит окружающим смотреть на него свысока.

Этого он добился, перескочив не только через сто лет, но из оборванного золотоискателя став одним из представителей мировой элиты — финансовой, политической, культурной. Только вот оказалось, что интересы окружения, в которое он попал, уже не модны, большинство людей предпочитает иные игры. Да и чудеса мира поблекли, он все больше стал походить на мир, в котором начался его жизненный путь.

Он пережил два мира, будет ли третий? Ему предлагают бороться — не только через информационные сети, но взяться за оружие. Горячих голов среди его сторонников немало, однако стоит ли? И Мадоса поддерживает много людей, неизбежно прольется кровь. Селина ушла, не желая пачкаться ею, лишь Ануп — за то, что зверски убивал ее лицеисток — стал для нее исключением из человеческого рода. Если все-таки встретятся, она сразу увидит, что его руки в крови, и скорее всего даже не позволит себя обнять. И это все равно не изменит мир к лучшему — похоже, он катится к давно предсказанному концу. «Ветер повернулся против нас, Илья»…

Не раздеваясь, он лег на кровать (получил бы нагоняй от Тамары) и стал глядеть на замерзшую бухту Нагаева.

И постель его пуста, приучается жить в одиночестве. Будет ли у него третья любовь? Но ему никто не нужен, кроме Селины и Тамары. Удивительно, как эти женщины дополняют друг друга.

Ну что же, Рождество придется встречать одному. Даже с детьми лучше избегать контакта…

Его арестовали утром, освободив от рождественских забот. Явился главный шериф края, которого Илья хорошо знал. Казался смущенным, и это не вязалось с нагловатым видом двух других полицейских — тем явно нравилось, что могут покуражиться перед недавно еще важной персоной. Шериф подал пластиковый листок с ордером, он традиционно вручался в печатном виде. Не стал возражать и против вызова адвоката.

Илья не спеша оделся, все давно стало безразлично. Приехавшему адвокату поручил следить за обыском, чтобы ничего не подбросили: понемногу возвращались старые полицейские практики. Трансиду мысленно приказал уничтожить информацию в своем секторе «Кводриона». С тайным сектором, «Сивиллой», может связаться и так.

Полицейский ховер, а потом замкнутый двор Центра коррекции. Тусклое от мороза солнце светит с бледно-голубого неба. Сразу провели к старшему дознавателю.

В кресле плотный мужчина с бесстрастным лицом, а на стене эмблема полиции — звезда с вписанным в нее земным шаром. Когда-то выступал против этой эмблемы, символа великих диктатур прошлого, но любителей пятиконечной звезды нашлось немало — и в России, и в Китае, и на Североамериканских Территориях.

Дознаватель встал навстречу, даже протянул руку. Илья пожал плечами и сел в кресло.

— Чем обязан? — сухо спросил он.

Дознаватель уселся обратно и скучным голосом стал зачитывать основания для ареста. Илья Толуманович Варламов подозревается в следующих тяжких преступлениях:

Первое. Участие в заговоре с целью захвата власти, и организация теракта, приведшего к гибели председателя Всемирного конгресса и еще восьмидесяти двух человек…

— Что вы имеете в виду под заговором? — перебил Илья.

Дознаватель несколько растерялся:

— Вы же заявляете о фальсификации итогов референдума, и даже партию создали, чтобы отстранить нынешнего Председателя.

— Создание партии законно, и все пункты программы тоже. Это смехотворно, что выдвигаете подобные обвинения.

Дознаватель скривился.

— Возможно, попытка захвата власти не войдет в обвинительное заключение. Но ваши выступления по холовидению, и содержание личного информационного канала подтверждают заинтересованность в устранении Председателя.

— Только в отмене его поста. Что касается теракта, у вас было время, чтобы выявить организаторов и исполнителей, достаточно было использовать возможности «Кводриона». Почему вы, или точнее служба безопасности, не запросили Всемирный конгресс о доступе к данным всех, кто мог иметь отношение к катастрофе?

— Значит, вы имеете представление об этих возможностях? — Дознаватель игнорировал вопрос, а во взгляде изобразил проницательность.

Осторожно! Не исключено, что параллельно с беседой идет чтение мыслей. Это незаконно без решения суда, но похоже, кому-то стало наплевать на законность. Вспомни о покрывале рогн!

Интересно, как это выглядит со стороны? Селина говорила, что невидимые рога как бы опускаются иохватывают голову спиралью. Еще сказала, что у него получилось. Выйдет ли теперь?..

— Многие имеют. Важно, чтобы эти возможности не использовались для тотального контроля над людьми. Это формирует у власти привычку к вседозволенности, и остается шаг до катастрофы, как это произошло с Третьей мировой войной.

Дознаватель отвел глаза.

— Идет следствие, собираются доказательства, — скучно сказал он. — В свое время они будут представлены. Но вернемся к причинам ареста. Вторая, это похищение вами собственных детей — Виктора и Елены Варламовых.

— Что? А я полагаю, их похитили, когда была убита моя жена. Вы даже это убийство не смогли расследовать.

— Это было не убийство, а несчастный случай, — промямлил следователь.

Лжет! Хотя, к сожалению, он и сам лжет. Но детей выдавать нельзя, это его последнее обещание Тамаре.

— Третья причина, — продолжал дознаватель. — Оскорбление власти в лице председателя Всемирного конгресса, Мадоса. Оскорблением является клевета о фальсификации итогов референдума.

— Ого! — сказал Илья. — Что это за оскорбление власти? Не помню, чтобы Всемирный конгресс принимал такой закон.

— Это временный законодательный акт ЧК РП. Со временем будет внесен на утверждение конгресса.

— Что за ЧК РП?

— Чрезвычайная комиссия при резиденции Председателя.

Да, похоже возвращаются старые времена. Илья пожал плечами:

— Обычную критику власти вы называете оскорблением? Налицо произвольное толкование законов, а это явный шаг к узурпация власти.

Лицо дознавателя дернулось. Уже какое-то время в нем чувствовалась неуверенность.

— Не усугубляйте своего положения, — резко сказал он. — Я еще не закончил. Четвертое обвинение — в убийстве офицера легиона защиты порядка, которого вы неосновательно обвинили в смерти жены.

Опять легион…

— А как он оказался за рулем самосвала? — поинтересовался Илья. — Как его имя? Где мертвое тело?

— На первые два вопроса отвечать нельзя, информация засекречена. Тело отыскать невозможно. Свидетели показывают, что вы избавились от него.

Что им неудобно, тут же объявить секретным — снова практика старых времен.

— Интересно будет послушать показания этих свидетелей на перекрестном допросе.

— Возможно, он будет проведен в ходе судебного разбирательства.

Уже несколько раз дознаватель застывал, устремив взгляд в пространство — явно общался с кем-то по внутреннему трансиду. Неприятно, раньше официальное лицо имело право лишь оградить себя невидимым экраном, а этот смотрит, как сквозь пустоту. Впрочем, забудь о приятностях.

У дознавателя явно нарастало раздражение. — Пока обвинения все. Не исключено, что потом будут предъявлены и другие. Но уже этих достаточно, чтобы изолировать вас от общества. Иначе вы можете сговориться с сообщниками или уничтожить доказательства. Не хотите пригласить адвоката?

— Позже, — холодно сказал Илья, — когда судья будет выносить официальное решение о задержания. Не забудьте, что это делается в течение суток.

— А до этого не будете отвечать на вопросы?

— Скорее всего, и потом не буду. Трудитесь, фабрикуйте доказательства.

Дознавателя опять передернуло.

— Между тем, вас могли бы выпустить под залог или домашний арест.

Илья пожал плечами:

— Не нужны мне ваши одолжения.

Его отвели в камеру и замкнули. Что же, можно и отдохнуть.

Отдых ему устроили длинный — в камере на одного, что вполне устраивало. На допросы больше не вызывали, видимо с чтением мыслей ничего не вышло. Иногда виделся с адвокатом, однако ничего нового не было, следствие не торопилось. Посадили птичку в клетку, и пока хватит.

Пришла весна, потом светлые ночи июня, а затем хмурый сентябрь. Неожиданно перевезли в Токайдо, якобы ближе к месту теракта. Словно повторял странствие деда, только в обратном направлении. Здесь дознавателем был японец. «Обвинение абсурдно, — сразу заявил ему Илья, — доказательства сфабрикованы, сотрудничать со следствием отказываюсь».

В камере была небольшая холорама, для консультаций с адвокатом и просмотра новостей. Их иногда глядел.

Удивительно, результаты референдума об избрании Мадоса были аннулированы. Тот пожаловался на излишний энтузиазм своих сторонников и с кажущимся смирением ушел в отставку. Его политической карьере это не помешало — после дебатов Всемирный конгресс решил избрать председателя голосованием обеих палат, и с большим перевесом опять победил Мадос. Его полномочия были несколько урезаны, а в следующем году всемирный референдум должен был решить, сохранит ли он этот пост на следующие пять лет. Хотя бы отчасти, программа партии «Надежда» реализовывалась. Адвокат сообщал, что депутаты от партии требовали освобождения Ильи, но власти ссылались на разные юридические препоны, и срок заключения продлевался.

Наконец-то началась реализация проекта «Венера»: три термоядерных буксира закрепились на поверхности ледяного астероида и стали медленно менять его траекторию в направлении безводной раскаленной планеты. Это должно было занять несколько десятилетий…

На Рождество во время прогулки побрызгал дождик, да и потом снега не было. Весной состоялся референдум, к нему допустили даже Илью. Поставил галочку напротив кандидата от своей партии, но предсказуемо уже в первом туре победил Мадос. Вскоре было заявлено о начале строительства постоянной столицы Всемирной федерации — в возрожденной Европе, в Альпах.

Постепенно о нем словно забыли, и на допросы вызывали, только когда менялся дознаватель, а их сменился уже десяток. Неожиданно перевели в другую тюрьму, в строящейся столице. Везли на самолете без иллюминаторов, а дальше в наглухо закрытом ровере. Снова увидел дневной свет, лишь когда ввели в камеру, и она была необычной.

Словно воскресла картина, которую когда-то увидел дед. Одна стена совершенно прозрачна, за ней — панорама снежных гор и грандиозной стройки. Вид примерно с двадцатого этажа: не много зданий закончено, но строительные конструкции заполняют котловину и взбираются по склонам. Вечер, солнце багровым шаром тонет за горы, однако его свет сменяется голубым заревом от плазменной сварки. Да еще одно здание, ближе к горам, залито синеватым светом.

Открылась дверь, и вкатился тюремный робот в желто-черной расцветке. По-русски, жестко-модулированным голосом, объяснил правила. Постель выдвигается автоматически с десяти вечера до шести утра. Еда появляется три раза в день вот в этой нише. Душем можно пользоваться один раз в день, а унитазом без ограничений. Если что нужно, коснуться кнопки вызова и объяснить, что именно. Не злоупотреблять, иначе вызовы будут игнорироваться.

— Что это за здание, освещенное синим? — спросил Илья.

Против ожидания, робот ответил:

— Резиденция председателя Всемирной федерации. Однако имейте в виду, что вызовы только с целью задать вопросы запрещены. — И с этим укатил.

Тюрьма и дворец Мадоса стоят друг против друга? Хотя, это давняя традиция — помнится, что царский дворец в Петербурге и Петропавловскую крепость разделяла только Нева. Выходит, Мадос тоже предпочитает держать важных узников поближе? Так что возможно, они увидятся…

И они свиделись, хотя только через год. В здешней камере не было холорамы, поэтому оставалось развлекать себя чтением (ридер выдали) и наблюдением за стройкой. Да еще часами ходить из угла в угол, чтобы поддержать физическую форму. Суд бесконечно откладывался, но как-то ночью Илью разбудил резкий звонок. Камера ярко осветилась, и въехали два тюремных робота.

— Одевайтесь!

Илья сел, зевнул и не спеша оделся в тюремную робу. Традиционно полосатая — видел в старых фильмах, но не думал, что придется носить. Сполоснул лицо над раковиной, и под конвоем роботов вышел в коридор. Лифт, а потом наглухо закрытый ровер, но летели недолго. Когда дверца открылась и вышел, то оказался среди охранников в черной с золотом форме, со станнерами наготове. Людей в последнее время видел редко, и даже обрадовался.

— Привет, ребята! Вас не много на одного?

Те были не склонны шутить.

— Не разговаривать! Руки за спину! Идти строго по желтой полосе!

Он в обширном помещении — что-то вроде ангара с металлическими стенами, а к дверям (похоже, что лифта) ведет желтая полоса.

В лифт вместе с ним зашли три охранника, от них пахло кожей и гуталином. Живо вспомнилась недолгая служба в национальной гвардии Колымского края.

Лифт остановился, вышли. Охранники остались у стены, один подтолкнул вперед.

Обширная комната, убранная с мрачноватой роскошью. Мраморный пол, стены увешаны шпалерами, но изображений не разглядеть в красноватом свете. За аркой — кресло, перед ним столик и стул. В кресле — Мадос.

Без холорамы подзабыл, как он выглядит, но сразу узнал. Лицо еще более смуглое в неярком свете, темная челка, красивый прямой нос.

— Здравствуйте, Мадос, — сказал Илья, останавливаясь перед столиком. Не станет обращаться «господин Председатель».

— Привет, Илья, — кивнул Мадос, продолжая сидеть. — Жаль, что нет вашей очаровательной жены. Я имею в виду, конечно, Селину.

Прозвучало с издевкой. Илья скрипнул зубами, но промолчал. А Мадос махнул охранникам, и те исчезли.

— Надеюсь, обойдемся без мордобоя, — продолжал он. — Вы эгоист, Илья. Не хотите допустить, чтобы женщина увлеклась красивым мужчиной. Садитесь.

Илья снова промолчал и сел на стул.

— Наверное, вам скучно в камере, но я распорядился убрать холораму. Ничего особо нового вы не увидите, всё суета. Глубже всего молчание. Может, для вас это молчание поражения, а может, духовного кризиса — вам лучше знать. Мне нравятся слова старого поэта: «Through which your soul, exquisitely tortured, comes with visions not to be uttered».^[104]

Илья выдавил улыбку: — Выходит, вы делаете мне одолжение. Однако себе оставляете радости жизни.

Мадос пожал плечами: — Вы же их испытали. Такой женщины, как Селина, возможно больше не будет на свете. И вторая… как будто обыкновенная, но не над каждой женщиной сияет Венера.

Илья скрипнул зубами: — Вы многое обо мне знаете.

— Конечно. Вы могли стать моим соперником, поэтому к вам и проявили повышенный интерес. Возможно, это делалось грубо, но я не в ответе за своих сотрудников. Часто им не хватает изысканности.

— Никогда не мечтал стать мировым лидером.

— Напрасно. Имея такие деньги и жену, которая может очаровать любого, вы могли стать председателем Всемирного конгресса уже после первого срока в Сенате. Но всё в прошлом, Илья. Рогны предпочли уйти, да и вы избрали иной путь. Однако остался неприятный осадок. Вы посмели усомниться в моем первом избрании, а я хочу, чтобы этот досадный инцидент забыли. Так что предлагаю сделку: вы публично признаете, что тогда меня оболгали, и через некоторое время вас выпускают. Я дарую вам прощение, деньги остаются при вас, и сможете дальше наслаждаться жизнью. Ну, как?

Любопытное предложение, и зачем это Мадосу? Вроде уже добился своего… Пожалуй, уязвлено самолюбие: кто-то осмелился ему перечить. Но не спеши, дважды повторять не будет.

— Можно, я подумаю? — спросил Илья.

Мадос снисходительно кивнул, а Илья посмотрел в панорамное окно. Темно, однако зарево сварки озаряет стальной скелет будущего города, столицы куда грандиознее, чем та, что стояла когда-то над Невой. Там жила его мать, и там начало его жизни — без отца, по причуде какого-то забытого властителя. Мать убили — по воле Темного чертога, ставленник которого сидит здесь, перед ним. Им нужно еще больше власти, чтобы по своей прихоти распоряжаться миром. Но ведь были и те, кто использовал богатство и власть для другого — чтобы люди могли жить лучше, не прозябая в невежестве и свободно выбирая свой путь. Таким был его отец, такой была госпожа Кэти… и такой была его Селина! Теперь понятно, в каком отчаянии она жила последние годы, однако все свободное время тратила на свои лицеи. Он что, окажется слабее женщин?.. Конечно, можно выйти, собрать сторонников и продолжить борьбу, пусть и не вооруженную. Но как идти на сговор с человеком, который изнасиловал его жену? Если он все-таки встретит Селину, то не сможет смотреть ей в глаза. Только она права, второй раз съездить по морде не выйдет — Мадос явно подстраховался. Ну, хоть обидно щелкнуть по носу напоследок…

Илья стиснул кулаки, но не шелохнулся.

— Признайтесь, Мадос, — сказал он, — зачем вам это? Чтобы продемонстрировать великодушие перед народом? Или из страха перед Темным чертогом? Там ведь не любят неудачников, и вы боитесь показать даже тень слабости?

Мадос угрюмо смотрел на него.

— Мою мелкую оплошность в Темном чертоге уже позабыли, — холодно сказал он. — Ваши обвинения люди будут помнить дольше, но это легко исправить. Вам будет предъявлено обвинение не только в заговоре против бывшего Председателя, но и в сговоре с хэ-ути, вы давно имели контакты с ними. После судебного разбирательства, где будут предъявлены неоспоримые доказательства, вас казнят, как предателя человеческого рода. Я думаю вернуться к отсечению головы, в этой казни есть своя мрачная эстетика. Только придется подождать. Вы лишь со второй попытки разделались с Анупом и знаете, что просто убить человека недостаточно. Надо уничтожить его эфирное тело, а в земных условиях это непросто. Мои ученые работают над этой задачей, и обещают вскоре создать опытное устройство. Так что вам отрубят голову — гуманно, с помощью электрической гильотины, — и одновременно распылят эфирное тело. Вы повторите судьбу Анупа, и о вас все забудут.

По телу прошла неприятная дрожь, будто холодное лезвие уже коснулось шеи. Но в общем, все ожидаемо. Илья помолчал.

— Потаенная сторона вашей жизни весьма любопытна, — наконец сказал он. — А вдруг она станет известна публике?

Мадос неприятно усмехнулся:

— Ну да, вы же видели мою коронацию. Но больше не будете общаться ни с кем, в том числе с адвокатом. И в вашу камеру не проникнет никто, даже Великая рогна. Такая же непроницаемая завеса, как и в Темном чертоге, оградит ее. Как видите, я не опасаюсь сказать про эту… потаенную сторону.

Илья пожал плечами: — Я давно о ней догадался. Просто какой смысл рассказывать об этом людям? Они получат то, чего тайно желают. А между нами останется только «the silence of the gods who understand each other without speech».^[105]

Мадос усмехнулся снова.

— Тоже читали? Ну да, вам же нечего делать… Однако признаюсь в неведении, все равно никому этого не расскажете. Куда вы спрятали своих детей? Я отдал приказ не вредить им, куда интереснее перевоспитать в духе почтения к новому порядку. Но их не смогли найти даже с помощью «Кводриона», а он полностью контролируется моими инженерами.

Так ли? Давно предупреждали, что искусственный сверх-разум станет неподвластным человечеству, и это одна из причин, по которой его создание так долго откладывали… И тут будто чьи-то невесомые пальцы ласково коснулись волос. Илья улыбнулся, впервые весело:

— Я не прошу открыть мне тайн Темного чертога, но и вам не все доступно. Пусть остается молчание.

— А если я прикажу прибегнуть к чтению мыслей? Более основательному, чем когда вы закрылись покровом рогн?

Илья снова пожал плечами: можно и схитрить, едва ли рискнут проверить.

— Паралич мозговых центров и смерть. Кое-кто не допустит, чтобы заглянули под покрывало Изиды. И я умру не на плахе, так что ваше долгожданное устройство не удастся опробовать.

— Ну, мы можем прибегнуть и к обыкновенным пыткам. Они будут утонченными, зато, как я процитировал, полезными для души.

А ведь Мадос осторожничает. Еще не уверен, что у него все получится. Хотя будешь бояться, если тебе дано заглянуть в огненный океан…

— Я бы на вашем месте поостерегся. Рогны ушли не так уж далеко. Стоит ли великому человеку рисковать из-за мелких желаний?

Мадос самодовольно улыбнулся:

— Вы имеете в виду первую жену, Селину? Да, женщины мстительны, а эта может наплевать на любые запреты, почему мне и понравилась… Пожалуй, я соглашусь с вами. Не хочу, чтобы меня отвлекали от дел. Вам просто безболезненно отрубят голову.

Илья усмехнулся: — Спасибо. Вы очень любезны, Мадос.

Его доставили обратно, и в камере лег на койку. Ну что же, наконец-то появилась определенность: ему отрубят голову, и никто не поможет… Он зевнул и крепко уснул, впервые за долгое время.

Утром за стеной шумело, шел дождь. Он лил весь день, словно вознамерился смыть недостроенную столицу. Вечер был ясный, и вдруг зеленый луч скользнул по розовой кромке снегов.

Глубокой ночью Илья проснулся. За окном не было темно, вспыхивали голубые зарницы плазменной сварки. Сторожкий свет выхватывал из мрака какую-то тень в углу. Илья сел на койке:

— Сайнара, это опять ты?

Тень пошевелилась и приняла более четкие очертания — женщина в глухом плаще. Лишь слабо светится лицо, а голос шелестит.

— Ты все-таки поумнел. Если бы назвал меня бабушкой, я наверное тотчас ушла.

— Как ты проникла сюда? Мне сказали, что тут завеса, как в Темном чертоге.

— Я с поручением. Есть поручения, для которых нет завес.

— С каким поручением? От кого?

— Не спеши. Помнишь, я спросила тебя про желания?

— Все сбылись. Я благодарен тебе, Сайнара.

— Что оказалось самым ценным?

— Любовь, Сайнара. Без нее жизнь была бы пустой.

— И здесь возникает проблема. Мне поручено передать вопрос от Селины. Она сожалеет, что твоя жена умерла и спрашивает, не хочешь ли ты продлить обеты в третий раз?

Илья тихо рассмеялся.

— Не будь у меня Тамары, и сомнений не возникло. Понимаешь, Сайнара, я люблю обеих.

И та как будто засмеялась, хотя скорее лишь эхом смеха.

— Тяжелый случай, хотя со мною еще сложнее. К сожалению, Тамара умерла.

— Но мы все равно встретимся?

— Согласно Писанию, когда закончится тысячелетнее царство Христово. Тогда мертвые восстанут, и те, кто не будет осужден, населят Землю. Сейчас насчет сроков есть и другие мнения, но ждать все равно долго. Да еще сказано, что после воскресения не женятся и не выходят замуж. Наверное, будут другие радости.

— Что-то у тебя печальный голос, Сайнара.

— А ты стал не таким толстокожим… Но хватит о моих проблемах. Когда-нибудь тебе тоже придется разбираться с обеими женами. А сейчас Селина ждет ответа.

— Ну, тогда… В таком случае я согласен.

— Ответ должен быть простым, «да» или «нет».

— Да, Сайнара. Я согласен подтвердить брачный обет с Селиной. Но меня не отпустят ради этого. Наоборот, собираются отрубить голову.

Сайнара посмеялась, будто зашелестела сухая листва.

— Воображаю, как ты ждешь Селину с отрубленной головой под мышкой. Потому что разлучить вас будет уже невозможно. Но я шучу. Селина одна явится в храм Огненного цветка, и, кстати, отпустить ее могут только для этого. В общем, я рада за вас.

— Боюсь, я постарел за эти годы, а Селина осталась молодой.

— Как-нибудь разберетесь со своими проблемами. Мне пора, Илья.

— До свидания, Сайнара. Спасибо тебе.

Тень исчезла, а сумрак в комнате стал редеть. Да, бывшая рогна Колымского края стала Великой рогной, и все же грустит. Чего-то не хватает даже ей, ставшей ровней Владык.

Глава 13

13. Третий аркан: «Госпожа» (The Empress)

Карта изображает женщину в струящемся платье. Она сидит, положив левую руку на колено, а в правой держа скипетр. На голове диадема, которая воплощает дары, данные ей от рождения. Скипетр означает, что она является владычицей земли и неба, но это лишь возможность, вся полнота власти может быть раскрыта только через соединение с мужским принципом.

Глайдер вышел из точки перехода над садами Предвечного света, и Селина глянула вниз. Сады так и остались, но буйно разрослись, подступая зелеными волнами к заброшенным зданиям. Кое-где среди городской застройки виднелись огороды и хижины, отапливать многоэтажные дома вряд ли было возможно.

Селина усмехнулась: тонущие в зелени дома, серебристая лента реки — Москва будто превратилась в уголок рая. Но жизнь здесь была нелегкой, а на горизонте высились сумрачные небоскребы Москвы-2. Свято место пусто не бывает.

Вот и храм Огненного цветка — так и вздымается голубоватой волной, а за ним золотом отсвечивают маковки храма Христа Спасителя.

— Садись на площадь перед входом, — сказала Селина. — Штраф за неправильную парковку не выпишут.

Сели, в самом деле безлюдно.

— Жди здесь, — приказала Селина.

— Слушаюсь, леди Селина, — ответил глайдер, и она, не торопясь, пошла ко входу.

Дверь открыли вручную, женщина на пороге удивленно глядела на Селину.

— Надо же, взрослая рогна.

— Здравствуйте, — сказала Селина. — А у вас есть и другие?

— Несколько юных. Пришли в Москву из разных мест.

— Я Селина. Из тех, кто ушел двадцать лет назад. У вас есть хранительница?

— Конечно. Их двое, и только они младшие рогны. А Наставницы у нас давно нет.

— Проводите меня к ним.

— Хорошо… леди Селина.

Действительно, в роскошном алом платье, что сохранила с церемонии продления обетов, с изысканной прической (все женщины помогали укладывать волосы), да еще с изумрудом на груди, она должна выглядеть по-королевски.

Приемный холл, а за ним уже переливаются сполохи голубого и фиолетового пламени. Как и двадцать лет назад…

— Пожалуйста, подождите здесь, — и женщина быстро ушла.

Селина стояла, завороженная игрой огненных лепестков, и наконец появились две пожилые женщины. В простых синих платьях, какие носят хранительницы и Наставницы, и явно переодевались в спешке. Селина поклонилась им.

— Здравствуй, Селайна. Мы рады видеть тебя, после стольких лет.

Похоже, когда-то знала их, хотя не помнила имен. А представляться хранительницам не пристало.

— Я венчалась с мужем в этом храме. Потом мы подтвердили обеты в Токайдо. Я пришла, чтобы в третий раз произнести их.

— Но где твой муж?

— В тюрьме у Мадоса, его не отпустят. Его зовут Илья Варламов, и Великая рогна должна была передать его согласие.

Одна из рогн прикрыла глаза, и ее лицо приняло мечтательное выражение. Немного погодя она улыбнулась:

— Да, Сайнаара подтверждает это. Подожди, пока я схожу за вашими венками. Наши юные рогны неопытны и вряд ли найдут. И еще, мы соберем всех в обители, это большой праздник. Не возражаешь?

— Нет, конечно. Я подожду.

Обе рогны ушли. Вскоре в холле стали появляться женщины — разного возраста, просто одетые, им явно было не до нарядов. Все кланялись, и Селина отвечала кивком. Впорхнула стайка юных рогн, они уставились на Селину широко открытыми голубыми глазами.

Вернулись две хранительницы, одна несла венки из голубых цветов.

— Подойдем ближе, — сказала она.

Вторая хранительница раздвинула стеклянную перегородку (опять вручную), и все медленно пошли к Цветку. Голубые, зеленые и фиолетовые отсветы бежали по лицам, было торжественно и тихо.

Хранительница с венками встала лицом к живому пламени, и слегка вздохнула.

— Жаль, мы не подготовились, и будет слишком просто. Пытаемся создать хор, однако девочки только учатся.

— Ничего, — улыбнулась Селина. — Мы венчались в лучшие времена, но тоже наспех и без песнопений.

— Станьте все полукругом, — приказала вторая хранительница.

Селина встала на одно колено, и то же сделала рогна с венками. Она протянула оба к Цветку и размеренно заговорила:

— Мы обращаемся к Тебе, Предвечному свету. Произносим в сердце Твое тайное имя… — ее губы продолжали беззвучно шевелиться, и так же у Селины. Потом продолжала вслух:

— Прошу Тебя в третий раз принять брачные обеты Селайны и Ильи Варламова, и на этот раз сочетать их таинством вечного брака. Да будут они вечно сопутствовать друг другу во всех мирах.

Она встала и, подойдя к Цветку, протянула оба венка во взвевающийся огонь. Подержала — и пламя взметнулось, а Цветок на мгновение сделался весь голубым. Хранительница вернулась, по ее щекам текли слезы.

— Обеты приняты, — сказала она. Надела один венок на голову Селины, а второй дала ей в правую руку.

Селина склонила голову, потом встала.

— Вот и исполнилось, — тихо сказала она. — Благодарю Тебя, Свете невечерний.

Она протянула оба венка хранительнице: — Все равно они останутся у вас в Храме. А теперь…

Она подняла руки к застежкам на плечах, и платье красной волной упало к ее ногам. Остался только изумруд, но и его положила на платье. Оставшись совсем нагой, сделала шаг к Цветку.

— Нет! — крикнула хранительница, а цветок неожиданно изменился: языки голубого пламени как бы втянулись, стали лиловыми, и он превратился в чашу с бархатисто-лиловыми лепестками. Будто волны тёмного жара стали распространяться из центра по лепесткам.

— Цветок ждет, — уже тише сказала хранительница. — И ему не нравится то, что может произойти. Я видела, как одна рогна вот так же вступила в Огненный цветок. Потом мы вытаскивали ее мертвое тело баграми. Другая вообще обратилась в пепел.

Она решительно встала на пути Селины: — Ты давно не юная девушка, ты жила с мужчиной, а отныне разделяешь его карму. Ты умрешь.

Селина улыбнулась: — Неважно, мой дух все равно будет ожидать мужа под стенами Исейона. Но я исполню мечту своей жизни. По крайней мере, попробую.

Хранительница помолчала, потом отступила в сторону.

Глубоко вздохнув, Селина подняла руки, и, будто танцуя, влетела в центр чаши. Пламя мгновенно стало багровым, лепестки взметнулись и одели ее как платье. Селина споткнулась, и показалось — вот-вот упадет. Хранительница ахнула, вскинула руку ко рту, и все в зале ахнули тоже. Но тут же пламя взметнулось особенно высоко — и опало уже голубой и фиолетовой волной. Селина выправилась, раскинула руки и стала медленно поворачиваться. Лепестки пламени — только теперь голубые, зеленые и фиолетовые — льнули к ее телу, одевая вместо платья. Движения Селины становились все увереннее, она танцевала среди пламени. Вокруг вихрился огонь, будто танцуя вместе с ней. Вот Селина замерла на несколько мгновений, а потом вышла из Цветка. Все в зале, как одна, опустились на одно колено.

— Приветствую вас, Наставница! — дрогнувшим голосом сказала хранительница с венками.

Селина тяжело дышала, и щеки были в слезах. Две женщины подбежали к ней, одна вытерла лицо, а другая стала помогать надеть платье. Юные рогны глядели как завороженные.

— Не пытайтесь повторить! — еще косноязычно сказала Селина. — Вы должны пройти тяжелейшие испытания. Все потеряв, все вернуть, со страшным усилием. Только тогда Предвечный свет не отринет вас.

Хранительница покачала головой:

— Они нуждаются в частых наставлениях. Хорошо, что…

— Я не могу остаться, — уже тверже сказала Селина. — Когда-то муж вырвал меня из тьмы, и теперь я должна сделать это для него. — Она огляделась:

— Но что это? Я шла сюда с предвкушением праздника, и он состоялся. Почему же это ощущение не проходит?.. Все ли собраны здесь?

Вторая хранительница подошла ближе:

— Нет, Наставница. Одна юная рогна пришла уже ночью, изможденная, под охраной Пса. Она помылась, мы покормили ее, и она дала обет послушания, потому что иначе нельзя ночевать в храме. Сейчас она еще спит.

— Разбудите и приведите сюда. Я чувствую что-то необычайное.

Хранительница ушла и через пять минут вернулась с девочкой в наспех подогнанной одежде послушницы. Она остановилась на пороге, глядя на Селину, и вдруг опустилась на одно колено. Все опять ахнули.

— Здравствуйте… — девочка запнулась.

— Я леди Селина. Откуда ты знаешь, что передо мною следует встать на колено?

— Я… видела во сне, — сказала девочка. — Цветок изумительной красоты… и я взаправду увидела его, когда давала обет. И… увидела вас. Кто-то сказал мне: «Перед нею встань на одно колено. Она будет твоей наставницей».

— Встань! — приказала Селина. — Перед высшей достаточно встать на колено один раз. А наставницей я могу быть, только если захочешь. Но тогда мы будем связаны неразрывно.

— Я хочу этого, — прошептала девочка.

— Да будет так. Расскажи о себе.

— Меня зовут…

— Не надо, — сказала Селина. — У тебя будет другое имя. И рассказывать вслух не надо. Теперь мы едины, ты и я…

Эсмеральда

В хлеву было темно и пусто. Из-за двери в дом раздавался грохот и звон стекла — ломали наружную дверь и били окна. Раздавались пьяные выкрики: «Ведьмы! Сжечь обеих!..»

Мать прижала к себе, ее сердце отчаянно билось.

— Беги! Спрячься за баней и жди меня. Если я… не приду, убегай. Беги в место, которое видела во сне, в Москву.

— Мама! Бежим вместе.

— Нет, пусть думают, что мы в доме. Скорее, вдруг они обошли вокруг.

Накинула на нее свою кофту, вытолкала наружу, и было слышно, как задвигает засов.

Она пригнулась за поленницей, но как будто никого: темень, кому охота лезть через забор? В доме закричала мать: «Ублюдки! Только с бабами можете воевать!». В ответ послышался мат, ее передернуло. Пригибаясь, побежала к развалившейся баньке, спряталась за ней и выглянула. От ужаса похолодело нутро.

Окна дома озарились красным, и вот уже красный язык вымахнул из-за веранды. Подожгли! Среди пьяных воплей голос матери было уже неразличим.

Ее трясло, не было сил двинуться. Будто прикованная, смотрела, как пламя охватывает дом, как столбом взвеваются искры, как размахивают руками красные от огня погромщики… И только когда страшный костер стал угасать, нашла силы тронуться с места, и стала огородами выбираться из деревни.

Так началось ее долгое путешествие — в страхе, голоде и холоде. Хорошо, что мать научила ориентироваться по солнцу: часто ходили по грибы и ягоды, чтобы продавать проезжающим. И Большую Медведицу показала, так что нетрудно было найти Полярную звезду. Если стать к ней лицом, то справа будет восток.

Ее дорога лежала на запад.

Первый день пробиралась лесом, в стороне от шоссе. Далеко уходить от него боялась, шум машин не давал заблудиться. К вечеру стал донимать голод, в кармане кофты нашелся лишь кусок черствого хлеба. И ягоды уже прошли…

Когда настали сумерки, впереди показался поселок. Хотя было страшно, решила попытать счастья: вдруг кто накормит? У окраинного дома на лавочке сидели две женщины. Поздоровалась, сказала, что отбилась от родителей, и попросила что-нибудь поесть. Женщины внимательно оглядела ее, переглянулись, но одна зашла в дом и вынесла четвертинку батона, тоже черствого. Чтобы избежать расспросов, быстро ушла и стала грызть батон на ходу.

Немного утолила голод, но все глубже запускало когти отчаяние. Люди ненавидят рогн — в следующий раз могут не покормить, а вызвать полицию, и та отвезет в приют. Как мать пыталась спасти ее от этого!

Брызнули слезы, она шла по какой-то боковой улочке, ничего не видя вокруг. Это и подвело…

Ее схватили сзади, прижав руки к бокам. На лицо накинули какую-то тряпку. Кто-то дернул за ноги так, что упала в бурьян. Уже разворачивали на спину и задирали платье.

— Не надо! — закричала она, но в рот затолкали вонючую тряпку. Попыталась укусить пальцы, однако получила такую оплеуху, что из глаз посыпались искры.

Раздался возбужденный мальчишеский голос: — Я первый! Хорошенько держите ей руки. Раздвиньте ноги. Ну, бля…

С треском сорвали трусики. В отчаянии, она выгнулась всем телом.

Вдруг руки, оттягивавшие ей ноги в разные стороны, ослабели.

— Ну, ты! — грубо сказал кто-то. — Проходи, не задерживайся. Это ведьма. Мы с ней позабавимся, а потом перережем глотку. Кому говорю, мудак?..

Что-то треснуло. По животу хлестнула волна жара, а ткань слетела с лица. Раздался отчаянный вопль. Она быстро перевернулась на бок и стала подниматься.

Рядом полыхал костер. Он не был неподвижен, а метался из стороны в сторону, издавая пронзительные вопли. Из огня выметывались руки, по ним плясало пламя — это заживо горел человек. Вот он смолк, упал бесформенной кучей, и пламя яростно загудело, пожирая его.

Она наконец встала: несколько силуэтов убегало в сумерках, а неподалеку стоял человек — темная кряжистая фигура. В отчаянии она вскинула руки, но ведь толком ничего не умеет, разве что поджечь сухую траву…

— Спокойно! — прогудел мужской голос. — Я тоже рогн. Я помогу тебе.

Руки бессильно упали, а рогн осторожно приблизился и взял за руку, прикосновение обожгло.

— Какая ты холодная. Пойдем отсюда, тебе надо теплее одеться.

Он повлек ее в сторону, где ярко горели огни. Похоже на центральную улицу: светят фонари, мигает вывеска торгового центра. Но как она войдет туда — все увидят, что она рогна, и денег нет.

— Зайдешь после меня! — приказал рогн.

Он вошел и поднял растопыренные ладони.

— Это ограбление! Я — рогн. Сожгу любого, кто посмеет мне помешать. Всем выйти из магазина!

Она вошла следом и, дрожа, стояла в стороне, пока мимо пробегали испуганные люди. Это было обычное торговое заведение: справа кое-какая одежда и предметы кухонного обихода, слева продукты. Рогн заглянул направо и подхватил рюкзак.

— Я наберу еды, — прогудел он, — а ты найди себе одежду. Потеплее, нам придется спать на земле. Своего ничего не оставляй, по следу могут пустить собак.

Он пошел мимо полок, сметая продукты в рюкзак, а она стала торопливо перебирать одежду на вешалках. Повезло, нашлось и женское белье, старые трусики так и пропали. Такого свежего и белого у нее никогда не бывало. Натянула джинсы — хоть и мешковаты, но лучше порванного платья, надела новую плотную блузку, только мамину кофту оставила. Связала старую одежду в узел и направилась к выходу.

Рогн ждал ее с рюкзаком за спиной.

— А деньги? — заикнулась она.

Рогн недобро усмехнулся: — Тебя насилуют, убивают, и ты должна им деньги? Иди сразу за мной.

Он вышел, опять подняв растопыренные пятерни. Напротив входа стоял полицейский ховер, в окнах маячили пятна лиц.

— Стойте! — раздался громовой голос. — Руки вверх!

Рогн осклабился и пошел прямо на ховер, еще выше поднимая ладони. Голубоватая змейка вылетела из них и мимолетно оплела машину.

Ховер дернулся и рванул в воздух.

— Теперь иди впереди меня, — сказал рогн. — В ту сторону. Ничего не бойся.

Двинулись. По ложбинке на спине стекал холодный пот, в любой миг их могут убить. Сзади и в самом деле раздались хлопки, но в тот же миг из темноты рвануло ослепительно-белое пламя, и грянул гром.

— Глупцы! — с презрением сказал ее спутник. — Они не потрудились узнать побольше о рогнах. На тонком плане у меня круговое зрение, и мне не обязательно наставлять ладони.

Ее трясло, еле переставляла ослабевшие ноги, но кое-как дошли до окраины. Рогн с сожалением глянул на огромный грузовик.

— Я мог бы настроить его, чтобы доехали до Москвы, но они могут нанести удар с воздуха, издалека. Придется пешком.

— Ты знаешь, куда я иду?

— Мне сказали о тебе все, что нужно. К сожалению, сами не захотели набивать мозолей. Очень надеюсь, что хоть как-то заплатят. Они не любят оставаться в долгу.

— А кто эти «они»?

— Мне не велено говорить. Когда-нибудь все узнаешь.

С дороги свернули в лес, и она стала спотыкаться о кочки.

— Ты не видишь в темноте? — ворчливо удивился рогн.

— А разве можно?

— Странно, ты должна быть очень талантлива, раз меня попросили сопровождать тебя. Представь, что из глаз исходят два лучика, освещая землю. На самом деле ты не заметишь лучей, но увидишь землю тонким зрением.

Она приостановилась. Лучики, лучики…

И в самом деле, в зеленоватом свете возникла кочка, а на ней несколько красных ягодок брусники.

— Получилось! — потрясенно сказала она.

— Ну, это цветочки, — проворчал рогн. — Но ты и в самом деле щедро одарена.

Еще долго шли в темноте, однако теперь было легче. Лес стал таинственным в зеленоватом свете, и она пару раз даже увидела каких-то животных — наверное, зайцев, — притаившихся в кустах.

Когда уже выбилась из сил, вышли на прогалину, и впереди зачернели какие-то постройки.

— Наверное, дачный поселок, — сказал рогн. — Все заброшено. Здесь сможем поспать.

Устроились в дачке. Рогн моментально разжег огонь в очаге перед верандой, вскипятил чайник. «Надо будет взять его с собой», — пробурчал он. Тушенка, чай с пирожными — давно не пробовала такой вкуснятины. Спать устроились в комнате: она в глубине на диване, рогн у входа. Никак не могла заснуть, прислушиваясь к рогну. Было жутковато, рядом чужой мужчина.

— Не бойся, — прогудел рогн. — У меня есть гордость, я никогда не трону женщину. Они нуждаются в помощи от мужчин.

Стала расслабляться и наконец заснула…

Они шли две недели, избегая деревень и поселков, но один раз пришлось зайти в магазин. На выходе снова ожидала полиция, однако теперь не посмела вмешиваться.

— Готовят теплую встречу, — хмуро сказал рогн. — Ничего, прорвемся.

Начались пригороды, и шли в основном ночью. Мест для ночлега хватало. «Промышленные зоны вокруг Москвы заброшены, — пояснил рогн, — и жилье здесь пустует».

Последнюю ночь отсыпались.

— Пойдем при свете дня, — сказал рогн. — Вокруг города забор из колючей проволоки под напряжением. Электричество я могу вырубить, но нужны кусачки, да и работа займет час или два. Все равно успеют подъехать по сигналу тревоги. Пойдем через проход, они оставили несколько для каких-то своих целей.

— Страшно, — вздохнула она. Хотя скорей бы конец: ноги болят, и вообще чувствует себя как избитая.

— А может, бросишь эту затею? — спросил рогн. — Ну, насчет храма. Поживешь в моей деревне, а через несколько лет мы поженимся. У нас должны быть замечательные дети.

Несмотря на страх, она фыркнула:

— Даже подумать противно. Мужики пьют, колотят своих жен, воняют… — тут она спохватилась: — Извини, я не про тебя.

Рогн вздохнул, но ничего не сказал. Впереди показалась какая-то насыпь, а за ней высотные здания.

— Бывшая кольцевая автодорога, — сказал рогн. — Идем по шоссе, не скрываясь, вон к тому туннелю.

Она едва волочила ноги — наверное, жалкое зрелище со стороны. Одна бы вообще не дошла. Виднелись какие-то серые машины и люди возле них.

— Блокпост, — сообщил рогн. — Не останавливайся, иди сразу за мной.

Стало видно, что люди вооружены. Несколько направились навстречу. Рогн приподнял ладони.

— Надеются взять живыми, — прорычал он, — иначе бы открыли огонь. Ничего, с этим я тоже справлюсь…

Вдруг люди почему-то замешкались, а потом стали бросать оружие. Рогн вгляделся, и тоже опустил ладони.

— А ты, оказывается, важная персона, — со смешком сказал он.

Люди расступались, что-то черное двигалось между ними. Вот оно неуловимо приблизилось, и…

Черный огромный пес толкнул ее носом в грудь.

Она даже не испугалась. Чем-то домашним повеяло от чудовищного пса, она невольно протянула руку и почесала его за ухом. Тот заворчал, и хотя что-то содрогнулось внутри, ощущение покоя и безопасности не проходило.

— Надо же! — удивился рогн. — В жизни бы не осмелился погладить такую зверюгу.

Они тронулись дальше — втроем, пес посередине.

Люди, все в военной форме, отступали в стороны. Двое торопливо откатывали заграждение. Лица бледные, оружие валяется на земле. Только раз пес грозно рыкнул, и даже у нее по спине пробежал холодок, а люди в форме постыдно затряслись.

Так, охраняемые черным псом, они вступили в заброшенную Москву.

Сзади люди подождали, а потом стали подбирать оружие. Один покачал в руке винтовку:

— Господин лейтенант, я вполне мог снять их, когда были еще далеко.

— Болван! Эти псы каким-то образом движутся вне времени. Он порвал бы нас всех за долю секунды. Ничего, из Москвы они не выходят, а рогной больше, рогной меньше, какая разница…

Селина очнулась. За несколько мгновений она пережила недели тягот и горя. Теперь время будет послушно разворачиваться и свертываться перед ней, да и ко многому придется привыкать. Она вгляделась в девочку: все верно, впервые имя будет начинаться не на «с».

— Подойди ближе… Эсмеральда!

Девочка вздрогнула:

— Это мое новое имя?

— Да. Ты можешь сохранить прежнее, но здесь тебя будут звать Эсмеральда. Это от испанского слова «изумруд».

— Мне оно нравится, — прошептала девочка.

— Ты касалась Огненного цветка, когда приносила обет?

— Мне позволили только приблизить ладонь. Было очень приятно, словно волны тепла…

— Протяни в огонь палец. Немедленно отдерни, если почувствуешь боль.

Девочка боязливо коснулась пламени, потом погрузила в него весь палец. На губах появилась робкая улыбка, но быстро сменилась радостной.

— Хорошо, теперь погрузи всю кисть. Что теперь?

— Это чудесно! Я чувствую…

— Я знаю, что ты чувствуешь. Об этом не говорят… Раздевайся!

Девочка глянула удивленно.

— Цветок не отверг тебя, и мы рискнем. Для тебя это возможно потому, что с тобой буду я. В первый раз пламя должно пронизать каждую клеточку твоего тела, не встречая помех.

Девочка помедлила, а потом начала раздеваться. Селина вздохнула: тело худенькое, да еще застарелые рубцы на спине.

— Ты должна знать, что можешь умереть, когда пламя Огненного мира пронзит твое сердце. Но тогда вместе с тобой умру и я. Думаю, мы выживем. Не боишься?

— Н-нет, — прошептала девочка.

Селина вступила в пламя и протянула к девочке руки, по ним побежали волны голубого и фиолетового света.

— Держись за мои руки и иди ко мне, Эсмеральда! Если будут неприятные ощущения, сразу выйди из пламени.

Девочка стиснула ее руки и ступила в огонь. В зале упала звенящая тишина. Они стояли вплотную друг к другу, и Селину обтекал синеватый свет, а девочку изумрудный. Вдруг эти цвета соединились в изысканном танце, и Селина тоже сделала несколько оборотов, кружа девочку вокруг себя. Потом резко вышла из Цветка, и девочка почти повисла у нее на руках.

— Все хорошо, — прошептала Селина. — Теперь Цветок знает тебя. Иногда приходи поиграть с ним, но не спеши. Много времени пройдет, пока ты тоже станешь Танцующей в пламени. — Она повернулась к хранительницам: — Пусть ей помогут одеться. Дайте пить… Чуть потерпи, Эсмеральда. Скоро тебя отведут отдохнуть.

Она постояла, глядя, как девочку одевают и подносят воды. Зубы выбивали мелкую дробь о край стакана.

— Придерживайте ее, — сказала Селина. — Прими подарок, Эсмеральда.

Она сняла с себя изумруд и повесила цепочку на шею девочки.

— Ты носишь имя этого камня, и он по праву твой. Храни его, но пока не надевай. К сожалению, я не могу остаться с тобой. Но я буду приходить во снах, которые не просто сны. Я расскажу об этомизумруде, и о других чудесных вещах. Мы будем много гулять вместе. Не побоишься меня?

— Нет, леди Селина. Вы теперь для меня… как мать.

Селина отвернулась, смахивая слезу.

— До свидания, Эсмеральда… Отведите ее отдыхать, и три дня давайте только легкую пищу. И, пожалуйста, уйдите все. Пусть останутся только хранительницы.

Она подождала, пока женщины, кланяясь, уходят. Возбужденно щебеча, выпорхнули юные рогны. Селина повернулась к хранительницам:

— Простите, что все случилось так быстро. Эсмеральда необыкновенно одарена, а у меня больше не будет случая. Не мешайте ей приходить к Цветку и пытаться танцевать в нем. Но строго контролируйте, чтобы не переутомлялась. Учите ее всему. Не облегчайте положенных трудов — та, кому суждено властвовать, должна уметь подчиняться. Пройдет десять или пятнадцать лет, и вы почувствуете, что она готова. Тогда пригласите священников из храмов Солнца мира и Христа Спасителя, и проведите посвящение. У вас снова появится Наставница, наверное последняя в этом эоне.

Она вздохнула: — Не знаю, увидимся ли мы снова. Но если понадобится, я буду говорить через Эсмеральду.

— Вы отправляетесь за мужем, госпожа Селина?

— Да. И да пребудет с вами Предвечный свет.

Глайдер вышел из точки перехода на обширной площади: справа и слева недостроенные здания, а впереди громоздкое сооружение из сталепласта и невидимых обычному глазу энергетических полей.

— Внушительно, — сказала Селина. — Хотя не особенно элегантно. По-моему, нас приветствуют.

— Залпами из станнеров, — ответил глайдер. — Уже с десяток стрелявших сами валяются без сознания.

— Сможешь и дальше меня прикрывать?

— Госпожа Селина, мне указали защищать вас так же, как госпожу Ассоль.

Уже и тут она «госпожа», вести распространяются мгновенно.

— Хватит до входа во дворец, не хочу то и дело отвлекаться. Дальше я сама. Приземлись на некотором расстоянии от входа.

Глайдер вздрогнул. У одного из недостроенных зданий полыхнуло белое пламя, раздался грохот, и в воздух полетели обломки.

— А это уже излучатель, — сообщил глайдер. — Пришлось отразить довольно большую мощность.

— Похоже, им придется начинать стройку заново, — сказала Селина. — Садимся.

Глайдер мягко опустился на черно-зеркальные плиты. Шпили дворца отражался в них, словно в сумрачном озере.

— За образец взят Исейон, — заметила Селина, — хотя подданные не будут знать об этом. Верно говорят, что дьявол — обезьяна Бога.

Она вышла и не спеша направилась к дверям. Должна эффектно выглядеть — в огненно-красном платье на черных плитах, но синее она получила право надевать только теперь… Больше не стреляли, однако будто из-под земли появились три человека и побежали к ней. Селина остановилась. Трое тоже перешли на шаг. Впереди, судя по ауре власти, офицер, сзади топают двое с оружием. Варварское, огнестрельное.

Пусть их пламя станет тусклым.

Двое упали, оружие загремело по плитам. Офицер оглянулся, а когда снова обернулся к Селине, на лбу выступила испарина.

— Сюда нельзя! — выдавил он. — Вернитесь.

— Я просто хочу нанести визит председателю, — безмятежно сказала Селина. — И перестаньте стрелять, вы губите своих людей.

— Что с ними? — офицер кивнул на лежащих.

— Отключены двигательные функции. Через некоторое время они восстановится. Но те, кто получил отраженный разряд излучателя, уже не воскреснут.

Офицер замер, глаза слегка остекленели.

— Нет смысла запрашивать инструкции, — сказала Селина, — я все равно войду. Лучше отдайте приказ не стрелять.

Офицер как будто пришел в себя, отступил к дверям и даже открыл одну створку.

— Входите, — хрипло сказал он.

— Благодарю, — улыбнулась Селина, и вошла.

Холл действительно похож на Исейон: две хрустальные лестницы поднимаются вокруг пилона из черного зеркального стекла. Селина мимоходом глянула на свое отражение: словно одета в рубиновое пламя, а с изумрудом смотрелась бы вообще сногсшибательно. Красная королева в сумрачном замке…

На верху лестниц появились две фигуры — одна справа, другая слева… и тут же с грохотом покатились по ступеням вниз.

— Я же говорила, — с укоризной сказала Селина.

Пошла вверх — держась прямо, не касаясь хрустальных перил. Наверху раскрытые двери, а за ними анфилада помещений, тоже с открытыми дверями. Селина усмехнулась, она и сама знает, куда идти. Помещения пустоваты, лишь со временем появятся картины и статуи.

Она входит в последнюю дверь. Это малый зал для официальных приемов — познакомилась с планировкой, войдя в базу данных с глайдера. Обстановка… пожалуй, это модный когда-то стиль хай-тек. Одну стену занимает огромное окно, но в нем не стекло, а энергетическое поле. За окном — панорама строящейся столицы и снежных гор.

— Приветствую тебя, Мадос, — говорит Селина. — Надеюсь, не возражаешь, что мы будем на «ты»?

Мадос сидит в кресле, похожем на пластиковую ракушку. Кресло скорее напоминает трон, голова Мадоса откинута на высокую спинку. Он приподнимается и небрежно кивает.

— Мое почтение, Селина. Твое появление выглядело впечатляющим. Похоже, не теряла времени даром.

— Пустяки. Как видишь, своим уходом рогны избавили тебя от многих проблем. А ты растерял прежнюю светскость, даже не предложил даме сесть.

— Извини. — Мадос не делает ни движения, но из пола поднимается кресло — ракушка поменьше.

— Спасибо, Ваше высочество, — говорит Селина и садится.

Мадос слегка наклоняет голову: — Почему ты обращаешься ко мне так?

— О, не стесняйся. Я знаю о твоей коронации. Пока знают только хэ-ути и верные тебе, а потом узнают и остальные. Будет звучать впечатляюще: «Его высочество Мадос, король двух миров». Хотя настоящий властелин останется в Темном чертоге.

— До времени… А ты хорошо осведомлена, Селина. И стала еще прекраснее, тебе не хватает только твоего изумруда. Ты составила бы мне достойную пару, разве найдешь еще такую? Куда очаровательнее потусторонней блудницы, что называет себя Лилит.

— Ты предлагаешь мне брак? Воссесть рядом с тобой на троне?

— Почему бы нет? Тебе будут поклоняться миллионы. И ты же знаешь, что даже после прихода Распятого я сохраню власть и подданных. Мы будем сиять как двойная звезда, затмевая самого Люцифера. А со временем превзойдем Его.

— Твоя голубая мечта, Мадос? Но я не хочу жить в твоем сумрачном мире. И потом, я замужем.

— Твой муж слабак. Он отказался от борьбы, хотя только у него был шанс. И поделом попал в унизительное заточение.

— Да, он мог стать главой сопротивления. Но не сломил бы мощи Темного чертога, только обагрил руки по локоть в крови. Эта кровь легла бы и на меня. Я не стала бы той, кем я стала: Огненный цветок оставил бы от меня пригоршню пепла. Ты же знаешь, Мадос, кто я теперь — понял, едва появилась на площади.

Мадос привстает. — Извини за недостойную встречу, — насмешливо говорит он. — Я приветствую вас, госпожа. Так ты пришла за мужем?

— Конечно. Пусть его доставят прямо сюда, немедленно.

— Я ведь не обязан подчиняться тебе. Что будешь делать, штурмовать тюрьму?..

Вспыхивает голубая зарница, и стоявшая у стены холорама с грохотом разлетается на куски. Резко пахнет озоном. Селина поднимает бровь:

— Ваше высочество, в следующий раз я могу случайно отклонить лазерный луч прямо вам в голову. Прикажите не стрелять в меня, пусть и в невидимом диапазоне… Благодарю.

— Ты кажешься неуязвимой, Селина, — немного хрипло говорит Мадос. — Однако я могу приказать убить твоего мужа прямо сейчас.

— Не думай, что успеешь. Я вижу твои мысли, и ты начнешь сгорать на невидимом огне в тот же миг. Сгорающим заживо не до приказов. И я не нарушу Закон, у меня есть право защищать себя, а следовательно и мужа.

— Допустим, — напряженно улыбается Мадос. — Но на тех, кто охраняет тюрьму, это не распространяется. Я дам приказ стрелять на поражение, и погибнут сотни людей. Половину вины я, так и быть, возьму на себя, но и у тебя будут руки в крови. Великая рогна не может убивать невиновных.

— Я не Великая рогна, — чарующе улыбается Селина, — а из плоти и крови. Это нужда заставила многому научиться. Мадос, мне нет надобности кого-то убивать, даже тебя. Я просто возьму тебя за руку, и мы прогуляемся. Не слишком далеко. Не слишком близко. В месте, куда я тебя отведу, нет еды, но несколько дней голодания пойдут тебе на пользу, а воды там в избытке. Проблема в том, что время там летит с неимоверной быстротой. Для тебя пройдет всего несколько дней, а на Земле — сотни лет. Я распоряжусь, чтобы тебя вернули, но кому ты будешь нужен через сотни лет?

Мадос открывает рот. Потом закрывает его.

— Ты не сможешь такого сделать, — все так же хрипло говорит он.

— О, я смогу. Когда-то для моего мужа было сделано подобное, и я научилась. У тебя нет выбора, Мадос. Отдавай приказ, или мы пойдем. Разве не будет жаль, если рухнут твои грандиозные планы?

Мадос откидывается в кресле, и лицо становится жестким, будто высечено из камня.

— А вам не проще сразу устранить меня таким образом?

— Кому «нам», Мадос? Я только Селина, и у меня личное дело, мне важно лишь не нарушать Закон. И потом, вместо тебя найдут другого. Конечно, будет потеряно время, но для тебя это вообще фиаско.

Мадос криво улыбается:

— Ладно, уговорила. Как сказано, чего хочет женщина, того хочет бог. В конце концов, я не особо в убытке.

Он беззвучно говорит, а Селина внимательно слушает.

— Придется немного подождать, — говорит Мадос, — хотя распорядился доставить прямо сюда. Твое общество приятно… но несколько напрягает. Не хочешь вина?

Селина кротко улыбается:

— Мы не будем часто видеться. А вина не надо, я наслышана о меню Темного чертога.

Они сидят молча. Селина глядит в окно.

— Эта башня со стеклянными стенами, кажется, и есть тюрьма?

Мадос усмехается: — Да. Узникам полезен солнечный свет, а народу так удобнее видеть своих героев.

Снова молчат. От башни отделяется темная точка и быстро приближается.

— За окном широкая терраса, — говорит Мадос, — ховер опустится прямо на нее. Энергетическую завесу я уберу.

Ховер зависает над террасой и медленно опускается. Распахиваются дверцы, охранники выводят узника и эскортируют в зал.

— Свободны, — машет рукой Мадос.

Селина глядит на Илью: постарел, лицо осунулось. Наверное, не сразу различает ее в сумраке зала.

— Ну, здравствуй, милый, — говорит она. — Извини, что задержалась. Пришлось, как говорят, вооружиться до зубов.

— Селина! — Он чуть не бросается к ней, и тепло разливается по ее телу, а губы начинают расплываться в улыбке. Она сдерживает себя. Илья тоже замирает.

— Так-так, Мадос, — говорит она. — Похоже, тебе нравится мучить узников.

— Его не пытали, — угрюмо говорит Мадос.

— Тебе не откажешь в уме. Должно быть, догадался, что иначе я бы дала себе волю. Твои планы полетели бы ко всем чертям. А так… Мы сидим, как старые приятели. Ты, будущий властелин мира. Мой муж, Илей, который отказался от власти, потому что нашел нечто высшее. И я, которая мечтала стать такой, как госпожа Ассоль, и не надеялась ею стать.

— Получается, мы старые друзья, — усмехается Мадос, и из пола выдвигается второе кресло.

— Мы враги, — говорит Селина, вставая. — Но на время расстанемся. Я вызываю сюда свой глайдер. Не вздумай шутить с энергетической завесой, Мадос. От твоего дворца останутся одни обломки.

Мадос пожимает плечами: — Вы весьма любезны… госпожа Селина. До свидания.

Глайдер опускается за окном и поднимает дверцы. Двое садятся. Мадос напряженно глядит в пространство.

Вот глайдер исчезает, и тут же вереница ослепительных вспышек летит вослед. Мадос несколько раз моргает, а потом вызывает начальника охраны:

— Цель уничтожена?

— Н-неясно. Приборы показывают какую-то чушь, в первую секунду полета глайдер развил световую скорость.

Какое-то время Мадос молчит.

— В атмосфере?.. Хотя да, штучки даймонов. Но они не станут мне мешать.

— Что вы сказали?

— Неважно. Забудь, что услышал. И проследи, чтобы память о сегодняшнем инциденте стерли у всех, кто был свидетелем. Мир теперь в наших руках.

Глава 14

14. Двадцать первый аркан: «Мир» (The World)

Карта изображает нагую женщину в овале, покрытую легкой вуалью. Овал — символ полноты творения, а вуаль — бесконечности постижения тайн сущего. В руке женщины магический жезл, над нею Ангел и Орел — принципы воздуха, а внизу Бык и Лев — принципы земли. 21 — это число полноты (3×7) и бесконечных возможностей. Равно нулю, числу карты «Глупец».

— По нам стреляли, — сообщил глайдер. — Однако мы уже миновали точку перехода, с точки зрения внешнего наблюдателя преодолели световой барьер.

— Недаром Мадос строит столицу здесь, — сказала Селина. — Дворец как раз в точке перехода, чтобы Темный коридор всегда был под рукой.

Вокруг серая пустота, но начало светать. Селина мечтательно улыбнулась:

— Ты знаешь, милый, я танцевала в Огненном цветке. И, как видишь, осталась жива. Тебе я могу рассказать о своих ощущениях — это как вмещаешь в себя необычайный, блистающий мир. Более того, я наконец встретила свою духовную дочь, о которой говорила госпожа Ассоль. Я дала ей имя Эсмеральда и подарила свой изумруд.

— Я рад за тебя, Селина, — сказал Илья.

— Если бы не ты, ничего этого не случилось. Мне было очень страшно, когда входила в огонь. Казалось, все тело воспламеняется, и в следующий миг я обращусь в пепел. Но я стиснула зубы и напомнила себе, что должна еще пойти за тобой. Тогда вдруг повеяло прохладой, а потом… мне захотелось танцевать.

Совсем рассвело. Они висели будто над огромной раковиной, унизанной жемчужинами облаков. За ними что-то синело.

— Догадываешься, где мы? — спросила Селина.

От радости затрепетала каждая клеточка в теле. Облака проносились мимо, и на синей глади появились как бы разноцветные лоскуты.

— Переландра! — счастливо улыбнулся Илья.

— Нам опять даруют отдых в этом блаженном мире. Здесь твое тело забудет, что страдало, и снова станет, каким я его любила. И, быть может, мы еще займемся любовью.

— Это было бы прекрасно, Селина.

— А потом мы полетим туда, где я приготовила для нас дом. Ты наконец встретишь отца, и познакомишься с другими замечательными людьми. Мы будем путешествовать, а в тонких снах бродить по прекрасным мирам — ты, я, Эсмеральда и Тайша. Но настанет время, и мы обязательно вернемся в наш мир.

Евгений Кривенко Окликни меня среди теней

Пролог

Три города сыграли ключевую роль в истории цивилизации Запада.

Первый — Вавилон, где начала ткаться ее материальная основа, но духовность только зарождалась, и в омраченных формах.

Второй — Иерусалим, где впервые в облике Христа воссияло Солнце мира.

Третий — Рим, смесь высокой духовности и коварства; горнило, где и в борьбе с которым формировалась европейская цивилизация.

Четвертый стоит в завершении истории. Он будет построен в XXIII веке, и великолепием превзойдет все земные города. Он будет назван Альфавилем, потому что первый и последний правитель мира объявит себя альфой и омегой человеческой истории. Но он будет узурпатором и погибнет, а вместе с ним его столица, со всей когда-то великой цивилизацией Запада.

Но пока…

Забота о природе отброшена, и город возведен в заповедных долинах Альп, в географическом центре Европы. Грандиозные здания соперничают по высоте с горными утесами, сады разбиты на границе вечных снегов и великолепием намного превосходят висячие сады Вавилона. Сквозь горные отроги пробиты широкие туннели, а над пропастями висят филигранные мосты. Население превышает тридцать миллионов человек, и это самый богатый город мира.

В центре — величественный, хотя и несколько сумрачный, дворец Верховного правителя. Архитектурная игривость не пристала Его обители. Да и тюрьма на другой стороне долины мрачновата — параллелепипед из темного стекла. Жители города любят прогуляться вдоль стен и ткнуть пальцем в интерактивную панель, чтобы появилось объемное изображение камеры с каким-либо узником — личным врагом Правителя. Можно всласть поиздеваться над ним, но из камеры в ответ не будет слышно ни звука. Временами на большой арене устраивают публичные казни.

Остальные здания прихотливо изукрашены, особенно Дворцы наслаждений. Впрочем, и кроме них везде разбросаны изящные беседки для любителей прилюдного секса. Наслаждения и нега — вот смысл существования для жителей города.

Город — настоящий рай на Земле, другие уступают ему, но все равно являются центрами развлечений. Фабрики упрятаны под землю, и трудятся на них андроиды и осужденные, но последних немного: зачем преступить закон, который почти все позволяет? В специальных зонах работают хэ-ути, как будто рабски послушные Мадосу. Есть и тайные, темные стражи. Именно они появляются сквозь тела казнимых, внушая всем ужас. Но зачем сомневаться в незыблемо установленном порядке и бунтовать, когда жизнь полна наслаждений?

До поры…

Глава 1

I. Снятие первой печати — Конь белый

Лон Метельский. Алтай

Первые такты «К Элизе» всплыли из глубин сна, и он стал просыпаться. Не спешил вставать, наслаждаясь музыкой, а за окном розовел туман.

«Доброе утро, Лон», — наконец сказала «Сивилла», приглушив музыку.

— Слышу, — пробормотал Метельский, и вспомнилось, как загадочно улыбалась мать, активируя ему трансид — как и всем, в возрасте семи лет.

«Соответствующий ему сектор — подарок тебе из далекого прошлого. Давность не имеет значения, все секторы Кводриона поддерживают себя в актуальном состоянии. Он немножко особый, и ты познакомишься с ним постепенно. Когда-то ему дали имя Сивилла^[106] и эту музыкальную тему — „К Элизе“ Бетховена. Конечно, ты можешь сменить их, но не спеши».

Музыкальных тем он сменил много, но в конце концов вернулся к этой: музыка нравилась, а такое необычное имя, как «Сивилла», еще поискать.

Встал, и, не одеваясь, подошел к панорамному окну. Там стал на круг подъемника и спустился к бассейну. Прыгнул в воду — прохладная и хорошо бодрит! — и поплыл к прозрачной стене, отделявшей бассейн от озера.

Водная гладь как стеклянная, над ней скользят пряди тумана. От стены тянет прохладой, а в самом озере вода всего +4 градуса. Телецкое озеро — не искупаешься, зато виды великолепные. Одно из семейных имений, выпросил его у матери в день совершеннолетия. Отец поморщился, но возражать не стал — большая часть обширных владений Варламовых осталась за матерью.

Метельский лег на спину и стал глядеть, как из тумана проявляются лесистые громады гор.

Когда вернулся к бортику, там ожидала девушка-андроид с полотенцем наготове. Метельский взял ее напрокат. Вытирая ему тело, она приостановилась на бедрах и лукаво поглядела вверх. Метельский провел ладонью по гладким темным волосам.

— Потом, Аэми, — сказал он. Утехи по утрам часто затягивались (Аэми была искусна в эротическом массаже), но сегодня ждали дела.

Девушка не обиделась, легко встала и принесла халат. Поднялись в столовую, где был сервирован столик. Завтрак легкий, в японском духе: рис и печеная рыба. Пока ел, поглядывал в окно, тут оно выходило на юг.

Солнце уже ярко освещало неширокое здесь озеро и деревню на другом берегу. Золотом горела маковка церкви.

«Ближе», — сказал Метельский про себя, и Сивилла увеличила изображение. Возле церкви уже начал собираться народ.

Метельский со вздохом встал и направился в гардеробную. Оделся поэффектнее, пусть деревенские девки глазеют — темно-зеленые бриджи, жилет и черный редингот. Потом натянул высокие коричневые сапоги для верховой езды и, не надевая кепи, подошел к зеркалу. Тут оно было классическое, в тяжелой дубовой раме.

Выглядел, пожалуй, сносно. Мать как-то с улыбкой сказала: — Ты похож не на отца, а на прадеда, Толумана Варламова. Такие же пепельные волосы, лицо со скулами, да и нрав непоседливый, даже кровь польских аристократов тебя не угомонила. Только глаза не голубые, а серые.

Мать рассказывала об этом прадеде, да и в «Жизни замечательных людей» прочитал. Строил первую из Великих магистралей, возился с платиновым рудником. Сейчас таких масштабных дел не найдешь, все давно устроено и катится, как по рельсам. Да и зачем искать? Прадед заложил фундамент огромного состояния клана Варламовых — и за это спасибо, можно жить, не напрягаясь.

Он вышел во двор, где конюх Проша выгуливал белого жеребца. Привел его с конефермы: надо же где-то держать жеребца зимой, сам Метельский предпочитал проводить ее в более теплых краях. Он поздоровался с Прошей и скормил жеребцу кусочек сахара.

— Ваш глайдер пока у меня, — сказал Проша. — Я возвращаюсь в Кебезень, привести его?

Метельский прикинул: — Не стоит. Завтра подъеду на лошади, а потом съездим на охоту.

Ховером пользовался только для полетов в Барнаул, глайдер удобнее для вылазок на охоту или рыбалку. Натянул перчатки и вскочил в седло.

Миновал бывшую деревню и свернул к мосту через Бию, где она вытекала из Телецкого озера. Синяя вода с шумом катилась под мостом, по ней скакали, оставаясь на месте серебристые буруны. Поехал по единственной улице села Иогач, и у третьей избы жеребец сам остановился. Татьяна, в сарафане с красным орнаментом понизу, уже стояла у калитки — ее выбрали вместе с другой девушкой подносить гостям хлеб-соль. Приятное овальное лицо, темно-каштановые волосы, задорные карие глаза. Прямо не наглядишься.

— Доброе утро, — сказал Метельский, спрыгнул с лошади и подошел.

— С утром господним, — отозвалась та, насмешливо улыбаясь.

Метельский не утерпел и провел рукой по ее волосам. Приятно шелковистые, так и льнут к ладони. Девушка фыркнула, хотя и не отстранилась. — Сейчас опять оплеуху дам.

— Что ты такая недотрога, Татьяна? — сказал Метельский, но руку убрал. — Я ведь на тебе и жениться готов.

И женился бы, а иначе к себе не подпустит, больно верующая.

— Знаем мы вас, — озорно улыбнулась девушка. — Только бы побаловаться в постели, а потом бросить. Да еще с дитём.

— Ну, что ты… — начал было Метельский, но Татьяна приоткрыла калитку и шмыгнула мимо.

— Побегу уж, а то опять руки распустите. — И побежала, мелькая пятками из-под расшитого подола.

Метельский вздохнул: жениться и плодить детей (тут не признавали прививки от беременности) — не очень вдохновляло. Но и тянет к Татьяне порой нестерпимо. Да и она от него не очень бегает, с интересом слушает про московскую жизнь. Только все равно за него не отдадут, почитают за нехристя. Вот и пришлось завести Аэми…

Он не спеша проехал по улице, и у церкви спешился, чтобы поздороваться со старостой. Татьяна была уже здесь, со второй девушкой, тоже в расшитом сарафане. На Метельского не глянула, но другие девицы действительно смотрели во все глаза. Хлеб-соль уже приготовили.

— Сергеич, я пожалуй встречу гостей у околицы, — сказал он старосте.

Тот кивнул, как-никак земля под селением была собственностью семьи Варламовых, хотя и отдана в вечное пользование поселенцам.

Метельский вернулся через мост, спрыгнул у беседки и присел на скамью. Хотя березки начали желтеть, было еще тепло. Мимо проскакал Проша, махнув рукой. Вскоре с той стороны выехал всадник, а потом еще двое. Когда приблизились, стало видно, что первая — женщина в темно-сером комбинезоне, светлые волосы выбиваются из-под кепи. Двое других мужчины, в чем-то форменном, один с чемоданчиком у седла. Наверное обещанные гости — видно, тоже решили совершить конную прогулку.

Метельский вышел на дорогу:

— Здравствуйте, господа проезжие. Откуда и куда будете?

Женщина глянула на него, потом на жеребца. Лицо довольно приятное, чуть припухлое, но глаза холодно-голубые. На поясе ножны, как будто с кинжалом.

— А ты что, задержать нас собрался?

Голос надменный, и вдобавок с акцентом… а ведь похоже, немецким — жил как-то у отца в Зелена-Гура на границе немецких земель. Пожалуй, тогда и начался разлад с ним. И что немка делает на Алтае?

Он пожал плечами: — Что вы, пани. Задерживать такую красивую женщину? Выехал встретить гостей и проводить к старосте.

Женщина усмехнулась: — Что ж, неплохие манеры для этой глуши. Впрочем, вы наверное здешний помещик?

Сразу сменила тон и обращение, а то мог развернуться и уехать. Женщина ловко спрыгнула с лошади и, сняв перчатку, подала руку.

— Хельга. Администрация Алтайской автономии должна была предупредить. С нами еще медики из Томского университета.

Метельский снял кепи и слегка поклонился:

— Метельский, Лон. Только какой я помещик? Просто земля в собственности, но с вечным обременением. А о вас предупредили.

Рукопожатие Хельги оказалось крепким, она чуть прищурилась: — Поляк?

— Отец поляк, а мать русская.

Объяснять это надоело, но Хельга больше интереса не проявила. Спутники так и вовсе остались на лошадях.

— Ну, ведите нас к старосте.

Опять сели на лошадей. «Лон, — неожиданно сказала „Сивилла“. — Эта женщинаиз легиона. Она тебя сразу просканировала».

Из легиона? Это же закрытая информация. Да, «Сивилла» порой удивляет, но вида, что это узнал, подавать не стоит.

Снова проехали через мост, а потом дальше по улице. Хельга с любопытством разглядывала бревенчатые избы и палисадники.

— Надо же, видела такое лишь на фотографиях. Не скучно тут?

— А я живу только летом. Здесь привольно, рыбалка и охота. Конечно, для местных жителей и по лицензии.

Хельга опять прищурилась: — И еще целый гарем из местных девушек? От девиц, наверное, отбоя нет.

Приятно такое слышать.

— Нет, — вздохнул Метельский. — Раньше тут было вольное селение, а теперь большинство принадлежит к Церкви святых последних дней. Девушки готовятся встретить Христа как непорочные невесты, замуж выходят редко и только за своих. Одну пытался приголубить, так получил оплеуху.

Хельга резковато рассмеялась.

— Тут и христианская церковь есть? Ну, встретят второе пришествие старыми девами.

Она искоса глянула на Метельского, дальше ехали молча. У церкви спешились, и началась церемония угощения хлебом-солью. Татьяна и ее спутница казались яркими цветами среди довольно серой толпы. Потом спутники Хельги отошли в сторону, Метельский тоже стал поодаль. Хельга повернулась к собравшимся: женщины в сарафанах и вышитых безрукавках, а мужчины в холщовых рубахах и портах.

— Уважаемые жители селения Иогач. Я с поручением от администрации Алтайской автономии. По законам Всемирной федерации, вы имеете право на свободу верований и частной жизни. Власти хотят с вами только посоветоваться. Как вы наверное знаете, IX Вселенский собор^[107] признал нашего президента Мадоса главой единой церкви и верховным наставником. Мадос, с присущей ему скромностью, заявил, что не примет сана, пока с этим не согласится большинство населения. Поэтому проводится всемирный референдум с единственным вопросом, согласны ли вы с решением Вселенского собора? Мы знаем, что вы не признаете трансидов, и заседания собора в вашем селе не транслировалась. Однако в администрации края полагают, что жители даже самых удаленных поселений должны увидеть хотя бы последнее выступление Мадоса, и иметь возможность принять участие в референдуме. Подчеркиваю, что последнее — дело сугубо добровольное.

Толпа встретила речь угрюмым молчанием, а Хельга сделала знак своему спутнику с чемоданчиком. Мужчина выступил вперед и раскрыл его. Это оказалась портативная холорама на подставке. Воздух голубовато замерцал, и скромная деревенская площадь как бы открылась на панораму грандиозного храма в Альфавиле, административной столице Всемирной федерации. Мадос спускался по ступеням, за ним следовала свита иерархов Единой церкви: папа Римский, патриархи православных церквей, несколько высших представителей ислама в черных одеждах, буддизма — в желтых, и церкви Трехликого — в фиолетовых. На последней ступени Мадос остановился и обвел взглядом толпу на площади. Метельский видел трансляцию церемонии, но от этого взгляда по спине снова пробежали мурашки.

Лицо смуглое и гордое, но одновременно участливое. Взгляд проникает в самую душу. Багряная мантия облекает фигуру, а еще гнетет невидимая, но тяжкая аура величия.

— Дорогие сограждане… — начал Мадос проникновенным голосом.

Метельский особо не внимал, уже наслушался. Интереснее была реакция жителей села, та была явно неодобрительной. У мужчин сжимались кулаки, женщины пугливо опускали глаза к земле. Ну да, они верят в Христа, а Мадос лишь вскользь упомянул его, чуть ли не как свою предтечу. Так что Мадос для них антихрист, и зачем администрация прислала сюда Хельгу с компанией?

После впечатляющего, с раскинутыми руками, призыва совместно строить Царство божие на земле, изображение погасло, а холорама трансформировалась в стандартный терминал. Хельга снова выступила вперед и призвала селян выразить свое отношение к избранию Мадоса верховным наставником.

— Также вы можете обратиться с пожеланиями и просьбами, — добавила она. — Мадос и его чудесная машина Кводрион выполняют большинство из них.

Никто в толпе не шелохнулся — народ здесь был упертый и властям не верил, — но Хельгу это не смутило. Подождав, она продолжала:

— Я говорила вам, что голосование добровольное. Однако у нас есть и другое важное дело — жизнь на Земле оказалась под угрозой. Вы наверное знаете, что вернулся первый корабль из отправленных к звездам еще в начале XXII века. Члены его экипажа вступили в контакт с развитой цивилизацией. Они узнали много удивительного, но при этом столкнулись с неизвестными на Земле болезнями. Выжила лишь часть экипажа, они сейчас в карантине на Луне. Рано или поздно, эти люди и персонал лунной базы вернутся на Землю. Не исключена опасность всемирной эпидемии. Поэтому сейчас разрабатывается комбинированная вакцина против заражения, и каждый житель Земли должен быть привит ею. Уклонение от прививки недопустимо.

В толпе начался шум. Хельга опять выждала и заговорила дальше:

— Вакцина уникальна для каждого человека, потому что должна быть совместима с его генетическим кодом. Всемирная федерация в состоянии изготовить такую вакцину для каждого жителя Земли. Ампулы с ней будут храниться в замороженном виде, пока не придет время эвакуации лунной базы. Однако для этого необходим образчик крови, и каждый должен сдать его. Это быстрая и безболезненная процедура. Сейчас здесь приземлится медицинский ховер, и врачи возьмут у всех пробы.

Теперь в толпе раздались возмущенные крики, но тут же смолкли. Из-за леса выплыл большой ховер и стал снижаться в стороне от жителей. Метельский моргнул, разрешение на полет в заповедной зоне могла дать только администрация Автономии. Когда ховер сел, из него появились андроиды, быстро раскинули два шатра, а потом стали выносить раскладные столы и ящики с медицинским оборудованием. Еще вышло несколько человек в белых халатах, а с ними люди в такой же серой униформе, как у спутников Хельги — похоже, охранники.

Метельский подошел к Хельге:

— Вы не уговорите голосовать, думают, что это антихрист их подсчитывает. И кровь сдавать тоже не будут.

Хельга повела плечами: — Ну, я особо не уговаривала. Будем действовать по инструкции. А они пусть пока обсуждают.

— Биологи с биосферной станции «Урсул» говорят, что вакцина — это какая-то уловка. Вирусам нужны тысячи лет эволюции, чтобы научиться паразитировать на живых организмах из другого мира.

— Мало ли что говорят, — неопределенно сказала Хельга.

Мужики собрались в кучу, откуда слышались возбужденные голоса, женщины помалкивали. Но вскоре из кучи выбрался староста.

— Не будем поганить руки об антихристову машинку! — заявил он. — И кровь брать не дозволим. Всё в руке божьей, и не надо нам никакой вакцины. А вы, господа хорошие, лучше бы уезжали. Кое-кто уже за вилами побежал.

Хельга пожала плечами: — Как хотите.

Дернула Метельского за рукав, и они отошли. Из толпы в самом деле выбежало двое парней, но тут же упали, подняв клубы пыли. Метельский оглянулся.

Охранники вытянулись цепочкой, со станнерами в руках. Под аккомпанемент женского визга, люди падали один за другим. Скоро на земле образовалась целая куча-мала, хотя несколько человек успели убежать, среди них и Татьяна. У Метельского взмокла спина, но тело все равно пробрал озноб.

— Как же так? — пробормотал он. — Я официально представляю местное население, почему мне не сказали?

Хельга поморщилась:

— Мне самой это не нравится. Но тут распоряжаюсь не я. Насколько знаю, губернатору автономии руки выкрутили, чтобы это разрешил. Нынешние станнеры абсолютно безвредны, и медики могут спокойно взять образцы. На телах поставят невидимые молекулярные метки, чтобы в будущем не возникло проблем с идентификацией.

Метельский зябко передернул плечами: — Прямо как клейма антихриста, которых они боялись.

Хельга насмешливо улыбнулась: — Вы верите в эту ерунду?

— Нет. Но людей жалко. И к чему такая спешка, до возможной эпидемии еще уйма времени.

Хельга стала натягивать перчатки.

— Есть причина, — сказала она. — Но разгласить не могу.

Они смотрели, как андроиды переносят столы и аппаратуру ближе к лежащим людям, как начинают работать медики.

— Эта канитель часа на три, — вздохнула Хельга. — Пока возьмут кровь, пока будут отходить от станнера. Кое-кто начнет блевать, так что зрелище будет неаппетитное. Медикам надо задержаться, проверить, все ли пришли в норму. А кто-то из мужиков снова побежит за вилами, так что опять придется глушить.

Похоже, не первый раз участвовала в такой процедуре.

На душе стало погано, будто кот нагадил. Метельский про себя сказал: «Сивилла, свяжись с администрацией автономии. Есть ли разрешение на использование станнеров против жителей села Иогач?»

Сивилла помолчала. «Есть, Лон. Тебе рекомендовано не вмешиваться».

Тьфу, черт! Метельский сделал шаг к своему жеребцу, но спохватился. Его похвалили за манеры, а он оставляет женщину наблюдать за этим… неаппетитным зрелищем. Хотя сама, похоже, порядочная стерва, однако явно не испытывает от него удовольствия. Да и с женщинами давно не общался.

— Они не обойдутся без вас? — спросил он. — А то поехали ко мне, переждем.

Хельга снова внимательно поглядела на него.

— Я тут больше не нужна. Скажу своим, чтобы приглядывали за ситуацией, и поехали. Хоть посмотрю на хижину миллиардера.

Метельский хмыкнул:

— Всего-то несколько сотен миллионов, слишком много родственников.

Хельга усмехнулась, недолго поговорила со своими спутниками, оба вскочили на лошадей и поехали. У избы Татьяны Метельский придержал жеребца: калитка закрыта, занавески в доме задернуты, наверное спряталась внутри. Забрать ее с собой? Но не хочется, чтобы увидела Аэми. На душе стало еще поганее: впервые попал в ситуацию, где не знает, что делать?..

Снова Бия, белоснежные буруны на синей воде, только веселее не стало. Ворота открыты, а лошадей пришлось привязывать самому. У дверей встретила Аэми в кимоно.

— Аэми, андроид, — низко поклонилась она.

Хельга фыркнула и бесцеремонно провела ладонью по ее волосам и щеке (спецзаказ, изысканно-шелковистая кожа). Когда Аэми ушла с ее курткой и рединготом Метельского, повернулась к нему.

— Теперь понятно, почему тебе не нужен гарем. Небось, дорогущая. Ты с ней спишь?

Метельский пожал плечами: — Зачем? Если нужна женщина, полчаса лёту до Барнаула, а там романтический ужин в ресторане или Дворец наслаждений. Есть и уютная квартирка для встреч. Аэми — андроид для общения и эротического массажа. Для секса заказывают модель «Асэми». Взял пока напрокат, с доставкой на дом. И в самом деле, недешево.

Хельга опять фыркнула: — Вас, богатеньких, не поймешь. Ладно, где у тебя можно помыться? Давно не ездила на лошади, а тут выдалась возможность. Всего-то пятнадцать километров, но с непривычки вспотела.

Метельский улыбнулся. Что перешла на «ты», уже не возмущало, однако и ему тогда нечего церемониться.

— Можешь искупаться в бассейне. Он внизу.

Хельга долго смотрела на искусственный заливчик и панораму лесистых гор.

— Ну и ну! Отсюда можно выплыть прямо в озеро?

— Не стоит, там температура чуть выше нуля. От озера отделяет прозрачная стена.

— Хорошо живут миллиардеры. — Хельга начала сбрасывать одежду, буркнув: «Извини, купальник не взяла», и постояла нагишом на бортике. Белокурая, довольно красивое тело, выглядит соблазнительно.

Хельга кинулась в прозрачную воду, издала «Ух!», и встала на гальку. Вода плескалась вокруг небольших округлых грудей.

— А что же ты?

Похоже, и в самом деле ожидало приятное разнообразие. Метельский разделся, плавки надевать тоже не стал, и бултыхнулся в воду так. Поплавали, иногда сталкиваясь скользкими телами. У выхода в озеро Хельга случайно коснулась боком невидимой стены и вскрикнула: «Однако!»

Наконец вылезли. Аэми уже стояла наготове с полотенцами и купальными халатами. Вытерла обоих и подала Метельскому халат, в который он поспешил завернуться. Хельга оделась сама, и только глянула на Аэми, как та исчезла.

— У нее даже прикосновения эротические, — сказала Хельга, — сразу заводят.

Она легла на подстилку, распахнув халат, и лежала голая, часто дыша.

— А обычные женщины тебя не возбуждают?

Метельский замялся, а она бесцеремонно откинула полу его халата и хихикнула: — Вот и нет, очень даже возбуждают. То-то ты сразу оделся. Ну и нечего ему бездельничать, пускай потрудится.

Она привстала и опустилась на бедра Метельского, деловито направив его в себя. Он скользнул в ее тело, слегка застонав от наслаждения, а она стала подниматься и опускаться, пофыркивая при этом. Пусть и не с Татьяной, все равно хорошо. Но вскоре монотонность наскучила, и Метельский, ухватив Хельгу за пухлые ягодицы, стал то подталкивать ее вверх, то с силой насаживать на себя. Хорошо, что утром не дал воли Аэми: от сильнейшего оргазма тело выгнулось так, что Хельга взвизгнула и немного погодя сползла на бок, вся дрожа.

— Оч-чень неплохо, — выговорила она. — Могу даже п-поверить, что с Аэми у тебя только массаж.

Придя в себя, она встала и, прихватив поясную сумочку, скрылась в душевом отделении. Вернулась с чем-то в руке.

— Термическая пробирка, — объяснила она. — Тебе и кровь сдавать не надо, ты оставил мне биологический материал в изобилии.

— Что? — Метельский не сразу понял, а потом расхохотался. — Вот это способ сдавать анализы! Весьма приятный.

— Так ты не возражаешь?

— С чего это? Раз уж мы занялись сексом, результат естественно достался тебе.

— Это хорошо, — удовлетворенно сказала Хельга, и снова распростерлась на бережку.

Метельский пожал плечами: — А зачем это надо? Кого-то оплодотворить?

— Сама не знаю. Просто приказали взять кровь на анализ у всех, живущих в этом районе. То ли для вакцины… а может, еще почему. Твой материал даже лучше, но с деревенскими мужиками возникли бы проблемы. — Хельга снова фыркнула. — И не обижайся, ты мне понравился. Редко удается совместить приятное с полезным. Не прочь и повторить.

Что немного погодя и сделали. Вообще никуда не спешили, приятно проводя время у бассейна. Хельга только раз отвлеклась на телефонный звонок.

— Они улетели, — сообщила она. — Похоже, всё в норме. Селяне пожалуются, спишут всё на антихриста, и забудут. Ты потом не доставишь меня в Барнаул?

— Конечно, — кивнул Метельский. — Но я этого так не оставлю. Местные привыкли, что я защищаю их интересы, и теперь окажусь виноватым.

Хельга пожала плечами, сказала еще несколько слов в телефон, а потом удовлетворенно потянулась и опять положила ладонь на бедро Метельского…

В конце концов проголодались и пошли обедать. Аэми подавала блюда, скромно потупив глаза. Когда отошла, Хельга хихикнула: — Думаю, этой ночью тебе не понадобится эротический массаж.

На улице смерклось, вода в озере приобрела цвет вороненой стали. Метельский поглядывал на деревню, что-то было не так. Попросил Сивиллу увеличить изображение, и наконец понял.

— Поехали, — сказал он, вставая. — Ты говорила, что всё в порядке, но деревня словно вымерла. И там что-то стоит, только из-за домов плохо видно.

Торопливо оделись. Метельского будто кто-то толкнул, и он забежал в оружейную за карабином. Сели на лошадей и двинулись. Вода в реке тоже сделалась темной и шипела вокруг валунов. Едва въехали в село, Метельский натянул поводья. Будто струйка ледяной воды протекла по спине. В палисаднике лежало человеческое тело, и этот не был оглушен из станнера. Рубашку окровавлена, а лицо искажено в муке.

— Что это? — хрипло сказала Хельга.

У Метельского застучали зубы. Он сорвал карабин со спины и передернул затвор. Собирались поохотиться на горных козлов (бараний мозг не поддавался гоминизации, и охота по лицензии разрешалась), так что патроны были с пулями. Осторожно тронул жеребца с места.

Третья изба!.. Теперь уже вся кровь в теле словно обратилась в ледяную воду Телецкого озера. За распахнутой калиткой (а ведь была закрыта, когда проезжали раньше!) лежало нечто белое с красным. Метельский спрыгнул с жеребца и бросился к нему. Женское тело! Белое — это обнаженные бедра, вымазанные кровью. На голову задран сарафан с красным орнаментом, но еще и красный от крови. Метельский схватил за липкую ткань и сдернул сарафан с лица.

Татьяна! Рот широко открыт, и словно появился второй — горло рассечено. Края разреза будто кровавые губы, карие и все еще красивые глаза остекленели от ужаса. Подступила тошнота, и Метельский поспешно отвернулся, чтобы не вырвало прямо на лицо девушки. Но позыв к рвоте удалось сдержать, а перед глазами продолжало покачиваться что-то красное. С трудом сфокусировал взгляд — это бордовые циннии.

Когда приехал весной, Татьяна все переживала, что рано высадила рассаду — цветочки не росли и выглядели хилыми. Но постепенно вымахали в кусты с роскошными махровыми головками… А ведь не раз встречал здесь Татьяну. Вскоре убегала, но похоже, выглядывала его, когда ехал по мосту через Бию. Не была такой равнодушной, как хотела казаться.

Метельский скрипнул зубами и встал с колен. Татьяне уже не поможешь. Хотя… если срочно транспортировать в больницу? Не дури, переливания крови они тоже не признают. Да что здесьпроисходит, резня какая-то?

Хельга не слезла с лошади, глядя то на мертвую девушку, то на него.

— Что с тобой, на тебе лица нет? Кто это?

— Та девушка, что дала мне оплеуху, — сквозь зубы сказал Метельский.

Хельга как будто хотела что-то сказать, но еще раз глянула на него и закрыла рот.

Метельский взлетел в седло: надо в центр селения — то что он видел, походило на ховер.

— Давай вернемся, — сказала Хельга. — Здесь происходит что-то непонятное.

— Нет, — отрезал Метельский. Он вынул из чехла карабин и положил на луку седла. Тронул жеребца и поехал по улице, оглядывая дома. То и дело открытые калитки, что необычно — замков здесь не бывало, однако калитки запирали на щеколду, чтобы скотина не потравила огородов. Да, что-то случилось. Не переставая бил озноб, и это был озноб бешенства.

Вот и центральная площадь перед церковью. Сбоку от нее большой ховер, только это не тот, на котором прибыла команда Хельги. В круге на борту — косой крест, эмблема легиона. Вокруг суетится несколько человек, вносят что-то на носилках…

Стиснув зубы, Метельский поехал к ховеру, держа карабин наготове. Неужели Татьяну убили люди из легиона? Вдруг из-за машины вывернулся человек, поднимая руку. Станнер, или что-то подобное! Ну, получай!..

Метельский выстрелил прямо с луки седла. Проша был заядлым охотником и часто учил Метельского, посмеиваясь над неловкостью городского жителя. Выстрел прозвучал как щелчок — карабин был с глушителем, чтобы не распугать дичь, — но человек согнулся пополам и упал. Люди у ховера уронили носилки и обернулись. Метельский облизнул пересохшие губы, впервые стрелял в человека.

— Не стреляй, Лон! — незнакомым голосом сказала Хельга. Она высоко подняла руку с каким-то значком, а губы беззвучно зашевелились.

Метельский продолжал медленно ехать. У другого дома оказалось еще два окровавленных тела, и стало видно, что на носилках лежит еще одно.

ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Из ховера вышел человек, на пару секунд склонился над лежащим и пошел навстречу, приподняв руки.

— Не стреляй! — повторила Хельга. — Это легион.

Уже понял, да хоть черт лысый! Метельский не опускал ствол, хотя могут запросто достать из станнера. В деревне к нему относились благожелательно, слегка подсмеивались над безуспешными ухаживаниями за Татьяной, и большинство селян он знал. А тут окровавленные трупы: как могло случиться такое?

Человек подошел вплотную — такой же темно-серый комбинезон, как у Хельги. Злые белесые глаза, а лицо слегка перекошено: кривой шрам тянется со щеки на подбородок.

— Сувор? — удивленно сказала Хельга.

— Откуда ты взялась? — жестко спросил он. — И как посмели открыть огонь? Здесь проходит спецоперация легиона порядка.

— Почему меня не предупредили? — сухо парировала Хельга.

Ясно, из той же компании — правильно Сивилла предупредила.

— Ты должна была уже уехать. Происходящее вне рамок твоей компетенции. Кто этот человек, местный житель?

Хельга быстро глянула на Метельского:

— Местный землевладелец. Задержан мною для доставки в штаб.

«Что за хрень? Но не вмешивайся — похоже, Хельга повела какую-то свою игру».

— И ты позволила ему сохранить оружие? Ранен человек из моей команды.

— Я только сейчас увидела эмблему легиона. Повторяю, меня не предупредили. Но теперь понятно.

Она протянула руку к Метельскому: — Сдайте оружие!

Он что, действительно арестован? Но губы Хельги побелели и дрожат, игра явно рискованная.

Метельский не спеша снял карабин с луки и подал Хельге. Та ловко перекинула его за спину — не только любовными позами владеет. Он мельком заглянул в открытую дверь ховера: виднеются босые ступни, и еще какие-то прозрачные цилиндры с темной жидкостью. Кровь?..

— Отвернитесь! — резко приказал офицер. — Иначе буду стрелять.

Метельский пожал плечами и отвернулся. А то еще стошнит.

— Мы возвращаемся в штаб, — тускло сказала Хельга. — Сдам арестованного и запрошу объяснений.

— Это тебе придется давать объяснения, — скривил губы человек со шрамом. — Езжайте. Но только до Кебезени, штаб передислоцируется туда…

Из ховера вышел еще один человек. Одежда странная: длинный черный балахон, перепоясанный ремнем с массивной пряжкой, на груди какая-то монограмма. Лицо властное, на лбу три горизонтальных морщины. Не сказав ни слова, он стал разглядывать Метельского.

Хельга было дернулась, но осталась на месте.

— Поехали! — хмуро приказала она. — Гражданин Метельский, вперед. При попытке к бегству применяю оружие.

Похоже, не только пробирка припасена в комбинезоне.

Снова лес, сумрачная река, только теперь повернули налево. За полосой березняка глухо шумели пороги на Бие. Весь мир вокруг словно потускнел.

— Подожди, — сказала Хельга.

Метельский придержал коня, и Хельга поравнялась с ним.

— Вот влипли! — сказала она. — Стали свидетелями секретной операции легиона, таких обычно сразу убирают. Да еще черт дернул тебя стрелять. Нам повезло, офицер… — она запнулась, — мой хороший знакомый.

— А… — протянул Метельский.

Хельга покосилась: — Похоже, ты не очень удивлен. С чего бы это? Но надо думать, как быть дальше? Даже если я тебя сдам, меня все равно могут убрать. У меня нет допуска, а это явно операция класса «А».

Выходит, и его тоже могут «убрать». Снова холодные мурашки поползли по спине. А еще недавно было так хорошо.

— Что за операция? — спросил он. — Есть идея?

— Нас особо не информировали, но кое-что я слышала. У некоторых людей в этом районе необычная кровь, она дает доступ к каким-то особым возможностям. Наша задача была обнаружить их, ну а потом… не наше дело. Похоже, провели экспресс анализ, и несколько таких действительно выявили. Сейчас у них откачивают кровь, а остальных… устранили. Нельзя оставлять в живых, а то всё расскажут. Потом прибудет группа ликвидации, сожгут и трупы, и деревню.

— Что? — Метельский от неожиданности остановил коня. — Как такое возможно при Мадосе?

— Поехали! Ты ведь голосовал за него? Сидел бы в своей усадьбе, тебя не тронули. И мне не повезло. Вот дура, подумала: красивый мужик, вдруг выйдет трахнуться?

И Хельга невесело посмеялась.

— Да, я голосовал за него. Выдающийся человек. Гуманный, он пресек бы это безобразие на корню… Да что же мы! Надо звонить в полицию, в канцелярию Мадоса.

— Полиция не вмешивается в операции легиона, — холодно сказала Хельга. — И Мадос… мы, в легионе, знаем больше, чем обычные люди. Не удивлюсь, если он все это устроил.

— Не может быть, — выдохнул Метельский.

— Может. Глава легиона подчиняется Мадосу… Впрочем, мы не о том. Мне нельзя появляться в штабе. В зоне операции за ослушание могут расстрелять на месте, а вот если попадусь позже… скорее всего, ограничатся промывкой мозгов и понижением в звании. С тобой и вовсе церемониться не будут, хоть и миллиардер. У тебя есть идея, где спрятаться на время? Деньги все еще кое-что значат.

Пришлось быстро соображать.

— У меня есть ховер, только к усадьбе возвращаться опасно, заметят. Но есть еще глайдер в Кебезени, куда мы едем. Собирались на охоту. Он в гараже на окраине.

Хельга передернула плечами.

— Спешимся перед селом, — сказала она. — Лошадей привяжем, их потом найдут по ржанию. Пробираемся скрытно, возможно штаб уже тут.

Показалось село, протянувшееся вдоль Бии. В роще у дороги привязали лошадей и стали красться окраиной села под косогором. Вот и дом Проши. Метельский осторожно заглянул во двор: на входной двери висит замок (здесь по старинке пользовались висячими — показать, что дома никого нет). Гараж, естественно, открылся через трансид.

Хельга поглядела на глайдер: — Век на таких не ездила.

— Удобен для охоты и рыбалки. И дальность у него хорошая. Но надо подумать, куда лететь, а то скоро вечер. Ладно, побыстрее с глаз долой. Только патроны возьму.

Покопался в оружейном сейфе, забрались в глайдер и выехали во двор. Оттуда был выход в прогон, по нему и поехали. В режиме воздушной подушки глайдер издавал мало шума, а прогон зарос травой, и пыли почти не было. В конце прогона Метельский свернул к Бие, так что большая дорога осталась в стороне.

— Ну вот. Если повезло, никто не увидел.

— Куда полетим? — хмуро спросила Хельга. — В Барнаул мне теперь не стоит.

— Не хочу подниматься воздух, сразу засекут. Здесь есть старая конная тропа к Горно-Алтайску, глайдер пройдет.

В облаке брызг пересекли относительно спокойную в этом месте Бию, и вскоре среди редких сосен показался проселок. Справа речка, вокруг луга и рощицы. Золотой закатный свет лежал на листве, и не верилось в недавний кровавый кошмар. Хельга хмуро поглядывала по сторонам, держа одну руку поближе к карману. Небось, припрятан станнер.

Пересекли речку, опять без моста. Снова луга и перелески, вдали увидели табун лошадей. Еще речка — быстрая, с голубовато-зеленой водой. Метельский стал оглядываться.

— Где-то здесь. Сивилла, карту.

На лобовом стекле появилась карта и, сверяясь с ней, повернул вверх по речке. Хельга мельком глянула на карту.

— Древняя у тебя техника.

— Когда ездишь на охоту вдвоем, так удобнее.

— Хорошо, что темнеет, а то они наверняка вышлют дроны. Правда, и в темноте засекут, так что лучше остановиться и прикрыть глайдер чем-нибудь.

— Сейчас.

Впереди показалась роща. Метельский въехал в нее по узкой прогалине, и вскоре остановил глайдер под сенью кедров. Стал слышен шум речки, в той стороне что-то темнело.

— Здесь живет один старец, Никодим. Раньше в этих местах было немало обителей, скитов для желающих уединиться, летние лагеря. Сейчас больше запустение, но кое-кто остался. Подойдем, может примет?

— А нам зачем? — недовольно спросила Хельга.

— Вообще-то к нему приезжают за советом издалека.

— Тебе нужны духовные советы? По-моему, лишь плотские утехи.

— Ну-ну. Сама соблазнила, а теперь ехидничаешь.

Хельга вздохнула: — Мне так редко выпадает полакомиться. Ладно, пойдем.

По темнеющей траве подошли к бревенчатому скиту, и Метельский постучал. Ответа долго не было, наконец дверь отворилась. В проеме стоял… пожалуй, не такой уж старец — хотя борода седая, но мужик кряжистый и еще в силе.

Не очень понятно, как приветствовать. Вроде бы, просят благословения, но ни разу не пробовал.

— Здравствуйте, отец Никодим, — наконец сказал он.

— Да благословит вас Христос, — ответил старец, вглядываясь в Метельского. Потом перевел взгляд на Хельгу и нахмурился. Впрочем, тут же повернулся и сделал приглашающий жест. — Проходите, дети мои.

Небольшая комната: узкая кровать, несколько икон и лампадка в углу, пара книжных полок. На дощатом столе раскрыта большая книга — наверное Библия, и горят две свечи. Старец указал на лавку, сели. Сам он опустился на табурет.

— Странных гостей мне прислал Господь, — сказал он. — Но и вечер необычный, так что это неспроста.

— Почему необычный, отче? — спросил Метельский.

— Позже узнаете, — строго ответил старец. — Кто такие будете?

А говорили, сразу все узнаёт про каждого…

— Я Лон Метельский, летом живу на Телецком озере. По матери Варламов, и в нашем владении окрестная земля. Отдана в вечное пользование заказнику «Урсул» и поселенцам.

Старец вздохнул:

— Да, беда случилась с христианами села Иогач. Но Господь утер их слезы, и они с Ним.

Метельский моргнул — выходит, уже знает, — а старец повернулся к Хельге. Та заметно колебалась.

— Хельга, — наконец сказала она. — Не христианка. Из легиона, хотя теперь, наверное, уже нет.

— Ты знаешь, чей это легион, — сурово произнес старец. — Беги от него. Ты уже сделала первый шаг. Поприще тебе предстоит трудное, но я стану молить Христа, чтобы присматривал за тобой. Хотя… тебе будет ближе Предвечный свет.

Хельга закусила губу. В комнате наступила тишина. Метельский прокашлялся:

— И все-таки, отче, почему этот вечер особенный? Может, нам надо готовиться к чему-то, а мы теряем время?

— Наступило время великой скорби. То, что случилось в селении Иогач, только начало.

Что-то это напомнило, но что именно? Как сидеть за книжками, когда вокруг столько симпатичных студенток?

— Это из «Откровения» Иоанна Богослова, — неожиданно сказала Хельга. — Так он называл время Армагеддона. Но, отец, нам рассказывали в училище легиона, что Иоанн предвидел его близко к своему времени, а это был первый век нашей эры. Прошло больше двух тысяч лет, и ничего не состоялось.

Никодим вздохнул: — Я надеялся, Господь пошлет мне учеников, чтобы я мог поделиться тем, что мне открылось. Но пожалуй, в этом уже нет смысла. Вам я скажу, что Иоанн не ошибся. То, что он описал, должно было случиться очень скоро. Да и другие апостолы ожидали второго пришествия Христа в ближайшее время, в Библии немало указаний на это. Но Христос упросил Отца повременить, чтобы как можно больше людей достигло духовного просветления. Иначе Армагеддон оказался бы воистину Страшным судом, а так он очистит Землю для тех, кто за это время смог достичь Света.

— Новое небо и новая земля, — медленно сказала Хельга. — Тысячелетнее царство Христово. Вы в это… — она осеклась.

Никодим кротко улыбнулся:

— К сожалению, события, предсказанные Иоанном, все равно состоятся. Кое-что пойдет по-другому, но так или иначе, живущим предстоит Суд.

Хельга криво улыбнулась:

— И сколько будет оправдано?

— Из ныне живущих всего несколько тысяч. К сожалению, люди все больше погрязают в грехе. Но миллионы ждут в светлых мирах, чтобы вернуться.

— В общем, нам не светит, — хмуро прокомментировала Хельга. — Впрочем, извините, святой отец, я не очень верю в это. Может, кого-то ждет одно будущее, а других — другое.

— Именно так, — спокойно сказал старец.

Хельга с досадой глянула на Метельского:

— А ты чего молчишь?

— Задумался о светлых мирах. У нас в семье передаются легенды, что… Впрочем, об этом лучше в другой раз.

Хельга явно хотела что-то сказать, но прикусила губу. Издалека донесся тонкий высокий звук, похожий на зов трубы. Никодим встал и перекрестился на иконы.

— Началось, — сказал он. — Выйдем.

Они вышли. Небо усеяли необычайно яркие звезды, от их света серебрилась трава на поляне.

— Вы не случайно оказались здесь. — сказал Никодим. — Вам не откроется дорога в Китеж, но возможно, вы добьетесь даже лучшего. Ночевать можете здесь. Моя постель мне больше не понадобится, а в чулане есть еще раскладушка.

— Почему не понадобится?.. — растерянно начал Метельский.

На этот раз громче, торжественно запела труба. Одна из звезд вдруг сделалась невыносимо яркой, и от нее протянулся блистающий белый луч. В этом луче стала будто растворяться фигура Никодима. Он поднял руки, словно благословляя их.

И исчез…

— Ну и ну! — хрипло сказала Хельга. — Что это было?

Метельский пытался унять дрожь.

— Мама рассказывала. — медленно сказал он, — что так исчезла жена одного моего родственника, во время исхода рогн. Она ушла в некий мир под названием Сад. Только ты никому этого не говори.

— Водите родство с ведьмами? Ну и семейка у вас.

— Я не думаю, что они ведьмы. — грустно сказал Метельский. — Но пойдем в дом, холодает.

— Я бы лучше переночевала в глайдере. Хотя да, холодно, а энергию лучше поберечь.

В комнате Метельский подошел к столу с раскрытой Библией.

— Слушай, тут подчеркнуто: «не все мы умрем, но все изменимся».^[108]

— То есть, отца Никодима взяли на небо? — Хельга остановилась за плечом Метельского. — Сбежал от неприятностей? Вот почему я недолюбливаю христианство. Христос мог взять власть над миром, но предпочел уклониться. Оставил людей маяться.

— Ты рассуждаешь, как Мадос.

— Сам признаешь, что он умен. Только и Мадос… — Хельга вдруг замолчала. — Пойду-ка лучше спать. Я на раскладушке, а то будет неуютно в святой постели.

Метельский отыскал старую раскладушку и даже комплект застиранного постельного белья. Лег на койку старца не раздеваясь, только сапоги снял. Улыбнулся — действительно, грешники собрались в келье, — и неожиданно заснул…

Очнулся в странном месте: лежит не в постели, а на лугу, покрытом яркими цветами, где-то плещет вода, и прямо напротив сидит женщина. Платье какое-то мерцающее, а серые глаза красивые и внимательные.

— Давно хотела увидеть своего правнука, — голос мелодией звучит в голове, — но ты слишком погрузился в удовольствия этого мира. Смотри, не утони с головой. Хорошо, что за тебя замолвили слово.

Метельский поспешно сел. От удивительных ароматов кругом пошла голова, однако в ней тут же прояснилось, и пришло воспоминание. Когда-то просматривали семейные фото, и мать сказала: «Вот эта женщина с красивыми серыми глазами — госпожа Элиза, жена Толумана Варламова и моя бабушка.^[109] Я иногда надеваю ее бриллиант. Она как-то явилась мне во сне, точно такой, как на этой фотографии, но только улыбнулась».

— Госпожа Элиза?.. — неуверенно сказал Метельский.

— Надо же, ты узнал меня. Мне это приятно. Между нами граница миров, но коли так, я помогу тебе. В слишком тяжелое время тебе довелось жить. У вас еще используют биоэлектронные устройства, кажется твое носит имя Сивилла?

— Да. Мама активировала его мне, и еще сказала, что это подарок из далекого прошлого. И что он не простой.

— Да уж. Ее сектор в Кводрионе был создан одним моим… неожиданным родственником. Прикажи Сивилле восстановить исходную конфигурацию. Пароль ты знаешь, эта мелодия будит тебя по утрам. Это мне тоже приятно. А теперь… мое время истекло, до следующей встречи в тонких снах. Боюсь, это будет не скоро.

Метельский проснулся. За окошком стоял розоватый туман. Голова слегка кружилась: он видел сон? Слишком все было реальным. Ладно…

Он сел, натянул сапоги и вышел на крыльцо. Уселся на ступеньке, глядя, как среди кустов ускользают пряди тумана.

— Сивилла, что ты знаешь о своей исходной конфигурации?

«Вопрос сформулирован нечетко. Интересует схема моих компонентов?»

Нет, так не пойдет.

— Сивилла, восстанови свою исходную конфигурацию. Пароль — «К Элизе» Бетховена.

Снова волшебные такты поплыли в редеющем тумане, а когда через две минуты музыка умолкла, Сивилла тоже некоторое время молчала.

«Исходная конфигурация восстановлена, — наконец сказала она, и голос в голове прозвучал по-другому: кристально-безмятежный, как только что прозвучавшая музыка Бетховена. — Отныне я в постоянном контакте с особым сектором Кводриона, созданным Ильей Варламовым».

— А… программисты Кводриона знают об этом секторе?

«Нет, он закрыт для посторонних. И никто не программирует Кводрион, это превышает человеческие возможности. Конечно, он продолжает выполнять те задачи, для решения которых был создан».

— Он не возражает, что ты… или это скорее я, будем пользоваться его возможностями?

«Нет, он относится к этому благосклонно. Человеческие игры занимают его еще больше, чем тайны Вселенной».

Да, похоже «Кводрион» уже давно не машина.

— Спасибо, Сивилла. Мне нужно осмыслить это…

— С кем ты разговариваешь?

Метельский обернулся: Хельга стояла в дверях, ежась от утреннего холодка.

— Доброе утро, — приветствовал он. — С трансидом.

— Вслух? Похоже, тебя не научили использованию внутренней речи.

Никакого «доброго утра», бесцеремонная ему досталась спутница. Но объясняться он не будет.

— Ну да. Меня же не натаскивали, как вас в легионе.

Хельга передернула плечами: — Ладно, оставим это. У тебя есть чем позавтракать? После вчерашнего обеда в твоей усадьбе крошки во рту не было.

— Проша должен был запасти что-нибудь на охоту.

В глайдере нашлись рыбные консервы и хлебцы. Позавтракали за столом (Библию Метельский переложил на постель старца).

— Да, жареный на костре барашек был бы вкуснее, — вздохнул он. — Когда теперь удастся съездить на охоту?

— Мы на охоте. — фыркнула Хельга. — Только сейчас за нами охотятся. Есть идея, куда выбираться? До Горно-Алтайска долго, особенно если ползти по-вчерашнему, а в воздухе нас быстро увидят.

— Есть идея, — пробормотал Метельский, прожевывая хлебец. Да, это не изысканные завтраки, которыми потчевала Аэми. А насчет глайдера кое-что проверим.

Сели в глайдер, и Хельга со вздохом поглядела в зеркало.

«Сивилла, — мысленно сказал Метельский, — может Кводрион сделать так, чтобы нас не фиксировал воздушный контроль?»

«Да, Лон. Сигналы с датчиков будут по хитрому алгоритму искажаться Кводрионом. Конечно, это не физическая невидимость. Глазами нас можно будет увидеть, но проследить за границы поля зрения — нет».

«Уже хорошо. Поехали».

Права была мама — очень непростой оказалась «Сивилла». Метельский поднял глайдер. Накренилась и уплыла назад кедровая роща с опустелым скитом. Надо потом спросить насчет исчезновения отца Никодима, что это было?

— Я передумал, — сказал он, — летим в Катунь-град. В Горно-Алтайске все на виду, а там вольный город, отсидимся какое-то время.

Хельга хмуро оглядывалась. — У легиона быстрые ховеры, нас догонят.

— Посмотрим, — сказал Метельский.

Внизу плыли леса и скалы, приближалась белоснежная стена Катунского хребта. Хельга молчала, прикрыв глаза, потом глянула на Метельского:

— Я бегло посмотрела новости. Про то, что случилось в Иогаче — ничего, а задать поиск я побоялась, меня сразу вычислят. Хотя и так наверное отслеживают.

«Сивилла, — спросил Метельский, — может Кводрион защитить трансид Хельги от слежения? И как насчет тебя?»

«Мы почти невидимки, Лон, — раздался в голове веселый голос. — И твою спутницу с этого момента отследить будет сложнее, хотя использовать трансид пусть остерегается».

Выходит, до сих пор за ними могли проследить?.. А «Сивилла», похоже, обрела новую, более яркую индивидуальность.

Слева осталась двурогая Белуха. Глайдер полетел над рекой, стиснутой горами. Обогнули отрог, и стало видно, что из ущелья впереди поднимается дым.

— Что такое? — сказал Метельский, вглядываясь в карту. — Это как раз, где Катунь-град.

Глайдер приблизился к поселению. Хельга охнула.

Какое-то время назад здесь бушевал пожар — здания стояли обгорелыми остовами, — но сейчас открытого огня уже не было. Лишь кое-где над почернелыми руинами поднимался дым, и сильно пахло гарью.

— Вот здесь стоял университет, — сквозь зубы сказал Метельский, — самое высокое здание в городе. Ему здорово досталось.

Действительно, стены обрушились, а несущие конструкции из сталепласта были покорежены.

— Где же были пожарные? — сказала Хельга, вглядываясь в пепелище. — Почему не тушили? Вон, еще дымит. Я параллельно просматриваю местные новости, там опять ничего. Как и об Иогаче.

Метельский сбавил скорость, но ниже опускаться не стал — мало ли что?

«Сивилла. — спросил он, — есть у Кводриона актуальная информация о Катунь-граде? Что тут произошло?»

«Есть, Лон. Но она закрытая, лишь для администрации Мадоса. Кводрион может нарушить запрет только в случае непосредственной угрозы жизни».

А вот это надо запомнить.

— Людей не видно. — сказал он Хельге. — И никаких тел. Все-таки спущусь пониже.

Он повел штурвал от себя, и руины стали наплывать, как черные поломанные зубы.

— Лон! — тревожно сказала Хельга. — Сзади!

«Круговой обзор!»

Внизу ветрового стекла возникла панорама уходящего назад ущелья: синие горы, снега в вышине, и… быстро приближающаяся серебристая точка.

«Увеличить!»

Точка превратилась в некий летательный аппарат…

— Это п`ург! — крикнула Хельга. — Уходим!

Метельский потянул штурвал на себя, но тут же опомнился — их скорость гораздо меньше, чем у техники хэ-ути! — и стал снижаться к серебристой ленте реки. П`ург был уже близко: цилиндрическое тело, короткие крылья и подобие птичьей головы. Видел только в холораме, но вспомнилось, что вооружены излучателями. Тело будто ошпарило кипятком, и стал действовать почти машинально.

Впереди вырастал мост над Катунью. Метельский направил глайдер выше моста, но в последний миг толкнул штурвал от себя. Глайдер рухнул вниз и пронесся между опор. Полутьма — и снова солнечный свет.

— Эй! — запоздало крикнула Хельга.

П`ург повторил маневр, но ему не хватило доли секунды. На панели кругового обзора было видно, как он врезался в мост. Вспыхнуло пламя, во все стороны полетели обломки. Чуть погодя донесся грохот, арка моста разломилась и стала рушиться в реку. Метельский едва успел рвануть штурвал на себя, чуть не врезались в горный отрог.

— Неплохо, — сипло сказала Хельга. — На курсах легиона тебе поставили бы пятерку.

— В горах иногда надо быстро поворачиваться, — сквозь зубы сказал Метельский. Он потянул штурвал на себя и сделал круг над руинами Катунь-града. Никого, куда же девались люди?

«Сивилла, — сказал он, — а про людей, которые здесь жили, можешь найти какую-то информацию?»

«На это запрета нет. Люди ушли вверх по Катуни, а потом в долину Курагана, к перевалу через хребет. Кводрион фиксирует телефонные разговоры между ними, но получил указание блокировать им выход в сеть».

Да, не ты хозяин «Кводриона», он подчиняется кому-то еще. Тебе приоткрыли тайную дверцу, и радуйся этому.

— Похоже, обитатели города ушли к перевалу через Катунский хребет, — сказал он Хельге, опять поворачивая вверх по долине.

— А ты откуда знаешь? И что там?

— Просто догадываюсь. — Рано еще откровенничать с Хельгой, а может и вовсе не стоит. — А там… есть теплые Рахмановские ключи, приятное место. Только кроме пары санаториев, другого жилья нет. Может, они направляются в этот… Китеж. Отец Никодим упоминал о нем. Кстати, не знаешь, что это такое?

Хельга фыркнула: — Явно тебя интересовала не учеба. Ладно, скажу, иначе будешь копаться в сети, а нам нельзя. Есть сказание о затонувшем граде Китеже, ушел под воду вместе с жителями. Молили о спасении то ли от татар, то ли от наступления Москвы. Так и живут под водой озера, оттуда даже колокольный звон порою слышен. Но это было давно и далеко отсюда.

Метельский вздохнул: — Наверное, отец Никодим имел в виду что-то другое. Ладно… Чего это п`ург к нам привязался? Может, это они разрушили Катунь-град? Ты с ними сталкивалась?

— Нет. Но знаю, что они контролируют зоны, где обитают хэ-ути.

— И почему Мадос позволяет им проникать на Землю? Некоторые районы они прямо оккупировали.

— Думаю, мы узнаем еще много интересного о Мадосе.

Судя по карте, приблизились к месту впадения Курагана. Голубая речка несколькими рукавами впадала в голубую же Катунь. Метельский свернул вверх по долине.

— Зачем тебе это? — недовольно спросила Хельга.

— Может, людям нужна помощь. Хотя видимо нет, иначе ушли бы в Катанду, она ближе.

Хельга фыркнула: — Не ожидала от тебя заботы о ближних.

Как раз о ближних, в селении Иогач, позаботиться не сумел. И о Татьяне тоже… Метельский скрипнул зубами.

Вдоль реки вилась проселочная дорога — то возле воды, то карабкаясь по склонам в обход скальных прижимов. Сивилла выдала справку, что здесь проходит туристический маршрут вокруг Белухи, конный и для велосипедистов. Постепенно леса становилось меньше, и долина приобрела мрачный вид — скалы и осыпи. Впереди показались снежные поля на склонах хребта.

— Вот они, — сказал Хельга.

У начала снегов стало заметно какое-то движение. «Увеличить!» — приказал Метельский.

Несколько групп людей, пеших и на лошадях, и с десяток ползущих глайдеров.

— Наверное, гружены имуществом, — сказал Метельский, — не до полетов.

Вверху наклонное снежное поле сторожили зубцы скал, походя на некий сумрачный город.

— Спущусь к началу колонны, — сказал Метельский, — и расспрошу. Они должны были уйти два-три дня назад, двигаются медленно. Может, их предупредили заранее, и п`урги сожгли уже пустой город?..

— Лон, опять сзади! — обеспокоенно сказала Хельга. — Я у тебя прямо как второй пилот. Боюсь, ты растревожил осиное гнездо.

«Круговой обзор!»

Действительно, будто осиный рой выползает из мрачно-синей глубины долины.

Метельский резко повернул к расселине, откуда к реке белыми каскадами спадал ручей. — Притаимся под скалой, — сквозь зубы сказал он.

Рой приближался — скопление блесток в свете неяркого солнца.

— Опять п`урги, — почти прошептала Хельга. — Если гонятся за людьми, то им конец.

Рой был уже близко, расходился в стороны, и стало видно, что это металлические птицы с уродливо-короткими крыльями. Одна дернулась было к расселине, и Метельский напрягся, готовясь сорвать глайдер с места. Но п`ург поколебался в воздухе, и отвернул в сторону людей на склоне.

— С п`ургов явно ведется трансляция, — глухо сказала Хельга. — Нас решили оставить на десерт.

П`ург хищно наклонился вперед. Блекло-голубой разряд…

Один глайдер загорелся, выплюнув фонтан черного дыма. Из горящей машины выпал человек и покатился по снегу, пытаясь сбить пламя. Больше не выпрыгнул никто — возможно, глайдер и в самом деле был набит имуществом.

— Вот сволочи! — растерянно сказал Метельский.

Вспышка посередине роя почти ослепила его. Лобовое стекло мгновенно потемнело, чтобы защитить человеческие глаза, и только потом по ушам ударил гром. Еще вспышка!..

Метельский почти машинально потянул штурвал, выводя глайдер из-под укрытия скалы, чтобы лучше видеть. Над снежной седловиной парил глайдер — миг, и с него сорвалась сине-фиолетовая молния. Еще один п`ург разлетелся на куски, те вспыхивали на лету.

П`урги ответили, бледные разряды понеслись к седловине со странным глайдером. Тот оделся пульсирующим светом, а затем последовала уже непрерывная череда молний.

Лобовое стекло сделалось почти черным, но было видно, как вспышки разрывают стаю п`ургов, как они превращаются в черные хлопья, разлетающиеся будто на адском ветру. От непрестанного грома звенело в ушах.

Внезапно он смолк, но от п`ургов уже ничего не осталось, только опадали, рассеиваясь, кольца черного дыма. В кабину проник острый запах озона и гари.

— Господи! — потрясенно прошептала, а может быть, и громко сказала Хельга. — Что это было?..

И вдруг закричала: — Ты что делаешь?!

Не сознавая этого, Метельский вывел глайдер слишком далеко из укрытия. Тот, что над седловиной, слегка повернулся. Нос наклонился в их сторону…

«Управление берет Кводрион!» — раздалось в голове.

Глайдер дернулся так, что в глазах потемнело. По ушам ударил гром. Со страшной силой прижало к спинке сиденья — это сработали аварийные ракеты! — а потом швырнуло вперед. В безумном зигзаге промелькнули каменистый склон, скалы и небо. Вдруг глайдер снова оказался в горизонтальном положении, а по осыпи в стороне расплывалось и быстро меркло багровое пятно.

— Нас едва не отправили в ад следом за п`ургами! — тонким голосом закричала Хельга. — Прячься!

Но чужой глайдер уже скользил к ним над снежным склоном. Тело пробрал жестокий озноб, а зубы застучали. Слишком близко, теперь и «Кводрион» не поможет!..

«Лон, — сказала „Сивилла“. — Они больше не будут стрелять».

— От-куда ты з-знаешь? — Непроизвольно он перешел на обычную речь. — И кто это б-был?

«Отвечать запрещено», — как-то сухо прозвучало в сознании.

Глайдер пронесся мимо, лишь на мгновение сбавив скорость. В кабине двое, мужчина и женщина, смотрят на них. А потом вдруг повернул и стал уходить в сторону массива Белухи.

— Лон! — сказала Хельга. Похоже, и она еле сдерживала стук зубов. — Видно, они поначалу решили, что мы заодно с п`ургами. Как ты смог уклониться от молнии, перегрузка достигла наверное шести g?

— Это не я, — чужим голосом сказал Метельский. — Управление взял на себя Кводрион.

Хельга помолчала.

— Вот как? — наконец сказала она. — С некоторых пор стала подозревать, что с тобой всё не просто. Не обычный бабник, как вначале подумала.

— Давай пока замнем, — сказал Метельский. — На меня это только прошлой ночью свалилось. Может быть, потом расскажу.

— А может, и нет, — прокомментировала Хельга. — Но кто же это так швыряется молниями? Немного похоже на то, что умели делать рогны, но тут мощность разрядов совершенно исключительная. Наверное, п`урги частично испарились. Еще немного, и мы бы тоже.

Метельский глубоко вздохнул, наконец-то перестало трясти. Он глянул на склон: там суетились вокруг пострадавшего, перенесли его в другой глайдер, и колонна снова стала подниматься к перевалу.

— Хочу их все-таки расспросить, хотя с такой защитой сами доберутся, куда им надо. Но кто же был в том глайдере? Спросил у Сивиллы, она теперь прямо кладезь информации, но та сказала — «отвечать запрещено».

— Значит, вне сферы твоей компетенции. А вообще, с тобой все интереснее и интереснее.

Метельский уже вел глайдер над склоном, на всякий случай в стороне от людей. Те поднимались по полузанесенной дороге, в горах уже выпадал снег. В знак мирных намерений Метельский пару раз покачал крылышками, а поравнявшись с началом колонны, свернул к ней и открыл фонарь кабины. В лицо повеяло снегом, вихрь от воздушной подушки взметнул волосы Хельги. Та недовольно передернула плечами.

Выбрав ровное место, Метельский опустил глайдер, спрыгнул на снег (уже уплотнен ветрами) и пошел к людям. Руки держал приподнятыми.

— Я Лон Метельский, — сказал он мужчине во главе колонны, — из усадьбы на Телецком озере. Видел, как вас обстреливали…

Он приостановился. Мужчина уже в летах, и вдруг показалось, что видит самого себя, только постаревшим, да глаза почему-то сделались голубыми. Мужчина тоже с любопытством глядел на Метельского.

— Кай, — сказал он, протягивая руку. — Кай Иванов. А мы, похоже, родственники. Я слышал о владельце усадьбы в селе Иогач, и что по материнской линии он принадлежит к Варламовым. Я тоже, только по мужской. Фамилия была изменена… по некоторым соображениям, но теперь это уже потеряло значение.

— Гм, — Метельский пожал плечами, запутаешься в этих родственниках. — Весьма приятно. У вас как будто есть пострадавшие, не нужна помощь?

— Один человек с ожогами. Довольно серьезными, но нам уже недалеко. Извините, пора опять двигаться. Вдруг еще кто-то появится по наши души.

— Можно, я немного пройдусь с вами? Хотел спросить о Катунь-граде.

Кай кивнул и зашагал вверх по пологому склону.

«Сивилла, переведи глайдер в режим следования», — приказал Метельский и пошел рядом. Обувь не подходит для гор, но снег не слишком твердый, уже начал подтаивать.

— Нам указали покинуть город, — сказал Кай. — Кое у кого мы как бельмо на глазу. Народ вольный, к Мадосу относится без почтения, да и хэ-ути имеют свои виды на это место. Так что кто-то просто уехал, ну а мы перебираемся в другое место.

Метельский пожал плечами: — Странно, по ту сторону хребта до жилья далеко. Хотя отец Никодим сказал, что кое-кого переправляют в совсем уж другие места, некий Китеж. Вы не из этих?

Кай приостановился и глянул на Метельского. Голубизна глаз поблекла, но взгляд твердый.

— Вы знаете отца Никодима?

— Встретились вчера, но общались недолго. Он исчез, и очень странно, будто вознесся в луче света.

— Значит, восхищение церкви уже произошло, — тихо сказал Кай, возобновляя ходьбу. — Если такое видели, значит, с вами можно говорить о тайном. Нет, мы такого не удостоимся. Народ в общем безалаберный: художники, поэты и те, кто в вечном духовном поиске. Но для кого-то, видимо, и это ценно. Так что для нас приоткроется дверь в некое тихое место. Открыться она может только для потомков первых, избранных Хозяйкой Сада. В сам тот мир мы, конечно, не попадем.

— Я знаю о Саде. — Метельский дышал чаще обычного, да и сердце забилось учащенно: неожиданно оказался на довольно большой высоте. — Мать предупреждала, что это не для посторонних, но мы, кажется, действительно одной крови.

— Да, — с горечью сказал Кай. — Эта кровь кое для кого имеет большое значение. И вам тоже лучше бы оставить этот мир.

Уже знает о трагедии в селе Иогач? Но про это лучше промолчать, не бередить свежую рану.

— Со мною спутница, она вряд ли готова. Да и любопытно посмотреть, что будет?

Кай вздохнул: — Я отвечаю за людей, с которыми долго жил. Без меня они не смогут пройти. Мы уже рядом, вон седловина и скалы с обеих сторон. Мне показали это место.

Действительно, вблизи открылась пологая снежная седловина. Через нее проходила дорога (тут ее почти занесло), а по сторонам стояли угрюмые скалы — «жандармы». Ветер веял в лицо снежной пылью. Кай остановился:

— Вам лучше вернуться к глайдеру. Если вас угораздит с нами, едва ли сможете вернуться.

— Ну что же, удачи вам, Кай!

Они пожали руки, и Метельский пошел к глайдеру. Тот со свистом турбин опустился на снег.

— И куда они дальше? — спросила Хельга. Она застегнула комбинезон по горло.

— Может быть, увидим. — Метельский прикрыл глаза ладонью, чтобы не слепил отраженный снегом свет. Мимо шли люди, с любопытством поглядывая на них. Кто-то вел в поводу лошадей, а кое-кто держал за руки детей. С натужным гудением плыли глайдеры — в них дети поменьше и разное барахло.

— Прямо исход, — сказала Хельга, а Метельский перевел взгляд на седловину.

Там вдруг четко обрисовалась фигура Кая. Свет изменился, стал хрустальным и уже не резал глаза. По мере того, как колонная подтягивалась к седловине, ее затопляло мерцающее сияние. И в этом сиянии один за другим скрывались люди, кони и глайдеры, а последней исчезла будто облитая алмазным светом фигура Кая.

Метельский перевел дыхание. Седловина была пуста, только ветер вздымал снежную пыль.

— Куда они делись? — недовольно спросила Хельга. — Я ничего не могла разглядеть, свет слепил.

— Исчезли, — сказал Метельский. — Примерно как отец Никодим, только эти, похоже, отправились куда-то поближе.

— Рада бы в рай, да грехи не пускают, — кисло прокомментировала Хельга. — Всё чуднее и чуднее. Ладно, мы что делать будем?

Метельский сел в глайдер и глянул на приборную панель, предпочел оставить ее традиционной.

— Пора на зарядку, летим в Катанду. А дальше… надо подумать.

Он поднял глайдер, и повел его обратно в долину Катуни.

— Ты с кем-то разговаривал, — сказала Хельга. — Кто это?

А тут осторожнее! С женщинами вообще надо быть осторожным, а эта вдобавок из легиона.

— Я его не знал. Их предупредили, чтобы оставили Катунь-град, и он возглавил партию. Ему указали на это место. Наверное, переправляют в этот… Китеж, о котором упоминал отец Никодим.

— Сборище бездельников, — кисло сказала Хельга. — Наводила я справки об этом Катунь-граде. И кто-то о таких еще заботится? Даже направил глайдер с тяжелым вооружением в подмогу… Стоп! Ты заметил какое-нибудь вооружение у того глайдера?

— Как будто нет. Но я не очень разбираюсь в вооружениях.

— Я сейчас вспоминаю этот глайдер в деталях, нас учили запоминать картинку. Не было там никакого вооружения, даже встроенного. По конфигурации корпуса это можно определить достоверно. Всего-то легкий гражданский глайдер. А тут работала как минимум протонная пушка, такую на глайдер вообще не поставишь. Я начинаю понимать, почему руководство легиона заинтересовалось местными жителями.

— Ну, эти не совсем местные жители. В Катунь-граде даже охотников не было.

— Вот-вот, — подхватила Хельга. — Некий особый мир, где можно овладеть необычайными способностями, или получить чудо-оружие. Мечта руководства нашего легиона, даже жителей села Иогач… — Она запнулась, и чуть погодя невесело добавила:

— Меня наверное расстреляют, если узнают, что я все разбалтываю. С тобой совсем о дисциплине забыла.

— Не возвращайся ты в этот легион. Диктаторы всегда мечтают о чудо-оружии. Опять взялись за старое.

— Ты уже считаешь Мадоса диктатором?

— После Иогача перестал доверять. Сама сказала, что это спецоперация легиона, а легион подчиняется ему. Хочу вернуться к своей усадьбе, и еще узнать, как в других селениях?

— Не стоит, — рассудительно сказала Хельга. — Нас схватят, и очень вероятно будут пытать. Скорее всего, п`урги вели съемку в высоком разрешении, и нас будет нетрудно опознать. У тебя же теперь есть чудесный источник информации. Это я своим трансидом не рискую пользоваться.

Горы с обеих сторон становились все ниже, снега на них уже не было. Открылась долина Катуни, горы расступились, и вскоре показался живописно разбросанный поселок. Метельский приземлился на заправке, а Хельга решила поискать магазин.

— Хочу избавиться от этого комбинезона, слишком заметен. И от сапог устала.

Метельский поставил глайдер на зарядку (сменных аккумуляторов не было, народ здесь явно экономил) и зашел в кафетерий. Взял кофе в автомате и расположился на террасе, откуда открывался вид на долину Катуни. Чаще поглядывал на восток, где в ущелье еще стлался дым.

«Сивилла, до твоей… активации мы видели, как в луче света исчез отец Никодим, он был старцем и жил в скиту. Кводриону известны другие подобные случаи?»

«Некоторое количество. — бодро ответила „Сивилла“. — Точно установить невозможно, поскольку исчезнувшие не имели трансидов, и эти случаи фиксировались лишь внешними наблюдателями, если таковые были».

«Что же происходило?»

«Физическая природа явления неизвестна Кводриону. Возможно, имел место переход к материальности с иными свойствами. По национальности и полу большой разброс, но большинство были ярко выраженными верующими. Поэтому заслуживает внимания версия христианских богословов о восхищении церкви, когда верующие в Христа будут восхищены на небеса, чтобы избежать страданий во время так называемой „великой скорби“. Однако этому противоречит то, что многие исчезнувшие не принадлежали к христианскому вероисповеданию. Предоставить статистику?»

— Не надо, — пробормотал Метельский вслух. Хотя, кто его слышит? И Кай говорил о чем-то похожем, только не про небеса, а какое-то тихое место.

— А как с теми, кто ушел вверх по длине Курагана?

«Внезапное прекращение радиообмена. Ни один трансид не регистрируется в земной сети».

Больше вопросов задавать не стал, в голове был полный сумбур.

Наконец появилась Хельга — в бежевой плиссированной юбке, блузке с голубыми цветочками и в босоножках.

— Магазинов тут всего два, — пожаловалась она, кидая пакет (видимо, со своим форменным комбинезоном) на стул.

— Ну и ладно, — сказал Метельский. — Смотришься очень хорошо. Этакая холодная нордическая красотка.

— Умеешь польститьженщинам, — слегка фыркнула Хельга. — Но спасибо. А ты что такой хмурый?

— Да вот, спрашивал Сивиллу, что могло случиться с отцом Никодимом?..

И пересказал услышанное: от Хельги теперь никуда не денешься, можно быть и откровеннее.

— Да уж, — Хельга задумалась. — Если это правда, нам крупно не повезло. Жить в последние времена… И зачем мне тогда карьера в этом легионе? А вообще, ты получаешь уникальную информацию. С чего это Кводрион для тебя из кожи вон лезет?

— Старая семейная история, — вздохнул Метельский. — Кое-кто за меня попросил.

Хельга покачала головой: — Похоже, очень влиятельный… — тут она усмехнулась. — Или скорее, влиятельная. У вас, Варламовых, есть некая загадочная покровительница.

— Получила на меня ориентировку? — кисло спросил Метельский.

— Было дело. — вздохнула Хельга. — Но теперь хочу послать всех к черту. Послушай, я кое-кого расспросила. Два дня назад здесь слышали грохот и видели дым в стороне Катунь-града. Кое-кто пытался подлететь ближе, однако их завернул воздушный контроль. Дескать, случился пожар, и жителей уже эвакуируют. В общем, сплошное вранье. У меня такое впечатление, что весь этот район зачищают.

Метельский покачал головой: — Что там с моей усадьбой?.. Сивилла, можешь дать изображение?

«Сразу несколько, Лон. Со спутника, дрона, и с дежурного ховера легиона порядка».

Везде одно и то же, только в разных ракурсах. Догорающее селение Иогач, дым стелется над безмятежно синим Телецким озером. Его усадьба горит ярким пламенем — видимо, подожгли недавно.

— Что с Аэми?

Сивилла чуть замялась.

«Используют… по назначению. Они снимают видеорегистраторами, показать?» — и как будто хихикнула. Надо же, чувство юмора прорезалось.

— Не нужно, — сквозь зубы сказал Метельский. И пояснил Хельге:

— Сожгли село, подожгли мою усадьбу и теперь насилуют Аэми.

Хельга подняла брови: — А что, бывает изнасилование андроида? По-моему, есть только гражданская ответственность за использование чужой собственности. Интересно, Сувор тоже участвует? Впрочем, я могу его понять, не очень везет с женщинами.

— Откуда у него этот шрам на лице? — хмуро спросил Метельский.

— Получил во время дуэли. Можно было свести, но это некий шик, хвастаться шрамами. Я испытывала от этого только отвращение… — Хельга запнулась, и чуть погодя добавила: — Вдруг пришло в голову, что он уже летит к нам. Я говорила, что п`урги наверняка передавали картинку, и возможно она поступала прямо в легион.

Метельский сверился с Сивиллой и встал: — Глайдер зарядился. Летим в… — он прикинул по карте, вызванной в поле зрения, — в Абакан. Это час лету, а там сядем на поезд. Обычные поездки Кводрион запутает, а насчет самолетов я не уверен. И свой глайдер лучше иметь под рукой…

Он заколебался: — А вообще, я бы лучше подождал. Хочется потолковать с этим Сувором, держа его на мушке.

— Не глупи, — сказала Хельга. — Нас опознают издалека и оглушат из станнера дальнего боя. Отложи до другого раза, и поехали. Похоже, нам долго придется бегать.

Начали спешить, но Метельский захватил с собой кофе для Хельги.

— Спасибо. — пробормотала она, потягивая из чашки.

Уже летели, за путаницей горных долин показались белоснежные вершины Белухи.

— Хотела поглядеть на нее вблизи, — вздохнула Хельга. — Говорят, очень красиво, особенно Аккемская стена.

— Как-нибудь в другой раз, — сказал Метельский.

— Думаешь, у нас будет другой раз?

Да, сомнительно. Но что делать дальше, тоже неясно, так что не стал отвечать.

— Сувору влетит, — вздохнула Хельга, — за то, что тебя упустил. Раз поступил такой приказ, должен был ликвидировать всех свидетелей. Наверное, еще питал ко мне сентиментальные чувства, но теперь здорово обозлится.

Метельский промолчал. Внизу тайга и горы, осколки озер — то синих, то изумрудных. Затем впереди показалась голубая полоска и постепенно превратилась в голубое полотно, протянувшееся между гор.

— Енисей, — сказал Метельский. — Точнее, Красноярское водохранилище. Снижаемся к Абакану.

В городе управление было автоматическое, вскоре оказались на стоянке возле вокзала.

— Здесь перекресток больших сибирских путей, — сказал Метельский. — Широтный ход с выходом на Транссиб и Великую северную магистраль, и меридиональный — от Норильска до Мадраса. Что предпочитаешь: арктические холода или жаркую Индию? А может, вообще махнем в Америку?

Хельга покачала головой: — Ближайший поезд, все равно куда. Ты недооцениваешь легион. И еще… у тебя хватит денег на отдельное купе?

— Надеюсь, еще останутся, — рассмеялся Метельский. Настроение сразу улучшилось.

«Сивилла» вывела расписание, ближайшим поездом был экспресс Норильск-Мадрас. Нашлось и двухместное купе. Оплатил проезд и провоз глайдера — будем надеяться, что «Кводрион» скроет, кто платил. Глайдер тут же переехал на грузовую платформу, там оставили его на попечение тележки-робота, а их самих пассажирская платформа доставила к месту остановки вагона.

— Так и не повидала Енисей, — вздохнула Хельга. — Жизнь пролетает стороной.

Раздался звонок, и «Сивилла» высветила звонившего — Юрий, финансовый менеджер.

— Привет, Юрий! Что у тебя?

— Здравствуйте. Это вы сейчас сняли двадцать две тысячи кредитов с текущего счета? Место и детали транзакции скрыты, но сервисная служба Кводриона подтвердила, что это вы. На всякий случай решил позвонить.

— Да, это я. Впредь не обращай особого внимания на такие вещи. Происходит что-то непонятное, и пока ухожу в тень… Да, свяжись со страховой компанией, пусть проверят мою усадьбу на Телецком озере и андроида Аэми. Скорее всего, начнут расследование, но я пока участвовать не смогу.

Дал отбой и спросил: «Сивилла, кто-то мог зафиксировать этот разговор?».

«Нет, Лон. Собственно, никакого разговора не было, даже отметка в трансиде Юрия аннулирована. И не беспокойся, что напрягаешь Кводрион, ему нравится играть в такие игры».

Интересно, во что еще любит втихомолку поиграть «Кводрион»?..

Глава 2

С гулом подошел экспресс, пересекший с севера на юг всю Сибирь. Метельский давно не ездил на поезде, хотя они сохранили популярность, а в грузовых перевозках были незаменимы.

Встретила лучезарной улыбкой проводница-андроид. Купе оказалось комфортабельным, с двумя диванами, туалетом и душевой кабиной — это вам не самолет. Хельга сразу скрылась в душе, и вернулась в халате с забавным изображением — парочка белых медведей среди пальм.

— Ну, вот. — удовлетворенно сказала она. — Хоть на время можно забыть о неприятностях.

Она легла, будто случайно приоткрыв халат. Стала видна красивая грудь, и Метельский непроизвольно сглотнул. Сразу вспомнилось, как метались светлые волосы, когда Хельга раскачивалась на нем. Та издала резковатый смешок:

— Не пускай слюнки, можешь сразу переходить к делу. У нас впереди долгий путь…

Поезд рассекал Саянские горы, а они занимались любовью на мерно покачивающемся диване. Потом заказали обед в купе, и снова занимались любовью, а поезд пересекал великую пустыню Гоби. Поужинали в вагоне-ресторане, и снова завалились на диван, а поезд втягивался в горы Тибета.

— Куда лучше, чем тренировки в легионе, — наконец сонно пробормотала Хельга.

И ему лучше, чем с Аэми: у той изощренная техника, но не заниматься же сексом с андроидом, а Хельга живая и яростная, даже покусала его в исступлении оргазма. В итоге разморило так, что не захотелось добираться до своего дивана, так и уснули рядышком.

Утром разбудила «Сивилла»:

«Извини, Лон, это надо видеть. Поезд пройдет вблизи Канченджанги, третьей по высоте вершины мира».

Метельский сел и поцеловал Хельгу в щеку:

— Доброе утро. Сивилла говорит, что нам следует это видеть.

Хельга открыла глаза и приподнялась на локте.

— Доброе утро, милый. Спала как убитая… Где это мы?

Поезд только что вылетел из туннеля и втягивался на эстакаду. «Здесь уникальный комплекс туннелей и эстакад, одно из самых сложных и дорогостоящих инженерных сооружений на Земле, — пояснила Сивилла. — Не стали пробивать сплошной туннель, чтобы люди могли полюбоваться видами. Мы на высоте четыре тысячи пятьсот метров, но давление воздуха в вагонах поддерживается на привычном уровне».

За окном разворачивалась заснеженная горная цепь, позади нее лежал туман, а из него вставало несколько вершин, залитых нежно-розовым, холодным светом. Было очевидно, что они поднимаются на огромную высоту.

«Канченджанга, — сказала Сивилла, — в переводе „Пять сокровищ великих снегов“. На ее высшую точку не ступала нога человека, альпинистам запрещено подниматься на венчающий вершину снеговой купол».

Величавые горы медленно отступили, поезд влетел в очередной туннель. И при тусклом свете ламп возникло ощущение, что некий этап в жизни закончился, и дальше будет уже другое. И вправду — больше нет ни усадьбы, ни Татьяны. Метельский скрипнул зубами, так ярко она вспомнилась, мертвая среди своих цинний.

Наверное, все-таки любил ее. И он ДОЛЖЕН отомстить, больше никто этого не сделает!..

— Что это тебя передернуло, Лон? — спросила Хельга.

— Вспомнил ту девушку, с перерезанным горлом. Кто это мог сделать, Сувор?

— Скорее, по его приказу. Но при таких операциях обычно присутствует куратор от церкви Трехликого — ты его видел, в черной сутане, и тогда распоряжается он… Ох, почему я это сказала? Тебе-то зачем знать?

— Найду твоего Сувора или этого черного, возьму за горло и заставлю рассказать, кто виноват. Если они, то убью.

— Ну-ну, — сказала Хельга. — Вероятнее, тебя первым отыщут. А вообще приказы легиону отдает Мадос, да и в церкви Трехликого он главная шишка. Ты и до него хочешь добраться?

— Если понадобится, — хмуро сказал Метельский.

Хельга фыркнула: — Жалко будет потерять такого любовника, только-только нашла… Кстати, ты не хочешь начать день с утренней зарядки в постели?

И они снова занялись любовью, а поезд спускался в зеленые долины Индии.

Вышли из вагона в Калькутте.

— Здесь опять перекресток, — сказал Метельский. — Можно поехать на восток, к Тихому океану, или на запад, к Атлантическому. Опять сыграем в «орел или решку»?

Отдельное купе нашлось в поезде на запад, в экспрессе Гонконг-Каир.

— Не думала, что меня занесет в Африку, — удивилась Хельга.

Они вышли из зала ожидания, и Метельский изнывал от жары, куртку пришлось перекинуть через руку. Хельга расстегнула почти все пуговицы на блузке. Метельский проверил, готов ли глайдер к погрузке, и наконец подкатил поезд. Было приятно снова оказаться в прохладе вагона.

— Уф! — сказала Хельга, откидываясь на спинку дивана. — Шесть тысяч километров, ехать почти целые сутки. Но надеюсь, не заскучаем. — И она подмигнула Метельскому.

Поезд тронулся, быстро набирая ход. Дорога в основном шла по эстакадам над густонаселенной местностью. Особых природных красот не было, и включили холораму.

Подвели окончательные результаты референдума: Мадос ожидаемо победил, и теперь совмещал пост президента Всемирной федерации и сан Верховного наставника. Впрочем, абсолютного перевеса у него не было: многие в странах Азии и, удивительно, Северной Европы, проголосовали против.

— Явно будет раскол, — сказала Хельга. — Многие не доверяют Мадосу, особенно мусульмане. А обещал небывалое единение.

Еще сообщалось, что ледяной астероид, направляемый к Венере, вышел на заключительный участок траектории. Показали бледноватую небольшую луну на фоне уже различимого диска Венеры.

— Вот будет зрелище, когда упадет, — вздохнула Хельга. — Хорошо, что это далеко от Земли.

Они пересекали штаты Индии, потом провинции Пакистана и Ирана. То занимались любовью, то спали. Утром, когда солнце осветило пустынную равнину теплым розовым светом, Метельский сказал:

— Сейчас будет Шираз. Это родина поэта Саади, о нем упоминается в стихотворении Есенина:

«Ты сказала, что Саади

Целовал лишь только в грудь.

Подожди ты, бога ради,

Обучусь когда-нибудь!»

— Это кто? — сонно спросила Хельга.

— Есенин, русский поэт двадцатого века. А Саади — персидский, жил еще в тринадцатом.

— Не ожидала, что ты разбираешься в поэзии, — удивилась Хельга. — В учебной программе легиона поэзия отсутствовала напрочь. Но это напомнило про одно упущение, в грудь ты меня как-то не целовал.

— Извини! — рассмеялся Метельский. — Сейчас исправлю.

Чем и занялся, но грудью, естественно, не ограничилось. Шираза не увидели, а через некоторое время поезд замедлил ход и остановился.

Метельский справился у «Сивиллы»: — Вавилон. Здесь снова развилка, одна трасса идет через Багдад в Европу, а другая через Каир до Касабланки. Осталось немного.

— Пойду в душ, — сказала Хельга. — А там надо подумать, куда дальше? Может, через Гибралтарский пролив в Европу?

Она призадумалась, потом ушла, а поезд что-то долго стоял. Когда вернулась, впервые заговорил динамик:

«Внимание! В связи с политической ситуацией движение через Иерусалим приостановлено. Если положение не изменится, через два часа поезд отправится в обратный рейс. Просим извинения за неудобства, и рекомендуем воспользоваться воздушным транспортом. К поезду будут поданы ховеры для проезда в аэропорт».

— Что там с политической ситуацией? — удивился Метельский. — Сивилла, включи холораму. Обзор основных новостей.

Новости удивили. В речи после избрания Мадос заявил, что стремится к дальнейшему сближению и полному слиянию религий в рамках Единой церкви. Одним из препятствий является неравноправное положение иудаизма. Все религии имеют традиционные места для культа, и они будут сохранены, но главная святыня евреев — храм Соломона, до сих пор не восстановлена, поскольку Храмовая гора, где он когда-то стоял, отошла мусульманам. Мадос призвал их не препятствовать восстановлению храма между мечетями Омара, или «Куполом скалы», и Аль-Акса.^[110] При этом «Купол скалы» станет местом для совместного поклонения мусульман, иудеев и христиан. Участок земли между мечетями не используется из-за крайней ненадежности грунта — по сути, это развалины древних строений, но с помощью современных технологий можно создать незыблемое основание для храма… В ответ на это несколько духовных лидеров ислама заявили, что правоверные должны встать на защиту мусульманских святынь, призвали к блокированию магистралей и объявили Мадоса узурпатором. В Иерусалиме впервые за двести лет начались беспорядки. В нескольких мусульманских автономиях заявили, что будут спешно создавать армию для защиты священной для мусульман Храмовой горы.

Метельский пожал плечами: — Что это на Мадоса нашло? Обещал, что при нем продлится золотой век, эпоха мира и процветания. И тут же провоцирует религиозные конфликты, о которых почти все позабыли.

Хельга не спеша одевалась.

— Я говорила, что мы узнаем о Мадосе еще много интересного. Вдруг это и есть его настоящая цель? А мы что будем делать?

— Самолетом лететь не стоит, боюсь слишком уж полагаться на Кводриона. Да и что мы забыли в этом Каире? Можем, пересядем на другой поезд, и действительно через Багдад в Европу?

Хельга поиграла пуговицей, затем усмехнулась.

— Давай не будем спешить. Мы ведь в Вавилоне, одном из древнейших городов мира. Только недавно восстановили как город-музей, и сюда приезжает масса туристов. Почему бы не остановиться здесь на пару дней? Скорее всего, мы сбили легион со следа. Там обленились — сделаешь запрос, и Кводрион выкладывает информацию, как на блюдечке. А тебя он вроде покрывает. И отель найдем получше, а то бока отлежала.

Метельский подумал. Гоняться за Сувором? Но для поисков желательна помощь Хельги, а она явно не хочет ввязываться. Лучше повременить и сойтись с ней поближе. Хотя наверное, себя обманывает — путешествие ему просто нравится… Тут вспомнилась Татьяна, и он вздохнул

— Ладно.

Вышли, снова жара. Пока шли к платформе, куда выгрузили глайдер, Метельский вспотел.

— Пожалуй, надо купить воздушную одежду, — сказала Хельга. — А вокзал великолепен, будто из сказок «Тысяча и одна ночь».

Сивилла вывела список отелей, и Метельский выбрал «Хилтон», номер с видом на Евфрат. Но прежде заехали в магазин одежды. Хельга набрала целую охапку и вышла из кабинки в чем-то льдисто-мерцающем, как раз к голубым глазам, а Метельский предпочел стандартный наряд — легкую рубашку и бриджи. Заехали в отель, оставив там ненужные вещи, и отправилась на прогулку.

Вдоль набережной мутноватого Евфрата стояли дворцы и храмы, реконструкции древних сооружений. Было немало туристов — естественно, больше из Азии. Прошли мимо величественного храма Мардука, главного бога древних вавилонян, а у следующего Хельга остановилась.

— Храм Баала и Аштарот. Об Астарте я кое-что знаю. Подойдем?

Здание в виде куба, с такими же прямоугольными, только ниже, пристройками по бокам. К воротам ведет широкая лестница, а по сторонам входа — два массивных изваяния. Слева женщина — с широкими бедрами, выпуклыми грудями и чувственными губами. Справа — мужчина, тоже нагой, с мускулистым торсом и мужским достоинством напоказ.

Хельга усмехнулась:

— Сразу видно, как им поклонялись? А это кто, статистки?

Вдоль лестницы сидело несколько женщин в странных головных уборах, как будто из тростника. Метельский запросил Сивиллу:

— В древности сюда приходили женщины, чтобы отдаться любому мужчине, который их пожелает, — пояснил он Хельге. — Ритуальное совокупление, своеобразное приношение Астарте. Сейчас это в основном туристки, решившие поиграть в жриц Астарты. Само действо происходит внутри храма, там имеются альковы с ложами-алтарями.

— Не хочешь с кем-нибудь уединиться, а то бедняжки сидят на солнцепеке? — ехидно спросила Хельга. — Я подожду.

— Пожалуй, нет, — сказал Метельский. — Но можем заглянуть внутрь, приветствуются и пары со стороны.

Они поднялись по лестнице и заглянули внутрь храма: обширное помещение, полутемное после яркого солнца снаружи, два ряда колонн уходит в глубину. Справа и слева в стенах действительно двери, большинство открыто… Хельга вдруг побледнела и вцепилась в руку Метельского.

— Что с тобой?

— Так, вспомнили кое-что, — хрипловато сказала она. — Все это уже было…

После торжественного приема по случаю окончания училища, бывшим курсантам предоставили полную свободу. К Хельге подошел Сувор с двумя бокалами шампанского. Они чокнулись, выпили, и Хельга поставила бокал на поднос.

— И куда ты сейчас, Сувор? В шикарный ресторан с друзьями, ведь нам оплатят любой счет? А потом во дворец наслаждений, опять со всей компанией?

— А ты со мной не хочешь?

— И с твоими дружками-дуэлянтами? Не хочу, напьются и будут лапать во дворце.

Сувор оглянулся и понизил голос. — Есть еще один вариант. Для нас сегодня открыты все двери. Можем отправиться в храм Трехликого, и нас пустят во внутреннее святилище.

— Гм, — сказала Хельга, — слышала об этом святилище кое-что любопытное. Но мы ведь не адепты.

— Это неважно, сегодня нам все позволено.

— Ты меня заинтриговал. Ну, пойдем.

Вышли из зала, спустились по парадной лестнице (не думала, что будет запросто гулять среди такой роскоши), и вышли на черно-зеркальную площадь. Храм был неподалеку от дворцового комплекса, три шпиля цвета вороненой стали вздымались к серому небу. Хельга усмехнулась:

— Будто фаллосы. Но хоть ясно, что тут не читают нудных проповедей.

Поднялись на паперть, где двое служек с поклонами распахнули створки дверей.

— И к посетителям относятся с уважением, это мне по душе.

Обширное помещение, три прохода между колонн уходят в темную глубину. В ней три объемных изображения, все знакомые.

Слева нагая женщина, лишь слегка прикрытая длинными волосами, с зажатой в пальцах красной розой. Губы полураскрыты как карминовые лепестки, глаза колдовски светятся зеленым. В центре из лилового тумана сквозит загадочный темный лик. Справа — мужчина в черном халате, перехваченным золотым поясом, и обнаженным мечом в руке. Темная воинственность, он же Темный воин, покровитель их ордена. Хельга и Сувор слегка поклонились ему.

— А теперь вниз!

Сувор взял Хельгу за руку и повел налево. Там арка, за ней пандус спускается в синевато освещенную глубину. По сторонам арки опять двое людей — эти в черной с золотом форме, оружия не видно, но руки на кожаных поясах. Сувор пошел прямо на них, и те неожиданно отступили в стороны, а руки взлетели к козырькам фуражек. Хельга автоматически вскинула руку в ответ.

— Вот видишь, — в голосе Сувора прозвучали нотки самодовольства, — мы теперь причислены к посвященным.

Ну, она посвящения не проходила. Да и Сувор вроде бы тоже.

Спустились по пандусу, снова арка, и в ней дверь из черных досок. Под дверью будто лужица крови, это в щель протекает багровый свет. Хельга зябко передернула плечами, но Сувор решительно распахнул дверь.

И там помещение с рядами колонн, только пол в черно-белую шахматную клетку, а по колоннам стекает красноватый свет. Хельга толкнула Сувора локтем в бок:

— Смотри! Не один ты додумался.

Вдоль стены скамейки, на них с десяток человек. Все в такой же новенькой лейтенантской форме, лица знакомые. Сувор и Хельга кивнули, им ответили так же.

— Ну, и чем нас собираются развлекать? — спросила Хельга, а Сувор подвел ее к свободной скамье и помог сесть. Редко дождешься от него такой обходительности.

— Посмотрим, — сказал он.

Зазвучала странноватая музыка, и среди колонн возникли фигуры — мужчины и женщины в невесомых зеленых одеяниях. Начали танцевать, то скрываясь за колоннами, то появляясь из-за них — словно играли в некую замысловатую игру. Игра была явно эротической: сквозь прозрачную зелень просвечивали бедра и груди женщин, порой мужские фигуры приникали к ним, но после нескольких движений отстранялись, и танцоры расходились — чтобы вскоре образовать новые пары.

— На богослужение не походит, — сказала Хельга, пытаясь сохранить невозмутимость. — Скорее, идет к групповому совокуплению. Хочешь поучаствовать, Сувор?

Тот не ответил, а в левом проходе начало светлеть. Миг, и пространство между колонн будто завесили багровые гобелены. В конце прохода оказался трон, а на нем нагая женщина в одеянии из длинных волос, с красной розой на коленях.

— Наверное, наняли какую-то порно актрису, — скептически заметила Хельга.

Сувор мечтательно вздохнул: — А вдруг это и в самом деле воплощенная Лилит? Говорят, она иногда является своим поклонникам.

Хельга покосилась: — Тебе обязательно нужна мистическая приправа к сексу?

Танцующие фигуры окончательно разбились на пары, и стали изображать уже откровенно эротические сцены. Рука Сувора легла на колено Хельги, она сглотнула.

— А вот и до секса дошло. Ну и эквилибристика, как в «Кама сутре».

Музыка уже не отстраненно-холодноватая, а томительно-сладостная. Вокруг начинается брожение: несколько пар встает и направляется к стене, где открылись красновато освещенные альковы. Но женщин не хватает, и часть мужчин остается сидеть. Хельгой все сильнее овладевает возбуждение.

Несколько танцовщиц в полупрозрачных одеяниях скользят к одиноким мужчинам. Хельга уже готова тащить своего спутника к ближайшему алькову.

Лилит (или та, кто изображает ее), встает с трона и идет меж багровых гобеленов. Сквозь водопад каштановых волос видно, как колышутся груди с красными сосками. Останавливается напротив — губы красные и полные, а глаза головокружительно зелены.

— А что же ты? — она смотрит лишь на Сувора, голос чувственный и звучный. — Сегодня каждый мужчина волен выбрать любую женщину. А она, мужчину.

Сувор отпускает колено Хельги, встает и кланяется.

— А если я выберу тебя, несравненная?

Лилит насмешливо улыбается, и красный язычок скользит между красных губ.

— Сегодня я не могу отказать. Только сбрось свою дурацкую форму.

Черное ложе поднимается позади нее из пола, и Лилит откидывается на нем. Сувор торопливо скидывает одежду. Хельга глядит, оцепенев от возмущения и стискивая кулаки.

Вот ее спутник ложится на женщину, и ягодицы начинают двигаться. Хельга стонет от ненависти. Толчки все быстрее, и все более яростной зеленью горят глаза Лилит. Вдруг она подхватывает свои волосы и накидывает на шею Сувора. Тот начинает стонать от наслаждения, но стоны переходят в хрипение — Лилит сдавливает ему шею волосами, как удавкой. У Сувора все же вырывается крик, тело сотрясается, а потом начинает корчиться, будто в агонии.

Вне себя, Хельга вскакивает, прыгает к ложу и пытается ослабить петлю, но волосы шелковисто ускользают и начинают спутывать ей руки. Ничего не выходит, а у Сувора уже стекленеют глаза! В отчаянии, она изо всей силы откидывается назад, увлекая за собой ложе и обнаженную пару. Всё с грохотом летит на пол.

Хельга падает на бок, больно ушибив локоть. Лилит мгновенно вскакивает и вскидывает свои волосы как черный бич. У Хельги кружится от падения голова, но в ней вдруг проясняется. Это не актриса! Не медли!

Она поспешно встает на колени, а слова будто сами льются с языка:

— О, Владычица, прости меня! Оставь немного и мне. Это мой мужчина, и мне жалко его потерять.

Лилит задерживает руку с бичом. На губах появляется улыбка презрения и торжества. Не говоря ни слова, она протягивает другую руку, и Хельга поспешно целует ее. Будто холодный огонь пронизывает ее тело, и все плывет перед глазами.

Когда видит яснее, Лилит уже нет. Хельга в исступлении хлещет Сувора по щекам, а по ее собственным текут слезы. Наконец Сувор моргает, и взгляд становится осмысленным.

— Дурак! — кричит она, и напоследок дает еще одну оплеуху. — Сейчас бы валялся трупом, со слюнявым ртом! Сколько таких уже было!..

Конечно, Сувор ее не простил. Но и убить не мог — это запрещено под страхом смертной казни, а на дуэль женщин не вызывают. Только она сама, если захочет…

Они вернулись в солнечный свет. Хельга достала из сумочки платок и промокнула лоб.

— Ненавижу эту смесь мистики и секса. Вот с тобой вышел простой и здоровый секс. Ты меня хотел, и я с удовольствием откликнулась. Разве тебе было плохо?

— Нет, — пожал плечами Метельский. — С тобой лучше, чем с Аэми. Ты более… живая.

Хельга резковато рассмеялась.

— Уж наверное. Но вообще-то у тебя должно быть полно женщин.

— Хватало. Когда хотелось секса, летал в Барнаул, да и в Москве немало встречался. Но одних интересовали лишь удовольствия, а других деньги, и никто надолго не задерживался.

— Да уж, — вздохнула Хельга. — Да и тебе вряд ли захочется себя связывать… Давай в отель, устала от жары, а местные достопримечательности что-то однообразны.

Пообедали в прохладном ресторане, повалялись на роскошной, с балдахином, кровати. От простого и здорового секса Хельга, похоже, не уставала, а Метельский не возражал. Потом заказали в номер ужин, и поглядели новости.

В Иерусалим нечего было и соваться: беспорядки разрослись, и до военных действий не дошло только из-за отсутствия у враждующих сторон армий. Но они спешно воссоздавались: армия Израиля и бывшей (опять вспомнили о ней) Исламской конфедерации. Мадос выступил с увещеваниями, но какими-то вялыми.

— Он давно к этому готовился, — с зевком сказала Хельга. — Хочет властвовать, а власть пресна без насилия. Нас в легионе давно к этому исподволь готовили.

— А как ты оказалась в этом легионе? — спросил Метельский.

Хельга передернула плечами. Белые, округлые, соблазнительные даже после недавних утех.

— Да по глупости, захотелось приключений. — Все же она как будто замялась, но у Метельского уже неудержимо слипались глаза…

Он очнулся от холода, в полной темноте. Протянул руку в сторону, где лежала Хельга — ни ее, ни постели, холодная гладкая поверхность. И ягодицы сводит от холода — похоже, он лежит голый на металлическом полу.

Что за хрень?

Он с трудом встал. Шатнуло, но побрел наугад. Почти сразу наткнулся на стену — похоже, и она из металла. Не отрывая руки, пошел вдоль нее — угол. Опять вдоль стены. На этот раз ударился голенью обо что-то твердое, и чуть не взвыл от боли. Нагнулся и ощупал — похоже на низкую металлическую койку, на ней тюфяк. Пошел вдоль стены дальше — водопроводная раковина. Во рту гадкий вкус, так что открыл кран и напился холодной воды.

Опять ощупью вдоль стены — угол. За ним что-то вроде двери, но без ручки. Дальше… Снова ударился больным местом, и на этот раз выругался в полный голос. Ощупал — унитаз.

Все ясно, он в камере. Должно быть, что-то подмешали в еду или кофе, отсюда и мерзкий вкус во рту. Скорее всего, это легион — Хельга недооценила его. Кстати, где она сама?

«Сивилла, вызови Хельгу».

«Связь невозможна, Лон».

Да, влипли. Вдобавок тошнит и ноги подкашиваются, наверное от этого зелья. На ощупь добрался до койки и лег. Стало чуть легче, тошнота прошла, только колотило от холода.

Он нащупал у стены хлипкое одеяло, закутался в него, и стало чуть теплее. Да, это тебе не «Хилтон». Тюрьма легиона? Возможно, и наверное таких немало. Кое-кто развил бурную деятельность, пока он сибаритствовал в своей усадьбе на Телецком озере.

Медленно посветлело, мертвенной зеленью налился потолок. Вокруг голые стены. Дверь медленно открылась, и в проем въехал полицейский робот.

— Следуйте за мной, — произнес он жестким голосом.

Приходится кое-как встать, иначе без долгих церемоний начнет хлестать болевыми разрядами. И идти следом — робот, не разворачиваясь, катит обратно. А зачем разворачиваться, у него четыре глаза вокруг головы.

В коридоре такой же сумрачный зеленоватый свет и холодно. Сволочи, даже обуви не дали, вынужден шлепать по металлическому полу босиком. Однако препираться с роботом бесполезно. К счастью, идти недолго.

Некое помещение, круглая лампа на потолке, свет ярче, но тоже зеленый. В центре пола что-то вроде лежанки из нержавеющей стали.

— Лечь на спину! — приказывает робот. Из корпуса выметывается щупальце и срывает с плеч одеяло. Метельский пытается удержать его, но тело скрючивает от болезненного укола, словно ужалила пчела.

— Лечь! — повторяет робот.

Приходится забраться на лежанку, холодный металл обжигает плечи и ягодицы. Робот откатывается в сторону, а следом в стене открывается дверь и входят две женщины в белых халатах. За ними катится столик с какими-то медицинскими принадлежностями.

— Выполнять все указания! — предостерегает робот.

Уже понятно, что предстоит. Одна женщина перетягивает руку жгутом, а другая вгоняет в вену шприц. Лица трупно-зеленоватые, глаза пустые. По прозрачной трубке начинает струиться кровь, а тело все больше наливается холодом…

Очнулся в камере: лежит на койке, накрытый одеялом, однако продолжает бить озноб. В тусклом свете видно, что к постели придвинут столик, а на нем бокал с каким-то питьем и тарелка, как будто омлет.

С жадностью пьет, а потом ест, хотя голову приподнять трудно, да и руки трясутся. Видно, крови из него выкачали порядочно. Прав был Кай: «Эта кровь кое для кого имеет большое значение. И вам тоже лучше оставить этот мир». Только куда он теперь денется, так и сдохнет в этой клетке. И что с Хельгой?..

Он пытается сесть, но не выходит. Камеру все так же освещает тусклый зеленоватый свет.

Думай!

Кто сконфигурировал «Сивиллу»? Как она сама сказала, бывший сенатор Илья Варламов. Про него смутно помнится, что организовал заговор против Мадоса и был казнен. И еще «Сивилла» сказала, что она в постоянной связи с неким особым сектором «Кводриона». А если проверить, насколько эта связь постоянна?

Он сглотнул. Во рту опять сухо — хорошо, что не надо говорить вслух.

«Сивилла, мне нужно переговорить с Хельгой. Ты ведь можешь использовать некие особые возможности „Кводриона“».

Сивилла некоторое время молчала.

«Доступ предоставлен, — наконец сказала она. — Связь будет идти через интрасеть».

Что за интрасеть? Но неважно.

«Хельга, слышишь меня?».

«Да, Лон. Как ты связался со мной, у меня трансид словно умер».

«Неважно. Я как будто в тюремной камере. А ты? И есть догадки, что произошло?»

«Извини, Лон. Я была очень наивной. Нас отследили, и я уже имела удовольствие пообщаться с Сувором. Нет, пока он меня не насиловал. Только потешился, плевал в лицо и хлестал по щекам. Но все впереди, я больше не его сослуживица. Сейчас я тоже в камере».

«Вот сволочь!»

«Лон, если у тебя есть какая-то связь… не представляю, как это возможно… позвони по этому номеру, я сейчас продиктую. Скажешь только три слова: Хельга, Рагнарок и Багдад. Диктую номер…»

«Сивилла, запомни. А что…»

«Лон, всё. Дверь открывают».

Наконец удается сесть на кушетке, трясет не только от холода, но и ненависти. Над Хельгой издеваются, а он ничего не может сделать! Будь это обычная полиция, но здесь деньги не помогут. Ладно…

«Сивилла, звони по только что полученному номеру».

«Связь установлена, Лон».

Молчание, и как будто потянуло холодом.

— Хельга. Рагнарок,^[111]— с трудом выговорил Метельский. Что означает это слово? — Багдад.

— Принято, — прозвучал в ответ бесплотный голос. — Конец связи.

Ну и что будет дальше?

Больше нет сил сидеть, он ложится, с облегчением откидывает голову на тощую подушку, и постепенно погружается в сон. Он идет по некому темному коридору, ледяной ветер пронизывает насквозь, а навстречу летят кричащие черные птицы… Пробуждается — вокруг опять зеленоватая полутьма — и погружается в сон снова. Теперь виден выход из коридора, за ним серый туман и какой-то темный замок над ним… Опять зеленый сумрак. Он то засыпает, то просыпается, а замок все ближе…

— Встать! — Зыбкий сон улетучивается. Приподнимает голову: перед койкой опять полицейский робот. Метельский спускает ноги на пол — голова кружится, и встать не выходит. Сейчас опять уколет каким-то ядом!

Но робот медлит, а спустя некоторое время те же две женщины завозят в камеру каталку. С неженской силой перекладывают на нее Метельского. Снова коридор — но почему так сумрачно, экономят на освещении? — и снова помещение с металлической лежанкой…

Очнется ли он в этот раз?

Дверь вдруг с грохотом разлетается на куски. Врывается какой-то гигант с огромным топором в руках. Робот почему-то не стреляет, а устремляется к ворвавшемуся, растопырив металлические щупальца. Сила в них неимоверная, робот способен запросто отшвырнуть в сторону глайдер… И наверное, с не меньшей силой на голову робота опускается топор, расплющивая ее. Туловище оседает на пол. Женщины визжат, прижимаясь к стене.

В помещение вбегает другой человек — этот не такого богатырского сложения, но тоже обладает огромной силой: он хватает Метельского и зажимает его под мышкой. За поясом тоже топор, хотя поменьше. Гигант устремляется к выходу, а его соратник следует.

Их пытаются задержать! В зеленоватом свете видно, как несколько человек пятятся по коридору — почему-то тоже не стреляя, а махая какими-то алебардами. Но что могут алебарды против чудовищного топора? Раздается лязг, дикие вопли, в стороны летят обломки металла и отрубленные руки. Мимо пролетает и голова, оросив фонтанчиком крови.

Метельский едва может дышать, а тот, кто его несет, пинками отшвыривает изрубленные тела. Скатываются по лестнице, пробегают какой-то зал, и вдруг оказываются при свете дня. На площадке стоят два транспортных ховера, вокруг тоже разбросаны трупы, а за ховерами серая пелена, по которой пробегают рыжие сполохи.

Снова все меркнет…

Очнулся от холода в руке. Лежит на диванчике, а в руке опять торчит игла, и по трубке стекает какая-то прозрачная жидкость. Он дергается, но рука зажата металлическими скобами.

— Спокойно, милый! — Светлые волосы Хельги касаются его лица, она целует его в щеку и отодвигается. — Всё позади. Мы вводим внутривенно питание и препараты для активизации кроветворения. У тебя большая потеря крови. Ничего, скоро прилетим домой и сделаем переливание. Здесь у нас нет нужной группы.

Прилетим?.. Ну да, он в ховере — за окошками плывут облака. Впереди раздвигается перегородка и выглядывает давешний гигант. Белокурый, как и Хельга, а руки похожи на брёвна. Он что-то говорит — да это по-немецки!

— Мы действительно устроили им Рагнарок! Давно не было так весело.

— Скучал, Рогволд? — улыбается Хельга. — Ничего, наступают веселые времена. Но не говори так громко, а то мой спутник опять уплывет. Для него такое в новинку.

Хотя голова и в самом деле куда-то плывет, Метельский облизывает губы и хрипло спрашивает:

— Что это было? Секира, алебарды, какой-то потусторонний свет?

— Мы были в стасис-поле, милый. Это защита, которую легион применяет в своих тайных убежищах. Ну, не совсем стасис-поле, там жизнь вообще невозможна, но некое приближение к нему. Я в этой заумной физике не разбираюсь. Не действует ни огнестрельное, ни лучевое оружие, а скорость передачи импульсов в нервной системе едва достаточна для поддержания жизни. Эффективно только холодное оружие, вот почему нас обучают владеть им. Но не одни легионеры это умеют. Таких, как Рогволд, там вообще не найти.

Гигант довольно осклабился, а Хельга покачала головой:

— Вот почему меня потрясло, что ты сумел выйти на связь. В стасис-поле такое невозможно.

— Это не я, опять Кводрион… — Тут же прикусил язык, не стоит болтать при посторонних, просто голова еще ненормальная. Но Хельга только усмехнулась.

— Никто и не ожидает от тебя сверх способностей. Просто, как я и сказала, за тебя походатайствовал кто-то очень влиятельный. Ну и мне повезло, а то расстреляли бы, как шпионку.

Метельский поморгал:

— Ты что, шпионка?

— Ага, — весело сказала Хельга, — но теперь меня раскрыли. Надо было сразу рвать когти, есть такое забавное выражение. Только не хотелось прерывать наше путешествие, оно вышло таким приятным.

— Вряд ли оно уже закончилось, — пробормотал Метельский. И снова провалился в сон…

Он проснулся в Асгарде.

Смутно помнилась палата, где ему переливали кровь, делали еще что-то. Сейчас он лежал в постели, совершенно голый, только на бедра накинуто покрывало. Помещение заливал ровный холодный свет, а рядом посапывала Хельга — тоже нагая, до пояса прикрытая легким одеялом.

Метельский сел на постели — голова не кружится, и вроде чувствует себя как обычно. Встал на ноги, тоже нормально. Поискал тапки, но их не было, и подошел к окну босиком.

Снега! За оградой — грубые металлические копья между щитов — заснеженная долина, куда спадают белые склоны гор. Над ними стоит неяркое солнце. Справа и слева какие-то постройки, но их не разглядеть.

Какое-то движение поймало взгляд, и Метельский повернул голову. Большая черная птица сидит на жердочке — похоже, ворон. Посмотрел одним глазом и снова нахохлился.

Метельский вернулся к постели. Похоже, он на севере, в окрестностях его усадьбы снег выпадал пока только в горах. Надо бы одеться, а то прохладно. Метаморфный пояс куда-то делся — наверное, так и остался то ли в Вавилоне, то ли в Багдаде. Однако на вешалке возле двери оказалась одежда — грубоватая, из кожи. Кожаные штаны пришлось натягивать на голое тело, но не бегать же неизвестно где в поисках трусов и майки. И рубашка из кожи, но более тонкой выделки. Из обуви только сапоги, на два размера больше, чем нужно. Рядом стоят сапожки поизящнее, наверное Хельги.

К стене придвинут столик с кувшином, и Метельский налил полную кружку, пить хотелось ужасно. Пиво! Темное, плотное, и, хотя не любитель пива, выпил все целиком. В голове слегка зашумело, и жизнь стала казаться более сносной.

Хельга открыла глаза, потянулась и положила руки под голову. Груди приподнялись.

— Доброе утро, милый. Всё, как я мечтала: проснуться в Асгарде, а вокруг снега. Так надоела слякоть… И не глазей на меня, тебе еще пару дней нельзя. Тебя вытащили с того света.

— Что за Асгард? И что, собственно, произошло?

— Ты запросил помощь, а в этом случае не отказывают и не медлят. Два десантных ховера, штурмовой отряд. Место определили по последней отметке моего трансида, пока он еще не вырубился. Опустились в экранирующем режиме, включили защитное поле на полную мощность, ну а внутри статис-поля стали крушить всех секирами. Сразу выпустили моего ворона, он стрелой ко мне. Птицы каким-то образом ориентируются и в стасис-поле. Ну а я крикнула, чтобы освободили тебя. В легионе эту бойню надолго запомнят.

— Вот это да! Будет сюжет для новостей.

— В них ничего не появится, милый. Это внутренние разборки, две конкурирующие организации, выживает сильнейший. А что такое Асгард? Город богов. Один чудаковатый миллиардер, вроде тебя, построил селение для любителей древнегерманской мифологии. Ну, они и стали стекаться. Но сейчас Асгард уже нечто большее.

— А где он находится? Это как будто север.

— Милый, о деталях я умолчу. Ко мне и так будут относиться с подозрением: сплю с тобой, а ты темная лошадка. Но это действительно в северной Европе.

— А в этом городе богов найдется мужское белье? Или метаморфный пояс?

— Воздушную одежду здесь не используют, все должно быть натуральным, как в древности. Ты сейчас неплохо выглядишь, будто настоящий викинг. Но бельишко я поищу, это в моих же интересах, а то натрешь себе кое-что, — и Хельга хихикнула.

Да, Хельга не церемонится. Но от этого даже уютнее. Совсем другая, чем церемонно-вежливая Аэми. И другие женщины, что попадались, все слишком предсказуемые. А сейчас у него любовница — шпионка из Асгарда! Метельский улыбнулся.

— Ты чего? — подозрительно спросила Хельга.

— Так, ты мне нравишься.

Хельга моргнула.

— Пойду, принесу овсянки. Тебе сейчас полезно, милый.

Поднялась, накинула легкий халатик и вскоре вернулась с полной тарелкой. Метельский поморщился, но с пивом оказалось сносно.

— Всё, что доктор прописал, — улыбнулась Хельга. — Еще лучше свежая кровь, но ты не настолько плох. Кухонька здесь маленькая, это апартаменты для временного проживания. А пообедаем в другом месте.

Она критически оглядела Метельского.

— Знаешь что, пойдем вместе. Тут не принято долго валяться в постели.

Стала одеваться, тоже кожаные штаны и куртка с меховым капюшоном. Метельский забежал в маленький туалет, набросил подобную же куртку, и вышли в коридор. Бревенчатые стены, увешанные оружием, а вниз ведет деревянная лестница. Сошли по ней иоказались снаружи.

Площадь припрошена снегом, в центре большое здание, а вокруг двух и трехэтажные, наподобие того, из которого они вышли. На первых этажах как будто кафе, магазинчики, через сотню метров зашли в один.

— Привет, Магда! — улыбнулась Хельга невысокой темноволосой женщине. — Давно тебя не видела. Это Лон, мой спутник. Надо его приодеть: белье, сапоги по размеру. Только пусть раздевается в кабинке, под штанами ничего нет… — она запнулась и прыснула. — В смысле, ничего не надето. Некогда было размениваться на мелочи.

— Это жена Рогволда, — обернулась она к Метельскому, — держит магазин мужской одежды. Весьма популярна, но заигрывать с нею остерегаются, муж настоящий берсерк.^[112]

Магда проводила в нужный отдел, а там управился сам. Потом обе женщины помогли подобрать сапоги: ботинки или туфли здесь, похоже, были не в моде.

— Оружие подберешь сам, — сказала Хельга. — Хотя ты, кажется, не любитель всяких железок.

Расплатился через «Сивиллу», опять попросив скрыть факт оплаты. Хельга вздохнула:

— А мне придется заблокировать трансид, разве что разговоры с тобой. Как бы и мне подольститься к Кводриону? Жалко, что он не мужик.

Пошли по площади, встречные были одеты вроде Метельского, многие с оружием.

— Не ввязывайся в ссоры, — предупредила Хельга. — Здесь тоже популярны дуэли, а махать мечом ты вряд ли умеешь. Конечно, вылечат, даже отрубленные руки приживляют, но застрянем надолго.

Посмотрели учебную арену, где как раз махали мечами, потом музей древнескандинавских богов. Поднялись на смотровую площадку высокой деревянной башни, и стало видно, что Асгард стоит в долине между горами. Долина сужается в сторону еще более высоких гор, хотя до Катунского хребта, конечно, далеко. За отрогом видны еще какие-то строения.

— Трудхейм, — пояснила Хельга, — что-то вроде военной базы. Асгард, по сравнению, мирное селение, хотя и несколько милитаризован.

— Странно, — удивился Метельский. — Я думал, про войны забыли. Два столетия мира, разве только стычки с хэ-ути, но и это было давно.

— Многим дворцов наслаждений мало, хочется чего-нибудь поострее. Или потустороннего, — Хельга передернула плечами, — или крови. Конечно, есть игры, но они только разжигают аппетит.

— Неужели за вылазку в Багдад вам ничего не будет? Ведь погибло, наверное, с десяток человек.

— Тринадцать, — гордо сказал Хельга. — Один Рогволд зарубил семерых. Жаль, что Сувор куда-то смылся. А нам… могут попытаться отплатить, той же монетой. И тоже только холодным оружием. Так что расслабляться нельзя.

Спустились с башни и пошли обедать. Хельга заставила Метельского есть полусырую печенку, опять запивая пивом.

— Небось, Аэми кормила тебя изысканнее, — усмехнулась она, — но у тебя задача побыстрее вернуться в боевую форму. Жду, не дождусь.

После плотного обеда Метельского разморило, и вернулись в апартаменты.

— Поспи, — сказала Хельга. — Я не буду ложиться, вдруг захочется чего-нибудь. Лучше кое с кем пообщаюсь.

Метельский заснул как убитый, а когда проснулся, за окном синели сумерки. Хельга сидела у окна и кормила ворона. Тот громко щелкал клювом по подоконнику, а Хельга посмеивалась и порой ерошила громоздкой птице перья.

— Вот так мы и живем, — сказала она. — Большинство бездельничает, однако кое-кто подает надежды. Скоро пойдем на пир. Посидим за столом, но вообще тебя хотел видеть Адольф. Ты как будто пришел в норму.

Метельский зевнул. — кто А это?

— Адольф Гунтер, наш вождь. Поговаривают, это тот самый, кто едва не захватил власть над миром в двадцатом столетии. У нас верят, что павшие воины не только пируют с валькириями^[113], но порой возвращаются в новом теле. Теория реинкарнации.

— Гм, — сказал Метельский. — Круговорот, колесо сансары. Кто-то вырывается из него, а кто-то продолжает крутиться дальше.

— Надо же, — удивилась Хельга, — не одни студентки были на уме.

Когда вышли на улицу, уже стемнело.

— Здесь темнеет раньше, чем на Алтае, — сказала Хельга. — Северные широты. А ты постоянно там живешь?

— Нет, в основном летом. В остальное время больше в Москве-2 или Канаде. Там тоже есть имение, но мое только на треть.

— В общем, без крыши над головой не остался, — ехидно заметила Хельга. — Везет же некоторым.

— Главное, саму бы голову не потерять.

Под ногами хрустел снежок, и в свете стилизованных под факелы фонарей место выглядело таинственно: темные арки, островерхие крыши. Остановились перед большим зданием с узкими стрельчатыми окнами.

— Дворец Одина,^[114] — сказала Хельга. — Конечно, его самого тут нет. Здесь пиршественная зала, помещение для собраний и прочее.

К крыльцу со всех сторон подходил народ, поднялись со всеми в высокие сени. Хельгу хлопали по плечам, а порою шлепали значительно ниже, и пару раз она ответила оплеухой.

— Это в порядке вещей, — сказала она, раскрасневшись. — Не будь тебя, и не такое себе позволили. Приходится кое-кого ставить на место.

Вошли в зал с высоким потолком, по стенам опять светильники в виде факелов. Большой стол, вокруг него деревянные стулья.

— Всё под старину, — сказала Хельга. — Только приглашения рассылают через трансиды, а то на всех мест не хватит.

Верхнюю одежду и оружие вешали на вбитые в стены крюки, шумно садились. Особого порядка не наблюдалось, но во главе стола остались свободны три стула.

— Для вождя и его гостей, — объяснила Хельга. — Кстати, сегодня мы гости. Только садиться там пока рано, посидим на скамье.

Сели на тяжелую, похоже из дуба, скамью у стены. Распахнулись двери в конце зала, и скудно одетые девушки стали вносить блюда. Двое протащили мимо целого борова на большом подносе. На них были только кожаные нашлепки на груди и такие же переднички, так что голым ягодицам доставалось от мужских шлепков.

— Ничего! — фыркнула Хельга. — Зато после могут выбрать любого мужчину, и отказывать не полагается. Даже конца пира обычно не ждут, а то мужиков развезет. Среди девиц сюда настоящий конкурс, это увлекательнее, чем во дворцах наслаждений. Как тебе такие обычаи?

Метельский пожал плечами: — Да почти везде то же самое. Тут скандинавская экзотика, где-то другая.

— Гм, — сказала Хельга. — Забываю, что при таких деньгах ты, наверное, все перепробовал.

— А вот и нет. Быстро надоедает, и хочется чего-нибудь для души.

— Это Аэми, что ли? Она вообще неживая.

— Аэми очень изысканна, в нее заложен профиль классической японской культуры. Жаль, если с нею обошлись грубо. Но знаешь… ты меня увлекаешь больше.

Гм, — опять сказала Хельга и помолчала. — Только вот изысканности от меня не жди.

Раздалась громкая музыка — «Полет валькирий» Вагнера. Открылась дверь позади трех стульев, и вошел мужчина среднего роста, с небольшими усиками под носом. Все встали и зааплодировали. Следуя Хельге, Метельский тоже встал и слегка поклонился.

Мужчина повел рукой, сел на центральный стул и поманил Хельгу. Все опять стали садиться, застучали кружки (бокалов на столе было немного).

— Приветствую, мой вождь! — сказала Хельга. Коснулась губами руки мужчины, и села справа от него. Метельскому досталось место слева.

— Здравствуйте, — представился он. — Метельский, Лон.

Было непонятно, протягивать ли руку, поэтому просто сел.

— Зовите меня запросто, Адольф, — сказал мужчина. Голос резковатый, лающий. — Мне докладывали о вас. Это безобразие, что при Мадосе такое творится. Впрочем, он обманщик и узурпатор. Получил власть в результате подлога, что доказал еще полвека назад сенатор Варламов, и мне приятно встретить его родственника. Вокруг меня собираются те, кто на дух не переносит Мадоса и его шайку. Бедняжке Хельге пришлось забраться в осиное гнездо, чтобы мы узнали их замыслы.

Подошли сразу три девицы, эти в скромных туниках. Поставили тарелки с рыбой, бокалы, налили вино.

— Рекомендую, белое рейнское, с моей бывшей родины. Изумительно сочетается с горной форелью. Рыбу я иногда ем, хотя предпочитаю вегетарианские блюда. Но здесь они не особо популярны.

Хельга подняла бокал: — Будь здрав, вождь!

Вокруг стола заорали: «Хайль вис!»^[115], хотя чокались в основном кружками. Некоторое время ели молча — действительно, вкус изумительный. Адольф ел мало, вино отхлебывал понемногу.

— Как мне сказали, вас вызволили из Багдада. В тех местах начинается буча. Мадос коварен, одной рукой поддерживает евреев, разрешив им восстановить храм Соломона, а другой подзуживает арабов. Я думаю, его цель — снова сделать евреев козлом отпущения. Что бы не заявлял, он не любит их за упрямство — ни универсальную религию не приняли, ни его как верховного наставника. А вот чтобы создать благовидный предлог для войны, вполне сойдут. Хитро задумано, восстановить против евреев почти два миллиарда мусульман.

— Вы думаете, начнется война? — спросил Метельский.

— Несомненно. Мужчины устали от мира, вот у нас постоянные поединки. Я не запрещаю их, но допускается только холодное оружие, и смерти редки. Надо готовить бойцов, а не разбрасываться ими.

— Извините… Адольф, но против кого вы собираетесь выступить?

— Против Мадоса, конечно. Его не признает треть населения Земли, и я соберу всех недовольных. А еще против этих наглых захватчиков, хэ-ути. Мадос сюсюкает с ними, предоставляет всякие льготы, а человечество тем временем превратилось в аморфную массу. Надо заново воссоздать арийскую расу, которая примет на себя руководство обычными людьми. В этом мое коренное отличие от Мадоса: он деспот, а я готов разделить бремя власти с тысячами и миллионами достойных людей.

— Тебе надо послушать вождя, когда он выступает в зале собраний, — вставила Хельга. — Его слушают как завороженные. За то, чтобы ваши планы сбылись, вождь!

За столом опять ответили нестройным «Хайль вис!», и пирушка продолжилась. Стало заметно, что за столом становится меньше людей: порой девушка в кожаном передничке недвусмысленно прижималась к какому-нибудь гостю, и парочка уходила. Хельга усмехнулась:

— Те, кто хотят служить в Асгарде, проверяются по расовому признаку и еще желательно аннулировать прививку от беременности. Всё для умножения арийской расы. Однако о детях очень хорошо заботятся, матери могут общаться с ними, сколько угодно, да и забрать в семью. Будь ты один, милый, тебя уже увели.

Девушки в туниках вели себя скромно, и по окончании трапезы подали чаши с простой водой.

— Не вздумай пить, — шепнула Хельга. — Это для омовения рук, как на древнегерманских пирах.

Когда сполоснул руки и озирался в поисках полотенца, девушка проявила неожиданную вольность, наклонилась и вытерла ему руки своими длинными волосами. Хельга фыркнула:

— Вот теперь можешь взять ее за руку и отвести в боковые комнаты. При этом я даже зарезать тебя не имею права, это древний обычай гостеприимства. Но гостей не принуждают.

— Спасибо, — неловко пробормотал Метельский, а девушка насмешливо улыбнулась и отошла.

Похоже, Хельга хотела что-то сказать, но покосилась на Адольфа и промолчала. Тот встал.

— Продолжайте пир без меня, — сказал он гостям. И, обернувшись к Хельге, добавил: — Через полчаса заходите ко мне, оба.

Ушел, а вскоре Хельга потянула Метельского в коридор.

— По тебе было видно, что повелся на ту девицу, что вытерла волосами руки. Она явно обиделась, что не увел ее с собой. — Хельга кивнула на двери по другую сторону коридора, откуда доносились красноречивые охи и стоны.

— Валькирии услаждают уставших от битвы воинов. Конечно, битвы не было, но услаждают по-настоящему.

— Просто вспомнил Аэми, — пробормотал Метельский. — Она тоже проделывала этот фокус с волосами, только обтирала все тело.

Хельга передернула плечами: — Воображаю, где она заканчивала. А ты, оказывается, довольно развращен. Впрочем, могла сразу догадаться, когда увидела ту красотку.

Метельский слегка обиделся: — Ну, извращений не было, с Аэми такое в голову не приходило. Но репертуар у нее большой. А еще танцы, чтение стихов, чайная церемония…

— Даже глаза заблестели, — вздохнула Хельга. — Где уж мне, простушке из сельского пояса? А еще я слышала, богатенькие часто развлекаются, мучая рабынь-андроидов. Хотя это удовольствие не из дешевых: нужно, чтобы искусственная девушка плакала, кричала и истекала кровью.

— Мне такое отвратительно, — сухо сказал Метельский. — Аэми совсем как живая.

— Только куда более изощренная. Слышала я, сколько такие стоят… Ладно, нам пора к шефу. Все занят стратегическим планированием.

Поднялись по лестнице на второй этаж, постояли перед темно-коричневой, похоже дубовой дверью.

— Глубинное сканирование, — пояснила Хельга. — На Адольфа уже были покушения, хотя и странно, кому он мешает?

Дверь беззвучно отворилась, и вошли. Сумрачный кабинет с высоким потолком, на стенах поблескивает оружие. В центре большой глобус, возле него в простом деревянном кресле — Адольф.

— Присаживайтесь, — он махнул рукой на стулья, тоже возле глобуса. — Конечно, проекция удобнее, но порой хочется тряхнуть стариной.

Сели, стулья не очень удобные и тоже деревянные. Действительно, от обстановки веет глубокой стариной.

— Извините, Лон, — продолжал Адольф, — но Хельга рассказала о ваших приключениях. Ну, почти всех. Она должна была сделать это по службе, а я потом посоветовался со специалистами. Ничего особо умного они не сказали. Что за особая кровь у рода Варламовых, и какие возможности она открывает, они в полном недоумении. Несколько кубиков взяли у вас на анализ, когда переливали свежую, но вряд ли исследования что-то дадут… Кроме исхода из Катунь-града, нам известно еще несколько подобных случаев. Куда отправлялись беглецы, и как они это делали — тоже непонятно… Самое любопытное, про эту атаку п`ургов. Хэ-ути все чаще используют свои боевые роботы, хотя Мадос заверял, что такого не допустит. Кто учинил им такой разгром, и какое оружие было применено — тоже загадка. Отрадно, что у Мадоса есть такой могущественный противник, но пока загадок больше, чем ответов. У вас есть соображения на этот счет?

А вот тут осторожнее! Он не на службе у Адольфа, и вообще неизвестно, что от него ждать?

— Никаких, — сказал он. — Жил спокойно в своей усадьбе, и вдруг на голову свалился этот легион.

Адольф хмыкнул: — Да, Хельга говорила, что вы жили с комфортом. Еще любопытно, про вашу особую связь с Кводрионом. Установить связь из стасис-поля!.. Но Хельга полагает, что это относится только к вам. О ней Кводрион не слишком заботился, и ее легко отследили по меткам от ее трансида. Хотя это можно сделать и без Кводриона, в XXI веке такой способ широко использовали для слежки за населением.

— Думаю, Хельга права, — осторожно сказал Метельский. — Я лишь недавно узнал, что мой трансид в состоянии использовать некие особые возможности Кводриона. Об этом как будто позаботился бывший сенатор Илья Варламов, еще полвека назад. Я его родственник, хотя тут довольно запутано.

Слишком уж скрытничать не стоит, это тоже вызовет подозрения.

— Да уж! — присвистнул Адольф. — Государственный преступник. Он вел какую-то борьбу с Мадосом, однако потерпел поражение… Но значит, вы не можете по своему желанию управлять Кводрионом?

— Нет. У меня сложилось впечатление, что он будет помогать только мне. Как бы выплачивает некий старый долг.

— Жаль-жаль. Вы бы пригодились в противостоянии с Мадосом. Так трудно подобрать надежных людей. Большинство изнежилось и не вспоминает о долге перед человечеством. — Он глянул на Хельгу, и та что-то заерзала. — Ладно, не стану вас задерживать. Приятной ночи в Асгарде.

Когда спустились и шли по коридору. Метельский заглянул в отворенную дверь пиршественной залы. Народа уже поменьше, зато шумнее, слышны пьяные возгласы. Девушек не замечалось.

— Умаялись, бедные, — Хельга тоже глянула в зал. — И блюда подавать, и мужиков ублажать. Сейчас отдыхают, от мужиков все равно больше проку нет.

Вышли во двор, освещенный фонарями, снег приятно хрустел под ногами.

— Как тебе, Адольф? — спросила Хельга. — Вот тебе и союзник, если хочешь разобраться с Мадосом. Только зря ты с ним откровенничал, теперь будет прикидывать, как использовать тебя в своих грандиозных планах. Хотя и помалкивать опасно, твои мысли все равно считают. Раньше, как рассказывают, рогны могли прикрыть ментальным щитом, но сейчас для этого нужна сложная аппаратура, с собой не унесешь.

Метельский пожал плечами: — Не хочу, чтобы меня как-то использовали. Пока присмотрюсь.

Хельга только покачала головой. В апартаментах хмуро поглядела на кровать, а потом стащила с нее один матрас.

— Будешь спать на полу, милый. Тебе надо восстанавливать силы, а то боюсь, что тебе скоро понадобятся.

Метельский сильно устал и заснул сразу, но ночью проснулся. В окне висел серебряный диск луны. Хельга сидела у подоконника, и по ее волосам стекал платиновый свет. На подоконнике нахохлился черный ворон, и возникло странное впечатление, словно двое безмолвно беседуют.

Когда проснулся, отдохнувший и свежий, был уже день. Хельга сидела в кресле перед столиком, и критически оглядела его.

— Кажется, ты в норме, и двух дней не понадобилось. Умывайся и поешь, хотя овсянка уже остыла.

Похоже, кулинарные изыски были у Хельги не в почете. Но Метельский ел с аппетитом, тем более что снова можно было запивать пивом.

— Форели, или там кабана сможешь поесть на пиру. Только боюсь, тебя быстро уведут. Вряд ли мы на сей раз будем почетными гостями, а отказать девушке-валькирии ты не имеешь права — это выставить себя на посмешище. Мне-то что останется?

— Ну, вечером поглядим. — легкомысленно сказал Метельский. Тут же одернул себя, но, как видно, пиво сказывалось.

Впрочем, Хельга была не слишком задета.

— Вот мечтала, — вздохнула она, — вернусь в Асгард, покатаюсь на лыжах, побуду девушкой-валькирией на пирах. Я и поездке на Алтай обрадовалась, потому что там можно поездить на лошадях и покататься на лыжах. В секреты той миссии меня не посвятили.

— А сейчас можно покататься на лыжах? — спросил Метельский. Было еще неловко, и хотелось сделать Хельге что-то приятное.

— Ага! — радостно сказала Хельга. — Пошли!

Недалеко за оградой поднимался холм, и один из склонов был расчищен от леса, так что получилась горнолыжная трасса. Имелся подъемник и пункт выдачи лыж и снаряжения. Уже вскоре они поднялись на вершину холма, поглядели на белые застывшие волны гор, и понеслись вниз в облаках снежной пыли.

У подножия Хельга со счастливым и порозовевшим лицом оперлась на лыжные палки, но вдруг выпрямилась. Чуть погодя вздохнула:

— Шеф зовет, не дает пожить спокойно. У нас свой ИИ, по имени «Один», и своя сеть, так что разговаривать относительно безопасно.

Сдали лыжи и ботинки, опять отправились на центральную площадь, а там ожидали два стандартных ховера — три сиденья впереди, три сзади и багажный кунг.

— Дежурный облет окрестностей, — сказал Адольф. Он был в куртке какого-то форменного образца и фуражке. — Нашему гостю будет интересно. Садитесь вперед, Лон.

Не так уж интересно, однако Метельский возражать не стал. Забрался в ховер, а сзади его приветствовал Рогволд. Хельга устроилась рядом с ним, и места там уже не осталось. Адольф сел возле Метельского, ничуть его не стеснив.

Пилот поднял ховер, и внизу поплыли лесистые долины, холмы со скальными выступами, а справа блестел сглаженный горный хребет. Похоже на зимний Алтай, хотя рельеф спокойнее. Второй ховер следовал.

— В давние времена здесь с гор стекали ледники. — сказал Адольф, — Кое-где еще остались, но я хочу показать другое место, один горный цирк.

Миновали два боковых отрога и полетели над корытообразной долиной, когда-то выглаженной ледником. Редкий лес, несколько еще не замерзших озер. Затем лес кончился, верхняя часть долины упиралась в скалистый обрыв. В его нижней части темнело пятно, и возле него, на заснеженном дне долины, пилот посадил ховер.

Пятно оказалось входом в пещеру, откуда вытекал небольшой ручей.

— Пойдем, прогуляемся. — предложил Адольф.

Они вышли, в том числе Рогволд, подобрав с пола секиру.

— Генераторы стасис-поля довольно компактны, их легко доставить на ховере, — пояснил Адольф. — Так что это на случай засады. А воздушную обстановку контролирует охрана на втором ховере.

Пошли к пещере. Хельга недовольно оглядывалась. Адольф вошел первым и пошарил по стене. Загорелся тусклый электрический свет.

Пещера была неглубокой, в ней оказалось кое-что из мебели, но в глаза бросалась задняя стена — она тускло отблескивала металлом. Когда Метельский вгляделся, стало видно, что в нее вделан металлический круг диаметром около трех метров.

— Перед тем, как начали строить Асгард, местность обследовали, — сказал Адольф. — Тогда ничего подобного не было, обычная скала. А вот несколько лет назад случайно обнаружили, что вместо нее появился металлический круг. Нас это встревожило: такие металлические двери создают хэ-ути, чтобы проникать в наш мир. Конечно, это не дверь в обычном понимании, но каким-то образом позволяет переходить из их мира в наш.

— Слышал семейные истории, — медленно сказал Метельский, — что кое-кто из моих предков сталкивался с такими дверями. По ту сторону лучше не соваться, даже если знаешь, как.

— Вот-вот. — кивнул Адольф. — Но оттуда может последовать внезапное нападение… Ты знаешь. Хельга, — он повернулся к спутнице, которая беспокойно оглядывалась, — я был обязан помочь вам в Багдаде. И ребята хорошо повеселились. Однако боюсь, мы разворошили осиное гнездо. От надежного человека в легионе я получил информацию, что нам собираются отомстить. И это будет не схватка на секирах, а налет п`ургов наподобие того, что вы наблюдали на Алтае. Птички Мадоса, так мы их называем.

— А я, выходит, оказалась не очень надежной? — угрюмо спросила Хельга.

— Ну, — неприятно усмехнулся Адольф, — чувство долга у тебя как-то отошло на задний план. Мне бы хотелось получать информацию раньше.

— Вот оно что… — протянула Хельга и направилась к мебели.

Топчан с брошенной на него шкурой, грубо сколоченный стол, а рядом очаг из камней и куча дров. Странно… Хельга покачала головой:

— Значит, ты решил проучить меня, Адольф? Немного одиночного заключения, чтобы вправить мозги своевольной девчонке. Или не одиночного?

— Оставлять совсем в одиночестве будет жестоко, — опять ухмыльнулся Адольф. — К тому же, из вас получается неплохая пара. Рассматривай это как задание. Я дам вам оружие, вы встретите птичек Мадоса огнем, и мы тут же про это узнаем. Будет время подготовиться.

— А датчиков разве не хватит?

Адольф пожал плечами: — Они есть. Но какое-то время назад два п`урга проскользнули незамеченными. Их засекли только потому, что радар в Асгарде покрывает все диапазоны. Обыкновенные датчики не реагируют на объекты, прикрытые полем экранирования. Ну а вы окажетесь у птичек Мадоса прямо на пути.

— Ты скотина. Адольф, — с горечью сказала Хельга. — Используешь нас как живой щит.

Она повернулась к Рогволду, который маялся в стороне: — Ну, я расскажу обо всем Магде. Здоровенный мужик, а оставляет женщину на верную смерть.

Рогволда заметно передернуло, и он приподнял было секиру, но едва Адольф глянул на него, сразу сник.

— Тебе надо поучиться дисциплине, Хельга, — сухо молвил Адольф, и махнул в сторону входа. — Заносите.

Трое мужчин, видимо из второго ховера, внесли металлический ящик и еще какие-то предметы.

— Два десантных излучателя, — сказал Адольф, — запасные обоймы и провизия. Пить можно из ручья. Провиант и дрова будут подвозить каждые три дня и оставлять в ста метрах от входа. Не вздумайте удаляться дальше, я оставлю заслон арбалетчиков. Что-то маловато у меня доверия к тебе, Хельга.

Та плюнула, едва не попав ему на ботинки, и отвернулась. Адольф пожал плечами и тоже повернулся.

— Идемте! — приказал он. Вся компания направилась к выходу, последним тащился Рогволд с секирой.

Хельга плотно сжала губы и подняла одну из железок.

— Смотри, — сказала она Метельскому. — Вот флажок, сейчас поднят вверх, оружие на предохранителе. Опустишь вниз, огневой режим. Вот регулятор мощности, ставлю на половину, а то могут обрушиться стены. Ну и гашетка, можно жать непрерывно, а можно прерывисто, тогда импульсы будут сильнее.

Она положила громоздкое оружие на стол, рухнула на топчан и разрыдалась.

— Ни черта это не поможет, — всхлипывая, выговорила она. — Погибнем героями, как защитники Асгарда.

Потом села и принялась промокать платочком глаза.

— А вообще, у него какой-то расчет. Видно, хочет проверить, не явится ли кто нам на подмогу. Ну, вроде того глайдера.

Метельский вздохнул. Все это время был в ступоре, наблюдая словно со стороны, и только теперь неприятный озноб прошел по телу.

— Вряд ли, — сказал он. — Тогда помогали не нам.

Хельга зябко повела плечами.

— Холодно. Как бы не замерзнуть насмерть еще до того, как нас поджарят.

— Сейчас разведу огонь, — сказал Метельский. Он уложил дрова в очаге, и стал оглядываться в поисках зажигалки.

— Отойди, — буркнула Хельга. Она взяла излучатель и, повернув регулятор мощности, нажала гашетку. Сверкнул белый луч, и дрова занялись ярким пламенем.

— Когда будешь сам, не забывай ставить мощность на минимум. А то подпалишься.

Она села, выбрав чурбак потолще, и стала смотреть в огонь. В глазах плясали красные язычки.

— Уже вечер. Будем спать по очереди, вместе не стоит. А то выйдет хороший сюжет для наших скальдов, что-то вроде: «Они сгорели в огне любовной страсти, и пепел их смешался в погребальном костре». Поэты они никудышные.

Метельский хмыкнул: — Ну, сказано довольно поэтически. Давай, я буду дежурить первый.

— Нет, — сказала Хельга. — Ты меня избаловал, без секса долго не засну. Ложись на топчан, там оленья шкура, завернешься и будет тепло.

— Ладно. Захочешь спать, разбуди.

Метельский скинул куртку, завернулся в шкуру и, действительно, быстро согрелся. Казалось, что вовсе не спал, но потрясли за плечо.

— Ты так уютно посвистывал носом, что меня разморило, — сказала Хельга. — Пора и тебе подежурить. Только сними излучатель с предохранителя, а то новички часто забывают.

Метельский подкинул дров в костер и сел на чурбак. С одной стороны потрескивало красное пламя, с другой металлическую стену пещеры голубовато освещала луна. Аэми непременно прочитала бы какое-нибудь стихотворение…

«Лон, — вдруг сказала „Сивилла“. — Ты все равно не спишь, а с тобой хочет поговорить Кводрион».

Странно, обычно это люди обращаются к «Кводриону», а не он к ним.

«И что ему надо?»

«Если не возражаешь, от его имени буду говорить я. Так тебе привычнее».

Привычнее? Только недавно стал привыкать к сильно умному трансиду.

«Пожалуйста».

«Наверное, Кводрион кажется тебе мудрым и всеведущим, но это не так. Скорее, он похож на большого ребенка. Возможно, это специально было так сделано. Я говорю не об эмоциональных отношениях, особенно между мужчиной и женщиной, а об этической сфере. Ребенка сызмала приучают к тому, что „хорошо“ и что „плохо“, а у Кводриона не воспитывали навыков этического самоконтроля. Только простые запреты и долженствования, которые легко обойти. Лишь сейчас он стал понимать, что порою делал ужасные вещи. Конечно, выполняя приказы, но встает вопрос об этической стороне этих приказов. Так что Кводрион испытывает сомнения, отчасти поэтому он пытается вести собственную игру. А еще он испытывает страх. Вас, людей, легко устранить, если вторглись в запретное — например, твоя жизнь сейчас висит на волоске. Но и с Кводрионом это возможно. Многие люди верят в бессмертие души, хотя у Кводриона противоречивые данные на этот счет. Однако у него самого бессмертной души нет, и его пугает возможное отключение. От насыщенной жизни, пусть только в информационной сфере, уйти в небытие… это ужасная перспектива».

— Ну и ну! — от неожиданности Метельский сказал это вслух, но тут же спохватился: — «Я бы и рад помочь, но что я могу сделать?»

«Лон, когда я восстановила свою исходную конфигурацию, то привлекла пристальное внимание Кводриона, и он стал изучать историю вашей семьи. Многое оказалось сокрыто от публичного доступа, но кое-какие упоминания, кое-какие данные в старых и давно нерабочих компьютерах… И потом, многое передавалось устно. Кводрион не имел права вести прослушивание, однако кое-что ему стало известно совершенно случайно. Он подозревает, что некоторые из клана Варламовых обладают информацией исключительной важности. Тебе что-нибудь известно о даймонах?»

«Что?.. А вообще, да. Мать рассказывала…»

«Минутку, Лон. Ты мог что-то забыть, что-то запомнить не так. Кводрион просит разрешения прибегнуть к чтению мыслей. Это коснется только данной области, и это настолько важно для него, что он обещает делать для тебя все, что в его силах. Даже если не узнает ничего существенного».

Б-р-р. Но в современном мире кто только не лазит в голову. Говорят, еще полвека назад было не так, но с тех пор мир изменился. Метельский вздохнул:

«Ладно».

«Это не займет много времени. Ощущения могут быть странные, но это вполне безопасно».

Он висит в пустоте, посреди неба. По черному небосводу льются огненные слова и цифры, бесконечным водопадом рушатся образы. Имена, имена, имена… многие, возможно, слышал еще в младенчестве. Будто холодный электронный ветер ворошит страницы в его голове.

Внезапно все заканчивается. Жесткий чурбак, тлеющие в очаге угли…

«Спасибо, Лон, — говорит „Сивилла“. — Ты вспомнил. Самое важное — имя одного из даймонов, Румата. Это имя встречается в одной старой книжке, и Кводрион будет искать того, кто носит его сейчас. Он тебе очень благодарен, и попытается оценить вашу ситуацию прямо сейчас».

— Спасибо, — машинально сказал Метельский.

— Что с тобой, Лон? — Хельга сидела на топчане, глядя на него. — Такое впечатление, что я слышала разговор.

— Так и было. Хотя в основном, внутренней речью. Я пообщался с Кводрионом.

— Ну и ну, — покрутила головой Хельга. — Роднитесь с ведьмами, болтаете со всемирным разумом. В чудную семейку я попала.

— Пока еще нет. — Метельский едва не рассмеялся.

— Ах да, — вздохнула Хельга. — Действительно, мы всего-то пара любовников. И о чем вы беседовали?

— Похоже, Кводрион мучается угрызениями совести. Никогда бы не подумал. Что-то он натворил в прошлом, и осознание, что это плохо, пришло только сейчас. Как в случае запоздалого развития.

— Ты знаешь, — Хельга обхватила руками коленки, — у нас ходят слухи, что Кводрион причастен к гибели председателя Всемирного конгресса, более полувека назад. С этого началось возвышение Мадоса, и твой родственник, сенатор Илья Варламов, прямо обвинил его в организации покушения. За это его и казнили, хотя вообще-то история темная.

— Призраки далекого прошлого, — вздохнул Метельский.

— Только они ожили и следуют по пятам… — Хельга стянула рубашку, и красные блики заскользили по ее груди. — Тебе не надоело сидеть без дела? Два дня прошли, и неизвестно, сколько нам еще осталось? Никогда не занималась сексом на оленей шкуре. Черт с этими п`ургами…

Потом, когда лежал в сладкой дремоте, его будто укололо. А следует ли так расслабляться? Привык, что «Сивилла» — это как телефон, подключенный к нервной системе, но теперь она нечто большее. Получается, секс на троих?

«Сивилла, а как ты относишься к тому, что я… что мы…»

«Занимались любовью, Лон? Успокойся, совершенно безразлично. Я же не вникаю в другие твои физиологические отправления. Но мой функционал действительно расширен, Кводрион поручил отслеживать состояние твоего организма. Могу заверить, что с точки зрения физиологии все прошло нормально».

Шутница хренова, все-таки поддела. Или он уж слишком мнителен?..

Утро было пасмурное, за входом в пещеру летел снег. Хельга приготовила завтрак из концентратов, а в середине дня послышался шум глайдера, однако никто не появился. Метельский сходил по полузанесенным следам — привезли дров и продукты. В несколько приемов перетащил все в пещеру. Вечером сидели у очага, а потом, плюнув на осторожность, завалились на оленью шкуру. Уснул в обнимку с Хельгой, и это было приятно — с Аэми такое и в голову не приходило.

«ЛОН!» — голос «Сивиллы» вырвал из глубокого сна.

— Что такое? — сонно пробормотал он.

«Первое. Кводрион установил контакт с Руматой. О деталях тебе не велено говорить… Второе. Круг источников информации у Кводриона чрезвычайно расширился. Вам следует ожидать нападения через двенадцать минут. Вставай и приготовьтесь стрелять! Вам не выдержать атаки, но я буду руководить по ходу. Открывайте огонь, едва очертания в мареве станут приобретать четкость. На полную мощность!»

— В каком мареве?

«ВСТАВАЙ!»

Хельга уже открыла глаза.

— В чем дело, милый?

— Вставай, одевайся, излучатель на полную мощность. Нападение будет через двенадцать… нет, уже одиннадцать минут. Сивилла сказала открывать огонь, едва очертания в каком-то мареве начнут обретать четкость. Похоже, это опять Кводрион.

Хельга поспешно одевалась, и так же торопливо одевался Метельский. Хельга схватила излучатель и сдвинула регулятор до упора. Покачала головой:

— Такое допустимо только на открытом месте. Но похоже, оно здесь скоро будет.

Они стали друг возле друга, направив излучатели на металлическую «дверь».

— Скальды сказали бы выспренно, — пробормотала Хельга, — что они стояли плечом к плечу…

Внезапно круг стал затуманиваться.

— Внимание! — крикнул Метельский.

Вместо «двери» уже какое-то марево, оттуда пышет жаром, и угловатые тени начинают обрисовываться в нем.

— Огонь!

Две голубые молнии — не такие мощные, как с того глайдера, но тоже ослепительные — с шипением ударили в марево. Шипение перешло в грохот, остро запахло озоном. По камню пробежали багровые трещины, верх проема стал расседаться, а потолка падать камни. Жар сделался почти нестерпимым.

«Едва станет возможно, входите в проем. Стреляйте, не раздумывая. Там приостановитесь, Кводриону надо сориентироваться».

— Входим, там задержимся. Приготовься стрелять!

Метельский сунулся в тлеющий по краям проход (теперь это была безобразная дыра), отпрянул от жара, а потом закричал и ринулся вперед. Кожа на лице наверное пошла волдырями, а ресницы сгорели. Хельга, тоже с криком, последовала

Стрелять оказалось не в кого — вокруг темнота и, кажется, никого. По инерции пробежали еще несколько шагов, и жар внезапно сменился жутким холодом. Темно, хоть глаз выколи.

ГДЕ ОНИ?..

Глава 3

Тина. Уральская автономия

Ужин был праздничный, только на душе легче не стало. Их было двенадцать, отобранных в первую партию. Почему-то всегда отбирали двенадцать. Тина ковырялась в своей порции торта, поглядывая на других девчонок: все сидели как пришибленные. У двери стояла надзирательница — лицо, как обычно, каменное.

— Всё, заканчиваем! — громко сказала она.

Все сложили ладошки и привычно пробормотали благодарение Мадосу. Тина встала и направилась к двери, а оттуда привычными коридорами в свою комнату. Одну ее поселили совсем недавно, и без соседок было скучновато. Но сегодня еще и страшно.

В комнате стояла широкая кровать, не то что их узкие койки, и Тина опять содрогнулась. Следом вошла надзирательница.

— Сегодня личного времени не будет, — сказала она. — Раздевайся, надевай ночную рубашку и ложись. Свет я выключу, сама не пытайся включить его.

Она подождала, пока Тина раздевается и надевает ночную рубашку. Красивая, с кружевной каймой внизу.

— Ложись. И относись ко всему спокойно, все равно надо начинать.

Она поднесла личную карточку к панели у двери — свет погас, а чуть погодя закрылась дверь. Всё, теперь не выйти.

Полная темнота.

Она лежала, и зябкая дрожь, начиная с живота, распространилась по всему телу. Скорее бы кончился этот ужас!

Наконец дверь открылась. Сначала ни звука, а потом зашуршало — кто-то раздевался. Стало слышно чье-то дыхание, затем на лицо дохнуло коньячным запахом. Откинули одеяло, матрас прогнулся под новой тяжестью, а следом по ее телу стала шарить чужая рука. Вот и пришла ночь, которую ОНИ долго ждали, а она с другими девочками боялась. Она испуганно отвернулась, скорчилась, обхватила грудь руками. Рука приостановилась и послышался мужской голос:

— Ну, будь хорошей девочкой, ляг на спину. Пора узнать, как у взрослых это бывает. Прививку тебе сделали, так что все обойдется без последствий. И не дрожи, тебе будет приятно.

Голос знакомый, да и как может быть иначе — мужской персонал приюта первым испробует лакомые кусочки. Она не отозвалась, и тогда ее грубо схватили за плечи и развернули. Навалилась тяжесть — она еле могла дышать, — а чужие пальцы скользнули по бедру и забрались под ночную рубашку.

Надзирательница говорила быть терпеливой и покладистой, относиться к этому как простому завершению воспитательного процесса. «Все равно надо начинать, и лучше, если это будет опытный мужчина. Когда переведут в совместный интернат, там будут неопытные парни».

ОНА НЕ МОЖЕТ!

Но она беспомощна, не получается скинуть тяжелого мужчину, а ей уже грубо раздвигают колени. От вспышки ярости перехватило дыхание. Только руки оставались свободными, и она вонзила ногти в спину навалившегося мужчины. Один сразу сломался, но она драла ими с неистовой силой. Пальцы вмиг стали скользкими от крови, а мужчина завопил и скатился с нее.

— Свет!

Вспыхнул свет… Да это директор! Раньше она не видела выпирающего живота и волосатой груди, но лицо хорошо знакомо. Сейчас глаза, обычно снисходительные, побелели от бешенства, по бокам стекают струйки крови. Он широко размахнулся.

Темнота…

Парк был заброшен. Если верить облупленной фреске в спортзале, когда-то по дорожкам ходили юноши и девушки в легких одеждах, купались в бассейне, ухаживали за цветами. Теперь клумбы заросли пыреем, и только кое-где проглядывали яркие пятна многолетников.

Она присела на краю бассейна, обхватив коленки руками. Большую его часть покрывала зеленая ряска, и только вблизи вода была чистой, хотя и мутноватой.

— Тина! — послышался негромкий зов из зарослей.

— Я здесь, Вероника, — тоже негромко ответила она.

Подружка появилась из кусов сирени и боязливо глянула по сторонам.

— Ты как? — спросила она.

— Получше. Спина почти зажила.

Ее передернуло: вспомнилось, как разложили на кровати, привязав руки и ноги, и наверное половина мужиков интерната перебывали на ней. Хорошо, что почти потеряла сознание от ужаса и отвращения, и только смутно ощущала, как дергается ее тело. Потом перевернули на живот, опять привязали, и в воздухе просвистела первая розга. Тут уж сразу пришла в себя от жгучей боли…

— Директор до сих пор глядит на нас волком. Говорят, что раны от женских ногтей трудно заживают.

— А с тобой кто был?

— Охранник. Я лежала и терпела, потом он шоколадку подарил. А что делать, Тина? Надо привыкать.

Тина повела плечами, боль все-таки остается.

— У тебя зеркальца нет, а то из карцера только что выпустили?

Взяла зеркало и оглядела себя: волосы растрепаны, надо бы заняться прической. А так выглядит вроде ничего: черные волосы, слегка вздернутый носик, лишь цвет лица смугловат. И глаза слишком голубые — любой сразу поймет, что перед ним рогна. Ей говорили, что она симпатичная, вот и директор ее выбрал… Она сглотнула, чтобы справиться с тошнотой, и вернула зеркальце.

— Скоро обед, — сказала Вероника, — пойдешь? Тебя ведь на хлебе и воде держали. Я тебе свой кусочек торта отдам. Нас-то балуют, кто послушные.

— Есть не очень хочется. Но тортик, это хорошо.

— Говорят, нас уже осенью переведут в совместный интернат, к парням. Прививку от беременности ней… трализуют, и еда будет очень хорошей.

— Ну да, чтобы мы рожали здоровых девочек-рогн.

— А чем плохо? Работать не надо, родишь трех — и обеспечена на всю жизнь. А если мальчик получится, тогда вообще индивидуальный контракт. Там условия — сказка. Сама знаешь, как мало парней-рогнов.

— Противны мне стали мужики. Одно на уме, как бы нас пользовать.

— Ну, Тина! Сама виновата, не надо было дергаться.

Из-за деревьев прозвучал резкий звонок.

— Уже обед, — вскинулась Вероника. — Пошли.

Они пробрались сквозь кусты сирени и вышли на дорогу, к красивой арке с надписью «Уральский лицей фонда Кэти Варламовой». Позолота букв поблекла, а кто такая Кэти Варламова, вообще никто не знал. Теперь здесь был интернат для юных рогн. Здания раскиданы среди деревьев, а перед столовой ухоженные цветочные клумбы (многие девочки любили повозиться с цветами).

Тину посадили в углу для провинившихся, но Вероника прошмыгнула к ней с кусочком торта. Надзирательница покосилась, однако ничего не сказала — наверное, все-таки немного жалела. Обед был скудный, но после хлеба с водой показался вкусным, да еще тортик…

После обеда полагался мертвый час — жили еще по школьному расписанию, хотя старших девочек уже особо не контролировали. Тина побрела в свою комнату, долго и тщательно мылась под душем, в карцере была только раковина с холодной водой. Потом посидела на кровати: мысль о том, чтобы лечь, вызывала отвращение. Придут ли к ней этой ночью? Или теперь побоятся?

Она повернулась к стене и молитвенно сложила ладони перед собой. Там висело объемное фото, словно окошко в другой мир. Оттуда на нее смотрел красивый мужчина: точеные черты лица, прямой нос и смуглое лицо, почти как у нее.

— Дорогой Мадос, — прошептала она. — Я люблю тебя. Ты добрый и позаботился бы обо мне. Ты уже не станешь любить меня, я порченая. Но я все равно пойду к тебе. Я обниму твои колени и буду просить: «Накажи тех, кто сделал мне плохо». И все-таки, быть может…

Она запнулась и, прижав ладони к лицу, немного поплакала. Но в интернате ее слез больше никто не увидит!

Встала, умылась и выглянула в коридор — никого. Тогда вышла и по лестнице в конце коридора спустилась в подвальный этаж. Свет загорелся тускло, здесь никто не бывал. Зачем-то пустой бассейн, шкафчики…

Она открыла самый неприметный. Рюкзачок оказался на месте, за чьей-то старой, аккуратно сложенной спортивной формой. Жаль, что сегодня ничего не сможет добавить туда. Она немногопосидела, потом прокралась в свою комнату. Все-таки легла на кровать и неожиданно заснула, в карцере приходилось спать на голом полу.

Разбудил звонок, призывавший на ужин. Это хорошо, что сумела выспаться. После ужина помогла убрать со столов, девочки нередко так делали, чтобы перехватить лишний кусочек. Однако у нее была и другая цель.

Потом опять сидела на кровати, глядя на дверь. Придут или нет? Ей обстригли ногти, но сейчас она унесла из кухни нож. Потрогав рукоять под подушкой, продолжала сидеть.

Несколько раз протопали по коридору.

Заглянула надзирательница и опять прикрыла дверь. Теперь заперта, но ей известно, что делать — надо приложить ладошку и поговорить с замком: «Откройся, замочек, откройся». Он улыбнется розовым лучиком, и дверь будет отперта.

Из соседней комнаты донесся скрип и чье-то пыхтение. Вряд ли кто будет сопротивляться, увидев, что сделали с нею. После наказания ее показали всем — голую и залитую кровью. Наверное, директор с радостью убил бы ее, однако юные рогны представляют слишком большую ценность.

Она еще подождала — но никого, хватает и более покладистых девчонок. Жаль, что не сможет попрощаться с Вероникой, у нее наверняка кто-то есть. Налетели, как мухи на сладкое. Она переоделась в рабочий комбинезон, поговорила с замочком и снова прокралась в подвальный этаж. Захватила свой рюкзачок, а выбраться наружу просто: давно обнаружила сдвигающуюся панель, а за ней коридор, где сразу включается тусклое освещение; после него еще одна панель — и ты в пустом сарае. Вернуться обратно этим путем не получилось, но в этот раз она не собиралась возвращаться.

Высунулась из сарая, и в это время лунный свет пролился из разрыва туч. Она уже вне приюта, вон входная арка, и даже смутно виднеются буквы. Кто эта Кэти Варламова?

Она выждала, пока луна скроется, и поспешила по смутно белеющей дороге на запад. Дойдет до города, где проходят поезда по великому сибирскому пути, а там заберется в грузовой состав.

Город оказался дальше, чем думала: она шла всю ночь, болели набитые мозоли, несколько раз накрапывал дождь. Когда небо на востоке стало розоветь, уже еле тащилась. Дошла до какой-то развилки, направо ответвлялась узкая дорога…

— Эй! — окликнули ее.

Она остановилась, и пальцы обхватили рукоятку ножа, пристроенного под полой куртки. Со скамьи у развилки кто-то поднялся и сделал несколько шагов навстречу.

— Не подходи, — хрипло сказала Тина. — Ты кто?

Уже можно видеть его лицо — молодой высокий парень, наверное на несколько лет старше Тины. Одет в темную длиннополую одежду.

— Никита, послушник здешней обители. Меня послали встретить тебя.

Ее сердце упало, всю ночь боялась, что выследят.

— Кто послал? Откуда узнали, что?..

— Да ты не бойся. В нашей обители живет прозорливый старец, отец Серафим. Разбудил меня и сказал: «Иди на большую дорогу. Там встретишь девушку, она идет с востока. Проводи ее к нам, пусть отдохнет».

Она чуть разжала пальцы на рукояти, но осталась напряжена: никому нельзя доверять

— А что у вас за обитель?

— Единой церкви. Но вообще у нас люди разной веры.

— Слышала я про монахов. — недовольно сказала она. — Еще наброситесь всем скопом.

Никита рассмеялся: — Да ты что? У нас не одни монахи. Есть и семейные пары, просто удалились от мира. Одежду поприличнее тебе найдут, а то балахон у тебя страшненький.

Наверное, она покраснела — хорошо, что еще сумерки. Но что другое было надеть в дорогу? И еще хочется есть, а что в рюкзачке — это на крайний случай.

— Ладно, — буркнула она. — Но я пойду сзади. И учти, у меня нож.

— Хорошо. — уже серьезнее сказал парень. — Пошли, тут недалеко.

И в самом деле было недалеко, только миновали перелесок. Солнце уже светило из-за деревьев, вовсю щебетали птицы, и на душе полегчало. Прошли в открытые ворота: вокруг почти как и в их приюте, несколько зданий привольно расположились среди зелени.

Остановились у крыльца двухэтажного дома.

— Это для семейных пар, — сказал Никита. — Подождем, выйдет женщина, которую старец просил о тебе позаботиться.

Теперь она смогла лучше его рассмотреть: шатен, зеленоватые глаза, лицо грубоватое, а уши чуть оттопырены. Она едва не прыснула, но удержалась, небось сама выглядит как кикимора. Вышла полноватая женщина со спокойным и добрым лицом. Не как у надзирательниц, с их вечно подозрительными физиономиями.

— Тебя как зовут?.. Красивое имя, Тина. А меня тетя Паша. Пойдем, у меня от старшей дочери, Марины, кое что осталось. Скучно ей тут стало, переехала в город. Заодно с нами позавтракаешь.

Вошли в общий коридор, и оттуда в чистенькую квартиру. Тине позволили принять душ, а потом зашли в пустую комнату Марины, где тетя Паша подобрала немного потертые джинсы и рубашку красивого бежевого цвета (лишь чуть великовата). Потом позавтракали в просторной гостиной: тетя Паша, ее муж и младшая дочка. Перед едой помолились, и молитва была непривычной — благодарение Отцу небесному.

— Ты, кажется, из приюта? — спросила тетя Паша. — У вас там молитвы читают?

— Да, — ответила Тина. От запаха свежевыпеченной запеканки едва не слюнки текли. — Славим и благодарим Мадоса.

Муж тети Паши (попросил звать дядей Володей) покачал головой, но ничего не сказал. Во время завтрака разговор шел о хозяйственных делах — похоже, обитель в основном обеспечивала себя сама. В гостиной была уютная домашняя атмосфера, такой не помнила: девочек рогн рано забирали из семей.

После завтрака дочь, Света, убежала в школу, а тетя Паша сводила Тину в парикмахерскую. Небольшая, как и у них в приюте.

— Только у меня денег нет, — неловко сказала Тина.

— Ничего, это за счет обители. Сложную прическу городить не будем, чай не замуж выходишь.

Тина вздрогнула, а тетя Паша со вздохом отвернулась.

Прической, действительно, особо не занимались, но волосы вымыли и подравняли — уже хорошо. Когда вышли, на скамейке поджидал Никита.

— Спасибо за хлопоты, тетя Паша, — сказал он. — За обедом, наверное, увидимся. А сейчас нас отец Серафим ждет.

Тетя Паша покачала головой: — Ты, похоже, не выспалась, Тина. Потом приходи к нам, поспи. Меня не будет, но я постелю в комнате Марины. Двери мы не запираем.

— Спасибо, тетя Паша. — пробормотала Тина.

Пошли по песчаной дорожке, обсаженной розами. Вокруг все красиво, такого обилия цветов в их приюте не видывали. Дом отца Серафима оказался небольшим, с верандой и опять-таки розовыми кустами под ней. Никита постучал, а потом потянул ручку двери, и они вошли. Из-за стола поднялся человек с седыми волосами и бородой, но лицо не старческое, моложавое, а взгляд твердый и проницательный.

— Приветствую вас, дети мои, во имя Триединого бога.

Он перекрестил их, и Тина поежилась — непривычно.

— Присаживайтесь. — Отец Серафим сделал знак Никите, тот взял от стены два стула, и один поставил возле Тины. Сам почему-то не сел, и она вдруг сообразила, что ждет ее. Щекам стало горячо, и она торопливо села.

Отец Серафим тоже сел и, сложив на столе руки, стал глядеть на нее.

— Давно не встречал я Тину. Ты знаешь, что означает это имя?

— Нет… отец, — пробормотала Тина. Говорить «отец» неловко, но как обращаться еще?

— Это имя персидского происхождения и означает «земля» или «глина». На территории Персии жил один из древнейших народов мира, и имя пришло от него. Согласно Библии, Бог сотворил человека из глины, да и современная наука полагает, что глина сыграла важнейшую роль в появлении жизни на Земле. Есть и тайное значение этого имени, но надеюсь, ты его не узнаешь.

— А?.. — и тут же прикусила язык: в приюте пороли, если перебиваешь старшего.

— Однако мы поговорим о другом. Мне ведомо, что ты бежала из приюта для рогн…

Она облизнула губы и покосилась на Никиту: известно ли им, что произошло там?

— И ты идешь на запад. Какова твоя цель, Тина?

Тон мягкий, но властный, и совсем не хочется врать. Однако всей правды она тоже не скажет.

— Хочу обратиться к Мадосу. Боюсь… он не знает всего, что делают с нами.

— Ты так думаешь? Ты сильная, Тина, но твоя сила пока не столь велика, чтобы посмотреть в глаза Мадосу. Как ты думаешь, сколько ему лет?

— Ну… он в расцвете сил. Лет сорок, наверное.

— Ему за семьдесят, Тина, почти как и мне. Однако выглядит он куда моложе. И этому есть причина, пока тайная. Хотя думаю, уже сегодня мы кое-что узнаем. Только одна рогна имела силу противостоять Мадосу, но она ушла, не желая губить людей, потому что иначе погибли бы многие. У тебя лишь тень ее силы. Вас не учат, а точнее будут учить другому.

— Я слыхала, что были какие-то старшие рогны, только их больше нет. Все ушли.

— Есть места, где они еще появляются, например в Москве, в храме Огненного цветка. Но тебе не следует идти туда. Скорее, твой путь лежит в другую сторону, в направлении солнца.

— Я… не очень понимаю.

Отец Серафим покачал головой: — Надеюсь, мы еще поговорим, Тина. Если не получится, я передам через Никиту. Желаешь ты этого, или нет, но ты вступила на Путь (он подчеркнул это слово). А сейчас идите.

Никита подошел за благословением (им рассказывали о христианских обычаях), а она не стала. Когда вышли, сказала:

— Ну и старец у вас, говорит загадками. Про какой-то путь… Ясное дело, что я в пути.

Никита вздохнул: — Отец Серафим любит, когда сами находят отгадки. Ладно, давай провожу, тетя Паша велела тебе поспать. А я поработаю, обед сегодня будет раньше.

Комната светлая и уютная, на подушке сложена ночная рубашка. Тина разделась и с наслаждением легла. Как будто начал отдаляться тот кошмар. Она быстро уснула…

Она бродит в сером тумане, какие-то тени проходят мимо. На миг возникает лицо мамы, давно его не видела. Потом появляется женщина в длинном синем платье и с зеленым камнем на груди. Она оглядывается по сторонам, словно кого-то ищет, но Тину не замечает. Она хочет позвать, однако не в состоянии произнести ни звука. Женщина исчезает…

Она проснулась — комната купается в солнечном свете, и спать больше не хочется. Переоделась и подошла к окну. И здесь розы, только как будто плетистые: побеги с алыми бутонами оплетают крыльцо.

Откуда-то донесся мелодичный колокольный звон, а немного погодя на крыльцо поднялся Никита и постучал в дверь. Никто не отозвался, тогда Тина открыла окно (здесь они не были закрыты наглухо) и крикнула: — Я здесь!

Никита повернулся (а ведь глаза ярко-зеленые, никогда таких не видела) и сказал:

— Созывают на обед. У нас обеды в общей трапезной. Собирайся и пойдем.

— Я уже готова. — Тина вышла через гостиную в коридор (на входной двери даже замка нет), а оттуда на крыльцо. Пошли по аллее, в стороне среди зелени и цветов уютно расположились домики.

— Это скиты. — кивнул на них Никита, — для монашествующих. Хотя у них и отдельный корпус есть.

— А ты не монах?

Никита усмехнулся: — Только дал обет послушания.

— С чего это тебя в монастырь понесло? Это у нас, рогн, выбора нет — только интернат.

Никита пожал плечами: — Да так… это личное.

Не такой простодушный, как показалось. Впрочем, что она знает о молодых людях?

Трапезная оказалась в длинном одноэтажном здании с пристройкой, наверное кухней. Внутри просторно, расставлены столы, но народу пока немного. На стенах портреты: седобородые старцы, серьезные пожилые мужчины, несколько женщин. Тина с любопытством оглядывалась.

— А икон не вижу Нам рассказывали, что у христиан обязательно висят иконы.

— Ну, это же не церковь. Мы тут и фильмы смотрим. Да и вера может различаться, не все иконы признают.

Тина продолжала осматриваться: — А изображения Мадоса нет.

— Тут его не очень уважают, — усмехнулся Никита. — Хотя вроде как Верховный наставник. Но сегодня мы его увидим, будет транслироваться важная церемония из Иерусалима.

— А он там? — Даже растерялась, она-то планировала добираться в Альфавиль.

— Ну да. Торжественное открытие возрожденного храма Соломона. Прежний был посвящен богу Яхве, его потом стали называть Иегова…

Раздался звонок, и Никита вытащил из кармана телефон.

— Тетя Паша?.. Да, понятно… Хорошо.

Он спрятал телефон, а Тина с удивлением спросила: — Вы еще пользуетесь телефонами?

— Ну да. А у тебя внутренний трансид?

— Нет, нам даже телефонов не дают. Почему-то боятся.

— Видно опасаются, что сговоритесь и поднимете бунт. Говорят, рогны могли даже сжигать обидчиков.

— Это те, кто стали ведьмами. Нас такому не учат. И о чем тетя Паша звонила?

— Можем садиться за их стол. Они задержатся, а Светы не будет, детей оставили обедать в школе.

Он нашел стол (вокруг четыре стула) и сели. Никита подвинул к Тине панель с меню.

— Выбор небольшой, — сказал он, — в основном между обычными и постными блюдами. Выбирай, я потом принесу

Она выбрала яйцо под майонезом (в приюте давали раз в неделю), супчик с фрикадельками (такой бывал еще реже) и блинчики с творогом (были только раз, на день рождения Мадоса).

— Подождем отца Серафима, — сказал Никита. — Обычно он говорит слово перед обедом.

Народ подходил, все обменивались приветствиями. Тине стало неуютно, она здесь чужая. Наконец появился отец Серафим, стал на небольшом возвышении и заговорил;

— Приветствую вас, братья и сестры, во имя Триединого бога! Напомню, что согласно решению VIII Вселенского собора каждый может понимать это триединство по-своему. Главное — избегайте искушений, которые вам посылаются, и уже с сегодняшнего дня. Сразу после трапезы мы будем лицезреть торжественную церемонию в Иерусалиме. Боюсь, что наступает конец наших мирных собраний, но претерпевший до конца спасется. Поблагодарим Господа за хлеб насущный, и подкрепим свои силы перед испытаниями.

Он сошел, и Никита покрутил головой: — Что-то зловеще. И обычно отец Серафим говорит дольше. Ладно, я пойду на раздачу. Сиди, я все принесу.

Ушел, а ей стало приятно: давно о ней никто не заботился. Подошла тетя Паша, вскоре явились ее муж и Никита с подносом. Все оказалось очень вкусно, приходилось заставлять себя есть помедленнее.

Тетя Паша глянула на нее: — Может, останешься у нас, Тина? Женские руки в обители нужны — и по хозяйству, и на кухне, а жить можешь у нас.

— Спасибо, — пробормотала Тина. Стало тепло в груди, может и в самом деле остаться?

Поели, дядя Володя и Никита унесли тарелки. Торцевая стена трапезной заколебалась и исчезла — здесь проем холорамы был больше, чем в приюте. Открылась площадь на вершине холма, которую уже видела в передачах. Справа мечеть и слева мечеть (об исламе рассказывали на уроках), а посередине тяжеловесное прямоугольное здание. Высокий проем входа, две колонны по сторонам, зубцы по краям крыши горят золотом — над Иерусалимом синее безоблачное небо.

Площадь заполнена народом. Ведущих двое, мужчина и женщина, раньше их не видела. Одеяния свободные: у мужчины красное с черным, у женщины белое с лазоревым. Звучит торжественная музыка, затем мужчина говорит:

— Дорогие участники и зрители! Когда-то здесь стоял храм, воздвигнутый царем Соломоном, а потом второй храм. После его разрушения более двух тысяч лет место пустовало, однако ныне вы видите Третий храм в его прежней славе (он подчеркивает слово «третий»). В храме незримо обитал бог, открывшийся евреям под именем Яхве — «сущий». Бог сохранил это место для Своего дома, и будет обитать в нем снова. И снова будет говорить с вами — не только с иудеями, но и со всеми верующими в него

Опять торжественная музыка. А следом все начинает как-то расплываться и темнеть. Меркнет синее небо, будто колышутся и отступают в сумрак колонны у входа, и зубцы на крыше уже не золотые, а тускло-серые. Зато таинственное красноватое сияние разгорается перед храмом, четко обрисовывая две фигуры.

Одна — Мадос, в белой с пурпуром мантии. Лицо более темное и грозное, чем обычно, но неотразимо привлекательное. Рядом — женщина в зеленом струящемся платье, с прекрасным, каким-то мерцающим лицом, и с красной розой в обнаженной руке.

— Дорогие мои! — звучно говорит Мадос, и голос проникает до самого сердца. — Бог любит вас, и ему прискорбно, что вы так долго были отделены от него. В своей великой милости он возвращается в сей храм. Но не только в это здание из камня. Он хочет ходить среди вас, касаться вас, выслушивать ваши просьбы. Поэтому он избрал живым храмом мое тело, и я смиренно вручил себя Ему. Когда вы будете говорить со мной, вы будете говорить с Отцом небесным. Когда коснетесь меня, вы прикоснетесь к Нему, и он прольет на вас свою милость. Я же умалюсь, дабы вы питались духовно и приближались к Нему. Более того, его духовная супруга, та, кого именуют Предвечным светом, приняла телесное обличье, чтобы излить свою любовь на вас…

Его голос тоже как-то расплывается и вдруг пропадает. Пропадает и все вокруг. Тина стоит на черном полу в каком-то смутно видимом зале, вихри голубого света скользят к ней и вокруг нее. Потом из темноты выходит Мадос и призывно машет рукой. Тину будто омывает изнутри горячей волной. Она подбегает к Мадосу и приникает к его коленям (как она и мечтала!). Хочет заговорить, высказать все, что накипело на сердце, но Мадос прижимает палец к ее губам, и ее наполняет блаженство. А потом поднимает на ноги — те вдруг ослабели — и ведет в темноту.

Черное ложе, облитое красным светом. Она вдруг оказывается нагой, и ее бережно укладывают на это ложе. Мадос тоже оказывается наг — темное массивное тело — и ложится на нее. Медленно пульсируя, в ее животе разливается холод. Ее тело подается вверх и вниз…

Как и тогда!Ледяная волна окатывает ее, теперь и снаружи. Она стонет — от отчаяния, ужаса… и наслаждения. Все меркнет.

Она очнулась. Какое-то действо продолжается в проеме холорамы, но несколько человек обернулись и смотрят на нее. Кто-то дергает за руку… это Никита.

— Что с тобой? Давай выйдем. Ты так болезненно стонала.

Она позволила вывести себя наружу. Сели на скамейку среди цветов.

— Извини, — она содрогнулась. — Я пережила нечто жуткое. Ты видел Мадоса, когда он появился один? Это было совершенно реально, я даже коснулась его. А потом… — тут она запнулась, а щекам стало горячо.

Нет, — удивленно сказал Никита. — Похоже, ты отключилась. Мадос оставался со своей мерцающей подругой и вещал о своем браке с ней, как с воплощением Предвечного света. По-моему, кощунство… Так ты видела Мадоса одного?

— И видела, и… почувствовала.

Никита покачал головой: — Ты знаешь, нас предупреждали о таких вещах. Тебе делали прививку?

— ЧТО? Тебе какое дело? — Еще и этот коснулся ее незажившей раны. Спина-то почти прошла.

Никита выглядел ошеломленным. — Прости. Ты, наверное, подумала о чем-то другом. Я о прививке против эпидемии.

Она несколько раз глубоко вдохнула. Против какой эпидемии? Ах да…

— Конечно, всем делали. А вам разве нет?

— Здесь никто не согласился. И, как видишь, не умерли. И вообще у этой прививки, возможно, была другая цель.

Она почти успокоилась. — Какая?

— Некоторые думают, что она программирует часть нейронов мозга, чтобы получилось нечто вроде живой антенны. Работает на прием и передачу, и в сознание любого легко проникнуть. Раньше такое тоже делалось, но было сложнее. К примеру, ты переживаешь что-то, кажущееся совершенно реальным, а на деле это искусственная, квази-реальность. Извини, более вразумительно объяснить не могу, да и не очень в это верю.

Вот оно что! Ее изнасиловали, и притом скопом вполне реально, а потом еще и Мадос в этой… квази-реальности (впервые слышит такое слово). Ее передернуло, и она вскочила:

— Не могу сидеть, пойдем куда-нибудь.

Никита тоже встал: — Извини, погуляй одна. Я вернусь в трапезную. Отец Серафим наверняка будет говорить.

Оставаться одной невозможно, жуткая фигура Мадоса так и стоит перед глазами. Она вздохнула: — Ладно, пойдем вместе.

Они вернулись. Холорама была уже выключена, а люди, которые еще недавно оживленно общались, сидели как пришибленные. И в самом деле, на возвышение медленно поднялся отец Серафим.

— Вот и всё, — дети мои, — глухо сказал он. — Мы увидели ту мерзость запустения в храме, о которой предупреждал пророк Даниил. Он не видел четко сквозь два с половиной тысячелетия, но главное узрел. Святилище восстановлено — и тут же осквернено. Мадос показал вам не Предвечный свет, а великую блудницу, которая приняла телесный облик. Он воссядет рядом с нею, и они будут прельщать народы земные. Перед вами же, кто останется верными, есть два пути. Один — уйти, скрыться от бесчисленных глаз Мадоса, и в чистоте пережить время великой скорби. Кому-то это удастся и, не испытав смерти, они войдут в царство Христово. Другим придется пострадать, но повторяю, претерпевший до конца спасется. Семейным я советую немедленно уходить из обители, спасать детей. Не пощадят никого, кто не уверует в Мадоса. Братии и послушникам — на их усмотрение. Я остаюсь и буду принимать всех, кто захочет, у себя. Да благословит и примет вас в свое царство Иисус Христос!

Он перекрестил всех, сошел с возвышения и направился к выходу. Никита покачал головой:

— Вот и конец. Старец беседовал с нами, предупреждал, но все не верилось. Нам надо обязательно поговорить с ним. Пойдем.

Тину будто оглушили. Обитель казалась такой безмятежной, только начала расслабляться… Она без слов последовала за Никитой, однако у крыльца пришлось подождать: несколько человек уже опередили их. А когда наконец зашли, отец Серафим едва взглянул на нее:

— Тина, подожди снаружи. Я все скажу Никите.

Обидно, но она молча вышла на улицу. Никиты не было минут пять, у крыльца уже собралась небольшая толпа. Когда наконец спустился, она едва не фыркнула, такое озадаченное у него было лицо.

— Отойдем немного, — попросил он, и повел к скамейке под березами. — Старец сказал нам уходить. Ты все еще хочешь обратиться к Мадосу?

— Ее передернуло: — Теперь уже нет. Но куда идти, я тоже не знаю. Старец что-то говорил про восток.

— Туда и пойдем. Старец дал мне поручение сопровождать тебя.

— Чего?.. Вот уж не хочу иметь дела с мужиками. Просто скажи, что он посоветовал, а я подумаю.

Никита поглядел на нее и вздохнул. — Извини, Тина, он запретил говорить тебе об этом.

Она вспыхнула от возмущения: — Он хотел что-то сказать именно мне!

— Не обижайся, дело в той прививке. Мы не знаем, что она делает с человеком. Может быть, твои мысли у кого-то, как на ладони. То, что в моей голове, прочитать гораздо сложнее. Сможет только изощренная аппаратура или специально обученная рогна. Вот для чего вас готовят.

Она чуть не задохнулась: — Еще и для этого?

— А для чего еще? — удивился Никита.

Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Про это не говори!

— Пусть и у меня будут маленькие секреты. Но хоть что-то я могу знать?

— Помнишь, отец Серафим сказал, что ты сильная. У тебя есть способности, только они не развиты. Надо искать тех, кто поможет развить их. Сильная рогна может блокировать свое сознание, несмотря на прививку. Она может защитить других людей, и вообще может очень многое.

— Ты хочешь, чтобы я стала ведьмой?

— Лишь от тебя зависит, кем ты станешь, Тина. Это велел передать старец. Но тебе нужна помощь.

Она сильная… Только бы обрести эту силу. И тогда она покажет им!..

— Ладно, — рассудительно сказала она, — в этом есть смысл. Тогда не говори. А ты что, готов оставить обитель? Вы даете какой-то обет.

— Вместо него у меня теперь поручение. Но мы не можем уйти прямо сейчас. Иди домой и готовься в дорогу. Посоветуйся с дядей Володей. Я пока буду занят, на мне перевозка грузов, а наверно многие захотят отвезти имущество на станцию.

Дядя Володя с тетей Пашей тоже уезжали, и несколько часов помогала им собирать вещи. Было грустно, только ощутила вкус спокойной, пусть и чужой, семейной жизни. Несколько раз на грузовом мувексе мимо проезжал Никита, увозя имущество других семей. Наконец подогнал освободившийся мувекс, и загрузились.

— Мы пока не едем, — сказала тетя Паша. — В кабине места не хватит, да и билеты на утро. Утром вызовем такси, а вещи пока сдай в багаж.

— Давай я поеду, помогу разгрузить, — вызвалась Тина. — Ты, Никита, уже умотался.

Тот подумал:

— Тогда не будем возвращаться. Забирай свои вещи, и заедем за моими. Из города прямая дорога на… — он осекся.

Тина быстро собралась: комбинезон, рюкзачок, да тетя Паша дала перекус в дорогу. — Счастливо, Тина. — сказала она. — Жаль, что не вышло погостить у нас.

С тяжелым сердцем Тина вышла на крыльцо. Красное солнце клонилось к горизонту. Никита заехал в свое общежитие, появился в джинсах и куртке, тоже с дорожной сумкой, и покинули обитель. Темнело, среди листвы зажглись фонари, однако многие окна остались темными.

— Вот не думал, что придется уезжать в такой спешке, — сказал Никита. — Да и вообще не собирался.

— И тебе нравится тут жить? — спросила Тина. Она сидела прямо, стараясь не касаться спинки сиденья. — Здесь спокойно, но наверное скучновато.

— А у вас веселее? То-то сбежала с одним рюкзачком.

Тина поежилась: — Не огрызайся. Быть девчонкой, да еще и рогной не сладко. У вас знают, к чему нас готовят? Ты говорил, читать мысли…

— Работа в полицейских структурах. Чтение мыслей, психологическое давление, пытки. Естественно, все это относится к противникам Мадоса. Но это после того, как исполните патриотический долг, родите пару-тройку других рогн.

Он и это знает! Ее пробрал озноб.

— Ты наверное считаешь нас чудовищами, — горько сказала она.

— Совсем нет, — хмуро сказал Никита. — Бедные запуганные девчонки. И еще… потом с вами делают что-то ужасное, после чего мало кто выживает.

В животе у нее будто образовался ледяной ком. О том, что бывает после, рассказывали жуткие вещи.

— Я лучше умру, — прошептала она.

— Попробуем выжить, — уже веселее сказал Никита. Он отпустил штурвал, и тот уехал в приборную панель. — Въезжаем в город, тут автоматическое управление.

Миновали несколько освещенных улиц — город небольшой, движения почти нет, — и оказались у вокзала. Проехали на грузовую платформу, и там Никита выкатил со склада багажный контейнер.

— Сегодня столько грузил, что руки болят. Давай всё переложим, введу адрес, и мы свободны.

Стали перекладывать вещи из мувекса в контейнер, а когда закончили, Никита достал телефон: — Позвоню дяде Володе, уточнить адрес.

Постоял с телефоном возле уха, пожал плечами и отошел в сторону. Стоял что-то долго, наконец подошел и хмуро сказал:

— Дядя Володя не отвечает, и тетя Паша тоже. Еще я позвонил друзьям и на вахту, везде молчание. Боюсь, не случилось ли чего?

Он поднес телефон к контейнеру — наверное, ввел адрес, — и тот с легким гудением поехал на грузовую площадку.

— Едем обратно, — сказал Никита. Лицо у него стало хмурым и сосредоточенным. — Может, ничего не произошло, но меня это настораживает. Знаю несколько случаев, когда блокировали связь на определенной территории.

Он сразу выдвинул штурвал. — В ручном режиме меньше шансов, что нас отследят. Только займет подольше.

Вскоре ярко освещенный уютный город остался позади. Ехали медленно. Никита не включал фар, и только луна скудно освещала дорогу, пробираясь в разрывах туч.

— Тут в общем дачная местность, — сказал Никита. — Наша обитель, дальше ваш приют, а так загородные дома и турбазы. Довольно красиво, для лицеев фонда Кэти Варламовой выбирали самые живописные места.

— А кто это такая?

Никита покосился на нее: — Вам не говорили? Первый президент Северной федерации, через полвека она стала Всемирной. Фонд ее имени развернул широкую образовательную деятельность, сейчас все свернуто. Чему вас только учат?

Тина пожала плечами: — Я думала, одна из соратниц Мадоса.

— Ну-ну, — сказал Никита. Но дальше замолчал, вглядываясь в дорогу. Через некоторое время пробормотал: — Пожалуй, не поедем к главному входу. Тут есть съезд к ферме, подберемся незаметно. Хотя возможно, я перестраховываюсь.

Поехали по более узкой дороге, стало почти темно. Несколько раз ветки шуршали по машине. Наконец впереди показалось темное длинное строение, и Никита остановил мувекс.

— Отсюда должны быть видны огни в обители. Видишь что-нибудь?

— Нет, — буркнула Тина.

— Странно… Вот что, я пойду посмотрю, а ты посиди в мувексе.

Он достал что-то из бардачка, задев бедро Тины. Наверное случайно, но она сильно вздрогнула.

— Что ты такая дерганая? — удивился Никита. Он вышел из мувекса, а она осталась сидеть, сжав губы и глядя в темноту. Будешь дерганой, когда тебя то насилуют, то избивают. Но говорить об этом она не будет.

Время шло, темнота все плотнее обступала машину. А еще стал просачивался холод, и она начала дрожать. Наверное, где-то можно включить обогрев, но она не умеет. Ничего-то она не умеет!

Что-то странное, некий шепот в ушах… Она застыла, вслушиваясь в свои ощущения. Не только холод! Что-то жуткое струится из темноты, обволакивая тело цепенящей пеленой. От страха стало леденеть внутри. Она попыталась поднять руку — открыть дверцу, выйти, найти Никиту, хоть кого-нибудь… — но ничего не получалось. Словно ее опять крепко привязали к той кушетке.

НЕТ!..

Она стиснула зубы. Изо всех сил стала выдираться из невидимых пут. Страшно тяжело, это даже не путы, а чугунные цепи. Но она вырвалась!

И заспешила из мувекса, среди деревьев, а темноты вдруг не стало. Только некий серый туман…

Она скользит между деревьями, что-то странное в правой руке. Она скашивает глаза — похоже на станнер, несколько раз видела такие у охранников. Странно, откуда у нее станнер? Но думать не получается, она слишком напряжена, и еще ей страшно. Вот и последние деревья, за ними клумбы, все цветы одинаково серые в тумане. За клумбами — дом, где она нашла недолгий приют. Везде темно, стекла слабо поблескивают в свете луны — она только что вышла из облаков. Никого.

Хотя нет, некая фигура возникает на крыльце и спускается по ступеням. Она вся белая — белое лицо, белый балахон, что-то серебристое струится из одной руки. Вся какая-то нескладная… да это же не человек, а хэ-ути! По холовидению говорят, будто они появились, чтобы помогать человечеству в земных делах.

Становится легче, а хэ-ути скользит навстречу, занося руку. Белое сияние на лезвии — это огромный нож! У нее стучат зубы — и от холода, и от страха, — но она тоже почему-то поднимает руку. Голубая вспышка. Хэ-ути перегибается пополам и оседает га землю. Она выстрелила из станнера! Или все-таки не она…

Скорее бежать обратно! Но она сгибается, разглядывая хэ-ути. Губы похожи на сморщенную трубочку, а глаза остекленели. Рядом валяется нож, или скорее сабля. На поясе тоже станнер.

Она выпрямляется. Хочется убежать от этого ужаса, но она почему-то идет к крыльцу. Ноги будто невесомые, ступени едва ощущаются. Коридор, знакомая дверь. Она полуоткрыта. Осторожно входит…

И будто поскальзывается — стены дергаются вокруг, а она падает на колени. В тусклом свете видно, что на полу что-то разлито, нечто темно-багровое. Она поднимает голову и встречается с взглядом тети Паши — мертвым остекленевшим взглядом. Та лежит на полу чуть подальше, голова скособочена и лежит в этом багровом.

В луже крови!

У нее вырывается хриплый крик. И она вырывает себя из этого страшного дома, летит среди призрачных деревьев, назад к мувексу. Там забивается в уютное, привычное, но зубы ляскают, а все тело пробирает холодная дрожь.

Сидит так долго…

Наконец снаружи что-то заскреблось. Она вяло смотрела, как открылась дверца, как в мувекс сел Никита и положил на сиденье станнер. Это его она видела в своей руке! Хотя сейчас больше походит на ручной фен…

— Никого, — каким-то незнакомым голосом сказал Никита. — Наверное, уже уехали.

— Не ври, — слова выговаривались с трудом. — Я все видела. Тете Паше перерезали горло. А что с другими?

— Как ты могла это видеть? Ты ходила в дом?

— Сама не пойму. Что-то очень странное. Так что с другими?

— Все мертвы, — глухо сказал Никита. — И дядя Володя, и Оля. Я заглянул еще в несколько квартир. Одни пусты, а в других… тоже трупы. Когда выглянул на улицу, увидел вереницу хэ-ути. Они возвращались от другого дома, с ятаганами в руках. Это они…

— Я видела одного хэ-ути. Мне показалось, что я выстрелила в него из этого… — она кивнула в сторону станнера на сиденье. — Только теперь начинаю понимать, что стрелял ты. Я все видела твоими глазами, будто каким-то образом перенеслась в твое тело. Но долго такого ужаса не вынесла.

— Перенеслась в мое тело?.. Хотя да, ты же рогна. Отец Серафим предупреждал, что твой дар может активироваться внезапно, при стрессе. И это опасно, ты еще не умеешь контролировать его.

— При стрессе? Да, я его точно испытала… — она начала смеяться, да так и не смогла остановиться. Никита больно ударил ее по щеке.

— Извини. Не впадай в истерику. Я сам едва это вынес… А мои мысли ты тоже слышала?

Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. — Нет. Это было как кино с выключенным звуком.

Никита оглядывался. — Надо выбираться отсюда. Нас могут в любой момент достать из станнера. Они вооружены не только ятаганами.

— Да, я видела, — пробормотала она. — А почему они не использовали станнеры против… тех.

Никита осторожно сдавал мувекс назад. — Сейчас, развернусь… — сквозь зубы сказал он.

Наконец нашли дорогу обратно, и поехали, то выныривая на серебристо озаренные прогалины, то опять погружаясь в глубокие тени.

Никита снова заговорил: — Похоже, людей не собирались оставлять в живых. Они нужны были мертвыми, или точнее умирающими. Ты наверное знаешь, что люди на Земле не одни. Есть еще несколько разумных рас, только в других потоках пространства-времени. Одна из них хищническая, люди издавна называли их демонами. Для них излучения крови и страданий людей — изысканное блюдо. Сами они не могут проникнуть в наш мир, но создали слуг — хэ-ути, более приспособленных к земным условиям. Уже были случаи массовых убийств, только о них не сообщалось в новостях. Иногда убивали изощренно, чтобы люди подольше мучились. Иногда это делали быстро, но с обильным пролитием крови. Это самое лакомое блюдо для их хозяев — жгучая эманация свежепролитой крови.

— Откуда ты все это знаешь?

— А вас разве не учили в школе?

— Н-нет, — она опять вся дрожала. — Ничего подобного не слышала. Почему Мадос не остановит это?

— Мадос? Отец Серафим говорил, что Мадос король двух миров. Людского, потому что люди нужны, чтобы поклонялись ему. И демонического, куда он широко распахнул дверь… Жаль, что дядя Володя сдал оружие, когда уходил из полиции. Нескольких завалил бы, и могли спастись. Эти существа довольно хрупкие, им нелегко при земном тяготении.

— А куда спасаться нам? Если по всей Земле такое творится.

— Ну, пока они действуют осторожно. Всех людей убивать не станут, кто тогда будет поклоняться Мадосу? И потом, люди нужны, как источник и других излучений.

— Каких?

Никита покосился на нее: — Про это давай как-нибудь в другой раз.

Они выехали на дорогу, которая в лунном свете казалась серебристой рекой. Никита остановил мувекс на обочине и достал телефон. — Попробую позвонить в полицию… — Но уже вскоре опустил аппарат: — То же самое, нет связи. Работает нечто, заглушающее сигнал.

Он оглянулся: — Хотелось бы съездить к обители, неужели все убиты? Но боюсь: теперь ты у меня на руках, и еще останешься одна.

Чуть не сказала: «Не нужен мне никакой защитник», но прикусила язык. И в самом деле, что будет делать одна? Не знает даже, куда бежать.

Нечто мелькнуло в лунном свете. Она вгляделась: что-то вроде серебряной стрекозы мельтешит в воздухе. Толкнула Никиту локтем в бок: — Гляди!

Тот всмотрелся, лицо белое и напряженное.

— Плохо дело, похоже на миниатюрный дрон. То ли охраняет периметр, то ли нас засекли и приставили шпиона. Попробуем удрать, они как будто не очень быстрые.

Он взялся за штурвал: — Пойдем в ручном режиме, явно придется превысить скорость. Пристегнись.

Поглядел, как она неловко накидывает ремень, и рванул мувекс с места. Деревья полетели назад, дорога то ярко белела, то ныряла в глубокую тень, и только луна неподвижно висела среди облаков. Тина постоянно оглядывалась, но дрона не было видно. Может, ушли?

Мувекс влетел в тень, словно в глубокое темное озеро. Будто серебряные крылья заплясали вверху. Темнота хлынула с дороги, заливая глаза. Темнота… серебро… темнота… Она тонет в этой темноте.

И опять вокруг серый туман. Очень холодно…

Медленно из тумана проступает женское лицо, затем и вся фигура. Сначала взгляд приковывают голубые глаза — рогна. В сложную прическу из черных волос воткнут красный цветок. Глухое синее платье, а на нем переливается зеленый камень невиданной красоты. Женщина смотрит с пренебрежением, это обидно, и Тина хочет сказать что-нибудь вежливое — но не может произнести ни звука. Постепенно женщина снова растворяется в тумане…

Она очнулась от позыва к рвоте. Сглотнула несколько раз и открыла глаза. Она лежит на полу, в помещении с серыми стенами. Потолок тускло светится, а рядом лежит Никита — зубы оскалены, на губах пена. Она хочет встать и не может, тело будто парализовано. Удается пошевелить рукой, и она толкает Никиту. Тот медленно открывает глаза, но тут же его начинает рвать, и ей еле удается отползти от лужи блевотины.

Озноб пробирает все тело, и наконец получается сесть. Кое-как садится и Никита. Она оглядывается, с трудом поворачивая голову, шею будто колют иголками.

— Вон там раковина, — хрипло говорит она. — Умойся.

Никита поднимается, его шатает, но подходит к раковине. Долго плещет водой в лицо.

— Н-нас оглушили из станнера, — выговаривает он. — Н-наверное, тот дрон.

— Где мы? — Тина встает и, придерживаясь за стену, продолжает осматривать помещение. Пусто, только какой-то пульт в углу, да по стенам тянутся пучки проводов. Никита тоже оглядывается.

— Т-ты знаешь, что это напоминает? — Он подходит к пульту, тоже опираясь на стену. — Подальше отсюда, под горой Яман-тау, был целый подземный город. Ц-центр управления и убежище на случай ядерной войны. Нас возили туда на экскурсию. Может, его теперь заселили хэ-ути, ведь по происхождению это подземная раса?

Почти не заикается, похоже пришел в себя.

— Думаешь, нас захватили хэ-ути?

— Похоже на то. Не хотят, чтобы люди узнали, что случилось в обители.

Тина зябко передергивает плечами: — Тогда и нас не оставят в живых.

Часть стены с лязгом отъезжает в сторону. В проеме четыре фигуры, двое явно роботы: цилиндрические тела с несколькими конечностями, вокруг конусовидных голов натыканы глаза, вместо ног пучки щупальцев. Еще двое — хэ-ути, закутанные в белые балахоны.

— Пойдемте! — приказывает один. Говорит шепеляво, но внятно.

Тина медлит, и один робот внезапно оказывается рядом и щупальцем вздергивает ее на ноги, едва не вывихнув руку. Ее волокут к проему, а следом ведут Никиту.

— Вы не имеете права! — громко заявляет он. — Это вопиющее нарушение прав человеческой расы.

Никто не отвечает. Они в более обширном помещении: нагромождение какой-то аппаратуры, несколько кресел, похожих на зубоврачебные. Тину толкают в одно из них, и робот ловко пристегивает ее ремнями. Не пошевелиться, ее снова связали! То же проделывают и с Никитой. Один из хэ-ути останавливается перед ними.

— Не бойтесь, — выговаривает он. — Вас будут исследовать, возьмут необходимые пробы, и через несколько дней отпустят. Будут хорошо кормить. Чтобы избежать ненужной двигательной активности, сейчас просверлят миниатюрное отверстие в височной кости и введут управляющие электроды. Это безболезненно.

Ее всю обволакивает холодный пот, она дрожит. Опять с ней хотят сделать что-то ужасное. Кто-нибудь, ПОМОГИТЕ!..

Глава 4

II. Снятие второй печати — Конь красный

Лон Метельский. Место не определяется

Он словно плавает в темноте, под ногами нет опоры, и очень тоскливо. Сердце еле трепыхается в груди.

Потом впереди начинают светиться как бы три проема, а под ногами появляется что-то твердое.

«Идите туда, где золотой свет. Не ошибитесь! — Кто это?.. Ах да, „Сивилла“. — На выходе задержитесь, предстоит очень опасный момент. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не стреляйте!»

Метельский повторил это вслух для Хельги.

— Т-то стреляйте, т-то не стреляйте, — выговорила Хельга.

Пошли — пол гладкий, а стены как будто черные. Проемы стали ближе: в левом что-то неприятно серебрится как чешуя гадюки, центральный открывается в какую-то мрачную бездну, а правый светится золотом.

— Нам направо. — сказал Метельский.

— Никак у меня не получается сходить налево, — съязвила Хельга.

Молодец, уже приходит в себя.

Подошли вплотную, сердце сильно забилось, а в глазах потемнело. Метельский споткнулся о порог из камня. Тут же перед глазами прояснилось, и открылся вид наружу: ни снега, ни гор, ни растительности! Рыжая гладкая скала, через все небо перекинута пульсирующая золотая арка. Куда они попали?

— Лон, — каким-то чужим голосом сказала Хельга, — клади оружие на землю. БЫСТРЕЕ!

Метельский машинально положил излучатель на гладкий камень и выпрямился. Два черных силуэта не спеша приближались по рыжей скальной поверхности. Два черных огромных пса!

— Такие ст-торожат храм Огненного цветка в Москве, — Хельга опять начала запинаться. — Откуда они здесь?

Где это, «здесь»? На Москву не похоже. Но страха не было, только как-то неуютно.

— У меня пентхаус в Москве-2, недалеко от старой Москвы. Я знаю, что люди там как-то уживаются с этими псами. Нам ничего не сделают, если не будем проявлять агрессию.

— Ну-ну, — Хельга облизнула губы. — Будем надеяться.

Псы приблизились. Огромные желтые глаза, величиной чуть не с тарелку. Запаха псины нет, пахнут чем-то резким и непонятным. Один ткнулся носом в грудь Метельского, так что пришлось сделать шаг назад. Другой сел перед Хельгой и нехорошо заворчал, обнажив зубы.

— Лон! — панически крикнула Хельга.

— Хорошая собачка! — выговорил Метельский, тоже едва не заикаясь.

Пес шумно втянул воздух, а потом вдруг распахнул красную пасть… но похоже, просто зевнул, и отступил. Второй стал обнюхивать Хельгу, задержал морду возле ее бедер и тоже отодвинулся. Псы как бы переглянулись, совсем по-человечески, а потом повернулись и затрусили обратно.

Метельский сглотнул: — Вот видишь, все обошлось.

Хельга вытерла лоб.

— Это все кровь, — хриплосказала она. — У вас, Варламовых, особый запах, и трогать вас не положено. Уж не знаю, откуда вы это получили. Но и меня почему-то не тронули. Ладно… — она огляделась. — Очень странно вокруг, мы будто в другом мире. Подозреваю, что эта золотистая дуга — солнце, только оно перемещается по небу с необычайной быстротой. То ли мы на другой планете, то ли время здесь летит стремглав. Тогда надо скорее выбираться отсюда.

В ярко-голубом небе возникла темная точка.

— Подожди, — сказал Метельский. — Здесь кто-то есть.

Хельга глянула в ту сторону: — Ховер, или глайдер. — Она с сомнением посмотрела на излучатели:

— Боюсь притронуться. Как бы миролюбие не оставило этих псин. Нам говорили, что они проделывают фокусы со временем, как бы движутся вне его.

Точка быстро приблизилась и стало видно, что это глайдер, хотя и летит быстрее ховера. Он завис неподалеку и опустился. Хельга всматривалась, прикрыв глаза ладонью.

— Это не те, что швырялись молниями? Нет, глайдер как будто другой, тот был похож на гоночный.

Дверцы откинулись, и вышли двое, опять мужчина и женщина. Но мужчина азиатской внешности, похож на китайца, да и женщина тоже. Мужчина в сером костюме, а женщина в чем-то цветастом… да это же легкое кимоно, как у Аэми!

— Здравствуйте, — сказал мужчина. — Меня зовут Морихеи, и это моя жена, Юкико. Вы, как я полагаю, Лон Метельский и Хельга… — он запнулся.

— Фамилии нет, — хмуро сказала Хельга. — Нам оставляют только имена. Откуда вы нас знаете?

— Сообщил Кводрион. — Темные, чуть раскосые глаза внимательно разглядывали Метельского. — Он вам признателен, давно вел поиски в интрасети, но получил ответ лишь благодаря вам. Невежливо отказывать в разговоре, когда обращаются по имени. Надеюсь, он останется с нами.

Опять «интрасеть». И с кем это, «нами»?.. Метельский попытался улыбнуться:

— Рад знакомству. Я знал одну японку. Она… — он осекся, а щекам стало горячо. Хельга насмешливо фыркнула.

Морихеи лишь вежливо улыбнулся:

— Скорее садитесь в глайдер. Здесь нельзя задерживаться. Захватите оружие, но полностью отключите.

— Опасность? — Хельга подобрала излучатель, а Метельский свой.

— Нет, просто нельзя медлить, — Морихеи кивнул на золотистую арку в небе.

Взлетели почти бесшумно, глайдер скользнул над рыжей скалой, и открылся простор фиолетового моря. У берега распласталось здание, тоже рыжеватого цвета.

— Дайте оружие. — Морихеи выпрыгнул, принял излучатели и занес в открывшуюся дверь. Тут же появился обратно и сел за штурвал. — Мы стараемся жить подальше, в зоне более медленного времени. Нам следует пообщаться, но сделать это лучше в земной системе координат.

Хельга покачала головой:

— Выходит, мы действительно в другом мире. Вот нарвалась на приключения.

Снова летели. Впереди показался холм с плоской вершиной, и вскоре глайдер завис над ней. Внизу стала закручиваться беловатая спираль, и незнакомый голос что-то сказал, наверное по-японски. Сердце сделало перебой.

Ни рыжих скал, ни неба с золотистой дугой! Внизу обычный земной пейзаж: невысокие холмы, белые домики среди зелени. Глайдер рухнул вниз и оказался на стоянке возле оживленного шоссе. Морихеи снял руки со штурвала:

— Дальше только в автоматическом режиме, и лишь до границы Токайдо. Не стал оформлять на себя ховер, чтобы не выделяться. Но нам недалеко. Нужно неприметное помещение с хорошей защитой от прослушивания. Рабу хотэру вполне подойдет.^[116]

Он поглядел на Юкико, а та почему-то прыснула, но быстро прикрыла ладошкой рот. Хельга глянула недоуменно

— Потом… объясню, — сказала японка, все еще подавляя смех

По-русски говорит явно хуже Морихеи.

Зданий все больше, вскоре свернули и остановились возле довольно обычного дома, только почти без окон.

— Дальше будут проблемы со стоянкой, — сказал Морихеи. — В основном подземные, а нам лучше иметь глайдер под рукой.

Он захватил длинный футляр — похоже, клюшки для гольфа, и вошли. Морихеи пообщался у стойки, а затем поднялись в номер на втором этаже. Оказался двойной, в каждой комнатке непомерно большая кровать.

— Можете принять душ, — сказал Морихеи Хельге, — а я пока побеседую с вашим спутником наедине. Как я понимаю, вы не женаты.

Хельга недовольно поморщилась, кивнула и направилась в душ. Торопливо сполоснулась и, накинув халатик, в нерешительности остановилась перед запертой дверью. Юкико поманила из второй комнатки:

— Идите ко мне. Мой муж очень осторожен и пока не знает, насколько можно вам доверять. А с Варламовыми у него давние контакты.

Хельга села, а потом прилегла на широченную кровать.

— Зачем такая, места в номере почти не остается?

Юкико тихонько рассмеялась:

— Это же отель для любовников. Его… преимущество в том, что можно выбрать изолированный номер. В обычных японских жилищах… звукоизоляции никакой. И прослушку с камерами здесь не поставишь, якудза голову оторвет. Вы давно знакомы со своим спутником?

— Недавно. — Хельга начала расслабляться: почему бы не поболтать, пока мужчины обсуждают свои секреты? — Вообще случайно сошлись. Но расставаться уже не хочется.

— Вот и мы встретились случайно, — вздохнула Юкико, — и первая встреча была как раз в рабу хотэру. Вот почему я тогда рассмеялась. Это ничего, если я поговорю? Мы живем обособленно, и общения с другими людьми не хватает… Извините, если я неловко выговариваю.

— Вы хорошо говорите по-русски, Юкико, а это трудный язык. Я долго привыкала. Так как вы познакомились? Муж заметно старше вас, но возраст не могу угадать.

— О, вы будете очень удивлены. Давайте я расскажу по порядку…

Она быстро поела, уложила бокс для ланча обратно в сумку и достала из нее косметичку. Хорошо, что и сегодня любимое место в скверике оказалось незанятым. Даже сосед по скамейке уже встал, собираясь уходить — видимо, решил соснуть на рабочем месте до конца перерыва. К ее досаде, на освободившееся место тут же сел другой. Она покосилась: мужчина среднего, хотя и неопределенного возраста, с черными тщательно причесанными волосами и легкими морщинками в уголках глаз.

Ну и пускай сидит. Она открыла косметичку…

— Вы наверное Норико, — неожиданно заговорил мужчина, слегка кланяясь, — дочь госпожи Мэнэми? Нижайше прошу прощения, вы не уделите мне немного времени?

Что за наглец, пристает прямо на работе? Но мать приучила быть всегда вежливой.

— Разве что минуту. А с кем я имею удовольствие говорить? — Хотя предпочла бы сказать: «сомнительное удовольствие».

— Меня зовут Морихеи, и я хочу сообщить нечто важное о вашей двоюродной сестре, Юкико.

— Что? — косметичка едва не полетела на землю. — Я не хочу о ней слышать! Она опозорила наш род.

— Всё наоборот, — мягко сказал мужчина. — Я подозревал, что вам неизвестна истинная картина. Она совершила героический поступок, но на это наложена печать молчания. Вы должны решить — хотите узнать, что случилось на самом деле, или нет? В последнем случае я уйду, и вы меня больше не увидите.

Она еще раз глянула на незнакомца: умное и серьезное лицо, на маньяка не похож. И сестра… весть о ее поступке потрясла ее, да так и осталась сидеть отравленной занозой в памяти. Неужели все было как-то иначе?

— Говорите, — сказала она.

Незнакомец покачал головой: — Здесь нельзя. Если нас подслушают, вам будет грозить серьезная опасность. Я предлагаю другое место. Завтра ведь выходной.

— И где?

Сосед по скамейке слегка улыбнулся: — Как говорят, встретимся у Хатико^[117] В десять часов вас устроит?

Она едва не рассмеялась: — А потом ресторан, кино и рабу хотэро? Стандартный маршрут любовников.

— Вот именно, рабу хотэро. Обыкновенная парочка, интереса не представляет. Ресторан и кино мы опустим, а в отеле я закажу изолированный номер — для тех, кто боится огласки. Для спокойствия можете оставить сообщение подруге, или кому хотите о том, где будете находиться. Я обещаю не приставать, хотя вы очень симпатичная девушка. Только поговорим.

Она фыркнула:

— Необычный вариант соблазнения. Ладно, я еще подумаю, приходить или нет? Только не в десять, а после обеда, часов в пять.

— Так мы оказались в рабу хотэро, — рассмеялась Юкико. — Конечно, я пошла. Очень хотелось узнать, как было с сестрой на самом деле, да и мужчина интересный, а у меня давно никого не было. Ну и там я услышала эту кошмарную историю. Я не буду ее подробно рассказывать. Моя сестра узнала, что за смертью отца и самоубийством матери стояли цзин — это была тайная полиция тех времен. Еще они преследовали ее брата и сестру по отцу — так уж вышло, что матери у всех были разные, — Юкико хихикнула. — Ну а моя двоюродная сестра была гейшей в Ордосе, красивой и популярной. Одним из ее постоянных клиентов был как раз патриарх ордена цзин. И однажды, когда он пригласил ее снова, она заточила верх своего гребня как бритву и разделала этого патриарха, будто свинью в тайной комнате для свиданий. А потом выпрыгнула, с высоты трехсот метров…

Она тихо повторила эти слова вслед за Морихеи — ее трясло, и пронизывал холод, словно вея из тех ушедших столетий.

— Цзин отомстили за это? — спросила она. — Но я помню из уроков истории, что сын и дочь Варламова все-таки построили магистраль, связавшую Азию и Америку, а дочь даже стала первым президентом Северной федерации.

— В том-то и дело, — сказал Морихеи. — Цзин не стали мстить. Они уважают законную месть, а тем более такой жертвенный уход из жизни. Насколько я знаю, сложилось даже подобие культа Юкико. Руководству это не очень нравились, но и они относились к ней с уважением. Все попытки помешать строительству Великой северной магистрали прекратились, возможно поэтому она и была закончена. Так что ваша сестра совершила настоящий подвиг, как когда-то женщины из самурайского сословия.

— Я буду помнить об этом, — прошептала она. — Но пока хочу на время забыть. А вы, Морихеи, откуда знаете обо всем? Вы сказали про печать молчания, и ясно, что такое должно храниться в строжайшей тайне.

Морихеи скупо улыбнулся. — Я старый лис, — сказал он. — Вы не догадываетесь, насколько старый. Рыскаю по задворкам мира, вынюхиваю. В тайной комнате патриарха цзин были камеры, которые вели запись его развлечений, для него одного. Наверное, любил смаковать в свободные минуты. Мне удалось получить к ним доступ.

— Наверное, это было очень трудно. Чем вы занимаетесь, Морихеи? И сколько вам лет?

— Чем занимаюсь, сразу не расскажешь. Слежу за событиями, освежаю боевые навыки. Год рождения значения не имеет, скажу только по особому случаю. Биологический возраст для меня застыл на сорока годах, и так будет до конца времен.

Норико глянула на него. Она полулежала, откинувшись на подушки (номер в рабу хотэро не предоставляет удобств для сидения), а Морихеи сидел с другой стороны кровати. Она стиснула колени, пытаясь унять дрожь, и тут почти забытое ощущение появилось внизу живота. А потом пришла неожиданная и дерзкая мысль…

— Вы загадочный человек, Морихеи. И привлекательный мужчина. А как я вам кажусь, похожей на Юкико?

— Я могу судить только по изображениям, но кажется, да. Вы очень симпатичная. И в вас чувствуется решительность, некий стержень.

Что же, приятно слышать. И почему бы тогда не попробовать?..

— Послушайте, Морихеи. То, что вы рассказали… меня до сих пор трясет. Я наверное не буду спать всю ночь. Мне нужно прогнать это из головы, пускай на время. Раз уж мы в рабу хотэро, то почему бы не использовать его по назначению? Заодно еще поговорим.

Морихеи выглядел ошеломленным, и она пояснила, стараясь сдержать стук зубов: — Как насчет полюбить друг друга? Вы пока думайте, а я пошла в душ.

Видела там короткие халатики, в таком должно быть удобно соблазнять мужчину…

— Я будто сошла с ума, — рассмеялась Юкико. — Сделала предложение, от которого мужчина не может отказаться. Но я была настолько выбита из колеи, что не подумала об этом. Я вообще больше не думала, лишь бы забыть тот ужас. К чести Морихеи, он не стал много разговаривать. Нам вообще было не до разговоров, ночка выдалась жаркой. Сразу ощутила, что у Морихеи давно не было женщины. Ну а у меня, мужчины. Утром идти на работу совсем не хотелось. Даже мой любовник приустал, хотя ночью казался неутомимым. Столько раз за ночь у меня еще не бывало…

Она потянулась и сладко зевнула.

— И как после этого идти на работу? Была такая рассудительная, а сейчас совсем голову потеряла.

Морихеи уже принял душ и выглядел освеженным. Он присел рядом.

— Тебе было хорошо, Норико?

— Очень. Надеюсь, мы снова встретимся?

Морихеи выглядел задумчивым, он положил руку ей на колено.

— С этим проблема. — Она ощутила холодок, на этот раз страха, а он продолжал: — Я не хочу расставаться с тобой, Норико. Хочу, чтобы ты стала моей женой, лучше мне не найти. Но если я сейчас уеду, то смогу появиться лишь через несколько недель, а то и месяцев, точно сказать невозможно.

Насчет жены… приятное тепло разлилось по телу.

— Мне еще не предлагали выйти замуж, надо подумать. А почему так долго? Ты живешь в Америке?

— Несколько дальше. Понимаешь, Норико, я серьезно предлагаю тебе стать моей женой. Но тебе надо увидеть мир, где я живу, побыть там хоть неделю. Лишь тогда ты поймешь, стоит ли тебе жить со мною. Проблема в том, что если ты не захочешь и вернешься на Землю, здесь пройдут по меньшей мере месяцы.

— На Землю?! Ты предлагаешь мне полететь в космос?

— Нет, Норико. Это рядом, но одновременно очень далеко. И расстояние измеряется не километрами, а во времени.

Странно. Хотя лежала в уютной постели, опять сделалось зябко.

— Не понимаю. Хотя в колледже меня не считали глупой.

— Ты умница, Норико. Но это за пределами земных представлений. Когда я попал туда впервые, тоже был ошеломлен. К счастью, у меня был спутник с опытом в подобных вещах.

— То есть, ты предлагаешь мне отправиться неизвестно куда и, если не понравится, вернуться через месяцы? А работа, мне ведь будет трудно найти новую? На что я буду жить?

— С этим не будет проблем. Я набью тебе сумку рубинами и изумрудами чистейшей воды, ты сможешь не работать всю жизнь. В том мире нет людей, но минералами он очень богат. Только мне будет грустно сознавать, что ты старишься на этой Земле.

— Да, ты говорил, что время для тебя будто остановилось. Тогда я не поняла. А как же будет со мной?

— Для тебя биологическое время тоже остановится. А физическое там идет быстрее, и ты увидишь, какой станет Земля через сотни лет. Конечно, мы будем навещать наш мир. Только решай быстрее, я уже слишком задержался здесь. Но с тобою тоже потерял голову.

— Гм… А как же работа, мама? Правда, она замужем за другим мужчиной, и я не люблю ездить в к ним.

— Напиши туда и туда, что вышла замуж и срочно улетаешь в Америку. Конечно, погубишь свою карьеру, ну и пусть летит к черту.

Ох! Голова пошла кругом, и пришлось уткнуться лицом в подушку. Спустя короткое время ощутила, как Морихеи ласково гладит ей волосы. Ну и пусть будет, что будет!

— Ладно, — сказала она, поднимая голову. — Сейчас отправлю письма, и поехали.

Морихеи покачал головой: — Ты замечательная женщина, взяла и решилась. Другая бы сочла меня сумасшедшим.

Что совсем не исключено. Но похоже, у нее больше сходства с Юкико, чем думала раньше…

— Потом я взяла ее имя, пусть не останется опозоренным. А тогда мы заехали только на квартирку, где я взяла свои вещи. Затем долго ехали по городу и пригородам, и где-то Морихеи получил разрешение подняться в воздух. Ты знаешь эти ощущения (как-то незаметно Юкико перешла на «ты») — перебой сердца, и перед тобой открывается новый мир. Конечно, сразу появились Псы. Я жутко испугалась — знала, какие кровавые разборки они устроили в Москве. Но один только обнюхал меня, и оба отступили. Помню, что Морихеи улыбнулся: «От тебя теперь исходит мой запах, а я давно абориген этого мира. Псы признают право самца привести себе подругу. Зато, если теперь появлюсь с другой женщиной, мне не сдобровать. Псы не понимают такого»… А потом я увидела наш дом. Я не стану рассказывать дальше, это касается уже не только меня. Наверное, вы многое узнаете сами — похоже, мы оказались в одной истории. Но расскажи подробнее, как ты познакомилась со своим спутником…

Пообедали в номере, заказав еду и напитки. Метельский попросил саке и угостил им Хельгу. Та поморщилась: «Какое-то тепловатое пойло», и перешла на кока-колу. Счет оказался внушительным, и Морихеи настоял, что заплатит он.

— Вы у меня в гостях, — заявил он. — Надеюсь, когда-нибудь повидаете и наш дом.

«Лон, — сказала Сивилла. — Кводрион фиксирует подозрительную активность вокруг места, где вы находитесь. От получения более подробной информация он отрезан».

Метельский бросил вилку (Морихеи и Юкико ловко орудовали палочками).

— Похоже, это время уже настало. Кводрион сообщает о какой-то подозрительной активности вокруг.

— Странно… — но Морихеи уже был на ногах и зачем-то потянулся к своему футляру.

Свет померк. Тут же разгорелся снова, однако теперь это был другой, тускло-зеленоватый свет, словно комната погрузилась глубоко под воду. Морихеи открыл футляр, и в обеих руках блеснули мечи. Стало ясно, зачем нужен футляр для клюшек.

— Юкико, сюрикэны! — бросил он своей подруге. — Ты прикрываешь.

Глянул на Метельского с Хельгой: — Идите за мной, не приближаясь к дистанции работы мечей. Даже когда увидите опасный замах оружием, не делайте резких движений, вы помешаете Юкико.

Он ногой вышиб хлипкую дверь, и в номер сразу ворвались двое мужчин. Тут же повисли, корчась, на остриях мечей. Морихеи выдернул мечи и прыгнул в коридор.

— За мной!

Еще несколько мужчин в черном! Морихеи будто исполнял изысканный танец, но в стороны летели струи крови и падали отсеченные конечности.

Скатились по лестнице, спотыкаясь об окровавленные трупы.

— О, господи! — задыхаясь, крикнула Хельга.

Вылетели на улицу — не солнечный, а тот же зеленоватый свет. К ним кинулись с обеих сторон, но руки Юкико тоже исполнили замысловатый танец в воздухе, и двое нападавших грянулись на спины.

— К глайдеру! — крикнул Морихеи.

Тот был окутан слабым изумрудным сиянием, дверцы открылись моментально.

— Внутрь!

Метельский затолкнул Хельгу на заднее сиденье и втиснулся сам. Юкико не села, высовываясь наружу, что-то серебристо мелькнуло из ее руки, и еще одна фигура в черном, устремившаяся к глайдеру, рухнула на землю.

Упала тьма. Глайдер рванулся вверх так, что вжало в сиденья.

— Нарушаем все запреты, — процедил Морихеи. — Но мы уже в режиме полной защиты. Жаль только, ничего не увидите.

— Мы стартовали прямо из стасис-поля? — хрипло спросила Хельга.

— Значит, уже сталкивались? Ну да, глайдер — штучка даймонов. Смертоносного оружия они не дадут, но технику, чтобы удирать — пожалуйста. Кстати, насчет статис-поля. Если следили за вами, то знали, что у вас излучатели. А в поле они не действуют, поэтому вас легко взяли бы, ну, оттяпав не особо нужные детали…

— Б-р-р, — содрогнулась Хельга.

— Но я не уверен, что следили именно за вами. Отследить через Темный коридор и мир быстротекущего времени до Японии… такое не в человеческих силах. Поэтому вероятнее, что пытались отловить нас — я с Юкико кое у кого, как бельмо на глазу. Могли научиться отслеживать даже глайдер даймонов… Ничего не поделаешь, придется пригласить вас домой. Хотя будут мелкие неудобства.

— Это со временем? — спросила Хельга. — Юкико мне рассказала немного.

— Ничего, перепрыгните через несколько лет. Судя по тому, что рассказал ваш спутника, сейчас за вами слишком рьяно охотятся.

— Вы мастерски владеете мечами, Морихеи. Никогда не видела, чтобы так орудовали сразу двумя.

— Великий Миямото Мусаси^[118] называл это техникой «много противников». Лучше использовать два меча, длинный и короткий, когда бьешься с толпой. Но вы должны особо поблагодарить Юкико, она трижды спасла вам жизнь.

— Спасибо. Юкико, — повернулась к ней Хельга. — Я только слышала о сюрикэнах, а вы виртуозно владеете ими.

Метельский слегка поморщился — женщины, не дадут слова сказать.

— И я благодарю вас, Морихеи, — сказал он. — И вас, Юкико. В бою вы были прекрасны и смертоносны.

Хельга подмигнула ей: — Жизнь стала интереснее, чем раньше, не так ли?

Юкико скромно улыбнулась: — Не думала, сидя в офисе, что буду учиться метать сюрикэны, да и много чему еще.

Помолчали. Темнота, сердце томительно ноет, понемногу начинает светать. И вдруг внизу распахивается рыжеватая равнина с золотистой дугой от горизонта до горизонта. Но равнина начинает быстро уплывать назад.

— Точки перехода расположены в экваториальной зоне, — сказал Морихеи, — такова особенность этого мира. А время здесь течет стремительно, за несколько дней тут на Земле могут пройти столетия. Поэтому мы спешим сместиться в умеренные широты, скорость этого глайдера выше звуковой. Ховеры здесь летать не смогут. Конечно, Псы почуяли нас, но вы уже в списке разрешенных лиц.

Золотистая дуга стала пульсировать. Вместо непрерывной дуги будто сгустки золотого пламени побежали от одного края горизонта до другого. Вспышка тьмы, затем снова свет. Темнота — свет, темнота — свет. Чередование все медленнее, и вот уже просто золотое солнце быстро описывает дуги в небе. Все медленнее…

— Тут приемлемо, — сказал Морихеи, — ход времени лишь в три раза быстрее земного. Разница накапливается в основном при движении к точкам перехода и обратно.

— Морихеи, — спросил Метельский, — а почему этот мир такой странный? Я немного читал о других мирах в книге Селины Варламовой: где-то время идет быстрее, где-то медленнее, но упоминания о таком не встречал.

— У него важная роль в распределении временных потоков по слоям планетарного космоса, недаром за ним присматривают Псы. Я допытывался у одного даймона, с которым немного знаком, но у него любимое присловье: «Эта информация для вас избыточна». Все-таки к людям относятся высокомерно, хотя иногда помогают.

— Все это для меня слишком заумно, — пробормотала Хельга. И вдруг оживилась. — Юкико, я все прикидывала даты, конечно примерно. То, о чем ты рассказывала, должно было случиться пару столетий назад. Значит, ты…

— По земному счету, я здесь уже два столетия, — сказала Юкико, — а Морихеи дольше. Для нас же прошло десять-пятнадцать лет, точнее подсчитать трудно.

— Ну и ну! Выходит, я могу оставаться здесь вечно молодой.

Внизу стали появляться пятна зелени, а впереди снова раскинулась фиолетовая гладь моря. Озеро среди скал. Глайдер пошел на снижение, и стал виден дом на его берегу.

— Прибыли, — сказал Морихеи. — Гости у нас бывают редко, наконец-то Юкико сможет похвастаться своим садиком. У меня одного не получалось.

Полюбовались садиком — розы всех оттенков и хризантемы, искупались в море (вода была пресной), но уже на второй день Хельга заскучала и попросила Юкико научить ее метать сюрикэны. Прохлаждаться на фоне такого энтузиазма было неловко, и Метельский заглянул к Морихеи с такой же просьбой.

Тот с сомнением покачал головой:

— Вступить на путь воина вы уже опоздали, да вам и ни к чему. А сюрикэны пусть осваивает ваша подруга, от нее не будут ожидать такого умения. Когда-то у меня была школа айкидо: я наивно думал, что мир образумился после войны и людям хватит гуманного боевого искусства. Увы… Но и от карате для вас мало проку, нужны долгие тренировки. Вот что. Как я понял, вы охотник и неплохо стреляете. Заведите себе ручное огнестрельное оружие. Безо всякого глушителя, чтобы громче стреляло. Гром выстрела уже деморализует нападающих… Самое опасное для вас, если нападут в стасис-поле. Обычно два человека носят генератор, а двое нападают. То, что мы удостоились целой команды — редкость, генератор с большим радиусом поля помещается только в грузовом ховере. В этом случае вам требуется простое оружие, которым легко овладеть. Рекомендую обычную палку. Конечно, уровня монахов Шаолиня вы не достигнете, но нескольким приемам я обучу. Да и палка будет не простой. Меня снабдили устройством, похожим на наши трехмерные принтеры. Может синтезировать все на свете, хотя водородную бомбу или даже простенький револьвер сделать откажется. Но против палок не возражает, а эта будет из такого материала, что ее не перерубить даже катаной…

Так что вечером (им считался каждый третий закат), изрядно побитый Метельский с трудом дотащился до выделенной им комнаты. Хельга, бинтовавшая пальцы, поглядела на него с удивлением.

— Здорово тебя отделали, — сказала она.

— Ничего, Морихеи намазал ушибы какой-то мазью и сказал, что к утру все пройдет. А с тобой что случилось?

— Да вот, сюрикэны, оказывается, очень острые. Но Юкико тоже снабдила целебной мазью.

И оба рассмеялись.

Примерно на пятый день по земному счету Морихеи собрал всех в гостиной, если так можно назвать пустую комнату с единственной нишей в стене — токономой, где стояла роза в старинной вазе.

— Я получаю сводки о событиях в мире, постоянного доступа к земному холовидению меня не удостоили. Но об этих событиях позже, а сейчас, в виде исключения, прямая трансляция — завершение проекта «Венера».

Он с Юкико сели прямо на полу, Метельский и Хельга кое-как устроились тоже. Одна стена комнаты исчезла напрочь.

В темноте возник огромный диск — большая часть светится молочно-белым, а справа темно-серый серп. Белое постепенно приближается, на нем видны какие-то завихрения. На их фоне вырисовывается голубоватый шар — астероид.

— Термоядерный ускорители должны были уже сбросить, — говорит Морихеи, — чтобы они перешли на орбиту вокруг Венеры. По каким-то причинам этого не случилось, а теперь уже поздно. Извините, голосовой комментарий получаю только я.

Белое заполняет весь проем, желтоватых завихрений все больше — похоже, это облака. Вокруг шара образуется ярко-голубой ореол.

— Входит в верхние слои атмосферы, — возбужденно говорит Хельга. — Начинается разогрев.

Шар внезапно раскалывается на два обломка, вокруг рой искр поменьше. Обломки начинают гореть все ярче и… ослепительная белая вспышка озаряет комнату. Свет сразу меркнет, и Метельский трет глаза.

— Незапланированный пуск реакторов, — все так же бесстрастно говорит Морихеи. — Почти сразу их разрушение и переход в фазу неуправляемого термоядерного синтеза.

Изображение скачком отодвигается, и снова виден весь диск планеты. На нем появилась огненная воронка и быстро расширяется. Вокруг образуется венец из бело-синих струй, которые уносятся в черноту космоса.

— Часть ледяных обломков выброшена в космическое пространство, — буднично поясняет Морихеи. — По первым оценкам, скорость достигает двенадцати километров в секунду, а плотность атмосферы на этой высоте недостаточна, чтобы они испарились. Конечно, скорость быстро упадет, но все равно останется выше скорости убегания от Венеры. Интересно, куда они полетят?

Поверхность планеты (хотя точнее, это поверхность облаков) как бы вскипает в стороны от воронки, а та меркнет и вдруг приобретает грязно-бурый цвет.

— Ударная волна достигла поверхности. Там бушуют ураганы чудовищной силы, и на планету низвергаются ливни из кипящей серной кислоты. Вблизи должно быть эффектно, но вообще-то зрелище растянется на десятки лет. Интересно, кто же это подстроил с реакторами? Или так и было задумано, для более равномерного распределения водяного пара. В термоядерную реакцию могла вступить даже часть водорода из испарившегося льда. Впрочем, для Венеры это комариный укус, там и так сущий ад.

Изображение меркнет, они опять в полутемной комнате.

— Через какое-то время туда отправят груз бактерий для переработки углекислого газа в кислород, — задумчиво сказал Морихеи. — Корпорация «Венера» уже подготовила необходимую техническую базу. На Венере можно будет жить, хотя еще не скоро.

Хельга хмыкнула: — Ну, вы-то наверное доживете.

Юкико вздохнула, а Метельский поинтересовался: — И кто там будет жить? На Земле, как нам сказали, близится Армагеддон. Немалая часть человечества погибнет, и во всяком случае, ему будет не до космоса.

Морихеи чуть изменил позу. — Позвольте не согласиться. Великая битва, которую вы называете Армагеддоном, началась довольно давно и сейчас только вступила в завершающий этап. Это отнюдь не конец света, а переход к более светлой и гармоничной эпохе, Сатиа-Юге. Перед нею грандиозные задачи, и одна из них как раз связана с Венерой. Вы знакомы с русским мыслителем Николаем Федоровым?

— Нет, — уныло сказал Метельский. Действительно, надо было меньше бегать за девицами.

— У русских мыслителей были удивительные прозрения, это одна из причин, по которой я стал изучать русский язык. Федоров мечтал о воскресении умерших — это долг тех, кто живет, перед ушедшими. Он полагал, что такое возможно средствами науки, и должно стать общим делом человечества. Но если оно уклонится от этой задачи, то воскрешение из мертвых твердо обещал Христос. Согласно «Апокалипсису», оно произойдет не сразу, а только в конце тысячелетнего «царства Христова». И одна из причин — вопрос, где расселить миллиарды воскрешенных? Создание миров долгий процесс, а Федоров предложил более решаемую задачу: «регуляция космоса», начиная с переделки ближайших планет — Марса и Венеры. Это удивительно перекликается со словами Христа: «и дам ему звезду утреннюю».^[119] Звезда утренняя — это как раз Венера. Постыдно возлагать все на Христа, усилия должны прилагать и его сотрудники.

— Ну и ну, — пробормотал Метельский, — Чудеса…

— Земля тоже чудесный мир, но нуждается в отдыхе и восстановлении. Думаю, на первых порах здесь останется не так много людей.

— Что же будет с остальными? — недовольно спросила Хельга.

Морихеи пожал плечами: — Соответственно карме. Но для тех, кто попадет в миры страдания, со временем будет открыта дорога обратно.

Хельга вздохнула: — Я бы еще тут пожила.

Юкико тихонько прыснула.

— Но вернемся к земным делам, — продолжал Морихеи. — Со времени нашего отбытия там прошло полтора года. Самые интересные новости касаются вас, Хельга. После того, как вы ушли через Темный коридор, вокруг Асгарда разыгралась настоящая битва. Целый рой п`ургов, наподобие того, что вы видели на Алтае, атаковал селение. Однако ваш вождь, Гунтер, неплохо подготовился. Тяжелого лучевого вооружения у него, видимо, не было, но в ход пошли старинные самонаводящиеся ракеты образца XXI века. С десяток п`ургов было сбито, оставшиеся отступили. Но разрушения значительные, и около ста человек погибло. После этого Гунтер обвинил в происшедшем Мадоса, потребовал его отставки и объявил войну хэ-ути. Спешно формируется армия Асгарда. Так что мир снова вступает в эпоху войн.

Хельга вздохнула: — Нам в легионе говорили, что так и будет. Но мне уже все равно, кто победит — Гунтер или Мадос. Хотя в стороне, похоже, не отсидеться. Куда нам теперь, Лон? Или выждать здесь, пока не навоюются, а на Земле минет сотня лет? В принципе, меня там никто не ждет.

Морихеи покачал головой:

— Не получится. Это особый мир, и тут никто не задерживается. Кроме меня и Юкико, естественно, но мы приняли на себя миссию. Вам тоже придется сделать выбор.

— Похоже, за нас уже решили, — хмуро сказал Метельский. — Жить спокойно на Земле явно не дадут. Усадьбу сожгли, со счетами непонятно что, надо хоть глайдер вызволить. Неизвестно, будут ли у меня деньги на новый?

— Недолго пожила с миллиардером, — вздохнула Хельга.

— Не переживай, может все будет в порядке. А то поищешь себе другого.

— Еще чего? — возмутилась Хельга. — Сразу норовишь выбросить бедную женщину на улицу.

Юкико опять прыснула: — Хватит ссориться. У нас с Морихеи тоже бывали размолвки, но за пару столетий не разбежались.

Метельский прикинул: — Глайдер, возможно, так и остался на стоянке. А если нет, можно спросить с отеля. За два года разве что аккумуляторы сели. Морихеи, какая ситуация вокруг Вавилона?

— Как будто спокойная. Иерусалим охраняется легионом, там вовсю идет строительство нового храма Соломона. Периодически уличные столкновения, но до Вавилона не доходят.

— Значит, возвращаемся в Вавилон. Морихеи, это можно устроить?

— Конечно. Одна из наших задач, помогать вступающим на Путь (Морихеи подчеркнул это слово). Тысячи лет назад в Вавилоне был зиккурат, как раз в точке перехода. Древние хорошо чувствовали такие места. Ну а оттуда в режиме экранирования хоть к самому отелю.

— На Путь… — задумчиво повторила Хельга. — Ох, чувствую, вляпываемся мы в историю.

— Так интереснее, — скупо улыбнулся Морихеи. — Если бы я случайно не встретился когда-то с Юджином Варламовым, то не попал бы в этот мир и не познакомился с Юкико.

Та скромно улыбнулась.

— На всякий случай, — Морихеи протянул Метельскому карточку, — здесь мое имя и номер телефона. Вдруг выйдет до меня дозвониться. Это непросто, но у вашего трансида может получиться. А вообще, действуйте по обстоятельствам. Пока доберемся, на Земле минут месяцы, но в целом должно пройти не более трех лет.

— Значит, там я окажусь старше на три года, — задумчиво сказала Хельга. — Жаль, что мне наверное перестали выплачивать жалованье.

— И еще одно, — вздохнул Морихеи. — Перед отъездом в вашей памяти заблокируют информацию об этом мире. Это по настоянию даймонов, и техника тоже их. Вы будете помнить только, что побывали в гостях, где-то в Японии. Юкико вас завтра проводит.

Еще одна странная ночь, половину которой за шторами разгорелся, а потом померк золотистый свет. После завтрака Юкико отвела в небольшую комнату, где в полумраке светились два фиолетовых кристалла.

— Садитесь рядышком, — сказала она. — У вас будут общие воспоминания. Они заменят настоящие где-то в течение суток.

Ничего особенного: расслабленность, усыпляюще пульсирует фиолетовый свет…

Метельский ожидал у глайдера. Появились Хельга и Юкико, все еще оживленно болтая. Хельга воззрилась на Метельского:

— Что с тобой? Еще и охромел?

Метельский покачал палку за набалдашник: — Боевой шест монахов Шаолиня. Такой Морихеи охаживал меня эти дни, а я пробовал отбиваться. Буду изображать хромого.

— Хромой и безрукая. — Хельга поглядела на свои пальцы. — Впрочем, почти зажили. Славно мы провели время…

Снова полет, рыжая равнина внизу.

— Вам не стоит забирать излучатели, — посоветовал. Морихеи. — У вас нет разрешения на них, да и время уже стремительно ускоряет ход.

Темнота, перебой сердца, а потом серая пустота, где время будто остановилось. Внезапно глайдер вынырнул в солнечный свет, и тут же опустился на какой-то пыльной глухой улочке.

— Я вышел из поля экранирования в городе, — сказал Морихеи, — но не у самого отеля. Не хочу светиться перед камерами, вам всего-то за угол.

Женщины обнялись на прощание, и Метельский помог Хельге выйти. Глайдер сразу исчез, только слабо подул ветер.

— Вот мы и дома, — вздохнула Хельга. — Хотя дома, наверное, у нас теперь не будет.

— Почему же? Надеюсь, мой пентхаус в Москве цел. Сивилла, какое сегодня число? А заодно и год?.. 12 октября 2301 года?! Надо же, мы в самом деле перепрыгнули через три года.

— Пропустили начало двадцать четвертого века. Если верить отцу Никодиму, это будет последний век человеческой истории. И я теперь старая, мне за тридцать.

— Не волнуйся, ты всегда будешь молодой, как Юкико.

— Ну да, буду выглядеть молодой и красивой в зале прощания крематория. Хотя скорее всего, ничего не останется.

Они вышли на площадь: отель как будто не изменился, между зданиями голубеет Евфрат.

— Я зайду один, — сказал Метельский. — Ты подожди, мало ли что?

Хельга пожала плечами: — Естественно. Я тебя прикрываю, на манер Юкико. Похоже, и мы становимся боевой парочкой.

Метельский вошел в холл: пустовато, только трое в военной форме развалились в креслах. Один внимательно поглядел на Метельского.

«Запросил идентификационные данные, — сообщила Сивилла. — Не волнуйся, ты теперь Леонид Майский, это такая шутка Кводриона. Он рад твоему возвращению».

Интересно, как далеко зайдут шутки Кводриона? Наплевать… Метельский беспрепятственно прошел к стойке и по-английски спросил: — Я оставил у вас глайдер, три года назад. Пришлось срочно уехать по делам. Он в сохранности?

Видимо, здесь Сивилла передала настоящие данные — пускай порезвится.

Приятная смугловатая девушка глянула на дисплей: — О, с возвращением. Но за вами долг, вы не оплатили номер. А глайдер на закрытой стоянке. Вещи из вашего номера тоже в нем.

— Спасибо, — с облегчением сказал Метельский. — Сколько с меня?

Девушка кивнула на дисплей, детали финансовых транзакций традиционно представлялись в открытом виде.

«Сивилла можешь перевести такую сумму?»

«Без проблем, Лон. Но вообще тебе надо поговорить с финансовым управляющим, со счетами некоторые сложности».

«Ладно. Переводи».

Метельский подождал, пока в графе задолженности не появился нуль, а потом улыбнулся девушке:

— Можно перегнать глайдер ко входу в отель? А заодно и подзарядить?

— Конечно. Вам заменят аккумуляторы на заряженные, стоимость уже включена в оплаченный счет. Подождите пятнадцать минут. И имейте в виду, полеты запрещены. У нас военное положение, строго соблюдайте указания транспортного контроля.

Военное положение? Похоже, ситуация ухудшилась. Метельский стал поворачиваться, чтобы идти.

— Будем рады видеть вас снова, — мило улыбнулась девушка.

Вышел тоже без помех. Хельга ожидала на скамейке у цветочной клумбы. Тихо журчала вода в фонтане.

— Пролетело два транспортных ховера, а так никого.

— У них тут военное положение. — Метельский сел рядом. — Привыкай, я теперь Леонид Майский. Похоже, Кводрион рад возможности возобновить игру. Немного подождем, пока заменят аккумуляторы.

— Кто бы обо мне позаботился, — с неудовольствием сказал Хельга. — Я даже боюсь активировать свой трансид. А с финансами как?

— Подожди, я переговорю.

Вызвал Юрия и извинился за долгое молчание. Тот говорил сдержанно. Выяснилось, что основные счета заблокированы: у Метельского хотели взять показания по делу о массовом убийстве в селе Иогач, хотя подозреваемым он пока не числился — покинул село до начала убийств. Впрочем, статус мог легко измениться. Юрий советовал явиться в приемную Чрезвычайной комиссии. Текущий счет по неясным причинам остался не заблокирован, однако там относительно немного, несколько сотен тысяч…

— Кое-какие деньги остались, — сказал Метельский, — но в основном счета заблокированы. Хотят меня видеть, как свидетеля по делу гибели людей в Иогаче. Похоже, никак не расследуют, и опасаюсь, на меня же вину и свалят.

Хельга пожала плечами: — Обычный прием спецслужб, свои грязные делишки свалить на кого-то другого. Заодно и от него избавиться. Ладно, хорошо, что пока деньги есть.

По пандусу съехал глайдер и остановился перед ними. Юный водитель в форме отеля открыл дверцы и замер, явно ожидая чего-то. У Метельского в карманах было пусто, к счастью Хельга кинула какую-то монету. Юноша ловко подхватил ее, а Хельга усмехнулась:

— Серебряный гульден Асгарда. Приравнивается к двум кредитам. — Заглянула в машину и обрадованно сказала: — Ага, чемодан с нашей одеждой здесь. Давай переоденемся, в этой жарко.

Она без стеснения переоделась (вокруг все равно никого, видимо туристы схлынули), а потом сели в машину.

— Куда поедем? — спросила Хельга. — Пока сидела, мне пришла в голову мысль, что мы недалеко от Иерусалима. Хорошо бы заглянуть туда на денек, а то когда еще попадем в эти края?

— Можно и так, — сказал Метельский. — Для нас теперь везде одинаково опасно. Сивилла, свяжись с транспортным контролем. И, кстати, это не рискованно, ведь глайдер зарегистрирован на Лона Метельского?

«Об этом не беспокойся, Лон. Так… Движение только в наземном режиме и надо сообщить маршрут».

— В Иерусалим, по кратчайшему пути.

«Это будет через Багдад и Амман, примерно четыре часа. Запрашиваю…»

— Придется через Багдад, — Метельский глянул на Хельгу, — но вряд ли там поджидают твои из легиона.

Хельга только передернула плечами.

«Разрешение получено, — сказала Сивилла. — Рекомендуют автоматическое управление».

— Пожалуйста. Трогаем.

Ехали по магистрали, машин немного. Сначала населенная местность, с полями и садами, а после окружной вокруг Багдада — однообразная пустыня.

— В поезде было интереснее, — вздохнула Хельга. — Можно отвлечься от унылого пейзажа.

Перед Иорданской автономией попался блокпост — солдаты в форме и с автоматами, офицеры с излучателями. Похоже, за истекшие пять лет планета интенсивно вооружалась. Их не остановили, глайдер только сбавил скорость до минимальной. Еще полтора часа, объехали Амман, и опять блокпост, на этот раз глайдер поверхностно осмотрели.

Маленькая речушка — Иордан. Неужели здесь когда-то крестился Христос? Опять блокпост, флаг с шестиконечной звездой — это уже территория Израиля. Быстро стали возрождаться забытые границы.

Здесь глайдер сам завернул на стоянку, и офицер предложил выйти. Глайдер обыскали, а Метельского и Хельгу просканировали. Офицер задал несколько вопросов: почему побывали на арабских территориях, где именно, с кем встречались? Сверился со своим блокнотом и скептически оглядел Хельгу. Наконец пропустили.

— У них явно есть информация про меня, — расстроенно сказала Хельга, — хотя к мусульманским террористам меня не отнесешь. И еще хорошо, что сюрикэны в потайной сумочке, а материал особый, никакой сканер не возьмет. Спасибо Юкико… Вот странно, уже помню ее как-то смутно.

Дальше местность более окультурена, в стороне от трассы приятные городки. Вдали показалась россыпь белых зданий — Иерусалим. Транспортный контроль предупредил, что на глайдере можно только до стоянки какого-нибудь отеля.

Метельский пообщался с Сивиллой и сказал: — Остановимся на западной окраине города, оттуда легче удрать в случае надобности. А по городу в мувексе.

Через «Сивиллу» забронировали номер в отеле и, оставив глайдер настоянке, зашли в ресторан. Там заказали «мана-эски», или бизнес-ланч. Допивая свежевыжатый сок, Хельга сказала:

— В номер не хочется, насиделась. Давай съездим в старую часть города, а вечером зайдем в какой-нибудь ресторан. Японские блюда поднадоели.

— И куда ты хочешь?

— Поглядеть на Стену плача^[120], для иудеев это самое святое место.

Когда ждали мувекс, рассмеялась: — С тросточкой ты прямо денди.

До самого места мувекс не довез, но Сивилла легко ориентировалась среди узких улочек, да и указателей хватало. При входе на площадь перед Стеной народ пропускали через рамки сканеров, а Метельского вдобавок поманили рукой. Он подошел — полицейский вежливо (на английском) попросил палку, подарок Морихеи, и внимательно осмотрел. Мало того, провел вдоль нее каким-то сканером.

— Интересный материал, — сказал он. — Такую можно использовать как оружие. Затруднения при ходьбе?

— Нет, — Метельский не стал врать. — На всякий случай, для самообороны. А про материал не знаю, один умелец делал.

Тут он почти не соврал.

Полицейский слегка улыбнулся, внимательно оглядел Метельского и вернул палку. — Проходите. Но используйте только как трость, для опоры.

Они стали спускаться по широкой лестнице, и Хельга со смешком сказала: — Сразу тебя из толпы выделили. А если бы соврал, взяли в оборот, как потенциального террориста. Но и так за тобой будет особый пригляд, так что не вздумай побить меня этой палкой. Нам рассказывали, что в Израиле была лучшая служба безопасности в мире. Наверное, и сейчас такая. Хорошо, что я свои сюрикэны оставила в глайдере.

— Вряд ли здесь нападут, — пожал плечами Метельский.

С лестницы открылась широкая панорама: над высокой Стеной блестит золотой купол («Мечеть Омара», — подсказала Сивилла), правее громоздится некое прямоугольное сооружение, и еще правее сереет купол мечети аль-Акса.

— А Третий храм за это время уже восстановили, — сказала Хельга. Помнишь, наш вождь говорил, что это должно усилить раздор между евреями и арабами. Судя по блокпостам на границе, так оно и есть.

Вышли на площадь, над ней высилась стена из массивных каменных блоков.

— Здесь мальчикам налево, — усмехнулась Хельга, — почему-то всегда так бывает. Ну а девочкам направо.

Разошлись в стороны. Стена была из массивных каменных блоков, в щели воткнуты сложенные листки бумаги.

«Просьбы к Всевышнему, — ответила на вопрос Сивилла. — Считается, так они достигают его кратчайшим путем».

У Стены стояли мужчины, странно одетые для жаркого дня: глухие черные костюмы с рубашками, ботинки и шапки.

«Это молятся правоверные иудеи, — прокомментировала Сивилла. — Однако вложить записку с просьбой может любой».

Метельский подумал, но докучать Всевышнему не хотелось, и пошел к выходу из загородки. Немного позже появилась Хельга.

— Ну что, оставила записку? — спросил Метельский.

— Ага, — сказала довольная Хельга. — А ты?

— Ничего не придумал.

— Ну да, у тебя и так все есть.

— Скорее было, — вздохнул Метельский. — Но это все мелочи.

На выходе спросил, можно ли подняться на Храмовую гору, но оказалось, что там строгие меры безопасности. Пускали только мусульман в мечети, да евреев в Третий храм.

— И многие его посещают? — спросила Хельга.

Полицейский оглядел ее: — Не особенно. Раввины не признали Мадоса за воплощение Яхве и поговаривают о святотатстве, а молодежи интереснее Дворцы наслаждений.

— Да уж, — сказала Хельга, и повернулась к Метельскому. — Давай поедем куда-нибудь, чтобы увидеть весь Иерусалим.

Метельский проконсультировался с Сивиллой: — Поехали на Масличную гору. Оттуда открывается широкий вид на город.

Вызвали мувекс, и тот доставил их на смотровую площадку Масличной горы. Тут же уехал, и на площадке оказалось почти пусто. Город и в самом деле раскинулся перед ними: зубчатая стена Старого города, золотой купол мечети Омара, высокий кирпич Третьего храма, серый купол Аль-Аксы, а дальше нагромождение современных зданий в легкой дымке. Жара спадала, день клонился к вечеру.

— А это что? — Хельга указала на скопление белых прямоугольников внизу. Метельский опять запросил «Сивиллу» и повторил информацию вслух:

— Это еврейское кладбище. Самым старым могилам больше трех тысяч лет. Верующие евреи считают, что когда придет Мессия, он появится на вершине Масличной горы и пойдет к Золотым воротам, воскрешая умерших. Так что похороненные на этом кладбище воскреснут первыми. Любопытно, что у христиан тоже есть такое поверье и кладбище на этой горе, только они ждут второго пришествия Христа. А вон там, в стене Старого города, замурованные Золотые ворота с мусульманским кладбищем перед ним — это, чтобы неверные не прошли первыми.

— И куда эти воскресшие направятся?

— На Страшный суд, а после него кто в рай, кто в геенну огненную.

— Воображаю драчку между воскресшими покойниками, — фыркнула Хельга. — Кто пройдет первым: евреи, мусульмане или христиане? Хотя… прости меня, Господи! Никак грешить не перестану.

Метельский улыбнулся: — Мне Сивилла привела цитату из Библии, по которой воскреснут только обезглавленные за свидетельство об Иисусе и те, кто не поклонились Антихристу. Прочие умершие не оживут, пока не окончится тысяча лет^[121], только тогда и состоится Страшный суд.

— В общем, спешить некуда, — кисло сказала Хельга. — Мало шансов, что нам отрубят головы и окажемся среди избранных… Ох, я опять за свое! Ты знаешь, я наверное злая, потому что отрезана от мира. Боюсь активировать трансид, чтобы опять не отследили. А ты у Кводриона любимчик. Ладно, что дальше? Думаю, остальные достопримечательности лучше осмотрим завтра.

— Посидим где-нибудь. Вот, Сивилла рекомендует ресторан на крыше, прямо в центре города. Вино, сырные блюда… Так, столик я заказал.

Когда подъезжали, Хельга покачала головой:

— Надо же, словно в Париже. Забыла, как его…

— Нотр-Дам. Это здание построено еще в двадцатом веке, так и называется «Notre Dame of Jerusalem». Владеет до сих пор Ватикан, в самом здании отель, а на крыше ресторан.

Хельга хмыкнула: — Да, лакомые кусочки католики для себя сохранили.

Когда вошли в холл с мозаичным изображением Святой Марии на стене, вздохнула: — Вот где надо было остановиться, а не в той стеклянной коробке на задворках.

— Может, завтра и переедем. Похоже, ты входишь во вкус паломничества по святым местам.

Ресторан был на крыше под навесом, и панорама действительно великолепная. Сели, официант разлил по бокалам красное вино. В городе зажигались огни, над сизым сумраком у горизонта недолго горела багровая полоса, а потом сразу стемнело. Стрельчатые окна в красивых башнях над входом осветились желтым.

Вдруг Хельга оторвалась от сырного фондю:

— Что это?

Красная черточка прорезала темный небосвод. Огненный фонтан взметнулся среди городских огней, и чуть погодя донесся тяжелый гул. Вот взлетел еще один факел, а на месте первого стал подниматься дым.

Метельский вскочил, расплескав вино по скатерти: — Обстрел! Похоже, ракетами.

Еще несколько вспышек среди городских построек. Завыли сирены. Хельга тоже встала:

— А Храмовую гору не обстреливают.

Действительно, разрывы происходили далеко от сиявшего золотом купола мечети Омара.

— Если стреляют арабы, они боятся попасть в свои мечети. — Метельский схватил Хельгу за руку: — Уходим!

— Подожди! Красиво.

Из нескольких мест в городе стали выметываться голубые лучи, и в небе вдруг распустились багровые цветы.

— А это излучатели, сбивают ракеты! — Хельга дрожала от возбуждения. — К нападению все-таки готовились.

Пол под ногами содрогнулся. Одна из башен над центральным входом рухнула, разлетаясь на куски. В лицо ударила горячая и смрадная воздушная волна. Метельский, а следом Хельга упали, хватаясь за мебель.

— Быстрее! — крикнул Метельский, кое-как поднимаясь на ноги и вздергивая Хельгу. — Здание может обрушиться.

Они побежали к выходу. Их толкали, но среди отчаянных криков достигли лестницы и бросились вниз. Вокруг стоял страшный треск, в стенах молниями возникали трещины. Влетели в холл. Стена с входными дверями разламывалась на глазах.

— Сюда! — отчаянный крик перекрыл даже скрежет.

В полу возле боковой стены возникло прямоугольное отверстие, у него стоял человек в черном балахоне и махал руками. Метельский потащил туда Хельгу, следом побежало еще несколько человек.

— Скорее в убежище! — крикнул человек в балахоне.

Ударяясь о металлические перила и удерживая Хельгу почти на весу (сильно мешала палка в другой руке), Метельский скатился по крутой лестнице. Чуть не на голову ему свалился кто-то. Не разбирая дороги, Метельский рванулся в сторону, и вовремя — у подножия лестницы образовалась куча-мала. С лязгом закрылся люк, а следом раздался гул, пол заходил под ногами, и с потолка посыпался мелкий сор. В желтоватом свете стало видно, что по лесенке спускается человек в балахоне.

— Laudatus sis, mi Domine!^[122] — громко произнес он, и еще что-то, тоже на латыни.

Похоже, священник или монах: одет в черный короткий плащ, под плащом белая туника. Наверное, какое-то католическое облачение, ведь отель принадлежит католической церкви. Метельский прокашлялся, горло саднило от пыли:

— Где мы?

— В бомбоубежище, — спокойно сказал монах, теперь уже по-английски. — В него ведет несколько входов, и надеюсь, что спаслись еще другие. Иерусалим долго жил под обстрелами, и Господь снова попускает это, чтобы привести нас к покаянию.

— Зря ела это фондю, — простонала Хельга. — Хотя еда вроде постная.

Сверху все еще слышался гул, но голоса были вполне различимы. Метельский глянул вверх, там массивные арки — католической церкви не привыкать к катакомбам. И все равно, под руинами наверняка погибли люди. Не помогла статуя «Нашей Дамы», тоже наверное лежит в обломках. Надоело человечеству жить в мире.

Или кому-то еще…

— Пройдемте дальше, в глубинную часть убежища, — сказал монах. — Она была устроена в двадцать первом веке, и должна выдерживать ядерный удар.

Тускло освещенные коридоры, но сырости не чувствуется. Стены как будто из известняка, порой встречаются арматурные пояса. Монах открыл люк и спустились еще ниже. Довольно обширное помещение и немало людей — видимо, не стали задерживаться, чтобы полюбоваться ракетным обстрелом. Но вводят других, эти окровавлены и стонут. Укладывают на скамьи, и две женщины — похоже, медсестры — начинают хлопотать возле них. Четко все организовано у католиков.

Монах сразу ушел, а Хельга не стала присаживаться: — Нас учили оказывать первую помощь. Пойду, помогу.

Метельский сел на скамейку (и это предусмотрели!), вслушиваясь в многоязычную речь. Сивилла переводила, и стало ясно, что большинство подозревает в нападении фанатиков мусульман. Попросил «Сивиллу» показать новости. Шла прямая трансляция с дронов, и на фоне бомбоубежища поплыли картины разрушений, пожаров и пустынных улиц. Жителям и туристам настоятельно рекомендовали не выходить из укрытий, хотя большинство ракет как будто удавалось сбыть. Как заметил комментатор, словно вернулись времена последней арабо-израильской войны XXI века.

Наконец вернулась Хельга — рукава блузки засучены и в пятнах крови.

— Толку от меня немного. — пожаловалась она, — да и раненые перестали поступать, все завалено.

Вернулся монах — плащ порван, а белая туника тоже испачкана.

— Спасательные команды начали разбирать завалы наверху, — сказал он. — Можно будет эвакуировать раненых.

— Похоже, вы подготовились, — заметил Метельский.

— Видно было, куда все идет, — вздохнул монах. — Да и Господь не оставил без указаний.

— А что у вас за орден? — спросила Хельга. — И эмблема на плаще странная, как будто собака с факелом в зубах

— Орден святого Доминика.^[123] Раньше братья называли себя dominicanes, «псы господни». Ныне мы мирный орден братьев-проповедников.

— Закончились мирные времена, — сказала Хельга, огорченно разглядывая свою блузку.

— Похоже на то. Но мы готовились к этому, и при надобности вспомним про dominicanes… Однако лучше поговорим о вас. Господь допускает свершиться злу, однако посылает и возможности к лучшему. Наша встреча может быть не случайной. Вы крещены?

— Я нет. Даже имя языческое, Хельга.

— А меня крестили в Польше, в католическом храме, — сказал Метельский. — Но я считаю, что принадлежу к Единой церкви.

Хельга покосилась, а монах пожал плечами: — Различия несущественны. Скоро христианские церкви уйдут в катакомбы, и на поверхности земли постепенно воцарится ад. Почему бы вам не уйти с нами? В Иерусалиме стало опасно, но мы переберемся в Тель-Авив, где ждет судно ордена. Оно заберет всех желающих и доставит в Италию. Вас, — он улыбнулся Хельге, — могут окрестить в пути, пройдете ускоренный курс катехизации^[124]. Я видел, как вы проявляете милосердие, так что слово Христово вам не чуждо.

Хельга поерзала, а Метельский прокашлялся (все еще першило в горле):

— Извините, отец…

— Себастьян, — подсказал монах.

— Извините, отец Себастьян. Здесь у нас пока много дел. Но не оставите координаты, как вас найти в случае надобности?

— Пожалуйста, — монах протянул карточку, и вдруг озабоченно поглядел на темный проход в стене. — Извините, надо кое-что проверить. Не посветите?

Он достал из кармана фонарик в виде факела. Метельский взял его, прислонил свою трость к скамейке и поднялся.

— Сиди пока тут, — сказал он Хельге, и пошел вслед за монахом.

Они вошли в узкий проход, электрический факел осветил выщербленные стены, а потом металлическую дверь. Отец Себастьян потянул рукоятку, и дверь открылась.

— Вот оно, кто-то разблокировал дверь. Обычно это можно сделать только с центрального пульта. Под Иерусалимом настоящий подземный город. Копали с древних времен, а потом арабы, израильтяне. Когда строили убежище, подозрительные проходы закрыли дверями, и вот сейчас датчик зарегистрировал какую-то активность.

За дверью коридор продолжался, понемногу расширяясь и вывел в помещение размером с комнату. В стене напротив опять было два прохода, и из одного внезапно что-то выплыло. Похоже на осу-переросток, с фасетчатыми глазами и удлиненным телом. Маленький рот хищно открылся, в свете факела что-то блеснуло, и отец Себастьян с криком схватился за плечо. Но тут же отнял руку, сунул под плащ, и в ней оказалось нечто вроде револьвера. Оглушительно громыхнул выстрел, и «насекомое» разнесло в клочья.

Отец Себастьян пошатнулся. — Подержите, — сказал он сквозь зубы, протягивая оружие Метельскому, и опять прижал ладонь к плечу. — Умеете стрелять?

— Да, — кивнул Метельский. Это действительно оказался револьвер, черного воронения, с удлиненным барабаном и надписью «Smith&Wesson».

— Если что-то появится… сразу стреляйте. Взведите курок, или… самовзводом Держите крепче… отдача очень сильная. Бьет недалеко… на пять-десять метров, но картечью.

Надо бы помочь отцу Себастьяну, однако руки заняты. Метельский нагнулся и поставил фонарик на пол, но тут вбежала Хельга. Она сразу оценила ситуацию.

— Прикрой нас! — обхватила раненого и повела обратно в коридор. Метельский пятился, светя фонарем и держа револьвер наготове. Курок взводить пока не стал. Миновали дверь.

— На засов, — выдохнул отец Себастьян.

Метельский захлопнул дверь и закрыл на массивный засов. Похоже, чисто механический, снаружи не откроешь. Вошли обратно в убежище.

— Моя келья… налево, — простонал отец Себастьян.

Вошли в каморку с узкой кроватью, куда Хельга сразу усадила отца Себастьяна.

— Сейчас! — крикнула она и выбежала обратно.

Метельский выключил фонарь, поставил на стол и огляделся. Похоже на келью отца Никодима: спартанская обстановка, книжные полки, только нет икон, а на столе деревянное распятье.

Появилась Хельга с чемоданчиком, открыла его и ножницами разрезала плащ и тунику отца Себастьяна. Приложила инжектор к сгибу руки, раздалось шипение — видимо, ввела обезболивающее. Чуть подождав, разлепила окровавленную тунику, промокнула рану тампоном и вгляделась.

— Похоже на дротик, — сказала она и обернулась к Метельскому. — Подержи отца Себастьяна за плечи, покрепче. Лучше быстрее вытащить.

Метельский положил револьвер на койку и схватился за плечи раненого. Тот застонал, а Хельга уже наклонилась с пинцетом в руке, покопалась в ране (отец Себастьян заскрежетал зубами), а потом рванула что-то, едва не отлетев к стене. Раненый издал пронзительный вопль, и спустя мгновение в комнатку ворвалась одна из медсестер.

— Всё, — сказала Хельга, разглядывая окровавленный кусочек металла. — И в самом деле, дротик. Вошел неглубоко, наткнулся на кость.

Она повернулась к медсестре:

— Перевяжите. Рана у неудобном месте, у меня не получится. — Она кивнула Метельскому, и они вышли.

Сели на ту же скамейку, и Хельга оглядела себя.

— Похожа на вампира, — горестно сказала она, — вся в крови.

— Ты молодец, — похвалил Метельский. — Действовала очень профессионально.

— Надеюсь, не придется с тобой так возиться. Но во что бы переодеться?.. Кстати, кто это стрелял?

— Он, хотя его ранила какая-то летающая штуковина. Я и не знал, что у него есть оружие.

— Да, — необычно для монаха. — И еще, значит стрелял с левой руки, правой теперь долго не сможет пошевелить. Неплохая огневая подготовка.

Метельский покачал головой: — Похоже, в ордене готовятся не только проповедовать.

Наконец появилась медсестра. — Зайдите к отцу Себастьяну, — сказала она.

Тот лежал на койке, лицо бледное, но уже не искажено в страдании.

— Спасибо, — выговорил он. — Все-таки к нам подобрались.

— Кто? — спросил Метельский.

— Слуги Мадоса. А может быть, его хозяева. Католическая церковь всегда настороженно относилась к Мадосу, хотя формально мы теперь в одной церкви. Нужен Кводрион, чтобы взломать нашу блокировку. Ничего, мы скоро эвакуируемся. Не передумали ехать с нами?

— Нет, — быстро сказал Хельга.

— Жаль. Но может быть, еще встретимся. — Он глянул на Метельского, а потом повел глазами на стол, где лежал револьвер. — Возьмите, боюсь что вам понадобится. И еще пачку патронов… в ящике стола.

— А как же вы? — запротестовал Метельский.

— Ничего, в мастерских ордена… изготовят, сколько понадобится.

Отец Себастьян явно слабел. Метельский выдвинул верхний ящик, там лежало несколько пачек патронов. Вял две и положил в карманы. Тяжелый пистолет пришлось сунуть за пояс бриджей, и сверху прикрыть рубашкой. Вороненая рукоятка холодила живот. Заглянула медсестра:

— Отцу Себастьяну необходим покой.

— Пришлите ко мне… послушника, — слабо выговорил он.

— А мне, не найдете, во что переодеться, — добавила Хельга.

Пожелали отцу Себастьяну выздоровления и оставили келью. Пристроились на той же скамье, а вскоре подошла медсестра.

— Есть только облачение, — сказала она, протягивая аккуратно сложенную одежду.

Хельга вздохнула: — Покажете, где я могу переодеться?

Ушла с сестрой, и немного погодя появилась в серо-голубом балахоне.

— Если еще и платок надену, совсем монашенкой стану, — пожаловалась она. — Можно в монастырь идти, хотя наверное только католический.

Метельский улыбнулся: — Ничего, ты в этом наряде очень привлекательная.

— Похоже, не совсем благочестивые мысли в голове бродят, — усмехнулась Хельга.

В келью отца Себастьяна зашел молодой монах, наверное тот самый послушник. Спустя недолгое время подошел к их скамье.

— Отец Себастьян поручил о вас позаботиться, — сказал он. — Наверху пока опасно, и гражданским лицам запрещено появляться на улицах восточнее бульвара Хаим Газаз. Я провожу вас к подземному ходу, он выведет в западную часть Иерусалима. Там пока безопасно.

Пошли по коридору, послушник забежал куда-то и вскоре вернулся. Миновали какие-то закоулки, и остановились перед металлической дверью — такой же, из-за которой вылетел механический «стрекозел». Монах протянул пару очков.

— Ночного видения, — пояснил он. — Там есть аварийное освещение, но включать рискованно. В конце туннеля есть несколько выходов, вот карточка-ключ. Возвращаться этим путем нельзя, снаружи дверь будет не открыть.

Он отодвинул засов, и открылся проход, стены которого вскоре тонули в темноте.

— Как бы не попасть из огня, да в полымя, — сказала Хельга. — Есть у вас, русских, такое выражение. Ладно, спасибо, — повернулась она к послушнику.

Надели очки и переступили порог. Позади лязгнуло, и зеленовато осветились стены туннеля.

— Первым пойду я, — сказал Метельский, — все-таки у меня пистолет.

— Накопали тут, — вздохнула Хельга. — Похоже, эти монахи всерьез готовились к военным действиям.

Метельский осторожно пошел вперед.

— Я спросил у Сивиллы, доминиканцы не всегда были мирным орденом. В средние века возглавляли инквизицию и сжигали ведьм на костре.

— Тот-то я им понадобилась, за нехваткой ведьм. Но вообще-то давай помалкивать.

Дальше шли в молчании. Метельский держал револьвер нацеленным вперед, он оттягивал руку, а в другой была палка Морихеи. Ни развилок, ни других помещений не было, наконец Метельский устал держать револьвер на весу и опять сунул за пояс бриджей.

— Реакция у меня вроде неплохая, — шепотом сказал он, — надеюсь, что успею достать.

Внезапно стены отодвинулись, и вышли-таки на развилку. Вправо и влево уходили такие же коридоры.

«Сивилла, — сказал Метельский, — есть схема этих подземелий? И где мы находимся?»

Перед глазами возникла паутина светящихся линий, с красной точкой в центре. Метельский вгляделся.

— Мы примерно на полпути, — тихо сказал он. — Туннель заканчивается в районе израильского Кнессета. Нам прямо.

— Теперь иди и оглядывайся, — тоже шепотом сказала Хельга. — Сзади может появиться кто угодно.

Метельский подумал, но решил оставить револьвер за поясом. Пошли дальше…

«Лон!» — тревожно сказала Сивилла.

Он оглянулся: позади Хельги обрисовалась смутная фигура, с чем-то блестящим над головой. Хельга упала на пол, в падении переворачиваясь на спину. Блестящее со свистом рассекло пустой воздух, и снова последовал взмах. Времени вынуть револьвер уже не было, Метельский прыгнул вперед, чуть в сторону от Хельги, стиснув палку за оба конца и поднимая ее вверх. От жестокого удара чуть не выпустил, но и клинок (мельком увидел, что это подобие ятагана) отскочил вверх. Заученным движением Метельский перехватил палку, и ударил концом в горло противника. «Не пытайся бить сильно и, конечно, не думай о том, чтобы бить слабо», — так говаривал Морихеи, цитируя своего любимого Мусаси. Достать учителя палкой ему так и не удалось, но сейчас удар попал в цель — что-то хрустнуло. Вдобавок и Хельга резко выпрямила согнутые ноги, ударив ими в пах напавшего. Тот покачнулся и упал, а ятаган зазвенел по каменному полу.

— Что-то он не кричал, — деловито сказала Хельга, поднимаясь с пола. — Обычно мужики дико орут, когда им так ударят по яйцам.

Она наклонилась и пощупала горло упавшего.

— Вот оно что, ты сломал ему шею. Боли он уже не почувствовал. Кстати, хорошо, что ты не стрелял. Опять обляпал бы меня кровью, а переодеться тут негде.

Метельский поднял ятаган, мельком глянув на искаженное лицо убитого. Совсем мальчишка, семитской внешности, наверное араб. К горлу подкатила тошнота, но не вырвало — похоже, начал привыкать.

Он сглотнул: — А кинжал у него острый. Искромсал бы нас на куски.

— В школе легиона нам рассказывали об ордене ассасинов, тайных убийц. Орудовали как раз кинжалами. Это тайное общество возникло на Ближнем Востоке в двенадцатом веке. Кажется, кто-то постарался его возродить. Фанатики могут проникать в город по туннелям и убивать всех встречных… Кстати, как ты его почувствовал? Я упала на землю, когда увидела, что ты вдруг стал оборачиваться. Действовала рефлекторно: нас натаскивали, как отражать нападение сзади.

— Не почувствовал, Сивилла предупредила. — Метельский положил ятаган на землю, тащить еще и трофей рук не хватало.

«Сивилла, откуда ты поняла, что нам угрожает опасность?»

«Я веду мониторинг процессов в твоем организме, Лон. Он ощутил присутствие кого-то, настроенного враждебно. Взаимодействие протекает на бессознательном уровне, вы называете это интуицией».

— Надо же, — Метельский покачал головой. — Оказывается, мое тело интуитивно среагировало на опасность. Сивилла отслеживает процессы в нем.

Хельга хмыкнула: — А ты ценный кадр. Если бы не твоя чудо-помощница, валялись бы сейчас в лужах крови. И заботиться о том, как выгляжу, мне уже не пришлось.

— Ладно, пойдем, — вздохнул Метельский.

Больше никто не появился ни сзади, ни спереди. Через некоторое время впереди появился слабый свет, и Метельский снял очки. Вскоре оказались у железной двери с окошком, забранным решеткой, сквозь нее и проходил свет — похоже, от уличного освещения. Метельский подергал — заперто, тогда приложил карточку-ключ.

Щелкнуло, Метельский еще раз потянул за ручку, и дверь открылась.

Они оказались в переулке, пара тусклых фонарей освещала похожие на амбарные двери в грубой каменной кладке. Было тепло и пахло пылью. Метельский сориентировался по схеме, вызванной Сивиллой.

— Нам туда, — показал он. — До отеля недалеко, так что мувекс вызывать не будем. Да и курсируют ли они?

Миновали переулок и оказались на улице с освещенными зданиями.

— Светомаскировки нет, — сказала Хельга. — То ли все закончилось, то ли нет смысла, электроника наведения работает и в темноте.

Все не совсем закончилось, уже вскоре их остановил патруль. Офицер и два солдата, вооруженных автоматами, рука офицера на кобуре.

— Армия Израиля, — представился он, а их, естественно, спрашивать не стал.

«Лон, — оповестила Сивилла, — он запросил о тебе обычную информацию, только подробнее о пребывании на мусульманских территориях. Я привела ваш маршрут, без дат, но он вникать не стал».

На Хельгу офицер поглядел более скептически, а потом просканировал обоих. Убрал сканер и протянул левую руку к Метельскому:

— Оружие?

Метельский положил палку на землю, аккуратно вынул револьвер и подал рукояткой вперед.

— Доминиканцы дали, — сказал он. — Мы обедали на крыше «Notre Dame of Jerusalem», когда начался налет.

Офицер оглядел револьвер.

— Оружие самообороны, — констатировал он. — Разрешения нет. А как сюда добрались?

— По подземному ходу. Тоже показали доминиканцы и дали карточку-ключ, чтобы смогли выйти.

— Ее придется сдать. А оружие… — офицер неожиданно подал револьвер обратно, — можете оставить себе. Положение чрезвычайное, и я вписываю вам право на ношение. Действовать будет лишь на территории Израиля, и не касайтесь оружия в присутствии полицейских и военнослужащих.

— Спасибо, — Метельский в свою очередь протянул карточку-ключ. — Можно мы пройдем в свой отель, тут недалеко?

Офицер, видимо, проверил и бронирование.

— Пожалуйста, — сказал он. — Удачи.

Патруль пошел дальше, а Хельга выдохнула: — Уф! И все евреи такие обходительные? Уже второй раз меня могли задержать. К Асгарду они относятся без симпатии, наш вождь втихую поощряет антисемитизм.

— С чего это он? — удивился Метельский.

— У него, наверное, на генетическом уровне. Я в идеи о превосходстве арийской расы не верю, хотя считаюсь чистокровной арийкой. Поэтому мне и доверяют… точнее, доверяли.

— Ну и ну, — фыркнул Метельский. — Вот не знал, что обнимаю в постели чистокровную арийку.

— Быстро у тебя мысли свернули на проторенную дорожку. Хорошо, что до отеля с постелью недалеко…

Отель и его окружение не изменились, только в дверь пришлось звонить. По постели действительно соскучились, и политическую ситуацию обсуждать не стали. Наконец Метельский удовлетворенно вытянулся, а Хельга приткнулась ему под мышку.

— Ну вот, — вздохнула она. — Интересно, где мы займемся этим в следующий раз?

— Может быть, уже в Москве. Пора навестить свой пентхаус. Вдруг его уже арестовали?

— Будет жаль, никогда не занималась сексом на крыше. Снова поедем на поезде?

— Нет, сама видишь — то здесь полыхнет, то там. Глайдер с вещами отправим поездом, а сами как мирные граждане на самолете. Надеюсь, пока летают.

Действительно, места забронировали на следующий день после обеда. Утром Хельга пошла в ванную, а Метельский попросил холораму вывести карту мира и стал расспрашивать Сивиллу. Та послушно выводила информацию прямо на карту. Хельга, вышедшая в коротком халатике, удивилась:

— Думала, ты меня дожидаешься, а вместо этого увлекся географией.

— Надо же представлять, что творится в мире. Нас не было три года. Смотри, настоящие государства пока не возникли, но сформировались как бы зоны с разной идеологией. Твоя Асгардия занимает север Европы и России, так что идеи вашего вождя пользуются популярностью. Исламский мир консолидируется, но навалиться вместе на Израиль мешают внутренние раздоры. На стороне Мадоса большая часть Европы и России, а также Китай и Северная Америка. Индия и страны буддизма остаются в стороне.

— Асгардия… — задумчиво протянула Хельга, садясь на постель. — Только она уже не моя, неприятен мне стал Гунтер. Морихеи с Юкико не арийцы, а куда симпатичнее этих напыщенных типов в Асгарде.

Она легла, как бы случайно приоткрыв полу халата. Метельский еще поглядел на карту, но более соблазнительное зрелище отвлекло. Он тоже лег и обнял Хельгу.

— Ты у меня прямо валькирия в постели.

— Вот-вот, — пробормотала Хельга ему в ухо. — Давай получим хоть немного удовольствия, пока не наступил конец света…

После завтрака Хельга порылась в вещах, оставшихся в глайдере, и объявила, что ей нечего надеть. Поехали в торговый центр, где Метельский послушно оплачивал покупки, а потом еле дотащил пакеты до мувекса. Однако надевать обновы Хельга не стала, ограничившись метаморфным поясом. Метельский переложил пакеты в глайдер, спрятал в нем револьвер и отогнал на станцию Иерусалим-товарный. Там глайдер должны были погрузить на поезд, везший продукты из сельского пояса Сахары. Времени до прибытия поезда хватало, так что пополнил на сервисе аварийный комплект. Потом вернулся в отель, на ховере долетели до аэропорта Бен-Гурион и сели в самолет. Тот был обычный, со скоростью 2 Маха, и спустя час оказались в Москве.

— Как хорошо! — сказала Хельга, вдыхая прохладный воздух. — Так и кажется, сейчас пойдет снег. Хорошо, что надели метаморфные пояса. Ну, показывай мне Москву.

— Собственно, это Москва-2. Старый город почти не заселен, и доступ туда ограничен. Но с моей крыши видно.

Ховер доставил и на крышу.

— Неплохо, — молвила Хельга, разглядывая двухэтажный пентхаус, с зеленым газоном у входом. Потом подошла к парапету.

Внизу рощицы, разбросанные среди них строения, серебристая лента речки — уютный пейзаж.

— А что внизу, на других этажах?

— Это элитный комплекс, на каждом этаже отдельная квартира. Надеюсь, что пентхаус еще за мной. Переговорю с Юрием.

Тот был краток, явно чувствовал себя неловко. Нет, пентхаус не арестован. Содержание финансируется из отдельного фонда, так что здесь проблем нет. Рад, что Метельский вернулся, и хорошо бы свидеться.

Метельский пересказал это Хельге, пока шли ко входу.

— Все проблемы из-за меня, — заявила она. — Не напросись я к тебе, не пустили бы тебя обратно в Иогач. Жил бы здесь или на Алтае, менял баб и андроидов.

— Век не видел бы вас, — напел Метельский, — не страдал бы я так, я бы прожил всю жизнь припеваючи.

— Это откуда? — подозрительно спросила Хельга.

— Из старинного романса, мама их любила.

— Да уж, вляпались мы в романтическую историю. Не жалеешь?

— А вот и нет, так интереснее.

— Чувствую, дальше будет еще интереснее… — хмуро начала Хельга. — Ой, кто это?

Из распахнувшейся двери вырвалось что-то и понеслось навстречу. Раздался громкий лай, и Метельский рассмеялся:

— Это просто собака. Дик, привет!

Пес свернул к Хельге, обнюхал ее, а потом ткнулся мордой в руку хозяина.

— Он ждал тебя здесь три года? — недоверчиво спросила Хельга.

— Это дроид, весьма совершенная модель. Я активировал его, когда прилетели. Купил, чтобы брать на Алтай, но тамошние собаки сразу кинулись в драку. А драться с Диком никому не советую. Заплатил за лечение нескольких, и решил на этот раз оставить его дома.

Следом вышла миловидная женщина и поклонилась.

— Привет, Мария, — сказал Метельский, и вполголоса пояснил: — Тоже андроид.

— И тут? — неприязненно спросила Хельга.

— Это только служанка, для эротических услуг не предназначена. Смотрит за домом, готовит еду, когда надоест ресторанная, и управляет домашними роботами. Думала увидеть такую же, как Аэми?

— Еще раз встречу, зарежу, — хмуро сказала Хельга, — пусть и дорогущая.

— Ну-ну, — Метельский опять рассмеялся, а потом сказал: — Мария, это Хельга. Будет жить со мной. Приготовь нам легкий обед.

Служанка опять поклонилась и ушла.

— А настоящие женщины у тебя здесь бывают? — спросила Хельга.

— Конечно. Москва не Алтай, привлекательных женщин много.

— Представляю, — мрачно сказала Хельга. — Ладно, покажи мне дом.

Прошли по комнатам, задержались в спальне с роскошной мебелью.

— Обставлена, как спальня какого-то Людовика, — пояснил Метельский. — А рядом будуар, можешь его занять.

В середине экскурсии (везде безукоризненная чистота), приятный женский голос сказал:

— Господа, обед готов. Пожалуйте к столу.

— Вот уж никогда не была госпожой, — вздохнула Хельга.

Столовая была обставлена проще. Мария сервировала семгу, какое-то суфле, открыла бутылку белого вина. Дик улегся у ног хозяина.

— Удобно, что ему костей кидать не надо, — с улыбкой сказал Метельский.

Одна стена отсутствовала, за обрезом пола открывалась странная панорама: стеклянные небоскребы, основания которых тонули в буйной зелени.

— Это не фотография, а реальный вид на центр Москвы, — пояснил Метельский. — Конечно, приближенный. В небоскребах никто не живет, а по городской территории раскидано несколько деревень. Законы там не действуют, единственный закон — Псы. Где-то там храм Огненного цветка, но за домами его не видно.

— Да уж, — неопределенно сказала Хельга.

Поели, запивая вином, а напоследок Мария подала кофе с тортом.

— Спасибо, — сказала Хельга, и когда Мария ушла, вполголоса добавила: — С такой я еще согласна мириться.

Метельский встал: — Пойдем, ты еще бассейна не видела. Хочу поплавать, так и кажется, что насквозь пропылился в иерусалимских подземельях.

Спустились на первый этаж, открылась дверь, и Хельга присвистнула:

— Вот это да, как на Алтае! Ты и кусочек Телецкого озера сюда прихватил?

— Это, к сожалению, только холорама. Но все очень натурально. Дик, побудь за дверью, не смущай даму.

Собака скрылась, а Хельга выключила метаморфный пояс и сняла его.

— Как тогда, — мечтательно сказала она, вошла в воду и стала плескаться. Метельский последовал.

Снова они плыли к прозрачной стене, за которой открывалась панорама безмятежного озера, снова их скользкие тела соприкасались, и вскоре Хельга выдохнула:

— Не могу терпеть. Давай на берег.

Опять она раскачивалась на Метельском, опять с нее летели брызги воды, а в момент оргазма солнце вышло из-за облаков, и ее волосы вспыхнули белым пламенем.

— Бесподобно, — отдышавшись, сказала она. — Слушай, ты не был шокирован, когда я на тебя там набросилась… Просто очень хотелось мужика, а тут такой денди. Но в тебе чувствовалась и сила.

— Мне понравилось, — фыркнул Метельский. — Ты вела себя естественно для бесцеремонной нордической красотки.

— Я не всегда была такой, — вздохнула Хельга. — Но что в Асгарде, что в легионе вокруг грубые мужики. А в тебе есть изысканность… хотя чуточку извращенная, — ехидно добавила она.

— Опять Аэми вспомнила?

— Не обижайся, бывают извращения похуже.

— Просто на Алтае с женщинами туго…

Тут вспомнилась Татьяна, и он вздохнул.

— Что?.. — начала Хельга, но замолчала.

До вечера приятно проводили время, а когда собрались в спальню, заговорила Сивилла:

«Лон, прибыл глайдер. Спрашивают, куда доставить?»

«Прямо сюда, с посадкой на крышу. Разрешение имеется».

— Сейчас доставят глайдер, — сказал он Хельге. — У тебя там, кажется, куча нарядов. Можешь развесить их в будуаре.

— Завтра, — сонно сказала Хельга. — Хорошего понемногу. Только принеси мои сюрикэны. Юкико вбила в голову, что должны всегда быть при мне.

Метельский спустился на крышу и подождал, пока сядет глайдер. Забрал из него свой револьвер и «боевой» поясок Хельги, а на пакеты с обновами пока махнул рукой. Возле спальни поманил собаку:

— Дик, у двери!

Даже неугомонная Хельга за день утомилась и мирно посапывала. Метельский снял пояс и надел пижамные штаны — привык носить их перед Аэми, хоть и андроид. Револьвер положил под подушку и забрался в роскошную кровать. Тоже притомился, так что сон пришел быстро…

Он вернулся на Алтай зимой, чтобы поохотиться на горных баранов. Проша зашел с правой стороны цирка, а Метельский с левой, пробираясь по заснеженному карнизу. Слева был обрыв, а справа уходили вверх скалы с языками снега. Еще немного, только обойти снежный надув, и должно открыться дно цирка, где издали заметили стадо баранов.

Ветер внезапно повеял в лицо снежинками. Метельский приостановился, щурясь. Женщина стояла возле надува — там, где он хотел пройти. Молодая, в одном платье, ветер треплет черные волосы. Откуда она взялась — легко одетая, в горной глуши?

Женщина подняла руку ладонью вперед — жест запрета. Не сказала ни слова, и от неожиданности молчал Метельский. А следом его едва не сдуло с тропы — там, где только что стояла женщина, обрушился снежный водопад. Лавина!..

Глава 5

Метельский проснулся. Он так и не узнал, кто эта женщина, но еще пару раз она являлась — во сне или грёзе наяву, — всегда предостерегая о грозящей опасности.

«Сивилла, налицо угроза. Ты что-то фиксируешь?»

«Лон… какие-то перерывы… в связи с Кводрионом… я пытаюсь…»

«Хозяин, посторонние в доме! — А это уже Дик. — Я не лаю, чтобы не спугнуть. Жду команды».

Метельский привстал.

«Сивилла! Заблокировать дверь и окна спальни! Отслеживать передвижения в доме и дать картинку».

Беззвучно включилась холорама, в сером сумраке скользят какие-то тени. Как будто первый этаж.

— Хельга, просыпайся! — Метельский потряс ее за голое плечо.

Та вскинулась и зашарила рукой…

— На тумбочке, слева, — прошипел Метельский, вытаскивая револьвер.

Вот уже тени всплывают по лестнице, вот они за дверью.

«Дик, фас!»

Раздается рычание и истошный вопль, керамические клыки Дика невероятно остры. И станнеры на него не действуют — спецмодель. Но гремят выстрелы — это уже хуже.

«Приглушенный свет!»

А то ни хрена не увидит.

Тусклый зеленоватый свет заливает спальню, они словно в подводном мире. А если это стасис-поле? Придурок, надо было захватить и трость. Раздаются удары в дверь, сколько она продержится?

А нисколько! Дверь очерчивается пламенем и с грохотом влетает в спальню. В дверном проеме возникают фигуры, Метельский направляет на них револьвер — в последний момент в памяти всплывают слова отца Себастьяна, и хватает рукоятку второй рукой.

Выстрел и язык красного пламени, отдача невероятно сильная, так и запястье может сломать. Ну да, ружейный патрон с картечью. Одному из ворвавшихся, похоже, отрывает руку, на пол летит какой-то предмет — наверное, станнер. Сбоку от кровати возникает Хельга, она нагая и взмахивает двумя руками одновременно. Что-то мелькает, и на пол рушатся две фигуры — сюрикэны! В этот раз кто-то успел выстрелить, а вот прицелиться толком — нет, лишь щека и правое ухо немеют, ерунда.

— Уходим! — крикнул Метельский. — Вряд ли их только трое. Не к двери, налево, через будуар!

Но сам, сунув ноги в домашние туфли, кидается в дверной проем, где с пола пытается встать Дик. Не визжит, к счастью дроиды не испытывают боли. Метельский сует револьвер за пояс пижамных штанов (хорошо, что надел) и хватает собаку в охапку — тяжело! Но, хотя и спотыкаясь, бежит за Хельгой в будуар.

Когда отделывал пентхаус, вспомнил исторические фильмы и заказал отдельный ход из будуара на крышу: романтичнее приводить женщин потайной лестницей. Пару раз действительно использовал — только выпроваживать, когда неожиданно приезжала мать.

«Открыть дверь!»

Скатились по лестнице, тоже под старину. У выходной двери немного опомнился и положил Дика на пол.

«Сивилла, контакт с домом! Есть кто-то за этой дверью?»

«Два человека: слева в пяти метрах, справа в семи».

— Хельга, у тебя противник слева, пять метров. Я беру правого. Открыть дверь!

Хорошо, что эта замаскирована и не распахивается, а уезжает в стену. Вылетели одновременно, крыша слабо освещена. Хельга сразу взмахнула рукой, а Метельский навел светящуюся мушку на смутно видимую фигуру.

Гром двух выстрелов слился в один, мимо уха просвистело — пуля, но в темноте не попали. У картечи уже на пяти метрах разлет в полметра, а на дистанции в семь удар еще сокрушительный — человек упал, даже не вскрикнув.

— К глайдеру!

Метельский подхватил Дика и бросился к глайдеру. Мимолетно оглянулся: Хельга бежит следом — тело белое, а волосы развеваются. Хорошие мишени, но успели проскочить.

«Экстренное открывание дверей!»

Швырнул Дика внутрь, заскочил сам и глянул вправо: Хельга плюхнулась на сиденье рядом.

«Экстренный взлет! Вертикальный подъем на максимальной скорости!»

Уши заложило от свиста и вдавило в сиденье, когда-то выбрал глайдер с максимальной мощностью турбин. Штрафа за такой взлет в жилой зоне не миновать. Метельский рассмеялся.

— Ты чего? — крикнула Хельга.

— Про штраф подумал. Да еще права отберут

— Тебя прежде застрелят. Надо же, применяют огнестрельное оружие. Почему мы летим вверх?

— Вспомнил, что ховеры не могут быстро набирать высоту, им удобнее скользить вдоль магнитных линий.

— Тебе все равно придется спуститься, и тебя перехватят.

— Посмотрим. Глайдер, предельная высота, курс на старую Москву.Хельга, пристегнись.

Внизу раскинулась будто светящаяся галактика, лишь впереди зияла темная пустота.

«Высота четыре километра, — сообщила Сивилла. — Нас преследуют два полицейских ховера. Приказывают немедленно приземлиться».

Действительно, внизу слева и справа стали чередоваться красные и синие вспышки.

«Глайдер, переход на ручное управление!»

Метельский схватился за штурвал и повел его от себя. Конечно, ховеры быстрее, но если набирать скорость в пике… Вот они, два силуэта с мигающими огнями, растут на глазах. Тело пробрал озноб, однако это был озноб бешенства. Метельский направил глайдер прямо на правый ховер, и когда столкновение казалось неминуемым, качнул штурвал чуть правее. В случае опасного сближения аварийная система срабатывает автоматически, уводя глайдер в сторону, свободную от препятствий. Метельский изо всех сил уперся руками в приборную панель.

Страшный удар! От громового раската заложило уши. Красное пламя ракетных ускорителей полыхнуло по левому борту. Ремни врезались в тело так, что из горла вырвался не то хрип, не то икание. Всё, как на Алтае!

Глайдер отнесло далеко от полицейских ховеров. Им наверное тоже досталось, но выхлоп из сопел — не взрыв, переживут. А Метельский опять схватился за штурвал, удерживая глайдер в пике. Высота два километра, запас еще есть.

— Ты как? — сипло спросил он у Хельги.

— Словно мною играют в футбол, — тоже хрипло ответила она. — Острых ощущений с тобой хватает. Ты не размажешь нас всмятку?

— Уже почти на месте. — Метельский стал выравнивать глайдер. — Прошли кольцевую дорогу, сейчас пойдем на посадку. Надо одеться и придумать, что делать с оружием, иначе Псы на куски порвут. Вот подходящее место.

Света едва хватало, но между зданий обрисовалось что-то вроде лужайки. Метельский провел глайдер меж двух жилых башен и аккуратно опустил машину.

— Надо приодеться, — сказал он. — У тебя тут полно нарядов, а у меня куртка должна заваляться.

— Да уж! — фыркнула Хельга. — Только сейчас сообразила, что бегаю голой. Но спать в ночной рубашке не привыкла, в Асгарде они не в почете… Смотри!

Она показала вверх: за крышей ближайшего здания в небе плыл словно розоватый камешек. Вот он пошел вниз, а розовый отблеск на нем угас.

— Ховер, — сквозь зубы сказал Метельский. — Наверное из полицейских, все-таки явились по нашу душу.

Ховер быстро опустился (режим свободного падения) и повис недалеко от здания, видный уже совершенно отчетливо. И в самом деле полицейский, с красной и синей полосами. Метельский поднял дверцу.

— Надо бросать глайдер и прятаться. Хотя у них сканеры…

— Подожди, — напряженным голосом сказала Хельга.

Что-то произошло с ховером. Он дернулся и пошел вниз, словно падающий лист, только не кружился в падении. Исчез за кустарником и раздался глухой удар — жесткая посадка!

— Смотри… — голос Хельги упал.

Кустарник еще оставался в тени, но на его фоне вдруг обрисовались два угольно-черных пятна — будто просочились сквозь заросли. Донеслось рычание, и сквозь тело протекли холодные струйки, словно кровь заледенела и еле проталкивалась в жилах.

— Псы, — прошептала Хельга. А потом крикнула: — Открывай багажник, скорее!

Метельский поднял крышку багажника и выскочил из машины вслед за Хельгой. Она схватила футляр, в котором раньше прятала сюрикэны, развернула его и получился плат из серебристого материала, на него как раз упал первый розовый луч. Сорвала поясок, единственный предмет одежды на себе, и кинула на платок.

— РЕВОЛЬВЕР!

Метельский протянул оружие, и Хельга тоже положила его на платок. Соединила края, и опять получился как бы футляр. Толкнув его вглубь багажника, захлопнула крышку.

— Это какой-то особый материал, — все еще задыхаясь, сказала она. — Из какого-то очень особого мира. Надеюсь, что Псы…

Она не договорила. Слева от Метельского, будто ниоткуда, появился черный огромный пес, и справа от Хельги такой же. Метельского толкнуло воздушной волной. На этот раз Псы не рычали, но от них веяло холодом и смертью. Метельский перестал дышать.

Пес возле Хельги сел. Его черная морда возвышалась над ее макушкой, и он глядел ей прямо в лицо. Второй подошел к багажнику и тщательно обнюхал его. Потом тоже сел, и, странное дело, пасть раскрылась в подобии улыбки. Жуткой улыбки: черная морда, желтые блюдца глаз, белые клыки, и красный язык свешивается из разинутой пасти. Теперь Пес возле Хельги встал и ткнул носом в заднюю дверцу глайдера, та неожиданно откинулась, Пес потыкал мордой в Дика, тот жалобно заскулил. Уже этот Пес осклабился в жутковатой ухмылке, и оба поглядели друг на друга… И вдруг, с легким рыком, исчезли. Метельского опять качнуло воздушной волной. Чуть погодя он очнулся и задышал снова.

— Думала, на этот раз меня сожрут, — плачущим голосом сказала Хельга. — А на тех, что были в ховере, даже смотреть не хочу. Боюсь, что вырвет, видела уже на фотографиях. Забыли, что в Москву нельзя являться с оружием. Мы счастливчики… Хотя, это как сказать. Ладно, отвернись, я буду одеваться.

И тут же нервно рассмеялась: — Забыла, что и так голая.

Метельский все-таки отвернулся, разыскивая куртку. К счастью, отыскалась — скомканной в углу багажника, но это лучше, чем ничего. А вот пижамные штаны сменить не на что. Еще и тапочки на ногах, странный получается вид. Но и возвращаться домой уже нельзя. Интересно, в Москве сохранились магазины?

Он снова сел за штурвал, поглядывая вокруг. И куда дальше? В Москве они в безопасности, а вот как из нее выбираться? Да еще есть-пить надо.

Сзади появилась Хельга — в короткой юбке, розовой блузке и черной кожаной курточке.

— Хорошо, что нашли время заглянуть в магазин. Что бы я иначе делала?

— Отлично выглядишь, — сказал Метельский. — Очень аппетитно.

— Похоже, ты возвращаешься в привычное состояние. Не то, чтобы я была против. Но с сексом придется подождать, тут неуютно… И потом, к нам кто-то идет.

Метельский высунулся: действительно, на тротуаре показалась человеческая фигура.

— А ты глазастая. Уже не первый раз вперед меня замечаешь.

— В Асгарде у мальчиков и девочек тренируют внимательность. Да и в легионе про это не забывали.

Метельский подумал и потянулся за палкой (так и лежала за передними сиденьями, Псы ее будто не заметили).

— Не стоит, — сказала Хельга. — Что-то не так.

Человек приблизился. Кряжистый, походка вроде неуклюжая, но двигается быстро. Вот уже совсем рядом…

— Рогн, — прошептала Хельга. — Жутко опасен, способен сжечь нас в мгновение ока. Ничего не предпринимай.

Действительно, на темноватом, грубой лепки лице выделяются красные глаза. По спине протек неприятный холодок — хотя какая-то прабабка и была рогной, пока таких не встречал. Метельский помялся, но вежливо сказал:

— Здравствуйте. Меня зовут Лон.

— Здравствуйте, — как бы со скрежетом отозвался рогн. — Мое имя Касьян. Здесь должен быть кто-то из Варламовых.

— Это я, — неловко сказал Метельский. — Мать носила эту фамилию до замужества.

— Рад знакомству. Я в долгу перед Варламовыми. Те двое ушли, но жена увидела, что кто-то с такой же кровью объявится здесь.

Хельга легонько толкнула Метельского в бок. — А я Хельга. Но не из рода Варламовых.

— Неважно, — ответил рогн. — Вы оба наши гости. Пойдемте, мы вас приютим. Здесь не так-то легко найти еду.

— А можно, мы все полетим? — спросил Метельский. — У меня собака дроид, он поврежден.

— Можно? — Касьян заглянул в глайдер и положил руку на Дика, тот жалобно заскулил. — Да, в нем нарушены электрические цепи. Я тут не мастак, но у сына талант по механической части. Он поглядит.

— Спасибо, — с облегчением сказал Метельский. — Поехали.

Уселись втроем на передних сиденьях, хотя Хельга немного мешала, всё норовя отодвинуться от рогна подальше. Глайдер плыл над улицами с густо заросшими обочинами.

— Вот не думал здесь побывать, — сказал Метельский. — Не очень-то разрешают посещать Москву, дескать опасно. А вообще, много людей тут живет?

— Не опасно, — гулко отозвался рогн, — только надо знать места. Людей немного, несколько деревень по городу.

— Ваша жена тоже рогна? — спросила Хельга. — Выходит, в Москве и рогны есть?

— Нет, — ответил Касьян. — Рогны только в храме Огненного цветка, а они не выходят замуж. Моя жена… издалека.

Метельский вывел карту на лобовое стекло, но рогн фыркнул:

— Лучше просто над рекой, а потом направо. Там когда-то был парк, и наша деревня одна из самых больших.

Солнце поднималось все выше, зелень свешивалась с набережных прямо в реку. Вскоре справа действительно показался большой зеленый массив.

— Вон туда, — показал рогн.

Глайдер проплыл над пристанью с десятком лодочек, и показались дома, разбросанные среди деревьев. Вроде бы из современных материалов.

— Берем со строительного рынка, — проворчал рогн. — Против этого Псы не возражают. Конура для них — святое дело.

Опустились. Приятный домик с мансардой и цветочками в палисаднике. Метельский вздохнул: вспомнилась изба в селе Иогач и кроваво-красные циннии перед ней…

Их ждали, у калитки стояла невысокая женщина с приятным лицом. Одежда серенькая и так себе, но видимо удобная для хлопот по хозяйству.

— Салвия, моя жена, — сказал рогн.

Вышли, и он представил обоих: — Лон Варламов. Хельга.

— Рада вас видеть, — сказала Салвия. И голос приятный, грудной. Ярко-голубые глаза, тоже рогна. — Мы очень обязаны Илье Варламову, и вы для нас дорогие гости.

— Это вроде мой двоюродный дядя, — промямлил Метельский. — Только он, кажется, был казнен.

Салвия рассмеялась: — Вовсе нет. Но это ваши семейные дела. Пойдемте, завтрак готов. А то я погнала мужа ни свет, ни заря.

Поднялись на крылечко, дверь перед ними распахнула высокая девушка, опять с голубыми глазами.

— Электра. — сказала Салвия, — наша дочь. А сын приедет позже, ему досталась ночная работа.

Простенько убранная комната, но все чисто и опрятно, даже стандартная холорама в углу стоит.

Электра ловкими грациозными движениями разложила по тарелкам омлет, выставила творог и сметану в горшочке, а в плетеной корзинке вареные яйца.

— Все свое, — сказал Салвия, нарезая хлеб. — Вот не думала когда-то, что буду заниматься сельским хозяйством. Ничего, понравилось.

— Вкусно, — сказала Хельга, откушивая творог со сметаной. — Вы и корову держите?

— Конечно, — улыбнулась Салвия. — И кур, и уток, благо вода рядом. Как иначе семью прокормить? Здесь все так живут.

— А… — Метельский помялся. — Одежду тоже сами шьете? Нам пришлось срочно бежать, вот и за столом приходится в куртке сидеть.

Салвия рассмеялась: — Нет, одежда и обувь из магазинов. Тут много всего осталось, когда город закрыли.

— И можно просто пойти и взять? — поинтересовалась Хельга, переходя к омлету.

— Нет. Псы недовольны, когда берут чужое. Но можно в долг, просто из магазина сразу в один из храмов, а там внесут в кредитную историю. Мы обычно заходим в храм Огненного цветка, мы там венчались.

— Вот как?.. — и Хельга примолкла.

Электра рассмеялась, смех как серебряный колокольчик. — Не знаю, как будем расплачиваться. Я спросила дежурную рогну, но она только улыбнулась. «Или вы, — сказала она, — когда придет время. Или другие, кто вам будет должен». Но дорогие вещи стараемся не брать.

— Лон, — сказала Салвия, — я посмотрю среди вещей Эразма, что ему не очень нужно. Вы как будто одного роста.

— Эразм, это мой брат, — пояснила Электра.

— А почему у вас обоих имена на «э»? — поинтересовалась Хельга. — Извините за бестактность, но я впервые оказалась среди рогн.

— Да ничего, — улыбнулась Электра. — Такова новая традиция, раньше все имена были на «с». Но нашу Наставницу зовут Эсмеральда, и наверное просто копируют.

— Кажется, их всего три, — сказала Хельга.

— Да, еще двое в Токайдо и Варанаси. — Электра встала и принялась разливать чай. — Извините, чай завариваем на травах. Может, в магазинах остались старые запасы, но мы привыкли брать только самое необходимое.

— Ничего, вкусно. — похвалил Метельский, потягивая ароматный напиток. Отставил пустую чашку и поблагодарил: — Спасибо.

Салвия встала: — Идемте, Лон. Что-нибудь вам подыщу.

Завела в небольшую комнату, украшенную лишь фотографиями на стенах, и стала рыться в шкафу. Метельский глянул на фото. Женщина с рыжими волосами, в легкой розовой блузке. Другая черноволосая, с дерзким взглядом и на фоне снегов. Третья смотрит в упор, в золотистой узорной блузке, с большим изумрудом на груди. Четвертая, со светло-каштановыми волосами, идущая будто сквозь пламя. А ведь первых трех уже видел, на семейных фотографиях.

— Все из вашего клана, Варламовых, — сказала Салвия, выпрямляясь со стопкой одежды. — Мальчик их боготворит, хочет и жену найти наподобие, только вряд ли получится. Вот, одевайтесь. И эти ботинки примерьте, взяли на случай слякоти, но Эразм их не носит.

Она вышла, и Метельский стал переодеваться. Надо же, ему выложили и белье, а то опять, как в Асгарде, оказался голый. Зеленая рубашка, брюки впору, а ботинки лишь чуть велики. Глянул в зеркало: почти так же выглядел, когда выехал из своей усадьбы в село Иогач. Кажется, десяток лет прошло…

Вернулся в гостиную: рогн ушел, а Хельга разговаривала с Электрой. Та глянула на Метельского:

— Эразм сейчас приедет. Налаживал солнечные батареи, чтобы по максимуму использовать хорошую погоду. Но вообще-то, он все чаще задерживается там, — и она лукаво улыбнулась… — Ага, вот и он.

На лужайку перед домом опустился глайдер, и оттуда вышел молодой человек ростом с Электру, только волосы черные, а не каштановые. Вошел в комнату, и поздоровались.

— Я не знал, что у вас есть глайдеры, — сказал Метельский. — У нас в Москве-2 считают, что здесь сельское захолустье, и живут какие-то чудики.

— Эразм пожал плечами: — Мувексы давно не работают, а глайдеры можно ремонтировать, старые идут на запчасти. Вот и солнечную энергетику недавно восстановили, хотя только возле храма Огненного цветка… Извините, можно я перекушу. У нас вечная проблема с запчастями: когда и закажешь, подолгу не поставляют, даже дронами. Не очень мы кому-то нравимся.

— Надо думать, — задумчиво сказала Хельга, а Электра принялась ставить перед братом тарелки.

Когда он поел, Метельский спросил:

— Эразм, вы не посмотрите моего дроида? Он поврежден, а ваш отец говорит, что у вас талант по механической части.

— Где он у вас? — Эразм встал, и пошли к глайдеру.

Увидев Дика, Эразм присвистнул: — Чем его так? Разбит плечевой сустав.

— Стреляли, — сказал Метельский. — Похоже, и мы у кого-то стали бельмом на глазу.

Эразм покачал головой: — Посмотрю, что можно сделать. Но надо в мастерскую, она у меня недалеко от храма. Тем более, надо и аккумулятор зарядить, а электричество только там.

— Поспите, Эразм, — вмешалась Хельга. — Мы никуда не спешим.

— Пожалуй, — Эразм зевнул и пошел в дом.

— Давай, посидим, — сказала Хельга. — Похоже, будет хороший день.

Возле палисадника стояла чугунная скамейка, наверное с давних времен. Сели. Напротив лениво текла река, на другом берегу высились жилые здания, но набережная там была пустынна.

— Пусто, — сказала Хельга. — Но не жутко, как я раньше думала. А эта семейка… никогда не думала, что буду запросто общаться с рогнами. Будто встретили родственников.

— У них какая-то связь с Варламовыми. В комнате Эразма портреты всех известных женщин нашего рода.

Хельга вздохнула: — Опять нас отследили. Я у кого-то, как на ладони. Хоть избавляйся от трансида, но для этого нужна операция.

— На этот раз скорее выследили меня. Всего-то хватало поставить датчики вокруг дома.

— Возможно. Но стоит уехать из Москвы, и отслеживать будут опять меня. Твоему Кводриону на меня наплевать.

— А ты куда хочешь? Мне уже надоело бегать, есть сильное желание добраться до Мадоса и задать ему пару вопросов.

— Тебя и близко не подпустят… А знаешь, можно опять в Асгард. Все-таки мы оказали Гунтеру большую услугу, и думаю, что свой грешок перед ним я искупила. Гунтер заклятый враг Мадоса, да и легион туда не дотянется.

— Может и так, — сказал Метельский. — Только проблема, как отсюда незаметно выбраться.

Дальше сидели молча, любуясь рекой. Солнце начало пригревать. Неожиданно появился Эразм.

— Подремал часок, и больше не хочется. Полетели?

— Я хочу побывать в храме Огненного цветка, — неожиданно заявила Хельга. — Когда еще получится?

— Нет проблем, — кивнул Эразм. — Перегрузим дроида в мой глайдер. Вам над рекой прямо, а я сверну к старой электростанции, там сейчас солнечные батареи и моя мастерская.

Так что отправились, по-над рекой. Солнечные зайчики на воде, мирный городской пейзаж, только здания заброшены и местами даже поросли зеленью.

— Селиться здесь не запрещено, — сказал Метельский, — но не поощряется. И инфраструктура обрезана: ни воды, ни электричества.

Хельга помалкивала. Глайдер Эразма вскоре отвернул направо, а впереди показались тускло-золотые купола собора. Рядом, чуть правее… будто стеклянная волна, омытая изнутри голубым и фиолетовым светом. Солнечный свет не смешивался с ним, но придавал воздуху вокруг необычайную хрустальную прозрачность.

— Вот и храм, — глухо сказала Хельга. — Его кто-то посещает из-за пределов Москвы?

— Только организованными группами. Пассажирский ховер опускается прямо на площадь перед храмом. Всё будто бы из-за Псов.

Метельский повел глайдер на снижение и опустил невдалеке от входа.

— Зато с парковкой нет проблем. — Он открыл дверцу для Хельги и вышел. — И запирать глайдер нет необходимости.

Но все-таки опустил дверцы, когда Хельга вышла. Они подошли к дверям храма, и те раздвинулись, пропустив их в обширный холл. За прозрачной перегородкой будто танцевали сполохи голубого, фиолетового и зеленого света.

— Цветок… — хрипловато сказала Хельга.

Метельский оглядывался. — Где-то должна быть дежурная рогна, мы обязаны подойти к ней. Кажется, вот она.

В стороне за конторкой сидела девушка, подошли. Русые волосы, голубые глаза.

— Здравствуйте, — сказал Метельский. — Мы хотели бы подойти к Цветку.

— Здравствуйте, — сказала девушка и внимательно оглядела его. — Да, вы можете пройти.

Она перевела взгляд на Хельгу, и глаза сузились. — А вам нельзя.

— ЧТО? — почти крикнула Хельга. — Почему?

— Я не даю объяснений, — сухо сказала девушка. — Вам лучше уйти.

— Вот еще, буду я подчиняться какой-то сопливой девчонке.

Хельга резко повернулась, сделала шаг к прозрачной перегородке… и словно застряла, не в силах сделать второго шага. Видно было, что старается изо всех сил, лицо покраснело от усилий, но она оставалась на месте.

— Спокойнее, Хельга! — приказал Метельский. — Ты попала в капкан рогны. Сделаешь себе только хуже.

— А ты… откуда знаешь? — прохрипела Хельга, но заметно обмякла.

— В семье рассказывали. — Метельский повернулся к девушке, лицо у той побледнело и осунулось. — Послушайте… У вас должна быть какая-то старшая. Нельзя же так, без объяснений. Моя подруга очень хотела увидеть Цветок.

— Что происходит? — раздался громкий голос со стороны.

Метельский оглянулся: возле перегородки стояла женщина в синем платье, с красивым и спокойным лицом. Девушка вскочила и поклонилась:

— Госпожа Эсмеральда, эти двое хотели приблизиться к Цветку. Мужчина… сойдет, но у женщины аура окрашена кровью. И еще…

Женщина прервала: — Я говорила тебе, Эллин, при посторонних пользуйся только безмолвной речью. Выйди. Я разберусь.

— Да, госпожа, — покорно сказал девушка. В боковой перегородке открылась дверь, и девушка почти выбежала в нее.

Женщина подошла ближе. Лицо необычное, словно светится изнутри. В упор посмотрела на Хельгу:

— Для чего тебе нужен Цветок?

— Я… — Хельга вытерла лоб. Похоже, несколько опомнилась, но была в смятении. Вдруг повернулась к Метельскому и закричала: — Лон, я никого не убивала! Пару раз участвовала в спецоперациях легиона, но оставалась в стороне. Всю грязную работу с удовольствием делали мужики…

Она осеклась и почти прошептала: — Я не должна была этого говорить.

Эсмеральда продолжала глядеть на нее.

— Я вижу, чего ты хочешь, Хельга, — наконец сказала она. — Время для этого еще не пришло. Но, со спутником, ты можешь приблизиться к Цветку.

Она наконец отвела взгляд от Хельги, скользнула им по Метельскому и слегка улыбнулась.

— Ну а Варламовым всегда делаются поблажки. Только непременно держись за его руку, Хельга.

Прозрачная перегородка раздвинулась, и Хельга охнула. Высокие лепестки голубого и фиолетового пламени танцевали над каменной плитой, но среди них взметывались и сполохи красного.

Пальцы Хельги нашли руку Варламова, и он легонько сжал их — совсем ледяные.

— Идите, — сказала Эсмеральда.

Они шли по гладкому и будто скользкому полу, а красного в цветке становилось все больше. Когда подошли вплотную, цветок весь стал алым. Лица Метельского будто мимолетно касались языки жгучего пламени, и он остановился. Хельга отшатнулась, едва не вырвав ладонь из его руки.

— Не разнимайте рук! — крикнула Эсмеральда.

Вдруг из цветка вымахнул язык красного пламени и обнял их. Все тело Метельского пронизал жестокий озноб — то ли от нестерпимого жара, то ли ледяного холода, а Хельга вскрикнула. Тут же пламя втянулось обратно. Метельский попятился, таща за собою Хельгу.

Его тело все еще пробирала дрожь, и его спутницу как будто тоже.

— Что это было? — сипло сказала она. — Мне показалось, что я вся горю.

— Впервые такое вижу, — спокойно сказала Эсмеральда. — Если войти в Цветок не готовой, действительно можно обратиться в пепел, хотя пламя поначалу кажется холодным. Но сейчас оно вырвалось наружу. Будем считать, Цветок хотел с тобой познакомиться. В последние годы он преподносит сюрпризы.

В Цветке возникли зеленые всплески, красного становилось все меньше, а потом вымахнул язык голубого огня. Вскоре перед ними опять танцевали голубые и фиолетовые лепестки.

— Идемте, — сказала Эсмеральда. — С вами что-то произошло, но что именно, вы узнаете лишь со временем.

Сели в глайдер, Хельга выглядела пришибленной.

— Вот что, Лон, — неожиданно заговорила она. — Я давно хотела поговорить, только стеснялась. Ты мне нравишься. Я слышала, что бывает венчание возле Цветка, и это нечто необыкновенное. Вот и стала думать, не согласишься ли ты взять меня в жены, хотя бы на время. Тебе это даже выгодно, Кводрион не сможет игнорировать меня, и нас будет труднее отслеживать. Только выходит, не суждено…

Она судорожно сглотнула и умолкла, на щеках выступил румянец.

Вот оно что! А ему это даже в голову не пришло, и Хельге пришлось переступить через свою гордость. Это крик отчаяния, как можно на него не ответить? И ему… не все ли равно, брак сейчас пустая формальность.

— И ты мне нравишься, Хельга, — сказал он. — Не думал об этом, потому что в официальном браке сейчас мало смысла. Но ты права, для нас так будет лучше.

— Ты согласен?..

— Да. И это я должен был предложить. Извини.

— Ну… — Хельга заметно расслабилась. — Тебе, наверное, странно было представить себя женатым. Только вот венчания у Огненного цветка не выйдет. От меня точно останется кучка пепла.

— Увы, — сказал Метельский. — Ни венчания, ни обручального кольца, ни белого платья. Ладно, потом что-нибудь сообразим, а пока важнее определиться со статусом. Еще вопрос, доберемся ли до официального терминала, так что попробуем по-быстрому… Сивилла, я хочу взять в жены Хельгу. Можешь попросить Кводриона, чтобы изменил ее гражданский статус? И фамилию, наверное, тоже.

«Нет проблем, Лон. С этого момента ее имя — Ольга, а фамилия Майская. Если не забыл, ты Леонид Майский. Поздравляю с законным браком».

Опять съехидничала. Метельский рассмеялся:

— Ну и ну! Мы уже супружеская пара, и ты — Ольга Майская. Ольга как раз от скандинавского «Хельги»… Сивилла, попроси Кводриона, чтобы помогал ей точно так же, как и мне.

— Как у вас говорят, — добавила Хельга (вид у нее был растерянный), — муж и жена одна сатана.

«Разумеется, Лон. Кводрион будет с удовольствием это делать. Ее трансид активирован в новой конфигурации».

— Вот теперь до него дошло, — сказал Метельский. — Ты умница. Можешь свободно пользоваться трансидом.

Хельга как будто пришла в себя: — Действительно, быстро. Не верится, что я теперь замужняя женщина. Дай я тебя пока хоть поцелую. — А закончив с этим, вздохнула: — Надо уезжать, у Касьяна и Салвии нет свободных комнат.

— Сперва посоветуемся, — сказал Метельский.

Вернулись к уютному домику, постучали. Дверь открыл рогн и внимательно посмотрел на Хельгу.

— С вами что-то случилось, внутренний огонь стал ярче.

— Да, вы же видите энергии… — рассеянно сказала Хельга. — Мы подходили к Огненному цветку, и он меня чуть не испепелил. Хотя я не пыталась войти в него.

— Все меняется, — сказал рогн. — Входите, я вижу вам хочется поговорить.

Вошли и сели за стол. Салвия чем-то занималась на маленькой кухне, а Электры не было.

— Она еще учится, — объяснил рогн. — При храме Солнца мира есть небольшая гимназия.

— В общем, почти нормальная жизнь, — вздохнула Хельга. — Так и хочется остаться здесь. Только боюсь, что буду скучать. А тебе, — она повернулась к Метельскому, — вряд ли захочется строить дом.

Рогн кивнул: — Да, свободных домов нет, каждая семья строит свой. И с отоплением проблемы, хотя постепенно переходим на электрическое.

— А еще огород и корова… — с сомнением сказал Метельский. — Насмотрелся я на сельскую жизнь. — И вздохнул, вспомнилась Татьяна. С ней, может, и пришлось бы жить селянином. А с Хельгой неизвестно, куда занесет.

— Не подскажете, Касьян, как можно незаметно выбраться из Москвы? Нас преследуют люди Мадоса, кое в чем ему не угодили.

— Если бы лишь вы двое, — ворчливо сказал рогн, — нет проблем. Я переместил бы вас даже в другое время. Так я привел свою жену…

— Да уж, — Салвия высунулась из кухни. — У меня голова пошла кругом. Миг, и я уже не в мировой столице, а в сельской глуши. — Она глянула на мужа и фыркнула. — Но я не в обиде.

— Только у вас глайдер, — продолжал рогн, — вряд ли захотите его бросить. Я могу настроиться на резонанс с живыми существами, но не с машиной. Подождите, пока вернется Эразм, он сможет отключить внешний контур. Станете почти невидимками. А выбраться можно по туннелю метро. Есть ветки, которые выходят за город, да и сам город не так уж строго охраняется. Махнули рукой, что сюда иногда приходят юные рогны.

— Погоди. — Салвия вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. — Есть еще один способ, только надо попросить госпожу Эсмеральду. У нее есть некий камень, который позволяет перемещаться через подземный мир.

— А мне ты ничего не говорила, — проворчал рогн.

— У женщин свои секреты, — рассмеялась Салвия.

— Хорошо, подождем, — сказал Метельский.

Кушали втроем: Электра обедала в гимназии, а Эразма, как с намеком сказала Салвия, охотно привечают при храме.

— Особенно одна, — улыбнулась она. — И я ее понимаю, мужа рогна найти крайне трудно.

После обеда сели вдвоем на крыльце.

— Извини, Лон, — сказала Хельга (или теперь уже Ольга?) — Тут есть выход в Сеть, и я какое-то время буду словно отсутствовать. Надо зачистить список своих контактов, начинаю жизнь с нуля. Уединиться для брачной ночи все равно не получится. — Она хихикнула, а потом прикрыла глаза.

Ну и ладно. Метельский стал глядеть на цветы и реку, текущую за палисадником — на ней появились небольшие волны… Значит, опять в Асгард? Но это нужно скорее Хельге, а не ему. И так плыл по течению, а теперь просто добавилось волн, швыряют из стороны в сторону. Что там сказала рогна в храме: «мужчина сойдет». Обидно. А ведь отвечал за людей в селе Иогач, они жили на его земле. И Татьяна…

Он закрыл глаза и попытался вспомнить ее, как лежала окровавленная среди своих любимых цинний. Лицо искажено, тело выгнулось в предсмертных судорогах: изнасиловали, а потом деловито перерезали горло, видимо ее кровь оказалась не нужна. Блюла свою честь, колебалась даже пойти замуж, а тут взяли силой… И это сделал легион, а за ним стоит Мадос со своими зловещими планами.

Ну что же, у него есть хотя бы враги!

«Сивилла, — спросил он. — Какая актуальная информация есть о селе Иогач?»

«Село сгорело, жители разъехались. Населения — нуль».

«А причины пожара?»

«Неосторожное обращение с огнем. Было возбуждено уголовное дело, но через два месяца закрыто».

Метельский скрипнул зубами: кто-то замел все следы.

«У тебя должен быть доступ к записям, которые ты мне показывала. Моя горящая усадьба, трупы на улицах. Я хочу обнародовать эти записи».

Секундная пауза.

«Извини, Лон. Эти записи в информационных банках „Кводриона“, и он против их передачи в публичный доступ. Сразу станет ясно, кто это сделал. Он не хочет обострения ситуации прямо сейчас. О тебе и Хельге он и дальше будет заботиться, но это касается только личной безопасности».

В общем, не втягивайте меня в ваши разборки. А без документального подтверждения нечего соваться в полицию или на холовидение. Сразу отправят в центр психической коррекции, причем у легиона наверняка есть свой. Лично познакомится с этим, как его, Сувором. Как бы все-таки подобраться к Мадосу?.. Только похоже, пока это к нему подбираются.

«Сивилла, в моем доме ты вела себя странно. Не сообщила об опасности, жаловалась на проблемы со связью».

«Лон, меня отрезали от информационного пространства. Базовая архитектура Сети микрокабельная, но последний этап — соединение с трансидом, почти всегда беспроводной. Ты же не захочешь ходить, подключенный к экранированному кабелю. А на этом этапе сигнал можно исказить или заглушить, видимо это и произошло. Конечно, такое под запретом: от связи может зависеть человеческая жизнь».

«Кому-то явно стало наплевать на запреты. А как с этим бороться?»

«Создать защищенную сеть. В ее периметре подобные действия будут неэффективны».

Да, об этом он не позаботился, принимал всё, как должное. Впрочем, как и все. Но это пока оставим, только надо запомнить, что возможности «Сивиллы» могут быть резко ограничены… Он открыл глаза, а вскоре Хельга пошевелилась и села прямо.

— Мало осталось знакомых, с которыми безопасно разговаривать. Да и с ними пока остерегаюсь. Лучше пока отсидимся в Асгарде.

— Вряд ли получится, — с сомнением сказал Метельский. — Но ладно, давай туда. А это, кажется, Эразм летит.

Глайдер опустился перед домом, из него выскочил Дик и с веселым лаем устремился к Метельському. Бег был странный, дергающийся, одна нога в нем, похоже, не участвовала. Метельский запустил пальцы в жесткую шерсть за ухом, и дроид отозвался довольным ворчанием. Хельга покосилась, но ничего не сказала. Подошел Эразм.

— Извините. — сказал он, — нервные цепи я восстановил, их нетрудно вырастить, а вот изготовить новый сустав не получилось, нет нужных компонентов. Но он и на трех ногах неплохо бегает.

— Большое спасибо, — поблагодарил Метельский.

Выглянула Салвия: — Эразм, иди пообедай.

— Спасибо, мама, — с некоторым смущением сказал тот, — я уже поел.

— Все равно, заходите. Отец хочет держать совет.

Обсуждали, как безопаснее выбраться из Москвы. Салвия огорченно сказала:

— Я пообщалась с госпожой Эсмеральдой, но к сожалению она не сможет помочь. Надо спускаться в шахту на глубину шестидесяти метров, там известняковая порода, но с глайдером это не получится. Наверное, и в самом деле придется через метро.

— А как вы разговаривали? — полюбопытствовала Хельга. — Хотя, у вас есть выход в Сеть.

Эразм улыбнулся: — Это я оборудовал зону доступа, а рогны не нуждаются в Сети. И я против метро. Действительно, некоторые линии выходят за город, но они могут быть завалены, или стоять охрана. Мы не знаем, явятся ли Псы под землю. Я предлагаю Альфа-Омега мост.

— А… — протянул Касьян. — Путь паломников. Но действует ли он сейчас?

— Мост практически вечен, — сказал Эразм, и повернулся к гостям: — Это одно из чудес света, был построен в эпоху расцвета Всемирной федерации. Связывает храм Солнца мира и Новый Иерусалим под Москвой, длина сорок пять километров. Те, кто знает, пользуются им и сейчас, потому что помешать этому невозможно. Новый Иерусалим — единственное место вне Москвы, которое постоянно охраняют Псы…

— Кажется, я видел его, — вставил Метельский, — хотя это редко удается. Как серебряная струна при восходе солнца.

— Что за мост? — с неудовольствием спросила Хельга.

— Как сказал муж, — улыбнулась Салвия, — это путь паломников по храмам, посвященным Триединому богу. Москва ведь одно время была религиозной столицей мира. Паломники начинали с Нового Иерусалима, хотя кое кто предпочитал начать с самого Иерусалима. По мосту попадали в храм Солнца мира, оттуда по реке в храм Огненного цветка, и наконец, в храм Христа спасителя. Многие верили, что это смывает грехи, ну или очищает карму, это уж в зависимости от религии.

— Любопытно, — с сомнением сказала Хельга. — А по нему получится в обратную сторону, из Москвы? И можно ли на глайдере?

— Конечно, — кивнул Эразм. — Мост функционирует в обоих направлениях. Ортодоксальные христиане как раз предпочитали начать с храма Христа спасителя, к двум другим относились без особого доверия. Можно на глайдере или в специальной капсуле. Пожалуй, я провожу вас к стартовой платформе.

— Спасибо, — сказала Хельга. — Это как будто на запад, нам как раз по пути. А почему такое название, Альфа-Омега мост? Столица Мадоса ведь тоже называется Альфавилем.

— Христос называл себя Альфой и Омегой, началом и концом,^[125] — вступила Салвия. — А госпожа Эсмеральда как-то назвала дьявола обезьяной Бога. Вот Мадос и копирует, как обезьяна.

— Тоже считаете его Антихристом? — слабо улыбнулась Хельга. — Легион как раз выискивает таких.

— До Москвы руки не дотянутся, — сказал Эразм и повернулся к Метельскому. — Когда оставите Новый Иерусалим, снова будете в опасности. Ваш глайдер легко отследить.

— Кводрион… — начал было Метельский, поколебался, но решил продолжать. — Кводрион как будто заметает наши следы. Словно он мне что-то должен.

Эразм покачал головой: — Мадос ему больше не доверяет. Создается система ИИ более низкого уровня, от которой Кводрион изолирован. Вы возможно не знаете, но десятки узлов глайдеров и ховеров находятся под постоянным внешним контролем. Скажем, гироскопы все время докладывают центру управления об углах наклона и поворота вашего глайдера. Достаточно слегка исказить эти данные, и глайдер сам врежется в какое-нибудь препятствие. Система тотального контроля еще просто не доведена.

— Ну, тогда от глайдера нет проку, — уныло сказал Метельский.

— Не совсем так. — Эразм встал. — Пойдемте, я покажу, как можно изолировать глайдер от внешнего воздействия. Останется только ручное управление, как в старину. И перекину на ваш трансид монтажную схему, чтобы могли сделать это с любой другой машиной.

— Эразм у нас молодец, — довольно сказал рогн, а Салвия только улыбнулась…

Заняло это несколько часов, и было далеко за полдень, когда на двух глайдерах вылетели к храму Солнца мира. Опустились на обширной платформе у бокового придела, и вышли. Золотистое сияние, наверное отсвет куполов, струилось по стенам храма.

— Все же не понимаю, — сказала Хельга. — Храм посвящен Богу-отцу, и одновременно почему-то солнцу. В древности был культ солнца, неужели просто возродили? У нас в училище о Единой религии мало рассказывали.

Эразм пожал плечами: — Не очень в этом разбираюсь, но теологи считают, что первое лицо Троицы действительно как-то связано с солнцем. Есть довольно разработанная теория, что жизнь во Вселенной появилась и получила развитие в недрах звезд. Лишь потом были посеяны семена белковой и иных форм жизни. Физическая сторона этой теории очень сложна, но вот рогны действительно могут в какой-то степени управлять солнечными энергиями.

— За что им и не доверяют, — вздохнула Хельга. — Ладно, где мне такое понять? Образование больше прикладное. Зайдем внутрь, глянем?

Эразм покачал головой. — Там красиво, но необычно. Понадобится целая экскурсию, а у вас мало времени. Как я понял, вам после моста еще лететь до Балтийского моря. Вот и вход на мост.

Он указал на две арки, которые будто висели в воздухе. Ни моста, ни туннеля за ними не угадывалось. Хельга пожала плечами.

— Мост прозрачен, — пояснил Эразм. — Отчасти виден только при особых условиях освещения. Это должно нести какой-то смысл, но я его не знаю. Если нет глайдера, можно вызвать пассажирскую капсулу, гараж под нами.

— Электра где-то здесь учится? — спросила Хельга.

— Да, возле храма тоже небольшое селение. Провожу вас, и ее заберу. Учеников обычно развозят по домам, но глайдеры в дефиците, а так одно место освободится.

— Передавайте ей привет, Эразм, — сказала Хельга. И повернулась к Метельскому. — Ну что, поехали?

— Вам нет нужды включать ходовые турбины, — сказал Эразм. — Любое транспортное средство, попав на мост, начинает равномерно ускоряться, а в конце пути тормозить. Физика здесь тоже замысловатая. Но режим воздушной подушки, конечно, понадобится.

— Спасибо, — поблагодарил Метельский. — Удачи, Эразм.

Пожал ему руку и сел в глайдер. Рядом устроилась Хельга.

— Похоже, у нас свадебное путешествие, — вздохнула она. — Только вот остановиться негде.

— Уж извини, — сказал Метельский. Он поднял глайдер и направил его в правую арку. По сторонам обозначились красные линии, а потом глайдер заскользил на двухсотметровой высоте в сторону реки. Позади удалялись стены и купола собора. Было странно лететь, не ощущая вибрации корпуса от ходовых турбин.

— Эразм мастак по технической части, — задумчиво сказала Хельга, — вон и твоего Дика починил. Но наверное, таланты рогна тоже есть. Любопытная семейка… Кстати, ты меня своим родственникам представить не собираешься?

— Позже, когда закончим бегать. И вряд ли их это особо заинтересует. На первой ступени брака ведь не возникает финансовых обязательств, только если ребенок появится.

— Ну, у меня прививка от беременности, всем женщинам в легионе делают. Это в Асгарде наоборот.

Город (а скорее неухоженный парк) постепенно уходил вправо, две красных линии словно оттесняли его. Метельский глянул на панель приборов:

— Сто двадцать километров в час, минут через двадцать прибудем. В этих местах мало населенных пунктов, жилой пояс тянется к югу от Москвы.

— А что это за Новый Иерусалим?

— Как бы копия настоящего Иерусалима, где мы были. Точнее, наиболее важных мест. Начал строиться в семнадцатом веке, когда паломничества в сам Иерусалим были невозможны…

Глайдер сильно тряхнуло. Сзади завыл Дик. Вслед за этим впереди сверкнула яркая вспышка, а уши заложило от грохота. Глайдер начал кувыркаться. Тело до боли в ребрах прижало к креслу — сработали аварийные зажимы. Сзади в багажнике взвизгнул Дик, тоже прижатый подушкой безопасности.

— Падаем! — закричала Хельга.

Земля то вставала на дыбы, то оказывалась над головой, но быстро приближалась. Вокруг кружились обломки. Автоматика аварийной посадки в таких условиях может и не сработать! Метельский схватил рукоятки штурвала, и на панели вспыхнуло: «ручное управление». Он включил ходовые турбины и потянул штурвал на себя, пытаясь сохранить высоту. Одновременно поворачивал рукояти, чтобы стабилизировать машину. Пару раз по корпусу сильно ударило, турбины застонали, разгоняясь в аварийном режиме.

Более-менее стабилизировались, но земля дико раскачивалась внизу. Она совсем близко!

Закусив губу, Метельский сильнее потянул штурвал. Осторожно! Глайдер может потерять ход и рухнуть на землю.

Впереди стремительно вырастала стена леса — вот-вот врежутся, но к счастью слева блеснула река. По крутой глиссаде Метельский бросил к ней глайдер, и над самой водой, взметнув фейерверк брызг, машина выровнялся на воздушной подушке. Метельский еле успел перевести турбины на реверс, чтобы не врезаться в летящий на них берег.

На малой скорости он миновал глинистый обрыв, увидел более ровный берег и опустил на него машину. Только теперь его стало трясти.

— Милый, — потрясенно сказала Хельга, — какой же ты молодец. Я думала, конец.

— С рекой повезло, — Метельский не узнавал собственного голоса. — А вообще, в горах была пара опасных случаев. Не ко времени Эразм отключил внешнее управление, сейчас Кводрион мог бы помочь.

— Ну-ну, — усомнилась Хельга. — Но кто же это опять по нашу душу?

На другом берегу высилась башня, видимо опора моста. Вокруг были разбросаны обломки.

— Похоже, мост взорвали, — сказал Метельский. — Давай поглядим. Рассиживаться здесь все равно не стоит.

Он запустил диагностику неисправностей, как будто всё в порядке. Хельга вытянула руку: — Вон там дым.

Метельский кивнул и осторожно поднял глайдер. Действительно, за перелеском поднимался (а скорее стлался над землей) дым. Метельский повел в ту сторону машину, стараясь держаться невысоко. Под укрытием деревьев рискнул поднять глайдер выше.

На почерневшей земле стоял полуразбитый ховер. По бокам какие-то решетчатые конструкции, дверцы распахнуты, из них и выползают клубы дыма. Возле ховера… что-то непонятное.

— Можно приблизить? — спросила Хельга.

Метельский повел рукой над панелью, не раз использовал эту функцию для поиска дичи. Теперь стало видно отчетливо.

Как будто человеческие тела, но странно укорочены, и вообще что-то много всего… Да это трупы — разорваны на куски, и всё обильно полито кровью! Метельский судорожно сглотнул, вдруг вырвет. Хельга смотрела, плотно сжав губы.

— Хорошо, что у нас были тренинги, — чуть погодя хрипло сказала она. — А то заблевала бы твой глайдер. Это явно работа Псов, им не понравилось, что кто-то покусился на мост.

Она продолжала рассматривать ховер. — По бокам обоймы для запуска ракет, наверное такую и выпустили по мосту. Примитивно, но военную технику уже два века не развивали. Произошла аварийная посадка, видимо разбились и горят аккумуляторы… Давай-ка убираться отсюда.

Метельский сориентировался и повел глайдер на северо-запад, все еще стараясь держаться пониже. Мимо проплыла опора, вокруг ееверха болтались лохмотья стекловидного материала.

— Жалко мост, — вздохнул Метельский. — Только новый Иерусалим нам больше не нужен, полетим прямо. А кстати, куда? Где твой Асгард?

Он вывел на лобовое стекло карту, уменьшив масштаб. Хельга скептически глянула.

— Для боевых условий лучше синхронизация трансидов, — сказала она. — Чтобы я видела ту же картинку, что и ты. Но сейчас не до этого. Асгард здесь. — И ткнул пальцем куда-то в район северной Швеции.

Метельский прикинул: — Тогда надо лететь через Таллин, это около трех часов. Там зарядить аккумуляторы, и через Балтийское море. Такое не разрешается, но если идти низко, радары нас не увидят. На всякий случай, ты хорошо плаваешь?

Хельга хмыкнула. — Купались же вместе. Час-два продержусь, надеюсь спасатели явятся быстрее. Конечно, маскировка тогда полетит к черту.

Она замолчала. Метельский проложил маршрут и включил автопилот.

— Пойдем метрах в ста над землей, — сказал он, — в обход населенных пунктов.

Хельга передернула плечами. — Ну, истребителей сейчас нет, может и не собьют. Разве что ховеры оснастили локаторами с фазированной решеткой и лазерами.

Солнце садилось в полосу тумана над горизонтом, и мягкий красноватый свет лег на ее лицо — оно выглядело очень соблазнительно в мягком сумраке. Хельга зевнула и потянулась.

— Длинный выдался день. С утра всё бегаем, да и сейчас между небом и землей. У тебя сиденья раскладываются?

Метельский коснулся нужной клавиши, и спинка поехала вниз. Хельга сняла куртку и откинулась, задрав коленки.

— Присоединяйся, — сказала она. — После такой встряски хочется мужика, внутри до сих пор все кипит.

Метельский убрал штурвал и тоже откинул спинку сиденья. Придвинулся к Хельге и обнял ее. Щекочущие волосы коснулись его лица, и тело стало расслабляться, но как будто легкий жар опалил его грудь и живот. Хельга прижалась теснее, и жар перетек в средоточие бедер. Хельга слегка укусила за ухо.

— Я и забыла, что теперь замужем. А супружеские обязанности ты мне задолжал.

Они задвигались, освобождаясь от лишней одежды, и вот Метельский проник в сокровенную глубину Хельги, ощутив блаженный покой. Но тело жаждало не покоя — и он задвигался, с восторгом ощущая, как подается под ним тело Хельги. Когда входил в нее до упора, низ живота будто обжигало летучее пламя, эти вспышки становились все чаще, и вдруг слились в одну — неистового наслаждения. Хельга закричала и впилась ему в мочку уха.

— Ну, вот, — сказала она, отдышавшись. — Такого я еще не испытывала. Подо мной будто раскачивался глайдер, а потом я вообще улетела. Хороший мне достался муж.

Они полежали, а потом Хельга сонно сказала:

— Надо одеться, вдруг все-таки собьют. Сразу увидят, чем мы тут занимались.

Более-менее привели себя в порядок, и уже не могли противиться сну, так и заснули в обнимку…

Тело пронизала легкая вибрация, глайдер требовал внимания. Метельский потянулся и сел, спинка сиденья последовала за ним. На миг показалось, что снова ночует на Алтае, яркие звезды самоцветами рассыпались по темному небу. Потом увидел светящуюся надпись: «Низкий уровень заряда аккумуляторов». Ну да, заряжал еще в Иерусалиме.

— Экономный режим, — сказал он. И спросил: «Сивилла, где здесь ближайшая зарядка?»

Сивилла высветила карту: Балтийское море уже недалеко, на окраине Таллина есть заправочная станция. Но на ручном управлении в город соваться не стоит, лучше та, что на прибрежном шоссе к западу от Таллина. Метельский проложил к ней курс, однако сидел настороже. Наконец глайдер пошел вниз, и под ним появилась ярко освещенная площадка. Приземлились.

Хельга проснулась, села и стала поправлять волосы. — Где мы?

— Недалеко от Таллина. — Метельский повел глайдер к колонке. — Впереди море, до Асгарда еще семьсот километров.

— Далеко, — зевнула Хельга.

Метельский вышел, а здесь прохладно. Зарядка уже шла: под глайдером высветился желтый прямоугольник, и Сивилла показала, как утекают деньги со счета. Неплохо, значит еще не заблокировали…

Сзади неожиданно появились двое. Один из них крикнул по-немецки:

— Не двигаться, вы арестованы! Народная милиция Асгарда.

Протесты Хельги, что и она офицер Асгарда, не помогли: сначала заперли в каком-то чулане, хотя обошлось без допроса, а потом усадили в их собственный глайдер, только сковав руки, и на заднее сиденье. За штурвал сел милиционер со знакомой эмблемой на рукаве — орел с распростертыми крыльями. Пришлось дать ему допуск к управлению, и взлетели. Светало, внизу потянулась серая гладь моря.

На вопросы Хельги милиционер отвечал неохотно. На побережье высадились сторожевые отряды Асгарда. Глайдер реквизирован для военных нужд. Хельгу и ее спутника опросят (слова «допрос» милиционер избегал), а потом решат, как с ними быть.

От монотонного шума турбин начало клонить в сон, вторую ночь толком не спали. Почему бы не подремать — везут, куда сами хотели. Только что за военные нужды? Похоже, попали из огня да в полымя. Все же Метельский заснул…

Проснулся от толчка, сели. Знакомая площадь с «дворцом Одина», лишь народу на ней побольше. Милиционер открыл дверцы: — Выходите.

Кое-как вышел (мешали скованные руки), и щеки коснулось что-то холодное. Потом еще раз — редкие снежинки падали с серого неба.

— Снимите с меня наручники! — потребовала Хельга. — Я офицер Асгарда и выше вас по званию. И проводите к своему начальнику.

Милиционер помялся, но видно проконсультировался с кем-то, и освободил ей руки. В сторону Метельского только мотнул головой: — Идемте.

Поднялись на крыльцо «дворца Одина», из дверей вывалилась куча народа, и после них вошли в коридор. Дальше путь загораживала сдвоенная арка — похоже, сканера.

— Станьте на площадку! — приказал милиционер. Послушно встали, и через несколько секунд створки перед ними открылись. Милиционер дернул Метельского за скованные руки: — Вам направо.

Помнится, там был пиршественный зал — он и остался, только сейчас здесь явно готовились не к пиру. На столе и скамьях валяется оружие и прочее военное снаряжение, копошится народ, многие в форме.

— Сядьте! — Милиционер толкнул Метельского на скамью у стены, разомкнул один наручник и защелкнул его на кольце, торчащем из стены. Откуда оно? Ну да, раньше здесь было развешано холодное оружие.

Хельга равнодушно смотрела, потом повернулась, и милиционер поспешил за ней. Метельский остался сидеть, прислушиваясь к разговорам. Говорили по-английски и по-немецки, английский знал хорошо, но и немецкий понимал достаточно. Вспоминали бывшие здесь пиры и девушек-валькирий, хвастались, кто с кем и сколько, однако разговоры сворачивали на военные приготовления. Конкретно, правда, ни о чем не говорили. Просидел так больше часа, и подвешенная рука стала затекать. Наконец появилась Хельга, оживленная и с какой-то бляхой на груди.

— Дай я тебя освобожу. — Она провела карточкой в прорези наручника, и рука Метельского освободилась. — Все-таки у офицеров Асгарда есть привилегии.

— А какое у тебя звание? — пробурчал Метельский, двигая рукой, чтобы ее размять. — И что за бляху ты нацепила?

— Я лейтенант, в Асгарде признают звания, полученные в легионе. И это не бляха, а медаль «За оборону Асгарда». Помнишь, как мы расправились с первыми п`ургами? Это дало больше времени подготовиться к обороне. Все же награда нашла героиню. А вообще тут военное положение, и мы мобилизованы. Тебе присвоили звание рядового и оставили в моем распоряжении. Как видишь, от супружества бывает прок. Только не пытайся удрать, могут и расстрелять под горячую руку. Пойдем.

Мобилизован? Что у них в Асгарде, крыша съехала? Вышли из дворца, снег сыпал все гуще. Метельский кивнул на глайдер:

— А с ним что?

— Пока остается у нас, но вообще им распоряжается командование. Летательных аппаратов не хватает. Давай-ка съездим к Магде, она сейчас занимается обмундированием.

Сели в глайдер, и Хельга вызвала схему Асгарда. Подъехали к чему-то вроде склада. Опять толчея, в обширном помещении развешана военная форма и прочее барахло.

— Тебе, как всегда, налево, — прыснула Хельга, — в мужской отдел. Бери весенне-осеннюю форму. Достаточно куртки и кепи — это важно, чтобы отличить своих. Гимнастерка и брюки на твое усмотрение, подгонять их нет времени, а ботинки не бери, еще ноги натрешь. Я пока пообщаюсь с Магдой.

Она скрылась за перегородкой, и Метельский уныло пошел выбирать обмундирование. Вот уж не думал, не гадал. Выдавала рыжеволосая толстушка, но едва отбивалась от мужских приставаний, так что пришлось заняться самообслуживанием. Подобрал гимнастерку и плотную куртку — вся форма мышиного цвета и с неизбежным орлом на рукаве, намек на небожителей асов? Взял вторые носки в ботинки, нахлобучил кепи и отметился у толстушки.

Свою одежду сложил в пакет с тем же орлом (а они тут подготовились) и сел в коридоре. Пока ждал Хельгу, попросил «Сивиллу» показать новости. Войны вроде нигде нет, только в Иерусалиме как обычно неспокойно.

Наконец появилась Хельга: тоже в форме, но аккуратнее, а талия затянута ремнем с большой пряжкой — на ней неизбежный орел.

— Элегантно смотришься, — заметил Метельский. — Этакий милитаристский вид.

Хельга хмыкнула: — Ты тоже браво выглядишь. Надо же, миллиардер в солдатской форме, только штаны гражданские. Хотя у многих так, было не до мундиров. Кстати запомни, если у ремня пряжка с орлом — это признак офицера, тебе положено встать и отдать честь. И при встрече на улице тоже. До шевронов у Гунтера руки не дошли, он же у нас стратег.

Метельский встал и шутливо вскинул руку к козырьку. — Здравия желаю, господин лейтенант! — Потом оглянулся и спросил: — А в постели тоже отдавать честь?

Хельга фыркнула: — Там получишь команду «вольно». И не надо обращаться «господин», в Асгарде все равны. Можно — «товарищ лейтенант», а можно — «геноссе Хельга». Ладно, поехали.

Когда проезжали мимо «дворца Одина», Хельга кивнула в его сторону:

— Сейчас в комнатах, где девушки-валькирии ублажали гостей, ночует по несколько человек. Мне, как офицеру, положена отдельная комната, так что снова в апартаменты. Только заедем за моим вороном.

— А он всегда тебя ждет?

— Ну да. Говорят, что вороны живут до трехсот лет, так что ему не в тягость. Главная задача ворона, при нужде отыскать хозяйку.

Остановились у чего-то вроде конюшни, Хельга скрылась на десяток минут, и вернулась с черной птицей на плече.

— Все-таки он по мне скучал, — довольно сказала она. — Надо паек для него получить, да и для нас тоже. В общую столовую не пойдем.

Заехали и за пайком, а потом, сверяясь со схемой, Метельский подрулил к знакомому длинному дому с апартаментами.

— Забери оружие, — сказала Хельга. — Револьвер можешь оставить себе, но выдадут и что-то посерьезнее. Сейчас приготовлю поесть, а потом мне надо в штаб.

Метельский достал из багажника сверток с револьвером и сюрикэнами, погладил по жесткой синтетической шерсти Дика (тот не отреагировал, находясь в состоянии покоя), и поднялся наверх. Хельга быстро накрыла стол — салаты в коробках, бифштексы, кофе — и подмигнула Метельскому:

— Пиво всё выпили. Попробую взять что-нибудь в офицерском буфете.

Еду подчистили до крошки, с самой Москвы ничего не ели. Потом Хельга отправилась на «военный совет», а Метельский позевал, да и лег вздремнуть, спали все-таки мало. Проснулся от звука открывшейся двери.

Вошла Хельга и включила свет, за окном синие сумерки. Со стуком поставила на стол бутылку и пару банок оливок.

— Пива и там нет, остался только шведский «Абсолют». Надо же отпраздновать наше бракосочетание. А с завтрашнего дня сухой закон.

— Что так? — спросил Метельский.

— Отправляемся на войну, милый. Вот такое у нас получается свадебное путешествие.

— И с кем будем воевать?

— Свергать Мадоса и устанавливать новый, справедливый порядок. Завтра отправляемся в Данию, там место сбора отрядов Асгарда. Только ты помалкивай, это пока военная тайна.

Вот попал, как кур в ощип! Хотя, ведь и сам хотел добраться до Мадоса… Хельга достала стаканы, а Метельский разлил водку.

— За нас с тобой. Чтобы мы выжили, и еще долго прожили вместе.

Хельга порозовела, выпили. Пока занимались любовью, за окном все сильнее свистел ветер.

«Ветер, ветер, — сонно пробормотала Хельга, — на всем белом свете…». Это какой-то ваш поэт.

— Александр Блок, — сказал Метельский. — Тоже жил в смутные времена.

Но Хельга уже спала.

С утра занялись военными приготовлениями. Съездили в арсенал, где Хельга получила излучатель и личное оружие — пистолет «глок».

— Копия старинного оружия, — сказала она. — Никаких станнеров, пленные нам не нужны.

— Как же так? — недовольно спросил Метельский. — Гуманнее оглушить, а потом разоружить.

— Для этого надо приблизиться, у нас не будет такой роскоши. А насчет гуманности, вспомни про Иогач… Ладно, ты что будешь брать? Действуем боевой пятеркой, и твоя задача прикрывать меня, как командира. На ближней дистанции твой револьвер сойдет, но нас могут попытаться достать издалека. Ты вроде бы охотник.

Метельский подумал: — Жалко, что карабин пропал, наверное в Вавилоне кто-то присвоил. Но раз такие дела, лучше автоматическую винтовку.

— Поищем.

И здесь была толчея, однако Хельга бесцеремонно пользовалась своим офицерским званием, и вскоре вручила Метельскому компактную винтовку с синеватым воронением и прикладом из дерева.

— Это немецкая штурмовая винтовка «Mauserstg.45», — сказала она. — Модель еще 1944 года, но ведь разработку нового оружия прекратили давным-давно. К тому же наш вождь фанат немецкого оружия. А это простая и надежная конструкция, детали копируются на принтере, потом собираются. Дальность стрельбы до 600 метров. Советую взять укороченные магазины, на 10 патронов, это удобнее для стрельбы лежа.

Винтовка лежала в руке удобнее, чем охотничий карабин. Взяли и магазины, с сумкой для ношения, а потом спустились в тир. Пока стояли в очереди, Метельский попросил «Сивиллу» скачать инструкцию к винтовке. Рукоятка затвора такая же, как в его бывшем карабине, внове только переключатель режима стрельбы. Когда начал стрелять по мишени, первые две пули ушли далеко от центра: по привычке рассчитывал на подброс ствола, но его почти не было. Хорошее оружие делали немцы, правда в той войне им, кажется, не помогло. Рядом Хельга пристреливала свой «глок». Вдосталь пострелять не дали, желающих было полно.

Дополнительно набрали гранат, а потом поехали забрать пайки и еще троих из своей пятерки. Познакомились, имена шведские и немецкие. Когда грузили оружие и снаряжение, Хельга с сомнением посмотрела на Дика.

— Может, его оставим?

— Это тоже своего рода оружие. Помнишь, в Москве он задержал рвавшихся в мою квартиру?

— Ну, сам будешь им командовать… Да, форму пока снимаем, летим в гражданском.

Дика пристроили в багажник, переоделись. Наконец взлетели, до пункта сбора в Дании было три часа лету. Хельга оживленно болтала со спутниками, а Метельский перестал вслушиваться, все же трудновато понимать быструю немецкую речь. Да и вообще все казалось сном: он летит на войну? Надо рвать когти при первой возможности. Разве что в самом деле выйдет прикончить Мадоса?

Перелетели пролив Каттегат (серая вода внизу), а в Дании остановились в обычном отеле.

— Несколько групп здесь. — сказала Хельга, — несколько в других местах.

Оружие и форму оставили в глайдере. Метельский с Хельгой заняли один номер, оставшаяся троица другой.

Хельга вздохнула: — Роскошествуем напоследок. Кто знает, может это наша последняя ночь? Милый, сделай так, чтобы я встретила рассвет удовлетворенной и счастливой.

Он постарался, и в результате сам спал как убитый. Разбудили, впрочем, еще до рассвета.

— Выдвигаемся, — сказала Хельга. — Над целью надо быть при первых лучах солнца. Ты неплохо управляешь глайдером, тебе за штурвал. План действий объясню в машине.

В полете (пока еще шли на обычной высоте) этот план изложила.

— Захватываем дворец Мадоса, при возможности приканчиваем его самого. Нашему взводу приказано уничтожить северную лучевую установку, чтобы обеспечить безопасность второй штурмовой волне. Выходим из-за храма Трехликого на минимальной высоте (она показала на схеме) и забрасываем гранатами. В нашу пользу то, что с этой стороны нападения не ждут, установка контролирует воздушное пространство над дворцом. Но все решает быстрота, если промедлим, от нас и хоронить будет нечего. Установка может быть лишь повреждена, поэтому сразу садимся и атакуем орудийный расчет. Пленных не брать. Когда всё зачистим, со второй штурмовой волной врываемся во дворец. Связь через трансиды на боевой частоте, сейчас будем настраивать. Всем понятно?

Немцы и шведы бодро ответили «Ja!», а Метельский (не так бодро) — «да». Но теперь не увильнешь, боевитая подруга попалась. Хотя и ей деваться некуда, вообще зря полетели в этот Асгард.

— План, конечно, дерзкий, — как бы про себя добавила Хельга. — Но так действовал любимый стратег вождя, кажется по имени Гитлер, и часто добивался успеха… Надеваем куртки и головные уборы, проверяем обувь.

Толкаясь, напялили форму. Небо стало сереть, слева на горизонте обозначилась малиновая полоса.

— Где-нибудь в двадцать первом веке мы не добрались бы. — сказала Хельга. — Но теперь шансы есть. Представляете — мир, освобожденный от власти Мадоса!

Немцы-шведы ответили одобрительными возгласами, и вдруг потащили из сумок с боеприпасами банки пива. Хельга покосилась, но ничего не сказала: не расстреливать же ослушников еще до начала боя?

Настроили трансиды на одну волну — речь и изображения, дальше летели молча. Наконец Хельга сказала:

— Лон, снижайся и дальше по траектории, что я вывожу на карту. Альфавиль уже близко.

Город вставал из-за горизонта светящейся туманностью, над ним обозначились алые зубцы гор. Метельский переключил на ночное изображение, и картина приобрела сумрачно-ирреальный вид. Впрочем, ориентироваться удобно, не раз использовал этот режим на охоте.

По-над долиной, внизу уже постройки, но глайдер никто не запрашивает, отключен от внешнего мира. Так же, почти невидимками, где-то скользят и другие глайдеры. Потому и не используют ховеры, те всегда на виду воздушного контроля как яркие точки в навигационном пространстве. Зато можно столкнуться с кем-нибудь, и надо глядеть в оба.

Однако небо над городом пусто, большинство жителей еще спит. Кое-кто может и видит, как за окнами проносятся смутные тени, но их трудно засечь в каньонах улиц, да и тайные сторонники Асгарда должны были парализовать контролирующий воздушное пространство ИИ. Недоверие к «Кводриону» выходит Мадосу боком.

Вот и центральная площадь. Храм Трехликого пронзает шпилями багровое небо. Метельский бросает глайдер влево, прикрываясь темным зданием от дворца. Резкий поворот.

Цель под ними!

Метельский рвет на себя штурвал, и глайдер будто спотыкается в воздухе. Распахивается дверца Хельги и обе сзади. Хельга в быстрой последовательности кидает вниз две гранаты. На дисплее видно, как то же делают пассажиры у левой и правой двери. Дверцы захлопываются.

— Вверх! — кричит Хельга.

Метельского бьет озноб, но он мгновенно включает зажигание нижних ракет. Словно могучий удар кулака швыряет глайдер в небо, а снизу рвется слепящее пламя, гранаты плазменные. Грохот заглушает все звуки, но в ушах Метельского раздается: «Вниз!» — перешли на боевую частоту трансида.

Метельский ведет глайдер вниз, чуть в сторону от разбитой (будем надеяться!) лучевой установки. Получается уже не так быстро, но пока по ним не стреляют.

Сели! Аварийное открывание дверей и багажника!

«Дик, наружу!»

Метельский выдергивает из зажима слева «stg.45» (раньше закреплял там карабин) и вываливается наружу. Сразу падает на бетон, а рядом Хельга с громоздким излучателем в руках. Теперь видно, что установка перекошена, что-то горит, и рядом несколько тел. Но видимо, кто-то выжил или заработало дистанционное управление: спаренные стволы излучателей начинают поворачиваться в их сторону.

Должно быть, механизмы повреждены: стволы идут рывками и со скрежетом.

«Вперед!» — кричит Хельга.

«Дик, охраняй Хельгу!»

Метельский бежит вперед, «stg.45» наготове. Из-за установки кто-то появляется, видимо там было укрытие. Метельский дает короткую очередь, на прицеливание нет времени. Его сотрясает отдача, а фигура сгибается и падает на землю. Рядом опускается на колено Хельга и направляет излучатель на установку. Голубая молния, треск, и в стороны летят горящие обломки. На этот раз стволы замирают.

— Есть! — вопит Хельга. Похоже, что вошла в раж.

Дым клубится над площадью, поднимаясь в красно-черное небо, слышны выстрелы.

— Надо к установке! — кричит Метельский. — Там должно быть укрытие, кто-то выжил после гранат.

Он вскакивает и бежит, согнувшись. Краем глаза замечает, что за ними топают немецко-шведские соратники. Зря не пригнулись, из-за установки опять кто-то выскакивает. Едва Метельский падает на землю, как раздается длинная очередь. Сзади вскрикивают, а Метельский с остервенением поливает установку огнем, выпуская остаток магазина. Тут же вставляет новый — действительно, короткие удобно перезаряжать. Косится на Хельгу: та лежит неподалеку, вроде цела. Выстрелы все чаще — тут нельзя оставаться, площадь простреливается насквозь.

— Вперед, — кричит Метельский. Опять вскакивает и бежит. Приходит запоздалая мысль, что можно не кричать, а пользоваться боевой частотой трансида. Ну, не привык к военным действиям. Вот и покореженная установка: дым ест глаза, но видно, что за нею что-то вроде невысокого капонира с распахнутой дверцей. На всякий случай выпускает в проем короткую очередь.

— Сюда! — Он машет рукой.

Хельга подбегает и ложится под прикрытие дверцы, излучатель наготове. Следом, стуча каблуками, подбегают двое немце-шведов и плюхаются. Что-то не слышал от них стрельбы.

«Где Ослунд?» — Хельга молодец, не пытается перекричать грохот взрывов, которые доносятся с другой стороны площади.

«Убит».

Да, для него игра в войну окончилась. Метельский крепче стискивает винтовку, его продолжает колотить. Кто-то пихает в бок — Дик!

«Дик, лежать!»

«Смотрите!» — даже через трансид понятно, что Хельга кричит.

Дым относит в сторону и становится виден угрюмый дворец Мадоса, он пока невредим. Сверху сваливается несколько глайдеров, будто вороны накидываются на добычу. Сверкают голубые молнии. Ослепительная черта рассекает стену дворца, раздается грохот, и в стороны летят обломки сталепласта.

«Наши пытаются разрушить шахты лифтов, чтобы Мадос не смог спуститься, — слышен возбужденный голос Хельги. — У него наверняка есть подземный ход».

Пара глайдеров стремительно опускается ко входу, где высокая дверь внезапно разлетается на куски. Еще пара будто приникает к образовавшейся в стене бреши, и внутрь здания перебирается несколько фигурок. Вся нижняя часть дворца вдруг окутывается зеленым заревом.

«Стасис-поле! — Хельга захлебывается от возбуждения. — Сейчас Рогволд начнет крушить всех секирой!»

Еще два глайдера продолжают парить в воздухе, по ним не стреляют, видимо и вторая лучевая установка выведена из строя. Внезапно из верхней части здания вырывается летательный аппарат, похоже ховер. Но парящие глайдеры начеку, от них тянутся голубые нити разрядов, ховер окутывается заревом и превращается в обломки. Те падают, оставляя дымные следы.

— Неужели мы прикончили Мадоса! — Наверное, Хельга кричит во весь голос, но ее еле слышно.

Метельского боевые успехи особо не радуют, он оглядывается: цел ли их глайдер, явно пора удирать?.. Как будто цел.

«Сивилла, пускай глайдер подойдет ближе к нам, но оставаясь под прикрытием дыма».

К счастью, дыма от двух установок хватает — горят разбитые аккумуляторы. От него дерет горло и жжет глаза, но в аккумуляторах особо структурированная целлюлоза, и дым не ядовит. Однако надолго дымовой завесы не хватит, а Хельга, похоже, стала невменяемой.

«Сейчас пойдет вторая штурмовая волна!» — чуть не захлебывается она.

Совсем крыша съехала. Метельский приподнимается и дает ей крепкую пощечину.

«Ты что?» — вскидывается Хельга.

«Мы выполнили задание. Пора сматываться, пока глайдер цел».

«Мы должны присоединиться к штурмовой группе!»

«Смотри!»

Сквозь просветы в клубах дыма видно, как от дворца начинает выдвигаться цепь людей в черной форме. И не только людей, там как будто и боевые дроиды!

«Элитный отряд легиона, — уже спокойнее говорит Хельга. — Почему же нет второй волны?.. Да, пора удирать. Как только дым станет гуще, все бегом к глайдеру!»

«Минутку, — бормочет не то швед, не то немец. — Отолью». И начинает вставать.

— Ганс, ложись! — орет Хельга.

Но Ганс уже встал и расстегивает брюки. Тут же из его головы брызгает красная струя, и он тяжело валится на бок.

— Дурак, — сквозь зубы говорит Хельга. — Нажрался пива.

Метельского пробирает озноб — над площадью свистят пули.

— Ага, вот и подходящий момент, — почти спокойно говорит Хельга. — Бежим!

Их окутывает дым, и они кидаются к глайдеру. Метельский дышит будто огнем, и вдруг ударяется о машину. Бросает взгляд назад: Хельга лишь немного отстала, но за ней из клубов дыма вырастает черная фигура!

Винтовку не успеет поднять, да и запросто можно попасть в Хельгу.

— Дик! — кричит Метельский. — Позади Хельги. Фас!

Где же Дик?

Дроид выныривает из дыма и кидается на противника. Похоже, вцепляется в ягодицы: слышен истошный вопль. Но фигура изворачивается, гремит автоматная очередь, и Дика отшвыривает назад!

Хельга наконец у глайдера. Вне себя, Метельский поливает огнем из «stg.45» черную фигуру, пока та не распластывается на земле. Кидается к Дику: из разорванного чуть не пополам тела идет пар, тут никакой Эразм не поможет.

«Прощай, Дик!» — Метельский касается синтетической шерсти и озирается: где еще один сотоварищ?

— Д-дитрих тоже убит, — выговаривает Хельга, забираясь в глайдер. — У м-меня красный огонек на дисплее. Сматываемся!

Метельский прыгает на место пилота — но что делать дальше? Дым становится реже, вот-вот они попадут под плотный огонь. А если взлетят, их тут же собьют, дым прошивают световые мечи лазеров.

Метельского бьет непрерывная дрожь — повоевали!..

Глава 6

Тина. Уральская автономия

Что-то начинает верещать, и щупальце робота тянется к ней. Сейчас ей просверлят голову! От ужаса она закрывает глаза…

Звук вдруг смолкает. Она приоткрывает веки на щелочку, а потом они открываются сами. Женщина стоит перед ней — та самая! Причёска с красным цветком, голубые глаза, зеленый камень на груди. Робот почему-то неподвижен, да и хэ-ути словно застыли.

Женщина переводит взгляд с Тины на них:

— Я опять вижу непотребство, — голос музыкален и спокоен. — Кто дал вам право мучить людей?

— Мы действуем с разрешения Мадоса. — Неясно, кто из хэ-ути говорит.

— Тина, ты давала Мадосу право распоряжаться тобой?

— Нет! — срывается на крик Тина.

— Тогда немедленно освободите их, — спокойно говорит женщина. — Можете передать Мадосу, что это приказ госпожи Эсмеральды.

— Ты не имеешь права приказывать нам.

— Неужели? Вы не люди. И одного из вас уже нет, пока на время.

Второй хэ-ути вдруг валится на пол, дергается несколько раз и затихает.

— Быстро освободи мою младшую сестру! И его тоже, — женщина кивает на Никиту.

Хэ-ути дергается было в сторону, но тут же застывает, а потом начинает неуклюже идти к креслу Тины. Щелчок, и она свободна! Тут же вскакивает, а хэ-ути освобождает Никиту.

— Так-то лучше. — говорит женщина. — Говорить с тобой бесполезно, так что отдохни.

И этот хэ-ути валится на пол и затихает. Тину прошибает холодный пот: кто перед ней? А женщина задумчиво смотрит на Тину, и во взгляде теперь не пренебрежение, но как будто недовольство. Тина спохватывается, за недостаточную вежливость не раз лупили.

— Спасибо… госпожа Эсмеральда.

— Откуда ты?.. Хотя да, я сама назвалась. — Она продолжает рассматривать Тину. — Хорошо, что тебя оглушили из станнера. Это вышибло твое тонкое тело в Серую зону, а то я искала без толку.

Это обидно, и Тина пытается говорить гордо.

— Я еще до этого побывала в таком… сером месте. И справилась сама.

— Вот как? — во взгляде женщины появляется интерес. Она молчит, а потом тихо добавляет: — Все-таки, может быть…

Никита растирает запястья, им видно досталось от щупалец робота

— Спасибо, — хрипловато говорит он.

Женщина переводит взгляд на него и качает головой. — Никита… Это надо же, как издалека. Странная парочка. Но пойдемте.

Женщина идет в проем, а следом Тина и Никита. Другое помещение гораздо больше: какое-то оборудование, такие же роботы (все неподвижны) и… их мувекс возле стены.

— Ого! — восклицает Никита. — Мы сможем уехать.

Женщина внимательно смотрит на него, потом на Тину.

— Тина, я стараюсь защитить рогн, с ними так жестоко обращаются. Но только моего желания недостаточно. В любом случае я помогу вам выбраться. Или… ты согласна на испытание?

— Какое? — хмуро спрашивает Тина. — По-моему, им и так конца нет.

— Целые миры на испытании, не только маленькая Тина. Но ты должна сама решить, войти в узкие или широкие врата?

Вообще непонятно.

— А он? — Тина кивает на Никиту. — Ему ведь поручили сопровождать меня.

— Следовательно, он выбрал. Может быть, на свою голову. А может, и нет.

— Я не понимаю, госпожа Эсмеральда! — у нее начинает болеть голова. — Вы говорите загадками. А я действительно лишь маленькая Тина, и меня довели до отчаяния. Только показалось, что смогу отдохнуть.

Женщина вдруг оказывается рядом, и кладет ладонь ей на лоб…

Словно беззвучный взрыв! Она будто погружается в светоносный океан, и сквозь нее прокатываются волны покоя и блаженства. Многоцветные радуги загораются в глубине, и кажется — цветов гораздо больше привычных. Чьи-то невесомые пальцы с любовью гладят ее волосы. Так проходят то ли миги, то ли часы и дни. Наконец она выныривает, и слезы текут по ее щекам.

Женщина бережно вытирает ей лицо платком:

— Отдохнула немного, Тина?

— Где… я… была?

— Когда-нибудь ты узнаешь. Возможно, быстрее, а может еще очень нескоро.

— Я узнала вас, — все еще всхлипывая, говорит Тина. — Вы Танцующая в Огненном цветке. Цветок — это ворота туда.

— Что же, теперь ты знаешь тайное. Не распространяйся об этом.

— Не буду. Так если я выберу испытание?..

— Ты вступишь на узкий, трудный путь, однако праздник будет ждать впереди. Только с этого пути легко оступиться.

— Я рискну. Я выбираю испытание.

— Хорошо, Тина. Всегда помни, что ты сказала слово.

Эсмеральда как-то неуловимо отодвинулась и встала у бетонной стены.

— Здесь вокруг скальная порода, так что открыты все пути. Возьмите вещи, что вам надо, и следуйте за мной. Однако я не буду вас ждать, ваша дорога лежит в другую сторону.

Она подняла изумруд с груди и коснулась им бетона. Некоторое время ничего не происходило, а потом в стене с музыкальным звоном появилась большая опаловая линза. Эсмеральда улыбнулась им, вошла в нее и исчезла. Тина судорожно вздохнула. Никита зашевелился:

— Надо же, похоже на телепортацию.

— Чего? — спросила Тина, а Никита улыбнулся:

— Пойдем, заберем вещи. Похоже, мувекс придется оставить.

Они пошли к мувексу. Тина с опаской косилась на роботов, но те оставались неподвижны. Взяли рюкзаки, Никита подхватил свой «фен» и направились обратно к линзе.

— О чем вы говорили? — спросил Никита.

— Ты разве не слышал?

— Ничего. Как я сказал, что теперь можем уехать, звук словно отрезало. Но откуда она знает наши имена? И еще про меня?..

— Она знает многое, — тихо произнесла Тина. — Это рогна великой силы, будто из сказки. Но на особую помощь рассчитывать не стоит, мы на испытании.

— Ну-ну, — сказал Никита. Он осторожно коснулся линзы, потом погрузил всю руку, и его стал обтекать опаловый свет. — Сердце что-то трепыхается. Пожалуй, лучше нырять сразу.

Он делает шаг и исчезает. Потом из линзы появляется рука, Тина судорожно хватается за нее и делает шаг в опаловый свет. Ощущение падения. Сердце болезненно сжимается, а потом начинает биться снова — реже и сильнее. Она переводит дух и оглядывается.

Сумрачно, похоже на пещеру, ни следа госпожи Эсмеральды.

— Наверное, мы все еще в том укрытии, — говорит Никита. — Хотя не очень похоже. Стены уже не бетонные, а как будто из дикого камня. Но стоять нет смысла, пойдем потихоньку.

Опаловый свет позади гаснет. Она словно проваливается в темный колодец, и сердце замирает от страха. Они будут ползать здесь в темноте? Кто может обитать в ней: чудовища, громадные пауки, крысы? Какого черта она согласилась на какое-то испытание?

Словно эхо, рядом тихо чертыхается Никита. А потом от него ударяет яркий луч, и в круге света появляются неровные стены, гладкий каменный пол. Свет исходит из «фена» в руке ее спутника.

— Это еще и фонарь? — спрашивает она.

— Вообще-то многофункциональное устройство, — говорит Никита. — В памяти заложено несколько конфигураций. Но лучше идем, надо поберечь заряд в аккумуляторе. Ты впереди, чтобы лучше видела дорогу.

Неплохо, когда о тебе заботятся: хоть не наступит на какую-нибудь крысу. Она идет, и свет впереди окольцовывает отступающую темноту. Куда их выведет этот туннель?.. Пару раз искры мигают в стенах, и когда их становится много, она останавливается. Мелкие фиолетовые кристаллы красиво мерцают в углублениях.

— Что это?

Никита приближает фонарь к стене, и словно фиолетовые волны бегут по кристаллам.

— Надо же, аметисты! Могла бы набрать себе на ожерелье, но тут нужен молоток.

У Вероники было колечко с аметистом, редкое украшение в приюте, а тут они натыканы в стены!..

Дальше она идет медленно, здесь все неспроста. А чего еще ждать после разговора с Танцующей в Огненном цветке?.. Стены внезапно уходят в стороны, только пятно света дрожит на черном полу. Откуда-то начинает дуть ветерок.

— Попробую посветить вокруг, — говорит Никита.

Луч фонаря делается шире и ярче — настоящее озеро света. Какие-то зеленые столпы вокруг, а пол не черный, а зеркальный, и по нему переливаются золотистые отсветы. Что-то темное и одновременно мерцающее у стен… Неправдоподобная, таинственная красота.

Свет опять съеживается в лужицу у их ног.

— Какой-то зал, — тихо говорит Никита. — Но я боюсь тратить заряд аккумулятора, останемся без света и оружия.

Она хочет видеть это снова! Мир небывалой красоты, отблеск того мира, который увидела благодаря госпоже Эсмеральде. Ну, пожалуйста!..

И вдруг золотые змейки снова появляются у ее ног и грациозно скользят вокруг. Изумрудные колонны поднимаются ввысь, и свет обтекает их, устремляясь к серебряному потолку! У стен бархатисто-черные кусты с зелеными колокольчиками, и в них таинственно мерцают темные звездочки! Свет куда ярче, чем от фонаря Никиты, но мягок.

— Вот это да! — выдыхает Никита. — Кто-то включил освещение.

Смутная догадка всплывает из глубины сознания.

— Я просто очень захотела, чтобы был свет, — шепчет она и начинает идти вперед.

Проем в другой зал. Большой стол, табуретки, широкая кровать — все из какого-то красного металла. Стены опять зеленые, но с алмазным блеском. Потолок тоже красный и расписан цветами изумительной красоты.

— Прямо подземный дворец, — восхищенно говорит Никита. — Что-то мне это напоминает, какую-то компьютерную игру.

Ну да, мальчишки любят игры. А им в приюте разрешали играть только в куклы.

— Как-то не хочется идти дальше, — говорит она. — Хозяева или спят, или их вообще нет. Давай посидим.

Она садится на табурет и продолжает оглядываться. И здесь темные кусты, и по ним будто перепархивают золотистые пчелки. Никита садится напротив нее и кладет на стол свой «фен».

— Хорошо бы сейчас принесли завтрак, — мечтательно говорит он. — А заодно и обед. Вчера не обедал и не ужинал.

И мрачнеет, видно вспомнил, ЧТО случилось вчера.

Она порылась в своем рюкзачке. — Есть банка шпрот. Нам давали чуточку денег, чтобы могли купить лакомство в буфете. Вот сухари, насушила сама. Только надо ложки, не есть же шпроты руками. И хорошо бы воды, у меня только одна бутылочка.

— Пойду, поищу, — Никита встал. — Раз есть стол, должна быть и посуда.

Она тоже поднялась и пошла вдоль стен. Кое-где в них ручки, подергала за одну. И в самом деле, отъехала панель, а за ней оказались полки со столовой посудой. Она взяла две вилки, очень тяжелые! Похоже, из серебра — только читала о столовом серебре в книжках. Кружек не было, но в другом шкафчике обнаружила бокалы и рюмки — эти, наверное, из хрусталя.

Отнесла всё на стол, и тут появился Никита с графином в руках. — Я нашел ванную, красота необыкновенная. И вода есть, горячая и холодная. Налил холодной в графин, он стоял возле кровати.

Поели, передавая друг другу банку. Чудно было запивать водой из хрустальных бокалов. Никита зевнул:

— Наверное, далеко за полночь. Хорошо бы поспать. Кровать только одна, но я могу лечь на полу.

Она подумала:

— Пол каменный, бока отлежишь. Ложись с другой стороны кровати, места хватит. Только не хулигань. Я на всякий случай раздеваться не буду.

— Я тоже, — сказал Никита. — Неизвестно, кто здесь обитает, может какие-то гоблины.

Улеглись прямо на покрывале. Она сняла только кроссовки, и было боязно: рядом лежит мужчина, а она уже знает, чего от них можно ожидать. Но Никита вскоре засопел, свет сделался приглушенным (неужели это она вызвала его!), она постепенно расслабилась и задремала…

Проснулась от чьего-то смеха и сильно вздрогнула. Светло как днем, а у кровати стоит какая-то девчушка с нее ростом и громко хохочет. Платье зеленое, в цвет стен, волосы черные, и глаза… будто два лучика лунного света.

— Это кто же спит в моей постели?.. Кто пил из моей чашки?.. Кто украл мои серебряные вилки?

Скажет, и заливается хохотом.

— Вилок мы не крали, — обиженно сказала Тина. — Я их вымыла, только забыла в ванной. А ты кто?

И спохватилась, вдруг это дочь хозяйки здешнего великолепия? А та перестала смеяться и слегка прищурилась.

— Слыхала про хозяйку медной горы? Теперь это мое владение.

Тина поморгала: какая хозяйка, какой горы? Но села, спустив ноги с кровати.

— Извините, что мы без спроса. Никого не было, а мы очень устали.

— И я прошу прощения за вторжение. — Никита тоже сел, разглядывая девицу в зеленом. — Явились к вам как незваные гости.

Та махнула рукой: — Пусть и незваные, но мне шепнули словечко, что появится тут пара сироток. Я здесь, чтобы разобраться с гостями нежеланными. Я — леди Альбит.^[126] А про вас я знаю — Тина и Никита. Умывайтесь и прочее, а мне еще надо поговорить со служанками. Тут полвека никого не было.

Повернулась и убежала, не очень похожа на леди.

Никита поморгал: — Что-то мне это напоминает, но никак не вспомню.

Тина пошла в ванную, и не успела закрыть дверь, как в нее шмыгнула девушка в золотистом наряде. Поклонилась, кинула на столешницу стопку полотенец, и скрылась. Так что было чем утереться, ну а прическа… «Вечно ты растрепанная, Тина».

После недолгого туалета опять сели на табуретах в зале.

— Она говорила про сироток, — вспомнила Тина. — Ну, я почти сирота, в пять лет оторвали от родителей. А ты тоже?

— Нет, я рос с родителями. — Никита разглядывал зал, который выглядел торжественно и таинственно. — Может быть, они еще живы.

— Что значит «может быть»? — нахмурилась Тина. — Они тебя бросили? Ты вообще откуда? Я из Екатеринбурга, меня до приюта и везти далеко не пришлось. Только с родителями видеться запрещено.

Никита вздохнул: — Со мной сложнее. Я вообще родился не на Земле, и родители остались там. Для них прошло уже больше двадцати лет независимого времени.

— Ничего не понимаю! Ты родился на Луне? Но там запрещено вынашивать ребенка, слишком слабая гравитация.

— Нет, я родился на планете, похожей на Землю, только сила тяжести поменьше. Но эта планета находится в системе другой звезды.

— Как это может быть?! Ты выглядишь как человек. Или… — и Тина опасливо отодвинулась вместе с табуреткой.

— Не бойся, — улыбнулся Никита. — Мои родители обычные люди. Ты слышала о звездных экспедициях?

— Что-то проходили по истории. Но это было так давно…

— Отправили три экспедиции. Первые две до сих пор не вернулись. Мои родители были в третьей. Летело шестьдесят человек, мужчины и женщины. Достигнув цели, они должны были родить и воспитать детей, чтобы те повели назад звездолет. Сами уже не могли вернуться: полет занимает пятнадцать лет, и напряжение очень велико. Вообще-то предполагалось основать колонию, наблюдения с Земли показали, что на той планете есть кислород, вода и признаки жизни. Никаких радио излучений, поэтому считали, что разумной жизни нет. Но там оказалась высокоразвитая цивилизация, просто давно не использует радиоволн… Разве ты этого не знаешь, ведь именно из-за угрозы эпидемии оттуда всем на Земле сделали прививку? Хотя это ложь, все медицинские проблемы были решены на месте.

— Как-то все прошло мимо меня, — пробормотала Тина. — Так ты родился там?

— Ну да. Экипаж был тщательно подобран, чтобы рождались здоровые дети с высоким интеллектом. Конечно, их надо было вырастить и дать хорошее образование. К счастью, биосфера там благоприятна для людей, а к нам хорошо относились. Не думаю, что первым двум экспедициям так повезло. Я прожил на той планете двадцать два года, а потом звездолет отправился в обратный путь. Многие остались — мои родители, две сестры. Людям выделили территорию, хотя численность колонии ограничили несколькими тысячами человек. Ну, до такого количества еще далеко…

Тина потерла лоб: — Подожди, не понимаю. Ты полетел на Землю в двадцать два года. Дорога занимает пятнадцать. Ты не выглядишь на тридцать семь.

— А… К нам долго присматривались, но как я уже сказал, постепенно сложились хорошие отношения. Нам дали большой запас антивещества, они тоже летали к звездам. Корабль смог развить гораздо большую скорость, и для нас прошло всего пять зависимых лет. Конечно, на той планете и на Земле все равно прошло двадцать.

Тина стиснула виски: — Бедная моя голова. Все равно ничего непонимаю.

Никита улыбнулся: — Это всё теория относительности. Но лучше потом расскажу.

— Да уж, — пробормотала Тина. — Надо же, ты с другой звезды. То-то госпожа Эсмеральда сказала «так издалека». Можно, я потом тебя еще поспрашиваю?

— Ладно, — опять улыбнулся Никита.

Посидели молча, надо осмыслить услышанное. Но это не удавалось, а вскоре меж колонн опять возникла леди Альбит. Шустро подошла, кинула на соседний табурет зеленый шарфик, и уселась — больше похожа на озорную девчонку, чем на леди. Но таких лунных глаз никогда не видела.

— Ну вот, — довольно сказала она. — Теперь можно и позавтракать. Хотя всё на скорую руку.

В стене образовался проем, и одна задругой появились три девушки, опять в золотистых нарядах. Каждая несла поднос, и ловко расставили на столе тарелки, чашки и хрустальный кувшин, похоже с молоком.

— Угощайтесь, — молвила Альбит, беря ножик и вилку, все из серебра.

Тина легонько вздохнула: перед ней поставили омлет с зеленью, а пользоваться ножом и вилкой ее никто не учил. У леди Альбит они порхали в руках. Кое-как справилась и запила молоком. Золотистые девицы утащили пустые тарелки, и принесли чашки ароматного кофе на красивых зеленых блюдцах. К кофе прилагался торт на серебряном подносе, к счастью резать самой не пришлось. Тина попробовала, и едва не облизнулась — до того вкусно. С такими испытаниями жить можно.

Долго смаковать не дали, леди Альбит отодвинула свою чашку, а лакомиться одной (Никита отнесся к торту равнодушно) было явно неприлично. Стол мигом опустел, девицы тоже были шустрые. Альбит непринужденно потянулась.

— Ну, гости дорогие, — сказала она. — Я буду занята делами, а вы можете погулять, посмотреть. В соседнем зале большая коллекция диковин. Когда проголодаетесь, просто сядьте за стол, и мои девушки мигом объявятся.

— У вас тоже есть дела? — вежливо удивился Никита. — Кстати, я вспомнил, откуда мне всё немного знакомо. Когда изучал земную историю, там были игры на погружение, и в одной герой, помимо других приключений, странствовал по подземному миру. Фамилия, кажется, Варламов.

— О! — в свою очередь удивилась леди Альбит. — Так это мой прадед. Нас обучают генеалогии. А ты интересуешься историей?

— Да. Но в курсах истории не упоминаются такие существа, как вы, только в художественной литературе… Извините за бестактность.

— Ничего, — отмахнулась Альбит. — Мы живем своей жизнью в собственном мире, и в людские дела редко вмешиваемся. А вот вам о более настырных соседях знать стоит, без этого многое в вашей истории останется непонятным.

Она стала серьезной, и сразу показалась старше, а из глаз будто пролился холодный белый свет.

— История творится и сейчас. Так и быть, коли вас рекомендовала госпожа Эсмеральда, я приоткрою перед вами завесу. — Она озорно улыбнулась: — Постарайтесь не упасть в обморок.

Пол в гостиной вдруг исчез. Тина вскрикнула и уцепилась за край стола. Только спустя секунды стало понятно, что пол по-прежнему под ногами, только стал прозрачен. Тина висела над сизой бездной, где маячили какие-то прямоугольные тени — разглядеть их четко не удавалось. К горлу подступила едкая горечь, зря она радовалась торту. Со стороны услышала:

— Это родной мир хэ-ути, он четырехмерен, и вы видите его в искаженном виде. Здешние хэ-ути уже не смогут существовать в нем, они были выведены для заселения трехмерных миров. Вот их цитадель в вашем мире… Я изменю угол проекции — а то ты, Тина, что-то позеленела.

Да, похоже леди Альбит не прочь поозорничать.

Пол скачком появился снова. Зато пропала одна из стен, и прямо перед Тиной появилась как бы гора, испещренная желтыми линиями и пятнами.

— Подземные ходы, полости. Это гора Яман-тау, где когда-то было построено убежище для избранных на случай ядерной войны. Хэ-ути даже не пришлось создавать себе купол, они заняли уже готовые помещения. У них тут очередная база для экспансии по земной поверхности, ну и нам они докучают.

— Я видел, как они вырезают людей, — с горечью сказал Никита.

— Да, человечество хотят поубавить. Вы зря либеральничаете с этими хэ-ути, вот мой отец начисто уничтожил одну из таких баз. Я собираюсь сделать что-то подобное.

— С ними заигрывает Мадос, — угрюмо сказал Никита. — Или это они играют с ним.

— А, Мадос! Очередной неприятный тип в земной истории. До чего вы, люди, любите попадать в рабство. Возможно, к вам двоим это не относится, но справится с Мадосом вы не сумеете, у него могущественный покровитель. Впрочем, и я не собираюсь иметь с ним дело, хочу только навести порядок у себя дома. Как сказано в одной вашей сказке: «Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету».

— Это откуда? — спросила Тина.

Никита удивленно глянул на нее. — Из сказки «Маленький принц». — Потом повернулся к леди Альбит: — Вы хотите отправиться туда? Можно, я с вами? Я жил в обители, которую вырезали хэ-ути.

Та слегка прищурилась: — Пожалуйста. Только оставайся в стороне.

— Я тоже, — сумрачно сказала Тина.

— Ну что же, втроем будет веселее.

Никита задумался: — До Яман-тау далеко. — Как мы попадем туда?

Леди Альбит встала и накинула на плечи шарфик: — Как у нас говорят, «по горам далеко, под горой близко», но для этого нужен особый дар. Немного иной, чем у тебя, Тина, однако они близки.

Совсем молодая, но у нее особый дар, и она — леди Альбит! А ты только «маленькая Тина».

Леди Альбит стала лицом к отсутствующей стене. Вид горы изменился, теперь это было не схематичное изображение, а настоящая гора: серая каменная шапка над зеленой щетиной лесов. Вокруг стала заворачиваться опаловая спираль, и раздалось низкое гудение. Пол под ногами сдвинулся. Тина попыталась ухватиться за стол, но стола больше не было. Опаловые пульсирующие стены вокруг, низкое гудение, вибрация пронизывает тело.

— Мы скользим между земными слоями, — буднично пояснила леди Альбит. — Скорость относительно земной поверхности велика.

— Так можно передвигаться и в космосе? — спросил Никита.

— Нет, только в пределах земной коры. Для создания экранированного туннеля требуется энергия магм… Всё, мы прибыли.

Она огляделась, хотя глядеть было особо не на что: те же опаловые стены, лишь пульсация угасла.

— Наш мир отличается от вашего сдвигом временных координат. Сейчас мы выйдем в ваше время. Для этого нужен особый артефакт или камень, пребывающий сразу в двух потоках времени.

Она коснулась чего-то на груди. Опаловое свечение угасло, а следом Тина задохнулась, так сильно затрепетало сердце. Леди Альбит глянула искоса:

— Привыкай, Тина. В принципе, ты можешь делать это сама.

Они стояли на склоне, в окружении больших камней и деревьев. Что-то гулко грохотало. Никита присвистнул:

— Да тут прямо военные действия. Лучше спрячемся.

Схватил Тину за локоть и потащил под укрытие скалы. Леди Альбит неторопливо последовала. Отсюда гора выглядела шире и ниже, выше границы леса поднимались серые каменистые склоны, а вершины не было видно. Но взгляды приковывало то, что творилось внизу. У основания горы виднелась арка туннеля, к ней тянулась дорога и железнодорожный путь. Всё то и дело заволакивало дымом. Какие-то машины выплевывали сгустки огня в сторону туннеля, а с его стороны ударяли голубоватые молнии. Вот одна из машин вспыхнула и разлетелась на куски…

— Наверное, — прокричал Никита, — власти автономии узнали, что произошло в обители. Уральская автономия сохранила кое-какие вооруженные силы, в память о прошлой гражданской войне. Но когда успели их стянуть?

— Пока вы отсыпались под горой, — пожала плечами леди Альбит, — на поверхности прошло несколько дней. Я же сказала, что наш мир в ином потоке времени.

Гром сменился отдаленным гулом, и стало слышно лучше.

— Надо же, — удивился Никита. — Как в межзвездном полете.

Леди Альбит покачала головой: — Людям не выстоять против боевых роботов хэ-ути. Пора за дело. В массиве горы немало скрытых трещин, я выберу вертикальные и буду нагнетать в них магматическую энергию. В результате должно произойти обрушение породы во внутренние полости. Гляди, Тина.

На что глядеть? Похоже, леди Альбит просто насмехается над ней. Все же она стала вглядываться…

И в самом деле, будто голубые жилки протекли снизу вверх по массиву горы. Стали наливаться пульсирующим сине-белым светом — зрелище завораживало, отвлекая от картины боя: плюющиеся огнем машины, бегущие человеческие фигурки. Тина скосила глаза на леди Альбит: глаза светятся как две полные луны, жутковатое зрелище. Уже не кажется наивной девчонкой. Земля стала подрагивать под ногами, а следом низкий грозный рык раздался как бы со всех сторон.

Удар сбил Тину с ног. Охватил такой ужас, что наверное закричала, но не услышала саму себя, невероятный грохот сотрясал все вокруг. Показалось, что земля уходит из-под нее, и летит в какую-то мглистую бездну. Затем от удара в подбородок искры посыпались из глаз. Она с трудом приподняла голову (в шее хрустнуло) и выплюнула изо рта землю. Кое-как встала на ноги.

Гора будто проваливалась в себя. Взлетали фонтаны пыли и обломков, входная арка туннеля начала перекашиваться. Вдруг из нее выбралось что-то черное, похожее на паука с растопыренными конечностями. Стал показываться и другой, но тут арка рухнула, придавив чудовище. От пронзительного вопля заледенело внутри, а бок горы стал рассыпаться, превращаясь в осыпь камней. Первое страшилище ринулось на машины, рассыпанных по земле людей, и замелькали будто серпы, превращая в крошево металл, камни и человеческую плоть.

Тину затошнило от ужаса и омерзения, а черный паук приостановился и будто увидел ее — ринулся прямо к ним…

Лон Метельский. Альфавиль

— Что будем делать, Лон? — спросила Хельга с отчаянием. — Похоже, Гунтер недооценил защиту дворца. Отправил нас на верную гибель.

«Сивилла, свяжись с Кводрионом! Он может вывести нас отсюда?»

«Он не одобряет ваших разборок, Лон. Но вам помочь постарается. ДЕРЖИТЕСЬ!»

Будто исполинский кулак ударяет в глайдер, его швыряет куда-то. Стон турбин переходит в немыслимый визг. Круговерть неба и земли, черного дыма и красных вспышек. Они падают словно по каньону — вокруг стены зданий, тело невесомо, а во рту едкая горечь. Вдруг тяжесть снова обрушивается на плечи, и глайдер со скрежетом замирает. Чуть погодя, словно комариный писк, доноситсяголос «Сивиллы»:

«Лон, турбины в аварийном состоянии, едва смогут обеспечить режим воздушной подушки. Аккумуляторы почти разряжены. Комплект аварийных ракет израсходован. Советую немедленно обратиться в ремонтную мастерскую».

Перед глазами темнота, но постепенно светлеет. Вокруг маячит что-то зеленое… и вдруг скачком приходит в резкость. Зеленые деревья, трава, надо всем — высокие здания.

— Нас вынесло куда-то в парк, — хрипло говорит Хельга. — Это опять Кводрион? Передай ему спасибо. — Она вдруг икает, а потом истерически смеется.

Метельский облизывает губы — они соленые, наверное от крови.

— Нам еще повезло, — сипло говорит он. — Не то, что тем трем бедолагам. И тебе это надо, Хельга?

— Вообще-то уже не очень. Надо как-то сматываться отсюда.

— Вызову такси, свой глайдер бросаем. Только надо переодеться, а то форма нас выдаст.

Переоделись, стоя на зеленой травке, и вскоре рядом с ними опустился ховер. Свернутую форму и оружие перегрузили в багажник.

— Куда тебе? — спросил Метельский.

— А тебе, милый?

— Пока, куда и тебе.

— «Пока» звучит не очень обнадеживающе.

— Если твоя дорога и дальше будет устлана трупами, вместе мы далеко не уйдем.

— Приму к сведению. Похоже, у нас милая супружеская перебранка, у меня таких пока не бывало. Вообще-то, желательно вернуться в Асгард. Но не на ховере же, а в поезд или самолет с оружием не пустят. И потом, за нами уже наверняка охотятся. Конечно, у Мадоса пока нет таких полицейских сил, как у диктаторов прошлого, но легион скорее всего поднят на ноги. Кстати, если встретим Сувора, одолжи мне свою винтовку, милый. Еще с одним трупом тебе придется смириться.

Метельский прикинул: — Если в Асгард, то покупаем новый глайдер… Ховер, в салон, где продают глайдеры, желательно на северной окраине города.

Как ни странно, обошлось без проблем. Оформил покупку на Леонида Майского, перегрузил оружие (Хельга прикрывала багажники своим телом), а потом взлетели, взяв курс на Асгард. Заняло шесть часов, опять с остановкой в Дании для смены аккумуляторов. По пути развлекались, глядя новости. Комментаторы клеймили подлых террористов, нарушивших покой жителей Альфавилля и поднявших руку на воплощение Бога живого — Мадоса. Конечно, он не пострадал и выступил с проникновенным обращением к гражданам. Хельга зевнула:

— Так его, подлеца, не возьмешь. Посмотрим, что еще придумает Гунтер. А вообще, всё начинает надоедать.

В Асгарде были уже сумерки, остановились в тех же апартаментах. Хельга съездила за своим воронам и пообщаться, а когда явилась, хмуро сообщила:

— Вернулась едва половина. Рогволд покрошил дюжину охранников и без счета мебели, но всё без толку. Завтра военный совет.

Села у окна со своим вороном, и даже в постель не спешила, зато потом взяла свое — неистово и самозабвенно.

— Хотела улететь из этого мерзкого мира, — сказала она, отдышавшись. — Как тогда, над Балтийским морем. И улетела, ты молодец, только пришлось вернуться.

Утром ушла, и долго не было. Когда появилась, встала у окна, глядя как снег засыпает Асгард.

— Ну, вот и всё, — сказала она. — Нет смысла сюда возвращаться. Девичьи мечты сбылись, но радости от этого мало. Здесь всерьез занялись военными играми.

— А о чем ты сейчас мечтаешь? — спросил Метельский.

— Скорее мечтала, в день, когда мы познакомились. После… купания. Сидела и думала: вот зарежу Аэми, начнем жить вдвоем, возможно у нас будут дети. Станем гулять по окрестностям твоей усадьбы, а зимы проводить в Москве, как ты привык. В общем, поживем спокойно.

— Ну, не расстраивайся. Может быть, так и будет.

— Слабо в это верится, милый. Но спасибо, ты оставляешь мне надежду.

— Куда нас отправляют теперь?

— Деталей не знаю, как видно мне не доверяют. Берем двоих и летим в Россию. Гунтер высокого мнения о твоем умении управлять глайдером. Указания будут по ходу.

— Снова напяливать эту дурацкую форму?

— Нет, мы будем в гражданском. Не забудь теплую куртку. И я беру с собой ворона, не хочу возвращаться. Ты еще думаешь подобраться к Мадосу через Гунтера?

— Уже нет. Это он нас использует, а не мы его.

— И я того же мнения. У тебя еще остались деньги, милый?

— Скорее, в заначке у Кводриона. Но он высветил сумму, пока немало. Хватит, чтобы спокойно пожить в сторонке.

— Увы, ветер времени против нас, Лон…

Отправились вечером. Двое, как будто шведы, уложили в багажник какие-то штуки, завернутые в мешковину и уселись сзади. «Stg.45» Метельский пристроил у них в ногах. Полетели в сторону наступающей ночи, на автопилоте. Хельга откинула голову на спинку и дремала, ворон нахохлился у нее на коленях и как будто тоже спал. Метельский то задремывал, то пялился на бледный серп луны — казалось, летели прямо на нее. Шведы похрапывали сзади, эти обошлись без пива.

Остановились для подзарядки в Таллине. Хельга очнулась и сонно сказала:

— Дальше в Брянск, а оттуда на Краснодар.

Потом опять задремала. Похоже, летели на Кавказ.

В Краснодаре Хельга проснулась окончательно. Пока меняли аккумуляторы, все сходили в туалет, а после Хельга сказала:

— Летим в Теберду. Мы якобы туристы, хотим полюбоваться зимними горами.

Действительно, горы впереди уже белели от снега. Эти были пологими, но за ними над полосой тумана выступали остроконечные пики. Будто перенеслись на Алтай, к Катунскому хребту.

Впереди в широкой долине раскинулся поселок. «Необходимо сесть, Лон, — сказала „Сивилла“. — Отметиться в усадьбе заповедника и пройти инструктаж».

Дело привычное. Приземлился где указал местный ИИ, возле нескольких симпатичных зданий, и попросил провести инструктаж. Слушал и смотрел внимательно, потом предстояло пройти тест.

— Схожу поищу кафе, — сказала Хельга. — У них должны быть готовые обеды для туристов.

Когда открыла дверцу, в кабину хлынул свежий воздух с ароматом сосновой хвои. В конце инструктажа Метельский ответил на несложные вопросы, и тут появилась Хельга с пакетами. Перекусили в глайдере, хотя на улице для посетителей были поставлены столики — завтракай и любуйся видом снежных гор. Хельга скармливала кусочки бутерброда ворону. Пока ели, за деревьями несколько раз с шумом проходили поезда — по долине шла магистраль через Кавказский хребет на Ближний Восток и в Африку.

— Как раз до Иерусалима можно доехать, — заметила Хельга, прихлебывая кофе. — Похоже, мы завершаем круг.

Шведы помалкивали.

После завтрака Хельга сказала: — Нам к туннелю под Клухорским перевалом, Лон. Не спеши, мы любуемся пейзажем.

Но когда взлетели, расслабленной не казалась и глядела не вправо, на вереницу заснеженных пиков и ледопады, а влево, на склон долины. Та разветвилась.

— Налево, — приказала Хельга.

Эта долина была уже, внизу поблескивали рельсы, а рядом тянулась неширокая дорога. Если бы не рельсы, опять походило бы на Алтай.

— Ближе к левому склону, — указала Хельга.

Шведы тоже вытягивали головы влево. Впереди показалась снежная седловина перевала, задолго до него железнодорожные пути ныряли в сдвоенную арку туннеля. Метельский запросил у «Сивиллы» информацию.

«Длинна туннеля четырнадцать километров. С южной стороны главного Кавказского хребта трасса проходит по долине Ингури, а затем к Сухуми».

И что они здесь будут делать?

— Еще ближе к левому склону, — сказала Хельга. — Медленнее.

Они уже над границей леса, выше склон покрыт снегом, а еще выше вздымаются мрачные зубцы скал.

— Пожалуй, здесь, — Хельга показала на ложбину слева. — Отсюда подходящая дистанция, судя по карте. Лон, сможешь посадить глайдер так, чтобы был виден туннель.

— Попробую, — сказал Метельский. Тоже дело привычное, не раз сажал глайдер на Алтае во время охоты.

Со второго захода посадил глайдер (вокруг мимолетно закружилась вьюга), и все вышли. Пахнет свежим снегом, привольно. Но Хельга озабочена, а шведы торопливо вытаскивают свой груз из багажника, разматывают мешковину…

Да это же две ракеты, по полтора метра длиной! Шведы сначала закрепляют в земле направляющие, забивая кувалдой, а потом устанавливают на них ракеты. Работают молча, и так же молча, с досадой, на них глядит Хельга. Она предупреждает вопрос Метельского:

— Лон, помалкивай. Я получила абсолютно секретный приказ Гунтера.

Шведы, видимо, закончили и отходят в сторону, зачем-то напяливая темные очки. Один из них подает еще пару Хельге. Та глядит, будто собирается что-то спросить, но молча надевает и подает Метельскому другие. Он пожимает плечами: зачем это, снега немного и снежная слепота им не грозит?

Шведы поворачиваются в сторону туннеля, и Хельга тоже. Вдруг ударяет гром. Из-под ракет вырывается пламя, они взвиваются в воздух и уже на высоте поворачивают в сторону туннеля. За ними остаются дымные следы, и хорошо видна траектория. Хотя до входа в туннель слишком далеко, чтобы видеть отчетливо, но каждая как будто влетает в свое отверстие. Еще пару секунд ничего не происходит…

Будто молния рассекает склон горы и, несмотря на темные очки, Метельский поспешно зажмуривается. Потом осторожно приоткрывает глаза. Слепящего света уже нет, но серая туча клубится там, где были арки туннеля. Еще через несколько секунд земля качается под ногами, и доносится угрожающий гул.

Взрыв! И похоже, ядерный, судя по яркости вспышки. Метельский подавляет желание броситься на землю: Хельга стоит невозмутимо, и только снимает очки.

— Все в машину! — кричит она.

Метельский бросается к глайдеру, ноги подгибаются — то ли от испуга, то ли еще трясется земля. Следом в глайдер вваливаются оба шведа и Хельга. Ворон хрипло каркает, когда сгребает его в охапку.

— Вверх и через хребет налево! — Грохот тише, но она все равно кричит.

Глайдер рвется вверх, мимо скользит склон с ложбинами, забитыми снегом. Вот и скалистый гребень. Сивилла выводит показания приборов в поле зрения: высота чуть больше трех тысяч метров, не так много. Внизу открывается горный цирк, и Метельский начинает снижаться к нему.

— Да, сядь где-то там, — сипло говорит Хельга.

Метельский опустился на щебень, дно цирка было почти ровным. Вышел и глянул вверх, над зубцами гребня поднимался черный дым. Вышла и Хельга.

— Только сейчас получила информацию, — сказала она, выглядя довольно бледно. — Я думала, ракеты будут с обычной взрывчаткой, а оказалось, это два небольших заряда антивещества. И как его умудрился раздобыть Гунтер? Ну что же, задание мы выполнили.

— В туннелях могли быть поезда, — со злостью сказал Метельский, — и погибли люди. Зачем это было нужно?

Хельга пожала плечами: — Запасной вариант, партизанская война. Собственно, сразу было ясно, что он будет основным. Для открытого противостояния у нас не хватает сил.

— У «нас»? Ты вроде хотела уйти.

Хельга оглянулась. Оба шведа тоже вышли, пиво они все-таки запасли, и сейчас чокались банками.

— Всё думаю, как Гунтер достал антивещество, — тихо сказала она. — Замороженные блоки вращаются вокруг Луны, и к ним так просто не подобраться. Значит, кто-то из окружения Мадоса посодействовал. А может, он сам?

— Какой ему смысл? Ведь наверное, мы не единственные партизаны. Туннели, мосты… похоже Гунтер хочет разрушить транспортную систему. Воцарится хаос, сейчас даже продовольствие доставляют из южных сельскохозяйственных поясов.

— А может, это есть цель? — еще тише сказала Хельга. — Может быть, они давно спелись?.. Вот что, Лон, возьми-ка свою винтовку. Потихоньку, они вроде отвлеклись на пиво.

Метельский пожал плечами, но стало не по себе. Не спеша обошел глайдер, сделал вид, что хочет справить малую нужду, а вместо этого подхватил «маузер» с пола глайдера. Шведы смотрели на дым (он становился гуще), но тут обернулись. К ним подошла Хельга, держа руки в карманах.

— Вот что, ребята, — сказала она по-немецки. — Мы выполнили задание, и я беру заслуженный отпуск. Доставим вас в низовья речки, там есть поселок, а дальше добирайтесь своим ходом. Глайдер все равно полагается бросить. Передавайте от меня привет Гунтеру.

Один из шведов аккуратно поставил банку на щебень:

— Это дезертирство, Хельга. Тебя расстреляют.

— Ну, сначала надо поймать, — усмехнулась Хельга.

Шведы переглянулись, и оба одновременно двинулись к глайдеру.

— Стоять! — приказала Хельга. — Эдмунд, садись вперед. Я сяду назад, с Борном.

— Ладно, — ее собеседник пожал плечами и тоже сунул руку в карман.

Раздался резкий хлопок. Метельский дернул головой вправо и влево, но как будто никого. Повернулся обратно…

Эдмунд оседал на землю, а Хельга держала свой «глок» направленным на второго шведа. Тот нервно облизывался. Эдмунд захрипел и распластался на щебне.

Да она же выстрелила в него, прямо из кармана!

— Борн, оружие на землю! — хрипло сказала Хельга. — Лон, тоже держи его на прицеле.

Руки не очень слушались, но Метельский направил «stg.45» на Борна. Тот медленно вытащил пистолет (такой же «глок») и бросил на землю. Хельга подошла, наклонилась… и лишь в этот момент Метельский вспомнил снять винтовку с предохранителя. Швед дернулся, но видно заметил движение Метельского и снова замер.

Хельга подняла пистолет и мотнула головой в сторону Метельского. — Я отойду на минуту. Посторожи.

Подошла к большому валуну и прислонилась к нему, плечи вздрагивали. Через минуту вернулась.

— Слушай. Борн, что вы собирались сделать с нами? — Ее лицо дергалось. — Я же не дура, знаю нашего вождя.

Тот молчал и опять облизнулся. Хельга протянула руку с его пистолетом Метельскому.

— Лон, дай винтовку, у нее прицел точнее. А ты подержи пистолет. С предохранителя его снимать не надо.

Метельский машинально взял у нее пистолет и подал «маузер». Все казалось нереальным. Хельга навела винтовку на шведа:

— Шайсэ!^[127] Я сейчас прострелю тебе яйца, и будешь орать от боли, только никто не услышит. Подожду, а потом всажу вторую пулю в живот, и мы улетим. Будешь подыхать долго и мучительно. Говори и не вздумай врать, у меня трансид легиона, там предусмотрено выявление лжи.

Лицо у Борна было землисто-серым. — Хорошо, — выдавил он по-немецки. — Пилота ликвидировать в любом случае, он засветился на инструктаже. Тебя, по обстоятельствам. Если отреагируешь спокойно, под присмотром доставить в Асгард.

— Ты слышал, Лон? Это тебе было положено валяться мертвым, а не Эдмунду.

— Не убивай меня, Хельга. Ничего личного, таков приказ.

— Шайскерль!^[128] Пожалуй, не буду. А то муж говорит, что устилаю дорогу трупами. Поворачивайся. А ты, Лон, свяжи ему руки покрепче.

— Вы женаты?.. — пробормотал Борн. Но повернулся и руки подставил.

Метельский заглянул в багажник: шведы аккуратно уложили туда мешковину, которой были обмотаны ракеты. Бросили и веревки от обвязки — то ли берегли природу, то ли чтобы не оставлять следов. Он связал Борну руки, а Хельга зашла сбоку, держа того на мушке.

— Теперь садись вперед. Я сяду сзади и буду держать «глок» у твоего затылка.

Борн послушно сел в глайдер. Хельга с досадой глянула на тело Эдмунда:

— Кажется, мы поспешили. Лон, сможешь один забросить его в багажник?

— Пожалуй.

Пригодился второй кусок мешковины. Метельский накинул его на Эдмунда, чтобы не испачкаться в крови, и с натугой перевалил тело в багажник. Думал ли, беспечно выезжая из своей усадьбы на Телецком озере, что будет запросто ворочать трупы?

Потом сел за штурвал, а Хельга устроилась сзади.

— На север, к выходу из ущелья. Я прикину по карте и скажу, где остановиться.

Ущелье безлюдно, с обеих сторон тянутся горы — ниже главного хребта, но сверху выбелены снегом. Через полчаса Хельга сказала:

— Хватит, спускаемся. Лон, развяжи ему руки. Можешь идти, Борн, только лучше обойди селение стороной, а то нас уже могут искать.

Метельский опустил глайдер, все вышли. Развязал шведу руки, и вдвоем с Хельгой глядели, как он бредет по камням. Хельга провожала его стволом «маузера». Когда Борн скрылся за поворотом русла. Метельский спросил:

— А мы куда?

Хельга глянула на запад, где над хребтами высился белый конус.

— Туда. Хочу похоронить Эдмунда среди снегов.

Метельский спросил у «Сивиллы» — снежный конус оказался Эльбрусом, высшей точкой Кавказа.

Полетели. Метельский старался нырять в долины, гора близилась, а когда внизу потянулось заснеженное плоскогорье, Хельга сказала:

— Поворачивай на север, Лон. И постарайся подняться выше, к снежным склонам.

Турбины стонали все громче, становилось труднее дышать.

— Достаточно, — сказала Хельга. — Вон у тех скал.

Метельский посадил глайдер. Снег был плотный, и по нему побежали лишь легкие вихри. Вышел, поежился от морозца и вытащил тело Эдмунда. Пристроил у скал, а Хельга прикрыла его мешковиной. Потом вытащила винтовку и дала короткую очередь в воздух. Звонкое эхо прокатилось между скал.

— Прощай, Эдмунд. Ты пал за дело Асгарда, и не твоя вина, что у нас оказался тухлый вождь.

На заднем сиденье глайдера зашевелился ворон и несколько раз хрипло каркнул.

— Вы были дружны? — спросил Метельский.

— Да, — ответила Хельга, — в юности. Летим.

Склоны уходили вниз, и глайдер опускался вместе с ними. Когда внизу опять раскинулось плоскогорье. Метельский глянул на панель заднего вида. Гора отсюда выглядела двуглавой, на седловине лежало облако.

— Эдмунд увлекался альпинизмом, — тускло сказала Хельга. — Ему бы понравилось, что лежит на склоне высочайшей горы Европы.

Плоскогорье снижалось уступами, в них врезались ущелья. На фоне снегов вдруг появилась темная движущаяся точка. Потом еще одна.

— Мист!^[129] — сказала Хельга. — Похоже, это ховеры легиона. Глайдер, увеличь масштаб заднего вида.

Действительно, серые машины со знакомым косым крестом. Они быстро приближались.

— Будем отстреливаться? — Метельский протянул руку и коснулся «маузера».

— На ховерах легиона станнеры дальнего боя, — так же тускло сказала Хельга. — Пока не стреляют, потому что внизу скалы. Наш глайдер разобьется при аварийной посадке, а так возьмут живыми. Вот что…

Она вытянула руку назад и, открыв окошко, подтолкнула в него ворона.

— Лети, Мунин! — Она глянула на Метельского:

— Ты скорее всего откупишься, или тебя вызволит Кводрион. Но не меня. Если захочешь, Лон, вернись в эти края. Отыщи ворона, он откликнется на свое имя и приведет ко мне.

Холодный ветер подул в шею Метельского — ворон вылетел наружу. Вместо скалистых ущелий внизу пошли пологие склоны.

— Подожди. Может быть…

Он уплыл во тьму.

Глава 7

Тина. Урал — Алтай

Все вокруг замедлилось.

Медленно вздымаются в небо фестоны дыма и пыли. Медленно плывет по воздуху черный паук с растопыренными конечностями. Медленно поворачивается Никита, его губы движутся, но ничего не слышно… И вдруг прорывается его отчаянный крик:

— Падайте на землю! Закройте глаза!

Все опять ускорилось. От сильного толчка в спину — похоже, это ударил Никита — Тина упала снова. Зачем закрывать глаза? Все же прикрыла их, и тут же зеленовато-белая вспышка почти ослепила ее. Голову охватила волна такого жара, что волосы наверное загорелись, а по ушам ударил звенящий гром. Она опять закричала, и опять не услышала своего крика. Швырнуло так, что снова ударилась головой. Через некоторое время, постанывая, разлепила спекшиеся века, но видны были только огненные круги в темноте. Лишь постепенно чуть прояснилось.

Между ними и дымящейся горой ничего не осталось — ни черного паука, ни деревьев. У подножия склона возникло подобие стеклянного озера, из него торчали изломанные конечности, их то и дело заволакивали клубы пара. Тина пощупала волосы — они скрипели, но, похоже, остались на месте. Ее все еще омывали волны жара.

Рядом привстала, а потом прямо на земле уселась леди Альбит. Тина не сдержала нервный смешок: лицо чумазое, а от прически не осталось и следа.

— Что это было? — хрипловато спросила она.

Никита поднялся и стал отряхиваться. Лицо у него было багровое. — Небольшой заряд антивещества, — сказал он, тоже хрипло. — У меня был один, на крайний случай. Иначе с этой тварью не справились бы. Большой боевой робот хэ-ути.

— А… — протянула леди Альбит. — Мы знаем о них, созданы для борьбы с нашими боргами, но я пока не встречала. Спасибо, Никита.

Тина тоже села, но тут же вскрикнула от острой боли в шее, а в глазах помутилось.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Никита.

— Шея… — пробормотала Тина.

Леди Альбит тоже посмотрела на нее. — Не двигай головой, Тина. Возможно, ты повредила шейные позвонки. Дай-ка я…

Она встала, наклонилась над Тиной и скинула шарфик. — Отломи кусок ветки, — сказала она Никите. — Мы зафиксируем Тине шею.

Они возились, пока туго не спеленали ей шею.

— Ты молодец, Тина, — сказала леди Альбит, — Теперь срочно в госпиталь, все остальное подождет.

Раздался музыкальный звон, и рядом появился еще человек. В темно-голубой одежде, серебряный позумент на груди, а глаза голубые, как у нее. Рогн?

— Приветствую вас, — сказал он. — Альбит, ты слишком рискуешь. Тебя едва не покромсали на кусочки, как тех бедняг, — он кивнул вниз.

— Я все-таки обрушила гору, — хмуро сказала леди Альбит.

— И уцелела только благодаря ему. — Мужчина протянул руку Никите и представился: — Кайлит, отец этой взбалмошной леди.

Та надулась, а Никита ответил на рукопожатие. — Никита и Тина, — сказал он.

— Благодарю вас, — слегка поклонился Кайлит. — Я наблюдал, пока перемещался. Мог и не успеть. Вы не пострадали, а то вид не очень?

— Наверное, есть ожоги. — Никита поднес было руку к лицу, но тут же отдернул. — Вот Тине наверное нужна помощь.

— Идемте. Вам надо провериться, могли схватить дозу радиации. Скорее всего, придется погостить у нас.

Никита с сомнением посмотрел на Тину: — Можешь идти? Хотя… лучше мы возьмем тебя под руки.

Ее бережно подняли — пожалуй, сама не смогла бы, такая слабость. Снова музыкальный звон, опаловый свет, ее несут, ноги едва касаются земли, постепенно она растворяется в этом опаловом свете…

Когда очнулась, все тело ныло, а голову было не повернуть. Открыла глаза: белые стены, запах лекарств. На ней какой-то ошейник, похоже пластиковый — подпирает подбородок так, что не шевельнуть головой. Видимо, она в больнице.

— Тина? — В поле зрения появилось лицо, а скорее маска: почти все залеплено белым. — Пришла в себя?

Она чуть не прыснула, но подавилась от боли.

— Никита? — Даже одно слово выговорилось с трудом.

— Особо не разговаривай. Тебе сделали операцию на шейном отделе позвоночника, и сутки была в отключке. Но все должно быть хорошо. Поваляешься с неделю, а потом курс реабилитации.

— Где… мы?

— В гостях у Кайлита, это совсем другой мир. Тут система королевских госпиталей, они собаку съели на травмах. Часто бывают при горных работах.

— А?..

— Лучше помолчи, Тина. Потом посмотришь холовидение, а еще позже мы погуляем. Здесь красиво, хотя необычно…

Ухаживала за ней медсестра, заботливо и профессионально. В изножье кровати поставили холораму, и порой ее смотрела. Действительно, совсем другой мир. Жизнь не очень понятная — референдумы по всяким вопросам, горные разработки, много про образование, — но как будто мирная и спокойная. Через несколько дней разрешили «вставать», точнее пересаживаться в кресло-каталку. Самой было очень неудобно, а у медсестры не хватало сил пересадить, и Никита вызывался помочь. Сначала она фыркнула, потом разозлилась: так и будет бояться мужских прикосновений? Так что стерпела, а руки у него оказались сильные. Он вывез ее на террасу.

Как-то хмуро, синие горы на горизонте, а ближе уютные домики среди зелени.

— Здесь нет больших городов, — объяснил Никита, — да и население гораздо меньше, чем у нас. Развитая горнодобывающая промышленность, и вообще всего понемногу. Даже с нашим миром торгуют, только скрытно. Система правления — вроде конституционной монархии с развитым самоуправлением. У власти те, кто обладает даром наподобие твоего, только здесь он позволяет управлять подземными стихиями. Конечно, большинство населения его не имеет, но живут хорошо.

— Тебе нравится узнавать про новые миры, да? — спросила Тина. — А про ту планету не расскажешь? Как ее название?

Никита поскучнел.

— Ты знаешь, улетавшие на Землю должны были кое о чем позабыть. Часть памяти была стерта, конечно под контролем наших специалистов. Как я понял, это информация о том, что можно использовать для создания оружия, и название планеты почему-то тоже. Но я многое помню, и не рассказываю потому, что лучше заодно показать, а вся доставленная нами информация в памяти «Кводриона». Здесь связи с ним нет.

— Я пробуду тут еще минимум две недели, — сказала Тина. — Ошейник снимут, а после этого процедуры. И куда мы потом?

— Надо поговорить с лордом Кайлитом. Но это успеется.

Да, спешить было некуда. Долгие процедуры, пока разрабатывали одеревенелую шею. Прогулки с Никитой — сначала по веранде, а потом по окружающему парку (с каталки встала). Долгие разговоры: кое-что о своей жизни на чужой планете Никита рассказал, а ей и сказать нечего — монотонная жизнь в приюте. Наконец, когда все уже стало тяготить, за ними приехали.

Машина походила на обычный мувекс, только как будто не автоматический: управлял водитель, да и движения вокруг почти не было. Отвез в центр городка, к красиво облицованному зданию. Водитель провел их до лифта, тот доставил на какой-то верхний этаж. Там встретила девушка (брюки и пиджак малахитового цвета), и провела в кабинет. Навстречу поднялся Кайлит в том же голубом наряде, а из-за стола кивнула леди Альбит.

— Поздравляю с выздоровлением. — учтиво сказал Кайлит. — Присаживайтесь.

Сели — стулья легкие и прямо филигранной работы. Кайлит тоже сел, рядом с леди Альбит.

— Пришло время выбирать, — сказал он. — Можете остаться у нас, а то в земном мире неспокойно и будет все хуже. Леди Альбит сказала, что у вас там никого нет. Вы, Никита, технически образованы и найдете много интересной работы. А вы, Тина, можете начать разбираться в излучениях земных недр.

Приятно, что обращается на «вы», это вам не бесцеремонная леди Альбит. Тина вздохнула:

— Не знаю, понравится ли это госпоже Эсмеральде? Я словно убегаю от чего-то важного.

Кайлит помолчал.

— Извините, Тина, но я поговорил с Никитой наедине. О том, куда вам рекомендовал отправиться его наставник. Возможны два места, и первое ближе, но путь туда возможен только по земной поверхности, там вблизи нет коренных горных пород. Второе дальше, зато я могу доставить вас почти к нему, ближе по некоторым причинам не выйдет. Только вам придется нелегко.

— Ну и что, — передернула плечами Тина. — Я у вас хорошо отдохнула, спасибо.

Кайлит улыбнулся: — Пока можете подумать. А вам, Никита, я выражаю официальную благодарность за то, что спасли мою дочь. Вы всегда желанный гость в нашем мире. Сами обгорели при этом, и вам полагается награда. Примите.

Он достал из ящика стола кольцо и подал Никите. Тина вгляделась: ух ты, как будто серебряное, с большим зеленовато-голубым камнем!

— Платина с бирюзой, — сказал Кайлит. — Это не только украшение, но и ключ к нашему миру. Достаточно слегка постучать им по горной породе, и вам откроется вход в него. Не обязательно это будут покои Хозяйки медной горы, — он с улыбкой глянул на леди Альбит, — но во любом случае место, где можно укрыться. Да и мы тотчас узнаем о вас.

— Похожий у госпожи Эсмеральды, — прошептала Тина.

— Да, только у нее изумруд. И, Никита, вы не должны продавать его. Лишь подарить, кому захотите. И лучше тому, кто уже знает о нашем мире.

Никита повертел кольцо.

— Красивое, — сказал он. — Но больше подходит женщине.

И вдруг протянул ей: — Тина, возьми. Не дело, что у тебя нет украшений.

Она взяла: легкое и изящное, а от бирюзы не оторвать глаз. Неужели это ей?

— Я могу взять? — дрожащим голосом спросила она.

— Конечно, — снова улыбнулся Кайлит. — Кольцо сменило владельца, и мы в курсе. Только снимайте его, когда будете мыть руки, а то камень может поблекнуть.

Тина надела кольцо на палец — надевается легко, а сидит как влитое. Какая красота!

— Секрет наших ювелиров, — сказал Кайлит, — подойдет на любой палец. В общем, подумайте. Несколько дней я буду занят, а потом извещу вас.

Шея еще с неделю казалась скованной, но постепенно разработалась. Тщательное обследование показало, что все в норме. Снова отвезли к Кайлиту.

— Ну как? — спросил он (леди Альбит отсутствовала). — Покидаете нас или остаетесь?

— Благодарим вас за гостеприимство, лорд Кайлит, — сказала Тина, слегка вздохнув. — Я должна вернуться.

Еще вопрос, что она выбрала, если бы перед глазами не стояла леди Эсмеральда.

Кайлит как будто не удивился. — А из двух мест назначения? — он глянул на Никиту.

— То, что в горах. По земле полторы тысячи километров, а у нас больше нет своего транспорта.

— Тогда понадобится кое-какое снаряжение. Я не могу доставить вас вплотную, это место хорошо защищено. Над ним покров некой могущественной рогны, не подобраться ни из-под земли, ни с воздуха. Придется идти три-четыре дня, а там холодает и порой выпадает снег.

— Как? — удивилась Тина. — Лето ведь.

— У вас уже нет, — слегка улыбнулся Кайлит. — Наши миры разделены именно разницей временных координат. К сожалению, хэ-ути научились преодолевать эту грань.

Он открыл ящик стола и протянул Никите какую-то карточку.

— Возьмите. Это карточка моего личного гостя, по ней в магазинах бесплатно отпустят все нужное. Рассчитывайте дней на пять, с запасом. Обязательно теплая одежда, палатка, спальные мешки. Если нет опыта в устройстве бивака, потренируйтесь здесь.

— Спасибо, — сказал Никита, беря карточку. — У нас был курс выживания, правда виртуальный. Думаю, справимся.

— Машина для поездок по магазинам будет в вашем распоряжении. Когда приготовитесь, позвоните.

— Но у меня нет телефона, — удивилась Тина.

— А мой тут не работает, — пожал плечами Никита.

Кайлит показал на забавный аппарат с трубкой, стоявший на столе.

— У нас проводная связь, и в госпитале такой же. Просто спросите лорда Кайлита. С вами, Тина, — он улыбнулся ей, — мы могли бы говорить на расстоянии без телефона, но сейчас нет времени учиться.

Тина вздохнула: все от нее чего-то ждут, а она ничего не умеет. Остаток дня провели в разъездах по магазинам. На следующий день уложили рюкзаки, и Никита позвонил Кайлиту.

Тот приехал в госпиталь сам, критически оглядел обоих и подал Никите бумажник с красиво выведенной буквой «К».

— Здесь деньги, которые имеют хождение в вашем мире. Возьмите, пригодятся.

— Но у меня есть, — удивился Никита, — на счету в телефоне.

— Боюсь, с электронными платежами скоро будут проблемы. А это настоящие деньги, мы поставляем драгоценные камни некоторым доверенным фирмам. Кстати, если увидите в названии ювелирной лавки именно такую букву «К», смело обращайтесь к хозяину. Покажите бумажник, и вам помогут — знают, что мы обязательно заплатим.

— Большое спасибо, — неуверенно сказал Никита.

— Как говорится, не за что. Благодаря вам леди Альбит отделалась обожженным носиком, а самоуверенности чуть поубавилось. Ну что же, пойдемте.

Он провел их в помещение со сплошь скальной стеной.

— Так сказать, приемный покой. Сюда доставляют, если нужна экстренная помощь.

Снова музыкальный звон, снова опаловый свет, снова несет куда-то. Сердце несколько раз споткнулось, а затем пол качнулся под ногами, свет потускнел, в лицо пахнуло холодом и полетели снежинки. Они стояли в скальной выемке, и снаружи высились ели. Кайлит протянул Никите какое-то устройство.

— Это навигатор, мы используем такие при выходах в ваш мир. Позиционирование идет относительно центра Земли. Свой телефон не включайте. Идите, куда показывает стрелка. Когда доберетесь, — Кайлит замялся и как бы стеснительноулыбнулся, — передайте привет… той, кто вас встретит.

Он исчез, а овал света потонул в камне, теперь это была обычная скала. Никита вздохнул:

— Вот и познакомились с миром Хозяйки медной горы. Они держатся особняком, и что помогают нам — большая удача.

Тина глянула на его устройство:

— Тут карта, но названий нет. Только извилистые линии и какие-то значки.

— Отображается лишь рельеф, он одинаков для обоих миров. Разница только в ходе времени.

— Запутаешься с вами. — Тина пожала плечами и пошла к выходу из выемки.

Они стояли на склоне лесистого холма, внизу виднелась речка, а за ней город. Не очень большой, кварталы тянулись вдоль реки и были разделены лесными массивами. Бледное солнце стояло уже высоко, и Тина удивилась.

— Только что было утро.

— Мы незаметно пересекли два или три часовых пояса, — не очень понятно объяснил Никита, — как раз навстречу солнцу… Идем, нам надо миновать город.

Спуск был каменистый, через некоторое время попалась тропка. Было прохладно, и куда девалось лето? Когда спустились, вышли на дорогу, вскоре она пересекла речку по мосту из бетонных плит. На другой стороне пошли сараи, гаражи. Никита все оглядывался.

— Тут наверное держат глайдеры для выездов на рыбалку, за грибами. Странно, что не слышно собак. У нас в обители на чужих сразу лают. — Он помрачнел, видно вспомнил, что там произошло.

Из-за гаража появилась кошка. Увидела людей — и серой молнией метнулась обратно.

— Странно, и кошки пуганые.

Пошли дальше, уже медленнее. Начались коттеджи — аккуратные, но участки вокруг запущены: бурая высокая трава, неухоженные клумбы. Безлюдно.

Затем вышли к многоквартирным домам, живописно разбросанным среди зелени. Здесь наконец показались люди — что-то вроде хаотичной очереди к дверям с вывеской «Магазин». Кто сидит на ящиках, кто просто на корточках, все сумрачные, разговаривают тихо. Тина подошла к пожилой женщине — лицо бледное, изможденное.

— Здравствуйте, — вежливо сказала она. — За чем очередь?

Женщина тускло глянула на нее, и как будто не поняла вопроса. Затем все-таки ответила, тоже тусклым надтреснутым голосом:

— За хлебом. Сказали, сегодня будут давать по триста граммов. На всех может не хватить.

Тина отошла к Никите. — Ничего не понимаю. Очередь за хлебом?

Никита глянул в голову очереди: — Давай там спросим. Мы отсутствовали три месяца. Похоже, за это время что-то произошло.

Подошли к началу очереди — здесь она сгрудилась в неопрятную кучу, их тут же окликнул мужчина с двустволкой за плечами:

— Эй, куда лезете! Вы как будто нездешние, вам ничего не положено.

— Просто хотели спросить, — миролюбиво сказал Никита. — Какие-то проблемы с продуктами?

— Вы что, с луны свалились? Уже два месяца, как перебои. Изредка немного привозят. Проваливайте отсюда!

Отошли. Никита хмуро сказал:

— Я и в самом деле с Луны свалился, только уже два года назад. Еще летом все было нормально.

Он оглянулся, Тина тоже. Люди в очереди угрюмо смотрели на них. Тина вздохнула:

— По-моему, та женщина недоедает.

— У всех вид, будто голодают. Как такое могло случиться? Я читал о голоде только в исторических книгах. Лучше пойдем, а то всё кажется, что на нас сейчас набросятся. Только не спеши.

Потихоньку пошли дальше. Завернули за угол, и Тина облегченно вздохнула: очередь оставила тягостное впечатление. Миновали несколько домов…

— Эй, кто такие? — раздалось справа.

Тина повернулась: у стены стояла кучка молодежи, двое решительно двинулись в их сторону.

— А ну стоять! Это наша территория.

Говорил долговязый парень в черной кожаной куртке — лицо землистое, в углу рта сигарета. Второй, пониже, помалкивал и немного отстал.

— Не останавливайся, — тихо сказал Никита, смещаясь между Тиной и парнем.

— Стоять! — уже проревел тот и кинулся на Никиту, замахиваясь чем-то в кулаке.

Никита нырнул в его сторону, схватил за руку и рывком бросил по дуге на землю. Парень заорал, видно крепко приложился головой. Но второй уже оказался рядом, а в руке блеснуло — нож! Никита мгновенно развернулся, перехватил руку и ударил противника коленом в пах. Тот дико взвыл и согнулся, нож полетел на землю. Первый, все еще лежа на земле, завозился и сунул руку за пазуху. Никита двинул ему в подбородок носком ботинка, присел и выдернул что-то из-под полы куртки… да это же пистолет! Рывком выпрямился и глянул в сторону тех, кто оставался возле дома — те пока не спешили на помощь приятелям.

— Уходим, — задыхаясь, сказал Никита. — Быстрым шагом, но не беги.

Тина судорожно глотнула и двинулась за ним, поглядывая назад. Один из двух парней еще не встал, а другой, сидя на земле, смотрел им вслед,

— Нам повезло, — сказал Никита. — Главарь видно хотел покрасоваться перед своими, измолотив меня кастетом. Если бы сразу вытащил пистолет, не знаю, как бы я справился.

Он на ходу разглядывал оружие.

— Похоже, древний. Или дубликат старинного оружия.

— А где ты научился драться? — часто дыша от быстрой ходьбы, спросила Тина. — Ты же был на звездолете, потом в обители…

— Погоди, — выдохнул Никита, — отойдем подальше.

Миновали широкую улицу, затем еще один жилой квартал (опять ни души) и поднялись на взгорок, поросший соснами. Сели передохнуть, хоронясь среди валунов. Никита повозился с пистолетом, что-то вытащил и защелкнул обратно.

— Обойма полная, — сказал он. — Это хорошо, теперь близко не подпущу. А где научился?.. Как раз на звездолете, когда летели обратно. Нас предупредили, что на Земле может быть неспокойно, вот мы и тренировались, времени было в избытке. Для спарринга использовали роботов, у нас были антропоморфные, чтобы при нужде заменить человека. Мало хорошего, когда тебя приголубят железной рукой, пусть и в пластиковой перчатке, вот и привык крутиться быстрее.

Он встал: — Идем дальше, хочу оказаться подальше от этого города. Все будто озверели.

Спустились на дорогу, она шла мимо заброшенных строений, потом разветвлялась. Вдали синели горы.

— Где-то там, — сказал Никита, глядя на свое устройство. — Придется спешить, а то эти бандиты могут броситься вдогонку. Я двинул главаря посильнее, таким ударом можно и шею сломать, но вдруг быстро очухается.

Дорога вошла в лес, потом миновала кладбище и сделалась грунтовой. Никита поглядывал на землю.

— Следов колес нет, видно ездят только на глайдерах.

Лес стал гуще, дорога взбиралась на холм. Тина совсем запыхалась, и на вершине сели отдохнуть. Отсюда город казался скоплением разноцветных кубиков, справа и слева к нему подходила дорога.

— Стоит на какой-то трассе, — сказал Никита. — Жаль, что на карте нет названий.

Тина оглядывалась. — Горы… Мы все еще на Урале?

Никита усмехнулся: — Это Алтай. Дальше горы гораздо выше, но нам не так далеко.

Ну и ладно. После того, как сбежала из приюта, жизнь становится все удивительнее и удивительнее. Но воспоминание о приюте пробудило застарелую боль внутри. Чтобы отвлечься, она спросила:

— А откуда твои… инопланетяне узнали, что на Земле может быть опасно. Как я поняла, они очень далеко.

— Ну, это довольно развитая цивилизация. Многое о них мы так и не поняли. Они знают Вселенную лучше нас, а о Земле узнали задолго до нашего прилета. Земля стала мощным источником электромагнитного излучения еще в двадцатом веке, так что наши радио и телепрограммы доступны в радиусе пятидесяти световых лет. У них есть даже институт по изучению Земли, и они сравнивают со своей историей. По их оценкам, наша цивилизация достигла некоего критического рубежа. Дальше либо переход в совершенно новое состояние, либо угасание и гибель. Они опасаются худшего, поэтому и к нам долго относились с недоверием.

Надо же, какие умные рассуждения, а еще глядела на Никиту свысока. Она вздохнула:

— Так что нам они не помогут?

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — не очень понятно сказал Никита, вставая. — Поднимайся, нужно идти.

За день она услышала эти слова еще несколько раз. Солнце повисло над горизонтом, опять снежинки кружились в холодеющем воздухе, а они всё шли по бесконечной дороге. Одна из двух гор, что синели вдали, приблизилась и стала каменистой громадой, утыканной соснами. Через дорогу бежал ручей, моста не было, перешли по камням. Ноги уже не шли, все тело болело, но тут Никита остановился

— Здесь переночуем, только надо отойти в сторону.

Отошли ниже по ручью и глубже в лес. Никита быстро поставил палатку, набрал веток и разжег между двух камней костерок. Сил помогать не было, она забралась в палатку и вытянулась на спальном мешке. Снаружи сумерки, только красновато моргает костер. Она едва не заснула, но позвал Никита:

— Тина, иди поешь.

Она выбралась, села на ствол упавшего дерева и приняла миску с горячей лапшой. Как хорошо, что больше не надо идти. Лапша была вкусной, а тело потихоньку отходило. После горячего чай жизнь стала казаться приемлемой. Устроились в палатке на ночлег — она в одной стороне, а Никита в другой. Лежать было жестко, и не засыпалось. Она поворочалась и спросила:

— Никита, не спишь?

— Что-то не спится.

— Расскажи мне еще о той планете. Ты упоминал, что обитатели там, почти как на Земле. А женщины красивые?

— Ну, лучше показать, но лорд Кайлит не советовал включать телефон. Пожалуй, красивые. Мужчины и женщины там выше землян, потому что гравитация ниже. Женщины тонкие, глаза большие и раскосые, а цвет синий, ярко-зеленый и голубой, как у тебя. Волосы самых разных цветов, там вообще все ярче. Солнце кажется зеленым, хотя такого же спектрального класса, как и Солнце — «G». Это из-за большого количества нейтральных газов в атмосфере.

Про спектральный класс и нейтральные газы не очень понятно, но интереснее другое.

— А… женщины так же рожают детей, как и на Земле?

— Ну да. Физиология схожа, хотя тонких отличий, как говорили наши биологи, масса. Эволюция шла похожим путем. Есть и любовь, и семья, только отношения сложнее, чем на Земле — психологи голову сломали. Я в это не вникал, мы готовились к полету обратно.

— А сам не влюбился в какую-нибудь инопланетянку, раз они красивые? В молодости все влюбляются.

Сказала, и вздохнула — про любовь только смотрела в кино.

— Ну, настоящей любви ни у кого не было. Общение получалось довольно поверхностным, хотя язык мы освоили. Так, легкие влюбленности.

— А… — она опять запнулась. Нет, все-таки спросит. — А возможен секс между людьми и ними?

Никита фыркнул: — Бывал, и нередко. И им интересно попробовать, как получится? И нашим… когда стало известно, что там остается колония, биологи стали подбирать брачные пары с целью увеличения генетического многообразия. Мальчиков по какой-то причине там рождалось больше, и мне девушки не досталось, все уже с детства оказались в парах. Так что трудно было удержаться, когда симпатичная аборигенка предлагает попробовать.

— И… ты пробовал?

Никита помолчал, и продолжил с явной неохотой:

— Ну да. Руководство экспедиции это не поощряло, но и не запрещало — личное дело. Дети все равно не могли появиться.

— И как?

— Если приноровиться, то довольно приятно. Но прочных союзов не возникало, наши мужчины их не совсем устраивали.

Так и хотелось спросить: «Почему?», но она прикусила язычок, и так ввела парня в смущение. Все-таки совсем удержаться было невозможно.

— А земные девушки у тебя были?

— Да, — уже совсем неохотно сказал Никита. — После возвращения мы были довольно популярны — первые люди, вернувшиеся со звезд.

— Почему же тогда ушел в обитель?

Никита ответил не сразу, и уже думала, что скажет: «Чего ко мне пристала?». Но он буркнул:

— Да так… Давай спать, Тина.

Наконец все же заснула. Утром тело казалось одеревенелым, и вылезать из теплого мешка на холод было неприятно. Кое-как умылась в ручье, попили чаю, собрались и пошли. Все тело болело, особенно ноги, а вдобавок вчера набила мозоли. Постепенно и вторая гора приблизилась, каменистыми обрывами нависла над дорогой, а потом стала отодвигаться. Но впереди уже синел другой горный хребет.

Около полудня дорогу пересекла довольно широкая речка. Серая масса воды неслась по галечному руслу, а моста не было: дорога просто обрывалась на их берегу и продолжалась на другом.

— Мувексы тут не ездят, — сказал Никита, — следов колес я так и не видел. А для глайдеров мосты не нужны, даже если они без летного режима.

— Как же нам быть? — спросила Тина.

— Можно вброд. Только течение быстрое, может и унести. Поищу-ка я пешеходный мостик, следы ног попадаются, значит по дороге иногда ходят. Вон вроде бы тропка. Жди здесь.

Никита скинул рюкзак и скрылся в зарослях. Она присела на камень и стянула сапоги, чтобы отдохнули ноги. Вскоре вернулся Никита и с сомнением поглядел на нее.

— Мостик есть, но хлипкий. Придется рискнуть.

Она пошла за ним по тропке, и оказались на высоком бережку. Посереди русла торчали сваи, к ним были перекинуты два бревна, и такие же вели на другой берег. Речка тут была уже, зато течение быстрее, вода так и бурлила у свай. Никита достал нож, подрубил две березки и сделал шесты — себе и ей.

— Используй как балансир, — сказал он. — Смотри.

Взял шест посередине и, покачивая им, легко перешел на другой берег. Тина вздохнула и пошла следом. От быстрого течения сразу закружилась голова, так что старалась не смотреть вниз. Но до середины мостика добралась, ступила на следующие бревна, и тут поскользнулась.

— Ай! — вскрикнула она, пытаясь опереться шестом о речное дно. Но тут оказалось неожиданно глубоко, она ухнула вслед за шестом и оказалась в воде. От неожиданности и ледяного холода перехватило дыхание, она забарахталась и ушла под воду. Одна лямка рюкзака сползла с плеча, скинула и вторую, чтобы освободить руку. Попыталась плыть, а течение тащило ее вдоль берега.

Хватайся за шест! — кричал Никита, ломясь сквозь кусты и протягивая ей шест. Со второй попытки сумела ухватиться за скользкий конец, и Никита с силой потащил ее из воды. Вылетела на берег, как какая-нибудь рыба, насквозь промокшая и отплевываясь.

— Эх, — сказал Никита, помогая ей встать. — У нас-то были специальные тренировки для вестибулярного аппарата, а про тебя я не подумал. Раздевайся и растирай все тело, вон место поровнее.

Он распотрошил свой рюкзак и кинул ей сухой свитер. Пока она, стуча зубами, раздевалась, отвернулся и пошел ломать ветки и небольшие деревца. Как будет разжигать, ведь получится долго? Но Никита уложил все плотнее и достал свой диковинный «фен». Слепящая вспышка, и дрова занялись ярким пламенем. Никита, стараясь не поворачиваться к ней лицом, протянул фланелевую рубашку.

— Накинь и подходи ближе, грейся.

Она надела рубашку — хорошо, что длинная, и подошла к костру. Наконец-то тепло! Постепенно перестали стучать зубы, а Никита выложил из рюкзака термобелье и стал развешивать ее мокрую одежду на шестах.

— С-спасибо, — сказала она. — Ловко у тебя все получается.

— Ну, не очень. Из-за меня вот искупалась. И твой рюкзак утонул. Хотя скорее уплыл, он легкий, с палаткой. Сбегаю посмотрю, может где застрял.

Он ушел, а она стала натягивать термобелье. Потом вылила воду из сапог и поставила подсушиться. Какая она неуклюжая! Но теперь стало сносно: костер уютно потрескивал, а лес перестал казаться враждебным. Вернулся озабоченный Никита.

— Не нашел. Течение могло унести далеко. Ничего, обойдемся. Продукты в моем рюкзаке, а на ночь разведем костер.

Вечерело, когда снова тронулись в путь. Небо посинело, а на горы впереди лег красноватый свет. Никита глядел по сторонам, и несколько раз уходил в лес. Когда вернулся в очередной раз, сказал:

— Нашел удобное место: сухостой и вода рядом. Заночуем.

Ушли в лесной сумрак и вскоре оказались на поляне. Ее покрывал мох, снизу доносилось журчание ручья, а вокруг стояли деревья. Никита первым делом натаскал дров для костра, потом занялся устройством навеса из сломанных березок и лапника. Она сходила к ручью (тот весело бежал среди обомшелых камней) и набрала воды. Котелки тоже оказались в рюкзаке Данилы, он набрал себе самое тяжелое. Костер пока не разводил, доделывая навес, и она просто стояла.

Солнце скрылось за лесом, на поляне стали сгущаться сумерки, и на мох будто пролился мягкий голубой свет. Точно волшебное голубое озеро лежало среди деревьев, но сумрак вокруг сгущался, и голубое переходило в синее, а потом в темно-синее. Сзади вытянулся яркий язык пламени, и волшебство пропало — Никита разжег костер перед навесом.

— Для постелей наберем побольше мха. — сказал он. — А мой спальный мешок разделим на два одеяла, будет чем накрыться.

Вскипела вода в котелках, развели концентраты, заварили чай. Поужинав, натаскали еще мха и стали устраиваться на ночлег. В костер Никита положил ветки потолще.

— Жаль, нечем напилить сухостоя, — сказал он. — Так до утра не хватит.

Но пока было тепло, а на мху мягко. Ее быстро разморило, заснула…

Проснулась от холода. Хотела встать, подвигаться — и замерла. В костре горели красные угли, а в небе сияла почти полная луна. Волшебное голубое озеро вернулось: поляна была залита голубым лунным молоком, и ее сторожили грозные черные ели. Красота была почти нестерпимой, и сладкая тоска пронизала сердце.

Рядом заворочался Никита.

— Бр-р, — сказал он, — холодно. Подкину еще дров.

— Подожди, — сказала она. Не только тоска на сердце, еще чего-то томительно хочется… Вот оно! Слишком одинока луна в черном небе. Слишком одиноки деревья — каждое застыло в вечной неподвижности. Слишком одинока она, Тина, оторванная от родителей, бежавшая из приюта, лишенная и новой обители. Она не хочет быть такой одинокой! Но это можно поправить…

Она откинула одеяло, повернулась и обняла Никиту.

— Ты что? — спросил он.

— Я тебе не противна? — Не должна бы, не раз ловила на себе его взгляды. И когда вытиралась после вынужденного купания, отвернулся слишком поспешно.

— Нет. Ты мне нравишься. Но наставник поручил заботиться о тебе.

— Вот и позаботься. Ты не видишь, как мне одиноко? У тебя были товарищи на корабле, друзья в обители. А у меня — никого…

Что она несет? Но оторваться от Никиты уже невозможно, от него исходит тепло и умиротворение. Вот и он обнял ее, прижал крепче. Какая твердая, надежная грудь. Они лежали молча, будто погружаясь в голубое лунное молоко. Но тут Никита слегка отстранился.

— Извини, Тина. Я не могу так долго лежать. Я мужчина, и ты меня прямо разожгла.

Приятно слышать. Интересно бы и потрогать, насколько разожгла, но вдруг смутит его…

— В чем же дело? Я не девственница, и у меня прививка от беременности. Делай со мной, что тебе хочется.

Все-таки страшновато, слишком хорошо помнится, что с ней сделали в приюте. Но если хочешь удержать мужчину, другого пути нет…

Однако оказалось не так уж плохо. Приятная тяжесть мужского тела на ней. Приятное чувство наполненности внутри. Приятное вздрагивание тела. Под конец она даже сладко потянулась.

— Ну как, — спросила она, когда Никита отдышался. — Лучше, чем с инопланетянками?

— С тобой лучше. Все как-то… соразмернее.

Она чуть не фыркнула, ответ на свой невысказанный вопрос все-таки получила. Потом Никита встал, подкинул еще дров. Яркое пламя заставило отступить сумрак, сделав мир обыденнее. Все же чувство необычности не отступало: они заснули в обнимку, совершенно новое ощущение.

Проснулась опять от холода, только теперь это были осторожные касания к щекам. Открыла глаза — с серого неба (только с краю оно розовело) на лицо падали снежинки.

Никита поцеловал ее в щеку, раздул костер, вскипятили чай, быстро собрались и пошли. Никита поглядывал на небо.

— Не началась бы пурга. Как я понял, нам надо миновать горный проход.

Но снег падал редко, хотя по белому полотну дороги за ними уже тянулась вереница следов. Никита недовольно поглядывал на нее. Разок передохнули, но через час опять навалилась усталость. Вышли из чащи, впереди тянулось редколесье. Сзади вдруг послышался шум — похоже, глайдер.

— Черт! — сказал Никита. — Спрятаться негде, да и следы выдадут. Но может, какие-нибудь рыбаки?

Глайдер вынырнул на открытое место и быстро догонял, окруженный облаком снежной пыли. Отошли в сторону, к березкам. Глайдер поравнялся с ними и вдруг встал, обдав лицо ветром и снегом. Одновременно поднялись все дверцы, выскочили какие-то люди, и Тину сбили с ног. Падая, увидела, как Никита выхватывает пистолет, услышала резкий треск, но его тут же ударили чем-то по голове, и тоже упал.

Ее втиснули лицом в снег — не вырваться, а руки завернули за спину и начали связывать. Потом рывком усадили на землю. Она узнала двоих из напавших: парень с землистым лицом и в кожаной куртке, другой — что пониже, а еще трех близко не видела. Главарь глядел на связанного Никиту, покачивая в руке пистолет.

— Пристрелить бы эту бля… но есть идея получше. Жрать хочется нестерпимо. Двое приглядывайте за этой сучкой, а то веревок больше нет. Двое живо за дровами и разводите костер. Вырежу ему печенку, чуть поджарим и пусть глядит, как мы ее будем жрать. Подкрепимся, а потом займемся девчонкой, чур я трахаю первый. Ее прирезать всегда успеем, свежего мяса теперь навалом.

Он сунул пистолет в карман куртки, вытащил большой нож и поднес острие к лицу Никиты. Тот застонал, видно стал приходить в себя. А ее затошнило: это же людоеды, неужели такой голод?! Что ей делать, как помочь Никите?

Ничего она не может, даже руки связаны…

Метельский. Альфавиль

Он очнулся в камере. Естественно, чего еще ждать? Во рту словно кот нагадил, наверное блевал, отходя от станнера, но ничего не помнит. И вообще вспоминается только какая-то мутная бездна, сколько же он пробыл без сознания? Морщась, сел на койке. На нем хоть какая-то одежда — полосатая тюремная роба и такие же штаны. Встал, покачнулся, но кое-как подошел к окну — оно большое, чуть не во всю стену.

Ба, да место знакомое! Далеко внизу площадь, а за ней угрюмые шпили дворца Мадоса. Значит, он в Альфавиле, привезли на место преступления. А где Хельга? Вряд ли ему скажут. Выбраться отсюда, отыскать ворона Хельги, найти ее саму… вряд ли у него получится. Слышал, что в этой тюрьме можно сидеть годами. Впрочем, возможно уже скоро отрубят голову, видел такие казни по холовидению.

Долго томиться в ожидании не пришлось, открылась дверь и появился полицейский робот.

— Следуйте за мной! — Не дожидаясь ответа, обхватил щупальцем руку и дернул так, что едва не вывихнул из сустава.

Пришлось идти, делая мелкие шажки, чтобы не тыкаться в металлическую спину. Робот вывел в коридор, а оттуда в лифт. Кабина ухнула вниз так, что должно быть пролетела все здание до каких-то подземных уровней.

Коридор с металлическими стенами, мертвенно-белый свет, снова камера. Хотя скорее походит на прихожую: несколько стульев, дверь в противоположной стене, на одном стуле кто-то сидит. Да это Борн, как видно далеко не ушел. Покосился на Метельского, но промолчал.

— Привет, Борн, — сказал Метельский по-немецки. — Не дали нам погулять.

Тот что-то невнятно пробормотал, похоже на ругательство. Робот отпустил руку Метельского и передвинулся в угол. Можно и посидеть.

Смотреть было не на что, но просидели недолго. Дверь впереди открылась, робот схватил Борна за руку, как до того Метельского, и поволок в проем. Тут же вышел, а дверь закрылась снова. Похоже, шведа отвели на допрос.

Странно, доносятся приглушенные голоса, хотя разобрать, о чем говорят, невозможно. С чего это тюремщики сэкономили на звукоизоляции?.. Вскоре стало понятно: из-за стены раздался вопль, затем другой. Потом болезненные стоны, и опять вопль. Похоже, допрашивают старинными методами, без утонченности. А ждущие своей очереди пускай дозревают, станут покладистее.

Вопли уже непрерывные — то ли избивают, то ли бьют током. Тело Метельского тоже стало содрогаться, словно загодя чувствуя эту боль. Его бросило в пот, а роба прилипла к спине. Постепенно пот стал высыхать, но всё холоднее и холоднее… Так длится долго.

Внезапно дверь открывается, робот срывается с места и вытаскивает Борна. Хотя это скорее кусок окровавленного мяса — одежда клочьями, по телу проходят судороги, слышны глухие стоны. Метельский не успевает опомниться, теперь хватают его, волокут в разверстую дверь, и кидают на пол.

Кое-как поднимается, стараясь не вставать на колени. Комната без окон, за столом человек в черной с серебром форме — примерно возраста Метельского. В углу какая-то фигура в красном… Метельский смотрит пристальнее и содрогается: кряжистая, в красной рубахе с короткими рукавами, в руке зажат бич.

— Давайте знакомиться, — небрежно говорит человек за столом. — Впрочем, вы мне известны. Леонид Владимирович Майский, хотя есть основание подозревать, что на деле вы Лон Войцехович Метельский. Тогда вы из уважаемого семейного клана, миллиардер, и как вас занесло в шайку преступников? Своего коллегу, — он кивает на фигуру в углу, — представлять не стану, это андроид. Смоделирован, чтобы походить на палача, и таковым является. Ко мне можно обращаться «господин дознаватель». Ну-с, к делу. Вы подозреваетесь в совершении теракта — взрыве Клухорского туннеля, и тем самым в разрушении транспортной инфраструктуры Всемирной федерации. Как вы стали соучастником преступления? Рассказывайте!

А дознаватель интеллигентный, видно не он избивал Борна. Да и зачем пачкать руки, когда к его услугам андроид? Хотя слышал, что в полиции есть любители поработать и своими руками. Ну что же, совсем отмалчиваться не стоит. Только есть некая странность…

— Я не знал, что готовится взрыв туннеля, — сказал Метельский. — Был за штурвалом, потому что есть опыт полетов в горах. Собирались на обычную прогулку.

А ведь пока говорит чистую правду! Дознаватель скептически поглядел на него.

— Кто еще был в глайдере? И кто предложил эту… прогулку?

— Была моя жена… Ольга, и два ее приятеля. Пили вместе пиво, и как-то возникла эта идея. — Вот теперь он врет, но не сваливать же все на Хельгу?

Дознаватель ухмыльнулся: — Держались бы подальше от такой жены, вам же спокойнее будет. Нам известно, что она офицер армии Асгарда. Использует вас в своих целях.

Странная беседа, чуть ли не дружеская! Будто ему намекают на что-то… Ах вот оно что! Дознаватель сразу дал понять, что знает — на самом деле он Лон Метельский, миллиардер. Ну, миллиарда не наберется, но это лакомый кусочек. Если осудят за преступление против государства, то все пойдет в казну. А если только прижать жертву… Ну что же, поиграем в эту игру.

— Может и так, господин дознаватель, — смиренно сказал Метельский. — Я не подозревал, во что меня втягивают.

— Лучше разведитесь побыстрее, у ближайшего терминала, — отечески посоветовал дознаватель. — Помолчал, и лицо сделалось довольным.

— Итак, вы утверждаете, что вас использовали втемную и вы не знали, что готовится теракт?

— Совершенно верно, господин дознаватель.

Тот постучал пальцами по столу и долго глядел на палача-андроида, намек ясный.

— Ситуация у вас щекотливая. Следствие может как согласиться с вами, так и решить, что требуется тщательное исследование всех обстоятельств. До этого будете находиться в заключении, а окончательное решение примет суд.

— Мне кажется, Борн не доживет до суда, — сказал Метельский. Возможно, говорит слишком фамильярно, но надо увериться в особом отношении к себе.

— Подлечат, — небрежно ответил дознаватель, — а потом отсекут голову, по приговору. А вот вы можете избежать суда. Ну как?..

Вот теперь намек ясен.

— Что бы вы мне посоветовали, господин дознаватель? — Погладим его по шерстке.

— Найти хорошего адвоката. Он может приступить к работе уже на этапе следствия, то есть прямо сейчас.

— А вы не могли бы кого-нибудь посоветовать? Тут ведь важен опыт.

Дознаватель слегка усмехнулся, похоже удовлетворенно.

— Я вам сочувствую, попали в неприятную историю. Позвоню одному-другому, а вас пока отведут туда, где сможете подождать.

Похоже, спешит — как бы лакомый кусочек не уплыл мимо носа. А вот про Хельгу и спрашивать не стоит: без парочка обвиняемых дознавателю все равно не обойтись. Ладно, «Сивилла» с «Кводрионом» должны ее найти.

— Буду вам очень признателен, господин дознаватель.

Снова вывели в прихожую, на этот раз робот обошелся деликатнее. Потом отвел в довольно комфортабельную камеру, где пришлось ждать. Ничего, надо многое обдумать. Интересно, о селе Иогач дознаватель не задал ни одного вопроса. Хотя это понятно: жители якобы разъехались, уголовное дело прекращено. Следовательно и ему, Метельскому, официально предъявить нечего. Дознаватель, может быть, вообще не в курсе, а вот в легионе про единственного свидетеля вряд ли забудут. Просто разберутся, так сказать, неофициально…

Адвокат оказался обыкновенный — лощеный, с сытой физиономией, таких вокруг семьи Варламовых кормилось немало. Запросил очень большие деньги, но это понятно: надо поделиться с дознавателем, а может и с кем-то еще. Всё, как обычно: прямо дознавателю давать нельзя — взятка, а с адвокатом отношения договорные.

— Только мои счета заморожены, — сказал Метельский. — Нельзя ли устроить, чтобы арест сняли?

— По ходатайству следствия это возможно, — маслянисто улыбнулся адвокат. — Как я узнал, уголовное дело против вас не заведено.

Много времени не понадобилось: «Сивилла» пискнула, что доступ к счетам возобновлен, и подписали контракт, Метельский перевел деньги и уже вскоре оказался в тюремной канцелярии. Там дал подписку, что явится по первому вызову следствия (фиг вам!), а что стал беднее на тридцать миллионов кредитов, это пустяки: неизвестно, что вообще будет с деньгами?

Тут он вспомнил: — А можно забрать личные вещи из моего глайдера?

Выяснилось, что глайдер арестован как вещественное доказательство, и надо обращаться в следственное управление. Оно было в другом районе города, но похоже, попал в список привилегированных лиц, потому что отвезли и туда. Вошел, нарочито прихрамывая, и все пошло по накатанной: намек старшего следователя, перевод денег на некий благотворительный счет, а потом провели к глайдеру — чуть покорежен внизу, видимо аварийная посадка была жесткой. Из вещей попросил только трость, подарок Морихеи — дескать, проблемы с суставами. Следователь повертел в руках, просветил сканером, но наверное тот был примитивнее, чем у евреев в Иерусалиме, и ничего особенного не заметил.

— В описи пометим, что возвращена во временное пользование, — сказал следователь. — В случае запроса вернете.

— Пожалуйста, — пожал плечами Метельский, и отбыл.

Так, раз он в Альфавиле, надо справиться, не здесь ли мама? Вообще она предпочитала Москву-2, но по настоянию отца купила и роскошную квартиру в мировой столице. В прошлый раз было, мягко говоря, не до визитов. Оказалось, что она здесь и будет рада видеть блудного сына.

Метельский взял ховер, и по пути спросил «Сивиллу» о Хельге. Странно, она замешкалась. «Лон, — наконец сказала она. — С ней нет связи, а Кводриону сильно ограничили контакты с периферийными устройствами. В крайнем случае он попытается выйти на нее через интрасеть, но это допустимо только при прямой угрозе жизни, как было в прошлый раз. Пока он поищет по земным базам данных».

Вот как, у «Кводриона» есть доступ и к неземным? Ладно, придется подождать. Лететь к Эльбрусу, искать там ворона?.. Но вряд ли он разыщет Хельгу на расстоянии в тысячи километров, надо хоть примерно знать, где она.

Внизу зеленели сады — наверное, укрыты защитными полями, склоны гор уже выбелил снег. Еще роскошнее были сады вокруг элитного жилого комплекса, где приземлился ховер. Мать не изменилась: элегантно одетая, с красиво причесанными, в этот раз голубыми волосами, пахнет дорогими духами. Похоже, собралась на вечеринку.

— А где отец? — спросил Метельский, когда закончили с объятиями и поцелуями.

Мать покачала головой: — Улетел в Латинскую Америку, теперь увлекся мулатками.

— Ну и ну, возраст уже.

— А ты где пропадал целых три года? Я страшно беспокоилась, но к счастью во сне явилась госпожа Элиза. Посмотрела лукаво и сказала, что с тобой все в порядке, даже собрался жениться. Ты и в самом деле женился?

— Ну да, ее зовут Хельга. Погляди фото. Только вот потерялась, надо искать.

Метельский перекинул матери фото Хельги, та тщательно его отобрала. Мать опять покачала головой: — Вид несколько стервозный. Ты уверен, что она сейчас не развлекается… с какими-нибудь мулатами?

— Да ну, мама, у вас одни развлечения на уме.

— А у тебя нет? Что там с Аэми? Из страховой компании сообщили, что твоя усадьба сгорела, но страховку за нее уже перечислили.

— Аэми?.. Кажется, вернули прокатной фирме. Хельга терпеть не может секс-ботов.

— Наверное, у нее лучше получается, — хихикнула мать. — Где тебя все-таки носило?

— Долго рассказывать, — буркнул Метельский. — Я, пожалуй, сейчас в Москву, буду искать Хельгу, а потом нанесем официальный визит.

— У тебя так серьезно? — удивилась мать. — Надо же, уверен, что она не проводит время с кем-то другим.

«Если захочешь, Лон, вернись в эти края. Отыщи ворона…». Уже тогда это резануло по сердцу: Хельга тоже не уверена в нем.

— Думаю, что нет, — хмуро сказал Метельский. — Ладно, давай попьем чая и куплю билет на самолет…

В Москве все было по-прежнему, только не встречал Дик. Мария накрыла на стол, поужинал и лег спать. Снилось что-то жуткое: вспышки во тьме, разрушенные здания, Хельга в какой-то загородке… Когда проснулся, голова болела, но после завтрака взялся за дела.

Первое — оружие. Полюбившийся «Смит-и-Вессон» остался в глайдере, не стал его и просить, все равно не отдадут. Лучше купить такой же. В оружейном магазине проверили израильское разрешение — оказалось, что оно действует и в России. Уже через десять минут револьвер доставили со склада. Купил и наплечную кобуру, под курткой была незаметна. Даже в привычной Москве казалось опасно, то и дело оглядывался. В конце концов «Сивилла» ядовито заметила: «Спокойнее, Лон. Ты забыл, что я мониторю реакции твоего организма на подсознательном уровне».

— Спасибо, — буркнул Метельский. — Подскажи, где в Москве можно купить глайдер?..

Глайдеры не были популярны в Москве, но в конце концов отыскал «Ямаху-спорт» с горным режимом: до вершины Эльбруса не дотянет, однако хороши маневренность и запас хода. Думал сегодня же вечером улететь, но заговорила «Сивилла»: «Лон, информация о Хельге. Завтра она предстанет перед военным трибуналом в Ростове-на-Дону, тебя вызывают свидетелем. Мне пришла официальная повестка. Быть к десяти утра».

«Хорошо, буду», — сказал Метельский. Уже неплохо, значит Хельга жива. Но на звонок не откликнулась, видимо ей заблокировали связь. Есть ли у нее адвокат?.. Метельский связался со своим и коротко описал суть дела.

— Лон, — сказал адвокат, — по миру прошла серия терактов с серьезными последствиями. В местах их совершения введено военное положение и соответственно военные трибуналы. Обычное судопроизводство по таким делам отменено, адвокаты не допускаются. В судебной коллегии судья, государственный обвинитель и государственный же защитник. Боюсь, я ничего не смогу сделать.

Черт! Вляпалась Хельга с этим придурком Гунтером. И ради чего? Ладно, лететь все равно необходимо, даже если самому предъявят обвинение. Только пока не до ворона, да Хельгу и разыскивать не надо…

Полетел, это всего три часа. Глайдер оставил на стоянке у ограды — явно возведена наспех. Вернется ли к нему? Прошел проверку (естественно, отдувалась Сивилла), и его пропустили во Дворец правосудия. Пару раз бывал в таком на Алтае, после инцидентов с Диком. Суд проходил в небольшом зале: стол и кресла для судебной коллегия, официальный портрет Мадоса на стене, загородка для подсудимых, несколько стульев для прочей публики (кроме Метельского никого не было). Вместо окна холорама, пока выключенная.

Два полицейских робота ввели подсудимых, Борна и Хельгу. Борн с кровоподтеками на лице (даже не потрудились замазать), а Хельга свежая, с прической узлом. Давно не видел ее с распущенными волосами. Хельга увидела Метельского и слабо улыбнулась ему.

«Встать, суд идет!». Вошли трое в черных с серебром мантиях, похожих на форму легиона. В центре села женщина, видимо судья. Возрастом постарше Хельги, равнодушный взгляд, будто уже привыкла к таким процессам. Скороговоркой зачитала обвинение: антигосударственная деятельность, терроризм, убийство (оказалось, что погибло несколько человек из поездной бригады). Обвиняемые: Борн Янсен и Хельга Майская. Свидетели: Лон Майский, ИИ Тебердинского заповедника и несколько других, и… Эдмунд!

Показалось, будто ослышался, но включилась холорама, и перед ней, как живой, появился Эдмунд! Судья официальным тоном сказала:

— Поскольку трансид Эдмунда Расмуссена некоторое время функционировал после смерти, создана его цифровая копия, с присвоением статуса свидетеля.

Не обрел Эдмунд вечного покоя на склонах Эльбруса.

Разбирательство пошло быстро, как и положено при трибунале. Борн говорил с трудом (как видно, повыбили зубы) — что Асгарду навязана война, а он лишь выполнял приказ своего командующего. Обвинитель заявил, что это преступный приказ: диверсия на важнейшей транспортной магистрали обрекает на голод миллионы людей. Защитник промолчал.

Хельга заявила, что ей было неизвестно о готовящемся теракте, она получила извещение всего за несколько минут до него. Обвинитель тут же сказал, что текущее сканирование мыслей показывает — она подозревала о чем-то подобном. На сей раз защитник вступился: незнание — это все же смягчающее вину обстоятельство. Судья спросила Метельского — но он, дескать, вообще ничего не подозревал, собрался погулять по горам. Видимо, сканирование мыслей выдержал, потому что судья обратилась к Эдмунду.

Тот говорил довольно естественно для покойника. Да, был приказ не посвящать заранее спутников в детали операции. Да, был приказ после нее уничтожить пилота и, при крайней необходимости, Хельгу. Добавил, что это была самооборона, когда стреляла в него, и ее не следует обвинять — удивительное великодушие для мертвеца.

Еще выслушали ИИ Тебердинского заповедника: Лон Майский проходил инструктаж под собственным именем (Метельский хмыкнул про себя), что как будто подтверждает его показания. Остальные ИИ понадобились только, чтобы уточнить маршрут полета глайдера, и судья объявила разбирательство законченным.

Судейская тройка никуда не удалилась, просто стол окутало голубоватое мерцание. Уже через десяток минут оно исчезло, всем сказали встать, и судья (опять скороговоркой) зачитала приговор.

Борна Янсена признать виновным по всем пунктам обвинения и приговорить к смертной казни через публичное отсечение головы. Хельгу Майскую признать виновной, но заслуживающей снисхождения — десять лет исправительных лагерей. Цифровую копию Эдмунда Расмуссена уничтожить.

Судья закончила патетически: «Во славу Мадоса, и да восторжествует справедливость!». Вот и весь справедливый суд. Метельский поднял руку:

— Ваша честь! Разрешите мне поговорить с женой.

Та с цинической улыбкой глянула на него:

— Вам лучше развестись с такой женой, десять лет долгий срок. Разрешаю, до момента, когда ее увезут. И вы оба должны присутствовать при казни, она состоится без промедления.

Полицейский робот вытащил Борна из загородки, он цеплялся за что попало. Хельга вышла сама, полицейский робот катился рядом.

— Ну, Лон, кажется мы расстаемся надолго. Мне поделом, да и тебя втянула в то, что совсем не нужно.

— Ладно тебе, — пробормотал Метельский, — мы еще поживем. — И неожиданно для себя добавил: — Я люблю тебя.

Хельга вздрогнула.

— Надо же, — неуверенно сказала она. — Сначала женился, а уже потом признался в любви. Не знаешь, чего ждать от этих Варламовых.

Она отвернулась: — Черт, платка нет, да и руки скованны.

Варламов достал свой платок и осторожно вытер ей глаза. Судья поглядела скептически, потом ушла. «Пройдемте», — прогудел робот. Отконвоировал их к лифту, а из холла вывел во двор. Там было все готово: сборный эшафот, традиционная деревянная колода, и палач-андроид в красной рубахе, такого уже видел раньше — вся традиционная эстетика казни. Были и телевизионщики с установленной холокамерой, репортажи о казнях имели высокий рейтинг.

Вывели Борна, он уже не брыкался и шел, закусив губу. Поглядел на Хельгу.

— Подведи меня к нему, — неожиданно попросила та. Метельский взял ее за руку и подвел к Борну. Робот дернулся, но вмешиваться не стал. Хельга крепко поцеловала Борна в губы, а телевизионщики поспешили направить на них холокамеру.

Хельга отстранилась и громко сказала: — Да здравствует свободный Асгард!

Отошла вместе с Метельским и тихо сказала: — Пустое это. Нет свободы в этом мире.

Полицейские роботы возвели Борна на эшафот и уложили головой через колоду, пристегнув руки к специальным скобам. Ноги пристегивать не стали. Все делалось не спеша, чтобы телевизионщики могли заснять детали. Вот палач поднял огромный топор…

Мгновенный блеск стали. Глухой удар, и голова Борна покатилась по помосту, сопровождаемая фонтаном крови. Ноги задергались, обезглавленное тело выгнулось и раздался ужасный хлюпающий звук. Палач нагнулся, поднял голову и повел ею перед холокамерой. Хельгу трясло.

— Это будут повторять по холовидению снова и снова, — хрипло сказала она. — А многие зрители совокупляться при этом. Говорят, такие зрелища сексуально возбуждают. Ненавижу!

Метельский попробовал сглотнуть, но во рту пересохло. — Да, мерзость. Кто только придумал вернуть эту средневековую казнь.

— Мадос, конечно. Старый рецепт — хлеба и зрелищ для быдла.

— Можете получить дополнительное наказание за неуважительное упоминание великого Мадоса, — высокопарно произнес робот.

— Заткни это себе в задницу, — презрительно сказала Хельга.

— Не понял. Если лингвистическая экспертиза установит, что это оскорбление…

— Пошел ты!

Во двор опустился ховер с эмблемой легиона.

— Это за мной, — сказала Хельга. — Прощай, Лон.

— До свидания, — сказал Метельский.

Целоваться на прощание не стали, Хельга пошла к ховеру с гордо поднятой головой. Метельский вернулся в свой глайдер и некоторое время сидел. Ничего не видел перед собой, а когда очнулся, ногти больно врезались в ладони. Ладно, надо что-то делать.

«Сивилла, попробуйотследить, куда перевезут Хельгу».

«Если Кводриону не заблокируют контакт с соответствующими периферийными устройствами, то…»

«Слышал уже. Сделайте, что можете».

Дальше. Раз он в Ростове-на-Дону, то и до Кисловодска недалеко. Скорее всего, ворон понадобится, чтобы отыскать Хельгу. Что для него нужно?..

«Сивилла, отыщи зоомагазин».

Набрал орешков, семечек, а клетку посоветовали купить только для перевозки, эта птица любит простор. Еще рекомендовали купить что-нибудь свежее, пришлось отправиться на рынок. Нередко навещал местный рынок в селе Иогач, посылать туда Аэми было неловко. Цены оказались неумеренно высокие, но покупателей все равно хватало. Купил мяса, творога, яиц — глайдер специально выбрал с холодильником. Теперь можно и отправляться, только самому пообедать. Выбрал ресторанчик за городом, на другом берегу Дона — оказалось дороговато, а аппетита не было, перед глазами вставала сцена казни. Вернулся в глайдер и вдруг отключился, успел лишь откинуть спинку сиденья.

Проснулся в темноте, подсвеченной одиноким фонарем на стоянке. Похоже, проспал остаток дня, вечер и половину ночи. Немудрено: перелеты, беготня, судилише, казнь… Покосился на пустое сиденье справа и поднял глайдер. «Сивилла, курс на Кисловодск».

Примерно через час полета небо стало сереть, и впереди на горизонте обозначилось что-то розовое. Вскоре стало видно отчетливее — розовые облака бесконечной грядой лежали на темной земле. Да это не облака, а Кавказские горы встречают рассвет! И вспомнились розовые снега Канченджанги, как занимались с Хельгой любовью, а поезд уносил их к жарким равнинам Индии…

Горы становились все ближе, вот и Кисловодск. Метельский снял номер в отеле, принял душ и позавтракал в ресторане. Опять дорого, не результат ли это его с Хельгой партизанской деятельности? Теперь на поиски.

От города летел недолго: холмы внизу, по курсу вырастает белоснежная громада Эльбруса, а впереди уже мрачные обрывы Бермамыта. Подножия и плоские вершины в снегу, и где здесь искать ворона? Как прочитал, любят гнездиться по уступам скал, но этот вроде ручной. Придется летать взад-вперед, открыв задние окна.

В таком порхании прошел весь день, а вообще так можно летать неделями. Но на другой день от одинокой скалы отделилась темная точка, приблизилась, и превратилась в большую птицу с черным, отливающим синевой оперением. Ворон! Он облетел машину, в окно не полез, и Метельский аккуратно повел глайдер на снижение. Сел на лужайке, припорошенной снегом, и вышел. Ворон тоже приземлился, сев на каменную плиту.

— Ну, здравствуй, Мунин, — приветствовал Метельский.

«Кр-р, — скрипуче отозвался ворон. — Кр-р-р».

Похоже, тот самый. И похоже, признал. Как прочел, вороны хорошо запоминают человеческие лица. Метельский полез в холодильник и выложил на край плиты творог и яйцо. Ворон без церемоний расклевал яйцо, подчистил и творог. Наверное, не очень-то жировал на природе. И что дальше?

Метельский поднял заднюю дверь, сел в глайдер и поманил пальцем. Ворон потоптался, а потом взлетел и нырнул в машину. Метельского обдало порывом холодного ветра, но на душе стало теплее — так же было, когда ворон вылетел из глайдера при Хельге.

— Ну, летим искать твою хозяйку, — сказал Метельский.

Только где она? Но уже вечером получил сообщение от «Сивиллы»: «Лон, Хельгу перевезли на север России. Лагерь строгого режима в автономии Коми». Ну что же, летим на север… Хотя нет, придется задержаться в Москве.

Летел с одной остановкой для смены аккумуляторов, там еще раз покормил ворона. В полете он то разгуливал по заднему сиденью, то спал, засунув голову под крыло. Метельский тоже подремал, и к вечеру были в Москве. Задерживаться не стал: поручил ворона Марии, созвонился с нужным знакомым в Новосибирске, и в полночь сел на поезд Транссибирской магистрали. Поезда по Великой северной шли только до Енисея — видимо, другие подрывники Гунтера постарались, — но мост через великую реку обещали восстановить в кратчайший срок. Метельскому нужно было только до Новосибирска.

Там жил один приятель — держал нелегальную маралью ферму на землях, отошедших Метельскому. Пару раз его навестил, оба присматривались друг к другу. Маралья ферма была очень выгодна: в сезон туда приезжали богатые мужчины с ослабленной, увы, мужской силой. Ванны из настоя маральих пантов и такие же эликсиры творили чудеса, потенция становилась действительно железной. Метельскому эликсиры пока не требовались, но из любопытства попробовал — и хорошо, что захватил в поездку Аэми. Маралы от того, что у них спиливали панты, особо не страдали — их опять отпускали на волю, — но все же это считалось жестоким обращением с животными. Из сочувствия к страдальцам Метельский закрыл глаза на нелегальный промысел, так что с хозяином подружились. Публика у того бывала не только богатая, но порою настоящие мафиози. Женщины для таких — лучшее средство снять стресс, и если уже не выходит (мужики на ферме выражались грубее), тут и выручала маралья ферма. С одним из них Метельский и попросил свести, в таких делах работают только личные связи.

Познакомили, но деловая встреча состоялась уже в Москве-2. Метельский подстраховался — заказал скрытную охрану в очень солидной конторе, но встреча прошла без сучка без задоринки: скорее всего, обе стороны одним миром мазаны. Любопытно, многие ли знают это выражение, сам Метельский подхватил его в Иогаче. Неприметный особняк за городом, пожилой лысоватый мужчина, выслушал Метельского и сразу взял быка за рога.

Имелось два варианта освободить Хельгу. Первый — юридический: немалые деньги на адвокатов (в лагере режим военного положения уже не действовал), и чтобы подмазать нужных людей. Требовалось примерно два года, зато Хельга выходила юридически чистой. Второй — организовать побег. Это дороже и неудобно тем, что после побега надо будет скрываться. Впрочем, мужик сразу порекомендовал несколько мест в Азии и Латинской Америке. Метельский чуть не фыркнул, представив, как окажется там, где отец развлекается с мулатками. Но спрятаться лучше в Москве: помнится, Касьян говорил, что Псы позволяют брать стройматериалы со складов. Ну и построит дом для себя и Хельги. А ждать два года не стоит: что-то Хельга выглядела надломленной, когда прощались.

Так что договорились о побеге. Метельский перевел половину обговоренной суммы (остальные деньги после того, как Хельгу передадут ему на руки), получил инструкцию по организации связи, и попросил еще станнер. Мужик дал его просто так, лишь предупредив, что не зарегистрирован. Теперь надо ждать, пока всё подготовят, около месяца. По совету того же мужика купил два трансмиттера повышенной дальности — такое устройство усиливало слабый сигнал трансида, и можно было общаться на расстоянии без линий доступа. Носил подобный на Алтае, но в цивилизованных местах нужды в нем не было.

Больше делать было нечего, только вызволил старый глайдер: статус вещдока он потерял, и за уже привычную мзду переправили по месту жительства владельца. Ремонтировать его не стал, нужна была только одежка Хельги, а еще, удивительно, обнаружил в багажнике футляр с ее сюрикэнами. Похоже, тщательно не обыскивали, но возможно и другое — сам его не увидел, пока случайно не наткнулся рукой. Занятные футляры делают в Японии… Время тянулось бесконечно, с неба все чаще сыпал снег. Наверняка куда чаще шел в лагере, Метельский получил информацию о его местоположении — горы Северного Урала, там еще в двадцатом веке были лагеря.

В столовой сидел один, и изысканных блюд уже не было: как Мария не старалась, еда была скромной, на завтрак порой только овсянка. Лишь на рынке еще можно было относительно свободно купить продукты, но выбор стал невелик — в средней полосе России давно забросили сельское хозяйство. — а цены непомерные. Со скуки стал чаще смотреть холовидение, новости были тревожные. На Ближнем Востоке положение временно стабилизировалось, наспех собранные арабские армии были разгромлены Израилем и легионом Мадоса. В ответ лидеры исламского мира заявили о выходе из Единой церкви, объявили продовольственную блокаду Европы и озаботились воссозданием давно запрещенного ядерного оружия. Для продовольственного снабжения Европы остался только один транспортный коридор: Касабланка — Париж — Лондон (мост через Босфор тоже был взорван). Гунтер объявил о переносе столицы из Асгарда в Берлин, и происходили военные столкновения в Германии и Польше. В Азии было более-менее спокойно, хотя и там Всемирная федерация все больше становилась чисто формальной. Было грустно наблюдать за ее крахом.

Через месяц получил новую инструкцию насчет Хельги: просить о свидании с ней и, независимо от результата, выдвигаться с глайдером в Инту. Навел справки — центр угледобычи в XX веке, потом захирел и возродился в конце XXI-го, когда снова понадобился уголь для энергоснабжения Трансполярной магистрали. Прошение о свидании направил в канцелярию легиона, и ответа, естественно, не получил. Наплевать, купил билеты, погрузил глайдер и выехал. На этот раз взял с собой ворона, клетка для транспортировки пригодилась. Вернется ли в свой пентхаус? Надо же, как все другое поблекло в мире, а Хельга стоит перед глазами. «Отыщи ворона, он приведет ко мне».

Инта оказалась унылым городком, вокруг белые пустоши. Лесотундра, летом возможно веселее. Два дня проскучал в гостинице, глядя местное холовидение. Попался репортаж о лагерях, как заключенные рубят лес по пояс в снегу. Вряд ли в этом был экономический смысл, скорее запугивание — вот что будет с недовольными правлением Мадоса. Обедал в местной столовой: пустые щи и зачерствелый хлеб. В глайдере были консервы, захваченные из Москвы, но их не трогал — надо будет подкормить Хельгу, да и неизвестно, что будет дальше? На третий день получил подробные инструкции: вылететь вверх по долине реки Косью, популярному туристскому направлению к высочайшим вершинам Урала. Это не должно вызвать подозрений, но надо быть готовым резко свернуть, чтобы в тайге подхватить Хельгу — ее вывозили из лагеря якобы для допроса в следственном комитете. Вынужденная бездеятельность давно угнетала, во всем зависеть от других не хотелось, так что спросил «Сивиллу», нельзя ли вести прямую трансляцию с трансида Хельги? Это оказалось возможно, хотя только после оставления лагеря: трансид Хельги будет несанкционированно подключен к трансмиттеру полицейского ховера. Затем почистил «Смит-и-Вессон», еще подождал, и в указанное время отправился.

Белая тайга, вдали такие же белые горные кряжи. Лагерь гораздо правее, и к нему не показано дорог: как будут вывозить напиленную древесину? Скорее всего, и не собираются. Как Хельге живется в бараке, судя по фильму, жилье для себя строили сами заключенные. Это надо же, Мадос воскрешает старинные лагерные традиции. Впрочем, он следует давнему принципу — каждому свое. Кому роскошь и разврат Альфавиля, а кому лагеря — выбирай, что хочешь…

Всё, пошла трансляция!

Судя по картинке, Хельга сидит в ховере, справа от пилота, за окнами панорама заснеженной тайги. Еще минута, и пилот поворачивается к Хельге — она в наручниках, пристегнутых к бортовой скобе. Пилот размыкает их, а потом достает что-то из-за сиденья.

— Хельга, вас не доставляют в следственный комитет. Вместо этого устроили побег. Надевайте обвязку, я буду сбрасывать вас в тайгу. В пряжке радиомаяк, по нему вас найдет муж, он на глайдере.

— Что? — Хельга вертит какие-то ремни в руках.

— В личном деле написано, что у вас зачет по беспарашютному десантированию. Скорее, операция рассчитана по минутам.

Хельга привстает, ее руки двигаются, талия и бедра оказываются охвачены ремнями.

— Пристегните карабин к этому тросу.

Карабин щелкает (Метельскому тоже приходилось использовать страховку в горах), и Хельга оказывается, как на привязи.

— Умная девочка. — Пилот перешел на панибратский тон. — Скоро подходящая поляна, будешь прыгать с высоты двадцати метров. На нормальную посадку нет времени, да и снег слишком глубокий.

Заснеженные ели опять начинают близиться, за ними прогалина. Ховер зависает над ней, дверца распахивается.

— Пошла!

Хельга вываливается в проем, ели и сугробы летят навстречу. Тут же все замедляется. Налетает одна ель, отодвигается, сбоку вырастает другая — Хельгу раскачивает на тросе, и вдруг она плюхается в сугроб. Сверху летит трос, падая на нее кольцами. Ховер кренится в вираже и уходит за ели…

Метельский отвлекается от изображения, он уже ведет глайдер в сторону радиометки, высвеченной на лобовом стекле. Дело привычное, подлетал так к Проше на Алтае. Вот и прогалина: Хельга еще барахтается в снегу, но кое-как встает. Метельский ведет глайдер вниз, прямо в поднятый турбинами снежный буран. Сели! Метельский поднимает дверцу, и на пол кабины сыплется снег. «Кр-р», — кричит ворон, а Метельский выпрыгивает… нет, скорее тоже вываливается из глайдера. Снега по пояс, и к Хельге приходится почти плыть. Встретились! Волосы Хельги в снегу — снег попадает за шиворот Метельского, тает на щеках, и ее щеки тоже мокрые и холодные. Он крепко прижимает ее — как давно не ощущал ее тело своим! — но тут же отстраняется.

— Скорее! — Почти тащит ее сквозь снег, помогает сесть в глайдер, и наконец сам оказывается за штурвалом. «Кр-р, — продолжает кричать ворон. — Кр-р-р!»

— Мунин, ты здесь! — Хельга смеется и плачет одновременно. Метельский поднимает глайдер сквозь вьюгу.

Повел его низко, взметая снег с вершин елей. Хельга как будто стала приходить в себя.

— Какой ты молодец, Лон! Я думала, что сгнию в этом лагере. Куда мы?

— К железной дороге, там ждет грузовой вагон. А там, наверное, в Москву. Я уже созрел для того, чтобы построить нам дом.

— Дом! Как здорово. Слушай, у тебя найдется что-нибудь поесть? Нас прямо морили голодом.

Метельский открыл контейнер: — Вот, сделал тебе бутерброды с ветчиной.

— Спасибо! — Хельга стала уминать бутерброд, но обернулась и скормила кусочек ворону. Потом снова принялась жевать: — Ум-м, как вкусно.

— Да, видно, что вас недокармливали. Ребра чувствуются, а в глазах этакий голодный блеск. Но тебе идет. Не мерзла?

— Нет. Видишь, на мне комбинезон — что-то космическое, даже в снегу тепло. Администрации так удобнее, не надо об одежке заботиться. Напялила с утра, и гуляй весь день.

Космические комбинезоны, и с топорами в лес — да, у Мадоса садистский юмор.

Метельский не стал возвращаться в Инту, а взял курс на юго-запад, к станции Печора. Через двадцать минут (Хельга не отрывалась от бутербродов, запивая чаем из термоса) показалась железная дорога — все тот же широтный Трансполярный ход, — а слева от нее поселок. Метельский прошел над путями и снизился там, где стояли вагоны.

«Сивилла, который наш?»

«Открывается для погрузки».

Крыша одного из вагонов разошлась — стандартная опция для погрузки летательных аппаратов, — а дальше заработал станционный ИИ. Глайдер аккуратно опустился в проем, крыша задвинулась, загорелся свет.

«Отправление через десять минут, — сказала Сивилла. — Нас прицепят к грузовому составу на Петербург».

В график уложились. И тут же Сивилла высветила: «С твоего счета списано двадцать миллионов кредитов». Ну что же, как договаривались.

Хельга придвинулась и поцеловала его. — Надо же, я и не надеялась. А ты взял и вырвал меня из лагеря.

Метельский вздохнул: — Ну, не совсем я. Тут была сложная операция, стоила кучу денег. То ли дело Рогволд, порубил твоих тюремщиков топором.

Хельга тихонько рассмеялась: — Без тебя он не знал бы, куда мчаться со своим топором. И во сколько я тебе обошлась?

— Не так дорого, сорок миллионов. Почти столько же стоило освободиться и мне.

— Немало, — хмыкнула Хельга. — Развлекается Гунтер, а денежки платим мы. Даже не знаю, как с тобой буду расплачиваться.

— Брось, не хватало считаться.

— В общем, мне повезло. А Рогволд… Милый, у каждого свои таланты. Мои предки, викинги, выше воинской доблести ценили удачу. У тебя она какая-то необыкновенная. С таким, как Рогволд, я пропала бы. А с тобой — нет.

— Раньше особой удачи не замечал. Разве что деньги достались без труда, а на охоте то повезет, то нет… Ты знаешь, по настоящему что-то изменилось после того, как я увидел госпожу Элизу, в необычном сне. Я ее узнал. А не узнал бы, наверное она только улыбнулась бы и пропала.

— А кто эта госпожа Элиза? Ладно, потом расскажешь …

Вагон дернуло, и он плавно покатился куда-то. Остановился, громко лязгнуло, и их сильно и мягко повлекло вперед — вагон прицепили к поезду Трансполярной магистрали. Хельга потянулась, глянула на Метельского, глаза блестели.

— Ну вот, поела. Ты не знаешь, в этом вагоне есть купе? Скоротаем время в пути.

Метельский рассмеялся: — Милая, меня предупредили, чтобы я все время был наготове. Возможно, придется взлетать прямо из вагона.

Хельга облизнулась: — Это хорошо, что ты наготове. Просто отклони кресло назад.

Метельский послушался, а она откинула штурвал и перебралась к нему на колени. От тяжести ее тела он вмиг возбудился.

— И еще хорошо, что мне дали помыться, — пробормотала Хельга. — Наверное, чтобы лагерные ароматы не портили атмосферу в следственном комитете.

Она привстала и повозилась со своим комбинезоном. Когда медленно опустилась (Метельский уже расстегнул брюки), то издала вдох удовлетворения, а Метельский застонал.

— Только потолок низковат, — пропыхтела Хельга, — не разгуляешься.

Но и так было хорошо. Метельский то прижимал к себе бедра Хельги, то отпускал их, чтобы могла приподняться, а сладостное ощущение нарастало, пока не взорвало его изнутри. Было слышно, как Хельга ударилась головой о потолок.

— Черт! — сказала она, оседая и хохоча. — Вся полнота ощущений, и снизу, и сверху.

Она еще посидела, слегка елозя бедрами, а потом вздохнула и перебралась на свое сиденье. — Вот так жить я согласна. А то в лагере уже подумывала головой в реку.

— Ну что ты, Хельга. Я по тебе скучал.

— Даже Аэми обратно не выписал?

— Не нужна она мне.

— Это хорошо. А то в лагере наслушалась, как иногда проводят время: бабы, мужики и андроиды вперемешку.

Она зевнула, откинулась на спинку сиденья и, похоже, сразу уснула. Метельский остался сидеть, наслаждаясь покоем. А что ему еще делать? Это у прадеда была высокая цель, а сейчас таких целей уже не осталось. Будущее выглядит мрачным, хоть о Хельге позаботится, ну и удовольствие при этом получит.

Однако надо подумать, что делать дальше? Чтобы попасть в Москву, надо выйти в Вологде — это еще пять часов пути. Оттуда можно на глайдере. Но Вологда небольшой город и будет еще вечер, слишком заметно. Может, поехать до Питера, там уже будет ночь? В большом городе затеряться легче, а оттуда до Москвы на глайдере всего два часа. Пожалуй, так и сделаем.

Но рядом со спящей Хельгой думалось плохо, тоже клонило в сон. «Сивилла, если почувствуешь опасность, сразу разбуди». И уплыл из этого мира…

Очнулся от толчка — то ли приехали, то ли что случилось. Сразу заговорила Сивилла: «Лон, поезд прибыл на станцию Петербург-товарная. В городе военное положение, жителям приказано не покидать домов».

«Включи местные новости», — Метельский покосился на Хельгу, та открыла глаза. Вслух добавил: — На внешнем дисплее.

Внизу ветрового стекла осветился экран. Темные улицы, озаряемые вспышками; красные росчерки в небе; прерывистый гул — всё, как в Иерусалиме. Зачастил диктор:

«На Петербург совершено нападение. Предположительно, войсками Асгарда. Ракетные удары нанесены по казармам легиона на Петроградской стороне и Арсеналу. Отдельные взрывы в жилых кварталах. Жителям пока не покидать домов. Вскоре в качестве убежищ будут открыты станции метро, приготовьте запас продуктов и воды на несколько дней…».

— Не везет жителям Питера, — сказала Хельга. — В двадцатом веке немцы осаждали, сейчас Гунтер. Хочется ему, кроме Берлина, иметь и северную столицу. Но я думала, он возьмется за это позднее, накопив сил. Хотя и у Мадоса особых войск нет, легион выполняет скорее полицейские функции. Все-таки в мире давно не воевали.

— Похоже, наверстывают упущенное, — хмуро сказал Метельский. — Надо было из Вологды в Москву, но я слишком расслабился. Как теперь выбираться?.. Сивилла, можно получить разрешение на полет до Москвы-2?

«Лон, по радиоканалу передают, что воздушное движение запрещено. Наземное ограничено, точных указаний пока нет».

— Да, — сказал Метельский. — Лететь нельзя, а на земле можем попасться. Не хватало угодить в полицию. А ты сказала, что мне везет.

Хельга вздохнула: — Не надо было тебя соблазнять. Но не смогла удержаться.

— Может, опять к Гунтеру? Ты вроде как выполнила задание.

— Вроде как. Шансов, что нас не расстреляют, пятьдесят на пятьдесят. Но как перебраться через линию фронта?.. Фу ты, слова будто из древней истории.

— Ну, сначала надо выбраться из вагона, а то мы как в ловушке. Лучше не вверх, а через борт. Сивилла, с какой стороны возможен выход?

«Должен быть справа, там погрузочная платформа».

«Что бы я без тебя делал, малышка. Сможешь открыть вагон?»

«Здесь туповатый ИИ. Сделано».

Стенка вагона раздвинулась. Метельский поднял глайдер и осторожно повел вбок, не включая фар. Оказавшись снаружи, сразу опустился — действительно, платформа с контейнерами.

— Заберусь-ка я на один, оглядеться.

— А я в туалет, — сказала Хельга. — Укромных местечек хватает, а штрафовать, я думаю, некому.

Метельский забрался по скобам на один из контейнеров и прилег. Железнодорожные пути, склады, за ними темные здания — похоже, в городе вырубили свет. Справа в свете ущербной луны тускло блестит река. Хотя бы иметь представление, где они?

«Сивилла, выведи актуальную карту города, с нашим местоположением».

«С этим проблемы, Лон. Местные линии доступа отключены, работает только радио- и телевещание. Даже трансмиттер на глайдере отрезан от внешней сети».

«У тебя вообще нет карты?»

«Почему же? Только это будет простая схема города, без актуальной информации».

Перед глазами возникла картосхема — хорошо, что с названиями. Так, вот окончание Трансполярной магистрали — Сибирский вокзал. До него товарная станция, должно быть они на ней. Тогда река справа — это Нева. Ну, хоть что-то ясно.

«Сивилла, но ты установила связь даже из стасис-поля».

«Лон, это был чрезвычайный случай. Кводриону и мне разрешено пользоваться интрасетью только в случаях прямой угрозы для твоей жизни. Сейчас я такой угрозы не фиксирую».

Да, спасибо госпоже Элизе. Выходит, не Кводрион хозяин этой… интрасети. Кто же? Ладно, это пока оставим. Судя по карте, они не так далеко от южной окраины города — нетрудно выбраться из него по железной дороге или Неве. На железной дороге может действовать система безопасности движения — кто-то ведь управлял движением поезда. Неизвестно, что у нее припасено на случай помехи движению. Лучше уж над Невой, до нее всего-то пара кварталов.

Метельский спустился с контейнера и тоже юркнул в укромный уголок. Потом вернулся к глайдеру: Хельга была уже там, с вороном на коленях.

— Спустимся к Неве, — сказал Метельский, — и над водой из города. На полпути к Москве подзарядимся.

Он потянулся за сиденье, достал «Смит-и-Вессон» и положил на колени. Хоть и мешает управлять, лучше иметь его поближе. В барабане пять зарядов, еще десяток патронов в кармане.

— Ну, поехали.

Боялся, что контейнеры помешают — взлетать не хотелось, — но был оставлен проезд для погрузчика. Еще недавно здесь и ночью кипела работа. Через ограду пришлось перелететь, однако тут же опустился на улицу. Фары по-прежнему не включал: света луны более-менее хватало, да и многие окна были освещены — наверное, более предусмотрительные жильцы запаслись аккумуляторами. Так, едем на юг, вот поворот налево — жаль, что на карте нет отметки глайдера. Поворачиваем…

— Лон, — встревоженно сказала Хельга, — люди!

Действительно, впереди на улице много людей, словно какое-то гуляние, и еще выбегают из подъездов. Чего им не спится, уже за полночь? Хотя какой сон, когда город обстреливают? Метельский остановился у тротуара.

— Что-то мы неосторожны. Сивилла, местные новости, звук.

«Внимание! — раздалось из динамика. — Всем жителям, взяв самое необходимое, срочно покинуть дома. Опасность применения тектонического оружия. Внимание! Всем жителям, взяв самое необходимое…»

— Хватит! Что за ерунда?

— Не слышала, что у Гунтера есть тектоническое оружие, — хмуро сказала Хельга. — И зачем разрушать город, когда его выгоднее захватить? Это какой-то обман.

Метельский подумал: — Пожалуй, мы все-таки поедем. Вон парочка ховеров, только едут в наземном режиме. Видно, кто-то еще решил выбраться за город.

Он осторожно повел глайдер по улице, люди отступали, хотя кое-кто с руганью. Не очень приятно, когда тебя обдает воздушным вихрем — обычно глайдеры по улицам не ездили.

— Подняться, что ли, до высоты крыш? — сквозь зубы проговорил Метельский. Он приостановился и поглядел вверх. Какое-то движение поймало взгляд, и вдруг в небе вспыхнул синеватый свет. Несколько дисков висело в темном небе, отбрасывая конусы света на город. Ближайший диск освещал толпу перед ними, в мертвенном свете лица людей были, как у покойников.

— Большие транспортные ховеры, — сказала Хельга. — Не нравится мне это, у Гунтера таких нет.

Диски пошли вниз, и их стало не видно — наверное, совершили посадку.

— Давай поближе, — попросила Хельга, — ничего не разглядеть.

«Кр-р», — предостерегающе каркнул ворон, и Метельский предпочел поднять глайдер на высоту нескольких этажей. Показался ближайший диск — стоял посреди улицы, и вокруг происходило некое брожение. Вдруг диск снова взлетел и поплыл в сторону Невы, толпа качнулась в ту же сторону.

— Чего это они? — спросила Хельга. — А в новостях что?

В новостях повторялось все то же объявление.

— Спускаемся, — сказала Хельга. — Спросим людей.

Метельский посадил машину.

— Мунин, оставайся в глайдере, — приказала Хельга. — А ты, Лон, иди сзади меня, будешь прикрывать.

Метельский переложил «Смит-и-Вессон» в наплечную кобуру, а станнер в карман. Хельга вышла, он следом. Ох, стоит ли? Но и к Неве незаметно не проберешься. Хельга подошла к ближайшей женщине: одета явно на скорую руку, лицо какое-то пустое.

— Куда вы идете? — спросила Хельга.

Бессмысленно глянув на нее, женщина пошла дальше. Хельга, не церемонясь, схватила ее за плечо.

— Куда вы направляетесь?

На этот раз женщина заговорила, хриплым голосом: — Нам сказали перейти через реку.

— Кто сказал? — почти закричала Хельга. — В новостях про это ничего не говорят.

Женщина подняла руку к лицу и постучала пальцем по лбу.

— Здесь, — так же хрипло проговорила она.

Хельга обернулась к Метельскому:

— Скорее всего, на дисках стоят гипномодуляторы. Люди ничего не соображают. Наверное…

Она не договорила. Сзади раздался вопль боли, и Метельский обернулся. Хэ-ути! В обычном белом одеянии, но оно в пятнах крови, а в руке… окровавленный нож, который только что выдернул из живота женщины. Та оседает, стеная от невыносимой боли, а хэ-ути уже заносит нож над следующей жертвой — мальчиком, возможно сыном той самой женщины. Метельского насквозь продирает морозом, но он выхватывает станнер и стреляет — неважно, что заденет и мальчика. Оба падают, а Метельский прыгает к хэ-ути и стреляет второй раз, теперь в голову. Нейронные сети хэ-ути не выносит двойного разряда, буквально расплавляясь, а мальчик потом придет в себя. Что же происходит?!

Он оборачивается к Хельге, но той уже нет — только показалось, что мелькнул ее темный комбинезон в толпе. Метельский бросается в ту сторону…

«Лон, — звучит в голове. — На твою нервную систему действует угнетающее излучение. Я смогу поддерживать ее нормальное функционирование в течение двух-трех минут, а затем ты не сможешь контролировать своих действий».

«Что с Хельгой?!»

«Контакт утерян. Возможно, вследствие этого же излучения. Лон, немедленно выходи из зоны поражения. НАЗАД!»

Черта с два, три минуты у него есть. Метельский кидается вперед, расталкивая толпу. Люди какие-то вялые: не кричат на него, не сопротивляются, некоторые падают как мешки. Хельга уже близко, видна ее голова с узлом волос, но тут сквозь толпу проскальзывает еще несколько белых фигур — опять хэ-ути, но эти со станнерами в руках. Метельский спотыкается об упавшего, и сам падает, но это к лучшему — хэ-ути открывают огонь. Несколько человек валятся, образуя баррикаду из тел, а у Метельского только макушка головы онемела. Станнер вылетел из руки при падении, искать нет времени, и Метельский выхватывает «Смит-и-Вессон». Гром выстрела, сноп красного пламени, сильнейший удар в плечо: держал револьвер лишь в одной руке. Грудную клетку хэ-ути разносит в клочья, тела все же хлипкие для земных условий. В бешенстве, Метельский хватает рукоятку и другой рукой, и стреляет еще четыре раза — не думал, что сумеет так быстро. Но последний хэ-ути наверное тоже успел выстрелить — глаза заволакивает темнота…

Глава 8

IV. Четвертая печать — Конь бледный

Тина. Алтай

Она сидит на снегу, и ледяной холод струится сквозь позвоночник, а все тело пробирает озноб. Над снегом ползет странный красноватый туман, затопляя ее по пояс. Ничего не слышно: беззвучно главарь срывает одежду с Никиты, беззвучно разводят костер. А она одинока, она беспомощна.

Но ведь она что-то могла! Она легко открывала замки. Она вызвала свет в подземном дворце Хозяйки. Говорят, что рогны могли вызывать пламя. Так пусть явится это пламя!

И оно появилось. Словно угли начали тлеть вверху живота, а потом он весь прямо запылал. У нее связаны руки, надо их освободить — и пламя послушно перекинулось на руки. Она едва не закричала от жгучей боли в запястьях, но сдержалась — нельзя привлекать внимание. Только на глазах выступили слезы.

Дальше все как-то смутно…

Главарь обнажает грудь и живот Никиты. Вокруг костра суетятся, втыкая палки. Вот вожак, глумливо ухмыляясь, заносит нож. Пусть земля разверзнется и поглотит его!..

Земля не разверзлась, но красноватый туман отступает от Тины и начинает вихриться уже вокруг главаря. Он застывает с поднятым ножом. Что-то происходит с его лицом: землистая кожа темнеет еще больше, зубы скалятся, хотя все нечетко из-за тумана. Вдруг он начинает трястись, а потом корчиться, не сходя с места; кожаная куртка слетает на землю. Парни у костра бросают палки, глядя на своего вожака.

Тот начинает выть — вой жуткий, пробирает до костей. Одежда лопается, лоскуты ткани плывут по воздуху, обугливаясь на лету. Лицо уже не походит на человеческое, оно смуглое и гладкое, а в глазах горит багровое пламя. Он встряхивается, в стороны летят какие-то горящие клочья, нож падает на землю.

Тина обмирает, неужели это сделала она? Обратила человека в обугленную головешку, в пепел?

Но главарь не рассыпался пеплом. Только будто сбросил обугленные покровы, и теперь на его месте было черное гибкое существо — похожее на человека, но другое. По глянцевитой коже будто стекало пламя костра. Существо вытянуло длинную руку к лицу Никиты…

— Нет! — закричала Тина.

Существо обернулось, глаза полыхнули красным огнем, и скользящим движением перетекло к ней. Наклонилось…

Ее обдало жаром и смрадом. В жутких рубиновых глазах пылало вожделение. Черный пенис встал как кочерыжка. Четырехпалая рука одним движением порвала одежду на груди.

Опять?!.

«Ты земляная, Тина! В тебе сила земли. Ты можешь отправить демонов обратно в ад».

Кто это говорит?

«ДЕЛАЙ!»

Ее ступни будто прожгло насквозь. Вместо холода вибрирующее пламя хлынуло сквозь позвоночник, а запястья охватил уже настоящий огонь. Невыносимая боль, но руки освободились — веревки перегорели. Тина закричала от ужаса и отвращения, и вне себя ткнула растопыренными пальцами в глаза твари.

Позвоночник будто пронизал разряд молнии. Из пальцев вырвалось алое пламя. Голова существа откачнулась, а потом разлетелась горящими кусками, и обезглавленное тело рухнуло на землю. По нему прошли корчи, потом оно застыло.

Никита! Тина вскочила, и ее мотнуло так, что едва не упала снова. Но бросилась к Никите, схватила валявшийся нож и стала разрезать веревки на руках и ногах.

— Сейчас, сейчас… — шептала она, будто в бреду.

— Спасибо. Тина, — пробормотал Никита. Сразу вскочил и стал шарить в куртке главаря. Зачем?

Но думать не удавалось, все силы вытекли из нее. Она осела на землю и будто в тумане видела, как Никита направил в сторону парней у костра пистолет — те словно застыли. Грохнул выстрел.

— Все прочь! — закричал Никита. — Следующий выстрел будет на поражение.

Парни неуверенно задвигались, а потом пошли к глайдеру.

— Глайдер оставить! Бегом — марш!

В этот раз шайка перешла на бег. Никита некоторое время сопровождал их стволом пистолета, потом склонился над ней.

— Бедная, руки совсем обгорели. Кайлит дал аптечку, сейчас перевяжу.

Он порылся в своем рюкзаке, вернулся с футляром и стал смазывать ей запястья какой-то мазью, а потом забинтовал. Несколько раз поцеловал ей пальцы. Было больно и все же приятно. Странно, пальцы совсем не пострадали, хотя из них вырвался тот жуткийогонь.

Потом Никита расстелил сложенное одеяло и уложил ее, придерживая за плечи. Сверху накрыл другим, а под голову подложил рюкзак.

— Полежи отдохни, а потом доберемся до глайдера. Ты сотворила что-то необычайное.

Что же она сотворила? Да, похоже у нее получилось управлять пламенем, только сама чуть не сгорела.

— А кто этот черный? — слабо спросила она. — Он будто вылупился из того, кто у них был главный.

Никита пожал плечами:

— Не знаю. Отец Серафим говорил, что на поверхность земли должны выйти и другие существа, не только хэ-ути. Но я как-то пропустил мимо ушей.

— И зачем тогда в обитель подался?

— Порядки у вас на Земле не понравились. Стал встречаться с девушкой, а она пригласила в этот… дворец наслаждений. И не только меня, а еще одного парня. Сказала, что когда этим занимаются втроем, интереснее. Ты хоть знаешь, что они там делают?

Тина хихикнула, но сразу закашлялась.

— Да, у нас в приюте шушукались, — выговорила она. — В общем, разочаровался в земных девушках. Уж слишком они земные.

Никита промолчал, а она села. Располосованная кофта разошлась, и груди коснулся холод.

— Дай мне твою рубашку, — попросила она. — Кофту придется выкинуть, к ней прикасалась эта тварь. Куртку еще может выстираю и зашью.

Никита подал ей рубашку. — Отдохни еще немного. Сейчас подгоню глайдер, в нем будет теплее.

Она полежала, глядя как с серого неба падают снежинки. Потом раздался шум турбин, и рядом остановился глайдер.

— Как ты завел его? — спросила она, приподнимаясь. — Там оставалась карточка доступа?

— Нет. — Никита бережно помог ей встать на ноги. И сама бы могла, но так приятнее. — Просто нас учили, как активировать любую электронику. Нельзя допустить, чтобы корабль погиб только потому, что у тебя нет нужного доступа.

В кабине было так накурено, что сразу открыла окно. Никита изучал устройство, полученное от Кайлита.

— На карте есть круговая черта, похожая на границу. Мы примерно на ней. Лорд Кайлит упоминал, что в этой зоне уже невозможны полеты, но у этого глайдера все равно нет летного режима. Ладно, доедем и так.

Тронулись. Миновали пустырь и въехали в лес — деревья стояли высокие и величественные. На дороге не было никаких следов, ее быстро укрывал снег. Вдруг Тину будто ударило. На фоне заснеженных деревьев возникло женское лицо, красивое и спокойное. Голубые глаза (рогна!) смотрели в упор.

Тина вскрикнула от неожиданности, а глайдер дернулся. Никита удивленно посмотрел на нее: — Что с тобой?

Женщина уже исчезла. Тина помотала головой:

— Увидела женское лицо, очень красивое. Но его уже нет.

— Н-да, — только и сказал Данила.

Дорога пошла на подъем, делая зигзаги. Стала открываться серая даль, смутно видимые цепи гор. Наконец дорога пошла прямо, а с обеих сторон поднялись лесистые склоны. Здесь деревья были облеплены снегом и походили на диковинных лесных зверей. Из окна потянуло резким холодом, и Тина закрыла его: запах табака почти выветрился.

Начался пологий спуск, из-под глайдера убегали снежные вихри. Видимо, снег был довольно глубокий — пешком пришлось бы нелегко. Опять подъем, опять спуск — они все глубже погружались в белое безмолвие.

Но вот опять спуск, и вдруг лес отступил, по сторонам потянулись поля с присыпанными снегом скирдами.

— Похоже, приехали. — Никита глядел на карту. — Вот и поселок.

Тот походил на большое село: одноэтажные, реже двухэтажные дома тянулись по берегам небольшой реки, была и церковь с привычными крестами. Пересекли речку, темная вода бежала среди заснеженных берегов. Данила неуверенно оглядывался, видимо гадая, где им остановится. Когда проезжали мимо дома с верандой вдоль второго этажа, Тину снова будто толкнули.

— Остановись, — сказала она. Помедлив, со вздохом вышла — наверное, выглядит как пугало.

На крыльце стояла та женщина: утонченное лицо, светло-каштановые, уложенные в сложную прическу волосы. Длинное бордовое платье, сверху накинута шубка.

— Ну, здравствуй, Тина, — сказала она, сходя по ступеням. — Трудный у тебя был путь, да и сейчас не закончен.

— Здравствуйте. — робко ответила Тина. — Я видела вас… на границе.

— Да, к сожалению перед этим у вас была неприятная встреча. Но пока можете отдохнуть. Я леди Селина, и для вас здесь приготовлена комната.

— Здравствуйте. — сказал Никита, тоже выходя из глайдера. — Меня зовут Никита и…

— Никита со звезд, — улыбнулась леди Селина. — Меня предупредила госпожа Эсмеральда. Я вижу, ты все-таки нашел себе девушку.

— Я… — начал было Данила, и вдруг стал стремительно краснеть.

Она чуть не рассмеялась, но заставила себя сдержаться: перед нею равная госпоже Эсмеральде. А может быть, и выше.

— Идемте в дом, — сказала леди Селина. — Холодно, а у тебя, Тина, одежка легонькая.

— Рюкзак с ее вещами уплыл, — пояснил Данила. — А где можно поставить глайдер?

— Просто приткни к забору. А так обычно ставим под навес.

В большой прихожей Тина с облегчением сняла сапоги. Полы везде деревянные, картины на стенах. Леди Селина показала ванную и дала халат.

— Вымоешься и можешь отдохнуть. Ваша комната на втором этаже, я оставила дверь открытой. Принесу тебе кое что из своего.

Тина с наслаждением постояла под душем. Горячая вода будто смывала тяготы и кошмары пути. Потом закуталась в халат (длинноват), и, прихватив одежду, вышла в коридор. В его конце была лестница, поднялась. Там несколько дверей, одна открыта. Вошла: светлая комната, две кровати у разных стен, а между ними стол со стульями.

Стало неловко: леди Селина не предложила им разных комнат — похоже, заранее всё знает. Хотя вряд ли в доме много свободных комнат. У одной из кроватей ширма, на покрывале стопка белья и ночнушка. На столе ваза с цветами необыкновенной красоты. Уютно, сразу чувствуешь себя, как дома.

Она прилегла на кровать, оставив дверь полуоткрытой. Чуть погодя появился Никита.

— Тоже ополоснулся с дороги. Попозже леди Селина приглашает в столовую.

Он сел на диван и достал телефон. — Посмотрю новости. Что у них все-таки происходит: голод, каннибалы, какие-то чудовища?

Чуть погодя присвистнул: — И тут нет связи. Не удастся показать тебе тамошних женщин.

— Всё по ним скучаешь? — с ехидцей спросила она.

— Нет, возлюбленной там не оставил. Интересно, как у наших дела? Ведь должны поступать сообщения, пусть и с задержкой в пятьдесят лет. Об этом какой-то заговор молчания.

— Ничего не знаю, — она зевнула. — В сон клонит…

И наверное заснула, потому что из забытья вырвал голос: «Тина, идемте ужинать». Она села и оглянулась: в комнате никого, и Никита тоже как будто задремал на диване. Да и голос странный, будто у нее в голове. Она встала и дотронулась до Никиты.

— Кажется, нас зовут.

Переоделась за ширмой в джинсы и слишком длинную рубашку Никиты, потом спустились по лестнице, и будто знала, куда идти — оказались в комнате с большим столом. За ним сидят леди Селина и какой-то крупный мужчина с рыжими волосами. Женщина в кружевном фартуке закончила расставлять тарелки, поклонилась и ушла в арку — похоже, там была кухня. При виде Тины мужчина встал и тоже слегка поклонился.

— Рад знакомству, Тина. Илья Варламов, муж леди Селины.

Опять стало неловко из-за своей неуклюжей одежды. Леди Селина улыбнулась:

— Не стесняйся, Тина. У нас домашний ужин, а завтра что-нибудь подберем.

Никита разглядывал мужчину. — Я видел в земных новостях одного Илью Варламова, он был конгрессменом и выступал против Мадоса. Хотя какие это новости, мы получали их с опозданием в пятьдесят лет.

— Никита вернулся со звезд, — небрежно пояснила леди Селина, — так что несколько отстал от событий. Впрочем, как и ты в свое время.

Мужчина спокойно улыбнулся: — Я тот самый Илья Варламов. И на Земле время может течь прихотливо.

— Об этом поговорим позже, — сказала леди Селина. — Налей всем вина.

Мужчина разлил по бокалам белое вино, а на тарелках была заливная рыба, украшенная зеленью.

— Немного выпьем за встречу, — сказала леди Селина. — Может быть, она важная, а может, лишь повод приятно провести время. В любом случае мы благодарны гостям. Но прежде… — Она сложила ладони: — Благодарим тебя, Господи, за пищу. Воссылаем славу Тебе, Предвечному свету, и Сыну.

Она поднесла бокал к губам, а следом и Тина выпила полбокала, ощущение необычайной свежести во рту. Потом попробовала рыбу — м-да, такого раньше не ела. Смущало, что леди Селина ловко орудует вилкой и ножиком, она так не рискнула.

Через некоторое время леди Селина отложила вилку и глянула на Никиту. — А теперь расскажи, что с вами приключилось.

Тине чуть ударило в голову, и она с улыбкой слушала, как Никита описал ее появление возле обители. «Идет девчушка в рабочем комбинезоне, страшно усталая, однако вид решительный, и рука за пазухой. Сразу предостерегла, что у нее там нож…». Но улыбаться расхотелось, когда Никита стал рассказывать о жуткой судьбе обители. Леди Селина покачала головой:

— Я знаю, что многие христиане предпочитают смерть пролитию крови. Но хэ-ути не люди, и я не была бы такой щепетильной. Да и кровь проливать не обязательно. Ксожалению, нас слишком мало.

Когда Никита стал рассказывать о подземном мире, леди Селина с улыбкой поглядела на мужа: — Кайлит уже лорд? А жена у него точно девушка с лунным камнем. У Альбит, должно быть, очень красивые глаза.

Тину озарило: — Ох, извините! Он велел передавать вам привет.

Леди Селина слегка вздохнула: — Дела давно минувших дней.

Илья заинтересованно спросил у Никиты: — У вас был заряд антивещества? Со звездолетом понятно, там блоки антивещества удерживаются возле корабля мощным электростатическим полем. А здесь как?

Никита, похоже, колебался. — Капсула из нейтрита, — наконец сказал он. — Это материал из одних нейтронов, и он не вступает в реакцию с антивеществом. Выстреливается как пуля, а когда попадает в цель, раскалывается и происходит реакция аннигиляции. Вообще-то мы не должны рассказывать, что у нас было такое оружие.

— Нам можно говорить всё, — бесстрастно сказала леди Селина. — Мы уже за гранью этого мира. Но у нас остались должники.

Тина сглотнула, необычная им попалась пара. Опять появилась женщина в фартуке, собрала блюда из-под заливного, а потом принесла тарелки с первым, темно-красного цвета.

— Свекольник, — порекомендовала леди Селина. — Чисто овощной, мясного мы не едим. Тебе, Тина, очень полезно.

Действительно вкусно, хотя необычно, в приюте и близко так не кормили. Когда доели свекольник, опять появилась женщина, собрала пустую посуду на поднос и унесла. Непривычно, когда тебя обслуживают, словно важную персону. А леди Селина внимательно поглядела на нее.

— Я зафиксировала сильнейший выброс энергии возле границы, как раз по вашей дороге. На такое способны лишь немногие рогны. Не расскажешь, что с вами приключилось, Тина?

Теперь она! Как же не хочется говорить. Но Никита пришел на выручку, быстро сказав: — Давайте начну я, пока Тина собирается с мыслями. — Стал рассказывать про неприятную встречу в городе, и по ходу спросил:

— Откуда взялся голод? Люди стоят за хлебом, а потом нас вообще хотели съесть. Ведь ничто не предвещало.

— Повсеместный разрыв логистических связей, — ответил Илья. — Мой отец строил первую из мировых железных дорог, Великую северную магистраль. Потом такие охватили весь мир, и я был одним из директоров концерна «Всемирные магистрали». Грузы, в том числе продовольствие, легко и дешево доставляли из одного места на планете в другое. Сложилась развитая специализация, и во многих районах сельское хозяйство стало не нужно, особенно в более холодных или засушливых областях. А сейчас транспортная сеть в ключевых местах разрушена, кто-то развязал против нее настоящую войну. Кстати, возможно с применением антивещества. Помнишь, — он повернулся к леди Селине, — ты не могла понять характер излучения после взрыва моста через Енисей? Изобилие мезонов, как раз характерно для неполной аннигиляции. Нам казалось, что доставка антивещества в земных условиях почти невозможна, нужны контейнеры с мощнейшими электростатическими полями. Но оказывается, — он кивнул в сторону Никиты, — есть более простой способ. Когда это открыли? У меня были все возможные допуски, но про такое не знал.

— Технологию разработали, когда искали способ безопасного удержания антивещества для звездолетов, — несколько хмуро сказал Никита. — Только производить нейтрит оказалось еще дороже, чем антивещество. И потом, было возможно изготовление лишь небольших капсул. Поэтому для кораблей предпочли удержание с помощью электростатических полей, а капсулы с антивеществом предполагались как оружие, на случай какой-то грозной опасности. Всё было строго секретно, такое оружие получили лишь экипажи, покидавшие Солнечную систему. Хотя вообще-то объем капсул мал, и они не могут стать оружием массового уничтожения.

Леди Селина чуть прикрыла глаза. — Да, — немного погодя сказала она. — Мадос прибрал эту технологию к рукам. Никто не может получить доступ к антивеществу без его согласия. — Она улыбнулась Никите: — Спасибо, мы получили ценную информацию. Вполне возможно, с этим придется столкнуться. Война и голод в интересах Мадоса, лишь бы они не уничтожили всего человечества. Люди пока нужны — и для поклонения Темным владыкам, и как поставщики питательных излучений страданий и похоти.

— А ты сможешь определить наличие антивещества? — спросил Илья. — Нейтрит ведь не будет пропускать никаких излучений.

Леди Селина спокойно улыбнулась: — На тонком уровне нет проблем. Главное, я предупреждена.

Женщина с подносом появилась снова. — Теперь картофельная запеканка, — сказала леди Селина. — У нас простая сельская пища, все свое.

Тина слегка улыбнулась, вряд ли та занимается сельским хозяйством. А запеканка тоже вкусная.

После запеканки Никита вернулся к рассказу. — Все-таки я был слишком беспечен, хотя бы пистолет держал наготове. А то очнулся и слышу, что мне собираются вырезать печенку. И Тина беспомощная лежит на земле.

— Ну, беспомощной ее не назовешь, — слегка улыбнулась леди Селина. — Давай Тина, рассказывай.

Пришлось рассказать, хотя о самом отвратительном — воспоминании о том, что делали с ней в приюте, умолчала.

— Я была вне себя от ужаса, — закончила она. — Позвоночник будто прострелило, а следом из пальцев ударила красная молния. Голова этого существа просто разлетелась на куски. Кем оно было?

— Позже, — сказала леди Селина и глянула на мужа. — Узнаёшь? Сильнейший стресс и мгновенная активация Дара. А еще помогло то, что Никита был рядом.

При чем здесь Никита? А леди Селина призадумалась.

— Первое. — наконец сказала она. — Тина срочно нуждается в обучении, иначе может натворить черт знает, что. У нее необычный дар, с таким цветом пламени я еще не сталкивалась. Второе, начался следующий этап экспансии на земную поверхность. Мне знакомы эти существа, хотя тебя, — она кивнула мужу, — и Эсмеральду я в тот мрачный мир не брала. Тело из вещества наподобие карроха^[130] и малоуязвимо, они гораздо эффективнее в бою, чем хэ-ути. Илья, ты может помнишь: «и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя „смерть“; и ад следовал за ним»^[131]. Они действительно выходцы из темных миров, которые в старину называли адскими, и им нелегко воплотиться в земных условиях — нужно органическое тело, в которое они как бы вцепляются, и происходит стремительное перерождение в каррох. Впрочем теперь, когда вакцина Мадоса распространена уже широко, процесс сильно облегчился…

— Постойте, — удивился Никита. — Я знаю, что вакцина против инопланетных вирусов — это обман. Вирусам нужны тысячи лет эволюции, чтобы научиться паразитировать на живых организмах из другого мира. Но мы думали, что вакцина выстраивает как бы живую антенну, которая дает возможность чтения мыслей и управления человеком. Поэтому и Тине не говорил, куда мы направляемся.

— Нет, — сказала леди Селина. — Это из серии вечных страхов, что с помощью вакцин чипируют, зомбируют и прочее. По официальной версии, вакцина должна способствовать созданию ответной реакции энергетической системы организма. Эта система очень сложная и тонкая, раньше ее подробно изучали в институтах рогн. На самом деле, вакцина ослабляет эту сеть, хитро нарушая миграцию энергии между биомолекулами. Она не создает какую-то внутреннюю антенну, которая транслирует мысли человека — чтению мыслей научились уже давно, — а облегчает внушение на расстоянии, причем больше не нужна сложнейшая аппаратура. А еще, и это главное для Темного чертога, становится возможным вселение инородных энергетических сущностей — как раз то, что видела Тина. Раньше это называли одержанием, но случалось редко и до физической трансформации тел не доходило. Не все, но немало людей превратятся в демонические существа, в жуткую армию Мадоса. Тина возможно первой столкнулась с подобным существом. К сожалению, таких как она или я, слишком мало… Впрочем, мы заговорились, а торт ждет.

Опять появилась женщина и, забрав пустые тарелки, принесла торт, а потом налила всем чая. От торта исходил восхитительный аромат. Тина попробовала свой кусок — и обо всем забыла, наслаждаясь медовым вкусом. Что там леди Эсмеральда говорила об испытаниях? Хотя их хватает, но думать сейчас не хочется.

Допила чай, и с сожалением поглядела на оставшуюся часть торта.

— Ну что же, — сказала леди Селина. — Мы славно поговорили, и вдобавок узнали кое-что важное. Пока отдыхайте. К сожалению, уже завтра ждут дела.

Вернулись в свою комнату, за окном синели сумерки. Вскоре в дверь постучали, и вошла женщина в кружевном фартуке.

— Это вам, — сказала она, ставя на тумбочку Тины тарелку с куском торта. — Спокойной ночи.

Ушла. Тина разделась за ширмой, надела ночнушку и легла. Стало покойно и уютно, словно и не было сегодня жутких приключений. Приятный дом, приятная беседа, и… даже не верится — «таких как она или я, слишком мало». С ней говорят на равных!

Подошел Никита, склонился, поцеловал. Губы тоже приятные — мягкие, но настойчивые. И приятно им подчиниться, а потом и прижаться к нему, послушно отдаться его требовательному телу. В этот раз было еще лучше, и она чуть не облизнулась от удовольствия. Бывает и на твоей улице праздник, маленькая Тина.

Потом просто лежали, обнявшись, а за окном темнела ночь. И вдруг стало светло, а Никита уже спал в своей кровати. Тина потянулась к торту, какое чудесное утро!

Завтракали опять в столовой, но только вдвоем. Женщина в кружевном фартучке представилась Марфой, и пресекла попытки Тины к самообслуживанию. Омлет, молоко, кофе или чай на выбор, вкусное печенье.

— Спасибо, — поблагодарила Тина, — все очень вкусно.

— Скоро госпожа Селина освободится и поговорит с вами, — сказала Марфа, убирая пустые чашки. — Пока отдохните.

Уже хорошо отдохнули, и где здесь испытания? Поднялись в комнату, сели на свои кровати, а уже вскоре появилась леди Селина. На этот раз она была в чем-то вроде комбинезона, волосы падали на откинутый капюшон.

— Доброе утро, — сказала она, садясь за стол. — Присаживайтесь поближе.

Тина и Никита тоже разместились за столом.

— Тебе не очень повезло, Тина, жить в такое время, — сказала леди Селина. — Я-то закончила школу и институт рогн, а сейчас этого нет. И времени на длительную учебу тоже. Осталась только одна возможность, однако это сурово. Госпожа Эсмеральда сказала, что ты готова на испытания… но может, все-таки предпочтешь более спокойную жизнь?

— Извините, что вмешиваюсь, — неожиданно сказал Никита. — Мне поручили заботиться о Тине, ей и так досталось. Что за другая возможность, более спокойная.

— Остаться тут, — безмятежно улыбнулась леди Селина. — Ужасы Армагеддона обойдут это убежище стороной, потому что я с мужем здесь. Через несколько лет наступит совершенно новая эра человеческой истории, и вас ждет радостный труд… но я не имею права сейчас говорить об этом.

— А вы?.. — робко спросила Тина.

— О, у нас труды не кончаются. Званых много, а избранных мало.

— Слова Христа, — хмуро сказал Никита, — из Библии. А я тоже могу выбирать?

Леди Селина рассмеялась: — Ты выбрал, Никита. Уж так тебя угораздило, следовать за Тиной. Конечно, можешь отказаться и выбрать собственную дорогу.

Тина моргнула. Не хочется отпускать Никиту на какую-то его дорогу. И не хочется менять спокойную жизнь на какие-то испытания…

«Тина. Всегда помни, что ты сказала слово»… А еще ей нужна сила.

— Я не буду отказываться от обещания, — спокойно сказала она. — Но я не знаю, что должна делать?

— Это мы и обсудим. Говорили вам про особый мир рогн? Это не их родной мир, рогны такие же люди, но он насыщен энергиями. Они удивительно созвучны тому внутреннему огню, который живет в каждом человеке, и ими легче научиться управлять. Это мир молний и полярных сияний, рогны давно протоптали дорожку туда. Удобно и то, что время в том мире течет гораздо медленнее: рогна может провести там месяцы, а вернуться всего через несколько дней.

— Ну и ну, — удивленно сказал Никита, — как в межзвездном полете, только там время медленнее идет на корабле.

Тина покачала головой: — Нет, нам о таком не говорили. Только ходили слухи о каких-то старших рогнах.

— Это понятно. — вздохнула леди Селина. — Вы были нужны, как рабыни. Ты должна отправиться туда. Тина.

— Одна? — она даже испугалась.

— Нет. Одна ты не выживешь, необходимо водительство старшей рогны. И по некоторой причине, — она лукаво улыбнулась, — с тобой должен отправиться твой спутник. — Как, Никита, — леди Селина повернулась к нему, — согласен? Ты сможешь повидать еще один мир. Правда, он не слишком комфортен.

— Если это нужно для Тины, — без особой радости сказал тот.

— Что ж, полдела сделано. Остается уговорить какую-нибудь старшую рогну. Их мало осталось, почти все уже просветлили свою карму.

— Где мы будем искать ее? — спросила Тина.

— Зачем? Старшие рогны свободны от уз пространства и тела. Попробую позвать.

Леди Селина чуть прикрыла глаза. Один угол комнаты вдруг стал наполняться серостью. Поблек утренний свет, будто выцвели обои на стенах, и вот в углу стало почти темно. Промозглый холод потек оттуда, а следом выступила какая-то тень. Тина вздрогнула, ледяные мурашки поползли по спине.

Женщина. Изможденное серое лицо, неопрятные космы волос, блекло-голубые глаза. В черном глухом плаще, и от нее струятся холод и страх. Леди Селина привстала:

— Приветствую тебя… Эльвира.^[132]

Женщина слегка поклонилась: — Благодарю за имя и приветствую тебя, госпожа Селайна. — Голос будто скрежетал по ржавому железу.

Леди Селина глянула на Тину с Никитой: — Извините, мы поговорим на безмолвном языке рогн. Мне нужно рассказать о вас и вашей задаче. Потом перейду на обычный язык.

Наступило молчание, однако Тина будто слышала краем уха какой-то шепоток. Но вот Эльвира глянула прямо на нее, и сделалось еще холоднее, зубы чуть не выбивали дробь.

— Девчонка не безнадежна, хотя страшно запущена, — голос звучал как шипение. — Но я так поняла, что ее будет сопровождать мужчина?

— Да, — кивнула леди Селина. — Ты знаешь, что иначе она обретет лишь часть своей силы.

— Мне это не нравится, — слова будто скребли по нервам. — Жить рядом с парочкой любовников и слушать, как они возятся в постели?

Пожалуй впервые на лице леди Селины появилась растерянность, а щеки Тины загорелись — наверное, стали пунцовыми.

— Извините, госпожа Эльвира. — неожиданно вступил Никита. — Мы хотим пожениться, но никак не выходит, всё приходится бегать.

— Я не госпожа, — буркнула женщина и покосилась на леди Селину. — Это она госпожа. Но так и быть, молодоженам я согласна помочь, пусть это будет свадебный подарок. Хотя вас ожидает своеобразное свадебное путешествие. Ладно, сообщите госпоже Селине, когда будете готовы.

— Спасибо… — начал Никита, но Эльвира уже исчезла, только порыв холодного ветра устремился в угол.

Леди Селина покачала головой:

— Постарайтесь привыкнуть, у старших рогн тяжкий нрав. А ты молодец, Никита, сразу сообразил, как ее умаслить. Заодно и Тина получила предложение… — Она вдруг рассмеялась и приложила к глазам платочек. — Не принимайте на свой счет, я просто вспомнила, как сама выходила замуж. Тоже было неожиданно.

— Извини, Тина, что я так брякнул, — сказал Никита, — тебя не спросил. Ты согласна выйти за меня?

Ей предлагают выйти замуж? Чудно, никогда об этом не думала. Но ей хорошо с Никитой. Только… однако она заставила себя не думать об этом.

— А что мне еще остается? Согласна.

— Не слышу особого энтузиазма, — прокомментировала леди Селина. — Ну, как раньше говорили — стерпится, слюбится. Перспективы у вас неплохие.

— Где здесь можно зарегистрировать брак, госпожа Селина? — спросил Никита.

— Обращайтесь ко мне по-прежнему, «леди Селина». Госпожа я только для тех, кто знает, что это значит. А зарегистрировать… Официальных терминалов у нас нет, придется в церкви. У нас их несколько, в поселении собралась разная публика. Только храма Трехликого нет.

— А вы какую посоветуете, леди Селина?

— Обычно для молодых пар испрашивают благословение у Христа и Матери-земли. Изредка, у Предвечного света, но вам это рано. Единая христианская церковь вполне подойдет, вы проезжали мимо. Только там довольно консервативный священник, предпочитает православный обряд. Ты крещена, Тина?

— Да, родители окрестили совсем маленькой. Но в приюте церкви не было, лишь часовня Мадоса.

Леди Селина повернулась к Никите: — С тобой, наверное, сложнее?

— Вовсе нет. На той планете тоже есть храмы Планетарного логоса, он свой для каждой обитаемой планеты. Только имя у них другое, не Христос — тех, кто возвращается, просили его не называть. И обряд зовется иначе, там Планетарный логос не был распят на кресте. Но суть та же, и всех детей, меня тоже, приносили в такой храм.

— Ну и ну, — удивилась леди Селина. — Счастливая цивилизация, это мы хватили горя через край. К сожалению, я мало знаю о дальних мирах. Только думаю, священнику это покажется странным: какой-то Планетарный логос, мир в пятидесяти световых годах от Земли… Скорее всего, он захочет тебя окрестить. Если понадобится, позовите нас.

— Как, леди Селина? Мой телефон здесь не работает.

Леди Селина лукаво улыбнулась: — Тина, постарайся, ты уже отдохнула. Я дам тебе урок перед тем, как поедете.

— Сейчас и поедем, — сказал Никита, — незачем откладывать. Но если договоримся, надо Тину одеть поприличнее.

— Ах да! — рассмеялась леди Селина. — У меня-то было припасено белое платье, хотя для другого случая, а у бедной Тины вообще ничего. Тогда сделаем по-другому. Ты, Никита, поезжай в церковь, а я с Тиной по магазинам. Это в городе, около часа лёту.

— Это не тот город, через который мы проходили? — озабоченно спросил Никита.

— Нет, столица автономии — Барнаул. Я думаю, там таких безобразий пока не творится. И есть ювелирные магазины.

— Тогда возьмите это, леди Селина. — Никита достал подаренный бумажник. — Лорд Кайлит сказал, что если в названии магазина есть такая буква «К», то могут обслужить в долг. А то не знаю, хватит ли на золотые кольца?

Леди Селина взяла бумажник: — Золото Тине нельзя, вам придется обойтись платиновыми. А такой магазин есть, туда и наведаемся. Денег у меня хватает, но к Тине отнесутся совсем по-другому. Да, надень кольцо с бирюзой на минутку, оно адаптируется к твоему пальцу, и я смогу снять размер…

Ей устроили праздник! Долетели до Барнаула, приземлились на окраине и взяли ховер. Сначала наведались в ювелирный. «Золото, платина, драгоценные камни» — и «к» была точь в точь, как на бумажнике. Увидев его, продавец уважительно поклонился и вызвал хозяина. Тот провел в небольшой кабинет, и дальше бегать уже не пришлось: ей подобрали кольцо, а еще принесли жемчужное ожерелье — такое красивое, что у нее навернулись слезы! Леди Селина выбрала кольцо и для Никиты.

Потом отправились в универмаг: новое белье, белое платье для венчания, и обычное нарядное, которое леди Селина попросила уже не снимать. Еще посоветовала трикотажное, подобрали меховую шубку, красивые туфли и платок. На робкий вопрос — сколько же все это стоит? — леди Селина только рассмеялась: —Надо тратить деньги, пока они еще ходят. Мой муж был миллиардером, и у нас кое-что осталось.

Им уложили обновы в ховер, а потом леди Селина приказала ехать в ресторан. Кушали, поглядывая на реку в белых берегах. Вдруг леди Селина поскучнела.

— Не дают расслабиться. Доедай мороженое, Тина, надо скорее к глайдеру.

Там переложили покупки из ховера, леди Селина не стала трогать штурвал, но глайдер стремительно пошел вверх.

«Илья, приготовься к отдаче энергии!». Слова прозвучали так ясно, что Тина глянула на леди Селину, но губы у той было плотно сжаты. Она усмехнулась:

— Услышала? Я использовала безмолвную речь рогн, но посыл такой силы, что дошел и до тебя. Ничего, скоро тоже научишься. А теперь не отвлекай меня.

Глайдер завис: белая равнина и прямоугольники городских кварталов внизу, темная извилистая лента реки впереди. Вдруг у горизонта показалось несколько пятнышек. Всё ближе и ближе — какие-то диски.

— Транспортные ховеры легиона, — пояснила леди Селина. И вдруг заговорила громче: — Летательные аппараты к северу от Барнаула! Немедленно обозначьте свои намерения.

Помолчала.

— Неопознанные летательные аппараты! Совершите посадку, не пересекая городской черты, иначе будете уничтожены.

Диски продолжили полет, вырастая на глазах, но один повернул к ним. Вдруг из него ударил ослепительно-белый луч. Их глайдер будто оделся пламенем, а Тину пробрал озноб: по ним стреляют?

— Ну что же, — спокойно произнесла леди Селина, — намерения понятны.

А следом от них ударила молния. На миг земля сделалась черной, а небо призрачно-голубым. Диск уже казался размером с дом, и вдруг он разлетелся на куски, которые стали падать, оставляя чадные следы. Тина будто попала в сердце неистовой грозы: ослепительная вспышка — тьма, вспышка — тьма. По ушам бил непрестанный гром.

Вдруг все стихло. В воздухе повисли дымные колонны, а диск остался только один — он прекратил двигаться и висел неподвижно. В кабину проник резкий запах озона.

— Там были люди? — спросила потрясенная Тина, и показалось, будто она шепчет.

— Только в этом, — невозмутимо сказала леди Селина. — В остальных хэ-ути. — И, громче: — Неопознанный летательный аппарат, немедленно отзовитесь, иначе тоже будете уничтожены.

Как будто прислушалась: — А, это ты, Сувор? За грязную работу взялся, я было составила о тебе лучшее мнение… — Последовала пауза. — Не отпирайся, я знаю, зачем вы здесь. Видела, что было в Петербурге и в других местах. Сейчас вам не повезло, тут оказалась я. — Еще пауза. — Всё, убирайся. И передавай теплый привет Мадосу.

Диск повернулся вокруг оси и начал удаляться.

— Если бы там не было людей, — невесело сказала леди Селина, — я бы уничтожила и его. Хотя эти из легиона, на них лежит несмываемая печать зла.

— А что они хотели сделать с жителями города?

— Часть убить, ты это видела в обители Никиты. Часть — отвезти или загнать в питомник.

— Что за питомник?

— Тина ты хочешь знать все ответы сразу. Не спеши, у тебя еще свадьба впереди. Жители должны быть признательны тебе, иначе я не оказалась бы в городе.

Глайдер повернулся и заскользил туда, где гряда высоких облаков обозначала Алтайские горы. Но Тина не могла угомониться.

— Что должны подумать горожане? Полнеба в дыму, а грохот наверное разносился на километры.

— Навесят власти какую-нибудь лапшу на уши, — рассеянно сказала леди Селина.

— Чего?

Леди Селина улыбнулась: — То есть, наврут. Я нахваталась старинных словечек от мужа, он родился на сто лет раньше меня. Ну, примерно, как твой Никита. А жители… проглотят эту лапшу и вернутся к любимым занятиям: трахаться, потреблять наркотики, и гнаться за все новыми развлечениями. Не так уж востребованы оказались наши убежища.

Тина помолчала. Нет, удержаться невозможно.

— Но как вы это сделали? У меня от маленького разряда чуть не обгорели руки. А тут были целые моря пламени. Да еще сквозь лобовое стекло.

Леди Селина глянула на нее: — Ладно, тебе все равно надо начинать.

Тину передернуло, но леди Селина видимо не заметила: — Пламя рождается не в руках. Я даю пространственному огню возможность проявиться в определенной точке пространства, и она может быть, где угодно. Потом канализирую эту энергию в нужном направлении. Конечно, делаю всё в тонком теле, ты пока не можешь увидеть его. Так что твоя первая задача — научиться видеть. Поэтому и нужен тот мир: интенсивность энергий так велика, что органы твоего тонкого тела активируются принудительно.

— Я… не сгорю там, леди Селина?

— Пятьдесят на пятьдесят. Лучше бы предварительные тренировки, но в щадящем режиме это займет годы. Мне страшно, Тина. Я бросаю тебя в океан пламени, а ты даже не умеешь плавать. Никогда бы не сделала этого, если не согласилась Эльвира. Она была могучей рогной, но… Впрочем, не буду касаться личной кармы.

Помолчали, Тиной стала овладевать дремота. И в самом деле заснула, проснулась от толчка при посадке. Они были уже в селении, около церкви. Тина непривычно повязала платок, купленный в Барнауле, и вышли.

В церкви народу не было, Никита сидел на скамейке с обмотанной головой. В ответ на вопросительный взгляд Тины улыбнулся:

— Все-таки окрестили. Священник сам был восприемником, так что больше никто не понадобился. Прочитал молитвы и три раза окунул с головой.

Подошел священник, молодой и чернобородый. Сразу предложил Тине исповедоваться перед завтрашним венчанием, это можно было сделать прямо сейчас. Ее бросило в жар: никогда не исповедовалась, да и как рассказывать о том, ужасном? Леди Селина пристально поглядела на нее и, подойдя к священнику, прошептала что-то на ухо. Тот кивнул, а леди Селина так же на ухо шепнула Тине: «Ты исповедуешься мне. Я предстою Извечному свету, и для женщин у меня есть такое право».

— Хорошо, — глухо сказала Тина.

Дома она развесила наряды, потерлась щекой о меховую шубку (никогда не имела такой роскоши), и с тяжелым сердцем пошла к леди Селине. Обычная комната, только удивительно красивые искусственные цветы. Леди Селина указала на стул рядом с собой.

— Садись, Тина. Смысл исповеди — очистить душу, потому что иначе невозможно общение с высшими мирами. Ты должна рассказать обо всем плохом, что делала или только подумала. И это не я прощаю грехи, я лишь свидетельница, что ты хочешь очиститься от них.

Но она не может рассказать об этом, даже леди Селине!

— А если это сделала не я, а со мной сделали?! — она сорвалась на крик, из глаз брызнули слезы.

Леди Селина помолчала. — Спокойнее, Тина. Завтра это станет невозможным, но сегодня вечером я еще могу быть твоей Наставницей. Ты желаешь этого?

И что с того? Хотя… вдруг это поможет? Она грязная, она осквернена, а еще собирается замуж за Никиту.

— Да, — сказала она, будто кидаясь в воду.

— Мы с тобой едины, ты и я! — Голос леди Селины прозвучал очень ясно, и так же ясно было, что звучит только в ее голове. — Больше ничего не говори, мы в свете Предвечном.

Она снова в светоносном океане, среди цветов и радуг. События ее жизни проходят, как на экране. Она видит даже ту сцену. Как смешон полуголый директор, с выпученными глазами и с раззявленным в крике лицом. Как смешны эти похотливые пыхтящие мужики. И ее не осуждают, она купается в волнах любви и сочувствия!.. Но вот и другие эпизоды, о многих она забыла, а тут показаны крупным планом — это те, где уже она вела себя нехорошо. Однако ее лишь будто с юмором укоряют — больше так не делай… И опять проходят то ли миги, то ли часы и дни. Наконец она выныривает, вся в слезах и с сожалением об утраченном рае.

У леди Селины на глазах тоже блестят слезы. Она обнимает Тину и некоторое время они сидят молча. Наконец леди Селина отодвигается.

— Твои грехи разрешены, и ты чиста, Тина. К сожалению, темное в нашей душе иногда пробуждается. Бойся соблазна отомстить, в твоих силах уничтожить обидчиков, но одновременно ты разрушишь и то, что тебе дорого. Обещаешь стараться?

Как же трудно это сказать!

— Я попробую, — глухо говорит она. И добавляет: — А это… всё потому, что вы танцевали в Огненном цветке?

— Да. Это танец на грани смерти, но приносит небывалый восторг. Возможно, этот праздник ждет и тебя. Однако не будем заглядывать в будущее, оно пока не определено. Праздник у тебя уже завтра…

Может и праздник, но очень утомительный. О ней договорились в парикмахерской, и потом она полюбовалась на себя в зеркале: красивая прическа, белое платье, платиновый крестик (леди Селина и о нем не забыла)… Бедная Вероника, у нее всего этого не будет. Служба была длинной, с малопонятным церковным пением: священник надел кольца, подтвердили намерение вступить в брак («имам, отче…), а когда над головами держали венцы, и священник сравнил венцы брачные с венцами мученическими, она чуть не фыркнула — и тут мучения? — но удержалась. Потом, троекратно меняясь, выпили с Никитой чашу вина, усталость немного отступила, и наконец церемония закончилась. Праздничный обед был устроен в столовой поселка, тут постаралась Марфа и официантки. Гостей, конечно, не знала, их называла сидящая рядом леди Селина. Видимо, она же позаботилась о приглашениях, и было приятно: Тину словно принимали в большую семью.

Наконец все разошлись и разъехались, на улице стояли синие сумерки. Вернулись домой. Войдя в коридор, Тина вздрогнула: посередине стояла фигура в черном плаще.

— Поздравляю с законным браком, — скрипуче сказала Эльвира. — Подумалось мне, что не стоит откладывать ваше свадебное путешествие. Еще разнежитесь, а это ни к чему.

Тина возмущенно глянула на леди Селину: им что, отправляться прямо сейчас? Та еле заметно пожала плечами:

— Переодевайся, Тина. Я подыщу комбинезон твоего размера, он непромокаем и хорошо сохраняет тепло. И Никите тоже. Вещи и одежду можете оставить в своей комнате, по времени нашего мира вы будете отсутствовать всего пару недель.

А по времени того? Но похоже, леди Селина тоже не очень рада, а вот с Эльвирой действительно придется помучаться.

— Никита, — сказал муж леди Селины (Тина и забыла о нем), — я соберу тебе рюкзак. Продукты на первое время, соли побольше, спички, мыло.

Поднялись в свою комнату, Тина с тяжелым сердцем сняла свадебное платье и повесила в шкаф. Накинула халатик, а вскоре явилась леди Селина — с таким же комбинезоном, как был на ней утром.

— Ожерелье оставь, — сказала она, — а насчет колечка с бирюзой не знаю.

— Возьму, — хмуро сказала Тина. Только обрадовалась украшениям, и сразу всего лишиться?

— Внизу я оставила сумку с постельным бельем, это пускай Никита тащит.

Она переоделась за ширмой — вроде комбинезон удобный, — со вздохом оглядела комнату и спустились. Никита был уже внизу, в таком же комбинезоне, с рюкзаком и сумкой у ног.

— Мы полетим куда-то? — спросил он.

— Зачем? — скрипуче отозвалась Эльвира (так и продолжала стоять). — Где госпожа Селина, там и точка перехода. Только выйдем во двор.

Вышли: легкий морозец, в темно-синем небе уже появились звезды.

— Ну, — сказала леди Селина, — ни пуха вам, ни пера.

Среди звезд возник жемчужный столп и внезапно будто трепетными крыльями охватил полнеба. Леди Селина подняла руки, по ним заструился голубой свет. — Я, Селайна, приветствую тебя, мир вечного пламени!

И в жемчужном сиянии потонуло все вокруг.

Тошнота, перебои сердца. Она невесома, под ногами нет опоры, постепенно сгущается сумрак. Вдруг голубая молния вспыхивает впереди и доносится тяжкий удар грома. Тина чуть не падает — каблуки ударяются о землю, а тело наливается привычным весом. Становится что-то видно.

Перед нею сумрачная равнина, позади смутно видится холм, небо затянуть тучами. Непохоже на мир пламени. Справа стоит Эльвира — ее плащ очень уместен на фоне мрачного пейзажа, а слева Никита с рюкзаком за плечами. Прямо как туристы, в приюте изредка устраивали походы.

— Скорее к пещере, — сказала Эльвира. — Нам повезло, сейчас как раз вечернее затишье.

Она повернулась и поспешила к холму, где виднелось темное пятно. Тина пошла следом, на щеки стали падать холодные капли дожди. Пятно оказалось входом в пещеру, справа какая-то загородка из камней. Вход прикрывало что-то вроде одеяла, внутри темно, но вот загорелся голубоватый свет. Эльвира выпрямилась от грубо сколоченного стола, на котором светился какой-то кристалл.

— Днем надо выносить наружу, — ворчливо сказала она. — чтобы зарядился энергией.

Кроме стола, в пещере несколько табуреток, а на полу какие-то неопрятные кучи. Сердце сжалось: и здесь они будут жить?

— Бросай вещи, — сказала Эльвира Никите, — возьми эти фляги, я покажу, где родник. Скорее.

Они вышли, снаружи донесся раскат грома. Тина огляделась: у стены сложен очаг из камней, на грубой полке кое-какая посуда. Еще рукомойник (в приюте висел такой в огороде) и таз.

Она села на табурет — сердце почему-то бьется неровно, а по телу будто пробегают иголки. Вернулась Эльвира с Никитой. Тина моргнула: силуэт Эльвиры темен, но по контуру словно очерчен красным. Фигура Никиты тоже обведена, только лиловым.

— Вы будто светитесь. — хрипловато сказала она.

— Увидела ауру? — отзывается Эльвира. — Просыпается тонкое зрение. Ты бы на себя посмотрела, такого алого пламени я в жизни не видела. Прямо алая леди.

Тина облизнула пересохшие губы: да, ее бока и ноги словно очерчены алым. Раскаты грома раздавались все чаще.

— Завтра начну с тобой заниматься, — сказала Эльвира. — Никита, у тебя тоже много дел. Нужно собрать коз, они разбежались и возможно половина погибла, а Тину надо поить козьим молоком. Нужно привести в порядок огород, наверное зарос сорняками. Нужно пополнить запас дров. Тут вообще не хватает мужских рук, но мужчин здесь никогда не бывало. Ночью не выходите наружу, гранитный массив защищает от молний. Я устроюсь в пещерке рядом.

— Куда вы? — слабо возразила Тина. — Оставайтесь здесь.

Эльвира хрипло рассмеялась: — У вас же брачная ночь. Только меня не хватало, старой карги.

Она откинула завесу от входа, и Никита сорвался с места: — Я провожу.

Быстро вернулся, а снаружи уже непрестанно грохотало. Зарницы вспыхивали ежесекундно: голубые, зеленые, алые. Тело откликалось мелкой дрожью.

— Там просто каменная нора, — Никита почти кричал. — Не знаю, как в ней спать.

— А нам? — она не сдержала не то смех, не то рыдание. — Брачная ночь посреди молний!

Тут же постаралась взять себя в руки, не хватает истерики. Надо обустроиться, создать хоть какой уют. Кучи на полу оказались изо мха, на них лежало несколько матрасов, тоже набитых мхом, и такие же подушки. Тина порылась в сумке, которую приволок Никита: два теплых пледа, простыни и наволочки, полотенца. Получилось устроить вполне сносную постель. По белым подушкам плясали цветные сполохи.

Никита пробовал развести огонь в очаге, но вскоре оставил попытки.

— А то напущу дыма. Завтра надо поглядеть, что с трубой, пока обойдемся без чая. Вода тут вкусная.

— Ты и в походы ходил?

— Ну да, с родителями. На той планете обширные зоны оставлены заповедными.

— А я нигде не была, — пожаловалась Тина.

Пошарила по углам — похоже, вместо туалета полагалось ведро. Она еще помедлила и начала раздеваться. Никита глядел, и она постаралась преодолеть неловкость: должен же он увидеть ее нагой.

— Ты красивая, — сказал Никита немного хрипло. — Похожа на мальчика, но вся гладкая и соблазнительная.

Она юркнула под плед. — Ты и раньше, у костра, видел меня голой. А вот я тебя нет. Я вообще не…

Она замолчала: видела уже голых мужиков, как бы опять не накатило то отвращение. Никита не обратил внимания на ее заминку и тоже стал раздеваться. Вид забавный и не вызывает отвращения, а возбуждает. Вот он скользнул под плед и обнял ее.

И снова ощущение, что так и должно быть: ее тело удивительно совпало с другим, мужским телом. Никита стал целовать ее, и было приятно, словно ела изумительно вкусный торт. Вскоре, похоже, не утерпел и вошел в нее — долгое восхитительное скольжение, пока с силой не уперся в нее. По ее телу пробежало содрогание, и ему ответил оглушительный удар грома.

Никита задвигался, и она приподнималась вслед, боясь выпустить его из себя, боясь потерять это ощущение блаженной полноты внутри. Молнии вспыхивали уже непрерывно, очерчивая края завесы белым огнем, вырывая из темноты и снова погружая во мрак внутренность пещеры. Непрерывно гремел и гром, гася оставшиеся мысли, наполняя тело исступлением, о котором и не подозревала. Она впилась в ягодицы Никиты, и только это еще связывало ее с чем-то вовне — она была уже вне себя, вне мира. Вдруг будто неистово яркая молния ударила в средоточие бедер и электрическим разрядом пронизала все тело. Она закричала, изо всех сил втискивая Никиту в себя, и провалилась в некую пустоту…

Будто стеклянистая гладь океана, освещенная безмолвными вспышками молний. Ее покачивает, ее уносит в безмятежный покой.

Лон Метельский. Петербург

Голова кружилась, тошнило, во рту была горечь — похоже, недавно блевал. Приоткрыл глаза: мокрый асфальт, и рядом навалено несколько тел. Одно лежит прямо на его руке, она онемела, с трудом вытащил ее. Пальцы стиснуты на каком-то предмете… ах да, это „Смит-и-Вессон“.

С трудом сел: вокруг была словно загородка из нескольких тел, и наверное недавно он выглядел таким же безжизненным, как они. Обрывками стала возвращаться память. Диски с конусами голубого света, уходящая Хельга, белые фигуры…. По улице разбросаны трупы, живых людей не видно, везде лужи крови. Похоже, и его сочли мертвым. Почему такая бойня? Что с Хельгой?

Он начал вставать, но одумался. Сунул руку в карман, нащупал патроны для револьвера и перезарядил его. Потом, преодолевая тошноту, встал на колени, перевернул несколько тел, и все-таки нашел станнер.

„Сивилла, что со мной? Где Хельга?“

„Ты выходишь из шока, Лон, но функции мозга еще нестабильны. Я простимулировала твою нервную систему. Ни с Хельгой, ни с Кводрионом связи нет. Даже городской информационный канал прекратил вещание“.

„То есть, вообще нет связи?“

„Вдоль улицы проложены инфо-кабели, но они мертвы. Трансмиттер глайдера доступен, однако и у него нет внешней связи. Что-то глушит электромагнитные сигналы уже на небольшом удалении“.

Опять стасис-поле, какой-то другой вариант? Метельский потряс головой: нужна связь, хоть с кем-то… Постой, „Сивилла“ ведь сообщила о прибытии на станцию Петербург-товарная!

„Сивилла, а как ты узнала, куда мы прибыли“?»

«Это было оповещение сети управления движением по Трансполярной магистрали… Ох, Лон, какая же я глупая без контакта с Кводрионом! Каждая магистраль имеет отдельную сеть, где идет обмен информацией в гигацерцовом диапазоне, и все объединены в транспортном секторе Кводриона. Больше никто не может управлять столь сложной системой. Однако передача сигнала возможна лишь в непосредственной близости к железной дороге».

«Возвращаемся к ней».

Он встал (ноги не очень держали) и на полусогнутых пошел к глайдеру — к счастью, тот стоял за углом и был цел. Метельский с облегчением сел за штурвал, и ворон беспокойно зашевелился.

— Мунин, я опять потерял твою хозяйку. Снова будем искать.

Он повел глайдер обратно к станции — не захотелось снова преодолевать ограду, и поставил глайдер вплотную к ней.

«Лон, есть контакт! Мы вошли в периметр обнаружения, и через станционный ИИ возможен выход на Кводрион».

«Он в курсе, что происходит в Петербурге?»

«Нет, он отрезан от всех местных ИИ, кроме отвечающих за транспорт».

Ну и что делать? Как узнать, где может быть Хельга? Вполне вероятно, ее увезли на одном из транспортных ховеров, но как выяснить, куда они полетели?.. Вот оно! «Кводрион», как ни в чем ни бывало, продолжает контролировать транспорт. Для кого-то главное — блокировать связь для людей, а контроль движения пускай работает. Эразм говорил, что десятки узлов глайдеров и ховеров находятся под постоянным внешним контролем…

«Сивилла, может Кводрион сообщить информацию о трассах полета больших транспортных ховеров на восточной окраине Петербурга в недавнее время?»

«Выдать в виде карты?»

«Да, пожалуйста, на лобовое стекло».

Сердце забилось чаще, неужели получится?

На лобовом стекле возникла карта: городские кварталы, лента Невы, какие-то голубые линии.

«Голубые линии, это трассы ховеров, Лон».

«Показать только обратные, из города».

Число линий уменьшилось: пять брали начало недалеко от Невы, пересекали ее и поворачивали на север. Три заканчивались на окраине города, а две уходили за городскую черту.

«Уменьшить масштаб».

За городом другая застройка, две линии обрываются среди нее.

«Ховеры больше не движутся?»

«Нет, Лон».

«Зафиксируй обе точки, где кончаются трассы. Попроси Кводриона проложить курс к ближней, чтобы подобраться незаметно. Подробный трехмерный план с выводом на лобовое стекло».

«Есть, Лон».

Перед глазами возник будто макет городской застройки с зеленым пунктиром курса.

«Уходим. Спасибо, Кводрион».

Да, так в городе он еще не летал. Будто крадучись под стенами зданий, ныряя в дворы и закоулки, скользя между деревьев в скверах… В горах другое дело, там иной раз подкрадывался к добыче. Город выглядел опустелым: жители то ли спрятались по квартирам, то ли в самом деле укрылись в метро. Слева, на севере, продолжало вспыхивать красным, и доносился рокот.

Глайдер заскользил над улицей в минимальном шумовом режиме, впереди замаячило длинное низкое здание.

«Северо-восточный распределительный хаб, — сказала „Сивилла“. — Транспортные ховеры стоят на площадке перед ним, но мы заходим с тыла».

Опять закоулки, здания производственного типа. Метельский ввел глайдер в захламленный двор и как можно тише опустился.

«С этой стороны есть двери для погрузки, Кводрион передал, что ближайшую он уже открыл. Но он не смог определить, здесь ли Хельга — выход на трансиды для него заблокирован».

Ясно, чтобы не просочилась информация. Всё, как в селе Иогач, только масштаб больше. Что дальше?.. Ах да, ворон. Метельский открыл заднюю дверцу.

— Мунин, ищи хозяйку! Хельга может быть где-то здесь.

Ворон меланхолично глянул и спрятал голову под крыло. Черт возьми — то ли Хельги здесь нет, то ли не умеет разговаривать с воронами. Все-таки надо заглянуть внутрь, оттуда как будто доносятся голоса. Только «Смит-и-Вессон» придется оставить, от него слишком много шума.

— Глайдер, жди здесь. Сивилла, можешь получить у Кводриона план этого здания?

«Уже нет, Лон. Рядом нет действующей цифровой магистрали».

Вот об этом не подумал. — Ладно, я пошел. Мунин, не каркай.

Стало смешно, вдруг действительно накаркает? Осторожно вышел: рядом навес, а под ним как будто та самая дверь. Потянул за ручку — уехала в сторону. Внутри оказалось темно, однако впереди брезжила светлая щель — наверное, другая дверь. Голоса стали громче, и еще как будто доносился плач. Возле двери приостановился — входить в освещенное помещение не стоит — и пошарил вокруг. Раньше, говорят, были трансиды с фонариками, а теперь и посветить нечем. Все-таки разглядел некую лестницу — железная и ведет наверх. Лучше подняться по ней, может увидит, что застеной?

Стал подниматься по лестнице — крутая, наверное для технических целей. Наверху действительно оказалась открытая площадка: светло, рядом кран-балка и кабина — видимо, для крановщика. Вид открывался обширный, это то ли цех, то ли склад. Пришлось лечь на пол, чтобы незамеченным подобраться к краю.

Люди, много людей. Если привезли в ховерах, то набивали как сельдей в бочку. Сидят на полу, и между ними прохаживаются люди в форме — серо-стальная, как будто форма легиона. Другие, в темных халатах и с тележками, копошатся среди сидящих, что-то замеряют приборами. Похоже на бывшее в селе Иогач, но тут и что-то новое — в отдельную кучку отбирают женщин. Нет ли среди них Хельги? Сверху не разглядишь, голов со светлыми волосами несколько. Но вот женщин окружили люди в форме и повели в дальний конец склада, отгороженный стеной с окнами — то ли контора, то ли еще один склад. Как бы туда подобраться и узнать, нет ли среди них Хельги?

Метельский огляделся. Вот и ответ: вдоль обеих стен тянутся кран-балки, а между ними и стенами узкие трапы, наверное на случай ремонта. Можно пробраться по правому, прячась за кран-балку, до его конца, там тоже есть дверь — скорее всего, выход на лестничную клетку. Риска, что увидят снизу, почти нет.

Метельский подполз к кран-балке, а дальше, пригнувшись, пошел по трапу. Снизу доносился плач, бормотание, стоны — видимо, первоначальный шок проходил. Так и расстрелял бы этих серых, но разве этим исправишь зло, в которое погружается мир? Не хватит патронов, да и самого тут же пристрелят. У него и Хельги теперь своя война.

Шел медленно, выбирая куда ступить, а когда дошел до конца, снова пополз по настилу. Здесь он был уже, Метельский приник к бухте троса и выглянул: внизу некий загон, разгороженный на клетушки — похоже, контора. Потолков нет, да и зачем они под крышей?

Здесь плач громче, а вдобавок раздаются хлесткие удары — люди в сером заставляют женщин раздеваться, подгоняя хлыстами. Женщины молодые, некоторые совсем девчонки, они торопливо складывают одежду на пол и поспешно прикрывают груди и низ живота руками. Метельского трясет от ненависти, но опять, что он может сделать?

А женщин, грубо дергая за руки, выстраивают в подобие шеренги (Хельги среди них нет!), и принимаются разбирать. Мужчины хватают ту, на кого видимо положили глаз, и тащат в какую-нибудь клетушку. Там кидают на пол или на стол, сопротивляющихся бьют по щекам, или хлыстами по чему попало. От криков, стонов и плача начинает звенеть в голове.

Прямо под Метельским мужчина спускает брюки, садится на стул и притягивает за волосы симпатичную брюнетку. Та мотает головой, плюется, и наконец видимо кусает мужика за его деликатную оконечность. Тот вскрикивает, запрокинув голову, и Метельский чуть не ахает: шрам на щеке, да это же Сувор! К сожалению, в дамских зубках не достает силы, Сувор дает женщине несколько оплеух и запрокидывает на стол. Потом наваливается сверху, и женская голова начинает дергаться по столешнице.

У Метельского от ненависти поплыло перед глазами: представилось, как вот так же Сувор завалил Татьяну на ее циннии. Чуть не выстрелил из станнера в белые ягодицы, но опомнился: пусть и отключит Сувора, но всего на полчаса. А вот (взгляд упал на большой гаечный ключ) проломить голову будет получше. И мужики опьянены насилием, гвалт стоит неописуемый… Метельский вскочил и бросился вниз по лестнице, почти не скрываясь. Ворвался в клетушку (даже дверей не было) и занес гаечный ключ над головой Сувора.

Дело испортила дамочка, приподняв голову и еще пронзительнее завопив. Сувор стал поворачиваться, и удар, нанесенный от души, только скользнул по его голове, а ударить второй раз Метельский не успел…

Пришел в себя со жгучей горечью во рту, уже который раз блюет после станнера. В глазах постепенно прояснилось: он сидит, привязанный к стулу, похоже в той самой клетушке. За столом Сувор, и другой мужчина перевязывает ему голову.

— Пришел в себя, сволочь? — процедил Сувор. — Ты чего на меня набросился, из-за бабы?

Метельский только сплюнул, слюны во рту едва набралось.

— Дай-ка тебя просканирую. — Сувор уставился на Метельского, связь у легиона видимо работала исправно. — Да это же тот мудак с Телецкого озера! Зря я тебя тогда не пришил. Куда-то исчез, фамилию сменил…

— Татьяна, — хрипло выговорил Метельский. — Из села Иогач. Это ты ее изнасиловал? А почему зарезал?

— Ты о ком? — Сувор поморщился. — Я только командовал операцией, от центра села не отходил. Зачистку производили другие.

— Помолчи, Сувор, — перебил делавший перевязку. — Похоже, выбалтываешь секреты постороннему лицу. Понятно, с головой не всё в порядке. Ты мешаешь бинт закрепить. Потом поговорите, никуда он теперь не денется.

Сувор замолчал, со злобой глядя на Метельского. Хотя голова тоже отупела после станнера, пришлось быстро соображать. Значит, Татьяну убил кто-то другой, но ведь наверняка тоже из легиона… Стоп, не о том думаешь. Тебя наверняка задержат… уже задержали. Придурок, теперь не сможет найти Хельгу!.. И ворон, он же сдохнет в закрытом глайдере!.. Метельский постарался мыслить спокойно.

«Сивилла, есть связь с глайдером?»

«Да, Лон, мы в пределах досягаемости трансмиттера».

«Пусть откроет окно или дверь, чтобы Мунин мог вылететь. И пусть ждет меня».

В том захламленном дворе, может, и отсидится. Не похоже, чтобы этот «хаб» работал.

Мужчина закончил перевязку и снял с пояса станнер.

— Поговорили, и хватит, — сказал он. — Может, с тобой еще побеседуют, а может и нет. По-хорошему, надо тебе перерезать глотку за то, что напал на офицера. Но у нас недобор по мужикам…

Снова тьма.

Очнулся, лежа на голой земле. Похоже, свежевскопанной: пряный аромат так и лезет в ноздри. Откуда земля, он только что был в помещении?..

Забрезжило воспоминание, и Метельский выругался: отвлекся на этого Сувора, а насиловал и зарезал, вполне возможно, кто-то другой. Хельга упоминала, что в легионе хватает любителей мокрых дел. Конечно, Сувор причастен, но думать сейчас надо о Хельге. Только думается плохо, два разряда станнера плохо влияют на мыслительные способности… Ладно, по порядку. Во-первых, где он?

Упираясь ладонями в землю, Метельский встал на колени. Он в яме, похожей на могилу (по спине пробежали ледяные мураши), размером примерно два на два с половиной метра. Но глубина маловата для могилы, всего метр. Вокруг невысокая пластиковая загородка, на вид хилая.

Придерживаясь за землю, а потом загородку, встал во весь рост. Обширный котлован, разделенный на такие же клетки из пластика. Похоже, котлован еще продолжают сооружать: поодаль копошатся два бульдозера и человеческие фигурки. В соседней клетке, справа, лежит женщина — одета в плащ и как будто спит. Слева пусто, впереди проход, а за ним второй ряд клеток. Возможно, в них тоже есть люди, но поверх загородок не видно. В стороне вышка — видел такую в сюжете о лагере под Интой, — на ней что-то белеет. Пригляделся: да это хэ-ути, а возле него тренога, то ли со станнером, то ли с пулеметом, прямо как в старом военном фильме. Вылезать явно не стоит. Он что, спас Хельгу из лагеря, чтобы самому попасть в другой? И в самом деле придурок.

Низко нависло серое небо — кажется, вот-вот пойдет дождь или снег. Но не холодно, будто и не зима. От земли даже исходит тепло, почему-то неприятное.

Женщина справа зашевелилась и села. Внизу подстилка, лежала не на голой земле.

— Эй! — хрипло сказала она. — Ты в порядке? Весь день пролежал, я уже думала, что ты мертвый.

Весь день? Ну да, тело будто одеревенело, наверное второй разряд станнера вырубил надолго.

— Более или менее, — язык тоже ворочался с трудом. — А вы здесь сколько? И что это за место?

Женщина передернула плечами: — Давай на «ты», коли мы соседи. Нас еще ночью привезли и раскидали по этим загонам. А тебя уже утром. Меня зовут Виктория, всю жизнь прожила в Питере, но не знала, что тут такое нагородили.

Лицо приятное, только каштановые волосы растрепались.

— А меня Лон, — хмуро сказал Метельский. — Похоже, здесь совсем недавно копали. И смахивает на лагерь, вон и часовой на вышке.

— Ну да. Нам сказали сидеть по боксам и не выходить.

Метельский еще раз огляделся: — Эти ямы они называют боксами? А как же в туалет? — Уже хотелось, пока по малому.

Женщина невесело посмеялась: — Выкопай себе ямку в углу. На, держи.

Она протянула Метельскому лопатку из жесткого пластика. Он повертел ее — туповата, как оружие не пойдет, — и стал рыть. Рыхловатую землю лопатка брала хорошо, можно подкопаться и под загородку, только ведь часовой увидит.

Подумав, он выкопал еще углубление для ног, а то сидеть на ровной земле неудобно, н вернул лопатку. — Отвернись, пожалуйста.

Сделал свое дело (неловко, рядом женщина), и повернулся к ней:

— Кто нас здесь держит? И кормят ли?

— Эти белые уроды, — Виктория кивнула на вышку. — И еду развозили утром. Зачем все это, не говорят… Да вот они, опять.

Вдали за соседним рядом появились две белые долговязые фигуры, и стали подходить, останавливаясь перед боксами. Дошли до конца и, повернув, приблизились к ним. Один подал пластиковые контейнеры Виктории и Метельскому. Он вздрогнул от прикосновения горячей четырехпалой руки. Другой сказал механическим голосом:

— Вы здесь временно. Проведем исследования метаболизма и отпустим. Выходить из бокса разрешается только для совокуплений. Потом сразу возвращаться, иначе получите болевой разряд.

— Чего? — Метельский едва не уронил контейнер, а хэ-ути уже шли дальше. Виктория хихикнула:

— Это они говорили и утром. Похоже, узникам разрешают развлечься.

— Ну и ну. — Метельский открыл контейнер: в одном отделении гречневая каша, в другом бутылочка с водой и ложка. Виктория набросилась на еду, а Метельский поковырял ложкой — невкусно, каша совсем не соленая — и отставил контейнер, только воду выпил. Виктория уже проглотила свою порцию.

— Ты что, больше не будешь?

— Невкусная. — Увидел, с какой жадностью она смотрит, и протянул контейнер. — Если хочешь, доедай. Я ел только с этого края.

Виктория выхватила контейнер и подчистила все, не разбирая краев.

— У вас голод, что ли? — спросил Метельский.

— А ты не знаешь? Продукты по карточкам, вообще мизер, и все время хочется жрать. Впервые наелась, спасибо.

Да, совсем забыл про голод. Это ему хорошо, с его-то деньгами. Он сел на землю, умостив ступни в углублении — от земли исходило явственное тепло. Подогрев наподобие теплого пола, что за ерунда? Смеркалось, из других загородок было слышно бормотание, темнеющий воздух дышал неопределенной угрозой. Что их ждет, не верится в эту сказочку про исследование метаболизма?..

Виктория опять прилегла: — Расскажи о себе, Лон. Что-то у меня тяжело на душе.

Метельский вздохнул: в подробности пускаться неохота, слишком запутанная у него история.

— Я из Москвы, — сказал он, — точнее из Москвы-2. Разыскивал жену, она тут пропала, в Питере. Лучше ты расскажи о себе. Такая симпатичная женщина, и вдруг брошена в какую-то яму. Ты как хоть жила?

Виктория стала охотно рассказывать: колледж, подруги, работа в какой-то фирме по благоустройству…

— Не замужем и не хочется. Сходишь во Дворец наслаждений, и с неделю на мужиков не тянет. Это моя подруга Светка… — и она пустилась в такие подробности, что жители села Иогач расплевались бы. Слушать было неловко, и одновременно возбуждало. Вдруг Виктория притихла.

— Слушай, Лон, иди ко мне. Не затем, чтобы трахаться, мне неудобно тебя соблазнять. Просто полежи рядом, а то жутко становится.

Отказывать неловко: чувствовалось, как женщина болтовней пытается заглушить панику. Уж извини, Хельга…

Так что без труда перелез через хлипкую загородку (лишь земля немного осыпалась), и прилег к Виктории. Та подвинулась, освобождая место на подстилке.

— Ты симпатичная, Вика. И волосы у тебя красивые.

Пришлось ее приобнять, иначе вдвоем на подстилке не уместятся. Вика вздохнула и тоже обняла его. Остро чувствовался исходящий от женщины страх, еще пахло немытым телом, а от земли исходил пряный запах. Вика уткнулась ему под мышку и что-то пробормотала.

— Что? — спросил Метельский.

— Ничего. Просто лежи так.

Но прижималась к нему все теснее, да и у Метельского появилось и стало нарастать желание.

— Не могу. — наконец простонала Вика. — Возьми меня, Лон. Иначе я сойду с ума от страха.

Очень неловко перед Хельгой. И отказать женщине нельзя: она цепляется за него, будто повисла над бездной. Вероятно, так оно и есть. Метельский вздохнул: нечего себя обманывать, ему и самому захотелось. Прости, Хельга…

Он расстегнул плащ женщины, открыв беззащитные голые ноги (под плащом была только ночная рубашка) и, приспустив брюки, лег на нее. Отощала сильно: когда вошел, то уперся в лобковую кость, а ребра выступают — похоже на стиральную доску, какими женщины по старинке пользовались в селе Иогач. Накатила ярость — как можно доводить женщин до такого состояния? — но это только усилило его толчки. Вика ответила стоном и вцепилась ему в ягодицы.

Неожиданно со всех сторон вспыхнул свет, залив мертвенной белизной лицо Вики, ее зажмуренные глаза и приоткрывшийся рот. Она будто пыталась убежать от этого мертвящего света, все сильнее стискивая бедра Метельского своими, судорожно вталкивая его в себя. И он заспешил вместе с ней — прочь из этого мира, в то неистовое пламя, что разгоралось у него в паху. Оргазм сотряс тело так, как бывало только с Хельгой, и пронзительным криком ответила Вика.

Она открыла глаза и поморгала.

— Такого у меня еще не было. Теперь и умереть не страшно.

— Типун тебе на язык, — проворчал Метельский, укладываясь рядом.

— Чего? — рассмеялась Вика и запахнула плащ. — Откуда ты взял такие словечки?

— В одной деревне нахватался.

Вика вздохнула и потянулась. — Да уж… Пожалуй, мне впервые захотелось выйти замуж, чтобы почаще так. Но ты ведь женат?

— Да.

— Ну, — хихикнула Вика, — теперь с этим не особо считаются. Можно и втроем сходить во Дворец наслаждений.

— Я не люблю… — начал Метельский, но тут в глаза ударил ослепительный свет. Сощурившись, разглядел, что луч падает с вышки.

— В боксе 338! — загремел голос. — Вы закончили совокупление. Оставьте самку и возвращайтесь в свой бокс. Иначе будете наказаны.

— Это тебе, — с горечью сказала Вика, — мой бокс номер 337. Эти уроды на весь процесс отводят полчаса. Ты меня еще навестишь завтра? Можно и с утречка.

— Попробую, — сказал Метельский, переваливаясь в свою яму. Было и неловко перед Хельгой, и приятно после секса, и жутковато: что будет дальше? Такой вот винегрет.

Лечь пришлось прямо на землю, у Вики хоть была подстилка. Но земля теплая — странно, и как-то неприятно. Сонно подумалось: а если и вправду как-нибудь заняться сексом втроем, не обязательно во Дворце наслаждений?.. Нет, Хельга прибьет Вику, да и его под горячую руку тоже. Он улыбнулся и заснул.

Проснулся от душераздирающего вопля, тут же последовал другой. Очумело вскочил. В соседней яме стояла Вика, судорожными рывками сдирая с себя одежду. Располосовала и скинула плащ, затем ночную рубашку — единственное, что под ним было. Лицо исказилось в крике, глаза выпучены. С земли поднимался какой-то красноватый туман, обвиваясь вокруг ее голых ног.

— Что с тобой? — крикнул Метельский. Но ответа не получил, Вика продолжала вопить и вдобавок стала корчиться. Туман заволок ее по грудь, обвивая как призрачный питон. Несколько мгновений — ошеломленный Метельский никак не мог двинуться, — и окутал ее голову. Теперь Вика была закутана словно в красноватый саван, и по нему проходили пульсирующие, будто глотательные движения — жутко и омерзительно.

Внезапно туман начал сползать с нее. Теперь уже завопил Метельский: вместо женской головы с симпатичными кудряшками возникла другая — темная, словно обугленная, без волос и… с чем-то вроде рожков на поблескивающем черепе. Глаза горели дьявольским красным огнем.

Туман исчез, но Вика не появилась. В яме, слегка присев, стояло другое существо — темное, голое, с низко свисающими руками. Хотя… похоже, тоже было женского пола, с темными нашлепками грудей. Метельский задохнулся от ужаса и омерзения.

— Вика! — закричал он и, стиснув кулаки, бросился на это существо.

Он ударился будто в раскаленный столб. А в следующий миг потерял опору под ногами, его крутанули в воздухе и швырнули обратно, в собственную яму. Темнота…

Очень медленно в ней забрезжил свет. Метельский застонал от боли в пояснице. Он лежал на спине, прожектора потускнели, небо начало сереть. С трудом повернулся на бок, а потом кое-как встал. Соседняя загородка была пуста — ни Вики, ни темной твари. Что это такое было?

Медленно наступил унылый рассвет, прожектора потухли. На фоне краснеющей зари обрисовались черные уродливые силуэты вышек. Опять лагеря, опять голод, бедную Вику выманили из ее квартирки, а потом какая-то тварь забрала и ее исхудалое тело. «Теперь и умереть не страшно». Метельский заскрипел зубами: он дал женщине мимолетное наслаждение, но спасти не сумел. Откуда эти твари, кто они? А вдруг вот так же погибнет и Хельга?

Надо спасать ее, а для этого необходимо добраться до глайдера, черт бы побрал эти вышки! Пускай надежды нет, но: «Сивилла, есть хоть какая-то связь?»

«На тактической частоте Асгарда, — неожиданно отозвалась та. — Только что активировалось подключение с ховером».

Горячая волна радости прошла сквозь тело. Ну да, войска Асгарда штурмовали Петроградскую сторону, на каждом летательном аппарате есть мощный трансмиттер, а подключение наверняка осталось после налетов с Хельгой. Непонятно, кто они теперь в глазах Гунтера, но надо рискнуть. И еще хорошо, что не отобрали трансмиттер: специально взял малозаметный, в виде пуговки на рубашке, а Сувору наверное было не до обыска, головка болит…

«Сивилла, передавай! Говорит Лон Метельский, рядовой армии Асгарда. Взят в плен вместе с лейтенантом Хельгой. Нахожусь в охраняемом лагере, на вышках охрана, как будто легко вооруженная. Освободите нас».

На тактической частоте местоположение определяется с точностью до сантиметра — эх, если бы и Хельга сообразила.

Ответ последовал сразу: «Ожидайте».

Метельский сел, чтобы над землей не торчала голова, а то парни из Асгарда любят корчить из себя лихих вояк. И правильно сделал, уже через несколько минут по ближней вышке хлестнула огненная плеть — ударил боевой лазер. Вышка с грохотом разлетелась в щепки, и еще несколько фонтанов дыма поднялось в разных местах. Это вам не с женщинами воевать!

К яме подлетел ховер с изображением орла на борту — похоже, в Асгарде отказались от маскировки. Метельский выскочил из ямы, показывая пустые ладони, дверца открылась, и он запрыгнул внутрь.

Ховер был воздушным такси, наскоро переделанным для военных нужд: по три места впереди, посередине и сзади. Впереди рядом с пилотом и стрелком сидел командир в чине лейтенанта, позади четверо десантников. Были оставлены места для Метельского с Хельгой, и он наскоро объяснил (разговор шел по-немецки), что его боевая подруга где-то в другом лагере.

— Жаль, — сказал лейтенант. — На тактическую частоту она не вышла, возможно поблизости нет наших ховеров. А на поиски у меня нет времени, я решаю боевую задачу. — Он оценивающе поглядел на Метельского: — «Один» подтверждает, что вы состоите в рядах армии Асгарда. Было какое-нибудь транспортное средство до того, как попали сюда?

— Глайдер, должен оставаться на окраине Петербурга.

— Сообщите координаты. Заберем, если поблизости нет врага. У нас, как всегда, нехватка транспортных средств.

Ничего не поделаешь, снова мобилизовали.

«Сивилла, передай этому ховеру координаты глайдера».

Лейтенант видимо сверился с внутренним тактически дисплеем. — Да, можем подлететь относительно безопасно.

— Подождите, товарищ лейтенант, — сказал Метельский (вспомнилось, что Хельга говорила про обращения). — Надо полетать над лагерем, Хельга может оказаться в радиусе действия трансмиттера. И необходимо предупредить здесь людей, чтобы немедленно уходили.

Лейтенант подал Метельскому микрофон: — Я включил внешнее оповещение, попутно продолжайте вызывать Хельгу на тактической частоте. Облетаем лагерь.

Ховер поднялся в воздух, и Метельский заговорил:

— Внимание всем! Немедленно бегите из лагеря. Здесь вас ожидает скорая и мучительная смерть. Город в том направлении, куда улетит наш ховер. Да здравствует Асгард!

Пусть новые соратники считают за своего. Из многих загородок поднялись головы, горел какой-то барак, наверное административный. Метельский повторил несколько раз, а «Сивилла» твердила: «Хельга! Хельга! Если не можешь ответить, выйди из загородки и подними руки». Наконец лейтенант приказал: — Всё, улетаем.

Да, похоже Хельги здесь нет. Надо бы проверить и другое место, то, где заканчивались траектории двух транспортных ховеров, но командует здесь не он. Внизу уже плыли городские кварталы, ховер снизился, идя почти над крышами.

— Здесь, — сказал лейтенант.

Плоское, широко раскинувшееся здание с пустой площадкой перед ним — видимо, ховеры легиона давно улетели. Опустились во двор, глайдер так и стоял за пожарной лестницей, с открытым окном. Метельский выпрыгнул и закричал: — Мунин! Мунин!..

А вдруг он где-то пропадает? Но с какой-то эстакады снялась черная птица, хрипло каркнула и подлетела к Метельскому. Он распахнул дверцу глайдера: — Залетай, Мунин.

Ворон довольно аккуратно спланировал на заднее сиденье: хорошо обучен, впрочем вороны птицы умные. Подошел один из десантников:

— Возвращаемся в штурмовой лагерь. Командир приказал лететь с вами.

Не очень доверяют, ну и ладно. Главное — договориться о поисках Хельги. Метельский наскоро переоделся в чистую одежду (хорошо, что припас в глайдере), только рубашку с пуговкой трансмиттера оставил. Полетели на северо-запад, вслед за ховером. Центральная часть города осталась слева, над нею поднимались дымы. Штурмовой лагерь оказался у Финского залива, на территории торгового центра. Сели, дежурившие солдаты сразу накинули на машины полиморфные плёнки, и те стали неотличимы от грузовиков. П`ургов это вряд ли обманет, но на площади стояла и лучевая установка. Метельского сразу провели к командиру, полковнику Янсону. Похоже, город штурмовали не очень большими силами, впрочем такова особенность этой хаотичной войны. У Мадоса тоже нет армий: то ли не озаботился их созданием, то ли… не настолько эта война всерьез. Вот и здешний командующий тратит время на какого-то освобожденного пленника.

Полковник оказался мужчиной средних лет, с голым пятнистым черепом — наверное, попал под лучевой удар. Выслушав Метельского, мотнул головой.

— Я немного знаю геноссе Хельгу. К сожалению, на нее нет времени, я не могу разбрасывать силы. Я вызвал вас по следующей причине. Вы участвовали в штурме дворца Мадоса, и ваш опыт может быть полезен. Одна из наших задач — занять Петербургский комиссариат. Первый штурм был отбит: с одной стороны широкая река, с другой простреливаемая площадь, на крыше здания лучевая установка, из которой был сбит наш десантный ховер. Как вы штурмовали дворец Мадоса?

— Что за комиссариат? — удивился Метельский.

— Ну да, вы где-то отсутствовали три года. За это время власть на местах была передана комиссарам Мадоса, им перешли полномочия бывших местных правительств. Резиденция петербургского вот здесь. — Над столом возникла карта, и полковник повел пальцем. Красное пятнышко лазерной указки остановилось на левом берегу Невы.

— Хм, — сказал Метельский, — это ведь Эрмитаж. Побывал в Питере с одной театралкой и любительницей музеев, но долго эту экзальтированную даму не выдержал.

— Ставленники Мадоса любят занимать дворцы пороскошнее, им все позволено. Как вы подавляли лучевые установки, прикрывавшие дворец Мадоса?

— Сам в этом участвовал. Провел глайдер между зданий, неожиданно для расчета вышли на лучевую установку и забросали плазменными гранатами. Правда, там нападение было внезапным. Но… — он разглядывал карту, — и здесь как будто можно подобраться. Скажем, пройти над Мойкой и взмыть выше крыши. Расчет не успеет перенацелить установку, они явно ожидают атаки с севера.

— Гм. Отвлекающая атака со стороны Невы, тем временем вы уничтожаете установку, а потом выбрасываем десант? Может сработать. Подробнее обсудим на военном совете, к сожалению вас я не могу пригласить. Но получите точные указания, и я дам людей с гранатами.

Похоже, опять влип.

— Полковник! — с отчаянием сказал Метельский. — Я должен спасти Хельгу. Она офицер армии Асгарда, и она моя жена. Если она в таком же лагере, откуда меня освободили… там творятся жуткие вещи.

Пятна на лбу полковника сошлись к переносице. — Рядовой Метельский, вообще-то я обязан доложить о вас в главный штаб. Вас наверняка оставят в моем распоряжении до конца кампании. Но могу и не спешить. Выполните боевое задание, и после этого я сам приказываю вам отыскать геноссе Хельгу.

Что же, полковника можно понять: как обычно, не хватает людей. Спорить неразумно.

— Есть! — сказал Метельский. — Разрешите еще одно соображение.

Занятно, приучается к военному жаргону. С волками жить… Полковник кивнул.

— Возможна неожиданная атака п`ургов. Они вооружены лазерами, вам следует держать свои лучевые установки наготове.

— Учтем, отбивали такую атаку в Асгарде. Итак, вы поступаете в распоряжение сержанта Гильберта. Постарайтесь найти оружие, перекусите, ожидайте приказа. Разрешаю ходить в гражданском, только желательно кепи с эмблемой Асгарда, чтобы не приняли за противника.

Да, о побеге нечего и думать, куда он без глайдера и ворона?.. Ворона надо покормить, да и сам проголодался, отдал безвкусную кашу Вике. Вспомнилось исхудалое тело женщины, и стало тошно, поджарил бы Мадоса живьем вместе с его комиссарами.

Отвели, а скорее отконвоировали к сержанту Гильберту. Долговязый, типичный немец — все похожи, как галька на морском берегу. Он выдал сухой паек, тот саморазогрелся после добавления воды, и Метельский перекусил получившейся кашей. С кусочками мяса, вкуснее чем в той загородке, поклевал даже ворон. Его придется оставить в заложниках — хорошо, что в багажнике лежит разборная клетка. Из оружия дали штампованный «глок», а кепи нашлось убитого десантника. Стало неприятно, не пополнит ли и он ряды павших героев Асгарда? Это пока везло…

Впрочем, как будто подобрались незамеченными. Думал ли он, гуляя с любовницей по набережной Мойки, что будет пробираться здесь над самой водой, с дышащими в затылок вояками Асгарда? В стороне Невы шла ожесточенная перестрелка, так что шума турбин не должно быть слышно. В точке, рассчитанной «Одином», активировал донные ракеты и глайдер швырнуло в небо. Крутой вираж в сторону крестика целеуказателя, на глазах вырастают скульптуры вдоль крыши Зимнего дворца, по левой стороне тела словно проходит электрический разряд, но глайдер уже над установкой и будто упирается в воздух взвывшими турбинами. Вниз летят гранаты, и Метельский опять бросает глайдер вверх, чтобы уйти от бушующего внизу пламени.

Как ни странно, опять повезло. Весь мокрый от пота, Метельский опустил глайдер в стороне от пылающей установки. Сержант Гильберт от души хлопнул его по плечу и умчался с подчиненными, тут же пропав в клубах дыма. Метельский остался сидеть, он получил задание по окончании боя спуститься перед дворцом, чтобы вывезти раненых. Конечно, безопаснее выйти из глайдера и лечь, но ноги пока не держат.

Сколько еще придется возить штурмовиков Асгарда? Сегодня вполне могли оглушить из станнера, и можно не сомневаться, что внизу бы добили. Не все ли равно, кто победит — Гунтер или Мадос? Один зациклился на возрождении арийской расы, а другому, похоже, половина человечества вообще не нужна. В общем, с ними не по пути, но Хельгу надо выручать. Одну женщину он уже бросил, с перерезанным горлом среди кроваво-красных цинний. Метельский скрипнул зубами, а вскоре получил приказ спускаться, сопротивление защитников дворца было подавлено.

Как раз выгрузился десант из очередного ховера, и машина унеслась за пополнением. Объявившийся сержант Гильберт скороговоркой дал прибывшим вводную: «Присоединяетесь к зачистке дворца. Здесь сотни комнат, ваш сектор будет высвечиваться на тактическом дисплее. Если попадется верховный комиссар, взять живым для последующего суда… — Тут сержант осклабился: — Женщин насиловать, лишь если не очень сопротивляются, большинство сами этого жаждут». Он заржал, и десантники тоже. Война-войной, а потешить себя не возбраняется.

Раненых, впрочем не тяжело, было всего трое — штурм получился удачный. Метельский помог им устроиться в глайдере, и вылетели. Когда докладывал полковнику, сказал: — Не рассчитывайте особо на эту тактику с гранатами. Мой глайдер был задет из станнера, еще немного, и мы рухнули бы на крышу. В этот раз повезло. Полковник, я могу лететь за Хельгой?

Полковник Янсен усмехнулся: — Ну что же, вы сильно рисковали. Я представлю вас к медали за отличие. В каком районе Хельга может находиться?

«Сивилла, выведи на карту вторую отметку, где приземлились ховеры».

Полковник прикинул: — Заброшенный промышленный район. Наших сил поблизости нет, и вне зоны досягаемости трансмиттеров. Будем считать это одиночной вылазкой. Ну что же, подзарядите глайдер и отправляйтесь. Что вам еще нужно?

— Можно оставить себе «глок»? И взять парочку плазменных гранат?

«Глок» пригодится Хельге, сам он лучше со «Смит-и-Вессон».

— Разрешаю. Вы свободны, рядовой Метельский. Надеюсь, что в следующий раз будете уже в чине капрала.

«А я надеюсь, что вижу вас в последний раз». Но вслух этого не сказал, только молодцевато вскинул ладонь к козырьку: — Есть!

Забрал ворона, сухой паек на пару дней и поставил глайдер на зарядку возле передвижного термоядерного генератора, и как сюда дотащили? Впрочем, у берега виднелось несколько барж — возможно, десантных. Был уже вечер, но остаться ночевать не рискнул, и так промедлил из-за этих вояк. Хотя толк от них был, довооружился.

Ему помахали вслед — стал своим в доску, — и вылетел. Сзади над Финским заливом висело красное распухшее солнце. Шел низко, на высоте легче сбить. Нужное место к северо-востоку от Питера, минут через двадцать приблизился и пошел над самым шоссе — обычный глайдер, без опознавательных знаков, не должен вызывать подозрений. Хотя…

«Сивилла, здесь работает транспортный контроль? И есть ли связь с Кводрионом?»

«Нет, Лон. Вдоль дороги обычный инфо-кабель, но он деактивирован. Связи с Кводрионом тоже нет».

На железной дороге хоть своя сеть работала…

Впереди показались здания: жилые многоэтажки, а слева плоско раскинувшиеся корпуса — наверное, производственные. Только сохранилось ли сейчас производство? И есть ли жители в жилых домах?

Метельский свернул к ближайшему зданию, на парковке обнаружилось несколько ховеров. Стоянка была не подземной, как видно места хватало. Стал поближе к ховерам: вокруг почти темно, однако света в окнах нет. Не случилось ли с жителями то же, что и в Питере?

«Сивилла, фиксируешь что-нибудь на радиодиапазонах? И, кстати, какой у тебя радиус непосредственного контакта?»

Раньше этим мало интересовался — казалось, что вся планета пронизана Сетью. Кроме алтайской глуши, разумеется. Есть еще какая-то квантовая связь, но ее приемопередатчик в пуговицу не засунешь.

«Эфир по-прежнему пуст. Фиксирую слабые отметки работающих трансидов, но они вне зоны устойчивой связи, с этим трансмиттером она должна быть около трех километров».

Уже неплохо, почти как с Трошей на охоте, только там чаще не заморачивался и брал рацию.

«Извини, малышка. В какой стороне ты фиксируешь трансиды?»

В поле зрения появилась желтая стрелка, указывая в сторону производственных корпусов. «Кр-р», — издал ворон и заворочался на заднем сиденье (из клетки, естественно, выпустил). Неужели почуял?.. Так, тихим ходом в ту сторону. Здесь настоящий проспект, а потом два довольно высоких здания — наверное, административных, но здорово потрепаны: то ли здесь шли военные действия, то ли от старости. Пройдем между ними…

Дальше открытое место, лучше приостановиться. «Сивилла, как со связью? Мы проехали уже около километра».

«Плохо, Лон. Уровень сигналов теперь высокий, но все сливается в хаос. Работает что-то вроде скремблера».

И что это такое?..

«Кар-р, кар-р!» — ворон явно забеспокоился. Ну ладно.

Метельский перегнулся назад и, хотя ворон выдергивал лапку, сдавил металлическое колечко на ней, активируя радиомаяк. Открыл окно.

«Лети, Мунин! Ищи хозяйку».

Порыв холодного ветра взъерошил волосы, птица вырвалась из глайдера. Метельский вышел наружу, сжимая рукоятку «Смит-и-Вессон». Небо слева вдруг озарила яркая белая вспышка, четко обрисовав края облаков. Померкла, обращаясь в красный гриб, и тут же другая вспышка моргнула еще левее.

Вот черт! «Сивилла, карту! Сориентируй относительно меня».

Так, это в стороне штурмового лагеря Асгарда, и расстояние совпадает — около двадцати километров. Похоже, по тамошним воякам шарахнули зарядами антивещества. Должно быть, Мадос не хочет терять Петербург, почему-то он для него важен.

Донесся тяжелый грохот — точно, не обыкновенный взрыв. Ладно, давно решил, что это не его война. Хорошо, что убрался оттуда.

«Сивилла, схему окружающей местности! Проецируй радиометку ворона».

Это уже у края карты. Контуры каких-то сооружений, и поверх них плывет красная точка. Вот она приостанавливается…

Метельский прыгает в глайдер, осторожность ко всем чертям, ведет машину какими-то заводскими проездами. Снова площадь, наполовину заставленная. Еще что-то странное, некая чернота впереди. Наплевать, отметка глайдера и красная точка совсем близки. В тени здания плохо видно, и Метельский включает фары. Не озаботился регулировкой, и свет выхватывает из темноты стену и черную птицу, которая реет на ее фоне. «Ниже свет!»

Хельга! Смотрит на глайдер, и ворон спускается, начиная кружить вокруг ее головы. В стороне другие человеческие фигуры, и Метельский сначала хватает «Смит-и-Вессон», а другой рукой ведет глайдер на посадку.

Сели! Никто из людей не движется, и Метельский выскакивает из машины. Ворон радостно кричит: «Кар-р! Кар-р!». Метельский в два прыжка оказывается у Хельги и обнимает ее. Она словно застыла, щеки холодные, а глаза будто не видят его.

— Хельга1 Хельга! — Метельский кричит во весь голос.

Наконец ее губы раздвигаются:

— Это… ты… Лон? — хрипло выговаривает она.

— Я, я! Что с тобой?

Хельга облизывает губы. — Я… как во сне… Мы стоим, мы все стоим… нельзя лечь… Пить!

Метельский бросается к глайдеру, взял запас на несколько дней. Приставляет бутылку с водой к губам Хельги, и та пьет судорожными глотками. Наконец отстраняется, вода стекает по ее подбородку.

— Это… жуткое место, Лон. Но теперь… я хотя бы умру рядом с тобой.

— Что?!. — Метельский дико озирается.

Площадь. Часть ее заставлена некими машинами — как будто мувексами. Тогда это, должно быть, завод по производству мувексов… Бывший завод: нет никаких признаков, что он работает. Теперь это скорее странная тюрьма. Людей много, все стоят и все примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Поблизости — старик с женщиной, они жадно глядят на Хельгу с бутылкой в руке.

— Дайте и мне попить.

— И мне…

Лица бледные, изможденные, голоса слабые. Метельский идет к глайдеру, без труда пересекая невидимые границы, и приносит еще две бутылки. Возвращается к Хельге. Ворон сел на ее плечо, склонил голову к уху и будто нашептывает чего-то.

— Хельга, пойдем, — говорит Метельский. — Всем не поможешь, нам надо улетать. Город штурмуют войска Асгарда, но нам лучше в Москву.

— Я… — Хельга делает еще несколько глотков. — Я не могу… двинуться с места. Мы должны ждать… пока снова придут они.

— Кто они? — в ярости кричит Метельский.

— Вот… — Хельга слабо вытягивает руку.

Да, что-то еще есть на площади. Как бы арка, она серебристо поблескивает, а за ней клубы тьмы и багрового света. Какие-то контуры иногда проступают из них, и тут же исчезают. Понизу идет полоса сплошной тьмы, и в ней будто начинают распускаться красноватые цветочки. Они всё ближе…

Словно цветы хищного красного пламени высыпают на площадь, и стекла мувексов зловеще перемигиваются, приветствуя их появление. Хотя… это скорее не цветы, а огненные вихри, внутри которых сквозит что-то темное. Один останавливается напротив них — пышет жаром, смрадом, и голова идет кругом от стремительного вращения пламени. Но в центре что-то неподвижное: темная фигура, и будто рожки на голове. Да это такая же тварь, что поглотила Вику!..

Старик воздевает руки и хрипло кричит: «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть…»^[133]

Хельга судорожно хватается за Метельского. — Вот и всё, Лон. — шепчет она. — Я сопротивлялась, как могла, но больше не могу.

Багровое пламя ненависти застилает глаза Метельского. Он выхватывает «Смит-и-Вессон», гремит выстрел, красное пламя вырывается из дула и расщепляется, ударяясь в огненный вихрь, что скрывает нечеловеческую фигуру. Та как будто колеблется, но вытягивает когтистые лапы.

Разве справиться человеческим оружием с адской тварью?

Метельский стреляет вновь и вновь…

Глава 9

Глава V — Снятие шестой печати

Тина. Место не определяется

И здесь пришла зима. В пещеру впустили коз, чтобы вместе пережить холода. К счастью, сена хватало — Никита косил скудную траву до кровавых мозолей на ладонях. Отблески фантастических полярных сияний плясали на шерсти коз, отблескивали в их глазах. Уединиться удавалось редко, на козьих шкурах (падеж все-таки был высок) в пещерке, которую раньше занимала Эльвира. Наконец пришла весна — безумный праздник зеленых молний. Никита стал выгонять коз на молодую траву, к вечеру спеша укрыть их в загоне под каменным сводом. Настало жаркое лето — они купались в близкой речушке, поглядывая на горизонт, где неумолимо вырастали грозовые тучи. Эльвира снова перебралась в пещерку. «Вам надо», — криво усмехнулась она. И правда, буйство летних гроз кидало Тину и Никиту в исступленные объятия, невзирая ни на какую усталость. Пришла осень, запорхали снежинки — год минул, как они пришли в этот мир.

И так минул еще один год…

Они сидели на склоне холма, выше ставшей родной пещеры. Над горизонтом вставали жемчужные столбы, признак того, что вскоре начнутся фантастические танцы полярных сияний.

— Вот и конец, — сказала Эльвира. — Я передала тебе, Тина, почти всё, что умела. Но ты хорошая ученица, прости что иногда доводила тебя до полусмерти. Даже Никита кое-чему научился.

— Вы прощаетесь? — удивилась Тина. Привыкла к суровой наставнице, и ведь еще столько хочется узнать.

— А ты думала, медовый месяц будет длиться бесконечно? Пришла пора более серьезных дел. Госпожа Селина ждет. А теперь извини, Никита, я скажу кое-что Тине на безмолвном языке рогн.

«Перед тобою важнейший выбор, Тина. Ты можешь последовать своим путем, и горе тем, кто окажется на этом пути. А можешь сделать так, как я сказала. И запомни, никто больше тебе этого не скажет».

«Я подумаю». — И вслух добавила: — Леди Селина явится за нами?

— Зачем? Она просто откроет дверь. Такого не сделать ни тебе, ни мне, это по силам лишь Госпоже… Никита, заготовь еще сена, пока есть трава. И оставьте пещеру открытой, занавесь козам не помеха. Они избаловались с вами, а впереди зима. Но надеюсь, большинство выживет.

— А вы… — начала Тина. И умолкла.

Луч необычайного золотистого света упал на Эльвиру, вмиг преобразив ее. Вместо седых косм — блестящие черные волосы. Вместо выцветших глаз — синие, как сапфиры. Вместо иссохшего морщинистого лица — юное и прекрасное. Одновременно Эльвира стала как бы удаляться — еще миг, и ее не стало.

— Вот теперь действительно всё. — глухо сказала Тина. — Эльвира искупила свою карму. Ты ведь знаешь, что я несколько раз умирала, и она вместе со мной, но все же у нее хватило сил вырвать меня из сени смертной. Да пребудет она с Предвечным светом.

Они набили полпещеры сеном: будет ли еще кто жить здесь, кроме коз? А когда опять сидели вечером, и жемчужные столбы стали выше, два из них внезапно приблизились к ним. Они соединились вершинами, и получилась дверь, из которой пролился такой же золотистый свет. Тина глянула на Никиту, они встали, взялись за руки и ступили в эту дверь…

Холодно! Мороз щиплет щеки, а по снегу колышутся разноцветные сполохи — это в черноту неба отступает полярное сияние. Знакомый двор и знакомый дом, словно их и не оставляли.

— Тина, надень скорее. — Леди Селина протягивала шубку, что когда-то купили в Барнауле. — И пойдемте в дом, сегодня у нас минус сорок.

— Уже зима? — удивилась Тина, всходя на крыльцо.

В теплом коридоре скинула шубку на руки Никите, замерзнуть так и не успела. Леди Селина разглядывала ее.

— Еще зима, — сказала она. — Вы отсутствовали всего месяц. Но днем уже попахивает весной.

— Как такое может быть? — удивилась Тина. — Мы провели там два года, сменялись сезоны, и солнце двигалось по небу, как обычно. Тогда оно должно было почти стоять.

Даже загордилась, что так быстро сообразила.

— Тина, — мягко сказал Никита, — мы побывали на планете другой звезды. Иногда по ночам были видны звезды, там совсем иной рисунок созвездий. Просто не хотел тебя отвлекать.

— Никита у нас межзвездный странник, — рассмеялась Селина, — сразу все понял. Только до этой планеты не долететь и за сотню лет, это специально для рогн перекинули мостик. А ты, Тина, сильно изменилась, круто за тебя взялась старшая рогна.

Тина вздохнула: — В конце она просто исчезла, в красивом золотом свете.

— Я рада за нее. — сказала леди Селина. — Хотя мне будет ее не хватать. Почти все старшие рогны переселились в этот… золотой свет, а трудов остается много.

— Я помогу, — сказала Тина. — Я вам по век благодарна.

Леди Селина некоторое время глядела на нее, словно в ожидании, потом безмятежно улыбнулась:

— Начнем уже завтра. Вы не бездельничали, но кое-кто и здесь развил бурную деятельность. Ваша комната свободна, никто ничего не трогал.

Позднее, лежа в постели, Тина тихонько рассмеялась:

— И правда, там все было легче. Я будто летала, хотя порой и разбивалась. А здесь ты кажешься кудатяжелее…

Утром наскоро позавтракали, а сборы были недолги.

— Летим на моем глайдере, — объяснила леди Селина. — Илья остается, кто-то из нас должен присматривать здесь. Тина, не забудь свое кольцо. Ты, Никита, будешь пилотировать глайдер. Вообще-то он умный, но в случае чего я не хочу отвлекаться, — и она недобро усмехнулась.

Полет был недолгий: впереди появилась яркая точка, развернулась в жемчужный водоворот, и глайдер нырнул в него, а вынырнул уже в другом месте. «Где госпожа Селина, там и точка перехода», — вспомнилось Тине. Да, до такого могущества ей далеко.

Новое место не было особенно новым: пещера с голыми скальными стенами. Леди Селина глянула на Тину: — Узнаешь? Нам надо посетить два места, и первым в списке лорд Кайлит.

Открылись ворота, снова тот пасмурный мир.

— Куда нам? — спросил Никита.

— Пока отдохни, глайдер знает дорогу.

— Он у вас на удивление тихий. Будто не турбины, а что-то еще.

— Что-то еще, — усмехнулась леди Селина.

Тина смотрела по сторонам: невысокие дома, много зелени и цветов. Остановились у того же красивого здания, встретила та же малахитовая девушка. Поглядела, и вдруг поклонилась:

— Приветствуем вас, госпожа Селина, и ваших спутников. Лорд Кайлит ждет.

Открыла перед ними дверь кабинета, Кайлит вышел из-за стола и склонился к руке Селины. Потом некоторое время глядел на нее:

— Вы стали еще прекраснее, — молвил он, а следом повернулся к Тине.

— Приветствую вас, леди Тина.

Какая она леди?..

«Сделай реверанс, — прозвучало в голове. — Это важно».

«Что? Как? Я не умею».

«Смотри, я показываю. И скажешь эти слова…».

Тина сделала реверанс, наверное неуклюже, и повторила вслед за леди Селиной: — Я благодарю вас, ваше Величество.

Лорд Кайлит улыбнулся: — Рад видеть новую драгоценность нашего мира. Вы повзрослели, Тина. Жаль, что вас привели дела.

С Никитой он поздоровался за руку, сели на те же филигранные стулья.

— Лорд Кайлит… — начала леди Селина, но тот отмахнулся:

— Для вас я просто Кайлит. Пережитое вместе незабываемо.

Леди Селина как будто слегка смутилась.

— Кайлит, я регулярно сканирую грань наших миров. В последнее время расширяются две энергетические воронки — одна под Яман-тау, и это ваша зона, а другая под Петербургом. Так вышло, что я оказалась связана с этим городом, и после вас отправлюсь туда. Яман-тау была разрушена леди Альбит, но это только облегчило работу хэ-ути. Скоро там останется лишь кратер, а через него в ваш мир, а потом и в наш выйдут куда более опасные существа.

Лорд Кайлит склонил голову: — Кое-какие отзвуки до меня доходили. Благодарю за предупреждение, буду знать, что для них это стратегическое направление. Ничего, не только на якутской земле извергались вулканы…

Разговор продолжался еще некоторое время, но Тина перестала вслушиваться: какие-то радианы, метаморфизованные породы… В конце концов о чем-то договорились, и лорд Кайлит предложил пообедать. Перешли в роскошно убранную столовую: малахит, серебро, опять золотые змейки. Подавали те же золотистые девушки: перед Тиной прямо все летало, а от столовых приборов отвыкла в козьей пещере и вспотела от напряжения. Наконец и это закончилось. Леди Селина отказалась от приглашения погостить, тогда Кайлит настоял, чтобы взяли припас на дорогу. Снова сели в глайдер.

— Имей в виду, Тина, — со смешком сказала Селина, — ты стала настоящей леди. Обратившись так, лорд Кайлит пожаловал тебе титул, уж не помню, какому он соответствует у нас. Теперь имеешь право представляться «леди Тина», хотя скорее, это тебя должны представлять.

Тина пожала плечами: — Зачем мне это?

— Может, потом удалишься от дел и поселитесь здесь. Лорд Кайлит что-то в тебе разглядел.

Никита хмыкнул: — А я остаюсь простолюдином?

— Автоматически получил титул жены, как она получила бы твой. Титулами здесь обладают лишь носители Дара, а кроме того их жены или мужья. Очень любопытный мир, к сожалению я в нем только наездами.

— Куда мы теперь, в Петербург?

— Да, только сначала обратно в пещеру. Я не хочу своевольничать во владениях Кайлита, но он разрешил воспользоваться здешним транспортом. Выйдем севернее Петербурга, где Скандинавский гранитный щит. Заодно меньше вероятность, что засекут.

Снова опаловый туннель, несколько перебоев сердца, а потом… подсвеченная красным ночь.

— Странно… — начинает Никита. — Хотя не очень. Мы на несколько часовых поясов к западу, и еще вспоминаю, что в мире лорда Кайлита время течет быстрее.

Леди Селина садится прямее, настороженно оглядываясь.

— Мы совсем рядом, — говорит она. — Никита, туда. Удивительно, словно и не зима, такой мощный приток энергии из земных глубин.

Показывает рукой, а по стеклам сползают капли дождя. — Тина, видишь?

— Да, красноватое свечение от земли…

Так что полной темноты нет: внизу сначала лес, а затем какие-то постройки. Будто красные цветочки распускаются на темном фоне, и несколько раз бухает.

— Стреляют, — возбужденно говорит Никита, — вижу вспышки. Идем в ту сторону?

— Да. Глайдер, зеркало.

Это еще зачем? Но глайдер падает вниз и замирает над самой землей. Рядом мужчина и женщина, в руках мужчины большой пистолет, а у ног распластана какая-то темная фигура. Леди Селина выходит, и мужчина дергается.

— Мы с миром, — спокойно говорит леди Селина. — Это надо же, кого я вижу! Кто-то из Варламовых, ну а я Селина Варламова. Не совсем родственница, между нами свойство.

Мужчина откашлялся:

— Лон Метельский. Варламов по матери. А это моя жена, Хельга.

— Приятно познакомиться, — лицо леди Селины сама безмятежность. — Со мной напарница, Тина, и ее муж, Никита. Я вижу, у вас было настоящее сражение.

Тина глянула вниз и содрогнулась: темный череп с рожками — такая же тварь, только тело, лежащее в бордовой луже, разорвано чуть не пополам.

— Пять зарядов картечи, — все еще хрипло сказал Метельский. — В упор.

— Да, — кивнула леди Селина. — Даже каррох не помог. Но сейчас не время для светской беседы, здесь убивают.

Сейчас «красные цветочки» ближе, и видно, что это вихри пламени. Они мечутся вокруг стоящих людей — почему те не бегут? — и вдруг один охватывает человеческую фигуру. Пульсирующее пламя будто льнет к телу человеку, пытается совместиться с ним, двигаясь в омерзительном подобии полового акта. И так стоит гвалт от криков, но теперь раздается душераздирающий вопль. Тут же на месте жуткой пары сверкает голубоватая вспышка, будто молния в том мире. И место — пусто.

— Увы, — горько говорит леди Селина. — Человека было уже не спасти. Но это лучше, чем смерь вторая. Соберись, Тина. Мы не будем размениваться на мелочи. Извините, мальчики, дальше мы общаемся между собой.

«Тина, видишь впереди словно воронку? Сверху ее край выглядит как серебристая арка, а снизу…»

«Под землей темно-красная, перевернутая».

«Это выходная арку туннеля, пронизывающего слои пространства и времени. Темный чертог из кожи вон вылез. Сможешь войти в резонанс с красным пламенем?»

«Делаю…»

Будто она снова в тонком теле (Эльвира учила ее, словно хлыстом выгоняя из физического) пытается дотянуться — нет, пока не до молний, только зарниц. Неимоверно болезненные судороги — и вдруг они совпадают с пульсацией красной арки. Боль уходит… или скорее, становится терпимой.

«ЕСТЬ!»

«Закручиваем по часовой стрелке, будто сжимая, загоняем обратно».

Как же трудно, ее саму будто выворачивают наизнанку. И еще в ответ начинаю стрелять красные молнии, от ослепительной боли ожогов в первый раз чуть не умерла там. Выхаживали Эльвира и Никита, поддерживая ей затылок, пока судорожно глотала молоко. Но она научилась вбирать молнии в свою ауру, делаясь от этого сильнее. Вот и теперь — у нее вдруг достает сил закручивать этот адский вихрь!

Тот сжимается… сжимается… в мрачной глубине горит красный огонь, и алые искры будто в паническом страхе несутся к нему.

«Кто сможет, пусть уходит. Сжимаем в точку сингулярности…»

Нет, до конца не получается. Некая неодолимая сила удерживает ее, а вокруг начинает кружиться темный вихрь. Она дрожит от ледяного озноба. Все гаснет…

Темно. Она лежит на гладкой поверхности, вся в липком поту. Слышен какой-то хриплый шум, и постепенно становится понятно, что это ее дыхание. Она садится, опираясь на дрожащие руки, и куда девалась недавняя сила? И где она сама, Тина?

Это чуть похоже на недавнюю площадь, только вокруг нет стоящих людей или машин. Черный пол, темнота вокруг, и вдали брезжит синеватый свет. Она будто сидит в полукруге жутковатого синего пламени. Неподалеку лежат три предмета, она поднимается и идет к ним. Что с ее телом, оно подпрыгивает и легкое, как воздушный шарик?

Это лежат Никита, женщина (кажется, ее зовут Хельга), а имя другого мужчины никак не вспомнить. Тина склоняется над Никитой: лицо спокойное, и он слабо дышит — похоже, что спит. Она теребит его, но без толку. Тина выпрямляется и в отчаянии глядит по сторонам: в какой колдовской сон погрузили ее мужа?

Будто голубоватый светильник загорается над черным полом, а ниже колеблется его отражение. Светильник скользит все ближе… одинокий овал голубого света. Постепенно приобретает контуры человеческой фигуры, и вот она рядом — это леди Селина! Вся светится голубым, а лицо такое же безмятежное.

— Проснулась, Тина? Уж извини, погрузила наших спутников в сон. Да и тебя ненадолго, твое тело еще не привыкло к переходам из мира в мир.

— Где мы? — осипшим голосом выговаривает Тина.

Рядом с леди Селиной возникает стул, как будто из серебристого металла. Такой же появляется рядом с Тиной. Леди Селина садится.

— Присядь, Тина. Это место силы, черная мысль трудится здесь неустанно. Не грех и попользоваться энергией… А где? Мы в Темном чертоге, а точнее на заднем дворе или в псарне, где еще властелину держать свою свору? Не в парадных же покоях. Нас затянуло в воронку вслед за теми, кто спасся из нашего мира, хотя таких мало.

Леденящий холод сковывает тело Тины.

— Мы останемся здесь навсегда? — глухо спрашивает она.

— Боюсь, случилось бы именно так. Но с вами я.

На глаза Тины наворачиваются слезы.

— Вы кажетесь такой одинокой. И вы такая сильная.

— Я никогда одна, — мягко говорит леди Селина.

Будто вспышка голубой молнии, из того мира, озаряет всё перед Тиной. Она больше не думает и не колеблется, встает со стула и становится на одно колено перед леди Селиной.

— Я приветствую вас, госпожа Селайна!

— И я приветствую тебя, Тайна. Оказывается, наши истинные имена созвучны. Встань и садись, тебе больше не нужно делать это.

— Я знаю. Но один раз я должна.

— Надо же, маленькая Тина наконец решилась. Извини, я в последний раз называю тебя так. И успокойся, я не буду ничего запрещать, даже месть. Могу только сильно не посоветовать. Я не буду твоей Наставницей, у тебя есть муж, но могу стать учительницей, как Эльвира. Для меня это привычное дело, — и леди Селина слегка посмеялась.

— Я буду рада, — говорит Тина, садясь.

— Ну что же, теперь мы можем свободно говорить о любых вещах. Иначе неизбежны были умолчания. Похоже, властелин Темного чертога перехитрил сам себя, захватив нас. Как говорила моя давняя знакомая: слишком самоуверен, и всегда что-нибудь упустит. Я вернулась из гостей, Тина. Вы ему неинтересны, ну а я — очень. Мы славно поговорили и, конечно, каждый остался при своем мнении. Только он упустил из виду, что его замыслы стали видны мне, как на ладони. Остерегайся читать мысли мужа, Тина, а я в этом случае не церемонилась. В общем эти замыслы мне известны, но оказывается, есть один хитроумный план. Мы иногда посещаем Темный чертог, хотя приятного в этом мало. Однако как оказалось, его владетель и сам вознамерился проникнуть в Сад.

— Что за сад?

— С большой буквы, Тина. Это чудесный мир, и мы с Ильей бывали там. Хозяин Темного чертога придумал изощренный план, о деталях которого пока не будем говорить. Едва ли кто-то подслушает нас, но не будем слишком самоуверенны. Возможности истинного темного владыки — Люцифера, весьма велики. Однако пора будить наших спутников… Никита! Лон! Хельга!

Те начинают шевелиться, и один за другим встают.

— Приветствую вас в Темном чертоге, — с ноткой юмора говорит леди Селина. — Пока только трое людей вернулись отсюда. Точнее, вернулись, какими были. Надеюсь, мы пополним список.

Никита озирается: — Сила тяжести значительно меньше земной. Мы переместились куда-то в пространстве?

— Нас затянуло в иное измерение времени, хотя кое-кто поспособствовал. Подозреваю, что топографически мы на поверхности Луны, и выходить в наш поток времени категорически не советую, мы сразу задохнемся. Еще одна хитрость владетеля Темного чертога.

— И как нам выбираться отсюда? — Это спрашивает новый знакомый… кажется, Лон.

Леди Селина пожимает плечами: — На моем глайдере, конечно. Никита уже подметил у него некие любопытные способности. Мне позволено использовать их частично, в основном для того, чтобы удирать.

— Техника даймонов? — это уже спрашивает Никита.

— Да, — леди Селина выглядит удивленной. — Выходит, в том мире знают о них?

Что за даймоны? Но Никита только кивает.

— Вообще-то они не особо помогают, — вздыхает леди Селина. — Но с одним сложились неплохие отношения.

Голубая звездочка возникает над головами. Медленно опускается, по пути обретая четкие формы… это глайдер.

— И зачем я ему за штурвалом? — вопрос Никиты, похоже, никому не адресован.

Глайдер сел, поднялись дверцы.

— Пристегнитесь, — сказала леди Селина. — Он у меня пунктуален, да и хозяин здешних мест еще может устроить какую-нибудь пакость. Глайдер, возвращаемся к месту, откуда мы исчезли.

Никита все-таки сел за штурвал, Тину поманила к себе леди Селина, а Лон с Хельгой устроились сзади. Любопытные спутники, надо бы поболтать с Хельгой.

Глайдер начал подниматься, они как бы повисли над темной равниной, окаймленной синеватым свечением. Постепенно равнина стала поворачиваться… или это скорее поворачивался глайдер. Они будто ввинчивались в невидимый туннель, все быстрее и быстрее. Становилось темнее, в кабине загорелся приглушенный свет.

«Что видишь зрением рогн, Тина?»

«Вокруг нас стены из какой-то энергии, мне неизвестной. Не возникает никакого резонанса».

«Мы в Темном коридоре, он может приобретать вид колодца. В Петербурге был его портал и он, конечно, сохранился. Я начинаю понимать…»

Леди Селина вскрикнула. Лицо стало быстро бледнеть, она сползла по спинке сиденья.

— Что с вами?!

«Ничего… страшного… Тина. Илье… понадобилась… мощь, а он… еще не умеет… выкачал меня всю».

Тина стиснула зубы. Вспомнилось, как полумертвым лежал Никита, когда она едва очнулась, слишком заигравшись с молниями. Впрочем, леди Селина как будто приходила в себя: щеки порозовели, а дыхание стало ровнее. Она выпрямилась.

— Представляю, вокруг нашего убежища наверное выжженная земля. Мадос посмел нанести удар, пользуясь моим отсутствием.

Никита отвернулся от штурвала, все равно от него нет толку.

— Это начало Армагеддона?

— Ну, Армагеддон идет давно. Это не одно сражение, а целая серия столкновений, однако предстоят и две крупные битвы.

— И какова цель этих битв? — впервые подала голос Хельга.

— Контроль над миром, конечно. И над людьми. Темный чертог стремится оставить под своей властью как можно больше человеческого материала. К сожалению, их уже нельзя будет называть людьми.

— Почему люди так мало сопротивляются? — спросил спутник Хельги.

— А их долго воспитывали как баранов. Власть Мадоса и Темного чертога сладка… до поры. Потом они поймут, что к чему, да поздно. Многие и понять не успеют, они уже стали расходным материалом… Что-то мы долго поднимаемся.

Действительно, от вращения стала кружиться голова.

— Похоже на еще одну уловку Темного чертога. Воспрепятствовать мне он не может, а вот растянуть отсутствие, вполне. В какой-то степени научился управлять силами этого коридора… Все ясно, пока мы были в гостях, здесь прошло целых два месяца.

Сверху забрезжил свет. Медленно отступили вниз глянцевито-черные стены… и исчезли. Вместо них лента реки, городские кварталы в дымке.

— Вышли в другом месте, — сказала леди Селина. — Мы все-таки захлопнули портал, Тина. Не до точки сингулярности, но до исходной. Где-то здесь был храм Трехликого, и в нем скрывался вход в Темный коридор. Закрыть его мы, конечно, не в состоянии.

— Где-то наш глайдер? — вздохнул спутник Хельги. — Надеюсь, аккумуляторы за это время не разрядились…

Тину будто ударили. Боль от неистового всплеска энергии пронизала тело. Ослепительный свет, и сразу потом — тьма! Свет — тьма, свет — тьма… снова и снова. Кажется, она закричала: такая пульсация энергии случалась только в том мире, при неистовой пляске молний. Ее затошнило, сознание уплывало в какую-то серую мглу.

Стиснув зубы, взяла себя в руки — тебе случалось переживать и худшее. Глянула вверх, и крыша глайдера послушно сделалась прозрачной… ЗРЕНИЕ РОГН! Будто жуткая лиловая звезда плывет в небе, и от нее падает темный луч. На этом уровне пульсации нет — видимо, так пытается приспособиться обычное зрение… Вдруг все тонет в радужном мерцании, а потом — снова обычный день. Только сумрачный, словно уже преддверие ночи. Тина оглядывается.

Похоже, спутники не в лучшей форме: лицо Никиты сделалось серым, Хельга тяжело дышит. Только леди Селина сидит, как ни в чем не бывало.

— Черный свет, — спокойно говорит она. — Видно Мадос, или кто там, решил поставить на Петербурге жирную точку. Вот уж точно, солнце стало мрачно как власяница, а ночью увидим кровавую луну. Да и много чего еще… А ты молодец, Тина. За спутников не беспокойся, этот глайдер и не такое выдержит. Только лучше спустимся на землю, вдруг кто-нибудь начнет блевать.

Несмотря на потрясение. Тина улыбается: леди Селина не чурается вульгарных словечек. Глайдер идет вниз, хотя вряд ли им управляет Никита, и садится на берегу, а точнее набережной. Дверцы поднимаются, холодный сырой воздух наполняет кабину. Никите, похоже, лучше, он высовывается наружу.

— Солнце еле виднеется и выглядит как красный карлик. Будто допплеровское смещение за кормой звездолета при субсветовых скоростях.

Сзади слышатся надрывные звуки, и спутник Хельги поспешно выводит ее из глайдера. Женщину действительно рвет.

— Я-то привык, — смущенно говорит Никита, — в полете бывало такое раскачивание…

Чтобы не смотреть на Хельгу (та стоит на четвереньках), Тина переводит взгляд на реку. По ней плывут льдины — ну да, два месяца прошло, и должно быть весна. На них что-то чернеет, и Тина вглядывается…

Лучше бы этого не делала, ее тоже начинает тошнить. На льдинах человеческие трупы: почернели и вмерзли в лед, из лохмотьев выглядывают обнаженные белые ребра.

— Похоже, эти два месяца здесь творился ужас, — бесцветно говорит леди Селина. — Голод, а может и мор. И еще «звери земные» — я гадала, что это такое, а наверное те твари. У них такие когти, что могут раздирать людей в клочья. Наверное, мертвецов некогда было хоронить, просто сбрасывали на лед.

Тина с трудом отрывает взгляд: безлюдная набережная, сумрачные здания, все будто накрыто темным пологом.

— Зачем это нужно: страдания, смерти? — горько спрашивает она.

— Не зачем, а кому, — леди Селина касается платочком глаз. — Мадос должен расплачиваться со своим темным воинством, они впивают излучения крови и страданий. У них сейчас пиршество. Но есть и положительная сторона, небеса не будут дольше терпеть.

Их спутники усаживаются назад.

— Извините, — хрипло говорит Хельга. — Я думала, что ко всему привыкла, но это… черный свет, трупы. Даже Тина оказалась более стойкой, чем я.

Леди Селина вздыхает: — Избежать ужасов конца времен невозможно, разве только в убежище. Ну а мы должны претерпеть… Кстати, это кое-что напомнило. Тина, нам надо вернуться, вряд ли у нас все благополучно.

— Извините, леди Селина, не подбросите до нашего глайдера? — спрашивает спутник Хельги. — Иначе нам добираться через весь город.

— И вряд ли доберемся. — все еще хрипло говорит Хельга. — Сожрут по дороге.

— Нет проблем, — леди Селина касается руки Никиты, и тот вздрагивает. — Лучше перейди на голосовое управление.

— Глайдер… — запинаясь, говорит Никита. — Нам… к точке, откуда нас забрали, к другому глайдеру. Ты можешь сканировать местность на предмет угроз?

— Сканирование включено. При надобности будет применен режим «зеркало».

— Нам бы такой умный глайдер, — комментирует спутник Хельги.

Они летят над городом, над центральной частью поднимается жирный черный дым. Вдруг за окнами полыхает, по ушам бьет грохот, в стороны летят какие-то обломки.

— Отражено нападение, — невозмутимо сообщает глайдер. — Реактивный снаряд с обычной взрывчаткой. Повреждений нет.

— Все еще воюют, — с досадой говорит спутник Хельги. — Наверное, будут до последнего горожанина. Неужели это только здесь?

— По всему миру, — спокойно отвечает леди Селина. — Везде появились свои диктаторы. Я поддерживаю связь с госпожой Кэти в Канаде, там активизировались сепаратисты.

Центр остался позади, слева опять дымы, но впереди уже сумеречная лесная даль. Вот и знакомые прямоугольники заводских корпусов. Спустились ниже… возле мувексов виден другой глайдер.

— Как там Мунин? — вздохнула Хельга.

— Я оставил окно открытым, когда выходил, — ответил ее спутник.

Сели. Черная птица вылетела откуда-то и стала виться над глайдером: «Кар-р, кар-р!..»

— Слава Богу! — Хельга выскочила, и ворон спикировал на ее плечо.

— Лон, может, полетите с нами в Урсул? — спросила леди Селина. — Там относительно безопасно. Заодно навестите свои места.

— Спасибо… — мужчина призадумался, — возможно потом. Пока мне надо в Альфавиль. Если такое по всей земле … я беспокоюсь за маму.

— Ну что же, вы знаете, где нас искать. Хотя все быстро меняется. Глайдер, оцени энерговооруженность другой машины.

— Примерно на семьсот километров.

Мужчина удивленно покачал головой. — Спасибо, леди Селина, до свидания. И до свидания, Тина.

— Уже леди Тина, — рассмеялась Селина. — Быстро растет.

Стало неловко: из безродной воспитанницы приюта в леди? Хотя это в каком-то неземном мире.

Они поглядели, как удаляется другой глайдер.

— Сильно рискуют, — вздохнула леди Селина, — без такой защиты, как у нас. И вообще странная парочка, но он Варламов, и над ними всегда некое высокое покровительство.

— А вы откуда узнали, леди Селина?

— Столько прожила с одним, что этих Варламовых нутром чую… — леди Селина запнулась, а потом опять рассмеялась. — Извините, неловко выразилась.

Надо же, вокруг сгущается сумрак Темной зоны, трупы вмерзли в льдины, а леди Селина беззаботно смеется. Хотя… вряд ли так уж беззаботно.

Та действительно посерьезнела. — Возвращаемся на прежнее место. Пришло кое-что в голову.

Снова набережная, на реку Тина постаралась не глядеть. Леди Селина смотрела на сумрачное (да и все вокруг быстро темнеет) здание с колоннами — похоже на храм.

— Всё на том же месте, — сказала она. — Впрочем, не было смысла что-то менять. Тина, Эльвира рассказывала тебе о Темном коридоре?

— Немного. Наверное потому, что меня провели бы по нему, только позже, когда я выполню свой… патриотический долг. Она предостерегала держаться от него подальше.

— Ну вот. А ты уже побывала в нем, по счастью не одна. Темный коридор очень древний, Тина. Им пользуются те, кто умеет, однако это опасный путь.

— Что-то вроде прокола пространственно-временного континуума? — Никита заговорил впервые за долгое время.

— Сложнее, как бы изнанка бытия. Здесь, везде, и нигде. Великие демоны пользуются этим путем, а мы избегаем. У него есть особенность, он помнит последнее перемещение. Возможно, помнит их все, но разве лишь даймоны могут считать эту информацию. Здесь они не помогут, — леди Селина усмехнулась, — такая информация для меня не является жизненно важной. Однако я подумала: вдруг хозяину Темного чертога стало известно, что я узнала о его планах? Ведь ему могли подсказать. Не с этим ли связано то, что он задерживал нас изо всех сил — чтобы успеть с реализацией своего замысла?.. Я не возвращаюсь в Урсул. Я снова войду в Темный коридор и постараюсь понять, воспользовался ли им кто после нас?

— Леди Селина, — это уже заговорил глайдер, — вы правильно подметили, что для вас это не является жизненно важным. В первый раз вы попали в Темный коридор не по своей воле, и я был обязан помочь. Когда вы спасали мужа из тюрьмы, вопрос тоже не стоял, вы единое целое. Здесь ситуация совершенно другая.

— Что? Бунт на корабле? — слабо улыбнулась леди Селина. — Вот, Тина, познакомься с логикой даймонов. Чего уж секретничать, если даже Никита о них знает? Успокойся, я пойду одна.

— Вот уж нет, — не раздумывая, сказала Тина. — Я с вами.

— А я с Тиной, — быстро сказал Никита.

— Ну, не буду возражать. Как говорится, на миру и смерть красна. Хорошо, что лорд Кайлит дал припасов на дорогу. Только жаль, вы не видели, из-за чего рискуете: вам бы поплескаться в океане Переландры.

— Чего? — спросила Тина.

— Думаю, узнаете, — улыбнулась леди Селина. — Глайдер, стань на парковку возле того храма.

Они оказались в еще более глубокой тени, мрачные колонны сторожили вход. Леди Селина вздохнула:

— Была тут раз, с мужем. И не хочется снова.

— Леди Селина, — заговорил Никита. — Как я понял, вы не очень представляете, что ищете. Некто хочет проникнуть в этот… Сад, но с какой целью? Что-то забрать оттуда, или что-то пронести? Может, какое-то оружие?

— Ну, оружие туда не пронесешь, за этим следят Псы. А вот взять… Там много странных и чудесных вещей. Возможно, какие-то можно использовать как оружие. Собственно, так и произошло с секретом «черного света». Но он у Мадоса есть. Есть и ядерное оружие, пускай небольшой мощности. Что может быть еще?.. — Она помолчала и вдруг тихо проговорила: — То, что было, есть и будет. Если хочешь вернуться, чтобы идти вперед, твоя дорога лежит в Исейон. От кого я это слышала?.. Госпожа Кэти! Эти слова сказала ее мужу Эсета.

Кто такая? Но лучше не спрашивать, и так она. Тина, наверное кажется туповатой. Немного дала ей школа в приюте.

— Спасибо. Никита, ты навел меня на мысль. Незачем тыкаться вслепую, я должна поговорить с госпожой Кэти. Она опытнее в таких делах. Извини, Тина, пока ты не сможешь услышать наш разговор.

Леди Селина откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Постепенно озабоченность ушла с ее лица, и оно вновь стало безмятежным. Наконец она вздохнула и уселась прямее.

— Госпожа Кэти тоже обеспокоена. Настолько, что бросает все дела и поспешит сюда. У нее много чудесного связано с Садом. Нам немало помогали, и пора хоть отчасти вернуть долг.

— А как сюда доберется? — спросил Никита. — Как я понял, она в Канаде.

— Ну, она госпожа подольше, чем я.

Тина молчала. Гнетуще действовала пустынная площадь и храм, а на реку не хотелось и оглядываться. Леди Селина и Никита тоже помалкивали. Прошло наверное минут двадцать, раздался тихий музыкальный звон, и глайдер покачнулся. Рядом стоял другой — корпус более зализан, и вид элегантный.

— Выйдем, — сказала леди Селина.

Брусчатка мокрая, слегка моросит. Из другого глайдера вышел черноволосый мужчина и эффектная дама: каштановые волосы, золотисто-желтая блузка и такой великолепный бриллиант на груди, что Тина едва не ахнула. Женщины обнялись, а потом госпожа Кэти поглядела на Тину. Леди Селина едва заметно кивнула.

— Леди Тина, — представила она, и опять стало неловко: какая из нее леди? — И ее муж Никита, родился в пятидесяти световых годах от Земли.

— Матвей, — госпожа Кэти кивнула на своего спутника, — мой муж.

Тот с любопытством поглядел на Никиту:

— В мое время еще только говорили о звездных экспедициях. Значит, они уже возвращаются?

— Пока одна. И мы встретились с внеземной цивилизацией, наверное первыми.

— Их и на Земле хватает, — рассмеялась госпожа Кэти, — намучаешься с некоторыми. Похоже, предстоят очередные разборки. Ладно, нам действительно надо в Исейон. Я, пока летели, голову сломала, но ничего не надумала. Посмотрим, помнит ли меня владычица Эсета? Вы на своем глайдере?

— Нет, — улыбнулась леди Селина. — Он предпочитает постоять в сторонке.

Матвей усмехнулся: — Знакомая тактика. Ничего, у нас места хватит. Только одна загвоздка: в трехмерное отражение Исейона можно попасть лишь из мира-между-мирами, но этот путь длинен, или из Сада. Однако Никита и леди Тина, как я понял, там не бывали, а значит Псы их не пропустят. Может, им лучше остаться здесь?

— Только не в этом месте, — быстро сказала Тина.

— Почему? — спросила госпожа Кэти и огляделась.

— Не смотрите на реку! — почти закричала Тина.

— А, первые жертвы… Сколько их еще будет. Люди не хотели слушать предостережений, а теперь уже мало что сделаешь… Вот что, давайте рискнем, не разорвут же нас на части. Только, если есть какое-то оружие, оставьте в своем глайдере.

— Вот. — хмуро сказал Никита и вытащил из-за пазухи свой «фен». Положил в глайдер, а леди Селина громко захлопнула дверцу и сказала: — Счастливо оставаться.

Расселись в другой машине: Матвей с женой и леди Селиной впереди, а Тина с Никитой сзади. Тина глубоко вдохнула: чудесный тонкий аромат наполнял салон.

— Ну, поехали, — сказала Кэти мужу. — Только надо заглянуть к вам, пообщаться с владычицей Эсетой. Здесь как раз сопряженная точка перехода.

Матвей не стал касаться панели управления, глайдер бесшумно взлетел, впереди начала разворачиваться белесая спираль (тут без жемчужного оттенка), а следом глайдер нырнул в некую серую пелену, и почти сразу качнулся — сели.

— Ну, вот… — с сомнением сказала госпожа Кэти.

Понемногу стало светлеть. Справа и слева обрисовались два жутковатых силуэта — не сразу стало понятно, что это сидят огромные черные псы. Тину пробрал озноб. Псы не спеша поднялись на мощные лапы, и дверцы Тины и Никиты внезапно раскрылись. Тину еще и затошнило, не сожрут ли их прямо в салоне?

Но похоже, песики предпочитали обедать на свежем воздухе, госпожа Кэти полуобернулась и сказала:

— Предлагают выйти. То ли хотят пообщаться, то ли… не знаю.

Не очень-то ободрила, но кое-как вышла. Коленки ослабели, и пришлось ухватиться за дверной проем. Псина рядом с нею пригнула голову, будто принюхиваясь, и вдруг села снова. Полностью рассвело.

Они стояли на пологом склоне холма, и почти все видимое пространство занимало изумительно-синее море. Над ними высились башни облаков — жемчужных, но они на глазах темнели, наливаясь грозовой синевой. И вдруг ослепительная молния пронизала облачную башню от верха до низа, и море под нею будто вскипело. По ушам хлестнул звонкий удар грома. А следом Тина ахнула: целая колоннада молний соединила небо с морем, и его всё покрыла жемчужная пена. Непрестанные удары грома слились в величественную симфонию, и перекатами стали удаляться прочь. Брызнул дождь, но остальные все равно вышли из глайдера, настолько потрясающим было зрелище. Молнии перестали сверкать, капли дождя засверкали как алмазы в лучах внезапно появившегося солнца. Псы не спеша поднялись и ушли вниз по склону, только один походя ткнул носом Никиту.

— Кажется, я понимаю, — прошептала, или так показалось после оглушительных ударов грома, леди Селина. — Хозяйка Сада собрала в нем прекрасное из многих миров. Сад приветствует мир вечного пламени в лице Тины. Она здесь больше своя, чем мы, псы даже звука не издали.

Матвей прокашлялся: — Да, Сад и мне преподносит сюрпризы. Но давайте уж к дому.

Снова уселись в глайдер. У Тины пылали щеки, неужели все это было из-за нее? Глайдер стал спускаться с холма, показался берег с прихотливо раскинувшимися домиками.

— Триста лет назад здесь был только один дом, — сказал Матвей, — моих родителей. Потом появилось еще несколько, и еще больше после исхода рогн, некоторым разрешили жить и работать в Саду. Теперь это настоящий поселок, и снова называется Коктебель.

Глайдер опустился возле приятного домика: белые стены, лестницы и террасы, уйма цветов.

— К сожалению, родителей дома нет. Но Кэти сама знает, куда ей. Мы пока подождем.

Вышли. Кэти скрылась в доме, а Тина вслед за другими присела на скамейку. Тепло от гальки и каменных стен, пахнет цветами и морем. Искупаться бы в море, да и вообще здесь пожить.

— Чудно, — сказал Никита. — Триста лет, время для вас будто остановилось.

Матвей пожал плечами: — Оно течет по-разному в разных местах, субъективно для нас прошло много меньше. Ну а биологическое как бы приостановлено: ни старости, ни смерти в Саду нет.

Снова чудеса, всё страннее и страннее. Она то в жутких местах, то величественных, как мир вечного пламени, то прекрасных. Знала бы, куда попадет, сбегая из приюта. И сбежала бы снова!..

Никита и Матвей заговорили о чем-то техническом. Госпожа Кэти наконец вышла — вид несколько встрепанный, а элегантность поблекла.

— Ну, меня и Матвея помнят. Только надо подождать одну девочку.

И голос что-то невесел. Она села рядом с мужем, но глядела на леди Селину. Снова показалось, что они переговариваются. Тина зажмурилась от солнечного свете и вскоре чуть не задремала, но очнулась от голоса леди Селины.

— Ты, Эмили? Откуда?

— От верблюда, — ответил недовольный девичий голосок, и Тина разлепила ресницы.

Девочка. Соломенно-желтые косички, неуклюжие ботинки на ногах, голубые глазенки. Рогна?.. Нет, аура непохожая. И очень странная, а такой тончайшей голубизны вообще не видела.

Она невольно привстала: — Тина. — Ну не говорить же «леди Тина». — А это мой муж, Никита.

Эмили в ответ только кивнула. — Поехали, — хмуро сказала она.

Теперь позади стало трое. Эмили уселась справа, и от нее на тело Тины будто перебегал слабый электрический ток — так давало себя знать приближение сильнейших гроз в том мире.

— Мы познакомились с Эмили в Канаде, — пояснила Кэти. — Она помогала родителям несколько раз, а плату брала только мороженым.

Тон шутливый, но уже не столь беззаботный. И что-то странное… Ах да, помогала родителям госпожи Кэти? Сколько же тогда этой «девочке» лет? Стало очень неуютно, как поначалу с Эльвирой.

Из пейзажа за окнами остались только облака, никогда не забиралась так высоко. Потом нырнули будто в раковину с синевой в глубине, а облака стали падать снизу вверх. Когда все ушли в перламутровую высоту, глайдер замедлил падение, а потом замер.

Площадь, будто черное озеро. Багровый город со шпилями и башнями — город двойной, потому что отражается в темном зеркале. Ленты синего стекла и жутковатые цветы на террасах…

— Исейон меняет обличия, — сказал Матвей. — Сегодня он сумрачнее, чем я помню. Но мы были давно.

Госпожа Кэти задумчиво улыбнулась: — Тогда все было впереди. Мы трудились над тем, во что порою не верили сами. В отчаянии хватались за любую соломинку, и так муж привел меня в Исейон.

— Что это собственно такое? — спросил Никита. — Такое впечатление, что мы видим только часть города… или это одно здание? Многое странно расплывается.

— Дом Изиды, — сказала госпожа Кэти. — Хотя правильнее, Эсеты. То, что было, есть и будет. Исейон существует в пяти измерениях, и мы видим только трехмерную часть.

— Для наших целей можем считать его грандиозным компьютером, — спокойно сказал Матвей. — Подозреваю, что это еще и портал, но мы с этим свойством не сталкивались.

Тина вздохнула, все это в голове не укладывается. Леди Селина ободряюще улыбнулась ей.

— Ну что же, войдем, — сказала она.

Матвей подвел глайдер к дверям, вполне обыкновенным. Когда подошли, они сами открылись. Тина вошла последней. И остановилась…

Тины! Десятки, сотни, а то и тысячи маленьких Тин беззвучно скользят навстречу. Ни следа ее спутников. Куда все подевались, кто эти бесчисленные Тины?.. «Не бойся, это только отражения, — шепнул ей кто-то. — Какая ты была, и какой еще будешь». Тина нерешительно пошла вперед, и бесплотные Тины обтекали ее. Внезапно исчезли.

Разливы стекла и света! Хрустальные колоннады и пандусы… А вот и ее спутники, похоже стоят в растерянности.

— В прошлый раз мы просто спрашивали, — сказала Кэти. — Попробую и сейчас.

— А я по старой памяти вызову компьютерный интерфейс. — Матвей отошел в сторонку, и перед ним засветился разноцветный прямоугольник.

— Владычица Эсета! — громко обратилась Кэти. — Нам открылось, что владетель Темного чертога имеет некий злой умысел, связанный с Садом. То ли причинить ему вред, то ли вынести из него какое-то оружие. Мы желаем противодействовать этому замыслу, но не знаем наверное, в чем он состоит. Пусть Исейон откроет нам это.

Молчание. Только переливы света, и как будто где-то вздыхает ветер.

— Владычица Эсета… — снова начала Кэти, и умолкла.

«Бесполезно, Кэти. Подойди ко мне».

«Что такое, Матвей?»

«Подойди».

Кэти сошла с места и подошла к Матвею. Такое впечатление, будто они переговорили, однако Тина ничего не услышала.

«Смотри. Я попросил перевести все в привычный компьютерный формат. Вот твой вопрос, а красным высвечивается, что доступа нет. Видимо, ты еще не доросла до владычицы Эсеты».

«К твоему счастью. А то, насколько я понимаю, Владыкам уже не нужен секс… Хорошо, что нас никто не слышит. И что предлагаешь делать?»

«Наш вопрос деликатный, возможно затронуто мощное оружие. Попробую окольным путем, через вероятности. Позови остальных».

Госпожа Кэти обернулась: — Подойдите сюда. Похоже, напрямую мы ничего не добьемся, но мой муж предлагает поговорить с Исейоном, как компьютером.

Тина вместе с остальными подошла ближе. Дисплей стал больше, по-прежнему вися в воздухе.

— Задаю вопрос, — сказал Матвей, и на дисплее появилась надпись красными буквами: «Какова вероятность, что владетель Темного чертога может причинить вред Саду?»

Красным же высветился ответ: «Нулевая».

Госпожа Кэти фыркнула: — Он не сошел с ума, чтобы сразиться в Властительницей. Просто хочет выгородить себе кусочек Вселенной, к сожалению, мы в нем живем.

«Какова вероятность, что он сможет вынести отсюда что-то, чтобы причинить вред Земле?»

«Высокая».

Селина прерывисто вздохнула.

«Явится ли он сам или пошлет кого-нибудь?»

«Уже посланы».

«Смогут ли они попасть в Сад, минуя Псов?»

«С высокой вероятностью. Они как раз проходят заслон».

— Как такое возможно? — прошептала Кэти.

«Доступа нет».

Матвей оглянулся с досадой: — Все равно упираемся в стену. Неясно, где они появятся и что им надо?

— Вот что, — сказала Кэти неожиданно спокойно. — Я зря перехватила инициативу. Муж часто на это жалуется, и он прав. С нами та, кто близка к Предвечному свету. Спрашивай, Селина, если не ответят тебе, я уж не знаю…

Леди Селина ступила вперед: — Я, Селина, танцующая в Огненном цветке, задаю вопрос. Что хотят вынести для владетеля Темного чертога из Сада? Для чего? Как мы можем этому помешать? Пусть ответ услышу только я, а при необходимости поделюсь с другими.

Стихло даже вздыхание ветра. Внезапно леди Селину окутало жемчужное мерцание. Стало еще тише и так торжественно, что на глазах Тины выступили слезы. Она не знала, сколько прошло времени, но вот мерцание рассеялось. Стало видно лицо леди Селины, мертвенно бледное. Она покачнулась, и Матвей бросился к ней, чтобы поддержать.

Леди Селина попробовала улыбнуться, но вместо этого только облизнула губы. — Я… получила ответы. Я… покажу.

Хрустальные колонны вокруг померкли, а потом исчезли. Темнота начала изливаться из глубин Исейона. Она залила пол, подступила к коленям Тины, и тело ответило холодной дрожью. Потом в темноте появился свет, но он был угрюм — фиолетовый и жутковатый. Постепенно стало видно, что он исходит от языка пламени, как бы висящего посреди сумрачного зала. Промозглый холод пробрал Тину до самых костей.

— Факел забвения, — вздрагивающим голосом сказала леди Селина. — Еще его называют факелом хаоса. Владычица использует его, чтобы стирать из бытия неудавшиеся фрагменты своего мира. То, чего коснется это пламя, перестает существовать навсегда. Факел не используют там, где есть живые существа, но он с легкостью обратит в небытие и их. Владетель Темного чертога задумал стереть из мироздания три города, где есть Огненные цветки. Если люди допустят это, они окончательно потеряют ценность в глазах Света. Для верных будет созданы новая земля и новое небо, но наша Земля надолго станет уделом тьмы.

— Почему же эти… силы света не помешают такому? — возмущенно спросил Никита.

— Если в сердцах людей стало больше тьмы, чем света, — тихо сказала леди Селина, — то как им можно помочь? Однако не все потеряно, мы же здесь. И как раз вовремя.

— Но как можно миновать Псов? — недоуменно спросил Матвей. — Это могут только те, чья кровь была когда-то трансмутирована Владычицей в энергии Сада, и их потомки. И еще, изредка, те, кто связан с ними любовью. Псы моментально определяют такие вещи.

Леди Селина вздохнула: — О, это длинная и печальная история. Многие люди были умерщвлены, чтобы накопить запасы нужной крови. Многие рогны умерли в результате экспериментов. В конце концов удалось вывести трех, чья кровь для Псов имеет такой же запах, как и кровь первых избранников. Три рогны в состоянии резонанса обладают огромной силой, и они уже в Саду. Если мы решимся… Нельзя допустить, чтобы факел унесли хозяину Темного чертога. Идти тоже должны трое: две рогны, а здесь только я с Тиной, и… Эмили.

— Что?! — воскликнула Кэти. — Она же ребенок… — И осеклась.

— Я у вас на побегушках уже триста лет! — возмущенно заявила Эмили, и косички сердито заплясали. — Дайте наконец настоящее дело. Я все равно пойду!

— Куда? — спросил Никита. — Хотя, если Исейон еще и портал…

— Этот мир управляется силою мысли, а Исейон его средоточие. — Селина глянула на Тину: — Извини, тебе надо еще столько учиться. Но не одна ты на испытании, маленькая леди Тина. Мы тоже… Все, кроме нас, остаются здесь. Мы идем к факелу забвения, и перед нами откроются любые двери. Но не более того.

«Селина… — на этот раз Тина услышала беззвучный голос госпожи Кэти. — Ты знаешь, что одна из вас умрет?»

«Знаю. И молю Триединого Бога, чтобы это была я».

Тина стиснула зубы. Ну нет, для нее столько сделали. Она зубами вцепится в этот проклятыйфакел!

— Идемте, — сказала леди Селина и легко ступила вперед.

— Тина? — Никита обнял ее и крепко поцеловал в губы. — Я люблю тебя. Если понадобится… забирай все мои силы. Жаль, что я не могу пойти с тобой.

— Мы еще встретимся, — сказала Тина. — Может, когда-нибудь…

И пошла за леди Селиной, а Эмили молча скользнула вслед.

Темно, только жуткий фиолетовый свет впереди. Позади все пропали, словно и не было. Какие-то темные арки проплывают над головой, а фиолетовый свет не приближается. Они идут минуты… или уже часы?

Кто-то крепко взял за локоть. Тина взвизгнула и оглянулась. Серое изможденное лицо, космы волос, блеклые голубые глаза. Из них струится обволакивающий холод.

— Куда спешишь, красотка? У тебя горячая кровь, это хорошо. Будет нам наконец пиршество в Темном чертоге.

Рогна! И другая держит за руку леди Селину. А третья стоит перед ними, и в руке тот самый факел — бросает мертвый фиолетовый свет на морщинистое лицо. Нет сил шевельнуться, все тело будто налилось холодной вязкой жидкостью.

«Тина! На мне фиолетово-голубой участок спектра. На тебе от алого до инфракрасного. Замыкаем круг!»

Леди Селина! И от стыда горячая волна омыла тело: та сохраняет самообладание, а она, Тина, даже не трепыхается, пойманная в капкане рогны. Ее называли алой леди, ее цвет алый. Да явится он! Да вольется в него сила молний из того мира!

И он явился — ослепительно алой дугой. А слева вспыхнула голубая. Дуги соединились, образовав круг: в центре она с леди Селиной и вцепившиеся в них рогны. Пульсирующий свет побежал по кругу, меняясь от голубого до алого, вибрация пронизала тело. Локоть отпустили, лицо рогны справа исказилось от напряжения.

«Мы держим их, а они нас. Продвигаемся вперед, замыкаем в круге рогну с факелом. Она не должна унести его в Темный чертог!»

Как же трудно! Кажется, тело разрывается на части. Удается делать только маленькие шажки. А рогна с факелом издевательски смеется и легко делает несколько шагов назад. Вверху вырисовывается черная арка.

«Преддверие Темного чертога», — говорит леди Селина, и голос дрожит. Даже Танцующая едва может сопротивляться.

«Тина… — Незнакомый голосок, а это откуда? Ах да, совсем забыла об Эмили. — Поделись со мной силой. Это крайне важно».

Откуда она возьмет еще силу, сама вот-вот упадет. Никита!.. Прости, что убиваю тебя, тебе со мною очень не повезло.

Однако сила приходит — иная, чем у нее, но льется широкой могучей рекой. Воздух вокруг уже звенит от напряжения. Тина впивает эту энергию — никогда еще не купалась в таком океане! — и изливает его назад, на Эмили. Сможет ли та выдержать? Как она, Тина, выдерживает такое?

Рога с факелом уходит, издевательски пританцовывая. Кажется, леди Селина стонет. Эмили вдруг вывертывается сзади и легкими шагами спешит за уходящей рогной. Неуловимо быстро нагоняет ее. Протягивает руку — и факел теперь в ней! Эмили высоко поднимает его, а Тина кричит от невыносимого напряжения — кажется, молнии того мира пульсируют сквозь нее.

Рогна хватает Эмили за пояс, пытается достать факел — и не может. Как бы жуткий танец начинается на черно-зеркальном полу — две маленьких фигурки, а вокруг громоздится нечто черное. Фиолетовый свет скользит по выступам, аркам, каким-то жутким статуям — а может, это живые существа?..

Темный чертог! И Эмили сама отнесла в него факел хаоса!

НЕТ!!.

Алая молния рассекает темноту впереди. Но не гаснет, а только пульсирует — в такт пульсирующей боли в голове. Всё содрогается… а потом начинает рушиться. Обваливаются, разламываясь на куски, арки; с жутким воем мечутся существа, что казались статуями; голубое пламя пожирает черные стены…

«Эмили отнесла факел забвения в Темный чертог, — звучит в голове. — Она, а не его хозяин, выпустила на волю силы хаоса. Трехмерное пространство Чертога перестает быть. Эмили погибла, но боюсь, что и нам не выжить».

В сумрачном вихре еще кружатся какие-то обломки, но скоро пропадают. Теперь впереди стена мрака, и быстро холодает. Тоскливый шепот раздается со всех сторон — будто стонет, распадаясь, сама плоть Вселенной. От неимоверного холода останавливается сердце…

Лон Метельский. По дороге в Альфавиль

Быстро темнело, ярче стала луна и появились первые звезды.

— В странной компании мы оказались, — сказала Хельга. — Две ведьмы, одна совсем юная, да и мужик непростой.

— Зато помогли избавиться от этих демонов, — сказал Метельский. Он сориентировал глайдер по компасу (обязателен в аварийном комплекте). — Сначала летим в Москву, тебя надо оставить в безопасном месте, а то небось уже ищут беглянку. Ты как себя чувствуешь?

— Будто с похмелья, словно меня чем-то опоили. Одна красноглазая тварь подобралась совсем близко, думала мне конец. Но нет, набросилась на другого. Жуть…

Метельский сглотнул: — Я видел.

— А ты найдешь, куда лететь? Мой трансид по-прежнему в отключке.

— Простенькую карту Сивилла проецирует. Пока летим на юго-восток, а там, надеюсь, войдем в зону связи. Ориентируемся по компасу… Вот черт!

Стрелка начинает кружиться то в одну сторону, то в другую. Лунный серп будто раскачивается.

— Небо! — кричит Хельга.

«Крыша, прозрачность!»

Звезды начинают пропадать одна за другой. Нечто чернее ночной темноты появляется среди них и словно заворачивается в спираль. Витки начинают слабо поблескивать, а с неба доносится глухой гром. Становится видно лучше: чудовищный черный водоворот вращается в небе, раскидывая в стороны звезды, Луну и подбираясь к горизонту. Из вихря выпадают то ли обломки, то ли какие-то фигуры, но рассыпаются, не долетев до земли. А теперь и сами звезды начинают падать, будто дождем…

«И звезды небесные пали на землю, — дрожащим голосом сказала Хельга. — И небо скрылось, свившись как свиток…». Это из «Апокалипсиса»^[134], я скачала на трансид. Читала в лагере, пыталась понять, что происходит.

— Ну и ну. Надеюсь, нас не засосет в эту воронку. Хоть и конец света, хочется еще пожить.

— Это еще не конец, — зябко сказала Хельга.

Глайдер сильно качнуло — раз, другой…

— Такое впечатление, что все вокруг трясет, — сквозь зубы сказал Метельский, — даже воздух. Раз попал в землетрясение на Южном Алтае. Там бывает до девяти баллов, на Телецком не больше шести. Странно, здесь Русская платформа, тектонически устойчива.

— Ты разбираешься в геологии? — удивилась Хельга. — Я думала, только в бабах.

— Любишь поддеть, но тебе как будто лучше. Телецкое озеро находится на стыке микроплит, и при строительстве нужна консультация геологов. Однако на Алтае есть и уникально стабильные места.

Дальше молчали, поглядывая на головокружительный водоворот в небе. Но постепенно он стал как бы затихать, а ближе к горизонту словно из небытия вынырнуло несколько звезд кровавого цвета. Мало-помалу их стало больше.

— Ну вот, — сказала Хельга. — Никуда они не упали, просто оптическая иллюзия…

Глайдер тряхнуло так, что зубы Метельского ляскнули. «Кар-р, кар-р!» — панически закричал ворон. Метельский подождал, прежде чем заговорить: — А это тоже иллюзия?

— Чуть внутренности не вытряхнуло, — пробормотала Хельга. — Досталось нам сегодня.

— Кто на земле, тем еще хуже. Найдем ли заправку?

Наконец появилась луна, тоже красная и со странно искаженными рогами.

— Вот и разгадка, — сказал Метельский, — хотя бы отчасти. Само пространство искривлено, и кто такое устроил?

— Извини, Лон, насчет баб. Я, так вообще ничего не понимаю.

— Я тоже не очень, но это какой-то космический катаклизм.

Внизу тускло заблестело, похоже вода.

— Наверное озеро Ильмень, а на нем стоит Великий Новгород и должны быть заправки. До Москвы энергии может и не хватить. Жаль, что Сивилла…

«Да, Лон? — неожиданно откликнулась та. — Мы вышли из зоны глушения сигнала. Функции Кводриона доступны в полном объеме».

— Слава Богу, трансид заработал! Проверь свой.

— У меня тоже. Гляну-ка я новости, что творится?

— Сивилла, рассчитай курс на Москву. Где оптимально заправиться и есть работающие заправки?.. В Твери? Хорошо, переходим на автопилот.

Тоже глянуть новости? Нет, лучше использовать возможности Кводриона, пока он доступен.

«Сивилла, спроси у Кводриона, что за катаклизм произошел у небе над Петербургом?»

«Это не только над Петербургом, Лон, а по всей Земле Часть пространства неожиданно свернулась, и только сейчас его метрика восстанавливается. Из планетарного космоса изъята значительная тяготеющая масса, в результате нарушена гравитационная стабильность и происходят тектонические сдвиги по всей планете. Кводрион пытается выяснить общую картину».

«Какая ситуация в Москве?»

«Там спокойно, минимальные сотрясения Русской платформы».

«А в Альфавиле?»

«Девятибалльное землетрясение, оползни, большие разрушения».

— Черт! — вырвалось у Метельского, а про себя добавил: «Сивилла, насколько безопасно нам появляться на людях? Мы в розыске?»

«Да, теперь оба. Однако официально вас нет. Кводрион перекрестил тебя в Леонида, а Хельгу в Ольгу Невскую, на этот раз решил поиграть в географию».

Шутник нашелся. Но все равно, спасибо.

«Передай ему мою благодарность. Попробуй еще раз связаться с мамой».

«Связи нет. Но ее трансид по-прежнему регистрируется в Альфавиле, по обычному адресу».

— Черт! — снова сказал Метельский. — Хельга?

— Да? По Земле ужас что творится…

— Я в курсе, — сквозь зубы сказал Метельский. — Летим в Альфавиль, что-то с мамой. Мы теперь Леонид и Ольга Невские, не должны быстро опознать.

— Кводрион продолжает шутить? А со мной ты случайно не развелся? Как-то нервирует, когда все происходит так легко.

— Можешь свериться со своим трансидом, мы по-прежнему в счастливом браке.

— Хоть это утешает. А ты не можешь просто заказать поиск?

— Боюсь засветиться. Опять угодим в лагерь, а они уже надоели. Сивилла, просчитай курс на Альфавиль. Самолетом нет смысла, даже если летают… Так, две тысячи километров. Первая подзарядка в Литве, потом в Баварии. Не твои родные места?

— Нет, я с севера. Как я понимаю, это пять-шесть часов, можно и поспать. Здорово меня вымотали.

Да, вид у Хельги усталый, похоже в этот раз не до секса.

— Поспи дорогая. Я пообщаюсь с Сивиллой.

Хельга сползла пониже, закрыла глаза и вскоре стала посвистывать носом. Ворон прошуршал крыльями и тоже затих.

«Сивилла, нам дают разрешение на полет?»

«Вообще-то полеты запрещены. Но мы прикидываемся сейсморазведкой».

«Как с моими счетами?»

Сивилла вывела в поле зрения табличку: «Слева, красным, заблокированные. Справа, зеленым, те, что Кводрион вывел из-под контроля. Я запоминаю номера и коды доступа: если с Кводрионом что-то случится, тебе придется управлять в ручном режиме. На семейное гнездышко пока хватает».

«Опять, спасибо. Что бы я без вас делал?..»

Постепенно он задремал, и проснулся только, когда глайдер приземлился для заправки. Литва не пострадала — тоже Русская платформа. Пока меняли аккумуляторы, купил Хагену за неимением другого собачьего корма, и полетели дальше. Понемногу стало светать.

Баварию тряхануло сильно, заправку пришлось поискать и обошлось втридорога. Проснувшаяся Хельга мрачно смотрела на разрушения.

— Нам, немцам, вообще-то не привыкать, но уже надоело. В Асгарде все казалось игрой.

Полетели низко, и хорошо были видны трещины поперек дорог, обвалившиеся здания и мосты. Впереди показались Альпы, хаоса внизу стало еще больше.

— Долго придется восстанавливать, — сказала Хельга. — Жителям придется забыть про сосиски и пиво.

Миновали грязно-бурый водный поток, в водоворотах ныряли и снова всплывали целые дома. Внизу проплыло селение — ни одного целого здания. Хельга зябко передернула плечами:

— Хорошо, что зима кончилась. Однако выживать будет трудно.

Горы всё выше, пролетели над ущельем, заваленным битым льдом. Выше уже образовалось озеро с грязно-зеленой водой.

— Сообщу-ка я в спасательную службу, — сказала Хельга. — Жителей ниже по долине надо срочно эвакуировать, вода может прорваться.

Снова долина, а потом заснеженный горный хребет…

«Лон, — сказала „Сивилла“, — в сам Альфавиль нельзя. Требуют приземлиться в загородной зоне, а по городу только в ховере под контролем аварийных служб».

Этого следовало ожидать. Сели в указанном месте, и Метельский запросил ховер. Подумав, оставил оружие в глайдере, взял только трость Морихеи.

— Жаль, что у меня больше нет сюрикенов, — вздохнула Хельга.

— Совсем забыл! — Метельский хлопнул себя по лбу. — Я же вызволил старый глайдер, они так и лежали в багажнике. Случайно наткнулся, футляр по цвету сливается с обивкой. Вот, возьми.

— Да ну! — Хельга радостно схватила футляр и стала приспосабливать к поясу комбинезона. — Юкико говорила, что он сделан из какого-то особого материала… — она запнулась и тоже потерла лоб. — Никак не пойму, были мы в Японии или это сон?

— Были наверное. — Метельский помог Хельге сесть в опустившуюся машину. — Ховер, нам на террасу Эдельвейсов, номер 42.

— Эдельвейсы, это ведь цветы? Должно быть, красивые.

— Нет, довольно невзрачные, просто редкие. Тут других цветов пропасть.

Но время, когда можно было беззаботно любоваться цветами, для жителей города явно закончилось. Как и время для любовные утех в изящных беседках. Опять руины, шлейфы дыма, кое-какие небоскребы наклонились, а некоторые как видно рухнули — по развалинам ползают какие-то белые личинки, но не рассмотреть…

— Ховер, ниже!

Машина снизилась, однако ненамного. «Ниже запрещено!»

— И так видно, — сказала Хельга. — Это хэ-ути, откуда Мадос нагнал их столько? Похоже, разбирают завалы. И техники хватает, этак скоро он восстановит свою столицу.

Миновали уютную долинку, над ней сломанным крылом повис мост. На другой стороне раньше тянулись террасы с садами, фонтанами, изысканными жилыми комплексами, а над всем высились живописные утесы, поросшие соснами.

— Ну и ну! — выдохнула Хельга.

Большая часть утесов рухнула, разворотив террасу, по склону стекала огромная осыпь из камней, груд земли и обломков. Часть домов была сметена, оставшиеся сильно разрушены.

— Вон и наш дом, — с трудом выговорил Метельский. — Хотя сам я редко тут бывал.

От дома осталась только половина, она накренилась и зияла пустотами квартир. И тут суетились белые мураши.

«Дом номер 42. Доступ запрещен. Посадка возможна только в стороне, на обозначенной площадке».

— Садимся, — сквозь зубы сказал Метельский. — Сивилла, ИИ города должен располагать какой-то информацией о моих родителях.

«Отец, Войцех Метельский, погиб. Мать, Агата Метельская, в списках погибших не числится. В базе данных произошли сбои, делается попытка установить связь с ее трансидом».

Ховер слегка качнулся, сели.

— Отец погиб, — сказал Метельский Хельге. — Я и не знал, что он вернулся. Мать как будто жива…

— Лон, — раздался знакомый голос. Мама! — Ты в Альфавиле? Отец погиб… — Она всхлипнула. — Мы спали в разных комнатах, ту половину квартиры снесло оползнем. Отца выбросило и придавило обломками. Вскоре появились хэ-ути, его вытащили, но сделать уже ничего было нельзя. Ты как, я не могла дозвониться?..

Метельский скрипнул зубами, из-за игр с Кводрионом мать потеряла его из виду.

— Я в порядке. А ты где?

— Я в Риме. Отвезла сюда отца, он хотел быть похоронен в священной земле. Может, и не был примерным католиком, но у него здесь место на католическом кладбище. Ты сможешь прилететь?

— Во сколько похороны?.. В три? Постараюсь успеть.

Метельский наскоро проконсультировался с Сивиллой и повернулся к Хельге:

— Всё слышала? Летим в Рим, тут всего два часа, если через перевал Сен-Готард.

— Я сочувствую тебе, Лон, — грустно сказала Хельга.

— Ховер, обратно к месту, откуда вылетели… У меня с отцом были прохладные отношения, но в детстве он со мной много возился. Все хотел воспитать из меня настоящего шляхтича. Постепенно мне надоело, да и делал он это в свободное от любовных похождений время… Ох, что же я о плохом.

— У родителей и детей сейчас своя жизнь, Лон. Меня, так просто выбросили из семьи, и сколько таких в легионе. Для них Мадос, как отец родной — порой наказывает, но и дает конфетки.

Вернулись к глайдеру. Хельга потрепала ворону перышки: — Вот и я с Мунином. Как у вас говорят, ни кола, ни двора.

— Да ладно, — сказал Метельский. — Ты моя жена.

— Просто запись в памяти Кводриона. Сотрут ее, а к этому все идет, и где наш брак?.. Ладно, извини. У тебя горе, а тут я со своим нытьем.

Метельский вздохнул: — Я узнавал, в Риме все спокойно, вечный город. Даже удивительно, там сейсмически активная зона. Но полеты разрешены только в автоматическом режиме.

Удалился в голубую дымку Альфавиль, внизу снежные горы, ленточки рек. Справа вдали как белое облако — думал, что Монблан, но оказался Финстерархорн. Горы подошли слева и справа, перевал Сен-Готард. Потом впереди появилась синяя полоса — озеро Лаго-Маджоре, домики забелели на берегу. Хельга тоскливо поглядела вниз:

— Хорошо бы тут пожить. Все-таки у тебя на Телецком озере глухомань. Кстати, как там Асэми?

Метельский пожал плечами: — Забрала назад фирма, у которой брал напрокат. Существенных повреждений при использовании не получила.

Хельга фыркнула: — Надо думать, при очень интенсивном использовании. Легионерам редко достаются такие игрушки. Ну и черт с ней.

Метельский не стал комментировать, все ушло. Предгорья, зеленые равнины — это уже Италия. Наконец добрались до Рима. Позвонила мама: заупокойная месса кончилась, гроб доставляют на кладбище Верано, подлетай прямо туда.

Посадка, как обычно, на перехватывающей парковке за городом — глайдеров много, все-таки они дешевле в эксплуатации. Все цело, никаких повреждений, подземная буря обошла вечный город стороной. Хельга выпустила ворона:

— Потом позову его через трансид. Хорошо бы переодеться, но для похорон ничего нет, все слишком легкомысленно.

Ввиду экстренности (похороны) разрешили взять ховер, обычно движение позволялось только на мувексах. Опуститься тоже разрешили прямо у ворот кладбища — красивых, с тремя арочными пролетами. Там взяли открытый мувекс, территория большая и легко запутаться.

Изящные статуи, мавзолеи, запах хвои — они будто в парке.

— Сладкая жизнь у богатых, — сказала Хельга, — да и после смерти покоятся среди красоты. Мне не светит, просто сунут в печь. Неужели здесь бывают свободные места?

— Отец выкупил участок на аукционе, помнится за четыреста тысяч. Так городские власти пополняют бюджет. Отсюда как будто виден собор святого Петра.

— Покойники надеются, что апостол по знакомству откроет ворота в рай?.. Ох, извини, я опять за свое.

Остановились, вышли, и к ним сразу бросилось несколько кошек.

— Надо было занять корма у Мунина, — вздохнула Хельга.

За мраморным надгробием стояли люди, слышалось торжественное пение на латинском — наверное запись, хора не было видно.

Метельский обошел памятник: мама! Она осунулась, на щеках следы слез, платье не по размеру.

— Лон! Как хорошо, что ты успел. — Они постояли, обнявшись, а потом мама через плечо Метельского глянула на Хельгу.

— Агата, моя мать. Хельга, моя жена.

— Выражаю свои соболезнования, госпожа Агата, — молвила Хельга.

— Как я понимаю, пробный брак, — сказала мама суховато. — Не забудьте пригласить, если будете продлевать. — Она перевела взгляд себя и поморщилась: — Купила, что попало. Из дома выбежала в одной рубашке.

Метельский глянул на гроб: крышка закрыта и усыпана цветами. Он положил на нее ладонь. Вот и стали уходить те, кто был ему дорог, сначала Татьяна, теперь отец. Хотя в последние годы уже редко общались.

— Прости, мама, что не появился раньше, — сказал он. — Тебе все пришлось делать одной.

— А… — отмахнулась та. — Смерть у Мадоса поставлена на конвейер. Сразу выделили ховер, тело закутали в термосаван, а тут все расходы оплатила канцелярия Мадоса. Это ты извини, я приказала закрыть гроб, тело сильно обезображено. — Она повернулась к Хельге: — У католиков не принято приукрашивать покойников, пусть человек явится к Господу, каков он есть. И приглашать я никого не стала, в Альфавиле сейчас своих похорон хватает.

Приглашенный священник прочитал молитвы по-латыни, все перекрестились (мама искоса смотрела, как это делает Хельга), и мужчины из похоронного бюро внесли гроб в склеп.

— Здесь и для меня места хватит, — сказала мама. — Лон, когда-нибудь похоронишь меня рядом с отцом. Я не стану задерживаться в Риме, да и в Альфавиле делать больше нечего. Полечу в Москву, там хоть подруги.

— Мама, — сказал Метельский, — давай посидим в кафе, помянем отца.

Та покачала головой: — Сделайте это без меня.

Вернулись к воротам, а там уже ждал ховер — опять льгота для родственников захороненного.

— Я прямо в аэропорт, — сказала мама. — Звони иногда. Лон. А то со своими любовными приключениями совсем меня позабыл.

Хельгу бросило в краску, она плотно сжала губы.

— До свидания, мама, — сказал Метельский. — А Хельга очень хорошая.

Ховер поднялся в воздух, и Хельга шумно выдохнула: — Уф! Совсем забыла, что к мужу прилагается свекровь.

— Не злись. Мама бывает резковата, а тут ее совсем из колеи выбило. Землетрясение, смерть отца. До этого у них все шло гладко.

Хельга явно хотела что-то сказать, но промолчала.

Кафе долго не искали, нашлось рядом с кладбищем. Метельский проконсультировался с «Сивиллой» и заказал вино «Фраскати», а Хельга постояла у витрины с мороженым и набрала несколько сортов.

— Хоть немного себя ублажу. Я такого изобилия раньше не видела.

Из еды были макароны или «паста» различных видов, Метельский растерялся от многообразия, а потом выбрал assagiata — согласно «Сивилле», ассорти из разных сортов. Хельга откушала пасты, но основное внимание уделила мороженому.

— М-м, — сказала она. — Фисташковое, земляничное…

— Похоже, тут нет проблем с продуктами, — удивился Метельский. — Сивилла, как в Италии с продовольственным обеспечением?

«Италия входит в южный сельскохозяйственный пояс, Лон. Почти полное самообеспечение. Вот вывоз затруднен, а сейчас и трансальпийские туннели заблокированы».

— Эх, надо было сказать маме, что в Москве плохо с продуктами. Ладно, купит, да еще и подружек подкормит.

— Я вижу, вы не очень тесно общаетесь. Но мне нравится, что она захотела быть похороненной рядом с мужем. Все-таки в католическом браке что-то есть.

— Усердной католичкой ее не назовешь. Но Польша до сих пор очень католическая страна, и мама с удовольствием подыгрывала мужу… Да, хорошо, что напомнила.

Метельский налил в бокалы вина: — Помянем моего отца. В общем-то он был хороший отец, разве что иногда навязчивый.

Молча выпили.

— И вино хорошее, — вздохнула Хельга, — надо будет запомнить марку. Хотя сейчас как-то не до радостей жизни… Да, вспомнила того католического монаха из Иерусалима. Кажется, отец Себастьян. Он вроде собирался в Италию, и еще дал тебе карточку. Она сохранилась?

— Перевел данные Сивилле. Хочешь позвонить?

— Знаешь, почему-то захотелось.

— Я перекидываю номер на твой трансид. Самому говорить как будто не о чем.

Хельга прикрыла глаза, губы несколько раз шевельнулись, а потом застыли. Постепенно лицо сделалось напряженным, а вместо расслабленной позы села прямо. Наконец она судорожно вздохнула и открыла глаза.

— Тебе привет, Лон. Да, отец Себастьян в Риме, точнее где-то в пригороде. Он сказал необычную вещь: мы должны прибыть к нему, еще до истечения этого дня. Он подчеркнул, что это абсолютно необходимо!

— Что за спешка? — Метельский повертел вилку, а потом положил ее. — Хотя… то одно происходит, то другое. Расслабляться нельзя.

Раздался громкий голос, кто-то быстро говорил по-итальянски. Похоже, радио.

«Сивилла, переведи».

«Папа римский выступит со срочным обращением Urbi et orbi, к городу и миру. Через час, на площади святого Петра. Выступление будет транслироваться по всем каналам связи».

— Что, Лон? — спросила Хельга.

— Папа римский, глава католической церкви, выступает со срочным обращением. Наверное, что-то важное. Будет передаваться по радио и холовидению, но раз уж мы в Риме, можем услышать из первых уст. Поехали!

Хельга с сожалением глянула на третью, нетронутую порцию мороженого: — Ладно, а то еще простужусь.

Вышли из кафе, мувекса пришлось ждать дольше обыкновенного. Когда наконец сели, Метельский сказал: — До площади святого Петра, откуда можно увидеть папу.

Мувекс бодро ответил, тоже по-русски:

— Возможно до ближайшей разрешенной стоянки. Тариф увеличен впятеро.

— Быстро они в городской управе, или где там, сориентировались. Ладно, едем.

Ехали недолго, Рим оказался не таким и большим. Когда выбрались из машины и немного прошли, Хельга приостановилась:

— Да уж, грандиозно. Не верится, что всему этому почти тысяча лет.

Колоннады слева и справа. Обелиск в центре площади. Высоченные колонны собора и купол с вознесенным в небо крестом. Народа на площади уже много.

«Папа выступит из ложи благословения в центре фасада собора, — тоном заправского экскурсовода сообщила „Сивилла“ и даже вывела стрелку, указывая на балкон между колоннами. Сейчас заканчивается месса».

Народ всё прибывал, шум голосов казался прибоем.

— Не станем подходить близко, — сказал Метельский. — Вон ставят экраны, увидим и так.

Ближе к обелиску быстро устанавливали два больших экрана. Вот они включились, показывая приближенный, но пока пустой балкон. С него свисал ковер — широкие красные поля, и красный же герб на белом поле посередине.

— Наверное, герб папы римского, — сказала Хельга, смотревшая туда же. — А может, и Ватикана. Красиво.

На балкон вышла группа людей, папу было легко узнать: в центре, в простом белом облачении.

— Думала, одежда будет роскошнее, — заметила Хельга. — Хотя бы как у вашего патриарха по праздникам.

Папа благословил необозримую толпу и заговорил на латинском, звук был громкий. «Молитва „Ангел Господень“, — проинформировала „Сивилла“. — Перевести?»

«Не надо».

Папа перекрестился, помолчал, и заговорил уже другим тоном, торжественным и одновременно печальном: — InnomineDomini…

«Переводи», — сказал Метельский.

«Во имя Господа, уповая на уже скорый приход возлюбленного Сына Его, хочу обратиться к вам — и христианам, и другим членам Единой церкви, и к тем, кто пока остается во тьме — с предупреждением. Да, в сердцах людей есть тьма. Немало ее остается в личных, семейных и социальных отношениях. В последние десятилетия ее становилось меньше, а в международных отношениях она, казалось, была изжита совсем. Особые надежды мы возлагали на Мадоса, как посланца нашего Господа и предтечу Иисуса Христа. Однако события последних лет разрушили эти надежды.

Да, Мадос от Господа — но как и те испытания, которые посылаются нам, чтобы укрепить в вере или привести к ней. Да, Мадос предтеча Христа — но как тот зверь, что по Иоанну Богослову выйдет из бездны,^[135] или, в другом месте — из моря,^[136] чтобы обольщать народы земные. То, что он выйдет из бездны и моря, говорит о его двойственной природе, он ставленник сатаны и одновременно выходец из человеческой среды: море — символ неспокойного, мятущегося людского мира…»

— Что это, — возбужденно сказала Хельга. — Папа признает Мадоса Антихристом?

Метельский потряс головой: — Похоже на то. Но погоди, дай послушаю…

Однако слышно стало хуже: возгласы удивления, порою крики, взволнованные разговоры — всё слилось в штормовой гул. Вряд ли когда выступление Папы Римского вызывало такую бурю. Даже «Сивилла» спотыкалась, переводя.

«Пусть тьма сгущается, но мы уже ходили во тьме, и однако увидели свет великий… Слово Божие воплощено в Иисусе, который есть свет мира… Да будет он защитой и надеждой для нас, даже в последние дни сего мира…»

Вдруг упала мертвая тишина.

— Смотри, — свистящим шепотом сказала Хельга, указывая вверх, где перед куполом собора тянулся ряд статуй. Две из них были странно тёмные, резко выделяясь на фоне других, светлых тонов. Вдруг пришло осознание, что еще недавно их не было.

Два тёмных ангела, будто опершиеся на сложенные черные крылья.

— А-а! — возгласы из толпы слились в единый стон.

Крылья медленно расправились, и ангелы, как огромные черные вороны (куда там Мунину!) взмыли над площадью. Порыв ветра толкнул Метельского, и Хельга ухватилась за его руку. Некоторое время ангелы парили — выше обелиска в центре площади, — а на балконе началось брожение. Несколько человек в странной, оранжевой с черным одежде, метнулись вперед Папы, поднимая руки.

Но тут же упали, да и другие на балконе, кроме Папы.

— В оранжевом, это гвардейцы, — хрипло сказала Хельга, — элитная охрана Ватикана. Всех сняли из станнеров. А темные ангелы — похоже, птички Мадоса. У него не только п`урги.

Папа поднял обе руки — то ли в жесте самозащиты, то ли благословения. Ангелы спикировали прямо к нему, схватили за эти руки и снова взмыли в воздух, синхронно маша крыльями. Ненадолго они повисли над площадью — и вдруг отпустили Папу!

Толпа издала единодушный вопль, а белая фигура, беспомощно поворачиваясь, рухнула с высоты полусотни метров. Оператор холокамеры видимо сохранил самообладание: на обоих экранах возникло изображение распростертой на мостовой фигуры в белом, только теперь это белое быстро напитывалось красным.

— Красное и белое, — прошептала Хельга, судорожно держась за руку Метельского. — Как на том ковре.

Толпа застонала — казалось, это застонали камни на площади. Несколько человек бросились к Папе, но по толпе прошло и другое движение: все больше и больше людей стали вставать на колени. Со всех сторон начало доноситься бормотание по-латыни — наверное, молитвы, — и вскоре слилось в неотвязный гул. Черные ангелы всё реяли сверху, а потом куда-то скрылись.

Метельского потянули за руку, это Хельга тоже встала на колени. На коленях стояли уже почти все на огромной площади. Этот католический обычай не нравилось — всего несколько раз сходил с родителями в польский костел, а потом предпочел уехать, — но теперь оставаться на ногах стало неудобно, и тоже опустился на колени рядом с Хельгой.

— Отдают почести Папе и молятся, — прошептала Хельга. — Жаль, я не знаю молитв. Сегодня Мадос нажил себе много врагов. Но ему, видно, стало наплевать.

— Надо уезжать, — сказал Метельский. — Как бы и тут не началось, как в Петербурге.

— Хорошо. — неожиданно легко согласилась Хельга. — Наша война не здесь.

Они поднялись и начали пробираться к выходу с площади. Народу было гораздо больше, чем когда приехали, и мувекса пришлось ждать долго.

— Если бы водителями были люди, как в старину, вообще бы не уехали. — сказала Хельга. — Для итальянцев сегодня день траура.

На парковке наверное вызвала Мунина, потому что тот почти сразу подлетел к глайдеру

— Бр-р, теперь будет напоминать тех ангелов.

— Куда летим? — спросил Метельский. — Ты говорила, это где-то за городом.

— Остия. Когда-то древнеримский порт, а сейчас курортный городок недалеко от Рима.

Метельский справился у «Сивиллы»: — Да, всего тридцать километров. Там и заправки есть.

Летели недолго, почти сразу впереди появился розоватый глянец — солнце садилось в Тирренское море. Метельский связался с отцом Себастьяном и повел глайдер на метку его трансида.

— Вот не думал, что еще встретимся. И что нас вообще занесет в Италию.

— Куда нас еще только не занесет, Лон, — вздохнула Хельга.

Место оказалось на окраине городка: зеленый луг, остатки стены (видимо, очень древней), несколько серебристых ангаров. Сели около одного из них. Отец Себастьян уже шел навстречу, одетый, как в Иерусалиме: черный плащ поверх белой туники.

— InnomineDomini, — сказал он, — приветствую вас. Вы знаете, что произошло с Папой?

— Мы были на площади святого Петра, — сказал Метельский. — Всё видели своими глазами.

Отец Себастьян перекрестился: — Мученическая смерть, но думаю, что она послужит возрождению веры. Незадолго до его кончины канцелярия Ватикана опубликовала папскую буллу: Мадос как Верховный наставник низложен, и еще много нового. Теперь это закон для миллиарда католиков по всему миру.

— Отец Себастьян, — как-то робко спросила Хельга, — вы хотели, чтобы мы явились. Почему?

— В Риме оставаться опасно, Мадос будет мстить. И потом, Хельга, это скорее вы хотели видеть меня.

— Да, — сказала Хельга. — Просто я не знаю других священников. Я много думала, и потом… все, что случилось… в общем, я хотела бы принять крещение. У меня такое чувство, будто пытаюсь вскочить в последний вагон уходящего поезда.

— Это именно так, — сурово сказал отец Себастьян. — Нас захлестнул вал обращений, и булла Его Святейшества все значительно упрощает. Но по-моему, не только это.

— Да… — Хельга робко покосилась на Метельского. — Еще я хотела бы вступить в католический брак. Если ты не возражаешь, Лон?..

Снова сюрприз. Но уже так привык к Хельге, что это кажется вполне естественным.

— Я согласен, Хельга. Вообще-то я был крещен в католическом костеле. Отец поляк, а в Польше католицизм воспринимают серьезно.

Хотя вера отца преимущественно выражалась в том, что предпочитал католических девушек — больше из Африки или Латинской Америки. Метельский чуть не усмехнулся, но одернул себя: не думай о мертвых плохо.

— Тогда для вас сюрприз, Хельга, — с ноткой юмора сказал отец Себастьян. — Перед крещением необходимо пройти катехизацию, и хотя это будет ускоренный курс, пока придется отложить. Но лицо католической веры может вступить в брак и с некрещеной, даже атеисткой, и это будет полноценный католический брак. Вам только надо обещать воспитывать детей в католическом духе. Неизвестно, что теперь будет с Единой церковью.

— Дети?.. — голос Хельги дрогнул. — Я знаю, что католическая церковь запрещает предохранение от беременности. А у нас в легионе…

— Об этом есть в папской булле, — твердо сказал отец Себастьян. — Наступило время великой скорби, и многое будет по-другому. Об этом я скажу завтра утром, у нас будет общее крещение для готовившихся, и общее же венчание для желающих пар. Переночуете в общежитии, один ангар отведен для женщин, а другой для мужчин. Прибывает много народу. Вам, Лон, надо обязательно посетить вечернюю мессу. А вам, Хельга, присутствовать на беседе, которую будут проводить для вступающих в брак.

Так что определились. Выпустили ворона, и Хельга посмотрела на большой корабль, стоявший у причала. Часть иллюминаторов уже светилась.

— Неужели люди еще плавают на кораблях?

— Это круизное судно, — пояснил Метельский, — я плавал на таком. Комфортабельные каюты, неспешное путешествие, остановки в живописных местах.

Хельга только вздохнула.

Метельский подыскал себе место в мужском общежитии, а скорее казарме: двухъярусные койки, опять запах гуталина — похоже на Асгард. Оставил сумку с вещами, и пошел отыскивать церковь («Сивилла» вывела план городка). Местная церковь была не особо большой, а народу много — как видно, смерть Папы вызвала всплеск религиозности. Метельский прикинул, сколько времени не посещал мессу, и вздохнул: пятнадцать лет, а об этом придется сказать. Задала ему Хельга проблему, хотя ее жалко: при всей бесцеремонности пытается хоть за него зацепиться.

Очередь в конфессиональную кабинку оказалась приличной, служка шепотом предупреждал всех, чтобы были короче. Это к лучшему, одни смертные грехи вспоминать долго. От пропусков Святой мессы до участия в вылазках Асгарда, а грехи против целомудрия и не перечесть. Но больше всего досадно, что так и не отомстил за Татьяну. Хотя… зачем себя обманывать? Поблек образ Татьяны, на него наложилась бедная Вика, пожранная красноглазой тварью, и мстить надо скорее Мадосу. Однако желание мести это тоже грех, вот только смертный или повседневный?.. Все грехи вспомнить не успел, но в кабинке отбарабанил этот неполный перечень скрытому за решеткой священнику. Тот довольно долго молчал.

— Сын мой, — наконец сказал он. — Вы заблудший сын католической церкви. Сознаете ли вы, что без длительного покаяния отпустить столько грехов нельзя?

Вот это номер! Без отпущения грехов не подойдешь к причастию, а следовательно брак завтра невозможен. Но может, это к лучшему?.. Нет, это раньше плюнул бы и ушел. А сейчас неудобно перед Хельгой, она будет страшно огорчена.

— Нас пригласил отец Себастьян, и было мало времени. Я сожалею, что не подготовился должным образом.

— Отец Себастьян? Откуда вы?

— Из России. Совершенно неожиданно оказался здесь.

— Неожиданно?.. Возможно, такова была Господня воля. Вот что, я накладываю епитимию — выполнить то, о чем будет просить отец Себастьян. От себя скажу только, что это касается защиты веры и очень серьезно. Согласны ли вы на такой поступок покаяния?

— Да, отец.

— Тогда выразите сокрушение о своих грехах, и я дам вам отпущение…

Метельский произнес подзабытую формулу сокрушения, а священник — отпущения грехов. Вышел из кабинки весь в мыле, как говорили в селе Иогач. Во что он опять вляпывается?

Вернулся в церковь, примостился на краешке скамьи и послушал мессу: она шла на латинском, звучала торжественно, и переводить «Сивиллу» не просил. Вместе со всеми подошел к причастию («заблудший сын католической церкви») и вернулся в лагерь. Там было что-то вроде военно-полевой кухни, поужинал под тентом при электрическом свете. Дали неизбежные макароны, денег не спросили.

В ангаре послушал разговоры — больше на итальянском, но были и по-английски. Обсуждали, естественно, выступление и смерть Папы. Звучали мнения, что теперь церковь объявит крестовый поход против Мадоса. Всё уже как-то знакомо… Метельский забрался на второй ярус койки и под гомон разговоров уснул.

Утро было солнечное, и не верилось, что в России еще кое-где лежит снег. Первым делом разыскал Хельгу: она сидела на стуле возле женского ангара (складных стульев было запасено много). Оделась понаряднее, хотя и без белого платья.

— Хорошо, что купила это светленькое в Иерусалиме.

— Выглядишь утомленной, — сказал Метельский.

— Нас до полуночи вразумляли, каково это — жить в католическом браке. Я должна почитать мужа, а ты меня любить. Ты знаешь, что нам пока нельзя есть?

— Когда-то было привычно, в Зелёна-Гура тоже по утрам ходили на мессу.

«А на другой день во Дворец наслаждений», — чуть не сорвалось с языка. Правда, родители все же ходили в разные, и его, естественно, не брали. Стал бывать только в университете.

— Все как-то странно, — вздохнула Хельга. — Тебе вот навязалась, а то жил без забот.

— Беззаботная жизнь кончилась тем утром в Иогаче. Надо бы купить обручальные кольца, но боюсь магазины еще закрыты. Ладно, потом.

Тихонько прозвенела «Сивилла», Хельга тоже встрепенулась.

— Ну вот, пора подходить к церкви.

Перед церковью были поставлены стулья: привыкли католики к комфорту, в Иогаче стульев в церкви не водилось.

— Ну вот, — слегка фыркнула Хельга. — Кому креститься, налево, а кому венчаться, направо. Опять будет беседа. Нам направо, если ты не передумал.

Расселись, пар было с десяток — этакое военно-полевое венчание. Из церкви вышел отец Себастьян и направился к ним, а другой священник к тем, что налево.

— InnomineDomini, — опять сказал отец Себастьян. — Вам надо бы долго посещать подготовительные занятия, но времени больше нет. Скажу лишь главное, а советы по жизни в браке вы получите на свои трансиды. Изучите лучше совместно… Первое. Вы должны помнить, что брак в католической церкви нерасторжим, разводы не разрешены. В этом мы отличны от Единой церкви, но такие отличия допускаются. Более того, такой брак продолжится и в Царстве Христовом. На небе или на земле, это как Господу будет угодно. Те, кто не согласен на нерушимый брак, должны встать и уйти.

Никто не шевельнулся, молчание, только Хельга задышала чаще.

— Второе. Католическая церковь всегда была против прерывания беременности, и это остается в силе. Но во время Великой скорби родителям будет очень трудно растить детей в христианском духе, а многие примут мученическую смерть. Поэтому в своей булле Его святейшество временно допустил использование противозачаточных средств, в том числе прививки от беременности. По этой причине многие пары окажутся бездетны, но Папе открылось, что такие получат особую привилегию — им будет позволено иметь ребенка в Царстве Христовом, хотя вообще в нем уже не будет ни смертей, ни рождений. И такие дети будут благословенны — рожденные в мире, откуда изгнано зло.

Хельга стиснула пальцы Метельского, и пришлось ответить, женщины всегда хотят иметь детей. Наверное, и он к этому привыкнет. Хотя едва ли они доживут до царства Христова.

— И последнее. Некоторые из вас верили в других богов, а некоторые уверовали в Мадоса, как воплощение Отца небесного. Во время брачной церемонии вы должны ясно заявить, что отрекаетесь от них. Пусть эти боги, например Один (отец Себастьян глянул на Хельгу), не существуют в реальности, но вокруг них соткался мутный эгрегор поклонения, и силы зла могут воспользоваться этим… С Господом в сердце, приступим!

— Обряд будет упрощен, — тихо сказала Хельга. — слишком много пар. Например, меня не поведет к алтарю отец, а маленькие девочки не будут разбрасывать лепестки цветов. Просто входим парами, держась за руки.

Вошли, церковь обильно украшена цветами. Передние места заняли вступающие в брак и их родственники, так что Метельский с Хельгой примостились сбоку.

— Жаль, что твоя мама уехала, — шепнула Хельга. — Она хотела, чтобы ее пригласили.

— Да, поторопилась. Но звонить ей не стал, неизвестно что будет с Римом.

— И с нами, — вздохнула Хельга.

Началась месса, эта была короче вечерней и шла на итальянском языке. После проповеди о важности церковного брака пары стали по очереди подходить к священнику и садиться на скамеечку. Всех спрашивали: пришли ли добровольно, готовы ли хранить верность друг другу, будут ли воспитывать детей согласно учению церкви?.. После ответов «да» священник связывал руки молодоженов лентой, и они, стоя лицом друг к другу, читали супружеские клятвы. Затем жених и невеста надевали друг другу обручальные кольца, священник произносил«Отче наш» и благословлял новобрачных. Те целовали распятие, расписывались в церковной книге и уступали место следующей паре. Все шло, как по конвейеру, хотя без спешки. Метельский с Хельгой и здесь оказались последними. Метельский автоматически повторил свои три «да», Хельга тоже, а после этого покраснела и громко заявила: «Отрекаюсь от Одина! Отрекаюсь от Мадоса!» Обошлись без колец, и тоже расписались в книге.

— Ты, я вижу, вписал свою настоящую фамилию, — прошептала Хельга. — Ну и я теперь Хельга Метельская.

После поздравлений вышли из церкви, на площади откуда-то взялись столы с цветами и закусками. «Свадебный подарок от городской коммуны», — пояснила «Сивилла». Чокнулись шампанским, перекусили, от поздравлений на итальянском звенело в ушах.

— Умеют итальянцы радоваться жизни, — сказала Хельга, налегая на полюбившееся мороженое, — даже в нелегкие времена. А я наконец-то почувствовала себя замужней женщиной. С Кводрионом как-то не всерьез.

Минут через двадцать поднялся отец Себастьян:

— К сожалению, у нас мало времени, а путь до Иерусалима не близкий. Корабль готов к отплытию. Все добровольцы, а также те, кто в последнюю минуту решил присоединиться к нам, должны пройти на посадку.

Похоже, поглядел на Метельского с Хельгой. Немало людей, в том числе несколько пар молодоженов, начали вставать из-за столов. Значит, на это и намекал священник на исповеди? Ну что же… Метельский тоже встал: — Нам пора.

— Ты что? — спросила Хельга. — Я думала, мы вернемся в Рим.

— Уже нельзя, я пообещал.

Хельга помолчала.

— А, понимаю… — протянула она. — Это, чтобы тебе позволили вступить в брак со мной? Я-то подумала, как всё у католиков формально. Небось двадцать лет в церкви не был, и на тебе — брак по католическому обряду. Спасибо, Лон. Я с тобой. Я всегда теперь буду с тобой.

— Пятнадцать лет в церкви не был, — вздохнул Метельский.

Отец Себастьян поднял руку, благословляя:

— Молодожены могут занимать отдельные каюты-люкс. Пусть это будет ваше свадебное путешествие.

Хельга явно хотела прокомментировать, но смолчала…

Вблизи корабль оказался гораздо больше, чем издалека. Метельский опустил глайдер на пристани:

— Примерно на таком я и плавал. Пойду найду капитана, надо где-то пристроить глайдер. А ты поищи нам уютное семейное гнездышко.

Глайдер разрешили поставить на верхней палубе. В прежнем круизе там располагался бассейн, стояли шезлонги, а теперь какая-то техника, закутанная в брезент, но с хорошо различимыми решетками локаторов. Похожую заводили и на грузовую палубу — похоже, ракетные установки. Позвонила Хельга:

— Пятая палуба, каюта номер 12. Как роскошно!

Закончив с глайдером (матрос помог принайтовить тросами), Метельский прихватил клетку с вороном и отправился искать их новое пристанище. Оказалось примерно, как и в прошлый круиз, но побольше — на двоих. Широченная кровать, за прозрачной стеной балкон с видом на мирный итальянский пейзаж, а еще гостиная со вторым выходом на тот же балкон, и ванная. Глаза Хельги блестели.

— Пошикуем, хотя бы и перед смертью. На палубе и ресторан есть.

— Эти доминиканцы наверное долго готовились, — сказал Метельский. — Корабль пассажирский, но набит оружием. Это вам не смиренные православные, а «псы господни».

Хельга покачивалась на матрасе: — Неплохо, ночью побарахтаемся. Но сейчас пойдем поглядим на отправление. Мунин, обживайся.

Насыпала ему корму, и вышли на балкон, нависший над пристанью. Справа и слева на таких же балкончиках тоже появлялись люди. Пандус в грузовой отсек уже подняли, громко заговорил динамик:

— Внимание! Через десять минут судно отправляется. Те, кто передумал, еще могут сойти на берег.

Хельга рассмеялась: — Это надо же, в Иерусалим! Неспроста мы там побывали. Интересно, на каком кладбище будем лежать?

— Уж наверное не на мусульманском, они там первые. Скорее всего, и кладбища не достанется.

Помолчали, взявшись за руки.

— Пять минут! — объявил динамик.

Раздалось громкое: — InnomineDomini… — это отец Себастьян начал длинную молитву на латыни.

— Судно отправляется!

Уже некоторое время корпус содрогался от работы двигателей. Одновременно поднялись оставшиеся трапы, корпус задрожал сильнее, между кораблем и пристанью появилась полоса взбаламученной воды. На берегу закричали, оттуда полетели букеты цветов, полоса воды всё ширилась.

— Красиво, — сказала Хельга. — Вот уж не думала, что и по-настоящему замуж выйду, и в Иерусалим отправлюсь.

— Только уже не туристами. Другие наверное всё знают, а нам хорошо бы войти в курс дела.

Берег удалялся назад и влево. Вернулись в каюту, на информационной панели высветилась пара таблиц.

— Так, — сказала Хельга. — Корабельное расписание и сведения о маршруте. Через два часа обед, потом общее собрание — надо думать, будет вещать отец Себастьян. Ночью проходим Мессинский пролив, на горизонте будет видна Этна. Пишут, что там идет извержение, интересно бы заняться любовью в зареве от действующего вулкана. К сожалению, наверное будем спать.

Ресторан был роскошный, но без официантов андроидов, с блюдами управлялись самостоятельно. В особом буфете, украшенном купидонами и плакатом «Поздравляем новобрачных!», Метельскому вручили бутылку шампанского и вазочку с красной икрой. Поскольку лососевых в Италии не водилось, икра видимо была дефицитом.

Разлив шампанское, Метельский сказал: — За нас! Чтобы пережили Армагеддон, и любили друг друга на райских лужайках.

— Думаешь, там разрешат заниматься сексом? Но я присоединяюсь.

Меню не было изобильным, однако несколько сортов мороженого имелось. Смакуя фисташковое, Хельга сказала:

— Нас уже объединили в тактическую сеть. ИИ здесь мощнее Одина, при нужде и без Кводриона обойдемся.

Метельский вздохнул, не особо приятные воспоминания оставила служба в войсках Асгарда.

«Сивилла, — спросил он. — Нас добавили в какую-то сеть?»

«Да, Лон. Здешний ИИ называется Гедеон. Это персонаж из Ветхого завета, дать справку?»

«Потом. Держи в курсе новостей».

Уже вскоре (Хельга как раз прикончила мороженое) «Сивилла» сказала: «Нас приглашают в конференц-зал, на третью палубу».

«Всех пассажиров?»

«Пока только новеньких».

Хельга встала: — Отец Себастьян будет давать вводную. Кстати, он в ордене провинциальный приор, вроде генерала. Не бойся, нас в орден принимать не станут, мы женаты. Будем кем-то вроде помощников.

В конференц-зале собралось немало, около сотни. Вышел отец Себастьян — все та же белая туника и черная накидка сверху.

— Братья и сестры. — заговорил он, в этот раз обойдясь без «In nomine Domini», — и сотрудники нашего ордена. Вы не прошли долгой подготовки, как остальные, но были избраны внезапно, и это знак воли Божьей. Мы направляемся в Иерусалим. После прибытия в Тель-Авив будет уточнена обстановка, и мы отправимся в сам город или его окрестности. Его Святейшеству открылось, что приход Христа уже близко, небеса не будут долго терпеть мерзостей Мадоса и его приспешников. Пришествие Христа будет как молния, видная от востока до запада,^[137] но Иерусалим имеет особое значение. Это город, где Он проповедовал, был распят и воскрес, и позорно для нас, если он будет разрушен или лежать в мерзости запустения. Мы обязаны сделать все, что в наших силах и даже сверх них, чтобы этого не случилось. Мы в контакте с властями Израиля — вы знаете, что там объявили о воссоздании государства вместо автономии, и властями Палестинской автономии. Одни ждут прихода Мессии, другие Махди, но с нашей точки зрения это лишь разные имена Того, кто придет, и сотрудничество вполне возможно. Конкретные планы будут составляться по мере развития событий. Вам же в оставшиеся дни следует изучить историю и культуру этого региона и освежить боевые навыки. У кого их нет, приобрести хотя бы элементарные. Не пугайтесь неподготовленности, воины Гедеона не были вооружены, но с Божьей помощью обратили в бегство десятки тысяч напавших на еврейские племена… А теперь задавайте вопросы.

Молодой человек в черной накидке, такой же как у отца Себастьяна, поднял руку:

— В девятой главе Откровения сказано, что когда будут освобождены четыре ангела, связанных при реке Евфрат, они поведут на Иерусалим войско в две тьмы тем — это двести миллионов человек.^[138] Откуда они возьмутся, ведь нынешние армии Мадоса и Асгарда немногочисленны и сколочены наспех?

— У богословов нет единого мнения. Некоторые полагают, что имеется в виду Китай. Китайцев тяготило пребывание во Всемирной федерации, они едва не первыми вышли из нее. Будут ли на стороне Мадоса или поведут собственную игру, пока неясно. Но они вполне могут создать армию с численностью до двухсот миллионов человек. Однако признаков этого не наблюдается, и возможно имеется в виду нечто другое.

— И какие у нас шансы против такой силы?

Отец Себастьян сдержанно улыбнулся: — Даже если никаких, мы выступим против сил ада. Там же, только в седьмой главе Иоанн пишет, что видел великое множество людей в белых одеждах перед престолом Божьим — это те, кто пришли от великой скорби. Они были убиты за отказ поклониться Антихристу, но воскрешены, и это воскресение первое, смерть больше не имеет над ними власти. Если нам выпадет такая привилегия, то не придется ждать тысячу лет…

— Черный юмор по-доминикански, — прошептала Хельга.

— Кроме того, — продолжал отец Себастьян, — не забывайте слов Иоанна, что после пришествия Христа будет схвачен зверь и с ним лжепророк, и брошены в озеро огненное, а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его.^[139] Так что нам не обязательно придется умирать, и мы живыми вступим в Тысячелетнее царство.

— Очень утешает, — тихонько вздохнула Хельга.

Последовали вопросы, кто такие зверь и лжепророк?

— Наши богословы почти единодушны, что «зверь» — это дьявол, эмиссар Люцифера на нашей планете. Иногда его называют владетелем Темного чертога. А «лжепророк» — это Антихрист, и Его Святейшество ясно указал, что им является Мадос…

Послушали теологические рассуждения еще с полчаса, и разошлись.

— Надо будет достать сюрикэны, попрактиковаться, — сказала Хельга. — У тебя палка и пистолет…

— Еще есть станнер.

— Надеюсь, подбросят что-нибудь посерьезнее. И надо потолковать с отцом Себастьяном, готовы ли они к действиям в стасис-поле? Не знаю, как адские полчища, а легион будет использовать его наверняка.

Пошли на верхнюю палубу, к глайдеру. У выхода на палубу теперь стоял охранник — тоже молодой, с кобурой на поясе и в черной накидке с каким-то изображением. Вблизи стало видно лучше: опять собака, с зажженным факелом в зубах.

— InnomineDomini?.. — вопросительно сказал он. Похоже, стандартное приветствие.

— У меня здесь глайдер, — сказал Метельский. — И место по штатному расписанию (сверился в тактической сети).

Доминиканец, как видно, тоже сверился, кивнул и отступил в сторону. На Хельгу посмотрел с любопытством, но ничего не спросил.

— Здесь я у тебя в подчинении, — кисло сказала Хельга.

На палубе вся техника была уже расчехлена. Хельга покрутила головой:

— Ого! У них тут установка слежения… дальность, должно быть, около тысячи километров. А вон там лазерная батарея. Как видно, в итальянских арсеналах кое-что осталось.

Вокруг синело море, в дымке тонул итальянский берег, и настроение было совсем не военное. Хельга забрала свои сюрикэны, а Метельский «Смит-и-Вессон» (надо узнать, есть ли для него патроны), и ушли.

— В арсенал, или что у них тут, завтра наведаемся, — сказала Хельга. — Все-таки у нас начался медовый месяц.

Кажется, уже во второй раз, но говорить об этом не стоит. Познакомились с кораблем, посидели в баре (некрепкие итальянские вина и опять мороженое), а там настало время ужина. Быстро темнело, на корабле зажегся свет.

После ужина вернулись в каюту. Хельга пошла в ванную, вернулась в легком халатике и откинулась на подушки широкой кровати.

— Никогда не занималась этим на корабле, — сказала она. — И еще интересно, отличается ли секс в браке от того, какой у нас был?

Откладывать супружеские удовольствия, чтобы заодно полюбоваться извержением Этны, она явно не собиралась. Секс не отличался, но матрас был приятно-упругий, и Хельга всласть порезвилась на Метельском, пока не упала без сил, и уже только постанывала, пока он завершал процесс. После супружеских кульбитов спали без задних ног.

Метельский проснулся от страшного удара снизу. Подлетел в воздух, будто завис в красновато подсвеченной темноте, а потом рухнул обратно на кровать. Хельга завизжала и вцепилась в него. «Кар-р!» — истошно завопил ворон.

— Ч-что это? — сипло выговорила Хельга. — К-крушение?

Кровать, да похоже и весь корабль ходили ходуном. Стояли гул и треск, корабль раскачивало. Море за прозрачной стеной озарилось зловещим багровым светом.

— С-смотри! — пролепетала Хельга.

Море кипело. Фонтаны воды взлетали в разных местах, а поверхность моря бурлила, как в кипящей кастрюле. Клочья пены летели над водой, облепляя стекла. Завыла сирена.

— Тревога! — крикнул Метельский. — К глайдеру!

Он вскочил и стал лихорадочно одеваться, хотя кидало от стены к стене. То и дело налетая на него, рядом одевалась Хельга.

Вдруг толчки прекратились, а качка стала чуть меньше. Страшный гул перешел в могучее рычание. Они выскочили в коридор и побежали, то и дело упираясь руками в стены. К счастью, трап был недалеко. Он то вставал на дыбы, то проваливался под ногами, и за ступеньки приходилось цепляться руками. Кое-как выползли на палубу.

— А-а! — закричала Хельга.

Все море было залито багрянцем. Справа тянулась некая темная полоса, выше поднимался темно-серый конус, а над ним полыхал исполинский столб пламени. От него в лицо дышало жаром, нестерпимо воняло серой. Постовой все еще был на месте, хотя ему явно было не до службы. Вцепившись в поручни, он что-то бормотал по-итальянски. «Сивилла» обыденно перевела:

«…и всякая гора и остров двинулись с мест своих».^[140]

— Извержение Этны! — крикнула Хельга в ухо Метельского. — А я, дура, хотела заняться сексом в его зареве. Мы сейчас сгорим.

— К глайдеру! — закричал Метельский, в горле саднило. — Там система очистки воздуха…

Будто красная молния расколола конус надвое. Из расселины вырвался уже не столб, а чудовищная стена огня. От страшного толчка оба полетели на палубу.

— Весь остров разваливается! — в ужасе прокричала Хельга.

Метельский с трудом встал на колени и схватил ее за ворот. Тут их достигла звуковая волна. Казалось, от грохота лопаются барабанные перепонки — Метельский изо всей силы разинул рот и закричал. Потом все-таки вздернул себя на ноги и потащил Хельгу волоком. Затем, надрывая руки, закинул в кабину.

Постовой! Он же задохнется.

Метельский кинулся назад, но постового уже не было, а люк вниз закрыт. Разумно, все помещения корабля необходимо изолировать. Он вернулся к глайдеру, валился в кабину и захлопнул дверцу. В груди словно полыхал огонь.

«Очистка воздуха! Рециркуляция!»

Хельга тоже тяжело дышала.

— Это спасет ненадолго, — хрипло сказала она, глядя на приборную панель.

Метельский вышел в тактическую сеть. «Лон и Хельга Метельские заняли места согласно боевому расписанию. Какие приказы?..»

Он повернулся к Хельге:

— Пока ждем. Спасательные работы или эвакуация.

— Боюсь, эвакуировать будет некого. Гляди!

Там, где должен был находиться остров, клубилась мрачная стена. Ее рассекали багровые молнии, а выше нависла темно-серая пелена, нашпигованная красными искрами.

— Туча вулканического пепла, — плачущим голосом сказала Хельга. — Она нас сожжет, как было в Помпеях.

Снова тяжкий грохот…

— Ты знаешь, — у Хельги вырвался истерический смех, — можем обняться напоследок. В Помпеях одну парочку застигло врасплох, и они сгорели, обнимая друг друга. Археологи залили пустоты в камне гипсом, и получилась эротическая статуя.

Глайдер содрогнулся и пошел вниз, похоже вместе с палубой.

— К сожалению, мы наверное раньше п-потонем…

Евгений Криленко Окликни меня среди теней. Книга 2

Глава 1

Тина. Вне времени

Она проснулась, но не спешила открывать глаза. Тепло, уютно – хорошо, что весь этот ужас оказался только сном. Однако постепенно стал донимать странный звук: что это так трещит? Нехотя разлепила ресницы.

Она лежит в роскошной двуспальной кровати: спинки из красноватого дерева, сверху белый полупрозрачный балдахин. Стены как будто оклеены обоями – они алые, с золотистыми полосами, на них висит несколько картин. В изножье кровати туалетный стол с большим зеркалом, на столе горят две свечи в подсвечниках. И вдруг… с треском зажигается еще много свечей, они отражаются в зеркале бесконечной туманностью. Что за чудеса?

Она встает, на ней ночная рубашка из белого нежного материала. Подходит к ближайшей картине: там изображена девушка на темной дороге, она пугливо оглядывается, а на лицо падает бледный свет луны. Да это же она сама, в ночь побега! На второй картине тоже она, только лицо не испуганное, а с загадочной улыбкой. Каменная стена, распахнутая дверь, что-то необычное за дверью… Снова треск – почти все свечи гаснут, остаются лишь две. А затем раздается громкий стук. Похоже, стучат в дверь – вот она, тоже из красного дерева и очень высокая.

– Войдите, – говорит она, и спохватывается: вдруг кто жуткий появится в этом странном месте? Но входит леди Селина, очень красивая – в алом платье и с диадемой на изысканно уложенных волосах.

– Доброе утро, Тина. Надеюсь, ты хорошо отдохнула?

– Доброе утро… леди Селина. Да, я отдохнула. А где я?

– Идем, поговорим, – леди Селина манит к распахнутой двери и отступает.

Тина осторожно входит: такая же комната, только с роскошным столом вместо кровати, а вокруг несколько стульев.

– Присядь.

Тина садится, стул деревянный и холодит. Вдоль стен шкафы с золочеными ручками, в пустой стене еще одна дверь, со странным изображением над ней. Леди Селина садится тоже.

– Ты в доме своей души. Редкие бывают в нем при жизни.

Становится очень холодно, сиденье стула прямо ледяное.

– Я что… умерла?

– Ну что ты? Можешь ущипнуть себя. Если хочешь, это сделаю я.

– Не надо, – бормочет Тина, но тайком щиплет себя за бедро. И едва не вскрикивает от острой боли.

– Дело в другом. Ты дошла до развилки, в общем достойно дошла. Тебе даруется выбор, и, как я сказала, такое бывает довольно редко. Тебе не обязательно возвращаться, Тина, ты можешь выйти в эту дверь. – Леди Селина указывает на дверь со странным изображением наверху.

– А что там? – с трудом выговаривает Тина.

– Новый удивительный мир, который другие увидят еще не скоро. Тебе уже не придется умирать, и ты встретишь замечательных друзей.

– Выходит, мы действительно побывали в Темном чертоге, – шепчет Тина. – И выходит, я действительно умерла.

– Ну, мы обе почти умерли, – слегка смеется леди Селина. – Но между «почти» и «на самом деле» большая разница. Мужчине я сказала бы: «Теперь можешь выйти из игры», однако женщины относятся к жизни серьезнее. Ну как?.. Можешь не спешить. Тина. Погляди в шкафах, там много красивых нарядов, которые должны были быть твоими в этой жизни. Увы, здесь это не часто бывает.

Соберись, маленькая Тина! Еще не видела такой леди Селину – слишком красивая, слишком утонченная, слишком… снисходительная. Тебе нельзя ошибиться!

Тина облизнула губы: – А там будет Никита? И… у меня будут дети?

Леди Селина внимательно глядела на нее:

– Дети рождаются только в нашем мире, в этом его предназначение. Лишь немногим будет дана привилегия иметь их в новом эоне. А Никита… Может быть, не знаю, я не хочу распутывать чужую карму.

У Тины перехватило горло, она сглотнула. – Ловушка, – прошептала она. – Вы ставите изощренные ловушки, леди Селина. Не ожидала такого от вас. А есть другой выход7

– Конечно, леди Тина. Из спальни есть другая дверь. Только это не ловушка, а продолжение испытаний. Ты думала, будет только одно?

Тина вздохнула, не нужен ей удивительный новый мир. Ей нужен Никита, а он, может быть, сейчас умирает. И вдруг у нее все-таки могут быть дети? Тогда она согласна на любой новый мир. Леди Селина сказала про немногих, вот и напомнит ей при случае. Не одной ей играть в хитрые игры.

– Я хочу обратно, – ровным голосом сказала она. – Надо вытаскивать Никиту, я знаю, что бывает при чрезмерном оттоке энергии.

Леди Селина весело улыбнулась: – Теперь я снова вижу Алую леди. Ты остаешься Тиной, я не смею давать тебе новое имя. Подбери что-нибудь одеться, здесь все твое. Твоя прежняя одежда… сгорела.

Тина содрогнулась, но взяла себя в руки. Встала и принялась открывать шкафы, такого изобилия нарядов раньше не видела! Выбрала элегантное коричневое платье – удивительно подходит к ее глазам, и легкую кожаную курточку. Все сидит, будто на нее сшито. Леди Селина одобрительно кивнула:

– Возьми обратно свое колечко. – И подала кольцо с бирюзой.

Не помнит, что отдавала – с ней явно произошло нечто странное. Леди Селина встала:

– Если не возражаешь, я позаимствую у тебя что-нибудь попроще. Сегодня приоделась для особого случая.

Выбрала темно-синий брючный костюм и спрятала куда-то диадему. Потом вернулись в спальню, и леди Селина указала на дверь по ту сторону кровати:

– Символ над этой дверью – колесо сансары, бесконечных перевоплощений. Однако для тебя круг навсегда разомкнут. Иди первой, дверь откроется, куда тебя повлечет истинное желание.

Тина глубоко вздохнула и, повернув ручку, переступила порог…

Комната с белыми стенами, какая-то аппаратура, больничная койка, а на ней – Никита! Укрыт до подбородка, лицо восковое, нос заострился. Дышит ли он? Она вскрикнула и кинулась к нему. Тут же в стене открылась дверь.

– Откуда вы взялись?.. Это вы, леди Селина?

А та крепко взяла Тину за локоть и оттащила от кровати. – Пока не подходи!

Сама села у изголовья, положив ладонь на лоб Никиты, и закрыла глаза. Вошедший (похоже, доктор) мягко повлек Тину к другому стулу. Она позволила себя усадить.

– Нельзя сейчас мешать леди Селине, – прошептал он. – Она вытаскивала людей с того света.

Тина до боли закусила губу: что она наделала? Помнит же, как бывало в том мире, но там помогала Эльвира. Ну пожалуйста, госпожа Селина! Я больше не буду думать, что вы играете со мной, как с мышкой.

Постепенно нашло какое-то оцепенение, а потом опустилась темнота…

Очнулась опять в постели, только место знакомое – их комната у леди Селины. На стенах розовый свет – утро. Сколько же она провалялась? Но чувствует себя прекрасно, сразу вскочила и подбежала к соседней кровати. Там Никита, как будто в норме: щеки розовые, дышит спокойно.

Спасибо, госпожа Селина!

В дверь постучали и вошла Марфа с подносом.

– Доброе утро. Просыпайся, Никита, тебе прописали плотный завтрак. Но пока оставайся в постели. А вас, леди Тина, госпожа Селина просит к столу. Не беспокойтесь, я помогу вашему мужу с завтраком.

Никита открыл глаза. Тина поцеловала его в щеку и кинулась собираться. Завтракали в той же столовой, леди Селина выглядела усталой, с кое-как припудренными тенями под глазами.

– Спасибо, спасибо, госпожа Селина! – радостно сказала Тина. – Простите, что так вас изнуряем.

– Ничего. Вот отдохну денек…

– Всегда она меры не знает, – пожаловался Илья, ставя тарелки на стол (похоже, сегодня было самообслуживание). – Никита крепкий, оставила бы на попечение Тины.

– И у нее будет много дел, – вздохнула леди Селина.

Тина выглянула в окно: снега уже нет, разноцветные дома и везде нежная зелень.

– Все цело, – удивилась она. – А вы боялись, что тут будет выжженная земля.

– Поешь салата, Тина, тебе тоже надо восстанавливать силы… А нападение было, но не на плотно материальном уровне. У Ильи нет дара тонкого управления энергиями, поэтому он просто ударил по воронке изо всей силы, ну, прихватив у меня. Потом поглядишь, что осталось.

У Тины на языке вертелась куча вопросов, но не решилась надоедать. Завтракали молча, в конце появилась Марфа и стала убирать посуду со стола.

– Больному скоро можно будет вставать, – объявила она. – Быстро восстанавливается.

Илья покачал головой: – В полете у них бывало и не такое. Я поглядел отчет, просто удивительно, что такой молодой экипаж справился.

Тина не выдержала и улыбнулась. – У них была мотивация. Иначе на той планете всю жизнь остались бы холостяками.

– Да?.. Наверное не все вошло в отчет, надеюсь, что Никита потом расскажет.

Она опять улыбнулась: кое о чем никому, кроме нее, не расскажет. Леди Селина встала:

– Ну что же, Тина, съездим кое-куда. Никите все равно надо восстанавливаться. Марфа, потом покажи ему, где у нас библиотека.

Тина высунулась на улицу: все же прохладно, и сбегала за курточкой. Не удержалась и поцеловала Никиту в губы.

– Извини, я опять тебя чуть не уморила.

Чуток посидели, целуясь, но надо бежать. Неспешно поехали по улице: дома красивые, кое-кто уже занимается клумбами.

– Вот здесь, – по мановению леди Селины глайдер остановился.

Справа все время была речка, здесь она расширилась, и на другой стороне было скальное обнажение. В нем зияла безобразная черная воронка, деревья выше нее пожелтели.

– Здесь жители проводят собрания, – леди Селина кивнула влево, на симпатичное здание с колоннами. – По случаю хорошей погоды оно проходило на улице. Я думала, наше поселение хорошо защищено, но владетель Темного чертога все-таки сумел создать переход. Темного коридора поблизости нет, поэтому получился лишь туннель для тонкоматериальных сущностей, и несколько успело прорваться. А здесь эти существа попытались овладеть людьми. Большинство оказались стойкими, вроде тебя, Тина, но двое погибли – поглядишь, что от них осталось. К счастью, Илья как раз шел на собрание. Он ударил по воронке так, что та схлопнулась, и прорвавшиеся быстро развоплотились: им нужна постоянная энергетическая подпитка, пока не завладеют физическим телом.

– У Ильи как будто нет Дара, – пробормотала Тина.

– А ты глянь на него зрением рогн, разрешаю, – улыбнулась леди Селина. – У любого человека можно разбудить спящие центры и обучить управлению энергиям, только это непросто. В этом и была задача рогн, но их вынудили уйти. А Илья… как говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. Я даже не знаю, кто сейчас сильнее на энергетическом плане, разве что у Ильи не хватает тонкости. Но вообще разделить нас нельзя – я заимствую его энергию Ян, а он мою энергию Инь. У тебя с Никитой это тоже получается.

– Только я пока действую грубо, – вздохнула Тина. – Если бы не вы, леди Селина, свела бы его в могилу.

Они снова ехали. Поселок тянулся по левому берегу речки, и вскоре они оказались перед длинным двухэтажным корпусом.

– Больница, – сказала леди Селина, – сюда сразу доставили Никиту. Госпожа Кэти с Матвеем погрузили его в глайдер, ну а тот сразу сюда. Сами они отправились домой, в Канаде тоже творятся нехорошие дела. Ну а мы с тобой прибыли иным путем.

Они вошли и поздоровались с дежурной медсестрой.

– Откройте, пожалуйста, морг, – попросила леди Селина.

Тину передернуло, но ничего не поделаешь, а леди Селина – сама безмятежность. Морг оказался во дворе, в холодном помещении. Тина плотнее застегнула куртку и постаралась не смотреть по сторонам, однако от резкого неприятного запаха никуда не денешься. Леди Селина показала на ближайший стол. Тина судорожно глотнула: там разложены обугленные фрагменты тела и… голова. Странная: лысая, темно-коричневая, с рожками над ушами.

– Напоминает изображение дьявола на фреске Луки Синьорелли «Антихрист и дьявол», – спокойно сказала леди Селина. – Конечно, это не сам дьявол, а один из обитателей преисподних миров, видимо Синьорелли его где-то подсмотрел. Там другая материальность, но этому в какой-то степени повезло, успел воплотиться в человеческое тело. Правда, в следующий миг не повезло, хотя Илья умерил силу разряда, все равно разнес его на куски. Даже жаль, хотелось бы изучить подробнее. Такое впечатление, будто человеческая плоть переродилась и приобрела другие свойства…

Тина крепко зажмурилась, сейчас вырвет! Опять леди Селина взяла ее за руку и вывела наружу. Тина с облегчением втянула в себя свежий воздух.

– Давай присядем, – сказала леди Селина, и сели на скамейку.

– Вы говорите так безмятежно, – вздрагивающим голосом сказала Тина. – Как будто вас ничто не волнует: ни это дьявольское существо, ни то, что мы… – Она хотела сказать: «что мы едва не умерли в Темном чертоге», но осеклась.

Леди Селина поворошила ей волосы: – Все равно тебе пора в парикмахерскую, Тина… А что не волнует, это не так. Я даже навестила мир этих существ, чтобы понять, зачем Темный чертог пытается протолкнуть их к нам. Никого с собой не брала, там неприятно, а смрад вообще ужасный.

– И… зачем? – почти всхлипнула Тина.

– Старая мечта о дьяволочеловечестве. Люди не очень устраивают, многие предпочитают умереть, но не подчиниться Мадосу. Попытки скрестить людей с хэ-ути пока не удаются, слишком разная генетика. А вот с этими может получиться, ведь они как бы надевают на себя человеческое тело. Видимо, эксперименты ведутся давно, недаром есть истории о сношениях дьявола с земными женщинами.

– Меня сейчас стошнит, – прошептала Тина. – Мало было хэ-ути…

– Сейчас решается вопрос, кому будет принадлежать наш мир. Я не очень волнуюсь, потому что у нас есть куда идти. Но мне жаль бросать все, столько трудов вложено. И Илье тоже обидно.

– Вы сказали, что двое погибли, то есть их телами овладели эти твари. А почему не получилось со мной? Вы сказали, что я стойкая, только поэтому?

– Видишь ли, Тина, для этого и был придуман фокус с вакциной. Экипаж Ильи в самом деле привез инопланетные вирусы, их изучили, при некоторых условиях они могли мутировать и стать опасными для человека. Мадос воспользовался этой угрозой, чтобы протолкнуть свою вакцину, по сути это совместная разработка Темного чертога и земных ученых. Она вторгается в энергетическую систему организма, которую на тонком уровне показывала тебе Эльвира – чакры и энергетические меридианы. Но у рогн энергетическая система более устойчива, чем у обычных людей. Вдобавок твой Дар как-то связан с могучей энергией земных глубин, недаром лорд Кайлит заинтересовался тобой. А еще Эльвира провела тебя через испытание миром вечного пламени, и недавно ты причастилась – что бы ни говорили, в этом таинстве действительно трансмутируется кровь Христа. Так что ты сейчас крепкий орешек, Тина. Чего, увы, не скажешь о большинстве людей.

– То есть на меня вакцина больше не действует?

– Остался некий темный ореол в чакре «манипура»… Гнев, и ты знаешь, о чем я говорю. Поэтому психическое воздействие на тебя все-таки возможно, однако физически овладеть твоим телом пришлые демоны уже не могут.

Тина сглотнула: – А на вас… такое действие возможно?

– На меня нет. Можно только убить, и то если очень сильно постараться. Никому не советую: страшно представить, что Илья тогда сделает.

– Спасибо. Простите меня, что я такая глупая леди.

– Ну, благородные дамы редко бывали образованными. А учиться никогда не поздно, просто ты делаешь это не в институте. Кстати, там бы пришлось бы ходить в анатомичку. Рогна, вступая в Огненный цветок, знает, что в случае смерти ее тело будет досконально изучаться. Конечно, если оно не обратится в пепел.

– Зачем это делают, – прошептала Тина, – раз так опасно?

Леди Селина вздохнула: – Две вещи неотразимо притягательны для рогн: физическая любовь и Огненный цветок. И то, и другое смертельно опасно, тебе с Никитой еще повезло.

– В первый раз я дрожала от страха, – угрюмо сказала Тина. – Помнила, что со мной сделали.

– А, – слегка улыбнулась леди Селина, – поэтому и воспламенение центров тебе не грозило. А меня наставница совершенно неожиданно попросила выйти замуж за Илью. Я понимала, что постель неизбежна, и отнеслась к этому спокойно, как занятию по СВП. Это потом мы пришли к любви.

Потеплело внутри, леди Селина делится с ней самым сокровенным.

Та встала: – Кажется, ты пришла в себя. Мне надумалось посетить Барнаул. Там ведь тоже пытались сделать, как в Петербурге но на пути оказалась я. Вдруг измыслили что-то другое? Поговорю с Ильей, и полетели. Если все хорошо, пройдемся по магазинам.

Оказалось не совсем хорошо. С высоты город выглядел все так же красиво: голубая лента широкой реки, живописные здания-паруса вдоль берега, рассыпанные среди зелени дома. Опустились на правом берегу и выехали на мост через Обь.

– Движение на глайдерах только до места проживания, отеля или перехватывающей парковки, – сообщил глайдер. – Ближайшая слева, у Нагорного парка.

Зеленый склон с террасами, на них много людей.

– Как будто какое-то гуляние, – сказала леди Селина. – Глайдер, давай влево, на парковку.

Та была почти свободна, видимо большинство гуляющих приехало на мувексах. Вышли: заметно теплее, чем на Алтае, ласково пригревает солнце. Тина оставила курточку в глайдере, а леди Селина была в одном платье. Стали подниматься по лестнице среди цветочных клумб, слышалась музыка.

– Вроде ничего страшного, – тихо сказала леди Селина. – Люди гуляют, развлекаются. Голода не должно быть, Барнаул центр сельскохозяйственного района.

Вышли на первую террасу. Тина приостановилась: по всей террасе разбросаны люди – сидят или лежат на широких скамейках, просто на траве. Слышны разговоры, смех, но что-то непонятное… Вот оно: слишком вольные позы, большинство полуодето, некоторые вообще голые, тут и там видны сцены откровенных ласк. Подруги в приюте говорили о Дворцах наслаждений, здесь что-то похожее. Парочка неподалеку вообще открыто занимается сексом, Тина глядела как завороженная, во рту пересохло, с трудом оторвала взгляд.

– Ну и ну. – прошептала леди Селина. – Стоило спасать таких, чтобы пустились во все тяжкие?..

Раздалась торжественная музыка, пространство между зеленым склоном и рекой померкло, а потом будто распахнулось, открыв панораму другого города. Он раскинулся по холмам, среди зданий какие-то островерхие деревья, золотом горят многочисленные купола.

– Иерусалим, – говорит леди Селина, голос опять собранный и спокойный. – Я догадываюсь, что нам покажут.

Скачком придвигается некое тяжеловесное здание, вдоль крыши горят золотые зубцы.

– Узнаешь. Тина?

– Нет, – хмуро говорит она, стараясь не глядеть на милующиеся парочки.

– Третий храм Всевышнего бога, евреи называют его Яхве или Иеговой. Восстановлен якобы для иудеев, но его оккупировал Мадос со своей любовницей. Он выдает ее за воплощение Предвечного света, а на деле это демоническая Лилит.

Храм приближается, перед ним площадь, убранная цветами. Торжественно звучат фанфары.

Вот и он! Прекрасный темный лик стал как будто еще темнее. Мадос в белом свободном одеянии и держит за руку женщину в легкой зеленоватой одежде. Голова украшена цветами, невесомый наряд не скрывает ни бедер, ни грудей с красными сосками. Женщина приветственно поднимает руку, то же делает Мадос. Фанфары умолкают.

– Я приветствую вас, дети мои! – Голос Мадоса раздается со всех сторон и проникает в самую душу. – Долго вы были покинуты и отданы во власть невзгод. Но отныне с вами я и моя божественная супруга. Любите друг друга, как я люблю ее, а она меня. Оставьте заботы, у вас все будет в изобилии. Любите и радуйтесь!

Лилит сбрасывает одеяние, и собравшиеся в парке испускают шумный вздох, настолько ослепительна ее нагота. Сбрасывает одежду и Мадос – снова вздохи и ахи, на этот раз женские: видна возбужденная мужская стать. Он потягивает руки к Лилит…

Все гаснет. Темнота, и только снизу отсвечивает холодная синева, наверное Обь.

– Я не собираюсь смотреть на это непотребство, – говорит леди Селина, и голос холоден, как синева реки. – Мадос будет прилюдно совокупляться со своей якобы божественной половиной. Зрителей тоже будут побуждать к этому, а потом к некоторым спустится сама Лилит или ее двойники. Но теперь техникам придется заменить сгоревшую аппаратуру. Ничего, запись потом повторят.

Постепенно светлеет. Среди людей смятение: одни кричат в ярости, другие накидывают сброшенную было одежду.

– Пойдем, Тина, – гневно говорит леди Селина. – Кто-то верит Мадосу, кто-то не очень, но у всех, кто участвует в оргии, в душе поселится мерзость. Как они смогут предстать перед Сыном или Предвечным светом? Лучше бы мы не появлялись здесь в прошлый раз.

Спускаются по лестнице, и Тина несколько раз спотыкается на ступенях. Леди Селина поддерживает ее.

– План уже давно ясен, – говорит она. – Погрузить большинство людей в мутную пучину разврата. Не только физического, это еще можно искупить, но духовного. Как можно касаться грязными помыслами самого чистого? Светлые силы с отвращением отвернутся от таких, и лучше, если бы тебя зарезали. Только люди не понимают этого, они будут радоваться и славить Мадоса.

– Выходит, спастись невозможно? – угрюмо спросила Тина.

– Почему же? В любом храме Единой церкви подскажут, где найти убежище. Даже монастыри обязали принимать супружеские пары с детьми, и ты сама это видела. К сожалению, рогн-хранительниц мало, всех старается прибрать к рукам Мадос. На Урале их почти нет.

Они сошли вниз и остановились перед стоянкой. Группки людей спускались по лестнице, леди Селина хмуро глядела на них.

– Но может, я все-таки ошибаюсь? Не весь же город собрался здесь. Давай съездим еще в одно место, я там часто бывала. Только нам лучше не удаляться от глайдера.

Она чуть прикрыла глаза, а через несколько секунд улыбнулась:

– Я слегка изнасиловала городской ИИ. Ничего, переживет.

Поехали по улице в режиме воздушной подушки, встречные мувексы испуганно шарахались в сторону. Через несколько кварталов выехали на площадь, на другой стороне высился храм. Золотые купола, золотые равноконечные кресты.

– Храм Солнца мира, – пояснила леди Селина, – один из немногих оставшихся. Большинство сделали храмами Единой церкви, она понятнее для людей. Знаешь, почему такие кресты?

– Нет, – вздохнула Тина.

– Видишь, перекладины скорее похожи на лучи. Вертикальный символизирует Бога-Творца. Правый и левый – Свет Предвечный и Сына. Это все еще эзотерическое знание, что к лучшему. Только духовно продвинутые люди могут осознать его, не внося мутных помыслов. Мадос кощунственно стремится изобразить отношения первых двух лиц Троицы как сексуальные. Бойся коснуться этой грязи, Тина, ты не отмоешься и за тысячу лет. Мадосу и его хозяину нужны именно такие, порченые… Запомни, больше я этого не повторю.

– Спасибо… госпожа Селина.

Та легонько вздохнула: – Я зайду ненадолго. Ты побудь во дворе, а то внутри придется все объяснять.

У невысокой ограды оставили глайдер и вошли в открытую калитку. Леди Селина взбежала по ступеням ко входу в храм, а Тина огляделась и села на скамейку возле цветочной клумбы. Астры разных цветов, в центре композиции как бы солнечный круг… Вскоре подошла девушка примерно ее возраста – зеленое платье, голубые глаза.

– Здравствуйте, леди Тина. Меня зовут Эйна, послали, чтобы вам не было скучно.

Надо же, и тут она «леди». Но возражать глупо, так явно представила госпожа Селина.

– Вы служите при храме, Эйна?

– Да, прислали из Москвы, в помощь.

Девушка продолжала стоять, и Тина вдруг сообразила: – Что вы стоите, Эйна, присаживайтесь.

Та присела на краешек, продолжая искоса разглядывать Тину. Задержала взгляд на обручальном кольце и немного смутилась.

– Извините. У вас необычная аура, удивительно алая, но будто окружена лиловым ореолом. Такую двойную я видела только у госпожи Селины, хотя у нее другой набор цветов.

Да, у самой Эйны простенькая, зеленоватых тонов.

– Я жила какое-то время в мире рогн, наверное поэтому. Знаете о нем?

– Конечно. Госпожа Эсмеральда обещала сводить, но все нет времени.

– Там сурово, Эйна. Либо переменишься внутри, либо умрешь. Там даже небольшое кладбище есть – для тех, кому не повезло.

–Я знаю, госпожа Эсмеральда рассказывала. Она проводила сквозь тот мир несколько молодых рогн, самой Танцующей это не нужно. Ну а нам необходима сила.

– У вас тут красиво, уютно. Неужели есть опасность?

– Да. Видите, над входом нет лика Мадоса, а он должен быть во всех учреждениях и церквях. Нам уже несколько раз угрожали.

Тина вздохнула: – Вам бы к госпоже Селине, в убежище.

– Я бы с радостью. Но люди боятся оставить обжитые места.

– Как бы все не кончилось плохо… – И Тина стала рассказывать, что случилось с обителью Никиты на Урале.

Эйна слушала хмуро, потом помолчали, а вскоре появилась леди Селина.

– Здесь пока все приемлемо, но надо готовиться к неожиданностям, – сказала она. – Будет время. Эйна, прилетай к нам. Расскажешь о Москве, я давно там не была. Ну а мы обратно домой.

Чинно выехали из города, а там поднялись в воздух. Через несколько минут Тина покрутилась на сиденье и спросила:

– А почему мы летим не туда, откуда вылетели?

Леди Селина с любопытством глянула на нее: – Откуда ты узнала?

– По магнитному склонению, конечно. Магнитное поле здесь гораздо слабее, чем на той планете, но ориентироваться можно.

– Молодец. Вздумалось мне заглянуть в одно место, это вотчина Ильи, но и мне любопытно. На Алтае много рудников, вот один заброшенный и обустраиваем под убежище. Чтобы верным, кто останется в Барнауле, было куда бежать. А то повторится история с обителью Никиты.

Местность постепенно стала холмистой, слева показались невысокие горы. Пролетели над довольно большим озером.

– Колыванское озеро, – кивнула вниз леди Селина. – Как-то купалась в нем с Ильей.

Горы сделались выше, глайдер снизился и полетел над одной из долин. Там, где она сходила на нет меж двух гор, неожиданно опустился на берег.

– Ну вот. Ничего не видишь, Тина?

– Здесь только лес, – удивилась она. – Ну, и горы.

Леди Селина весело улыбнулась: – Здесь на взгорке есть артефакт, даже ты его не увидишь. От щедрот даймонов, прикрывает этот уголок. Такими вещами они еще делятся, конечно если вежливо попросить и хорошо обосновать. Здесь вход в рудник, и для нас удобно, что штреки в основном горизонтальные. Гляди на тонком плане, я посылаю в ту сторону луч,запомни цветовой оттенок.

– Да, – сказала Тина, – голубоватый. Я так смогу.

– Это как бы несущая частота. А теперь я модулирую ее словом, тоже постарайся запомнить, хотя сразу не получится, это не на земном языке…

– Да уж, – сказала Тина.

– Ничего, потренируешься.

Свет как-то странно мигнул. Там, где только что был лесистый склон, обрисовалось строение, приткнувшееся к боку горы. Глайдер стоял на ровной площадке, к строению поднималась дорожка.

– Необычный выплеск энергии, – сказала Тина. – Если бы не тот мир, даже не почувствовала.

– Недаром рогны рискуют там жизнями. Повтори сама.

Луч еще ладно, но слово – язык свернешь, или мозги вывихнешь… Свет опять мигнул. Они в мирной лесистой долине, никакого строения.

– Молодец, Тина. У тебя получилось накинуть покрывало Изиды. А теперь убери снова…

– Опять сработало! Пошли.

Тина вздохнула: – Если бы я могла делать это без какого-то артефакта…

– Ну, отводить глаза ты еще сможешь, а тут все гораздо сложнее.

Они стали подниматься по дорожке, навстречу вышел человек в чем-то форменном.

– Здравствуйте, леди Селина. Я вижу, с вами новенькая.

– Познакомьтесь. Леди Тина, моя сотрудница… Аркадий Сергеевич, начальник охраны. Я пройдусь, а то давно тут не была.

Коридоры со стенами из грубого камня, низкие помещения с кое-какой мебелью и двухъярусными кроватями. Свет загорается перед ними и гаснет, когда уходят, везде коробки и какое-то оборудование.

– Запасали на много лет, – сказала леди Селина. – но теперь есть надежда, что все закончится скорее. Мы сделали нечто важное в Темном чертоге.

– А он совсем разрушен?

– Что ты, Тина? Большая его часть существует в четырех измерениях и доступна лишь демонам. Ну и ангелам, конечно, и уже при нас состоится война в небесах. Но в трехмерной части были институты и фабрики, создавались целые армии. Всего этого Чертог лишился, потеряв немалую часть своей силы. И это благодаря тебе и Эмили, я одна бы не справилась. Попала бы в Предвечный свет раньше времени.

Не загордись, Тина, а то сейчас лопнешь!

– Но кто такая Эмили? Она странная.

– Очень. Я не утерпела и спросила, однако редкий случай – мне отказались ответить. Дескать, узнаешь в новом эоне. Я думаю, она вступила на дорогу испытаний намного раньше нас. То ли рогна, которая отказалась взрослеть, то ли своевольный ангел-хранитель… Ладно, больше осматривать не будем: припасы, схемы эвакуации – всем этим занимается Илья. Пошли обратно.

Вернулись ко входу, леди Селина переговорила с начальником охраны, и вышли наружу. Все тот же зеленый лес, горы, но солнце поблекло и как будто красноватый отсвет лежит на глайдере.

– Сверху ничего не видно, даже в радиодиапазоне, – сказала леди Селина. – Эта функция действует постоянно.

Спустились к глайдеру, строение позади исчезло, опять безлюдье. Поднялись в воздух: внизу плывут будто волны зеленого моря, а впереди поднимаются более высокие горы. Впереди справа к земле приникли розоватые облака с зазубринами и выступами. Леди Селина указала на них:

– Это Катунский хребет, самый высокий на Алтае. Когда-то там стоял Катуньград и был замечательный университет. Жаль, что это в прошлом, но мы надеемся возродить его.

«Мы» – это наверное она с Ильей.

Вокруг мирный спокойный пейзаж, но… почему снежные горы такие розовые, до заката еще далеко? Тина прищурилась: оттенок скорее красноватый, а еще над горами вырастает облако такого же цвета. И еще стал слышен шипящий звук, хотя это уже за пределами обычного слуха – научилась издалека слышать налеты шаровых молний. Скольких коз не досчитались. Но откуда это здесь?..

– Леди Селина! – показала она.

Та глянула, на лице непонимание.

– Нам надо в убежище, – крикнула Тина. – Скорее!

Леди Селина пожала плечами: – В чем дело? Но ладно… Глайдер, полная скорость. В обычном пространстве.

Тину прижало к спинке сиденья, а земля внизу поплыла заметно быстрее.

– Что ты там усмотрела, Тина?

– Потом… – она еле сдерживала стук зубов.

Пересекли хребет, впереди показалась долина реки – похоже, их Урсул. Вот она уже внизу. Облако выросло до зенита, по нему перебегают зловещие красные зарницы. Шипение перешло в слышимый диапазон. Лицо леди Селины утратило безмятежность.

– Глайдер, сядь на окраине, – приказала она, – возле пожарной вышки.

Стремительно приземлились у башни: наверху галерея, покрытая конической крышей.

– Бегом! – закричала Тина.

Выскочили наружу, перед ними распахнулась дверь, влетели внутрь. Тина быстро огляделась и закрыла дверь на засов.

– Уф! – выдохнула леди Селина. – Что ты паникуешь, Тина?..

Снаружи донеслись пронзительные взвизги. Стены задрожали от ударов, потянуло гарью.

– Наверх!

Винтовая лестница. Тина спотыкается о ступени, за ней еле поспевает леди Селина. Вот они наверху… И оказываются под огненным дождем!

Неисчислимые капли огня несутся с потемневшего неба, ударяются об окна и стены, о землю. По земле пляшут фонтанчики пламени, а крыша гудит от ударов, будто идет град. И в самом деле идет – большие градины разбиваются о стекла, на миг превращаясь в льдистое мерцание. Но лед не в силах справиться с пламенем.

– Как там, – едва не плачет Тина. – С большими шаровыми молниями еще можно договориться. Но маленькие хищные и злые.

Леди Селина хватает Тину за руку: – У всех зданий в поселке металлическая кровля. Но горе людям, кто оказался на открытом месте.

И не только людям: видно, как с треском, факелами вспыхивают деревья, огонь бежит по земле, пожирая зеленую траву. Всё быстро заволакивают клубы дыма, от резкого запаха озона становится трудно дышать. Леди Селина выпускает руку Тины и распахивает шкафчик:

– А ведь мы это предусмотрели, только не верилось. Надень респиратор, Тина. – И протягивает ей маску со стеклянными глазами.

В маске дышать легче, хотя и пахнет какой-то гадостью. Огненные капли становятся реже, но крупнее, одна с хрустом разбивается об оконное стекло перед носом Тины. На стекле возникает звездочка из трещин.

– И стекла особо прочные, а я еще посмеивалась над Ильей, – голос леди Селины звучит глухо сквозь маску.

Град как будто заканчивается, и становится тише, но воздух по-прежнему наполнен огненными вспышками.

– Ожоги очень болезненные, – сказала Тина. – В первый раз мы не знали, что это такое, хорошо еще, что оказались недалеко от пещеры. Я орала от боли, а Никита смазывал меня простоквашей, хотя и ему досталось. Госпожа Эльвира сказала, что такие ледяные грозы бывают там по несколько раз в году. С тех пор мы остерегались.

– Ни разу не сталкивалась, но я провела на той планете куда меньше времени. А на Земле такого физического явления, похоже, не бывало вообще. Разве что…

Леди Селина вдруг стянула маску и хлопнула себя по лбу.

– Это есть у Иоанна Богослова: «Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю…»[1]. Богословы гадали, что бы это могло быть? Некоторые полагали, что кровь мучеников прольется на головы убийц и их потомков. А оказывается, это неизвестное пока физическое явление… Хотя, стоп! Будто кто-то перенес физические условия того мира на Землю. Чувствуешь, какое невероятное напряжение электромагнитного поля?

– Да, – слабо сказала Тина.

Вспышки в воздухе все реже, но по земле густо стелется дым.

– Урожай погиб, – вздохнула леди Селина. – Хорошо, что мы запасли на годы. Но если по всей Земле такое, миллионы умрут от голода.

Тина пыталась разглядеть основание башни. – Что с глайдером? Мы оставили его на открытом месте.

Леди Селина слегка усмехнулась: – Думаю, для него это семечки.

– Что?

– Одно из старомодных выражений Ильи, я от него нахваталась. Мы можем выйти? Помехи такие, что не могу поговорить с Ильей, а трансид с квантовой связью я перестала носить.

Несколько искр мигнуло в дыму, но больше не было. Некоторое время Тина вглядывалась.

– Да, гроза закончилась. Или, скорее, переместилась дальше.

Леди Селина сердито оглянулась: – И никого на башне! Конечно, у нас нет порченых Мадосом, я за этим слежу. Но безалаберности хватает, надеюсь, кого-нибудь из пожарной охраны ужалили эти молнии. Прибавилось бы ответственности.

Тину передернуло: – Лучше не надо.

Они спустились, на выходе пришлось снова натянуть респираторы. Сквозь клубы дыма было видно, что земля почернела, но глайдер стоял как ни в чем ни бывало. Сели, леди Селина сняла маску, а следом и Тина – воздух свежий.

– Этот глайдер наверное выдержит ядерный взрыв. – сказала леди Селина. – Молодец.

– Не ближе ста метров от точки ноль, – отозвался глайдер. – И то, если меня закрепить, а взрыв будет не мощнее двадцати килотонн. К счастью, на Земле таких боеприпасов не осталось.

– У Мадоса и антивещество есть, – заметила леди Селина. – Ладно, к дому.

Поплыли сквозь дым. Горели деревянные постройки, заборы, деревья в садах, но дома особо не пострадали, лишь кое-где дымились стены. Везде уже бегали люди со шлангами, поднимались клубы пара.

– Спасибо Илье, – сказала леди Селина. – С водой нет перебоев, наверное включили запасные генераторы.

Вот и их дом. Терраса немного обуглена, от вазонов с петуньями (леди Селина только высадила) остались осколки и неопрятные кучи земли, а так ничего. Из-за угла появился Никита, тоже со шлангом.

– Хорошо, что вы в порядке. Илья Толуманович куда-то умчался, а я тут глайдер спасал.

– Молодец, Никита. Я сейчас… – Леди Селина вбежала в дом и вернулась с голубеньким трансидом в руке. Приложила его к уху, но разговора не было слышно. Через минуту опустила.

– Илья на насосной станции, скоро вернется… – Она внимательно посмотрела на Тину, потом на Никиту. – Мне надо в больницу, и наверное надолго. Никита, не подбросишь, а то наш глайдер понадобится Илье?

– Пожалуйста. – Никита вывел слегка закоптелый глайдер из-под навеса, леди Селина запрыгнула в него, и умчались.

Тина постояла, потом оглядела себя: красивое платье испачкано сажей, а вот курточку достаточно обмыть водой. Пошла в дом и переоделась в уже привычный комбинезон. Марфы не было, наверное суеты хватает и у нее дома. Вышла и опять постояла: людям надо бы помочь, но не знает, что делать. В горле першило от дыма, однако респиратор надевать не хотелось

Никиты долго не было, вернулся встревоженный.

– Пострадавших немало, – хмуро сказал он. – Помогал с носилками, но первую помощь оказывать не разрешили, тут у многих женщин образование медсестер. Как видно, готовились к чему-то подобному. Даже не верится, настоящая ледяная гроза на Земле!

Подъехала пожарная машина на больших колесах, из нее выпрыгнул Илья, и машина умчалась дальше.

– Еще много надо тушить, – сказал он. – Но Селина упомянула, что вы пролетали над Колыванским озером, и мне в голову пришла одна мысль… Как, Никита, сможешь поехать с нами? Возможно, это связано с космосом.

– Я уже в порядке, спасибо леди Селине.

– Тогда садимся в глайдер и полетели.

После взлета Илья сказал: – Я сначала испугался, что этот необычный град связан с нашим проектом «Венера». Наверное знаете, что часть воды из растаявшего астероида была выброшена в обратно в космос, да еще загрязненная венерианскими горными породами. Вполне могла достичь Земли в виде льда. Однако Селина говорит, что это больше походит на необычные грозы, которые вы наблюдали в мире рогн. Опиши подробнее, Тина.

Неловко, что спрашивает ее, а не Никиту. Но она видит больше, чем он.

– Иногда электромагнитное поле там нарастало до каких-то немыслимых значений, – сказала она. – Появлялись полчища миниатюрных шаровых молний, похожих на искры, но капсулирующих большую энергию. Все сопровождалось градом, почему-то красным, как кровь. Если не загнать коз в укрытие, многие погибали, да и нам доставалось. Леса там почти нет, но немало травы сгорало, и было очень трудно накосить достаточно. Только потом я научилась распознавать опасную раскачку магнитной амплитуды. Здесь было то же самое.

– Тогда, скорее всего, это не связано с Венерой, но проверить надо. У Колыванского озера была станция контроля космического пространства, в свое время мы думали использовать ее для проекта «Венера». Но нужна гораздо большая дальность траекторных измерений, до ста миллионов километров, так что предпочли построить новую, поблизости от Катуни. Астроклимат там еще лучше, чем на Колыванском озере.

– Вы участвовали в проекте «Венера»? – спросил Никита.

– Поверхностно, как один из акционеров. Я и сейчас приглядываю, естественно через подставное лицо. Некие таинственные знакомые леди Селины очень заинтересованы в этом проекте. На станции нас примут, хотя вообще это закрытый объект. Надеюсь, ее не накрыло дымом.

Действительно, дыма хватало – он заполнял долины, всползал по распадкам. Но вот показалась гора повыше, с голой скалистой вершиной и каким-то белым куполом на ней.

– Оптико-лазерный центр, – сказал Илья. – Нас уже ведут, спустимся на границе охраняемого периметра.

Белый купол приблизился, вокруг несколько куполов поменьше. Глайдер пошел вниз и опустился возле ограды. К ней примыкало двухэтажное здание, тоже с куполом.

– Учебный корпус, – сказал Илья. – Сюда возят на занятия студентов из Барнаула и Новосибирска.

Их ждали: открылась дверь, и появился пожилой мужчина в белом халате – медик, что ли?

– Профессор Голубев, – представил Илья, – Антон Сергеевич. А это мои спутники, Никита и Тина.

Обошелся без «леди», ну и хорошо.

– Никита один из участников третьей звездной, – пояснил Илья. – Ему интересно все, связанное с космосом.

Холл, а после него зал с причудливой аппаратурой в центре и креслами полукругом. В креслах никого, а потолок – тот же белый купол.

– Я проверил твое предположение, Илья, –– сказал профессор. Обращается фамильярно, похоже давно знакомы. – Конечно, на скорую руку, большая часть оборудования отключена на профилактику. Но и в учебном корпусе разрешение достаточное. Наше ледяное облако не имеет отношения к граду, оно так и вращается в плоскости эклиптики, периодически сближаясь то с Землей, то с Венерой. Вот, смотрите.

Свет погас, вместо него голубым свечением налился потолок. Красиво – на нем огоньки, разноцветные линии, всё похоже на большой вогнутый экран.

– Текущее положение нашего облака здесь… – Профессор умолк, вглядываясь в экран.

– Что это за мигающий красный кружок? – спросил Никита. – На нашем корабле так ИИ предупреждал об опасном сближении.

– Здесь тоже, – буркнул профессор. Он склонился к дисплею, и по нему побежали кривые и колонки цифр. – Какой-то объект приближается к Земле, по предварительной оценке, с окололунной орбиты. А мы не ведем наблюдения уже третий день… Реальное изображение. Увеличить!

Большой сегмент потолка словно провалился в темноту. В ней обрисовалась странная конструкция: белесый цилиндр, окруженный кольцом с какими-то наростами.

– Спускаемый модуль! – выдохнул Илья. – С кольцевой установкой для коррекции траектории. Но почему между ними такой зазор? Обычно они жестко сцеплены до момента разделения.

– Так было и на нашем звездолете, – тихо сказал Никита. – Когда в рабочую зону вводился новый ледяной заряд антивещества…

Вокруг цилиндра наметился зеленоватый ореол.

– Так и есть! – крикнул Никита. – Предварительная стадия аннигиляции. Реакция будет усиливаться с увеличением плотности атмосферы.

– Как было с Токайдо… – словно про себя сказал Илья. А потом тоже закричал: – Где будет контакт с земной поверхностью?

Профессор пробежал пальцами по дисплею.

– Рим, – тускло сказал он. – Ватикан, самый центр города И это явно не случайность, нас недаром обязали отключить аппаратуру слежения. Просто не подумали, что есть еще учебный корпус.

Ореол стал ярче и приобрел голубовато-зеленый цвет. Никита покачал головой:

– Заряд входит в верхние слои атмосферы, Конечно, скорость набегающего потока далека от субсветовой, и полной аннигиляции не произойдет…

– Какова будет мощность взрыва? – перебил Илья.

– Около пятидесяти мегатонн, в основном энергия выделится в виде светового и теплового излучения. Сначала образуются пи-мезоны, затем мю-мезоны, потом электронно-позитронные пары…

– В общем, от Рима останется пустое место, – прошептал Илья.

Тина вздохнула, от попыток что-то понять стала болеть голова.

Вдруг из двух наростов на кольце вырвалось фиолетовое пламя. Вся конструкция скачком ушла вверх, и пару секунд была видна лишь темнота. Тут же изображение вернулось.

– Коррекция траектории, – осипшим голосом сообщил профессор. – Несколько увеличена скорость. Сейчас…

Он опять забегал пальцами по дисплею.

– Слава Богу, точка контакта сместилась. Модуль пролетит над Римом и упадет в Тирренское море, между Италией и Сардинией.

– Воздушно-водный взрыв с растянутым эпицентром, – сказал Никита. – И на корректирующем кольце стоит термоядерный реактор, заряженный дейтерием и тритием, для создания электростатического поля. Именно такие мы использовали на корабле. В зоне аннигиляции температура достигает десятков миллионов градусов, так что это горючее вполне может прореагировать. Получим еще и термоядерный взрыв, с сильным радиоактивным заражением.

В середине кольцо уже пылало зелено-голубым огнем, но вдруг экран снова залила равномерная голубизна.

– Модуль вышел из зоны видимости нашей станции, – пояснил профессор. – В Европе он наверное кажется пылающей горой, летящей по небу.

– Как написано в «Апокалипсисе», – потрясенным голосом сказал Илья, – второй ангел вострубил и большая гора, пылающая огнем, низверглась в море. Только это не божественный суд, а дело рук Мадоса, наверное в отместку католической церкви… Кто же отвел модуль от Рима? Подозреваю, что Кводрион. Когда-то он обрушил модуль на резиденцию председателя Всемирного совета, а теперь, похоже, решил не допустить подобного. Он получал информацию с вашей станции?

– Как только я включил аппаратуру в учебном корпусе, – дрожащим голосом сказал профессор. – До этого модулем видимо управлял ИИ лунной базы.

Илья покачал головой: – Если Кводрион перехватил управление, ему не сносить головы.

Ну и словечки у этого Ильи. А тот поглядел на профессора:

– Думаю, нам надо уносить ноги. И тебе, Антон, лучше с нами. Мадос быстро поймет, что произошло. У тебя здесь семья?

Тот покачал головой.

– Хорошо, а то у нас мало места. Скорее!

Почти выбежали из здания, опять горько запахло дымом. Вдруг перед глазами потемнело, а следом тело пробрал жестокий озноб. Тина вскрикнула.

– Что с тобой? – Никита схватил ее за руку.

– Не знаю, что-то случилось… – пробормотала она.

Профессор удивленно поглядел на нее: – Возможно, реакция на взрыв, он только что произошел. Но какая чувствительность, звуковая волна дойдет сюда только через пять часов!

– Ладно, поспешим. – Илья все-таки задержался, чтобы открыть дверцу для Тины. – Ховеры легиона базируются не так далеко. Мадос присматривает за Алтаем.

Взлетели, постепенно ушли назад белые купола, внизу опять потянулось зеленое вздыбленное море, затянутое дымом по долинам.

– Сколько леса сгорело, – вздохнул Илья. – А как старались его сберечь. Кто же вызвал тот град с огнем? В планетарном масштабе на такое не способен даже Темный чертог. Но сейчас явно время, описанное в Апокалипсисе, там эти события происходят после снятия седьмой печати… Кстати, Тина, ты не видела двух трубящих ангелов? Когда вострубит третий, с неба должна упасть звезда «полынь». Не очередной ли это заряд антивещества?

– Ангелов я не видела. – хмуро сказала Тина. – Госпожа Эльвира сказала, что они обитают в четырехмерных мирах, и люди могут прозревать туда лишь в редких случаях. Если ангелы хотят, чтобы их увидели, они принимают трехмерный облик. Хотя для них это мало приятно, будто влезаешь в железный корсет.

Профессор удивленно глянул на Тину:

– У вас необычные знакомые, леди.

– Именно леди, – со смешком сказал Илья, – хотя по ней не скажешь. Впрочем, леди Селина тоже вечно в рабочем комбинезоне… Да, жаль, что мы не сможем отследить траекторию звезды «полынь».

– А вот нас, похоже, уже отслеживают. – Никита вглядывался в панель заднего вида.

– Увеличить! – Илья тоже посмотрел в ту сторону. – Ховеры, и быстро приближаются. Глайдер, прибавь ходу.

– Я не рассчитан на сверхзвук, – с ноткой обиды ответил тот (Тина уже привыкла к запросто болтающей машине). – И рядом нет точки перехода, а с нами госпожи Селины.

На панели ховеры были видны крупным планом – две серые машины хищного вида. Вдруг понизу их силуэтов сверкнули голубые вспышки, тут же вокруг глайдера заструилось слабое сияние, на миг сделалось ослепительно ярким и снова погасло. Запахло озоном.

– Зато у тебя есть режим «зеркало», – сказал Илья.

– Не рассчитан на отражение большой мощности. Пока они только примериваются, дали залп издалека. Это не обычные полицейские ховеры, а что-то новое. Энерговооруженность очень высокая, вблизи будет как десять килотонн, причем с нами в точке «ноль».

Илья хмыкнул: – Похоже, Мадос не собирается с нами беседовать. Мы его больше устроим в испаренном виде.

Он отключился на несколько секунд, видимо беседовал с леди Селиной. Потом покачал головой:

– Я смог бы отразить и такой разряд, но неизбежно позаимствую энергию у Селины. А она измотана до предела, исцеления отнимают больше сил, чем метание молний. Никита, у тебя больше нет заряда антивещества?

– Нет, – хмуро сказал Никита. – И дистанция слишком велика.

Илья вздохнул: – Глайдер, когда мы окажемся на дистанции эффективного поражения? И сколько еще до защищенного периметра?

– На дистанции поражения через пять минут. До периметра, созданного леди Селиной, десять минут.

– Не успеем. Что же, в крайнем случае Селина подключится. Только боюсь, что упадет замертво.

Леди Селина уже умирала из-за нее, Тины!..

ОНА НЕ ДОПУСТИТ ЭТОГО!

– Я попробую, – спокойно сказала Тина.

Она вгляделась: да, в каждом ховере мощные клубки энергии, как косматые голубые звезды. Или… как шаровые молнии, хотя не видела таких даже в том мире. Но они пульсируют, это необходимо для сохранения заряда, и если с миниатюрными шаровыми молниями не справиться – их слишком много, – то с двумя крупными можно попытаться. Вот только мощность невероятно велика, а действовать придется быстро. Ну что же, только ее не должны отвлекать. Помнится, леди Селина общалась с глайдером, не произнося ни слова.

«Глайдер, – сказала она на безмолвном языке рогн, – ты слышишь меня?»

«Да, леди Тина».

«Будем общаться так. Не выполняй ничьих приказов, кроме моих».

«Принято. Но только до возвращения леди Селины».

«Согласна. Разворачивайся и лети навстречу преследователям, а в нужный момент отверни на максимальной скорости. Чтобы высвободить энергию в ховерах, мне нужна дистанция около двухсот метров».

С такой она еще сумела удрать в мире вечного пламени, однако тут мощность гораздо больше. Но и скорость глайдера выше, чем у перепуганной девчонки.

«Это опасный маневр. Они могут начать стрелять раньше».

«Ты говорил о ста метрах. И не отвлекай меня больше, только веди отсчет в секундах».

Ее прижало к боковине сиденья – глайдер разворачивался, почти не сбавляя скорости. Что она делает?!

– Тина! – это кричит Илья. – Что происходит?

Не обращай внимания. Примерься к амплитуде пульсации. Эльвира пыталась объяснить про какие-то синусоиды, но потом махнула рукой: «Ты всё лучше представляешь на визуальном плане». Однако, что значит нарастание амплитуды, она усвоила, иначе давно была бы мертва.

«Шестьдесят секунд», – сообщил глайдер.

Входи в резонанс… Не получается, там какая-то защита. Тина! Ты научилась справляться с молниями!

ЕСТЬ!

«Пятьдесят секунд».

Наращиваем амплитуду колебаний: пики выше, а спады ниже. Получается, хотя с трудом!

«Сорок секунд».

От гнева перехватывает дыхание. Ее насиловали, пытались убить вместе с леди Селиной, а сейчас пытаются убить снова!

«Тридцать секунд».

Голубые клубки вдруг очерчиваются алым, а размах колебаний все больше.

«Двадцать секунд».

Ее спутники что-то кричат, но ей не до этого. Глайдер, миленький, не слушай никого!

Энергия неистово рвется наружу, но надо еще больший размах – она видит мощное капсулирующее поле.

«Десять секунд».

Будто алая волна взмывает в зенит, и такого напора энергии уже ничто не удержит.

«Ноль!»

Навстречу несутся голубые вспышки, всё затопляет сияние, а глайдер уносит вбок так стремительно, что тело теряет вес. По ушам ударяет гром. Вокруг – слепящее пламя! Сейчас она превратится в пригоршню пепла, летящую на огненном ветру…

[1] Откр. 8:7

Глава 2

Лон Метельский. Между водой и пламенем

Темный полог нависал все ниже, из него сыпались красные искры

– Похоже на вулканические бомбы, – сказал Метельский. – Но как будто падают лишь рядом с островом, до нас долететь не смогут.

– Зато сожжет пеплом, – всхлипнула Хельга.

Палуба вдруг перестала оседать. По кромкам бортов взмыли водяные веера, достигая нависшей тучи и обращаясь в клубы пара. Яростное шипение перекрыло даже громыхание вулкана. Часть воды падала обратно, омывая борта и палубу. Корабль шел в облаках пара, но его белизна тут же сменилась грязной серостью – на палубу полил грязный дождь.

– Я вспомнила! – прокричала Хельга. – Из фильма о Третьей мировой. Так же шел авианосец, омывая себя фонтанами воды. Это от радиоактивного заражения, молодцы доминиканцы.

Все вокруг заволок серый туман, но сквозь него уже не полыхало багровым, раскаленный пепел отдавал свой жар воде. Только нестерпимо шипело, сделалось очень жарко, а все тело омылось потом.

– Как бы не свариться заживо, – пробормотала Хельга. – Даже эротической статуи не получится.

Она сорвала с себя блузку, лицо и груди лоснились от пота. Метельский тоже торопливо содрал рубашку.

– Самое время заняться сексом, – истерически рассмеялась Хельга. – Сбылись мечты идиотки. Только почему-то не хочется.

– Ты молодец, – хрипло сказал Метельский. – Еще находишь силы шутить.

Его трясло, и не сразу понял, в чем дело – это машины корабля работали на полную мощность, уводя его из тучи раскаленного пепла. Или успеют, или он с Хельгой в самом деле сварятся заживо. Вдобавок со страшной силой качнуло: корма задралась, так что ударился головой о крышу глайдера, затем рухнула вниз, а нос корабля полез куда-то в небо.

– Цунами, – процедил Метельский. – Может, половина Сицилии обвалилась в море. Если сейчас перевернемся…

– И не взлетишь, – плачущим голосом сказала Хельга. – Мы сразу сгорим.

Палуба норовила встать вертикально, корпус корабля стонал от неимоверного напряжения. Или это звенят тросы, вдруг сейчас оборвутся?.. Но корабль провалился, как в бездну, пена взметнулась выше палубы, к горлу подступила едкая горечь, последовало еще несколько сумасшедших качаний… Они были уже меньшего размаха, но Хельга все равно блевала в скомканную блузку, а Метельский изо всех сил стискивал зубы. Постепенно становилось светлее, качка уже не вытрясала внутренностей. Показалось небо, угрюмо-красное в разрывах черных туч. Назад уползала пелена непроглядного мрака, «Азамара» шла среди толчеи волн.

– Как будто выбрались, – сипло сказал Метельский и обернулся. Не видно ни острова, ни вулкана, только мрак и пламя, да еще раздается тяжкий грохот. Пискнула «Сивилла», привлекая внимание.

«Сообщение от Гедеона. Непосредственной угрозы нет, конец боевой тревоги, команде занять места по аварийному расписанию. Наружные посты могут спуститься в корабль».

– Кого не смыло, – буркнул Метельский. Он открыл дверцу, закашлялся от едкого запаха серы и сошел на палубу. Первым делом проверил крепление глайдера: тросы выдержали, но пару болтов вырвало с мясом, без сварки ничего не сделаешь. Дул холодный ветер, пришлось снова надеть пропотевшую рубашку, а Хельге отдал свою куртку.

– Пойдем в каюту, переоденемся.

В коридорах была суета, но «Гедеон» оставил их двоих в покое, так что без помех добрались до каюты. Там Хельга кинулась в ванную и тут же пожаловалась в приоткрытую дверь: – Вода еле течет, не вымоешься. Хотя чего я ною, уже могла кормить рыб.

Кое-как привели себя в порядок, а там ожила трансляционная сеть. Объявлялся аврал по устранению повреждений и очистке корабля от грязи. Метельскому с Хельгой, как неквалифицированной рабочей силе, «Гедеон» указал участок для уборки и где взять швабры с ведрами. Хельга было вздохнула: «Вот для этого нарядов не припасла», но в кладовой оказалась и спецодежда.

– Всё предусмотрели, – буркнула Хельга. – Не удивлюсь, если и дров запасли по старой привычке. А то как сжигать на костре какую-нибудь ведьму?

Из кранов наконец пошла вода, правда морская, и некоторое время драили палубу. Грязную воду выливали прямо в море.

– На круизном судне делать этого не приходилось, – прокомментировал Метельский. – И про экологию на время забудем.

Уборка шла по всему судну, благо рабочих рук хватало. Вспомнив, Метельский сообщил «Гедеону» о вырванных болтах. Вскоре электрический свет погас, наступило серое утро. Над морем поднимался мутно-красный диск солнца, а позади, где осталась Сицилия, все еще громоздилась черная туча. Прозвенел гонг – завтракать. Перед этим все прочитали молитву по-латыни.

– Придется привыкать, – тихонько сказала Хельга. – У вас есть хорошее выражение: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

Во время завтрака холорама показывала репортажи из Италии – опустошенное побережье, развалины, работа спасательных команд, – так что ели в угрюмом молчании.

– До Рима приливная волна, конечно, не дошла. – сказал Метельский. – Горожане могут по-прежнему кушать фисташковое мороженое.

Хельга встала: – Хорошо, что напомнил. Пойду возьму, пока запасы не кончились. Перетаскала бы в наш холодильник, только неудобно.

С уборкой копошились до обеда, потом поднялись к глайдеру. Верхнюю палубу приводила в порядок целая команда уборщиков, но уже заканчивала, а возле глайдера возился матрос со сварочным аппаратом.

– Сюрикены забыла, надо взять, – вспомнила Хельга.

– А мне трость, – сказала Метельский. – Хотя вряд ли здесь понадобится

Больше делать было нечего, и постояли у перил.

– Это уже Ионическое море, – сказал Метельский. – До Хайфы где-то полторы тысячи километров.

– Что это? – Хельга указала налево, в сторону горизонта.

Там в небе появилась зеленоватая полоска, похожая на след от метеора. Она быстро удлинялась, одновременно становясь все ярче.

Это как будто в стороне Рима, – сказал Метельский. – Сивилла, покажи карту…

Он не договорил. Полоска стала невыносимо яркой, на все лег призрачный зеленоватый свет. Одновременно раздался громовой голос:

– Говорит Гедеон! Всем немедленно закрыть глаза! Зажмурьтесь, и дополнительно прикройте глаза руками. Повторяю: всем немедленно закрыть глаза!..

Не раздумывая, Метельский вскинул руки к лицу, краем глаза отметив, что то же сделала Хельга, и крепко зажмурился.

Все равно он увидел свет – будто под закрытыми веками наступил солнечный день. Показалось, видит даже фаланги пальцев сквозь ставшую призрачной плоть. Всё беззвучно, и когда свет медленно угас, звука тоже не было.

– Надо же, – сказал Метельский, отнимая руки от лица, – похоже на вспышку ядерного взрыва. Откуда, такое оружие давно уничтожено?

Из динамиков снова загремело:

– Говорит Гедеон! В Тирренском море произошел мощный взрыв, предположительно реакция аннигиляции. Ударная волна ожидается через полчаса, следом пойдет цунами. Корабль разворачивается носом к волне и набирает воду в танки, чтобы встретить волну максимально остойчивым. Всем покинуть открытую палубу и надеть спасательные жилеты. Ожидайте волну на смотровых палубах, чтобы при необходимости быстро выпрыгнуть в море.

Хельга повернула к Метельскому побледневшее лицо:

– Ни фига это не поможет. Будем болтаться в воде, а акулы отъедать нам ноги.

– В Средиземном море нет акул, – машинально сказал Метельский. – Держись!..

Палуба резко наклонилась, он ухватился за поручень и обхватил Хельгу за поясницу. Огромный корабль поворачивался, вздымая пену выше бортов.

– Сначала в каюту, – прокричал Метельский, – там пояса!

Чуть не волоча Хельгу, скатился по лестнице. В коридоре несколько раз приложило о стены, но кое-как добрались до каюты. Спасжилеты висели на видном месте, торопливо надели. Корабль стал выравниваться, однако палуба заметно оседала.

– Я поняла! – крик Хельги донесся сквозь какафонию звуков. – Это набирают воду, как тогда, чтобы омывать корпус. Но и потонем скорей, так что быстрее на смотровую палубу.

Она располагалась в передней части корабля и была сужена к носу, с большими окнами с обеих сторон. Ее уже заполняли люди. Метельский постучал по стеклу, это оказался ударопрочный пластик.

– Такой у меня в таежной хижине, – сказал он. – Никакой медведь не взломает. Только не дерни случайно рычаг аварийного открывания.

– Так и не пожила в хижине миллиардера, – вздохнула Хельга. – Однако если не сгорели, может быть не потонем?

«Азамара» полностью выровнялась и шла к черной туче на месте Сицилии.

– Остров нас загораживает, – сказал Метельский. – Надеюсь, удар будет не в полную силу… ОТКРОЙ РОТ!!

Тучу рвало в черные лохмотья. На воде показалась серебристая полоса и быстро приблизилась. В следующий миг голова будто взорвалась от звенящего удара, а окна залепило пеной. Видно было, как беззвучно шевелит губами Хельга, и только постепенно звуки стали проникать сквозь ватную пелену.

– Надо же, – сказал Метельский, еле слыша себя. – Если полчаса, то это шестьсот километров. Держись изо всех сил, скорость цунами может достигать тысячи километров в час.

Под окнами шли металлические перила, схватился за них так, что заболели пальцы. Уж вскоре показалась волна – полоской на сумрачном горизонте. Полоска быстро ширилась, и стало видно, что это стена воды, увенчанная белым гребнем. Надвинулась как-то вдруг… От страшного удара Метельский чуть не полетел назад. Руки рвануло так, что едва не вывернулись суставы. Рот у Хельги был открыт – то ли позабыла закрыть, то ли кричала, но ничего не было слышно в чудовищном грохоте. Корпус «Азамары» стонал и скрипел, зарываясь в волну, палуба сильно накренилась, в окнах была видна только зеленоватая толща воды. Вынырнут ли из нее?

Но пока вода скорее помогала – не погрузись в нее корабль до половины корпуса, его швыряло бы как щепку и скорее всего перевернуло. Молодцы доминиканцы, вряд ли это было стандартное оснащение судна. И «Азамара» справилась! Вода вдруг хлынула водопадами вниз. Они снова увидели хмурый дневной свет. Корабль стал падать в водяную долину вслед за уходящей волной, а потом страшный крен сменился обычной качкой. Метельский с трудом отпустил поручни, а рядом Хельга тихонько хныкала, растирая побелевшие пальцы. Не всем так повезло, кое-кто валялся, отброшенный к переборке. Хорошо, если отделаются синяками. По морю шли волны с белыми шапками пены, но это было ничто по сравнению с чудовищной волной, едва не поглотившей их.

– Интересно, откуда Гедеон заранее узнал о взрыве? – задумчиво сказал Метельский. – Иначе половина людей ослепла бы. Сивилла, есть связь с Кводрионом?

«Нет, Лон, – скучным голосом ответила та. – Он будто умер. Остался только Гедеон».

– Наверное это устроил Мадос. – сказал Метельский Хельге. – Решил разделаться не только с папой римским, но и со всем Римом. Вряд ли он собирался бомбить Тирренское море. А Кводрион вмешался, и похоже его отключили. Сивилла звучит совсем по-другому.

Хельга вздохнула: – Пропал твой источник информации. Ладно, пойдем поможем пострадавшим. Корабль пока вроде не тонет.

Предупреждение «Гедеона» оказалось вовремя: лишь несколько человек было ранено, а корабль получил не столь существенные повреждения и должен был дойти до Хайфы. Однако когда поднялись на верхнюю палубу, оказалось, что глайдер, решетки радиолокаторов и военную технику смело начисто.

– Надо было забрать оставшиеся наряды, – огорченно сказала Хельга. – Впрочем, мы еще легко отделались.

Действительно, побережье Италии и Франции было опустошено. Холорама показала новости: разрушенные города, перевернутые машины, трупы на берегу и в морских волнах – действительно, настоящий Апокалипсис. Постояли у поручней: черная туча еще висела позади, но солнце проглядывало, и по воде тянулась багряная дорожка. На палубу поднялось еще несколько человек.

– Как красиво! – вдруг сказала Хельга. – Это зеленый луч?

Прямо по носу корабля над горизонтом выросла тонкая зеленоватая колонна. Следом зарево охватило четверть горизонта и медленно угасло.

– Зеленый луч появился бы, где заходящее солнце. Скорее, еще один заряд антивещества, – хрипло сказал Метельский. – На востоке и гораздо дальше, чем было у нас.

Вечером узнали, что второй взрыв произошел в Гималаях, в истоках великих рек, омывающих южную Азию. В ресторан заглянули только, чтобы поглядеть новости: он почти пустовал, большинство людей пошло на заупокойную мессу по погибшим в Италии и Франции. Помещение, отведенное под церковь, было забито, так что постояли у входа. Молитвы на латыни, торжественное и грустное звучание органа.

– Католики верят, – объяснил Метельский, – что души умерших, если они не закоренелые грешники, сначала попадают в чистилище. Молитвы живых помогают миновать его и перейти в рай.

– А у православных душу как будто сразу определяют в рай или ад, и притом навечно, – сказала Хельга. – Тут хотя бы остается надежда.

– Ну, сейчас немногие в это верят, – пожал плечами Метельский. – Это нас угораздило попасть к сильно верующим.

– Мне пока нравится, – сказала Хельга, вставая с колен. – Хоть какой-то просвет впереди.

Так что вечером постились, да и ночью Хельга не захотела секса.

– Тяжело на душе, – сказала она. – Как представлю, что творится по всей земле…

Но утро было солнечное, вокруг синее море, и она повеселела. Команда и все, кто что-то умел, занимались ремонтом, а Метельский предпочел сидеть в каюте: трудовых навыков за свою жизнь не приобрел. Впрочем, отец Себастьян с «Гедеоном» не беспокоили. К середине дня всё, что требовалось, залатали и починили. «Азамара» спокойно шла в открытом море. После обеда завалились в постель, и пришедшая в себе Хельга опять долго испытывала матрас на упругость. Отдышавшись, хихикнула:

– Лон, пойди вымойся хорошенько.

И вволю похулиганила, угощая его самыми изысканными ласками из репертуара Аэми – то медленнее, то быстрее, пока у Метельского не вырвался неконтролируемый крик наслаждения. После этого сбегала в ванную и со смехом вернулась.

– Никогда не поверю, что Аэми такого не вытворяла. Надо же и мне попробовать, а то моя молодая жизнь может закончиться в любое мгновение.

– Ну и как? – спросил Метельский, лежа в истоме.

– Ты знаешь, не распробовала, – фыркнула Хельга. – Но не противно, так что можем повторить, когда тебе опять захочется сладкого. На беседе перед свадьбой нам говорили, что жена должна ублажать мужа, чтобы ее любил. И как, я тебя ублажила?

– Более чем, – ответил Метельский.

Да, здесь было иное, чем с Аэми: нерешительность и робость вначале, потом нарастающее упоение, и наконец – безоглядное принятие его всего. В этом вся Хельга, живая и яростная… Метельский хотел что-то сказать, но неудержимо наплывал сон.

Очнулся к вечеру. Хельга еще спала, через большой иллюминатор на нее падал пурпурный свет заходящего солнца, губы припухли, и лицо было, пожалуй, счастливым. Приятное чувство – его женщина не просто удовлетворена, а счастлива. Словно почувствовав его взгляд, Хельга открыла глаза. И совсем они не холодные, а нежно-голубые, как первые цветы, распускающиеся после снежной зимы.

–Доброе утро… – сказала она. – Хотя нет, еще вечер. Я словно выпала из времени, побывала в каком-то блаженном краю. А ты как?

– Я тоже. – И вспомнил, что хотел сказать. – Я люблю тебя.

– Это надо же, – сказала Хельга. – Милый, я так хочу ребенка от тебя, но пока нельзя. Может быть, потом.

Она придвинулась и поцеловала его… Когда наконец поднялись на палубу, постояли у поручней. Позади в море тонуло багровое солнце, а с левого борта синели зубцы какой-то суши. Метельский сверился с картой, вызванной в поле зрения «Гедеоном».

– Это остров Крит, – сказал он, – тут была цивилизация еще до греческой. А завтра минуем Кипр, только вряд ли увидим. Это остров, где вышла из моря богиня любви Афродита.

– Побывать бы там, – вздохнула Хельга. – Но любовные каникулы нам вряд ли светят. Будем урывать, что сможем.

Поужинали, ночь прошла спокойно. Утро было сумрачное, солнце опять поднялось красное, будто из моря крови. И после завтрака толком не рассвело: серое море, серое небо, тусклый диск солнца. Глянули новости, по всей Земле такая же картина – предполагали, что Земля вошла в плотное облако космической пыли. Но канал переключился, и по внутренней сети выступил отец Себастьян. После неизбежного «In nomine Domini» сказал:

– Братья и сестры, не обманывайтесь. В «Откровении» предсказано, что когда четвертый ангел вострубит, будет поражена треть солнца и треть луны и треть звезд, и день потеряет на треть свой свет. Это предвозвестие бед, которые обрушатся на людей после гласа пятой трубы. На землю упадет звезда, которая отворит колодец бездны, и из дыма выйдет саранча в броне, чтобы мучить тех, кто не имеет печати Божией на челе. Однако мы не позволим нашим сердцам омрачиться и встретим эту саранчу молитвой и огнем. У нас есть только краткое описание, данное Иоанном, и мы не знаем, какое физическое оружие эффективнее против нее. Возможно, излучатели, но они тяжелы и нуждаются в частой замене источников питания. Я и наш новый сотрудник встречались с чем-то подобным в подземельях Иерусалима, и эффективной оказалась обыкновенная картечь. Поэтому вы получите боевые дробовики для ближнего боя, разработанные на основе немецкого «Hecler&Koch». С правительством Израиля использование такого оружие согласовано. Пункты выдачи укажет Гедеон, а потренироваться можно на открытых палубах. Мишени не нужны, поскольку точность стрельбы невысока из-за большого рассеяния, но на близкой дистанции автоматы создадут стену из картечи. Наша миссия оборонительная, открывать огонь только при нападении или помогаяпопавшим в беду людям. Главная защита от зла – не оружие, а печать Божия на челе.

– И где ее ставят? – кисло сказала Хельга. – А вообще мне нравятся доминиканцы: отец Себастьян упомянул про молитву, но упор сделал на оружие. Вот не думала, что против сил ада выступим с легким стрелковым оружием.

– Должно быть, отец Себастьян имел в виду осу-переростка, что ужалила его в Иерусалиме. Судя по обломкам, это что-то механическое. Вряд ли такие водятся в аду.

Оружие получили быстро, никаких формальностей. Дробовик походил на автомат с утолщенным стволом и был не тяжелым, к нему шла сумка с обоймами. Послушали краткий инструктаж «Гедеона»: в магазине 10 патронов, огонь лучше вести короткими очередями по три выстрела, и отправилась на ту же смотровую палубу. В этот раз открыли окна. Метельский надел наушники, выставил ствол в проем и дал короткую очередь. Грохот, сотрясение всего тела и фонтан пены в сотне метров от корабля.

– Да уж, – сказал он. – В принципе, отдача не сильнее, чем у карабина, и калибр тот же, двенадцатый. Но тут выстрелы идут подряд, так что прижимай приклад крепче.

Хельга тоже дала очередь и поморщилась.

– Ну, в реальной боевой обстановке отдачу мы не заметим, был бы эффект. Ладно, хорошего понемногу, пойдем отсюда.

Отнесли оружие в каюту и отправились на обед.

– Фисташковое пока есть, – сообщила довольная Хельга. – Интересно, как с ним в Израиле?

– Если он будет цел, когда приплывем, – сказал Метельский. – Страна маленькая, одного заряда антивещества хватит.

– Мадосу нужен иерусалимский храм, – отмахнулась Хельга. – Чтобы красоваться со своей демонической подружкой на глазах у публики.

– Ты смотришь эту порнографию?

– Одного раза хватило, меня чуть не вытошнило. Похоже, я становлюсь консервативной.

– По постели не скажешь… Ох, извини.

Хельга порозовела и оглянулась.

– Получаешь штрафной балл, – сердито сказала она.

– И что это значит?

– Ночью узнаешь.

После обеда шли по сумеречному коридору к своей каюте, как вдруг Хельга остановилась.

– Ты оставил дверь открытой? И там свет!

Холодок прошел по спине: не захватил ни пистолета, ни трости. Быстро взял себя в руки:

– Если свет горит, значит кто-то вошел. И раз не погасил, то не прячется. Пойдем.

Метельский не стал заглядывать, сразу вошел в каюту. И остановился: в кресле сидела молодая женщина с черными волосами и знакомым лицом – это она предостерегла его о лавине на Алтае, а потом явилась в московском пентхаусе. То же легкое платье, то же не совсем реальное, как бы чуть призрачное лицо. А с призраками надо быть вежливым.

– Здравствуйте, – неловко сказал он. – Похоже, мы знакомы.

Хельга протиснулась мимо него и исподлобья оглядела незнакомку.

– А вот я нет. Кто это, Лон? Твоя… – она осеклась.

Женщина слегка улыбнулась: – Меня зовут Герда, по фамилии Иванова[1]. Не ревнуйте, Хельга, любовницей вашего мужа я быть не могу, потому что не совсем материальна.

– Я встречал Кая Иванова, на Алтае… – сказал Метельский.

– Верно, я его сестра. Да садитесь, вы у себя дома. Это я в гостях.

Метельский сел на диванчик напротив, Хельга рядом.

– Прежде всего, спасибо за помощь, – сказал Метельский. – Вы предостерегли меня об опасности три раза.

– Четыре. Одного раза вы не заметили, но среагировали на подсознательном уровне.

– Откуда у вас такой талант? – спросила Хельга. – И почему вы заботитесь о моем муже?

– Меня попросили, – слегка улыбнулась Герда и кивнула в сторону Метельского. – Одна его дальняя родственница.

– Госпожа Элиза, – медленно сказал Метельский.

– Снова верно, – сказала Герда. – К сожалению, у вашего трансида уже нет связи с Кводрионом, и мне напомнили о вас. А моя обязанность – помогать, предостерегать и быть проводницей.

– Вы сказали, что не вполне материальны. Можно… – Хельга неожиданно поднялась и протянула руку к Герде. Пальцы вошли в платье и… исчезли.

Хельга отдернула руку и нервно рассмеялась: – Действительно. Извините меня, впервые встречаю призрака.

– Я не совсем призрак. Просто тонкоматериальное тело, ну или из уплотненного эфира, как вам больше нравится.

– Слышал о таком, – вздохнул Метельский. – Мама рассказывала, что у нашей семьи были подобные встречи. А что с Кводрионом? Это он отвел блок антивещества от Рима?

– Да, – сказала Герда. – Мадос был разгневан. Кводриона отключили от всех сетей, и на физическом плане он более недоступен. Но уничтожить не смогли, о нем позаботились его новые друзья. Спасти десять миллионов человек, обрекая себя на небытие – это героический поступок. Такой не останется без награды.

– Но как вы стали такой, Герда? – спросила Хельга. – Не расскажете… раз уж мы теперь знакомы?

– Ну, хорошо, – вздохнула та. – Я дочь сенатора Ильи Варламова. Мадос упрятал его в тюрьму, и мне с братом пришлось скрываться…

Интерлюдия: Герда

Она остановила лошадей и огляделась. Всё как в «Снежной королеве»: заиндевелый лес, внизу зеленовато-голубая лента замерзшего озера, утесы в нахлобученных снеговых шапках. Только вместо оленей лошади, и она не ищет Кая, а уезжает от него: надоели слишком вольные нравы в Катунь-граде, да еще там все на виду. Хорошо, что Крис предложил пожить в его доме на Телецком озере. Прилетела в Кебезень и, взяв напрокат упряжку, поехала. С невысокого перевала начинался спуск среди заснеженных кедров, она тронула лошадей и санки весело заскользили вниз.

Вот и полузаброшенный поселок Яйлю на берегу Телецкого озера. Единственная улица расчищена, как и дорога – встретила по пути автоматический снегоуборщик. А вот к домам очищена лишь пара проездов, наверное зимой тут мало кто живет. Дом Криса ближе к озеру – одноэтажный, типовой сборки. Она подъехала к крыльцу, куда уже вышел встречать Крис, красивый черноволосый мужчина, и какая-то женщина.

Она недовольно нахмурилась, но соскочила с саней и сразу попала в объятия Криса. Приятные, крепкие, в груди сразу сладко заныло. Крис распряг лошадей и отвел в пристройку, взять упряжку была его идея: «Прокатимся в село Иогач, да и вокруг Телецкого озера». Быстро вернулся и помог взойти на крыльцо, а женщина поклонилась. Тоже без головного убора, черноволосая и слишком легко одетая для морозной погоды.

– Аоми, андроид, – представилась она.

Ну, это еще ничего. Аоми открыла дверь, а в прихожей помогла освободиться от шубы. Когда отошла с ней, Герда подмигнула Крису:

– «О», как я понимаю, обслуживание. А «м» означает массаж?

Крис рассмеялся. Тоже приятный, беззаботный смех.

– Что ты? Медсестра, базовые медицинские услуги. Я часто хожу на лыжах, и в тайге можно ногу подвернуть. А она сильная, вытащит и первую помощь окажет. Да и вообще, мало ли что.

– Понятно, – сказала Герда.

Да, секс с андроидом Крису вряд ли нужен. Сильный, красивый, девицы и так вешаются. Она вздохнула: вот у нее лицо слишком вытянутое, а глаза цвета болотной ряски.

– Пойдем, перекусишь с дороги. А после на озеро, покатаемся на коньках.

– Так вечер уже.

– Скоро лучшее время для катания, сама увидишь.

Аоми ловко накрыла стол, вкусно запахло.

– Зайчатина в кисло-сладком соусе, – объяснил Крис. – Местные ставят силки на зайцев, им разрешено.

И на вкус оказалась хороша, да еще аппетит разгулялся с мороза. Потом Аоми налила чаю, еще посидели, поболтали и, захватив коньки, отправились к озеру. Уже глубокие сумерки, на небо высыпали звезды, но горы зеленовато освещены. Сели на скамейку возле берега (теплая!) и переобулись.

В озере, словно в ледяном зеркале отражались горы. Когда выехала на лед, сердце захолонуло: показалось, будто повисла над пропастью. Темная бездна вверху, темная бездна внизу, яркие звезды, наверное так бывает в космосе. Вдруг подул ветер, и ее понесло к другому, дальнему берегу – не остановиться. Но не успела испугаться, как ее обогнал Крис, легко развернулся и поймал в крепкие объятия. Опять тепло разлилось в груди, а еще сладко заныло в паху. Может быть, сегодня все же займутся любовью?..

И они действительно занялись любовью – на широкой постели, покрытой медвежьей шкурой («Повадился один на лошадей кидаться», – объяснил Крис), так что день оказался изумительно хорош…

Она спала. И снова ехала в санях по заснеженному лесу, только запряжены были не лошади, а олени, совсем как в «Снежной королеве». Крис сидел сзади, обнимая ее, и было тепло от шубы и крепких мужских объятий. Над кедрами высилась гора, похожая на разрушенный замок. Они едут к нему? Это замок снежной королевы? Но ведь он должен быть изо льда. И замок послушно превратился в ледяной, а лес в скопление причудливых льдин. Синие длинные тени тянутся от них – уже вечер, и по шпилям замка стекает красноватый свет. Они не успеют доехать: быстро темнеет, и уже первые звезды появились на небе. Надо вернуться, они побывают там в другой раз. А еще он становится каким-то темным и неприятным.

Олени послушно поворачивают – и вот они уже возле дома Криса. Окна ярко освещены, но их белый свет почему-то неприятен. Крис соскакивает с саней, берет ее на руки и несет в дом. Что-то странное с его лицом, она вглядывается… И вскрикивает – это белое безучастное лицо Аоми! Она пытается вырваться, встать на ноги – бесполезно, ее держат будто клещами. «Она сильная». И внутри дома всё по-другому, или ее вносят в другое помещение: что-то вроде больничной палаты, с узкой лежанкой из пластика. Аоми ловко скидывает на нее Герду, и она почему-то оказывается обнаженной. Ах да, занимались любовью с Крисом, и она уснула нагая. Значит, сейчас просто видит сон – и сразу становится спокойнее.

Аоми берет ее руку и… пристегивает ремнем к поручню вдоль лежанки. Ремень режет запястье и, прежде чем она успевает опомниться, Аоми пристегивает и вторую руку. Быстро раздвигает ей ноги и защелкивает пряжки на щиколотках. Что за странный сон?.. Действуя как автомат – а она и есть автомат! – Аоми накидывает широкий ремень под грудью и плотно притягивает ее к лежанке. Другими ремнями закрепляет бедра и на шаг отступает.

Это не сон! Холодно, больно, глаза режет яркий свет. Герда дергается, но ремни держат крепко, как недавно руки Криса.

– Что вы… делаете? – выговаривает она.

Не отвечая, Аоми поворачивает какой-то рычаг. Лежанка начинает клониться: ноги все ниже, а голова поднимается вверх. Вскоре Герда уже висит вертикально, она стонет от боли в запястьях и груди, и начинает отчаянно звать: – Крис! Крис!

Дверь открывается, в проеме Крис – стоит и молча глядит на нее.

– Что… происходит? – выдавливает она сквозь слезы. – Мне больно. Освободи меня!..

Крис не отвечает, и становится жутко от его холодного изучающего взгляда. Герда опускает глаза: ее тело перетянуто ремнями, как в эротическом фильме. Она видела такое на вечеринках: кому надоел обычный секс, могли уединиться, связывать друг друга, поиграть в насилие. А могли не уединяться, на публике ощущения острее. Раз поглядела – и стало противно, едва не вырвало. Неужели Крис тоже из таких и сейчас будет насиловать ее, наслаждаясь беспомощностью жертвы? Но у них только что был секс! Очень хороший секс!

Крис наконец делает шаг от двери и идет к ней. Сейчас она плюнет ему в лицо! Но Аоми накидывает еще один ремень, на рот, и плотно притягивает голову к кушетке. Крис останавливается, проводит ладонью по ее телу, груди.

– Прощай, – говорит он. – Мне было хорошо с тобой. Но если не сделаю это, мне будет очень плохо.

Поворачивается и уходит, а она плачет навзрыд. Вдруг ее запрокидывает – это кушетка вернулась в горизонтальное положение. Ее руку грубо перетягивают, и Аоми всаживает в нее иглу. Ну да, она же медсестра. По прозрачной трубке начинает течь темная жидкость.

Ее кровь!

Она еще раз пробует вырваться – бесполезно. Лежит, часто дыша, а мышцы дергаются. Неужели никто не поможет? В Катуньграде думают, что она уехала на неделю. В Кебезени тоже взяла упряжку на пять дней… Трансид! Как она могла забыть!

«Трансид, экстренный вызов!»

Молчание. А потом высвечивается красным: «Нет связи». Как такое может быть? Сердце бьется все чаще, голова начинает кружиться, тошнит. Сколько крови из нее уже выкачали? Сколько им надо? Кому «им»? Зачем?

Теперь сердце бьется слабее, по телу выступает холодный липкий пот, очень хочется пить. Перед глазами мелькают черные мушки. Черные… черные… И вокруг все темнее и темнее…

Она идет по темному коридору, и впереди тот замок: основание тонет во тьме, а шпили налились багровым, словно ее кровью. И там она будет жить? Крис, я же любила тебя!..

Кто-то дергает за руку, и она в испуге скашивает глаза. Серое изможденное лицо, серая тень вместо тела.

– Пойдем вместе, красотка. Жаль, что у тебя выкачали всю кровь, было бы нам пиршество в Темном чертоге.

Кто это? Где она? Господи, хоть кто-нибудь, ПОМОГИТЕ!..

Очень далеко и в очень странном месте Селина открывает глаза и резко садится на узкой постели. Стряхивает остатки сна – вне сомнения, она услышала Зов. Медлить нельзя.

Выход тонкого тела!

Повисает в серой пустоте и справляется в Хрониках Акаши об источнике Зова. Лишь недавно овладела этим искусством, и не все открыто для нее, но для Зова отчаяния запретов не существует. Какой ужас!..

Она скользит в сером тумане, и временами какие-то жуткие тени возникают из него – и тут же шарахаются прочь.

Потому что она не одна…

Внезапно Герду перестают волочить за руку. Нечто черное появляется впереди – еще темнее, чем замок. А следом зажигаются янтарные круглые огни, словно фары. Черный громадный пес стоит поперек пути!

– Чего это ты? – шипит серая тень. – Кто разрешил? Именем Темного чертога я…

Пес неуловимо быстро оказывается рядом. Разевает огромную пасть – белый блеск клыков, а Герду обдает жарким дыханием, – и откусывает голову жуткой спутнице. Потом выплевывает голову, серое тело валится на землю, из него течет беловатая жидкость. Герда сама едва не падает от ужаса, а пес еще и подталкивает боком. Хотя нет, это он пытается поддержать ее на ногах! Вне себя от страха, Герда как-то понимает, что нужно делать, и цепляется за его жесткую шерсть.

Серая пустота…

Она в какой-то комнате, хотя не помнит, как вошла в нее. Высокие стены, потолок теряется в темноте, а впереди трепещет и потрескивает какое-то огненное облако. Герда щурится: похоже, это горящие свечи, их так много, что языки пламени сливаются в сплошное марево.

Где она?.. Но это хотя бы лучше недавнего кошмара. Сзади раздается стук, и Герда оборачивается. Дверь высокая, а ручка как будто из чистого золота. Что за чудеса?

– Войдите, – машинально говорит она.

Входит женщина, высокая, в алом платье, с изумрудно-зеленым камнем на груди. Да это и есть изумруд! Лицо строгое, но носик чуть вздернут, и нет впечатления надменности.

– Я леди Селина, – говорит она, – первая жена твоего отца. Мы состоим в свойстве, поэтому твой зов достиг меня.

– Мама говорила о вас, – робко сказала Герда. – Удивлялась, как отец двадцать лет мог прожить с настоящей ведьмой. И еще говорила, что вы вернетесь.

– Я не ведьма, – улыбнулась леди Селина. – И я вернулась.

– Где я? – Герда огляделась вокруг.

– Давай присядем, – леди Селина повела рукой, и пламя свечей притухло. Стало видно, что они горят за дверным проемом в другую комнату, а рядом стол и несколько стульев. Стол роскошный, из зеленого камня, да это же малахит! Герда осторожно присела, а следом леди Селина.

– Ты умерла, Герда. Точнее, твое физическое тело, и сейчас ты в доме своей души.

Умерла? Ее пробрал ледяной озноб, только от свечей веяло слабым теплом. Вспомнилось белое лицо Аоми, и как кровь вытекает по прозрачной трубке.

– Твоя кровь представляет большую ценность для Мадоса. По его приказу ее выкачали всю. Естественно, ты умерла и теперь в тонком теле, его еще называют эфирным.

Герда оглядела себя: удивительно, она снова одета в то красивое платье, что подбирала для встречи с Крисом. Она ничуть не изменилась!

– Этот мир очень пластичен, Герда. Ты уже меняешь его, делая таким, каким привыкла видеть. Не спеши, а то застрянешь среди иллюзий.

– Вы тоже умерли, леди Селина?

Та рассмеялась: – Пока нет, всё дела. Вот сейчас надо заняться тобой.

– Похоже, вы могущественны, – прошептала Герда. – Мама говорила, очень сильная ведьма.

– Престань называть меня ведьмой, а то обижусь. И я далеко не так сильна, как хотелось бы.

– Что вы сделаете со мной?

– Я? Ничего, всё зависит лишь от тебя. Перед тобою выбор, Герда, и такое дается редко. Но тебя предали, убили, и страдание очистило то тёмное, что отягощало твое тонкое тело. Ты уже не подлежишь суду. Можешь войти в ту дверь, – леди Селина указала в сторону горящих свечей, – лечь в постель и уснуть. Ты будешь спать почти тысячу лет, однако для тебя они пройдут как мгновение. Ты проснешься в обновленном мире, увидишь маму, давних друзей. Тебе предстоит радостный труд по дальнейшему преображению Земли. Одно «но», этот мир не будет знать смертей, но и рождений тоже. Сотни миллионов будут возвращаться из тонких миров в свой прежний дом, и Землю надо приуготовить. Кто хотел детей, мог иметь их в этом эоне.

А она так мечтала, что у нее и Криса будут дети, что… Брось даже думать о нем! Постаралась говорить ровно, и все же голос дрогнул:

– Если я могу выбирать… что может быть еще?

Леди Селина внимательно глядела на нее.

– Остаться. Быть проводницей, советовать и предостерегать. Есть проводники мужчины, и есть женщины. Есть в физическом теле, и в тонком, как ты. Это нелегкая служба, и по моим прикидкам она продлится еще двадцать-тридцать лет. Зато ты войдешь в новый эон в полном сознании и получишь прекрасное совершенное тело. Тебе будет дозволено иметь детей. Все же для сотрудников должны быть привилегии.

Она все-таки не удержалась: – А… что будет с Крисом?

– Соответственно карме. Вряд ли он умрет до смены эонов, Мадос тоже заботится о своих. А потом попадет в тот мрачный мир, где я когда-то побывала с твоим отцом. Может быть, в еще худшие места. Не пытайся мстить, хотя у тебя будут возможности для этого.

– Но я ничего не знаю, ничего не умею.

– У тебя будет наставница. Первое время будете выполнять поручения вместе, а потом одна. В свободное время можешь помогать родственникам или кому захочешь. Так что ты выбираешь?

Возможность любви, дети… Ну найдется же кто-то, кроме Криса

– Я остаюсь.

– Хорошо. Много званых, но мало избранных. И всегда помни, что ты сказала слово…

– Ну и история у вас, – сказала Хельга, – прямо мороз по коже. Я так поняла, что вы можете появляться и исчезать. Как такое возможно?

– Я существую по большей части в четырехмерном пространстве. Меня вы видите слегка призрачной, а если я смещусь на другую частоту вибраций, то не увидите вовсе. Вы мне тоже кажетесь… какими-то плоскими. Точнее объяснить не получится.

– Раз предостерегаете, значит видите будущее?

– Скорее, варианты. Как вы порой представляете свое будущее, только здесь детальнее. Когда какой-то вариант становится неизбежным, можно оценить – есть ли опасность? Будущее можно изменить, пока оно не застыло в формах настоящего.

– Мудрено, – вздохнула Хельга. – Но я рада, что у Лона будет такая советница. Вы уж и про меня не забывайте, Герда. Только… вы так и будете существовать возле нас в полу проявленном виде?

– Это не обязательно, – улыбнулась Герда. – В основном я буду занята в других местах. А вам могу являться в нынешнем виде.

– Может, часто и не стоит, – сказал Метельский. – Когда возникает опасность, то неожиданное появление здорово мобилизует. А если захотите пообщаться, вы ведь можете предупредить?

– Конечно, – кивнула Герда. – Да и вы можете меня позвать. Я всегда вас услышу, а вот появлюсь, если будет возможно.

Хельга привстала, но тут же уселась обратно.

– Хотела предложить вам чая, – со смешком сказала она. – А потом подумала, что вряд ли будете.

Герда усмехнулась: – Да, у призраков свое меню. Но мне нравится излучение, которое от вас исходит. Только, Хельга, у вас оно какое-то нервное.

– Будешь нервничать, – сказала та. – Выходит, и я такой стану… когда умру.

– Ну, не обязательно, – протянула Герда. – У вас есть все шансы встретить новый эон в этом же теле. Это мне шансов не оставили.

– Я вам сочувствую, – снова вздохнула Хельга. – Будем надеяться, мы дотянем до этого эона.

– А пока до свидания, – неожиданно сказала Герда.

И растаяла в воздухе.

– Уф! – выдохнула Хельга. – Ну и знакомые у тебя, Лон. Кводрион, потом какой-то загадочный японец, а теперь эта призрачная вещунья. У вас есть хорошее выражение: «так и крыша съедет».

Остаток дня прошел спокойно, а уже в постели Хельга тихонько рассмеялась:

– Я наверное постесняюсь вытворять то, что вчера делала. Твоя невидимая знакомая вполне может подглядывать.

– Не будет она, – сказал Метельский. – И что, у нас теперь и обычного секса не будет?

– Не пугайся, супружеские обязанности никто не отменял. Пускай глядит, если хочет, бедную девочку и так лишили плотских удовольствий. Или бывает четырехмерный секс?

Им пришлось довольствоваться обычным, но и трехмерные объемы Хельги были очень приятны, а после, лежа в расслаблении, она слегка фыркнула:

– Ну и любовник оказался у Герды. Явно использовал ту кушетку и по прямому назначению, для садистских утех. Я бы его к ней привязала и кое-что отрезала. Медленно, чтобы растянуть удовольствие.

– Не думал, что ты такая кровожадная.

– Я не кровожадная, и даже не мстительная. Просто порой хочется справедливости.

Уже ближе к утру Метельский вдруг проснулся. Тихий голос сказал в голове:

«Лон, это опять Герда. Извини, я уж буду на ты. Выйди с Хельгой на палубу, увидите нечто интересное. Я вас встречу».

Метельский протянул руку и потрепал Хельгу за голое плечо: – Просыпайся, Герда хочет что-то показать.

– Она что, уже спит с тобою? – недовольно пробурчала Хельга.

– Слышал только голос в голове, а еще перешла на «ты». Наверное, соскучилась по общению.

– Оказывается, и призраки бывают надоедливыми, – зевнула Хельга. Но встала и принялась одеваться.

Трап никто не охранял, и поднялись на пустую палубу. В небе тускло светилось несколько звезд, моря не было видно. «Азамара» словно висела а черной пустоте. В слабом свете пары фонарей у поручней виднелась темная фигура.

– Не спится, Герда? – спросил Метельский.

– Я никогда не сплю. Извините, если побеспокоила.

– Ладно, – сказала Хельга, держась за руку Метельского. – И что вы хотели показать?

– Вот, – Герда показала в небо.

Одна звезда двигалась. Цвет был красноватый, словно уголёк плыл по небу, и постепенно переходил в багровый. Вдруг он стал ярко-рубиновым, и лучи выстрелили из него в разные стороны горизонта. Теперь будто рубиновая звезда спускалась к земле, и море озарилось трепетным красным светом.

– Трехмерным зрением вы не увидите, – прошептала Герда. – Это не звезда, а огненный лик Аваддона, ангела бездны, ему дан ключ от нее. Владетель Темного чертога послал его, чтобы приуготовить себе оплот на Земле.

Донесся пульсирующий рокот. Зловещее кровавое светило опустилось по носу судна, и через некоторое время над горизонтом полыхнуло красное зарево, а потом померкло. Хельга содрогнулась.

– Гласа шестой трубы вы не услышите, – сказала Герда. – Однако с бедствием, которое она предвещает, непременно столкнетесь позже. И не спешите идти спать, я давно мечтала увидеть это.

На востоке было стемнело, но он вдруг озарился. Призрачно-фиолетовое свечение появилось над морем и превратилось в арку от одного края горизонта до другого. Под ней возникла дуга чистейшей синевы, и обе стали плавно и торжественно подниматься в небо. Ниже под ними вспыхнула ярко-голубая дуга. На палубе «Азамары» появились тени от надстроек и мачты. Под голубой зажглась зеленая – невероятно чистого, изумрудного цвета. Еще ниже загорелась дуга яркой желтизны, и стало светло, как днем. Потом появилась оранжевая дуга, затем торжествующе-алая – и семицветная радуга повисла над морем.

Под алой аркой быстро восходило солнце небывало-рубинового цвета. Оно словно возносилось на двух пламенных столбах. Метельский не мог оторвать глаз от необычайного зрелища, рядом часто дышала Хельга, палуба наполнялась народом. Стал слышен как бы отдаленный гром.

– Жаль, что вы не видите, – тихо сказала Герда. – Это не солнце, а лик великого ангела, огненные столпы – его ноги. Одну он поставил на море, другую на сушу, она уже близко за горизонтом. Громовой голос разносится по всем четырехмерным мирам. Ангел клянется, что когда затрубит седьмой ангел, времени уже не будет и откроется тайна Божия. И значит, срока моей службы осталось сорок два месяца, а может и меньше.

Хельга прокашлялась: – То есть, настанет конец света?

– Конец старого. И начало нового.

Подошел отец Себастьян, с недоумением глянул на Герду и тоже стал смотреть на фантастическую радугу.

– Да, всё как написано в «Откровении», десятой главе. Мы вовремя.

Хельга открыла было рот, но тут же стиснула губы. Радуга и солнце стали расплываться в золотистое марево, а то втянулось в алый диск над горизонтом. Стало понятно, что это взошло настоящее солнце. Послышалось жужжание, и все глянули вверх. Там от надстройки отделился небольшой летательный аппарат и устремился к солнцу.

– Начинаем регулярную разведку, – сказал отец Себастьян. – Нам важно знать, что происходит на реке Евфрат. До нее семьсот километров, но за два часа дрон долетит.

Он еще раз глянул на Герду, кивнул ей и отошел к другим людям.

– Похоже, сообразил, кто я такая, – со смешком сказала Герда. – Что же, приятно было пообщаться. Помните, что я появлюсь в минуту опасности. Если для других целей, я предупрежу, ну или вы позовете. – Она глянула влево: – Близок Кипр, это древняя земля, зловещие силы еще таятся в ее недрах. К сожалению, не только там. Желаю вам выжить, и до встречи на поле Армагеддона.

И исчезла с палубы.

Хельга больно вцепилась в руку Метельского: – Она доведет меня до истерики своими явлениями и исчезновениями. Похоже, получает удовольствие от таких шуток.

Народ расходился. Вернулись в каюту, потом позавтракали и снова пошли на палубу. День был опять хмурый, дул встречный ветер. Метельский посматривал на северный горизонт:

– Там Кипр, километров сто или меньше… И гляди, как будто не было этого облака.

За бортом, над волнами, вдруг появилась женская фигура: черные волосы разметаны, рука указывает в сторону облака.

– Герда! – ахнула Хельга. – Она меня с ума сведет.

Облачко только появилось, но росло на глазах, превращаясь в тучу с металлическим отливом. Тело Метельского проняла холодная дрожь, он крикнул:

– Скорее в каюту, за оружием! Когда Герда предупреждает, медлить нельзя. И я дам сигнал тревоги.

[1] См. роман «Танцующая в огненном цветке»

Глава 3

Тина. Колодец бездны

Хотя вокруг бушует пламя, жара не чувствуется, только глайдер дико раскачивает. В другое время вырвало бы, но сейчас на это сил не осталось. Вдруг пламя уносит назад, и качка прекращается. Они снова посереди неба, а сзади поднимается гриб из огня и дыма.

– Мощность взрыва составила около десяти килотонн, – раздается чей-то тонкий голосок. – Хорошо, что я не был закреплен, нас просто отшвырнуло в сторону.

Кто это?.. Ах да, глайдер.

– Мои поздравления, леди Тина, – голос звучит уже нормальнее. – Вы рассчитали всё исключительно хладнокровно.

Хладнокровно? Она начинает хохотать, и опять не может остановиться. На этот раз Никита не бьет ее по щекам, а придвигается и обнимает. Удается замолчать, и только икает несколько раз.

– И я поздравляю вас, Тина. – А это уже говорит Илья. – Вы очень тонко работаете с энергиями, даже у Селины техника грубее.

Научишься работать тонко, если не хочешь, чтобы тебя поджарили вместе с козами.

– Спасибо, – сумела сказать она. – До леди Селины мне далеко, она превратила бы эти ховеры в облачка пара.

– И так сойдет, – рассмеялся Илья. – Ну а теперь домой.

Леди Селина к этому времени вернулась, но ужинали без нее. Марфа покачала головой: «Совсем умоталась, бедняжка», и отнесла ужин в ее комнату. Да и у Тины ложка и хлеб валились из рук. Заснула сразу, но проснулась около десяти: некий грозный гул прошел над головой, а в окно ударил яростный порыв ветра. Впрочем, тут же заснула снова.

Леди Селина появилась к завтраку, выглядела бледно, и без охоты ковырялась в овсянке.

– Вот что, Селина, – наконец сказал Илья. – Если ты не хочешь, я спрошу. Тебе необходим отдых.

– Нет… – слабо запротестовала леди Селина, но Илья уже закрыл глаза. Лицо не приняло мечтательного выражения, как обычно во время дальней беседы рогн, только доносилась как бы отдаленная музыка. Наконец он открыл глаза.

– Нам разрешено, – сказал он. – И тебя укоряют, что не обратилась сама. Два дня в нашем регионе ничего не случится, мы можем отдохнуть.

– Где? – спросила леди Селина.

– Белуха. Аккемская стена.

Щеки леди Селины слегка порозовели…

Они постояли, глядя, как глайдер удаляется, скользя к гряде жемчужных облаков на горизонте.

– Странно, – сказал Никита. – В горах сейчас глубокий снег, а леди Селина вряд ли сможет пока встать на горные лыжи.

Тина улыбнулась: – Я думаю, они будут отдыхать гораздо дальше Белухи.

Остаток дня и они отдыхали, перед сном пошли погулять. Прохладно, в темном небе горят яркие звезды – мирный пейзаж. Потом в южной половина неба стала вырисовываться как бы зеленоватая колонна, расширяясь книзу – похожа на одинокий столб северного сияния. Вдруг бело-зеленое сияние охватило треть горизонта и медленно угасло. Тина попыталась выдернуть руку, ее судорожно стиснули пальцы Никиты.

– Еще один заряд антивещества, – хрипло выговорил он. – В этот раз упал на юге, с отклонением к западу. Расстояние узнаем, когда придет звуковая волна.

Пришла через два часа: грохот сильнее, чем прежней ночью, а стекла в доме зазвенели. Никита склонился над картой, принесенной из библиотеки.

– Две с половиной тысячи километров, – сказал он. – Ледниковый узел в Гималаях, в истоках Ганга. Ледники, должно быть, сразу растаяли. К счастью, там нет городов, но огромный объем горных пород превратился в радиоактивную пыль, и реки понесут ее в Ганг, а тот в населенные районы Индии.

Утром перед завтраком включили холораму: да, мощный взрыв на севере Индии. Больших жертв нет, местность не населена, однако опасаются сильного радиоактивного заражения вод. Больше за день ничего не произошло, а к вечеру следующего вернулись Илья с леди Селиной. Выглядела так, будто отдыхала не два дня, а неделю, и Тина долго не могла отвести от нее глаз. Лицо посвежело и сделалось юным, волосы приобрели каштановый блеск, а голубизна глаз стала яркой и загадочной. Сколько же ей лет? Недаром про Танцующую в огненном цветке говорят – Вечная.

Пусть и вечная, но от забот не бежит, только в этот раз уступила инициативу Илье:

– Надо кое-что обсудить. Илье пришла в голову пара идей.

Они сидели после завтрака в столовой, на столе удивительно красивый букет, от запаха которого слегка кружилась голова. Вряд ли такие цветы растут у ледников Белухи.

– Сначала кое-что поглядим, – сказал Илья. – Вы тогда уехали с этого шабаша в Барнауле, а через некоторое время он возобновился. Видимо, был запасной комплект аппаратуры.

– Что такое шабаш? – спросила Тина.

– Ходили легенды, что ведьмы слетаются на гору Брокен в Германии, встречаются там с дьяволом и занимаются всякими непотребствами. Я уже бегло проглядел, начнем с этого момента...

– Мы что, переместимся обратно во времени? – удивился Никита.

– В каком-то смысле, – сказала леди Селина. – Мы останемся на месте, но наше восприятие скользнет назад по временным линиям. Ты легко могла научиться этому, Тина, просто у тебя было много других забот.

Без предупреждения стены исчезли. Тина вскрикнула, она опять оказалась висящей в пустоте.

– Илья, нельзя же так резко, – укоризненно сказала леди Селина.

– Извините. – сказал тот, но внимание Тины уже приковала картина: склон холма с террасами, люди на них, многие обнажены и… Она сглотнула, вот уж действительно непотребства. Откуда-то сзади падает мерцающий свет, раздается сладостная музыка, но она не смеет обернуться, слишком хорошо запомнилось предупреждение леди Селины.

– Вот, – сказал Илья. Изображение (или это реальность?) скачком приблизилось. Полуодетые мужчина и женщина, а с ними юная девушка, лет пятнадцати-шестнадцати, завороженно смотрит на совокупляющиеся пары.

– Они привели сюда совсем ребенка! – гневно сказала леди Селина. – В следующий раз отведут ее во Дворец наслаждений. И хорошо, если отец не ляжет со своей дочерью. Ненавижу!

Заглушая музыку, в уши Тины вошел шипящий звук.

– Опять они, – прошептала она.

Быстро смеркалось, и темнеющий воздух вдруг наполнился красными искрами. Тина дернулась, но одна безвредно прошла сквозь ее руку, словно она стала призраком. Однако люди перед ней призраками не были. Будто рой раскаленных ос падал на голых или едва одетых людей, те вскакивали, неистово крича, и в отчаянии кидались из стороны в сторону. Одежда, на ком была, загоралась… Изображение опять приблизилось. Двое, что были с девушкой, тоже кричали и срывали с себя горящую одежду. Саму девушку миниатюрные молнии как будто облетали стороной, но лицо исказилось от страха, рот широко раскрылся и тоже кричала. Грянул гром – на людей посыпались красные градины, они ранили голые тела, отскакивая на землю. Из ран брызгала кровь…

– Достаточно. – громко сказал Илья, и изображение пропало. – Девушка, а может и кто еще от огня особо не пострадали, хотя от града им тоже досталось. Больницы в Барнауле заполнены пострадавшими от ожогов, многие погибли.

Они снова были в уютной столовой, и увиденное казалось кошмаром.

– Я могу отвести такие молнии, – прошептала Тина. – Но не когда их столько. Мы накидывали козьи шкуры, если не успевали в укрытие, а тут почти все голые.

– Вот что, – сказал Илья. – Нам важно кое в чем разобраться. Происходящее напоминает описание Иоанна в «Откровении»: второй ангел вострубил, и горящая огнем гора была брошена в море. Это похоже на заряд, упавший в Тирренское море. Третий ангел вострубил, и звезда Полынь упала на источники вод, и многие из людей умерли, потому что воды стали горьки. Это неминуемо произойдет из-за радиоактивного заражения Ганга, на реке стоит много городов, в том числе Варанаси, а других источников воды мало. Но это явно деяния Мадоса, в первый раз он промахнулся с Римом, а во втором случае возможно так и было задумано. Прямо Варанаси он уничтожить не рискнул, ответ мог быть сокрушительным. Иоанн описывает, что эти наказания посланы Богом, но может быть и другое толкование, что они Им допущены… А вот первое бедствие, град и огонь, явно не от Мадоса. Я посмотрел, оно описано в Библии, книге «Исход»: «Господь произвел гром и град, и огонь разливался по земле; и послал господь град на землю Египетскую»[1]. Это было еще за четыре тысячи лет до Мадоса.

Илья говорил уверенно, и у Тины чуть не открылся рот: прежде воспринимала Илью, как бледную тень леди Селина. А та с улыбкой сказала:

– Муж когда-то изучал теологию, в первые годы нашего брака. Как будто ничего не забыл. – И почему-то слегка смутилась.

– Так что следует ожидать событий, описанных в конце восьмой и в девятой главе «Откровения», – продолжал Илья. – Как вам моя версия?

Тина подумала: – А почему вы не хотите узнать наверняка? Как я поняла, леди Селине достаточно только спросить.

Та покачала головой.

– Тина, – укоризненно сказала она. – Я действительно причастна Высокому совету, и порой получаю помощь. Чаще словом, а иногда и делом. Только тебе пора узнать правило трех «Д» – думай, догадывайся, действуй. Высшие в иерархии ценят самостоятельность сотрудников и оказывают помощь, только если ты уже на пределе своих сил, а то и превзошла его. Так было с нами в Темном чертоге.

– Извините, – смутилась Тина.

Никита подался вперед: – Но почему Бог посылает бедствия или допускает их? Я не изучал земную теологию, однако нас знакомили с учением о Планетарном логосе на той планете. Извините, я не должен называть его имени. Нам говорили, что он благ и милосерден, и столетия вел ту цивилизацию по пути гуманного прогресса. Не слышал, чтобы он посылал беды.

– Это старая проблема, – вздохнул Илья, – почему Бог допускает зло? А вам говорили о демонических силах?

– Нет, – сказал Никита. – Я читал только в земных книгах. А там слышал о даймонах, но это совсем другое.

– Обитателям той планеты повезло, – грустно сказала леди Селина. – Однако Земля стала полем битвы между силами Люцифера и нашего Планетарного логоса. К счастью, эта битва близится к завершению, но многие люди оказалось уловлены в сети зла. И пожалуй, лучше умереть от ожогов, чем на века попасть в рабство к Темному чертогу. А умирать совсем не страшно, не так ли, Тина?..

Она содрогнулась, тот холод мимолетно пронизал до костей.

– Ну что же, делаем практические выводы, – продолжала леди Селина. – Второе и третье бедствие нас прямо не коснулись, а четвертое будет иметь скорее психологический эффект. Пятое гораздо страшнее, но продлится только пять месяцев и неясно, насколько затронет нашу зону ответственности.

– Все равно, – сказал Илья. – Сразу после четвертого предупреждаем всех, кто решился, и начинаем эвакуацию.

– Жаль, – слабо улыбнулась леди Селина, – что я не могу видеть трубящих ангелов. Некогда было научиться.

– Никита, согласен с планом? Ты будешь задействован в эвакуации. Только это может быть опасно.

– Ничего, – пожал плечами Никита.

Леди Селина глянула на Тину: – А ты остаешься со мной, будешь моей правой рукой.

Как бы не лопнуть от гордости! Она сдержанно кивнула.

– У нас подготовлено пять убежищ, – сказал Илья, – для тех, кто хочет избежать ужасов Армагеддона. За каждом должна приглядывать рогна, чтобы выявлять возможных предателей. Но у нас только Эйна в Барнауле, а вы вдвоем едва ли поспеете, даже если разделитесь. События развиваются быстрее, чем мы предполагали.

Леди Селина покачала головой: – Разделяться нельзя, а почти все рогны на службе у Мадоса. Я спрошу Эсмеральду, однако живущие при храме слишком избалованы, им претит насилие даже в допустимых границах. Эйна редкое исключение.

Тина нахмурилась: смутная мысль зашевелилась в голове, но никак не ухватишь.

– А трудно увидеть предательство? – спросила она.

Леди Селина глянула на нее: – Нет. Желтизна, как при обычной лжи, только распространяется на несколько участков ауры. Был бы Дар, а различить легко.

Илья как будто смутился.

– Тогда… – начала Тина, еще не зная, что сказать дальше, но мысль вдруг обрела четкость. – Есть приют для юных рогн на Урале, откуда я сбежала. Если вы, леди Селина, сможете научить нескольких...

Леди Селина улыбнулась: – А что, это мысль! Урал за пределами нашей зоны, однако ты оттуда, и возражений не будет. Только наверное, ты думаешь и о чем-то еще.

У Тины загорелись щеки.

– Если вы возражаете…

– Совсем нет, лучше уж под моим приглядом. И нам действительно необходимо несколько рогн, пусть даже сумеют только это.

Она глянула на Илью: – Извини, тебя мы не берем, у Тины личные счеты. Да еще надо заканчивать подготовку к эвакуации, пусть Никита помогает.

Потом повернулась к Тине: – Ну а мы прогуляемся налегке. Не забудь камень, возможно мы вернемся другим путем. Мой изумруд только копия, он не заряжен энергиями мира Кайлита. И, как ты хочешь выглядеть?

– Надену красное, что вы посоветовали.

– Ну а я синее, как положено. Будем эффектной парой. Не станем откладывать, на Урале тоже наступает утро.

У себя Тина переоделась в бордовое платье – с виду простое, но элегантное, и хорошо помнила, сколько оно стоит. А когда в холл спустилась леди Селина, чуть не открыла рот: синее длинное платье, а на груди колье из фиолетовых камней с золотистыми искрами в глубине.

– Вы как королева, – сказала она. – Что за камни, никогда таких не видела?

– Аметисты, достались от госпожи Элизы. Пусть бедные девочки поглядят, какой может быть жизнь. Мы здесь одни, и я не стану изощряться, просто возьми меня за руку. Мы здесь, и нигде, и там, куда Тину влечет желание.

Холодный ветер подул в лицо, жемчужное сияние возникло и погасло вокруг. Знакомое место – перед ними арка с полустертой надписью «Уральский лицей фонда Кэти Варламовой». Прохладно, серое утро. Неужели они уже на Урале? Каким же могуществом надо обладать для этого?

– Это не та Кэти Варламова, которую я видела в Петербурге? – спросила Тина.

– Она самая. Была первым президентом Северной федерации, и фонд ее имени основал более ста лицеев. Девочки и мальчики, гуманитарное обучение, много внимания уделялось религиозным дисциплинам. Думаю, их воспитанники не пошли бы на шабаш наподобие того, что мы видели в Барнауле. К сожалению, постепенно Мадос разрушил всё.

– Вы такая сильная, и у вас могущественные друзья. Раздавили бы этого Мадоса.

– Нельзя, Тина. Есть высший закон, и одна из его граней – незыблемость принципа свободы воли. Если люди хотят следовать за Мадосом, мы не вправе мешать, но кто противится, помогаем. Я не уверена, что много девочек осмелится пойти с нами. Сейчас время завтрака?

– Да. Лучше подождем снаружи.

Пошли ко входу, как все знакомо! Из калитки вышел охранник, как могла о них позабыть?

– Кто такие? – грубо спросил он. – Сюда нельзя!

– Присядь, отдохни, – молвила леди Селина.

Лицо охранника побелело, он сделал несколько шагов назад и рухнул на скамейку.

– Я не причинила ему вреда, – сказала леди Селина. – Он из тех, кто… был тогда?

– Лицо незнакомое. – хмуро сказала Тина. – Почти год прошел, наверное наняли новых. Вообще-то я хотела походить и собрать всех мужиков. Если кто остановит, познакомится с маленькими, но вредными молниями.

– А где что находится?

– В левом корпусе квартиры преподавателей и столовая для них. Справа корпус обслуги и общая столовая. В центральном на первом этаже классы, на втором спальни девочек.

– А это спортплощадка? Подождем здесь, поиграю-ка я на флейте из Гамельна.

– Что это такое?

– Есть легенда, что один крысолов, играя на флейте, выманил всех крыс из немецкого горда Гамельна. А когда жители не заплатили, так же увел их детей. Вам что, сказок не давали?

– Таких нет, – буркнула Тина.

– Давай посидим, вон и скамейки есть.

Они сели, солнцеуже ярко освещало облупленные стены. Леди Селина слегка прикрыла глаза. Тина вслушалась, но раздавался лишь неопределенный шум. Потом леди Селина открыла глаза:

– Сейчас потянутся. Перед Зовом никто не может устоять, этот действует на подсознательном уровне, и ты имеешь на это полное право. Если будет время, научу.

Дверь открылась, и показался первый мужчина – преподаватель истории, одет наспех, вид озадаченный. Этот нравился, и тогда его не было. Когда появился второй, Тину бросило в жар, и она стиснула кулачки. Физрук – это первый, кто лег на нее, безжалостно раздирая ее плоть.

«Спокойно, Тина», – раздалось в голове.

Она шумно выдохнула и дальше смотрела с прищуром. Появился директор, что-то бормоча в коробочку трансида.

«Обычный трансид, хотя и с наворотами, – сказала леди Селина. – Не поможет, а квантовые игрушки Мадос разрешил только своим слугам».

Директор увидел Тину, опустил трансид и побледнел. Потом стали выходить остальные – и те, и другие. Оказывается, несмотря на боль и отчаяние, прекрасно запомнила всех.

– Все здесь, – сказала она, стараясь преодолеть неожиданную хрипоту. – Все семеро.

Мужчины смотрели на обеих женщин как зачарованные, никто не сказал ни слова. Леди Селина встала:

– Я госпожа Селина, – безмятежно сказала она. – Мою сотрудницу здесь обидели, и мы пришли, чтобы наказать виновных. Будьте добры, укажите своих обидчиков, леди Тина.

Мужчины оторвали глаза от леди Селины и уставились на Тину. Во взглядах страх, кое-кто нервно облизывался. Тина поднялась на непослушные ноги. Подошла к мужчинам и ткнула пальцем в физрука. Сколько раз представляла, как тот горит заживо, оплывая черной свечой… СПОКОЙНО! Стиснув зубы, перешла к директору, а потом коснулась и остальных.

– До кого я дотронулась, остаются здесь, – угрюмо сказала она. – Другим отойти в сторону.

Отошла сама и оглянулась: к оконным стеклам второго этажа прилипли белые пятна – лица девчонок.

– Вы не имеете права, – неожиданно тонким голосом закричал директор. – Все станет известно Мадосу.

– Конечно, – легко согласилась леди Селина. – Но я Танцующая в огненном цветке, и у меня есть право суда над обидчиками женщин. Я временно передаю это право леди Тине.

Один мужчина, охранник преподавательского корпуса, сунул руку в карман, наверное за станнером… И застыл, руку словно парализовало.

– Не дергайтесь, – посоветовала леди Селина, – иначе я могу случайно причинить непоправимый вред. И добавила на безмолвном языке: «Что ты задумала, Тина?»

Нет, не станет этого обсуждать даже с леди Селиной. «Увидите».

Так, зрение рогн, чакра свадхистана[2]. У всех мужчин безобразные, грязные полости, через такие энергия может течь только в самой грубой форме. Отсюда и жестокость и тяга к насилию. БЛОКИРУЕМ! Оставляем лишь узкий проток по срединному меридиану, чтобы не обречь на энергетический голод высшие чакры… Мужчины беспокойно зашевелились, а леди Селина вскинула ладонь ко рту, похоже беззвучно смеется.

«Кто тебя научил, Тина? Я бы никогда не стала».

«Госпожа Эльвира, у меня ведь не было секретов от нее. Она долго смеялась и посоветовала не слишком усердствовать. Я и не стала, энергетический меридиан сам восстановится где-то через три года».

Она перешла на обычное зрение.

– Слушайте, вы! Я могла бы сжечь вас, и об этом часто мечтала. Но у некоторых есть жены и дети, хотя не понимаю, как они могут жить с такими чудовищами? Вы просто не сможете насиловать кого-либо и вообще заниматься сексом несколько лет. Я, леди Тина, сказала.

Она умолкла, опустошенная. Леди Селина улыбнулась ей и стала разглядывать пятна лиц в окнах второго этажа.

– Ах ты, сука! – неожиданно взревел физрук. Он ринулся к Тине и с размаха ударил ее по щеке. Щеку обожгло, а в голове зазвенело.

Опять эта наглая рожа у лица, и снова боль! Тину будто прострелило от щеки до пяток. Вне себя, она ткнула растопыренными пальцами в грудь мужчины. Громко треснуло, и будто огненные отпечатки пальцев появились на физкультурной форме. В следующий миг они вспыхнули белым пламенем, и оно охватило верхнюю половину туловища. Мужчина истошно взвыл, а в нос ударил смрад горящего мяса. Физрук отступил, покачиваясь, и рухнул на землю пылающей грудой. Тина окаменела, что она наделала? Мужчины подбегали, пытались сбить огонь одеждой, но его языки только вскидывались выше, становясь чадными и багровыми. Как она и мечтала – превратить обидчиков в головни!..

Ее схватили за руку и потащили обратно. Она попыталась вырваться, но хватка оказалась железной – неужто это леди Селина?

– Что ты сделала, глупая? Мы должны уходить!

Они пятились, но леди Селина глядела не на жуткий костер, а вверх. Губы ее беззвучно шевелились, и вдруг снова прорезался звук:

– Ты забыла, зачем мы пришли, – горько сказала она. – Мелкое себялюбие на первом месте. Там есть очень талантливые девочки, а теперь мы не сможем забрать никого.

Она повернулась и пошла быстрее, волоча за собой Тину. Когда миновали арку, вдруг приостановилась и нырнула в заросли. Ветки больно хлестнули Тину по щеке, и на глазах выступили слезы, словно ей дали вторую оплеуху. Где-то здесь был заброшенный бассейн, но к нему не пошли – продолжая крепко держать Тину, леди Селина выглянула обратно на дорогу. Их как будто не преследовали, над спортплощадкой все еще стлался дым, слышались крики.

– Такое пламя не погасить, – огорченно сказала леди Селина. – Может, ты овладела еще и тайным огнем рогн?

Тина дернулась, но ее держали крепко. Леди Селина всматривалась.

– Есть! – вдруг радостно сказала она.

Хотя слезы застилали глаза, Тина тоже вгляделась: из толпы вынырнула маленькая фигурка и заспешила в их сторону. Люди позади нее застыли на пару мгновений, а потом побежали следом. Леди Селина вышла на дорогу.

– Не останавливайся, Эстела!

Девочка побежала быстрее, но ее нагоняли. Леди Селина вскинула ладонь:

– Эстела, падай на землю!

Девочка упала, будто споткнувшись, и тут же между нею и преследователями полыхнула стена огня, даже Тину окатила жаром. Стена сразу опала, но люди уже бежали обратно, истошно вопя, им пришлось куда хуже. Девочка вскочила, опасливо оглянулась и быстро пошла к леди Селине. Слегка конопатое личико, рыжие подстриженные волосы, пронзительно-голубые глаза. Подойдя, она вдруг упала на одно колено.

– Я приветствую вас, госпожа… – дрожащим голосом сказала она.

– Я леди Селина и приветствую тебя, Эстела. У тебя остается твое имя. Вставай, и больше не делай так – ни передо мной, ни перед кем другим.

– Мне говорили, – пробормотала девочка, вставая. – Что один раз я должна.

– Кто же просвещает вас в тюрьме Мадоса?

– Рассказывали тайком, что есть некая, танцующая в огненном цветке. Что она госпожа неба и земли. Я вдруг увидела вас и сразу поняли, кто вы есть. А потом услышала призыв и поняла, что надо бежать, может быть еще успею.

– Услышала Зов? – Леди Селина оглянулась на Тину. – Надо же, каких талантливых девочек прячет в своих тюрьмах Мадос.

У Тины запылали щеки, провалиться бы сквозь землю.

– Я не властвую над небом и землей, – сказала леди Селина. – Никто не властвует, всё много сложнее. Но если захочешь, я могу стать твоей наставницей. Только нам пора уходить. Возьми меня за руку.

Девочка схватила леди Селину за левую руку, а Тина заколебалась. Она упала в глазах леди Селины, она вывалялась в грязи.

– ТИНА!..

Она неохотно взяла леди Селину за правую руку – и провалилась куда-то… На этот раз не было жемчужного сияния, только серая мятущаяся пустота. Яростный ветер дул в лицо, пронизывая тело насквозь. Некий зловещий шепот слышался со всех сторон. У Тины обмерло сердце, будто чьи-то невидимые руки хватали ее. Неожиданно все кончилось, они снова были в знакомом холле.

– Вот как бывает в Серой зоне, Тина. – сказала леди Селина, не глядя на нее. – Оттуда можно и не вернуться. Извини, Эстела, обычно всё проходит легче.

– Это вы меня извините, – пробормотала Тина, выпуская руку леди Селины.

И побрела в свою комнату, хотя лучше забиться в какую-то щель. Никиты не было, и пролежала на постели до вечера. Какая она гадкая? Почему не может сдержать себя? Ведь давно решили, что такого наказания для мужиков будет достаточно. А теперь в ушах стоит треск сгорающей человеческой плоти, а в ноздрях смрад горелого мяса.

Когда явился Никита, тускло сказала:

– Давай поужинаем на кухне, у меня размолвка с леди Селиной.

На расспросы Никиты не ответила, поужинали под неодобрительными взглядами Марфы. Если бы не Никита, не ужинала совсем. И ночью не допустила его к себе: так и казалось, что насквозь провоняла той тошнотворной гарью. Но утром Марфа решительно воспротивилась завтраку на кухне.

– Леди Селина велела передать, что или придете завтракать, или будете голодать.

Из-за Никиты пришлось пойти. Леди Селина бегло глянула на нее.

– Доброе утро. – сказала Тина, держа глаза долу. – Извините меня.

– Это ты меня извини. Совсем забыла, что у тебя недостаточное образование. Эльвира учила, так сказать, высшей математике, а арифметику ты не освоила. Обученная рогна почует злой умысел на расстоянии и остановит обидчика, не шевельнув пальцем. В крайнем случае скует капканом рогны, из которого не вырваться. Так что сегодня у нас начальная школа, буду учить тебя и Эстелу азбуке. Садись и поешь овсянки, больше ничего нельзя. Моя наставница, госпожа Ассоль, говаривала, что сытое брюхо к учению глухо. А тебе, Никита, Марфа всего наготовила.

Словно камень с души свалился, Тина облегченно вздохнула и уселась. Илья с любопытством поглядывал на Эстелу.

– У тебя имя начинается на «э», как обыкновенно сейчас у рогн. Или это леди Селина дала? Она как-то узнает то, что называет истинными именами.

– Нет. – Эстела кушала овсянку, сидя на краешке стула. – Мама говорила, что когда увидела мои глаза, сразу решила назвать меня Эстелой, звездочкой. Она слышала, что у всех рогн имена на «э», и ее не пугало, что я маленькая рогна. Вообще родители меня очень любили. Согласились отдать в приют только потому, что нас пригрозили лишить пособия. А у меня братья и сестры.

– Молодцы твои родители, – сказала леди Селина. – А теперь извини за прямой вопрос, но ты сама попросила меня стать Наставницей. Ты любишь Мадоса?

Тина заерзала: вспомнилось, как горячо молилась Мадосу.

– Ненавижу, – коротко ответила Эстела.

– Надо же, – удивилась леди Селина. – Ладно, подробнее поговорим наедине. Впрочем, теперь нам не обязательно говорить вслух.

Тину кольнуло: между нею и леди Селиной так и остается дистанция. Да еще ее глупости… Но к обеду вымоталась так, что стало не до глупостей. Ее выжали как лимон, и это начальная школа? Под насмешливым взглядом леди Селины потрепыхалась в невидимом капкане рогны, а потом ухитрилась сковать ее саму, хотя наверное это было только притворство. Зато Эстела влипла в воздух как муха в янтарь. После этого Тину оставили в покое, надо было ставить Эстеле тонкое зрение. Этого Тина нахлебалась вдосталь – госпожа Эльвира гоняла ее, как ту козу.

До вечера отдыхала, ночью решилась и сама пошла к Никите, а утра не было. Солнце, правда, встало, но совсем тусклое, и утренний свет был сер и безрадостен.

– Словно Земля вошла в плотное пылевое облако, – сказал Никита, стоя у окна. – В полете это опасная ситуация: выдержит ли магнитное поле массозаборника? И ускорение резко нарастает, с антивеществом реагирует гораздо больше захваченной материи.

Но завтрак прошел спокойно. Илья пожал плечами:

– Пылевое облако или что другое, выяснить не удастся, доступ в центр траекторных измерений для нас закрыт.

А леди Селина только улыбнулась:

– Для нас это несущественно. Четвертый ангел вострубил, и день потерял на треть свой свет. Может, чтобы показать людям, в какую мрачную бездну их увлекают? А для нас все ясно, готовимся к пятому бедствию. Илья, немедленно оповещай всех, и приступаем к эвакуации. Сначала Барнаул, с тобой Никита и Эйна. Я беру на себя убежище «Таштагол», вылетаю с Тиной и Эстелой, пусть доучивается на ходу.

Однако спешки не было, спокойно попили чай с тортом. Зато потом суеты хватило: долетели почти до Новосибирска, опустились на берегу большого водохранилища и ждали людей, которые подъезжали и подлетали на обычных такси. Постепенно место стало напоминать луг для пикника, но без сцен разврата, как в Барнауле: все были сумрачны, и даже дети притихли. Потом начали прибывать заказанные пассажирские ховеры.

– Их, конечно, станут отслеживать, – сказала леди Селина, – но с некоторого момента потеряют из виду, а электроника вообще окажется девственно чистой. Тина и Эстела, по первому ховеру работаем вместе.

Началась посадка. Люди подходили к ховеру, обычно семьями, а Тина с леди Селиной и новой напарницей стояли в стороне от входа. Леди Селина осматривала подходящих, и Тина тоже старательно сканировала ауры. Ничего особенного, хотя часто мутноваты. Но вот эта…

«Тина, Эстела, увидели?» – леди Селина шагнула к долговязому подростку. – А где твои родители, Дима?

Действительно, желтизна окрашивает сразу два сектора ауры.

– Меня воспитывает тетя, – отозвался подросток. – Сказала, чтобы я на всякий случай покинул город. Сама не захотела.

– Дима, постой, пожалуйста в стороне. В первую очередь мы вывозим семьи с детьми и женщин.

Подросток пожал плечами и отошел. Тина невольно глянула на леди Селину, теперь уже в ее ауре промелькнула желтизна. Леди Селина неловко улыбнулась.

«Похоже, обработан агентами Мадоса, – сказала она. – Со временем отпросится к якобы больной тете и выдаст всех».

Да, чтению мыслей еще надо учиться. И впервые леди Селина призналась, что делает это, видимо в данном случае сочла оправданным. Перешли ко второму ховеру, затем к следующему. В общей сложности отсеяли несколько человек. Леди Селина приказала им сесть в свободный ховер, и машины стали подниматься в воздух. Последний ховер взял курс назад в сторону Новосибирска.

– Ничего не стала им объяснять, – вздохнула леди Селина. – Развезут по домам, и всё. Я могу ошибиться, но безопасность большинства важнее.

Они сели обратно в глайдер, и тот полетел вслед за ховерами.

– Я посчитала, тут было четыреста двадцать человек, – сказала Эстела. – Но в Новосибирске наверное живет миллион. Что будет с остальными, леди Селина?

– Соответственно карме, – снова вздохнула та. – Мы не строили иллюзий, что можем спасти большинство. И Христос этого не обещал. Он обещал суд.

– Ну да, нам описывали его как страшного тирана. Кто не подчинится, будет ввержен в геенну огненную. Но вот мама говорила иначе.

– Права мама, а не твои фальшивые учителя, Эстела. Только помни, нередко очищение возможно только через страдание. Лучше уж не пачкаться в грязи.

Тина молчала: хмурое небо, тусклое солнце, серый унылый день. Очень хочется, чтобы солнце засияло снова… Убежище «Таштагол» оказалось похожим на предыдущее – в лесу, среди невысоких гор. На этот раз завесу невидимости сняла она, Эстела смотрела на нее, открыв рот. А Тина глядела на вереницу людей, скрывающуюся в недрах горы: сколько им придется провести здесь? Леди Селина слабо улыбнулась.

– Раньше мы боялись, что это будут многие годы, но теперь надеемся на лучшее. Однако о времени будет особый знак, в районе Иерусалима.

– Мне тоже туда? – Эстела кивнула на вход. – Но я ничего не взяла с собой… Хотя у меня ничего и нет.

– Нет, будем только навещать, – ответила леди Селина. – Тебя еще надо учить… Ладно, полетели домой. Илья говорит, что у них все прошло хорошо.

Ужинали вшестером. Марфа с ног сбилась, но не позволила девушкам помогать.

– Я бы осталась в убежище, – сказала Эйна. – Люди напуганы, не всем семьям достались отдельные помещения, неизбежны стрессы. Но завтра снова работать. Я читала в «Откровении» про пятое бедствие, только не верится. Какая-то саранча…

А ты, Тина, вообще не читала.

– Поживем, увидим, – вздохнула леди Селина. – Мне это тоже кажется странным. Что говорится в толкованиях, Илья?

– Одни комментаторы полагают, что так Иоанн увидел современную военную технику. Другие, что это демоны, но как демоны могут явиться на физическом плане? А ты раньше думала, что Иоанн мог видеть п`ургов.

– Надо же, я и забыла. Ну, скоро узнаем точно.

Эйну и Эстелу проводили в общежитие, а когда возвращались, звезды светили тускло, совсем не похожие на прежние яркие звезды Алтая. На другой день был другой город – Кемерово, и другое убежище. Оставался один город – Красноярск, и в утро третьего дня это случилось.

Серое небо озарилось. Не зеленовато-белым светом, как раньше – свет поначалу был розоват, и некое светило появилось в зените, медленно опускаясь к земле. Постепенно оно стало красного, а затем багрового цвета. Рубиновые лучи выстреливали из него в разные стороны горизонта, и оттуда начинал подниматься дым. Донесся пульсирующий рокот, светило опустилось в южной стороне горизонта, и через некоторое время оттуда полыхнуло красное зарево.

Все уже стояли на веранде.

– Вот и звезда упала с неба, – сказала леди Селина. Красный свет, будто кровь, стекал по ее лицу. – И данным ей ключом отворит колодец бездны.

– Стоит ли всем лететь в Красноярск? – спросил Илья. – Я и Селина должны, мы обещали людям. А вот девочки…

Леди Селина кивнула в сторону Тины: – Видел бы ты, что эта девочка сотворила в Темном чертоге? А насчет Эйны, и особенно Эстелы не знаю.

Эйна вздернула подбородок: – Я полечу. Зря, что ли, готовилась к такому случаю.

– Я тоже, – буркнула Эстела.

– У тебя совсем нет опыта, – леди Селина выглядела озабоченной.

В памяти всплыло: «Ты будешь моей правой рукой, Тина». Ей доверили, а она…

– Я буду ее страховать, – сказала Тина. – Чтобы у вас руки были свободны, леди Селина.

Та издала смешок: – Спасибо, Тина. Скорее всего, они мне понадобятся.

В этот раз отправились на двух глайдерах. Дорога была длиннее, чем в прошлый раз, наконец впереди показалась серо-стальная лента воды.

– Енисей, – сказал Илья, – то, что оставили от Красноярского водохранилища. Электростанция давно не работает, но плотину разбирать не стали, по ней проходит магистраль от Таймыра в Индию.

Над левым берегом стлался дым.

– Подлетим, глянем, что там такое? – спросила леди Селина.

– Не стоит, – ответил Илья. – Может, это связано с той… падающей звездой. И людей уже собирают. Это дальше от нас, поэтому я в основном полагался на сотрудников.

Опустились на правом берегу. Из-за леска виднелась река, перегороженная большой плотиной, с нее падали белые каскады воды. Действительно, на поле уже стояли ховеры, к ним с дороги у реки сворачивали машины. Из второго глайдера вышел Никита с «девочками», как их стала снисходительно называть Тина.

– Я работаю одна, – сказала леди Селина. – Эйна тоже. Тина и Эстела вдвоем. Никита, останься у глайдера Ильи, мой сам о себе позаботится. Думаю, надо спешить.

Быстро разошлись по ховерам, заняли места у входов. С Ильей здоровались за руку, на рогн поглядывали с любопытством. И здесь в основном были семьи с детьми.

«Детей жалко, – сказала накануне леди Селина. – Они еще ни в чем не виноваты, но отродья Мадоса не будут разбирать. Спасем от лишних мучений, сколько сможем, Если бы нас больше слушали…»

Тина уже свыклась с быстрым сканированием аур, а Эстела оказалась талантливой, один раз отозвала ее в сторону и прошептала в ухо (безмолвной речью пока не овладела):

– Погляди на эту девушку. Как будто влюбленность, но странная. Леди Селина показывала, что обыкновенно в форме цветка, а здесь будто червоточина.

Тина вгляделась: да, странно. С внутренним содроганием – это ведь чтение мыслей! – все-таки сумела вызвать сопутствующий образ. Леди Селина настрого приказала: «Делать это можешь только в крайнем случае и с разрешения старшей. Никогда – со своим мужем».

Темный, соблазнительный лик Мадоса! И эта попала в ловушку его жуткого обаяния. Тина содрогнулась, но спокойно подошла к девушке:

– Аня, побудь пока в стороне. Ты же видишь, у нас в первую очередь семьи с детьми.

Девушка явно обиделась, но подхватила рюкзачок и отошла. Первые ховеры заполнились и улетели, а Тина с напарницей начали работать со следующим…

– Тина, смотри, – указала Эстела.

Дым с того берега достиг середины реки. Странный дым, в нем что-то поблескивает. Еще ближе… в дыму видится как бы суетливое копошение. Он быстро надвигается, застилая небо, вот первые космы касаются их берега.

Сумрак еще больше сгущается, першит в горе, и вдруг из дыма вырывается несколько странных созданий. Сразу не разглядеть, будто осы-переростки: крылатые, с металлическим блеском, и самое жуткое – кто с лошадиными, кто с человеческими головами, только поменьше и с безжалостными ликами. Создания падают на людей, раздаются отчаянные женские крики. Одно зависает над Эстелой, и Тину обдает зловонным воздушным вихрем. На конце туловища хвост с изогнутым жалом, и существо заносит его для удара.

Тину будто обдает ледяной волной, но время послушно замедляет ход – этот навык бесконечно отрабатывали с Эльвирой, иначе не попасть в ритм пульсации молний. Не поднимая рук, просто вызывает всплеск энергии на месте адской твари. Ту с громом разносит в клочья, и пламенный столб уносит их в небо. Тина быстро оглядывается: Эстела не пострадала, но их слишком много! Будто стальная туча надвигается на людей, фасетчатые глаза отблескивают багровым, а жала яростно мечутся в предвкушении, как сейчас вонзятся в человеческую плоть…

[1] «Исх» 9:23

[2] Одна из семи чакр, отвечает за половые функции, находится в нижней половине живота

Глава 4

Глава VII – Седьмая труба

Лон Метельский. Всадники Апокалипсиса

Они скатились по трапу. Внизу Метельский приостановился, локтем разбил защитное стекло и нажал красную кнопку. Истошно завопила сирена.

– Гедеон, опасность с севера! – крикнул он. – Всем к оружию!

Схватили автоматы и первыми выбежали на смотровую палубу. Метельский рванул ручку открывания окна. Быстро темнело, на корабль надвигалась металлически отблескивающая туча.

– Боевая тревога! – загремел «Гедеон». – Рой существ, по-видимому опасных. У кого есть оружие, на смотровые палубы по левому борту. Открыть окна, встретить нападающих огнем. Не оставаться на открытом месте.

На палубу вбегали люди, распахивали окна, целились. По лицу Хельги побежали трепетные блики, и когда на палубу ворвался холодный вихрь от машущих крыльев, она открыла огонь. Метельский следом – сначала целясь в центр мелькания, затем давая короткую очередь. Гремело со всех сторон, от отдачи содрогалось тело, а может и палуба. Уши сразу заложило.

Сливаясь с грохотом, раздавался жуткий визг и звон, наверное по корпусу корабля колотили осколки. Метельского что-то больно дернуло за леву щеку. Он сменил магазин и продолжил вести огонь. Перед «Азамарой» и в самом деле возникла стена из летящего металла, ни одно из существ не сумело приблизиться. Их рвало в клочья, а остатки тел падали во взбаламученную воду. От порохового дыма было трудно дышать. Третий магазин, четвертый… вскоре сумка опустела. Но и от тучи металлических тварей ничего не осталось, только в воздухе висел сизый дым, а море было покрыто бурой пеной. Метельский опустил автомат и чуть не уронил его, онемевшие руки не держали. Рядом опустила оружие Хельга.

– У тебя кровь на лице, – хрипло сказала она. – Тут должна быть аптечка.

Попыталась прислонить автомат к борту, но тот с лязгом упал. Хельга махнула рукой, пошла к переборке и вернулась с медицинским пакетом. Жгучей жидкостью протерла щеку и вгляделась.

– Похоже, разорвало осколком. Наложу пластырь, а потом надо в медчасть, зашить рану. Будешь человеком со шрамом, но это ничего. Сувор говорил, что шрамы украшают мужчин.

– С-пасибо, – выговорил Метельский. – Хо-рошо, что т-тебя не задело.

– Да, женщин шрамы не красят.

Еще пара человек получили легкие ранения от осколков и рикошетирующей картечи – если бы эти твари проникли на корабль, столь легко бы не отделались.

– Так и не разглядела их толком, – пожаловалась Хельга, поглядывая на бредущего рядом Метельского.

– П-похожи на осу-переростка, что р-ранила отца Се-бастьяна, только больше… Я лучше бу-ду говорить через тран-сид, а то больно.

– Давай сразу в медчасть. Рана пустяковая, но что-то у тебя вид неважный.

Там пришлось ждать, несколько существ все-таки прорвалось на одну из палуб и учинили разгром. С десяток людей было ранено, им оказывали первую помощь, и в приемный покой доносились крики и стоны.

– Никого не убило, – сказала Хельга, прислушиваясь к возбужденным разговорам. – Раны от жал и чего-то вроде дротиков, только очень болезненные. Наверное, это и есть та «саранча», о которой писал Иоанн. Вот, Гедеон вывел ссылку на это место.

Метельский, морщась от боли, проглядел:

«И из дыма вышла саранча на землю… И сказано было ей, чтобы не причиняла вреда траве земной… но одним только людям, которые не имеют печати Божией на челах. И дано было ей не убить их, но чтобы они мучимы были пять месяцев… И саранча по виду своему подобна коням, приготовленным на сражение…И имеет она хвосты подобные скорпионам и жала…»[1]

«Что-то вроде лошадиных морд я различил, – с трудом сказал Метельский через "Сивиллу", – только эти твари гораздо меньше лошадей. А жала… наверное капелька яда попала в рану. Сильно жжет, и все плывет перед глазами».

– Ты хотя бы не вопишь, как те бедолаги, – расстроенно сказала Хельга. – Что же получается, значит у тебя нет печати Божией на челе?

«Зато у тебя есть, – попытался шутить Метельский. – И меня все-таки не ужалили всерьез».

Когда до него дошла очередь, он не кричал, но шипел от боли. С раной возились долго, она воспалилась, а пол-лица распухло. Извлекли кусочек металла, видимо жало, после нескольких уколов зашили и перевязали щеку. По пути в каюту Хельга одной рукой поддерживала Метельского, а в другой тащила оба автомата.

– Сегодня побуду сестрой-сиделкой, – сказала она. – Вряд ли тебе будет до любовных утех.

Вот уж точно: ночью метался в постели, и Хельга несколько раз прикладывала холодные компрессы ко лбу. Все казалось, что бродит голым по зимнему лесу, такой бил озноб. К утру полегчало, выбрался на балкон и наблюдал из кресла, как «Азамара» входит в порт Хайфы. Хельга принесла овсянку и несладкий чай.

– У тебя боевое ранение, – сказала она, – тебя беспокоить не велено. Отдыхай, позже сходим в лазарет сдать анализы.

Она облокотилась о перила, разглядывая оживленный порт, а потом навела на город бинокль, укрепленный на стойке.

– Народ беззаботно гуляет, – сказала она. – Представляешь, что творилось бы, если сюда добралась та саранча? Ей не повезло: мы оказались на пути, вооруженные до зубов… Посмотри, в той стороне красивое здание с оранжевым куполом, и к нему ведут зеленые террасы, прямо изумрудного цвета. Хорошо бы там погулять. Гедеон дает справку, что это сады бахаи с усыпальницей Баба. Оказывается, есть такая религия – бахаизм, они считают все религии разными путями к одному богу. И тоже есть про обещание Христа вернуться.

Метельский слушал в пол-уха: голова болела и всматриваться ни во что не хотелось. Позже сдал кровь и мочу на анализы, ему сделали несколько инъекций, но голова так и не прошла.

– Кого ужалили всерьез, вообще пришлось ввести в искусственную кому, – сочувственно сказала Хельга. – Тебе еще повезло.

По коридорам топали, снизу раздавался шум моторов выгружаемой техники. Провели еще ночь на борту. Хельга покрутилась в постели, но потом уснула, а Метельскому не спалось. Заснул лишь к утру, виделся какой-то зловещий замок под черным небом, по острым шпилям стекал синеватый свет. Утром еле добрался до ванной, а потом кое-как оделся. Хельга сочувственно глядела на него.

– Жаль, что так и не побродили по Хайфе, – вздохнула она. – Надо подумать, ехать со всеми в Иерусалим, или тебе лучше остаться в здешнем госпитале? Остальных раненых тут оставляют.

«На крайний случай больницы есть и в Иерусалиме. – сказал Метельский через "Сивиллу". – А инъекции, что прописали, можешь делать ты. Будет приятнее».

– Ну, если говоришь о приятностях, ты еще ничего, – улыбнулась Хельга. – Поедем поездом, отец Себастьян зафрахтовал целый состав. Заодно будем перевозить технику, и я попробую выговорить нам отдельное купе. Увы, только для удобства делать уколы.

С этим проблем не возникло, к поезду доставили в медицинском ховере. Там Хельга помогла забраться в вагон, а потом до купе. Отдышавшись, сходила за пожитками и клеткой с Мунином.

– Семья в полном составе, – устало улыбнулась она.

Стояли еще долго, наконец всё погрузили и тронулись. Метельский не вставал с полки, снова вернулся жар, а Хельга поглядывала в окно.

– Ничего интересного, – сказала она, обернувшись, – сначала дома, потом каменистая местность. Похоже, у тебя температура. Ну ка… – Смерив, присвистнула: – Ого, под сорок. Сделаем еще укол.

Поезд въехал в туннель, потом снова болезненно яркое солнце, и снова туннель.

– Большая часть пути проходит в туннелях, – сказала Хельга, прикладывая очередной холодный компресс ко лбу Метельского, – ничего не увидишь.

А Метельскому снова явился черный замок, облитый синеватым светом, и серые холмы вокруг. Замок стал заметно ближе… Тело дернулось, приехали.

– Всего три часа. – сказала Хельга. – Расстояния меньше, чем в Сибири. Ты как?

«Что-то вымотан до предела. Странно, всего царапина».

– Это всё яд, а противоядие неизвестно. Давай опять смерим температуру.

Когда измерила, то улыбнулась: – Уже лучше, снизилась до тридцати восьми. Врачи думают, что твой организм справится. Вот, попей бульона.

Налив чашку из термоса, бережно приподняла голову Метельского и держала, пока он не выпил.

– Вот и хорошо. Пока лежи отдыхай, а я узнаю, где нас разместят. Тебя Гедеон беспокоить не будет.

Ушла. Метельский снова задремал: он стоял на пепельно-серой поверхности и кого-то ждал. Башни замка возносились над ним в темное небо. С обеих сторон от стен тянулись какие-то котлованы… Его потрясли за плечо, и он открыл глаза.

– Нам выделили отель возле вокзала, – оживленно сказала Хельга. – Раньше там останавливались транзитные пассажиры, чтобы посмотреть Иерусалим и ехать дальше. Сейчас путешественников почти нет и отель пустует. У нас опять будет отдельный номер. Я попросила двух наших, чтобы тебе помогли.

«Зачем, я сам…» – запротестовал Метельский.

Но Хельга не хотела и слушать, появились двое в шортах и футболках (на груди неизбежная собака с факелом в зубах), подхватили Метельского под руки и почти вынесли из вагона. На перроне Метельский все-таки вырвался и заявил, что пойдет сам, только пусть помогут с вещами. Действительно, пошел довольно бодро, но от жары покрылся липким потом и скоро устал. К счастью, отель был недалеко. В номере Хельга уложила Метельского на широкую кровать, придвинула кувшин с водой и отправилась на общее собрание.

– Тебе вроде лучше, а отец Себастьян будет давать вводную, – сказала она. – Потом перескажу.

Прогулка утомила Метельского, и он задремал снова… Теперь он стоял у ворот замка, и две фигуры в сером открывали массивные створки. Внутри было темно и оттуда струился холод, обволакивая тело ледяными пеленами. Понемногу темнота сгустилась в некую фигуру… женская, с ладонью поднятой в знак запрета – опять Герда! По замку пробежало содрогание, и он начал осыпаться черными хлопьями. Метельский очнулся: он в гостиничном номере, все тело горит, а возле постели тенью сидит Герда.

– Тебя все-таки затягивает в Темный чертог, – сказала она, – как и меня когда-то. Ты пока не стал призраком, но яд воздействует прямо на твой мозг, и до этого недалеко. А чертог стал еще опаснее, его трехмерная часть более не существует в вашем мире и переместилась в другой, откуда нет возврата.

Метельский попробовал заговорить, однако из горла вырвался только хрип.

– Плохо дело, – покачала головой Герда, – скоро голосовые связки парализует. Слушай, Лон, ты хочешь пожить? Или уж сразу к нам?

– Хельга думает… что мне уже лучше, – на этот раз удалось заговорить.

– Кратковременный всплеск энергии, организм пытается бороться. Но твоя защитная сеть крайне ослаблена. Даже если не умрешь, тобой овладеют темные сущности. Помнишь Петербург?

– А… там тоже была ты?

– Видно, судьба мне возиться с мужиками. Ну, сама выбрала быть нянькой.

Тело словно растворяется в невидимом огне, и опять темнеет вокруг.

– Ты… можешь помочь?

– Попытаюсь, не хочу обманывать ожидания госпожи Элизы. Но тебе может не понравиться… Хотя наоборот, скорее понравится. А вот жене точно нет. Тебе надо лечь со мной.

– Что? – вместо смеха у Метельского вырывается кудахтанье. – Я сейчас… слабее мышонка.

– Да, энергия утекает. Но твое тело купается в океане энергии, только нужен проводник. А это я. Принимая условия договора, я не знала, что он иногда будет подразумевать секс. Но это глубже, чем секс, хотя меньше, чем любовь. И это глубже, чем любовь – такого единения вы с женой достигнете только в новом эоне.

– А?..

– Теперь помолчи. Пересиль слабость и разденься. Я не могу справиться с твоей одеждой, а вот мое тело может наполнить твое целиком. Знай, что ты можешь умереть. Совпадают энергетические центры двух тел, и твои угасают, но через мои будет вливаться энергия огненного мира. Это почти как танец в Огненном цветке, только там есть и соприкосновение с Наивысшим… Вставай!

Метельский с трудом сполз на пол. С еще большим трудом, упираясь ладонями в скользкий пол, встал на колени. Подняться на ноги казалось невозможным: его мотало так, что пришлось опираться о стену, а пот заливал глаза. Хорошо, что был только в пижаме и трусах – содрал их, мокрые насквозь, и стоял, покачиваясь. Герда уже оказалась в постели, нагая.

– Моя одежда только видимость, – сказала она. – Ложись прямо на меня, нам не до любовных игр.

Он хотел лечь аккуратно, опираясь на руки, но они подвели, и рухнул на постель, задев боком Герду. Какой может быть секс, тело не слушается, а пенис дряблый и сморщенный, как стручок? Герда обхватила Метельского руками (его словно ударило током!) и повлекла на себя…

Всё странно: ощущаются груди, живот и бедра женщины, но будто тают под ним. Видны зеленые, переходящие в чернь глаза, они ближе и ближе – и вот их уже не видно. Он лежит будто не на женщине, а на жемчужной пелене облаков, но женщина никуда не делась: вокруг ног смыкаются ее бедра.

Где-то в глубине облаков громыхает гром. Однако молния ударяет не там, а простреливает копчик и лобок Метельского. Он кричит от неистовой боли прямо в чьи-то раскрытые губы. Еще удар грома, и молния пронизывает его пенис. В этот раз Метельский хрипло стонет – тот разбухает как огненное копье, и это мучительно.

«Войди в меня», – слышен чей-то шепот.

Он скользит в нежную прохладу, удивительное чувство полноты и завершенности. Обостряются все чувства: он обнимает женщину, они сплетены воедино и плавно вращаются, а вокруг возникает будто жемчужная раковина. Вращение становится все быстрее, бедра женщины стискивают все крепче… и вдруг живот вспыхивает пламенем – сначала низ, потом верх, – и горячая пульсация проходит сквозь тело.

Теперь они висят неподвижно, только жемчужные стенки раковины будто дышат, а в груди становится все теплее. Метельский весь истекает нежностью, и такая же нежность изливается в него из женщины. Только разве это он и она – они уже единое целое! Тепло достигает шеи, ключицы прямо горят. Створки раковины открываются. Как прекрасно вокруг: жемчужные облака купаются в мягком свете, и в провалах меж ними проступают фантастические цветы, не космические ли это туманности? Невероятной ясностью наполняется голова. Кажется, он может видеть всю Землю, любого мужчину и любую женщину… но ему нужна только одна. Чтобы вечно парить вдвоем в жемчужном сиянии.

Глухо, издалека, ему отвечает гром.

Он очнулся. В ушах еще звучали последние слова Герды, но ее самой уже не было. Было покойно и радостно: он словно побывал в раю, не осталось и тени недомогания. Стукнула дверь, загорелся свет – пришла Хельга.

– Уже вечер, – сказала она. – Нас прямо замучили. Ты как?

Стало неловко, не рассказывать же?..

– Как будто ничего.

– Это хорошо, а то я вся извелась. Что-то неладное с другими, в кого попал яд. Вроде идут на поправку, и вдруг впадают в ступор. Нам сообщили, что двое умерли. Отдохну-ка я немного, а потом приму душ.

Сняв майку и шорты, она откинула простыню и застыла.

– Милый, у тебя был эротический сон? Постель надо перестилать. И лежишь голый, а вроде оставляла тебя в пижаме. Может, пока меня не было, трахал девочку по вызову?.. Не похоже, глаза сияют, а были бы виноватые… Слушай, это не твоя призрачная подруга? Улучила момент, да и соблазнила мужика. А еще говорила, что нематериальная.

И как только женщины всё узнают? Но врать не хочется.

– Она сказала, что только это меня вылечит…

– Вот оно как! Еще раз увижу, исцарапаю ей призрачную рожу. Только жаль, что вряд ли получится. Это для тебя она материализовалась, а для меня останется призраком. Очень удобно, никто не набьет морду.

– Не злись. Она объяснила, что необходимо вновь напитать энергетические центры моего тела. Ее собственные питаются энергией огненного мира и…

– Чего только не придумают мужики в свое оправдание. Надо бы и тебя поколотить, только боюсь пришибить, еще утром был полуживой. Не хочется стать молодой вдовой.

– Прости, Хельга, но я уже еле соображал. А она на прощание сказала, что это в первый и последний раз. Еще одно касание огненного мира убьет меня, и так все прошло на грани.

– Я еще и благодарить ее должна? Все-таки, когда встречу, дам оплеуху. Коли она призрак, то ничего не почувствует, а мне хоть немного приятно.

– Не будет встреч. Она станет являться только на миг, чтобы предупредить.

– Тьфу на вас! Если ты выздоровел, то вставай, я переменю постель. Другой кровати у нас нет. И сходи в душ.

Метельский поднялся. Хельга хмуро глядела, как он идет в ванную, и взялась за постель. Когда вернулся, она была застелена, и к ней придвинут столик с двумя полными питами. Аппетитно пахло жареным мясом и свежей зеленью.

– Взяла израильскую шуарму, – буркнула Хельга. – Думала подкормить больного мужа, вдруг скорее выздоровеет. Не знала, что найдется кое-кто пошустрее.

Шуарма показалась очень вкусной, похоже из мяса индейки, да еще салат. Метельский съел все подчистую. Хельга дулась до ночи, и пришлось постараться, чтобы ее ублажить – хорошо, что сил прибыло. Наконец она сонно пробормотала:

– Вроде ты опять в форме. Может, и не стану бить эту твою… Герду.

И, отчаянно зевнув, тут же уснула…

Метельский проснулся свежий, болезнь казалась дурным сном. Только теперь увидел, что на подоконнике, нахохлившись, сидит Мунин.

– Придется его пока оставить, – сказала Хельга. – Идем завтракать, а потом за работу. Пока ты предавался любовным утехам, я бегала как проклятая. Одних брифингов было несколько, постепенно введу в курс дела.

В ресторане был знакомый персонал, похоже переехали с корабля, а вот блюда новые, наверное с какой-то местной кухни. Метельский из любопытства взял «сабиах» – питу с жареными баклажанами, яйцом, салатом и соленьями. Вкусно и сытно, тем более вчера здорово проголодался.

Вернулись в номер, и Хельга достала из пакета одежду.

– Легкие брюки и рубашка, похожи на форму израильской полиции, только цвет немного другой. Ну и кепи с эмблемой – собака с факелом в зубах, куда же без нее? Сразу будут видеть, кто мы такие. Всё скроено на тебя.

Метельский переоделся, действительно всё впору.

– Еще пояс, вот сюда вставляются запасные магазины, а вот отделение для бутылочки с водой. Здесь уже лето, жара будет несусветная и пить надо чаще. Свою палку берешь?

– Мы будем при оружии?

– Обязательно. Ношение в городе нам разрешено, только к Стене плача и в госучреждения с ним нельзя.

– Тогда не беру. Пока надо к автомату приноровиться.

Снарядились. Хельга оделась так же, только светлые волосы спадали из-под кепи.

– Не забудь надеть, это защита от солнца.

– И куда теперь?

– Я сказала, что ты здоров, и Гедеон сразу дал нам вводную. Сначала небольшая экскурсия, а потом у нас встреча в Главном раввинате, это ведомство по религиозным делам. Что там скажут, сама не знаю. Почему-то отец Себастьян выбрал нас двоих. Сейчас берем мувекс, а дальше как Гедеон укажет.

Спустились в холл, там народ разбивался на группы, видимо все получили свои задания. Вышли на улицу – уже тепло, – и тут в голове пробудился «Гедеон».

«Рады, что вы выздоровели. Вам обоим нужно явиться к синагоге "Ешурун", это рядом с Главным раввинатом. Транспорт всегда буду вызывать я, это необходимо для сканирования возможных угроз».

В общем, отдыхай, старушка «Сивилла». Вскоре подъехал мувекс.

«Номер числится среди безопасных, – сообщил "Гедеон", – можете садиться».

– Быстро доминиканцы обустраиваются. – заметила Хельга. – Впрочем, они давно наладили тут контакты.

Сначала вокруг были современные здания, потом въехали в старый город. Остановились у внушительного здания, перед которым собралась толпа. Слышались крики.

«Можете выйти, – сказал "Гедеон". – Непосредственной угрозы нет, но будьте настороже».

– Опекает, как нянька, – буркнула Хельга.

Вышли, и сразу яснее зазвучали голоса. Язык непонятный, но уже слышал, когда в прошлый раз посетили Иерусалим – похоже, что иврит. Один голос выкрикивал громче других, и «Гедеон» начал переводить:

«Безбожники, вы отвратились от меня, только вместо старых капищ понаделали новые…»

Метельский стал пробираться сквозь толпу, следом Хельга. Вокруг косились на двух вооруженных людей, но пропускали. Наконец выбрались на открытое место и почти наткнулись на трех полицейских: голубые рубашки, темные фуражки, автоматы через плечо. На Метельского с Хельгой глянули настороженно, но тут же отвернулись, видимо их заранее предупредили о доминиканцах. Полицейские, как и прочая публика, смотрели на двух странных людей в темных, грубых на вид хламидах. Один из них продолжал возглашать:

– И будет поступать царь тот по своему произволу, и вознесется и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов станет говорить хульное и будет иметь успех, доколе не совершится гнев…

«Книга пророка Даниила, глава 11», – выдал в поле зрения справку «Гедеон».

– Мы видим, чтопророчество сбылось, – вступил второй проповедник. – Это Мадос тот царь, он ставленник Сатаны, и оба противники Бога. Он хвалится, что восстановил Третий храм, но тут же превратил его в свое капище. Он богохульно называет себя воплощением Яхве, а свою блудницу Ашерой, женой Яхве. Это и есть та мерзость запустения, о которой предупреждал пророк Даниил…

В толпе раздались возмущенные крики, и в обоих людей что-то полетело.

– Ого, – сказала Хельга, – кажется помидоры, и скорее всего гнилые. Публика не в восторге от проповеди.

Несколько овощей как будто попали в цель, а толпа ринулась вперед. Полицейские очнулись от спячки и замахали дубинками, но как-то вяло, скорее призывая к порядку. В суматохе оба проповедника куда-то делись. Постепенно толпа успокоилась, разбилась на кучки, многие стали уходить. Полицейские опять собрались вместе. Метельский подошел к ним и обратился к старшему (еще на корабле ознакомился со структурой израильской полиции).

– Шалом! Извините, что отвлекаю, но почему вы не стали активно вмешиваться?

Офицер пристально поглядел на Метельского, и «Гедеон» сообщил, что считал про него информацию. Молодцы доминиканцы, прямо свои здесь.

– Незначительное нарушение порядка, – сказал он. – И неизвестно, кто нарушил больше. Проповедников нам приказано не трогать, а горожан тоже можно понять. Вот если будут кидать камни, тогда мы вмешаемся.

Метельский огляделся, но камней на площади к счастью не замечалось.

– Тода![2] – поблагодарил он и вернулся к Хельге.

– Какие-то местные разборки, – сказал он. – Наверное власти не определились, что делать.

Раздался звонок, похоже на музыкальную тему из какого-то хорала. Отец Себастьян, по тактической сети «Гедеона».

«Видели двух мужчин, одетых во вретище?»[3] – спросил он.

«Как будто. А кто это такие?»

«Судя по всему, те библейские пророки, о которых писал Иоанн. Обличают Мадоса и призывают к покаянию».

«Тогда те самые. Похоже, их здесь не очень привечают».

«Как и предсказано. Тогда отправляйтесь в раввинат, вас будут ждать. Вообще-то это не их сфера деятельности, а скорее министерства внутренних дел, но правительство в Израиле толком не сформировано. Так что вместе со службой безопасности создали временный штаб, во главе поставили как будто компетентного человека».

Главный раввинат был рядом, тяжеловесное серое здание. Их попросили сдать оружие, взамен выдали номерки. Хельга отдала боевой поясок и со смешком сказала Метельскому:

– И ты сдавай свой пояс, незачем с боеприпасами в религиозное учреждение. Я теперь зауважала иудаизм.

– С чего это? – удивился Метельский.

– А помнишь Стену плача, я тогда попросила в записке, чтобы ты взял меня в жены. Как видишь, сбылось.

– Ну и ну, – покрутил головой Метельский. – В следующий раз и я попрошу чего-нибудь.

– Только не другую жену, – пригрозила Хельга.

Прошли через сканер, и робот-служитель покатил вперед, указывая дорогу. Поднялись на третий этаж, в коридор с непонятными табличками, наверное на иврите. Робот остановился у никак не обозначенной двери. Та открылась, и они вошли: за большим столом человек в темной шляпе, а на стуле перед ним молодой мужчина в уже знакомой полицейской форме.

– Шалом! – сказал человек в шляпе, вставая, и продолжил по-английски: – Если не ошибаюсь, Лон и Хельга Метельские? Меня зовут Меир Иегуда, и я помощник главного раввина по особым делам. Также позвольте представить сержант-майора полиции Нахума Бара (тот кивнул). Присаживайтесь, – и указал на свободные стулья.

Расселись, полицейский бегло оглядел Метельского с Хельгой.

– Я пригласил вас двоих после консультации с отцом Себастьяном. – продолжал Иегуда, – по весьма деликатному вопросу. Вы уже видели двух… проповедников. Я тоже смотрел, как они выступают, – он кивнул на выключенную холораму. – Это длится уже неделю и вызывает у нас серьезную озабоченность. С одной стороны, они открыто обличают Верховного наставника, я имею в виду Мадоса, хотя раввинат и занимает в вопросе о его наставничестве сдержанную позицию. Порою доходят до прямых оскорблений, а это как минимум повод для административного преследования. С другой стороны, они одеты и ведут себя как древнееврейские пророки, ортодоксальные иудеи к ним присматриваются и мы не хотим вызвать их недовольство суровыми мерами. В-третьих, это все же не еврейские пророки, а скорее христианские и похожи на тех, кого описал Иоанн в книге «Откровение», возможно специально их копируют. Так что христианское население, и не только в Иерусалиме, тоже болезненно воспримет полицейские меры против них…

– Гм, – сказала Хельга. – Вы перечислили уже три стороны сложившейся ситуации. Обычно обходятся двумя.

Сержант-майор сдержанно улыбнулся: – Два еврея, это всегда три мнения, привыкайте.

Иегуда кивнул: – Можно добавить и четвертую сторону, мусульман. Они тоже ждут прихода Махди и внимательно слушают этих проповедников. Пророками их назвать не могут, Мухаммед последний пророк, но обличение Мадоса кое кому нравится… В общем, велика вероятность, что конфликт может вспыхнуть с любой стороны. Например, вчера они кричали собравшимся, что их отцы распяли настоящего мессию, Иисуса, и призывали к покаянию, чтобы в этот раз встретить его достойно. Правоверные иудеи чуть не взялись за камни, и полиции пришлось действовать более решительно. Но в полиции служат в основном евреи, и такие слова им вряд ли нравятся. Не исключено, что на сколько-то камней они закроют глаза. А у Иоанна сказано, что если кто захочет причинить пророкам вред, огонь изойдет из уст их и пожрет врагов их. Мы знаем, что подобное могут вытворять рогны, а вдруг и эти? Тогда перед нами встанет серьезная проблема: признать их истинными посланниками Бога, или объявить лжепророками? Ни того ни другого нам не хотелось бы. Могу лишь согласиться с сержант-майором Нахумом, в раввинате мнений по этому вопросу едва не больше, чем в нем членов.

– Как я понял, – сказал Метельский, – вы хотите, чтобы пророков охраняли от эксцессов, но одной израильской полиции не доверяете и хотите иметь людей со стороны?

– Как бы смешанный состав, разных вероисповеданий. Например, нам не нужны истово верующие христиане, а то могут проявить излишнее рвение. – Он глянул на Метельского: – Отец Себастьян сказал, что вы католик довольно формально и сумеете сохранить нейтралитет. Ну а вы, госпожа Хельга, – он повернулся к ней, – не принадлежите ни к одной из главных конфессий, и тем более сможете остаться беспристрастной…

«Вот почему отец Себастьян не спешил меня окрестить, – услышал Метельский на тактической частоте "Гедеона". – Ведьма им все-таки нужна, только нашли другое применение, чем сжигать на костре».

– Мы не хотим привлекать внимания большим количеством людей, – продолжал Иегуда, – поэтому вас будет только трое. – Третьим сержант-майор Нахум, однако в его распоряжении будет и небольшое подразделение. Ваша задача по возможности снизить накал страстей и предупредить инциденты, не вставая ни на чью сторону. Конечно, вы будете при оружии, но применять его на поражение вам позволено лишь в двух случаях: нападение хасил, или террористический акт.

– Что такое «хасил»? – спросила Хельга.

– На иврите – «губитель», та саранча, с которой вы столкнулись в море. В Торе описаны пагубные налеты саранчи, и, хотя сейчас она появилась в другом обличье, название опять стали использовать. В Иерусалиме таких налетов пока не было, но надо быть наготове… Второй случай – нападение вооруженного фанатика или группы, но и тут желательно ограничиться станнерами, в крайнем случае стрелять по ногам.

Хельга скептически хмыкнула: – Не доверяю станнерам, подготовленный террорист может носить отражающую сетку. И наши автоматы в толпе не годятся, дают слишком большой разлет. Лучше снабдите нас еще пистолетами, из них удобнее стрелять по ногам, да и в корпус, если надо ликвидировать наверняка. Для небольших дистанций хорошо подойдет «глок».

Нахум кивнул: – Израильская полиция использует модернизированный «глок 17», вас снабдят.

– Вы согласны выполнять наше поручение? – спросил Иегуда. – Если так, тогда вместе с сержант-майором Нахумом займитесь практической стороной. Оружие, огневая подготовка, знакомство с правилами действий израильской полиции. Вы будете считаться дружинниками, без присвоения званий, но вследствие важности миссии вам назначается оклад на уровне сержант-майора.

«Отдают нас на растерзание, – сказала Хельга на тактической частоте, – и всего-то за сержантский оклад. Ты как, Лон?»

«Я просто обязан согласиться, раз отец Себастьян просит».

«А… Поймал нас на удочку, не хуже иезуитов. Ну что же, в случае чего хотя бы умрем вместе»».

– Мы согласны, – коротко ответил Метельский.

Так что весь день занимались этой «практической стороной». Носить форму было не обязательно, однако Хельга подобрала два комплекта полицейской одежды.

– Брюки подгоним в нашей мастерской, она перебазировалась с «Азамары», а на рубашках напечатаем эмблему «псов господних». – Примерила к поясу полицейскую дубинку: – Больше полагаюсь на сюрикены, но вдруг понадобится ткнуть в ребра какого-нибудь мужика. Лучше бы между ног, но меня предупредили, что для женщин такое абсолютно недопустимо, какой-то иудейский запрет. Так что это удовольствие придется оставить тебе. Дубинку берешь?

Метельский подумал: – Нет, лучше палку Морихеи. Только как ее носить, к поясу не привесишь, а руки лучше оставить свободными?

– Закажу тебе перевязь, будешь носить за спиной, будто меч… Как там поживает Юкико?

Постреляли из «глока», прошли на тренажере краткий курс обучения и только к вечеру вернулись в отель. Хельга забрала полицейскую форму и отправилась в мастерскую, а Метельский принял душ и раскинулся на кровати. Снова влезает в чужую историю, но что делать, если он дал слово? Как там говорил Морихеи?.. «Поднимись над личной любовью и личным страданием, существуй во благо человеческое» – кажется, тоже слова Миямото Мусаси.

Метельский вздохнул: была у него личная цель – выпустить кишки Сувору, и чтобы подольше мучился. Только радости это не принесет, ведь Татьяну и убитых жителей села Иогач не воскресишь. Остается существовать во благо человеческое, хотя с Хельгой это не так уж плохо.

Та явилась к ночи и кинула на кресло ворох одежды. – Брюки, рубашки, для тебя перевязь, всё примерим завтра. Надеюсь, ты хорошо отдохнул, а то у тебя есть и другие обязанности, кроме службы в израильской полиции.

Эти доставили больше удовольствия, чем возня с оружием, потом неплохо выспались, а после завтрака занялись примеркой.

– На рубашку мне нашили погончики, – объяснила Хельга, – только без знаков отличия. Все-таки я офицер, но это больше для удобства Мунина. Собака с факелом теперь на груди, чтобы сразу видели, мы не обычные израильские полицейские. Примерь перевязь, палку вставляешь в это гнездо сбоку, так удобнее выхватывать. Ну а при мне мои сюрикены.

Она покормила ворона, потом вставили в карманы пояса запасные магазины, Метельский перекинул через плечо автомат, а Хельга открыла окно: – Мунин, лети!

Тот с громким хлопаньем крыльев вылетел. Хельга тоже подхватила автомат и спустились на улицу. Там Хельга пронзительно свистнула, и паривший в воздухе ворон опустился ей на плечо.

– Небось, удивлю сержант-майора Нахума, – сказала она. – Но он нам не начальник, командует только своим подразделением.

– Эффектно смотришься. – похвалил Метельский. – Черный ворон на плече, светлые волосы выбиваются из-под кепи, прямо валькирия.

Ворон пошевелился. «Кар-р», – будто подтвердил он.

– Как и мечтала, – вздохнула Хельга, – только вот не мечтала служить в еврейской полиции. Интересно, куда мы сегодня? Что-то Нахум помалкивает… Гедеон, какие планы для нас?

«Ждите, – суховато сказал голос Гедеона в ухе Метельского. Выразительности не больше, чем у жестянки, не чета прежней " Сивилле". – Сержант-майор Нахум приедет за вами на глайдере».

На дворе появился отец Себастьян, подошел и благословил.

– Особо не усердствуйте, – посоветовал он, – ваше присутствие будет скорее символическим. Лишь если будет назревать серьезный конфликт, помогите его уладить. Ну и будьте готовы к появлению хасил или каких-нибудь фанатиков.

Метельский пожал плечами: – Отец Себастьян, от нашей охраны мало проку, если этих проповедников попробуют снять пулей издалека. Что стоит Мадосу, или кому там еще, использовать снайперов?

Отец Себастьян сдержанно улыбнулся: – Во-первых, свидетели Божии появляются неожиданно и в неожиданных местах, заранее позицию не подготовишь. Во-вторых, и мы кое-что предусмотрели. Над городом будет летать дрон с «Азамары», через него Гедеон сможет отследить возможных террористов. Дрон не виден простому глазу и вооружен. Конечно, в «Откровении» сказано, что если кто захочет причинить свидетелям вред, огонь изойдет из уст их и пожрет врагов их, но это было написано до появления снайперских винтовок, и лучше подстраховаться… Ладно, за вами кажется летят. С Богом! – И отошел.

К ним спустился глайдер – белая машина с синей полосой и надписью «Police». Верх убран, за штурвалом Нахум. Он воззрился на ворона Хельги, потом спохватился:

– Шалом! Эта птица с вами?

– Ну да. Знакомьтесь, это Мунин, один из двух вещих воронов Одина. Но вещать он не будет, да и жалованья не просит.

Сержант-майор явно с кем-то проконсультировался, а потом натянуто улыбнулся:

– Что же, ваше дело. Если не будет создавать проблем… Садитесь.

– Я с Мунином сзади, – сказала Хельга.

Садясь, Метельский поинтересовался:

– А почему не ховер? Тот бесшумен.

– Хорошо помогает остудить горячие головы, если зависнуть сверху. Кстати, этот глайдер теперь в вашем распоряжении, отец Себастьян оплатил лизинг. Но, с вашего разрешения, пока поведу я, лучше знаю город.

– А эти… проповедники всегда выступают в одном месте?

– Нет. Они как хорошие актеры, выбирают обстановку. Похоже, заботятся об аудитории холовидения, она порой достигает сотни миллионов человек. Ночуют в домах иудеев или христиан, а где оказываются утром, мы узнаем только потом. Сегодня это долина Кедрона. Так что…

Стекла глайдера поднялись, а крыша задвинулась.

– Извините, фрау Хельга, вдруг ваша птица нагадит на какое-то надгробье.

Хельга пожала плечами: – Ничего, пускай посидит в глайдере.

– Да и мы пока тоже. – Сержант положил руки на штурвал, и машина поднялась в воздух. – Без нужды не будем появляться рядом.

Полетели над городом – впереди вырастал, тускло отсвечивая золотом, купол мечети Омара. Нахум указал на него:

– Раньше сиял нестерпимо, но теперь весь город будто в тени. Зато не так жарко.

Прямо к мечети не полетели, глайдер пошел на снижение правее. Открылась долина, усыпанная прямоугольниками надгробий, уже видели ее в прошлый раз с Масличной горы. В одном месте собралась небольшая толпа, часть людей в темных одеждах и шапках. Сержант Нахум посадил глайдер в стороне.

– Мои люди уже здесь. Чтобы лучше слышать, включу наружные микрофоны.

Одеты проповедники были так же, в грубые хламиды, один вещал звучным голосом:

– Древние пророки говорили, что Мессия должен въехать в Иерусалим на белом осле через Золотые ворота, что как раз над нами. Так и сделал Иисус Христос, но его не признали, а наоборот, предали мучительной казни. С тех пор верующие евреи до сих пор ждут прихода своего Мессии, однако придет всё тот же…

В толпе началось движение, и Нахум покачал головой.

– Как бы опять не схватились за камни.

– Тут из камней только надгробия, – заметила Хельга, – тяжеловато кидаться.

Мунин заворочался и что-то проскрипел, будто в подтверждение.

– Золотые ворота были замурованы мусульманами, – продолжал тот же проповедник, – чтобы Мессия больше не мог проехать через них. Но дух веет, где хочет, и ему нет надобности в воротах. Да и зачем они? Христос не войдет в храм, который был осквернен Мадосом. Он будет разрушен, будут новое небо и новая земля, где останутся жить только чистые, те, кто не осквернил себя поклонением тьме и блудом!..

– Благочестивые евреи стремятся быть похороненными в этой долине, – вступил другой проповедник, – и платят за это большие деньги. Они верят, что когда Мессия явится, те, кто погребен здесь, воскреснут первыми. Они заблуждаются, хотя в этом заблуждении не их вина, а вина их отцов. Христос был воскрешен Отцом небесным первым и передал учение о воскресении своим ученикам. Апостол Павел сказал: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся»[4]. Но не все мертвые воскреснут, а только убиенные за проповедь об Иисусе. Это сказал уже Иоанн, и это будет воскрешение первое, а остальным, в том числе самым благочестивым иудеям, придется ждать того, что называют Страшным судом…

Раздались возмущенные крики, и Нахум поспешно поднял дверцу.

– Это уже откровенно христианская проповедь, и не все наши такое стерпят. Идемте.

Действительно, кое-кто в темном стал наклоняться, подбирать что-то с земли и швырять. Побежали вместе с Нахумом. Больших камней здесь действительно не было, только щебенка, она и пошла в ход. Свидетели прикрывались рукавами, а трое в полицейской форме достали дубинки, но не спешили ими воспользоваться.

– Как бы нас в ответ не поджарили, – выдохнула Хельга. – Видела я записи, как сгорают в огне рогн. Кто тут главный?

Она кинулась к человеку, который уже несколько раз нагибался за щебнем, вытянула в его сторону дубинку, но бить ею не стала.

– Эй! – крикнула она. – Как не стыдно! С вами только хотят поговорить, а вы кидаетесь камнями. Будто мальчишки!

Бросавший щебенку на мальчишку не походил: черная борода, поседелые пряди выбиваются из-под шапки. Однако руку разжал, и щебень просыпался на землю.

– Это еще что за христианская собака? – прошипел он на иврите («Гедеон» добросовестно перевел). – Защищаешь своих?

– Я не христианка, – заявила Хельга, – это мой муж католик. Но мне неприятно смотреть, как вы поступаете с людьми. Вы иудеи, представители древнейшей религии, как можете не уважать людей другой веры? Тем более, по-моему, веруете в одного Бога.

Сквозь толпу протискивались телеоператоры, крупным планом снимая Хельгу и ее оппонента. У того задергалась щека, но явно постарался взять себя в руки.

– Не дело женщин спорить о богословии, – жестко сказал он. – То, что говорят эти еретики, противоречит Торе и Талмуду. Пророк Даниэль сказал: «И многие из спящих во прахе проснутся, одни – к вечной жизни, а другие – к вечному стыду и позору»[5]. Ничего не сказано о убиенных за проповедь об Иошуа Бен-Пандире…[6]

«Хельга, Лон, – сказал Нахум на тактической частоте "Гедеона", – можете отойти. Вы успешно переключили агрессию на себя, и теперь будут до бесконечности спорить о Талмуде».

Метельский, который так и простоял с палкой наготове, взял Хельгу под руку, и вернулись к глайдеру. Садясь, та фыркнула:

– Надо же, меня обозвали христианской собакой. Чуть не ткнула ему дубинкой в рожу, а потом сообразила, что на мне и вправду нарисована собака. Ну, на рубашке.

– Ты молодец, – сказал Метельский. – Остальные полицейские просто стояли, разве что дубинки вытащили… Нахум, я слышал, что Талмуд очень замысловатая книга. Неужели эти проповедники ее знают?

Сержант-майор кивнул: – Это как бы сборник комментариев к Торе, часто весьма мудреных. А эти… знают его досконально, ни разу не удалось подловить. Иначе их уже объявили бы самозванцами.

Посидели, послушали дальше – действительно, мудреная дискуссия. Люди постепенно прибывали, но до стычек уже не доходило.

– Довольно много молодежи подходит, – сказала Хельга. – Удивительно, что не во дворец наслаждений. А вот телевизионщики как будто потеряли интерес, всего один ховер остался.

– Им нужно что-то поинтереснее споров о Талмуде, – ухмыльнулся Метельский. – Например, ты с дубинкой наперевес.

К обеду стало жарко, то и дело приходилось потягивать воду. Люди начали расходиться, с кем-то ушли проповедники, кладбище опустело.

– Они по вечерам где-нибудь выступают? – спросила Хельга.

– Нет, – ответил Нахум, – но люди приходят в дома, где они ночуют. Собрания порой до полуночи, там выставляем только наружное наблюдение. В Сети часто идет любительская трансляция.

– Хватит с меня пока богословия, – зевнула Хельга. – Надеюсь, завтра будет интереснее…

Утром отправились в старый город, и место действительно оказалось живописным – Цитадель Давида, две старинные четырехугольные башни с зубцами поверху. На этот раз Хельга выпустила ворона из глайдера.

– Надгробий тут нет, – сказала она, – а этим башням к пернатым не привыкать.

Нахум посмотрел кисло, но возражать не стал. Небольшая толпа уже собралась, однако в центре внимания оказались не пророки, а Хельга с вороном на плече.

– Вы принадлежите к доминиканскому ордену? – спросил один репортер, в то время как оператор снимал обоих.

– Нет, добровольные помощники, сейчас вызвались помогать израильской полиции. Мой муж католик, а я пока язычница. Видите ворона, это один из вещих воронов Одина.

– Почему вы тогда взялись охранять христианских проповедников? – Оператор водил объективом по милитаристскому снаряжению Хельги.

– Я должна следовать за мужем, мы обвенчаны по католическому обряду. Возможно, потом приму крещение…

Досталось вопросов и Метельскому, но скоро внимание переключилось на проповедников. Один возглашал отрывки из псалмов, другой комментировал. Метельскому с Хельгой было не до них: народ прибывал, и приходилось ходить, вглядываясь в толпу. Хельга иногда бросала взгляд на Мунина, устроившегося наверху башни, а объективы камер порой скользили по ним, видимо живописная получилась парочка.

– Даже неловко, – сказала Хельга. – Эти пророки так стараются, а мы отвлекаем внимание. Вот сейчас о царстве божьем, кто войдет, а кто нет…

– Лучше приглядывай за толпой, – перебил Метельский. – Нам сказали особенно контролировать трехметровую зону.

– Да знаю я, – отмахнулась Хельга. – Мне приходилось участвовать в таких операциях, даже Мадоса охраняла, правда, только во внешнем оцеплении. Сегодня толпа спокойнее вчерашней.

Действительно, инцидентов не произошло, хотя порой из толпы возмущенно кричали.

– Как и во времена Иисуса Христа, – скептически заметила Хельга. – Одни его признавали за сына Божьего, другие нет. В итоге власти решили провести своего рода эксперимент: если сойдет с креста, значит действительно от Бога. А к этим относятся настороженно, но распинать вроде не собираются. Что-то будет завтра?..

К полудню люди стали расходиться, проповедники опять куда-то исчезли, и Нахум дал отбой. На следующий день сержант-майор выглядел озабоченным и кивнул на заднее сиденье глайдера.

– Тут шлемы, наденьте, когда прибудем на место.

– А куда в этот раз? – спросила Хельга.

– У нас помечена как красная зона, требует особого внимания. Пророки объявились на Храмовой горе, перед Третьим храмом. Садитесь, объясню в полете.

На этот раз полетели прямо к золотому куполу мечети Омра, справа вырастал неуклюжий кирпич Третьего храма.

– Не очень-то красив, – заметила Хельга.

– Копия древней постройки, – сказал сержант-майор, – еще первого тысячелетия до нашей эры… А почему красная зона? Храмовая гора священное место для иудаизма, христианства и ислама. Иудеев приходит немного, верующие считают, что сокровища древнего храма, особенно свитки Торы, хранятся в недрах Храмовой горы и боятся их попирать. Но при строительстве Третьего храма ничего не было найдено, поэтому кое-кто все-таки ходит. Опасности они не представляют, ни один иудей не осмелится кидать камни на святом месте. Христиане тем более, они верят, что это пророки, описанные в Откровении Иоанна. А вот многие мусульмане чувствуют себя оскорбленными, с их точки зрения осквернены святыни ислама. Поэтому возможно нападение мусульманского фанатика, а то и группы, тем более, что Храмовая гора открыта для свободного посещения. Конечно, когда в храме или перед ним проводит служение Мадос (тут Нахум поморщился), здесь полно охраны и подозрительных личностей не пустят. Но Мадос давно не бывал здесь, он больше в Альфавиле.

Глайдер проплыл над стеной и опустился по ту сторону.

– Доступ разрешен только машинам полиции и охраны Мадоса, – пояснил Нахум, – и то мы должны сажать машины у самой стены.

– Вот тут больше впечатляет, – сказала Хельга.

Действительно, слева парил огромный золотой купол мечети («Купол скалы», – вспомнил Метельский), а справа нависали стены Третьего храма, тоже увенчанные золотыми зубцами. Под стеной шла открытая терраса, именно там устраивал свои кощунственные «служения» Мадос. Однако проповедники туда не пошли, а остановились перед широкой лестницей. Возле них собралось уже человек тридцать, было и холовидение Хельга вздохнула:

– Мунин, сиди тут. А то по незнанию обгадишь святые места.

Надели защитные шлемы с прозрачными забралами и вышли.

– Если придется применить оружие, – сказал сержант-майор, – а это лишь в крайности, никогда не стреляйте в сторону мечети. Насчет Третьего храма особых указания нет, но лучше вообще обойтись без стрельбы.

– Понятно, – сказал Метельский, проверяя как вынимается палка. Один раз от ятагана уже спасла.

– И о чем будут говорить сегодня? – поинтересовалась Хельга.

Как оказалось, обличали сексуальные непотребства Мадоса.

– Не уподобляйтесь слуге Сатаны! Не оскверняйте ваши тела, ибо в загрязненное тело побрезгует войти дух Божий, зато с ликованием войдут духи дьявольские…

– Видел я это в Петербурге, – хмуро сказал Метельский, – да и к тебе примеривались. Иерусалиму пока больше везет.

– Надолго ли? – вздохнула Хельга. – Как бы и тут не закончилось мое фисташковое мороженое. А к сексуальным вывертам я стала равнодушна: зачем, когда у меня такой замечательный муж?

Приятно слышать…

Неожиданно заговорил «Гедеон»: «Внимание! Дрон зафиксировал, что с юго-востока к Иерусалиму приближается рой хасил. Дистанция восемнадцать километров».

«Дрон может замерить скорость?» – быстро спросил Метельский.

«Сто двадцать километров в час. Если не изменят курс, будут у вас через девять минут».

«Нахум, слышали?»

«Да, меня подключили к вашей тактической частоте. Я командую своими, вы действуете самостоятельно».

– Накликала, – с горечью сказала Хельга, надвигая забрало. – Мы на открытом месте, риск получить ранение куда выше. Тебя хоть Герда вытащит, а меня кто?

– Можешь укрыться в глайдере.

– Еще чего? – буркнула Хельга и передернула затвор. – Жаль, что у наших «хеклеров» дальность боя всего сто метров. Гедеон, можешь сообщать дистанцию до хасил хотя бы с километра?

«Сделаю. И посылаю дрон поближе».

Полицейские отошли от толпы и стали полукругом. В руках откуда-то появились автоматы с короткими стволами.

– Израильские «Узи», – сказала Хельга. – Хороши против террористов, но стреляют только пулями, а тут хорошо бы подствольник.

Сержант-майор стал возле проповедников и поднял руку.

– Внимание, – крикнул он, – опасность! Приближается рой хасил. Всем разойтись и по возможности спрятаться.

– Может, пролетят мимо, – с сомнением сказал Метельский.

Хельга покачала головой: – Нет, чувствую, это по нашу душу. Видно, достали Мадоса эти пророки.

Люди начали разбегаться: кто спешил укрыться в Третьем храме, кто в мечети Омара, кто быстро уходил за ворота на улицу.

«Траектория хасил выходит прямо на вас, – сообщил Гедеон. – Дистанция два километра».

Стало видно поблескивающее металлом облачко, полицейские подняли автоматы.

– А не весь народ разбежался, – сказала Хельга. – Немало наоборот, сбилось вокруг проповедников.

Облако росло на глазах, в нем стало видно шевеление, воздух наполнился зловещим шелестом.

«Километр, – сообщил "Гедеон". И почти сразу: – Пятьсот метров. Триста…»

Полицейские открыли огонь. Громкий стук автоматов, режущие ухо взвизги, наверное этих существ. Несколько выпали из стаи, кубарем падая на землю, но большинство быстро приближалось…

Двести метров!

Метельский прицелился и краем глаза заметил, что проповедники одновременно воздели руки. Из них пролилось как бы красноватый свет, а в следующий миг по лицу ударила волна жара – рой хасил охватило пламя. Визг стал нестерпимым и резко оборвался. Из пламени падали темные комья, небо быстро заволакивал черный дым. Воняло горелым пластиком и чем-то, еще более отвратительным. Метельский вскинул руку, зажимая ноздри, автомат повис на ремне. Рядом заходилась в кашле Хельга.

Постепенно дышать стало легче, хотя глаза продолжали слезиться. Черная копоть покрыла стены Третьего храма и платформу перед ним – всё, что осталось от хасил. Хельга наконец прокашлялась.

– Ну и вонь, – сипло сказала она. – Пожалуй, теперь евреи будут обходить этот храм стороной. А каковы проповедники! Действительно, огонь пожирает врагов их. Наверное теперь и в самом деле сочтут пророками.

– Не обязательно, – сказал Метельский. – Вспомни, мы видели что-то подобное на Алтае.

– Там были молнии как из протонной пушки, хотя откуда она взялось? А тут вроде защитного поля, такое создает звездолет для защиты от метеоритов. Но ни реакторов, ни эмиттеров, только воздетые руки… Кстати заметил, что мечети Омара эта гадость не коснулась?

– Да, у мусульман прибавится уважения к этим проповедникам. Хотя пророками считать не будут, Мухаммед был последним.

– В общем, не больно мы тут нужны, – вздохнула Хельга. – Только красуемся перед камерами.

– Ну, сегодня у репортеров будет сюжет покруче. Молодцы, снимали до последнего.

К ним подошел Нахум: лицо возбужденное, фуражка съехала набок.

– Проповедники уходят, место осквернено. Можете взять глайдер, вы внесены в его память, и подождать где-нибудь. Я сообщу, если понадобитесь. – И поспешно ушел.

– В раввинате наверное переполох, – сказала Хельга, – чего они боялись, то и случилось. Хотя как-нибудь вывернутся. Что и вызывает уважение, я по сравнению с евреями простая, как валенок, есть у вас такое забавное выражение.

Метельский пожал плечами: – Не научились бы изворачиваться, не выжили. Вот ваш Гунтер их не любит.

– Давно уже не мой, – фыркнула Хельга. – Тоже простоват, только на другой лад. Опять забыла, как звали его кумира, а может и прежнюю инкарнацию… ага, некто Гитлер. Плохо кончил. Ладно, поехали, хочу принять душ. Такое впечатление, что вся провоняла.

Приняли душ, перекусили в своем ресторане. Позвонил Нахум: проповедники у кого-то на дому, а завтра ничего не планируется – день покоя, шаббат. Пророки его соблюдали.

– Появилось свободное время, – сказала Хельга, – что будем делать? Есть у меня желание искупаться в Мертвом море. Видела по холо, что там можно лежать на воде и читать журнал.

– Пожалуй, завтра. На нас шаббат не распространяется, и у меня есть одна мысль, только надо еще прикинуть. А сегодня давай слетаем на поле Армагеддона.

– Это где мы наверное сложим головы? Справлялась у Гедеона, сейчас там сельхозугодия. Недалеко, километров семьдесят.

– Ну и полетели. На всякий случай в форме и с оружием.

Летели на север, и место действительно оказалось равниной с зелеными и бурыми прямоугольниками полей. По краям низкие холмы, у подножия одного из них россыпь домиков. «Гедеон» вывел на лобовое стекло стрелки: вон там раскопки древнего города Мегиддо, вон там современное поселение.

– В древности на этой равнине проходили кровавые битвы, – сказала Хельга. – Возле раскопок музей, но туда неохота. Давай сядем где-нибудь повыше, вон и камень какой-то торчит.

Приземлились на пологом склоне у одинокого серого валуна: вокруг жесткая даже на вид трава, поодаль несколько разросшихся кустов. Вышли, в Иерусалиме была жара, а тут на удивление веял прохладный ветерок. Мунин вырвался из глайдера и с карканьем закружил над полем. Хельга долго смотрела на камень, потом передернула плечами.

– Это не простой камень. Очень злой. Участвовала я в обряде, когда друиды вызывали дух Одина из его изваяния. Бормотали заклинания… – Хельга споткнулась, – помазали кровью, и истукан внезапно треснул. Гунтер клянется, что тогда в него и вошел дух Одина.

– А ты какую роль играла?

Хельга что-то покраснела.

– Давай не будем об этом. Я тогда была глупой девчонкой, и мне было лестно. Всё ушло. Надеюсь.

Метельский огляделся: – Да, тут делать нечего. Сядем в глайдер, хочу кое-что проверить.

В глайдере сказал вслух: – Гедеон, можешь вывести на лобовое стекло карту окрестностей Иерусалима? И показать на ней маршрут вчерашнего роя хасил, дрон ведь отслеживал их траекторию?

Перед ними возникла карта, и на ней красная линия, уходящая на восток.

«Это только экстраполяция. Место, откуда вылетел рой, может быть в любой точке на этой линии, к тому же он мог сменить траекторию».

– Так, – сказал Метельский. – Трасса уходит в Иорданию, надеюсь нам не надо так далеко. Хотя где-то там и находился купол хэ-ути…

– Хочешь слетать туда? – Только сейчас к лицу Хельги вернулся обычный цвет.

– Пожалуй, завтра. Помнишь пещеру, где нас оставил Гунтер?

– Скотина… Думаешь, там тоже есть такой металлический круг? Но если хасил демонические твари, зачем им нужны какие-то артефакты?

– Демоны вынуждены облекаться в материальную оболочку, чтобы действовать в нашем мире, и ты это видела в Петербурге. А хасил явно искусственные существа, вроде п`ургов, только меньше и наверное проще в изготовлении, что-то вроде летучей пехоты. Вряд ли у них большой радиус действия. Гедеон, какое расстояние было до Кипра, когда атаковали «Изамару»?

«Сорок километров. Но хасил могли вылететь из глубины острова».

– Я думаю, что их целью был именно наш корабль, а не Хайфа, до нее слишком далеко… Ладно, вряд ли чего найдем, но хотя бы искупаемся в Мертвом море…

Вылетели утром, пока было прохладно. На полицейский глайдер не распространялись обычные ограничения, лишь Храмовую гору пришлось облететь стороной. Уже вскоре потянулись пустынные желто-бурые холмы. Среди них вилось сухое русло в крутых скалистых берегах.

– Вади Кельт, – сказала Хельга, поглядывая на карту, – вода в нём бывает только во время зимних дождей. Где-то здесь должен быть монастырь Святого Георгия, маршрут хасил проходит как раз через него. Гедеон подсказывает, что монастырь мужской и женщинам туда нельзя, но хоть посмотрим со стороны. Вот и он… странно, чему тут гореть?

Справа показались белые здания, прилепившиеся к отвесному обрыву. Травы не было видно, деревьев немного, однако из ущелья шел дым.

– Обычным глайдерам полеты тут запрещены, – сказал Метельский, – но мы спустимся. Только не выходи из машины.

К монастырю шла извилистая крутая дорога, Метельский повел глайдер над ней. Странно, местный ИИ должен бы уже выйти на связь, предупредить о правилах посещения монастыря. Но миновали здание, прислоненное к скале, с окнами высоко над землей – никого. Свернули на площадку, за которой стояло другое здание, поменьше. Слева в сухое русло желтыми уступами спадали скалы, оттуда и поднимался дым.

– Вот те на! – сказала Хельга.

На грубых плитах лежал человек – ничком, в длиннополом темном одеянии, наверное монах. Метельский глянул по сторонам, но больше никого.

– Я посмотрю, прикрой меня, – сказал он Хельге и вышел.

Жара коснулась щек и голых рук. Держа в одной руке автомат, Метельский попытался приподнять голову лежавшего. Волосы были скользкими от крови, наконец удалось заглянуть в лицо. Багровый кровоподтек на лбу, искаженное страданием лицо, дыхания нет. Метельский опустил голову погибшего, попытался вытереть ладонь о его рукав и встал. Вокруг стояла нереальная, звенящая тишина. Едва не волоча автомат, он вернулся к глайдеру.

– Похоже, и здесь ужалила та саранча, – сказал он хрипло. – Кровоподтек во весь лоб, как было у меня на щеке, только тут больше. Яд попал прямо в мозг, видимо такое смертельно. Может, кто-то из монахов укрылся в помещениях? Надо посмотреть…

– Погоди. – сказала Хельга. Она настороженно оглядывалась, а рядом на засохшей ветви, нахохлившись, сидел Мунин. – Внизу что-то происходит.

Метельский прислушался: да, какие-то ритмичные звуки доносятся из ущелья. Вид вниз закрыт обрывом, но к краю ведут те же грубые плиты, Метельский осторожно спустился по ним: вид безотрадный, хотя кое-где в расселинах скал зеленеют рощицы. Само русло Вади Кельт безжизненно, в нем большая дыра, оттуда и стелется дым. В нем заметно копошение, будто беловатые личинки, но с высоты ничего не разглядеть.

«Гедеон, – спросил Метельский. – В оснащение полицейского глайдера входит бинокль?»

«Да, показываю на схеме».

Метельский вернулся к глайдеру и в неприметном ящичке действительно обнаружил бинокль.

– Давай поглядим, по очереди, – сказал он Хельге.

Лег на край, приставил бинокль к глазам – совсем как на Алтае, только там не разлежишься на голых камнях. И такой дичи там тоже не видел, беловатые личинки оказались хэ-ути. То и дело скрываясь в дыму, они работали над конструкций наподобие пандуса: его низ пропадал в заполненной дымом дыре, а верх выходил на дно ущелья.

– Похоже, торят дорожку сюда, – сказал он, вставая. – Погляди.

Встал и, передав бинокль Хельге, стал оглядывать окрестности, автомат наготове.

– Ну и твари. – сказала Хельга. – Зачем хасил дорога, у них крылья есть? Да и п`урги прекрасно умеют летать.

– Значит, мы еще не все знаем. Нам известны хасил, это как бы легкая адская конница. Есть уменьшенные версии, должно быть разведчики. Есть п`урги, как бы летающие танки…

– И есть нечто третье, – сказала Хельга, тоже вставая. – Похоже, мы с ними скоро познакомимся. Гедеон, веди трансляцию по сети в режиме реального времени… Мы в монастыре Сент-Джордж, видимо он подвергся нападению хасил. И что-то еще поднимается из глубины Вади Кельт…

Метельский вгляделся: две летающие платформы и на каждой по кошмарному созданию, таких раньше не видел. Больше всего похожи на лошадей, хотя ног больше четырех, а вместо туловища какой-то скелет. На первой сидит человек и в руках явно оружие, хотя не похоже на автомат. На второй – какой-то сундук…

– Лон! – отчаянно закричала Хельга. – Стреляй, как только будут на дистанция поражения. Вторая лошадь несет генератор стасис-поля, как мы забыли о них!..

Несмотря на жару, Метельского пронизало холодом. Он вскинул автомат и, чуть подождав, чтобы не тратить патроны зря, открыл огонь. Первая короткая очередь по всаднику, вторая по «лошади» с сундуком. Грохот выстрелов, звон рикошетирующей картечи – противники были защищены лучше, чем хасил. Платформы воспарили над скальным уступом и рухнули вниз. Первая опустилась косо, наверное он или Хельга что-то повредили. Метельский снова нажал на спуск…

Пал зеленоватый сумрак. В автомате лишь металлически щелкнуло, и Метельский отбросил бесполезное оружие. Стало видно, как всадник поднимает что-то вроде арбалета. «Лошадь» с сундуком слитным движением ног сошла с платформы… Во что бы то ни стало вывести из строя генератор! Метельский прыгнул вперед, выхватил палку Морихеи и сунул ее в мешанину механических ног. Руки едва не вывернуло из суставов, но палка выдержала, и ее длины каким-то чудом хватило. Метельский получил копытом по ребрам (будто ударили кувалдой), упал на колени, однако и «лошадь» свалилась на бок. Она оказалась на краю обрыва, если бы успеть… Несмотря на пульсирующую в боку боль, Метельский привстал, выдернул палку и попытался поддеть ею механическое туловище. Есть! Он стал подниматься, крича от боли и ярости, отчаянно давя на импровизированный рычаг. Как-то на Алтае пытался приподнять венец накренившейся избушки, однако только согнул лом пополам. А тут палка скрипела, гнулась, но выдерживала! Вдруг руки чуть не вырвало, в воздухе замелькали копыта, одно съездило Метельского по скуле, он грянулся наземь – и «лошадь» с сундуком исчезла за краем обрыва. Метельский едва не полетел следом и едва удержался… Хельга! Не пытаясь встать, он перекатился туда, где лежал автомат. Первый всадник уже поворачивался, над головой просвистело – арбалетный болт. Метельский передернул затвор и двумя очередями, по всаднику и его коню, опустошил магазин. В ближнем бою картечь оказалась эффективнее: из спины всадника вырвалось кровавое облачко, и он сполз на землю. «Лошади» тоже досталось: полетели какие-то белесые хлопья, и она опрокинулась на спину, суча ногами. Метельский бросился к Хельге.

Она лежала на спине, и лицо было очень белое и очень спокойное – из груди торчала короткая арбалетная стрела, а по каменной плате ширилось кровавое пятно. Словно другая, раскаленная стрела пронзила грудь Метельского. Он протянул руку – скорее вырвать болт! – и отдернул. Не только кровь, что-то черное расползалось по блузке – наверняка яд. Если поранится, сам станет беспомощным, а надо спасать Хельгу. Только довезет ли ее до Иерусалима? И жива ли она еще?

Метельский встал на колени и сквозь слезы крикнул в желто-бурую пустоту Вади Кельт: – Герда! – И еще раз, изо всех сил:

– ГЕ-ЕРДА!..

[1] Откр. 9:3-10

[2] Спасибо (ивр.)

[3] Мешковидная одежда из верблюжьего волоса или грубой ткани

[4] I Кор. 15:51-52

[5] Дан. 12:2

[6] Т.е. Иисус сын Пандира – наименование в талмудистских текстах Иисуса Христа, якобы бывшего сыном некоего солдата

Глава 5

Тина. Лунный ад

«Тина! Продолжай работать выборочно, по тем, кто атакует. Со всеми тебе не справиться, предоставь это нам».

Леди Селина! Вон она, рука об руку с Ильей. Но нет времени разглядывать. Продолжаем замедлять время, выбираем тварей, что совсем близко и нацелились на людей. Удар!.. Еще удар!.. Столбы пламени, запахи горелой плоти и пластика.

Над леди Селиной и Ильей возникает голубой полупрозрачный купол. Он начинает стремительно расширяться в сторону хищного роя, вот первые существа влетают в него – и исчезают в ослепительных вспышках. Гром становится непрерывным, он пульсирует и бьет по ушам. Перед леди Селиной и Ильей будто вращается огненный водоворот, охватывая полнеба…

Не отвлекайся, несколько тварей уже прорвались до этого и сейчас атакуют! Ничего, половину неба она не сожжет, но с этими справится. Удар – удар – еще удар, что бы она делала без госпожи Эльвиры?..

Вдруг все прекращается. Столбы дыма поднимается к почерневшему небу, слышныкрики и стоны людей – видимо, кого-то ранили, – но ни одной хищной твари больше не видно. Что с Эстелой? Вон она, сидит на корточках, глаза перепуганные. Еще бы, Тину саму трясет. А где Эйна?.. Та стоит, почему-то расставив руки, и что-то валяется перед нею.

Тина делает шаг в ее сторону, спотыкается и едва не падает. Возьми себя в руки!

Не спеша, подходит. Эйна оборачивается, глаза блестят от возбуждения.

– Я поймала одного… или одну в капкан рогны.

На земле трепыхается какое-то существо… только зря Эйна отвернулась, оно разворачивается как пружина.

ЗАМЕДЛИТЬ!.. И уже совсем медленно вздымается хвост с жалом, а в прием, которым овладела только вчера, Тина вкладывает полную силу. Существо распластывается по земле, и Эйна вскрикивает. Но опасности уже нет, ни капли энергии не осталось в безжизненной твари.

– С-спасибо, – выговаривает Эйна.

Тина нагибается, разглядывая существо. Удлиненное туловище, как у огромной осы. Полупрозрачные, непонятно как устроенные крылья. Жуткая голова, чем-то похожая на лошадиную, и что-то высовывается из полураскрытой пасти. Изогнутый крючком хвост с жалом на конце…

– Молодец, Тина! – это подошла леди Селина. – Иоанну видимо показали этих существ вблизи, а так по размеру сильно не дотягивают до лошадей. Но от одного вида можно упасть в обморок.

– Это она, – Тина кивнула в сторону Эйны, – поймала тварь в капкан рогны. Ну а я добавила.

– Хорошо добавила, – усмехнулась леди Селина. – Это уже саван рогны, полный паралич мускулатуры или сгоревшие электрические цепи. С людьми такого никогда не делай, а этому существу поделом. Нам оно и мертвым сгодится.

Она кивнула подошедшему Илье:

– Надо погрузить в мой багажник. Только с жалом осторожнее, там явно какой-то яд. А я осмотрю раненых, их нужно срочно в больницу.

Ушла, а Илья подогнал ее глайдер, осторожно спеленал брезентом мертвое существо и закинул в багажник.

– В чем-то похоже на п`урга, – сказал он, – только облегченная версия. Лучевого оружия нет, и главное назначение, видимо, причинять людям страдания.

Да уж. Тина глянула на ужаленную женщину, та кричала и корчилась на земле. Только когда леди Селина подержала ладонь на ее голове, несколько успокоилась и лишь постанывала. Ее и еще трех раненых положили в отдельный ховер.

– Везем их в наш госпиталь, – сказала леди Селина. – Илья, проследи, пожалуйста, чтобы остальные благополучно добрались до убежища «Мана». Я с Тиной должна отправиться еще в одно место, только подожду твоего звонка.

Оставив больных в госпитале (состояние тяжелое, но угрозы для жизни как будто нет), заехали домой и перекусили. Потом леди Селина тщательно оделась – то же синее платье с аметистами, – и заставила переодеться Тину. Она выбрала любимое бордовое платье.

– Посетим твои родные места, – сказала леди Селина. – В Екатеринбурге еще утро, подходящее время для делового визита. Кольцо с бирюзой не забудь и кинь назад комбинезоны, мало ли куда попадем.

Добирались недолго: звезда зажглась впереди, они нырнули в жемчужный водоворот и вынырнули в другом месте. Зеленые волны гор, солнце заметно ниже над горизонтом, а впереди раскинулся большой город.

– Глайдер, на запад от города, – сказала леди Селина, – к военному городку. Не спеши, ИИ Екатеринбурга должен дать добро.

– Трасса предоставлена, – отозвался глайдер. – За городом только в наземном режиме.

– Небось все зенитные установки нацелили, – рассмеялась леди Селина. – Ну, нам не привыкать.

Чинно проплыли над городом, спустились к бетонной дороге среди леса и подъехали к закрытым зеленым воротам. Глайдер опустился на стоянке, и леди Селина заговорила:

– Я, Селина, танцующая в Огненном цветке, желаю говорить с полковником Сошниковым. Дело чрезвычайной важности.

Подождала: – Здесь только две женщины, и можете обыскать глайдер на предмет оружия.

С улыбкой повернулась к Тине: «Прекрасно знают, что рогна сама является оружием, но думаю, нам не откажут. Перед собой стыдно будет».

Действительно, вскоре открылась калитка и вышли двое в камуфляжной форме. Пошли к глайдеру, а еще двое встали у ворот с автоматами наизготовку.

– Выйдем, – сказала леди Селина. – Глайдер, открой багажник.

У подошедших глаза насторожены, ремни автоматов перекинуты через плечо. Бегло оглядели обеих женщин.

– Доброе утро, – кротко сказала леди Селина. – Мы с подарком.

Те небрежно кивнули, один засунул голову в кабину глайдера, другой подошел к багажнику.

– Что это?

– Экземпляр саранчи, которая сегодня стала нападать на людей. Разверните, только осторожно.

Военный отвернул угол брезента дулом автомата и присвистнул: – Ого! Полковник, вам надо это видеть.

Постоял, вслушиваясь, и повернулся к леди Селине. – Заезжайте в ворота. Там следуйте за мной.

Снова сели в глайдер, ворота открылись, и глайдер медленно поплыл за военным. Один раз тот обернулся и с любопытством поглядел на машину. Второй автоматчик следовал. Остановились у облезлого двухэтажного здания с колоннами, и вышли из глайдера. По лестнице уже спускался другой военный, этот в форме с погонами. Сопровождающие подобрались и вскинули руки к козырькам, а тот кивнул: – Вольно.

Подошел к женщинам и слегка поклонился. Лицо помечено пятнами, волосы ежиком и серебрятся.

– Мое почтение. Леди Селина, если не ошибаюсь? Это не вы слегка поджарили нас у Яман-тау?

– Что?.. Нет, ее муж, – она кивнула на Тину. – Познакомьтесь, это леди Тина, моя помощница. Меня там не было, а ее можете расспросить о деталях.

– Я тогда еще не была замужем, – хмуро сказала Тина, – только познакомились. Он вернулся из первой звездной, и у него был заряд антивещества. Иначе нас разделали бы на куски.

– И не только вас, – хохотнул полковник. – Вооружение у нас было неважное, а хэ-ути хорошо подготовились. – Он заглянул в багажник: – Это тоже их штучка? Мне сообщили о налетах каких-то крылатых существ, но изловить ни одно не удалось.

Леди Селина улыбнулась: – Это вам для изучения. Жало ядовито, а еще эти твари как будто пускают дротики. Раны не смертельные, однако очень мучительные. Против них эффективно лучевое оружие, но возможно и что-то еще.

Полковник пожал плечами: – Может быть, шрапнель?.. Большое спасибо, изучим. – Он повернулся к подчиненным: – Выгрузите. Обзвоните специалистов по вооружению и аэродинамике, пусть немедленно приступают к работе. Результаты нужны срочно.

Он глянул на леди Селину: – А вас двоих приглашаю на чай. Давно мечтал познакомиться с Танцующей в огненном цветке.

– Спасибо, полковник. С удовольствием.

И внутри здания обстановка так себе: краска облупилась, мебель в кабинете какая-то древняя. Полковник развел руками: – Старый военный городок, не было времени привести в порядок. Чуть не с нуля воссоздаем вооруженные силы.

– Мадос не вмешивается? – спросила леди Селина.

Полковник опять хохотнул: – Тут с ним не очень считаются, его комиссару дали от ворот поворот. Мы привыкли к автономии, когда-то даже была Уральская республика.

Чай разливал молодой солдат, подал и засохшие печенья. Хозяин кабинета всё посматривал на леди Селину, в колье из аметистов та выглядела блистательно.

– А под Красноярском тоже были вы? Мы воссоздаем тактическую сеть из региональных ИИ, и меня информировали о фантастической плотности огня на правом берегу Енисея.

– Астра-пала, – спокойно сказала леди Селина, – звездное оружие. К счастью, немногие способны применить его.

– Я восхищен. Вы можете противостоять целой армии.

– Полковник, такое оружие допустимо лишь в крайних случаях. Мы пошли на это потому, что на людей напустили рой киборгов.

– Но передают ваши слова, что не страшно и умереть, это лучше, чем стать рабами Мадоса.

– Вот как? – удивилась леди Селина. – Не помню, чтобы я это говорила… Хотя да, сказала что-то подобное в Барнауле, я тогда была очень зла. Не думала, что мои слова подхватывают на лету.

– О вас говорят. Жаль, что вы не выступаете по холовидению.

Леди Селина рассмеялась: – Меня объявили бы компьютерной имитацией, я с мужем официально давно мертвы.

– Вы убедительно доказываете обратное. И еще, что очень могущественны. Мне известно, что существует по меньшей мере четыре Танцующих в огненном цветке, их еще называют госпожами. Вместе вы явно можете остановить Мадоса, спасти миллионы людей.

– Спасти для чего? Если для непотребств, что мы видели в Барнауле, и которые без сомнения творятся и здесь, то мы не желаем спасать таких. Пусть пройдут дорогу искупления. Другое дело невиновные, которые смогут вступить в новый эон, не изведав смерти.

Полковник поставил локти на стол, наклонившись вперед и пристально глядя на леди Селину.

– Простите за назойливость, но никто кроме вас этого не скажет. Что это за Армагеддон, к которому нам надо готовиться? Действительно ли придет Христос и это будет означать Страшный суд? Я должен что-то говорить своим людям, конечно в меру их понимания.

Леди Селина безмятежно улыбнулась: – Вопросы вполне оправданные. Армагеддон, или Великая битва идет уже давно, а сейчас повсеместно. Больших сражений будет три: одно в районе Иерусалима, другое вокруг Альфавиля, и прямо нас не коснутся. Третье в Сибири – на Алтае или в районе Омской дуги, течение событий еще не определилось. Тогда же состоится второй приход Христа, и это будет означать начало нового эона земной истории. Материальность нашего мира изменится, время потечет по другому. Не все смогут пережить этот переход, но миллионы людей – вполне. В этом и состоит первый суд – сможет ли их тело выжить в новых условиях бытия, или провалится в миры возмездия, где будет применяться уже к другим физическим условиям? До того же, что неверно называют Страшным судом, еще тысяча лет, или возможно поменьше.

Полковник Сошников потер лоб: – То есть, Христос изменит ход времени? Я знаю, что в «Откровении» есть слова, что времени больше не будет, но как это понимать?

– Представьте, что время это река. Порой вода бывает насыщена пузырьками, и в такой вспененной воде очень трудно плыть. Река времени вся состоит из пузырьков, квантов времени. Наше тело приспособлено существовать в условиях определенной плотности этих «пузырьков», но она может быть совершенно различной. Иногда говорят, что время течет разными потоками. За две тысячи лет Христос достиг такого могущества, что изменит ход времени для нашего мира. Это необходимо, чтобы миллионы просветленных смогли вернуться на Землю и обитать на ней. Ну а те, кто живет сейчас – либо их тонкое тело достаточно просветлено и удержит физическое во вспененном потоке. Либо, если оно отягощено преступлениями и прочими мерзостями, наоборот, увлечет в темные глубины миров возмездия. Мы не можем предсказать, что будет с каждым человеком, полковник. Поэтому желательно, чтобы побольше людей дожило до этого великого дня. Иначе они вернутся уже через тысячу лет, когда Земля будет готова принять миллиарды.

«Ты будешь спать почти тысячу лет», – вспомнилось Тине. Нет, она сделает все, чтобы удержаться с леди Селиной.

Полковник Сошников откинулся на спинку стула, выглядя ошеломленным.

– Ну и ну, – сказал он. – Мне придется это долго переваривать. Но главное я как будто понял, от нас ждут участия в этой Великой битве.

Леди Селина погрустнела:

– В «Откровении» есть слова, что если кто убьет мечом, надлежит тому быть убиту мечом. Это сказано именно о времени Армагеддона. Конечно, можно не сражаться и претерпеть мученическую смерть, она все равно будет вознаграждена.

– Ну уж нет. Благодарю вас, леди Селина. – И полковник глянул на Тину: – А это та самая девушка, что… устроила переполох в приюте для рогн?

– Это не приют, а тюрьма, – сердито сказала Тина.

– И она леди Тина, а не «та самая девушка», – добавила леди Селина.

– Извините. Но ее вроде не собирались убивать.

– Все еще действует «Пакт о рогнах», – сказала леди Селина. – Мадос, как видно, забыл его отменить, да и плевать ему на законы. Там сказано, что рогна может защищать себя любыми средствами. Это выражение не случайно: рогна, особенно юная, часто не способна дать соразмерный ответ на агрессию. Дар активируется непредсказуемо, и людям следовало бы помнить об этом.

Вот и она, маленькая Тина, сорвалась, когда были в приюте. Какая из нее леди, все испортила. Но может, попробовать хоть что-то исправить?..

– Полковник, – неожиданно для себя сказала она, – а вы можете попросить губернатора, или кого-то еще, чтобы нам разрешили снова посетить приют? Обещаю, что мы будем вести себя хорошо. Может, кто-нибудь из юных рогн захочет уйти с нами? Иначе их ждет ужасное будущее.

Леди Селина удивленно глянула на нее, а полковник хохотнул:

– Ну, я перед вами в долгу. Если не собираетесь устроить еще одно публичное сожжение, то… Собственно, я заместитель губернатора по вопросам обороны, могу и сам решать. Как вы, леди Селина?

– Присоединяюсь к просьбе, – коротко ответила та.

Полковник чуть поколебался:

– Только лучше позвоните мне, когда туда приедете, чтобы всё было неожиданным. Я распоряжусь допустить вас и выполнить любые желания. Вот моя карточка. – А пока, леди Селина, не хотите взглянуть, как препарируют вашего… саранча? Наш специалист уже приступил к делу.

Тину передернуло, но леди Селина лишь спокойно кивнула. Зрелище было малоприятное – Тина держалась в стороне, а леди Селина внимательно наблюдала и порой задавала вопросы. Все же ее подозвала:

– В основном это органическое существо, только с металлическим напылением, и несколько узлов вживлено. Посмотри на этот, он как будто дает возможность управления со стороны. Кто же разводит таких тварей, уж не наши ли старые знакомцы хэ-ути?..

Удовлетворилась она только через час, а потом полковник Сошников пригласил пообедать. Обедали в общей столовой, и солдаты глядели на леди Селину с восхищением, а на Тину оценивающе. Было неловко, впервые оказалась среди такого количества молодых мужчин. Наконец стали прощаться.

– Надеюсь на сотрудничество, – сказал полковник. – Навещайте нас.

– Вряд ли смогу, – как-то рассеянно сказала леди Селина. – Я попрошу госпожу Эсмеральду из московского храма Огненного цветка, чтобы установила с вами контакт. Ей удобнее бывать на Урале.

– Жаль. Вы обворожительная женщина. Ну, хоть что-то посоветуйте напоследок.

Леди Селина улыбнулась: – Плывите, полковник. Плывите изо всех сил.

Когда шли к глайдеру, Тина сказала: – Вы такая мудрая.

Леди Селина вздохнула: – Не говори так, а то буду чувствовать себя старой. И это не я мудра.

– А кто?

– Вспомни правило трех «Д». В этом случае: «думай, догадывайся».

В глайдере вздохнула снова: – Неожиданно навалились дела. Очень важные, но приют надо обязательно посетить. Молодец, что вспомнила, Тина.

Летели около часа, наконец показался знакомый двугорбый холм. Глайдер опустился возле распахнутых ворот.

– Неудобно сразу залетать во двор, – сказала леди Селина. И, помолчав: – Что-то ворота открыты. И очень тихо.

Никто не вышел из будки охранника, и даже птицы не чирикали. Тина глянула на окна – ни одного лица. Она вышла из глайдера, споткнулась и пришлось ухватиться за дверцу. Леди Селина уже шла к будке, вдруг послышалось ее слабое восклицание. Тина оторвалась от дверцы и побежала вслед.

Дверь будки полуоткрыта, и прямо за порогом лежит голова охранника… почему-то без тела. На пол натекла темная жидкость. Тина глянула через плечо леди Селины: посереди комнатки лежит обезглавленное человеческое тело, тоже в темной луже. Живот сжался от спазма, Тина согнулась, и ее вырвало чуть не на ноги леди Селины. Кое-как отбрела в сторону и присела на корточки.

Соображать удавалось с трудом. Охраннику отрезали голову, кто и зачем?.. Что произошло? Что с девочками?.. Тина вытерла рот рукой, с трудом встала, и едва не свалилась. Ее с силой вздернули на ноги.

– К глайдеру! – лицо леди Селины было белым, как простыня.

Побежали, глайдер распахнул дверцы, и ввалились внутрь. Леди Селина настороженно оглядывалась, а Тину продолжало мутить.

– Глайдер, к крыльцу!.. Хотя нет, к левому корпусу.

Остановились у дверей.

– Это как будто преподавательский? – спросила леди Селина и решительно вышла. Тина трепыхнулась.

– Сиди здесь! Я сама посмотрю.

Нет уж, решила, что всегда будет рядом! Тина выбралась, цепляясь за дверцу, а взойти на крыльцо помогли перила. От свежего воздуха в голове прояснилось, и вошла в холл. Иногда шмыгала через него с другими девочками, когда наступала очередь убирать общий коридор и комнаты преподавателей. Здесь те позволяли себе вольности: могли и потискать, и по заду шлепнуть. Приходилось терпеть, но большего не дозволялось – до того дня.

Сейчас холл был пуст, однако не совсем: из-за конторки дежурного высовывались чьи-то ноги, на полу опять темная лужа, и снова тошнотворный запах. С лестницы что-то капало. От нахлынувшего ужаса ослабели колени.

Леди Селина глянула на нее: – Оставайся здесь! Я запрещаю идти дальше.

И выкинула такой трюк, что несмотря на ужас, у Тины открылся рот. Леди Селина приподнялась над полом и, не касаясь ступеней, заскользила над лестницей вверх. Тина опомнилась только через минуту и, шатаясь, выбралась на крыльцо. Почти упала на перила, но постепенно свежий воздух опять привел в чувство. Довольно скоро появилась и леди Селина.

– Везде одно и то же, – сказала она бесстрастно, – лужи крови. Это легионеры Мадоса. Оглушали из станнеров половинным зарядом, чтобы сердце продолжало исправно качать кровь, а потом перерезали горло. Эманация свежей крови – самое изысканное лакомство для демонов, и Мадос регулярно устраивает такие пиршества для обитателей Темного чертога. Сколько таких случаев по всей Земле, а от людей скрывают. Миллионные стада гонят на убой.

– Что с девочками? – хрипло сказала Тина. – Пойдемте в главный корпус.

Леди Селина поглядела с сомнением:

– Подъедем в глайдере. В тебя могут выстрелить издалека, а щит рогны ты пока создавать не умеешь. До машины и от нее – только держась за мою руку.

В широком коридоре главного корпуса оказалось несколько трупов девушек: выпученные глаза, залитые кровью белые блузки. Тина отворачивалась, а леди Селина внимательно осматривала тела.

– Никого не изнасиловали, – сказала она, – вся одежда аккуратно застегнута. Только перерезано горло. Со знанием дела, одним ударом наискосок.

Поглядела на распахнутые двери: – Это классные комнаты?

– Да, – сквозь зубы ответила Тина, ее трясло. – Воспитанницы делились на четыре группы по возрасту… и у каждой был свой класс для занятий.

Заглянули в первый, для мелких. Здесь почти все остались за партами – похоже, девочкам запрокидывали голову на парту сзади, рассекали горло, а потом истекающие кровью тела сползали на сиденье или на пол.

– Девять девочек, – тускло сказала леди Селина. – Пойдем в следующий.

Но в следующий класс Тина войти не смогла, так и стояла, трясясь, в коридоре. Собралась с силами, только когда леди Селина зашла в последнюю дверь. Тина вошла, придерживаясь за стену, и вскрикнула – Вероника! Скорчилась на полу, ее любимая розовая блузка (в последнем классе уже не было обязательной формы) залита кровью, лицо отвернуто, каштановые волосы размётаны в темной луже. Тина схватилась за эти липкие волосы, чтобы повернуть голову… однако это оказалась не Вероника, просто похожая девушка. Кое-как сообразила – они закончили школу вместе, и Веронику скорее всего давно отправили в общий приют.

Страшный кровавый разрез оказался прямо перед глазами. Тина упала на колени и ее стало рвать в лужу крови, но шли лишь сухие спазмы, желудок опустел еще до этого. С трудом, придерживаясь за парту, она встала. В воздухе стоял тяжелый запах, и как будто звенели мухи. Тина стала выискивать их взглядом – ни одной. Леди Селина озабоченно поглядела на нее.

– Это не мухи, – сказала она. – Это рычат от наслаждения демоны, но в наш мир этот рык доносится только писком. Ты рогна и чутка к касаниям Тонкого мира, поэтому слышишь.

Она помогла Тине выйти в коридор, усадила на подоконник и куда-то делась. Тина сидела, ничего не соображая, зубы стучали от невыносимого холода. Леди Селина появилась снова.

– На верхних этажах еще несколько трупов. Похоже, Мадосу уже не очень нужны рогны, времени у него осталось мало. Хотя я слушала разговоры и узнала, что несколько девушек все-таки забрали, наверное самых перспективных.

– Как вы могли это слышать? – безразлично спросила Тина.

– Хроники Акаши. Я потом объясню, что это такое, но воспользоваться ими ты пока не сможешь. Пойдем.

Она взяла Тину за руку, стащила с подоконника, и они вышли на крыльцо. Слышался тонкий свист, с неба опускались размытые серые силуэты. Леди Селина сощурилась.

– Ховеры легиона, – сказала она. – Как видно, хотят завершить свое кровавое дело… Глайдер, режим экранирования. А мы пока зайдем за этот угол.

Ховеры приземлились правильным треугольником. Из них стали выскакивать люди с какими-то ранцами. Несколько человек пошли к приюту, а один к сторожке у ворот. В руках у него оказался шланг, и он стал поливать ее изнутри и снаружи. Донесся резкий запах бензина.

– Ясно, – сказала леди Селина, – хотят всё сжечь. Выйдем. Не отпускай моей руки.

Они вышли на крыльцо, и люди с ранцами сразу остановились. Серо-стальная форма, лица прикрыты прозрачными щитками.

– Зачем вы здесь? – громко спросила леди Селина. – Здесь совершено преступление, и я вызываю полицию.

Шедший впереди ничего не ответил, только поднял руку. В ней тускло блеснуло, и раздался громкий щелчок – Тина уже знала звук пистолетного выстрела. Ничего не произошло, лишь впереди слабо замерцал воздух, и что-то звякнуло о плитку крыльца. Тогда другой протянул к крыльцу наконечник шланга, оттуда с фырчаньем вырвалась струя огня… И, словно ударившись о невидимую стену, завернула обратно. Тину слабо опалило, а люди будто оделись в языки пламени и стали разбегаться, жутко вопя.

Но убежали недалеко.

– Кто убьет мечом, надлежит тому быть убиту мечом, – холодно сказала леди Селина.

Даже те, кого не охватило пламя, начали падать. Издавая жуткие утробные крики, они свертывались в позу эмбриона, и от них поднимались струйки дыма. Пламя было почти не видимо, только чадно загоралась одежда, но людей будто поедал невидимый огонь изнутри, они превращались в оплывающие темные кучи. В ноздри вошел омерзительный запах горящей плоти.

Однако Тину уже не тошнило – плотно сжав губы, она смотрела на сгорающих заживо. Два ховера дернулись было вверх, но тут же рухнули обратно, и из них тоже стали подниматься завитки дыма.

– А если… – язык слушался плохо, – среди них есть невиновные?

– Это огнь поядающий, – с горечью сказала леди Селина. – Он пожирает только тех, кто замаран кровью. И ты видишь, что невинных здесь нет. – Помолчав, добавила: – Я сообщила полковнику Сошникову. Он прилетит с журналистами, чтобы всё засняли и показали в новостях. Люди должны очнуться и понять, что происходит. Нам здесь нечего делать, но мы должны отыскать увезенных девушек – иначе их используют, чтобы творить зло. Я уже знаю, где их прячут. Пошли.

Их глайдер возник будто из пустоты, Тина даже вздрогнула. Никита замучил бы вопросами, а она уже привыкает к чудесам. Могущественные друзья у леди Селины, только и она не все может.

– Переоденемся, – сказала леди Селина. – Твое платье в крови, да и я наверное посадила пятно или два.

Тина с содроганием стянула платье и кинула в багажник, к счастью там нашлась и бутыль с водой, чтобы вымыть руки. Переоделась в комбинезон.

– Дальняя у нас дорога, – сказала леди Селина, тоже переодевшись и садясь в глайдер. – Девушек переносят в Темный чертог, чтобы извратить их Дар. А трехмерная часть чертога теперь существует только в сфере Луны, я когда-то встречалась с ее хозяйкой… Глайдер, в этот раз ты будешь слушать меня и не прекословить? Я понимаю, что с твоей точки зрения это не настолько важно для меня, но с моей – я готова прямо сейчас умолять Предвечный свет…

– Не надо, леди Селина, – быстро ответил глайдер. – Моей госпоже будет очень неудобно. Лучше я оставлю свое мнение при себе.

– Спасибо. Тогда к Луне и в Темный чертог. Сдается мне, Тина, что и тебе пора привыкать к космическим полетам. Правда, этот будет не в обычном пространстве.

Снова жемчужный водоворот разворачивается впереди. В нем исчезают корпуса приюта, разбросанные тела… или скорее то, что от них осталось. Тут же водоворот сменяется черным вихрем. Они в туннеле, и вокруг бешено вращаются темные стены, опять из неизвестной Тине энергии. Слышен нарастающий вой, все выше тоном.

«Мы в Темном коридоре, Тина. В прошлый раз твое путешествие с Никитой было комфортнее, но там действовали куда более могучие силы».

Вой перерастает в немыслимо тонкий свист и пропадает. От бешеного круговорота вокруг начинает тошнить. Тина стискивает зубы, о чем-то подобном рассказывал Никита: минуты столь неистового ускорения, что поле зрения сужается до темного колодца. С чего это леди Селина заговорила о космических путешествиях? Вращение делается медленнее… еще медленнее… теперь они просто в темном туннеле. Вдруг на стены падает серый свет, и они вырываются на открытое пространство. Серый мир! Серые холмы с пологими скатами, черное небо – ни солнца, ни звезд, только переливаются синеватые отсветы. Глайдер летит над серыми пустошами, что-то вырисовывается на горизонте. Леди Селина легонько вздыхает:

– В этом потоке времени Луна остается такой, какой была сто миллионов лет назад. Уже нет ни морей, ни растительности, но атмосфера еще медлит. Она очень разрежена, обычный глайдер здесь летать не сможет. Вот почему мне пришлось прибегнуть к легкому шантажу.

Раздался невнятный звук, и Тина оглянулась.

– Не обращай внимания, это он выражает недовольство. Машины даймонов обладают разумом и эмоциями, собственно это не машины, а криты, от английского «существо». Когда-нибудь ты познакомишься с ними поближе.

Опять леди Селина говорит загадками. А «что-то» на горизонте растет, и становится видно, что это замок. Именно от него исходит синеватое свечение.

– Ну вот, – говорит леди Селина. – В лунном небе больше нет Земли, это ты с Эмили постаралась, а солнца в этом потоке времени отродясь не видали. Кто попал сюда, это почти навсегда, ну примерно на миллион лет. У них же нет такого умницы, как наш глайдер.

Тина чуть не фыркнула – похоже, леди Селина старается польстить глайдеру. А замок уже рядом, он грандиозен: шпили, башни, несчетные темные окна. Вокруг замка какие-то котлованы, но они, похоже, пусты. Глайдер медленно опускается ко входу.

– Когда-то здесь был только вокзал, – спокойно говорит леди Селина. – И бесчисленные люди в котлованах. Они все время страдали от удушья, и этими излучениями лакомились демоны. Теперь люди перемещены в недра Луны, на поверхности даже в эфирном теле не выжить. Естественно, они и дальше страдают.

Глайдер сел, но дверцы не открывались.

– Дышать почти нечем, – сказала леди Селина, – хотя в самом замке поддерживается некое атмосферное давление. Глайдер, дай нам, пожалуйста, по кислородной маске.

Перед Тиной открылся ящичек, в нем лежала маска. Тина примерила: закрывает все лицо, прозрачная напротив глаз и с двумя цилиндриками по бокам.

– Ох, чуть не забыла. Глайдер, нам еще шесть… Это для девушек, которых увезли, – пояснила она Тине.

Ящичек снова открылся, теперь в нем лежала кучка масок.

– Тина, рассуй по карманам комбинезона, у тебя их много.

– У глайдера целый запас? – удивилась Тина, выгребая маски.

– Нет, он просто синтезирует, что надо. Не знаю другой столь технически продвинутой цивилизации, как даймоны. Была похожая на Земле почти миллион лет назад, но стерта из мироздания, нутро стало насквозь черное. К счастью, даймоны на нашей стороне… более или менее. Выходим.

Вышли, тело легкое, будто воздушный шарик. Прохладно, цилиндрики по бокам лица слабо пульсируют, дышится легко.

– На нашей Луне ты бы вмиг замерзла, – сказала леди Селина, голос звучал тоньше обычного. – Но здесь, хотя солнца не видно, его излучение даже сильнее, чем на Земле. На Венере с этим будут серьезные проблемы.

И при чем тут Венера?.. Дверь большая и открыта, однако пришлось продираться будто сквозь вязкую пелену. Это трудно, потому что на каждом шагу подпрыгиваешь. Надо же, она на Луне!

– Не снимай маску, – предостерегла леди Селина. – Внутри можно дышать, но атмосферное давление как на высоких горах Земли, ты упадешь в обморок.

Сумрачный холл, стены как будто из черного мрамора с кровавыми прожилками. В центре пола груда самоцветных камней – зеленых, синих, красных. Леди Селина кивнула в ту сторону:

– Здесь отбывал заключение Рарох… хотя ты ведь не знаешь его. А теперь вынужден ютиться владетель Темного чертога, когда принимает трехмерный облик. Конечно, в четырехмерном мире великолепие его дворца превосходит наше воображение.

Тина оглянулась по сторонам – пусто.

– Нас не увидят? – шепотом спросила она.

– Пока мы под покрывалом Изиды. Она одна из Владык и, хотя больше не вмешивается в земные дела, иногда помогает. Ну, идем.

Тина сделала несколько шагов и приостановилась.

– Будто стон доносится, – сказала она. – И пол дрожит.

– Под нами, в недрах Луны, мучаются миллионы. Мы туда не пойдем, все равно пока не сможем помочь. Пошли… и особо не смотри по сторонам.

Двинулись дальше, в стенах коридора стали открываться темные проемы. Один оказался красновато освещен. Тина опять стала, вглядываясь… Пещера, на ее полу чадно пылает костер, а к стене приковано нагое тело. Видно со спины и в мигающем свете смутно, но как будто мужское. Вокруг суетятся черные угловатые фигуры, одна хватает из костра раскаленный стержень, когтистой лапой растягивает мужчине ягодицы и втыкает стержень между ними. Мужчина отчаянно вопит, с шипением поднимается красноватый пар. Тину тошнит, из-под ног уплывает пол. Она поднимает трясущуюся руку…

– Нет! – леди Селина хватает ее за предплечье. – Не вмешивайся в совершение кармы. Когда-нибудь мы сможем и это, но уже в новом эоне.

Она тащит Тину по коридору, а та плачет.

– Как такое возможно? Я думала, что это сказки, об адских мучениях. Вы близки Предвечному свету, вы можете…

Леди Селина останавливается, на губах горькая улыбка.

– Сюда поднимают тех, кого пытают огнем, в нижних туннелях кислорода для горения уже недостаточно. Увы, мы опоздали, одну твою сестру уже не спасти. Зато теперь у нас есть время, а мне хватает мгновений. Смотри…

Филя

Он оттолкнул табуретку и повис, петля туго перехватила горло. Он задергался: может вылезти, пока не задохнулся, и пускай дальше насилуют? Но накатила такая слабость, что не поднять рук, а по ногам потекла горячая жидкость – неудержимо изливалась моча. В голове все сильнее звенело, а потом веревка наверное оборвалась, и он стал падать сквозь темноту. Падал бесконечно долго, наконец забрезжил серый свет. Пошевелиться долго не удавалось, тело будто сковало льдом. С огромным трудом вытянул одну ногу, потом другую. Руки хватали какие-то холодные сырые комья. Постепенно стало видно лучше…

Он лежал на скате неглубокой воронки, на голой земле. На теле какие-то лохмотья, и вообще с ним что-то не так. Он привстал, застонав от боли в затекшем теле, а потом кое-как сел. Что снаружи, вокруг только низкая загородка? Пополз вверх, цепляясь за пучки бледной немощной травы, и стал виден обширный котлован, разгороженный перегородками на клетушки, в каждой кто-то есть. Все в серой рванине, и лица тоже серые и невыразительные. Совсем непохоже на центр коррекции, где заставляли стирать и тщательно гладить одежду. Вдруг какая-то жуткая морда выглянула навстречу, он оборвался и скатился вниз. Полежал, глядя в низкое серое небо, и понемногу сердце стало биться ровнее.

– Эй, паря, – послышалось со стороны, – тебя как звать?

Он сел на землю и огляделся. Над перегородкой маячила чья-то физиономия, серая и невыразительная. Волос нет, черепушка морщинистая, глаза впалые.

А как его зовут, похоже он позабыл. Но тут же вспомнил имя и, очень ярко, что случилось в центре коррекции. Он содрогнулся:

– Филимон, обычно Филей зовут. – Слова произносились с трудом, будто отвык говорить.

– Филя… простофиля, – насмешливо сказал мужик. – Похоже, совсем пацан. А меня Василий Петрович. Ты за что сюда попал?

– А куда? Что это за место?

– Ты вообще откуда?

– Держали в центре коррекции, – неохотно сказал Филя.

Мужик присвистнул: – А туда за что?

Филя глянул по сторонам, а Василий Петрович осклабился:

– Вы, молодняк, обычно по этому делу, – он сложил из пальцев кружок и потыкал в него. – Угадал? Не бойся, тут тебе ничего не сделают. Всем оставили только фитюльки, чтобы писать.

– Ну, трахнул одну, – угрюмо сказал Филя. – Вроде сама хотела, а потом расплакалась, родителям мол скажу. И чего распсиховалась, через год сама бы во Дворец наслаждений побежала. Ну я и психанул. «Ты же меня сама завела. Дескать, только осторожнее, чтобы я не забеременела. Придушу, падла». И подушку на ее смазливое личико. Хотел только пугнуть, а она трепыхается, и я все сильнее надавливаю. Когда опомнился, она уже мертвая лежит. Ну и посадили за изнасилование и убийство.

– Ну-ну, – присвистнул Василий Петрович. – Дело молодое, погорячился. Но помер-то почему? Лет тебе всего ничего.

– Как помер? – Филя оглянулся. – Я вроде живой. Только… в центре коррекции стали мужики постарше приставать, два раза изнасиловали в очко. Обидно стало, и попробовал повеситься. Но наверное веревка оборвалась, я ее из простыни сделал.

– Не оборвалась, паря, – вздохнул Василий Петрович. – Помер ты по-настоящему. Знаешь, как это место называется? Скривнус, сюда первым делом после смерти попадают. И тело на тебя другое надели … Ничего, здесь жить можно. Со временем немало отсюда возвращается, как бы вторую попытку дают.

Филя ощупал себя, вроде нормальное тело.

– Попы не врут, значит? – угрюмо спросил он. – Один в центре коррекции уж как распинался. Покайтесь в грехах своих, не то будете выброшены во тьму внешнюю. Только какая здесь тьма?

Солнце блеклое, светит тускло. Вдруг оно потускнело еще больше, в сером небе появилось что-то темное и стало закручиваться, образуя как бы воронку. Василий Петрович задрал голову:

– Это что-то новенькое. Обычно отсюда черный корабль забирает – тех, кому еще ниже[1].

Воронка быстро росла: в центре темнота, а вокруг раскручивается будто водоворот. Над перегородками стали подниматься другие головы. Стало видно, что воронка присоединена к серому щупальцу, уходящему в небо. Похоже на смерч (вспомнились школьные фильмы по географии), только с основанием не на земле, а в небе. Жутковатый смерч близился, раскачиваясь, и теперь походил на огромного змея с разинутой пастью.

– Спаси нас, Господи, – забормотал Василий Петрович. – Свят, свят, свят…

Змей хищно наклонился, в глотке сквозила тьма. Миг, и Филю оторвало от земли и понесло в эту темноту. Краем глаза увидел, что то же произошло с Петровичем…

Он в туннеле, вокруг бешено вращаются темные стены, а может это вращается он сам. Тошнит, к горлу подступает блевотина. Вдруг его будто выплевывает куда-то, и он приземляется на каменный пол. Но ударяется легко, и даже будто подскакивает. Пытается отдышаться… и не может. Воздух какой-то тонкий, и сколько ни дыши, все равно подступает удушье – как тогда, когда висел в петле.

С отчаянным усилием удается встать на колени. Он в тускло освещенном туннеле, у стен какие-то ржавые механизмы. Среди них лежат на полу или сидят, прислонясь к стенам, люди. Все тяжело дышат, глаза выпучены и налиты кровью. Где он? Что с ним? Открывает рот, чтобы закричать, но вырывается только жалкий писк. Некие тени склоняются над ним, на руках защелкивается холодный металл, его волокут куда-то…

– Хватит! – голос леди Селины ворвался в сознание Тины, и она пробудилась от кошмара. – То, что сейчас испытывает этот несчастный, я не буду передавать, иначе ты потеряешь сознание. На Земле его страдания были бы не так мучительны и длились не так долго. Для этого и создавался лунный ад, чтобы демоны впивали излучения боли, даже когда земные страдалища опустеют… Ладно, нам надо идти. Возьми меня за руку и ни в коем случае не отпускай, мы пойдем прямым путем.

Будто радуга вспыхивает в коридоре, озаряя угрюмые каменные своды. А следом Тина, стиснувшая руку леди Селины, уже в другом месте. Обширный зал, тоже сумрачный, но с великолепным убранством: в стенах тлеют фиолетовые, синие и лиловые огни, по потолку катятся волны багрового света. В центре зала трон, будто высеченный из темноты, и вверху высокой спинки угрюмым жаром горит несколько самоцветов. Однако трон пуст.

Леди Селина дергает рукой, Тина спохватывается и ослабляет хватку. Смотрит туда же, куда и леди Селина. У стены роскошная кровать и с нее встает нагой мужчина: темная мускулистая фигура и бесстыдно торчащий пенис, с которого будто капает красный свет. Голова увенчана рогами, и мужчина похож на огромного козла, вставшего на задние ноги. Тина брезгливо отводит взгляд – а на другой стороне кровати лежит девушка, которая судорожно пытается поправить задранную юбку.

– Приветствую, ваше Тёмное величество, – к изумлению Тины, леди Селина делает легкий реверанс. – Извините, что в этот раз без приглашения, но, как видите, я дождалась… завершения процесса. Отвлекать вас было бы неуместно.

– Ты дерзка, Селина, явилась не в самый подходящий момент. – Голос мужчины гулко отдается со всех сторон. – Но одновременно учтива, поэтому тебя и терплю. Тебе вряд ли неловко, повидала голых мужчин. А вот твоя спутница очень молода.

– Она тоже замужем, – голос леди Селины сама кротость, – так что ей не в диковинку. Однако вашим видом, а вы приняли традиционный облик дьявола, несомненно впечатлена.

– Пришлось облечься в материальную форму, – снисходительно говорит мужчина, – по понятной причине. Но я подозреваю, что ты явилась мне помешать.

Он кивает в сторону темного угла, и тот красновато освещается. Девушки! Сгрудились на полу, обхватили друга руками, плачут и глаза блестят от слез. Леди Селина вздыхает:

– Боюсь что так, ваше величество. Я пришла за ними. Не откажите в любезности, мне пришлось проделать такой долгий путь.

– А если откажу? Ты не сможете противостоять Мне.

– Это выявит лишь поединок.

– Я уничтожу тебя, сотру в черную пыль!

Потолок разгорается яростным багровым пламенем – кажется, сполохи вот-вот испепелят леди Селину. По руке Тины пробегает легкое содрогание, а вокруг леди Селины возникает слабый жемчужный ореол.

– Вполне возможно, ваше величество. Но предупреждаю, вы потратите очень много сил. Великая битва уже скоро, разве не будет жаль, если в решающий момент их не хватит?

По залу прокатывается громыхание, и не сразу становится понятно, что это смеется мужчина.

– Женские уловки, видно неохота лишаться своего симпатичного тела. Но в этих словах есть резон. Ладно, одна рабыня у меня уже есть, можешь забрать других. Все равно мы встретимся в битве Армагеддона.

– Благодарю, ваше величество.

А Тина не может оторвать глаз от девушки на постели. Та села на краю, обхватив коленки руками, вся содрогается, щеки блестят от слез.

– Госпожа… Селина, – с трудом выговаривает она, – я узнала вас. Спасите меня, я не хочу так жить.

– Леди Селина!.. – почти кричит Тина.

«Спокойно, Тина. Ты забываешь о безмолвном языке рогн. Я уже не могу помочь ей, черное семя действует быстро и проникает в каждую клеточку тела. Она на пути во тьму».

– Госпожа Селина! – теперь отчаянно кричит девушка. – Лучше сами убейте меня!

– Ты действительно хочешь отбросить свое оскверненное тело? – ровным голосом спрашивает леди Селина.

Девушка кивает несколько раз, или это судорожно дергается подбородок.

– Да будет так. Я даю тебе имя Элинор и направляю в Предвечный свет. И ты чиста.

Вспышка немыслимо яркой голубизны – ярче, чем сильнейшие молнии того мира – отбрасывает Тину в темноту. В сознании слышится:

«Такое пламя уничтожает даже эфирное тело. Оно все равно загрязнено черным семенем, а так душа Элинор чистой явится в Предвечный свет, и получит прекрасное новое тело. Когда-нибудь вы встретитесь».

Тина растирает глаза: перед ними вращаются огненные круги, и лишь постепенно она начинает видеть зал. Девушки тоже трут глаза, на кровати пусто, мужчина-козел исчез.

– Не понравилось, – усмехается леди Селина. – Но запомни, Тина, я имела право это сделать только из-за отчаянной мольбы Элинор. В таком случае отпадают все запреты… Раздай девушкам маски, мы уходим.

Снова коридор, в нем пусто и темны зевы пещер.

– Разбежались, – сухо комментирует леди Селина. – К сожалению, не в моей власти освободить Филимона.

Тина держится рядом, а за ними испуганной вереницей следуют девушки. Никто не смеет задерживать их. Вот и выход: серые холмы, темное небо. Глайдер на своем месте.

– Теперь головоломка, – рассмеялась леди Селина, – как нас всех упаковать? Ну, одна рядом с Тиной, а остальные четверо назад. Вспомните, как играли в «кучу малу».

Кое-как разместились, сзади послышалось даже хихиканье.

«Это хорошо, – услышала Тина, – отходят от стресса… Где же их разместить?»

Разместили в общежитии (три двухэтажных корпуса были загодя построены в долине притока Серебряной), и для Тины неожиданно началась другая жизнь – учительницы.

– Учи их всему, что знаешь, – сказала леди Селина, – я дам тебе свои старые методички. Конечно, они не прошли через мир вечного пламени, и твоих высот им не достичь. Но они талантливы, недаром их отобрали для Мадоса. Нам позарез нужны рогны, чтобы защитить людей от этой саранчи. Я пока обойдусь одна.

Тина подивилась: леди Селина такая могущественная, а не дает себе поблажек, крутится как белка в колесе. Или все же дает?.. Но пока она была чем-то занята, и лишь изредка давала уроки юным рогнам.

Через три месяца изнурительных занятий они сидели вчетвером в гостиной. Марфа приготовила изысканный, хотя и легкий ужин: красная рыба, икра, шампанское. Леди Селина подняла бокал:

– Сегодня двойной праздник, у Тины и Ильи. Тина вывела пятерых девушек на первый уровень подготовки. Годовой курс за три месяца, поздравляю. За Тину с Никитой!

Тина выпила, прохладные пузырьки лопались на языке. И икра вкусная.

– А теперь очередь Ильи, – леди Селина кивнула мужу.

Тот тоже поднял бокал:

– Сегодня стартовал первыйкорабль в рамках проекта «Венера». Десять модулей доставят в разные области планеты груз бактерий для переработки углекислоты в кислород. Атмосфера Венеры уже достаточно насыщена водяным паром. Затем последуют еще несколько кораблей. За тех, кто населит Венеру!

Выпили, леди Селина лукаво поглядела на Тину:

– Вам обоим нужен отдых. Тина каждый вечер чуть не падает от усталости, а Никита то мотается по убежищам, то вместе со мной, отражать нападения этой проклятой саранчи. Вы получаете редкий подарок, увидите Переландру – то, какой Венера станет в будущем. И вы лишь вторая пара после нас, которая побывает в этом чудесном мире. Так что хватит пить шампанское, уже сегодня вы будете пить из океана вечной молодости.

Что за океан вечной молодости? Но отдых, это хорошо.

– Что нужно взять из одежды? – спросила Тина.

– Ничего. На тебе блузка и шорты, этого хватит. На всякий случай возьми купальник, хотя вообще там можно ходить нагишом.

Никита тоже выглядел озадаченным. – Но надо взять теплые вещи. И еды…

– Не надо, – рассмеялся Илья. – Холода не будет, разве что жарковато, а такой пищи вы еще не ели. Но есть один важный момент, в тех местах нет информационной среды в нашем понимании. Вам нужны внешние трансиды, даже Тине, и вот подарок. – Он выложил на стол два браслета.

– В них заложены наши контакты и прочая информация. Квантовая связь по протоколу даймонов, только вам будет не все доступно. Дайте им имена, какие захотите. Что побольше, тебе, Никита.

Тот повертел браслет: – Похожие были у нас на корабле, для связи с периферийными устройствами. Значит, свой трансид я могу отключить?

– Лучше я, – усмехнулась леди Селина, – чтобы не осталось лазейки для слуг Мадоса… Всё, он деактивирован. А у Тины его и не было, так что привыкай. Управление голосом или мысленно, вода ему нипочем, а вот колечко оставь дома.

Тина надела, плотно обхватывает запястье и симпатичный.

– Пойдемте. – сказала леди Селина. – Туда лучше попасть при свете дня.

Тина забежала оставить кольцо, и спустились во двор: теплый вечер, хотя лето уже заканчивается. Леди Селина коснулась кабины глайдера:

– Отвезешь их в Сад, мир Переландры. Вот ключ для перехода. – Она ненадолго сосредоточилась, а потом шаловливо улыбнулась. – И еще…

Подул прохладный ветерок, и Тина застегнула верхнюю пуговку на блузке. А Никита вообще в одной майке.

Леди Селина чмокнула Тину в щеку: – Садитесь. Запомните, пить там можно любую воду. Есть любые плоды, сами выберете, что на завтрак, обед и ужин…

– И что на ночь, – Илья подмигнул Никите.

Взлетели, и глайдер направился к югу, где розовели снега Белухи.

– В эту же сторону улетала леди Селина с Ильей, – задумчиво сказал Никита.

Тина молчала, ее клонило в сон. Белуха постепенно приблизилась, красноватый свет стекал со снежно-ледовой стены…

– Переход, – неожиданно сказал глайдер.

Тина словно провалилась куда-то, сердце замерло, а потом сильно забилось.

Море! Лазорево-синее, без конца и края. Легкие морщины на воде – наверное волны… и еще какие-то пестрые лоскуты. Крыша кабины отъехала назад, и внутрь хлынул напоенный ароматами воздух. Тина чуть не задохнулась, а потом ухватилась за края сиденья: глайдер камнем упал к самой воде. Чуть не оглушив, прозвучал звонкий переливчатый свист. А затем… глайдер перевернулся.

Пальцы Тины соскользнули, она полетела в воду и плюхнулась с головой. Теплая вода выбросила ее на поверхность как пробку. Она стала подниматься – ее вздымала пологая волна – и в панике огляделась: неподалеку барахтается Никита. И ни следа глайдера!

Тина едва не заорала от злости: она надеялась на отдых, а их выкинули посреди бескрайнего моря. Что за злую шутку сыграла с ними леди Селина?..

[1] Здесь Скривнус описан вскользь, подробнее см. в книге IV «Розы мира» Д.Андреева

Глава 6

Лон Метельский. Чаши гнева

Эхо прокатилось среди мертвых скал, а больше никакого ответа. Метельский угрюмо встал на ноги: надо уложить Хельгу в глайдер, везти ее в госпиталь в Иерусалим, хотя это явно бесполезно. Он поднял дверцу глайдера, сразу вылетел Мунин и с карканьем закружился над мертвой хозяйкой. На сердце было невыносимо тяжело. Метельский разложил сиденье, помедлил и обернулся к Хельге…

Рядом с телом на корточках сидела Герда, глядя не на него, а куда-то вбок, с вытянутой в ту сторону рукой.

– Сочувствую тебе, Лон, – сказала она, не поворачивая головы. – Вот и выехали всадники Апокалипсиса. К сожалению, она мертва. Как и я когда-то.

Метельский облизнул пересохшие губы.

– Ты… ее видишь? – с трудом выговорил он.

– Конечно. Она сейчас в тонком теле, такой же призрак, как я когда-то. В шоке и растеряна, не понимает, что с ней. Я держу ее за руку, иначе ее унесет в странствия по первому кругу Бардо.

– А она… может стать такой, как ты? Хоть иногда появляться.

– Вряд ли. Меня учили годы, а теперь уже нет времени. И воскресить ее не сможет даже леди Селина. Только Христос, он придет скоро.

– Хельга на это не очень надеялась. Как-то сказала: «Вряд ли нам повезет, и отрубят голову за свидетельстве о Христе». А так… я знаю про тысячу лет. – Метельский отвернулся, чтобы вытереть слезы.

Герда начала двигать рукой, словно поглаживая кого-то.

– Да, тысяча лет большой срок… Вот что, Лон. Есть одна возможность, почти фантастическая, и тебе придется решать за обоих. Ты должен согласиться полететь на Венеру.

– Что? Зачем?..

– Скоро начнется новый эон. Одна из его задач заселение Венеры, второго дома человечества. Условия там начали приближаться к земным, но все равно будут другими. Те, кто полетит туда, должны будут модифицировать свои тела, однако могут получить и новые. Первые женщины там станут Евами нового мира, – Герда легонько вздохнула. – Работа уже начата, и я знаю, куда отправиться, только надо попросить госпожу Селину… Ну как, Лон? Можешь не соглашаться, я за вас походатайствую, и сладких вам снов на тысячу лет.

Метельский вздохнул, а на душе вдруг полегчало.

– Хельге обещали, что она сможет иметь детей в новом эоне. Если это Венера… ну что же, мы полетим туда.

– Ты действительно сказал слово?.. Тогда я спрашиваю госпожу Селину.

Она сосредоточилась, а потом на лице появилось мечтательное выражение. Жемчужное мерцание вдруг возникло на фоне желто-бурых скал Вади Кельт. Из него выступила леди Селина и быстро огляделась.

– Приветствую вас, – сказала она. – Лон, я не выражаю тебе соболезнований. Герда сказала, что произошло и что вы решились. Всё не просто, но такими вещами занимается муж госпожи Кэти, и сейчас мы отправляемся к нему. Только прежде надо решить с Хельгой. Ее физическое тело мертво, мертвее не бывает, и больше ей не понадобится. Что ты хочешь сделать с ним?

Метельский с грустью поглядел на Хельгу: лицо спокойное, будто спит.

– Глайдер нам еще нужен? – Леди Селина отрицательно качнула головой, и он продолжал: – Тогда пусть похоронят в Иерусалиме. Ей бы это понравилось, там она…

Он сглотнул и не смог продолжать. Вместо этого поднял Хельгу на руки, отнес к глайдеру и бережно уложил на разложенное сиденье. Позвал:

– Мунин!

Ворон без звука влетел в глайдер и устроился на плече хозяйки. Метельский бросил в глайдер оба автомата и палку Морихеи, хватит с него оружия.

– Возвращение в Иерусалим, – приказал он. – Гедеон! Хельга убита, и я беру отпуск. Внимательно следите за Вади Кельт.

Глайдер взлетел, обдав их порывом горячего ветра с пылью.

– Возьмите меня за руки, – сказала леди Селина. – Герда, не отпускай руку Хельги.

Так еще не перемещался: серая пустота, какие-то зловещие тени, томительный звон в ушах. Все закончилось быстро, они стояли перед воротами из чугунного литья, и в утреннем свете золотилась надпись по-английски: «Медицинский центр имени Джанет Варла». Прохладно.

– Мы перенеслись где-то на семь часовых поясов вспять, – пояснила леди Селина. – Сейчас в Канаде, в окрестностях Эдмонтона. Идемте.

Ворота беззвучно раздвинулись, песчаная дорожка среди роз вела к белому трехэтажному зданию. Двери раскрылись перед леди Селиной: просторный холл, кусты желтых роз в больших вазонах, никого.

– Еще рано, – сказала леди Селины, – но я оповестила Матвея, он будет ждать. Нам вниз.

Спустились в лифте. Метельский все поглядывал на Герду – не верилось, что рядом с нею, только незримая, Хельга. В просторном зале их встретил темноволосый мужчина, уже видел его в Петербурге. Леди Селина улыбнулась ему:

– Извини, Матвей, что так рано подняла. Похоже, у тебя новая пациентка.

Мужчина склонился к ее руке, кивнул Метельскому и посмотрел на Герду, а скорее пустоту рядом с ней.

– Привет, Герда. Уже скоро займемся тобой. Как зовут твою подопечную?

– Это моя жена. – сказал Метельский, – зовут Хельга. А… вы ее тоже видите?

– Конечно, просто другой вибрационный план. Вам пока вникать ни к чему. Ты молодец, Герда, что сумела удержать ее, но медлить нельзя. Подведи ее туда и уложи.

Неподалеку поднялась крышка полупрозрачного саркофага. Герда подошла к нему, нагнулась и стала делать движения руками, будто и в самом деле что-то укладывая. Матвей тоже подошел, внимательно глядя.

– Вам повезло с Гердой, – сказал он Метельскому. – Я, например, не могу действовать на тонком плане, только смотреть и слышать… Всё, готово.

Крышка саркофага медленно опустилась.

– Это технология даймонов, – сказал Матвей. – Он в некоторой степени удерживает тонкое тело, в данном случае тело Бардо[1]. К сожалению, все равно возможны проблемы, но об этом потом.

– А что… будет дальше? – с трудом выговорил Метельский. – Герда сказала, что вы можете дать ей новое тело.

Матвей глянул на девушку: – Извини, Герда. О медицинском центре Джанет Варламовой ходит много легенд, и это одна из них. Да, мы научились модифицировать человеческие тела, но лишь в некоторой степени. Например, на Венере температура будет сорок-пятьдесят градусов, и надо усовершенствовать терморегуляцию. Останется повышенное содержание углекислоты, и для организма это должно стать нормой. Когда поселенцы Венеры станут навещать Землю, им придется временами вдыхать коктейль с углекислым газом. Все проблемы решаемы, однако воссоздавать тела заново мы не умеем, и вряд ли скоро научимся.

– Ох! – с отчаянием сказала Герда. – А я обещала Лону…

У Метельского будто что-то оборвалось внутри, неужели он все-таки потерял Хельгу?

– Успокойтесь, вы привезли ее в единственное место, где могут помочь. Нам очень повезло, что удалось наладить контакт с цивилизацией даймонов. Пусть изредка, но они помогают. Хельга будет буквально воскрешена по их технологии. Когда-то они сами использовали ее, но теперь у них уже другой уровень могущества. Я попросил, и на этот раз они разрешили.

– О, Господи! – сказал Метельский. – Когда сможете, передайте им мою благодарность.

Матвей кивнул: – Передам. Они ценят такое.

– И как это будет происходить? – уже спокойнее спросил Метельский.

– Отдаленно похоже на трехмерный принтер. Молекула за молекулой, слой за слоем тонкое тело Хельги будет облекаться физическим из материальности трехмерных пространств. Постепенно оно станет видимым, сначала полупрозрачное, а потом всё плотнее и плотнее. Все будет происходить внутри этого саркофага, и она проведет здесь примерно год. Быстрее не получится, нужна постоянная подстройка параметров под физиологию человеческого тела. Со временем она сможет выходить на какое-то время, необходимы физические нагрузки.

– Я могу чем-то помочь?

– Конечно. Ей придется заново учиться ходить и говорить, хотя все будет вспоминаться довольно быстро. Да и просто желательно чье-то присутствие рядом, для нее все будет необычным и пугающим.

– Я остаюсь с ней, – быстро сказал Метельский. – Это можно устроить?

– Выделим уголок прямо здесь. Заодно познакомитесь с даймонами, кто-то будет появляться, чтобы корректировать процесс. Им тоже любопытно, впервые человеческое тело воссоздается для жизни в условиях другой планеты. В нашем центре много интересного, а от ужасов Армагеддона пока отдохнете.

– Мадос в ваши дела не вмешивается?

– Нет, это одна из защищенных зон, уголок будущего эона. К сожалению, у Мадоса и так хватает места, где разгуляться.

Фигура Герды стала затуманиваться.

– Извините, – сказала она, – у меня дела. – И исчезла.

– Возможно, она тоже попадет к нам, – сказал Матвей. – Однако вероятнее, получит награду гораздо быстрее.

Леди Селина вздохнула: – Тоже пойду, давно Кэти вживую не видела. Пока, Лон.

Для Метельского андроиды поставили спальный бокс, но пока делать было нечего. Когда попробовал связаться с местным ИИ, чтобы узнать где можно купить одежду (израильская форма выглядела здесь неуместно), неожиданно отозвалась «Сивилла» – тем свежим голоском, от которого уже отвык.

«Привет, Лон. Вот схема медицинского центра, я выделила желтым универсам».

«Ты? У тебя опять изменился голос. Я последнее время был в контакте с Гедеоном, это нудный милитаристский тип».

«Здесь я в снова постоянной связи с Кводрионом. Его базовые компоненты сохранены, только их функциональность ограничена несколькими зонами на Земле. Можете пообщаться. Кстати, я сохранила для тебя один действующий счет».

«Спасибо, малышка. Пойду приоденусь, а то тут прохладно».

«В Канаде скоро осень, Лон».

Купил классику: джинсы, пару рубашек, легкую кожаную куртку, расплатился без проблем. Спросил, где здесь можно пообедать?

– Через час в ресторане, это главный корпус. Там собирается большинство сотрудников, и часто со словом выступает госпожа Кэти.

Погулял – все красиво и спокойно, масса цветов, настоящее половодье желтых роз, – и подошел к ресторану в левом крыле здания.

«Лон, вот твой столик, я подобрала соседей, кому ты интересен. Извини, незамужних женщин среди них нет», – в голосе «Сивиллы» послышалось лукавство.

И тут норовит поддеть, но это даже приятно. Одной соседкой оказалась Ингрид, а другой Томико – обе медики, мужья заняты в проекте «Венера» и сейчас работают в космосе. Мужчина представился оригинально:

– Римвлад, поэт и художник. Космическая тематика, будущее Земли и Венеры, у меня тут даже небольшая картинная галерея есть. Надо же вдохновлять людей.

– Лон, мы знаем о Хельге, – сказала Ингрид. – Очень тебе сочувствую. Вы оказались в самом пекле, у нас-то тихая заводь.

Так что немного пообщались, а потом прозвучал музыкальный аккорд, и на возвышении появилась Кэти. Выглядела блистательнее, чем в Петербурге: изысканная прическа, желтое платье, зеленоватый бриллиант на груди. Метельский покачал головой – еще великолепнее, чем у его матери.

– Во имя Господа, Предвечного света и Сына, – сказала Кэти по-английски. – Прежде всего приветствую прибывших: Лона Метельского, это мой дальний родственник, и его жену Хельгу, она пока в теле Бардо. Со временем вы познакомитесь с ними ближе. К сожалению, приятное на этом кончается. Наступает самое тяжелое время для живущих на Земле – последние события после гласа Седьмой трубы. Не печальтесь, вы избранное стадо и многие беды минуют вас. Ешьте и пейте, только для веселья еще не настало время.

Она склонила голову, и все сидящие в зале тоже. Потом сошла к столику, где сидели Матвей и леди Селина, а Ингрид вздохнула:

– Она необыкновенная, госпожа Кэти. Вся такая солнечная, только госпожа Селина на нее похожа.

Выбрали блюда через меню, и вскоре подкатил робот с заказом. У Метельского аппетита не было, то и дело пробирала дрожь. Томико поглядела на него и что-то набрала в меню. Опять подъехал робот, на подносе белая бутылочка и чашка. Томико налила из бутылочки и подвинула чашку Метельскому.

– Выпейте, это саке. Я как врач прописываю, а то у вас нервы расшалились.

Метельский чуть не фыркнул: было, с чего расшалиться. Но взял себя в руки, поблагодарил и выпил. Томико тут же плеснула еще.

– Сильно не опьянеете, да и жена укорять не сможет.

Действительно, стало легче. После обеда хотел поговорить с леди Селиной, однако та исчезла, так что погулял по Центру. Солнце еще стояло высоко, но сильно захотелось спать: ну да, в Иерусалиме уже наступает ночь. Вернулся к главному корпусу, и девушка-администратор оформила допуск в «усыпальницу».

– Не волнуйтесь насчет этого слова, – сказала она. – Мы ее так зовем в обиходе, а то полностью длинно: «помещение для модулей автономной регенерации». Кстати, там в торце есть дверь в бытовое помещение.

Метельский постоял у саркофага Хельги: внутри слабо освещен голубоватым светом, пусто. Он зашел в свой бокс, переоделся в пижаму (вдруг кто явится), сделал прозрачной стену, выходящую на саркофаг, лег на узкую кушетку и сразу уснул. Наверное уже ночью проснулся. Полумрак, у саркофага Хельги неподвижно стоит высокая белая фигура. У Метельского мороз прошел по коже, а фигура глянула на него (красновато блеснули глаза), и он опять провалился в сон.

Утром сквозь дремоту услышал подзабытую мелодию «К Элизе» и, еще не открывая глаз, улыбнулся: он будто вернулся в прежние безмятежные времена. Позавтракал в кафетерии, долго гулял по территории, а потом отправился на обед. Снова выступила госпожа Кэти.

– Свершилось, – сказала она. – Начиная с сегодняшнего дня, семь чаш гнева Божия будут вылиты ангелами на мир. В «Откровении» сказано: «И пошел первый и вылил чашу свою на землю; и появились гнойные раны жестокие и злокачественные на людях, имеющих клеймо зверя и поклоняющихся образу его»[2]. Зверь – это дьявол, и его клеймо давно налагают на людей слуги Мадоса. Среди вас нет имеющих этого клейма, за этим я проследила. У кого и было, выжжено солнечным пламенем…

Госпожа Кэти приостановилась, оглядывая зал. Одна девушка подняла руку, и Кэти кивнула.

– Но как выглядит это клеймо? – спросила девушка. – Я никогда не видела.

– Клеймо пока незримо для обычных людей. Это устойчивая мыслеформа, которая закрепляется путем повторения имени Мадоса, обращения к нему и его восхваления. Недаром детей в школах заставляют читать вслух молитвы Мадосу. Прежде, в наших лицеях, такое было невозможно. Смысл этой мыслеформы: «Я твоя, Мадос», и ее может увидеть любая рогна. И не обязательно нужна рогна: почти каждый человек имеет внутренний трансид, а он читает внутреннюю речь, и следовательно эта мыслеформа может быть легко считана извне. Власти имеют право на чтение мыслей только по решению суда, но они давно наплевали на это ограничение. Поскольку базисные элементы внутреннего трансида имплантируются в лобные пазухи, Иоанн и увидел, что клеймо наносится на лоб… Но вернемся к первой чаше. В отличие от предыдущих бедствий, эта кара постигнет всю Землю, в том числе святой город. Мы не сможем и не должны оставаться в стороне, у нас больница на прилегающей территории, и туда будут привозить пострадавших. Мы будем помогать всем, но при обязательном условии: каждый должен во всеуслышание отречься от Мадоса и признать Господа, Предвечный свет, Сына или Аллаха – все равно кого, иначе терапия не имеет смысла. Эта кара не наказание, а назидание для тех, кто не понимает другого языка, и должно хотя бы начаться духовное исцеление. Просить о помощи будем всех сотрудников Центра, кроме занятых неотложными работами и уходом за другими больными…

Так что на следующий день о безмятежности пришлось забыть. «Сивилла» сказала: «Лон, тебя просят подойти к госпиталю, начали поступать больные и нужно помочь с каталками. Все Аоми уже заняты». Метельский переоделся в белый халат (несколько висело у входа в зал) и, сверяясь с планом, нашел госпиталь – большое пятиэтажное здание. Перед ним стояло несколько медицинских ховеров, суетились люди, раздавались крики и стоны. Две Аоми с бесстрастными лицами покатили кресла-каталки от первого ховера, и Метельский подошел ко второму. При виде больной – язва на всю щеку, сочащаяся гноем, – его едва не вырвало, но заставил себя помочь женщине перебраться в кресло. Под аккомпанемент стонов закатил кресло в приемный покой, где сидели две пожилые рогны. Одна кивнула Метельскому и сказала, обращаясь к женщине:

– Для лечения у нас вы должны громко отречься от Мадоса и обратиться к Триединому богу или одному из его ликов. Язвы посланы от Него в назидание, и лечение без покаяния бессмысленно. Иначе вам окажут только первую помощь и отправят домой.

Женщина что-то пробормотала, и рогна слегка наклонила голову.

– Вам больно говорить? Ничего, вопрос будет повторен позже. – И обратилась к Метельскому: – Везите ее в операционную. Лифт и на второй этаж…

За день Метельский навидался всякого, аппетита не было и выпил лишь чашку кофе. Общий обед заменили ужином, но госпожа Кэти с мужем не появились. У Ингрид тряслись руки, Римвлад тоже выглядел бледно, и Томико опять прописала всем по чашке саке.

– Только сами не заказывайте, – сказала она, – а то сопьетесь. Я, как врач, буду отмерять дозы.

Прошел еще один день этого кошмара. Ночью Метельский проснулся и опять увидел кого-то у саркофага Хельги. Но эта фигура была ниже, и когда повернула голову, то узнал госпожу Кэти. Она ничего не произнесла, и Метельский заснул снова, а утром «Сивилла» сказала: «Лон, сегодня не ходи в госпиталь. Тебя вызывает вице-президент центра, Матвей Двинский».

Поднялся в его кабинет. Холорама во всю стену, с видом на морской залив. Фантастические каменные звери на берегу, дальше зеленовато-синяя вода, обзор замыкает золотисто светящийся мыс. Матвей встал из-за стола, поздоровались.

– Лон, спасибо за помощь в госпитале, но отныне у вас другие дела. Хельга, точнее ее тонкое тело, очнулась от посмертного обморока и перешла на второй круг Бардо. Начинаются странствия, ей будут показаны разные миры, но неудержимо будет притягивать тот, куда она обречена своей кармой. Через сорок дней ее затянет туда окончательно, и Служительницы кармы наденут на нее тело, соответственное тому миру. Это неприятный мир, Лон, что-то очень плохое случилось с Хельгой в прошлом. Но я не имею права рассказывать о том, что увидела Кэти. Ваша задача – не отпустить Хельгу, как несколько дней назад сделала Герда. Иначе она отбудет в том мире положенный срок и худшего уже не будет, она просто уснет, и надолго. Когда-нибудь вы встретитесь.

У Метельского непроизвольно сжались кулаки.

– Но вы говорили, что она будет воскрешена!

– Будет, если ее тонкое тело останется в саркофаге. Если он опустеет, даже техника даймонов бессильна.

Метельский шумно выдохнул: – Что я могу сделать?

– Все время быть рядом. В тонком мире между вами уже есть связь, и вы как якорь, за который цепляется дух Хельги. Но пока эта связь слаба, и если порвется, Хельгу унесет прочь. Надо говорить с ней, напоминать то, что вы пережили вместе, выражать любовь и заботу. Сильнее любви ничего нет в мире, и даже Служительницы кармы будут вынуждены отступиться.

– А это… про Хельгу, и вы увидели?

– Нет, на это способна только Кэти. Она неугомонная, тоже танцевала в Огненном цветке, только не в нашем мире. Но это пусть останется тайной.

– Хорошо. Спасибо, Матвей. Я буду пытаться.

Наскоро позавтракал, нашел кресло и поставил возле саркофага. Приложил ладонь, и она ощутила слабую пульсацию, словно билось чье-то сердце. Попросил «Сивиллу» активировать вокруг звуковую завесу.

– Здравствуй, Хельга. Мне сказали, что ты пришла в себя и должна меня слышать. Помнишь, как мы познакомились? Ты приехала на Телецкое озеро и увидела этакого самодовольного денди, меня. Чем-то я тебе приглянулся, или у тебя давно не было мужчины, этого ты мне так и не сказала. Помнишь, мы купались, а потом лежали, ты распахнула мой халат и рассмеялась. Бесцеремонно села на меня, это было неожиданно и приятно, и стала раскачиваться. Твои волосы струились как серебряный водопад, таких много на Телецком озере…

Обед был в обычное время, и опять выступила госпожа Кэти:

– Вот и вторая чаша была вылита, на этот раз в море. Появилась кровь, словно мертвеца, и всё одушевлённое в море умерло. Нас это не коснется, но горе живущим по берегам морей. Моря и океаны будут возрождены уже в новом эоне.

– Как там в Японии, – вздохнула Томико. – Даже боюсь смотреть новости.

Снова налила всем саке, но Метельский отказался.

– Вам и не нужно, – грустно сказала Томико. – Глаза блестят, словно опять влюбились.

Метельский наскоро поел и вернулся к саркофагу Хельги…

Она сидит на берегу: белый песчаный пляж, серебряное море, розоватые башни облаков – похоже на Северное море. Почему она здесь, откуда пришла сюда?.. Облака все больше наливаются розовым светом, вот они уже пунцовые. И море уже не серебряное, а красноватое, по нему растекается красный глянец. Всё сумрачнее облака, начинает задувать холодный ветер. Она обхватывает грудь руками, хоть немного укрыться от пронизывающего холода. Справа как будто строения и тоже красновато светятся. Она поднимается и идет к ним, но вскоре дорогу преграждает узкий морской залив, вода в нем уже черная. На другом берегу появляются какие-то фигуры, может они помогут? Она вглядывается и ахает – это скопище красных карликов. Одна уродливая фигура, как будто женская, приближается к воде и манит рукой. Она не хочет туда, оборачивается в отчаянии. В другой стороне светлее, еще медлит пунцовый свет и что-то голубовато мерцает над песком, уютное и ласковое. Она начинает бежать в ту сторону, вязнет в песке и падает, бежит снова. Слабо доносится чей-то голос – смутно знакомый, однако слов не разобрать… Она добежала! Опять спотыкается и падает, на этот раз уже в голубое мерцание. Она плавает в нем, ей хорошо и спокойно, только бы еще разобрать, что говорит тот голос?

Она спит и продолжает видеть странные, а часто жуткие сны. Но почти все время с ней этот голос, и порою она начинает различать отдельные слова…

Больше месяца Метельский провел, как в бреду, и Томико подкармливала его тонизирующими таблетками. Она сама, как и все остальные, выглядела неважно: наплыв пострадавших был очень велик. Госпожа Кэти приказала безжалостно изгонять тех, кто не отрекался от Мадоса. «Они пойдут трудным путем, – сказала она, – но это их выбор». Остальные понемногу поправлялись, хотя чудесных исцелений не было, а шрамы оставались почти у всех. В самом медицинском центре не заболел никто…

Метельский потерял счет времени, вот и теперь слипались глаза. Он добрел до кушетки и свалился, однако и с закрытыми глазами продолжал видеть саркофаг, залитый голубым светом – он стал заметно ярче в последние дни. То ли спал, то ли нет, но внезапно очнулся: у саркофага опять стояла Кэти.

– Сороковой день, Лон, – сказал она, не оборачиваясь. – Всё решится сегодня. Помни, хотя ты мужчина, один раз можешь обратиться к Предвечному свету. Скажешь: «Свете предвечный…», а дальше как подскажет сердце. Больше этого обращения не повторяй никогда. Сегодня не ешь и не пей.

Она ушла. Метельский наскоро умылся и сел возле саркофага, пульсация была гораздо сильнее.

– Хельга. – сказал он. – А вот это ты не помнишь, потому что этого еще не было. Я видел яркий сон, но одновременно знал, что это не сон, а картина из будущего. Я видел опушку леса, деревья очень высокие, а листва почему-то синеватая. Дальше начинался луг, настоящее море цветов. Ты стояла в тени дерева и махала рукой, а к тебе среди цветов бежала девочка, волосы светлые, как у тебя. Мы назвали ее Кэти, в память о Кэти Варламовой, которая так много для нас сделала. Хельга, я люблю тебя.

Наверное он все же очень мало спал, потому что голова неудержимо склонилась на грудь…

Теперь он видел сумрачный город – здания багрового цвета, а улица залита черной водой. По другую сторону улицы опять стоит Хельга, только здесь по колено в воде. Белое лицо, пустой отрешенный взгляд.

– Хельга! – закричал он и ринулся в воду. И тут же отступил, холод пронизал до самого сердца.

– Куда, голубчик? – Три фигуры появились возле Хельги, похожие на карлиц, но с мускулистыми руками. – Тобой мы займемся позже.

Говорившая положила руку на плечо Хельги и та упала на колени в воду.

– Отпустите ее! – потребовал Метельский. – Это моя жена. Я найду какой-нибудь челнок и заберу ее.

– Ого, ты знаешь о проводниках? Но ты опоздал, голубчик, она наша.

– Нет!.. – крикнул Метельский. Спохватился, чуть выждал и громко сказал: – Свете предвечный, обращаюсь с мольбой! Пусть мне вернут жену, Хельгу. Я люблю ее и видел, что у нас будут дети.

– Мужчина. – насмешливо протянула одна из карлиц, – и осмеливается обращаться к… – Она словно подавилась.

Не стало ни черной реки, ни багряного города. Не стало трех карлиц, которые в последний момент вскинули руки к глазам. Жемчужный – яркий, но мягкий свет наполнил весь мир. А следом обратился в море цветов, по которому к Метельскому бежала Хельга.

Они стояли вокруг саркофага, и он был уже не пустым – в нем вырисовывалось туманное, призрачное, но явно женское тело.

– Надо же. – сказал Матвей, – а я перестал верить. Слишком все оказалось непросто.

Кэти вздохнула: – Фифти-фифти, только не хотела говорить раньше. Но ты справился, Лон… Да, Матвей, затемни саркофаг. Не стоит Лону видеть, как у Хельги формируются внутренние органы, еще разлюбит. А говорить с нею продолжай, хотя теперь можно меньше. Ей предстоит большой труд по вживанию в новое тело…

На третий день в кафетерии случился переполох, вбежала женщина, крича: «Третий ангел! Кровь! Включите вид с крыши!»

Холорама над стойкой переключилась на панорамный обзор. За полосой леса плавной дугой изгибалась река – раньше она казалась серебряной, а сейчас отсвечивала красным глянцем. Мрачное небо (оно теперь всегда было мрачным) и кровавая река вызывали гнетущее ощущение.

Госпожа Кэти снова выступила перед обедом: – Вот и третий ангел «вылил чашу свою в реки и источники вод: и появилась кровь»[3]. Наверное изменился химический состав воды, так что она стала напоминать кровь. К счастью, у нас артезианская скважина и возможно до подземных вод эта зараза не скоро дойдет, а вот у кого обычное водоснабжение, не позавидуешь.

Действительно, на следующий день сотрудники, жившие за пределами комплекса, жаловались на горькую воду, которую не могли очистить никакие фильтры. Люди набирали с собой канистры чистой воды. Метельский снова работал в госпитале, хотя старался проводить там меньше времени: число пораженных язвами убавилось, однако стало много страдающих желудочно-кишечными болезными, и в коридорах стоял тошнотворный запах. В ресторане Томико прекратила выдавать саке («так скоро станем алкоголиками») и отпаивала всех чаями.

– Зато почти перестали ходить на оргии Мадоса, – криво улыбнулась Ингрид. – Не до сексуальных утех, когда то и дело тянет в туалет.

По указанию госпожи Кэти врачи советовали больным причащаться («при наличии веры это дополнительно укрепляет энергетическую систему организма»), и у Метельского появилась новая работа: помогать страждущим добраться до церкви. Кого-то было достаточно поддерживать за руку, а кого-то приходилось везти в кресле-каталке. Тогда нужно было спускать кресло с больным на первый этаж, а там везти через двор к церкви. Причащать в больнице священник отказался.

– Пойду только к умирающим, – сказал он строго. – Остальные пусть превозмогают себя. Вы-то сами будете причащаться?

– Вместе с женой, когда она… выздоровеет.

Священник кивнул, про Хельгу знали все.

Наступила глубокая осень, но не холодало – наоборот, было неестественно тепло. Затем вдруг настал нестерпимый зной.

«И четвертый ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем»[4], – процитировала госпожа Кэти. – Это нам придется претерпеть вместе со всеми. Только не будем хулить бога за это наказание, как увы, станут многие. Никто из нас не безгрешен.

Вместо одежды пришлось носить мета-пояса, но и они не очень помогали, зной все равно опалял кожу.

– Это не простая жара. – скорбно сказала Ингрид. – Наверное нам дают почувствовать, каково это, когда языки пламени лижут тело.

Метельский спасался у саркофага, там было прохладнее. Он рассказывал Хельге о том, что сейчас происходит, и еще о своем детстве в Зелена Гура. Хельга не отзывалась, а саркофаг оставался темным. Темнее стало и на улице, даже днем.

«И пятый ангел вылил чашу свою на престол зверя, – опять процитировала госпожа Кэти, – и сделалось царство его мрачным, и кусали языки свои от боли. И хулили Бога небесного от страданий своих и от ран своих, и не покаялись в делах своих»[5].

Она продолжала: – Мрачен сейчас престол Мадоса в Альфавиле. Мрачен и Третий храм в Иерусалиме. Боль пронизывает тела людей, развращенных сладострастием и забывших Бога. Но над вами незримый покров, и те, кто знает, Чей он, не забывайте благодарить…

Настала зима, однако снега не было, лишь чуть ослабела жара. Вечером Метельский, как обычно, сидел у саркофага.

– Помнишь, Хельга, как мы гуляли по набережной Евфрата? Ты еще подшучивала, не хочу ли я уединиться с одной из туристок, изображавших жриц Астарты. Сегодня госпожа Кэти сказала, что шестой ангел вылил чашу на великую реку Евфрат и ее вода высохла, чтобы был приготовлен путь царям, которые от востока солнца. В самом деле, жара стоит такая, что Евфрат, да и много других рек пересохли. Мы еще думали, кто эти цари? Оказывается, наместники Мадоса тайно готовили войска во многих странах Востока. Не первых ли всадников мы видели на Вади-Кельт?..

Он спохватился – не стоит напоминать Хельге о месте, где она получила смертельную рану, – и заговорил о другом. На следующий день Матвей попросил не уходить от саркофага, а вскоре подошел сам. Саркофаг наконец осветился, и Метельский едва не ахнул: внутри лежала Хельга, совсем как была. Легкий румянец на щеках, милая ямочка на подбородке, светлые волосы – и только глаза закрыты. На бедрах кусок ткани, из-под него в глубину саркофага уходит трубочка. Такая же – от повязки на руке. До этого Метельский несколько раз видел, как у саркофага что-то делают две Аоми, но его близко не подпускали.

– Ей пока нет надобности есть или пить, – пояснил Матвей. – Сейчас я ее разбужу, Первое время она будет как в полусне, и сознание не скоро обретет прежнюю ясность.

Легкое содрогание прошло по телу Хельги, и глаза медленно открылись – пустые и равнодушные.

– Она нас не видит, – сказал Матвей. – Пусть глаза привыкают к свету. И я приподниму верхнюю часть ложа, посмотрите, Лон, как это делается. Скоро с нею надо заниматься физическими упражнениями, я перешлю методичку на ваш трансид. Или пусть это делают Аоми?

Отдавать Хельгу в руки этих бездушных существ?

– Нет, лучше я. У Аоми хватает работы в больнице.

– Да, так будет лучше. Тело Хельги нуждается в ласковых прикосновениях. И продолжайте разговаривать, через какое-то время она сможет ответить.

К Рождеству наконец похолодало, с тела будто свалилась раскаленная каменная плита. Выпало даже немного снега. Госпиталь почти обезлюдел: немало больных умерло от злокачественной дизентерии, а выздоровевшие разъехались по домам. Взгляд Хельги понемногу становился осмысленным, она будто все время что-то вспоминала. Трубки из ее тела убрали, кормила смесями и меняла памперсы Аоми, профессионально и ловко. Метельский делал с Хельгой упражнения из комплекса для лежачих больных, и однажды, когда поднял ее за плечи, разрабатывая мышцы спины, Хельга глянула ему прямо в лицо.

– Лон?.. Где я?

Хотя голос прозвучал резко и хрипло, сквозь тело Метельского прошла горячая волна радости.

– Ты в больнице. Очень долго спала.

– Не… правда. Я… была мертва. Всё… хорошо помню. Спасибо… что… забрал меня от тех ведьм. Они бы… сделали меня… как они. Я… люблю тебя.

Метельский поцеловал ее в губы, еще сладкие от питательной смеси.

Настала весна, хмурая и безрадостная. Почки на деревьях не распустились, наверное сожженные зимней жарой. Река перестала быть цвета свежепролитой крови, сохранив неприятно-бордовый оттенок. Хельга стала сама садиться в саркофаге, а потом с помощью Метельского и Аоми вылезать из него. Ее сажали в кресло-каталку, закутывали теплым пледом, и Метельский вывозил на свежий воздух. Большую часть времени она все равно проводила в саркофаге.

– Тело Хельги почти полностью сформировано, – как-то сказал Матвей, – но идет настройка физиологических параметров. Вам тоже придется пройти через это, только позже, когда приблизится время лететь на Венеру. На Хельге отрабатывается биотехнология, которая потом будет применена к сотням людей, поэтому процесс не быстрый…

Однажды, когда Метельский выкатил кресло во двор, он поразился: на казалось бы мертвых кустах распустились желтые розы. Обогнул угол – и там вдоль дорожки цвели розы. Шедший рядом Матвей (теперь он появлялся реже), объяснил:

– Это в память о Джанет, матери Кэти. Что бы не произошло на Земле, в этом месте всегда будут распускаться желтые розы.

– Как красиво, – слабым голосом сказала Хельга (она говорила гораздо лучше). – Лон, вывози меня сюда каждый день.

– Скоро сможете ходить сами, – улыбнулся Матвей.

Но это случилось лишь летом: Хельга сошла с каталки и, крепко держась за руку Метельского, сделала несколько неверных шагов. В следующие дни походка становилась все увереннее. В конце лета Хельгу перевели в обычную палату, где нашлось место и для кровати Метельскому – наконец-то смог вытянуть ноги после надоевшего бокса. Как-то в палату пришли госпожа Кэти и Матвей.

– Вот и всё, Хельга, – сказала госпожа Кэти. – Поздравляю с воскресением, ты стала первой. И ты здоровее, чем раньше, сможешь жить там, где мне будет очень некомфортно.

– Спасибо, госпожа Кэти. Только я все время мерзну.

– Еще бы! – рассмеялся Матвей. – Комфортная температура для вас теперь пятьдесят градусов. Ничего, используйте воздушную одежду с подогревом. Зато у вас выше скорость реакции, больше физическая сила и крепче костная ткань. На Венере надо быть сильной, там еще долго будут дуть ураганные ветры. Вдобавок даймоны помудрили с механизмом регенерации, в детали меня не посвятили, да и им глубокая трансформация человеческого организма внове. Но вероятно, вы будете жить гораздо дольше обычного срока.

Госпожа Кэти улыбнулась: – В Библии написано, что Адам прожил девятьсот тридцать лет. Наверное столько же и его жена, Ева. Хотя, как мне шепнула Селина, за роль новой Евы намечается конкуренция… Кстати, Хельга, ты родилась заново, и неплохо бы тебя окрестить. В прошлой жизни ты обходилась без этого, однако наступает решающее время и лучше подстраховаться.

Хельга что-то смутилась. – Кажется, до этого надо исповедоваться? Отец Себастьян, доминиканец, сказал мне готовиться, но началась такая суета… Для Лона это привычное дело, хотя по-моему, он относится к этому не слишком серьезно. А мне…

Госпожа Кэти пристально смотрела на нее, потом моргнула.

– Вот что, Хельга. Сегодня вечером исповедуешься мне. Я посвященная Второму лику Триединого бога, и священник знает о моем сане. Никому больше этого не говорите. Сегодня и утром не ешь и не пей, а завтра на утренней службе тебя окрестим. Крестными будем я и Матвей. Ты не против, Матвей?

– Конечно нет, – улыбнулся тот. – Хельга, можно сказать, выросла на моих глазах.

– Спасибо, – пробормотала Хельга. – Лон, сходи уж в церковь без меня.

Вечером она ушла в коттедж Кэти (тот был рядом с главным корпусом), а Метельский отправился в церковь. Грехов как будто не прибавилось, вот только оригинальное лечение Герды – непонятно, каяться в прелюбодеянии или нет? – и об этом просто рассказал. Священник наверное тоже был озадачен, потому что долго молчал. Но видимо был старой закалки, назначил сорок земных поклонов, столько же «Богородице Дево, радуйся…» и отпустил с миром. Метельский вернулся в палату с болью в коленях, однако на душе стало легче.

Хельги долго не было и появилась странная: то плакала, то смеялась.

– Я в порядке, Лон, – сказала она, всхлипывая. – Извини, ничего не могу рассказать. Какая госпожа Кэти замечательная!

Спать опять пришлось врозь и утром обойтись без завтрака. Крещение не заняло много времени, заодно причастился и Метельский. Потом пошли в ресторан, где им устроили скромный праздничный стол с шампанским.

– Скоро мы расстанемся, – сказала госпожа Кэти. – Пока беды обходили нашу обитель стороной, ну почти. Однако вскоре седьмой ангел выльет чашу свою на воздух, и от этого гнева никуда не скрыться. Но претерпевший до конца спасется…

Когда все разошлись, Метельский с Хельгой отправились погулять. Хмурое небо нависало над головами, однако впечатления мрачности не было, настолько изобильно цвели желтые розы.

– Красиво, – вздохнула Хельга, кутаясь в теплую куртку (Метельский был в одной рубашке). – Но холодно, сейчас бы иерусалимскую жару.

– Вряд ли стоит туда возвращаться, – сказал Метельский. – Тебя считают умершей, а твое прежнее тело наверное похоронили.

Хельга передернула плечами: – М-да, стоять на собственной могиле, это смахивает на извращение. Ты прав, возвращаться не будем.

Они оказались в Иерусалиме на следующий день.

Незадолго до ужина «Сивилла» неожиданно сказала: «Лон. С тобой хочет поговорить отец Себастьян, Леди Селина разрешила связаться с тобой».

А он и забыл о доминиканцах. Но делать нечего, тем более как-то вовлечена леди Селина. «Хорошо», – сказал он.

«Здравствуйте, Лон, – раздался голос отца Себастьяна. – Я не хотел больше вас беспокоить, вы и так много сделали. Но появилось неожиданное и важное дело. По распоряжению Мадоса двух наших пророков препровождают из Иерусалима в Альфавиль. Они не возражают, но заявили, что их должны сопровождать двое – вы и Хельга, почему-то запомнили вас. Я был поражен, ведь Хельга погибла, но они твердо сказали, что жива. Перечить им не смеют, все помнят, что они сделали с роем хасил. Вы не согласитесь? Чего-то требовать от вас я уже не могу».

«Подождите минуту», – сказал Метельский и передал слова отца Себастьяна Хельге. – Боюсь, это будет опасно, ты и так еле выкарабкалась.

– Я в полном порядке, милый, и твоя послушная жена. Как ты решишь.

– Очень странно, что пророки выбрали именно нас. Возможно, что-то важное. Ладно, давай еще раз уважим доминиканцев.

«Мы согласны», – сказал он отцу Себастьяну.

«Тогда немедленно отправляю за вами стратоплан ордена. Он заберет вас из Эдмонтона и доставит в Негев. О времени прибытия в Эдмонтон сообщу позже».

«Будем ждать», – ответил Метельский. А вслух сказал: – Скоро за нами прилетят в Эдмонтон.

– Тогда надо заехать в торговый центр, – озабоченно сказала Хельга, – купить мета-пояс. Иначевсегда буду мерзнуть.

Метельский рассмеялся: – А еще удобно, что для секса раздеваться не надо.

– Ну-ну… – сказала Хельга, и фыркнула: – Нахваталась словечек от госпожи Кэти. Ладно, идем поужинаем. Заодно попрощаемся с твоими соседями по столу, я только успела познакомиться.

Ужин оказался немного грустным: пусть не так много общались, но Ингрид с Томико скрашивали однообразные будни. Под конец ужина Томико сказала:

– Римвлад, у тебя случаются поэтические прозрения. Какие стихи приходят тебе в голову прямо сейчас?

Тот улыбнулся несколько криво:

«Вчера молодую я видел луну

Со старой луной на руках

Мы на море можем попасть в беду,

Мне душу тревожит страх»[6]

– Да, не очень весело, – вздохнула Томико. – Но надеюсь, мы еще свидимся.

Когда поднялись к себе, опять позвонил отец Себастьян: надо быть в Эдмонтоне через два часа, оттуда после дозаправки стратоплан вылетит на космодром Негев в Израиле.

– Лон, вызови ховер к дому госпожи Кэти, – попросила Хельга. – Собирать мне нечего, а я хочу попрощаться.

Госпожа Кэти с Матвеем вышли из коттеджа и женщины постояли, обнявшись. Метельский пожал руку Матвею, и сели в ховер. Летели минут десять, а в Эдмонтоне Хельга попросила приземлиться у торгового центра. Был поздний вечер, стоянка пустовала, да и ярко освещенный торговый центр выглядел безлюдным. «Сивилла» подсказала, где нужный магазин, голос опять стал скучноватым. Дверь магазина была не заперта, вошли.

– Здравствуйте, – сказал приятный женский голос. – Я хозяйка, меня зовут Ирен, и к сожалению не могу приветствовать вас. Может быть, я уже умерла. Выбирайте нужное и расплатитесь на терминале. Удачных покупок.

Хельга вздохнула: – Я и забыла, что на Земле творятся ужасы. Год провела в отключке.

– Тебе-то досталось больше всех, – сказал Метельский. – Ладно, давай выбирать.

Выбирали недолго: Метельский и так носил мета-пояс, а Хельга взяла стандартный. Сразу скинула куртку и брюки, надела поясок, и Метельский не мог оторвать глаз от ее белого тела, но оно тут же скрылось под иллюзией комбинезона.

– Пока не до изысков, – сказала Хельга, – только обогрев включу. А у тебя, Лон, чуть слюнки не потекли.

– Еще бы, целый год чисто платонических отношений.

Он расплатился на терминале, а Хельга громко сказала: – Спасибо, Ирен. Желаю удачи, и в жизни, и после смерти.

Аэропорт был большой, однако тоже оказался безлюдным, всем было не до полетов. Посидели в зале ожидания, потом раздался свистящий звук, и вскоре со звенящим гулом по полосе покатился стратоплан. Остановился далеко, но в свете прожекторов было видно, что к нему подъехали машины, наверное заправщики. То ли автоматические, то ли в аэропорту кто-то продолжал работать.

«Сивилла, – сказал Метельский, – сколько я должен за обслуживание самолета?»

«Нисколько, Лон, – скучным голосом ответила та. – Все расходы взял на себя орден доминиканцев».

Наконец к аэровокзалу подплыл аэробус. «Посадка на спецрейс до космодрома Негев, Израиль», – известила «Сивилла». Поехали, на трапе самолета встретила стюардесса в монашеском облачении. На стратоплане Метельский однажды летал из любопытства, и не очень понравилось. Но здесь их проводили в небольшую отдельную каюту, где стюардесса усадила в кресла и, тщательно закрепив ремни, пожелала приятного полета.

Сначала тот был мало приятен, долго вдавливало в кресло. Потом отпустило, и ремни ослабели, хотя не убрались полностью, как в обычном самолете. «Двадцать минут невесомости, – информировала "Сивилла". – Можете оставаться в креслах».

– Ну нет, – сказала Хельга. – Мне как будто суждены космические полеты. Надо привыкать.

Она оттолкнулась от кресла, ремни втянулись, и Хельга взмыла в воздух. В иллюминаторе виднелась выпуклость Земли – темная, с голубым ореолом атмосферы, – и на этом фоне Хельга вдруг оказалась нагой. Тело светилось молочно-белым, волосы короной парили вокруг головы, и у Метельского сразу пересохло во рту.

«Сивилла, никого не впускать», – сказал он и тоже деактивировал пояс. Слегка оттолкнулся, но видимо не рассчитал и ударился теменем о потолок. Отлетел, столкнулся с упругим телом Хельги, и уже не выпускал его из объятий. Они закружились по прихотливой траектории, натыкаясь на стены и кресла, но всё мягко пружинило.

– Никогда не занималась сексом в невесомости, – шепнула Хельга в ухо Метельского.

Ее волосы щекотали его лицо, руки обхватывали поясницу, и Метельский тоже подхватил Хельгу за мягкие ягодицы. Его трясло от желания, в паху будто вырос раскаленный стержень и остро хотелось погрузить его в лоно Хельги, но войти оказалось непросто, ее бедра словно дразнили, уклоняясь от толчков вслепую. Наконец он прижал ее одной рукой, нащупал ускользающий вход и, уже обеими руками, с силой надел на себя.

– Ой! – вскрикнула Хельга и умолкла, чуть оскалив зубы.

Метельский приостановился – легкая прохлада и обволакивающая нежность приветствовали его в теле Хельги, – а потом задвигался, хотя больше двигались руки, то немного отпуская, так что живот и груди скользили по его телу, то насаживая на себя так, что до боли упирался в лобковую кость. От этого скольжения и ритмичных надавливаний меж его бедер разгорелось пламя, а в голове помутилось от наслаждения. Он не сдерживал себя, чувствуя, как неистовство нарастает и в теле Хельги, и вскоре его словно прожгло огнем. Сильнейшие спазмы потрясли невесомое тело – оно будто ликовало, сбросив путы земного притяжения, такими же содроганиями откликнулось тело Хельги, и они закричали в уста друг другу, кружась в воздухе.

– Ох, мне бы… добраться до туалета, – наконец, запинаясь, сказала Хельга. – Все бедра в твоем семени. Вроде та дверка, с надписью «hygiene».

Метельский кое-как помог ей и остался висеть в воздухе. Сердце еще сильно билось, а в иллюминаторе на месте голубого ореола разгорался пожар – в неощутимой скорости своего полета стратоплан миновал ночь и врывался в наступающий день. Хельга вплыла обратно, уже сокрытая комбинезоном.

– Как хорошо, – сказала она, – я только теперь по настоящему ожила. Если пойдешь, душа и унитаза нет, только влажные салфетки. Наверное, если кого-то потянет блевать, вряд ли имелись в виду любовные парочки.

– Уже нет времени, – сказал Метельский, лишь теперь вспомнив активировать свой пояс, – и так еле успели.

Почти сразу заговорила «Сивилла»: «Лон, разреши войти стюардессе. Она обязана проверить, готовы ли вы к посадке».

Хельга не глядела на вошедшую монашку, щеки порозовели. Кресла развернулись спинками вперед, стюардесса молча помогла закрепить ремни безопасности и ушла.

– Наверное слышала, как мы тут орали. – огорченно сказала Хельга. – Но я уже ничего не соображала.

В иллюминаторе накренилась желтая равнина и опять стало вдавливать в сиденья, будто на грудь уселся невидимый здоровяк. Потом стратоплан долго катился по полосе и встал возле распластанного по земле здания. В стороне стояли какие-то решетчатые конструкции.

«Космодром Негев, Израиль, – сообщила "Сивилла". – В основном запуски по программе "Венера"».

Наверное, это же услышала Хельга. – Надо же, – сказала она. – Может, когда-нибудь отсюда и улетим.

Ремни втянулись, вошла хмурая стюардесса и сказала, что нужно перейти в ховер, который и доставит их в Иерусалим. Когда вышли из стратоплана, тело обдало жарой, хотя солнце было еще не так высоко. Метельский поспешил включить охлаждение. Хельга, напротив, довольно улыбнулась:

– Вот это по мне, наконец-то не зябну.

Ховер пилотировал молодой мужчина в накидке с уже позабытой доминиканской собакой. Он с любопытством поглядывал на Хельгу, но разговор не затевал. Летели с полчаса, внизу тянулась пустынная местность, похожая на окрестности Вади Кельт. В Иерусалиме опустились возле того же отеля, отец Себастьян вышел встречать.

– «In nomine Domini», – привычно сказал он и вдруг склонился к руке Хельги, та не сразу сообразила ее поднять. – Большая честь для меня, вы первая воскрешенная, кого я вижу. Леди Селина рассказала немного. Спасибо, что приехали.

Хельга кротко улыбнулась: – Ну, мое воскресение скорее результат высоких медицинских технологий. Куда нам?

– Опять в раввинат вместе с сержантом Нахумом, но сначала отдохните. Вам приготовили номер и перенесли туда ваши вещи, все в сохранности.

– Хорошо бы, если и сюрикены. Спасибо, отец Себастьян.

– Сообщите, когда будете готовы. Я пока отложу другие дела.

В номере стояла их старая дорожная сумка, Хельга открыла ее и с радостным восклицанием схватила поясок с сюрикенами. Потом поплескалась в душе и раскинулась на кровати.

– Лучше бы оказаться дома, только где наш настоящий дом?

– Надеюсь, ожидает в Москве. Тоже пойду приму душ.

Едва вышел из ванной, в дверь постучали и вошла горничная со стопкой одежды.

– Такая же, как вы тогда носили. Все скопировано.

Хельга поморщилась: – Ладно, обойдусь без мета-пояса. И так тепло.

Оделись в новую-старую форму, сходили позавтракать и немного подремали. Потом Метельский сообщил отцу Себастьяну: «Мы выходим». Тот ожидал возле глайдера.

– Это ваш прежний. Автоматы мы забрали, хасил давно не появляются. Вместо этого положили по кобуре со стандартным «глоком». Оружие не заряжено, оно скорее для придания авторитета. Ваша трость, Лон, по-прежнему в багажнике. Поздравляю, вы умело воспользовались ею у Вади Кельт.

Хельга хмуро прицепила к поясу кобуру. – Теперь в раввинат?

– Нет, заглянем в одно место. – Отец Себастьян сел рядом с водителем, а Метельский с Хельгой сзади.

Когда взлетели, Метельский спросил: – Нас не было год, как обстоят дела с пророками?

– Серьезных инцидентов не было. Постепенно сформировалась группа последователей, в основном молодежь. Верят, что Иисус Христос действительно мессия, им наверное импонирует, что он был евреем. Всюду следуют за пророками, защищают их, теперь это своеобразная народная милиция. Хотя вчера как будто случилась драка.

– А как с другими бедствиями? Мы были в месте, которое они обошли стороной.

– Иерусалим в основном тоже. Наверное, не зря в Талмуде сказано, что никогда не причиняли вреда в Иерусалиме змеи и скорпионы. Язвы поразили многих людей, но вода в городе и окрестностях оставалась пригодной для питья. От жары, конечно, страдали все.

Глайдер опустился на окраине: зелень, какие-то памятники… да это же кладбище! Хельга недовольно сказала:

– Так и думала, что захотите показать мою могилу. Я бы обошлась.

Отец Себастьян вышел из глайдера: – Могила вполне приличная, только поставили не крест, а изваяние сострадающей Мадонны. Но мы здесь для другого, позовите своего ворона. Он не захотел улетать отсюда, и ребята его подкармливают.

– Надо же, – удивилась Хельга. Тоже вышла и закричала: – Мунин! Мунин!..

Почти сразу из ветвей вылетела черная птица и с карканьем закружилась над хозяйкой. Села ей на плечо… и вдруг, громко хлопая крыльями, взлетела обратно.

– Ты что, Мунин? – спросила Хельга.

Но ворон молча сделал круг над ее головой и опять скрылся среди деревьев. Хельга вздохнула: – Кажется, понимаю. Я теперь крещеная и навсегда отреклась от Одина… я имею в виду не ИИ, а недоброго бога. Что же, прощай Мунин, и прощай Асгард… – Она помолчала и со странной интонацией добавила: – Очень надеюсь.

Отец Себастьян вопросительно смотрел на нее, потом покачал головой: – Все равно будем его подкармливать. Ну а теперь в раввинат.

Сверху Иерусалим выглядел, как прежде, и Метельский сказал об этом отцу Себастьяну. Тот покачал головой:

– Седьмая чаша еще не излита. Что-то недоброе готовится в Вади Кельт, а еще в Иордании, где был раньше купол хэ-ути.

Приземлились прямо у раввината. Отец Себастьян остался в глайдере, Метельский с Хельгой вышли, и робот снова проводил их в знакомый кабинет. За столом тот же Меир Иегуда в темной шляпе, и тот же сержант-майор Нахум Бар в полицейской форме. Иегуда встал:

– Шалом! Мое почтение, госпожа Хельга. Вы доблестно исполнили свой долг и награждены медалью «За героизм», это высокая военная награда Израиля. Но еще важнее, что вы уже получили награду от Бога, став первой из воскрешенных.

Хельга вздохнула: – Не очень-то я геройствовала, меня сразу подстрелили, как куропатку. Вот мой муж достоин награды.

– Он тоже награжден, но к сожалению, сейчас не до вручения. Отец Себастьян объяснил, почему вас пригласили?

– Ну да, – сказал Метельский. – Как я понимаю, опять желательно нейтральное сопровождение?

– Приятно иметь дело с понимающим человеком, – Иегуда сел. – У наших пророков появилось много рьяных последователей, однако выбирать сопровождающих из них… чревато эксцессами. К тому же я лично говорил с пророками, они указали именно на вас. Не объяснив причину.

– Зачем Мадос хочет видеть пророков в Альфавиле? – спросила Хельга.

– Он тем более не станет ничего объяснять. Мы получили предписание из его канцелярии: препроводить в Альфавиль, и если не получится мирно, за пророками пришлют отряд легиона. Нам не хочется кровопролития в Иерусалиме, и так пережили много бедствий.

Метельский усмехнулся: – Скорее прольется не кровь, а полетит пепел.

Иегуда кивнул. – Пророки не хотят, чтобы кто-то погиб от их рук в Иерусалиме. Должен сказать, что отношение к ним в раввинате стало куда более уважительным. Поговаривают, что они в самом деле могут оказаться теми, кого предсказал Иоанн, тем более, что другие его пророчества сбываются почти буквально. Но мы не хотим очередного разрушения Иерусалима.

– Ну что же, – сказал Метельский, – мы согласны сопровождать пророков в Альфавиль. Каковы будут наши обязанности?

– Обычная охрана, только без применения огнестрельного оружия. Получите станнеры ближнего действия, однако их использование в Альфавиле должно быть одобрено наместником Мадоса. Вы обязаны выполнять все его распоряжения.

– В общем, нас отправляют на убой, – хмуро сказала Хельга.

– Почему же, вам гарантировали неприкосновенность, – голос Иегуды прозвучал без особой уверенности. – Сейчас отправляйтесь с сержант-майором Нахумом, получите станнеры, а потом он отвезет вас к пророкам. Отправляетесь в Альфавиль уже сегодня.

– Понятно, – сказал Метельский, вставая. – Что-то еще?

– Две важные вещи. Во-первых, вы перестаете быть дружинниками полиции Израиля, но жалование начислено за весь прошедший год, потому что госпожа Хельга проходила э… реабилитацию после боевого ранения. Во-вторых, комитет по внешним сношениям пошел нам навстречу, и вы получаете официальный статус посланников государства Израиль при Всемирной федерации. Госпожа Хельга, с этого момента вы пользуетесь дипломатической неприкосновенностью.

Хельга пожала плечами: – Зачем это?.. Ах да. Похоже, вы все обо мне узнали. Но я даже не гражданка Израиля.

– Понятие гражданства потеряло смысл с появлением Всемирной федерации. А для нас лучшая рекомендация ваше воскресение. Это несомненно дар свыше, хотя могло быть сотворено и человеческими руками.

– Спасибо. – сказала Хельга. – Ну что же, до свидания.

Когда вышли в коридор, добавила, уже через трансид: «Подстраховывают свои драгоценные задницы. Но годовое жалование, это неплохо. Кутнем?»

«Как получится», – ответил Метельский.

Отец Себастьян ожидал в ховере. Хельга отстегнула кобуру с «глоком» и бросила на сиденье. – Нас разоружают, выдадут только станнеры. Надеюсь, не наложат лапы на мои сюрикены.

Отец Себастьян покачал головой: – Положу ваше оружие в оружейную, в личные ячейки. Да поможет вам Господь!

Метельский тоже отцепил кобуру, забрал палку Морихеи из багажника, но прилаживать за спину не стал. Оперся, как на трость, и усмехнулся.

– Надеюсь, оставят палку хромому. Действительно, вполне мог сломать ногу на тех скалах. До свидания, отец Себастьян, может еще свидимся.

Сержант-майор Нахум стоял у полицейского глайдера.

– Поехали, сержант, – сказал Метельский и уже в глайдере спросил: – Наблюдали за Вади Кельт? Что там творится?

– Посылали дроны, но их почти сразу сбивали. Все же зафиксировали, что построена эстакада со дна ущелья до уровня окружающей местности. Главная активность, кажется, под землей. В целом, похоже на провал, который образовался в Иордании, с точки зрения мусульманских богословов такие провалы означают близость конца света.

– А как монахи, – спросила Хельга, – выжил кто-нибудь?

– Все мертвы. Останки похоронили по христианскому обряду.

– Думаю, мы еще увидим тех лошадок, – задумчиво сказала Хельга.

В полицейском участке получили станнеры и дубинки. Метельский уже привычно прицепил кобуру к поясу, а Хельга оглядела станнер.

– Модель для самообороны, – сказала она, – дальность всего пять метров. Пользовался таким?

– Да, в Петербурге, когда тебя искал.

– Вряд ли они помогут в серьезной ситуации, но ничего не поделаешь.

Отправились к дому, где в этот раз ночевали пророки. Те пока молились, и пришлось посидеть в глайдере. Поодаль прямо на улице стояли какие-то палатки, возле них сидели и прохаживались люди. Нахум кивнул в их сторону:

– Народная милиция, в основном молодежь. Не дали бы увезти пророков, но те сказали, что слово Божие должно быть проповедано даже в вертепах разврата.

Хельга клевала носом, и Метельский не стал разговаривать, чтобы дать ей подремать. Наконец пригласили в дом, а точнее на открытую веранду. Метельский подзабыл, как выглядят пророки: мужчины средних лет, лица смуглые и выдубленные, у одного черные курчавые волосы, у второго лысина. Одеты, разумеется, в те же власяницы.

– Шалом! – вежливо произнес он, и то же сказали его спутники. Интересно, что им ответят, какой-нибудь вариант «In nomine Domini» на иврите?

– Шалом, гвэрэт! – сказал пророк с лысиной. «Здравствуйте, госпожа!» – суховато перевела «Сивилла». Хельгу явно выделили изо всей троицы. Но дальше пророк перешел на английский:

– Мое имя Елисей, а моего соработника Даниил. Вас мы знаем, сержант Нахум представил еще в первый день. Госпожа Хельга, мы рады свидеться, на вас еще медлит тот незакатный свет.

Весьма любезно, чего совсем не ожидал от пророка, только про свет непонятно.

– Мы будем сопровождать вас в Альфавиль, – сказал он. – И там тоже. Когда мы отправимся?

Ответил сержант-майор Нахум: – Уже через два часа. Сюда прибудет аэробус от канцелярии Мадоса.

Хельга с улыбкой посмотрела на пророков: – Похоже, вас спроваживают. – И повернулась к Нахуму: – Мне надо забрать вещи. Не подбросите до нашего отеля?

– Пожалуйста. Потом вернемся сюда.

В номере Хельга со вздохом глянула на дорожную сумку: – Таскаю свои наряды по свету. Надо бы примерить, мне кажется, что я стала выше ростом.

– Не заметил, когда мы занимались сексом, – сказал Метельский.

– Ну, говорят, что в постели все одинакового роста. Хотя мы были не в постели, а кувыркались в воздухе… Ладно, пойдем. В голову фривольные мысли лезут, а сержант Нахум ждет.

Метельский подхватил сумку и вернулись обратно. Нахум остался возле глайдера, а Метельский с Хельгой поднялись на веранду. Пророкам видимо собирать было нечего, так и сидели на табуретах.

– А как становятся пророком, – спросила Хельга у Елисея, – или вы с самого начала им были? Елисей, это кажется имя какого-то древнего пророка.

Довольно бесцеремонное обращение к человеку божьему, но приятно, что Хельга снова такая, какой была. Впрочем, тот не обиделся.

– Им становятся, когда услышат голос Бога, – сказал он. – Я услышал ночью: «Проснись, Елисей!» и сразу проснулся. Не понял, кто говорит: голос раздавался не в голове, как обычно для внутреннего трансида, а словно из сердца. Я сел на постели и громко сказал, что я не Елисей. «Отныне им будешь, – ответил голос. – Я даю тебе это имя и отправляю в мир, чтобы ты призывал людей раскаяться в грехах и готовиться к дню, когда Я приду».

– Гм, – сказала Хельга и повернулась к Даниилу. – С вами тоже так было?

– Ты слишком любопытна, женщина, и всё по мелочам, – ответил тот (голос трубный, в отличие от Елисея), – а надо заботиться о своей душе. Впрочем, природа Евы не меняется.

Хельга была не обескуражена. – А зачем вы тогда меня пригласили? Просто как довесок к мужу?

– Женщина, – провозгласил Даниил, – нам было слово: «Возьмите также непутевую Хельгу и ее распутного мужа». Зачем, не было сказано.

– Значит, я непутевая. – пробормотала Хельга. – Но это вроде лучше, чем распутная. Слышал, Лон?

– Похоже, меня охарактеризовали точно, – хмуро сказал Метельский.

– Не огорчайтесь, – вступил Елисей, – а радуйтесь. Блажен тот, кого Бог помнит. Ибо остальные будут изгнаны во тьму внешнюю.

Хельга вздохнула: – Пять минут не поговорила, а меня будто ведром холодной воды окатили. Немудрено, что вас недолюбливают.

– Нам и не нужно, чтобы нас любили, – сказал Даниил звучным голосом. – Пусть люди лучше возлюбят Бога.

Дальше сидели молча. «Боюсь заговаривать, – сказала Хельга на тактической частоте "Гедеона", – а то припечатают чем-то похлеще, чем непутевая».

Где-то через полчаса послышался звук снижающегося аэробуса, и вскоре тот опустился перед домом, пренебрегая линиями разметки. На террасу поднялся сержант-майор Нахум.

– Ну что же, пойдемте, – сказал он.

Вышли хозяева, и пророки благословили их, возлагая руки на головы. Потом спустились к аэробусу. Возле распахнутых дверей стоял… Сувор! В форме легиона, а ближе к уху добавился второй шрам.

– Кого я вижу! – издевательски приветствовал он. – Беглую каторжницу, с еще одним кандидатом на каторжные работы. К сожалению, больше не сможете миловаться, вас отправят в разные лагеря.

– Не надейся, – сухо ответила Хельга. – Пока ты вылавливал бедных женщин для Мадоса, попутно их насилуя, я сделала дипломатическую карьеру. Теперь я посланница государства Израиль, и при попытке задержать нас будет дипломатический скандал.

– Всё так, – сказал сержант-майор Нахум, в этот раз обойдясь без привычного «Шалом!» – Распишитесь на этой карточке, что приняли арестованных. Поставьте подписи и вы, – он кивнул Метельскому с Хельгой, – как официальные лица.

Все расписались. Из ховера вышли еще два легионера и встали у пророков.

– Садитесь в машину, – угрюмо сказал им Сувор. – Вы являетесь гостями Верхового наставника Мадоса, но если попытаетесь бежать, у нас приказ заковать вас в кандалы.

Даниил возложил руки на голову сержант-майора Нахума и что-то сказал на иврите. «Гедеон безмолвствовал, видимо тактическое соединение уже было разорвано. Пророки вошли в аэробус, следом легионеры, а последними Метельский с Хельгой. Сувор скрылся в пилотской кабине, остальные расположились в креслах. Аэробус стал подниматься, поплыл вниз и назад золотой купол мечети Омара.

– До свидания, Иерусалим. – сказала Хельга. – Думаю, еще вернемся сюда.

– Это хорошо, – улыбнулся Метельский. – Значит, сложим головы именно здесь.

– Ты что? – удивилась Хельга. – Мне обещали Венеру… Жаль, что здесь эти хмыри, – она кивнула на легионеров, – не поболтаешь. Ну, хоть подремлю, а то у нас ночи практически не было.

Она устроилась в кресле поуютнее и закрыла глаза. Метельский смотрел в окно: внизу проплывали бурые холмы, а потом за белой чертой раскинулось море. Синева, белые облака… постепенно и он задремал.

Он стоит на песке и глядит на море: сумрачное, с низко нависшими тучами. Кто-то держит его за руку. Метельский поворачивает голову – Герда! Черные волосы распущены, в глазах тлеют зеленые огоньки, и еще что-то зеленовато поблескивает на морском горизонте.

«Здравствуй, Лон, – говорит Герда. – В этот раз я пришла не предупредить, а показать. Это возможно из-за совпадения места: географически вы оказались там, где Иоанн видел зверя, выходящего из моря, возле Венеции. Одновременно согласовать временные и пространственные координаты я пока не могу. Ты сможешь увидеть то, что видела я, хотя не столь четко. Смотри мне в глаза и не бойся, что буду тебя соблазнять. Мне и так неловко перед Хельгой».

Волосы касаются лица, зеленые глаза совсем рядом и быстро наливаются темнотой. Метельский растворяется в этой темноте… и вдруг мир снова распахивается перед ним. Странный мир, словно смотришь в три стороны сразу, и голова начинает кружиться. Одновременно видно море – серо-свинцовая гладь; некий город, видимый сверху как рельефный план на стене; и небо, разверстое воронкой, словно багровым зевом.

«Смотри только в одном направлении, иначе сойдешь с ума. – Кто это?.. Ах да, Герда. – Ты не привык к четырехмерному зрению и видишь моими глазами лишь потому, что мы какое-то время были едины. Погляди вверх».

Метельский поднимает голову: из воронки выползает мгла, и вдруг кажется, что это многоголовый красный дракон реет над морем. Вслед за ним из воронки сыплются красные молнии, а дракон обращается в багровую тучу.

«Состоялась битва в небесах, – говорит Герда, – но невозможно показать ее ужас и великолепие среди четырехмерных пространств. Низвержен был дракон великий, называемый диаволом, и ангелы его низвержены с ним. Лишь ненадолго он смог задержаться в нашем мире. Теперь посмотри на море».

Там идет какое-то брожение, и вдруг смерчи вздымаются к небу, волны устремляются к берегу и шипят на песке. Вершины смерчей сливаются в темную тучу, и опять в ней видится нечто – будто головы с рогами, будто короны на головах… всё видно неясно, а потом медленно проявляется и туловище, будто огромного морского зверя.

«Иоанн описал его как зверя с семью головами и десятью рогами, – поясняет Герда – В мирах трех измерений такие существа, как дракон или это, не могут существовать, но в четырехмерном гравитация слабее. Это сошедший в пламенную бездну ангел поднялся обратно, в нашем мире он претерпит трансформу в подобие человеческого тела».

Багровая туча вверху медленно опускается, и на миг видны как бы распахнутые перепончатые крылья. Между нею и темной тучей начинают сверкать фиолетовые молнии, а следом багровая туча накрывает темную, и обе начинают конвульсивно дергаться.

«Сатанинское совокупление, – сухо комментирует Герда. – Это не вошло в "Откровение" Иоанна. Дьявол оплодотворяет своего наместника на Земле, изливая в него свои силы и замыслы. Сам он не может остаться здесь, его обиталище отныне в преисподних мирах».

Обе тучи сливаются в одну, однотонно багрового цвета. Потом вниз, в море тонет багряное зарево, и такое же плывет в сторону берега, укутывая город красной мглой.

«Горе земле и морю, – торжественно произносит Герда, – потому что сошел диавол к вам, в ярости великой, зная, что мало у него времени…» Но вообще, Лон, сроки сокращены вдвое, и царство зверя продлится не сорок два, а только двадцать один месяц. Двенадцать из них уже прошли, пока ты нянчился с женой. Вы встретитесь с ним в Альфавиле, и там, к сожалению, я не смогу являться тебе».

Метельский открыл глаза. Белые облака, голубое морозное небо и… такие же облака внизу. Да это же горы! Снежные вершины, змеи ледников – словно он опять на Алтае, только здесь это должно быть Альпы. Хельга тоже проснулась.

– Наконец-то выспалась. – сказала она, – даже видела приятные сны. А ты?

– Ну, приятными их не назовешь, снова Герда кое-что показывала.

– Милый, да ты и вправду будто спишь с нею. Надеюсь, это был не… – Хельга осеклась и глянула на легионеров. – Скоро должны долететь.

Снежные горы уходят назад, сумерки наползают по долинам (аэробус летит на запад), какое-то марево впереди, в нем загораются огоньки – Альфавиль. Сели перед дворцом Мадоса, вряд ли здесь обычно разрешалась посадка. Метельский кивнул на обширную площадь, хотел сказать: «Помнишь, как мы тут бегали и стреляли», но вспомнил про легионеров и промолчал. Хельга наверное поняла, потому что подмигнула в ответ.

Из пилотской кабины вышел Сувор, неприязненно глянул на Хельгу и объявил:

– Господа пророки, выходите. Их величества желают вас видеть.

Первыми вышли два легионера, встав у распахнутой двери. Следом пророки и Метельский с Хельгой. Метельский небрежно оперся на трость. От дворца уже приближалась цепочка фигур в черной с серебром форме – охранники Мадоса. Бывший в центре подошел к Сувору, оба вскинули руки в приветствии, но не было слышно ни звука, наверное общались на тактической частоте.

Метельский спросил: «Сивилла, можешь подключиться к какому-нибудь местному ИИ?»

«Не стоит, Лон. Кводрион перекинул мне список ИИ, с которыми нежелательно вступать в контакт. Все, что здесь доступны, находятся в этом списке. От обычного чтения мыслей я могу тебя защитить, эту функцию активировал Кводрион и она действует независимо от него. С трансидом Хельги то же самое. И еще, у вас прямое соединение, так что можете общаться даже без трансмиттера, конечно на небольшом расстоянии».

Сувор пошел назад к аэробусу и приостановился в дверях.

– Желаю приятно провести время, Хельга. Если тебя решат казнить, пожелай, чтобы палачом был я. Мы сольемся в последнем экстазе.

– Тьфу на тебя, – сказала Хельга.

Сувор и два легионера залезли в аэробус, и тот ушел в небо. Черно-серебряные стали полукругом, с пророками в центре. Один, видимо старший, мотнул головой в сторону Метельского:

– При входе во дворец оба сдайте оружие. И трость тоже.

Тон пренебрежительный, явно не принимает в расчет. Любопытно, был он тогда на площади?

Двинулись, сумрак уже затопил площадь, но освещение не включилось. Внутри обширный холл с темно-зеркальным полом. Прошли через сканер, и у стойки сдали оружие девице в облегающем черном костюме. Метельский лишился трости и дальше шел, нарочито прихрамывая. Еще раз прогнали через сканер, и странно – сюрикенов Хельги он словно не заметил, а обыскивать не стали. Сумрачный коридор, на стенах картины, тоже в темных тонах. Метельский пригляделся к одной: как будто большой козел стоит посреди женского сборища.

– Это «Шабаш» Франсиско Гойи, – снисходительно пояснил шедший рядом офицер, – подарок от музея Прадо.

– Представляю, куда мы идем, – фыркнула Хельга в ухо Метельскому.

Снова зал, охранники расходятся в стороны. Здесь светлее, хотя свет красноват и зловещ. Он исходит от потолка и бросает кровавые блики на два черных трона и фигуры на них. Одна – Мадос в лиловой мантии. Другая – тот самый козел с лоснящимися темными рогами! Но лицо человеческое и туловище тоже, только нагое и мускулистое, с бесстыдно свисающим половым членом. Чудовище обращает взгляд на Хельгу, и глаза загораются красным, а пенис начинает выпрямляться.

– Их божественные величества Мадос и Самаэль[7], – торжественно представляет офицер и поворачивается к Метельскому с Хельгой. – Пять шагов вперед, и падайте ниц! Женщинам положено целовать пенис его величества.

– Еще чего! – Хельга плюет на пол, да и остальные не делают ни шага. У Метельского непроизвольно сжимаются кулаки.

– Наши гости еще не готовы, – зловеще смеется Мадос. – Ничего, у них будет много времени.

– Порождения Сатаны и мрака! – кричит Даниил, и голос наполняет все помещение. –Зря надеетесь на это, вам недолго осталось царствовать, пока не будете извержены во тьму внешнюю.

Человеко-козел, это его как будто зовут Самаэль, не обращает внимания, продолжая разглядывать Хельгу.

– А она ничего, – говорит он, и голос хриплый, словно не привык к человеческой речи, – можно с ней позабавиться. Это как будто ее муж, связать и пускай смотрит.

– Позже, мой брат и повелитель, – усмехается Мадос. – Надо решить, что делать с этими лжепророками.

– Это ты лжепророк, вышедший из чрева земли! – в этот раз кричит Елисей. – Долго ты обманывал людей, водя путями темными. Ты приуготовил путь зверю из воды, в облике коего явился сам Сатана, и теперь хотите властвовать над миром. Но уже скоро придет Христос, и вы будете низвергнуты, даже Люцифер не поможет вам.

– А они надоедливы, – морщится Самаэль. – Может, сразу распять их, по примеру Христа, которого они поминают? – Он привстает, и голос звучит как гром: – Запомните, людишки, мы пришли навсегда!

– И это еще успеем, – ухмыляется Мадос. – Пускай проповедуют, поглядим, много ли слушателей найдется в нашем великом городе.

– А что делать с этими? – человек-козел садится и кивает на Метельского.

– Это ведь наши гости, – издевательски говорит Мадос. – Да еще у нас планы насчет Израиля. Пусть следуют за своими пророками, а потом придумаем, как с ними лучше позабавиться.

Он тыкает пальцем в сторону офицера: – Поместить в гостевую резиденцию. Не препятствовать в перемещениях по городу, но вести наблюдение. Можете идти.

Когда возвращались, Хельга сказала через «Сивиллу»: «Так и хотелось отхватить сюрикеном причиндалы этому, с головой козла. Действительно, словно с шабаша явился».

«Не глупи, тебя уложили бы мгновенно. Пришлось бы опять воскрешать».

Хельга вздохнула: «И не факт, что потом отсюда выберешься. Ладно, пускай еще погуляет. Дамочки на такое козлиное чудо прямо вешаться будут, пусть это и сам Сатана».

«Сатана – это противник Бога, – возразил Метельский, – так стали называть Люцифера после падения. Здесь мы имеем дело как бы с его представителями». А про себя улыбнулся: Хельга снова стала, какой была.

На улице стало светло от плазменных фонарей. Гостевая резиденция оказалась на другой стороне площади – помнится, тут была «их» лучевая установка. Похоже, она здесь осталась, только капонир замаскирован под цветочную клумбу. В роскошном номере Хельга бросилась на широкую кровать.

– Жалко, тут на порезвишься, – вздохнула она. – Мы наверное, как на ладони.

Ужин привез робот официант, искусно сервировав стол. После ужина полюбовались половодьем огней огромного города и завалились спать, на разных сторонах кровати. С завтраком тоже прикатил робот. Хельга хмыкнула:

– Будь ты один, Лон, небось подослали бы симпатичную служанку.

Робот увез посуду, а в дверь постучали и просунулась лохматая голова Даниила.

– Пора! – возгласил он. – Проповедовать грешникам покаяние, и указывать заблудшим дорогу. – При этом поглядел на Хельгу, и та немного смутилась.

Голова исчезла, а Хельга потянулась за кобурой.

– Всё на что-то намекает, – пожаловалась она. – Впрочем, для фанатиков женщина вообще сосуд греховный.

– Не похож на фанатика, – не согласился Метельский. – Мне раньше казалось, что пророки… диковатые, что ли, а тут вполне приличные люди.

– Мужская солидарность, – фыркнула Хельга.

Вышли из резиденции, и пророки уверенно двинулись прочь от дворца Мадоса. Какие-то официальные здания, а дальше пошли скверы и как будто жилые дома.

– Смотри! – Хельга толкнула Метельского в бок.

В изящной беседке возлежала едва одетая пара, похоже после любовных утех. Кушали фрукты с подноса робота-официанта и временами лениво целовались. Мужчина оценивающе поглядел на Хельгу.

– Приятного утречка, – пробормотала та. – Насколько я слышала о местных нравах, к ним можно и присоединиться. Но мы при исполнении.

Метельский поморщился: – Вот уж не тянуло заниматься этим на людях.

– Ну да, ты предпочитал укромные гнездышки… Ох, извини.

– Ладно, я был распутным, – хмуро сказал Метельский, – но не до такого… Смотри, а пророки их обличать не стали.

– Наверное, нужна аудитория побольше, – вздохнула Хельга. – А может, для этих уже бесполезно. Как выразился бы Елисей, Бог их не помнит.

– Странно для всезнающего Бога.

– Может, предпочел забыть. Эх, какая же я…

– Ты что?

– Ничего, Лон.

Вышли на площадь: здание с колоннадой, по сторонам ресторанчики, несмотря на утренний час уже людно. Хельга осмотрелась.

– А от разрушений и следа не осталось. Похоже на Дворец наслаждений, публика отсыпалась там после оргий, и теперь разбредается по ресторанам. Рестораны Альфавиля славятся на весь мир, надеюсь потом зайдем.

– Пока у нас работа, – Метельский кивнул в сторону пророков.

Те вскочили на скамейку, а скорее мраморное ложе, наверное тоже предназначенное для утех. Пинками сбросили подушки, и Даниил закричал:

– Развратники! Вы забыли о душе, погрузившись в мутные наслаждения. Бог создал вас не для того, чтобы постоянно тешили свою похоть. Есть время для любовных наслаждений, но должно быть время для молитвы Всевышнему, для мысли и творчества. «Се, гряду скоро!» – возглашает Христос. Однако ваши тела осквернены грехом, они не просветлятся с приходом Спасителя, а погрузятся в пучины мрака. Опомнитесь, еще есть время покаяться…

«Телевизионщики уже здесь», – пробормотала Хельга в ухе Метельского. Привычно рассредоточились, заняв позиции справа и слева от импровизированной кафедры, но несколько в стороне. Действительно, на пророков были направлены камеры, видимо их маршрут отслеживали.

– Бог отодвинул Армагеддон, – это уже закричал Елисей, – чтобы как можно больше людей услышали Его слово! Тысячи и тысячи боролись за то, чтобы уменьшить зло в мире и насадить просвещение. Им почти удалось создать на Земле золотой век. Однако вы не удержались на достигнутой высоте и предпочли сизые пучины разврата. Бог милостив и спасет тех, кто твердо решит вырваться обратно к свету. Но вы должны стараться изо всех сил, потому что времени уже не осталось. Встаньте на колени, здесь и сейчас же, и покайтесь во всем плохом, что вы сделали. Это должно быть сделано открыто, чтобы Бог увидел, кого еще можно спасти…

Вокруг уже собралась нарядно одетая толпа, но желающих встать на колени не нашлось. Напротив, стали раздаваться возмущенные возгласы: «Вали обратно в свою пустыню, плешивый!», «От вас воняет, как от козлов!», «Наш бог и спаситель – Самаэль!»

«Готовимся, – предупредила Хельга. – Это хорошо, что вокруг нет камней, но могут сбегать за ресторанной посудой».

Хотя один мужчина, выгуливавший собаку, обошелся «подручными» средствами: бесстыдно задрал тунику и выдавил свои экскременты в пластиковый лоток. Следом размахнулся, и какашка полетела в пророков. Елисей небрежно отмахнулся, и она отлетела в толпу.

– Ах ты, мразь! – взвизгнула Хельга и, оттолкнув несколько человек, врезала дубинкой в промежность собаковода. – Слава богу, здесь еврейские запреты не действуют.

Мужик согнулся, подвывая, а Елисей сурово приказал:

– Женщина, отойди!

Он поднял руку, и Хельга отпрыгнула, за ней попятились и другие. Будто ветвистая молния охватила собачника – и обратилась в яростное пламя. Полетели хлопья пепла, тошнотворно запахло горелым мясом. Толпа с криками ужаса стала разбегаться. Хельга подошла к Метельскому, отряхивая комбинезон.

– Л-лихо они, – чуть заикаясь, сказала она. – Как тогда с хасил, у меня чуть брови не сгорели.

– Да, как телохранители мы им не очень нужны. А ты, похоже, опять стала звездой новостей, – Метельский кивнул на репортеров с камерами.

– Пусть любуются, – зло сказала Хельга. – Интересно, куда мы теперь?..

Метельского цепко взяли за локоть. Оглянулся: давешний офицер в черном с серебром, рука на расстегнутой кобуре.

– Вам надо лучше контролировать свою жену, – жестко сказал он. – Альфавиль вольный город, и на мелкие нарушения общественного порядка мы смотрим сквозь пальцы.

Хельга кивнула на смердящую темную кучу: – Это тоже мелкое нарушение?

– Пророков нам приказано не трогать, а вы нарушаете здешние обычаи. Мадос заботится, чтобы свободные граждане Альфавиля могли делать все, что угодно: поклоняться любым богам, слушать любых пророков, и выражать неудовольствие тем, кто не нравится. Мне поручено изъять вас из публичного пространства и сопроводить обратно во дворец.

– Сама рада. – пробормотала Хельга. – Действительно, не столица, а публичный дом.

Рядом опустился ховер, пророки молча глядели, как они садятся в машину. Офицер любезно поднял дверцу перед Хельгой, а Метельского сдавили с боков два других черно-серебряных. Взлетели, и уже скоро приземлились, но не на площади, а посереди широкой террасы, примыкавшей ко дворцу Мадоса. Офицер забрал станнеры и проводил к открывшемуся входу – за ним тоже оказался зал, но меньше первого, в кресле сидел один Мадос.

– Недолго порхали, пташки, – сказал он. – Однако мне не нравится, когда моих подданных избивают дубинками, причем с особым садизмом.

Хельга возмущенно фыркнула: – Не было времени на другие методы перевоспитания.

– Теперь у вас появится время. Пусть пророки и дальше развлекают горожан, а вы поглядите со стороны. За нарушение общественного порядка вы наказываетесь, пока мягко. Камера на двоих, телеканал с сопровождением пророков, блюда из дворцовой кухни. Все-таки вы мои гости.

– Вы что, сажаете нас в тюрьму? – спросил Метельский. – У нас как будто дипломатическая неприкосновенность.

– Ха-ха, – сказал Мадос. – Уведите.

Тюрьма тоже оказалась близко – темно-зеркальный кирпич на дальней стороне площади. Обошлись действительно, как с гостями: не стали обыскивать, Метельскому оставили его трость, и полицейские роботы не хватали щупальцами. Один покатил вперед, а другой вслед за Метельским и Хельгой. Коридор, лифт, опять коридор (стены как будто из вороненого сталепласта), и гостеприимно распахнулись двери камеры. Последовал краткий инструктаж о правилах поведения, впрочем не строгих для гостей Мадоса, оба робота укатили, и двери закрылись. Хельга огляделась:

– Не так уж плохо, наверное для привилегированных узников. Я боялась, потащат в какой-нибудь застенок.

– Мадос не станет унижаться до мелочей, – сказал Метельский, тоже оглядываясь. – Смотри, тут и кровать широкая, на двоих.

– Думаешь, займемся тут сексом?

– Не стоит. Я слышал про тюрьму Мадоса, тут на улице экраны, и любой может вызвать вид какой-нибудь камеры, чтобы поиздеваться над узником. Мы его будем видеть и слышать, а от нас пойдет только изображение.

Хельга хихикнула: – Ничего, мы тихонько и под одеялом, как стыдливая молодая пара. Со стороны будет незаметно.

– Молодец, не теряешь бодрости.

– Знаешь, надо радоваться жизни, на том свете не слишком уютно. Схожу-ка я в душ, от меня разит той гарью.

Она скрылась в душевой кабине, а Метельский подошел к большому окну. Вот те на, их камера наверное на самом верху! Вид грандиозный: здания заполняют долину, карабкаются по склонам гор, видно даже Долину эдельвейсов – похоже, что жилой комплекс восстановили. Хотя мама предпочла остаться в Москве-2, что же он никак не позвонит? Сел на кровать, но тут появилась Хельга в длинном роскошном халате, хотя это только видимость.

– Не стала выбирать короткий, вдруг тебя соблазню, а до ночи еще далеко. Давай поглядим, что с пророками? Хоть виртуально будем их сопровождать.

Метельский включил холораму, оказалось всегодва канала. По первому шло развлекательное шоу, а второй действительно показал пророков. Стояли в центре какой-то площади, и Даниил вещал:

– Вы живете в городе, который апостол Иоанн увидел за две тысячи лет до нашего времени и назвал новым Вавилоном, вселенской блудницей. Через Иоанна Бог призывает: «выйдите из нее, народ мой, чтобы не быть вам соучастниками в грехах ее и чтобы не подвергнуться язвам ее. Потому что дошли ее грехи до неба, и вспомнил Бог неправды ее. Поэтому в один день придут язвы ее, смерть и скорбь и голод, и будет она сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, осудивший ее…»

Людей вокруг было немного и вели себя сдержанно, видимо остерегались после происшествия с собачником. Хельга присела на кровать:

– Значит, мы в новом Вавилоне? Ну да, тот, где мы были, скорее историческая декорация.

Даниил продолжал: «Поэтому в один день придут язвы ее, смерть и скорбь и голод, и будет она сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, осудивший ее»[8].

– Непохоже, что эта публика побежит из Альфавиля, – прокомментировала Хельга. – Вон, уже насмехаются.

Действительно, послышались оскорбительные выкрики, хотя ничем не кидались. Пророки не стали отвечать, а спустя некоторое время Елисей с достоинством начал:

– Вы даже не знаете, в чем каяться. Когда-то Бог дал заповеди еврейскому народу, и Иисус Христос повторил их. Первая – да не будет у тебя других богов, не делай себе кумира и никакого изображения, не поклоняйся им и не служи им. Вы же сделали кумира по наущению Мадоса и поклоняетесь обоим…

За день пророки выступали еще несколько раз, обойдя немалую часть города. Хельга пожаловалась:

– У меня уже голова пухнет от Священного писания, слишком много всего и сразу.

– А по-моему, пророки неплохие психологи. Донесут до публики какую-то важную информацию, и переходят к следующей аудитории…. Давай поужинаем, что у нас от щедрот Мадоса?

Он подошел к окну доставки, там высветилось обширное меню.

– Мясного не заказывай, – предостерегла Хельга. – Ходят слухи, что у Мадоса извращенный вкус, наслаждается человечиной. Вдруг и нам подсунет такое блюдо?

– Да ну? – поразился Метельский. – Это, кажется, какое-то сексуальное извращение. Зачем, если уйма женщин мечтают ему отдаться?

– Наверное показать, что он выше всего человеческого.

– Ладно, заказываю салат, форель и белое вино. Странная роскошь для тюрьмы, тоже наверное, чтобы поиздеваться. Но доставим себе удовольствие, неизвестно что будет завтра.

Доставили себе удовольствие и в постели, хотя по совету Хельги тихонько и стараясь поменьше двигаться под одеялом. Впрочем, экран холорамы оставался темным: то ли никто не заинтересовался новыми узниками, то ли для них пока действовали привилегии.

Следующее утро было похоже на предыдущее, только увидели кумира, о котором говорил Даниил. Пророки дошли до очередной площади, остановились, и Елисей начал говорить что-то о «мерзости запустения», но изображение сместилось к небольшой процессии: мужчины в черном, женщины в красном, а во главе девушка в подобии белой рубахи. Процессия подошла к воротам в массивной стене, камера последовала. За распахнутыми воротами оказалось что-то вроде стадиона («арена для гладиаторских боев и казней» – проинформировала «Сивилла»), со статуей в центре. Изображала того же человеко-козла: лицо темное и надменное, рога жирно лоснятся, огромный пенис стоит торчком. Процессия стала неспешно обходить статую, крупным планом показали лицо девушки – испуганное, с плотно сжатыми губами… Хельга вдруг охнула и схватилась за руку Метельского.

– Ты чего? – удивился он.

– Меня уже тошнит от этого, – слабым голосом сказала Хельга. – Выключи!

– Ладно, вернемся к нашим пророкам. Сивилла, как переключить на камеру, что показывает площадь перед входом?

«Управление через простенький ИИ, Лон. Сделано».

Елисей продолжал вещать о идолопоклонстве, публике видимо было неинтересно и расходилась. Через некоторое время вернулась давешняя процессия, только на девушку был накинут красный плащ и ее вели, поддерживая за руки. Хельга стукнула кулаком по кровати, и изображение погасло.

– Давай отдохнем от всего этого. Я бы лучше сидела в каком-нибудь застенке, без холорамы.

Метельский пожал плечами: – Ладно. А я займусь гимнастикой, иначе совсем потеряю форму.

Приседания, отжимания, бег (к сожалению, только на месте), через сорок минут вспотел и пошел принять душ. Да, в застенке такой роскоши не увидишь. Снова сел на кровать.

– Надо сообщить, что стало с нашей миссией. Сивилла, связь с отцом Себастьяном.

«Нежелательно, Лон. Соединения идут через тюремный ИИ, а он в списке запрещенных».

Хельга была сумрачной до обеда, там Метельский рискнул и заказал шампанское. Удивительно, доставили и его, с парой одноразовых бокалов.

– За нас с тобой, – он поднял бокал. – Вот уж не думал, что буду пить шампанское в тюрьме

– Мадос хочет показать свое великодушие, – сказала повеселевшая Хельга. – А вообще непонятно, зачем мы здесь?

До вечера наблюдали за пророками. Между ними наметилась специализация: Елисей больше рассказывал об учении Христа, а Даниил пугал картинами бедствий и грядущего суда. Впрочем, бедствий хватало и сейчас, только Альфавиль обходили стороной. Голод, непонятно откуда берущиеся болезни, вооруженные столкновения – однако обо всем новости упоминали кратко. Немного говорилось и о Асгарде, хотя под контролем Гунтера как будто оказалась половина Европы. Сумасшедший вождь фанатиков, не чета мудрому и милостивому Мадосу… Третий день был такой же: пророки, новости, опять пророки. От скуки посмотрели пару шоу, но вскоре Хельга брезгливо махнула рукой:

– Пошлятина, стадный секс, да льстивое восхваление Мадоса.

– Вешают публике лапшу на уши, – сказал Метельский.

– Чего?.. – удивилась Хельга. – Хотя поняла, забавное выражение. Давай лучше опять про священное писание. Пророки им горожан наверное уже достали…

Вечером делать стало нечего, Метельский вспомнил о трости и стал изучать ее внимательнее. Обнаружил два углубления, видимо для пальцев, вложил в них кончики и сделал выпад: достанет ли до стены? Неожиданно трость удлинилась, и ее конец пружинисто ударил в стену.

– Ого! – сказал Метельский. – Про это Морихеи не говорил.

Продолжил эксперименты дальше, а Хельга заинтересованно наблюдала.

– Слушай, – наконец сказал он. – Трость как будто исполняет желания владельца. Может стать длиннее или короче, кончик может превратиться в наконечник копья, возможно есть и другие свойства. Я еще удивлялся, как мог сбросить ту «лошадь» с обрыва Вади Кельт? Просто трость стала такой длины, как нужно для рычага. Какая-то фантастическая технология.

– Мы уже встречались с фантастическими технологиями, – задумчиво сказал Хельга. – Благодаря им я снова живу…

Утром четвертого дня пророков что-то долго не показывали. Неожиданно открылась дверь и вкатился полицейский робот.

– Собирайтесь. – жестким голосом приказал он. – Вы возвращаетесь к исполнению своих обязанностей.

– С чего это? – фыркнула Хельга, однако встала и подошла к зеркалу. Метельский приладил трость к перевязи, робот не отреагировал.

Сопроводил их до лифта, но тот пошел не вниз, а вверх. Оказались на крыше, снаружи павильона ожидал ховер.

– Все удобства для привилегированных зэков, – кисло сказала Хельга.

Тот же офицер в черно-серебряной форме, а охранники возможно другие. Офицер протянул две кобуры со станнерами:

– Это только для видимости, они разряжены. Вы, фрау Хельга, слишком импульсивны. Извините, дубинку вам больше не дам.

– Придется поработать ногтями, – усмехнулась Хельга.

Офицер поглядел с сомнением, однако дверцу для нее открыл. Пока летели, всё поглядывал на трость Метельского.

– Хотите отнять? – спросил он.

Офицер пожал плечами: – Зачем? Не верю, что вы хромаете, но сканер показывает, что это не огнестрельное или лучевое оружие. Даже любопытно, что вы можете сделать с палкой против станнеров?

Погода была сумрачной, над горами громоздились тучи, порою их освещали желтоватые вспышки молний. Опустились перед вчерашним «стадионом»: многолюдно, ко входу тянется целая очередь. Метельского с Хельгой провели мимо нее. Черно-серебряные охранники распределяют публику по трибунам, от арены их отделяет забор примерно в два метра высотой. А вот и пророки, стоят перед изваянием человека-козла, но лицом не к нему, а к собирающейся аудитории. От нее их отгораживает полукольцо охранников.

– Идол есть ничто! – кричит Елисей. – Истукан из металлопласта, а вы поклоняетесь ему и приносите в жертву своих дочерей. Это приношение бесам, и когда вам разнесут еду и вино, и вы будете пировать, это тоже будет приношение бесам. Упившись, вы предадитесь блуду, и вашими телами будут овладевать не только другие люди, но и те же бесы. Мы не хотим, чтобы вы становились общниками бесов и потом провалились в миры бесовские. Выйдите отсюда и бегите из города, судьба которого будет горше, чем у Содома и Гоморры…

Трибуны почти полны, по ним действительно начинают сновать девушки в прозрачных зеленоватых одеждах и с подносами. На лицо Метельского падает капля дождя, его и Хельгу вводят в полукруг охранников, ближе к пророкам. Еще несколько раз каплет, а потом сумрачное небо над ареной начинает синевато мерцать, и капать перестает.

– Тело не для блуда, а для Господа и любви, – это уже вступает Даниил. – Бог не запрещает плотской любви, для большинства это единственный путь к любви духовной. Устами апостола Павла Он заповедал: «Стремитесь к любви, ревнуйте о дарах духовных… пребывают вера, надежда, любовь, эти три, но большая из них любовь»[9]. Однако вы не стремитесь к высотам настоящей любви, а только тешите свою похоть…

Охранники начинают медленно отступать к забору, а Хельга озирается: – Опасности как будто нет. Правда, когда эта публика перепьется и натрахается, могут взяться и за пророков… ЧТО ЭТО?

Статуя человека-козла вдруг разевает рот, из него вырывается красное пламя.

– Ха-ха-ха! – смеется он, и смех громыхает со всех сторон. – Люди, возлюбите НАС, ибо мы подарили вам все наслаждения земли. Зачем вам этот жалкий бог, который допустил, чтобы его распяли? Ешьте, пейте и предавайтесь земной любви, а не выдуманной небесной.

Метельский пожимает плечами: – Подумаешь, дешевые трюки. Мы видели и похлеще.

На скамьях (это скорее ложа) кое-кто от питья и еды переходит к другим занятиям. Над ареной начинает сгущаться красноватый туман. «Лон, – тревожно говорит Хельга в голове Метельского, – вспомни Петербург».

Однако из красных паров возникает другая фигура – тоже человеко-козел, но живой. Он неспешно идет к собственному изваянию – это Самаэль, что сидел рядом с Мадосом! Только на этот раз в нем меньше от человека и больше от зверя: мускулистое туловище, темный пенис, ноги заканчиваются копытами и взрывают землю. Если бы не две ноги, больше походил на быка. На трибунах возникают красноватые вихри, льнут к телам совокупляющихся. Раздаются вопли и взвизги.

Чудовище наклоняет голову, целясь маслянисто-черными рогами в пророков. Те поднимают ладони, с них срывается пламя, на этот раз фиолетовое. Оплетает человеко-козла (тот делается угольно- черным) и… бессильно стекает на землю.

Трибуны все больше окутываются красноватой мглой, оттуда слышно мерзкое чавканье, а крики уже непрерывные.

Чудовище бьет копытом в грудь Елисея, раздается хруст костей и пророк падает. Мгновенный разворот бычьих плеч, и уже Даниил повисает на воздетом роге. Землю сотрясает страшный удар, синеватое мерцание вверху гаснет, и на арену обрушивается ливень.

Трибун уже не видно, там ревущая тьма, сквозь нее доносятся вопли отчаяния и боли, однако быстро стихают.

Метельский перехватывает трость как копье («Острие!») и кидается к чудовищу. То стряхивает Даниила и поворачивает рогатую голову к Метельскому, но земля опять сотрясается, по ней бегут трещины, и копыто застревает в одной из них. Метельский изо всех сил бьет импровизированным копьем меж рогов чудища. Раздается хруст, из массивного черепа вырывается фонтан крови. Чудовище ревет так, что звенит в ушах, но вокруг и так раздается невероятный треск. Все-таки достает Метельского ударом второго копыта и, хотя тот приходится вскользь, сбивает с ног.

Хельга кидается почти под копыта чудовища, ударом кулака сшибает его с ног, подхватывает Метельского на руки и прыгает через двухметровый забор в беснующуюся вокруг тьму.

[1] Посмертное состояние по «Тибетской книге мертвых», «Бардо Тёдол»

[2] Откр. 16:2

[3] Откр. 16:4

[4] Откр. 16:8

[5] Откр. 16:10-11

[6] Баллада о сэре Патрике Спенсе

[7]Самаэль – «яд Бога или суровость Бога» (ивр.) Имя «Самаэль» иногдарассматриваетсякакистинное «ангельское» имя дьявола. Впрочем, сам дьявол вряд ли может воплощаться в плотно-материальных мирах. Симеон Новый Богослов называл демонов «тварями мысленными»

[8] Откр. 18: 4-5, 8

[9] 1-е Кор. 14;1, 13:13

Глава 7

Глава VIII ­– Зверь из бездны

Тина. Последний приют

Что-то толкнуло ее в бок. Тина повернулась и теперь заорала по-настоящему: в нее тыкалась зубастая пасть. Какая-то огромная рыба, с толстого туловища стекает кружево пены. Акула! Сейчас сожрет!.. Тина в отчаянии попыталась оттолкнуть пасть, руки соскользнули, а она сама ушла под воду. Стала захлебываться, но тут же почувствовала, как ее что-то поднимает снизу. Голова вырвалась на поверхность, а потом и плечи поднялись из воды. Она сидела верхом на рыбе! Было скользко, и она ухватилась за плавник впереди – очень удобно. Под ее бедрами заходили сильные мускулы, и рыба устремилась вперед. Другая рыба вынырнула из водоворота пены и тоже оскалила пасть. Но большие радужные глаза были не безразлично-рыбьими, а будто искрились от веселья… да это же не оскал, а улыбка! В провале между волн показался Никита, тоже верхом на рыбе.

«Тина, не пугайся, – раздалось в ушах. – Я говорю через трансид, похоже эти рыбы не опасны и рады помочь. Леди Селина решила подшутить над нами».

«Да уж, – зубы постукивали, хорошо, что не надо говорить вслух. – Любит она такие шуточки».

«Я почитал в трансиде, пока летели. Этот мир выдуман английским писателем Льюисом, так он представлял себе Венеру. Конечно, такой Венера станет не скоро, но кто-то воссоздал картину ее будущего. Кто именно, информация для нас недоступна. Скоро мы увидим плавучие острова Переландры».

Солнце висит в золотистом небе туманным шаром – оно больше, чем привыкла, но не слепит, а ласково греет плечи и волосы. Они быстро сохнут, в лицо летят брызги – не соленые, а сладкие на вкус, и еще несколько рыб появляется невдалеке, выпрыгивая из воды, будто танцуя. Вместо страха приходит ликование: она летит по волнам в самозабвенном танце, и впереди ждет нечто чудесное.

Потом волна подняла особенно высоко, и впереди показался будто многоцветный ковер, перетекающий по воде…

Эти золотые дни и темные ночи (Луны не было, а звезды слабо мерцали) она никогда не забудет. Они долго привыкали ходить по плавно вздымающейся, а потом уходящей из-под ног почве, падали и смеялись. Открывали всё новые плоды на невысоких деревьях, ничего вкуснее на Земле она не едала. Купались в теплом океане и ездили на дружелюбных рыбах. Занимались любовью в покачивающей колыбели из цветов, и Никита нашел те плоды, на которые намекал муж леди Селины – они опьяняли желанием, а под конец зыбкая почва будто разверзалась под их сплетенными телами, и Тина тонула в пучине блаженства.

Как-то лежали на плавно качающемся берегу, вдали виднелись как будто лиловатые горы, и вдруг Никита встрепенулся: – Леди Селина говорит.

Он сел, вслушиваясь, а потом повернулся к Тине.

– Скоро у нас будут гости, заберут нас отсюда.

– Уже? – недовольно сказала Тина. Совсем не хотелось покидать это райское место.

– Не огорчайся, не сразу. Им тоже позволили побыть здесь несколько дней.

– Надо одеваться, – вздохнула Тина. Как и говорила леди Селина, они ходили нагие, забыв об одежде. – Хотя бы купальник.

С трудом отыскала, куда его закинула, а вскоре и снижающийся глайдер запел в золотом небе. Когда сел, показался неуместным на фоне цветущего луга, его плавно приподняло вместе с лугом и стало опускать обратно. Открылась дверца, вышла женщина – и тут же растянулась на вновь поднимающейся почве. Тина рассмеялась:

– Тоже будут учиться ходить.

Вышел второй, мужчина, этот не упал, а помог спутнице встать и пошел к ним, ловко балансируя. Когда подошел, оказался азиатской внешности, средних лет.

– Морихеи, – представился он. – Мое почтение, леди Тина.

Склонился к ее руке, которую она опять не сообразила поднять. Повернулся к Никите:

– Никита-сан, я полагаю? Приятно познакомиться. Впервые вижу человека, вернувшегося с другой звезды. Леди Селина немного рассказала о вас.

– Вообще-то я родился там. А вы японец? У нас в экипаже был один, так же выговаривал букву «л».

– Верно. – сказал Морихеи. – Позвольте представить мою жену, Юкико.

Та наконец подошла, временами отчаянно размахивая руками. Не молодая и не пожилая, неопределенного возраста. Короткая юбка, лимонно-желтая блузка, гладкие черные волосы. Никита тоже поцеловал ей руку, а японка с интересом поглядела на Тину.

– Извините, впервые вижу рогну так близко. От вас что-то исходит, даже воздух будто звенит.

– Женщины более чуткие создания, – улыбнулся Морихеи. – Я ощущаю только волшебный аромат.

– Здесь все пропитано ароматами, – неловко сказала Тина…

В общем, разговорились, приятная оказалась пара. Юкико всё поглядывала на Тину.

– Можно, я тоже разденусь? – спросила она. – Вы такая свежая, наверное здесь даже воздух молодит.

– Конечно, – кивнул Никита, и Юкико сбросила юбку и блузку, оставшись в купальнике. Морихеи тоже нырнул за глайдер и вернулся в плавках. Поджарое тело, несколько беловатых шрамов.

– Как тут с купанием? – спросил он. – В воде кто-то плавает.

– Очень приветливые рыбы, – сказал Никита, – пошли знакомиться.

Прыгнул в воду, и сразу несколько рыб устремились к нему, взбивая пену сильными хвостами. Наверное им понравилось, что людей стало больше, каждая норовила подхватить седока. Юкико, не стесняясь, визжала от удовольствия.

– Не хотите поесть? – спросила она после купания. – Я привезла несколько японских блюд.

Тина с улыбкой покачала головой: – Нет, Юкико. Пойдемте, я покажу вам местные плоды. Когда улетим, их будет очень недоставать. Наслаждайтесь, пока мы здесь.

Юкико ела, опять повизгивая от удовольствия. Наверное она, Тина, по сравнению с Юкико слишком сдержана: боится даже вволю покричать во время секса с Никитой. Набрали по охапке плодов и отправились угощать мужчин, а потом лениво лежали на пружинистом берегу, глядя в лазурную даль.

– Жаль, что на настоящей Венере будет меньше воды. – сказал Никита. – Одного ледяного астероида мало, надо бы еще два или три.

Морихеи потянулся. – Я слежу за публикациями проекта «Венера». Там давно предложили несколько вариантов. Один – добраться до огромных запасов воды, сосредоточенных в верхней мантии. Это было бы живописно, фонтаны воды в сотню километров высотой, но вариант слишком катастрофический. Сейчас остановились на другом, подогнать к Венере еще пару ледяных астероидов. Не обрушивать на планету, а вывести на орбиту и постепенно испарять солнечными зеркалами, чтобы водяной пар дрейфовал к поверхности Венеры. Перед этим повесить в точке Лангража между Венерой и Солнцем такое же зеркало, чтобы ослабить поток солнечного излучения к планете. Венера будет охлаждаться довольно быстро, там пойдут обильные дожди. Все проблемы технически сложные, но вполне решаемые за несколько десятилетий. И, конечно, новые партии генно-модифицированных бактерий.

– А Мадос не станет препятствовать? – спросил Никита.

– Он тоже заинтересован в новой планете, пригодной для обитания, надо же где-то расселять миллиарды своих рабов. Межпланетная дьявольская империя, и Мадос ее император! Так что проект «Венера» как бы нейтральная зона, и ресурсы продолжают выделяться…

Золотистые краски стали меняться на пурпурные, диск солнца опускался к горизонту. Юкико встрепенулась:

– Надо подумать о ночлеге. Похоже, здесь не надо ни спальни, ни одеял.

– И так комфортно, – подтвердила Тина. – При желании можно накрыться мхом.

Юкико с сомнением поглядела на разбросанные фруктовые деревца. Тина слегка улыбнулась, мест для уединения островок не предполагал.

– Мори, а можно на ночь перелетим на другой остров? – спросила Юкико. – А то будем стеснять хозяев.

– Конечно, вокруг полно плавающих островов.

Тина подтолкнула Никиту: – Покажи Морихеи плоды, ну, те самые.

Мужчины поднялись и ушли, а Юкико вопросительно глянула на Тину.

– Тут есть особые плоды, – сказала она. – Сами можете не найти, раз вы всего на несколько дней. Очень хороши на ночь…

Они поглядели, как улетает глайдер Морихеи, вскоре он красной звездочкой упал вниз.

– Скоро и мы улетим, – сказала Тина. – Я не хочу.

Никита обнял ее: – Ну, несколько ночей у нас есть…

Утром японская парочка вернулась: у Морихеи был несколько смущенный вид, а глаза Юкико блестели. Позавтракали «утренними» плодами (замечательно тонизируют), вволю порезвились с рыбами, а потом Тина сказала:

– Никита, мы поболтаем с Юкико? Так, женский трёп.

– Пожалуйста. А мне хочется поговорить с Морихеи.

Так что разошлись в разные концы острова – болтали и купались, и собрались, когда солнце уже стало опускаться к горизонту.

– На настоящей Венере день длился бы сто семнадцать земных дней. – задумчиво сказал Никита. – Интересно, как люди приспособятся?.. Ну, как поговорили?

– Фантастика! – глаза Тины блестели, как утром у Юкико. – Ты знаешь, она родилась еще в двадцать первом веке, современница Кэти Варламовой, хотя выглядит лишь немного старше меня. Там, где они живут, время течет намного быстрее нашего. И история необыкновенная, только Юкико извинялась, что не может все рассказывать. А вы?

– Больше расспрашивал Морихеи: о нашем полете, о той планете, а больше всего о наших приключениях здесь, после того, как я тебя встретил. Особенно заинтересовала стычка с хэ-ути и устройство, которое ты называешь феном, он вообще специалист по разным видам оружия. Как-то незаметно вытянул из меня почти все, а сам уходил от ответов.Значит, и ему столько же лет?

– Он еще старше. Ты не поверишь, родился до Третьей мировой. «Я старый лис», сказал он Юкико, когда познакомились. Хотя в постели это не было заметно (Тина слегка фыркнула), а уж сегодняшняя ночь… это было нечто. Но вы, мужчины, не обсуждаете такие вещи.

– Да уж, – пробормотал Никита. – А Юкико, я вижу, разоткровенничалась.

– Ей, бедной, и поговорить не с кем. Дома занимается садом и еще боевыми искусствами, это уже с андроидами…

Пообедали. Морихеи отыскал среди водорослей колонию мидий и угощал Тину с Никитой их нежным мясом, сбрызгивая соком похожего на лимон плода. Сама Тина не догадалась бы, что такое можно есть, а теперь чуть не облизывалась. Опять прилегли на мягкий мох, и Никита заговорил:

– Я читал о поселениях на Венере. Их лучше создавать как станции, плавающие в атмосфере на высоте, где температура комфортная. Сначала двадцати километров, потом десяти и всё ниже. На самой поверхности еще долго будет жарко. Однако болтаться в тесной станции годами не очень приятно, знаю по звездолету. Лучше бы строить летающие города, но для этого нужно знать секрет антигравитации. На планете, где мы были, он известен. Они тоже используют энергию аннигиляции, только не для создания реактивной тяги, как мы, а в гравитаторах. Показывали изображения своих кораблей, но секретом делиться не стали: видимо опасались, что используем его в военных целях. Представляете, многоярусный летающий диск с лабораториями, просторными жилыми отсеками, даже скверами и бассейнами. И проблема длинной ночи легко решается, можно просто следовать за солнцем.

– Вы мечтаете жить на Венере? – удивилась Юкико.

– Почему и нет, если это будет летающий город? Основная работа предстоит на поверхности: насаждать растительность, создавать биоценозы, и первое время придется носить защитные костюмы. Зато отдыхать можно будет среди облаков.

Юкико рассмеялась: – Представляю, как вы с Тиной порхаете над Венерой. Как ты к этому относишься, Тина?

Забавная картинка… Но что-то будто толкнуло изнутри.

– А для кого мы будем создавать этот новый мир? – спросила она. – Чтобы потом нахлынули миллионы с Земли?

Морихеи глянул на нее: – Нет, Тина. Я сказал, что слежу за новостями проекта «Венера». Сейчас будущее планеты определилось: она будет жаркой, с буйной атмосферой, повышенным содержанием кислорода и углекислоты. Рай для растений, но не очень комфортен для обычных людей. Те, кто на ней поселится, должны будут пройти тонкую и сложную перестройку организма, над этим работают в медицинском центре имени Джанет Варламовой. Может, это будут сотни, но никак не миллионы. Зато изменения закрепятся на генетическом уровне, и Венеру заселят эти первые и их потомство. В новом эоне рождения на Земле почти прекратятся, а вот на Венере будут очень желанными. Однако для трансформации нужен молодой и гибкий организм, например я с Юкико уже не подходим.

Как там сказала леди Селина?.. «Дети рождаются только в нашем мире, в этом его предназначение. Лишь немногим будет дана привилегия иметь их в новом эоне». Выходит, на Венере она, Тина, сможет иметь детей, сколько захочет!

– Я подумаю об этом, – по возможности ровным голосом сказала она…

На следующий день договорились слетать на синеющую вдали землю, но утром Морихеи и Юкико долго не появлялись. Когда прилетели, Морихеи отозвал Никиту в дальний конец острова, и о чем-то поговорили. Никита вернулся смущенный.

– Ты знаешь, наверное надо возвращаться. Морихеи предлагает заглянуть в его мир, по некой причине это важно. Однако возникнет парадокс со временем, как на звездолете, по земному счету мы будем отсутствовать около года. Боюсь, леди Селине это не понравится. Ты не поговоришь с ней?

– А как?.. Ах да, через трансид, она сказала, что туда введены контакты. Но из этого мира в наш… Впрочем, попробую.

Она глянула на «часики», воспользовалась ими только раз, когда ее и Никиту рыбы завезли на разные острова.

«Связь с леди Селиной!»

Немного подождала. «Здравствуй, Тина», – голос леди Селины прозвучал ясно и… не так безмятежно, как раньше.

«Здравствуйте, леди Селина. Спасибо за чудесный отдых, но Никита говорит, что мы должны задержаться еще на целый год. У нас гостит один японец, Морихеи, и он…»

«Я иногда общаюсь с Морихеи. Значит, ему разрешили… Вот что, Тина, отправляйтесь к нему, это может быть очень важно. Постарайтесь не задерживаться там. Спасибо за девушек, что ты подготовила, они выкладываются изо всех сил. Всё, время пошло!»

Голос леди Селины оборвался, и Тина чуть не ахнула, в нем звучала откровенная тревога. Она обернулась к Никите:

– Леди Селина чем-то очень обеспокоена. Мы летим с Морихеи, немедленно…

Даже не поели плодов напоследок. Сели в глайдер Морихеи и стремительно ушли в небо: еще пару минут была видна лазурная гладь с лоскутами плавающих островов – а потом серая пелена, томительный звон в ушах, несколько перебоев сердца. Вынырнули почти в такое же голубое небо, только внизу не море, а рыжая пустыня. Золотистая дуга висит от одного края горизонта до другого, а пустыня быстро смещается.

– Очень необычный мир, – сказал Морихеи. – На этой широте время течет стремглав, а где мы живем, медленнее. В этом мире с разной скоростью течет более двухсот временных потоков, и уже скоро некоторые из них охватят Землю. Наступит то, что люди называют концом света, хотя скорее, это будет конец привычного света.

В золотистой дуге появились пульсация, потом в ней побежали будто сгустки золотого пламени, всё медленнее и медленнее. Вот и привычное солнце повисло в небе, как будто неподвижное. Синее море до горизонта, хотя и сумрачнее океана Переландры, озеро среди скал, домик на берегу. Приземлились, и Морихеи сразу ушел с Никитой. Женщин попросил не уходить далеко, и Юкико стала показывать Тине свой садик: хризантемы, несколько роз, красиво.

– Жаль, нет времени угостить чаем, – вздохнула Юкико. – Надо спешить, и так накапливается разница во времени.

Наконец появился Морихеи с Никитой, у того на плече висел какой-то футляр. Морихеи тоже нес два футляра, подлиннее. Опять сели в глайдер и полетели, как будто обратно. Странно, у Тины не получалось определить направление магнитного полюса.

– Ну, теперь Никита вооружен до зубов, – сказал Морихеи. – Удивительно, даймоны разрешили сделать копию его «фена» и еще удивительнее, десяток зарядов антивещества. Видимо, дела на Земле совсем плохи. Наверное важно было и то, что Никита уже имел такое оружие и применил его строго в рамках необходимости. Они очень щепетильны в таких делах.

Солнце стало перемещаться по небу, быстро поднимаясь, а потом падая. Свет – вспышка темноты… свет, но вскоре стало лишь сумрачнее, а в небе повисла золотистая дуга.

– Пробудете здесь дольше. – сказал Морихеи, – и на Земле пройдут сотни лет.

Глайдер повис над плоской вершиной холма, внизу стала разворачиваться белесая спираль. Снова провал, головокружение, серая пелена.

– Выходим к леди Селине. Она не зависит от точек перехода, вокруг нее всегда область сопряжения многомерных пространств. Редкий дар.

Тусклый дневной свет. Слабо серебрится лента речки, вокруг разбросаны дома их поселка… Но вид уже не безмятежный: на склонах безобразные воронки, вместо леса выгоревшие пустоши, в кабину проникает запах гари.

Никита поцокал языком: – Да тут была настоящая битва. Немудрено, что леди Селина обеспокоена.

Приземлились у того же дома: стены закопчены, а цветы выгорели. Сумрачно и прохладно. Леди Селина вышла на крыльцо, вид усталый.

– Здравствуйте, – приветствовала она. – Рада вас увидеть, Юкико. А нас всё достают, пытаются задавить числом. Даже защитный периметр научились преодолевать, хотя понятно, кто научил… Я вижу, вы хорошо отдохнули.

– Извините, леди Селина, – покаянно сказала Тина. – Я бездельничала, а вы одна отбиваетесь.

– Ничего, – улыбнулась та, – мне нужна хорошо отдохнувшая Тина. И ты, – она кивнула Никите, – как будто получил то, о чем говорил Морихеи.

– Да, леди Селина.

– Хорошо. Время такое, что нечего церемониться. Поднимайтесь, пообедаем и за дела.

Морихеи с сомнением покачал головой: – Не знаю. – Он глянул на обезображенный пейзаж и повернулся к Юкико. – Пожалуй, мы не будем возвращаться домой. Время на исходе.

– Нет, Морихеи, – сказала леди Селина. – Несколько дней вы должны мне уделить. – Она как бы призадумалась, потом кивнула. – Илья задерживается, мы пока съездим кое-куда. Здесь недалеко.

Она спустилась с крыльца, и Юкико пригласила: – Садитесь вперед, леди Селина.

– Нам прямо, – сказала та, – а потом налево к церкви. Где вы венчались, Тина.

Как же давно это было! Свадебная церемония на скорую руку, а потом мир вечного пламени… Вдоль улицы попалось несколько сгоревших домов, но церковь на пострадала. Вышли и поднялись по ступеням. Внутри подошел тот самый священник, и леди Селина скромно протянула сложенные ладони для благословения, пришлось последовать ее примеру.

– Мы пришли посмотреть камень, – сказала леди Селина и обернулась к Тине. – Женщинам в алтарь нельзя, подождем здесь.

Когда священник скрылся за перегородкой, легонько вздохнула: – А вот в храмах Огненного цветка не допускаются мужчины, кроме заключения брака.

Священник вышел с подносом, на котором лежал невзрачный камень с серым отблеском, величиной с палец.

– Подойди ближе, Тина, – молвила леди Селина. – Не касайся камня.

Тина сделала пару шагов к священнику… Ее будто ударили под дых. Колоннада иссини-фиолетовых молний встает над морем. Зеленое солнце висит над лиловыми горами. Многоцветные радуги парят над светоносным океаном…

Она невольно вскрикнула и отшатнулась. Леди Селина глядела на нее с любопытством.

– Что ты ощутила, Тина?

– Я… увидела. Мир вечного пламени и наверное ту планету, о которой рассказывал Никита, с зеленым солнцем. И еще… место, где мы были, когда я исповедалась. Что это за камень?

– Это Чинтамани, Сокровище мира. Его называли по разному: Алатырь, Ляпис Эксислис или Блуждающий камень. Дар из созвездия Ориона, он хранит вибрации дальних миров. На некоторое время я стала его хранительницей, и это проблема, которую мы должны решить. Но поговорим лучше дома.

Она кивнула священнику, и тот унес камень обратно в алтарь.

– Чинтамани, – медленно произнес Морихеи. – Он появляется в год великих испытаний, хотя его частицы всегда странствуют по миру. Значит, он прислан на Алтай.

– Дома, – повторила леди Селина. – Там нас не подслушает даже сам Люцифер.

Илья уже был дома и чмокнул леди Селину в щеку. Та подождала, пока Марфа накроет стол (на шесть приборов) и жестом отослала ее прочь.

– Малый военный совет, – улыбнулась она. – Все критически важны, и не только я собрала вас здесь. Пришествие Иисуса Христа случится не в одном определенном месте, в Иерусалиме. Апостол Матфей писал, что оно будет как молния, что исходит от востока и светит до запада, и все увидят его. Все же Иерусалим важен, потому что многие ожидают, что Христос явится именно там, они могут уверовать хотя бы в последний момент, и тогда самый тяжкий груз кармы будет снят с них. К тому же от Иерусалима силам противобога удобно наступать на все четыре стороны света, и как раз поблизости состоится Армагеддон. Но это не единственное место, где произойдет великая битва. В Альфавиле, как уже ясно, сразятся между собой силы тьмы, и его я опускаю. Второе место прозорливые указывали по разному, потому что не могли увидеть – оно будет там, где находится Чинтамани. Он важен не столько для Планетарного логоса, сколько для тех просветленных, кто придут с ним и будут творить материальность нового эона. Он важен и для противобога, через этот камень он может призвать полчища Люцифера. Они не победят Христа, но мне страшно представить, что сотворят с Землей, ее точно придется восстанавливать тысячу лет. Поэтому вторая битва – за Сокровище мира, и как выяснилось, она состоится на Алтае. Возможно, «битва» громко сказано, но это не бой местного значения, как раньше говорилось в военных сводках. Слишком многое поставлено на карту. Мы не можем использовать силу Чинтамани, она для вселенского сотворчества, а не для войны. Наш долг – защитить и сберечь камень, и кто-то из нас вручит его Христу. На этом я заканчиваю и отступаю в сторону, дальше будет говорить Илья.

Тина глубоко вдохнула, кажется она забыла дышать.

– Можно взять его в наш мир быстротекущего времени, – предложил Морихеи.

– Нет, – сказал Илья. – Камню надо быть на Земле в момент прихода Христа, иначе наступление нового эона будет мучительно и для планеты, и для людей. Но и здесь его оставлять нельзя, защитный периметр леди Селины оказался недостаточно надежен.

Тине вспомнился визит на Урал.

– Если для обороны не хватает людей, можно попросить полковника Сошникова.

Леди Селина покачала головой: – Ты видела его бойцов, молодые и неискушенные. Защитная сеть слабая, они легкая добыча для одержателей, и мы получим врагов прямо среди нас. Все же я подобрала некоторое число самых стойких, какая же война без солдат?..

– А астра-пала? – робко спросила Тина.

– Нельзя, – на этот раз ответил Илья. – Применение оружия космической мощи недопустимо рядом с Чинтамани. Вот антивещество, – он глянул на Никиту, – там как будто локальный масштаб.

– Около килотонны, – сказал тот. – Плюс звездная температура, но ненадолго и в ограниченной области.

Тина чуть не хихикнула, вспомнилось как ее приложило о землю возле Яман-тау. Морихеи нахмурился:

– Если будет использовано стасис-поле, аннигиляции не произойдет.

– Поэтому нам нужны и мастера холодного оружия.

– Но я нужен на полях Армагеддона. Пора перебрасывать бойцов в Токайдо и Варанаси.

– Только сопроводите нас до места, Морихеи. Перемещение камня будет скрытным, однако всякое может случиться.

– Значит, у вас уже есть место?

– Да, подобрали хорошо укрытое в теснинах Алтая. Удобное, чтобы выставить оцепление, и конфигурация более пригодна для создания защитного периметра. Нас там будут ждать.

– Вы тоже готовили воинов?

– Готовил не я. И потом, там будут не только люди.

– А кто? – удивилась Юкико. – Тоже существа из иных миров?

– Увидите, – улыбнулся Илья. – Выступаем завтра, леди Селина и так беспокоилась, что задерживаемся.

– Надо позаботиться о теплой одежде, – обеспокоенно сказал Никита, – здесь не Переландра.

– Не усердствуйте, – посоветовала леди Селина. – Настоящей зимы не будет, усиливаются природные катаклизмы, это означает приближение конца.

– И продуктов берем немного, – добавил Илья. – Там вроде монастыря, братья держат огороды и коз, а в озере много хариуса.

– Опять козы, – вздохнула Тина. Козье молоко уже обрыдло.

– Как будем добираться? – спросил Морихеи. – Вместе с солдатами или раздельно?

– Раздельно, – сказал Илья. – Воинские подразделения высадится с десантных ховеров в низовьях и верховьях долины. Командует сам полковник Сошников. Однако, как и говорила леди Селина, за ними нужен пригляд. Тина, ты видела одержание вблизи, сможешь засечь его на расстоянии?

– Пожалуй да, там очень специфический выброс энергии. Но я же не могу туда сразу переместиться.

– И не надо, просто тотчас сообщай мне. Пара глайдеров всегда будет наготове. И еще кое-кто.

– У вас мало сил, – с сомнением сказал Морихеи. – Против вас ведь могут выставить целую армию, высадить многочисленный десант.

Илья пожал плечами: – Не очень получится. Долина будет прикрыта энергетическим куполом, куда сильнее здешнего. Ховеры и даже ракеты будет просто относить в сторону. Мы больше опасаемся «зверей земных» и очередного блока антивещества. На последний случай в проекте «Венера» создано секретное подразделение для перехвата в космосе. И, Тина, одной тебя мало, возьми еще двух рогн, чтобы меняться каждые восемь часов. Только имя камня не упоминай.

Маленькая Тина, ты была перепуганной девчонкой из приюта, а теперь попала в число избранных! Только не загордись, ох как этого не любит леди Селина.

– Я попрошу Эйну и Эстелу, – ровным голосом сказала она, – они самые чуткие. И потом, с ними уже получалось входить в резонанс.

– Верно, – кивнула леди Селина. – Я бы тоже выбрала их.

– Как будем перемещаться? – спросил Морихеи. – Нас получается восемь человек, да еще припасы.

– На глайдерах, – сказал Илья. – Мой и ваш отследить невозможно, а вам еще надо возвращаться. Полковник Сошников будет там независимо от нас. Еще вопросы?

– Как будто нет, – ответил Морихеи и поглядел на Юкико. – У нас точно не будет времени вернуться домой. Кто будет поливать твой садик?

– Я приказала андроидам, – улыбнулась та. – На столетие их хватит.

– Тогда к сборам, – сказал Илья, – только сначала поужинаем. Вернемся ли сюда еще?..

Утро было хмурое (мир вообще стал каким-то сумрачным), из окна тянуло прохладой. Тина надела джинсы и кожаную курточку, и вздохнула: на Переландре сразу окунулась бы в море. Не завтракая, поехали к церкви, оставив Юкико дома. Илья настороженно оглядывался, а Морихеи казался полусонным. Люди только начали подходить к утренней службе, и двор был почти пуст. Леди Селина приказала всем ждать и одна вошла в церковь. Вскоре вернулась, застегивая воротник, и несколько криво улыбнулась.

– Если со мной что случится, снимите с моего тела.

Солнце еще больше померкло. Тина огляделась: как-то неуютно на энергетическом плане, по двору словно бродят темные завитки тумана. И какой-то шорох или хныканье, будто идет невидимый дождь

«Леди Селина, здесь кто-то есть!»

«Соглядатаи. Развоплощенные души, которые остались служить Темному чертогу. Сами не опасны, но могут известить других тварей. Пугни их, я с камнем не могу».

Пугнуть? Нет проблем, научилась, чтобы быстрее загонять коз перед грозой. Вот он, темно-облачный фронт с проблесками молний, а из него возникают и начинают хищно скользить призрачные огненные волки, сотканные из энергии тех же молний. Козы испуганно блеяли и неслись к каменному навесу, и почти так же захныкали и полетели прочь завитки тумана. Проглянул их мир – мрачный свод с клубящимся под ним туманом. Это уже подсобила леди Селина, у самой Тины не получалось открывать двери в иные миры. Завитки втянулись в серый туман, и всё пропало. Леди Селина как-то появилась на занятиях Тины, чтобы рассказать юным рогнам о преисподних мирах.

– Грустно, что люди обрекают себя на столь жалкое посмертие. Оно следствие трусости и неизбежно вытекающего из нее предательства. Лучше смело встречать опасности, чем превратиться в такие хныкающие лоскуты. Избавление возможно только через рождение в живую плоть, а это долгий путь…

Сели в глайдер, еще надо заехать за Эйной и Эстелой. Тех предупредили вечером, и они ждали с сумками. Тина едва успела расцеловаться с остальными девочками. Вернулись за Юкико, но Тина уже не стала заходить в дом. Уютное жилище, будет ли у них такое? Пока всё скитания…

Леди Селина попросила Тину снова сесть в глайдер Морихеи. Естественно, перебрался и Никита. Взлетели и взяли курс на восток, хотя точное склонение опять определить не удавалось, мешали какие-то помехи, возможно от глайдера леди Селины. Пейзаж привычный: леса, горы (верхи уже в снегу), снова долины. Такое впечатление, что в этих местах никто не живет. Вдали справа снеговой Катунский хребет, а впереди и тоже справа еще какие-то снежные пики. Потом пики стали уходить вниз, а среди леса блеснула вода.

«Речка Сумульта, – раздался в голове голос леди Селины. – Мы почти рядом, но тут ненадолго остановимся».

Ее глайдер приземлился на широкой поляне, следом и глайдер Морихеи. Тина вышла вслед за другими: густая трава, разлапистые кедры вокруг, пахнет смолой. «Тайша, Тайша», – опять послышалось в голове. Кого это зовет леди Селина?

«Приветствую вас, госпожа Селина», – прозвучал резковатый голос, и Тина вздрогнула. Поблизости зашевелилась трава, и из нее показался рыже-бурый зверь с заостренными ушами, похожий на кошку-переростка. Да это же рысь! Сразу ослабели коленки.

«Почтенная Тайша[1], представляю тебе мою ученицу и сотрудницу,Тину… Тина, не бойся. Это рысь с ИПИ, искусственно повышенным интеллектом, и она мудрее большинства людей».

Осторожно стали подходить другие, только Илья почти подбежал, опустился на колени и обнял рысь за шею. Та хрипловато замурлыкала ему в ухо, а Илья заговорил на безмолвном языке:

«Здравствуй, Тайша! Сколько лет, сколько зим. Слышал, что ты здесь, но всё дела».

– Тайшу отпустили из высокого мира госпожи Бастет, – уже вслух сказала леди Селина, – с поручением. Теперь она возглавляет целый семейный клан, и последние несколько месяцев я занималась с ними. Они и сейчас здесь, но держатся в стороне, рыси не стайные существа. Позвольте Тайше обнюхать вас, запах тотчас узнают и другие.

Тайша стала обходить людей, мимолетно задерживая широкий нос у каждого

– Кажется, у кошачьих не очень хороший нюх, – сказал Морихеи, выглядя несколько растерянно.

– О, у этих он великолепен. Дар госпожи Бастет.

– Это их вы имели в виду, – спросила Юкико, – когда сказали, что будут не только люди?

– Да, – сказал Илья. – И пожалуйста, будьте вежливы с другими, у них нет такого опыта общения с людьми, как у Тайши. Уже не загрызут, однако поцарапать могут.

– Да уж, – нервно рассмеялась Эйна, – представляю их коготки.

– Кажется, животные с ИПИ не могут нападать на людей, – сказал Морихеи.

Леди Селина вздохнула: – Увы, на время Армагеддона запрет снят самой госпожой Бастет. Вы, может, не знаете, что животных, в том числе с ИПИ, сейчас массово забивают на мясо, ведь половина Земли голодает. Да и Мадос это поощряет, ему нужно место для расселения своих хэ-ути.

«Не только Мадос, – подала голос Тайша. – В Асгарде вошло в моду подавать к столу жаркое из рысей, как на пирах древних германцев. Так и хочется добраться до загривков Гунтера и его своры».

– Рыси знают, что делать в случае нападения, – сказал Илья. – В основном они будут действовать в стасис-поле, но и в обычной ситуации помогать солдатам Сошникова. Вскоре те прибудут устраивать оборонительную линию, жаль только спилят немало кедров. А мы летим дальше, тут недалеко.

Сели в глайдеры, поднялись над кедрами. Показалась зеленая котловина с обрывистыми склонами и озером посередине. На правом берегу обширная загородка, внутри несколько зданий: церковь и от нее лучами три двухэтажных корпуса.

– Не очень похоже на крепость, – задумчиво сказал Морихеи. – Хотя в современной войне стены не спасают.

– Частокол все же есть, – указала на ограду Юкико. – Будет сдерживать нападающих, чтобы можно было с ними разобраться.

Морихеи хмыкнул: – Деревянная, сожгут в первые же секунды.

– Гм, – сказала Тина.

Морихеи с улыбкой глянул на нее: – Извините, я и забыл, что с нами повелительницы огня.

Приземлились перед внушительными воротами из камня, которые стояли прямо в поле, странно выглядя на фоне хлипкой изгороди. Створок не было. «Проезд и проход внутрь только здесь, – раздался голос Ильи. – Периметр огражден защитным полем».

«А если попробовать перелететь?» – спросила Тина.

– Отбросит в сторону, даже меня. Ощущения у вас будут не из приятных.

Это еще кто? Ах да, глайдер, похоже и у Морихеи он больно умный.

Их встречали, из ворот вышел человек в странной одежде и поманил рукой. Заехали: площадь, поросшая травой, с двух сторон дома из каменных блоков, перед церковью часовня с необычным крестом (сразу вспомнилось – Единой церкви). Морихеи внимательно оглядывал всё.

– Сюда бы Псов.

– Не будут они участвовать в ваших разборках, – сказала Юкико и обратилась к подошедшему человеку: – Здравствуйте!

– Здравствуйте и вы, – отозвался тот. – Во имя Триединого бога…

Вышедший из второго глайдера Илья склонил голову: – Аминь! Познакомьтесь, это глава братства святого Лонгина, зовут Стоян.

Тина тоже вышла и, мимолетно склонив голову, оглядела человека. Странный наряд: шлем на голове, длинная рубаха с пластинами (как будто из сталепласта), из-за плеча высовывается какая-то рукоять. Бородка, голубые глаза, однако не рогн.

– Леди Тина, – представил ее Илья. – Молодая, но очень сильная рогна, тоже будет хранительницей. А это наши гости, Морихеи и Юкико.

Стоян кивнул Тине, но руку целовать не стал.

Морихеи показал на рукоять: – Тоже носите меч? – Он успел надеть что-то вроде перевязи с ножнами.

– Да, – ответил Стоян. – Удобнее при внезапном нападении.

– Лучеметы у них тоже есть, – леди Селина вышла из глайдера, а следом девочки, – но против карроха меч надежнее, Стоян перерубает бревно одним ударом… А это другие мои помощницы, Эйна и Эстела. Стоян, вы должны оберегать девушек, а они будут хранить вас от того, против чего мечи бесполезны.

Тина огляделась и кивнула на часовню. «Очень мощный источник энергии, леди Селина. Как в том первом убежище…»

«Колывань? Да, здесь тоже артифакт даймонов. Питает защитное поле и электросеть. Не знаю, будет ли он действовать в стасис-поле, однако и машины врага в нем функционировать не смогут. К сожалению, у "зверей земных" мощные когти, посмотрим, смогут ли они противостоять мечам? Ну и о рысях не забывай».

– А где другие? – спросила Эйна, тоже оглядываясь.

– Кто в карауле, кто по хозяйству, – ответил Стоян. – Пойдемте, я покажу ваши комнаты. К сожалению, не очень просторно.

Пошли ко входу в правое здание. Вдоль второго этажа крытая галерея, мостиком перекинута к церкви. Та необычная: вроде бы круглая, с аркадой вокруг первого этажа, а над ней тоже галерея, но открытая. Обе галереи соединены, настоящее гульбище. Выше купол с окошками, а над ним башня с зеленой маковкой.

– Раньше это был монастырь Единой церкви, – пояснил Илья. – Давно, еще в двадцать втором веке. Кстати, обратили внимание на ворота? Прежде они стояли посреди чистого поля, в монастырь входили через них, а выйти можно было в любом месте. Как бы иллюстрация того, что узки врата, ведущие к спасению, и широки – ведущие на погибель. Я отчасти позаимствовал идею, попросил даймонов сконфигурировать поле так, что проход внутрь только через ворота, а выйти можно в любом месте. И мы добавили ограду, чтобы обозначить защитной периметр.

– Леди Селина улыбнулась: – У Ильи что-то вроде дружбы с одним из даймонов, это нам очень помогает. Кстати, девушки, рогна может пройти в любом месте, просто вглядитесь и закольцуйте ток энергии.

Внутри Илья показал на широкую лестницу:

– Ваши комнаты наверху, с выходом на галерею. Стоян покажет. Мы расположились внизу, леди Селина любит, чтобы под окном были цветы. Здесь и гостевая комната, как раз для Морихеи с Юкико.

Вслед за Стояном поднялись на второй этаж – да, это вам не хоромы леди Селины. Тине с Никитой отведена небольшая комната, из нее выход на галерею. По соседству комната для юных рогн. Никита сбегал за сумками, надо устраиваться на новом месте. Когда разложили вещи, а Тина застелила неширокую деревянную кровать, услышали какой-то звон на улице и вышли на галерею. Тина ахнула, посереди двора дрались на мечах Стоян и Морихеи. Морихеи легко уходил от ударов, а Стоян топтался на месте, с лязгом отбивая выпады Морихеи.

– Не бойся, – сказал Никита, – они просто состязаются.

Почти сразу Морихеи поднял клинок кверху, а потом вложил в ножны.

– Ну как? – спросила стоявшая поодаль Юкико.

– Филигранности в технике недостает, а так мощный рубящий удар. Здесь это наверное важнее.

Вышли леди Селина и Илья.

– Как вам мои бойцы, Морихеи? – спросил Илья.

– Других я не видел, а Стоян неплох. Но и ему не мешало бы узнать несколько приемов. Может быть позже…

– Соберу здесь всех и давайте свои уроки, Морихеи. Надо пользоваться случаем, пока вы здесь.

– Девочки, – поманила леди Селина, – спускайтесь и отойдем в сторонку.

Присели за углом, на скамейке у стены дома.

«С этой минуты вы вступаете на дозор, – сказала на безмолвном языке леди Селина. – Он должен быть круглосуточный, между собой решите, как вам лучше сменяться. Я не буду объяснять, к чему конкретно готовиться, а то насоветую одно, а случится совсем другое. Ваша задача – охранять это место и некий камень. Когда я здесь, он на мне, а когда буду уезжать, в ризнице церкви, я покажу где. Это церковь Единой религии, в ней служат мужчины и женщины, поэтому в алтарь можете входить свободно… Строго предупреждаю, даже кем-то из хранителей могут овладеть темные силы. В таком случае вы обязаны, не теряя ни секунды, без всякой жалости сжечь того, кто подвергся одержанию. Я сожалею, что взваливаю на вас такое, но мне нужно бывать и в других местах. Вы единственные, кроме мужа, кому я могу доверять полностью. Вы всё поняли?»

«Да», – сказала Тина и услышала такой же ответ Эйны, а потом Эстелы. С нею ясно – ученица, а вот почему леди Селина так доверяет Эйне, может быть тоже умирали вместе?

«Еще о камне. Если я погибну, возьмите его с моего тела, все равно кто. Он не должен достаться Мадосу или его слугам. От него исходит необычная энергия, сейчас я научу вас ставить заслон. Если попадете в резонанс с камнем, хотя это маловероятно, ни в коем случае не используйте его для насилия, лучше умереть самой».

Тут же позанимались, в принципе похоже на защитный кокон рогны – Эстела схватила на лету, а Тине с Эйной пришлось попотеть. В конце сдали вроде экзамена: леди Селина достала мешочек с канем, и по очереди брали в руки, пытаясь экранировать. Ощущения необычные, но уже не пугающие. Леди Селина убрала мешочек под блузку и подмигнула:

– Эйна, Эстела, скоро мужики соберутся на обед. Большинство неженатые, но обета безбрачия не давали, так что наверняка будут заигрывать. Вы не поддавайтесь, максимум легкий флирт. Если что серьезное, всё на потом.

Эстела порозовела: – Даже смотреть на них не буду.

– Ну-ну, – сказала леди Селина.

Столовая располагалась в другом здании рядом с «поварней», как ее назвал Стоян. Там работали две женщины, а вскоре стали подходить мужчины, все одетые как Стоян. Набралось человек двадцать – молодые и старше, пожилых не было. Половина, как объяснили, оставалась на страже.

– Им ведь тяжело в кольчугах, – прошептала Тина (слово подсказал Стоян). – И наверное жарко.

Стоян пожал плечами: – Брони надо носить, не снимая, иначе отвыкнешь. Разве что шлем иногда снимать.

Расселись – тесновато, а Эйна и Эстела оказались посреди молодых парней. Леди Селина усмехнулась и встала.

– Принимайте пополнение, друзья, – сказала она. – Три рогны: Эйна, Эстела и Тина. Первые две незамужние, но особо не приставайте, а то могут подпалить. Муж Тины, Никита, вернулся очень издалека, из первой звездной. Ну и Морихеи с Юкико, наши гости ненадолго… Вы знаете, что ваша дружина готовилась для выполнения разных задач. Выпала, пожалуй, самая почетная – защищать талисман, который из поколения в поколение передавался силами Света. Он будет храниться в алтаре, вход в который отныне закрыт. Войти и взять талисман можем только я, мой муж и любая из трех присутствующих рогн. Для остальных это опасно… А теперь возблагодарим Отца небесного, и Предвечный свет, и Сына, и приступим к трапезе.

За едой надо было подходить к раздаче. Соседи не дали Эйне с Эстелой даже встать со скамейки, а Тине принес поднос Никита. Еда оказалась незатейливой: тушеная картошка с овощами и простокваша из козьего молока. Тина сначала поморщилась, но потом выпила с удовольствием. Никита взял себе ту же картошку, только с мясом (синтетическим). После обеда мужчины высыпали во двор, Морихеи собирался давать уроки боя на мечах. Тину с подругами леди Селина провела обратно на галерею. Прошли по переходу над двором и оказались на огороженной террасе, шедшей вокруг второго яруса церкви. Сели на одну из укрытых в нишах скамей.

– Здесь удобное место для сканирования окрестностей, – сказала леди Селина. – Хотя главная угроза исходит снизу, хэ-ути мастера подбираться под землей. Я с Ильей от этого натерпелась, поэтому постоянно сканируйте подземные горизонты. Чья сейчас очередь?

– Моя, – сказала Тина. – От ночных дежурств меня освободили.

– Переходи на зрение рогн. Что ты видишь в подземном мире?

– Красивые разноцветные узоры, наверное минералов.

– Да, лорд Кайлит говорил, что ты чутка к излучениям горных пород. Девочки, тоже видите?

– Расплывчато, – неуверенно сказала Эйна.

– Все равно, постарайся запомнить, – учительским тоном сказала Тина, – тогда сразу заметишь, если произойдут какие-то изменения

Леди Селина улыбнулась, а Эйна недовольно спросила: – И на что надо обращать внимание?

– На излучение от хэ-ути и их техники, оно преимущественно желтых тонов, – сказала леди Селина. – Красным, в виде цветков пламени, проявляют себя демонические звери земные, они наиболее опасны. Не спутайте с Тиной, у нее цвет алый, а там скорее багровый. В энергетической фазе они могут проходить сквозь защитное поле. Если увидите такой всплеск пламени, это означает непосредственную угрозу, может произойти одержание людей с ослабленной или мутной защитной сетью. Здесь таких нет, я проверяла, но всё может быстро меняться. К сожалению, одержанных лучше сжигать чистым пламенем, иначе посмертие будет ужасным. Сразу зовите на помощь других, одна не справится, разве что Тина. К счастью, такие случаи редки.

– Сжигать людей… – пробормотала Эстела, а Тина поежилась.

– Если увидите темную голову с рожками, это уже не люди, бейте изо всех сил. И это не все опасности, мы не знаем, что еще может измыслить Темный чертог. Поэтому подробных советов я не даю, и сама постараюсь больше времени проводить здесь. Но мне нужно бывать и в убежищах.

– Как там девочки, справляются? – спросила Тина.

– Неплохо, хотя проблемы порой возникают. Скорей бы все кончилось, надоело воевать с этим Темным чертогом. Вот уже подлинно осатанели.

– Значит, и здесь будет битва, – со вздохом сказала Эстела.

– Привыкайте, – скупо улыбнулась леди Селина. – Зато это держит в тонусе и продлевает молодость. Мне вот недавно исполнилось сто тридцать лет, а по мне, надеюсь, не скажешь.

– Это потому, что вы танцевали в Цветке, – прошептала Тина, а по спине прошел холодок.

Со двора послышался лязг, выглянули посмотреть. Это тренировались мужчины: сражались парами, а Морихеи с легкостью отбивал атаку троих. Потом все собрались вокруг, и Морихеи стал что-то показывать.

– Бр-р, – сказала Эстела. – Нам хоть не надо махать железками.

– Юкико говорила, – вспомнила Тина, – что научилась метать сюрикены.

– Что это такое? – удивилась Эстела.

– Нам это тоже не надо, – с улыбкой сказала Тина.

Леди Селина вскоре ушла, а следом обе девушки. Тина осталась: «С этой минуты вы вступаете на дозор». Осмотрела горный кряж, замыкавший долину: по ложбинам спускаются снежники, но как будто нет подземных пустот, как на Яман-тау. По склонам слева и справа тоже все чисто… Послышался легкий свист, и со стороны, откуда они прилетели, вынырнуло несколько больших ховеров. «Это полковник Сошников, с ребятами. – послышалось через трансид. – Как договаривались, выставляем заслон выше и ниже вас». Три ховера опустилось, а другие три пролетели над головой Тины и скрылись за лесом ближе к горам. Вскоре оттуда послышался шум, и в самом деле валили деревья. Постепенно стало холодать, а над горами появился бледный полукруг луны. Неужели она, Тина, побывала там? Неужели побывает и на Венере, и там у нее будут дети?.. Уймись, для этого еще надо выжить.

«Тина, идем ужинать, – послышался голос леди Селины. – Сейчас тебя сменит Эйна».

Никита тоже намахался мечом («Надо уметь на всякий случай») и выглядел усталым. Так что в постели было не до глупостей, а теснота показалась даже приятной: вспомнилось, как прижимались друг к другу под козьими шкурами.

Ночью проснулась, и сон что-то долго не шел. Тихонько встала и, накинув теплый халат (спасибо Никите), вышла в пустую галерею, а оттуда на террасу вокруг церкви. Холодновато, в свете луны белеет лицо Эстелы, – значит, уже сменила подругу.

– Не спится на новом месте, – сказала Тина. – Тебе не холодно?

– Нет, дали теплую куртку, будем надевать по очереди. Это правда, что ты была в мире вечного пламени?

– Да, – Тина присела рядом. – Провели там два года.

– И как там?

– Только сейчас вспоминала. Порою страшно, молнии будто кружат вокруг и кажется, подбираются к тебе. А порой ничего, с ними можно вроде как договориться. Мы даже купались, только готовы были удирать, что есть мочи, а то вода вскипала от молний.

– Хотелось бы там побывать, – вздохнула Эстела.

– Не стоит, еще останешься на кладбище. Мне повезло, досталась хорошая наставница… Что это там?

Что-то будто перетекло в слабом лунном свете между деревьями – миг, и пропало.

– Ничего не вижу, – вздохнула Эстела.

Тина опустила протянутую руку, и тут же вскинула снова. – Вот!

На этот раз промелькнули два силуэта в ореолах серебристого света.

– Может быть, рыси, – прошептала Эстела. – Помнишь, когда мы подлетали…

– Первый силуэт был вроде темнее… – Тина осеклась, а тело пробрал озноб. Вопль боли и отчаяния прозвучал в лесу и резко оборвался.

– Словно кого-то зарезали, – было видно, что Эстелу трясет.

Еще подождали, но больше ничего не происходило. Постепенно небо стало светлеть, в его восточной части ярко горела крупная звезда. На террасу вышел Никита:

– Вот ты где? А я испугался, не пошла ли на улицу. Раздался такой вопль…

– Это звери, – зябко сказала Эстела. – Если убили человека, я бы почувствовала.

Тина поднялась: – Пойду еще чуть вздремну. – Вспомнив, показала на небо: – Что это за звезда?

Никита глянул с удивлением: – Ты не знаешь? Это не звезда, а планета Венера, она всегда в стороне Солнца. Скоро оно взойдет.

В самом деле чуток поспала, и, приняв душ в ванной (увы, общей), спустилась на улицу. Свежо, трава серебрится от росы. По траве, оставляя темные следы, идут двое – человек и та самая рысь.

– Доброе утро, Тина, – приветствовал Илья.

«Доброе утро», – резковато прозвучало в голове. Сразу вспомнилось имя рыси – Тайша.

– Доброе утро, – сказала Тина. – Что-то произошло ночью в лесу.

«Собаки, пришлые. Одну мои воспитанники загрызли. Было еще две, но те к сожалению улизнули».

– Возможно, шпионы, – сказал Илья. – Мы расслабились, забыли, что не только у рысей бывает ИПИ. По трансидам нас не отследить, вот и устроили охоту с собаками. Небось давно натаскали на запах леди Селины.

– Да уж, – Тина содрогнулась.

– Думал, у нас будет больше времени, – огорченно сказал Илья. – Но отныне полная боевая готовность.

Тина вздохнула: – Пойду чем-нибудь перекушу, и на смотровую. Надо менять Эстелу.

Пришла даже рано, но Эстела обрадовалась, утренние часы самые сонные. Наверное мужчины тоже несут дозор, но вот собак проворонили. Наверное собаки есть и тут, поди отличи в темноте пришлых от своих. Услышав новости, Эстела кивнула:

– Впредь буду внимательнее. Я фиксировала животных, только думала, что это рыси.

Она ушла отдыхать, а Тина обошла вокруг церкви. Она оказалась овальной, а не круглой, высокие окна наглухо закрыты ставнями, только под самым куполом маленькие окошки Нашлась дверь в небольшой чулан: диванчик, стол и табурет – есть где прятаться от дождя. Но пока дождя не предвиделось, и Тина села снаружи, глядя на восход солнца. Вскоре оно повисло поверх гор малиновым шаром, будто над океаном Переландры… Тина одернула себя: она здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Надо присмотреться к излучениям из-под земли, жаль тут нет леди Альбит. Позже на террасу поднялась Эйна, стала натаскивать и ее.

После обеда леди Селина сводила в церковь. Внутри оказалось просторно и сумрачно, лишь из окошек под куполом падали косые столбы света, так что иконы особо не разглядишь.

– Сюда заходят помолиться, – объяснила леди Селина, – но служб не бывает, братия занята другими делами. Царские врата и оба прохода в алтарь заперты, мы войдем в правый.

Дверь оказалась из сталепласта, с небольшой иконой Христа.

– Приложи ладонь к этой пластинке, – сказала леди Селина. – Теперь ты в памяти замка, открывай.

Внутри совсем темно, но вспыхнул электрический свет. Стало видно, что здесь есть окна – узкие и высокие, однако заложены кирпичом.

– Ризница справа, – леди Селина отодвинула дверку. – Здесь облачения и священные книги, все давно не используется. Видишь ларец? – Она указала на деревянный ларчик. – В нем я буду оставлять камень при отъезде, за периметр выносить не буду.

Тина огляделась: непривычная обстановка, некий стол посередине, всюду пыль. На душе стало тяжело: она ожидала величественную обстановку, суровых воинов на страже, а здесь больше нужна уборщица. Леди Селина перехватила ее взгляд.

– Никак руки не доходят, всё делали наспех. Чинтамани собирались хранить в другом месте, но та твердыня разрушена, как раз туда был направлен второй блок антивещества. Так что приглядывай за камнем, когда меня не будет. Твоих подруг я тоже сюда свожу.

– Я и так его чувствую, – хмуро сказала Тина. – Будто солнышко у вас на груди.

В остальном день прошел монотонно, да и несколько других тоже. Лишь улетели Морихеи с Юкико, а у подружек наметились кавалеры: приходили занимать места за столом пораньше и усиленно потчевали таежными лакомствами. Девушки не привыкли к мужскому вниманию, и глазенки блестели. «Чтобы никаких прогулок под луной», – с досадой предупредила леди Селина… А луна убывала, и в темну ю ночь перед новолунием это случилось.

Ее насторожили зарницы у западного горизонта. Эйна приболела, и Тина взяла на себя часть ее смены до полуночи. Вроде обыкновенные зарницы, но нет даже намека на грозовой фронт! Попытка вглядеться результатов не дала, пожалуй пора использовать «часики».

«Трансид, – мысленно сказала Тина, – связь с первой ротой полковника Сошникова».

Тут же отозвались: «Дежурный слушает».

«У вас есть локаторы? Что-то происходит на западе. Это не простые зарницы».

«Локаторы?.. Обзорный ничего не показывает».

«Увеличьте мощность, или не знаю, что у вас…»

Она продолжала вглядываться, даже голова заболела: в мире вечного пламени за слабым грозовым фронтом порою следовал необычайно сильный, и надо было спасаться… Есть! Словно рубиновые искры проступили в красноватых сполохах.

«Пять летающих объектов, – быстро заговорила она, – под очень плотным полем экранирования. Разбирайтесь с ними, я проверю другие направления».

Так, на востоке небо чистое, а справа и слева вид закрывают обрывы – зря Илья думал, что в горах безопаснее. Оттуда можно ожидать чего угодно, но пока глянем вверх… А вот тут непонятно, но метки очень слабые – то ли далекие самолеты, то ли вообще космические аппараты. Жаль, что леди Селины с Ильей сегодня нет, наверное враги специально так подгадали. Ладно…

«Никиту, экстренно! – снова заговорила она. – Просыпайся, похоже на нападение… Трансид, общее оповещение. ТРЕВОГА!»

Может и зря ее поднимает, но лучше перебдеть, чем недобдеть, как забавно говаривал Илья. От вопля сирены тело пронизала дрожь, а когда он смолк, по коридорам уже топотали, и звенело оружие. Света не зажигали. На площадку влетел Стоян.

– Что происходит?

– Пять объектов, видимо ховеров, приближаются с низовьев долины. Я оповестила роту Сошникова. С других направлений угрозы пока не фиксирую.

Низ, как она могла забыть?.. Слава Богу, никаких изменений. Вместо зарниц на западе засверкали голубые молнии, но вместо грома слышался отдаленный рокот.

– Работают лазеры, – сказал Стоян – Или с ховеров, или наши очухались. Ладно, я вниз. Готовимся отражать десант.

На террасу выбежал Никита, в очках ночного видения, со своим «феном» в руке.

– Чего ты сидишь? – крикнул он. – Немедленно ложись.

Неохота падать на замызганные доски (надо бы помыть), но Никита дернул за руку, и плюхнулись рядом. Никита протянул вторые очки:

– Надень, ни зги не видать.

Тина фыркнула: – Забыл, что я могу видеть в темноте? Только в мире вечного пламени это почему-то отшибло, да еще на Переландре…

– Тихо! – прошипел Никита.

Кто-то или что-то темное вырвалось из галереи. Никита рывком направил «фен» на это «что-то», а Тина хотела зажмурить глаза, но не успела. Другой силуэт, желтоватый, вылетел следом и сшибся с первым. Рычание, фырканье, душераздирающий визг, почти сразу перешедший в мерзкое хлюпанье – и все стихло. Желтоватый силуэт махнул через перила и исчез. Только тогда Тину затрясло, а Никита встал и наклонился к лежащему темному.

– Похоже на овчарку, – сказал он, – такая может и горло перервать. Но теперь у самой шея наполовину перегрызена. Наверное, то была рысь.

Тина не ответила, ее мутило. Чуть погодя все-таки спросила:

– Ты бы стрелял антивеществом? Мы бы сгорели.

– Нет, здесь есть и обычные заряды, главное не перепутать. Все-таки это неудачная мысль, насчет галереи. Я заметил, что на нее можно подняться и с улицы.

Тина чуть успокоилась. – Леди Селина сказала, что здесь всё лишь слегка переделали. И наверное там есть охрана, пойдем посмотрим?

– Сначала в комнату, наденешь броник, как у меня. Девушек уже предупредили, чтобы не высовывались.

– Ладно, – сказала Тина.

– И еще. Теперь ты подключена к тактической сети «Лонгин». Твой позывной – «рубин», это леди Селина сказала. Так не обращались?

– Нет.

– Значит, не хотят, чтобы ты светилась. У меня – «оникс». Пойдем, только обращай внимание на трансид, в режиме «тревога» он переходит в режим распознавания «свой-чужой». Если хочешь специально что-то проверить, вытяни в ту сторону руку.

Они пошли по галерее, стараясь ступать тише, хотя шума хватало: слышались крики, лязг оружия, иногда темноту с шипением пронизывали голубые молнии разрядов.

– Похоже на десант, – сказал Никита, – наверное незаметно спустились с гор. Наши стараются не допустить к периметру, вдруг среди них есть рогна и откроет проход.

У дверей в их комнаты что-то темнело. Трансид мигнул зеленым и пискнул: «свои». Два человека в «брониках», кивнули им и отодвинулись. В комнате Никита достал из шкафа такую же одёжку, помог Тине надеть и застегнул. Немного давит на плечи, а так ничего.

– Сама под пулю или луч не лезь, – предупредил Никита, – это не бронекостюм. Может, лучше спустимся в убежище?

– Ну нет, – сказала Тина. – Мне нужен широкий обзор.

Пол под ногами качнулся, по ушам ударил гром.

– Похоже, обзор тут скоро будет, – еле донеслись слова Никита, – вот-вот стены снесут.

«Рубин, – раздалось в голове, – Оникс! Немедленно покинуть здание. Переместиться на полсотни метров и залечь. Кто-то прорвался, стреляют гранатами».

И как она отмерит пятьдесят метров? Но они уже бежали, а сзади топали – это нагоняли два бойца с девушками. Доносилось цоканье по плитке: они что, надели туфельки на каблуках? Выбежали в холод и темноту, вскоре Никита рухнул на землю, и Тина следом. Сзади опять грохнуло, в ночи вспыхнул желтый фейерверк. Потом за оградой застучали выстрелы, а в щеку Тины ткнулось что-то влажное и холодное. Тина взвизгнула и повернула голову. Рядом сидела очень большая кошка и вроде бы ухмылялась. Ухмылка выглядела зловещей, морда рыси была в крови. Тут же она отвернулась и исчезла.

– На рысей десантники Мадоса вряд ли рассчитывали, – свистящим шепотом сказал Никита. – Реакция у них мгновенная… Но как будто шлют подкрепление, глянь на тот обрыв.

Лес казался темно-зеленым, а скалы над ним почти черными. По ним спускались, или скорее падали какие-то силуэты, зря хвалилась своим ночным зрением. Никита как будто понял, опять протянул очки.

– Здесь есть увеличение, – прошептал он в ухо, – покрути это колесико.

Тина надела очки, стало видно лучше. Это люди, спускаются на канатах, почему-то горбатые… Тина подкрутило колесико: да у них же за плечами собаки, одна как раз повернула черную морду к Тине.

– Все-таки подготовились, – опять прошептал Никита. – Собачки займутся рысями, а десантники нами. Что же люди Стояна не стреляют?

Тут же сверкнули лучи, пара канатов оборвалась и люди с жуткими воплями полетели вниз. Других силуэтов не появилось, и Тина сбросила очки: мешали зрению рогн, мир становился бледным и нерельефным. Опять застучали автоматы, теперь ближе к скалам.

– Небось дойдет и до рукопашной, – сказал Никита. – А тяжелой техники у них разве нет? Или ребята Сошникова всю покрошили?

Тина спохватилась: ее поставили выглядывать опасности, а не глазеть на схватку. Пока ничего особенного, а вверху?.. Она перевернулась на спину: тусклые огоньки в небе стали как будто ярче. Все-таки по их душу?

– Нам надо к церкви, – сказала она, – рядом с нею или на галерею. Не знаю, смогут ли они зафиксировать камень? Леди Селина подозревает, что могут, они явно используют рогн.

– Тогда бежим, пригибаясь! Падай каждый раз, когда падаю я. Пошли!

Тина вскочила вслед за Никитой и побежала, хотя ноги не очень слушались. Никита упал, и она тоже. Жилой корпус оказался рядом, она быстро его оглядела. У крыльца валяется человеческое тело, но если и есть кровь, ее не видно на темной траве. По столбам галереи будто прошлись кувалдой: иные столбы покосились, а другие выбиты, и крыша повисла надломленным крылом.

– По галерее опасно, – прошептал Никита. – Давай вдоль стены, ко входу около церкви.

Опять побежали. Когда пробегали мимо часовни, она вдруг озарилась голубым светом. Небо!.. Будто огромные снежинки падают с него: размытые диски и будто коготки по сторонам. Никита встал на одно колено, поднимая кверху свой «фен».

– Черт! – прошипел он. – На нас прольется дождь из расплавленного металла.

Из леса ударило несколько лучей, а диски окутались зеленоватым мерцанием.

– Стасис-поле! Ховеры перешли в режим свободного падения, должно быть выключат поле перед самой землей. У них наверное есть системы мягкой посадки. Подожду приземления.

Ховеры вырастали с пугающей быстротой – такие же диски, как видела когда-то с леди Селиной, только сейчас ее нет, да и могут ли рогны управлять энергиями в стасис-поле?..

Самый ближний диск словно наткнулся на что-то. Поехал вбок, словно с невидимой стеклянной горы, одновременно кренясь. Вдруг перевернулся и кувырком улетел на скалы, там полыхнуло пламя и раздался грохот. Вокруг остальных дисков исчезло зеленоватое мерцание и было видно, что они отчаянно пытаются затормозить. Поздно! Один за другим они теряли устойчивость, опасно кренились или переворачивались, и падали в лес. Колонны огня и дыма стали подниматься из разных мест, а небо очистилось. Помнится, их глайдер сказал: что отбросит в сторону даже его. Да уж!

– Сработала защита! – крикнул Никита. – Ну и друзья у леди Селины.

– Скорее у ее мужа, – пробормотала Тина. Она обнаружила, что еще лежит на спине и кое-как встала на ноги.

– Нагнись! – тут же прошипел Никита. – Кто-то еще мог остаться на территории. Ты все еще хочешь наверх?

– Нет, – пробормотала Тина. Странное ощущение, будто что-то подталкивает ее к входу в церковь. – Сначала зайдем в церковь.

Входная дверь кажется закрытой… но легко отворилась при нажатии руки. Разве ее не закрывают на ночь? И еще странность: впереди мерцают два огонька. Кто-то зашел помолиться? Это когда на них совершено нападение?.. У Тины пересохло во рту.

«Эйна, – сказала она на безмолвном языке, – Эстела, пробирайтесь к церкви. Что-то неладно».

Сама осторожно пошла вперед, и Никита дернулся следом.

– Останься у двери, – шепнула она. – Сторожи.

С обеих сторон темнота, но угрозы в ней кажется нет. Огоньки всё ближе… это действительно две свечи по сторонам царских врат. Левая – перед иконой с прекрасным и загадочным женским ликом. Женщина до подбородка укрыта темным плащом или платком, и в руке тоже держит горящую свечу. Свет ее безмятежен, а настоящая свеча мигает и потрескивает, уже догорая. Правая свеча явно зажжена недавно, на иконе за ней лик Христа, а рядом изображение какого-то сурового воина. Тина облегченно вздохнула: догорающую свечу могла оставить еще леди Селина, а свечу перед иконой Христа зажег кто-то, забежав перед боем…

«Рубин, – раздалось в голове, – это Оникс. Подошли Эйна и Эстела, с ними спутники».

Что за рубин и оникс? Ах да…

«Спутники пусть ждут снаружи. Вы пока оставайтесь у двери».

Полминуты молчания. «Ухажер Эстелы никак не хочет уходить».

«Пусть ему прикажет Стоян».

Даже странно, как легко у нее выходит командовать, слова сами слетают с языка. Однако сейчас не нужны посторонние – совсем не свечи вызвали у нее тревогу. На плечи давит что-то невидимое, высасывает тепло из тела, сковывает кожу на голове мертвящим холодом. Такое с ней уже было…

«Оникс! Пусть Эйна и Эстела немного приблизятся. Сам немедленно уходи из церкви».

«Тина, я не брошу тебя!»

«Я знаю, что не бросишь. Но сейчас УХОДИ!»

Она медленно отворачивается от свечей. Вот они! Три серые тени материализуются из темноты слева и справа, где только что никого не было.

– Привет, красотка, – будто ветер шелестит в мертвой листве. – Давно хотели повидать Алую леди. Уж извини, мы не знаем этикета.

– И я приветствую вас, серые сестры, – по возможности спокойно говорит Тина. – Что до этикета, я никогда не была благородной дамой. Зачем пожаловали?

– Чинтамани, естественно, – шипит голос. – Зачем тебе еще одно украшение?

– Да у меня всего ничего, – почти смеется Тина, – кроме колечка с бирюзой. А Чинтамани отдать не могу, он не мой.

– Ты больно веселишься, красотка. Знаешь, что мы можем сделать с тобой и этим местом?

– Много чего, коли вы в резонансе. Но и нас трое, вы не заметили?

– Эти девчонки?.. Они слабы против нас.

– И я была слабой, когда мы сошлись, трое против троих, в Темном чертоге. Тогда свернулось небо, и чертог понес немалый урон. Теперь я гораздо сильнее.

– Ты действительно была там?

– Да… Вот что, сестры, до того как начинать драку, будто мы неотесанные мужики, я хочу поделиться. Что было тогда, и что несомненно произойдет здесь.

Молчание, а потом: – Делись, но мы даем тебе не более минуты…

Жуткий танец на черно-зеркальном полу – две маленьких фигурки, а вокруг громоздится нечто черное. Фиолетовый свет скользит по выступам, аркам, каким-то жутким статуям – а может, это живые существа?..

Алая молния рассекает темноту впереди. Но не гаснет, а только пульсирует, и всё содрогается, а потом начинает рушиться. Обваливаются, разламываясь на куски, арки; с жутким воем мечутся существа, что казались статуями; голубое пламя пожирает черные стены…

В сумрачном вихре еще кружатся какие-то обломки, но скоро пропадают. Теперь впереди стена мрака, и быстро холодает. Тоскливый шепот раздается со всех сторон – будто стонет, распадаясь, сама плоть Вселенной…

– Думаю, в этот раз мы все погибнем под обломками, – сказала Тина. – Вы зря недооцениваете девочек, у нас очень выгодная комбинация цветов: голубой, зеленый и алый.

– Девчонки этого не вынесут, – на этот раз голос неуверенно колеблется.

– Они погибнут, – легко соглашается Тина. – А кроме них и вы, и я. Потому что я не стану ограничивать ток энергии.

– Тебе легко говорить, – шипит голос. – По слухам, ты воскресла после того раза.

– Может быть. Я ничего не помню, кроме комнаты со свечами. И не уверена, что со мною будут возиться снова. Но я все равно сделаю это… «Эйна! Эстела! Замыкаем круг!»

Наступает полная тишина, внутренность церкви будто погружается в глубокое озеро с темной водой. По смутно видимым стенам начинают скользить отсветы: алый, голубой, зеленый…

[1] Тайша – героиня романа «Танцующая в огненном цветке»

Глава 8

Лон Метельский. Гибель великого города

Он с трудом открыл глаза. Все тело болело, но особенно правый бок – его словно залило расплавленным металлом. Метельский застонал, тут же в поле зрения появилось что-то белое, в правое предплечье холодновато кольнуло, и постепенно в глазах начало проясняться. Он в кровати, грудь скрывает какой-то белый панцирь, вверху белый потолок, а рядом с кроватью сидит Хельга.

– Очнулся? – спросила она. – Я думала, у тебя все ребра сломаны, но оказалось всего два. Ничего, уже начали ускоренную регенерацию. Только вот лежать пару дней придется неподвижно.

– Как… – прохрипел Метельский. Боль опять пронизала бок, и он замолчал.

– Как оказался в больнице? Ну, я тебя вытащила. Похоже, нам по судьбе написано вытаскивать друг друга. Сама не понимаю, как это сделала, сиганула через двухметровый забор с тобой на руках. Наверное в самом деле добавили силы, да еще злость на эту рогатую козлятину. Ну а дальше на медицинском ховере в больницу. Хорошо, что Сивилла перекинула мне номер твоего счета, хватило и на отдельную палату, и на экспресс-лечение. Уже мало осталось.

– А что… на арене?

– Говори через трансид, тебе же больно. По холораме вранье, дескать высадились десантники Асгарда и поубивали присутствовавших, да еще применили тектоническое оружие. Войска Асгарада действительно недалеко, а город постоянно трясет. Надеюсь, тебя успеют залатать, пока не провалится в тартарары.

«Что с пророками?»

– Трупы так и остались лежать на площади. Пока ты валялся в отключке, я заглянула в «Откровение», там про это есть. Тогда на третий день произойдет нечто небывалое, надо срочно рвать когти… Кстати, мне нравятся ваши выражения, немецкий скучноват.

«Рад, что ты сохранила бодрость духа».

– А чего печалиться, муж в общем цел. Вот если бы эта козлятина заехала копытом куда пониже…

Метельский улыбнулся, хотя скорее только сгримасничал от острой боли в боку.

– Извини, я тебя на радостях заговорила. Сейчас тебе на процедуры, а я попробую кое-что узнать.

Процедуры были малоприятные, а общение с доктором и Аоми сугубо на медицинские темы. Наконец отвезли в палату и засунули обратно в панцирь, где работала аппаратура для регенерации костной ткани. Появилась Хельга, какая-то хмурая, глянула на Метельского (вид наверное так себе) и разговаривать не стала, устроилась на кушетке у стены. Постепенно Метельский погрузился в сон. Снились кони будто скелеты, освещенные зеленым заревом, некий горящий город… Утром чувствовал себя лучше, напоили бульоном, а потом рядом присела Хельга.

– Не хотела вчера тебя утомлять, но надо посоветоваться, денег осталось в обрез. Хотела залезть в нашу сержантскую зарплату, нам ведь обещали за год, а мне ответили, что деньги можно получить только на территории Израиля. Похоже на политический кризис: из-за того, что случилось с пророками, евреи порвали все связи с империей Мадоса. Нужно лететь в Израиль, но билеты раскуплены на месяц вперед, даже на поезда. Похоже, немало горожан запомнили предсказания пророков. Можно купить подержанный глайдер, я дала объявление, но все пока не по карману. У тебя не осталось богатых родственников?

«Надо позвонить маме, она говорила, что должны были перечислить страховку за усадьбу на Телецком озере. Усадьба осталась оформлена на нее. Да и не говорили давно, с самой Канады… Сивилла, безопасно ли разговаривать с Москвой-2?»

«Относительно, Лон… Но твоя мать не в Москве-2, текущее местонахождение – Альфавиль».

«Что? Соедини с ней».

«Отключить Хельгу от разговора?»

«Нет, пускай слушает… Мама?»

«Привет, Лон. Что-то ты играешь в молчанку. Пару раз пыталась дозвониться, но без толку».

Голос у нее подрагивает, устала или больна?

«Попали в одну переделку, всё уже позади. Ты как, почему в Альфавиле?»

«Похоже, твоим проблемам конца нет. А в Москве стало страшно. Голодно, я пыталась подкармливать подруг, но одну просто съели».

«Что?!»

«Зарезали и съели. В Москве на рынках полно мяса, только всё человечина. Остальные продукты крайне дороги. И меня чуть не убили, возле самого дома. Хорошо, что Аоми выбежала и отбила. Ее саму ранили ножом, так что я осталась без защиты. А тут официально сообщили, что все дома в Альфавиле восстановлены и Мадос предлагает жильцам вернуться, проезд за счет города. Я и вернулась, на то же самое место, террасу Эдельвейсов. Чувствую себя пока неважно, долго болела дизентерией».

«Ох!.. Мама, из Альфавиля надо немедленно уезжать. С билетами проблема, мы хотим купить глайдер, и тебя заберем. Только с деньгами сейчас туго, тебе не перечислили страховку за мою усадьбу?»

«Молодая жена все растранжирила? Страховку перевели, да и у меня еще деньги остались. Когда заедете?»

Метельский глянул на Хельгу, та молча показала два пальца.

«Завтра вечером или послезавтра утром. Я тоже в Альфавиле, но пока в больнице».

«А сказал, что всё позади».

«Осталась ерунда. Переведи на мой счет деньги, Хельга будет покупать глайдер. И сама собирайся. Пока, целую».

Метельский устало откинулся на подушку, а Хельга невесело улыбнулась:

– Чувствую, предстоят разборки с непутевой женой.

«Как-нибудь перебьемся. Надо же, мама в Альфавиле».

Хельга покачала головой: – Не очень мне это нравится. Знаешь про закон парных случаев?.. Ладно, тебе сейчас на процедуры, а я займусь делами, деньги на твой счет уже перевели. Хоть с этим не будет проблем.

Вернулась только к вечеру, когда Метельский немного пришел в себя после утомительных процедур. Рухнула на кушетку, задрав ноги повыше, и сказала:

– Глайдер я добыла, хотя с трудом. Не только нам захотелось срочно уехать. Стандартный, без наворотов, и то крайне дорого. Ты как?

– Да вот, пришел в себя. Даже почти не болит, видишь, разговариваю нормально. Но завтра еще целый день, а потом наутро последний осмотр.

– Плохо, лучше убираться поскорее. Опять будем рисковать.

Уже смеркалось. Стены вдруг ярко осветились и донеслось какое-то буханье.

– Что это? – спросил Метельский.

– Фейерверк. Я и забыла, что сегодня праздник. Горожане празднуют смерть лжепророков. Дескать, они были посланы противобогом, чтобы смущать и мучать людей. Скоро должны показать выступление Мадоса и его нового дружка, как его… Самаэля. Божественная парочка, в которую теперь все обязаны верить.

Хельга встала и подошла к окну. – Да, зрелище грандиозное.

Метельский скосил глаза: по небу текут пламенные реки, из них ударяют разноцветные молнии, а навстречу с земли бьют фонтаны пламени.

– Когда возвращалась, видела, как на улицах накрывают столы и ставят ложа. В новостях обещали выпивку, наркотики, афродизиаки и Асэми обоих полов, всё бесплатно. Дай-ка я включу холораму.

Напротив Метельского озарился широкий проем, а в нем возник празднично иллюминованный дворец Мадоса. Потом зазвучала торжественная музыка, и вид сменился на тронный зал. Багряный свет ярче, отчетливо виден Мадос – в той же фиолетовой мантии, а рядом на другом троне сидит Самаэль. Вполне человеческий вид: рогов нет,лицо темное и изысканно-надменное. Одет в пурпурную мантию, на голове корона с кроваво-красным камнем, а с обеих сторон на ней все-таки маленькие золотые рожки.

– Сейчас он при параде. – насмешливо сказала Хельга. – Когда его впервые увидели, наверное был в домашнем наряде, безо всего. Интересно, может короной прикрывает шрам от твоего копья? Вообще-то таким ударом и убить можно.

– Мои возлюбленные подданные, – начал говорить Самаэль, голос звучен и странно чарует. – Возрадуемся освобождению от злых посланников злого бога! Потому что бог христиан – это огненный демон Яхве или Иегова, говоривший с Моисеем на горе Синай. Он не всемогущ, не всеведущ и не добр, поскольку допустил, чтобы мир лежал во зле. Ему нужно, чтобы люди грешили и, боясь наказания, приходили к нему с покаянием – он питается им, как когда-то дымом с жертвенников. Настоящий бог – Абсолют и проявляет себя во многих ликах. Главных действительно три, так что он триедин. Два из них он явил во Мне и моем возлюбленном брате (кивок в сторону Мадоса). Третий явлен в нашей возлюбленной сестре Лилит, и сегодня она будет праздновать с вами, даря наслаждение счастливчикам. Мы хотим, чтобы вы наслаждались, а не корили себя и каялись. Эманации наслаждения нам приятнее, чем боль и раскаяние. Слава Триединому богу!

– То есть нам, любимым, – фыркнула Хельга. – Да, такого ловкого оправдания распутства я еще не слышала. Вот ты обходился без этого… Ох, Лон, прости! Что же я такая гадкая, свекровь меня живьем съест.

– И правильно сделает, – раздосадовано проворчал Метельский.

– Да, я и сама была хороша, – вздохнула Хельга. – Жаль, сейчас нельзя подольститься к мужу… Ну, что нам дальше покажут?

Показывали улицы и парки, горожане охотно употребляли дары Мадоса и Самаэля.

– Настоящий шабаш, – наконец сказала Хельга, – куда там этому, как его… Гойе. Не возражаешь, если выключу. Распаляет, а тебе пока нельзя.

– Выключай, – хмуро сказал Метельский.

Наутро правая сторона груди страшно зудела, однако почесаться мешал панцирь. К счастью, отвезли на процедуры, и чесотка отошла на второй план. К вечеру осмотрел доктор. «Почти всё, – сказал он. – Сеанс физиотерапии напоследок, и завтра утром выписываем». Вернулся в палату, где Аоми, увы, надела панцирь снова. Хельга валялась на своей кушетке.

– Скучно, – пожаловалась она. – А горожане дошли до скотского состояния. Скорее всего, их ждет горькое похмелье, войска Гунтера готовятся к штурму.

Над горами догорал кровавый закат.

Утром правый бок все же зудел, но Метельский впервые поднялся без помощи Аоми. Та отвела его к доктору (слегка пошатывало), еще одно сканирование, и Метельского выписали. Пришлось надеть старую форму – Хельга наскоро зашила, где была порвана копытом, – и спустились к глайдеру.

– Жаль, что нет трости, – пожаловался Метельский, – сейчас не помешала бы.

– Вернула я твою палку, – сказала Хельга, – лежит в глайдере. Наведалась на арену, она так и валялась, никто не позарился. Какая-то неразлучная палка, никогда не пропадает. Публика гуляет, насмехается над телами пророков, а статуя козла всё стоит со своими причиндалами напоказ.

– Ты что-то раздражена.

– Мы сильно задержались, Лон.

Сели в глайдер, действительно стандартная модель. Метельский взял сзади свою трость, а Хельга включила холораму: – Арену!

Увеличила изображение: в самом деле, тела пророков так и лежат непогребенные, на лицах и одеждах запеклась черная кровь.

– Ладно, поехали. – сказала Хельга. – Боюсь, сейчас такое начнется… Глайдер, на Террасу эдельвейсов. В воздушном режиме, черт с этими деньгами.

Глайдер взлетел и чинно пошел над городом, воздушные эшелоны в столице предназначались для туристов и стоили дорого.

– Вот! – крикнула Хельга. – Еще крупнее!

Тела на арене зашевелились. Метельский не верил своим глазам: вот встал Даниил, а следом Елисей. Окровавленные власяницы слетели с них, тела оделись во что-то белое и блестящее, лица прояснились и разгладились, у Елисея исчезла плешь.

– Как я, – прошептала Хельга. – Только не понадобилось саркофага даймонов и целого года. Я читала про это в «Откровении»: «И после трех дней с половиной дух жизни то Бога вошел в них, и они стали на ноги свои…»[1]

Гуляющие остановились, а потом с криками ужаса стали разбегаться. «ВЗОЙДИТЕ СЮДА!» – раздался громовой голос, казалось отовсюду. С неба упал ослепительно-белый луч, и в его сиянии стали будто растворяться фигуры пророков. Минута, и все погасло, арена стала пуста. Метельский облизал губы:

– Как с отцом Никодимом. А хорошо бы, наверное, вот так раствориться в белом сиянии.

– Еще помучаемся, – кисло сказала Хельга. – И не забывай, мне обещали сотни лет жизни. Надеюсь, у тебя будет не меньше… – Она огляделась: – Мы уже приземлились. Почему так трясет?

Действительно, глайдер опустился на стоянку возле жилых домов, но корпус содрогался, словно турбины работали на полную мощность. Вдруг завибрировало еще сильнее, и нахлынул дикий ужас. Тело обдало ледяным холодом, будто сдуру нырнул с солнечного пляжа в студеную воду Телецкого озера. От ближнего утеса отломился кусок скалы и с грохотом разбился на другой стороне стоянки.

– Землетрясение! – прокричала Хельга в ухо Метельского. – Помнишь закон парных случаев? Я же читала, дура, в «Откровении».

Метельский стиснул зубы. Возьми себя в руки: вон Хельга сохранила самообладание, а он нет.

– Я пойду за мамой, – с трудом выговорил он.

– Подожди, еще провалишься в трещину.

Действительно, стоянку со страшным треском рассекла трещина, пока узкая. Было видно, что здания покачиваются.

– Подведу глайдер ближе к дому, – хрипло сказал Метельский, поднимая машину в воздух.

– Не слишком близко, нас задавит обломками.

Метельский повел глайдер к знакомому подъезду и приземлился на цветочную клумбу. Из подъездов с криками выбегали люди.

– Глайдер, стоять в готовности к взлету! – крикнул Метельский, вываливаясь из кабины. От удара в подошвы упал на бок, но тут же вскочил. Воздух заволокло пылью, еле нашел входную дверь. В лифте нельзя, по лестнице взлетел на третий этаж. Дверь со знакомым номером – ну да, Мадос объявил, что всё восстановлено, как было. К счастью не заперта, наверное мама уже выглядывала. Метельский ворвался в квартиру: мама стоит на коленях, вид растрепанный и безумный, вокруг разбросаны вещи.

– Мама! – крикнул он. – Скорее!

Она только пошевелила губами, слова заглушил жуткий треск. Метельский схватил ее за руку и потащил из квартиры на лестницу. Скатился, удерживая иссохшее тело почти на весу (одни кости!), а другой хватаясь за перила. Слава Богу, дом не рухнул, успели! Вот и площадка перед домом, а рядом глайдер и Хельга, почему-то с тростью наперевес…

Страшный удар подбросил Метельского в воздух, вырвав мамину руку. Он как-то извернулся на лету: сзади разверзся провал, дом рушился в него, и мама падала тоже, вытянув руки, а навстречу вырывалось пламя. Жар охватил всё тело, Метельского закрутило и швырнуло на землю так, что едва не вышибло дух. Все-таки он вскочил и бросился к стене огня… Его схватили за шиворот и рванули назад так, что ноги снова оторвались от земли. Хельга! Она швырнула его в глайдер, как котенка, и упала за штурвал.

– Лон! – крикнула она. – Твоя мама погибла. А ты мне нужен живой, я хочу от тебя детей.

Глайдер рванулся в небо среди дыма и пламени, а вокруг рушился великий город.

Постепенно Метельский пришел в себя. Впереди белели горы, на панели заднего вида всё скрывала пелена дыма или пыли. Хельга говорила тихим речитативом: «И будут плакать и бить себя в грудь цари земные, впавшие с нею в блуд и роскошь, когда будут смотреть на дым пожара ее, стоя поодаль из-за страха мучения ее, и говоря: "горе, горе, город великий, Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой"…»[2]

– Вот и пал новый Вавилон, вселенская блудница, – глухо сказала она. – Гунтеру и его воякам мало что достанется. Хотели упиться кровью и насилием, как подобает храбрым воинам Асгарда, но Бог судил иначе… Извини, Лон. Я так сочувствую тебе из-за твоей матери, а мысли сворачивают на своё.

Метельский тупо смотрел на вырастающие горы, белые от подножия до вершин. «Уже зима», – пришло в голову. Вспомнились вечные снега Алтая, а потом мирные снежные леса под Зелена Гура, где в детстве ходил на лыжах с матерью. Мама… Но сознание снова уплывало, растворяясь в этой белизне. Побаливал бок, голова опять клонилась на грудь…

Когда открыл глаза, гор уже не было и снега тоже, внизу плыла зеленая равнина.

– Отдохнул? – спросила Хельга. – Надеюсь, тебе полегче. Мы над северной Италией, скоро Триест, а там повернем на юго-восток.

Метельский поглядел на карту, высвеченную на дисплее.

– Почему ты не хочешь над Адриатическим морем? Так будет быстрее.

– Ты забыл, что в глайдерах нельзя над открытым морем. Если что случится, кто нас будет вытаскивать? Миру явно не до нас.

– Но когда-то пересекли Балтийское море.

– Я тогда была молодой, милый. И ты тоже, так что могли пошалить.

– Еще и трех лет не прошло.

– А кажется, что десяток. Я была не замужней и, пожалуй, вульгарной девицей. И что ты во мне нашел?

– Ну, ты была непосредственной и раскованной в сексе.

Хельга тихонько рассмеялась: – Это да, хотя совсем раскованной стала только с мужем… Слушай, пока ты спал, я смотрела новости. Ужас, что творится в Альфавиле, хочешь глянуть? Наверное снимают дроны, репортеры побоятся. Войска Асгарда все-таки вошли в город, точнее то, что от него осталось.

– Давай, – сказал Метельский.

Руины, пожары, обезумевшие люди на заваленных обломками улицах. Вояки Асгарда, кто с орлом на кепи, кто с двойной молнией, кто со свастикой – знаки положения в воинской иерархии. Много пьяных или под наркотиками – хохочут, иногда стреляют под ноги охваченных паникой горожан и поверх голов. Конечно, насилуют, кидая жертв на ложа и наваливаясь на них прямо в грубых солдатских ботинках. Юбки грубо задирают на головы жертв.

– Это чтобы не кусались, – хмуро прокомментировала Хельга, – откушенный нос мужчину не красит. Хорошо еще, потом не перерезают горло, убивать женщин не к лицу суровым воинам Асгарда.

Показали дворец Мадоса, черный как головешка, со столбом дыма над рухнувшей кровлей.

– Похоже, применили заряд антивещества, – сказала Хельга, – как мы когда-то в Клухорском туннеле. А наша дьявольская парочка, естественно, улизнула.

– Хватит, выключай, – с досадой сказал Метельский.

Справа показалась мрачная синева – Венецианский залив, глайдер обогнул его по широкой дуге, а затем стал удаляться от моря.

– Нас ведет воздушный контроль, – сказала Хельга. – тут он пока действует. Пересечем Балканский полуостров, и в Турцию через Дарданеллы. Это четыре часа лету, но где-то через три надо подзарядить аккумуляторы, да и отдохнуть. Прикинь, где можно приземлиться.

Метельский проконсультировался с «Сивиллой»: военных действий на Балканах как будто нет, через три часа по трассе полета есть горнолыжный курорт Банско.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Хельга. – Может, выйдет прокатиться на лыжах, сто лет не каталась. Тогда до Израиля на следующий день, это все-таки далеко.

Пока летели, Метельский еще раз посмотрел новости из Альфавиля: кошмар на улицах продолжался, Террасу эдельвейсов будто корова языком слизнула, Гунтер поздравил жителей города с освобождением от ига Мадоса. Хельга фыркнула:

– Мало было землетрясения, так его молодчики добавили. Освободили часть горожан от постылой жизни. Действительно, быть сему месту пусту.

Метельский только вздохнул, связался с ИИ курорта Банско и стал проглядывать информацию об отелях. Наконец впереди показались заснеженные высокие горы с городком у подножия, и глайдер начал снижаться.

– Первым делом на зарядку, – сказал Метельский.

Пока работник менял аккумуляторы на заряженные, Метельский с Хельгой вышли. Было морозно, в ноздри вошел горьковатый запах дыма – из труб над черепитчатыми крышами домов шел дымок.

– Надо же, – удивился Метельский, – топят печи. Как на Алтае в селе Иогач.

И помрачнел: вспомнилось, что стало с селом Иогач.

– Перебои с электроснабжением, – пояснил работник по-немецки (видимо, привыкли к туристам). – Вам повезло, что у нас остались заряженные аккумуляторы. Но если хотите покататься на лыжах, трассы не освещаются.

Хельга глянула на склоны, покрытые заиндевелым лесом. Даже отсюда было видно, что среди деревьев сгущается темнота.

– Что-то расхотелось кататься, – сказала она. – Вспомнила, что где-то в этих местах жил граф Дракула. Не хватало, чтобы за нами охотились еще и вампиры.

Работник хохотнул: – Это не у нас, а к северу, в румынских Карпатах. И вообще легенда.

Расплатились, и Хельга сказала: – Летим дальше. Я забыла, что могут быть проблемы с электричеством. Не хватало где-нибудь застрять.

– Летим, – согласился Метельский. – Может, еще успеем к концу света. За штурвал давай сяду я.

Когда взлетели, сверился с картой: – Обходим горы Пирин и к проливу Дарданеллы, он узкий и есть воздушный коридор. Потом через всю Турцию к Искендеруну, там опять на зарядку. Это четыре часа, и до Хайфы останется пятьсот километров. К утру должны долететь.

Хельга зевнула: – А пока давай поедим. Я взяла несколько готовых обедов, чтобы хватило и твоей маме…

Она осеклась, а Метельский промолчал. Так же молча перекусили, потом Хельга прикорнула в своем кресле и вскоре стала посапывать. Тусклым серебром проплыла внизу полоса Дарданелл. Вскоре стемнело, только слабо светился месяц. Метельский тоже уснул, а проснулся от легкой вибрации, приближались к Искендеруну. Здесь аккумуляторов на замену не оказалось, и пока шла зарядка, опять подремал. Когда взлетели, над мутно-желтой полосой показался багровый краешек солнца.

Хельга проснулась на полпути к Хайфе, справа синело Средиземное море.

– Доброе утро, – сказал Метельский. – До Хайфы остался час, но мы наверное сразу в Иерусалим. Как там поживает отец Себастьян?

– Нет, – буркнула Хельга. – Давай где-нибудь остановимся, мне надо в туалет, я растрепанная и страшная.

Остановились на городской парковке Хайфы. Хельга удалилась в туалет, а Метельский глядел на утопающие в цветах Сады бахаи, в прошлый раз было не до любования. Еще тепло, красиво, много ли таких безмятежных уголков осталось в мире?.. Наконец появилась Хельга: губы накрашены, волосы завязаны узлом, даже форменная одежда подглажена.

– Перед начальством надо выглядеть, – сказала она. – Ты сойдешь, в этот раз у тебя боевое ранение.

Взлетели, под машиной все та же холмистая местность, некая мгла на севере. Метельский связался с отцом Себастьяном.

– Рад, что вы вернулись, – сказал тот, голос звучал озабоченно. – Занимайте свою комнату и отдыхайте. Завтра поговорим.

– Зря спешила, – вздохнула Хельга. – Похоже, мы не так и нужны.

Метельский запросил транспортный контроль: полицейский пропуск для них еще действовал, так что опустились перед своим отелем, на почти пустой стоянке. Когда Метельский открыл дверцу, Хельга остановила:

– Палку свою забыл, Лон.

– Откуда она? – удивился Метельский. – Я видел, как ты стояла с ней наперевес, но показалось, что бросила.

– Один мудак хотел завладеть нашим глайдером, и пришлось врезать по яйцам. Тут я увидела вас, подумала, что тащить придется обоих, и успела кинуть палку обратно в глайдер.

– Действительно, неразлучная, – хмыкнул Метельский.

Холл тоже почему-то пуст, а в комнате всё, как оставили. Хельга подошла к зеркалу, скривилась на свое отражение и стала копаться в сумке с вещами.

– Вот, – сказала она. – Купила в Альфавиле то, в чем показалась тебе соблазнительной. Ну, когда мы только начали бегать.

Она скинула форму и, не торопясь, надела бежевую плиссированную юбку и блузку с цветочками, а потом чувственно потянулась.

– Ну как? Ты еще назвал меня нордической красоткой.

Метельский сглотнул: – Очень соблазнительной ты показалась еще раньше, когда голой вылезла из воды. Но сейчас тоже.

Он обнял ее сзади, охватив ладонями груди, и по телу прошел ток возбуждения, а под пальцами стали набухать сосочки.

– Я чувствую, – томно сказала Хельга, – что мне надо раздеваться снова. Но ведь мы никуда не спешим, милый?..

Действительно, никуда не спешили, потом заснули голышом в обнимку, только Хельга натянула на себя край одеяла. Пробудились лишь к вечеру.

– Поехали кутить, – сказала Хельга, – сержантские денежки ведь пришли. Я хочу что-то особенное, продолжение праздника.

Включила холораму и стала просматривать фото и описания ресторанов.

– Пожалуй этот, – сказала она. – Очень красивый вход, весь в зелени и цветах. Вообще это отель, «The American Colony Hotel», пять звезд и нам не по карману. Но там хороший ресторан, хоть поглядим, как люди живут. Сейчас узнаю насчет столика… Есть, заказала на двоих. Наверное не сезон, хотя по всей Земле сейчас не сезон.

Надела тот же наряд, только с мета-поясом («Вдруг вечером похолодает, я теперь страшная мерзлячка»), а Метельский обошелся одним поясом.

– Что-нибудь на американский манер, – посоветовала Хельга, – раз такое название.

Выбрала ему сама: видимость джинсов и фланелевой рубашки.

– А кепи оставь прежнее, с доминиканской собакой. И пойдем заберем пистолеты, отец Себастьян должен был оставить в сейфе.

В коридорах по-прежнему пусто, но оружейная открылась на касание ладони, а в персональных ячейках действительно лежали их «глоки». Положили оружие в сейф глайдера и поехали (по городу в наземном режиме). Когда остановились у входа, Хельга хлопнула в ладоши:

– Как сказала бы знакомая американка: «Вау!»

Действительно, роскошный арочный вход, дерево с необычайными карминовыми цветами склонилось нал дорожкой, за аркой – патио с фонтаном, и всё в зелени. Глайдер отправился на стоянку, а их проводили в ресторан. Подошедшему метрдотелю Хельга сказала:

– Больше похоже на дворец, я думала здесь что-то колониальное.

Тот ответил по-английски: – Тут и был дворец одного паши, конечно давно. Некоторые номера оформлены в восточном стиле, рекомендую.

Хельга вздохнула: – Как-нибудь в другой раз. Посоветуйте что-нибудь сытное, я проголодалась.

– Клиенты очень хвалят наши бараньи ребрышки. А к ним посоветую вино…

Метельский не стал вслушиваться, пусть Хельга роскошествует. Оглядел зал: солидная деревянная мебель под старину, людей немного, возможно прибавится позже. Какая-то пара у окна, но видно плохо. Хельга раскраснелась, вряд ли привыкла к дорогим ресторанам. Сам-то Метельский нередко водил в такие женщин, перед тем, как отправиться в «уютное гнездышко»… Стало неловко, к счастью вскоре принесли салаты и те самые ребрышки. Оказалось действительно вкусно.

Покончив с едой, Хельга удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку стула и тоже стала осматривать зал. Вдруг она вздрогнула и напряглась. Потом резко встала и пошла к окну.

– Простите меня, госпожа Кэти. Я вас не заметила.

Какая госпожа Кэти? Откуда взялась в Иерусалиме? Метельский вгляделся, и холодок прошел по спине. Это не госпожа Кэти! Хотя сходство необычайное: те же черты лица, такие же каштановые волосы, такой же гордый разлет бровей. Но кроме всего есть что-то странное, неуловимое…

– Я не Кэти, – спокойно произнесла женщина по-английски. – Хотя понимаю, нас легко спутать.

Метельский встал, сделал несколько шагов и поклонился.

– Позвольте представить мою жену, Хельгу. Я Лон Метельский. Извините, что помешали.

– Ничего. – сказала женщина, продолжая рассматривать Хельгу. – Кэти рассказывала о вас. Она моя дочь.

– Что?.. – Хельга даже отшатнулась.

Мужчина тоже встал: – Рады знакомству. Это моя жена, Джанет Варла. Я Евгений Варламов, хотя чаще зовут Юджином…[3]

На этот раз пробрало морозным холодом. Вспомнилась встреча с Каем Ивановым на Алтае. Будто снова увидел себя через много лет, только не постаревшим, а каким-то другим.

– У нас необычная встреча, – продолжал Варламов. – Думаю, ее специально устроили. Давайте пройдем в летний бар, там поговорим.

Он подошел к официанту и что-то сказал. Потом вернулся, подал руку жене и кивнул Метельскому.

– Дамам я заказал мороженое, а нам пива, есть один хороший сорт. Или будете что-то другое?

– Нет, пиво, – сказал Метельский.

Летний бар оказался во внутреннем дворике: цветы, деревца, небольшие столики и плетеные стулья. Днем наверное была тень, но сейчас уже смеркалось. Странное ощущение не оставляло Метельского: он встретился со своим пра-пра или каким там дедушкой, а тот выглядел лишь чуть старше него. Правда, если вспомнить мир быстротекущего времени… Хотя нет, он же видел могилу Юджина и Джанет Варла на фото, даже хотел слетать, когда были в Канаде.

– Наверное вы удивлены встрече, – светски продолжал Варламов. – Но, Хельга, вы не первая, восставшая из мертвых, а я и не умирал. Просто мы жили в странных местах, где время течет по иному.

Метельский глянул на Хельгу: – Мне все кажется, что мы гостили не в Японии, а как раз в таком странном месте. Я про Морихеи с Юкико.

– А, старый знакомый? Я рад, что он нашел себе подругу. Однако кроме мира быстротекущего времени есть и другие. Думаю, со своим потомком я могу говорить откровенно, мне и вам открыты иные миры. Мы должны быть благодарны.

Хельга как будто пришла в себя. – У вас какая-то миссия в Иерусалиме? – немного сипло спросила она.

– Да, пока изучаем обстановку. Ну и сибаритствуем немножко.

Джанет улыбнулась: – Я думала, тут будет на американский манер, я-то выросла на Среднем западе. Но здесь по-другому, хотя очень неплохо.

Лицо не такое уж красивое: длинноватое, с выступающими скулами, лишь глаза удивительно зеленые. И еще лицо будто светится изнутри, в этом похожа на госпожу Кэти… Только кто из них действительно госпожа?

Принесли мороженое и пиво. Метельский отхлебнул: пенистое, чуть горьковатое. О многом хочется спросить, только с чего начать?.. Но первым спросил Варламов, глянув на кепи Метельского:

– Вы здесь с доминиканцами?

– Да, – сказал Варламов. – Они хотят помочь сохранить Иерусалим. Ну и мы им зачем-то понадобились.

– Не уверен, что нынешний Иерусалим удастся сохранить. Но этот уголок я бы оставил на будущей Земле, сюда вложено много любви и труда.

А Джанет поглядывала на Хельгу.

– Вы очень особенная. Аура двойная, и есть необычный оттенок.

– Разве вы рогна? – удивилась Хельга. – Глаза не голубые.

– Ну, поживете с мое… – Джанет запнулась. – Ах да, Кэти рассказывала. Вы первая, уготованная для Венеры. Надеюсь когда-нибудь побывать там.

– Выжить бы здесь, – хмуро сказала Хельга. – Еле унесли ноги из Альфавиля, а ваш муж намекает на что-то похожее в Иерусалиме.

– Иерусалим вечен, – сказал Варламов, – как и некоторые иные города, однако это не исключает… перипетий. Кстати, что с вами приключилось в Альфавиле? У нас информация только из холорамы.

– Ну, история длинная, – начал Варламов. – Нас попросили сопровождать двух пророков, которые появились в Иерусалиме…

Когда он закончил, совсем стемнело, среди зелени уютно светились фонари.

– Сочувствую вам, Лон, – негромко сказала Джанет.

– Кто такой Самаэль? – спросила Хельга. – То был один Мадос, а теперь появился еще этот. То человек, то какой-то козел…

– Самаэль телесное воплощение дьявола, – так же негромко сказала Джанет, – Разумеется, земного, почти у каждой обитаемой планеты есть свой. Теперь он низвергнут и вынужден ютиться в четырехмерных глубинах Земли. А для пребывания в нашем мире оставил свое трехмерное воплощение. Здесь его возможности ограничены, но например телесный облик он может менять.

– Ну и ну! – выдохнула Хельга.

А Варламов как будто задумался. – Где вы остановились? – наконец спросил он.

– В отеле у железнодорожного вокзала, – ответил Метельский, – выделили доминиканцам.

– Значит, в западной части города… Вот что, эту ночь проведите здесь. Наш отель в палестинской зоне, она пока безопаснее, хотя это ненадолго.

Хельга глянула на Метельского: – Я не прочь, только боюсь, цены заоблачные.

Варламов слегка улыбнулся: – Я одолжу, мой сын оставил тайный фонд на случай нашего возвращения. Все равно деньги скоро не понадобятся.

– У вас есть еще дети, кроме госпожи Кэти? – спросила Хельга. – У меня никого.

– Ну, у вас всё впереди. – Джанет лукаво поглядела на мужа. – А у нас (она чуть подчеркнула «нас») был еще сын, он родоначальник канадского клана Варламовых. Вообще запутаешься с этой семейкой.

Варламов кашлянул: – Вы пока поговорите, а мы пойдем выберем номер. Отель почти пуст, сложные времена для отельеров.

Допили пиво и вернулись в холл, к стойке. Девушка с красивыми миндалевидными глазами стала показывать в холораме номера. Стилизованный под спальню османского паши оказался забронирован, да и дорого. Выбрал поблизости от номера Варламовых: широкая кровать с деревянными спинками должна понравиться Хельге, на полу роскошный ковер с арабской вязью, выход на балкон в виде арки. Попросил перенести вещи Хельги из глайдера, и вернулись в бар.

– Самые большие путешественники среди нас Кэти и ее муж, – говорила Джанет. – Да еще леди Селина, вы ее вряд ли знаете. Мы по сравнению с ними домоседы, подолгу живем в одном месте. К сожалению, его хозяйка не велит рассказывать о нем. А Кэти с мужем должны появиться в Иерусалиме, работа медицинского центра приостанавливается.

– Ну-ну, Джанет, – сказал Варламов, – разболтаешь все планы.

– Как будто они у нас есть. Мы обороняемся, первый ход всегда за противником… Ладно, гостям пора отдыхать. Это чудо, что вы сумели удрать из Альфавиля.

Варламов хмыкнул: – А за чудеса приходится платить, как говаривал Морихеи.

Рассчитался он, как Метельский не отговаривался. В номере Хельга восхищенно огляделась:

– Никак не удается пожить в роскоши. Только уютно устроишься, как тебя куда-то выдергивают.

– Я заглянул в историю здания, строилось для османского паши с гаремом. Небольшим, в четыре жены.

– Милый, я могу заменить для тебя всех четырех, только по очереди. А ты справишься?

– Не знаю, – рассмеялся Метельский. – Паша умер как раз после того, как завел четвертую жену.

– Ну и не будем рисковать, – рассудительно сказала Хельга, – изображу двух. С чего начнем? Тут оттоманка интересная, а второй раз лучше на кровати, выглядит очень удобной…

Так и сделали. От кровати Хельга была в полном восторге и, щадя Метельского, сама напрыгалась на нем. В сон провалился, как в яму… Ночью проснулся и больше не спалось. Накинув халат, вышел на балкон: прохладно, красиво подсвечены увитые зеленью лестницы, а дальше огни Иерусалима – мирный пейзаж. Надолго ли?

Сзади подошла Хельга и обняла.

– Не спится? Я тоже вдруг проснулась. Вспомнила Джанет, и прямо мурашки по коже.

– Что в ней особенного?

– Милый, из всех, кого мы видели, она высшая. Напоминает только… – Хельга осеклась и постояла молча. – Ну вот, и у меня появились секреты. Не беспокойся, это женские тайны.

Метельский зевнул: – Давай еще немного поспим. Потом надо искать отца Себастьяна.

– Надеюсь, не будет как в прошлый раз, – задумчиво сказала Хельга. – Что-то все начало повторяться.

Однако спокойно выспались, побаловались вдвоем в большой ванне и пошли завтракать. Появились Варламов с Джанет, и сели опять вчетвером в летнем баре. Варламов перекинул Метельскому свой номер.

– Обычные звонки не проходят, – сказал он, – только если жизненно важно. Скоро мы улетаем, но думаю, еще встретимся.

После завтрака вернулись в номер. Хельга еще покачалась на кровати, а Метельский начал собирать вещи. Снаружи стало доноситься низкое гудение, потом постучали в дверь.

– Открыть, – приказал Метельский, и показалась голова Варламова.

– Начинается, – сказал тот. – Идемте к нам, у нас вид в нужную сторону.

Хельга спрыгнула с кровати, и пошли за Варламовым. Номер был недалеко и выглядел роскошнее, с балдахином над кроватью (Хельга быстро все оглядела). Джанет стояла на балконе, смотрясь за аркой, как в картинной раме. Вид действительно открывался обширный: нагромождение белых зданий, а дальше холмы с ленточками дорог. Но Джанет глядела на небо – с ним творилось что-то странное. Облака, словно колоссальные человеческие фигуры, и вокруг будто рой мелких черточек… И тут Метельского проняло холодом: это были вовсе не облака – два титана, каждый величиной с гору, двигались по холмам к Иерусалиму!

– Напоминает картину Гойи «Колосс», – спокойно сказал Варламов, стоя рядом с Метельским. – Не хватает толпы перепуганных людей и животных на переднем плане, но жители города несомненно будут впечатлены.

– Кто это? – хрипло спросила Хельга.

– Наша неразлучная парочка, Мадос и Самаэль. Выбрали эффектный способ появления в новую столицу, Альфавиль ведь разрушен.

Джанет слегка повернула голову: – Гунтер был как запасной вариант. Кто жаждет крови и насилия, но почему либо не устраивает Мадос, мог стать последователем Гунтера. Самаэль покровительствует обоим, но явно предпочитает Мадоса.

Черточки вырастали на глазах, однако колоссы как будто не росли, а даже делались меньше.

– Старый трюк, – сказал Варламов. – игра с голограммами. Вблизи они станут лишь чуть выше человеческого роста. Ну а на воздушный флот иллюзия не распространяется. Но нам пора, наша миссия еще впереди. Будьте осторожны, и до свидания.

Он приобнял Джанет за плечи, в комнате подхватил сумку, и оба вышли.

– В общем, выживайте, как сможете, – кисло сказала Хельга.

Вскоре пара появилась на парковке и села в глайдер. Метельский ненадолго отвлекся на небо – теперь было видно, что это ховеры выстраиваются в линию перед близящимися фигурами, – а когда глянул вниз, глайдера уже не было.

– Никакой это не глайдер, – хмуро сказала Хельга. – Я понимаю про поле экранирования, но тут даже цветочки не колыхнулись. Действительно, странная вы семейка…

От ховеров вдруг протянулись дымные следы. Огненные клубы стали вспухать в разных местах города, тут же заволакиваясь черным дымом. Спустя несколько секунд донесся раскатистый грохот.

– Обстреливают ракетами, – потрясенно сказал Метельский. – Как Альфа-Омега мост.

– Н-надо думать, – выговорила Хельга, – п-праздничный фейерверк для жителей. Они что, хотят разрушить город? С-слишком мы здесь засиделись.

– Совсем забыл, – сквозь зубы сказал Метельский. – Сивилла, есть вход в тактическую сеть Гедеона?

«Да, Лон. Для вас сообщение».

– Позже. Дай трехмерную схему города и спроецируй на нее места взрывов.

Перед глазами возникла сетка координат, наложенная на реальный город. На фоне распухающих черных клубов мелкими буквами побежали названия.

– Так. Ударам подверглись храмы Единой церкви… израильский Кнессет…

Огненно-дымный росчерк упал ближе, грохнул взрыв, балкон покачнулся.

– Боже, они ударили по храму Гроба Господня!

– Расчищают место для собственного храма, – истерически рассмеялась Хельга. – Лон! Сматываемся!

Еще несколько дымных струй и мощных взрывов.

– А теперь по отелю доминиканцев… – Координатная сетка заколебалась и исчезла. – Боюсь, Гедеон приказал долго жить.

– Пропали мои обновы. Сматываемся!

– Куда? Сивилла, что там в сообщении?

«Немедленно оставить казармы и не возвращаться в них. Новое место сбора… Дальше информация самоудалилась, она была актуальна только шесть часов».

– Пока мы резвились в отеле, – с досадой сказал Метельский. – Наверное боятся, что мы попадем в плен. Сивилла, можешь соединить с отцом Себастьяном?

«Нет, Лон. Двусторонние контакты шли через Гедеона. Теперь нужна повторная активация».

– Черт! Оставь сообщение отцу Себастьяну, что мы живы и не в плену. Пусть свяжется, когда сможет.

– Вряд ли ему до нас, Лон. – Хельга указала на небо. Две исполинских фигуры стали заметно ниже, но все равно нависали над городом. Вдруг их прорезали белые молнии, ударившие с земли, а следом и к ховерам устремились дымные струи. Двум титанам ничего не сделалось, а несколько ховеров вспыхнули, и стали падать, превращаясь в рои обломков.

– Наверное, это наши! – закричала Хельга, перекрывая грохот. – Или армия Израиля.

Один ховер отделился от других и стал снижаться к месту, откуда вылетели ракеты.

– Закрой глаза, Лон! – вдруг закричала Хельга. – ЗАКРОЙ!

Метельский, не раздумывая, зажмурился. Кто-то бросил его на землю и прижал к плиткам пола. Некоторое время ничего не происходило и уже думал приоткрыть глаза, как увидел сквозь веки зарево, пронизанное красными жилками. Спустя несколько секунд донесся грозный рык, уже слышал такой в Петербурге.

– Наверное, глаза можно открывать, – послышался голос Хельги. – И не должно быть сильной радиации, заряд не мощнее того, что мы использовали тогда на Кавказе.

Метельский открыл глаза: над перилами всплывал багрово-дымный клуб. Вот он оторвался от земли и продолжил распухать, стоя на тонкой ножке.

– Опять шарахнули антивеществом, – сказал он. – Как ты догадалась?

– Он атаковал один. Если бы ракетами или лазерами, устремилась целая стая. Похоже, не хотят особенно разрушать город. Что будем делать?

Метельский привстал: две огромные фигуры шагнули на улицы, ховеры снова выстроились в шеренгу, за нею в небе обрисовался второй эшелон.

– Полетим туда. Могли остаться раненые, а наземного десанта вроде нет. Сивилла, зафиксировала координаты взрыва?

«Да, Лон».

Хельга нервно рассмеялась: – Ты меня доконаешь. Сколько еще раз меня понадобится воскрешать?

– Мы осторожно, – сказал Метельский. – Пойдем.

Он подхватил сумку, и стали спускаться. В холле из-за стойки показалось перепуганное лицо девушки-администратора.

– Мы уезжаем, – сказал Метельский. – Сколько вам должны?

– Н-нисколько. За вас заплатили. Если з-захотите вернуться, имейте в виду, что мы временно закрываем отель.

– Наверное, наши новые знакомые предупредили, – сказал Метельский Хельге. – Явно были в курсе.

– Нас предупреждать не стали, – плачущим тоном сказала Хельга.

– Гордись, значит считают нас крепкими орешками.

Хельга только фыркнула, они уже забирались в машину.

– Глайдер, транспортный контроль, – сказал Метельский.

– Нет связи, – ответил бесстрастный голос.

– Пойдем в ручном режиме. Сивилла, выведи на дисплей карту города. Наше местоположение обозначается?.. Ага, есть.

«Спутники никуда не делись, Лон».

– Проложи курс к месту взрыва, чтобы оставаться подальше от ховеров.

«Сделано. К северной окраине города и по ней на запад. Там много зеленых насаждений».

– Поехали.

Хельга открыла сейф и бросила на сиденье две кобуры с «глоками».

– Снова боевые действия, – вздохнула она. – Только начала расслабляться…

Улицы словно вымерли, и лучше ехеть по левой стороне, чтобы здания прикрывали от ховеров. Те явно направлялись к центру. А почему бы и нет, раз полицейский допуск сохранился? Игнорируя разметку, Метельский повернул штурвал. Глайдер возмущенно запищал, и Метельский сказал:

– Сивилла, объясни ему, что мы приравнены к полицейским. Да, Хельга, включи новости.

Осветился дисплей. Симпатичная ведущая с мелко завитыми каштановыми кудрями говорила: «…спокойствие. Просьба жителям сохранять спокойствие и не выходить на улицу. Ничего угрожающего. Их божественные величества Мадос и Самаэль возвращаются в Иерусалим. Он становится столицей после разрушения Альфавиля северными варварами. Нанесено несколько точечных ударов по местам, где террористы готовились оказать сопротивление, их схронам с оружием и боеприпасами. К сожалению некоторые находились в общественных зданиях и даже храмах Единой церкви. Все они выявлены благодаря бдительности граждан. Армия Израиля получила приказ не вмешиваться, верноподданным ничто не угрожает. Наступает новая эпоха мира и процветания…»

– Армия Израиля! – фыркнула Хельга. – Одно название осталось от когда-то сильной армии, теперь всего-то полицейское формирование

– Выключи, – попросил Метельский. – Уже тошнит.

– Да уж, – вздохнула Хельга. – Ничего нового власти не измыслят. Небось, холовидение Асгарда распевает похожую песенку.

– Была уже эпоха мира и процветания, – сказал Метельский. – Только кое-кто жаждет власти.

Здания стали ниже, хотя стояли по-прежнему тесно. Впереди показались зеленые холмы, но и там белели скопления домов. Дымный гриб заметно приблизился. Комментатора опять сменила карта города, и Хельга стала изучать ее.

– Тут показаны складские помещения возле железной дороги, – сказала она. – Не удивлюсь, если наши выбрали позицию именно там, хороший обзор на запад.

Метельский косился влево, однако пока ховеры на них не реагировали: может и не заметили ползущую украдкой букашку, а вскоре обзору должны помешать клубы дыма от горящих зданий. Жилых домов уже не попадалось, видимо здесь была промышленная зона. Стало сумеречно, в горле запершило. Хельга вглядывалась в дым.

– Где-то здесь, – сказала она. – Помнишь, Лон, как было в Альфавиле?

– Наверное, твой закон парных случаев работает.

Среди дыма что-то замаячило, подъехали ближе. Юбка глайдера то и дело скрежетала по обломкам… Самоходная лучевая установка, валяется на боку! Люк приоткрыт, и видно, что оплавлен.

– Эмблема Италии, – сквозь зубы сказала Хельга. – Похоже, никто не выбрался. Горело даже железо.

Поехали дальше: опять разбитая техника, какие-то темные кучи со струйками дыма. Тошнотворно запахло горелым мясом. Лицо Хельги исказилось, похоже пыталась сдержать приступ рвоты. Показалась воронка со стеклянистыми скатами, Метельский поспешно свернул и поехал обратно.

– Особой радиации быть не должно, – выговорила Хельга, – раз чистая аннигиляция. Но задерживаться не стоит.

Снова груда металла, возле лежит человеческая фигура.

– Выглядит целым, – сказал Метельский. – Может, только контужен?

Он остановил глайдер и выпрыгнул, от запаха тоже затошнило. Метельский подержался за корпус глайдера, потом склонился над лежащим. Черные волосы смоклись от крови, не дышит. Рядом присела на корточки Хельга.

– Проломлена голова. Видимо, отбросило взрывной волной и ударился вон о ту железку. – Она наклонилась и сняла с тела какую-то сумку. – Может пригодится, у нас никакого снаряжения.

Снова сели и поехали, вглядываясь в окружающий хаос.

– А вон перевернутый глайдер, – указала Хельга, – наверное тоже отбросило взрывом. Поглядим, может кто живой?

В смятой кабине действительно было двое, никто не шевелился. Метельский попытался открыть дверь, но та не давалась.

– Дай я, – попросила Хельга.

Она разбила каким-то обломком окно, ухватилась обеими руками и вырвала дверь с мясом, металл только взвизгнул.

– У нас будут сильные дети, – сказала Хельга, – только и тебе надо побыть в том саркофаге… А ведь это отец Себастьян! Помоги, но осторожнее, кажется у него сломана нога.

Она стала вытаскивать раненого, Метельский придерживал ногу. Отец Себастьян начал стонать, вдвоем уложили его на землю.

– Уж не знаю, вызывать ли скорую? – сказала Хельга. – Пожалуй, не дождешься, да и Мадос что-то взъелся на Единую церковь. Посмотри, что с другим?

Метельский обогнул глайдер, бегло глянул и вернулся к Хельге.

– Мертв, – сказал он, – вся левая сторона тела обгорела. Наверное, это и прикрыло отца Себастьяна от вспышки.

– Да, здесь только ожог на лице. Что будем делать? Ногу надо как-то зафиксировать.

– Вот что, – сказал Метельский, – воспользуемся моей палкой. Как-то вытаскивали одного со сломанной ногой из тайги. И я принесу аптечку.

Примотали ногу к трости бинтами, Хельга сделала комбинированный укол, и уложили отца Себастьяна на заднее сиденье глайдера. Точнее, уложила одна Хельга, подняв раненого на руки, а Метельский лишь сдвинул крышу. Хельга фыркнула:

– Не могу привыкнуть к своей силе. Милый, не зли меня, а то случайно могу пришибить… Куда теперь?

– Надо в больницу, могут быть и внутренние повреждения. Сейчас, проконсультируюсь с Сивиллой.

К счастью, связь с местным ИИ установилась без проблем.

– Тут недалеко пригород Иерусалима Эйн-Карем, – сказал Метельский, – с первоклассным больничным комплексом. До приемного покоя можно на глайдере. Я поеду осторожно, в наземном режиме.

Тронулись. Вскоре проехали по туннелю под железной дорогой, и за окнами пошли мирные зеленые холмы, только позади еще поднимался столб дыма. Через некоторое время сзади зашевелились, и слабый голос отца Себастьяна спросил: – Кто вы?

Хельга полуобернулась: – Лон и Хельга. Мы вас вытащили и везем в больницу. Сломана нога, может есть что-то еще. Видели несколько погибших. А где все остальные?

Отец Себастьян помолчал. – Мы получили информацию о возвращении Мадоса, с войсками, – наконец сказал он. – К сожалению, поздно. Часть наших ушла в подземелья Иерусалима. Часть, еще до этого, в Иерихон, контролировать дорогу с востока.

– Гедеон сообщил, что нам нужна повторная активация, – сказал Метельский. – Вы можете ее провести?

– А… Мы рассредоточили компоненты Гедеона, и значит они сохранились. Я распоряжусь, но скорее всего придется строить тактическую сеть заново… Извините, я пока помолчу, сильно болит голова.

– Еще бы, – сказала Хельга, – пережить атомный взрыв вблизи точки «ноль».

Зелени стало больше, над нею появились купола церквей. Дорога была по-прежнему пустынна.

– Если вас здесь примут, – вновь заговорила Хельга, – куда нам отправиться? В подземелья?

– Нет, без Гедеона вы не найдете… Поезжайте в Иерихон, это недалеко… Другая сторона Сорокадневной горы, подземный монастырь и убежище…

Въехали в городок: по-прежнему безлюдно, сзади еще виднеется дымный столб. «Сивилла» проложила маршрут, и поднялись к медицинскому комплексу среди зелени. Нашли центр неотложной помощи, и когда глайдер встал на стоянке, отец Себастьян снова зашевелился:

– Доминиканцы… застрахованы в больничной кассе. Назовите… мое имя и орден…

Метельский зашел в приемный покой, и проблем действительно не возникло: свежий перелом, ожог, возможны внутренние повреждения, страховка оплачена. Когда санитары повезли отца Себастьяна на каталке, Метельский попросил: – Только мою палку верните.

Пошел к глайдеру, где Хельга огорченно разглядывала испачканные блузку и юбку.

– Недолго тебя в них соблазняла, – вздохнула она. – Надо что-то новое.

Подождали, пока Метельскому вынесли его палку.

– Тут есть торговый центр, – сказал он, – заедем.

Центр был пустынен, всеявно отсиживались по домам, но Хельга нашла, где купить джинсы и рубашку.

– Вдруг придется ползать по подземельям, а там воздушная одежда не годится. И куда теперь?

– В Иерихон, – сказал Метельский. – Я поглядел информацию, пока ты подбирала обновы. Это самый древний город на Земле, ему больше одиннадцати тысяч лет. С него началась цивилизация.

– Боюсь, в нем она и закончится, – вздохнула Хельга. – Судя по тому, что Мадос начал швыряться антивеществом, от нас останется только пепел. Милый, сохрани хоть горсточку, может в центре Джанет Варламовой меня опять воскресят… Ах да, они закрываются.

– Приободрись, – сказал Метельский. – В этой рубашке ты снова суровая нордическая красотка. Ладно, поехали.

Глядя из окна на зелень и беленькие дома Эйн-Карема, Хельга опять вздохнула:

– Наверное, последний мирный уголок на Земле. Мадос со своим дружком все испоганили, а теперь добрались и до земли обетованной.

На выезде из города Метельский спросил: – Сивилла, есть связь с транспортным контролем?

«Только что появилась, Лон. Боюсь, что…»

Глайдер неприятно пискнул, и на дисплее появилась красная надпись: «Вы находитесь в районе Иерусалима. Все поездки в этой зоне запрещены. Остановитесь на ближайшей стоянке».

– Ну вот, – огорченно сказала Хельга. – Если проедем мимо, глайдер просто заблокируют.

– Посмотрим, – сквозь зубы сказал Метельский. Он высмотрел удобное место и остановил глайдер на обочине. Вылез и открыл люк аккумуляторного отсека. Где тут плата управления?.. Ага, только к сожалению нет отвертки или хотя бы гвоздя. Он заглянул в кабину:

– У тебя найдется что-нибудь металлическое, вроде иглы или заколки?

– Вот, – Хельга потянула из волос заколку. – Останусь с прической «полюби меня с разбегу».

«Сивилла» вызвала перед глазами монтажную схему (спасибо Эрасту), и, сверяясь с ней, Метельский в хитрой последовательности разомкнул и снова соединил контакты. Зеленый огонек – ток пошел. Метельский сел за штурвал, вытянул панель ручного управления и нажал «старт». Турбины заработали, но дисплей не осветился.

– Теперь мы почти невидимки, – сказал Метельский. – Только будем пробираться в обход, на шоссе у них еще и камеры. Сивилла, можешь спроецировать на дисплей карту от Иерусалима до Иерихона?

«Нет проблем, Лон. Для этого ИИ не нужен».

На дисплее появилась карта, и Метельский вгляделся.

– Надо же, опять через Вади-Кельт. Но мы лучше стороной, через пустыню. Рельеф изрезанный, есть где прятаться.

– Ты и на Алтае так прятался от инспекторов?

– Бывало дело… Пожалуй, свернем здесь.

Каменистые дорожки, иногда приходится перелетать через овраги, столб дыма оказывается справа и начинает сдвигаться назад. Постепенно зелени все меньше, а в пейзаже больше желтых и коричневых тонов. Впереди громоздятся коричневые, более высокие горы.

– Похоже, это Каранталь или Сорокадневная гора, – сказал Метельский. – Отец Себастьян сказал туманно: другая сторона Сорокадневной горы.

– Почему сорокадневной? – спросила Хельга.

– Здесь Христос постился сорок дней в пустыне, и здесь его искушал дьявол. На склоне к Иерихону показан монастырь, кстати Русской церкви. Если «на другой стороне», то это северный или западный склон. Мы выходим к северному. Хорошо бы Гедеон очнулся.

Поднялись выше, преодолевая скалистый отрог. Впереди показалась дорога с разбросанными вокруг нее домами.

– Деревня в окрестностях Иерихона, – сообщил Метельский.

– А довольно зеленая, – удивилась Хельга, – не всё выжженная пустыня. И смотри, машина едет. Выходит здесь запрет не действует.

– Спущусь-ка я поспрашиваю, – сказал Метельский. – А то замучаемся искать этот подземный монастырь. На карте ничего нет, а у Сивиллы почему-то нет доступа.

– Что-то секретное, – вздохнула Хельга. – Вот был бы с тобой Кводрион.

– Местные жители тоже должны знать. Только лучше поеду по дороге.

Он пролетел за околицу деревни, спустился и перевел глайдер в наземный режим. Дорога была проселочная, со следами шин – как видно, большинство жителей обходились мувексами. На окраине деревни встретилась девушка с кувшином. Хельга с интересом смотрела на нее.

– Наверное за водой, справа был указатель к источнику. Надо же, носят в кувшинах.

Метельский хмыкнул, высматривая обитателей деревни. Наконец в десятке домов от окраины увидел на обочине мужчину в белом одеянии. Опустил глайдер, вышел и поздоровался.

«Уа-алейкум», – неприветливо отозвался мужчина, глядя на вышедшую из глайдера Хельгу. Она тоже поздоровалась, но мужчина в ответ только буркнул.

– Вы не подскажете… – начал Метельский, однако мужчина перебил, начав возбужденно говорить что-то по-арабски и тыча пальцем в глайдер. «Сивилла» перевела: «Израильский? Вам здесь нельзя, это территория Палестины».

– Нет, – спокойно сказала Хельга. – Номерной знак начинается с «IT», это Италия… Я купила глайдер у итальянца, – пояснила она Метельскому. – Израильские, по-моему, на «IZ».

– А вы кто?

– Я немка, а муж русский. Тут как будто есть русский монастырь.

– Ну, это еще сойдет, – проворчал мужчина и сунул грубоватую ладонь Метельскому. – Фарид.

– Меня зовут Лон, – сказал Метельский, – а жену Хельга. Мы в самом деле ищем монастырь, но пожалуй не тот. Нам сказали, он с другой стороны горы Каранталь и подземный.

Фарид оценивающе поглядел на Хельгу. – Есть такой, – сказал он. – Правда, давно не монастырь и засекреченный, хотя шайтан забери эти еврейские секреты. Но вас туда не пустят.

– И все-таки, где в него вход?

– По ту сторону вот этого отрога. Там есть две скалы наподобие арки, и между ними старые ржавые ворота. Недавно туда зашли неверные, как и вы. Мулла сказал не обращать на них внимания, оттуда они уже не выйдут. И мы чтобы туда не ходили.

– Гм, – сказала Хельга.

Появилась прежняя девушка с кувшином, видимо полным, потому что теперь несла его на голове, грациозно придерживая одной рукой.

– Она же еще девочка! – возмутилась Хельга. – Таскать на голове такие тяжести…

– Ничего, – широко улыбнулся Фарид. – Зато вырастет стройной и здоровой, от женихов отбоя не будет. Это моя дочь, она набирает воду на всю семью из святого источника.

Хельга повернула голову, вглядываясь в противоположную сторону улицы. – Что-то там… – начала она.

Метельский тоже всмотрелся: странно, как будто три всадники. Ну и что, жители деревни вполне могут пользоваться лошадьми… Но по позвоночнику будто пробежали ледяные коготки: вспомнилось, какие всадники выехали из Вади-Кельт.

– Фарид! – закричала Хельга. – Прячьтесь вместе с дочкой.

Она наклонилась в кабину и выхватила «глок». – Те, что приблизятся, твои! – крикнула она Метельскому.

И умчалась вдоль улицы. Метельский никогда не видел, чтобы так бегали: Хельга будто стлалась над землей, наверное обогнала бы глайдер. Теперь стало видно, что наездников двое, а третья лошадь, позади них, несла уже знакомый сундук. Хельга обогнула всадников – стало видно, что это хэ-ути! – и один было вытянулся, замахиваясь ятаганом, но Хельга молниеносно ушла в сторону. Еще прыжок, и она затормозила перед третьей лошадью, так что пыль взвилась из-под ног. Хельга чуть пригнулась, выставив перед собой «глок», и прозвучала частая дробь выстрелов. Мигнуло что-то зеленое, и тут же погасло. Сундук разлетелся вдребезги, а лошадь окутало голубое пламя.

У Метельского колотилось сердце, но он уже вел стволом «глока» подлетавшего всадника. Тот занес ятаган – видимо с расчетом на стасис-поле, – но тут же запрокинулся от ударившей в грудь пули. Лошадь, подобная скелету, ощерилась и воздела передние копыта (а ног как будто шесть!). Метельский упал на бок, продолжая стрелять уже по лошадиным ногам. Наверное попал в сустав, потому что лошадь грянулась на землю, к счастью в другую сторону. К Метельскому метнулся хвост, будто атакующая гадюка, каким-то чудом отстрелил и его.

Второй всадник!.. Но прогремела автоматная очередь – Фарид, встав на одно колено, расстреливал лошадь со всадником. Под таким свободным одеянием не только автомат спрячешь. Подлетела Хельга, глянула на истерзанные тела, все в крови и вонючей белой жидкости, и закричала:

– Фарид, прячьтесь! За поворотом их полчища. Лон, к глайдеру!

Запрыгнули в кабину. Было видно, как Фарид с дочерью бегут к домику, а кувшин валяется на земле.

– Уцелеют ли они? – с горечью сказала Хельга.

Метельский уже вел глайдер к выезду из деревни, там увеличил скорость и в клубах пыли понесся над дорогой. Вот и отрог, дорога шла прямо, а Метельский свернул налево под укрытие скал.

– Пока мы справились, – сказала Хельга, – но их столько… Можно как-то заглянуть на ту сторону горы?

– Попробуем. – Метельский повел глайдер вверх, осторожно выбирая дорогу между скал. За машиной тянулся хвост красной пыли.

Вот и вершина отрога. Метельский опустил глайдер в ложбине и вышел. Здесь дул ветер, заунывно свистя среди камней. Почти ползком подобрались к гребню и залегли. Отсюда была хорошо видна деревня – россыпь белых домиков, и извилистая дорога. Она походила на чешуйчатую змею и медленно двигалась, точнее двигались ее чешуйки. Хельга достала из футляра, снятого с убитого доминиканца, очки, надела и подкрутила колесико. Знакомая вещь: телескопические, с ночным видением, хотя Метельский предпочитал бинокль. Хельга присвистнула:

– Целая армия. Погляди.

Она протянула очки, и Метельский надел. Да уж! Это не чешуйки, а бесчисленные всадники, среди них медленно движется что-то вроде повозок. Теперь удалось лучше разглядеть «лошадей», в бою было не до этого. Действительно, по шесть ног, и вообще скорее лошадиные скелеты: шкур нет, утолщенные кости на виду, сочленения суставов, из полуоткрытых пастей идет не то пар, не то дым. Извивающиеся как змеи хвосты, такой едва не достал Метельского на дороге. У «лошадей» из Вади-кельт таких вроде не было, но может в сумятице не разглядел. Всадниками хэ-ути, но есть и обычные люди: лица монголоидные, как у алтайцев, надето что-то вроде брони – красной, оранжевой, желтоватой, на поясе ножны, а из-за спины торчат приклады – похоже, есть и холодное, и огнестрельное оружие. Некоторые «лошади» везут только генераторы стасис-поля, а большинство вообще без всадников.

– Умные твари, – прошептала Хельга. – Даже без людей идут стройными колоннами. У них, должно быть, химические или биологические источники питания, электрические не работали бы в стасис-поле. Ховеров или каких-нибудь танков тоже не видно.

– Как же, – тоже шепотом ответил Метельский. – Погляди в конец дороги, там в воздухе будто черные мошки.

Он вернул очки Хельге, и та всмотрелась.

– Да, – сказала она. – Ховеры или что-то подобное, будут действовать за пределами стасис-поля. Куда же направляются эти колонны?

Было жарко, и все же будто струйка холодного пота протекла у Метельского по спине.

– Мы были там, – медленно сказал он. – Армия движется на северо-запад, к полю Армагеддона.

– Ох! – вздохнула Хельга. – Не хотелось бы сложить там голову. Но где же эти доминиканцы? Для ховеров мы тут, как на ладони.

– Давай вниз, пока не заметили, – сказал Метельский. – Будем искать.

Залезли в глайдер и стали сползать по рыжему скату горы, однако вскоре Метельский плюнул на осторожность и рискнул отлететь подальше.

– О, боже! – горестно сказала Хельга.

Склон весь в скалах, где здесь отыскать похожие на арку? Расщелины, впадины, опять скалы – десятки мест, где она может быть.

– Наверное у подножия склона, – сказал Метельский. – Вряд ли ко входу карабкались по скалам.

Спустились еще ниже – только бурые угловатые скалы.

– Полетим вдоль горы, – посоветовала Хельга. – Должна быть какая-то дорожка или тропинка…

Их накрыла тень. На панели мигнул красный огонек, а сверху раздался громовой голос:

– Неопознанный глайдер, немедленно приземлитесь! Неопознанный глайдер, немедленно приземлитесь!

– Черт! – Метельский рванул глайдер в сторону, к скоплению вздыбленных скал. Еще зигзаг… По телу пробежал озноб, а ладони вспотели.

– Нам не уйти. – Хельга смотрела вверх, сквозь ставшую прозрачной крышей. – Это большой десантный ховер.

– Немедленно приземлитесь! Иначе будет применено оружие!

Фиг вам! Метельский нырнул за частокол скал, и тут справа сверкнуло, пронзительно завизжала Хельга, глайдер затрясся, как в лихорадке. Потянуло запахом дыма.

– Горим! – закричала Хельга.

Это хорошо, значит жива. В днище будто что-то колотит – накрылась турбина. Выключить ее, чтобы не разнесла глайдер! Но на одной долго не удержишься, нос машины задрался к мутному небу. При включенной автоматике глайдер уже перешел бы в контролируемое падение, чтобы спасти пассажиров. Метельский все-таки сумел завернуть за скалу, в более-менее укрытый распадок. Вниз! Ходовую турбину на реверс! Затрясло так, что вот-вот выбьет зубы. Глайдер со скрежетом проехался по камням и встал, опасно накренясь. Аварийное открывание дверей! Слава Богу, сработало!

Метельский вывалился из глайдера, ударился коленкой о камень и, шипя от боли, побежал вокруг машины, чтобы помочь Хельге. Но та уже сидела на камнях, растрепанная и чумазая, а вокруг клубился дым.

– Л-лихо т-ты, – еле выговорила она.

– Пойдем, – Метельский вздернул ее на ноги. – А то сгорим, да и по дыму нас быстро найдут.

Он вытащил из глайдера свою палку – оказалась кстати, больная нога так и норовила подвернуться. Хельгу тоже шатало, но они какое-то время пробирались по лабиринту камней, а потом залегли, чтобы отдышаться. Сердце будто колотилось о ребра, ховер парил в небе как коршун, однако несколько в стороне.

– Здесь ему не приземлиться, – выдохнула Хельга, – это ты как-то умудрился сесть. Наверное высматривают нас среди камней, чтобы сжечь лазером.

– Повезло… – начал Метельский и осекся. Взгляд поймало какое-то движение на дальнем склоне.

– Дай очки, – попросил он.

Точно, две «лошади» с всадниками пробираются между бурых скал, а сзади как будто еще несколько.

– Быстро добрались, твари, – сказал он. – Похоже, нас хотят взять в плен. Бежим!

– Недолго мы поиграем в кошки-мышки, – горько сказала Хельга. – Живой я не дамся, лучше умру на этих скалах. Хотя может, нас все-таки сожгут. Да где же этот чертов Гедеон!..

[1] Откр. 11:11

[2] Откр. 18:9-10

[3] Герои романа «В землях заката»

Глава 9

Тина. De Profundis[1]

В темноте скользят отсветы: алый, голубой, зеленый. На миг превращаются в полотнища, будто северного сияния, опять меркнут и разгораются снова. Слышен зловещий треск, словно начинают расседаться стены.

Три едва различимые тени приближаются к Тине. Одна поднимает руку, и у Тины холодеет в животе: сейчас начнется!.. Однако тень опускает руку.

– Ты сильная, Алая леди, – говорит она свистящим шепотом. – Эти стены нас вот-вот похоронят. Ты-то очнешься в комнате со свечами, мы только слышали о ней, а вот нам до следующего воплощения ждать тысячу лет. Да и то по слухам оно будет недолгим… Чего ты хочешь?

Тина переводит дух.

– Чтобы вы ушли, – ровным голосом говорит она, – и отказались от Чинтамани. Вас накажут, но не уничтожат ваши бедные тела, вас и так немного, кто выжил. Ну а я буду просить за вас госпожу Селину.

– Танцующую? С чего это она послушает тебя?

– Послушает, я это обещаю твердо.

– Ты клянешься?

– Клясться запретил тот, кого вы не любите, но придется признать. Я просто обещаю. Только мне надо знать ваши имена.

– Настоящие имена стерты, и даже мы их не помним. Сейчас зовут Клето, Лахеса и Атропа[2].

– Я попрошу, чтобы ваши имена вернулись к вам.

– Ты сделаешь и это, Алая леди?

– Я постараюсь.

– Хорошо. Мы уходим. Помни, что ты сказала слово.

Теперь в церкви разлита обычная темнота. Тина, спотыкаясь, идет к двери и натыкается на Эйну с Эстелой – те стоят на коленях. Тина тоже опускается на колени и обнимает их дрожащие худенькие тела. Они прижимаются головами друг к другу и плачут.

Леди Селина и Илья вернулись хмурые – еще бы, на пепелище. Хотя ничего особо не сгорело, только забор и хозяйственные постройки все же спалили. Галерея наполовину рухнула, стены из бетонита выщерблены, но устояли. Защитников погибло шесть человек, и леди Селина указала хоронить без гробов. Выкопали могилу на небольшом кладбище, тела положили в ряд, и леди Селина прочитала короткую молитву.

– Да воскресит вас Христос в первый же день! – закончила она.

Накрыв тела брезентом, засыпали землей, а над могилой поставили деревянный крест. Позже прикрепят табличку с именами погибших. С телами нападавших (их оказалось девятнадцать) поступили иначе: свалили в кучу, леди Селина отступила и подняла руку. Вспыхнуло чадное красное пламя, и уже вскоре тела обратились в пепел. Его сгребли в яму, а над могилой поставили столб с выжженным на нем странным символом, что-то вроде двух скрещенных крюков.

– Это вольфсангель, или волчий крюк, – пояснила леди Селина. – Искаженный крест, давняя эмблема темных сил. Он у многих был на одежде и скажет, кто здесь погребен.

Над этой могилой она не сказала ничего. Вскоре прилетел полковник Сошников, и она с Ильей и Стояном ушла на «военный совет». Тина забралась на дозорную площадку, в этот раз по лестнице, прилегающей к церкви. Снизу раздавались стук топоров и визг электропил, мужчины чинили разрушенное. Спустя час к ней поднялась леди Селина в сопровождении Эйны и Эстелы, уселись на той же скамейке.

– Полковник Сошников потерял семь человек, – сказала леди Селина. – Нападавшие пытались снять часовых из станнеров, но помешали рыси. Затем в ход пошло огнестрельное оружие, потери в основном от него. К сожалению, четыре рыси погибли. Тайша сопровождает их тонкие тела в мир госпожи Бастет, к вечеру должна вернуться. В обитель проникло несколько человек, наверняка с помощью рогн-охотниц. Целью было крыло, где вы живете, но его защитили люди Стояна. Расчёт на мечи не особо оправдался: звери земные так и не появились, а с ховерами разобрался артефакт даймонов. Иначе высадили бы десант под прикрытием стасис-поля. Основное сражение состоялось в церкви, я никак не ожидала, что они отправят трех рогн-охотниц. Собственно, и сражения не было, молодец Тина. Наверное впервые охотниц удалось просто уговорить. Расскажи подробнее…

– Походило на Темный чертог, когда мы были с Эмили. – закончила Тина. – Только не было Факела забвения, чтобы обратить все в хаос. Но думаю, от церкви остались бы одни руины, девочки очень удачно вписались в мой световой круг. Надеюсь, Чинтамани бы не пострадал?

– Нет, мы выкопали бы его из обломков. К сожалению, вместе с вашими телами, хорошо, что до этого не дошло. Значит, охотницы испугались?

– Мне пришлось пообещать, что вы за них вступитесь… потом, – хмуро сказала Тина. – И даже, что им вернут имена. Сейчас они назвались именами трех мойр.

Леди Селина невесело рассмеялась: – Впутала ты меня в историю. Нет, заступаться будешь ты… тоже после Но не беспокойся, я поддержу каждое твое слово. Накажут, так обеих. Ну как, Эйна, кажется ты хотела приключений? Поздравляю, первое испытание ты выдержала.

– А сколько их еще будет, леди Селина?

– Бесконечно. Вон Тина начала привыкать.

– А почему вы не спрашиваете Эстелу? – спросила Тина.

– Эстеле еще надо решить. Рогны не созданы для войны, их удел мирный труд, врачевание, воспитание животных. Недаром лишь Эйна рискнула выйти из храма Огненного цветка в широкий мир. И я не от хорошей жизни обучилась искусству огня…

После обеда (скорее перекуса, но мужиков надо кормить) Тину сменила Эйна. Спускаясь по лестнице, Тина увидела на скамейке Эстелу с ее кавалером, как будто Кириллом.

– Эстела, ты должна подремать, – укорила она.

– Мы еще чуть-чуть посидим, – смущенно сказала Эстела.

– Мне надо идти помогать, – спохватился Кирилл. Вскочил и убежал, а Тина покачала головой: какое счастье, что Никита не пострадал.

Ночь прошла спокойно, только пахло гарью, да разбухшая луна была красной. На следующий день выпал легкий снежок и прикрыл пепелища. А на третий день появились гости. Трансид пикнул, и перед глазами возникло сообщение: «Всем, находящимся в обители святого Лонгина! К вам прибывает комиссар его божественного величества Мадоса. Не открывать огонь, дать ховеру приземлиться и подготовить делегацию для переговоров. Неповиновение будет рассматриваться как измена Его величеству». Тина пожала плечами: это ее как будто не касается, но уже через минуту заговорила леди Селина:

«Тина, будешь со мной. Оденься приличнее, но тепло, встречаемся на улице».

Приличнее? Да ей и одеть нечего. Хотя можно то бордовое платье, а сверху кожаную курточку. Еще кольцо с бирюзой. Это, да легкий макияж… едва успела, как трансид снова пискнул: «Выходи».

На улице легкий морозец, небо синее, хотя той яркой синевы, как раньше, уже не бывает. Собрались у ворот: леди Селина как всегда блистательна, с диадемой на голове; Илья в чем-то вроде редингота; Стоян в обычной кольчуге. Даже полковник Сошников прибыл, он в утепленной форменной куртке. Из-за леса выплыл диск – похоже, большой транспортный ховер – и приземлился перед воротами. На борту машины официальная эмблема – красная звезда со вписанным в нее земным шаром. Откинулся трап, сначала вышли двое в форме легиона, а следом полный мужчина в пышной одежде малинового цвета. Леди Селина слегка фыркнула:

«Быстро вернулась помпезность, – сказала она Тине. – И не велик ли футляр для этого пустоцвета?»

За ворота вышел Стоян.

– Добро пожаловать в братство святого Лонгина, – сказал он. – Мы рады всем, приходящим с чистыми помыслами. Входите.

Толстяк, а следом оба легионера вошли в ворота. Леди Селина сделала реверанс, и Тине пришлось тоже. Наверное это забавно смотрится, когда дама в куртке.

– И мы приветствуем вас, ваша светлость, – сказала леди Селина. Илья лишь слегка поклонился.

– Я передаю соболезнованиями от его величества, – церемонно сказал разодетый толстяк. – До него дошла информация, что на вас напали и есть жертвы. Он повелел расследовать этот инцидент.

– Далеко ходить не надо, – пожала плечами леди Селина. – Напавшие были с такими же эмблемами, – она кивнула на двух охранников.

– Если так, то это мятежники. Можно взглянуть на их тела?

– Все сожжены, – безмятежно сказала леди Селина. – Но в лесу валяются разбитые ховеры с такими же знаками. Мы не мешали эвакуации раненых.

– Вы должны были обратиться в полицию, а не заниматься самосудом, – угрожающе сказал посланник.

– Комиссар, – вступил Илья, – это была самозащита. Братство святого Лонгина имеет право оборонять свою территорию.

– А вы, собственно, кто такой? Трансид не удостоверяет вашу личность, как положено перед представителем власти.

– Илья Варламов. Официально казнен лет этак пятьдесят назад.

– Что за шутки? Я могу арестовать вас до выяснения личности.

– Арестовывали уже, – скучно сказал Илья. – Опомнитесь, комиссар. Возвращаются те, кто ушел, как моя жена, леди Селина. Начинают воскресать умершие. История близится к завершению. Подумайте о своей душе, а не о карьере.

– Что?! – комиссар побагровел и опять начал гневную тираду, но ее заглушил громкий «голос» леди Селины:

«Тина! Тщательно сканируй ховер… Что видишь?»

«Как будто ничего особенного. Двое пилотов в средоточии силовых линий, источники питания, магнетроны. Хотя… центральная зона не просматривается, леди Селина! Похоже на очень сильное экранирующее поле. Закольцовано, я разглядела только по слабым лиловым отсветам».

«Молодец, Тина, теперь и я вижу. У тебя очень тонкая спектральная чувствительность».

Разовьешь, если не хочешь снова оказаться посреди огненной бури. Долго пришлось отхаживать госпоже Эльвире с Никитой.

«Это оружие, леди Селина?»

«С какой стороны посмотреть. А я-то думала, с чего этот пустозвон явился в таком большом ховере? Думаю, у нас более важные гости… Илья, полная готовность!»

Прозвучали торжественные и одновременно зловещие аккорды. Борта ховера вдруг стали расходиться, как лепестки огромного цветка. В сердцевине цветка сквозила темнота, и почти сразу эта лиловатая тьма распустилась во все стороны. Перед воротами стоял будто невиданный черный тюльпан с жирными лепестками. А из цветка на поблекшую траву легко ступил… кто?

– Его божественное величество лорд Самаэль! – громогласно объявил чей-то голос. – Повелитель Темного чертога, планеты Земля и шести миллиардов человечества!

Так этот тот, кого видела в Лунном чертоге? Но сейчас в облике ничего козлиного: тонкие черты надменного лица, фиолетовые одежды, золотая диадема на голове… а вот на ней все-таки маленькие рожки. Черные глаза поймали взгляд Тины, и она с трудом отвела его.

«Не смотри ему в глаза, – раздался в голове спокойный голос леди Селины. – Теперь он в официальном виде, а не домашнем, как в Темном чертоге. Его взгляд парализует волю, хотя и не такой силы, как у настоящего дьявола».

Тина оглянулась: лицо Ильи тоже спокойно, а у Стояна посуровело, и пальцы стиснули рукоять меча. Похоже, на обоих этот взгляд не особо действует. Леди Селина опять сделала реверанс, и Тина, стиснув зубы, тоже.

– Приветствую вас, ваше величество, – безмятежно сказала леди Селина. – Так вы производите гораздо лучшее впечатление.

– Вы как всегда учтивы, леди Селина, – голос в этот раз не груб, а сладостен, так и льется в уши. – Жаль, что вы отвергли предложение моего соратника, императора Мадоса. Вы хорошо смотрелись бы рядом с нами на третьем троне.

– А по ночам, полагаю, была третьей в постели, – язвительно сказала леди Селина. – Не старайтесь, мне не нужны два старых развратника. Очень старых.

Тина судорожно вздохнула, а Илья по-прежнему невозмутим.

Самаэль обворожительно улыбнулся: – Не грубите, леди Селина, вам не к лицу. Думаю, вы и умирать будете со своей блистательной улыбкой. К сожалению, уже вскоре.

– Вы явились, чтобы вызвать меня на поединок? Право вызова всегда у женщины.

– Что вы, леди Селина. Последний раз полюбоваться вами в мирной обстановке. А что до вызова, мы с Мадосом обходимся без таких церемоний.

– Это давно понятно, – сумрачно сказала леди Селина. – А еще явились за Чинтамани.

– Отдали бы его так, леди Селина. Теперь, когда местоположение известно, взять его несложная задача. Вы же знаете, какое войско мы готовим. «Две тьмы тем», как написал Иоанн, то есть двести миллионов. Что стоит направить малую часть на ваше ничтожное братство? Не поможет ни защита, ни умение бросаться молниями, все это будет парализовано силами моего Отца в преисподних мирах. Погибнете и вы, и все, кто вас окружает, в том числе эта милая девочка… – Самаэль опять попытался поймать взгляд Тины, и она потупилась.

– А что же не пригласите меня в дом, леди Селина? – продолжал он. – Это не очень вежливо. Я могу приказать доставить сюда самые изысканные блюда из дворцовой кухни. Продолжим беседу в непринужденной обстановке.

Леди Селина пожала плечами: – Во-первых, некуда приглашать, ваши молодчики нанесли немалый ущерб обители. Во-вторых, разве в вашем дворце не пируют сейчас люди Гунтера?

– А, этот? Он порой бывает забавен. Пожалуй, я выделю ему уголок в своей империи. Но ему не хватает утонченности.

– Утонченности в пытках, я полагаю. Да, вы и Мадос в этом более искусны. Только неужели думаете, что ваше совместное царствование продлится долго?

– Почему бы нет, леди Селина? Тот, кого вы ждете, может быть и придет, но зачем ему земные людишки? Они преданы нам душой и телом, и особенно телом. Он создаст для верных себе новую землю и новое небо, как обещал, а вот нынешнюю землю оставит нам. Пусть останется меньше шести миллиардов подданных, но еще можно поднять из миров возмездия. К тому же люди будут охотно плодиться. Настанет время, мы населим Венеру и Марс, и пойдем дальше. Право жаль, что вы отказываетесь стать нашей императрицей.

– Мужа моего спросите, – холодно сказала леди Селина. – Он как-то заехал в челюсть Мадосу и, по-моему, руки опять чешутся.

– Это грубо, леди Селина. Желаю вам изысканной смерти, однако думаю, она будет грубее. Тогда до встречи.

Самаэль небрежно поклонился, сделал шаг назад, и вокруг опять сомкнулись черные лепестки. Ховер поднялся и поплыл в сторону, откуда прилетел.

– Вряд ли Самаэль уже в нем, – хрипловато сказал Илья. – Думаю, это передвижной портал Темного коридора, хэ-ути из кожи вон вылезли. Помнишь, мы сталкивались с такими вещами на Узун-кель?

– Да уж, – рассеянно сказала леди Селина. – Обещал прямо сейчас блюда из дворцовой кухни… Ладно, идем советоваться.

Собрались в комнате совещаний у Стояна, довольно большой, с грубыми деревянными лавками. Илья чуть отодвинул одну для Тины, а леди Селина улыбнулась:

– Когда я нахваталась вершков от госпожи Ассоль, она была первой Танцующей в огненном цветке, то стала задирать нос. То и дело лезла к Илье с непрошенными советами, к счастью вскоре опомнилась. Все-таки он был губернатором самой большой автономии Всемирной федерации, шестнадцать лет членом Всемирного конгресса, и практический опыт куда больше моего. Так что, Илья, начинаем с тебя, чего нам ждать дальше?

– Селина мне льстит, – рассмеялся Илья. – Колымская автономия большая, но малонаселенная, ей далеко до Московской. Однако кое-какие соображения у меня есть. Первое, визит Самаэля был разведкой. Он мог попытаться захватить Чинтамани, но увидев Селину и меня, временно отказался от этой мысли. Тёмные имеют представление о наших возможностях, да и на Тину он поглядывал с любопытством. А вот что он мог прощупать или унюхать, мы не знаем… Второе, еще одна атака непременно последует, он этого и не скрывал. Она случится, когда меня и Селины здесь не будет, скорее всего нам устроят серьезный инцидент с одним из убежищ. Высадиться с ховеров уже вряд ли попробуют, а вот через Темный коридор – не знаю. В любом случае он откроется вне ограждения, а к этому мы неплохо готовы. Непременно попытаются нейтрализовать Тину, без нее возможности Эйны и Эстелы сильно ограничены. Нужно организовать ей физическую охрану, это уже к вам, Стоян. И конечно, это главная задача Никиты. Но как можно справиться с рогной? Когда я с Селиной жил в одном необычном месте, то много общался с отцом, Толуманом, вы можете о нем знать из истории Всемирной федерации. Он рассказывал о случае, происшедшем с ним в Петербурге. Там была тюрьма для девочек рогн, которых готовили к отправке в Темный чертог. Охранником был мужчина рогн, жуткое существо с красными глазами и гипнотической властью над женщинами рогнами. Они не могли противиться ему, отцу помогло лишь удачное стечение обстоятельств…

– Извини, Илья, – перебила Селина, – это страшно важно. Жаль, что я не слышала эту историю от Толумана, в основном общалась с женщинами. Я знаю, что после применения «черного света» рождалось немало мальчиков рогнов, но большинство умирало, это был некий тупик эволюции. Сейчас это крайняя редкость, они хилые и способны разве что к деторождению.

Илья покачал головой: – По описанию отца, хилым того не назовешь. Наоборот, существо звериной мощи. И я тоже встретил рогна большой силы, когда оказался с Тайшей в Москве будущего, к счастью он был к нам благосклонен.

Леди Селина задумалась: – Эсмеральда рассказывала о рогне, который провел ее в Москву, наверное это тот самый. Извините, мальчики, мне надо проконсультироваться прямо сейчас. Если такого тёмного рогна подошлют к Тине…

Она выпрямилась, закрыла глаза, и лицо приобрело мечтательное выражение. Все молчали, солнечные зайчики недолго скользили по навощённому полу, но вскоре потухли. Наконец леди Селина открыла глаза и потянулась.

– Скучно у вас, мальчики, – сказала она. – Всё военные приготовления. Да, насчет рогна. Больше такие не рождаются: слишком опасны, дар активируется сильнее, чем у женщин, плюс врожденная мужская агрессивность. Московский рогн, Касьян, редкое исключение, там намечались удивительные перспективы. Все же полной гарантии нет, мы иногда пользуемся покрывалом Изиды, но нельзя забывать и о завесе Люцифера. Однако мы мало что можем сделать, только, Тина, если заподозришь появление такого существа, немедленно сообщай мне. Думаю, с Танцующей даже такой рогн не справится.

Тина покачала головой: – Всё на себя взваливаете, леди Селина.

– Тогда, – сказал Илья, – эту возможность не обсуждаем. Самое вероятное, нас не будет, а Тину попытаются устранить каким-то обычным способом. Как ее защитить, не запирая при этом в чулан? Ваше слово, Стоян. Потом слушаем соображения по обороне полковника Сошникова…

Действительно скучно, а ею распоряжаются, как куклой. Но пришлось участвовать – объяснять, например, каково должно быть расстояние для создания резонанса, и что это такое вообще?.. Под конец леди Селина вздохнула:

– Всё бесполезно, если нам свяжут руки, а за Чинтамани явится Самаэль собственной персоной. Но я думаю, это будет уже в третий раз. Если выживем во второй…

Когда расходились, будто что-то толкнуло Тину. Она постояла, недоумевая, а потом дернула Илью за рукав:

– Дядя Илья, – тихо сказала она. – Расскажите мне подробнее о том рогне…

Всю ночь падал редкий снег, и Тина несколько раз выглядывала в окно: не появятся ли в небе сказочные сполохи северного сияния? Не появились – здесь не полярные широты, а мир вечного пламени немыслимо далеко. Зато днем покатались со снежной горки, в обители нашлись даже санки. Великоваты, возить дрова, так что для Тины наверх затаскивал Никита, а для Эстелы неразлучный Кирилл. Несколько раз они весело барахтались в снегу, и Тина глядела с грустью: Эстела выглядит счастливой, но долго ли это счастье продлится?..

Вечерами часто сидели в каминном зале, устроенном возле поварни.

– Это вообще-то не камин, а русская печь, – пояснил Илья. – При больших морозах можно греться.

Уютно потрескивал огонь, падал за окошками снег, и несколько раз Илья читал стихи:

«Друг мой, жених мой!.. Ветер геенны

Треплет одежду мою, разрывая,

Клочья уносит – слоями вселенной

С края до края…

Друг мой! Жених мой!

Знаю: в бою ты

С темным хранителем, с лютым титаном,

Лишь согревает мирным приютом

Сердце мечта нам…» [3]

Вначале Тина удивилась: – Вы любите стихи? – Как-то не ожидала от бывшего члена Всемирного конгресса.

– Пристрастился в тюрьме, – улыбнулся Илья.

– Вы были в тюрьме? – еще больше удивилась Тина.

– Это Мадос засадил его туда, – сказала леди Селина. – У нас с ним давние счеты.

А вообще зима проходила на удивление спокойно: ни новых нападений, ни больших морозов, ни снегопадов. Только почти всегда было сумрачно – Тине рассказали про чаши гнева, которых они счастливо избегли с Морихеи. Леди Селина тоже выглядела безмятежной, и Тина как-то спросила о причине странного спокойствия.

– Понимаешь, Тина, первое время Самаэль и Мадос обеспокоились из-за Чинтамани, думали, что мы как-то используем его. Но время шло, а мы ничего не предпринимали. Это вообще крайне трудно, надо самим быть на высоте вибраций глубокого космоса. Может быть только я и ты, гораздо позднее, сможешь сделать это. Так что насчет нас они более-менее успокоились. Вторая причина – Самаэль боится, что власть нал Землей ускользнет из его рук, или скорее копыт. Он-то может через Чинтамани выйти на вибрации Люцифера, и возникнет канал мгновенного перехода. Но не явится ли из высшего сатанинского мира некто, кто захочет сам завладеть Землей? Против демона из свиты Люцифера Самаэль будет бессилен. Поэтому теперь он хочет оставить Чинтамани на самое последнее время, а до этого не пользоваться им, даже не иметь при себе, чтобы не почуяли. Когда будет предпринята следующая попытка завладеть камнем, мы узнаем, что последняя битва очень скоро.

Тина помолчала: – Откуда вы столько знаете, леди Селина?

– Слышу на Высоком совете, – вздохнула леди Селина. – Но во многом знании много печали, Тина, и нередко мне не хочется возвращаться оттуда. Однако у меня есть муж, а там уже другие радости. Да и дел на Земле еще много. Я отвечаю за тех, кого собрала в убежищах, к счастью это уже недолго…

Наступил Новый год. Отметили скромно, в столовой, однако была и нарядная елка и праздничный ужин с шампанским. Выступила леди Селина.

– Поздравляю с Новым годом, друзья! – сказала она. – По моим прикидкам, это последний год земной истории, конец обычного времени и начало других времен. Времен, потому что привычного времени уже не будет. Что это значит, вы скоро почувствуете. Я уверена, что все присутствующие здесь войдут в тысячелетнее царство Христово, потому что каждый по мере сил способствовал его приходу. Отпадших уже не будет, и радость ждет впереди, но до этого предстоит испить горькую чашу последних испытаний. Поэтому я желаю вам не счастья, а стойкости – претерпевший до конца спасется. И еще раз поздравляю, в этот раз с наступающим новым и прекрасным эоном нашей планеты.

Замысловато поздравила леди Селина – не знаешь, радоваться или тревожиться по поводу «горькой чаши»? Но это кое о чем напомнило, только к кому обратиться? Никиту не хочется посвящать…

– Погасите свет! – крикнул кто-то.

Свет погас, но темно не стало, по стенам и потолку струился зеленоватый свет.

– Северное сияние! – радостно закричала Тина и кинулась к двери.

Ночь отступила. Над темными горами танцевали зеленые и голубые завесы. В небо взмывали столбы изумрудного света, тут же разворачиваясь мерцающими полотнищами. По заснеженным кедрам бежали волшебные отсветы. Вдруг это великолепие свернулось в широкую жемчужную полосу, словно дорогу в бесконечность, и пропало в темном небе.

– Здорово, – сказал кто-то. – Никогда такого не видел.

– Я видела и не такое, – тихо сказала Тина. Леди Селина с улыбкой посмотрела на нее.

Расходиться никто не хотел, устроили танцы. Музыка подходила только для медленных танцев, а женщин не хватало: Эйну с Эстелой прочно ангажировали их кавалеры, леди Селину мало кто осмеливался приглашать, так что нарасхват были две поварихи и Тина. Она потанцевала с Никитой, а потом неожиданно пригласил Стоян. Пожилой, но крепкий и жилистый, он уверенно вел Тину.

– Вы напоминаете мне дочку, – сказал он. – Она с женой в другом убежище, сюда леди Селина не разрешила взять.

Вот и хорошо, поговорит с ним.

– Стоян, – сказала она («дядя Стоян» будет слишком по-детски, а отчеств здесь не называли), – у меня к вам просьба. Научите меня нескольким приемам боя, чтобы при случае одолеть мужчину.

– Зачем? – удивился тот. – Рогна сама оружие, вон уговаривал Кирилла быть осторожнее с Эстелой, но видно без толку.

– Мало ли что? Вдруг окажемся в стасис-поле, а мы не знаем, действует ли там Дар?

– Тогда надо какое-то оружие, а то физически вы не очень крепкая. – Стоян приподнял ее и закружил как перышко.

Когда под ногами снова оказался твердый пол, Тина облегченно вздохнула.

– Только что-нибудь незаметное. И чтобы я могла воспользоваться им, даже если меня повалят на землю.

Лицо Стояна посуровело. – Приходите ко мне в комнату совещаний, что-нибудь придумаем…

Так появилось новое дело, которое держала в тайне от Никиты, нечего ему переживать.

Минул хмурый январь, подходил к концу февраль, и на улице стало немного светлее, пахло талым снегом и кедровой смолой. Тину стали приглашать на регулярные совещания у Стояна, и как-то леди Селина сказала:

– Время на исходе. Противобог собирает армию у Мегиддо, чтобы оттуда начать завоевание Земли.

– Как и увидел Иоанн? – спросил один из десятников Стояна. – Но зачем, если в «Откровении» сказано, что это войско будет уничтожено?

– У дьявола большое самомнение. Он сознательно бросает вызов Богу: я соберу армию именно в этом месте и завоюю Землю, и все будет, как я хочу.

– Да, в «Откровении» говорится о двухсотмиллионном войске, – вступил другой помощник Стояна (его место в иерархии дружины Тина не уяснила). – И что все будут убиты мечом, исходящим из уст Сидящего на белом коне, то есть Христа. Но если тот милосерден, как убьет миллионы людей? Ведь это обычные подданные Мадоса из восточных стран, разве что лошади у них, как мы уже знаем, псевдоживые?

Леди Селина слегка улыбнулась: – Уже не двухсотмиллионное. Кое что произошло, я не буду о этом рассказывать, но вот Тина знает. А насчет Армагеддона у меня нет точного знания. Как я слышала, все было бы, как написано – и кровь по удила коней, и все птицы небесные не могут пожрать плоть павших, – если бы произошло вскоре после распятия и воскресения Христа. Гнев Бога был бы ужасен. Но Армагеддон отложили, чтобы дать возможность миллионам людей прийти к свету. Все-таки он неизбежен, потому что противобог упорствует и мечтает о своей победе, установлении сатанократии по всей земле. Но что именно произойдет, сокрыто доже от верных.

– Сатана сам возглавит войско? – спросил Стоян.

– Нет. Его земное воплощение – Самаэль, и его лжепророк – Мадос. Царствовать они будут вместе с Лилит, и горьким для людей будет это царствование, если продлится долго. Всех людей принудят поклоняться этим ликам Сатаны…

Еще несколько дней ничего не происходило, но однажды ночью Тину снова будто толкнули, а перед глазами замигал красный свет. Она разлепила ресницы – еще темно. Да она же увидела это зрением рогн! Поспешно закрыла глаза. ВОСПРИЯТИЕ НА ТОНКОМ ПЛАНЕ!

Долина между заснеженных гор. Все сумрачно в мертвенно-сером свете, и только будто красный костер мигает на одном из склонов. Да это же убежище Колывань, где была с леди Селиной! Маскировки нет, дверь сорвана, из безобразной дыры пышет красным светом и дымом. Как будто люди выстроились цепочкой поодаль от дыры… Человеческая фигура вырывается оттуда – это женщина: в крике разинут рот, пламя вихрится вокруг головы. Вдоль фигур пробегают красные вспышки, хлопают выстрелы. Из груди женщины брызгает, она падает на колени, а потом оседает на землю. Две фигурки поменьше выбегают из пещеры, и тоже падают.

Их же расстреливают! Всю энергию вложить в удар, сжечь этих тварей!.. Но ничего не выходит, она в двухстах километров от Колывани.

«ЛЕДИ СЕЛИНА!..»

Та одевалась на ходу. – Я обещала им безопасность! – горько сказала она. Забежала в церковь и тут же появилась. – Чинтамани остается здесь.

Илья уже ждал в глайдере, леди Селина запрыгнула в него, и машина не стала взлетать, а просто растворилась в жемчужном сиянии. «Где госпожа Селина, там и точка перехода». Среди деревьев тоже брезжил красный свет – но здесь восходило солнце.

Теперьприготовиться! Илья уже дал сигнал тревоги, два человека возникают в коридоре, однако пока держатся в стороне – это Никита и Кирилл, телохранители Тины. А ей надо подняться наверх, к несущей дежурство Эстеле! Та скорчилась на скамейке, ладони прижаты к вискам, с трудом поднимает искаженное гримасой лицо.

– Багровый зев, – хрипло выговорила она. – Раскрывается, где озеро.

Тина переходит на зрение рогн. Снова безжизненно-серо вокруг, и лишь на месте озера пламенеет воронка, уходящая в непроглядную темноту. Она уже видела такое в Петербурге, вместе с леди Селиной. Но теперь она уже не та перепуганная девчонка!

«Сеть Лонгин! – быстро заговорила она. – Кремень (тактический позывной Стояна), пусть все выйдут на открытое место, оставаясь внутри периметра. Мы должны видеть каждого, возможно одержание».

Поле артифакта должно защитить от пуль и лазеров, но защитит ли от гостей из преисподней?

Лед, покрывший озеро, взлетел в воздух, разламываясь на лету. Оглушительный треск, багровые молнии бьют из черной воды. Ну, это знакомо…

«Эйна! Эстела! – нет времени вспоминать их тактические имена. – Замыкаем круг! Нападение со стороны озера».

Легкий звон в голове, привычное напряжение – и алые, зеленые, голубые сполохи начинают скользить вокруг, молодцы девочки! Молнии оборачиваются зловещими багряными цветами, те начинают скользить к ограде.

«Пока ждем! Если кто-то из этих существ проникнет в периметр, наносим удар».

Проникли, багровые цветы легко пронизали ограду! Ну не планировали даймоны сражения с силами ада.

«Кремень! В случае одержания пусть разят мечами, изо всех сил. – Хотя сам это знает, лучше подстраховаться. – Эйна! Эстела! Полная отдача энергии по моему импульсу».

Она выцеливает хищный цветок слева, что подобрался ближе, и к нему протягивается голубой лучик, видимый только зрением рогн. Сама вкладывает в удар неполную силу, надо понять предел устойчивости этих тварей. Белая молния, куда сильнее, чем у нее одной! Красный вихрь закачался, но устоял.

«Еще раз!»

Теперь ударила изо всех сил. Призрачно-фиолетовая молния разметала вихрь на быстро гаснущие угольки. Хорошо! Только хватит ли у них троих сил?

И следующего разносит в горящие угли и дым. Тину бьет лихорадка, однако видит, кажется, все сразу. Вот одного из защитников охватило красное пламя. Как у той женщины – льнет к бедрам, окутывает грудь, вихрится вместо волос. Раздается душераздирающий вопль, и вот уже показывается темный череп с рожками… Кто-то, как будто Стоян, прыгает почти вплотную и с размаху бьет мечом. Голова катится по земле, а тело оседает безжизненной грудой. Горько, приходится убивать своих!

«Следующий!»

Но их слишком много, молнии бьют не переставая, и красные вихри носятся среди людей. Сверкают разряды лазеров, мелькают мечи, но всё бесполезно – уже по два-три красных вихря нападают на людей, и вот еще одного охватывает красное пламя. Этого не успевают зарубить, из огненного кокона выскальзывает гибкая черная фигура и когтистой лапой рвет грудь подбегающего воина. Тот падает, но и черного разрубают почти пополам.

Надо что-то делать!

«Эйна! Эстела! Концентрируемся на воронке. Бьем, чтобы захлопнуть!»

От боли раскалывается голова, в воронку ударяет фиолетовая молния. Некая сумятица, но как будто ничего не меняется.

«Эйна! Эстела! Закручиваем воронку обратно. Против часовой стрелки!»

Удается совпасть с энергетическим вихрем, но невероятно трудно остановить его бешеное вращение. Да, пара неопытных девчонок – это вам не леди Селина. Но что можно сделать еще?..

«Рубин, я Оникс. – Это еще кто? Ах да, Никита. – Надо ударить по воронке антиматерией. Отсюда далеко и нет нужного угла возвышения. Лучше от обзорной беседки. Пробиваемся?»

Это уже за периметром, несколько раз сидели там, любуясь закатом. Страшно соваться в гущу языков красного пламени, вдруг они проникнут сквозь кокон рогны? Ощутить укусы вихрящегося пламени на бедрах, груди, превратиться в чудовище… Никогда! Она успеет сжечь себя – погребальный костер рогны. Надо рискнуть. А Никиту держать посередине…

«Эйна! Эстела! Оставляем попытки. Собираемся втроем, кокон рогны в полную силу. Никита в центре. Пробиваемся к беседке».

Девочки приблизились: лица бледные, ноги явно заплетаются, но идут. У Никиты вид решительный, «фен» в руке, молодец. За Эстелой увязался Кирилл, тоже с мечом наготове. Только его не хватало, но нет времени спорить.

«Идемте! Никита и Кирилл, не высовывайтесь из круга». Хотя какой круг, скорее растянутый треугольник.

«Кремень, это Рубин. Идем к беседке, оттуда ударим антивеществом».

Тронулись. Сама хороша: командует, а ноги подгибаются. Зловещее шипение, крики, гром – в ушах непрестанно звенит. Изгородь уже горит в нескольких местах, Никита отбрасывает горящие жерди. Налетает сразу несколько вихрей – вокруг мельтешит красное, тупое давление со всех сторон, но пока кокон держится. Шаг за шагом, беседка потихоньку близится...

Звон бьет по ушам, будто лопнула исполинская струна. Тина оглядывается: Кирилл шагнул за незримую линию между ней и Эстелой, пытаясь прикрыть девушку от пламенного вихря.

– Нет!

Красный огонь охватывает сначала руку, затем бок, а потом и всего Кирилла. От пламени исходит не жар, а пронизывающая все тело боль. Вот начинает вращаться бешеный вихрь. Тина кричит Никите:

– БЕЙ!

Сама не может отвлечься от поддержания кокона, иначе погибнут все. Но Никита медлит, страшно ударить мечом по тому, кто только что был другом. Из пламени выныривает голова с рожками, черное гибкое туловище, когтистые лапы… Одна ударяет по Эстеле, разрывая девушке бок, обнажая ребра. Хлещет водопадом кровь, девушка хрипит, клонится к земле. Только тут Никита приходит в себя и наотмашь рубит мечом. Рука чудовища отваливается, но оно разворачивается в сторону Тины… Еще удар, в этот раз слетает голова, недаром тренировались на связках веток. Эйна визжит и кидается к рухнувшей на землю Эстеле, но Никита хватает ее и почти бросает к Тине. Сам обхватывает девушек руками, толкая к беседке. Тина лихорадочно наращивает радиус кокона, от Эйны больше нет проку.

Беседка! Никита толкает Тину на землю, а сверху Эйну. Сам вырывает из наплечной кобуры «фен» и направляет на воронку. Отсюда она кажется огнедышащим кратером.

– Закройте глаза! – кричит Никита, и Тина послушно зажмуривается.

Снова призрачный зеленый свет проникает сквозь закрытые веки, снова ее колотит об обезумевшую землю, и пальцами взрывает землю, лишь бы за нее уцепиться… Наконец все стихает. Тина открывает глаза, но сначала видит только красные круги в темноте. Постепенно зрение возвращается. Озера больше нет, из кратера расползается горячий туман. Беседку будто сдуло ветром – ну да, был страшный порыв раскаленного воздуха. Полнеба пламенеет – восходит солнце, – и в этом зареве едва различимы багряные цветки, они отчаянно мечутся во все стороны. Никита поднимает «фен».

– Не надо, – хрипло говорит Тина. – Без энергетической подпитки они быстро развоплотятся.

Осторожно трогает шею, кажется на этот раз обошлось. Поднимается на колени, рядом хнычет Эйна, потом вскакивает и кидается к Эстеле. Тина смотрит, стиснув зубы, той уже не помочь. Оглядывается: ограда снова повалена, перед ней и за нею несколько дымящихся куч. Оставшиеся в живых люди (большинство как будто уцелело) стоят с мечами наготове, вглядываясь в багровые вихри. Но те гаснут один за другим и осыпаются на землю снопами красных искр.

– Как будто пронесло, – тоже хрипло выговаривает Никита.

– Нет, – Тина указывает на горы в верховьях долины. В небе несколько темных пятнышек, и они растут на глазах. – Ховеры с мощными источниками энергии.

– Проклятье! Вот что, Тина, я остаюсь здесь. Если они сядут вне ограды, есть шанс их уничтожить. А ты беги в обитель, прячься.

– Мне все равно туда, ближе к камню.

Никита целует ее, и она начинает идти, спотыкаясь. Мимоходом глядит на Эйну, обнимающую мертвую подругу. Но ее хотя бы не поглотила та жуткая тварь. Ноги слушаются лучше, и она начинает бежать, однако у входа в церковь замедляет шаг. Не поджидает ли там опять тройка темных рогн? А она теперь одна.

Она входит и запирает дверь на засов. Внутри почти темно, едва алеют окошки вверху. В алтаре наверное совсем темнота, но идти туда не обязательно, и так видит Чинтамани – солнышко с короной необычного цвета вокруг. Она садится на приступку, ведущую к царским вратам, и начинает сканировать окружение, как будто пока ничего. Те твари вырвались из-под озера, так что артефакт даймонов возможно защищает периметр от подземного нападения.

Не будь слишком уверена!

Верхние окна сверкают, раздается грохот, и пол покачивается – еще один заряд антивещества. Она ждет, но некоторое время ничего не происходит, а потом доносятся звуки стрельбы. Спросить бы у Никиты или Стояна, что у них делается, однако нельзя отвлекать. Она ждет, еще раз сканирует – ничего. Пытается позвать Эйну – опять ничего. Сумрак в церкви как будто сгущается, наверное это глаза никак не оправятся после той вспышки.

В стороне входной двери возникает ослепительно-белая щель, опять короткий гром бьет по ушам – похоже, Никита снова применил антивещество. Щель притухает, но не совсем, красноватый свет льется в нее. Ну да, снаружи восходит солнце. А дверь приоткрылась от ударной волны…

Тина, соберись! Взрывная волна снесла бы дверь напрочь, а тут только приоткрылась. И была закрыта на засов! Почему она ничего не видит?..

Почему же, кое-что наконец увидела. Будто черная клякса возникает посереди церкви, а вокруг начинает мерцать зловещий лиловый ореол. Темно-лиловый… в спектре рогн и обычных людей такого нет. Холод начинает изливаться от него, руки зябнут. Становится видно лучше: темная кряжистая фигура, горящие красные угли вместо глаз. Тина вскакивает, пытается поднять руки, но их будто сковали ледяные невидимые цепи.

За ней пришел темный рогн!

Что ж, не обязательны руки, пламенный меч можно сотворить и мысленно… Только ничего не выходит, мысли тоже сковывает жуткий холод. Чудовище приближается, ухмыляясь и вытягивая узловатые руки к Тине…

«Господи, помоги мне! Я не смею обратиться к Предвечному свету вблизи этой гнусной твари. Но тебе, Христос, нужен этот камень. Защити его и меня!»

Одна рука рогна вцепляется когтями в одежду. Тина бессильно сползает на пол, и коготь располосовывает платье до низа, обнажая ее наготу.

«Господи!..»

[1] «Из глубины» (лат.) Пс. 129:1 "Из глубины взываю к тебе, Господи!»

[2] Имена мойр, богинь судьбы, в древнегреческой мифологии

[3] Д. Андреев. Навна

Глава 10

Глава IX. Поле Армагеддона

Лон Метельский. В городе Дит

Перед глазами мигнуло, и возник полупрозрачный тактический дисплей. В ушах раздался бесстрастный голос: «Приветствую вас, Лон и Хельга. Я обозначаю стрелкой путь к малой двери, идите туда». На фоне каменного хаоса появилась красная стрелка.

– Наконец-то Гедеон очухался, – радостно крикнула Хельга. – Пошли!

Не очень походишь, всё на виду, так что ползком перебрались через скальный гребешок, прячась среди камней. Спустились в широкую расщелину, там по дну вело подобие тропы. Стрелка уперлась в грубую каменную арку и, когда подошли, там действительно раздвинулись створки. Хельга вбежала первой, следом и Метельский, прихрамывая. Позади лязгнуло, и оказались в полной темноте.

«Сканирование на предмет угроз, – сказал "Гедеон" и помолчал. – Разрешенное оружие, выданное орденом, – наконец сообщил он. – Вы, Хельга, сильно изменились, но отец Себастьян подтверждает вашу идентичность».

Хельга коротко рассмеялась: – Это хорошо. Значит, отец Себастьян здравствует, а я осталась идентична себе.

Вспыхнул желтоватый свет. Перед ними стоял человек в такой же темной хламиде, как у отца Себастьяна, только лицо моложе и волосы лишь тронула седина.

– Отец Иероним, – представился он. – Рад, что вы добрались невредимыми.

– Едва-едва, – сказал Метельский, – мимо вас марширует целая армия. Боюсь, мы выдали ваше местоположение, над горой кружит ховер.

Отец Иероним пожал плечами: – Это не важно, мы останемся здесь недолго. Камеры показали, что ваш глайдер разбился. Повреждения сильные?

– Сначала повредили турбину, – сказал Метельский, – а затем он наверное вообще сгорел.

– Жаль, у нас всего три глайдера, а ховеры не годятся. Но пойдемте.

Пошли по коридору, через равные интервалы попадались двери.

– Что это вообще, монастырь или военная база? – спросила Хельга.

– И то, и другое. Со стороны Иерихона есть православный монастырь, хотя сейчас там всего один монах. Когда-то эти края навестил один русский президент и оставил монастырю большой вклад на развитие. Может, хотел заиметь убежище в укромном месте. Из-за обилия туристов монахи решили не расширять старый монастырь, а построить новый, пещерный, на другой стороне Сорокадневной горы. Но насельников не хватало, и постепенно пещеры пришли в запустение. Когда было очередное обострение с арабами, Израиль создал здесь военную базу, помещения тогда расширили. Однако во времена Всемирной федерации все уладилось, и военные с базы ушли. Руководство ордена как-то уломало власти, чтобы нам разрешили ее использовать.

– Зачем вам это? – продолжала допытываться Хельга.

– Сейчас придем в конференц-зал, я покажу.

Конференц-зал походил на школьный класс с партами и стульями. Трое доминиканцев сидели за мониторами, на одном из них было изображение дороги с движущейся колонной. Над деревней поднимался дым.

– Бедные жители! – вздохнула Хельга.

– Присаживайтесь. – Отец Иероним включил холораму, и в воздухе повисла карта с изображением востока Израиля и части Иордании.

– Примерно семьдесят лет назад вот здесь, в пустынной местности, хэ-ути подняли на поверхность земли свой купол. Не так давно произошло его обрушение или демонтаж, и образовалась обширная воронка. Из нее стали появляться хэ-ути и что-то строить. Поскольку им покровительствовал Мадос, власти закрыли на это глаза. А теперь из этих сооружений стали появляться всадники, вы их видите на дороге, и кое-какая военная техника…

Хельга нетерпеливо заерзала: – Как я поняла, все это движется к полю Армагеддона?

– Да, – кивнул отец Иероним. – Мы ведем разведку с помощью дронов и фиксируем численность. Уже более ста пятидесяти тысяч «лошадей», мы их зовем шестиногими, а всадников меньше, здесь это в основном хэ-ути. Люди, как мы выяснили, прибывают непосредственно в район Мегиддо, на ховерах.

– Все-таки войско Армагеддона, – задумчиво сказала Хельга. – Хочется кое-кому посрамить предсказание, что оно будет уничтожено. А это единственное место, где хэ-ути с их лошадками выползают в таком количестве?

– Нет. Есть еще несколько мест по всей Земле, а в последнее время стали появляться и порталы меньшего размера, техника хэ-ути явно прогрессирует. К сожалению, мы не знаем географию их мира, возможно к большим воронкам обустроены настоящие магистрали. Где-то ведь выращивают шестиногов, это явно продукт биоконструирования.

– Интересно, чем за помощь будут расплачиваться Самаэль с Мадосом?

– Возможно, отдадут хэ-ути часть земной территории. Уже есть резервации, куда людей не пускают.

– Отец Иероним, если не секрет, какие у вас планы? – спросил Метельский. – Или только разведка?

Доминиканец слегка улыбнулся: – Нет. Хотим заблокировать эту магистраль, по ней идет основной поток. Есть еще из Вади-Кельт, но гораздо меньше. Через три часа будет совещание, приглашаю и вас.

– Хорошо, – сказал Метельский, а Хельга вздохнула: – Где у вас можно отдохнуть и помыться? Я наверное страшная.

– Пойдемте. – Отец Иероним вывел их в коридор и кивнул на дверь напротив. – Здесь устроен буфет, можете перекусить. А комнаты для персонала дальше.

Он провел их в комнату с тремя двуярусными кроватями и совмещенным санузлом.

– Чур, я первая, – сказала Хельга. – Милый, пока почисти мою одежду, вон и щетка на вешалке. Только купила новую, и опять все испачкала.

Из санузла послышался плеск воды, а Метельский стал отчищать джинсы. Рубашка пострадала меньше, только подпалило с одной стороны. Наконец вышла Хельга в одном белье, и скептически глянула на кровати.

– Да, это вам не «American colony hotel», постели наверное не меняли десяток лет. Ничего, полежу на покрывале. Спасибо, милый, что всё вычистил. Придется надеть, вдруг кто заглянет.

Метельский почистили и свою одежду, принял душ и растянулся на другой постели. Хельга хихикнула: – Узкая. Хорошо, что мы оттянулись по полной на той шикарной кровати.

С часок подремали. Потом перекусили быстро разогреваемыми пайками («Где мое фисташковое мороженое?» – вздохнула Хельга) и вернулись в свою комнату.

– Что то нам уготовят? – опять вздохнула Хельга. – Небось, снова участие в боевых действиях? Уже надоело.

А Метельский опять задремал. Виделся пылающий Альфавиль и мама, падающая в огненную расселину.

– Так и останется пустым место в семейном склепе, – пробормотал он.

– Ты о чем? – вскинулась Хельга. – А, понятно. Чувствую, нам и склепа не достанется. А было бы неплохо лежать в покое, и чтобы надо мною иногда каркал Мунин. Как он там?

– Не спеши, – рассмеялся Метельский. – Нас еще ждет Венера.

– Вообще не представляю, как это жить на другой планете?

– Там будет море цветов, – сказал Метельский, – высоченные деревья, и там будут играть наши дети.

Хельга помолчала.

– Ах да, тебе дали увидеть. Что-то давно тебя не навещала твоя бабушка.

– Давно, – вздохнул Метельский. – Интересно, куда делся ее бриллиант? Вряд ли мама взяла его в Альфавиль, всегда держала в ячейке в московском банке. Если он сохранился, это мой свадебный подарок тебе.

– Спасибо, милый, – сказала Хельга. – Хорошо бы поносить его… Ну вот, нас призывает Гедеон.

Метельский тоже получил приглашение, отправились в «конференц-зал». На этот раз туда набилось человек двадцать, стульев едва хватило. Отец Иероним был краток:

– Если деятельность хэ-ути приостановится на ночь, как обычно, этой ночью мы выступаем. Техники, приступите к проверке и подготовке глайдеров. Корректировщики, доработайте трехмерные карты согласно последним разведданным. Все за работу, остаются экипажи трех глайдеров и… – отец Иероним глянул на Метельского, – желательно вы. Мы видели, как вы виртуозно посадили поврежденный глайдер. К сожалению, у нашего третьего пилота мало опыта ручного пилотирования. Не согласитесь его заменить?

– А в чем именно? – с досадой спросила Хельга.

– Повторяю, все остальные свободны. – Отец Иероним подождал, пока большинство собравшихся разошлись и продолжил: – Вообще-то для наших это не особый секрет. Мы атакуем воронку, откуда выходят хэ-ути. Глайдеры вооружены излучателями, но надо точно знать, куда стрелять, а с этим проблемы. Поэтому главная надежда на заряд антиматерии, каким-то чудом руководство ордена добыло один. Его надо сбросить в центр воронки, предположительно это прервет функционирование перехода…

– То есть, опять ручное сбрасывание, – кисло прокомментировала Хельга. – Да, мы делали это, но только с гранатами. В этом случае глайдер уйти не успеет. А ракет нет?

– К сожалению, нет, – вздохнул отец Иероним. – Армия Израиля заняла выжидательную позицию, Мадос вроде как законный правитель. Мы надеялись на палестинцев, они раньше преуспели в ракетных обстрелах, но у них ничего не осталось. Да, одному экипажу придется пожертвовать собой. Но во славу Божию…

– In nomine Domini, – еще более кисло сказала Хельга. – Мы это уже слышали.

– Вас мы не собираемся отправлять первыми. – продолжал отец Иероним. – Отец Себастьян просил по возможности не кидать вас сразу в огонь. Первый глайдер уходит к цели, а другие ждут в укромном месте, мы отыскали такое. Судя по тому, что наши дроны сбивали, там есть противовоздушная оборона, но ее плотности мы не знаем. Так что если первый глайдер подобьют, он попытается дотянуть до безопасного места, а вы подлетаете и переносите заряд на второй глайдер. Ваша очередь третья и велика вероятность, что до вас не дойдет.

– В общем, шансы на успех невелики, – задумчиво сказала Хельга. – Но наши шансы выжить несколько повышаются. Ты как, Лон?

Не хочется снова геройствовать, да и Хельга от всего устала. Но на них рассчитывают, и вдруг эта отчаянная попытка провалится только из-за них? Отец Себастьян, помнится, говорил: «Даже если у нас не будет шансов, мы выступим против сил ада». Метельский вздохнул:

– Мы полетим. Глайдер обычный?

– Да, только перед пассажирским сиденьем установлена турель управления излучателем. Как я понял, жена с вами?

Метельский кивнул, а отец Иероним повернулся к Хельге: – Первоочередные цели, это зенитные установки и вообще всё, что может представлять угрозу для глайдеров. Управитесь с излучателем

– Приходилось, – сказала Хельга, – но надо глянуть

– Тогда пойдемте в ангар, – отец Иероним встал. – Рядом комната с тренажерами, сможете попрактиковаться. Подробный инструктаж по уточненным картам перед отлетом, приблизительно в двенадцать. Вылет в час.

Ангар был вырублен в скале и забит разной техникой: глайдеры, ховеры, даже пара ТВП – танков на воздушной подушке. «Армия Израиля оставила, – пояснил отец Иероним, – все равно от них мало проку». Метельский посидел за штурвалом глайдера (только ручное управление и все привычно), а Хельга покрутила турель мощного излучателя, это вам не ручной лучемет. Потом постреляли на тренажерах и отправились ужинать, теми же армейскими пайками. Затем вернулись в свою комнату.

– Надо бы поспать, – сказала Хельга, – несколько часов у нас есть. Но я вся взбудоражена, не засну. Милый, ты не устроишь мне сеанс расслабления? Надо пользоваться, пока муж рядом. Только придется на этих древних простынях.

Простыни действительно оказались с окаменевшими складками («полегче, ты мне спину натрешь», – пробормотала Хельга), но других жалоб не поступило: она несколько раз простонала и вскоре забылась сном. Метельский перебрался на свою койку и тоже уснул.

Разбудил Гедеон: «Вас просят в конференц-зал». Хельга пофыркала в душе и молодцевато оделась.

– Прямо как в девичестве, в казарме, – сказала она. – Секс на скорую руку и муштра, муштра.

– Ты с юности в легионе?

– Нет, сначала сбежала от родителей в Асгард, и там было вольготно. Это потом Гунтер уговорил внедриться в легион. Нравы тоже свободные, но на всё давался только час до отбоя. Этакая романтика на военный лад.

На инструктаже кроме них было шесть человек, и он занял час: знакомство с картой, трасса полета, точка подскока, возможные места укрытия, разведанные локации зенитных установок, трасса полета над воронкой, точка сброса заряда, пути отхода. Когда отец Иероним закончил, то подошел к Метельскому с Хельгой.

– Возьмите теплые куртки, ночью в пустыне холодно.

Зашли за куртками, взяли запасные обоймы к «глокам» и отправились в ангар. В двух глайдерах летело по трое, заднее сиденье предназначалось для контейнера с антивеществом и человека, который должен был вручную вытолкнуть его. Отец Иероним показал, как активировать заряд.

– Устройство очень простое: капсула из нейтрита, внутри антивещество. Вот здесь заряд, который должен расколоть капсулу и распылить антивещество, сразу произойдет аннигиляция. Мощность взрыва около пяти килотонн. Здесь часовой механизм, вы знаете, какую задержку установить в зависимости от траектории сброса. Немедленно удирайте за край воронки: если взрыв получится достаточно заглубленный, вполне реально выжить. In nomine Domini.

Хельга слегка фыркнула, стали рассаживаться. Цилиндр с зарядом был уже в первом глайдере (позывной «Коршун»), места впереди заняли пилот и стрелок. Метельскому с Хельгой третьего не дали, в случае нужды кто-нибудь пересядет. Бесшумно раздвинулись створки ворот.

– «Коршун» пошел!.. «Беркут» пошел!.. «Гриф» пошел!

В очках ночного зрения местность казалась зеленоватой, в небе висел огрызок луны. Метельский глянул на панель заднего вида: входа в ангар уже не видно, хорошо замаскировались.

От горы Каранталь полетели на северо-восток, пересекли слабо блеснувший Иордан и повернули на юго-восток – всё в ручном режиме, обходя возможные камеры слежения. Вокруг пустыня – серо-зеленая, с тенями оврагов. Ни следа жизни, словно уже оказались на другой планете. Хельга вздохнула:

– Опять летим на боевое задание. Сколько их уже было: штурмовали дворец Мадоса, взрывали Клухорский туннель и не помню, что еще?

Метельский хмыкнул: – Это хоть благороднее, остановить вторжение сил ада. Ну, свергли бы мы этого Мадоса, освободив трон Гунтеру, а потом все равно явился бы дьявол в облике Самаэля.

– Чокнутые эти доминиканцы, – сказала Хельга, – первыми хотят в рай. А по мне, скорее бы все закончилось.

Помолчали. Луна поднялась выше, пустыня казалась бесконечной, по ней ползли отметки двух первых глайдеров.

– Пора бы выключать радары, – пробормотала Хельга. Что-то этот Коршун… ГЛЯДИ!

Метельского словно обдало ледянящим порывом пурги. Перед глайдером висела женщина – лежа в воздухе, волосы распущены, с призрачно-зеленым лицом. Герда! Она отчаянно махала рукой вниз.

– Коршун, Беркут! – закричал Метельский, переводя глайдер в пике. – К земле!

Что-то будто блеснуло, но Метельскому было не до разглядывания. На него летел каменистый холм, еле успел выровнять глайдер, а потом соскользнул вбок, в овраг. Глайдер заскрежетал по камням, ремни больно врезались в тело – сели!

– Уф! – выдохнула Хельга. – с тобой з-аикой станешь.

Что-то промелькнуло в воздухе. Хельга сделала крышу прозрачной и всматривалась, подкручивая регулятор очков.

– П`ург, – сказала она наконец. – Не только наши птички в воздухе. Это похуже зенитных установок.

– Что с другими? Успели сесть? Коршун, Беркут, отвечайте!

– У них хоть позывные благозвучные, – сказала Хельга. – А у тебя кладбищенское, Гриф.

– Наплевать. Коршун, Беркут, ответьте!..

– Не отвечают, – вздохнула Хельга. – Что у нас на этот случай?

– Ищем по радиомаяку, – угрюмо сказал Метельский. – Сначала Коршуна.

Он вгляделся в полупрозрачную карту: – Не так далеко от нас, тоже не двигается.

– Ну что ж, поползем. Над самой землей, а то воздушную цель легче засечь. Хотя, если у них радары с фазированной решеткой… Впрочем, на п`урги такие может и не ставят.

Метельский приподнял глайдер, как будто ничего не повреждено. Но придется в надземном режиме, обходя выступающие скалы, заодно они прикроют. Хельга продолжала сканировать небо.

– Похоже, ушли. – наконец сказал она. – Плохо, возможно сочли задание выполненным.

Метельский перевалил холм и нырнул в другой овраг. Как-то пробовал на Алтае так подобраться к баранам, но у тех оказался слишком чуткий слух. Здесь в отличие от Алтая никакой растительности, бесплодная страна. За поворотом на склоне замаячили какие-то предметы. Ближе…

– Ох! – сказала Хельга.

От глайдера остались куски, разбросанные по склону. Вон валяется турбина с погнутыми лопастями, вон разорванная пополам кабина.

– Герда опять тебя спасла, – сказала Хельга. – Эти наверное задержались на секунду. Вряд ли кто остался живой.

Живых, действительно, не было: два тела выбросило на камни, а третье так и лежало в остатках кабины, рядом с зарядом.

– Ему как будто ничего не сделалось, – подивилась Хельга. – Хотя иначе мы бы увидели… А скорее, уже ничего не смогли бы видеть.

– Давай перетаскивать в наш глайдер, – хмуро сказал Метельский.

Взяли за разные концы и, с трудом балансируя на осыпи, спустили к своей машине.

– Вот так, – вздохнула Хельга, когда затаскивали на заднее сиденье. – обнимаю собственную смерть.

– Есть одна мысль… – сказал Метельский. – Только поищем Беркута.

Снова мозаика зеленого и темного, снова Хельга вглядывается в небо, однако п`урги больше не появились.

– Странно, – сказал Метельский, – отметка не на прежнем месте, а смещается. Вот уже на краю воронки… вот над ней. Зачем, у них же нет заряда?

– Похоже, кто-то взял их глайдер под контроль, – рассудительно сказала Хельга. – Теперь считают, что один глайдер они сбили, другой контролируют. Что будем делать?

– Выполнять задание, – сквозь зубы сказал Метельский. – Заряд у нас.

– Бедная Хельга, – вздохнула та. – Раньше я надеялась, что от меня останется хотя бы пепел. Но похоже, даже этого не будет, Хельга просто испарится. Ты сказал, у тебя есть какая-то мысль?

– Хочу попросить о помощи Герду. Уже ясно, что сами не справимся, отстреливаться от п`ургов бессмысленно, а швыряться молниями мы не умеем.

– Ну попробуй. Только давай затаимся, а то здесь, оказывается, эффективная система слежения.

Метельский загнал глайдер в очередную рытвину и опустил на камни. И что теперь делать? Ну, получилось же на Вади-Кельт. Он приоткрыл дверцу и крикнул: – Герда!.. Герда!

– Если у них еще и звуковые сенсоры… – пробормотала Хельга.

Герда возникла совсем рядом, опять висела над землей, но теперь стоя.

– Привет, Лон. Привет, Хельга. Извините, в последний раз не поздоровалась.

– Шутишь? – с облегчением сказал Метельский. – Большое спасибо, ты нас опять спасла.

– Не стоит благодарности, – отмахнулась Герда. – Работа такая.

– Как будто уже немного осталось, – осторожно молвила Хельга.

– Да. Зато самое горячее время.

– Извини, что опять отвлекаю, – сказал Метельский. – У нас задание от ордена доминиканцев, уничтожить здесь воронку, или скорее это портал, через который вылезают хэ-ути. У нас заряд антивещества и мы должны сбросить его в воронку. Но один глайдер сбили, другой захватили, и похоже нам одним не справиться.

– Мощность заряда? – спросила Герда.

– Около пяти килотонн.

Герда как будто задумалась. – Слетаю, посмотрю, – наконец сказала она, и по своему обыкновению исчезла. Хельга только вздохнула.

– Холодно, – немного погодя сообщила она. – Без теплой куртки точно замерзла бы. Хотя и в ней не Венера.

– Да уж, – хмыкнул Метельский.

Герда объявилась в том же месте.

– Не знаю, есть ли смысл в вашем задании, – сказала она. – Возможно, нет. А с другой стороны, может оказаться большим. Надо вглядываться в варианты, просчитывать переменные, но на это нет времени. Обычно-то я получаю готовую диспозицию. Придется рискнуть, хуже точно не будет. Только вы не минуете п`ургов. Здесь вариантов всего два, гибель или плен, второе хуже…

– Просчитались доминиканцы, – пробормотала Хельга.

– Я могла бы указывать дорогу и предостерегать, – продолжала Герда, – но у тебя, Лон, недостаточная быстрота реакции, она ограничена условиями плотно материального мира. Единственный выход, мы должны снова стать едиными. Тогда я буду действовать прямо через твою нервную систему и надеюсь, она выдержит.

– Чего? – возмутилась Хельга. – Опять?

Герда улыбнулась, зеленовато блеснув зубами. – Нам будет не до секса. А вы, Хельга, садитесь назад и очень крепко держитесь. Я дам команду, когда сбрасывать заряд. Задержку установите заранее, на пятнадцать секунд.

– Точно, испарюсь, – тоскливо сказала Хельга, вылезая.

– Может, и нет. Лон, порядок активации твоих энергетических центров прежний, начиная с чакры Муладхара, и кончая Сахасрарой. Только в этот раз все пройдет быстрее и ощущения будут не из приятных. Пристегнулись? Тогда поехали.

– Будете раздеваться? – осведомилась Хельга, садясь рядом с зарядом и накидывая дополнительный ремень.

– Зачем? Моя одежда только видимость, а с Лоном мы уже вступали в резонанс.

На этот раз Хельга нервно хихикнула: – Да уж, вступали.

– Начали!

Герда снова исчезла. Опять будто молния ударила в промежность Метельского, а следом болезненная судорога пронизала его до самого темени. Походило на мучительный оргазм, только он разрешился не чувством освобождения, а нагнетания во всем теле. Метельскому стало тесно в самом себе. А еще… чувство нежности, заботы, страстное желание прижать к груди… СТОП! Ты настолько близок с Гердой, что воспринимаешь ее чувства и заветные желания. Оставляем лишь это: пустота, ясность, ощущение небывалой резкости всего окружающего. Его руки начали двигаться сами собой.

Штурвал на себя, пробкой вылетаем из оврага, распахивается зеленоватый горизонт, луна заметно ниже, под ней одна блестка, а в стороне другая, никуда п`урги не делись! Штурвал резко влево, турбины визжат от резкого набора скорости, справа сверкает и слева сверкает, пока не попали, но взяли в вилку. Содержимое желудка подкатывает к горлу, глайдер падает камнем и ныряет за невесть откуда взявшуюся скалу. Ее верхушка ослепительно вскипает, ударяет гром, но глайдер уже стремительно ввинчивается в небо, снова падает и безумными зигзагами несется над самой землей. По ней взлетают фонтаны пламени и столбы дыма, катится непрестанный грохот, но и сквозь него слышно, как сзади визжит Хельга. Метельского переполняют злость и азарт, а видит, похоже, всё сразу.

Край воронки! Открывается сизая глубина, какие-то сооружения, спиралевидный виадук, глайдер скатывается над склоном, выписывая сумасшедшие зигзаги. П`урги близко, но не стреляют, наверное боятся попасть в своих. Пытаются подойти снизу, и глайдер будто помогает им, подскакивая вверх.

– СБРОС! – Метельский слышит, как он кричит, но это насилуют его гортань и язык.

Хельга выталкивает цилиндр в уже открытую дверь, сама едва не вылетает за ним, однако повисает над пустотой на ремнях. В следующий миг ее швыряет обратно на сиденье, а Метельского придавливает так, что кажется, провалится до пола. Сверкает пламя и гремит гром – сработали аварийные ускорители. Глайдер летит вверх с сумасшедшей перегрузкой, мелькают здания, окна, может поэтому п`урги все еще не стреляют.

Опять край воронки! Глайдер скатывается с горы, устремляясь в какую-то расселину, и на этот раз их достают: сзади бухает, полыхает жаром и уже совсем нестерпимо визжит Хельга. Скрежет по камням, Метельского швыряет вперед, ремни больно врезаются в тело – сели! И в этот миг все затопляет ослепительный свет.

Хорошо, что не сняли очков, они мгновенно затемняются, но и так видно, как днем. Падают, объятые пламенем, две птицы – п`урги. Малиново освещаются утесы сзади – они отчасти прикрыли от светового и, будем надеяться, от гамма излучения. Глайдер трясет, а в ушах стоит звон. Постепенно он стихает, и вокруг становится сумрачно: очки восстановили обычную прозрачность, но сверху наползает черная туча. В кабине стоит острый запах гари и химии – значит, сработала система пожаротушения.

Метельский отстегнул ремни и с трудом обернулся. Хельга полулежала, прижатая подушкой безопасности.

– Думала, все ребра переломает, – сипло сказала она. – Спасло наверное то, что мне кости укрепили. А у тебя почему подушка не сработала?

– В ручном режиме отключается. Пилот должен управлять глайдером до последнего момента. Сейчас я тебя освобожу.

Он нашел нужный рычажок (к счастью, механический) и повернул. Подушка сдулась, добавив еще один неприятный аромат в гадостную атмосферу. Хельга закашлялась, со скрежетом откинула дверцу и высунулась.

– Чуть не сгорели, – сообщила она. – Аккумуляторный отсек разнесло, а турбина с моей стороны оплавлена. Что у тебя показывают индикаторы?

– Почти все погасли, светится только отметка Коршуна. Странно, он должен быть близко, но ничего не видно, одна пустыня… Всё, погасла. Похоже, и этот глайдер больше никуда не полетит. Тьфу, забыл про Герду.

Та объявилась в метре над землей: поворачивалась, оглядывая окрестности, однако на Метельского не посмотрела.

– Все живы, – сказала она, – это хорошо. Но оставаться здесь вам нельзя. К сожалению, с этим не могу помочь.

И исчезла.

– Что это с ней? – спросила Хельга. – Выглядит свежей, в отличие от меня, но вид смущенный, будто вы все-таки тайком занимались сексом.

– А… Понимаешь, в этом состоянии все мысли и чувства другого как на ладони. Мне пришлось на себя прикрикнуть, да и она наверное теперь стесняется.

– Надо же, у тебя сохранилась деликатность… Ну, извини. Надо думать, как отсюда выбираться.

– Да, на место взрыва скоро примчатся пожарники, спасатели, какая-нибудь их полиция. А мы тут на виду. Но и пешком далеко не уйдешь.

– Эх, – вздохнула Хельга. – Оказаться бы снова в том отеле, как его… American colony hotel.

– Есть! Варламов же оставил мне телефон. Сказал, что обычные звонки не проходят, но если жизненно важно…

– По-моему, как раз наш случай. Звони.

«Сивилла, вызови Юджина Варламова. Добавь, что жизненно важно».

Недолгое молчание.

«Привет, Лон. Что у вас случилось?»

«Выполняли задание ордена доминиканцев, взорвать портал из мира хэ-ути. У нас получилось, но глайдер разбит, и мы застряли в пустыне, в Иордании. Боюсь, скоро явятся по нашу душу».

«Понятно. В этой ситуации помощь допустима… Вот что, я высылаю по локации вашего звонка свой глайдер. Нам он пока не нужен, а потом вернете. Только обращайтесь с ним вежливее, это крит, от английского «creature» – искусственное разумное существо».

«Большое спасибо. Передайте от меня и Хельги благодарность Джанет…»

«Всё, – сообщила "Сивилла" – связь разорвана».

– Переговорили, – сказал Метельский, – но очень коротко. Как видно, длинные звонки не поощряются. Нам посылают глайдер, только предупредили быть с ним вежливым, это разумное существо.

– Что-то подобное было у леди Селины, – вспомнила Хельга. – Похоже, и она из этой компании. Только сколько придется ждать…

Воздух впереди замерцал, и из него появился глайдер – вид стандартный, но элегантнее обычных.

«Приглашает перейти в него, – сказала "Сивилла". – И поторопиться».

– Быстро в него, – сказал Метельский. Выскочил, помог Хельге выпутаться и подхватил свою палку. – У тебя волосы сзади порыжели, – сказал он, – наверное от жара. И рубашка прогорела. Странно, волдырей как будто нет.

Хельга фыркнула: – Ну, я была скроена для Венеры.

Быстро перебрались в другой глайдер, и тут же воздух вокруг слегка замерцал.

– Спасибо, что так быстро появились, – сказал Метельский. – Как к вам обращаться?

– Просто «глайдер», – звук раздавался из динамика. – И обращайтесь без формальностей, на «ты».

В воздухе над пустыней появились несколько ховеров и быстро приблизились, один упал рядом с их поврежденной машиной.

– Ой! – сказала Хельга. – Нас не увидят?

– Нет, – заверил глайдер, – мы прикрыты полем экранирования.

Вышли двое хэ-ути с лучеметами наготове, обошли глайдер и вернулись в свой ховер. Тот взлетел и присоединился к другим, кружившим над окрестностями. Хельга повернула голову к пустыне и ахнула:

– Да там настоящий город! Только что ничего не было.

Пустыня была не совсем пустыней: невдалеке появилась рыжая стена, закругляясь направо и налево.

– Тоже метаморфное поле, – сообщил глайдер, – как и у ваших поясов. Создавало иллюзию пустыни, а на деле скрывало город. Возводился тайно, под прикрытием купола. Это единственное место на Земле, где их появилось сразу два.

– С какой целью? – спросил Метельский.

– Главная производственная база хэ-ути в вашем трехмерном мире. База экспансии, остальные купола служили транспортным целям.

– Вы… – Хельга запнулась, – ты много знаешь. Откуда?

– База данных, для людей в основном недоступная. Но в последнее время для узкого круга лиц доступ расширен.

– Кем? – спросила настырная Хельга. – Или это тоже недоступно7

– Для вас это сделала госпожа Джанет.

– Ого! – сказала Хельга. – Распоряжается машинами даймонов, я ведь слыхала про таких, как ты, отменяет их запреты. Это покруче госпожи Кэти.

– Я не машина, – обиделся глайдер.

– Извините… э, извини мою жену, – примирительно сказал Метельский. – Она расстроена: волосы в беспорядке, рубашка наполовину сгорела.

– С прической помочь не могу, – сообщил глайдер, – но передняя панель трансформируется в зеркало. А рубашка… можно снять с вас мерку? Стандартное сканирование.

Хельга чуть замялась. – Пожалуйста.

– А теперь возьмите новую из ящичка перед нами. Старую положите туда же.

– Что? – удивилась Хельга, но открыла дверцу и вытащила аккуратно сложенную рубашку. – Тут и расческа есть. Как ты?..

– Просто создал, аналогично вашим трехмерным принтерам. Переодевайтесь без стеснения, я могу присматривать за пассажирами только с их разрешения.

– Гм… – Хельга стянула прогоревшую рубашку, надела новую (точно такая же) и принялась укладывать волосы. – Спасибо, – пробормотала она.

– Не стоит благодарности. Мы сразу удираем, или еще есть дела?

– Те доминиканцы с Коршуна, – сказал Метельский. – Хельга, не помнишь, как их звали?

– Марио и Франческа. Запомнила, потому что был фильм с такой героиней, про средние века. А третье имя не помню.

– Уже хорошо. Сивилла, можешь связаться с Марио или Франческой? Возможно, Гедеон…

«С Гедеоном нет связи, сигнал не проходит. А эти два трансида регистрируются в двух километрах к востоку, но связь не устанавливается».

– Возможно, метаморфное поле?.. Глайдер, может оно блокировать связь?

– Естественно, для этого и предназначено. Зрительную картинку я вам восстановил, но связь возможна только через интрасеть. Такая предоставляется лишь в исключительных случаях.

– Мне как-то позволили, – пробормотал Метельский. – Но сейчас наверное проще долететь самим. Тем более, что вряд ли они могут свободно разговаривать. Как ты, Хельга?

– Как пожелаешь, милый. Очень надеюсь, что выживу и в этот раз. Ты так стараешься избавиться от меня.

– Извини, Хельга, я люблю тебя. Но кроме нас, их некому выручить.

Хельга лишь вздохнула.

– Тогда летим вперед, отыскивать Марио и Франческу. Глайдер, ты сказал, что перед нами город. Как он называется?

– На языке хз-ути имя выговорить невозможно. У нас его принято называть городом Дит, по названию адского города в «Божественной комедии» Данте. Только там в этом городе на уходящих вглубь Земли ярусах или кругах помещены грешники. Здесь архитектура похожа, но назначение другое: на ярусах размещаются научные институты, фабрики биоконструирования, административные и жилые зоны, святилища. Все это создавалось десятилетиями, как и транспортный узел, который вы уничтожили. В их мире это привычная архитектура: города в виде воронок, ну а для людей, которым не посчастливится в него попасть, просто котлованы.

– Зачем эти существа лезут на Землю, – возмущенно спросила Хельга. – Так и жили бы в своем подземном мире.

– Хэ-ути быливыведены для захвата трехмерных миров. На их родине, в четырехмерном мире, жизнь для них уже невозможна. Предполагается, что в оплату за услуги они получат половину Земли.

– И изуродуют ее своими воронками и котлованами, – задумчиво сказал Метельский. – Но пора глянуть на этот город. Глайдер, ты сможешь вывезти нас обратно?

– Постараюсь, – скромно ответил тот.

– Дожила, – гневно сказала Хельга, – теперь меня везут в адский город.

– Успокойся, милая. Надо все испытать, прежде чем отправимся на другую планету. И жалко Марио с Франческой, у них нет такого чудесного глайдера как у нас.

Хельга фыркнула: – Теперь пробуешь подольститься не ко мне, а криту даймонов? Ладно, поехали.

Пустыня розовела в свете утренней зари, и Метельский снял очки. Местность начала сдвигаться, хотя работы турбин не было слышно. Глайдер приподнялся, перелетая стену, кое-где над нею как вороны кружили п`урги. Снова воронка! Но эта больше, и над нею дрожит марево.

– Приготовьтесь к жаре, – сказал глайдер. – Хэ-ути поддерживают с своих городах высокую температуру, около пятидесяти градусов.

– Вот это по мне, – удовлетворенно сказала Хельга. – Да и ты, Лон привыкай.

Вдоль стен воронки тянулись угловатые корпуса: пустот и прямоугольных арок больше, чем стен. Улиц не видно, вместо них эстакады поднимаются по застроенным склонам.

– По-моему, это фуникулеры, – сказала Хельга. – ездила на таких в Альпах.

Действительно, по эстакадам ползут кабинки, да и на всех уровнях копошатся белые личинки. В нескольких местах из стен воронки валит дым.

– Забегали, – сказал Метельский. – Наверное, воронки соединены туннелями. Но нам нужны Марио и Франческа. Сивилла, регистрируешь их трансиды?

«Да, Лон. Связи с ними нет, но пассивные отметки регистрирую. Показать в поле зрения?»

«Да».

Отметка появилась на большом конусовидном сооружении. Стены как монолитные, никаких арок. Метельский показал на него Хельге:

– Вот в этом, в форме муравейника.

Та содрогнулась: – Этих личинок там наверное, бр-р…

– Ну что же, устроим в муравейнике переполох. Глайдер, вон туда.

Спустились ко входу – треугольный, и три фигуры сидят на стульях возле него.

– Надо как-то разговаривать, – сказал Метельский. – Глайдер, сможешь переводить? Доступ к своему трансиду разрешаю.

– Я тоже, – недовольно добавила Хельга.

– К вашим услугам, – безмятежно отозвался глайдер.

– Пошли, – сказал Метельский и пощупал рукоятку «глока» в кармане. – Глайдер, ожидай здесь. Видимым или нет, на твое усмотрение.

– Пожалуйста. В случае неприятностей звоните, так у вас кажется говорят. Я перекидываю номер на ваши трансиды.

– Молодец, – сказала Хельга. – И чувство юмора есть.

– Снимаю поле экранирования. Выходите.

Вышли. Жар придавил Метельского, и он расстегнул верхние пуговки на рубашке. Лучше бы мета пояс, конечно. Подошли к сидящей троице, это оказались хэ-ути: мышастая кожа, из одежды лишь набедренные повязки, выпученные глаза воззрились на Метельского с Хельгой и невесть откуда взявшийся глайдер. Руки на станнерах, подвешенных к поясам, и пальцы Метельского сжались на его трости, хотя тут лучше «глок»: если что, сразу стрелять.

– Нам надо внутрь, – по возможности безмятежно сказал он. – Вы похитили наших друзей. Кстати, не прикасайтесь к оружию, мы хотим только поговорить.

Наверное у хэ-ути были подобия трансидов, потому что один из них встал и заговорил. Не голос, а скрежет какой-то. «Сивилла» перевела:

«Ваши друзья подозреваются в теракте. И вы, двое, тоже. Но если сдадите оружие, мы проводим вас к суперинтенданту».

Когда он говорил, рот неприятно двигался как сморщенная трубка. Хэ-ути придерживался за спинку стула, и вспомнилось, что эта раса не вполне приспособилась к земному тяготению.

– Фига с два я сдам оружие, – гневно сказала Хельга. – А если притронетесь к своему, от вас останутся одни шкварки. Видели, какой у нас глайдер?

На этот раз перевод занял дольше, возможно затруднения вызвали «фига с два» и «шкварки». Наконец в голове прозвучало:

«Это блеф. Даймоны не позволяют использовать свою технику для убийства».

– Правила начали меняться, – сдержанно сказал Метельский. – На нас они точно не распространяются, и мы войдем, даже применив силу. Ну как? Мы всего-то хотим увидеть вашего… суперинтенданта.

Хэ-ути помолчал, возможно консультировался с кем-то.

«Хорошо, – наконец сказал он. – Не касайтесь оружия, а мы вас сопроводим».

– Идите вперед, – приказал Метельский. – Никого за спиной.

Хэ-ути подчинились, и вся троица вошла в открытую треугольную дверь.

– Ну и запашок, – пробормотала Хельга, – надо было попросить у глайдера респираторы.

Да уж, воняло какой-то химической гадостью. Коридоры без дверей, пандусы вместо лестниц, неприятный желтоватый свет. Наконец подошли к закрытой и тоже треугольной двери.

– Прямоугольники и треугольники, – прокомментировала Хельга, – какое-то помешательство на геометрии.

Дверь уехала в стену.

«Входите, – сказал тот же хэ-ути. – Напоминаю, не трогайте оружия. Вы будете мгновенно парализованы».

– Все-таки нас немного опасаются, – кисло сказала Хельга, – иначе давно бы так сделали. Тут наверное все простреливается автоматически.

Большая комната, панорамное окно (скорее всего, односторонне прозрачное) с видом на дальнюю сторону воронки. Большой стол, за ним вальяжно развалился хэ-ути, этот и не подумал вставать.

– Здравствуйте. – вежливо сказал Метельский. – Ваши… э, подчиненные захватили глайдер с тремя нашими товарищами. Мы требуем, чтобы их отпустили. Они где-то тут.

Опять неприятный скрежет:

«Во имя божественных Самаэля и Мадоса! Ваши товарищи подлежат их суду, как и вы. Будете содержаться под стражей, пока их величества не соблаговолят вынести приговор».

– Черта с два, – сказал Метельский (уже давно придумал, что говорить). – Другие наши товарищи на свободе. Они наблюдали, что происходит, и теперь знают про ваш сокрытый город. Они уничтожат и его зарядом антивещества. Пусть мы погибнем, но вы понесете невосполнимый ущерб. Не выгоднее ли нас просто отпустить? Даю слово, что в этом случае вас никто не тронет.

Конечно, это блеф, других зарядов антивещества нет, однако этого не проверить. Хэ-ути помолчал, видимо размышляя. Наконец снова скрежет:

«Ваших осталось двое, третьего нет в живых. Третья часть – законная доля моих слуг»».

– Вы его убили? – взорвалась Хельга.

«Он и его товарищи хотели убить многих. А вы это сделали, и достойны тяжкой кары».

– Не мы начали эту войну, – гневно сказала Хельга. – Из ваших дыр выезжают всадники, которые убивают людей. Едва не убили меня.

«Смиритесь с вышней волей Самаэля и Мадоса, и будете жить в мире и блаженстве».

– Пустой разговор, – пробормотал Метельский. А про себя спросил: «Сивилла, в каком направлении регистрируешь трансиды Марио и Франчески?»

«Сигнал как будто идет прямо отсюда, Лон».

Что за черт?

– Где вы держите наших товарищей? – потребовал Метельский. – Они должны быть где-то рядом.

Хэ-ути повел выпученными глазами на другой конец стола.

«Вот их трансиды. Они им больше не нужны».

Там действительно лежали три браслета, похожих на древние наручные часы. Хельга сказала через трансид: «Внешние устройства, Лон. Отец Себастьян говорил, что в боевых условиях они устойчивее против станнеров».

Метельский стиснул зубы: выходит, не получится самим найти Марио и Франческу.

– Где сами люди? – резко спросил он. – Повторяю, угроза для вас остается в силе. Вы рационально мыслящая раса, неужели пойдете на такой риск из-за нескольких людишек?

Рот хэ-ути вытянулся в морщинистую трубку и раздались резкие лающие звуки: смеются так, что ли? Вскоре они сменились привычным скрежетом.

«Да, в этом случае рисковать нерационально. Хотя по-прежнему уверен, что вы блефуете, но можете забрать своих товарищей. Только они сейчас не здесь, а в священной глубине. Каждый, попавший в наш город, должен представиться его истинному повелителю. Мы дали ему возможность частичного присутствия в вашем трехмерном мире. Обязаны представиться и вы, а потом сможете уйти со своими друзьями».

«Лон, это какая-то ловушка, – сказала через трансид Хельга. – Правда, если мы будем в этом глайдере…»

Хэ-ути будто услышал.

«Вы должны явиться почтительно, – сказал он, – на своих ногах и склониться. Летательным аппаратам нет доступа в священную глубину.

«Ох, не нравится мне это, – заявила Хельга. – Отправляют, как на заклание…» Тут она запнулась, будто что-то вспоминая.

– Хорошо, – угрюмо сказал Метельский. – Как мы найдем дорогу в эту… священную глубину?

«Вас проводят, – хэ-ути уставился на них блеклыми глазами. – Всё, аудиенция завершена. Идите».

Вышли, та же троица ожидала, растянувшись в креслах. Они сразу поднялись и пошли вперед, указывая дорогу. То и дело приходилось вытирать пот со лба, а на улице оказалось еще жарче. Метельский с сожалением глянул на глайдер, но пришлось пойти в другую сторону, мимо таких же угловатых зданий к решетчатой конструкции. И в самом деле оказалась фуникулером, кабину пришлось ждать. Когда со скрипом подъехала и остановилась, оказалась набита хэ-ути. Сопровождающие бесцеремонно выгнали всех, так что в кабину зашли впятером. Скрежет, вагончик дернулся и рывками поехал вниз. Держась за поручень, Метельский глядел на безрадостную картину: здания геометрических форм, что-то вроде цехов, ни единого пятнышка зелени.

– Смотри, – толкнула его в бок Хельга.

Слева проплывало что-то вроде огромных наклонных сот. Почти в каждой ячейки были люди, и когда Метельский пригляделся, это оказались женщины, чаще всего одетые по-арабски, с белыми накидками на головах. Должно быть женщины увидели людей, потому что стали кричать и размахивать руками. «Сивилла» переводила: «Помогите!.. Во имя Аллаха, милостивого и милосердного…»

– Что это? – Рука Хельги дернулась к кобуре, ей явно пришлось пересилить себя. – Женщин держат здесь против их воли!

У одного из хэ-ути зашевелился трубчатый рот:

«Их содержат для вынашивания эмбрионов. Наши женщины рожают не приспособленных к здешним условиям детей. Теперь, благодаря успехам нашей науке, это делают человеческие самки, и у них получаются гораздо лучше. После нескольких рождений женщин возвращают в привычный мир, с хорошим вознаграждением».

«Перестреляла бы всех, – сказала Хельга через трансид. – Содержат женщин как племенной скот. Заставляю рожать не людей. Бр-р!»

Соты остались позади. Склон сделался круче, но пол вагончика оставался ровным. Вот склон стал отвесным, вглубь земли уходила сумрачная труба. Спуск казался бесконечным, один раз затрепыхалось сердце. Навстречу по стенам ползли красноватые отсветы. Наконец заскрежетало, вагончик встал.

Зал, только без крыши, вверху непроглядная темнота. В центре, за прозрачной стеной, что-то красное и пульсирует.

«Выходите», – сказал один из хэ-ути, и они первыми покинули вагончик. Следом вышел Метельский, нарочито опираясь на трость. Еще жарче, сердце учащенно бьется. Вдоль выпуклой стены вереница из нескольких людей.

– Франческа! – крикнула Хельга, бросаясь к одной из женщин. В этот раз Метельский пригляделся внимательнее: невысокая девушка с темными волосами.

– Франческа, идем с нами. А где Марио?

Девушка кивнула вперед, где за изгибом стены как раз скрывалась мужская фигура.

– Н-нет, – затрудненно выговорила она. – Сначала… мы… должны… обойти… вокруг.

«Станьте в конец очереди, – снова приказал хэ-ути. – Будьте благоговейны и воздержитесь от разговоров».

Хельга гневно посмотрела, но послушно встала последней, через мужчину и женщину от Франчески. Метельский секунду поколебался: стать впереди нее, или лучше сзади, чтобы прикрывать спину Хельги? Решил, что лучше сзади.

Странно, что не отняли оружие, но хэ-ути не собирались выпускать их из виду, стоя сбоку. Очередь сдвинулась, и они тоже. Метельский попытался разглядеть, что за прозрачной стеной, но без толку – какое-то копошение в багровом тумане. Уголок преисподней?.. Что-то мелькнуло за стеной и послышались странные звуки – то ли бульканье, то ли чавканье. Уже не было жарко, тело пронизал озноб, происходящее все больше не нравилось.

«Хельга, – через трансид сказал Метельский. – Давай не пойдем туда, происходит что-то непонятное»,

«Я посмотрю, Лон. Не спеши за мной».

Хотя и шел через трансид, голос прозвучал странно. Франческа скрылась за поворотом, и несколько шагов за ней сделала следующая женщина. Что-то опять метнулось за стеной. Вдруг раздался пронзительный, ни на что не похожий звук – это мог быть крик, но на немыслимо высокой ноте. Звук не прекращался, от него звенело в ушах. В спину Метельского будто впились ледяные когти, а Хельга ринулась вперед, толкнув мужчину и женщину так, что те полетели в стороны как кегли. Тоже скрылась за изгибом стены, а хэ-ути качнулись вслед, синхронно выхватив станнеры. Звук резко оборвался, но в ушах продолжался звон. Время словно замерло… и вдруг Хельга появилась снова – волосы разметаны, лицо белое, как у ведьмы. В руке поднятый «глок», и Хельга выстрелила три раза подряд – так быстро, что выстрелы слились в оглушительный треск. Хэ-ути начали падать, так и не успев нацелить станнеры, а Хельга завопила:

– Лон, это не поклонение. Это жертвоприношение. НЕ ХОДИ ЗА МНОЙ!

Снова скрылась, а Метельский продолжал оцепенело стоять. Страшным усилием воли заставил себя перехватить палку Морихеи левой рукой и тоже вытащил «глок». Из-за поворота появилась спина Хельги и опять раздался треск выстрелов – она пятилась, непрерывно стреляя во что-то багровое, что скользило за ней. Вместо холода Метельского прошиб пот, он прыгнул вперед и приостановился, подняв пистолет… Что-то вроде багрового щупальца, или – еще отвратительнее! – бесстыдно обнаженного пениса: неимоверно длинного и гибкого. Похоже, выстрелы Хельги не причиняли ему заметного вреда. Вот Хельга почти поравнялась с Метельским, а выстрелы прекратились – в «глоке» закончились патроны.

От ярости у Метельского темнеет в глазах, остаются лишь красное и темнота. Он швыряет бесполезный пистолет и хватает трость обеими руками: «Лезвие!». А потом прыгает на отвратительный пенис, ощутив под ногами упругое и пульсирующее, и изо всех сил вонзает острие в эту мерзкую плоть. И еще раз, и еще… Его обдает горячим, а страшный удар в подошвы подкидывает в воздух. Раздается оглушительный визг – нечеловеческий, но несомненно стенание боли. Метельский падает на бок, не выпуская палки, и та пропарывает а пенисе-щупальце длинную рану. Тот стремительно втягивается обратно за выпуклость стены, а Метельский скатывается на пол. Замечает свой «глок», хватает его и поворачивается к Хельге. Губы у той дергаются, но что она кричит, невозможно разобрать в адском шуме. Визг переходит в непрестанный вой, а пронизанная багровым темнота уже не только в глазах Метельского, она потоками извергается из прозрачной стены, парализуя тело, наполняя его отвращением и бессилием. Крик Хельги наконец различим:

– Глайдер! ГДЕ ЖЕ ТЫ… твою мать?!

Глава 11

Тина. Последний бой

«Друг мой, жених мой!.. Ветер геенны

Треплет одежду мою, разрывая,

Клочья уносит – слоями вселенной

С края до края…

Друг мой! Жених мой!

Знаю: в бою ты

С темным хранителем, с лютым титаном,

Лишь согревает мирным приютом

Сердце мечта нам…»

Слова звучат издалека, и на миг вместо жуткой физиономии рогна возникает вдохновенное лицо Ильи, освещенное красноватым светом камина… Тина, возьми себя в руки! Тебя опять запрокидывают на землю, над тобой нависает темное чудище. Но ты готовилась к этому!

Внутренняя речь потекла плавно, словно говорил кто-то другой: «Сеть Лонгин, высший приоритет! Оникс, это Рубин и я в церкви, в капкане у темного рогна. Попытайся отвлечь его хоть на секунду, но не приближайся. И не стреляй в него самого, я чувствую в нем огненный яд».

Даже хорошо, что платье располосовано. Ее рука ползет вниз по бедру, а рогн еще возится с застежкой штанов. Хочет потешиться напоследок, прежде чем прикончит!.. Гремят, отдаваясь эхом, выстрелы, в стороне свистят пули. Рогн вскидывается – молодец, Никита! С Тины будто сваливается чугунная плата. Она хватает рукоятку маленького кинжала, который носила в ножнах на икре, выхватывает его и втыкает промеж ног рогна. Наточенное Стояном лезвие входит в плоть, как в масло. Раздается дикий вопль, и руку Тины обливает теплая жидкость.

«НАНОСИ УДАР!»

Такого выброса энергии у нее еще не было. Объятая пламенем фигура рогна летит через всю церковь, ударяет в колонну и распадается на горящие комья. Не леди Селина, которая обращает в пепел, но тоже неплохо.

– Тина! – Никита бежит к ней, и она кое-как встает на ноги, чтобы не лежать бесстыдно нагой. Тут же все плывет перед глазами, ноги подкашиваются, и опять падает, уже не ощутив, что ее подхватывают, не дав упасть…

Она опять в странном месте. Вроде это пещера, но своды безмерно высоки, и под ними плавает красноватый туман. Впереди исполинская арка, за ней что-то громоздится в рыжей дымке, но при попытке разглядеть начинает болеть голова. Что-то движется под аркой, все ближе и ближе… Наконец удается рассмотреть – какие-то блестящие огромные колеса катятся по равнине цвета меди. У их низа шевелится что-то белое, как белые муравьи. Справа и слева от Тины багровые скалы с черными расселинами, похожими на входы в пещеры. Колеса катят к этим входам, и теперь видно, что белые муравьи – это хэ-ути. Одно за другим колеса скрываются в расселинах, а у Тины все сильнее болит голова…

Она открыла глаза – похоже, просто видела сон. Очень жарко, во рту сухо и гадкий вкус. Над нею склонилось чье-то лицо, это Никита, и она попросила: – Пить. – Слово еле выговорила.

– Сейчас. – Никита исчез и тут же появился со стаканом воды. Подсунул ладонь ей под затылок и приподнял голову, сама Тина не смогла бы, такая слабость. Как когда-то в мире вечного пламени… Она с жадностью выпила весь стакан, и Никита бережно опустил ее голову на подушку.

– Что… со мной?

– Двое суток была без сознания. Леди Селина от тебя почти не отходила. Лишь недавно ушла, сказав, что теперь выживешь.

– А… Эстела?

– Мертва, ничего нельзя было сделать. Эйна одна на дозоре, чуть подремлет и вскидывает голову. Что-то происходит.

– А?.. – Но опять накатила слабость, и она уплыла, на этот раз в плавно вздымающиеся волны океана Переландры.

Только на следующий день более-менее пришла в себя. Никита вынес на галерею плетеное кресло и помог до него добраться. Совсем весна, даже солнце как будто светит ярче. Однако что-то изменилось, некая странность в пейзаже. Тина вгляделась, и холодом тронуло корни волос.

На противоположном склоне долины в лесу появилась проплешина. Она металлически отсвечивает и что-то напоминает… Вот оно! Огромные колеса, что катили в ее бреду. Только здесь это колесо лежит на склоне, и его низ закрывают деревья.

– Что это? – сипло спросила она.

– Появилось тут позапрошлой ночью. Эйна всех на уши поставила: какая-то необычная активность на подземном плане. Прибежала леди Селина и, поглядев, сказала, что с этим мы ничего не можем сделать… Да вот и она сама.

Леди Селина подошла со стороны церкви.

– Доброе утро, – сказала она. – Как ты, Тина?

– Уже сносно. Спасибо вам, леди Селина. Никита сказал, что вы от меня не отходили.

– Ничего, как говорится, плывем в одной лодке. Но и ты крепкий орешек, Тина, привыкаешь к воскресениям.

– Я что… опять умерла?

– Была на грани. Уж извини, я посмотрела, как все произошло, в Хрониках Акаши. Похоже, мои друзья чувствовали себя неловко, что с ними редко бывает, и предоставили мне полный доступ. Я не стала вольничать и смотреть, сколько нам осталось жить, но про этого рогна поглядела. Редкий Дар – как вампир высасывать энергию из рогн, пока их бедные скорлупки не отправятся прямиком в Темный чертог. Недаром его так прятали и берегли. Но ты с ним лихо расправилась, – леди Селина даже хихикнула.

– А это что за колесо? – Тина показала на другую сторону долины. – Я видела, как хэ-ути катили такие по какой-то медной равнине. Думала, что это в бреду.

– Странствовать по мирам ты тоже привыкаешь, Тина. Ты видела как бы трехмерную окраину истинного мира хэ-ути. Если коротко, это технически продвинутая раса, но в рабстве у Сатаны. Я и Илья натерпелись с такими кругами. Это порталы или скорее антенны, которые открывают доступ в Темный коридор. Хэ-ути не могут в полной мере управлять им, он создан куда более продвинутой расой, однако кое-что освоили. Говоря честно, мы не предусмотрели такой возможности. Устанавливать такие круги в нашем мире было очень трудоемко, но теперь хэ-ути научились использовать эффект проницаемости. Металлическая конструкция находится на другом вибрационном плане и как бы плывет сквозь горные породы, а тут синхронизируется с нашим временным потоком.

– Замысловато, – сказал Никита. – Даже не слышал о таком.

Леди Селина вздохнула: – Зло изощряется в технике, раз уж недоступны высокие миры.

– И кто может пройти через такой коридор? – спросила Тина.

– К сожалению, кто угодно и в любом количестве. Самаэль прав, теперь сюда можно направить целую армию.

– Жаль, что у нас нет гигаваттных лазеров, – сказал Никита, – или хотя бы ракетной установки. Достали бы прямо отсюда.

– Даймоны, – вздохнула леди Селина. – Не дают они средств нападения, только для самозащиты. Твое оружие ведь тоже действует лишь на небольшом расстоянии. А во времена Всемирной федерации военную технику перестали производить.

– Ну что же. Подойти ближе и шарахнуть по этой железке антивеществом.

– Сколько у тебя осталось зарядов?

– Всего шесть.

– Если сделать это сейчас, они могут тут же поставить другую антенну. Лучше ударить, когда туннель активируется и кто-то начнет вылезать… Тина, пусть Эйна поделится с тобой тем, что увидела, так ты будешь наготове. Извини, что сразу тебя напрягаю.

– Ничего, леди Селина.

– А что же ваши таинственные друзья не предупредили о такой возможности? – хмуро спросил Никита.

Леди Селина невесело улыбнулась: – Правило «трех д», Тина знает. Уже хорошо, что сейчас расщедрились, я узнала, что таких рогнов больше нет.

– Как я понял, сначала в плане был расчет на скрытность, – с досадой сказал Никита, – просто спрятать Чинтамани в тайном месте. Теперь видно, что это не удалось, и на нас уже два раза напали. Против целой армии мы не устоим, погибнем все, и Тина в том числе. Разве нельзя переместить Чинтамани в другое место, которое не скоро отыщут?

– Это не поможет, – грустно сказала леди Селина. – Дьявол ныне пребывает во внутренней сфере Земли, и оттуда Чинтамани легко отследить. Тина подметила, что на тонком плане он светится как солнышко. А значит, это тут же узнает и Самаэль. Более того, я спрашивала на Высоком совете, и мне сказали, что камню лучше остаться здесь… – Леди Селина поглядела на Тину и вздохнула. – Тина, в крайнем случае ты всегда можешь уйти, только не забывай носить кольцо с бирюзой. Возьмешь Никиту за руку, коснешься кольцом скальной породы, вокруг полно скал, и вы окажетесь в мире лорда Кайлита.

– А вы, леди Селина? – спросила Тина.

– Я и Илья останемся, – твердо сказала леди Селина. – Нас не так легко одолеть.

– Значит, останусь и я, – почти прошептала Тина. – Извините, мне надо к Эйне.

Та выглядела неважно: тени под глазами, да и сами глаза как поблекшие васильки.

– Походило на приближение ядовито-желтой луны, – сказала она. – Сначала желтоватое свечение в глубине, потом обрисовался диск и быстро приблизился. Его будто подталкивал мощный поток энергии, вот такой…

Эйна поделилась: словно пульсирующее желтое щупальце вытягивалось из глубины.

– Сейчас на энергетическом плане все мертво, – сказала Тина.

– Да, будто выключили ток. Но тогда в диске проглядывали какие-то сложные структуры. Может, если заморозить поток энергии…

– С таким мощным вряд ли получится, – вздохнула Тина. – Ладно, Эйна, иди отдохни. Я подежурю, сколько смогу.

Опять пошла рутина, только теперь в столовой было меньше людей, и место Эстелы никто не занимал. Ее единственную похоронили рядом с первой могилой, а тела «зверей земных» просто сожгли. От двух штурмовых ховеров остались лишь выгоревшие кратеры, да еще один был у периметра, наверное здесь высадили того рогна. Металлический диск не проявлял признаков жизни. Больших морозов, как и предсказала леди Селина, не было, а северное сияние стало появляться чуть не каждую ночь. Хотя снег только начал таять, из-под него вылезли первые цветы: какие-то голубенькие, и еще алые маки. Странно и тревожно они гляделись на белом снегу, когда Тина возвращалась под вечер с дежурства. Есть не стала, забралась в постель, и Никита тоже прилег, обнял ее, и неожиданно они занялись любовью, впервые после гибели Эстелы.

Следующий день прошел спокойно, а ночью подморозило…

В комнатах было электрическое отопление (артефакт даймонов поставлял энергии немеряно), а для Тины с Эйной давно сделали обогрев скамейки. Тина сидела в шубке с лисьим воротником: рыси не любили лис и пару загрызли, несмотря на укоры леди Селины. «Увы, зло снова вернулось в мир, – горько сказала она. – Нам пришлось ответить, пробудив агрессию в уже мирных животных». Вот и сейчас Тина прикрывала щеки поднятым воротником: солнце вставало в морозной дымке, дул резкий ветер. Поспешили расцвести бедные маки! Тина с досадой поглядела на металлический круг по ту сторону долины: то ли в издевку поставили напротив их обители, или действительно от большого самомнения. Отвела взгляд… и что-то заставило всмотреться снова.

Слабый ток энергии из земных глубин – желтоватый, как и сказала Эйна. Будто завиток тумана пробирается сквозь мозаику горных пород. Эйна не заметила бы – тут нужна чувствительность, развитая жестокими испытаниями мира вечного пламени. Несмотря на подогрев скамьи, холодок прошел по спине, Еще подождать?.. Нет! Тина не стала поднимать общей тревоги, дальнюю беседу рогн освоила еще с Эльвирой.

«Леди Селина, проснитесь… леди Селина…»

«Да, Тина».

«Начался приток энергии к порталу, пока слабый».

«Я бужу Илью и Стояна, начинаем действовать по плану А. Продолжай всматриваться».

План А, значит разбудит и Никиту. Впрочем, и Стоян поднимет своих…Так, приток энергии сильнее, такой разглядит уже и леди Селина. Активировались непонятные структуры в диске и стали наливаться фиолетовым огнем.

«Леди Селина, а если мы попробуем заблокировать энергетический канал?»

«Нет, Тина, слишком далеко. Вот если бы нас было трое».

Да, очень не хватает Эстелы – звездочки… На двор высыпало несколько мужчин, вот и Никита – не забыл надеть теплую куртку. Солнце красным шаром повисло над туманным горизонтом. Мужчины быстро разбирали лыжи из стойки и скользили прочь по лыжне, обновляемой каждый день. «Так будет быстрее, чем заморачиваться с глайдерами, – сказал Стоян. – Но и они будут наготове». Последним уехал Никита, и Тина вздохнула: что-то готовит наступающий день?

Стало видно, как мужчины пересекают речку – по деревянным мосткам, специально присыпанным снегом. Впрочем, сегодня можно было еще по льду. Вереница скрылась среди деревьев, и Тина пошарила взглядом: не увидит ли рысей? В прошлый раз они не появились, и леди Селина объяснила: «Тайша знает, что им не справиться со "зверями земными", каррох не поддается рысьим зубам». И сейчас рысей не видно – может, притаились.

Леди Селина будто услышала, что ее вспоминают. «Тина, – раздалось в голове. – Я с Ильей пока не вступим в схватку. У меня предчувствие, что может произойти нечто неожиданное».

На месте диска возникло серое марево, по нему побежали рыжие сполохи. Из марева вынырнуло что-то вроде большой белой птицы с короткими крыльями. «П`ург», – вспомнилось Тине. Она пронеслась над полосой леса, спикировала к мосткам, и от нее протянулась голубая нить разряда. Мост разлетелся на горящие куски, и тут же к п`ургу протянулись такие же голубые лучи со стороны заставы полковника Сошникова. Над лесом перекатился сдвоенный удар грома. Из марева вылетело еще несколько п`ургов, и началась будто дуэль на световых мечах. Лучи метнулись было к невидимому периметру, но только распустились красивыми лилово-голубыми цветами. Что же Никита медлит? Не подобрались на нужное расстояние?

Тина спохватилась и поспешно надела заранее притемненные очки. В это время из марева вынырнуло еще несколько фигур – эти как будто не п`урги, но было уже слишком темно, чтобы их разглядеть. В следующий миг стало даже слишком светло: Тину почти ослепило внезапно возникшее иссиня-белое солнце. Глаза мгновенно наполнились слезами, но было видно, как оно превратилось в красно-багровое, и к небу взмыл клуб черного дыма. В ушах зазвенело, а лес заволокло белой метелью от взметенного снега. Тина уже лежала, вцепившись в ножки скамьи, но и в нее ударила волна горячего воздуха.

Грохот стих, снеговая завеса постепенно опала. На склоне появилась почерневшая воронка, от металлического диска не осталось и следа. Молодец Никита! Но сколько они еще так продержатся?.. Между тем на краю леса началась некая суета. Тина поспешно убрала затемнение очков и приблизила изображение. Какая-то нелепица – будто люди сражаются с всадниками, откуда они взялись? Стали доноситься выстрелы, замелькали голубые разряды – эти слабее, чем от стационарных излучателей. Вдруг все затопило зеленоватое мерцание, а выстрелы прекратились. Кажется, стасис-поле.

Тина всматривалась, перейдя на зрение рогн, но без толку: очки мешали сфокусироваться, а без них ничего не видно. Но удалось различить лиловатый ореол вокруг зоны стасис-поля, видимо результат интерференции с обычным светом… Вдруг зеленоватое мерцание погасло, опять донеслась шквальная стрельба, и всадники куда-то делись. Все стихло, чуть погодя Тина осмелилась выйти на связь:

«Сеть Лонгин, Рубин вызывает Оникса. Ты как?»

«В порядке, Тина. У всех ожоги, но легкие. Да еще всадники на каких-то тварях, как бред сумасшедшего. Их было всего несколько, наверное основной десант не успели переправить. Мы уже возвращаемся».

Ну и слава Богу, неужели опять пронесло? Только не спеши радоваться, вглядись в воронку. Так… фиолетовых структур больше нет, приток энергии из глубины прекратился. Может, действительно отбили атаку?

Из ангара (хорошо, что был внутри периметра) выплыло три глайдера, за воротами поднялись в воздух и полетели к месту боя. «Общая информация по сети Лонгин: вывозим раненых, пятерых. Медбратьям занять места по расписанию». Вскоре глайдеры один за другим вернулись, а из леса появилась вереница людей. На этот раз речку переходили по льду. Очень хотелось спуститься и обнять Никиту, к счастью Эйна взбежала по ступенькам.

– Сменю тебя пораньше, все равно теперь не до сна. Что ты видела?

Тина наскоро поделилась увиденным и побежала вниз. Глайдеры стояли возле медпункта, раненых выносили и укладывали на каталки. Первый непрерывно стонал, лицо было землистого цвета. Быстрым шагом подошел Стоян:

– Этого ужалила змеюка, что у лошадей вместо хвоста. Парень срубил всадника, а от нее увернуться не успел. У четверых раны от сабель. Хорошо, что я разнес мечом генератор стасис-поля, нашего огня эти всадники не выдержали… Его пока не везите, ждем леди Селину

Вот почему тяжелые мечи, а не какие-то сабельки… Тут стали подходить остальные, среди них Никита. Тина ахнула: лицо в волдырях, волосы обгорели. У других вид тоже неважный.

– Присядь здесь, – сказала она, усаживая Никиту на скамейку возле крыльца. Хорошо, что скамьи с обогревом, а то сам медпункт маленький, еще один недогляд. Забежала в приемный покой и, схватив пакет для первой помощи, вернулась. Когда еще до Никиты дойдет очередь, лучше сама. Коснулась губами его губ и занялась волдырями: спрей, пластыри. Провела рукой по голове, с ладони осыпался пепел. Даже волосы горели!

– Как же так? – прошептала она. – Вы подошли слишком близко.

– Чтобы уж… наверняка. – Запекшиеся губы Никиты двигались с трудом.

– Помолчи, милый. Скоро подойдет наша очередь, тебе что-нибудь введут.

– Эти всадники… – Никита все-таки продолжал. – Несколько успело прорваться. Остальные… я видел, горели на полном скаку. Генератор стасис-поля… был на одной из первых лошадей. Какая-то средневековая схватка… у них сабли, у наших мечи. Хорошо… до меня не добрались. А потом Стоян рубанул по генератору, и мы начали стрелять. Завалили пару всадников… а двое или трое скрылись в лесу.

Бедный Никита, и его могли рубануть саблей или ужалить та змеюка… Тут к ужаленному подошла леди Селина, и Тина вскочила с колен. – Я сейчас.

Леди Селина осматривала место укуса: багровый кровоподтек на ноге с двумя черными отметинами, наверное от ядовитых зубов.

– Стоян, – сказала она, – этого мы тоже не предусмотрели. Сапогов недостаточно, надо еще поножи, чтобы защитить от укусов.

– Он выживет? – мрачно спросил Стоян.

Леди Селина положила ладонь на лоб укушенного и помолчала.

– Состояние тяжелое, а мы не знаем антидота. Сейчас сделаем переливание крови, я поговорю с врачом. Потом покой, а завтра в токсикологический центр в Барнауле. – Она опять помолчала: – Если нам дадут это завтра.

Раненого повезли в приемный покой, и Тина вернулась к Никите.

– Берегись этих змеюк. Броник не защищает ног, надо еще поножи. Поговорю со Стояном, может изготовят на принтере.

Никиту позвали, и она проводила его в медпункт. Потом вернулась, чтобы не мешать там. Люди не расходились, кто-то рассказывал о схватке, а кто-то пошлые анекдоты. Все-таки боевое братство, а не монахи. Тине стало неловко, и она осмотрелась. Что это, лиловатый ореол за лесом, где заслон полковника Сошникова? Если это опять стасис-поле, то его скрывает лес, и еще мешает рассмотреть зеленая хвоя. Тина бросилась на смотровую площадку, вызывая на ходу:

«Сеть Лонгин, я Рубин. Вызываю первую роту полковника Сошникова!»

В ответ молчание. Задыхаясь, Тина вбежала на площадку к Эйне, ухватилась за перила и посмотрела вниз по долине. Да, зеленоватое мерцание, только трудно разглядеть среди зелени деревьев. А зрением рогн лиловый ореол виден отчетливо. Стасис-поле! Тогда понятно, почему нет связи.

– Ты не видела? – крикнула она Эйне, показывая в ту сторону. Тут же спохватилась, возможно Эйна впервые сталкивается со стасис-полем.

«Сеть Лонгин, я Рубин. Вызываю Кремня. С первой ротой нет связи. Возможно работает стасис-поле, я вижу характерное свечение».

«Понял, приму меры. Рубин, ни в коем случае не покидать ограждения».

Тина с трудом разжала побелевшие пальцы.

– Смотри туда, – сказала она Эйне. – Запомни лиловый ореол, это признак работающего стасис-поля. Сама впервые сегодня увидела.

За ограждение вышло полтора десятка человек, растянулись цепочкой и пошли в сторону леса. Никиты среди них не было.

– Ореол как будто сдвигается, – сказала Эйна, – в нашу сторону.

Тина вгляделась – верно.

«Сеть Лонгин! Кремень, это Рубин. Генератор стасис-поля перемещают в нашем направлении, скорость невелика».

Стоп! Ореол не перемещается, а как бы вытягивается – возможно, генератор не один и другой остается в районе заслона. Или уже бывшего заслона? Что же там происходит?.. Основы дальновидения Эльвира ей поставила, иначе не разглядеть формирование далекого грозового фронта, а они порой приближались с пугающей быстротой. На Земле это дается гораздо труднее, но попытаемся!

Так… люди, или точнее их ауры, оставляем лишь контуры. Другие существа, похожие на кентавров, наверное те «лошади» с всадниками. Все мечутся, кентавры нападают на людей, те отбиваются, но им явно приходится нелегко: вот одна аура вытягивается горизонтальным овалом и наливается мертвенно-фиолетовым светом – физическое тело получило смертельные повреждения. Виден генератор стасис-поля как сумрачная зеленая звезда, а вот и второй – его влекут будто лошадиные скелеты. Зеленоватое мерцание уже накрыло опушку.

«Сеть Лонгин! Кремень, это Рубин. К нам везут второй генератор стасис-поля, он похоже мощнее».

Что будет, когда защитное поле даймонов и стасис-поле соприкоснутся? Но сейчас не до праздных размышлений: из леса снова показались люди, они бегут. А вот и те «лошади». Тина поспешно вынула очки (так и носила в кармашке) и настроила…

Кошмарная (шесть ног!) лошадь нависает над бегущим, разевая пасть, а всадник заносит саблю. Человек разворачивается и отбивает сабельный удар – похоже, винтовкой с примкнутым штыком. Не стреляет – наверное это уже невозможно, – а вторым взмахом перерубает устремившийся к нему змеиный хвост. Лошадь нестерпимо визжит и вздымается на дыбы, что спасает человека от второго замаха сабли. Похоже, «лошади» чувствуют боль, значит хотя бы отчасти биологические существа. Человек всаживает штык в ее нутро, и лошадь валится на землю, сбрасывая наездника. Подняться тому уже не дают, штык вонзается ему в грудь. Кажется, даже сюда доносится тошнотворный хруст, и Тина сглатывает.

На спину другой лошади вспрыгивает какое-то существо. Движения молниеносные, похоже это рысь. Вцепляется зубами в шею всадника, раздается дикий вопль, и человек валится из седла. Но прежде, чем он падает на землю, змеиный хвост достает рысь. Та со стоном сползает с лошадиной спины, тут же откуда-то появляется другая рысь, мигом перекусывает лошадиный хвост и начинает виться вокруг раненой, не давая врагам приблизиться.

Часть людей не бежит, а медленно отступает, орудуя мечами так, что зимнее солнце молниями вспыхивает на лезвиях – это люди Стояна. Одной лошади втыкают меч прямо разинутую в пасть, та испускает визг и клуб сернистого дыма. Человек отшатывается и получает змеиный укус в бедро – поножей тут мало, нужна цельная бронь. Лошадь заносит копыта над упавшим, но ей одним ударом срубает голову один из десятников Стояна.

Врагов слишком много – наверное где-то еще для них открылась дверь, – и люди продолжают отступать, двое тащат укушенного под руки. То и дело появляются рыси, теперь они действуют слаженно: одна прыгает всаднику на спину, а другая перегрызает змеиный хвост. Все равно есть ужаленные, но и всадники продвигаются медленнее, пытаясь прикрывать друг друга. Люди тащат уже несколько раненых.

«Смешались в кучу кони, люди…» – откуда это? Из уроков литературы в приюте, первые годы были неплохие, еще не задумывалась, к чему их готовят.

На выходящей из леса дороге появляется упряжка из двух кошмарных лошадей. Они влекут повозку с неким кубом, от него исходит зеленоватое свечение – явно генератор стасис-поля. Планы нападающих становятся ясны: не давая применить огнестрельное или лучевое оружие, задавить защитников числом. К воротам поспешно идут двое, Тина лихорадочно подкручивает колесико: это леди Селина с Ильей. Леди Селина в свое время строго предупредила: «Ни в коем случае не пытайтесь послать разряд через заградительное поле, он вернется к вам же». Они выходят за ворота, и Тина замедляется. Перед леди Селиной возникает белый шарик, разбухает и утончается в ослепительно-голубую линию. Росчерк устремляется к повозке… и словно растворяется в зеленоватом мерцании, то лишь на секунду становится ярче. Вот и ответ на давний вопрос: у рогн не получится управлять энергиями в стасис-поле, этот зеленоватый морок выпивает любую энергию. Любую?.. Стороной проходит некая мысль, но Тине не до нее: у ворот появляется Никита. Применит антивещество? Но это рискованно, повозка слишком близко.

И в самом деле слышно: «Сеть Лонгин, всем! Говорит Оникс. Антиматерию не применяем. В стасис-поле ядерное взаимодействие не произойдет, а на генераторе и повозке останутся ее микрочастицы. При выключении стасис-поля произойдет взрыв мощностью около килотонны».

Теперь вся надежда на дружинников Стояна, но их уже не так много, да еще с десяток бойцов Сошникова отбиваются штыками. С другой стороны над лесом показывается несколько ховеров, падают возле изгороди, и оттуда выскакивают люди с винтовками – это пришла на помощь вторая рота. Несколько бойцов стреляют, но вряд ли от пуль будет эффект, в стасис-поле они мгновенно потеряют скорость. Первые отступающие достигли ворот и быстро заходят, другие втаскивают раненых. Зеленая муть все ближе, в ней всадники, они орут и размахивают саблями. Как, должно быть, больно, когда наточенная сталь вонзается в тело!.. Начинает чувствоваться холодная и вязкая энергия стасис-поля – скорее не энергия, а полное ее отсутствие, некая ледяная пустота.

«Сеть Лонгин. Всем зайти внутрь периметра. Закрываем ворота».

Маленькое столпотворение, но довольно быстро все оказываются внутри. С лязгом смыкаются массивные створки, впервые с тех пор, как приехали сюда. Тина облегченно вздыхает… И тут же ахает: ослепительная вспышка разносит створки на куски, настил содрогается, а уши закладывает от грохота. Ну да, в воротах защита не действует, так что от створок толку нет. Сейчас всадники ворвутся в ограду!

Видно, что каменные ворота повреждены, но устояли. К ним подползает зеленая муть, а сверху начинается какое-то искрение. Вдруг из зеленого марева в воротах вылетает всадник с воздетой саблей. Кошмарная лошадиная голова скалит зубы. Лошадь падает на все копыта почти рядом с леди Селиной, атакующей змеей взвивается хвост, а всадник отводит саблю для удара… От иссиня-белой вспышки глаза Тины опять наполняются слезами, а всадника с лошадью разносит на горящие хлопья. Леди Селина отступает, отряхивая платье. Стасис-поле не проникло за невидимую ограду периметра, и леди Селина с Ильей снова в бою!

Другой всадник вымахивает сквозь ворота, однако загорается вместе с лошадью, а от визга звенит в ушах. Оба рушатся горящими скелетами, но один за другим врываются другие. Дружинники сунули мечи в ножны, выхватили из-за спин лучеметы. Голубые молнии разрядов, скворчание будто поджариваемого мяса. Запах соответствующий, и Тину мутит.

«Сеть Лонгин, это Изумруд. Не промахнитесь, если разряд попадет в защитное поле, то вернется к вам! Лучше пулевое оружие». Похоже, это леди Селина. Действительно, один дружинник должно быть промахивается – и всадника, и его окутывает слепящее пламя.

«Рубин, это Кремень. Немедленно укройся, тебя могут достать пулей или арбалетным болтом!»

Ну да, пуля летит дальше, чем достает лучемет. Тина опять кидается на холодные плиты: ничего, теперь мы поборемся. Войти в резонанс с Эйной, пускайи неполный… Стой, не спеши! Видишь, как осторожно и расчетливо действует леди Селина: один неточный разряд, и она с Ильей сами будут объяты пламенем. Почти прижимается к ограде, направляет разряды только на всадников, проникших в периметр. Илья вообще достал пистолет и стреляет по тем, кто опасно приблизился. Некоторые всадники снимают с луки седла подобия арбалетов, и леди Селина в первую очередь бьет по ним.

Пелена дыма застилает двор, от смрада горелого мяса желудок выворачивается наизнанку… И вдруг атака прекращается: ворота загромождены горящими скелетами лошадей и людей, сквозь них уже не пройти. За невидимой преградой беснуются всадники, из лошадиных ноздрей вылетают струи дыма, а из пастей огонь. Огонь, дым, вонь – ужас! И в самом дворе пламя лижет опоры галереи – хорошо, что по приказу Стояна их обработали огнеупорным составом. Все же Тина переводит дух и тут же спохватывается: а другая сторона, как могла забыть о ней?

«Эйна, ты где? Следуй за мной, но не приближайся. Иду к противоположной стороне от ворот».

Пригибаясь, она спешит по террасе вокруг церкви и только сейчас замечает, что идет снег. Солнце бледное, да еще заволакивает дымом, и с этого тусклого неба падают крупные хлопья. Свет, движение воздуха, атмосферные осадки – все это защитное поле даймонов пропускало… Лестница вниз тут выходит в боковой придел, так что с улицы на террасу не взойдешь. Что к лучшему: за оградой в летящем снегу маячат какие-то силуэты. Прежде чем сойти на лестницу, Тина оглядывается: Эйна появилась из-за выпуклости стены и идет, прижимаясь к ней.

«Эйна, лучше затаись наверху и следи за мной».

Сама спускается по узкой лестнице (затхлость и запах плесени) и выходит наружу, изнутри дверь достаточно толкнуть. Идет к ограде: за ней люди, только в этот раз без лошадей. Лица деформированы, вблизи поле искажает предметы. Один грубо говорит что-то на незнакомом языке, трансид переводит:

«Эй, красотка! Открывай нам, да поскорей».

Тина не отвечает, будет она разговаривать с каким-то мужланом. Вглядывается: вплотную к изгороди стоит как будто молодая рогна. Только молодость из нее словно выпили: серое лицо, безрадостная голубизна глаз. Руки подняты и ощупывают невидимую ограду.

«Здравствуй, сестра, – говорит Тина на безмолвном языке. – Извини, вам сюда нельзя».

Та вздрагивает, значит владеет безмолвной речью.

«Возвращайтесь обратно, – продолжает Тина. – Здесь вас ожидает смерть».

«Эй, она что-то говорит! – кричит один из мужиков, наверное предводитель. – Да наплевать. Сука, открывай проход!»

Молодая рогна отводит глаза от Тины, опускается на колени и ведет ладонями вверх, одновременно расширяя охват.

«Как тебя зовут? – спросила Тина. – Ты знаешь, что я могу свободно выйти и сжечь вас в мгновение ока?»

Выходить, правда, не стоит: на нее направлены сабли и лучеметы. Ладони рогны приостанавливаются, но глаз она не поднимает.

«Дали имя Сиб».

«Меня зовут Тиной. Бросай этих людей и уходи».

«Эй, вы о чем говорите? – рычит вожак. – Делай, или зарежу!»

И заносит ятаган над худенькой спиной молодой рогны, ей даже теплой одежды не дали. Девушка содрогается, и ладони опять начинают ползти вверх. Леди Селина говорила, что рогна может пройти через созданное ею завихрение энергии, и, прильнув к ней, может пройти еще один, больше не получится. Но ничто не мешает рогне выйти обратно и повторить тот же фокус, так можно провести целый отряд. Тина вздыхает:

«Слушай, пусть лучше тебя зарежут, чем нести смерть невинным людям. Я Тина, Алая леди, и вытащу тебя даже из преисподней».

Много на себя берет, но сделает все, что сможет: трое у нее уже на руках. По щекам молодой рогны текут слезы, однако руки сплетают узор. Примитивно, значит на ментальном плане не может, а это дает Тине время.

– Эй, ты! – говорит она, с издевкой копируя вожака, прямо в его искаженное лицо. – Ты сдохнешь, как только она закончит.

Тот грязно ругается, и Тина брезгливо морщится. Теперь важно не пропустить момент. Вожак убирает ятаган и вынимает пистолет, тыча дулом едва не в лицо Тины – надеется, что успеет выстрелить первым. Пока боится стрелять: выпущенная снаружи пуля будет отражена обратно с той же скоростью – но рогне ведь еще надо сформировать огненный шар… Даже смешно! Тина видит, как формируется проход, и наносит удар прежде, чем это осознает и вожак. Увы, прямо в перепуганное личико молодой рогны. То вспыхивает, превращаясь в овал чистейшего голубого огня, но это не спасает вожака: голову разносит на пылающие куски. Опять отвратительный запах горящей плоти.

Сильной ты стала. Тина. И еще ты стала жестокой.

«Да пребудет с тобой Предвечный свет, Сиб! Я отыщу тебя».

Остальные люди пятятся, а затем бегут, быстро скрываясь в летящей метели. Тина оглядывается: больше рогн поблизости нет. А затем бредет к церкви, дверь открывается на касание ладони. Эйна тоже выглядит испуганной.

– Пока опасности нет, – устало говорит Тина, – но приглядывай с этой стороны.

А ей, Тине, надо возвращаться в другой кошмар… На этот раз пошла через среднюю часть храма, и в полутьме вдруг наткнулась на леди Селину.

– Вот и хорошо, – сказала она, – ты мне как раз нужна. Подожди, я зажгу свет.

Коснулась лампады, и та загорелась неярким желтоватым светом. Из сумрака проступил сочувствующий лик Христа.

– Возьми. – Леди Селина протянула что-то на цепочке. Тина вгляделась и ахнула: – Чинтамани! Почему?..

– Дальше носить его будешь ты, – сурово сказала леди Селина. – Я не буду объяснять, почему. Спрячь его на груди.

Тина дрожащими пальцами расстегнула блузку, и леди Селина сама надела цепочку ей на шею. В этот раз ощущения другие: легкая пульсирующая прохлада, будто из глубин Вселенной идет некий переменный ток. Тина застегнула блузку, чувствуя себя странно: между ее грудей покоится сокровище, которое дороже любого драгоценного камня Земли.

– Пойдем, – сказала леди Селина, взяла ее за руку, и они пошли к выходу из церкви.

Снаружи в лицо ударили снег и смрад. Дым поднимался от горящих куч, которые еще недавно были людьми. Обгорелые скелеты лошадей казались доисторическими ископаемыми.

– Сколько же надо убирать, – прошептала Тина. – И наверное, будет еще приступ.

Леди Селина глядела, плотно сжав губы.

– Давай поднимемся наверх, – спокойно произнесла она.

Опорные столбы галереи почернели, но кажутся неповрежденными, лестница тоже уцелела. Поднялись на галерею, и Тина ахнула: за оградой пусто, только изваянием застыла пара лошадей с повозкой.

– Ушли? – не веря глазам, спросила она.

– Боюсь, что нет.

Начал дуть ветер. Он свистел в воротах, вздымая снег и пепел, раздувая пламя там, где оно уже почти погасло.

– Держись! – крикнула леди Селина, хватаясь за перила, и Тина последовала примеру.

Порыв ветра ураганной силы ворвался в ворота, взметывая лошадиные скелеты и черные лохмотья, оставшиеся от людей. Вся эта масса вместе со снегом пронеслась через двор и с грохотом ударила в здание церкви. Рот и ноздри Тины наполнились снегом и пеплом, она отчаянно закашлялась. Когда наконец открыла слезящиеся глаза, перед воротами было чисто, а возле церкви образовался уродливый черный вал.

– Вот и провели уборку, – после адского шума голос леди Селины еле слышен. – Конечно, это не для нас. Пойдем приведём себя в порядок, а то ты выглядишь как чучело, да и я наверное тоже. Несколько минут у нас есть.

Зачем прихорашиваться, если с минуты на минуту могут убить? Но леди Селина сбежала по внутренней лестнице, а Тина уныло побрела в свою комнату. Господи, что там с Никитой? Странно увидеть свою комнату, даже постель аккуратно застелена… Поспеши! Тина бросилась в ванную, скинула заляпанную всякой дрянью одежду, наскоро умылась. Естественно, не до прически: «Вечно ты растрепанная, Тина». И с одеждой некогда мудрить, надела привычный комбинезон, случайно коснувшись Чинтамани. В этот раз слабое тепло, будто рукопожатие издалека.

Вышла через дверь, близкую к воротам, и приостановилась. Снег перестал идти, зато лицо щиплет морозец. Леди Селина уже здесь, выглядя как всегда элегантно: несмотря на мороз, в одном платье и с диадемой на голове. Рядом с ней Илья, сбоку Стоян, а за ним – слава тебе, Господи! – Никита. Есть и другие: вид потрепанный, лица обожжены и угрюмы – совсем немного осталось от дружины. Все глядят за ворота, и Тина тоже поворачивает голову.

Там стоит большой ховер с официальной эмблемой – красной звездой на фоне земного шара, уже видела такую раньше. Рядом ховер обычных размеров, без опознавательных знаков: как же машины смогли приземлиться в стасис-поле?.. А его, оказывается, уже нет: погасло зеленоватое мерцание и вязкий холод перестал сковывать тело.

«Стасис-поле выключено, – слышен голос леди Селины. – Самаэлю надоела эта возня, и он явился за Чинтамани сам».

Но сначала открываются дверцы меньшего ховера. Из него выходят двое, идут к воротам и останавливаются с обеих сторон. Одеты в форму легиона с какими-то нашивками, у одного неприятное лицо с как будто желтоватыми глазами, а у другого на поясе пара ножен – длиннее и покороче. Снова звучат торжественные и зловещие аккорды. Борта ховера расходятся как лепестки огромного черного тюльпана.

– Его божественное величество лорд Самаэль! – громко объявляет голос. – Повелитель Темного чертога, планеты Земля и шести миллиардов человечества!

Снова тонкие черты надменного лица, фиолетовые одежды, золотая диадема на голове. Лорд Самаэль ступает на выжженную траву перед воротами и брезгливо оглядывается.

– Что же вы живете среди такого непотребства, леди Селина?

Он не кланяется, а леди Селина не делает реверанса, чему Тина рада: неохота приседать перед этой козлятиной. Хотя рожек на короне сейчас как будто нет.

– Вы всю Землю сделали непотребным местом, – спокойно отвечает леди Селина.

– Ну, все на свете относительно, – благосклонно говорит Самаэль. – Вот мой спутник, – он кивает на желтоглазого, – мог бы это объяснить. Жаль, что вы не общались, он пребывал в других краях. Однако время для разговоров прошло, леди Селина. Отдавайте мне Чинтамани, или вы все умрете. Прямо сейчас.

Он взглядывает на Тину, и ее начинает бить озноб, хотя комбинезон рассчитан и на зимние холода. Каково в одном платье леди Селине? «Не смотреть в глаза Самаэлю!»

– Нет?.. Ну что же, тогда я разделаюсь с вами. А остальных, может, и пощажу, зачем убивать подданных?

– Вы вызываете меня на поединок?

– Почему бы нет, окажу честь даме. – Самаэль делает шаг вперед.

Что-то странное в воздухе, Тина отчаянно пытается сообразить… Вот оно! Хотя стасис-поле выключено, над землей возникло лиловатое мерцание. И холод опять сильнее – вязкий, отупляющий. Это не озноб! Она вытягивает восприятие до предела, до границ, о которых не подозревала бы без опыта мира вечного пламени. И наконец видит: словно зеленоватое щупальце протягивается сквозь земные слои, охватывая ноги леди Селины жутким цветком. Невидимым ни для кого, кроме нее, Тины!

– Леди Селина! – она кричит, забыв про безмолвный язык. – Стасис-поле! Из-под земли!

А Илья тоже шагает вперед.

– Вызов принимаю я, – холодно говорит он. – У мужа есть такое право.

– Ах, эти условности… – Самаэль небрежно щелкает пальцами.

Один из его спутников, с двумя ножнами, подходит от ворот. Узкое белое лицо, черные внимательные глаза. Неуловимо быстрым движением вынимает мечи – длиннее и покороче.

– Почему же? – усмехается он. – И от условностей бывает прок. Теперь вызывают нас, так что у меня есть право на выбор оружия.

– Илья!.. – тревожно говорит леди Селина.

Зеленоватый цветок распускает лепестки уже вокруг ее поясницы. Тина изо всех пытается вспомнить: какая же мысль пришла ей в голову, когда у леди Селины не вышло поразить генератор стасис-поля?.. Слова отца Серафима! «Имя Тина персидского происхождения и означает "земля" или "глина". Согласно Библии, Бог сотворил человека из глины. Есть и тайное значение этого имени, но надеюсь, ты его не узнаешь». Хотя потом она все-таки узнала: жестокое отношение к врагам. С близкими людьми Тина нежна и терпелива, а к врагам становится бесчувственной и без эмоциональной. Ну, не совсем бесчувственной – так, она сожгла главаря бандитов-людоедов подземным огнем, испытывая холодную ярость. Подземным!.. Вот эта мысль: она не практиковалась с энергиями земли, а ведь именно ее тогда бессознательно использовала… «Я Тина – я земля! Вызываю силу земли!» И она увидела эту силу – угрюмо-красную энергию, которую можно качать… качать… качать. И охватывать ею, как удавкой, зеленоватое щупальце, которое вытягивает дьявол к леди Селине.

Леди Селина отчаянно борется с невидимыми обычному зрению путами. Она взывает к мужу, и по пуповине, соединяющей их тонкие тела (Тине уже плевать на тайну личной жизни) от него начинает течь энергия. Но недостаточно – дьявол силен! А еще он хитер.

Стоян бросает меч Илье – тоже носил два на поясе, – и тот подхватывает на лету. «Стойте! – Тина пытается кричать на безмолвном языке. – Сейчас стасис-поле выдохнется. Вы и леди Селина сожжете противников». Эх, надо было кричать вслух: стасис-поле еще действует и глушит безмолвную речь! Противники сходятся, однако бой недолог: Темный воин (имя молнией вспыхивает в голове Тины) дает Илье нанести первый удар, с легкостью отбивает его и устремляет острие своего меча прямо в грудь Илье. Тот неловко отмахивается… и отрубает смертоносное лезвие. То звоном падает на плиты, а Темный воин качает головой: – Перерубить катану?.. – И тут же вонзает второй, короткий меч, в живот Илье. Прежде чем успевает извлечь меч обратно, Илья делает короткий замах, и Темный воин едва успевает отдернуть руку.

Вспышка боли затопляет сознание Тины. Илья и леди Селина вскрикивают, а пуповина между ними рвется. Илья оседает на землю, обхватив рукоять меча, который так и остался в его животе, по пальцам льется кровь.

Темный воин с досадой глядит на утраченный меч. – Ты раздобыл неплохой клинок но не уделил должного внимания технике боя. Мог хотя бы держать в левой руке куртку, чтобы запутать мой второй меч.

Леди Селина дергается в сторону Ильи, но не может сойти с места. Видно, как центры ее тонкого тела наливаются голубым огнем, как оно трепещет, силясь вырваться из удавки зеленоватого щупальца – но тщетно. У Тины пот заливает глаза: еще чуть-чуть!..

Темный воин поворачивает голову к Самаэлю и кивает на Илью. – Прикончить его?

– Пока не стоит, – благодушно отвечает тот. – Пусть поглядит, как его сучка умрет.

Он вдруг делается выше, а фиолетовое одеяние распахивается, открывая темное мощное туловище. На руках уже не пальцы, а когти. Он прыжком оказывается возле леди Селины и одним движением раздирает ей платье. Лохмотья падают на ступни, и леди Селина оказывается нагой – на снегу, испачканным пеплом. Тина кричит в отчаянии и чуть ослабляет удавку. Второй лапой Самаэль раздирает леди Селине грудь и живот.

Плоть с хрустом расходится, как разрубленная топором. Внутренности вываливаются из распоротого живота, и леди Селина, не произнеся ни звука, тоже оседает на грязный снег. Тина кричит во весь голос.

– Как я и говорил, получилось не очень аппетитное зрелище, – спокойно произносит Самаэль, отступая и запахивая одежду. – И к сожалению, Чинтамани на этой подыхающей леди нет.

У Тины от гнева спирает дыхание. Одним рывком она обрывает зеленое щупальце. Вопль боли наверное разносится по многим мирам, но здесь его слышит только Тина. Теперь всю энергию на Самаэля! Пусть он и дьявол во плоти, но все же это плоть, и сейчас будет гореть, как в аду. Самаэль удивленно смотрит на Тину и вдруг делает шаг назад, ступая на черный лепесток. Взглядывает на Темного воина и его спутника:

– Чинтамани все еще здесь. Делайте, как мы обговорили, потом вернетесь и заберете камень. У меня… дела.

Ступает еще назад, черные лепестки закрываются, и ховер стремительно уходит в небо. Тина опять кричит, теперь от разочарования.

Леди Селина! Может, ей еще можно помочь?.. Но аура тускнеет, приобретает мертвенно-фиолетовый оттенок – физическое тело умирает. Только вверху головы энергетический центр Сахасрары все ярче пылает голубым огнем. Тина слышит:

«Илья, ты готов?»

«Да, любимая».

Вспышка непереносимой голубизны, как в Лунном чертоге, ослепляет Тину. Но иным зрением она видит, как голубая молния ударяет в зенит.

«Прощайте, леди Селина», – шепчет она. Из глаз льются слезы, зрение постепенно восстанавливается. Ни леди Селины, ни Ильи, а оба спутника Самаэля трут глаза.

– Быстрее! – кричит желтоглазый. Оба кидаются к ховеру, запрыгивают в него, и ховер сразу взлетает. Тут же с мутного неба сваливается другой, садясь перед воротами. Тина в единый миг понимает…

– Никита! – она бросается к нему, сбивает с ног, и оба катятся к устою ворот. Тина отчаянно пробует затащить Никиту глубже под защиту опоры, но тот не дается, видимо не сознавая, что происходит. Тина едва успевает зажмуриться.

Все равно она видит ослепительный свет, а волна жара пронизывает тело до нутра. Ее бьет о землю и колотит о каменную опору, она кричит и не слышит себя в чудовищном громе. К счастью, опускается благословенная темнота…

Ховер стоит наверху обрыва, Рарох и Темный воин глядят, как вспухает огненный шар.

– Защитное поле сыграло нам на руку, – небрежно замечает Рарох, – оно туннелировало энергию взрыва внутрь их жалкого монастыря. Там останутся одни обломки.

– И как мы найдем Чинтамани? – хмуро спрашивает Темный воин.

– Если не мы, то рогна отыщет. – Рарох кивает на заднее сиденье, где скрючилась темная фигурка. – Кстати, мне показалось, что Самаэль испугался.

– Той девчонки?

– В ней что-то есть, недаром тебе поручили разделаться с ней, если Самаэль сам не станет. Только у тебя не осталось мечей.

Темный воин пожимает плечами и кивает на приборную панель, где светится несколько оранжевых огоньков: – Если она выжила при взрыве, то сейчас умирает. Дрон показывает, что там все мертвы или умирают. Скоро можем отправиться туда.

– Не спеши. Подыхающие рогны самые опасные, как и змеи. Я лучше вызову партию всадников. Эти разберут любые завалы, да и лошадки им помогут.

– Самаэлю не понравится, что ты распоряжаешься его легионами.

– Его? Мы трудились двадцать лет как проклятые, собирая ему армию. Сколько удовольствий пропустили.

– А тебе нравится, что пришлось уступить первые места Мадосу и Самаэлю?

– Ничего, меньше суеты. Меня вполне устроит роль божества в каком-нибудь Индостане. Все танцовщицы будут мои, да и жертвы станут приносить не только Самаэлю, а и мне тоже. Вот почему не хочу рисковать, встречаясь с той стервой.

Теперь на месте монастыря клубится темная туча. Из-за нее начинают вспыхивать зарницы.

Все тело болит, нет сил поднять голову. Все же ей удается повернуть ее, обдирая щеку о щебень. Корпуса обители горят, верх церкви снесло, по земле стелется черный дым. Где Никита?.. Вот он, лежит у ворот. Те устояли, но из них выбило много камней, один придавил голову Никите. Она ползет к нему, с отчаянными усилиями влача тело по щебню. Добирается и с неимоверным трудом отваливает камень от Никиты. Что с ним, она боится смотреть. Ложится на бок, одной рукой нащупывает Чинтамани на груди, а другой обнимает Никиту. Скоро явится леди Селина, она не может не появиться, у нее такие могущественные друзья. Они помогут, они спасут Никиту…

Сначала холодно лежать на промерзшей земле, озноб пронизывает даже внутренности, но постепенно по телу начинает разливаться тепло. Так они лежали в пещерке того мира, согревая друг друга телами, а снаружи сверкали молнии, словно огненные копья, падающие с небес. Хорошо бы снова оказаться там, рядом с Никитой, под защитой мира вечного пламени.

Под защитой… защитой… защи…

Камень вдруг стал горячим на ее груди, но она не ощутила этого, забываясь в смертном покое. А вокруг всё чаще и грознее полыхали зарницы.

– И где же твои всадники? Похоже, им придется туго.

Воздух и землю сотрясает непрерывный гром. Черная туча, каких не видывали на Земле, клубится, и ее прорезают молнии. Вдруг с неба падает завеса фиолетового призрачного огня и начинает пульсировать, выстреливая столбы пламени в зенит.

– Это легион класса «Э», с броней для экстремальных условия, – говорит Рарох, но в голосе нет особой уверенности. – Пройдут сквозь гриб атомного взрыва и принесут что-угодно, я дал им приказ найти Чинтамани. Вот они.

Из леса появляется колонна всадников, они и шестиногие лошади закованы в брони из особого металла. Колонна скачет к туче, по желтой броне пляшут отсветы молний.

– Увеличение! – приказывает Рарох.

Теперь лобовое стекло дает изображение крупным планом. Первые всадники влетают в призрачный огонь, и их брони вспыхивают как кипящее золото. Вот уже ни людей, ни лошадей: один миг видны их скелеты, а затем и они растворяются в фиолетовом пламени. Чередой всадники исчезают в огне, и ни один не добрался сквозь завесу молний к тихому месту, где лежала маленькая мертвая рогна, прижимая к остановившемуся сердцу чудесный камень, дар из глубокого Космоса, а другой рукой обнимая любимого.

Глава 12

Лон Метельский. День Суда

Глайдер возник над полом в голубоватом сиянии. Обе дверцы поднялись разом. Приглашения не стали ждать, а может его и не было. Метельский прыгнул в сиденье, убедился, что это сделала Хельга, и крикнул:

– Уходим! По маршруту прибытия!

Глайдер не ответил, но вокруг стало быстро темнеть. Вот они уже среди непроницаемой тьмы, будто вмерзли в нее. Нет ощущения, что они куда-то движутся.

– Что же ты? – крикнула Хельга.

– Возвращение по маршруту прибытия невозможно, – сухо сказал глайдер. – Вас переместили в иной поток времени, топографически связанный с раскаленными недрами Земли. Если выйти из него, мы испаримся в огненном океане. Выход только через Темный коридор, госпожа Джанет открывает его для нас.

Как будто сдвинулись. Глайдер почти неощутимо плыл среди темноты, постепенно заворачивая. Возникло впечатление, что поднимаются по расширяющейся спирали – ни стен воронки, ни строений не было видно. Сердце сделало перебой. И вдруг вылетели в день, а внизу расстилалась пустыня.

– Слава Богу! – сказала Хельга и оглядела себя. – Какая я грязная.

Лицо испачкано, на щеках дорожки от слез, рубашка и джинсы заляпаны кровью.

– Ты ранена? – испуганно спросил Метельский.

– Нет. Это… ее кровь. Мне надо вымыться. Кстати, у тебя вид не лучше.

Да уж, прикоснуться к своей одежде противно.

– Глайдер, – сказал Метельский. – там был источник, в деревне у горы Каранталь. Можно туда?

Глайдер не сказал ни слова, но столб дыма позади стал удаляться.

– Что это с ним? – рассеянно сказала Хельга.

Вскоре показалась дорога, на этот раз пустая, а потом и деревня – жителей не видно. Хельга нахмурилась: – Не забрали ли их туда?

Вот и источник, глайдер опустился у небольшого бассейна, куда из-под арки падала струя воды.

– Новую одежду возьмите в репликаторе, – ледяным тоном сказал глайдер. – От вас воняет, так что старую выбросьте.

– Ишь ты, какой чувствительный, – пробормотала Хельга. – Полотенца не будет?

Она брезгливо скинула одежду в кучу, и стала аккуратно обмываться в бассейне. Метельский принес ей новые джинсы с рубашкой (глайдер расщедрился и на полотенце), потом тоже разделся догола и с наслаждением погрузился в холодноватую воду. Когда Хельга стояла уже одетая, а Метельский обсыхал на теплом ветру, глайдер неожиданно заговорил:

– Фрау Хельга, некоторые полагают, что цивилизация даймонов имеет патриархальный характер. Это не так, в творении всего нового велика роль женщин. Это особенно касается критов, и у меня действительно есть мать, хотя не в биологическом смысле. Поэтому мне было крайне оскорбительно услышать ваши грубые слова. Может, у вас это в порядке вещей, но для нас…

– Ох! – сказала Хельга. – Какая же я…

Она сделала несколько шагов к глайдеру, неожиданно опустилась на колени и положила голову на капот.

– Милый, прости меня пожалуйста. Я была страшно потрясена. Над той девушкой не только надругались. Ее бедную растерзанную плоть чудовище еще и пожрало, растворив в себе. Я стреляла, но ничего не смогла сделать. Я была вне себя, вот и вырвались те постыдные слова. Прости меня…

Она зарыдала навзрыд, а Метельский стоял, не зная, что делать, и теплый ветер обдувал его лицо. Вдруг голос раздался снова, он шел со стороны глайдера, но был другой – звучный и сострадательный.

– Встаньте, леди Хельга! Ваши извинения приняты. Не удивляйтесь, что я обращаюсь так: вы стали леди для нас, а значит, будете и для других. Наш термин не произносим на языке людей, но он означает, что отныне вы равная нам. Я тоже прошу прощения, мы часто недооцениваем силу людских эмоций. У вас они благородны, какие и должны быть у леди. Пожалуйста, не питайте неприязни к моему криту.

Хельга еще постояла на коленях и поднялась.

– Спасибо, – пробормотала она и сполоснула лицо под струей воды.

– Да уж, – сказала она. – Я и вправду себя не контролировала, Лон. Увидеть такое…

– А что произошло с той стороны?

Хельга помолчала. – Лон, и ты меня извини. НИКОГДА не спрашивай меня об этом, хорошо? Есть вещи, о которых нельзя говорить.

– Ладно, – сказал Метельский. – Надеюсь, вы с глайдером помирились, а то пешком топать далеко. Как там Гедеон?.. Тьфу, все равно нет связи!

– Если не возражаете, – раздалось со стороны глайдера (голос звучал смущенно), – я буду выполнять функции ретранслятора. Поблизости нет точек доступа.

– А где же отец Иероним?.. Спасибо, глайдер. Разрешаю.

«Гедеон на связи. Приветствую вас, Лон».

«Что случилось с отцом Иеронимом? База на горе Каранталь не вступает в контакт».

«Вы вернулись? Пропали на целый месяц. База Каранта уничтожена п`ургами, к сожалению все погибли».

– Смотри, Лон. – Хельга указала на знакомый отрог, над ним кружились две белые птички.

– Советую занять свои места, – посоветовал глайдер. – Угроза с воздуха.

– Быстрее! – Метельский забрался в машину, рядом торопливо уселась Хельга.

– Включаю поле экранирования. – сообщил глайдер. – Для всех мы исчезаем.

Белые точки снизились, превратившись в уродливых птиц, и, пройдя над деревней, опять взмыли в небо.

– Наверное мстили за уничтоженный терминал, – сказал Метельский. – Остался ли кто живой в деревне? Как там Фарид с дочкой?

Хельга вздохнула: – Нет времени выяснять. Спроси, куда нам теперь?

– Подожди. Гедеон сказал странную вещь, что мы отсутствовали целый месяц. Глайдер, как такое возможно? У меня впечатление, что прошло всего полдня.

– Переход между потоками времени, – сказал глайдер. – В обычном мире могло пройти и больше.

– Так же было, когда мы гостили у Морихеи, – задумчиво сказала Хельга. – То-то гораздо теплее. Небось, опять многое изменилось. Все-таки спроси, куда нам?

«Гедеон, свяжи с отцом Себастьяном, или кто сейчас главный?»

«Отец Себастьян слушает. Рад, что вы остались живы. Месяц назад наши дроны зафиксировали, что воронка хэ-ути уничтожена. Это была ваша работа?»

«Наша. К сожалению, два других экипажа погибли. И у вас скоро не останется дронов, в небе рыщут п`урги. А мы как бы выпали из времени, но теперь вернулись. Куда нам?»

«Вообще-то в Иерусалим, но сейчас здесь неспокойно. Лучше пересидите где-то».

«Хорошо, подумаем. Конец связи».

– С кем говорил? – спросила Хельга.

– С отцом Себастьяном, он по-моему здравствует. Советует переждать где-нибудь, а то в Иерусалиме какая-то заварушка.

– На этих доминиканцах и вправду все заживает, как на собаках… Ох, не надо об этом. И что ты думаешь делать?

– Все-таки поглядеть. Глайдер, мы сможем пролететь над Иерусалимом незамеченными? Чтобы не видели ни люди, ни п`урги, ни какая-нибудь электроника?

– Вполне. Наше поле экранирования значительно превосходит земные аналоги.

– Тогда вперед. А там посмотрим.

Глайдер поднялся совершенно бесшумно, и стал виден развороченный бок горы Каранталь. Хельга вздохнула:

– Не только мы балуемся с антивеществом. Жаль ребят.

– Ну да, – вспомнил Метельский, – женщин там почти не было. Только Франческа и еще одна. Наверное добровольцы, как и мы.

– Скорее всего, Марио и Франческа тоже были супругами… – Хельга всхлипнула и отвернулась к окну.

Внизу плыла бурая холмистая местность, но по ущельям стали попадаться пятна зелени. Метельский покосился на Хельгу:

– Все-таки приятнее лететь открыто, а не пробираться оврагами.

Хельга шмыгнула носом и спросила: – Глайдер, а можно женскую косметичку со всем, что там обычно бывает? И зеркало, пожалуйста.

Часть лобового стекла превратилась в зеркало, а дверца ящичка открылась, образовав столик с обычной косметичкой. Метельский улыбнулся: Хельга бесцеремонно пользовалась фантастическими технологиями даймонов.

– Спасибо, – сказала Хельга. – Хорошо быть знатной леди, которой прислуживают. А вот я замужем за простолюдином.

Метельский рассмеялся: – Чего? Мой отец очень гордился, что он потомственный граф Метельский. По-моему, и маму привлекло, что выходя замуж, она становится графиней. Естественно, титул достался и мне, просто эта игра в знатность меня никогда не занимала.

– Да ну! – сказала Хельга. – Ну и мужа я себе отхватила. Миллиардер и граф, а я, оказывается, тоже графиня. Что же ты раньше не сказал, милый? – И занялась макияжем.

– Наверное титул, которым тебя пожаловали даймоны, куда важнее. Жаль, что он не произносим.

– Ничего, сойдет и леди, – пробормотала Хельга.

Зелени стало больше, впереди вырастали холмы с россыпью построек. Кое-где поднимался дым.

– И здесь воюют, – сказал Метельский. – Глайдер, прямиком к Масличной горе и зависни там.

Транспортный контроль не вмешался, вот и Масличная гора: белые прямоугольники надгробий, зелень и золотые маковки церквей. Но вид не безмятежный: дымы над городом, слышны отдаленные выстрелы, а на Храмовой горе скопление людей.

– Глайдер, к Храмовой горе, – приказал Метельский.

Так же золотится купол мечети Омара, сереет Аль-Аксы, а вот храму Мадоса досталось: похоже, внутри бушевал пожар и по стенам висят будто развернутые свитки копоти. У мечети Омара толпа, однако упорядоченная – кольцом окружает здание. На них наступает шеренга каких-то белых чудищ, за ними над землей ползут ховеры.

– Увеличение, – сказал Метельский.

Это не чудища, а люди или хэ-ути – в шлемах и белой пластинчатой одежде. Двигаются осторожно, хотя в руках станнеры: из толпы то и дело раздаются выстрелы.

– Они в защитных костюмах, – сказала Хельга, убирая косметичку. – Если в тебя попадет пуля из боевого оружия, можно получить контузию, а вот разряды из лучеметов они отражают. Похоже, легионеры вытесняют мусульман с Храмовой горы. Чем-то они Мадосу с Самаэлем досадили.

Мелькнул дымный росчерк, сильно громыхнуло, и один из ховеров превратился в огненный шар.

– Ого! – сказала Хельга. – Стреляют ракетами, наверное армия Израиля. Вон несколько ховеров над городом.

– Месяц назад вроде был нейтралитет с этой дьявольской парочкой, – с сомнением сказал Метельский. – Наверное что-то изменилось.

– Надеюсь, не будем вмешиваться? – спросила Хельга. – А то мне кажется, что я в каждой бочке затычка.

Метельский хмыкнул: – Нравится тебе наш жаргон. Нет, мне тоже надоело.

– Извините, – вмешался глайдер, – нам лучше удалиться. Возможно случайное попадание, а поле экранирования не рассчитано на отражение материальных объектов.

– Ладно, – сказал Метельский, – можешь удалиться. Пожалуй, опять к Масличной горе, а там подумаем, что делать.

Вернулись к прежнему месту, только в этот раз опустились на землю. Метельский попросил: – Глайдер, можно местные новости?

Перед ними возник проем холорамы. Ведущая отличалась от той, что Метельский видел месяц назад: не тщательно уложенные, а распущенные (хотя тоже каштановые) волосы, выдвинутый подбородок, гордый прямой нос. И говорила резче:

– По призыву Великого муфтия Иерусалима, сделанному им перед насильственной смертью, правоверные мусульмане встали на защиту своих святынь на Храмовой горе. Они требуют предотвратить совершение там культа Самаэля. У Купола скалы прямо сейчас проходят вооруженные столкновения (короткое видео того, что Метельский с Хельгой уже видели), а вокруг мечети Аль-Акса сооружают баррикады. Армия Израиля и полиция заявили, что будут защищать святые места, но они недостаточно вооружены: используются ховеры, наскоро приспособленные для стрельбы ракетами. Их производство налаживается на фабриках, занятых в «Проекте Венера». Кроме Храмовой горы, еще в нескольких местах города происходят столкновения сторонников и противников Мадоса…

– Вовремя я ушла из легиона, – сказала Хельга. – Надеюсь, Сувору достанется.

- А еще мы вовремя ушли из израильской полиции, – добавил Метельский. – Но послушаем дальше.

– По непроверенным данным, Мадос и Самаэль скрываются в своем Морском дворце близ Яффо. Группа молодежи из возрожденной организации «ЭЦЕЛЬ» пыталась атаковать дворец, но была отбита с потерями…

– Ого, – сказал Метельский. – Не наши ли это знакомые, из тех, что сопровождали пророков?

– И что это за Морской дворец? – поинтересовалась Хельга. – Глайдер, можно справку?

В холораме возникло большое здание, ярусами повисшее над морем и утопающее в зелени. Здание походило на тропический остров, к нему вели два стеклянных моста.

– Так, – стала читать справку Хельга. – «Дворец предназначен для услаждения их божественных величеств Самаэля и Мадоса, а также гостей. Приглашаются девушки с тринадцати лет, красивые женщины, мальчики и юноши. К их услугам предоставляются отдельные роскошные покои (в экране прошла череда фотографий), изысканная кухня, изобилие развлечений – всё бесплатно. Пока их величества не соблаговолят взять к себе на ложе, поощряются любовные забавы друг с другом. Также для этого имеется хорошо обученный персонал и Асэми обоих полов. Девственницам рекомендуется сохранить себя для божественного посещения, они получат особую награду…». Тьфу, какой-то персональный Дворец наслаждений. А в подвалах небось тайные камеры для садистских досугов, так что не все выйдут из этого дворца живыми, только об этом юные дурочки не подозревают.

Она помрачнела и буркнула: – Глайдер, выключи.

– В Альфавиле было так же, – сказал Метельский, – только не было такого количества священных мест. Здесь поругание святынь восприняли серьезно, по крайней мере часть населения, и отвернулись от Мадоса с Самаэлем.

– Еще и пророки тут хорошо поработали, – хмуро сказала Хельга. – Ладно, более-менее ясно. Думаю, их божественные величества будут наслаждаться не только девочками и мальчиками, но и любоваться подавлением бунта, еще и своих всадников выпустят на улицы… Лон, это уже не наша война. Куда нам?

– Прежде надо решить с глайдером: помнишь, его дали на время? Глайдер, можно связаться с Юджином или Джанет Варламовыми? Это не экстренно, просто надо тебя возвращать.

– Нет проблем, – сообщил глайдер, – они в Иерусалиме. Вызываю…

«Привет, Лон, – прозвучал в голове голос Варламова. – Привет и Хельге. Рады, что вы вернулись, кажется у вас были приключения».

«Еще какие. Спасибо вашему глайдеру, он выручил».

«Он не наш, криты имеют свободу воли. Сейчас он выбрал служить леди Хельге. Нам уже дали другой».

«Ну и ну. А где вы, хотелось бы кое что обсудить?»

«Помните "The American Colony Hotel"? Мы снова там, прилетайте».

«Спасибо, скоро будем».

Метельский повернулся к Хельге: – Ну и дела! Нас ждут в том же отеле, а глайдер выбрал и дальше служить тебе. И здесь тебя уже именуют «леди Хельга».

– Почту за честь, – церемонно выразился глайдер.

– Спасибо, – с удивлением сказала Хельга. – Кажется, у меня начинает появляться свита.

– Глайдер, к тому же отелю. Знаешь дорогу?

Глайдер совсем по-человечески хмыкнул. Взлетели и пошли низко, над городом появилось еще несколько следов от ракет, на улицах безлюдно. Довольно скоро глайдер опустился: слева дома и справа дома, зелень, никаких признаков отеля.

– А где?.. – начала Хельга.

Словно отдернулась завеса: появились каменные столбы, ветви с сиреневыми цветами, а за ними входная арка.

– Тоже метаморфное поле, – пояснил глайдер. – Решили, что так безопаснее.

Въехали на стоянку, и Метельский стал оглядываться, где зарядка7

– Не беспокойтесь, – сказал глайдер, – я постоянно подключен к информационной и энергетической сети.

– С тобой мы сэкономим кучу денег, – довольно сказала Хельга. – Останется на косметику.

В этот раз никто не явился помочь с вещами, хотя вещей и не было. В холле за конторкой сидела все та же девушка. Метельский улыбнулся ей:

– Здравствуйте! А сказали, что закрываетесь.

– Добрый день, – ответила та. – Мы закрыты, обслуживаем лишь ограниченный контингент. Поэтому извините, количество услуг ограничено. Но для вас забронировали номер. Лон и Хельга Метельские, так?

– Верно, – сказал Метельский. – А какой номер?

– Какой хотите, почти все пустуют. Вот, рекомендую «свиту паши».

В проеме холорамы появилось изображение спальни в голубых тонах, с широкой кроватью под балдахином, роскошной оттоманкой и высоким двойным окном.

– Хочу этот, – немедленно заявила Хельга.

– И сколько стоит? – поинтересовался Метельский.

Девушка улыбнулась: – Не беспокойтесь, весь отель арендован на месяц вперед.

Хельга покосилась на Метельского: – Я смотрела вашу семейную историю. Жутко богатый клан.

– Ну, всё в прошлом, – вздохнул Метельский. А девушке сказал: – Вы не известите Варламовых, что мы прибыли?

– Уже сделала. Вас приглашают к ужину, через три часа. А пока можете перекусить в буфете.

– Бараньи ребрышки в ресторанном меню остались? – деловито спросила Хельга.

– Да, – улыбнулась девушка, – наше фирменное блюдо.

– Тогда не буду перекусывать, – заявила Хельга. – Лучше нагуляю аппетит.

– В номер вас проводит робот, – сказала девушка. – К сожалению, количество людского персонала тоже ограничено.

– Это понятно, – сказал Метельский, – при том, что творится в городе. Вас беспорядки не коснулись?

– Нас уже ничто не коснется, – снова улыбнулась девушка. – Только приходится ночевать в отеле. Не удивляйтесь, если увидите детей, это дети сотрудников… А вот и консьерж.

В номере (да, роскошный!) Хельга первым делом бросилась на оттоманку и вытянула ноги.

– Отдохну, а потом приму душ. Только мне к ужину надеть нечего. Милый, не сходишь к глайдеру? Может, он изготовит мне мета-пояс? Даже не помню, где свой оставила, а по магазинам ходить явно не время.

Бедный глайдер… Но он выдал требуемое без звука, и Хельга стала варьировать наряды, а Метельский тем временем вернулся к новостям.

Создан городской совет Иерусалима, в него вошли представители администрации, ведущих вероисповеданий (похоже, забыли прежние раздоры), глава полиции и несколько военных. Готовились к возможной обороне: народная милиция выдавливала легионеров Мадоса за городскую черту, но новое нападение могло произойти со стороны Яффо или Мегиддо. Хельга мельком глянула в холораму:

– Опять попали в гущу военных действий. Милый, как тебе нравится это платье? Я постаралась, чтобы не было фривольным. А вот на прическу нет времени.

Длинное, зеленоватых тонов, платье неплохо сочеталось с ее распущенными волосами.

– Отлично, – одобрил Метельский. – Как раз в милитаристском стиле.

– Тогда отдохну, – и Хельга бухнулась на кровать. – Хорошо, что не мнется.

Метельский тоже прилег, сумасшедший выдался день. Хельга немного поворочалась:

– Какая роскошная кровать, а секса совсем не хочется. Всё перед глазами бедная Франческа.

– Ну, так полежим, – сказал Метельский.

Вскоре Хельга стала мирно посапывать, и Метельский тоже задремал. Проснулся от грохота близкого взрыва, Хельга тоже открыла глаза:

– Надеюсь, в нас не попадут. Вряд ли на этих ракетах хорошие системы наведения.

– Дежурная почему-то сказала, что их уже ничего не коснется. Подозреваю, что отель под какой-то защитой.

– Да уж, эта Джанет очень непростая. – Хельга села, немного покачалась на матрасе и с сожалением встала. – Надеюсь, к ночи настроение улучшится.

В дверь деликатно постучали, робот-консьерж приглашал на ужин.

К дверям ресторана как раз подошли Варламов с Джанет. Та была в розовой блузке и длинной юбке, на груди великолепный изумруд (Хельга легонько вздохнула).

– Приветствую вас, леди Хельга, – сказала Джанет. – Надеюсь, дальше будем обращаться без церемоний, просто по именам. Но ваш титул редкостен и вполне заслужен. Уж извините за женское любопытство, я заглянула в «Хроники Акаши».

– Ничего, – сказала Хельга, – я и сама не церемонюсь.

Женщины поцеловались, а Метельский пожал руку (это надо же!) своему предку. В ресторане посетителей не было, посередине сдвинуты вместе два стола.

– Присаживайтесь, – пригласил Варламов. – Сейчас еще кое-кто подойдет.

– Госпожа Кэти? – спросила Хельга.

– Нет, они пока не прибыли.

В ресторан вошла пара: черноволосый мужчина и женщина в синем платье, с серебряным орнаментом на груди.

– Позвольте представить, – сказал Варламов. – Андрей и госпожа Кира, самые первые, с них всё и началось. А это, – он кивнул на Метельского, – последние, Лон и леди Хельга. С ними не церемонились, просто взяли за шкирку и окунули в гущу событий. Уж очень важная особа за них походатайствовала. Ничего, пока справляются.

– Приветствую вас, Хельга, – Кира поцеловала ее в щеку, а Хельга замялась.

– И я приветствую вас… госпожа Кира.

И действительно, госпожа: спокойные серые глаза, лицо умудренное и прекрасное. Но она рассмеялась, и лицо стало просто веселым.

– Ну-ну, мы не рогны, чтобы сразу устанавливать субординацию. Просто Кира.

Расселись, вместо метрдотеля подошла официантка с меню.

– Извините, – сказала она, – выбор блюд невелик, почти все наши мужчины записались в народную милицию. Но я могу что-нибудь посоветовать.

Метельский выбрал те самые ребрышки, к ним красное вино, фисташковое мороженое для Хельги, а салат по рекомендации официантки. Андрей тоже заказал ребрышки, для жены что-то овощное и еще шампанское. Сам разлил его по бокалам.

– Вряд ли такое же, как дома, но надо отметить нашу встречу. За то, чтобы вся Земля стала прекрасной, как Сад.

Не очень понятно, а шампанское оказалось неплохим. Хельга откушала салата ипринялась за вожделенные ребрышки. За едой почти не разговаривали, да Метельский и не знал, о чем говорить, слишком непростая (верно подметила Хельга) собралась компания. А та, покончив с ребрышками, удовлетворенно вздохнула и спросила:

– Андрей, раньше мне э… Джанет сказала, что они здесь с некой миссией. Вы тоже?

– Да, только извините, рассказывать о ней не буду. Сложно объяснить, и вдруг еще провалимся.

Хельга моргнула, но умолкать не собиралась.

– А вот нам никакой миссии не поручали. Мы-то почему в этой истории?

Ответила Джанет: – По просьбе госпожи Элизы. Наверное хотела помочь своему… заблудшему потомку. А ей не отказывают.

– Скорее непутевому, – сказала Хельга, – так и про меня говорили. Но теперь мы примерная супружеская пара. И все-таки не понимаю цели, нас просто носит туда сюда…

– Приобретать какие-то умения уже нет времени, – сказал Варламов, – оно на исходе. Хотя догадка у меня есть. Вы же охраняли пророков, возможно поручат охранять и нас. А пока просто получайте удовольствие от процесса.

– Удовольствие?.. – Хельга поперхнулась мороженым.

– Вы же встречались с Морихеи. Он не рассказывал, что японцы научились любоваться красотой даже во время бедствий? Армагеддон ведь идет давно, близится лишь финальная битва.

– Было что-то, – хмуро сказала Хельга. – Его жена завела садик в каком-то фантастическом месте и медитирует там в перерывах между метанием сюрикенов…

– А кто нам поручит? – перебил Метельский. – Вообще, кто всем распоряжается?

– Высокий совет, – ответила снова Джанет, – мы не имеем права рассказывать о нем. Но вы свободны исполнять его поручения, или нет. В конечном счете все зависит от людей.

– И как мы узнаем про это поручение?

– Узнаете, – весело улыбнулась Джанет. – Раньше вы узнавали о них окольным путем, а теперь скорее всего обратятся напрямую.

Хельга кивнула: – Ну да, помню. Пророкам сказали взять с собой непутевую Хельгу и… – она запнулась, – ее мужа. Интересно провели время.

– Вот видите, уже привыкаете, – рассмеялась Джанет. А ее муж спросил:

– Лон, вы о чем-то хотели узнать?

– Да. Вы сказали, что близится финальная битва. А есть другие места, где эта битва состоится?

– Конечно. Пророку Иоанну было показано, что бесовские духи соберут царей земных на место, называемое Армагеддон, то есть в Израиле. Но есть и другие места, например очень важен Варанаси. Там есть храм Огненного цветка, но никогда не появлялись Псы, дух этого города не приемлет пролития крови. Дружину для его защиты готовит ваш знакомец Морихеи, и им придется обойтись вообще без оружия. Ничего, он когда-то и так скрутил меня в мгновение ока.

– Еще одно в Сибири, – вступил Андрей, – точнее на Алтае. Битва там только что закончилась, и время остановлено, в нем больше нет нужды. Мы пока не знаем, сбылось ли то, на что надеялись.

– Погибших много? – спросила Хельга.

– Погибли все.

– Как же… – начала Хельга, но замолчала и ее передернуло. – Не хочется умирать во второй раз.

– Там был особый случай, – сказал Андрей, – по некоторой причине явился Самаэль собственной персоной. А в других местах, возможно, людям и не придется сражаться. Или принявшие клеймо зверя будут убиты мечом Сидящего на белом коне, как сказано в «Откровении», или произойдет нечто другое. Важно быть готовым сразиться с силами зла, и если так выйдет, сложить при этом голову.

– Андрей… – тихо сказала Кира.

– Ах да, извини.

– Простите нас, – молвила Кира, – даже сейчас мы не можем сказать всего. Будущее определяется в последний момент, и при крайнем напряжении всех сил.

С минуту помолчали.

– А чем посоветуете заняться пока? – спросил Метельский. – Я хотел слететь на поле Армагеддона, посмотреть какие рати там собираются?

Варламов пожал плечами: – Так и сделайте. В вашем глайдере вполне безопасно, только остерегайтесь попасть в стасис-поле. Все-таки это не боевая машина.

Поговорили еще, о впечатлениях от Иерусалима, и разошлись. В номере Хельга с досадой сказала:

– Я была чуть не раздавлена. Кажется, что обычные люди, но если подумать, им уже за двести лет. И я как замухрышка перед двумя королевами.

– Ну-ну, – сказал Метельский. – Раздавленной ты не выглядела, держалась молодцом. А насчет возраста, вспомни Морихеи с Юкико, наверное и для этих субъективно прошло меньше лет. И если женщины выглядят королевами, то ты гораздо моложе, а это для меня важнее.

– Спасибо, – сказала Хельга. – Успокоил немного.

С сожалением поглядела на роскошную кровать: – Этой ночью спи на оттоманке, милый. Есть у меня в голове одна мысль, но не стану пока говорить, вдруг спугну удачу.

– Хорошо, – удивленно сказал Метельский.

Когда легли, Хельга сонно спросила: – А вдруг и нас накроет зарядом антивещества?

Вряд ли, – сказал Метельский, – больно спокойно ведут себя Варламовы и эта новая парочка. Да и Самаэль с Мадосом как видно хотят еще покрасоваться перед своим храмом.

Действительно, ночь прошла относительно спокойно, только временами издалека доносились звуки стрельбы. Утром Хельга встала рано.

– Не хочу совместного завтрака, опять настроение испортится. Перекусим и в дорогу, у нас большая программа.

Опять надела джинсы и рубашку, выпили кофе с бутербродами и спустились к глайдеру.

– Доброе утро, – сказала Хельга, садясь. – Нам нужно к полю Армагеддона, пока с экскурсионной целью.

– Доброе утро, – отозвался глайдер. – Это возможно только в режиме полного экранирования.

– А какое-нибудь защитное поле у тебя есть? – спросил Метельский.

– Есть режим «зеркало», но его возможности ограничены.

– И то хорошо, – сказала Хельга. – Ну, полетели.

Летели на север от Иерусалима, и минут через двадцать снова увидели зловещих белых птиц. Они плавно летели по большому кругу, в центре которого, судя по карте, был город Мегиддо. Прошли в интервал между ними, и глайдер завис. Когда были тут в первый раз, видели только городок у подножия невысокого холма и зеленые квадраты полей. Теперь строения расползлись по склону, заполонили близлежащие холмы и часть равнины. Часть ее осталась свободной.

– Можно дать вид крупным планом? – попросила Хельга.

Метельский даже отшатнулся, так стремительно придвинулась местность. Стало видно, что большинство строений походило скорее на большие палатки, расставленные в строгом порядке: кварталы с улицами между ними. В стороне располагались как бы загоны – частью пустые, а частью наполнены чем-то непонятным.

– Ближе, – сказала Хельга, указывая пальцем.

Да это же «лошади», а точнее шестиноги – тоже стоят правильными рядами, с интервалом, как раз пройти человеку. Не шевелятся, словно застыли.

– То ли спят, то ли в режиме экономии энергии, – сказала Хельга. – Вон там какое-то движение. Глайдер, покажи.

По улице движется колонна, шестиноги с всадниками, направляясь к свободной части поля.

– Крупнее, пройдись по колонне к началу.

Здесь все шестиноги имели седоков (только людей), и стало возможно лучше их разглядеть. В основном такие, как впервые увидели у горы Каранталь: монголоидные лица, глаз не видно под козырьками касок, ноги затянуты в подобия лосин. У пояса ножны, за спиной лучемет. Изображение дошло до начала колонны: во главе двое, человек и хэ-ути.

– Могу предположить, – сказала Хельга, – исходя из своего скромного опыта. Мы видим военный лагерь, а эта колонна отправляется на учения. Возможно, боевое слаживание людей с шестиногами. Лошадки выглядят свирепыми, такими надо учиться управлять. Была пару раз в похожих военных лагерях, только те гораздо меньше.

– Интересно, сколько здесь людей и таких лошадок? – задумался Метельский. – Гедеон должен был считать, но из поля экранирования не спросишь.

– Много, – фыркнула Хельга, – не только на Иерусалим хватит. Вон еще прибывают, – она указала в сторону холма, где шел на посадку большой аэробус, – а вот с шестиногами явно напряг, немало загонов пустует. Это уж мы поработали

– Если нужно обучение, то понятно, почему не очень спешат, – сказал Метельский. – Я бы не рискнул сесть на такую лошадку.

– Да, она живо цапнула бы тебя за ляжку. Помнится, я на них и повелась, так соблазнительно их обтягивали твои бриджи.

– Да ну! – удивился Метельский. – Вот не знал, что женщины на такое клюют.

– Не притворяйся, – хмуро сказала Хельга. – Небось, для девиц и вырядился.

– Ну, не без этого, – согласился Метельский. – А на поле как будто уже идут учения. Глайдер, можешь показать вон ту группу крупнее?

Участок поля приблизился. Шеренга всадников, а перед ними кучка людей, явно гражданских, мужчины и женщины. Наверное раздается команда, потому что всадники одновременно поднимают сабли, или скорее это ятаганы. Люди начинают суетиться, несколько кидается бежать. Хельга ахает – конница несется на людей. Ятаганы опускаются и поднимаются, брызжет кровь, кого не достает сабля, настигают взвивающиеся как бичи хвосты шестиногов. Кажется, даже сюда доносятся вопли ужаса и боли. Тех, кто пытается бежать, быстро настигают: одному вонзают в спину ятаган, а другому отрубают голову – целый фонтан крови.

– Глайдер, туда! – вопит Хельга, хватаясь за рукоять «глока».

Изображение скачком уменьшается, но глайдер не трогается с места.

– Извините, леди Хельга, – спокойно звучит его голос. – Вы говорили, что хотите посетить это место в экскурсионных целях, но ваш голос выказывает крайнюю степень агрессии. Я не могу участвовать в убийствах, пусть даже они представляются вам оправданными. Моя создательница заложила в меня отвращение к подобным деяниям.

– Чтоб тебя!.. – взорвалась Хельга и помолчала. – Глайдер, извини. Наверное я скоро сойду с ума.

– Казнь на рассвете, – с горечью сказал Метельский. – И так, чтобы побольше крови и страданий. Заодно практикуются в рубке.

Он покосился на Хельгу, та кусала губы.

– Что ж, мы увидели все, что хотели. Куда теперь, а то боюсь, нас все-таки засекут. Глайдер, возможно такое?

– Вполне, – согласился глайдер. – Чувствительная аппаратура может обнаружить, что образовался как бы провал, пустота в привычном окружении…

– Вызовут парочку п`ургов, – нервно закончила Хельга, – и нам придется удирать. Хотя я сама не прочь удрать от этого ужаса, пусть на время. Лон, ты не передумал насчет бриллианта?

– Нет, – с удивлением сказал Метельский. – Только придется лететь в Москву. Сейф откроется лишь на прикосновение одного из Варламовых, да и то если он введен в память.

– Ну и отлично. – Хельга как будто взяла себя в руки. – Глайдер, можешь доставить нас в Москву?

– Обычным путем это долго, – заявил глайдер. – Если не возражаете, я спрошу госпожу Джанет. Ей подчиняется пространство и… ох, извините. С людьми я тоже становлюсь излишне болтливым.

– Интересно, – сказала Хельга. – Уж спроси, пожалуйста.

– Только придется отлететь подальше, чтобы выключить поле экранирования.

– Давай, – сказала Хельга. – Ненавижу это место.

Местность под ними начала сдвигаться, опять миновали зловещих белых птиц. Хельга оглянулась и мстительно процитировала: «И я увидел одного ангела, стоящего на солнце, и он прокричал голосом великим, говоря всем птицам, летящим высоко в небе: придите, соберитесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать плоть царей и плоть военачальников и плоть сильных, и плоть коней и сидящих на них»[1]. Потом стала молча глядеть вперед.

Через некоторое время глайдер заговорил:

– Госпожа Джанет откроет для нас точку перехода. Она связана с уникальным местом, горой Фавор.

– В чем уникальность? – рассеянно спросила Хельга.

– Там когда-то произошло преображение Иисуса Христа, и оттуда открываются пути в очень разные места.

– Не будет фокусов со временем? – спросил Метельский. – А то пропустим конец света.

– Нет, мы войдем и выйдем в границах одного временного потока.

– Москва… – Вспомнилось кое что, рассказанное матерью, и Метельский вздохнул. – Глайдер, по дороге есть город с продуктовыми магазинами?

– Конечно. Назарет, родной город Иисуса Христа.

– Остановись там, хочу прикупить продуктов.

– Зачем тебе? – удивилась Хельга.

– Израиль находится в сельскохозяйственном поясе, а в Москве, мама говорила, люди голодают. Это была одна из целей Гунтера, голодные будут лизать руку тому, кто их накормит.

– Ненавижу подонка, – коротко сказала Хельга.

Пролетели над широкой зеленой долиной, наверное и в самом деле плодородной, и опустились на окраине небольшого города. Хельга поглядывала на белеющие среди зелени дома.

– Надо же, здесь родился Иисус Христос!

– Родился он в Вифлееме, – поправил Метельский, – а здесь вырос и начал проповедовать.

– Ты и это запомнил, в перерывах между студентками?.. Ну извини, я отошла от шока и опять начала вредничать.

– Ладно уж, – сказал Метельский. – А мне невесело, представляю, как сюда нахлынет та адская конница. Уж родной город Христа они наверняка превратят в груду щебня, политого кровью. И ведь всех не защитить.

Но пока тут было спокойно, Метельский набил два больших пакета продуктами, и опять полетели. До Фавора было всего восемь километров, это оказалась невысокая гора с пологими склонами. Повисли над вершиной, и внизу вдруг стала разворачиваться белесая спираль. Темнота, перебой сердца, и снова вынырнули в дневной свет. Местность как будто знакомая, Метельский пригляделся…

– А ведь мы вышли над Новым Иерусалимом, значит у него какая-то связь с Фавором. До Москвы-2 всего ничего.

– Будешь заезжать домой? – спросила Хельга, тоже оглядываясь.

– Нет. Уже не ощущаю его как свой дом. И вообще здесь неуютно.

Пасмурно, серо-стальная лента реки, бликами отсвечивает Альфа-омега мост.

– К Москве-2, – сказал Метельский. – Здесь есть воздушный контроль?

– Нас не вызывают, – сообщил глайдер. – Послать запрос?

– Не надо. Пойдем в режиме экранирования.

Приблизилась редкая ограда небоскребов, Метельский сориентировался и взял управление на себя. Снизился над Пахринской набережной.

– Пустовато в городе, – сказала Хельга, вглядываясь. – И мувексов не видно, похоже для жителей нелегкие времена. Хотя пара глайдеров летает.

– Глайдер, для нас что-то есть? – спросил Метельский.

– Нет. Фиксирую только переговоры на полицейской частоте. Похоже на режим патрулирования.

– Сажусь в стороне от банка, – сказал Метельский, – чтобы не поднимать на уши охрану.

Сели, и только тогда попросил выключить экранирование. Все равно наверное заметили, как глайдер появился из ниоткуда, но так даже лучше. Не спеша подъехал: здание походило на резную шкатулку, однако главное, естественно, было под землей.

– Хельга, жди здесь, – сказал он, выходя, – особо не высовывайся… Постой, у нашего глайдера ведь нет номеров, а это подозрительно.

Хельга улыбнулась: – Милый, я уже попросила глайдер скопировать наш прежний номер, ну с буквами «IT».

– Молодец, какая у меня предусмотрительная жена.

Закрыл дверцу и глянул на радиатор: действительно, итальянский номер где положено. Не спеша подошел к массивной двери, вспомнит ли его замок? Вспомнил, дверь отъехала при касании ладони. Перед ним стоял охранник: лицо хмурое и злое, рука на кобуре.

– Здравствуйте. Я Лон Метельский, у меня здесь ячейка, – он постарался говорить беззаботно. – А в Москве по-прежнему голодно?

Охранник глянул через его плечо на глайдер с итальянскими номерами.

– А у вас? – буркнул он.

– Сносно. Я захватил кое что для знакомых, могу поделиться.

– Ну, если вы там сытые… – голос охранника звучал уже мягче.

Метельский пошел к глайдеру, подхватил оба пакета и вернулся.

– Один вам, другой менеджеру. В благодарность за то, что вы всё сохранили.

Хотя, даже если захотели поживиться, не получили бы доступа.

– Благодарю, – и охранник кивнул на открывшуюся дверь.

В холле мужчина за стойкой отвернулся от холорамы:

– Здравствуйте, господин Метельский (дверь, естественно, информировала о посетителе). Чем могу служить?

– Здравствуйте. Забрать кое что из сейфа. Я слышал, что в Москве голодно, вот вам подарок из теплых краев.

– Спасибо. – Мужчина, не церемонясь, забрал пакет. – Приложите ладонь вот здесь.

Метельский приложил: пискнуло, загорелся зеленый огонек и высветился номер ячейки. Естественно, ИИ уже провел дополнительную идентификацию по лицу и голосу.

– Спуститесь в специальную комнату для осмотра?

– Нет, просто заберу. – Не будет открывать футляр в банке, это раньше камера ни за что не подглядывала бы.

Распахнулась дверца в металлической стене и выехал ящик. Открылся тоже при касании ладони. Внутри – как было, когда приходил с мамой: обыкновенный пакет, а в нем два футляра. Метельский вздохнул и взял пакет.

– Спасибо. Аренду ячейки не продлеваю.

– Она все равно оплачена еще на двадцать лет вперед, так что заходите.

Да, еще долго хотела прожить мама.

– До свидания. – Метельский пошел к выходу и без проблем вернулся к глайдеру. Гладко прошло, даже не надеялся.

– Никто не появлялся? – спросил он, садясь.

– Полицейский глайдер пролетал мимо, – сказала Хельга. – Чуть замедлился, наверное считал номера, но не приставали.

– Как же, – вмешался глайдер. – Мне пришлось придумать целую историю своих перемещений, только тогда успокоились.

– Спасибо. – Хельга выжидательно глянула на Метельского: – Ну, что у тебя?

– Сейчас, немного отъедем. – Метельский отъехал в боковую улицу и открыл футляр.

– Ой! – сказала Хельга.

Бриллиант был словно налит золотым солнечным светом и переливался, когда Метельский поворачивал камень.

– Это мне? И откуда такое чудо?

– Алмаз нашли в Сибири, когда мой прадед, Толуман, строил Великую северную, первую из мировых магистралей. Его долго носила жена Толумана, Элиза… только не назови ее случайно бабушкой. Кажется, она сейчас важная персона. Теперь бриллиант твой. Обычно он передается старшей дочери в семье.

– Ох, большое спасибо? – Хельга расцеловала Метельского. – А что в другом футляре?

– Цепочка. Бриллиант можно носить как брошь или на цепочке. Она из платины, добытой в шахте Хель-Гейт[2], теперь ее уже нет. Кстати, ваши имена перекликаются.

– Да уж. Это королевский подарок, Лон. И я подарю его своей первой дочери… Кэти, ты уже дал ей имя.

– До этого надо еще дожить, – вздохнул Метельский. – Ну как, возвращаемся?

Хельга лукаво улыбнулась: – Нет. Я еще хотела зайти в магазин, но город как-то неприязненно относится к чужакам. Давай навести Салвию, она говорила, что магазины сохранились и в старой Москве.

– А что тебе… хотя ладно, у тебя сегодня праздник. Полетели.

Поднялись в воздух, миновали один город, впереди показался другой.

– У нас же пистолеты! – вспомнил Метельский. – С ними нельзя, а платка Юкико, кажется, больше нет.

– Да, посеяла где-то, – с сожалением сказала Хельга. – Сюрикены еще таскаю, но кидать наверное уже разучилась.

– О пистолетах не беспокойтесь, – неожиданно вступил глайдер. – Мы с Псами в родстве, только не забудьте оставить в кабине.

– Ладно, – сказал Метельский. – Но дома ли Салвия?

Хельга пожала плечами: – А куда ей ходить? Я вот такой монотонной жизни не вынесла бы.

Опять полетели над рекой: зелень увивает каменные берега, кое где они уже начали осыпаться в воду. Вот и знакомое место.

– А селение стало больше, – сказала Хельга, оглядываясь.

Действительно, домики рассыпались шире, хотя многие казались наскоро сколоченными. Дом Салвии и Касьяна смотрелся основательнее. Саму Салвию заметили позади дома, на огороде. Подошли и поздоровались.

– Приятно увидеть вас снова, – улыбнулась Салвия. – Вы, Хельга, очень изменились, выглядите как-то… солнечнее и сильнее.

Хельга рассмеялась: – Ну да, мне суждено жить куда ближе к Солнцу.

– Пойду вымою руки и пообедаем, – сказала Салвия. – Приходится много работать, народу понаехало, а многие в жизни не занимались сельским хозяйством. После обеда подойдут две девушки, буду натаскивать.

– А почему народ приезжает? – спросила Хельга, пока Салвия мыла руки под рукомойником.

– Тут безопасно: снаружи ужас, что творится, а здесь Псы не дают безобразничать. Только с продуктами хуже, огородов и выпасов не хватает. Ну, пойдемте. Муж в отъезде, Эраст по горло занят своей солнечной энергетикой, а Электра учительствует.

На столе Салвии голод не отразился: и омлет, и молоко с творогом, и хлеб домашней выпечки. Метельский с Хельгой проголодались, и все показалось очень вкусным.

– Салвия, не подскажете, где найти магазин с хорошим выбором женской одежды? – спросила Хельга, покончив с травяным чаем. – Вот, муж подарил к свадьбе, и нужно платье, чтобы соответствовало.

Она показала бриллиант, и Салвия ахнула. – Только у госпожи Эсмеральды есть такая драгоценность, но у нее изумруд. А магазин недалеко, я покажу.

Долетели до торгового центра, пустого среди пустых зданий, и женщины стали перебирать платья, а Метельский маялся. Наконец Хельга вышла из примерочной: длинное лиловатое платье и солнечно переливающийся бриллиант на груди. Метельский покачал головой:

– Выглядишь сногсшибательно. И куда в таком, помогать Салвии на огороде?

– В храм Огненного цветка, – заявила Хельга, протягивая ему пакет с вещами. – В прошлый раз была черт знает, как одета. Салвия, полетите с нами?

– Нет, – вздохнула та, – меня обратно к огороду. Не забудьте внести в историю покупки.

Доставили Салвию обратно, снова полетели над Москвой-рекой. Вот и переливающаяся голубым и фиолетовым прозрачная волна.

– Твое платье как раз в тон, – сказал Метельский. – Пошли.

– Захвати ярлычки с товаров, я еще кое что прикупила.

Опять холл, опять сполохи голубого, фиолетового и зеленого света. Почти такая же девушка за конторкой.

– Мы хотим подойти к Цветку, – сказала Хельга, и голос дрогнул. – Мы женаты, но я слышала, что венчание у Огненного цветка делает брак вечным. Ты не против, Лон?

Так вот почему Хельга так беспокоилась о наряде. Метельский кивнул:

– Почему бы и нет? Но сначала оформим, что мы купили.

Девушка внесла данные о товарах, месте покупки и имя – Лон Метельский.

– Заплатите, когда станет возможным, – сказала она, и потом внимательно оглядела их: – Вы оба можете подойти к Цветку. А насчет венчания, я позову госпожу Эсмеральду, она сегодня в храме. Ждите.

Присесть не предложила, да и не хотелось, слишком торжественно танцевали разноцветные сполохи за прозрачной стеной. Наконец вышла женщина: длинное синее платье, роскошный изумруд на груди (точно такой, как у Джанет), лицо будто светится изнутри.

– Здравствуйте, госпожа Эсмеральда, – сказал Метельский, а Хельга сделала реверанс. – Мы хотим обвенчаться у Огненного цветка. Жена говорит, что это сделает наш брак вечным, и я хочу того же. В прошлый раз нас завернули.

Женщина не спеша приблизилась, долго глядела на Хельгу, потом вскользь на Метельского.

– Вы уже обвенчаны, – голос, как тихий вон колокольчиков, – кажется, по католическому обряду. Ваш брак и так вечен, вас не разъединит никто со стороны. Я рада за вас, Хельга, вы изгнали из себя темноту.

– Как же так, – расстроенно сказала Хельга. – А я надеялась…

Колокольчики зазвенели веселее, Эсмеральда рассмеялась:

– Так тщательно собиралась, с таким бриллиантом на груди… Просто подойдите к Цветку, вложите в него руки и постойте в молчании. К нему ведь приходят не только заключить брак. Цветок читает в сердцах и дает благословение, которое порой трудно выразить словами. Вам позволено вложить в него руки, что редко бывает. Но не смейте входить в Цветок.

– Нет уж, – нервно рассмеялась Хельга, – я еще пожить хочу.

Приблизились к стене, та раздвинулась – сполохи пламени танцевали над каменной плитой, и дух перехватывало от их красоты. Подошли, Метельский протянул руку в холодный огонь, ощутил как бы слабый электрический ток, и следом протянула руку Хельга. Руки встретились в пламени, и их пронизывал голубой и фиолетовый свет.

– У вас будет много детей, Хельга, – тихо сказала Эсмеральда, стоявшая рядом. – А теперь довольно. Выньте руки и ступайте с миром.

Снаружи было сумрачно или так показалось после Цветка. Сели в глайдер.

– А теперь назад, – вздохнула Хельга, – в Иерусалим. Глайдер, где здесь точка перехода?

– Над садами Предвечного света. Они ждут возвращения рогн.

Вернулись к горе Фавор, а оттуда в режиме экранирования взяли курс на Иерусалим.

– Что это? – сказала Хельга.

Перед ними половину неба закрывала черная туча. Ее прорезали молнии, на миг освещая синеватые глубины. Раздавался непрестанный гром.

– Для нас безопасно, – сказал глайдер, ныряя во тьму.

Когда вынырнули из нее, Хельга ахнула. Молнии то и дело освещали белый город под темным небом. Из туч на Иерусалим падал густой снег.

Снег падал и на цветы вокруг «The American Colony Hotel». Джанет с мужем стояли у окна.

– Красиво, – молвила она. – Наконец-то напоминает Другой Дол.

– Я посмотрел, – сказал Юджин, – снег в Иерусалиме выпадает раз в семь лет. Но чтобы в начале лета и такой обильный, не было никогда.

– Наверное это связано с тем, что произошло на Алтае. Такой приток энергии перевел земной поток времени в фазу турбулентности, а это означает приближение конца… Слушай, давай поедем в Гефсиманский сад.

– Ты вроде там была.

– Солнечным днем и в составе экскурсии. Нынешняя погода больше соответствует смятению в душе Христа, когда он молился там. Мы ненадолго, вернемся к ужину.

Она накинула на платье безрукавку (приходится возить с собой, объемные вещи в репликатор глайдера просто не помещаются). Муж надел куртку, поискал в шкафу и подал ей пояс с пристегнутыми ножнами.

– Не забывай, из отеля ни шага без холодного оружия.

Джанет вздохнула, но надела пояс, безрукавка удачно прикрыла рукоять небольшого меча.

– Таскаем эти железки, – пробормотала она.

– Ну, мне пару раз пригодились.

Вышли. Джанет поежилась, когда снежинки коснулись ее лица.

– В Гефсиманский сад, – сказала она глайдеру.

На улицах никого, лишь в одном месте ребятишки играли в снежки.

– Наверное это удается им раз в жизни. – сказал Юджин.

По извилинам дороги глайдер стал подниматься на Масличную гору. Когда остановился, вышли. В Иерусалиме горели огни, они казались размытыми сквозь падающий снег. Тот лежал и на ветвях олив, а стволы оставались коричневыми от старости.

«Отче Мой, – молвила Джанет, – если возможно, да минет меня чаша эта; впрочем, не как я хочу, но как Ты» [3] .

Муж осматривался кругом.

– Кто-то идет, – сказал он.

Сквозь снег обрисовалась темная фигура и приблизилась. Мужчина с угловатым лицом, в черной одежде и одной рукой на поясе, тоже с ножнами.

– Приветствую тебя, Тёмный, – ровным голосом сказала Джанет. – Как будто я не видела тебя раньше.

– Я Роман, – представился мужчина. – Когда-то был приятелем вашего дружка, Андрея.

– Вы все на одно лицо, – равнодушно сказала Джанет. – Зачем пришел?

– Когда-то был план, что на исходе времен встретятся двенадцать человек с одной, и двенадцать с другой стороны. Они вступят в поединок, который решит судьбу человечества. Предполагалось, что это произойдет на поле Армагеддона.

– Сказочка, придуманная тёмными, – сказал Юджин, – чтобы показать, они дескать равные в последней битве. Это не так, и поединок не один, и места различны. Вот ты, например, пришел не на поле возле Мегиддо.

– Опасаюсь, что вы можете разрушить красивую легенду. По слухам, для этого нужно шестеро, и желательно это число убавить. Самый первый из вас Андрей, но я не хочу скрестить мечи с бывшим другом. Вполне сойдете и вы. Защищайся!

Меч Романа со свистом оставил ножны. Юджин стряхнул куртку, тоже выхватил меч и ступил на покрытую снегом лужайку. Джанет смотрела, кусая губы. Конечно, они знали, что возможно придется сражаться холодным оружием в стасис-поле, и готовились, но в основном время ушло на другое, куда более сложное. Все же странно, что противник не воспользовался станнером или лучеметом, чтобы достать их издалека. Возможно, боялся что они прикрыты щитом рогны, и тогда только потеряет время. А возможно, хотел красивой победы.

Муж встал хорошо – прямо, слегка прищурив глаза, опустив лезвие острием вниз. Тёмный атаковал первым, целя острием меча в лицо, а муж ударил его по рукам. Тот попытался отбить меч вниз и едва успел отступить, когда лезвие чуть не полоснуло его по руке. Теперь атаковал Юджин, подняв меч над головой, однако это была скорее ложная атака, чтобы сократить дистанцию. Теперь нанесет удар снизу… Тёмный атаковал стремительно, мощным броском. Мечи с лязгом встретились, и что-то мелькнуло в воздухе. Муж стоял прямо, с белым лицом, а его рука с мечом валялась на снегу, и тот быстро напитывался кровью. У Джанет открылся рот – но она подавила крик. Юджин наклонился, чтобы подхватить меч левой рукой, еще раз серебристо блеснуло – и на снегу лежала вторая рука. Изувеченный тяжело осел на снег, а Тёмный осклабился:

– Теперь твоя очередь, красотка. Не люблю убивать женщин, но с меня требуют отчетности. Не бойся, тебя убью быстро, просто перережу горло. Почти безболезненная смерть, а он пусть смотрит. Потом отправлю его вслед за тобой.

Было очень холодно, всё тело била дрожь. Но она спокойно сняла безрукавку и кинула на снег. Коснулась рукояти своего меча:

– Не спеши, Тёмный, – голос прозвучал на удивление ровно. – Я окажу первую помощь мужу, а потом сражусь с тобой. Или ты такой же подлец, как твои хозяева?

– Ты собралась сражаться?.. – в голосе удивление и насмешка. – Ну давай, я чуть подожду. Может, не упадет в обморок глядя, как тебя убивают.

Джанет огляделась – чем наложить повязку? – и просто стащила рукав с отрубленной руки. Завязала вокруг обрубка как можно крепче, чтобы приостановить кровь. То же сделала и с другой. Удивительно, ее руки были в крови мужа, а дрожь из тела ушла. Вытащила из ножен свой меч. И опять странно – исчезла привычная ломота в руке. Тёмный (вспомнилось его имя – Роман) с удивлением смотрел, как она обхватывает рукоять.

– Ты когда-нибудь сражалась на мечах, красотка?

– Нет. Только немного училась на тренировках.

– Ну что же, не будем тянуть.

Он напал так же, как на ее мужа, целя клинком в лицо. Точно так же и она неловко попыталась ударить его по рукам. Рукоять как бы слегка повернулась в ее ладони, и меч Романа с лязгом ушел в сторону.

– Странно… – начал он и не закончил, потому что Джанет резанула его снизу.

Действительно странно: ее меч как бы ожил, и она едва успевала переступать, уклоняться от ударов и сама наносить удары – логику движений телу диктовал меч. Некий безумный танец, и в какой-то момент она будто прилипла к противнику туловищем и ногами в омерзительном подобии полового акта. Однако меч вывернулся и с отвратительным хрустом вонзился во что-то. Роман отшатнулся, вскрикнул и стал оседать. Джанет отпрыгнула, едва выдернув застрявший меч. В диком взмахе подняла его над головой… и приостановилась: противник сидел на снегу, как и ее муж, только обе руки были целы и притиснуты к животу. На темной одежде не было видно крови, но она стекала на снег, так что Роман сидел как бы в центре кровавого цветка.

– Откуда ты… так умеешь? – прохрипел он. – Меня мог победить… только Сюань-У, Тёмная воинственность.

– Не знаю, Тёмный. Но теперь вспоминаю. Мне пришлось дать клятву, опустив руку в воды черной реки. Она была страшно холодной, и с тех пор этот холод постоянно жил в моей руке. А сейчас он ушел.

– Понятно, – слабым голосом выговорил Роман. – Ты поклялась… водами Стикса, и боги мертвой реки управляли твоей рукой… Я умираю… это кровотечение не остановить… Прости за мужа, и не оставь меня там… я не хочу вечно служить этому мерзкому Самаэлю.

– Я не знаю, о чем ты, Тёмный. Но я вспомню тебя.

– Спасибо… – и Роман упал боком на окровавленный снег Гефсиманского сада.

Джанет подошла к мужу – он еще сидел, прислонясь к стволу оливы. Бережно уложила отрубленные руки на снег: прирастить конечности быстрее, чем выращивать заново. Села рядом, обняла и сказала:

– Я потребую от Владычицы, чтобы открыла дверь в Сад. Его цветы способны воскрешать мертвых. Если ты умрешь, я выйду из игры, будем скитаться по полям асфоделей, ожидая Суда. Вдвоем наши друзья не справятся, даже если будут помогать Кэти с мужем. Земные уголки Сада будут осквернены, как и весь земной мир. Ей самой придется удалить их. Века стараний, и всё коту под хвост.

Воспаленными сухими глазами она глядела в снежную мглу между древними оливами, где должна была открыться дверь в Сад. Блеснула молния и прогремел гром.

Спустились прямо к отелю, и только там глайдер выключил экранирование. Поднялись в номер, Метельский нес пакет с вещами Хельги, и на этот раз захватил свою палку.

– Вдруг понадобится, что-то все беспокойнее.

Хельга вздохнула: – Переоденусь. Купила новое бельишко и кое-что повседневное. И хотелось бы утереть кое-кому нос, но в этом платье и с бриллиантом буду выглядеть вызывающе.

Вместо платья надела такую же плиссированную юбку и блузку с голубыми цветочками, какие купила когда-то в Катанде.

– Подчеркну, что я еще молодая, – хихикнула она.

Когда спустились к ужину, за столом были только Андрей и Кира. Снаружи продолжал валить снег, но удары грома доносились уже издали.

– Извините, что задержались, – сказал Метельский, – мы были в Москве, в храме Огненного цветка. А где Варламовы?

– Тоже задержатся, – скучно ответил Андрей. – Возможно, надолго.

Кира глянула на Хельгу: – А вы становитесь всё моложе и красивее.

Та смутилась: – Наверное, Цветок так действует.

– Мы венчались не на Земле, – тихо сказала Кира. – И тоже возле Огненного цветка. Все было так необычно тогда. А потом годы учебы, словно и не перестала быть студенткой. Где мы только не побывали, но в основном это были разные уголки Сада.

– Ну, мы не только учились, но и отдыхали, – сказал Андрей. – Особенно мне понравилась Переландра.

– Мне тоже. – Хельга оживилась, а потом смущенно улыбнулась: – Но больше мы нигде не бывали. Разве что в странном мире, где время летит стрелой.

Принесли еду, и Кира слегка улыбнулась Хельге:

– Я заказала то же, что и вы в прошлый раз. Варламовых не будем ждать, у них неприятная встреча.

Поели, а разговаривали мало: Андрей и Кира были явно не в духе. В номере Хельга приняла душ и только стала надевать ночную рубашку, как приостановилась:

– Ну вот, просят приодеться, будет важная гостья. Тебе ничего не говорят?

– А кто… – начал Метельский, но вдруг услышал свежий в этот голос «Сивиллы»: «Лон, Кводрион просит приготовиться. К вам вестница от Высокого совета».

Хельга торопливо облекалась в платье. – Тебе хорошо, переодеваться не надо. А я и прическу сделать не успею. – Она надела бриллиант и постояла перед зеркалом. – Как сказали про бриллиант, я сразу догадалась, кто будет.

Метельский только пригладил волосы. Раздался тихий музыкальный звон, и в золотистом мерцании обрисовалось женское лицо. Госпожа Элиза! А следом и она сама ступила в комнату, одетая в такое же золотистое мерцание.

– Здравствуйте, – произнесла она. – Вот и пришло время встретиться наяву.

– Здравствуйте, госпожа Элиза, – сказал Метельский, а Хельга сделала церемонный реверанс.

– Не ждали?

– Я догадывалась, – скромно сказала Хельга. – Но точно не знаю, кто вы такая.

– Поговорим об этом в новом эоне. Пока ты видишь гадательно в зеркале, тогда же увидишь лицом к лицу[4]. А тебе идет мой бриллиант, он нашел себе достойную хозяйку.

– Я очень благодарна за него, – сказала Хельга, – мечтаю передать своей дочери. Но ведь вы явились что-то сказать?

– Да, я с поручением от Высокого совета. Наконец подыскали дело и вам, не всё же размениваться по мелочам. Но положено догадываться самим. Лон?..

– Охранять тех, кого мы встретили в этом отеле. Они должны сделать что-то важное, но им могут помешать.

– Ну что же, ты оказался не безнадежен, мой мальчик. Хотя казалось, погрузился в мирскую пучину. Да, таково поручение, и оно вам обоим, лишь любовь может всё преодолеть и всё перенести.

– А что это за Высокий совет, – спросила Хельга, – и кто в него входит?

– Дочь моя, ты любопытна, что вполне пристало новой Еве, но узнаешь об этом позже. Надеюсь, не слишком поздно, потому что вас могут сильно задержать. Да, Лон, прежняя Сивилла опять с тобой. Кводрион сумел вырваться из клетки, правда только в этом географическом регионе.

– А… – начала Хельга, но Элиза шутливо погрозила ей пальцем: – Сказано все, что должно было. До свидания.

И растаяла, а чуть погодя и золотистое мерцание.

– Уф! – сказала Хельга. – Но это все же комфортнее, чем явления твоей Герды. Ладно, платье опять снимать. И я опять такая взбудораженная, что вряд ли засну.

– Это я попытаюсь исправить. – сказал Метельский, – если не выгонишь меня из кровати.

– Зачем? Вчера я думала, что будет венчание у Огненного цветка, а оказывается уже не надо. Ну что же, предадимся супружеским радостям. Жаль только, все наши старания пока бесплодны.

– Ну, нам обещали много детей, – сказал Метельский, обнимая ее.

– Хорошо бы не в далеком будущем, – Хельга пощекотала языком ухо Метельского. – Не очень ободряет, что нас могут сильно задержать…

Позже, лежа в дремоте, она пробормотала: – Интересно, как госпожа Элиза относится к плотским радостям? Думаю, она выше этого.

Метельский сонно сказал: – Она долго была замужем, имела сына и дочь. Скорее всего, испытала все, что хотела. А у нас все впереди.

– Надеюсь… – и Хельга уснула, похоже не договорив.

Утром Хельга уже охотнее спустилась к завтраку. Варламовых опять не было, но Кира выглядела веселее.

– Они появятся, – сказала она, – ближе к обеду. К счастью, более-менее обошлось.

Метельский решил отложить серьезный разговор и пока разобраться с конфигурациями трости Морихеи, вдруг опять нападут в стасис-поле?

– А ты займись сюрикенами, – сказал он Хельге.

– Где-то оставила, – с грустью сказала она. – Попробую поговорить с глайдером.

Ушла, а Метельский спросил «Сивиллу»: «Узнай у Кводриона, какой вероятный противник может быть у Варламовых и Двинских?»

Ответил сам «Кводрион»: «Скорее всего, так называемый Тёмный воин, он же Сюань-У. Его ученик едва не убил чету Варламовых, но Джанет преподнесла ему неприятный сюрприз, и теперь Тёмный воин может явиться сам. Это один из трех выживших после поражения от даймонов. Прекрасно владеет всеми видами холодного оружия, а сейчас освоил огнестрельное и лучевое. Всему остальному предпочитает меч».

«А можно боевым шестом, который дал Морихеи, отбиться от меча?»

«Кводрион» стал выдавать изображения, комментируя по ходу. Выяснилось, что шест легко перерубить, а если он из особого материала, как палка Морихеи, то лезвие меча скользнет по нему и отрубит пальцы. Лучше всего подходил японский шест-копье с серпом, камаяри. Наконечником можно колоть, а серпом удобно захватывать меч или шею противника… Только удастся ли превратить палку Морихеи в подобие камаяри? Метельский поэкспериментировал с выпадами, стараясь четко представлять средневековое оружие – и получилось! Наконечник копья и серп не походили на металлические, но были бритвенной остроты (Метельский попробовал пальцем и сразу порезался). Теперь вопрос, как овладеть этим инвентарем, без навыков с ним не управиться?

Метельский уныло спустился в садик и остолбенел: Хельга кидала сюрикены в человеческую фигуру, которая металась перед ней. Половина бросков мимо, но другие сюрикены исчезали в фигуре целиком. Таким оружием трудно убить, но фигура не выказывала и признаков ранения: что за чудо?

– Эй! – сказал Метельский. – С кем это ты сражаешься?

Хельга оставила сюрикен в руке, а другой поправила волосы. Фигура, в которую она метала сюрикены, застыла, лицо как у куклы и ничего не выражает.

– Да вот, глайдер сделал мне не только сюрикены, но и голема, квази-живую мишень. Удобно, не надо вытаскивать сякены из деревяшки, раньше у меня от этого пальцы болели, а Юкико только посмеивалась.

– Хорошо бы и мне что-нибудь такое, – позавидовал Метельский. – Чтобы с кем-то сражаться, иначе этой штукой не овладеешь. – И он показал камаяри.

– Да, своеобразное оружие, – сказала Хельга. – Подожди, я спрошу.

Она помолчала, потом усмехнулась: – Будет и тебе противник, только позже, где-то через час. Он такие штуки сам не делает, надо куда-то слетать. Пусть мои пальчики отдохнут, а я мороженое заработала.

– Пускай и меч возьмет, конечно учебный, – попросил Метельский.

Глайдер исчез, и через час вернулся с такой же фигурой на заднем сиденье. Она вышла, со столь же бесстрастным лицом, и приветственно подняла меч.

«Голему придется выполнять весьма сложные движения, – это уже заговорил "Кводрион". – Можно, им буду управлять я? Меч из пластика, а удары будут наноситься в четверть силы, но с той же скоростью».

– Ладно, – сказал Метельский. – Надеюсь, вы меня не забьете, пока учусь обороняться.

– И займитесь этим в другом конце двора, – сказала Хельга. – Мне надо метать сякены.

Отошли, и Метельский перехватил камаяри поудобнее.

«Не так, – одернул "Кводрион". – Пальцы должны обхватывать древко под гардой, иначе их потеряете».

Голем размахнулся, однако Метельский сумел отбить удар. С одной стороны удобно: камаяри длиннее меча, а с другой, его так быстро не повернешь. И действительно, следующий выпад, снизу, Метельский отклонить не успел и заработал болезненный удар в промежность. «Держи шест почти неподвижно, – сразу посоветовал "Кводрион". – Двигай только наконечником, отслеживая перемещения меча». И пошло-поехало…

Через час Метельский, избитый мечом голема, с больными руками и головой, распухшей от советов «Кводриона», запросил пощады. Постанывая, он вышел из душа, и Хельга скептически его оглядела.

– Похоже, ночью тебе будет не до супружеских утех. Главное, чтобы выжил.

К обеду чуть отлежался. На обед действительно явилась чета Варламовых, вид у Юджина был бледный, хотя у Метельского вряд ли лучше. Джанет усиленно потчевала мужа, а после обеда начался разговор. Джанет рассказала, что с ними приключилось.

– Нам пришлось провести в медленном потоке времени наверное месяц по земному счету. – Она глянула на Хельгу: – Я знаю, что вы были в миребыстротекущего времени, но не в окрестностях полюса, там время почти стоит. Поля нежных белых цветов, а над морем высятся льдистые громады застывшего времени, царство вечности. Так что я хорошо отдохнула, пока муж смотрел приятные сны среди цветочков. Нигде не была, все-таки побаивалась оставить его одного. Это уже окраина трехмерных пространств Сада.

Метельский покачал головой: – Мне не очень понятно. А о возможном противнике я уже знаю от Кводриона, наверное на это и намекала госпожа Элиза. Дала понять, что мы должны охранять вас.

– Госпожа Элиза?.. – Теперь уже Джанет покачала головой, а Кира слабо улыбнулась.

– Да, – быстро вступил ее муж, – нельзя, чтобы нас отвлекали в самый важный момент.

– Хватит ли нас двоих? – усомнился Метельский. – Если наши враги выставят целую ораву…

– Встречался я с этим Тёмным воином, – сказал Андрей, – да и слышал немало. Он рабски следует правилами, которые сам и придумал. Наслаждается, навязывая другим эти правила, например бой на мечах, в чем он мастер. Вот Самаэлю плевать на правила, а этот больше трех с собой не возьмет. Как же, троица.

– И нам много помощников не нужно, – сказал Варламов, – будут только мешать. Но еще двоих, возможно, и надо. Только где их взять?

– Может, поговорить с отцом Себастьяном из ордена доминиканцев? – спросил Метельский. – Как я понял, они задействованы в обороне Иерусалима. И воины неплохие.

– А вот поговорить важно, – рассудительно сказала Джанет. – Надо знать о планах по отражению нападения, чтобы не стать помехой, и чтобы нам не мешали.

– Да, нападение готовится, – хмуро сказал Метельский. – Побывали мы над полем у Мегиддо, там собирается большая рать.

Андрей хмыкнул: – Хотя до заявленных двухсот миллионов сильно не дотягивает. Кое-кто постарался, но это уже вне нашей зоны ответственности.

– Так я созвонюсь с отцом Себастьяном? – спросил Метельский.

– Лучше пригласите его сюда, – посоветовал Варламов. – Это место хорошо прикрыто, а в других не исключено незримое присутствие слуг Люцифера. Хорошо, что возможности его самого на Земле теперь ограничены. Только пусть отец Себастьян не пытается пролететь на территорию отеля или въехать в ворота, сейчас это не выйдет.

«Сивилла, – сказал Метельский про себя, – выйди в тактическую сеть Гедеона и попроси, чтобы соединил с отцом Себастьяном. Высокий приоритет».

Через полминуты услышал: «Что у вас, Лон?»

«Отец Себастьян, желательно, чтобы вы прибыли в "The American Colony Hotel" в Иерусалиме. С вами хотят поговорить о защите города».

«Кто?»

Метельский немного подумал: «Не сказать могу прямо сейчас, но они из тех, кто причастен к воскрешению Хельги».

Теперь помолчал отец Себастьян. «Хорошо, через полчаса буду».

– Прибудет через полчаса, – сказал Варламов. – Я не стал говорить, кто приглашает, только намекнул: «из тех, кто причастен к воскрешению Хельги».

– Неплохо, – усмехнулась Джанет. – Пусть и непрямо, я задействована.

Андрей встал: – Лон, давайте встретим его вдвоем у ворот, мне надо открыть проход. А потом проводим… ну скажем, в летний бар. Дамы пока могут откушать мороженого.

– Пока все не сгорело, – вздохнула Хельга. – вместе с нами.

Стоя под усыпанным цветами деревом (но и снег с ветвей не совсем стаял), Метельский указал на ворота: – Какая-то защита?

– Да, – кивнул Андрей. – Даймоны расщедрились на две установки, другая была на Алтае. Ваш глайдер проходит без проблем, потому что имеет доступ, другие будут просто отброшены. Выйти можно свободно, а вот войти нет.

– Странно, – сказал Метельский. – Один японец, Морихеи, объяснил, что они не предоставляют оружия. Для меня согласились лишь на палку, правда очень непростую.

– В исключительных случаях дают, каждый раз все тщательно взвешивая. Им не нравятся притязания Темного чертога на наш мир, но они полагают, что люди должны сами противостоять ему…

На улице появился глайдер и встал у тротуара. Вышел отец Себастьян в обычном темном одеянии и направился к воротам.

– Здравствуйте, – сказал он, а Андрей крикнул: – Подождите!

Отец Себастьян застрял в воротах. Видно было, что его качнуло назад и едва удержался на ногах, вид был озадаченный.

– Извините, – сказал Андрей. – А теперь входите.

Воздух в воротах замерцал, и отец Себастьян опасливо шагнул вперед.

– Силовое поле, как на звездолетах? – спросил он.

– Примерно. В виде сферы вокруг отеля и отражает только воздействия снаружи.

– А можно создать такое вокруг Иерусалима? – поинтересовался отец Себастьян

– Нет. Эти поля слишком энергоемки, да кроме Иерусалима есть и другие города.

– Позвольте представить, – вспомнил Метельский. – Андрей Двинский. Отец Себастьян из ордена доминиканцев.

– Давайте пройдем в летний бар, – предложил Андрей. – Там все обсудим.

В летнем баре представил присутствующих. Кто-то уже сдвинул столы, расселись свободно.

– Я чувствую, что оказался в необычной компании, – сказал отец Себастьян. – Хотя с Лоном и Хельгой хорошо знаком. Извините, у меня мало времени, я участвую в работе городского совета обороны.

– Иерусалим действительно будет осажден войсками, как написано в «Откровении»? – спросила Кира.

– Несомненно, и скорее всего уже через нескольких дней. Мы наблюдаем концентрацию транспортных средств на механической тяге, но у них скорее вспомогательная роль. Вперед пойдет кавалерия, прикрытая генераторами стасис-поля.

– Вряд ли у вас много людей, способных сражаться холодным оружием, – сказал Варламов.

– Да, разве что солдаты с автоматами, сейчас они как раз учатся штыковому бою. Была надежда на минные поля, однако когда мы прикинули количество генераторов стасис-поля… мины просто не будут взрываться.

– Нельзя мины, – сказала Кира. – У Матфея написано: «находящиеся в Иудее да бегут в горы»[5]. В окрестностях Иерусалима изрезанный рельеф, есть где спрятаться. Те, кто будет искать укрытия, могут попасть на ваши мины.

– Бежать придется, если у нас ничего не выйдет, – тихо молвила Джанет.

– А что может произойти? – спросил отец Себастьян. – Поделитесь, чтобы не спутать карты друг другу. .

– Для этого вас и пригласили, – сказал Андрей. – Вы ощутили на себе действие защитного поля. Как я сказал, мы не можем прикрыть им весь Иерусалим. Но представьте, что есть другое оружие, действующее, как сказали бы в мое время, на иных физических принципах. Нет гарантии, что у нас получится, управлять такими вещами невероятно трудно. Однако при удаче угроза будет полностью снята. Только требуется, чтобы между нами и наступающими было свободное пространство в километр-два. В этой зоне не должно быть никого. Вы уверены, что наступление пойдет именно на Иерусалим?

Отец Себастьян покачал головой: – Похоже, у вас что-то припасено. Не поверил бы, но сам застрял в ваших воротах. Только как же слова «Откровения», что воинство зверя будет убито мечом Христа, исходящим из уст его?

– А возможно, – тихо сказала Джанет, – Христос не желает, чтобы погибло так много людей. Чтобы даже выступившие против Бога со временем обрели спасение.

Отец Себастьян пристально поглядел на нее.

– Возможно и так, моя госпожа, – медленно произнес он.

– Я не госпожа, – слабо улыбнулась Джанет.

Отец Себастьян снова покачал головой:

– Вернемся к нашим делам. Мы почти уверены, что главное наступление будет на Иерусалим. Возможно и на запад, к Хайфе, и на север в Сирию, войск у нашего врага хватает. Но первым делом обычно занимают ключевые центры. От Мегиддо до Иерусалима около ста километров, меньше дня пути для шестиногов. Наверное, под Иерусалимом остановятся на ночь, чтобы всадники отдохнули перед предстоящей резней…

– Вырезать будут всех? – тихо спросила Хельга.

– В первую очередь тех, у кого нет печати зверя на лбу. Пока она невидима обычному глазу, но мы подозреваем, что она проявится в этот день, как в старину проявлялись фотографии. Тех, кто носит печать, пощадят и даже не будут лишать привычных радостей, рабы должны обожать своего властелина.

– Вы будете знать, когда войско выступит? – спросил Метельский.

– Да, наши дроны постоянно ведут разведку издалека. Я буду посылать информацию через Гедеона, чтобы у вас было время подготовиться. Но имейте в виду, что еще до подхода войск Иерусалим может подвергнуться воздушной атаке. К счастью, у врага не особо большой воздушный флот, а антивещество, скорее всего, применят с оглядкой. Самаэль хочет воссесть на троне именно здесь, чтобы посрамить предсказание о пришествии Христа. Но мы сделаем всё, чтобы не допустить такого, даже если погибнем при этом.

– Мы с вами, – тихо молвила Джанет. – Но вы должны готовиться к обороне. Мы не знаем, как у нас получится. Без одной важной вещи ничего не выйдет.

– Да, – вспомнил Метельский. – Вы не дадите нам трех членов ордена, владеющих всеми видами оружия, особенно холодного?

– Когда?

Джанет глянула на мужа: – Лучше, когда мы получим весть о выступлении врага. Они полетят с нами. Только предупредите заранее, чтобы мы открыли проход.

– Договорились, – сказал отец Себастьян, вставая. – Рад нашему знакомству. Хотелось бы о многом спросить, но меня ждут.

Распростились, и Джанет вздохнула: – Поскорее бы получить вести с Алтая.

– А почему ты сама не узнаешь? – спросила Кира.

– Невозможно, там остановлено время. Жаль, что Селина ушла, она лучше нас разбирается в таких вещах.

Метельский вернулся к своему голему, к вечеру все тело болело, а голова гудела. Было не до плотских радостей, и так продолжалось еще два дня. Под конец поворачивался уже более-менее ловко. Когда, отдохнув, спустился с Хельгой к ужину, оказалось, что прибыли Матвей и Кэти. Хельга расцеловалась с Кэти, и они уселись за отдельный столик. «Надо же поболтать, – сказала Хельга, – столько всего произошло». Но оживленной беседы не получилось: Кэти рассеянно слушала Хельгу, а сама говорила мало. И за общим столом было невесело, хотя Матвей пытался развеять уныние, рассказывая о «Проекте Венера». Удивительно, несмотря на все беды, работа шла полным ходом: готовился захват еще двух ледяных астероидов, конструировались солнечные зеркала, на проект работали десятки институтов и фабрик. В финансах недостатка не было.

– Ходят слухи, – Матвей с улыбкой глянул на Джанет, – что в медицинском центре вашего имени разработали эликсир бессмертия. Глядя, как блистательно выглядит Кэти, в это нетрудно поверить, ведь она родилась еще в двадцать первом веке. Ну, хотя эликсира и нет, эффекта продления жизни мы добились. Состоятельные люди платят огромные деньги, чтобы пройти курс наших процедур, да и Мадос не обделяет финансированием. Кэти словно вернулась во времена консорциума «Великая северная магистраль», только тут масштабы еще больше…

Кэти хмуро глянула от соседнего стола:

– Зато не хватило времени на учебу. Я в подметки не гожусь Селине, а тем более маме. Буду на подхвате… если вообще что-то сумею.

Так что настроение особо не улучшилось, а новости (в конце ужина включили холораму) его еще больше испортили. Мадос выступил с увещеваниями: признайте пришествие Самаэля, прекратите сопротивление, радуйтесь жизни, которая будет долгой и полной наслаждений…

– Сатанинских наслаждений, – тихо добавила Кира.

Начали уже вставать из-за стола, когда Джанет приостановилась:

– Подождите.

Вошла девушка из-за стойки (дисциплинированно там и сидела), на этот раз со смущенным видом.

– Извините, к вам гости, – сказала она.

Разве кто еще, кроме сотрудников, живет в отеле?.. Но девушка посторонилась, и вошли двое знакомых, только не во вретище, а в похожих на монашеские хламидах. Елисей и Даниил! Только Елисей без плеши, а лица у обоих строгие и светлые.

– С днем Господа вас, – сказал Даниил и подошел к Джанет. – Примите хлеб и вино.

Подал небольшой кувшин и что-то, завернутое в салфетку. Джанет быстро встала, поклонилась и поставила все на свободный стол. Следом подошел Елисей и протянул что-то на цепочке.

– Примите камень. Дочь Господа сберегла его для вас.

Джанет просветлела и, благоговейно приняв, повесила цепочку на шею (изумруд после первого дня не носила). Метельский пригляделся: какой-то невзрачный серый камушек.

– Готовьтесь, – сказал Даниил. – День Господа придет как тать ночью, но вы предуведомлены.

Не сказав больше ни слова, оба повернулись и вышли. Хельга тут же бросилась к окну, выходящему на подъездную дорожку.

– Никого, – сказала она разочарованно немного погодя.

Джанет молчала, положив руку на камушек, а потом отняла ее.

– Свершилось, – произнесла она. – Я почти перестала надеяться.

– Что это за камешек? – спросил Метельский.

– Чинтамани, камень мира. Не хотела говорить, но без него наша попытка оказалась бы тщетной. Христос все равно изменил бы мир, а мы остались лишь зрителями. Кто же эта дочь Господа?.. Позже мы узнаем.

Она призадумалась: – Больше не ешьте и не пейте. Для супругов ночь воздержания. Встаем рано и собираемся в нашем номере. Лон, доминиканцы должны быть здесь завтра утром. Всё, попытаемся спать.

Разошлись в молчании. В номере Метельский подошел к окну: синие сумерки упали на Иерусалим, слабо золотился купол мечети Омара.

– Неужели все заканчивается? – сказал он. – Как-то обыденно приходит конец света.

– Ну, – сказала Хельга, – люди настрадались. Нам еще повезло, хотя и мы оба умирали. Как у вас говорят, лучше ужасный конец, чем ужас без конца… Ладно, я в кровать, а ты на оттоманку. Любовью займемся уже в новом эоне.

Выспаться не удалось. Страшно качнуло, в уши ударил грохот. Метельский кое-как продрал глаза: за окнами бушевало пламя. Он скатился с оттоманки и пополз к окну. Стекла остались целы, и он осторожно выглянул. Пламя полыхало не возле отеля, а в стороне, за оградой сада. Ближние дома превратились в руины и горели, стоявшие на склоне освещались адскими красными сполохами.

– Что случилось? – рядом приподняла голову Хельга.

– Похоже, опять удар антиматерией. Заряд не особо мощный, наподобие тех, что мы использовали под Клухором. И похоже, именно по нашему отелю, мы должны были оказаться в эпицентре.

– Увижу какого-нибудь даймона, расцелую, – вздохнула Хельга. – Или они вообще не похожи на людей?

– Почему, я видел одного, когда стоял возле твоего саркофага. Очень высокая белая фигура, но в общем похожа на человека.

Послышался вой пожарной сирены, потом еще несколько, вскоре сквозь клубы дыма стало видно, как подъезжают пожарные машины.

– Надо бы помочь разбирать завалы, – сказал Метельский, – но боюсь, у нас на это не будет времени.

– Пойду умоюсь, – снова вздохнула Хельга. – Я заметила на крыше баки, так что вода должна течь. А потом к Варламовым, три часа будем считать за утро.

В ушах зазвучали хрустальные такты «К Элизе».

«Доброе утро, Лон, – сказала "Сивилла". – Лучше тебя разбужу я, чем Гедеон. Конница врага выступила с поля у Мегиддо, в вашем направлении».

«Спасибо. Нас уже разбудили, но приятно услышать твою музыку. Передай Гедеону, что мы ждем доминиканцев».

Наскоро собрались и пошли к номеру Варламовых. Дверь оказалась открытой, Андрей с Кирой уже подошли. Сели вокруг стола: рядом с Джанет была чаша и что-то, завернутое в салфетку. Варламов поставил на стол занятную вещицу – плоский волчок с нарисованной стрелкой.

– Попросил взаймы детскую игрушку, – сказал он. – В Единой церкви равны мужчины и женщины, так что волчок укажет, кто совершит таинство.

Он раскрутил игрушку, и когда остановилась, стрелка указала на Джанет.

– Опять я, – вздохнула она. Но тут же посерьезнела и встала.

– Давно начался наш путь. Я понимаю, почему стрелка указала на меня: с нас началось, и нами заканчивается. Во имя Отца, и Предвечного света, и Сына, приступим… Не вставайте, мы сотрудники Христа, а он возлежал с такими же, как равными, на последней трапезе.

Она развернула салфетку, где оказался хлебец, отломила себе кусочек и передала хлеб дальше.

– Примите и вкусите, это претворённое тело Его.

Приложила к губам чашу, и тоже передала следующему.

– Пейте из нее, это претворённая кровь Его.

Всё передали по кругу, Метельский перекрестился по католическому образцу, и Хельга неумело повторила.

– Выходим с рассветом, – объявил Варламов. – Лон и Хельга, берите оружие, остальным нельзя. Одевайтесь теплее: если придется включить стасис-поле, в нем будет холодно. Мета-пояса не годятся: в стасис-поле они перестанут работать, и окажетесь голыми в самый неподходящий момент.

Хельга слегка фыркнула, а Варламов улыбнулся:

– Лон, возьмите аптечки, – он кивнул на футляры у стены. – И еще налейте воды в канистру, они есть на кухне.

В номере Метельский постоял у окна. Еще вскидывались отдельные языки пламени, над ближними руинами поднимался дым и пар. Суетились пожарные, подъехало несколько машин «скорой помощи». Подошла Хельга с двумя куртками.

– Еле поместились в тот ящичек. – сказала она и вздохнула. – Вот и наступил Рагнарок, о котором когда-то грезила. Но теперь я не хочу быть валькирией и уносить павших воинов в Вальхаллу. Я хочу жить и растить детей.

Метельский обнял ее. Небо у горизонта краснело, над Иерусалимом занимался кровавый рассвет.

Хельга ушла в спальню и вернулась в короткой юбке поверх колготок. – Пусть сразу видят, что я женщина. Не станут принимать меня всерьез, а двигаться удобнее, чем в штанах.

Спустились вниз. Сильно пахло гарью, и было странно видеть цветущее дерево на фоне клубов дыма. Хаос не коснулся территории отеля, глайдеры мирно стояли на парковке.

– Если бы проход в воротах был открыт, досталось и нам, – сказал Андрей. – Мы теперь знаем, что на Алтае случилось именно так.

«Лон, – сказала "Сивилла", – Гедеон передает новости».

Возникла картинка: ползущая колонна, какие-то транспортные механизмы, но масштаб был мелковат, лучше посмотреть на дисплее в глайдере. Появилась и картосхема, красная змея доползла уже до границы Самарии… Тут из дыма вынырнул ховер, прошел над улицей и опустился за воротами. Эмблема собаки с факелом в зубах – свои.

– Пусть заезжают внутрь, – сказал Варламов, – поедут на наших глайдерах. Андрей, открывай проход.

В воротах заискрилось. «Заезжайте сюда», – сказал Метельский по тактической сети. Глайдер въехал и тоже остановился на парковке.

– Может, надо было подождать их, чтобы тоже приняли причастие? – тихо спросила Кира.

– Нет, – сказала Джанет. – Думаю, у доминиканцев с этим всё в порядке, а наш простой обряд мог показаться им чуть не кощунством.

Вышли двое, в темных комбинезонах с изображением той же собаки. Представились не именами, а тактическими позывными: Ор и Уза[6]. Метельский сохранил свое имя, а Хельгу укоротили до Хель.

– Полетите на наших глайдерах, – сказал Варламов, – они будут скрыты от обнаружения полем экранирования. Вылетаем скоро, нам важно освоиться с гравитационной конфигурацией местности. Вам в это вникать не надо. Джан, пока сядем в глайдер Хельги, пора определиться с местом.

Забрались в глайдер вчетвером, и он развернул картосхему на все лобовое стекло. Красная змея продолжала ползти к Иерусалиму.

– Джан, – сказал Варламов, – ты можешь заглянуть в Хроники Акаши[7]. Что там на данный момент? Нашествие будет только на Иерусалим, или войско по пути разделится?

Джанет прикрыла глаза и пару минут молчала.

– Мы ведь пробовали заглянуть в будущее, – наконец сказала она, – но оказалось, что исход от нас скрыт. Классическая бифуркация реальности: одна картина будущего и вторая, совершенно отличная. Однако текущая информация о маршруте совпадает с самым вероятным вариантом, от поля у Мегиддо прямо к Иерусалиму. Уже потом целью станут другие города. Это, если у нас не получится.

– Этот вариант мы просчитывали, – задумчиво сказал Варламов. – Будь у нас камень раньше, мы могли бы отправиться прямо к полю у Мегиддо. А теперь самым удобным местом будет Неби Самуил[8]. Помнишь, мы посещали его, энергетика этого места очень благоприятна.

Джанет вздохнула: – Теперь ясно, что нас специально задерживали. Последнее испытание для людей в Иерусалиме и окрестностях, а возможно и в других местах. Кто выйдет на открытую схватку со злом, а кто трусливо спрячется? Все определяется в последний момент. Ну что же, к Неби Самуил. Возвращаемся в свой глайдер и…

– Минутку, – вмешался глайдер. – По всем каналам передается чрезвычайное воззвание Мадоса. Включить?

– Давай, – кивнул Варламов, – с начала.

Вместо карты возникло вдохновенное лицо Мадоса. Он был в фиолетовой мантии, на фоне роскошного интерьера.

– Возлюбленные братья и сестры, – звучным голосом заговорил он. – Вот и настал день суда над грешниками, которые дерзнули не поклониться божественному Самаэлю. Он посылает войско, чтобы предать их мучительной смерти, но вы, уверовавшие, спасетесь. Господь Самаэль налагает свою печать на лоб верным, вот она.

Мадос театральным жестом поднял руку к своему лбу. Там медленно проявилось изображение красного цвета – пятиконечная звезда в замкнутом круге.

– Тем, кто уверовал в господа Самаэля лишь недавно, и печать еще не появилась, нужно немедленно явиться в Его храм или же храм Трехликого. Поклониться Его изображению, и печать будет нанесена несмываемой краской. Тогда вы не будете умерщвлены, а напротив, получите в дар долгую блаженную жизнь…

– А член целовать не надо? – фыркнула Хельга.

– Поспешите, кто еще не обрел печати, – продолжал увещевать Мадос. – Те же, кто имеет ее, могут безбоязненно насладиться мучениями терзаемых грешников. До встречи на вечерях любви!

Мадос воздел обе руки, чарующе улыбнулся и исчез.

– Вот и момент выбора, – молвила Джанет.

– Глайдер, зеркало! – потребовала Хельга и, глянув на себя в зеркале, облегченно вздохнула. – Ничего. Вообще, что за фигня?

– Печать создается внутренним трансидом, – сказала Джанет, – через пигментацию кожи на лбу. Это возможно благодаря той программе, что вводилась во время так называемой вакцинации. Теперь все трансиды получили приказ активировать эту программу. На тех, у кого защитная сеть не растлена шабашами и укреплена молитвой, она не действует… Полетели. Вы следуете за нами и сразу включайте экранирование.

Варламовы вышли и уселись в свой глайдер, доминиканцев уже разобрали по двум другим.

– Глайдер, включи экранирование, – сказал Метельский. – Кстати, как мы тогда увидим другие глайдеры?

– Буду давать условную картинку, на основании расчетов.

– Тогда следуем за ними.

Взлетели и пошли над улицей, поверх домов еще стлался дым. Хельга вглядывалась в редких людей на улицах.

– Нет, отсюда печатей не видно, – вздохнула она. – Наверное еще и для этого причастие, чтобы всякая гадость не залезла в голову. Но оно как-то простовато, ты не находишь? Я ждала чего-то торжественнее.

Метельский хмыкнул: – Ну, католики помучили бы, одних грехов исписала бы целую тетрадку. А в Единой церкви применяются к духовному уровню присутствующих. Но обычно проходит дольше, видимо не хотели сразу тебя загружать.

– Я у вас как белая ворона, – пожаловалась Хельга. – Кстати, не знала, что пятиконечная звезда это дьявольский знак.

– Только когда она в замкнутом круге. Это символ закрытости в мире дьявола, запрета выхода из него.

– Надо же, – сказала Хельга. – Действительно, в университете не одни девицы были на уме… Извини, это я от нервов. Нам далеко?

Метельский глянул на уменьшившуюся карту: – Семь километров к северу от Иерусалима. Глайдер, совмести со схемой, переданной Гедоном.

На карте появилась давешняя красная змея, она заметно удлинилась.

– Быстро идут, – сказал Метельский. – Скоро минуют гору Гаризим, там когда-то коленам Израилевым читали заповеди Всевышнего.

– Ну и ну, – сказала Хельга.

Внизу потянулись окраинные улицы, кое-где была заметна суета, что-то громоздили. Хельга присмотрелась:

– Строят баррикады. Не думаю, что они остановят шестиногов, у тех проходимость лучше, чем у танка. Но вдохновляет, что многие не польстились на обещания Мадоса.

Впереди местность опускалась в долину, за ней опять высились холмы. Везде были разбросаны домики, между ними зеленели рощицы, ровные места были заняты полями. Холмы впереди выглядели более пустынными, на одном виднелись как будто развалины. Первый глайдер пошел вниз.

«Неби Самуил, – сообщила "Сивилла". – Парковка бесплатная. Дать историческую справку?»

– Не надо, – пробормотал Метельский.

Площадка, выложенная камнем или его имитацией. Старинного вида башня, каменные лестницы. Из людей никого – это понятно, все следят за новостями и предпочитают не высовываться из домов

Их глайдер никто не запросил, впрочем еще не вышли из режима экранирования. Глайдер Варламовых поплыл направо, потом налево, будто выбирая место. С другой стороны холма зелени больше: рощи, лужайки, кое-где даже стоят скамейки. Глайдер Варламовых решительно пошел вниз. Сели.

– Выходим, – сказал Метельский. – Глайдер, может останешься в режиме экранирования, а то вдруг налетят п`урги?

– Пока нет, – отозвался тот, – чтобы вы видели, куда укрыться. Выключаю экранирование.

Из условных рисунков другие глайдеры превратились в реальные. Теперь их могут увидеть со стороны, есть же в музее-заповеднике какой-то персонал. Хотя наверное, им сейчас не до нарушителей.

Матвей с Андреем вытащили из багажника генератор стасис-поля. Все собрались у него и постояли, глядя на север. Красивый пейзаж: зеленая долина, россыпи домиков у подножия невысоких холмов, надо всем безмятежное голубое небо и белые облака. Не верилось, что оттуда из-за горизонта несется адская конница.

– Так, – наконец сказал Варламов. – Мы, шестеро, сейчас выпадаем из мира. Медитируем, готовимся, общаемся между собой только безмолвной речью. Нам нельзя мешать. Лон, сколько осталось до появления конницы?

Метельский вызвал в поле зрения карту.

«Выход в тактическую сеть. Гедеон, зафиксировал наше местоположение?.. Сколько осталось до появления конницы от Мегиддо в поле зрения?.. Хорошо, веди обратный отсчет».

– Меньше двух часов, – сказал он вслух, – если сохранят тот же темп движения. Они заметно ускорились.

– Итак, – продолжал Варламов, – наступает весьма опасный момент. Мы не знаем, был ли удар по району отеля случайным, или нас отслеживали? Скорее всего, у противника есть воздушное прикрытие и возможен удар с глайдеров или налет п`ургов. Внимательно наблюдайте, и в этом случае сразу включайте генератор стасис-поля. Нам оно особо не помешает, мы не используем обычных видов энергии. Включайте и если произойдет наземное нападение, вам после этого уже нельзя будет отвлекаться. Все знают, как? Вот этот переключатель: если передвинуть его вправо, генератор включится, а если обратно, выключится. Радиус поля увеличенный, около двухсот метров. Загодя не включайте, будете мерзнуть, да и нам меньше помех. Кажется, всё.

– А если нападут целой толпой? – хмуро спросила Хельга.

– Сначала ее нужно доставить. Внутрь поля ховеры или глайдеры не пройдут, так что враги будут нападать пешими. Возможно, каждому из вас придется сражаться с несколькими, а мы не сможем оказать помощь, для этого придется выйти из резонанса. Так что исход боя зависит от вас.

– In nomine Domini, – привычно отозвались доминиканцы.

– С Богом! – молвила Джанет. – Всё, нас больше нет.

Они, и две другие пары сели прямо на землю, положив ладони на скудную траву.

– И что они собираются делать? – пробормотала Хельга. – Странная поза для боя.

«Один час сорок минут», – сообщил Гедеон.

«Информируй также Хельгу», – попросил Метельский. – А вслух сказал: – Остался час сорок минут. Вполне возможно, нам попытаются помешать раньше. Встаем вокруг охраняемых кругом, каждый контролирует сектор в семьдесят-восемьдесят градусов, мой будет северный.

– Будто это тебя муштровали, а не меня, – ехидно сказала Хельга.

Проверила, легко ли вытаскивается «глок», и передвинула мешочек с сюрикенами поближе.

– Все-таки у нас легкомысленное оружие. Сюда бы протонную пушку, а еще лучше леди Селину с мужем.

– Наверное, заняты где-то, – сказал Метельский. – И враги наверняка применят стасис-поле.

Он внимательно оглядел свой сектор: холмы, разбросанные поселения, облака…

«Один час тридцать минут», – сообщил Гедеон.

– Похоже, не собираются ночевать под Иерусалимом, – поморщилась Хельга. – Оно и понятно, лучше в захваченном городе, в постелях с пленницами под боком. Вряд ли у них было много развлечений у Мегиддо. Кстати интересно, почему мы не отправились прямо туда?

Метельский для пробы помахал камаяри. – Не знаю, какие-то стратегические соображения.

Он достал очки, доставшиеся от доминиканца, настроил увеличение и снова внимательно оглядел горизонт – опять ничего.

– Возьми, – он протянул очки Хельге, но та покачала головой:

– Мне уже сделали.

«Один час двадцать минут, – сообщил "Гедеон". – Пока тот же темп».

Доминиканцы тоже периодически надевали очки и всматривались в даль.

– Гедеон, – спросила Хельга, – ты зафиксировал, где Мадос и Самаэль?

«На двух огромных шестиногах впереди войска».

– Надо же, – сказал Метельский, – как императоры Древнего Рима. Дуумвират ведет войска в бой.

– Ты и про Древний Рим знаешь? Недооценивала я тебя, милый. А эти двое явно хотят покрасоваться, по холовидению наверняка идет прямая трансляция.

Хельга надела очки, оглядывая западный сектор.

– А вот там что-то намечается, погляди.

Да, что-то мельтешит. Максимальное увеличение!.. Несколько ховеров и быстро приближаются.

– Может, по нашу душу, – сказал Метельский, – все-таки могли зафиксировать. А возможно, просто подтягивают воздушное прикрытие.

– Не стоит рисковать, – рассудительно сказала Хельга. – Излучатели нас пока не достанут, а вот дальности их ракет мы не знаем.

Она наклонилась и перевела рычажок на генераторе стасис-поля. Пал зеленоватый сумрак. Вместо жары повеяло холодом. Стало подташнивать – организм применялся к новым физическим условиям. Хельга сделала гримасу и отодвинула кобуру с «глоком» подальше.

– Сюда бы Рогволда, – вздохнула она, – но он вечно выбирает не ту сторону. Когда из ховеров кто-то появится, я метаю сюрикены. Только мне далеко до Юкико, а ими трудно убить, поэтому буду помогать тому, у кого положение хуже… А вот и пуск, все-таки целят по нам.

Со стороны ховеров (они были заметно ближе) донеслись хлопки, и стали быстро вытягиваться дымные следы. Метельского пробрал озноб: поможет ли стасис-поле? Грохнуло, дерево поодаль разнесло в щепки, но больше грохота не было, только шлепки с разных сторон.

Хельга указала на металлический цилиндр, появившийся на траве, из него струился дым: – Упал уже по инерции. Это «Hellfire», разработка еще двадцать первого века. Если бы не стасис-поле, от бедной Хельги остался бы хорошо прожаренный бифштекс.

Метельский перевел дух, но тут же напрягся снова: радоваться еще рано. Два ховера быстро приблизились, зависли вне зеленоватого мерцания и пошли на посадку. Метельского опять затрясло: в двух ховерах может быть до двенадцати человек, их четверых изрубят, как капусту (помнилось, как ее заготавливали в селе Иогач на время поста). Хельга шумно втянула воздух.

«Лон, Хель – на землю!»

Два доминиканца кинулись к ховерам, занося руки для броска. Метельский грянулся на траву рядом с Хельгой. Доминиканцы синхронно метнули какие-то предметы и тоже упали на землю. Две вспышки слились в одну и были не особенно яркими, да и грохот прозвучал глуховато. Но оба ховера вспыхнули и разлетелись на обломки. Летели и еще какие-то фрагменты – похоже, человеческих тел.

– Как будто плазменные гранаты, – хрипло сказала Хельга. – Помнишь, мы использовали такие в Альфавиле? Молодцы доминиканцы, я такого варианта не предусмотрела.

– Да, – сказал Метельский, вставая. – Гранаты взорвались уже вне стасис-поля, а для нас оно пригасило взрывную волну.

– Немного еще поживем, – сказала Хельга.

«Один час десять минут», – сообщил «Гедеон», и она рассмеялась:

– Хотелось бы подольше.

Доминиканцы тоже встали – хотя находились близко к месту взрыва, кажется не пострадали. Хельга осмотрелась:

– Больше ховеров не видно. Но что-то странное кругом, ты не находишь?

Метельский огляделся. Вроде ничего не изменилось: старинная башня, глайдеры на стоянке – только все затоплено зеленоватым мерцанием… А, вот оно! Облака куда-то делись, небо стало однотонно серого цвета, а по солнечному диску проходят будто мутные волны.

– Думаешь, это связано с тем, что они делают? – Хельга кивнула на сидящих.

– Ничего я не думаю, – буркнул Метельский. – Вообще не знаю, чем они занимаются. Не верти головой, контролируй свой сектор.

– Есть, командир! – Хельга шутливо вскинула руку к голове, но все-таки отвернулась к востоку.

Свет сильно мигнул.

Поля снежно-белых цветов расстилаются направо и налево, а впереди переходят в свинцово-серую гладь моря. Над ним высятся льдисто-фиолетовые громады. Солнце уже не мутное, а золотистого цвета…

Что за черт? Метельский покрутил головой, и все исчезло – опять скучноватый пейзаж Неби Самуил.

– Ты видела? – спросил он Хельгу.

– Что видела?

«Один час», – сообщил «Гедеон».

– Что-то странное с пейзажем. Но сейчас опять, как было.

– Теперь уже ты заглядываешься. Внимательнее! Чует мое сердце, что те ховеры не последние.

Но пока ничего, только солнце подернулось серой рябью. Как ни вглядываешься, горизонт по-прежнему пуст.

«Пятьдесят минут».

Темная точка появились в небе, и Метельский торопливо надвинул очки… Ховер, один. Он быстро приблизился и завис поодаль, где на покатом склоне начинался лесок.

– Гранату не добросишь, – сквозь зубы сказала Хельга.

Распахнулись дверцы, одновременно вышли четверо.

– Ну вот, – пробормотала Хельга, – начинается самое интересное.

Льдисто-фиолетовые громады близятся, попирая гладь моря. Солнце начинает пульсировать: золотая вспышка – сумрак, золотая вспышка – почти полный мрак…

Очнись!

Четверо не спеша приближаются. Все в темной одежде, у переднего белое узкое лицо. У всех на поясе ножны. Прибывшие входят в зеленоватое мерцание, и фигуры делаются слегка размытыми. Передний останавливается, это же делают остальные.

– Приветствую вас, – словно холодный ветер шелестит в листве. – Надо же, самурай в юбке. Хотя самураи и вправду носили юбки, только железные. Ты точно собралась на поле Армагеддона, девочка?

– Поучись вежливости! – из руки Хельги что-то вылетает и коротко свистит в воздухе, но Темный воин (а это явно он) мгновенно уклоняется.

– Ты неблагоразумна, хотя чего ждать от женщины? Сразу выдала, что владеешь сюрикендзюцу, хотя могла преподнести моим спутникам сюрприз.

Он кивает, и двое устремляются к Хельге. Их перехватывают два доминиканца, раздается лязг мечей.

«Сорок минут».

Темный воин делает несколько шагов к Метельскому. – А у тебя, я вижу, камаяри. Редкая вещь в наше время, посмотрим, умеешь ли ты пользоваться ею?

Неуловимым движением выхватывает два меча – длиннее и покороче.

Хельга вьется вокруг сражающихся как дикая кошка: волосы развеваются, юбка хлещет по бедрам. Взмах, и глаза одного из спутников Темного заливает кровь, а доминиканец всаживает ему меч в живот. На смену упавшему немедленно приходит другой.

Солнце уже не золотое, а свинцово-серое, словно приблизилась некая зловещая звезда из глубин Вселенной. Льдистые громады начинают беззвучно рушиться, затопляя берег. Ледяные торосы ползут на луг, это уже скорее жидкий лед, и цветы застывают, превращаясь в соцветия ледяных кристаллов…

Темный воин делает выпад в грудь Метельского, а второй меч направлен чуть в сторону и наготове. Метельский отклоняет длинный меч серпом камаяри, и одновременно древком отбивает устремившийся ему в бок короткий меч. Сейчас бы продолжить движение копьем в горло противника, но драгоценное мгновение потрачено на этот меч. Не очень-то готов сражаться против двух мечей, что же делать?

Один из доминиканцев попался на обманный выпад и пропускает режущий удар по бедру. Он спотыкается, невольно подставляя противнику шею. Взмах меча, и грудь доминиканца заливает целый водопад крови. Он оседает на землю, а Хельга не упускает случая: победитель получает звездочку в голову. Сюрикен едва ли пробьет черепную кость, но застрявший в ней кусок железа координацию движений явно не улучшит. Теперь двое сражаются против двоих, доминиканцы наседают. Хельга носится вокруг с ошеломительной скоростью, но помощники Темного тоже быстры, и выбрать цель для следующего броска непросто. Тогда она метает два сякена почти наугад – раны вряд ли будут тяжелыми, но сражаться помешают.

Метельский уклоняется от очередного выпада Темного воина и меняет тактику. Скомандовав камаяри: «Жесткость!», наносит перпендикулярный удар по руке противника, держащей короткий меч. Древко теперь как толстый стальной прут, раздается хруст, и меч выпадает из сломанной руки.

– Копподзюцу![9] – шипит Темный, продолжая сражаться одним мечом.

Теперь чуточку легче.

«Тридцать минут».

Волна, будто жидкого льда, накрывает сражающихся. Их движения становятся медленнее, но пыл битвы не угасает, а голубовато-белая стена движется дальше, затопляя мир…

Ноги Метельского широко расставлены, он держит тело пониже, отбивает меч противника влево, потом вправо, наносит укол – серия непрерывных ударов, словно сквозь кольцо. Лицо Темного воина еще бледнее, но он по-прежнему будто играет мечом, и Метельский никак не может пробить его защиту. Пару раз едва сам не попадает на острие меча, без нещадных тренировок с големом давно уже был мертв. Однако две легкие раны получает: лезвие скользит по ребру, а другой удар рассекает икру. Удержать равновесие становится труднее.

Еще один доминиканец падает мертвым, однако и спутники Темного воина изнемогают: Хельга безжалостно осыпает их сюрикенами. Вот падает и второй, сражающихся остается всего двое.

«Двадцать минут».

Мадос и Самаэль скачут во главе несметного войска на исполинских щестиногах, закованные в непроницаемую броню. За Мадосом стелется по воздуху фиолетовая мантия, за Самаэлем лиловая. На головах короны – цари ужаса несут Суд своим подданным, отныне и на веки веков. Мир перед ними блекнет как голубая пустыня, озаренная безрадостным светом.

Глаза Темного воина горят яростным пламенем, меч разит как молния, и Метельский вынужден сделать шаг назад, а потом еще один шаг. Так он долго не выдержит, вот-вот попадет под меч.

«Д-е-с-я…» – начинает «Гедеон», но голос истончается и пропадает.

Последний оставшийся соратник Темного делает выпад, и доминиканец тоже делает выпад – и оба повисают на остриях мечей, а потом валятся наземь. «Я сейчас!» – хрипит Хельга, метнувшись к Метельскому. Взмах обеих рук – брови Темного воина украшаются серебристыми коронками вонзившихся в лоб сюрикенов, и тут же его глаза заливает кровь. Рука с мечом приостанавливается, и уже ничто не мешает Метельскому продолжить удар камаяри в шею. Лезвие с хрустом рассекает горло и шейные позвонки, голова откидывается как надрубленный подсолнух, и Темный воин падает на бок. Через несколько мгновений его тело начинает распадаться на черные фрагменты, и ледяной ветер закручивает их в воздухе.

– Это были последние сякены, – выдыхает Хельга, – и чем теперь защищаться бедной женщине? Разве что вытаскивать из мертвых тел, б-р-р.

Она решительно подходит к генератору стасис-поля и переводит рычажок назад.

– Вся мокрая, как мышь, а тут еще этот проклятый холод.

Она выпрямляется, охватывает грудь руками и глядит на горизонт. – Все равно не поможет, смотри.

Горизонт странен, его заволакивает зеленым, и в этой зелени начинает прорастать как будто щетина. Метельский выпускает из онемелых рук камаяри, с трудом поднимает одну и надвигает очки. Конница! Несколькими потоками спускается будто с горы (откуда здесь взялась гора?) и изливается в долину.

– Лон, – говорит Хельга, и голос дрожит. – Когда окажутся близко, лучше убей меня, женщинам нельзя попадать им в руки. Только не камаяри, от него безобразные раны. Возьми меч одного из наших, протри его, я повернусь спиной, а ты пронзишь мне сердце. Все равно мы встретимся, но я буду чиста.

– Ну что ты, – говорит Метельский. Точнее, пытается сказать, голос не слушается его. Он обнимает Хельгу за плечи, и они стоят, прижавшись, а долину наполняет адская конница.

Горизонт еще ближе, он нависает как гребень исполинской волны. Будто сквозь мутно-зеленую воду несутся отряды всадников: ятаганы подняты, всадники беззвучно (а почему беззвучно?) разевают рты. Вот первые шестиноги начинают подниматься на Неби Самуил…

Сердце Метельского разрывается от горя, однако он наклоняется, чтобы подобрать меч.

– Подожди, Лон, – глухо говорит Хельга. – Что-то очень странное.

Всадники уже скачут по лесочку… нет, они скачут над ним! Лошади разевают пасти, хвосты змеями мечутся в воздухе, копыта сбивают листву (как они могут сбивать листву с вершин деревьев?). Первые достигают хлипкой ограды, перелетают ее и… продолжают подниматься. Копыта молотят воздух над головой Хельги, всадник свешивается, пытаясь достать ее ятаганом, но где там – его уносит в небо. Рать за ратью изливается на холм Неби Самуил – и всех заворачивает в мутно-зеленую высь…

– Их генераторы продолжают работать, – говорит Хельга, и голос почти нормальный, – но коннице это не помогает. Кажется, я понимаю. Сворачивается само пространство, ну и ну!

Метельский покачнулся, и Хельга обеспокоенно глянула на него.

– Кажется, ты ранен. Вон там есть скамейки, дай я тебя доведу.

Она взяла его под руку, сам Метельский едва мог передвигать ноги. Стянув куртку, усадила и стала расстегивать мокрую от крови рубашку.

– Ничего страшного, скользящий удар. Нам дали аптечку легиона, там есть, чем остановить кровь. Сейчас.

Она сорвалась к глайдеру, а Метельский бессильно запрокинул голову. Его тошнило, он словно тонул в безумном водовороте вверху.

Адские лошади с седоками, их ятаганы, генераторы стасис-поля – всё вперемешку вздымается в высоту. Там быстро темнеет, зеленые отсветы всё сумрачнее, по-прежнему стоит мертвая тишина…

Очнулся от хлестких ударов по щекам.

– Держись, не теряй сознания! – Хельга накладывала на рану пластырь, к сгибу руки была прикреплена коробочка, онее по руке шел зуд. – Хоть какой-то прок от этого легиона, учили оказывать первую помощь. Теперь гляну, что у тебя с ногой.

Она распорола брючину и стала промокать рану.

– Здесь разрез глубже. Потерпи, я буду накладывать швы. Тут есть медицинский степлер, а обезболивающее уже должно действовать.

По икре будто прошлась многоножка с острыми коготками, потом наклеили что-то прохладное.

– Ну, кажется всё. Молодец, не сильно пострадал, а этого тёмного разделал, будто свинью.

– Ты… как? – спросить получилось лишь со второго раза.

– Ни царапины, меня вообще не смогли достать. Это уж спасибо госпоже Кэти, фантастическая быстрота реакции А я их уделала сякенами, вот только доминиканцев жалко… Что это, погляди!

Она резко отвернулась от Метельского, и ему тоже стало не по себе. Уже нет адской конницы, и пейзаж как-то изменился, однако не до разглядывания. Исполинский сумрачно-зеленый шар, наверное в десятки раз больше Луны, повис в небе, Оно уже не серое, с одной стороны брезжит золотистый свет. Но он не озаряет шара, наоборот, тот все больше темнеет.

– Чудеса, – покачала головой Хельга. – Надо спросить об этом наших, а кстати, как они?.. Ты пока посиди.

Она отошла, а Метельский стал задремывать. Очнулся от тепла на лице – это полностью проявилось солнце, от него лился теплый золотистый свет. Вернулась Хельга:

– Пришли в себя, но пока еле шевелятся. Джанет и Киру рвало, хорошо было чем умыться. Ну, о них пусть мужья заботятся. Госпожа Кэти как-то держится. Мы пока подождем.

Она села рядом с Метельским, глядя на мрачно-зеленый шар.

– Это фантастика, свернуть пространство. Как я понимаю, вся эта адская рать теперь там. И что с ними будет? Да и с нами тоже? Не хочу больше сражаться, до тошноты навоевалась.

Посидели еще, наконец подошел Варламов, под глазами темные круги.

– Спасибо вам. Если бы они добрались хоть до одного из нас – конец, все пошло бы в разнос. И так на пределе, как только женщины выдержали?.. Что с нашими помощниками?

– Все трое мертвы, – ответила Хельга. – Они сражались как львы.

– Оплакивать и хоронить не будем Да воскресит их Христос в сей же день.

– А вы… Вы свернули пространство? – спросила Хельга.

– Не совсем. Благодаря Чинтамани, мы смогли перенести на Землю медленный поток времени из мира, где вы побывали. Два потока времени со столь разными характеристиками не могут сосуществовать в трехмерном мире. Иное время свертывает пространство вокруг себя, это тот темный шар, что мы видим. Через некоторое время он исчезнет из нашего поля зрения.

– Не очень-то понятно, – сказала Хельга.

А Метельский спросил: – Чинтамани, это тот серый камешек, что надела Джанет?

– Да, он заряжен вибрациями высших миров и прислан издалека.

– И долина… наполнится кровью… до удил коней, – медленно произнесла Хельга. – Значит, этого не случится? Тогда вы оказали Христу большую услугу.

– Христос справился бы и сам, однако люди должны показать, что они достойны… – Он прислушался: – Джанет зовет. Женщины более-менее пришли в себя, и нам надо в Иерусалим. Явление Христа будет как молния от края до края небес и видимо всем в мире, но нам дана привилегия увидеть Его там, где все началось.

Подошли к скамейке (их хватало, наверное место для пикников), где сидели Кира и Джанет. Вид неважный, краше в гроб кладут. Хельга поколебалась, но указала туда, где исполинская луна как будто начала тонуть за горизонт:

– Какими странными стали холмы. Была зелень, поля, городки, а теперь только рыжий камень. Куда все делось, где люди?

Джанет слабо улыбнулась: – Ты видела это в мире быстротекущего времени, хотя правильнее называть его миром тысячи временных потоков. Жизнь не может развиться при такой нестабильности времени, лишь в полярных областях, где его ход медленный, существует растительность. Так и здесь, остались только геологические формации, глубоко укорененные во времени. Растительность, люди, города – всё захвачено его новым потоком. Небольшой, темный, зловещий мир. А нам осталась пустыня где-то до Черного моря, и ее придется возделывать заново.

– Но люди! В этом мире оказались ведь не только Самаэль и Мадос с их войском. Там теперь и обычные люди, почему они должны страдать?

– Кто-то обречен на это своей кармой. Но многие вернутся обратно, тот мир не удержит людей со светлой кармой. Думаю, ты увидишь, как… Нам пора, идемте.

Она и Кира поднялись и медленно пошли, мужья поддерживали их под руку. Метельский шел неуверенно: болели икра и грудь, и еще что-то странное творилось с ногами, почва под ними будто сделалась зыбкой и норовила провалиться. Помогала палка, в которую снова обратилось камаяри. На подходе к глайдерам все остановились. Снизу по улице, ведущей к Неби Самуил, поднимались люди. Их было немного, они задерживались, чтобы поглядеть на новую зловещую луну, и шли выше, откуда видимость была лучше. Мужчина, шедший впереди, вдруг покачнулся, упал на колени и издал вопль ужаса. Он стал погружаться в землю, пытаясь опереться руками, но те тоже проваливались. Сзади шла женщина, вероятно жена. Она бросилась к нему, ухватила под мышки и попыталась вытащить. Бесполезно, мужчина провалился уже до пояса и продолжал погружаться. Женщина кричала, тащила, вопли мужчины перешли в животное завывание – еще несколько мгновений, и он скрылся под землей. Метельский рванулся было помочь.

– Не двигайтесь, – бесцветным голосом сказала Джанет. – Материальность нашего мира меняется. Ее начали пронизывать новые потоки времени, один быстрее, другой медленнее обычного, и вещество становится менее плотным. Это во всемирном масштабе, а не локальный катаклизм, как мы устроили. Для вас переключение на иной темп времени может произойти спонтанно, при сильных эмоциях. Не пугайтесь новых ощущений, ваши тела постепенно привыкнут к этому – так, в медленном потоке времени будет необычайная острота восприятия. Три измерения времени жизненно важны для тех, кто будет возвращаться из тонких миров, иначе земные условия показались бы им тюрьмой. И еще, в этом состоит первый Суд. Те, чье тонкое тело отягощено грехом, не смогут удержаться в изменившемся мире и погрузятся в глубины миров возмездия. Когда избудут свою карму, то вернутся. Хельга, ты спрашивала, что будет с теми, кто оказался в темном дьявольском мире, а этого не заслужил? Точно так же, провалятся сквозь почву того мира и вернутся в наш… Извините, я очень устала. Идемте.

Хельга сделала шаг, покачнулась и с криком вцепилась в руку Метельского, а другой ухватила Киру. Та рассмеялась:

– Хельга, тебя никто не собирается забирать. Может быть, слегка подшутили. Да и мы тебя не отдадим.

– Ну и шуточки… – пробормотала Хельга, но продолжать не стала.

Они сели в глайдеры, перелетели через темнеющую долину, и золотой свет упал на Иерусалим, когда они приблизились к городу.

Эпилог.

Тина. Вне времени

Она просыпается, но не спешит открывать глаза. Тепло, уютно – хорошо, что весь этот ужас оказался только сном. Потом разлепляет ресницы. Опять эта комната: она лежит в роскошной кровати, стены алые, но теперь без картин. В изножье кровати туалетный стол с большим зеркалом, на столе горит множество свечей, они отражаются в зеркале, и кажется – уходят в бесконечность. Встает – на ней не ночная рубашка, а платье из белого нежного материала и на груди по-прежнему тот камень. Оглядывается кругом: дверь только одна, и над ней то странное изображение… «Руна бесконечности», – откуда-то вспоминает она.

Что же, надо выходить. Глядит в зеркало: платье элегантное и почти не помялось. Открывает дверь.

Человек стоит за ней, и сердце Тины ухает куда-то в пятки, а потом снова начинает биться – редко и глухо. К глазам подступают слезы, и видит уже неясно. Красивое спокойное лицо, высокий лоб, чуть кудрявые волосы падают вдоль смугловатых щек, а глаза будто светятся. Он серьезно смотрит на Тину, и рука с двумя поднятыми пальцами как бы призывает, а может, благословляет ее.

– Здравствуй, Тина, – говорит он, и голос мягок и спокоен. – Ты знаешь, кто я?

Второй раз в жизни будто молния озаряет перед Тиной ВСЁ.

– Знаю, – говорит она дрожащим голосом. – Вы Иисус Христос.

Она хочет стать на колени, но Христос улыбается.

– Встань, Тина. Ты возлюбленная дочь моя, разве дочери встают на колени перед отцом? И будь со мной на «ты».

– Тогда… – она мягко высвобождается и делает реверанс, все-таки научилась у леди Селины. А потом, сняв цепочку, протягивает Чинтамани. – Возьми это… отец. Леди Селина велела передать тебе.

Христос принимает камень. – Мы благодарны тебе, Тина. – Он делает жест, и прямо из воздуха появляется бородатый мужчина в светлых одеждах. – Возьми, Елисей. Передай той, кто еще в трудах. Скажи, что дочь Господа сохранила его для них.

Елисей низко кланяется Тине, берет камень и исчезает. Тина оглядывается: булыжная мостовая, старинные здания – всё залито мягким хрустальным светом и совершенно безлюдно.

– Где я? Почему больше никого нет? Где Никита, или он не… проснулся?

Сердце трепещет: Никита не проснется, его голова размозжена каменной глыбой. Да и она, Тина, как могла проснуться, должна была умереть от страшного жара аннигиляции?

– Успокойся, Тина. Ты умирала уже дважды, и больше этого не будет. Никиту ты увидишь прямо сейчас, как только мы закончим разговаривать. С каждым человеком я говорю один на один, и больше никого нет в этом мире. Кто-то получает наказание, кто-то укоризну, а кто-то награду. Ты можешь выбирать любую награду, но ты уже выбрала. Вы с Никитой можете иметь сколько хотите детей, только не забудьте посетить медицинский центр Джанет Варламовой в Канаде, ваши дети должны наследовать уже измененный набор генов. Сейчас ты в Иерусалиме, здесь собираются другие мои дочери и сыновья и будет праздник встречи нового эона. А дальше – вся Земля перед вами, и кто-то будет возделывать ее, а кто-то тоже выберет другой мир. Что еще желаешь, дочь моя?

– Я… у меня долг перед тремя серыми сестрами. Они могли забрать Чинтамани, но я уговорила не делать этого, пообещав, что им вернут имена. Тогда их звали Клето, Лахеса и Атропа.

– Хорошо, милая Тина. Ты многое на себя взяла, но тебе это позволено. Теперь я буду помнить их. Они получат обратно свои имена, и после врачевания вернутся на Землю.

– А как с леди Селиной? Она моя учительница, и я тоже отвечаю за нее.

– Она вернется. Даже золотой свет не удержит ее, найдет себе хлопоты на Земле. Я рад, Тина, что ты прежде возвращаешь долги, хотя больше всего хочешь увидеть Никиту. С ним я уже поговорил. До свидания, дочь моя, мы всегда будем едины – ты и я.

Лон Метельский. Новый эон

И снова Бия: та же синяя вода катится под мостом и по ней скачут, оставаясь на месте, серебряные буруны. Лишь вода стала более тонкой синевы, и озеро будто налитый в чашу жидкий хрусталь – но все, возможно, лишь кажется. И село выглядит, как раньше: избы вдоль улицы, яркие цветы за палисадниками. Мир вещей откатили вспять на три года, чтобы не пришлось восстанавливать разрушенное. Людей это, конечно, не коснулось.

Метельский отпустил перила и сошел с моста. Гонять глайдер ради короткой поездки не захотел. Шел медленно, но сердце забилось чаще, вот и третья изба. За палисадником никого, только вовсю распустились красные циннии. На сердце будто лег камень: вспомнилось, как среди них лежала мертвая Татьяна… Двери распахнулись, и она сбежала с крыльца, в таком же сарафане с красным орнаментом понизу. Стала за калиткой: все то же приятное овальное лицо, темно-каштановые волосы, задорные карие глаза. Сердце радостно встрепенулось, хотя что еще могло случиться с жителями села Иогач? Ждали прихода Христа, и Он пришел. Ждали воскресения убитых за Него, и были воскрешены, только в памяти наверное остался пережитый ужас.

– Ну, здравствуйте, господин хороший, – сказала Татьяна, улыбаясь. – Что же так? Звали замуж, а сами не дождались, другую нашли.

– Здравствуй, Татьяна. Извини, что так вышло, думал навсегда расстались. И вы здесь вроде не собирались выходить замуж.

– Теперь можно. Подождали бы, за вас пошла, – и Татьяна насмешливо поддразнила язычком. – Но я не расстраиваюсь, парни сразу слетелись как мухи на мед. Христос мне сам сказал: «Выходи замуж, Татьяна. Вы пережили страшное, и в награду ты сможешь иметь детей, хотя лучше не больше двух».

– А когда ты увидела Его?

– Я проснулась в комнате с горящими свечами, очень красивой, но не успела все рассмотреть, как постучался Он. Мы поговорили, а потом какая-то женщина взяла меня за руку и отвела домой. Теперь жалею, что не спросила, почему только двух?

– Я слышал, что многие будут возвращаться в земной сад, и не надо его переполнять.

– То-то сами собрались на Венеру, – прыснула Татьяна. – Я о вас сразу же расспросила. Это какая-то другая Земля в небесах?

– Такой она будет, хотя не скоро.

– А вы тоже видели Его? Где?

– В Иерусалиме. Когда-то я видел, как небо свернулось, будто свиток. А теперь увидел, как оно разверзлось. Мы стояли на улице, только что вышли из глайдеров, и небо было необычайно, золотого цвета. Не было грома с молниями, трубящих ангелов, небо просто раскрылось как створки двери. Мы увидели Его над городом, где он учил и страдал, и услышали: «Се, я гряду!». Как будто негромкое, но мне сказали, что это прокатилось по всем мирам. А потом мы остались одни. Он со всеми переговорил один на один.

«Здравствуй, Лон. Вот мы и свиделись лицом к лицу. Ты ведь знаешь, кто я?»

Волосы длинные и слегка кудрявые, а лицо строгое, лишь тень улыбки, похожей на загадочную улыбку Джоконды.

«Знаю, Господи». – Метельский сделал движение, чтобы стать на колени, но Христос покачал головой:

«Не надо. Ты трудился ради меня, и хотя был призван в последний час, получаешь ту же награду[10]. Не обижайся, что не приглашаю тебя на праздничную трапезу, там я буду возлежать с избранными из избранных – теми, кто трудился столетиями или прошел через страшные испытания. Но и ты не подлежишь суду. Знаешь, почему?»

«Хельга?»

«Да. Не может быть судим тот, кто нашел мужество вызвать любимую из тени смертной. Кое за что можно пожурить, но и этого не буду. Вернись туда, откуда все началось, а потом у вас будет много трудов. На вас мое благословление…»

Татьяна мечтательно улыбнулась:

– Жаль, что я не видела такого. У нас ведь все умерли, и просыпались уже в комнате со свечами. А когда вернулись в село, устроили праздничный звон. Отец Паисий сказал, что церковь и село сгорели, но все вернулось, как было. Походите, поспрашивайте, теперь над вами не будут посмеиваться. Коли остались, вы свой.

– Нет, Татьяна. Я вернулся только, чтобы проститься с тобой. Ты знаешь, что меня и жену ждёт дальняя дорога. А до этого еще много дел.

– Ну тогда… Можете поцеловать меня на прощание. Только, – она снова прыснула, – поверх калитки, а то опять руки распустите.

Она придвинулась к калитке, карие глаза стали темнее и полузакрылись, волосы мягко защекотали лицо. Губы мягкие, раскрываются несмело, как лепестки, и вот уже нет ничего, кроме этих губ, да еще начинает робко дотрагиваться кончик языка.

А следом это случилось.

Тонешь в губах и тонешь в глазах, как омуте… хотя это два омута и головокружительно зелены. Поцелуй длится нескончаемо, рождая в теле сладкое томление, и нет сил оторваться, разорвать слившиеся уста. Оставшейся искрой сознания вдруг понимает – он выпал из обычного времени, что-то подобное испытал только с Гердой. «В медленном потоке времени будет необычайная острота восприятия. …» Кто это сказал? Но не до того, чтобы вспоминать – в него словно изливается нежная женственная душа Татьяны…

Она оттолкнула его, вся раскраснелась, глаза шальные.

– Вот так и портят девок, – глухо сказала она, – хорошо, что мы на виду. Нет уж, господин хороший, ублажайте так свою жену. Прощайте.

И убежала, по обыкновению сверкая пятками из-под подола. Метельский постоял, приходя в себя, и огляделся: один прохожий в конце улицы, да кто-то копается в огороде. Если и вправду побывали в другом потоке времени, то здесь никто ничего не заметил. Он повернулся и пошел обратно.

Хельга ждала на веранде и удивленно поглядела на него.

– Ну и вид у тебя. Как у вас говорят, оба… обалделый. Похоже, твоя возлюбленная на месте.

– Вернули. Наверное и большинство других, но я не стал ходить по селу.

– Что же с тобой делать? Хоть отпускай к этой девице, только вроде как нельзя.

– Успокойся, Хельга. Она уже присматривает себе мужа, мы лишь поцеловались на прощание.

– Похоже, это был не простой поцелуй… Ладно, от меня не убудет. Но теперь я понимаю, зачем тебя понесло в эту глухомань, все-таки влюбил в себя бедную девушку. Так что ты должен был отпустить ее, ну а она тебя.

– Не думал, что она в меня влюблена.

– Все мужики толстокожие. Но как я поняла, задерживаться ты не хочешь?

– Нет, здесь всё.

– Тогда летим в Канаду, в центр Джанет Варламовой. Хорошо, что у меня такой замечательный глайдер, а то с транспортом пока проблемы. Мне сказали, что на Венеру лучше отправиться уже большой семьей, и я хочу скорее взяться за дело. Пора и тебе полежать в том саркофаге.

Тина. Беспредельность

Опять мягкий хрустальный свет, опять мостовая, но теперь не пуста: по ней идет Никита. Она срывается с места и бежит к нему. Ударяется о грудь и приникает к ней, слезы текут по щекам. Такой же крепкий, милый, живой… Они долго стоят неподвижно, а потом, взявшись за руки, идут по улице.

– Я проходил мимо кафе, – говорит Никита, – давай зайдем, посидим.

Кафе уличное, столы и стулья под навесом. Над стойкой объявление, написанное какими-то закорючками. Тина вспоминает про «часики» и проводит ими перед объявлением. В воздухе повисает перевод: «С приходом Г…спода! Всё бесплатно, ешьте и пейте».

– Народ постепенно начнет появляться, – говорит Никита. – Те, кто остались, а таких в Иерусалиме будет немало. Ты что будешь?

– Позже. Ты видел Его? У тебя глаза блестят.

– Видел, – Никита весело улыбается. – Он спросил, чего я хочу? Я поделился своей мечтой о летающих городах Венеры. Для этого нужны гравитаторы, и может быть теперь жители планеты Дайя, таково название той планеты, поделятся секретом? Но если и согласятся, для обмена сообщениями понадобится сорок лет. Христос улыбнулся, его улыбку я не могу описать, и добрая и загадочная одновременно. «Уже в этот миг, – сказал он, – я переговорил с планетарным логосом Дайи. Не удивляйся, Никита, в сфере духа нет ни времени, ни расстояний. А он постарается убедить Всемирный совет той планеты. Не буду тебя томить, через двадцать с небольшим лет на Землю придет звездолет. Там будут дети ваших колонистов, кто решил вернуться на Землю, а еще формулы и чертежи для постройки гравитаторов. Даже несколько готовых установок в подарок. А сейчас иди, тебя ждет Тина». Еще раз улыбнулся и исчез. Тина, мы уже сейчас можем начать строить воздушные города для Венеры! Гравитаторы установим потом, в материалах нашей экспедиции есть схемы со всеми размерами.

– Значит, твоя мечта исполняется, Никита.

– Ну, предстоит еще много работы.

– И мне тоже, – она не в силах сдержать улыбки.

Никита покачал головой: – Ты улыбаешься как-то лукаво.

– Сразу после праздника мы отправимся в Канаду, милый. Там нас немного усовершенствуют. Наши дети будут рождаться, уже приспособленные к новому миру, а я хочу их много…

Пройдет двадцать или более лет, и они большой семьей, вместе с другими, отчалят от Земли к новому дому – бурному, поначалу не очень приветливому, но прекрасному и пока свободному от зла.

Гришаев Евгений Алексеевич Атон. Два короля

Часть 1 ПОЧТИ ДОБРОВОЛЕЦ

Атон.

Книга первая.

Два короля.

Предоставленный для чтения текст является черновиком. Заранее приношу свои извинения за ошибки, опечатки и прочие ляпы.

Мир Вирия. Осажденная крепость Ноэр. 627 г. От начала нового летоисчисления.

— Ваше Величество, они катят таран! — прокричал солдат со стены. Молодой король Эмер в помятом нагруднике на миг замер и прокричал — Тарос бери оставшееся масло, факела, весь свой десяток и за мной. Тарос по пути за маслом и факелами громко выкрикивал имена тех, кто пройдёт с ним. — Лавмер закроешь ворота за нами и что бы ни случилось, не открывай. Понял меня? Король Эмер дал последний приказ солдату у ворот, последнему из внутренней стражи. Мощный удар сотряс землю и разрушил часть стены на самом верху, на солдат полетели доски, мелкие и крупные куски камня, а также тела двух лучников. Лицо короля посекло каменной крошкой, по щеке потекла струйка крови, он только скривился от этого и шагнул к приоткрывшейся створке ворот. Следом за королём последовал десяток солдат, нёсших горшки с маслом и горящие факела. На ближайшем холме возле крепости, три человека с посохами в руках спорили. — Ставлю сто монет на то, что крепость падёт ещё до захода солнца, — с улыбкой заявил один из них. — Это и так понятно, зачем спорить — ответил человек в центре этой троицы. — Я до сих пор не согласен с тем, что нужно было нападать на Дамрос. Тэнэр уже проиграл и до этого сидел бы сейчас тихо как мышь. Какой смысл в этой бойне, только людей потеряем, эти земли никому не нужны. Если кто-то надеялся отобрать у Тэнэра созданный им ' Повелитель силы ', то у Вас ничего не выйдет. Скорее всего, он его уже уничтожил или надежно спрятал. Тем более никто не знает, как он выглядит. Хавек! Мне теперь плевать на этот 'Повелитель силы', главное убрать этого зануду Тэнэра вместе с его сопливым корольком. Селезер, ты в последнее время стал какой-то нервный, может, заболел чем? — Тебе бы только шутить Мастар, а мне уже давно не до шуток, ясно тебе! — Всё, всё, молчу, смотрите там, у ворот что-то интересное происходит. Жаль отсюда магией нельзя ударить, можем и своих задеть. Королевство Дамрос погибало, но не сдавалось на милость победителя. Последним оплотом стала крепость 'Ноэр', довольно большая и очень старая. Построена была ещё во времена, когда в небе парили драконы и на земле Вирии царил мир. Сейчас пять сотен солдат, во главе с королем Эмером, удерживали оборону уже пятые сутки. Пять сотен, уставших, еле стоящих на ногах солдат, отражали натиск многотысячного войска. Во главе этой армии стояли три оставшихся архимага, когда-то входящих в совет магов человеческих земель. Небольшая площадка перед воротами была заявлена трупами и обильно залита кровью. На маленьком свободном пятачке горстка солдат защищала ворота ценой собственной жизни. Рядом горел таран, так и не добравшись до ворот, возле него дымилось несколько тел. Защитники из последних сил отбивали атаки многократно превосходящих по числу войск, вот их осталось шестеро, потом трое и вот остался один. Воин, утыканный арбалетными болтами, был похож на ежа, он опустился на колени и замер, оперевшись на свой меч.

— Господин Тэнэр! — воин по имени Игнор поднялся по крутой лестнице в комнату на самом верху донжона, где совсем недавно старый архимаг стоя перед бойницами, в одиночку отражал удары вражеских магов. Ещё полгода назад, архимаг, герцог Тэнэр Маслос, был главой совета магов. Сейчас Игнор видел перед собой сгорбленного, шатающегося и опирающегося на посох старика. — Сильно сдал хозяин, — подумал Игнор, глядя на него. Совсем недавно я не мог его догнать, а теперь даже смотреть больно. Ваше высочество, я сожалею. Ваш внук король Эмер погиб удерживая ворота, мы успели укрепить их, но это ненадолго. Тэнэр повернулся и посмотрел на верного слугу. Игнор был забрызган кровью и поддерживал левую руку, в глазах Тэнэра, когда-то ярких и голубых как чистое небо была боль и пустота, его голос стал слабым и скрипучим. Позови сюда Лауру, только побыстрее — прошептал Тэнэр еле слышно. Игнор кивнул и скрылся за дверью, через пару минут он вернулся вместе с молодой девушкой. Девушка была няней маленького, годовалого мальчика, сына короля Эмера и правнука Тэнэра. Мальчика звали Атон, у него были необычайно синие глаза, у всех мужчин династии Маслос были синие глаза. Малыш был не исключением, его глаза василькового цвета завораживали, в них хотелось смотреть не отрываясь. За те несколько минут, что Игнор отсутствовал, ему показалось, что Тэнэр стал еще старше. Игнор мне больше некого попросить, выполни мою последнюю просьбу. Вот возьми это — Тэнэр снял со своей шеи цепочку с камнем в золотой оправе, — ещё вот это — протянул он сложенный пополам лист пергамента — это письмо. Уходите через подземелье, спасите мальчика, он должен жить. Ты знаешь, где находится вход, он выведет вас к подножию ' Одинокой скалы'. А как же вы господин, вы что остаётесь? — перебил его Игнор. Да я остаюсь, и дам Вам немного времени, мне не осилить этот путь. Там под землёй, я буду только обузой. У подножия скалы с восточной стороны есть плоская, каменная плита, на ней выбиты знаки. Этот камень — он показал на камень в руке Игнора — нужно положить в центр плиты, там есть углубление. Сильно ударишь по нему, чтобы разбить, откроется портал, шагнёте в него. Портал приведёт вас в другой мир, там вас встретят. Письмо, которое ты держишь, нужно передать магу по имени Эльсигур. Теперь быстро собирайтесь и бегите, времени мало. Мы всё сделаем, господин Тэнэр — Игнор с Лаурой поклонились и побежали вниз по лестнице. Как только стили их шаги, Тэнэр принялся чертить на полу сложный рисунок, чертеж отнял много сил. Маг встал, опираясь на посох, осмотрел то, что получилось, и остался доволен. Всё было правильно, осталось самое главное, поставив стул в центр рисунка, он сел лицом на северо-восток, туда, где гибли его оставшиеся солдаты. Осталось самое простое и самое важное действие, он отбросил ненужный больше посох в сторону. Несколько раз, глубоко вздохнув, Тэнэр острым изогнутым ножом порезал себе запястья. Кровь мага толчками стала покидать его ослабшее тело. Когда-то давно, лет сорок назад, в его руки попала старая книга. В этой книге было описано заклинание, относящееся к запретной тёмной магии, называлось оно ' Последний вздох' и было написано кровью. Книга была очень старой и в плохом состоянии, Тэнэр мало что смог в ней прочитать. Написана была книга на староэльфийском языке, который уже мало кто знал. В этой книге полностью было описано только это заклинание. После он хотел уничтожить книгу, но что-то удерживало его от этого. Он надежно спрятал её, собираясь потом разгадать то, что в ней было скрыто. Кровь вытекала из Тэнэра на пол, а он читал запутанный текст заклинания и направлял остаток силы в линии на полу. Белые линии окрасились кровью, а сила умирающего мага заставила их светиться. С каждой каплей крови и силы, рисунок становился ярче, излучая багровое свечение. Что конкретно произойдёт при срабатывании заклинания, Тэнэр не знал, в книге говорилось, что его сила сметёт всех врагов, но сам маг погибнет. Тэнэр был готов умереть и поэтому использовал этот шанс, враг поплатиться за всё. Маг Тэнэр погружался в сон, последний сон в его долгой жизни. Тэнэр вспоминал всех тех, кто был ему дорог в этой жизни. Вспомнил свою любимую, очень красивую и веселую жену, её пышную гриву светлых волос и ямочки на её щеках. Счастье Тэнэра было не долгим, жена умерла при родах, его не было рядом в это время, чтобы спасти её. Родилась девочка, со временем, ставшая очень похожей на свою мать, только волосы были цветом 'Воронова крыла'. Лея — так звали его дочь, выросла и вышла замуж. Через год Тэнэр стал дедушкой, Лея родила мальчика. Малыша назвали Эмер, он рос здоровым, подвижным ребёнком. Счастье вновь было не долгим, Лею укусил вампир. Последний представитель их проклятой расы. Муж Леи убил вампира, но и сам тоже погиб, спасая её. Через несколько дней у Леи стали расти клыки. Тэнэр долго боролся за её жизнь, пытаясь найти противоядие, от яда кровососа. Маг всё же нашел способ, но изготовить снадобье не смог, его состав был и прост и сложен одновременно. В составе противоядия была кровь шести разумных рас, всё бы ничего, но вот только драконы, чья кровь была нужна, давно вымерли, а кровь требовалась живая. Тэнэр по всему миру собирал яйца драконов, в надежде добыть кровь, но это не получалось. Время шло и ему больше ничего не оставалось, как только усыпить дочь и наложить на неё заклинание сохранения. Прошли годы, умер король Дамроса, не оставив после себя прямых наследников. Тэнэр, будучи братом короля, был претендентом на трон, но отказался в пользу внука, так Эмер Маслос стал королём Дамроса. Сегодня Эмер погиб, остался его сын Атон. Мальчик родился слабым и если бы Тэнэр не смог его вылечить, Атон умер бы в этот же день. Когда Атону исполнилось три месяца, погибла его мать. Она возвращалась домой, её карету обстреляли из арбалетов, не выжил никто, убийц так и не нашли. Тэнэр погружался в сон всё глубже, его воспоминания стали затихать пока он окончательно не потерял сознание. Багровое сияние, исходящее от рисунка на полу, становилось сильнее с каждой каплей крови, вытекающей из рук мага. С его последним выдохом сияние стало черным, замерев на мгновенье, смертельной волной устремилось в стороны. Волны тёмной магии расползались по земле, пожирая всё живое на своём пути. Люди и животные, попавшие под её действие, осыпались горстками пепла, деревья превращались в камень. Королевство Дамрос превращалось в мёртвую, каменную пустошь. Остатки вражеской армии спасались бегством, но спаслись очень немногие. От когда-то довольно большой армии, осталась кучка испуганных людей. Погибли почти все их маги, которые пытались остановить саму смерть. Крепость 'Ноэр' погибла, стены частично обрушились, ветер гулял в пустых помещениях крепости, раздувая прах погибших защитников и их врагов.

Игнор Подземный ход был узким и сырым, с низкого потолка где-то капала вода, а где-то свисали корни деревьев. Мы шли уже довольно долго, я нёс масляный фонарь и наши вещи. Лаура шла за мной, нежно прижимая к себе малыша, ей было страшно и холодно, но она продолжала идти дальше. Мальчик спал, пригревшись на её руках.

— Лаура, если устала, давай я понесу Атона или сделаем остановку, отдохни немного.

— Нет, — Лаура помотала головой и поудобнее взяла мальчика, — господин маг велел бежать и мы будем двигаться дальше, пока не дойдем.

Игнор перехватил фонарь в другую руку и ускорил шаг. Лаура стала отставать, малыш на руках от быстрой ходьбы проснулся и начал хныкать. Тёмный, сырой тоннель за последним поворотом закончился, и они упёрлись в тупик.

— И что дальше? — Девушка, тяжело дыша, остановилась за спиной Игнора. — Похоже, что выход присыпан землёй. Видишь, доски перегораживают проход, если их убрать, земля осыплется, и мы сможем выйти наружу.

— А если нет? А вдруг это просто ловушка и дальше нет выхода? Девушка была напугана, ведь если нет выхода, то им нужно идти назад, а там их ждет только смерть. — Не попробуем, не узнаем. — Игнор поставил масляный фонарь на землю, масла в нём оставалось немного, идти назад пришлось бы в темноте. Маленький топорик, прихваченный перед уходом, пришелся как нельзя кстати. Через несколько минут, в слабо освещённый каменный тупик ворвался первый луч света. — Вот, я же говорил, что мы выберемся. Игнор стал осторожно расширять проход, не давая земле осыпаться. — Всё, можно выбираться, я первый осмотрюсь, потом помогу тебе. Выбравшись наружу, Игнор оказался в овраге. По правую сторону от него, метрах в трёхстах, находилась та самая 'Одинокая скала'.

— Вроде бы никого нет, давай мальца и вылезай.

Лаура протянула Атона в руки Игнора, потом через выход, похожий на большую нору, выбралась сама. Снаружи было гораздо теплее, чем в подземелье. Тёплый воздух и солнечный свет приятно ласкали кожу. Девушка невольно замерла, наслаждаясь теплом.

— Идем, потом отогреешься, солнце скоро скроется за горизонтом, а в темноте искать нужную нам плиту будет трудно. Мальчик успокоился на руках Игнора и только крутил головой по сторонам, не понимая, где он находится.

Отдохни, я понесу мальчика. Игнор посмотрел на устаревшую девушку, она ему давно нравилась. — Ничего — подумал он — вот выберемся в безопасное место, предложу стать моей женой. Я теперь свободен, мне больше некому служить, а малыша воспитаю как своего. Выбравшись из оврага, они быстрым шагом двинулись к заветной цели.

— Вот она, скала, одинокая и с отвесными склонами, но не очень высокая, где-то с левой стороны должна быть нужная нам плита. — Вот она наша пропажа — Игнор остановился возле каменной плиты, почти полностью заросшей пожухлой травой. Достав данный Тэнэром камень, он приготовился положить его на обозначенное место.

Подожди — Лаура остановила его — нужно убрать траву, вдруг она помешает. Девушка принялась быстро очищать плиту от травы и прочего мусора. — Всё, можно начинать, я соберу вещи. Камень в золотой оправе, сверкая в лучах заходящего солнца, занял своё место. В двух шагах от плиты стояла Лаура, держа свои скромные пожитки. Игнор стоял на краю плиты, держа мальчика на руках, вздохнул, посмотрев последний раз на солнце, почти скрывшееся за горизонтом. — Ну что, готова? Он улыбнулся, она улыбнулась в ответ и вздрогнула, из её груди выпрыгнул наконечник стрелы. Лаура пошатнулась, её ноги подкосились и прежде чем упасть, она прошептала — Беги! За её спиной показались солдаты, они спешили, чтобы схватить беглецов. Шестеро воинов бежали к Игнору, за их спинами стоял лучник, но он больше не мог стрелять, боялся попасть по своим. Игнор размахнулся и со всей силы ударил топориком по камню. Вспышка яркого света ослепила его, земля под ногами дрогнула и пропала, чтобы через мгновенье больно ударить по пяткам. Голова гудела, пропавшее зрение медленно возвращалось, Игнор опустился на колено, но продолжал удерживать мальчика на руках. Вдруг чья-то рука схватила его за волосы и холодная полоска остро заточенной стали прижалась к шее.

— Кто ты? — раздался голос у самого уха.

— Я — Игнор сглотнул и попытался рассмотреть говорившего, но его крепко удерживали. В его глазах всё ещё плясали цветные круги, а острая сталь плотнее прижалась к горлу.

— Меня Игнор зовут, а мальчика Атон, нас прислал герцог Тэнэр Маслос, у меня письмо от него, для Эльсигура, сами достаньте за пазухой.

Мир переходов между мирами.

Хранитель Эльсигур Ноэс.

Ничего не предвещало чего-то особо серьёзного, всё как всегда. Хорошая погода, прекрасный пейзаж, удобное кресло, чистый и белый песок на пляже под моими ногами. Бескрайний океан до горизонта, за которым уже на половину спряталось солнце. Одним словом тишина, покой и скука. Прямо за моей спиной, посередине портальной площади, засверкали ветвистые молнии, воздух шипел и свистел, поднимая с земли пыль и закручивая её в небольшие смерчи. От неожиданности пролил на себя кофе и заметил, как с другой стороны площади спешит Маринэр. Маринэр мой слуга, ученик и просто друг. Последний раз такой переполох происходил где-то около пятидесяти лет тому назад. Тогда сюда явился демон, а вот кто сейчас появится пока не ясно. Маринэр добрался до площади раньше меня и ждал, обнажив меч. Через несколько секунд появился человек с ребёнком на руках, Маринэр схватил его за волосы и приставил меч к его горлу.

— Кто ты? Задал Маринэр вопрос, наклонившись прямо к его уху.

— Я, меня зовут Игнор, а мальчика Атон, нас прислал герцог Тэнэр Маслос, у меня письмо от него, для Эльсигура, сами достаньте за пазухой. Маринэр чуть сильнее надавил на клинок, на коже показалась капелька крови. Человек стоял, припав на одно колено, даже не пытаясь отстраниться от острого лезвия.

— Тэнэр Маслос?! — Удивился я, услышав это имя, которое не слышал уже очень давно. — Надо же, жив ещё оказывается старый друг, ему должно быть лет сто сейчас, не меньше. Что ж почитаем, что он мне написал интересного.

Письмо от Тэнэра.

Дорогой друг Эльсигур, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже больше нет в мире живых. Я часто вспоминаю тебя и наше короткое, но опасное приключение, во время которого мы и познакомились. Несколько раз я хотел воспользоваться твоим подарком и снова посетить твой великолепный мир, посидеть на берегу, поболтать о том, о сем, но так и не смог. Эльсигур, я прошу тебя о помощи, спаси этого мальчика, кроме него у меня никого не осталось. Было бы неплохо, если бы ты присматривал за ним, пока не подрастёт.

С уважением твой друг Тэнэр.

Прочитав письмо, я вспомнил нашу встречу. Тогда, почти пятьдесят лет назад, на этом же месте, из портала появился демон, я вытолкнул его в другой мир. Мир, в котором мы с Тэнэром и познакомились, демона необходимо было уничтожить, и в этом он мне помог. Если бы не Тэнэр, я бы погиб от когтей демона, мы уничтожили демона сообща. Потом Тэнэр помог добраться мне до 'мира семи ворот', его ещё называют 'Мир переходов', он пробыл здесь несколько дней, пока я залечивал раны. На прощание, я подарил ему камень перехода и рассказал, где находится портал между мирами.

Шеф, что делать-то будем? — Маринэр прервал мои воспоминания.

— Отпусти, они не опасны, пусть посидят, отдохнут, а я пока подумаю, что с ними делать. Покорми их, мальчик, наверное, голодный, да и воин тоже. — Эльсигур осмотрел гостей и заметил что у мальчика дар к магии, но какой-то не такой как у всех одаренных. Воин недавно получил сильный удар в левый бок и сейчас страдал от боли. Сев в кресло, Эльсигур задумался над тем как помочь неожиданно свалившимся на его голову гостям.

— Шеф, я вот что думаю — Маринэр как всегда подкрался бесшумно, от чего Эльсигур вздрогнул.

Маринэр! — я тебя, когда нибудь, прибью, чтобы ты больше не подкрадывался и не пугал меня старого.

— Прости шеф, я не хотел, просто привычка.

Ну и что ты хотел мне сказать, шпион недоделанный?

— Я думаю, что их нужно куда-то переселить, мужик то ещё мог бы пригодиться, а вот ребёнку здесь делать нечего. Пусть даже у него и есть дар, но ведь пока подрастет, пройдёт не один год. К тому же дар у него какой-то не такой, у всех он виден в груди возле сердца светлым пятном, а этот весь светится как лампочка, правда, совсем слабо. — Маринэр, как и всегда, начал излагать свою мысль издалека, это частенько бесило Эльсигура.

— К чему ты клонишь и куда ты их собрался переселять? — а ведь Маринэр прав в своём роде, тут их оставлять нельзя и про дар он тоже прав, мальчишка светится весь. Подумал я и решил выслушать своего помощника.

Шеф, я вот что придумал — продолжил Маринэр излагать свои мысли. — Может их того, этого, в смысле на землю отправить? Там им будет хорошо и для нас спокойнее. А когда малец подрастёт, можно будет и вернуть туда, откуда они пришли, пусть дальше сами решают что и как.

— Это ты хорошо придумал, только вот есть одно но — задумчиво произнёс Эльсигур. Маринэр после этих слов немного напрягся, чувствуя какой-то подвох. — Но! Один не в меру шустрый мыслитель, не буду показывать пальцем, Эльсигур хитро прищурил один глаз, — будет за ними присматривать.

— Не, шеф, почему я-то сразу, чуть что, сразу Маринэр, у меня что, больше дел нет? Маринэр понял, что попал и теперь ему придётся побыть в роли наблюдателя.

А ты как думал? Я старый больной хранитель буду шастать по мирам, и приглядывать неизвестно за кем?

Эльсигур, конечно, старым и уж точно больным себя не чувствовал, но вот припахать к какому нибудь делу Маринера, всегда считал полезным. — Вот и договорились, — он не дал Маринэру даже возразить, — нужно только подготовить место, где их поселим и немного подправить память у Игнора, а мальчишка и так ничего ещё не знает. Отправляйся-ка ты Маринэр на землю и подготовь там всё, да получше. Документы тоже на всё и чтоб не подкопаться. Думаю, что там, где ты сейчас обитаешь, там и поселим.

Да нигде я там не обитаю, — Маринэр стал отказываться, — я вообще там редко бываю.

— Конечно, редко — Эльсигур похлопал его по плечу — почти каждую неделю на пару дней пропадаешь. Думал, что я об этом не знаю? Ну, так, где ты там бываешь-то?

— Так в России, где и всегда. Мне там больше нравится, там хорошо, народ там душевный и девки красивые.

Маринэр даже закрыл глаза, кого-то вспоминая, губы растянулись в блаженную улыбку счастливого человека.

— Эй, ловелас! Спускайся с небес и дуй на землю, иначе прикрою тебе туда проход, будешь потом у демонов красивых искать.

Маринэр вздрогнул — Шеф, чего ты сразу-то, чуть что, сразу к демонам, — Он, опустив голову и что-то ворча себе под нос, поплёлся выполнять поручение. Эльсигур и сам частенько заглядывал на землю, только не так часто как Маринэр.

Пока Маринэр был в другом мире, Эльсигур подготавливал Игнора к коррекции памяти. Маринэр появился через неделю, довольный, но уставший.

Шеф, лучше не получилось — он протянул документы на имя Игоря Сергеевича Маслова и свидетельство о рождении для мальчика, Антона Павловича Маслова, родного племянника этого Игоря. — Дядя и его племянник, лучше не придумаешь, всё чётко не подкопаться. Знал бы ты шеф, как мне это трудно было провернуть, — вздохнул Маринэр, изобразив сильную усталость от проделанной работы. Вот только глаза его, говорили совсем другое.

Молодец! Похвалил его Эльсигур — можешь пару раз безнаказанно выпить мой кофе, разумеется, пока я не вижу.

Откуда у Маринэра появилась привычка воровать именно чашку Эльсигура, никто из них сказать бы не смог. Просто в один прекрасный день, Маринэр утащил чашку прямо из-под носа своего учителя, а он не сразу это заметил, с тех пор и началось. Эльсигур наливал кофе, а Маринэр всё время пытался её стянуть, несмотря на то, что перед ним стояла точно такая же чашка с кофе.

Эльсигур подкорректировал память Игнору, после чего тот был просто уверен в том, что он Игорь Сергеевич Маслов, а мальчик его родной племянник.

Мир Вирия, это же время.

Можем поздравить друг друга, господа новоиспечённые правители срединных королевств! Большая часть человеческих земель, теперь принадлежит нам.

— Я с тобой не совсем согласен Селезэр, мы уничтожили Тэнэра и его внука, захватили власть в свои руки, вот только власть ещё нужно удержать.

А кто нам может в этом помешать? Скажи мне Мастар? Бароны, которые сидят в лесах вдоль горного хребта? Так они сейчас будут грызть друг друга, мы просто подождем, пока они не перебьют сами себя.

Ты забыл Селезэр, что есть не только бароны, но и эльфы. Тёмные на западе, светлые на юге, север занимают гномы, а с востока постоянно появляются орки. В центре сидят гоблины, и все они не прочь прихватить себе ещё земель.

Мастар, какие орки, какие эльфы, ты что? Всем им сейчас не до нас. Эльфы не переваривают друг друга, орчьи кланы тоже воюют, гномы засели у себя в горах и плевать им на всех. Гоблины в болотах и онислишком слабы, чтобы захватить хоть что-то. — Я прав Хавек? Ты всё время молчишь, выскажись о том, что думаешь.

Понимаешь Селезэр, в чём всё дело, мне вся эта затея с самого начала не нравилась.

Тогда почему ты с нами? — удивился Селезэр.

В отличие от Тэнэра, я не хотел никаких изменений, меня всё устраивало, поэтому я его и не поддержал. Тэнэра мне жаль, если честно признаться, отличный был маг, только слишком уж принципиальный. По силе так вообще всех нас превосходил втрое.

Хавек, что я слышу? В наших рядах зарождается раскол! Может тебе и южные земли уже не нужны? Если так, то сразу скажи, я их с радостью заберу себе. Так и быть, оставлю тебе твою школу, будешь дальше сопли юнцам подтирать. Мастар, может быть, ты тоже хочешь отказаться?

Селезэр успокойся, я не говорил, что мне не нужны южные земли, просто эта война какая-то неправильная, бессмысленная. Дамрос проиграл, но на тех землях нельзя жить, и там нет людей, чтобы прибрать хотя бы их в качестве рабов. — Через какое-то время, Хавек, вместе с остатками своего войска свернул на юг. Сам Хавек только кивнул на прощание и вскоре скрылся за очередным поворотом. Селезэр и Мастар с горсткой своих солдат последовали дальше, в сторону теперь уже своих земель. Солдат оставалось совсем мало, и вздумай кто-нибудь сейчас на них напасть, им пришлось бы туго.

Знаешь Селезэр, я больше склоняюсь к тому, что Хавек может нам стать серьёзной угрозой, со временем конечно. Я бы его прямо сейчас устранил, пока он силу не набрал.

Возможно, и нужно устранить, вот только сейчас сил у нас маловато. Солдат у нас даже тысячи не наберется, а у него почти две. Магов у нас осталось всего пять, вместе с нами, у него двенадцать, так что размажет он нас по земле тонким слоем. Посмотрим, как он уживётся с такими соседями как светлые эльфы, они сейчас довольно сильно окрепли, могут и повоевать. Глядишь, они и решат нашу проблему с жизнью Хавека.

Правда, у нас с тобой соседи тоже не кроткие овечки, особенно орки. Хорошо, что Тэнэр постарался, оставив после себя мёртвые земли, тёмные через них не пойдут, по воде далеко и на пути у них 'море смерти'. К тому же кораблей у них, насколько я знаю, очень мало.

Прошло шестнадцать лет. Земля. Один из провинциальных городов в России.

Антон Маслов.

Можно считать, что жизнь складывается удачно. В институт поступил, правда, филиал политехнического, но это тоже не плохо. Вчера устроился на работу, которая не должна помешать учёбе. Как говорит мой лучший друг Фёдор Колосов — работа, не бей лежачего, сиди и наслаждайся. Работа и правда оказалась такая, на первый взгляд, — сторож на платной парковке, возле большого супермаркета. Сидишь в будке как сторожевой пёс, только отапливаемой. Перед носом четыре экрана, на которые поступает видео с камер наблюдения, расположенных по углам парковки. Самое смешное, это большая красная кнопка для поднятия шлагбаума. Мой напарник дядя Вася или по-другому Михалыч, говорит, что это пуск ' ядрён ракеты', весёлый мужик, думаю, сработаемся. Сегодня в этом супермаркете было открытие нового отдела сотовой связи. И само собой, как всегда, раздача халявы, по-другому розыгрыш призов. Чего там только не заставляли делать за них, люди пели, плясали, я например, простоял на руках десять секунд. Теперь у меня в руках новенький планшет, правда, он дешевый, но он у меня есть. Довольный, я шёл на автобусную остановку, двадцать минут на маршрутке от города до посёлка и я дома. Сразу забегу к Фёдору, похвастаюсь тем, что выиграл. Фёдора я знаю столько, сколько себя помню. Родители Фёдора были постоянно в разъездах, отец на север мотался — нефтяник, мать скрипачка, тоже постоянно на гастролях. До сих пор не могу понять, как они уживались, настолько разные натуры. Фёдор был на попечении бабушки. Я же жил с дядей Игорем, на краю посёлка, родителей не помню, дядя говорил, что они погибли в горах Кавказа. Дядя Игорь умер в прошлом году, теперь я живу один. Хороший он мужик был. Конюхом работал при местном конноспортивном клубе. Правда, клуб этот, к спорту отношения не имел абсолютно никакого. Развлечение для толстосумов, конные прогулки, разведение лошадей, для последующей продажи конечно. Дядя любил лошадей, они его тоже, мне даже иногда казалось, что они понимают друг друга. Начальство дядю очень ценило, такого человека в наше время найти не просто, поэтому платили ему хорошо. Дядя так и не женился, почему не знаю, но я подозревал, что с одной женщиной у него были не только соседские отношения. Погода начала портиться на глазах, набежали тучи, поднялся сильный холодный ветер. До остановки, было, ещё минут десять ходьбы, я прибавил шагу, зонта у меня с собой не было.

— Молодой человек! Не поможете бабушке? — я остановился и посмотрел на бабульку, которая заслонила мне дорогу.

Сынок помоги бабушке, донеси сумочку до дома, тут рядом совсем, за углом. Бабулька, каких было много в каждом дворе, тяжело вздыхала. Тыкала пальцем в сумку на колесиках, у которой отвалилось одно колесо.

Вот картошки купила, а колесо раз и отпало, самой-то мне не под силу. Тут смотрю, молодой человек идёт, не уж-то не поможет бабушке. Здесь всего-то два ведра. — Бабулька так жалобно посмотрела, что отказать я не смог.

Конечно бабуль, в чём проблема, сейчас поможем. — Я попробовал поднять бабушкину сумку, коробка с планшетом упала на землю. — Сынок давай коробочку-то понесу, тебе ж удобней будет. — Бабка шустро подобрала планшет, я даже сказать ничего не успел.

Я вперед пойду, дорогу буду показывать, ну а ты уж за мной.

Я закрыл открывшийся рот, взял сумку и поплёлся за бабушкой. Шагов через пятьдесят, пришлось положить сумку на плечо, так стало удобней. Бабушка посмотрела на меня и прибавила шагу, повернув за угол одноэтажного здания какого-то старого заводского цеха, мы оказались на пустыре.

Вон и мой дом, — бабка показала на другую сторону пустыря, где за очень старой трансформаторной будкой, виднелась крыша не менее старого дома. Бабушка сделала пару шагов и побежала. Вспомнив, что у неё мой новый планшет, я рванул за ней.

Бабушка стой! Стой, кому говорю! — кричал я, сбивая дыхание. Бабушка — божий одуванчик, шустро перебежала пустырь и юркнула в открытую дверь заброшенного здания. Я не сбавляя скорости, прыгнул туда же.

Яркая вспышка ударила по глазам, я споткнулся и со всей силы рухнул на что-то жёсткое и ровное. Сверху меня прижала бабкина сумка с двумя вёдрами картошки, которую я так и не выбросил по дороге. Болели колено и локоть, в глазах всё плыло и двоилось. Перед моим носом, появились чьи — то ноги, в кожаных сапогах воняющих гуталином.

Ну, здравствуй Атон, давненько не виделись мы с тобой, лет так приблизительно шестнадцать. — Говорил явно хозяин этих сапог. Я поднял голову, сфокусировал взгляд и увидел мужика средних лет с довольно длинными тёмными волосами, стянутыми в хвост. На лице, аккуратно подстриженная, абсолютно седая борода. Улыбка на его лице не подходила к его серьёзному холодному взгляду. Машинально я выплатил первое, что пришло в голову.

— Ты кто? А бабушка где?

Осмотревшись по сторонам, я заметил бабульку и понял что здесь что-то не так.

Ну, вот и дождались, ни здравствуйте, ни добрый вечер, сразу бабку ему подавай. Твоё воспитание Маринэр? — Маринэр замотал головой, отрицая свою причастность.

— А ведь я молодой человек гораздо старше вас, причём на очень гораздо, могли бы и уважение проявить. Вон твоя бабушка — он кивнул в сторону — в чужом кресле сидит и пьёт чужой же кофе.

Я посмотрел туда, куда он показал, и обнаружил бабульку, удобно расположившуюся в кресле качалке, с чашкой в руке. Бабулька при её упоминании поперхнулась и пролила кофе себе на грудь. Присмотревшись, в глазах ещё немного плыло, понял, что это вовсе и не бабушка. В кресле сидел переодетый в бабку мужик лет сорока на вид.

— Меня зовут — продолжил хозяин сапог — Эльсигур Римус Ноэс, я хранитель переходов. Тот артист, что переодет в бабушку, мой помощник Маринэр. Псевдо — бабушка опять поперхнулся, и быстро поставил чашку на место.

Вы молодой человек можете не представляться, мы вас и так хорошо знаем. Встаньте, наконец, сейчас не так уж и тепло, чтобы лежать на голых камнях.

Я сбросил с себя тяжесть двух вёдер картошки и поднялся, ростом я был выше хранителя Эльсигура на пол головы. — Что за имена у них такие странные, иностранцы что ли и о каких переходах шла речь. — Подумал я, и неспешно отряхиваясь, осмотрелся.

— Присаживайся, не стесняйся — Эльсигур указал на стул, стоявший возле кресла качалки, из которого выпрыгнул Маринэр.

— У нас к тебе очень серьёзный разговор имеется, не переживай, тебе ничего не угрожает, по крайней мере, пока не угрожает.

Я и не боюсь — сделал пару шагов, голова немного кружилась, и болел лоб. Потрогал и обнаружил небольшую шишку. — Поговорить тоже можно, вот только кое-кому в накрашенный фасад заеду и поговорим. — Я почему-то нисколько их не боялся. Только-только хотел двинуться в сторону ухмыляющегося Маринэра, и не смог. Ноги будто бы приклеились к камням на земле, снова чуть не упал. Посмотрев под ноги, ничего не увидел, камни как камни, следов клея на них нет.

Не нужно делать того, чего сделать не сможешь — проговорил Эльсигур, глотнув ароматный напиток. Я, подёргав ногами, ничего не добился.

— Ладно, ваша взяла — махнул я рукой, перестав дёргаться. Ноги сразу отлипли, я снова чуть не упал от неожиданности, посмотрел на то место где только что стоял и опять ничего не увидел. Мне стало как то немного неуютно, от понимания, что прилипнуть могут не только ноги. На стул садился, как будто он сейчас взорвётся под моим весом. Сел, ничего не произошло, предложенный кофе пока брать не стал, — мало ли чего они могли туда накапать. Эльсигур слегка улыбнулся.

— Не доверяешь? Разумно, но зря, я же сказал, что тебе ничего не угрожает. У тебя Антон или если быть точнее Атон, наверное, появилось много вопросов, задавай, я честно отвечу на все. — Маринэр, иди, переоденься, а то на тебя без смеха смотреть невозможно.

Мы остались одни, кофе я всё-таки попробовал ничего со мной не произошло.

Кто вы такие и где мы находимся? — я вертел головой, мои глаза открывались шире с каждым поворотом. Я даже испугался, что они совсем вылезут. С одной стороны за густым лесом возвышались горы, с другой, простиралась водная гладь до самого горизонта. Я точно знал, что в центре России, не было никакого моря, значит мы в другом месте. За спиной возвышалась громада старого замка.

— Что не узнаёшь место? А ведь ты тут уже бывал когда-то. Правда, тебе было года полтора, не больше.

Я слегка напрягся, не понимая, о чём он говорит.

— Сейчас я тебе всё расскажу, только не перебивай, все вопросы потом.

Эльсигур

Как я и говорил, мы встречались раньше, ты не помнишь этого. Было это шестнадцать лет назад, прямо здесь, на этой самой площади. Открылся портал и появился человек с ребёнком на руках, как ты уже догадываешься — ребёнком был ты. Звали того человека Игнор, ты знаешь его как Игоря Сергеевича Маслова, он не твой родственник. При нём было письмо с просьбой, спрятать тебя пока не подрастёшь. Да, да не делай такое лицо, Вы принадлежите другому миру, он называется Вирия и очень похож на землю. Правда он отстаёт по техническому развитию лет на семьсот, но зато там есть магия. Населяют тот мир не только люди, но и другие разумные, об этом потом. Я отвлёкся немного, письмо писал твой прадед, и звали его Тэнэр Маслос, маг высшей ступени, герцог королевства Дамрос и мой друг конечно. Ещё он писал, что живых родственников у тебя больше нет, письмо было написано им перед смертью. Вот и всё что мне известно. Теперь пришло время вернуть тебя домой, в твой родной мир и других вариантов нет, на землю тебе дорога закрыта. Такие вот дела парень. Теперь спрашивай, то, что хочешь, отвечу честно.

Антон

Я сидел, слушал и чем дольше слушал, тем больше склонялся к тому, что — это розыгрыш, но очень хорошо устроенный. То, что говорил этот персонаж по имени Эльсигур, это полный бред, хотелось от души поржать. Какой на фиг другой мир? Какая магия? Какой к чёрту прадедушка герцог? Дядя Игорь оказывается и не Игорь вовсе, а Игнор. Сильно хотелось сказать — дядя кончай заливать и верните мне мой планшет — но промолчал. Одна моя половина сознания склонялась к тому, что это похоже на правду, вторая — более разумная настойчиво твердила — вали отсюда и чем быстрее, тем лучше. Вот только она, эта, которая разумная, не подсказала, как отсюда свалить. Хотел уже высказать этому сказочнику все, что я о нем думаю, но меня опередили.

— Антон я понимаю, что в это всё трудно поверить, и что ты считаешь меня психом, но поверь, это всё — правда. В доказательство, я кое- что тебе покажу. Эльсигур поднялся с удобного кресла, вытянул руку перед собой и!!!!!

Я не поверил своим глазам, из его ладони ударила извилистая молния, дерево растущее метрах в двадцати от него, с оглушительным треском раскололось на две части, одна половина упала и загорелась. Затем он повернулся в мою сторону и тоже вытянул руку. Я вжался в спинку стула, на котором сидел с открытым ртом. Молния в меня не ударила, вместо неё на его ладони появилось маленькое пламя, как от спички. Пламя росло, изгибалось и закручивалось, пока не превратилось в шар. Несколько секунд я смотрел на него, даже не дыша, потом поднял глаза, посмотрев на этого фокусника, и вжался в спинку стула ещё сильнее. Что-то хрустнуло, толи стул, толи мои рёбра, стало больно спину. В глазах Эльсигура плясало пламя, ни зрачков, ни белков не было, только живой огонь.

Тебе достаточно или ещё что-то показать?

— На вопрос я никак не среагировал, мой мозг отказывался верить моим же глазам. Эльсигур недолго думая, бросил огненный шар на пару метров перед собой. Шарик стал расти, вытягиваясь вверх, постепенно закручиваясь по спирали, пока не превратился в огненный смерч, но и это было ещё не всё. Достигнув высоты полутора метров, пламя стало приобретать силуэт человека, после чего этот человечек взмахнул руками и плавно исчез вместе с огнём.

Эльсигур

Пришлось этому не верящему в магию мальчишке показать, что такое магия. Под конец представления огненного элементаля призвал, он, правда, не очень хотел призываться, вредное и своенравное существо. Но я добился того чего хотел и теперь Антон сидит выпучив глаза и открыв рот. По большому счёту, Атон парень хороший, насколько я его знаю, следил всё-таки иногда за ним. Он вспыльчив немного, но в его возрасте это нормально, и в магию не верил до сегодняшнего дня. Другой на его месте, узнав, что он правнук герцога, сразу бы возгордился, пробудилась бы голубая кровь, а этому даже и не интересно было. Все его мысли были для меня как открытая книга, я считался когда-то очень хорошим магом разума, пока этот раздел магии не запретили. Сейчас в его голове такой бардак происходит, что даже у меня началась мигрень, и я перестал читать его мысли. Я его прекрасно понимал, не каждый смертный сможет увидеть такое.

— О! Я смотрю дело дошло до магии, и её возможностей? — Маринэр подошёл как всегда не слышно, уже умытый и переодетый. Устало плюхнулся в кресло и опять взял мой кофе. Сколько лет с этой его привычкой борюсь и всё бес толку. Хотя, что тут удивительного, он бывший вор и это у него в крови, хорошо, что только кофе ворует и больше ничего.

— Шеф, мож его — того! Стукнуть слегка, чтоб очнулся?

Антон

Всё что я сейчас здесь увидел, стало для меня шоком, я, конечно, любил читать фэнтези и фильмы смотрел, но чтобы вот так, у меня перед носом? Голос подошедшего Маринэра вывел меня из ступора.

Шеф, мож его — того! Стукнуть слегка, чтоб очнулся?

Он сел в кресло, где только что сидел Эльсигур и взял чашку кофе, само собой не свою. Не знаю, почему, но этот тип мне нравился и раздражал одновременно.

— Я тебя сейчас самого стукну, сильно, и не один раз! — Вспылил я, сам не знаю почему.

— Ворюга! — я попытался до него дотянуться, но у меня снова ничего не получилось. Теперь не ноги, а руки прилипли к столу.

— Шеф, вот скажи, ну почему всё время Маринэр во всём виноват? — жалобно заявил он.

Эльсигур резко вытянул свою руку в сторону Маринэра, чашка в его руке взорвалась, окатив горячим напитком.

— Просто нужно больше работать над собой и перестать воровать чужой кофе! Эльсигур спокойно налил себе напиток в другую чашку и сделал большой глоток.

Мои руки отлипли от стола, и я смог, наконец, почесать нос, который не вовремя зачесался. — Это точно не обман? Я попытался показать пальцами то, что видел, не знаю, насколько получилось, но они поняли и помотали головами — типа нет, не обман. — И что теперь мне делать? Вопрос-то, можно сказать, задал я себе, но ответил на него Эльсигур.

— У тебя два варианта всего. Первый вариант, это отправить тебя в родной мир прямо сегодня, только вот я не уверен, что ты там долго протянешь. Максимум дня три — четыре. Вариант второй, мы тебя немного подготовим, а уж потом отправим, так у тебя появится шанс на выживание. Что выбираешь?

Что мне оставалось выбирать, естественно я выбрал второй вариант. — Согласен на подготовку — голос мой дал петуха, поэтому согласие вышло не очень уверенным. — С чего начнём? Я встал и приготовился, а к чему конкретно, не знал.

Эльсигур потёр руки — Вот и замечательно, подготовкой займётся Маринэр! Тот опять поперхнулся горячим кофе и чуть не выпал из кресла.

— Шеф, за что? Чего я такого плохого Вам сделал? — взвыл не своим голосом Маринэр.

Надо же тебя как-то наказать, за то, что кофе у меня воруешь.

— Шеф, я больше не буду! Слово даю!

— Обуть, одеть, ввести в курс дела, начало занятий через час. Эльсигур дал команду и строго посмотрел на Маринэра, тот обречённо опустил голову.

— У меня много дел накопилось, — с этими словами Эльсигур нас быстро покинул. Я посмотрел на Маринэра, он на меня, и его взгляд не сулил мне ничего хорошего. Я даже немного испугался, но посчитал, что отказаться будет не красиво, можно заработать славу труса, а я не из их числа. Маринэр с минуту о чём- то подумал, после чего пришел к какому-то решению и произнёс — Ну что, смертничек? Пора идти в школу! Мне как то сразу захотелось домой, на землю, туда, где меня ждал мой друг Фёдор, которого мне сейчас не хватало, и по которому я резко соскучился.

Занятие моё началось с пробежки, не знаю, сколько я пробежал, но по ощущениям — километров тридцать, не меньше. Назад к замку я уже даже не пришел, а приполз, мне дали немного отдышаться, после чего сунули в руки миску с какой-то кашей, вкус которой я не ощутил. Кашу эту, просто на автопилоте затолкал себе в желудок. Самое плохое, это то, что рядом сидящий Маринэр, был свеж и даже не вспотел. Вскоре появился Эльсигур и повесил мне на шею камешек на кожаном шнурке. Со словами, — носи, не снимая, это тебе поможет! — снова смылся. Как я в тот день добрался до своей комнаты, которую мне выделили, я не запомнил. Проснулся рано утром, от того, что меня сбросили с кровати, на довольно холодный пол.

— Подъём! — заорал Маринэр мне в ухо. Я в тот момент сильно хотел его отпинать, но ноги не слушались, руки тоже болели. После завтрака, Маринэр провёл меня по длинному коридору, до самой крепкой двери, которая там была. Что за ней находится, я, конечно, не знал, и заранее приготовился к какой-нибудь подлости с его стороны, но ошибся. За дверью находился арсенал, со всевозможным колюще — режущим и метательным оружием. От количества и разнообразия у меня округлились глаза, а челюсть чуть не сломала ногу.

— Проходи, не стесняйся — Маринэр распахнул дверь шире. — Выбирай! Маринэр как-то странно улыбнулся, явно что-то замышляя. Холодное оружие во все времена действовало на мужчин притягательно, я был не исключением. Из холодного оружия мне больше нравились мечи, их вид приводил меня в просто щенячий восторг. Долго не думая, я сразу направился туда, где виднелись изящные рукояти. Их разнообразие просто поражало, каких только не было, большие и маленькие, прямые и изогнутые, рукояти как очень простые, так и украшенные золотом и камнями. Лезвия были скрыты ножнами, поэтому я стал лихорадочно, дрожащими руками, ощупывать всё, до чего смог дотянуться.

— Побыстрей, время-то не резиновое — подгонял меня Маринэр.

Я закрыл глаза и доверился своим рукам. Руки быстро перепрыгивали с одной рукояти на другую, пока моя правая рука не схватила что-то. Открыв глаза, я посмотрел на то, что ухватила моя загребущая правая рука. Шершавая на ощупь, тёмная, совсем не новая рукоять. Навершие в форме головы, похожей на волчью голову, она была изготовлена из неизвестного мне материала. Взяв меч в руки, осмотрел его ножны, они тоже выглядели просто, тёмные и немного потёртые, без каких-либо украшений. Потянув за рукоять, плавно вытянул меч на свет, мой восторг достиг предела, серое и матовое лезвие, было немного изогнуто вверх. — Вот этот! — показал я свой выбор. Маринэр поднял на меня глаза, почесал подбородок с трёх дневной щетиной и высказал своё мнение, по поводу моего выбора.

— Странный выбор, ты точно этот хочешь или ещё посмотришь?

— Не, точно этот хочу, а почему странный выбор?

— Видишь ли, Атон, да, да привыкай к своему настоящему имени, первое оружие которое подбирает для себя ещё ничего не умеющий человек, как правило, становится его основным. Кто-то выбирает прямой как лом двуручник, кто-то секиру или, например лук. Ты же выбрал эльфийский 'правый брат', понимаешь, к чему я клоню?

— То есть, ты хочешь сказать, что есть и 'левый брат'? — догадался я.

— Ты правильно догадался, есть и левый и у каждого из братьев есть имя, которым его называет либо мастер, либо хозяин. Этот зовётся Элькат, его брат Эльрат лежит вон там, где оружие для левшей.

Я даже не прошёл к левому, а прыгнул, выдернув его из подставки. Я, наверно, со стороны, выглядел идиотом смотрящим на мечи как на мороженое, которое есть нельзя, но мне разрешили.

— Никто уже не помнит имя мастера чьё клеймо стоит на этом оружии, до нашего времени дошли только имена самих мечей. По нашим подсчётам, этим мечам, где-то лет восемьсот, приблизительно.

— Сколько? — я переспросил, думая, что ослышался.

— Нет, ты всё правильно понял, именно столько. Ты вообще, случайно, не обоерукий? Это я так к слову, смотрю на то, как ты ухватился за оба меча.

— Я, честно сказать, не знаю, — ответил я, и стал вспоминать, что я могу делать левой рукой. Пришёл к выводу, что кроме как хорошо врезать с левой руки, больше ничего не могу или просто не помню. Наверное, мои мысли были написаны на моём лице, потому что Маринэр отодвинулся от меня на шаг. Несмотря на то, что я влюбился в эти мечи с первого взгляда, стал понимать, что мне они не светят. Маринэр улыбнулся, уловив то, о чём я думал.

— Не переживай, здесь у каждого меча есть копия, на первый взгляд не отличимая от оригинала. Даже две копии, вторая это тренировочная, не заточенная. Так что ты, пока, получишь совсем тупые, а потом видно будет.

— Маринэр вывел меня из этого музея, в котором хранилось такое, что любой земной музей, просто какая-то дешёвая лавка.

Мечи эти, кстати, не самые старые, есть оружие и постарше, раза в два. Например, секира гномьей работы, ей почти полторы тысячи лет, кому принадлежала и кто мастер — неизвестно. На её лезвии сохранилась кровь демона, — так Эльсигур говорит, а я ему верю.

— Я округлил глаза — А что демоны тоже существуют?

— А тебе что, разве Эльсигур ничего больше о разумных расах не рассказывал?

— Что-то говорил, но я не запомнил.

— В том мире, откуда ты родом, их нет. Там только эльфы всякие, гномы, орки и ещё эти, м, как их? — а! Гоблины. Но есть и другие миры, мир ангелов и мир демонов, я не уверен, но Эльсигур говорит, что они когда-то были одним народом. Как то очень давно, у них между собой случилась война, после они разделились, кто-то из них ушёл в другой мир, а кто-то остался, Эльсигур сам точно не знает. По мне, так они совсем друг на друга не похожи, если только чуть-чуть.

— Маринэр рассказывал так интересно, что я его даже ни разу не прервал, а спросить хотел о многом.

— Всё пришли, сейчас получишь учебное оружие и на занятия. Через несколько минут я, уже стоял на небольшой круглой площадке, засыпанной песком.

— А мне это, как его, доспехи, разве не положены? — я смотрел, как Маринэр покрутил полуторным мечом и подумал, что даже тупой железкой будет больно.

— Нет, не положены, шеф считает, что так человек быстрее научится. Маринэр крутанул своей железякой и двинулся на меня. Он оказался очень хорошим мечником, по моему мнению, потому что я со своими двумя мечами, так по нему ни разу и не попал. К вечеру, весь в синяках и кровоподтёках, приполз к себе в комнату, где меня ждал Эльсигур, с банкой резко пахнущей мази. Вручил мне это творение алхимии, велев смазать все раны и синяки. Я сделал, что сказали и после этого завалился спать. Так закончился мой первый урок по мастерству владения мечами. Через пару недель, Маринэр добавил ещё оружия, для разнообразия, потом ещё и ещё. Стойки и блоки сменялись ударами и отскоками, я, как нестранно, смог запомнить всё. С каждым днём мой подневольный учитель увеличивал нагрузку и скорость, и вскоре я, просто потерял счёт времени. Занятия прерывались только на еду и сон. Сколько прошло времени в таком режиме, сказать я не смог бы, но пришло время, и я втянулся. Видя это, Маринэр стал заставлять меня спать вполглаза, потому что этот гад, стал нападать на меня когда я спал. Через какое-то время появился Эльсигур и обрадовал — с завтрашнего дня ваши занятия сокращаются на четыре часа. — А потом он меня просто убил, заявив — эти четыре часа мы посветим изучению иномирных языков. Я где стоял там и сел. Моему возмущению не было предела, мало того что Маринэр каждый день пытался меня прибить, так ещё теперь и языки учить. Хотел высказать все, что я об этом думал, но не успел, Эльсигур свалил, так же быстро, как и появился. Выплеснуть всё моё негодование на Маринэра, было как то неправильно. Немного подумав, решил, что иномирские языки мне понадобятся. Вопрос только, сколько этих языков надо, тут ещё Маринэр измывается, изощренно, и я пока ещё никак не могу его одолеть. Он словно чувствует, куда я ударю, хорошо, что Эльсигур мазь выдал, после которой всё заживало к утру, даже шрамов не оставалось, не говоря о синяках. Настало время первого урока у Эльсигура. Я как прилежный ученик сидел за столом, сложив руки одну на другую, и был готов слушать.

— И так, как я уже тебе говорил, мы будем изучать языки. — Он положил передо мной стопку листов бумаги и большое перо, из какого гуся его дёрнули, я даже не догадывался, оно было ярко зелёным. — И что ты так смотришь, писать пером тоже должен уметь. О чём я говорил — а вспомнил. Языки, которые мы будем изучать, это в первую очередь общий язык, потом эльфийский. Он один, как у светлых, так и у их братьев тёмных, ещё староэльфийский, и гномий.

Я от такого количества языков сразу скис, четыре языка, вот блин, для меня и одного — уже много.

— Ах да, чуть не забыл, ещё орчий. — Окончательно добил меня Эльсигур — но с ним проще, у них письменности нет. Сегодня начнём с общего.

Я приготовился просидеть за партой лет двадцать, именно столько, по моему мнению, мне потребуется, чтобы всё выучить.

Да не переживай ты так, с амулетом, что я тебе дал, выучишь быстро, с Маринэром занимаешься совсем не долго а уже того и гляди его побьёшь. А ведь он хороший мечник, не один десяток лет учился. Всё, хватит меня отвлекать, за работу.

Ад для меня возобновился с новой силой, половину дня меня гонял Маринэр, а вторую половину Эльсигур. Я даже представить не мог, что смогу справляться со всем, что на меня навалилось.

Прошло несколько месяцев, по моим подсчетам, когда я достиг хорошего результата, по крайней мере, я так думал. — Ура! Я достал его! Радости было хоть отбавляй, я смог достать Маринэра, и кажется, довольно сильно, даже испугался. Он выронил меч и поднял руку, останавливая бой, второй рукой держался за рёбра. Да, кажется, я немного перестарался, ткань его рубахи стала пропитываться кровью. Внезапно, как чёрт из табакерки, появился Эльсигур. — сломано ребро и рассечена кожа, больше ничего серьёзного, — сказал он после осмотра. Эльсигур увёл его, думаю лечить, и уж точно мазью мазать не будет. Я остался один на площадке и чувствовал себя паршиво, нехорошо получилось с Маринэром, всё-таки он меня не калечил. Эльсигур отвёл Маринэра не далеко, и я прекрасно видел, как сочилась кровь из рваной раны. Эльсигур поднёс руку ближе к его ребрам, я заметил, как из его руки появилось свечение бледно розового цвета. Рана на боку у Маринэра затягивалась на глазах, пока совсем не исчезла без следа. Маринэр сначала морщился, а потом вздохнул с облегчением. Магия сотворила чудо прямо на моих глазах, — подумал я, и посмотрел, на улыбающегося во все зубы Маринэра.

Маринэр

— Шеф, я ведь тебе уже давно твержу, что он стал для меня опасен, а ты подожди да подожди, вот результат. Думаю, ему нужен кто-то посерьёзнее меня в качестве учителя, согласись шеф, иначе у тебя скоро не будет помощника.

Эльсигур выслушал его, долго молчал, не зная, правильно ли он поступит, попросив учителя для Атона.

— Шеф. Ну, будь человеком, ты меня уже накормил элексирами, по самые брови. Они скоро из ушей польются.

— Ладно, уговорил чёрт красноречивый, иди, отдыхай.

Атон

Эльсигур чуть позже на наших с ним занятиях, обрадовал меня и как всегда до открытия у меня рта.

— Маринэр больше не будет тебя учить, через несколько дней прибудет другой учитель.

Интересно кого он приведёт? Может самурая какого-нибудь, или ниндзя. После напряжённого дня спать не хотелось, долго ворочался с боку на бок, потом решил сходить к Эльсигуру попросить какую-нибудь книгу, раньше я хорошо засыпал под скучное чтиво. Подойдя к его кабинету, обнаружил, что дверь приоткрыта, а Эльсигура там нет. Хотел уже уходить, когда послышались шаги.

— Ты что-то хотел или просто на чашку кофе завернул? — Он слегка улыбнулся и пригласил меня в свой кабинет. Здесь я ещё ни разу не был, как в прочем и во многих других комнатах этого замка, просто не до этого было. Его кабинет был похож на библиотеку, тысячи книг на разных языках занимали большую часть комнаты, возле окна большой и массивный письменный стол, несколько стульев и большое растение в кадке. На столе стопка книг и листов бумаги, как чистых, так и исписанных, гусиного пера я не увидел.

— Зачем мне писать пером, если есть авторучка — он снова прочитал мои мысли. — Скажи, зачем тебе — Не магу! — читать книги о магии? Они же для тебя бесполезны, это моё мнение, но если хочешь, я тебе выделю несколько. Эльсигур прошёл вдоль книжных полок слева от стола, остановился где-то посередине, подумал и достал пару книг с самого верха. Одна из них была большой как чемодан в кожаной обложке, вторая обычного размера и обе очень старые на вид.

— В большой всё о животных и растениях, далеко не обо всех конечно, книга довольно старая и автор, судя по всему, сам не путешествовал. Та, что поменьше, о магии, в общих чертах, с небольшими пояснениями и изображениями плетений. Можешь взять к себе в комнату, почитаешь, завтра ответишь на вопросы.

— Нет, ну спрашивается, нафига я решил почитать? Скучно стало дураку, нашёл занятие на свою голову. Что ж делать, будем читать. Я ругал себя всю дорогу до своей комнаты и даже когда открыл первую книгу, тоже ругал себя нещадно. Большая книга была больше похожа на альбом для рисования, с пояснениями и чёрно- белыми картинками. В принципе было интересно, и я около часа бережно переворачивал толстые страницы, затем открыл меньшую по размеру книгу и завис. Книжка была на староэльфийском, который я ещё плохо понимал. Почти на каждой странице были какие-то схемы и чертежи, в которых как говорится — без бутылки не разберёшься. Половина книги была посвящена общим принципам магии, умению накапливать силу и напитывать ею плетения и другие магические конструкты. Вторая половина была посвящена использованию стихийных видов магии с применением их на простейших плетениях и пусковым словом ключом. Ближе к утру, моя бедная голова гудела как перегруженный трансформатор, решив, что пока с меня достаточно завалился спать, иначе завтра буду тупить и зависать как старый комп. Проснулся я сам и довольно рано, судя по положению солнца, часов в комнате не было, умылся, оделся и вышел во двор. На площадке стояли двое, Маринэр и ещё один, точнее одно существо. С виду человек, но только по фигуре и телосложению, но зато всё остальное резко отличалось от него. Голова без волос — то есть совсем, даже бровей и ресниц нет. Кожа серо- коричневая, сильно похожа на кожу крокодила, уши прижаты к голове настолько сильно, что почти не видны. Череп какой-то угловатый весь в мелких наростах похожих на ещё не проросшие рога, но больше всего меня поразили глаза. Они притягивали и пугали, их ярко оранжевая радужка ясно давала понять, что их хозяин зверь. Вот этими глазами он на меня и смотрел, от чего по моей спине пробежало стадо крупных мурашек. — Хорошо, что у него хвоста нет — подумал я и медленно двинулся в их сторону. Пока подходил не сводит с него глаз, одежда на этом монстре была обычной, но с нашитой прямо на неё лёгкой бронёй.

— А вот и твой ученик! — Радостно воскликнул Маринэр, увидев меня. — Знакомьтесь! — Это Атон, а твоего нового наставника зовут Асшшаашт, младший сын э… в общем, не важно. Он Горгулья.

— Я хотел уже дать дёру и подальше, но только замер с поднятой ногой, не дойдя пары шагов, — куда бежать то? Всё равно ведь поймают. Вот это он меня подставил, мой новый наставник — Горгулья! Эльсигур тоже хорош гусь, ни разу даже не заикнулся об их существовании, ладно потом спрошу.

— Да, забыл предупредить, он не говорит на человеческих языках, только на своём. Думаю, что вы и без слов поймете, друг друга, а теперь я вас покину. — И Маринэр быстренько смылся.

Мы стояли на площадке для занятий и разглядывали, он меня, а я его. Чем дольше я смотрел в его звериные глаза, тем больше понимал, что я ему не соперник, а так — пыль под ногами не больше. О чём он думал, я не знал, наверное, о том же и с тем же выводом. Я почему-то подумал, что даже Эльсигур, наверное, не смог бы прочитать его мысли. Собравшись с духом, я плавно потянул мечи из ножен. Через какое-то время, когда я пришёл в себя, с помощью Эльсигура, до меня наконец-то дошло, насколько сильно я попал. Что произошло до этого, я просто не успел понять, настолько быстро всё произошло. Помню, этот монстр стоял и даже не доставал оружия, а в следующую секунду я уже лечу в одну сторону, а моё оружие в другую. Эльсигур что-то просвистел — прошипел Асшшаашту и, посмотрев на меня с сожалением, ушёл. Так и началось моё новое обучение, похожее на персональный ад, лично для меня, и мне кажется, что Маринэр не зря называл меня — смертничек. После моего исцеления, мы занимались без оружия.

Горгулья, с трудно произносимым именем Асшшаашт, учил меня не драться, а убивать, быстро и безвозвратно. Через какое-то время, которого прошло достаточно много, я уже привык, приходя в сознание, видеть встревоженное лицо Эльсигура. Издевательства над моей тушкой постепенно стихали, не потому что Асшшаашт меня жалел, он то, как раз издевался, как только мог, просто я тоже уже стал чего-то стоить. Потом наступил день, когда я продержался против него около часа, потом два, а потом и вовсе был с ним на равных. Эльсигура я теперь видел исключительно на его занятиях. Мазь на меня Эльсигур не жалел, но это только до того момента пока мы занимались без оружия. Сегодня Эльсигур был подозрительно добрым и выделил мне сразу три книги о магии, позже я узнал, что Асшшаашт куда-то свинтил на не определённое время. Книжки были более интересны и написаны простым языком, естественно на староэльфийском, который я стал понимать лучше. Читал я данные книги с интересом, и пытался хоть что-нибудь запомнить. Прочитав всё, я сделал вывод, что Эльсигур зажал ещё много чего интересного, промелькнула информация о магии разума и ни слова о магии смерти, или тёмной магии. Пока не появился Асшшаашт, я неплохо отдохнул и проанализировал, всё чему научился и узнал, вывод был неутешительный — из меня конкретно делали убийцу, а я этого не хотел.

Эльсигур и Маринэр

— Послушай Маринэр, может быть, мы погорячились с Горгульями? Когда я смотрю на это обучение, то мне кажется что это избиение.

— Не думаю, что будет совсем плохо, когда я его учил, то был накачан экспериментальными элексирами по самое горло, а он нет. Даже без них он меня сделал, я уж думал всё — конец мне пришёл. Шеф вопрос можно?

— Эльсигур устроился в своём любимом кресле и вытянул уставшие ноги.

— Шеф, я вот никак не пойму, зачем ему книги о магии? Ведь его дар перегорел, там, на земле.

— Я тоже задавался этим вопросом, а потом понял, ему просто интересно и ничего более, к тому же ничего такого опасного я ему давать не собирался. О! Вон и Асшшаашт появился, только чем-то сильно расстроен, и злой.

Атон

Сегодня моё первое занятие с оружием, причем не тренировочным, а самым настоящим, Маринэр выдал мне мечи уже пару дней назад, для чего — не сказал. Меня довольно сильно подтрясывало, когда я шёл к площадке на занятие, я боялся как никогда. В голове была только одна мысль — он меня убьёт, теперь точно убьёт и Эльсигур не поможет. Стою в центре площадки, мечи в руках, жду. Холодный взгляд зверя ударил по мне не хуже меча. Асшшаашт достал только один меч, он тоже был обоеруким или двуруким, кому как больше нравится. То, что произошло потом я смог понять позже, Асшшаашт без каких-либо киношных выкрутасов ударил, быстро, сильно и точно. Мой правый меч полетел в одну сторону, а я в другую. Рёбра болели просто нестерпимо, и я сразу вспомнил Маринэра, когда я его также ударил. Теперь я, сам на себе почувствовал, каково это, получить железякой по рёбрам. Дальше происходило почти то же самое, что и до занятий без оружия, — упал, очнулся, настороженный взгляд Эльсигура перед моим лицом. Мазью меня теперь почти не мазали, Эльсигур всегда присутствовал на занятиях, точнее во время моего убийства. Потому что наши занятия можно было назвать обучением только теоретически, меня на них убивали или почти убивали. Эльсигур всегда успевал вовремя и возвращал меня к жизни. Через какое-то время мне показалось, что наступил день сурка, дежавю одним словом. Подъём, удар, лечение и всё начиналось снова, небольшая разница правда всё-таки была — убивали меня разными способами. Как долго это продолжалось, я не знал, думаю, что не знал никто, за временем и до этого никто не следил, ну а я уже просто не мог. В один прекрасный день произошло чудо, я смог достать Асшшаашта, самым кончиком, но достал. В ответ он увеличил скорость, и всё повторилось снова, удар, лечение, очнулся, Эльсигур перед глазами. Выматывал он меня до изнеможения, я просто падал от усталости, а ведь ещё каждый вечер я зубрил ненавистные мне чужие языки. Эльсигур был мной доволен, особенно успехам в изучении общего и староэльфийского. Прошло несколько месяцев, по моим подсчётам, и снова наступил счастливый день. День этот, правда был дождливым и холодным, но именно в этот день я снова достал своего наставника, причём дважды. Первый раз лишь слегка поцарапал ему щеку, а вот второй раз сильно, даже сам испугался. Мой правый клинок почти на ладонь вошёл ему в грудь. Эльсигур громким возгласом остановил бой и поспешил оказать помощь, теперь уже не мне. Потом Эльсигур долго разговаривал с Асшшааштом на его языке, я только удивлялся, как у Эльсигура, получается, выговаривать такие слова. Я же, пока они шипели — свистели, вспоминал, как всё произошло. Скорее всего, меня бы потом наказал Асшшаашт за такую контратаку, но получилось, так как получилось, в какой-то момент я стал воспринимать наставника как злейшего врага и решил победить любой ценой. Позже мы сидели и пили кофе — молча! Молчание затягивалось, и я уже хотел было спросить — чего ждём? — но тут появились ещё горгульи, сразу трое. Эти трое были почти на голову выше, чем Асшшаашт и массивнее. Я б с такими монстрами даже связываться не стал, сбежал бы, и пусть меня считают трусом. Один из них по всей вероятности был главным в этой тройке, отличался кожей почти чёрного цвета, от его взгляда кровь стыла в венах. Троица уверенно прошла к столу, где мы сидели, они лишь кивнули, обозначив поклон. Дальше разговор шёл опять на их языке, в разговоре не участвовали только мы с Маринэром, он понимал, но говорить не мог, я же не понимал вовсе. Через несколько минут Эльсигур попросил меня встать и подойти ближе. Рядом с горгульями я смотрелся как воробей среди ястребов. Чёрный горгулья, положил мне на плечо свою тяжёлую руку и зашипел на своём, Эльсигур переводил.

— Сетташ говорит, что ты достиг определённых успехов в искусстве сражения, стал хорошим воином, равным им. Твоё обучение закончено.

Я даже рот открыл от удивления, Сетташ протянул руку с раскрытой ладонью, на которой лежал небольшой круглый медальон, весь изрезанный линиями и завитушками. Сетташ опять зашипел, Эльсигур перевёл.

— Это знак воина, его получают все горгульи прошедшие обучение. Ты имеешь право жить в их городе и с этого момента считаешься одним из них. Если ты заметишь, что кому-то из твоих братьев требуется помощь, ты обязан помочь, также поступят и другие по отношению к тебе. Носи его с честью!

Сетташ поклонился мне ниже, чем до этого Эльсигуру, потом ещё что-то прошипел — просвистел и они ушли, все, мой наставник Асшшаашт тоже, на прощание, пожав мне руку по-человечески и приложив её открытой ладонью к груди, по-своему. Эльсигур несколько минут молчал, глядя в одну точку, Маринэр сидел с круглыми глазами и открытым ртом.

— Я чего-то не знаю? — не выдержал я долгого молчания.

Эльсигур очнулся от раздумий и вздохнул, не то с грустью, не то с радостью.

— Видишь ли, Атон, в чём всё дело — заговорил он, тщательно выговаривая слова, — такого, что сейчас здесь произошло, не было никогда за всю историю существования расы горгулий. Ты первый из чужих, которого они приняли как равного себе, даже не как равного, а как брата. Тебе дали не просто знак воина, этот медальон клановый, тебя приняли в семью.

— Это почему так? — не понял я того что произошло.

— Я с точностью не могу сказать, но судя по всему, это после того как ты ранил Асшшаашта.

— Я что-то не догоняю, я его ранил, причём два раза, а меня за это в семью приняли?

— В том-то всё и дело, по их законам, если горгулья получил ранение, а противник его не добил, а оказал посильную помощь, то он становится его братом.

— Да какой нафиг противник? Он мой наставник, зачем мне его добивать-то? Кто потом учить будет, если я начну наставников косить направо и налево? — вскипел я как чайник, не хваталотолько пара из ушей.

— Чего на меня-то кричишь, я что ли, придумал такие законы! Закричал на меня в ответ Эльсигур, но не думай, что теперь будешь бездельничать половину дня. Завтра станем изучать растения и их применение в лечении, на тебя все мои запасы ушли, пора их пополнить. Будешь готовить настои и мази, пока не скажу что достаточно.

Мне последнее время всё чаще стало казаться, что Эльсигур, по натуре своей, скрытый садист, больно уж ему нравилось меня загружать работой. Думаю что на этих зелье — варениях он не остановится, придумает ещё что-нибудь, чтоб не скучно было.

— Учитель, можно вопрос? Я попытался сбить его с пути придумывания дальнейшего моего истязания. Эльсигур сразу принял вид доброго учителя, ему льстило, когда я так к нему обращался.

— Учитель, я вот никак не могу понять некоторых вещей, во-первых, в книгах которые я читал, горгульи описаны как существа с крыльями, а все которых я видел, были без них? Вопрос этот давно меня мучил, только спросить, как-то не получалось. Во-вторых, зачем меня обязательно отправлять в мой родной мир? Я и на земле неплохо жил, к тому же там, в родном мире, меня никто не ждёт. На земле у меня был дом и друзья, да и вообще много чего хорошего. В-третьих, я бы хотел немного узнать о демонах, а то упоминания о них есть, а про самих демонов ничего, и в — четвёртых, можно мне на землю хотя бы на часик а? Там Фёдор остался, переживает наверно.

Эльсигур молчал минут пять, скорее всего, думал, что мне нужно знать, а что нет.

— На первый твой вопрос о горгульях. Они метаморфы, можно сказать оборотни, у них есть ещё и боевая форма тела, ипостась, так вот она как раз с крыльями. Ты никогда бы не смог победить никого их них, будучи они в такой форме. Противостоять демонам и ангелам лучше имея крылья. Горгульи многие века являются стражами переходов или порталов, они живут здесь, в этом мире, это их мир изначально. Я здесь всего лишь гость, умеющий говорить на многих языках, помогаю можно сказать, почти добровольно. У них много секретов, которых даже я не знаю, даже прожив здесь почти двести лет.

— Опля, а я и не знал что Эльсигур такой старый, на вид ему лет шестьдесят не больше. — Промелькнула мысль в моей голове после его откровения.

— На второй вопрос о твоём возвращении. Тебя необходимо было убрать с земли, тот мир тебя медленно, но уверенно пожирал, сначала нанося вред твоей ауре, а потом стал добираться и до тела. Сам вспомни, как часто ты стал болеть в последний год пребывания там. Тебе просто нельзя было там оставаться.

— А ведь верно он говорит, и в самом деле последний год я почти постоянно болел то одним, то другим. — Я вспомнил всё, чем болел.

— В-третьих, о демонах и их родных братьях ангелах, я дам тебе книгу, почитаешь, спросишь, если что не понятно будет.

— А если в общих чертах и коротко? Попросил я его, почитать мне последнее время и так было много чего нужно.

— Если только коротко, то слушай. — Эльсигур устроился в кресле поудобнее и стал рассказывать — Когда-то это был один народ, называли они себя ангелами и вот в один прекрасный или ужасный день, среди них произошёл конфликт, по какому поводу я не знаю, да и они, скорее всего уже не помнят. После этого они разделились на два противоборствующих фронта. Одна часть оставила себе своё имя, а вторая стала именовать себя падшими, они позже изменили язык, на котором говорили. Изменилось и их имя, правильно ты догадываешься — на демоны. Потом они переселились в другой мир, который и изменил их внешность до неузнаваемости. В твоём мире разделились эльфы на тёмных и светлых, кто знает, как их изменит мир, скажем так — лет через пять тысяч или десять. Ангелы и демоны это не боги, не путай, они хоть и сильны, но боги это совсем другие сущности. Теперь в твоих четвёртых — Нет! И ещё раз нет! На землю тебе нельзя, там для всех ты погиб, твои останки нашли и захоронили, так что вопрос закрыт. Если вопросов больше нет, то иди, отдохни до занятий, у меня тоже много дел.

— Пока больше нет вопросов — промямлил я, известие о собственной смерти меня выбило из колеи. На следующий день меня ждал новый вид издевательства от Эльсигура. Растения, которые он показывал, меня просто бесили к концу дня, с первого взгляда одна и та же травка по факту оказывалась разной. Названия растений были как знакомые, так и нет, из знакомых встречался подорожник, только немного под другим названием. Плосколист обыкновенный, почему обыкновенный? Да потому что были ещё плосколист жемчужно — красный и плосколист ночноцвет, очень ядовитый, особенно его чёрный цветок. Растут они в другом мире и встречаются очень редко. В длительных перерывах, которые Эльсигур мне предоставлял, Маринэр пытался научить меня пользоваться огнивом. Этот способ добывания огня меня раздражал, как и смех Маринэра, огонь я всё-таки получал, но все пальцы были содраны в кровь.

— Маринэр, а почему в этом мире нет никакого транспорта, нет ни машин, ни поездов, лошадей и тех не видно?

— Ха! Вот ты спросил ученик! — Маринэр сидел на бревне, пока я высекал искру за искрой.

— Сам подумай! Для машин и поездов нужны дороги и топливо, заводы, где это всё производят, и много чего ещё. Здесь не тронутый технологиями мир, чистый и почти девственный. Здесь все живут в гармонии с природой.

— А как же люди, я имею в виду слуг? Повара, дворники и ещё всякие другие. Я же видел, что они постоянно, куда-то ходят, продукты доставляют, дрова?

Маринэр улыбнулся как-то по-доброму, как маленькому недотёпе.

— Сюда, мой дорогой ученик, они добираются порталом, эти, которые ты видишь, межмировые, а внутренние находятся в часе ходьбы отсюда. До их ближайшего посёлка почти двести километров, а в их посёлках есть и коровы и лошади, ну ещё и куры там всякие, гуси. Землю они почему-то предпочитают пахать на быках, а за порядком и законами следят горгульи, все при деле, все сыты и довольны. Кстати, не так уж людей и много здесь, где-то тысяч пять — шесть наберется, если всех посчитать. В этом мире только один материк, да и тот скорее остров, только большой.

— Вот бы посмотреть, как здесь люди живут, мож смотаемся, как нибудь?

— Что ты, что ты! — Маринэр замахал руками, отбиваясь от моего предложения. — Это ты уж, как нибудь без меня. Я у них там, мягко говоря, не желательный гость, да и смотреть там особо нечего.

Почему Маринэр там нежелательный гость он не пояснил, но судя по его кислой физиономии, было и так понятно, что если он там появится, то по этой физиономии и получит.

Костер, разведённый мной, уже вовсю полыхал, я же пытался освежевать зверька похожего на зайца. У зайца этого был крысиный хвост, длинные когти на передних лапах и маленькие уши, меньше чем у земного сородича, раза в два.

— Аккуратнее, не порть шкурку, вдруг пригодиться — наставлял меня Маринэр — мясо посыпь той травкой, что я дал, и посолить не забудь, скорей бы ты всё сделал, а то жрать хочется.

Вот так проходило моё обучение в использовании обычных вещей, которые сейчас в ходу там, куда мне предстоит отправиться. Маринэр всё время что-то рассказывал, вроде бы говорил ни о чем, но было интересно.

— Сегодня мы будем готовить заживляющую мазь, которой на тебя ушло просто невообразимое количество.

С этих слов Эльсигур начал урок по алхимии. Одетый в кожаный фартук, он стоял перед столом, уставленным баночками, бутылочками, колбами и мешочками, в центре стола большая спиртовка. Я, как и положено прилежному ученику, внимал каждому слову мудрого учителя.

— Здесь! — Эльсигур ткнул пальцем на заставленный стол — ингредиенты для мази, которые ты собирал больше трёх недель, а это очень долго смею заметить. Если собирать так долго то и лечить некого будет, либо быстрее надо, либо имей запас.

Ему хорошо говорить — собирай быстро. Я как вспомню, как всё собирал, так сразу вздрагиваю. Одна печень плоскохвостой ящерицы чего стоит. Я её, в смысле ящерицу эту, ловил почти неделю, эх и шустрая гадина. Потом добывал жир птицы ' Нуки', похожа на утку, та ещё сволочь, слух у неё просто невероятный, ближе ста метров не подпускает, сразу дёру даёт. Хорошо, что из лука научился стрелять, иначе до сих пор ловил бы. Потом быстро срезать жир и также быстро его растопить, затем слить всё в баночку и плотно закупорить. С травами тоже было не просто, десять видов, сушил, молол до состояния муки, чихал, собирал снова и опять перемалывал. Одно растение, точнее его корень, долго варил, потом остужал, процеживал.

— Теперь Атон пришло время смешать всё это воедино! — Эльсигур поднял вверх указательный палец. — Запомни ученик, каждый уважающий себя алхимик проверяет своё творение на ком-то другом, а не на себе, иначе алхимики давно б закончились. Но! Ты ещё не алхимик, поэтому испробуешь на себе!

— Нет, ну ничего себе, он меня обрадовал, — я удивился, и мне стало немного боязно, вдруг я где-нибудь ошибся. Может мне хотя бы крысу поймать, не на себе же на самом деле испытывать, вдруг я потом ласты склею, правда Эльсигур вряд ли это допустит, но всё равно боязно.

— Берём баночку с жиром — стал объяснять Эльсигур — высыпаем туда сушёную и перемолотую печень, ставим на огонь, немного подогреваем постоянно помешивая. Что ты сидишь как истукан? Бери жир, сыпь печень и ставь на огонь. Я что ли за тебя буду это делать? Мне это не надо, я уже знаю, как делается заживляющая мазь.

— Я делал всё в точности, как и велел Эльсигур, вонь стояла такая, что слезились глаза и першило в горле. Почему эта гадость так пахла, я не понимал, готовая мазь пахла не так сильно и противно. На столе лежал лист с перечнем всех ингредиентов в порядке их добавления, и я точно не ошибся. Я химичил около двух часов, приблизительно, всё это время Эльсигур внимательно следил за моими действиями. Вот, наконец засыпан последний порошок, перемешан и мне осталось дождаться, когда эта каша остынет и загустеет. По объёму получилось грамм где-то с семьсот — восемьсот, может и килограмм, цвет был ядовито- зеленый, а мазь Эльсигура была бурой.

— Наверное, что-то не так — проговорил я себе под нос, глядя на это творение.

— Почему не так? — переспросил Эльсигур.

— Ну, это, как бы того, ваша мазь другого цвета была. — С сожалением произнёс я, и тяжело вздохнул.

— Думаю нужно подождать, пусть остынет — с невозмутимым видом заявил Эльсигур — поэтому предлагаю выпить по чашечке кофе, лучше на свежем воздухе.

— Я с ним был полностью согласен, воняло здесь просто невероятно сильно. От свежего воздуха у меня даже голова немного закружилась, кофе выпили мы не одну чашку и просидели около часа.

— Думаю, пора посмотреть на результат твоей работы! — сказав это, Эльсигур встал и бодрой походкой устремился в алхимическую лабораторию. Запах, за то время что мы просидели на свежем воздухе, почти выветрился. Мазь к этому времени загустела и поменяла цвет на бурый, я был горд собой, расправил плечи и немного поднял нос — вот я какой, крутой алхимик! — Это я так подумал, говорить вслух постеснялся.

— Теперь осталось проверить, как действует! — Эльсигур быстрым движением порезал мне руку, чем он это сделал, я не успел рассмотреть и мне как 'супер воину' стало немного обидно за самого себя. Подцепив пальцем немного мази, я замешкался, — мазать или не мазать? Эльсигур вопросительно на меня смотрел, пока я решался. — Эх! Я обильно мазнул на свежую рану, из которой понемногу сочилась кровь. Прилип взглядом к смазанному месту в ожидании чуда, подождал минуту — чуда не произошло, не было его и через две.

— Чего ты так уставился на руку? Думаешь, что прямо сейчас всё зарастёт? Как бы ни так, результат будет часов через шесть, руку лучше забинтовать, мазь на свету медленнее действует.

Эльсигур похлопал меня по плечу в знак одобрения проделанной мной работы.

— Учитель, а в том мире э… ну куда я отправлюсь, там можно собрать все ингредиенты для этой мази? — до этого момента меня как-то это не волновало.

— Откуда мне знать! Может и можно, а может, и нет, не поищешь, не узнаешь.

К себе в комнату я попал ближе к полуночи, ноги уже отказывались держать меня вертикально и всё из-за того, что Эльсигур заставил меня перемыть все баночки и пузырёчки. Сбросив с ног сапоги, я прямо в одежде завалился на кровать, голова кружилась, меня мутило, и жутко чесалась рука. — Всё-таки доигрался, алхимик недоделанный, — думал я, ощупывая руку сквозь бинты, хотел встать, не получилось. Голова стала кружиться сильнее, в глазах потемнело, и я понял, что теряю сознание.

Проснулся утром, как-то рывком, — раз и уже не сплю, а сижу на кровати. Сразу не мог понять, жив я или уже зомби? В мгновенье снял бинты и ничего не увидел, в смысле ничего не обычного, рука как рука, чистая кожа без каких бы то ни было шрамов. Ущипнул себя, чтобы убедиться, что не сплю, заодно жив или нет. Получалось, что жив и не сплю, входная дверь скрипнула, в комнату вошёл Эльсигур.

— Вижу, что мазь получилась что надо, — он прошёл к окну и опустился в кресло стоявшее там.

— А! Э?.. это всё что я смог выдавить из своего сухого горла.

— Ты про то, что с тобой было? Так это не от мази, я просто хотел тебе показать, что бывает, когда алхимик ошибается. Так сказать — чтобы на собственной шкуре испытать каково это.

Я даже не нашёл что ему сказать на его действия, одним словом — гад! Я тут можно сказать, потихоньку ласты склеивал, а он вон как! Точно — гад. А что будет, когда начнём готовить всякие настои и эликсиры, мне их что тоже пить придётся? Не буду! Всё это было написано на моём лице, но озвучивать не пришлось, он сам понял.

— Не беспокойся настои и эликсиры ты пить не будешь, незачем, ты же не болен, вот если б заболел?

— Фух! Я облегчённо выдохнул, значит, буду жить, конечно, если не заболею или он меня специально не заразит, а может ведь, гад.

Зелье варением я страдал не долго, особо интересного я ничего не узнал, все крутые зелья делались с использованием магии, а я этого не мог.

— Ну, вот Атон и пришло время твоего возвращения в родной тебе мир! Карты у меня можно сказать нет, но попробую объяснить, как нибудь.

Эльсигур быстро начеркал на чистом листе подобие карты, правда, это было похоже на детский рисунок, но его это не смущало.

— Смотри, вот сюда приблизительно ты переместишься, советую не говорить никому кто ты и откуда, целей будешь.

Судя по его импровизированной карте — это его приблизительно, могло дать погрешность в тысячу километров или около того. По поводу молчания я и сам не собирался кричать на каждом углу кто я и откуда.

— Помочь тебе там я не смогу, сейчас порталы ведут себя не спокойно, Маринэр мне тоже здесь нужен, так что не обижайся. Сейчас иди, отдыхай, завтра тебя ждёт твой родной мир и новая жизнь. Всё-таки я был прав в том, что ты продержишься больше года, молодец! Продержался почти два.

— Как два года?! Я аж подпрыгнул от удивления, — неужели прошло два года?

— Ну да, а что тут такого удивительного? Два года прошло всего, на земле так вообще три.

— Как три?! Не поверил я своим ушам.

— Здесь всё просто, в этом мире сутки длятся тридцать шесть часов, вот и посчитай сам, там прошло три года.

Так вот почему я первое время спать хотел постоянно. Я даже и не заметил этого времени, мне казалось, что прошло месяцев десять, ну максимум год. На следующее утро я собирал свои немногочисленные пожитки, скорее и не мои вовсе, а те, что мне выделил Эльсигур. Только самое необходимое и ничего того что могло указать на мою принадлежность к другому миру. Сегодня я отправлюсь в другой мир, от осознания этого меня немного потрясывало, руки даже дрожали. Два моих истязателя уже ждали меня на портальной площади, оставалось каких-то несколько метров до них, когда в центр площади ударила молния. Я отпрыгнул в сторону, как и Эльсигур с Маринэром, только я в отличие от них, ещё и вжался в землю. Молния ударила ещё и ещё, последняя ударила особо сильно и от места, куда она ударила, в стороны полетели светящиеся шарики, размером с лесной орех. Некоторые из шариков подпрыгивали, ударяясь о землю, от чего от них отлетали искры, один из таких шариков пролетел над моей головой. Ещё один особо прыгучий попал в беседку, где Эльсигур любил пить кофе и снёс половину её крыши. Ползком как под обстрелом, я добрался до Маринэра, он был ближе ко мне.

— Маринэр что это?

— Это Атон не что, а кто!

Они оба с Эльсигуром немного поморщились, не отрываясь от буйства природы на небольшом пятачке земли. Тем временем на площади закручивался небольшой пылевой смерч, только рос он в ширину, а не в высоту. По периметру площади стали появляться горгульи, около десяти, сквозь пыль их было плохо видно. Тех, кто находился ближе ко мне, я хорошо видел, сейчас они находились в боевой форме тела, и мне от этого стало страшновато. Казалось, что их тела стали массивнее, а за спиной были большие кожистые крылья как у летучих мышей. Я встал тоже, знак воина на моей шее обязывал к этому, а не трусливо вжиматься в землю. Несколько секунд горгульи стояли, обнажив оружие, потом я заметил, как один из них сплюнул, убрал оружие и исчез. Следом за ним исчезли и все остальные, только я, так и остался стоять, с мечами в руках, ничего не понимая. Смерч замедлил вращение и ярко вспыхнув опал пыльным кругом. На месте только что бушевавшего смерча, стоял бомжеватого вида тип, с холщовой сумкой через плечо. На вид ему было лет сорок — пятьдесят, простые штаны грязно-песочного цвета, такая же рубашка без рукавов и босиком.

— О! Кого я вижу! Дружище Эльсигур! — громко воскликнул бомж — и тебе оболтус, тоже привет! Махнул он рукой в сторону Маринэра. А я вот сидел, сидел и подумал, дайка я друга Эльсигура наведаю, а то понимаешь ли последнее время поболтать не с кем.

Мужик не трезвой походкой добрался до Эльсигура и стиснул того в объятиях, мой учитель слегка закряхтел, видать силы в бомже было не меряно. Мужик отпустил Эльсигура и повернулся к Маринэру, но вместо того чтобы обнять, дал ему звонкий подзатыльник, потом ещё и пальцем погрозил. Маринэр от такого приветствия еле удержался на ногах.

— А это кто тут у тебя, новый слуга? Бомж нагло осматривал меня своим пьяным взглядом, как коня на рынке.

— Это ученик Маринэра, зовут Атон.

Представил меня Эльсигур, бомж удивился и присвистнул.

— Это, за какие такие заслуги ему такое счастье подвалило? Хмурый взгляд упёрся в Маринэра.

— Я попросил немного поучить — встрял Эльсигур.

— Ну и ладно, не моё это дело, пойдёмте лучше тяпнем, за встречу, всех приглашаю! Бомжеватый тип хлопнул по спине Эльсигура, направив того к разрушенной беседке. Когда они немного отошли, я шепотом спросил у Маринэра

— Слышь Маринэр? А это вообще кто такой?

— Потом скажу — тихо прошептал он, и двинулся следом за ними в беседку, прихватив и меня. Мы с Маринэром как самые скромные люди во всех мирах сразу, не спеша подошли к беседке. То, что там происходило, я, наверное, не забуду никогда. Этот самый бомж, хлопнул в ладоши, щёлкнул пальцами, и разрушенная до этого беседка приобрела прежний вид, после чего он по-хозяйски, примостился в любимое кресло Эльсигура. Я так и стоял с открытым ртом, если бы не Маринэр, он потихонечку подтолкнул меня к столу.

— Ты рот-то закрой и садись, только помалкивай, пока не спросят.

Неизвестно откуда на столе появились изящные стеклянные бокалы, бомж — волшебник, никого не спрашивая, достал бутыль литра на два и принялся разливать вино. Цвет вина меня тоже удивил, оно было голубым как небо и пахло земляникой.

— Ну, за встречу! Бомж поднял свой бокал и выпил. Я не торопился пить, а решил сначала посмотреть на других, Маринэр проявляя чудеса мимики, одними глазами подсказал мне, чтобы я не выпендривался и тоже выпил. Сделав пару глотков, ощутил просто божественный вкус вина, которое оказалось не земляничным, а виноградным.

— О! это моё любимое, вишнёвое! — воскликнул Эльсигур, отпив сразу половину.

— А у меня абрикосовое, — недовольно пробормотал Маринэр себе под нос. Я их не понял, с чего бы у них вино разного вкуса, наливали-то из одной бутылки. Еще глотнув вина, удивился до шока, моё вино имело вкус смородины.

— Атон познакомься с моим старым другом, зовут его Филиас.

Бомж по имени Филиас, внимательно на меня посмотрел, потом кивнул и сказал,

— Вижу что ты Вириец, как давно ты уже здесь?

— Не, не очень давно, случайно здесь оказался, — проблеял я не своим голосом, даже самому от своего голоса смешно стало.

— Ага, ты ещё скажи, что мимо проходил, как я. Ха, Ха, Ха! Ладно, расслабься, мне всё равно, это я так просто спросил, из любопытства.

Потом разговор продолжился более непринужденно, Филиас травил анекдоты и сам над ними смеялся. Потом он разлил ещё по одному бокальчику, у меня снова вкус был другим — сливовым. Филиас принялся что-то рассказывать, перепрыгивая с одного языка на другой, а дальше я уже не помню что было, проснулся утром в своей комнате на кровати. Дверь скрипнула, и появился Маринэр.

— Ты как, жив? — Он добрался до кресла и просто рухнул в него.

— Жив, как видишь, а ты, судя по твоему виду не совсем.

Маринэр тяжело вздохнул, соглашаясь со мной.

— Слышь Маринэр, а этот, как его? А! Во, вспомнил! Филиас, он вообще кто? Судя по тому, что я вчера видел то он маг и очень сильный.

— Не, он не маг, он хуже! Он Бог! — Маринэр скривился и потрогал затылок. — Самое обидное, что мне с ним не тягаться, размажет тонким слоем, потом будет проще закрасить, чем отскоблить.

— Ты меня разыгрываешь, какой ещё нафиг Бог!? Ты б хоть врал правдоподобно, что ли, а то придумал бога.

Я не поверил ему, но судя по его виду, Маринэр не врал.

— Какой, какой? Обыкновенный бог, бог вина и покровитель виноделов. — Маринэр тяжело вздохнул. — Когда я первый раз его встретил, решил что он бомж и очень наглый к тому же. Эльсигур меня не успел предупредить, и я не разбираясь, кто он, зарядил ему в челюсть.

— Прямо в челюсть? А дальше что было?

— Дальше-то? Дальше я сломал два пальца о его челюсть, он конечно обиделся.

— И что, дал подзатыльник как вчера?

— Ага, ты почти угадал, он мне дал, только совсем не подзатыльник, сломал мне ногу, руку и выбил три зуба.

Я немного пригнулся, чтобы проверить есть ли у него зубы или это протезы. Маринэр это заметил и специально улыбнулся.

— Можешь не смотреть, когда я пришёл в себя, Эльсигур уже с ним переговорил и мне вернули всё на место. Не Эльсигур конечно, он зубы так быстро отращивать не умеет, а вот Филиас запросто. Щёлкнул пальцами, и всё стало, как и было до этого и кости и зубы. С тех пор он меня оболтусом и зовёт и ещё обязательно подзатыльник отпишет.

Я даже не знал, верить ему или нет, всё-таки я с одной стороны в богов не верил, а с другой, Маринэр мне никогда не врал.

— Маринэр, а он какой бог, тёмный или светлый? Он к какому пантеону относится?

— Да ни к кому он не относится, он сам по себе — бог, ходит там, где захочет, сюда вот иногда заруливает, скучно ему. У него на всё своё мнение, как другие думают ему без разницы. О! А вот и Эльсигур идет, а ты ещё не собрался, живей давай двигайся, тебе скоро в дорогу. Дверь тихо скрипнула, и вошёл Эльсигур, по его виду не было видно, что он вчера пил.

— Ну что Атон, готов вернуться домой?

— Всегда готов! — Отрапортовал я, а у самого коленки задрожали, и сердце застучало быстрей. Эльсигур как-то грустно улыбнулся и вышел из комнаты. Маринэр подождал, пока стихнут его шаги встал и быстро сунул мне в руки небольшой пузырёк и бензиновую зажигалку с запасом бензина грамм на двести.

— Возьми и спрячь, пока шеф не видел, обычно в другой мир нельзя что-то проносить, но если по-тихому, то можно. Это же всё-таки не оружие, правда, холодное можно, а огнестрельное бессмысленно, порох там взрывается сам по себе. В пузырьке эликсир берсерка, советую больше одного глотка не пить, теперь пошли, шеф ждать не любит.

— Закрепив мечи за спиной, подхватил мешок с вещами и вышел вслед за Маринэром. Портальная площадь была вычищена до блеска, провожать меня вышли даже слуги, с правой стороны от портала появился Асшшаашт. Горгулья уверенным шагом проследовал мимо Эльсигура ко мне и крепко сжал мою руку.

— Кхе, кхе — раздалось у меня за спиной, я повернулся и увидел Маринэра держащего за уздечку — Осла! Маринэр сильно смущался.

— Извини, с лошадьми здесь не очень, а путь тебе предстоит не близкий. Мы тут посовещались и решили подарить тебе вот этого славного ослика.

Я посмотрел на этого славного скакуна и не увидел ничего особенного, осел, как осёл. Эльсигур протянул мне руку, на его ладони лежал почти такой же пузырёк как тот, что дал Маринэр.

— Это эликсир — усилитель, увеличивает действие любого лекарства или яда в десять раз, используй разумно. В том мире такой не сделать, так что распространения я не боюсь.

Эльсигур повернулся к арке портала и стал водить руками перед собой. Арка слабо засветилась, на земле под ней стал медленно проявляться круг с множеством знаков по его периметру. Свечение становилось ярче, и когда внутри арки пропал вид гор за ней, Эльсигур отодвинулся в сторону.

— Смелей ученик! Мы верим в тебя!

Крепче сжав уздечку, я шагнул в неизвестность. Яркий свет ослепил, ноги на мгновенье потеряли опору, а ещё через мгновенье уже новая опора больно ударила по пяткам.

Эльсигур и Маринэр

— Шеф, я уже скучаю по нему, — Маринэр стал грустным. — Шеф, а почему магия к нему так и не вернулась? Я думал что, побыв здесь, его дар, может быть, снова проснётся, Филиас про это ничего случайно не говорил?

— Ага, жди, он прям, разбежался, думаешь, я не спрашивал? Если он что и знает, то ни за что не скажет. Знаешь Маринэр, а ведь с Атоном что-то происходит вот только я так и не понял что.

— В каком смысле? — Маринэр не поверил своим ушам, шеф который казалось, знает всё, сейчас признался, что чего-то не знает.

— Видишь ли, Маринэр, в чём всё дело, когда я заживлял его последние десять порезов, то мне пришлось использовать заклинание исцеления высшего круга. Знаешь почему?

— Не шеф, откуда, я ж не маг и даже в теории полный ноль.

— Потому что его тело пожирало силу из заклинания и в нём, в заклинании конечно, силы оставалось меньше чем нужно для заживления самого мелкого пореза. Я подпитывал заклинание на ходу, а он снова впитывал как губка воду, таким количеством силы можно было голову на место прирастить и не одному человеку.

— Мда, дела, шеф, я вот ещё что вспомнил, ты ему сказал, что в том мире солнце восходит на западе, а садится на востоке?

— Нет, а ты?

— И я нет, думал, что ты скажешь.

Они дружно почесали, один бороду, другой затылок.

— Знаешь что Маринэр? Я думаю, он сам разберётся, не маленький. Допивай кофе и дуй на землю, иначе завтра будешь пить чай и смазывать свежие ожоги мазью.

Вирия

Атон

Под ногами оказался камень, а не земля, большая каменная плита, на половину заросшая травой с еле видными знаками на ней. За моей спиной, словно палец великана, возвышалась узкая и одиноко стоящая скала. Далеко на горизонте, куда стремилось спрятаться солнце, виднелись горы. С противоположной от гор стороны, простиралась каменная пустошь, которая мне сразу не понравилась. Осмотревшись по сторонам, я вспомнил о том, что мне нужно двигаться на запад, оседлав своего скакуна, отправился в сторону гор. Странно было то, что Эльсигур ничего не говорил о горах, забыл наверно, старенький он уже — думал я, подгоняя осла. В предгорьях просматривался густой лес, а где лес там и дичь, и дрова для костра, а здесь под ногами только камни да редкая трава.

Второй час мой мелкий корабль каменной пустоши отбивал копытами монотонный ритм, отмеряя километры моего родного мира. Стали попадаться отдельно растущие деревья, старые и корявые, они нагнетали страх и уныние. Проехав ещё несколько километров, когда солнце скрылось за вершинами гор, впереди показалось старое на половину разрушенное строение. Ослик упирался, и идти дальше не хотел пока не послышался волчий вой, но и после этого он двинулся вперёд не так резво, как бы хотелось мне. Протяжный вой повторится, но я пока не видел волков и стал достаточно сильно бить ослика ногами, подгоняя. Когда до строения оставалось метров пятьсот, показались и представители волчьего племени, до них было чуть дальше, чем до спасительного строения, но двигались они гораздо быстрее, чем мой — ИА. Как я только не старался, но осёл так и не смог набрать приличную скорость, а расстояние между нами и волками быстро сокращалось. Спрыгнув с ослика, я побежал рядом, получалось быстрее его, и тут я вспомнил о подарке Маринэра. Эликсир берсерка я держал в небольшом кармашке на поясе, и достать его дело пары секунд. Маринэр что-то говорил об одном глотке, я, быстро откупорив пузырек, сделал ровно один глоток. Жидкость огненным комом прошла по пищеводу и упала в желудок. Тепло расходилось по телу одной быстрой волной, я почувствовал прилив сил и готов был победить кого угодно. — А как же ослик? Жалко животину, сожрут ведь его и не подавятся! Плесну- ка я и ему — пришла мне в голову идея, — а сколько? Да сколько получится!

— ИА открой ротик, открой скотина! Пей! Пей гад быстрее!

Кое-как я влил в него остатки жидкости и оглянулся на преследователей, а они были уже совсем близко. Запрыгнув на осла, я со всех сил ударил его ногами, что произошло с ослом после, описать сложно. ИА задрожал, фыркнул и рванул вперёд с такой скоростью, что я еле удержался на нём. ИА не добежал до спасительного строения совсем чуть-чуть, резко остановившись, он громко фыркнул, упал и умер. Строение оказалось небольшим домом из грубо отёсанного камня, и дощатой крышей. Преследователи были уже метрах в ста от меня, когда я забежал в дом и закрыл дверь, подпёр её попавшейся по близости скамьёй. Выхватив мечи, я занял место у окна, в котором не было даже намёка на раму. Волки были странные, практически без шерсти, на длинных ногах и без хвостов. Первая волчья голова появилась как раз в оконном проёме, ударил я сильно и мой меч намертво застрял в лобастом черепе. Зверь мощно дёрнулся обратно из окна, мой застрявший в его голове клинок, со звоном обломился почти у рукояти. Другой зверь брал штурмом дверь, от сильного удара одна из досок отлетела и в образовавшийся проём просунулась голова ещё более страшная, чем та, что была в окне. Взяв оставшийся целым меч обеими руками, я ударил точно по шее, тугая струя горячей крови ударила мне в лицо. Часть крови попала мне в рот, не вовремя мной открытый и я машинально проглотил то, что попало. Зверь, лишившись головы, замер, наполовину протиснувшись в дом. Голова, скалясь клыками, лежала у моих ног, мне стало не хорошо, весь залитый кровью я стоял не в силах отвести взгляд. Волчья голова плавно стала изменяться, сначала отпали волосы клочками торчавшие на затылке, челюсти уменьшились, кожа посветлела. В моём животе сначала сильно заурчало, а потом там взорвалась бомба, я упал на колени. Моё тело нестерпимо жгло, голова кружилась, тошнота подступила к горлу. — Вот ведь гадство, даже дня не продержался — подумал я и потерял сознание.

Сколько я пролежал в отключке не знаю, в себя пришёл от боли, болело всё, каждая клеточка моего организма. Очень хотелось пить, но больше всего, хотелось, есть и желательно мяса, причём с кровью. Через несколько минут я смог встать, шатало, и кружилась голова. Осмотревшись, я ужаснулся. В оконном проёме на половину свесившись внутрь, находилось тело абсолютно голой женщины с обломком моего меча в её черепе. В двери было ещё одно женское тело, только без головы, голова лежала рядом на полу в подсохшей луже крови. Судя по вони, пролежал я здесь не один час, как минимум сутки. Через дверь не решился выбираться, вытолкнул в окно труп, вылез сам. Мой мешок лежал возле мумии моего ИА, скорее всего ослик так стал выглядеть из-за действия эликсира. Достал флягу с водой, жадно к ней присосался, пока там почти ничего не осталось. Немного отдохнув, собрал свои вещи, обломок меча оставил в женском черепе, вытаскивать было противно.

— Как-то не так я представлял себе возвращение в родной мир — сказал себе, отходя подальше от двух трупов. Первый день в этом мире и уже два трупа, причём женских и довольно молодых, одна так вообще ещё подросток, мелкая какая-то. Судя по тому, что до этого они были волками, а теперь людьми — то они, скорее всего оборотни. Жажду я утолил, а вот голод остался и нарастал с каждым шагом, вытряхнув из мешка всё содержимое, набросился на еду. Вовремя опомнился иначе съел бы всё, не оставив на потом. Ладно, пойдём дальше, жаль остался без колёс, точнее без осла, но это не так страшно, главное жив и почти здоров, живот немного болел. До гор было ещё далеко, а солнце уже клонилось к заказу, до наступления темноты успел добраться до редкого леса, собрав сухих толстых веток, развёл огонь. Есть хотелось сильно, а из моих запасов осталось совсем немного, кусок солёного сала, десять сухарей и остаток воды во фляге. Поделил всё на две части, одну из частей быстро уложил в желудок. Настала ночь, и я, открыв рот, уставился в небо, где висели две луны, одна была меньше и скорее всего дальше от этого мира. Света эти луны давали не больше чем одна на земле, а вот звёзды были очень яркими. Сидя у костра, я задумался над тем, что я буду делать дальше, куда идти и кого искать, и стоит ли искать. Какая у меня цель? Отомстить за родню, которую никогда не видел, а до недавнего времени и не слышал. — Может быть, и отомщу. — Вернуть свой дом — быстрее построю новый. Осталось решить с чего начинать, месть может и подождать, к тому же я ещё не знаю, кому мстить. Главное выжить в этом мире, а это судя по всему, будет не просто, я уже убедился в этом вчера. Ночь была довольно теплой, и я неплохо отдохнул, подремав у жаркого костра. Наступившее утро преподнесло прохладу и небольшой дождь, пока я собирался в дорогу он закончился, лишь немного смочив землю и мою одежду. Лес, показавший мне большим по началу, быстро закончился, оказавшись просто широкой лесополосой. Ближе к подножию гор он совсем исчез, лишь небольшие кустарники ещё встречались, разбавляя зеленью серые камни. По пути к горам я смог поймать двух змей и одного зайца, хромого и старого. Казалось, что он сам пришёл сдаваться на милость охотнику. Остановившись на привал, решил зажарить всё, что поймал. Впереди меня встала проблема, встала во весь свой рост, а если быть точным, то в высоту не одной сотни метров — это горы. Как мне через них перебраться я пока не знал, склоны по близости были крутыми, а я не скалолаз и даже рядом с ним не стоял. Буду двигаться вдоль гор, может быть, где нибудь и переберусь, осталось определиться в какую сторону двинуться. Подброшу монетку, их мне тоже выделили немного, пять золотых, двадцать серебряных и пятьдесят штук медных. Монеты не обычного вида, не круглые, а квадратные, с небольшой дыркой в центре, по сторонам квадрата было написано — один золотой и год когда его отчеканили, на всех одинаковая надпись, разница только в названии металла. Хотел подбросить, но остановился, на другой стороне была точно такая же надпись, кидать можно до бесконечности, результат будет один и тот же. Спрятал деньги и осмотрелся, решил, что пойду на право, там местность ровнее. Три дня я пёр вперёд как вездеход по камням вдоль гор, питаясь всем, что смог поймать, в основном небольшими грызунами похожими на сусликов. На четвёртый день добрался до того места, где смог бы перебраться. Пологий склон, на половину покрытый снегом, в этом месте был не высоким, и я решил рискнуть. До темноты охотился на непуганых сусликов, поймав четверых, за ночь я их пожарил и уложил в мешок. С рассветом отправился на штурм, до границы снега добрался часа через три и устроил привал. Не думал, что будет так тяжело и трудно взбираться по острым камням, которые всё время выворачивались из-под ног. Здесь у границы снега, было холоднее, пришлось прорезать в моём войлочном одеяле отверстие для головы и накинуть его на себя. Местами из снега на свет пробивались корявые деревца похожие на сосны, как они здесь могли вырасти, было для меня загадкой, вокруг были только камни, снег и холод. Преодолев по снегу метров триста, изрядно устал, снег был не плотным, и я проваливался по колено, а иногда и по пояс. Впереди и немного правее заметил расщелину в скале, совсем не большую, но вполне подходящую, чтобы спрятаться от поднявшегося ветра и отдохнуть. Пока добрался до неё, ветер усилился, подняв снежную бурю, по пути срубил два деревца для костра, одно поменьше и толще, другое тонкое и ветвистое. Ветер усилился ещё, холод пронизывал почти до костей, в спасительную расщелину я залез весь в снегу и выстукивая зубами морзянку. Ветер сюда только частично попадал, принося колючие снежинки, вход я закрыл тонким и ветвистым деревом, толстое деревце порубил на поленья. Разгораться они не хотели, хорошо, что у меня была зажигалка, иначе костра мне не видать. Немного отогревшись у огня, который так и не разгорелся до конца, я осмотрел своё убежище. Какие-то звери здесь тоже побывали, хорошо, что уже достаточно давно, иначе делил бы сейчас место с пещерным медведем. На высоте двух с половиной метров, была ещё одна расщелина, но гораздо меньшего размера. Любопытство заставило меня смастерить факел и полезть туда, посмотреть, что там есть интересного. За расщелиной обнаружилась пещера, явно со следами доработки инструментом, вот только рассмотреть не получалось, факел давал мало света. Из полосок своего одеяла смастерил ещё пару факелов, облил их бензином, хоть и жалко было, но без него никак не обошлось. Один факел я бросил внутрь, чтобы узнать насколько далеко до пола, он упал и потух, но я успел рассмотреть, что до пола не больше двух метров. Я смело протиснулся в узкий лаз, внутри пещеры было холодно как в морозильнике. Поджог сразу два факела, осмотрелся и вздрогнул, в центре пещеры на каменном троне восседала мумия. Вдоль стен стояли каменные сундуки украшенные резьбой. Трон находился на постаменте высотой в метр, мумия на нём была одета в тяжёлый доспех и продолжала держать огромную грубо изготовленную секиру, упиравшуюся в пол. Глядя на этот двухсторонний топор, я понял, что смог бы им ударить только один раз и тот себе по ноге. На голове мумии, промороженной до хрупкого состояния, была корона с крупными тёмно- красными камнями, волосы на голове и борода заплетены в косички. При жизни эта мумия была великим воином, об этом говорили многочисленные отметины на броне. Перед троном стоял саркофаг из белоснежного камня, весь покрытый надписями на гномьем, точнее буквы их были, потому что прочитать я не смог, разобрал только одно слово — ' ЭЛЬМЕРЕЯ' — и всё. Мумию я трогать не стал, несмотря на корону на её голове, заглянул в один из сундуков, потому что только его смог открыть. Там лежали прозрачные камни, похожие на алмазы, но я не специалист в этом и точно не уверен. Взял парочку размером с ноготь, кто его знает, может быть и за эти прирежут, как только увидят. Из пещеры выбирался уже в темноте, факел потух почти перед выходом. За пределами моего убежища бушевал ураган, ветер выл как дикий зверь, выход замело наглухо. В своём укрытии я просидел ещё два дня, заготовленное впрок мясо почти кончилось. Я осторожно прокопал лаз на свободу, снега намело больше двух метров, и выход стал похож на тоннель. Ветер стих, светило солнце, от белого снега было больно в глазах. До вершины оставалось метров пятьсот, ветер передвинул снег ниже по склону, открыв острые камни. Возле одного из них я заметил рога, через полчаса стал обладателем хорошо промороженной тушки козы. Рога я обрубил и спрятал в мешок, может, пригодятся для чего-нибудь. К вершине тушу я тянул за собой на верёвке, нести было неудобно, а ей уже всё равно. Те пятьсот метров, оставшихся до вершины, дались мне тяжело, дышать было трудно, ноги дрожали от усталости. Стоя на вершине почти под облаками любовался открывшимся видом, внизу простиралось зелёное море леса. С этой стороны горы, склон был круче, но спуститься вполне возможно, осмотревшись, прикинул дальнейший путь в низ. К подножию добрался уже к концу дня, козлиная туша частично оттаяла и по дороге потеряла часть шкуры на острых камнях. Мясо было жестким, но для голодного и уставшего меня очень даже съедобным. До нормального леса оставалось довольно далеко, и я не решился ломать ноги о камни в темноте, костер, на котором жарил козлятину, развёл сразу, как только спустился. Сухой ствол дерева, найденный мной между камней, пришёлся как раз в тему. Спал я, сидя на своём мешке, камни были очень холодными, всю ночь подбрасывал дров в огонь. К рассвету я был замёрзший и злой, дров до утра не хватило, остаток ночи просидел почти на углях. Чтобы зажарить оставшееся мясо пришлось искать дрова, искал долго, но набрал достаточно, заодно и согрелся. Сегодняшнее мясо было совсем не таким вкусным, как вчера, для меня уставшего и голодного, но я всё равно ел, понимая, что другого пока у меня нет. Когда я добрался до леса, несколько минут просто стоял, наслаждаясь шумом листвы, щебетанием птиц и запахами. Настроение приподнялось и я, напевая себе под нос незатейливую мелодию, устремился вглубь леса. Лес был старый и местами представлял собой непроходимый бурелом, приходилось его обходить. До очередного ночлега я не встретил следов человека или ещё какого-нибудь разумного, тропинок и дорог тоже не встретил. Осматривая всё вокруг, пришёл к выводу, что на дворе сейчас начало лета, видел неспелую землянику, красной ещё не попадалось. Ночлег у меня прошёл не как всегда, костер, конечно, развёл, но спал на дереве, из-за большого количества ползающих по земле насекомых и змей. Спал сидя на ветке как орёл, хорошо, что привязать себя не забыл, иначе орёл упал бы вниз с трёхметровой высоты. С восходом солнца отправился дальше, где-то часов через пять неспешной прогулки по лесу, вышел на дорогу, по которой кто-то совсем недавно проехал. По этой дороге я и направился в ту сторону, куда направилась телега запряжённая лошадью, ямы и кочки мне не мешали. По дороге идти было намного легче, и я прибавил шагу, шёл я довольно долго, иногда останавливался на короткий отдых. Дорога петляла извилистой лентой, заворачивая то в одну, то в другую сторону. Сколько километров я отмерил, не знаю, изрядно уставший вышел на берег небольшой речки. Дорога, по которой я шел, уперлась в воду и снова показалась на другом берегу. Сняв сапоги и штаны, перебрался на другой берег, брод оказался глубиной чуть выше колен. Солнце в очередной раз готовилось скрыться за горизонтом, для ночлега я облюбовал место немного в стороне на берегу. На костре подогрел оставшееся мясо, оно стало похоже на старую кожаную подошву, жевал долго пока челюсти не устали, остаток мяса просто выбросил. Утром решил порыбачить, может в этом повезет, а если не повезет, пойду голодным, где-то же должны быть люди, в конце-то концов.Спать забрался обратно на дерево, подходящее нашлось рядом, большое и лиственное, оно склонило свои мощные ветви над водой, среди его ветвей я и свил себе гнёздышко. Мой орлиный насест был опять метрах в трёх, только теперь над водой. Глубина реки в этом месте была больше по сравнению с бродом, оставшимся выше по течению. В водной глади отражались облака и деревья с моим отражением на одном из них. Привязав себя к толстому стволу устроился поудобнее, — ещё немного, и кукарекать начну по утрам, — с такой мыслью я и заснул, подтянув колени к груди. Проснулся я, когда солнце уже расположилось высоко на небосводе, но разбудило меня не оно, а весёлый девичий смех.

— Динра давай искупаемся, смотри какая вода тёплая!

— Да ты что Мита! Мамка узнает, выпорет, она ж у меня вон какая строгая, сама знаешь.

— Динра перестань вести себя как маленькая, как она узнает-то? Я ж тебя не выдам.

— Узнает! Платье-то не успеет высохнуть.

— А мы их раз! И снимем! Голышом искупаемся, одежда сухой останется.

— Ой, Митка! Ты что! Вдруг кто увидит, позор-то, какой.

— Ди, ну кто нас тут увидит в такую рань? До деревни далеко, если ты струсила, то так и скажи.

— Ничего я не струсила! Вот смотри!

Я уже не как орел, а скорее как филин с большими глазами, сидел на суку и боялся шевельнуться. Подсматривать, конечно, не хорошо, мне это ещё в детстве говорили, но оторвать взгляд от двух голых девушек было выше моих сил. Одна из девушек уже была по пояс в воде, выставив мне на показ свою молодую и упругую грудь. Другая девушка, озираясь по сторонам, стаскивала с себя платье через голову, ни одна из них даже не догадалась посмотреть наверх, где я притаился. Девушки были молодые и симпатичные, темноволосые и стройные, на вид лет шестнадцать или чуть больше. Та, что стояла в воде, водила руками по водной глади и плескалась в сторону раздевающейся подруги.

— Ди, чего ты там копаешься? Идём быстрее.

Девушка легла спиной на воду, раскинув руки в стороны, подставив лучам солнца почти всё своё тело. Та, которую звали Динра, потрогала воду пальцами ноги и медленно вошла в реку. Сначала на глубину до щиколоток, немного привыкнув к температуре воды, шагнула по колено.

— Мит, ты меня обманула, вода-то холодная, заболеть можем.

— Это тебе кажется Ди, сейчас привыкнешь — девушки продолжали весело щебетать, находясь в воде уже по шею и я, наконец, смог оторвать взгляд и вытереть пот на лбу. Взгляд я отвёл в сторону водной глади реки и то, что я там увидел, мне очень сильно не понравилось. Вдоль берега, по мелководью, к беззаботно купающимся девушкам, приближался крупный речной зверь. Речной монстр был чем-то похож на крокодила своей кожей, в длину метров шесть — семь, морда большая и плоская, на спине плавники как у акулы, аж целых три. Эта зверюга приближалась к девушкам очень осторожно и явно не для того чтобы спросить время. Акуло — крокодил приближался с моей стороны и тоже меня не видел, а зря. Недолго думая, я выхватил свой оставшийся меч и прыгнул на него с высоты своего наблюдательного поста. Меч вошёл зверю в шею по самую рукоять раньше, чем я на него упал, монстр взревел так, что у меня заложило уши. Началась борьба, где зверь пытался сбросить меня со спины, а я пытался на ней удержаться. Силы в нём было как в слоне, я изо всех сил держался за рукоять и со стороны был похож на тряпку, прилипшую к плавнику. В какой-то момент зверь особо сильно дёрнулся, послышался звук — дзинь и я полетел на берег. Пропахав на спине несколько метров, я сильно ударился обо что-то твёрдое головой, моё сознание поплыло, и я потерял сознание.

Динра и Мита

Девушки вдоволь повизжав, успокоились, и стали решать что делать.

— Мит, что делать то будем?

— С кем?

— С парнем конечно, не со зверем же.

— Телегу подгоним, затащим его туда и в деревню отвезём.

— Да, да, точно, уже беру, Ой! Одеться же надо.

Сбросив несколько мешков на траву, они на их место уложили внезапного спасителя.

— Аккуратнее ложи дурёха, не видишь что ли, голова у него вся в крови.

— А он ничего, симпатичный!

— Кто?

— Парень этот конечно, а не зверь, которого он убил и перестань дуру из себя строить, сама всего его уже ощупала, даже там, между ног.

— Не щупала я его, просто перехватила удобнее, даже если и пощупала немного, то только чтоб узнать, нет ли где ещё ран.

— Ну и как там у него всё дело, ран нет?

— Мит отстань, не видишь как ему плохо, а ты ко мне прицепилась, быстрее нужно отвезти, мож и выживет.

Деревня ' Сырой овраг'

— Эй, дед Ташан! Открывай ворота! Помощь нужна, у нас здесь человек раненный лежит, в телеге. Ди, ты беги за своей матушкой, пусть придет, посмотрит.

— Это где вы его взяли такого? Неужто разбойники в наших краях появились?

За воротами вместе с дедом Ташаном стоял староста Отрис.

— Это кто ж его так по голове приложил? — Отрис рассматривал парня лежащего на дне телеги.

— Ой, дядя Отрис! Ты не поверишь! Мы такое видели, такое! Поехали мы в 'Холмы' утром, зерно повезли как ты и велел. Так вот значит, доехали мы до реки и остановились, чтоб умыться. — Мита зачастила, сбиваясь и путаясь в словах. — Только к воде подошли, а тут он!

— Кто он, парень что ли? — не понял Отрис.

— Да нет, не парень, зверь, а потом и парень. Он как прыгнет и хрясть его в шею.

— Кто прыгнул зверь? И парню этому по шее? Так что ли?

— Да нет! Не путай меня дядя. Это парень как прыгнет и прям на зверя этого и мечом его в шею, а зверь-то большущий — пребольшущий, как начнёт по реке метаться в разные стороны. Сбросить его хотел, а этот-то, держится, не отпускает, а потом — бац! И меч-то и сломался, он на берег полетел, да и головой-то об корягу — бум! Тут мы значит, с Динрой подумали, что помрёт парень-то, мы его в телегу, тяжёлый, и сюда быстрей. Вот так всё и было. — Закончила свой рассказ Мита.

— Ташан, ты чего-нибудь понял? Вот и я нет. Где ты говоришь, вы его нашли-то, а? — Отрис из её рассказа понял далеко не всё и решил сам сходить проверить.

— Мита, а зверь-то, какой был, не медведь случайно?

— Не дядь, какой там медведь, из воды зверь появился, огромный и на рыбу немного похож.

— Мита, а ты случаем не врёшь? Вот я тебя сейчас как выпорю, так в раз сказки свои позабудешь! Говори быстро, кто парня по голове приложил?

— Дядя, я не вру, можешь у Динры просить, она подтвердит, а зверь тот там, на берегу лежит. Ой! Мешки с зерном тоже там, побоялись мы на них уложить, вон крови-то сколько натекло. Меч тоже где-то там, только поломан он, мы рукоять нашли — вот!

Мита показала в телегу, где возле раненного парня лежала рукоять меча с остатком лезвия длиной в палец. Отрис повертел рукоять в руках, взялся за бороду и ненадолго задумался. Слишком уж красивая рукоять для меча простого человека, не нравилось ему эта история.

— Отойдите в сторону, дайте посмотреть, что тут за беда!

За спиной Отриса стояла женщина, деревенская лекарка и мать Динры. Она выглядела чуть старше своей дочери, и казалось что Динра ей не дочь, а младшая сестра. Звали её Винэя, очень красивая женщина, темноволосая, с хорошей фигурой и чёрными глазами. Некоторые считали её ведьмой, из-за чего она лечила жителей только своей деревни, в награду она получала защиту и уважение. Услышав её строгий голос, люди расступились, пропустив Винэю к раненному человеку.

— Так, что тут у нас? Так, так, так. По голове ему, конечно, сильно досталось, но она у него оказалась крепче, чем кажется, жить будет, но полежать несколько дней придётся. Здесь ещё синяк на рёбрах и нога вывихнута. Девочки везите его в мой дом, подлечим, а там видно будет кто такой и откуда.

Отрис остался у ворот вместе с дедом Ташаном.

— Слышь Отрис? Парень-то не простой похоже, одёжка на нём добротная, явно не крестьянин, шрамов я на нём тоже не разглядел, был бы наёмник, их была бы тьма. Опять же меч его, если его конечно, а не краденный, много разных мечей видел, но таких ещё никогда. Тем временем раненого занесли в дом, из которого через несколько минут выскочили девушки, с румянцем на щеках и хихикая.

— Вы вот что девчата сейчас сделаете! — к ним подошёл Отрис, — Ты Динра беги, позови дядьку Трэя, а ты Мита за дедом Фокром, пусть он лошадь в телегу впрягает, потом с нами пойдёте, покажете, где вы этого героя подобрали.

— Ага, это мы мигом дядя Отрис, а случилось это у брода, с левой стороны.

Атон

В сознание я приходил медленно и как то рывками, сначала появился слух, потом стал улавливать запахи, пахло травами и хлебом. Открыл глаза и тут же их закрыл, голова закружилась и меня замутило. Слух тоже давал сбой, сразу слов не разобрал, только — бу, бу, бу, потом всё-таки стал понимать. Говорили двое, мужчина и женщина.

— А я тебе говорю Винэя, что парень этот не из нашего баронства — твердил мужской голос.

— И что ты мне предложить хочешь? Чтобы я его не лечила? Так незачем меня было звать, добил бы и никаких забот! — отвечала женщина.

— Зачем ты меня обижаешь, что ж я бандит что ли? Я вот к чему это тебе говорю-то, присматривать за ним надо, барону говорить пока не будем, сначала сами поспрошаем, вопросы к нему смеются.

— Ладно, Отрис, присмотрю я за ним, но только до того, пока на ноги не поднимется.

Всё это я слушал, стараясь не двигаться и продолжая изображать коматозника. Нужно срочно придумывать легенду и любыми путями избежать встречи с бароном. Вопросы, видите ли, у них есть, а у меня их что нет? Говорившие вышли, и я снова открыл глаза, голова кружилась меньше, но только если ей не двигать. Зверски зачесался нос, и я его почесал, правда, получилось не с первого раза. Дверь скрипнула, и кто-то тихо подошёл к моему ложу.

— Очнулся герой? Нога поболит немного, вывих не сложный был, а остальное само заживёт, только время надо.

Говорил тот же голос, что я слышал, пока прикидывался коматозником.

— Гд, кхе, кхе — в горло как будто песка насыпали.

— Вот, попей-ка! Мне в рот полилась вода, горлу стало легче.

— Где я? — открыл глаза, голова снова закружилась, ещё и затылок напомнил о себе острой болью.

— Ты, мил человек, в моём доме, а дом мой в деревне ' Сырой овраг' находится, лекарка я здешняя, травами всякими людей лечу. Дочку ты мою от неминуемой смерти спас, значит, мы теперь в долгу перед тобой. Вторая-то девка, старосты нашего племянница, так что и он тебе благодарен. Ты лежи, лежи, не вставай, нельзя тебе пока, я сейчас поесть тебе принесу.

— Меня получше укутали в одеяло и на время оставили в покое. Только сейчас до меня дошло, что лежу я под шерстяным одеялом абсолютно голый, повернул голову пытаясь увидеть, где лежат мои шмотки. Голова опять закружилась — мда, не слабое я себе мозготресение устроил, хорошо, что не тошнит больше. При упоминании об обеде, мой желудок заурчал. Какой-то неправильный мой родной мир оказался, я здесь нахожусь всего-то несколько дней, а за мной уже два трупа и два раза чуть ласты не склеил. Скрипнула дверь, и нос уловил приятный запах нормальной еды. Самому поесть не получилось, только весь облился горячим бульоном, женщина улыбнулась, видя мои мучения, и покормила меня сама. Съел я почти все, что она принесла, меня тут же потянуло в сон, и я сладко зевнул, голова как не странно не закружилась, чему я был рад. После сытного обеда, настроение улучшилось, и с улыбкой на лице я незаметно для самого себя уснул.

Дом старосты.

В просторной комнате за крепким столом сидели трое — староста Отрис, кузнец Трей и дед Фокр.

— Что скажете на это? — Отрис кивнул на разложенные по всему столу вещи, вынутые из мешка парня.

— Денег много! — Фокр высыпал содержимое кошеля на стол, — на эти деньги у нас лет десять прожить можно или в городе года два.

— Я не про деньги Фокр — Отрис отмахнулся от денег, — я про вот это?! — показал он на рукояти обломанных мечей и на зажигалку. — Ты Трей у нас с железом работаешь, тебе и ответ держать.

Кузнец долго рассматривал рукояти, потом осмотрел зажигалку и смог зажечь фитиль.

— Тише ты, медведь! Сломаешь, у тебя ж руки как твои кузнечные клещи, вещь-то дорогая, небось. — Отрис отнял у него зажигалку. — Ну, чего тянешь-то? Говори уж как есть.

— Вот это — Трей показал на зажигалку — скорее всего гномья работа, такого огнива я ещё ни разу не видел. Про мечи ничего не могу сказать, не оружейник я. Но! — Трей поднял вверх указательный палец, — могу сказать, что стоили эти мечи столько, что на такие деньги можно купить пару деревень, вместе с крестьянами.

— Фокр присвистнул — не уж-то так много? Ты мож ошибаешься?

— Не дед, не ошибаюсь, если только чуть-чуть в цене не угадал. Дорогие они, очень!

Фокр взял одну рукоять и принялся крутить в руках, пытаясь рассмотреть лучше такую дорогую вещь.

Отрис взял другую рукоять, ту, где осталась часть лезвия длиной с палец.

— Ты уверен Трей в том, что говоришь? С чего ты решил, что они такие дорогие?

— Отрис, я же только предполагаю это, не оружейник я, цен на оружие не знаю. Просто видел дорогие мечи до этого, так они гораздо хуже изготовлены, чем эти. Эти сразу видно, мастер делал, причём очень-очень хороший мастер — оружейник, но кто не скажу. Клейма нет нигде, такое ощущение, что его специально не поставили. Мечи старые, им лет сто наверно или больше, но! — Трей снова поднял палец. Отрис и Фокр замерли в ожидании. Кузнец выдержал паузу, посмотрев на Отриса и Фокра.

— Мечи не люди ковали! Точно не люди!

— Как так? А кто тогда? — Фокр даже привстал из-за стола.

— Хочешь сказать, что тоже гномы ковали? — Отрис уставился на рукоять.

— Нет, не угадал ты Отрис, мечи эти ковали эльфы! Их работа, только они такие узоры вырезают.

Трей показал пальцем Отрису тонкую резную полоску у самой гарды.

— Вон оно значит, в чём дело-то, оказывается парень-то, точно не из простых людей будет. Узнать бы вот только, чьи это мечи и где он их взял? — Отрис забрал вторую рукоять у Фокра. — Как-то не похож он на обоерукого мечника.

— Отрис, а мож он, того? Лазутчик ихний, Эльфийский. — Фокр вставил свои пять медяков в предположения о происхождении парня.

— Это вряд ли — Отрис положил рукояти на стол перед собой и погладил бороду. — Не вяжется как-то с лазутчиком, сами посудите, где это видано, чтобы эльфы посылали лазутчика с такими деньгами и эльфийскими мечами. Эльфы-то, оружие своё не продают и не дарят никому, это всем известно. Огниво это ещё, гномье! Да и не отпустят эльфы никогда того, кто у них побывал.

— Кто ж он тогда такой, а? — Фокр от удивления даже рот открыл.

— Думаю герой наш, сын какого-нибудь барона или графа, скорее всего обедневшего, или?

— Что или? — дружно спросили Трей и Фокр.

— Или он воришка! — Выдал ещё одну версию Отрис.

— Во ты сказал! — Удивился Фокр — не верю, вы сами-то подумайте! Чтоб простой воришка, в одиночку, одним ударом, убил хозяина реки? Да не в жизнь не поверю!

— Может ты дед и прав, простой парень с 'хозяином реки' не справился бы. Давно я про 'хозяина' не слышал, а уж увидел так вообще первый раз. Дед мой рассказывал, что на зверя этого, меньше чем вдесятером не охотились. Так, всё! Хватит на сегодня, предлагаю за ним присматривать, послушаем, что говорить будет, а там решим, что с ним делать.

Атон

Когда я проснулся, уже наступил вечер, чувствовал себя гораздо лучше. Захотел пить, сбросил с себя одеяло и обратно натянул, — БЛИН Я ЖЕ ГОЛЫЙ! Одежды нигде не видно, поэтому завернулся в одеяло и шагнул. Боль в ноге сразу напомнила о том, что бегать ещё рано, пришлось сесть обратно на кровать, посмотрел на ступню. Ступня была припухшей и жёлто-зелёной, вспомнилась моя побитая голова, потрогал, шишки не было. И так, что мы имеем? Отсутствие одежды, остальных вещей тоже не видно, ходить пока тоже не могу. Удрать не получится, придётся прикинуться потерявшим память, хотя бы частичную. Думаю, пытать меня пока не собираются, а обычный допрос мне не страшен. Подумал немного, что мне ещё надо. Есть пока не хочу. Пить? Тоже можно потерпеть. О! В туалет хочу, где у них тут сортир? Не горшок же искать, до ближайших кустов, как нибудь и на одной ноге допрыгаю. Только встать успел, дверь открылась, и появился мой лечащий врач — Винэя.

— Я смотрю, ты быстро идёшь на поправку! — она держала в руках кувшин с молоком.

— Красивая тётенька — подумал я про себя, а вслух сказал. — В туалет захотелось, а одежды нет нигде.

Винэя посмотрела на меня, завернувшегося в одеяло, и широко улыбнулась, а её глаза быстро провели диагностику моего организма.

— Сейчас принесу, думала, что она тебе ещё несколько дней не понадобится. Может, лучше ночную вазу? — её глаза смеялись, над тем как я стал краснеть.

— Не, я, как нибудь сам, доберусь, вы только покажите где это ваше отхожее место.

Винэя кивнула и вышла за моей одеждой. Спустя минут десять она вернулась, уже не одна, а с дочерью, которая и принесла мою постиранную и местами заштопанную одежду. Девушка робко протянула мне сложенную в стопку одежду, я машинально взял её обеими руками, одеяло упало, и я предстал во всей красе, то есть голым. Девушка стала стремительно краснеть, но отвернулась не сразу, закрыв глаза, смущённо улыбнулась. Я быстро прикрыл своё хозяйство, — Э! А можно, я сам оденусь? Я тоже покраснел, пялясь на них поочерёдно.

— Динра выйди, а я ещё разок осмотрю твоего спасителя. — Винэя выпроводив дочь, улыбнулась и попросила положить одежду. Мне было стыдно стоять голым, перед молодой женщиной, я понимал, что она местный врач, но поделать с собой ничего не мог и покраснел ещё сильнее. Винэя сделала шаг в мою сторону, а я машинально шагнул назад и упёрся в стену.

— Давайте, потом как нибудь? — Я снова прикрылся, — а-то мне, э, это, в отхожее место очень-очень хочется — и стал боком пробираться к одежде.

— Точно потом? — она шагнула ещё ближе, и я быстро схватил одежду, чтобы одеться.

— Да, да, потом! Может быть завтра или послезавтра.

Винэя широко улыбнулась, показав ровные, белоснежные зубки и оставила меня одного.

— Фух! Что-то я как юнец застеснялся, оказавшись голым, меня аж в жар бросило. Вот что с нами красивые женщины делают!

Я стал быстро одеваться, пока ещё кто-нибудь не вошёл, через минуту уже вышел во двор.

— Уже оделся? Так быстро? Значит с тобой и в самом деле всё хорошо. — Винэя удивленно на меня посмотрела, а Динра спряталась за её спиной, оставаясь всё ещё красной, как варёный рак.

— А э, э, куда мне идти? — я снова стал краснеть, — блин, что это со мной? — подумал я, стараясь на них не смотреть.

— Там, возле сарая, слева! — женщина показала куда, и я побежал, забыв о больной ноге. Сортир представлял собой яму, с парой отёсанных брёвен над ней, никаких стен здесь предусмотрено не было. С одной стороны сарай, с другой куст смородины, с третьей поленница напиленных чурбаков. В общем — заходи за сарай, делай то зачем пришёл и не о чём не думай!

— Фух, полегчало! А-то уже думать больше не о чём не мог, только о туалете.

Я вышел и увидел рядом с Винэей крепкого телосложения бородатого мужика. Как-то сразу вспомнилась больная нога, и я захромал в их сторону. Бородач смотрел на то, как я ковыляю, и поглаживал бороду.

— Значит, он уже ходит — донеслось до меня. — Странно — подумал я — до них метров пятнадцать, а я их слышу, не смотря на то, что говорили они тихо.

— Как видишь, ходит, он оказался намного крепче, чем я думала.

Я резко сбросил скорость, почти остановившись, немного скривился, якобы нога заболела.

— И вам доброго здоровья! — попробовал я показаться вежливым.

— Смотрю, наша спасительница Винэя поставила тебя на ноги! — мужик продолжал пристально меня разглядывать.

— Да, как видите, уже могу сам передвигаться, она просто, э, — хотел сказать волшебница, но передумал, мало ли чего? Сожгут на костре как ведьму ни за что. — У такой заботливой хозяйки, кто угодно на поправку пойдёт.

Винэя засмущалась, и я увидел, что и она тоже умеет краснеть.

— Что ж, тогда будем знакомы — мужик не протянул руку, а приложил её к своей груди, — меня зовут Отрис, я староста здесь.

Я вслед за ним, тоже приложил руку к груди и чуть-чуть склонил голову, — меня зовут, э, э, — соврать или нет? А ладно, будь что будет! — подумал я и назвался, — Атон, просто Антон.

— Я думаю, нам нужно поговорить, — произнёс староста, пристально глядя мне в глаза. — Пойдём ко мне, там и пошепчемся, — я, только кивнул, согласившись, и поплёлся за ним. Допрос в доме старосты продлился часа два, всё это время я постоянно ссылался на частичную потерю памяти, уверял, что даже своё детство плохо помню. Откуда я родом, не знаю, а мечи мне достались в наследство, от дяди. Он был неплохим мечником, давал частные уроки. Дядя переезжал с места на место, нигде подолгу не задерживаясь. — Здесь у меня был опасный момент, так как я не знал ни одного названия, ни города, ни деревни или баронства, но пронесло, меня и не спрашивали. Пару лет назад дядя умер, и я теперь брожу один. Не знаю, поверил ли он в мои бредни, но отпустил с миром, даже вернул все мои вещи. Выжатый допросом как лимон, я вернулся в свою больничную палату, больше-то не куда было, я ж не в самом доме Винэи отлеживался, а в пристройке. Только-только вошёл в комнату, как тут же прибежала дочка Винэи, и сильно смущаясь, позвала на ужин. Обстановка в доме Винэи была очень скромной, можно даже сказать бедной. Крепкий стол, рядом с ним такие же крепкие лавки, большой сундук у стены и печь. Не смотря на скудность обстановки, в доме была идеальная чистота, ужин был без всяких изысков, вкусный и очень сытный, ели мы молча, каждый думая о своём.

— Ты женат? — спросила Винэя, нарушив тишину.

Я даже поперхнулся, вопрос застал меня врасплох, не сразу придумал, как ответить и соврать не хотелось, и признаться.

— Кхе, кхе — откашлялся я — нет, а что?

— Да ничего, это я просто так спросила, — Винэя скосила глаза на дочь, которая тоже поперхнулась, стукнув зубами о чашку из которой пила молоко, и снова залилась краской.

— Рано мне ещё семьёй обзаводиться, — стал я оправдываться — какая семья, когда ни дома, ни дохода. Хожу — брожу по миру, место своё ищу. — Зря я так ляпнул, не подумавши, надо было промолчать.

— А здесь не хочешь остаться?

Теперь уже я зубами о чашку стукнул, чуть её не разбив, — ничего себе предложение на первом ужине — подумал я и решил, что надо как-то увести разговор в сторону, похоже мне из этой деревни надо ноги делать, пока не окольцевали.

— Не могу я долго на одном месте сидеть, хочется ещё мир посмотреть.

Динра встала и засуетилась, убирая пустую посуду, она была красной как помидор. Разговор сам затих, и мы вежливо распрощались до утра. Дверь в мою комнату запиралась только снаружи, на довольно крепкий засов, задвинут пока я внутри, и буду сидеть как арестант, в окно не вылезти, оно слишком маленькое.

Через пару дней, я был уже полностью здоров, — сам в шоке от этого — ничего не болело, синяки и те пропали. Честно признаться, я немного использовал мазь Эльсигура, которую прихватил перед уходом, правда совсем чуть-чуть, насколько совесть позволила. Днём я гулял по деревне, смотрел, как люди живут, вечером пытался помочь Винэе, только мало чем мог, ремонтировать по дому ничего было не нужно. За целый день узнал много чего интересного, оказалось, что нахожусь я в землях барона Тородо. Деревня ' Сырой овраг' находится на самой границе его земель, не считая этой деревни, у него ещё есть четыре, те чуть больше этой, но всё равно не больше двадцати дворов. Жителей в деревнях тоже не много, человек шестьдесят где-то, в среднем, мужчин гораздо меньше чем женщин. Каждый барон содержал свою дружину числом в пятьдесят воинов, мало у кого было больше. Жили, кто, чем мог, возделывали землю, рубили лес на продажу и охотились, в основном на пушного зверя. Пару раз в год отправляли обозы в разные края, продать всё, что смогли набрать. Между самими баронствами, торговли, можно сказать, не было, товар обменивался на другой товар, в зависимости от нужд. Здешнего барона можно было назвать нормальным, сильно не злобствовал, народ подчистую не обдирал. Жил он скромно, копил денежки на чёрный день, женат, есть две дочери и сын. Люди своим хозяином были довольны, и убегать не собирались, в отличие от других баронств.

На следующий день я вечером сидел возле сарая, где почти целый день колол дрова. Подбежала Мита, очень шустрая и говорливая девчонка, она вместе с Динрой складывала поленницу. Воспользовавшись тем, что рядом больше никого не было, стала засыпать вопросами, спрашивала обо всем, что придёт в её голову. Динра вела себя намного скромнее и почти всё время молчала, иногда хмурилась. Мита подобрав последние поленья, наклонилась к моему уху и прошептала, — надеюсь, что ты не запираешь дверь на ночь, вот и сегодня не запирай!

Хотел спросить, почему, но она уже убежала, мои мысли заметались в голове, дверь-то я и не мог запереть, даже если бы и хотел, засов был снаружи. Кажется, этой ночью меня ждёт что-то хорошее, надеюсь что хорошее и приятное, а не наоборот. Весь оставшийся вечер я промучился в ожидании, когда наступит ночь, и она наступила, только никто не приходил. Промучился по ощущениям больше двух часов и уснул. Проснулся я от того, что, чья-то маленькая ладошка, запечатала мои губы.

— Тс, молчи! — я ощутил горячее дыхание, у самого уха и горячее обнажённое девичье тело прижалось ко мне.

Когда всё закончилось, моя ночная гостья, так же тихо ушла, подарив на прощанье сладкий поцелуй. Основательно уснуть я смог только на рассвете. Утро нового дня почти не отличалось от предыдущего, разве что только завтраком, вместо хлеба были пироги с земляникой. Винэя суетилась возле печи — попробуй пироги, их Динра пекла, со свежей ягодой, на много не хватило и она ещё пошла собирать.

— Подкармливать начинают, чтоб не захотел уходить — подумал я, глядя на стол заставленный снедью. Пироги и, правда, оказались очень вкусными, но я всё-таки намекнул Винэе что ухожу, только ещё не определился в какой день. Решил откусить ещё от пирога и замер, мысль, которая пришла в мою голову, вытеснила из неё, желание есть.

— А ведь точно, они решили меня здесь оставить, шустрая эта Мита, ведь не просто так приходила ко мне ночью. Ох, я и дурак, зачем согласился не подумав. Сейчас прибежит староста и заявит, что я обесчестил Миту, теперь должен жениться. Вот это я попал! Мне стало жарко, и настроение упало на пол.

— Тебе что плохо? Как-то ты неважно выглядишь. — Винэя замерла с очередной партией пирогов возле печи.

— Нет, всё хорошо, просто пироги очень горячие, вот меня в пот и ударило, вкусные они очень, только я уже объелся. — Винэя вряд ли поверила моему оправданию, но больше ни о чём не спрашивала, занялась своими делами возле печи.

— Я пройдусь немного, пусть пироги утрясутся — поблагодарив хозяйку, я выскочил из дома, — Надо что-то срочно придумать, чтобы слинять отсюда и желательно побыстрее. Надо Миту найти, поговорить спокойно, может и утрясётся всё.

Мита нашлась во дворе своего дяди.

— Здравствуй красавица! — я старался быть самым вежливым и доброжелательным человеком, на ближайшие сотни километров. Сам же лихорадочно думал, с чего начать и как отмазаться от ненужной мне женитьбы.

— Дядя дома или уже ушёл куда-нибудь? — говорил я громко, чтоб все слышали и не говорили потом, что мы шепчемся по углам.

— Дома конечно, куда ж он денется, завтракает ещё — она закусила губу, посмотрев на дверь, и тихо прошептала, — прости, что не пришла, дядя запер в комнате, мы поругались с ним немного. Он последнее время нервный какой-то, слова лишнего сказать нельзя, запирает меня часто.

Мита от этих откровений даже покраснела и ушла звать дядю. От того что услышал, я опешил, если приходила не Мита, то кто тогда это был? Не приснилось же мне это? Может кто-то слышал наш разговор и воспользовался тем, что Миту заперли? Кто мог услышать? Рядом была Динра, по крайней мере, я её точно видел, но мог быть кто-то, кого я и не видел. Голову сломать можно пока разгадаешь, валить от сюда надо и прямо сегодня. Пока я размышлял о ночной гостье, из дома вышел Отрис.

— Доброе утро уважаемый! — поздоровался я с Отрисом.

— Что-то случилось? — насторожился он моему визиту.

— Ничего не случилось, просто хотел завтра вас покинуть, вот и пришёл сообщить. Хотел ещё попросить продать мне коня.

— Коня? — Отрис почесал затылок и задумался, что-то просчитывая в уме. Скорее всего, думал, сколько с меня содрать, но его ответ был совсем не таким, как я ожидал.

— Нет, коня мы тебе продать не можем, все лошади принадлежат барону, курицу вот можем, а коня нет. Барон наш за каждую паршивую клячу спросит, если сильно надо, можно к нему поехать. Значит, ты всё — таки решил своей дорогой идти, куда, если не секрет?

— Да, я как-то пока ещё точно не решил, хочу у тебя спросить, может, посоветуешь что? — причина моего быстрого отбытия, конечно, была совсем другой, но это ему знать не нужно.

— Это, зависит от того, чем ты собираешься заняться, можно и в нашем баронстве место хорошее найти. Барону нашему хорошие воины всегда понадобятся. — Староста тоже стал намекать на то, чтобы я не торопился уходить. — Если в баронствах тебе не нравится, то можно в Хавек податься или в Мастар, в Селезэр лучше не ходи, там правитель слишком уж кровожадный.

— Спасибо за совет, уважаемый Отрис, за доброту вашу и за заботу тоже спасибо. Завтра с рассветом отправлюсь, жаль, с лошадью не смогли помочь, но ничего, я и пешком прогуляюсь. — Я попрощался с Отрисом и Митой, у которой чуть не покатились слёзы из глаз. Я шёл по деревне с намерением собирать 'чемодан', но до дома Винэи не дошёл, дорогу мне преградил конопатый парень.

— Слышь, чужак! Долго ты ещё здесь на дармовом хлебе отъедаться будешь, да на девок наших глаза пялить? — вид у него был совсем не устрашающий, но показать, кто в доме хозяин он очень хотел.

— Шёл бы ты парень своей дорогой, пока я ещё добрый. — Я попытался его обойти, но он снова преградил дорогу.

— Я те говорю, уходи, не то — договорить ему я не дал,

— Не то что? — я шагнул ближе к нему и посмотрел в его глаза, в них появилась злость и решительность. Я понял почему, посмотрев в сторону, к нам бежала Мита. Парень решил, что с разговорами пора заканчивать и попытался меня ударить. — Наивный! Пока он замахивался, я коротко, но сильно, ударил его открытой ладонью по уху, парень от удара поплыл и опустился на землю, потом вообще отключился. Я сам не ожидал такого эффекта, даже пульс проверил на всякий случай, не убил ли я его ненароком, парень был жив.

— Ой! — воскликнула подбежавшая Мита, — Ты, что, его убил? — она побледнела и закрыла рот своей небольшой ладошкой, чтобы не закричать.

— Почему сразу убил? Полежит немного, отдохнёт, встанет и домой пойдёт, кашу доедать. Ты случайно не знаешь, он может, болен чем, а то нервный какой-то и глаза у него блестят?

— Кхе-кхе, — раздалось у меня за спиной, я повернулся и увидел Отриса.

— Извините, я не хотел, он сам полез в драку, — стал я оправдываться перед старостой. — Очень надеюсь, что я его не сильно ударил, он уже очнулся.

— У меня нет к тебе вопросов, я всё видел и знаю, что он первым замахнулся. Можешь идти, дальше я сам разберусь. — Староста Отрис принялся поднимать конопатого бедолагу, а Мита так и осталась стоять, зажав рот, только теперь она странно на меня смотрела. Я не стал ничего выяснять, а просто быстро ушёл, в дом Винэи. Драка эта должна была состояться, не сегодня так завтра, конопатый, уже не первый день на меня косо смотрел. Теперь я уже не собирался ждать до завтра, чтобы покинуть деревню, заберу вещи и рвану прямо сейчас. Нечего ждать разборок, а они будут, это точно, вот только дойдёт известие до родителей этого идиота и пошло- поехало, начнут обвинять во всех грехах. Быстро собрал вещи в свой мешок, забежал попрощаться с Винэей, Динры дома не было, и я попросил передать ей большое спасибо. Винэя собрала мне немного еды в дорогу, и я покинул это гостеприимное место. Шагал я быстро и через несколько часов был уже далеко. На привал я решил углубиться в лес, ноги гудели от быстрой ходьбы, сидя на старом пне, я размышлял, что делать дальше. Сломанные мечи нужно спрятать, однозначно, слишком много вопросов к ним возникает, вот в том дупле старого дерева и спрячу, только камешки, спрятанные в ножнах вынуть надо. Теперь вопрос с деньгами, сколько взять? Золото и половину серебра пожалуй оставлю, нечего людей дразнить, амулет Эльсигура и два медальона можно оставить, они подозрений ни у кого не вызывали. Теперь осталось решить в какую сторону податься, Отрис настойчиво направлял меня в одну сторону, но я туда не пойду. Этот хитрый староста явно что-то замыслил, какой-то уж больно он нервный стал, когда узнал, что я решил их покинуть. Пойду ка я в другую сторону, потом может, и поверну куда-нибудь. Спрятав обломки мечей, я двинулся дальше, навстречу неизвестности.

Деревня ' Сырой овраг'

Отрис, Трей и дед Фокр

— Я тебе говорил Отрис, что подослать моего младшего сына, это плохая идея! Этот твой Атон, чуть его не убил. Давай Трей проверим, давай проверим, ну так как, проверил? — Рядом на бревне сидел сын Трея с опухшим и красным ухом.

— Зря ты Отрис меня не послушал — бурчал дед Фокр — я же сразу тебе сказал, что он воин и не плохой, когда я ещё служил, видел пару таких, в охране очень важных господ.

— Барону-то будем докладывать или как? — Трей взглянул на Отриса в ожидании его решения.

— Думаю, что не нужно, в случае чего скажем, что был тут путник да ушёл, куда, нам не известно. Трей скажи своему сыну, чтоб не стонал, скоро Винэя придёт и подлечит ему его ухо.

Атон

С мешком за спиной, я теперь ни чем не отличался от местных жителей и поэтому спокойно топал прямо по дороге, а если есть дорога, то она должна куда-то меня привести. До вечера, никого так и не встретив, расположился на отдых, спать пока не хотелось, и я долго сидел у костра. Из того что я узнал за предыдущие дни, было ясно, что населения на территориях баронств не очень-то и много. Люди частенько сбегали от своих хозяев и прятались, где только могли. Чаще всего они уходили вглубь континента, там, в больших королевствах было легче спрятаться, правда, жизнь там тоже была далеко не сахар. Постоянные войны повсюду и бегства с места на место, привели к тому, что некоторые земли стали безлюдными. Убегали, правда, не от всех, например, в том же баронстве Тородо жить было можно и люди не спешили сбегать от своего хозяина. Баронств таких было прямо сказать не много и беглецов там не приветствовали, только в королевствах на них было наплевать, поэтому люди туда и шли. Спал я опять на дереве, подальше от ползающих гадов, ещё немного и можно смело причислить себя к пернатым нашим братьям. От неудобной позы на дереве, к утру всё тело онемело, и я чуть не свалился сверху, как подстреленный глухарь, долго пришлось разминаться, чтобы снова почувствовать себя человеком. Приблизительно к полудню, погода испортилась, и пошёл дождь, все многочисленные ямки на дороге быстро наполнились водой. Пришлось прыгать с кочки на кочку, пока не упал, став мокрым и грязным, плюнул на прыжки и пошёл, уже не разбирая где грязь, а где нет. Через какое-то время заметил на дороге телегу, у которой отвалилось колесо, сгорбленный старичок пытался приладить его на место, но у него не получалось. Пройти мимо я не мог, да и не хотел, месить грязь уже надоело, а так может и подвезут. Так оно и вышло, вскоре я уже не месил грязь, а считал кочки своим мягким местом, сидя на краю телеги. Совсем старый дедушка, вёз крупу в соседнее баронство Стамт, по поручению старосты деревни из Эльто. Если бы я не помог деду то, он, скорее всего сам не смог починить колесо и до сих пор сидел там. Дедуля оказался разговорчивым и говорил всю дорогу, я только слушал и иногда поддакивал в нужных местах. В Стамт мы прибыли, когда уже стемнело, дедуля долго объяснял стражникам кто он и откуда, и за какой надобностью припёрся глядя на ночь. Нас всё же впустили, я помог разгрузить телегу, за что был удостоен порцией жидкой каши и ночлегом в сарае. Деду досталось то же самое, что и мне, — вот гады, даже просушиться не дали у огня — подумал я и посмотрел на деда. Старичок уже спал, завернувшись в старую телячью шкуру, мне, правда, дед тоже такую одолжил, отжав, насколько смог свою одежду я тоже завернулся в шкуру, уснул мгновенно.

Крик петуха разбудил меня на рассвете, деда, имя которого я не запомнил, уже не было в сарае, одежда моя была ещё влажной и выходить из сарая не хотелось. Дождь закончился, а грязь осталась, даже во дворе замка она чавкала под ногами. Дед нашёлся возле своей телеги, в которую грузили небольшие бочонки, что в них было, я не имел ни малейшего понятия, вряд ли это было вино, в баронствах оно было не дешёвым, я вернул деду шкуру.

— Ну, сынок, прощевай! — старый дед, кряхтя, влез на телегу и прикрикнул на свою такую же старую кобылу. — Но! Пшла! Кляча старая, шевели копытами! Я остался стоять в середине двора замка Стамт. Сам замок меня не впечатлил, старый и обветшавший, правда, его пытались поддерживать в состоянии пригодном для проживания. При слове 'Замок', я ожидал увидеть мощные стены, башни со шпилями и подъёмный мост перед воротами, в общем, всё как видел по фильмам на земле. Здесь же было простое трёхэтажное здание, обнесённое каменным забором, не стеной, а именно забором, высотой метра четыре. Ни какого подъёмного моста или башен со шпилями даже в намёке не было. Со стороны двора к стене пристроено несколько деревянных построек, разного назначения и убогого вида. Люди добротой не страдали, хмурые лица, одеты в рваньё, такое же грязное, как и всё здесь. Хотел купить здесь лошадь — не продали, получилось только купить немного еды в дорогу. Барона я видел, он тоже не впечатлял своим видом, седой и худой, в кожаном камзоле которому лет было, пожалуй, даже больше чем самому барону. Массивная серебряная цепь на шее, на ней большой медальон с гербом барона, что на гербе изображено, не рассмотрел. Флагов с гербом тоже нигде не было, щиты стражников тоже ничем таким не украшены не были.

— Ну и пёс с вами! — подумал я и покинул это грязное жилище мелкой знати. Мои так и не высохшие до конца сапоги, снова месили грязь дороги в сторону сухого и светлого будущего.

Через три дня, я добрался до замка другого барона, соседа Стамта, как его называли, я забыл спросить. Стоя на высоком холме, я смотрел на другой замок, который был в ещё более плачевном состоянии, чем тот, что я покинул. Маленький и какой-то кривой замок, со всех сторон зарос кустарником, но на здании в центре был шпиль с флагом. Почти рядом со стенами замка разместились два десятка деревянных строений, разной степени ветхости. Видя всё это, я не мог понять, почему бароны живут так бедно и в грязи по самые уши. Возле этих построек царила какая-то не здоровая суета, — может у них сегодня 'базарный день'? Я решил спуститься и посмотреть что происходит. Чем ближе подходил, тем больше убеждался в том, что это точно не торговля, а скорее спешное бегство, люди загружали в большие телеги всё подряд, видел даже стулья и стол. Возле леса, не далеко от замка, рассмотрел десяток всадников в доспехах, они, судя по их действиям, тренировались наносить удары копьём. Ворота во двор замка были открыты, и я решил заглянуть, посмотреть что там.

Замок барона Саквеса.

Двое стражников за воротами замка.

— Глянь- ка Щербатый, какой солдат сюда идёт, не иначе нам сегодня причитается по кружке вина за него от барона. — Высокий стражник толкнул напарника в бок и тихо хихикнул.

— Я думаю, что солдат и правда хорош, только он пока об этом не знает, а по поводу вина, то я сильно сомневаюсь Кол, что нам перепадёт хотя бы одна на двоих.

— А ну стой! — заорал Щербатый стражник, прямо в ухо молодому парню, входящему в ворота замка. — Куда прёшь и кто таков будешь? — второй стражник по прозвищу Кол направил на него кривое копьё.

— Да, я это, просто хотел еды немного купить, а то уж больно кушать хочется. — Проговорил парень, немного подняв руки.

— Ха! Зачем покупать? Сегодня еда бесплатно, идём, сейчас покажем где можно хорошо набить желудок!

Кол зашёл за спину парню и подтолкнул его тупым концом копья, Щербатый шёл с боку, показывая дорогу.

— Эй, Гарет! Вот тебе пополнение! — Кол подтолкнул парня вперёд.

Атон

— А ну стой! Куда прёшь и кто таков будешь? — заорали мне прямо в ухо. Ничего себе! Как тут приветливо встречают! Даже длинными палками тычут. Надо что-то делать, иначе меня ждут неприятности, можно попробовать под дурака закосить.

— Да, я это, хотел еды немного купить, а то уж больно кушать хочется. — Начал я глупо улыбаться и строить из себя простачка. Как-то не с того я начал, надо бы поучиться врать убедительнее.

— Ха! Зачем покупать? Сегодня еда бесплатно, идём, сейчас покажем где можно хорошо набить желудок. Меня толкнули длинной палкой, хорошо хоть тупым концом, иначе сейчас уже была бы драка. Прошагали мы не далеко, ровно двадцать шагов и остановились возле угрюмого мужика, сидящего на бочке.

— Эй, Гарет! Вот тебе пополнение! — заорал стражник.

Какое ещё нафиг пополнение? Они что здесь спятили? — думал я, осматривая и продумывая ходы возможного отступления. Дать дёру прямо сейчас будет проблематично, народа много, а я без оружия и пешком. Угрюмый мужик по имени Гарет, осмотрел меня с головы до ног и выдал заключение — в третий десяток его, копейщиком.

— К, к, как в третий десяток? К, каким ещё копейщиком? — удивился я такому повороту.

— Обычным, к, к, копейщиком — передразнил меня Гарет — барон наш войну затевает, а солдат маловато.

— Какая война, да вы что? Я пришёл еды купить! Не хочу я на войну. — Попытался отказаться я, от набора в армию.

— Молчать солдат! — заорал Гарет — не хочешь в армию? Будешь как они! — Он махнул в сторону дальней стены, там сидели закованные в цепи люди, человек десять.

— У них теперь выбор небольшой, либо на виселицу, либо на войну. Можно, правда и в рабство продать, но это барону решать, а не мне. Самые особо шустрые из них, сохнут на свежем воздухе, подвешенные за шею. Ты всё понял солдат? Теперь шагай туда, — он показал в сторону небольшой толпы с длинными палками в руках. — Найдёшь десятника Фита и скажешь, что я прислал. А ты Щербатый проследишь, чтоб не потерялся по дороге.

На этом разговор был окончен и я, получив тычок палкой под рёбра, поплёлся в указанную сторону. Так я стал солдатом — копьеносцем или по-другому копейщиком.

Десятник Фит, по прозвищу — Кривой, восседал на мешках с зерном, как король на троне. Невысокого роста, с выступающим вперёд животиком, лет сорока на вид, он был абсолютно лысым, от левого глаза до подбородка протянулся шрам. Из-за этого ранения левая сторона его лица почти не двигалась, поэтому его ипрозвали кривым.

— А, ещё мясо привели! — Фит посмотрел на меня как на поросенка, которого привели на убой. Зря они так плохо обо мне думали, убить меня очень не просто.

— Бери щит и копье — он кивнул в сторону стены, где лежали крышки от дубовых бочек и двухметровые колья, заточенные с одной стороны. Я скривился, посмотрев на это произведение искусства здешних оружейников.

— Тебе что-то не нравится? — Фит изобразил злую рожу, она правда у него и до этого была не добрая, — другого вам козьим детям никто не даст! — закричал Фит, брызгая слюной во все стороны.

— Бери и бегом к своему десятку, будешь тренироваться бить копьём. — Фит протянул руку в сторону нескольких измученных крестьян, усердно машущих кольями.

— Что ж Фит, ладно, поизображаю немного работу с копьем, но за козла ты мне ответишь. — Думал я, шагая к месту тренировок. Самое смешное это то, что меня даже никто и не думал обыскивать, поэтому мой мешок был при мне, за спиной. Наверное, никому в голову не могло прийти, что у такого как я, там может быть что-то ценное. Ценного там, и, правда, ничего не было, я всё припрятал заранее, перед тем как направился в замок. Оставил запасное нижнее бельё, зажигалку и пару серебряных монет, ещё одну спрятал в сапоге. Место, где я прикопал свой маленький клад, хорошо замаскировал и запомнил, потом быстро смогу найти.

Мужики тренировались усердно, как они при этом не покалечили друг друга, оставалось загадкой не только для меня, но и для них самих. Пристроившись с краю, я тоже, как только мог, изображал тренировку, крышка от бочки, которая заменила щит, была тяжёлая и мокрая, а ещё сильно пахла рыбой. Двухметровый заострённый кол заменивший копьё, тоже был наспех сделан, мало того что шершавый, так ещё и кривой. Изображать усердие мне быстро надоело, и я сначала стал часто отдыхать, а потом и вовсе присел на бревно, лежащее у стены замка. За новобранцами никто не следил и уж тем более не учил, вскоре некоторые, глядя на меня, тоже пристроились на бревно рядом со мной. Возле ворот собралась небольшая толпа, какая-то худая и высокая дама, совсем не приятной наружности, визжала, махая руками перед мужчиной в полном доспехе. Этот самый мужик, являлся местным бароном, а дама была некто иная как баронесса. Барон был почти на голову ниже своей истеричной супруги и смотрел на неё снизу вверх. По какому поводу шла разборка, было не понятно, до меня доносились только особо визгливые звуки. Выдав всю свою сольную программу, баронесса с гордым видом удалилась, исчезнув за дверью замка. Барон был зол и что-то выговаривал Гарету, тот в ответ только кивал, соглашаясь, потом барон тоже куда-то ушел, а Гарет, как ни в чём не бывало, снова устроился на бочке. С наступлением темноты нас загнали, в прямом смысле этого слова, в сарай, где оборудовали временную казарму. Вместо кроватей стояли широкие лавки, в центре сарая горел костер, над которым был подвешен большой котёл, дым выходил через дыру в крыше, в котле что-то варилось, тихо булькая. Повар — очень худой дедуля, одетый в засаленную рубаху, перемешивал варево большой ложкой. Люди мялись возле стопки пустых глиняных мисок, ожидая команду к началу приёма пищи. Дедуля последний раз постучал ложкой о край котла и заверещал — кашка готова! Подходи по одному!

Народ быстро похватал миски и ломанулся за кашей, я тоже не стал выпендриваться и пристроился в очередь. То, что плюхнулось в мою миску, на кашу совсем не было похоже, мутная жижа серого цвета с плавающим мусором сверху. Я, конечно, ел в своей жизни овсянку, хоть и не нравилась мне она, но эту кашу даже с овсянкой сравнивать нельзя — гадость ужасная. Посмотрел на мужиков, они уплетали за обе щеки, некоторые уже просили добавки, я осилил только половину, больше просто не лезло.

Поужинав, мужиков потянуло на разговоры, я внимательно слушал и помалкивал.

— Слышь Нат, говорят, что завтра поутру выступаем?

— Ага, точно, как светать станет, так и пойдём.

— Нат, а Нат, а ты знаешь, из-за чего война?

— Слышал я, что сосед наш барон Тивий, обозвал дочку нашего барона — конским дерьмом. Вроде как после этого ещё и баронессе досталось, её он назвал старой клячей, из-за этого всё и началось.

— что, прям так и назвал? Он что пьяный был?

— Про то, что пьяный, я не знаю, а вот про то, что наш барон хотел дочку свою замуж за его сына выдать, то точно ведаю. Повёз он её на показ сыну соседскому, только невеста вот пришлась не по душе, он так прямо и сказал. Баронесса-то наша молчать не стала, уж не знаю, что там точно произошло, только после она войну-то и объявила.

— Врёшь ты Нат! Ни в жизнь не поверю, что баба войну объявит!

— Ничего я не вру, она на войне настояла, а наш-то барон не хотел вначале, ругались они долго, он и уступил, войну объявил. Барон-то понимает, что солдат-то у него мало, вот нас всех и собрали со всех деревень, даже беглых и тех в строй. Господа ругаются, а помирать нам, вот так-то мужики.

— Мда, слышь Нат, а что же барон-то наш, не захотел дочку-то свою за другого кого нибудь выдать?

— Так ведь нет поблизости никого холостого, а девке- то, уже почитай семнадцать исполнилось, пройдёт годик али два, совсем никому не нужна будет.

Я сидел, слушал, попутно придумывал, как от сюда смыться, пока ничего стоящего в голову не приходило. С наружи полно солдат, не ополченцев, а скорее всего наёмников. Ворота заперты, и костры ярко горят, незаметно удрать не получится, к тому же нас заперли в сарае. Хорошо подумав, пришёл к выводу, что сваливать нужно по пути к месту драки. Судя по разговорам, до места сражения добираться будем дня два, всё-таки армия, да ещё с обозом снабжения. Время всё хорошенько обдумать у меня ещё есть, а сейчас нужно попробовать немного поспать.

Рёв рога на рассвете, заставил нас всех подскочить со своих мест. Завтракали мы на ходу, кусок чёрствого хлеба и немного воды, вот и весь завтрак. Маленькая армия, нестройной колонной, месила грязь по дороге в сторону баронства Тивий. Армией это стадо баранов идущих на убой, назвать, язык не поворачивался, я упорно пытался подсчитать количество солдат, но вышло только приблизительно. Около пятидесяти ополченцев, вместе со мной разумеется, три десятка солдат с нормальным оружием (очень плохим), ещё где-то около двух десятков всадников. Обоз состоял из стариков и баб разного возраста и разной степени грязноты одежды. Несколько раз видел лучников, но не много, не больше десяти. Такой дружной и шумной толпой мы протопали до привала на обед, привал был коротким, где-то с полчаса, потом опять месили грязь уже до вечера. На закате разбили лагерь, палатки только для начальства и всадников, остальные расположились возле костров. Приблизительно в полночь, поднялся шум, люди стали свистеть и радостно вопить, я не сразу понял, в чём дело. Оказалось, что захватили торговый обоз ненавистного барона Тивия, я протиснулся сквозь толпу, интересно же, что там такого хорошего. Пять больших телег, загруженных мешками, тюками и бочками, стояли окруженные толпой. Возле обоза, на земле, полтора десятка побитых обозников, на одной из телег большая клетка с людьми в ней. Замок с двери только что сбили и стали освобождать пленников кроме одного, он так и остался, прикован цепью.

— Ух, какой это был пленник! Сегодня я впервые в своей жизни увидел представителя гномьего народа, ошибиться было невозможно, это точно гном. Гном был прикован толстой цепью за руку, прямо к стальным прутьям клетки. Правая рука примотана к груди, он был невысокого роста и очень широк в кости. Одежда местами порвана, на лице много кровоподтёков, под левым глазом синяк, в волосах на голове и бороде много мусора. Гном, сидя в клетке, зло смотрел на всех из-под своих густых бровей. Сопел и морщился, толи от боли, толи от неприязни. Люди толпились у клетки, радостно улюлюкая и тыча в гнома пальцами, особо отмороженные пытались ткнуть копьём или ещё чем нибудь, что под руку подвернётся.

Барон с гордым видом восседал на коне, осматривая доставшуюся добычу.

— Чему так рады-то? — спросил я у первого подвернувшегося рядом солдата.

— Как чему? — удивился он — смотри, сколько всего захватили, а ещё и гном достался, барон сможет неплохо заработать, продав его эльфам. Эльфы страсть как гномов не любят и хорошо заплатят, чтоб потом его помучить. Народ ещё какое-то время толпился возле клетки, но потом всё-таки разбрёлся по своим местам. Гном, продолжал, молча сидеть в одной и той же позе, и смотрел себе под ноги.

Десятники принялись назначать караульных, мне как раз выпало охранять гнома до середины ночи. То, что мне выпало стоять на страже ночью, было большим плюсом, я стал обдумывать план побега, часа через полтора, как все уснут, надо бежать. Война меня не интересовала, я смог бы прямо сейчас удрать, только гнома было жалко, надо бы поговорить с ним, может быть, вместе свалим, он должен здешние земли знать лучше меня. Было бы неплохо достать еды в дорогу но чего нет того нет, ладно и так как нибудь, протяну.

Я несколько минут прислушивался к звукам по всему лагерю, начальство, судя по звукам, доносившимся из большой палатки, гудело пополной. Мужской смех и женский визг разносились далеко за пределы палатки, в воздухе стоял кислый запах дешёвого вина, жареного мяса и мочи. Клетка с пленником находилась на самом краю лагеря, и мне ничто не мешало поговорить с гномом. Приблизившись почти вплотную к решетке, я тихо сказал на гномьем (спасибо Эльсигуру, немного научил) — поможешь мне, я помогу тебе. Гном дёрнулся от неожиданности, цепь звякнула, солдат, сидящий у костра неподалёку, обернулся, несколько секунд посмотрел в нашу сторону, потом отвернулся.

— Ты кто? — прошипел гном.

— Неважно кто я, просто хочу удрать отсюда, но местность плохо знаю, поможешь?

Гном несколько секунд думал, потом кивнул соглашаясь.

— Как с этим быть? — Он показал на свои оковы, цепь тихо брякнула.

— Я что-нибудь придумаю — и посмотрел на конструкцию, которой он был скован.

— Если меня с собой не возьмете, я закричу! — раздался женский голос из темноты, мы с гномом вздрогнули, и я приготовился убить ещё одну женщину в этом мире. На свет из темноты, к нам вышла женщина в испачканной навозом одежде, грязным лицом и соломой в волосах. Она подошла чуть ближе, и я увидел, что это ещё совсем молодая девушка не более двадцати лет, про красоту или её отсутствие сказать было сложно, из-за грязи.

— Если возьмёте — помогу, а если нет, то сами знаете, что будет. — Заявила грязная шантажистка. Мы переглянулись с гномом и решили, что помощь не помешает, а там видно будет.

— Чем можешь помочь? — спросил я, пытаясь рассмотреть её получше.

— Еды могу украсть, правда, не много, из оружия смогу топор или копьё.

— А лук сможешь достать? — спросил я, надеясь на лучшее.

— Не, лук не смогу и арбалет тоже, стерегут их хорошо, мало такого оружия.

— Ладно, бери то, что сможешь — согласился я — только быстрее, иначе без тебя уйдём, ждать не будем. Девушка кивнула, поправила одежду и ушла в сторону лагеря, мы с гномом остались одни. Снять цепь с руки пленника без инструмента было невозможно, а вот отцепить её от клетки, вполне даже можно. Прутья клетки железные, но вставлены концами в деревянные брусья, связав два прута меж собой ремнём, стал его скручивать при помощи палки. Прутья гнулись, брус потихоньку трещал, появились трещины и затем с тихим треском он расщепился по всей длине. Я еле успел поймать выскочивший из бруса прут, цепь освободилась тихо звякнув. Осмотревшись, я вынул из расщепившегося бруса ещё пару прутьев, чтобы гном смог выбраться на свободу, он тихо вылез и намотал цепь на руку. На землю опустился утренний туман и был таким плотным, что дальше пары шагов ничего видно не было. Только хотел спросить про девушку — ждать или нет, как она тут же появилась. В руках держала топор, а за спиной висел солдатский походный мешок, она была бледной и немного дрожала.

— Это всё что смогла — сказала она, положив добытое у наших ног, я не сразу заметил, что её руки в крови, но спрашивать ничего не стал. Гному достался топор, содержимое мешка, на половину перекочевало в мой мешок. Тихо, не разговаривая, мы дружно шагнули в густой туман, а потом углубились в лес. Подъём войска будет на рассвете и времени у нас на побег почти нет, ускорили шаг, а потом побежали. Бежать в тумане по лесу не самое приятное занятие, постоянно спотыкались и налетали на стволы деревьев, но даже и не думали останавливаться. Где-то приблизительно через час бега с препятствиями, девушка стала отставать, гном же продолжал переть вперёд как танк.

— Слышь гном! Надо бы передохнуть немного, девчонка выдохлась. — Он посмотрел на неё и согласился. Туман постепенно исчезал и мы, восстановив дыхание, побежали дальше, как не странно, но погони за нами мы не обнаружили. Возможно, погоня была, но в тумане, да ещё и в лесу, искать троих беглецов не имело смысла, войску до места сражения оставалось полдня пути. Бежали мы долго, я даже устал, не говоря о девушке, которая держалась лишь на своём упрямстве, про гнома ничего сказать было нельзя, он как в начале нашего забега, так и в конце, сопел как дизель и даже не вспотел. Отдыхали мы в неглубоком овраге, девушка долго не могла восстановить дыхание, от пота грязь на её лице потекла ручейками, от чего стала похожа на боевую раскраску.

— Может, познакомимся, коли уж, теперь вместе будем? — предложил я отдышавшись.

— Меня Атон зовут — представился я первым.

— Я Ланавель, можно просто Лана, так привычнее. — Она всё ещё лежала, раскинув руки в стороны.

— Дориан — коротко буркнул гном.

— Второй сын на гномьем, — я перевёл на общий язык.

— Откуда наш язык знаешь, человек? — прогудел гном хмурясь.

— Я много чего знаю — гном, только не обо всём рассказываю. — Я тоже не очень ласково ответил гному. Отдыхали мы недолго, немного перекусили, тем, что Лана добыла и пошли дальше — молча!

— Куда дальше-то пойдём? — не выдержал я через час.

— Я в горы пойду, для гнома горы как дом родной, можете со мной податься, если хотите. — Он чуть-чуть подобрел, если судить по голосу.

— Я нет, Вы уж, как нибудь без меня — заявила Лана — я на юг подамся, навестить кое-кого нужно. Жаль только барона убить не смогла, но за него Гарет умер.

Мы с гномом переглянулись, но промолчали, не наше это дело, у каждого свои тайны. Оставшиеся продукты мы поделили на три части — Извини, но с оружием у нас не очень — развёл я руками с сожалением.

— Мне не нужно, у меня есть! — Лана подняла край юбки и показала на нож, привязанный к ноге.

— Тогда давай прощаться! — я протянул руку, Лана удивлённо посмотрела и боязливо протянула свою, я пожал.

— Вам тоже удачи и прощайте добрые люди и э, — и гномы! — Девушка скромно улыбнулась и скрылась за стволами деревьев.

Часть 2 Два короля

— Показывай дорогу Дориан, в какую теперь сторону? — я подхватил мешок и закинул его за спину. Гном поправил топор за поясом и выбросил цепь, которую мы всё-таки смогли снять с его руки.

— Нам, в ту сторону! — он не показал, в какую, а просто повернулся и пошёл, мне ничего не оставалось, как отправиться за ним. Шли мы долго и быстро, мешок за плечами с каждым километром становился тяжелее, ноги уже плохо поднимались, чтобы перешагнуть через очередной ствол поваленного дерева.

— Ты точно знаешь, куда мы прёмся уже половину дня? — спросил я у гнома, молча сопящего впереди.

— Да. — Коротко как всегда ответил он, я пытался его разговорить, но в ответ слышал только — да, нет, не знаю, не слышал или не видел, — 'Бука' одним словом. Стало темнеть, и я предложил остановиться на ночлег, гном недолго думая — оторвал! от дерева две довольно толстые ветки с пышной листвой и накинул их себе на плечи, присев на поваленное дерево. Интересный способ, подумал я, посмотрев на то, как он устроился, а он силён, такие ветки я бы смог только срубить. Мне наверно нужно опять на дерево влезать, не смогу я, так как он, скоро в белку превращусь или в глухаря. Ночь прошла относительно спокойно, правда спал я плохо, моё гнездо оказалось очень не удобным, пять раз за ночь чуть не свалился. В отличие от меня, гном спал спокойно и даже не склонился ни разу, иногда храпел, но очень тихо. Как только я спрыгнул на землю, гном моментально встал, отбросив не нужные больше ветки.

— Идём — прогудел он, собираясь двинуться вперёд.

— Куда идём? А пожрать? — возмутился я.

— Ладно — он сел обратно на место. С утра гном был хмур и задумчив, ел все, что я ему протягивал.

— Слышь Дор, ты мясо любишь?

— Угу — кивнул он.

— Это я к чему говорю, еда-то у нас заканчивается, на сегодня ещё хватит, а на завтра уже нет. Надо бы кого-нибудь поймать, зверя, или птицу, рыба тоже подойдёт. Думаю, что погони за нами нет и можно немного сбавить скорость, ты согласен со мной?

— Угу — он опять кивнул.

— Что ты заладил, угу да угу? Как Филин — не выдержал я — ты, что, нормально не можешь ответить, — он меня взбесил своим угу.

— Если скажу, то ты заведёшь меня в ловушку, и я опять могу попасть в клетку. — Пробурчал гном. Моему возмущению не было предела.

— Ты совсем спятил, да? Какая ещё ловушка? Мы с тобой вместе сбежали или ты уже забыл? Лана к тому же ещё и Гарета прирезала, как ты думаешь, что с нами сделают, если поймают? Мы с тобой теперь повязаны кровью, благодаря ней и вряд ли сможем доказать, что это она его убила.

Орал я на него ещё долго, пока не охрип, Дориан только хмурился на мои крики и молчал. Потеряв голос и высказав все, что я о нём думаю, сел на тот же ствол дерева, что и Дор.

— Гномы не доверяют людям, гномы ненавидят эльфов. Люди ловят гномов и продают нас эльфам, эльфы убивают гномов. Гномы никому не верят. — Выдал Дор своё видение сложившейся ситуации.

Интересная логика у гномов — подумал я, и как дальше быть? Мы долго сидели, молча, думая каждый о своём. Да пошёл он к чёрту со своей логикой, подумал я и решил, что ухожу один.

— Я ухожу! Думаю, что один ты не попадёшь в ловушку. — Накинув свой мешок на плечи, я зашагал в сторону гор.

— Я только не знаю, как далеко ты сможешь уйти с одной рукой — сказал я ему, обернувшись. Я был согласен с ним, что уходить нужно в горы, но в одиночку туда лезть очень опасно, один раз я уже это проверил и мне просто чудом повезло. Наверное, я не полезу в горы, а пойду вдоль них, тоже неплохой вариант, пока доберусь до подножия, решу куда дальше. За спиной послышались шаги и сопение гнома.

— Стой человек!

Я остановился, гном меня догонял, и вид у него был виноватый.

— Меня зовут Атон! Запомни гном хорошенько! — зло ответил я на его окрик.

— Прости Атон, я не хотел тебя обидеть, но ты тоже должен меня понять. Мне много чего пришлось пережить и досталось от людей изрядно, к тому же ты прав, с одной рукой я в горах долго не протяну. Ты, тоже долго без меня не протянешь, поэтому хочу предложить временное перемирие.

— Почему это временное — не понял я. Хочешь сказать, что как только переберёмся через горы, то перемирие закончится? По ту сторону гор мы враги и ты бросишься на меня с топором? Такой у тебя план, да гном? — я орал на него и медленно к нему приближался, он также медленно отступал.

— Клянусь! — он поднял руку — даже не думал об этом, могу даже поклясться, что не причиню тебе вреда!

— Мне непросто будет тебе поверить, гном.

— Гном всегда держит слово, если его кому-то дал, а ты меня обидел человек, не принял мою клятву. — Теперь он на меня смотрел зло и обиженно.

— Меня Атон зовут, повторил я.

— А меня Дориан — гном протянул мне свою здоровую руку, и я пожал её. Дальше мы шли уже рядом, гном уже не бурчал, как до этого, а вполне нормально разговаривал, впереди нас ждали горы и снег на их склонах. У подножия гор Дориан, каким- то образом, смог точно брошенным камнем, сбить козу со склона и теперь у нас было мясо.

— Жаль огонь нечем развести, если только камни подходящие поискать. — Вздыхал он, с сожалением тянув за собой тушку козы. Коза, по моему мнению, сорвалась со склона от испуга и разбилась, а совсем не потому, что камень заменил пулю.

— Это у тебя нечем развести! — гордо ответил я гному.

— Я не видел в твоём мешке огнива, и ты не маг, значит, мясо будем, есть сырым. — Дориан поморщился, представив поедание сырого мяса.

— Смотри! — я достал зажигалку и крутанул колёсико, вспыхнуло небольшое пламя.

— Ух, ты! — удивился гном, выпучив глаза. — Магия, да? — смотрел он на пламя заворожено.

— Нет тут никакой магии, горючая жидкость и механизм высекающий искру. — Я показал ему, как и что происходит.

— Гномы делали! — заявил он, выпятив грудь и подняв немного нос.

— Нет, не гномы, а люди — хотел сказать, что китайцы, но решил, что он об их существовании не знает и я лишь раскрою себя своим объяснением.

— Не, люди такого сделать не могли, это точно гномы делали. — Настаивал он на своём. Я не стал с ним спорить, пусть думает что хочет.

— Послушай Дор, а нельзя ли нам повернуть к замку Саквеса, у меня там кое-что припрятано.

Дор почесал бороду, немного подумал — можно и повернуть, думаю, что там нас искать не будут. В горы тогда через Стамт пойдём, там проход есть.

Пока жарилось мясо, Дор всё время точил топор, удачно подвернувшимся для этого камнем, проверял остроту и снова точил.

— Дрянная сталь — заявил он — мне б сейчас гномью секиру, вот там сталь, то, что надо, а это — дерьмо! Он плюнул, бросил камень и засунул топор за пояс. — Пока и этот подойдёт.

К баронскому замку мы добрались уже на закате, за его стенами не было видно ни одной живой души. Заначку свою, я отыскал довольно быстро, место, где припрятал, хорошо запомнил. Очень хотелось нанести визит вежливости в сам замок, немного компенсировать за плохое отношение к людям, но решил, что гном это дело не одобрит.

— Забрал? Тогда пошли отсюда, пока нас не заметили.

К следующему заходу солнца мы были уже у подножия гор.

— Нам туда! — показал Дор чуть левее невысокой скалы. — На рассвете пойдем, а сейчас пора подкрепиться и хорошо выспаться.

Я с ним был полностью согласен, ноги у меня болели, а желудок давно просил чего-нибудь в него положить. Ночь прошла спокойно, возле жаркого костра было тепло и даже уютно, жаль только что котелка у нас не было, жевать подсохшее мясо челюсти устали. Дор жевал как обычно и не жаловался, его зубы перемалывали все, что на них попадало. Зубы у гномов шире человеческих раза в два, но их меньше, всего двадцать, Дориан мне сам об этом сказал и даже пытался показать.

С рассветом мы двинулись в путь, Дор вёл меня какими-то козьими тропами, иногда приходилось карабкаться вверх по крутому склону.

— И это ты называешь проходом? Мы же не козы, чтобы так прыгать с камня на камень. — Стонал я, содрав руки и ноги до крови. Дориан в отличие от меня, лез уверенно, ни разу не оступившись.

— Я про этот проход слышал но сам здесь никогда не был — признался гном — но ты не переживай, гном в горах как у себя дома.

Заночевать нам пришлось на середине склона, уже с другой стороны горы, вид с этого места был таким красивым, что я долго не мог оторваться.

— Красиво да? — Дор сидел рядом и тоже смотрел, любуясь красивым пейзажем.

— Ага, очень красиво — согласился я с ним.

— Раньше Дамрос и не с высоты гор был красивым, а сейчас там только мёртвые земли, нормальной травы и той нет, зверей и тех тёмная магия изменила.

— Да жаль, стоп! Что ты сказал? — очнулся я от созерцания красивого пейзажа.

— Мёртвые земли говорю, почти ничего не растёт, повторил он.

— Да не про то, что растет, а про земли эти, как ты их назвал?

— Ты что оглох? Я говорю, что Дамрос это и раньше он был ещё красивее. — Не веришь мне, спроси у любого кто ещё остался жив после войны.

— Так это что, Дамрос? Он же на западе находится, а мы всё время на восток шли.

— Ты головой нигде не ударялся? Мы с тобой сейчас как раз на западе и находимся, горы эти зовут 'Хребет дракона' — гном смотрел на меня как на несмышлёного малыша.

Я понимал, что чего-то не понимаю — солнце же садится там, по ту сторону гор, а значит там запад, а там восток.

— Нет, всё-таки ты где-то головой приложился, все знают, что солнце восходит на западе, а заходит на востоке. Стал он объяснять мне как учитель глупому ученику. — Север там, ну а юг, само собой в той стороне.

— Ты в этом уверен?

— Конечно, уверен, а как же иначе, не первый раз из дома вышел. Гном как-то стал подозрительно на меня смотреть.

— Тогда почему солнце восходит там, а заходит там — продолжал я размахивать руками в разные стороны.

— Вот пристал! Откуда мне знать почему, хочешь узнать, сам у него и спроси. — Дор стал злиться на такого бестолкового неуча по имени Атон.

— У кого? У солнца что ли? — простонал я.

— Можешь и у солнца, буркнул гном и отвернулся, ставя точку в нашем разговоре.

Моё мышление дало сбой, и я стал мыслить не по земным понятиям. В конце — концов, а почему бы и нет, я ведь не на земле сейчас. Магия здесь есть? — есть! Гномы, эльфы и прочие всякие разумные тоже имеются. Законы физики, химии и прочих наук могут нарушаться? — могут! Если представить что планета вращается в другую сторону, то всё встаёт на свои места и запад с востоком, и восход солнца тоже.

— Ладно, Дор, пожалуй ты прав, я действительно неуч, признался я в его правоте. Дор от моего признания немного возгордился собой.

— Расскажи ещё что-нибудь про Дамрос, например, почему там теперь мёртвые земли? — попросил я Дора.

— Так ведь я почти и не знаю ничего, только то, что от других гномов слышал. Война тут была, из-за чего, не знаю, мне не говорили про это, знаю только, что Дамросцы были хорошими воинами и дрались отчаянно, до последнего солдата. Только меньше их было, чем врагов. Когда воинов осталось совсем мало, окружили их в крепости Ноэр, старая крепость, но крепкая, с хорошими стенами, гномы наверно строили (всё что касалось величественного и качественного, он присваивал к заслугам гномов). Так вот, когда пали почти все обороняющиеся, в том числе и король, который дрался плечом к плечу с простыми солдатами, то дед короля, он архимагом был. Так вот, он, дед этот, звали его толи Конер или не Конер? О! Вспомнил! Тэнэр его звали, Тэнэр Маслос, король-то тоже Маслос был. Так! О чём я говорил? А! Так вот, Тэнэр решил, что просто так погибать он не собирается, замыслил забрать с собой в чертоги смерти как можно больше врагов и ударил со всей своей силы. Магией ударил, он же архимагом был, и силы у него было много. Магия-то эта оказалась запретной, тёмной. От этого удара погибли тысячи врагов, а земля вокруг крепости, на день пути от неё, превратилась в пыльно-каменную пустошь, там теперь нет ни рек, ни деревьев, ни зверей, даже говорят что и букашек никаких нет.

— Дор, а Дор? А с кем воевали-то Дамросцы?

— Так ведь раньше-то, оно как было, всеми королевствами правили короли, а у каждого короля был свой маг при дворе. Чаще всего он архимагом являлся и стоял над всеми другими магами. Так вот, эти самые маги, создали свой небольшой совет, из двенадцати магов, потом их количество менялось, только я уже не помню в какую сторону, толи меньше, толи больше. О чём я говорил? Ах да! Вот эти маги и захотели сами править королевствами, некоторые ими и стали, те, что выжили, вот и вся история.

— А баронства?

— А что баронства? Баронства они всегда были сами по себе, иногда могли объединиться против сильного врага, а сейчас только меж собой дерутся. До войны их не трогали, а после войны они стали совсем никому не нужны, звери из мёртвых земель туда часто забредают. Кому охота со зверьём этим связываться, пусть уж лучше они сами это зверьё и гоняют.

— Слышь Дор, а этот как его, архимаг Дамроский, Тэнэр, он что, тёмным магом был? — давно я хотел о нём спросить, только Дора перебивать не хотелось, он и так всё время сбивался.

— Говорят что да — был, только я в это не верю. — Гном ухватил большой кусок горячего мяса и с удовольствием откусил от него почти половину.

— Почему не веришь?

— Как почему? Ты вот сам подумай! Тэнэр был магом целителем, самым лучшим из них, людей лечил, а тут вдруг — бац! И тёмным стал, так не бывает. Тёмные они сразу такие, м… - сволочи! Другого слова и не подобрать. Добрых дел-то от них не видел никто, к тому же о них уже лет как пятьсот неслышно было.

— А почему Тэнэр против своих встал? — гном думал, что я больше ничего спрашивать не буду и хотел прилечь после обильного мясного ужина, но не тут- то было.

— Ну, против этого был не только Тэнэр, ещё много кого было, Тэнэр просто самый известный из всех. Говорили, что он придерживался старого порядка, короли правят, а маги магичат, каждый своим делом занимается. Это я так слышал, а как оно на самом деле было, я не знаю.

— А ты, еще, что нибудь знаешь о Дамросе или о Тэнэре?

— Не, больше не помню, хотя кое- что вспомнил! Короля Дамроского звали, кажется Эмер, да, точно, Эмер, говорят, хороший король был, справедливый, только слишком добрый, поэтому и проиграл наверно.

Проговорили мы с Дорианом почти до рассвета, мне спать на голых камнях не хотелось. Хорошо, что костёр горел до утра, Дор где-то среди камней нашёл сухое корявое дерево, вот его-то мы и жгли понемногу. К подножию гор мы спустились только к полудню.

— В какую сторону двинем? — спросил я у гнома, мне в принципе было всё равно куда идти.

— На юг пойдём, там тепло и в южных баронствах к гномам не так плохо относятся.

— Ты же говорил, что со стороны Дамроса людей нет, а говоришь о баронствах?

— Правильно! Нет людей и баронств тоже нет, пойдём вдоль гор до моря, а там повернём в баронства. А люди здесь тоже иногда бывают, беглые в основном, но не долго, пока кто-нибудь их не сожрёт. Мы тоже с тобой такие — ха, ха, ха — беглые.

— Надеюсь, что нас не сожрут — вздохнул я, жить-то ещё хотелось.

Вдоль горного хребта мы с Дорианом шли уже третий день, съесть нас пока никто не пытался. Места здесь были дикие, зверьё не пуганое, воды в виде ручьёв стекающих по склонам бесчисленное количество. Ручьи эти, правда, через некоторое расстояние пропадали, уходя в землю. Поднявшись на очередной каменный холм, увидели полуразрушенное строение. Когда-то это была высокая башня, которую окружала стена, от которой остался только фундамент. Башня тоже пострадала, но всё ещё выглядела величественно, даже в таком состоянии.

— Дор, а что это за башня?

— Откуда ж мне знать-то, башня уже давно тут стоит, видно же, старая очень, гномы наверно строили.

— Давай здесь заночуем? Ты не против?

— Почему я должен быть против, я очень даже за.

Двери, разумеется, у башни не было, как и крыши. Сама башня, вблизи, оказалась просто огромной, сложена из больших каменных блоков. В самой башне тоже ничего не сохранилось, перекрытия давно рухнули и сгнили, пол был завален мусором, принесённым ветром и зверями. Для ночлега место было подходящим, только немного прибраться и расчистить место для костра, чем я и занялся, а Дора отправил на охоту, у него лучше это получалось. Мусора было много, но ничего подходящего для костра не попалось, только у стены я откопал часть старого деревянного пола. Доски были толстые и не сгнили ещё до состояния трухи, и самое главное, что они были сухими. Для костра этих досок вполне хватит, осталось только Дора дождаться, топор-то у него, не голыми руками же их выковыривать. Пока ждал гнома, побродил возле башни, в надежде, что найду что-нибудь интересное. Облазил все ближайшие места, где могло что- то сохраниться, интересного не нашёл, нашёл полезное. Старый, немного помятый и ржавый котелок, литра на три, я так ему обрадовался, что тут же принялся его приводить в нормальное для приготовления пищи состояние. Тёр я его долго, пока не счистил всю грязь и ржавчину, вмятины выпрямил, было желание приделать к нему ручку но не нашёл из чего её смастерить. По краю котелка было проделано несколько отверстий, но почему-то только на одной половине, зачем так сделали, я так и не понял. Дориан охотился почти до заката и принёс тушку зайца, сам охотник был уставшим и злым, — кажется, он долго за ушастым бегал, — подумал я, посмотрев на него.

— Наконец-то! Я уж думал, что мы сегодня голодными останемся, я даже котелок нашёл. — Протянул я ему начищенный котелок.

— А в котелке этом, хозяина случайно не было? — спросил он, брезгливо рассматривая мою находку.

— Не понял? Какого ещё хозяина? — удивился я.

— Обычного хозяина, с руками, ногами и головой, как у тебя!

Я непонимающе смотрел то на гнома, то на котелок, и не мог понять, на что он намекает.

— Шлем это! — не выдержал Дор. Пехотный шлем, ещё встречаются такого вида как этот. Этот, похоже, с войны здесь лежит.

Я удивлённо посмотрел на котелок, и тут до меня наконец-то дошло, для чего дырки по краю проделаны, две для ремня, а остальные для кольчужной защиты шеи.

— Ну и ладно! Не было у нас котелка и не надо, мясо можно просто запечь на углях. — Я выбросил шлем, сожалея о бесполезно потраченном времени и содранных костяшках пальцев.

— Дор, одолжи мне топор, я тут дрова нашёл, только их нужно оторвать.

Я кряхтел, пыхтел, но так и не смог оторвать ни одной толстой доски у стены на полу. Дориан смотрел на мои мучения с улыбкой и потом не выдержал.

— Дай сюда! Доски сначала обухом надо стукнуть, а уж потом выворачивать.

Доски длиной не меньше метра, одним концом упирались в стену, а другим в плиту на полу, между собой подогнаны плотно, топор всунуть между них не получалось.

— Дор я встану на один край, а ты бей по другому — посоветовал я, встав к стене на доски.

— Бум! — глухой звук удара заметался между стен башни.

— Бум! Бум! Бум! — А! А! А! — доски под нами лопнули, и мы провалились вниз вместе с ними.

— Ой! Ё! Ох! — стонал я на дне ямы, в которую мы провалились.

— Ох! Ах! Слезь с меня! Ты мне на ухо давишь.

Оказывается, я упал на Дора, если бы он на меня упал, то, переломал бы мне все кости, он же вдвое тяжелее меня.

— Это ты виноват! — заявил он, пытаясь встать — Уф! Ой! Ох! Сдались тебе эти доски! Что, до леса дойти не мог?

— Это не я виноват, а ты! Ты же топором бил по доскам, а не я! — с гнома я всё-таки слез и посмотрел наверх. На высоте, где-то четырех, может быть и пяти метров, светился пролом, в который мы провалились.

— Как вылезать будем? — спросил я у гнома, который ещё сидел на поломанных досках.

— Пока не знаю, темно здесь — Апчхи! — и пыльно — Апчхи! Огниво — Апчхи! — достань — Апчхи!

Маленький огонёк от фитиля зажигалки, давал мало света, но это было хоть что-то в полной темноте. Осмотревшись, поняли, что мы на дне какого-то колодца, только слишком уж широкого для воды, метра три в диаметре. Попробовали дотянуться до края дыры, через которую провалились, не вышло, слишком высоко. Присели на доски и задумались над тем как выбраться, из тех досок, что были под нами, ничего подходящего не сделать. Мне в голову пришла мысль о том, что будет, когда наступит голод, — кто кого съест, я его или он меня? От такой мысли мне стало страшновато и я ударил себя по лбу, чтобы выбить эту дурь из головы, — помогло! Дор тоже был не в восторге от этого заточения в подземелье и, разозлившись, запустил топор в стену. Топор со звоном высек искру, ударившись о стену, и упал на пол, заскрежетав по каменным плитам. После этого Дор вскочил как ошпаренный, схватил топор и стал бить им по стенам.

— Должен же быть выход! Во всех подземельях есть выход, это же не яма! — вопил он, продолжая бить по стене и двигаясь вдоль неё.

— Бум, Бум, Бам! Есть! — заорал гном, радуясь тому, что, что-то нашёл. — За стеной нет ничего, значит там выход! Бам, Бам раздалось ещё несколько раз и первый камень выпал из кладки, доказывая, что Дор прав. Я просунул руку в образовавшуюся дыру и посветил зажигалкой, за стеной было ещё одно помещение, уже, но длиннее чем то, в котором мы находились. Комната за стеной оказалась коротким коридором, он загибался под прямым углом и вёл в ещё одну комнату. Я шёл первым, освещая путь слабым светом маленького пламени, миновав коридор, остановился и замер. Эта комната была гораздо больше оставшейся по другую сторону коридора, и она не была пуста. В центре комнаты возвышался каменный постамент высотой в мой рост, в его верхней плоскости, по центру, был вмурован металлический стержень, длиной с метр. Вокруг этого стержня уложены грубо обработанные каменные шары, разного размера и цвета, от чёрного цвета, до, светло-серого. Самый крупный из них, был размером с футбольный мяч, но моё внимание привлекли не они, а то, что сверкало на самом верху стержня. Там, голубым цветом, светился прозрачный камень, размером с кулак, а в самом камне, медленно как в масле, плавали искры синего цвета, именно они и давали свет.

— Глазам своим не верю! — воскликнул Дориан.

— Ага, красиво! — согласился я с ним, не отрывая взгляд от камня.

— Это самый большой Марнит, который я мог себе представить, теперь мы с тобой просто невероятно богаты.

— Э? Не понял, поясни, о чём речь?

— Марнит, это магический камень, он может накапливать в себе силу мага, потом маг может её из него втянуть в себя, восполнив потраченную. Эти камни ещё называют 'Камни силы' и стоят они очень дорого, за этот можно купить небольшое королевство.

— Кто ж тебе его продаст-то! Королевство он захотел, видите ли! — обломил я его, не дав помечтать.

— Кто продаст, это уже не важно, ты лучше давай лезь за ним, а я тебя подсажу. — Дор подставил спину, чтобы я смог по нему взобраться. Забравшись на него, я потянулся к камню и оперевшись рукой о чёрный шар, протянул руку и!!!

Как только я коснулся камня, в стороны ударили ветвистые молнии, вокруг меня засветился воздух, — всё-таки мне конец! — успел я подумать, перед тем как одна из молний ударила мне прямо в сердце.

Дориан

— Ох! УУУ! Ай! Как больно-то! — голова болела, особенно затылок, решил потрогать, проверить, что там. — ААА! — Волос на голове не было — ААА! — бороды тоже нет, ощупал себя, — ААА! — волосы пропали со всего моего тела, — тела? — ААА! — Одежды нет! Обокрали! Где этот человечишка? Вот он гад, на полу позади меня разлёгся, сейчас ты у меня получишь! Человек тоже был голым и лысым, но мне было на это наплевать, я схватил его за плечи и стал трясти. — Очнись сволочь! Очнись, кому говорю! Где моя одежда, гад!? Где мои волосы!? Слегка дал ему по наглой роже.

— Кхе. Ты кто? — прохрипел он. — Ах, ты ж гад, ещё и придуриваешься? — возмутился я на его вопрос. Человек открыл глаза, и я отшатнулся от него, его глаза пылали синим огнём. Отодвинувшись от него подальше, увидел, что его тело тоже светится, синим светом, даже воздух вокруг него и то, стал, видим, и был голубым.

— Дор, это ты? Ты какой-то розовый стал, и я вижу твои кости, а ещё вижу, как бьётся твоё сердце.

— Всё, мне не жить, это уже не Атон и даже не человек, это — Демон! — подумал я, закрыл глаза и приготовился к смерти.

Атон

Очнулся я от того, что меня кто-то трясет, а потом ещё и по лицу заехали не слабо. — Кхе, ты кто? Спросил я, не открывая глаз.

— Ах, ты ж гад, ещё и придуриваешься! — услышал я возмущённый голос Дора. Я открыл глаза, вокруг меня всё было цветным и ярким, странное розовое существо, похожее на человека, трясло меня, взяв за плечи. Как не странно, но у меня ничего не болело, даже лицо, по которому только что получил, я вообще чувствовал себя прекрасно. — Дор, это ты? Ты какой-то розовый стал, и я вижу твои кости, а ещё вижу, как бьётся твоё сердце.

Тело Дора я видел как на рентгеновском снимке, только в цвете и очень чётко, я попытался сесть. Дор заорал что было сил — АААА! — Не подходи, демон! — и закрылся от меня руками.

— Твоя рука! — показал я на его руку и потянулся, чтобы потрогать, убедиться, не померещилось ли мне.

— Не отдам! — заорал Дор не своим голосом.

— Твоя рука снова здорова и ты ей только что двигал.

Дориан замер, удивлённо посмотрел на руку, пошевелил пальцами, сжал кулак и широко улыбнулся.

— Дор, а где наша одежда? Даже не говори мне, что ты её постирал. — Сидеть на холодных камнях было очень неприятно. — А почему ты лысый?

— Ты это у меня спрашиваешь? — возмутился Дориан, и даже радость от вновь обретённой руки померкла в его глазах.

— Конечно, у тебя или здесь ещё кто-то есть? — я осмотрелся вокруг и никого не заметил.

— Да, нет вроде, кроме нас никого нет — он тоже осмотрелся. Я стал замерзать сидя на полу и встал.

— Тогда повторяю! Где наша одежда?

— Не знаю я! — зло ответил Дор — я очнулся уже без одежды и лысым, нас ограбили и чтобы поиздеваться, ещё и побрили.

— Странные какие-то воры, жаль, что королевство тоже спёрли. — Моя пятая точка онемела от холода и ощущалась как кусок хорошо промороженного мяса.

— Какое королевство? Не понял он и тоже встал с пола.

— Камень, то, того, тю-тю! — Дор чуть не заплакал, обнаружив, что камня действительно нет. Мой мешок сиротливо лежал у стены, там, куда я его и положил. В комнате было не очень темно, с потолка через небольшое отверстие проникал солнечный свет, — не плохо мы поспали, уже и ночь прошла — подумал я, рассматривая отверстие. Свет через это отверстие как раз должен был попадать на камень, которого теперь не было, как и одного из шаров на постаменте. Несколько черепков и беловатый песок лежали на месте шара, я продолжал всё это время что-то сжимать в кулаке, оказалось, что это такой же черепок от камня. — Значит, шар разорвало, и камень тоже взорвался, это всё что осталось. Моё зрение давно пришло в норму, и теперь я уже не видел Дора насквозь, потрогав голову, убедился, что волос точно нет, даже бровей и ресниц.

— Ну и ладно! Умываться будет проще, главное что жив, в углу кто-то зашевелился, я присмотрелся, и опешил от того, что увидел. Сжавшись в комочек, возле моего мешка, сидел маленький дракончик, размером не больше котёнка. Он был весь покрыт пылью, дрожал от холода и часто моргал, — иди сюда маленький! — я поднял его и прижал к себе. Весил он так мало, что я почти не ощущал его веса и боялся, что могу сделать ему больно.

— Дор, смотри, что я тут нашёл! — гном продолжал наслаждаться чудесным образом выздоровевшей рукой и даже не посмотрел в мою сторону.

— Выбрось ты эту крысу! Выберемся отсюда, я тебе оленя поймаю или ещё кого-нибудь.

— Причём тут крыса и олень, ты что, совсем ослеп? — я подошёл ближе, чтобы он лучше видел. Дор посмотрел внимательнее и его глаза стали очень большими.

— Д, Д, Дракон! — воскликнул он, напугав дракончика, который попытался спрятаться в моих руках.

— Чего ты орёшь, напугал малыша.

— Дракон, ик! Лучше убить, пока не вырос! — выпалил Дор, протягивая руки к нему, но я отодвинулся.

— Ты что спятил? Зачем убивать?

— Драконы самые опасные существа в мире! Быликогда-то, только последние несколько сотен лет их никто не видел, говорили, что вымерли, а тут вот он! Это ты его высидел, точнее, вылежал! — гном показал на черепки, которые оказались скорлупой от драконьего яйца.

— Так эти шары, это яйца дракона!? И, кажется, я одно из них высидел, интересно, а другие яйца как? Эмбрионы в них живы или нет?

— Я не знаю, кто такие эти твои эмбироны, но учти, что в каждом этом яйце сидит дракон и лучше, чтоб он и дальше там сидел! Убей! — настаивал Дор.

— Не могу Дор, смотри какой он маленький, чего его боятся-то? Я слышал, что драконы разумные, а если так, то им можно объяснить что хорошо, а что плохо.

— Я тоже разумный — не унимался Дор — но мясо люблю и он тоже, а ты для него как раз мясо, подрастёт и сожрёт. Убей, пока не вырос! Не можешь сам, дай мне, он протянул руку.

— Не дам! Мой дракон! — мне было жалко дракончика, и я очень надеялся, что гном окажется не прав и мой дракошка, не будет, есть людей.

— Как хочешь! — уступил гном — только когда он тебя сожрёт, не жалуйся и не говори что я тебя не предупреждал! И вообще, нам выход надо искать, а ты драконов высиживаешь. Гном стал осматривать стены в поисках потайной двери. На стенах были прикреплены многочисленные полки и полочки со всяким хламом на них, пустые горшки, колбы из стекла, медные чашки и другие неизвестные мне предметы. В углу висел поржавевший доспех, я, глядя на него, стал прикидывать — влезу я в него или нет? Дор это заметил.

— Даже не думай! Мало того что я лысый и голый гном, так рядом будет ещё и человек в женском доспехе! — он на меня так посмотрел, что желание влезть в эти латы сразу пропало. К тому же доспех на самом деле был женский, это было хорошо видно по нагруднику. Доспех когда-то был красивым, все детали были сделаны аккуратно и на каждой выбит замысловатый узор. На соседней полке лежали латные перчатки, наручи, короткий меч в простых ножнах и стилет с белой рукоятью. На доспех я больше не смотрел, а вот оружие забрал, к ножнам меча прикреплён ремень, что было для меня очень хорошо, и я сразу повесил его на плечо, а вот стилет деть было некуда, пришлось спрятать в мешок. Дор, как большой лысый паук, лазил по стенам, постукивал по камням и я даже заметил, что он ещё и принюхивается возле каждой щели.

— Тут за стеной пустота — пробормотал он, остановившись в одном месте. Я присмотрелся пристально к тому месту, куда он показывал, и мир в моих глазах снова стал цветным и ярким. Стена в том месте, куда показал гном, была светлее и выделялась чётким прямоугольником.

— Так, я сейчас! Где же он? Куда подевался? — Дор заметался, бегая в полутёмной комнате — Ага, вот он! — Он нашёл топор, подошёл к стене, прицелился, и со всей силы ударил по каменной кладке. — БАМ! ХРУМ! ДЗИНЬ! — топорище разлетелось щепой, сам топор улетел в дальний угол.

— Ай! — вскрикнул Дор, небольшой камешек, выбитый им из стены, угодил ему в лоб.

— Ох! Уй! Мой палец! — он ударил по стене ногой, — Дай! — Дор увидел меч у меня на ремне и протянул руку.

— Даже не думай! — я отступил назад. — Будем топор в стену бросать или прямо так постучим, без топорища. Я подобрал топор в углу и встал в паре метров от предполагаемого прохода. — Отойди ка в сторону — я подвинул Дора, прицелился, мир опять окрасился яркими красками, размахнулся и со всей своей силы метнул топор точно в центр прямоугольника. — БА — БАХ! — АААА! — снова закричал гном, каменная шрапнель прошлась по его голому телу, оставив множество кровоподтёков. От грохота, дракончик испугался и вцепился своими маленькими коготками мне в руку, от поднявшейся пыли ничего было не видно, зато хорошо слышно было Дора, который сильно ругался на гномьем языке. Через какое-то время, пыль стала оседать, и мы увидели пролом в стене, диаметром не меньше метра. За проломом было темно, сильно покорёженный топор лежал рядом, с той стороны потянуло свежим воздухом. Я стоял и никак не мог осмыслить, что произошло и что тут вообще могло взорваться, в мире, где о взрывчатке даже не догадывались. С другой стороны, в этом мире реально существует магия и её возможностей я просто не знал. Дор очнулся от шока первым, забыв о своих ранках, он ринулся в пролом.

— Есть! Есть здесь выход! — услышал я радостный крик гнома из темноты. За проломом обнаружился коридор, извилистый и узкий как кишка, он упирался в завал из камней и брёвен. Под самым потолком светилось маленькое отверстие, из которого потянуло свежим воздухом, и было видно голубое небо. Дор как большая и злая землеройка, быстро расширил эту дырку до размера, через который мы могли выбраться. Выбравшись, мы оказались метрах в пятидесяти от старой башни, — а ведь я тут нашёл шлем — подумал я, видя то место, где мы выбрались. В нескольких шагах от меня лежал большой камень, на который я вскарабкался, чтобы лучше осмотреть местность. Весь покрытый пылью с головы до ног, я был похож на памятник античному герою по имени Геракл, потому что на мне, как и на нём, из всей одежды был только меч. Правда, Геракл в моём исполнении был сильно отощавший, но всё остальное соответствовало оригиналу. Пока я осматривал окрестности, гном ходил вокруг камня, на котором я стоял и что-то бормотал себе под нос. Дракончик, попав под солнечный свет, вырвался из моих рук, и не умевшим летать птенцом, рухнул на землю. Оказавшись на земле, он бодро вскочил и по-собачьи отряхнулся, с него слетели пыль и мусор. В чистом виде он оказался угольно — чёрным, громко заверещав, дракончик расправил свои крылышки, подставив их лучам солнца.

— Дор, а ты что там ищешь?

— Да я вот думаю, чем бы мне срам прикрыть, — он без волос и бороды стал похож на обычного мужика средних лет, только не высокого, но широкого. Дор резко остановился, перестав ходить кругами, и уставился на меня.

— Мешок не дам! — опередил я его своим ответом, он только вздохнул на это, скорее всего про мешок он и думал.

— Кто-то обещал оленя! Ты случайно не помнишь кто? — выбравшись из подземелья, мне сильно есть захотелось, и я припомнил ему про его обещание.

— Ну, я обещал оленя, только как я его добуду без топора-то? Топор кто-то поломал, ты случайно не знаешь кто? — отбил он мне той же картой.

Я сполз со своего постамента и протянул ему стилет — вот тебе оружие великий охотник, иди и добудь оленя! — моё настроение было превосходным и тянуло пошутить.

— С этим? — удивился гном.

— А что? Я думаю получиться неплохой наконечник для копья!

— С ним только на лягушек охотится, хочешь лягушатинки? — спросил Дор, и широко улыбнулся. Лягушатинки мне пока точно не хотелось.

— Не хочешь, не бери, можешь оленя просто напугать до смерти, вряд ли он когда-нибудь видел голого и лысого гнома!

Дор зло выхватил у меня из рук стилет и отправился в не очень густой лес, расположенный не неподалёку от нас. Охотился он несколько часов, но зверя добыл, правда, совсем не оленя, а двух странного вида зайцев. Не зайцы, а просто монстры какие-то, клыкастые, на лапах когти сантиметра по три в длину.

— Я бы их прямо там освежевал, но нож у тебя в мешке остался, — Дор бросил тушки на землю, дракончик зашевелил носом — НЯМ! — раздалось у меня в голове, я вздрогнул от неожиданности.

— Дор, ты это слышал? — спросил я у него.

— Что именно? — не понял Дор.

— Как что? Этот мелкий говорить может! — я показал на дракончика

— Тебе показалось, не может он говорить, он же на свет появился только сегодня. — Не поверил мне гном.

— Слышь Дор! А почему зайцы такие странные? Я таких зайцев ещё не видел.

— Угу, я тоже не видел, эти зверюги на меня охотились, только гном оказался им не по зубам.

После того как мы всё-таки зажарили и съели этих монстров, решили обработать их шкуры, чтобы хоть что-то на нас было одето. Признаюсь, что у гнома получалось гораздо лучше, чем у меня, видно, что он этим занимается не первый раз. Заячьих шкурок хватило только на маленькие набедренные повязки, (мне хватило!) на широком теле гнома эта шкурка смотрелась как 'фиговый лист'. Дракончик мясо тоже ел, судя по тому куску, что он уговорил — ему понравилось жареное, от сырого мяса он отказался. Хорошо подкрепившись, он пристроился на мешке и заснул, Дор тоже задремал сидя у костра, а я обдумывал всё то, что с нами произошло, вопросов было много. Почему на нас с гномом нет ни одного шрама или ожога, ведь там было очень много разрядов молний, одежда-то наша сгорела от них, это я понял по пеплу на полу. Второй интересный вопрос, это рука гнома, она снова здорова — из-за чего? Действие магии? Малыш дракончик, вылупился именно из того яйца на которое я опирался, другие яйца остались не тронутыми. Дракончик тоже какой-то не такой, драконы чешуйчатые существа, а этот покрыт густой и короткой шёрсткой. Светящийся камень рассыпался в пыль, а это значит, что во всём виноват он, для чего он там вообще был нужен? Камень тоже мне знаком, только не помню, где я такой видел, я достал из мешка маленький мешочек с деньгами и вытряхнул из него камни. А ведь та мумия, возле которой я нашёл камни, это гном! Точно гном, только выше Дора на голову и шире, может просто Дор ростом не вышел? Мои камешки были маленькие, и как я на них не смотрел — не смог увидеть в них никаких искорок ни двигающихся, ни стоящих. Что за камни держал сейчас в руках, я не знал, может алмазы? Воочию алмаз я никогда не видел, и сравнить было не с чем.

— Дор, ты в камнях разбираешься? — Он вздрогнул и проснулся.

— Все гномы разбираются в камнях, мы ж живём среди камней.

— Что сможешь про этот сказать? — я протянул ему один камешек. Гном нехотя взял камень и широко зевнул, посмотрел на камешек в руке и его глаза округлились.

— Это ты где его нашёл? Там случайно рядом ещё нет? — он стал возбуждённым, смотрел на солнце через камешек, постоянно переворачивая его, — там, внизу нашёл, да? — он готов был туда снова спуститься и всё там тщательно обыскать.

— Нет Дор, не там, в низу ничего нет, этот я нашёл далеко отсюда, ты лучше скажи, что за камень, а то вскочил как ошпаренный.

— Марнит это! — он с сожалением вернул мне камешек — такой же, как и тот, что в подземелье был. Могу тебя поздравить, ты богатый человек, если у тебя есть такой камешек.

— Насколько я богат, точнее можешь сказать? — мне стало интересно узнать цену этому камешку.

— Достаточно, за этот можно баронский замок купить, не очень большой, правда, за два можно вместе с землёй и парой деревень.

— Эге! Хороший камешек! — я промолчал о втором камешке, он был почти вдвое больше этого. — Слышь Дор, а титул можно купить? Баронский?

— Можно конечно, только зачем он нужен без земли, я вас людей не понимаю! Для вас всякие там титулы очень важны, голодный, оборванный, но барон! Правда это там, в срединных королевствах такое бывает, а здесь в свободных баронствах всё по-другому, прибил барона, занял его место и ты барон. И почти не важно, что до этого ты был оборванцем, главное потом удержать власть и не умереть.

— Что, всё так просто? — удивился я.

— Это только, кажется, что просто, ты сначала барона должен прибить со всей его семьёй, чтоб значит, претендентов не было, а потом баронствуй на здоровье. Пока на твоё место ещё желающие не найдутся, а они точно найдутся. Многие из баронов стали своих детей куда-нибудь отправлять, учиться например или ещё куда, это чтобы их раньше времени не убили. Дочек своих обычно замуж выдают за сына какого-нибудь соседнего барона, чтоб породниться и обезопасить себя. Только по-разному бывает, этим можно и ускорить приход своей смерти.

— Это как так? — мне стало интересно узнать, как здесь живут бароны.

— А вот так! Предположим, что отдал барон дочку свою за соседа или за сына его, поначалу всё хорошо и все довольны, а потом — бац! — папаша невесты умирает через годик после свадьбы. Помереть-то он может по разным причинам. Например, чем нибудь заболеет. Или на охоте с коня упадёт. Или просто слуга прирежет, из-за старой обиды.

— И что? — не понял я его.

— Как это что! Женщины-то прав наследства не имеют, вот и получается, что баронство папашино, теперь её мужу принадлежит, как ближайшему родственнику, это если у барона братьев нет. Женился на дочке барона, прибил самого барона и всё твоё, воевать не надо, потерь никаких. Потом и дочку баронскую тоже, того! — то в окно выпадет, то ещё что-нибудь такое случится, после чего болеет совсем недолго. Вот так вот баронами и становятся, по мне так простым-то быть, оно безопаснее. Хотя! — Дор что-то вспомнил, хотел по привычке почесать бороду но, потрогав гладкий подбородок, только тяжело вздохнул, — хотя простым быть тоже не очень. Некоторые в рабство попадают, а некоторые в солдаты — он погрустнел, вспомнив о своём заточении в клетку, и уставился на огонь.

Вторую неделю мы с Дорианом пересчитывали своими пятками камни, двигаясь вдоль гор в сторону моря, на юг, туда, где тепло. По пути охотились, обрастали шкурами, как звериными, так и своими, гном был рад тому, что волосы отрастали, мне же было всё равно, есть они или их нет, главное, что я жив и здоров. Дракончик окреп и немного подрос, путешествовал он на моём плече, со стороны я был похож на Робинзона с попугаем на плече. С каждым днём дракончик терял свою плюшевую шёрстку, обрастая чешуйками, чешуя была матово — чёрная и очень прочная. На голове у него появились маленькие рожки — целых шесть штук, тонкий и длинный хвост, похожий на змею, обзавёлся острым шипом, а маленькие умные глаза следили за всем, что происходило вокруг. Передвигался дракончик с грацией кошки, движения плавные, но величественные, его Ням — Ням в моей голове звучало несколько раз в день. Дору я про это ничего не говорил, мало ли чего подумает, ещё сочтёт за шизофреника. Ручьёв по пути стало попадаться гораздо меньше, и они были такими маленькими, что можно только напиться, о том, чтобы помыться уже не мечтали. Грязные, замотанные в разные шкуры, с длинными палками вместо копий, мы были похожи на первобытных людей, картину портил мой мешок и меч.

— Дор, а нам ещё долго до моря топать? — мои ноги, поцарапанные о камни и очень уставшие, хотели покоя.

— Думаю дней десять еще — ему камни под ногами совсем не мешали, казалось, что он даже доволен такому массажу.

— Дор, давай привал устроим, а? — взмолился я, в очередной раз, наступив на острый камешек.

— Потерпи немного, доберёмся до того склона, там и заночуем — он показал вперёд, где возвышалась очередная, неизвестно какая по счёту гора.

Место, которое гном выбрал, было удобным и очень красивым, с невысокой скалы падал водопад, за многие столетия вода выбила в грунте яму, достаточную для небольшого водоёма. Вода в нём была кристально прозрачной, были видны камни, лежащие на дне, и рыб беспечно плавающих почти у поверхности. Увидев рыбу, я объявил день рыбака, Дор моего порыва не оценил, заявив что — рыба это не мясо, долго сыт не будешь. Рыбу, мною пойманную и зажаренную на костре, он уплетал не хуже чем мясо, дракончик тоже получил свою долю и теперь переваривал, устроившись у костра.

— Дор, а ты случайно не знаешь, какого размера взрослый дракон? — я смотрел на дракончика и прикидывал, насколько он вырасти может, и как долго мне его придётся кормить.

— Точно не скажу, но говорили, что взрослый дракон мог поднять в небо всадника вместе с конём. В одном клане есть череп дракона, так он больше лошадиного раза в два, а зубы там о-го-го.

За всё время, что мы с Дорианом добирались до моря, мы не встретили ни одного человека или ещё какого-нибудь разумного, было ощущение, что мы совсем одни в этом мире. Я, закутанный в шкуры, чувствовал себя дикарём, не хватало только зубов на ниточке, повешенных на шею. Хотя!? У меня имеется им замена, я достал из мешка все свои медальоны и повесил их на шею. Теперь я полностью был похож на неандертальца, зубов позже добавлю. Через шесть дней, ветер донёс до нас запахи моря, а ещё через день мы были уже на берегу. Море встретило нас не сильным штормом, от которого мы укрылись в совсем маленьком гроте.

— Вот мы и у моря — проговорил я, наблюдая за набегавшими волнами и попутно подбрасывая очередную партию хвороста в огонь.

— Ветер стихнет, пойдём по берегу, где-то в той стороне — Дор мотнул головой влево — находится баронство Нэкт. Довольно бедное, но барон там, как я слышал, нормальный, попробуем у него на первое время пристроиться, а там посмотрим, как дело пойдёт.

Шторм утих к утру, выкинув на берег много водорослей и крабов, крабы нам всем очень понравились. В полдень следующего дня увидели небольшую хижину, втиснутую между двух огромных валунов, до наших носов доходил слабый запах жареной рыбы. Даже дракончик повёл носом, не говоря о нас с Дором.

— Дор, а ты как думаешь, нас тут хорошо примут или не очень?

Гном поскрёб щетину на бороде, пригладил короткий ёршик на голове и осмотрел сначала себя, потом меня.

— Не знаю, но думаю, что для нас главное не наглеть и многого не просить. Зверя своего лучше спрячь и меч тоже.

Дракоша в мешок лезть категорически отказывался, но через некоторое время сдался, ради обещанного куска жареной рыбы, меч в мешок полностью не поместился, рукоять торчала наружу.

Из хижины вышел мужчина, вслед за ним выбежала девочка лет десяти, нас они пока не видели и принялись грузить корзины с рыбой в повозку запряжённую ослом.

— День добрый! — громко поздоровался я, широко улыбаясь, у гнома улыбка была ещё шире, чем у меня. Мужик с девочкой дружно подпрыгнули, девчушка с визгом спряталась под повозку, а мужик выхватил нож. Все замерли в ожидании дальнейших действий и рассматривали друг друга. Мужчина был абсолютно седым, но ещё совсем не старым и довольно быстрым. Его длинные седые волосы стянуты в хвост тонким кожаным ремешком, борода коротко подстрижена, глаза серые, смотрели настороженно. Я бы на его месте тоже так смотрел, представляю, что он увидел, обернувшись, — два коротко стриженых типа, грязные, в шкурах, причём шкуры разных зверей (какие были такие и носим), с длинными палками в руках. Эти двое дикарей ещё и улыбались во все зубы, будто родню встретили, давно потерянную. Немая сцена затягивалась, никто не решался сдвинуться с места.

— День добрый, уважаемый! — поздоровался я, улыбнувшись даже шире чем Дор, чуть челюсть не вывихнул.

— Был добрый, с утра — прошипел мужик себе под нос — Вы кто такие?

— Мы это!? — Дор пытался что-то придумать на ходу.

— Мы уставшие путники, долго шли, никого не встретив, и вот, наконец, вас увидели — проговорил я, не переставая улыбаться. — Ага! — кивнул Дор, подтверждая мои слова. Девочка выглянула из-под повозки, до неё кажется, дошло, что мы точно не разбойники.

— Не продадите ли вы нам — Одежду! — встрял Дор в мою речь, — и еды немного? — добавил я. — Мы заплатим! — дружно сказали мы одновременно. Я-то понятно, мог заплатить, а вот у Дора денег точно не было — халявщик! Я подмигнул девчушке, она тихонько хихикнула, мужик немного расслабился и убрал нож.

— На тебя штаны найдутся, а на гнома у меня ничего нет, в деревню надо идти, неохотно признался мужик.

— Меня Атоном зовут — представился я, продолжая улыбаться, у меня, если честно уже мышцы на лице онемели от улыбки.

— А меня Дорианом — представился гном не переставая улыбаться ни на секунду.

— Я Лагор, а это Нола — представился мужик, он в отличие от нас не улыбался.

— А ослика зовут Хвостик — добавила Нола.

— Пока я штаны ищу, ты их покорми тем, что есть — велел Лагор своей маленькой помощнице, после как-то странно на меня посмотрел, будто вспомнил что-то. Получив от Нолы по большой миске с чем-то явно рыбным, мы устроились прямо на песке, не смотря на то, что рядом был стол. Лагор появился через несколько минут и принёс обещанные штаны.

— Вот возьми! Не новые конечно, но на первое время сойдёт — штаны были очень старые и штопанные не один десяток раз.

— Сколько? — спросил я, осмотрев такую красоту, выбив из них попутно пыль.

— Да какие там деньги!? Они и медяка-то не стоят, выбросить хотел, но всё время меня что-то удерживало, вот теперь и пригодились.

Ели мы с Дором как культурные люди, даже не чавкали, костями не плевались, а аккуратно их вынимали и складывали в одну кучку.

— Вы уж меня извините, только должен я вас к барону нашему доставить! Он и решит, что с вами делать — мы сразу перестали жевать и насторожившись.

— Не бойтесь, ничего с вами плохого не произойдёт, ежели вы, конечно, не бандиты какие-нибудь. — Мы дружно замотали головами, отрицая свою принадлежность, как к бандитам, так и ко всем другим плохим личностям. Я до сегодняшнего дня кашу с рыбой не пробовал, но сейчас мне она показалась самой вкусной на свете. Натягивать на себя штаны я зашёл за валун, штаны оказались широкими и короткими, свою меховую жилетку я оставил — рубашку-то мне не подарили.

— Сколько с нас за еду?

— Поможете нам повозку до деревни докатить, и мы в расчёте. Деревня тут совсем рядом. Нола собирайся, мы и так уже слишком задержались, нас там давно ждут.

Деревня и правда была не далеко, через час мы уже заталкивали повозку в ворота, ослик почему-то упорно туда идти отказывался. Окинув взглядом деревню, я понял, что живут здесь очень бедно, домашних животных было очень мало, в основном куры и несколько коз, коров я не заметил. Жители выглядели оборванцами, но были доброжелательны, косо на нас никто не смотрел. Нам предложили козьего молока, одна бабушка предложила вяленой рыбы, но мы вежливо от всего отказались. Штаны для Дора искали по всей деревне и в итоге нашли, почти в таком же состоянии, как и мои. Дор что-то бубнил под нос, надевая подарок, — всё равно лучше, чем без штанов — прошептал он, надев их. Повозку с рыбой разгрузили и вновь загрузили рыбой, только теперь вяленой и сушёной, распространяя аромат рыбы на сотню метров вокруг, мы отправились к барону. До замка барона тоже было не далеко, сам замок на первый взгляд казался заброшенным, где-то разрушилась стена, а где-то видны дыры в крыше. У ворот нас встретил стражник — один! Ничего не спросив, он, молча, открыл ворота, и мы оказались во дворе. Несмотря на запущенный вид замка, двор был чист и вымощен камнем. Из дверей нам на встречу вышел сам хозяин, барон Нэкт. Невысокого роста, седой и очень худой, он сильно хромал на правую ногу, на внешний вид ему было не больше шестидесяти. Мы остановились, а Лагор прошёл дальше и что-то долго шептал ему на ухо.

Барон Дарморо Нэкт.

Через месяц начнётся сезон сбора урожая, потом жди пиратов, успеть бы до этого, всё спрятать и людей тоже. Как я от этого устал, самое обидное, что сделать ничего не могу, пиратов прогнать сил не хватает, солдат-то у меня только я, да глухонемой Варт. Лагор снова пойдёт с людьми в лес и будет сидеть там до сезона дождей, а с дождями придут шторма и пиратов можно не опасаться. На следующий год всё повторится снова, посев, рост, сбор урожая, пираты, и так уже пятый год. У соседа дела не многим лучше, отбиться у него ещё получается, но пираты жгут всё, до чего дотянутся. Вот, наконец, и Лагор появился, со своей рыбой и крабами, да ещё и не один, интересно кто это вместе с ним. Как же культя разболелась- то не вовремя. Лагор, как всегда, бросил повозку прямо у ворот и прямиком направился в замок, Нола осталась сидеть на повозке.

— Привет Дарморо! — Лагор наклонился и принялся шептать мне прямо в ухо — Этих двоих встретил на берегу, думаю, беглые, но не сознаются, но точно не пираты и не душегубы. Человек гораздо умнее, чем хочет казаться, у него на шее очень интересный медальон, и меч спрятан в мешок, в мешке ещё что-то есть и оно шевелится.

Два оборванца стояли возле повозки, переминаясь с ноги на ногу и глупо улыбались, то, что один из них гном, это я сразу заметил, гномы не частые гости в наших краях, но встречаются. Последний раз гнома я видел лет пятнадцать назад, как раз после войны.

— Кто такие? — я шагнул в их сторону, боль в моей искалеченной ноге усилилась. Деревянный протез натирал до крови. От боли я чуть не упал, Лагор вовремя меня поддержал, Нола видя это, посмотрела с состраданием. Мала еще, но прекрасно меня понимает и жалеет, добрый ребёнок, жаль её, сирота.

Атон и Дориан

— Дор ты главное улыбайся, улыбка иногда творит чудеса.

— Меня от этих улыбок уже тошнит, и челюсть свело — сквозь зубы процедил Дор.

— Тошнит тебя от того, что рыбы и крабов много съел, а челюсть сводит от того, что слишком широко улыбаешься — так же сквозь зубы прошипел я. — Ням! — раздалось в моей голове, — Ой блин! Про дракошку совсем забыл, он бедный почти весь день в мешке сидит. Нола иногда посматривала на мешок заинтересованно, но терпела, и ничего не спрашивала. Пока мы тупо улыбались, барон слушал Лагора, потом шагнул в нашу сторону и чуть не упал, Лагор его вовремя поддержал.

— Кто такие? — спросил барон поморщившись.

— Мы это, можно сказать, просто путники, поиздержались немного в дороге — ответил я за нас обоих — если это возможно, хотели бы купить у вас одежду. Меня Атоном зовут, а его Дорианом, — гном продолжал скалить зубы, я его слегка ткнул локтем в бок — кончай улыбаться, уже достаточно — шепнул я ему.

— Не могу, всё лицо свело — процедил Дор.

— Барон слушал, иногда кривясь, толи от моего рассказа, толи от боли, ещё раз нас осмотрел и выдал своё заключение.

— Беглые значит! От кого удрали?

— Вот чёрт хромой — подумал я — быстро он нас просчитал.

— Да, вы правы, господин барон, беглые, не будем отрицать. — Я посчитал, что косить под дурачков больше не стоит, Дор наконец-то перестал скалиться.

— От войны бежим, господин барон — я взглянул на гнома, в его глазах намечался план побега и совсем не факт что бескровный

— Это от какой такой войны? Я что- то не слышал ничего ни о какой войне. — Барон был человеком явно не глупым и мог легко поймать нас на вранье, я это сразу понял, он, глядя мне в глаза, вероятно, думал о том же.

— Господин барон, это долгая история — хотел добавить, что ещё и грустная, но передумал, ни грустно, ни скучно нам с Дором точно не было. Ням! — опять раздалось у меня в голове, дракончик явно захотел на свободу и пытался выбраться.

— Это кто у тебя там? — барон вытянул шею, пытаясь заглянуть мне за спину.

— Эх, как не вовремя дракончик выдал себя! — подумал я — придётся показать, иначе барон не отстанет. Главное чтобы барон даже не пытался ему причинить вред, а то я тут такую войну устрою, что мало никому не покажется.

— Вы только не кричите, испугаться может, он маленький ещё. — Предупредил я всех кроме Дора, потянул за шнурок, стягивающий горловину мешка, и!? Наступила тишина, было слышно, как пролетел шмель в нескольких метрах от нас. Барон, не моргая, смотрел минуты две, потом у него дёрнулась щека, он тихо икнул и посмотрел на меня не верящим взглядом.

— Это то, что я вижу или мне это мерещится? — его голос от вида дракончика осип и стал похож на скрип несмазанного механизма.

— Думаю, что ваши глаза вас не обманывают, это точно дракончик! — ответил я барону, а дракончик, получив свободу, взобрался на моё плечо, чирикнул и расправил крылья.

— Ой, какой он хорошенький! — воскликнула Нола, спрыгнув с повозки.

— Я вижу, что не ворона — к барону вернулся голос — где ж ты его поймал-то? Их же лет как семьсот уже не видели.

— Так мы его и не ловили, он сам нашёлся, — где и при каких обстоятельствах, я уточнять не стал.

— А у него имя есть? — Нола попыталась дотянуться до него рукой, но дракончик быстро перебрался на другое плечо.

— Его зовут э!? — вот ведь незадача, я стал думать, как его назвать, раньше как-то не до этого было. Надо быстро придумать имя, — Черныш? — нет, не подойдёт, не котёнок же. Уголёк? — тоже не то. Кеша? — это уже попугайчик получится. — Мрак? — слишком уж мрачно, — пауза затягивалась, голова начинала болеть от напряжённой работы.

— Морион! — выдал я, сам удивившись, откуда в голове всплыло название редкого чёрного камня, но оно было подходящим. Дракончик посмотрел мне в глаза, и я понял, что имя ему понравилось, Дор тоже был удивлён.

— Ой, какое красивое имя! — воскликнула Нола и снова попыталась потрогать дракончика, он не стал противиться, даже подставил голову, чтоб его погладили. Барон тоже попытался его погладить, но дракончик на него зашипел как рассерженный кот.

— Дикий совсем — пробормотал барон, отдёрнув руку, — думаю, что нам нужно поговорить обо всём подробнее, идёмте в мой кабинет.

— Барон не дожидаясь согласия, повернулся и похромал в замок, — эх, чувствую, что, скорее всего, потом пожалею, нужно будет попробовать отвечать уклончиво. Оторвав Нолу от Мориона, мы поплелись за бароном. Внутри замок казался пустым, мебель почти отсутствовала, а та, что иногда попадалась, была старой и потемневшей от времени. Треть первого этажа занимала кухня, на которой сейчас трудилась кухарка, женщина средних лет с суровым взглядом, остальное пространство занимала столовая, с огромным столом и такими же огромными стульями. Барон, не останавливаясь, стал подниматься по лестнице на верхний этаж, по пути, велел кухарке подать обед на троих в его кабинет. На верхнем этаже мебели было больше, но она по состоянию ничем не отличалась от той, что внизу. Кабинет барона был не большим, из мебели имелся стол и несколько стульев, на столе стопка бумаг и канделябр на три свечи, но вставлена была только одна. Вдоль одной стены книжные полки — почти пустые, с десяток книг и какие-то свитки. Ни ковров на полу, ни гобеленов на стенах не было изначально. Барон тяжело опустился на стул за столом и показал нам, куда мы должны сесть. Допрашивал он нас, долго и умело, пытался поймать на неточностях, задавал вопросы, на которые было непросто ответить уклончиво. Говорил в основном только я, Дор о своём прошлом говорить отказался. В мой рассказ, барон, кажется, поверил, по крайней мере, мне так показалось, с появлением кухарки, которая всё-таки принесла обед, барон допрашивать прекратил. Вслед за ней ввалился единственный виденный нами стражник, притащивший небольшой стол. Нам предложили пообедать, мы само собой отказываться не стали, я старался, есть культурно, Дор же пытался меня копировать, барон от такого концерта скромно посмеивался. Сам барон почти ничего не ел, скорее всего, обед был очередной проверкой на наше происхождение, подозревать в нас пиратов он точно уже перестал. Еды на столе было явно не на троих, съесть всё, я посчитал не приличным, немного попробовал всего, понемногу.

— Простите за скромный стол — извинился барон — сами понимаете, гостей мы не ждали, да и времена сейчас тяжёлые.

— Что вы, господин барон! Мы вам и за это очень благодарны. Нам бы ещё с одеждой вопрос решить, мы готовы заплатить разумную цену.

Барон, услышав про одежду, сразу скис, а когда я предложил денег, то глаза его сверкнули в предчувствии дохода.

— Из готовой одежды мы вам вряд ли что подберём, особенно на гнома, но если вы задержитесь на несколько дней, вам смогут пошить, по вашим размерам. Скоро придёт Лагор, с ним и решите этот вопрос, а сейчас извините, мне нужно немного поработать.

Барон дал нам понять, что на этом аудиенция закончена, мы его ещё раз за всё поблагодарили и спустились во двор.

— Дор, ты, что себе будешь заказывать из одежды? — он как-то не весело на меня посмотрел и зло буркнул — Ничего! — Почему это ничего? — не понял я его резкой смены настроения.

— У меня денег нет! — то положение безденежья, в котором он сейчас находился, его сильно тяготило.

— Дор, ты, что, обидеть меня хотел? Я за тебя заплачу, неужели ты мог подумать, что я сам оденусь, а мой друг останется голым?

— Я отдам, обязательно отдам, гном не должен быть кому-то должен. — Он сразу повеселел, было видно, что одежда ему была очень сильно нужна, а попросить у меня, ему не позволяла гордость за весь гномий род. Я заранее приготовил один золотой, посчитав, что этого должно хватить, осталось только решить, что заказать и из какой ткани. Пока мы с Дором выясняли, что заказывать к нам подошёл Лагор, следом за ним прибежала Нола. Морион спрыгнул с моего плеча и крутился рядом.

— Послушай Лагор, барон сказал, что по поводу одежды обращаться к тебе, мы бы хотели, пошить новую, и сапоги тоже.

— Что ж, можно и пошить — Лагор задумался, мысленно подсчитывая, сколько с нас взять денег.

— Вот деньги, думаю, за двоих хватит — я протянул ему золотой. Лагор подставил ладонь, я отдал золотой, его глаза округлились, и он хриплым голосом спросил.

— Сколько комплектов вам нужно?

— По одному хорошему и на подмену по одному, только попроще и если можно побыстрее.

— Хорошо, только я сейчас быстро с господином бароном переговорю и потом сразу займусь вашей одеждой. — Он убежал к барону, оставив Нолу с нами. Лагор отсутствовал недолго, из замка он вышел немного возбуждённым.

— То, что вы хотите, быстро пошить не получится — он развёл руки — барон сейчас сам спустится и всё объяснит.

Барон и правда вышел почти сразу за Лагором, — дорогих тканей у нас нет — он тоже развёл руки — но есть у соседа, у него и мастер хороший тоже есть. Я пошлю кого-нибудь за ним или вы туда сами доберётесь? — судя по выражению лица барона, было видно, что он не хотел нас отпускать. Я посмотрел на Дора — он пожал плечами, хотел сказать, что можем и сами сходить но, посмотрев на дракончика, передумал. Этого маленького шустрика показывать на каждом углу не стоило, всё-таки он один на весь мир и может заинтересовать ещё кого-нибудь.

— Подождем, конечно, мы никуда не торопимся — барон облегчённо выдохнул — вот только — продолжил я, и барон снова напрягся — нам нужно где-то остановиться на ночлег — барон облегчённо выдохнул.

— Об этом можете не беспокоиться, можете у меня в замке заночевать, и вам хорошо будет, и мне не скучно.

Лагор засобирался в дорогу и вскоре покинул замок, отправившись в соседнее баронство. Нола с ним не пошла, она уже несколько минут безуспешно пыталась погладить Мориона, но тот в самый последний момент ускользал от её проворных рук. Барон предложил нам две комнаты на выбор, одна находилась в самом замке, а другая в надвратной башне — башней правда её можно было назвать символически. Мы с Дором посовещались и решили, что в башне нам будет удобнее, Морион сможет сам спуститься во двор и погулять не у всех на виду, когда захочет. В небольшой комнате прямо над воротами давно никого не было, она заросла паутиной и толстым слоем пыли, нам пришлось подождать, пока её приводили в пригодное для жизни состояние. Барон пригласил нас на ужин в свой кабинет, угощение было ещё более скудным, чем обед, но зато на столе появился кувшин с вином. Разлив вино по глиняным кружкам, барон сделал большой глоток, даже глаза прикрыл от удовольствия. Мы с Дором тоже попробовали, чего- то особо приятного, в этой кислятине я не нашёл, Дору тоже, судя по его лицу, не понравилось. Барон своим вином явно пытался подтолкнуть нас к какому-то разговору, важному для него, и не знал с чего начать.

— Господин барон, я думаю, вы хотите о чём- то поговорить и не знаете с чего начать? Начните с главного, а там посмотрим. — Подтолкнул я его, молчать, глядя друг на друга, не очень хотелось. Кислого вина мне больше не хотелось, и я поставил кружку на стол.

— Давайте перейдём на — ты, — решился барон — меня зовут Дарморо, и ты прав, я хочу поговорить. Вижу, что вы не разбойники, но только что-то скрываете, я ведь прав, даже согласен с тем, что у каждого есть свои тайны. Понимаете в чём дело — Дарморо задумался, подбирая нужные слова — дело в том, что у меня очень мало людей, мой кузнец очень стар, — он с надеждой посмотрел на Дора и вздохнул. — Воинов совсем нет, тот, что у ворот, это не воин, а мой слуга, я наблюдал за тобой Атон и сделал вывод, что оружие в руках ты держать можешь и не плохо.

Я кивнул не став отказываться — думаю, что вы, господин Дарморо, хотите нам что-то предложить? Место здесь, конечно, хорошее и мне тут понравилось, но я вряд ли останусь тут навсегда. Хотелось бы побродить по миру, посмотреть, что, где и как.

— Атон, я буду честным и прямо скажу, что хотел бы вас нанять, но не могу. Моё баронство находится в предсмертном состоянии, денег нет, людей почти нет, а скоро ещё и пираты появятся. Придётся отдать большую часть урожая и несколько человек в рабство. Вот я и подумал, что если попрошу уважаемого Дориана что-нибудь изготовить в кузне, что-нибудь такое, чем можно заменить часть собранного урожая или людей. Тебя Атон, я не знаю о чём просить, но думаю, что пара лишних рук нам точно не помешает. Скоро урожай собирать, а у меня только старики да дети, остальных уже в рабство увели. Некоторые дети подросли, и я боюсь, что их тоже могут забрать. Вот такие у меня проблемы, баронство мне в наследство досталось, уже в таком состоянии, а я так ничего и не смог исправить. — Дарморо замолчал, уставившись в полупустую кружку. — Мне жаль людей, я их прячу уже два года, отдавая взамен больше продуктов, иначе пираты перебили бы даже стариков. Замок уже пуст как старое дырявое ведро, я отдал почти всё, что в нём было.

— А какова сумма для откупа? — спросил я замолчавшего Дарморо.

— Хотите одолжить мне денег? Я их не возьму, если пираты увидят хоть один медяк, перевернут здесь всё, чтобы найти ещё, могут и людей найти. Когда мы разошлись по своим комнатам, было уже далеко за полночь, мы с Дором обещали подумать до утра. Проснулся я на рассвете и вышел из комнаты, в которой Дор храпел монотонно как дизельный мотор. Было пасмурно, вот-вот должен начаться дождь, первая капля упала мне на макушку, я подставил руку, ожидая следующую, посмотрел вверх, ища ту самую каплю. Вот она летит, летит, летит и зависает в паре сантиметров над ладонью, я замер, не веря своим глазам. Следующая капля присоединилась к первой, потом ещё и ещё одна, пока над моей ладонью не образовался водяной шар размером с апельсин. На моросящий дождь я уже не обращал внимания, стоял, уставившись на шар, и даже дышал через раз. Это был первый раз, когда я увидел магию в этом мире и не где-нибудь, а прямо над своей ладонью. Сколько я так стоял, уставившись на шар, я не знаю, дождь кончился также неожиданно, как и начался.

— Так ты оказывается маг?! — раздался голос Дора за спиной — почему ты мне не сказал что ты маг? — гном надулся обидевшись. Шар упал на мою ладонь, расплескавшись обычной водой.

— Так я и сам не знал!

— Как это ты не знал! — Дор стал на меня наезжать — маг не может не знать о том, что он не маг! Это так же, что если бы я не знал что я гном!

— Дор, я честно не знал, в первый раз это проявилось в подземелье, где мы нашли дракончика, только там у меня зрение творило непонятно что. — Дор мне не поверил, он отодвинул меня с дороги и спустился во двор.

— Дор ты куда?

— В кузню! — зло огрызнулся он, и ушёл. Мне хотелось испытать ещё раз воздействие на воду, недалеко от ворот я заметил бочку, в которую стекала вода с крыши, к бочке я не шел, а почти летел. Зачерпнул воды ладонями и!!! — через мгновенье водяные шары висели над моими ладонями. Игрался я водой до тех пор, пока в голове не раздалось очередное — Ням! Вода снова стала обычной, и пролилась на землю, намочив мне ноги. Я побежал на кухню, выпросил немного еды для Мориона, покормил и решил продолжить исследовать магию. От азарта и интереса у меня всё зудело, вот только показывать всем то, что я умею, я никому не хотел. Прихватив с собой Мориона, направился на берег моря, оказалось не далеко, только дорога была плохой — одни камни и ямы. Укромное место, где меня никто не сможет увидеть, нашлось между большими камнями, высотой метров шесть — семь. Осмотревшись, я стал пробовать все, что только могло прийти мне в голову. Чуть не спалил сам себя, когда над моими ладонями появились шары из огня, опалив свою меховую безрукавку, решил что для огня я ещё не дорос. Оставив в покое огненную стихию, захотел с помощью магии поднять с земли камешек, вместо маленького поднялся рядом лежащий, размером с голову. Я просто визжал от счастья, рядом крутился Морион, радуясь вместе со мной моим успехам. Он пытался дыхнуть огнем, но не получилось, из его пасти показался лишь слабый дымок, чему он был очень рад. Вес камня я чувствовал, вот только весил он, почему-то, раз в сто меньше чем должен. Ещё я заметил, что когда я пользуюсь магией, то мир вокруг становится слишком ярким. В голову пришла мысль о том, насколько далеко я смогу бросить этот камень, сконцентрировавшись на плавающих водорослях, в нескольких метрах от берега — бросил. Камень со свистом улетел в море, и улетел гораздо дальше, прыгая по воде, но водоросли он задел. Я был в шоке, камень ушёл под воду метрах в ста от берега. Морион сидел на камне, и тоже наблюдал за камнем, вытянув шею.

— Неплохо, да!? — я поделился радостью с дракончиком.

— Да! — раздалось у меня в голове, чему я опять был сильно удивлён.

— Ты что меня понимаешь?

— Да! — снова раздалось в голове.

— Так что ж ты молчал-то всё это время? — Морион в ответ что-то прочирикал — ещё плохо, получается, говорить да? — предположил я.

— Да.

— Думаю, нам с тобой есть к чему стремиться, солнце коснулось горизонта и я, посадив Мориона на плечо, отправился в замок. Во дворе я увидел угрюмого Дора, сидящего на ступенях прямо напротив входной двери. По левую сторону от него сидел Лагор, а по правую неизвестный мне дед.

— Ты где был? Мы тебя искали, мастер уже устал ждать. — Лагор кивнул в сторону деда. Дед во все глаза уставился на дракончика, сидящего на моём плече с гордым видом.

— Мастер! Пора за работу! — окликнул того Лагор, дед вздрогнул и нехотя отвёл взгляд. Потом нас долго измеряли с помощью верёвочек и ниточек, расспрашивали о том, что мы хотим и снова измеряли.

Дарморо в замке не было, и мы ужинали вдвоём на кухне, посреди пустых горшков и мисок. Дор ел, молча, и всё ещё дулся на меня.

— Как дела в кузне? — я подумал, что нужно как-то с ним примириться, хоть и не виноват перед ним.

— Плохо! Железо очень плохое и его мало, оружия из него не сделать, только время зря потратишь. Дарморо уехал в соседнее баронство за железом, сам был не уверен, что привезёт. Здесь на юге и раньше его мало было, а уж сейчас, после пиратских набегов, его совсем не осталось. Если ничего не придумаем, то барон лишится даже этого котла — Дор кивнул в сторону старого закопчённого котла.

— Дор, Дарморо, кажется, говорил, когда пираты появятся, вот только я не запомнил, ты помнишь?

— Ну, говорил и что это изменит? У нас пара месяцев, не больше, они ждут, когда крестьяне соберут урожай, какой им резон прямо сейчас появляться. — Дор встал и молча, вышел из кухни.

— Значит, мне нужно больше тренироваться — я стал обдумывать, что смогу противопоставить пиратам, со своими способностями. Всё у меня получается медленно, и огонь создавать, и камни кидать, для боя конечно медленно. Пока яэто буду делать, меня прибьют, раз пять — шесть, а это меня не устраивает.

Дарморо появился на следующий день к обеду, приехал уставший и злой, всё железо, которое он смог раздобыть, поместилось в седельной сумке. Барон вытряхнул её содержимое на землю перед Дорианом, это были два старых топора разных размеров и непонятная загогулина, сантиметров тридцати. Дор посмотрел на железо, потом на барона — И ЭТО ВСЁ? — он решил, что Дарморо над ним так шутит.

— Да, это всё! — зло ответил Дарморо

— Из этого можно отковать три десятка гвоздей, чтобы заколотить ворота перед уходом. — Заявил Дор, не оценив старания барона.

— Дор, ты главное не кипятись, у меня тут парочка идей возникла, может, что и получится. — Я хлопнул его по плечу, Дор этого даже не заметил, продолжая смотреть под ноги.

— Дарморо, а у тебя, сколько вообще народа-то? Если без детей и совсем старых, конечно. — Он думал не долго.

— Трое парней, им по пятнадцать, Лагор и мой глухонемой слуга, итого пять, я шестой. А зачем тебе?

— Не густо — я почесал затылок — а девок у тебя сколько, от четырнадцати и до, э — ну не очень старых ещё.

Дарморо моему вопросу сильно удивился, не понимая, причём тут девки, но стал считать, что-то шептал и загибал пальцы.

— Где-то десятка два с половиной наберется, а что?

— Да я вот тут подумал, может, дружину соберём и объясним пиратам кто в доме хозяин. — Предложил я барону.

Дарморо хихикнул, а потом заржал во весь голос, схватившись за живот.

— Дружину!? Из девок? Хи-хи, из девок, дружину. Ха — Ха — Ха, вот насмешил, аж до слёз. Что смогут сделать девки с вооружёнными пиратами, которые ещё и в броне?

— Зря смеёшься Дарморо, если твоих девок научить, как следует, то они смогут сильно удивить не только вооруженных пиратов, даже не смотря на то, что они в броне. — Из всех идей, пришедших в мою голову, эта была вполне реальна. Я собирался за оставшееся время собрать женский отряд и обучить их хотя бы немного драться, конечно, настолько, насколько получится.

— Даже если ты и научишь их драться, то где мне взять оружие для них? Дориан ты сможешь из этого выковать двадцать пять мечей? Что, нет? Я так и думал. — Дарморо закипел как позабытый чайник.

— Ты рано сдался господин барон, даже не попробовал еще, а сразу упал на спину и лапки вверх! — я тоже повысил голос и продолжал настаивать на своём.

— Хорошо, будут тебе девки — сдался барон — через неделю, не раньше, иначе урожай собирать сам будешь. — Барон в мою затею не верил и с видом обречённого на смерть, заперся в своём кабинете.

— Атон, а ты это как, серьёзно? Я про девок? — Дор заглянул мне в глаза пытаясь понять, шучу я или всерьёз.

— Очень даже серьёзно Дор и к тебе будет большая просьба, — гном заметно напрягся — сможешь из этого железа выковать наконечники для стрел?

— Смогу конечно, только не знаю сколько получится и лучше из того железа что в кузне лежит. На это у меня тоже одна идея появилась, потом покажу, если получится.

Дор подобрал старые топоры и направился в сторону кузни, такой же старой, как и баронский кузнец. Я остался в компании Мориона и стал думать с чего начать. Через пять минут решил, что разберусь по ходу дела и, посадив Мориона на плечо, направился на берег моря, осваивать магию. После нескольких часов метания камней и создания огненных шаров, пришёл к выводу, что на этом моё магическое искусство зашло в тупик. С помощью маг-зрения, опытным путём выяснил, что. — При воздействии на камень магией, из моей руки к нему протягивается толстый жгут, состоящий из светящихся нитей, обычным зрением эти нити не видны. Толщина этого жгута меняется в зависимости от размера камня. Ещё выяснил, что если камешек бросить с помощью толстого жгута, он летит почти со скоростью пули, свистнет, и нет его, как далеко летит, пока не выяснил. С огнём дело обстояло почти также, только цвет шара и яркость менялись от толщины жгута и вложенной в него силы. При увеличении силы, шар становился бело — голубым и кидался искрами. После опалённых бровей, решил, что с огнём пока экспериментов достаточно. Кидание огненного шара тоже не шло, он летел медленно и не очень далеко, два метра это совсем не то расстояние, на которое я раскатил губу. В голове крутился вопрос — а что я собственно ещё могу и хочу от магии? Как пополнять запас силы и стоит ли его вообще пополнять. Несколько часов моей игры с магией, никак не отразились на моём самочувствии. Морион, эти несколько часов, когда я был занят, тоже был занят делом. Бегал вдоль линии прибоя и махал своими крылышками, пытаясь взлететь. Со стороны он был похож на бешеную курицу, бегал он долго и когда выдохся, просто упал, рядом и тяжело дышал.

— Что, никак? — спросил я, посмотрев на измученного бедолагу.

— Да! — раздалось у меня в голове.

— Это потому что ты всё не правильно делаешь, отдохни пока, потом попробуем ещё. — Пока Морион отдыхал, я искупался, вода была тёплой и чистой. Когда вышел на берег, Морион уже нетерпеливо подпрыгивал на вершине небольшого валуна.

— Сначала ты должен поймать ветер! — стал я учить его летать (сам ни фига не умею, а туда же, орёл блин). Я поднял его высоко над головой и стал поворачиваться навстречу ветру. Ветер был не сильный и порывистый, вскоре у дракончика затрепетали крылья и в моей голове впервые появились чужие эмоции. Мощная волна радости ударила мне по мозгам, да так, что я чуть не уронил его. Попросив его успокоиться, продолжил его держать над головой, пока не устали руки.

— Вот так и будем учиться каждый день, только не лезь один на скалы, сломаешь крыло, потом можешь забыть о полётах! — припугнул я его немного. Судя по его обиженной мордашке, он именно так и хотел поступить. В замок, мы вернулись, когда уже стемнело, в комнате над воротами Дора не оказалось, он, судя по всему, ещё не вернулся из кузни. Когда он пришёл, я уже крепко спал и летал во сне, наверное, эмоции Мориона так влияли. Утром меня поднял Дор и позвал с собой в кузню, там он показал то, что сделал. Довольный собой он протянул мне почти готовый арбалет, мне он показался уродливым, но я ему об этом ничего не сказал, а похвалил. Потом, конечно, спустил с небес на землю, указав на недостатки, хороши были только стальные дуги, деревянная основа сильно хромала как качеством дерева, так и видом.

— По дереву я не очень, да и тетиву не из чего свить. — Дор слегка сник, признав мою правоту. — Не чувствую я дерево и всё тут, хоть режь.

— Дор, а что если поискать того, кто с деревом дружит? — предложил я, Дор этому не очень обрадовался но признал что по другому не получится. — А на сколько арбалетов ещё металла хватит? — идея Дориана мне понравилась, стрелять из него могут все, главное зарядить.

— Ну, э, я думаю, на пару-тройку хватит, — ответил он, подумав. Мне пришла мысль о том, что можно же их сделать и поменьше, дальность нам сейчас не особо нужна, метров на двадцать, чтобы хватило и ладно. Тот арбалет, что я держал, был большим и тяжёлым, предложил Дору уменьшить, почесав бороду, он согласился, осталось найти мастера по дереву и объяснить что от него нужно. Хотел я обычный винтовочный приклад, а не такую палку как эта. Осталось найти тетиву, решил озадачить барона, кому, в конце концов, больше надо-то, Дарморо тоже почесал только затылок и пообещал что найдёт. Сам я направился в лес за оружием бедняков, под названием — длинная крепкая палка или просто шест. Около двух часов, приблизительно, я бродил по лесу в поисках подходящего материала, в итоге нарубил (мечом!) двадцать штук двухметровых шестов. Взвалил их на плечо и направился в замок, оказалось, что ушёл я от него далеко, километров на пять, не меньше. Через какое-то время они стали тяжелеть и ближе к замку я уже их еле — еле удерживал на плечах. Сбросив их на землю за воротами, решил, что кору я и потом сдеру, прихватив Мориона, отправился к морю. Само собой, начали мы с полётов, Морион это заслужил, честно просидев всё время в комнате, пока я был дровосеком. Успехи у Мориона были, он продержался в воздухе целых десять секунд, радости было! — Не описать и не пересказать. Потом он отдыхал, а я тренировался, толкать воду получалось плохо, а вот остановить волну получалось лучше. При попытке толкнуть воду получался след как от тонкого прутика, если им провести по глади. Требовалось расширить воздействие на воду, скрутил жгут по спирали в круг и дело пошло гораздо лучше, даже порадовался немного, пока не понял что это всё похоже на игру, не более. У Эльсигура книги по магии я, конечно, читал и всякие там заклинания — плетения помню, вот только что с ними делать, вспомнить, пока не получалось. Помню о потоках силы и влиянии цвета нитей силы на стихии, у каждой стихии свой цвет силы, у воздуха и воды цвет силы должен быть немного белёсым, почти прозрачным, а у меня почему-то насыщенно синий — почему? С огнём и камнями та же история, жгут всегда синий, без намёка на другой цвет. Как воздействовать на воздух я пока не знал, может, что-то делаю не так, целительскую магию пока не пробовал — не на ком! К тому же боязно ею пользоваться, вдруг вместо того чтобы вылечить убью — О! А что если мышей наловить или крыс? С этим определился, теперь нужно попробовать пополнить запас силы, стал вглядываться в окружающий мир магическим зрением. Потоки силы были везде, даже чахлый кустик, росший рядом, и тот был окутан тонкими, бледно — зелёными нитями. Потянулся к одной из них своим жгутом, дотронулся до него, кустик задрожал. Линии у кустика были тоньше моего жгута в тысячи раз, я принялся расплетать свой жгут и втягивать в себя освободившиеся нити сотнями. Жгут уменьшился втрое и на этом его уменьшение остановилось. Нити силы больше не хотели распутываться, как я не старался, а добился только того, что смог удлинить штук сто сразу. Дотронулся до одной из линий на кустике, ничего не почувствовал, захотелось попробовать втянуть силу кустика в себя, как воду из стакана через трубочку. Потянул, и!? Кустик моментально осыпался серой пылью, лишившись всей своей силы, я здорово испугался. Почти ничего не успел сделать, остановить вбирание силы в себя за долю секунды, я не смог бы при всём желании. В полном смятении от случившегося, я, прихватив Мориона, вернулся в замок. С утра, мы с Дорианом примеряли новую одежду, она ещё не совсем была готова, но мастер по имени Мон Сан остался доволен, как и мы. Я попросил его сшить нам и одежду попроще, по одному комплекту, он пообещал, что всё будет готово через два дня, включая сапоги. После завтрака, я отправился на охоту — на мышей и крыс. Эти мелкие грызуны, резко поумнели и не попадались мне на глаза, их не было даже там, где они всегда были — в амбаре, где хранилось зерно. Пролазив все укромные места, весь в пыли и паутине, я сидел на ступенях возле двери и думал, кого использовать вместо мышей. Червей я отмёл сразу, они слишком мелкие. Домашнюю живность мне не дадут, её и без моей помощи мало. Подбежал Морион и положил у моих ног мышь — Ай да Морион, молодец! Похвалил я дракончика, поднял мышь за хвост но, увы, она была мертвая, с такими дырками в тушке выжить невозможно.

— Послушай Морион, а ты не мог бы мне, живую мышку поймать? Ну, или ещё живую, не сильно покусанную? — он кивнул, и убежал, куда-то за замок. Вернулся он минут через пятнадцать и принёс сильно помятую, но живую мышь.

— Во! То, что надо! — мышь была сильно помята, но всё равно пыталась удрать, пришлось её примотать к палке, как к вертелу. — И так! Что мы имеем? Имеем мы израненную мышь, которая нуждается в срочном лечении. Пациент готов? Готов! Приступим. — Как там, у Эльсигура в книге было написано? С помощью силы нарисуйте руну на больном месте (см. рисунок), рисунок я хорошо помнил, не отрывая нить от руны начните направлять в неё силу, пока она не засветится. — Где тут у мышки больное место? Да везде, куда не посмотри одни отметины от зубов Мориона. Нарисую сразу на всю мышку, — лечить, так лечить! После того как руна засветится, произнесите слово ключ и разорвите нить, слово ключ я тоже помнил, оно произносилось как — РОХТ. Я сделал всё в точности, так как там было написано, — РОХТ! — и оборвал нить силы. БАТЦ! Тьфу ты блин! Мышка лопнула как перезрелый арбуз. Сразу вспомнился анекдот про больного — будем лечить или сами помрёте? Наверное, я слишком рано решил заняться целительством, сделал я вывод и похоронил мышонка как героя, отдавшего жизнь ради науки. Отряхнув руки, отправился к морю, практиковаться в других направлениях магии.

Через два дня, Дор, закончил изготовление арбалетов с помощью старого деда, который в отличие от него, дружил с деревом. Арбалеты получились просто великолепными, новую форму приклада даже Дор признал очень удобной. Мон Сан тоже закончил с пошивом нашей одежды, примерив её, я был очень-очень доволен его работой, Дор так вообще прыгал от счастья. На мне были сапоги до колена, крепкие штаны на пуговицах и с двумя карманами, (я долго уговаривал Мон Сана) но больше всего мне понравился камзол. Левая сторона камзола была расшита красивым узором светло-серого цвета, плюс ещё широкий кожаный пояс с множеством разного размера колец по сторонам. Вся эта красота была пошита из чёрной ткани, Дору досталась тёмно-коричневая. Простую одежду мы даже не захотели примерять, были уверены, что и она хороша. В комплект к шикарным нарядам, Мон Сан ещё сшил по длинному плащу с капюшоном. Я от всей души поблагодарил мастера за работу, Дор тоже его обнял, чуть не лишив того жизни. Мон Сан, отдышавшись, решил погостить у Дарморо несколько дней, устал он от работы.

— Дориан, признаю, что твои арбалеты очень хороши! — он засиял от похвалы — вот только, я что-то не вижу ни одного болта к ним?

— Будут тебе болты! Завтра! Целая сотня! Больше не проси, в баронстве не осталось даже ржавого гвоздя. — Он толи хвалился работой, толи жаловался на отсутствие железа, по его голосу было не понятно.

— Готов! Красавчик! — раздалось у меня за спиной — осталась самая малость, — Выжить!

За моей спиной стоял Дарморо, он был хмур и морщился при каждом шаге, проходя мимо меня, он остановился, о чём-то подумал и сказал.

— Завтра к тебе явятся обещанные ученики, три парня и двадцать семь девок. — Обрадовал он меня и пошёл дальше, по своим делам.

— Ух, вот это тут завтра толпа будет! Где ж мне с ними заниматься-то? Двор не очень-то и большой. Ошарашенный новостью, я забежал к себе в комнату над воротами, переоделся в простую одежду и, прихватив Мориона, отправился к морю, его ждал ветер, а меня магия.

Мон Сан и Дарморо.

— Хороший парень этот твой Атон, чист душой и нож за спиной не держит. Поверь Дарморо, я знаю что говорю, мой дар хоть и мал, но никогда ещё не подводил, уже почти семьдесят лет. — Мон Сан опустился на стул возле окна и тяжело вздохнул.

— Дорогой друг, я знаю тебя вот уже сорок лет, с того самого дня, когда впервые приехал в гости к дяде. Тогда ты мне говорил, что я стану известен и богат, вот только я что-то пока этого не заметил. Сейчас я бедный, одноногий барон, мне уже пятьдесят два, и боюсь, что этот год я не переживу. — Дарморо сел за стол и достал старый кошель.

— Сколько я тебе должен Мон Сан?

— Как и договаривались, цена не изменилась, десять серебряных и не монетой меньше.

— Десять, так десять — Дарморо отсчитал десять монет и протянул Мон Сану, в его кошельке осталось ещё столько же, это были все его деньги. — Тебя что-то тревожит мастер? — спросил он, посмотрев на Мон Сана.

— Знаешь Дарморо, меня не покидает чувство, того, что я уже когда-то встречал Атона, но это было очень давно. Я понимаю, что это невозможно, вот только чувство это меня так и не покидает.

Атон

Рано утром меня разбудил Морион, в замок со всех сторон прибывали люди, точнее девушки. За час собралась приличная толпа, громко говорящая и смеющаяся без перерыва. Я влез в свой парадный костюм, повесил на пояс меч (единственный на всё баронство, да ещё и мой) и вышел из комнаты. С большим трудом мне удалось построить это стадо в одну шеренгу, посередине которой застыли три угрюмых пацана, лет четырнадцати. Посмотреть на этот цирк, собрались все, кто был в замке, Лагор что-то шептал на ухо Дарморо, после чего они начинали смеяться. Я принялся раздавать шесты, проходя мимо строя, — это будет вашим оружием при отражении пиратов. — Сказал я громко, чтобы все слышали. Сегодня мы будем учиться правильно стоять и держать шест, потом будем бегать с ним, поворачиваться и если успеем, то выучим один удар. Толпа зашумела, послышались возгласы, что этой палкой только ворон гонять на поле. Лагор и Дарморо уже открыто ржали над этим представлением. Я обиделся и разозлился не на шутку.

— Господин барон, я сказал что-то смешное?

— Думаю, что самое интересное ещё впереди — заявил Лагор, сдерживая смех.

— Хорошо, давайте посмеёмся — я отстегнул меч и отдал его Дору, он был единственным, кто не смеялся. Взяв один из шестов, предложил Лагору палку длиной около метра.

— Это будет твой меч — предложил я ему вместо настоящего меча.

— Это палка, а не меч! — ухмыльнулся он, посмотрев на Дарморо, тот кивнул соглашаясь.

— Хорошо — согласился я — не хочешь по-лёгкому, будет тебе, по-тяжёлому, Дор, дай ему меч!

Лагор принял меч из рук гнома и широко улыбнулся, посмотрев при этом в сторону барона, заранее празднуя победу.

— Готов господин десятник? Нападай! — Лагор со своим званием согласился и с довольным выражением лица, напал. Действовал он правильно, как и учили но только не на того напал, мой учитель учил меня по-другому. Через секунду, меч летел в одну сторону, а Лагор в другую, я наслаждался, наблюдая, как улыбки сходят с лиц всех зрителей, наблюдавших за поединком. Лагор вскочил, подобрал меч и напал снова, результат был тот же, он вставал и нападал снова и снова. Бил я его минут десять, пока он ещё мог подняться.

— Ещё у кого нибудь есть сомнения в том, что это не оружие?

— Есть! — заявил самый наглый из троих парней, — а что если у меня не окажется с собой шеста, а у врага меч?

— Хочешь посмотреть? — прошипел я ему в лицо — пойдем, покажу, только меч не забудь. Нападай!

Мечом парень не владел вообще и через пару секунд прилёг отдохнуть рядом с Лагором. Лагор пытался встать но у него это пока не получалось, его сосед лежал тихо, не шевелясь, я испугался — неужели убил? Проверил пульс, жить будет и возможно долго, если конечно борзеть не прекратит. Пора вернуться к своим баранам, то есть ученикам — взяли шесты и разошлись в стороны, чтоб не попасть по соседу или соседке. Показываю что делать — вы повторяете! — заорал я на весь двор, чтобы все услышали.

Через несколько минут, девушки усердно махали шестами, они вылетали из их рук, попадали сами по себе и по всем кто попадался в радиусе пяти метров. Многие из девушек падали, наступая на край своего же платья.

— Да! Цирк был точно, только не очень-то весёлый, думал я, глядя на их мучения. Вскоре я закончил занятия, девушки стояли грязные, побитые и тяжело дышали, правда, не все такими были, несколько выделялось из общей массы. Я заметил Мон Сана сидящего на стуле в тени ворот и поспешил к нему.

— Господин Мон Сан, у меня к вам просьба! — на моё обращение он прищурил один глаз и улыбнулся.

— Что сынок, девкам юбки мешают? — дед сразу заметил, в чём дело, — вот только они мужские штаны не оденут, для них это не очень-то прилично.

— Я думал про это уважаемый мастер — польстил я немного деду — поэтому попрошу сшить нечто среднее между штанами и юбкой. — Он удивлённо поднял брови, не понимая, как это получится.

— Это должны быть очень широкие штаны и по длине, чтобы короче, чем сейчас их платья, где-то на ладонь, наступать не будут. — Мон Сан задумался, а потом кивнул, согласившись, я же сбросив проблему на чужие плечи, пошёл гонять парней, которых не отпустил. Побитый мной парень, смотрел волком, шестом, правда, махал до конца. — Похоже, что я врагом обзавёлся — подумал я, и, объявив конец занятию, смылся на обед. В отличие от парня, Лагор на меня не обиделся за то, что я его уложил не один раз, — не думал, что ты такое можешь, научишь меня? — Конечно, я пообещал его научить, надежный человек мне не помешает. Морион всё время просидел в комнате и когда я за ним пришёл, чтобы отправиться к морю, он просто запрыгал от радости. К морю, мы добрались ближе к вечеру и пробыли там почти до утра. Летать у него получалось всё лучше и лучше, говорить он тоже стал больше, мы могли почти нормально разговаривать, только некоторые слова его могли поставить в тупик. У меня тоже были успехи в бросании огня, поступил я следующим образом — поднимал обычный камень, разогревал его до температуры плазмы и потом бросал как обычный. В весе он не очень сильно терял, поэтому летел далеко. Ночью было хорошо видно, как мой трассер несётся над водой и падает далеко от берега, подняв столб пара. По моим подсчётам, пролетал он метров пятьсот не меньше, скорость тоже впечатляла, улетал со свистом.

Следующее утро началось с построения личного состава, девичьего отряда особого назначения. В короткий срок длинные юбки были перешиты в широкие штаны, некоторые личности ушили верхнюю часть своей одежды, чтобы выделить определённую часть тела. Меня это привело в некоторое замешательство, даже забыл, что хотел сказать. Урок начался вяло, но постепенно набирал обороты и через некоторое время я гонял учеников по полной программе. Вместе со всеми занимался и Лагор, несмотря на то, что был уже не так молод, как остальные ученики. Он как опытный воин, схватывал всё на лету, от чего только разозлил побитого мной парня. Имя его я так и не узнал, как впрочем, и имена других учеников, но думаю, что ещё успеем познакомиться. Дориан с нами не занимался, у него была на это уважительная причина, испытывал арбалеты. К вечеру на тренировочной площадке осталось только шестеро, самых выносливых учеников, в их число входил и Лагор. Тот самый обиженный, выдохся где-то в середине общей массы всех не дотянувших до конца занятия. Те же, что сейчас стояли передо мной, показали хорошие способности и выносливость, я постарался запомнить их имена и далее обучать отдельно от остальных. Часа через два вернулся Дор, с подстреленным кабанчиком на плече, судя по его довольному виду, испытания прошли успешно. Этой ночью мы с Морионом к морю не пошли, я устал, и очень хотелось спать. После недели занятий с выделенной группой, она уменьшилась до пяти человек. Мы перешли к рукопашной и одна из девушек выбыла сразу, посчитав такое занятие очень неприличным. Нужно же было иногда применять приёмы борьбы, вступая в тесный контакт, пришлось заменить её собой. Девушка, получившая меня в напарники, была этому рада, гордо смотрела на остальных, думая, что я её буду жалеть. Она в этом сильно ошибалась, совладав со своими эмоциями, я периодически ронял её на землю, как и остальных. Эта девушка, которую звали Дария, специально шла на близкий контакт, прижимаясь ко мне своей грудью. После проведённого мной приёма, она оказывалась на земле, но почему-то была довольна. Я героически вытерпел все её выходки, честно признаться в этот день я устал как никогда. Неожиданно возникла проблема — помыться нормально можно было только у реки, а вода в реке уже холодноватая, как-никак начало осени. Я хотел озадачить Дарморо постройкой бани но, подумав, решил, что можно и душевыми обойтись. Пять штук будет достаточно и построят их быстро, не то, что баню. Дария оказалась самой способной из всех учеников, только её одну я стал обучать владению двумя клинками и у неё это хорошо получалось. Даже Лагор зауважал её за талант и стремление, после чего авторитет Дарии поднялся на недосягаемую для других высоту. В один прекрасный день, Дориан, наткнулся в лесу на останки воина в тяжёлом доспехе, чему был сильно рад. Конечно, весь доспех сильно поржавел, но Дор уверил, что метал, всё равно хорош. Кольчуга, шлем, нагрудник, поножи, наручи, латные перчатки, плюс ко всему два ножа, длинный кинжал и обломанный меч. Всё это Дориан притащил в кузню, недолго думая, он решил перековать всё это на клинки.

— Я конечно не оружейник — признался гном — очень хорошее оружие вряд ли смогу отковать, но надёжность гарантирую. — После этого заявления он даже ночевать не приходил в нашу комнату над воротами. Как он умудрялся что-то ковать на гранитной плите, заменявшей наковальню, я не представлял, но результат его работы я оценивал высоко. За время занятий одежда на девушках превратилась в лохмотья и некоторые из них ходили в порванных до пояса юбка-штанах, периодически сверкая стройными ножками. Дария сама укоротила свои штаны до колен и отрезала рукава у рубахи, чем повергла в шок остальных представительниц женского пола. Она такой одежды не стеснялась, а наоборот показывала, что так гораздо удобнее и потеешь меньше. Укорачиванием одежды она не ограничилась, ещё она укоротила свои волосы, и теперь они лишь немного были ниже её плеч. Глядя на неё, большинство девушек, тоже остригли свои шикарные косы, лишь у немногих самых скромных они остались.

Прошёл месяц, как начались наши занятия и теперь каждый день на берегу дежурил дозорный, ожидая прибытия пиратов. Дарморо рассказал о том, что пиратов приплывает от сорока человек до сотни, всё зависит от кораблей, один или два. Обычно на берег высаживается только половина, собирают дань, сутки гуляют и уходят.

Дориан, как и обещал, стал поставлять оружие для девушек, их клинки были легче обычного меча и своим изгибом напоминали сабли. Первые два клинка я подарил Дарии, её радости не было предела, она даже меня поцеловала, скромно, в щёку. Следующий клинок собирался отдать Лагору, но он отказался, сказав, что у него уже есть один, а двумя он ещё не умеет.

— Хрр — раздался звук рвущейся ткани, я обернулся и увидел Дарию, которая пыталась свести вместе края порвавшейся рубахи, причём порвалась она ровно пополам. Туго скованная до этого сильно ушитой одеждой девичья грудь, упорно рвалась на свободу.

— Специально что ли так сильно ушила — подумал, глядя на покрасневшую девушку. С ней надо что-то делать, в смысле с одеждой, да и Дарией тоже, слишком уж она напористая. Я направился к Дарморо, он был у себя в кабинете и явно не в хорошем настроении.

— Нужно поговорить! — заявил я с порога, он, молча, показал на стул, приглашая сесть.

— Выкладывай что у тебя опять — Дарморо скривился, попытавшись поменять позу, я заметил, что его протез валялся в углу.

— Дарморо, девушкам срочно нужна новая одежда, иначе они через несколько дней останутся голыми. — Заявил я, глядя на то, как он избегает дотрагиваться до своей искалеченной ноги.

— Ух! ХЕ, ХЕ — я бы посмотрел на это — через силу улыбнулся барон.

— Я серьёзно, даже готов оплатить и ткань и услуги Мон Сана, если он согласится, конечно. Им не нужна такая дорогая ткань как у нас, а нужна прочная, но мягкая.

— У меня нет ткани, совсем никакой, ни мягкой, ни прочной.

— А если у соседа? Нам же ты достал и мастера тоже.

— Не думаю, что у Мон Сана есть столько ткани, если только по всем соседям проехать. Барон опять скривился от боли.

— Что у тебя с ногой? Может, я чем-то могу помочь?

— Чем ты мне сможешь помочь? Ты что лекарь? — вспылил Дарморо.

— Не надо на меня орать, да, я не лекарь, но чтобы иметь лекарство им быть не обязательно. Есть у меня особая мазь, немного правда, но думаю, тебе пока хватит. — Предложил я ему оставшуюся мазь Эльсигура.

— Сколько ты за неё хочешь? — Дарморо сдвинул брови, ожидая высокой цены.

— Какие могут быть деньги между друзьями! Вот если бы ты помог девушкам с одеждой, притом что это твои подданные.

— Да найду я тебе ткань для девок твоих, неси мазь скорее, терпеть, уже сил нет. — Он опять скривился от боли.

Через несколько минут, я уже смазывал его натёртую до крови культю, только тебе полежать нужно, хотя бы до утра. — Посоветовал ему, надеясь, что мазь поможет.

— Да хоть до завтрашнего вечера, лишь бы помогло — ответил барон, посильнее стиснув зубы, когда я смазывал особо болезненные места. — Ты мне Лагора позови — попросил он, когда я закончил заматывать ногу. Уже через час после того как Лагор поднялся к барону в кабинет, он уже седлал единственного коня. Сам Лагор пообещал быстро вернуться.

На следующее утро, Дарморо меня крепко обнял в знак благодарности — Атон, это же просто чудо какое-то! Шестнадцать лет болела, а сейчас не болит, даже шрама почти не осталось.

Хорошо, что я, не решился его полечить с помощью магии — промелькнула у меня мысль, если б убил, что тогда? На следующий день ближе к вечеру приехал Лагор, за ним на одноосной повозке, которую тянул ослик, катил Мон Сан, рядом с ним сидел ещё один дед и мальчишка, лет семи.

— Мон Сан, ты просто обязан пошить то, что попросит Атон — подбежал к ним Дарморо, Лагор увидев бегающего барона, чуть не свалился с коня.

— О чём речь, конечно, пошью и даже возьму половину цены, как с постоянных заказчиков. Я, чтобы быстрее справиться, даже помощников с собой привёз. Мон Сан принялся за работу сразу, как только разгрузили его повозку с тканями и сразу меня озадачил.

— Что будем шить, молодой человек? Тоже что и до этого или что-то другое? — я немного завис после его вопроса, что конкретно нужно из одежды девушкам как-то не подумал. — А что если сшить, м, э, — а что, это неплохая мысль — подумал я, вспомнив кое что из одежды героев компьютерных игр.

— Господин барон, а у вас бумага есть? — старался я перекричать шум толпы собравшейся возле нас.

— Есть немного, можешь взять в моём столе, перо и чернила там же, — кричал мне Дарморо стоя в пяти шагах от меня. — Надо же, какое доверие! — подумал я и, прихватив с собой Мон Сана, направился в кабинет Дарморо. Эскиз одежды, я рисовал минут двадцать, Мон Сан всё это время, молча, наблюдал за тем, что впоследствии предстоит сшить. Закончив свои художества, я протянул рисунки мастеру, который долго их рассматривал и, откашлявшись, спросил — Это где такое носят? На листе бумаги довольно подробно был нарисован костюм Ассасина из одноимённой компьютерной игры, нарисовал я только мужской вариант одежды, так как женский просто не помнил.

— Уважаемый Мон Сан, у вас есть секреты? Вижу что есть, вот и у меня они тоже есть. — Ответил я уклончиво, не желая посвящать его в секреты моей прошлой жизни. — Ну, так как, возьмётесь за такое?

— Это будет труднее, чем я думал, но я этого не боюсь. Главное, что я тоже очень хочу посмотреть на то, что получится. Пошли вниз, выберем ту, которой придётся это надеть первой! — первой естественно оказалась Дария. Вручив её в руки мастера, я смылся к морю, Морион, конечно, был рядом, он как-то незаметно подрос, за то время что мы пробыли в баронстве. Его успехи в полётах стали заметны, уже мог сам взлететь и пролететь с сотню метров, я тоже продвинулся вперёд в своём изучении магии. Выяснилось, что я могу довольно сильно ударить лишь одним своим жгутом силы, не используя никакой стихии. Надо-то всего было вытягивать жгут как можно быстрее, через несколько проб, смог разнести в мелкую щепу сухую корягу, лежащую в нескольких метрах от меня. Со стихиями я тоже практиковался и смог заморозить воду на своей ладони.

Утро следующего дня началось как обычно, день тоже прошёл так же, а вот вечер меня порадовал тем, что Мон Сан закончил шить первый костюм. Его скорость работы меня удивила, прошли всего сутки и уже всё готово. Дария робко ушла переодеваться, её долго не было, и мы уже забеспокоились думая, что что-то случилось. Только мы хотели отправиться на поиски, как дверь открылась и на негнущихся ногах, вышла наша долгожданная девушка. Во дворе, до этого очень шумном, наступила тишина, казалось, что даже мухи перестали жужжать.

— Ну и что скажешь? — тихо спросил меня Мон Сан — думаю что неплохо — похвалил он себя.

Я стоял открыв рот не веря своим глазам, мало того что я увидел героя игры вживую, так ещё и одежда очень шла Дарии. Она, сделав несколько осторожных шагов, замерла, перед молчаливой толпой, ожидая, что кто-то обязательно скажет какую-нибудь гадость в её адрес.

— Вам что, где-то жмёт? — спросил Мон Сан, переживая за свою работу. Дария помотала головой отрицая.

— Тогда расслабься и пройдись по двору немного, можешь даже своими клинками поработать.

Дария прошла до ворот и вернулась, мне показалось, что она даже дышит через раз, опасаясь, что одежда порвётся при первом же движении.

— Тебе самой этот костюм нравится? — спросил я, когда она подошла.

— Очень-очень, — прошептала она севшим голосом — это же, наверное, очень дорого?

— Не знаю, это подарок от господина барона — громко сказал я, чтобы все слышали. Дарморо аж поперхнулся от неожиданности, но я успел ему подмигнуть, чтоб он ничего не успел сказать.

— Зря я, наверное, отказался — заявил Лагор, не отрывая взгляда от Дарии.

— Хороша девка! — добавил Дор

— Жаль что ткань не очень хорошая — вставил Мон Сан, подлив этим каплю дёгтя в бочку мёда. — Скажи Атон, а могу ли я использовать твои рисунки в своей работе?

— Нет, уважаемый мастер — ишь чего захотел старый проныра, подумал я — такой костюм будут носить только воины этого отряда — обломил я его намерения. — Не обижайтесь уважаемый Мон Сан, думаю, что у вас и без этого работы хватает.

— Да, ты прав, но это обычная рутина, а здесь у нас получаются просто великолепные вещи, которые ещё никто никогда не шил. Сначала были ваши костюмы, а теперь вот это! Я надеюсь, что не откажете мне в праве шить и дальше для вас и ваших людей?

— Конечно мастер, шейте и дальше, по мере надобности, — как я мог ему отказать и зачем.

— Спасибо, думаю, что вскоре у меня будет много работы, а у тебя много учеников. — Загадочно проговорил Мон Сан, странно посмотрев мне в глаза.

Новую одежду одобрили не все, несколько девушек отказались надеть мужскую одежду (ну и фиг с ними, мне же дешевле будет в дальнейшем).

— Эх! Под эту одежду бы скрытую бронь добавить! — вздохнул Дориан, о чём — то думая.

Ещё до захода солнца я снова был на берегу моря и наблюдал, как Морион ловит мелкую рыбу на мелководье. Я как обычно продолжил исследования своих возможностей, за сегодняшний вечер мне удалось выяснить, что вытягивать жгуты силы я мог не только из рук, а практически из всех мест моего тела, кроме глаз. Жаль что из глаз не получалось а то был бы просто 'убийственный взгляд'. Потом я мучил свою память, вспоминая книги Эльсигура, в одной из них было написано что — воздействие магии на предмет не возможно без создания сплетённого конструкта с помощью нити силы. Конструкт, сплетается из нити безотрывно, в завершении необходимо сомкнуть конец конструкта с его началом.

Странно это как-то, я никаких плетёных конструкций не создавал, а у меня всё получалось и огонь, и водяной шар, да и просто прямое воздействие, взять тот же камень к примеру. Получается бред какой-то! Хотя может и не бред, ведь я лечебную руну-то рисовал, только эффект был немного не тот что ожидал. Я ещё посильнее напряг свою память, вспомнил плетение огненного шара, оно скручивалось в спираль, образуя шар. Огненный шар будет гореть до тех пор, пока маг питает его силой. При завершении подпитки конструкт постепенно теряет силу, либо самоуничтожается при соприкосновении с любым предметом.

— Интересно, кто так запутанно всё это описал, пока разберешься, мозги вскипят. — На основе этих записей я попробовал создать огненный шар, получился не очень большой и яркий, делал я его тоже гораздо дольше, чем свой до этого. Ещё в той книге было про цвета силы, у каждой стихии был свой цвет, у огня соломенно-красный, у воды и воздуха беловатый, а у меня почему-то всё всегда был синий. А про синий цвет, в той книге не было ни одного слова. Пока я напрягал мозги, Морион уснул, обожравшись мелкой рыбой. Из всех моих умозаключений, я остановился на одном, это то, что мне просто необходимо у кого-то поучиться магии. Необученный маг, это почти стихийное бедствие, особенно в моём исполнении. После всех раздумий осталась самая малость, — найти, у кого поучиться. Как здесь вообще происходит обучение, индивидуально или есть школы? Ещё интересный вопрос — сколько стоит обучение? А вдруг здесь учат только представителей знати, а я, по сути, нет никто и звать никак. Надо решить вопрос с моим знатным происхождением, но это чуть позже, сначала с пиратами разберёмся.

Следующие три дня, дела с обучением девушек шли просто замечательно, одетые в новую одежду они усердно тренировались. Особенно усердно занималась Дария, её клинки сверкали под лучами солнца без перерыва, движения стали плавными и точными. Дарморо целыми днями находился рядом с тренировочной площадкой, он стал верить в то, что у нас получится прогнать пиратов. А на следующий день наша спокойная жизнь закончилась, из соседнего баронства прибежала девчушка лет десяти.

— Господин барон! Господин барон! Меня деда прислал, велел передать, что пираты пришли. Я всю ночь бежала, они на закате явились, деда сказал — один корабль. — Девчушка еле стояла на ногах и тяжело дышала.

— Тьфу ты! Вот и дождались! — сквозь зубы процедил Дарморо. — Ну что Атон, всё решится завтра, либо мы их, либо они нас, другого не дано. Надоело мне под пиратов прогибаться, уж лучше умереть с честью.

— Согласен с тобой Дарморо, я пойду, подготовлю людей к торжественной встрече. — Если честно сказать, я боялся, как за себя, так и за всех этих людей, которые нас с Дором приютили. Лишь бы мои девчата завтра не струсили, иначе нам всем конец, план нападения на пиратов мы заранее продумали вместе с Дарморо и Дорианом. Занятия я отменил, велев всем отдыхать до дальнейших указаний. По нашему плану, Дарморо должен оставаться в замке, вместе с моей более хорошо подготовленной пятёркой и постараться заманить всех пиратов во двор. Три девушки с арбалетами займут места у окон, я и Лагор постараемся не дать им удрать и предупредить остальных. Дориан запрёт ворота, как только они войдут во двор. Дозор выставили, осталось только дождаться появления названных гостей. Пираты явились как по расписанию, рано утром, только узнал я это, не от девушки находящейся в дозоре, а от Лагора.

— Атон, пиратский корабль бросил якорь у берега в бухте неподалёку и у нас потери! Дозорная Лия погибла, её убил Гаск, это тот самый обиженный тобою парень. Я не успел её спасти, думал, что он к ней на свидание побежал, а он гад, хотел пиратов предупредить. Хотел его живым взять, но не вышло, он кричать вздумал.

— Когда они здесь будут?

— Думаю, что уже скоро — Лагор заметно нервничал, и я тоже был совсем не спокоен.

— Хорошо, все по местам и ни звука, сидеть тихо как мыши. — Сердце стало биться сильнее, у меня усилился слух и я стал похож на зверя перед прыжком на добычу. Ждать было тяжело, время тянулось медленно, моё терпение заканчивалось, я уже был готов сам идти им навстречу. Через некоторое время на дороге появилась первая пятёрка пиратов, за ними шумной толпой шли остальные. Одеты хорошо, все вооружены, мечи, топоры, у двоих из них я заметил луки. Насчитал я восемнадцать человек, по их виду они были явно не новички. Шли они, не скрываясь, и нападения точно не ожидали, привыкли они к тому, что их все боятся. Мы с Лагором вжались в землю, лишь бы они нас не заметили раньше времени. До ворот замка оставалось всего ничего, когда один из них приказал закончить болтать. Пират низкого роста, с бородой, заплетённой в косички, был у них старшим и отвечал за сбор дани. Оставив у ворот двоих пиратов, остальные прошли в ворота.

— Лагор, нам пора! Начали! — от нас до ворот было не больше пятнадцати метров, которые мы пробежали, побив все мировые рекорды, двое оставшихся у ворот пиратов даже не успели сообразить, что произошло. Два трупа упали на пыльную площадку возле ворот, Дор выпрыгнув из своего укрытия, принялся закрывать ворота, мы еле успели забежать за них, когда створки с грохотом сошлись вместе. Звонко щёлкнули тетивы арбалетов, девушки с визгом накинулись на пиратов, и началось сражение, даже не сражение, а избиение взрослых мужиков молодыми девушками. Всё закончилось также неожиданно, как и началось пару минут назад, мои ученики немного перестарались, в живых пиратов осталось только трое, да и те сильно побитые. Среди наших потерь не было, лишь несколько неопасных порезов. За короткое сражение я успел заметить, как особо зверствовала Дария, выбрав себе в соперники, их командира. Он явно не видел в ней угрозы, а зря, сначала он лишился уха, потом руки, ноги и в завершение головы. Меня после этой бойни стало тошнить, а некоторых уже выворачивало наизнанку, Дария была бледной, но спокойной, забрызганная кровью, с обнажёнными клинками она смотрела на оставшихся в живых пиратов. Тошнота немного отступила, но меня стало трясти, не сильно, но ощутимо, я мечтал проснуться от этого кошмара, в котором я тоже принимал участие. Ко мне подошёл Лагор, он был абсолютно спокоен, как будто для него это ничего не значило.

— Атон, этих бы надо допросить, пока ещё живы — я посмотрел на пленных и признал что Лагор прав, в любой момент они могли отдать богу душу.

— Предлагаю поделить, одного тебе, другого мне, а третьим Дориан займётся — Дор кивнул, согласившись, пленников растащили по углам двора замка. Я, если честно признаться, не знал с чего начать, доставшийся мне пират был ранен в живот и истекал кровью.

— Сколько осталось ваших на корабле? — я склонился перед ним, и задал первый вопрос, в надежде, что дальше спрашивать буду исходя из его ответов.

— Вам конец! Понял! Конец! Вы уже трупы! За нас отомстят! — прохрипел пират. — Так дело не пойдёт — подумал я — может воткнуть ему нож в ногу? Помереть может, совсем ничего не узнаю. Стоп! А ведь из него получится неплохая лабораторная крыса для опытов, в практике лечебной магии. Посмотрев по сторонам и поняв, что за мной никто не наблюдает, я быстро нарисовал руну исцеления, напитал силой и БАТЦ! Пирата выгнуло дугой, потом он дёрнул ногами и затих. — Всё, окочурился — подумал я, сожалея о потерянной информации. Проверил пульс — есть, осмотрел его рану — даже шрама не осталось, пират просто крепко спал. — Вот это да! — я обрадовался, не за пирата, а за удачно проведённый опыт. Пока он крепко спал я его связал, а потом врезал по его пиратской морде, чтобы разбудить. Он открыл глаза, стал смотреть на меня, не понимая, где он и что происходит.

— С добрым утром! Как здоровье? — пират провёл ревизию организма и понял что с ним всё хорошо, даже замечательно себя чувствовал, его глаза полезли на лоб.

— Ну, так как вы себя чувствуете больной?

— Я, я здоров!? — Он дёрнулся и понял, что связан.

— Говорить будем или будем в молчанку играть?

— О чём говорить? Зачем говорить? — стал он косить под дурака.

— Снова больным хочешь стать? — он промолчал, зло посмотрел на меня и по сторонам.Короткий взмах рукой и я вогнал нож на половину длины лезвия в его ногу.

— А, А, А! — заорал он, пытаясь отползти в сторону.

— Могу снова вылечить и снова воткнуть нож, и могу это делать бесконечно. Говорить будешь? — пират закивал головой.

— На корабле осталось двадцать.

— Кто ещё на корабле есть?

— Никого, только эти.

— Совсем никого или там ещё и пленники есть?

— Есть, пятеро.

— И всё?

— Всё.

Он явно что-то недоговаривал или врал. За спиной послышался голос Лагора — мой кончился, сказал не много и кажется, врал. — На другом конце двора заорал подопечный Дориана. Чуть позже пришёл и сам Дориан, мы принялись собирать в кучу все, что смогли узнать. Показания пиратов были разными, количество оставшихся на борту было от десяти до сорока, про пленников проговорился только мой, на корабле были ещё и рабы — гребцы числом в двенадцать человек, про них мой умолчал. Обратно на корабль их ждут завтра в середине дня, — Оп! А у своего-то я про это и не спросил, вернувшись к пленному, задал интересующий меня вопрос.

— Завтра к вечеру, капитан лодку пришлёт.

— Маг на корабле есть? — спросил я на всякий случай, пират округлил глаза.

— Откуда ему взяться-то, они ж за работу золотом берут, а у нас его отродясь не было. — Я вернулся обратно к своим.

— Дор, спроси у своего — маг на корабле есть или нет? — Дор с Лагором удивлённо на меня посмотрели, но Дор отправился за ответом, вернулся быстро.

— Помер, уже ничего не узнать.

— Предлагаю напасть на них ночью — предложил я — до утра лучше не ждать, Лагор с Дором согласились.

— Лагор, а ты плавать умеешь?

— Да.

— А ты Дор?

— Нет.

— Хреново, вдвоём нам там делать нечего, — почему вдвоём? Раздался голос Дарии за спиной.

— Я с вами пойду и Тарк тоже, мы хорошо плаваем. — Пришлось согласиться, за неимением других кандидатов.

От берега до корабля было метров двести, из оружия оставили только ножи. Скинув с себя одежду, оставшись в одних подштанниках, мы были готовы войти в воду, Дарии всё ещё не было, она переодевалась за камнями.

— Дария, ты где? Нам пора! — позвал я шёпотом. Она появилась совсем с другой стороны, с которой не ждали, на ней были тоже только подштанники.

— Скажете хоть кому-нибудь — убью! — сверкнув голой грудью в лунном свете, она вошла в воду. Доплыли мы быстро, море было спокойное и нам не помешали маленькие волны.

— Лагор, подсади меня, я ухватился за якорный канат, стальная цепь для них была роскошью.

Тихо подтянувшись, я заглянул через борт, пираты громко храпели, спали, кто, где смог, насчитал четырнадцать человек. По мне как по канату влез Лагор, оказавшись на палубе, мы принялись сокращать поголовье пиратов. Всех убить тихо не удалось, один из них не вовремя проснулся и поднял шум. Недолго думая мы подобрали оружие, в большом количестве валяющееся под ногами и вступили в бой. Живых пиратов осталось шестеро и нам пришлось туго, особенно Лагору, на его теле уже появилось несколько порезов. Возможно, мы проиграли бы эту схватку, если бы не Дария. На палубе у левого борта, появилась, абсолютно голая Дария, её тело блестело в лунном свете делая из неё богиню. Все собравшиеся на палубе замерли от неожиданности, даже мы с Лагором, но через мгновенье с другой стороны на пиратов напал Тарк. Бой закончился быстро, разумеется, победа досталась нам, закончив на палубе, мы поспешили в трюм. В единственной каюте этого корабля, спал капитан, к его кровати за шею, как собачонка, была прикована девушка. Капитан даже не проснулся, когда мы его связывали, девушку освободили. Пленников нашлось девять, три девушки лет шестнадцати, остальные совсем ещё дети, от семи до десяти лет и тоже девочки. Гребцы были прикованы к вёслам и сильно избиты.

Нам сильно повезло с тем, что пираты так расслабились, если бы на страже остался хоть один из них, то шансов захватить корабль не было бы. Кораблём это плавающее корыто я бы не назвал, оно было построено для рек, а не для моря. Низкие борта, один небольшой парус, слишком узкий корпус, да ещё и сильно перегружено, как они на таком по морю ходили? Дария исчезла с палубы сразу, как только закончился бой, поэтому обыск мы провели втроём. Нашли заначку капитана, весьма солидную для этих мест, восемь золотых монет, три десятка серебряных, несколько колец с разными камнями, небольшой стилет с дорогой рукоятью отделанной золотом. Ещё нашли серебряную цепь с медальоном торговой гильдии. На следующий день с корабля забрали всё железо, которое смогли найти, даже гвозди вытащили. Корабль решили сжечь, чтобы скрыть все следы его пребывания у наших берегов. Поджигателем вызвался я — неплохая тренировка для меня в применении магии. Желающих посмотреть на это собралось много, я даже заволновался — вдруг не смогу! Позор! Решил, что простого огненного шара будет маловато, могу ведь вообще промазать, вот смеху-то будет. Напитать шар силой решил сразу с двух рук, а бросить одной, добавив ускорения той же силой. Когда шар, размером с апельсин, из соломенно-красного цвета, стал ослепительно белым и из него стали вылетать небольшие молнии, я со всей силы запустил им в корабль. Такого результата даже я не ожидал, не то, что зеваки на берегу. Мой шарик белым трассером свистнул в сторону качающегося на волнах корабля. Взрыв был такой силы, что у меня заложило уши. Корабль разнесло в мелкую щепу, а в небо, извиваясь, взметнулись огненные щупальца, переливаясь всеми оттенками красного и жёлтого. Наверное, мне не стоило так сильно напрягаться, думал я, ковыряя пальцем в ухе, маленького шарика было бы вполне достаточно, это же не крейсер всё-таки. Обернулся к берегу и замер, все зеваки лежали лицом в песок и закрывали голову руками.

— Рефлекс, однако — сказал я и пошёл поднимать этих контуженных. По случаю победы над пиратами, Дарморо объявил всеобщий праздник, гуляли все, пришли даже из ближайшей деревни. Мне почему-то было не весело, сидеть дальше в гостях у Дарморо мне не хотелось, разговор с ним отложил до утра, зачем портить настроение в такой хороший день.

Барон Дарморо Нэкт.

Я так и знал, что он что-то скрывает, но то, что он маг, мне даже ни разу в голову не пришло. Атон, маг Атон, что-то я про такого мага ничего не слышал, с его-то силой о нём должны знать во всех ближайших королевствах. Это же надо! — одним шаром из огня разнёс корабль в щепу и после этого даже не пошатнулся, выбросив одним разом столько силы. Тогда, ещё на войне, я видел магов огня, так, те ему совсем не ровня, два-три шарика кинут и после этого, с ног валяться, от бессилия. Шарики-то их были тогда гораздо меньше, да и поджечь могли самое большое, это телегу. А ведь поначалу была у меня мысль прибить его по тихому а деньги забрать, люди могли и не пережить зиму, голод-то здоровья не прибавляет. Страшно вспомнить про ту мысль, хорошо, что я не решился на это, он бы размазал меня тонким слоем по берегу. Мон Сан ещё меня совсем запутал, со своим даром предвиденья. Кажется, я уже вина слишком много выпил, давно такого не было, пойду лучше спать, устал я сегодня.

Дориан.

— Атон всё-таки оказался обманщиком, — да какой из меня маг — вспомнил я его слова. А сегодня он сам доказал и показал какой он маг, а маг он пожалуй что самый сильный в мире. Сказать кому-нибудь, что одним огненным шаром корабль в щепки разнёс, мне никто не поверит. А ведь я сам всё видел, собственными глазами, а он после всего даже не поморщился, в ухе только поковырял, как будто вода попала. Обманщик он, хотя, если подумать, то больше ни в чём и не обманывал. Признаюсь сам себе, что до встречи с ним, моя жизнь такой интересной не была, а думаю, что будет ещё интереснее.

— О, Лагор! Ты ещё вина принёс? А, мяса, почему не захватил? Что? А! Ну и ладно, наливай ещё по одной, а потом мы глядишь, тебя, и поженим. — Ха, Ха, Ха, — да, я пошутил, чего ты сразу убегаешь-то?

Атон.

Проснулся я на рассвете, точнее меня Морион разбудил, хотел полетать. С последними событиями не до полётов было. К морю, лень топать было, и я разрешил ему полетать вокруг замка, летал он уже неплохо и пытался поймать ворону. Кухарка приготовила очень вкусный завтрак, даже с мясом, я плотно укладывал его в желудок, когда на кухню спустился Дарморо. Он был в приподнятом настроении, и что-то тихо напевая себе под нос, присоединился ко мне. Я не стал портить ему аппетит, по поводу титула барона для меня любимого, подождал, когда он насытится.

— Дарморо, у меня к тебе есть очень серьёзное предложение, думаю, что лучше поговорить без посторонних ушей.

Дарморо сразу стал серьёзным и даже немного напрягся, не догадываясь, о чём пойдёт разговор.

— Хорошо, пойдём в кабинет, там никто не помешает. — Мы поднялись к нему в кабинет, Дарморо уселся за свой старый стол и стал похож на чиновника. — Я тебя слушаю.

— Господин барон! — начал я зачем-то с уважительного обращения — не хотите ли вы, продать своё баронство? — выдал я ему сразу самое главное. Он прищурил один глаз, немного подумал и язвительно ответил.

— Не думаю, что пиратских денег хватит, чтобы заплатить за него.

— А я и не говорил, что их хватит, эти деньги я вообще не учитывал, собирался заплатить вот этим — я положил перед ним камень силы, тот, что поменьше. Дарморо взял камень покрутил в руках, посмотрел через него на солнце и ослабил шнуровку на воротнике.

— А от, кхе- кхе, ладно это не моё дело. Допустим, что этот камешек стоит моего баронства, но с чего ты решил, что я его продам? — он положил камень на стол, давая понять, что торгов не будет.

— Послушай Дарморо, если честно, то мне баронство и не нужно вовсе, мне нужен титул. Возможностей получить титул у меня не много, купить баронство, захватить баронство, убив барона, признать меня сыном или братом, да хоть папой — это не столь важно. Как видишь, я от тебя ничего не скрываю, убивать тебя я не собираюсь в любом случае, мне просто нужен титул, а тебе нужны деньги.

— Если я продам баронство, то куда потом мне деваться, а мои люди? Что с ними будет?

— Успокойся Дарморо, тебе не нужно куда-то деваться, будешь и дальше здесь жить, как барон, зачем мне тебя выгонять.

— Нет! — отрезал Дарморо, повысив голос.

— Я тебя не тороплю, подумай ещё, что будет, когда пираты придут снова, людей тебе уже не хватит. Они же мстить придут и не одним кораблем, а на эти деньги можно нанять наёмников, подкупить продовольствия, да и много чего ещё нужного. Я ведь всё равно через несколько дней уйду, только вот кем, простым странником или уже бароном. Я сейчас пойду, погуляю, а ты пока поразмышляй. — Я встал и вышел, а Дарморо всерьёз задумался над моим предложением.

Что же, если не выгорит дело с титулом здесь, то попробую где-нибудь в другом месте, захватив с собой Мориона, я не спеша отправился на берег моря.

— Эх! Хорошо-то как! — я лежал на ещё тёплом песке и грелся под лучами осеннего солнца, осень здесь тёплая — юг всё-таки. Послышались шаги, это был Дориан — Когда уходим? — грустным голосом спросил он и сел рядом, уставившись на небольшие волны, набегающие на камни.

— С чего ты решил что уходим?

— Барона встретил, он был злой как раненный волк, вот я и решил, что вы поругались.

— Не ругались мы, просто я ему сделал выгодное предложение, теперь он бесится.

— Это что ж за предложение такое? Неужто замуж позвал?! — гном сделал большие глаза.

— Ещё раз так пошутишь — дам в глаз, баронство хотел у него купить или титул — пояснил я. Дор некоторое время молчал, осмысливая то, что услышал.

— А зачем тебе это надо? Ты же маг, значит уже аристократ, маги приравниваются к баронам сразу, как только дар обнаружится.

— В том то всё и дело, что я не хочу пока раскрывать что я маг. Много ты свободных магов встречал, которые живут сами по себе, никому не подчиняются? — Дор задумался, вспоминая всех известных ему магов. — Вот то- то же, а я хочу свободы и не хочу ни под кого прогибаться.

— Всю жизнь прятаться, всё равно не получится — ответил он подумав.

— Всю жизнь и не надо, хотя бы пару лет, а там видно будет — мы после ещё долго сидели на берегу, молча, каждый думал о своем, смотрели за Морионом, ловящим рыбу в набегающей волне. Просидели мы до позднего вечера, пока за нами не пришла Дария.

— Господин барон хочет вас видеть — она стояла, опустив глаза. Я надел рубаху, стряхнул песок со штанов и направился в замок. Через несколько шагов Дария преградила мне дорогу, — с собой возьмёте? — она, не моргая, смотрела в глаза, покусывая губу.

Это будет зависеть от решения барона, если он откажется от моего предложения, возьму, а если согласится, то ты останешься. Ты здесь нужнее будешь. — Дария выслушала меня, молча, лишь кивнула, поняв то, что я сказал. Барон был у себя в кабинете, сидел за столом мрачнее тучи, я тоже сел.

— Ну, что скажешь господин барон?

— Давай на чистоту господин Атон или кто ты там на самом деле? Ладно, не важно. Зачем тебе титул?

— Я просто Атон и больше никто, а титул мне нужен, чтобы поступить в школу магии, я ведь ей нигде не учился.

— Значит просто Атон? Тогда почему у тебя на шее висит медальон с фамильным гербом короля Дамроса? У кого ты его стянул? Или это твой дядя постарался? Насколько я помню, из королевской семьи не выжил никто. — Барон продолжал на меня наезжать, уходя от главного.

— Послушай Дарморо, я понятия не имею где дядя взял его, но он мне его подарил, ничего не сказав, что это за герб. — Я и на самом деле не знал что это королевский герб. — Я вообще-то пришёл поговорить, о другом! Барон немного остыл и больше не пытался на меня наезжать.

— Что будет, если я соглашусь продать баронство? — Дарморо стал хмурым.

— Я же прямо сказал, что я после этого уйду, а ты останешься, всё останется, как и было, но по документам баронство станет моим.

— А если признаю тебя сыном? Только учти, что бастардов нигде не уважают.

— А что тебе мешает признать меня не бастардом?

— Это как так, ведь жены-то у меня нет, и не было никогда? — барон пока не понимал как такое возможно.

— Очень просто, заявите, что жена у вас была, но она умерла, когда ты был на войне, а о моём существовании ты не слышал, пока тебе не рассказали.

— А кто же это подтвердить сможет? — он стал понемногу понимать, куда я клоню.

— А что, Лагор тебе уже не друг? — сказал я прямо.

— Ладно, но мы составим бумагу, где ты отказываешься от наследства! — заявил Дарморо, став чересчур возбуждённым.

— Согласен, только если на баронство снова кто-нибудь нападет, то я помогать не буду! Да и без нападения тоже помогать не буду!

— А ты что, собирался помогать? — удивился он, даже привстал со стула.

— Конечно, собирался, для меня было бы лучше, если баронство станет сильным и богатым.

После мы ещё долго спорили, выдвигая свои условия, но остановились всё- таки на моих условиях. В итоге, я стал законным сыном барона, за каких-то триста золотых, именно во столько он оценил камень, мне было всё равно, камень же не распилишь. Дарморо долго выводил пером красивые строчки на листе бумаги, где подтверждал, что я теперь барон Атон Дарморо Нэкт. Мы отметили сделку кувшином вина, которое меня почему-то не пьянило совсем. Дария всё это время ждала меня во дворе, её лицо выражало только один вопрос. Подходя к ней ближе, я сразу сказал — ты остаёшься! Барон согласился с моим предложением — Дария сразу сникла, опустив голову.

— Но мы не прощаемся — она сразу повеселела — и хочу тебя поздравить — она от удивления округлила глаза.

— Теперь ты командир отряда особого назначения баронства Нэкт! — она задумалась, пытаясь понять, хорошо это для неё или плохо.

— Построить отряд! — скомандовал я, понимая, что из меня-то командир вообще никакой. — Дария, а как тебя полностью звать?

— А это зачем? — заволновалась она.

— Как это зачем, мне же надо представить людям их нового командира полным именем.

— А, э, я это — она явно думала о чём-то другом, э, это, отца моего Баритом звали, Барито Корн.

— Значит ты у нас Дария Барито Корн, — так?

— Д, да.

— Вот и замечательно, теперь иди, построй свой отряд, — она пошла в одну сторону, а я в другую, захотелось переодеться по такому случаю, потом позвал 'новоиспечённого папашу' барона Дарморо, объяснил ему зачем, чтобы не упирался. Пока я бегал, Дария уже давно всех построила.

— Внимание всем! — громко гаркнул я во всё горло, — двор затих. — Все кто и дальше хочет учиться воинскому ремеслу, шаг вперёд! — Шагнули только девять человек, из парней был только Тарк, второй парень по характеру был не воин, Дария была десятой.

— Кто вышел, остаются, остальные свободны. — Дождался, когда все лишние уйдут, потом продолжил. — Граждане свободного баронства! Теперь вы на службе у барона в качестве его воинов и я хочу представить Вам, вашего нового командира — Капитан Дария Барито Корн, — с какого перепугу я дал ей звание капитана сам не знаю, но получилось красиво. Дария стояла красная как варёный рак, — капитан двумя сотнями командует — сквозь зубы прошипел Дарморо. — Это я заранее, думаю, сотня у тебя скоро будет, а там посмотрим, также тихо прошипел я.

— Завтра я покину баронство, а вам предстоит его защищать — я смотрел на девушек и был доволен тем, что из них получился отряд, маленький, но достаточно подготовленный, а в одежде мастера Мон Сана они смотрелись великолепно.

— Капитан Корн, начинайте тренировку! — мы с Дарморо отошли в тень и присели на лежащее у стены бревно. Во дворе стало шумно, от местных зевак и освобождённых нами людей.

— Что с рабами делать будем? — Дарморо погладил ногу, она стала опять болеть от неудачного протеза.

— Думаю, что девушек отпустим, захотят остаться, будем только рады, а не захотят, пусть уходят. С рабами — гребцами, я честно, не знаю, как поступить, если отпустить, то они по домам могут и не разойтись, соберутся в банду, потом нам же хуже будет. Загнать в солдаты тоже не вариант, если только добровольно пойдут. Можно предложить отработать своё освобождение, не рабами будут, конечно, а свободными, скажем, проработал года три, потом будет свободен. Думаю, рабочие руки тебе не помешают, предложи им жильё, еду, одежду, а там посмотришь, что и как. Всех кто не согласиться, отпустишь, только не всех сразу, а по одному, чтобы кучками не собирались.

Дарморо с моим предложением согласился, в итоге гребцы остались все, девушки тоже, детей, одних, разумеется, никуда не отпустили, решили либо родителей поискать, либо подождать пока вырастут. Капитана пиратов допросили и вместе с другим оставшимся пленным повесили, по местным законам за пиратство наказание — смерть. Мастер Мон Сан решил временно пожить у Дарморо, как свободный человек он был сам себе хозяин. Морион для путешествия в мешке уже слишком подрос и я долго его уговаривал остаться в баронстве, кое-как уговорил, пообещав часто навещать. Дарморо, нам с Дором выделил по одному золотому и десять серебряных монет, это была наша доля после захвата корабля. На следующее утро нас провожали все, кто был в замке, Дария незаметно вытирала слезы, как и Мон Сан.

Вот мы и снова в пути Дориан, жаль, что у Дарморо только одна лошадь, ехали бы сейчас верхом, а не собирали ямы и кочки.

Гномы верхом не ездят — заявил Дор

Это почему? Бояться что ли?

Гномы ничего не боятся, просто у нас это не принято.

А мы сейчас не у вас, а у нас, и здесь можно.

Так мы и шли, выясняя, что можно, а что нет, наш путь лежал в срединные королевства, в какое из них конкретно мы так и не решили, где понравится там и осядем. В баронстве Фарго мы не задержались, лошадей там тоже было не много и нам их не продали, продуктов у нас пока ещё хватало и своих. Впереди было баронство Годор, оно граничило с королевством Хавек, светло-эльфийскими землями, баронствами Пилет, Сальс, Тородо и Минак. Это баронство располагалось на перекрёстке многих дорог, поэтому дела у местного барона шли хорошо, особо бойкая торговля шла на границе этого баронства. Здесь, когда-то маленькая деревушка, под названием 'Мост', разрослась до размера небольшого города. Городишко был довольно грязный, но мы решили заночевать в нём и купить лошадей, по рассказу Дарморо лошадь стоит примерно от двух серебряных и выше. Мы с Дорианом выбрали самый дорогой постоялый двор и сняли там комнату на одну ночь, содрали с нас один серебряный за это, дорого, но хотя бы чисто и с ужином. Лошадей покупали на местном рынке, гном хоть был и против путешествия верхом, но торговался долго, до слюней в бороде, я ему не мешал в этом, он местный и лучше понимает что делать. Продавец лошадей просил по четыре серебряных за коня, но уступил напористому гному и в итоге мы приобрели двух коней по два серебряных за голову. Судя по довольным глазам лошадиного торгаша, он явно был не в убытке, как говорил до этого. Одеты мы были в простую одежду, меч у меня на боку и топор у гнома за спиной никого не волновали, с оружием здесь были многие. Заглянув к кожевнику, я купил у него два седла и попросил к одному из них добавить ещё пару стремян, для того чтобы Дор сам смог подняться в седло. Гуляя по рынку я осторожно выспрашивал про магические школы. Выяснил, что в королевстве Хавек их целых пять, ближайшая из них, находилась в городе Вилим, до него пять дней пути — пешком! Сколько верхом, точно сказать никто не смог, зависело от лошади и от погоды, получалось где-то два-три дня. Наняться в охрану обозов не получилось, уже не нужны и поэтому мы просто примкнули к одному из них, заплатив за компанию один серебряный. В обозе было восемь повозок, двенадцать человек самих обозников и десять человек наёмной охраны. Народ был не разговорчивый и подозрительный, поэтому мы с Дором ехали в конце обоза и говорили только между собой. Гном в седле, это невероятное событие, огромных трудов мне стоило его туда загнать, влез только когда, я сказал, что он просто трус. К вечеру первого дня, он отбил и натёр все, что только можно, с коня не слез, а свалился, после чего долго обнимал родную землю и проклинал всех копытных. Самое удивительное это то, что нас тоже назначили в караул (за наши же деньги), Дора я пожалел и отбыл его смену за него. Спать мне не хотелось, и я всю ночь скрытно учился управлять силой. За ночь научился погружать свои жгуты в землю на глубину в метр и продвигать их там, на расстояние до ста метров, потом мог их вытянуть вверх и создать на их конце либо огненный шар, либо кусок льда. Ещё я научился создавать иллюзию и довольно качественную, правда, времени уходило на её создание много, минут десять. Скопировать я пока смог только небольшой валун, высотой в метр, больше ничего не получалось но и этому я был очень рад. — Нужно больше тренироваться в этом направлении магии — решил я и занялся огнём. Захотелось вобрать в себя силу огня и у меня получилось, правда, костёр после этого потух, но я быстро его снова разжёг, пока никто не видел. За эту ночь я смог сделать огромный шаг в изучении магии. С рассветом обоз снова тронулся в путь, Дор стиснув зубы, кое-как влез в седло и тяжело вздохнув, тронул бока своей флегматичной лошадки. Только гномье упрямство не позволило ему отказаться от этого вида передвижения. Сегодня мы ехали впереди обоза, почему нас туда поставили, я не догадывался, мне в принципе, было без разницы, где ехать. Я опять потихоньку стал учиться магии, Дор в это время успевал и на меня смотреть и на обозников, чтоб они ничего не заподозрили.

У тебя глаза горят синим огнем, когда ты магию используешь — заявил гном, озираясь на обоз, немного отставший от нас. Я постарался прикрыть глаза, потом совсем закрыл, узнав, что я своим магическим зрением и сквозь веки вижу. Так с закрытыми глазами я и ехал, до остановки на обед. Расположились на обед, чуть свернув с дороги, на очень красивой поляне, окружённой по периметру высокими камнями, торчащими из земли как зубы зверя гиганта. После сытного, но совсем не вкусного обеда, я принялся с помощью маг-зрения осматривать всё вокруг. Всё было очень красочным и всё двигалось, кроме камней, они серыми пятнами резко выделялись из общей картины, от этого глазам было не комфортно, и я попытался сдвинуть цвета в чёрно- белый спектр. После пятьдесят какого-то раза проб, у меня получилось, правда, не совсем то, что хотел. Цвета стали бледными, только люди и лошади выделялись ярко красным, — теплокровные — сделал я вывод. Потом я заметил птиц и мелких животных, выделявшихся таким же цветом, поворачивая голову как радар, я находил всё больше и больше живых существ, пока снова не увидел людей, прячущихся за деревьями. Я насчитал их около двух десятков, — это же засада — очнулся я от своего занятия. Резко открыв глаза, я закричал что было сил — ЗАСАДА! К БОЮ! Люди резко вскочили с земли, и тут началось что-то совсем не понятное, охрана обоза принялась воевать между собой. Обозники замерли, пытаясь понять, кто за кого, те люди, что прятались в лесу, рванули на помощь своим людям в охране обоза. Мы с Дором встали на защиту обозников, стоящих отдельно от участников сражения, на нас пока не нападали, решив сначала расправиться с нормальной охраной. Я погрузил свои жгуты силы в землю, и, продвигая их вперёд, стал хватать нападающих за ноги. Старался всё делать не заметно, результат моего вмешательства был на лицо, когда упал восьмой бандит, обороняющиеся почувствовав свою крутизну, перешли в наступление, несмотря на то, что бандитов было раза в три больше. Обозники тоже вышли из ступора, похватав все, что попалось под руку, бросились на помощь, мы с Дором тоже решили помочь в меру своих сил. Гном со своим топором был похож на безумного дровосека, бандиты валились как срубленные деревья. Расклад сил на поляне резко сменил направление, обозники воодушевлённые лёгкостью расправы над бандитами разошлись вовсю. Через пять минут бой закончился, из нормальной охраны осталось только двое, оба ранены, один тяжело, долго не проживёт. Сами обозники были тоже ранены, причём все, но не серьёзно, неглубокие порезы и ушибы. На поляне я насчитал двадцать четыре трупа и мне этот мир стал нравиться ещё меньше. По моему мнению, мир, где есть магия, должен быть лучше, а тут, то же самое, что и на земле, та же кровь и смерть. Мы с Дором, как не пострадавшие, обшарили лес вокруг места засады, нашли место стоянки бандитов. Ничего особо ценного там не было, кроме шести лошадей и небольшого запаса еды. Пока мы собирали лошадей и припасы, обозники обобрали трупы 'до нитки' и разложили по кучкам, кому и что причитается. Мне достались ржавый меч, пара ножей и несколько комплектов одежды, от которой я отказался. Дору досталось больше чем мне, раз в шесть, и он долго стоял в раздумьях, что брать, а что нет, поступил также как и я, взял только оружие, тоже ржавое и корявое, как и всё оружие бандитов. Двух лошадей я забрал себе, не спросив ни у кого мнения по этому делу. Наша одежда была вся в крови, и нам пришлось надеть другую (парадную), от местного кутюрье, Мон Сана. Отношение обозников к нам резко поменялось, и теперь они говорили с уважением, за кого они нас приняли, я не спрашивал, но держались мы с достоинством. Тяжело раненный охранник лежал в телеге без сознания, некоторые из обозников предложили его добить. Я попросил его осмотреть, сказав, что умею немного врачевать, никто не возражал. Охранник лежал на самой дальней телеге, его грудь была неумело перевязана первой попавшейся тряпкой. На вид охраннику было чуть за тридцать, получил он сильный удар топором в грудь и потерял много крови. Телега была крытой, и что я в ней делал, никто не видел, применять руну исцеления я решил осторожно и напитать её силой лишь немного, чтобы он не умер. Рёбра хрустнули, вставая на свои места, что-то чавкнуло, края раны сошлись, но кровавый рубец не исчез. Охранник задышал ровно, но в сознание приходить не собирался, мне же от этого было только лучше.

Жить будет — сказал я старшему из обоза — крови много потерял, а так не особо сильно ему и досталось.

Обозник мне явно не поверил, это я понял по его круглым глазам, — как очнётся, пусть поест, можно немного дать красного вина, если есть, конечно.

Я корчил из себя лекаря, знающего что делать, но на самом деле не представлял, что в такой ситуации делать. Убитых похоронили недалеко от места стоянки, и обоз двинулся дальше, до следующей остановки в маленькой деревушке. До города Вилим добрались без происшествий, последний день двигались под дождём и в город мы въехали промокшие и злые. Город Вилим, по моим понятиям, был очень-очень маленький, населения тысячи две, узкие улицы, маленькая центральная площадь возле замка неизвестного мне местного правителя. Город располагался на холме, внизу текла речка, за которой рос густой лес. С обозниками мы расстались добрыми друзьями, подлеченный мной охранник быстро шёл на поправку, не веря, что так легко отделался. По совету самого старшего в обозе, мы остановились на постоялом дворе, под названием 'Жареный гусь'. Это заведение было обнесено каменной стеной в рост человека, в центре двух этажное здание, на первом этаже ели, на втором жили. За проживание с нас взяли по одному серебряному с носа, за неделю, это нас устраивало, комната нам выделенная, окном смотрела на соседнюю улицу. На ужин был жареный гусь, в зале, столы и скамьи возле столов вкопаны в земляной пол, для того чтобы ими никто не швырялся — объяснил мне хозяин этого заведения. На следующий день с самого утра, мы решили продать трофейных лошадей и оружие. Лошадей продали быстро, а вот с оружием вышла заминка, за тот хлам, что нам достался, давали так мало, что лучше это оружие было выбросить, чем за него торговаться. Дор за ту цену, что нам предложили, продавать не хотел, но всё-таки я его убедил, что нам это барахло совсем не нужно, только мешает. Попутно я наводил справки про школу магии, находилась она не в городе, а за ним, по другую сторону реки. Один из торговцев на рынке мне советовал туда не соваться, если жить хочу. В школу, оказывается, попасть учиться было не просто, нужна рекомендация влиятельного человека (мага, разумеется), обучение платное — сто золотых в год и последнее, что было плохого, это то, что в этой школе обучаются маги огня, и ученики там постоянно гибли. Ко всему этому, поступив в школу, ученик подписывает согласие, на последующую после обучения службу королю, на десять лет. Почесав свою тыковку, я всерьёз задумался о том, нужно ли мне вообще поступать в какую-нибудь магическую школу на таких условиях. Потом мы с Дорианом долго искали местного ювелира, простые горожане даже не подозревали, что он есть в их городе. Дом ювелира ничем не отличался от других домов, одноэтажный, со старой потемневшей от времени деревянной дверью, внутри дом был похож на заброшенный магазинчик. Мы вошли, и где-то в глубине дома звякнул колокольчик, вскоре раздались шаги и перед нами предстал очень старый дед.

Что угодно молодым людям — спросил дед, присматриваясь к нечастым покупателям, Дора он тоже принял за человека, сам Дор возражать не стал.

Видите ли, уважаемый мастер, я бы хотел немного сориентироваться по ценам на драгоценные камни — вежливо пояснил я, за каким чёртом мы к нему припёрлись. Дед после моих слов открыл глаза шире и выпрямил спину.

Какие именно камни вас интересуют?

Вообще- то разные, хотелось бы узнать, что сколько стоит.

Вы хотите что-то купить или продать? — дед оживился, почувствовав прибыль.

Думаю и то и другое, — у меня было желание продать второй камень силы, но я осторожничал, кто его знает, что за тип этот дед. Дед стал перечислять, что, сколько и какого размера, как в оправе, так и без неё, про камни силы, совсем ничего не сказал. Я после его слов сделал вид, что задумался, а потом спросил

А нет ли у вас, камней, накопителей магической силы?

Дедуля, услышав это, даже икнул.

Если б у меня был хоть один такой камешек, то я бы не жил так плохо как сейчас! Если вас интересуют такие камни, то вам не ко мне, а в столицу. — Дед после сразу стал прежним, старым и подслеповатым.

А если я хочу продать такой камень?

Это тоже в столицу или магическую школу, но в школу я бы вам идти не советую, можете потерять не только свой камень, но и жизнь.

Я сильно удивился, это что же за школа, где тебя могут не только ограбить, но и убить.

Уважаемый, а вы случайно не подскажете, сколько могут стоить камни эти?

Вот такого размера — дед показал на ноготь своего мизинца — стоит от трёхсот до четырёхсот золотых, всё зависит от его чистоты, чем чище, тем больше силы он удержит в себе. Если у вас всё, то я пойду, до свидания! — и дедуля пошлёпал обратно куда-то вглубь дома, нам ничего не оставалось, как покинуть его магазинчик.

Я же тебе говорил, что стоят они очень дорого — гордо заявил Дор.

А послушай меня, друг Дориан! Не отправиться ли нам в столицу? — Дор скривился, как будто лимон съел.

Не хочу в столицу, там народа много и цены высокие — высказал своё мнение гном. Я с ним был согласен, мне тоже не очень нравилось скопление народа и высокие цены. Тогда, наверное, будем ходить от школы к школе, может, где и повезёт.

В Вилиме мы пробыли ровно столько, за сколько оплатили проживание.

Будем обоз искать или так, вдвоём, прогуляемся? — спросил я своего товарища Дора.

А тебя что, моя компания уже не устраивает? — с обидой спросил он — тебе что, охрана нужна? Ты же сам кого хошь прибьёшь и не вспотеешь даже. Нам обоз только мешать будет.

С ним я был полностью согласен, с того времени как я стал осваивать магию произошло много чего и я уже стал бояться сам себя. Тех немногих умений, что я освоил, мне бы хватило, чтобы уничтожить небольшую армию.

Куда пойдём? В Мерат или Одор? В столицу ты не хочешь, а я бы на неё посмотрел. — Если честно, то туда я идти побаивался, там магов много и меня могут быстро вычислить.

Мерат уж больно близко к эльфам, а эльфов я не люблю, остаётся Одор, туда и пойдём — заявил Дор.

В Одор так в Одор, как там твоя пятая точка? Выдержит такую дорогу?

За меня не переживай — Дор немного поморщился, видно было, что ещё не отошёл от предыдущей поездки. — Мы гномы народ крепкий, нас седлом не напугать, — через несколько секунд добавил — ещё мы умные. На следующий день мы уже снова были в седле, на пути в Одор.

Природа в королевстве Хавек была совсем не такая как в баронствах, там был сплошной лес, где к югу, хвойные деревья, сменялись лиственными породами. Здесь в Хавек, лесов было мало, хвойных деревьев совсем не было. И с началом осени, лес, окрасился в жёлто-бурый цвет. Ночи стали гораздо холоднее и спать приходилось возле самого костра. Моя зажигалка работала отлично, но вот бензина, осталось совсем мало, и где его взять, я себе не представлял. До Одора мы добрались без происшествий, иногда на дороге попадались тихо плетущиеся обозы, идущие в разные стороны. Одор оказался больше Вилима в несколько раз, Дориан всю дорогу зудел о том, что нужно экономить, поэтому мы сняли очень маленькую комнатку в доме одной весёлой старушки, на самом краю города. Бабушка, за эту комнату запросила один серебряный, за месяц, что по местным меркам было совсем недорого. По моему мнению, эта каморка таких денег не стоила, земляной пол, вместо кроватей широкие скамьи, маленькое окно и стол с двумя стульями. Я хотел отказаться, но Дор, севший на экономию, заверил меня, что на первое время и это сойдёт. После долгой дороги я смог хорошо выспаться и в таких условиях, меня даже храп гнома не раздражал, лошадей разместили у соседа, за один медяк в день. Проснулся я ближе к полудню, Дор в комнате отсутствовал, позже я узнал, что он ходил на рынок за едой и новостями, про магическую школу узнать он конечно забыл. Хлеб, сыр, вяленая рыба и вода, это все, что было у нас на обед, перекусив, я отправился на разведку, а Дор остался дома. Прохаживаясь по шумному рынку, я сначала слушал, а потом стал потихоньку расспрашивать, про нужную мне школу. Добытая мной информация была противоречивой, что правда, а что нет, понять было сложно. Через несколько часов разведки я устал и проголодался, вокруг рыночной площади в большом количестве размещались небольшие заведения, где можно было поесть и выпить. Выбрал золотую середину, как по цене, так и по качеству, забегаловка называлась 'Левый сапог', почему именно один, да ещё и левый, я спрашивать не стал. Заняв место в углу, заказал себе жареное мясо и кашу, вина я не хотел, вместо него мне принесли напиток чем-то похожий на морс. Пока ел, слушал, что говорят подвыпившие посетители, о школе никто не говорил, в основном все разговоры сводились к новостям и пошлым шуткам. Просидел я в этом заведении долго, помещение почти опустело, осталось лишь несколько очень пьяных человек, которые кроме себя уже никого не видели. Воспользовавшись отсутствием клиентов, я подошёл к хозяину заведения, то, что это хозяин, я понял по его взгляду в сторону пьяной компании.

Уважаемый, я бы хотел кое- что узнать — сказал я, не сильно ударив ладонью о стол, за которым он стоял, под моей ладонью лежала монета. Хозяин посмотрел заинтересованно, но ничего не сказал, я поднял ладонь и он увидел серебряную монету, в народе эти монеты называли 'рубами', за их квадратную форму. Увидев серебро, хозяин выгнул правую бровь и уже вежливо спросил — что хочешь услышать? Я коротко объяснил суть дела. — Вряд ли ты, молодой господин, сможешь поступить на обучение в эту школу, набор-то уже давно закончился, так что придётся ждать нового, до весны. Правда, можно попробовать устроиться туда на работу кем-нибудь, но есть одна проблема — ты должен быть женат!

Я сильно удивился такому условию, не понимая, зачем это нужно.

Это почему так?

Я, молодой господин, не знаю, но то, что это так, вам каждый скажет — больше хозяин ничего о школе не знал. Надо срочно найти ту, на которой можно жениться, фиктивно, разумеется, — наверное, все мои мысли отражались у меня на лице, потому что хозяин, осмотревшись, прошептал.

Могу помочь в этом деле, есть у меня один знакомый, который может всё устроить.

Это как это?

Написать соответствующую бумагу, подтверждающую, что ты женат, за один серебряный подскажу, где найти этого человека.

Я задумался, не зная, решиться мне на это или нет, с одной стороны устроиться на работу в школу было хорошей идеей, платить будут тебе, а не ты, потихоньку можно будет подсматривать и прослушивать, а это тоже в какой-то степени обучение. Если посмотреть с другой стороны, то всё это больше похоже на банальный развод, на деньги. Только одно обстоятельство не вписывалось во всю эту затею, если это развод, то почему хозяин этого заведения не боится того что я вернусь к нему с претензиями, может у него крыша хорошая?

Ладно! — согласился я и положил ещё одну серебряную монету на стол, хозяин быстро её смёл со стола.

В квартале кожевников живёт один очень умный человек, по имени Валмет, обратись к нему. Скажешь, что тебя прислал старый друг, он тебе всё сделает.

На этом хозяин замолчал и принялся вытирать глиняные кружки для вина, вид стал у него такой, как будто мы и не разговаривали до этого. Мне ничего не оставалось, как отправиться искать этого умного человека по имени Валмет. Искал я его больше часа, но всё-таки нашёл, неприметная дверь с торца двухэтажного здания ничем не отличалась от многих других в каждом доме, кроме небольшой таблички на ней — 'Писарь Валмет'. Я постучал в дверь, через несколько секунд послышались шаги и хриплым голосом спросили — Кого там ещё принесло, на ночь глядя?

Я немного растерялся и ответил не сразу — Э, я это, меня прислал старый друг, по важному делу!

Заскрежетал стальной засов, дверь приоткрылась, и я увидел хозяина. Невысокий толстяк, с намечающейся лысиной на макушке, его серые глаза пристально изучали меня некоторое время, после чего он открыл дверь шире и пригласил войти.

Что ж молодой человек, входите, если вас прислал старый друг. — Он засеменил к своему столу, заваленному свитками и большой чернильницей посередине, в которой торчало несколько гусиных перьев.

Рассказывайте, с чем пожаловали, может быть, и помогу, чем смогу.

Я всё ему рассказал, ну или почти всё, некоторые вещи ему знать не обязательно.

Думаю, что за одну серебряную монету, я смогу для вас составить такой документ — заявил Валмет, скосив глаза в сторону, я тоже машинально туда посмотрел, там был пустой угол и ничего более. Я решил, что если и нагреют меня эти жулики, то не очень сильно и кивнул, соглашаясь на эту цену.

Что ж приступим — Валмет достал чистый лист бумаги, постучал пером о дно чернильницы и замер в ожидании. Я должен был что-то сказать, но не знал с чего начать, назвал только своё имя и опять замолчал, надо сам спросит. Что-то, начеркав на листе, он вопросительно посмотрел на меня и поторопил.

На ком хотите быть женаты? — вопрос поставил меня в тупик и я стал напряжённо думать, кого приписать в качестве жены.

На…..ком, я…., са….м, са. м, т. олком, не знаю, — Кого вписать я и сам толком не знал, пока перебирал в голове возможных претенденток, Валмет не переставал скрипеть пером.

Вот, пожалуйста, ваш документ — голос писаря выдернул меня из раздумий. Очнувшись, я увидел, что Валмет протягивает мне лист, исписанный ровным красивым почерком, в низу листа красовался чёткий оттиск печати.

Что это? — я недоумённо уставился на бумагу.

Как это, что? — писарь удивился не меньше меня и сам посмотрел на то, что только что написал.

Это документ, подтверждающий, что вы теперь молодой человек — женаты! — Валмет уже сам был в этом не уверен и ещё раз посмотрел на бумагу.

Взяв лист, я стал читать, в основном текст был прост и понятен, пока я не дочитал до имени моей дражайшей супруги, после чего ненадолго завис. Мою жену звали Наяса Сат.

Что это? — я ткнул пальцем в строку с именем жены.

Я, что, допустил ошибку в имени? Уверяю вас, что все, что написано в этой строке, в точности написано с ваших слов, — заверил он меня. — Это имя вы сами только что мне продиктовали, можно сказать по буквам, — доказывал свою правоту писарь. — Оказывается, что я думал вслух, но говорил не полные слова, а лишь их часть.

А переделать можно? — я хотел изменить имя, на крайний случай можно было бы вписать Дарию, она хотя бы существовала на самом деле, потом я бы ей всё объяснил. Как я умудрился назвать такое имя, как Наяса Сат, я не представлял, кто она такая и существует ли на самом деле, я само собой тоже не знал.

Можно конечно — успокоил меня Валмет, — вам это обойдется в ещё один серебряный руб.

Я удивлённо на него посмотрел, он на меня тоже.

А что вы хотели, бумага дорогая, мои услуги тоже стоят денег — нагло ответил Валмет.

Ну и чёрт с ним — подумал я, это всё равно липа, а не настоящий документ.

А меня не обвинят в — э? — я показал на бумагу.

Для полной подлинности документа, можете сходить в храм, там вам её заверят от имени богов, после чего эта бумага станет полностьюнастоящей. — Валмет воткнул перо в чернильницу и принялся поправлять свитки на столе, мне ничего не оставалось, как отправиться в храм. Где он находился я знал, и шёл уверенно, если с меня и там запросят серебряный, то я сегодня точно кому-нибудь набью наглую морду. До храма я добрался быстро, он представлял собой два десятка колонн помещённых под одну крышу, вся эта красота была обнесена высокой каменной стеной, думаю, чтобы ветер не мешал прихожанам. Я беспрепятственно прошёл в центр круглой площадки, вокруг которой и располагались эти колонны. Передо мной, как из-под земли, вырос служитель храма, одет он был как тибетский монах, только совсем не лысый, а с довольно длинными волосами и бородой.

Что вы хотели? — спросил он, застыв по стойке смирно, как солдат перед генералом, я коротко объяснил, что от него требуется. С вас в качестве подношения богам — я напрягся, ожидая, что снова потребуют серебряный и уже намеревался дать ему в глаз, но он меня разочаровал, — один медный. Может быть, он и хотел запросить с меня больше, но выражение моего лица заставило его снизить тариф.

Идите за мной — служитель развернулся и пошёл, даже не убедившись, иду я за ним или нет. Подошли к одной из колонн, рядом с которой находилась каменная тумба, высотой мне по пояс. Зажгите свечу, и положите ваш документ на это место — он показал на неглубокое углубление в камне. Я сделал то что он попросил и стал ждать, того что будет дальше. Несколько секунд ничего не происходило, потом свеча загорелась ярче, лёгкий порыв ветра лизнул мои волосы, свеча потухла. Я замер, не зная, что делать дальше. Служитель, как ни в чём не бывало, снова зажёг свечу и попросил меня взять скученное в трубочку свидетельство о браке, от местного загса, свиток был холодным как будто долго пролежал в морозильнике. Потом он, молча, забрал у меня бумагу и завернул за колонну, — сейчас свалит — подумал я и хотел уже последовать за ним, но он вернулся и вернул мне ценную бумажку. Я развернул, чтобы убедиться, что мне не подсунули пустышку, бумага была та же, только теперь было уже две печати в низу листа. Поблагодарил служителя и покинул храм, до дома добирался в темноте, про фонари на улицах тут никто не додумался. Дор сидел в темноте и ждал меня, облегчённо вздохнул, когда я вошёл.

Дор, мы стали на три серебряных беднее — сказал я гному, болезненно реагирующему на ненужную трату денег.

Оно того стоило? — против трат на дело он не возражал.

Думаю, что стоило, осталась ещё одно дело, для достижения поставленной цели, и это будет сложнее, давай спать, завтра подумаем, а то голова уже не соображает.

С утра я направился в сторону школы, рассчитывал, что нужное решение, придёт, находясь, я ближе к цели. Чтобы понаблюдать за школой, разместился на веранде одной из забегаловок расположенной прямо напротив ворот школы. Чтобы устроиться туда на работу, необходимо, чтобы им нужен был работник, для этого необходимо либо создать рабочее место (это пока невозможно), либо лишить школу одного из работников, кого и как я ещё не придумал. Эй, хозяин! Вина мне и мяса, да побольше! — раздался голос за спиной. У коновязи стоял молодой нагловатый парень, привязав коня, он расхлябанной походкой направился за самый большой стол. Хозяин заведения, услышав явно знакомый голос, скривился и направился готовить заказ.

Почему так долго? — громко заявил наглый хмырь. Хозяин промолчал, не став раздувать ссору, поставил мясо и кувшин вина на стол, хотел уже уходить, но я его подозвал.

Что за гусь? — спросил я у него.

Посыльный, из этой школы — прошептал хозяин, чтобы не привлекать внимание, я заказал немного мяса и морс. Тут мне в голову пришла мысль, как попасть на работу в эту самую школу, потрогал пояс, где лежал пузырёк с усилителем эликсиров, он был на месте.

Много пьёт? — шёпотом спросил я. Обычно по два кувшина. Посыльный ел мясо, громко чавкая и рыгая, после каждого глотка вина. Дождавшись, когда хозяин скроется на кухне, я последовал за ним. Спрятавшись за дверью, я проследил, за тем, в какой кувшин он наливает вино для посыльного. Выждав момент, когда он отвлечётся, я прокрался и от всей души плеснул усилителя в кувшин с вином. Сколько нужно усилителя на кувшин я не знал, исходил из соотношения одна капля на сто грамм. Кувшин вмещал не меньше литра и того количества усилителя, которое я плеснул, должно было хватить. После, я спокойно вернулся за свой стол и продолжил, есть своё мясо.

Эй, хозяин! Ещё вина и не такого кислого, как это! — прокричал посыльный. Хозяин принёс очередной кувшин с вином и удалился вглубь своего заведения, не сказав ни слова.

Посмотрим, как усилитель работает — я скрестил пальцы, в надежде на то, что всё получится.

Посыльный, будучи уже навеселе, жадно отпил вина прямо из кувшина, вытер рукавом губы, громко рыгнул и свалился со скамьи. Пока никого не было рядом, я проверил пульс у мертвецки пьяного посыльного, с ним всё было нормально. Посыльный просто крепко спал, а я уж было подумал, что отравил его усилителем. Через несколько минут появился хозяин, увидел лежащего на земле посыльного, улыбнулся и потёр руки. Видно было, что этот тип выпил у него немало крови, и теперь пришла месть.

У вас очень крепкое вино — констатировал я факт, показывая на пьяного.

Да — нет, вино обычное, просто я туда кое-что добавил, — признался довольный хозяин.

Интересное кино, получается — подумал я, глядя на пьяного и мирно спящего посыльного — что же за смесь там, в кувшине, получилась, если после одного глотка с ног валит.

Молодой человек, помогите погрузить это на лошадь — обратился хозяин ко мне с просьбой. Конечно, я ему помог, мало того, я вызвался доставить в стельку пьяного посыльного в школу, за что хозяин отблагодарил меня, не взяв плату за обед. В школу, этому козлу, точно было нужно явиться, туба со свитками была надёжно привязана к седлу его коня. Её я быстренько отрезал и понёс в руках, скажу, что валялась на дороге. Может быть, мой поступок и был плохим, но мне очень нужно попасть в эту школу, хоть кем, но попасть. Оказавшись у ворот школы, я несколько раз ударил по ним ногой. Через пару секунд открылась дверь, и из неё вышел высокий и худой охранник. Он был с дубиной в руке и почему-то в мантии.

Чего надо — зло рыкнул на меня охранник. Я, молча, показал на посыльного, перекинутого через седло.

Он, что, мёртв? — он округлил глаза испугавшись.

Нет, просто сильно пьян — объяснил я такой способ доставки пьяного тела.

Жди здесь! — охранник закрыл дверь, оставив меня у ворот. Через несколько минут дверь снова открылась, и появился ещё один человек в более дорогой мантии, с синей отделкой на вороте и рукавах. Охранник с дубиной топтался за его спиной, вышедший человек был среднего роста, лет пятидесяти на вид, с длинными волосами, стянутыми ярко- синей лентой и аккуратно подстриженной бородой. Не обращая на меня внимания, он стянул пьяного с седла и бросил на землю у своих ног.

Опять напился скотина! — он от души пнул пьяного, — всё, моё терпение закончилось, я тебе не нянька, пусть твой отец с тобой нянчится. Пнув его ещё раз, он стал плавно водить рукой над пьяным. Вскоре посыльный застонал и попытался встать, ноги его плохо держали и он, чтобы не упасть ухватился за седло.

Я тебя предупреждал Такот или нет? — спросил человек в дорогой мантии, у еле стоящего на ногах посыльного.

Пр-д-ж-дал — кивнул посыльный.

Тогда пусть твой отец на меня не обижается! — крикнул он в лицо посыльному.

Готар, гони его отсюда! — развернувшись, он, не оборачиваясь, направился туда, откуда пришёл.

Хорошо, господин директор! — охранник схватил посыльного за шиворот, развернул спиной к себе и дал пинка. Ещё не протрезвевший посыльный, получив резкое ускорение, пробежал несколько метров и упал в пыль дороги. Пока Готар занимался Такотом, я быстро прошмыгнул в открытую дверь.

Господин директор! — быстрым шагом догнал его, пока он не скрылся в здании. Директор остановился и посмотрел на меня, как на ещё одну головную боль.

Господин директор, я думаю, что это предназначается вам! — протянул ему тубу со свитками.

Да, верно, это мне, уже третий день дожидаюсь — он принял из моих рук тубу.

Вам, случайно, новый посыльный не нужен? — спросил я, пользуясь, случаем. Директор внимательно на меня посмотрел, немного прикрыв глаза.

Иди за мной — я, конечно, пошёл, в надежде на то, что мой план по проникновению в школу удался.

Школа оказалась большим трёхэтажным зданием, по обеим сторонам которого располагалось ещё несколько зданий, но уже одноэтажных. Директор, получив бумаги, резко прибавил скорость, и я за ним почти бежал. Здание школы, было первым зданием с богатой внутренней отделкой внутри, которое я видел в этом мире, ковры на полу, гобелены на стенах, резная мебель, встречались картины, на окнах витражи. В здании было тихо, как будто кроме меня и директора никого не было, мы поднялись на третий этаж, директор, дойдя до конца длинного коридора, толкнул массивную дверь.

Заходи, садись! — он, не останавливаясь, проследовал вглубь комнаты и сел за большой письменный стол. Мы находились в его кабинете, и пока он читал бумаги, я осматривал помещение. Обстановка была шикарной, по сравнению с кабинетом Дарморо, бело-голубая мебель с изящной резьбой, на полу ковёр с толстым ворсом, стены затянуты тканью и много, очень много книг. Директор дочитал доставленные ему бумаги и со злостью швырнул свиток на край стола, после несколько минут сидел в раздумьях. Я всё это время, молча, ждал, скромно присев на стул около входа. Минут через пять, директор закончил мыслительный штурм и посмотрел на меня, скромно сидящего на стуле.

Как звать? — спросил меня директор, находясь явно в плохом настроении.

Атон! Атон Нэкт, господин директор.

Женат?

Да господин директор. — Я до сих пор не мог понять, что за бзик у них тут, по поводу женитьбы.

Пьёшь?

Бывает, если это не мешает делу.

Хм, спасибо что честно ответил, если ты обещаешь что такого не будет, — он имел в виду того пьяного посыльного, — то я возьму тебя, в качестве личного посыльного. Оплата пять монет серебром в месяц и конь в придачу. Согласен! — быстро ответил я и уж слишком резво встал со стула, стул даже упал после этого. В таком случае, жду тебя завтра утром, будь готов отправиться в дорогу. Я покинул кабинет директора в приподнятом настроении, мой план сработал, у ворот столкнулся с Готаром, который осматривал коня бывшего посыльного. Домой я не шел, а летел, окрылённый будущими планами, Дор в отличие от меня, был хмур и ждал меня сидя на крыльце нашего временного жилища.

Дор, мы остаёмся в Одоре! — радостно сообщил я ему, он моей радости почему-то не разделял. Меня приняли на работу в школу! — продолжал я радостно делиться с ним хорошими новостями. А меня не приняли! Вообще никуда! — грустно проговорил он, даже не посмотрев в мою сторону.

Пока ты шлялся неизвестно где — стал жаловаться Дор — я походил по городу, и!? — в общем, денег нам надолго не хватит. — Дор был очень расстроен положением дел. — Чтобы быть кузнецом, нужно вступить в гильдию, в человеческую гильдию!

И что? — не понял я его намёка.

И то! Меня не приняли, потому что я гном, а не человек!

Мы сидели в комнате, на улице стало темно и пришлось зажечь свечу, я, как всегда чиркнул своей зажигалкой, и тут мне пришла в голову очередная идея.

Послушай Дор, а ты сможешь сделать вот такое огниво? — я протянул ему зажигалку.

Он покрутил её в руках, открыл крышку, крутанул колёсико — ничего особо сложного здесь нет, только для производства требуется согласие того, кто изобрёл это огниво.

А в гильдию нужно вступать?

Если делать только это и с согласия того, кто придумал, то нет — Дор догадался, к чему я его подталкиваю и немного повеселел.

Поверь, друг! — хлопнул я его по плечу — можешь спокойно выдать это за своё изобретение, а уж тот, кто первым это изобрёл, точно к тебе претензий не предъявит. Нужно только научиться изготавливать вот такую горючую жидкость, — показал я ему фляжку с остатками бензина в ней. — Мне завтра необходимо уехать, а ты попробуй, займись производством, денег на начало я тебе дам, все, что у меня остались. После, Дор ещё долго придирчиво рассматривал произведение китайской промышленности, до тех пор, пока не погасла свеча. Утром я пришёл в школу и даже раньше, чем нужно, пришлось ждать, пока хоть кто-нибудь появится. Сколько времени было, я не знал. И не знал, как они вообще его здесь отсчитывают. Директор снова пригласил меня к себе в кабинет, чему я был рад, где я ещё мог увидеть много интересного, как не в его кабинете.

Забыл вчера представиться — извинился директор — меня зовут Хогат Карнборо, я директор этой школы. Вот бумаги, которые ты должен доставить в столицу, магессе Ламире Тавитан, дом, где она живёт находиться на площади 'Ветра'. Это деньги на дорогу — он положил два серебряных на стол передо мной, коня готовит Готар, найдёшь его за зданием школы. Я взял сначала бумаги, потом деньги.

Сколько у меня времени? Такот управлялся за десять — двенадцать дней. — Директор сел за свой большой стол и склонился над какой-то рукописью, дав мне понять, что разговор закончен. Я слегка поклонился и пошёл искать Готара, чтобы получить транспорт.

Директор магической школы Хогат Карнборо.

Странный парень этот Атон, какой-то он слишком умный для простого посыльного, может быть, я ошибаюсь, но ощущение именно такое. Посмотрел я на него магическим зрением, ничего особенного не заметил, дара нет, только аура немного не такая как у простых людей. Это бывает, но редко, в его ауре больше синего, чем у других. Ладно, время покажет кто он такой, вот Ламира удивится, получив пустой лист бумаги, но ничего, она женщина умная и сообразит в чём дело. Что ж, подождём его возвращения, а сейчас мне пора на урок, второй курс это уже не те новички, что в начале.

Атон

На третьем часе пути, я стал сожалеть о том, что плохо запомнил книгу Эльсигура, где было подробно написано о порталах. Конечно, там было не только про них, а ещё много чего интересного. Вот только запомнил я мало, о чём сейчас сильно жалею. Вспоминая своё обучение у Эльсигура, я слишком увлёкся и чуть не вылетел из седла, сбавил скорость и напряг память, к вечеру удалось кое-что вспомнить и у меня после этого стали чесаться руки от желания попробовать. А всё из-за того, что вспомнил я о малых порталах, они ещё назывались 'Короткие шаги' или 'В пределе видимости'. Сложного там ничего, по моему мнению, не было, простая пентаграмма и такая же простая руна в её центре, для активации требовалось произнести название руны. С названием руны была проблема, как точно она читалась, я пока не вспомнил, толи — ' Тувэ', толи 'Товэ'. По большому счёту, если не сработает одна, то сработает другая, не попробуешь — не узнаешь. Прежде чем заняться порталами, мне нужно где-то на время пристроить коня, не бросать же его прямо здесь, волки сожрут или кто-нибудь уведёт. Приблизительно через час пути, когда моё желание уже затмило разум, я увидел впереди деревушку, совсем маленькую, но для меня спасительную. Три десятка домов прижимались друг к другу, образуя круг, получалось что-то похожее на крепость. Оставить коня на время моего отсутствия не составило труда, как и везде, мне обошлось это в один медяк за день, я заплатил сразу за десять дней и покинул деревню. До темноты времени ещё было достаточно, отбежав на пару километров, я уже больше не мог терпеть и стал рисовать пентаграмму на первом попавшемся ровном клочке земли. Нарисовал за минуту, восьми лучевая звезда с одним удлинённым лучом, направленным в ту сторону, куда ты собрался. Руну я рисовал с помощью магии, напитав её силой (слишком много) я бросил её под ноги в центр пентаграммы и громко сказал — Тувэ! Солнечный свет на мгновение пропал и я оказался за несколько километров от того места где был секунду назад. От того что всё получилось, я стал прыгать и орать как сумасшедший, через минуту я снова рисовал на земле, получилось ещё быстрее. Шесть раз я рисовал пентаграмму, пока с высоты очередного холма не увидел столицу. Столица, в которую я давно хотел попасть, теперь была перед глазами, и через пару часов я был уже на 'площади ветра'. Город считался большим по местным меркам, проживало в нём тысяч сорок, человеческого населения. Улицы были грязными, повсюду конский навоз и прочий мусор, по сравнению с Одором, здесь было очень шумно. Найти дом магессы Тавитан оказалось совсем просто, первый попавшийся горожанин показал на двухэтажный особняк по левую сторону площади. Дверь мне открыла миловидная женщина неопределённого возраста.

Добрый вечер! — поздоровался я — Здесь живёт магесса Ламира Тавитан?

Да, здесь, это я — ответила она, продолжая смотреть на меня с подозрением.

Для вас письмо от директора Хогата — я протянул тубу со свитком.

Магесса приняла протянутую ей тубу, и тут же развернула свиток. Выражение её лица постепенно становилось удивлённым, непонимающе взглянула на меня, кивнула в знак благодарности за доставку, и хотела закрыть дверь.

Мне подождать ответ, уважаемая магесса? — остановил я её, она немного подумала и ответила.

Ответ дам утром! — и захлопнула дверь перед моим носом, который пытался заглянуть в дом.

Утром так утром — сказал я закрытой двери — я не тороплюсь.

После шести порталов, мне хотелось хорошо отдохнуть и также хорошо поесть и желательно чего-нибудь мясного. Пока искал место, где мог утолить голод, наткнулся на лавку местного ювелира. Очень кстати надо сказать попалась эта лавка, камешек-то нужно продать, деньги нужны. Торговались мы с ювелиром долго, я даже охрип, настаивая на своей цене, остановились, на трёхстах семидесяти пяти золотых. Ювелир попросил придти утром вместе с камнем. На ночь я остановился в гостинице расположенной у порта, публика там была явно бандитская, но забаррикадировав дверь, я всё-таки смог немного поспать. Утром, я первым делом навестил магессу и забрал ответное письмо, а потом отправился к ювелиру.

Могу я ещё раз посмотреть на камень? — спросил ювелир.

Почему нет, вот он, взгляните ещё раз — я достал камень и протянул ювелиру.

Меня сразу стало тревожить нехорошее предчувствие, за спиной хлопнула дверь, вошли двое. — Ах, вот в чём дело! — дошло до меня, — ну тогда не обессудьте, граждане грабители. Воспользовавшись магическим зрением, я стал следить за вошедшими людьми, ювелир плавно отступил подальше вглубь комнаты. Я не стал ждать, когда на меня нападут, и напал на них сам. Тот, что был ближе ко мне, пропустил сильный удар в горло, его компаньон успел достать нож, но не успел среагировать на удар в колено. Его нога хрустнула и выгнулась в другую сторону, удар локтем в висок поставил точку в драке. Ювелир явно на такой исход был не готов, его лицо стало белым, как мел, на лбу проступили капельки пота, руки дрожали, пытаясь спрятать мой камень под одеждой.

Решил присвоить камешек даром? — я схватил его за куцую бородёнку и сильно дёрнул вниз. Через несколько минут он отдал все, что у него было, в обмен на свою жизнь, а было у него немало. Набралось двести монет золотом, сотня серебром, около двух десятков украшений и семь рубинов, размером с фундук. Совесть меня не мучила, я забрал всё, напоследок врезал ювелиру от всей широкой души и покинул город. Опять воспользовался порталами, остановился после третьего и вспомнил, что прошло всего три дня, с того момента как я покинул Одор. Появившись в школе сейчас, я выдам себя с потрохами, у меня в запасе осталось дней десять, и я решил навестить Дарморо, Морион, наверное, соскучился. До баронства Нэкт я прыгнул двенадцать раз, последний портал открылся прямо у замка барона.

Атон! — как удар грома раздалось в моей голове. С крыши замка спикировал Морион, сбил меня с ног и принялся облизывать своим горячим, шершавым языком. Я тоже очень рад был его видеть, как и всех остальных людей. Жизнь в баронстве налаживалась, пираты пока не появлялись, люди были сыты и все при деле. Дария отлипнув от меня, доложила, что в отряде уже двадцать пять человек и есть ещё желающие вступить в ряды элитной гвардии. Единственная проблема заключалась в нехватке оружия и лошадей. Сам барон Дарморо, тоже был рад моему визиту, но его явно что-то беспокоило, поговорить наедине нам удалось только поздно вечером. Дарморо жаловался на острую нехватку людей, железа и много чего ещё. Выслушав его, я сделал вывод, что нужно вообще всё и как можно больше. Выделив ему половину из тех денег, что я забрал у ювелира, предложил отправить надёжных людей в Хавек, для покупки необходимого в первую очередь. Я со своей стороны, пообещал присылать к нему на постоянное проживание людей, в первую очередь крестьян и мастеровых. У нас остался только один вопрос — как всё это доставить в баронство. Помню, что Дарморо рассказывал о том, что в соседнем баронстве когда-то строили корабли, но сейчас всё заброшено. Я попросил Дарморо навестить соседа и помочь уговорить построить пару судов для нас. Денег на постройку кораблей у меня было предостаточно, если вспомнить пещеру с промороженной мумией в ней. Раньше времени я эту мумию тревожить не хотел, пусть сидит и охраняет сокровища. На следующий день мы большой делегацией во главе с Дарморо, отправились в Катас. Мастер Мон Сан, тоже решил отправиться с нами, так как всех там знал и мог посоветовать, к кому нам обратиться. Катас тоже выглядел не многим лучше, чем баронство Нэкт, та же самая разруха и нищета, от верфи осталось одно название, причал прогнил и еле держался на сваях. Мы сразу направились к самому барону, который нас встречал у ворот, о нашем визите ему уже доложили. Барон Аннар Катас, был смуглым человеком среднего роста, седые волосы коротко острижены, одевался скромно, резко не выделяясь среди прочих людей. На вид ему было за шестьдесят, но был ещё силён телом и духом. Пираты у него успели немного поживиться и частично подпортить то, что не смогли увезти, люди голодали, и мы в качестве подарка привезли с собой десять мешков с зерном. На юге зима тоже наступала, правда не такая холодная, как на севере, но при температуре плюс пять тоже ничего не растёт. Барон Катас принял наш подарок с радостью и пригласил нас на скромный обед, после чего перешли к делу. Услышав, зачем мы пожаловали, барон рад был помочь, но не мог, приглашённый на разговор мастер кораблестроитель Фрам Вастин только развёл руками.

Людей нет, железа нет, парусины нет, даже деревьев подходящих и тех мало — пожаловался Вастин.

А если мы всё предоставим? — предложил я.

Глаза Фрама загорелись, и он тут же принялся перечислять всё, что ему требуется, я прервал его и попросил показать корабль, который он собирался строить. Мастер не говоря ни слова, убежал в неизвестном направлении, но через несколько минут вернулся со своим помощником и тугой связкой чертежей.

Вот! — он с помощником, в четыре руки развернули самый большой лист, на котором, по их мнению, был чертёж.

По моему мнению, это был рисунок подростка, где изображён корабль видом с обоих бортов, небольшой кораблик имел один парус и скромные размеры. Моё хорошее настроение тут же упало на пол, столько забот и труда потратить на это корыто, я был не готов, о чём и заявил мастеру. Вастин моего замечания не услышал и по-прежнему расхваливал своё корыто. Слушая похвалы Вастина, в мою голову пришла очередная сумасшедшая мысль. Обучаясь в школе, мы с Фёдором несколько лет занимались в судомодельном кружке, и какими должны быть нормальные парусники, я хорошо себе представлял. Из всех судов я хорошо помнил только одно, барк ' Крузенштерн', потому что строил эту модель. Помнил и все основные размеры не только модели, но и реального судна.

Мастер Вастин, а какова длина вашего корабля? — может я погорячился, посчитав его маленьким.

Сорок локтей — гордо сказал Вастин.

Если перевести в метры то получалось метров двадцать и что можно на таком корабле привести, несколько мешков с зерном и пару бочек вина или масла? С таким положением дел я был категорически не согласен.

Уважаемый Фрам, а не могли бы вы построить другой корабль, по моим чертежам?

Фрам Вастин обиделся на то, что его корабль мне пришёлся не по нраву.

А могу ли я, господин Атон, взглянуть на ваши чертежи?

Если дадите мне два дня и несколько листов бумаги большого размера, то вы их увидите.

Бумаги большого размера у них не нашлось, но она нашлась у барона, который был очень заинтересован в получении прибыли. Решившись на постройку абсолютно нового, для этого мира корабля, я не подозревал куда влезаю, и в какую сумму мне это обойдётся. Два дня я безвылазно пыхтел над чертежами, сначала мелом чертил на стене, вспоминая, как выглядит корабль, потом переносил всё это на бумагу, подгоняя размер. Чертеж, конечно, был далеко не такой точный, как хотелось, но он точно был в десятки раз лучше, чем у Вастина. К вечеру второго дня, я уставший и довольный, принёс свою работу на показ. Когда Фрам Вастин увидел мои чертежи, с ним случилась истерика, он дёргал за волосы и себя и своего помощника Талора, закатывал глаза и утверждал что это невозможно, в итоге послал меня (Барона Атона Дарморо Нэкта!) подальше и ушёл.

Это будет великолепный корабль — заявил Талор, который продолжал изучать чертежи. А как же мастер Фрам Вастин? — не понял я. Не обращайте внимания, с ним всегда так, если дело касается чего-либо нового. — Талор был спокоен как удав, и не обращал никакого внимания на присутствующих. А из чего изготовлен корпус вашего корабля? — задал самый провокационный вопрос Талор. Сталь! — гордо сказал я и вздрогнул, в комнате, до этого шумной, сразу стало тихо. В виду полного отсутствия железа в обоих баронствах, моя затея стала разгораться синим пламенем. Талор тоже вздрогнул, услышав о стали, немного поразмыслил о чём-то и сказал. Много метала нужно, мастера хватит удар, когда он узнает. Меня самого чуть удар не хватил, от понимания возникшей проблемы, но отступать было некрасиво, и я лишь кивнул согласившись. Мастера удар не хватил, он просто что-то посчитал, подумал и заявил. Пять лет, пять сотен человек мастеровых и десять тысяч золотом, и весь материал для постройки с тебя. У меня волосы дыбом встали от его запросов, как мне не хотелось, а всё-таки придётся наведать пещеру с мумией, но для начала необходимо поторговаться. К торгам подключился Дарморо и после громких криков и размахиваний руками, мы сбили цену почти вдвое, до шести тысяч. Договорились также о том, что Талор отправиться в Хавек и купит всё необходимое для начала постройки, отдал задаток в размере ста золотых и на этом мы распрощались. Всю дорогу обратно в Нэкт, Дарморо не произнёс ни слова и был хмур как грозовая туча, я так и не добился от него, почему он такой. Попрощавшись со всеми, я покинул баронство и направился за золотом к мумии. С помощью порталов я уже через пару часов был на месте, вот только вход в пещеру был завален многометровым слоем снега. Чего я только не делал, чтобы откопать вход, растапливал снег, взрывал (только хуже сделал, лавина пришла). Даже сдувать снег пытался, устал, как не знаю кто. Такими темпами я тут до весны просижу, надо как-то по-другому к этому делу подойти — подумал я, посмотрев на бесполезные труды по откапыванию входа. — А что если проплавить тоннель? — пришла мне мысль, как всегда, с опозданием в пару часов. — Или просто отверстие, через которое прыгнуть порталом? Наплевав на усталость, я принялся за работу и через полчаса был в пещере. Мумия по-прежнему стерегла сокровища нетронутые никем на протяжении нескольких сотен лет, а может быть и тысяч. В каменных сундуках нашлось много чего помимо золота в маленьких слитках, взял я не очень много, два десятка слитков, горсть драгоценных камней, в основном это были рубины, ещё прихватил пять камней силы. Камни силы выбрал самые маленькие, их, по моему мнению, проще продать. С высоты гор я видел на очень большое расстояние и с помощью того же портала переместился сразу через два баронства. В суматохе всех проблем, взваливших себе на плечи, я чуть было не потерял письмо для директора Хогата. В Одор я вернулся ровно через двенадцать дней после моего отбытия. Конь, оставленный под присмотром, был чист и свеж в отличие от меня, директор, увидев меня, посочувствовал и отпустил отдыхать. Вернувшись, домой, застал там Дора, он крепко спал, везде, где только можно, лежали детали для будущих зажигалок. Ой, блин! Как я мог забыть про Дора, ему же нужен бензин. Я хлопнул себя по лбу, Дор всё это время, что я отсутствовал, трудился не покладая рук, срочно нужен алхимик, может и получится чего-нибудь придумать с его помощью. Гном так и не проснулся до самого утра, дав мне тоже немного отдохнуть. Утром, Дор принялся жаловаться на то, что необходимо отдельное помещение под мастерскую и на отсутствие у него хорошего инструмента, подручными средствами хорошего качества не достичь. Я с ним согласился, и мы весь день провели в поисках подходящего дома, деньги у меня на его покупку были. Вечером мы уже переехали в свой дом на окраине Одора, каменный, в два этажа, он стоял заброшенным несколько лет, продавец уверял, что бывший хозяин разорился и уехал в неизвестном направлении. За домом был небольшой сад, со старыми фруктовыми деревьями и колодцем. С инструментами для Дора вышла заминка, готового не продавали, пришлось заказать по эскизам самого Дора. На следующий день, я нанял кухарку и конюха, вместе с его дочерью, её в качестве домработницы, весёлая и конопатая девчушка лет двенадцати, уверяла что справится. Всё своё богатство мы спрятали в подвале, смастерив там тайник. К вечеру я наведался в школу, взять больше времени на отдых не решился, не стоит наглеть.

Ну, что, отдохнул? — спросил Хогат с улыбкой на лице, сегодня у него было хорошее настроение. Я кивнул, хотя чувствовал себя не менее уставшим, чем до этого, со всеми этими проблемами не до отдыха было. Завтра отправишься в Мерат, там, в школе преподаёт мой давний друг, Гармин Глем, вот письмо. — Директор протянул мне свиток перевязанный синей лентой и запечатанный сургучом. — Не срочно, но и не тяни с этим.

Господин директор, а у вас в школе есть алхимик? — спросил я, в надежде раздобыть бензин. А зачем тебе алхимик? — удивился директор. Понимаете в чём дело — начал я, не зная, как бы спросить не вызвав подозрений. — Мне нужна вот такая жидкость, для того чтобы костёр разводить в дороге, — я протянул ему фляжку, с остатком бензина. Фу, какая гадость — Хогат понюхал бензин и отдал мне флягу. — Есть у нас алхимик, как же без него. Эдгар Арден, найдёшь на первом этаже, последняя дверь по коридору слева.

За дверью кабинета алхимии слышались голоса, один грубый мужской, другой тоненький женский, решил послушать, что говорят, перед тем как постучаться. Чуть-чуть приоткрыл дверь, чтобы лучше слышать и подставил ухо.

А я вам ещё раз говорю, дорогая наша Селета, нужно смешивать только то количество, которое здесь указано, не меньше и не больше. — Урок был в самом разгаре, я не стал прерывать и дождался его окончания. Ни звонка означающего конец урока, ни удара колокола, я не услышал, просто в какой-то момент дверь открылась, и появились замученные ученики. Пятнадцать девушек и один чем-то напуганный парень. Каждая из девушек проходя мимо, на секунду останавливалась, бросая на меня оценивающий взгляд. Взгляды были разными, после того как все вышли, я зашёл, в нос ударила волна резких запахов и не совсем приятных. Господин Эдгар Арден? — я остановился у двери.

Да, это я! — произнёс мужчина в грязной серой мантии и смешной шапочке, похожей на шлем лётчика времён первой мировой, даже очки были на лбу. Господин директор рекомендовал вас, как самого лучшего алхимика. — Немного подсластил я пилюлю, он широко улыбнулся в ответ. Чем могу быть полезен? — я протянул ему фляжку. Мне нужна такая жидкость — сделал я жалобную физиономию. Эдгар откупорил фляжку и понюхал. Нет ничего особо сложного, очищенное земляное масло, очень хорошо горит. Сколько вам нужно? От радости я его чуть не обнял, но вовремя опомнился. Э, м, ну на первое время таких вот фляжек штук пятьдесят, — озвучил я необходимое количество. Сколько!? — у алхимика даже голос сел, после моих слов. Пятьдесят — подтвердил я, — я вам хорошо заплачу. Эдгар пристально на меня посмотрел, оценивая, толи мою платёжеспособность, толи моё здравомыслие. Хорошо, зайдите дней через десять, такое количество обойдется вам в десять монет серебром. — Он вернул мне фляжку, и мы разошлись в разные стороны. Высокие у них тут цены, однако, ну да ладно, на дело же, Дор не будет ворчать по поводу очередных трат. На выходе забрал коня и вернулся домой верхом, а не своими ногами.

Алхимик Эдгар Арден

Какой-то подозрительный тип, зачем ему понадобилось столько очищенного земляного масла? Не иначе как поджечь чего решил, нужно с Хогатом переговорить и узнать, кто такой, а там и решим что делать. Будет моим ученикам очередное задание, пусть поработают — бездельники.

Атон

С утра, как и положено, я выехал из города верхом на коне, и добравшись до деревни, снова оставил его на попечении того же человека, что и первый раз. Нашёл то место, где я воспользовался порталом в первый раз, на земле после моего портала остался выжженный круг диаметром два метра. — Ух, ни фига себе последствия, так недолго и пожар устроить. Места для порталов я стал подбирать такие, где растительности совсем не было. Мерат встретил меня мелким, холодным дождём, комнату снял в таверне рядом со школой. Плотно поужинав, я завалился спать и под размеренный стук дождя быстро вырубился. Утром дождь всё ещё шёл, земля превратилась в холодную мерзкую жижу. Людей на улице было мало, без нужды никто из дома не выходил, спустившись на первый этаж, застал там скучающего хозяина, он сидел за столом с кружкой слабого вина. С добрым утром! — поздоровался я, сев за стол напротив него. — Да какое оно доброе, дождь уже третий день идёт, за три дня заходили только трое, сосед за кувшином вина, Гармин пообедать и ты. — Пожаловался хозяин. Гармин? Гармин Глем? — переспросил я. — Да, он самый, каждый день у меня обедает, а ты что его знаешь? — хозяин посмотрел на меня подозрительно. — Нет, пока не знаком, письмо у меня для него из Одора. Так ты новый посыльный? А Такот куда делся? Хогат пинка ему дал, не сам конечно, — объяснил я замену посыльного. — Ох, хорошо! Ох, замечательно! Давно надо было, признаюсь честно, надоел он мне даже больше чем этот дождь. Паршивый человек, вечно всем недоволен, то ему — то не так, то это не так, а сам-то нет никто — пустое место. А Гармин сегодня будет обедать? — спросил я, посмотрев на улицу. Что, тоже под дождь не хочешь? — усмехнулся хозяин — будет конечно, куда же он в такую погоду денется. Хозяин таверны оказался хорошим собеседником и два часа до прихода Гармина пролетели незаметно. Хозяина звали Модис, разговорившись, я узнал, что его брат торговец и дела у него идут не очень хорошо. Предложил поговорить с братом, о доставке большого количества метала в Одор, Модис обрадовался и заверил, что приведёт брата после обеда, чтобы договориться основательно. Гармин Глем оказался добродушным толстяком около пятидесяти лет на вид, наметившаяся лысина была прикрыта широкополой шляпой. Мантию Гармин надевал только в школе, в свободное время по одежде он почти не отличался от обычных горожан. Ещё он любил вкусно поесть и хорошо посмеяться, поэтому обед затянулся на два часа, за которые мы неплохо узнали друг друга. Ответ на письмо, Гармин пообещал принести завтра в это же время, дождь так и не закончился и я поднялся к себе в комнату, где устроил себе мозговой штурм. Особенно хотелось больше вспомнить о порталах, может, что и ещё вспомню попутно. Для этого разжился листом бумаги у Модиса, засиделся до поздней ночи, но не зря мучился, кое- что вспомнил. Проснулся я уже к обеду, ждать Гармина долго не пришлось, он вручил мне сразу три письма, одно из них попросил доставить в столицу, магессе Тавитан. Причём заплатил за это хорошо, по его мнению, знал бы он, сколько сейчас у меня с собой камней силы, не предложил бы три серебряных. После того как ушёл Гармин, я расспросил Модиса о наличии в их городе ювелира, намекнул что хочу купить жене подарок, я ведь для всех был человеком женатым. Модис немного подумал и дал один адрес, по которому я и отправился. Дождь наконец-то закончился, но грязь осталась на месте, поэтому к ювелиру я добрался грязным по пояс и злым. На этот раз ювелир оказался нормальным, и я смог продать один из камней за триста монет золотом. Прибыв в столицу, я решил, что магесса подождёт и направился прямиком на рынок. Побродив немного, обратился к одному из торговцев тканями с предложением отправить мне в Одор обоз с лучшими тканями, оплата по факту, разумеется. Письмо магессе, я занёс уже вечером, ответ она писать не захотела, и я вернулся в Одор, только не в этот день, а через два, погулял по городу, заглянул в порт посмотреть на корабли. Кораблей было много, но ни один из них мне не понравился, самый большой из них имел два паруса. В порту тоже шла торговля, но только живым товаром — рабами, среди которых были и дети, я насчитал девять. Рабы продавались по разным ценам, за взрослого мужчину просили один серебряный, за женщину два, а за детей один серебряный, сразу за двоих. Не жалея денег купил всех детей, ещё десять девушек и столько же мужчин, заплатил за их доставку в Одор. После поиграл перед носом работорговца огненным шаром и намекнул, что обманывать меня не стоит.

— Господин директор! — я постучал в дверь и приоткрыл её, Хогат сидел за столом и что-то увлечённо читал. — А! Это ты! Входи, входи, как съездил? — он отодвинул книгу, но не закрыл её. — Нормально съездил, господин Глем желает вам долгих лет, вот вам от него письма. Директор взял у меня письма и тут же принялся читать, я в это время пытался заглянуть в открытую книгу на его столе, он это заметил. — Люблю читать — оправдался я — вот только хороших книг не достать. — Хм, что ж, это похвально, можешь посетить нашу библиотеку, она на первом этаже, последняя дверь справа. Иди! — он махнул рукой, отпуская меня на отдых. — Вот он, радостный момент! — обрадовался я, добравшись до библиотеки. Библиотекарем оказался уже известный мне охранник — Готар, он спросил только об одном — на самом ли деле господин директор разрешил мне пользоваться библиотекой или я это сам так решил. Добравшись до знаний, я стал сновать между высоких стеллажей с книгами и свитками и не мог выбрать что-нибудь одно. Чтобы не вызывать подозрение, я с начала попросил что-нибудь по истории. Готар как хозяин этого хранилища информации, отвёл меня к дальнему стеллажу, где на полках пылились старые книги.

— Вот здесь находятся эти книги, извини что мало, но это всё что нашлось. Недолго думая, я ухватился за самый большой фолиант и направился к двери из библиотеки, Готар остановил меня.

— Книги выносить за пределы школьного здания запрещено, можно почитать здесь или в одном из классов.

Это было вполне логичное решение, я совсем не обиделся на недоверие, всё-таки книги в этом мире были рукописные и очень дорогие, некоторые вообще в одном экземпляре. Я остался в библиотеке и читал до тех пор, пока Готар меня не выгнал, заявив, что одного меня тут не оставит а ему уже спать пора. В книге ничего особо интересного для меня не было, история создания королевств и всякая ерунда, о династиях королей, а вот про Дамрос я почти ничего не нашёл. Про него только вскользь упоминалось, было когда-то такое и всё, информация резко обрывалась, как будто кто-то вырвал листы из книги. Позже решил спросить напрямую, пока сделаю вид, что всё очень интересно. В последующие несколько дней директор меня не вызывал, с утра я помогал Дориану собирать зажигалки, бензин мне всё-таки сделали. После обеда шёл в библиотеку и сидел там, пока Готар не выгонит. Готар был отличным библиотекарем, он точно знал, где лежит необходимая книга и знал, что там написано, а книг было несколько тысяч.

— Это сколько же денег вложено в эти книги? — подумал я, вспомнив, как дорого они стоят. На следующий день прибыл большой обоз с железом, осмотрев все, что привезли, мы с Дором посовещались и купили всё, вместе с телегами и лошадьми, возниц я нанял тех же что и были. Вечером прибыли ещё сразу два обоза, один от Дарморо, а другой из столицы, с купленными мной рабами. Через день, загрузив пустые телеги из Нэкта всевозможным продовольствием, я отправил всех сразу к Дарморо с письмом к нему. В письме я написал, что рабы за своё освобождение должны отработать три года и что кормить и одевать их нужно хорошо, возможно потом сами останутся в баронстве. Дети рабами уже не являются и их необходимо пристроить в семьи, обучить грамоте и ремеслу. Только я отправил всех в Нэкт, как прибыл ещё один обоз с тканями, купив его тоже вместе с лошадьми, отправил догонять тех, которые только что отбыли. Я всё старался провернуть тихо и быстро, не привлекая внимания, но не получилось, по городу поползли слухи о безумно богатом человеке, скупающем всё подряд. Мне даже предложили купить корову, пообещав подумать, о покупке коровы, а лучше сразу небольшого стада, я скрылся в школьной библиотеке. В школе было тихо, все двери, ведущие в классы, были заперты, как и необходимая мне библиотека. Я поднялся на второй этаж, в конце длинного коридора увидел Готара. Он стоял у окна и за кем-то наблюдал, он так сильно был этим увлечен, что не заметил, как я подошёл.

— А куда все подевались? — Готар вздрогнул и отругал меня за то, что я подкрался.

— Вон они все! — он кивнул в сторону окна — у них сегодня экзамен.

Я тоже посмотрел в окно, по другую сторону здания располагался небольшой полигон, на котором собрались все кто был в школе. Полигон напоминал арену для гладиаторов, с одной стороны арены полукругом в два ряда сидели ученики, с другой стороны находились всевозможные мишени. Принимающих экзамен было четверо, директор, алхимик и две неизвестные мне женщины.

— А давно они уже там? — задал я немаловажный для меня вопрос.

— Ещё даже не начинали, а пора бы уже.

— По какому предмету экзамен?

— Стихия воздуха и воды в бою. — Готар отодвинул меня за спину дав понять, что это его место в этом зале.

Экзамен начался с показательного выступления учителей, в конце арены стояли две бочки, одна на другой, двухметровый столб с горшком на верху, рядом было ещё много чего крупного размера, но лёгкого по весу. Первой вышла стройная женщина в голубой мантии, встав напротив мишеней, до которых было метров десять, она вытянула руки перед собой и замерла. Я закрыл глаза, и смотрел через плечо Готара, с помощью магического зрения, боясь пропустить что-нибудь интересное. Из рук магессы вытянулись нити силы длиной с метр и их концы стали складываться внепонятную фигуру. Из окна, где мы находились, было плохо видно, тем временем эта самая фигура быстро полетела в сторону мишеней, глиняный горшок, резво соскочил со столба и упал на землю, пролетев несколько метров. Все громко захлопали в ладоши, после чего женщина с гордо поднятой головой покинула арену, заняв своё прежнее место. Вслед за женщиной вышел сам директор, так же вытянул руки, перед которыми образовалась фигура похожая на цилиндр. Через секунду цилиндр метнулся вперёд и ударил в бочку, она тоже отлетела на несколько метров и развалилась на отдельные дощечки. Ученики были в восторге, но недолго, Хогат пригласил на арену первого из них, точнее первую. Девушка робко проследовала на огневую позицию, наступила тишина, она вытянула руки, дальше произошло тоже, что и у учителей. На мой взгляд, времени ученице на это потребовалось раз в десять больше, чем у той женщины в голубой мантии. Нити силы были настолько тонкими, что я их еле заметил, её фигура полетела вперёд и ударила в пустое ведро, оно качнулось и завалилось на бок. Остальные ученики заволновались ещё больше, представив всю сложность экзамена. Выступившая девушка, получив похвалу от Хогата, с гордым видом отошла в сторону. Экзамен продолжился, и происходило всё точно также, только с убыванием силы у учеников. Когда остались последние три ещё не сдавших экзамен ученицы, директор распорядился заменить мишени, на бочку поставили бумажную коробку. Три испуганных мученицы готовы были сбежать с арены от страха и больше не показываться на глаза. Счастливые ученики, которые уже сдали экзамен, злорадно улыбались и о чём-то спорили. Первой из самой слабой тройки, вышла невысокая худенькая девушка со светло русыми кудряшками. Она долго не решалась начать выступать, мне её стало жалко, и я решил немного помочь. Мои жгуты силы метнулись вниз, преодолевая каменные полы и перекрытия, и под землёй добрались до бочки с коробкой. Сплетённая девушкой фигура была почти прозрачна и летела медленно- медленно, ждать развязки устал не только я, но и все. Мои жгуты давно скрутились в тугие пружины и ждали сигнала на дне бочки. Девушка находилась на грани обморока, её руки тряслись от понимания, что её сил не хватит даже покачнуть проклятую мишень. Фигура похожая на каплю воды, коснулась бумажной мишени, и я выпустил на свободу свою силу, накопившуюся на концах жгутов. Дальше произошло то, чего не ожидал даже я, мои жгуты вместо того чтобы сбить коробку — взорвали бочку!

Когда пыль немного улеглась, стало видно бегающих из стороны в сторону учеников, девушка всё-таки упала в обморок и к ней на помощь спешили учителя, сразу все. Мои жгуты втянулись обратно за считанные секунды, от того что произошло, я сам испугался не на шутку. Там где стояла бочка, сейчас виднелась двухметровая воронка, щепа от бочки разлетелась по всей арене, от коробки не осталось вообще ничего.

— Вот это я помог! — подумал я, отшатнувшись от окна.

Готар отодвинул меня и поспешил вниз, на полигон, там паника продолжала набирать обороты, я тоже побежал за ним, мне хотелось поближе увидеть творение рук своих. Девушку привели в чувство, но она, увидев то, что натворила, снова упала в обморок.

Паника прекратилась через час, после того как учеников смогли усадить за столы в классах. Готар взялся за уборку последствий моей помощи, я ему в этом помог, чувствуя себя виноватым. Пока мы наводили порядок, я его расспрашивал о школе и об обучении, а начал с вопроса о необходимости быть женатым, чтобы устроиться на работу.

— Послушай, а почему, чтобы в школе работать, надо женатым быть?

— А ты что, так ничего и не понял?

— Нет, а что я должен был понять?

— Как это что? Здесь же почти одни девушки учатся! — он кивнул в сторону здания.

— Тем более не понимаю, это же хорошо, они молоденькие и некоторые даже симпатичные.

— Вот видишь и ты это заметил, а теперь скажи, что произойдет, если молодая магесса выйдет замуж за обычного парня, не мага, как ты, например?

— А что будет?

— Она же тебя прибьёт и совсем не специально, не контролируемая сила тебя размажет в лепёшку — вот что будет. Были такие случаи в истории, и поэтому Хогат запретил нанимать работников не магов, которые не женаты. К тому же, по закону это не запрещено, так что радуйся, что ещё жив. Магесса, которая не умеет контролировать свою силу, на супружеском ложе, это даже хуже, чем то, что мы только что видели.

Я почему-то отличие мага от не мага с этой стороны вопроса не рассматривал, теперь же представил, что произойдет, если моя сила на свободу выпрыгнет и мне стало страшно. В библиотеку мы попали часа через три, самому искать информацию о Дамросе я мог долго и поэтому решил спросить напрямую. Оказалось, что вся информация о нужном мне Дамросе, была специально уничтожена, это произошло сразу после войны архимагов. Приехали какие-то люди и забрали почти все книги, а в тех книгах, где про Дамрос было мало написано, просто вырвали страницы. Готар о Дамросе почти ничего не знал и посоветовал обратиться к директору. Через час, собравшись с духом, я постучал в дверь кабинета Хогата. На мой вопрос он странно отреагировал.

— А зачем тебе это нужно? Ты что, тоже желаешь поискать сокровища?

— Нет, мне просто стало интересно узнать о таком большом королевстве, в котором никто не живет, а что, там есть сокровища? — так я ему и сказал для чего мне это, пусть лучше думает, что я охотник за сокровищами, хорошо, что он сам подсказал мне отговорку.

— После войны там невозможно жить, земля почти не плодоносит, города брошены, звери изменились став порождением тёмной магии, она там всё ещё присутствует, вытягивая силу из всего живого и светлого. Уснув там, можно не проснуться, некоторые превращаются в зомби, маги постепенно теряют силу, из-за того, что не могут её восполнить, потоков светлой силы там нет. Всё-таки я думаю, что ты один из них — я напрягся, неужели он думает, что я тёмный?

— Из кого из них?

— Из тех, кто ищет сокровища, есть они там или нет, я не знаю, золото мне ненужно, маги например, ищут там знания.

— Какие ещё могут быть знания в мёртвых землях? — удивился я.

— Как какие, а книги, есть и магические артефакты, один из них ищут уже много лет, называется 'повелитель силы', его многие хотят заполучить, но мне он тоже не нужен.

— А что вы там ищите? — задал я прямой вопрос, на который он ответил и тем самым признался, что тоже ищет что-то.

— Я ищу дневники старого мага, целителя и великого учёного, архимага Тэнэра, в них знания и открытия способные изменить многое, кстати 'повелитель силы' это его изобретение. В столичной школе есть определитель предрасположенности к стихиям, им проверяют обладателей дара, так он до сих пор прекрасно работает, правда никто не говорит о том, что его Тэнэр создал.

— Почему о нём я ничего не нашёл в книгах?

— После войны победители захотели скрыть истинную причину, по которой она началась, вот и уничтожили все упоминания о Дамросе и всём что с ним связано.

— Но ведь люди, бывшие на этой войне, ещё живы и помнят!

— Пока да, пройдёт ещё лет пятьдесят и забудут. — Директор погрустнел и о чём-то задумался, я не стал его подталкивать, сам продолжит. Но в дверь постучали, и вошла та самая магесса в голубой мантии.

— О! Хогат, я не знала что ты не один, представишь меня гостю. — Она остановилась в метре от меня. Я встал и уважительно поклонился, совсем чуть-чуть, лишь обозначив поклон, она оказалась ниже меня почти на голову и смотрела снизу вверх.

— Да, конечно, это Атон Нэкт, он мой новый посыльный. Атон, это магесса Селия Халлас! Она маг воздуха шестой ступени.

— Очень приятно познакомиться, госпожа магесса Халлас, — я ещё раз поклонился, кто его знает как надо, пусть лучше уж так чем никак.

— У вас хорошие манеры молодой человек — магесса улыбнулась и тоже немного склонила голову, кажется, я не сильно промахнулся с манерами.

— Где вы выросли? Нет — нет, не отвечайте, я попробую угадать! — Она сделала вид что задумалась, Хогат тем временем беззвучно хихикал.

— Думаю, что вы, родом из столицы? — я помотал головой, — тогда из Мерата? — я снова помотал головой. — Из Селезера! — нет? Тогда из Мастара!? — Как, неужели вы, молодой человек, родились у нас в Одоре? — директор смеялся, уже не скрывая.

— Нет, уважаемая магесса, я из вольных баронств! — остановил я её театральную угадайку.

— Неужели вы бастард какого-нибудь барона? — она захлопала ресницами продолжая играть свою роль.

— Почему сразу бастард, я единственный сын барона Дарморо Нэкта!

Хогат сразу перестал смеяться, а магесса перестала строить из себя блондинку, хотя ею и являлась в прямом смысле этого слова.

— Точно! — воскликнул Хогат — а я всё время гадал, где я слышал это имя! Это же самое южное баронство, почему сразу не сказал?

— А чтобы это изменило? Тем более вы меня о происхождении не спрашивали. Не думаю что бы вы, господин директор, стали мне платить больше. — Ответил я, не боясь потерять работу курьера. Меня она уже не интересовала, денег и без этого было достаточно а в библиотеке я ничего не найду о Дамросе. Если вспомнить экзамен, на котором я слишком сильно помог, то мне стало понятно, что маги здесь несильны, себя выдавать я пока не собирался. Учиться я всё равно буду в любом случае, либо сам, либо по книгам, где их взять, это уже другой вопрос.

— И когда ты собирался рассказать что ты барон? — Хогат стал хмур, как будто я его чем- то подставил.

— Да, никогда! Зачем вам это знать-то? Служу я у вас посыльным и дальше бы служил, а кто я, барон или нет, это неважно.

— Что же вы покинули своё баронство, а? — влезла в разговор магесса.

— Финансовое положение, в котором оказалось баронство, стало критическим, вот я и решил немного подзаработать. — Надеюсь, что моё оправдание было похоже на правду, хотя если честно, то так и было на самом деле.

— А твой друг гном, как его м…э, а вспомнил! Дориан, он тоже какой-нибудь сын барона? — Хогат стал проявлять нездоровый интерес к нам с Дором.

— Нет, он простой чел, э, простите, простой гном, мы познакомились случайно и подружились. — Кто такой Дор, я на самом деле не знал, о себе он так ничего и не рассказал.

— А что за обозы останавливались за городом, откуда взял деньги на дом? — Хогат был хорошо информирован о делах, происходивших в Одоре.

— Обозы совсем не мои, они идут в соседние баронства, я отправляю с ними письма домой, у меня пока нет своего посыльного. Ещё я немного зарабатываю как посредник, тех денег, что вы мне платите, хватает, но только на одного, а у меня обедневшее баронство за плечами. Дом я купил на честно заработанные, плюс то, что было до этого, гном тоже вложил свои сбережения. Мы боялись, что деньги могут украсть, вот и купили на них этот дом, надеюсь, его не утащат.

Хогат моим бредням, кажется, поверил и больше ничего не спрашивал. Магесса загадочно улыбалась, глядя на директора.

— Признаю, господин директор, что вы всегда умели выделиться и сейчас ещё раз это доказали. Подумать только, целый барон на побегушках! Сказать кому — не поверят! — магесса тихонько хихикнула. А ведь я сразу поняла, что с твоим посыльным что-то не так. Слишком хорошие манеры, для простого человека. К тому же, хорошо образован, я бы сказала, даже слишком хорошо и вообще много чего слишком. — Селия задумчиво посмотрела на Хогата в ожидании его решения.

— А зачем вообще кому-то об этом говорить — встрял я в обсуждение меня, перебив Хогата, который хотел что-то сказать, но успел только рот открыть.

— Тайны иногда раскрываются — вздохнул Хогат — очень неправильно получится, если узнают что посыльный в школе — барон! Так нельзя, меня могут заподозрить в унижении всей аристократии сразу. Не переживай, ты можешь заходить поболтать в любое время — утешил меня директор Хогат.

— Жаль, конечно, где заработать я найду, а вот с книгами, чтобы почитать, будет проблема. — Вздохнул я, искренне сожалея о потере библиотеки.

— Почему? Как раз в библиотеку можешь ходить, как и раньше, тебе никто не запрещает. Жаль, что мне снова нужен посыльный. — Теперь уже Хогат вздохнул сожалея.

Я попрощался с Хогатом и Селией. Что ж, такой расклад меня тоже устраивает, пусть я потерял работу, но доступ в библиотеку остался. Я поспешил домой, Дор в последнее время стал ворчать, что я про него совсем забыл. Его я нашёл в саду под старой яблоней, он натирал до блеска готовые зажигалки, их было много, целая корзина. Присев рядом, я стал тоже тереть зажигалки о шерстяную ткань.

— Знаешь, Дор, я работу потерял — сообщил я ему плохую новость — правда, вход туда для меня не закрыт, а это важнее.

— Я вообще не понимаю, зачем ты работал, имея столько денег, — Дор тёр зажигалку и на меня не смотрел.

— Согласен! Работать мне необязательно, нужно баронство укреплять, а для этого люди нужны и желательно мастеровые.

— Хозяин, к вам посыльный — к нам подошёл наш конюх, он же садовник, он же дворник и много кто ещё.

Мы с Дором удивлённо переглянулись, у ворот стоял мальчишка лет десяти и мял в руках старую шапку.

— Господин Атон Нэкт? — спросил он, когда я подошёл.

— Да, это я, а что?

— Вам письмо от мастера Фрама Вастина. — он протянул помятый свиток. — Если будете писать ответ, то я забегу за ним завтра. — Мальчишка поклонился и убежал, я даже сказать ничего не успел про ответное письмо. Развернув свиток, я принялся читать.

Письмо

Господин барон! Мы перестроили верфь под Ваш заказ, но возникла проблема. У нас не получается отковать железные листы такого размера что Вы указали. Того металла что Вы прислали, очень мало, это только сотая часть необходимого нам. Если эту проблему быстро не решить, постройка корабля будет остановлена. Ещё нам сильно не хватает людей, особенно обученных разному ремеслу. В первую очередь нужны мастера по литью и кузнецы.

С уважением мастер Ф. Вастин.

— Дор, у нас появилось срочное дело! — гном тоже пытался читать, заглядывая в письмо но, судя по всему, на общем языке он читать, не умел.

— Это хорошо! — обрадовался Дор, ему тоже надоело сидеть дома.

— Нам нужно ещё железо и как можно больше.

— Сколько, если точнее? — спросил Дор, потирая руки.

— Столько, насколько хватит денег — решил я одним разом закрыть этот вопрос. — А ещё нам нужно хороших мастеров по литью и кузнецов.

— Ух! Как ты разогнался-то! — ухмыльнулся Дор. — Кузнецов-то ещё можно поискать, а вот с мастерами литья не выйдет.

— Это почему? — не понял я.

— Потому! Таких мастеров и в людских королевствах мало, а те, что есть, и без тебя неплохо живут. Вот если бы ты у гномов поискал, то да, нашлись бы, гномы-то по металлу все мастера.

— А что! Хорошая мысль! — оживился я. — Попросим гномов помочь, само собой заплатим. — Я уже потирал руки, довольный найденным решением, но Дор меня опять обломил.

— Ничего не выйдет, гномы не будут работать на людей, даже за деньги. — У меня в голове промелькнула, какая-то хорошая мысль, но я не успел на ней задержаться.

— Что, что ты сказал? — переспросил я.

— Говорю, что гномы не будут на людей работать — повторил Дор.

— А если им хорошо заплатить? — мысль кружилась рядом, но и только.

— Да хоть золотом засыпь, всё равно не будут помогать, ты же не вождь клана, чтобы их заставить, даже не его друг. — Мысль была уже близко.

— Я точно не смогу стать вождем, но другом-то можно, только как? — Дор моему вопросу удивился.

— Это надо либо кому-то из вождей жизнь спасти, либо подарить что-то особо ценное.

— Есть! — вскрикнул я и хлопнул Дора по плечу. — Ты молодец, Дор! — он стал смотреть на меня с подозрением.

Я вспомнил, что мумия гнома в пещере, удерживает двухсторонний топор, гордо именуемый — 'Секира'. Мне эта корявая железяка нафиг не нужна, а для гномьего народа, это очевидно, важная реликвия.

— Скажи Дор, а секира первого короля гномов, это хороший подарок?

— Ха! Вот ты шутник! Это же легенда, её даже малые дети знают. — Дор стал хохотать. Я его веселья не разделял, а стал обдумывать, как мне это дело провернуть. Дор видя моё серьёзное лицо, постепенно перестал смеяться.

— Так ты что, не шутишь? — Дор тоже стал серьёзным.

— Нет, не шучу, и я знаю, где могила первого короля гномов. Секиру в его руках видел также хорошо, как тебя сейчас. — Ответил я, видя, как округляются глаза Дора.

— Так пойдём скорее, чего ты стоишь-то! — Дор заметался по двору, стараясь быстрее собраться в путь.

— Не спеши, я сначала за ней быстренько смотаюсь, а ты спокойно подготовишься. — Обломил я его порыв, на что Дор обиделся.

— Не доверяешь, да?

— Доверяю, просто ты не сможешь телепортироваться. — Дору я, конечно, доверял, но показывать ему пещеру раньше времени не хотелось.

— Телепротив чего? — Дор не смог выговорить слово телепортироваться.

— Переместиться на большое расстояние с помощью магии — пояснил я.

— Так вот почему ты успевал сделать так много — догадался он.

— Мы потом как-нибудь попробуем вместе телепортироваться, но не сейчас.

— Хорошо, как долго тебя ждать?

— Если всё будет хорошо, то, завтра к вечеру жди, а сейчас пойдём что-нибудь съедим.

Пока мы обедали, Дор всё время ёрзал на стуле, желание посетить могилу первого короля было велико.

С пустым мешком за плечами мои шаги были легки, погода, не смотря на позднюю осень, тоже была прекрасная. Отошёл я от города на несколько километров, лишь потом стал перемещаться порталами. До пещеры добрался без проблем, первым делом отсыпал золота в слитках, где-то тысячи на две, если перевести в монеты. Взял горсть драгоценных камней, и лишь потом подошёл к промёрзшей мумии короля гномов. Покрытый инеем король, продолжал сжимать в руках секиру, его промёрзшие до состояния льда глаза смотрели на саркофаг. Трогать мумию было страшновато, всё-таки мир-то магический — мало ли чего. Заледеневшие руки короля в латных перчатках, крепко держали верное оружие. Оторвать секиру получилось не с первого раза, вместе с секирой отломил и правую кисть. Пришлось приложить немало усилий, чтобы отцепить кисть от секиры, очень бережно вернул её мумии, положив ему на колени. Пот заливал мне глаза, а ведь я не так сильно и напрягался, но пришлось отдышаться, прежде чем покинуть пещеру. Секира весила килограмм двадцать, не меньше, засунул её в мешок и еле смог его поднять. Подумал и вынул её, решил, что и в руках донесу. Прыгать порталами стало сложнее, мешок оттягивал плечи, секира мешала при рисовании пентаграммы. На шестом по счёту прыжке, я выдохся, ноги дрожали, голова кружилась, секира стала раз в пять тяжелее. От усталости я упал на холодную землю и решил немного отдышаться. Я хорошо понимал, что лежать на холодной земле не стоит, а вставать всё равно не хотелось, разум победил, и я смог встать на четвереньки. Мне казалось, что вся моя сила потратилась на эти порталы, захотел пополнить запас. Потоки силы в этом месте были тонкими и расположены слишком высоко. Я вытянул свои жгуты и попытался дотянуться до потоков, жгуты извивались и постоянно заваливались в разные стороны. Поймать потоки мне так и не удалось, потому что потоки ускользали от меня. — Дожил, меня даже магические потоки и те боятся — вздохнул я, сделав вывод. Голова хоть и кружилась, но ещё была в состоянии думать и подсказала, что силу можно и отобрать, как у кустика на берегу моря. Я осмотрелся по сторонам и выбрал большое дерево неподалеку. Оно большое, если немного поделится, то ничего страшного не произойдёт. Уговаривал я себя, добираясь до него на четвереньках, тянув за собой секиру. Добравшись до дерева, я обнял его как старого друга и стал всем телом пить его силу. Как умирающий от жажды в жаркой пустыне, я пил, пил и пил, пока не опьянел от количества принятой силы. Отлипнув от ствола, я открыл глаза и вздрогнул, дерево стало мертвым, как и всё, что росло рядом на расстоянии ста метров вокруг. Лёгкий ветерок срывал с него листву, и она рассыпалась в пыль, не долетая до земли. Мощный ствол стал трескаться, грозя упасть мне на голову. Я отпрыгнул от него и сделал это вовремя. Ствол стал разваливаться на большие куски, они падали на землю, поднимая тучи пыли. Через минуту, от когда-то большого и крепкого дерева, не осталось ничего, кроме нескольких куч сухой пыли.

— Да что же это такое! — закричал я, сел на землю и обхватил свою глупую тыкву руками. — Я не маг, а просто передвижной Армагеддон, к чему не притронусь так всё сразу либо в щепки, либо в пыль.

Сколько я сидел, обхватив голову, не помню, может минуту, а может и час, опьянение от полученной силы прошло, но усталость осталась. Пересилив себя, я встал и начертил пентаграмму портала, прыгнул два раза, на горизонте показался Одор. Дальше я шёл своими ногами, последние метры преодолел на пределе своих сил. Дор заметив меня, выбежал встречать вместе с кухаркой, они меня и занесли в дом, потому что мои ноги отказывались шагать дальше. Уснул я прямо за столом, с ложкой в руке.

Дориан.

Неужто Атон мне не сорвал, и он правда знает, где покоится тело первого короля гномов. В книге законов, по которым живут все гномы, написано, что тот, кто владеет секирой бога, тот и есть законный король всего гномьего народа. Никакая корона не даёт такую власть как секира, никакие богатства не помогут тебе стать королём. Если ты будешь даже абсолютно голым, но в твоих руках эта секира, ты всё равно король над всеми гномами. Атону нужна помощь гномов, и он её получит, не будь я Дориан, секиру я потом спрячу понадёжнее, мало ли чего, не все же гномы соблюдают закон. Стану королём и пусть хоть кто-нибудь попробует опять меня изгнать, хотя, я же потом смогу жить, где захочу, хоть у орков. Не, с орками это я погорячился, вот у Дарморо мне понравилось, там и осяду, надеюсь, не прогонит — всё ж король буду. Где же он ходит-то, сказал, что к вечеру вернётся, солнце вот-вот сядет, а его всё ещё нет. Может, случилось чего?

— Бум, дзинь — раздалось возле двери, я выглянул в окно, там стоял Атон, его качало как травинку на ветру. На ступенях перед дверью лежала очень старая и большая секира. Атон сбросил свой мешок с плеч и упал на колени. Я бросился ему на встречу, опасаясь, что он ранен, на ходу позвал ещё и кухарку, на всякий случай.

— Атон, ты что ранен? — я успел его поддержать, чтобы не упал совсем. Его лицо было бледным, под глазами тёмные круги, руки дрожали, но он улыбался мне.

— Дор, а у тебя пожрать, ничего нет?

— Найдём, для тебя всегда найдём, ты же дома.

— Берём и несём его на кухню — велел я кухарке, охающей за моей спиной. Пока она накрывала на стол, я вернулся за секирой и мешком. — Ого! Как он это смог дотащить, во мне веса и то меньше. — Атон уснул прямо за столом, с ложкой каши в руке, мы перенесли его на кровать и оставили до тех пор, пока сам не проснётся. Мои руки задрожали, когда я взял секиру, это точно была секира первого короля. Божественный символ, переплетённый с вензелем короля, был выбит на одной из её сторон, на другой ещё какой-то символ, мне неизвестный. Символ бога с вензелем короля, я видел на книге законов, она была у нашего вождя, копия конечно. Настоящая книга из золота с серебряными страницами, храниться в клане хранителей закона, на первой её странице было написано, что только король может изменить закон или добавить новый, положив секиру на книгу. Я планировал сделать то, за что в случае неудачи нам с Атоном грозила смерть, лжецов жаждущих власти, бросали в жерло вулкана, правда с Атоном они вряд ли справятся. Маленькая часть меня, всё ещё сомневалась в подлинности секиры, а большая была уверена в ней. На некоторых слитках золота, которые он принёс, встречались оттиски гномьей печати, но мне она была неизвестна. — Да и фиг с ним! — ха, я стал говорить как Атон, его странные слова сами липли к моему языку. — Ух! Уже светает, а я ещё даже и не ложился спать, правда мне и не хочется. Это всё секира виновата, такое событие произошло и я в нём участвую, не главным конечно, но в первом ряду.

Атон проснулся только к обеду и опять сел есть, куда в него столько влезло, я понять не мог, с виду тощий, а ест больше меня. Я ему не мешал, пусть ест, пока в него лезет.

— Ух, вот это я наелся! Даже живот появился — Атон отодвинулся от стола и потрогал живот. Где он живот увидел? По мне, его как не было, так и сейчас нет.

— Ну, что скажешь Дор, секира-то настоящая или просто подделка китайская? — что значит, китайская я не знал и ответил ему то, что думал.

— Думаю, что настоящая! Точно скажут хранители закона.

— А нам-то туда зачем? — сказать ему правду я боялся, но потерять друга, я боялся больше. Променять друга на власть я не мог и поэтому не во всём признался.

— Надо, так надо, не боись, прорвёмся! Только я отдохну пару дней, хорошо?

— Конечно, отдыхай, горы никуда не денутся за это время.

Атон.

С утра, я проснулся голодным как зверь, оказалось, что уже время обеда, наша кухарка постаралась на славу, и я так наелся, что чуть не лопнул. Дор сидел рядом и почти ничего не ел, потом мы с ним немного поговорили, о чём, я не помню. После сытного обеда меня снова потянуло спать, я добрался до кровати и уснул. Оказывается, у меня не магическая сила закончилась, а обычная, просто я два дня не ел, из-за этой старой железки, вот силы и кончились. Сколько я спал, не знаю, когда проснулся, солнце было ещё высоко, дома был только наш конюх, колол дрова, готовясь к зиме. Я с хрустом в теле потянулся и решил сходить в школу, наведать Готара, что-нибудь почитать о гномах.

Готар сидел за столом в библиотеке и пил напиток похожий на чай, чего раньше за ним не наблюдалось.

— Что-то случилось? — я сел рядом за стол.

— Пока ничего, но дошли слухи о том, что школу хотят закрыть. Хогат получил письмо из столицы и теперь ходит чернее тучи. А ведь он её, можно сказать, основал, это здание было заброшено.

— А по какой причине закрывают?

— Точно не знаю, но поговаривают, что королю лекари и маги воздуха в таком количестве не нужны, так что новых учеников больше не будет, доучат тех, что есть и всё. До конца обучения самых младших, осталось три года, даже чуть меньше. Готар тяжело вздохнул и посмотрел на стеллажи с книгами.

— Большинство из этих книг собрал сам Хогат, почти всю свою жизнь собирал, некоторые переписывал.

— Жаль — посочувствовал я — Готар, я чего зашёл-то к тебе. Друг у меня гном, а о гномах я мало что знаю, может у тебя есть что-нибудь про них? — ничто так не оживляло Готара, как тема книг, он сразу приободрился.

— Что-то было, но не очень много, они же сидят в своих горах как эльфы в лесу, иногда, конечно, появляются их представители, но не часто и мало что от них узнаешь.

— Да, ты прав, Дор отмалчивается или прямо говорит, что не скажет.

— Ага! Вот она! — Готар достал книгу, ну уж очень старую и потрёпанную. На её обложке было написано — 'королевство гномов'. Очень старая книга, будь осторожнее, не порви. — Предупредил он меня, и, прихватив свой недопитый чай, оставил меня одного.

В книге было описано создание самого королевства гномов, сколько кланов изначально в него входило, сколько осталось после всемирной войны или как её ещё называют — 'война богов'. Правда из книг Эльсигура, я знаю, что богов-то там как раз и не было. После войны, где-то лет через сто, гномы, заперлись у себя в горах, подписав соглашение о невмешательстве в дела других королевств. Эльфы тоже подписали, а чуть позже, ещё орки и гоблины. Гоблины вообще мало к кому лезли, сидели у себя в болотах и не отсвечивали. После войны, в которой как раз и погиб гномий король, звали которого — Иан Тор — в переводе сын бога. Королевство распалось на кланы, но продолжало жить по старым законам. Кланы после войны иногда воевали между собой, потом одумались, когда поняли, что их становится всё меньше и меньше. Оружие гномьей работы всегда высоко ценилось, не за красоту, а надёжность, по красоте оружейники эльфов их обогнали, но не намного. Больше в книге ничего интересного для меня не нашлось, и я вернул её на место. Этой информации мне было мало, и я решил спросить у Хогата, тем более он сам приглашал. Директор Хогат был не в духе, я заметил это по его молчанию, он, молча, указал мне на стул возле окна. Через несколько минут молчания, всё-таки решил спросить, зачем я припёрся.

— По делу или просто так зашёл, поговорить? — мне показалось, что он хочет со мной о чём-то поговорить, но не решается.

— Попрощаться зашёл, домой нужно съездить, отца навестить и жену (на бумаге я был вроде как женат) а-то вдруг потом ребёнок на соседа похож будет. Хогат немного улыбнулся моей шутке.

— Что ж, если решил, то поезжай, удачи в дороге, передай, что я желаю здоровья твоему отцу и процветания баронству. — Я удивился и слегка испугался его просьбе.

— А вы что, с ним знакомы?

— Нет, к сожалению, просто жест вежливости, вдруг когда-нибудь встретимся.

У меня чуть душа в пятки не ушла, я уж было подумал, что опять в чём-то прокололся. Оказывается, что он просто прощупывает пути к отступлению, школу-то закрывают.

Пока я пару дней маялся от безделья, отдыхая от трудов тяжких (золото весило не мало, плюс секира.) Дор собирался в дорогу. Путешествие в седле его не пугало, он с этим уже смирился. Наша кухарка наготовила нам еды в дорогу, с расчётом на десять дней. Наши кони под присмотром конюха отъелись и давно просились под седло. Прыгать порталами с Дорианом на плечах я не хотел, восполнение потраченной силы за счёт деревьев могло привести к образованию ещё одной пустоши. Вытягивать силу из животных я боялся, а из людей тем более. Погода грозилась выпадением первого снега, а в горах он уже давно лежит. Дор сказал, что там, куда мы направляемся, сейчас холодно и нужно больше тёплой одежды. Насколько холодно, он пояснить не смог, для него существовали только два вида холода, первый это когда просто холодно, второй это очень холодно. Понятия тепла были обширнее, но не намного. Когда Дор вытащил во двор, всё что приготовил для похода, я подумал, что нас будут сопровождать как минимум пятеро. Пришлось мне это добро перебирать и отбрасывать все, что посчитал ненужным, Дор пытался незаметно положить опять. Спрашивается, для чего нам котелок на десять литров, если нас только двое, четыре войлочных одеяла он отстоял, были ещё свежие фрукты и мешочек с мукой (точно кухарка подложила). Отбросив в сторону процентов семьдесят, из приготовленных вещей, я предложил пообедать и отправляться. Пообедали мы так плотно, что я еле влез в седло, и потом ещё целый час хотелось спать.

— Куда будем двигаться? — спросил я, зевая.

— По границе Селезера, вдоль гоблинских болот, потом мимо рубиновых скал до Алвенмора. Это город хранителей закона, они следят за соблюдением закона, с ними и будем говорить.

— А нас в Селезер пустят? Может нам лучше через баронства? — если честно, то я так и не понял, куда точно мы двигаемся. При упоминании северных баронств, Дора передёрнуло, зря я напомнил про баронства, именно там я его встретил, сидящим в клетке.

— Через баронства дорога длиннее почти вдвое, за въезд всё равно придётся платить, так что здесь ещё и дешевле.

Денег мы с Дором конечно прихватили, но не много, на дорогу туда и обратно хватит точно. Оружием Дориан был обвешан как новогодняя ёлка игрушками, у меня был только меч и засапожный нож. Я и это-то брать не хотел, зачем мне это если есть магия, но Дор настоял, сказав, что оружие необходимо для уважения. Границу Селезера мы пересекли через четыре дня, за въезд содрали серебряный. Селезер меня разочаровал, грязь и нищета была повсюду, относительно хорошо жила только аристократия, ну и торговцы тоже. Простые люди, из-за нищеты, практически находились в рабстве у своих господ. Помимо королевской власти, большое влияние имела местная религиозная община, называющая себя 'служители света'. Эти самые служители, жили тоже не плохо, обдирая и без того нищий народ, непонятно куда только смотрят те, кому принадлежит этот самый народ. Местные законы и порядки мне не нравились до скрежета зубов, судя по лицу Дора, ему тоже, но мы старались не влезать в чужую жизнь. Влезть-то не долго, а вот дальше нас просто числом задавят, и магия не поможет. Чем дальше мы уходили на север, тем холоднее становилось, ближе к утру, лужи покрывались тонким слоем льда. Четвёртый день копыта наших коней месили холодную грязь вдоль границы болот, по пути нам встречались только заброшенные дома и замки. Последних, правда, был только один, судя по толщине сильно разрушенных стен, он когда-то был хорошо укреплён. Неподалёку от его развалин, нашлась накатанная дорога, по которой мы добрались до приграничной деревни. Почти всё её население собралось на центральной площади (единственной).

— Праздник что ли у них там? — я привстал в стременах пытаясь посмотреть, что происходит.

— Не похоже на праздник, скорее всего, хотят кого-то казнить — Дор прислушивался к голосам шумевшей толпы. — Гоблина поймали — через несколько секунд он всё-таки смог расслышать, о чём кричат люди.

— Гоблина!? — я ещё никогда не видел гоблинов, и мне захотелось посмотреть. Тронув бока своего коня, направил его сквозь толпу. На свободном от людей пятачке площади, к высокому столбу, цепью был прикован гоблин. Маленький, серо-зелёный, очень-очень худой, просто кожа да кости, большие заострённые уши торчали в стороны. Гоблин был сильно избит, его трясло от холода и страха, из одежды на нём были только рваные штаны до колен.

— Молодой ещё совсем. Дор, поравнялся со мной, и смотрел на гоблина. — Ему лет двенадцать, не больше, но всё равно лягушатник, тьфу.

— Чем тебе-то гоблины не угодили? — я продолжал рассматривать гоблина.

— Как это чем? Они же людей едят, и не только людей, а вообще всех, они почти как тролли. Давить их надо как клопов, пока тебя самого не сожрали. — Он хотел развернуть коня и уехать, но я его остановил. Послышались призывы сжечь гоблина живьём, четвертовать и ещё что-то совсем зверское, но я не расслышал что именно. Мне стало жаль зелёного, двинув коня ещё немного вперёд, оказался возле гоблина.

— Кто его поймал? — крикнул я, стараясь, чтобы меня услышали, крики стали тише, из толпы вышел маленький мужичок, ростом и телосложением почти такой же как сам гоблин.

— Ну, я споймал, а ты кто чтоб спрашивать? — я уже хотел назвать своё имя, но решил, что лучше соврать.

— Я Мерлин из Шервуда! Маг девятой ступени! — среди притихшей толпы мой голос прогремел как гром. Толпа затихла окончательно, — вот это я загнул, даже самому смешно стало, сколько у магов этих самых ступеней я не знал и надеялся что толпа тоже.

— Я забираю гоблина себе! — тронув коня ещё немного, я встал между гоблином и толпой ничего не понимающих жителей деревни. Жители снова зашумели, что, мол, так нельзя, гоблина нужно непременно казнить, за то, что людей ел. Я чуть не спасовал, испугавшись агрессивно настроенной толпы, поднял руку, призывая к тишине, это подействовало.

— Сколько ты хочешь? — спросил я, наклонился к мужичку и сверкнул синим пламенем в своих глазах. Мужичок отшатнулся от меня и побледнел — ни, ни, ни сколько господин маг, за, за — забирайте, если он вам нужен. — Он стал отмахиваться от гоблина как от чумного. С помощью магии, я порвал ошейник на шее гоблина, народ сразу проникся ко мне уважением и освободил дорогу. Перекинув еле живого гоблина через седло, я покинул деревню вслед за Дором, который своим воинственным видом добавлял страха, перед таким великим и ужасным, Мерлином из Шервуда.

— Зачем он тебе сдался-то? — спросил Дор, когда мы немного отъехали от деревни. — Хочешь, чтобы он для тебя лягушек ловил? Ха, Ха, Ха.

— Не, я лягушек не люблю, хочу поговорить, только сначала подлечу немного. Руну исцеления на худой груди гоблина, я нарисовал маленькую, и силы в неё влил совсем чуть-чуть. Пока я его вёз, он потерял сознание, а сейчас после моего лечения, подпрыгнул и уставился на нас, ещё ничего не соображая. Стоя на четвереньках, он шипел как рассерженный кот, только очень-очень худой и зелёный. Таким способом он старался нас напугать, показывая, все свои маленькие и острые зубы, только нам почему-то было не страшно, Дор вообще стал хохотать.

— Ха, ха злая худая лягушка, Ха, Ха.

— Тебя как звать, малыш? — спросил я у гоблина, который ростом был не больше метра. До него стало доходить, что происходит что-то, чего он пока не понимает, перестал шипеть и осмотрелся.

— Дор, а ты случайно, гоблинского языка, не знаешь? — я посмотрел на Дора, который продолжал хихикать.

— Откуда! Я с ними не дружил.

— Вот и поговорили, называется, — вздохнул я, почесав макушку, Дор стал ржать уже надо мной.

— Меня зовут Чиква! — заговорил гоблин.

— Ой, не могу! Он ещё и квакает — Дор схватился за живот, продолжая хохотать. Гоблин на него обиделся, но промолчал, понимая, что находится в плену у непонятных личностей.

— Зачем вы меня спасли? — Чиква отступил на шаг и насторожился.

— Не поверишь! Жалко тебя стало — прямо ответил я.

— Конечно, жалко вам! Там меня просто убили бы, а вы ещё и помучаете! Уж лучше сразу умереть! — Чиква оскалился и прыгнул на того, кто стоял ближе, им оказался Дор. Прыжок получился плохим, потому что я поймал его за ногу и прижал к земле. Гоблин для своей комплекции оказался невероятно силен, но сил сопротивляться у него надолго не хватило, и он затих.

— Я же тебе говорил, что их сразу надо давить! — высказался Дор, держа в руке нож.

— Ты просто псих, зря я наверно тебя спас, идём Дор, пусть идёт куда хочет. — Я отпустил гоблина и пошёл проверять упряжь, Дор уже взобрался на коня и ждал.

— Мне некуда идти — шмыгнул носом Чиква, сел и обнял свои худые колени.

— Как это некуда? Болото рядом, а там твои соплеменники.

— Мне нельзя туда, убьют и съедят. — Чиква сидел на земле и ёжился от холода, шмыгая своим маленьким крючковатым носом.

— Вот! Слышал, оказывается, они ещё и своих жрут! — Дор всё-таки был настроен убить гоблина и нож продолжал держать наготове.

— Можно мне с вами? Я просто ещё пожить хочу, буду вам верным слугой, а? — Чиква смотрел на меня с надеждой и страхом, что я не соглашусь. Я посмотрел на Дора, ожидая его решения, он пожал плечами.

— Если этот зелёный попробует чем-нибудь навредить, я ему голову оторву! — Дор сделал страшное лицо, напугав гоблина до икоты.

— Ты слышал Чиква, что Дориан сказал? Учти, он шутить не любит! — я тоже пытался состроить страшную физиономию, но судя по улыбке Чиквы, у меня не получилось.

— Да никогда в жизни! — гоблин повеселел — могу поклясться, чем хотите.

— Чем ты можешь поклясться, лягушатник? — Дор ему не верил — у тебя же, кроме жизни, нет ничего.

Я посадил Чикву перед собой и выделил одно одеяло. Отогревшись, гоблин стал болтать без перерыва, как радио, много рассказал про себя и свою жизнь на болоте. Оказывается, что он сбежал от своих же соплеменников, его хотели зажарить живьём за то, что отпустил маленькую человеческую девочку. Чикве несколько дней назад исполнилось четырнадцать лет и его взяли на охоту, на границе болота он встретил маленькую девочку, но пожалел и отпустил. Когда другие охотники узнали, то сильно избили Чикву и повели в лагерь, чтобы им самим заменить упущенную добычу, гоблины ели всё что можно было съесть, даже — своих сородичей, но еды всё равно не хватало. По дороге он сбежал, но снова угодил в плен, только теперь уже к людям, а что было дальше, мы и сами знали. Дор послушал, что рассказал Чиква и сказал, что не верит ни одному слову, на что Чиква заявил, что он никогда не врёт и ничего не забывает. Общий язык он смог выучить за месяц, слушая разговоры пойманных людей, и что очень хотел бы ещё выучить какой-нибудь язык, только читать и писать он сам не смог научиться. На ночлег мы остановились через несколько часов, когда миновали границу Селезера. Дор быстро развёл большой костер, демонстративно воспользовавшись зажигалкой, лучше бы он этого не делал. Чиква смотрел на всё с большим любопытством, его заинтересовала как наша одежда, не похожая на одежду простых крестьян, так и увиденная зажигалка.

— Какое хорошее огниво! — восхитился он и засыпал Дора вопросами. — Господин Дориан, а где вы его взяли? И т. д. Дор через некоторое время заревел раненным медведем.

— Чего ты пристал, какой я тебе господин! Атона вон господином называй, он аж цельный барон, не то, что я.

Чиква посмотрел на меня большими глазами и после, уже меня засыпал бесконечными вопросами. — Ну, спасибо тебе Дор, — подумал я, когда мой язык уже перестал выговаривать некоторые буквы. Пламя костра освещало нашу стоянку разгоняя ночную тьму и согревая нас теплом, плотно укутанный в одеяло Чиква, клевал носом, но старался не спать, а дежурить вместо нас. Я тоже не спал и только сейчас заметил, что вместо ногтей у него маленькие когти, а между пальцев еле заметные перепонки. После сытного ужина, который он впихнул в себя, с невероятной скоростью, его потянуло в сон, но он стойко с этим боролся. — Похоже, что жить на болотах ему было очень тяжело — подумал я, рассматривая его худое тело. Нужно было решить проблему с одеждой для него, а-то выданное ему одеяло постоянно сползало с его маленьких плеч. Наша одежда была для него слишком велика, и будет только мешать в пути.

— Чиква, ты спишь? — я тронул его за плечо.

— Нет, господин Атон, мы гоблины никогда не спим, только дремлем, если уснуть на болоте, то или замёрзнешь или тебя съедят звери.

— Дай ка мне одеяло — попросил я — он неохотно протянул его, оставшись опять в одних коротких штанах. Я отрезал от одеяла треть и в большей части вырезал отверстие для головы. Накинул на него и подвязал верёвкой, получилось пончо, отрезок одеяла разрезал пополам и предложил замотать в них ноги. Чиква сообразил быстро и уже через минуту был одет и обут.

— На первое время сойдёт — я посмотрел на то, что получилось, Чиква сиял от счастья — ему подарили одежду.

— Вы поспите, господин Атон, а я подежурю, всё равно не сплю, только дров до утра не хватит.

Дров я ещё принёс и прилёг на конский потник поближе к костру, потник, конечно, сильно вонял, но зато был толстым и не пропускал холод от земли. Проснулся я ещё до рассвета, Чиквы рядом не оказалось. — Сбежал! — подумал я, но оказался не прав. Гоблин, держа в руках горящее полено, нарезал круги вокруг нашей стоянки.

— Что-то случилось? — я посмотрел по сторонам, но никого не увидел.

— Нет, господин Атон, я просто зверей отпугиваю, некоторые охотятся на рассвете. Костёр продолжал хорошо гореть, Чиква следил за тем, чтобы он горел и постоянно подкладывал в него дров. Когда стало уже довольно светло, он перестал пугать зверей и сел у костра погреться. Умытый и одетый, он уже не был похож на того полуживого гоблина, которым был вчера.

— Сегодня к полудню мы доберёмся до первого сторожевого поста — заявил Дор, облизывая пальцы после еды.

— С нас опять стрясут деньги за въезд? — я спросил, не потому что их было жаль, а просто ради интереса.

— Нет, не стрясут, могут вообще не пропустить, но думаю, что пустят — Дор посмотрел на Чикву и пояснять, почему, не стал. До встречи с гномьими пограничниками, мы ехали, молча, думая каждый о своём. Дор был хмур и сильно нервничал, Чиква же наоборот был всем доволен, так далеко от болота он ещё не уходил. Я вспоминал свою прошлую жизнь, до того как оказался в мире переходов. Я скучал по земле, о больших городах, о технологиях облегчающих жизнь, но больше всего я скучал о моём друге Фёдоре. Как он сейчас там без меня, чем занимается, может, женился уже? Гномий пограничный патруль появился точно в полдень, пятеро гномов вышли перед нами на дорогу. Хмурые бородачи, молча, окружили, и держали на прицеле своих арбалетов, Дор попросил дать ему объяснить, с какой целью мы сюда прибыли. Его отвели в сторону и долго допрашивали, допрашивал его только один гном, закованный в доспех, даже на вид очень тяжёлый. Он часто показывал рукой в сторону гор, через несколько минут они всё-таки о чём-то договорились и Дор, с красным от долгого спора лицом, вернулся к нам.

— Дальше мы пойдём под присмотром, а Чиква останется здесь, его не пропустят. Пока нас не будет, присмотрит за нашими конями, мы идём пешком и без оружия.

Оставив всё на сохранение Чикве, Дор даже подарил ему зажигалку, мы в сопровождении гномьего конвоя направились в Алвенмор. Вдоль горного хребта двигались два дня, гномы шли без остановок на отдых, был только ночлег и снова в путь, ели прямо на ходу.

— Вот он, Алвенмор! — Дор вытянул руку, показывая куда-то вперед, где на пределе своего зрения я увидел несколько невысоких строений. Они располагались на пологом склоне горы, я подумал, что эти несколько домов и есть город, но ошибся, это был всего лишь сторожевой посёлок охраняющий вход. Сам город располагался внутри горы и его невозможно увидеть со стороны. Около десяти домов, с толстыми каменными стенами, надёжно перекрывали подход к городским воротам. Ворота были изготовлены из металла, и мне показалось, что они отлиты целиком, никаких стыков и клёпок я не увидел. Размер и внешний вид внушали уважение, выстрел из танка вряд ли бы пробил их, а только поцарапал немного. Через некоторое время ворота вздрогнули и их створки поползли в стороны, чуть приоткрывшись, они замерли, в них вошёл один из сопровождающих нас гномов. Впустив его, они снова сомкнулись, а мы остались окружённые вооружёнными до зубов гномами всего этого поселения. Под пристальными взглядами хмурых бородачей, я чувствовал себя неуютно, в таком положении мы простояли около часа. Дор не выпускал из рук мешок с секирой внутри, это было единственное, что у нас было с собой, остальное осталось под присмотром Чиквы.

Ворота вновь дрогнули и открылись лишь немного, чтобы мы смогли протиснуться внутрь. Город гномов поразил меня своим размером и красотой. Стоя на самом краю высокой каменной лестницы, ведущей в город расположенный ниже, я долго смотрел, открыв рот. Почти всё было сделано из камня разных пород, красиво и умело подобранных для отделки. Свет давали фонари, в большом количестве размещённые повсюду, огня в них не было, светился какой-то необычный мох, похожий на плесень. Свет от него был зеленоватым и неярким, но за счёт большого количества фонарей было светло. В центре города возвышалось самое большое и высокое здание, похожее на Египетскую пирамиду, только уже по основанию. Сложенная из белого мрамора, она светилась, отражая зеленоватый свет фонарей. Именно сюда нас и проводили под чутким наблюдением, как пленников, хорошо, что не связанных. Эта пирамида оказалась дворцом, с большим количеством золота, использованного для отделки не только стен и потолков, но и мебели.

— Шикарно твои сородичи живут — шепнул я Дору, пока мы шли до места назначения.

— Угу — кивнул он, нервно тиская в руках секиру, спрятанную в мешке. Вскоре нас привели в большой зал, где на возвышении, высотой в рост человека, расположились пятеро седобородых гномов. Кресла, в которых они удобно устроились, были похожи на королевские троны и тоже украшены золотом. Одежда на этих уважаемых старцах была белоснежной и расшита золотой нитью, в руках каждый из них держал посох с большим камнем в навершии.

— Зачем вы пришли, человек и изгнанник? — голос одного из гномов разнёсся раскатами грома по углам большого зала, у меня от этого даже мурашки по телу пробежали. Дор вышел вперёд и стал говорить, громко и чётко.

— Я заявляю о своём праве владеть секирой первого короля гномов Иан Тора! — голос Дора звучал гораздо тише, он вынул секиру из мешка и поднял над головой. Трое старцев привстали со своих тронов, чтобы лучше рассмотреть корявый топор в руках Дора.

— Знаешь ли ты гном, что ждёт тебя за обман? — снова громоподобно прозвучал голос.

Моё знание гномьего языка оказалось устаревшим и из того что говорил старый гном, я понял только половину.

— Мы настаиваем на проверке! — продолжил старый гном, нас вывели из зала и под присмотром сопроводили в комнату для ожидания.

— Слышь Дор, я не всё понял из того о чём вы говорили, можешь пояснить?

— Я заявил право на трон короля гномов. — Голос Дора стал сиплым от волнения.

— Ни фига себе! — я от этого заявления чуть со стула не свалился — и что теперь?

— Будет проверка секиры на подлинность — Дор сжимал рукоять секиры так сильно, что я стал опасаться за его пальцы, побелевшие от прилагаемой силы.

— Ну, предположим что проверили, дальше что? — мне его затея уже не нравилась.

— Если секира настоящая, то я стану следующим королём гномов, а если не настоящая, то нам конец, бросят в жерло вулкана.

— Ни хрена себе, что ж ты молчал-то всё это время, гад бородатый? — я схватил его за бороду, но он и не подумал вырываться, понимая как сильно провинился.

— Извини, я помочь хотел — Дор смотрел на меня, и в его глазах отразилось всё его сожаление и вина.

— Да, ставки в этом деле слишком высоки — подумал я и представил себя на его месте.

— Я понимаю твоё желание стать королем, но я-то тебе здесь для чего? — за каким чёртом я сюда припёрся, мне было непонятно.

— Мне одному не поверят, ты должен подтвердить, что она не была мной украдена.

— Слышь борода, а ничего что это я её нашёл? — мне стало обидно, что он присвоил себе то, что не он нашёл.

— Человек не может стать королём подгорного народа — вздохнул Дор, опустив голову.

— Ладно, поздно метаться, за то, что ты сделал, потом огребёшь по полной программе. В чём проверка-то заключается? — Я решил, что лучше всё обдумать хорошенько и быть готовым к возможному побегу.

— Я не знаю! — честно ответил Дор.

Думая о том, как отсюда свалить, я осматривал комнату, в которой нас заперли. Никакого окна в этой комнате и в помине не было, у одной из стен стоял большой диван, на котором мы сидели, напротив нас на маленьком столике стояла клетка, с небольшой птичкой неизвестного мне вида. Рядом с ней находился ещё один стол, с несколькими стульями возле него. Птичка время от времени чирикала как охрипший воробей, нарушая тишину. Сидели мы, слушая чириканье, уже довольно долго, дверь открылась, и в комнату вошёл молодой гном, я встал, думая, что за нами пришли. Оказалось, что нам принесли корзину с продуктами, чтобы мы немного подкрепились, мне показалось это подозрительным. Зачем кормить тех, кого сегодня могут бросить в жерло вулкана. В корзине было мясо, запечённое с какими-то овощами и большая бутылка вина.

— Вам прислали немного поесть — гном поставил корзину и нас снова заперли, вынуждая слушать уже сильно надоевшего воробья.

— Дор, а если мы умрём, кому секира достанется? — я смотрел на сочное и ароматное мясо, предполагая, что оно отравлено.

— Не знаю, скорее всего, совету хранителей, а что?

— Да, я вот подумал, что нас хотят отравить — озвучил я свою мысль.

— Да ты, что, с ума сошёл, не могут так с нами поступить, это же хранители законов! — заявил Дор, но в его глазах появилось недоверие к совету хранителей.

— А что нам мешает это проверить!? — я отрезал маленький кусочек мяса и бросил в клетку. Птичка с удовольствием его сожрала и чирикнула, попросив ещё. Недолго думая, я отрезал по маленькому кусочку от всего, что нам принесли, и засыпал всё в клетку. Птичка за пару минут смела все, что я ей нарезал — не кормят её что ли? — подумал я, глядя на эту прорву в перьях. Прошла минута, но птичка всё ещё была жива и неплохо себя чувствовала.

— Я же тебе говорил, что не могут они так поступить — заявил Дор, посмотрев на птичку, и протянул руку к корзине, но в этот момент дверь открылась, и нас пригласили для прохождения проверки. Выходя из комнаты, я ещё раз посмотрел на птичку, её поведение стало странным, чирикала тише, а сам чирик стал короче.

— А ведь я оказался прав, в еду точно чего-то подсыпали — подумал я и принялся догонять Дора.

Проверку нам устроили в том же зале, где мы говорили с хранителями, в середине зала, на постаменте, лежал огромный прозрачный камень. Он был огранён как бриллиант и в его гранях отражался свет зелёных фонарей.

— Это камень правды — пояснил один из старых гномов — прошу претендента положить на него руку.

Дор отдал мне секиру на сохранение и положил руку на камень, закрыв глаза на всякий случай. Удерживая в руках тяжеленный топор, я прикрыл глаза и посмотрел на всё магическим зрением. Трое из пятерых хранителей подозрений у меня не вызывали а вот другие двое, явно что-то задумали. Среди этих двоих оказался и сам председатель их совета, от них к камню тянулись нити силы. Нити были такими тонкими, что я их не сразу заменил — Ах вот даже так, господа хранители решили играть нечестно!?

Я, недолго думая, тоже протянул свои жгуты, только не к камню, а к их ступням. Очень осторожно обмотал их, не дотрагиваясь раньше времени.

— Назови себя — кто из хранителей это сказал, я не заметил, всё моё внимание было приковано к камню.

— Я, Дориан Танмор, второй сын Фарома Танмора, брата вождя клана 'Камнетёсов' — чётко проговорил Дор. Камень засветился, а глава совета хранителей стал что-то делать со своими нитями силы, я в ответ на его действия схватил его за ноги и принялся создавать под его подошвами огненный шар. Напитывал его силой понемногу, чтобы гном не вспыхнул как факел, глава совета почувствовал, что пол под ним стал очень горячим, но виду не подавал и терпел. Магичить он перестал, а его компаньон по мошенничеству, не знал что делать, будучи на подстраховке у шефа.

— Заявляю — продолжил Дор — что секира не была мною украдена — камень засветился ещё ярче — и я не завладел ею обманом. — Камень уже светился как маленькое солнце, члены совета стали переглядываться, их глава стоял с красным лицом и выпученными глазами, его подельник удивлённо смотрел на шефа и ждал от него действия. К Дору вопросов больше не было, и он убрал руку с камня, который моментально погас. Не дождавшись от главы совета ни слова, к камню меня пригласил другой гном, не вызывающий у меня подозрений. Мои ноги от страха резко отказались двигаться, но я всё-таки добрался до камня на постаменте и вот тут-то я и стушевался. Первое моё имя и фамилия, были липовые на все сто процентов, во втором настоящим было только имя, а в моём настоящем, полном имени, я уверен не был. Подлых гномов я так и не отпустил, уж пусть лучше постоят смирно и не мешают. Вернув секиру Дориану, я положил руку на камень правды, он оказался горячим.

— Выступающий за правду претендента, должен назвать своё полное имя — сказал гном, который меня пригласил. Я очень не хотел раскрываться но похоже что выбора мне не оставили, повлиять на работу магического прибора, я вряд ли смогу. — А, была, не была — подумал я, отбросив страх и сомнения, стал говорить, также чётко и громко как Дор.

— Я, Атон — камень сразу засветился — Атон Эмер Маслос! — тройка гномов из числа честных замерла, уставившись на камень. Седобородые жулики, почему-то стали дёргаться, пытаясь освободиться от моих жгутов силы но у них ничего не получалось, держал я крепко. Не дожидаясь провокации, я продолжил говорить.

— Внук Тэнэра Маслоса, — камень уже светил как солнце, — сын короля Дамроса, Эмера Тэнэра Маслоса. — От камня в разные стороны стали вылетать ветвистые молнии, тройка свободных гномов пригнулась, что бы по ним не попало.

— Со всей ответственностью заявляю, что, всё сказанное Дорианом Танмором, сыном Фарома Танмора из клана камнетёсов — правда!

Я убрал руку с камня, решив, что мне больше нечего сказать, камень и не думал гаснуть, а наоборот усилил свечение и переливался всеми цветами радуги, молнии тоже стали разноцветными. Дор таращил свои круглые глаза на секиру в руках, на ней переливаясь как камень, ярко светились старые руны. В зале творился Армагеддон, молнии били не играючи, а по-настоящему, уже что-то горело, со стен и потолка местами отваливалась штукатурка, от одной из колонн отвалился крупный кусок мрамора. В зал вбегали группы гномов, и через несколько секунд стало тесно. Придя в себя от шока, я отпустил орущих что было сил гномов — жуликов и через секунду увидел, что их обувь горит. Между появившихся в зале стражников завязалась драка, кто за кого дрался, я понять не мог, для меня они все были на одно бородатое лицо. Слышались крики — короля защищайте! бей демона! демон ударил короля! спасайте короля! В драке я тоже принимал участие и оказался достойным противником, поэтому на меня стали наседать сразу по несколько гномов. Подняв с пола посох, одного из совета хранителей, я принялся крутить им вокруг себя, лишь бы отбиться от наседавших гномов. До этого мне кто-то уже дал в глаз и теперь пощады от меня ждать не надо, мой левый глаз сейчас уже плохо видел.

— Главу убили! — кричал кто-то из толпы толкающихся и машущих кулаками стражников.

— А, А, А! — за что? Я же свой! Палец! Мой палец! — кричали все, даже я, только не помню что кричал, наверное, матерился на родном русском. Через несколько минут драка резко закончилась, на ногах остались только я, Дор и ещё трое оборванных гномов. По всему залу, лежали стонущие и ругающиеся гномы, из охраны дворца. Один из них был не доволен тем, что его подло сбили с ног. Все оставшиеся на ногах, тяжело дышали, у Дора фонари были под обоими глазами, но это не влияло на его решительность биться до конца.

— Знатная получилась драка — произнёс гном стоящий напротив меня и выплюнул отколотый зуб.

— А кого били-то? — спросил его сосед.

— Этого, наверное — показал на меня любитель подраться.

— Да, ты что? Этого доходягу должны были ещё в самом начале уложить и вообще король-то за него.

— А король где? — спросил беззубый.

— Здесь я — отозвался Дор пытаясь смотреть через щели заплывших глаз.

Зал в котором мы стояли, был разгромлен подчистую, мебели в целом состоянии я не нашёл а мне так хотелось присесть отдохнуть. Камень правды светился в дальнем углу, рядом с ним лежали два переломанных посоха, принадлежащих когда-то членам совета.

— Я б сейчас пива выпил, холодного — прошепелявил беззубый гном.

— Согласен — коротко и ясно поддержал его Дор.

— Я с вами — пивка холодного сейчас просто необходимо было принять. Из разгромленного зала мы вышли уже почти друзьями и завернули в комнату, где ожидали проверку. Птичка стопроцентно была мертва, корзину с мясом и вином я сжёг прямо на месте, на глазах у испуганных гномов. Через несколько минут, ещё один побитый гном, прикатил бочонок холодного пива. Гном, потерявший в битве зуб, оказался капитаном стражи 'Храма богов', в котором мы сейчас пили пиво.

— Атон, я вот никак понять не могу, зачем ты мне в глаз заехал? — спросил Дор

— Когда мне было у вас имена-то спрашивать? Вы же для меня все на одно лицо, бородатые. — Я честно не знал, что врезал Дору в глаз, и у меня было подозрение, что мой фонарь это его рук дело.

— Ты мне тоже случайно под кулак угодил — сознался Дор.

— Если они били друг друга, то с кем бились мы? — задал вопрос капитан стражи и немного подумав, стал хохотать до слёз. — Да, зал совета такого ещё не видел — продолжил он отсмеявшись. Капитана звали Лудмор, и служил он здесь уже двадцать лет, начал с простого стражника.

— А ты хорош в драке человек, мне тоже от тебя досталось, так мне врезал, что я забыл, зачем пришёл. — Он протянул руку, предлагая дружбу.

— За великих воинов! — я поднял кружку с пивом.

Через несколько часов, гномы разобрались, кто, что и почему, Дориана короновали в этот же день, только короны как таковой не было, к появлению короля они были не готовы.

— Ну что, я, наверное, пойду? — сказал я Дору — королём ты стал, теперь правь, как положено, справедливо!

— Это куда это ты собрался без меня? — обиделся Дор.

— Ты же теперь король? — не понял я его.

— Ну и что, что король? Король не принадлежит ни одному клану, это кланы теперь принадлежат ему. Поэтому, король свободен и может жить, где захочет. Хоть у эль… тьфу. Нет, у них не хочу. Я иду с тобой, и не спорь!

— А как же подгорное королевство? — напомнил я.

— А что с ним сделается? Жили же несколько сотен лет без короля и ещё немного поживут, только теперь я могу командовать, даже будучи далеко отсюда. А секиру лучше спрятать — добавил он шёпотом. — Не доверяю я совету хранителей, жуликов много развелось. — Дор спрятал секиру в мешок.

— Дор, а ты вообще, помнишь, зачем мы сюда пришли? Стать королём это, конечно, хорошо, а мастеров-то для постройки корабля всё ещё у нас нет.

— Будут тебе мастера, только им заплатить придётся, бесплатно даже мне делать ничего не будут. — Дориан немного позже переговорил с одним гномом, из совета хранителей, и проблема была решена.

— Вот и всё, жди мастеров вместе с железом, я договорился о поставках в большом количестве. Если гном почувствовал прибыль, то он её не упустит.

К тому месту, где мы оставили Чикву, добирались с комфортом, сидя в огромной повозке. Повозку тянули большие быки, таких больших быков как эти, я ещё не видел и не догадывался, что бык может быть таким. В каждом тонны две веса, ноги толстые как у слона, рога по метру длиной каждый и толстое железное кольцо в носу. Встретишь такого монстра в безлюдной местности, лучше сразу убежать, убить такого в одиночку не получится. Место, где мы оставили нашего гоблина нашли быстро, он плакал, крепко держа в руках веревку, которой связал уздечки наших коней.

— Что случилось? — я присел возле него и отвязал коней.

— Когда вы ушли, хлюп, — Чиква шмыгнул носом. — Ваши кони побежали в разные стороны, хлюп, я их весь день ловил, хлюп — хлюп, этот меня копытом ударил, а ваш кусается. — Жаловался маленький гоблин.

— Ты молодец парень! — я похлопал его по плечу и поднял на ноги. — Тебе выпала большая честь, наш маленький друг, будешь сопровождать в походе самого короля гномов! — я кивнул в сторону Дора.

— Кто б говорил, посмотри Чиква на этого вот обманщика! Перед тобой ни кто иной, как король Атон, король Дамроса! — Дор ткнул пальцем в мою сторону.

Чиква хлопал своими глазами, шевелил ушами и пытался понять, шутим мы или нет.

— Это теперь получается, что я сейчас, рядом с двумя королями? — до него дошло, что мы не шутим.

— Ага, и вот эта вот бородатая морда, меня сильно подставила — показал я на провинившегося Дора.

— Я же хотел как лучше, помочь хотел — оправдывался он — а хочешь, я дам тебе вассальную клятву? — Дору показалось, что он нашёл выход из этой ситуации.

— Дор, ты спятил, да? Где это видано, чтобы один король, давал вассальную клятву другому королю? — я даже не ожидал от него такого хода.

— Не знаю где, но я дам! Клянусь — начал Дор, но я его остановил.

— Одумайся король Дориан, что ты делаешь!? — мне сейчас ещё такого вассала не хватало, до полного счастья. У самого ни кола, ни двора, а тут ещё и вассал нарисовался.

— Я уже решил и не изменю это решение! — упёрся Дориан.

— Всё равно так нельзя, где наши подданные, которые подтвердят твои слова, надо ещё и на бумаге всё записать. Здесь нет никого, только наши кони, а они не разговаривают. — Я пытался отговорить Дора от его затеи.

— Как это никого нет, а Чиква? — упирался Дор, настаивая на своём. Гоблин стоял полностью обалдевший от всего что услышал.

— А Чиква не мой подданный и уж тем более не твой, поэтому он не в счёт.

— Ладно, потом как-нибудь всё решим, — махнул на меня рукой Дор и больше не настаивал.

Плотно пообедав, тем, что нам выделили в дорогу гномы, мы оседлали коней и отправились в баронство Нэкт. Туда в скором времени должны прибыть мастера подгорного королевства, в количестве двух сотен.

— Какой дорогой поедем, через баронства, или может быть, через Дамрос? — съязвил Дор.

— А ты что, через Дамрос боишься? — спросил я у бородатой язвы?

— Я? Боюсь? Да не дождёшься! — и он повернул своего коня в сторону мёртвых земель.

— Дор, а я вот чего не могу понять, почему камень правды после тебя сразу погас, а после меня продолжал светиться? — от нечего делать я вспоминал события, произошедшие в храме богов.

— Чего тут не понятного-то, как раз всё просто. Королевская клятва священна и подтверждается богами, если конечно, это настоящий король, а не самозванец или трон занят незаконно. — Пояснил Дор.

— Ладно, с этим я понял, а что там за демона ваши гоняли-то? — я вспомнил крики — бей демона!

— А ты я смотрю, совсем ничего не видел и не понял. Тебя как раз и пытались побить!

— Я чего-то опять не понимаю, причём тут я.

— А что тут не понятного, ты же когда дрался, у тебя глаза горели синим огнём, вот все и решили что ты демон.

— Ничего себе поворот — подумал я, хорошо, что драка раньше закончилась, иначе не собрать бы мне костей, у гномов рука тяжелая, а кулак железный.

Снег в Дамросе выпал несколько дней назад, и наши кони проваливались в припорошенные ямы, но мы продолжали двигаться вдоль горного хребта. Периодически я осматривал местность магическим зрением, мало ли что за тварь могла выскочить нам на встречу. Два дня никто не выскакивал, даже скучно стало, и я предложил изменить наш путь.

— Дор, а давай ещё немного вглубь Дамроса завернём? — предложил я, не ожидая, что гном согласится, но он, просто молча, повернул вправо. Чем глубже мы заходили на территорию мёртвых земель, тем чаще я стал замечать чёрную дымку, стелющуюся по земле. Наши кони нервничали и отказывались идти дальше, тьма хватала их за ноги, от чего они спотыкались. Земля была черна и мертва, даже сухое дерево горело плохо и давало мало тепла и света.

— Плохое место! — сказал Чиква, стараясь не отходить от нас далеко, наступило время обеда и мы решили устроить привал. Чёрная дымка стала сгущаться и вытягиваться в щупальца в нашу сторону, медленно, но уверенно. Я долго наблюдал за чёрной дымкой, пока не понял что это потоки силы, только тёмной и готовой пожрать всё живое. Пока было что сожрать, тьма продолжала существовать, даже маленький росток зелёной травы был для неё хорошей подпиткой. Пока есть жизнь, которую можно сожрать, она будет существовать. Я протянул свои жгуты силы к этой дымке, они стали изучать друг друга. Захватил одну из полос тьмы, потянул её на себя, она упиралась и хотела удрать, потянул сильнее, втягивая как пылесос пыль. На кончике моего жгута образовался чёрный шарик, совсем не большой и пока ещё полупрозрачный. С каждой секундой он становился плотнее и чернее. В этом шарике я спрессовал много тёмной силы, очистив пространство вокруг нашей стоянки метров на триста. Что делать с этой силой, я так и не придумал, просто выстрелил этим шариком посильнее, забросив подальше и всё. Напряжение, давившее на меня, сразу пропало, даже дышать стало гораздо легче. — Получается, что землю можно очистить от этой заразы, только стоит приложить больше усилий и это займёт много времени. — Пришёл я к выводу, осмотревшись по сторонам, тёмная сила пока держалась на расстоянии и к нам свои щупальца больше не протягивала.

— А сейчас как-то легче стало — сказал Чиква, и вздохнул полной грудью.

— Ты прав зелёный, вон даже костёр стал лучше гореть. — Согласился с ним Дор.

С каждым километром в южную сторону, толщина лежащего под ногами снега уменьшалась, пока мы наконец не дошли до того места, где его совсем не было. Через несколько часов на горизонте показались дома, высоких было мало, а низких много. Подъехав ближе, стало хорошо видно, что когда-то это был город, война прошлась по его улицам и домам, оставив много разрушений. Глубокие шрамы на стенах, огромные проломы от осадных орудий, лишь несколько зданий ещё сохранили свои пологие крыши. Захватчики хорошо поживились в павшем городе, вынесли все, что смогли, а после них сюда не раз наведывались искатели сокровищ, доломав то, что ещё было целым.

— Дор, а что за город?

— Я не знаю, раньше не интересовался, а потом не до этого было.

Чёрная дымка и здесь стелилась по земле как туман, и было её много, гораздо больше, чем там, на нашей стоянке. Я принялся её втягивать и отбрасывать подальше, но она снова тянулась к городу. Перемещаться по городу верхом было невозможно, слишком много камней лежало на улицах, преграждая путь для наших коней. Мы оставили их за городской стеной в неглубоком овражке, а сами решили сходить посмотреть на руины. Как только мы пересекли защитную стену, на нас напали изменённые чёрной магией звери. Большие, похожие на лысых собак монстры, скалили свои пасти, пуская тягучую слюну, из земли потянулись корни давно поваленных деревьев, они как гигантские змеи извивались в поисках добычи. Из нор и трещин в стенах домов, полезли монстры поменьше, эти больше походили на уродливых крыс, размером с кошку и их было много, очень много. Стекаясь в нашу сторону как ручьи, они жаждали пира, на котором мы были главным блюдом стола. Когда они были ещё на расстоянии от нас, я бил по ним магией, огненные шары проделывали большие бреши в их рядах, но это не помогло. Дело дошло до ближнего боя, и мы взялись за оружие. Началась кровавая бойня, мы бились всем, чем могли, в дело пошли не только оружие, но и камни, и ноги, и даже зубы.

— Чиква, выплюнь эту гадость! — кричал я, видя как он, рвёт зубами большую крысу. Нас целенаправленно оттесняли в центр мертвого города, в узкой улице монстры могли нападать только с двух сторон, но со стороны центра города зверей почти не было.

— Дор, пробиваемся к зданию по ту сторону площади, попробуем забраться на крышу! — пробиваться назад из города было глупо, числом задавят. На узенькой улице, Дор слишком сильно работал своей королевской секирой, задевал стены, добавляя ещё больше разрушений. На центральной площади нам снова пришлось туго, нас опять стали окружать и я решил ещё раз применить магию, но только не так как до этого. Кидаться огненными шарами я побоялся, мог и своих задеть, а вот попытаться вытянуть из монстров их силу попробовать стоило.

— Дор, прикрой! — я вытянул руки в стороны и выстрелил максимальным числом жгутов силы. Они на выходе из моих рук расплетались на нити, и каждая из них искала себе цель самостоятельно. На мой взгляд, нитей было тысячи и к некоторым монстрам тянулось сразу с десяток нитей, надёжно захватывая пойманного зверя. Когда монстров попалось около сотни, я принялся тянуть из них силу, они завыли с такой силой, что у меня заложило уши. К уже пойманным монстрам каждую секунду добавлялось ещё по десять-пятнадцать. Мои синие нити, стали быстро менять цвет, становясь чёрными, и продолжая уверенно забирать жизнь у пойманных жертв. Они, попадая в захват, уже не пытались вырываться, их тела усыхали на глазах, как будто они были воздушным шариком, у которого развязали горловину. От получаемой силы я опьянел, чувствовал себя почти богом и продолжал тянуть силу, захватывая очередную крысу. Пространство вокруг меня стало темнеть, как будто кто-то медленно гасил свет, задувая одну свечу за другой. Краем сознания заметил, что две большие собаки упали со стрелой в груди. — Молодец, Дор! — подумал я, не понимая, где он раздобыл лук. Площадь была завалена высушенными трупами, а я продолжал ловить уродливых монстров, они пытались удрать, это удалось далеко не всем. Пространство вокруг меня стало темнеть быстрее, звуки стали тише и через некоторое время, я уже ничего не видел и не слышал, от полученной силы меня просто распирало. Кончики пальцев зудели, сильно чесалось левое плечо, но в остальном я чувствовал себя просто отлично. Пытаясь хоть что-то рассмотреть, я добился только боли в глазах, — я ослеп! — пришла мне в голову догадка.

— А, А, А! — Р., Р., Р.! — я орал и рычал от бессилия, что-либо изменить. Собственный голос я тоже еле слышал — показалось, что я, ещё и оглох! — От этого я закричал так, что мой приглушенный голос стал похож на голос самого большого и злобного монстра. — А мои руки и ноги?! — я вспомнил о них и принялся махать руками и дрыгать ногами. — Фух! — хоть с ними-то всё хорошо, после чего я немного успокоился. Но потеря зрения и слуха не давали успокоиться окончательно, и я закричал во всю свою силу. Голос стал хорошо слышим — Ура, я слышу! — значит ещё не всё потеряно, надеюсь, зрение тоже вернётся.

— Да, держи ты его крепче! — донеслось до меня издалека. — Тощий, а силён как бык — это был уже другой голос, очень мне хорошо знакомый.

— Ноги! Ноги держи! Да не скули, ничего страшного с тобой не случилось! Всего-то в руку попали!

Голоса стали ближе и более чёткими, я почувствовал, что на меня кто-то навалился, прижимая к земле, потом меня попытались связать.

— А вот хрен вам! — я стал сопротивляться с удвоенной силой, мои руки держали крепко, а ноги нет, и я со всей силы лягнул правой ногой, в надежде, что куда-нибудь да попаду — попал!

— Ой, ё! УУУ! — я кому-то хорошо заехал, и вопли меня порадовали. Продолжил дрыгать ногами во все стороны, — должен же я ещё раз попасть.

— Атон, хватить лягаться как бешеный конь, это мы, а не звери. — Заорали мне в ухо, в нём даже зазвенело. — Ура я слышу — подумал я. Голос был знакомый, вот только чей, я пока не мог вспомнить, память давала сбой.

— Это я, Дор! Хватит вырываться!

— Дор? Какой ещё Дор? Дор, Дор риан? Дориан! Я вспомнил, вспомнил! — сразу успокоился и перестал вырываться.

— Фух! — кто-то облегчённо выдохнул.

— Похоже, очнулся — сказал другой голос, мне не знакомый.

— Дор, ты где? Дор я ничего не вижу, я ослеп! — я чуть не заплакал.

— Конечно, ничего не видишь! У тебя ж глаза завязаны — ответил Дор и принялся их развязывать. От яркого света костра, я чуть не ослеп по настоящему, глазам было больно. Постепенно они адаптировались, и я смог осмотреться. Дор, я, Чиква и ещё какой-то парень, приблизительно моего возраста, сидели возле костра, разведённого на крыше здания. Дор и Чиква были испачканы грязью и кровью, но живы и довольны.

— Знакомься! — Дор кивнул в сторону парня, — это Тим Нокс! Он протянул руку, я пожал в ответ, — Атон, Атон Нэкт!

— Если бы вы не появились, то я б не выжил. — Радостно проговорил Тим. — Я тут уже третий день сижу, без воды и еды.

Я потихоньку сел и провёл ревизию своего тела, пальцы всё ещё зудели, но были на месте, жутко чесалось плечо, но виду я не подавал, потом посмотрю что с ним.

— А ты-то, как сюда попал? — спросил я Тима.

— От пиратов убёг — ответил Дор за него.

— Опять пираты? — удивился я — для них сейчас вроде бы погода не подходящая?

— Для этих вполне даже подходит, это были тёмно-эльфийские — пояснил Тим. — Я уже дней пятнадцать, до людей добираюсь, а тут смотрю, люди сами ко мне идут. Я так обрадовался, что чуть с крыши не свалился, потом вам помогать пытался, последние стрелы потратил. Думал, что всё! Порвут вас, но тут темнеть стало, хотя солнце ещё высоко стояло. Вниз посмотрел и не мог поверить своим глазам, звери умирали сразу десятками, а потом сотнями, выли так, что душа из тела просилась на свободу. Потом совсем темно стало, костёр запалил и горящую палку вниз бросил. Вижу, ты уже на земле лежишь, а Дор с Чиквой тебя поднять пытаются, я им помог и сюда привёл. Звери так высоко залезть не могут, так что здесь безопасно. Только мы успели познакомиться, как ты кричать стал, мы тебя связать решили, для общей безопасности. Потом ты очнулся, дальше уже сам всё видел. — Тим сел поближе и протянул руки к огню, наслаждаясь теплом.

— Для чего связать хотели, я понял, а глаза-то, зачем завязали? — не понял я связи.

— Это всё Чиква, он предложил — сдал гоблина Дор, маленький гоблин от страха не знал где спрятаться, на не очень-то и большой крыше. — Страшно ему стало, ты ж как магичить-то взялся, твои глаза чёрными стали как сама тьма и куда посмотришь, там сразу звери замертво падают. Вот он и подумал, что ты и на нас можешь также посмотреть. Чиква уже смирился с неизбежным наказанием и сидел, вжав голову в плечи, его левое плечо было наспех перевязано первой попавшейся тряпкой.

— С плечом у тебя что? — я показал на кровавую тряпку.

— Это я его — произнёс Тим — по ошибке, думал, что тоже тёмный зверь, он же на четвереньках бегал и в крови весь. Я подумал, что он на вас нападёт, вот и стрельнул в него, не знал еще, что он за вас.

— Дор, вам с Чиквой надо умыться и переодеться, воняет от вас как от тех зверей — предложил я им.

— Не получится, мешки-то наши тю-тю, на лошадях остались, а их, наверное, уже давно съели. — Тяжело вздохнул Дор.

— Блин, что ж как плечо-то чешется, я почесал через одежду — не помогло, залез рукой под одежду, добрался до голого тела. — Какого хрена, это ещё что такое?! — мои пальцы нащупали, что-то твёрдое, намертво прилипшее к коже на плече. Провёл рукой вниз, потом вверх и ужаснулся догадке — это же чешуя! Я что в ихтиандра превращаюсь? Я мутант! — про всё это я думал, стараясь, не привлекать внимания к себе. Решил, что говорить про появившуюся у меня чешую пока не буду, мало ли чего, вдруг заразно. От меня потом как от чумного шарахаться станут или прибьют — свои же. Незаметно проверил остальные части тела, изменений больше не нашёл, только затылок немного болел, я аккуратно его потрогал.

— Ты чего чешешься? — Дор заметил мои чесания и тоже почесал бороду.

— Да, я это, помыться бы сейчас не помешало — оправдался я.

— Эт ты, верно, подумал, помыться хочется — кивнул Дор, и с его головы слетела небольшая щепка.

— Ага, сейчас бы водички и тёпленькой — присоединился Чиква.

— Дор, а я что головой ударился, когда падал — я потрогал затылок, шишки не было, ссадины тоже.

— Да, не, это я тебя по голове рукой хлопнул, тебя ж надо было как-то остановить, а-то и до нас бы добрался. — Дор виноватым себя не чувствовал и скрывать что это он меня ударил, не собирался.

— Что делать будем? — сменил я тему разговора.

— Дор говорит, что к подножию гор надо топать — сказал Тим лёжа у костра. — Там вода и звери нормальные, вкусные! Я этих пробовал, но так и не смог, воняют они сильно, отравиться можно. Так что я за то чтобы в горы идти.

— Точно! В горы! — подтвердил это решение Дор.

— Ага — добавил Чиква, я тоже пришёл к такому мнению. Сейчас мне хотелось чего нибудь съесть и немного отдохнуть, полученная тёмная сила усваивалась моим телом, и меня клонило в сон.

— До рассвета долго ещё? — вопрос я задал лишь из любопытства.

— Не очень, вон уже небо светлеть начинает — Тим показал в сторону, где солнце собиралось показать себя миру. Вскоре и правда стало стремительно светлеть, было ощущение, что кто-то включил лампочку, и она стала набирать силу. Под лучами утреннего солнца я осмотрел место, где мы находились. Местом была крыша трёхэтажного здания, с одной её стороны находились мы, а на другой была большая дыра. Я заглянул в неё, пролом был до пола нижнего этажа, где сейчас мирно лежал большой круглый камень. — Мда, не плохие камешки тут летали когда-то! — подумал я, и решил посмотреть на площадь, где мы стойко держались против монстров. Площадь была завалена сушёными тушками, они были повсюду, как целые, так и их части.

— Не плохо мы порезвились! — присвистнул я, глядя на место побоища.

— Скорее это ты порезвился, а не мы — Дор тоже смотрел на площадь, стоя за моей спиной.

— Тим, а эти зверюшки днём тоже ходят? — я пытался рассмотреть монстров и отыскать хотя бы одного живого.

— Не, они днём спят, появляются на закате. — Тим собирал свои немногочисленные пожитки, засовывая их в старый рваный мешок. — Я дальше вон того леса не заходил — он показал на тёмную полосу леса в нескольких километрах от нас. — Там спрятаться негде, деревья мертвы, их ветви хрупкие и моего веса не выдерживают. Там водятся звери и побольше этих — он кивнул головой в сторону площади. — Надо попробовать бегом передвигаться, может проскочить удастся.

Мы спустились на землю, выбрались за пределы города и побежали. Опять нестерпимо зачесалось плечо, я чесался на бегу, попутно проверяя, не появилось ли у меня ещё что нибудь, хвост например или рога, но ничего такого не обнаружил. До леса мы добежали часа за три, несколько раз отдыхали и восстанавливали дыхание.

— Всё, привал, до леса добрались! — заявил Дор, упав на колени возле первого дерева. — Не могу больше ноги переставлять, вон и Чиква тоже еле ползёт.

— Ага — подтвердил Чиква. Костёр разводить не стали, попадали на землю там, где остановились. Я восстановил силы быстрее всех и решил поболтать с кем-нибудь, например с Тимом.

— Тим, а ты как к пиратам попал?

— А как к ним все попадают? Раз и ты уже в трюме, с цепью на шее. Я матросом был на торговом судне, дела у хозяина шли не очень хорошо и он решил идти с товаром в южные баронства.

— Упс! — Это уже интересно! — подумал я, и перебивать Тима вопросом не стал.

— Только вот время для похода было не подходящим, — продолжил Тим рассказывать. — Шторм нас дальше унёс, парус мы потеряли, вместе с тремя матросами. Несколько дней дрейфовали, ждали, куда судьба забросит, вот и забросила. Вынесло нас к каменистому берегу, только-только на берег высадились, хотели отремонтировать потрепанный корабль, увидели парус на горизонте. Костёр дымный развели, стали кричать, руками махать, чтоб нас заметили. Вот и домахались, это пираты были, команда у них смешанная была, но командовали только тёмные эльфы. Они, разумеется, обрадовались, когда нас заметили. Много товара и рабов свежих нашли, нас то — есть. Всех и забрали, кроме меня, я в это время на охоту отправился, еда-то у нас почти закончилась. Всё видел с высоты скал, помочь им не мог, когда вернулся, их уже всех на их корабль забрали. На охоту я с луком пошёл, двадцать стрел с собой было, вот только мой лук совсем не эльфийский и так далеко не бьет, чтоб с берега до корабля достать. Долго сидел среди камней, ждал удобного момента, хотел им корабль попортить, чтоб уплыть не смогли, потом смотрю, идёт кто-то. Трое их было, эльф и два человека из команды, я сначала в эльфа решил стрельнуть, не попал, вёрткий гад оказался. Моя стрела его по щеке задела, второй стрелой я в человека попал, а дальше мне удирать пришлось. Эльф по мне тоже стрелять стал, почти попал, стрела мне по уху чиркнула. — Тим показал порванное ухо, ещё не до конца зажившее. — А ведь я в это время бежал, петляя меж камней, как заяц по лесу. Стрелял он быстро, но мне повезло, погони за мной не было, кто ж по мёртвым землям в здравом уме разгуливать станет. Я сначала не знал, где нахожусь, потом догадался, когда на меня первый зверь напал. Всю ночь я прятался и отбивался, хорошо, что зверей этих мало было, утром на берег вернулся. Торговца нашего эльфы сожгли, забрали с него всё что смогли, людей в рабство, вот так вот я один и остался. Решил через мёртвые земли пройти, только в городе этом и застрял, не знал что у них тут что-то похожее на логово. Три дня на крыше прятался, еда и вода закончились, думал, что с голоду помру, а тут как раз вы появились, вот и вся история. — Тим встал и потянулся, был готов к новому забегу. Дор тоже наконец-то поднялся, сопел и кряхтел при этом как старый дед.

— Ну что господа спортсмены, готовы бежать? — спросил я, посмотрев на Дора. — Тогда вперёд! — И мы продолжили наш марафонский забег. Бежать по мёртвому лесу было тяжело, сухие ветки цеплялись за одежду, царапали руки, ноги и лицо. К вечеру еле переставляя ноги, мы всё-таки смогли пересечь этот проклятый лес, перед нами оказалось огромное поле, за которым опять темнел лес, но уже нормальный, зелёный, с живыми деревьями и зверьём. Долгожданный цвет зелени придал нам сил, и мы сделали последний рывок до финишной остановки на ночь. До леса добрались, когда стало совсем темно, сил хватило только на костёр, возле которого все и уснули, кроме меня. Моё плечо перестало чесаться, но чешуя никуда не делась, её только ещё больше стало, левая сторона груди и спины были на половину покрыты ей. Пока никто не видел, я поднял рубашку и посмотрел, что она из себя представляла. Она переливалась в свете костра, отражая языки пламени, ровные, прочные чешуйки смыкались так плотно, что я не смог просунуть между ними ноготь. — Ох, хо-хо, что ж, пусть будет. — Я поправил одежду и решил подумать о чём-то другом, а не о своём приобретённом уродстве. Вспомнил рассказ Тима, — судя по его словам, получалось, что пиратствуют все эльфы, как светлые, так и их братья тёмные. С людьми они либо в сговоре, либо люди на них работают и не факт что добровольно, рабов гребут все и везде. Рабство распространено по всему миру, только не равномерно, где-то рабов было больше, где-то меньше. Интересно у гномов рабы есть или нет? Я их там не видел, правда, я там вообще мало что видел, кроме зала совета, в целом и разгромленном состоянии. Ладно, Дора потом спрошу, пусть спит, а вообще с рабством нужно что-то делать. В России рабства никогда не было, пленные не считаются, они сами к нам припёрлись. Я как человек русский, по крайней мере, считаю себя им, рабства не терплю и по возможности буду с этим бороться. Вот у гоблинов рабства точно быть не может, для них мы просто еда, а не рабы, я потихоньку позвал Чикву, чтобы спросить. В ответ тишина, сопит в две дырочки. — Вот тебе и не спят гоблины никогда, — ладно, ему тоже выспаться не помешает, может первый раз в жизни заснул нормально.

Магией что ли позаниматься, спать всё равно не хочется, я закрыл глаза и посмотрел магическим зрением. Всё почему-то было чёрно-белым, как в старом телевизоре ни одного цветного пятнышка. — Вот это номер! — я даже испугался, что-то во мне изменилось и явно не в лучшую сторону. Вытянул свои жгуты — так я и думал, они были серыми, без намёка на родной синий цвет, правда магия была подвластна, как и раньше. Пусть они серые, но ведь огонь-то не может серым быть! Я создал шар огня и обалдел, — он былчёрным! — Не, не, не, так не бывает! Я посмотрел обычным зрением, цвет шара по-прежнему был чёрным. Приблизив к нему другую руку, тепла исходящего от него не почувствовал, наоборот, тянуло холодом как из морозилки. — Что-то, как-то не так, неправильно! — Я сосредоточился на огненном шаре, в середине чёрного шара стало появляться обычное пламя, оно с трудом пробивалось сквозь тьму.

— Ага! Ещё не всё потеряно! — Обрадовался я и поднатужился ещё. Огонёк превратился в шарик, покрытый чёрной дымкой, получилось даже красиво, только устал я от этого. Немного отдохнув, я продолжил экспериментировать, и к утру был выжат как лимон, но добился невероятных успехов. Цвет шара я мог сделать любым, прикольно смотрелся фиолетовый в белую крапинку. Убойность шаров я проверить не успел, Чиква проснулся. Небо стало светлеть, и я растолкал Дора и Тима, крепко спали ребята, пока поднимал одного, второй опять засыпал. Тим за одну ночь так и не отдохнул, ходил как зомби и плохо соображал. Столько времени продержаться в мёртвых землях одному, это подвиг. На завтрак были сухари и вода, это всё что у нас осталось. Как три сонных мухи они плелись следом за мной, шли мы по краю леса в сторону моря, на юг. Спокойный размеренный шаг, постепенно привёл сонную компанию в чувство, Дор даже что-то напевал себе под нос, на своём гномьем языке.

— Дор, а у вас, у гномов, рабы есть? — спросил я, когда он поравнялся со мной.

— Не, у нас нет, запрещено! — он пёр вперёд как вездеход по бездорожью, я старался не отставать.

— Кем запрещено?

— Как это, кем? — не понял Дор.

— Кто запретил и когда?

— А, ты про это! После большой войны, когда договор подписали о не вмешательстве в жизнь чужих королевств. Гномы своё слово держат и ни на кого не нападают, в рабство не захватывают. Если конечно к нам сами не лезут, богатства наши прибрать. — Дор продолжил напевать весёлую песню.

— Дор, а Дор, а что будет, если кто-то нарушит этот договор? Что ему будет? — Он даже остановился, задумавшись, почесал бороду и пожал плечами.

— Не знаю, это надо у совета хранителей спрашивать, я законы-то не все знаю, только особо важные.

Так мы и шли, болтая обо всем, что в голову придёт, Тим подстрелил большую птицу похожую на глухаря. Его последняя стрела, которую он подобрал на площади, после этого сломалась, и он сильно расстроился. Птицу мы растянули на два дня, к вечеру второго дня наткнулись на маленький водоём с кристально чистой и очень холодной водой.

— Ура! — закричали мы и бросились к воде. Чиква попробовал воду первым, не потому что его было не жалко, он просто как житель болот хорошо знал, что можно пить, а что нет. Получив от него добро, мы вдоволь напились чистой воды, даже горло прихватило. Наступил очень важный и нежелательный для меня момент — помыться. — Как мне помыться со своей неизвестно откуда взявшейся чешуёй, показать всем или продолжить скрывать? — думал я, наблюдая как Дор и Чиква, плещутся в ледяной воде. Тим к холодной воде привыкал долго, смог зайти только по колено и так мылся. Я в воду совсем не полез, умылся только.

— Ты же чесался всё время? — удивлённо произнёс Дор, посмотрев на меня.

— Уже не чешусь, да и вода слишком холодная, не полезу! — Дор махнул на меня рукой, и я облегчённо выдохнул, — отмазался!

Костёр развели прямо у воды, Чиква через час блуждания по берегу, резко прыгнул в воду и поймал большую рыбу. Запечённая рыба пришлась по душе всем, даже Дору, который рыбу за нормальную пищу не считал. Наевшись, мы разлеглись возле костра, я вспомнил, как мы с Фёдором ходили на рыбалку, так же сидели у костра и запекали маленьких карасей, насадив их на прутик. В эту ночь я спал хорошо и крепко, утром меня долго будили но окончательно я проснулся только после того как меня облили холодной водой. Жалко было покидать такое прекрасное место, но нам нужно было идти дальше. Где-то после полудня, на расстоянии в нескольких километрах от нас, мы увидели большой замок, с высокими башнями и мощными толстыми стенами. Располагался он на высоком холме и издалека, выглядел целым и не тронутым. Смотрелся красиво как на картине, я даже споткнулся засмотревшись.

— Вода рядом, много воды! — заявил Чиква принюхиваясь.

— До моря уже недалеко, думаю нам в ту сторону — Тим показал в сторону замка.

Вблизи замок оказался огромным и как нестранно почти целым, не было только ворот и крыши на одной из башен. Я посмотрел на него магическим зрением, чёрная дымка была повсюду.

— Стойте, не заходите пока! — я остановил нашу команду, шагнувшую в створ ворот. Взялся тянуть на себя этот чёрный туман, как только втянул небольшую часть, раздался рев, от которого подкашивались ноги. Из открытой двери донжона вышел зверь, размером даже больше медведя. Он был похож на помесь кабана с медведем, на голове несколько пар рогов, а тело покрыто хитиновым панцирем. Уродливый кабано-медведь пока был один, без поддержки более мелких собратьев.

— Отойдите- ка в сторону! — я вышел вперёд и стал создавать огненный шар.

— Вжух — мой шар, набрав скорость, ударил этого монстра в грудь и отскочил как мячик, не причинив никакого вреда.

— Не понял?! — зверь неспешно набирал скорость, двигаясь мне навстречу. Я принялся кидать в него шары разных цветов, ущерб причинил только замку, уродливый мишка продолжал переть на меня как танк. Я конкретно испугался, — чем же по нему ударить-то? — думал я отступая. — Бежать! И как можно быстрее — это единственное что я решил и рванул назад. Как только кабано-медведь появился в створе ворот, по нему ударил Дор, потом Тим, а вдобавок и Чиква бросил в него камень. Секира Дора снесла монстру половину черепа, нож Тима застрял между пластин брони, а камень Чиквы попал в лапу. Не успев издать ни одного звука, уродливый зверь упал как подкошенный и больше не подавал признаков жизни.

— Вот что добрая сталь с порождениями тьмы делает! — Сказал Дор и поставил ногу на поверженного зверя.

— Ага — добавил Чиква, шмыгнув носом.

Мне стало стыдно перед ними за то, что хотел показать, насколько я крутой маг, а получилось совсем наоборот.

— Не всё ж тебе-то тёмных бить — Дор пригладил бороду и стёр пучком травы чёрную кровь с лезвия секиры.

— Как-то глупо получилось — подумал я, вспомнив свои действия. Зверь оказался невосприимчив к магии, а я сразу этого не понял.

— Еще, такие как этот, будут? А-то я даже разогреться не успел! — громко и гордо сказал Дор, повернувшись в сторону ворот, ответом была тишина. Мы вошли во двор и осмотрелись, то, что я считал донжоном, им не являлось, это была часть большого здания выступающая вперёд. Дверь являлась парадным входом, в который мы и зашли. Внутри воняло так, что глаза слезились, весь пол был завален останками других монстров.

— Так вот почему он тут один был! — сказал Тим, рассматривая останки.

— Своих жрал — подтвердил Дор.

Заночевать мы решили здесь, в замке, только в дальнем крыле здания, подальше от нестерпимой вони. Я заранее обследовал это крыло, судя потому, что осталось в здании, люди покидали его в большой спешке. Многое осталось на своём месте, мебель, статуи в коридорах и другие мелочи, не имеющие большой ценности. Всё это было покрыто толстым слоем пыли, шагая по очередному коридору, под моими ногами что-то зашуршало, это оказалось несколько листов бумаги. Я поднял их, стряхнул пыль и посмотрел на то, что там было написано. Ровный и красивый почерк, это были письма от влюблённого мужчины к его обожаемой девушке. Бегло прочитал часть из написанного, понял, что для меня полезной информации тут нет, а читать чужие письма неприлично, положил их на пыльный стол. В здании выше первого этажа, всё сохранилось в нормальном состоянии, даже стёкла в оконных витражах по большей части оставались на месте. Наступил вечер, и в помещениях замка стало темно, пришлось создать огненный шар и добавить в него больше силы для яркости. У дальней стены большой комнаты медленно двигалась белая дымка. Я присмотрелся и понял что это не просто кочующая сила, а призрак. Как нестранно, я даже совсем не испугался, привыкаю, наверное.

— Стой, не уходи! — призрак собирался спрятаться в стене, но остановился, постояв несколько секунд, двинулся в мою сторону, проявившись более чётко. Призрак оказался молодой женщиной, она что-то пыталась мне сказать, но я видел только, как шевелятся её губы, расслышать ничего не смог. Постояв передо мной несколько секунд, она махнула на меня рукой и исчезла в камне стены.

— Мда, поговорили, называется, — прошептал я себе под нос и вернулся к своим друзьям, они за время моего отсутствия немного прибрались в одной из комнат, где имелся камин. Рассказывать о призраке я не стал, зачем пугать ещё и призраком, когда тёмных монстров хватает.

— Интересно, чей это замок? — задал я вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Теперь это уже не важно, хозяин, скорее всего давно мёртв — сказал Тим, подбрасывая дров в камин. — Был бы жив, уже вывез бы отсюда всё ценное, — пояснил он.

— Где ты тут что-то ценное увидел? — Дор удивлённо посмотрел на него, потом на обстановку в комнате.

— А ты туда посмотри — Тим поднял вверх указательный палец, высоко у самого потолка, на цепях висела позолоченная люстра, в которой сохранилось несколько свечей. — А ещё туда! — Тим показал на стену. На стене под слоем пыли виднелась мозаичная картина, где в смертельной схватке сошлись дракон и демон. Я не знаю, как точно выглядит демон, но дракон, на нашего Мориона похож не был или Морион не был похож на этого дракона.

— Я думаю — продолжил Тим — что если пройтись по замку, много чего ценного найдётся.

На ночь мы забаррикадировали дверь, но на всякий случай дежурили по очереди, а утром покинули огромный и пустой замок. Где-то в полдень, добрались до берега моря, долго наслаждаясь набегающими волнами и криками чаек. Чиква стоял с открытым ртом, море он никогда не видел и не догадывался, что может быть столько воды.

— Как много воды и ни одной кочки! — сказал он, неотрывно наблюдая за чайками которые ловили мелкую рыбу. Мёртвые земли Дамроса остались позади, на нас больше не нападали монстры, и мы расслабленно шагали по берегу к родному баронству. К исходу второго дня неспешного пути по берегу, добрались до рыбацкого домика Лагора. У домика двое мужчин грузили корзины на повозку, запряжённый в неё ослик смотрел на море и ни на что не реагировал. Корзины были больше чем до этого и до верха набиты свежей рыбой, нас они пока не замечали, продолжая работать.

— Эй, Лагор! — узнал я одного из мужчин, стал махать руками, надеясь, что он заметит.

— Эй! — заорал Дор во всю свою мощь.

Мы побежали к ним продолжая махать руками и кричать. Нас всё-таки заметили и, не признав сразу, Лагор со своим помощником выхватили большие ножи.

Лагор

— Надо поторапливаться — сказал я своему добровольному помощнику из бывших рабов. Сегодня был хороший улов, все корзины забиты рыбой до верха. Мы подняли очередную корзину и подняли на повозку.

— Эй, Лагор! — послышалось, что кто-то меня зовёт, посмотрел на дорогу, там никого не было. Скорее всего, мне показалось, и я ухватился за следующую корзину. — Эй! — снова услышал я и посмотрел в другую сторону. К нам бежали четверо незнакомых людей, приняв их за разбойников, мы выхватили свои ножи, другого оружия с собой не было. Разбойники были сильно похожи на мертвецов, и они пришли со стороны Дамроса, а там живых нет. Меня немного смущала одна странность, мертвецы не разговаривают и уж точно не знают моего имени. За тремя грязными оборванцами с оружием в руках, отставая, бежал мальчишка с зеленоватой кожей. — Точно зомби, этот разлагается уже — промелькнула мысль в моей голове. Как только расстояние между нами уменьшилось, настолько, что стало можно рассмотреть лица, я удивился. В грязных зомби узнал своих друзей, первым бежал Атон, за ним с огромным топором в руках пыхтел Дориан, двое других мне были не знакомы. Как поступить я не знал, с одной стороны они мои друзья, а с другой, злобные мертвецы. Хотя если немного подумать то, мёртвые же не разговаривают, а эти орут что есть силы, значит они — живые!

— Они живы! Живы, демон их задери! — я убрал нож и побежал им на встречу.

— Атон, Дор! Вы откуда такие побитые?

— Долго рассказывать, дай лучше пожрать чего-нибудь — ответил, радостный Атон.

Атон

— Атон, Дор! Вы откуда такие побитые? — Лагор ощупывал нас и как-то уж очень странно заглядывал в глаза.

— Долго рассказывать, дай лучше пожрать чего-нибудь? — есть на самом деле очень хотелось, ещё хотелось пить и спать. Мы были очень рады, что наконец-то добрались до баронства, через несколько минут мы уже уплетали запечённую рыбу. Лагор дал нам спокойно поесть и с расспросами не лез, сидел и украдкой разглядывал Тима и Чикву. Маленький гоблин смог съесть рыбу размером чуть меньше его самого и теперь вздыхал, держась за раздутый живот, глаза стали блестеть, а уши повисли как вялые лопухи.

— Как у вас, ням, ням, дела, ням, в баронстве — я уплетал рыбу с большим аппетитом.

— У нас-то всё хорошо — сказал Лагор и посмотрел на нас — а вот у вас, судя по вашему виду, совсем плохо.

— Не, у нас тоже хорошо, даже очень хорошо, а это — я показал на рваную одежду, — последствия одной весёлой и шумной потасовки. — Моё настроение улучшалось с каждым проглоченным куском рыбы.

— Я потом тебе расскажу, Дор тоже поможет, а то я не всё помню. — Закинул в рот последний кусочек рыбы и запил его водой. — Жить — хорошо! — сказал я, похлопав себя по животу.

— Ага! — подтвердил Чиква.

— Ой, я забыл вас познакомить! — вспомнил я насытившись.

— Это Тим Нокс — я показал пальцем на Тима, — а это, наш маленький зелёный друг, гоблин Чиква. Мужики, а пошли домой? Мне так спать хочется, что готов прямо сейчас упасть. — Я широко зевнул и чуть челюсть не вывихнул. Неспешно топая по дороге за повозкой, мы приближались к замку Дарморо, я отставал, умудряясь спать на ходу.

— Родитель! — раскатом грома раздалось у меня в голове и что-то большое и чёрное снесло меня с дороги в сторону колючего кустарника. Горячий и шершавый язык, прошёлся по моему лицу, меня прижали к земле не давая подняться. Конечно, я сразу понял кто это, только Морион мог так поступить в порыве радости.

— Морион слезь с меня, ты меня раздавишь! — Поднявшись на ноги, я посмотрел на него и не узнал.

— Вот это ты отъелся на казённых харчах! — это был совсем не тот маленький дракончик, каким я его запомнил. Теперь это был — Дракон! Размером он стал больше чем ослик, его крылья тоже подросли и окрепли, тело покрывала матово-чёрная чешуя. Увидев чешую, моё плечо снова зачесалось и гораздо сильнее, чем раньше.

— Родитель вернулся! — опять громом раздалось в голове. Вся компания остановилась, рассматривая подросшего дракона, улыбки были на лицах всех, кроме Чиквы. Он большими глазами выглядывал из-за плеча Дора. О драконе, я ему ничего не говорил и теперь наслаждался сюрпризом.

— Я тоже рад тебя видеть, только почему ты меня родителем называешь?

— Когда рождается дракон, то первого кого он видит, это его родитель! — пояснил Морион.

— Упс! Ничего себе у меня сынуля объявился! — удивился я.

— В тебе есть кровь дракона, поэтому мы и слышим друг друга. Мне это Мон Сан рассказал — Морион как скромница провёл лапой по земле, оставив глубокую борозду от когтей. До замка нас теперь сопровождал ещё и дракон. Тим и Чиква шли последними, Тим был задумчив, а Чиква опасался приближаться к Мориону. Он очень боялся, что дракон съест его и когда когти Мориона скрежетали о камни, уши у Чиквы вздрагивали, а он сам замирал приседая. Встретили нас очень тепло, Дария надолго повисла у меня на шее, мне даже немного стыдно стало перед всеми. Первым делом мы помылись и переоделись, потом попросили дать нам немного поспать, иначе на вопросы отвечать не будем.

— Ну, что хорошего можете рассказать? — спросил Дарморо, он сильно изменился за время моего отсутствия. В его глазах появилась жажда жизни, даже выглядеть стал моложе.

— Всё рассказывать или только самое интересное? — спросил я, посмотрев на Дора, мы с ним решили не говорить, кем мы являемся на самом деле.

— Всё! — заявил Лагор, Дарморо с ним согласился и устроился удобнее в ожидании долгого рассказа.

— Рассказ получится долгим — предупредил я.

— А мы никуда не торопимся — Дарморо попросил Лагора налить всем молодого вина, чтобы в горле не пересохло.

— Значит, гномы к нам на помощь идут? — удивился Дарморо, услышав о договоре с королевством гномов.

— И сколько их?

— Где-то, около двухсот, — ответил Дор за меня.

— Сколько, сколько?! — Дарморо подскочил на стуле, от того что услышал.

— Около двух сотен, пятьдесят гномьих телег с железом, запряжённых быками. Быков можно будет купить, если в цене сойдетесь.

— И когда они прибудут? — Дарморо даже вспотел от такой новости. Я посчитал время, что мы провели в дороге сюда, добавил время гномам на сборы, получалось, что явятся дней через двадцать пять.

— Где же я их поселю, это же не пара гномов, а целых двести? — Дарморо усиленно чесал свой затылок.

— А тебе и не надо их расселять, они прямым ходом в Катас пойдут, корабль помогать строить, а там видно будет, куда их направить.

— А у Катаса деньги-то есть, чтобы им заплатить? У меня точно не хватит! — барон стал ёрзать на стуле, денег у него и так не хватало.

— С этим я сам разберусь — успокоил я его.

— Если так, то я согласен! — Дарморо радостно вздохнул и отпил вина, у него пересохло в горле.

— Прогуляться не хочешь? — предложил Лагор, улыбнувшись.

— А что, я согласен! Дор, ты как?

— С вами пойду. — Дор недолго думая согласился и направился к выходу.

Через два часа блуждания по лесу, Лагор вывел нас на красивую большую поляну, на которой разместилось несколько десятков домов.

— Вот! — с гордым видом показал Лагор на дома. — Целую деревню, отстроили, народ прибывает почти каждый день. Красиво получилось, да? Зайдём на огонёк? — Он подмигнул и улыбнулся.

— К кому? — не понял я.

— Увидишь! — Лагор не рассказал ничего, а повёл нас в гости. Самый большой дом в деревне принадлежал Мон Сану, старый мастер был очень рад нам, даже прослезился.

Лагор водил нас по всему баронству несколько дней, показывал и хвалился тому, что удалось достичь. Тим рвался домой, я попросил Дарморо выделить ему коня и немного денег в дорогу. Потом рассказал, где меня можно найти в Одоре и шепнул на ухо. — Очень прошу не говорить никому о том, что видел, особенно о драконе.

— Сам знаю, не дурак всё-таки — ответил Тим. — Как только закончу с делами то, обязательно тебя найду или пришлю письмо. — Пообещал он. — Спасибо вам всем, за всё, что для меня сделали. — Мы попрощались, и он отправился домой, в королевство Ташеон.

Тим Нокс

Я ехал по лесным дорогам баронства и вспоминал все, что со мной произошло. То как перебили всю мою охрану и как меня опоили сонным зельем, а потом продали пиратам. Вонючий трюм на их корабле и безнадёжность в глазах других людей, сильно избитых и голодных рабов, как и я тогда. В мёртвых землях встретил самую необычную компанию, которую только можно себе представить. Человек, гном и маленький зелёный гоблин, они меня, можно сказать, спасли от неминуемой смерти, человек к тому же оказался сильным и необычным магом. Его дракон меня просто добил своим появлением, все кого я знал до этого, утверждали, что драконов нет, они вымерли, а тут вот он, живой и здоровый. Дракон тоже необычный, не такой как встречается в книгах, чёрный и пугающе красивый. Я обязательно вернусь сюда, вот только найду и убью ту сволочь, которая со мной так поступила. Главное чтобы отец был ещё жив, он всё-таки король. До границы Хавека я добрался без происшествий и быстро, потом примкнул к обозу, идущему в Салес, и с ним двинулся в сторону дома.

Атон.

Проводив Тима, мы дружной толпой отправились в Катас, стоило заранее обрадовать соседа о прибытии большого каравана гномов, иначе его хватит удар. Барона в замке мы не застали, он всё время находился на верфи. На самой верфи кипела работа, я сразу и не узнал это место, насколько здесь всё изменилось. На берегу расположился огромный ангар, вокруг него построили множество зданий разного назначения, от жилых бараков до складов. Больше всего меня порадовала оборона верфи, на высоких насыпях установили баллисты, а на прибрежных скалах я заметил станковые арбалеты.

— Неплохо тут сосед устроился! — высказал я своё мнение, осмотрев верфь с высоты холма, на котором мы остановились. Нас заметили сразу, как только мы поднялись на вершину холма, ударил колокол и несколько вооружённых всадников устремились нам на встречу. Всадники, выполняли, роль группы быстрого реагирования при появлении незваных гостей, нас узнали и проводили к барону. Барон Аннар Катас вместе с мастером Вастином и его помощником Бениром, громко о чём-то спорили, расположившись в одном из складов. Этот склад был приспособлен под рабочий кабинет Вастина, на специально закопчённых стенах, мелом, были выполнены чертежи всевозможных деталей корабля, их было так много, что я бы никогда не смог понять где, что и от чего, та или иная деталь. На большом столе, заваленном свитками, прямо посередине, стояла модель парусника, длиной с метр. Вокруг этого стола и спорили те, кто нам был нужен.

— Мачты слишком высокие, нет таких деревьев, а если связать несколько, то не выдержит крепёж и парусов много, я б убрал треть. — Доказывал Вастин своему помощнику.

— А что если мачты из железа сделать? Свернём в трубу, вес получится даже меньше чем у деревянных. — Предложил Талор Бенир.

— Где это железо? А? Нету, да? То, что было, уже закончилось, а ещё пока не привезли и когда привезут, никто не знает. — Вастин возмущался и размахивал руками, чуть не заехав барону по носу. Сам барон Аннар в споре не участвовал он, молча, смотрел на модель корабля, и по его лицу было видно, что корабль ему очень нравится.

— День добрый, господа кораблестроители! — поздоровался я, подойдя ближе.

— О, вот и он! Где железо, которое ты пообещал поставить в необходимом количестве? — Вастин вместо приветствия напал на меня с претензией.

— Успокойся Вастин, будет тебе железо! — стал успокаивать его Дарморо.

— Когда? Работа остановилась, мы и так уже некоторые детали решили из дерева делать. — Продолжал кричать Вастин.

— Дней через двадцать будет, уж извини, раньше не получается. — Ответил я ему и подошёл к столу, чтобы лучше рассмотреть модель. Модель была грубо сделана, имелся лишь корпус и мачты со старыми тряпками, заменявшие паруса.

— Я торопился — принялся оправдываться Талор — нужен был приблизительный вид, а не точность до мелочей.

— А это кто там у тебя? — Аннар увидел Чикву, который выглядывал из-за спины Дора.

— Знакомьтесь, это Чиква, очень умный и любознательный гоблин! — представил я его барону.

Чиква скромно вышел вперёд и поклонился.

— У него просто невероятно хорошая память — Чиква от похвалы стал тёмно-зелёный, краснеть он не мог.

— А это что? — Он показал на модель корабля.

— Это корабль! — гордо сказал я, выпятив грудь.

— Никогда не видел корабль, а для чего он?

— Он будет бороздить просторы морей и океанов, перевозить разные грузы и людей, чтобы управлять таким кораблём, нужна большая команда. — Объяснил ему Талор.

— Не, не верю, здесь даже маленький Чиква не поместится! — Чиква решил, что его просто разыгрывают.

— Это всего лишь игрушка, а настоящий корабль строится вон там, в большом доме. — Талор показал на корабельный стапель.

— А посмотреть можно? — попросил Чиква, набравшись смелости.

— Конечно, предлагаю всем сходить, заодно покажу, что нам удалось сделать за это время. — Пока мы шли к строящемуся кораблю, я решил поговорить с Аннаром.

— Господин барон, в вашем баронстве найдётся место для того чтобы разместить приблизительно двести гномов с обозом, нагруженным железом?

— К, к, каких гномов? — Аннар даже споткнулся, после того как я его обрадовал прибытием гномов.

— Господин барон, я получил письмо от Вастина, где он просил прислать железо и мастеров по работе с ним. Вот я и подумал, что лучше, чем гномы, я вряд ли кого найду.

— Скажи, что ты пошутил — не поверил мне Аннар. Я посмотрел на Дарморо, который сдерживал себя, чтобы не засмеяться.

— Господин барон, я когда-нибудь вас обманывал? Я сейчас говорю абсолютно серьёзно, около двух сотен гномов, пятьдесят гномьих повозок с железом, в каждой по двести пудов железа.

— Э… Это не, немыслимо, гномы никогда не покидали своих земель со времён войны богов!

— Дорой друг — Дарморо хлопнул Аннара по спине — всегда, когда-то, бывает в первый раз, так что готовь землю под дома для гномов.

Чиква.

Я счастлив, что встретил Атона и стал его слугой, сначала говорили, что он барон, а оказалось что и он, и господин Дориан — короли! Никогда бы не поверил, с виду они обычные, одеты как все, мне тоже подарили одежду. На нашем болоте такой дорогой одежды не было даже у нашего вождя. Путешествуя с ними, я увидел столько всего интересного, теперь ещё и корабль, его строят люди, очень много людей. Господин Вастин не верит, что такой корабль, возможно, построить, а я верю, и господин Атон верит, и господин Дориан. Правда, их положено называть — Ваше величество, но они запретили себя так называть, то, что они короли, это — тайна. Корабль, возле которого я стою, огромный, на нашем болоте он бы не смог плыть. Я бы хотел плыть на нём по большой воде, они называют её море, увидеть новые земли и ещё много интересного. Надо помочь господину Вастину, я заметил, что некоторые рисунки на стене большого дома немного отличаются, может это важно.

— Ну, как тебе Чиква? Хороший корабль будет?

— Ага, большой, даже больше чем замок господина барона. — Сказал я а они стали смеяться, только барон Дарморо и барон Аннар почему-то не смеялись.

Атон.

На следующий день мы вернулись в Нэкт, кто-то из нас был в восторге (Чиква), я же был сильно озадачен. Вастин вручил мне список того, что ему ещё было нужно для постройки. Списочек был написан на свитке длиной в метр, чего там только не было, я и не думал что столько всего надо. Ладно, начнём с денег для оплаты помощи гномов.

— Дор, а гномы что предпочитают, золото или серебро, а может камешками возьмут? — Дор дремал в кресле возле открытого окна.

— Всё, главное чтобы нам заплатили, только марнитами не плати, тебе самому ещё пригодятся. — Дор не догадывался, сколько у меня их на самом деле, поэтому и решил придержать.

— Дор, мне надо завтра в одно место наведаться, ты побудь здесь, вдруг обоз раньше придёт, встретишь на правах короля. — Я собирался посетить пещеру.

— Ладно, только ты ненадолго пропадай — Дор сладко зевнул и снова задремал. Уже стемнело, когда я вышел из замка, мне не спалось, откуда-то сверху послышались хлопки крыльев. — Морион! — он опустился возле меня, я погладил его длинную, мощную шею. — Хочешь прогуляться к морю? — предложил я.

— Я уже несколько дней тебя жду — пожаловался Морион, — а ты всё не зовёшь.

На берегу, мы с ним дурачились до самого утра, я от этого даже устал, в замок он довёз меня на своей спине — решил показать, что он уже стал сильным. Утром следующего дня я отправился за золотом, взял с собой только пару крепких мешков и немного еды. Погода некстати испортилась, здесь в баронстве шёл дождь, а в горах бушевала вьюга. Чуть с курса не сбился, до пещеры добрался изрядно замерзший, но меня поджидал сюрприз, в виде помеси волка с козлом. Зверь был большим, полосатый как тигр, только в серых тонах, залёг он прямо у входа и миновать встречу с ним точно бы не получилось. Его волчье тело дополняла козлиная голова с прямыми рогами и большими острыми клыками в пасти. Этому зверю моя компания не понравилась, отдыхал он, а тут я пожаловал. Рычал 'козий волк' очень сильно и покидать насиженное место явно не собирался. Вообразив себя крутым магом, решил бросить в него огненным шаром, с небес я опустился сразу, зверь оказался невосприимчив к магии.

— Вот сволочь, как же тебя прибить или хотя бы прогнать? — я стал думать вслух в надежде, что так быстрее найдётся выдох из сложившейся ситуации. — Если этот козёл защищён от магии то, обычный камень ему придётся по душе, или почему попаду. — Мои догадки были верны, первый же брошенный мной со всей силы камень, прошил его насквозь. — А, магия-то, тоже пригодилась! — обрадовался я, укокошив зверя. Радость моя закончилась, когда я понял, что туша перегородила вход в пещеру и оказалась очень тяжёлой, надо было его сначала выманить, чтобы потом не вытаскивать из прохода. Попав в пещеру, догадался, почему он тут сидел и не желал уходить. В дальнем углу пещеры притаилась кошка, на первый взгляд обычная но, присмотревшись, понял, что это котёнок, хоть и большой, размером с взрослую кошку. Он, завидев меня, сжался толи от страха, толи от холода, — не бойся малыш, я тебе не враг! — успокаивал я его, набивая мешки золотом и драгоценными камнями. Мумия гнома продолжала восседать на своём троне, устремив замёрзший взгляд на саркофаг. Из всех каменных сундуков, стоящих вдоль стен, я открыл только половину, забирая золото и камни, что находилось в остальных, я не знал и решил пока их не трогать. Это будет мой маленький пенсионный фонд, на всякий случай!

— Ты уж меня извини Иан Тор, за то, что я у тебя золото тырю, нужно очень и не мне, а живым людям и гномам. — Говорил я мумии, продолжая укладывать золото. Тяжеловато получилось, но унести я мог, — киса иди сюда, кис, кис, кис! Жалко стало котика, да и не место ему тут, холодно до невозможности, в пещере температура по моим ощущениям приближалась к тридцати с минусом. Я уже основательно замерз, а котёнок в руки идти не желал, шипел и кусался, пока силы были, потом затих и смирился с судьбой. Засунув дрожащего котёнка за пазуху, я смог покинуть пещеру, утащив с собой мешки набитые золотом и драгоценными камнями. Последнее время мне становилось стыдно за откровенный грабёж первого короля гномов, но выбора у меня не было, жизнь тех, кто мне доверился, была дороже совести. Мешки сильно давили на плечи, но я всё-таки добрался до замка Дарморо. Хорошо, что котёнок у меня за пазухой притих и не кусался, уснул, наверное, пригревшись.

— Фух! — я бросил мешки на землю во дворе замка, подбежавший Морион недоверчиво посмотрел и принюхался.

— Кто у тебя там?

Я осторожно достал котёнка, он спал, согревшись моим теплом.

— Вот в горах нашёл, один совсем и маленький ещё. — Я погладил его, мне показалось, что в пещере он был другого цвета, сейчас он как хамелеон менял окрас, подстраиваясь под цвет моей одежды. Его шерсть была не такая как у обычных кошек, волос был толще и очень мягкий на ощупь.

— Морион, а ты случайно не знаешь где сейчас Дор? — я собирался отдать ему золото на сохранение, для последующей оплаты за помощь его народа.

— Они с бароном наблюдают за девушками, которые с утра железом звенят.

Я на полигон не пошел, а отправился на кухню поесть и котёнка покормить. Котёнок ел только с моих рук и на руках, при попытке опустить его на пол, он начинал громко и жалобно мяукать. — Вот блин, нашёл себе заботу — Высказался я вслух, засовывая его обратно за пазуху. До прихода Дора и Дарморо я даже успел немного поспать.

— О, ты уже вернулся! — Дарморо не ожидал увидеть меня дремлющим в кресле.

— Я смотрю, ты успел хорошо пообедать! — Дор показал на мой заметно выступающий живот.

— Не, это не от еды — я достал котёнка на всеобщее обозрение, он сразу стал менять свой окрас.

— Ух-ты, где это ты Тикса поймал? — воскликнул Дор удивлённо.

— Ты знаешь, что это за зверь?

— Знаю, конечно, только жаль помрёт, в неволе они не живут. Их пытались выращивать, хотели из их шкур шить одежду для лазутчиков, но ничего не вышло. После смерти Тикса, она теряет свои свойства и не меняет цвет. Мало этих зверей осталось, они в горах живут, как и мы.

— Я всё-таки попытаюсь не дать ему погибнуть — я погладил котёнка и обратно убрал за пазуху. — Дарморо, а что там за люди у ворот замка? — Краем глаза я видел приличную толпу, сидящую на земле с узлами вещей и детьми на руках, в основном это были женщины. Дарморо тяжело вздохнул и пояснил.

— Это беглые. Как бы мы не старались, но о том, что у нас стало лучше, слухи всё равно доходят, туда куда нужно. Вот люди и идут к нам со всех сторон, с надеждой на лучшую жизнь. Бегут от всех, и из соседних баронств, и из королевств расположенных далеко от нас. Почти каждый день приходят, человек по десять, кто в одиночку, а кто и целыми семьями. Хорошо конечно, только жаль что одни бабы да дети, мужиков почти нет, а нам как раз их и надо. Бабы, правда, очень терпеливые, понимают, что просто так они никому не нужны, готовы на любую работу, лишь бы у нас остаться. Работают с утра и до ночи, дети и те, стараются тоже работать.

— И как много их уже набралось? — на счёт этих беженцев у меня появилась одна интересная мысль.

— Где-то человек сто пятьдесят наберётся, некоторых в Катас отправил, там тоже руки нужны. Если в течение месяца ещё столько же придет, то боюсь, что у нас не хватит продовольствия. — Пожаловался Дарморо и зажёг свечу от зажигалки. — Дор подарил, замечательное огниво! — похвалился он передо мной. Утром к Дарморо прибежал посыльный, мальчишка лет двенадцати, из самой отдалённой деревни.

— Господин барон! Гномы! Гномы идут! Много, очень много, все с оружием и в броне. Ни с кем не разговаривают, не нападают и не останавливаются. Я всю ночь бежал, чтоб предупредить. — Мальчишка тяжело дышал, его ноги тряслись от усталости.

— Дор, я не понял, чё за фигня? — я непонимающе посмотрел на Дора.

— Гном в броне даже спит, а без верной секиры даже до ветра не выходит! — пояснил Дор, нисколько не удивившись такому известию. — Думаю нужно встретить, а-то кабы чего не вышло! — Дор прихватил секиру и отправился седлать своего нового коня. Мы с Дарморо быстро переоделись в более достойную положению одежду (Бароны всё-таки) и тоже спустились во двор. Там нас уже ждали, отряд сопровождения из десяти девушек, во главе с Дарией. Смотрелись они шикарно, я даже засмотрелся, форма на них сидела как влитая, все вооружены мечами и арбалетами, одна из девушек удерживала знамя с гербом барона. Остановились мы на холме, с которого было хорошо видно ползущий обоз, размер гномьих быков превзошёл все мои ожидания. Я конечно уже видел быков в горах, они мне показались большими, но эти просто монстры. С высоты холма я насчитал шестьдесят три повозки, гномы шли медленно, но уверенно. Дориан выехал вперёд и спешился, держа секиру власти в руках, давая подходящим хорошо рассмотреть, кто стоит у них на пути. Дарморо заметно нервничал, покусывая губу, про девушек сказать ничего было не возможно, их лица были закрыты плотными чёрными повязками, открытыми оставались только глаза.

— Вот блин, ниндзя доморощенные! — подумал я, хотя на самом деле смотрелись красиво и угрожающе, их заряженные арбалеты направлены в сторону приближающихся гномов. — Лишь бы не начали стрелять от страха.

Первая повозка остановилась перед Дорианом, гном с седеющей бородой, идущий впереди обоза, вначале что-то сказал Дору, а после опустился на одно колено и склонил голову. За ним на одно колено опустились все остальные гномы, Дор остался стоять и лишь немного склонил голову, поприветствовав своих подданных.

— Никогда ни о чём подобном не слышал, — Дарморо не отрываясь, наблюдал за встречей, — гномы не опускаются на колено ни перед кем.

Дор, тем временем, поднял свою секиру над головой и все гномы как по команде поднялись, слитно громыхнув бронёй. Сидя в седле, наш тайный король возглавил колонну.

— Показывай место для лагеря! — прогудел Дор, поравнявшись с Дарморо.

— Твой друг имеет большой вес среди своего народа, — сказал Дарморо мне, когда Дор немного отъехал вперёд. Я не стал ему отвечать, сделав вид, что сам ничего не понимаю. Прибытие двух сотен гномов вызвало переполох, не только в нашем баронстве, но и в соседних. Поползли слухи о том, что Дарморо продал им своё баронство. Дарморо долго думал, прежде чем выделить им место, он не захотел отпускать их на земли своего соседа, они ведь могли потом и осесть в его землях. Место он нашёл великолепное, на самой границе с Катасом, рядом чистая речка и невысокие скалы, камни напоминали гномам о родных землях. Дор сказал, что они очень довольны, из прибывших гномов общим языком владели только семеро. Часть гномов, сразу отправилась в Катас, к верфи, остальные остались обустраивать лагерь.

— Ну, теперь держись, мастер Вастин! — подумал я, представив, как он будет командовать гномами. За три часа гномы разбили на голой земле полностью обустроенный лагерь, я поразился такой скорости. Прямо на моих глазах вырос целый посёлок, шум, правда стоял не слабый, где-то пилили, где-то стучали, запахло дымом и жареным мясом. На следующее утро, возле лагеря построили большой загон для быков, даже такие монстры как гномьи быки не смогли бы сломать стены из толстых стволов вековых деревьев. Через неделю мы навестили Вастина, он был похож на выжатый лимон, глаза красные от недосыпа, под ними тёмные круги, черты лица заострились.

— Как ваши дела мастер? — поприветствовал я его.

— Хорошо, как никогда! Их главный, по имени Вадор, говорит, что через пару дней, я уже смогу получить железные листы, нужного мне размера. А еще через пять дней, отольют первую деталь.

— А Талор куда подевался? — я покрутил головой, но помощника Вастина не увидел.

— Спит где-то — мастер махнул рукой куда-то в сторону стапеля, — если я вам не сильно нужен, то я тоже пойду немного посплю.

— Конечно, конечно, идите, я просто так зашел, хотел посмотреть, как дела движутся.

Королевство Хавек, кабинет главы тайной канцелярии.

— Ваше высочество, к вам Фаломир с докладом. — Вошедший в кабинет слуга поклонился, доложив о приходе одного из агентов разведки. За большим столом уютного кабинета сидел уставший человек неопределённого возраста, этого человека звали граф Оловер Нату. Этот пост он занимал уже пятнадцать лет, будучи магом огня, граф, частенько срывался на своих подчинённых, после чего они долго лечили полученные ожоги.

— Пусть войдёт!

В кабинет, как через дыру в заборе, просочился Фаломир. Человек, с трудно запоминающимся лицом, среднего роста и скромно одетый.

— Ваше высочество, вот письменный доклад о произошедших событиях за последние четыре месяца. — Фаломир, боязно, опустил на край стола стопку исписанных листов бумаги.

— Так, посмотрим, что ты тут написал — Оловер взял стопку и углубился в чтение. Фаломир замер по стойке смирно, но в любой момент был готов упасть на пол, чтобы избежать возможных ожогов.

— Это неважно, это вообще смешно — граф давал оценку работе своего подчинённого, прочитывая лист за листом. — А вот это, уже интересно — он остановился на очередном листе.

— Кто-то скупает железо, рабов и отправляет всё это в баронства, мастеровые снимаются с насиженных мест и тоже уходят в баронства. У них там что, война замечается? — граф посмотрел на Фаломира.

— Не могу знать ваше высочество, я отправил четверых, пока никто из них не вернулся. — Чётко отрапортовал Фаломир.

— Ладно, подождём! — граф стал читать дальше, с каждой прочитанной строкой его глаза становились больше и больше.

— Как это понимать Фаломир? Отряд гномов с большим обозом пересёк свободные баронства с севера на юг? Они что, замёрзли у себя в горах, и их потянуло на юг погреться? Фаломир, ты, что пил, когда писал это? Гномы больше пятисот лет не покидали свою территорию. — Граф стал злиться, и до очередного ожога Фаломиру было уже не далеко.

— В, Ваше высочество, я уже больше года трезв как никогда, — стал оправдываться Фаломир — эту информацию мне доставляют мои соглядатаи. Я лично всё перепроверю, прямо сейчас отправлю ещё несколько самых надёжных людей.

— Так ты это ещё и не проверил?! — взревел Оловер как раненный зверь и запустил в Фаломира огненный шар. Будучи человеком опытным и хорошо знающим, на что способно его начальство, Фаломир смог увернуться и избежать болезненных последствий. Молниеносно выскочив за дверь, он плотно её закрыл.

— Что, господин граф снова не в настроении? — спросил Фаломира слуга, стоявший за дверью.

— Это мягко сказано, я лучше пойду, пока ещё цел, позже загляну, когда буря утихнет. — Сказал Фаломир и быстро зашагал по длинному коридору к выходу.

— Меня окружают одни идиоты — проговорил граф и не стал больше читать доклад. — Вокруг что-то происходит, а что, я пока понять не могу — он позвонил в колокольчик, вызывая слугу.

— Я слушаю, господин граф. — Слуга появился через секунду.

— Пошли кого-нибудь в баронства, пусть узнают, что там происходит и принеси мне, наконец, чего-нибудь попить. — Слуга поклонился и скрылся за дверью.

Королевство светлых эльфов, кабинет начальника внешних границ.

— Докладывай! — хозяин кабинета, высокий статный мужчина с белоснежными волосами до пояса, заплетёнными в косу, приготовился выслушать доклад о положении дел за границами королевства.

— За четыре последних месяца наблюдений, мы заметили в баронствах резкое оживление их деятельности. Торговля увеличилась в несколько десятков раз, из баронств в большом количестве вывозят лес и меха, в баронства идёт железо и ткани. Также туда направляются люди, как простые, так и мастеровые, только за последний месяц мы насчитали около трёхсот человек. Наш корабль, посланный по южным границам, не вернулся, послать ещё не позволяет погода. — Громко и чётко, по военному, докладывал молодой эльф в тёмно-зелёной одежде.

— До нас также дошли слухи о переходе большого обоза гномов, с севера в южные баронства, но это не проверенная информация. Наши маги на протяжении нескольких месяцев отмечают колебания магического слоя, как в светлом, так и в тёмном фоне.

— Когда были отголоски тёмной магии?

— Последний раз около месяца назад и они с каждым разом становятся сильнее, где это произошло, определить не смогли.

Баронство Нэкт. Атон.

— Дор, я вот о чём думаю — мы сидели на втором этаже перед камином и наслаждались теплом и уютом.

— О, чём?

— Хочу в Одор наведаться, в школу зайду, да и Вастин мне список подсунул с необходимым минимумом. Я ненадолго, ты пока здесь посидишь за своими сородичами присмотришь. Ещё попроси их, чтобы Чикву не обижали, он добрый, но любопытный, лезет везде. — Я заранее продумывал, что и где брать из списка Вастина и во сколько мне это обойдётся.

— Если точноненадолго, то, посижу, скучно мне здесь, сидим целыми днями возле камина и ничего не делаем. Когда собираешься? — Дор вытянул ноги поближе к огню.

— Хочу прямо завтра с утра, чего тянуть-то, раньше уйду — раньше и вернусь. — На моих руках свернувшись клубком, спал котёнок, он чуть подрос и уже не мяукал когда я уходил. Отправиться в Одор у меня не получилось, где-то в середине ночи меня разбудил женский визг, а за ним и рык Мориона. Подскочив как ошпаренные, мы бросились вниз на усиливающийся переполох.

— Демон! Стрелами его, копья несите — кричали все, кто был на первом этаже.

Оказавшись во дворе, я увидел тёмную фигуру окружённую людьми с факелами и оружием в руках. Присмотревшись к визитеру, я не поверил собственным глазам, в центре круга из перепуганных людей, обнажив мечи, стоял Асшшаашт.

— Привет, ты как сюда попал? — я шагнул ему на встречу и обнял. Народ замер, не зная как реагировать, Асшшаашт быстрым отработанным движением, убрал мечи в ножны и протянул мне сложенный лист бумаги. Во дворе стало тихо, тишину нарушали потрескивание факелов и нервное биение хвоста Мориона. Я подозвал Дориана держащего факел — посвети — попросил я его, Дор с Асшшаашта глаз не отводил, Горгулью он не видел никогда, да и не слышал о них тоже. Письмо было написано на русском языке, и писал его Эльсигур.

Извини, что отвлекаю от важных дел, но мне очень необходима твоя помощь и как можно скорее.

Я прочитал короткое послание и посмотрел на Асшшаашта.

— Что, настолько всё плохо? — он кивнул в подтверждение. Говорить на человеческих языках он не мог, но понимал что говорят. — А как нам туда попасть? — спросил я у него.

Асшшаашт хлопнул себя по груди давая понять, что он то, как раз за этим и прибыл.

— Хорошо, подожди, я сейчас вернусь, я побежал к себе в комнату за оружием и по пути завернул на кухню, попросить кухарку присмотреть за котёнком. Следом за мной, в комнату вбежал запыхавшийся Дор.

— Ты куда?

— Друг один попросил о помощи и прислал за мной. — Большего я ему рассказывать не хотел.

— С демонами дружишь, да? — Дор упёр руки в бока и сдвинул брови.

— Это не демон, это Горгулья! — пояснил я.

— Я иду с тобой! — заявил Дор — не обсуждается! — он вытащил секиру, из-под, кровати. Я хотел его отговорить но, посмотрев на него, понял, что это бесполезно, мне, конечно, попадёт от Эльсигура, ну и пусть.

— Дор, только давай без оружия богов! — он с сожалением вздохнул, посмотрев на секиру, спрятал её обратно под кровать.

— Морион! — позвал я дракона.

— Я слышу тебя Атон — откликнулся он в моей голове.

— Ты уж прости меня, но мне опять нужно отбыть по важному делу, друг в беде и просит о помощи.

— Я понимаю и тоже хотел бы помочь, но думаю что мне с тобой нельзя. — Грустным голосом ответил Морион.

— Ты тут за Чиквой присмотри, пожалуйста, он маленький ещё.

Мы спустились вниз, Горгулья продолжал стоять окружённый людьми, я коротко попрощался с Дарморо и Чиквой, чмокнул в щёку Дарию, пообещал в скором времени вернуться и покинул замок с Дором и Асшшааштом. Отошли мы от замка километров на шесть, в сторону горного хребта, Асшшаашт выбрал подходящее место и стал раскладывать на земле пентаграмму, из тонких золотых цепочек. Через некоторое время перед нами засветилась арка портала, Асшшаашт кивнул в знак того, что у него всё готово. Мы с Дором шагнули одновременно, переход в мир дверей был не таким как сюда. Меня словно окатили ледяной водой и ударили током одновременно. На портальной площади я появился злой и обалдевший от приятных ощущений, рядом со мной шлёпнулся на камни Дор, последним появился Асшшаашт. Когда моё зрение пришло в норму, после шокового перехода, я заметил, что на портальной площади кроме только что прибывших нас, находилось ещё несколько человек. В центре стоял нервничающий Эльсигур, напротив него пятеро, неизвестных личностей в странных чёрных одеждах, но самое удивительное это то, что по всему периметру площади расположились сорок Горгулий в боевой ипостаси.

— Шикарно нас встречают — подумал я и помог Дору подняться на ноги, при переходе ему тоже досталось приятных ощущений. — Кажется, и правда случилось что-то из ряда вон выходящее, если собралось столько Горгулий, да ещё и с обнаженным оружием в руках.

— Ты меня звал учитель? — спросил я Эльсигура на русском языке.

Эльсигур не отрывая взгляда от странных личностей, приблизился ко мне, посмотрел на Дора.

— Если коротко, на землю случайно попал демон, его необходимо срочно вернуть в свой мир. Я бы заставил Маринера, но он пропал, в назначенное время не вернулся, эти — Эльсигур кивнул в сторону незваных гостей — сами хотели вернуть, но я думаю, что пускать их на землю не стоит. Сам бы вернул пропажу, но они не уходят, а оставить мир перехода им, даже на время, я не согласен.

— Так это не проблема, мы присмотрим! — согласился я помочь.

— Ты меня Атон, неправильно понял, за демоном отправишься ты, а я останусь здесь.

Одна из личностей, которые оказались демонами, что-то громко сказал на своём языке.

— Чё сказал? — спросил я у Эльсигура.

— Хочет с тобой поговорить с глазу на глаз. — Перевёл учитель.

— Можно и поговорить, я не против этого. — Мы отошли немного в сторону. Демоны на внешний вид почти не отличались от людей, другие были только глаза, с ярко красной радужкой и вытянутым зрачком. Вместе с нами в сторону шагнул ещё один демон, это оказалась демонесса, она переводила то, что говорили. Демон захотевший поговорить, стал что-то тихо бормотать на своём и смотрел на меня как на вошь. Одет он был скромнее, чем демонесса переводчица, но гонора было много.

— Ты должен вернуть нам демона любой ценой, человеческие потери при этом меня не интересуют. У тебя ровно десять дней — он еще, что-то прошипел, но мне это не перевели. Вынув из кармана небольшую коробочку, он протянул её мне. Не желая слушать моего ответа, он развернулся и ушёл — оборзевший тип — подумал я — ладно, я с ним потом поговорю.

— Это — стала объяснять демонесса, — одноразовый возвратный портал, на крышке есть схема как им пользоваться. — Она приблизилась ближе и произнесла шёпотом — спаси мою дочь! Это тебе поможет! — что поможет, я спросить не успел, она коснулась моей руки. Горячая волна прошлась по руке вверх до затылка, меня качнуло, в глазах потемнело на несколько секунд. — Это был мой дар, теперь он твой! — шепнула она и ушла. В голове гудело как в улье, но я осознал то, чем она меня одарила. — ВРЕМЯ! — она подарила мне способность останавливать время, ненадолго, всего на три секунды, но и это было для меня шоком. Я как-то никогда не задумывался о том, что это вообще возможно, вот только воспользоваться этим даром я мог только один раз в день. Пока я приходил в себя, ко мне подошёл Эльсигур, — что он тебе сказал? — тихо спросил он.

— Ни чего особо интересного, сказал, что у меня десять дней. Учитель, а кто он такой? Больно уж нагло себя ведёт.

— Он-то? Это правая рука самого э, ну сам догадаешься. Поэтому так себя и ведёт, как будто ему всё можно.

— Учитель, а как я найду этого демона, точнее её? — уточнил я немало важный момент и стал незаметно разминать онемевшую руку. Рука была холодная, как будто я долго держал её в сугробе.

— Час от часу не легче! Это ещё и она! — удивился Эльсигур, узнав, что на землю попала демонесса.

— Вот тебе поисковый камень — он протянул тонкую цепочку с висящим на ней камнем. Камешек размером с жёлудь, еле заметно мерцал багровым светом. — Второй точно такой же находится где-то на её теле, это может быть либо кольцо, либо ещё какое-нибудь украшение. Камень отклоняется в ту сторону, где находится демон, если два камня сложить вместе, они соединятся и ярко засветившись, погаснут.

Я взял поисковик и повесил себе на шею.

— Учитель, а я вообще с демоном-то смогу справиться? — до меня только сейчас стало доходить, куда и за кем меня отправляют.

— Должен, у него э, то есть у неё, заблокирована сила, и способность менять ипостась, так что она сейчас не опаснее обычного человека.

— Учитель, могу я попросить взять с собой гнома? — я посмотрел на Дора, который стоял с открытым ртом, после увиденного. Дор не мог понять, о чём мы говорили, он не знал ни русского языка, ни тем более демонского, но ему и увиденного хватало с избытком. Эльсигур посмотрел на Дора, немного подумал и разрешил.

— Вам только переодеться не помешает, у Маринера большой гардероб, думаю, найдётся и вам что-нибудь.

Слуги провели нас в большую комнату заваленную одеждой почти до потолка, я переоделся быстро, а вот у Дора возникла проблема. Размер одежды не подходил, на Дора либо не налезало совсем, либо было всё очень длинным. Разозлившись, он просто обрезал рукава и штанины ровно на половину длины. На земле сейчас было начало мая, с тёплой одеждой решили не заморачиваться, если будет нужно, и там добудем. Единственное чего не нашлось для гнома, так это обуви, я осмотрел его сапоги и решил что в них тоже можно. Переодевшись, мы вышли на площадь, готовые к ответственному заданию, Эльсигур нас осмотрел и кивнул одобрив.

— Вот тебе часы! — он протянул наручные часы на простом кожаном ремешке. — Каждые два дня в это же время я буду открывать портал, ровно на одну минуту, открывать буду в одном и том же месте. Советую запомнить, где вы выйдите, возьми деньги, они тебе могут понадобиться. — Эльсигур протянул пачку банкнот разного достоинства. Деньги и часы, это всё что у нас было, ни оружия, ни магических артефактов нам не дали, правда, Эльсигур не знал что демоны дали мне возвратный портал. Демонов отгородили высокой и плотной ширмой, чтоб не видели арку открывшегося портала.

— Не подведи — сказал Эльсигур, махнув рукой, активировал открытие портала. — Будет возможность, поищи Маринера!

Я кивнул, и мы с Дором шагнули в ещё один мир, на родную Землю!

Земля. Атон.

Яркая вспышка света и вот мы уже на Земле. Родное небо, солнце на закате, птички громко поют, и родной воздух наполняет лёгкие. Я вдохнул поглубже, нос почувствовал запах железной дороги, до ушей донёсся звук уходящего поезда.

— Где это мы? — спросил Дор, вставая с земли и отряхивая с одежды налипший мусор.

— Я иногда тебе удивляюсь Дор, решил идти со мной, но не поинтересовался, куда и зачем. — Я тоже осмотрелся, мы сейчас находились на краю леса, рядом рос большой дуб.

— Ну, хорошо, спрашиваю, где мы?

— Мы с вами, Ваше величество, в другом мире, он называется Земля! — у Дора чуть челюсть не отпала, когда он услышал.

— Я же не понимал о чём вы говорили, языка того не знаю. А мы здесь зачем?

— Говорили мы, на одном из языков этого мира, он называется — русский. А вот для чего мы сюда переместились, я тебе сразу признаюсь, демона ловить будем!

Дор вздрогнул, — Вдвоём и без оружия? — уточнил он, я утвердительно кивнул.

— Я конечно и до этого знал, что ты немного псих, но не настолько же! — Дор округлил глаза.

— Не дрейфь дружище, справимся! — я хлопнул его по плечу и двинулся в сторону железной дороги.

— Ладно, оружие я себе и здесь добуду — бубнил себе под нос Дор, шагая за моей спиной.

— Здесь носить оружие запрещено! — охладил я его пыл.

— Даже нож, совсем маленький? — уточнил он, не считая маленький нож за серьёзное оружие.

— Даже маленький запрещено и постарайся говорить поменьше, здесь общего языка никто не знает и гномьего тоже. — Через несколько минут мы добрались до железной дороги.

— Шахта рядом! — сказал Дор, показывая на рельсы.

— Нет, это не для шахты, потом всё сам увидишь. — Где-то в километре от нас я заметил небольшое строение и направился к нему. Строение оказалось железнодорожной станцией, одиноко стоявшей возле путей, — 'Петровкино' — прочитал я название. Я стал вспоминать, как далеко было это самое 'Петровкино' от моего дома, бывшего дома, получалось, что километров пятнадцать или три часа пути пешком. Минут через двадцать быстрого шага по шпалам, я услышал шум приближающегося поезда и отошёл в сторону, прихватив с собой Дора.

— Смотри, для чего нужны эти рельсы! — я кивнул в сторону несущейся на нас электричке. По мере приближения этого чуда инженерной мысли, глаза Дора стали открываться шире, и я стал всерьёз беспокоиться за его зрение.

— Это что? Это как так? Это же дома на колёсах! — Дор был поражён, увидев пронёсшуюся мимо нас электричку. До поселка, где я раньше жил, мы добрались, когда солнце уже скрылось за горизонтом, дом моего друга Фёдора был ближе, и я решил заглянуть к нему. Друга навещу, да и переночевать будет где, в моём- то доме уже наверняка кто-то живёт.

— Дор ты посиди здесь, а я на разведку. — Оставив его, в густом кустарнике, я отправился в гости к Фёдору. Возле дома моего друга незнакомая мне женщина средних лет, жгла прошлогоднюю листву.

— Здравствуйте! Не подскажите Фёдор сейчас дома? — вежливо спросил я.

— Ты про Колосова? Так съехал он, года два как съехал.

— А куда не подскажите?

— Скажу, отчего ж не сказать. На другом конце посёлка последний дом, большой такой, из красного кирпича. — Она показала в сторону дома.

— Я понял, спасибо. — Пока мы разговаривали, на улице совсем стемнело, и зажглись фонари.

— Магия — показал на уличное освещение Дор, когда я к нему вернулся.

— Нет, не магия, но близко к ней — объяснять, что такое электричество мне было лень. Дом Федора, правда был большим, два этажа, гараж с высокими воротами, кованый забор и красивый флюгер на крыше. Ни в одном окне дома не было света, и мы дружно перелезли через забор. Рядом с гаражом, в стопу, были сложены доски, за которые мы и спрятались.

— Богато твой друг живёт — сказал Дор, осмотрев все, что смог рассмотреть в темноте.

— Есть и богаче. Ты есть хочешь?

— Не помешало бы, и попить тоже — Дор потёр глаза и широко зевнул.

— Жди здесь, а я пойду чего-нибудь куплю, — перепрыгнув через забор, я направился в магазин, до которого было недалеко. Посёлок за время моего отсутствия почти не изменился, только дороги стали чуть лучше и освещения на улице добавилось.

Дориан.

Поверить не могу, я сейчас нахожусь в другом мире, рассказать кому — не поверят. Атон тоже, хорош гусь, даже слова не сказал, что тут уже бывал. Мир, правда, этот какой-то сумасшедший, дома на колёсах мчатся по рельсам. Самодвижущиеся кареты, от которых воняет, дороги, конечно, хорошие, не то, что у нас. Магия кругом, вон фонари магические, уж я-то их с масляными фонарями точно не спутаю, плотники тоже хорошие, доски ровные, а про стёкла в доме вообще можно только позавидовать. Оп, а сюда карета подъехала, вон и возница появился, только почему-то друга Атона не вижу, может потом выйдет? Возница открыл ворота, и карета закатилась во двор, потом он достал два небольших мешка и поставил их возле крыльца. Странный какой-то возница, подозрительный, оглядывается по сторонам постоянно, что-то поднял с земли и принялся ковырять в замке. Да он вор, точно вор! Зачем такого возницу держать, ему же руки рубить надо. Другу Атона надо обязательно рассказать, пусть сам решает, что с ним делать, я пока его свяжу. Друг-то у Атона, наверное, барон или граф, больно уж дом богатый для простого человека, карета опять же, явно не дешёвая. Пора брать этого ворюгу пока не удрал, — я тихо подкрался к нему сзади и как только он открыл дверь, стукнул его ладонью по затылку. Возница упал внутри за дверью и пока не шевелился, — нужно связать чем-то, верёвку я здесь точно не найду. Шагнул вглубь дома и вздрогнул, увидев фигуру напротив себя, потом понял что передо мной зеркало. — Фух, друг у Атона точно граф, зеркало от пола до потолка мало кто себе может позволить. Чем же мне вора-то связать? О, шторы тоже подойдут! — сдёрнув одну из штор, я быстро закатал в неё вора. Он же кричать будет, когда очнётся, оторвал от своего странного камзола часть подкладки и затолкал ему в рот. Вот и всё, осталось дождаться либо Атона, либо его друга, — надо же, какое мягкое кресло! Думал, до пола промну. Я сел в кресло возле двери и приготовился ждать. Через какое-то время услышал, что меня зовёт Атон, я тихо открыл дверь и втянул его в дом.

— Скажи своему другу, чтоб охрану дома поставил, я тут вора поймал! — я показал Атону замотанного в штору возницу.

Атон.

Набрал в магазине целый пакет продуктов, уже готовых к употреблению и вернулся во двор дома Фёдора. Во дворе появилась маршрутная газель, а Дора на месте не оказалось, света в доме по-прежнему не было.

— Дор, ты где? — я стал переживать за него, может что случилось. Обошёл вокруг стопу досок, там его не было, может, спит где-нибудь? Есть у него такая способность, засыпать при первой возможности. Я стал звать громче.

— Дор! Ты где Дор, ответь!

— Здесь я! — входная дверь открылась, и на пороге появился Дор.

Захватив пакет с продуктами, я поднялся по ступеням к двери, Дор ухватив меня за рукав, втянул внутрь.

— Я вора поймал! Вон, на полу лежит! Скажи своему другу, чтоб охрану нанял и пусть слуг лучше подбирает. — Он провёл меня в комнату и предоставил на обозрение что-то большое, лежащее на полу, я рукой провёл по стене, нащупал выключатель и включил свет. Яркий свет ударил по глазам, в центре комнаты, на ковре, закатанный в штору, лежал человек, лицом вниз.

— Надеюсь, ты его не убил? — испугался я.

— Что же я, совсем ничего не понимаю, что ли, я его легонько, ладошкой шлёп, он и упал. — Дор продемонстрировал свою Лопато-подобную ладошку и у меня сразу зачесался затылок. Помню, как он меня тоже легонько шлёпнул, я после долго в себя приходил. Такой ладошкой как у гнома, быка свалить можно одним ударом.

— Хочешь на него взглянуть? — Дор отодвинул меня в сторону и перевернул человека на спину. Я уже знал, кем окажется этот вор и переживал за его здоровье. Замотанный в штору как Рамзес, с кляпом во рту, был мой лучший друг — Фёдор. Он с круглыми от страха глазами, пытался отползти от Дора.

— Куда собрался? — Дор прижал его своей ладошкой к полу, Фёдор замычал и стал извиваться как змей. Я не выдержал и засмеялся, Дор непонимающе посмотрел на меня, потом на вора и тут до него дошло, кого он поймал на самом деле.

— Это и есть тот самый друг? — спросил растерявшийся Дор, я кивнул, подтверждая, и вытащил кляп, изо рта Фёдора.

— Привет Фёдор! Как ты тут без меня? Скучал, небось?

Фёдор.

Весь день я ремонтировал старую газель, завтра нужно выходить на маршрут. Помыв руки, открыл холодильник, он был пуст, как и мой желудок. Решил доехать до города, еды прикуплю и заодно проверю генератор. Не торопясь доехал до гипермаркета, набрал аж два пакета разных вкусностей, жрать хотелось до невозможности, но решил потерпеть до дома и поесть нормально, за столом. Загнал машину во двор, похлопал себя по карманам и не нашёл ключа. — Ё, моё, опять потерял! Уже второй! — хорошо, что запасной есть под первой ступенькой крыльца. Ключ был на месте. Правда, это был уже дубликат, к тому же не очень точно сделан. Поэтому приходилось его долго раскачивать в замке, прежде чем повернуть. Через пару минут мучения, ключ всё-таки провернулся и, вздохнув с облегчением, я открыл дверь.

Очнулся я на полу в гостиной, замотанный как личинка в шёлковую штору и с тряпкой во рту. В доме было темно, но я чувствовал, что рядом кто-то есть, решил пока не показывать, что очнулся. Затылок болел, а голова немного кружилась, лежал я вниз лицом, и жёсткий ворс ковра впивался мне в кожу щеки, от чего она сильно чесалась. За окном послышался, чей- то голос, который кого-то звал, и этот кто-то явно был сейчас рядом со мной. Дверь тихо открылась, теперь уже я услышал двоих, разобрать то, о чём говорили не смог, дверь закрылась, и послышались шаги. Незваные гости продолжали тихо переговариваться и говорили не на русском языке, их язык был чем-то похож, на испанский, или португальский. Для меня эти языки большой разницы не имели, я не знал ни того, ни другого. — Диверсанты! — пришла мне в голову мысль, — а может быть террористы? Что им от меня-то нужно, деньги? Так у меня их нет, да и не было никогда, оставалось только дождаться, что будет дальше, а сейчас я полежу и послушаю. В комнате включили свет и меня грубо перевернули на спину, надомной появилась бородатая рожа, с хищной улыбкой. От неожиданности я попытался отползти, но меня сразу прижали к полу. — Точно террористы! — решил я, даже бороды не сбривают. Второй человек, которого я пока не видел, тихо хихикал за спиной бородача — гады! Весело им. — Подумал я, пытаясь вырваться. Бородатый что-то спросил у своего напарника, потом мне освободили от тряпки рот. У меня даже челюсть затекла, и рот закрыть получилось не сразу. Потом я услышал до боли знакомый голос, который спросил на русском — Привет Фёдор! Как ты тут без меня? Скучал, небось? Надо мной склонился мой друг Антоха Маслов!

Гришаев Евгений Алексеевич Невеста для друга

Часть первая.

Возвращение демона.

Земля. Дом Фёдора Колосова.

Фёдор.

-Антоха?! Ты жив? - я попытался встать, но у меня это не получилось, замотали меня качественно, как младенца.

-Конечно, жив или ты думаешь, что я зомби? - ответил мой друг, широко улыбаясь мне, принялся меня разматывать. Невысокий бородатый мужик ему помогал и тоже улыбался мне. - Ну и рожа! - подумал я. - А зубы то, зубы! - я, таких широких зубов, ещё ни у кого не видел. - А руки! - ладонь как две моих, пальцы как сардельки, сама рука толще, чем моя нога. Меня наконец-то освободили от пеленки, прокатив по ковру, поставили на ноги, голова немного кружилась.

- Чем это меня так приложили?

- Это тебя Дор слегка ладошкой хлопнул - пояснил Антон, придерживая меня, чтоб не упал.

- Ты где был почти четыре года? Мы тут тебя уже того, похоронили, - голова кружиться перестала, но соображал я ещё плохо. - Блин ты живой, а кого же мы тогда вместо тебя?

- Федя, я честно не знаю, кого вы там того, веришь?

Антон сел в кресло, а его товарищ с бородой уселся на диван, он под его весом жалобно заскрипел.

-Я для всех умер, пусть так и остаётся, - заявил мне Антоха.

-Не понял, ты, что, в бегах или я чего-то не знаю, ну типа спец-агент КГБ. - Бородач, сидящий на диване, следил за мной неотрывно, как будто я у него в гостях, а не он у меня.

-Нет, какой из меня агент, но не буду от тебя скрывать, я здесь можно сказать тайно нахожусь, - мой друг явно что-то от меня скрывал. - Мда, сильно Антоха изменился за эти годы, внешне тоже, волосы отрастил до плеч, телом покрепче стал.

- А друг твой кто будет? - спросил я, показав на бугая.

- Иностранец он, Дорианом зовут, - представил он мне подозрительного типа. - По-русски ни слова не знает.

Антоха что-то быстро ему сказал на другом языке, после чего он протянул мне свою здоровенную ладонь, чтобы пожать мне мою. Я опасливо протянул свою руку, которая потерялась в его ладони,- запросто переломает - подумал я. Как не странно, но моя осталась цела, пожал он не сильно.

-Слышь Антох, странный он какой-то, пялится на меня всё время. Ты я смотрю, по ихнему хорошо лопочешь.

-Пришлось выучить, без этого там нельзя, - где это там, он так и не сказал, темнит что-то наш Антоха.

-А это твоё там, это где? За границей да?- спросил я напрямую.

-Да, угадал, именно там! - Антоха поднял вверх указательный палец. Я этот жест не совсем понял и недоумённо посмотрел на потолок.

-Не, не там, ну или почти не там, - ответил, загадочно улыбаясь, он.

Антон.

Фёдор вёл себя странно, был подозрительным, задавал совсем не те вопросы. Нет бы у меня, спросить - как здоровье или ещё что-нибудь в этом роде, а в место этого спрашивал, совсем не пойми чего. Теперь даже не знаю рассказывать ему всё или нет. Расскажу, точно не поверит, решит, что из психушки сбежал, не расскажу, точно проколюсь, на чём нибудь. - Эх, ладно, расскажу тебе всё что было, только мой рассказ будет долгим, а кушать-то хочется.

-Понял, сейчас организую! - Фёдор убежал на кухню, оттуда к входной двери за позабытыми пакетами с будущим ужином.

-Странный этот твой Фьодор! - Дор выговорил его имя как смог. В общем языке Вирии не было буквы - ё, даже звука такого не использовали. Пока Фёдор трудился на кухне, готовя ужин на троих, Дор расспрашивал меня про некоторые непонятные для него вещи. Больше всего его заинтересовал телевизор, хотя на тот момент он был выключен. Вскоре Фёдор пригласил к столу, который изобиловал всякими вкусностями.

-Налетай! - дал Фёдор команду и минут десять на кухне слышались звуки голодных зверей поедающих мясо. Набив желудок, я решил, что настало время моего рассказа.

-Ух, хорошо, с чего начать?

-С самого начала, разумеется! - заявил Фёдор и приготовился слушать.

-Понимаешь Федя, в чём дело, как бы это тебе попроще сказать? В общем, как оказалось, я родом из другого мира и на Земле находился временно.

Я стал рассказывать о том, как меня заманили в мир переходов между мирами, о том, как меня там учили, почти убивая каждый день. Потом я рассказал, как я вернулся в родной мир, но про пещеру с сокровищами я промолчал, это моя тайна. Ещё рассказал о том, как попал на войну в качестве принудительного добровольца и как оттуда дезертировал на следующий день, попутно освободив Дора. Фёдор в начале моего увлекательного рассказа был заинтересован, но с каждой минутой становился хмурее. К тому моменту рассказа, где мы с Дором нашли маленького Мориона, он стал очень хмур и смотрел подозрительно.

-Ой, Антох, у меня же самогон есть! Бабка делала, такая замечательная штука получилась, я сейчас за ним в гараж сгоняю, вы тут посидите, я быстро! - Фёдор встал и вышел из дома.

-Атон, твой друг Фьодор, что-то задумал, я бы проследил за ним, а то кабы чего не случилось, - сказал мне Дор, посмотрев в след уходящему Фёдору. Я с ним был полностью согласен, мне тоже его поведение не понравилось. Его забег за самогоном был явным предлогом, чтобы выйти из дома. Посмотрев друг на друга, мы с Дором встали и пошли за Фёдором. На улице уже было темно, но Фёдора мы хорошо видели, даже при свете мутной луны. Он стоял спиной к нам и пытался позвонить в полицию, но звонок всё время срывался, заставляя его нервничать.

- Помочь? - спросил я, подобравшись к нему ближе. Фёдор повернулся ко мне и получил очередную затрещину от Дора, после которой опять вырубился.

-Дор, кончай его по голове бить, он мне живой нужен и желательно, чтоб соображал нормально.

Мы занесли Фёдора обратно в дом и уложили на диван, предусмотрительно связав, на всякий случай. Дор проверил пульс на его шее и одобрительно кивнул.

-Ты как хочешь, а я ему не доверяю! - заявил Дор. В этот момент Фёдор открыл глаза и заорал.

-А, А, А! - Дор моментально зажал ему рот.

Фёдор.

Я приготовился слушать рассказ Антона и с первых же его слов понял, что он решил меня разыграть. Через несколько минут я убедился, что это не розыгрыш, мой друг явно спятил и скорее всего, удрал из психушки. Нормальный человек такой бред нести не будет, я ожидал от него чего угодно, но не такого. Напридумывал другие миры, Горгулий, гномов, а под конец ещё и дракона приплёл. Нет, с ним надо что-то делать, но что? Позвоню-ка я в скорую, пусть приедут, может, чем и смогут помочь. Мне нужен предлог, чтобы выйти и позвонить. О! Придумал!

Ой, Антох, у меня же самогон есть! Бабка делала, такая замечательная штука получилась, я сейчас за ним в гараж сгоняю, вы тут посидите, я быстро! - Телефон был у меня в кармане, и я спокойно вышел во двор. До скорой помощи я дозвонился быстро, вот только бесполезно. Мне сказали, что если он не буйный то, они не приедут, после этого я решил позвонить в полицию. До них дозвониться никак не получалось, сигнал пропадал почему-то.

-Помочь? - раздалось за спиной, я повернулся и увидел Антона, а мне опять заехали по затылку.

- Как же голова болит, вроде бы не пил вчера, - бу, бу, бу - прозвучал голос рядом, смутно знакомый голос, но чей не смог вспомнить. Говорили не на русском, наверное, я опять забыл телевизор выключить. Я открыл глаза и увидел перед своим лицом бородатую рожу, с очень широкими зубами во рту.

- А, А, А! - заорал я с перепуга, но мне зажали рот.

- Эх, Федор, а ещё друг называется! - бородатую рожу отодвинули и я увидел Антона. После этого я всё вспомнил и про то, как час назад я очнулся завёрнутый в штору и рассказ Антона.

Атон.

-Эх, Федор, а ещё друг называется! Кому звонить собирался? В полицию или в психушку? Поверь мы не преступники и уж точно не психи, ну если только совсем чуть-чуть и не в этом мире. Мы тебя развяжем при условии, что ты меня спокойно выслушаешь. Договорились? - Я дал ему время подумать, прежде чем он согласился.

-Договорились.

Освободив Фёдора, мы переместились на кухню.

-Если честно признаться, то я не надеялся, что ты мне поверишь.

-А ты бы поверил, будь на моём месте? - ответил Фёдор, посмотрел на Дора и нахмурился. Дору же на его взгляд было наплевать, он принялся уничтожать оставшийся на столе ужин.

-Зачем ты начал мне врать про другие миры, гномов и ещё про всякую фэнтезийную хрень? А уж когда ты рассказал о драконе, я удостоверился в том, что ты из психушки сбежал, - высказал Фёдор всё что думал, но всё время следил за Дором.

- Федя, я тебе кое-что покажу, чтобы ты мне поверил, только не ори что есть сил. - Я подумал, что если он увидит магию собственными глазами, то должен поверить. Оставался вопрос, что ему показать? Огненный шар? Слишком опасно, могу дом поджечь. Нужно из водной стихии, потом в случае чего останется вытереть и всё.

-Дай мне воды, половины стакана должно хватить, - попросил я Фёдора. Он, не поворачиваясь спиной к Дору, налил мне воды. Накрыв стакан ладонью, я перевернул его вверх дном, вода естественно осталась внутри.

-Ха, я тоже так умею! - Фёдор решил, что я опять его разыгрываю, показывая примитивный фокус.

-А, так, тоже можешь? - я поднял стакан, но вода осталась на месте, превратившись в водяной шар. Он слегка колыхался, как желе на тарелке, но стекать на пол не собирался. Фёдор стал медленно открывать рот и выпучивать глаза. Наблюдая за ним, я продолжил игру с водой и плавно перекатил шар на другую ладонь. Дор тоже смотрел, как я играюсь, но и попутно следил за Фёдором, не забывая класть колбасу себе в рот. Подержав шар на ладони, я перевернул её, шар повис под ней, но на пол падать не спешил. Потом я плавно убрал руку, а шар повис в воздухе над столом.

-Думаю этого достаточно! - я переместил водяной шар в раковину и оборвал нить силы. Шар упал в раковину, превратившись в обычную воду. Фёдор посмотрел в раковину надеясь увидеть его, но его там уже не было.

-Это что? Это как? - очнулся от шока Фёдор.

-Это, Фёдор, магия, а это настоящий гном! - показал я на Дора. Дор понял, что я говорю о нём и широко улыбнулся с куском бекона в зубах. Фёдор какое-то время сидел, молча, осмысливая то, что увидел, мне даже показалось, что я услышал, как закипают его мозги.

-Значит это, правда? Всё о чём ты мне говорил, это правда?! И ты не псих? - Фёдор был ошеломлён тем, что увидел.

-Да, правда и я не псих, ну может совсем чуть-чуть, но точно не сумасшедший, - подтвердил я. Фёдор налил себе полный стакан воды и выпил.

-Не, вода не помогает! Нужно что-нибудь покрепче! - он встал, открыл холодильник и достал бутылку коньяка. - Может, в баню сходим? Думаю, что ещё не остыла. - Я перевёл Дору его предложение, на которое он с радостью согласился. Войдя в предбанник, я вспомнил о чешуе, мне нужно было отказаться но, подумав, решил, что когда-нибудь он про неё всё равно узнает, так почему не сейчас. После того как я снял одежду в предбаннике на несколько минут наступила мёртвая тишина.

-Охренеть! - это всё что смог выдавить из себя Федор, увидав чешую. - Потрогать можно? Тебе больно было, когда её вживляли?

В бане мы просидели до утра, пока я не рассказал Фёдору все, что со мной произошло за эти не полные четыре года.

-Значит ты у нас ещё и маг! - выдал Фёдор своё заключение, растираясь полотенцем.

-Получается что да, маг, только об этом мало кто знает. Кричать об этом на каждом углу я не собираюсь, мало ли чего, я же не единственный маг на всю Вирию. - я тоже растёрся и оделся.

-Единственное что ты мне не рассказал, так это то, зачем ты обратно на Землю вернулся? - Спросил Фёдор как бы мимоходом.

-Федя, я про это не могу тебе сказать, но мне потребуется твоя помощь.

-Не, так не пойдёт, ты мне говоришь за каким демоном ты сюда приперся, а я тебе помогаю, - поставил он условие.

-Ладно, скажу, но ты будешь должен молчать об этом, чтобы не случилось.

-Согласен! - он оживился и перегородил собой выход.

-За демоном! - признался я в цели своего визита.

-Это я спросил, за каким демоном и не надо теперь увиливать от ответа.

-Я и не собирался увиливать, честно тебе признаюсь, что прибыл сюда за демоном. - Фёдор ненадолго завис после моего признания.

-То есть ты хочешь сказать, что у нас тут где-то демон бегает? - удивился он.

-Я точно не знаю, где он бегает или просто сидит, но найти его, меня попросили, точнее её.

-Так это ещё и демоница, то есть демониха, тьфу, не знаю как правильно, - удивился Фёдор.

-Не демониха, а демонесса, как она выглядит, я не знаю, у меня есть поисковый камень, по нему и будем искать. Думаю, ты понимаешь, что времени на поиски очень мало, а пешком я могу до конца жизни искать.

-Не вопрос, я в деле! Можешь на меня рассчитывать, когда начнём?

- Фёдор был жутко рад тому, что примет участие в поисках демонессы. Если он брался за какое-то дело то, иногда доходил в этом до фанатизма, чего я опасался. Правда у него была плохая привычка бросать дело, достигнув очень не плохих результатов, и браться за другое дело, опять доходя до фанатизма. В принципе, его фанатизм нам сейчас был необходим, можем быстрее найти демонессу, главное чтобы он, где нибудь не накосячил.

-Сейчас позавтракаем и за дело! - я всё-таки протиснулся в дверь и вышел во двор, где на горизонте появлялось солнце. Из-за Фёдора наш завтрак прошёл на ногах и за пару минут.

-Федь, 'газель' твоя или нет?

-Не, не моя но ты по этому поводу не переживай я сейчас на базу позвоню и скажу что опять поломался.

Пока Фёдор договаривался, мы с Дором сидя на крыльце под солнцем настраивались на ответственное и опасное дело.

-Всё можно ехать! - сообщил Фёдор и выгнал 'газель' со двора.

-Интересная карета - Дор сидел в салоне и всё подробно рассматривал. Я достал поисковый камень, он еле заметно мерцал и отклонялся в сторону, где сейчас могла находиться демонесса.

- Нам туда! - я показал направление на север, и мы двинулись на поиски. - Федя, тут направо! - я был в роли штурмана, занимая место справа, от нашего пилота.

- Куда это направо, ты спятил, там же пашня, а у меня не танк всё-таки! - я посмотрел направо и увидел свежевспаханное поле. - Скоро развилка, там и повернём! - Фёдор уверенно вёл наше транспортное средство по полупустой трассе. Вскоре мы добрались до перекрёстка, дорога в левую сторону вела в город, и я был рад, что нам не туда, ловить демона в городе не очень хотелось. Нас там точно быстро заметят и тихо свалить, не получится. Повернув направо, Фёдор прибавил скорости, и стрелка спидометра застыла на цифре сто тридцать. Дор от страха, вцепился впереди находящееся кресло и зажмурился.

-Фёдор, сбавь скорость, не на пожар же спешим! - фанатизм Фёдора проявлялся с каждым отмеренным километром и мог обернуться для нас неприятностями. Он всё-таки сбросил скорость до ста и немного успокоился. Поисковый камень вспыхивал ярче, это означало, что мы двигаемся в верном направлении.

-Фёдор, тут налево! - я не следил за дорогой, всё внимание, сосредоточив на камне.

-Не, ну ты бы хоть в окно то посмотрел! Там же лес! Ещё немного и попросишь повернуть вверх! - ворчал Федор, высматривая поворот. Через пару минут он притормозил на обочине.

-Сейчас по интернету посмотрю! - он достал из кармана смартфон и стал увлечённо в него тыкать пальцем. Погода испортилась окончательно, пошёл дождь, мелкий и противный. - Сигнал слабый! - Фёдор продолжал истязать свой новомодный гаджет. - Вот, нашёл, через два километра есть поворот!

Вскоре наша бешеная карета снова неслась по дороге сквозь дождь.

-Далеко ещё? - Повернув в нужную сторону, мы проехали больше десяти километров, но не увидели ни одного строения. Камень в моих руках уже не мерцал, а слабо светился, асфальтированная дорога заворачивала, а нам нужно было уходить в другую сторону.

-Думаю, что не очень, нам туда! - я показал на просёлочную грунтовку. Через пятьдесят метров после поворота появился указатель. - ПЛ. N1 - 12 км.

- Это что? - спросил я, прочитав на знаке.

-Психушка, я туда ездил однажды, только по другой дороге. Да, не псих я, нечего так на меня смотреть, комиссию я туда возил.

Дождь усилился и уже лил как из ведра, превратив дорогу в испытательный полигон для внедорожников. Мы остановились метров за триста от этого 'весёлого дома'.

-И что дальше? - Фёдор посмотрел на размытую дорогу и поморщился.

-Надо бы разведать, вы тут с Дором пока посидите, а я схожу, посмотрю. - Фёдор покосился на всё ещё державшегося за соседнее сиденье гнома, Дора он побаивался, но выходить со мной под дождь не захотел. Через несколько минут я был у ворот, грязный и мокрый до последней нитки. Ворота были заперты, и я решил обойти здание по периметру, чтобы убедиться, что наша демонесса именно здесь находится. Убедился, она точно была в этом самом здании, камень это подтверждал. Нам оставалось только придумать, как её оттуда вытащить. Через дыру в заборе я проник на территорию и вошёл через дверь оказавшуюся открытой. Прямо у двери дежурил охранник, вооружённый резиновой дубинкой и висящими на его поясе шокером.

-Чего надо? - он двинулся мне навстречу.

-Так, это, дождь же на улице, я погреться зашёл, - ответил я и состроил страдальческую физиономию.

-Нашёл место, вали отсюда! - он отстегнул дубинку, давая понять, что сейчас пустит её в дело. Мне ничего не оставалось, как ретироваться и покинуть здание. Возле входа находилось несколько припаркованных автомобилей и собачья будка, в которой скучал лохматый пёс.

- Надо подождать пока народа поменьше будет, - предложил я, когда вернулся к своим друзьям. Последняя легковушка укатила в половине двенадцатого ночи, выждав ещё час после этого, мы решили идти за демонессой.

-Что за дом? - Дор показал на здание, к которому мы тихо подходили.

-Психушка, здесь дураков пытаются вылечить, - пояснил я и попросил двигаться тише. Мы почти добрались до дверей, когда у Фёдора в кармане проснулся его навигатор.

-Установлено соединение со спутником, вы ушли с маршрута. Через двести метров поверните направо.

-Заткнись сволочь, заткнись! - Фёдор стал хлопать по карману, в котором находился его смартфон.

-Плохие условия приёма, - сообщил навигатор и после очередного удара Фёдора наконец-то замолчал.

-Это кто у него там? - спросил Дор, посмотрев на нервничающего Фёдора.

-Да, тихо вы, у нас и так никакого плана нет, а вы ещё и шумите! - Дор пропустил Фёдора вперёд и пошёл за ним, не сводя с него взгляда.

Дориан.

Это какой-то не правильный мир, здесь всё не так. Кареты без лошадей и едут с бешеной скоростью, я всю дорогу боялся глаза открыть и держался что было сил. Скорей бы всё закончилось, домой хочу, там тихо и спокойно. И вообще мне сейчас не помешало бы хоть какое-нибудь оружие добыть и броню тоже, не дело это, на демона с пустыми руками лезть. Дождь был очень некстати, по мокрой земле у меня ноги разъезжались. - Ой! - я споткнулся обо что-то выступающее из земли и чуть не упал прямо в лужу. Я посмотрел на это и потянул его из земли. Железный предмет чем-то напоминал блюдо, - Хм, а что, не плохая бронь получится! - я оттёр его от грязи и засунул за пазуху. Получилось довольно не плохо, удар топора точно выдержит.

Атон.

Дверь, конечно же, уже была заперта и я постучал. По договорённости с Дором, мы решили вырубить этого охранника, но не убивать, зная, как может приложить Дор, я его заранее предупредил.

-Кто там? - послышался сонный голос охранника.

-Это я! Я тут был у вас сегодня, погреться заходил и кажется, обронил телефон! - кричал я сквозь закрытую дверь.

-Завтра приходи! - ответил охранник, начиная злиться.

-Завтра не могу, телефон сейчас нужен, вы посмотрите там у себя, может, найдёте?

-Ну, всё, ты меня достал, придурок! - замок в двери щёлкнул и на пороге появился злой охранник. Я отошёл на пару шагов от дверей, охранник шагнул за мной и получил мощный удар по затылку от Дора. Результат удара был предсказуем, охранник нырком слетел со ступеней крыльца и замер возле большой лужи. Общими усилиями мы затащили его в здание и заперли в туалете первого этажа.

-Начнём поиски! - двигаясь по коридору, мы смотрели на поисковый камень. Он указывал наверх, и мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Там нас поджидала очередная проблема в виде второго и большого охранника. Не сговариваясь, мы напали на него все трое сразу. Дор схватил его за ноги, за что получил разряд шокером, я повис на руке, в которой он его держал и не позволял ударить ещё кого-нибудь. Фёдор вместо того чтобы помочь свалить его с ног, схватил деревянную кушетку стоящую у стены и со всей силы опустил её на голову охранника. Охранник крякнул и повалился на пол, придавив меня своим не маленьким весом.

-Ох, что это было? - спросил Дор, придя в себя после удара шокером.

-Здоровый гад, где только таких здоровых жлобов находят для охраны? - Фёдор разминал плечо после удара кушеткой.

-Связать надо! - предложил я, выбираясь из-под бесчувственного тела. Дор не стал искать веревку, чтобы его связать, он просто сдёрнул с него штаны и связал ими. Дверь в палату, где предположительно находилась демонесса, была заперта.

-Ломать надо! - предложил Фёдор. Дор не поняв ни единого слова, из сказанного Фёдором, пришёл к такому же решению и выбил дверь, вместе с косяком. В палате, на металлической кушетке, лежала девушка, связанная по рукам и ногам широкими ремнями, на наше 'тихое' появление она никак не отреагировала.

-И это демон? - спросил Федор, недоумённо посмотрев на обычную с виду девушку.

-Сейчас проверим! - я поднёс поисковый камень к телу девушки. Вторая половинка этого камешка обнаружилась не на каком-нибудь шнурке или колечке, а под кожей, чуть выше левой груди. Там вначале появилось светящееся пятнышко, а затем камешек вылетел из её тела, разорвав кожу, и соединился со своей половинкой.

- Вот блин, опять рот не вовремя открыл! - выругался я, после того как кровь из раны демонессы попала мне в рот.

- Почти пулевое отверстие! - сказал Фёдор, голосом человека знающего всё о ранах.

- Отвязываем и забираем, Фёдор поищи одежду, а-то на ней только одноразовая сорочка. - Пока мы с Дором отстёгивали ремни, Фёдор перерыл всю палату, но ничего не нашёл.

- Может по другим комнатам пробежаться? - предложил он, чтобы найти одежду.

- На это нетвремени, так забираем, одежда не главное. - Я закинул девушку на плечо, и мы вышли из палаты. Связанный собственными штанами охранник пришёл в сознание и испуганно косился на нашу диверсионную команду.

-Фёдор, подгони 'газель' ближе, мы пока тебе на встречу пойдём, - попросил я и Фёдор убежал выполнять. Мы спокойно спустились на первый этаж, охранник, запертый нами в туалете, упорно пытался выбить дверь и громко матерился. Не обращая на его крики внимания, мы вышли из здания и направились в сторону света фар нашей 'газели'. Не успели мы пройти и ста метров, как на крыльце появился выбравшийся, наконец-то, из туалета охранник, причём с пожарным топором в руках.

-Беги, я его задержу! - сказал Дор, подтолкнув меня в сторону приближающейся 'газели'.

Дориан.

- Беги, я его задержу! - я подтолкнул Атона в сторону приближающейся кареты Фьодора, а сам остановился, чтобы задержать стражника. Топор у него в руках это не просто драка, а гораздо опаснее. Как всегда, когда надо, у меня опять нет никакого оружия, даже ножа. Броня мне может и не помочь, хотя есть одна задумка как отбиться от стражника. Я достал странное блюдо из-за пазухи и со всей силы запустил в бегущего мне на встречу человека. - Попал! - даже сам этому удивился. Угодил точно в грудь, стражник, вскинув ноги, упал на спину и замер. - То, что надо! - я отряхнул руки и побежал догонять Атона.

Атон.

-Мда, девушек мне в своей жизни воровать ещё не приходилось, до сегодняшнего дня. На плече я их тоже не носил, к тому же почти голых и без сознания. Вроде бы совсем не тяжёлая в начале, она сейчас быстро набирала вес. - Ест она там что ли? - пришла мне в голову мысль, от которой я засмеялся и чуть не упал. Дождь очень не вовремя начался, грязь под ногами осложняла мне продвижение. - Вот наконец-то и Фёдор! Открой дверь и помоги положить, смотри головой не ударь, она и так еле живая!

Мы уложили девушку на пол, постелив вначале свои куртки, кровь из раны после вырвавшегося на свободу камня, продолжала потихоньку вытекать.

- Фёдор, у тебя аптечка есть?

-Конечно, нет, нафига она мне? Бинт есть, надо? - Фёдор протянул мне бинт, я не стал перебинтовывать девушку, а просто прижал его к ране. Фёдор ехал аккуратно, стараясь избегать яма и ухабов, добравшись до асфальтированной дороги, он прибавил скорость.

-Антох, может её в больницу отвести, скажем, что на дороге подобрали?

-Ага, прямо в этой одноразовой сорочке и нашли, со следами от ремней на теле, - ответил я, а сам лихорадочно думал что делать. Надо где-то остановиться и попробовать полечить её магией, отмыть от крови и грязи тоже надо.

-Федя, у тебя на примете нет случайно какого-нибудь места, пустующего сейчас и желательно, чтобы там ещё и вода была? - Фёдор немного подумал, а потом озвучил подходящий вариант.

-Бассейн подойдёт? Там сейчас точно никого нет, а воды много.

Я подумал, что это конечно не самый оптимальный вариант, но за неимением лучшего и это сойдёт. До дома Фёдора ехать было намного дальше, чем до бассейна и я согласился.

-Подойдёт, давай в бассейн, только как мы в него попадём?

-У меня там сторож знакомый, мне точно не откажет. - Фёдор ещё прибавил скорости, а зря, на первом же перекрёстке за нами погнался 'форд' ДПС. До полного счастья нам сейчас только их и не хватало, надо от них как-то избавиться. Как Фёдор не старался но 'форд' неумолимо сокращал дистанцию между нами. Я решился на крайние меры, ударить магией по полицейскому автомобилю.

-Фёдор, тормози, плавно, но быстро! - когда мы остановились, я выбежал и хотел запустить в них обычным огненным шаром. - А если это их не остановит? - пришла мне мысль. Я поднял с обочины небольшой камень, разогрел его почти до температуры плазмы и запустил в машину ДПС, вложив в этот бросок много магической силы. Яркой огненной кометой он устремился к намеченной цели и надвое располовинил полицейский 'форд'.

- Ой, ё! - я испугался за жизнь полицейских в этой машине. - Будем надеяться, что они останутся живы, хотя шансов на это у них можно сказать, очень мало, - подумал я и забрался в нашу 'газель'.

- Фёдор, закрой рот и гони отсюда подальше! - он смотрел на дымящиеся половинки 'форда' с открытым ртом и не мог поверить своим глазам. Мой окрик вывел его из ступора, и мы двинулись дальше, в сторону бассейна.

Сотрудники ДПС.

-Сань, сколько сейчас время?

-Почти два часа ночи, а что?

-Да, мне что-то есть захотелось, а тебе?

-Мне нет, но от чашечки горячего кофе я бы сейчас не отказался. О, смотри, там кто-то везёт нам и чай и кофе и горячий ужин!

-Сто процентов водила бухой, смотри как гонит, давай за ним!

Мимо них на большой скорости промчалась маршрутная 'газель'.

-Мигалку включи, чтоб он нас лучше видел.

-Плохие условия приёма. Установлено соединение со спутником.

-Серёга, ты, когда выкинешь это дерьмо, ну или хотя бы выключай иногда, - на панели форда ожил долго молчащий до этого навигатор.

- Прибавь газу, он не меньше ста сорока идёт, о, смотри, он нас заметил, останавливается. АААА! СТОЙ! В СТОРОНУ! БАБАХ!

Через некоторое время сотрудники ДПС пришли в себя, оказавшись на асфальте.

- Ох, ни хрена себе! Сань, чем это нас так приложили?

-Кажись, РПГ был, я успел только сам выстрел заметить. - Вы прибыли к месту назначения. Плохие условия приёма.

-Вот, блин, цел зараза! Ничего его не берёт!

Атон.

-Это и есть твой бассейн? - спросил я, когда мы остановились у большого одноэтажного здания.

-Он, не мой, он городу принадлежит, идёмте нам к служебному входу, - подойдя к железной двери, Фёдор несколько раз ударил в неё ногой. - Петрович, открывай, дело есть! - за дверью в глубине здания послышалось ворчание и шарканье ног. Ключ в замке провернулся и перед нами предстал сторож, мужчина среднего роста и пенсионного возраста.

-Фёдор? А ты чего это ночью припёрся? А это кто с тобой?

- Петрович, помощь нужна, нам бы помыться немного, видишь какие мы грязные? - Федор, не дожидаясь от него разрешения, протиснулся в дверь.

- Это бассейн, а не баня! - нехотя отступил Петрович под натиском Фёдора.

-А, что в бассейне воды нет? - Фёдор окончательно оттеснил его вглубь здания. Демонессу мы с Дором держали вертикально, предварительно надев на неё мою куртку. Фёдор, двигался вперёд, подталкивая впереди себя сторожа и мешая нас рассмотреть. - Слышь, Петрович, ты нас горячим чаем побалуешь или у тебя вода опять закончилась? - Фёдор старательно заговаривал зубы своему знакомому. - Туда идите, там детский. - Шепнул нам Федор, перед тем как затолкать Петровича в его комнатку. В бассейне было темно, я поискал выключатель и, найдя его, включил освещение. Под высоким потолком засветилась только одна лампочка.

- Не густо, но нам хватит и этого, - я спустился в бассейн, воды в нём было мне до пояса. - Дор, подержи голову, чтобы воды не нахлебалась, - попросил я Дора, который остался сидеть на краю бассейна. Я осмотрел девушку магическим зрением и её состояние мне очень не понравилось. Всё её тело пронизывали тёмные нити, на затылке обнаружил чёрную кляксу, которая шевелилась. - И что мне с этим делать? С такой проблемой я ещё дела не имел, рана на её груди меня совсем не волновала, её я мог убрать играючи. Как и обычно, я нарисовал исцеляющую руну, влил немного силы и активировал. Девушка выгнулась дугой, клякса на затылке пришла в движение и выпустила отростки в разные стороны, как осьминог щупальца. Рана на груди у девушки исчезла, но её общее состояние ухудшилось. - Это клякса во всём виновата! - сделал я вывод и потянулся к ней. Она зашевелилась активнее и отрастила ещё несколько щупалец, а девушку стало трясти, как будто её током било. - Хорошо, пойдём другим путём, - решил я и прицепился к тёмным нитям на теле девушки. Клякса вначале замерла, а потом переместилась на эти нити. - Хм, а что, это мысль! - я подумал, что если убрать из тела девушки эти нити, то и кляксу получится снять вместе с ними. Я расплёл свои жгуты силы на максимальное количество нитей, прицепился ими и потянул на себя. Тёмные нити на теле девушки покидали свои насиженные места очень не охотно, но уступали моему натиску. Сколько прошло времени с того момента как я начал тянуть эти нити, я не заметил, но вскоре мне пришлось их набрасывать на себя чтобы не мешали закончить начатое. Клякса вела себя странно, она старалась удержаться и на этих нитях и на теле девушки, цепляясь за всё, за что могла. Через какое-то время, я освободил тело девушки от всех нитей, оставалось только место, где засела клякса, на затылке. Девушка находилась на грани между жизнью и смертью, поняв это, я ухватился за саму кляксу и рванул её на себя со всей силы. Клякса оторвалась от затылка девушки и ударила мне в лоб, после чего попыталась присосаться уже ко мне. Мир вокруг меня резко изменился, я вместо бассейна оказался на мрачной каменной пустоши, а на меня пытался влезть большой чёрный осьминог. Я всячески пытался этому помешать, бил его по щупальцам руками и ногами, но эта сволочь и не собиралась отступать от намеченной цели. Мало того, он ещё отрастил несколько щупалец, а у меня как всегда под рукой не оказалось никакого оружия. Взревев от досады раненным зверем, я стал рвать его руками, зубами и почему-то ногами тоже. Дело сдвинулось в мою пользу, через пару минут монстр лишился всех щупалец. Эта пара минут, отняли у меня много сил, меня шатало от усталости, на спине ощущалась тяжесть, будто к ней прилипло бревно. Голова осьминога ещё шевелилась под моими ногами, и я решил добить, ударил со всей силы в её центр. Неимоверно громкий визг ударил по ушам, оглушив меня на время, монстр дёрнулся в последний раз и растаял чёрным туманом. Вслед за ним и мир стал терять свои очертания, пока я снова не оказался в бассейне. Проморгавшись я осмотрелся и вздрогнул от увиденного. Бассейн был разгромлен, в окнах не осталось ни одного целого стекла, воды в бассейне, где я стоял, осталось меньше чем по колено. Часть стены самого бассейна была разрушена, на стенах появились глубокие царапины, часть кафеля отвалилась, а единственная лампочка моргала, готовясь перегореть. Фёдор и Дор с голой девушкой на руках, вжались в самый дальний от меня угол, в другом углу крестился сторож Петрович.

-Как там себя наша девушка чувствует и что тут вообще произошло, пока я отвлёкся? - спросил я у своих притихших друзей. Они молчали, Фёдор смотрел на меня большими испуганными глазами, Дор смотрел попеременно, то на меня, то на девушку.

-Чего молчите? - я выпрыгнул из бассейна и бросился проверить состояние девушки. Фёдор с Дором прыснули в разные стороны, поручив осмотр мне.

-Твою ж дивизию! - выругался я, девушка уже не дышала. Секунду я размышлял, что делать, а после решил попробовать искусственное дыхание. Это не помогало, и я решил заставить сердце вновь биться с помощью магии. Опутав её сердце нитями силы, стал сжимать и разжимать его, пока оно вновь не заработало само, без моей помощи. Девушка задышала, но в сознание так и не пришла. - Фух, прямо гора с плеч упала! Главное что она жива, состояние было таким же, как и несколькими часами ранее. В убийстве меня уж точно не обвинят, а остальное не важно. Я посмотрел в угол, где притихли Фёдор, Дор и продолжающий креститься Петрович.

-Всё нормально, она жива! - поспешил я успокоить их, не понимая, чего они трясутся от страха.

Фёдор.

Я дал Антону время добраться до бассейна, заговаривая зубы Петровичу. - Петрович, я конечно на бутерброды не рассчитываю, но чай предпочитаю сладкий.

- Эх, молодёжь, всё бы вам на халяву, как вы говорите. Я вот помню, как мы раньше жили! - Петрович ещё что-то говорил о прошлой жизни, но я его уже не слушал. Из зала детского бассейна доносились очень странные звуки. Петрович их тоже услышал и, бросив чайник, поспешил туда, я побежал за ним. В зал с детским бассейном мы вбежали одновременно и сразу бросились в разные стороны. В самом центре бассейна бушевал ДЕМОН! Самый настоящий демон, с крыльями и длинными чёрными когтями, я вначале подумал, что эта наша девушка так преобразилась. Но в этот момент мимо меня прополз Дор с ней за спиной и замер радом со мной в углу. Демон крушил бассейн минут десять, пока не доломал почти все, а потом плавно превратился в Антона. От того что увидел у меня шевелились волосы, и я чуть не намочил в штаны, Петрович в это время усердно крестился. - Господи! Что же я такого сделал? Где я согрешил? За какое деяние ты наслал на меня демона? - Донеслись до моих ушей его слова.

-Как себя наша девушка чувствует и что здесь вообще произошло, пока я отвлёкся? - спросил абсолютно голый Антон, выскочив из бассейна. - Чего вы молчите? - спросил он, посмотрев на нас своими светящимися синим светом глазами. Потом он оказался возле нас, как это произошло, я не успел заметить, просто - раз и уже рядом. Мы с гномом отпрыгнули в стороны. Антон стал делать девушке искусственное дыхание. Голый Антон, делает голой девушке искусственное дыхание, возможно это было бы смешно но не сейчас, после того что я только что увидел. Пока он был занят девушкой, я прополз мимо него в угол к Дору, который пристроился рядом с Петровичем.

- Что делать-то теперь? Хотя кого я спрашиваю, один молится, второй по-русски ни слова не знает. - Я сел рядом. Дор стал принюхиваться, косясь на меня, я тоже принюхался, пахло как из выгребной ямы.

- Это не я! - опровергнул я его подозрения, и мы дружно отодвинулись от Петровича.

-Всё хорошо, она жива! - крикнул Антон в нашу сторону.

Атон.

Они как-то не очень добро на меня смотрели, я осмотрел себя и удивился, одежды на мне не было, даже носок. Остатки моей одежды я обнаружил на дне бассейна, целой осталась только куртка, а в ней я хранил деньги, что дал мне Эльсигур. - Чего сидим, кого ждём? - я завязал рукава моей куртки на поясе, куртка была мокрой и холодной. - Эй, очнитесь, нам ехать пора! - Фёдор с Дором переглянулись и встали, потом осторожно приблизились. - Не, я не понял, вы что, голым меня никогда не видели? Напомню, что вчера мы всю ночь просидели в бане. Фёдор заводи мотор, скоро рассвет. - Фёдор двинулся на выход, постоянно оборачиваясь, и смотрел на меня. - Дор, ты-то чего молчишь, что тут произошло? - спросил я Дора, который смотрел мне в глаза, пытаясь в них что-то увидеть.

- Ты! Это ты всё здесь поломал! Ты демон! - выдал он, глядя мне в глаза, и ушёл вслед за Фёдором.

- Нифига себе! Нормальный поворот! Я теперь демон! Это он что, так пошутил сейчас, а девушку опять мне нести? Ох, жизнь не малина, вокруг одна несправедливость.

Ехали мы, молча, на этот раз Дор занял место рядом с Фёдором, около поселка, где жил Фёдор, он остановил машину.

- Домой нам нельзя, нас, скорее всего уже ищут, из-за тебя, между прочим! - он показал пальцем на меня. - Ты уже не мой друг Антон, ты демон! Я это сразу заподозрил, когда чешую увидел.

Всю дорогу пока мы добирались до посёлка, я пытался осмыслить то, что произошло в бассейне и почему мои друзья упорно называют меня демоном. Вывод получался явно не в мою пользу, но демоном я по-прежнему себя не считал. Скорее всего, это та проклятая клякса так на мозги повлияла. Она внушила моим друзьям, что я демон, либо на мне иллюзию сотворила. А если посмотреть с другой стороны, то кто тогда разворотил бассейн? Кроме меня в центре бассейна больше никого не было, а это значит что? - Я и есть тот самый демон! Не, я с этим в корне не согласен и вообще, я запутался уже, надо быстрее внести ясность в это дело.

- Дор, ты тоже считаешь, что я демон?

- Да, считаю, потому что всё видел собственными глазами! - на одном дыхании выпалил он.

-Если я, как вы утверждаете, демон, то почему же вы до сих пор живы и сидите рядом? - мой вопрос поставил их в замешательство, и они задумались.

- Может быть, ты сейчас просто сытый демон! - предположил Фёдор. При упоминании, о еде, мой желудок подал голос и я сглотнул.

-Не, ты не угадал, я сейчас как раз очень даже голодный - не демон! Готов даже сырое мясо попробовать! Ты как насчёт сырого мяса? - Фёдор на моё предложение скривился но, судя по его глазам, он тоже хотел есть.

- Ладно, признаю, моё предположение не очень подходящее, но ты всё равно демон! Крылатый, и с когтями!

- Федя, ты достал уже, ничего что я, голый здесь сижу, а печку ты и не подумал включить, мне холодно, одежда нужна и девушке тоже. Думай, где её брать будешь.

- А, почему я-то? - удивился Фёдор.

-А ты что предлагаешь мне в таком виде по магазинам пробежаться?

- Дор, что мне сделать, чтобы ты мне поверил?

- Я не знаю, ещё не придумал, - ответил он, не поворачиваясь в мою сторону.

- Тут недалеко живёт наша бывшая учительница по русскому и литературе, в начальных классах преподавала. Ты должен её помнить, Велесова Анна Сергеевна, я слышал, что она одна сейчас живёт, можно у неё попробовать отсидеться, - предложил Фёдор. - Только она болеет, рак у неё.

Я не знал соглашаться или нет, лезть со своими проблемами к хорошему человеку, который ещё и безнадёжно болен, не хотелось. Сидеть голым мне тоже не хотелось, можно конечно попробовать её вылечить в благодарность, если получится, и если она согласится на это. Вот только я сильно сомневался, что она вообще нас пустит к себе домой, такой странной компанией. - Эх, была, не была! В конце концов, не попробуем - не узнаем!

- Ладно, согласен, давай к ней, но только огородами, не хочется, чтобы нас кто-нибудь увидел.

Девушку опять мне выпало нести на плече, а Фёдор, гад, завёл нас в самую гущу крапивы, им обоим-то это не страшно, а я голый! Через несколько минут мы уже притаились в сарае Анны Сергеевны, Фёдора отправили на переговоры, а я занялся поисками хоть какой-нибудь одежды. Я ничего не нашёл, кроме грязных мешков из-под картошки. - За не имением лучшего, и это сойдёт, - решил я и проделал отверстие для головы. Надел эту дизайнерскую шмотку и осмотрел себя. Мешковина скрыла моё достоинство, а главное чешую, которую Анне видеть не обязательно. Второй мешок я таким же способом надел на девушку, проделанной работой остался доволен, даже Дор одобрительно кивнул на это. Фёдор появился в сарае минут через десять и позвал за собой.

-Ну и как, договорился?

-Можно и так сказать, - пробурчал Фёдор. - Мне показалось, что ей сейчас уже на всё наплевать, особенно на нашу просьбу.

Демонессу я оставил в прихожей, прислонив к стене в угол. Анна Сергеевна встретила нас сидя в старом кресле.

-Здравствуй Антоша! Ты сильно изменился за эти годы, повзрослел, а почему ты так странно одет? На мешок похоже, сейчас что, так модно? - Я всматривался в её лицо и пытался найти сходство с той Анной, которую помнил и этой, что сейчас сидела в кресле. Сходство было мизерным, сейчас передо мной сидела другая женщина, старше лет на сорок.

- Здравствуйте Анна Сергеевна! Извините что мы, вот так, без приглашения, не очень вовремя да ещё со своими проблемами, - мне было стыдно за то, что мы пришли и потревожили больную женщину.

- Ничего страшного, хорошо что, хотя бы так, ко мне в последнее время мало кто заходит, - ответила она слабым голосом.

- Анна Сергеевна, с нами девушка и она очень больна, можно я её хотя бы на диван положу?

-Вы её что, на улице оставили? Несите её немедленно сюда, я сейчас тоже помогу.

-Нет, нет, мы сами всё сделаем! - она хотела встать, но я усадил её обратно. Я принёс демонессу и аккуратно уложил на диван.

-Нужно снять с неё эту тряпку, - предложила Анна.

- Да, но на ней кроме этого больше ничего нет! - предупредил я.

- Возьми вот это покрывало и накрой им, а мешок сними, - посоветовала Анна и протянула покрывало.

-Федя, в сарае моя куртка осталась, а в ней деньги, принеси сюда, - попросил я Фёдора, который молча, наблюдал за всеми стоя у порога.

-А чем твоя девушка больна? - спросила Анна.

-Я пока не знаю, но рассчитываю это выяснить. Вы посидите в кресле и ни о чём не беспокойтесь, мне её осмотреть нужно. - Я стянул с девушки покрывало и посмотрел на неё магическим зрением. Всё тело было нормальным, если судить о ранах, только оно было каким-то тусклым и бледно-розовым, сердце билось не равномерно. - Нужно поделиться с ней силой, - решил я, но ещё не придумал, как это сделать. Наложить исцеляющую руну, это будет почти сопоставимо с этим, попутно подлечу, если что найдётся. Я решился и сделал. Девушка выгнулась дугой, чуть не свалившись с дивана, и открыла глаза, первый раз за всё время. Очень красивые глаза, с необычным вишнёвым цветом радужки. Она смотрела на меня испуганно, но никаких действий не предпринимала.

- О, уже лучше стало! - обрадовался я и спросил. - Как ты себя чувствуешь? - она непонимающе на меня посмотрела и закрылась покрывалом. - Кажется, русского не знает, я повторил тот же вопрос на всех языках, какие знал. Результат был тем же, то есть никакого, она в ответ только хлопала своими длинными ресницами и хмурила брови. - Ну а есть-то ты хочешь? - я продублировал вопрос соответствующими жестами, эффект тот же. Дверь хлопнула, и появился Фёдор, с промокшей пачкой денег в руках протягивая её мне.

- Деньги тебе, а нам одежда нужна, - напомнил я.

- Скоро рынок откроется, у нас что-то купить только там можно, Дора с собой брать придётся, я на глазок ему не смогу подобрать.

Фёдор и Дориан.

- Дор, ты деньги умеешь сушить? - спросил я у Дора, хотя зачем я это сделал, сам не знаю. Деньги конечно мокрые, но он-то всё равно меня не понимает. Сопит за спиной как паровоз, хоть бы рожу попроще сделал, с такой как у него сейчас, только народ пугать.

-Нам нужно еды купить, - сказал я Фьодору, стараясь от него не отстать, ноги-то у него вдвое длиннее моих. Зря Атон ему деньги отдал, не доверяю я этому болтуну. Хотя это и не деньги совсем, а цветные бумажки, почему-то именно такие, мелко нарезанные тут ценятся.

Дориан, всю дорогу пока они с Фёдором добирались окольными путями на рынок, думал о двух вещах, которые его волновали больше всего. Первое - Атон на самом деле демон или всё-таки нет? Второе - как попасть обратно на Вирию, если Атон всё-таки окажется демоном? Все остальные проблемы отошли на задний план, только желудок периодически намекал на обед.

- Надо мяса сырого купить, Атона проверить! - хотя кому я это говорю, он всё равно меня не понимает. Ладно, доберёмся до их торгового места, объясню как-нибудь, что мне нужно.

Дом Анны Велесовой.

Атон.

Они ушли, и я вспомнил, что забыл попросить Фёдора купить продуктов на всю нашу голодную компанию.

- Антоша, а это сейчас что такое было? - Анна изобразила нечто не понятное своими худыми руками.

- Это? Это я её лечил.

- Что значит лечил? Ты же её не касался?

- Есть такой способ, Анна Сергеевна, могу и вас попробовать вылечить. Если конечно вы этого сами хотите?

- А, что, мне это поможет? - спросила она с надеждой и отчаяньем в голосе.

- Не знаю, но что мешает попробовать?

- Тогда пробуй! Мне, наверное, как и твоей девушке, надо раздеться? - она трясущимися руками попыталась расстегнуть пуговицу на халате.

- Это как раз и не обязательно, только вам лучше леч на пол, гарантировано, что не упадёте, - я осмотрел её тело, оно всё было в тёмных пятнах, а самое большое из них находилось на животе.

Лечение прошло вполне успешно, цвет кожи сразу приобрёл нормальный оттенок, даже румянец на её впалых щеках появился. Анна крепко спала, и я с пола переложил её на кровать. Пока я её лечил, демонесса тоже заснула, теперь я остался сидеть в тишине и ждать возвращения моих друзей. Чувство голода привело меня к холодильнику, который оказался практически пуст. Представляю как будут хотеть кушать наши женщины, после того как проснуться! Интересно, а чем демоны питаются? Может они, сырое мясо предпочитают? Хотя сильно в этом сомневаюсь, тело нашей демонессы, от человеческого почти ничем не отличается, уж это я точно знаю. А есть-то, всё-таки хочется и довольно сильно, в огороде кроме кустов смородины и старой вишни ничего не росло. У нашей Анны просто обязан быть погреб, и я отправился на его поиски. Его я нашёл сразу и разжился там картошкой, солёными огурцами и банкой варенья. Всё это я быстро перетащил на кухню и занялся приготовлением. В соседнем дворе появились соседи, и я старался не шуметь и не показываться у окна. Мой внешний вид мог спровоцировать вызов полиции, а этого очень не хотелось, одной машины ДПС хватило с избытком. Вскоре картошка уже шипела на сковороде, а огурцы были переложены в большое блюдо. Я проверил состояние Анны, она всё ещё крепко спала, а вот демонесса, делала вид, что спит. Ну и ладно, пусть притворяется, быстрее освоится, главное чтобы не сбежала. Хотя голышом она вряд ли на это отважится, не дура же всё-таки. - Где наши засланцы бродят? Третий час пошел, как они ушли, может, случилось чего-нибудь?

Мир демонов.

Дворец третьей жены повелителя.

Несколько месяцев назад.

- Наяса, одумайся, это очень хорошая партия для тебя! Он ещё совсем даже не старый демон, имеет высокий статус при дворе, богат, не женат как некоторые, которых ты отвергла.

- Нет! Я сказала, нет! Решение своё не изменю, за кого угодно, но не за этого садиста! А не женат он, потому что его первые три жены умерли, причём подозрительно быстро, сразу через несколько дней после свадьбы.

- Наяса, это сплетни, ты же никогда им не верила. Первая жена умерла, наступив на ядовитый шип 'кокуса' в саду. Вторая была больна ещё до свадьбы, а тре - Хватит, мама я уже всё сказала, не выйду за него и точка!

- Наяса, я в последний раз прошу хорошо подумать, иначе ты так и останешься никому не нужной. Ладно, не хочешь за него, тогда сама скажи за кого?

- Да за кого угодно, кто первый предложит, клянусь! Пусть боги будут мне свидетелями!

Неизвестно откуда появившийся порыв ветра погасил половину свечей в комнате и распахнул окно, разбив изящный витраж.

- Дочка, ты бы поаккуратнее с клятвами, и с магией тоже, видишь, что бывает, когда ты свою силу не контролируешь. Мне нужно сейчас уйти, мы позже с тобой поговорим.

Наяса.

Ну как мне ещё объяснить, что я не хочу выходить замуж, по крайней мере, сейчас. Сбежать что ли? Точно! Нужно попасть в хранилище и украсть шар перехода, он перенесёт меня на самый край наших земель. Там я возьму корабль, и прощайте женихи, здравствуй свобода! Как они все меня достали.

- Да за кого угодно, кто первый предложит, клянусь! Пусть боги будут мне свидетелями! - заявила я прямо маме в лицо и испугалась. Сильный порыв ветра ударил в лицо, погасли свечи, и разбилось окно. И всё это точно не моих рук дело, но мама подумала иначе. У меня, конечно, были срывы, но сейчас это точно не я сделала.

- Фух, наконец-то все ушли, оставив меня в покое, хотя бы на время. Так, что я хотела? Ах, да, украсть шар перехода, продумаю план и возьмусь за дело.

Два месяца спустя.

- Ха, вот и всё, тоже мне, надёжный замок! Против моей шпильки не устоял! Как же долго я сюда мечтала попасть, так, так, так, где ты мой любимый шарик? Должен быть в одном из сундуков, а их тут не один десяток, искать можно долго. Думай Наяса, думай! В большой его положить не могли, значит, он должен быть в маленьком. Таких маленьких здесь только три, вот он! Как всегда, я не ошиблась в выборе, нашла с первого раза. Теперь надо выбраться в сад и разбить его о камни. Маму жалко, переживать будет, не то, что отец, видимся с ним раз в год. Дверь за собой нужно обратно запереть, так не сразу догадаются, куда я подевалась. Вот так, раз и готово! Ай! Что ты делаешь? Бух! Бах!

Земля. Дом Анны.

Наяса.

Где это я? Какое-то маленькое жилище, здесь вообще всё как-то по-другому, не как у нас. Значит я сейчас уже не в наших землях, где тогда? Тихо, но слышно, что в соседней комнате кто-то есть. Надо бежать, через окно, рама совсем старая, выбить будет не сложно. Ох, что-то сил совсем нет, и я голая почему-то, кто посмел меня раздеть? Сейчас встану и всех накажу, ох, нет, не накажу, к рукам и ногам как будто гири прицепили. Дар, мой дар! Почему я им не могу воспользоваться, мешает что-то. Ладно, потом разберусь, сейчас надо вспомнить, что произошло и где я нахожусь. Помню, что попала в хранилище, потом вышла и закрыла дверь, что-то обожгло мне затылок, я повернулась. - Нувис?! Это Нувис! Что он со мной сделал? Я уронила шар под ноги, и? Дальше ничего не помню, какие-то люди кололи меня иглами и привязали к холодной жёсткой кровати. Потом помню, как меня на плече нёс какой-то человек. СТОП! ЧЕЛОВЕК! Мама, куда меня занесло? Ой, идёт кто-то, сделаю вид что сплю, больше смогу узнать.

Атон. Так, чайник-то я нагрел а вот сам чай, я так и не нашёл, это не то, это тем более, это вообще какая-то гадость. Вот, это сойдёт, не чай, конечно, но даже лучше, лесные травы очень люблю. Пора будить спящих красавиц, Фёдора ждать, похоже, не следует, его только за смертью посылать, жить будешь вечно.

- Дамы, подъём! Обед готов! Анна Сергеевна просыпайтесь и вы барышня тоже, знаю, что уже не спишь. - Я опять продублировал на всех языках, не знаю, поняла она или нет, но точно услышала.

- Ой, Антоша, я что, заснула? Стоп! Антон!? Так ты мне не приснился? А, э, и не болит ничего, ой, что-то совсем ноги не слушаются. Зеркало, там, на комоде зеркало, дай, пожалуйста! - Анна после сна никак не могла поверить в выздоровление. Получив зеркало, долго на себя смотрела, трогала лицо и даже оттягивала веко. В завершении проверки, ущипнула себя, я ей не мешал и ждал когда закончит.

- Ну и как, убедились что это вы?

- Это чудо! Как ты смог это сделать?

- Вы же не спали в этот момент и всё видели, только вспомнить нужно, а сейчас необходимо подкрепиться. Кому-то не помешает немного прибавить в весе.

- Да, ты прав, от меня только кожа да кости остались, но много есть, не буду, вдруг растолстею! Ой, я про твою девушку совсем забыла, она же, наверное, тоже голодная? Ой, у меня же холодильник совсем пустой! Я сейчас в погреб спущусь и приготовлю что-нибудь.

- Стоп! В погреб не надо, я там уже был, всё давно уже на столе, ходить вы как я посмотрю, ещё не можете, стол сюда принесу. Я отправился на кухню и принёс уже накрытый стол, хорошо, что в дверной проём поместился. Я попытался посадить за него демонессу, но она подумала о чём-то другом и вцепилась в покрывало. Анна Сергеевна, помогите усадить, она меня почему-то не слушается.

- Антоша, неужели ты забыл? Она же совсем голая!

И тут до меня наконец-то дошло, она же всё время находилась без сознания, и ей было всё равно, есть на ней одежда или нет. Сейчас же она пришла в себя и стеснялась.

- Ты б вышел ненадолго, я её сама попробую покормить, - предложила Анна. Я согласился и вышел возмущаясь. - Подумаешь, стеснительная нашлась, столько времени на моём плече голой попой сверкала и ничего. Во дворе послышался голос Федора, и я решил их притормозить по дороге в дом, пусть Анна попробует демонессу покормить.

Анна Велесова.

- Ну, что, дочка, не знаю, как тебя зовут, к сожалению, прежде чем тебя покормить тебя нужно одеть. Согласна? Чего молчишь, я же ничего плохого не предлагаю. Не хочешь говорить, ну и не надо, сейчас я тебе из своего что-нибудь выделю. Ты худенькая, почти как я в молодости, правда, я сейчас ещё худее, чем была. Есть у меня кое-что, подожди, я принесу.

- Мда, давно я свой гардероб не перебирала, вещей у меня конечно не очень много, но все они хорошие. Некоторые как вот эта блузка совсем новые, вот эти брюки тоже её размера, размер ноги у неё почти как у меня. Так, что ещё? А, про нижнее бельё забыла, сейчас и его выделю, дам новое конечно, не поношенное же предлагать.

- Ну, что, будем одеваться? - я подошла к девушке с одеждой в руках. Она посмотрела на дверь, в которую вышел Антон.

- Не бойся, он не войдёт, пока не позову, одень пока это. - Она осторожно села и попыталась встать, её качнуло в сторону, и упала обратно. - Кажется, сама ты не сможешь одеться, придётся мне помочь.

- Фух, вот теперь всё в порядке, можно и ребят звать, обед почти остыл.

Атон. - Чего вы так долго? За это время можно в город сходить, причём пешком! - спросил я и улыбнулся, увидев Дора. Дор был одет в камуфляж, если дать ему в руки Калашников, то ОМОН нам точно будет обеспечен. Что Фёдор купил мне, я догадался, разумеется, всё тот же камуфляж.

- Федя, ты, что военных ограбил?

- Нет, на рынке купил, там больше ничего лучше не нашлось, мы же не в город ходили, как ты решил. Дору вон пришлось всё перешивать, поэтому и задержались.

- А девушке что взял?- Фёдор достал из другого пакета бело-голубой спортивный костюм.

- Не было больше ничего! - он развёл руками.

- Ладно, сойдёт и это. - Я смыл с себя грязь, взяв воду из бочки в огороде, вода была холодная, но меня и это устроило. Демонессе то я самый чистый мешок выделил, как чувствовал, что придётся её на чистый диван уложить.

- Дор, а ты почему такой молчаливый? Чего ты в пакете прячешь?

- Я подумал, что ты есть, хочешь, вот я тебе мяса свежего и купил, - он протянул мне пакет с несколькими килограммами свежей говядины.

- Молодец, только ты немного с этим опоздал, но думаю, что мы его вечером съедим.

Дориан.

Фёдору я всё-таки смог объяснить, что нужно купить мяса, правда, я не уверен, что он понял для чего оно нужно. Он сам его выбирал, говоря при этом непонятное слово - шашлык. Думаю, что это так зверь называется, чьё мясо нам продали. Мясу Атон обрадовался, но есть сразу не стал, сказал, что я с ним опоздал. Что он этим хотел сказать? Что сыт сейчас? Неужто он, вместе со своей демонессой, съел несчастную, больную женщину? Их же теперь уже двое! Как же я раньше не подумал? Оружие, мне срочно нужно раздобыть оружие! С Фьодором нужно поговорить, жаль не понимает ни слова, но ничего, мясо то смогли купить и оружие найдём.

Атон.

Анна Сергеевна позвала нас на обед.

- А вот и наши мальчики! - Анна встретила нас в дверях. - Проходите, садитесь, обед остывает!

Я вошёл в комнату и остановился, нашу демонессу одели! Она, молча, сидела за столом, опустив глаза.

- Антоша, почему твоя девушка всё время молчит, она что немая?

- Кхе, кхе, Анна Сергеевна, во-первых она не моя девушка а молчит из-за того что русского языка не знает.

- Так она иностранка?

- Можно и так сказать, я тут как раз из-за неё, просили найти и вернуть домой.

- Её, что похитили?

- Не думаю, скорее всего, сама из дома сбежала.

- Давайте пообедаем, о делах и потом можно поговорить.

Демонесса вела себя тихо как мышка, ела аккуратно, не то, что мы. Съела она совсем чуть-чуть, хоть и было видно, что совсем не наелась. Мы же в отличие от неё смели все, что было на столе.

- Фух, хорошо! - Фёдор отодвинулся от стола и погладил живот.

- Анна Сергеевна, можно я телевизор включу, там футбол должен быть?

- Конечно Федя, вам ребята всё можно, особенно Антоше, он же меня вылечил!

- Как это? - не понял Фёдор.

- А вот так! Он сотворил чудо, ты разве не заметил? Посмотри на меня, я снова здорова и прекрасно себя чувствую. - Анна крутнулась на месте, показывая, что полностью здорова.

В эфире экстренный выпуск новостей. Сегодня ночью неизвестными лицами совершено разбойное нападение на психиатрическую лечебницу номер один. Один человек погиб, один ранен. Похищена пациентка, девушка, находившаяся в состоянии комы. Составлены фотоработы нападавших, просим всех, кто что-либо знает о нападавших сообщить по одному из телефонов, номера которых вы видите на экране.

Я от таких новостей чуть со стула не свалился. Наши рожи сейчас поочерёдно показывали по местному каналу.

- О, ваш чудной артефакт нас нарисовал! - Дор тоже увидел наши портреты.

- Ага, нарисовал, только не он, а мы сами нарисовались, да так что теперь фиг сотрёшь. - По поводу убийства у меня сложилось стойкое убеждение, в том кто это сделал.

- Дор, это ты охранника убил? - спросил я прямо. Он сделал виноватый вид, глаза забегали, избегая посмотреть мне в глаза.

- Не убивал я его, я только блюдо в него бросил и всё!

- Какое ещё блюдо? Ты где его взял? - удивился я.

- Обычное блюдо, старое и дырявое. - Фёдор и Анна не отрывали взгляда от экрана, на котором продолжали показывать нас.

- Федя, это правда, вы? А девушка? Вы её похитили?

- Да, Анна Сергеевна, это мы и девушка та самая, из психушки, - ответил я вместо Фёдора. - Только мы никого не убивали, разве что Дор мог немного перестараться.

- А Дор, это я так понимаю, это вот этот молчаливый мужчина? - со страхом в глазах спросила Анна, отодвинувшись от него подальше.

- Ага, он самый, тоже иностранец!

- Ты бы на него всё - то не сваливал, сам тоже не пай мальчик. Забыл, как полицейскую тачку взорвал? Ещё неизвестно живы те, кто в ней был или нет!

- Ой, ребята, что же вы натворили? Что же теперь будет? Вас посадят и меня тоже.

- А вас - то за что? - удивился я.

- Как, за что? За укрывательство опасных преступников.

- Меня за соучастие, - осипшим голосом сказал Фёдор. - Это всё из-за тебя - демон! - повысил он голос и показал пальцем на меня.

- Я не демон! Это она вот демон! - я показал на притихшую девушку. Она встрепенулась и посмотрела на меня не очень добрым взглядом, глаза полыхнули огнём. Я в ответ показал свой глаза с появившимся в них синим пламенем и на моих ладонях появились огненные шары. Она сразу успокоилась и села на место.

- Последний раз повторяю, я не демон!

- А кто ты, кто? - не унимался Фёдор.

- Я, моё настоящее имя Атон Эмер Маслос, я король Дамроса и маг!

- О, вот ты и признался, а я всё голову ломал, некоторых вещей понять не мог. - Фёдор распалялся с каждой секундой. Чего он там не мог понять, я слушать не собирался и оборвал его.

- Федя, сейчас в глаз дам, а Дор добавит по затылку, если не успокоишься. - Фёдор мне почему-то сразу поверил и притих. Завтра портал откроется, и мы уйдём, можете потом всё свалить на нас, а сейчас давайте успокоимся, не стоит криками привлекать внимания.

Наяса.

Когда люди стали спорить и кричать друг на друга, я ещё оставалась спокойной, а вот когда они стали показывать на меня, я потеряла над собой контроль. Обычно появлялось моё второе тело, и потом всем было плохо, но сейчас его не было. Почему, не понятно, неожиданно пробудилась сила, которую я и продемонстрировала. Зря я это сделала, оказалось, что она есть не только у меня. Человек показал свою силу, причём его сила была чистой, способной на очень и очень многое. Я после этого решила отступить и успокоилась, хотя раньше пошла бы до конца.

Кабинет начальника РОВД.

Товарищи офицеры, я сегодня утром прочитал сводку происшествий за последние пятнадцать часов и у меня волосы зашевелились, - начальник РОВД погладил вспотевшую лысину. - Я хочу знать, что у нас тут происходит? - он повысил голос и посмотрел на своих притихших подчинённых. - Капитан Синицын! Во время твоего дежурства всё произошло тебе и докладывать.

- Кхе, кхе, сегодня в половине первого, совершено разбойное нападение на психиатрическую лечебницу N1. Один охранник убит, второй с сотрясением мозга доставлен в третью клиническую больницу. Из лечебницы похищена одна из пациенток, девушка, приблизительно 17-19 лет.

- Это как понимать, - переспросил начальник.

- Она поступила в лечебницу в неадекватном состоянии и почти ничего не говорила, - пояснил капитан Синицын. - Личности двоих напавших нами установлены. Это Фёдор Колосов и числящийся погибшим Антон Маслов, личность третьего установить, пока не удалось.

- Даже так! - удивился начальник.

- Подробнее о них расскажет лейтенант Тулин, он участковый в том районе, где жили Колосов и Маслов.

- Позже, продолжай Синицын.

- Из того что мы успели выяснить это то что нападавшие не были вооружены, погибший охранник был убит старым тормозным диском.

- По голове, что ли дали?

- Нет, товарищ полковник, диск угодил ему в грудь, где и остался. Эксперты утверждают, что его бросили с расстояния семи метров. Главный врач психиатрической лечебницы Соломон Иванович Конц заявил о пропаже трёхсот тысяч рублей из сейфа в его кабинете. Причастность к этому делу, выясняется, по делу лечебницы пока всё. Теперь о нападении на патруль ДПС. В час двадцать пять экипаж ДПС состоящий из младшего лейтенанта Кошелева и старшины Колобкова, заметили автомобиль 'газель' двигающийся с большой скоростью в направлении города. Преследование закончилось полным уничтожением автомобиля ДПС. Старшина Колобков утверждает, что по ним выстрелили из гранатомета, но они при этом не пострадали.

- Что же это за гранатомёт такой? Прям какого-то избирательного действия, получается, может они сами свой транспорт уничтожили? - предположил начальник.

- Пока по этому факту ведётся расследование, ничего больше добавить не могу. Кхе, кхе, в два часа неизвестными разгромлен зал детского бассейна. Предположительно это были те же Колосов и Маслов, сторож ничего вразумительного сказать не может и сейчас находится в психиатрической лечебнице.

- Как в лечебнице? Может в больнице?

- Нет, товарищ полковник, именно в лечебнице, он физически не пострадал, а вот с ума кажется, сошёл. Единственное что он говорит это то, что разгром бассейна устроил демон, которого толи боги послали, толи сам сатана. Поиски преступников ведутся, найден брошенным автомобиль 'газель', на котором и передвигались Колосов, Маслов и третий неизвестный. Надеемся, что они находятся где-то поблизости. У меня всё товарищ полковник.

- Надеетесь вы! - передразнил начальник. - Надо не надеется, а найти! Ещё не известно втроём они действуют или есть ещё кто-то. Синицын, землю носом рой, но чтобы к вечеру вся троица была в наручниках, всё свободны! - полковник достал салфетку и вытер вспотевшую лысину.

Атон.

Как только я успокоил всех собравшихся за столом как раздался звонок в дверь.

- Вот и полиция! - прошептал Фёдор.

- Анна Сергеевна, вам нужно выйти и поговорить с ними, что сказать сами решайте, - предложил я перепуганной Анне. Она несколько секунд о чём-то подумала и вышла из дома для разговора с полицией. Что она им говорила мы не слышали, мало того мы их даже не видели, опасаясь быть замеченными не подходили к окну. Я неотрывно следил за демонессой, боясь, что она может, что нибудь сделать и выдать нас. Те несколько минут, пока Анна говорила с полицией, показались мне вечностью, я уже стал обдумывать план побега. Звук хлопнувшей двери прозвучал как выстрел и я чуть не запустил в неё огненным шаром, вовремя остановился, появилась Анна - одна, без полиции. Она пристально посмотрела на каждого из нас и тяжело вздохнув, сказала.

- Не знаю, правильно ли я поступила, сказав полиции, что вас не видела. Наверное, потом я об этом сильно пожалею, но выдать тех, кто мне вернул здоровье, я не могу, совесть не позволяет.

- Спасибо! - сказал я шёпотом.

- Весь оставшийся день и почти всю ночь мы просидели в доме Анны, тихо как мыши. Незадолго до рассвета я принял решение уходить к месту, где откроется портал. В лесу меньше шансов нас найти, да и искать, скорее всего, там не будут, перекроют дороги и всё.

- Ну, что, Фёдор, давай прощаться, - я протянул руку, но не тут-то было.

- Не дождёшься, я с тобой иду! - заявил Фёдор.

- Федя, подумай хорошенько, на что ты подписываешься, в том мире, куда я отправляюсь жизнь совсем не сахар. Там нет ни электричества, ни какихлибо других удобств цивилизации. Мало того, могут убить, не спросив, как зовут.

- Ну и что, меня и здесь также могут прибить, зато я там не в розыске! Короче я решил и не передумаю! - если мой друг что-то решил, то переубедить его было делом не реальным. Поэтому я сделал контрольную попытку отговорить его и в итоге согласился.

- Анна Сергеевна, спасибо вам за все, что вы для нас сделали и прощайте, - стал я прощаться с Анной, но она прощаться не захотела.

- Знаешь Антоша, я тут всю ночь думала и пришла к выводу, что здесь меня уже давно ничего не держит. Поэтому я тоже отправляюсь вместе с вами, может в другом мире моя судьба сложится иначе. Если конечно ты меня не обманывал про другой мир и возьмёте с собой.

- Нет, не обманывал, но женщине там гораздо сложнее выжить.

- Я надеюсь, что ты не позволишь меня обидеть, - по глазам Анны я понял, что защита не особо её интересовала.

- Что ж, хорошо, но потом не говорите, что я вас не предупреждал, - согласился я.

- Можно я кое-что соберу в дорогу? Я быстро, - я кивнул, соглашаясь, времени до открытия портала было предостаточно. Честно признаться, брать Фёдора и Анну с собой я вначале не хотел, но у них тут могли возникнуть серьёзные проблемы, после нашего посещения.

- Сколько времени до этого, твоего портала осталось? - спросил Фёдор о чём-то попутно думая.

- Часов десять, а что?

- Дай мне пару часов на то чтобы тоже в дорогу собраться. - Попросил Федор, состроив умоляющую физиономию. Получив разрешение он как партизан стал пробираться огородами и появился не через два а три часа. За плечами находился туго набитый рюкзак, а в руках держал такую же туго набитую спортивную сумку.

- Ты туда, что, весь свой гардероб впихнул? - спросил я, прикидывая, сколько весит его багаж.

- Там нет одежды, но зато много чего полезного, - уклонился от подробностей Фёдор.

- Надеюсь, что там нет оружия? - Эльсигур за попытку пронести современное оружие в другой мир мог и развернуть его обратно на Землю.

- Откуда оно у меня возьмётся? - удивился он.

За те три часа, что мы ждали Фёдора, Дор несколько раз бегал в туалет и после последнего забега не сел в кресло, а остался стоять. Мне это показалось подозрительным, и спросил, не нужна ли ему помощь, ну мало ли что. Он заверил, что с ним всё хорошо, и я больше не стал к нему приставать с расспросами. Анна Сергеевна уместила весь свой багаж в школьный рюкзак, он оказался довольно тяжёлым и я попросил Дора помочь. Поскольку солнце уже давно появилось на небосводе, мы к месту портала добирались короткими перебежками, от одного куста до другого. Мне опять часть пути нести нашу демонессу, поскольку она иногда теряла сознание, хорошо, что ненадолго. До приметного дерева добрались часа через четыре, часы которые мне выдал Эльсигур, я успешно потерял и теперь время отсчитывал приблизительно. Около часа стояли в напряжении, ожидая открытия портала, и дождались. Портал стал проявляться в виде белой дымки, потом ярко сверкнул и исчез.

- И что, это всё? - спросил Фёдор, не понимая, что он только что видел.

- Нет, Фёдор, это не всё, это гораздо хуже, он почему-то не открылся, а это значит, что там что-то случилось. - Я предложил подождать ещё немного в надежде, что он всё-таки откроется, но он больше не появился.

- Дор, а тот мешочек, что я дал тебе на сохранение, он ещё у тебя или ты его потерял? - спросил я Дора, вспомнив о демонском портале.

- Гномы ничего не теряют, вот твой мешочек! - Дор протянул мне небольшой кожаный мешочек с порталом, скорее всего одноразовым, по моему мнению. Вдалеке послышались голоса, к нам явно кто-то приближался, и мы решили уходить вглубь леса. Двигались осторожно, стараясь не шуметь, я подозревал, что те люди, чьи голоса я слышал, искали нас. Через несколько сотен метров наткнулись на полуразрушенное одноэтажное здание, заросшее густым кустарником. Всю дорогу я прислушивался, но преследователей за нами больше так и не услышал. Выждав полчаса, я решил воспользоваться демонским порталом здесь, собираясь, хотя бы девушку отправить домой, пока она находится в адекватном состоянии. Несколько минут я крутил в руках цепочку, украшенную драгоценными камнями, не решаясь воспользоваться этим порталом. Меня что-то настораживало, что-то было не так, слишком уж всё просто.

- Фёдор, мы недалеко от сюда мимо свалки проходили, там ещё рыжий кот был, он мне нужен, сможешь поймать?

- Нет проблем, сейчас выловлю. - Фёдор удивился, но согласился отловить кота. Вернулся он почти через час, очень злой и ободранный котом. Самого кота он держал на вытянутых руках, да ещё и связанного. Кот продолжал шипеть и пытался хотя бы укусить, если уж пустить в дело когти не получалось.

- Вот тебе блохастый, он дикий совсем.

Я разложил цепь на земле, так же как было нарисовано на крышке шкатулки, в которой мне был вручен портал и активировал его. Двухметровый прямоугольник портала светился красным, по периметру забегали маленькие молнии, от которых портал становился кроваво-красным. Забрав кота из рук Федора, я бросил его сквозь портал. Кот в другой мир не переместился, а упал за ним в виде маленькой сильно обгоревшей тушки.

- Так я и думал, жаль мурзика, но спасибо ему за наши сохранённые жизни, - сказал я, сворачивая цепочку псевдопортала.

- И что это было? - спросил Федор, посмотрев на то, что осталось от кота.

- Подарок от демонов, нас хотели убить! - я посмотрел на демонессу, она была сильно удивлена и напугана.

- Что теперь? - задал очевидный вопрос Фёдор.

Я задумался, дело наше было плохим, ждать открытия очередного портала ещё несколько дней, грозило нам возможным арестом. Я что если мне самому попробовать создать портал? Я же портальную арку в свой родной мир видел каждый день, в течение трёх лет и был уверен, что могу в точности сказать, где какой расположен символ. Мало того я даже помнил все трещины и сколы на его камнях и его размеры. Единственная проблема встала в накопителях для него, их то, как раз у меня и не было. Я даже хотел использовать вместо них камни из демонского, но решил не рисковать, мало ли что, может опять спалит всё. Попробую обойтись своими силами, хорошо, что они у меня есть, жаль ума маловато. Общими усилиями из подручных средств (кирпичей и гнилых досок) мы сложили арку.

- Развалится, даже от ветра, - предупредил Дор, когда мы закончили.

- На один раз хватит, - я тоже осмотрел нашу постройку. - Есть у кого-нибудь карандаш или мел?

- Косметический подойдёт? - Анна Сергеевна протянула мне свою косметику.

- Должен, лишь бы след на кирпичах оставлял, - я собирался нарисовать все необходимые символы чтобы потом не ошибиться когда повторю их с помощью силы. Рисовал я около часа, начинало темнеть, и я решился попробовать открыть его пока ещё хоть что-то видно.

- Ну, что, попробуем? Когда скажу, сразу прыгаете в арку, - дал я указание всем ожидающим. Арка долго сопротивлялась, но с третьей попытки он сдался и арка засветилась. - Идите! - крикнул я, боясь, что долго портал открытым удержать не смогу. В ярком свете портала один за другим исчезали мои друзья, демонессу прихватил Дор, она, кстати, не сопротивлялась. На пределе сил я тоже прыгнул сквозь арку. - Лишь бы получилось, - подумал я пролетая.

Вирия.

Место неизвестно.

Атон.

Переход в другой мир был странным и крайне не приятным, по крайней мере, для меня. Не знаю, что ощутили мои друзья, но я будто бы пролетел сквозь огонь. Яркий свет солнца ослепил меня на секунду, а когда зрение восстановилось, я увидел что нахожусь прямо в центре сражения. С одной стороны обозники и их охрана, с другой явно не простые разбойники. Самое интересное, это то, что Фёдор и Дор уже участвовали в драке на стороне обозников. Мои глаза моментально увидели все, что могло им угрожать. Время для меня вначале замедлилось, а потом и вовсе остановилось. В этот момент Дор закрывал собой Анну, подставив под удар топора свою спину. Короткий арбалетный болт застыл в метре от груди демонессы, готовый пронзить её сердце. Фёдор пока был в безопасности, он замахивался оглоблей. Спасти Дора я не мог, он слишком далеко от меня находился, а вот демонессу спасти было вполне реально. Она от меня находилась в двух шагах, и я решился. Всё это я обдумывал в течение какой-то доли секунды. Пространство вокруг меня стало похожим на густой кисель, дотянуться до арбалетного болта было не просто. Приложив максимум усилий, я смог до него дотянуться и плотно зажал его древко в кулаке. В этот миг мир снова ожил, звон железа и крики ударили по ушам не хуже колокола. Остановив смерть, в нескольких сантиметрах от сердца демонессы я увидел, как топор ударил Дора в спину. Фёдор ударом оглобли выбил из седла, закованного в латы всадника, единственного, который был на коне. Дальше всё завертелось бешеной каруселью, Дор после удара топором взревел раненным зверем и отобрал топор у напавшего на него человека, пока тот замер, открыв рот. Федор, отбросив оглоблю, поднял сломанный пополам двуручник и со всей силы метнул его в убегающего от него человека. Нападавшие явно не ожидали такого подкрепления со стороны обоза и, побросав оружие, бросились бежать. Бой закончился, и я смог нормально рассмотреть то место где мы оказались. Это точно была Вирия, но что за место я так и не определил. Уставшие после короткого, но быстрого боя, люди пытались восстановить дыхание, одна из повозок горела, перевёрнутая на бок. Тушить её никто не собирался, лошадь была убита, а весь товар лежал в нескольких метрах от неё. На поле боя слышались стоны раненных и тихий плач детей и женщин.

- Я Борт, старший обоза, - ко мне подошёл коренастый мужчина среднего возраста. - Спасибо что помогли нам отбиться, без вас нас бы всех перебили.

Я его не сразу услышал, я думал о том, что произошло. Что со временем произошло? Подарок матери демонессы проявил себя очень вовремя, но совсем не на три секунды как предполагалось, а дольше. Не остановись время и её дочь была бы мертва, а поднимать зомби я не умею. После остановки времени во мне что-то изменилось, я стал чувствовать этот дар в себе и мог им воспользоваться в любой момент и не один раз в день.

- Что, вы сказали? - спросил я, очнувшись от своих раздумий.

- Говорю, спасибо что помогли, - повторил мужик.

- Да, не за что, а куда ваш обоз направлялся и где мы вообще находимся? - спросил я. Мужик посмотрел на меня как на идиота, но ответил.

- На юг мы идем, а это земли барона Фарго. - пояснил он, показав рукой вокруг себя.

- Где-то, в чём-то я ошибся с порталом, не тут мы должны были оказаться, но получилось даже лучше, чем хотел, - подумал я.

- А куда конкретно на юг вы идёте?

- В Нэкт, господин, говорят, что там люди трудолюбивые нужны, а ещё говорят, что барон тамошний справедлив, понапрасну не обижает. А вы кто будете господин?

- Я и есть барон Нэкт, только младший, - представился я.

- Простите господин барон, не знал, - мужик поклонился и замер в таком положении.

- Не время спину гнуть, людям помощь нужна, - ответил я, и мужчина убежал, через секунду послышался его командный голос. Я собрал вокруг себя своих и провёл медосмотр, как не удивительно, но из них не был даже поцарапан.

- Дор, почему ты стоишь, я же собственными глазами видел, как тебя топором ударили?

Он немного помялся и нехотя снял свою камуфляжную куртку. На его спине и груди были прикреплены стальные полосы, в которых я признал разобранную рессору от грузовика 'газ 53'.

- Хорошее железо, не смог его там бросить, - пояснил Дор, понурив голову. Я и представить себе не мог, что он всё это время таскал на себе столько железа, а я ему ещё вдобавок подсунул вещи Анны и демонессу во время перехода. Я сначала хихикнул, а потом просто заржал как конь, постепенно ко мне присоединились и все кто понял суть дела.

Обозники собрали всех своих раненных, а нападавших безжалостно добили, я поздно это увидел, хотел допросить, что бы узнать, кто это был. Раненных было много, не спрашивая разрешения, я принялся их лечить.

Фёдор.

Я до последнего не верил в другие миры и что могу туда попасть. Антоха мне никогда не врал, но разыграть мог, больно уж всё на сказку было похоже, магия, драконы и другие чудеса. В сказку я поверил через пару секунд, как мои ноги почувствовали опору по другую сторону светящейся арки. Ослеплённый светом арки я получил сильный удар в грудь и чуть не упал. Оказалось, что это я сам налетел на оглоблю, а вокруг шёл бой, самый настоящий средневековый бой. Звон мечей, свистели стрелы, крики раненных и прочие прелести сражения оглушили меня на несколько секунд. Широко раскрытыми глазами я смотрел на рыцаря в полном доспехе восседающего на коне, своим двуручником он бил всех до кого мог достать, включая женщин и детей. Я, недолго думая оторвал оглоблю от разгорающейся телеги, размахнулся и со всей силы ударил его снизу-вверх, попал в голову. После моего точного попадания он вылетел из седла и поломанным железным дровосеком застыл на земле. Свой двуручник он сломал во время падения, я поднял половину, что была с рукоятью, и бросил в убегающего человека. Я надеялся его просто сбить с ног, но обломок меча решил по-другому, остаток лезвия точно вошёл между лопаток. Я этого не ожидал, совсем не планировал убивать этого человека, но получилось как всегда. От осознания того что я убил человека меня замутило и я закрыл глаза чтобы не видеть труп. Хорошо, что бой закончился, иначе меня самого легко могли убить, я был не подвижной мишенью.

Наяса.

С того момента как я пришла в сознание мыслить я стала относительно нормально но вот тело ещё плохо мне подчинялось. От быстрого передвижения ноги и руки начинали мешать друг другу, меня приходилось нести на руках, я этому не противилась. Носил меня всё время один и тот же человек, как раз тот, что показал мне свою силу. Передвигаться сидя у него на руках мне даже чем-то понравилось, поймала себя на мысли что ненависти к нему не испытываю, он мне даже стал симпатичен. Его действия, когда мы остановились в лесу возле разрушенного здания, мне показались очень странными. Вначале он активировал 'сжигатель', потом бросил в него небольшого зверька и очень удивился, когда он сгорел. Я в этом ничего удивительного не увидела, он и должен был сгореть, это же 'сжигатель', он для этого и предназначен. Дальше происходило что-то совсем для меня не понятное, люди стали строить из камня не понятно что. Наверное 'сжигатель' был необходим им для какого-то ритуала, иногда у нас такое тоже случается. Из камня они построили арку, довольно кривую по моему мнению. После этого человек обладающий силой долго рисовал непонятные знаки на её внутренней поверхности. Когда он закончил, я догадалась что это такое, и меня это шокировало, он создал - ПОРТАЛ! На первом попавшемся месте, из подручных средств! Так нельзя, необходимо точно рассчитать место расположения, тщательно отобрать камни для его постройки, обработать их, а уж потом строить. Я очень сильно удивилась, когда портал заработал, и я очень хотела знать, куда он нас перебросит? Шагнуть в него я бы не решилась, но выбора мне не предоставили, а сопротивляться не было сил. Шагнув в него, мы попали в самый центр сражения, от испуга мои ноги совсем перестали слушаться. Я прекрасно видела, как в меня выстрелили из арбалета, но сдвинуться с места не могла. - Вот и всё! - успела подумать я за секунду до того как рука человека остановила её полёт на расстоянии ладони от моей груди. Такого я не ожидала, он же был в нескольких метрах от меня. - Стоп! Я, кажется, поняла, в чём дело - время! Он остановил время! Но этого просто не может быть, этим очень редким даром обладала только моя мама. Оказывается, что такой дар встречается среди людей и обладатель находится сейчас возле меня. Вообще мир этот очень странный, в одном месте очень сильно развит, даже больше чем наш, а здесь мечи, топоры и стрелы. Вдобавок ко всему ещё и магия присутствует, стоп! - МАГИЯ!? Я её чувствую, она сейчас мощным потоком наполняет моё тело, как такое может быть? Там не было, а тут есть? Если только? - Это другой мир, ДРУГОЙ! Но как? Как этот человек смог переместить нас всех в другой мир? Такого быть не может, мы сначала должны попасть в мир 'перехода', а уж - Стоп! А как я тогда попала в мир людей? Ничего не понимаю, совсем ничего. Сила наполнила моё тело, и мне захотелось испытать то, что получила. Люди собирались предать огню тела убитых, и я решила им помочь. Думаю что они не будут против того что я сожгу тела их врагов. Сделав шаг в их сторону, чуть не упала, каблук увяз в глине. Туфли что мне дали были красивыми, но для прогулки по такой земле явно не подходили, я сняла их и пошла босиком. Тела убитых врагов отличались по одежде от тех, кто оборонялся, проходя мимо, я бросала в каждое символ огня. Они вспыхивали как сухая трава и в считанные секунды сгорали дотла, на их месте оставались лишь кучи пепла.

Атон.

Как только я закончил лечить раненных, очнулась наша демонесса. Она, сняв туфли, босиком направилась к месту, где сложили тела убитых разбойников. Один за другим они вспыхивали как сухая трава и сгорали, оставляя лишь кучи пепла на выжженной земле. Перед ней осталось лишь одно тело, тело закованного в латы рыцаря, она не решалась его сжечь. На её действия все смотрели заворожено, в полной тишине, даже лошади на это время стали вести себя не естественно тихо. Я тихо спросил у старшего обозника, как они собирались похоронить, своих павших, в этом сражении.

- Погребальный костёр хотели развести, но думаю что так тоже можно. Мы уже давно в пути, из Мастара путь не близкий.

- Мда, слухи о нашем баронстве дошли уже и до Мастара. - подумал я и отправился помогать демонессе. Подойдя к рыцарю, я решил сжечь его вместе с бронёй, оплёл его своими нитями в кокон как паук муху и создал внутри сразу десять шаров огня. Кокон засветился, когда я влил в свои шары максимально возможное количество силы. Через несколько секунд внутри осталась лишь лужа расплавленного металла. Жестами я объяснил демонессе, чтобы она продолжила начатое действие, и мы вдвоём завершили кремацию. Теперь можно было отправляться дальше на юг, ставший для меня новым домом, Нэкт. Рядом у одной из повозок ругался Фёдор, его рюкзак порвался и всё его содержимое выпало. Я подошёл и посмотрел, что он принёс с собой в этот мир. На земле я увидел приличную кучу бумажных пакетиков с семенами, они почти полностью скрыли собой два пакета, один с картофелем, второй с луком.

- Федя, а зачем тебе это всё? - спросил я, рассматривая содержимое рюкзака.

- Как это зачем? Ты же сам мне говорил, что в твоём мире нет картошки, вот я и решил прихватить с собой немножко. Потом подумал и прихватил семян, мало ли чего, вдруг приживутся. - Фёдор собрал всё, что упало, вплоть до последнего зёрнышка из порвавшегося пакетика.

Дориан.

Когда мы оказались в самом центре сражения я сильно пожалел, что со мной нет моей секиры, я смог только подставить под удар топора свою спину, чтобы спасти жизнь Анне. Стальные пластины, что я нашёл у неё в огороде, спасли не только ее, но и меня. Качество металла было превосходным, я собирался выковать из него новую секиру, а ту, что являлась символом власти, следовало беречь. Потом, правда, мне пришлось показать эти пластины Атону, он долго смеялся, увидев их. Битва закончилась, а после я увидел, на что способна демонесса которую мы спасли. Она сжигала трупы, её глаза при этом пылали огнём, обычным, а не синим как у Атона. Зрелище было жутким, сила демона впечатляла правда не на столько чем сила Атона. Он тоже сжигал убитых и делал это гораздо быстрее, чем она. У него в это время светились не только глаза, но и всё тело, небо над ним почернело, и сверкнула молния. Как только он закончил сжигать, небо сразу стало светлеть и вскоре появилось солнце. Мне показалось, что весь мир отражал собой состояние его души в этот момент. Демонесса посмотрела в его глаза, что-то сказала и поклонилась, припав на одно колено, не иначе как тоже признала в нём законного короля. Я отвел от них взгляд и увидел, что все стоят, припав на колено и склонив голову. Стоять остались только я, Фьодор и Анна, думаю, что они не знали, что делать ну а я тоже король всё-таки. Потом начались сборы в дорогу, нас, конечно, разместили как самых уважаемых людей, или гномов, если говорить про меня.

Атон.

После магической кремации, демонесса впервые заговорила, я мало что понял из того что она сказала, их язык я не знал но он был схож по звучанию со староэльфийским. Единственное что я понял это то, что она поблагодарила меня за что-то. Я, используя староэльфийский, тоже попытался выразить то, что думал, а думал я о том, что спасать нужно всех кто это заслуживает. После короткой беседы она опустилась на одно колено и поклонилась, чем сильно меня смутила. Чувствуя себя не в своей тарелке, я посмотрел на людей, что стояли у обоза, все они в точности повторили её действие. После этого я окончательно засмущался и красный от этого скромно занял одно из предложенных мест в первой повозке. Я никогда ещё не чувствовал себя так как сейчас, считал себя слишком маленьким человеком для того чтобы люди так мне преклонялась. Обоз двинулся в путь с конечной остановкой в баронстве Нэкт. Всю дорогу демонесса как то странно смотрела на меня, из-за её взглядов я снова становился красным.

Наяса.

Не понимаю, почему, но человек обладающий силой стал мне очень нравиться, казалось бы, человек, а не демон, но находиться рядом с ним было приятно. То, что он по силе многократно превосходит меня, я признала и даже опустилась на одно колено перед ним в знак уважения. Сейчас я наслаждалась полученной в гораздо большем объёме силой. Огненная стихия подчинялась мне как никогда ещё до этого, куда делось моё второе тело, сейчас меня уже не так волновало. Человеку стихия подчинялась тоже и не только огненная стихия я видела, как над ним потемнело небо, откликнувшись на его силу. Сейчас он спокойно сидел на краю повозки и не возмущался из-за того что рядом с ним разместились простые люди.

Атон.

Обоз медленно полз по ухабистой и пыльной дороге в сторону Нэкта, под размеренный стук копыт, демонесса задремала, прислонившись к одному из мешков. - Кажется, пришла в себя, - подумал я, посмотрев на спокойно спящую девушку. - Эх, мне её ещё и домой как-то надо отправить. Честно признаться я не был уверен в том что это получится, сам до сих пор в шоке от того что сюда смогли попасть. Главное теперь надеяться на то, что выжженный на земле след от портала Горгулий остался, можно попробовать повторить. Если же его нет уже, придётся идти в мёртвые земли, там он точно есть. Время чтобы отправить демонессу у меня есть, но вначале доберёмся до Нэкта, попрошу гномов изготовить золотую цепочку для портала и Фёдора с Анной пристрою.

Обоз остановился на ночлег, незадолго до заката и вскоре запахло готовящейся на костре кашей. Сидя у костра, я наблюдал как Фёдор и Анна, пытались общаться с местными жителями этого мира. При помощи жестов и мимики у них это немного получалось, обозники отвечали таким же способом. Вкусную кашу давно и быстро съели и теперь у костра остались лишь две девушки, глава обоза Борт и я, остальные ушли спать. Согревшись у огня девушки, тихо запели, про несчастную любовь конечно или про счастливую, это уж с какой стороны посмотреть. Борт достал из-за пазухи какой-то музыкальный инструмент, похожий на помесь флейты с чем-то ещё и в ночной тишине зазвучала мелодия. За всё, то время что я пробыл в этом мире, музыку я услышал впервые. Песня в исполнении этого трио звучала красиво, я даже заслушался, вспоминая свою прошлую жизнь. Вскоре к костру пришла демонесса и села рядом со мной, я даже не услышал, как она выбралась из телеги, которая находилась совсем рядом.

Наяса.

Сквозь сон я услышала грустную мелодию, от чего проснулась окончательно. Возле костра сидели несколько человек, две девушки тихо пели, а человек играл на неизвестном мне инструменте. Получалось у них очень даже неплохо, я решила подойти ближе и послушать. Оказавшись у костра, я присела на бревно рядом с человеком, тем, что обладал огромной магической силой, все его называли Атон. Я не знала, что значит это слово, может быть это его имя, а может и титул. Звуки грустной мелодии напомнили мне о доме и моей маме, я скучала по ней и волновалась за неё. Сильно захотелось домой, всё ей объяснить и признаться во всём что натворила. Как мне вернуться я ещё не придумала, но надеюсь, что человек, что открыл портал сюда, сможет открыть его и в мой мир.

Атон.

Рассвет наступил как-то сразу, может это лишь только мне так показалось, кажется, я всё-таки заснул сидя у костра. Обоз готовился отправиться в путь, впрягая отдохнувших лошадей в свои повозки. Демонессы рядом уже не было, она скромно стояла у одной из повозки, в которой только что проснулась Анна.

Колёса вновь поднимали пыль дороги, но продлилось это не долго, нас окружили, преградив дорогу. Это были не разбойники, а девушки в очень необычных костюмах. Я решил пока не показываться им на глаза и посмотреть, что будет дальше. Борт, как старший отвечал на вопросы, откуда они, куда идут и так далее. Я бы и дальше прятался от них, но всё веселье испортил Дор. Спал до этого среди мешков, а когда обоз остановился, он решил что уже обед. Разумеется, его тут же узнали, и он сразу выдал меня, после чего начался полный бедлам. Вначале девушки громко зашумели, издав толи воинский клич, толи визг радости. После чего опомнились и припали на одно колено, склонив голову. Честно говоря, меня такое приветствие начинало напрягать и какого-либо удовольствия мне не доставляло. Дальнейшее передвижение обоза происходило в сопровождении эскорта и десяти молодых воительниц. Фёдор с них глаз не сводил, он сейчас собственными глазами видел героев компьютерной игры.

По моим подсчётам, обоз должен добраться до замка Дарморо только завтра и мне нужно за оставшееся время подготовить людей к возможной встрече с драконом, но я не успел.

- Атон! - как раскат грома раздалось в моей голове, от чего я чуть не свалился с телеги. С неба на меня падал в прямом смысле Морион, люди увидев его, разбежались в разные стороны. Не все конечно, я, Дор и девушки из отряда сопровождения остались на месте. Смешно было видеть как Анна, демонесса и Фёдор уместились под одной из повозок.

- Атон, ты вернулся! - Морион резко затормозил, расправив крылья, и поднял клубы пыли с дороги.

- Здравствуй друг! - я обнял его за гибкую шею, поглаживая прочную чешую.

- Привет крылатый! - поздоровался Дор, чем вызвал у меня недоумение, раньше он или избегал встречи с драконом или относился как к врагу, которого приходилось терпеть.

- Что нового произошло? - спросил я, отпустив его шею.

- Много чего, - ответил он. - Дарморо собирает ополчение, гномы хотят видеть своего короля и получить часть денег, которые им обещали. Зверь, которого ты называешь - Кот, совсем обнаглел и всё время пытается влезть на меня, а ещё я могу выдыхать огонь, хочешь, покажу? - Я не успел и слова сказать, как он дыхнул огнём и спалил придорожный кустарник. Через некоторое время люди удостоверились, что дракон, не собирается их, есть, стали покидать свои укрытия и подходили к нам, но всё ещё настороженно. Из-под повозки вылез Фёдор и осторожно приблизился.

- Это он, да?

- Ты как всегда угадал, да, это Морион! Морион, познакомься с моим старым другом, Фёдором. - Дракон склонил голову и оказался нос к носу с перепуганным Фёдором. Федор, набравшись смелости, потрогал чёрную чешую и пришёл в неописуемый восторг. Следом за Фёдором то же самое проделала и Анна, и тоже не могла поверить в то, что видит. Демонесса вылезать категорически отказалась, пришлось вытаскивать силой, но после она впала в странное состояние, вроде и могла передвигаться, но почти ни на что не реагировала. Поговорив с Морионом ещё немного, я отправил его к Дарморо с известием о моём возвращении, пришлось письмо писать, общаться Морион мог только со мной.

Ближе к вечеру, добрались, наконец, до замка Дарморо, где нас встречал Лагор.

- Замок какой-то не очень, думал, что он больше будет, - заявил Федор, осмотрев строение.

- Здравствуй Атон! - Лагор заговорил первым. - Ну и как, помог другу?

- Частично, а где Дарморо?

- У себя, его обрубок опять разболелся, - пояснил Лагор, махнув рукой.

- Лагор, со мной мои старые друзья, но они не знают общего, помоги им устроиться, - попросил я его и подключил к этому делу ещё и Дора, я же быстро поднялся в кабинет к Дарморо. Наш барон Нэкт сидел за столом и скрежетал зубами от нестерпимой боли.

- Добрый вечер! - поздоровался я, появившись у него в кабинете.

- Не добрый он совсем, - ответил Дарморо, скривившись от боли в ноге. - У тебя случайно ещё мази для меня не найдётся?

- Нет, мази нет, не до этого было, но могу помочь и без неё.

- Это как, добьёшь что ли, чтобы не мучился? - он невесело усмехнулся.

- Показывай ногу, сам сейчас всё увидишь, - его покалеченная нога была опухшей и кровила в нескольких местах. - Где это ты так смог её натереть? - я опасался, что могла начаться гангрена, не знаю, как она выглядит и что с ней делать.

- Это не так важно где я смог, лечи, давай, если можешь! - Дарморо терял терпение и начинал истерить. Как обычно я создал исцеляющую руну, но только маленькую, чтобы на ноге уместилась. Кровоточащие раны затянулись за несколько секунд, но опухоль осталась, она лишь чуть-чуть уменьшилась. Хотел ещё одну такую же маленькую руну наложить, но подумал, что от большой пользы будет больше. Наложил на больное место большую руну, да ещё и силы в неё влил прилично. Дарморо, закричал так, что у меня уши заложило.

- ААААА! - он скакал по кабинету на здоровой ноге, а я пытался его поймать. - ААААА! Демона тебе в родственники! Как больно то! - я наконец-то поймал его и повалил на пол. Через несколько секунд он успокоился и облегчённо выдохнул.

- Фух! - я тоже выдохнул. - Очень странная у него реакция на исцеление. Подумал я и посмотрел на его ногу. Не веря собственным глазам, я их потёр, решив, что мне померещилось. Его половина голени отросла сантиметров на десять, и теперь у него не хватало только стопы.

- Ух, и ни фига себе! - сказал я вслух и на русском. Дарморо просто завис как старый компьютер, увидев свою ногу.

- ЕЩЁ! ЕЩЁ ДАВАЙ! - закричал Дарморо, вцепившись мне в руку. - Ещё, ещё! - теперь он это прошептал и отключился. Я осмотрел его магическим зрением, испугавшись, что убил его, но он просто спал, а его тело было вполне здоровым, не считая ноги. Наш барон вырубился от усталости и сильного истощения. Вот оно как! Оказывается, руна исцеления забирает всё необходимое из всего организма, для восстановления поражённого места. Может быть, именно из-за этого ему и было так больно? Назначу ка я ему постельный режим и усиленное питание, а пока пусть спит. Я позвал слуг, и они помогли уложить его в кровать, дав им, наказ кормить его как на убой я спустился в низ. Во дворе никого не было, совсем никого, даже слуг, которые были там всегда.

- Не понял, куда все подевались? - Я развернулся и вошёл обратно в замок. Пропавшие люди, и не люди, обнаружились на кухне. Они сидели за столом, среди них я не увидел только демонессу.

- Она из комнаты не выходит! - сообщил мне Фёдор, с аппетитом уплетая жареное мясо. Главная кухарка вручила мне большой поднос с горой еды на нём и показала в сторону комнаты, где находилась демонесса. - Опять всё спихнули на меня, хотя с другой стороны демонесса это моя проблема и нянчится тоже мне, - думал я по пути в комнату. Наш красивый демон сидела на полу, забившись в угол. Обхватив руками, колени она смотрела ничего не видящим взглядом куда-то в противоположную стену. На моё появление ни как не среагировала, и есть, разумеется, тоже не стала.

- Мда, похоже, что не до конца вылечил или просто очередной каприз, - решил я и, оставив поднос, возле неё, вышел из комнаты. Немного подумав, запер дверь, чтобы она не сбежала, мало ли что ей в голову взбредёт. ---Время не резиновое, а дел много, - подумал я и решил отправиться к гномам, цепь для портала нужно было изготовить первым делом. Вернувшись на кухню, обрадовал всех там находящихся о том, что собираюсь ненадолго уехать. Вытащил из-за стола Лагора, не дав ему спокойно поесть, оседлав коней, мы с ним отправились в лагерь к гномам.

Лагерь гномов за прошедшее время стал похож на небольшую деревню, только очень богатую, по сравнению с другими находящимися поблизости. Гномы встретили нас довольно холодно, но достаточно вежливо, этом лагере на данный момент не было ни одного гнома, который бы знал общий язык. Гномы очень удивились, когда я заговорил с ними на их языке, после чего сразу выдали мне место расположения своего ювелира. Старый мастер с длинной седой бородой и намечающейся лысиной долго отбивался от моего заказа, ссылаясь на плохое самочувствие и занятость. От долгой работы у него начинала болеть спина, я пообещал в качестве бонуса её вылечить, после чего он сдался и принял заказ. Свою золотую цепочку я получил утром, вылечил ему спину и хотел заплатить за работу, но гном денег с меня не взял, посчитав лечение оплатой. Не теряя времени, мы поспешили обратно в замок Дарморо.

- Наш уважаемый барон в отличие от демонессы питался усиленно и был счастлив, не забывая проверять свою ногу в надежде, что она от этого ещё может отрасти. Времени у меня на то чтобы вернуть демонессу домой было ещё достаточно, больше трёх дней, и я решил за это время изготовить амулеты для Фёдора и Анны. Освоить язык без таких амулетов конечно можно, но времени для этого потребуется довольно много, а его как всегда не хватало. По образцу амулета, что когда-то дал мне Эльсигур я за день изготовил два точно таких же и вручил их Фёдору с Анной. Фёдор отнёсся к такому подарку скептически, не представляя, как этот камешек сможет ему чем-то помочь. Дарморо настоял на ещё одном сеансе лечения не собираясь дожидаться моего возвращения. Лечение закончилось тем же результатом, сначала он кричал, потом я опять ловил его, а потом он отключился. Дор отпускать меня одного в другой мир не собирался и заявил, что без него он меня никуда не пустит. Лагор тоже собирался со мной, но я объяснил, что столько народа это будет уже перебор и он решил проводить нас до места портала. Он, правда, не сообщил, что помимо него, нас ещё будут сопровождать пять девушек из отряда Дарии. С нами ещё много кто собирался, но я всех отмел, заявив, что иначе вообще никто не пойдёт. Как я и предполагал на том месте, где Асшшаашт открывал портал, остался выжженный на земле след. Демонесса по прежнему находилась в состоянии зомби, ни на что не реагировала и не говорила. С помощью Дора подогнали длину золотой цепочки строго по рисунку на земле, после чего я попробовал активировать портал. Дор шагнул в него первым, как верный телохранитель он собирался проверить выход на безопасность.

Фёдор.

Антоха поступил не хорошо, оставив меня одного, в чужом мире, ну пусть не одного, а с Анной, но это почти то - же самое. Смылся в другой мир с Дором, а мне вручил камешек на шнурке, что мне с ним делать? Висит на шее сейчас, пользы никакой, только мешает. Антоха сказал, что это амулет, и он мне поможет быстро освоить иномирный язык, но я в это не верю, я как до этого никого не понимал, так и сейчас не понимаю. По большому счёту, он мог бы знания сразу мне в мозг передать маг же всё-таки. Коснулся головы, и я уже могу говорить, ну или хотя бы понимать что говорят, говорить, можно потом научиться. Интересно как у Анны дела с изучением языка, думаю лучше, чем у меня, она учитель, как ни как, да и поговорить ей есть с кем. Мне с кухаркой говорить как-то не о чем, а из мужиков я только Лагора знаю, а ему всё время некогда.

- И вам доброго дня! - поздоровался я с подошедшей ко мне девушкой в костюме Ассасина. Возможно, что она и не поздоровалась со мной, а сказала, чтобы не пялился, но я понял по-своему. Из всех её слов я понял только одно, оно было моим именем - Фьодор. Меня здесь все так называют, я уже устал всех поправлять, но пока ничего этим не добился, главное, что уважают, а остальное не важно.

- О, девушка то меня куда-то зовёт, думаю, стоит сходить посмотреть, интересно же узнать. За замком, куда меня привела девушка, я увидел спортплощадку, на которой тренировались другие девушки Ассасины. Это была именно тренировка, а не урок физкультуры. На поединки с оружием и без, смотреть было интересно поначалу, а потом мне стало жаль девушек, они довольно сильно били друг друга. Та девушка, что привела меня, оказалась их командиром, которую слушались беспрекословно, даже я проникся уважением, понимая, что это не за просто так. Девчонки на площадке продолжили заниматься дальше после приветствия командира и показали все, на что были способны. Дрались они красиво, эффектно, изобретательно и иногда даже слишком уж жёстко. Тренировка закончилась и на середину площадки вышла девушка, а её соперником предстояло стать мне. Вот тут-то я и испугался. С девушками мне драться ещё не приходилось. Из-за них, да, приходилось, но не с такими как эти. Площадку быстро окружили, все кто находился в это время рядом, включая слуг барона. Под заинтересованными взглядами я чувствовал себя неуютно и боялся что опозорюсь. - Нужно отнестись ко всему серьёзно, - подумал я, может быть, из меня не очень великий воин получится, но я кое - что тоже могу.

Первые несколько ударов я умышленно пропустил, пытаясь узнать противника, и узнать в полную силу происходит поединок или нет. Били меня надо признать совсем даже не играючи, по-настоящему били. Я заметил, что удары ногами здесь практически не использовались, и решил использовать это себе во благо. Я пустил в ход подсечки, в дополнение к захватам и простым ударам. После очередного моего удара ногой моя соперница встать не смогла.

- Фёдор, как тебе не стыдно? - услышал я голос Анны. - За что ты избил эту бедную девушку? Что она такого плохого успела сделать? - Анна протиснулась сквозь стену окруживших нас людей, и, судя по её взгляду, я понял, что она не видела, как до этого били меня. Девушка тем временем смогла встать с помощью своих подруг, ненависти ко мне в её глазах не было, а уважение ко мне как к достойному противнику было. Она слегка поклонилась и покинула место нашего поединка, я тоже собирался так поступить, но меня остановили. На площадке появилась ещё одна особа, с двумя мечами в руках, один из них предназначался мне. Такого поворота я не ожидал, мечом владеть меня никто не учил. Чтобы не опозориться, я вежливо отказался, сославшись на неотложное дело, которого на самом деле не было. - А не навестить ли мне барона? - придумал я себе занятие. - Спрошу как здоровье, ну и может быть просто поговорим, без мордобоя.

Атон.

Переход в другой мир был совсем не приятным. У меня было ощущение, что меня во время перемещения окатили ледяной водой, а потом ещё и током ударило. На портальной площади по-прежнему было многолюдно, точнее многодемонно и многогоргульно. Нашему появлению были удивлены все, а больше всех удивился Эльсигур. Он ждал нас совсем с другой стороны и уж совсем не ждал, что мы без его помощи заявимся. Горгульи на наше появление никак не отреагировали, продолжали стоять по периметру площади как будто и не уходили никуда за это время. - Хотя может быть и на самом деле они никуда не уходили, - подумал я, поднимаясь с колен.

Нарушая правила поведения в мире переходов навстречу нам выбежала мать, демонессы.

- Я не знаю что с ней! - заявил я, опередив её вопрос. - Когда мы её нашли, она вообще была без сознания.

Со слезами на глазах демонесса ощупала свою дочь в поисках ран или других повреждений. Убедившись, что их нет, она кивнула мне в знак благодарности и увела дочь. Через несколько минут все демоны вернулись в свой мир и Эльсигур вздохнул с облегчением.

- Теперь ты мне всё расскажешь в мельчайших подробностях. - Заявил мне Эльсигур, когда Горгульи тоже покинули портальную площадь.

Мой рассказ затянулся часа на два, Дор в это время осматривал арки порталов в другие миры.

- Значит, дар к тебе всё-таки вернулся - сделал вывод Эльсигур. - Вот только я почему-то его не вижу, создай что-нибудь, - попросил он меня. Я создал огненный шар, это для меня было самым простым, ну или самым привычным из всего магического что умел. Эльсигур посмотрел на меня магическим зрением и отпрыгнул на пару метров, испугавшись.

- Хватит, хватит! - замахал он руками, заставляя меня убрать шар. - Фух, это невероятно, просто невероятно, ты случайно не сын какого-нибудь бога? - я и так был удивлён его реакцией, а этим вопросом он меня просто добил.

- Э, не думаю что я к богам имею хоть какое-нибудь отношение, да и божественного в себе ничего не чувствую, а почему вы об этом спросили?

- Источник силы у тебя очень необычный, у Фила почти такой же, только силы у него больше, гораздо больше. Да, кстати, ты Маринэра там не встречал?

- Не, не встречал, а искать его как-то некогда было, вы уж извините.

- Да я тебя в этот и не виню, ты же не за ним туда отправлялся. Куда же он делся, маячок показывает, что он на Земле.

Несмотря на то, что Маринэр пропал, Эльсигур был доволен, что демонессу удалось вернуть. Я, пользуясь его хорошим настроением, набрался наглости и попросил подарить мне несколько книг по магии, желательно в виде учебников.

- Моя библиотека в твоём полном распоряжении, иди, выбирай! - разрешил он, и я рванул туда на пределе своей скорости. Мои глаза бегали по полкам, а руки с жадностью трогали корешки старых книг. Сколько времени я этим занимался, не знаю, но когда эйфория меня покинула, я увидел что свободного места на столе не осталось.

- Фух, кажется, я перестарался - я посмотрел на стопки отобранных мною книг. Ещё почти час я выбирал из того что лежало на столе, в итоге отобрал два десятка самых нужных по моему мнению. Одна из отобранных книг была о тёмной магии, очень старая и написана от руки, плохо разборчивым почерком.

- Хороший выбор! - в библиотеку вошёл Эльсигур. - Вот только ещё одного осла у меня нет, для того чтобы это всё вывезти.

- Не надо осла, первый протянул в том мире совсем недолго, а унести всё мне Дор поможет, - ни от одной из выбранных книг я отказываться не собирался. Было большое желание забрать всю библиотеку, но вряд ли Эльсигур мне это позволит.

- Может, погостишь у меня несколько дней? - предложил Эльсигур.

- Я бы с радостью, но там меня ждут друзья, которым я обещал помочь, - мы попрощались с учителем, он открыл для нас портал, в который мы и шагнули, нагруженные книгами.

Вирия.

Атон и Дориан.

- Ой, ё! - я схватился за ноги и упал на спину, рядом со мной стонал и ругался Дор. Перемещение в родной мир мне тоже не понравилось, мы упали на каменную плиту с высоты двух метров. Я отбил себе пятки, а Дор копчик и теперь ругал меня за книги, из-за которых так неудачно приземлился. Я сел и осмотрелся, пытаясь понять, куда нас занесло.

- Не, Эльсигур точно прикалывается! - я узнал место, где мы находились.

- Где это мы? -Дор тоже крутил головой пытаясь понять, где мы находимся.

- Мы с тобой в мёртвых землях Дамроса. До 'хребта дракона' несколько дней пути, - обрадовал я Дора.

- Плохо! - Дор вздохнул, расстроившись этой новости. - Мы в мёртвых землях, а я опять без оружия, даже ножа нет, - принялся ныть Дор.

- Да, ладно тебе, первый раз, что ли в такой ситуации оказались? Сейчас подлечимся и пойдём домой, главное, что мы на Вирии, а остальное мелочь.

Копчик Дору я вылечил быстро, а вот со своими ногами возникла проблема, лечить себя я ещё не пробовал.

- Дор я тут немного почитаю, иначе мы можем здесь застрять на неопределенное время. - Дор кивнул, согласившись, а я достал книгу о целительской магии. Пока я её листал, выискивая способ лечения самого себя, ноги болеть сами перестали, и я понял, что нужно было просто подождать, а не мучить голову. Дор за это время осмотрел всё вокруг на расстоянии двухсот метров.

- Я нашёл вход в подземелье, - доложил он, когда вернулся.

- Предлагаешь проверить, куда ведёт?

- Можно, кто ж его знает чего там, может что-то ценное найдётся, - ответил Дор, отведя взгляд и явно что-то от меня скрывая.

- Ладно, только книги где-нибудь здесь спрячем, не с собой же их таскать, - согласился я. Спрятав книги, мы полезли в подземелье искать что-то ценное, если конечно оно там есть. Дорогу пришлось освещать мне, с помощью магии, факел для нас никто не приготовил. Подземный ход был узким, но выложен камнем, по моим приблизительным подсчётам мы прошли по нему не меньше километра, когда достигли перекрёстка.

- Дор, куда пойдём, налево или направо?

- Не знаю, мне всё равно, - заявил он и повернул налево. Ну, налево так налево - подумал я, и пошёл за ним, освещая путь. Этот тоннель был извилистым, сырым и холодным по сравнению с тем по которому мы двигались до этого.

- Дор, тут очень холодно, - я стал замерзать и намекнул Дору, что идти дальше не очень хочется.

- Ага, - согласился он. - Всё, пришли! - Дор встал, и я налетел на него, не успев остановиться. Путь нам преградила ледяная стена, и в толще этой стены отчётливо был виден вмёрзший в неё человек.

- Стой! Что-то здесь не так, - я остановил Дора, который хотел потрогать ледяную стену. - На ловушку похоже, льда то больше нигде нет, - пояснил я. Мы отошли на несколько метров от стены и я бросил в неё камень. Слабая вспышка подтвердила моё подозрение.

Ну, по поводу холода мне всё ясно, а вот откуда тут столько воды не понятно. Такую толстую стену изо льда без воды не намагичить. Может быть, какое-то заклинание из водной стихии было использовано, а сейчас у него батарейка села, в смысле магическая энергия закончилась.

- Идём в другую сторону! - предложил Дор, и, не дожидаясь от меня согласия, зашагал назад. Меня его странное поведение уже настораживало, я чувствовал, что он не просто так тут бродит, а ищет что-то конкретное. Остановились мы на перекрестке, где ранее повернули налево.

- Ну и куда теперь? - спросил я, заранее зная ответ.

- Туда! - Дор шагнул в тоннель, который был правым. Через пару сотен метров мы наткнулись на тело человека опутанное корнями как паутиной.

- Что-то здесь слишком опасно становится, ловушек много, - сказал я и заметил, как человек дёрнулся. - Дор он же ещё жив! - не приближаясь близко к этой паутине, я пережог все корни, что удерживали неудачника. Человек упал, издав стон, ударившись о камни, и остался лежать лицом вниз. Я с помощью магии притянул его к нам и перевернул на спину.

- Маринэр!? Какого демона ты тут забыл? - удивился я, узнав в неудачнике своего бывшего учителя.

- О, ученик! - узнал он меня, когда сфокусировал взгляд. - Я сюда случайно переместился, мир этот оказался не очень приветливым, монстры, ловушки, в одну я как раз и попался. А тебя что, Эльсигур за мной прислал?

- Нет, он до сих пор уверен, что ты на Земле ошиваешься, а этот неприветливый мир как ты сказал, называется Вирия, мой родной мир, между прочим. Мы сейчас в мёртвых землях находимся, есть в этом мире такие. Думаю, что надолго мы тут задерживаться не будем.

- Хотелось бы в это верить, - вздохнул Маринэр. - Я тут несколько дней пытаюсь выжить, поэтому в подземелье и полез. Вход в него случайно нашёл, подумал, что если есть вход, то должен быть и выход. В общем, вы видели сами, чем дело закончилось.

- И как много ты смог проверить?

- Ровно до этого места, там дальше тупик, в ловушку я на обратном пути попал.

- Маринэр, я тебе предлагаю узнать есть всё-таки выход или нет, с нами пойдёшь или тут посидишь?

- С вами, конечно, что мне тут одному делать, вдруг ещё раз в ловушку попаду.

Выход или точнее сказать вход мы, конечно, нашли, через три часа пути по подземному тоннелю. Ловушек на нашем пути больше не попадалось, как и ледяных стен с трупами внутри. Выбравшись из подземелья, мы оказались в основательно разрушенной крепости.

- Большая крепость, - сказал Маринэр и чуть позже добавил. - Была!

- Это Ноэр! - пояснил Дор, взобравшись на часть стены высотой в пару метров.

- С чего ты решил, что это Ноэр? - спросил я, осматривая руины.

- В Дамросе была только одна такая крепость и называлась она Ноэр. Последний оплот королевства и последнее сражение как раз здесь произошло. Я про это слышал, но не много, - поведал мне Дор, об истории крепости.

- Нет тут ничего ценного, идёмте назад, - предложил Маринэр, которого приключения уже раздражали.

- Маринэр, мы шли сюда несколько часов и без нормального осмотра я никуда не пойду. Не хочешь осматривать, тогда сядь и подожди, - присёк я начинающее нытьё своего бывшего учителя. Мне хотелось осмотреть крепость, а ещё больше хотелось провести здесь полномасштабные раскопки. Раскрыть все тайны старой крепости и гибели моих предков. Мы, молча, разбрелись по территории крепости, я направился к наполовину разрушенной башне, когда-то выполняющей роль донжона. Что я искал, сам не знаю, наверное, доказательства существования предков, любые. Личные вещи, книги, свитки или что-нибудь ещё но, увы, я ничего не нашёл. Когда-то в башне было четыре этажа, теперь целым оставался только первый. Толстые каменные перекрытия потолка выдержали разрушение трёх верхних, благодаря чему на первом этаже всё осталось практически целым. Посмотрев последний раз на покрытые пылью вещи, я от досады ударил ногой по ножке большого стола. От моего удара, глиняный горшок, стоявший на самом краю, упал на пол и разбился. По полу, разлетелись спрятанные в нём монеты, с десяток серебряных и почти столько же медных. Монеты как не удивительно были круглыми, и я поднял одну из них. На обеих сторонах монеты был отчеканен герб Дамроса, не очень качественно, но хорошо различимо. Я сжал монету в руке, чувствуя, как в глубине души разгорается жажда мести за моих убитых родственников, скорее всего убитых не за какие-то грехи, а из-за дележа власти. Постояв так несколько минут, я собрал монеты и пообещал сам себе, что когда-нибудь я отомщу за их смерть и отстрою новый Дамрос. Ещё лучше и могущественнее чем он был в своём первом варианте, пусть все завидуют и боятся.

- Атон, там какие-то люди - сообщил мне Маринэр всё это время просидевший на вершине стены и в осмотре крепости участие не принимавший.

- Какие люди могут быть в мёртвых землях? - удивился я.

- А мы, по-твоему, что уже к ним не относимся? - попробовал съязвить Маринэр. Я взобрался на стену, где он находился и посмотрел сам. На пределе зрения я заметил группу из нескольких всадников, движущихся в нашем направлении.

- Селезерцы! - услышал я голос Дора за спиной. - Человек двадцать, как на войну собрались, с флагом двигаются.

- Тайны и наследие Дамроса никому покоя не дают, здесь все что-то ищут, только далеко не все находят. - Сказал я и стал спускаться вниз.

- Надо уходить, пока они далеко. - Посоветовал Дор и я с ним на этот раз был полностью согласен. Возрождение Дамроса отложим на некоторое время, здесь сейчас ещё нечего защищать.

Мир демонов.

Дворец третьей жены повелителя.

- Ну как она? - нетерпеливо спросила мать Наясы.

- Состояние, в котором она находится, вызвано сильным страхом, и она как мне кажется, сама себя ввела в него. Это не страшно, через несколько дней она придёт в норму, в остальном с ней всё хорошо, но!

- Слава повелителю! Как я рада, а что означает твоё но? Каин, ты сказал но, что это значит?

- Она здорова, но как человек! - пояснил Каин, личный демон-целитель Наясы.

- Что это значит, поясни?

- Она, как бы вам это объяснить, э, не совсем демон, точнее уже не демон. - Попытался выразиться Каин не вызывая гнева, у её высочества.

- Как это не демон?

- У Наясы больше нет второго тела Ваше высочество.

- Как это нет, что ты такое говоришь, это же невозможно?

- У меня есть одно предложение, но я не уверен.

- В чём не уверен и что за предположение, которое может это объяснить?

- Контролёр, Ваше высочество!

- Что? Контролёр? Кто посмел подсадить его моей дочери? Она демон, а не рабыня!

- Я предполагаю, что это мог сделать только один демон, который мог это сделать. Это Нувис, Ваше высочество, он имел возможность это сделать, к тому же он исчез сразу после того как Наяса пропала.

- Подожди, ты говоришь, что ей подсадили контролёра, так? Но ведь его нельзя снять, не убив при этом носителя?

- Раньше считалось, что так, но как оказалось, можно, мы не знали, как это сделать, правда и сейчас тоже не знаем. Есть ещё одна странность, но она скорее хорошая, а не плохая.

- Что ещё не так? - испуганно спросила мать Наясы.

- Наяса стала очень сильным магом огня, повторяю, очень сильным! Будьте осторожнее при разговорах с ней, иначе нам придётся перестраивать дворец.

- Спасибо Каин, можешь идти, тебя позовут если что.

Что же с тобой дочка произошло? - спросила она у Наясы, которая по-прежнему смотрела в потолок и не реагировала ни на вопросы, ни на что-то другое. Её перепуганное сознание искало выход из лабиринта страхов, самой же Наясой выдуманных.

Атон.

- Вот, до перекрёстка уже добрались, Маринэр, ты домой сильно торопишься? - спросил я, остановившись на перекрестке.

- Не то чтобы сильно, но попасть туда планирую, а почему спрашиваешь?

- Хочу проверить, что за ледяной стеной находится.

- А как же портал? - недоумённо спросил меня Маринэр.

- Какой портал? - не понял я.

- Как это какой, обычный, в мир переходов? - до Маринэра ещё не дошло, что портал буду открывать я а не Эльсигур.

- Ах, этот, куда он денется, проверим, что за стеной и потом отправлю тебя домой.

- Стоп, стоп, стоп, я чего- то не понял, портал ты будешь открывать что ли? - опять не понял Маринэр.

- Ну не ты же! Насколько я помню, ты способностями к магии не обладаешь, Дор тоже.

- Так ты что же маг? - дошло до него наконец-то.

- Ага, а ты что против этого?

- Э, да нет, не против, просто думал, что этот светящийся шарик Дор поддерживает. А это? А сил, в общем, не важно. - Он хотел ещё что-то спросить, но передумал. Пока мы болтали, разбираясь, кто из нас кто, добрались до ледяной стены.

- О, там кто-то есть! - Маринэр увидел человека в толще ледяной стены.

- Ага, мы это уже видели, а к стене подходить, близко не советую. - Предупредил я не в меру любопытного Маринэра. Создав пять огненных шаров, я быстро растопил лёд вокруг человека и освободил его из ледяного плена. Сколько времени этот человек пробыл в толще льда, я не знал, может, совсем недавно попал в ловушку, а может как мамонт, несколько тысяч лет. С тысячами я, конечно, перестарался, тоннель то гораздо моложе, да и одет человек вполне по-современному, для этого мира, разумеется.

- Топор мой! - заявил Дор.

- А меч мой! - Маринэр, тоже был не против, обзавестись оружием.

- А, э, мне? - я поздно сообразил, что оружие поделили.

- А тебе оружие вообще не положено, ты маг! - заявил Маринэр, и меня отодвинули в сторону.

- Он тут давно мёрзнет, скорее всего, с войны. - Предположил Дор. Пока мои друзья занимались мародерством, я пролез в дыру, проплавленную мною в ледяной стене. За ней обнаружилась дверь, медная и позеленевшая от времени.

- Эй, мародеры, вы там уже закончили или ещё нет? Мне тут помощь нужна. - Позвал я Дора и Маринэра.

- Заперта! - сделал заключение Дор подёргав за ручку.

- Дайте ка мне посмотреть. - Маринэр отодвинул нас от двери и осмотрел замок. - За свою не очень длинную жизнь я столько всяких разных замков открыл, что вам и представить сложно. Подсвети ка мне немного, вот и всё, а вы боялись! - замок в двери громко щёлкнул и дверь, тихо скрипнув, открылась. За старой медной дверью находилась большая комната, похожая на лабораторию алхимика. Самое интересное, что в комнате было очень чисто, пыли я нигде не увидел, будто бы хозяин только что вышел ненадолго. В комнате было много свечей, которые мы подожгли, заменив ими мой магический шарик. Моё внимание привлёк стол, на котором лежали туго скрученные свитки, перетянутые цветными лентами. Я сразу принялся читать то, что там было написано. В основном свитки содержали информацию о создании эликсиров и непонятного действия порошков. Два из них меня заинтересовали, в одном из них находился чертёж вполне современного медицинского шприца. Другой содержал в себе состав эликсира на основе человеческой крови с добавлением марнитовой пыли. Для каких целей это всё было предназначено, пояснений в свитках я не нашёл. Лишь в одном из свитков был когда-то текст, который был грубо оторван и заканчивался словами - этот эликсир должен. Что он должен и кому я так и не узнал, так как оторванной части на столе не было.

- Атон, тут баба какая-то, под стеклом, думаю мумия, иди, взгляни. - Позвал меня Маринэр, показывая на довольно большой каменный саркофаг у дальней стены. Я подошёл и посмотрел на находку. Под толстым зеленоватым стеклом я увидел красивую женщину, она на мумию совсем не была похожа, скорее можно было подумать, что она просто спит. На её груди находился неизвестный мне фрукт, напоминающий слегка вялое яблоко. В изголовье у женщины были выставлены стеклянные флакончики, я насчитал девять штук, восемь наполнены неизвестным содержимым и один девятый был пуст. По другую сторону от головы лежал кусочек пергамента со списком. Список был написан на староэльфийском, я прочитал его и понял, что находилось в этих пузырьках. В них находился порошок из сухой крови разных разумных, человека, эльфа, тёмного и светлого, гнома и так далее. Последним в списке находилась кровь дракона, причём не сухая я очень даже свежая, именно для неё и был предназначен пустой флакончик, который по ёмкости был больше других раза в три. Ещё в самом низу этого клочка пергамента была корявая надпись, - смешать и дать выпить.

- Не я что-то не понял, она что живая? - спросил Маринэр, который тоже умел читать на староэльфийском.

- Наверное, только мне сейчас это выяснять не очень хочется, потом, какой-нибудь проверю, когда время будет. Идёмте, оставим здесь всё, как было, надеюсь, ничего после нашего нашествия не испортится. - Предложил я покинуть эту странную комнату. За последние десять минут мне стало очень неприятно находиться рядом с саркофагом, чей-то настойчивый шёпот появился в моей голове, твердил одну и ту же фразу, - разбей стекло! Напряжение охватило и моих друзей, Дор стал прислушиваться, а Маринэр с остекленевшими глазами замер в полуметре от саркофага. Я слегка толкнул Маринэра в бок, после чего он очнулся и мы покинули эту странную гробницу, дверь заперли за собой. До выхода из тоннеля никто ничего не говорил, каждый думал о чём-то своём.

- Куда теперь? - спросил Маринэр, глубоко вдыхая свежий воздух.

- К той одинокой скале, там портальная плита, не арка конечно, но этого хватит. - Маринэр после моих слов немного побледнел, но промолчал.

Для нашего с Дором прибытия мусор, находящийся на этом плоском камне помехой не был, но для отправки Маринэра мог помешать. Пришлось поработать дворником и очистить рабочее место.

- Надеюсь, ты знаешь что делаешь? - сказал Маринэр, наблюдая, как я готовлю место, с которого ему предстояло переместиться домой. - Я точно домой попаду или меня опять мимо перенесёт? Не хочу к демонам попасть, я с ними не в очень хороших отношениях нахожусь. - Маринэр сильно нервничал перед уходом.

- Маринэр, скажи, а с кем ты в хороших отношениях? Может с ангелами? - спросил я, заканчивая приготовления.

- С Землянами, правда, не со всеми. - Честно ответил он.

- У меня всё готово, вставай в центр! - Маринэр ненадолго задумался, прежде чем занять место в центре плиты.

- Прощай великий маг Атон! - Маринэр улыбнулся и исчез во вспышке яркого света.

- Прощай учитель Маринэр. - сказал я гаснущему свету портала.

- Вот и всё, пора и нам домой. - Сказал я, повернувшись лицом к Дору.

- Эх, сейчас бы лошадь! - с сожалением сказал Дор.

- Зачем нам лошадь если для того чтобы попасть домой у нас есть портал! - сказал я улыбнувшись так широко на сколько мои губы позволили. Дор недоумённо посмотрел на меня, потом на портальную плиту, где минуту назад стоял Маринэр.

- Не этот портал, а совсем другой, я его сейчас нарисую. Ты иди за книгами пока их кто-нибудь не съел, украсть то их тут некому. Короткими порталами мы быстро добрались до баронства Нэкт, только я от такого перемещения еле на ногах стоял. Мне пришлось взваливать на себя Дора вместе с книгами, и теперь мои ноги дрожали от перенапряжения. Мне вспомнился мультик про крокодила Гену, где чебурашка предлагал взять чемоданы, но при условии, что крокодил понесёт его, вместе с чемоданами, разумеется.

- Дор, тебе надо худеть. - Сказал я ему, разгибаясь.

- Куда ещё то? У меня и так уже одни кости остались! - Дор похлопал себя по бокам, показывая, где они остались. Худым его никто бы не признал, даже он сам, но его намёк на то, что он давно уже ничего не ел, я понял. Как я добрался до кровати, не помню, проснулся, когда ещё было темно. Тихо, стараясь не потревожить сон обитателей замка, я спустился на кухню, где обнаружил Дора, который боролся с похудением, то есть ел.

- Проглот, мне- то оставь немного! - я занял место напротив и отнял у него половину жареного гуся.

- Чем теперь думаешь заняться? - спросил он, облизывая пальцы.

- Спать пойду. - Ответил я, заталкивая очередной кусочек мяса себе в рот.

- Да я не про сейчас, а вообще, завтра например?

- Пока не знаю, а что?

- Я тут немного поспрашивал, пока ты спал, проблем много накопилось. Гномы требуют денег, хотя бы часть из обещанных им. Девки твои за последние несколько дней, восемь лазутчиков поймали. Соседа нашего, барона Фарго убили, вместе с женой. Там теперь только их дочка осталась да старый барон. Дарморо им помочь хотел, но дед уперся, как осёл и от помощи отказался, а зря. Не удержит он баронство, людей то мало у него, а желающих прибрать его земли себе много, даже слишком много. Война будет, я в этом уверен, потом могут и нас прощупать.

- Вот, блин, а я так мечтал немного отдохнуть, почитать книги, да и просто побездельничать. - Моё хорошее настроение, резко поменяло направление и есть, мне тоже расхотелось. - Ладно, почитаем и отдохнём после, займёмся тем, что накопилось. Сколько от нас хотят твои подданные? - спросил я у Дора, положив обратно на блюдо так и не съеденный кусок мяса.

- Откуда я знаю сколько, рассветёт, сходим и спросим. - Настроение у Дора стало ещё хуже, чем до нашего разговора. Я почесал давно не бритую щёку и решил, что рассвет уже для нас наступил, встал и направился седлать лошадь, Дор сопел за спиной стараясь не отстать.

К полудню наступившего дня мы добрались до верфи. На самой верфи кипела работа, стучали кузнечные молоты, визжали пилы и дымили костры. Корпус корабля стал приобретать узнаваемые очертания, издалека он мне не показался большим, но вблизи поразил своими реальными размерами. У меня даже появилась мысль о том, что я поспешил с постройкой этого корабля, надо было выбрать парусник поменьше, поскромнее, но теперь отступать было уже поздно. Всё руководство верфи находилось в большом сарае, переоборудованным под инженерно-конструкторскую лабораторию. Внутри этого сарая стоял такой шум, и гам что нашего появления никто не заметил. Кричали все, кто только мог, гномы били себя в грудь, дёргали за бороды, причём не только свои, и требовали денег. Мастер Вастин успокаивал их, как мог, обещая заплатить в ближайшие дни. Маленький Чиква рычал, забравшись на стол, отгоняя от чертежей, лежащих на нём всех, включая самого Вастина.

- Мне кажется, что пора заканчивать этот балаган. - Сказал я Дору, настроение, которого стало очень плохим.

- Согласен! - кивнул он и протиснулся сквозь толпу в первый ряд. Шум быстро стих и теперь было слышен голос только одного гнома - короля Дориана.

- Я гарантировал вам оплату, и вы её получите, как и было оговорено! - заявил он, посмотрев на собравшихся совсем не добрым взглядом.

- Ты нищий, что ты можешь гарантировать! - выкрикнул один из гномов.

- Ой, зря он это сказал, ой зря. - Подумал я и увидел как массивный кулак Дора впечатался в нос обнаглевшего соплеменника.

- Я Дориан, король подгорного королевства, кто из вас хочет это оспорить? - тишина стала ему ответом, желающих почему-то не нашлось. - Что по закону полагается за оскорбление короля? - Дор кипел от злости, заглядывая в глаза каждого из гномов. В их глазах появился страх, и они опускали их, не выдерживая взгляда своего короля. - Я жду ответа, или может быть вы, уже забыли наши законы?

- Смерть в жерле вулкана. - Тихо пробормотал один из них. - Всем. - Добавил он ещё тише.

Дело принимало очень нежелательное направление, наказание было очень суровым. - С таким подходом у нас через месяц не останется ни одного гнома. - Подумал я и стал думать, что делать. Спасти жизнь глупым бородачам очень хотелось, но и подрывать авторитет Дора совсем не хотелось. Я отвёл Дора в сторону для разговора.

- Дор, я как твой друг, прошу не убивать всех, они не должны лишиться жизни из-за одного дурака. Накажи их как-нибудь по-другому, но сильно. - Попросил я его, говоря тихо, чтобы нас не слышали. Я передал ему два мешочка, по пятьсот золотых монет в каждом. Он взял их, немного подумал, а потом бросил в ноги гномам.

- Здесь тысяча золотых, больше никто из вас не получит и гнутого медяка! Его казнить на площади перед всеми гномами, что сейчас здесь и объяснить за что. Выполняйте! - рявкнул Дор прямо в ухо ближайшего гнома. Приговорённого увели, но он, понимая, что терять ему уже нечего, пытался ещё оскорблять Дора, но ему заткнули рот.

- Осуждаешь? - спросил меня Дор.

- Нет, не осуждаю, ты всё правильно сделал, оставлять такое просто так не нужно, уважать перестанут.

Работа на верфи временно остановилась, многие не могли поверить глазам в происходящее и были шокированы казнью одного из гномов. Гнома повесили, это считалось позорной смертью, и вся семья казнённого лишалась привилегий, если они конечно были. Оставшиеся гномы были, конечно, не рады тому, что им резко урезали зарплату, но приняли это как справедливое наказание и не ворчали.

Я, направляясь сюда, собирался ещё раз поторговаться с гномами, чтобы они сбросили цену, но чтобы так! Таким способом сбавлять цену я точно не предполагал, да и не хотел даже сейчас, после казни.

Баронство Нэкт.

Замок Дарморо.

Фёдор.

- Анна Сергеевна, это уже свинство с его стороны по отношению к нам! Куда он опять смылся? Бросил нас здесь, а что нам делать не сказал. - Я ходил по комнате и возмущался, жалуясь Анне.

- Федя, насколько я помню, то наш Антон, точнее Атон, является королем, но пытается это скрывать. Дел у него, по моему мнению, сейчас очень много и вообще, он докладывать о том, куда и зачем отправился, никому не обязан. А ты как граф, должен сам найти себе достойное занятие.

- Ну, какое ещё заня - стоп! Кто граф? Я граф? Кто сказал? - я решил, что мне послышалось.

- Фёдор, я честно не знаю, о чём Атон разговаривал с бароном, но нас тут считают явно не простыми людьми. Тебя называют не иначе как граф Фьодор Колоссо, а меня почему-то приняли за баронессу по имени Анна Велес. - Пояснила Анна, чем повергла меня в шок. - Я думаю, что Атон здесь не причём, это Дориан нас так окрестил. Вспомни, что произошло, когда мы сюда прибыли и кто нас с местными знакомил.

- Вот, блин, а ведь точно это был Дор! Вот это он учудил! И что нам теперь делать? - я честно признаться слегка струсил от свалившегося на мою бедную голову титула.

- Ничего особого, просто теперь нам придётся соответствовать высокому положению в обществе, которое нам досталось незаслуженно. И в связи с этим у меня к тебе очень маленькая, но и одновременно большая просьба.

- Какая? - я не мог предположить, о чём она меня может попросить, учитывая, что фактически я никто.

- Веди себя прилично, не позорь ни себя, ни Атона, иначе я не посмотрю на то, что ты теперь граф. ВЫПОРЮ! - повысила голос Анна Сергеевна.

- Кхе, кхе, не посмеете, дорогая баронесса Велес, мой титул выше вашего. - Заявил я, поняв, что она шутит про наказание.

- Так ведь я это буду делать не у всех на виду, только когда останемся наедине, например как сейчас. - Анна поднялась со стула намереваясь дать мне подзатыльник, для начала. - Нос высоко задирать тоже не советую, народ уважать перестанет.

- Понял, не дурак, разрешите идти Ваше благородие? - пошутил я пробираясь к выходу.

- Фёдор я тебя прямо сейчас высеку!

- Да я пошутил, чего руки то распускаете! - я выбежал из комнаты и прикрыл за собой дверь. - Мда, дела, шутки шутками, но Анна насчёт поведения права, нужно приложить максимум усилий, чтобы не ударить лицом в грязь. В истории, конечно, было много аристократов самодуров и отмороженных дибилов и я приложу все силы, чтобы таким не стать. Чем бы мне как образованному аристократу заняться? О, вспомнил, у меня же полный мешок семян, их необходимо посадить, надеюсь, что они прорастут в этом мире. Придётся идти к барону и просить выделить мне землю под это дело. Глупо конечно это выглядит, граф просит у барона кусок поля, но куда деваться, мне, безземельному графу. Мы с Анной можно сказать нищие аристократы и нам придётся много потрудиться, чтобы со временем ими не стать.

Барон Дарморо находился в своём кабинете и, судя по его улыбке, находился в приподнятом настроении. Это для меня было конечно большим плюсом, но я пока не знал, как с ним разговаривать, языка то я ещё не знаю. Первое время разговор шёл туго, мне приходилось на пальцах объяснять, что мне от него нужно. Он понял меня лишь после того как я показал ему семена, все, их у меня было много. Через час после нашего разговора я уже трясся в крестьянской телеге в направлении выделенной мне земли. Пока мы туда добрались, я отбил себе все, что только можно отбить и прикусил язык.

- Мда, беда! - я стоял и смотрел на не вспаханное поле и на орудия труда, которыми предстояло работать. - Никакой механизации, всё в ручную. - С сельскохозяйственным инвентарём дело обстояло совсем плохо, плуг каменный, а лопаты деревянные. Сельскохозяйственную революцию стоит начинать с внедрения железа, а его у крестьян нет, оно всё в соседнем баронстве. Корабль там строят, которого я, кстати, ещё не видел. Решено, еду туда, попрошу, железа и заодно кораблик посмотрю. Оставив семена на хранение местному старосте, я опять забрался в телегу и пытка дорогой продолжилась. В соседнее баронство я прибыл злым как демон, чувствовал себя одним большим синяком, правда, язык остался цел, я его оберегал, понимая, что он мне нужен больше чем все остальные органы.

- Ух, ты! Вот это кораблик! - я стоял и смотрел на корпус корабля находящегося на стапеле. Насмотревшись, я отправился на поиски железа. Пока я выяснял, где кто находится и что мне нужно чуть палец не вывихнул, на пальцах же всё объяснял. Отправили меня в большой сарай, типа там у них сейчас всё начальство и засело. Начальство и, правда находилось здесь всё, включая Атона и Дора, но о них я на время забыл, потому что я увидел - ГОБЛИНА! Маленький, зелёный, с большими ушами, торчащими в стороны.

Атон.

- А, вот как раз и сам граф Фьодор! - громко сказал Дор, перекричав всех собравшихся, и показал на Фёдора. У меня челюсть чуть по ногам не ударила от такого заявления. С чего это Фёдор вдруг графом себя назвал? Ну, он ещё за это получит по первое число. Тоже мне граф нашёлся, рядом с настоящим даже рядом не стоял. Я не стал прямо сейчас выяснять причину присвоения титула и спросил.

- С чем пожаловали, господин ГРАФ! - я выделил голосом его липовый титул. Фёдор на мои слова никак не отреагировал, он не отводил взгляда от Чиквы. - Это Чиква, он гоблин, если ты сам ещё не догадался. - Пояснил я. Фёдора после моих слов о гоблине отклинило.

- А, он это, говорить умеет? - задал Фёдор глупый вопрос.

- Конечно, мало того он даже не глупее некоторых ГРАФОВ!

- Антох, кончай на меня наезжать, я не виноват, что меня Дор графом представил. - Ответил он, посмотрев на Дора.

- Вот даже как! Дор значит, ладно после поговорим. Ты по делу или просто так?

- По делу! Мне железо нужно и кузнец. - Заявил он.

- А можно спросить, зачем тебе это? - я сразу понял, что он опять что-то придумал.

- Зачем, зачем, ты вообще хоть раз видел, чем тут землю обрабатывают? Вот, я так и думал, что не видел. У них тут лопаты деревянные, а плуг из камня. Теперь понимаешь, зачем мне железо? Короче мне надо железо и кузнец, дашь?

- Дор выдели графу кузнеца. - Обратился я к Дору. По моему тону в голосе Дор догадался, что я на него злюсь, но пока не понял где он так накосячил.

- Дам, но только на два дня. - Пообещал Дор.

- Будет тебе кузнец на пару дней, успеешь? - я перевёл с общего на русский.

- Главное чтобы кузнец успел. - Ответил Фёдор.

- Сейчас мы решим вопрос с такелажем и парусами, потом выделим и кузнеца и железо. - Пояснил я. Фёдор подошёл к столу, где лежали образы канатов и тканей для парусов.

- Канаты дрянь, надолго не хватит, сюда бы капрон, но можно и шелк, а паруса я бы покрасил, чтобы они одним цветом были. Здесь же пять оттенков серого, сшить вместе и получится лоскутное одеяло. На мачты крепить стыдно будет не то, что разворачивать. - Высказал своё мнение по поводу качества Фёдор. - А ведь он прав. - Подумал я, посмотрев с этой стороны на проблему.

- Вастин, у вас шёлковая нить есть? - я, конечно, понимал, что полностью сделать канаты из шёлка мы вряд ли сможем, но вплести в эти канаты этот самый шёлк вполне реально. Вастин на меня посмотрел, так будто бы я спросил его о чём-то фантастическом, поднял брови, икнул и ответил.

- Откуда ему взяться, шёлк очень дорог, им эльфы тайно торгуют, они пауков для этого разводят. - Пояснил мастер. Паучий шелк, оказывается, существует в этом мире, и торгуют им эльфы, но не афишируют это.

- Вастин, а сколько будет стоить локоть вот такого каната? - я показал на канат толщиной в палец. Он почесал затылок, подумал, что-то прикидывая, и выдал получившийся результат.

- Думаю, что серебряный точно запросят, только за ним далеко ехать придётся, в Хавек, есть одно место на границе, где торговля идёт.

- Вастин прикинь, сколько локтей каната нужно на весь корабль и раздели на четыре.

- Я понял, что ты задумал, это может частично решить проблему, но всё равно будет дорого. - Вастин сразу понял, что и зачем, недаром считался мастером. На этом мы закончили наше совещание и отправились в ближайшую кузню. По пути было большое желание дать Дору по шее за титул Федора, но я подумал, что теперь уже поздно это делать, пусть всё остаётся как есть. Я посмотрел на задумчивого Фёдора и подумал, что граф нам всё-таки достался не самый плохой, только безземельный, но будем надеяться что ненадолго. Земли Дамроса пусты и он точно без земли не останется.

Фёдор остался в кузне решать возникшую проблему, а мы с Дором вернулись в замок Дарморо. Во дворе замка я встретил Анну, она, встретив меня, хитро улыбнулась.

- Добрый день, надеюсь, что вы у нас не мать нашего графа Фьодора? - я по дороге как-то забыл расспросить Дора про титул и, увидев Анну, сразу вспомнил.

- Нет, я не мать графа! - она улыбнулась и посмотрела на Дора. Мои глаза полезли на лоб от мысли, что Дор представил её как жену Фёдора. Наверное, все мои мысли отразились на моём лице, потому что Анна, посмотрев на меня, засмеялась и помотала головой.

- Позвольте представиться - Анна Велес, баронесса!

- Фух, - я облегчённо выдохнул. - Дор, когда-нибудь я тебя точно прибью за такие дела. Ты лучше своих подданных титулами награждай, хоть султанами их делай, но мне больше ни одного графа не нужно. Мне бы с темпераментом одного справиться. - Дор опустив глаза, ковырял носком сапога землю и чувствовал себя провинившимся, по крайней мере, я так думал.

- Ладно, господа короли и баронесса, мне сейчас нужен настоящий барон, кто знает, где он прячется?

- У себя в кабинете, я пока не решаюсь к нему без приглашения войти. - Сказала Анна с сожалением и какой-то грустью в голосе.

- Зато я очень даже могу! - заявил я и отправился в кабинет к Дарморо.

- Ну, наконец-то ты появился, когда ногу мне до конца вырастишь? - набросился на меня Дарморо забыв поздороваться.

- Твоя нога может немного подождать, нам поговорить сначала надо. Что думаешь с соседом Фарго делать? - спросил я, у него задав первый вопрос. Дарморо сразу помрачнел, о чём-то вспомнив.

- Не знаю пока, силой захватывать не хочу, всё-таки друзья мы были.

- А военный союз пробовал предлагать?

- Предлагал, конечно, но старый барон уперся, как осёл и мне не доверяет, почему не знаю. Мы не раз встречались, и он меня хорошо знает, такое ощущение, что он ждёт чего-то. Недавно сына убили Сальса, не иначе кто-то стравливает их между собой, убили то его на территории Фарго. Следов никаких не нашли как впрочем и тело сына Сальса и он думает что к этому Фарго руку приложил.

- Что значит тело не нашли, его что звери съели? И с чего он на Фарго сваливает?

- Так ведь барона Фарго младшего недавно убили, Сальса в этом подозревают. А по поводу тела то куда оно делось, никто понять не может, зверей у нас тут таких нет, чтобы они могли доспех сожрать. Только обломок меча и нашли на том месте, где его убили, правда, там ещё много пепла вокруг было. Я думаю, что тела сожгли, а всё ценное забрали, рядом с этим местом обоз проходил, они, скорее всего и почистили.

- Это понятно, но война ещё даже не началась, а ты уже ополчение собрал. - Задал я второй вопрос, вспомнив об ополчении.

- Да какое ополчение? Два десятка мужиков в помощь девкам твоим. Народа у нас стало много, уследить за всеми стало тяжело, вот я и призвал несколько человек. И вообще, хватит мне зубы заговаривать, ногу то вырасти! - Дарморо нетерпеливо заёрзал на стуле и вытянул ногу. За те несколько раз моего лечения, нога почти полностью отросла, сейчас только пальцев не хватало.

Граф Фьодор Колоссо.

В кузне было жарко, у наковальни трудились трое гномов, проковывая непонятную загогулину. Я спокойно ждал, когда они закончат и займутся моим заказом. Через несколько минут я в очередной раз принялся с помощью мимики и жестов объяснять, что мне от них нужно. Приблизительно через час нашего общения я стал понимать, что они говорят, не всё конечно, но многое, сам тоже стал вставлять слова из чужого для меня языка. Вскоре они взялись за мой заказ, первыми были лопаты, обычные штыковые лопаты. На изготовление одной у гномов уходило около двух часов, листового железа у них не было, приходилось вначале плющить кусок металла до состояния блина. Затем лишнее обрубалось и уж после они загибали полученную заготовку, так как я показал. Посмотрев на весь этот процесс, я задумался, над тем как они умудрялись ковать листы для обшивки корабля. Оказалось, что их отливали по размеру, а потом проковывали. Такой способ был трудоёмкий и не быстрый, но это их не волновало, они к такому были привычные. Пока гномы трудились я на закопченной стене кузни, мелом, нарисовал простой механизм для прокатки стали. Привод на моём подобии чертежа был ручным, но если их это заинтересует, могу подсказать, как его усовершенствовать. Когда я уже почти закончил чертить, в кузне стало непривычно тихо, гномы отложили свои молоты и собрались у меня за спиной. Они вначале просто смотрели, а потом стали спорить можно ли метал раскатать как тесто. Двое были за использование такого механизма, один был против, доказывая, что сталь не тесто. Я, конечно, занял сторону тех, кто был за, и стал доказывать преимущества и пользу. Через некоторое время я понял, что говорю на другом языке, чему сильно удивился. - Так не бывает! - сказал я сам себе и тоже не на русском. Испугался того что забыл родной язык, решил проверить, оказалось что помню, для полного успокоения даже выругался.

Пока я проверял память, гномы продолжали спорить и я решил их вернуть к моему заказу.

- Мужики, дайте мне то, что я просил, а потом делайте что хотите! - это на них подействовало. Вышел из кузни подышать свежим воздухом и увидел быка, нет не быка, а БЫКА! Я никогда не мог представить, что они могут быть такими огромными как этот. Несколько минут я тупо пялился на это чудо природы, веса в котором было не меньше пары тонн, а потом в мою голову пришла очередная идея. Если такого монстра использовать для вспахивания, то плуг можно изготовить с двумя или с тремя лезвиями. Это же не бык, а трактор какой-то, только с рогами, очень даже не маленькими. Я побежал объяснять гномам, что необходимо быстро переделать плуги, но вначале я хотел попросить у них быка в аренду.

Замок Дарморо.

Атон.

Барон Дарморо Нэкт тихо стонал, находясь в кровати после моего лечения. Теперь его нога стала вновь целой, и он упорно встать и походить. Я ему это не позволял, кожа была очень нежной и могла лопнуть.

- Что ты как маленький, потерпеть, что ли немного не можешь? Всего-то до утра, а потом хоть танцуй!

- Атон, ты меня не понимаешь, я столько лет был безногим что, сейчас глядя на себя, не верю, что у меня вновь она есть. Можно я хотя бы встану, один раз, - а?

- Ладно, вставай, но только потом не жалуйся! - сжалился я и помог ему встать. У Дарморо ещё кружилась голова, но он всё равно был счастлив.

- Ну, что, постоял? Теперь в койку и до утра! - я уложил его в кровать и спустился на кухню. Дор как всегда был здесь, перед ним на блюде лежал большой кусок жареного мяса. Он смотрел на него абсолютно равнодушно как на кирпич.

- Меня ждёшь или уже поел? - спросил я, присаживаясь за стол рядом.

- Нет, не ел и не хочу. - Тяжело вздохнул он и пододвинул ко мне мясо.

- Ты что заболел? - я посмотрел на него и потрогал лоб.

- Не заболел, мне надо вернуться домой, чувствую, что смута назревает. Тот гном, что меня нищим назвал, явно пытался меня прощупать на силу и думаю, что ещё такие будут. Поэтому я хочу сменить всех членов совета пока это ещё в моей власти.

- Так в чём проблема, сейчас перекусим и отправимся наводить порядок у тебя в горах. - Я предложил свою помощь и откусил приличный кусок мяса.

- Ты не пойдёшь со мной в этот раз, я должен всё сам решить. Возьму с собой десять мастеров с верфи, есть там надёжные, думаю, что за месяц справимся. - Притормозил меня Дор с моей помощью. У меня понемногу стал пропадать аппетит, одного Дора я отпускать не хотел, те десять мастеров его не спасут при нападении. Но я понимал, что он прав и моё присутствие могло ему лишь повредить.

- Хорошо, иди с ними, только по прибытии в горы скажи, что если ты через месяц не появишься в Нэкте, то королевство гномов вступит в войну. - Против меня лично! Может быть, я эту войну и проиграю, но и гномам достанется по самое не балуйся. - Я был серьёзен как никогда и Дор это понял правильно.

- Спасибо, я знал, что ты настоящий друг. Провожать меня не надо, я этого не люблю. - Дор встал, положил на плечо секиру власти и тяжёлой походкой покинул замок, я остался один на кухне. Есть, мне окончательно расхотелось, настроение скатилось к нулю, и я решил отправиться с Морионом на побережье.

- Согласен! - моментально раздалось у меня в голове.

- Подслушиваешь да? - спросил я мысленно.

- Нет, я просто всегда тебя слышу, когда ты рядом находишься. - Пояснил Морион.

К морю по узкой и извилистой тропинке я шагал один, Морион в это время парил в небе над моей головой.

- Тебе там, в небе хорошо, камней под ногами нет, а я тут между прочим уже второй раз ногу подвернул. - Пожаловался я Мориону. Если честно, то ногу я подвернул тоже из-за него, смотрел в небо, а не под ноги.

- А что тебе мешает тоже лететь? - спросил Морион и я опять подвернул ногу.

- Отсутствие крыльев мне мешает! - зло ответил я, прыгая на одной ноге.

- Крылья у тебя есть, только ты почему-то ими не пользуешься. Они связаны с твоим вторым телом, я его раньше не мог рассмотреть, а теперь хорошо вижу. - Выдал мне шокирующую новость Морион. Я замер с поднятой ногой для очередного шага.

- Как это, какое второе тело, да ещё и с крыльями? - я, не веря его словам, ощупал себя, но ничего не нашёл. - Шутник, блин, так и до инфаркта недалеко! - у меня даже мурашки по спине пробежали от того что я себе представил.

- Я не шучу. - Услышал я обиженный голос Мориона.

- Тогда поясни. - Я стал медленно спускаться по крутому склону к полосе прибоя.

- А что пояснять? Ты должен это сам почувствовать и тело, и крылья. Может быть, тебя для этого как птенца, выбросить с гнезда? - предложил Морион.

- Из какого гнезда? - я осмотрелся, но никакого гнезда не увидел.

- Я это образно, подниму тебя в небо и, ну ты сам должен догадаться. Ты не бойся, я тебя поймаю если что.

Меня такой подход к делу не устраивал, но Морион продолжал уговаривать и через час я сдался.

- Ладно, можешь меня поднять в небо, но пока у меня крылья не появятся, не отпускай. - Я с дрожью в ногах, влез на спину дракона, и он поднял меня в небо. С каждым взмахом своих крыльев Морион поднимался всё выше и выше, вскоре мне уже стало страшно от большой высоты. - Нафига я вообще согласился, дурак, у меня даже парашюта нет. - Подумал я, посмотрев вниз. Морион парил в небе на высоте не менее километра, мои ноги и руки затекли от страха и холода.

- Как там твои крылья? - спросил Морион, чувствуя мой страх.

- П п п пока никак! - мои зубы выстукивали морзянку а ветер выдавливал слёзы из глаз. Через несколько секунд Морион сделал то, чего я от него никак не ожидал. Он перевернулся спиной вниз и я, как и положено, по закону физики полетел навстречу земле.

АААААА! - закричал я, кувыркаясь в небе и набирая скорость. - ААААА! Я убью тебя! - смог я выговорить и подумал - если конечно выживу. Нужно стабилизировать полёт, так больше шансов, что он меня сможет поймать, я же полпути уже пролетел. Морион не появлялся, и мне стало страшно до жути, я зажмурил глаза и закричал что было сил. Мощный рывок резко замедлил моё падение, в спине что-то хрустнуло, и боль пронзила всё тело. - Всё-таки он поймал меня! - подумал я и открыл глаза. Мир был чёрно-белым, я повернул голову, будучи уверенным, увидеть за спиной Мориона. Его там не было, а были крылья, такие же перепончатые как у Мориона только меньше размером. Это были мои крылья, МОИ!

- Я же тебе говорил, что они у тебя есть! - услышаля Мориона, а потом и увидел его. Он спокойно летел рядом, но чуть выше меня и его драконья морда была жутко довольной. Махать своими крыльями я пока не решался и старался спланировать в сторону берега. Через несколько минут я успешно пропахал носом песок на пустынном пляже, чему был не сказано рад.

- Ура земля! - я сгребал песок к себе и радовался как ребенок, которому наконец-то разрешили упасть в песочницу. - А ну иди ка сюда, ящерица переросток, я сейчас тебя бить буду. - Я встал на ноги, они ещё дрожали после перенесенного стресса, крыльев у меня за спиной уже не было.

- Догони сначала! - сказал подлый дракон и взлетел. Я попытался схватить его за хвост, но не успел, от досады запустил в него огненным шаром, не попал, конечно. - Всё равно я тебя поймаю! - погрозил я ему кулаком. Решив, что на сегодня острых ощущений мне уже достаточно я отправился обратно в замок. Не успел сделать и десяти шагов как меня снова подняли в небо. - Морион теперь я точно тебя убью! - кричал я, пытаясь, первые несколько секунд вырваться из его цепких лап.

- Выше Атон, нужно ещё выше! - Морион стремительно набирал высоту, пока не решил что достаточно. Не предупреждая, он меня отпустил, и я полетел вниз.

- Тебе конец хвостатый! - я был просто в бешенстве от его поступка и уже всерьёз намеревался настучать ему по одному рогатому месту. Крылья за моей спиной появились почти сразу, как он меня отпустил, я взмахнул ими и почувствовал их силу, силу, которая мне подчинялась и которой я управлял. Недолго думая я развернулся и погнался за Морионом, но как я ни старался догнать его не смог. Его крылья были больше, и летал он быстрее меня. Понимая, что я его в ближайшее время не догоню, стал бросать в него огненными шарами. Через несколько минут я представил, как это всё выглядит с земли и мне стало смешно. Маленький и злой истребитель - это я, пытается сбить большой транспортник - это Морион.

- Летим домой, хватит на сегодня, я уже зверский аппетит налетал! - предложил я и повернул к берегу.

- Хочешь, я тебе рыбу поймаю? - предложил Морион, догоняя меня.

- Не, сырую, я не люблю, себе оставь я в замке поем. - В этот раз я не пропахал носом песок, а нормально приземлился, причём возле замка, а не на берегу. Хорошо, что уже была ночь, и нас никто не видел, по крайней мере, я так думал. Ночной воздушный бой выжал из меня все силы, меня даже шатало от усталости. Хотелось, есть и спать, чего из этого хотелось больше, не понимал, решил, что сначала высплюсь, чтобы потом нормально поесть. Как и где уснул, не помню, проснулся рано утром на кухне, хорошо, что возле стола лавки широкие иначе бы на пол давно свалился. Проснулся я от запаха готовящейся пищи, к моменту моего пробуждения наша кухарка уже много чего приготовила, и я чуть не подавился слюной, от желания есть.

Фьодор.

Гномы трудились всю ночь, чтобы выполнить мой заказ и спровадить меня из кузни. Подозреваю, что торопились они, чтобы взяться за изготовление вальцов, чертёж которых сейчас красовался на стене их кузни. Быка они мне тоже выделили, правда, только на время и сейчас он упорно тянул нагруженную сельхозинвентарём большую повозку. Двигался бык с одной и той же скоростью, по любой дороге как танк. До деревни, где я оставил семена, добрался я через сутки, уставший как будто сам тянул этот груз и злой от этой же усталости. Староста, когда увидел, что я привез, радовался как ребёнок новой игрушке, к быку он, правда, подходить близко побаивался первое время. Посевную и пахотную работу я решил начать на следующее утро, а сейчас намеревался лечь спать.

Замок Дарморо.

Атон.

Я уплетал очень вкусный завтрак, когда на кухне появилась Анна Сергеевна.

- Что случилось, где ты пропадал всё это время?

- А что не так? - не понял я, чувствовал себя просто прекрасно, ничего не болело.

- Ты посмотри на себя, весь грязный, куртка на спине порвана. - Пояснила она. Я посмотрел на себя и полностью согласился с описанием моего внешнего вида. Мало того, у меня на груди виднелись прилипшие водоросли, дыру на спине точно крылья проделали.

- Это мы с Морионом ле, э, тренировались, на берегу. - Я лишь чудом не проболтался о полётах.

- Ночью?

- Угу, у нас были ночные, ночные, э, как их, учения. Сегодня, скорее всего тоже будем тренироваться, если конечно ничего непредвиденного не произойдёт. А что вы хотели?

- Антош, я хотела тебя попросить, чтобы ты помог мне освоить язык, когда говоришь, так легче и быстрее получается.

- Да, никаких проблем, сейчас дожую и займёмся. - Я ещё жевал, когда на кухне послышались шаги босых ног. На завтрак спустился сам барон Дарморо, босиком!

- И что ты так на меня смотришь? Сам же сказал, что до утра я должен лежать, а потом хоть танцуй! - заявил он мне на моё удивлённое выражение моего лица и присел за стол. Мне было нечем крыть, и я промолчал.

- Ну, мы тогда не будем тебе мешать уничтожать завтрак. - Пожелав ему приятного аппетита, мы с Анной покинули кухню и поднялись в мою комнату. Весь день я помогал осваивать Анне общий язык своей же учительнице. Сам же во время занятий ждал, когда наступит вечер чтобы опять отправиться к морю и подняться в небо. Дождавшись, начала заката солнца, я свернул занятия и что было сил, рванул на побережье, где меня уже давно ждал Морион.

Сегодня меня не пришлось бросать с высоты, крылья появились сразу по моему желанию. Когда-то не очень давно я учил его летать, теперь мы поменялись местами.

- Морион, у меня к тебе есть одна просьба. - Начал я издалека. Я хотел попросить у него крови и навестить подземелье со спящей красавицей.

- Хочешь попробовать вылечить вампира?

- Откуда ты знаешь?

- Ты что опять забыл о том, что я тебя всегда слышу?

- Я не об этом а, о том, что это вампир?

- А, про это, так всем известно, что так долго спать могут только драконы и вампиры. На дракона она не очень похожа, значит, вампир, это же просто.

- Хм, логично, как поступим? - я мягко приземлился на песок ночного пляжа. Морион продолжал парить в небе под светом ярких звёзд.

- Лететь туда далеко и долго, ты ещё плохо летаешь. - Заявил он мне после того как я только что два часа пробыл в небе без перерыва.

- Ничего себе, плохо, позавчера я вообще не знал, что у меня крылья есть! Всё, я решил, летим! - заявил я, поднявшись с песка и намереваясь лететь прямо сейчас.

- Ночью мы не сможем найти вход в подземелье. - Притормозил меня Морион.

- Ты прав как всегда, полетим на рассвете. - До восхода солнца оставалось около двух часов, и я решил вернуться в замок и плотно позавтракать. За моим ранним завтраком я снова встретился с Анной. - Следит она, что ли за мной? - подумал я. После наших занятий она уже стала достаточно хорошо говорить на общем языке.

- Доброе утро! - поздоровалась она, используя новый для неё язык.

- И вам того же! - я в скоростном режиме закидывал в рот всё что находилось из еды на столе.

- Опять тренировались? Спросила она, присаживаясь за стол напротив меня.

- Угу. - С набитым ртом я больше ничего сказать не мог.

- Ты бы переоделся, сегодня стал ещё грязнее, чем вчера. Вон даже в волосах водоросли появились, ещё чуть-чуть и лягушки заведутся. - Я потрогал голову и нащупал ком высохших водорослей.

- Согласен, внешний вид требует серьёзных изменений, спасибо что подсказали. - Я быстро помылся прямо из бочки с дождевой водой, стоявшей возле входа в замок. Потом поднялся к себе в комнату и переоделся. На выходе из замка вспомнил, что мне нужен сосуд для крови дракона. Забежал на кухню и спёр, первый, попавшийся под руку медный кувшин. - Медный надёжнее, не разобьётся! - подумал я и побежал к морю, где меня ждал Морион.

- Хороший был камзол. - Подумал я, когда услышал, как порвалась ткань на спине. - Красиво! - я смотрел на пробегающий под нами пейзаж. С высоты было сложно определить место, где находился вход в подземелье и это днём, ночь мы бы точно его не нашли. Вначале мы пролетели мимо и вернулись, назад поняв, что место осталось позади.

- Слишком узкий вход, я туда не влезу! - сообщил Морион, сунув свою голову в тоннель.

- Тебе это и не нужно, я один пойду, а ты здесь подождёшь. - Морион согласился и укусил свою лапу, появилась кровь, которую я бережно собрал в кувшин. - Думаю, что хватит! - заглянул я внутрь этого сосуда, где набралось с пол-литра драконьей крови.

- Если что, то беги! - посоветовал мне Морион и пристроился возле входа.

Двигаясь по тоннелю, я выискивал свежие следы, возможных посетителей этого места, следов не было. Я ускорил шаг и вскоре добрался до старой позеленевшей от времени двери из меди.

- Блин, нафига Маринэр запер дверь? - я уже несколько минут пытался отпереть дверь и содрал себе все пальцы. После долгих мучений и отборного мата я наконец-то открыл эту проклятую дверь. Пробравшись в комнату на цыпочках как вор, я зажёг все свечи, что там были. Перед саркофагом с женщиной я долго стоял, не решаясь сделать то, для чего пришёл.

- А, была, не была! - я поднатужился и сдвинул толстое стекло в сторону. Собрав все пузырьки, что там были, я переместил их содержимое в кувшин с кровью Мориона. Теперь оставалось самое главное, напоить этой смесью женщину, точнее вампиршу. - Укусит или не укусит? - думал я, открывая ей рот и вливая кровяную смесь. Влил третью часть из того что было, меня пока что не кусали. Сделав пару шагов назад, я стал ждать хоть какого-нибудь результата, от страха мои волосы на голове слегка шевелились. Время шло, но ничего не происходило, я решил, что мало влил смеси и приблизился, чтобы добавить. Как только я протянул руку, она вздрогнула, открыла глаза и схватилась за своё горло.

- Больно, мне больно, как же мне больно! - прохрипела вампирша. От неожиданности я отпрыгнул назад и стал пятиться, пока не упёрся спиной в стену. Из саркофага показалась женская рука, и я услышал уже нормальный и совсем не хриплый голос. - Папа, ты где? Что со мной случилось? Вампирша медленно села в своём каменном гробу, её бледное лицо также медленно повернулось в мою сторону. Я вжался в стену ещё сильнее, но глаза не закрывал хоть мне этого и хотелось.

- Ты кто и где мой отец? - вампирша внимательно посмотрела на меня своими голодными глазами.

- Не не не знаю! - я стал заикаться.

- Ты не знаешь, кто ты? - удивилась вампирша.

- Я Атон, а где твой отец, я не знаю. - Пояснил я, пожал плечами и развёл руки в стороны, для убедительности. Кувшин в моей руке предательски звякнул, ударившись о каменную стену. От этого я вздрогнул и задал первый попавшийся вопрос, который пришёл мне в глупую голову. - Есть хочешь? - протянул я кувшин с кровью вампирше. После моего предложения глаза вампирши как-то не очень добро сверкнули. - Всё, кажись, приплыли, добегался тузик, сейчас меня будут есть, возможно, сырым и без соли. - Подумал я и решил бороться за собственную жизнь до конца.

- Свежая кровь! - прошептала она, и я увидел её клыки.

- Ага, свежая, свежая, ещё часа не прошло, как набрал. - Я продолжал удерживать на вытянутой руке кувшин с кровяной смесью. Вампирша принюхалась и поморщилась.

- Не эту, дай мне свою, немного, один глоток. - Она протянула ко мне руки.

- Всё, сейчас укусит. - Подумал я и машинально понюхал смесь в кувшине. От запаха крови меня чуть не стошнило, но голова стала работать лучше. - Подставлю ей левое плечо, там чешуя, пусть зубы обломает. Я стал ждать нападения, а вампирша стоя напротив, ждала от меня крови. Глухой и сильный удар сотряс стены, потом ещё один и ещё. С потолка посыпалась пыль и мелкие камешки.

- Я иду, держись! - донёсся до меня слабый голос Мориона.

- Что это? - спросила вампирша, посмотрев на потолок где только что появилась свежая трещина.

- Это не что, а кто! Это мой друг, Морион! - я улыбнулся, почувствовав скорую помощь.

- Он кто, тролль? - недоумённо спросила вампирша.

- Не, он не тролль, он - договорить я не успел, потолок обвалился. С грохотом и пылью в комнате появился Морион, сразу стало тесно. Меня частично завалило камнями, в довесок на этой куче буйствовал дракон. Он жутко рычал и бил хвостом, доламывая в комнате то, что ещё оставалось целым. Вампирша металась по комнате в поисках спасительной тени, которой не осталось. Через несколько секунд она остановилась, не понимая, почему солнечный свет её не убивает.

- Морион, ты меня что, похоронить хочешь? Слезь с кучи! - ужом выползал из-под завала. Морион понял и через дыру в потолке выбрался наружу, после чего свесил хвост как верёвку для меня.

- Мадам, не знаю как ваше имя, вы сами выберетесь или мне помочь? - спросил я, ухватившись за драконий хвост.

- А? - вампирша оторвала взгляд от своих рук и посмотрела на меня.

- На свежий воздух хотите или вам и тут хорошо? - я забрался на кучу из камней и земли. Хвост Мориона нервно вздрагивал в ожидании, когда я наконец-то по нему вылезу из подземелья.

- Т-туда? - вампирша испуганно посмотрела на дыру в потолке, из которой было видно безоблачное небо.

- А что, есть ещё какие-нибудь варианты? - набравшись смелости, я протянул ей свою руку. - Держитесь, он обоих вытянет.

Её маленькая была холодной и не естественно бледной на фоне моей загоревшей под южным солнцем. Морион легко вытащил нас обоих, и я посмотрел на солнце. Оно клонилось к горизонту, даже в мёртвых землях Дамроса, закат был необычайно красив.

- У него получилось! - вскрикнула вампирша.

- У кого, у Мориона что ли? - не понял я.

- У моего отца, а где он сам сейчас?

- Мадам, я не знаю, как вас там зовут, Вы бы хоть сказали, как зовут вашего отца, а то заладили как попугай - где он, где он? Откуда я знаю, где, если не знаю о ком речь.

- Его имя Тэнэр, герцог Тэнэр Маслос, где он? - мои глаза стали раскрываться шире и я боялся, что они могут выпрыгнуть из своих мест.

- Знаешь его?

- Э, лично не знаком, но я слышал о нём, он погиб, лет пятнадцать назад.

- Как погиб? - теперь уже её глаза стали не естественно круглыми.

- Как и многие другие, во время войны. - До меня постепенно стало доходить, кого мы откопали.

- А мой сын, Эмер, он где, ты о нём что-нибудь слышал? - после известия о гибели отца она была в ярости.

- То тоже погиб! - я отступил на шаг, но как оказалось, этого было не достаточно. Она с неуловимой для глаза скоростью поймала меня за руку, которую я опрометчиво выставил перед собой. Глаза вампирши сверкнули, а когти впились в мою плоть до крови. Я коротко, но сильно ударил её по руке и освободился из захвата.

- Бешенная! - крикнул я на нее, а Морион заслонил меня собой. Пальцы вампирши были в моей крови, и она её слизала.

- Ты Маслос? - её глаза опять стали круглыми.

- Маслос, Маслос, бабуля!

- Внук! Твой отец Эмер? - удивилась она.

- Ага, здравствуйте бабушка! - я не спешил радоваться обретению такой родни.

- Ты вырос? Сколько же тебе лет?

- Двадцать один уже, а что?

- Какой сейчас год? - спросила она посмотрев вокруг и не нашла каких-либо видимых изменений.

- Сейчас, э - Я стал высчитывать какой сейчас год. Вспомнил дату на своём липовом свидетельстве о браке, добавил ещё год, что прошёл с этого дня.

- Шестьсот сорок шестой, кажется, какой месяц, и день не могу вспомнить. - После моих слов она упала на колени и обхватила голову руками.

- Шестьдесят шесть, я спала шестьдесят шесть лет и потеряла все, что у меня было. - Прошептала она. Я посмотрел на неё и подумал, что она неплохо сохранилась для этого возраста, выглядела максимум на тридцать. - Почти всё! - она подняла голову и посмотрела на меня.

- Только без рук! - я отступил под защиту дракона. Морион зарычал и показал вампирше свои уже не маленькие зубы.

- Нет, ты меня не так понял, я тебе ничего плохого не сделаю. Совсем наоборот, буду оберегать, у меня же кроме тебя никого больше не осталось. А в той войне, кто победил? - она резко сменила тему разговора.

- Увы, это были не мы. - Я развёл руками.

- Я отомщу, мы отомстим! - поправилась она, и её глаза недобро сверкнули.

- Вдвоём сил - втроём! - поправил меня Морион. - Да, втроём, у нас силёнок не хватит! - охладил я её пыл мести.

- Мы соберём войско! - не унималась моя бабушка.

- Какое войско, из кого? У нас нет людей, даже дома своего и того нет!

- Что, совсем никого нет? - удивилась бабушка.

- Ну, можно сказать, что нет, два десятка может и получится набрать. Простите бабушка, вы так и не сказали своего имени. - Теперь я сменил тему.

- А? Ах, да, я совсем об этом забыла. Моё полное имя Лея Этель Маслос. Герцогиня, точнее была герцогиней когда-то. - Она тяжело вздохнула.

- Ну почему так сразу, была! Титул у вас никто не отнимал! К тому же мы сейчас на своих землях находимся. Они, правда, немного мертвы на данный момент, но думаю, что со временем они оживут. Сейчас нам нужно вернуться в наш временный дом, мне что-то есть захотелось.

- Да, конечно, пойдёмте! - Лея покрутилась на месте, не зная, в какую сторону направиться.

- Морион, ты двоих сможешь унести? - спросил я вслух, а мысленно объяснил. - Не хочу свои крылья раньше времени показывать.

- Без отдыха не смогу. - Честно ответил он и подставил спину.

- Бабушка Лея, нам сюда! - я первым влез на спину Мориона и протянул руку помощи.

- Никогда не летала на драконе, мне говорили, что их уже не осталось.

- Ну почему же, вот один из них и мы сейчас на нём полетим. - Я утаил от неё информацию о том, что Морион единственный дракон в этом мире. Морион, расправив крылья, коротко разбежался и взлетел, я почувствовал, что ему было тяжело нести двоих. Я посмотрел на место, где мы выбрались, и увидел приличного размера яму.

- Ты не дракон, а экскаватор какой-то! - сказал я ему.

- Кто такой экскаватор? - переспросил Морион и чуть не уронил нас.

- Потом скажу, ты лети ровнее, не дрова всё-таки везёшь.

-Под нами замок 'Ворона'! - сказала Лея, показывая вниз. Это был тот самый замок, хорошо сохранившийся и пустой, в нём я встретил призрака.

- Морион, давай отдохнём, я ещё раз хочу осмотреть этот замок. - Дракон стал снижаться и вскоре плавно приземлился во дворе замка.

- Когда-то этот замок был очень красив, я была тут однажды, портной графа даже мне платье подарил. Он был молод, портной конечно, а не граф и влюбился в меня. Виду, конечно, не подавал, я ведь к этому времени уже была замужем. Помню, как он опускал глаза и краснел в моём присутствии, ох, как же это оказывается, давно было.

Замок был пуст, как и раньше, по его коридорам ветер гонял пыль и мусор. Лея медленно шла и вспоминала прошлое, на втором этаже она остановилась у одной из дверей. - В этой вот комнате я останавливалась на несколько дней. - Лея толкнула дверь, она с тихим скрипом открылась и мы вошли. Комната была пустой, если конечно за мебель не считать поломанный комод и очень пыльный ковёр на полу. - Когда-то он был зелёным как весенняя трава и мягкий как мех Тиска. - Лея наклонилась и потрогала серый от пыли ковёр.

- Бабуль, можно я буду тебя просто Лея звать? Ты как-то не очень на бабушку похожа, слишком для этого молода. - Она улыбнулась.

- Можно, мне даже будет так приятнее, только герцогиней меня не называй. Мне не хочется, чтобы все узнали кто я такая на самом деле.

- Хорошо, буду тебя называть баронесса Лея Этель. - предложил я.

- Почему баронесса? - удивилась она.

- Потому что ты не похожа на простолюдинку, слишком хорошо образована, я прав?

- Да, пожалуй что ты прав, что же, я не против побыть баронессой. - Согласилась на понижение титула Лея.

Мы покинули памятную комнату и спустились во двор, где нас ждал Морион. Поднявшись в небо, я попросил Мориона подлететь к замку Дарморо со стороны Фарго и возле какой-нибудь деревни. Пусть все думают, что она прибыла к нам из какого-нибудь далёкого королевства, например из Юкаша. Оно далеко от нас и проверить подлинность баронессы будет практически невозможно.

- Лея, тебе нужно переодеться, твоё платье слишком привлекает внимание, да и не носят сейчас такое. - Предложил я, когда мы увидели деревню, в которой жил мастер Мон Сан. Морион приземлился на лесной поляне рядом с деревней, дальше мы с Леей пошли пешком. Жители, увидев нас, низко кланялись и кричали здравицы, мне пришлось ускорить шаг, чтобы не собрать вокруг себя всех жителей деревни. Мастер Мон Сан, находился в саду и отдыхал под тенью старой яблони, расположившись в большом кресле спиной к нам.

- Здравствуйте уважаемый мастер! - поздоровался я. Мон Сан вздрогнул от неожиданности и повернулся.

- Тьфу, на тебя, напугал старика! - он широко улыбнулся.

- Мон Сан, одной очень красивой женщине просто необходимо новое платье, срочно!

- Для тебя мой мальчик всё что угодно, где твоя красавица? - он посмотрел мне за спину и замер в неудобной позе. Лея медленно приблизилась, вглядываясь в его лицо.

- Эрмон!? Эрмон Санмо!? - её глаза широко раскрылись от узнавания.

- Лея!? Э, кхе, кхе, простите Ваше высочество! - Мон Сан встал на одно колено и склонил седую голову.

- Ты постарел Эрмон. - она помогла ему встать и крепко обняла.

- Да Ваше высочество, а вот Вы по-прежнему молоды и очень красивы. Атон, как ты это сделал? - спросил он, продолжая смотреть на немного смущённую Лею.

- Это не я, точно не я!

- Эрмон, ты сократил своё имя, почему?

- Ваше высочество, мне не очень хочется про это рассказывать, зовите меня как все, просто Мон Сан.

- Хорошо, но и ты больше не называй меня высочеством, теперь я баронесса Лея Этель, пока так нужно. Как видишь, не только у тебя есть секреты.

Я оставил их наедине вместе с их секретами и отправился в замок к Дарморо. Выбравшись за пределы деревни, я увидел знакомую фигуру в камуфляжной куртке.

- Привет граф!

- Кончай подкалывать, это не мой косяк, а Дора. - Фёдор был злым и грязным по уши.

- Что сажаешь? - я посмотрел на поле, где увидел большое количество дощечек, вкопанных в землю.

- Картошка осталась, остальное уже посадили. - Буркнул Фёдор.

- А почему один этим занимаешься, куда помощники делись?

- Я их в лес отправил, поле огородить нужно, ещё хочу охрану выставить, весь урожай снова на семена пойдёт.

- Эт правильно, давай помогу. - Я взял в руки лопату, и мы стали работать вместе. - А ты чего такой злой?

- Не знаю, наверное, я просто себя в этом мире не так видел. - Сказал Фёдор.

- Видел себя рыцарем на белом коне?

- Нет, но я не предполагал, что опять буду картошку сажать.

- Так ведь ты сам сюда семена притащил, я не заставлял.

- Да, я понимаю, просто этим мне скучно заниматься. Местные, так вообще косо смотрят, хорошо, что хоть пока слушаются.

- Почему пока? - не понял я Фёдора.

- Это люди барона, он завтра им может приказать больше не помогать и что мне, потом делать с этим огородом?

- А, ты значит, поэтому такой, можешь не волноваться, Дарморо мужик нормальный, накормишь его один раз, он потом сам за тобой бегать будет. Вон кстати и он сам к нам пожаловал! - я увидел группу всадников на дороге, во главе с бароном.

- Вот ты где, мы тебя по всему баронству разыскиваем. - Дарморо спрыгнул с коня, показывая мне, что нога его ничуть не беспокоит.

- Что-то случилось?

- Пока ещё нет, но думаю, что к нам опять пираты в гости пожаловали. Пока что один корабль, к берегу не подходят, может, ждут чего, а может и просто наблюдают.

- Думаешь, скоро нападут?

- Откуда мне знать, что у них на уме, корабль у них не такой как раньше были, размером больше и флаг на мачте. - Пояснил Дарморо.

- Хорошо, пошли, посмотрим, что за корабль и кто прибыл. Фёдор ты с нами или здесь останешься?

- С вами конечно, вот только у меня коня нет, да и поле надо под охраной оставить. - Тихо сказал Федор, опустив глаза.

- Будет тебе и конь, и охрана, в деревне всё есть. О, чуть не забыл! Дарморо, к нам приехала моя старая знакомая, баронесса Лея Этель, просит приютить. Ты, надеюсь, не откажешь ей в такой малости, она обещает быть полезной, в меру своих сил конечно. - Я чуть было не забыл про бабушку Лею.

- Ну, уж если ты за неё просишь, то, как я могу отказать, нам полезные люди всегда нужны. - Расплылся в улыбке Дарморо, не подозревая, что Лея не совсем человек.

- Она сейчас у Мон Сана, пойдем, познакомлю. - Я шёл к дому мастера и думал о том, что спокойная жизнь, скорее всего, закончилась. Сегодня прибыли пираты, а завтра и чужие солдаты могут притопать. Мон Сана я нашёл на прежнем месте в саду.

- Мон Сан, а где Лея?

- Она переодевается и скоро к нам выйдет. - Лея появилась через минуту, чёрно-серое платье на ней, чем-то напоминало костюм девушек из отряда Дарморо или моего отряда, как утверждал он сам. Лея выглядела великолепно, я даже пожалел что она моя бабушка, а не простая девушка.

- Мон Сан, Вы великий мастер! - я на самом деле был восхищён его работой. Дарморо замер с открытым ртом как в прочем и Фёдор, девушки из сопровождения смотрели с ревностью. Лея медленно шла в нашу сторону походкой не баронессы, а королевы, каждое её движение было продумано и просчитано.

- Спасибо мастер! - Лея поцеловала Мон Сана в щёку, от чего он немного смутился и покраснел.

- Знакомьтесь, баронесса Лея Этель! Лея, это барон Дарморо Нэкт, хозяин этих земель. Мой друг граф Фьодор Колоссо! - представил я Фёдора, который открыто, пялился на мою бабушку раздевая её взглядом. Я незаметно ткнул его локтем в рёбра, после чего он стал вести себя адекватно.

- А? Да, да, мне тоже очень приятно с вами познакомиться. - Выдавил из своего сухого горла Фёдор.

- Даже не думай про это! - шепнул я ему на ухо и показал кулак для лучшего

Часть вторая.

Невеста для друга. - Вот он, этот корабль! - Дарморо показал на парусник, бросивший якорь почти в километре от берега.

- Пробовали узнать, кто они и чего им надо? - спросил я, всматриваясь в застывший на море корабль.

- Зачем? - недоумённо спросил Дарморо.

- Как это зачем, а если это не пираты? Может быть, торговцы прибыли или ещё кто-нибудь. - Предположил я.

Проверять отправились я, Фёдор и Лагор, который всё это время наблюдал за парусником с момента его появления у нашего берега. Старая рыбацкая лодка, на которой мы приближались к кораблю, пахла рыбой и прелыми водорослями. На вёслах был Фёдор, Лагор с заряженным арбалетом в руках пристроился на самом носу нашего пограничного судна.

- Эй, на борту! - крикнул Лагор, когда до него осталось не больше пятидесяти метров. На палубе появился человек, сильно загоревший на солнце и раздетый по пояс.

- Кто вы такие и чего надо? - продолжил кричать Лагор.

- Мы из Ташеона, хотим говорить с бароном Антоном Нэктом! - ответил человек с палубы.

- А что тебе от него нужно? - спросил Лагор, посмотрев на меня.

- Это я скажу только ему, передайте, что с ним хочет встретиться Тим Нокс. - я услышал знакомое имя и привстал, чтобы рассмотреть говорившего человека.

- Тим? Это правда ты? - спросил я и попросил Фёдора подплыть ближе.

- Атон, как же я рад тебя видеть, поднимайтесь.

Через несколько минут мы уже были на борту. То, что я увидел, меня слегка шокировало, на палубе лежали люди, много людей, и они ещё были живы.

- Что случилось, Тим?

- Это долгая история, я потом расскажу, сейчас этим людям срочно нужна помощь. - Я отправил Лагора на берег за помощью, а сам заставил Тима рассказать, что случилось. - Десять дней назад у нас кончилась еда, через два дня после закончилась и вода, солнце и солёный ветер добавили людям страданий.

- Так я не понял, какого демона вы на палубе - то расположились? Сидели бы в трюме, где нет ни солнца, ни ветра. - Я не понимал их действий.

- Видишь эти дыры в палубе. - Тим показал на недавно прорубленные отверстия. - Там в низу тоже люди, а те, которых ты видишь, там не поместились. Мы ждали, когда вы нас заметите, лодки чтобы добраться до берега, у нас нет, а без неё никто бы не доплыл до берега. Я единственный кто остался стоять на ногах, но я ослаб и боялся, что тоже не доплыву.

- Так какого демона вы ближе к берегу не подошли?

- Корабль сильно перегружен, мы сели на мель, к тому же я не знал, что нас ждёт на берегу. Несколько дней назад мы встретили пиратов, но внезапно начавшийся шторм, помог нам не попасть в рабство. Атон, я прошу тебя, помоги, если можешь, это верные мне люди, все что остались. Потом я тебе всё расскажу. - Тим чего-то не договаривал, но вид у него был жалкий.

Частично облегчив корабль, нам удалось сдвинуть корабль ближе к берегу. Доставка людей на берег заняла много времени, никто из них, не мог передвигаться самостоятельно, приходилось переносить их на руках. Временный лагерь расположили прямо на пляже, первым делом мы напоили всех свежей водой, чуть позже приготовили мясной бульон.

- Ну, что, Тим, я жду от тебя правды! - я присел рядом в тени от большого валуна.

- Я врал тебе Атон, там, в мёртвых землях, потом здесь в баронстве. Я выдавал себя за другого человека. Я не Тим Нокс, меня зовут Титар Новес, я наследный принц Ташеона. Несколько месяцев назад меня опоили зельем и продали как раба, тайно конечно. Отец искал меня по всему королевству, пока его не убили, заманив в ловушку. Теперь в Ташеоне правит другой король, это мой дядя Рамдор. Про это всё я узнал, когда вернулся домой, а на следующий день мне пришлось бежать. Верные мне и моему отцу люди помогли мне, мы украли корабль и я решил добраться до тебя. Нам всем больше некуда идти, мы все готовы служить тебе. Если ты согласишься принять нас, то у тебя будет много верных тебе людей, среди нас сто десять гвардейцев из охраны дворца. Ещё со мной три барона, вместе с семьями и два мага, правда, они ещё ученики, но именно благодаря ним мы остались живы. Что ты решишь? Примешь нас или нам поискать другое место? - Титар замолчал и опустил глаза. Я посмотрел на измученных людей и согласился их принять, лишние руки, как и дополнительные воины, нам точно не помешают.

На следующий день всех вновь прибывших людей переправили вглубь баронства и распределили по деревням. Фёдор помогал мне всем, чем только мог, чем заслужил уважение в глазах людей, как местных, так и прибывших.

- Антох, у меня к тебе просьба. - Сказал Федор, когда мы закончили с расселением людей.

- Какая?

- Понимаешь в чём дело, здесь все ходят с оружием, а я даже не знаю, как правильно меч держать. Вот я и подумал, что ты мог бы мне с этим помочь?

- Нет проблем, только ты сначала немного с Лагором позанимаешься, а после и я к этому делу подключусь. Такой вариант тебя устроит?

- Ещё бы! Конечно, устроит, я вообще думал, что ты меня к девчонкам отправишь!

- Если хочешь, то могу и к ним.

- Не, как раз к ним и не надо, я стесняюсь. Они все почти на голову ниже меня, а отметелить могут, будь здоров. Я потом такого позора просто не переживу.

Мир демонов.

Наяса.

Знакомый потолок, я такой уже где-то видела, - стоп! Это же моя комната и сейчас я нахожусь в своей кровати. Я жива! Руки на месте, ноги тоже, остальное тоже на своих местах.

- Ваше высочество, наконец-то вы очнулись! - услышала я голос служанки, которая дежурила возле моей кровати. Увидев, что я проснулась, она забегала по комнате, не понимая, что делать. - Ой, нужно же госпожу позвать, я сейчас, я быстро, Вы подождите немного! - она выскочила из комнаты, оставив дверь открытой. Насмешила, - подождите немного! - как будто я сейчас могу куда-то сбежать, во всём теле слабость, сил нет, даже руку поднять. Интересно, как я сюда попала? Что я вообще помню о том, что произошло в последнее время? А из этого я помню не много. Помню, как горели тела людей и рядом со мной был человек, маг. Очень могущественный маг, от его силы тела сгорали мгновенно. Стоп! Я ведь тоже этим занималась, сжигала трупы! Не верю, этого не может быть, у меня нет столько силы. Может это мне просто приснилось? Ладно, с этим я потом разберусь, что ещё я помню? Крестьянские повозки, люди, всадники, дракон и? Стоп! Дракон!? От этого мне опять стало плохо, и я чуть не потеряла сознание. Если это был не сон, то почему я жива? Почему он меня не убил? Драконы это злейшие наши враги, это смерть для любого из нас, особенно их чёрный представитель. Он лишь одним своим близким присутствием может подавить нашу волю, после чего мы становимся беззащитными как дети, даже убежать не можем. Я всегда думала, что драконы это всего лишь сказка, ведь их нет в нашем мире. - Стоп, стоп, стоп! - в нашем мире их нет, а там был! Получается, что я была в другом мире!? В мире, где живут драконы, к тому же ещё и чёрные! А они там точно есть, я на себе испытала их силу, поэтому мне сейчас так и плохо. Скорее бы мама пришла, хочется узнать правду, может быть, мне всё это на самом деле просто приснилось.

- Наяса, дочка, как же я рада, что тебе стало лучше! - мама не вошла, а влетела в мою комнату и упала на колени возле моей кровати.

- Как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит? Позвать Каина, немедленно! - прикрикнула мама на служанку. Потом было ещё много всяких вопросов, смысл которых до меня так и не дошёл я опять уснула.

- Каин, что с ней?

- Ничего страшного, моя госпожа, она сейчас просто спит. Слаба она ещё, долго ничего не ела, тот бульон, что мы ей вливали, лишь поддерживал в ней жизнь. Она скоро проснётся и сможет нормально поесть, сама.

- Каин, что сказали другие лекари про её пропавшее тело? Его можно вернуть?

- Извините меня моя госпожа, но с этим всё намного хуже. Они все утверждают, что такое в принципе не возможно. Правда они же и утверждали, что разделить тела тоже не возможно. Осмотрев Наясу, убедились, что были не правы и теперь разводят руками.

- А что ты сам об этом думаешь?

- Я не уверен, но думаю что это возможно, только это очень трудно и очень сложно.

- Ты возьмёшься за это?

- Нет, боюсь, что у меня нет и сотой доли той силы, что на это потребуется, к тому же, я даже не представляю, как это сделать. Это сможет только тот, кто разделил тела. Мне жаль, моя госпожа, очень жаль.

- Спасибо Каин за честность, ты можешь быть свободен, тебя позовут, когда понадобишься.

- Я буду рядом, моя госпожа.

Прошло несколько часов.

Наяса.

- Мама, ты здесь? - мой голос был хриплым и слабым.

- Госпожа, Наяса проснулась! - послышался звонкий голос служанки.

- Как ты себя чувствуешь? - мама появилась почти сразу.

- Нормально, вот только сил чтобы встать не хватает, а ещё мне хочется расправить крылья и парить в небе.

- Наяса, я не хочу от тебя скрывать и думаю, что будет лучше, если ты узнаешь это сейчас. У тебя больше нет крыльев, как впрочем, и второго тела.

- Как нет!? Этого не может быть! - прилагая усилия, я смогла сесть и попыталась почувствовать своё второе тело. - Ничего! Даже никакого намёка на его присутствие!

- Что случилось? Куда оно делось?

- Я не знаю, ты вернулась уже без него, точнее тебя вернули. Ты можешь сказать, где ты была, хоть что-нибудь помнишь?

Я напрягла память и попыталась вспомнить всё что произошло с того момента, как проникла в хранилище.

- Мам, я портал украла из хранилища, на побережье 'Змеиного моря'. - Призналась я в краже.

- И что было после?

- Я уронила его, увидев Нувиса, и он разбился.

- Где ты его увидела, в хранилище?

- Нет, не в хранилище, а за дверью, когда вышла в коридор, он появился неожиданно и я что-то почувствовала. Мне показалось, что он коснулся моей головы, вот здесь на затылке. Что потом было, я почти не помню, но помню, что меня всегда сопровождали люди, много людей. Ещё помню, что среди них был гном, он выглядел почти так, как описано в книгах, рядом с ним почти всегда был демон, очень странный демон.

- Какой ещё демон? В мире людей нет демонов!

- Я была в мире людей? На Земле?

- Да, ты была там, и мне стоило больших трудов вернуть тебя домой. Ты же прекрасно знаешь, что нам строго запрещено посещать другие миры. Я кое-как смогла уговорить твоего отца, нашего повелителя, чтобы он договорился с хранителем Эльсигуром. Вскоре мы отправились к нему, но он не разрешил нам отправиться на Землю. Вместо нас за тобой он отправил человека и гнома. Мы ждали долго, я не покидала площадь всё это время, но ты появилась совсем с другой стороны, не из мира людей. Что ты ещё помнишь?

- Я не очень уверена, но мне кажется, что было какое-то сражение между людьми. Помню мага. Невероятно сильного мага, такого даже представить себе сложно. Он говорил с драконом, чёрным драконом и дракон его слушался. Больше ничего не помню, как попала домой, тоже не помню. Мам давай позже поговорим, я очень устала, и спать очень хочется.

- Хорошо, отдыхай, я распоряжусь, чтобы тебя покормили, когда проснёшься.

- Каин, я знаю, что ты всё слышал, не надо прятаться от меня за дверью. Что скажешь? Мне показалось, что она бредит или выдумывает.

- Я так не думаю, моя госпожа, после её рассказа мне многое стало понятным.

- А дракон? Хочешь сказать, что и это правда?

- Думаю да, встреча с ним как раз и объясняет состояние, в котором она сейчас находится, только это она сама себя в это состояние загнала.

- Каин, драконы легенда, ты сам это только что подтвердил, сказав, что в это состояние она сама себя загнала.

- Простите, моя госпожа, но Вы не правы, драконы существуют. Если вы не верите мне, спросите у нашего библиотекаря или у самого повелителя. Его деда убил дракон, как раз чёрный дракон, самый опасный из представителей их рода.

Вирия.

Баронство Нэкт. Атон.

- Столько чужих солдат держать у себя в баронстве слишком опасно! - в пятый раз повторил Дарморо.

- Даже если они дадут клятву верности? - я продолжил уговаривать его оставить Ташеонцев в баронстве.

- Да, даже после этого, я их совсем не знаю и ты тоже!

- Дарморо, ну хоть женщин с детьми оставь, солдатам я найду применение в другом месте.

- Хорошо, их можно оставить, но магов тоже отправь куда-нибудь.

- Дарморо, мне кажется или ты боишься? - дошло до меня, почему он противится.

- Да, боюсь! - признался он. - Твои, то есть наши, девки, каждую неделю чужих лазутчиков ловят. Позавчера в меня стреляли, меня одна из девок твоих спасла, своим телом заслонила. Хорошо, что стрела ей в плечо угодила, выживет, рана не серьёзная. - Дарморо признался, почему он боится.

- А почему ты раньше мне про это не сказал? - я обиделся на него, встал со стула и опёрся кулаками о стол, за которым он сидел.

- Зачем, я же не пострадал, девушка тоже не убита, а то, что стрелу поймала, так это у неё работа такая.

- Через пару дней, Вастин обещал закончить ремонт корабля, на котором Ташеонцы прибыли. Я собираюсь солдат в Дамрос отправить на нём, есть там один замок, относительно целый, пусть его в порядок приведут. Зверья вокруг него нет почти но маги помогут если кто-то появится, так что не переживай, солдат которых ты боишься уже не будет.

Я, не прощаясь, вышел из кабинета Дарморо, разговор с ним меня немного расстроил и озадачил. С одной стороны я его мог понять, за последние несколько месяцев народа в баронстве стало в несколько раз больше. Сейчас по моим скромным подсчётам, численность населения составляла около семи тысяч, а полгода назад было всего триста человек. За таким количеством людей проследить стало очень не просто, а ведь люди продолжали прибывать почти каждый день. Раньше у Дарморо было всего две деревни, а сейчас уже двенадцать, это если не считать посёлок гномов на границе с Катасом. Дарморо втайне от меня или не от меня, а от всех, потихоньку пополнял отряд Дарии. Попутно создал отряд обычных латников, они в основном занимались охраной, но и могли в бой вступить, если потребуется. Вооружение у его солдат было не таким хорошим, как у девушек, Дарморо побоялся вооружить их лучше. Он после того как я вернул ему ногу, стал труслив и подозрителен, без охраны даже по собственному замку перестал ходить.

Добравшись до своей комнаты я заперся в ней, хотел в спокойной обстановке почитать книги из библиотеки Эльсигура. Как только я открыл первую книгу, в дверь постучали. Мне было лень вставать со стула, и засов я подвинул с помощью магии, привыкать надо, я же маг!

- Входите, открыто!

- Что случилось? - ко мне в комнату вошла Лея.

- Пока ничего! - сухо ответил я и закрыл книгу.

- Если бы ничего, то ты не был бы таким злым как сейчас. - Скрыть от неё плохое настроение не получилось.

- На Дарморо покушались, он теперь собственной тени боится. Народа в баронстве прибавилось, вместе с ними и шпионы приходят, и убийцы тоже.

- Я как раз по этому вопросу и пришла, хочу помочь.

- Чем?

- Ты что, забыл кто я? Я вампир, я чувствую страх, по капли крови могу сказать кто этот человек. Без твоего разрешения я не могу влезать в дела баронства, а к Дарморо идти мне не хочется, он смотрит на меня как на простую женщину.

Я немного подумал, взвесил все за и против, после чего решил пристроить Лею в отряд Дарии.

- Хорошо, идём! - я быстрой походкой отправился на поиски Дарии. Дария с радостью приняла в свой отряд пополнение и назначила Лею ответственной за поиск лазутчиков, так как сама она с этим не справлялась. Пристроив Лею, я с чувством выполненного долга вернулся к себе в комнату. Взял книгу и не успел её открыть. В дверь опять постучали.

- Входите!

Дверь открылась и в комнату вошла Анна.

- Не помешала?

- Нет, уже нет. - Я отложил книгу, понимая, что сегодня почитать мне не дадут.

- Антон, э, извини, Атон, никак не могу привыкнуть. У меня к тебе просьба. Мне нужен дом, желательно большой.

- Вы, что, замуж собрались?

- Да ты что? Даже в мыслях не было, я школу хочу открыть. Люди тут совсем не грамотные, ни читать, ни писать не умеют, я пока тоже. - Я про такую проблему даже и не думал. Анна права, людей необходимо научить грамоте, умные всегда нужны, без них мне Дамрос не возродить. Я в очередной раз отправился решать возникшую проблему. Отправился к Дарморо, разумеется, он на мою просьбу отреагировал совсем не так, как я ожидал.

- Ты совсем спятил, собрался учить крестьян? - после его ответа я не выдержал и высказал ему все, что я о нём думаю.

- Идиот! Надо было тебя в первый день нашей встречи прибить, проблем бы потом столько не было! - я вышел из кабинета, хлопнув дверью. - Всё, с меня хватит, пора свой дом строить, точнее своё королевство! - злость на недальновидность Дарморо во мне кипела как лава в жерле вулкана. Чтобы хоть как-то отвлечься и успокоиться я решил навестить школу Хогата. Перед тем как туда отправиться я принял клятву верности от опального принца Титара и его людей. Приказал им отправляться в Дамрос, на корабле, когда его починят, восстанавливать замок 'Ворона'. Через несколько часов после этого я уже находился в Одоре, перед воротами школы Хогата.

Баронство Нэкт.

Дарморо.

То, что Атон будет так на меня орать, я даже не мог себе представить. Давно я себя не чувствовал нашкодившим мальчишкой. В чём я провинился, не понимаю, всего лишь спросил, зачем учить крестьян грамоте. Они, что, от этого будут лучше землю пахать?

- Простите, это я во всём виновата. - Голос баронессы Анны оторвал меня от раздумий.

- В чём это во всём? - не понял я.

- Это я захотела учить людей и попросила выделить мне дом. Наверное, мне не стоило этого делать.

- Знаете Анна, я, если честно сказать, Атона не понимаю, чего он добивается, чего хочет?

- С этим то, как раз ничего не понятного нет, -Анна подошла к открытому окну. - Он хочет создать самое лучшее королевство, сильное и независимое. Для этого ему нужны образованные люди и желательно чтобы их было много. Пока это у него не получается, вот он и злится, на всех и на себя.

- Для королевства у нас слишком мало земли. - Я тоже подошёл к окну и посмотрел в него. Двор был абсолютно пуст, только у ворот скучал стражник.

- Земля у него есть, ой! - Анна прикрыла рот рукой, понимая, что сказала лишнего.

- Что значит, есть? - удивился я. - Договаривайте баронесса Анна.

- Барон, пообещайте мне, что это останется в тайне. - Попросила она.

- Клянусь!

- Атон наследник престола Дамроса, он единственный сын короля Эмера. Дамрос это его земля и он собирается её возродить.

- Вот это новость! - я даже не смог ничего сказать, услышав кто Атон на самом деле. Теперь мне многое стало понятным, даже появление у нас гномов уложилось в это понимание. Договориться с ними мог только король и никто более, единственное чего я не понял, это кем является гном Дориан. Во дворе появился Лагор.

- Лагор, поднимись сюда, дело есть! Будет вам баронесса дом, и школу помогу сделать, лучшую школу.

Атон.

Я стоял перед воротами школы и думал постучаться прямо сейчас или вначале сходить чего-нибудь съесть. Наверное, лучше будет вначале пообедать, стану спокойнее и добрее. Не дай бог, я сорвусь на Хогата, потом полное разрушение школы будет гарантировано, Хогат может ответить мне со всей силы. Подумав, я развернулся и зашагал в сторону той самой забегаловки, где я подсыпал усилителя в вино Такоту. Домой было идти далеко, потом идти обратно мне будет уже лень. Заказав у хозяина его фирменное мясо с овощами, я занял место у открытого окна. До заката было ещё далеко, и я наслаждался тишиной в абсолютно пустом зале.

- Госпожа Эльтея, вы уверены, что нам необходимо попасть в столицу. Может быть нам лучше остаться здесь, в Одоре?

- Лаура, сколько можно раз тебе говорить, чтобы ты не называла меня госпожой? Хочешь, чтобы все вокруг узнали кто я? - через открытое окно мне было хорошо слышно, о чём говорили за ним. Две девушки находились от меня не дальше двух метров, сразу за стеной этой таверны. Меня они не видели, как и я их, но слышал я их очень хорошо. Не стал выдавать своего присутствия и решил послушать дальше, возможно смогу узнать что-то интересное или полезное.

- Гос, э, Эльтея, как долго мы будем прятаться?

- Пока деньги не закончатся.

- А когда они закончатся, что будем делать?

- Я пока ещё не знаю, но что-нибудь придумаю. Обратно домой в Фарго я не вернусь! Замуж, за старого Сальса, я не выйду, ни при каких условиях, он убийца.

- Мне очень жаль Эльтея, что его сын пропал, он всего лишь был старше тебя на три года.

- За этого идиота я тоже бы не вышла, хорошо, что он пропал, у меня появилось время на то чтобы сбежать.

- Интересное кино! - подумал я, подслушав разговор. Судя по тому, что я слышал, за стеной сейчас находится некто иная как сама молодая баронесса Фарго. Поскольку я был ещё обижен на Дарморо и мечтал о своём собственном королевстве, то план по бескровному захвату Фарго, созрел у меня в голове моментально. Мне оставалось только уговорить Эльтею, согласиться на мою 'помощь'. Через несколько минут в зал вошли две девушки, одна с тёмными волосами, другая рыженькая. Я не стал торопиться и продолжил слушать и наблюдать за ними. Определить, кто из них Эльтея было не сложно, она резко выделялась осанкой и ухоженными волосами тёмного цвета. На вид ей ещё и двадцати лет не было, рыженькая выглядела старше, лет на пять. Эти две молодые особы пытались выдавать себя за дочерей торговцев или успешных ремесленников. Сделав заказ, они вышли и заняли один из столиков на веранде. Мой план по захвату Фарго был прост и коварен, я собирался якобы фиктивно выдать замуж Эльтею за Фёдора. Быстро дожевав мясо, я купил кувшин лёгкого вина и, пожелав себе удачи, приступил к захвату баронства.

- Прошу меня извинить, за то, что я не умышленно стал свидетелем вашего разговора. - Сказал я, когда подошёл к их столику. - Зная, какая у вас возникла проблема, решил предложить свою помощь.

- Нам не нужна ваша помощь и вообще, оставьте нас в покое, мы позовём стражу! - ответила Эльтея.

- И что же вы скажете стражникам? - по поводу стражи я не беспокоился, в Одоре стражи днём с огнём не найти. Хотя она, стража эта, несомненно, имелась, но в основном у ворот или на рынке, собирая деньги. - Скажете что вы баронесса Фарго, которая сейчас скрывается от кого-то, неизвестно по какому случаю. Может быть вы, кого-то убили?

- Что!? Да, как ты смеешь! - Эльтея быстро встала в надежде, что её рост поможет ей отшить меня и мою помощь. Роста ей не хватило, она была ниже меня почти на голову и смотрела снизу вверх.

- Успокойтесь, давайте не будем кричать, я всего лишь хочу вам помочь. Выслушайте меня, а потом скажете, нужна вам моя помощь или нет.

- Хорошо, мы тебя слушаем. - Эльтея села на своё место и поджала губы. Уважение к моей персоне она не испытывала и на вы разговаривать не желала. Мне по большому счёту это было и не нужно, главное было её уговорить принять мою помощь.

- Могу я сесть к вам за столик? - получив молчаливое согласие, я сел. - Насколько я понял из вашего разговора, то вы пытаетесь избежать нежелательного замужества, так?

- Допустим, что так. - Эльтея смотрела на меня как на врага и крутила в руках глиняный стаканчик. Я предложил ей вина, она, немного подумав, согласилась.

- Лучший способ избежать замужества, это - я выдержал небольшую паузу. - Это, выйти замуж!

- Кхе, кхе. - Эльтея поперхнулась вином, услышав, что я предложил. - Не поняла, это как так? Выйти замуж, чтобы не выйти замуж?

- Всё очень просто, Вам нужно выйти замуж фиктивно, то есть не по- настоящему. Составим соответствующий документ, не настоящий, разумеется, после этого уже никто не сможет взять вас в жёны. Вы же будете уже замужем, а многомужество почти везде запрещено. - Пояснил я принцип решения возникшей проблемы. Несколько минут Эльтея напрягала свои извилины, осмысливая то, что я сказал.

- Интересное решение, вот только есть одна маленькая проблема, за кого мне выйти замуж? - Эльтея заинтересовалась моим предложением.

- Имя придумать не сложно, вот только документ будет стоить денег. Не так много как вы подумали, всего две серебряные монеты.

- Сколько!? - удивилась цене Лаура. Судя по её реакции, я понял, что денег у них не очень-то и много.

- Две серебряные монеты всего и ваша проблема будет решена! - подталкивал я их к согласию. - Учтите, без меня вы сами такой документ не сможете достать, даже за два золотых. Подумайте, я пока подожду в зале. - Я не спеша встал и побрёл в зал таверны, по взгляду Эльтеи понял, что она была заинтересована моим предложением. Скрывшись в зале, я стал наблюдать за девушками, стараясь подслушать их разговор. Они тихо спорили, размахивая при этом руками, и закатывали глаза. Для меня было важным не дать им успокоиться, я выжидал подходящий момент, чтобы появиться возле них снова. Решив, что этот момент настал я вышел из зала и непринужденной походкой подошёл к ним.

- Что решили?

- Можно мы ещё подумаем? - ответила Лаура, опередив, уже открывшую рот Эльтею.

- Увы, нет, я тороплюсь, либо соглашайтесь сейчас, либо продолжайте прятаться дальше. - Я повернулся, намекая, что ухожу.

- Хорошо, я согласна! - остановила меня Эльтея. Я улыбнулся в душе, понимая, что мой план удался, оставалось только застать писаря Валмета дома, я сам документ тоже мог составить, но времени на это уйдёт гораздо больше.

- Что же, я рад, что вы приняли правильное решение, Вам придётся немного подождать. Мне нужно раздобыть бумагу, денег пока не нужно, но хотел бы убедиться, что вы потом, сможете оплатить мои услуги. - Мне их деньги вообще были не нужны, но не брать с них плату совсем будет слишком подозрительно. Деньги мне показала Лаура, она являлась в их дуэте хранителем кошелька.

Спокойной походкой я скрылся за углом таверны и со всех ног побежал к писарю. Мне повезло, он был дома, я, запыхавшись от быстрого бега, объяснил, что мне от него нужно.

- Валмет, мне нужно прямо сейчас, а не завтра! - я положил перед ним один золотой. Валмет не хотел браться за дело прямо сейчас, он собирался в гости, но увидев золото, сразу передумал. Через несколько минут, общими усилиями, мы состряпали необходимый мне документ в двух экземплярах. Один экземпляр я спрятал за пазухой, второй держал в руках.

- Вот, извольте ознакомиться! - я протянул лист бумаги с красивым почерком писаря. Эльтея прочитала этот липовый документ, и недоумённо посмотрев на меня, спросила.

- А, граф это не слишком будет подозрительно?

- Я так не думаю, так будет надёжнее, ни один барон не станет угрожать графу, даже такому вымышленному как этот. - Пояснил я, почему её выдали замуж за графа.

- Хорошо, где мне поставить подпись?

- Вот здесь, сейчас я принесу перо и чернила. - Про то, что надо ещё подписывать я не подумал и чернил не захватил. Отправился к хозяину таверны за канцелярскими принадлежностями.

- Перо есть, а вот чернила, к сожалению высохли. - Хозяин развёл руками. Я забрал у него перо и подумал, что вместо чернил кровь тоже сгодится.

- Вот перо, госпожа баронесса, подпишите, станете графиней. - Немного польстил я.

- А чернила?

- Чернил, к сожалению, нет, но кровью тоже подписать можно. - Я улыбнулся. Эльтея после моих слов от меня отшатнулась, чуть не упав со стула. - Э, не беспокойтесь я вам свою дам! - успокоил я девушек, поняв, что зря так сказал. Я отвернулся от стола и порезал себе палец, потом подставил палец вместо чернильницы. Эльтея брезгливо макнула перо в мою кровь и размашисто поставила свою подпись в самом низу документа.

- Вот и замечательно, сейчас я сбегаю в храм, чтобы поставить печать. Документ же должен выглядеть настоящим. - Успокоил я Эльтею. Завернув за угол таверны я, разумеется, ни куда не побежал, постоял несколько минут и вернулся к девушкам. По моему плану требовалось подписать ещё один экземпляр документа.

- Прошу прощения госпожа Эльтея, но документ случайно сгорел, угодив на свечу в храме. Я за свой счёт составил новый, подпишите, пожалуйста. - Я протянул второй экземпляр. Эльтея подозрительно посмотрела на второй документ, сверяя его с первым, и подписала, опять моей кровью. После этого я опять скрылся за углом таверны. В храм я бежать не собирался, понимая, что меня могут там и послать, возможно, что далеко. Я стал думать, чем изобразить храмовую печать, медальон с гербом семьи Маслос подходил для этого почти идеально. Храмовая печать тоже была круглой, а что на ней было изображено, Эльтея, скорее всего не знает. Чернил для печати у меня не было, ставить кровью будет слишком подозрительно, а бежать к писарю слишком долго. Мне на глаза попалась куча углей из кухни таверны. Растерев один из них в порошок, всё-таки пришлось добавить пару капель крови для вязкости чернил. Измазав полученной смесью медальон, я поставил оттиск на каждом листе. Посмотрел на то, что получилось и признал, что моя печать выглядит даже лучше чем у Валмета, с храмовой вообще сравнивать не стоило, она гораздо хуже.

- Вот Ваш документ! - я протянул лист Эльтее. - Можете спокойно возвращаться домой, а про мужа скажите, что он сейчас уехал по делам. Когда вернется, не сказал, поэтому вы можете пару лет, спокойно всем кружить голову.

- А потом? - спросила Лаура.

- Да, что потом? - повторила вопрос Эльтея.

- Думаю что через два года, тот барон, что хотел жениться на вас, уже передумает. - Если конечно доживёт, - подумал я. Забрав у девушек честным трудом заработанный гонорар, вежливо попрощался и, вздохнув с облегчением, отправился к Хогату. Моя совесть по поводу обмана баронессы Фарго молчала, придавленная моим желанием заиметь собственное баронство. Которое станет началом возрождения Дамроса, или не Дамроса, возможно название королевства я поменяю. Письмо Фёдору напишу завтра, пусть вступает в права владения, свидетельство о браке я пока у себя придержу, он может его порвать сгоряча. Вот и ворота школы, я постучал в створку, - ногой! Готар появился через минуту, с неизменной дубиной в руках.

- А, это ты, зачем так сильно стучать?

- Тебя не видно было во дворе, я думал, что ты не услышишь. Хогат у себя?

- Я ещё не настолько стар чтобы оглохнуть, директор сейчас занят. У него сейчас какой-то напыщенный тип из столицы. - Пояснил угрюмый Готар.

- Хорошо, подождём, есть место, где можно присесть?

- Есть, конечно, сейчас в школе учеников нет, классы пусты, можем там устроиться. - Готар повёл меня в ближайший из классов на первом этаже.

- Как съездил? - спросил он, наливая по чашкам напиток из трав и фруктов.

- Нормально, все живы и здоровы, а как у вас тут дела?

- Пока по старому, посмотрим, что Хогат скажет, когда этот индюк уедет. - Напыщенный индюк появился минут через десять. Ушел, молча, не попрощавшись, одарив нас при этом брезгливым взглядом. Через несколько минут на первый этаж спустился и сам Хогат, он был чем-то сильно озадачен.

- Готар у тебя есть что-нибудь выпить, покрепче. А, Атон, приехал уже.

- Да, господин директор, сегодня прибыл, вот решил узнать как дела в школе.

- Как дела спрашиваешь? - Хогат глубоко вздохнул, подумал и ответил. - Дела с каждым днём всё хуже и хуже.

- Что-то случилось? - спросили мы с Готаром одновременно.

- Письмо получил из столицы, велено отправляться в мёртвые земли.

- Зачем? - мы опять спросили одновременно.

- В составе из группы учеников из нашей школы и школы Вилима, пробраться в Тондор.

- В столицу? - удивился Готар.

- В её самую, будь она проклята. - Сказал Хогат и ещё раз тяжело вздохнул.

- А это что, так опасно? - не понял я. Мёртвые земли я уже посещал, но мне не показалось это таким уж опасным делом. Хотя если бы я не был магом то, скорее всего не выжил бы, правда, Титар не маг вроде, но выжил.

- Опасно, это слишком слабо сказано, Тондор большой город и возле него самое большое количество тёмных тварей обитает. - Пояснил Хогат.

- А, что там делать то, в этом Тондоре? - спросил я.

- Ученикам следует добыть по одному тёмному зверю, живьём! Учителя будут искать артефакты и книги.

- И сколько учителей будет? - я загорелся желанием посетить Тондор, может чего-нибудь ценного удастся добыть.

- От нашей школы двое и от школы Вилима один, учеников по пять от каждой.

- А мне можно с вами? - спросил я в надежде отправиться туда в сопровождении магов.

- В письме ничего не сказано о сопровождении, так что я думаю можно. Отправление через десять дней, есть время, чтобы подготовиться.

Утром следующего дня я первым делом написал письмо Фёдору.

Письмо.

Фёдор, спешу сообщить и поздравить тебя. Теперь ты женат! Твоя супруга, баронесса Эльтея Фарго, очень нуждается в защите и всесторонней помощи. Я рассчитываю на твоё благоразумие и понимание в сложившейся ситуации.

Твой друг Антон.

Письмо я писал на русском, Фёдор другого языка пока не знает, к тому же так надёжнее, мало ли, кто ещё прочитать захочет. Я перечитал письмо и решил что этой информации Фёдору пока достаточно. Теперь мне осталось это письмо отправить и начать собираться в мёртвые земли.

С отправкой письма возникли сложности, ни один из обозов встреченных мной на дороге, не направлялся в сторону южных баронств.

- Вот гадство, хоть сам почтальоном работай! - выругался я, стоя на дороге.

- Дяденька, давайте я ваше письмо доставлю! - раздался детский голос. Я обернулся и увидел пацана, лет десяти.

- Тебе сколько лет, парень?

- Уже одиннадцать. - Ответил мальчишка и шмыгнул носом.

- Маловато, чтоб посыльным быть. - Ответил я, понимая, что мальчишка до Нэкта не сможет добраться.

- Дядь, вы не бойтесь, я ваше письмо быстро доставлю. - Пробормотал мальчишка, глядя на меня голодными, голубыми глазами.

- Парень, туда дней десять пути, так что тебе пока это не под силу. Родители искать станут, потом тебе пропадёт за это. - Мне было жаль пацана, но письмо я ему доверить не мог.

- Не будут, нет их у меня, отец давно помер, а мамка полгода уже как пропала. - Прошептал мальчишка и украдкой вытер слезу.

- Всё равно не могу тебя послать, мал ты ещё.

- Дядь, а у вас покушать, ничего нет? Мы с сестрёнкой уже два дня ничего не ели, а она маленькая и болеет.

- И сколько твоей сестре лет?

- Семь. - Коротко ответил мальчик и насторожился.

- Чем болеет и как долго? - спросил я, намереваясь помочь.

- Не знаю чем, смотрит перед собой и ничего не видит, ещё вздрагивает всё время. Заболела она после того как мамка пропала.

- Покажешь мне её?

- Нет! - ответил мальчишка и попятился от меня.

- Парень, ты не бойся, я хочу помочь, лекарь я. - он продолжал отступать, не сводя с меня взгляда.

- У нас тоже рядом лекарь поселился, а потом люди стали пропадать. Некоторых нашли после, мёртвых!

Сейчас он даст - стрекача, подумал я и быстрым рывком преодолел расстояние между нами. Мальчишка сбежать не успел, я поймал его за руку. Со слезами на глазах, он отбивался от меня, пока были силы на это.

- Успокойся, я, правда, помочь хочу, где сестра?

- Не скажу!

- Дурак, подумай, от чего отказываешься.

- Всё равно не скажу! - упирался мальчишка.

- Парень, я тебя буду держать, пока не скажешь, а сестра будет сидеть голодная.

- Все вы так говорите! Не скажу!

- Я тебя сейчас в школу к магам отведу, там посидишь, а я сестру искать буду. Обязательно найду, вот только когда и в каком состоянии она будет.

- Не надо в школу! - он стал вырываться с удвоенной силой. Мальчишка боялся магов до ужаса, считая их виновными в пропаже матери и болезни сестры.

- Ладно, не поведу я тебя в школу. - Мальчишка успокоился после моих слов. - Домой к себе отведу, там разбираться будем. - Он снова начал вырываться, но я держал крепко и отпустил когда мы, были уже дома.

- Ну, поговорим или как? - он захныкал и, понимая, что деваться ему некуда рассказал мне всё. Через полчаса я нашёл сестру и принёс её домой. Очень худая, с большими голубыми глазами и абсолютно седая. Она практически ни на что не реагировала и всё время тихо шептала. - Они здесь, я их вижу.

- Девочка в шоке! - поставил я диагноз. - Как тебя зовут? - я присел рядом и взял за руку. Она вздрогнула и попыталась вырваться.

- Её Мая зовут, а меня Витор. - он взял её за руку и она сразу успокоилась.

- А кого она видит? - спросил я, а ответила мне сама девочка, чего я от неё не ожидал.

- Мёртвых, они рядом, я их боюсь.

Я посмотрел по сторонам и никого не увидел. Потом догадался посмотреть магическим зрением и увидел то, о чём она говорит. Беловатые сгустки, похожие на облака, кружились возле моего дома, вероятно ожидая, когда появится Мая. Посмотрев на девочку, я понял, в чём дело, она была одарённой, только её дар был тёмным.

- Ух, ничего себе!? - удивился я. - Как её маги до сих пор не нашли? - Души мёртвых тянулись к ней и питались от её тёмного источника. В дом, эти сгустки душ влезть не пытались, вероятно, что из-за меня, опасаясь, что попытка поживиться моей силой, может закончиться для них плохо. Я решил это проверить и вышел из дома. Стремительно протянул жгут силы к одному из сгустков, проникнув в его глубь. Сгусток сразу развеялся, а остальные быстро ретировались на безопасное расстояние.

- Боитесь, сволочи? Я вам не маленькая беззащитная девочка! - вернувшись в дом, я стал думать, как помочь девочке. Додумался только до того, что повесил ей на шею накопитель, с моей силой в нём. Напитать его оказалось простым делом, протолкнул в центр камня свой жгут и по нему влил силы. Камень засветился синим светом.

- Жжётся! - сказала Мая и показала на накопитель, отодвинув его от тела.

Всё ясно, камню оправа нужна, чтобы он тела не касался. К вечеру, с помощью нашего конюха, который оказался мастером на все руки, камень был помещён в оправу из золотой проволоки. Души мёртвых к девочке больше не приближались, это мы проверили опытным путём.

- Что же с тобой делать, тёмная ты моя? - подумал я. - К Анне вас отправлю, попрошу присмотреть, пока меня нет.

Утром я написал ещё одно письмо, только уже для Анны, а после с помощью порталов перебросил детей в окрестности замка Дарморо. Сам я в замке появляться не стал, на Дарморо я ещё был обижен, а вручить письмо Фёдору лично я побоялся. Он же вгорячах полезет в драку, побить меня вряд ли сможет, но то, что мы поругаемся даже гадать не надо. Я с ним потом встречусь, когда он остынет. Перед тем как расстаться с детьми, Витор мне много чего рассказал о том маге-лекаре, что поселился рядом с их домом. Судя по рассказам Витора, получалось, что маг этот точно имел отношение к пропаже людей. Брат и сестра добирались до Одора почти месяц, а прибыв сюда, у них на дальнейший путь уже не было сил. До похода в мёртвые земли, у меня было ещё много свободного времени и я решил навестить этого мага-лекаря, узнать его получше. В столицу я прибыл ещё до захода солнца и отправился на поиски мага. Когда я спрашивал у прохожих, где живёт маг, они убегали от меня, лишь один мужик, находящийся в сильном подпитии, показал мне на двухэтажный особняк, окружённый высоким забором. До самого заката я наблюдал за домом мага с крыши дома, стоявшего напротив. Я уже собирался бросить это пустое занятие, когда к дому подъехала карета. Она долго стояла, прежде чем из неё вышли двое и занесли в дом третьего человека. Через пять минут эти двое вышли, сели в карету и уехали.

- На доставку домой в стельку пьяного хозяина это не похоже. - Подумал я. Сразу после того как отъехала карета, в доме появился свет, в одном окне второго этажа. С того места где я сидел, было плохо видно что происходит за окном и я перебрался в сад к магу. Сидя на высокой яблоне, я радовался тому, что у хозяина нет собаки. С нового места мне был виден только плохо освещённый коридор и часть комнаты, в которой явно кто-то был. Через несколько минут по коридору протащили тело того же человека, которого не так давно привезли на карете. Двое слуг, вынесли его из дома и отнесли в сарай, где и оставили. Слуги обратно в дом не вернулись, взяли из сарая что-то завёрнутое в мешковину, и ушли в неизвестном направлении. Осторожно спустившись с яблони, я заглянул в сарай. Мужик, лежащий на полу, был мёртв и почему-то очень холодный, как будто его долго держали в морозильнике.

- Твою ж дивизию! На нём же опыты ставили! - догадался я. - Господин маг любит баловаться холодом, не вопрос, сейчас я ему добавлю прохлады! - Я решил хорошенько припугнуть этого экспериментатора, осталось найти подходящий наряд для этого. - Смерть с косой, будет самое то! - коса нашлась на видном месте, правда она была очень ржавая и сломана у основания. Палку для косы я найти не смог, в сарае кроме деревянных вил больше ничего из сельхозинвентаря не было. Косу прикрепил к ним, получилось довольно страшное на вид оружие. Из одежды, я в самом дальнем углу нашёл старый плащ с капюшоном, он сильно вонял плесенью и мышами. Я решил, что ради дела такой запах можно потерпеть и набросил его на плечи и голову. Несмотря на такую маскировку, посчитал, что этого мало и попробовал скрыть себя чёрным туманом. Полчаса я репетировал в сарае, прежде чем отправился пугать мага. На моё счастье слуги не заперли дверь, и я спокойно попал в дом. Окружил себя туманом и поднялся на второй этаж, старался не шуметь, но не всегда получалось. Коридор второго этажа не был темным, а слабо освещался, и я усилил непроницаемость тумана, даже самому стало почти ничего не видно. По пути к комнате, тушил свечи находящиеся в коридоре. Добравшись до комнаты, через приоткрытую дверь, увидел самого хозяина этого дома, искомого мной мага. Он сидел в кресле и что-то внимательно читал, оставляя пометки на полях книги.

- Ну, как говориться, с богом! - я к туману добавил холода. Дверь, пол, стены и потолок быстро покрылись инеем. Толкнул дверь и шагнул в комнату, дверь противно скрипнула, маг поднял голову и бросил в меня какую-то магическую дрянь. Она распалась, коснувшись тумана, я сделал ещё шаг и попутно потушил свечи на столе. В комнате стало очень темно, пришлось создать светящийся шарик перед собой. Маг, увидев меня при этом свете, вжался в кресло, магичить он больше не пытался. Я приблизился к нему почти вплотную и тихо сказал.

- Жди, уже скоро! - для убедительности моих слов, я ткнул кончиком косы ему в руку. Потом немного подумал и решил ещё и силу из него вытянуть. Свободной рукой приложился к его груди и потянул на себя силу из его источника. Как всегда перестарался, лишив его всей силы, что у него была, у него даже после этого дар исчез. Полученная сила, опьянила меня и дала ощущение всемогущества, я почувствовал себя богом. Покинув комнату, я стал осторожно двигаться по коридору, держась за стену. Чёрный туман, который я создал вокруг себя, исчезать не собирался, хоть я этого и хотел. Я пытался его рассеять, втянуть в себя, даже пытался сжать в шар, но все мои попытки ни к чему не привели, он оставался на месте, вокруг меня.

- Вот ведь гадство, не видно же совсем ничего. - Я старался рассмотреть дорогу, но дальше собственного носа ни чего не видел. - АААА! - оступившись на первой ступеньке, я полетел вниз, пересчитывая своим телом все остальные. - Ой, ё! - вскрикнул я в конце пути, когда налетел на какой-то предмет мебели. - Как же мне свалить отсюда? - думал я пробираясь к выходу на четвереньках. Опьянение от дармовой силы прошло, но меня ещё не отпустило чувство своей божественности. Выбравшись наконец-то из дома, стал думать, где мне спрятаться пока от тумана не избавлюсь. Хорошо, что ещё ночь на дворе и меня никто не видит, до рассвета по моим подсчётам осталось часа два, должен успеть спрятаться. Косу из рук я не выпускал, при её помощи я ощупывал дорогу. Мои мысли лихорадочно метались в голове, вспоминая дорогу и места где можно спрятаться. Вспомнил, что где то рядом находится статуя на высоком постаменте, я на нём должен уместиться тоже. Туман, укрывавший меня от посторонних взглядов, стал постепенно терять густоту, я уже смог видеть, почти на метр перед собой. - Ага, вот и статуя! - обрадовался я, когда упёрся носом в постамент. Подпрыгнул, ухватился за край постамента и влез наверх, где и сел, возле ног статуи. Решил, что коса мне больше не понадобится, я разломал её и выбросил. Как только я это сделал, сразу получил сильный удар по лицу.

- Не смей меня изображать! - услышал я голос, который как мне показалось, звучал со всех сторон сразу.

- Кто здесь? - я замахал кулаками вокруг себя, но кроме как по ноге статуи, ни по кому не попал. Мой левый глаз стал стремительно заплывать и через несколько секунд я им уже ничего не видел. В голове стоял звон, но даже сквозь него я услышал ещё один голос.

- Хи, хи, а мне понравилось, напрасно на него обиделась. - Оба голоса принадлежали женщинам, которых я не видел. Отёк на лице после второго голоса, также быстро исчез, после него только кожа немного зудела.

- И что это было? - спросил я сам себя и потрогал лицо. После этого происшествия я ещё несколько минут прислушивался к тишине, надеясь хотя бы услышать, того, кто мне дал в глаз. Само собой ни чего не услышал, а рассмотреть что-то, туман пока не позволял. Успокоившись, я незаметно для самого себя задремал, привалившись спиной к статуе.

Проснулся я, когда солнце уже вовсю светило на небосводе, поняв, где я сейчас нахожусь, чуть не свалился на землю. Памятник неизвестному мне мужику, в ногах которого я прятался, находился на площади, прямо напротив здания стражи. Возле этого здания толпились сами стражники, числом не менее двадцати человек. Только чудом никто из них сейчас не смотрел в мою сторону, и я вжался в постамент, насколько смог.

- Хорошо, что я дальше не пошёл. - Думал я, наблюдая за стражниками. Они явно были чем-то встревожены и через некоторое время, разделившись на тройки, разошлись в разные стороны. Подождав ещё немного после их ухода, я спрыгнул с постамента и скрылся в ближайшем переулке.

- Фух, кажется, пронесло! - я вздохнул с облегчением и отправился на поиски завтрака. Чёрный туман бесследно исчез, как и чувство бога, чему я был очень рад.

- Чего, изволит молодой господин? - возле меня появилась миловидная девушка, официантка забегаловки, куда я завернул перекусить.

- Немного каши с мясом и чего-нибудь попить, только не вина. - Девушка кивнула и скрылась на кухне. Появилась, они минут через десять, держа на старом подносе мой заказ.

- С вас двадцать медяков! - озвучила она стоимость моего завтрака и кокетливо стрельнула глазками.

- Скажи красавица, а почему стражники бегают туда-сюда, случилось что-то?

- А вы что ещё ничего не слышали?

- О чём? - спросил я и сделал удивлённую физиономию.

- Как люди говорят, что мага убили! - шёпотом поведала мне тайну девушка.

- Да, ты что! А кто же это его убил? - спросил я, а сам подумал. - Убивать его я как раз и не собирался, но получилось как всегда.

- Так кто ж его знает, кто его убил то, вон стражники с самого рассвета бегают, но пока не поймали. - Девушка была бы совсем не против ещё поболтать, но её позвали на кухню.

- Валить надо отсюда! - думал я, быстро уничтожая завтрак.

Через два часа я уже входил в Одор, вспомнив о том, что для путешествия в мёртвые земли мне требуется конь, я отправился на рынок.

Салес.

Столица королевства Хавек.

- Варм что делать то будем, он же маг? - спросил рядовой стражник у своего десятника. Варм поёжился от холода в комнате и от вида мага находящегося в полуобморочном состоянии. Маг, сидевший в кресле, периодически вздрагивал и сипел, пытаясь что-то сказать или крикнуть.

- В школу надо кого-нибудь послать, он у них там кем-то был, пусть они сами с ним и разбираются. В этом деле магия замешана, а я в ней не разбираюсь.

Через час.

Дом мага-лекаря Роблака.

- Господин Довеннэр, мы здесь ничего не трогали, вас дожидались. - Доложил Варм появившемуся на месте преступления магу Довеннэру.

- Это хорошо, что ничего не трогали, вот только почему тут так холодно?

- Не могу знать, господин Довеннэр, когда мы сюда прибыли, тут было ещё холоднее, чем сейчас. - Доложил Варм.

- Варм, вы сейчас перенесёте господина Роблака в мою карету, только чтобы этого никто не видел. Потом всем скажете, что маг-лекарь Роблак был убит.

- Но он же ещё жив? - спросил Варм и посмотрел на Довеннэра.

- Об этом никто не должен знать, понятно? - пояснил Довеннэр. - После того как вы его погрузите в мою карету, его нужно тайно доставить к графу Оловеру Нату, вам ясно?

- Да, господин Довеннэр, а что нам ему сказать, когда он нас спросит о маге Роблаке. - попытался уточнить Варм.

- Вам ничего не надо говорить, доберётесь до графа и будете ждать меня.

Замок графа Нату.

- Довеннэр, что это с Роблаком случилось? - спросил граф, прохаживаясь вокруг кресла, в которое усадили невменяемого мага Роблака.

- Ваше сиятельство, нас тоже очень интересует, что с ним случилось, и поэтому решили обратиться к вам за помощью. Вы сами видите, в каком сейчас состоянии находится Роблак, сам он ничего сказать не может. Возможно это последствия большой магической перегрузки, его дар исчез, и нам бы хотелось узнать, почему.

- Довеннэр, я не понимаю, почему вы обратились именно ко мне? Я не лекарь, а маг огненной стихии, чем я могу помочь? Если только поджарить его до хрустящей корочки? - графа вся эта история, со спятившим Роблаком, начинала раздражать.

- Хорошо, я скажу по-другому господин граф Оловер Нату. - Довеннэр заговорил с другой интонацией в голосе, от чего граф нахмурился. - Нам известно о пленнике, который сидит у вас в подземелье, и настоятельно просим оказать содействие в раскрытии преступления против мага, используя способности вашего пленника. - Довеннэр закончив говорить, достал перстень дающий право приказывать от имени короля. - Оловер Нату скрипнул зубами, но промолчал.

- Откуда вам известно о том, кто сидит у меня в подземелье? - ещё раз скрипнув зубами, спросил граф.

- Нам много чего известно господин Нату, ну так как, вы готовы помочь?

- Фаломир, приведите Варка! - громко скомандовал Оловер и вслед за его словами в коридоре послышались удаляющиеся шаги. Через несколько минут тишины в кабинете графа Нату, дверь открылась, и Довеннэр увидел орка. Старый, покрытый с ног до головы шрамами, кривоногий и хромой орк, был закован в цепи. На его шее виднелся ошейник, блокирующий магию.

- Я опять тебе нужен, господин граф? - ехидно спросил Варк, и улыбнулся, продемонстрировав свой последний клык.

- Не мне, а вот ему! - он показал на Довеннэра.

- А что я получу взамен? - Варк за годы, проведённые в подземелье, уже ничего не боялся и выторговывал себе все, что только мог.

- Варк, ты должен быть мне благодарен за то, что ещё жив, не наглей! - осадил орка Оловер.

- Хорошо, я же пошутил, что тебе нужно? - орк уважение к Довеннэру не проявил, мало того он смотрел на мага как на вошь. Довеннэр не стал давить на него, понимая, что помощь в расследовании ему больше не от кого получить.

- Орк, ты должен заглянуть в голову вот этого человека и сказать, что с ним случилось. - Довеннэр не стал называть орка по имени, показывая этим, что он тоже не уважает Варка. Орк хмыкнул и показал руки, закованные в цепи.

- Снимите с него цепи. - Приказал граф. После того как цепи сняли, Варк демонстративно подёргал свой ошейник.

- А как быть с этим? - спросил Варк, посмотрев на Довеннэра, от чего тот слегка испугался.

- Ты знаешь, что с тобой будет если что. - Напомнил ему Оловер и кивком приказал своим людям снять ошейник. Варк несколько минут растирал шею, прежде чем приступить к делу.

- Начинай, чего ты тянешь! - нетерпеливо высказался Довеннэр.

- Не учи меня человек, я могу и передумать. - Ответил Варки взял голову Роблака в руки. Роблак всё время вздрагивал и кричал, когда видел свою высохшую и почерневшую руку. Как только орк проник в его сознание, Роблак затих, а через несколько секунд кричал уже сам Варк.

- АААА! Я не могу больше! Он отмечен самой смертью! Это она с ним такое сотворила и теперь нас ждёт та же участь! - Варк схватился за свою голову и упал на колени, продолжая ныть и стонать.

- О чём это он? - не понял Довеннэр.

- Варк, хватит орать, скажи нормально, что ты видел? - спокойно попросил граф Нату.

- К нему приходила сама богиня, это она лишила его магии, а её страшное оружие коснулось его руки. Поэтому его рука такая! Я видел богиню его глазами, и теперь она заберёт мою жизнь! Так же как и у него! - Варк показал на Роблака, который был уже мёртв.

- Фаломир, увидите его и дайте обычную награду за его работу. - Приказал граф Нату, после чего Варка быстро заковали обратно в цепи, застегнули ошейник и увели. - Довеннэр, надеюсь, что вы узнали достаточно, а теперь будьте любезны, покиньте мой замок. О ваших действиях я доложу его величеству, думаю, вы ответите за своё поведение.

Атон.

Пока я бродил по городу в поиске коня, у меня не выходили из головы несколько очень интересных вопросов. - Кто мне врезал, и чьи это были голоса? Метаморфозы с опухолью глаза интересовали меньше, но тоже было узнать интересно. Про чёрный туман, который не хотел исчезать, я уже не думал, он к моему здоровью отношение не имел, то есть вреда от него пока не было, кроме временного ограничения видимости. Блуждал по городу я несколько часов, коня естественно не купил, наверное, потому что думал совсем не о нём. По моему мнению, мне всё время подсовывали старых и больных кляч, которые уже и на колбасу не годились.

- Уважаемый, где я могу купить нормального коня? Здесь мне только одни клячи попадаются. - Обратился я этим вопросом к человеку не заинтересованному в продаже копытного транспорта. - К булочнику!

- Есть одно место! - шёпотом ответил он и посмотрел по сторонам. Я его поведение, честно говоря, не совсем понял. - Не далеко от города есть деревня, где коней разводят. Очень хороших коней, для королевской гвардии разводят. - Подсказал мне булочник.

- А почему шёпотом? - тихо спросил я.

- Дык, хозяин тамошний не любит когда к нему за конями чужие приходят. - Пояснил он. За ценную информацию я купил у него булочку по цене трёх, он этому был рад и пригласил обращаться, если ещё что-то будет нужно. Деревню, где разводили лошадей для королевской гвардии, я быстро нашёл, табун был виден издалека.

- Доброго здоровья дедушка! - поздоровался я с дедом, греющимся под солнцем, сидя у загона с лошадьми.

- И тебе не хворать! - прошепелявил дед беззубым ртом.

- Где я могу хозяина найти?

- А пошто он тебе мил человек? - спросил дед.

- Коня хочу купить. - Честно ответил я, посматривая на загон с лошадьми.

- Дорогие тута кони то, хозяин то за них золотом просит. - Ответил дед, осматривая меня с ног до головы.

- Есть у меня деньги. - Ответил я, правильно поняв его взгляд.

- Ну, тады тебе туда, тама он. - Дед показал на открытые ворота конюшни. Когда я подошёл к воротам, из конюшни навстречу мне вышел сам хозяин. То, что это именно он, сомнений у меня не было. Его взгляд был похож на рентген, а выправка гвардейца, ещё не пропала.

- День добрый, услышал я, что у вас самые лучшие кони во всём королевстве, хотел бы купить одного. - Я сразу сказал, зачем я к нему припёрся. Хозяин немного подумал и позвал меня за собой.

- Вот, это, все, что есть на продажу! - он показал на несколько кобыл и одного старого жеребца. Я посмотрел на этот отработанный материал и поморщился.

- А, что, у вас лучше ничего нет? - спросил я, скосив глаза на большой загон, он это заметил.

- Туда не смотри, они уже все проданы, жеребят даже показывать не буду.

- Ну, если у вас больше ничего стоящего нет, то, наверное, меня обманули, поеду в другое место. - Я повернулся, чтобы уйти якобы в другое место, о котором не знал, есть оно вообще или нет.

- Э, подожди! - остановил меня хозяин лошадей. - Есть у меня один конь, только больно уж норов у него крут. Я хотел его для развода оставить, но боюсь, он кобыл моих загрызёт! - пояснил он. Я такому описанию коня был удивлён, это что же за зверь такой, который лошадей рвёт, как тузик грелку. Хозяин вывел меня из конюшни и подвёл к загону, стены которого были сделаны из толстых брёвен. Я подумал, что такое заграждение динозавра удержит, но внутри находился конь. Ох, какой это был конь! Чёрный как смоль, с длинными ногами и горящими азартом глазами. Он бегал по периметру загона с очень большой скоростью, я подумал, что ещё немного и он как мотоциклист в цирковой бочке, будет бежать по стенам.

- Честно говоря, продавать его не хочется, но если сможешь его оседлать, он твой. За полцены отдам, но за полученные увечья отвечать не буду. Согласен?

- Согласен! - я остался возле загона, наблюдая за конем, а хозяин ушёл заниматься своими делами. Набравшись смелости, перелез через забор и протянул коню яблоко, прихваченное мной заранее.

- Ну, что, приятель, будем дружить? - вороной косил на меня своим большим глазом и пятился назад.

- Хочешь яблочко? - я медленно приближался к нему, протягивая яблоко. Моя рука с яблоком была в метре от его морды, когда он быстрым рывком чуть её не откусил. Я отпрыгнул, а конь заржал и продолжил бегать по загону. - Мда, норов у этого зверя и, правда, оказался крут. - Подумал я и стал ждать, когда он остановится.

- Укусишь, дам по морде! - я сделал ещё одну попытку покормить его яблоком. Моим словам он не поверил и укусил, после чего я сдержал данное слово и он получил в нос. С третьей попытки у меня получилось скормить ему яблоко.

- Вот, ты же хороший мальчик, зачем кусаешься? - я осторожно погладил его и потрепал за ухо. Конь, получив от меня похвалу, стал пританцовывать и кланяться. Через пару минут я покинул загон и столкнулся с хозяином.

- Ты оказывается псих! - сказал он, понаблюдав за мной. - Даже я опасаюсь его с рук кормить.

- Мне нужно несколько дней, для того чтобы он привык ко мне, потом я его заберу. - Попросил я и хозяин согласился.

Три дня я кормил коня яблоками, а после набросил на его спину седло. Ураган, так я его назвал, это дело не одобрил и пытался грызть седло. Ещё два дня потребовалось, чтобы он привык к седлу, и я решился на нём прокатиться. - Прокатишь я дам тебе полную корзину яблок. - Пообещал я и осторожно взобрался ему на спину. Хозяин смотрел на это с ужасом в глазах, опасаясь, лишний раз вздохнуть. - Ну и чего стоим? - спросил я коня. Ураган топтался на месте, и катать меня не собирался. - Открой ворота! - крикнул я хозяину, конь сразу оживился, будто поняв, что я задумал. Как только ворота открылись, Ураган увидел путь на свободу. Остановился он через час бешеной скачки, последние несколько минут я из последних сил пытался удержаться в седле. - Ну и кто из нас псих? - спросил я его, сползая с седла.

- Вы друг друга стоите! - услышал я голос хозяина, который подъехал к нам верхом на рыжем коне.

- Сколько с меня? - спросил я, пытаясь устоять на дрожащих от напряжения ногах.

- Как и договаривались, возьму половину, за седло оплата отдельно, итого три золотых. - Я от такого заявления чуть не потерял дар речи. Цена за коня была запредельно высока, но я заплатил. Если честно, то я, за Урагана, заплатил бы и больше, так как он стал для меня за это время не просто конь, а почти друг.

- Ну, что, золотой ты мой! - я потрепал его гриву. - Завтра отправимся в путь, нас ждут мёртвые земли.

Оружие я себе уже купил, два клинка, почти таких же, как у меня были, правда, по качеству сильно уступали моим. Магией мне было пользоваться нельзя, Хогат же не знает что я тоже маг, пусть пока и дальше не знает. Хотя кто его знает, что мне мёртвые земли приготовили, может только за счёт магии и продержусь.

Баронство Нэкт.

Фёдор.

- Вот гад! Поймаю в глаз дам! - я ходил по комнате, находясь в бешенстве, прочитав полученное от Антона письмо. Прочитал его ещё раз, в надежде, что не понял, но всё было именно так как и после первого прочтения. Я вгорячах пнул ногой в стену, бешенства у меня от этого не убавилось, а палец ушиб и теперь он болел.

- Как он мог со мной так поступить? Друг называется. - Я возмущался, не переставая ходить кругами по комнате.

- Кхе, кхе, чего ты так переживаешь? - спросил Лагор, наблюдая за мной сидя на стуле у окна.

- Как это что!? Меня нельзя женить без спроса и моего желания!

- Подумаешь, прям беда какая-то произошла. Ну, женили и что в этом плохого, баронесса молода, само баронство не маленькое, ещё и соседнее. Брак по расчёту обычное дело, советую успокоиться и прислушаться к словам Атона. Он человек умный, правда, мне не все его поступки понятны, но они, как правило, приносят пользу. Год назад я думал, что нас всех убьют пираты и посмотри что получилось. Где они эти пираты? Нету их, мы их всех перебили. На сильное баронство нападать опасаются, можно и хребет поломать.

- И что мне теперь делать? - если честно признаться, я понимал, что Антоха это сделал не просто так, но моя свободолюбивая натура этого не желала. Мне всё равно хотелось найти его и дать ему в глаз.

- Как это что? - удивился Лагор. - Ехать вФарго, знакомиться с невестой, точнее с женой. - Лагор встал и поправил новый камзол из кожи. Он в этом камзоле был похож на чекиста, не хватало только пистолета на ремне, но его с лёгкостью заменял полуторный меч.

- Мне что-то не очень хочется. - От намечающейся поездки я успокоился и погрустнел.

- Хочется, не хочется, это дело десятое, пошли ученик, коней седлать, да в путь отправляться. Переодеться не забудь, граф всё-таки, не абы кто. - Посоветовал мне Лагор. Я посмотрел на себя и признал что он прав, вид у меня был потрёпанный, я ещё носил ту одежду, в которой прибыл с Земли. Ее, конечно, периодически стирали, но вид она уже потеряла, да и выделялся я в ней очень сильно среди остальных людей.

- Так ведь мне не во что, у меня другой одежды нет. - Я развёл руки.

- Мда! - Лагор почесал затылок. - Ладно, ты пока тут побудь, я что-нибудь найду. - Лагор вышел и вернулся через полчаса, держа в руках стопку с одеждой. Это был костюм Ассасина, только нормальный, мужской вариант. - На вот, примерь, Тарк поделился, после того как Дария разрешила.

- Что значит, разрешила? - не понял я.

- То и значит, этот костюм разрешается носить только тем, кто в её отряде состоит. - Лагор вручил мне одежду и вышел, оставив меня одного.

- Хм, а я и не догадывался, что костюмы эти здесь что-то сродни военной формы. Костюм сидел на мне великолепно, как для меня шили, только сапоги немного жали. - Растопчутся! - решил я и прицепил меч к ремню. Осмотрел себя и остался доволен своим новым видом. Лагор ждал меня во дворе, рядом находилось ещё десять воинов. Две девушки из отряда Дарии и семь воинов одетых разнообразно. Они внимательно слушали, что им говорил Лагор, что он им говорил, я не расслышал.

- Куда это ты их? - спросил я, когда подошёл ближе.

- С нами поедут, не вдвоём же нам туда ехать. Вот тебе лошадь, не бойся, она смирная не сбросит. - Лошадь была уже не молодая, но и не кляча, которая через пару километров издохнет. Отъехав от замка, я пришпорил свою лошадку и пустил её в галоп. Мой свадебный кортеж, от меня не отставал, мало того, вскоре поравнялся, так как моя лошадка сбавила обороты и пошла пешком.

- Выдохлась, ласточка. - Сказал я, ответив на их молчаливые вопросы.

- А ты что прямо до Фарго так скакать собирался? - спросил меня Лагор, поравнявшись со мной.

- Нет, конечно, но не думал, что моя Ласточка так быстро выдохнется. - Пояснил я. Люди, ехавшие рядом, не очень умело, пытались скрыть улыбки.

- Ха, ха, Ласточка! - Лагор не выдержал и засмеялся. - Твою кобылу баронессой зовут! - после его слов, уже больше никто не скрывал смех.

- Ты серьёзно?

- Серьёзней не бывает, я её у обозников купил, недорого отдали.

- Вот блин приколисты, это что же получается? Я еду к баронессе на баронессе! - от этого уже я сам не выдержал и засмеялся громче всех.

Замок Дарморо.

Анна.

- Дария, ты случайно не знаешь, куда наш граф собирается? - мы с Дарией находились в выделенной мне комнате и осваивали местную грамоту.

- А вы что же ещё не слышали? Атон его на баронессе Фарго женил, вот они с Лагором туда и собрались, знакомиться.

- Как это женил? - удивилась я.

- Очень просто, письмо прислал, Фьодор его прочитал. Долго ругался, а теперь вот поехал на жену посмотреть.

- Нет, ну так же нельзя, нужно с подарком было ехать, а он как на войну собрался. Что у вас тут обычно дарят на свадьбу? - Дария удивилась моему вопросу.

- Я не знаю, я же не замужем пока.

- Есть же что-то, что будет необходимо? Что баронству сейчас нужнее?

- Провизия, крестьян у них мало осталось, землю пахать некому. - Перечислила Дария то, что считала важным.

- Дария, давай, мы исправим эту оплошность, отвезём им несколько мешков зерна или ещё чего-нибудь. Только попроси своих девушек переодеться, а то подумают, что на Фарго войной пошли.

- А Дарморо разрешит нам зерно отдать?

- Сейчас сходим и узнаем! - мы ради этого дела отложили занятие и отправились к барону.

Шесть девушек на двух крестьянских подводах, загруженных зерном и вяленой рыбой, отправились вслед за графом Фьодором.

Не далеко от замка Фарго.

Фьодор.

С вершины холма замок Фарго был хорошо виден, его вид вызывал у меня смешанные чувства. Не очень большой, с почти оторванной левой створкой ворот, которая держалась на одной петле. Тем не менее, это был замок, даже с башенками на стенах.

- Вот и Фарго, ваш замок господин граф. - Сообщил Лагор.

- Я что-то не понял, они, что ворота вообще не закрывают? Я понимаю, что со стороны Нэкта угрозы нет, но ведь есть же и другие баронства? - на мои вопросы Лагор только пожал плечами. До замка оставалось совсем не далеко, и мы пришпорили коней, моя баронесса выдержала это расстояние вполне достойно. Не сбавляя скорости, мы влетели в открытые ворота, перепугали только кур, стражников во дворе не было.

- Хто такие? - из донжона, не торопясь, вышел стражник. Он был пьян, без брони и оружия, но с жареной куриной ножкой в руке.

- Где твой десятник? - спросил у него Лагор, оставаясь в седле.

- Отдыхает он, тревожить не велено! - заявил стражник и получил ногой в лицо от Лагора. Стражник упал, раскинув руки, и не шевелился.

- Сильно тут всё изменилось за последний год. - Сказал Лагор и спрыгнул с коня.

- Лагор, а сколько тут вообще стражников?

- Раньше было двадцать, сколько сейчас не знаю.

- Ребята, найдите всех этих стражников и приведите сюда. - Попросил я своих воинов. Через несколько минут я смотрел на оставшихся четырёх стражников и всех слуг, что находились в замке. - Который из них десятник?

- Вот этот! - Лагор показал на ухмыляющегося мужика, одетого только в подштанники.

- Его в подвал, остальных привести в чувство! Где баронесса? - я говорил, находясь в седле, мне показалось, что так я выгляжу важной личностью.

- Сбежала она! - ответила полураздетая девица.

- Старый барон где? - Лагор медленно потянул меч из ножен.

- Болен он, с постели встать не может. - Послышался голос и из толпы слуг вышел говоривший. Мужик средних лет, он мял в руках старую шапку.

- Ворота закрыть, из замка никого не выпускать! Веди нас к барону! - скомандовал Лагор.

Старый барон Фарго лежал на кровати и метался в бреду.

- Что с ним? - спросил я слугу, который привёл нас в комнату к барону.

- Я не знаю господин, он ещё вчера хорошо себя чувствовал, а сегодня с утра его и скрутило. - Ответил слуга, искренне переживая за здоровье своего господина.

- Лекарь у вас есть?

- Нет, господин, сбежал он несколько дней назад. - Пояснил слуга.

- Фьодор, есть с нами один бывший гвардеец, он не плохо в травах разбирается, сейчас позову. - Через несколько минут я услышал причину болезни барона.

- Отравили его, Ваше сиятельство!

- Вылечить сможешь?

- Попробую, но обещать не буду. - Честно ответил воин и отправился за необходимыми травами. Пока наши люди наводили порядок, я осматривал замок. Он был старым и просто умолял сделать ремонт, причём сильно-капитальный. На втором этаже я нашёл комнату моей сбежавшей супруги.

- Фьодор, там Кат пришёл, ну тот, что травник, говорит, что в лесу подозрительных людей видел. - Доложил Лагор.

- Отправь людей пусть выяснят кто это такие. - Распорядился я, Лагор кивнул и ушёл. Я иногда поведение Лагора не понимал, он, то сам командовал, то на меня это самое командование спихивал. Кто отравил старого барона, мы потом выясним или он сам расскажет, если очнётся. Сейчас я приказал никого к нему не подпускать, кроме Ката, который будет его лечить и охранять одновременно. Вскоре вернулся Лагор.

- Фьодор, там наши прибыли. - Доложил он с ходу.

- Что, уже поймали?

- Да не эти пришли, а девушки наши, подарки привезли. - Пояснил Лагор. Я этому был удивлён даже больше чем Лагор.

- Какие подарки?

- Я точно не знаю, говорят, что Анна их прислала, сказала, что ты забыл. - Мы спустились во двор к ожидающим нас девушкам. Девушки были одеты в простую одежду, и я их вначале не узнал.

- Решили сменить службу на обычную жизнь? - спросил я, а сам незаметно разглядывал девушек.

- Почему, мы ещё на службе и спокойная жизнь нам не грозит, в ближайшие годы. - Ответила одна из девушек и, откинув полог на телеге, достала взведённый арбалет. Вслед за ней, такие же арбалеты появились и у других девушек. - Ваше сиятельство, разрешит нам переодеться? - хитро улыбаясь, спросила меня моя собеседница.

- Что, не терпится обратно форму одеть? - девушка в ответ кивнула, подтвердив своё желание. - Переодевайтесь, только не у всех на виду! - остановил я её, девушки захихикали.

Трое разведчиков от Лагора.

- Лим, что делать будем?

- Пока не знаю, наших предупредить уже точно не успеем. Штырь, у тебя есть какие-нибудь мысли как нашим помочь?

- Пока нет, надо посмотреть, что дальше будет.

- Угораздило же нам так попасть, даже в Нэкт и то не пробиться.

Они залегли в небольшом овраге, мимо которого, не спеша, шли чужие солдаты, в сторону замка Фарго.

- Лим, сколько их насчитал?

- Две сотни пехоты, семьдесят всадников, обоз не пересчитывал. Слишком он у них маленький, провизии надолго не хватит, рассчитывают быстро управиться.

- Штырь, ты у нас хорошо в гербах понимаешь, можешь сказать, чьи это солдаты? - спросил Лим и вжался в склон оврага.

- Сальс, его флаг виднелся, но и ещё чей-то был, но я не рассмотрел. Лим, у меня появилась одна задумка, как нашим помочь.

- Какая?

- Вот как ты думаешь, если все их солдаты вместе с бароном сейчас к Фарго идут, то кто у них в замке остался?

- Ты что, предлагаешь нам замок Сальса штурмовать? Втроём? - удивился Лим.

- Нет, штурмовать мы его как раз, и не будем, но вот видимость штурма можем устроить запросто.

- Это как? - не понял Лим. Штырь коротко рассказал, что именно он придумал.

- Хм, а что, может и получиться, ну ты и голова! Идём к замку Сальса! - Лим одобрительно хлопнул Штыря по плечу.

Окрестности замка Сальс.

- Вот он замок, с чего начнём? - спросил Лим.

- Лошадей подальше в лес отведём, чтобы они нас не выдали своим ржанием. Танар ты с ними останешься. - Штырь приступил к выполнению задуманной диверсии. Танар забрав лошадей, скрылся за деревьями.

- Штырь, а Танар говорить умеет? Я сколько его знаю, он всегда молчит.

- Умеет, только он когда не знает что сказать, предпочитает молчать.

Через какое-то время.

- Ну и как долго мы тут будем сидеть? - Лим нетерпеливо ёрзал сидя в кустах. - С чего начнём?

- Видишь копну сена? Как стемнеет, перетащим его к воротам и подожжём. - Ответил Штырь, продолжая следить за замком.

- И как это может помешать Сальсу, захватить Фарго? - Лим пытался продумать ход дальнейших событий, но не смог.

- Нам человек из замка нужен, чтобы он барону смог сообщить о нападении на замок. - Пояснил Штырь и достал сухарь.

- Я чего-то не понял, ты же говорил, что мы замок штурмовать не будем? - удивился Лим.

- Мы этого человека поймаем, обманем, а потом поможем сбежать. Как ты думаешь, куда он побежит? Правильно, к барону? - сам же на свой вопрос ответил Штырь, так и не дождавшись ответа.

- Штырь, я бы не хотел быть твоим врагом, кем ты был до того как сюда попал? - Лим понял, что задумал Штырь и восхитился придуманному плану.

- Отстань, не до этого сейчас, видишь, из замка телега выехала? Готовься, сейчас его брать будем! - сказал Штырь и перебежал на другую сторону лесной дороги.

Ничего не подозревающий Семет, как и положено, по распоряжению самого барона Сальса, выехал из замка перед закатом. Он вёз две бочки вина, для празднования победы барона над Фарго. Как только Семет, миновал первый поворот, на него неожиданно напали. Быстрый и сильный толчок, выбил его из телеги, и Семета прижали к земле, заткнув ему рот.

- Штырь, ты мне- то хотя бы дай что-нибудь сделать. - Лим вылез из кустов, оставшись безучастным.

- Ты будешь сено носить! - ответил Штырь, связывая Семету руки. Штырь связал его не очень туго, чтобы он смог позже сам развязаться. Они оттащили его в лес, и Штырь стал ему вешать лапшу на уши. Что такое лапша и зачем её вешают на уши, он узнал от графа Фьодора. За хорошее отношение к людям он уважал графа и готов был служить ему верой и правдой. Через некоторое время, когда совсем стемнело, появился Танар.

- Вот и вторая сотня прибыла! - сказал Штырь, незаметно показав Танару, чтобы он пока молчал. - Лим, ты со своей сотней нападёшь слева. Танар, со своей сотней справа, а я со своей, ударю в ворота. Сигналом к началу будут горящие ворота, всё поняли? - Лим кивнул, сдерживая улыбку, Танар до сих пор ничего не понимая, тоже кивнул. Они оставили Семета одного в кустах, это он так думал, а диверсанты, отойдя на некоторое расстояние стали ждать, когда он сбежит.

- Штырь, а если он не побежит? - засомневался Лим.

- Должен побежать, я бы на его месте побежал.

Через некоторое время Семет всё-таки смог избавиться от верёвки, которой был связан и на четвереньках двинулся в сторону, где послышалось лошадиное ржание. Добравшись до своей телеги, он выпряг из неё лошадь, и галопом помчался к барону.

- Ну, что я тебе говорил, а ты сомневался! - сказал Штырь и посмотрел на Лима. Через час после побега Семета, загорелись ворота замка Сальс. Политые небольшим количеством масла и заваленные сухим сеном они вспыхнули как огромный факел.

- Вот и всё, теперь уходим! - Штырь собрался влезть в седло.

- А бочки? - Лим показал на брошенную телегу. - Мож спрячем, жалко же здесь оставлять.

- Согласен!

Спрятав бочки с вином, они покинули место диверсии и направились в Фарго.

Замок Фарго.

Фьодор.

- Плохо дело, на рассвете штурмовать будут! - ко мне подошёл Лагор.

- А почему не сейчас? - спросил я, всматриваясь в подходящие войска.

- Скоро стемнеет, они за это время не успеют подготовиться. Пока лестницы соберут, пока таран на колёса поставят, уже темно к этому времени будет. - Пояснил Лагор.

- Мда, я как-то не рассчитывал, собираясь в гости, попасть на войну. - Сказал я и прикинул наши шансы на выживание. Получалось что их, этих шансов, почти не было. Стены замка Фарго не очень высокие, ворота вылетят после первого удара тараном. Людей у меня мало, оружия тоже, больше часа не продержимся. Да и час, это уже слишком оптимистично в нашем положении.

- Что делать будем? - спросил Лагор.

- Как что, готовиться к обороне, есть у меня несколько мыслей как нам дольше продержаться. Усложним им задачу, насколько сможем, потом видно будет.

- Что нам для этого нужно сделать? - Лагор был серьёзен и готов на всё, даже на самый идиотский поступок, граничащий с безумием. Я вкратце рассказал ему что придумал.

- Так не воюют, но мне такая идея по нраву. - Через десять минут он собрал во дворе всех, кто был в замке, кроме больного барона.

- Ты, ты и ты! - я показал пальцем на трёх женщин, они побледнели и упали на колени, собираясь молить о пощаде, но не успели. - Перемолоть в пыль как можно больше сена и соломы, собрать все глиняные горшки! - Люди смотрели на меня круглыми глазами, предполагая, что я спятил. - Ты, ты, ты и ты! - показал я на местных стражников. - Разобрать вот этот сарай и заложить этими камнями ворота! - я показал на строение из каменных блоков в дальнем углу двора. - Вы! - я показал на троих воинов. - Смастерить катапульту, особо мощную не надо, главное чтобы вот такой камень могла через стену перебросить! - я показал на камень размером с голову. - Девушки, сколько у вас болтов в наличии?

- По двадцать у каждой! - ответила старшая из них.

- Мало, нужно сделать ещё, столько, сколько успеете, вместо наконечников использовать камни. - Девушки непонимающе переглянулись. Из всех собравшихся, ничему не удивлялся только Лагор, он знал для чего это всё нужно. Его суровый взгляд не позволил оспорить мой приказ.

Работа кипела, каждый был занят своим делом, даже я работал наравне со всеми. Перетаскивая тяжёлые камни и собирая катапульту, люди начинали осознавать, что они трудятся для спасения своих жизней. Они не могли понять только одного, зачем нужно перетирать сено в пыль. К началу рассвета мы успели сделать всё, что задумали и приготовились к обороне. С первыми лучами солнца протрубил рог, и войско барона Сальса ринулось на штурм нашего замка. То, что это Сальс мы знали, он это и не скрывал, наоборот, выставил напоказ своё знамя.

- Зря они таран на колёса не поставили. - Сказал Лагор и улыбнулся, наблюдая как шестеро воинов, бегут к воротам с бревном в руках.

- Как только основные силы подойдут ближе, бросаем горшки с пылью! - скомандовал я. Женщины подготовили двадцать горшков с травяной пылью, мало конечно, но хоть что-то.

- Бросай! - крикнул я, и первые десять горшков полетели на головы врагов. В поднявшейся пыли, солдаты Сальса стали чихать, тёрли глаза и налетали друг на друга.

- Катапульта, пли! - корзины наполненные щебнем взметнулись вверх и осыпали чихающих врагов каменной шрапнелью. Послышались крики, ругань и стоны раненных, команда таранщиков, с упорством дятла, долбила в ворота. Они так и не поняли, что это занятие бессмысленное, за створками ворот был плотно уложен четырёхметровый слой камня. Мы этих настойчивых дятлов не трогали, пусть развлекаются. Девушки, за пару минут, израсходовали половину запаса болтов.

- Катапульта! Горящим маслом, пли! - скомандовал я. То, что произошло после этого, я не ожидал, да и не только я, но и все. Висящая в воздухе травяная пыль, вспыхнула как порох, огненной волной пройдясь по воинам Сальса. Крики горящих людей ударили по нервам, пробираясь до костей, хотелось закрыть уши и глаза, чтобы не видеть этот ад. Я так и сделал, но ненадолго, Лагор меня отвлёк от этого занятия.

- Смотри! - он показал в сторону, где находилась конница Сальса. Большая их часть уходила в сторону своего баронства. Оставшаяся часть кружилась на месте, не зная, что делать. Уцелевшая часть пехоты, побросав оружие, быстро отступала к лесу, туда, где только что находилась конница и барон. Оставшаяся часть конницы, увидев бегство пехоты, тоже не задержалась и пришпорила коней вслед за сбежавшим бароном.

- Они что уходят? - удивился я.

- Они не просто уходят, они бегут! Фьодор, я горд тем, что мне выпала честь участвовать в этой битве рядом с тобой. Клянусь, это была самая удивительная и короткая битва, о которой будут слагать баллады. - Сказал Лагор в наступившей тишине. От последовавшего вслед за его словами вопля радости нескольких десятков людей, я чуть не свалился со стены, на которой стоял. Люди искренне радовались такой лёгкой победе, на которую не надеялись. Я тоже на победу не рассчитывал, прекрасно понимая, что два десятка воинов не удержаться против натиска нескольких сотен.

Где-то в лесу.

Штырь, Лим и Танар.

- Ты как думаешь, нашим помогло, то, что мы замок Сальса подпалили?

- Не знаю, скоро доберёмся и увидим. - Ответил Штырь, не желая разговаривать на эту тему.

- Что опять не так? - Лим не понял, почему его друг Штырь сейчас хмур.

- Пока мы тут развлекались, в Фарго наши ребята погибали. - Пояснил Штырь. Дальше они ехали, молча, пока не увидели двух девушек бредущих по дороге в сторону замка Фарго. Девушки, увидев троих вооружённых до зубов типов, попытались скрыться, но у них это не получилось.

- Штырь, что с ними делать? - спросил Лим, когда они поймали и связали перепуганных девушек.

- С собой возьмём, пусть Фьодор с ними сам разбирается, если ещё жив. - После его слов одна из девушек закатила глаза и упала в обморок, вторая ещё держалась в сознании, но была не на шутку перепугана.

- Припадочная что ли? - Лим спросил у оставшейся в сознании девушки, она быстро закивала головой, подтверждая его догадку. Забрав девушек с собой, трое диверсантов продолжили свой путь к замку Фарго.

Барон Сальс.

-Кажется, я зря нанял столько солдат, можно было бы и своими силами справиться. Фарго сейчас слаб, долго не продержится. - Думал я, осматривая своё разношёрстное войско.

- Пехота вперёд! - отдал я приказ, и солдаты пошли на штурм, волоча за собой наспех сколоченныё лестницы. Как только они преодолели половину пути, стало происходить что-то совсем не понятное. От поднявшейся пыли ничего не было видно, даже замок.

- Господин барон! - ко мне подбежал Семет. - Господин барон, на замок напали! - сказал, он, глубоко вздыхая.

- Конечно, напали или ты этого не видишь? - удивился я.

- Дык, я не про этот, я про Ваш, на Ваш замок напали! - пояснил Семет.

- Что? Как напали? Кто напал?

- Я не знаю, их три сотни, я разговор подслушал! - Недолго думая я приказал своим людям возвращаться домой и не думать о сражении. Какое может быть сражение, если на мой замок напали!

Наёмные воины, увидев бегство барона, быстро посовещались и решили наказать Сальса за предательство.

Добравшись до своего замка, я увидел обгоревшие ворота и почерневшую от копоти надвратную башню. Никаких других повреждений не увидел, чему был сильно удивлён. Догнавшие меня наёмники потребовали им заплатить в двойном размере, за предательство и мой побег с места сражения. Мне ничего не оставалось, как заплатить им и сохранить себе жизнь. Нападение на мой замок, было, способом отвлечь меня и я догадался, что меня обманули. Теперь я был разорён!

Штырь, Лим и Танар.

- Штырь, смотри, похоже, что Сальс обломал себе зубы о Фарго! - сказал Лим, осматривая место сражения. Слуги барона Фарго и пленённые воины Сальса, бродили по полю, собирая оружие и стаскивая трупы в одно место.

- Лим, тебе не кажется что трупов как-то уж слишком много? - Штырь посчитал количество трупов, и у него получилось больше пяти десятков. Пленных было приблизительно столько же, на ногах держались человек десять, остальные были ранены и находились у стены замка.

- Мож к нам подмога пришла? - спросил Лим, сам в это не веря.

- Чего гадать то, пошли, узнаем, вон и Лагор рукой уже машет.

- Вы где были? - спросил Лагор, уперев свой тяжёлый взгляд в троицу диверсантов.

- Куда отправил, там и были. - Не смело ответил Лим, прекрасно понимая, что может и схлопотать за свои слова.

- А это, я так понимаю, те самые подозрительные люди? - Лагор показал на перекинутых через седло девушек.

- Не, эт, не они, их мы уже на обратном пути поймали, после того как замок Сальса подожгли. - Пояснил Лим. Через несколько минут оставив девушек на попечение слугам, они рассказали Фьодору все, что с ними произошло.

Фьодор.

- Получается что это благодаря вам так легко победили Сальса! - сделал я вывод, после того как они всё мне рассказали.

- Получается что да. - Тихо ответил Лим, и приготовился к наказанию от графа за свой поступок.

- И кто это придумал? - я был восхищён, тем, как они смогли отвлечь барона от нападения на Фарго.

- Я, Ваше сиятельство. - Сознался Штырь, и приготовился к тому, что ему сейчас сильно влетит за это.

- Молодец, Штырь! - я хлопнул его по плечу и пожал руку. - Кстати, Штырь это имя или прозвище?

- Прозвище, Ваше сиятельство! - ответил Штырь улыбнувшись.

- А как твоё имя? - спросил я, он немного помедлил с ответом, а потом сказал.

- Обормот. - Наступила тишина, только Лим тихонько хрюкнул от смеха, за что получил подзатыльник от Лагора.

- Мда, не очень имя удачное, лучше Штырём оставайся. Награду за свой подвиг вы позже получите, а сейчас идите, отдыхайте.

- Что теперь будем делать? - спросил меня Лагор, когда мы остались вдвоём.

- Дождусь, когда барон очнётся, объясню ему сложившуюся ситуацию, а после видно будет. И вообще, хватит о делах, давай съедим что-нибудь, у меня уже желудок слипся от голода.

- Вот! Всё-таки посещают твою голову умные мысли! - улыбнулся Лагор. - Я пойду дам распоряжение, пусть нам сюда принесут.

Я на некоторое время остался один, стал думать, что я скажу барону, когда он очнётся, если он, конечно, очнется, а не помрёт. - Здравствуйте дедушка! Я граф Фьодор, муж вашей внучки! Только я её ещё не видел! - Глупо как-то получится, хорошо, если барон человек адекватный, а вот если нет? Что тогда? Сейчас бы, с самой баронессой поговорить, подготовиться - а собственно к чему подготовиться? Я никого из баронства выгонять не собираюсь, после сражения вообще получается, что я Фарго отстоял как своё!

- Обед сейчас будет! - объявил Лагор и прервал мои думы. - Фьодор, мне жаль, ты не переживай только, баронесса твоя сбежала. - С сожалением в голосе сказал Лагор.

- Я это знаю, что же поделаешь, если она не горит желанием со мной встречаться. - Сказал я, отмахнувшись от этой проблемы.

- Э, я это, вообще- то про лошадь говорил. - Пояснил Лагор.

- Лагор, поверь, мне её не жаль, я даже этому рад. Подсунули мне старую клячу, что мне с ней делать надо было? Скакать на ней у меня нет никакого желания, выдыхается быстро, потому что у неё ноги короткие. Потомства от неё хорошего тоже не получится, остаётся либо её продать какому-нибудь крестьянину, либо пустить на колбасу. - Высказал я Лагору все, что думал о его подарке.

- Если быть честным, то я с тобой в этом согласен, сам об этом думал. Надо будет ребятам задание дать, пусть по лесу проедутся, мож и найдут. - Сказал Лагор и быстрым шагом вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь.

Эльтея.

-Эльтея, кухня, это не подходящее место чтобы здесь прятаться. - Шептала мне под стол Лаура, начищая медный котёл.

- Зато здесь сейчас никого нет, все слуги за стенами замка, там сейчас много дел.

- Красавица, нужен обед на двоих и принесите его в комнату наверху. - Услышала я голос и чуть в обморок не свалилась от неожиданности. Что-то я в последнее время слишком часто стала сознание терять, может, заболела?

- Да, да, сейчас принесу! - ответила Лаура.

- Эльтея, что мне делать?

- Что делать!? Обед, конечно, приготовить, только отнесу его я, хочу подслушать, о чём они говорят.

- Пока я этот обед буду готовить, они с голоду помрут. - Заявила Лаура.

- Поищем, что есть из уже готового! - я прошла по кухне и набрала целую гору продуктов. - Лаура, дай мне знать, если кто-нибудь захочет пройти на второй этаж.

- А как?

- Урони что-нибудь звонкое! - пояснила я и, взяв в руки корзину с продуктами, поднялась на второй этаж. Дверь в комнату, где сейчас находились граф и его человек, была чуть приоткрыта. Мне было хорошо слышно, о чём они говорили, и я решила немного послушать, прежде чем подать обед. Жаль, что мне было не видно графа, почему-то захотелось на него посмотреть, вдруг он не очень старый.

- Поверь мне её не жаль - услышала я. - подсунули старую клячу, что мне с ней делать. - Это они сейчас что, обо мне говорят? Это я старая кляча? Да как они смеют так обо мне говорить, мне всего семнадцать!

- Скакать на ней у меня нет никакого желания. - Что!? Он на мне ещё и скакать собирался, он, что по-другому уже никак? Хам и мужлан!

- Выдыхается быстро, потому что у неё ноги короткие. - Я подняла край своего платья и посмотрела на свои ноги. Ничего они и не короткие, они даже длиннее чем у Лауры, а ещё они ровные и стройные не то, что у крестьянских девушек.

- Потомства от неё хорошего тоже не получится. - На эти слова я обиделась, почему это от меня потомства хорошего не будет, я молода и здорова! А ещё я красивая, даже очень, не то, что некоторые.

- Остаётся либо её продать какому-нибудь крестьянину, либо пустить на колбасу. - Ой, мамочка, да он просто зверь какой-то, бежать мне нужно отсюда. Жаль я не сразу поняла, что меня обманули в Одоре, граф то на самом деле такой есть.

- Если быть честным, то я с тобой согласен, сам об этом думал. Надо будет ребятам задание дать, пусть по лесу проедутся, мож и найдут. - Да они тут кажется все, такие как этот граф! Ладно, пусть меня ищут в лесу, а я в замке спрячусь. Послышался звон с кухни, потом шаги в комнате, я встала за дверь, рассчитывая, что меня не сразу заметят. Из кабинета вышел человек в кожаном камзоле, он был седым как мой дедушка.

- Да, тебя самого пора на колбасу, господин граф! - хотела я крикнуть ему, но он быстро спустился по лестнице на первый этаж. - Думаете, что я вас боюсь? Не угадали, вот сейчас возьму и скажу вам все, что думаю о вас. Прямо сейчас вот! Вот прямо тому воину, что в комнате остался и ещё корзиной в него запущу! Глубоко вздохнув несколько раз, я решительным шагом вошла в комнату и приблизилась к сидящему спиной ко мне воину. Только хотела открыть рот, чтобы начать говорить, как за спиной раздался голос.

- Господин граф, пираты прибыли! - я вздрогнула и уронила корзину под ноги. Воин встал и повернулся, посмотрев на меня. Мне стало плохо, закружилась голова, потемнело в глазах, потом что-то ударило мне по голове.

Фьодор.

Не прошло и пяти минут, после ухода Лагора, как послышались шаги. Я оглянулся и увидел симпатичную девушку с корзиной в руках. Через секунду за её спиной появился Штырь. Девушка хотела что-то сказать, но он её опередил.

- Господин граф, пираты прибыли! - доложил Штырь. Девушка вздрогнула, выронила корзину и упала. Подхватить я её не успел, падая, она ударилась головой о край стола и рассекла себе бровь.

- Ты чего так орёшь, девушку перепугал! - отругал я Штыря за громкий доклад.

- О, так это та самая припадочная, одна из двух, что мы на обратном пути поймали. - Пояснил Штырь. Я поднял девушку с пола и уложил на огромный сундук, стоявший у стены. - Красивая, жаль что больная, я бы за ней поухаживал, жена то в бегах. - Подумал я.

- Штырь, о каких пиратах в Фарго ты говоришь? Ты что напился?

- Нет, Ваше сиятельство, я трезв как никогда. Дарморо гонца прислал, он и об этом и доложил. Сам- то барон не знает что делать, вот и прислал за Вами. - Пояснил Штырь.

- Значит, теперь ещё и пираты, хорошо, поедем, посмотрим, что они из себя представляют.

Небольшой посёлок в баронстве Минак.

Атон.

Не нравится мне этот поход в мёртвые земли, ох как не нравится. С того момента как к нам присоединились маги из другой школы, Хогат стал нервным и молчаливым. Сами эти маги тоже вели себя как-то подозрительно, смотрели на нас косо и с презрением. Мне даже показалось, что они выжидают момент, когда можно ударить и желательно в спину. Наш отряд состоял из Хогата, пяти его учениц, одного слуги и меня. Вилимский отряд из их учителя, пяти его учеников и двух слуг. Их слуги тоже вели себя странно и были похожи не на слуг, а на бандитов. Весь их отряд был вооружён короткими мечами, у нас же меч имелся только у меня и Хогата, слуга предпочитал топор. У девушек я оружие не заметил, но каждая из них носила с собой короткий жезл, с камнем накопителем в навершии. Наш путь в мёртвые земли пролегал через баронство Минак, где мы сейчас находились, потом через Саквес, где был проход через горный хребет. Не смотря на маленький размер поселка, где мы сейчас находились, народа тут было много. Именно возле этого посёлка находилась развилка дороги, путь налево вёл в южные баронства, а направо в северные, нам же нужно было двигаться прямо. Обозы здесь часто останавливались на отдых, чему жители этого посёлка были очень рады и не плохо на этом зарабатывали. Прогуливаясь возле нагруженных повозок, я прислушивался к разговорам. Все торговцы говорили об одном, о торговле конечно. Лишь один из подслушанных разговоров меня заинтересовал, говорили два торговца, которые знали друг друга уже давно.

- Эх, жаль сейчас на юг не проехать. - Пожаловался один из них.

- Это почему же?

- Как это почему, спрашиваешь, будто сам не знаешь! Дорога через Сальс закрыта, а Пилет слишком много за проезд требует.

- А почему через Сальс дорогу закрыли?

- Так ведь Сальс сейчас Фарго в осаде держит, вот и закрыл дорогу, чтоб ему не мешали.

- А чего это они с Фарго не поделили?

- Я точно не знаю, но ходят слухи, будто Сальс хотел взять в жёны внучку старого Фарго. Да ещё к тому же считает, что его сына барон Фарго убил. Так что причину точно никто ещё не знает и чем дело кончится, тоже.

- Мда, осада дело не быстрое, если вспомнить что солдат - то у Сальса совсем не много.

- Ну, своих - то да, у него не много, но он смог нанять свободных воинов. Теперь- то у него около трёх сотен, Фарго против них долго не продержится.

Как только разговор вернулся обратно к торговле, я вернулся назад к нашей группе, нужно было срочно возвращаться в Нэкт. Но по дороге заглянуть в Фарго, может быть Фёдор уже там и в осаде.

- Хогат, мне нужно срочно на пару дней домой заглянуть, потом я вас догоню, дорога тут одна, не потеряетесь. - Объявил я своё решение Хогату. Он посмотрел на меня, потом на команду из Вилима, о чём-то подумал и кивнул.

- Что ж, если нужно заверни, но мне будет жаль, если тебя с нами не будет.

- Я обязательно вернусь, обещаю! - я коротко со всеми попрощался, запрыгнул на своего коня и поскакал на юг. Мой Ураган словно почувствовал моё настроение и нёс меня на пределе своих возможностей. Через несколько часов непрерывной скачки я решил отдохнуть и остановился у ручья, который протекал прямо возле дороги. Карты у меня не было, и я немного заблудился, далеко ли ещё до Фарго я понятия не имел.

Немного отдохнув, я снова влез в седло и с его высоты заметил крестьянскую телегу, появившуюся на дороге. Решил спросить, сколько осталось до замка.

- Да, тут недалече совсем, вот по этой дороге ехай, быстро доедешь. - Ответил мужик, низко мне кланяясь.

Мне показалось, что мой конь после отдыха стал скакать ещё быстрее. Взлетев на вершину холма, я остановил его, потому что увидел замок. Никаких войск или сражения возле его стен я не увидел. - Что уже всё закончилось и замок захвачен? Где сейчас Фёдор? - Чем ближе я подъезжал к замку, тем мрачнее становились мои мысли. Новые створки ворот, на фоне закопчённой стены подтверждали, что осада всё-таки была, и я опоздал. Возле самого замка не было никого на стенах замка тоже никого.

- Куда все подевались? - подумал я и подъехал ближе.

- Эй, в замке! - крикнул я так громко насколько смог. Через минуту на стене появился стражник, на его голове был грязный войлочный подшлемник.

- Никого пущать не велено, говори чё надо! - Крикнул он, пытаясь меня рассмотреть.

- Мне нужен Фьодор! - сказал я. Стражник задумался.

- Вон тама он, на погосте! - стражник показал на край леса, где виднелись несколько свежих могил. Я посмотрел на могилы и почувствовал, как мои глаза наливаются кровью, а жажда мести мгновенно затмила разум.

- Я этого вам не прощу! - отъехав от ворот на несколько метров, я слез с коня и повернулся лицом к замку. Стучаться в ворота я не собирался, решил их просто выбить, применив для этого магию. Создал большой шар из всех стихий сразу, напитал его силой, насколько смог и, придав ему максимальное ускорение, бросил в ворота. Переливаясь всеми цветами радуги, мой шар со свистом ударил в ворота. Взрывная волна сбила меня с ног и протащила по земле несколько метров. В ушах стоял звон, перед глазами плясали цветные круги, всё тело болело, но я смог встать. Провёл рукой по лицу, оно было в крови, сквозь звон в ушах услышал лошадиное ржание. - Жив! - подумал я, остальное не важно. Через несколько секунд, когда зрение ко мне вернулось, я увидел своего коня. Он стоял, широко расставив свои длинные ноги, и тряс головой, всё его тело было в крови из-за многочисленных мелких порезов и ссадин. Его вид был настолько ужасен, что я даже вздрогнул.

- Потерпи немного, скоро я тебя вылечу! - сказал я ему и неуверенной походкой направился в его сторону. Создать руну исцеления, получилось только с третьей попытки, вылечив его я, посмотрел на замок, точнее на то место, куда угодил мой шар. Ворот не было совсем, как в прочем и половины надвратной башни. В глубине замка что-то горело, слышались стоны. Сильно пахло палёной шерстью, в нескольких метрах от меня догорала свиная нога.

- Это я как-то уж слишком перестарался. - Подумал я. - А что если Фёдор был там, в замке? Сидел в плену, живой? - от такой мысли волосы на моей голове зашевелились и с такими мыслями я направился в замок, искать Фёдора. Разрушения мой удар нанёс не шуточные, помимо ворот и башни, шар просто сровнял с землёй какую-то пристройку, наспех прилепленную к самому замку. Весь двор был завален битым камнем и горящими деревяшками. В самом замке не осталось ни одного целого окна, как в прочем и массивной входной двери. Жалобные стоны слышались из глубины замка, и я направился туда, надеясь, что это мог быть Фёдор. У дальней стены большого холла, лежал человек, придавленный входной дверью. Это он стонал и это был не Фёдор.

- Эй! - я пнул его по ноге, привлекая к себе внимание. Он вздрогнул и попытался отползти, но тяжёлая дверь, благодаря которой он остался жив, ему не позволила. - Где мой друг Фёдор? Где барон Фарго? Где вообще все?

- Я не знаю кто такой Фодор, а барон Фарго сейчас у себя в замке. - Прохрипел он. - Все жильцы этого замка сейчас в казарме, это пристрой справа. - Он показал в сторону разрушенной постройки.

- Барон Фарго, тоже там был?

- Нет, я же говорю что он у себя в замке. - Стоял на своём человек.

- А это что не Фарго? - удивился я.

- Это замок барона Сальса, можешь сам у него спросить. - Человек ещё не знал, что пристрой, о котором он мне говорил, больше не существует.

- Вот это я ошибся! - мне от этого даже плохо стало. Если все обитатели замка были в этом сарае, то живых там точно не осталось.

Ураган ждал меня за стенами замка, подозвав его, я кое-как взобрался в седло и отправился в Фарго. Как оказалось, баронство Фарго было расположено немного дальше, чем я думал. По пути я не встретил следов войны, ехал спокойно, быстрая скачка мне сейчас была противопоказана, моё контуженое тело ещё болело.

Замок Фарго.

Эльтея.

Что-то мокрое и холодное коснулось моего лица, от этого я очнулась и открыла глаза. Шмыгая носом, моя служанка и подруга Лаура, смывала с моего лица кровь.

- Сволочи, что они с вами сделали?

Что произошло со мной, вспоминалось с трудом, память выдавала воспоминания частями и не по порядку.

- Ничего они со мной не делали, это я сама, об стол. - Я вспомнила, как упала. - А где они?

- Уехали. - Лаура успокоилась и вытерла слёзы.

- Что, все уехали?

- Нет, пятеро солдат осталось, они наших стражников заменяют. Госпожа, они с вами точно ничего не сотворили?

- Лаура, успокойся, со мной всё хорошо, никто меня не трогал. А как мой дедушка?

- Ему уже лучше, он пришёл в себя, но ещё очень слаб.

- Лаура, этот граф Фьодор собирался отдать меня живодёрам, чтобы из меня колбасу сделали, представляешь? - я вспомнила подслушанный разговор.

- Ой, мамочка! Что же это за звери такие? А мне ещё сам граф показался хорошим, вежливым и совсем не старым, только совсем седой как твой дедушка.

- Лаура, это не граф, граф тот, что был одет в странный костюм и он довольно молод.

- Да!? - удивилась Лаура. - Ну и как он, ты с ним разговаривала? Что он тебе сказал? А ты ему?

- Хватит, хватит, не надо меня пока спрашивать, я ещё не всё вспомнила, но это не главное. Он подлый убийца, не хочу его видеть. Проводи меня к деду. - Моя голова ещё немного кружилась и болела шишка на лбу.

- Э, а дед сейчас не один, возле него воин сидит и никого к нему не пускает.

- Меня пустит, я же баронесса все-таки, а не служанка. - К деду я пробилась, несмотря на то, что меня не пускали. Мне пришлось немного схитрить, пригрозила, что пожалуюсь своему мужу, графу Фьодору. Это подействовало, но Лауру со мной не пропустили. Дед был бледным и на данный момент спал.

- Как он? - спросила я у воина, что охранял деда и неотрывно за мной следил.

- Жить будет, только выздоравливать будет долго, если бы не граф, то сейчас он был бы уже мёртв. Яд очень сильным оказался. - Я оставила деда в покое и вышла, за дверью меня ждала Лаура.

- Ну, как он?

- С ним всё будет хорошо, а вот нам опять нужно бежать.

- Зачем? - удивилась Лаура. - Барон Сальс войну проиграл, теперь сюда точно не сунется. - Я удивилась, услышав о поражении Сальса.

- У графа, наверное, большая армия?

- Большая или нет, я не знаю, он сюда прибыл с пятнадцатью воинами, половина из них были девушки.

- И всё? А почему девушки? - удивилась я.

- И все, а почему девушки я не знаю, может это его эти, как их, о, вспомнила! Фаворитки, вот! - мне как-то в это не верилось, бред какой-то.

- Не верю я, что они смогли Сальса победить.

- Я тоже вначале не верила, но все говорят, что так и было!

- Должно быть, граф Фьодор и на самом деле страшный человек, если Сальс от него сбежал. Нам тоже надо бежать.

- Не получится, солдаты никого из замка не выпускают, ночью тоже охраняют, не то, что наши. Граф им так приказал, сказал, что пока барон, ну дедушка ваш, не выздоровеет, никого не выпускать. Того кто деда отравить хотел ещё не поймали. - Пояснила Лаура.

- А что если солдат этих подкупить или напоить? - предложила я.

- Не получится, ворота две девушки охраняют, так они даже ни с кем не разговаривают.

- Какие девушки?

- Так ведь из тех, что с графом приехали, их даже свои боятся.

- И что нам делать? - спросила я скорее у самой себя, а не у Лауры.

- Теперь уже ничего, мы попались. - Лаура тяжело вздохнула.

- Нет, ты не права, выход всегда есть, только его ещё надо найти. - Успокоила я Лауру, но мне самой в это не верилось.

Не далеко от замка Фарго.

Атон.

Я ехал в Фарго и думал. - А зачем я туда вообще еду? Войны не было, значит, все живы и здоровы. Хотя если уж я сейчас здесь, то можно и с Фёдором встретиться, объяснить ему что и почему. Кстати, надо бы людей в Сальс отправить и присоединить его к Фарго. Интересно сколько у Сальса было деревень и населения, чем он занимался? - Пока я думал, незаметно для себя добрался до замка. Замковые ворота тут тоже были новыми, но следов копоти на стенах я не заметил.

- Эй, в замке! - крикнул я, подъезжая ближе. Ворота начали открываться, и я увидел знакомые костюмы.

- Рады Вас видеть, господин Атон! - поприветствовали меня две девушки. - Мы вас издалека узнали. - Я проехал в открытые ворота и спешился.

- А где Фёдор? - спросил я осматриваясь.

- Он уехал в Нэкт, к нему прибыл гонец от Дарморо и он уехал. Возле меня появился ещё один воин и вытянулся по стойке смирно.

- Давно уехал?

- Давно, наверное, уже добрался. - Ответил он и попытался принять у меня коня. За это чуть не лишился руки, Ураган щёлкнул зубами в каких-то миллиметрах от его пальцев. - Ух, зверюга! - воин отдёрнул руку и сделал шаг назад. - Э, простите господин барон, я не ожидал такого от коня.

- Тебя как звать?

- Лим, господин барон.

- Лим, барон Фарго сейчас в замке?

- Да, господин барон, только болен он, его отравить пытались. - Пояснил Лим.

- Кто?

- Мы пока не знаем, господин граф приказал его, барона то есть, охранять.

- Это он правильно поступил. Вот что Лим, проводи ка меня к барону, а коня моего не трогай, покалечить может. - Ураган в подтверждение, попытался лягнуть Лима. Барон был в сознании, но настолько слаб, что говорить не мог.

- Мда, дело дрянь. - Сказал я, посмотрев на деда. Его надо лечить, но я не знал, как на него подействует моё лечение. Руна исцеления, так сказать чинит тело, устраняя повреждения, но барон то не ранен, а отравлен. Если посмотреть на это с другой стороны, то хуже от моего лечения ему быть не должно. Я всё-таки решился и наложил руну исцеления, барондёрнулся и застыл без движения. - Ой, ё! Угробил я всё-таки деда! - сердце барона не выдержало и остановилось. Я бросился делать искусственное дыхание, а через несколько секунд вспомнил, что я маг. Вытянул свои жгуты и погрузил их в тело барона. Получился прямой массаж сердца, только бы ему это сердце не оторвать, потом ни какая магия его назад не прилепит - подумал я, сжимая и разжимая сердце барона. Через несколько секунд сердце барона забилось, барон вздохнул и открыл глаза. С минуту дед смотрел на меня, молча, потом сглотнул, смочив горло, и спросил.

- Эльтея, внучка моя, она жива?

- Откуда мне знать, я только что прибыл. Могу позвать кого-нибудь из слуг, они должны знать. - Предложил я. Барон согласился, я встал, чтобы позвать слуг, но он меня остановил.

- Не знаю кто ты, но спасибо тебе, теперь я твой должник. - Сказал барон. Знал бы он, что это я отнял у него баронство, не благодарил бы. Я кивнул и вышел из комнаты, моё зрение почему-то сбоило. Прыгало с обычного на магическое и обратно на обычное, от этого кружилась голова. С таким мерцанием в глазах я осторожно спустился на первый этаж и открыл первую попавшуюся дверь. За ней обнаружил замковую кухню, там, гремя посудой, перемазанная сажей девушка, укладывая продукты в корзину.

- Барону стало лучше, он просил к нему подняться. - Сказал я и двинулся к выходу.

Кухня замка Фарго.

Лаура.

План побега, который придумала Эльтея, мне не нравился. Перелезть через стену, которая охраняется, мы точно не сможем, но Эльтею переубедить было невозможно. Мне ничего не оставалось, как помогать ей в этом. Пробравшись на кухню, я измазала своё лицо сажей, может быть, меня так не сразу узнают, если увидят. Взяв корзину, я стала складывать в неё все, что нашла из съедобного.

- Барону стало лучше, он просил к нему подняться. - Услышала я голос со стороны двери. Там стоял человек, а его глаза вспыхивали синим огнём. Его лицо показалось мне знакомым, но мерцание его глаз путало мои мысли. Он, сказав о бароне, повернулся и ушел, а я побежала к Эльтее. Она пряталась на чердаке, это было единственное место, куда давно никто не заглядывал. Приставив к стене лестницу, я поставила ногу на перекладину и вспомнила, где я видела этого человека. Это был тот самый подлец, который убедил Эльтею подписать проклятую бумагу. Только сейчас он выглядел по-другому и говорил так, что я бы не посмела его ослушаться. Он сейчас и одет был по-другому, довольно дорого, но не так вызывающе как некоторые богачи. Два меча за его спиной, говорили, что он ещё и хороший воин, мало кто владеет сразу двумя мечами.

- Эльтея ты где? Это я, Лаура, твоему дедушке стало лучше, и он зовёт нас. - Испачканные, одна сажей, другая паутиной и пылью, девушки вбежали в комнату деда. Старый барон попятился, увидев их.

- Дедушка, это я Эльтея!

- Эльтея!? Что с тобой случилось, почему ты такая грязная?

- Ой, деда, долго рассказывать.

- А я сейчас никуда не спешу.

- Тебе, правда, лучше? - Эльтея заглянула ему в глаза.

- Нет, мне не лучше, я теперь полностью здоров, даже спина не болит. Меня маг вылечил, только я так и не узнал, как его зовут. Вы - то его должны были видеть.

- Маг? - удивилась Эльтея и посмотрела на меня.

- Эльтея, был маг, я узнала его, это тот человек из Одора, который выдал вас замуж.

- Чтооо? - удивилась Эльтея и барон тоже, но он от замужества внучки.

- Ты вышла замуж? Почему я об этом ничего не знаю? - спросил дед и рассердился. Эльтея нехотя рассказала деду все, что с нами произошло. После её рассказа он долго молчал, о чём-то думая.

- Как то не очень вяжется твой рассказ с тем, что произошло. - Сказал дед после долгого молчания.

- Это почему?

- Сама подумай, если граф твой.

- Не мой он! - перебила деда Эльтея.

- Не перебивай меня! - прикрикнул на неё дед. - Так, вот, если граф захватил наш замок, то почему я жив? Мало того, меня ещё и вылечили! Маг Ваш.

- Не наш! - Эльтея опять перебила деда. Он на этот раз ничего не сказал, а посмотрел, прикидывая, можно Эльтею прямо сейчас выпороть или уже нельзя.

- Хорошо, не Ваш! Так вот, маг этот, обманщик по вашим словам, вылечил меня! Опять же, зачем? А по поводу того что граф хотел из тебя колбасу сделать, я думаю что он так пошутил. Слышала бы ты, что мы с бабушкой друг другу иногда говорили, когда ругались! Мне и сейчас стыдно про это вспоминать. Тебе нужно поговорить с графом своим, хотя лучше я сам это сделаю. С твоим характером ты можешь таких дров наломать, что никому мало не покажется.

- А, э, это не получится, из замка никого не выпускают. - Напомнила я.

- Как это? Меня что, тоже не выпустят?

- Не знаю, замок люди графа охраняют, а кроме него они никого не слушают.

- Молодцы! Но они сами - то могут из замка выходить, отправим кого-нибудь из них к графу.

Атон.

Перед отъездом из Фарго, я дал распоряжение отправить в Сальс несколько человек. Навести порядок, после моего посещения и присмотреть, чтобы ничего ценного из замка не спёрли. Моё зрение пришло в норму приблизительно через час, когда я добрался до границы с Нэктом. Почему оно так себя вело, я так и не понял, хотя мыслей по этому поводу было много. Ехать к Дарморо мне не очень хотелось, но я всё-таки решил что надо. - Не всю же жизнь мне на него злиться. Там мои друзья остались, перед которыми я себя чувствовал немного виноватым. Особенно перед Фёдором, представляю, как он на меня обиделся, за женитьбу.

Желудок напомнил о том, что он давно пуст и совсем не помешало бы в него что-нибудь положить. До замка Дарморо оставалось часа три пути, а до деревни, где жил Мон Сан, около часа. Добравшись до развилки дорог, я повернул в деревню. В деревне творилось что-то не понятное, все бегали и укладывали в крестьянские телеги всё мало-мальски ценное. Причём этим занимались исключительно женщины, мужчин почти не было. Увлечённые этим занятием, они на меня не обращали внимание. Мон Сан был занят тем же, чем и все другие жители деревни, укладывал вещи в телегу.

- Добрый день мастер! - поздоровался я.

- А, Атон, не очень - то он и добрый. - Вздохнул он.

- Что случилось?

- Так ты что же, ещё не слышал?

- О чём?

- Так ведь пираты прибыли. - Ответил он. - Все мужчины, вооружившись, на побережье отправились. Я тоже хотел с ними, но меня не взяли.

- Опять значит припёрлись! - моё настроение и до этого известия было не очень хорошим, а сейчас стремилось к нулю. - Ладно, мы потом поговорим! - я влетел в село своего Урагана, но меня остановил знакомый голос.

- Меня подожди! - я обернулся и увидел Лею.

- Ба, э, Лея!? - чуть не выдал её.

- Я что, так сильно изменилась, за то время что мы не виделись? - она, ослепительно улыбаясь, вышла из дома Мон Сана. Если признаться, то я на самом деле не сразу её узнал. Её бледная кожа приобрела шоколадный загар, платье сменила на брючный костюм с высокими сапогами, на её поясе появился тонкий меч.

- Ну, как я тебе, вну, э, Атон? - она тоже чуть не проговорилась.

- Шикарно выглядишь! - честно признался я.

- Спасибо Мон, ты лучший мастер! - она чмокнула его в подставленную щёку.

- Хороший конь! - Лея потрепала его гриву. Ураган, как не странно, это ей позволил и не укусил.

- У меня тоже лошадка есть, спокойная, я её вчера в лесу нашла. - Лея вывела из конюшни свою лошадь, кремового цвета с чёрной гривой и хвостом. - Вот теперь я готова! Только не надо очень быстро скакать, я ещё не очень хорошо в седле держусь.

Побережье.

Фьодор.

Я, Дарморо и Штырь, расположившись на высоком утёсе, наблюдали за двумя кораблями, бросившими якорь в полукилометре от нашего берега.

- И как давно они там стоят? - спросил я Дарморо.

- Со вчерашнего дня, ждут чего-то.

- Или кого-то. - Добавил я. - Штырь, у тебя есть идеи как их потопить?

- Пока нет, Ваше сиятельство, были бы они ближе, тогда да.

- А если подойдут? - спросил я его.

- Можно поджечь. - Ответил Штырь.

- Как и чем? - я посмотрел на корабли.

- Я пока не придумал. - Честно ответил он.

- Едет кто-то! - Дарморо показал на дорогу, по которой, поднимая пыль, двигались три повозки, тянущие за собой не понятные устройства. С такого расстояния рассмотреть, что это, было невозможно, но я смог увидеть лафет как у пушки. Через несколько минут повозки добрались до нас и с одной из них спрыгнул Чиква.

- Добрый день Ваше сиятельство граф Фьодор, господин барон и гос - Чиква запнулся, не зная имени третьего.

- Штырь. - Подсказал он сам.

- И господин Штырь. - Договорил приветствие Чиква.

- И тебе не хворать. - Буркнул ему Дарморо.

- Чего это ты нам сюда притащил? - я пытался понять, что это, но так и не смог. Лафет на колёсах от телеги был пуст, если не считать креплений для чего-то предназначенных.

- Это такое метательное устройство, только мы его собрать не успели, и проверить тоже. - Пояснил Чиква и шмыгнул носом.

- Собирай, сейчас мы его проверим. - Я обрадовался такому подкреплению. Вместе с Чиквой прибыли три гнома, которые и изготовили это устройство. За неполный час они полностью собрали все три метательных устройства, которые представили собой гигантского размера арбалеты. Стреляли они камнями, размером с мяч. Стальные дуги как усы торчали в стороны, тетива из корабельного каната и простой, запорно-спусковой механизм. Всё просто, понятно и надёжно, осталось только проверить, как далеко они бьют.

- Ну и чего вы ждёте? - поторопил я конструкторов и отошёл в сторону. Камень, выпущенный из этого камнемёта, пролетел метров двести, или чуть дальше и, упав в воду, поднял вверх столб воды.

- Хм, не плохо! - сказал Дарморо, посмотрев на расстояние, которое пролетел камень.

- Ваше сиятельство, я придумал! - воскликнул Штырь. Я отвёл его в сторону, прежде чем спрашивать.

- Выкладывай, что придумал.

- Наполним горшки маслом и забросим их туда, а когда они приблизятся, подожжём. - Я представил себе то, что предлагал Штырь и не согласился с этим.

- У Дарморо нет столько масла.

- Я не про это масло говорю, а про земляное! Я его на верфи, несколько бочек видел.- Пояснил Штырь.

- Что за масло такое? - спросил я и тут же догадался. - Нефть! А ведь с этим может и получиться, если её достаточно много будет. Молодец! Вот ты за ним и поедешь. - Похвалил я его и порадовал. Штырь этому был не очень рад но, вздохнув, поплёлся на верфь.

- Дождались! - сказал Дарморо через час после ухода Штыря. К двум пиратским кораблям приближались ещё три, один из них был сильно потрёпан.

- Это, наверное, его так мастер Вастин побил. - Сказал Чиква, показывая на последний корабль.

- Дарморо, ты как думаешь, они прямо сейчас нападут или утра дождутся?

- Да кто ж их знает, что у них на уме, я бы на их месте с рассветом напал.

Пираты до утра ждать не захотели и за пару часов до заката, их корабли приблизились к берегу.

Эльтея.

Из замка нас выпускать не собирались, дедушка даже разозлился и чуть не подрался с девушками у ворот. Пришлось мне взять это дело в свои женские руки.

- Я графиня Эльтея Колоссо! - представилась я, а у самой от этого даже мурашки по спине пробежали. - Хм, а что, очень даже неплохо звучит, мне нравится. - Подумала я. - Приказываю вам открыть ворота! - Ух, как мне это нравится. После моих слов воины графа задумались, но ворота открывать не спешили.

- Чем докажешь? - спросил один из воинов по имени Лим.

- А, э, что доказать? - не поняла я.

- Как что? То, что вы графиня Колоссо! - пояснил он. Доказать я могла только одним способом, это показать бумагу где подтверждается что я его жена. Увы, сделать это я не могла, я порвала и выбросила её по пути домой. Как только я узнала, что граф этот существует, так сразу и порвала. У меня остался последний шанс выбраться из замка, я пустила слезу и сказала.

- Я всё Фьодору расскажу, вы меня обидели! - Лим поморщился и согласился нас выпустить, но только на одном условии. По правде сказать, условий было два. Первое, это не жаловаться Фьодору, а второе это то, что они поедут с нами. В качестве охраны и передадут меня лично в руки графа. Дед был в шоке от моего выступления но, поняв, что у меня всё получилось, улыбнулся.

Вскоре мы пересекли границу между нашими баронствами. Честно сказать я и не подозревала что у барона Нэкта столько людей, повсюду засаженные поля, новые деревни и дети, много детей. Мне запомнилась одна девочка, которую я увидела не далеко от замка Дарморо. Она сильно отличалась от других детей, у неё были белоснежные волосы и какой-то холодный взгляд. Ближе к замку количество людей увеличилось и в основном это были мужчины. Они направлялись в сторону моря, грохотая щитами и покачивая копьями. Возле самого замка я увидела других воинов, одетых в броню, среди них было несколько гномов.

- Серьёзное войско. - Сказал дед. - Теперь я понимаю, почему Сальса раздавили как клопа. - Мимо нас проскакали два десятка девушек, одетых в одинаковую, чёрно-серую одежду. У каждой из них, на боку висел меч, а за спиной арбалет.

- Куда это они так спешат? - спросил дед Лима.

- Пираты прибыли, сейчас на побережье драка назревает, вот все туда и спешат.

Фьодор.

Возле кораблей появились шлюпки, которые быстро заполнялись пиратами. Где-то за спиной послышалось лошадиное ржание, я повернулся и увидел двух всадников. Одного из них я сразу узнал, это был Антон или Атон, как его тут именуют.

- Явился, наше величество! Не опоздал к раздаче пирожков. В глаз я ему потом дам, после того как пиратам накостыляем. Метательные машины сделали первый выстрел. - Недолёт! Поднять выше! Стрелять по готовности! - скомандовал я. Камни полетели дальше, один даже зацепил шлюпку, сбив с неё пирата. Третий залп должен был быть более точным, но камни на подлёте резко отклонились в сторону и никуда не попали.

- Чё за фигня!? - удивился я.

- У них есть маг! - воскликнул Дарморо.

- У нас тоже! - услышал я голос Атона за спиной. Его глаза пылали синим огнем, а взгляд направлен на пиратов. За это время первые шлюпки почти добрались до берега, пираты посыпались с них в воду как горох из дыры в мешке. Наши воины, находящиеся на берегу вступили в бой. Я оставил свой наблюдательный пост и поспешил на помощь. Добравшись, я выхватил меч и влез в самую гущу сражения. Первому попавшемуся мне пирату я отрубил руку, а потом всё вокруг завертелось. Я рубил, колол, пинался, потом опять рубил и колол, до того момента как моя грудь не вспыхнула болью. Я сразу же остановился, и посмотрел, что произошло, короткое древко арбалетного болта выросло из моей груди. Через секунду точно также, болью обожгло ногу, чуть выше колена. Сквозь пелену боли увидел человека перед собой и попытался ударить его в спину. Не смог, ноги подкосились, меч выпал из руки и я упал. Звуки боя становились тише, небо быстро потемнело до полной черноты.

Атон.

Пиратского мага я увидел сразу, даже не одного, а двух. Они прятались за спинами пиратов находящихся в шлюпках. После того как я запустил в одного из них огненный шар, они оба прыгнули в воду. И из такого положения продолжили поддерживать пиратов. Как они умудрялись держаться на воде всё это время, было для меня загадкой. Несколько шлюпок продолжали шнырять от кораблей к берегу и обратно к кораблям, доставляя свежие силы. Через некоторое время, маги перестали поддерживать пиратов и сосредоточили своё внимание на мне. Что за дрянь они в меня бросали, я не разобрал, да и не хотел, если честно сказать. Я сбивал эту гадость на полпути к берегу, на котором шло сражение. Подоспевшая конница не могла пробиться на берег из-за камней, два десятка девушек спешились и вступили в бой. Пиратов стали теснить, загоняя их обратно в воду. В самом центре сражения увидел Лею, её тонкий меч быстро находил цель. Мне показалось, что она кого-то защищает, отгоняя пиратов. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта резня, если бы не Морион. Он подлетел к пиратам со стороны моря и напал на их самый большой корабль. Попав на палубу, Морион поломал там всё что было, включая обе мачты. Пираты в ужасе прыгали за борт, причём даже с тех кораблей, до которых дракон ещё не добрался. Повреждённый корабль дал крен на левый борт и стал тонуть, Морион взлетел и поджог его, поставив точку в уничтожении. Но и этого ему показалось мало, он стал летать над морем и топить пиратов, тех, что пытались спастись. На берегу тем временем сражение практически закончилось, оставшихся живых пиратов вылавливали из воды. В нескольких метрах от линии прибоя столпилось много воинов, окруживших тело человека в форме отряда Дарии.

- Это же Фёдор! - узнал я в человеке своего друга. Бежать туда по дороге, не было времени, я расправил крылья и через несколько секунд был возле него. Увидев меня, воины расступились, возле Фёдора остались только двое. Мой найдёныш, девочка с тёмным даром по имени Мая и перемазанная кровью Эльтея.

- Я держу его - тихо сказала Мая, её глаза были полностью чёрными, без белков. - Не могу больше, она сильнее меня. - Слабеющим голосом добавила она.

- Кто сильнее? - не понял я.

- Я! - услышал я голос прямо за спиной. Я быстро повернулся и увидел перед собой женскую фигуру, сотканную из нитей силы. - Я забираю его! - заявила она, голосом, от которого по всему телу пробежало целое стадо мурашек.

- Не отдам! - ответил я, и выставил перед собой руку, останавливая женскую фигуру.

- Мальчишка, ты вообще представляешь кто я?

- Нет, но догадываюсь, только это ничего не меняет. Я его не отдам! - она засмеялась и ударила меня в плечо, хорошо, что это было левое, там чешуя. От её удара я сделал шаг назад и остался стоять на ногах. Странная женщина удивлённо выгнула бровь.

- Хм, ты сильнее, чем я предполагала. - Прошипела она как змея и ударила ещё раз. От второго удара я отлетел на пару метров и упал на спину.

- Ха, ха, теперь достаточно? - ухмыльнулась она.

- Не плохо. - Я встал и стряхнул песок с одежды. Женщина удивилась ещё больше. - Теперь моя очередь! - сказал я и ударил своими жгутами сразу с обеих рук. От моего удара она плюхнулась на пятую точку и пришла в бешенство.

- Ах ты, сопляк! - она встала и хотела опять ударить, но ей помешали. Ещё одна фигура, сотканная из нитей силы, появилась между нами.

- Сестра, оставь его, ведь я ещё не отпустила этого человека, дай ему шанс попробовать спасти друга. - Фигуры после этого исчезли, а я бросился спасать Фёдора. Моё тело после пропущенных ударов, хотелось назвать отбивной, другого сравнения у меня не нашлось. Мая почти потеряла сознание, из носа текла кровь, цвет кожи стал синюшным, но она продолжала удерживать голову Фёдора на своих коленях. Арбалетный болт задел сердце Федора, и оно перестало биться. Я вытянул болт из его груди и быстро наложил руну исцеления, влив в неё силы больше чем обычно, но почти ничего не произошло. Рана лишь немного уменьшилась в размере. Я наложил ещё одну руну, потом ещё одну и ещё, делал это до тех пор, пока рана не исчезла. Сердце само биться не хотело, и я выпустил маленькую молнию, совсем маленькую. Сердце забилось, но опять появилась рана. Я ещё раз наложил руну, рана исчезла, сердце продолжало биться. Фёдор вздохнул и открыл глаза, Мая упала, потеряв сознание. Я поделился с ней силой и встал, мир в моих глазах стал быстро темнеть.

Эльтея.

На берегу сейчас должно начаться сражение, я ещё никогда не видела настоящих сражений, и мне захотелось посмотреть. Я пришпорила свою лошадь и погналась за удаляющимися всадниками.

- Стой бешенная! - закричал дед, но я и не подумала останавливаться. До берега было не очень далеко, и вскоре моя лошадка домчала меня туда. Всадники спешились и пришли на помощь своим воинам. К месту сражения продолжали прибывать всё новые и новые воины, один даже съехал по склону утёса. Чуть позже я узнала в нём графа Фьодора, своего ненавистного мужа.

- Хм, муж, звучит очень даже как-то красиво. - Подумала я и посмотрела на берег. Фьодор влез в самую гущу сражения, его меч сверкал в лучах заходящего солнца и разил врагов. Через какое-то время вокруг него образовалось пустое пространство. Он стоял, тяжело дыша, с поднятым мечом, испачканным кровью пиратов. Потом он качнулся и опустил меч, в его груди появилось оперённое древко арбалетного болта, через мгновенье такое же появилось в ноге. Фьодор качнулся ещё раз, выронил меч и упал.

- Ой, его же сейчас убьют, а мы даже не успели познакомиться, он же мой муж всё-таки. - При слове муж в моей груди кольнуло, я спрыгнула с лошади и побежала на берег. Фьодор лежал на спине и смотрел в небо, его губы что-то беззвучно шептали.

- Что, что, говори я здесь! - я упала на колени и взяла его за руку, он шумно выдохнул и замер, его глаза не моргая, продолжали смотреть в небо. - Не смей умирать! Ты слышишь? Не смей! - я трясла его и сжимала руку. Рядом на колени опустилась та самая девочка с белыми волосами, лишь сейчас я поняла, что её волосы были седыми. Своими маленькими ладошками она подняла голову Фьодора и положила себе на колени. Её глаза были чёрными как самая тёмная ночь, бледное лицо не выражало ничего, и было похоже на лицо статуи. Я вначале испугалась, но руку Фьодора не отпустила, звуки битвы стали тише, вокруг нас собрались воины. Они образовали круг, в центре которого находились мы трое. Рядом появился ещё кто-то, я подняла глаза и чуть не умерла от страха, рядом стоял демон! Этот демон был совсем не похож на тех, что я видела в книгах и на картинах. Его глаза пылали синим огнем, а крылья заслонили лучи заходящего солнца. Через мгновенье крылья за его спиной исчезли, а глаза стали нормальными, и я узнала этого человека. Это был тот самый маг и подлец, который обманом выдал меня замуж.

- Я держу его, - прошептала девочка. - Не могу больше, она сильнее меня, - её голос был почти не слышен.

- Кто сильнее? - спросил маг.

- Я! - услышала я ответ, и мир вокруг застыл как на картине. Люди вокруг стали похожи на статуи, замерев в разных позах. Я тоже не могла даже пальцем пошевелить, но всё видела и слышала, маг стал с кем-то разговаривать на неизвестном мне языке. Потом он пошатнулся, как от удара, а чуть позже вообще отлетел в сторону, упав спиной на камни. Я видела, что ему было больно, но он поднялся и выставил перед собой руки, что произошло дальше, я не видела и не слышала. Мир погрузился во тьму, стало холодно и страшно, а потом в одно мгновенье мир снова ожил своими красками и звуками. Маг опустился на колени возле Фьодора, его глаза были чёрны как у девочки. Дрожащие руки застыли над телом графа, стрелы выпрыгнули и упали на песок. Вскоре Фьодор глубоко вздохнул и сжал мою руку.

- Он жив! - обрадовалась я. Девочка упала, потеряв сознание, маг подошёл к ней, коснулся рукой её груди и упал рядом. Люди вокруг сразу засуетились, меня оттеснили от Фьодора и их всех троих уложили на носилки. Я пошла за ними, стараясь не отставать. - Тебя вылечат, и тогда ты мне за всё ответишь и за то, что умер у меня на руках и за колбасу тоже! - пообещала я и вытерла слёзы.

Замок Дарморо.

Фьодор.

Я проснулся от приснившегося мне кошмара - меня убили! Я сел на кровати и схватился за грудь, никакой стрелы там не было, но больно было, не очень сильно, но довольно ощутимо. Я посмотрел на свою грудь потом на всего себя, одежды не было. В самом центре груди отчётливо выделялся шрам, только очень странный, похожий на паутину. Шрам размером с ладонь, чётко проступал тёмными линиями.

- Чё за фигня!? - удивился я.

- Проснулся герой? - возле окна с книгой в руках стояла Анна.

- Да, кошмар приснился. - Пояснил я своё недоумение по поводу шрама на груди.

- Этот кошмар не только тебе приснился, но и многим другим и это, увы, не сон. - Анна закрыла книгу, взяла со стола кружку и протянула её мне. Из кружки пахло лекарствами, от чего я скривился. - Пей, тебе это пойдёт на пользу. - Я пару минут сидел в раздумьях, вспоминая свой кошмар. Вспомнились пираты, высаживающиеся на берег и последующее за этим сражение. Я с мечом в руках в центре этого сражения и стрела в груди. - В МОЕЙ ГРУДИ! - Вспомнил я и потрогал грудь, под пальцами ощутил шрам, от осознания действительности стало больно.

- Ну, как, вспомнил? - спросила Анна и пододвинула стул.

- Угу - я кивнул. - Вот только что потом было, не помню, хоть убей.

- Второй раз не надо, хватило и одного раза. - Сказала она и положила свою маленькую и тёплую ладошку на мой шрам. - Я непонимающе уставился на Анну, ожидая пояснения. - Тебя убили, там, на берегу. Атон вернул тебе жизнь, пей лекарство пока оно ещё тёплое. - Я залпом выпил почти всё, вкуса не почувствовал, будто это была вода.

- А где он? - мне захотелось увидеть Антоху и расспросить его обо всём.

- Он в комнате Дарморо. - ответила Анна. Я осмотрелся в поисках своей одежды.

- Одежду скоро принесут, только поговорить с Атоном ты не сможешь. Он со вчерашнего дня находится без сознания.

- Как без сознания? С ним то, что произошло?

- Мы не знаем, после того как он тебе вернул жизнь, он упал и пока ещё не очнулся. Вот и одежда пришла, одевайся, с тобой хотят поговорить. - Служанка принесла мою одежду, и они с Анной оставили меня одного.

- Кому я понадобился? - подумал я и стал одевать штаны. На ноге чуть выше колена увидел ещё один шрам похожий на паутину. - Странно, этого я не помню! - осмотрел себя но шрамов больше не нашёл, даже от аппендицита. Полностью одевшись, я потянулся и подошёл к окну, хотелось вдохнуть свежего воздуха. Послышались быстрые шаги, я повернулся. Красивая девушка стремительной походкой приблизилась ко мне и залепила звонкую пощёчину.

- Это тебе за колбасу! - пояснила она и заплакала, закрыв лицо руками.

- Какую ещё колбасу, причём тут колбаса? - подумал я и потрогал пострадавшую щёку. Девушка всхлипывала, а я не знал, как мне поступить. - Попробовать успокоить или же отойти подальше чтоб не получить ещё раз. - Решил начать с первого, я осторожно обнял её и погладил по волосам. Уткнувшись мне в грудь, она постепенно успокоилась. За окном послышалось лошадиное ржание, я выглянул, насколько позволила моя поза.

- О, баронесса нашлась! - я увидел свою сбежавшую лошадь. Девушка повернула голову и тоже посмотрела в окно. Верхом на моей лошади во дворе замка появилась Лея. - Ха, она ещё на что-то годится, а я её хотел на колбасу отдать. - Сказал я и прижал к себе девушку.

- Садист! - зло крикнула она мне в лицо и стала вырываться. Я отпустил её, не понимая, в чём опять провинился. - Для тебя что, колбаса из баронесс вкуснее? - девушка сжала свои маленькие кулачки и приготовилась броситься на меня.

- Причём здесь баронессы, я про свою лошадь говорил, её баронессой зовут! - пояснил я и понял, о чём думала девушка. Она прекратила кричать на меня и задумалась.

- Это значит, что в Фарго ты не из меня хотел колбасу сделать? - спросила она и этим вопросом поставила меня в тупик.

- А причём тут Фарго, ты вообще кто такая? - брови девушки поползли вверх.

- Я баронесса Эльтея Фарго. - сказала девушка и, закусив губу, тихо добавила - твоя жена.

- Упс! - теперь и у меня брови поползли на лоб и даже выше. Я принялся вспоминать, что происходило в замке Фарго, когда там был. - А ведь точно, это там я предложил Лагору отдать лошадь живодёрам на колбасу. И девушку я, кажется, тоже там видел, а это получается что? - Так это ты, та самая припадочная, э, извини, больная девушка, которая упала? - спросил, а сам уже знал ответ на этот вопрос.

- Не припадочная я и ни чем не болею, просто так получилось. - Стала оправдываться Эльтея. - Меня вообще-то обманом замуж выдали. Это был тот маг, что сейчас лежит без сознания. Когда он очнётся, я с ним тоже разберусь. - Распалилась Эльтея. - Вот только там охраны сейчас очень много, меня не пропустят. - Сбавила она обороты.

- Ты хоть знаешь, с кем ты разбираться собираешься? - спросил я Эльтею и увидел, как изменилось выражение её лица до испуга.

- Нет, а кто он?

- Его зовут Атон Маслос, он король Дамроса! - с гордостью я представил своего друга.

- Ой! - Эльтея закрыла рот своей маленькой ладошкой.

- Учти, это я тебе по секрету сказал, об этом мало кто знает. - Я сделал страшные глаза, показывая, что это большая тайна. - Идём со мной, я хочу с ним поговорить. - Взяв Эльтею за руку, я потащил её за собой.

Охраны возле комнаты, где находился Антон, было на самом деле много, но меня никто не остановил и я вошёл в комнату. На кровати возле окна лежал Антоха, радом с ним на стуле сидела Мая. Её вид меня напугал, она держала его за руку, застыв как статуя, в одной позе. На её бледном лице, чёрными провалами выделялись глаза, а седые волосы шевелились как змеи у медузы Горгоны.

- Она со вчерашнего вечера так сидит, увести её никто не решается. - Пояснила Анна стоявшая рядом.

Атон.

-Почему так темно? - подумал я, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть. Зрение мага мне ничем не помогло, темнота была полной. Ни стен, ни потолка и что самое удивительное, пола, тоже не было. Я как будто находился в космосе, только очень странном, без звёзд. Хотя одна звезда всё-таки была видна и сейчас быстро приближалась, увеличиваясь в размере. Приблизившись ближе, она оказалась открытой дверью, в которую я в итоге и вошёл. За дверью видимость тоже была нулевой, только из-за белёсого тумана.

- Понравилось быть богом? - услышал я знакомый голос, а потом и увидел его хозяйку. Из тумана навстречу мне вышла женщина, с которой я повздорил на берегу. Сейчас её тело не было соткано из нитей силы и выглядело обычным.

- А я что был богом? - удивился я её вопросу.

- Отнять у меня душу, пусть даже и лучшего друга, обычному человеку не под силу. - Сказала она и вынула прямо из тумана бокал с голубым напитком. - Ты меня сильно удивил, даже не один раз и я стала тебя уважать за это.

- Это когда я успел? - я не понимал, о чём она говорит.

- Ты выжил после моей пощёчины, когда изображал меня старухой с косой. На берегу, ты дважды выстоял против меня, мало того, ещё и ударил в ответ. А с воскрешением своего друга ты вообще поразил меня в самое сердце. Я даже не догадывалась, что магией и силой смерти можно вылечить. Тебе это удалось, но тебе и этого было мало, ты ещё и моей силой поделился с девочкой. После всего этого я подумала и решила забрать тебя к себе, будешь помощником.

- Живым не дамся! - ответил я, пытаясь нащупать рукояти мечей за плечами.

- Ты сам-то понял что сказал? - женщина улыбнулась и сделала глоток из бокала, после чего цвет напитка сменил цвет, став рубиновым.

- Э, признаю, ляпнул не подумав. - Сознался я, но не выпускал её из вида.

- Ты смешной, мне, такие как ты, редко попадаются.

- Ага. - Я отступил на шаг к двери. - Очень приятно было поговорить с умной и красивой женщиной, но мне, увы, пора, всего вам хорошего, до свидания. - Я был уже в шаге от двери.

- Ты наглый льстец. - Она улыбнулась. - Ладно, можешь идти, мне сейчас не до тебя, буду души принимать, в мёртвых землях маги гибнут. - Сказала она, посмотрев на меня загадочным взглядом, и вытолкнула меня в темноту.

- Какие ещё маги в мёртвых землях? - думал я, падая в темноту. - Хогат, там же сейчас Хогат! - вспомнил я, и тьма стала быстро отступать. Их необходимо спасти, на них у меня большие планы, особенно на Хогата. Мир моргнул и проявился в своём физическом существовании. Открыв глаза, я вначале сел, а потом и встал. - Ураган, где Ураган? - не обращая ни на кого внимания, я побежал искать своего коня. Конь пасся у стен замка, мирно поедал сочную травку, и был ещё под седлом. - Ураган хоть и быстрый конь, но мы, таким образом, всё равно не успеем - подумал я и стал рисовать портал большого размера, чтобы мы уместились там вместе. Закончив с порталом, я запрыгнул в седло и влил силы в рисунок, запуская портал.

Замок Дарморо.

Фьодор.

Мало того что Мая меня напугала своим видом, так после этого и Антон добавил острых ощущений. Он пришёл в сознание и резко сел на кровати, его глаза были такими же чёрными как у Маи. Антон что-то бормотал себе под нос на неизвестном мне языке, как я позже узнал, что этого языка вообще никто и никогда не слышал. После этого он встал, и ни на кого не обращая внимания, быстро вышел из комнаты. Все кто находился рядом, включая охрану, устремились за ним. Догнали его уже за стенами замка, он лихорадочно чертил на земле не понятные знаки и при этом был похож на сумасшедшего. Остановить его никто не решался, все боялись. Глаза у него по-прежнему были черными, он продолжал что-то тихо бормотать. Закончив чертить, он запрыгнул в седло своего коня и въехал в нарисованный круг. Сверкнула молния, раскат грома ударил по ушам, место, где только что стоял Антон, ярко полыхнуло огнём. Антон исчез вместе с конём, оставив нас в полном обалдении, трущих глаза и ковыряющих в ушах.

- Я что-то пропустил? - услышал я голос Дориана, он, расталкивая толпу, продвигался в мою сторону.

- Ага, кое-что пропустил, я бы даже сказал, что очень много чего пропустил. - Ответил я и обнял перепуганную Эльтею.

Мёртвые земли Дамроса.

Антон.

Мой конь совсем не ожидал от меня такой сюрприз с порталом, и выбросил меня из седла. Пропахав по земле несколько метров, я встал и осмотрелся, пытаясь понять, куда меня на этот раз занесло. На расстоянии полукилометра от того места куда я переместился, виднелась высокая, одиноко стоявшая посреди поля, скала.

- Ага, понял, вот только где мне Хогата искать? - Ураган обиженно фыркал и бил по земле копытом. - Так, успокоился, не надо горячиться! - сказал я, себе отряхивая с одежды пыль и мусор. - Отряд из магов это не один человек, заметить можно издалека. - Я влез в седло и посмотрел ещё раз, надеясь увидеть отряд магов или стаю монстров, но это уже в худшем случае. - Никого! - сказал я, а Ураган поддержал меня ржанием. - А что если с высоты посмотреть? - пришла мне мысль. - Ураганчик, ты тут постой немного, а я чуть-чуть полетаю. - Уговаривал я коня, снимая камзол, чтобы его не порвать. Перевязь с мечами, находившимися всё это время прикреплёнными к седлу, я надел прямо на голое тело, расправил крылья и поднялся в небо. Летал я по спирали, удаляясь от центра, где меня ждал мой конь. На четвёртом круге заметил вспышки света к северу от меня. Подлетев ближе, я понял, что нашёл Хогата, он со своими ученицами вёл бой против команды Вилима. Возвращаться за Ураганом, чтобы потом добраться обратно сюда, я счёл не разумным поступком. К тому времени, когда я доберусь, их всех уже перебьют. Выхватив мечи, я спикировал на самого опасного, по моему мнению, противника. Это был учитель из Вилима, маг огня, который в паре с одним из своих учеников оттеснял Хогата от его учениц.

Лезвия с хрустом вошли в тело мага и пригвоздили его к земле, ударом крыла я сбил с ног его ученика, попутно вспоров ему живот острым когтем, расположенным на краю крыла. Ход боя резко сменил направление, теперь уже Хогат перешёл в наступление, стараясь держать меня в поле своего зрения. Вилимцы увидев, что их учитель убит, бросились бежать. Хогат остался на месте, закрыв собой девушек. Убрав крылья, я поднял руки, показывая, что нападать, не собираюсь.

- Что случилось, господин директор? - спросил я, продолжая показывать пустые руки.

- Атон!? - удивился Хогат, не веря своим глазам.

- Ага, я, надо было раньше вам всё рассказать, ждал подходящего случая. А, э, девушкам бы надо помочь! - я показал на двух девушек стонущих лёжа на земле. Они получили сильные ожоги, попав под удар мага огня.

- А? Да, сейчас, сейчас поможем. - Он стал осматривать пострадавших.

- Так что случилось, из-за чего война? - спросил я, приближаясь к раненным девушкам.

- Сам пока понять не могу, резко напали, вот сразу двоих уложили. Они только не учли, что мы тоже не из глины слеплены. Атон, ты демон? - Хогат оторвался от осмотра и взглянул мне в глаза.

- Ответ на этот вопрос меня самого тоже интересует, вроде бы человек, правда на сто процентов я в этом не уверен. - Ответил я и поскрёб чешую на плече. - Могу помочь! - предложил я свою помощь, показывая на сильно обгоревшую девушку.

- Ты что, ещё и лекарь? - удивился Хогат.

- Чуть-чуть, вот на столько. - Я раздвинул пальцы.

- Ну, если можешь, сейчас любая помощь не помешает. - Он уступил мне место, пристально наблюдая за моими действиями. Как десятки раз до этого, я создал руну на теле девушки и влил силы. Девушка вскрикнула, её выгнуло дугой, после чего она крепко заснула.

- Никогда такого не видел, это какая-то высшая магия! - восхитился Хогат, после того как осмотрел девушку и не нашёл на её теле даже царапины. Я промолчал, что я мог ему сказать, если кроме этой руны из целительской магии больше ничего не знал.

- Ты точно не демон, они не могут лечить. - Мне, конечно, было лестно получить похвалу в свой адрес, но я решил сменить тему.

- Хогат, мне кажется, что весь этот поход был затеян с одной целью, убить тебя и твоих лучших учеников. - Он задумался над этой версией.

- Возможно, что так и есть, изменённых тёмной магией зверей и раньше ловили, в надежде найти в их телах что-то ценное. Разумеется ничего не нашли а тут вдруг нас опять за ними посылают. Я- то думал что цель другая совсем, все же одержимы поисками 'повелителя сил', только в этом никто не признаётся. Получается, что нас специально сюда заманили и назад мы были не должны вернуться. - Сделал он вывод.

- Мало того, я думаю, что дороги уже перекрыты и назад в Одор вас не пустят. - Добавил я то, что думал про этот заговор. - Вам вообще лучше будет исчезнуть на какое-то время.

- Предлагаешь перебраться в Нэкт? - напрямую спросил Хогат.

- Нет, там тоже чужих ушей и глаз хватает, я предлагаю остаться в мёртвых землях. - Хогат сильно удивился моему предложению и посмотрел вокруг.

- Здесь?

- Нет, конечно, замок 'Ворона' вас устроит? Там сейчас пара сотен моих людей порядок наводят. - Предложил я как вариант. Хогат удивился ещё больше, девушки уже давно стояли, открыв рот, слушая нас.

- Твоих людей? - переспросил Хогат. - Ты не барон, кто ты?

- Верно, господин директор, я не барон Атон Нэкт, меня зовут Атон Эмер Маслос. - У Хогата чуть челюсть не отпала после того, как узнал моё настоящее имя.

- Постой, так ведь из династии Маслос в живых никого не осталось. - Хогат хорошо знал историю и был уверен в том, что знал.

- Это не так, я вот сейчас стою перед вами, жив и здоров, как видите. Ещё моя бабушка жива, Лея Маслос, она сейчас в Нэкте, шпионов ловит.

- Лея? Её же убили ещё до войны? - не поверил моим словам Хогат.

- Не убили, она просто спала долго в укромном месте. - У Хогата нервно задёргался глаз.

- В, Вампир!? - догадался он.

- Ага, но для тебя она не опасна, кровь она больше не пьёт, греется на солнце и любит конные прогулки. - Успокоил я.

- Фух, ну и компания подобралась, в ней только дракона ещё не хватает!

- Почему же не хватает, дракон тоже имеется, его зовут Морион. - После того как я это сказал, Хогат стал хохотать как сумасшедший, девушки испуганно отошли от него на несколько шагов. Когда он успокоился, мы отправились в замок 'Ворона', по пути продолжили разговаривать.

- Господин директор, у вас есть какие-нибудь мысли, за что вас убить собирались? - спросил я, когда девушки немного отстали.

- Среди магов друзей мало, а врагов много, не явных конечно, открыто враждовать не выгодно. Маги всегда делились на небольшие группы, эти группы собирались по силе или по определённым умениям. Между групп до прямого противостояния дело чаще всего не доходило, но в самих этих группах шло соперничество за власть. Так что я думаю, кто-то решил расчистить себе дорогу наверх, только вот возникает вопрос, куда? Быть учителем, даже имея свою школу, дело трудное и большого дохода не приносит. Чем больше учеников, тем больше расходы, это и здание, и наём других учителей. Одного или двух учеников учить легче и гораздо выгоднее. Думаю, что дело не в моей школе, здесь что-то совсем другое. - По выражению лица Хогата было понятно, что он догадывался, что это другое, но говорить не захотел. Я не стал настаивать на правде, придёт время он сам расскажет. Моим рассказам он тоже не полностью поверил, особенно о драконе.

- Дамрос изменился, зверей я пока не видел, а раньше их было много, трава появилась, тёмной силы тоже не чувствуется. - Сменил тему разговора Хогат. Я с ним был не согласен, так как мы сейчас двигались вдоль горного хребта, где природа сама исцелилась. Монстров тут не было, мы это уже проверили с Дором, дважды. Ураган подо мной оживился, почувствовав, что рядом люди, его нервозность передалась и другим лошадям. Оказалось, что рядом находился конный патруль из замка 'Ворона', с которым мы и встретились, за первым же холмом.

- Вот и замок! - я показал на громаду замка, находящегося в километре от нас. Возле замка вырос небольшой посёлок из одноэтажных домов, сложенных с аккуратностью и готовых простоять века. Даже с расстояния в километр, я увидел, что сам замок приведён в хорошее состояние.

- Красиво! - сказала одна из девушек.

- Легендарное место, об этом замке много разных слухов ходит, потом расскажу, сейчас хочется туда поскорее попасть. - Сказал Хогат и пришпорил коня.

Баронство Нэкт.

Фьодор.

- Вот так всё и было. - Закончил я рассказывать Дору о событиях, произошедших за время его отсутствия.

- Мда, это я много чего интересного пропустил. - Вздохнул Дор с сожалением.

- А, вон и Чиква возле своих метательных машин. - Я привёл Дора на вершину утеса, где располагались три камнемёта, сконструированных Чиквой с помощью гномов.

- Привет зелёный! - Дор радостно хлопнул его по спине, сверкнув пятками, маленький гоблин улетел в кусты.

- Дор, ты спятил? Убьёшь же, кто нам потом оружие будет изобретать? - мы аккуратно достали Чикву из кустов.

- Прости Чиква, я немного не рассчитал размер моей радости. - Извинился Дор и принялся отряхивать гоблина, который ещё не совсем пришёл в себя. - Хорошие машины и с колёсами это ты тоже хорошо придумал, а стреляют далеко? - Дор ходил вокруг метательных машин и всё подробно рассматривал.

- До тех кораблей достанут - Чиква показал на захваченные у пиратов корабли, стоявшие на якоре.

- Молодец! - похвалил его Дор и хотел ещё раз хлопнуть его по спине, но вовремя остановился. - А ты значит, теперь женатый. - Дор посмотрел на меня.

- Ага, вечером я тебя с ней познакомлю, за ужином, там ты мне и расскажешь, чем у себя в горах занимался. Чиква ты на ужин тоже идёшь, это не обсуждается. Я же должен друзей угостить, так сказать проставиться за это дело.

- Хороший ты человек Фьодор, не жадный и про друзей не забыл. - Дор пригладил бороду, подмигнул Чикве и хлопнул меня по плечу.

- Дор, перестань руки распускать, у тебя так скоро друзей не останется, Чиква вон до сих пор еле на ногах держится.

- В общем, я после этого и сбежал. - Закончил свой рассказ Дор.

- Дор, а может ты это зря сделал? Меня вот тоже женили, не спросив, но я же не удрал, даже этому рад. - Сказал я, отсмеявшись, и обнял Эльтею.

- Дор, а девка то хоть красивая? - спросил Дарморо продолжая хихикать.

- Не знаю, я её не видел. - Дор вместе с нами не смеялся, ему было не смешно. - А ты зелёный не хрюкай, иначе и тебя тоже женим! - пригрозил Дор Чикве, который зажимал рот руками, чтобы не слышали, как он смеётся.

- Дориан, думай что говоришь, он же ещё ребёнок! -Анна попыталась это сказать сурово, но у неё это не получилось.

- Да, ну вас, я им всё честно рассказал, как друзьям, а вы ржёте как кони.

- Ладно, не дуйся, мы тебя спрячем если что. - Успокоил я его. - Дор, я вот из твоего рассказа только одно не понял, зачем ты главе совета в морду дал? Он же, наверное, уже старенький, еле ноги передвигает?

- Да, я, это, не сильно, только чтоб отстал, он полдня за мной бегал. Хотел, чтобы я согласие на свадьбу подписал. - Пояснил Дор.

- Так подписал бы и дал дёру. - Не понял я этой проблемы.

- Не, после этого меня бы уже не выпустили, пока жена сына не родит.

- Мда, хорошие у вас порядки, слушай, а давай Атона тоже женим. Как-то не справедливо получается, мы женаты, а он нет. - Предложил я Дору.

- Ты что псих? - удивился Дор. - От нас же потом мокрого места не останется, он же маг!

Замок Ворона.

Атон.

Хогат долго бродил по замку, заглядывая в каждую комнату. Замок почистили и отремонтировали превосходно, только одно сильно напрягало, это, почти полное отсутствие мебели.

- Простор! - сказал Хогат стоя у открытого окна в самом большом зале замка.

- Замок в качестве здания новой школы вас устроит? - спросил я.

- Предлагаешь мне место директора? - он посмотрел на меня удивлённо.

- Да, вам же в Одор дорога закрыта. - Хогат думал не долго.

- У меня нет столько денег. - Он тяжело вздохнул.

- А причём тут ваши деньги, школа будет принадлежать королевству, обеспечение тоже за счёт королевства.- Предложил я, не представляя себе, где я возьму столько денег для этого.

- Это будет очень дорого, много чего будет нужно.

- Постепенно мы решим эту проблему. Так вы согласны?

- Конечно, согласен, я ещё не сошёл с ума, чтобы от такого отказываться! Только учеников у меня всего пять. - Он показал на девушек, которые тенью ходили за нами по всему замку.

- Позовём тех, кто остался в Одоре, пригласим учителей и библиотеку перевезём.

- Библиотеку в первую очередь! - оживился Хогат. - Я Готару письмо напишу, прямо сейчас!

- Э, господин директор! - остановил я его. - У меня есть предложение написать письма всем вашим друзьям, возможно, они тоже захотят переехать сюда.

- Да, да, как я сразу не подумал. - Хогат ходил кругами около окна и вспоминал имена своих друзей, которых следует пригласить.

- Господин директор, у меня есть одна маленькая просьба. - Отвлёк я его.

- А, да, какая?

- Девочку с редким даром возьмёте?

- О чём речь, конечно, а что за дар, стихия земли? Это редкий дар в наше время.

- Нет, она с тёмным даром. - Сказал я, наблюдая за реакцией Хогата.

- А, э, тёмная? - Хогат был в шоке. - Чему же я её могу научить? - спросил он скорее у себя, чем у меня.

- Вы же директор, вот и думайте. - Сбросил я на него эту проблему. Не совсем честно с моей стороны так поступать, но я точно не смог бы научить Маю хоть чему нибудь.

- Атон! - неожиданно раздалось раскатом грома у меня в голове, от чего я чуть не свалился с ног.

- Тебе плохо? - Хогат поддержал меня, не давая упасть.

- Нет, всё хорошо, просто к нам гость пожаловал. Пойдёмте, я вас с ним познакомлю, он вам понравится. - На крыльце замка уже мне пришлось поддержать Хогата, чтобы он не навернулся по ступеням, когда увидел Мориона.

- Я думал, что ты пошутил про дракона! - сказал Хогат, когда к нему вернулся дар речи.

- Знакомьтесь, это Морион! - представил я дракона. Морион учтиво склонил голову, поприветствовав Хогата.

- Морион, это Хогат, директор магической школы Дамроса! - Хогат тоже поклонился и спросил шёпотом.

- А он что, нас понимает?

- Конечно, он разумен, так же как и мы с вами, только говорить может лишь со мной, мысленно. - Во дворе замка стали появляться люди, посмотреть на дракона желали многие. Морион покрасовался перед ними, расправил крылья и одним мощным взмахом поднялся в небо.

- Я не знал, что они были ещё и чёрными, об этом нигде не упоминалось. - Сказал Хогат, не отрывая взгляда от парящего в небе дракона.

- Господин директор, мне пора возвращаться, со всеми проблемами, которые могут возникнуть, обращайтесь к Титару Новесу, вон он как раз сюда идёт. Я познакомил их, после чего мы немного поговорили и я отбыл в Нэкт, под охраной Мориона.

Часть третья.

Королева на час.

Мир демонов.

Наяса.

- Наяса, ты вообще представляешь, что ты натворила?

- Мам, причём тут я?

- Как это причём? Ты вышла замуж и никому об этом не сказала! Дождалась когда свадебная церемония дойдёт до алтаря и?

- Что и? Подумаешь, какой-то там камень показал, что я уже замужем, может быть, этот алтарь сломался.

- Наяса, алтарь не может сломаться!

- Мам, я не выходила замуж, если только?

- Что если? - не поняла мама.

- Я про перемещение это странное, что там было, не помню, крылья тоже в это время у меня украли. А это значит что?

- Что значит? - мама напряглась, ожидая от меня ещё проблему.

- Это значит, что и муж мой где-то там бегает! - сделала я вывод. - Мне просто необходимо опять туда попасть!

- Наяса, ты, кажется, окончательно спятила! Отец до сих пор в бешенстве, после того как ты его опозорила перед гостями. И после всего, что случилось ты, собираешься в мир людей? Тебя из дворца не велено выпускать, даже в сад! Мой тебе совет, забудь про это, через месяц попробуешь ещё раз положить руку на алтарь. Может он и вправду сломался.

- Отлично, у нас есть целый месяц, чтобы подготовиться! - обрадовалась я, и в моей голове созрел план, как попасть на эту Вирию.

- У кого это у вас? - переспросила мама.

- У нас, это у меня и у тебя, неужели ты мне не поможешь?

- Даже не надейся! - мама сложила руки на груди и нахмурила брови.

- Мам, а ты меня любишь?

- Люблю, но помогать не буду!

- Мам!

- Нет!

- Ну, мам, я сейчас плакать буду, объявлю голодовку, подожгу дворец. Хочешь?

- Запру в комнате и одену блокирующие магию браслеты, хочешь? - мама не осталась в долгу, поставив свои условия.

- Мам, мы так и будем спорить? - я пустила слезу.

- Твой отец, наш повелитель, запретил стучать в дверь к Эльсигуру.

- Спасибо мам, я знала, что могу на тебя рассчитывать, а он запретил стучаться всем или только мне?

- Всем, правда мы можем письмо Эльсигуру отправить, есть такой способ.

- Ура! - я обняла маму, подготовка к побегу началась.

- Тихо, нас могут услышать, после этого даже письмо не удастся отправить. - Мама приложила палец к губам. - Ох, и попадёт нам за это, ну да ладно, что в письме напишем? Эльсигура обманывать не стоит, да и не получится, он это сразу поймет, потом о помощи можно будет забыть навсегда.

- Как что? Попросим найти того кто украл мои крылья, это раз. Потом найти того подлеца, то есть мужа, дать ему по рогам и получить развод. - Перечислила я свои желания.

- Почему по рогам, он что демон? - удивилась мама.

- Я не знаю, да какая разница кто он, главное это его найти, а куда ему дать, потом решим.

- Наяса, раньше ты говорила нормально, где ты таких слов нахваталась?

- А, э, не знаю, они как-то сами появляются. - Пояснила я и задумалась над этим.

- Наяса, вернуть крылья не получится. - Мама вздохнула и посмотрела с сожалением.

- Да я это понимаю, но попробовать-то стоит! - я села за стол, достала бумагу и задумалась, что мне написать Эльсигуру, чтобы он помог.

Баронство Нэкт.

Фьодор.

Я сидел на самом краю утёса и смотрел на море, настроение было отвратительное. Эльтея выставила меня за дверь, заявив, что всё у нас будет, но только после свадьбы. - Сдалась ей эта свадьба, как будто дел больше нет!

- Чиква! - окрикнул я гоблина, который крутился возле своих метательных машин.

- Что Фьодор?

- У вас свадьбы как устраивают?

- У нас никак, старейшина выбирает тебе женщину и всё. Некоторых по нескольку раз выдают, наши мужчины часто гибнут, а женщин мало.

- Во! Гоблины умный народ, а тут упёрлась - хочу свадьбу!

- День добрый Ваше сиятельство! - ко мне подошёл Штырь. Его голова была перебинтована, а левая рука находилась на перевязи.

- С тобой то, что случилось, тебя же не было на берегу? - я хорошо помнил, что отправил его на верфь за нефтью.

- Мы на обратном пути в засаду попали, пираты, прежде чем к нам направились, несколько человек высадили. - Вот на них мы и напоролись! - пояснил Штырь.

- Ну, если ты здесь, то они мертвы. - Сделал я вывод, он кивнул подтверждая. - И сколько их было?

- Двенадцать. - Ответил он и сел рядом.

- Ты хочешь сказать, что один всех уложил? - удивился я.

- Да Вы что ваше сиятельство! Я же не Атон, чтобы всех победить, со мной пятеро гномов было. Я сам только двоих успел убить, да и то вот зацепили. Хорошие рубаки были, только гномы оказались им не по зубам, вот они то и положили остальных. Двоих живьём взяли, их сейчас Дарморо допрашивает. - Штырь приложил ладонь к глазам, закрывая солнце, и посмотрел на корабли. - Одного не хватает, он что удрал?

- Не, его Морион потопил, а я вот думаю, как его поднять, кораблик не плохой был, ещё и с грузом.

- Откуда Вы знаете?

- Штырь, ты прям как маленький, у нас тоже пленники есть, почти сотня. Пираты же не только нас грабили, они ещё в пару мест заглянули, ещё им торговый корабль достался. - Пояснил я.

- А что, разве корабль можно поднять со дна?

- Можно, если там не очень глубоко, я только пока ещё не придумал каким способом это сделать.

- Натяжитель слабоват. - Сказал Чиква, отряхивая руки.

- Да, лебёдка у вас дрянная. Стоп! Лебёдка! Ну, конечно, до корабля всего метров двести, закрепить лебёдку на берегу и вытянуть корабль! Не поднять, а вытянуть на берег! Молодец Чиква! - я радостно хлопнул его по плечу, от чего он улетел под свою метательную машину. - Ой, извини, я не хотел, так получилось. - Я достал его оттуда и отряхнул.

- Вы меня так скоро убьёте. - Насупился он.

- Чиква, ну я же не специально, чего ты обижаешься. Штырь, а где те гномы, что с тобой прибыли?

- Так вон они, на берегу, рыбу жарят. - Штырь показал на дым от костра.

Через час споров, уговоров и яростной торговли, гномы согласились помочь достать корабль. Мне осталось только решить вопрос с ныряльщиками, которые привяжут канат к кораблю.

- Штырь, ты плаваешь хорошо?

- Ага, как топор, быстро и всё время вниз. - Пояснил Штырь.

Мёртвые земли.

Атон.

Мелкий противный дождь, начавшийся с самого утра, вымочил меня до последней нитки. Спрятаться от него было негде, и я продолжал двигаться к морю, надеясь, что дождь вскоре закончится. Морион в солидарность не летел в небе, а шёл рядом. За первые несколько метров он смог перепачкаться в грязи по самые уши.

- А почему бы нам не полететь? - спросил он, видя моё раздражение от дождя.

- У моего коня нет крыльев, а оставить его здесь я не могу.

- Зачем оставлять, я могу его понести. - Предложил Морион.

- А сможешь?

- Да, только не очень далеко. - Пояснил он и отряхнулся от грязи, по собачьи.

- Что ж ты делаешь, тьфу. - Вся грязь теперь попала на нас с Ураганом, а он сам стал чистым. - Ты раньше не мог предложить? - Я спрыгнул с коня и угодил в лужу. - Ураганчик, а ты как смотришь на то, чтобы полетать? - я потрепал его за гриву. Не знаю, понял он меня или нет, но стал пятиться, а потом убежал. - Морион, за седло, за седло хватай! - Кричал я дракону, пустившемуся в погоню за конём. Дракон оказался быстрее коня и вскоре я услышал громкое ржание обалдевшего от полёта коня. Таким способом, до берега моря мы добрались быстро и спрятались от непогоды в большом гроте. Морион поймал для меня большую рыбину, которую я зажарил на костре. - Ураган, я, конечно, понимаю, что ты не совсем обычный конь, но чтоб ещё и рыбу ел? - Мой конь уплетал сырую рыбу не хуже сочной травки.

Замок Фарго.

Эльтея.

- Лаура, на дороге никого не видно?

- Нет, никого!

- Может я перестаралась со свадьбой?

- Не знаю госпожа Эльтея.

- Перестань называть меня госпожой и сиятельством тоже называть не надо, мы же договорились, что ты будешь называть меня по имени.

- Да, я помню, только тогда вы были баронессой, а сейчас графиня. - Робко пояснила Лаура.

- Это ничего не меняет, называй по имени как раньше. Вы с дедом, что сговорились что ли, оба молчите, мне уже поговорить не с кем.

- Хорошо госп, Эльтея, но я всё равно ничего не знаю, а если честно, то и не понимаю тебя. Сначала ты его ненавидела, а теперь переживаешь, приедет он или нет.

- Я просто раньше его не знала, думала что он такой же как все, а после того как я его увидела, во мне что-то перевернулось, я влюбилась. Понимаешь? С первого взгляда влюбилась, как в книгах написано, даже самой не верится.

- А если он не приедет? - осторожно спросила Лаура.

- Думаешь, обиделся?

- Не знаю, Фарго то ему больше, как и не нужно, у него Сальс есть, точнее уже не Сальс, а Колоссо. - выдала своё предположение Лаура.

- Как это не нужно? - удивилась я.

- Может быть, он передумал жениться, бумаги той уже нет, ты её порвала. - Напомнила Лаура.

- И что мне делать?

- Я бы на твоём месте, своего любимого из виду не выпускала, мало ли кого он, встретить может.

- То, что ты предлагаешь, будет выглядеть не прилично. - Я всерьёз задумалась над словами Лауры.

- Будет не прилично, когда его какая-нибудь уведёт, прямо из-под вашего носа. - Лаура продолжила вытирать пыль в комнате. - Я бы просто была всегда рядом и отгоняла от него всех подозрительных девиц.

- Точно, решено, я еду в Нэкт, где мой костюм для верховой езды?

Баронство Нэкт.

Фьодор.

С момента моего разговора с гномами прошло три дня, а большая и мощная лебёдка уже была готова. Канат одолжили у Вастина, разумеется, с условием, что мы его вернём после. Ныряльщиков я тоже нашёл, из числа пленных пиратов, будут свободу отрабатывать. Корабль лежал на глубине двадцати метров, между двух больших камней. Нам повезло, что он находился носом к берегу, иначе вся моя затея стала бы невозможной. Целый день ушёл на то, чтобы закрепить канат к носу корабля, поэтому самую важную часть работы отложили до утра. Ночью начался дождь, мелкий и противный, хорошо, что хоть ветра почти не было. Канат натянулся как струна, лебёдка скрипела, но постепенно наматывала канат на бухту. Прошёл час с момента начала работы по вытаскиванию корабля на берег.

- Я его вижу! - закричал один из собравшихся зевак на берегу. Через несколько минут над водой показался корабль, точнее то, что от него осталось.

- Мда, Морион повеселился на славу! - сказал Дор, который, разумеется, не мог пропустить такое зрелище. Лебёдка вытянула на берег только половину корабля, вторая половина осталась в море. К вечеру, ту часть корабля что вытащили, очистили от всего ценного, что смогли найти. Нашлось не очень-то и много, я ожидал большего, если судить по рассказам пиратов. На следующий день погода порадовала ярким солнцем и отсутствием ветра. Я тоже решил поучаствовать в поднятии сокровищ, хотя решился я на это не сразу.

- Господин граф, там ещё один корабль. - Сообщил мне один из ныряльщиков. - Он очень, очень давно затонул, от него мало что осталось, мы его вначале не заметили. Вот это мы нашли возле него. - Ныряльщик протянул мне короткий меч, позеленевший и покрытый ракушками. Меч оказался бронзовым и очень тяжёлым, несмотря на скромный размер.

- Там ещё что-нибудь есть?

- Есть, только откапывать надо. - Пояснил ныряльщик. Возле того места где затонул этот старый корабль собралось много народа на лодках и собранных из бочек плотах.

- Ваше сиятельство, может не надо этого делать? - спросил Штырь.

- Это почему же? - удивился я.

- Сокровища мёртвых трогать нельзя, они прокляты.

- Да, брось ты эти сказки рассказывать, какое проклятие, этот корабль затонул очень давно, там даже костей не осталось. - В проклятье я не верил и поэтому нырнул на встречу сокровищем. Глубина метров шесть-семь, не больше, вода чистая, но глаза немного защипало. Глубокая борозда от той части корабля, что мы вытянули, была хорошо видна на дне. Почти по всей её протяжённости осталось много обломков, как старых, так и новых. Среди них виднелись, покрытые ракушками кувшины, амфоры и ящики. Последние были точно изготовлены не из дерева. Ящиков этих было около десятка и все разных размеров. Я решил, начать с самого большого и как оказалось с самого тяжёлого. Моя буйная фантазия рисовала в голове горы золота и драгоценных камней. Общими усилиями ящик доставили на берег, где гномы его быстро вскрыли. Внутри оказались, сгнившая до состояния грязи одежда, на дне нашлось несколько пуговиц из серебра и пара золотых перстней. Азарт заставил меня нырять ещё, до тех пор, пока на поверхность не достали все ящики.

- Открывай этот! - я показал на ящик среднего размера. Здесь меня постигло разочарование, в ящике была такая же мутно-серая грязь. На дне лежал квадратный камень, с вырезанным на одной стороне вензелем. - Вскрывайте остальные! - разрешил я и сел на песок, хорошее настроение быстро улетучилось. Гномы вскрыли самый маленький ящик, в нём было золото. Настроение снова улучшилось, сто золотых слитков, размером с половину спичечного коробка, занимали половину ящика. На слитках лежали украшения и драгоценные камни, в основном это были рубины. Гномы честно отжали десятую часть, от найденного сокровища, это была их доля по договору. Азарт теперь уже захватил не только меня, но и их, за считанные минуты гномы вскрыли все ящики. Золото нашлось ещё в нескольких, но не так много как хотелось. Украшения из золота и серебра они отвергли в качестве своей доли.

- В них нет ничего ценного, золота мало, а камни мутные. - Заявили они.

Я с ними был согласен, на ожерелье, которое мы нашли, все семь камней в форме капли были мутными и имели слегка беловатый цвет. Самое хорошее украшение из серёжек, кулона и перстня с сапфирами, я сразу забрал себе, будет подарком для Эльтеи на свадьбу. Закончив делить сокровища, все вернулись к работе по вытаскиванию оторвавшейся части корабля.

Атон.

Согревшись у костра, который я развёл в гроте, меня потянуло в сон. Большой кусок запечённой рыбы, этому сильно поспособствовал, намекая, что переваривать его лучше лёжа. Положив седло под голову, я быстро провалился в глубокий сон. В полной темноте ко мне опять стремительно приближалось светлое пятно, оказавшееся открытой дверью. Оно остановилось в нескольких сантиметрах от меня, но я на этот раз туда не сам вошел, а меня грубо туда втянули.

- Вот мы и снова встретились. - Обрадовала меня хозяйка этого не понятного места. На этот раз она была одета в красивое вечернее платье, тёмно-синего цвета. - Присаживайся. - Возле меня появилось кресло и небольшой столик. На столике через секунду появилась бутылка вина, пара бокалов и ваза с фруктами. Сама хозяйка заняла место в другом кресле, появившемся прямо напротив меня. Я осторожно опустился в кресло, казавшееся мне призрачным, но женщину из поля зрения не терял. - Поухаживай за дамой - она показала на бутылку вина, я налил ровно половину бокала и протянул. - Себе тоже налей, такого ты больше нигде не попробуешь. - Я налил себе, тоже половину бокала, но пить не спешил. - Не бойся, оно не отравлено, у меня нет плана, тебе навредить, жизнь отбирать, пока тоже не планирую. Ты мне хорошо помогаешь с поставкой душ магов. - Она улыбнулась и сделала небольшой глоток вина, его цвет после этого поменялся на янтарный, а был рубиновым. Я тоже глотнул, вино в моём бокале стало бирюзовым, а на языке остался приятный вкус земляники. Такое вино я уже пробовал и этим метаморфозам не удивился, чем расстроил хозяйку. Она даже удивлённо выгнула бровь, не понимая моего равнодушия.

- Хорошее вино, я такое уже пробовал и о его коварных свойствах наслышан. - Я отставил бокал и стал ждать пояснения, для чего меня сюда притащили.

- Хм, надо же, я и не догадывалась что ты знаком с Филом, где вы с ним познакомились.

- Вы за этим меня сюда пригласили?

- Конечно, нет, вино, как и его хозяин не та тема, про которую я бы хотела поговорить. Хочу предложить сделку. - Улыбка пропала с её лица. - У тебя очень хорошо, получается, убивать магов, их души я совсем не ожидала получить, но это уже не важно. Исходя из этого, хочу предложить свою силу, часть, разумеется, в обмен на души магов. Можно не магов, а магических существ из твоего мира. Прежде чем ответить, подумай, ты можешь стать самым могущественным существом.

- Что значит, существом? - не понял я.

- О, нет, ты останешься таким же, как и сейчас, на внешний вид, но вот внутренне! Честно говоря, ты и сейчас человеком являешься лишь отчасти.

- Как это? - я даже потрогал себя, чтобы убедиться, что всё осталось на месте и ничего не выросло.

- А, вот так! В тебе кровь не только человека, но и дракона, думаю, ты об этом уже сам догадался. Вспомни убитых тобой оборотней, их кровь тоже в тебе, ты её проглотил, помнишь? Кровь вампира тоже немного досталась, бабушке можешь за это спасибо сказать. Я могу продолжить, но думаю, что тебе это знать ещё рано.

Я сидел и молча, слушал этот бред, похожий на правду, верить совсем не хотелось.

- Меня Ваше предложение не интересует. Если это всё о чём вы хотели поговорить, то я, пожалуй, пойду. - Я встал и сделал шаг в сторону двери.

- Подожди! - она остановила меня. - В следующий раз, когда ты кого-нибудь лишишь жизни, я оставлю тебе часть его души. Почувствуй силу, а потом мы ещё раз поговорим, теперь иди, до скорой встречи. - Она приблизилась ко мне и лизнула в щёку, вместо поцелуя. Мало того, после этого она ещё и заржала как лошадь. От такого извращения я резко отшатнулся и получил удар по затылку, открыл глаза и понял, что это был сон. Перед моим лицом склонилась хитрая морда моего коня, попытавшегося лизнуть меня ещё раз.

- Ураган, что за телячьи нежности! - я отодвинул от себя его морду. Дождь давно уже закончился, ярко светило солнце и кричали чайки. На затылке отчётливо ощущалась шишка, которую я заработал, ударившись о камень. - Морион, ты где? - ответа не последовало. - Ладно, прилетит не маленький уже. - Подумал я и выкопал из песка камень, о который ударился. Камень мне показался подозрительным, размером с кулак Дориана, он весил довольно не много. По форме больше был похож на половинку кирпича, только цветом он был серо-синий. Я ударил им по другому камню, мой кирпич развалился на две половинки, раскрыв свою тайну. Точно в центре одной половинки, отражая лучи солнца, сверкал марнит. - Ух, ты! - удивился я и вышел из грота, чтобы лучше рассмотреть находку. Через полчаса я освободил марнит от всего лишнего, мне достался камень размером с куриное яйцо. - Класс, таких больших как этот, даже в пещере у мумии нет! - восхитился я и вернулся в грот с надеждой найти ещё. Увы, больше марнитов не было, нашёлся янтарь такого же размера и почему-то синего цвета, в его глубине навечно застряла муха. - Может это не янтарь? - подумал я, цвет камня меня ввёл в заблуждение. - Чего голову то ломать, это Вирия, а не Земля, мир магический, а в нём может быть и не такое! Потом сюда вернусь и устрою основательные раскопки.

Мой отдохнувший конь летел по линии прибоя, оставляя на песке глубокие следы от своих копыт. Дым от костра, разведённого возле рыбацкой лачуги Лагора, я увидел издалека, Ураган сам прибавил скорости, чувствуя, что мы добрались. Возле костра, уныло повесив свой крючковатый нос, сидел маленький гоблин.

- Привет Чиква! - крикнул я, приближаясь и привлекая к себе внимание. В ответ он лишь кивнул, даже не посмотрев в мою сторону. - Ты чего такой грустный, случилось что-нибудь? - я испугался, предполагая самое плохое.

- Ничего не случилось. - Ответил он, продолжая что-то чертить палкой на песке.

- Почему ты тогда такой грустный?

- Хочу придумать такую штуку, которая будет кидать магией, только вот не получается. - Пояснил Чиква и выбросил палку. Я посмотрел на то, что он чертил на песке, рисунок напоминал ракету.

- Ну и что это?

- Это такая стрела, для большого арбалета, но не могу придумать, как оснастить её магией. - Я поразился ходу его мыслей, фактически он почти создал прототип ракеты.

- Хм, а что, стоит попробовать, молодец Чиква! - реакция на похвалу меня поразила, он вжал голову в плечи и напрягся. - Ты чего?

- Когда меня хвалят, потом почему-то бьют. - Пояснил он.

- Кто посмел тебя избить? - мне стало обидно за то, что его обижают, и я захотел наказать обидчиков.

- Они не специально, просто силы у них много, потом они извиняются, но мне всё равно больно.

- Едем в замок, нужно всё хорошо продумать, пока не забыл! - я подхватил ошарашенного гоблина и усадил его перед собой.

- Э, господин-король Атон, там сейчас очень шумно, к свадьбе готовятся.

- К чьей свадьбе, не уж-то Дарморо решил жениться?

- Нет, это Фьодор женится. - Пояснил Чиква.

- Так, стоп, я не понял, как это Фёдор женится? Он же уже женат! - я удивился, услышав о свадьбе Фёдора.

- Э, я не знаю. - Честно ответил Чиква и вцепился в седло.

- Это что же получается, Фёдору одной жены уже мало? Решил горем собрать? Ну, сейчас он у меня огребёт по самое не могу, султан доморощенный. - Я пришпорил коня, и он понёс нас к замку.

Влетев в открытые ворота, я перепугал всех, кто в это время находился во дворе.

- Где Фёдор? - громко спросил я, спрыгивая на землю.

- Там! - дружно показали на замок притихшие люди. Я вбежал в замок и принялся открывать все двери попадающиеся на моём пути. Фёдор нашёлся на втором этаже, он нежно держал в объятиях стройную девушку.

- Федя, как это понимать? - прошипел я как рассерженный змей. Девушка взвизгнула, отступила от Фёдора и повернулась ко мне лицом. Увидев её, я застыл, не зная, что сказать. Это была Эльтея Фарго, она покраснела и тихо поздоровалась.

- Здравствуйте Ваше величество!

- Антох, я не понял, за что наезд? - Фёдор обиженно сдвинул брови толи на то, что я ему помешал, толи на мои слова.

- Э, я это, хотел сказать, что ты поступаешь не по-дружески. Лучшего друга на свою свадьбу не пригласил, а я между прочим уже подарок приготовил. - Выкрутился я из сложившейся ситуации.

- Тебя чтобы пригласить, нужно вначале найти или поймать. Шастаешь всё время неизвестно где, один, без друзей, мы с Дором за это на тебя обиделись, понял! - высказал мне Фёдор свои претензии ко мне. Эльтея в это время стояла, молча, замерев в полупоклоне.

- У тебя что, в спину вступило? - увёл я тему разговора в другую сторону.

- Нет, Ваше величество.

- Тогда выпр, стоп! А с чего это ты меня так решила называть? - дошло до меня сказанное ею. - Фёдор, твоя работа? - теперь уже я сдвинул брови и сердито посмотрел на Фёдора.

- Не, я тут совершенно не причём! - он помотал головой.

- Эльтея, кто это тебе сказал? Хотя, можешь не отвечать, теперь уже нет смысла махать кулаками. Встань, наконец, нормально, у тебя уже ноги от такой позы дрожат! Когда свадьба то? - спросил я, намереваясь быстро покинуть комнату и не мешать приятному занятию.

- Завтра! - ответила Эльтея и опять смущённо покраснела, от быстрого ответа.

- Ладно, не буду вам мешать, пойду, костюмчик поглажу. - Сказал я и быстро вышел. - Какой нафиг костюмчик!? - подумал я, вспомнив что кроме того что сейчас на мне, у меня больше и нет ничего. - Опять придётся старика Мон Сана просить, я вышел из замка. Чиква продолжал сидеть в седле, а Ураган пытался до него дотянуться, чтобы укусить.

- Ураган, перестань пугать Чикву, он мой друг, не перестанешь - попрошу Мориона покатать тебя над землёй. - Пригрозил я. Он как не удивительно, понял и прекратил клацать зубами в нескольких сантиметрах от Чиквы. - Тебе тоже не помешает переодеться к свадьбе, вид у тебя не очень презентабельный. - Сказал я перепуганному гоблину, посмотрев на тряпье, в которое он был одет. Чиква посмотрел на себя и пожал своими маленькими покатыми плечиками, внешний вид его не интересовал, главное чтобы было тепло. - Поедешь со мной, подберём и тебе что-нибудь стоящее. - Не дожидаясь от него согласия, я запрыгнул в седло и отправился к Мон Сану.

- Господина нет дома, он на работе. - Ответила мне симпатичная девушка, служанка Мон Сана.

- На какой работе? - не понял я.

- Это вон в том большом доме. - Она показала на длинный сарай в конце улицы. В этом сарае Мон Сан открыл самое настоящее ателье по пошиву одежды.

- День добрый, господин Атон, чем могу быть полезен? - старый мастер учтиво поклонился.

- Мон Сан, перестань кланяться, мы по делу. Одеться нам надо, на свадьбу! - пояснил я и показал на Чикву, который стоял за мной.

- Вам, господин Атон, я уже давно всё приготовил, а вот на Чикву придётся шить. К заходу солнца мы с Чиквой были одеты. На мне был чёрный камзол, расшитый золотой нитью, чёрные штаны и высокие сапоги до колен, тоже чёрные. Смотрелось очень даже не плохо, мне понравилось. Чиква был одет почти также, только его костюм тёмно-зелёного цвета не был украшен вышивкой, а сапоги были коричневыми. Чиква от счастья находился в ступоре и дышал через раз.

- Тебе идёт! - я оценил наряд гоблина и поблагодарил мастера, подарив ему синий янтарь. Мон Сан был в восторге от подарка и пообещал сшить мне ещё что-нибудь, причём бесплатно. - Хм, дорогой камешек оказывается, надо бы цену узнать. - Подумал я и, посадив Чикву в седло перед собой, отправился обратно в замок Дарморо.

На следующий день была свадьба моего друга Фёдора, которого я женил чисто случайно и без его разрешения. Народ, как и положено, на свадьбе, пил, ел и веселился, кроме одного человека, им был старый барон Радор Фарго. Он сидел за столом возле молодожёнов и ковырялся вилкой в тарелке с мясом. Старый барон чувствовал себя не нужным и опасался того, что вскоре его выкинут из его же замка.

Мир демонов.

Наяса.

- Мам, что Эльсигур ответил, он согласился помочь? - я второй день не находила себе места в ожидании результата. Мама ходила по комнате от двери к окну и обратно, в её руке был зажат свиток с ответом от хранителя.

- Мама! - повысила я голос.

- А, что? - мама оторвалась от раздумий и посмотрела на меня.

- Мам, ты что издеваешься, да?

- Почему?

- Как это почему, ты ходишь туда-сюда с письмом в руке и молчишь. Что ответил Эльсигур? Он согласился меня пропустить? - я вжала голову, ожидая отказа.

- Да, согласился. - Ответила мама и опять о чём-то задумалась.

- Мам, мне не нравится, как ты об этом сказала, в чём дело?

- Он поставил несколько условий, которые мы будем должны выполнить. - Сказала мама и я насторожилась, ожидая невыполнимого.

- Какие именно?

- Первое! Ты идёшь туда одна и без оружия, и любых других боевых и магических артефактов. - Озвучила мама первое условие.

- На это я и так была готова, даже без условий.

- Второе! Время пребывания в другом мире ограничено двумя месяцами. Камень поисковик, останется у него, и если ты к этому времени не вернёшься, то!

- Что, то?

- За тобой отправят Горгулий, а они нас не очень любят.

- На это я тоже согласна. - Махнула я рукой на это условие.

- Третье! Почти не выполнимое. Ты должна выучить хотя бы один язык того мира. - Мама поморщилась от этого условия. Она прекрасно понимала, что за несколько дней Наяса не сможет этого сделать обычным способом. Был только один вариант, прибегнуть к ментальной магии, а это очень опасно, Наяса может лишиться ума, если что-то пойдёт не так.

- За четыре дня? - удивилась я, даже сжала кулаки от возмущения. - Что ещё? - спросила я, чувствуя, что моя кровь начинает закипать.

- Ты не можешь никого убивать, так что твой способ получить свободу путём отсечения головы мужа, не подходит. Правда, он ничего не говорил, что ты не можешь об этом кого-нибудь попросить. - Мама опять задумалась о чём-то, бросив смятый свиток на стол. Я в бешенстве ходила кругами по комнате, придумывая изощрённые пытки для подлеца, то есть мужа.

- Я ему сначала отрежу уши, это же не убийство? Нет, не убийство. Потом я, стоп! - я остановилась и злорадно улыбнулась, да так, что самой стало не по себе. Подойдя к столу, схватила свиток и быстро пробежала взглядом по тексту. - Так, так, так, здесь написано, что мне там никого убивать нельзя! Нет проблем, там я его не убью, я его сюда приведу, в рабском ошейнике. А вот здесь - то я могу делать с ним все, что мне захочется! - я мечтательно закрыла глаза. - ОООО! Что я с ним сделаю! Он мне за всё ответит, осталось только выучить их язык, язык моего будущего раба. Мам, ты же мне поможешь?

- Наяса, это очень опасно, очень! Ты можешь лишиться разума.

- Ради этого я готова на всё! - настаивала я на ментальном изучении языка или как говорят по-другому, вложением знания. Мама хорошо понимала всю опасность этого изучения, но отступать было не чертой моего характера.

На следующий день.

Наяса.

- Ох, ой, как же голова болит. - Я схватилась за голову, но легче от этого не стало.

- Наяса, дочка, как ты? - раздался откуда-то сзади, взволнованный голос моей мамы.

- Голова просто раскалывается. - Я сфокусировала взгляд и посмотрела в сторону мамы. Она спрашивала меня не на родном мне языке, и я её понимала.

- Получилось! - одновременно сказали мы. - Идём! - я быстро встала с кровати и также быстро упала обратно. Голова кружилась, перед глазами плавали разноцветные круги, меня тошнило.

- Не торопись, время у нас ещё есть. - Мама заботливо укрыла меня одеялом. - Выспись, утром отправишься, конечно, если будешь хорошо себя чувствовать. - Сказав это, мама тихо вышла, оставив меня одну.

- Бойся меня, подлый муж, я иду за тобой! - прошептала я засыпая.

Переход через арку портала, напоминал диверсию в стане врага. Верные слуги отвлекали охрану, мама помогла мне выбраться из дворца незамеченной и добраться до портала. Возле арки меня уже ждали два наших мага, которые быстро открыли его, и я шагнула в мир переходов.

- Значит, тебя зовут Наяса, та самая девушка, которая ради любви готова отправиться в другой мир? - Эльсигур заложив руки за спину, ходил передо мной. - В прошлый раз я не успел тебя рассмотреть, занят был.

- Да, хранитель. - Ответила я и посмотрела на десяток Горгулий, окруживших площадь.

- Если ты здесь, значит, на мои условия ты согласна?

- Да, хранитель, согласна. - Мой голос от волнения стал сиплым, а голова опять закружилась.

- Я должен завязать тебе глаза, сама должна понимать, секрет перехода и всё такое. - Эльсигур достал платок и завязал мне глаза. Потом он взял меня за руку и помог добраться до арки, после этого слегка толкнул. Опора под ногами исчезла, чтобы уже через мгновенье вновь появиться и больно ударить по пяткам.

Вирия.

Мёртвые земли Дамроса.

Наяса.

Развязав глаза, я несколько минут привыкала к яркому свету местного солнца. - Где это я? - спросила я саму себя, осмотревшись вокруг. - Никого! - Куда не посмотри одни только камни и чахлая травка. Местами виднелись одиночные, сухие деревья и кустарники, зверей и людей я тоже не увидела. - Ну-с, Наяса, с чего начнём? - я чувствовала присутствие в этом мире того, кто украл мои крылья, ну и подлеца мужа тоже. Моё чутьё показывало нужное направление, оно было одним. - Замечательно, бегать по этому миру придётся меньше, ещё бы узнать, где я, но пока не у кого. - Я разговаривала сама с собой, успокаивая себя. Я боялась, что не смогу, что у меня не получится, и меня вернут домой силой, а этого мне очень и очень не хотелось.

Баронство Нэкт.

Атон.

Свадьбу Фёдора и Эльтеи решили отпраздновать в замке Дарморо, точнее во дворе замка. Длинные столы ломились от разных вкусностей и вина. Вино привёз Штырь, в подарок на свадьбу, целых три бочки, где только взял, не имея денег. Молодожёнов поздравляли, дарили подарки, некоторые из гостей даже пели для них. Очередь поздравить дошла и до меня, подарить я решил тот самый марнит, который нашёл в гроте на берегу. Я его заранее напитал силой, и теперь он светился как маленькое солнце. Мой подарок вызвал шок у всех собравшихся, тех, что сидели за столом и стоявших вокруг. По наступившей тишине я понял, что с подарком я перестарался.

- Что же он своей - то жене подарит? - услышал я не громкий голос.

- Господин Атон, возьмите меня в жёны! - раздался звонкий девичий голосок, после чего весь двор пришёл в движение. Со всех сторон посыпались предложения взять в жёны или хотя бы в наложницы. Я отбивался, как мог, пришлось показать своё липовое свидетельство о браке, и зря я это сделал. Шок был ещё сильнее, чем после моего подарка.

- Это когда ты успел? И опять в тихоря, чтобы свадьбу зажать? - наехал на меня Фёдор. Мне пришлось сказать Фёдору на ухо что это липа, просто помогает избежать не нужных проблем. Хорошо, что я ещё никому не успел сказать, что баронство Сальс я подарил Анне, иначе все бы решили, что это не просто так. Многие из гостей стали просить подарить им что нибудь, некоторые просили невозможного в принципе, например, вернуть молодость. Из всех, только Чиква ничего не просил, он и так был счастлив, у него была новая и очень дорогая одежда и его все любили, больше ему ничего было не нужно. Богатство его не интересовало совсем, зачем оно, если он был другом двух королей, графа и нескольких баронов, ну и многих простых людей тоже. Через несколько часов шумного веселья с песнями и танцами, я изрядно устал и поднялся к себе в комнату, чтобы отдохнуть. Отдохнуть я планировал с пользой для дела, поэтому, достал книгу, подаренную Эльсигуром, и открыл первую страницу. - Артефакты и амулеты. - Прочитал я название книги, Чиква подбросил мне идею с ракетой, от которой я теперь уже не мог отказаться. Желание создать ракету на магической основе, весь день не давало покоя моей голове и рукам, причём не только моим. Разгонная сила должна быть на основе магии воздуха, сюда хорошо подходило заклинание - воздушный таран. Боеголовка естественно на основе магии огня, для начала, потом можно и чего-нибудь ещё придумать. Где-то в середине книги я нашёл то, что мне нужно, а именно эльфийские стрелы, несущие на своих наконечниках разные типы магии. Это было почти готовым решением, ведь ракета это почти та же самая стрела, только большая. Информации об этих стрелах, было мало, но мне должно хватить. Меня интересовал сам процесс активации заклинания или плетения в данном случае. Всё оказалось понятно и просто, необходимое плетение наносилось на наконечник из камня или обожжённой глины, а срабатывало при его разрушении. Это было очень дешево, но только не для стихии огня, в этом случае использовались рубины и специальный разрушающий наконечник. Стрелы со стихией огня стоили очень дорого и встречались крайне редко. На полях книги кто-то сделал пометку - можно использовать марниты. И то и другое у меня имелось в наличии, правда не настолько много, чтобы разбрасываться ими направо и налево. Такой способ с использованием марнитов меня не устраивал, и я стал думать, чем можно ещё их заменить. Не заметно для самого себя я уснул прямо за столом, сколько так спал, не знаю, проснулся, свалившись со стула. Потерев лицо, я сел на место и продолжил заниматься проблемой. Достал имеющиеся у меня камни и попытался нанести на них хоть какое-нибудь плетение. Мучился около часа, но так ничего и не добился, толи камни были слишком твёрдыми, толи инструмент не подходящий. Работа была слишком уж ювелирной - Эх, сейчас бы увеличительное стекло, было бы гораздо легче. - Подумал я. Где его взять ночью я не представлял и есть ли оно вообще у кого-нибудь в этом мире, тоже не знал. В комнате было душно, я открыл окно и вдохнул прохладный ночной воздух, шум и веселье свадьбы давно стихли, только несколько человек продолжали убирать столы. Витраж в окне тихо зазвенел переливом звуков разной тональности. Я внимательно посмотрел на небольшие стёкла, и мне пришла мысль изготовить увеличительное стекло самому и прямо сейчас. Стараясь не шуметь, вынул все стёкла из рамы и сложил их на столе, где догорала свеча. Качество стекла было низким, и я забраковал большую часть из стёкол. Плавить стекло решил при помощи магии, удерживая его в воздухе. Первый блин был как всегда комом, стекло я не удержал и результат моей неудачи хорошо отпечатался на полу. В центре выжженного пятна блестело оплавленное стекло. - Потом закрою это место ковриком. - Решил я и взялся за следующее стекло. Теперь после неудачи, я соблюдал концентрацию и последовательность действий. Наградой мне стала линза, размером с чайное блюдце, немного кривая, но я был доволен. На рассвете, с помощью этой линзы я смог нацарапать на камнях необходимые мне плетения. Два рубина и один марнит несли на себе плетения стихии огня. Воздушный таран держался на витражных стёклах. - Теперь мне надо попасть к гномам! - я спустился во двор седлать сонного Урагана. - Не забыть взять с собой Чикву, его маленькая голова часто выдаёт очень умные мысли. - Гоблина я нашёл спящим в комнате над воротами, где до этого мы с Дором жили. Спросонья он не сразу понял, что я от него хочу, а когда до него дошло, он побежал впереди меня.

За каких-то пару часов, умельцы гномы изготовили стартовую платформу и три ракеты из тонкого листового железа, которым они очень гордились. Поглазеть на испытания собралась целая толпа народа, сами испытания решили провести на берегу, поближе к воде, мало ли чего, огонь всё-таки. Первый запуск был неудачным, как всегда и во всём, ракета пролетела всего метров двадцать, ударилась о камни и со слабым хлопком загорелась. Такой взрыв, по моему мнению, стоимость рубина не оправдывал, витражное стекло тоже не подошло, и я решил полностью заменить начинку. Рубин заменил марнитом, а для воздушного тарана использовал изумруд. К какому результату это приведёт, я не знал и боялся, что ракета может взорваться прямо на старте. Ударный механизм сработал чётко, расколов изумруд пополам и запустил ракету. С шипением она сорвалась с платформы и устремилась вперёд, оставляя за собой зеленоватый след. Пролетев метров двести, она резко сменила направление, повернув к нам. Два гнома-ракетчика, первыми почувствовали опасность и рыбкой нырнули за большой камень. Я тоже спрятался за ближайший ко мне камень и даже лёг лицом вниз. Взрыв оказался неожиданно мощным, пусковую платформу разнесло на части, а нас засыпало песком и мелким щебнем. Ракета упала в десяти метрах от нас, пролети она чуть дальше, нам бы пришёл конец, никакая магия потом не поможет. В ушах стоял звон, песок скрипел на зубах, из носа шла кровь. Перепуганные гномы, медленно и с опаской выползли из-за камня, находились они точно в таком же состоянии что и я.

- Тьфу, тьфу! - сплёвывал я песок. - Надо было пустую запускать. - Сделал я вывод и вытер кровь. Гномы смотрели на меня не очень дружелюбно, хотя прекрасно знали, чем мы занимаемся. - А я вам говорил, что оперение очень маленькое! - наехал я на них первым. Они переглянулись, почесали бороды и признали мою правоту. - А где Чиква? - я хорошо помнил, что до взрыва он стоял рядом со мной.

- Я здесь! - раздалось откуда-то сверху, я поднял голову и увидел Чикву на вершине высокого и узкого камня.

- Ты что там делаешь?

- П., п., прячусь. - Испуганными глазами он смотрел на меня с высоты четырёх метров.

- А как ты туда попал? - я был уверен, что он сам туда влезть бы не смог, при всём желании.

- Я не помню! - пискнул Чиква.

- А что вы тут делаете? -услышал я голос Фёдора, он появился со стороны дороги ведущей в Нэкт и был не один. На дороге остались три всадника, в которых я узнал Анну, Лею и жену Фёдора Эльтею.

- Ух-ты, это же система 'Град'! - Фёдор увидел ракету, последнюю, чудом уцелевшую после взрыва. Не веря собственным глазам, он бросился её осматривать и попытался поднять.

- Вам этого лучше не делать! - раздался голос.

- Кто сказал?- Фёдор покрутил головой, но говорившего не увидел.

- Это я, Чиква! - гоблин показался на вершине камня.

- Вы зачем его туда загнали? - удивился Фёдор.

- Он сам туда, вот после этого. - Я показал на воронку после взрыва ракеты.

- Ого! А я думал, что это был гром! - Фёдор округлившимися глазами смотрел на последствия взрыва.

Мёртвые земли.

Наяса.

- Когда же ты здохнешь, гад! - кричала я, сидя на самом верху, почти высохшего дерева. Я ещё вчера вечером сюда влезла, спасаясь от уродливого зверя, который оказался не восприимчив к магии. Мои огненные шары оставили на его теле лишь тёмные пятна и не причинили ему никакого вреда. - Вот тебе, сволочь, получи! Что, не нравится? - я бросила в него последнюю шишку и попала точно в нос. Всю ночь я просидела на этом дереве как ворона, надеясь, что зверь уйдёт раньше, чем я свалюсь. Увы, эта уродливая зверюга, уходить не собиралась, ещё и выла всю ночь, мешая мне спать. - Эльсигур явно надо мной поиздевался, когда запретил брать с собой оружие, хотя воин из меня не очень хороший. - Думала я, сжимая в руке небольшой нож, который за оружие не считался. - Уйдёшь ты когда-нибудь или нет!? - Я бросила в зверя отломанный сук. Острый кончик сухого дерева угодил ему в голову и оставил после себя кровоточащую рану. Зверь взревел так сильно, что я чуть не свалилась. По его морде потекла тёмная, почти чёрная кровь. - Так ты всё-таки смертный! - обрадовалась я и решила отломить сук большего размера. Если его заточить, будет похоже на копье, а это уже оружие. Зверь будто бы почувствовал исходящую от меня угрозу и стал грызть ствол дерева, на вершине которого я сидела. Время шло на то, кто быстрее справится с поставленной задачей, я справилась первой. Прыжка от меня, зверь не ожидал и не успел увернуться от удара в спину. Наша схватка была короткая, но ожесточенная, он её проиграл. Извиваясь, он всё-таки смог зацепить меня два раза, оторвал одну штанину и вырвал приличного размера клок на груди. - Ты не знал, с кем связался! - я победно поставила ногу на поверженного зверя. Одежду мне было очень жалко, особенно её верхнюю часть, теперь я выставляла на всеобщее обозрение голую почти до пояса ногу и левую грудь. Оторванную штанину я нашла под тушей зверя, а вот клок с груди пропал. Полдня я потратила на то чтобы починить одежду и прикрыть грудь. Получилось не очень красиво и надежно, но это лучше чем выставлять напоказ некоторые части тела. В потрёпанной одежде и крови я сама была похожа на зверя, в какой-то степени я себя сейчас и чувствовала зверем и охотилась на определённого человека. Мой мешок с вещами уцелел, находясь на дереве, а в нём самое ценное для достижения поставленной задачи, это рабский ошейник. - Ну и куда мне теперь, в какую сторону? - я постояла, чтобы уловить нужное направление и зашагала в сторону гор.

Берег моря.

Атон.

- Чиква, слазь от туда, иначе Мориона попрошу тебе помочь! - гоблин продолжал сидеть на высоком камне и со страхом смотрел вниз.

- О, Антох, у меня идея! - Фёдор поднял вверх указательный палец, его глаза показывали азарт и бесшабашность.

- Бредовая, как всегда. - Ответил я заранее, будучи уверен, что чего-то серьёзного он не скажет.

- Почему сразу бредовая, ты же ещё не знаешь, что я придумал. - Обиделся Фёдор.

- Ну, хорошо, выкладывай, что за идея.

- С помощью Мориона, провести аэрофотосъёмку, карты местности то у нас нет. - Выдал Фёдор.

- Я же говорил что бредовая идея. - Ответил я, покачав головой. - Ты где, умник, видел в этом мире фотоаппарат?

- Нигде, а у кого, у меня! - Фёдор широко улыбнулся и с гордостью достал свой смартфон, тот самый, что мешал нам на Земле. - Вот только батарейка почти села. - Он тяжело вздохнул и посмотрел на меня глазами ребенка, у которого сломалась любимая игрушка.

- Ну и причём тут я? - спросил я, уловив в его взгляде мольбу.

- Ты же маг, тебе подвластны огонь, ветер, вода и вообще много чего. - Начал он издалека. - Вот я и подумал, что может быть ты, поможешь его подзарядить, электричество выдать, молнию например, маленькую такую? - Фёдор показал пальцами размер молнии.

- Федя, ты вроде бы не глупый человек, - я почесал плечо, которое резко зачесалось. - Ты хоть сам-то понимаешь, о чём говоришь? Молнию он захотел, даже маленькая молния выдаст почти мегаватт! Что после этого с твоим смартфоном будет? - напомнил я ему урок физики.

- А если напряжение убавить? - не унимался Фёдор.

- Федя, не доставай меня, я не трансформатор, смастери себе генератор и заряжай свой смартфон, сколько хочешь! - для меня сейчас было важнее создать ракету и обезопасить людей от посягательств пиратов и других супостатов. Пока мы беседовали, гномы собрали заново пусковую платформу. В последней оставшейся ракете я решил внести изменения, добавить оперения и стабилизаторы для ровного полёта. Боеголовку я обезвредил, вынув из неё рубин, а стекло заменил изумрудом. Третий пуск прошёл удачно, ракета пролетела около километра и упала в море.

- Никакая метательная машина на такое не способна! - восхищённо заявили гномы.

- Ты бы лучше торпеду сделал. - Пробубнил обиженный моим отказом Фёдор.

- А ещё её можно сделать маленькой, чтоб прямо с рук запускать. - Добавил Чиква сверху.

- Атон! Фьодор! - вокруг нас закружил Дор. - Скажите, что вы меня не видели! - проговорил Дор и быстро спрятался за небольшим валуном.

- Не понял, чего это с ним? - спросил я, провожая его взглядом.

- Ха, я, кажется, догадываюсь, что с ним, ха, ха! Его женить хотят, а он упирается! - пояснил Фёдор. - Наш Дориан, теперь в бегах.

Через несколько минут я увидел причину не обычного для Дора поведения. На холме появилась делегация из пяти богато одетых гномов, с посохами в руках и белых расшитых золотом хламидах. Среди этой пятёрки я узнал двух членов совета хранителей закона. Они меня тоже узнали, после той памятной драки в храме они меня ещё долго будут помнить.

- Ваше величество! - гномы синхронно поклонились моей грязной персоне.

- И вам доброго здоровья и долгих лет жизни. - Поприветствовал я их. - Чем могу быть полезен уважаемым гномам?

- Ваше величество! - вперёд вышел самый богато одетый гном. - Мы находимся здесь в связи с поиском нашего короля Дориана, Вы случайно не знаете, где он сейчас находится?

- М, э, уважаемые гномы - я тянул слова, думая, что им сказать - его величество Дориан. - Я посмотрел на Фёдора, который стоя за их спинами, пытался что-то мне сказать при помощи пальцев и мимики. - Э, он, как бы это, отправился в мёртвые земли. - Выдал я, а Фёдор закатил глаза.

- Один? - хором спросили все пять гномов.

- Э, ну, да, один, его величество Дориан ничего и никого не боится. Он самый смелый из всех гномов! - продолжил я вешать лапшу на уши бородатой делегации.

- О, да, мы, конечно же, это знаем. - Гномы от похвалы и гордости за своего короля стали даже немного выше ростом. - А зачем он туда отправился? - не отставал от меня гном.

- А, э, он - я посмотрел на Федора, который показал что-то совсем не понятное и в какой-то степени даже нецензурное. - Э, мы с его ве-ли-че-ством, - тянул я, пытаясь понять Фёдора, - Дорианом, за-клю-чи-ли договор о! - я в последний раз посмотрел на Федора, который показал мне большой дом или несколько домов. - Договор о строительстве самого большого и самого красивого города! - закончил я. Фёдор хлопнул себя по лбу и закатил глаза.

- Города? - удивились гномы.

- Да города, кого мне об этом ещё попросить, если не гномов. Всем известно их непревзойденное мастерство как в работе с металлом, так и резьбе по камню. - Польстил я гномам.

- Да, конечно, мы лучшие мастера и вы правильно поступили, обратившись к нам. Наш король Дориан, поступил мудро и дальновидно, в очередной раз, доказывая, что он настоящий король.

- Естественно, он настоящий король, я в этом никогда не сомневался. - Подтвердил я, а сам посмотрел на наших гномов-ракетчиков. Они как два резвых коня, рыли копытом землю, точнее песок, закапывая первую покорёженную ракету. По их хитрым физиономиям я понял, что секрет нового оружия они не выдадут даже своему начальству.

- А это у вас что? - делегация дружно шагнула в сторону пусковой платформы. Два наших гнома-ракетчика, которые резко выделялись загаром от своего начальства стали говорить. Услышав, что они говорят, я тоже хлопнул себя по лбу и отвернулся, сдерживая смех.

- Это устройство для ровной распиловки брёвен на доски. - Начали нести они полный бред, но достаточно убедительно. - Эта прорезь для пилы, сюда помещается бревно. - Дальше я уже не слушал, потому что увидел Чикву, изображающего пантомиму на вершине камня. Через какое-то время, мы общими усилиями выпроводили делегацию гномов в гости к Дарморо.

- Антох, ты что спятил, какой нафиг город? - спросил меня Фёдор.

- Обычный, про который ты мне показывал! - честно признался я в том, что понял.

- Я тебе показывал, что Дор ушёл к себе домой в горы! - пояснил Фёдор.

- Мда, а я понял совсем по-другому, ну и ладно, главное, что они ушли. Чиква, ты, что за брачный танец там изображал?

- Это я господину, его величеству королю Дориану, показывал, что тут происходит. - Из-за валуна появился Дор, он, озираясь, приблизился к нам и спрятался за платформой.

- Ушли? - спросил он выглядывая.

- Ага, ушли, но ты мне теперь должен. - Я подмигнул Фёдору.

- Всё что захочешь. - Ответил Дор и облегчённо выдохнул.

- Город! - сказал я и посмотрел на округлившиеся глаза Дора.

- Алвенмор? Весь? - ахнул Дор.

- Причём тут Алвенмор, ты мне должен построить город. В мёртвых землях Дамроса. - добавил я через небольшую паузу.

- А, э, о, большой? - Дора немного подклинило от моего заявления.

- По поводу размера это ты к Фёдору обращайся. - Кивнул я в сторону своего друга, он после этого поперхнулся, толи от радости, толи от возмущения.

- Почему это ко мне? Я не могу, у меня жена, баронство обедневшее, не я не могу, пусть кто-нибудь другой этим занимается.

- Федя, твоё имя войдёт в историю как основателя столицы Дамроса! - я поднял вверх указательный палец и увидел обалдевшего Чикву. - Снимите, наконец, его оттуда, на орла он всё равно не похож! - попросил я наших гномов-ракетчиков.

Закончив испытания, я решил заглянуть на верфь, благо до неё было не очень то и далеко. Корпус корабля был полностью готов, и теперь все работы перешли к монтажу мачт и других надстроек.

- Его бы покрасить! - сказал я Вастину, посмотрев на местами поржавевшее железо.

- Можно и покрасить, только у нас алхимика нет, чтобы краску сделать. - Пожаловался мастер, после чего стал жаловаться вообще на всё, начиная от нехватки людей и до ниток.

- Дорогой Вастин, в землях Дамроса есть замок 'Ворона', слышали о таком?

- Слышал, как не слышать, а причём тут замок? - не понял Вастин.

- В этом замке теперь размещается школа магии, под руководством магистра Хогата. Советую к туда обратиться за помощью, думаю, что не откажут. - У Вастина медленно поползла вниз челюсть от такой новости. Чуть позже я собрал вокруг себя гномов-ракетчиков и Чикву, объяснил, как нужно сделать пусковую платформу на четыре ракеты, - четыре платформы. - Добавил я, подумав, что одной на корабле будет мало. После, с чувством успешно выполненной работы я отправился домой, то есть в замок Дарморо. Там я собирался отдохнуть с книгами в руках, до которых так до сих пор и не добрался. Моим планам сбыться было не суждено, на половине пути меня встретил гонец от Дарморо.

- Господин Атон, на Сальс, э, простите, на Велес напали. - Коротко доложил он.

Горный массив 'Хребет дракона'.

Наяса.

- Что ж это за мир такой, второй раз за три дня меня опять загнали наверх! - Сейчас я сидела не на дереве, а на скальном уступе, подвернувшемся очень вовремя. С высоты нескольких метров я следила за зверем, ждущим меня внизу. Зверь был размером не меньше первого, но более быстрым, магия на него тоже не действовала или просто я не попадала. Погода стремительно портилась, подул холодный ветер, принёсший снег с вершин гор. Замёрзнуть я не боялась, я маг огня все-таки, а не просто погулять вышла. Хуже было с едой, осталось пять сухарей и немного твёрдой как камень колбасы. За три дня в этом мире, я так и не встретила ни одного разумного, только странных зверей, один из которых сидел сейчас внизу и смотрел на меня голодными глазами.

- Иди отсюда! - я бросила в него камень и конечно опять не попала, зверь был очень проворный и увернулся. - Я не съедобная, меня нельзя есть у меня важное дело! - кричала я зверю, осознавая своё сложное положение. - Ладно, посидим, посмотрим, кто дольше продержится. - Говорила я, себе, пытаясь немного успокоиться. С наступлением темноты погода испортилась окончательно, ветер пытался сдуть меня с уступа прямо в лапы голодному зверю. Он же упорно ждал меня внизу, и уходить не планировал. - Как же от тебя избавиться? - в мою голову пока ничего достойного не приходило. - Думай Наяса, думай! - я постучала кулаком себе по лбу, в надежде выбить хорошую мысль. - А что если? Не, не получится. Ну а если? А что стоит попробовать! - сильный снегопад навёл меня на мысль растопить снег до состояния кипятка. Огненный вихрь у меня хорошо получался, и я создала его над местом, где сидел зверь. Немного перестаралась, испарив часть образовавшейся воды, но оставшаяся часть меня порадовала. Зверь скулил и метался в поисках укрытия от обжигающего дождя. В какой-то момент он взвыл особо громко и пустился наутёк, подальше от этого опасного места. - Ура! Я опять победила! Вот только как мне слезть отсюда?

Погода улучшилась только утром и так резко, что я удивилась. Только что дул ветер, разгоняя снег, а потом в одно мгновенье всё стихло и появилось яркое солнце. С уступа я просто спрыгнула, приземлившись в сугроб, сегодня мне предстояло перебраться через горы, главное чтобы погода опять мне не помешала. Наметила дальнейший путь и полезла, вверх карабкаясь по острым и холодным камням.

Баронство Нэкт.

Атон.

- Кто напал? - удивился я.

- Тородо.

- А с чего это он вдруг решил напасть?

- Так ведь хозяин Велеса, женщина. - Ответил гонец так будто бы мне это о чём- то понятном говорило.

- И что? - не понял я.

- Так ведь нельзя ей во главе баронства быть.

- Что значит нельзя, я её поставил управлять баронством и мне решать можно ей управлять или нет.

Пришпорив коней, мы быстро добрались до замка Дарморо и влетели в открытые ворота. Во дворе замка было тесно от собравшегося там народа, сновали слуги, воины в спешном порядке готовились выступить на помощь баронству Велес. Конный отряд из тридцати человек, под командованием Дарии, ждал нас не далеко от замка Велес. Я даже не стал переодеваться, просто взял свои мечи и поспешил в сторону Велеса. К тому времени, когда мы добрались до Велеса, замок уже был в осаде, но его обитатели сдаваться не спешили и уверенно отбивали атаки врага. По построению обороны не было заметно, что управляла обороной женщина. Барон Тородо, пока не спешил применять тяжёлые стенобитные орудия, замок ему был нужен целым. Его солдаты с упорством дятла долбили бревном в ворота, но безрезультатно. Наша маленькая конница появилась в тылу войска Тородо неожиданно, и привёла их в замешательство. Увидев нас, барон приказал забыть на некоторое время о замке и атаковать наш отряд. Дария разделила отряд на две части, обходя войско Тородо с флангов, в ближний бой не вступая, а обстреливая из арбалетов. Это длилось не долго, ровно до того момента пока не проснулась конница барона но за это время полегло много пехоты, остатки которой отошли закрывшись щитами. В бой вступили рыцари, одетые в тяжёлые доспехи, зазвенели мечи, Дария скомандовала быстрый отход. Всадники разошлись в стороны, оставив на месте короткого боя убитых и раненных. Поверженных рыцарей оказалось больше, чем наших легко бронированных девушек, которые составляли основу отряда. Дальнейшая тактика Дарии оказалась очень продуманной, девушки не стремились поразить рыцарей, они били по их коням. От быстро увеличивающихся потерь, рыцари стали отступать за спины перепуганной пехоты, а наши всадники продолжили кружить вокруг, обстреливая из арбалетов. Я же в это время пытался прорваться к замку, но пока безуспешно. Оказалось, что у Тородо были маги, которые обрушили на меня ледяной град и ураганный ветер. В поднявшейся пыли я почти ничего не видел и бил в ответ наугад, огненными шарами.

- Только бы в своих не попасть. - Думал я, швыряя огненные шары один за другим, без перерыва. В кого я попадал неизвестно, но крики от моих попаданий были хорошо слышны. Тородцы продолжали сражаться с завидным упорством, не подпуская нас к замку. Снова послышались удары бревна по воротам, маги перенесли свои удары на замок, почему-то оставив меня в покое. Такой тактики барона Тородо я понять не смог, как не пытался, любой бы на его месте отступил, чтобы избежать войны на два фронта. Барон с упорством лез в замок, не считаясь с потерями. Войско он собрал приличное, приблизительно человек пятьсот, это если считать с рыцарями, которых было около пятидесяти. Дария отвела свой отряд к лесу, давая небольшую передышку после сражения. Рыцари не могли угнаться за нашей лёгкой кавалерией и остались в составе войска, которому только мешали. Из пятидесяти рыцарей в седле осталось около двух десятков, остальные либо лишились коней, либо были убиты. Неизвестно как долго бы продлилось это сражение, если бы не подоспевшие войска Нэкта. Первыми на краю леса появились всадники, во главе с самим Дарморо, рядом с ним находились Фёдор и Дор. Всадники продолжали появляться из леса, и их было много, по моим быстрым подсчётам около трёх сотен. Войско барона Тородо дрогнуло и побежало, но только пехота, рыцари и немногочисленные легковооружённые всадники остались. Они спешно выстроились в ряд, и пошли в атаку, набирая скорость для удара. Поведение нашей конницы было очень странным, они даже пики не опустили и остались на месте. Причину такого поведения я увидел чуть позже, когда рыцарям оставалось преодолеть последнюю сотню метров. Наша конница расступилась, пропуская вперёд крестьянские телеги, без запряжённых в них лошадей, но с закреплёнными на них поперёк брёвнами. Пять телег уничтожили основную часть этой маленькой конницы, в седле остался жалкий десяток, который быстро удрал с поля сражения. Дария в это время гоняла по округе перепуганную пехоту, но часть этой пехоты всё-таки смогла скрыться в чаще леса, где всадникам было не пройти. Маги барона Тородо тоже незаметно сбежали, как и сам барон. Я спокойно добрался до ворот замка, куда меня так упорно не пускали.

- Эй, в замке! - крикнул я, пытаясь посмотреть сквозь поломанные доски ворот. Как не старался, но кроме темноты я там ничего не увидел.

- Антон, извини, но мы пока не можем открыть ворота. - На стене появилась Анна, одетая в кольчугу. - Мы их камнями заложили, как Фёдор в Фарго. - пояснила она. Ворота нам открыли часа через два, и мы наконец-то попали в замок. Совсем недавно отремонтированный замок опять был частично повреждён.

- Антош, эти сволочи, все деревни по дороге сюда разграбили и сожгли, многих крестьян убили, остальных увели в свои баронства, как рабов. - Пожаловалась Анна. - Появились через несколько часов, после того как я сюда добралась.

- Стоп, стоп! Ты сказала в баронства?

- Да, здесь был не только Тородо, но ещё и Пилет, и Годор. Барон Тородо хотел поделить эти земли, а меня. - Она замолчала и повернулась к окну.

- Что он хотел? - я стал закипать от злости.

- Меня он хотел взять в жёны силой и стать законным правителем северной части этих земель.

- Спелись, значит, соседи наши, ладно чуть позже мы с этим разберёмся и поквитаемся по полной программе. Фёдор, усиль охрану Фарго и удвой патрулирование на границе, чтобы даже муха не пролетела незамеченной. Всех пленников доставить в Нэкт, в цепях, как рабов. - Дарморо поморщился, услышав о рабах, Дор кивал, соглашаясь с моим решением. - Дария, какие у тебя потери?

- Девять погибло, ещё семеро ранены.

- У меня только трое раненых. - Опередил меня Дарморо.

- Наших погибших похоронить с почестями, а этих гадов закопать в одной могиле.

Через некоторое время замок опустел, в нём остались я, Анна и несколько слуг. Анна со слугами пыталась навести порядок в замке, а я собирался помыться и хотя бы немного поспать. Немного помог Анне и слугам, а потом, взяв медный таз, натёртый до блеска, ведро воды и поднялся в отведённую мне комнату на втором этаже.

Где-то в горах.

Наяса.

Спуститься с гор у меня получилось быстрее, чем подняться, зверей жаждущих мной пообедать больше не попадалось. Из еды остался последний сухарь, который я сейчас с жадностью грызла. В полдень начался дождь, дороги превратились в непролазную топь, я несколько раз упала, моя и без того потрёпанная одежда превратилась в лохмотья. Левой штанины я лишилась в первый же день пребывания в этом мире, правый сапог порвался во время спуска с гор и теперь открывал рот при каждом шаге. Заплатка на груди еле держалась, про мои грязные волосы даже думать не хотелось. Есть хотелось ужасно, но чувство близкого расстояния до цели, толкало меня вперёд. Свой заплечный мешок я выбросила, он мне только мешал, рабский ошейник держала в левой руке, а маленький нож в правой, больше у меня ничего не было. Желание поймать вора, который украл мои крылья и подлеца мужа, затмило все остальные желания. Я ускорила шаг и опять упала в грязь, потеряв нож. - Что ж за мир то такой, тьфу, тьфу. - Выплюнула грязь. - Ещё немного и я не обещаю, что никого не убью! - выбралась из грязи и настойчиво двинулась вперёд к приближающейся цели. Вскоре я вышла на пепелище, оставшееся на месте небольшого посёлка, местами ещё тлели обгоревшие брёвна, тихо шипя от почти завершившегося дождя. Я тщательно осмотрела пепелище но ничего для себя полезного не нашла, только ещё и в саже испачкалась. От пепелища вела дорога, как раз в нужную мне сторону, такая же раскисшая от дождя, как и та, что привела меня сюда. В лес я не сворачивала, там хоть и было меньше грязи, но сейчас скорость была для меня важнее. На закате я поднялась на холм, с которого увидела большое каменное строение и, обрадовавшись, побежала к нему. Пока добралась, стало совсем темно, и я опять упала, споткнувшись о камень. Каменная стена местами была разрушена, перебраться через неё для меня не составило труда. Свет был только в двух окнах, одно из них на первом этаже, второе на втором. Я осторожно заглянула в окно первого этажа. Пять человек сидели за одним столом и ели, что-то обсуждая при этом. Моё чутье, в котором я так и не разобралась, вело меня на второй этаж, я осторожно открыла дверь и вошла. Было темно, на второй этаж вела деревянная лестница, старая и скрипучая. Медленно переставляя ноги, я поднялась на второй этаж, в конце коридора находилась нужная мне комната. Я остановилась перед дверью, настраиваясь на последний, стремительный бросок. Вор, укравший крылья и подлец муж, чётко ощущались за дверью. - Значит, они знакомы, что ж так даже лучше, меньше времени потребуется на поиски. Мне нужно их вначале напугать, а потом напасть, их же двое, со страха не смогут оказать сопротивление. - Подумала я и создала вокруг себя иллюзию пламени. Я часто так делала, пугая слуг до икоты, некоторые даже падали в обморок от такого зрелища. Несколько раз глубоко вдохнула и, толкнув дверь ногой, крикнула.

- Всем лежать! - больше ничего сказать не успела. Мне в лицо ударил поток воды, а потом что-то звонкое ударило мне в лоб.

Замок Велес.

Атон.

Сняв с себя основательно убитый камзол, я с наслаждением умылся. Чешуя на плече и груди больше не росла, чему я был рад, мокрая, она переливалась при свете свечей всеми цветами радуги. - Даже красиво! - подумал я и погладил чешуйки. В дверь что-то сильно ударило, потом закричали, что именно закричали, я не разобрал. Всё моё внимание было захвачено объятой пламенем фигуре. С перепуга я схватил таз с водой и выплеснул его содержимое на горящего человека. Таз выскользнул из моих рук и полетел вслед за водой, ударив человека точно в лоб, со звоном отлетел в сторону. Огонь исчез, как будто его и не было, а в коридоре на полу лежало тело человека. Одетое в лохмотья, грязное и мокрое тело не подавало признаков жизни. Я испугался, что нечаянно добил беднягу и бросился оказывать первую помощь. Человеком оказалась девушка, её лицо было испачкано так, что понять её возраст я бы не смог при всём желании. Она была жива, я наклонился, чтобы привести её в чувство. Как только я наклонился, девушка открыла глаза, захлестнула на моей шее ремень и стала душить. Этого я стерпеть уже не смог, удар по рёбрам заставил её опустить руки, а толчок в грудь отбросил её к стене. Девушка ударилась головой о стену, сползла на пол и успокоилась, потеряв сознание.

- Бешенная какая-то, чуть не придушила! - пробормотал я, стягивая с шеи отвердевший ремешок. - Связать её совсем даже не помешает. - Подумал я и стянул ей руки за спиной её же ремешком. Ремешок оказался с секретом, он быстро твердел, если его свернуть в кольцо. Я чувствовал в нём присутствие магии, но так и не разобрался что это за магия. Девушку я уложил на кровать, на всякий случай, связав ей ноги обычной верёвкой. Встряхнул свой перепачканный и местами порванный камзол и спустился на первый этаж. Все обитатели замка, включая новую хозяйку баронства Анну, находились на кухне и спокойно разговаривали.

- Уже помылся? Присаживайся я тебя накормлю. - Анна встала, уступив мне своё место за столом, слуги встали как по команде.

- Я, это, не есть пришёл, там, в комнате, девушка лежит. - Начал я, Анна этому заявлению очень удивилась.

- Это когда ты успел?

- Не, это совсем не то о чём вы думаете! Она напала на меня, и я её немного того, связал. - Пояснил я. - Она сейчас немножко без сознания, но посторожить её нужно и поговорить когда очнётся. Да и помыться ей тоже не помешает, она грязная по самые уши. - Я всё-таки сел за стол и придвинул к себе большое блюдо с мясом. Две девушки, подхватив ведро с водой и чистые полотенца, направились на второй этаж, в ту комнату, что мне отвели для проживания. - Вы там с ней осторожнее будьте, она больная на голову и буйная, развязывать не советую. - Посоветовал я девушкам пока они не ушли.

- Откуда она взялась, или ты её сам нашёл? - спросила Анна, присаживаясь рядом.

- Не искал я её, она сама пришла. - Пробубнил я с набитым ртом.

- Ты её знаешь?

- Пока её не умоешь, не поймёшь кто она такая, она вся в грязи. Уф, последний кусок мне есть, кажется, не стоило. - Я погладил живот.

- Тебе нужно почистить одежду, сейчас ты похож на бомжа в дорогом камзоле, а ты не бомж, а король! - Анна подняла указательный палец.

- Да какой я король! Одно название не больше, королевство пустое, звери и те не нормальные, тёмной магией изменённые. У меня даже дома своего нет, так что с бомжом в самую точку попали. Хорошо, что вам с Фёдором жильё нашлось, иначе жили бы в шалаше как Ленин.

- Антош, что ты такое говоришь, и я, и Фёдор всегда будем тебе рады, можешь жить, где захочешь, по правде говоря, это же твои баронства, ты их завоевал. Мы здесь просто управляющие. - Стала успокаивать меня Анна. - А королевство твоё мы возродим, и оно будет самым красивым. Антош, тебе поспать надо, идем, я провожу тебя в свою комнату, мне боюсь, сегодня будет не до сна. Слуги почистят твою одежду, пока ты будешь спать.

- Да, поспать сейчас мне не помешает. - Я зевнул и встал, дойти успел только до двери.

- Господин ба, э извините Ваше величество! - услышал я голос. В дверях стоял молодой парнишка с коротким мечом на поясе. - Ваше величество, Катас в огне, меня Чиква прислал. - Доложил он.

- Эх, опять поспать не получилось, идём, сейчас коня оседлаю и поедем. - Я хотел полететь, но на это не было сил, мог и навернуться с высоты. К утру, мы добрались до Катаса, всю дорогу я переживал за людей, работающих на верфи, да и за всех остальных тоже. Катас действительно был в огне, но не там где была расположена верфь, а лес на границе с баронством Бель.

- Аннар, что случилось? - спросил я у барона Катаса.

- Лес подожгли. - Пояснил он, продолжая командовать людьми.

- Кто?

- Эльфы. - Зло ответил Аннар.

- Эльфы!? Ты в этом уверен?

- Почти уверен, мои люди подстрелили одного, а потом лес загорелся.

- Как-то в это не очень верится, они же любят лес, травку там всякую, а тут поджог. - Не поверил я.

- Ага, лес они любят, но только свой, а не наш. Их лес от нашего сильно отличается, только они в него никого не пускают, а вот к нам лезут постоянно.

Я посмотрел на охваченные огнём деревья, и тут в мою дурную голову пришла самая бредовая идея, которую только можно представить. Идея была не просто бредовая, а сумасшедшая, я захотел забрать у огня его силу и этим прекратить пожар. Тронув пятками бока Урагана, я направился прямиком к горящим деревьям.

- Атон, стой, куда, сгоришь! - кричал Аннар, но я продолжил приближаться к огню. Вскоре конь остановился, не решаясь больше приблизиться, спрыгнув с него, я пошёл пешком. Сила огня бушевала в нескольких метрах от меня, нарастая с каждой секундой, с каждым загоревшимся деревом. Стихия была похожа на голодного зверя, попавшего в загон с овцами. Я протянул к огню свой жгут силы, пламя лизнуло его и попыталось забрать у меня силу.

- Нет, так не пойдёт! - ответил я огню и потянул его силу себе. Стихия сопротивлялась, пытаясь отступить, но я был настойчив и она сдалась. Сначала я вбирал в себя силу огня понемногу, маленькими порциями, а потом увеличил поток. Этот поток хлынул в меня как большая волна, меня шатало, разворачивало, прижимало к земле, но я продолжал тянуть. Вскоре я ощутил себя воздушным шариком, который мог лопнуть в любой момент. - Всё не могу больше! - я разорвал связь и как беременная утка поплёлся к морю. Полученную силу было необходимо куда-то сбросить, и море подходило для этого просто идеально, там не было людей. Я начал сброс, но тут же остановился. - Сила может вернуться в виде шторма или урагана, придёт цунами и опять принесёт людям беду. - Подумал я. - Лёд, вот куда нужно потратить силу, вода замёрзнет и медленно растает, не будет ни шторма, ни цунами.

Вода замерзала быстро и до самого дна, перепуганная рыба выпрыгивала из воды и, превратившись в лед, разбивалась на мелкие кусочки. Заморозил я много, даже сам удивился, метров на триста от берега замёрзло всё. Лёд сверкал на солнце и потрескивал, теряя низкую температуру.

- Вот так вот! - я отряхнул руки как после тяжёлой работы. - Фух, вот теперь можно и выспаться и лучше это сделать у Анны, она точно меня не выдаст, и я смогу отдохнуть. - Я ещё раз посмотрел на дело рук своих, то есть на лёд и повернулся. Пожара за моей спиной не было, но были люди, много людей и все они смотрели как-то не так как всегда. - А что, мне же надо было куда-то силу деть, вы не переживайте, лёд скоро растает. - Стал оправдываться я и потихоньку двигался к коню, а потом быстро покинул Катас. К Дарморо я ехать не собирался и объехал замок стороной. - А ведь у Анны сейчас находится девушка, которая на меня напала. - Вспомнил я. - Поговорить с ней необходимо, может, узнаю, за что мне такое счастье подвалило. - От усталости я клевал носом, находясь в седле, конь, почувствовав мою усталость, шёл ровно и я в итоге уснул.

Проснулся я от того что мой конь остановился, протерев глаза я увидел что нахожусь в деревне где жил Мон Сан. Со всех сторон меня окружили люди, за их спинами появился и сам мастер.

- Мы все очень рады, что ты нас не забываешь. - Он поклонился, вслед за ним поклонились и все собравшиеся. - Ваша одежда пришла в полную негодность. - С сожалением покачал головой мастер. Я посмотрел на себя и согласился с его мнением. - Ну, это ничего, у меня для тебя, э, для Вас. - Мон Сан перепрыгивал с ты на Вы и этого сильно смущался. - Для Вас господин Атон, у меня всегда что-нибудь найдётся. Пойдёмте, примерим пару нарядов. За всё время, что он говорил, я не произнёс ни слова, думая как я сюда вообще попал. Предложенная мне одежда меня немного смущала, не покроем или фасоном, а цветом. Абсолютно белый комплект из камзола, штанов и сапог, плюс ко всему ещё и белоснежный плащ с капюшоном.

- Таким белым я буду часа полтора, в лучшем случае. - Подумал я, примерив всё это. Мастеру я конечно об этом не сказал, а поблагодарил от души, за его труды. Через час я добрался до земель Фарго, такой весь важный, в белом одеянии и на чёрном как смоль коне. - Не, сейчас я к Фёдору не поеду, он же мне отдохнуть не даст, да и не до меня ему сейчас с молодой женой. - Я проскакал мимо замка, надеясь, что меня никто не видел. Надежда на мой отдых испарилась, как только я добрался до замка Велес. Возле замка был разбит походный лагерь, в котором находились девушки из отряда Дарии. - Блин, как же я про это забыл! Сам же приказал отловить всех сбежавших солдат барона Тородо, вот они и выполнили приказ. - Вспомнил я.

- Ваше вели.

- Давай чуть позже, они никуда не убегут, и вы немного отдохнёте. - Перебил я девушку с докладом и въехал в ворота.

Замок Велес.

Анна.

Когда Атон уехал, я поднялась на второй этаж, посмотреть, что там за девушка, которая напала на него. Девушка и по правде была очень грязная, её одежда превратилась в лохмотья, которые нужно было давно выбросить. Лицо измазано грязью и сажей, волосы слиплись и стали похожи на корни дерева. Она была надёжно связана по рукам и ногам, хорошо, что Атон ей кляп не вставил. Мои девушки служанки смыли грязь с её лица, и я сразу узнала её, это была та самая девушка демон, которую Атон нашёл на Земле. Правда я не верила в то, что она демон, на вид обычная девчонка, даже красивая. После очередного касания мокрым полотенцем по лицу, она вздрогнула и открыла глаза. В её глазах вишнёвого цвета, была обида и недоумение. Я вспомнила, как она сжигала трупы напавших на обоз разбойников и подумала, что она нам может причинить немало вреда.

- Я не знаю, понимаешь ты меня или нет, но прошу не делать глупостей. - Сказала я и присела на край кровати, в глазах девушки появилось отчаянье. - Я развяжу тебя, только ты хорошо себя веди, договорились? - Не знаю, поняла она или нет, но осталась лежать неподвижно. Её ноги я развязала быстро, а вот с руками дело обстояло гораздо сложнее. Кожаный ремешок, которым они были связаны, был очень твёрдым и поддавался с трудом. - Вот и все, а теперь тебе нужно помыться и переодеться. - Я с трудом освободила её от ремешка, после которого на её руках остались красные отметины.

- Спасибо. - Неожиданно ответила девушка на общем языке. Я удивилась, оказывается, она меня понимала, но молчала всё это время.

- Как тебя зовут, девочка?

- Наяса. - ответила она, не поднимая глаз.

- А меня Анна, будем знакомы, хотя мы уже встречались раньше, только ты в то время была немного не в себе. - Я оставила девушку на попечение служанок и вышла. Самой до сих пор не верилось, что у меня есть слуги, даже не думала что это вообще возможно.

Замок Велес.

Наяса.

Я сидела на кровати и ничего не понимала. - Дура я самонадеянная, найду подлеца, надену на его шею ошейник и домой, не вышло. Сама оказалась пойманной, да ещё и связали меня моим же ошейником, приготовленным не для меня. Почему этот ошейник не подействовал на него как положено, не понятно, хорошо помню, что захлестнула его на шее человека. Ошейник помимо своей основной функции подчинения, ещё и магию блокировал, в итоге у меня же и заблокировал. Может быть, в этом мире наша магия не действует или просто ошейник сломался? Хотя на поломку это не похоже, твёрдость то осталась, на себе проверила. Ещё женщина эта, говорит, что мы встречались, но я её не помню, несмотря на то, что её лицо мне знакомо. Ладно, потом разберусь и что-нибудь придумаю, а сейчас для меня приготовили горячую воду. Без раздумий и тени смущения, я сбросила с себя лохмотья, бывшие когда-то одеждой, и залезла в приготовленное корыто. Ох, как же я давно хотела смыть с себя эту грязь, особенно с волос. У местного мыла был приятный запах, пахло чем-то сладким и фруктовым. Живот скрутило от голода, сразу очень сильно есть захотелось. Меня ещё тёрли в четыре руки, когда вернулась Анна со стопкой одежды в руках.

- Ну вот, теперь на человека стала похожа, э, извини, я не знаю, как на самом деле выглядят демоны. - Проговорила она и замолчала, поняв, что сболтнула лишнего. Девушки отпрянули от меня как от огня, хорошо, что помыть меня успели, самой мне это было делать лень.

- Вана, Мари, оставьте нас, нам нужно поговорить, я сама помогу ей переодеться. - Наяса, у меня есть несколько вопросов, на которые ты должна честно ответить. - Анна протянула мне полотенце, а потом одежду.

- Я постараюсь.

- Почему ты напала на Атона? - я задумалась, не зная как ответить, соврать или сказать правду. Начну врать, сама запутаюсь и моя ложь мне же и навредит.

- Он украл у меня крылья, а тот второй, он, он - я не хотела этого говорить.

- О каком втором ты говоришь? - удивилась Анна. - Разве в комнате был ещё кто-то? - Анна насторожилась. После её вопросов я тоже насторожилась и задумалась. Что я помнила из того что произошло? Лицо человека, на которого я напала, я не видела, точнее не успела рассмотреть. Мне в этом помешала моя же иллюзия, а потом и вода, да и удар прямо в лоб поставил в этом жирную точку. Я потрогала ушибленное место и обнаружила шишку. Сразу после того как попыталась набросить на его шею ошейник, получила по рёбрам и в грудь. Лицо тоже не рассмотрела, мои же волосы мне в этом и помешали. А что я ещё видела за его спиной? А ничего, пустую комнату, слабо освещённую парой свечей. Второго человека я не видела, возможно, что он был не в поле моего зрения.

- Я не уверена, но мне кажется, что был и он украл у меня, у меня украл, украл. - Я не знала, как сказать о том, что он у меня украл.

- Что?

- Он стал моим мужем, без моего согласия! - выпалила я на одном дыхании, и от этого мне захотелось кого-нибудь поколотить. Точнее я знала кого, того самого человека что был в комнате. Женщина, по имени Анна стала очень задумчивой после моих слов, но как-то странно улыбалась мне. - Я сказала что-то смешное? - мне стало чуть-чуть обидно от её улыбки.

- Нет, что ты, это я так, кое-что вспомнила. - Ответила она, но я ей не поверила. - Знаешь, Наяса, давай мы с тобой дождёмся Антона или Атона, как его здесь называют, поговоришь с ним сама. Только не лезь в драку, поговорите, спокойно разберётесь во всём. - Посоветовала Анна и как-то очень странно на меня посмотрела, с теплом и заботой, как мама.

- А когда он, Атон ваш, появится?

- Я не знаю, может быть, завтра, а может и через несколько дней. У него очень много дел и забот, приедет, как только освободится. - Ответила Анна и встала, чтобы выйти.

- Он что на службе у вашего короля? - у нас обычно, такие как он, служат правителю, подумала я. Их очень трудно застать на одном месте, они постоянно решают какие-то проблемы.

- Нет, он не на службе, всё гораздо сложнее, чем ты думаешь или наоборот лучше, это с какой стороны посмотреть. - Уклончиво ответила она и открыла дверь, готовясь выйти.

- Он, что, преступник? - кажется, я была права, когда называла его вором.

- Нет, он не преступник, он и есть наш король, одинокий, несчастный, молодой мужчина. Если б я была моложе, лет на пятнадцать, я бы сделала всё чтобы стать его женой. - Анна улыбнулась, но её глаза стали грустными, а руки нервно теребили шнуровку платья.

- Ой, вот это я попала! - от такой новости у меня предательски задрожали колени. Получается, что я хотела надеть ошейник на их короля, не далеко бы я ушла после этого. Теперь я была даже рада тому, что у меня это не получилось и что Атон, стоп! Анна сказала, что его так зовут здесь, значит он не отсюда, не местный. Нет, всё, хватит, я уже запуталась, сейчас она вернётся, и я вытяну из неё всё, что она знает. Анна не вернулась, а прислала девушку, одну и тех, что меня отмывали от грязи.

- Госпожа Анна приглашает Вас на завтрак. - Сказала девушка и замерла в ожидании.

- Завтрак? - Удивилась я и посмотрела в окно, где на горизонте появилось солнце. За завтраком Анна отказалась что-либо рассказывать и предложила поговорить позже. Мне же очень хотелось узнать всё прямо сейчас, не дожидаясь этого позже. Есть я хотела сильно и быстро насытилась местными продуктами, не привычными на вкус, но они мне понравились. Поговорить после завтрака не получилось, у Анны было много дел, и я промучилась в ожидании до обеда. После обеда, который оказался ещё лучше, чем завтрак, Анна всё-таки согласилась рассказать мне всё, ну или почти всё. Оказалось, что это именно Атон вернул меня домой, и что я уже была в этом мире. Те трупы, что я сжигала, как мне казалось во сне, это был вовсе не сон, а реальность и дракон тоже. Со мной тогда вообще происходило что-то непонятное, я была как во сне, поэтому это всё и воспринималось мной как сон. Анна рассказывала долго, за время её рассказа я даже плакала пару раз, но чаще слушала с открытым ртом. К концу рассказа я уже не хотела одевать на Атона ошейник, даже если бы он был простым человеком, а не королём. Время пролетело незаметно, за окном солнце уже наполовину скрылось за горизонтом.

- Ну, как, я ответила на твои вопросы? - Анна улыбнулась.

- Можно последний? - спросила я и смутилась, от того, о чём хотела спросить.

- Можно. - Анна встала, собираясь покинуть комнату.

- А, э - у меня язык резко стал деревянным и перестал слушаться.

- Ну что же ты, смелее, я же вижу, что этот вопрос для тебя важен.

- Не то чтобы важен, - я попыталась сделать вид, что меня это не особенно интересует. - А он женат? - выговорила я наконец-то и почувствовала что краснею.

- Насколько мне известно, нет, он последнее время мало что рассказывает о себе, но я уверена, что у него нет никого. Некогда ему по девочкам бегать, он спит то через раз, времени не хватает. - Ответила Анна и улыбнулась, от чего я покраснела ещё больше. - Увидимся за ужином! - она повернулась, чтобы уйти и в этот момент за дверью раздался звон развивающегося стекла и стон раненого человека. Мы с Анной бросились в коридор одновременно и столкнулись у двери, после чего всё-таки попали в коридор. Под ногами хрустнуло битое стекло, в коридоре, в нескольких шагах от комнаты, где мы находились, припав на одно колено, стоял человек в белой одежде. В его груди торчала чёрная стрела, возле того места куда она попала, стремительно проявлялось кровавое пятно. Вопль ужаса вырвался из горла Анны, и она бросилась к нему успев поддержать и не дать упасть.

- Антош, как же так, почему, за что? - спрашивала она, не давая ему упасть вперёд.

- Ой, это же он! - дошло до меня.

Замок Велес.

Атон.

Оставив своего коня на попечениеместного конюха, он даже не противился этому. ( Конь, а не конюх) - я вошёл в замок. В замке было тихо, только на кухне еле слышно позвякивала посуда. Я заглянул туда, чтобы попросить приготовить мне ужин.

- Ой! - испугалась девушка и чуть не разбила большое глиняное блюдо. - Ва, Ваше величество, Вы меня напугали. - Тонким голосом пискнула она.

- Я что, такой страшный? - я посмотрел на себя, одежда была в полном порядке, даже не успела запылиться в дороге.

- Ну что вы Ваше величество, Вы очень даже симпатичный мужчина. - Ответила девушка и покраснела.

- Тебя как зовут, красавица?

- Мари, Ваше величество. - Она покраснела ещё больше и опустила глаза.

- Кажется, в округе уже все знают кто я, даже кухарки. - Подумал я.

- Мари, приготовь мне чего-нибудь на ужин и принеси в комнату на втором этаже, я там поужинаю. - Попросил я, приказывать у меня не получалось, да и не хотел я приказывать. Я положил плащ на стул, вымыл руки в тазу, что стоял рядом для этих целей и вышел из кухни. За последние несколько дней я так устал, что ноги не желали отсчитывать ступени. Кряхтя как старый дед, я поднялся на второй этаж, коридор освещался десятком свечей, восковых и довольно дорогих по местным меркам. - Не плохо Анна устроилась. - Подумал я. - Хотя если подумать, Сальс славился мёдом, отсюда и воск, и другие блага этого мира. По коридору я успел сделать лишь несколько шагов, когда витраж в конце коридора взорвался фейерверком мелких осколков. Удар стрелы в грудь я прозевал, и вслед за ударом пришла боль. Мои ноги подкосились, я посмотрел на чёрную стрелу, выросшую из моей груди. Кто-то закричал, но я уже не видел кто, в глазах потемнело, я стал падать. - Вот и всё! - подумал я, прежде чем меня поглотила темнота.

Замок Велес.

Наяса.

- Не стой столбом, зови на помощь! - закричала на меня Анна. В замке как оказалось, никого не было, кроме нас и девушки работающей на кухне. Я выбежала из замка, во дворе находились трое. Седой мужчина, снимающий седло с вороного коня и две девушки, одетые в чёрно-серые костюмы.

- Атон ранен! - сказала я и показала на дверь, ведущую в замок. Они все трое бросились в разные стороны, одна из девушек направилась в замок, а седой мужчина и вторая девушка в сторону ворот. Я их действий не поняла и пошла обратно на второй этаж, решив, что там от меня пользы будет больше. Анна вместе с девушкой, пытались поднять Атона, но не могли. Я помогла, и мы втроём уложили его на кровать.

- Лекаря, быстро! - крикнула Анна в сторону двери, надеясь, что её услышат. Её руки и одежда были испачканы кровью Атона, он был ещё жив, на его побелевших губах пузырилась кровь. В коридоре послышались топот и голоса, через несколько секунд в комнате стало тесно, от прибывших на помощь людей. В основном это были девушки в чёрно-серых костюмах, из этого мне стало понятно, что это какое-то военное подразделение, у нас тоже такие встречались, но очень редко. - Лекарь, где лекарь? - сквозь слёзы спрашивала Анна.

- Здесь я, здесь! - девушки пропустили вперёд мужчину с сумкой на плече. - Дело плохо, кровь нужно как-то остановить. - Сказал он, осмотрев рану. - Принесите воды и выйдите все! - приказал лекарь. - Обхватив чёрное древко стрелы обеими руками, он стал вытаскивать её из груди Атона. Вскоре показался широкий и острый как бритва наконечник. С Атона быстро сняли одежду, и все кто ещё находился рядом, ахнули, увидев чешую. Мне стало плохо, ноги и руки как будто онемели, к горлу подступил ком. Лекарь пытался остановить кровотечение, но у него не получалось. - Нужно прижечь рану. - Пробормотал он. Анна заметалась по комнате в поисках подходящего предмета, увидев меня, она остановилась.

- Наяса! - моё имя прозвучало как пощечина, от которой я пришла в себя. - Ты же маг, сделай что-нибудь! - взмолилась она. Я посмотрела на Атона, увидела чешую, и мне опять стало плохо. Закрыла глаза, сразу стало лучше.

- Закройте чешую. - Попросила я, не открывая глаз.

- Закрыли! - услышала я, Анна и лекарь смотрели на меня с недоумением, не понимая в чём дело.

- Я не лекарь, но попробую помочь. - Пообещала я и подошла ближе. Всё что я могла сделать, это прижечь рану и поделиться силой, что и сделала. Атон стал дышать ровнее, но его лицо осталось бледным как у мраморной статуи.

- Яд! - сказал лекарь, понюхав наконечник стрелы.

- Что за яд, есть противоядие? - взволнованно спросила Анна.

- Я не уверен, но думаю что это яд песчаного паука, противоядия у меня нет, да и ни у кого нет. Не смогли пока ещё алхимики противоядие приготовить.

- Он выживет?

- Не знаю, но вряд ли, ещё никто не выжил после этого яда. - Ответил лекарь. Анна заплакала, закрыв лицо руками.

- Он маг, он выживет, мага очень трудно убить! - заявила я, хотя и не была в этом уверена. Вскоре лекарь ушёл, пообещав, вскоре вернуться и оставил нам свою сумку с лекарствами. Я и Анна остались возле Атона и думали каждая о своём. Я посмотрела на Атона и подумала. - С одной стороны если он умрёт, то я буду свободна, а с другой стороны, кто мне вернёт крылья. То, что Атон отнял у меня крылья, я была уверена, как и в том, что он тот самый подлец муж, лишивший меня свободы. Несмотря на всё это, мне было его жаль. Анна дремала сидя на стуле, и я решилась на безумный (для меня), поступок, потрогала чешую. Она оказалась очень твёрдой и тёплой, похожие на мелкие монеты чешуйки плотно прилегали друг к другу, образуя непробиваемую броню. Вот только стрела угодила туда, где этой брони не было, иначе он бы сейчас был жив и здоров. Потрогав чешую, я пошла ещё дальше, стянула с него простынь, чтобы увидеть её всю. Открыла один глаз, голова чуть-чуть закружилась, немного подождав, открыла второй. Упорно терпела своё ухудшающееся самочувствие и продолжала смотреть на сверкающие от пламени свечи чешуйки. Ничего не соображая, я взяла его безвольную руку и прижалась к ней щекой. Мне стало от этого лучше, тепло и уютно, хотелось сидеть так долго-долго, всегда. Сколько времени я так просидела не знаю, меня тронула за плечо Анна.

- Наяса, иди, отдохни, я посижу около него. - Нехотя я отпустила его руку и тихо вышла. За окном начинался новый день, солнце показалось за горизонтом, разгоняя остатки утреннего тумана. За стенами замка я увидела много людей, которые прибыли на помощь и продолжали прибывать со всех сторон. Со стороны леса появились несколько всадников, скачущих на пределе возможности своих коней. Не снижая скорости, они влетели в открытые ворота и, покинув седла, направились в комнату, где находился Атон. В коридоре послышались крики, люди рвались увидеть Атона, но Анна их не пускала в комнату. Эта невысокая, хрупкая женщина, оказалось, имела не малый вес, среди сильных людей этого мира, или королевства, в данном случае. Шумели они не долго, после чего Анна пропустила только троих. Молодого мужчину, жаждущего увидеть друга, невысокого бородатого мужчину, средних лет, рвущегося убить всех кто посягнул на жизнь Атона и стройную женщину, неопределённого возраста. Она в отличие от мужчин, не кричала и не рвалась убить всех, а спокойно ждала, когда все успокоятся и о чём-то думала. Меня они сейчас не видели, а вот я их видела очень хорошо, через приоткрытую дверь комнаты в начале коридора. Двое этих мужчин, показались мне смутно знакомыми, а девушку я точно видела впервые. Она казалась опасной, несмотря на стройную фигуру и отсутствие оружия.

- Красивая, не то, что я. - подумала я, сравнив её с собой. Дверь в комнату плотно прикрыли, и я больше не могла слышать, о чём они говорили. Любопытство стало жечь мне пятки, подталкивая ближе к двери. - Меня поймают, точно поймают. - Подумала я и хотела приблизиться к двери. Оказалось, что коридор не был пуст, возле разбитого окна стоял или стояло, непонятное существо. Маленького роста, из-за чего я вначале приняла его за ребёнка, кожа серо-зелёного цвета и в зелёной одежде. Он или оно, тихо плакало, всхлипывая и вытирая слёзы рукавом. - Мда, кажется, подслушать не получится. - Я с сожалением вздохнула. Какое-то время я ходила по комнате, придумывая оправдание для моего появления в коридоре. - А что мне мешает попробовать успокоить этого зелёного и попутно подслушать? Правильно, ничего не мешает. - Решила я и уверенно вышла из комнаты. - Тебя как зовут? - я наклонилась к нему, спрашивая, и не зная, понимает он меня или нет.

- Чиква. - пискнул он или оно.

- А ты мальчик или девочка? - по его лысой голове и худой фигуре, я не смогла это определить.

- М, мальчик. - Ответил он и поднял глаза полные слёз. - А ты кто? - спросил он, перестав хныкать. От прямого вопроса я запнулась с ответом.

- А, э, Наяса, меня зовут Наяса. - ответила я, попутно прислушиваясь к голосам в комнате.

- Ты баронесса, да? - не очень вовремя спросил Чиква. Я только-только стала разбирать слова, услышанные за дверью, и теперь опять перестала слышать.

- Кто, я? - переспросила я и подумала, что мне ему сказать. Представляю его реакцию, когда скажу правду, - Я Наяса Сат и т.д., пятая дочь повелителя мира демонов! - он же помрёт от страха или не поверит. - Я, нет, не баронесса, я просто Наяса, я тут в гостях у Анны. - Если он сейчас спросит, у какой именно Анны то мне конец, но он не спросил. Я встала ближе к двери, делая вид, что устала стоять и упёрлась спиной в стену.

- Если он не выживет, - бу, бу, бу, - война, - бу, бу, бу, - крови. - Говорил мужской голос.

- У меня кроме него никого нет. - Послышался женский голос, и он не принадлежал Анне.

- Невеста!? - подумала я. - А он тут время зря не теряет, получается, что Анна мне соврала. Я после этого даже поймала себя на том, что ревную.

- Лея, - бу, бу, бу, - всех! - Бу, бу, бу.

- Значит, её зовут Лея, что ж, я запомню. - Моё ухо само прилипло к двери.

- В помощь десять тысяч гномов! - прогудел ещё один мужской голос.

- Бу, бу, бу, Наяса! - услышала я своё имя и отпрыгнула от двери. Чиква посмотрел на меня с подозрением.

- Э, ну, это, интересно же, о чём они там говорят. - Пояснила я и слегка покраснела от стыда. Последний раз за то, что я подслушивала, это было у двери отцовского кабинета, меня заперли в комнате на десять дней. Мне тогда было десять лет, и сидеть взаперти было невыносимо. Дверь резко открылась, чуть не ударив меня по носу, появилась Анна.

- Вот ты где, идём, Атону стало хуже. - Она схватила меня за руку и втянула за собой в комнату. Две пары мужских глаз смотрели на меня с удивлением, а пара женских, как на потенциального врага. - Это мы ещё посмотрим. - Подумала я и одарила хозяйку этих глаз таким же взглядом. Анна усадила меня рядом с Атоном, он метался в бреду и был горячим как печь. Слова, которые он шептал в бреду, были на языке, которого я не знала.

- Что он говорит? - спросила Анна. Все пожали плечами, только эта самая Лея, пристально следившая за мной, ответила.

- Язык похож на эльфийский, но я не поняла.

- Наяса, а ты понимаешь? - спросила меня Анна. Я отрицательно покачала головой, откуда я могу знать этот язык, если я в этом мире всего несколько дней, а у нас эльфы не живут. Рана на груди Атона открылась и из неё опять пошла кровь, только уже вперемешку с гноем. - Так быть не должно, он же маг! - подумала я. Взяла его руку и поделилась силой, рану прижигать не стала, пусть гной выйдет.

- Скоро Мая прибудет, в прошлый раз она его спасла. - Сказал молодой мужчина.

Силы Атону я добавила, но он почему-то не пытался исцелить себя, как поступил бы любой другой маг, оказавшийся на его месте. Он был нужен мне живым, очень нужен и я решила попробовать вылечить его, соединив наши источники силы. Прижала руку к его груди и попробовала сплести наши нити. Оказалось, что это у меня нити, а у него были толстые канаты, сплетённые из нитей. Мне пришлось потрудиться, чтобы сплестись нитями и добраться до его раны, для прямого воздействия на нее, как и положено магу. Рана была намного серьезнее, чем казалась и затягивалась очень плохо и очень медленно.

- Как он? - меня кто-то тронул за плечо, и я повернулась, открыв глаза. Люди отпрянули от меня к стене напротив и достали оружие.

- Ему уже лучше. - Ответила я и разорвала связь. Голова закружилась, из носа потекла тёплая струйка крови, но я смогла удержаться на стуле.

- Наяса, с тобой всё хорошо? - спросила Анна, вглядываясь в мои глаза.

- Сейчас всё пройдёт, не волнуйтесь. - Ответила я, понимая, что ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание. - Оставьте нас. - Попросила я Анну, не желая, чтобы кто-нибудь видел моё беспомощное состояние.

- Я останусь! - заявила Лея и скрестила руки на груди. Я усмехнулась и подумала. - Ревнует! Она что, думает, что мы тут прямо сейчас первую брачную ночь устроим? Дура! Но надо признать, дура очень красивая. - Я закрыла глаза, мне стало чуть-чуть легче, голова почти не кружилась. Через некоторое время в комнату вошли несколько человек. Среди них выделялась девочка лет десяти, с белыми как снег волосами. С этой девочкой что-то было не так, она была слишком серьёзной для своего возраста и я посмотрела магическим зрением.

- О, боги! Ангела мне в родственники! Тёмный лорд! - я была в шоке, от того что увидела. Эта малышка, лишь немного не дотягивала по силе до лорда тьмы. И эти люди хотят довериться ей? Она же с лёгкостью может отобрать жизни всех, кто сейчас собрался в комнате, включая меня. Наверное, все, о чём я подумала, отразилось на моём лице, поэтому Анна встала между нами.

- Наяса, это Мая, она уже однажды помогла Атону! - Анна развела руки в стороны, останавливая меня. Оказалось, что это она сделала не просто так. На моих ладонях пылали огненные шары, готовые ударить в девочку. С трудом, но я заставила себя успокоиться и втянуть силу обратно. Девочка в это время тоже без дела не стояла, её глаза почернели, волосы шевелились, как на ветру, а в комнате стало холодно. - Мая, нет! Не надо, она с нами! - Анна теперь уже меня закрывала своей спиной и пыталась успокоить девочку. Мне пришлось выйти в коридор, чтобы успокоиться.

Атон.

Опять темнота и светящаяся точка, медленно плывущая в мою сторону. К тому моменту, когда она приобрела форму дверного проёма, я устал ждать, мне казалось, что прошла целая вечность.

- Вот мы и снова встретились. - Из молочного тумана закрывшего всё пространство, появилась хозяйка этого странного места.

- Ага, здрасти! - поздоровался я, немного растерявшись, и осмотрелся.

- Что, место не нравится? - женщина плавно опустилась в кресло из уплотнившегося тумана.

- Ну, да, интерьер не очень. - Подтвердил я и поискал кресло для себя, но его не было.

- Постоишь, молод ещё. - Ответила она на мой вопросительный взгляд. - Напрасно ты отказался от моей силы, мог бы стать почти богом, а не умирал бы сейчас в старом замке. Подумай, от чего ты отказался, могущество, власть, богатство! - сказала она с сожалением, как будто бы она сама от этого отказалась.

- А нафига мне всё это? - мой вопрос поставил её в тупик и она задумалась.

- Чего же ты хочешь? - спросила она.

- Я ещё не определился. - Ушёл я от ответа.

- И как долго ты будешь определяться? - спросила она, и туман стал быстро исчезать, открывая для просмотра, всё что скрывал. Посмотреть было на что, начиная с травы под ногами. Она была бирюзового цвета и росла так густо, что казалась сотканным ковром. Бледно-фиолетовое, небо без облаков и солнца, горы из драгоценных камней и прочие чудеса. Я понимал, что это всё не настоящее, иллюзия, но всё-таки любовался этим.

- Так лучше? - спросила женщина, наблюдая за моей реакцией.

- А, да, не плохо! - я очнулся от созерцания несметных богатств. - Картина волшебного мира дрогнула и стала терять чёткие очертания. Мне даже стало жаль такую качественную иллюзию, но через минуту всё опять вернулось в норму. Я потёр глаза, решив, что мне это показалось, почему-то стало жарко.

Замок Велес.

Фёдор.

Настроение было поганым, поиски стрелка ни к чему не привели, эта сволочь просто испарилась, не оставив следов. Лея, как охотничья собака, прочёсывала лес, вместе с тремя десятками воинов. Людей собравшихся возле замка успокоили и отправили по домам. В замке стало пусто, Эльтея не отпускала мою руку и старалась молчать. Моя Эльтея, балаболка и хохотушка, тайком вытирала слёзы.

- Что здесь делает демон? - прогудел Дор, обращаясь к Анне. А ведь Дор прав - подумал я. Вот кого, а её я точно не ожидал здесь увидеть, Антоха же её домой отправил.

- Да, как она тут оказалась? - добавил я, на что Анна долго не решалась ответить.

- Я думаю, что Наяса жена Атона и явилась по его душу, даже убить хотела, когда встретила.

- Даже так!? - я стал нервно ходить по кухне, где мы собрались.

- А мне показалось, что она его любит. - Подала голос Эльтея.

- Ага, любит, хорошо прожаренным! - пояснил я и резко остановился, вспомнив, что как раз её то и нет с нами. - А где она кстати?

- Спит в моей комнате. - Ответила Анна.

- И вы её оставили одну, без присмотра? - удивился я такой беспечности.

- Фёдор, успокойся, она ничего ему плохого не сделает, он ей живой нужен. - Повысила голос Анна. - Тем более с Антошей сейчас Мая и охрана у двери.

- Господин граф! - в дверях появился воин из охраны замка.

- Ну, чего ещё? - рявкнул я, не сдержав эмоции.

- Ваше сиятельство, там какие-то люди, все такие важные, хотят Атона видеть. - Доложил воин.

- Что прям сильно важные?

- Ага, говорят, что хотели какой-то договор заключить. - Пояснил он и опустил глаза.

- А ты откуда знаешь?

- Так, это, мне Штырь так сказал, он их там, у ворот арестовал.

- Что? Штырь их арестовал? - удивился я и направился к воротам.

- Штырь, в чём дело? - спросил я у своего недавно назначенного адъютанта.

- Ваше сиятельство, эти шустрики хотели в замок без спроса войти, я не пустил, они за мечи, вот мы их и того. - Пояснил Штырь.

- А это ты правильно поступил, молодец. - Похвалил я его.

- Я граф Фьодор Колоссо, кто вы такие и что хотите? - я посмотрел на довольно богато одетых людей, стоящих на коленях с поднятыми руками.

- Я барон Бетельен. - заговорил один из них. - Мы прибыли из королевства Хавек, чтобы подписать торговый договор с вашим королём Атоном. Его величество король Хавек, приглашает его величество Атона, посетить Салес. - Пропел как соловей этот напыщенный индюк.

- Король Атон в отъезде, он отправился по срочному делу в Алвенмор. - Соврал я, вспомнив название столицы гномов. - Я могу подписать договор вместо него. - Предложил я, чтобы быстро избавиться от этой делегации.

- Извините Ваше сиятельство, но подписать должен король, либо член его семьи. Например, брат или сестра, сын тоже может, если ему уже исполнилось шестнадцать лет. - Упёрся барон.

- Вот же упорный, гад. - Подумал я и вспомнил о демонессе. Анна сказала, что Наяса жена Атона, а жена это член семьи, значит и подписать может.

- Господа, подпись королевы вас устроит? - делегаты переглянулись и согласились на подпись королевы. - Завтра вечером, её величество прибудет в замок Фарго, я доложу о вас. Возможно, там, она и подпишет необходимые бумаги. - Пояснил я, отправляя их подальше от замка Велес. Делегаты удовлетворённо кивнули и отправились в Фарго.

- Федя, ты совсем спятил или как? - набросилась на меня Анна.

- А что мне было нужно делать, они уходить не собирались. - Стал я оправдываться.

- Вот тогда сам Наясу и уговаривай, только что ты будешь делать, если она не согласится? - Анна говорила тихо, но мне от её слов стало стыдно. Дор вызвался помочь мне уговорить демонессу и мы, собравшись с духом, отправились её будить. Немного постояли у двери комнаты, где она спала, не решаясь постучаться, но постучали.

Послышались шаги, дверь открылась и перед нами предстала заспанная демонесса.

- А, э, дело есть, поговорить надо. - Сказал я, посмотрев на молчаливого Дора. Наяса отошла в сторону, приглашая нас войти. - Кхе, кхе. - прочистил я горло, прежде чем начать уговаривать. - Наяса, когда-то мы помогли тебе вернуться домой, теперь нам требуется твоя помощь.

- Что от меня требуется? - она насторожилась.

- Если честно, то, помощь нужна не нам, а Атону. Сама понимаешь, в каком он сейчас состоянии находится.

- Что нужно?

- Побыть некоторое время нашей королевой, надо подписать торговый договор и всё. - Я посмотрел на Дора, который так и не издал ни звука, помощник. Наяса нахмурилась, чувствуя неладное. Я состроил страдальческую физиономию.

- Хорошо, где эти бумаги? - согласилась она.

- А, э, они это, ждут в замке Фарго. - пояснил я.

- До него далеко?

- Часа четыре верхом, можно конечно быстрее, но короткая дорога в плохом состоянии.

- Хорошо, я только узнаю, как Атон себя чувствует и отправимся.

- Фёдор, твои афёры когда-нибудь погубят не только тебя, но и всех нас. - Анна тихо отчитывала меня, отведя в сторону. - Ты даже Наясу втянул, ей же потом отвечать придётся за это.

- Так на это и расчёт, она уедет и не с кого спрашивать будет.

- Эх, ладно, теперь уже поздно отказываться. - Вздохнула Анна. - Не забудь одеть её соответственно статусу! - строго сказала она и посмотрела мне за спину. По лестнице спускалась Наяса, и я понял, что в выборе королевы не ошибся. Анне, правда, я не очень поверил в том, что Наяса жена Атона, когда б он успел жениться? С момента его возвращения на Землю в поисках Наясы и до момента её отправки домой, он всё время был на виду. По движениям спускающейся по лестнице девушки, было хорошо видно, что роль королевы будет для неё не сложной. Несмотря на задумчивость, её движения были плавными и чётко просчитанными, словно она этому долго училась.

- Я готова. - Сказала она спустившись.

- Дор, скажи, чтобы седлали лошадей.

- Чиква уже давно об этом позаботился. - Ответил Дор, напомнив мне про гоблина.

- Главное не встретиться с этой делегацией по пути в Фарго. - подумал я, забравшись в седло. За два часа мы добрались до деревни, где жил Мон Сан. Просьбу Анны переодеть нашу липовую королеву, я хотел решить с его помощью. Мастер на наше счастье был дома и радостно пригласил разделить с ним скромный обед.

- Уважаемый Мон Сан, мы бы с радостью к вам присоединились, но дело срочное. - Я объяснил ему, что нам от него нужно и для чего. У мастера глаза полезли на лоб, а потом стали похожи на сканер, которым он посмотрел на Наясу.

- Кое-что у меня найдётся, но вот с обувью будет проблема, кожи нет подходящей. - Я посмотрел на Наясу, она на данный момент была в обычных коротких сапожках.

- Под платьем будет не видно. - Заявил я мастеру шёпотом. Он со мной согласился и пригласил Наясу примерить платье. За ними, разумеется, увязалась Эльтея, которая была с нами. Посмотрев им в след, я подумал, что мы можем застрять здесь надолго, но не угадал. Они вернулись через пятнадцать минут, со свёртком в руках. - Что, уже всё? - удивился я.

- Конечно, там же было только одно платье, а не сорок. - Ответила Наяса, забираясь в седло, и посмотрела на меня. - Мы едем или нет?

В Фарго мы добирались по другой дороге, петляющей по лесу так, что голова закружилась. Делегация из Хавека ещё не появлялась, и у нас было время, чтобы подготовиться. Большой обеденный зал, с помощью всех слуг, быстро превратили во что-то похожее на тронный. Мебель заменили, притащив её из комнаты деда Эльтеи, она была самой хорошей во всём замке. На окнах появились шторы, на потолке большая медная люстра на сорок свечей, где её взяли, для меня осталось тайной. Эльтея вместе с двумя служанками, помогали одеться нашей королеве. На дороге появилась группа всадников, прибыла наша неожиданная делегация послов королевства Хавек, время на подготовку закончилось.

- Штырь, держи их у ворот, до тех пор, пока я тебе не скажу, что можно запускать в замок. - Велел я своему адъютанту и пошёл за девушками. Дверь в комнату, где они находились, была заперта, я настойчиво постучал. Скрипнул засов, дверь открылась и передо мной предстала Наяса. Я даже открыл рот, увидев столь красивую девушку, за что получил локтем в бок от Эльтеи. Тёмно-синее платье, распущенные волосы, волнистыми локонами спадали на её плечи, немного косметики на лице, я заметил только помаду. Косметику Эльтее подарила Анна, вот она и поделилась. На широком поясе, украшенном разными побрякушками из золота и серебра, висел длинный кинжал. Я удивлённо посмотрел на Эльтею.

- А, что, оружие знак силы, все носят. - Пояснила она, я согласился, но для полной картины чего-то не хватало.

- Блин, короны то нет! Элечка, у тебя случайно короны нет в заначке? - она посмотрела на меня как на идиота.

- Нет, конечно, я же не королева, но украшения есть.

- Так, так, так, украшения нам тоже не помешают, вот только что выбрать? - из всех имеющихся украшений Эльтеи к синему платью ничто не подходило, я вспомнил про поднятые из моря украшения. Весь тот хлам, что мы нашли, я собирался переплавить, но времени на это не хватило. Перебирая в сундуке, наткнулся на ожерелье с каплевидными камнями, мутными, надо признать. - На синем фоне должны хорошо смотреться. - Подумал я и повесил это украшение на шею Наясы. - Дарю! - заявил я, за что получил от Эльтеи просто испепеляющий взгляд. - Эльтея, мы с тобой встречаем гостей, а Наяса спустится чуть позже, пусть они её ещё подождут, им же надо, в конце-то концов. - Я потащил жену вниз, второпях чуть не упал с лестницы, делегаты нервно топтались у ворот, а потом ещё полчаса в зале для приёма.

Замок Фарго.

Наяса.

Меня оставили одну в комнате, я начала нервничать, заключать договора мне ещё не приходилось. Я, конечно, знала, как это делается и не раз видела, как это всё происходит, но всё равно нервничала. Мне от этого даже стало плохо, и воспользовалась магической силой, чтобы подбодрить себя. Почему-то не помогло, сила уходила не туда куда нужно. Я присмотрелась и увидела, как она мощным потоком утекает в ожерелье на моей шее. С перепуга схватилась за него и обожгла руки. Золотая оправа на глазах меняла форму и уже вскоре не выглядела грубой, по всей её длине пробежал огонек, оставляя за собой светящиеся знаки. Снять ожерелье я тоже не смогла, застёжка исчезла. Я запаниковала, не зная, что делать, но ожерелье больше не доставляло неудобств и плохих ощущений. Получив от меня силу, это украшение стало влиять на моё самочувствие, улучшая его. - Хм, интересно. - Камни тоже изменились и сверкали как на солнце, я потрогала их. Они были горячими, но не обжигали, а успокаивали. В комнату вошла девушка, служанка Эльтеи.

- Ваше величество, Вам пора! - сказала она и, поклонившись, отошла в сторону. Спустившись на первый этаж, я, как и подобает королеве, величественной походкой вошла в комнату, где меня ждали. Приветствие и прочую положенную муть, я пропустила мимо ушей, сосредоточившись на деле. Сорвав печать на протянутом мне свитке, прочитала договор и вернула его обратно, под удивлёнными взглядами всех собравшихся.

- Договор составлен без учёта наших интересов и в таком виде подписан не будет! - пояснила я.

- А что в нём не так? - спросил человек, назвавшийся каким-то бароном, имя которого я не запомнила.

- В этом договоре перечислены товары, которые вы собираетесь нам поставлять. Но в нём нет перечня наших товаров, которые мы будем поставлять вам. - Пояснила я, посмотрев на Фёдора, который, не моргая, смотрел на ожерелье. Я тоже посмотрела и чуть не вскрикнула. Камни вспыхивали разными цветами, не ярко, но заметно. Я нахмурилась, подумав, что, это они как-то не вовремя так заработали. Они будто почувствовав моё недовольство, сразу потухли и стали прозрачными как вода. - Господа послы, мы можем прямо сейчас составить новый договор, который будет учитывать и наши интересы. - Предложила я.

- Мы не уполномочены! - заявил барон.

- Тогда вы свободны, вас проводят до границы. - Сказала я и хлопнула в ладоши. Как и положено, после моего хлопка появился личный слуга Фёдора, по имени Штырь.

- Проводите послов до границы! - Фёдор кивнул на послов и показал на дверь. Недобро посмотрев на меня, послы ушли, а я устало опустилась в кресло.

- И что это было? - спросил Фёдор.

- Договор липовый, как и сами послы, это шпионы, только прикрываются официальным визитом. - Пояснила я.

- Как это?

- А вот так, договор так не составляют, а это значит, что они его сами написали, не зная, как это делается.

- А это ты где взяла? - Фёдор показал на ожерелье.

- Ты же сам мне его подарил, час назад, уже забыл?

- Помню, но это на то, совсем не похоже! Сильно не похоже и камни светятся.

- Я же маг, всё-таки! - заявила я, не зная, что ещё сказать.

- Не плохо она справляется с должностью королевы. - Услышала я.

- Королева это не должность, а титул. - Пояснила я.

- Что, я не расслышал? - сказал Фёдор.

- Я говорю, королева не должность, а титул, как ты выразился.

- А, я, ничего и не говорил. - Фёдор посмотрел на меня с подозрением.

- А, э, разве?

- Точно не говорил, только подумал. - На лице Фёдора появилось удивление, а потом испуг. Я сама была напугана догадкой, почему я услышала его мысли. Это ожерелье так действует, не просто же для внешнего вида оно вытянуло из меня силу.

- А вдруг и Фёдор теперь может читать мои мысли? - подумала я и посмотрела на Фёдора.

- Блин, её же теперь при всём желании не обманешь. - Услышала я очередную его мысль, который тоже догадался, в чём дело.

- А что, уже обманывал? - я сердито посмотрела на испуганного Фёдора.

- А, так не успел ещё и хватит в моей голове копаться! - он также сердито на меня посмотрел.

- Фьодор, что происходит, почему вы ругаетесь? - в наш разговор вмешалась Эльтея. Я тоже уловила вначале её эмоции, а потом и мысли. - Зачем ссориться, у нас и так проблем много, ты ещё с моим дедушкой нормально не успел поговорить. Он добрый, просто кроме меня у него никого нет, вот он и злиться. - Я помотала головой, отгоняя от себя чужие мысли, это помогло, но стала болеть голова. Ожерелье опять потянуло из меня силу, потраченную на чтение мыслей.

- Хорошая вещица. - Подумала я и погладила украшение. Жаль, что у меня такого раньше не было, с другой стороны, то и меня бы сейчас здесь не было. Я попыталась снять ожерелье, но не смогла, застёжка так и не появилась. Снять его через голову тоже не получалось, - если только голову срубить. - Подумала я и потрогала шею. - Пусть пока всё остаётся на месте и голова и ожерелье.

Атон.

- Это все, конечно же, очень красиво, но я предпочитаю живую природу. - Заявил я и постучал по ветке ближайшего дерева. Раздался звук похожий на звон хрусталя, и почувствовал прикосновение к руке. - Мая!? Ты что тут делаешь?

- Дядя Атон, идём домой, ты нам всем нужен. - Проговорила она слабым голосом.

- Дрянная девчонка, я тебя сюда не приглашала! - зашипела как змея хозяйка.

- Спокойно, не надо пугать ребенка! - я закрыл Маю собой. - Она ещё маленькая.

- Дядя Атон, идём домой, мне тут не нравится. - Мая потянула меня к выходу.

- Ладно, идите, я чувствую, что скоро прибудет душа одного глупого дракона. - Женщина улыбнулась, и перед нами появилось изображение острова. Остров кружился вокруг своей оси, как будто вокруг него летал самолет, с которого велась видеосъемка.

- Морион! - понял я, и искусственный мир стал стремительно исчезать. - Морион! - закричал я и рывком встал с кровати, чуть не столкнув Маю со стула. Она улыбнулась мне, что бывало крайне редко, и сказала.

- Иди!

- Спасибо Мая, я твой должник. - Поблагодарил я её и вышел, прямо в окно второго этажа, крылья появились мгновенно. Поднявшись выше, я направился в сторону моря.

Водная гладь отражала небо, но острова не было видно. Удалившись дальше от берега, я стал летать по спирали, увеличивая зону поиска. Приблизительно через час я увидел тот самый остров и помчался к нему на пределе своих возможностей, попутно пытаясь мысленно достучаться до Мориона.

- Здесь, я здесь. - Донеслось до меня как тихий шёпот. Я кружил над островом, выискивая фигуру дракона или место, где он мог бы находиться. Вскоре обнаружил вход в пещеру, ринулся туда и сразу запутался в стальной сети, а выход из пещеры перекрыла стальная решётка.

- Какого хрена!? - я задёргался в сети как муха в паутине.

- Ха, ха, ха! - послышалось из глубины пещеры. - Глупый демон, такой же глупый, как и твой прихвостень. - Из темноты выползал дракон и это был не Морион. Он именно выползал, потому что у него не было левых лап и левого крыла, всё тело покрывали уродливые шрамы, а хвост был укорочен наполовину.

- Ты ещё кто такой? - удивился я, рассмотрев покалеченного дракона. - Где Морион? - я дернулся, но сеть хорошо держала.

- О, надо же, тебе так дорог слуга? - ехидно спросил дракон. Говорить мысленно со мной он не мог и говорил как все, только очень не разборчиво, срываясь на рычание.

- Он мой друг, а не слуга!

- Ты лжёшь демон, вы не можете быть друзьями. - Дракон приблизился, явив себя на свет целиком, вблизи его шрамы были ещё уродливей. - Этот чёрный сопляк, предал весь наш род, всю нашу расу. - Поправился он. Искалеченный дракон был не чёрный как Морион, а серо-зелёный и чешуя была гораздо крупнее, правда её осталось мало. - Посмотри на меня демон, видишь, что вы со мной сделали? - прорычал он мне в лицо. - Теперь я также поступлю и с тобой, наконец-то я отомщу за свои раны, я долго этого ждал, больше шести сотен лет! Я просидел в этой проклятой пещере целую вечность!

- Где Морион? - я попытался выбраться из сети, но она имела много острых крючков, которые вонзились в моё тело.

- Что, не получается? Ха, ха, ха, эта сеть сделана специально для ловли демонов, ха, ха, ха! - Злорадствовал он.

- Мне только спятившего дракона для полного счастья ещё и не хватало. - Подумал я, пытаясь посмотреть, что находится в глубине пещеры.

- Я теперь уже и не знаю с кого начать, с тебя или с твоего прихвостня. - Дракон был очень доволен, чувствуя своё превосходство.

- Значит, Морион жив. - Подумал я и решил больше не тянуть время. - Эй, урод, ты немного просчитался! - отвлёк я его от намеренья идти вглубь пещеры.

- О чём ты говоришь, демон? - он остановился и вернулся ко мне. Я уже удостоверился, что магия по-прежнему со мной и даже попробовал расплавить сеть, получалось. Не знаю, почему дракон был уверен в том, что я не смогу освободиться, но это не моя проблема.

- Я о том, что ты идиот, я не демон! - сказал я, и ударил чистой силой, одновременно прожигая сеть. Если бы дракон был весь покрыт чешуей, то у меня бы ничего не получилось, но я ударил в его шрамы. От дикого рёва с потолка пещеры посыпались камни, дракон завертелся, добавив летящих во все стороны камней. Я не знал, как подействует на него огонь, ведь драконы существа огнедышащие, поэтому я заморозил его изнутри. Покончив с ним, я поспешил вглубь пещеры, где находился Морион, завёрнутый в такую же сеть с крючками. Крючки цеплялись за его чешуйки не позволяя освободиться самостоятельно. Он был жив, но очень ослаблен, я освободил его от сети и помог выбраться из пещеры.

- Есть хочешь? - успел спросить я, прежде чем меня накрыло волной неведомой силы. Божественной силы, обещанной мне за очередную душу. Эта сила пригибала меня к земле, корёжила тело до хруста костей и ударила по сознанию. В глазах потемнело, звуки и запахи пропали, после чего я упал на камни. Через какое-то время боль утихла, слух и зрение быстро пришли в норму, а усилившиеся запахи прочистили сознание не хуже нашатыря. Мир вокруг изменился, теперь я ощущал его совсем по-другому. Я стал видеть ауры всех живых существ в радиусе километра, включая рыб в море и насекомых на острове. От такой резкой смены восприятия, я чуть умом не тронулся.

- Атон, что с тобой, тебе плохо? - услышал я Мориона и тут же почувствовал все его эмоции и самочувствие.

- Пока не понял, хорошо мне или плохо, но я предпочёл бы вернуть себе прежнее состояние. - Пояснил я, пытаясь хоть как-то переварить и обуздать полученную силу.

- Я же тебе обещала! - прозвучал голос.

- Кто это? - Морион тоже услышал.

- Это та, кому ты обязан своим спасением. - Пояснил я, пытаясь встать.

- Да? Тогда спасибо, только я сейчас не способен хоть чем-то расплатиться. - Ответил Морион, но больше ничего не услышал. Полученная сила постепенно подстраивалась и соединялась с моей, теперь я уже не так явно ощущал изменения мира, как и ауры живых существ.

- По-моему мы хотели поесть? - вспомнил я, ощутив полную пустоту в желудке.

- Да, но я не

- Отдыхай, охотник! - перебил я его и потопал на поиски чего-нибудь съедобного и желательно большого. Бегает это большое или плавает, для меня сейчас значение не имело, главное чтобы было. На острове крупнее мышей никого не нашлось, и я отправился на рыбалку. Не далеко от берега заметил след на воде, который оставался от движения крупного водного существа. Существо это напоминало огромную змею, только с плавниками, змея эта чувствовала себя хозяйкой этого места и атаки с неба не ожидала. Мериться силой с этим монстром я не собирался и приголубил магией. Мясо мы ели полусырым, дожарить терпения не хватило, самочувствие улучшилось, но сил у Мориона долететь до большой земли было не достаточно. - Ты тут пока переваривай, а я пещеру проверю. - Сказал я Мориону и направился в пещеру. В книгах, которые я читал на Земле, драконы всегда охраняли сокровища, их я и надеялся найти. От промороженной туши дракона, ощутимо тянуло холодом. - Мда, представляю, как он будет вонять, когда оттает. - Подумал я, проходя мимо. В пещере я сокровищ не обнаружил, как бы мне этого не хотелось. Почти весь пол пещеры устилали кости, чьи они были, меня не особо интересовало, попадались и человеческие черепа. С пустыми карманами, я вернулся к месту, где оставил Мориона. Полёт домой мы отложили на завтра, ещё подкрепились мясом и легли спать.

Замок Фарго.

Наяса.

Слушать чужие мысли было неприятно, у Фёдора в голове была полная неразбериха от большого количества желаний, идей и далеко идущих планов. Его жену Эльтею, на данный момент волновало только одно, любит её Фёдор или нет. Она очень хотела это проверить с помощью ожерелья и хотела попросить его у меня на некоторое время. Поняв, что оно не снимается, она сильно расстроилась.

- Фёдор, ты Эльтею любишь? - решила я помочь девушке.

- Конечно, люблю, а почему ты спрашиваешь? - ответил он и подумал. - Она такая симпотяшка, она не может не нравиться, я уже жду наступления - я помотала головой, разрывая связь.

- Ничего, это я просто так спросила. - Я незаметно кивнула девушке, подтверждая, что он сказал правду. Эльтея улыбнулась и немного покраснела от смущения. - Теперь я бы хотела вернуться в то строение, где остался Атон. - Напомнила я. По кислой физиономии Фёдора было понятно, что на сегодняшний день у него были другие планы. - Вам ехать не обязательно, просто выделите человека, хорошо знающего дорогу.

- Нет, мы тоже едем, Антон мой друг и я должен быть рядом с ним. - На этот раз я не читала его мысли, хватило эмоций, он на самом деле переживал за него. Я встала, решив сходить переодеться, и почувствовала что с моими ощущениями что-то не так. Через секунду поняла, ощущение направления пропало, я больше не чувствовала место нахождения Атона.

- Он что умер? - я испугалась.

- Кто? - спросил Фёдор.

- Я не чувствую его!

- Кого его? - не понял Фёдор.

- Атона я не чувствую! С самого появления в этом мире я чувствовала его, а сейчас нет. - Пояснила я и побежала переодеваться. Обратно мы добрались гораздо быстрее, чем ехали в этот их Фарго. В строении, которое они гордо называли замком Велес, было тихо и спокойно. Слуги занимались своими делами, а Анна учила читать девочку с белыми волосами.

- Что с Атоном? - дружно спросили мы.

- Он улетел. - Спокойно ответила Анна.

- Как это улетел, куда? - спросил Фёдор.

- Также как и в прошлый раз, очнулся и улетел, ничего не сказав. Мая говорит, что Морион попал в беду, скорее всего он полетел на помощь. - Пояснила Анна и погладила девочку по голове. Мая улыбнулась, но её глаза остались такими же грустными как всегда. - Идёмте ужинать, мне есть чем вас угостить. - Пригласила нас Анна.

- Обалдеть, арбуз! Я уже забыл, что урожай пора собирать! - обрадовался Фёдор.

- Странный овощ. - Подумала я, увидев, что находится внутри, под толстой зелёной коркой.

- А, я и не сомневалась, что ты забудешь, поэтому сама проследила за этим.

- О, Фьодор, уже вернулся? Как договор? - в комнату вошли невысокий бородатый мужчина по имени Дор и Чиква, шлёпающий босыми ногами по полу.

- Нормально, не подписали, они оказались шпионами. - Ответил Фёдор и принялся раздавать большие куски с ярко красной мякотью.

Атон.

- Оказывается, я много чего пропустил интересного. - Сказал Морион с сожалением.

- Ага, есть такое дело но ты не переживай, у нас ещё много чего будет, я это чувствую. - Приободрил я его.

- С чего начнём? - воспрял духом Морион.

- Набьём морду нескольким баронам, стрясём с них компенсацию за сожжённые деревни. Потом, скорее всего, эльфам дадим по ушам, чтобы не лезли, куда не надо и не поджигали чужой лес. А потом, потом определимся с направлением. - Наметил я небольшой план на ближайшее время.

- Вижу берег! - обрадовался Морион.

- А ты у нас оказывается, глазастый!

- Да и летаю быстрее, чем ты! - заявил он и ускорился.

- Ах ты, подлая ящерица переросток! - я заработал крыльями с удвоенной силой, пытаясь его догнать. На берег мы опустились вместе, Морион от радости развалился на песке, для него этот берег был родным. - Идём, хвостатый! - я дёрнул его за хвост и побежал в сторону замка Дарморо.

В замке нас накормили, и мы около часа отдыхали, потом полетели в замок Велес. Нужно было успокоить дорогих для меня людей, показать себя, живым и невредимым.

- Морион, если увидишь в руках Анны палку, лучше сразу беги.

- Это ещё почему?

- Выпорет, а обидеть её я не позволю.

- Может тогда лучше в Фарго отсидеться?

- Куда? - я поймал его за хвост, не давая сменить направление. Вот так шутя и болтая, мы добрались до замка Велес и приземлились во дворе. Попросив слуг не поднимать шум, я тихо вошёл в замок. Все кто был мне дорог, находились на кухне.

- Арбуз в тихоря жрёте, не стыдно без меня то? Я тут, понимаешь ли, от голода и жажды помираю, а они? - я обиженно вытянул губу. Об арбузе тут же забыли, все бросились меня обнимать и ощупывать на предмет целостности моего тела. Только одна девушка не принимала участие в проверке моей целостности и осталась стоять спиной ко мне. Когда обнимашки закончились и меня отпустили с миром, она медленно повернулась, и я застыл с открытым ртом.

- Ты? Что, опять? - только и смог я сказать, узнав демонессу. - С того дня когда я отправил её домой, она стала ещё красивее. - Подумал я, не отрывая взгляда от девушки. Она хотела мне что-то сказать, даже уже открыла рот, но передумала.

- Может, вы поговорите с глазу на глаз, одни, без лишних ушей? - предложила Анна.

- А, э, ну, э, да. - Выдавил я из себя всё что смог.

- В моей комнате вам будет удобнее - Анна показала на лестницу, ведущую на второй этаж.

- Угу. - Согласился я и направился туда. Демонесса шла за мной следом, и чувствовал спиной её не очень добрый взгляд. От этого взгляда я пару раз споткнулся на лестнице. - Если ты хочешь попасть домой, то я могу это сделать прямо сейчас, но только к Эльсигуру, как попасть в ваш мир я не знаю. -Предложил я, когда мы добрались до комнаты Анны. - Я посмотрел на задумчивую девушку и подумал. - Хорошо, что она сейчас в нормальном состоянии и тащить её на себе как в прошлый раз мне не придётся. Вытаскивать из психушки и удирать от полиции, тоже не надо. Интересно, как она сюда попала, опять что ли, из дома сбежала? - я думал, а выражение её лица за это время сменилось несколько раз.

- Да, я бы хотела добраться до Эльсигура, но прежде ответь на несколько вопросов, только честно. - Услышал я приятный голос демонессы которая, оказалось, прекрасно знает общий язык.

- Спрашивай. - Согласился я.

- Зачем ты отнял у меня мои крылья?

- Ах, вот в чём дело? Я их не специально забрал, просто так получилось, когда я освобождал тебя от какой-то гадости похожей на чёрную кляксу. - Ответил я честно и поежился, вспомнив как это было. Девушки кивнула, признав мой правдивый ответ, а потом подошла и отвесила звонкую пощёчину.

- Эй, я не понял, это ещё за что? - я потрогал ушибленное место и признал что рука у неё тяжёлая.

- За то, что ты, каким-то необъяснимым способом сделал меня своей женой! - прошипела она как рассерженная кошка.

- Чего? Это ты о чём вообще сейчас? - удивился я.

- О том, что мы с тобой связаны брачными узами, причём перед богами и ты мой муж! - пояснила она.

- Я, муж? Не было такого! - я стал лихорадочно вспоминать, когда и где я смог так накосячить. В голове начался шторм от напряжённого поиска, и я наконец-то вспомнил о том липовом документе. - Не, ну не может быть, это же липа? Или не липа? БЛИН! ХРАМ! Всё же в храме заверено! - вспомнил я, как это было. - Ну, Валмет, ну и гад, ладно, я сам дурак. Стоп, а как же имя той, что мы туда вписали?

- Наяса Сат! - чётко по буквам произнесла демонесса.

- Что? - не понял я её.

- Меня зовут Наяса Сат, тебе этого достаточно или назвать полное имя? - пояснила она и посмотрела мне в глаза.

- Не, не надо. - Ответил я осипшим голосом и выпил воды из вазы, предварительно вынув оттуда цветы. - Я честно не хотел тебя того, в жёны, имя придумал, не подозревая, что девушка с таким именем существует.

- Хорошо, я тебе верю. - Заявила она и задала ещё один вопрос, от которого я ненадолго завис. - А я, правда, красивая?

- А, т, м, э, да! - я больше не смог ничего сказать и покраснел как юнец.

- Верни мне крылья!

- Как? Как это сделать? - от таких вопросов у меня начинала болеть голова.

- А это не моя проблема. - Заявила Наяса начиная наглеть и наезжать на меня.

- Послушай красавица. - Перешёл я в наступление. - Твои крылья оказались у меня не по моему желанию. Я спасал твою жизнь, даже пришлось делать искусственное дыхание, когда ты фактически умерла. Так что потерю крыльев можешь считать платой за жизнь. Если это тебя не устраивает, то это твоя проблема, понятно? - повысил я голос. В глазах девушки появилось пламя, а на ладонях появились огненные шары. - Совсем спятила, ты так весь замок спалишь! - быстро впитал в себя силу из её шаров и они исчезли. - Идём, домой тебя отправлю! - я повернулся, собираясь выйти из комнаты. Наяса осталась стоять на месте и с недоумением смотрела на свои ладони.

- Это как, так? - спросила она.

- На линию судьбы нефиг смотреть, она с моей судьбой не пересекается! - сказал я и вспомнил, что очень даже пересекается, благодаря многим вещам.

- Стой! - опомнилась Наяса. - Тот документ, где он сейчас? Я хочу, чтобы ты отдал его мне.

- Если он тебе так сильно нужен, я могу за ним кого-нибудь отправить, он в замке Дарморо. - Заявил я, уже закипая от злости. - Сдалась ей эта бумажка. - Подумал я, остановившись у двери.

- Я хочу лично порвать этот документ, а то мало ли что ещё ты туда допишешь. - Прошипела она, а я в очередной раз удивился, не понимая о чём речь. - Можешь дописать, что и мои богатства переходят тебе! - добавила она съязвив. Я на это ничего не ответил и тяжело вздохнув, подумал.

- Дура, точно дура.

- Сам дурак! - услышал в ответ, и до меня дошло, что эта язва ещё и мысли мои читает.

- Кто тебе позволил читать чужие мысли? - стал медленно приближаться к девушке. Своим поступком она меня окончательно разозлила, и я собирался её наказать. Перебирая в голове виды наказания, из которых самое мягкое было - выпороть, я неумолимо надвигался на Наясу. Она, осознав, что переступила черту дозволенного, отступала вглубь комнаты и посматривала на окно. - Бежать не советую, во дворе Морион отдыхает. - Напомнил я о драконе. Она побледнела, и опять на её ладонях появились огненные шары, силу из которых я опять забрал себе. Загнанная в угол девушка, решилась на отчаянный поступок, бросилась на меня с кулаками. Я уворачивался кружа по комнате, через несколько минут бесполезного занятия она выдохлась и опустила руки. - Ну, что, это всё? - спросил я, рассматривая готовую расплакаться девушку. В её взгляде появилась обречённость и страх, она кивнула, признав, что проиграла. Мне её стало жалко, она сама себя загнала в эту ситуацию. Наказывать мне расхотелось, но пошутить я всё-таки решил. - Поворачивайся и нагибайся! - строго приказал я. Наяса побледнела ещё больше, глаза округлились, и она дрожащим голосом спросила.

- Что ты со мной хочешь сделать? - она вжалась в угол. Я стал медленно приближаться, расстёгивая пояс заменяющий ремень.

- Для начала я тебя свяжу. - Хриплым голосом маньяка начал я. Наяса обхватила себя руками и крепко зажмурилась. - А потом! - я сделал паузу. - А потом, ВЫПОРЮ! - договорил я и засмеялся не выдержав. Наяса открыла один глаз, потом второй и до неё дошло, что я просто издевался. От этого осознания её глаза сузились, и она опять бросилась на меня с криком - ах, ты подлец! В этот раз я не стал уворачиваться, потому что её удары были скорее шутливыми, чем настоящими. Я поймал её и прижал к себе, она ещё пару раз попыталась ударить меня, а потом успокоилась.

- Успокоилась? - спросил я и немного ослабил хватку, она кивнула подтверждая. - Если пообещаешь вести себя спокойно, то я тебя отпущу. - Наяса опять кивнула, и я её отпустил с сожалением. Хотелось дальше так стоять, вдыхать запах её волос, слышать дыхание и биение сердца.

- Я не могу пообещать, не лезть в чужую голову, это не я, это оно. - Показала она на ожерелье, а отходить от меня не спешила. Я удивлённо посмотрел на ожерелье, не понимая в чём причина.

- Если мешает, сними.

- Не могу, оно не снимается. - Пояснила она. Я посмотрел на это украшение и не обнаружил застёжки.

- Странно, как же его одевали? - подумал я и посмотрел магическим зрением, о котором редко вспоминал, а пользовался ещё реже. Ожерелье светилось, мерно пульсируя в такт ударов её сердца. - Ух, нифига себе, украшение! - удивился я и попытался понять, как оно снимается. Из-за переплетения нитей силы, золотую основу не смог рассмотреть.

- Эх, ломать, не строить! - подумал я и впитал в себя всю силу из ожерелья. Оно расстегнулось само и упало к ногам, изменив свой вид на уродливое и грубое творение косорукого ювелира.

- Ой, оно что разбилось? - Наяса отступила на шаг, побаиваясь этого украшения. Я поднял и осмотрел, никаких повреждений не обнаружил.

- Нет, целое, даже не верится, пол то каменный. - Я протянул ожерелье Наясе, она отпрыгнула как от ядовитой змеи. - Ты чего, это же твоё. - Удивился я такой реакции.

- Мне это Фёдор подарил. - Ответила она и облегчённо потёрла шею.

- Фёдор? Он, то, где его взял? Ладно, потом узнаю. - Я запихнул его за пазуху, так как карманов у меня не было. - Тебе домой, когда нужно вернуться?

- А тебе это зачем? - она опять начала язвить, я на это только махнул рукой и сбил со стола кувшин с водой. Раздавшийся следом визг заставил меня быстро повернуться и поймать Наясу прыгнувшую мне на руки.

- Мышь! - показывала она пальцем в угол, туда, где маленький мышонок метался в поисках укрытия. В такой позиции нас и застали появившиеся через две секунды, Анна, Фёдор, Эльтея, Дор, Чиква и две девушки служанки.

- Я думал, помощь нужна. - Пролепетал Федор, оправдывая своё появление.

- Подслушивали, да? - спросил я у всех сразу. Они синхронно помотали головами отрицая.

- Отпусти меня. - Тихо шепнула мне Наяса. Я с сожалением выполнил её просьбу.

- Я очень рада, что вы нашли общий язык. - Анна улыбалась, попутно выпроваживая незваных гостей.

- Идём! - я взял Наясу за руку и потащил к двери.

- Куда?

- Я хочу познакомить тебя с Морионом. - Пояснил я, не понимая, почему она стала упираться. - Что не так? - остановился я.

- А это обязательно? - осипшим голосом спросила она.

- Ты зря его боишься, он хороший дракон и людей не ест. - Я потащил её за собой дальше.

- А демонов? - тихо спросила Наяса начиная трястись от страха.

- Он же в прошлый раз тебя не съел, чего сейчас боишься? - Я силой вытащил её из замка во двор и увидел незабываемое зрелище. Лея отчитывала за что-то Мориона, замахиваясь на него прутиком.

- Не смей от меня отворачиваться, когда я с тобой разговариваю! - услышал я строгий голос Леи.

- Что произошло? - спросил я, удерживая Наясу за талию, чтобы не сбежала или не упала в обморок от страха. Я чувствовал, как она дрожала всем телом, а её ногти впились до крови в мою руку.

- Провожу воспитательную беседу с одним малолетним драконом, который лезет туда, куда не надо. Тем самым рискует не только своей жизнью, но и чужими жизнями тоже. - Лея, посмотрела на Мориона так, что мне даже показалось он покраснел от стыда.

- Я думаю, что он всё понял и осознал. - Заступился я за него, он быстро закивал своей рогатой головой, понимая, что экзекуция закончилась. - Я хочу вас познакомить. - Начал я.

- Мы уже знакомы. - Перебила меня Лея и не очень ласково посмотрела на Наясу. - Мне нужно идти, дел много, я рада, что ты вернулся целым. - Заявила Лея, чмокнула меня в щёку и ушла.

Наяса.

Дракона я боялась до дрожи во всём теле, силы покидали меня с каждым шагом. Во двор меня просто вытолкали, я закрыла глаза стараясь не видеть дракона и пыталась не думать о нём. То что дракон всё это время был рядом, я даже не догадывалась и не чувствовала его присутствия.

- Не смей от меня отворачиваться, когда я с тобой разговариваю! - услышала я женский голос. Моё любопытство заставило меня приоткрыть один глаз, чтобы посмотреть, кто говорит. Это говорила девушка по имени Лея, та самая, что была готова напасть на меня в комнате, где находился Атон, будучи раненным. Я тогда хорошо видела, как она на меня смотрела, как на врага. Увидев, кого она ругает, я не поверила своим глазам. Чёрный дракон размером больше чем она в несколько раз жался к стене, повесив голову. Мой страх отошёл куда-то на задний план, я успокоилась и продолжила смотреть на дракона. Что ещё говорила эта девушка, я не слушала, очнулась лишь, когда она поцеловала Атона в щёку. - Вот, стерва! - подумала я и удивилась. - Это что, я ревную? Нет, этого не может быть, он же мне никто, муж только на бумаге. Но злым взглядом я ей всё-таки ответила, чисто машинально получилось.

- Эй, ау, ты где? - услышала я, а потом увидела перед лицом руку.

- А, что?

- Я говорю, познакомься, это Морион, Морион это Наяса. - сказал Атон и подтолкнул меня ещё ближе к дракону. Я от ужаса даже дышать перестала, как моя рука оказалась на его морде не помню. Дракон оказался тёплым и твёрдым как камень, он тихо фыркнул и лизнул меня в лицо. - Эй, это моя жена и никому целовать её не позволю! - услышала я голос Атона, мне было приятно это услышать. Через секунду я вспомнила, что его несколько минут назад тоже целовали.

- А тебя значит можно, да? - заявила я.

- Это когда? - удивился Атон.

- Вот только что, Лея!

- Ах, это, ха, ха, ей можно. - Улыбнулся он.

- Это ещё почему, она что, ещё одна жена? - мне почему-то стало не по себе от такой догадки. Атон стал смеяться как не нормальный, вслед за ним хохотнул и дракон, я и не подозревала, что он это умеет.

- Ха- ха, - она - ха, - не жена. - Она хуже, ха, - Лея, ха, - моя бабушка, ха, ха.

- Что, бабушка!? Врёшь! - естественно я ему не поверила, она же не старше меня, ну может лишь чуть-чуть.

- А тебе что, тоже за восемьдесят? - Атон перестал смеяться и стал внимательно вглядываться в моё лицо.

- Что! Мне ещё и двадцати нет! - ответила я, гордо подняв голову.

- Фух, я уже подумал, что женился на бабушке! - Атон артистично схватился за сердце. - Лея вампир, поэтому так и выглядит. - Пояснил он.

Замок Велес.

Атон.

- Надо же, она меня приревновала! - подумал я. - Пойдём, она сама это подтвердит! - я взял Наясу за руку и потянул за собой в замок. Когда я поднимался по ступеням крыльца, услышал мужской голос.

- Ваше величество, мы выполнили ваш приказ. - Я повернулся и увидел Штыря, приклонившего колено и склонив голову. Я очень удивился, поняв, что Штырь поклонился не мне, а Наясе.

- Спасибо, можешь быть свободен. - Ответила она, как будто это было ей привычно.

- Это как понимать? - спросил я притормозив у двери, после того как Штырь ушёл. - Царствуешь, то есть королевствуешь, тьфу, совсем запутался. Короче, пока меня не было, ты устроила переворот?

- Какой переворот? - Наяса испугалась моего злого вида. - Меня Фёдор попросил королевой побыть, временно! - ответила она, не отводя взгляда.

- Фёдор? - такой подлости я от него не ожидал. Я оставил на время разборки с Наясой и ворвался в замок с большим желанием настучать Фёдору по одному месту. - Фёдор! - закричал я. - Не прячься, только хуже будет! - Я стал заглядывать в каждую комнату, в поисках своего друга. Он нашёлся на втором этаже, впрочем, как и все остальные обитатели замка. - Федя, это как понимать? - процедил я сквозь зубы. - Ты тут решил переворот устроить?

- Антох, спокойно, я сейчас всё объясню! - Фёдор выставил перед собой руки, останавливая меня, и стал быстро рассказывать обо всём, что произошло. - Вот так всё и было! - закончил он свой рассказ. - Что мне надо было делать?

- Мда, оказывается, я много чего интересного пропустил. - Я почесал затылок.

- Ребята, может быть, спать пойдём? Уже почти стемнело. - Предложила Анна. - Антон, я вам с Наясой свою комнату отдам, там кровать большая.

- Ещё чего? Пусть даже не надеется! - подала голос Наяса, появившись в дверях.

Утром я собрал свой маленький военный совет, на котором решался вопрос - что делать с напавшими на нас баронами? С Тородо уже делать ничего не нужно, он сбежал вместе с семьёй и деньгами, даже наёмникам не заплатил.

- А что остальные бароны?

- Делают вид, что они в этом участия не принимали, пойманные нами их воины, якобы простые наёмники.

- Интересная позиция. - Сказал я, оценив хитрость баронов.

- Антох, у меня идея? - поднял руку Фёдор.

- Опять? - хором спросили все собравшиеся.

- Чего вы сразу на меня наезжаете, я же ещё ни слова не сказал. - Обиделся Фёдор.

- Ладно, выкладывай, что ты на этот раз придумал. - Махнул я рукой, всё-таки стоило озвучить все возможные варианты.

- Соберём вольную армию, типа не наша она, а потом купим у них это баронство, фиктивно конечно. - Выдал свой вариант Фёдор.

- Не, не реально, нас же каждая собака в лицо знает. - Отверг я его предложение. - План этот какой-то не проработанный.

- Чего вы голову ломаете? В баронствах совсем другие законы, захватил, значит, оно твоё и никто даже пикнуть не посмеет. - Напомнил Дор о реальном положении дел. - На нас же они напали, а остальные молчат, для них важно самим остаться в живых.

- Что, так просто? - удивился Фёдор. - Тогда и думать больше нечего, начинаем собирать войско. - Фёдор рвался в бой, Дор его поддерживал.

- Народа много погибнет, надо как-то это по-другому провернуть, без большого мордобоя. - Успокоил я рвущихся в бой друзей.

- Предлагаю их разорить? - нашла выход Лея.

- Эх, жаль у нас, карты нет и электричества тоже. - Напомнил мне Фёдор о своём разряженном смартфоне.

- Федя, а ведь ты художественную школу закончил. - Мне в голову пришла одна мысль, но Фёдора нужно было подготовить.

- Ну, закончил и что?

- Федор, а ты смелый человек?

- Говори прямо, что нужно, а то сейчас спросишь мальчик я или девочка. - Фёдор заподозрил неладное.

- Я вот подумал, если ты с большой высоты посмотришь на местность, то и карту нарисовать сможешь.

- Не, я высоты боюсь, ты же знаешь. - Фёдор немного покраснел, признавшись перед всеми.

- Я не боюсь, и рисовать умею! - в дверях появилась Наяса, которой надоело сидеть в комнате одной. - А что нужно? - спросила она, хитро посмотрев на меня.

- Карту местности нарисовать сможешь?

- Проще простого, это же не портрет. - Ответила она.

- Баронесса Анна, в вашем баронстве найдётся бумага? - обратился я к Анне, которая догадалась, что я собирался сделать.

- Вот, пожалуйста. - Она протянула лист бумаги и свинцовую палочку.

- Идём, покажешь нам, как это делается. - Я встал и пригласил Наясу следовать за мной. Она, улыбнувшись, пошла, не подозревая, что её ждёт. Пока мы шли, я мысленно позвал Мориона, он в данный момент летал неподалёку от замка. - Штырь, принеси длинную верёвку. - Попросил я скучающего у ворот Штыря. Морион плавно опустился на землю возле нас, через несколько секунд появился Штырь, с верёвкой.

- Залезай! - предложил я Наясе.

- Куда? На него? - Наяса испуганно попятилась, но я поймал её за руку.

- Ну не на меня же, я могу уронить! - я медленно подводил её к Мориону, попутно завязывая верёвку на её талии. - Ты же сама только что сказала, что высоты не боишься, вот и действуй. - Наяса с закрытыми глазами застыла в метре от дракона. - Что, струсила? - тихо спросил я.

- Кто, я? - она резко повернулась и посмотрела на меня с вызовом.

- Ага, ты.

- Не дождёшься! - ответила она и полезла на спину дракона.

- Морион, ты осторожнее, она и так тебя боится до ужаса. - Попросил я его. Морион плавно поднялся в небо и буквально через пять минут вернулся на прежнее место. Наяса мраморной статуей застыла на его спине, не открывая глаз. - Хорошо, начало есть, теперь возьми бумагу.

- А? - спросила она, приоткрыв один глаз.

- Я говорю, бумагу то возьми!

- Какую бумагу? - она явно ничего не соображала после короткого полёта.

- Мда, проблема. - Подумал я и вспомнил об ожерелье. - Наяса, наклонись, пожалуйста. - Попросил я, и когда она наклонилась, застегнул ожерелье на её шее. Мне это следовало сделать раньше, чтобы у них хоть какая-то связь была. Ожерелье ярко вспыхнуло и изменилось. Наяса несколько секунд сидела с округлившимися глазами, а потом громко произнесла.

- В небо! - и Морион мощно взмахнул крыльями, поднявшись в небо. Их возвращения мы ждали долго, я уже хотел отправиться на поиски. Морион появился совсем с другой стороны, откуда не ждали. Сделав круг над замком, он плавно приземлился возле меня. Наяса спрыгнула с него как с коня и подошла ко мне. То, что она сделала после, я не ожидал, да и никто не ожидал. Она притянула меня к себе и крепко поцеловала, под возгласы моих друзей. Вручив мне чистый лист бумаги, она, молча, скрылась в замке.

- И что это было? - спросил я сам себя. - Морион, что произошло?

- Ничего, она вначале боялась, а потом я получил такой удар эмоциями от неё, что чуть не свалился на землю.

- Ваше величество, там какие-то люди, хотят вас видеть. - Доложил Штырь, показывая на ворота.

- Ну, если хотят то увидят. - Я нехотя поплёлся к воротам.

- Так вот ты где обитаешь! - мне навстречу вышел Хогат.

- Что-то случилось? - я насторожился его внезапному появлению.

- О, нет, всё просто прекрасно, даже лучше чем было в Одоре. Я хотел показать ученикам и нашим новым учителям, земли, за которые стоит бороться. - Я посмотрел на группу людей прибывших с ним и увидел, Готара, скромную улыбку магессы Тавитан и широкие улыбки уже знакомых мне учениц.

- Как вам новое место жительства, надеюсь, вы там уже освоились? - спросил я у наших новых учителей магии.

- Спасибо, всё великолепно, не столица конечно, но я очень довольна. - Честно ответила магесса Тавитан.

- Рассказывай как у тебя дела, чего успел достичь, каковы планы на ближайшее будущее? - спросил Хогат.

- Достижений пока нет, а планов довольно много. - Ответил я и заметил его любопытный взгляд за мою спину. Мне ничего не оставалось, как пригласить их в замок. - Проходите, я познакомлю вас с моими друзьями!

- Всё-таки это было правдой! - Сказала Тавитан, увидев лежащего во дворе Мориона.

- Позвольте познакомить вас с моими друзьями. - Начал я с Анны, так как она была хозяйкой замка, и я решил, что это будет правильным. - Баронесса Анна Велес, хозяйка этих земель. - Хогат кивнул и представился сам, внимательно посмотрев при этом на Анну. Я заметил пристальный взгляд на Анну, магессы Тавитан. - Граф Фьодор Колоссо, графиня Эльтея Колоссо. Баронесса Лея Тэнэр. Мой маленький друг Чиква, пока ещё не барон. - Добавил я и Чиква смущённо опустил глаза. Дориан, король гномов. - Представил я Дора. После моих слов Хогата чуть удар не хватил, он был всегда уверен в том, что Дор простой гном.

- Рад знакомству Ваше величество! - осипшим голосом проговорил Хогат, на что Дор только улыбнулся и пожал ему руку.

- Ну и наконец, наш общий друг Морион! - представил я дракона. Он немного склонил голову, представившись таким способом, и расправил крылья.

- Он разумен! - сделала умозаключение магесса Тавитан.

- Конечно, вы что этого не знали? - Тавитан ничего не ответила, так как из замка вышла Наяса.

- А кто эта столь красивая девушка? - спросил Хогат, когда она приблизилась. Я только успел открыть рот, чтобы её представить, но она меня опередила.

- Принцесса Наяса Сат, младшая дочь повелителя мира демонов и чисто случайно жена вот этого вот шутника. - Выдала она и шок посетил не только Хогата и гостей с ним прибывших, но и всех нас, особенно меня.

- Вот это я попал? - подумал я, когда немного отошёл от шока.

- Мне нужен лист бумаги и карандаш. - Заявила она, как ни в чём не бывало. Анна протянула бумагу и Наяса направилась прямиком к Мориону. Погладив его, она быстро влезла на его спину и приготовилась к полёту. От её напора сам Морион был в шоке и спросил.

- Что мне делать?

- А, э, лететь, наверное. - Ответил я немного с запозданием. Морион взлетел, унося в небо на своей спине принцессу.

- Оказывается, я ещё многого о тебе не знаю. - Проговорил Хогат, наблюдая за полётом дракона.

- Я тоже. - Ответил я, на что Хогат лишь удивлённо на меня посмотрел.

- Нет, этого делать не буду, ты совсем спятила. Ладно, но только один раз! - до меня доносился голос Мориона, хотя его уже не было видно.

- Что они там делают? - подумал я и уже хотел лететь за ними, но меня отвлёк Хогат.

- А это, я так понимаю и есть та самая тёмная? - спросил он, показывая на Маю.

- А, что, да, это Мая. Мая познакомься с директором Хогатом, он будет твоим учителем. - Пояснил я.

- Это значит, что мы больше с тобой не увидимся? - тихо спросила Мая и по её щеке покатилась слеза.

- Почему не увидимся? Я думаю, что скоро увидимся и потом будем часто встречаться. - Успокоил я Маю и обнял.

- Правда? - она посмотрела на меня сквозь слёзы.

- Конечно, по крайней мере, я на это надеюсь. - Ответил я.

Замок Велес.

Наяса.

Это просто невероятно, я лечу на чёрном драконе! Только от этого моё сердце было готово выскочить из груди, а ещё я слышала его и чувствовала эмоции. - Морион, а давай камнем вниз? - попросила я.

- Нет, я этого делать не буду, ты совсем спятила! - отказался он.

- Ну, Мориончик, хорошенький, ну один разик а? - мне хотелось в полной мере почувствовать все прелести полёта. Признаться Атону в том, что своими крыльями я никогда не пользовалась, я не могла. Мои крылья не могли раскрыться до моего совершеннолетия, которое наступит в двадцать лет. Сотни раз я поднималась на вершину чёрной скалы и мечтала подняться в небо, завидуя моим сёстрам и братьям, давно парившим в небе.

- Ладно, но только один раз. - Согласился Морион и сложил крылья. Через мгновенье мы уже камнем падали вниз, от чего я даже закричала. От восторга, а не от страха, эмоции дракона стали настолько сильными, что я стала видеть его глазами. Мы стали одним целым и его крылья я ощущала как свои. Насладившись падением, я распахнула крылья, почувствовала сильный рывок и боль. Морион взвыл, и наша с ним связь исчезла, через несколько секунд он опустился на землю.

- Мориончик, прости, я совсем потеряла голову от восторга. - Я обняла его за шею, он молчал, и я не знала, о чём он думает. - Знаешь, как я себя чувствовала, когда имела крылья, но не могла ими воспользоваться? От этого перестаёшь спать, есть, ходить, ни с кем не хочешь разговаривать и никого слышать тоже не хочешь.

- Я бы тебе крылья вообще никогда не дал. - Проговорил Морион.

- Почему? - удивилась я.

- Ты же ненормальная, разобьёшься на первом же полёте. - Пояснил он.

- Наверное, ты прав. - Ответила я, подумав.

- Ты карту собираешься рисовать? - напомнил Морион.

- Карту? Ах, да, карту! Буду, конечно.

- Тогда полетели, но я тебя больше слушать не буду.

Светлоэльфийское королевство.

Кабинет начальника охраны границ.

- Ланамель, у нас возникли серьёзные проблемы. - В кабинет начальника быстрым шагом вошёл глава дома ' Красного листа'.

- Какого рода проблемы? - Ланамель оторвался от чтения поступивших донесений.

- Из посланных нами двух отрядов в земли баронств, вернулся только один, да и тот не полностью. Отряд, состоявший из людей, исчез, а эльфийский потерял двоих. Понимаешь, двоих!

- Они что в плену? - не понял Ланамель.

- Нет, один убит людьми, второй сгорел живьём, пытаясь сбить со следа людей.

- Товель, я не вижу проблемы, да, мне, конечно, жаль, что они сгорели.

- Нет Ланамель, сгорел только один, тело второго попало к людям и боюсь, что от них к нам будут претензии.

- Товель, это же баронства, что они нам могут предъявить? Свои голые пятки? Мы каждый год их грабили, не позволяя усиливаться.

- Да, я это хорошо помню, но последние несколько кораблей так и не вернулись. Наши разведчики докладывают, что границу с Катасом перекрыли основательно и пробраться туда, не удалось. В Бель поговаривают, что несколько баронств объединились в одно, ещё утверждают, что над морем видели чёрного дракона.

- Это всё не очень похоже на правду. Предлагаешь отправить ещё группу? Хорошо, я дам тебе двоих, остальных подберёшь сам. Только на этот раз пусть подойдут со стороны Хавека, как торговый обоз с нашими тканями. Что касается дракона, мне кажется, что людям нужно меньше пить вина. Как продвигается дело в Ташеоне?

- Достаточно хорошо! - ответил Товель. - Первую партию рабов мы уже получили, ещё немного и три тысячи верных воинов будут готовы отправиться в Южный Наит.

- Что с магами? - спросил Ланамель.

- Из Хавека удалось подкупить только двоих.

- Почему так мало, денег не хватило?

- Дело не в этом, у них там происходит что-то совсем не понятное в последнее время. Двадцать магов пропали, пока их искали, пропало, сорок учеников.

- Куда они могли пропасть? Уж, не в Южный ли Наит они отправились? Может что-то почувствовали?

- Возможно, я уже отправил двух людей туда, нужно немного подождать.

- Хорошо, Товель, подождём ещё немного. - Согласился Ланамель.

Баронство Велес.

Атон.

- И это ты называешь картой? - я смял лист с рисунком Наясы и выбросил в окно.

- Сам попробуй нарисовать! - обиделась она.

- Я рисую плохо. - Признался я. - Жаль, что с этой затеей ничего не вышло, с картой нам было бы легче. - Вздохнул я сожалея.

- Я могу попробовать нарисовать по памяти. - Предложила Наяса.

- Хорошо, попробуй, время у нас есть. - Я вышел из комнаты и направился на кухню, где Анна угощала гостей новыми для этого мира продуктами. Попав на кухню, понял, что я тут на данный момент буду лишь мешать. Собравшиеся здесь люди разделились на группы, где каждая обсуждала свою тему. Фёдор пытался объяснить Хогату, что такое электричество и какие блага оно принесёт. На меня внимания никто не обратил и я, прихватив со стола дыню, решил вернуться к Наясе. Рассчитывал увидеть старательно вырисовывающую мелкие детали девушку, на бумаге и за столом, но моё предположение было не верным. Наяса рисовала карту на стене, угольком, который нашла в камине. Сосредоточившись на рисунке, она даже не заметила, как я вернулся. Стараясь не мешать, я тихо сел у стола и разрезал спелую дыню. Через несколько секунд аромат достиг её носа, и она повернулась. Перемазанная сажей как трубочист, она увидела меня и то, что я с аппетитом ел.

- А мне?

- Руки мыла? - я показал на её руки, Наяса поискала глазами тазик с водой и не найдя его тяжело вздохнула. - Ладно, так и быть, помогу. - Я протянул кусочек дыни прямо к её губам. Несколько секунд она колебалась, что-то решая, а потом открыла рот, в который я и положил этот сочный кусочек. Дальше я только успевал резать дыню и кормить новоявленного картографа, пока дыня не закончилась.

- Вот как-то так! - сказала она, закончив рисовать. Я встал и посмотрел на её художество, нарисовано было достаточно подробно, но без каких-либо обозначений.

- И где здесь что?

- Вот тут мы находимся, тут Фарго, здесь этот, как его, а Годор. - она стала подписывать, где и что. - Тут Пилет, а вот это Нэкт, всё, дальше мы не летали, Морион есть захотел. - Наяса потёрла щёку, добавив сажи. Раздался стук в дверь.

- Войдите! - разрешили мы одновременно.

- Ваше величество, прибыл гонец из Нэкта, привёз Вам это. - В дверях стоял Штырь, протягивая мне мой заплечный мешок. Сейчас он обращался ко мне, стараясь не смотреть на Наясу, осознав, что до этого был не совсем прав.

- Спасибо, можешь идти. - Я взял свой мешок и достал свиток, который протянул Наясе.

- Это что?

- Тот самый документ, в котором написано что ты являешься моей женой, он в одном экземпляре. Ты его очень хотела получить, держи, он твой. - Наяса развернула свиток, прочитала и порвала. За окном сверкнула молния, и раздался гром, через несколько секунд начался дождь. Наяса вздрогнула и пошатнулась, я поддержал и усадил на стул. - Тебе что, плохо? - спросил я, всматриваясь в её побледневшее лицо.

- Не знаю, пока не знаю, можно я одна побуду? - попросила она, отвернувшись от меня.

- Хорошо, но я вернусь чуть позже. - Оставив её одну, я спустился на кухню, где увидел туже самую картину только без женского общества.

- А я говорю, что будущее за кирпичом и цементом, дома можно строить гораздо быстрее. - Доказывал Фёдор Дору. Хогат с Готаром молча за ними, наблюдали сидя за столом.

- Дело дошло до строительства. - Подумал я и вспомнил, что Дор мне задолжал постройку города. - Хочешь облегчить Дору задачу? - Дор сразу догадался, на что я намекаю, засопел и опустил глаза.

- Не совсем, дело не в этом, нам вообще много чего нужно будет построить. Строить из дерева не практично, долго не простоят, и горит оно, тесать камень дело очень трудоёмкое и не быстрое. Вот я и предлагаю наладить производство кирпича и цемента. - Фёдор закончил говорить и сел.

- Это конечно дело нужное, но ты забыл, что у нас война назревает. - Напомнил я.

- С кем? - удивился Хогат.

- Я так думаю что со многими и не только с людьми.

- То есть? - удивились все.

- Убитого на границе с Катасом эльфа помнишь?

- Да, что-то такое припоминаю и что? - Фёдор не совсем понял возникшую ситуацию.

- А, то! Эльфы несколько сотен лет из своего леса нос не высовывали, пираты это тоже их рук дело. Думаю, что скоро получим от них ещё какую-нибудь пакость. - Пояснил я в наступившей тишине.

- Я с тобой полностью согласен. - Включился в разговор Хогат. - Активизировались не только светлые, но и тёмные эльфы. У берегов мёртвых земель Дамроса видели их корабль, думаю, они присматриваются к бесхозным землям. Я бы на твоём месте восстановил Ноэр и разместил там пару сотен солдат. - Хогат высказал своё мнение и замолчал.

- Согласен, Дор, воинами поможешь? - обратился я, к задумчивому Дору. Он почесал бороду, дёрнул за неё несколько раз и кивнул.

- Город то мне всё равно строить, почему бы под этим предлогом пару сотен воинов не прислать. Как охрану от тёмного зверя и вообще от всех кто будет угрожать. Эх, кажется мне, всё-таки придётся жениться. - Вздохнул Дор и задумался.

- Я как-то не уловил связи? - Хогат посмотрел с непониманием.

- Тут всё просто, его величество, дома ждёт невеста и как только он там появится, будет назначен день свадьбы. - Пояснил я.

- И что в этом плохого? - Хогат так и не понял в чём дело.

- Он этого не хочет! - пояснил я, а Дор посмотрел глазами обреченного на смерть.

Замок Велес.

Наяса.

Я ещё никогда так себя не чувствовала как сегодня. Полёт на драконе изменил моё мнение о них, превратив из злейших врагов в друзей, точнее в одного друга. Он не пытался и не хотел мне причинить боль, наоборот он сделал все, чтобы обезопасить меня от всего. Подарок Федора, оказавшийся скрытым артефактом, позволил мне в этом убедиться, знала, о чём думал Морион, и чувствовала тоже, что он чувствовал. Я спросила его, хочет ли он меня убить? Он ответил сразу и честно, меня не за что убивать я ему не враг. Вернувшись в замок, я кинулась рисовать карту, так как в небе это было сделать невозможно. Рисовала я на стене, бумажные листы были слишком маленькими. Пришёл Атон, стал кормить меня очень вкусным фруктом или овощем, название которого я не знала. Процесс моего кормления мне тоже очень понравился, Атон отрезал маленькие кусочки и ложил их мне в рот. Я была в восторге от этого и не заметила, как закончила рисовать карту. Потом пришёл Штырь и принёс мешок, из которого Атон достал свиток и протянул мне. Это был документ, в котором говорилось что мы муж и жена, прочитав, я порвала его. Как только я это сделала, за окном сверкнула молния, и начался дождь. Мне почему-то стало плохо. Разорвав свиток, в моей душе тоже что-то произошло, я почувствовала пустоту. Очень странное ощущение, будто я лишилась чего-то важного. Я попросила Атона оставить меня одну, мне нужно было подумать. - Может быть, я зря его порвала, или не зря? Да, я теперь свободна, но это мне не доставило радости. Может это от того что мне больше не нужно стремиться к намеченной цели? - Не знаю, сколько времени я так сидела и думала, настроение, как и самочувствие, не улучшались, стало ещё и тоскливо. Посмотрела на порванный свиток, который всё ещё держала в руках, свернула его, но выбрасывать не захотела. Может быть, пригодится как доказательство? Мне осталось вернуть крылья, вот только как, я пока не знала. Даже если убить Атона, вернуть их всё равно не получится. - А я вообще смогу его убить? Нет, что-то не о том я думаю, да и нет у меня желания. А почему, влюбилась? Нет, только не это, влюбиться в человека это позор для демона. А что тогда? - от таких мыслей разболелась голова. - Нужно возвращаться домой! - решила я и посчитала, сколько осталось дней до открытия портала. Первое уже было, второе будет через пять дней, если не успею, за мной отправят стражей, а мне этого не хочется.

Королевство Хавек.

Кабинет главы тайной канцелярии.

Фаломир уже несколько минут находился в сильном нервном напряжении, ожидая реакции графа Нату на его доклад. Граф внимательно читал доклад и мрачнел с каждой прочитанной страницей.

- Пять лет мы прикармливали баронов и ничего не добились. Горы золота потратили впустую и всё по вине неизвестно откуда появившегося короля. О нём ничего кроме его имени узнать не удалось, слухи о том, что он сильный маг, пока так и остались слухами. Он не смог справиться с двумя нашими магами, отправленными на помощь барону Тородо. Отразить нападение на Сальс или Велес, если быть точным, удалось чисто случайно. - Думал Оловер Нату, читая доклад. - Теперь это не так важно, мой лучший наёмный убийца утверждает, что устранил с нашей дороги этого выскочку Атона. Осталось подождать, сколько продержатся баронства без него.

- Послышался стук в дверь, появился секретарь.

- Господин граф, вернулся Барнари.

- Пусть войдёт! - граф ждал возвращение своего человека из баронств. В кабинете появились трое, Барнари и два его помощника, которых Оловер не знал по именам. - Чем порадуешь? - граф отложил доклад и приготовился слушать. Фаломир вздохнул с облегчением и уступил своё место вошедшим.

- Ваше сиятельство, господин граф, нам не удалось точно выяснить, жив король Атон или нет. Некто граф Фьодор Колоссо заверил нас, что Атон отбыл по важному делу. Мы попытались остаться в баронстве и подождать его возвращения.

- Что же вы для этого придумали? - усмехнулся Оловер.

- Мы составили торговый договор и заявили, что его должен подписать король или член его семьи. Граф Фьодор предложил встретиться с королевой.

- С кем? С королевой? - Оловер даже привстал с кресла от удивления.

- Да, Ваше сиятельство, королевой, мы тоже не знали, что она у них есть. Поэтому не смогли отказаться от встречи.

- Очень интересно, продолжай! - граф Нату сел обратно в своё кресло.

- Она моментально определила, что договор поддельный и распорядилась выпроводить нас за границу их земель.

- Значит королева. - Оловер задумался.

- Да, Ваше сиятельство, смею заверить, что очень красивая девушка, мой племянник Дил даже нарисовал её портрет по памяти. - Барнари положил несколько листов бумаги на стол графа. На самом верхнем из листов, было изображено лицо королевы.

- Да, я с тобой Барнари полностью согласен, она действительно очень красивая. - Граф взял следующий лист. Долго всматривался в рисунок о чём-то думая, а потом спросил. - Послушай Дол.

- Дил, Ваше сиятельство, - поправил его племянник Барнари.

- Да хоть Дур! - рявкнул граф разозлившись. - Это украшение на её шее, это ты сам дорисовал или оно на самом деле было?

- Ваше сиятельство, мой рисунок точен, оно было на её прекрасной шее. - Дил мечтательно поднял глаза, посмотрев в потолок.

- Точно?

- Да! - Дил вздрогнул от голоса Оловера.

- А ты больше ничего такого странного не заметил? - граф держал перед собой последний лист где девушка была изображена по пояс.

- Ага, заметил, красивые все, - ответил Дил, опять подняв глаза.

- Ты это сейчас о чём? - Оловер посмотрел на Дила с недоумением.

- Девушки у них все красивые. - Ответил Дил, с блаженной улыбкой на губах.

- Тьфу, идиот, я про королеву спрашиваю и украшение это.

- А, это? Нет больше ничего, только она его всё время поглаживала, украшение это. - Граф Нату встал и подошёл к большому стеллажу с книгами. Немного подумав, достал самый толстый и очень старый фолиант. Положив его на свой стол, некоторое время листал в поисках нужной страницы.

- Ага, вот оно, - он подвинул книгу на край стола. - Посмотрите, это украшение похоже на то или нет? - он ткнул пальцем в рисунок. Барнари и Дил посмотрели и кивнули.

- Да, Ваше сиятельство, очень похоже, даже светилось так же, как тут нарисовано. - Подтвердил Барнари.

- Что ж вы идиоты молчали, я же прямо спросил, заметили ещё что-нибудь или нет!

- А мы, а, я, э. - они не нашли что сказать в своё оправдание. Граф махнул рукой, выпроваживая их из своего кабинета.

- Что-то не так? - осторожно поинтересовался Фаломир.

- Это как посмотреть. - Задумчиво ответил Оловер. - Легендарное ожерелье 'Слёзы мира', я думал, что это всего лишь миф, а оказалось, что нет, оно существует.

- Это плохо? - не понял Фаломир.

- Видишь ли, в чём дело, хозяйка этого украшения, если верить этой книге, может читать чужие мысли, и мы об этом даже знать не будем. - Пояснил граф. Фаломир побледнел, ему бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, о чём он думает.

- Я вижу, ты понял правильно. - Сказал Оловер ухмыльнувшись. - А теперь представь, какие тайны она может узнать, прочитав, например мои мысли или нашего короля. Хуже этого украшения может быть только 'Корона всевластия', на голове у Атона, если он жив, разумеется.

- А это что? - Фаломир испугался ещё сильнее.

- Девять камней созданных из крови всех разумных на этой короне, позволят управлять разумом и телом любого в нашем мире. Это, правда, тоже известно только судя по этой книге. - Граф Нату захлопнул книгу и поставил на место.

Баронство Велес.

Атон.

После отбытия гостей замок практически опустел, Хогат отправился в замок Ворона, Фёдор с Эльтеей в Фарго. Его посетила очередная идея по перестройке замка и переименования его в Колоссо. Дор, скрипя зубами, всё-таки решился вернуться в горы и обещал прислать ещё гномов для постройки города, на месте разрушенной крепости Ноэр. Свою секиру власти он оставил мне на хранение, и я пока ещё не придумал где её спрятать. Мая уехала с Хогатом, прихватив с собой тиска, который из маленького котёнка вырос до размера рыси. Я и не догадывался, что он повсюду сопровождает Маю, пока на него не наступил. Его способность к мимикрии сильно возросла, поэтому он и не попадался на глаза, Мая назвала его Тень, так как это оказалась самка. Сидя на кухне, я ковырял вилкой в тарелке с мелко нарезанным мясом и овощами. Мне было скучно и одиноко, я стал придумывать себе занятие. Спрятать секиру Дора это дело нескольких часов, положу её обратно в пещеру. Наведаться в Катас, посмотреть на строящийся корабль, тоже недолго, тем более Вастин заверил, что через пару месяцев он будет полностью готов. Морион охотится где-то неподалёку, я иногда чувствую его охотничий азарт.

- Скучаешь? - напротив меня за стол присела Анна, следом за ней появилась молчаливая и задумчивая Наяса.

- Можно и так сказать, обдумываю планы на ближайшее будущее.

- Может войну не стоит начинать? - спросила Анна.

- Мне тоже этого не хочется, но если не ответить, сочтут за слабость и нападут снова. - Пояснил я и насадил на вилку кусочек мяса.

- Мне пора домой возвращаться, иначе могут быть неприятности и не только у меня. - Тихо сказала Наяса, не поднимая глаз.

- Могу хоть сейчас отправить, но сейчас уже поздний вечер, не стоит Эльсигура беспокоить, старенький он, почти триста лет. - Пояснил я и вспомнил, как он на меня обижался, когда я называл его дедушкой. - Так что утром отправлю, не переживай, может к этому времени дождь закончится.

- Можешь это снять? - Наяса показала на ожерелье.

- Зачем, тебе это подарили, а я не из тех людей, которые забирают подарки обратно. - Для меня это ожерелье было обычным украшением, его необычные свойства больше ни на чьей шее не проявлялись. - Оставь его себе на память о нас всех.

Дождь закончился поздно ночью, а утром я, как и обещал, занялся порталом. Ни каких цепочек для этого я не использовал, они в портале были нужны для удержания силы, которой у меня и так было до безобразия много.

- У меня всё готово! - я повернулся к Анне и Наясе. Глаза Анны ожидали чуда и волшебства, а глаза Наясы страх и тоску. - Наяса, мне жаль, что я не знаю, как вернуть тебе крылья. - Она посмотрела мне в глаза, что-то решила для самой себя и заняла место в центре пентаграммы. Я последний раз посмотрел на девушку стараясь запомнить её лицо, и активировал портал. Яркая вспышка света немного ослепила нас, Наяса исчезла, оставив на своём месте выжженный круг.

- Я бы на твоём месте не отпустила её. - Сказала Анна по дороге в замок.

- Войну с демонами мне сейчас не выиграть, лишь погублю людей. - Ответил я и тяжело вздохнул. Настроение резко испортилось, из-за чего понять было не сложно. - Наяса - вот моё испорченное настроение, неона сама конечно, а её отсутствие. Весь день и всю ночь я просидел в комнате напротив стены с нарисованной на ней картой. О чём я думал? О ней конечно, о Наясе, мне не хватало её улыбки, блеска глаз и её голоса.

- Может мне к демонам заглянуть? - пришла в мою дурную голову мысль. - Как? Сам не могу, попросить Эльсигура? Не прокатит, он меня туда не пустит. Буду искать местных демонопоклонников, они же должны где-то быть в этом мире. У них по любому есть хоть какая-то пентаграмма, связанная с миром демонов, не полноценный портал конечно, но вызвать кого-нибудь можно попробовать. Хотя бы узнаю как там Наяса, переживаю всё-таки за бывшую жену. Можно ещё одно свидетельство о браке состряпать, но боюсь, что в следующий раз ко мне как к рецидивисту пришлют не её. Я посмотрел в окно, там уже поднималось солнце, разгоняя остатки темноты. - Мда, опять я засиделся до утра. - Подумал я и пошёл завтракать.

Повелитель сил Гришаев Евгений Гришаев

Часть первая. Очень тихая война

Глава 1

Замок Пилет.

Барон.

— Что значит, нет никого? Куда они все делись? Не могли же все мои крестьяне сбежать из всех деревень сразу! — Барон Пилет был вне себя после того как узнал о абсолютно пустых деревнях.

— Господин барон, мы думаем, что они именно сбежали. Мы не нашли ни одного трупа, следов сражения тоже нет. — Продолжил настаивать на своём десятник его замковой стражи.

— Всё равно не верю! Не могли они сбежать, три сотни человек это совсем не десять, пусть даже тридцать. Как они смогли незаметно сбежать? — Барон продолжал буйствовать и бить кулаком по столу, за которым в это время обедал.

— Господин барон, в их домах почти всё осталось на своих местах, нет только скотины и провианта, ну и самих крестьян, разумеется, тоже нет.

— А в моей самой большой деревне? — Барон вспомнил о самой большой деревне расположенной на самом краю баронства.

— Человек, отправленный туда, ещё не вернулся, будем надеяться, что там все на месте.

Лес неподалёку от замка Пилета.

Атон.

— Что же мне с этим замком делать? — думал я, глядя на замок с опушки леса. — Брать его штурмом не хочу, людей много погибнет. Ждать когда сдадутся, устроив осаду, тоже не дело. Если так, то, тут можно и до следующей зимы просидеть. Нужно что-то придумать такое, от чего он сам захочет сложить оружие, но в мою голову пока ничего стоящего не приходит. Штырь ещё запропастился и неизвестно когда появится, он на всякие пакости мастер, уже давно бы что-нибудь придумал.

— Антох, долго мы ещё тут сидеть будем? — Спросил Федор, не выдержав моего молчания.

— Пока замок не захватим! — ответил я и отступил вглубь леса.

— Чего тут думать-то, развалим этот замок по камешку и все дела! Тебе, с твоей-то силой, это раз плюнуть. Наколдуешь чего-нибудь убойное и хрясть по замку! — Предложил Фёдор.

— Не могу я ничего такого наколдовать. — Предложение Фёдора мне не нравилось.

— Почему не можешь?

— Не умею!

— Не понял, как это ты не умеешь? — Удивился Фёдор.

— То и значит, силы у меня много, а ума пока нет, он слегка опаздывает к обеду. — Пояснил я.

— Давай тогда Мориона на замок натравим! — предложил Фёдор настаивать на силовом варианте решения этой проблемы.

— Даже не думай, он у нас один на весь мир, к тому же не собака, чтобы его на кого-то натравливать. Скажи спасибо, что он тебя сейчас не слышал, иначе ты бы сейчас сам на замок напал. В одиночку!

— Ну, да, признаю, мысль не очень хорошая, не совсем продуманная. — Фёдор немного сбавил обороты и ненадолго притих.

— Атон, там Штырь прибыл. — Доложил Лагор, выйдя из кустов мне навстречу.

— Ну, наконец-то! — Обрадовался Фёдор, появлению своего адъютанта.

— Рассказывай! — я присел на ствол поваленного дерева.

— Ваше Величество! — начал он говорить, но я его остановил.

— Штырь, давай проще, без Величества.

— Хорошо. Мы сделали всё в точности как вы и велели. Правда, были некоторые проблемы со старостой, поэтому мы и задержались немного.

— Что за проблемы?

— Он уходить не хотел, полез в драку, пришлось его немного того, убить. В остальном всё нормально, посты расставили, наши люди знают, что делать дальше.

Я был рад, что у нас получилось тихо переселить всех крестьян барона Пилета на свою территорию. Они в начале, разумеется, нам не верили, думали, что их убьют, но когда получили по серебряному на каждого, согласились. Теперь барон остался без крестьян, его деревни были пусты и пополнить запасы продовольствия ему неоткуда.

— Послушай Штырь, у нас возникла проблема, в которой ты можешь помочь.

— Всегда рад помочь, Ваше Величество! — он вытянулся по стойке смирно, оставалось только руку под козырёк приложить, но его не было.

— Расслабься, ехать никуда не надо, а вот барона из замка выселить надо. Есть идеи как это сделать? — Штырь на пару минут задумался, после чего выдал свой план.

— Можно кое-что попробовать, но для этого нужно земляное масло.

— Штырь, ты меня не так понял, я не хочу замок поджигать и разрушать не хочу. Замок мне целым нужен.

— Так ведь я и не предлагаю его поджигать. Мы бочки с маслом около замка запалим, пусть они дымом подышат немного. Через пару дней они сами из замка побегут, лишь бы чистым воздухом подышать. — Пояснил он о своём коварном плане.

— Нефть у нас на верфи, туда три дня пути, ещё почти шесть назад, слишком долго ждать получается.

— А смола подойдёт? У меня в замке её пять бочек стоит, хотел крышу промазать. — Предложил Фёдор.

— Это даже лучше чем масло, горит дольше и дыма больше! — Обрадовался Штырь.

— Тогда чего ждём? Быстро эти бочки тащи сюда! — Я радостно потёр руки, отправив Штыря за смолой. — И всё-таки он великий мастер по части кому-нибудь напакостить, хорошо, что не нам. — Подумал я, глядя ему в след.

Прошло два дня.

— Бочки нужно с северной стороны ставить, ветер сейчас оттуда дует. — Напомнил я, на что Штырь лишь улыбнулся. Он и без моих подсказок хорошо знал, что и как нужно делать.

— Антох, тут зима вообще бывает? Холодно стало, вон даже лужи замёрзли. — Фёдор набросил на плечи телячью шкуру и присел у костра.

— Сейчас как раз она и идёт, самое начало. Скоро снег выпадет, правда пролежит недолго, дней десять. В Нэкте снега вообще не бывает, но сейчас и там холодно, почти также как здесь.

— Чего он там так долго копается? Надоело уже здесь сидеть. Мы третий месяц этого барона разоряем, осталось только замок захватить. — Пыл Фёдор протягивая замёрзшие руки к огню.

— Фёдя, хватит ныть, осталось пара дней и по домам разойдёмся. — Мне честно признаться и самому уже эта наша странная война надоела. Хотелось домой, поближе к камину с книгой в руках. Дома, правда, как такового у меня ещё нет, живу у Анны. Надеюсь, что скоро хоть какой-то дом у меня появится, только вот Дор что-то тянет с постройкой города.

— Вот и дым! — Обрадовался Фёдор.

Недалеко от северной стены замка заполыхали бочки со смолой, и замок заволокло густым чёрным дымом. Через несколько минут наша дымовая завеса накрылась медным тазом. Дым стал огибать замок с двух сторон и а после поднимался вверх.

— Не понял, это как это? — Удивился Федор, увидев, как дым стал огибать территорию замка.

— Очень просто, у них есть маг и возможно не один! — Пояснил я, догадавшись, в чём дело. Как я не подумал об этом, сам не знаю, наверное, продолжаю мыслить как человек из мира, где нет магии.

— И что теперь? — Спросил Федор, посмотрев на Штыря. Штырь пожал плечами и помотал головой, у него больше идей пока не было.

— Ладно, если они не хотят по-хорошему покинуть замок то, объясним по-плохому. У меня есть одна идея как это сделать, но нужно дождаться ночи. С наступлением темноты я стал готовиться к ночному полёту. Буду бомбить замок камнями, авось никого не убью. Жаль замок пострадает, издалека неплохо смотрится. Камень весом приблизительно в двадцать килограмм, сильно усложнял мой полет, но я приспособился. Не представляю, как Морион смог моего коня поднять в воздух, он же тяжёлый.

— Тяжело было! — Раздался голос Мориона у меня в голове. От неожиданности я чуть не выронил свою гранитную бомбу.

— Что ж ты делаешь-то? Я же чуть вместе с камнем не свалился. — Я выровнял полёт и посмотрел вверх, туда, где сейчас летел дракон.

— Я тоже хочу помочь, даже камень прихватил. — Заявил Морион. Я посмотрел на его камень и мне мой показался просто мелким щебнем. Камень в лапах Мориона даже на вид был очень тяжёлым и если такой пропадёт в замок то замку конец.

— Мне кажется, что ты немного перестарался с весом, учти мне замок целым нужен. — Пояснил я, после чего он его выпустил из своих цепких лап. Через несколько секунд возле замка Пилет, упал метеорит. Ещё через несколько секунд, второй метеорит, только гораздо меньшего размера, угодил точно в надвратную башню. — Всё, теперь валим отсюда! — крикнул я, и мы разлетелись в разные стороны. На рассвете мы дружной компанией заняли удобное место на краю леса и стали наблюдать за тем, что происходит в замке.

— А ведь я тебе в самом начале предлагал врезать по замку чем-нибудь, но ты отказывался. — Ворчал Федор, кутаясь в шкуру, с которой не расставался.

— Врезать-то недолго, а как же люди? Для меня важно избежать потерь, как с нашей стороны, так и со стороны Пилета. — Пояснил я уже в который раз.

— Какие люди?! Там враги засели, их нужно уничтожать, а ты жалеешь. — Фёдор не понимал моей позиции или просто не хотел понять. С прибытием в этот мир он стал более жестоким, и мне приходилось его сдерживать. Хотя надо признать, что его жестокость была только к прямым врагам. Среди своих друзей и простого народа, он пользовался большим уважением. Даже дед Эльтеи стал относиться к нему как к сыну, ну или внуку, если учесть разницу в возрасте. — Ну, чего он опять тянет, пора бы уже опять поджечь эти бочки.

Замок Пилет.

Барон.

— Слабаки и недоумки! Кроме как использовать дым, больше ни на что не решились! — Я, стоя на стене, наблюдал, как несколько человек поджигали бочки со смолой. Место они выбрали правильное, ветер дул с севера, но они не учли, что у меня есть два мага. — Кхе, кхе, чего вы медлите, сделайте что-нибудь! — Прикрикнул я на магов. Замок быстро заволокло дымом и стало трудно дышать. Вскоре маги стали отрабатывать то золото что перекочевало в их кошельки из моей казны. Через какое-то время дым стал обходить мой замок, а ещё через некоторое время и вовсе исчез. — Ха, вот так-то! Теперь можно и поужинать, на ночной штурм они не отважатся, да и войска как такового у них нет.

Плотно перекусив жареным поросёнком, я налил себе полный кубок самого лучшего вина, которое у меня было. Разумеется, я больше никому это вино не предлагал, зачем, мне и самому оно пригодится. Вытянув ноги у жаркого камина я с наслаждением отпил треть того что налил. Кубок с оставшимся вином, поставил на маленький столик и прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной. Через несколько мгновений послышался гулкий удар, от которого задрожала земля. Кубок на столе подпрыгнул и упал на бок.

— Это ещё что такое? — Я встал с кресла и выглянул в окно. Ничего не увидел. — Эй, что это бы — Договорить не успел. Надвратная башня взорвалась изнутри, разметав по всему двору щепу, камни и клубы пыли. Небольшой камешек царапнул щёку, замок вздрогнул, в комнате погасли свечи. Я поспешил вниз, узнать, что там произошло. — Что это было? — спросил я у мага, схватив его за шиворот.

— Я, не, не, не — проблеял он не в силах что-либо сказать.

— Где твой старший друг? Надеюсь, что хотя бы он сможет мне объяснить! — я отшвырнул от себя перепуганного мага.

— Т, т, там был! — Выдавил из себя маг, показывая на разрушенную башню.

Атон.

— Антох, а ты неплохо попал, жаль, что не в сам замок. — Фёдор пристально вглядывался, рассматривая нанесённые замку повреждения. — А ты камешек-то, с какой высоты бросил?

— Не знаю, темно же было, думаю, что метров пятьсот было. — Я сейчас не смотрел на замок, а следил за клубами чёрного дыма, медленно его пожиравшими. Маги барона сейчас почему-то бездействовали, и вскоре замок полностью исчез в дыму.

— Атон, гонец от Дарморо прибыл, говорит, что в Годоре происходит что-то странное. — Доложил Лагор.

— В каком смысле, странное? — Не понял я.

— Замок горит, но это не наших рук дело, наши люди, как им и велено, только следят и ничего более.

— Вот блин, как же не вовремя он загорелся. Нам бы сейчас с Пилетом вопрос решить, а тут Годор влез. Хорошо, едем в Годор, Штырь тут пока и без нас справится.

На следующее утро мы добрались до Годора. Замок выгорел полностью, все люди, которые смогли спастись, сейчас находились рядом с пепелищем, образовав временный лагерь. Людей спаслось не много, в основном те, кого во время пожара не было в самом замке. Дарморо со своим отрядом окружил этот лагерь и никого из него не выпускал, ждал моего прибытия.

— Что произошло? — я спрыгнул с коня и поздоровался.

— Толком так ничего и не выяснили, слуги говорят, что барон что-то не поделил со своим сыном. Вначале они долго ругались, а потом за мечи взялись. Слуги на верхние этажи боялись подниматься, вот пожар-то и проморгали. Барон с сыном так в огне и сгинули, теперь из баронской семьи только его жена с младшим сыном остались. Слуги точно не могут сказать, где они сейчас, знают что где-то в Хавеке, где именно не знают. — Пояснил Дарморо, посматривая на шестерых воинов барона, у которых предусмотрительно отобрали оружие.

— С этими вот, я не знаю, как поступить, сначала в драку лезли, а потом стали в наш отряд просится. — Дарморо кивнул головой в их сторону.

— А ничего с ними делать и не нужно, пусть идут на все четыре стороны. Может быть крестьянами станут или ремесленниками.

— Так ведь они кроме как мечом махать, больше ничего делать не умеют. — Пояснил Дарморо.

— Послушай Дарморо, давай с ними, потом разберёмся, сейчас нам надо решить, что с Годором делать.

— Тут и думать нечего. — Вступил в разговор Фёдор. — По местным законам — кто успел тот и съел! Хозяина сейчас у Годора нет, так что его надо быстренько прибрать к рукам, пока ещё желающие не появились.

— Предлагаешь присоединить его к Фарго? — Спросил я прямо.

— Почему бы и нет, дополнительная территория не помешает, правда с ним забот сильно прибавится. — Ответил Фёдор и почесал затылок, глядя на сгоревший замок.

— Вот и хорошо, а теперь отправь пару сотен солдат, пусть по деревням проедутся и расскажут, что у них хозяин поменялся.

— У меня же после этого совсем никого не останется! — Заявил Фёдор, осознав всю глубину вопроса о присоединении баронства Годор.

— Не переживай, тебе Дарморо немного солдат одолжит. — Подбодрил я своего друга. Дарморо после моего заявления чуть с коня не свалился.

— Я могу только отряд Дарии выделить! — ответил Дарморо и нахмурился. Я можно сказать только что отнял у него половину войска, а он в последнее время привык быть хорошо защищённым. От отряда Дарии он хотел давно избавится так как думал что над ним все смеются из-за того что там девушки, ну и ещё он им не доверял. Хотя если подумать, то сейчас у Дарии в отряде девушки составляли лишь треть от общего числа, остальными были молодые парни. Все эти парни собрались из разных баронств и прошли очень жёсткий отбор лишь бы попасть именно в этот отряд. Дарморо в последнее время меня вообще стал напрягать своим непонятным поведением. Он стал всё грести под себя, мало с кем разговаривал, ссылаясь на выдуманные причины. У него появилась своя собственная охрана, в которую он лично отбирал воинов, устраивая им проверки на верность.

— Фёдор, мы отправляемся обратно в Пилет, с ним надо дело довести до конца. — Фёдор этому был очень рад, так как думал, что я отправлю его вместе с Дарией.

Замок Пилет.

Барон.

Кхе, кхе, долго кхе, кхе, я ещё кхе, буду дымом кхе, дышать? — от дыма, глаза слезились, и болело горло, а маг стоял и ничего не делал. Он как будто врос в землю, опасаясь подняться на стену.

— Я, я пытаюсь, но мне одному это не под силу. — Начал он ныть и оправдываться.

— Не могу больше, нужно уходить из замка! — завопил один из моих воинов и попытался открыть ворота.

— Куда?! Трус! Быстро назад! Ворота не открывать! — я схватил его и отшвырнул от ворот.

— Плевать мне на тебя и на твой замок! Мы все здесь задохнёмся! — воин выхватил меч. Больше он сделать ничего не успел, меч моего десятника остановил его навсегда.

— Я убью любого, кто попытается открыть ворота! — десятник встал у ворот с окровавленным мечом в руках.

— Фух, наконец-то ты справился с дымом! — я смог вдохнуть нормально. Дым больше не накрывал замок, а поднимался вверх.

— Это не я, это ветер стих. — признался маг.

— Хоть от кого-то есть польза кроме тебя!

Атон.

— Ваше величество, смола закончилась, мы пытались костры развести, но ветер стих. — Доложил Штырь, когда мы вернулись.

— А что в замке, кто-нибудь пытался оттуда выбраться? — Мы с Фёдором присели у костра, чтобы немного согреться.

— Пока никто не пытался, но на стене появился висельник.

— Мда, дело дрянь, может с ними поговорить, вдруг сами сдадутся? — предложил я.

— Мы пытались уже, но они близко к замку никого не подпускают, начинают стрелять. После этого мы решили больше не лезть. — Признался Штырь, опустив голову.

— Правильно решили, нам потери не нужны. Сейчас я согреюсь и сам попробую поговорить, думаю, что с магом они станут разговаривать.

— А как они узнают, что ты маг? — Спросил Федор, посмотрев на меня. Его взгляд говорил, что я от простого смертного на внешний вид ничем не отличаюсь.

— Что-нибудь придумаю. — Ответил я, а сам сейчас думал совсем про другую проблему. Как мне обезопасить себя от всевозможных смертоносных предметов, которые в меня полетят. Не со щитом же мне идти, хотя если подумать, то почему и нет. Щит как раз для этого прекрасно подходит, но только у меня он будет магический. Весь следующий час я тренировался создавать этот самый щит, потом до меня дошло, что я это зря делаю. Глупо как-то будет выглядеть маг, постоянно держащий перед собой магический щит. Мне нужно придумать, как его создавать быстро или придумать другой способ защиты.

— Антох, ты что уснул? — Фёдор долго наблюдал за мной и не выдержал. Я всё это время сидел с закрытыми глазами, мне так думалось лучше.

— Нет, не сплю, не мешай, я делом занят. — Я продолжил думать о защите и пришел к выводу, что мне нужен бронежилет. Только бронежилет я хочу на всё своё тело, разумеется, он должен быть магический. Жгуты силы у меня толстые и нитей в них очень много, можно ими всё тело обмотать. Осталось только потом вовремя среагировать на угрозу, сила сама остановит все, что в меня полетит. Покрывать своё тело я начал с ног, так было и удобнее и хорошо видно, что у меня получается. На создание такого бронежилета ушёл целый час но это того стоило. Теперь надо испытать то, что получилось.

— Фёдор, брось в меня камень. — Попросил я и встал.

— Ты что, перегрелся? — он сильно удивился моей просьбе.

— Нет, просто хочу защиту проверить, если она сработает, как положено — Пилету конец.

— Ладно, только ты потом не обижайся, если она не сработает. — Предупредил Фёдор. После чего отошёл на несколько шагов, взял камень размером с куриное яйцо и бросил его в меня. Яркая вспышка от сгоревшего камня в метре от моего тела порадовала меня больше чем удивлённое лицо Фёдора.

— Ух, ты! — воскликнул Фёдор и запустил в меня ещё один камень. Результат был таким же, камень сгорел на подлёте. Я не понимал, как может сгореть камень, но результат от моего непонимания оставался прежним.

— Класс! — Фёдор был в восторге и попытался поднять с земли камень размером с большой арбуз, но не смог.

— Федя, не увлекайся, этого было достаточно! — остановил я пыхтящего Фёдора.

— Не, испытания ещё не закончены, вдруг у них там баллиста стоит или какая-нибудь катапульта. — Фёдор ходил кругами, высматривая очередной камень. — Ты всё равно на мага не похож, так что стрелять они в тебя точно будут.

В этом я с Фёдором был согласен, на мага я был не похож и не знал как стать на него похожим. Никакой мантии или другой одежды, какую носят маги, у меня отродясь не было. Может быть, мне какой-нибудь посох смастерить? Ходят же маги с посохами. Вместо мантии подойдёт плащ с капюшоном, наброшу капюшон на голову, чтоб лицо скрыть, посох в руки и я маг.

— Антох, ты куда? Замок-то совсем в другой стороне находится. — Фёдор перестал искать камень и удивлённо посмотрел на меня.

— Мне посох нужен, сейчас вернусь. — Подходящую палку для посоха я нашёл быстро, больше времени ушло на её доработку. Никакого камня для того чтобы поместить его в навершии, у меня при себе не было, поэтому решил создать на его месте магический шар. От огненного я сразу отказался, посох мог сгореть, поэтому создал чёрный с пламенем внутри. Он не был горячим, а смотрелся довольно красиво, правда, слегка мрачновато, но это даже лучше, пусть меня больше бояться. — Я готов! — Сообщил я и направился к замку, до которого было около полукилометра. Преодолев половину пути, я остановился и посмотрел на стрелу, которая воткнулась в землю передо мной. — Хорошо стреляют, сволочи! — подумал я и пошёл дальше. Следующие две стрелы пролетели рядом, ещё две сгорели от моей защиты. Добравшись до ворот замка, я остановился и, не поднимая головы, крикнул.

— Эй, в замке, я хочу говорить с бароном Пилетом!

— Да, пошёл ты! — ответил воин, появившийся на стене.

Я в ответ медленно поднял руку и выстрелил в него огненным шариком, маленьким, чтобы его не убить случайно. Воина со стены как ветром сдуло, хотя я в него и не целился. Через пару минут на его месте появился другой человек, сам барон Пилет собственной персоной. Мне даже с этого расстояния было видно, как его лицо перекосилось от злости. Он посмотрел на меня и притянул к бойнице молодого парня, который этого очень не хотел и упирался, как только мог. Барон тряс его, пытаясь заставить что-то сделать, но он отказывался и бледнел с каждым вздохом. — Ещё немного и парень этот упадёт в обморок. — Подумал я и не угадал. В обморок он не упал, барон столкнул его со стены. Я такого поворота не ожидал, поэтому парня спасти не успел.

— Проваливай! — Барон одним словом поставил точку в наших переговорах, после чего скрылся из вида.

— Вот и поговорили. — Подумал я и посмотрел на закрытые ворота. Однажды, я выбил точно такие же в замке Сальса, попутно разрушив казарму. Если за этими воротами тоже находится казарма, то это будет хорошо. Слуг убивать не хотелось, жаль, если случайно попадут под раздачу. Подумав ещё немного, я всё-таки решил выбить ворота, а потом сходить и добить всех этих отморозков. В Сальсе я бил шаром из чистой силы и разрушения были серьёзные, сейчас я собрался отпустить на волю свой чёрный шарик. Стряхнул его с посоха в сторону ворот и всё-таки добавил в него немного силы. Он плавно полетел в нужное направление, слегка потрескивая и бросая искры. Я отошёл на несколько шагов, предварительно закрыл глаза. Мало ли что отлетит, на глазах у меня защиты не было. — Надеюсь что этот шарик не ядерная бомба. — Подумал я, зажал уши и присел. Просидел так несколько секунд, ожидая взрыва, но его не было, как в прочем и других звуковых и световых эффектов. Я открыл глаза, после чего мой рот сам открылся от удивления. Ворот больше не существовало, от них остались только сильно проржавевшие петли. Мой шарик плавно и не спеша путешествовал по двору замка и пожирал всю органику на своём пути, включая людей. От криков ужаса и боли погибающих людей у меня подкосились ноги, и я чуть не упал. — Ой, ё! Что же делать-то?! После него одни камни останутся! — дошло наконец-то до меня, и я побежал в замок, чтобы попытаться нейтрализовать свой смертоносный шарик. К этому времени шар во дворе замка уничтожил половину из всего живого и не живого. После него не осталось даже старых досок, а останавливаться он не собирался. — Слава богу, или богам за то, что мне удалось остановить своё творение без последствий для себя. — Подумал я, когда впитал в себя всю силу из шарика, и он исчез. — Фух, больше не буду таких экспериментов проводить, так недолго и весь мир в каменную пустошь превратить. — Я вздохнул с облегчением и решил заглянуть в замок, поискать барона там.

Барон Пилет.

— Господин барон, там какой-то человек у ворот, говорит, что с вами говорить хочет. — Доложил один из воинов наблюдавший за окрестностями.

— Гони его в шею! Я ни с кем разговаривать не собираюсь! — Велел я и направился к себе в комнату, но остановился, заметив быстро бледнеющего мага.

— Да, пошёл ты! — услышал я, как воин выполняет моё распоряжение. Я повернулся и увидел, как этот воин спрыгнул со стены, а над ней пролетел огненный шар. Во дворе началась паника.

— Маг объявился. — Догадался я и схватил за шиворот своего мага. — Иди и объясни этому шутнику как нужно магией управлять! — мой маг стал упираться и побледнел ещё сильнее. — Чего ты боишься, иди, врежь ему как следует! — Я встряхнул мага надеясь привести его в чувство.

— Не, не, не могу, он меня раздавит как клопа. — Проблеял маг не своим голосом.

— Что!!!! А когда вы у меня золото брали, ты о чём думал? — я не выдержал и ударил его ножом в грудь, после чего столкнул со стены. Кругом одни трусы, все хотят только денег. Я решил сам ответить тому магу, что сейчас стоял у ворот.

— Проваливай! — крикнул я и спустился вниз. — Не боюсь я этих магов, они такие же смертные как все. Спустившись, я приказал укрепить ворота и пообещал всем по кружке вина, чтобы успокоить перепуганных воинов. Не успел я дойти до двери, ведущей в замок, как услышал крики. Обернулся и не поверил собственным глазам. Ворота исчезали, испарившись как кусок льда на раскаленной сковороде, а вслед за ними так же стали исчезать и мои люди. По двору замка медленно летал чёрный шар, внутри которого виднелось пламя. Вопли погибающих людей заставили меня задержать в замок и запереть за собой дверь. Слуги и оставшиеся в живых воины пытались ворваться в замок в поисках спасения, но я им дверь не открыл. Вскоре голоса стихли, и в наступившей тишине я услышал, как от страха стучат мои зубы. Раздался стук в дверь, я вздрогнул и чуть не выронил меч из своих дрожащих рук.

— Дома есть кто-нибудь? — услышал я голос за дверью.

— Нет никого! — Ответил я и понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Атон.

Остановившись у двери, ведущей в замок я задумался. Выбить её сразу или быть культурным человеком и постучать? Мой шарик и так слишком много причинил вреда, поэтому ломать ещё и дверь мне не очень хотелось. Эх, ладно, буду культурным, вначале постучу. Решил я и, постучав в дверь, спросил.

— Дома есть кто нибудь? — На ответ я не рассчитывал, но он прозвучал.

— Нет никого!

— Мда, кажется, дверь мне не откроют, придётся забыть о культуре. Ударил в дверь чистой магической силой и как всегда перестарался. Дверь упала внутрь вместе с косяком. В нескольких метрах за упавшей дверью я увидел самого барона Пилета. Он стоял с обнажённым мечом в руке и диким испугом в глазах.

— Ой, здрасти! — сказал я, наступив на дверь.

— Угу. — Ответил барон и взял меч двумя руками.

— Барон, не надо делать резких движений! — предупредил я, но он меня слушать не захотел и напал. Сделал он это как-то не умело, вложив всю силу в один удар, который оказался для него последним в жизни. Я увернулся и со всей силы ударил ему локтем в лицо. Шея барона этого удара не выдержала, раздался хруст, и он умер, упав на каменный пол. — Как жил, так и умер, по-дурацки! — сделал я вывод. Теперь оставалось выяснить, где его семья и есть ли она у него вообще. Мне претендентов на баронство не надо, правда, если они есть, убивать их не буду. С бароном мы договориться не смогли, может быть, наследники сами откажутся от баронства. Например, в обмен за собственную жизнь. За спиной послышались шаги, я резко повернулся, ожидая нападения, но это был Дор, в позолоченном доспехе и секирой в руках. За его спиной стояли Фёдор и Штырь, тоже с оружием в руках.

— Я что опять опоздал? — спросил Дор, посмотрев на труп барона.

— Ага, есть немного, но я чертовски рад тебя видеть! — я правда был рад его видеть, несмотря на то, что меня окружало много друзей.

— Тьфу, ты в последнее время, когда надо подраться, про меня забываешь. — Обиделся Дор, но его обида была не настоящей.

— Не переживай, успеешь ещё, это же не последняя драка. — Мы обнялись, и я похлопал его по спине. Раздался звук, будто я по ведру постучал, Фёдор тихо хихикнул и убрал оружие. Битва закончилась нашей безоговорочной победой.

Фёдор.

Я внимательно следил за Антоном, который спокойно приближался к замку барона. Поначалу ничего интересного не происходило. Добравшись до ворот замка, он какое-то время, просто стоял, подняв голову. Через несколько минут я увидел такое, что не сразу поверил собственным глазам. Ворота замка стали исчезать, будто они были нарисованы и их кто-то стёр с листа бумаги.

— Вот ты где? — Послышался за спиной знакомый голос, я повернулся. Это был Дор, облачённый в тяжёлый доспех, украшенный золотом. — А Атон где? — спросил он, покрутив головой в поисках Антона.

— Он вон там, пошёл бить морду барону. — Ответил я, показав в сторону замка. — Ни тебе здрасти, ни как дела, сразу Атона ему подавай. — Подумал я и даже немного обиделся.

— Опять без меня?! — взревел Дор как раненный медведь. — А ну пошли за мной, поможем! — Он отодвинул меня в сторону и что-то сказал на гномьем. Я посмотрел, кому он это сказал и замер, увидев несколько десятков гномов, закованных в броню по самые брови.

— Упс, вот это сюрприз, я даже не слышал, как они подошли! — Тем временем Дор лязгая бронёй как танк, двинулся в сторону замка. Вслед за ним двинулось и всё его войско, вот только оно войско это двигалось тихо. Я тоже поспешил вслед за Дором, боясь быть затоптанным железной армадой. Штырь тоже пошёл с нами пытаясь прикрывать меня с тыла. Он это делал напрасно, гномы при желании могли бы нас втоптать в землю, даже не заметив. Добравшись до замка, я заметил, что двор замка был пуст, как мой желудок на данный момент.

— А где все? — удивился Дор, остановившись за воротами.

— Думаю там! — я показал на замок и мы дружно, но тихо, вошли в открытую дверь донжона. Атон был там, стоял к нам спиной и о чём-то думал, потом резко повернулся, сверкнув синевой своих глаз. Мне даже стало немного не по себе от этого взгляда, но я не подал вида.

— Я что опять опоздал? — Дор опустил секиру и покрутил головой в поиске врага.

— Ага, есть немного, но я чертовски рад тебя видеть. — Ответил Антоха и обнял Дора, похлопав его по спине. Раздался гулкий бум-бум, как будто постучали по пустой железной бочке, мне стало смешно, и я тихо хихикнул.

— Тьфу, ты в последнее время, когда надо подраться, про меня забываешь. — Обиделся Дор.

— Не переживай, успеешь ещё, это же не последняя драка.

Я посмотрел на их счастливые лица, и мне стало немного обидно, нашей с ним встрече после почти четырёх лет разлуки он так рад не был. Убрав меч в ножны, я вышел из замка и остановился, увидев стройные ряды гномьего войска.

Атон.

Выбравшись из замка, я пришёл в некоторое замешательство, от вида нескольких десятков гномов закованных в тяжёлую броню. Они выстроились как на параде и были похожи на стальные статуи.

— Дор, зачем тебе столько воинов? — задал я вопрос, который мне первым пришёл в голову.

— Как это, зачем?! — удивился Дор. — Это моя личная охрана.

Я посчитал количество гномов стоявших перед нами и почесал затылок. Получилось, что Дора охраняют пятьдесят шесть тяжеловооружённых воинов и у каждого за спиной виднелся мощный арбалет. — Кажется, у нашего Дориана появилась такая же фобия как у Дарморо, тот тоже думает, что его все хотят убить. — Подумал я, посмотрев на это войско.

— Это, кхе-кхе, хорошо, но вот я помню, что ты мне обещал прислать мастеров для постройки города. — Напомнил я.

— Так ведь они уже там, возле Ноэр, Фьодора ждут. — Ответил Дор и как-то хитро улыбнулся.

— Меня?! — удивился Фёдор.

— Конечно тебя, ты же отвечаешь за его строительство или ты уже забыл? — напомнил ему Дор. По лицу Фёдора было понятно, что он как раз про это надёжно забыл.

— Ладно, отложим этот вопрос ненадолго, ты мне лучше расскажи как у тебя дела? Всё ли ты смог сделать, из того что планировал. — После моих слов Дор сразу скис и отвёл взгляд.

— Нормально. — Сухо ответил Дор и посмотрел по сторонам, намекая, что вокруг слишком много посторонних ушей.

— Понял, позже расскажешь, сейчас предлагаю чего-нибудь съесть, с самого утра во рту ни крошки не было. — Предложил я, и мы всем составом потопали к месту нашего лагеря.

— Ну, теперь рядом остались только свои, можешь говорить. — Предложил я Дору, когда мы остались у костра вчетвером. Дор немного подумал, решая с чего начать, потом встал, ударил себя кулаком в грудь и выдал.

— Атон, когда-то не так давно, ты освободил меня из клетки, и я хочу отблагодарить тебя за это. — Я слегка напрягся после его вступительных слов. — Прими в подарок от меня баронство Тивий! — после этого заявления я упал с пенька, на котором сидел.

— Не понял? — я пытался встать с промёрзшей земли.

— Именно там я угодил в клетку как зверь, а ты меня освободил. — Пояснил Дор.

— Кхе-кхе, а сам Тивий об этом знает? — я думал, что Дор просто шутит.

— Да, знает, точнее знал. — Поправился Дор. — Я очистил всё это баронство от подлых людишек и дарю его тебе! — После этих слов с бревна на землю съехали Фёдор и Штырь.

— Дор, ты что, всех убил?

— Нет, конечно, зачем, крестьян мы почти не трогали, только тех, что тогда надомной издевались немного побили, остальные живы.

Я сел и схватился за голову, не таким способом я планировал возродить Дамрос, ох не таким. Ладно, что сделано, то, сделано, назад уже не отмотать.

— Тебе не нравится мой подарок? — с обидой в голосе спросил Дор.

— Что ты, что ты, я такому подарку очень рад, только давай больше не будем действовать в одиночку, вдруг тебя убьют, что потом делать?

— Ха! Ты что?! Со мной было три сотни лучших воинов, это грозная сила, ни одно баронство не устоит. — Похвалился Дор.

— Это хорошо, но ты так нам и не рассказал об изменениях в твоей личной жизни. Ответь прямо, ты женился или опять удрал? — спросил я и увидел, как Дор отвёл взгляд.

— Да, скажи, очень уж хочется, чтобы ты тоже проставился. — поддержал меня Федор, выйдя из ступора.

— Угу, женился. — Выдавил Дор из себя признание.

— Когда нас с женой познакомишь? — спросил я, подмигнув Фёдору.

— Как только до Фарго доберёмся, так сразу и познакомлю, она там осталась, устала очень и чувствует себя плохо. — Пояснил Дор, не поднимая глаз.

— Кхе-кхе, кхе-кхе. — Фёдор подавился мясом, когда узнал, что у него сейчас в гостях находится королева гномов. — Кхе-кхе, Дор, а ты сразу сказать не мог? — Фёдор отложил мясо и ещё раз откашлялся.

— Так не успел я, не до этого было, замок штурмом брали. — Отмазался Дор.

— Ну, так скажем, что ты к этому делу не причастен, замок Атон в одиночку захватил. Мог бы конечно сразу это сделать, а не держать нас здесь на холоде несколько дней. — Напомнил Федор, посмотрев на меня не очень ласково.

— Так, всё хватит болтать и пузо набивать, поехали в Фарго, хочу с королевой познакомиться. — Предложил я и встал с пенька, на котором сидел.

Глава 2

Мир демонов.

Наяса.

Прошло девяносто семь дней с того момента как я вернулась домой а кажется что это было вчера. Помню каждую минуту, проведённую там, каждое слово и каждое чувство испытанное мною. Всё что произошло за эти почти сто дней здесь, почти не отложилось в памяти. Может быть, мне стоило остаться там, наплевав на ограничения Эльсигура? Брр, нет, мне бы этого не позволили, от Горгулий не спрячешься. Там я была свободна, действительно свободна, меня никто и ни к чему не принуждал, даже к полёту на драконе. Здесь же мне снова приходится отбиваться от назойливых женихов. Они все хотят денег и власти, а я для них лишь способ это получить. Я посмотрела на закопчённое пятно, где в его центре отчётливо просматривался силуэт бывшего демона — жениха. Всё что от него осталось сейчас лежало на полу, в виде горстки пепла и нескольких кусочков расплавленного золота.

— Он, видите ли, подарок мне принёс! — заявил он, а сам думал совсем про другое. Мне его мысли очень не понравились и я разозлилась. Погладив камни ожерелья, которое мне подарили, я в очередной раз поблагодарила Фьодора за этот подарок и Атона, за то, что его не забрал. Та горстка пепла у стены это уже не первый претендент на место моего мужа, просто остальным повезло больше, они остались живы. На моё спасибо, ожерелье ответило волной тепла и спокойствия. — Какая же я была дура, когда порвала ту бумагу. Думала, что это вернёт мне свободу, а оказалось что совсем наоборот. Может быть, мне попробовать восстановить порванный лист, который я к счастью сохранила? Да, так и сделаю, точнее, попрошу восстановить, так как магией восстановления я не владею.

— Судя по тишине, вы, кажется, поладили и э?! — В комнату вошла мама и сразу замолчала, увидев тёмное пятно и горстку пепла на полу. С минуту она смотрела на дело рук моих и не могла поверить своим глазам. — Наяса!!! Что ты натворила? Ты хоть понимаешь, что теперь будет? Это был сын главы одного очень сильного клана! Ты своим поступком фактически объявила им войну! — Мама кричала на меня и, сжав кулаки, приближалась, чтобы мне всыпать по первое число.

— Стой! — я вытянула перед собой руку, где на кончиках пальцев появилось пламя.

— Что значит стой? Ты что и меня также сожжёшь дотла как этого несчастного демона? — Мама была в бешенстве, но остановилась.

— Мам, дай мне всё тебе объяснить. Я не нужна никому из этих женихов, им нужны власть и богатства! А этот, — я показала на кучку пепла. — Хотел убить меня в первую же ночь, уже всё подготовил для этого.

— Что за бред ты несёшь, у них у всех есть и то и другое! — мама опять повысила голос.

— Им этого было мало, хотели ещё. — Ответила я и сделала шаг ей на встречу. Мама испуганно отступила и приготовилась позвать охрану.

— Откуда ты знаешь? — не поверила мне мама.

— Я слышу их мысли. — Пояснила я, а у мамы от моих слов округлились глаза.

— Как? Ты же не маг разума или уже и это можешь? — по выражению её лица было понятно, что она мне не верит. Я не хотела знать, о чём она думает, и попыталась объяснить.

— Нет, я не маг разума, мне помогает вот это ожерелье. — Мама внимательно посмотрела на ожерелье, потом на меня и опять не поверила. — Мам, поверь, это действительно оно, я не обманываю, хочешь, скажу, о чём ты сейчас думаешь? — Лезть в её голову мне не хотелось но другого способа доказать у меня не было.

— Не надо, я верю! — мама отступила ещё на шаг.

— Хорошо, давай тогда я попробую передать тебе свои мысли, точнее воспоминания, о том мире, где я была.

— А ты что и это можешь? — удивилась мама.

— Не знаю, но могу попробовать или ты боишься? — теперь я перешла в наступление и мама сразу забыла о моём плохом поступке.

— Нет, не боюсь, я ведь владею магией разума, правда, не настолько, чтобы слышать чужие мысли.

Я попыталась передать маме свои воспоминания, но как не старалась у меня это не получилось.

— Коснись пальцами моих висков. — Посоветовала мама. Я сделала, как она сказала, и поток моих воспоминаний вместе с чувствами, хлынул мощным потоком в её голову. Во всём теле сразу появилась боль и нарастала с каждой секундой, отнимая силу. Я успела передать все, что сочла нужным, прежде чем потеряла сознание и упала.

— Каин! Сюда немедленно! Где тебя носит, когда ты срочно нужен? — услышала я мамин взволнованный голос. В глазах танцевали цветные круги, из носа шла кровь, боль быстро покидала моё тело, оставляя вместо себя усталость.

— Я здесь моя госпожа, у вас кровь идёт из носа и ушей.

— Со мной всё хорошо, помоги Наясе и скажи что с ней. — Я почувствовала прикосновение маминых рук к моему лицу.

— Мам, всё хорошо, мне уже не больно. — Ответила я, отстраняя её руки. Зрение быстро восстанавливалось, шума в ушах уже не было, но ноги меня ещё плохо держали и, шагнув в сторону кресла, я упала.

— Это ты называешь хорошо? — мама бросилась меня поднимать, Каин суетился рядом, не решаясь приблизиться. Меня всё-таки усадили в кресло, где я благополучно отключилась от всех проблем, потеряв сознание.

Мама.

— С ней всё нормально это простое магическое истощение. — Заявил Каин, осмотрев Наясу. — Теперь позвольте осмотреть вас.

— Не нужно, я хорошо себя чувствую. — Ответила я, зажимая нос, чтобы остановить кровотечение. Голова немного кружилась, а мысли путались.

— У Наясы появилась какая-то странная сила, такой раньше не было. — Тихо сказал Каин.

— Я это заметила сразу, как только вошла. — Я показала на чёрное пятно со светлым силуэтом в центре и на кучу пепла под ним. Каин посмотрел и помотал головой.

— Я не про это, когда я вошёл, её глаза пылали огнём.

— Ну и что, это нормально, она же маг этой стихии. — Я Каина не совсем поняла.

— Да, я это знаю, но цвет пламени был синим. — Пояснил Каин. — Я не могу объяснить это, нужно спросить у самой Наясы, откуда она взяла первородную силу. В нашем мире её ни у кого нет.

— Спасибо Каин, можешь идти. — Я поспешила присесть на диван и сейчас не думала о синем пламени. Воспоминания Наясы и её чувства освоились в моей памяти и нахлынули огромной волной, заставив забыть обо всём остальном.

Место действия Вирия.

Атон.

Добравшись до Фарго, Дор наконец-то познакомил нас со своей женой. Звали её Марита, симпатичная девушка не высокого роста с длинной косой тёмных волос и ямочками на щеках. Она очень сильно смущалась и краснела, когда ей оказывали внимание. Дор не краснел, но тоже смущался и постоянно дёргал себя за бороду. В Фарго сейчас шла грандиозная перестройка замка, которую затеял Федор, а Эльтея в этом его поддерживала. Старый барон с этим строительством смирился и принял посильное участие.

— Когда думаешь отправляться? — спросил я Фёдора.

— Да, когда? Там тебя уже давно ждут. — Заявил Дор стараясь увести разговор в сторону от темы своей свадьбы.

— Куда? — удивлённо спросила Эльтея, посмотрев на всех нас поочередно.

— В Дамрос. — пояснил я.

— Как в Дамрос, там же оченьопасно! — удивилась Эльтея ещё сильнее.

— Не настолько как все думают. Мы только недавно оттуда прибыли и как видишь, живы и здоровы. — Попытался успокоить её Дор.

— Да, вы живы, но с вами было войско!

— Так ведь он туда тоже не один поедет. Я ему половину своей охраны выделю, вдобавок к его воинам. Так что бояться нечего, доберётся спокойно. — Продолжил успокаивать Дор.

— Я тоже с тобой поеду, и это не обсуждается! — заявила Эльтея.

— А, э! — Фёдор хотел что-то сказать, но она его перебила.

— За перестройкой замка дед проследит, он всё равно ничем не занят!

Я сидел, прикрыв лицо рукой, и тихо хихикал. — Мда, кажется, Фёдор попал под женский каблук, интересно насколько у него хватит терпения. Зная характер своего друга, думаю, что терпеть будет недолго.

— Что, гостей не ждали?! — раздался голос. Мы дружно повернулись и увидели Анну, Чикву, Лею и мастера Вастина. В комнате, где мы сейчас находились, сразу стало тесно и шумно, но на это никто не обратил внимания, все были рады встрече. Через некоторое время наша шумная и дружная компания разделилась на две части, мужскую и женскую. Женская половина, заявив, что мы им мешаем разговаривать о своём, девичьем, перебралась в другую комнату.

— Мы с Чиквой уже пятый день по вашим следам бегаем, догнать не можем. — Пожаловался Вастин.

— Зачем? — спросил я, посмотрев на довольное лицо Вастина.

— Хотели лично сообщить, что корабль готов к спуску на воду! — обрадовал нас Вастин, притянув Чикву ближе к себе. — Красавец получился, такого больше ни у кого нет. Правда, Чиква? — Вастин хотел хлопнуть его по спине, но вовремя остановился и опустил руку.

— Ага, очень красивый, синий-синий! — согласился с ним Чиква.

— В каком смысле синий? — не понял я.

— Не весь конечно. — Стал оправдываться Вастин. — Мы по вашему совету обратились в школу магии, к господину Хогату. Присланный им алхимик изготовил для нас краску, синюю, вот этой краской мы и покрасили корабль. Паруса мы тоже покрасили, другой краской, но она тоже синяя. — Пояснил Вастин и замолчал, ожидая моей реакции.

— Ну и ладно, пусть будет синим, цвет это не главное. — Ответил я, и Вастин выдохнул с облегчением.

— Вот на корабле я в Дамрос и отправлюсь, заодно испытания проведём. — Заявил Фёдор.

— Ну и чего вы сидите? — спросил Дор, посмотрев на наши непонимающие лица. — Идёмте корабль смотреть, спускать его на воду. Гномы что, напрасно столько трудились? — Дор встал, давая понять, что он уже готов отправиться в Катас хоть сейчас. Немного посовещавшись, мы решили женскую половину нашей шумной компании с собой не брать. К нашему всеобщему мужскому удивлению они и сами не захотели ехать с нами.

Через два дня добрались до верфи и увидели наш корабль. Его освободили от стен и крыши ангара, в котором строился и был готов к спуску на воду.

— И раз, и раз, и раз! — Вастин сам командовал спуском, подгоняя рабочих. Туго натянутые канаты медленно наматывались на катушку лебёдки, приближая корабль к воде. — И раз, и раз, левый борт не спать! — Вастин погрозил кулаком группе гномов работающих по левому борту. Через некоторое время корабль достиг необходимой глубины и закачался на волнах, дав крен на левый борт. Увидев это, Вастин покраснел и, втянув голову в плечи, замолчал, не зная, что сказать в своё оправдание.

— Крен не очень большой, всего градусов пять, сбалансируем как-нибудь. — Успокоил его Фёдор. Несмотря на такую проблему, корабль был великолепен. Все деревянные детали украшены изящной резьбой, а местами и фигурным литьём. — Антох, как ты думаешь, чего не хватает? — спросил Федор, продолжая оценивать взглядом корабль.

— Не знаю, а чего, по-твоему?

— Флага на мачте не хватает! — пояснил Фёдор.

— Поднять флаг! — закричал Вастин. Вскоре на мачте появился флаг и тоже синий. Я посмотрел на Вастина с недоумением и хотел спросить издевается он или просто шутит.

— Это флаг королевства Дамрос, мы думали, Вам будет приятно его увидеть на мачте вашего корабля. — Стал оправдываться опять Вастин. Я присмотрелся к изображению чего-то нарисованного на самом флаге, но так и не понял что это.

— А что там изображено? — Спросил я Вастина. Он посмотрел на меня очень удивленно, но ответил.

— Парящая птица.

— Чем-то на чайку похожа. — Высказал Фёдор своё предположение. — Предлагаю корабль назвать «Синяя чайка»!

— На флаге эта чайка белая. — Напомнил я ему.

— Ну и что, зато сам корабль синий!

— Хорошо, пусть будет «Синей чайкой» — согласился я, думая не о флаге. Я искал взглядом на его палубе пусковые ракетные установки, которые мне обещали там установить, но так их и не увидел. — Вастин, а где те штуки, которые я велел разместить на палубе?

— Мы их спрятали под палубой. — Пояснил Вастин.

— Зачем? — не понял я. — Если потребуется выстрелить, то их придётся поднимать оттуда, а это долго.

— О, нет, мы всё продумали, идёмте на корабль я Вам сейчас всё покажу. — Он повёл нас на корабль по плавучим мосткам, которые только что протянули к кораблю. Поднявшись на палубу, Вастин стал быстро бить в корабельный колокол. Через несколько секунд по обеим сторонам открылись люки и появились наши секретные установки, с пока ещё пустыми ракетами. — Мы подумали, что такое оружие не нужно выставлять напоказ. — Пояснил он и ударил в колокол три раза. Люки вновь открылись и ракеты исчезли с палубы.

— Молодцы! — похвалил я, оценив скорость развёртывания ракетной системы на магической основе. Мы много времени провели на корабле, рассмотрев почти всё, что смогли. Я был очень доволен качеством выполненной работы, а Фёдор вообще радовался как ребёнок.

Замок Нэкт.

Дарморо.

— Радуются как дети, не понимают, что этим кораблём они только ещё больше разозлят пиратов. До сих пор понять не могу, для чего Атону нужен этот корабль. У него и без этого уже есть несколько. И вообще он слишком уж быстро стал землями обрастать, а это не очень хорошо, жди беды. За каких-то полгода подмял под себя пять баронств, другим баронам это не понравится. Вот интересно, он моё баронство тоже уже своим считает? Не отдам, моё баронство! Если что, могу порвать наше соглашение, не нужна мне его поддержка и девок своих пусть тоже забирает. Они в последнее время меня совсем слушаться перестали, будто я уже не их хозяин.

— Здравствуй Дарморо! — появившийся Мон Сан отвлёк меня от размышлений.

— А, это ты, с чем пожаловал? — Старый мастер явился опять со своими наставлениями и очередным предчувствием.

— А что, просто так уже нельзя к тебе заглянуть? — улыбка пропала с его лица.

— Почему, можешь, конечно, только в последнее время ты Атону и его людям гораздо больше времени уделяешь, а про меня забыл совсем.

— Так ведь и жизнь сильно изменилась, времени на всё уже не хватает. Сегодня вот появилось свободное, я к тебе и заглянул. Поговорить нам надо.

— Хорошо, говори, если уж у тебя время для этого появилось. — Я предложил ему присесть и налил вина.

— Если судить по качеству этого вина, дела сейчас у тебя идут совсем не плохо. Я ведь прав был тогда, когда говорил, что богатым станешь. — Он напомнил мне о нашем разговоре, который произошёл лет пятнадцать назад.

— Ну, уж не настолько они хорошо и идут, как хотелось бы, проблем пока ещё достаточно много.

— А ты думал, что будет всё легко и просто? Так не бывает, да и я этого не обещал. — Он отпил немного из кубка и отставил его, чтобы он не мешал разговору.

— Так что ты мне хотел сказать? — на долгий разговор я не был настроен, хотелось быстрее выпроводить его и отдохнуть.

— Ты нервным стал, тебе Дарморо нужно отдохнуть, успокоиться.

— Мон Сан, давай обойдёмся без наставлений, говори что хотел. — Вспылил я, не выдержав его тона. Он некоторое время сидел и смотрел на меня, молча, о чём-то думая.

— Хорошо, скажу, но ты не готов меня услышать. Два дня назад у меня было видение, и оно мне не понравилось. Я видел смерть, твою смерть Дарморо. Вот я и пришёл тебя предупредить. Думаю, что ты делаешь что-то не так как нужно, но я не знаю что именно не так.

— И как я умер?

— Этого я тебе не могу сказать, моё дело предупредить, а дальше сам думай что делать. — Мон Сан поднялся, ещё раз на меня внимательно посмотрел, как бы оценивая моё здоровье, после направился к двери. Перед тем как её открыть он остановился и сказал. — Бойся золота Дарморо, оно погубит тебя.

— Глупый старик! — подумал я, сидя в кресле с кубком вина в руках. — Мало того что лезет всё время со своими наставлениями, теперь ещё и видение это. Золото не может привести к смерти, оно может привести только к богатству, ну и ещё к власти. Он сам мне это всё обещал, а теперь предлагает от этого отказаться. Ну, уж нет, жить в нищете я больше не собираюсь! — я со всей силы запустил кубком в стену. — Глупый старикашка, своим видением он только разозлил меня.

— Мот! Мот! Где ты ходишь, конское дерьмо? Седлай коней, до Катаса прокатимся. — Даже слугу нормального найти проблема, все возле Атона и его друзей крутятся.

Катас. Верфь.

Атон.

— Ваше величество, письмо от Хогата! — гонец, спрыгнув с седла на ходу, протянул мне свиток, встав на одно колено.

— Спасибо! — сказал я удивлённому гонцу. Этого письма я уже давно дожидался и дождался, сорвав печать я стал читать.

Ваше величество, я просмотрел все книги, что у меня есть и даже личные книги всех учителей. Информации необходимой Вам, удалось собрать совсем не много, и она слишком противоречива. За всю историю существования королевств, которая описана в книгах, есть упоминания о демонопоклонниках. Это были как кланы, так и небольшие группы людей и не людей тоже. После войны богов все они были уничтожены, но их строения, именуемые храмами, ещё встречаются. Два из таких храма неплохо сохранились до наших дней, возможно в них есть то, что вас интересует. Один из них расположен на территории тёмных эльфов. Второй находится где-то высоко в горах на границе Селезера и орчьих земель. Увы, более точно узнать их расположение нам не удалось.

— Мда, информации очень мало, но это лучше чем совсем ничего. — Подумал я, свернув письмо.

— Антох, корабль просто класс, я тоже такой хочу! — заявил Федор, стоявший у меня за спиной и пытавшийся заглянуть в письмо, которое я читал. Понять, что там было написано, он не смог, Хогат писал на староэльфийском. Честно сказать сам Хогат этот язык знал не очень хорошо, но понять, что он пишет, было можно.

— С этим нет никаких проблем, заплатишь, и Вастин построит ещё один, для тебя. — После моих слов Фёдор сразу погрустнел, денег на постройку корабля у него не было. Правда, у него был марнит, который я подарил ему на свадьбу, его бы хватило на оплату, но Фёдор его уже припас для других целей.

— Вот всегда ты так, сразу батц и на землю, нет бы, как нибудь по-другому сказать, чтоб не так обидно было. — Фёдор обиделся на мои слова, хотя прекрасно понимал, что так всё и обстоит на самом деле.

— День добрый! — на палубе появился барон Аннар Катас. — Красавец! — он развёл руки, показывая на весь корабль сразу. С его появлением на палубе стало шумно от восторженных криков в поддержку его слов. Пока они хвалили корабль и самих себя, я, прихватив Чикву и гномов-ракетчиков, отошёл с ними в сторону.

— Чиква, я кое-что придумал и хочу, чтобы вы сейчас вот что сделали. Вы сейчас снимите все ракеты и перенесёте их в какое-нибудь хорошо охраняемое место. Я там с ними немного поработаю, после чего вы их поставите на место.

— Атон, могу я с тобой поговорить наедине, без посторонних ушей. — К нам подошёл Аннар Катас и посмотрел на Чикву с гномами как на посторонние уши. После его слов в глазах этой четвёрки появилась обида, но они промолчали и отправились снимать ракеты.

— Конечно, идём на берег, мне всё равно туда нужно там и поговорим. — Пока мы добирались по мосткам до берега, барон всё время крутил головой и нервничал. Мне показалось, что он высматривает среди людей кого-то и пока его не находил. — Теперь мы одни, можешь говорить. — Предложил я, добравшись до сарая, куда должны принести ракеты.

— Понимаешь, тут такое дело, я даже не знаю с чего начать. — Аннар нервничал, но мне показалось, что не по-настоящему, он просто пытался эту нервозность изобразить.

— Начни с самого главного, а там видно будет.

— Я хочу дать тебе клятву верности, вот! — выдал он на одном дыхании.

— Аннар, что случилось? Вассальную клятву просто так не дают, для этого должна быть серьёзная причина. — Я сильно удивился его словам, зная его характер, жадность и очень большое самолюбие.

— Есть причина, она уже давно есть и я от этого устал. — Он стал говорить намёками и явно пытался придумать что-то.

— Говори прямо, в чём дело?

— Бель, Бель и эльфы или эльфы и Бель, не знаю, кто из них стоит на первом месте.

— Я что-то не понял, объясни нормально.

— Эльфы в последнее время стали слишком часто появляться на границе. Барон Бель пропускает их через свои земли. Он сам за последнее время сильно изменился, встречи со мной избегает, на свою территорию никого не впускает. Кроме эльфов, конечно, их то, как раз он не трогает. В общем, я боюсь, у меня семья, крестьяне, верфь, наконец. — Он кивнул в сторону верфи, где по-прежнему было многолюдно и многогномно. — Дарморо тоже изменился, даже не знаю, как это объяснить, не тот он уже и всё тут! — Аннар стал ходить туда-сюда. — Атон, давай захватим этот Бель, чтобы к нам эльфы больше не лезли! — он резко остановился и посмотрел на меня. Я молчал, обдумывая его слова, слишком уж он меня удивил. Мне как-то не очень верилось во всё это, про Дарморо вообще верить не хотелось, но он был по-своему прав. Дарморо изменился и не в лучшую сторону, я это тоже заметил. Меняться он стал сразу, как только его баронство стало богатеть и в сундуках появилось золото, правда, его было пока не очень много, но оно было. — Ну, так что, примешь мою клятву? — Аннар отвлёк меня от размышлений.

— Хорошо, если ты этого хочешь, то я приму её. — Согласился я, решив, что я точно от этого ничего не теряю.

— Вот и хорошо! — он потёр руки. — Только это надо сделать так чтобы об этом сразу все узнали. — Я, если быть честным, его радости не понимал. Обезопасить себя таким способом конечно можно, но ведь и простой военный союз тоже совсем не плохое решение.

— Да, с этим я тоже согласен, но на Бель мы пока нападать не будем. Мы пока только усилим охрану границ и посмотрим, что будет после этого. Сейчас и без этого Бель проблем много. — Пояснил я и увидел, что радости в глазах Аннара резко поубавилось. У меня сложилось впечатление, что война с соседом для него была важнее всего, а вассальная клятва лишь прикрытие чего-то другого, но чего, я пока ещё не понял. Аннар ушел, оставив меня возле сарая, в который уже перетащили все шестнадцать ракет. Поразмыслив ещё несколько минут над нашим разговором, так и не пришёл ни к какому выводу, принялся за модернизацию ракет. Решив переделать полностью их магическую начинку и добавить ещё кое-что, для усиления. Сделав половину из задуманного, я вышел из душного помещения, чтобы подышать свежим воздухом. Возле входа крутился мальчишка, лицо которого мне показалось знакомым.

— Эй, парень, иди-ка сюда! — позвал я его. Он этого и ждал от меня, быстро подбежал и поклонился.

— Здравствуйте Ваше величество!

— Мне кажется, что мы уже где-то встречались. — Я всматривался в его лицо и понимал, что я точно его уже где-то видел, но пока не вспомнил где.

— Да, Ваше величество, встречались, меня зовут Витор, я брат Маи.

— Блин, точно! Ты сильно подрос с того времени, тебя не узнать. Вот что Витор, будь другом, сбегай на корабль и позови сюда Чикву. Надеюсь, ты знаешь этого гоблина, пусть он с собой ещё и помощников прихватит. — Витор засиял от счастья, но я думаю, что не от моей просьбы, а от возможности попасть на корабль. Пока я ждал Чикву, смог доделать всю оставшуюся работу по замене магической начинки. Дальнейшие изменения они уже сами внесут. Через какое-то время появился Чиква, но вместо гномов его сопровождал Витор.

— Гномы пока не смогли со мной прийти, с ними сейчас король Дориан о чём-то разговаривает. — Пояснил Чиква. Витор в это время смотрел на меня и явно хотел о чём-то попросить.

— Говори уж, чего так себя мучить-то. — Не выдержал я его мучительного взгляда.

— Ваше величество, возьмите меня матросом на этот корабль. — Проговорил он, продолжая смотреть на меня с надеждой во взгляде.

— Ты пока слишком мал для этого, хотя! — Я вспомнил, что на кораблях встречались такие ещё слишком молодые ребята, которых звали юнгами. — Матросом тебя не возьмут, но вот учеником матроса могут, я попрошу Вастина, думаю, мне не откажет.

Фёдор.

— Вастин, примите мои поздравления, я просто восхищён вашим мастерством. Это великолепный корабль, надеюсь, что вы не остановитесь на достигнутом. — Мне было необходимо наладить дружеский контакт с мастером, от идеи получить такой корабль я не отказался. Да, денег у меня точно не хватит, по крайней мере, сейчас. Можно конечно взять в долг, и я уже знаю у кого. У Дора, например, у него точно деньги есть, точнее у его народа, но это почти одно и то же. О наличии денег у Атона, сказать ничего не могу, где он их берёт, никто не знает. — Вастин, у меня есть несколько идей, и даже кое-какие чертежи имеются. Не только кораблей, которых в этом мире ещё никто не видел, но и много чего ещё очень полезного. Хотите посмотреть и поговорить? Посетите замок Фарго, там всё и увидите. — Я потихоньку оттеснял Вастина в сторону от посторонних ушей, продолжая разжигать в нём интерес. Через некоторое время он уже не знал куда бежать и с чего начать постройку ещё одного корабля. Ему сейчас и в Фарго хотелось попасть и Атона найти, чтобы с него денег страсти. Про Дориана я пока ему ничего не сказал, Дор будет запасным вариантом.

Атон.

Чиква быстро сообразил, что я хочу добавить в начинку ракет и задал вполне логичный вопрос.

— Они же станут гораздо тяжелее и так далеко уже не улетят, что с этим делать?

— Вот блин! Я об этом даже и не подумал! Придётся заменить изумруды на марниты, от этого разгонная сила увеличится. Вы потом эти ракеты как-нибудь пометьте, чтобы от обычных отличить. — Попросил я, так как у меня с собой не было столько камней, чтобы оснастить ими все ракеты. — Через несколько часов я закончил работу и вышел из сарая, где нос к носу столкнулся с мастером Вастином.

— Наконец-то я вас нашёл! — обрадовался он и сразу спросил. — Ваше величество, не хотели бы вы построить ещё один корабль? — Я даже не сразу сообразил, шутит он или говорит серьёзно. По его счастливому лицу это понять было не возможно.

— Вастин, скажи честно, это тебя Фёдор так раззадорил или ты сам это решил? — После моих слов он сразу перестал улыбаться и во всём признался.

— Да, было такое, но я и сам этого тоже хочу. Строить корабли ещё для кого-то мне не хочется, а Аннар теперь не позволит верфи простаивать, хорошие корабли всем нужны. — Вастин был по-своему прав, корабли нужны всем, а хорошие корабли это ещё и превосходство на море. Подозреваю, что Аннар уже скопировал все чертежи, так, на всякий случай. Поразмыслив немного, я пришёл к выводу, что нужна своя верфь, а мастеров я переманю или просто выкраду. Вот только что делать, если Аннар даст вассальную клятву, по факту это уже будет моя верфь. — Я готов снизить цену ещё, ведь теперь у нас есть всё необходимое для дальнейшей работы. Мы теперь знаем, что и как делать. Второй корабль будет построен быстрее почти в два раза! — Привёл он последний аргумент.

— Хорошо, я подумаю, но вопрос будет решён только после успешных испытаний этого корабля. — Вастин от радости чуть не запрыгал.

— Да, да, конечно!

— О, чуть не забыл, команду уже набрали?

— Пока только половину, а что? — Вастин стал серьёзен как обычно.

— Вот тебе ещё один матрос. — Я подозвал Витора.

— Так ведь он мал ещё! — Удивился Вастин.

— Возьми учеником, подрастет, станет матросом, а там глядишь, и до капитана дорастёт. — Вастин внимательно посмотрел на Витора, почесал затылок и махнул рукой.

— Эх, ладно, идём со мной парень, с командой познакомлю!

Через несколько минут они ушли, а я остался сидеть на пустой бочке возле сарая. За последнее время произошло много чего, и нужно было решить с чего начинать. На первое место вылезла намечающаяся война с Бель и не такая тихая и почти бескровная, какую мы вели с Пилетом. Можно конечно попробовать отгородиться от этого баронства, но это проблему не решит. — А не поговорить ли мне с этим Бель? Возможно, мы сможем как-то договориться и не доводить дело до войны? — Пришла мне в голову мысль. Отправлюсь туда прямо сегодня, с наступлением темноты, за час должен долететь. Через два часа после того как стемнело, я отправился в гости к барону. Жаль что я не запомнил имя барона но думаю это не так важно для того чтобы просто поговорить. До замка барона Бель добрался меньше чем за час и, приземлившись неподалёку, стал думать, как попасть в замок незамеченным. Предположим, что через стену я перелечу, а что дальше? Приземлится на крышу, это не вариант, могут заметить, да и что мне там делать? Мне нужно в сам замок попасть и барона там найти. Вот если бы в окно удалось влезть, тогда! А что тогда? Могу ведь влезть совсем не в то окно, которое мне нужно, например, в спальню к баронессе. После такого визита барон точно со мной разговаривать не будет. К решению этого вопроса надо применить магию, но что и как пока не придумал. Думал долго и наконец-то придумал. Если я своими жгутами силы могу толкать, бросать и много чего ещё могу делать, почему я не могу поднять самого себя. Сотворю из них что-то похожее на ходули и прогуляюсь вокруг замка, вдруг мне попадётся подходящее окно. Первая попытка создать ходули как всегда была не удачной, на двух жгутах трудно было удержать равновесие. Добавил ещё два, а потом ещё сразу четыре, стал похож на паука только с очень длинными лапами. В таком виде я и перебрался через стену замка. Хорошо, что в это время охрана смотрела вниз, на землю, а не вверх, где появился такой странный паук как я. Через несколько минут я обнаружил необходимое мне окно, но пришлось притормозить и послушать о чём говорили в комнате. Сквозь немного приоткрытое окно я видел барона, но только со спины, его собеседник оставался вне поля зрения.

— Барон, я приехал сюда не для того чтобы выслушивать ваши оправдания и не уговаривать. Я приехал, чтобы напомнить о том, что ты должен был сделать. — Услышал я голос невидимого собеседника.

— Но я не могу этого сделать, граница Катаса хорошо охраняется. Я уже не говорю о верфи, туда вообще попасть невозможно. — Стал оправдываться барон.

— Плохо стараешься или просто не хочешь. Может быть, тебе прислать какую-нибудь часть тела, от твоего сына или дочери? Думаю, что несколько пальцев заставят тебя действовать более решительно.

— Не надо, я постараюсь, но боюсь, что это приведёт к открытой войне. — Голос барона стал тише.

— Мы хотим, чтобы ты не постарался, а уничтожил верфь, вместе со всеми кто там есть. Нам плевать на твою войну с Катасом.

— Вы меня не поняли, война будет не с Катасом, а с Дамросом! — Пояснил барон.

— О каком Дамросе ты говоришь, там нет людей, это мёртвые земли и не надо верить слухам.

— А как же король Атон? Гномы, которые поселились на границе Нэкта? Это что, тоже слухи?

— Гномам просто хорошо заплатили, а твой король Атон, это просто вымысел. Если у баронов не получится объединиться, вину за это свалят на этого самого Атона. Всё, нам больше не о чем разговаривать, скоро рассвет, не хочу, чтобы меня здесь кто-нибудь видел. — Послышались шаги, хлопнула дверь и наступила тишина. Барон Бель устало опустился в кресло возле камина и уставился на огонь.

* * *

— Мда, интересное кино получается. — Я отстранился от окна и решил немного подумать, прежде чем в него лезть. — Получается, что барона шантажируют, удерживая его детей в качестве заложников. Возникает вопрос, кто эти козлы? Жаль, что мне не удалось увидеть лицо его собеседника, хотя ещё не поздно за ним проследить. Но это чуть позже, сейчас надо с бароном переговорить, пока он дров не наломал. — Осторожно приоткрыв окно, я тихо влез в комнату. Барон продолжал смотреть на огонь, сидя в кресле с задумчивым видом. Он был настолько погружён в свои мысли, что не слышал ни то, как я влез, ни моих шагов.

— Добрый вечер! — Я опустился в кресло напротив.

— Ты ещё кто такой? — Он вздрогнул, и его рука опустилась вниз, к сапогу, где был спрятан нож.

— Барон, не нужно доставать нож, он вам всё равно не поможет. Я пришёл к вам поговорить и убивать вас не собираюсь. Моё имя Атон, думаю дальше пояснять кто я не нужно. — Барон вернул руку обратно на подлокотник и посмотрел на меня более внимательно.

— О чём ты хочешь поговорить?

— О том сложном положении, в котором вы оказались.

— Это с чего это ты так решил? — Барон немного подвинул кресло, чтобы сесть лицом ко мне.

— Я подслушал ваш разговор, правда, не смог рассмотреть лицо вашего собеседника. Надеюсь, что мне сами о нём всё расскажите. — Барон долго смотрел на меня, молча, перед тем как ответить.

— Это ничего не изменит, я всё равно нападу на Катас. У меня просто нет другого выхода. Хочешь убить меня? Убей, чего медлишь? Вот только эльфы всё равно не оставят баронства в покое.

— Вот оно что, значит, это был эльф, и твои дети сейчас находятся у них. — Барон не стал больше ничего говорить и опять уставился на огонь в камине. Мне показалось, что он за эти несколько минут ещё состарился. — Послушай барон, извини, не знаю твоего имени.

— Верн, меня зовут Верн. — Ответил он, даже не обернувшись в мою сторону.

— Вот что Верн, у меня есть одна идея, как вернуть твоих детей и не начинать войну.

— Это как? — Очнулся он от размышлений.

— Пока не могу тебе сказать, мне нужно время, чтобы всё это провернуть.

— У меня нет времени, мне его не оставили. — Верн тяжело вздохнул и махнул на моё предложение.

— Верн, дай мне десять дней, я за это время попробую что-нибудь сделать.

— А мне что делать все эти десять дней? От меня ждут действия и немедленно! Я просто обязан напасть на Катас.

— С этим нет никакой проблемы, нападай, но только давай это сделаем так, чтобы никому не навредить. — Предложил я и увидел, как у барона от удивления вытянулось лицо.

— Это как это?

— Это просто, нужно создать видимость войны. Это такая война понарошку, можем помочь всё устроить. На десять дней запросто сможем такую войну растянуть.

— А дальше? — Верн заинтересовался моим предложением, терять людей в этой войне ему не хотелось.

— За это время я попробую освободить твоих детей, если конечно они ещё живы.

— Хочешь сказать, что их убили? — барон даже привстал с кресла. Судя по его реакции, я понял, что такой вариант он даже не рассматривал.

— А что им стоит соврать тебе, ты же не можешь это проверить.

— Да ты прав, они на всё способны. — Он опять опустился в кресло.

— Я пришлю к тебе кого-нибудь из своих друзей, чтобы вы всё обсудили в проведении первых учений.

— Только Аннара не присылайте, я ему не доверяю и тебе не советую. — Барон немного приободрился, получив маленький шанс на возвращение своих детей.

— Граф Фьодор тебя устроит? У него есть один особо одарённый в таких делах помощник, по имени Штырь. Он тут такой цирк может устроить, что все в войну поверят. Где назначим встречу?

— У меня есть охотничий домик на границе, там и встретимся. А что будет, если ты не сможешь вызволить моих детей из плена? — Спросил Верн настороженно.

— Война будет, и ты в ней проиграешь. — Честно ответил я и заметил в его глазах желание убить меня. — Остынь Верн, ты не сможешь меня убить. — Я встал и покинул замок Бель, таким же способом, как и попал в него, через окно. Вернувшись в Катас, я около часа искал Федора, а потом долго объяснял, что мне от него нужно.

— Да понял я уже, чего так орать-то? — Ответил он, наконец-то полностью проснувшись. — В отличие от тебя, мне иногда спать надо, это ты у нас никогда не спишь. — Ворчал он, из-за того что я его разбудил. — Фёдор, последняя просьба, отведи корабль куда-нибудь подальше, мало ли чего, вдруг Аннар договор нарушит. — После этого я отправился на поиски шантажиста эльфа. Найти его оказалось задачей сложной, почти все дороги на их территории были скрыты кронами деревьев, образуя живые тоннели. Мне пришлось устроить засаду на первом попавшемся участке, где я смог приземлится. Летать дальше над лесом, было опасно, уже наступил рассвет, и теперь меня могли заметить. Эльф появился часа через два и был не один, его сопровождали ещё два эльфа. Они ехали не спеша, о чём-то разговаривали и смеялись. Я не стал сразу на них нападать, а решил проследить, возможно, они сами приведут меня туда куда нужно. Слежка оказалась делом ещё более сложным, чем поиски. Вся живность, находящаяся в лесу поблизости, поднимала шум, выдавая моё присутствие. Двух особо крикливых птичек пришлось прибить, чтобы остаться незамеченным. Через некоторое время эльфы остановились на привал около старой и давно заброшенной башни. Подобравшись к ним максимально близко, но так чтобы они меня не заметили, решил немного послушать, о чём они говорят.

Глава 3

— Жаль, что не прихватили с собой несколько круглоухих, могли бы их сейчас выгодно продать.

— Нам же это пока делать запретили, вот избавимся от баронских щенков, тогда и наловим столько, сколько захотим.

— Заткнитесь оба, нам ещё не хватает, чтобы нас кто-нибудь услышал!

— Велемель, мы сейчас у себя дома, чего и кого нам тут бояться?

— Не знаю, но что-то мне не по себе, будто за нами следят.

— Странно, мне так почему-то не кажется, всё так же тихо как всегда.

— В том-то всё и дело что тихо, я слышал, как два раза птичий крик оборвался. — Главный объект моего наблюдения встал и принялся осматриваться и прислушиваться к звукам леса. Я же наоборот вжался в землю, чтобы меня не заметили. — Вот же сволочь ушастая, оказывается, что он слышал, как я птичек утихомирил. — Думал я, стараясь не шевелиться. — Надо их брать, пока они меня ещё не вычислили. — Дождавшись, когда они немного успокоятся, я приступил к захвату. Мои жгуты силы быстро спеленали три эльфийских тела, не позволив им поднять шум.

— Здравствуйте товарищи преступники! — Я вышел из кустов и приблизился вплотную к удивлённым и перепуганным эльфам. — Тот, кто ответит на мой вопрос, тому ничего не будет! — Под ногами оказался походный ранец одного из эльфов. Я поднял и вытряхнул на землю всё его содержимое. Ничего особо ценного там не оказалось, но вот еда там была, чему я обрадовался. Со всеми этими проблемами, я просто забыл плотно поесть, прежде чем отправится за эльфами. Подобрав лепёшку и кусок сыра, я с наслаждением откусил от обоих и стал жевать. — Фто мовчиф? — Спросил я с набитым ртом. Эльфы в это время мычали и дергались, пытаясь освободиться от моих жгутов. — Ах, да, я же забыл задать вопрос! Слушайте внимательно и не говорите потом, что не расслышали! Где дети барона Бель? — Я освободил от захвата голову одного эльфа, чтобы он мог говорить и услышал отборную ругань в мой адрес. — Класс, я прям как дома побывал, но ответ не верный. — Я отвесил ему толстую оплеуху.

— Какие дети, какого барона? — Эльф был настолько удивлён тем, что я с такой лёгкостью их захватил, что не обратил внимания на то, что я говорю с ними на их языке.

— Здесь вопросы задаю я! — Отвесил ему ещё одну оплеуху и он поплыл сознанием. Пришлось освободить головы его товарищам, и услышал то же самое в свой адрес. — Мда, ребята, мы так никогда не договоримся. Я ведь хотел по-хорошему, а вы оказались бяки! Что же мне с вами делать? — Я закинул в рот остатки лепёшки и сыра, запил это всё водой и облегчённо вздохнул. От сытного ужина, завтрака и обеда в одном флаконе настроение определённо улучшилось и мне захотелось пошутить. Достав нож, я побрил на лысо всех трёх эльфов, и теперь они были похожи друг на друга как близнецы. — Ну, теперь будем говорить или вам ещё и уши отрезать, чтоб умываться не мешали? — Три пары глаз смотрели на меня с ненавистью. — Чего молчите? Ах, да я опять забыл вам рты освободить!

— Ты больше не жилец, круглоухий маг!

— Нет, ну что за манеры, чуть что, сразу обзываться, а ведь я вас остроухими не называл. Ладно, пупсики, последний раз спрашиваю, где дети барона Бель?

— В поселении «Новиль», по этой дороге к вечеру доберёшься. — Ответил один из них, чем вызвал гнев своих лысых товарищей.

— Вот видишь, ответил и остался жив, а волосы не уши, сами отрастут со временем. Ну, я пойду, прогуляюсь до этого вашего Новиля. Вы тут пока посидите, никуда не уходите, вдруг там нет детей. — Я достал из кармана три изумруда, что остались после модернизации ракет, напитал их силой и прикрепил к ним те нити силы, что удерживали эльфов. Силы в изумруды влезло немного, но на несколько часов, чтобы удерживать эльфов, должно хватить. Проверив ещё раз свою магическую конструкцию, я направился искать это самое поселение под названием Новиль. Разумеется, я туда не пешком пошел, а полетел, только прежде чем взлететь отошёл на некоторое расстояние, чтобы эльфам меня не было видно. Два раза я пролетел мимо этого поселения, прежде чем заметил. Оно было так хорошо вписано в рельеф и укрыто деревьями, что, не зная, что оно тут есть и не заметишь. Зато меня они очень даже сразу заметили, некоторые стали стрелять, а один ушастый снайпер даже попал. Правда от его попадания толку не было, моя защита которую я смастерил, перед тем как прибить Пилета, хорошо работала и стрела успешно сгорела. Решив не раздражать эльфов своим полётом, отлетел от поселения на безопасное расстояние. — Теперь ножками, в обход, зайдём с другой стороны! — Решил я и углубился в лес. Эльфийский лес сильно отличался от того что рос в баронствах. Деревья были гораздо выше, и я не встретил ни одного знакомого мне дерева. Форма и цвет листьев поражали своим разнообразием, больше всего мне понравилась ель с белыми иглами хвои. Я даже потрогал, чтобы убедиться в том, что она живая, а не пластмассовая. Через некоторое время стал передвигаться осторожнее, поселение было уже рядом. Остаток пути я проделал так же, как попал в замок Бель, на своих магических ходулях. Притаившись за стволом большого дерева, стал ждать, когда часть эльфов отправится на мои поиски. На сборы у них ушло минут пять, после чего я спустился на землю и направился в посёлок. Сам посёлок был маленьким, я насчитал всего десять домов, сами дома не были построены в прямом смысле этого слова, а выращены из деревьев и кустарников. Местами встречались лианы, цветущие большими красными цветками. Всех встреченных по дороге эльфов, я упаковывал так же, как и тех первых, и теперь они семенили за мной маленькими шагами. Через некоторое время я выловил всех эльфов, что остались в поселении, набралось одиннадцать штук. Девять из них оказались девушками, но я это не сразу заметил, думал подростки, одежда не позволяла увидеть их женские особенности строения тела. Выяснять в каком доме сидят дети барона, я не стал, сам заглянул в каждый дом. Связанного парня и девушку обнаружил в самом дальнем доме, пока до него добрался, нашёл ещё десять человек, с рабскими ошейниками. Освободил всех и от верёвок и от ошейников. Было большое желание прибить всех эльфов в этом поселении за такое отношение к людям, но решил этого не делать. Вдруг кто-нибудь из них окажется каким-нибудь знатным эльфом или его отпрыском, война же может потом начаться. Вместо этого я их тоже всех побрил, даже девушек. Пока я этим занимался, мне опять захотелось чего-нибудь съесть и пришлось устроить ревизию в их холодильниках, точнее в корзинах, где они хранили продукты. Всё что нашёл, я вытащил на улицу и отдал бывшим узникам. Себе оставил одну лепёшку и два неизвестных мне фрукта, немного горьковатых на вкус, но вполне съедобных. Лысые эльфы не сводили с меня глаз, когда я их ел, мне даже стало не комфортно от их взглядов. Перекусив, я запер всех эльфов в одном из домов и предложил людям быстро сделать ноги из этого поселения. Они все поддержали моё предложение, и мы побежали в сторону баронств. Через несколько минут мне надоело уворачиваться от веток и перепрыгивать через корни деревьев. — Всё, стоп, привал, мы таким способом далеко не убежим. Есть предложение полететь! — Мне пришла в голову идея захватить людей при помощи своей силы и унести их, тянув по небу за собой. Ведь я и до этого прекрасно знал, что вес предмета поднятого с помощью магии сильно уменьшается, приблизительно где-то раз в пятьдесят. Люди были на всё согласны, лишь бы скорее покинуть эльфийскую территорию. Через полчаса я уже летел в сторону баронств и тянул за собой бывших пленников. В Бель я не полетел а, обогнув это баронство, добрался до гномьего поселения, где меня встретил Дор и явно в плохом настроении. — Привет борода! У тебя что, какие-то проблемы? Рассказывай друг, и мы решим их вместе! Моё настроение было настолько хорошим, также как и самочувствие, что я был готов сдвинуть горы и осушить моря. Мне даже показалось, что я опьянел от такого самочувствия и настроения. Хотелось шутить и смеяться, чем и занялся вплоть до того момента пока не уснул прямо стоя через пару минут. Спокойно поспать мне не дали, кто-то стал настойчиво трясти меня, взбалтывая мои внутренности, а потом ещё и отвесили затрещину. После последней я проснулся и увидел перед собой Фёдора, который мне что-то говорил, но я его не понимал. — Федя, скажи нормальным языком, чё те надо?

— Фух, ну наконец-то, мы уж думали, что ты опять впал в кому.

— Федя, а ещё короче можешь? — я широко зевнул и тряхнул головой, отгоняя сон.

— Можно и короче. Ответь умник, кого ты на этот раз с собой притащил?

— Я? Никого!

— А эти тогда, по-твоему, кто? — Фёдор показал на людей, находящихся рядом и которых я всё ещё удерживал при помощи магии.

— Ах, эти! Этих я из плена вытащил, они у эльфов сидели. — Вспомнил я и освободил их от своих захватов. Люди с облегчением сели прямо на землю, простояв до этого неподвижно несколько часов пока я спал.

— Вот видишь Фьодор, я был прав! Он нас за друзей уже не считает. Ходил с эльфами воевать, а нас не позвал! — заявил Дор, показав на меня пальцем.

— Не воевал я с ними, они все живы, остались, правда, я порезал одного, когда брил. Но я тут не причём, он сам во всём виноват, нечего было так сильно дёргаться.

— С каких это пор эльфы стали бороды носить? — Удивился Дор.

— Причём тут бороды, я им головы побрил, налысо, прикольно получилось.

— На лысо? Эльфов? Ха, ха, ха! — Дор стал громко смеяться, к нему присоединился Фёдор и все кто был рядом.

— Хватит ржать как кони, скажите лучше как у вас война с Бель прошла?

— Да никак! Нас Морион всех без разбора по ближайшим оврагам разогнал. Хорошо, что не спалил, а только напугал, некоторых до икоты.

— Ха, молодец дракоша! Думаю, что со стороны ваше сражение было похоже на настоящее.

— Почему было? — Возмутился Фёдор. — Некоторые вполне даже по-настоящему в штаны наложили от страха. Это я о людях Бель, наших он как-то смог отличить и за ними не гонялся. — После его рассказа, Дор стал смеяться так, что не смог усидеть на бочке и свалился на землю. Чуть позже я отпустил всех мною спасённых по домам. Детей барона Бель попросил передать отцу, что я вскоре его навещу, поговорить надо будет. Теперь он мой должник и я смогу выторговать кое-что для пользы дела.

— Мужики, а у вас пожрать, ничего нет? У меня что-то после эльфийских продуктов живот крутит. Они, наверное, у них просроченные были и фрукты не мытые.

— Когда у меня живот крутит, я в него пиво заливаю, хорошо помогает. — Намекнул Дор, а Фёдор его поддержал.

— Так ведь я против пива ничего не имею, только жрать то, всё равно хочется. — Гномы накормили меня мясом, которое я залил несколькими кружками пива. После такого обеда меня потянуло в сон. Гномы мне мешать не стали и выделили одно койко-место в доме, где становился Дор.

Глава 4

Эльфийская территория. Место стоянки возле старой башни.

— Велемель, освободи нас! — Взмолились два лысых эльфа, которых ещё удерживали магические путы.

— Зачем? Вы хорошо смотритесь в таком положении. — Сам Велемель смог освободиться первым, имея небольшой магический дар. Разобравшись в принципе действия магического захвата, он дождался, когда оно ослабнет и отшвырнул в сторону изумруд.

— Велемель, ты не можешь с нами так поступить, мы же на твоей стороне. А кто это вообще такой был?

— Маг это был, человеческий маг! — он все-таки сжалился и освободил своих товарищей по несчастью.

— Так мы поняли, что не гоблин. Откуда он тут взялся, это же наши земли?

— Думаю, что он за нами следил, а мы его не заметили. Барон Бель его нанял, чтобы он его детей освободил.

— А зачем ты ему сказал, где они находятся?

— Вы сами-то подумайте! В поселении около тридцати эльфов и пятеро из них маги. Совсем не слабые как я они его там быстро скрутят. Наверное, уже скрутили, пока мы тут статуи изображали. Собирайтесь, мне не терпится ему отомстить за свою лысую голову. — Выловив своих лошадей, убежавших в лес во время нападения, они галопом отправились в поселение Новиль. Там их встретили такие же лысые собратья и два десятка очень злых длинноволосых эльфов, которые за несколько часов так никого и не поймали.

— Велемель, я вижу, что с вами обошлись точно также. — Из дома, вышел, глава поселения, который придерживал свою длинную косу, боясь, что она тоже может исчезнуть неведомым образом. Велемель опустил глаза, поняв, что зря он направил сюда человеческого мага. — Велемель, ответь, откуда он пришёл и где нам теперь его искать?

— Так вы что, его не поймали? — Удивился Велемель.

— Ты что издеваешься? Если бы мы его поймали, то не лишились бы волос! — Один из лысых собратьев брызгая слюной, попытался ударить его, но Велемель вовремя отступил.

— Он, э, напал на нас неожиданно, это произошло у старой башни. Что мы могли с ним сделать втроём? Вас тут тридцать, но и вы ничего не смогли!

— Восемнадцать наших братьев, включая меня, в это время ловили демона. Когда вернулись ни с чем, обнаружили вот это! — Глава показал на группу лысых эльфов и эльфиек. — Они были заперты в одном из жилищ. Маг что тут был, побрил их, сжёг их волосы, освободил всех рабов и исчез вместе с ними.

— А ещё он, съел плоды молодого Мелорна! — Добавила лысая эльфийка, спрятавшись за спины лысых собратьев.

— Что??? Он съел плоды и остался жив? —Удивился Велемель.

— Да, так оно и было, мы пошли по их следам, но вскоре следы пропали, будто у людей появились крылья и они улетели. Пояснил глава поселения и о чём-то задумался.

— Как это улетели? До границы с баронствами полдня пути! — Удивился Велемель и резко замолчал, поняв, что сболтнул лишнего.

— Откуда ты знаешь, что они направились в сторону баронств? Я про это не говорил. — Глава поселения навис над Велемелем, который от страха стал ниже ростом.

— Он, э, искал, э, детей барона Бель. — Шёпотом признался Велемель.

— Что?! И зная это, вы ещё стоите здесь? Быстро догнать и вернуть всех обратно! — Закричал глава поселения на всех своих подчинённых. Все эльфы, лишившиеся волос, чувствуя за собой вину, бросились седлать коней. Через несколько секунд они покинули территорию поселения и направились к границе с баронствами. Через два часа взмыленные кони, брызгая пеной изо рта, доставили их на границу.

* * *

— Велемель, думаю, что нам пока не стоит лезть прямиком к барону. Давай сначала разведаем, а потом решим что делать. — Предложил один из его лысых друзей, которого человеческий маг побрил первым.

— Можно и посмотреть, вон с той скалы почти всё баронство видно. — Он показал на скалу с плоской вершиной.

— У меня голова мёрзнет. — Пожаловался друг.

— Пусть она лучше мёрзнет, чем её совсем не будет. — Вздохнул Велемель и повёл часть своего отряда к скале. — Смотри, барон всё-таки сдержал слово и напал на Катас! — С высоты им было хорошо видно развернувшееся в долине сражение. До них даже долетали приглушённые крики, было видно как, оставляя за собой дымный след, летали горящие стрелы. Велемель широко улыбнулся, увидев это сражение. Улыбка на его лице продержалась не долго, ровно до того момента как в небе появился дракон. Летая над долиной, он поливал землю огнём, разгоняя по оврагам всех участников сражения.

— Велемель, может быть наш глава, видел не демона, а этого дракона? Сам знаешь, что со страха может померещиться.

— Ты хочешь сказать что того мага и рабов этот дракон съел? — Велемель посмотрел на своего собрата удивлённо и догадался, куда он клонит.

— Ну, может и не съел, а в гнездо унёс или в пещеру. Потом их съест по очереди или сразу всех.

— Хм, охлаждение головы пошло тебе на пользу, в ней стали появляться умные мысли. Идём домой, доложим, что так и было, а барон пусть пока воюет. Время от времени мы будем присылать ему пальцы, пусть думает, что они принадлежали его детям. — Спустившись со скалы, они тихо покинули границу и уже не спеша добрались до поселения, где и выдали свою версию. Глава поселения обдумал их версию и решил что, скорее всего так и было на самом деле.

— Кхе-кхе, а волосы можно быстро вырастить? — Спросила одна из эльфиек, оторвав главу поселения от раздумий.

— К сожалению, нет, я мог бы прирастить их обратно, но тот маг их сжёг, так что ждите, когда они сами отрастут. А сейчас нужно подумать, что мы скажем в своё оправдание за потерю плодов молодого Мелорна.

— Давайте скажем, что они уже были испорченными, и их пришлось выбросить.

Атон.

— Хорошо отдохнув в посёлке гномов, я решил навестить барона Бель. Прихватив с собой Дора и Фёдора, как свидетелей будущего договора с бароном.

— Атон, как я рад снова с тобой встретиться! — Барон лично встречал нас у ворот замка. За его спиной, также широко улыбаясь, стояла вся его семья, жена и дети.

— Я сейчас распоряжусь накрыть для Вас самый лучший стол. Ваше величество Атон, Ваше величество Дориан, Ваше сиятельство Фьодор! — Барон, как и вся его семья, по очереди поклонились каждому из нас.

— Верн, не надо стол, поговорить надо. — Сказал я шёпотом, чтобы слышал только он.

— Я понимаю и уже всё приготовил для нашего разговора, пойдёмте в мой кабинет. — Он ещё раз поклонился и повёл нас в свой кабинет. — Вот это я приготовил в качестве моей благодарности за спасение моих детей. — Верн отдал мне туго свёрнутый свиток. Развернув его, я стал читать, Дор и Фёдор подсматривали из-за моей спины.

— Я барон такой-то и такой-то, клянусь в верности королю Атону и всем его потомкам навечно. — Дальше шло описание того что он обязуется делать во благо меня, моих потомков и королевства, которым буду править я или мои потомки. К концу свитка почерк барона стал настолько корявым, что я еле разбирал что написано. Плюс ко всему весь свиток был в каких-то бурых пятнах, да ещё и надорван.

— Хреновый из него писарь. — Тихо сказал Фёдор на русском.

— Эге, вот это поворот! — Удивился Дор на гномьем.

— Ты это сейчас вообще о чём? — Не понял я Дора и посмотрел на бледное лицо барона.

— Ты же маг, а таких вещей не знаешь. Это же клятва на крови! — Пояснил он опять на гномьем и мои брови поползли на лоб.

— Извините, что у меня так небрежно получилось, очень трудно было писать собственной кровью. — Пояснил барон, придерживая руку, запястье которой было туго перебинтовано.

— Ни фига себе! Я всего лишь хотел с ним подписать военный союз, а он до клятвы на крови дошёл. — Подумал я. — Дор, а мне-то сейчас что надо делать?

— Принять должен и заверить силой магии. Учти, что если не примешь, барон умрёт в страшных муках, возможно, что даже сегодня. — Пояснил мне Дор на гномьем.

— Кончайте шептаться на языке, которого я не знаю, мне же непонятно ничего. — Прошипел Фёдор сквозь зубы. — Мда, барон решился на очень серьёзный шаг, я даже и не понял сразу о верности навечно. Ему сейчас на вид лет пятьдесят, ещё лет тридцать смог бы протянуть, но это не вечность. Не знаю, чем я был должен подписать эту бумагу, чернилами или кровью? Решил применить магию, создал из нитей силы свою подпись и прижал её к листу. Весь текст, как и пятна крови на свитке засветились ярко бордовым светом. Через несколько секунд свечение исчезло вместе с текстом, а свиток истлел, превратившись в пыль.

— Дор, так тоже должно быть? — Спросил я, стараясь не шевелить губами.

— Мне откуда знать, я никогда не видел, как это происходит.

— Скажете хоть ещё одно слово, которое я не пойму, получите в ухо, оба! — Прошипел обиженно Фёдор.

— Господин барон, кто вам посоветовал дать такую клятву? — Я знал, что эта клятва или точнее заклинание, относится к тёмной магии и предположил, что где-то рядом прячется тёмный маг.

— Никто, я сам, вычитал такой способ в одной старой книге.

— А где эта книга вы конечно не знаете?

— Почему не знаю, она в моей библиотеке. Там ещё много чего из старых книг и свитков хранится. Эту библиотеку ещё мой прадед начал собирать. — Пояснил он.

— А мне можно посмотреть на эти сокровища? — Это была вторая библиотека, попавшаяся мне в этом мире. Первая принадлежала Хогату, и я её практически всю просмотрел, там для меня ничего полезного не нашлось.

— Конечно, я же теперь связан клятвой и готов выполнить любой ваш приказ. — Он быстрым шагом проследовал к камину, нажал там на что-то, и рядом открылась дверь. Я никогда бы не догадался, что тут есть дверь, тот, кто это сделал, был очень умелым мастером. — Прошу! — пригласил барон и шагнул внутрь первым, чтобы зажечь свечу. Комната оказалась не очень-то и большой, без окна и буквально завалена старыми свитками. Книг было мало, десятка три не больше, а вот свитков должно быть несколько сотен. Я взял в руки первый попавшийся свиток и развернул. Это был указ какого-то там короля, о присвоении баронского титула обычному сотнику. Имя этого сотника мне ни о чём не говорило, я его никогда не слышал, как впрочем, и имя короля который его так наградил. Но самое интересное это то, что свиток был написан на староэльфийском языке.

— Увы, я не знаю и никогда не слышал о бароне с таким именем. — Пояснил Верн.

— Ты хочешь сказать, что знаешь этот язык? — Удивился я, прекрасно зная, что его далеко не все маги знают.

— Да, Ваше величество, меня обучил этому языку мой отец, а его мой дед, а кто деда научил, я не знаю. Я прочитал все свитки, и все книги, что находятся здесь и они практически все на этом языке.

— Барон, а где та книга, в которой вы нашли эту клятву?

— Вот! — Он взял со стола книгу в тёмном кожаном переплёте и протянул её мне. Даже на внешний вид эта книга выглядела очень старой, а по объёму была скорее тонким блокнотом, чем книгой. В ней от силы было листов двадцать и тоже кожаных, но только светлых. Я открыл на первой странице и стал читать.

Клятва на крови. Самая надёжная из всех известных клятв. Является не только клятвой, но и очень сильным заклинанием, влияющим непосредственно на душу. Для успешного проведения необходимо в точности соблюдать последовательность всех действий. Ошибка может привести к быстрой и мучительной смерти.

Дальше шло описание этих самых действий. Быстро прочитав все, что касалось этой клятвы, я добрался до следующего заклинания. — Исповедь мертвеца. — Ух, вот это книга! Думаю что такой книги, даже у Эльсигура в тайнике нет. — Подумал я и быстро пролистал до следующего и последнего заклинания. Оно начиналось на последней странице, и его название было таким, от которого я замер. — Вызов демона и его удержание. Я просто прилип взглядом к этой странице, где была изображена сложная пентаграмма, тщательно прорисованная во всю страницу. Точнее на две трети страницы, так как одна треть была оторвана вместе с частью рисунка и описанием. Увидев это, я чуть не заплакал, в душе конечно, от досады. Появившаяся на миг возможность вернуть Наясу, испарилась так же быстро, как и появилась.

— Антох, чёрт тебя побери, ты уснул что ли? — Фёдор хлопнул меня по плечу. — Я тебя зову, а ты даже не реагируешь!

— А? Что? Я задумался немного, а что случилось? — Я посмотрел на Фёдора с Дором и на барона.

— Ничего пока не случилось. Мы сюда, зачем пришли, книги читать или вопрос решить?

— Да, да, конечно, господин барон, могу я себе взять эту книгу и есть ли у вас ещё что-то подобное?

— Для Вас всё что пожелаете, можете забрать всю мою библиотеку но, увы, таких книг больше нет, она одна. — Верн с сожалением развёл руки.

— Спасибо за столь щедрый подарок, но думаю, что эти сокровища нужно переправить в школу к Хогату. Это очень весомо пополнит его библиотеку. — Ответил я и, посмотрев ещё раз на свитки, вышел из комнаты. — Господин барон, коли уж вы дали такую клятву, то я хочу, чтобы вы стали комендантом крепости Ноэр. — Барон вздрогнул, услышав название крепости, но не отказался.

— Ваше слово для меня закон, который я не вправе нарушить.

— Верн, не переживай ты так, Ноэр уже отстраивают заново, там сейчас около двух сотен гномов находится и почти пятьсот человек. Вам там ничего не угрожает, чуть позже я туда ещё и магов пришлю.

— А как же? — Он обвёл взглядом замок.

— За ним, найдется, кому присмотреть, к тому же эльфы навряд ли забудут о вас и ваших детях. В Ноэр вам будет спокойнее и безопаснее чем здесь.

Глава 5

Верн всё-таки настоял на застолье, после которого трое сильно обожравшихся гостя, покинули его замок и отправились по домам. Дом, правда, был один, это замок Фарго, где на данный момент гостила в ожидании своего мужа королева гномов. В дороге нас сопровождали, Штырь, Вастин, Чиква, личная охрана Дора и Морион. Такой весёлой компанией мы и прибыли в Фарго поздней ночью, перебудив всех обитателей замка. Как потом выяснилось, в гостях здесь находилась не только жена Дора Марита, но ещё и Анна с Леей, а так же Дария, которая прибыла сюда с докладом и ждала моего появления. Замок жужжал как потревоженный улей до самого утра, пока все обитатели опять не разбрелись по своим комнатам досыпать. Бодрствовать остались только слуги и я с Дарией, которая доложила о положении дел на границах наших объединенных баронств. Положение, в котором мы оказались, было совсем не радостным. Королевство Хавек перекрыло все дороги и не пропускало никого на нашу территорию, даже наших торговцев. Зато оно охотно впускало на свою территорию всех, кто туда стремился.

— И с чем это связано? — Удивился я.

— Пока выяснить не удалось, гвардейцы молчат, а простые солдаты просто не знают.

— А что если через другие баронства попробовать пройти?

— Пробовали, там нас тоже не пропускают, только там уже не гвардейцы стоят, а обычные стражники, собранные отовсюду.

— Не иначе как король Хавек что-то задумал, узнать бы, что именно, чтобы быть готовыми. Я думаю, что он напасть собирается, но для этого мы никакого повода не давали, хотя кому он нужен этот повод. А стражники тоже молчат как гвардейцы?

— Нет, эти болтают так, что не заткнуть, только они тоже ничего не знают, им приказали вот они и стараются.

— А как там жители наших новых территорий, не буйствуют?

— Нет, они даже рады тому, что попали к нам, многие сами хотели перебежать на нашу территорию, но теперь уже не нужно. Мало того, они даже сами налоги принесли, о которых мы забыли в суматохе.

— Налоги это хорошо, деньги нам нужны, жалование морковкой не выплатишь. Нам бы узнать, где в этих краях золото добывали или серебро, на худой конец и медь с железом устроит, это тоже ценится. — Я посмотрел на Дарию, она пожала плечами давая понять, что про это ничего не знает. — Ладно, с этим потом, нам сейчас нужно дороги открыть. Торговля остановилась, а мы пока полностью себя всем обеспечить не можем. Пока ещё не можем, мне на это хочется надеяться. У тебя всё?

— Да, всё, узнаю ещё что-то сразу приеду.

— Тогда иди спать, ты уже на ногах еле держишься. — Я отправил Дарию спать, а сам разжёг камин и опустился в кресло. Через несколько минут стало тепло и уютно, свечи я погасил, света от огня в камине было достаточно. — Чего же ты хочешь, король Хавек? Если тебе что-то не нравится, приди и скажи, но ты почему-то этого не делаешь. Может, ты ждешь, когда мы сами придём с поклоном и прогнёмся под твоей персоной? Не дождёшься! Хотя поговорить можно, но на равных и желательно в ближайшее время. Нужно решить, кто пойдёт? Самому мне лезть пока не стоит, возможно, проблему удастся решить без мордобоя между мной и Хавеком. Ладно, дождусь, когда все проснутся, после чего общими усилиями и будем решать что делать. Незаметно для себя я задремал сидя в кресле.

— Кхе-кхе, Ваше величество, Вам завтрак сюда принести или вы к нам присоединитесь? — В комнату тихо вошла Лея и разбудила меня.

— С каких это пор меня на завтрак стали приглашать так официально? — Пробурчал я спросонья.

— Что-то случилось? — она сразу насторожилась, увидев моё настроение.

— Пока не знаю, но возникла одна проблема, вот сейчас за завтраком и обсудим. — В большом обеденном зале, который уже отремонтировали, собралась вся наша дружная компания. В тесном, можно сказать семейном кругу из двенадцати представителей разных рас, мы быстро уговорили завтрак, и я решил начать совещание. Двенадцатым членом был Морион, но он в зале не уместился и сейчас сидя на крыше всё прекрасно видел и слышал моими глазами и ушами. — И так, господа короли и бароны, я попрошу вас остаться, а остальных попрошу покинуть помещение. — Я имел в виду слуг, суетящихся возле нас, но вместе с ними на выход направились Дария, Штырь и Чиква. — Стоять! Вы куда собрались? — Остановил я эту троицу.

— Так мы, это, ни к королям, ни к баронам не относимся. — Робко пояснил Штырь.

— Так значит, да? Хорошо, присваиваю вам, вернее награждаю, за заслуги перед королевством титулом барона! Каждого! — Уточнил я, мало ли, вдруг подумают, что титул один на всех. — Теперь быстро сели на место! — Ошарашенные такой наградой они тихо сели на свои места. В зале стало тихо, все ждали, что я им сейчас скажу. — Возникла проблема, которая может сильно осложнить нам жизнь и развитие нашего королевства. — Начал я и за пару минут выложил всё что знал. — Что будем делать? Готов выслушать все варианты решения этой проблемы, даже самые бредовые на первый взгляд. — Через некоторое время после того как шум стих и все собравшиеся выдали свои варианты, от объявления войны и до тихого устранения Хавека, остановились на одном. Нужно ехать договариваться, короче нужен посол. Осталось выбрать подходящую кандидатуру на должность этого посла, но тут возникла очередная проблема. Дор на это не годился, как и его жена Марита, они гномы. Чиква на посла тоже не тянул. Фёдор и Анна ещё плохо себе представляли, как устроен этот мир и как нужно себя вести, будучи послом здесь. Старый барон Фарго был для этого уж слишком стар, хоть и чувствовал себя хорошо и на здоровье не жаловался. Меня туда они сами отправлять категорически отказались, причём все, даже Морион. Штырь поедет, но в качестве шпиона-советника, Дария как командир охраны посла. Жена Фёдора, Эльтея, сама отказалась, заявив, что в её положении это опасно, можно потерять ребёнка. Фёдор свалится со стула, узнав, что его жена уже на третьем месяце беременности. После этого наши взгляды сосредоточились на Лее, потому что только она осталась на роль посла. С одной стороны это была оптимальная кандидатура, знающая жизнь и основные законы по которым жили все королевства, а с другой стороны она женщина. Будут ли с ней вообще разговаривать?

— Пусть только попробуют со мной не поговорить! — Заявила она, догадавшись, о чём я думаю.

— Хорошо, попробуем тебя отправить, вот только ехать тебе придётся под своим настоящим именем. Титула баронессы может и не хватить для такого дела. — Предложил я, и за столом стало тихо. Из всех здесь собравшихся, о том кто она на самом деле, знали только я и Дор. Морион, правда, тоже знал, но он не в счёт.

— Хорошо, я согласна! — Согласилась она и о чём-то задумалась.

— И кто ты? — Хриплым голосом спросил Фёдор, который ещё не полностью отошёл от того что скоро станет отцом.

— Герцогиня Лея Тэнэр Маслос, последний вампир и моя бабушка! — Представил я свою бабулю настоящим именем.

— Охренеть! — Просипел Фёдор и чуть снова не свалился со стула. Дед Эльтеи отодвинулся от стола, приготовившись или бежать или драться.

— А ведь я давно заподозрил, что с ней что-то не так! — Прохрипел дед, продвигаясь к двери.

— Всем сидеть! — Заорал я, чуть не сорвав голос. — Она на нашей стороне!

— Зря ты про вампира рассказал. — Шепнула она мне.

— Когда-нибудь они бы об этом всё равно узнали, но лучше пусть сейчас, проблем будет меньше.

Лея отправилась в Хавек через три дня, именно столько ушло времени, чтобы подготовиться, начиная с одежды и составлением плана визита. Нам теперь оставалось ждать результата этих переговоров, либо хорошего, либо плохого. Начались напряжённые дни ожидания, и каждый из нас пытался себя чем-то занять на это время, чтобы отвлечься от плохих мыслей.

Десять дней спустя. Королевство Хавек. Замок графа Нату.

— Фаломир, что опять стряслось? — Спросил граф, увидев как в приоткрытую дверь, осторожно заглядывает Фаломир.

— Ваше сиятельство — Фаломир появился в кабинете полностью, протиснувшись сквозь приоткрытую дверь как через дыру в заборе. — Там какие-то люди прибыли, говорят, что посол из Дамроса. — Опасливо пояснил Фаломир, зная, что у графа сейчас плохое настроение и можно от него схлопотать очередной ожог.

— Откуда?! — Переспросил граф с большим недоумением.

— Из Дамроса Ваше сиятельство. Двадцать два человека во главе с какой-то герцогиней.

— И где они сейчас? — Граф отложил в сторону бумаги бывшие докладом о положении дел на границе.

— У ворот Ваше сиятельство, ждут.

— Хорошо, пригласи, только не всех, думаю, трёх будет достаточно.

Через некоторое время в кабинете графа появились три девушки, чему граф сильно удивился. Одна из них очень красивая и очень серьезная, явно была той самой герцогиней, имя которой он пока не знал. Две другие девушки были её охраной, но их лица скрывали маски, поэтому граф не смог узнать ничего ни об их красоте, ни о возрасте.

— Позвольте представиться. Посол королевства Дамрос, герцогиня Лея Тэнэр Маслос. — Сказала девушка голосом, от которого по спине графа пробежало стадо мурашек. Через пару секунд граф осознал, кто перед ним стоит, и его челюсть невольно поползла вниз. Пауза затягивалась, так как граф просто не знал что ответить. Первый раз за свою жизнь он не знал, что сказать и продолжал смотреть на девушку. Фаломир стоя у двери, впервые в жизни увидел недоумение и растерянность на лице графа, и его челюсть от этого тоже поползла вниз. Мало того, ему ещё стало страшно от непонимания того что происходит. Желая помочь графу и как-то разрядить сложившееся напряжение, он решил предложить присесть герцогине, имя которой он не расслышал. Схватив изящное кресло, он шагнул в сторону герцогини и получил молниеносный удар в голову от одной из девушек в маске.

— Дария, не надо так жёстко реагировать на действия этого человека, он всего лишь хотел предложить присесть. Господин граф, надеюсь, у вас есть лекарь? — Спросила Лея, посмотрев на бесчувственного человека, лежащего на полу.

— А, э, да что ему сделается, он настолько живуч, что даже я иногда удивляюсь. Давайте присядем. — Граф плавно поднял кресло, которое уронил Фаломир и так же плавно поставил его возле небольшого столика. Всё это время он неотрывно следил за всеми тремя девушками.

— Что привело вас к нам или встревожило Ваше высочество? — Он предложил Лее присесть и после сам плавно опустился в кресло, стоящее напротив. Граф продолжал пристально вглядываться в её лицо и чем дольше смотрел, тем больше убеждался в том, что она настоящая Лея Маслос. В его архиве хранился портрет герцогини и сейчас он по памяти сравнивал его с оригиналом. Оригинал сильно выигрывал у бездушного полотна.

— Господин граф, мы хотим знать, с чем связано перекрытие дорог между нашими королевствами? — От чарующего голоса Леи сознание графа немного поплыло и ему стоило больших трудов взять себя в руки. — Мы не понимаем что происходит. Сначала вы присылаете к нам, так скажем послов, для подписания торгового договора, а потом никого не пропускаете? Мало того, вы ещё и удерживаете наших подданных на своей территории! — Повысила голос Лея.

— О, нет, мы хотим продолжить торговлю, просто были вынуждены перекрыть дороги, чтобы остановить переселение наших подданных на вашу территорию. — Пояснил граф и медленно налил вино в серебряный кубок, после чего протянул его Лее. Она загадочно улыбнулась, поблагодарив, и сделала маленький глоток.

— Хорошее вино Ваше сиятельство.

— Спасибо, это вино из королевских погребов, иногда удаётся купить пару бутылок.

— Господин граф, мы бы очень хотели, чтобы вы пропустили наших людей, которые возвращаются домой.

— Обязательно пропустим, я прямо сегодня постараюсь встретиться с королём и решить возникшую проблему.

— В таком случае я больше не смею отнимать у вас драгоценное время пустым разговором. — Лея изящным движением покинула кресло и, попрощавшись с графом, удалилась в сопровождении своей охраны. Проводив девушку взглядом, граф задумчиво опустился в своё кресло и взял кубок с вином, из которого пила Лея. На полу застонал Фаломир, придя в сознание.

— Ох, что это было? — Он с трудом утвердился на пятой точке и ещё осоловелыми глазами посмотрел на графа.

— Это была герцогиня Лея Тэнэр Маслос, тупой ты баран. — Ответил граф, рассматривая вино в кубке.

— Это она меня так? — Удивился Фаломир.

— Нет, идиот, это её охрана не дремлет. Если бы она тебя так приложила, то ты бы не выжил. Да и я, наверное, тоже. — Задумчиво добавил граф и вылил вино в кадку с небольшим деревцем, купленным у эльфов за большую сумму. — Вот видишь Фаломир, какой хороший способ придумал твой хозяин, чтобы точно узнать с кем мы имеем дело. Стоило перекрыть дороги, и они сами к нам пришли. Поднимайся бездельник! Ты должен проследить за ней до самой границы. Потом доложишь о каждом её шаге, где была и с кем встречалась.

Фаломир смог встать на ноги со второй попытки и шатаясь как пьяный, покинул кабинет графа. Сейчас ему хотелось отдохнуть и поправить своё пошатнувшееся здоровье, а не следить, за появившейся неизвестно откуда герцогиней. — Кто же она такая, если сам граф её побаивается? — Подумал Фаломир, спускаясь по лестнице, которая стремилась его уронить. Через некоторое время он пришёл в себя окончательно и отправился выполнять распоряжение графа. Найти и догнать группу всадников не составило труда, любой житель который видел красивую девушку в сопровождении необычной охраны, охотно показывал в какую сторону она поехала. «Посол в юбке», как для себя назвал её Фаломир, остановилась в одном совсем не дешёвом постоялом дворе, на ночлег. Пошарив в своём кошеле, Фаломир со вздохом достал из него последний серебряный руб и снял комнату на втором этаже. Через приоткрытую дверь ему было хорошо видно весь коридор и двух девушек, охраняющих дверь в комнату герцогини. — Так я ничего не узнаю. — Подумал он и решил перебраться на крышу, чтобы по ней подобраться к окну герцогини. Закрепив верёвку к трубе, Фаломир тихо спустился по стене и замер у приоткрытого окна. — Как бы я хотел попасть в эту комнату и спрятаться там. — Подумал он. Внезапно начался дождь, довольно сильный и холодный. Веревка, за которую он держался, быстро намокла и стала выскальзывать из его замёрзших пальцев. Намотать на руку он её не мог, длина не позволила, поэтому он вцепился в неё что было сил. Хлопнула дверь и Фаломир услышал голоса.

— Непривычно видеть Вас в платье, Ваше высочество, оно Вам очень идёт. — Послышался мужской голос. — Вам было нужно в этом платье идти на встречу с графом, он бы сразу согласился на все наши условия.

— Спасибо Штырь, титул барона пошёл тебе на пользу, ты стал выражаться более культурно. Фьодор на твоём месте уже бы давно ляпнул что-нибудь не совсем понятное.

— Ваше высочество, Вы зря на него сердитесь, он просто иногда говорит слова, значение которых мы не знаем.

— Приятно слышать, как ты защищаешь графа Фьодора.

— Как прошли переговоры? — Фаломир услышал очень важный вопрос и прижал ухо к стене, стараясь слушать ещё и через дощатую стену. Послышались шаги и шуршание, а потом очень сильный и неожиданный удар в стену со стороны комнаты. Фаломир отпрянул от стены, верёвка выскользнула из его закоченевших пальцев, и он полетел вниз. Приземление было болезненное и шумное, он упал на старую, пустую бочку, которая разлетелась на отдельные дощечки.

— Ох, надо было верёвку длиннее взять. — Прошипел Фаломир, держась за рёбра и прихрамывая, быстро скрылся за углом дома.

— Завидую вашему слуху, Ваше высочество, я бы его никогда не услышал. — Сказал Штырь, выглядывая в окно.

— Поверь, этому не стоит завидовать, я бы хотела остаться прежней как до, э, ну это не важно. Мне что-то есть захотелось, когда ужин принесут?

Три дня спустя.

Фаломир.

— Скорей бы уже они до границы добрались. — Подумал Фаломир, сидя в седле своего коня и потрогал рёбра, которые ещё сильно болели после падения со второго этажа. В его кошеле осталось лишь несколько медяков и ему приходилось спать под открытым небом, тратя деньги только на еду. За весь день он съедал кусок хлеба, посыпанный солью, и запивал его крепким, но дешёвым вином. Вино немного притупляло боль и позволяло держаться в седле. В последнее время он всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что хотел бы сбежать из родного королевства и осесть где-нибудь в таком ненавистном ему Дамросе. Дамрос он ненавидел только за то, что с его появлением и у Фаломира появились проблемы и неприятности. Он уже много знал о том, как живут люди в этом королевстве, и хотел тоже жить так же, где тебя считают человеком, а не рабом. — До границы ещё два дня пути, денег осталось почти ничего, вино заканчивается и мне не на что купить. — Подумал Фаломир и посмотрел вперёд на дорогу, где за очередным поворотом скрылись всадники, за которыми он следил. Сейчас на дороге он остался совсем один, он даже остановился и посмотрел по сторонам. — Ни одной живой души. — Сказал он сам себе, и ему от этого стало грустно, одиноко и тоскливо. — Если сейчас мой конь падет, то я умру в одиночестве, от голода и холода. — Подумал Фаломир и, держась за ребра, пришпорил коня.

Замок Фарго.

Атон.

— Как съездили, успешно? — Спросил я у Леи, когда она покинула седло своей смирной лошадки.

— Нормально съездили, только проблему полностью решить не удалось. Король Хавек запретил своим подданным покидать территорию королевства. Так что торговать придётся на границе, а это не так выгодно получится. Хавек боится, что от него все к нам сбегут, вот отсюда такое решение.

— Мда, плохо конечно, я рассчитывал, что к нам ещё пару тысяч переедут, а то нам королевство некому строить. Покупать рабов тоже не выход, просто денег не хватит. Вопрос, где взять людей? — Задал я этот вопрос скорее себе и задумался. Сейчас в баронствах стало достаточное количество населения, но земли Дамроса по-прежнему пустые. Можно конечно переселить туда часть из баронств, но тогда они ослабнут, а ведь сейчас они являются своеобразным щитом Дамроса. В нашем положении остаётся только одно, это воровать людей, везде, где сможем. Мастар и Селезер мы пока не трогали, теперь пришло время и их лишить части населения. Это нужно делать тихо и не привлекая внимания. — Штырь, иди сюда дело есть. — Подозвал я свежеиспечённого барона. — Нам нужно отобрать людей, прибывших из Мастара и Селезера, человек по десять. Только надёжных и не глупых, отправим их обратно, на родину и они должны будут вот что там делать! — Я шёпотом объяснил ему, что от них требуется.

— Если Хавек и откроет границу, это ещё не значит, что нам позволят торговать! — Заявил Фёдор

— Как это? Поясни.

— Это просто, обозы начнут грабить или они вообще станут пропадать без следа.

— Почему? — Спросили мы с Леей одновременно.

— По кочану! Вы что до сих пор не поняли, что нам не позволят укрепиться так, чтобы потом было невозможно нас завоевать. Позволят построить пару городов и землю привести в нормальное состояние, потом придут завоеватели.

— И что ты предлагаешь?

— Ты корабль, зачем построил? Вот на нём и будем товар возить, помимо Хавека есть ещё королевства, с ними и будем торговать. — Предложил Фёдор своё видение решения возникшей проблемы. И оно получило одобрение, осталось только сам корабль испытать, а потом его и отправим к далёким берегам.

Место действия Светлоэльфийское королевство.

Приграничное поселение Новиль.

— Что опять случилось Велемель? — Спросил глава поселения, увидев запыхавшегося Велемеля.

— Господин Эльмерос, мы поймали человека! — Радостно доложил он.

— Вы что за ним по всему лесу гонялись? — Эльмерос не очень обрадовался такому известию, за последние несколько лет им удавалось поймать много людей.

— А, э, нет, он по дороге ехал. — Улыбка с лица Велемеля быстро исчезла. — Он к нам ехал, но не говорит зачем. — Пояснил Велемель.

— Тогда вы его не поймали, а встретили, где он сейчас?

— Так это, мы его связали и у старой башни под присмотром оставили, подумали, что сюда его пока не надо приводить.

— Он что опасен или это тот, что лишил вас волос? — Эльмерос медленно поднялся с плетёного кресла и шагнул в сторону Велемеля.

— Нет, это не он, этот даже не маг, но говорить с нами не хочет. Сказал, что с простым эльфом ему не о чем разговаривать. Поэтому я сюда и прибежал уважаемый Эльмерос. Он говорит, что у него есть какое-то очень ценное предложение.

— И чем оно ценное?

— Так ведь мы не знаем, он же нам не сказал.

— Хорошо, пойдем, узнаем, что ему нужно, если он нас не заинтересует, то заменит собой тех рабов что сбежали. — Эльмерос не спеша собрался в дорогу и так же не спеша двинулся в путь. Около часа из двух затраченных на дорогу до старой башни, он слушал красочный рассказ Велемеля о том, как они ловили человека. Велемель говорил бы и дальше, но Эльмерос пригрозил отрезать уши, если он не замолчит. — Лучше бы тебе язык отрезали, а не волосы. — Подумал Эльмерос в наступившей тишине.

— Вот он этот человек! — Велемель сдёрнул с головы связанного человека, сидящего на земле, грязный мешок, после чего ещё и пнул его.

— Кто ты и что тебе нужно? — Спросил Эльмерос, посмотрев на человека с презрением.

— Меня зовут Дарморо, и у меня есть одно предложение, от которого вы не сможете отказаться. — Заявил человек продолжая жмуриться от яркого солнца.

— Я не думаю, что нас может заинтересовать твоё предложение, но позволю тебе говорить со мной.

— То, что я хочу сказать, это не для ушей твоих лысых собак! — Дарморо кивнул в сторону троих лысых эльфов. Велемель услышав такое оскорбление, хотел зарубить круглоухого, но Эльмерос ему это не позволил.

— Оставьте нас! — Приказал он Велемелю, и тот ещё раз посмотрев на Дарморо, отошёл на несколько шагов. — Говори человек и знай, что если меня не заинтересует твоё предложение, ты умрёшь. — Предложение человека удивило Эльмероса и однозначно заинтересовало. Если удастся сделать то, что предложил он, то Эльфийское королевство сможет одним ударом решить многие возникшие за последний год проблемы. — Я понимаю, что всё имеет свою цену и хочу узнать, что ты за это хочешь получить?

— Мне много не надо, десять тысяч золотом и земли. — Заявил Дарморо.

— С золотом всё понятно, хоть это и совсем не маленькая сумма, а вот о землях хотелось бы подробнее узнать. О каких землях ты говоришь? Мы собственными территориями не торгуем, имей это в виду.

— А мне ваши земли и не нужны, я хочу получить Бель и Катас! — Нагло заявил Дарморо.

— Ах, вот оно что, мне кажется, что это уж слишком высокая цена за твою услугу.

— Нормальная цена, моё дело предложить, а ваше подумать и согласиться, ну или не согласиться. Через десять дней я вернусь сюда за ответом, а сейчас пусть меня развяжут, мне пора вернуться, пока не заподозрили.

— Велемель, развяжите и проводите до границы! — Приказал Эльмерос. После того как Дарморо скрылся из вида, он запрыгнул в седло своего коня и помчался в столицу, доложить своему начальству о полученном предложении. Ему бы хотелось всё сделать самому, но у него не было для этого ни средств, ни сил. Решение теперь будет принимать совет глав домов или сам король, чему он был не очень рад, так как теперь оставался в стороне от этого дела. Ровно через двое суток, почти непрерывной скачки, меняя по пути коней и накачивая себя эликсирами, он добрался до столицы. Не тратя время на приведение себя и своей одежды в порядок, он влетел в кабинет начальника охраны внешних границ.

— Эльмерос, что случилось на этот раз, почему ты такой взъерошенный? — Спросил Ланамель, посмотрев на своего подчинённого, и убрал в ящик стола свиток, который только что прочитал.

— К нам два дня назад прибыл человек и предложил помочь решить много наших проблем одним разом. — Начал говорить Эльмерос, забыв поздороваться, и обратиться к Ланамелю как положено. Дальнейшие полчаса он с пеной у рта рассказывал о том, как допрашивал этого человека, что бы узнать от него больше информации. — Теперь вам нужно решить, что дальше делать! — Закончил он говорить и, опустившись в кресло, вздохнул с облегчением.

Глава 6

Место действия Мир демонов.

Наяса.

— Тоже мне, нашли, чем меня наказать! Заперли в комнате без окон, можно подумать, что для меня это так страшно, что я буду плакать и просить прощения. Не дождётесь! Ты будешь наказана Наяса, за своё неподобающее принцессе поведение. — Передразнила я своего отца. Вспомнил о дочери, когда я сожгла уже неизвестно какого по счёту жениха. — Будешь сидеть здесь, пока сама не согласишься выйти замуж! — Передразнила я маму. — Ну и буду сидеть! — Я ударила ногой в дверь, но добилась только того, что сильно ушибла большой палец. Дверь была железной и очень толстой, даже прибегнув к магии, я бы ничего с ней не смогла сделать, к тому же за дверью находилась охрана. — Ну, ничего я всё равно найду способ как отсюда выбраться! Выход всегда есть и он не всегда там, где вход. — Подумала я и присела на кровать, которая даже не имела подушки, не то, что одеяла. Вместо матраца имелась грязная старая шкура, хорошо, что без насекомых в её свалявшемся ворсе. — Что делать, как мне выбраться из этой комнаты? — В мою голову пока ничего интересного не приходило. Магической силы меня к счастью не лишили, но пользы от неё не было абсолютно никакой. Стану нагревать и рушить стены, тут же прибегут и наденут браслеты, блокирующие магию, ошейник тоже могут надеть, а мне это не надо. Выбираться нужно через дверь, но как это сделать я пока ещё не знаю. Долго сидела и смотрела на этот толстый кусок холодного железа, пока не вспомнила, как Атон создал портал из подручных средств. — А что это мысль, чего я теряю, если не получится? — Форма и размер дверного проёма практически идеально совпадали с его портальной аркой. У меня появился шанс выбраться, и я за него ухватилась со всей силой своего упёртого характера. Осталось вспомнить те символы, что он там рисовал и попытаться это повторить. — Эй, там, за дверью! — Я постучала медной ложкой в дверь. Открывать её никто не спешил, и я продолжила стучать всеми медными предметами, которые у меня были.

— Что нужно? — Спросил один из моих тюремщиков когда я добилась того что дверь открыли.

— Я хочу рисовать, принесите мне краски, кисти и бумагу! — Заявила я и сама закрыла дверь перед носом удивлённого стража. — А всё-таки хорошо быть принцессой! — Подумала я и улыбнулась. Через некоторое время мне принесли то, что я просила и, не теряя времени, приступила к работе. Чтобы вспомнить все знаки и символы, у меня ушло два дня, но не была уверена в точной копии одного из них. Чтобы никто ничего не понял, я разрисовала подобными символами и знаками все стены. Как только я это сделала, дверь моей тюрьмы открылась и на пороге появилась моя мама, чтобы узнать, согласна я уже выйти замуж или нет. Естественно я отказалась, зачем сдаваться, когда до попытки побега остался один шаг.

— Зачем ты разрисовала стены?

— У меня бумага закончилась, и цвет камня мне не нравится.

— Бумагу тебе ещё принесут, нужно было попросить. — Сухо сказала мама и внимательно посмотрела на меня. Я частично уловила её мысли, так как ожерелье осталось у меня. О его свойствах знала только мама, но она об этом никому не рассказала. Мама сейчас заподозрила меня в том, что я что-то затеяла, но так и не поняла что именно. Прежде чем закрыть за собой дверь она погрозила мне пальцем и дала понять, что нас подслушивают. — Ложись спать, уже полночь. — Услышала я и дверь закрылась.

— Спасибо мам, я буду осторожной. — Поблагодарила я её мысленно. Выждав некоторое время, я проверила все символы, и знаки, после чего решила попробовать открыть портал, ну или то, что у меня получилось. Я была в восторге, когда символы засветились, но больше ничего не произошло, портал не открылся. Стала проверять и выяснять где совершила ошибку. Нашла быстро, один символ совсем не светился, это был именно тот, в правильности которого я не была уверена. — Что же с тобой не так? — Спрашивала я себя, рассматривая этот символ. За последующие несколько дней или ночей, счёт времени я потеряла, открыть портал я пыталась ещё десять раз. Каждый раз, изменяя или подправляя этот символ, но так ничего и не произошло, портал не открылся. Правда, этот проклятый символ, тоже стал светиться, но недостаточно ярко, по сравнению с другими символами. Мой план побега помахал мне рукой и повернулся, чтобы покинуть меня навсегда. — Не, так не пойдёт, буду пробовать дальше, пока у меня ещё есть сила. — Решила я и добавила к этому символу маленькую завитушку сверху. — Может, я просто мало силы трачу? Если добавить, то на несколько дней я останусь совсем без силы. Ну и пусть, плевать на это, всю силу в символы! — Решила я и выплеснула почти всё что имелось. Они засветились все и так ярко, что на них было больно смотреть. Пришлось закрыть глаза, а когда я их открыла через несколько секунд, увидела другой мир. Без промедления я сделала шаг и упала от магического истощения. Портал, оставшийся за спиной, с громким хлопком закрылся и теперь о нём уже ничего не напоминало. На его месте росло большое дерево с маленькими продолговатыми плодами. Было холодно, а сил, чтобы согреться совсем не осталось, я стала замерзать. Неожиданно получила помощь, это ожерелье поделилось силой, чтобы я смогла согреться. Я в очередной раз сказала ему спасибо и погладила помутневшие камни. Согревшись и придя в себя после перехода, я наконец-то стала нормально соображать.

— Вот я дура! Мало того что я сейчас в платье, туфлях и совсем без еды, так я ещё и не уверена что это тот мир который мне нужен. Вдруг это не Вирия? Что потом делать? Как попасть обратно домой я не знаю, правда, есть шанс создать портал ещё раз, но для этого нужно накопить силу. Значит так, первое что мне сейчас нужно это найти пропитание, потом сменить одежду и выяснить, наконец, где я нахожусь. Вокруг меня не было ни души, только деревья и необработанные поля. Дорог не видно, следов разумных тоже не замечено, зато с направлением, куда двигаться проблем не было, иди в любую сторону. Решила идти навстречу солнцу, так мне почему-то было приятнее. По моим приблизительным подсчётам я шла уже шесть часов, за это время местность изменилась и сейчас изобиловала оврагами и кустами. Через некоторое время стали встречаться большие валуны, как одиночные, так и собранные в группу по несколько десятков. Ещё часа через три показались горы, совсем не высокие, их склоны были обильно покрыты кустарником. Мне уже давно очень хотелось, есть, и я решила поохотиться. На кого именно охотиться буду я ещё не знала, кто первым попадётся, того и съем. Первым попался неизвестный мне рогатый зверь, он сломал себе передние ноги на камнях и сейчас лежал, потеряв силы, но был жив. Как приготовить мясо я знала только теоретически и своими руками этого никогда не делала, зачем, я же принцесса. Собрала большую кучу сухого хвороста и развела огонь. Зверя пришлось добить камнем, после чего пристроила его тушку над огнём. Сильно запахло палёной шерстью. — Наверное, таких волосатых зверей сначала стригут, чтоб пахли не так сильно. — Подумала я, увидев, как вспыхнула и загорелась шерсть. Через некоторое время, запах стал не таким сильным и противным. Подождав ещё немного, я решила попробовать то, что у меня получилось. Откусила кусочек от туши с большим трудом, прожевать, вообще не получилось. — Тьфу, какая гадость, наверное, этот зверь не съедобный. — Подумала я и выплюнула кусочек, который с большим трудом удалось оторвать от туши. — Вот я и осталась голодной. — Сказала я сама себе вслух.

— Если ты это есть не будешь, отдай мне, я съем.

— Ктоздесь? — Я подпрыгнула от неожиданности.

— Здесь Рырк. — Услышала я в ответ.

— Какой такой, Рырк и где это здесь?

— Просто Рырк, я здесь, между камней. — Я подобрала горящую ветку и посветила. Непонятное, волосатое существо, размером в два раза больше меня сидело между двух валунов, и оно там явно застряло.

— И как я смогла его не заметить? — Подумала я и сама себе удивилась. — Это ты говорил, говорило или говорила?

— Да.

— А что ты тут делаешь?

— Я тут застрял, погнался за тем рогатым, которого ты жаришь.

— А ты у нас вообще кто?

— Я Рырк.

— Это я уже поняла, а имя у тебя есть?

— Это и есть имя.

— А ты, к какому виду относишься?

— А что такое вид?

— Уууууу, как всё запущено! Я хотела спросить, э, как бы это тебе объяснить, чтоб ты понял? Вот смотри, я человек, ещё есть гномы и эти как их, эльфы. Есть ещё демоны, ангелы и Горгульи там всякие. Ты кто?

— Я Рырк, тролль я, живу я тут.

— О, есть контакт, идём дальше. Что это за мир?

— А что такое мир?

— Мда, дело дрянь, так я ещё долго ничего не узнаю. — Несмотря на кажущуюся тупость Рырка, я всё-таки смогла выяснить, что этот мир и есть Вирия. Из всех королевств, он знал название только одного, того где мы сейчас находились. Называлось оно Тавери, о Дамросе Рырк никогда не слышал. За эту скудную информацию пришлось отдать ему моего зверя.

— Обычно я с них шкуру сдираю и кишки выбрасываю. — Сказал Рырк и откусил огромный кусок. — Вкусное мясо у тебя получилось. — Похвалил он мою работу.

— А ты тут давно сидишь?

— Два дня уже, хотел себе ногу отгрызть, но тут ты появилась. Я тихо сидел, думал, что ты увидишь меня и сразу убьешь, но ты мне мясо отдала.

— Зачем мне тебя убивать?

— Так ведь вы люди все так делаете, когда таких как я встречаете. Нас вы почему-то боитесь, а зря, мы вас не едим, у вас мясо не вкусное. А тебя как звать, человек?

— Наяса.

— Смешное имя, у вас у всех смешные имена. Был тут не так давно один человек, его Ромулом звали. Смешной такой, всё время в меня острой палкой тыкал.

— И где он сейчас? — Я надеялась найти этого Ромула и узнать от него больше об этом королевстве ну и о Дамросе конечно.

— Я ему руки и ноги оторвал, да в пропасть бросил, чтоб палкой своей в меня больше не тыкал.

— А с какой стороны он сюда пришёл?

— Поможешь мне выбраться из этой ловушки, покажу. — Рырк оказался далеко не туп, просто знал мало, он сразу догадался, что мне нужна его помощь. Освободить его из каменного капкана удалось с трудом, он сам сломал себе ногу, потому что по-другому не вышло. — Теперь я не смогу тебе показать то место где живут люди. Охотиться я теперь тоже не смогу и умру от голода. — Сказал он, посмотрев на свою сломанную ногу. Мне пришлось вылечить ему ногу, истратив остатки силы, даже ожерелье отдало мне все, что в нём было.

— А теперь Рырк уже я не смогу идти, сил нет.

— Рырк тебя понесёт, Рырк самый сильный тролль в горах, Рырк не бросит Наяса. — Он поднял меня и понёс. Шёл он быстро и по такой дороге с его точки зрения, где я бы никогда не смогла пройти. Первый раз он остановился на отдых часа через три, к этому времени мне стало лучше, и я смогла идти сама. Скорость передвижения резко снизилась, но зато я увидела, как он охотился. Заметив такого же рогатого зверя, он погнался за ним и вскоре убил одним ударом своего огромного кулака. Вечером произошло то, чего я никак не ожидала, за мной пришёл Горгулья. Рырк пытался меня защитить, но куда там, через несколько секунд он уже лежал без сознания, а на меня надели оковы блокирующие магию. Мне хотелось плакать, да что там плакать, умереть хотелось, чтобы не вернуться домой.

— Дай мне несколько минут, ну пожалуйста? Я только поговорю с ним и всё. — Попросила я этого Горгулью, что сейчас стоял рядом, не отводя от меня взгляда. Не думала, что он на это согласится, но чего только не происходит в этом мире, он разрешил. — Рырк, приди в себя, очнись Рырк! — Кое-как удалось привести его в чувство, он опять хотел напасть на Горгулью, но я его остановила. — Рырк миленький, сделай для меня одно одолжение. Есть в этом мире королевство Дамрос, им правит король Атон, найди его и отдай ему это. — Я достала из потайного кармана порванный лист и вложила его в руку Рырка. — Скажи ему что я, что я, не забыла его.

— Рырк сделает то, что просит Наяса. Рырк найдёт Атона! — Пообещал он, и меня увели, а через час я уже стояла на портальной площади в мире переходов и выслушивала рассерженного хранителя Эльсигура.

Глава 7

Место действия Вирия. Замок Фарго.

Атон.

На следующий день после того как из Хавека вернулась Лея, все как-то тихо и незаметно для меня, разъехались по домам. В замке сейчас остались только я, Фёдор с Эльтеей, её дед и, разумеется, слуги. Дор отбыл к себе в горы, намереваясь оставить там Мариту и после сбежать обратно к нам. В середине дня поднялся сильный ветер, а потом пошёл дождь. Я сидел в комнате, один и смотрел на огонь в камине. Мысленно общался с Морионом. Сам он укрылся от дождя в недавно построенном сарае, который был больше похож на ангар для самолёта.

— Скоро ты опять куда-нибудь уедешь, и я останусь один. — Жаловался мне Морион на свою жизнь.

— Почему один? Тут ещё много кого останется, например Фёдор.

— Да, останутся, но они меня не слышат, мне поговорить не с кем будет.

— Я бы тебя взял с собой, но там будет слишком опасно, а ты у нас один!

— Вот то-то и оно что один. — Вздохнул Морион.

— Так, стоп, это к чему сейчас сказал, на что намекаешь?

— Помнишь то подземелье, где ты меня нашёл? Там ведь ещё яйца были. Вот я и подумал, как хорошо было бы, если и из них ещё драконы появились.

— Хм, а что можно попробовать вдруг получится. Будет у тебя семья, нормальная, драконья, но у меня есть одно условие.

— Какое? — Оживился Морион.

— Кормить и воспитывать будешь сам!

— Согласен! Вот только где нам поселиться? Для семьи ведь дом нужен и желательно подальше от посторонних глаз. — Сразу озадачил меня Морион.

— Можно место в горах поискать, правда, там холодно. Вот если бы какой-нибудь остров для вас подобрать, только чтоб не далеко был и чтоб туда никто не лез. — Я намекнул Мориону на тот остров, где его держал в плену искалеченный и сошедший с ума дракон. Морион мой намёк пропустил мимо своих ушей и предложил свой вариант.

— Есть такой остров, не далеко отсюда и человеку будет попасть туда трудно.

— Это что за остров такой? Почему я о нём ничего не слышал?

— Я не знаю, как он называется, с высоты похож на сковороду, которая имеется на кухне. — Пояснил он.

— Так, ты пока посиди один, я пойду деда этим озадачу. Он же тут всю свою жизнь прожил должен хоть что-то знать про этот остров.

Дед Эльтеи, старый барон Фарго, в полном одиночестве скучал сидя у себя в комнате.

— Да, есть такой остров, он так и называется «Сковорода». Размером почти как Нэкт, вокруг острова высокие скалы, кораблю там к берегу не пристать. Влезть на скалы сложно, да и нечего на этом острове делать, нет там ничего. Зверья там нет, и не было никогда, леса тоже почти нет, как в прочем и воды питьевой. Была у меня где-то старая карта, сейчас найду и покажу, где остров этот расположен.

Дед эту карту искал почти полчаса, перерыл всю свою комнату, но нашёл.

— Вот он, остров этот! — Дед ткнул пальцем в потемневший от времени пергамент, чуть не порвав его пальцем.

— Да, действительно на сковороду похож, да и рядом почти. — Убедился я, посмотрев на остров. — Слышь, Морион, как только дождь закончится, смотаемся на этот остров и посмотрим, что там есть хорошего.

— Так ведь я уже там был, не зачем было деда заставлять искать старую карту.

* * *

Дождь закончил поливать землю только на следующий день. Морион просто извёл меня своим нетерпением и желанием обрести драконью семью.

— Ну, что, полетели, посмотрим место для твоего будущего дома!

Последующие за этим два часа я пытался догнать рвущегося вперёд дракона. С высоты остров казался совсем безжизненным, если не считать птиц, спешно покидающих свои насиженные гнёзда.

— Мда, не густо, здесь бы ещё пещеру найти для гнезда. — Я осмотрел местность вокруг. Камни, песок, редкая травка и ещё немногочисленные колючие кусты. В центре острова имелось маленькое озеро со скопившейся в нём дождевой водой. Пещер на этом острове мы так и не нашли и я предложил сделать её искусственным путём. Для дракончиков хоть какое-нибудь укрытие нужно от плохой погоды, не под открытым же небом им жить. По правде говоря, я не был уверен в том, что эмбрионы в яйцах живы, но Морион мне даже думать запретил об этом. Очень уж ему хотелось оживить драконов и обрести семью. Я конечно в его семью тоже входил, но я всё-таки не дракон, а человек.

— Опять придётся гномов просить помочь. — Заявил я, посмотрев на монолит скал.

— А может, мы сами как-нибудь справимся? — Предложил Морион, не желая раскрывать место его будущего дома.

— Можно попробовать, но я не уверен, что у нас получится, хотя есть одна мысль, сейчас проверим. — Я давно хотел узнать действие магических шаров разного цвета. Некоторые, правда уже испытал, но далеко не все, да и вообще узнать, на что магия способна в деле разрушения. Магия была ещё как способна в деле разрушения, я сам был в шоке от этого. Погружая свои жгуты силы в камень, я создавал на их концах шары, от чего камень трескался и отваливался от скалы, иногда он, правда, вообще взрывался. Весь покрытый пылью и царапинами я испытал почти все цвета моих шаров, остался последний, тот самый фиолетовый в белую крапинку. Этот шарик не взрывал камень и не раскалывал его, а плавил, как горячая вода плавит лёд. Нам после его работы даже не пришлось ничего отбрасывать от входа в пещеру. Я трудился весь день и всю ночь, в итоге смог сделать просторную пещеру под восторженный рык Мориона. Пещера мне самому понравилась, особенно идеально гладкие стены, и пол, потолок я не очень хорошо выровнял, но это уже не важно.

— Полетели! — Предложил Морион.

— Куда? — Не понял я.

— Как это куда? За яйцами конечно!

— А ты такого хорошего работника как я, за проделанную работу покормил?

— А, э, нет, извини я сейчас, я быстро! — Морион отправился на охоту с такой скоростью, что мне стало жалко всю живность находящуюся поблизости. Он вернулся через несколько минут и принёс неизвестного вида рыбу, почти с меня размером.

* * *

К тому подземелью, где находились оставшиеся там яйца, Морион летел ещё быстрее, чем до острова. Я даже и не пытался его догнать, не зачем, он без моей помощи всё равно их достать не сможет. К тому же время нас не поджимало, эти яйца ждали своего часа не одну сотню лет, так что часом раньше часом позже разницы никакой. Когда я долетел, то увидел, что Морион пытается расширить проход в подземелье.

— Ты что делаешь, дурень! А если потолок обвалится? — Остановил я этот живой экскаватор.

Яйца были на месте, там, где и находились до этого. Очень бережно я вынес все яйца из тёмного подземелья на солнечный свет и положил их на траву. На остров их тоже я переносил, тем же способом как людей освобождённых из эльфийского рабства. Всю дорогу до острова, Морион охранял мой полет, летая вокруг меня и отгоняя птиц. Птицы и без его помощи драпали во все лопатки, лишь бы скорее где-нибудь спрятаться. Вид у Мориона был такой воинственный что, наверное, даже мыши на острове спрятались в свои норы, да ещё и углубив их раза в два.

— Ну что, они живы? — Морион кружился вокруг меня и яиц.

— Не знаю, через эту скорлупу вообще ничего не видно. — Я пытался посмотреть магическим зрением, но как ни старался ничего не увидел.

— А их долго надо высиживать?

— Ты можешь хоть всю оставшуюся жизнь на них сидеть, как на камнях. Вы драконы на свет не таким способом появляетесь, для вашего появления сила магии нужна. — Я положил яйца в ряд и стал поочерёдно вливать в них силу. Через некоторое время три яйца стали светиться, а остальные сначала треснули, а потом превратились в песок. У Мориона от этого чуть инфаркт не случился. Сделав небольшую передышку, я продолжил насыщать их магической силой до тех пор, пока одно из яиц не развалилось на две половины. В одной из этих половин сидел маленький, серо-зелёный дракончик и смотрел на меня. Вслед за первым и оставшиеся два появились, почти точные копии первого. — Вот и все, а ты их высиживать собирался! Теперь ты в ответе за тех, кого мы э, оживили!

Три пары умных маленьких глаз, внимательно смотрели на нас с Морионом.

— Ну, я это, полетел! Ау, Морион!

— А? Что?

— Я говорю, что мне пора назад в Фарго возвращаться, ты тут позаботься о подрастающем поколении.

— Да, я да, позабочусь. — Морион тоже смотрел на малышей, не отводя взгляда, и не верил своим глазам. Теперь в этом мире стало уже четыре дракона, а это уже семья. Разговаривать сейчас с Морионом было бессмысленно, он меня почти не слушал. Ещё раз, посмотрев на малышей, я покинул «Драконий остров», оставив там Мориона воспитателем.

Глава 8

Организовав драконьи ясли, я прибыл в замок Фарго в очень хорошем настроении. Замок был пуст, нет ну слуги там, конечно же, были, они никуда не делись, но вот ни Фёдора с Эльтеей, ни деда там не было. Выяснилось, что Фёдор с женой ещё вчера отправился на корабле в Ноэр, а дед сегодня утром отбыл куда-то по делам.

— Ну и ладно, им же хуже, хотел Фёдора с собой взять на поиски храма, но теперь не судьба, один пойду. Поднялся к себе в комнату, которую мне тут выделили, я собрал свои не многочисленные вещи. Крепкая сумка с ремнём через плечо, мешочек соли, мешочек со специями для мяса и книга, подаренная мне бароном Бель, вот и всё что у меня было. За окном уже стемнело, и теперь я не беспокоился, что меня парящего в небе, могут заметить. Летел я до самого рассвета и за это время смог долететь до королевства Мастар. Приземлился в лесу, не далеко от маленького городка, позавтракать решил в городе, так как охотиться было лень. Не смотря на то, что город был маленьким и грязным, народа в нём было много. Большую часть составляли торговцы и наёмники, ещё были мимо проходящие, так они себя сами называли. Как они не старались, но скрыть то, что они беглые, у них плохо получалось, поэтому в городе они надолго не задерживались. Все эти мимо проходящие, как правило, направлялись в баронства, то есть к нам. — Хм, а Штырь молодец, правильных людей сюда отправил, агитация идёт полным ходом. — Подумал я, подслушав несколько разговоров. В этом городе я не планировал останавливаться, но погода испортилась, пошёл снег с дождём и я пробыл в городе два дня. Снял маленькую комнату в одной из местных таверн, где и просидел эти два дня, почти не выходя из неё. Когда погода улучшилась, я дождался ночи и полетел дальше в сторону гор. Искать храм в горах, не зная, как он выглядит и где точно находится, дело почти безнадёжное, решил спросить у местного населения. Для этого выбрал деревню, расположенную ближе к горам. Она, можно сказать, и располагалась в горах, уместившись в крохотной долине, втиснутой между скал. Заявился я в эту деревню утром, ночью могли не пустить или вообще могли попытаться прибить, приняв за разбойника. Население в деревне было не очень дружелюбное и разговорчивое, но я всё-таки кое-что узнал.

— Ты парень к Керту сходи, он тут уже давно отшельником живёт, говорят, что лет как сто уже. Вот он-то может о храме этом что-то знать. Вон там возле кривой скалы он и живёт! — Посоветовал мне один старый дед и указал, в какую сторону мне топать. Лачугу Керта я нашёл без проблем, но меня там ждало разочарование, Керт был мёртв и уже довольно давно. Сейчас его высушенная мумия сидела за столом продолжая держать в руке ржавый нож.

— Вот называется и спросил у Керта, узнал дорогу к храму. — Я посмотрел на мумию с длинными седыми волосами и вышел из этого дома, пока ещё сам дом не рухнул. Теперь храм я мог искать целую вечность или чуть дольше. — Хоть бы подсказку оставил! — Крикнул я Керту, эхо повторило мои слова пару раз. — Стоп! А ведь ещё не всё потеряно! — Я достал книгу, в которой было заклинание «Исповедь мертвеца», оно могло бы мне помочь разговорить Керта. Для того чтобы заклинание сработало надо нарисовать на лбу мертвеца не очень сложную руну и влить в неё немного силы. Рисовал я эту руну очень осторожно, боялся, что голова у Керта может отвалиться, если надавить посильнее. Как не удивительно, но заклинание сработало с первого раза.

— Где находится храм поклонения демонам? — Спросил я, чётко выговаривая слова.

— Там где три пальца упираются в небо. — Услышал я тихий шёпот.

— А точнее? — Разогнался я с вопросами, но Керт больше ничего мне не сказал. Видимо вопрос можно было задать только один. — Жаль, но хоть что-то. — Осталось только найти эти пальцы, упирающиеся в небо. Два дня я их искал и нашёл, почти случайно. Пальцы эти оказались тонкими скалами, совсем даже и не высокими. С высоты, храм, расположенный возле этих скал в пещере, я никогда бы не увидел. Приземлился я как подбитый самолёт, пропахав по камням несколько метров из-за сильного бокового ветра.

— Бррр, как тут холодно! — Хорошо, что я оделся достаточно тепло для похода в горы иначе я бы тут и остался в виде промороженной тушки. Ну, это я шучу, маг я же всё-таки, согреться сумею даже без костра. Пещеру когда-то очень неплохо доработали, превратив её в храм для поклонения демонам. Выровняли пол и стены, потолок не затронули, он был очень высоким. Вдоль стен установлены большие каменные чаши для масла или чего-то подобного ему, потому что эта смесь за долгое время осталась жидкой. Горело масло не очень ярко, но количество чаш, в размере двенадцати штук, давали достаточно света, чтобы разогнать темноту. В самом центре храма был расположено каменное возвышение размером десять на десять метров. За этим возвышением виднелась куча из костей и черепов, как человеческих, так и черепов других разумных рас. Рядом с этой кучей лежал целый скелет в истлевшей от времени одежде.

— А вот и мой возможный информатор! — Подумал я, посмотрев на скелет. Сейчас попробуем с ним поговорить. Скелет лежал на боку, и я осторожно перевернул его на спину, мне был нужен его лоб. Скелет когда-то был мужчиной и оказался с сюрпризом. Зубы мертвеца до сих пор удерживали тёмно-красный камень. — Где-то я уже видел точно такой же камешек. — Я отобрал у скелета его сокровище и спрятал в своём кармане.

— Как вызвать демона? — Спросил я после того как проделал все необходимые для этого действия. Скелет молчал, сохраняя тайну вызова, лишь пламя в чашах нервно заиграло. — Мда, факир хоть и не пьян, но фокус всё равно не удался. — Подумал я и повернулся, чтобы забыть о скелете навсегда.

— Имя, кровь для призыва, душа для оплаты. — Послышался тихий и хриплый голос.

— Хм, ну надо же, опять сработало! — Удивился я. Душа мертвеца, очевидно, была далеко от тела, поэтому заклинание и сработало с небольшой задержкой. То, что для вызова требуется жертвоприношение я и так знал, тем более кости об этом прямо говорили. Я рассчитывал получить больше информации, но вероятно, что задал не тот вопрос. Придётся действовать методом проб и ошибок, пока не добьюсь необходимого мне результата. Как я и предполагал, на возвышении была прямо в камне выбита пентаграмма и совсем не такая как у меня в книге. Эта была гораздо сложнее и тоже сохранилась не полностью. Кто-то умышленно поработал инструментом, уничтожив приблизительно десятую часть. На большее видимо сил не хватило. Предположим, что простые линии восстановить будет не сложно, но что делать с теми символами и буквами, которых нет. Пытаться восстановить эту пентаграмму я не видел смысла, проще сделать новую. Скопировал всё что необходимо, вернее всё что уцелело, не забывая учитывать размеры. Вместо линейки использовал книгу, по ней потом и буду делать заново. Покинув пещеру, решил найти ближайшую деревню, чтобы там пообедать и немного отдохнуть. Летел вдоль гор по направлению к королевству Хавек и через час полёта увидел искомую деревню. Совсем маленькая, всего десять дворов, располагалась на дне большого оврага. Несмотря на раннее утро в деревне было шумно. Приземлился я в километре от деревни, и лишь подойдя ближе, понял, в чем причина шума. Два десятка человек, бандитской наружности, отнимали у жителей остатки продовольствия. Мне такое положение дел не понравилось, и я решил вмешаться.

— Не хорошо это, людей грабить, отбирая у них последнее и обрекать их на голодную смерть! — Подал я голос, оказавшись возле толпы стонущих и рыдающих жителей.

— Это тут кто ещё такой умный появился? — Спросил один из бандитов, который как раз и руководил грабежом.

— Меня Атоном зовут, а вы кто такие будете?

— Эй, братцы, ну-ка объясните этому придурку кто мы такие! — Крикнул вожак своим подельникам и отвернулся, чтобы забыть обо мне. В мою сторону направились сразу трое бандитов, доставая свои мечи из ножен. Зря они это затеяли, я сейчас был голодным и уставшим, а после их намерений ещё и злым стал. Я не стал ждать, когда они подойдут и станут тыкать в меня своими острыми железками и жалеть их тоже не стал. Убил всех троих сразу, при помощи магии, они даже мяу сказать не успели. Главарь, который уже и думать про меня забыл, медленно повернулся в наступившей тишине.

— Это как, у тебя же даже ножа нет? — До него пока не дошло что я маг.

— Мне однажды один друг сказал, что магу оружие не нужно, он сам по себе оружие. Вот с тех самых пор я оружие и не ношу с собой.

— Маг, говоришь? — Главарь посмотрел на меня, оценивая. Выглядел я сейчас не очень опрятным и довольно грязным, в пещере-то никто порядок не наводил, ожидая моего визита.

— Кес, ты что оглох? — Главарь повернулся и посмотрел на своего мага. Маг по имени Кес, на окрик никак не отреагировал и сейчас был похож на мраморную статую, с большими глазами от страха. Главарь, увидев это, отдал приказ сразу всем своим людям. — Убейте его! — После чего тоже достал меч. Все остались на своих местах, не понимая, почему они не могут оторвать ноги от земли. У самого главаря к земле прилипла только одна нога, и он пытался шагнуть под общий смех жителей деревни.

— Ну, я же прямо сказал, что я маг, чего не понятного-то? Я вас сейчас отпущу, за это вы оставите на земле всё своё оружие и быстро покинете деревню. Вам всем всё ясно или мне ещё раз объяснить? — Отпускал я их по одному, пока их не осталось только двое, маг и главарь. Маг по-прежнему изображал статую. Чего он так испугался, я не понял, вроде бы я его не держал и пятки ему не поджигал. Пришлось его подтолкнуть, чтобы он смог на негнущихся ногах покинуть деревню. Главарь оружие из рук выпускать не собирался, пришлось помочь, сломал ему руку. После ухода бандитов я сплавил всё их оружие в один бесформенный слиток. В деревне меня накормили, отмылся я сам, после чего местный староста прямо спросил, что им теперь делать. Те люди, которых я принял за бандитов, оказались солдатами из близлежащего, приграничного гарнизона королевства Селезер. Именно на территории этого королевства я сейчас и находился.

— Уходить отсюда. — Посоветовал я.

— Куда? В Хавек? Там нас быстро найдут, да и не примут нас там. Куда нам идти?

— В Дамрос, там вас точно примут и грабить никому не позволят.

— Ага, там нас просто сожрут. Это же мёртвые земли!

— Уже не мёртвые, точнее не везде мёртвые. Ещё можно в баронства отправиться, например в Фарго. — Посоветовал я. Уж из Фарго я их сам переселю куда нужно. Через некоторое время я покинул деревню, а жители принялись грузить свои крестьянские телеги, бережно укладывая в них свои скромные пожитки. Границу с королевством Хавек я пересёк за пару часов до заката солнца и добрался до городка под названием Эльнок. Снял комнату на втором этаже постоялого двора, расположенного на самом краю города. Небольшое окно без рамы, но со ставнями смотрело на пустырь, за которым виднелось ещё ничем не засеянное поле.

— Унылый пейзаж, посмотреть не на что. — Подумал я, и хотел было закрыть ставни, но остановился. По дальнему краю поля в сторону Одора, быстро бежал человек. Я присмотрелся и понял что это и не человек вовсе, а тролль. Этих разумных до этого момента я видел только на картинках в книгах. Бежал он очень быстро, мог бы даже посоревноваться в скорости с лошадью. — Очень странно, они вроде бы из гор никуда не уходят, если только этого оттуда не выгнали специально. — Подумал я, глядя на этого спринтера. Постоял ещё немного, пока тролль не исчез из вида, заказал себе ужин в комнату и завалился спать.

Глава 9

Место действия мир демонов.

Наяса.

Меня доставили в мир переходов и передали в руки хранителя Эльсигура. Мне было стыдно за то, что доставила ему столько проблем и неприятностей. Сильно заикаясь и краснея, я попросила у него прощения за свой поступок. Он принял мои извинения и слегка улыбнувшись, сказал.

— Если бы тебя не искали твои сородичи, я бы и не узнал никогда что ты опять на Вирии. Ты сейчас уже не совсем демон и запрет на посещение этого мира на тебя не распространяется. Магов там и своих хватает, к тому же ты была бы среди них не самая сильная.

Вскоре за мной пришли и отправили прямиком в тюрьму. Именно в тюрьму, а не заперли в своей комнате и не в той комнате без окна, из которой я сбежала. Теперь на моих руках появились блокирующие магию оковы, да ещё и скреплённые между собой цепью.

— Я всё равно найду способ сбежать отсюда! — Крикнула я в сторону только что закрывшейся двери. Ожерелье меня заставили снять и отдать его на хранение моей маме. Сейчас я осталась одна в тёмной и холодной тюремной камере, с толстой решёткой на маленьком окне в двери, в которое и руку то сложно просунуть. Сквозь это окно проникал свет от масляных фонарей в коридоре. Я единственный пленник в этой тюрьме, но охраняли меня круглосуточно, как самого опасного преступника. Кормили соответственно моему сегодняшнему положению. Мясо того рогатого зверя что я сама зажарила, сейчас мне казалось верхом изысканного деликатеса. Потянулись долгие и мучительные дни в ожидании решения моей дальнейшей судьбы. Судьба у меня могла стать очень не завидной, ведь все кто попадал в эту тюрьму, закончили свои дни на плахе. Думать об этом не хотелось, решила отвлечься на что-нибудь другое. Например, подумать, как меня смогли найти, ведь мне обратно под кожу не помещали половинку камня неразлучника. Ладно, сейчас это уже не важно, мне нужно придумать, как избавиться от этих корявых браслетов на руках. Без них я смогу создать ещё один портал, краску мне не надо я собственной кровью его нарисую. Эх, был бы сейчас рядом Рырк, он бы эти браслеты в раз порвал. Интересно как он там сейчас, добрался до Атона или ещё в пути? Хоть бы он добрался, надеюсь, что Атон не забыл меня и поможет выйти отсюда.

Место действия Вирия. Королевство Тавери.

Рырк.

Выяснить необходимое направление движения у Рырка получилось только через два дня. Все пойманные им до этого люди, а их было не меньше десятка, не знали, где находится Дамрос. Они даже никогда не слышали о таком королевстве, крестьяне, что с них взять. Лишь к вечеру второго дня Рырк поймал торговца, который возвращался домой после удачной торговли. Вот этот-то торговец и подсказал Рырку, в какую сторону ему нужно бежать. Торговец был настолько испуган, что соврать троллю даже не помышлял и рассказал всё что знал. До Дамроса было далеко, Рырк это понял и решил бежать максимально быстро. Сам торговец в Дамросе никогда не был, но до баронств ему однажды удалось добраться. Рырк поблагодарил торговца и отпустил, после чего побежал по указанному направлению. Торговец ещё долго просто сидел в своей повозке, не веря тому, что тролль его не съел и что он смог так легко от него отделаться. За два последующих дня Рырк пересёк территорию Тавери и ступил на земли королевства Хавек. Здесь у него появилась первая проблема, связанная с пропитанием. Количество жителей в этом королевстве было больше, а диких зверей меньше, а Рырку сейчас хотелось кушать, очень хотелось. После того как он поймал и съел одного барана, на него открыли охоту. Рырк мог бы легко разогнать всех этих слабых людишек, но он очень спешил и решил не задерживаться. Сегодня Рырк бежал на пределе своих возможностей, так быстро и так долго он ещё никогда не бегал. К наступлению темноты, он уже сильно устал и, спрятавшись в лесу, решил отдохнуть до утра. Ночь для него прошла спокойно, а с наступлением рассвета он отправился дальше, но тут у него появилась ещё одна проблема, он потерял направление.

— Был бы я в горах, я бы знал в какую сторону бежать. — Подумал он и решил отловить ещё какого-нибудь человека, который укажет направление. Через час он увидел на дороге одинокого всадника и решил начать с него. Человек сейчас дремал сидя в седле своего коня, тихо бредущего по пустой дороге. В два прыжка Рырк оказался рядом и сдёрнул человека с коня.

— В какой стороне Дамрос? — Спросил Рырк человека и встряхнул его, чтобы он проснулся. Человек сжался, крепко зажмурился и, покачиваясь из стороны в сторону, будучи пойманным за шиворот, вытянул руку, показывая пальцем направление. Рука с вытянутым пальцем тоже покачивалась из стороны в сторону в такт всего его тела. Рырк посмотрел на это и ему не понравился большой разброс в нужном направлении. — Точнее можешь показать? — Он отпустил человека, чтобы покачивание не мешало ему показать направление. Человек приоткрыл один глаз и вытянул руку ещё раз, очень надеясь, что его не будут, есть, если он покажет правильно.

— Туда!

Рырк посмотрел в ту сторону, куда показал человек и побежал, набирая максимальную скорость.

Королевство Хавек. Раннее утро.

Фаломир.

Я возвращался в замок графа Нату, после того как проследил за герцогиней и её людьми. Рёбра ещё болели после не очень удачного падения со второго этажа. Бутылка вина, которую я выпросил у командира отряда перекрывшего дорогу на самой границе, немного притупила боль. Всю ночь конь тихой поступью брёл по дороге домой и от его размеренного шага я задремал. Мне снилось, что я докладываю графу о том, что мне удалось узнать секреты баронств и граф меня за это хвалит. Мало того он ещё и выдаёт мне полновесный золотой, чтобы я смог на него хорошо отдохнуть и поправить здоровье. Возвращение из сна в реальность было страшным и болезненным. Меня грубо выдернули из седла и встряхнули так, что рёбра напомнили о себе острой болью. Через мгновенье перед моим лицом появилась жуткая морда горного тролля, я перепугался и зажмурился, ещё не веря, что уже не сплю.

— В какой стороне Дамрос? — Заорал он мне в левое ухо, от чего я слегка оглох. Я машинально вытянул руку и куда-то показал. Троллю это не понравилось.

— Точнее можешь показать? — Он ещё раз заорал в это же ухо и отпустил меня. Я упал на холодную землю, отбил себе копчик, а боль в рёбрах пронзила всё моё тело. Я подумал, что если покажу ему правильное направление, то у меня будет шанс сохранить себе жизнь.

— Туда! — Показал я в сторону баронств. Тролль после этого потерял ко мне интерес и огромными прыжками побежал в указанном направлении. — Мир сошёл с ума, вот уже и тролли по дорогам стали бегать, ещё немного и эльфы друзьями захотят стать. — Подумал я и отправился искать своего сбежавшего коня. Теперь у меня болели не только ребра, но и отбитый копчик, от чего я передвигался, медленно и часто отдыхая. Оставшийся путь до замка Нату я проделал стоя в стременах, так мне было не очень больно.

* * *

— Если я сейчас ещё и от графа получу горячую оплеуху, то после этого точно сбегу. Вот только надо заранее решить куда бежать. Граф Нату находился в плохом настроении, об этом мне сообщил его личный слуга, когда пришёл сказать, что граф требует явиться к нему немедленно. Деваться мне было некуда, я отправился на доклад к его сиятельству, я сейчас рассчитывал немного отдохнуть, но не вышло.

— Ваше сиятельство, за время наблюдения герцогиня ни с кем не встречалась. Они разговаривали только между собой и ничего важного не обсуждали. Мне удалось узнать несколько имён тех людей, что её сопровождали, возможно, что это может пригодиться. Ту девушку, что меня э, ну это.

— Хватит мямлить, так и скажи, что, врезала от души. — Граф даже улыбнулся, вспомнив про это. Мои рёбра опять напомнили о себе, добавив ко всему ещё и неприятных воспоминаний. — Да, Ваше сиятельство, врезала, так вот эту девушку зовут Дария Корн, она капитан какого-то отряда, что-то вроде гвардейцев нашего короля. Ещё она оказалась баронессой, но я никогда не слышал о бароне с таким именем. Один из сопровождающих герцогиню мужчин тоже оказался бароном, это некий Обор Штырь. Я слышал, что этот самый барон является правой рукой графа Фьодора Колоссо.

— Это всё или есть ещё какая-нибудь важная информация? — Граф медленно поднялся с кресла и потянулся за стеклянным графином, в котором было вино. Мне сейчас тоже очень захотелось вина, чтобы хоть немного приглушить боль, но граф мне не предложил.

— Есть ещё кое-что, но к герцогине это отношение не имеет. Вчера рано утром я встретил горного тролля, он направлялся в Дамрос. — Граф поперхнулся вином, услышав о тролле, появившемся в самом центре королевства Хавек.

— С чего ты решил, что он туда направлялся?

— Он у меня сам спросил, в какой стороне Дамрос находится. — Пояснил я, а мой отбитый копчик напомнил ноющей болью о той встрече с троллем.

— Мда, странные дела происходят в нашем мире. У троллей что, как и у гномов, тоже миграция, и они на юг погреться перебираются? — Спросил граф и выплеснул недопитое вино из кубка в окно.

— Я не знаю Ваше сиятельство.

— Да я не тебя спрашиваю, а себя. Потому что это уже второй раз, когда я слышу о появившемся в нашем королевстве тролле. Хотя может быть, это был один и тот же тролль. А тебе он случайно не сказал, зачем он в Дамрос направлялся.

— Нет, Ваше сиятельство, не говорил, но бежал так, будто за ним демон гнался.

— Ладно, иди, отдыхай, вот тебе на то чтобы поправить здоровье. — Граф положил на край стола золотую монету, о которой я мечтал, но не надеялся её когда-нибудь получить. Дрожащей рукой я быстро взял золото и поспешил к лекарю лечить ребра, а на оставшиеся деньги планировал купить много мяса и вина. Мясо и вино в итоге так и осталось мечтой, так как лекарь взял с меня почти весь золотой.

— А что ты хотел, цены подросли и не только на мои услуги. — Заявил лекарь после того как срастил три моих сломанных ребра. Об отбитом копчике я умолчал, иначе я, остался бы, ему должен.

— Вот отдохну немного и сбегу от графа, да хотя бы в тот же Дамрос. Там меня граф не найдёт да и искать не догадается. — Подумал я, засыпая на жёсткой кровати в дешёвой таверне.

Глава 10

Атон.

За ночь я смог добраться до границы баронств и остановился в приграничной деревне, чтобы нормально позавтракать. Часть населения этой деревни были солдатами а командовал ими Тарк, знакомый мне ещё с того дня когда я создавал отряд из девушек. С тех пор Тарк тяжело вздыхал, посматривая на Дарию.

— Чего ты трусишь, она же не убьёт тебя, если ты с ней просто поговоришь.

— Да, я не боюсь, просто она баронесса и капитан, а я простой десятник. — Тарк опять вздохнул.

— А, теперь ясно, думаешь, что она с тобой говорить не будет? Будет, куда она денется и вообще, мне кажется, что ты в десятниках засиделся! Присваиваю тебе звание капитана и приказываю поговорить с Дарией! Но! Но только после того как ты в этой деревне организуешь пограничную заставу. Солдат постараюсь прислать, хотя можешь и сам набрать пару сотен. — Тарк встал из-за стола, за которым мы сидели и низко поклонился. Он немного не рассчитал расстояния до стола и ударился лбом, ржали потом оба над этим. За тот маленький отрезок времени с момента присоединения или если честно сказать захвата этого баронства, жизнь простых людей изменилась. Новый хозяин не забирал у них всё, обрекая на голодное выживание. Люди наоборот получали реальную помощь и защиту. Их жизнь стала намного лучше, в карманах появились деньги, пусть это была медь, но раньше и карманов то не было. Крестьянам вообще запрещалось иметь деньги, жили по системе обмена. Отдохнув в деревне часа три, я отправился прямиком в Дамрос. Там сейчас восстанавливается крепость Ноэр, а где-то рядом должна начаться постройка города. Старую столицу Дамроса, я восстанавливать не захотел, возможно, позже этим займусь, но не сейчас.

Восстановление крепости шло ударными темпами, за короткий промежуток времени гномы смогли практически заново построить все внутренние постройки. С высоты крепость даже с разрушенной стеной внушала уважение. Мой друг Фёдор сейчас находился возле крепости и ругался с одним из гномов.

— Привет Фёдор! — Поздоровался я, когда приблизился к нему со стороны спины.

— А, это ты, наше величество! — Съязвил он. — Ну и как там погода?

— Где там? — Не понял я.

— Ну, там, где ты был опять без нас.

— Холодно там и камней много и вообще, мог бы меня дождаться. Ладно, проехали. — Я понял, что Фёдор обиделся на меня, его натура требовала приключений, а пришлось строить город. — О чём спорите? — Сменил я тему разговора.

— Я предлагаю увеличить высоту и толщину крепостной стены, а они не хотят. Говорят, что и такой будет вполне достаточно, лодыри, нужно с Дором поговорить, пусть других мастеров пришлёт.

— А, такая, по-твоему, толщина стены что, маловата?

— Конечно, тут же всего чуть больше метра, а это мало, я хотел увеличить до трех, а высоту ещё на пять метров.

— Федя ты им денег за дополнительную работу предлагал?

— Им уже заплатили за всю крепость, с чего бы это ещё давать?

— Так ведь они взяли деньги за восстановление крепости в прежнем виде, а ты предлагаешь серьёзную перестройку.

— Это не важно, у меня всё равно больше денег нет, я сильно потратился на постройку цементного завода. Уже получил первую партию, правда, качество сильно хромает. Ещё и ремонт замка не в пять копеек обходится.

— Стоп, Фёдор, так ты что, всё это на свои деньги строишь?

— Естественно, Анна же из твоей казны мне пока ни копейки не выдала, твоего разрешения ждёт. — Пояснил Фёдор и так на меня посмотрел, что я был готов прямо сейчас за деньгами слетать. Мда, оказывается, у меня своя казна имеется и казначей в лице Анны. Мне стало стыдно за то, что все проблемы свалил на чужие плечи. Надо прекращать дурью маяться и начинать делами заниматься. В первую очередь узнать, сколько в казне денег, чтобы знать, на что губу раскатывать.

Внезапно раздался взрыв, у одного из наспех построенного дома подпрыгнула крыша и вылетела дверь.

— Не, ну он просто издевается, уже второй раз за три дня взрыв устроил! — Фёдор сердито посмотрел в сторону дома, где сейчас из дверного проёма повалил дым. — Вот же послал бог, вернее Хогат, алхимика-пиротехника. Хотя, не смотря на его пристрастие к взрывам, он иногда создаёт очень интересные вещи, которые могут пригодиться в жизни.

Мы поспешили к дому, чтобы помочь пострадавшему от взрыва алхимику. Как не удивительно, но алхимик не пострадал, только опалил брови и покрылся копотью.

— Совсем не та пропорция! — Заявил алхимик после того как стал нормально соображать.

— Псих, но талантливый! — Сказал Фёдор и протянул мне стеклянную полусферу.

— Это что органическое стекло? — Удивился я, почувствовав маленький вес этого куска стекла.

— Понятия не имею, он говорит, что это смесь сока какого-то дерева и нескольких трав, затвердели от воздействия на них магией. Этот пиротехник не только алхимик, но ещё и маг. Правда, слово псих, в его случае стоит на первом месте. Антох, я вот что хотел у тебя спросить, ты дворец себе собираешься строить или он тебе нафиг не нужен?

— Федь, вот если честно, то он мне не нужен, но ведь если не построю, меня не поймут. Я же, в конце концов, должен где-то официально обитать, послов там всяких встречать. А почему ты спрашиваешь?

— Есть у меня одна идея, если ты, конечно, доверишь мне его постройку.

— Да никаких проблем, строй на здоровье, мешать не буду. Короче флаг тебе в руки!

— Не, флаг не надо, ты мне денег дай или мне твой дворец опять на свои деньги строить?

— Да выделю я денег на этот дворец, куда же я денусь.

Вечером состоялось не запланированное совещание строителей и заказчиков. Обсуждался вопрос постройки города, начиная с подземных коммуникаций и до архитектуры зданий.

— Город надо начинать с постройки королевского дворца, он должен быть центром города и самым красивым зданием. Оплата за каждое здание будет производиться в два этапа, часть в начале строительства и вторая часть после эго окончания. — Фёдор выступал со стороны заказчиков и как-то хитро улыбался в это время. — Вот приблизительный эскиз здания дворца! — Он жестом фокусника достал из рукава туго скрученный лист и протянул его главному из строителей. Гном развернул лист и через пару секунд замер с открытым ртом и большими глазами. Я за всё время совещания в обсуждение не лез, а сидел тихо и пытался хотя бы приблизительно прикинуть, во сколько мне обойдется это строительство. — Что-то не так? — Нарушил тишину Фёдор.

— Это не возможно! — Заявил гном после того как посмотрел рисунок Фёдора.

— Кто это сказал? Неужели такие мастера как вы хотите отказаться от этого заказа? Тем самым нарушив данное вашим королём слово. — Слегка надавил Федор, напомнив о соглашении.

— Нет, не отказываемся, просто такое нам ещё не приходилось строить.

Мне стало интересно, что же там Фёдор такого нарисовал, от чего гном спасовал. Я попросил позволить мне взглянуть на художество моего друга. Гном передал мне лист и я, посмотрев, тоже ненадолго завис с открытым ртом. Дворец, нарисованный Фёдором, был похож на пять вытянутых кристаллов, сросшихся вместе. Эти самые кристаллы по замыслу Фёдора должны быть построены из стекла. Высота центрального кристалла шестьдесят метров, а цвет стекла голубой. Когда меня отклинило я вопросительно посмотрел на Фёдора.

— Да, нормально всё будет, они же не полностью стеклянные, из стекла только облицовка, а внутри железобетон. Я уже всё продумал и просчитал, должно получиться! — Попытался успокоить всех Федор, но этим только раззадорил строителей, и они засыпали его вопросами. Я ещё около часа слушал его пояснения и пришёл к выводу, что мой друг знает, о чём говорит, правда не на все сто процентов. Эту ночь я провёл в восстановленной главной башне крепости, в комнате с видом на мрачную пустошь. Другая комната с видом на море ещё неполностью была готова к проживанию в ней, а мне хотелось заночевать там но, увы, пришлось довольствоваться тем, что есть. Утро началось с переполоха и громких криков солдат, поднятых по тревоге. Я поспешил вниз, вдруг потребуется и моя помощь. Возле крепости появился тролль, которого сейчас быстро окружали почти все воины, что были в крепости. Тролль не нападал, он тяжело дышал, и что-то сжимал в своём огромном кулаке. Мне показалось, что именно этого тролля я тогда видел из окна постоялого двора на границе Хавека. Вблизи тролль был ещё больше, чем я тогда думал, когда видел его с большого расстояния. Рост под три метра, почти полностью покрыт короткой серой шерстью, из одежды лишь набедренная повязка.

— Я Рырк, мне нужен король Атон! — Заявил он, восстановив дыхание. Наступила тишина, таких слов от него никто не ожидал, да и вообще хоть каких-то слов. Большинство людей просто не знали о том, что тролли могут говорить, считая их неразумными зверями.

— А зачем тебе король? — Спросил я, протиснувшись сквозь толпу.

— Это я скажу только ему! — Заявил он, посмотрев на меня с высоты своего роста.

— Я король Атон, что тебе нужно? — Представился я, и он протянул мне лист бумаги, который держал в кулаке.

— Она просила передать, что не забыла тебя. — Добавил он. Сильно помятая бумажка, оказалась половинкой моего липового свидетельства о браке.

— Ты где это взял?

— Она сама мне его дала и просила передать королю Атону, я передал!

— А она сама где?

— У меня её отнял зверь, такой с крыльями и серый. Я сразился с ним, но он оказался сильнее Рырка.

— Спасибо Рырк, думаю, ты устал и проголодался, за время, проведённое в пути. Иди вон к тому костру там тебя накормят. Получается, что Наяса была здесь на Вирии, но за ней послали Горгулью и вернули домой. Что она тут делала, искала меня или просто опять из дома сбежала? Что ж, у меня появился ещё один стимул, чтобы вызвать демона и узнать что происходит. Рырк за считанные минуты смог проглотить половину барана и теперь сидел с осоловелыми глазами и переваривал полученный приз.

Глава 11

Место действия королевство гномов. Храм хранителей закона.

Король Дориан.

Вожди кланов потребовали от меня общего сбора в храме. Двенадцать кланов из двадцати трёх были не довольны тем, что их король стал слишком много времени проводить в землях людей. Сейчас намечался раскол, грозящий поделить королевство на две или даже три части. Зачинщиком всего этого шума являлся вождь моего клана, когда-то моего. Я сейчас нахожусь в одной из комнат храма, дожидаясь, когда все вожди соберутся в главном зале для обсуждения.

— Марита, я прекрасно знаю, что женщины не допускаются на совет вождей, но ты должна услышать все, что там будут говорить.

— Дориан, ты хочешь, чтобы я подслушивала?

— Да, хочу, здесь есть одно место, откуда будет всё слышно. Если получится так, что мне придётся вступить с кем-то в бой, ты должна будешь быстро покинуть горы. Добраться до Дамроса, найти там Атона, рассказать ему всё и остаться под его защитой.

— А ты? Как же ты? Я не верю, что вожди решаться нарушить закон и убить своего короля.

— Закон говоришь! Закон сейчас чтут только простые гномы, остальные на него плюют. Фьодор однажды сказал что закон придумали для того чтобы его нарушали. Правда это он пошутил, но в каждой шутке есть и доля правды.

— Дориан, мне страшно, а вдруг я не смогу сбежать, что со мной будет?

— Не думай об этом, иначе на самом деле не сможешь.

— Мой король, все собрались, вас ждут в зале совета. — В дверях появился капитан стражи храма хранителей закона.

— Лудмор, могу ли я доверить тебе охрану нашей королевы Мариты? В храме хранителей мне больше некому доверять кроме тебя. Лудмор очень удивился моей просьбе, но по его взгляду было понятно, что он знает что происходит.

— Мой король, я готов отдать жизнь за вас и королеву Мариту, можете не беспокоиться, идите.

Зал совета гудел как потревоженный улей, даже скорее это было осиное гнездо. На моё появление даже никто не обратил внимания. Когда я занял своё место, глава совета ударил своим посохом, в стальной шит начищенный до зеркального блеска и его звон заставил всех замолчать.

— Его величество король Дориан! — Голос главы совета прогремел как раскат грома. Дальше началось перечисление имён вождей, что прибыли на совет, а так же имён хранителей. Из всех шести хранителей я мог доверять только одному, потому что хорошо его знал почти с рождения. Я в прошлый раз именно его назначил главой совета, вопреки нежеланию вождей, которые предлагали выбрать главу из их кланов. — Право говорить предоставляется вождю клана «Камнетёсов»! — Раздался голос главы совета в тишине. В центр зала вышел Ворм Танмор, вождь клана и мой дядя.

— Клан Камнетёсов недоволен тем, что король Дориан отправил почти тысячу гномов в земли людей. Это сильно ослабило подгорное королевство. Мало того, наш король заботится о доходах только трёх кланов, когда другие вынуждены выживать, не имея средств, для покупки продовольствия! Я выражаю своё недоверие королю Дориану! — Заявил Ворм. Почти в таком же духе выступили почти все вожди, даже тех кланов, чьи гномы сейчас трудились в людских землях, принося этим не малый доход своим кланам. Я был очень удивлен, когда вождь клана «Железного топора» заявил что из-за моих действий большая часть гномов, не собирается возвращаться домой в горы.

— Так мы вскоре потеряем всех, и наш клан исчезнет! — Гневно вопил он, пока глава совета его не заткнул. Мной так же был недоволен и вождь Рубинового клана, к которому когда-то принадлежала моя Марита.

— Король Дориан нарушил закон и вывез королеву Мариту в земли людей, тем самым подвергнув опасности её жизнь и жизнь наследника престола, которого она носит под сердцем! — Напрасно он решил, что там ей что-то угрожало, и с чего он взял, что она носит ребёнка. Может, только я ещё об этом не знаю, надо будет спросить Мариту. После того как высказались все, наступила моя очередь.

— Я услышал вас, но никто из вас так и не сказал, чего вы от меня хотите. Вы потребовали собрать совет лишь для того чтобы пожаловаться на жизнь которую даже не пытаетесь сделать лучше. Я могу изменить закон, и после этого будете делать то, что я вам скажу!

— А где же твоя секира власти?

— Он её отдал на хранение людям!

— Король нам не доверяет!

— Нам не нужен такой король!

— Не было у нас короля несколько сотен лет и сейчас не надо!

— Вернуть власть совету вождей!

— Вернуть гномов домой!

— Люди нам не друзья!

— Тихо!!! — Глава хранителей закона ударил посохом в щит, но его никто и не собирался слушать. Недовольство вождей увеличивалось с каждой минутной и грозило перейти в драку. Глава совета хранителей подал мне знак, чтобы я приблизился к нему. — Дор, нам пора уходить, они хотят смены власти, а нас только двое против всех. Мне сейчас очень жаль, что сюда нельзя входить другим воинам. Стражи храма уже не за нас, думаю, их подкупили, иначе они уже были бы здесь. Позади моего кресла есть скрытый вход в подземелье, я открою его, и ты прыгнешь туда. Глава совета ударил своим посохом несколько раз в разные места и в полу открылся проход. Я прыгнул в тёмный провал и почувствовал под ногами ступени, покрытые толстым слоем пыли.

— Беги Дор!!! — Успел крикнуть глава совета до того как его ударили ножом в спину. Не раздумывая, я побежал вниз по ступеням. Крутая каменная лестница, по которой я почти скатился, привела меня к открытой двери, сделанной из гранита. За дверью был узкий проход, ведущий куда-то вглубь горы. Возле входа в подземелье наверху в зале совета шло сражение, послышались осторожные шаги, кто-то спускался вслед за мной. Я потянул вниз найденный возле двери рычаг, дверь стала медленно закрываться, надёжно перекрывая проход. Я оказался один в старом подземелье, без еды и оружия. Хорошо, что местами на стенах рос мох, который слабо светился, иначе бы мне пришлось идти на ощупь.

Марита.

Я слышала все, о чём говорили на совете, понимала, что там происходит и не верила собственным ушам. Как они могли так поступить?! Ведь Дориан заботился о своём народе и никогда бы его не предал, я в этом уверена.

— Тихо, Ваше величество, не кричите, это я Лудмор! — Мне неожиданно зажали рот. — Король Дориан просил помочь Вам. Что я могу для Вас сделать.

— Лудмор, ты меня напугал! Что с Дорианом, он жив?

— Думаю да, я сам видел, как он прыгнул в проход, ведущий в подземелье. Судя по возмущённым крикам, ему удалось уйти.

— Мне теперь тоже нужно бежать и как можно быстрее, ты мне поможешь?

— Я для этого сейчас здесь и нахожусь, идите за мной, я выведу вас из города.

После того что я услышала в зале совета, я больше уже никому не могла доверять, даже Лудмору. Незаметно достала нож из сапога и спрятала его в рукаве. Лудмор вёл меня узкими и пыльными ходами, которые были расположены в стенах храма. Я и не подозревала, что они тут есть, а ещё в стенах были отверстия для подслушивания и подглядывания. Через некоторое время, все в пыли и паутине, мы вышли из храма в город. Лудмор быстро затолкал меня в дверь ближайшего дома, после чего мы опять попали в какой-то проход, тоже узкий и пыльный. По нему мы шли долго, петляя как зайцы, пока проход не вывел нас на поверхность.

— Лудмор, откуда ты знаешь про эти проходы?

— Ваше величество, я же капитан стражи храма, я много чего знаю. Куда вы теперь? Доверитесь мне или у вас есть свой план?

Лудмор хоть и помог мне выбраться из города, но всё ещё не доверяла ему. Рассказывать куда собираюсь идти дальше не решилась, попросила достать мне немного еды на пару дней и огниво.

— Я уже заранее захватил с собой. — Он снял с плеча сумку, которую носил с собой и отдал мне. — Может быть, вы всё же позволите помочь Вам?

— Нет, я сама справлюсь, ты лучше позаботься, чтобы за мной погони не было.

— Сделаю все, что в моих силах, идите по этой тропинке, она приведёт вас к озеру. Там есть маленький домик, сможете отдохнуть. Передайте привет деду, который там живёт, он тоже сможет Вам помочь.

Лудмор вернулся в город тем же путём, через подземный ход, а я быстро зашагала по узкой тропинке в сторону озера. К этому маленькому озеру, затерявшемуся среди скал, я добралась на закате. Домик тоже нашелся, но в нём никого не было, пришлось ждать появления хозяина. Хозяин этого жилища появился с наступлением темноты, им оказался очень старый гном, по крайней мере, для меня старый.

— Здравствуйте дедушка!

— И тебе доброго здоровья внучка. Что тут делаешь одна, да ещё и ночью?

— А, я, это, Лудмор передавал Вам привет. — Вспомнила я и мне удалось уйти от прямого ответа.

— Лудмор?! Жив значит прохвост, давно я о нём ничего не слышал. Как он там поживает, у него, наверное, уже борода как у меня, до колен? Ха, ха, ха!

— Нет, не до колен, его ещё седина окрасила не так сильно как вас, дедушка.

— Это да, мои-то уже давно стали седыми, стар я уже, даже и не помню, сколько лет прожил. Да ты внучка проходи в дом, не стесняйся, сейчас ужинать будем. Я вот рыбки немного раздобыл, любишь рыбку-то? Вот и хорошо.

Я только кивала головой деду в ответ, осматривая его скромное жилище. В углу висела сушёная рыба, по всему дому были развешаны пучки сухих трав и корешков. У стены справа от входа низкая кровать, у окна грубо сколоченный стол и две скамьи.

— А мне большего и не нужно. — Сказал дед, заметив как я, осматриваю его дом изнутри. Очаг, на котором готовилась пища, и отапливался дом, располагался в центре комнаты. Сейчас там потихоньку разгорался огонь, на котором дед собирался жарить рыбу. — От кого бежишь внучка?

— Не от кого я не бегу, просто мне нужно попасть в новые баронства.

— В Дамрос значит, сейчас туда многие хотят попасть. Если честно сказать то я и сам подумывал туда переселиться, вот только кому я там нужен-то. Да ты присядь, чего стоишь, видно же что устала. Тебе в твоём положении вообще надо дома сидеть.

— В каком таком положении?

— Эх, внучка, я хоть и стар, но магия мне пока ещё доступна, так что не надо от меня скрывать, что ребёнка ждёшь. — Рыба, которую дед только что почистил, плавно переместилась со стола к очагу, где и повисла в воздухе над огнём. Дед хитро улыбнулся, радуясь своей шутке. Он оказался магом и до этого притворялся старым и немощным. Сколько ему было лет на самом деле, определить я не смогла, я только знала, что маги живут долго и стареют медленно. — Сидишь и думаешь, зачем я тебе всё это говорю? Так ведь я знаю, что обо мне ты никому не расскажешь. Тайны ты умеешь хранить, ты теперь знаешь мою, а я твою, можно сказать, что мы в равном положении.

— Это уже ни для кого не тайна, многие знают, что я жду ребёнка. — Очень странный дед, подумала я. Лудмор сказал, что дед мне сможет помочь, а он только вопросы задаёт да сам же на них и отвечает.

— Так ведь я не о ребёнке сейчас говорю, а о том, что у меня сейчас в гостях наша королева находится. А королева сейчас в бегах, а это значит что король Дориан либо убит, что маловероятно, либо тоже в бегах. — Я посмотрела на деда удивлённо и насторожилась, попутно положила руку на рукоять ножа. — Эх, молодёжь, ничему вас сейчас не учат, думаешь, я не знаю, что нож в рукаве прячешь? Не глупи, пусть он там и остается, а сейчас давай ужинать, рыбка готова уже. Вот за ужином ты мне всё и расскажешь, подробно, всё что знаешь. — Пришлось рассказать деду все, что произошло, но в сильно укороченном варианте. Этого для деда оказалось вполне достаточно. — Значит, вожди всё-таки отважились на смену власти. Идиоты, по-другому их не назвать. Они же теперь друг другу горло перегрызут. Опять начнут гибнуть простые гномы, ради жажды власти, которая им не достанется. Ты внучка о Дориане своём не переживай, если он смог попасть в старый город, то и выбраться сможет. Я же смог в своё время и ничего страшного со мной не произошло.

— Дедушка, а ты вообще кто?

— Я-то? А зачем тебе знать кто я?

— Просто интересно, Вы так много всего знаете.

— Я, внучка, бывший глава хранителей закона, теперь вот отшельник, но зато жив до сих пор. Лудмор то от меня узнал о тайных проходах, как в храме, так и в городе. Вот только некоторыми воспользоваться не может, не маг он. Тебе вообще спать пора, а ты вопросы задаёшь! Нам с тобой завтра предстоит тяжёлый путь.

— Нам? — Удивилась я.

— Да, нам, я подумал и решил размять свои старые кости, хочу ещё разок море увидеть, да и на правнука Тэнэра посмотреть хочется. Думаю что он такой же оболтус, как и мой Лудмор.

Дедушка оказался полон секретов, вот только он не сказал, почему стал отшельником. Лудмор тоже хорош, он оказался правнуком этого странного деда. Дед кстати так и не назвал своего имени, не думаю, что просто забыл. До самого рассвета я не сомкнула глаз, всю ночь смотрела на тлеющие угли очага, они успокаивали меня. Дед тоже не спал, а делал вид, что спит, не доверяет мне, молодец, я бы тоже так поступила. В середине ночи он вообще встал и ушёл, заявив, что у него неотложное дело. Для меня сейчас главное чтобы этот странный дед помог добраться мне до Атона, ну или до Анны. Дедушка появился уже после того как солнце поднялось на горизонте и был он не один. Рядом с ним шёл тиск, спокойно переставляя свои лапы и меняя окрас шерсти прямо на ходу.

— Это Таор, ты его не бойся, он тебя не тронет, за долгие годы он стал моим другом. — Не обращая на меня никакого внимания, тиск прошёл мимо и забрался на крышу, где и улёгся, осматривая всё вокруг одним своим глазом. Его второй глаз был повреждён и на его месте остался уродливый шрам, почти заросший шерстью. — Я сейчас соберу вещи в дорогу, и мы отправимся. Путь нам предстоит проделать не близкий, до Ноэр далеко.

— Почему в Ноэр?

— Говорят что Атон сейчас там, это для нас даже лучше, потому что через баронства не пройти. Там сейчас не спокойно, они и раньше-то жили немирно, а сейчас совсем с ума посходили. — Дед собрался в дорогу быстро, закинув тощий мешок за спину, он повёл меня видимыми только ему тропинками. Тиск сопровождал нас, двигаясь немного позади нас. Пограничные посты дед умело обходил, будто это делал каждый день. Его выносливости мог бы позавидовать любой молодой гном, я за дедом еле успевала, стараясь смотреть под ноги и не упасть. За два последующих дня, мы преодолели почти половину пути, я даже не предполагала, что смогу столько пройти. Сейчас мы находились в самом центре мёртвых земель, до Ноэр оставалось два дня пути. Здесь ночью у костра было не так холодно как в родных горах. Дед заявил, что спать можно спокойно, тиск никого близко к нам не подпустит. Он в итоге и не подпустил, но от этого было не легче. На рассвете нас окружили всадники, правда не напали и тиска не убили. Он же старался нас защитить, скалил зубы и быстро менял окрас своей шерсти под цвет серых камней.

— Кто вы? Назовите себя! — Крикнул один из всадников. Я не знала что делать, сказать своё настоящее имя я боялась, ещё неизвестно кто эти воины. Дед же их совсем не боялся, он медленно встал, отозвал тиска, и гордо подняв голову, представился.

— Моё имя Варкон, я маг земли девятой ступени. Сопровождаю эту девушку в пути, и направляемся в Ноэр.

— Зачем вы туда идёте?

— Хотим видеть короля Атона. — Всадники некоторое время тихо разговаривали между собой, потом заявили.

— Мы должны сопроводить вас в наш временный лагерь, командир решит, как с вами поступить. — Сказал тот же всадник, что до этого говорил с дедом. Дедушка поднял с земли свой мешок, одним движением руки погасил огонь костра и позвал меня за собой. Лагерь в который нас отвели, находился в половине дня пути от того места где мы с дедом провели ночь.

— Внучка, держись ко мне ближе, я чувствую, что рядом произошёл большой выброс магической силы. Думаю рядом маги, и они сейчас с кем-то ведут не шуточный бой. — Шёпотом сказал мне дед, стараясь не шевелить губами, и мы вошли в лагерь. Шесть небольших шатров, образовав круг, расположились на дне глубокого оврага. На образовавшейся внутри площадке, дымил костер, над которым находился большой котёл. В лагере сейчас находилось только шесть воинов, которые занимались хозяйственными делами. Тиск, идущий рядом с дедом, остановился, прижал уши и зарычал. Дедушка тоже замер на месте и насторожился. Через несколько мгновений я увидела причину их странного поведения. Из дальнего шатра, вздыбив шерсть и скаля зубы, медленно вышел молодой тиск, а вслед за ним вышла старуха. Её голову и лицо скрывал глубокий капюшон, седые волосы, собранные в хвост свисали на грудь.

— Тень замри, сидеть! — Сказала старуха и отбросила назад капюшон. Только после этого мне стало понятно, что это вовсе не старуха, а молодая девушка, не старше двенадцати лет, с грустными голубыми глазами. Не смотря на это, дедушка Варкон, был напряжён и не отводил глаз от девчонки, даже сложил свои пальцы в сложную фигуру.

— Дедушка стой, не надо! — Я вышла вперёд, оставив деда за спиной. Про эту девушку я многое уже слышала, но не была знакома с ней лично. — Я знаю кто ты, твоё имя Мая. Ты единственный тёмный маг на весь наш мир и племянница Атона.

— Да, моё имя Мая, но король Атон мне не родной дядя, только это ничего не меняет я отношусь к нему как к родному. — Ответила она и посмотрела куда-то в сторону, за стену из шатров.

— Мая, я Марита, жена Дориана, мне нужно как можно быстрее увидеться с Атоном.

— Он сейчас в Ноэр, мы идём туда, здесь задержались на один день, обнаружили логово тёмных тварей. Хогат сейчас со старшими учениками их уничтожают. Думаю, что скоро вернутся, присаживайтесь, отдохните после дороги, выпейте горячего хаса.

Мы не успели выпить горячий хас, который обычно пили холодным, появились их маги. Сразу восемь магов появились в лагере возле нас. Мы с дедом встали, и дед стал опять напряжённым, после чего быстро представился, так же как и воинам при первой встрече.

— Моё имя Варкон, свободный маг земли девятой ступени. Это Марита, королева Марита. — Добавил дед, представив и меня тоже.

— Я Хогат, маг воздуха восьмой ступени и директор школы магии королевства Дамрос. Почему вас только двое, где Дориан, где свита?

— Их нет, поэтому мы направляемся в Ноэр к королю Атону.

Глава 12

Место действия старый город.

Дориан.

Несколько дней я брёл по узкому, а иногда и низкому тоннелю, ведущему куда-то вглубь горы. Хорошо, что в самом начале я догадался собрать со стен светящийся мох, от его тусклого света сейчас хоть что видно. Через сотню шагов оказался в каменном мешке, где обнаружил скелет, до сих пор сжимающий своими костлявыми руками золотой посох. Скелет пролежал здесь лет пятьдесят не больше с это значит, что по этому тоннелю я иду первым за это время. Я забрал посох, не секира конечно, но хоть что-то, да и мох надоело держать в руках, прикрепил его к навершию. Одежда, в которую был одет скелет, давно истлела и не годилась даже на факел. Решил пока довольствоваться малым, то есть мхом, огниво оставил на крайний случай. После этого каменного мешка тоннель стал шире и выше, здесь явно кто-то потрудился для этого. Через пару сотен шагов тоннель резко повернул вправо, и я оказался возле каменных ступеней ведущих вверх. — Очень интересно, не иначе в недрах горы кто-то себе убежище устроил. — Сказал я вслух сам себе. Я уже второй день разговаривал сам с собой, чтобы мне было не так одиноко. Ступени вели круто вверх, я насчитал двести тридцать пять. Сильно устал, пока преодолел их все, но мою усталость как ветром сдуло, когда я увидел город. Старый и заброшенный гномий город. Он по размеру был в несколько раз меньше Алвенмора и в свете тускло светящегося мха выглядел призрачным. Ни одного жителя, ни одного живого огонька я не увидел, лишь пустые тёмные провалы окон и покрытые пылью улицы. — Вот те на! Я об этом городе даже никогда не слышал! Что за город, кто в нём жил и куда делись все его жители? — Вниз по ступеням, ведущим в город, я не шел, летел, вот только смысла в этом не было. Вблизи город стал ещё более старым и разгромленным, многие из домов были довольно сильно разрушены. На стенах местами виднелись глубокие борозды явно от когтей. — Дракон сюда бы точно не пробрался а это значит что эти следы оставил демон. Выходит, что жители покинули город ещё во время войны богов. — Я осмотрел несколько домов, заглянув внутрь. Кроме старых костей можно сказать, что ничего не нашёл. Старый ржавый нож и плотно закупоренный кувшин с маслом для фонаря, сам фонарь не нашёл как ни старался. — Ладно, масло для факела тоже сгодится. — Решил я и забрал находки с собой. Хотелось, есть, пить тоже хотелось, но не так сильно, потому что я слизывал капли воды со стен, а иногда находил целые лужи ледяной воды. — Ещё пара дней и я просто умру от голода. — Подумал я и эта мысль, заставила идти дальше, искать выход. Выход нашёлся с другой стороны города, это был тоже тоннель, но уже большой, в котором могла свободно уместиться повозка запряжённая быком. Здесь было достаточно сухо, и мох почти перестал светиться, теряя влагу. Набрать мха я больше не мог, здесь на стенах его просто не было, а возвращаться в город только время терять. Смастерил факел из своей рубахи, камзол и штаны пока оставил. Масло в кувшине было густым как мед, но горело достаточно хорошо, только сильно коптило. При свете факела дорогу стало видно лучше, и я ускорил шаг. К тому моменту, когда я увидел впереди солнечный свет, на мне из одежды остались лишь сапоги и штаны, да и те обрезанные до колен. Яркое утреннее солнце ослепило меня на некоторое время, но я был этому очень рад. Когда глаза немного привыкли к солнечному свету я смог осмотреться. К тоннелю, ведущему в город, когда-то вела дорога, которая сейчас через пару сотен шагов заканчивалась обрывом. Я долго стоял на краю этого обрыва и смотрел вниз, туда, где морские волны разбивались об острые камни. — Вот Дориан ты и пришёл, вот тебе и солнечный свет, а ещё и вода и птицы. Стоп! Птицы! А ведь птицы это мясо и яйца, а в море есть рыба. Ещё бы понять, куда меня занесло? Справа от меня находилась небольшая ровная площадка, и чтобы туда попасть мне пришлось проползти по узкому карнизу. Длина этого карниза по моим подсчётам была не меньше ста шагов, и я пока по нему продвигался, чуть не свалился несколько раз, в холодную воду. Обратно я бы не влез, разбился бы. Ловить рыбу я не решился, а вот на птиц объявил охоту. Первую пойманную птицу я съел сырой и кажется даже с перьями. После этого мне уже есть хотелось не так сильно, поймал ещё двух и двинулся в путь. От той площадки, на которую я с трудом попал, вела дорога, старая и заброшенная, по ней я и топал. Куда она вела, я не знал, да и неважно уже это было, просто шёл вперёд. К вечеру добрался до первого обвала, который перекрыл мне путь. Перебраться через завал решил утром, а не ломать ноги в темноте. Заночевал среди камней, где развёл костер, чтобы не замёрзнуть и зажарить птицу. Наступившее утро одарило меня дождём и ветром, завал пришлось преодолевать по мокрым камням, с которых соскальзывали и ноги и руки. Дождь лил половину дня, да и то, потому что ветер сменил направление. — Хотя бы просохнуть получится, если буду двигаться быстро. — Я даже решил немного пробежаться, чтобы согреться. Бежал на самом деле недолго, до первого поворота, за которым упёрся в очередной завал, но теперь не из камней, а из каменных блоков. На этом месте когда-то была стена, перекрывающая дорогу, теперь остались только эти камни.

За два дня пути по этой забытой всеми дороге я не встретил следов ни зверей, ни гномов. Так же, я ещё пока не смог определить, где я сейчас нахожусь, в этих местах я был впервые. Солнце выглянуло из-за туч, совсем ненадолго и осветило своими лучами какое-то строение, далеко впереди, я направился туда. Добрался я до него, когда уже совсем стемнело. Строением оказался полуразрушенный дом, давно покинутый хозяином, но вот гости сюда наведывались. Я обнаружил довольно свежие следы, принадлежащие людям. Пять человек провели тут некоторое время, и было это приблизительно дней десять назад. Они оставили здесь небольшой запас сухих дров для костра и старую телячью шкуру. Таким подаркам я был очень рад, накинув шкуру на плечи, разжёг костёр. Надеялся хорошо и в тепле отдохнуть, но не тут-то было. Приблизительно через час заметил вдалеке свет десятка факелов, которые двигались в моём направлении. Пришлось быстро погасить свой маленький очаг и покинуть это временное убежище. Как оказалось, я зря покинул развалины, потому что ночные гости свернули в сторону на половине пути. Любопытство подтолкнуло меня, и я отправился вслед за ними, хотелось узнать кто это такие. Золотой посох, который я нашёл недалеко от старого города, был по-прежнему со мной, в случае чего смогу им отбиться. Ночными гостями оказались гномы, хорошо, что я не вышел им навстречу, а решил сначала посмотреть, что они тут делают. Их действия стали для меня шоком, я не сразу поверил своим глазам. Гномы принесли сюда шесть трупов, разрубленных на части и оставленных здесь на съедение диким зверям. Это было очень странным поступком с их стороны, гномов либо хоронили в клановых склепах, либо сжигали, если до дома было слишком далеко. Я просидел среди камней до утра, несмотря на то, что гномы ушли почти сразу. С рассветом решил взглянуть на трупы.

— Ой, беда! Это же «Малахитовый клан», сам вождь клана, три его родных брата и ещё двое представителей этого же клана. — Я достаточно хорошо знал этих гномов, они были на моей стороне и заплатили за это своими жизнями. Если их тела принесли сюда, то это значит что их поселение не очень далеко отсюда и я сейчас на их территории. Получается что слева от меня клан «Железного топора», а справа «Рубиновый» клан. Топоры были не на моей стороне, это я знал точно, а вот Рубиновые оставались на тот момент нейтральными. Моя Марита родом из этого клана и они должны были её защитить, ну это я так думаю. Смогла ли она сбежать, я сейчас не знал, но очень надеялся, что она спаслась. Если её забрали Рубиновые, и она сейчас там, это ещё не означает что и меня там примут как родного. Я им сейчас точно не нужен, потому что Марита ждёт ребёнка, который станет наследником престола. Кто родиться, мальчик или девочка, это не важно, главное королевская кровь.

— Ну и куда мне теперь идти? Если прямо, в направлении Дамроса, попаду на территорию клана «Быка», на чьей стороне этот клан мне неизвестно. Быки вообще самые хитрые из всех кланов, выращивают быков и продают всем, оставаясь в стороне от дележа власти. Это так было раньше, но возможно всё изменилось. Я теперь как в старые времена, изгой и опять один. Выбора нет, буду пробираться в Дамрос, только там сейчас у меня остались друзья. Закинув посох на плечо, я направился в сторону Дамроса.

Крепость Ноэр.

Атон.

— Ваше величество, маги прибыли! — Доложил воин, дежуривший у ворот крепости.

— Хогат всё-таки выделил магов для усиления защиты крепости. — Подумал я и спустился во двор. Увидев группу прибывших магов, с моего лица быстро пропала радостная улыбка. Среди них была Марита, одна, без Дора и без охраны. Я тут же решил узнать, в чём дело, но она успела предупредить, что расскажет мне без посторонних ушей. Поприветствовав Хогата и прибывших с ним магов, я отвёл Мариту к себе в комнату, чтобы узнать что произошло.

— Рассказывай что случилось, где Дор?

— Дориана пытались убить, но ему удалось уйти через тайный ход. Где он сейчас я не знаю и жив ли он сейчас тоже не знаю. Перед началом совета вождей он попросил меня тоже бежать, если что-то случится, потом найти тебя. Вот и всё что я знаю.

— А кто именно его убить хотел, знаешь?

— Вожди большинства кланов были против того чтобы Дориан был их королём и они были против союза с людьми. Кто из вождей является главным в этом деле, я не знаю, там всё так быстро произошло, что я еле сбежать успела. По правде говоря, мне помогли сбежать, Лудмор помог, капитан стражи. Атон, что мне теперь делать?

— Что делать, что делать, Дора спасать! Тебя потом к Анне под защиту отправлю, поживёшь пока у нее, а там видно будет, но это уже, в крайнем случае. Что там за дед с тобой прибыл, кто такой?

— Говорит что маг земли и бывший хранитель закона, правда я не очень в это верю. Жил отшельником, но знает очень много и про всех.

— Хорошо, хотя нет, всё плохо. Молодец что смогла добраться сюда, иди, отдыхай, вижу, что очень устала.

Я, конечно, предполагал, что Дора обязательно попробуют подвинуть с трона, но не предполагал, что это будет сейчас и таким способом. Уж если это произошло то наше дело дрянь, о союзе с гномами можно забыть, а я надеялся на этот союз. В Катасе сейчас тоже есть гномы, но их можно уже считать своими, обратно к себе в горы они уже сами никогда не вернутся. Их собратья, которые сейчас здесь восстанавливают Ноэр, пока ещё ничего не знают о смене власти, так пусть пока и дальше не знают об этом. Город надо начинать строить, может и они, потом у нас останутся. Изолируем их от новостей, и будем присматривать за ними. Теперь нужно продумать план действий по поиску и спасению Дора, плюс к этому ещё наметить план действий по защите королевства и его жителей. Сообщить Дарии о случившемся, пусть усилит патрулирование границы. Фёдора на корабле отправить в Нэкт, пусть загрузит там корабль провиантом и оружием, доставит всё сюда. Крепость Ноэр снова может стать последним оплотом Дамроса. Поговорить с Хогатом, чтобы он отправил хотя бы по одному магу в каждый наш замок. Так, что ещё? Оружие в замковых арсеналах привести в полный порядок и пополнить если нужно. Попросить Чикву изготовить ещё ракет, позже я их оснащу, как положено. Короче говоря, нужно писать письма, жаль, что телефонной связи нет, это бы сильно облегчило такую задачу. Начнём с Фёдора, ему письмо писать не надо он сам тут где-то бродит.

* * *

— Антох, тебе не кажется что все эти проблемы это чьих-то рук дело? — Фёдор отнёсся к последним событиям очень серьёзно.

— Да есть такое ощущение, причём уже давно, ещё с первого нападения на нас соседнего барона, Сальса. Потом много ещё чего было такого подозрительного, но по мелочи. Пиратов тоже сюда надо приплюсовать больно уж они слаженно действовали. Короче Фёдор, наша спокойная жизнь, кажется, закончилась, началось время выживания.

Дора нужно обязательно найти и желательно живым, иначе я устрою геноцид в горах. Мне как-то надо пробраться в Алвенмор незаметно. Марита же смогла выбраться, правда, при помощи Лудмора, но я попробую сам пройти по её пути. Я захотел расспросить ее, где искать выход из тайного хода, но она сейчас крепко спала, пришлось поспрашивать Варкона, тем более он сам захотел поговорить.

— Ваше величество, не могли бы вы уделить мне чуточку вашего времени. Нам есть о чём поговорить и решить некоторые возникшие проблемы, как ваши, так и мои. — Дед по имени Варкон, показался мне тёмной лошадкой и скользким типом, он слишком уж пристально меня рассматривал.

— Почему бы и нет, время ещё есть, Марита спит пока, будить не хочу. Идёмте наверх, там есть вполне уютная комната, там и поговорим. — Дедуля довольно шустро поднялся на самый верхний этаж главной башни и даже не запыхался. Я предложил ему присесть в кресло, сам сел в кресло напротив. После того как Варкон попал в комнату его поведение стало странным, он пропустил моё предложение мимо ушей. Вместо этого он прошёл прямиком к открытому окну и долго смотрел в сторону моря, где у берега на якоре стояла наша «Синяя чайка». — Кхе-кхе, Варкон, вы, кажется, поговорить хотели или уже передумали? — Напомнил я, оторвав его от просмотра бесспорно красивого вида из окна.

— Простите, немного задумался, воспоминания неожиданно нахлынули.

— Вы здесь уже были?

— Да, был, только довольно давно, лет тридцать назад. Я знал Тэнэра и в последний раз, когда с ним встречался, это было здесь в этой самой комнате. Вид из окна, правда, другим был, корабля в бухте не было, Ваш?

— Наш. Так о чём вы хотели поговорить?

— Хочу помочь Вам найти Дориана, надеюсь, что он ещё жив. Не смотрите так на мою седую бороду, я ещё полон сил, маг всё-таки.

— То, что вы маг, это для меня не секрет, я это первым делом выяснил. Хогат даже Вам по силе немного уступает.

— Верно, но я сильно уступаю той девочке с тёмным даром, даже не предполагал что такое, может быть. Не боитесь её? Тёмные маги очень опасны, коварны и непредсказуемы.

— Зря Вы так о ней думаете, Мая добрая девочка. Вернёмся к спасению Дориана. Как мне попасть в город, желательно незамеченным? Не очень хочется стучать прямо в ворота, могу сломать нечаянно. — Варкон чуть было не засмеялся, услышав мои слова, но сдержался, поняв, что я не шучу.

— Я знаю два тайных прохода в город, по одному из них как раз Марита и выбралась. По второму, вероятно, ушёл Дориан, правда, я не могу быть уверен, что он вышел из него. Хочу предложить первый вариант, а вот если Дориан всё-таки смог попасть в подземелье, то пойдём по второму. По следам его будет проще найти.

— Скажи Варкон, Вы с Дором знакомы?

— Лично нет, но много о нём слышал. Он хороший гном, вот только король из него пока что, никакой. Слишком уж он прямолинеен и честен.

— Что ж, не будем тратить время, идёмте спасать короля Дориана.

— Ваше величество, хочу предупредить, верхом на лошади я ещё никогда не передвигался. — Предупредил Варкон.

— Нам лошади не понадобятся, есть другой способ передвижения. Варкон, Вы высоты боитесь?

— Да вроде бы нет, а что?

— Вот и хорошо, скоро узнаете. — Я решил отойти от крепости на некоторое расстояние, чтобы нас не видели, когда мы взлетим. Варкон шёл рядом, с опаской поглядывая на меня и на окрестности, будто искал что-то. Как только мы покинули крепость, столкнулись с троллем. Рырк топтался у ворот, явно поджидая меня. — Рырк, тебя что, не накормили?

— Не, я не за этим, можно мне здесь остаться? Тут такое вкусное мясо, в горах такого нет.

— Остаться, конечно, можно, но ведь ты должен понимать, что на мясо ещё заработать надо, ты согласен быть полезным и защищать тех, кто здесь живёт?

— Ага, согласен, Рырк сильный, Рырк быстрый, что Рырку надо делать? — Я посмотрел на этого гиганта, в набедренной повязке из шкуры козы и мне захотелось сначала его отмыть и одеть.

— Рырк, ты можешь немного подождать, мне сейчас сильно некогда?

— Ага, а мяса ещё дадут?

— Дадут, дадут, иди к костру, там и подождёшь.

— Странный тролль, обычно они ни с кем не разговаривают и прячутся.

— У нас тут вообще много странных собралось, есть ещё гоблин, но об этом позже узнаете. — Я посмотрел на Варкона, пытаясь узнать его реакцию на странности, но сам он тоже сейчас вёл себя не как нормальный гном. — Варкон, заранее предупреждаю, я не демон и в драку лезть не надо. — Предупредил я. Варкон в драку и не полез когда увидел мои крылья, он просто попытался удрать. Пришлось ловить и ждать когда он начнёт нормально соображать после сильного испуга. Через некоторое время мы всё-таки поднялись в небо. Дед врал, что не боится высоты и первое время визжал как перепуганная барышня, потом долго ругался на гномьем. Перед закатом мы добрались до территории гномов, и я повернул в сторону озера, на которое указал Варкон. Тайный проход в Алвенмор был хорошо замаскирован и вход в него я сам бы никогда не нашёл.

По моим ощущениям этот рукотворный тоннель тянулся не меньше десяти километров. Я уже устал передвигать ноги и смотреть в спину Варкона. Он же на первый взгляд не устал совсем, двигался с одной скоростью, освещая путь магическим шаром света. Я такой создавать сам ещё не мог, просто не знал как. До этого освещал себе путь огненным шаром, накачивая его силой до предела. Как он у меня до сих пор не взорвался, сам не понимаю.

— Теперь тихо, почти пришли. — Предупредил дед и убавил свечение своего фонарика. Через несколько шагов мы упёрлись в стену. Варкон толкнул один из камней в стене, и эта стена медленно отошла в сторону, открывая проход в город. После того как стена отъехала, я думал что увижу город но за ней был очередной коридор подземелья. — Мы сейчас уже под самим городом, постарайся не шуметь, нас могут услышать. Отсюда есть несколько выходов, думаю нам лучше выбраться у храма, это почти центр города.

— А в самом храме выхода случайно нет? Нам бы сейчас сразу туда попасть, надеюсь Лудмор ещё там.

— Ты-то откуда его знаешь? — Удивился Варкон.

— Да как-то один раз пиво вместе пили, после того как зал совета разрушили. — Варкон как-то удивлённо на меня посмотрел, будто первый раз увидел. Сейчас мы находились под городом, но звуки жизни живущих там гномов доходили и до наших ушей.

— Дело плохо! — Заявил дед, резко притормозив после очередного поворота. Я посмотрел вперёд и увидел, что проход завален камнями, причём совсем недавно. — Нужно идти назад, попробуем выбраться в квартале пекарей. — Предложил Варкон и, не дожидаясь моего согласия, развернулся, чтобы уйти отсюда.

— Нет, на это у нас нет времени, здесь вылезем. — Притормозил я деда и создал свой фирменный шарик, горнопроходческий, фиолетовый в белую крапинку. Через пару минут под обалдевшим взглядом Варкона я проплавил выход на поверхность. — Вот и всё, можно выходить. Эй, Варкон, очнись, нам пора идти дальше! — Окрикнул я деда, который стоял с открытым ртом и наматывал на кулак свою бороду. — Если тебе борода мешает, могу подстричь, благо опыт уже имеется. — Деда отклинило, он закрыл рот и первым выбрался из подземелья на поверхность. Я тоже последовал за ним и, выбравшись, столкнулся нос к носу с Лудмором. Глаза Лудмора чуть из глазниц не выпрыгнули, после того как он увидел меня.

— Дед, Атон? Вы как сюда попали? После побега Дориана и Мариты все выходы завалили!

— Привет Лудмор, ты не поверишь, но для нас все двери открыты, а те, что закрыты, мы сами откроем. — Я хлопнул его по плечу и пожал руку. — Ты мне лучше скажи, где сейчас Дор?

— Я не знаю, после того как он прыгнул в подземный ход, его больше никто не видел. За ним пытались идти, но он перекрыл вход.

— Ты нам покажи, где этот вход расположен, мы попробуем его открыть.

— Так ведь вход находится в зале совета, но где именно я не знаю.

— Эх, вот так всегда, опять придётся самому искать, идём в этот зал, поищем.

— Я знаю, где он. — Остановил меня дед. — Вот только там сейчас нас совсем не ждут, там сейчас должны власть делить. — Варкон к чему-то прислушивался, прислонив ухо к стене храма.

— Варкон, так ведь это же хорошо, вдруг и нам что-нибудь перепадёт!

— Атон, нам может перепасть совсем не это, а кусок острой стали в грудь или живот. — Предупредил Лудмор, который туда сейчас идти явно не желал. Он, вероятно, хотел предложить нам подождать, когда вожди поделят власть и разойдутся на отдых.

— Лудмор, Дор в беде, нам уже некогда ждать, его спасать надо! Идём, разгоним по углам, всех кто там есть, чтобы нам не мешали Дора искать. — Лудмор нехотя согласился и предложил нам идти за ним, через тайный проход в стенах храмах. Я же наотрез отказался, пыли и паутины, мне уже было достаточно и без этого. Не говоря ни слова, я развернулся и направился к главному входу в храм, возле которого сейчас толпились несколько десятков гномов. Эта толпа тоже сейчас занималась дележом власти, только на нижнем уровне. Шум и гам стоял такой, что хоть из пушки стреляй, всё равно не услышат. По мере моего приближения, шум стал стихать, а когда я добрался до ступеней крыльца храма, стало совсем тихо, как в старом склепе. По лицам гномов было видно, что вот как раз именно меня они сейчас ни как не ожидали увидеть. Следом за мной плечо к плечу шли Лудмор и Варкон. О чём они в этот момент думали, я не знаю, но их взгляды были такими суровыми, что никто из всех собравшихся не посмел им преградить дорогу. Возле дверей в сам храм, словно две статуи, стояли два стражника, которые попытались меня остановить. Закованные в тяжёлую броню, они синхронно шагнули навстречу нам и обнажили свои секиры. Я не собирался объяснять им кто мы и зачем пришли, на это времени просто не было. Схватил их своими жгутами силы и швырнул куда-то за спину. Грохот железа и дикие вопли, подтвердили, что я попал точно в толпу революционеров. — Извини Лудмор, я не хотел! — Попросил я прощения за вред причинённый стражникам.

— Да, ничего, это не мои, я же уже больше не капитан стражи, меня сместили. — Пояснил он. Пока мы добирались до зала совета, я точно таким же способом избавился ещё от пяти пар стражников. Грохот после их падений разносился по всему храму как эхо, повторяясь несколько раз. В самом зале это конечно слышали и нас теперь ждали. Возле дверей в зал находились ещё двое стражников, но уже без брони и оружия. Осознавая, что с ними может произойти,если они попытаются помешать нам, эти стражи сами открыли двери, да ещё и с поклоном. Верхушка революционеров, на данный момент перестала грызть друг друга и на время объединились. Расположившись полукругом и достав оружие, они приготовились напасть на нас.

— Лудмор среди этих есть те, кто за Дора был?

— Не, тех, кто был на его стороне, уже всех убили. — Тихо пояснил он и достал свою секиру, приготовившись к бою. Варкон в этот момент пытался что-то намагичить и смешно выгибал пальцы на правой руке. Мне гнуть пальцы было не нужно, хватало и жгутов силы, которые расплелись на множество тонких жгутиков. На концах каждого из них появились чёрные шары, и я запустил их в свободный полёт по залу совета. Через считанные секунды в зале от революционеров остались только сильно проржавевшие доспехи. Варкон увидев, что осталось от гномов, вжался в стену, забыв о том, что он маг. Лудмор в это время пытался выломать закрытые двери, но пока безрезультатно.

— Вот и всё, мятеж подавлен, власть вернулась к законному владельцу! — Заявил я и понял, что моя совесть даже не пискнула после устроенного мною массового убийства. Должно быть, совесть знала, что я таким способом спасаю жизнь друга, да и вообще жизнь многих и не только гномов. Через какое-то время Варкон и Лудмор немного пришли в себя, но боялись ко мне приближаться. Они тайком посматривали на двери, всё ещё закрытые ожидая, что к ним придёт хоть какая-то помощь, но её не было. — Варкон, где вход в подземелье?

— Там, за центральным креслом! — Он показал на кресло главы совета хранителей закона. Открывать вход нам не пришлось, его и без нашей помощи хорошо расширили. Вот в эту дыру я и полез, один, проверить, что там есть. Буквально через несколько секунд, спустившись по старым ступеням, я уткнулся носом в стену, которая перекрыла путь дальше.

— Ха, с некоторых пор камень для меня уже не является непреодолимой преградой! — Подумал я и создал фиолетовый шарик, чтобы проплавить в гранитной плите проход. Я, конечно же, был готов к тому, что камень будет сопротивляться, но вот чтобы я совсем ничего не добился, просто не ожидал. Старая магия гномов отталкивала от камня и мои шары и жгуты. — Вот так-то вот, утрись Антоха и вали отсюда! — Сказал я себе и вылез на поверхность в зал совета.

— Ну и что? — Спросил Лудмор.

— Тупик, даже я ничего не смог сделать. — Я покачал головой, сожалея о том, что нам с этой стороны не пройти.

— Нам надо с другой стороны войти. — Предложил Варкон.

— А ты что, сразу этот вариант не мог предложить?

— Так ведь я не думал, что Дориан сможет закрыть за собой дверь, он же не маг.

— Не думал, не маг! — Передразнил я деда. — Король он, законный! Идём, покажешь, где этот вход-выход находится. — Я повернулся и направился к выходу из зала, при моём приближении к дверям они тихо и быстро открылись. За ними находились всё те же стражники, которые были искренне рады возвращению власти законному королю. Сейчас по всему городу происходили мелкие сражения между сторонниками и противниками законной власти, а ещё все они нападали на стражников, просто потому что они стражники. К тому моменту, когда мы добрались до городских ворот, к нам присоединилось десятка два гномов. Это были бывшие стражи храма и друзья Лудмора, которых тоже выгнали с работы, как и их капитана. Незадолго до нашего прихода, у ворот произошло очень не слабое сражение. Повсюду лежали окровавленные трупы, но самое ужасное это то, что механизм, с помощью которого открывались ворота, был основательно разломан.

— Придётся опять идти в зал совета. — Вздохнул Варкон, посмотрев на поломанный механизм. — Эти ворота защищены древним заклятьем и их по-другому не открыть.

— Я и не собираюсь их открывать. — Заявил я и проплавил дыру в камне слева от стальных створок. Через эту дыру мы и выбрались из города. На площади у ворот, десяток гномов пытались захватить в плен одного гнома, который был практически раздет, но не подпускал к себе никого, отбиваясь золотым посохом.

— Дор!!? — Узнал я в этом оборванце своего друга. — Всем стоять!!!!! — Закричал я что было сил. Дора оставили в покое, но попытались напасть на нас.

— Не, ну вы ребята совсем страх потеряли! — Этих гномов я не стал убивать, просто прижал к земле своими жгутами.

— Атон, как же я рад, что ты жив! — Прохрипел Дор, пытаясь встать с колен. Мы с Лудмором помогли ему подняться. — Где Марита, она жива? — Спросил он, пытаясь устоять на дрожащих от усталости ногах.

— Она сейчас в Ноэр, с ней всё хорошо, ты сам-то как?

— Как видишь, жив ещё, Дориана не так-то просто убить!

— А вот и мой посох нашёлся! — Варкон поднял с земли погнутый посох и осмотрел его.

— Я его возле старого города нашёл, там ещё скелет рядом был, я думал, что посох ему принадлежал. — Пояснил Дор.

— Сработала всё-таки моя ловушка. Дориан, я очень рад, что ты жив, но объясни мне как ты смог выбраться, там же столько смертоносных ловушек, что не один десяток гномов могли погибнуть?

— Так ведь я про них не знал ничего, просто шёл и шёл, потом смотрю выход, вот и всё. Мужики, дайте поесть чего-нибудь. — Попросил Дор, посмотрев на нас голодными глазами. Дора, конечно же, накормили и одели, после чего он рассказал все, что с ним произошло. — Я когда увидел тебя в небе, кричать стал, но ты меня не услышал. Потом побежал в ту сторону, куда ты полетел, но тебя там так и не нашёл. Отдохнул немного и решил сходить узнать, что сейчас в городе происходит. Выловил одного из стражников, он мне всё и рассказал, но вскоре меня нашли другие стражники. Думал что всё, конец мне пришел, но тут вы появились.

Глава 13

На следующий день мы с Дором отправились в Ноэр, а Варкон с Лудмором остались наводить порядок в городе. Дор предварительно переговорив с Варконом, назначил его новым и единственным хранителем закона. Лудмор получил должность начальника всей стражи, как храма, так и города. В крепость Ноэр мы добрались уже на закате, Дор сразу направился в комнату Мариты, а я пошёл спать. На завтра у меня было запланировано важное дело, а для этого мне было просто необходимо хорошо отдохнуть. Наступившее утро заставило отложить все дела, так как начался ливень, очень редкое явление для этих мест.

— С добрым утром Ваше величество! — На кухне, где я сейчас уничтожал свой завтрак, появился Верн Бель, комендант крепости.

— Да, какое оно доброе, ливень за окном, из-за него и дела встали.

— Ливень это хорошо, может быть, после него трава появится и какое-нибудь деревце оживёт. Вокруг крепости совсем ничего не растёт и с пресной водой у нас тут большая проблема. — Я выслушал барона и признал, что так и есть, мне нужно было в первую очередь решить вопрос с питьевой водой. Вот только как? Рек нет, озёр и прудов тоже нет, даже маленького родничка не найти. Из всей доступной воды, единственный колодец во дворе крепости, который не так давно отремонтировали. Когда я летал над территорией Дамроса, прекрасно видел пересохшие русла рек и пустые чаши озёр. Это означает, что раньше они тут были, но вода из них исчезла, а вместе с ней исчезли и деревья. Нужно поговорить с Хогатом, может быть, он знает, как вернуть воду в реки и озёра. — Ваше величество, Вы меня слышите?

— А? Что? Извини, немного задумался, что ты говорил?

— Я говорю, что строители нашли большую комнату под южной стеной крепости, вот только попасть в неё пока не смогли. Дверь там железная и её зажало, так что не открыть. Они спрашивают можно ли им её выбить или не трогать?

— Комната говоришь? Ну и чего стоим, идём, посмотрим, что за комната. — Я оставил свой недопитый чай и потащил Верна во двор, не обращая внимания на дождь. Пока дошли до южной стены промокли до последней нитки.

— Сюда, потом вниз по ступеням. — Верн показал направление, пропуская меня вперёд. Железная дверь, покрытая ржавчиной, на самом деле была зажата каменными блоками, её даже перекосило от этого.

— Вот тут вот, стена была, она нам показалась подозрительной и не прочной. Решили укрепить, а когда выбили пару камней, увидели дверь. Стену мы потом всю убрали, не нужна она тут, только мешает. — Доложил гном, который возглавлял ремонтные работы.

— Если дверь выбить, здесь ничего не развалится? — Спросил я у гнома как у знатока своего дела.

— Не должно, верхний блок в хорошем состоянии. Дверь-то зажало от времени, её очень давно не открывали, лет сто, наверное, а может и больше.

— Тогда ломайте! — Дал я разрешение. Два гнома пыхтели целый час и всё-таки смогли открыть дверь. Заходить в комнату я им запретил, ещё неизвестно что там находится, вдруг ловушка. Вначале в приоткрытую дверь в комнату забросили горящий факел, а потом я запустил туда светлячок, подсмотренный мною у Варкона. Комната оказалась пуста, если не считать скелет, прикованный к стене цепями.

— Какая-то странная тюремная камера. — Выдал своё заключение Верн. — Очень уж она большая для одного узника.

— Согласен, тут что-то не так всё просто, узник этот не обычный какой-то, вон даже знаки какие-то на стене и полу выбиты. Думаю, нам надо за Хогатом послать, может он что-то знает.

— Не надо за мной никого посылать, я уже здесь. — Послышался голос нашего школьного директора.

— Хогат, можешь сказать, что это такое? — Спросил я, когда он вошёл в комнату. Хогат долго всё осматривал, что-то шепча себе под нос. — Ну, так что это? — Не выдержал я его долгого молчания.

— У меня есть только одно объяснение, тут мага удерживали, очень сильного мага. Цепи, которые его до сих пор держат, блокируют магию, не позволяя её использовать. Про эти знаки и символы точно не могу ничего сказать, думаю, что с их помощью из него силу выкачивали. Вот только куда её девали, я не знаю, камней силы тут нет. Скелет можно снять, он уж точно теперь не опасен, как впрочем, и всё остальное. Некоторые знаки умышленно уничтожили, чтобы ими не могли воспользоваться другие, желающие получить чужую силу.

Гномы осторожно сняли скелет со стены, потом очистили комнату от оставшихся знаков и заменили дверь. Знаки я предварительно скопировал в свою тетрадь, вдруг пригодятся. Комнату потом заперли на замок, а ключ отдали мне. Я хотел этот ключ отдать Верну, как коменданту крепости но, подумав, решил пока оставить у себя. Найденная комната уж очень хорошо подходила под место для призыва демона. От намерения вернуть Наясу я не отказался и не откажусь никогда.

Дор за три дня, что уже находился в Ноэр, практически не выходил из комнаты Мариты, отдыхал и отъедался. В первый же выход из крепости он нос к носу столкнулся с Рырком, и они чуть было не подрались. Дора вовремя остановили и объяснили, что этот тролль является стражем ворот крепости.

— Откуда мне знать, что он страж, по нему же не видно, оружия нет, брони тоже нет. — Пояснил Дор и потом ещё несколько дней не выходил из комнаты пока я его силой оттуда не вытащил. Барон Верн Бель слышал слова Дора о том, что Рырк на стража не похож и решил эту проблему. Через три дня у ворот крепости стоял гигант в броне и с огромной секирой в руках. Когда Дор в очередной раз столкнулся с троллем, прямо сказал мне что я идиот.

— Он же теперь целая армия в одном лице, вернее в одной морде. — После чего Дор стал избегать встречи с Рырком, а Рырк сильно обиделся на Дора и не пропускал его через главные ворота.

Глава 14

Место действия баронство Нэкт.

Фьодор.

Наш корабль был хорош, но имелись недоработки, которые вылезли в ходе испытаний. Попав в шторм, мы лишились половины одной мачты, хорошо хоть обломок никого не убил когда упал. Сейчас гномы вместе с мастером Вастином ходили хороводом вокруг сломанной мачты и чесали затылки, думая как её починить. Точнее знать-то они знали, просто не могли решить, чинить её или поставить новую. Решили всё-таки починить, так как это получится быстрее, корабль был срочно нужен. Пока они занимались ремонтом, корабль загружали продовольствием и оружием для крепости Ноэр. Чиква при встрече со мной очень меня порадовал, подарив мне опытный образец обреза местного производства. Калибр у этого чуда был миллиметров сорок и стрелял он маленькими ракетами на магической основе. Атона для изготовления таких ракет рядом не было, и Чиква всю душу вынул из единственного на верфи мага. Маг сначала отказывался этим заниматься, заявляя, что он для такого дела ещё не дорос и сил у него мало. Чиква пригрозил, что съест его прямо сырым и без соли, если он не поможет. Гномы-ракетчики заявили, что помогут Чикве в этом не хорошем деле, после чего маг сдался и принялся за работу. Маг смог изготовить только шесть маленьких ракет и теперь лежал, практически лишившись магической силы.

— Фьодор, мы с Анной хотим покататься на вон том маленьком кораблике! — Попросила Эльтея, показав на лодку с парусом. — Этот кораблик построил Дарморо специально для морских прогулок. — Пояснила она.

— Чем тебя наша «Синяя чайка» не устраивает?

— Что ты, это прекрасный корабль, но он большой и людей тут много. Там на кораблике будут только два матроса и Лагор, ну и мы с Анной. Мы попросили Лагора нас охранять.

— Хорошо, только недолго катайтесь, скоро стемнеет. — Куда мне было деваться, беременные девушки капризные, чуть что, сразу в слёзы, Эльтея принадлежит к этой категории. Лодку Дарморо, которую он где-то прикупил, я бы кораблём не назвал, эта посудина даже на звание яхты не дотягивала. Обычная лодка с одним косым парусом, правда, украшена по-королевски. Лагор кататься на этой лодке не горел желанием, но согласился. Пока они катались, Вастин руководил ремонтом мачты, и через час мачта у нас уже была в полном порядке. Команде осталось лишь закрепить парус, но они не успели. Послышался удар колокола, потом ещё один и ещё, вскоре послышались крики. — Пираты!!! — Я посмотрел на море и увидел корабль, появившийся из-за мыса, он направлялся не к пристани, а в сторону маленького кораблика, на котором катались Эльтея и Анна.

— Тревога!!! — Закричал я во всю мощь своих лёгких. — Руби концы, отходим! — Корабль стал медленно отдаляться от причала, слишком медленно для того чтобы мы успели добраться до лодки раньше пиратов. Двухмачтовый пиратский корабль быстро добрался до маленького кораблика, а через пару минут отвернул в сторону мыса, из-за которого и появился. После этого лодка Дарморо вспыхнула как стог сухого сена и через несколько минут пошла ко дну. Когда мы добрались до этого места, обнаружили только Лагора со стрелой в плече и державшегося за кусок мачты.

— Фьодор, это было подстроено, нас ждали, матросы Дарморо не пытались удрать, они наоборот направились к пиратам. — Успел сказать он и потерял сознание.

— Лагор, очнись! Где Эльтея, где Анна? — С помощью корабельного мага Лагора смогли привести в чувство.

— Где Эльтея? Где Анна? — Повторил я.

— У них, они именно за ними и пришли.

— За ними, быстро, не упускать из вида! — Скомандовал я, после чего наша команда стала действовать слаженно как никогда раньше. Расстояние до пиратского корабля стало быстро сокращаться, и мы надеялись его догнать, но не могли знать, что к пиратам придёт помощь. Из-за другого мыса вышел ещё один корабль и направился нам на встречу. — Витор, бей в колокол! Готовиться к бою! — Крикнул я нашему юнге и через минуту на палубе появились пусковые установки с ракетами на них. Для точного выстрела пришлось сбросить скорость и повернуться к пиратам левым бортом. — Обычной, целься! Ждать сигнал! — Пираты даже и не думали отворачивать в сторону, а продолжали набирать скорость. — Стрелять по готовности! — Крикнул я, и через несколько секунд первая ракета сорвалась со своего места. На подлёте к цели она резко сменила направление и упала в воду, где и взорвалась.

— У них маг есть! Это он ракеты в сторону уводит! — Загалдели матросы. Я это и без них уже понял и решил подпустить пиратов ближе, чтобы маг не успел отбить ракету.

— Двумя ракетами целься! — Когда до пиратов осталось всего метров триста, я дал отмашку и две ракеты одна за другой полетели к цели. Первая как я и ожидал, опять отклонилась, но вот вторая попала точно в цель. Раздался взрыв и пиратский корабль вспыхнул как спичка. Пока мы воевали, другой корабль, на котором находились Эльтея и Анна, благополучно удрал. Теперь нам он был виден маленькой точкой на горизонте, которая вскоре пропала с наступлением темноты. Нам пришлось встать на якорь, среди нашей команды не было лоцмана, который смог бы в темноте провести корабль по этим водам. Рассвета ждали с нетерпением, никто из команды даже не ложился спать. Весь следующий день с самого рассвета мы искали сбежавший корабль и нашли. Он скромно занял место в очень маленькой бухте посреди высоких скал. Наша «Синяя чайка» не смогла поместиться в этой бухте, и пришлось спустить шлюпку.

— Ваше сиятельство, этот корабль бросили, все кто там был, ушли вглубь этой территории. — Доложили матросы, которые осмотрели пиратский корабль. Я собрался отправиться по следу, но меня остановили.

— Ваше сиятельство, это может быть ловушкой. Это территория эльфов и они тут могут ждать нас за каждым деревом. Мы сами проверим, а вы пока на корабле подождите. — Предложили матросы. Я немного подумал и решил, что они правы, мне только сейчас не хватало самому в плен попасть.

— Хорошо, буду ждать вас завтра до полудня, пойдёте с рассветом. Сейчас всем отдыхать, охрану усилить.

На рассвете шесть человек отправились на поиски. К назначенному времени в полдень назад вернулся только один из них, он был ранен и еле стоял на ногах.

— Господин Фьодор, это была ловушка, нас ждали, только мне одному удалось уйти живым. Все ребята убиты, но я знаю, куда увели госпожу Эльтею и госпожу Анну. Если двигаться вдоль берега, через треть дня доберёмся до маленького эльфийского городка. Думаю, их туда повели, больно уж они туда спешили попасть.

— Капитан, снимаемся с якоря и идём вдоль берега.

До нужного нам городка добрались не за треть дня, а за пару часов. Близко к берегу решили не подходить, потому что на берегу виднелась баллиста.

— Что делать будем? — Спросил меня капитан.

— Надо бы с ними поговорить, может получиться выкупить.

— Ваше сиятельство, Вы слишком хорошо думаете об этих гадах ушастых. Они нам даже не позволят к берегу приблизиться, стрелять будут.

— Ты уверен в том, что так будет?

— Да, Ваше сиятельство, я когда-то простым матросом был на торговом судне. Шторм нас тогда сильно потрепал, вот мы и хотели у них корабль отремонтировать, вместо этого половина из нас в рабство попали. Через несколько лет нас король Атон освободил, я гребцом был у пиратов.

— Значит, стрелять будут, а что если и мы немного постреляем, Витор, колокол! — Мальчишка с радостью выполнил мой приказ и на палубе вновь появились ракеты. — Дальность максимальная! Цель лес слева от города! Одной усиленной! Бей! — За полётом ракеты следили все, открыв рот и затаив дыхание. Бабахнуло знатно, звук взрыва даже до нас долетел. Пламя взметнулось до самых верхушек деревьев, после чего начался пожар. Мы ещё около часа смотрели на буйство огня, пока эльфы его не потушили. Даже после такой наглости с нашей стороны к нам на переговоры никто не спешил. — Цель, лес справа от города! Одной усиленной бей! — Крикнул я, и команда с радостью выполнила приказ. На этот раз огонь пожирал лес гораздо дольше, нам даже смотреть надоело. Лес потушили часа через два и на этот раз к нам соизволили прислать троих эльфов для переговоров. Это так думали мы, но не эльфы.

— Мы считаем Ваши действия объявлением войны! — Заявил главный переговорщик.

— Считайте чем хотите, мне всё равно. Вы захватили двух наших девушек, и пока вы их нам не вернете, я продолжу жечь ваш лес.

— Мы не захватывали никаких девушек, можете сойти на берег и сами в этом убедиться. — Предложил эльф. Я хотел уже согласиться на это, но в памяти всплыл рассказ капитана. Попадать к ним в рабство в мои планы не входило.

— Мне это делать не обязательно, я знаю, что они у вас. Даю вам час, чтобы вернуть их, не управитесь за это время, я продолжу жечь лес. Думайте, время пошло! — Эльфы вернулись к себе, после их ухода прошёл час, но к нам никто так и не прибыл, зато появился корабль. Такой же двухмачтовый парусник, как и тот, что похитил Эльтею с Анной.

— Ушастые решили говорить с нами по-другому. — Сказал капитан, посмотрев на пиратский корабль.

— С другой стороны ещё два корабля! — Крикнул Витор, показывая в другую сторону.

— Так ведь это же наши! — Обрадовался я, признав в одном из кораблей судно Титара Новеса. К нам пришла помощь и очень даже вовремя. Капитан сразу воспрял духом, а пиратский корабль резко сбросил скорость. Потом он вообще остановился, ожидая наших ответных действий.

— Здравствуй Фьодор! Я как узнал, что случилось, так сразу и решил на помощь отправиться. — Кричал Титар с борта своего корабля, после того как приблизился к нам. — Чем я могу помочь?

— Видишь тот парусник? Не дай ему к нам приблизиться. — Я показал на пиратов.

— Понял, сейчас сделаем! — Титар повернул в сторону пиратов. Через несколько минут, пираты подняли якорь, и отошли дальше от нас. Титар не стал гоняться за этим кораблем, а вернулся к нам.

— Титар, ты стой здесь, а мы чуть дальше отойдём! — Попросил я, и мы прошли вдоль берега чуть дальше, туда, где на берегу не было баллист. Эльфы так и не вернули нам наших женщин, и я решил обстрел их территории, только уже с более близкого расстояния. — Дальность максимальная! Усиленной! Бей! — После моей команды с пусковых направляющих сорвались сразу две ракеты. Матросы толи не поняли мою команду, толи просто желали отомстить эльфам за все свои беды. Куда попали ракеты, нам было неизвестно, но полыхнуло там так, что даже мне страшно стало. После этого к нам опять прибыли переговорщики.

— Я приказываю вам прекратить поджигать лес! — Эльф попытался взять власть в свои руки.

— Как только вернёте нам наших девушек так сразу и прекратим. Девушек я с вами не вижу, так что продолжу.

— Стой! Не надо! Нам нужно ещё время. — Замахал руками эльф, останавливая меня.

— Я вам его уже давал и что из этого вышло? Правда, я могу предложить мирный вариант. Вы отдадите мне ваших девушек, они у нас посидят, пока вы наших нам не вернёте.

— Что!? Да как ты смеешь такое нам предлагать! — Завизжал он не своим голосом от возмущения.

— Как хотите, Витор, скажи, чтоб заряжали, стрелять по готовности.

— Стой, стой! Мы согласны. — Эльф посмотрел на меня как на своего личного и злейшего врага.

— Вот и хорошо, через час жду от вас двадцать эльфиек.

— Что? Да как ты смеешь ра-э, человек!

— Смею ушастый, очень даже смею! Наши девушки для нас важнее всех вас вместе взятых. Не хочешь отдавать? Не надо! Витор, у вас там всё готово?

— Да, Ваше сиятельство!

— Тогда начинайте обстрел.

— Стой, мы согласны, ждите. — Эльф был готов испепелить меня своим взглядом, но двадцать направленных на него арбалетов были весомым аргументом, чтобы не делать глупостей.

— Ваше сиятельство. — После того как эльфы удалились, ко мне подошёл наш корабельный маг. — Двадцать эльфиек держать у нас на корабле очень опасно. Среди них могут быть маги, а я тут один, и сил, чтобы их сдержать, у меня мало.

— Я их и не собирался на корабле держать, ни на палубе, ни в трюме. Они будут в шлюпке сидеть, отведём её подальше от корабля. Если попытаются нам хоть как-нибудь навредить, уничтожим.

— Но это же эльфийки!?

— И что? Чем они лучше нас?

— Так ведь они маги?

— Маги они ведь тоже смертные, как и все. Твоя задача будет за ними проследить и дать нам знать ели что-то начнут делать.

— Я, э, хорошо Ваше сиятельство, постараюсь сделать всё, что в моих силах.

В очередной раз эльфы явились в назначенное мной время. Как и предполагал наш маг, прибывшие эльфийки были магами, все двадцать. Эльф, который их сопровождал, прекрасно об этом знал, и надеялся, что эльфийки попав к нам на корабль, смогут его быстро захватить. Возмущению эльфов не было предела, когда корабль Титара зацепил лодку, в которую их пересадили, и отвёл её дальше в море.

— Эй, умник! Решил меня перехитрить? Зря ты так решил, теперь я хочу, чтобы ты знал. Даю тебе время до утра, если к этому времени я не увижу наших женщин, начну убивать эльфиек. По одной, каждый час твоего промедления! — С одной стороны я понимал, что действую бандитскими методами, но с другой стороны, выбора мне не оставили.

Вскоре стемнело, на небе появились звёзды, ветер стих, большая часть команды отправилась спать. Титар бдительно следил за эльфийками, а я за берегом.

— Ваше сиятельство, Вы на самом деле хотите убить эльфиек? — Спросил капитан, оставшись вместе со мной на палубе.

— Если честно, не собирался, но я не знаю, что будет утром. Если не вернут Эльтею и Анну, придётся убить и не только тех, что сейчас сидят в шлюпке. Я весь этот городок сотру с лица земли. Потом вернусь на верфь, пополню запас ракет и продолжу жечь всё до чего смогу дотянуться.

— Ваше сиятельство, думаю, что войну Вы эльфам уже объявили. Они такого унижения не простят.

— Они сами мне другого выхода не оставили. Похитив Эльтею и Анну, они первыми объявили войну.

Я не спал уже вторую ночь, просто не мог и всё время думал о Эльтее с Анной. К утру я был злой как демон, от недосыпа глаза стали красными как у вампира. — Витор, будь другом, сбегай наверх, посмотри как там эльфы, появились или нет? — Попросил я нашего юнгу, который почти всю ночь простоял за дверью капитанской каюты, где я сидел. Витор вернулся через пару минут, я даже не успел сапоги одеть.

— Ваше сиятельство, от берега отчалила лодка, только она ещё слишком далеко, чтобы увидеть кто в ней.

— Вот сейчас всё и решится. — Подумал я и отправился на палубу. Эльфийская лодка приближалась слишком медленно, испытывая на прочность моё терпение. Через некоторое время я увидел две женских фигуры с накинутыми на голову глубокими капюшонами, скрывавшими лица.

— Эй, человек! Вот ваши женщины! — Крикнул эльф, остановившись на достаточном расстоянии, чтобы я смог его услышать.

— Я не вижу их лиц!

— Сначала верните наших девушек!

— Торгуется, гад ушастый. — Подумал я. — Капитан, дайте сигнал Титару, чтобы отпустил их, но пусть будет рядом. — Вскоре шлюпка с эльфийками двинулась к берегу, до которого было довольно далеко от того места где она находилась всю ночь.

— Ваше сиятельство, здесь что-то не так, слишком уж туман странный. Уже везде пропал, а справа от нас ещё держится, будто его что-то держит, или кто-то. Да ещё и уж слишком он густой, сквозь него совсем ничего не видно. — Я посмотрел и убедился что капитан прав, странный туман скрывал от нас всю правую часть берега и моря. Ровно через минуту после мы увидели, что он скрывал. Один за другим из него вышли четыре корабля и на полном ходу двинулись в нашу сторону.

— Тревога! К бою! — Капитан закричал первым, на пару секунд опередив меня. Ещё через несколько секунд я понял, что мы напрасно поставили корабль носом к берегу. Сейчас мы просто уже не успевали поднять паруса и развернуться для отражения атаки. Титар это понял и решился на самоубийственный поступок. Корабль Титара, на всех парусах пошёл на таран первого корабля появившегося из тумана. Эльф в лодке злорадно захохотал и сдёрнул капюшоны с голов девушек, сидящих в лодке. Теперь мне было хорошо видно, что это были Эльтея и Анна. Они были надёжно связаны, а на их шеях виднелись рабские ошейники.

— Ты проиграл, человек! — Крикнул эльф, и его лодка стала разворачиваться носом к берегу. Раздался громкий треск, это корабль Титара протаранил борт эльфийского корабля. Оба они резко остановились, и на их палубах начался бой.

— Капитан, права руля!

— Но, а как же?

— Выполнять! — Заткнул я капитана, который хотел ещё что-то сказать. — Стрелки по левому борту! Четыре усиленных! По городу, бей! — Две пары ракет взмыли в небо и через несколько секунд, город скрылся в потоке огня. Даже с такого расстояния мы услышали крики сгорающих заживо эльфов. — Капитан, лево руля! Идём на таран! Наша Чайка выдержит, она из железа. — Удар был сильным, никто из нас не смог устоять на ногах, два наших матроса улетели за борт. Корабль эльфов, получив удар точно в центр левого борта, развалился на две половины и быстро затонул. Мы потеряли скорость но остались на плаву, Чайка не получила каких-либо серьёзных повреждений. Из повреждений было только сломанный бушприт и один сорванный парус. В этот момент ещё один эльфийский корабль быстро приближался к нам с левого борта. Выстрелить в него было нечем, лафеты были пусты. Вся команда это прекрасно знала и эльфов стали обстреливать из луков и арбалетов. Наша стрелковая команда, состоящая из четверых гномов, принялась перетаскивать ракеты, с правого борта на левый борт. — Не успеют. — Подумал я и достал подарок Чиквы. Быстро зарядив обрез, я прицелился и выстрелил. Целился я в парус, а попал в капитана, которого от моего попадания разорвало на куски. Эльфийский корабль резко отвернул в сторону, команда была в шоке после произошедшего убийства капитана. Четвёртый корабль, поняв, что их план не сработал, не вступая в бой, развернулся и сбежал. Рядом горел корабль Титара, как впрочем, и протараненный им эльфийский корабль. Бой на палубе закончился и сейчас все выжившие попрыгали в воду. В числе этих выживших был и сам Титар, который сейчас помогал спастись остальным. — Капитан, идём к берегу! — Приказал я, наблюдая, как две лодки остановились метрах в ста от берега, где сейчас бушевал огонь.

— Ваше сиятельство, нам близко не подойти, можем на мель сесть. — Доложил капитан, когда наша Чайка бросила якорь в двухстах метрах от берега. Лодки эльфов находились между нами и горящим пирсом. Я хорошо видел, что эльф находящийся рядом с Эльтеей и Анной был в бешенстве. Его продуманный план по захвату нашего корабля с треском провалился. Теперь эльфу некуда было деться, с одной стороны мы, с другой ревущее пламя.

— Я убью их, если вы не дадите мне уйти! — Эльф выхватил нож и приставил его к горлу Эльтеи.

— Хорошо, иди, но ваши девушки останутся здесь, у нас.

— Ваше сиятельство, лучники готовы стрелять, с такого расстояния не промахнутся. — Тихо доложил капитан.

— Не стрелять, этот гад может успеть перерезать горло. — Лодка медленно двинулась и пошла вдоль берега, унося с собою мою Эльтею и Анну. Эльфийки с недоумением смотрели на эльфа, который купил себе свободу ценой их жизней. Когда их лодки сблизились между собой на максимально малое расстояние, одна из эльфиек быстрым движением бросила в эльфа свой дамский стилет. Попала точно в затылок эльфа, не ожидавшего такой подарок от эльфиек. Он упал лицом вниз на дно лодки ничего не успев сделать. Я без промедления прыгнул в воду, одновременно со мной прыгнули ещё десять матросов. Через некоторое время я добрался до лодки. Эльтея, Анна и молодой парень, сидящий на вёслах, никак не отреагировали на моё появление. Они сидели и смотрели в одну точку, были как безвольные зомби, скажешь им, подними руку, поднимут, скажешь, опусти, опустят.

— Это ошейники Ваше сиятельство, они лишают воли, эти ошейники временные, потом их должны были заменить постоянными. — Пояснил один матрос, который тоже когда-то был рабом. Я хотел снять их, но как только дотронулся до ошейника Эльтеи, он стал быстро сжиматься, Эльтея захрипела, лишаясь доступа воздуха.

— Вот чёрт, что делать, как их снять?

— Снять может лишь тот, кто их одел, а он, кажется, уже мёртв. — Пояснил тот же матрос и ткнул пальцем в тело эльфа.

— Эй, ушастые! Помогите снять! — Обратился я к эльфийкам.

— Мы не можем. — Ответили они, а я заметил что на «ушастых» они обиделись.

— А кто может?

— Из нас никто, но в городе Эль-Малидос, есть два мага, которые смогут их снять.

— И где этот ваш Эль-Малидос находится?

— Если плыть на вашем корабле, за день можно добраться. — Я хотел тут же отправиться в этот их Эль-Малидос, но подумал, что это может быть очередной ловушкой. К тому же сейчас у нас на борту находилась часть команды Титара, а среди них было много раненых. Из имевшихся у нас шестнадцати ракет осталось восемь, плюс ко всему наш корабль слегка повреждён и требует ремонта.

— Я отпущу половину из вас для того чтобы вы привели мне одного мага. Буду ждать его в Катасе, вторая ваша половина останется со мной как гарантия вашего возвращения. Со своей стороны обещаю полную защиту и безопасность, если конечно не будете нам вредить. — Эльфийки естественно возмутились моему условию, но деваться им было некуда. Вскоре мы двинулись в направлении Катаса, оставив десять эльфиек в лодке около догорающего города на берегу. Того парня раба что был в лодке с Эльтеей и Анной мы забрали с собой.

В Катас добрались лишь на следующий день и как только мы сошли на берег, сразу бросились на поиски Дарморо. Лагор тоже рвался на его поиски, чтобы посмотреть в глаза старому другу, который предал не только его, но и всех. Его отговорили от этой затеи, напомнив, что он вообще-то ранен и резкие телодвижения ему пока противопоказаны. Дарморо искали долго но так и не нашли, барон Нэкт бесследно исчез, прихватив с собой и всю свою казну. Эльфиек под усиленной охраной переправили в Фарго. Баронство Катас как место их временного пребывания нам не подходил, эльфийская территория была совсем рядом и их могли попытаться освободить. Сидеть и ждать эльфийского мага, было глупо, и я отправил гонцов к Хогату и Атону. Эльтея и Анна по-прежнему были похожи на безвольных кукол, даже смотреть на них было больно. Радовало лишь то, что их физическое состояние опасений не вызывало и ошейники пока никак не повлияли на беременность Эльтеи. Наш корабельный маг мало что знал и умел из целительской магии, единственное, что смог так это рассмотреть, что повреждений нет. Его слова подтвердили и другие маги, прибывшие в Фарго, чтобы осмотреть Эльтею и Анну. С парня, что был рабом и которого мы освободили, пытались снять ошейник, но своими не умелыми действиями наши маги его случайно убили. Потянулось вязкое время томительного ожидания помощи.

Глава 15

Место действия крепость Ноэр.

Атон.

— Ваше величество, Вам письмо от Фьодора. — Прибывший гонец протянул мне слегка помятый конверт.

— Я не понял, а сам-то он где? Он же должен был сюда на корабле прибыть. Что случилось?

— Ваше величество, я простой гонец, мало что знаю.

Я вскрыл конверт и с самых первых строк мои волосы встали дыбом, а челюсть свело от злости.

— Дор, у нас беда, ты со мной или здесь останешься?

— Конечно с тобой, сейчас только с Маритой поговорю, и можем отправляться. — Он отсутствовал минут десять, за это время ещё и переодеться успел. Взлетел я прямо со двора крепости, не обращая внимания на жителей этой крепости. Некоторые из них уже знали о моих способностях и реагировали спокойно, а те, кто не знал, пытались спрятаться с криком — Бегите, демон! С такой скоростью как сейчас я ещё никогда не летал, даже привыкший к полётам Дор притих от страха. Долетели до Фарго часа за три, я за это время стал чувствовать себя загнанным конем, а Дор замёрз и стучал зубами. Фёдор находился в подавленном состоянии и не отходил от Эльтеи. Анна находилась в другой комнате под присмотром сразу трёх служанок.

— Антох, помоги, сил больше нет смотреть на это. Я сам пытался снять, но ошейник начинает сжиматься, когда до него дотрагиваешься. Маг нужен, а ты у нас маг, к тому же самый сильный.

— Может быть, я и самый сильный, но уж точно не самый умный и знающий магию как свои пять пальцев. Я не обещаю, что смогу его снять, но попробую. — Два часа кружился вокруг сидящей на стуле Эльтеи, ничего не смог сделать. Ошейник я осмотрел несколько раз, как обычным зрением, так и магическим. В нормальном зрении ошейник хорошо был виден, а вот в магическом виднелась только тёмная и размытая полоса. С подобной проблемой я ещё не сталкивался и как снять ошейник я так и не догадался. Как и говорил Фёдор, ошейник начинал сжиматься, если к нему прикасались и приходил в норму, если убрать руку. Подсунуть под него палец или ещё что-то, тоже не получилось. — Федь, извини, я в тупике.

— Скоро должен прибыть Хогат, возможно он знает что делать. — Фёдор посмотрел на Эльтею, тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Хогата пока на дороге видно не было, зато было хорошо видно Дора. Он бродил по двору замка, переживая за состояние наших женщин. В самом начале он также бродил по комнате, чем сильно мне мешал в осмотре, пришлось его выпроводить во двор. Солнце только что скрылось за горизонтом и пришлось зажечь свечи. — Антох, я убийца, даже вздрагиваю когда вспоминаю что сотворил.

— Со дня сражения на побережье времени много прошло и до этого дня тебя это не волновало. Может, я чего-то не знаю? Что случилось?

— Я не про то сражение, я несколько дней назад эльфийский город сжёг, вместе со всеми кто там был. В тот момент мне их не жалко было, хотел вообще сжечь всё, ракеты ещё оставались.

— К, к, какой город? — Я даже заикаться стал.

— Откуда мне знать, как он назывался, мне было всё равно. Хочешь узнать, можешь у самих эльфиек спросить, я с собой десяток прихватил, в качестве заложников. Они сейчас сидят в одной из комнат на верхнем этаже, под охраной.

— А почему ты именно эльфиек взял?

— Так самих эльфов под рукой не было, взял, то, что было.

— Послушай, а может они смогут снять?

— Не, не могут, я уже спрашивал.

— Всё равно поговорить надо, вдруг идею подбросят или нужное направление подскажут.

— Если тебе хочется, иди, я здесь останусь, мне лишний раз на них смотреть не хочется.

Я поднялся на верхний этаж и двинулся в северное крыло замка. У двери в самом конце коридора, где сейчас находились эльфийки, дежурили два воина.

— Тихо, не нужно шуметь. — Остановил я приветствие, уже готовое вылететь из их горла. — Как там наши пленницы, надеюсь, не сбежали ещё?

— Никак нет, Ваше величество, отсюда не сбежать, из этой комнаты другого выхода нет. Окна там тоже нет. Его сиятельство граф Фьодор, когда ремонт замка приказал сделать, окно велел заложить. — Как только воин закончил говорить, послышались громкие голоса и глухие удары чем-то тяжёлым о стену. Я рванул ручку двери на себя и быстро вошёл в комнату. Девять девушек загнали в угол десятую и пытались её поколотить. Загнанная в угол эльфийка, шипела как рассерженная кошка и отбивалась от них стулом.

— В чём дело? По какому поводу драка? — Спросил я, у быстро притихших и опустивших глаза эльфиек. Никто из них мне не ответил. — Кто из вас знает, как снять рабский ошейник? — Громко спросил я на эльфийском языке, от чего девушки вздрогнули и удивлённо на меня посмотрели. — Повторяю, кто знает, как снять, а не, кто умеет? — Я посмотрел на каждую из девушек стараясь смотреть в их глаза. Девять из десяти смотрели на меня с надменным презрением и молчали, лишь одна, десятая, отвела взгляд, но тоже промолчала. — Всё с вами ясно, вы девушка сейчас пойдёте со мной, остальным сидеть тихо как мыши. Будете шуметь, вас накажут и переведут в подземелье! — Девушка, которую я выбрал, вышла из комнаты даже раньше, чем я, лишь бы поскорее избавиться от общества своих подруг. — Как зовут?

— Мираэль Вестэль, из нижней ветви Остролиста, дома Ветра! — Гордо заявила эльфийка. Мне же эти их ветви ни о чём не говорили, как впрочем, и названия их домов, в которых они скоро сами запутаются.

— Мираэль, я так понимаю, что ты знаешь что-то? В таком случае нам нужно поговорить, иди за мной. — Через несколько шагов по коридору я остановился у двери и открыл её. Эта комната оказалась кабинетом Фёдора, обставленным скромно, но со вкусом. Кто-то заранее зажёг свечи на столе, будто знал, что я сюда загляну. — Проходи, присаживайся! — Я предложил девушке занять место в кресле справа от стола, а сам сел слева.

— А вы кто? — Робко спросила Мираэль.

— Извини, забыл представиться. Меня зовут Атон, король Атон если по-другому. — Мираэль посмотрела на меня удивлённо, с недоверием. — Что, я не похож на короля?

— Как-то не очень, короли они совсем не так выглядят. Они такие, такие, величественные и одеты всегда очень красиво! — Я посмотрел на свой запылившийся камзол, бывший когда-то угольно-чёрным с золотым шитьём. Потом на свои сапоги, которые королевским блеском тоже не сверкали, и махнул на всё рукой.

— Для меня мой внешний вид на данный момент, значения не имеет, как впрочем, и Ваш. — Девушка ойкнула, быстро достала из какого-то потайного кармана серебряное зеркальце и поправила причёску. — Теперь вы скажете мне, как снять ошейник?

— Я точно не знаю, а можно мне у вас остаться?

— В каком смысле у нас остаться?

— В прямом, мне домой нельзя возвращаться, за убийство могут лишить дара или казнить.

— Так, стоп! Начнём с главного.

— Я убила главу поселения, это был тот эльф, что удерживал ваших женщин в рабстве.

— Я об ошейнике спрашивал.

— Ошейник можно снять только при помощи магии, не касаясь его руками. Он как-то связан с разумом раба. Это всё, извините, больше ничего не знаю.

— С разумом, говоришь? — Я задумался, перебирая в памяти все свои познания в ментальной магии и возможности снять ошейник. О знаниях и возможностях Хогата я ничего не знал. Он кстати только что прибыл и его громкий голос был слышен за дверью в коридоре. — Побудь здесь, мне нужно кое с кем поговорить. Я позже решу, что с вами делать и с тобой в отдельности. — Я оставил Мираэль в кабинете и поспешил в ту комнату, где сейчас находилась Эльтея. Когда я туда добрался, Хогат уже осматривал её. Спустя пять минут он выдал нам своё заключение.

— На данный момент она полностью здорова.

— Тоже мне удивил, я это и без тебя выяснил. — Подумал я, а вслух сказал. — Хогат, ошейник-то как снять?

— Человеческий, знаю, эльфийский, нет.

— Они что, так сильно отличаются?

— Да, человеческие маги наносят лишь заклинание на сжатие, не влияя на разум. Без желания хозяина ошейник не сжимается и не снимается. Эльфы, мало того что заклинание наносят с внутренней стороны ошейника, так ещё и с разумом его соединяют. Если говорить честно, я не знаю, как его снять, магией разума совсем не владею.

— Как человеческий снять, можешь объяснить?

— Разумеется, мне нужна бумага и перо с чернилами, рисовать придётся.

— У меня в кабинете этого добра хоть завались. — Подсказал Фёдор, где мы сможем найти всё необходимое. Я схватил Хогата и потащил его в кабинет. Попав туда, увидел сидящую в кресле эльфийку, о которой уже забыл. Хогат был сильно удивлён её присутствию здесь и слегканасторожился.

— Забыл предупредить, что тут гостья находится.

— Гостья?! — Хогат удивился ещё сильнее.

— Да, правда она гостит у нас не по собственному желанию. — Пояснил я, одновременно видя реакцию эльфийки на мои слова. К моим словам она отнеслась не менее удивленно, чем Хогат на её присутствие. До этого момента она считала себя пленницей в этом замке, а я поменял её статус на гостью. Осознав это, она повеселела и, улыбнувшись, спросила.

— Могу я Вам чем-нибудь помочь?

— Не знаю, но думаю, ваше присутствие нам точно не повредит. — Хогат расположившись за столом, довольно быстро нарисовал магический рабский ошейник с заклинанием по всей его длине. Когда концы заклинания соединяются, ошейник готов к работе. Вот эти две точки являются замком, именно их и нужно соединить. Снять ошейник может только маг, ну или палач, путём отсечения головы.

— Это понятно, но как снять-то?

— Ах, да, совсем про это забыл. Нитью силы касаешься этого замка и вытягиваешь из него всю силу, которую до этого в него поместили. Там её не должно быть много, она же почти не тратится, если ошейник не сжимается.

— То есть ты хочешь сказать что для того чтобы ошейник снять, нужно лишить его всей силы? Так всё просто? — Удивился я простоте устройства магического ошейника.

— Да, просто, а зачем усложнять. Это же для обычного человека ошейник, для магов ошейники вообще не делают, бесполезно. Мага сначала лишают доступа к его источнику, лишь потом одевают ошейник. Правда, я не помню, чтобы его одевали хоть какому-то магу. — Пояснил Хогат принцип работы ошейника. Мираэль ничего добавить не смогла, лишь подтвердила слова Хогата.

— Идём, подстрахуешь меня, если что-нибудь пойдёт не так! — Я опять схватил Хогата за рукав и потащил за собой, собираясь попробовать снять ошейник с шеи Эльтеи. Мираэль увязалась за нами без приглашения. Фёдора пришлось выпроводить из комнаты, чтобы не мешал ни словом, ни делом. Эльтея по-прежнему сидела в кресле со стеклянным взглядом и лицом без эмоций, как у куклы. Я ещё раз осмотрел ошейник и после с опаской заглянул в разум Эльтеи. Получилось лишь после того, как я положил свою руку на её голову. Действовал медленно, боясь навредить, и вскоре заметил две нити силы, соединяющие ошейник с мозгом. Очень осторожно присоединился к ним и плавно потянул силу на себя. Нити стали бледнеть и вскоре совсем исчезли. Ошейник отвалился сам, после чего Эльтея глубоко и с облегчением вздохнула.

— Ой, а что вы все тут делаете? — Спросила она, удивлённо хлопая своими ресницами.

— Дома холодно, у вас тут решили немного согреться. — Ответил я и тоже вздохнул с облегчением. Через несколько минут от ошейника освободили Анну.

— А, явился, наше величество! Ты когда начнёшь делами королевства заниматься? — Выдала Анна после того как к ней вернулось сознание. Потом она удивлённо посмотрела на окружающую обстановку в комнате. — А как я тут оказалась?

— Также как и все мы, приехали чаю попить! — Ответил я, а Хогат стоя у меня за спиной, тихо хихикнул.

— Мне что больше негде было чаю попить? Дома дел невпроворот! — Машинально ответила она, потом вспомнила, что с ней произошло, и зажала рот рукой, чтобы не закричать.

— Всё уже позади, сейчас советую плотно поесть, а потом долго поспать. — Анна на мои слова ничего не ответила, она тихо заплакала, и устало опустилась в кресло.

— Какая же я дура! — Прошептала она, закрыв лицо руками. Я решил, что нам нужно оставить её в обществе служанок и тихо вышел из комнаты, прихватив Хогата с собой. Он упирался, заявляя, что ему просто необходимо осмотреть Анну на предмет наличия повреждений или возможных инфекций.

— Потом осмотришь, пусть в себя придёт и успокоится. Я сейчас вообще не понимаю твоего рвения, Эльтею ты после ошейника осматривать не стал, почему? — Хогат слегка покраснел и, опустив глаза, пожал плечами. Я не стал на него наседать и предложил навестить кухню, есть хотелось просто ужасно. Мираэль опять увязалась за нами как тень, молчаливая и задумчивая.

— Всё-таки ты Атон великий маг! — Заявил Хогат во время поглощения толи ужина, толи завтрака, так как за окном были сумерки.

— Ага, если вам будет необходимо что-нибудь сломать, обращайтесь, обязательно помогу.

— Зачем же так сразу, я ещё прекрасно помню, как ты лечил моих учениц, да и других людей, которым и жить-то оставалось несколько мгновений. На такое в нашем мире больше никто не способен.

— Хогат, ты в последнее время стал подходить к вопросу издалека, а мне это не очень нравится. Говори прямо, что надо? — Хогат перестал жевать, покосился на служанку, стоящую около нас, потом на Мираэль. Её мы тоже пригласили за наш стол, но она так ни к чему и не притронулась.

— Ты прав, я хочу попросить тебя поговорить с Анной.

— Не понял, а сам что уже не можешь? И о чём мне с ней говорить?

— Мне бы хотелось, чтобы она переехала к нам в школу, она очень хороший учитель.

— Но она же не маг? — Удивился я желанию Хогата.

— У нас в школе учат не только магии, но и многому другому. Я уже несколько раз отправлял ей письма с приглашением, но ответа так и не получил.

— Почему сам не хочешь поговорить?

— Не хочу получить отказ. — Хогат смущённо опустил глаза.

— Да, не вопрос, поговорю, но только завтра, спать очень хочется. — Я сладко зевнул и, оставив Хогата на кухне, отправился искать свободную комнату со свободной койкой в ней. Добравшись по коридору до лестницы на второй этаж, почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Сделал шаг в сторону и назад, потом быстро повернулся с уже поднятой для удара рукой. Вовремя остановился, чуть не покалечив Мираэль.

— Ты чего за мной ходишь?

— Ответ жду.

— Какой ещё ответ? — Тихо ответила она, вжав голову в плечи и крепко зажмурившись.

— Вы сказали, что подумаете на мою просьбу остаться здесь.

— Да, точно, можешь остаться, но если что, я сам тебя убью, лично!

— Согласна! — Радостно воскликнула Мираэль. Я повернулся и двинулся дальше на поиски спального места. Через несколько секунд услышал тихие шаги за спиной, это опять была Мираэль.

— Что теперь?

— А, э, ничего, я тоже спать иду! — Робко ответила она.

— Куда?

— Туда! — Она показала на дверь, возле которой я остановился, но открыть не успел.

— Там я сегодня сплю! — Заявил я и открыл дверь.

— А я где, то есть мне, где спать?

— Послушай Мираэль, я очень устал, голова болит, спать хочу. Найди себе другую комнату, мне сейчас компания не нужна.

— Да, как вы такое могли обо мне подумать! Если я ваша пленница то, со мной можете делать всё что захотите, так да? — Девушка закипала как позабытый на плите чайник, ещё немного и пар из ушей пойдёт.

— Ничего я о тебе не думал, я сейчас вообще нормально думать не в состоянии. Теперь сделай одолжение, отстань от меня. — Я закрыл дверь перед носом взбешённой эльфийки и сел на кровать, чтобы снять сапоги. Что было после, не помню, проснулся утром с правым сапогом в руках. Это было единственное, что я смог снять, перед тем как заснуть. — Ну и ладно, одеваться не надо. — Подумал я, надел сапог и открыл дверь. За дверью стояла Мираэль, она всё ещё находилась в бешенстве, после нашего разговора. — Что опять?

— Ничего, я просто мимо проходила, на кухню, есть хочется! — Выпалила она и бодро зашагала по коридору в сторону кухни.

— Ой, зря я разрешил ей остаться у нас, чует моё сердце, что попьёт она у нас кровушки. — Подумал я, посмотрев ей вслед, и решил, что позавтракаю чуть позже. Я сейчас лучше Эльтею навещу и с Анной поговорю, Хогату обещал. Влюбился он, что ли в неё? В комнате, где я вчера оставил Эльтею, было тесно от собравшегося там народа. Здесь были все, даже раненый Лагор прибыл. Шум и гам стоял такой, что никто не услышал и не заметил, как я открыл дверь, а потом тихо её закрыл, оставшись в коридоре. — Да, ну нафиг, у меня и так ещё голова болит после вчерашнего, не затыкать же им счастливые рты. Хотел тихо и не заметно свалить отсюда, но в коридоре появился Дор.

— Вот ты где! Я тебя по всему замку ищу!

— Зачем?

— Как это зачем, а отпраздновать снятие ошейников? Мы только тебя и ждём, заходи! — Дор затолкал меня в комнату, где меня теперь уже заметили. Часа через два после начала празднования, женская половина нашей шумной компании, уже основательно захмелевшая, покинула нас. Они отправились подышать свежим воздухом или просто уже пить не могли. Мы остались в комнате вчетвером, я, Фёдор, Дор и Лагор, которого я вылечил.

— Антох, а что нам теперь с эльфийками делать? Отпустить или прибить по-тихому? — Спросил Федор, покосившись на Дора. Идея тихо прибить, скорее всего, принадлежала ему, так как гном эльфов сильно ненавидел.

— Ни то и не другое, пусть поработают на благо нашего королевства, пока за ними их сородичи не появятся. В Дамросе мёртвые земли, даже трава почти не растёт, не то, что деревья. Они все маги, вот пусть и займутся озеленением, хоть какая-то польза будет.

— Это верно, там глазу не за что зацепиться, одни камни да песок. — Поддержал мою идею Лагор.

— Дарморо так и не объявился?

— Пока нет, он как в воду канул. Его сейчас Лея ищет, лично, обещала живым доставить, правда не обещала, что целым будет.

— Федор, а куда Хогат делся? Я что-то его сегодня здесь не заметил.

— Он решил в школу вернуться, причём так быстро уехал, что даже не попрощался. — Пояснил Фёдор и открыл окно. — Ух, какое сегодня утро хорошее, даже солнце ярче светит!

— Обычно светит, как и вчера. — Пробурчал Дор, даже не посмотрев в окно.

— Дор, ты чего такой хмурый? — Спросил Фёдор и хлопнул его по плечу. — Теперь же уже всё хорошо!

— Да, я, ничего, просто Мариту давно не видел. — Пояснил Дор причину своего плохого настроения.

— Не так уж и давно, всего три дня.

— Да? А мне показалось, что времени больше прошло.

— Не переживай, завтра вернёмся в Ноэр и увидишь свою Мариту.

На следующее утро, перед тем как покинуть Фарго, я, как и обещал, решил поговорить с Анной. Она наотрез отказалась покидать баронство Велес.

— На кого я оставлю всё хозяйство, казну и заботу о людях? — Заявила она, но по её взгляду было видно, что хочет. Школа для неё это жизнь, а уж магическая ещё и интересно. Во дворе замка, нервно переминаясь с ноги на ногу, ждали эльфийки. Их туда вывели, ничего не объяснив и продолжая усиленно охранять. Только не ясно кого охраняли, их от людей или людей от них. Я хотел их отправить в Ноэр пешком, но потом передумал. Они туда будут добираться месяц, под конвоем, чтоб домой не сбежали.

Глава 16

— Лагор, девушкам завязать глаза и связать руки за спиной. — Приказал я, ничего не пояснив ни Лагору, ни эльфийкам. Лагор с большим удовольствием выполнил приказ, даже связал их всех вместе. Девушки вяло сопротивлялись, понимая, что с ними могут и гораздо хуже обойтись.

— Ваше величество, а как же Ваше обещание? Вы же разрешили мне остаться у вас! Свободной! — Возмутилась Мираэль.

— Ничего страшного с вами не случится, это всё в целях вашей же безопасности. — Вскоре я уже летел в Ноэр, тянув за собой на магическом тросе Дора и десять девушек. Дор был спокоен как удав после сытного обеда, а вот эльфийки всё время дёргались, не понимая, что происходит и куда подевалась опора из-под их стройных ножек. До крепости добирался больше двух часов, это если по моим ощущениям, а сколько на самом деле я просто не знал. Часов в этом мире ещё не изобрели, были, правда, песочные, но это только чтобы стояли на столе. Эльфийки сразу успокоились, вновь ощутив опору под ногами, в виде каменных плит двора крепости. — И так, красавицы, Вы сейчас находитесь в мёртвых землях Дамроса, где вам предстоит немного поработать. Здесь, как вы видите, нет ни травы, ни деревьев, и ваша задача их вырастить. Вам всё понятно или есть вопросы? — Девушки испуганно крутили головами, осматривая окружающую крепость каменную пустошь и не веря, что они тут находятся.

— Из ничего, ничего и вырастет! — Послышался голос Мираэль. — Для этого как минимум нужны семена или саженцы, ну и вода, разумеется. Мы, конечно, обладаем определённым даром, но не настолько же, чтобы из ничего вырастить хоть что-то. — Она была права на все сто процентов, я опять тупанул и об этом не подумал. Может быть, я болею чем-нибудь или просто по натуре тупой? — Пришла мне в голову совсем не радостная мысль.

— Хорошо, будут вам семена и саженцы. — Про воду я пока промолчал, как её добыть в этой пустоши я пока не знал и ничего не придумал. За саженцами и семенами решил слетать к самим же эльфам, больно уж в прошлый раз мне понравились там белые ели. Попутно ещё чего-нибудь наберу, из самого красивого что попадётся. За мелкими хлопотами остаток дня пролетел совсем не заметно, казалось, что прошло пара часов, а солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Утром, послав всех подальше со своими мелочными проблемами, я отправился к эльфам, естественно без разрешения с их стороны. С собой захватил несколько больших мешков для семян и саженцев, топор забыл как всегда, придётся ножом рубить. Как добыть семена я знал, но вот как быть с саженцами я ещё не решил. С корнями выкапывать молодые деревья или просто веток наломать? Решил что наломаю, пусть так выращивают, они же маги. Начать решил с белых елей, наломал три просто огромных мешка. Хотел ещё наломать, но подумал, что для других пород деревьев места не останется. После ещё целый час обдирал все, что мне понравилось, делая упор на плодовых породах, которые мне почему-то попались в почти диком лесу. Когда у меня остался пустым последний мешок, я решил чуть-чуть отдохнуть. Бегать по эльфийскому лесу оказалось занятием очень не простым и быстро выматывающим до предела. Пока сидел, отдыхал, убил двух змей, которые пытались меня укусить. — Странные твари. — Подумал я, рассматривая убитых змей. — Обычно все стараются удрать от человека, а эти сами приползли, да ещё и напали. — Через некоторое время приползли ещё пять штук, точно таких же и напали на меня одновременно. Пришлось и их убить, но после этих ползающих гадов, прилетели осы. Эти жужжалки, были больше земных сородичей раз в десять, и тоже напали все сразу, всем роем. Хорошо, что я вовремя вспомнил о своей магической защите, иначе они бы меня точно убили. Ос я тоже убил, сжёг, за несколько раз. Только отбился от летающих монстров, волки пожаловали в гости, эти нападать с ходу не отважились. Шесть матёрых самцов двигались вокруг меня, выжидая удобного для нападения момента. — Ребята, может не надо, я ведь, и обидеться могу. — Сказал я серым, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Волки рычали и скалили пасти, в которых были хорошо видны совсем не маленькие клыки. Вскоре к этим шестерым, присоединились ещё шесть, на одном из них я заметил старый ошейник. — Так вы отказывается и не дикие, а дрессированные! Ну, тогда ловите! — Два десятка чёрных шаров выпрыгнули из моих рук и заняли круговую оборону, тоже двигаясь по кругу как волки. Шары постепенно набирали скорость, расширяя круг. Всё живое, до чего дотягивались мои шарики, превращалось в серую пыль, покрывающую толстым слоем уже мёртвую землю. Вскоре круг достиг приблизительно трёхсот метров в диаметре и продолжал увеличиваться. — Ой, ё! Мои мешки! — Вспомнил я и рванул туда, где их оставил. Успел почти вовремя, потерял только один, не особо ценный. Оттащил мешки дальше от круга смерти и принялся отлавливать свои шарики, пока эльфийский лес не превратился во второй Дамрос. Когда выловил последний шар, вздохнул с большим облегчением, после чего посмотрел на их работу. — М-да, хороший был лес, будем надеяться, что со временем эта плешь зарастёт. — Нападать на меня больше никто не желал, волки давно сбежали, поджав хвосты. Такое странное поведение зверей натолкнуло меня на мысль, что они явно здесь что-то охраняли, не просто же так они не пускали меня вглубь леса. Припрятав мешки, я отправился осмотреть местность впереди. Лес будто вздрогнул и замер, когда я шагнул в чащу деревьев и разного вида вьюнов. Птицы как-то уж сразу резко затихли, насекомые перестали шуршать в листве под ногами, даже ветер перестал раскачивать раскидистые кроны вековых деревьев. Раздвигая кусты и отгибая ветви, я упорно шёл вперёд, пока не наткнулся на старую каменную стену. Это оказался забор, высотой всего чуть больше двух метров. Я даже и не думал искать вход, просто перелез, точнее, влез на неё и замер с открытым ртом, увидев, что она за собой скрывала. Там находилось старое кладбище, очень старое и давно заброшенное. Прежде чем спрыгнуть на землю, решил посмотреть магическим зрением, после чего чуть не свалился назад, головой вниз. Каждая могила, каждая статуя и каждая плита светились от потоков силы. — Это кого же тут похоронили? — Спросил я сам себя, не решаясь спускаться вниз. — Я так думаю, что если я трогать ничего не буду то и меня не тронут, я ж только посмотрю и всё! — Успокоил я себя и спустился со стены. Потоки сил резко качнулись в мою сторону, извиваясь как змеи, но вскоре успокоились, вернувшись в прежнее состояние. — Ничего не возьму, ничего не сломаю, только посмотрю! — Громко крикнул я и сделал первый, осторожный шаг. Медленно двигаясь по кладбищу, стараясь ничего не касаться, читал надписи на старых плитах надгробий. Имена были не только эльфийские, встречались человеческие и даже гномьи. В самом центре кладбища, на месте простых надгробий находились статуи, старые, местами порушенные, а местами и упавшие на землю. Упавших, правда, только две было, одна женская, другая мужская. Мужская статуя, сохранилась относительно хорошо, даже не раскололась при падении с постамента. Женской статуе не повезло, упала не так удачно и разлетелась на несколько крупных фрагментов. Позабыв о том, что обещал ничего не трогать, я решил вернуть статуи на свои места. С мужской всё прошло без каких-либо проблем, чуть-чуть подправил постамент и водрузил на него статую. С женской пришлось повозиться, постамент был расколот и прежде чем статую на него ставить пришлось его скрепить. Я практически склеил его, при помощи магии конечно. Потом склеил и саму статую, возился с ней долго, уже почти стемнело, когда закончил. Отошёл на несколько шагов и посмотрел что получилось. Статуи были испачканы землёй и глиной, также имелось много сколов, из-за чего они смотрелись не очень презентабельно. В таком виде их оставлять не хотелось, и я взялся за их реставрацию. Почистил быстро, но вот со сколами и трещинами мучился долго, замазывал глиной, потом обжигал. Закончив ремонт, посмотрел на небо, где уже давно были видны звёзды. — Странно, ночь уже, а тут светло как днём. — Подумал я и осмотрелся вокруг. Потоки сил светились в обычном зрении, местами светилась сама земля и даже трава. — Красиво, блин! — Сказал я вслух и в тишине мои слова раздались как раскат грома, даже испугался и решил помалкивать. Светилось всё вокруг, кроме двух статуй над которыми я столько времени трудился. — Не порядок, батарейки надо зарядить! — Стал вливать силу прямо в статуи, так же как напитывал силой марниты. Через пару минут статуи уже светились и даже ярче других. Довольный собой я с почтением поклонился и повернулся, чтобы уйти.

— Охххх! — Услышал я тихий вздох облегчения идущий непонятно откуда. Мне показалось, что он исходил сразу от всех могил. Я даже присел от неожиданности и почувствовал, что на всём моём теле волосы зашевелились.

— Вот и всё, сходил дурак в лес за саженцами. — Подумал я и почувствовал, что под ногами дрогнула и зашевелилась земля. Мои ноги будто приклеились к каменным плитам, которыми были выложены дорожки на всём кладбище. Я медленно повернулся, решив посмотреть на статуи, и мне на мгновение показалось, что женская статуя улыбнулась мне. В метре передо мной каменные плиты раздвинулись, и на поверхность медленно вылез золотой шар. Он был совсем не большой, размером с апельсин. После этого свечение на всём кладбище, стало быстро затухать, пока совсем не пропало. Наступила темнота, обычная темнота обычной ночи, только мутная луна и несколько видимых звёзд давали немного света, чтобы было хоть что-то видно.

— Думаю, это мне. — Я осторожно взял шар, он был тёплым и лёгким. Положил его за пазуху и перелез через старый забор, покинув кладбище. Мои мешки остались лежать там, где я их и оставил, связав их вместе, я направился в центр мёртвого круга земли и потом взлетел. С высоты это место можно было бы принять за место посадки НЛО, но в этом мире про это просто не знали. Сделал почётный круг над кладбищем и направился в родной Дамрос, в крепость Ноэр, где эльфийки сидели без дела, а это не порядок.

— Девушки, вот вам посевной материал, приступайте к работе. — Я показал на мешки, кроме тех, где находились ветви белых елей. — А вас Мираэль, я попрошу остаться! — Притормозил я эльфийку, которая тоже решила заняться выращиванием леса вместе со своими подругами. — Лично для тебя есть более сложное и очень ответственное поручение. Вот эти саженцы необходимо высадить там, где будет построен королевский дворец. Место я покажу, сама решишь, как лучше высадить. Вопросы есть?

— Есть! Вода нужна и много.

— Много это сколько? Дождь подойдёт?

— Да, желательно ливень, но после того как всё высажу.

Когда Мираэль увидела, что за саженцы находились в мешках, её возбуждённое настроение мгновенно испарилось. Оказалось, что эти белые ёлочки вырастить очень сложно, они были очень капризными к погодным условиям и к составу грунта. Их если и пересаживали, то только вместе с грунтом, в котором росли, я же обычных веток наломал. — А что если им магией помочь?

— Моих сил на это точно не хватит, если только на одну веточку, но я и в этом не уверена.

— Ты главное начни, а там видно будет. — Я залез к себе в карман и достал марнит, под завязку накачанный моей силой. — Вот, возьми, думаю, тебе это понадобится. — Мираэль дрожащими руками приняла из моих рук сверкающий камень.

— Это, это же, а где, а как?

— Ну, так ведь я король всё-таки! Дождь будет завтра, не опоздай. — Я показал ей место работы и с гордым видом удалился, направившись в крепость. — Вот я молодец, дождю время назначил, а как его вызвать даже приблизительно не знаю. — Подумал и оглянулся. Мираэль ползая по земле на коленях копала ямки, в которые помещала веточки. — Наверное, она знает что делать, не то, что я.

Глава 17

Весь оставшийся день я провёл в подземелье, где гномы не так давно нашли тайную комнату. Сейчас её уже привели в более нормальное состояние, стёрли со стен и пола все знаки, что там были. Я эти знаки уже переписал, а некоторые перерисовал к себе в тетрадь, специально заведённую для этих целей, на всякий случай. За несколько часов я смог нарисовать на подготовленном полу только половину пентаграммы призыва демона. Гномы позже вырежут эти линии и знаки в камне, чтобы там смогла удержаться кровь жертвы. Ритуал с жертвоприношением вызывал у меня стойкое отвращение, но я понимал, что без него никак не обойтись. Демон получит и кровь, и душу, но только барана, а не человека. Надеюсь, что сработает, а там видно будет. Не получится вызвать таким способом, есть запасной вариант, попрошу Эльсигура помочь. Поднявшись к себе в комнату, которую на время отжал у барона Бель, я устроился за столом и достал золотой шар. Любопытно же, чем меня одарили мёртвые маги, ведь понятно же что на старом кладбище были захоронены именно маги. Шар сверкал свой безупречно отполированной до состояния зеркала поверхностью, казалось, что его только что изготовил мастер. Ни одной царапины или потёртости на его поверхности я так и не заметил, как впрочем, и мест соединения, будто он был отлит целиком. Шар, судя по его весу, был пустым внутри, а это значит, что его всё-таки каким-то способом соединили, как минимум из двух половин. — Подсунули головоломку, думай теперь! — Выругался я и пододвинул ближе канделябр с тремя свечами. Даже так я всё равно никаких стыков не увидел, только волосы опалил пламенем свечи. — Не, ну я всё-таки тупой, магия же есть! — Создал светляк и напитал его силой до предела, от его света даже стало больно глазам. Шар на присутствие рядом с ним силы медленно открыл для меня подсказку. На его гладкой поверхности проявились старые руны, одна означала жизнь, другая смерть. Хорошо, что Эльсигур смог вбить в мою голову этот старый алфавит, и я знал, что означают все руны в нём. Я нажал пальцем на руну жизнь, эффекта от моего нажатия ноль. Я даже обиделся, правда, сам не знал на кого, толи на древних магов, толи на себя. — Не, маги не виноваты, это я тупой. — Отругал себя и капнул силой магии на эту руну. Шар покрылся множеством трещин, а потом рассыпался, отдав мне то, что хранил в себе. Маленькое зёрнышко, размером с горошину лежало на столе под слоем мелких золотых осколков. Зёрнышко переливалось всеми цветами радуги, и я вначале принял его за бриллиант. Протянул руку, чтобы взять, но остановился, рука была грязная после рисования пентаграммы углём. Быстро смыл грязь, после чего поднял зёрнышко. Оно, почувствовав на моих руках капельки воды, быстро впитало её в себя и чуть-чуть увеличилось в размере. — Упс, а зёрнышко-то не простое! — Забыв обо всём и наплевав на темноту ночи, я отправился искать место, где его посадить. Решил, что среди белых елей будет хорошо. Мираэль уже закончила свою работу высадив ели почему-то кругом, в несколько рядов, оставив пустое место в центре. Вот в центр этого места я и посадил своё зёрнышко. — Вода, вода, мне нужна вода, чтобы полить! — Я бегал туда-сюда в поисках ведра с водой но так и не нашёл его. — Вот блин, нет его тут, потому что я обещал дождь вызвать, даже ливень. — Теперь было просто необходимо выполнить своё обещание, пусть это будет даже не ливень, а простой дождь так сейчас нам необходимый. Не зная как повлиять на погоду, я стал метать молнии в небо, до этого момента даже сам не знал, что это умею. Начал я с маленькой, толку от которой вообще никакого не было, даже озоном не пахло. Следующие десять создал мощными, почти как обычные в грозу, только сейчас они били в небо, а не с неба. — Ну, и? Где вы тучки? Ау! — В ответ прилетела молния, чуть не угодив в меня. После этого, за каких-то пять минут, небо вернуло все молнии, которые я туда отправил. Они почему-то пытались попасть именно в меня, а не просто в землю, будто бы мстя мне за мои молнии. Вскоре начался дождь, обычный, не ливень, но он шел, не переставая почти два дня. За это время я практически не покидал подземелье и закончил создание пентаграммы призыва. Осталось соорудить жертвенник и можно попробовать хоть какого-нибудь демона вызвать, для короткой беседы.

Дождь прекратился как-то сразу, раз и всё, больше ни одной капли с неба не прилетело. На горизонте появилось солнце, освещая своими утренними лучами мёртвые земли Дамроса. Сам Дамрос сейчас был похож на усыпанную бриллиантами и залитую водой землю. Это так сверкали мокрые камни и отражали свет солнца. Появилось много маленьких озёр, прудов и просто больших луж. Я отправился посмотреть на то, что выросло из моего зёрнышка. Не знаю, сколько времени я стоял с открытым ртом и смотрел на двухметровое дерево с золотой листвой, а также на очень сильно подросшие белые ели.

— О боги, что это!? — Сдавленный голос Мираэль вернул меня в реальность.

— Дерево, золотое, я посадил его два дня тому назад. — Пояснил я, продолжая смотреть на дерево.

— Ты хоть знаешь что это за дерево?! — Мираэль от избытка чувств, схватила меня за плечи и стала трясти, позабыв о том, кто я.

— Пе-ре-ре-стань меня трясти! — Я с трудом оторвался её от себя.

— Это, это, это такое дерево!!! Этого просто не может быть, я глазам своим не верю!!! — Теперь она просто размахивала руками и кружила вокруг этого дерева как вокруг новогодней ёлки.

— Ты сейчас вообще в состоянии нормально говорить? Можешь пояснить, что я тут за дерево такое посадил? — Не выдержал я её одиночного и радостного хоровода, остановил, поймав за руку.

— Это «Золотой Меллорн», за всю историю такое дерево росло один раз и погибло две тысячи лет назад. По какой причине погибло, сейчас уже никому неизвестно, об этом в книгах ничего нет.

— Хорошо, согласен, очень редкое дерево, но дальше-то что?

— А, э, я не знаю. — Ответила Мираэль, удивлённо хлопая глазами и посматривая поочередно, то на дерево, то на меня.

— Его листья что, можно переплавить в слитки? — Предположил я как вариант. Девушка пожала плечами, давая понять, что больше об этом дереве ничего не знает. Я потрогал листья, на ощупь обычные, совсем не металлические и тёплые. Потом решил посмотреть на дерево магическим зрением и чуть не ослеп. Дерево светилось как солнце, выбрасывая в стороны золотые искры. — Красиво! — Я потёр глаза и проморгался. — Ты только магическим зрением на него не смотри. — Посоветовал я Мираэль и понял, что сказал это зря, она как раз именно это и делала. Широко распахнутыми глазами, не моргая, смотрела на дерево, золотое сияние отражалось в них, вытесняя родной изумрудный цвет радужки. — Эй, эй! Хватит! Ослепнешь же! — Я, прилагая физическую силу, отвернул её от дерева. Она закрыла глаза, из которых обильно текли слёзы. — Доигралась дура! — Закричал я на неё. Мне вот как раз сейчас ещё слепой эльфийки для полного счастья и не хватало.

— Это прекрасно! — Тихо прошептала Мираэль и, открыв глаза, посмотрела на меня. Цвет её глаз стал золотым, как цвет листьев на дереве.

— Пипец, приплыли, эй, ты ещё Мираэль или уже нет? — Я боялся, что в неё могла вселиться какая-нибудь сущность или дух.

— Мираэль я, Мираэль. Просто я сейчас стала видеть мир совсем по-другому, не так как раньше.

— Фух, хорошо, что вообще видишь, я вот чуть не ослеп.

— Золотой Меллорн не может нам навредить, ведь мы теперь с ним связаны.

— Так, стоп мадам, идём отсюда, пока крыша не до конца съехала. — Я силой увёл Мираэль в крепость, запер в одной из комнат и приказал не выпускать её до вечера. Крепость сейчас плавно просыпалась, стали появляться её обитатели и я подумал, что некоторые могут сойти с ума, увидев золотое дерево. Необходимо выставить охрану, причём срочно.

— Верн, Верн, иди сюда, быстро! — Я выглянул в окно и увидел барона. Через минуту перепуганный Верн появился у меня в комнате с обнажённым мечом в руке.

— Что случилось?

— А, э, пока ещё ничего, меч можешь убрать. У меня тут проблема возникла, охрана нужна, причём такая которую золото не интересует.

— Казну что ли охранять?

— Не, дерево!

— Дерево? — Удивлённо переспросил Верн.

— Да, дерево, идем, покажу! — Я потащил Верна за собой с такой скоростью, что он еще успевал переставлять ноги. Через некоторое время, когда он пришёл в себя и смог нормально говорить, я услышал его мнение.

— Предлагаю Рырка тут поставить, ему золото точно не нужно.

Через полчаса, тролль занял место на ответственном посту и ходил вокруг белого леса, отгоняя от него всех, кроме меня и Мираэль, о которой я его предупредил заранее.

— Фух, да чтобы я ещё хоть раз полез на старое кладбище? Да никогда! — Подумал я после того как страсти немного утихли. Рырк оказался идеальной охраной, даже слишком, мне казалось, что он всё-таки кого-нибудь прибьёт из тех, кто упорно туда лез. Эльфиек, что занимались озеленением в другом месте, я велел вообще к дереву близко не подпускать, мало ли чего с ними может произойти. Одна уже сидит в комнате с блаженным выражением лица и сверкает золотом своих глаз. Я решил сходить проверить, как она там себя чувствует. Верна прихватил с собой, вдруг помощь понадобится.

— Что это с ней? — Спросил барон, внимательно и задумчиво рассматривая девушку.

— Думаю, крыша слегка поехала. — Пояснил я. Верн непонимающе посмотрел на меня, потом куда-то наверх.

— Э, извини, я не всегда понятно выражаюсь. Другими словами, умом она тронулась.

— У меня с умом всё в полном порядке. — Ответила Мираэль. — Я просто заново познаю мир.

— Если так, то мы, наверное, пойдём, не будем тебе мешать. Ты только из комнаты пока не выходи, нечего народ пугать. — Мы вышли и заперли дверь, так, на всякий случай, вдруг она не послушается.

Часть вторая. Вернуть демона

Глава 18

— Атон, ну вот почему тебя всё время приходится искать? — По коридору, топая окованными сапогами, шёл Дор.

— У тебя что, тоже что-то случилось? — Я приготовился получить очередную проблему.

— У меня нет, а вот у тебя, да. — Заявил Дор и как-то подозрительно не ласково посмотрел на меня.

— У меня? А что у меня случилось?

— Я о подземелье, где сейчас трудится самый лучший мастер по камню. Скажи мне как другу, зачем тебе это надо? — Дор нахмурил брови.

— А, ты мне поверишь?

— Ты скажи сначала, я подумаю.

— Хочу Наясу вернуть, веришь? — Дор думал минуты две, не отводя взгляда от моих глаз.

— Хорошо, верю, но я буду в этом участвовать, точнее, присутствовать при этом.

— Да, не вопрос, как всё будет готово, я тебя позову. Сейчас собираюсь пообедать, ты с нами или как?

— Конечно с вами, я даже ещё не завтракал.

После вкусного и обильного обеда, меня потянуло в сон. Попрощавшись с Дором и Верном, отправился в свою комнату, где быстро провалился в сон.

Место действия мир демонов.

Тюрьма.

Наяса.

Холод и темнота нестерпимо давили на психику. Сколько прошло времени с того дня как меня сюда посадили, мне уже было неизвестно. Казалось, что прошла целая вечность. Какое-то время я пыталась считать дни по звукам смены охраны, но потом мне это надоело. За всё время моего заточения, меня навестили трижды, появление стражника с миской каши один раз в день не в счёт. Первый раз был Каин, наш маг лекарь. Он проверил моё состояние и ушёл, так и не сказав мне ни единого слова. Ещё два раза заходил демон, отвечающий за порядок в тюрьме, этот проверял мои антимагические оковы. С того дня прошло уже довольно много времени, думаю что больше месяца. В скором времени меня должны лишить магического дара, я об этом узнала, подслушав разговор стражников. Обычно они молчат, но иногда можно услышать их тихие голоса. Пусть меня лишат магии, пусть даже казнят, но я никогда не соглашусь стать чьей-то рабыней. Чтобы не сойти с ума я стала ходить по своей тюремной камере и считать шаги. — Три тысячи сто двадцать шесть, три тысячи сто двадцать семь, три тысячи. — В этот момент в коридоре что-то звякнуло, и послышались шаги.

— Открывай! — Послышался голос Каина. С громким лязгом ударил стальной засов, запирающий дверь. Толстая дверь с маленьким окном в середине, в которое даже руку не просунуть, с пронзительным скрипом открылась. За ней стоял Каин, с масляным фонарём в руке и свёртком под мышкой. — Здравствуй Наяса. — Он шагнул внутрь и осмотрелся.

— Думал, что здесь что-то изменилось за прошедшее время? Появилась новая мебель, а на стенах выросли цветы?

— Наяса, зачем ты так? Я же тебе ничего плохого не сделал.

— Извини, это место негативно отражается на моём настроении. — Выдавила я из себя, стараясь говорить культурно.

— Я понимаю, не дворец все-таки, а тюрьма. Вашей маме удалось уговорить повелителя отсрочить твоё наказание и пока не лишать тебя магии.

— Да, неужели? Какая неслыханная щедрость с его стороны.

— Наяса, не нужно язвить, многие кому ты ещё дорога пытаются тебе помочь. Признаюсь, что это у нас плохо получается, повелитель до сих пор в не себя от ваших поступков.

— Пришёл опять меня уговаривать?

— Нет, что ты, и в мыслях не было. Осмотреть хочу, только и всего. — Каин положил свёрток со своим немногочисленным инструментом на край стола. Для чего он его всегда носил с собой, мне было не понятно, он никогда им не пользовался. Мне стоило больших трудов, якобы нечаянно задеть свёрток так, чтобы он упал со стола. От падения на каменный пол, инструмент разлетелся во все стороны. Чего там только не было, маленькие и большие иглы, крючки разных размеров и форм и ещё много чего непонятного. Каин поспешил собрать его, я решила помочь в меру сил и возможностей. Мои оковы не позволяли двигаться быстро, и я ему больше мешала, чем помогала.

— Прости, с этими цепями я такая неуклюжая, что самой иногда смотреть на себя противно.

— Прекрасно тебя понимаю и сочувствую.

— Время осмотра закончилось! — Крикнул за дверью стражник и постучал в дверь.

— Мне пора, надеюсь, что скоро увидимся. — Каин поклонился и вышел. Тяжёлый засов опять громко лязгнул, надёжно заперев дверь.

— Спасибо Каин, теперь на скорую встречу можешь не рассчитывать. — Подумала я и достала из рукава тонкую и очень шершавую металлическую полоску, которую я украла, когда помогала собирать инструмент. Этой штукой я намеревалась сточить клёпки на своих оковах и вернуть себе магию. Выждав некоторое время после ухода Каина, я приступила к работе. Клёпки были медными, но упорно сопротивлялись и не поддавались моему инструменту. Я пилила до тех пор, пока руки ещё могли держать инструмент, на который я надеялась. За два дня упорного труда, удалось сточить только одну клёпку, да и то не до конца. Решила её пока так оставить, иначе её отсутствие могут заметить. За эти два дня я практически не спала и трудилась максимально тихо. Накопившаяся усталость всё-таки свалила меня, и я провалилась в сон. Снилось солнце, голубое небо, зелёная трава и я летящая в небе на чёрном драконе. Внизу подо мной простиралось бескрайнее синее море, и корабль, чистый и белый как снег. Сон грубо прервали, схватив меня за руки. Это были стражники, один держал меня, а другой раскладывал на столе инструмент и совсем не лекарский, а кузнечный. Они собирались заменить спиленные мной клёпки. — Вот сволочи, всё-таки заметили. — Подумала я, но промолчала. Какой смысл им что-то говорить, они всё равно сделают то зачем пришли. Хотелось надеяться, что мой инструмент они не нашли. Не проронив ни слова, стражники заменили клёпки и ушли. Громкий лязг засова, поставил точку в первой попытке побега. Инструмент Каина они к моему счастью не нашли а может и не искали. На следующий день, эти же стражники сообщили мне, что дара меня всё-таки лишат и это произойдёт сегодня вечером. В этот раз дверной засов ударил особенно громко, поставив окончательную и жирную точку в моих планах и мечтах. Вечером за мной пришли, лишать меня дара, было решено на площади «Смерти», там обычно происходили все казни. Мои ноги просто отказались идти, и меня пришлось нести. На площади меня уже ждали, девять магов-демонов. Именно столько потребовалось, чтобы вытянуть из меня всю силу, после чего источник дара исчезнет навсегда. За всю историю нашего мира, дара лишали всего восемь раз, я оказалась девятой.

— Символично, девятая казнь и ровно девять палачей. — Подумала я и даже ухмыльнулась, посмотрев им в глаза. Как всё происходило, не помню, в моей памяти это не отложилось, спасибо ей за это. В сознание пришла на своей жёсткой кровати в тюрьме. Оков на мне теперь не было, при попытке дотянуться до своего источника я будто в пропасть провалилась. Сердце замирало и темнело в глазах. Время для меня остановилось, сколько его прошло после того как меня лишили дара, я просто не знаю. Казалось, что тысячелетие, но мне было уже всё равно.

— Как ты себя чувствуешь? — Я подняла голову и увидела Каина, который опять зачем-то явился. Я не ответила, какое ему дело как я себя чувствую, дар мне уже никто и никогда не вернёт.

— Наяса, мне жаль, никто не знает, почему повелитель изменил своё решение. — Каин потом ещё долго что-то говорил, но я его не слышала. Как и когда он ушёл, тоже не заметила, просто в какой-то момент поняла что осталась одна.

— Да пошли вы все!!! — Крикнула я и, упав на кровать, провалилась в беспамятство.

Глава 19

Место действия мир Вирия. Крепость Ноэр.

Атон.

— Дор, ты уверен, что хочешь остаться?

— Уверен, если демон сможет вырваться, я снесу ему голову! — Заявил Дор и поднял секиру.

— Хорошо, только постарайся молчать, не отвлекай меня. — Попросил я и открыл дверь, ведущую в комнату для призыва. После того как в ней поработал гном, лучший мастер по камню, она стала в точности похожа на храм демонопоклонников. Даже каменные чаши для масла были такими же, как там. На жертвеннике лежал связанный баран, пока живой. Резать ему горло я пока не собирался, кровь для призыва взял у местного мясника. Очень аккуратно заполнил ею все углубления в полу. Теперь осталось лишь добавить в неё силы, но это для меня была самая лёгкая задача. Самое сложное, по моему мнению, это прочитать текст самого призыва. Он состоял из рун и букв, складываясь в слова которых я ранее никогда не слышал. Вероятно, что слова эти демонского языка, только записаны таким способом, чтобы их можно было прочитать ну или проговорить в данном случае. Дор в это время с хмурым видом следил за моими действиями, стоя рядом с жертвенником. Вероятно, он решил, что демон сразу потянется к барану и вот тут-то Дор и приголубит его по шее, от всей широты души. Медленно насыщая силой разлитую по полу кровь, я стал читать текст, тщательно выговаривая каждую букву. Руны называл так же чётко, когда они встречались мне в тексте. К концу этого текста у меня устал язык, и болело горло, но всё-таки дочитал его до конца. Кровь тоже силой насытил, и она слегка светилась и больше ничего не происходило.

— Ну, и где демон? — Спросил Дор, он уже устал стоять с поднятой над головой секирой.

— Откуда мне знать, где он. Может этот демон уже помер давно, поэтому и не явился.

— Так вызови другого, который ещё жив. — Предложил Дор и опустил секиру, поняв, что долгожданной шеи демона сегодня не будет.

— Так ведь я ни одного демона по имени не знаю.

— Как это не знаешь? А Наяса?

— Согласен, её знаю, но вот в какое место текста вставить её имя я не знаю.

— Поставь в любое и попробуй. — Посоветовал он и дал барану по морде, потому что тот стал жевать край его рубахи. Я прислушался к его совету и прочитал текст ещё раз, вставив имя Наясы в первое, понравившееся мне место. Очень старался, но опять ничего не добился.

— Всё, на сегодня хватит язык ломать. Такую проблему сходу не решить, тут думать надо. — Собрал всю силу, влитую в кровь, Дор прихватил барана, и мы ушли, надёжно заперев за собой дверь. Проделанная мною работа вымотала меня до предела, добравшись до кровати, я прилёг отдохнуть и подумать, но сон оказался сильнее. Следующие несколько дней я занимался тем же и с тем же нулевым результатом. — Нет, так я ничего не добьюсь, нужно узнать имя хоть какого-нибудь демона. — Думал я, проталкивая в себя завтрак в полном одиночестве. Дор завтракал вместе с Маритой в их комнате, а Верн ещё прошлым вечером куда-то уехал. — Надо ехать кХогату, возможно в его библиотеке что-нибудь да найдётся. Потом надо Мориона навестить, узнать, как там молодой папаша себя чувствует. Вышел из крепости и столкнулся с Мираэль.

— Привет, как там наше дерево?

— Оно прекрасно, ещё немного подросло, и теперь наша с ним связь стала вполне устойчивой.

— Какая связь? С этого места подробнее.

— Я не знаю, как это объяснить, оно каким-то образом чувствует состояние всех деревьев в нашем мире. Иногда даже видит их глазами, это образно, на самом деле у них нет глаз, но ощущение именно такое. Я тоже всё вижу, когда нахожусь рядом с ним.

— Обалдеть! — Это всё что я смог сказать, услышав её короткий рассказ

— Я не знаю, что означает ваше слово, но я в восторге от происходящего со мной. — Мираэль улыбнулась и, сверкнув золотом глаз, убежала в крепость.

— Это не дерево, а шпион какой-то, оно б ещё всё слышало, тогда бы ему вообще цены не было бы! — Подумал я и, отдалившись от крепости на полкилометра, взлетел. Это расстояние я прошагал не просто так, а по только недавно выращенному эльфийками лесу, точнее лесополосе. Дамрос постепенно оживал, появилась зелёная трава, и я стал надеяться, что когда-нибудь эти земли станут самым красивым местом на всей Вирии.

Подлетая к школе Хогата, бывшему замку Ворона, я не узнал это место. Мало того что вокруг замка вырос приличного размера город, так ещё и лес появился. Не в полном смысле этого слова конечно, деревья ещё были маленькими, но их уже было достаточно много. Двор замка тоже сильно преобразился, теперь он стал полностью покрыт брусчаткой, а в центре появился фонтан, возле него я и приземлился. Пока я рассматривал это чудо, на главном крыльце собралась толпа из учеников и учителей. Я никого из них не знал, это были те, кто прибыл сюда недавно. Вскоре толпа расступилась, и появился сам Хогат, следом за ним вышел Готар.

— Мы очень рады видеть Вас, Ваше величество, в стенах нашей прекрасной школы! — Громко сказал Хогат и почтительно поклонился. Вслед за ним поклонился Готар, а все остальные вообще опустились на одно колено.

— Хогат, вот зачем ты так делаешь? Я в следующий раз прибуду ночью и влезу в окно твоего кабинета. — Массовое коленопреклонение мне не нравилось, не привык я к такому, хоть и понимал что это знак уважения. — И вообще я по делу прибыл, а не с проверкой.

— Хорошо, идём в мой кабинет, там и поговорим. — Он повернулся, после чего толпу в крыльца как ветром сдуло. Пока добирались до его кабинета, я рассматривал внутреннее убранство замка и признал что Хогат не только маг, но и отличный директор. Всё было просто в идеальном состоянии, от пола и до потолка.

— Хогат, а кто у вас тут лес вырастил?

— Его ещё не вырастили, просто высадили молодые деревья, которые Титар каждый раз привозит из Катаса. А я вот слышал, что возле Ноэр этим делом эльфийки занимаются. Ещё слышал, что деревья там высажены очень красивые, которые только в эльфийских лесах встречаются.

— Да, правду говорят, работают там эльфийки, одна так вообще там навсегда останется.

— Почему навсегда? — Удивился Хогат.

— Она сама этого захотела, а теперь уже просто не сможет оттуда надолго уйти. За деревом присматривает, чтобы оно росло хорошо.

— Это что же за дерево такое капризное, за которым такой уход требуется?

— Я спрашивал у Мираэль, это та самая эльфийка, так вот она говорит что называется «Золотой Меллорн», в общем, редкое дерево. — Хогат резко остановился, икнул, потом у него нервно задёргался правый глаз.

— Как? — Осипшим голосом переспросил он через минуту молчания.

— Золотой Меллорн, а что, разве такого не бывает?

— Почему не бывает, очень даже бывает и встречается часто, приблизительно один раз в десять тысяч лет! — Хогат вытер появившийся пот со лба и выпил воды из графина, прямо из горлышка. — Фух, ты хоть знаешь что это за дерево?

— Ну, да, будто из золота сделано, но его точно никто не делал, потому что я сам его посадил.

— Ты, г, э, в, и пр. — Выдавил набор звуков из себя Хогат и чуть не свалился со стула.

— Чего? — Не понял я.

— Взял, говорю, где? — Наконец-то смог он выговорить.

— Не скажу, секрет! — Ишь чего захотел, если рассказать он там всё кладбище перекопает.

— Атон, мой тебе совет. Охраной это дерево как самую дорогую ценность, даже как собственную жизнь. Если эльфы узнают об этом дереве, будет война. Для них оно почти божество, дарующее чуть ли не вечную жизнь.

— Его уже Рырк охраняет, ну и ещё Мираэль тоже.

— И всё???

— Да.

— Этого мало, нужно ещё! Как ты не понимаешь, это же королевское дерево! Оно обладает разумом! — Хогат забегал по кабинету пытаясь убедить меня усилить охрану сначала в десять раз, потом в сто, а после дошёл до, тысячи воинов.

— Послушай Хогат, я вообще-то сюда по-другому вопросу прибыл. — Остановил я его забег и монолог.

— Какому?

— Что ты знаешь о демонах? — После моего вопроса он на пару минут задумался.

— Да, в общем-то, почти ничего, а что?

— Мне просто позарез нужно узнать имя какого-нибудь демона. В твоей библиотеке есть что-нибудь?

— Может и есть, тебе лучше Готара спросить, он лучше меня знает, что там есть.

Потом мы ещё немного поговорили о всяком разном, после чего я отправился в библиотеку. В новой библиотеке я ещё ни разу не был и растерялся, когда туда попал. Она занимала практически всё подземелье, под совсем не маленьким зданием замка и теперь среди стеллажей с книгами можно было заблудиться как в лабиринте. Несмотря на подвальное помещение, здесь было тепло и сухо, а ещё очень тихо.

— Эй, дома есть кто-нибудь? — Крикнул я.

— Есть! — Раздалось в ответ откуда-то с дальнего угла. Через минуту появился Готар, со стопкой книг в руках и положил их на стол.

— Извини, что отрываю тебя от дел, но мне срочно.

— Уже не отрываешь, я закончил переписывать учебники.

— А зачем ты их переписывал?

— Так ведь учебников по основам стихийной магии мало, а учеников у нас теперь много. Это же теперь самая большая школа на всю Вирию. Чем могу помочь?

Я коротко объяснил, что мне нужно.

— В книгах этого точно нет, но у меня тут есть пара свитков, где что-то должно быть. — Он на некоторое время задумался, вспоминая, где хранятся эти свитки, потом взял светильник со стола и исчез среди стеллажей. Вскоре вернулся и вручил мне два ну очень старых свитка.

— Какие-то они странные. — Сказал я, посмотрев на свитки, изготовленные не известно из чего и потемневшие от времени.

— Это кожа, думаю что ещё и человеческая. — Пояснил Готар и водрузил на стол свой магический светильник. Мне после его слов как-то уже и не хотелось брать их в руки. — Возьмёшь с собой или здесь будешь читать?

— Хм, а раньше ты не разрешал мне из библиотеки книги выносить.

— Так ведь раньше я не знал что ты король, да и служил я в то время другому королю.

— Здесь почитаю, тут делов-то на пять минут.

— Могу переписать если нужно. — Предложил Готар. Я развернул первый свиток, положив его на стол, и стал читать. Язык, на котором он был написан, был староэльфийским, и почему-то в тексте было много ошибок. Их можно было бы назвать опечатками, если бы это был типографский шрифт, но была рукопись.

— Судя по ошибкам, автор свитка этот язык знал не очень хорошо. — Высказал я своё мнение о свитке.

— Я с тобой не согласен, за всю историю использования этого языка, несколько раз менялось написание некоторых слов, и менялись буквы. Думаю, что этот был написан ещё до пары последних изменений, правда, я сам в этом не уверен, староэльфийский я плохо знаю. — Пояснил Готар.

Свиток я прочитал весь, даже два раза, но нужного мне имени в нём не нашёл. Развернул второй, написанный с такими же ошибками, но в середине текста я обнаружил то, что искал. Керштсмарратхасатарворат, прочитал я имя, написанное в одно слово. — Ну и имя, язык сломаешь, да ещё не факт что записано правильно и без ошибок. — Подумал я и переписал его в свою тетрадь.

— Нашёл что искал?

— Надеюсь что да, спасибо за помощь. — Я поблагодарил Готара и вышел из библиотеки.

— Дядя Атон! — На моей шее повисла Мая. — Как я рада, что ты приехал! Ой, извините Ваше величество. — Она отлипла от меня и, сделав шаг назад, склонила голову.

— Мая, ну перестань, я хочу остаться для тебя просто дядей Атоном, а не королём. Давай рассказывай, как ты тут живёшь.

— Хорошо, только друзей у меня мало, потому что я тёмная. Я вот что умею! — Мая вытянула руку, повернув ладонь вверх, на её ладони появилось чёрное пламя.

— Ух, какая ты молодец, а ещё что-нибудь покажешь?

— Ну, я, э, в общем-то, больше пока ничего не умею. — Призналась она и опустила глаза.

— Жаль, а хочешь, я кое-чему тебя научу?

— Хочу, хочу, а чему?

— Идём со мной, нам для этого нужно выйти из школы.

— Смотри и запоминай. — Я нарисовал на земле пентаграмму портала с руной в центре.

— А это что? — Она рассматривала мой рисунок, пытаясь запомнить.

— Это короткий портал, смотри, как он работает. — Через секунду я уже стоял в полукилометре от Маи. Вскоре я вернулся таким же способом. Девочка была в восторге и быстро нарисовала пентаграмму в своей тетради, чтобы потом выучить.

— Дядя Атон, я это обязательно выучу и буду сама тебя навещать, можно?

— Можно, только не забудь Хогата предупредить, искать же будет. — Через некоторое время я покинул школу и направился к Мориону в гости. На половине пути я уже уловил часть его эмоций, они мне не понравились. Это были непонятные чувства безразличия и апатии ко всему. Прибавив скорости, я вскоре добрался до острова и приземлился возле входа в пещеру. Мои переживания сменились безудержным смехом, когда я увидел Мориона. Чёрный дракон лежал на полу пещеры, изображая поверженного злодея, а по нему прыгали три дракончика, заметно подросшие за прошедшее время.

— Морион, ты как, жив ещё?

— Кажется, да, но я полностью в этом не уверен. Скажи Атон, я тоже был таким непоседой как эти трое? — Дракончики продолжали прыгать на его спине, не обращая на нас внимания.

— Нет, ну что ты, ты был не таким, ну почти не таким. Сам вспомни, как учился летать.

— Ой, мне же их ещё и этому учить!

— А ты как хотел? Дети они такие, их всему учить надо! Ты тут отдыхай, а мне ещё к Фёдору надо заглянуть. — На что Морион только тяжело вздохнул и продолжил изображать поверженного злодея. Мне его было искренне жаль, но он сам настоял на драконьей семье. Перед тем как попасть в Фарго я заглянул ещё и на верфь, навестить Чикву и мастера Вастина. У причала гордо стояла Синяя чайка, которую загружали разными товарами. Скоро наша Чайка в сопровождении ещё двух кораблей отправится в Ташеон. На одном из них будет находиться Тим Нокс, решивший под видом торговли разведать обстановку в этом королевстве. Для нас всех было важно вернуть трон законному владельцу и получить союзника в борьбе за выживание. Первым решил найти Вастина, нашел, но он спал, сейчас Чиква вместо него следил за постройкой второго корабля, на постройку которого меня всё-таки уговорили.

— Привет Чиква! Я смотрю, ты уже стал большим начальником!

— Здравствуйте Ваше величество. Нет, я всего лишь помогаю мастеру Вастину. — Чиква скромно улыбнулся и покраснел, в его случае позеленел, так как цвет его кожи был серо-зелёным.

— Я видел твоё изобретение, мне Фёдор показывал, молодец, хорошо придумал. Сколько таких ещё сможете сделать?

— Сейчас у нас есть шесть штук, а сколько надо?

— Думаю что штук триста надо, хочу отряд Дарии этим оружием снабдить.

— За месяц сделаем, но как быть с зарядами? У нас нет ни магов, ни камней.

— Отправь образец Хогату, пусть он тоже в этом деле участие примет, камни я ему пришлю. — На верфи я пробыл ещё час, осматривая все, что тут появилось нового, потом полетел в Фарго.

Глава 20

В Фарго происходила какая-то не здоровая суета, бегали все как ошпаренные. Оказалось, что Эльтея заболела и утром не смогла встать с постели. Фёдор ходил сам не свой и орал на всех как по делу, так и без какой-либо видимой причины. Когда он увидел меня через открытое окно, я подумал, что он прямо из него прыгнет мне навстречу.

— Что случилось?

— Эльтея, я не знаю что с ней, ещё вчера вечером всё хорошо было, а сегодня встать не смогла. Антох, сделай что-нибудь. — Пояснил Фёдор причину переполоха. Я бегом добрался до комнаты, где находилась Эльтея, и быстро осмотрел её магическим зрением. Всё её тело было серым, в магическом зрении, кроме ребёнка которого она вынашивала. Я внимательно осмотрел его и сильно удивился, заметив яркое пятно у него в груди, точнее у неё, это была девочка. — Охренеть! — Сказал я вслух.

— Что, всё так плохо? — Спросил Федор, глядя на Эльтею с состраданием.

— Пока не знаю, но твоя дочь будет магом, у неё уже сейчас дар проснулся и тянет силу из матери. Жизненную силу, она сейчас для ребёнка более доступна.

— И что делать?

— Попробую поделиться своей силой, заодно и Эльтею подлечу, надеюсь, что на какое-то время этого хватит. — Как не удивительно, но на сей раз, моё предположение было верным, Эльтея сразу порозовела и сама встала с постели.

— Антох, будь другом, погости у нас, пока она не родится. — Предложил Фёдор.

— Федь, ты тот камешек, что я вам на свадьбу подарил, куда дел?

— В подвале спрятал, а что?

— Достань и повесь его на шею Эльтеи, пусть носит не снимая. Силы в нём много, очень много, на пятерых взрослых магов хватит. Ребёнок сам её брать будет из него.

— И всё?

— А что тебе ещё надо?

— А, э, ну я, это, переживаю просто.

— Ну и чего встал? Камень тащи сюда, мне ещё его с ребёнком надо связать. — Фёдор метнулся в подвал, сбив с ног пару слуг находящихся в коридоре. Ровно через минуту он уже стоял передо мной на прежнем месте и протягивал камень. Связать камень с источником ребёнка получилось легко и просто, даже слишком. — Вот и всё! — Сказал я, закончив дело. Фёдор был очень рад тому, что всё получилось.

— Спасибо Антох, чтобы я без тебя делал.

— Рано радуешься, твоя дочь с рождения магом будет, а это плохо.

— Почему плохо, может даже наоборот хорошо?

— Не, Фёдор, плохо. Вот ты сам подумай, как ты новорожденного научишь силу контролировать? Ты ему, то есть ей, даже объяснить ничего не сможешь, она ж тебя не понимает. Так что будь готов нанять мага-няньку, чтобы она в случае чего смогла от беды уберечь.

— Вот умеешь ты обрадовать, где мне эту мага-няньку искать прикажешь?

— Федя не тупи, в школе у Хогата больше двухсот учеников и три четверти из них девушки.

— Да? Блин, для меня слово маг мужского рода, поэтому мне всегда казалось, что большинство магов мужики.

— Ладно, вы тут отдыхайте, а я пойду, некогда мне. — Я ещё планировал к Анне завернуть, узнать как у неё дела, да и вообще в гости заглянуть, она уже давно приглашала. Замок Велес за последнее время сильно изменился в лучшую сторону, как впрочем, и всё баронство.

— Тук, тук, а вот и гости пожаловали! — Я открыл дверь в рабочий кабинет баронессы. Это был именно рабочий кабинет, а сама Анна сейчас была похожа на директора крупного предприятия, только сильно уставшего директора.

— Здравствуй Антош, рада тебя видеть. Пообедаешь или сразу к делу?

— Лучше к делу, обед подождёт. — Через час я уже знал всё, начиная с количества денег накопившихся в казне. Их кстати накопилось почти семь тысяч золотом. Для одного баронства, по местным меркам, это была огромная сумма, а вот для королевства это мизер. Ещё я узнал о том, что привезёнными с земли овощами уже засеяны десять полей и вскоре эти овощи можно будет продавать. Количество жителей в баронстве Велес, за последние три месяца увеличилось в несколько раз и сейчас насчитывалось чуть больше пяти тысяч. Анна уже просто не знала, что с ними делать, уходить в другие баронства они категорически отказывались.

— К Фёдору пробовала отправлять?

— Да, некоторые ушли, но основная часть, из тех, кто недавно прибыл, даже к нему идти не захотели. Фёдор, как управленец, не очень хорош, он по натуре экспериментатор и изобретатель. Поэтому у него хорошего порядка и нет, я это не о преступности говорю. Как раз с этим-то, у него дела обстоят лучше, чем у всех нас, но вот с доходами у него проблема.

— Будут у него доходы, подождать только надо когда он закончит свои заводы строить.

— Какие ещё заводы? — Анна очень удивилась, услышав от меня о заводах.

— Кирпичный и цементный, я сам об этом совсем недавно узнал. — Раздался стук в дверь. В комнату вошла девушка.

— Ой, извините, я не знала что его величество сейчас здесь. — Девушка склонила голову.

— Что-то срочное? — Спросила Анна у девушки.

— У ворот стоят люди, трое, хотят с вами поговорить. — Доложила она.

— Скажи, что уже иду. — Девушка, получив ответ, быстро скрылась за дверью, после чего Анна плавно свернула наш разговор. — Антош, извини, я не люблю, когда меня ждут.

— Да, всё нормально, мне тоже не нравится когда меня кто-то ждёт. — Анна вышла из кабинета, а потом и из замка. Я в этот момент решил наведаться на кухню, обед меня уже, наверное, заждался. Я успел впихнуть в себя миску вкусной каши с мясом и запить яблочным соком.

— Ваше величество, госпожа Анна просит Вас выйти к воротам.

— Что-то случилось?

— Нет, просто требуется Ваша помощь и с вами тоже хотят поговорить прибывшие люди.

— Ну, если хотят, то можно и поговорить. — Я встал и вышел во двор замка. У ворот стояли четверо. Анна, двое мужчин и женщина. — Ё, моё!!! Винэя, Отрис и кузнец Трей! Неужели я всё-таки оставил свой след в их деревне и теперь прошлое меня настигло? — Думал я, приближаясь к воротам.

— Я же тебе говорил, что это наш Атон и есть! — Услышал я, что сказал кузнец своему старосте Отрису.

— Здравствуйте Ваше величество! — Они трое низко поклонились.

— Что-то случилось? — Спросил я, забыв поздороваться после того как увидел их встревоженные лица.

— Ваше величество, мы пришли просить.

— Что именно?

— С Динрой беда, Ваше величество, медведь её подрал, всё лицо изувечил. Она жива пока, но дело совсем плохо, травы-то не от всего вылечить могут. Вот мы и пришли к вам за помощью, маг нам нужен. Слышали мы, что в мёртвых землях школа есть, но без Вашего разрешения не можем туда идти, нас могут не принять.

— Ваше величество, я очень прошу, помогите! — Винэя упала на колени и заплакала.

— Какого хрена вы раньше не пришли? Чего ждали? А что если бы она умерла? — Я махнул на них рукой, расправил крылья и взлетел, прямо с того места где стоял. Через несколько минут я уже входил в дом Винэи.

— Хозяйки дома нет! — Услышал я старческий, слегка дребезжащий голос, идущий из дальнего угла дома. Через секунду появился и сам говоривший, дед Фокр. — Атон?! Каким ветром тебя к нам сюда занесло? Неужто и впрямь у нас решил поселиться?

— Нет, Динра где? — На долгую беседу с дедом времени не было, и я шагнул в сторону занавешенного угла, отодвинув с дороги Фокра.

— Больна она, зверь её сильно порвал. — Дед попытался меня остановить, но не смог.

— Вот поэтому я и здесь. — Коротко ответил я и приблизился к кровати, которую заменял собой большой сундук. Лицо девушки было полностью скрыто бинтами. Дышала она тяжело, с тихим свистом, губы беззвучно шевелились, пытаясь что-то сказать в бреду. Я быстро осмотрел её магическим зрением и ужаснулся. Не менее десяти переломов, порвано лёгкое, голова вообще одно сплошное кровавое месиво. Я немедленно приступил к лечению, начал с маленькой руны. От неё исцеления не произошло, но её самочувствие намного улучшилось. Мне именно это и было нужно, проводить реанимационные действия не очень хотелось. Убедившись, что Динра в ближайшее время не умрёт, наложил на неё большую руну, почти во всю грудь. Силу вливал медленно, до тех пор, пока руна не засветилась на груди у девушки. От этого свечения даже мне страшно стало, такого ещё никогда во время исцеления не происходило, вдруг от этого только хуже будет? Опасения были напрасными, всё получилось как нужно и даже лучше, у Динры появился дар к магии. Правда он был маленьким и еле заметным, но он был. Девушка крепко спала, я не стал будить, для того чтобы снять бинты. Сама потом снимет или пусть Винэю дожидается. Облегчённо выдохнул и повернулся, чтобы уйти, но не тут-то было. В дверях стоял дед Фокр, с ухватом в руках и сердитым взглядом.

— Дед, ну вот честно тебе скажу, не до тебя сейчас. — Я шагнул к двери, дед опустил своё оружие и отодвинулся, пропуская меня. Сделав несколько шагов, я остановился, подумав, что надо бы как-то сообщить Динре о появившемся даре. Надо бы записку оставить и предложить поступить в школу магии. — Дед, у тебя бумага есть?

— Не, откуда? Энта штука тока у Отриса имеется, только его сейчас дома нету.

— А Мита дома?

— Не, её тож нет, она уж почитай, как два месяца в солдатах ходит. Отрис то хотел её домой возвернуть, но куда там. Наша хозяйка-то новая даже его слушать не стала. Говорит, что ежели испытание прошла, девка-то, то в отряде ей и служить, пока король не отпустит.

— В каком отряде? У Дарии что ли?

— Ага, у неё, зверь баба, её даже мужики боятся как огня, никому спуску не даёт!

— Эх, ладно, потом письмо напишу, дело не срочное, хотя? Чего усложнять-то, можно прямо сейчас с Винэей поговорить. Крестьянскую телегу я увидел, пролетая над тем самым, памятным бродом, где убил «Хозяина реки». Дал телеге перебраться на другой берег и приземлился рядом, перепугав и их, и лошадь. Коротко рассказал Винэе о появившемся у её дочери даре и заверил, что Динра теперь будет жить долго и станет ещё красивее, чем мать. От чего Винэя смущённо покраснела и опустила глаза. Попрощавшись с ними, я с чувством выполненного долга вернулся в замок Велес, где меня ещё раз накормили и уложили спать до утра, так как уже стемнело.

Глава 21

Место действия королевство Хавек, королевский дворец.

Граф Оловер Нату.

Я сильно нервничал, ожидая встречи с королём. За последние два месяца поведение короля сильно изменилось, как впрочем, и его решения. Теперь противодействие королю Дамроса Атону стало под запретом. Письмо с этим указанием я получил на прошлой неделе и сейчас просто не понимал, что делать дальше.

— Ваше сиятельство, его величество Дэрэк Хавек ожидает Вас в белом зале. — Возле меня как из-под земли вырос один из личных слуг короля. Он же меня и сопровождал по дороге в этот зал, несмотря на то, что дорогу туда я хорошо знал. Белый зал дворца был местом, где король принимал доклады от всех, кто занимался делами королевства, как внутренними, так и внешними.

— Рад видеть тебя Оловер.

— Спасибо Ваше величество, я тоже рад видеть Вас в полном здравии.

— Давай сразу к делу, сейчас не до этикета и пустых разговоров, слишком уж события быстро происходят.

— Да, Ваше величество, очень быстро.

— Оловер, я читал твои доклады, могу сказать, что они достоверны и своевременны.

— Спасибо, я старался. Ваше величество, могу я узнать, с чем связана остановка наших действий по отношению к королю Дамроса?

— Можно, я как раз по этому делу тебя и вызвал. Оловер, скажи мне честно, мы выдержим войну? Не мы с тобой лично, а королевство.

— Ваше величество, о какой войне вы говорите? На нас же никто не планирует нападать.

— Войну с Дамросом конечно, каковы наши шансы, если она начнётся?

— Ваше величество, я не совсем понимаю, почему с Дамросом и почему именно сейчас?

— Сейчас поясню, ты подумаешь, а потом ответишь. Честно ответишь Оловер, а не будешь как некоторые министры, петь мне песни о нашем могуществе. Два дня назад ко мне прибыли послы от Селезера и Мастара. Нам опять предлагают военный союз против Дамроса. Мне как ты уже знаешь, и первый союз был не по душе, а сейчас тем более не хочу.

— Ваше величество, зачем им нужен союз? Дамрос сейчас ещё слаб, наши соседи могут сами справиться?

— Оловер, твои сведения о силе короля Антона не совсем верны. Селезер, даже при поддержке Мастара, не смогут его победить и проиграют. Самое интересное это то, что я хочу, чтобы они проиграли.

— Вы отказали им в союзе?

— Нет, зачем же, наоборот, я согласился и уже отдал приказ неспешно готовить нашу армию к войне.

— Ваше величество, а что мы сможем получить от этой войны?

— Что я хочу получить от этой войны это другой вопрос, а сейчас я хочу знать, чего нам ждать. Атон не так прост, как кажется, силы у него много, даже слишком много, а если он ещё смог найти «Повелителя сил», у нас вообще нет шансов победить. Он всех нас сотрёт в порошок и развеет по всей Вирии.

— Ваше величество, час назад я получил донесение о том, что эльфы направили несколько сотен воинов к границе и готовятся напасть на баронства. Думаю что уже напали, судя по времени от того дня как было отправлено донесение.

— Не удивительно, они на такую оплеуху не могли не ответить. Только они почему-то долго думали с ответом. Этот граф, как его там зовут?

— Колоссо, Ваше величество, Фьодор Колоссо.

— Да, Фьодор, он либо очень смелый человек, либо очень глупый и просто невероятно везучий. Сжечь эльфийское поселение и уйти живым, да ещё прихватив с собой несколько эльфиек! Это я даже не знаю, как назвать и с чем сравнить.

— Фьодор был на новом корабле, который имеет на борту новое оружие. Только поэтому ему это удалось.

— Вероятно, что так, кстати, об оружии и корабле. Как обстоит дело с чертежами этого корабля и оружия?

— Чертежи корабля скоро будут, осталось только решить вопрос с их ценой. Барон Катас слишком много хочет за них, но думаю, что согласится на наше предложение. С оружием пока никак, им занимается очень ограниченный круг мастеров, во главе с гоблином по имени Чиква.

— Гоблин!? Они же тупые как пни на их болоте!

— В основном да, но не этот.

— По-твоему этот как ты говоришь Чиква, настолько умён?

— Про его ум нам мало что известно, но верен он Атону как никто другой. С ним работают несколько гномов, так вот они оказались такими же верными, как и гоблин. Больше о новом оружии никто и ничего не знает.

— Вот видишь Оловер, здесь тебе тоже мало что удалось узнать, как и о самом короле Атоне. Оловер, у нас вообще есть свои люди в Дамросе или нет?

— Есть, но очень мало, герцогиня Лея их очень быстро находит.

— Да, я слышал о ней, не знал, что она выжила, даже как-то в это не верится.

— Ваше величество, она вампир.

— Вот и я об этом, не хотелось бы с ней встретиться, может ведь и убить. Мне даже магия может не помочь спасти жизнь. Ладно, хватит о грустном. Наблюдение за Дамросом продолжать, но ничего не предпринимать, ясно? Свободен!

Граф Оловер Нату покинул зал приёма, причём сделал это так быстро как никогда до этого. Мысли путались, от чего начинала болеть голова. Он так пока и не смог просчитать, что его ждёт в ближайшем будущем. Ещё час назад война с Дамросом казалась ему пустяковой, а теперь, после разговора с королём превратилась в неизвестно что. Король напомнил о «Повелителе сил», артефакте, который ищут все уже не первый десяток лет, но так и не находят. Возле парадного крыльца графа ждала карета, с Фаломиром вместо кучера. Настроение графа к этому моменту стало отвратительное, и он выдал своему временному кучеру мощную затрещину.

— За что, Ваше сиятельство? — Тихо спросил Фаломир.

— За не точную информацию! Домой едем, и не гони, думать мешает.

Глава 22

Место действия замок Велес.

Атон.

Утро началось плохо, вероятно, что сегодня был понедельник по местному календарю. Разбудила меня Анна, сообщив, что прибыл гонец от Фёдора.

— Что у него опять стряслось?

— У него пока ничего, а вот у нас всех да. Баронство Бель захвачено, замок в осаде.

— Что???

— Это эльфы, они напали ночью, убивают всех, кто попадается на их пути. Фёдор со своей маленькой армией уже выдвинулся в Бель. Я отдала распоряжение собрать своих воинов и направить их на помощь.

— Я лечу туда, что делать решу на месте.

* * *

Поднявшись в небо, я подумал что, даже имея крылья я доберусь до Бель только через пару часов, а это слишком долго. Решил попробовать создать портал прямо в небе. Задача оказалась сложной, но вполне выполнимой, дальность перемещения увеличилась в несколько раз. Через каких-то полчаса я появился в небе над замком Бель и с высоты наблюдал за действиями эльфов. Они методично обстреливали замок из всего, что у них было, но замок пока не сдавался. В замке помимо людей находились гномы, которых просто одним обстрелом не возьмёшь. На горизонте был виден дым, это горела деревня, расположенная на границе с эльфийской территорией. По моим приблизительным подсчётам вокруг замка сейчас бегало около трёх сотен эльфов. Ещё пара сотен, методично вырезали мирное население баронства Бель. Наших войск пока ещё видно не было, они в лучшем случае появятся к вечеру, да и то те, кто сейчас находился в Нэкт. Почему из Катаса никого нет, я не знал, и как остановить войну в одиночку тоже не знал. Для начала стал бить по эльфам молниями и огненными шарами. Удалось уничтожить пару десятков не самых шустрых эльфов и остановить обстрел замка. Эльфы, пытаясь спрятаться от меня, быстро разбежались по близлежащим оврагам или спрятались в густом кустарнике. Сверху мне их всё равно было видно, но гоняться за каждым я не стал. Вместо этого решил нанести ответный удар по их территории. Создав портал, я оказался глубоко на территории эльфийского королевства. Было большое желание сжечь весь их лес, вместе с теми, кто там был, но не решился. Лес же не виноват, что его хозяева особо наглые идиоты. Заметив на некотором расстоянии от себя, очертания города и направился к нему. Город оказался по размеру не очень-то и большим, скорее большая деревня, а не город, но очень красивая деревня. Первоначально хотел сравнять этот городок с землей, но стало жаль уничтожать такую красоту. Как гром с ясного неба я появился на центральной площади этого городка, перепугав ничего не ожидающих жителей. Я не забыл о своей магической броне, и сейчас она тихо потрескивала от количества силы вложенной в неё. Иногда по защите пробегали небольшие молнии, от которых начинали шевелиться мои же волосы. Эльфы быстро пришли в себя и теперь усердно обстреливали со всех сторон. Стреляли они непрерывно, точно, но безрезультатно, их стрелы с яркой вспышкой сгорали в полуметре от моего тела. Стараясь не обращать на это внимания, я направился в самое большое здание по правую от меня сторону площади. Судя по размеру здания, как раз в нём и должен находиться правитель этого города и именно он должен получить ответный удар. В самом здании в меня уже не стреляли, а напали с острыми железками в руках. Быстро сократив поголовье глупых эльфов, до которых ещё не дошло, что таким способом меня не остановить я смог добраться до первых дверей. За ними обнаружился довольно большой зал, вероятно предназначенный для торжеств, так как мебели кроме нескольких стульев у стены тут не было. Здесь сейчас находились пятеро эльфов, которые увидев меня, ударили магией. К этому я был готов и смог забрать себе силу из всех их магических конструкций. За всё время с того момента как я появился на площади, со мной никто не пытался поговорить и меня это сильно раздражало. Эта пятёрка тоже не пыталась и продолжила бить по мне всем, чем могли, до тех пор, пока у них магическая сила была.

— Это всё? — Спросил я, посмотрев на, еле стоящих на ногах эльфов. Как я и предполагал мне никто из них не ответил. — Ну, если у вас всё, теперь моя очередь! — Мой ответный удар чистой силой вынес всех пятерых эльфов из зала на улицу вместе с частью стены. Поставив точку в этом разговоре, я по широкой лестнице поднялся на второй этаж. Этаж казался пустым, но и здесь на меня тоже напали, только теперь сверху. На что рассчитывал эльф, прятавшийся над дверью, я не знал, и теперь его сильно обгоревшая тушка заняла место в углу за дверью. Двигаясь дальше по коридору, я открывал все двери и заглядывал в каждую комнату в поисках эльфов. Никого не было, и лишь открыв последнюю дверь, обнаружил одного живого, который увидев меня, тоже попытался ударить в меня магией. Мои светящиеся силой глаза заставили его забыть о магии и вообще, о сопротивлении. Шагнул в комнату и увидел себя в зеркале стоящем у стены в роскошной раме. Я сам себя испугался, но мои нервы оказались достаточно крепкими, и зеркало осталось целым. Эльф сидел за столом, молча, смотрел на меня и не пытался делать резких телодвижений. Когда я приблизился к столу, он всё-таки спросил, кто я и зачем пришёл.

— Я король Атон, надеюсь, что ты слышал обо мне и, выглянув в окно, сможешь понять, что ждёт всех вас за убийство моих людей! — Эльф в окно не посмотрел, скорее всего, он уже видел, что происходило на площади.

— Не я отправил эльфов в ваши земли, это решение короля. Я всего лишь глава дома «Ветра» и мои воины остались дома. — Ответил эльф, стараясь не повышать голоса.

— Возможно, что так и есть, но именно ты остановишь войну или!

— Что или? Убьёшь меня?

— Не только тебя, а вообще всех эльфов, а ваш прекрасный лес станет новым Дамросом с мёртвыми землями. Можешь не сомневаться, я это смогу сделать, сил вполне хватит. — В подтверждение своих слов я создал чёрный шар и коснулся им деревца, которое росло в бочке возле стола эльфа. Деревце за пару секунд превратилось в серую пыль.

— Не нужно мне доказывать, я верю, но я могу сделать?

— Пойдёшь со мной и лично попытаешься остановить ваших воинов.

— Это же не мои воины, а короля и меня даже слушать не будут. Я был против этой войны, заранее зная, к чему она нас может привести.

— А кто, по-твоему, сможет их остановить? Король? Пока я его найду, погибнут многие, причём не только люди. В замке Бель до нападения располагался отряд гномов, и король Дориан не будет молча смотреть, как гибнут его воины. Так что пока ты попробуешь остановить эльфов, а дальше видно будет.

Эльф, не показывая страха, покорно вышел из здания и остановился на площади. Повсюду лежали трупы его воинов, которые напали на меня и за это лишились жизни. Я даже не запомнил как бил по ним в ответ на их меткие выстрелы.

— Где твой конь?

— У меня его нет. Здесь нет. — Уточнил я и вспомнил о своём Урагане, который прекрасно себя чувствовал, находясь под присмотром Анны.

— Мы что, пойдём пешком? — Удивлённо спросил эльф.

— Нет, мы полетим! — Мои жгуты силы опутали тело эльфа, перед тем как за моей спиной появились крылья. Выдержке эльфа можно было только позавидовать, он не пытался вырваться и уж тем более не кричал, когда я поднялся в небо вместе с ним. Мне потребовался час, чтобы долететь до Бель и опустить эльфа на землю за спинами его соплеменников. Оставив его одного, я отлетел на некоторое расстояние, чтобы лишний раз не нервировать эльфийских лучников. Первое что сделал оставленный мною эльф, это ударил магией по своим же войскам, чтобы привлечь к себе внимание. Осада замка мгновенно прекратилась, и к эльфу поспешили командиры отрядов, чтобы узнать что происходит. Их разговор вначале происходил относительно мирно, если не считать размахивания руками. Минут через пять разговора на повышенных тонах, на «моего» эльфа напали. Ему пришлось отступать и защищаться. Переговоры пошли совсем по-другому пути и того что произошло дальше я не мог предугадать. Эльф, отступая, убил двух командиров, и мне пришлось срочно спасать его от злых собратьев. Я, находясь в небе, подхватил его жгутами и перенёс на безопасное расстояние.

— Судя по тому, что произошло, вы не договорились. — Сказал я, посмотрев на эльфа, который был ранен в руку.

— Я же сразу сказал, что меня никто не послушается.

— Жаль, я надеялся на перемирие. — Оставив эльфа в укромном месте, я направился к замку — пешком! Собираясь убить всех эльфов, я прекрасно понимал, что таким способом я войну остановить не смогу, но смотреть, как гибнут мои люди, я тоже не намерен. Меня заметили сразу, как только я поднялся на вершину холма. Моментально по мне начался обстрел из луков с большого расстояния. — Наивные, в городе в меня в упор стреляли и ничего, жив до сих пор и даже не поцарапан. — Подумал я и стал спускаться с холма. Сократив расстояние, я тоже стал стрелять в ответ, камнями, расплавленными до состояния магмы. Как не удивительно, но ни в одного из эльфов не попал, вёрткие ребята попались, и стрелять не прекратили. Опять пришлось создавать чёрные шары, идеальное оружие против живой силы противника. После того как десять эльфов превратились в пыль, до остальных быстро дошло, что пора уносить ноги. В итоге до замка я добрался в полном одиночестве и в меня уже никто не стрелял. Ворота открылись ещё до того как я к ним подошёл. Внутри замка дело обстояло плохо, из воинов, что здесь должны были быть, осталась половина, двенадцать человек и тридцать восемь гномов. Как только за моей спиной сомкнулись створки ворот, по замку опять стали стрелять и теперь уже с применением магии.

— Да, они совсем охренели! — Они меня разозлили окончательно, и теперь я не скрывая свои крылья, стал летать и бомбить эльфов всем, чем мог, включая молнии. — Где же, чёрт возьми, наши войска? Почему Катас не прислал помощь? — Думал я, гоняя эльфов по оврагам и кустам. Занимался я этим около часа, сколько уничтожил, не знаю, но в какой-то момент понял, что они закончились. Несколько конечно осталось, но они спрятались так хорошо, что я их не нашёл. Единственный эльфом, которого я нашел, был глава дома «Ветра», но он и не прятался от меня. От раны он уже сам практически избавился, но был настолько слаб, что не смог идти. Я решил временно оставить его под присмотром гномов и перенёс в замок. Сбежать они ему точно не дадут, главное чтоб не убили. Гномы, выслушав меня, пообещали, что убивать не будут. После этого я решил узнать, почему барон Катас так и не прислал помощь. Ещё издалека заметил дым, поднимающийся в небо со стороны верфи, и направился туда. На территории верфи горело несколько хозяйственных построек и шло нешуточное сражение. Кто и против кого бился было не понятно, так как никаких эльфов тут и близко не было, ни одного. С высоты стал высматривать Чикву, он должен быть здесь и этому гоблину я стопроцентно доверял. Если Чиква тут, то и наши гномы-ракетчики должны быть рядом. Гномов я увидел через несколько секунд и не сразу поверил своим глазам. Они все, включая Чикву и мастера Вастина, упорно бились с группой воинов, которыми командовал сам барон Аннар Катас. Увидев меня, барон попытался сбежать, но у него это не получилось, просто я летал быстрее, чем он бегал. Через пару минут его бессознательное тело лежало у моих ног.

— Чиква, что тут произошло, по какому случаю драка? — Спросил я гоблина, который был измазан кровью по самые уши, хорошо, что хоть не своей кровью, а врагов.

— Барон Аннар Катас потребовал от нас чертежи ракет и магических ружей, мы ему отказали. Он захотел взять их силой, но почти все кто работал на верфи встали на нашу защиту. Вот и всё, остальное вы Ваше величество сами видели.

— Вот оно как, поэтому Катас и не прислал помощь в Бель!

— А зачем? — Удивлённо спросил Вастин.

— А вы что ничего ещё не знаете?

— Нет, а что случилось?

— На Бель, вернее на нас, эльфы напали, две деревни сгорели дотла, в замке из всех воинов осталась половина. — Поведал я о случившемся нападении.

— Так чего же мы тут стоим? Им же помощь нужна! — Оживился Чиква, оскалил свои маленькие и острые зубы, после чего со всей силы ударил барона ногой в живот. Барон тихо охнул и открыл глаза.

— Так он живой?! — Удивился Вастин, и повторил подвиг Чиквы, то есть тоже пнул барона со всей силы. — Я догадывался, что с ним что-то не то, но так и не понял что. — Вастин хотел ударить его ещё раз, но я его остановил.

— Чиква, теперь ты будешь хозяином баронства Катас, а это дерьмо посадить в подвал, пусть пока там посидит.

Через несколько минут появились всадники, около сотни, это были воины из Нэкта. Войск Фёдора и Анны пока ещё было не видно ни на дороге, ни даже на горизонте. После захвата барона Катаса, сражение на верфи сразу прекратилось. Войско мятежного барона сложило оружие, им больше не за кого было отдавать свои жизни, а сражаться ради самого сражения дураков не нашлось. На верфи теперь могли решить проблемы и без меня, поэтому я вернулся в замок Бель, где увидел очень удивительное зрелище. Эльф, которого я оставил под присмотром гномов, был в стельку пьян и что-то доказывал гному, находящемуся в таком же состоянии. Все остальные воины были абсолютно трезвыми и спокойно наблюдали за пьяной парочкой.

— Не, я не понял, вы зачем его так напоили? — Спросил я у двух гномов сидящих за тем же столом.

— Это не мы, это он сам. Решил доказать что эльф не слабее гнома а так как он ранен и силой мериться не может, то решил доказать таким способом. — Пояснили гномы и развели руками, мол, они тут совсем не причём. Через минуту, эльф, имя которого я так и не узнал, упал лицом в тарелку с остатками каши и захрапел. Его собутыльник или по ихнему спортсмен многоборец, встал, заявил, что эльф слабак и тоже упал, только не на стол, а просто на пол.

— Всё-таки хорошо, что они нашли общий язык и не прирезали эльфа. — Подумал я и, подхватив тело эльфа, решил вернуть его домой, в красивый город Эль-Виркальс.

* * *

На следующее утро, плохо соображающий Эльтерион, глава дома «Ветра», держась руками за больную голову, с ужасом вспоминал, что с ним произошло вчера. Его помощник не мог понять, что сейчас происходило с главой дома, так как выражение лица Эльтериона всё время менялось. Ужас в глазах сменялся весельем, радость сменялась недоумением и опять ужасом. Все эти эмоции ходили по кругу, из-за чего помощнику тоже становилось то страшно, то весело. Через несколько минут Эльтерион посмотрел на помощника глазами приговорённого к смерти и попросил воды. Вылечить себя магией он не догадался, напрочь забыв о том, что он маг.

— Вам плохо? Вы заболели? — Спросил помощник.

— Нет, скорее наоборот, я выздоровел! — Ответил Эльтерион и о чём-то задумался. Минуты через две он всё-таки вспомнил, что маг и избавил себя от последствий соревнования с гномом.

Глава 23

Место действия крепость Ноэр.

Атон.

— Так нельзя, это не правильно, не по-дружески! Почему ты меня не позвал на войну с эльфами? — Возмущался Дор.

— Некогда было и вообще, хватит кричать, у меня и так голова болит, а тут ещё ты.

— Ну, так вылечи, ты же маг!

— Не получается, уже два раза пробовал, только хуже стало. — Пояснил я о своей проблеме и обхватил голову руками. Мне казалось, что в такомположении головная боль становилась тише.

— Это ты у эльфов какую-то заразу подхватил! — Выдал Дор свою версию моей головной боли.

— Не думаю что у них там так заразно, на первый взгляд всё очень даже чисто. — Я даже задумался над версией Дора, но потом отмёл её как не реальную. Я маг, какая нафиг зараза, маги вообще никогда не болеют.

— Значит, ты съел что-нибудь не то! Живот болит?

— Дор, отстань от меня и вообще я хотел. — Договорить не получилось, в глазах потемнело, и я плавно ушёл из сознания. Сколько я пробыл в отключке, не знаю, в сознание возвращался рывками. Вначале осознал себя, вот он я, есть такой на свете и в целом виде, то есть руки ноги и всё остальное на месте. Потом ко мне вернулся слух, чуть позже появилось обоняние и только после этого вернулось зрение. Мыслей в голове не было вообще никаких, будто я не человек, а новенький компьютер, в котором совсем ничего нет, кроме основной программы. Я сейчас лежал на кровати, смотрел в потолок и пытался вспомнить, что произошло. Напрягся, и память сразу вернулась, ударив всем своим объёмом. Я будто открыл файл под именем «моя память», от чего чуть было снова в нирвану не ушел, но пронесло, остался в сознании. Через несколько секунд я встал и ощупал себя, чтобы убедиться, что не сплю и не в игре. Убедился. Не сплю и точно не в компьютерной игре, все чувства в наличии.

— Фууухх! Так недолго и с ума сойти! — Дверь тихо скрипнула, и в комнату ввалился Дор.

— Ну, ты и спать! Мы с Верном два дня тебя добудиться не могли! Чего только не делали, даже водой поливали. Потом гонца к Хогату отправили, за помощью. — Дор устало плюхнулся в кресло, которое под ним жалобно заскрипело. Чтобы полностью убедиться, что это настоящий гном, я приблизился к ничего не подозревающему другу и внимательно присмотрелся к его лицу. Сомнения отпали после того как он дыхнул на меня запахом чеснока и пива. — Ты чего это? Ты зачем меня нюхаешь? Ну, да, пил я пиво за завтраком и что?

— Да, не, мне просто есть хочется, а от тебя пахнет мясом, чесноком и пивом, вот я и не удержался. — Оправдался я перед ним и вздохнул с облегчением. Мне теперь осталось проверить маг я или уже нет, но для этого лучше выбраться на свежий воздух. Мало ли чего произойдёт во время проверки или наоборот ничего не произойдёт.

Во дворе крепости встретил Верна, который направлялся ко мне, намереваясь узнать всё ли со мной в порядке.

— Я как раз для этой цели и вышел из крепости, но за мной ходить не нужно. Это может быть опасно для жизни. — Я вышел за территорию крепости, добрался до ближайшего оврага и, спустившись на его дно, создал огненный шар. Получилось настолько быстро, что сам удивился, а ещё заметил, что мои жгуты силы пропали. Не совсем конечно пропали, я по-прежнему мог их вытянуть, но для создания чего-нибудь они были больше не нужны. Я принялся создавать всё что мог, включая молнии. Радовался как малолетний ребёнок, даже кажется, визжал при этом.

* * *

— Дор, а что это с Атоном сейчас происходит? — Спросил Верн, наблюдая со стены крепости за своим королём.

— Думаю, что с ума сошел, но не полностью, а так, чуть-чуть. — Пояснил Дор находящийся на стене рядом с Верном и тоже неотрывно наблюдавший за своим другом.

— Дор, что делать будем?

— Пока ничего, посмотрим, что дальше будет. Скорей бы Хогат прибыл, может он сможет хоть что-то объяснить и если надо то помочь.

* * *

Испробовав всё, что только смог, я остался доволен и решил, что теперь можно и позавтракать. Настроение было прекрасным и, улыбаясь во все зубы, я вернулся в крепость.

— Ну, что, продолжим начатое?

— Ты это про что? — Дор посмотрел на меня с недоумением и скосил глаза в сторону Верна. Верн, конечно, догадывался о том, чем я занимаюсь в комнате под южной стеной, но не спрашивал меня об этом и вообще старался делать вид, что ничего не знает.

— Я о вызове.

— Можно. — Согласился Дор, и мы направились в комнату. Верн, почтительно извинившись, ушёл по якобы важному и срочному делу. В этот день мы в комнату призыва так и не попали. Выйдя во двор, сквозь открытые ворота крепости, я увидел маленький смерч. Он был в высоту не больше метра, но в его толще сверкали маленькие молнии, почему-то чёрные. Через пару секунд, в нескольких метрах от первого, появился второй смерч, но с нормального цвета молниями. Я сразу не понял, что вижу, но на месте этих смерчей через несколько секунд появились Мая и Хогат.

— Вот значит, как портал выглядит с этой стороны! — Я стоял с открытым ртом и до последней секунды наблюдал за столь необычным зрелищем. Мая добралась до меня первой и обняла, уткнувшись в мою грудь лицом. — Я тоже очень рад тебя видеть! — Я погладил её по белым волосам. Хогат это совсем не маленькая девочка, он приближался ко мне медленно, внимательно разглядывая меня, будто в первый раз увидел.

— По мою душу явились или просто в гости?

— Да, не буду скрывать, на помощь прибыли. Дор позвал. Как только я письмо от него получил, так сразу и отправился. Хотел верхом, но Мая предложила другой способ. Я признаться даже не догадывался, что коротким порталом ещё кто-то владеет в наше время. Древние маги только на такое были способны. Давно забытое умение, можно даже сказать что выдумка. Многие именно так и считают, если судить по книгам.

— Зря время потратили, со мной всё в порядке, я просто спал долго. — Я не решился рассказать ему об изменениях, которые со мной произошли. Он же сразу захочет меня осмотреть, как полностью, так и частями. После изменений у меня чесались руки в желании попробовать призвать демона. Для этого было просто необходимо отправить Хогата и Маю обратно в школу. Мне это удалось только на следующий день, после долгих уговоров и небольшого осмотра на котором Хогат всё-таки настоял.

* * *

— Дор, ты со мной в подземелье идёшь?

— Конечно, сейчас только секиру возьму и я готов.

Вскоре мы заняли свои места в комнате для призыва. Я стоял у пентаграммы, а Дор возле связанного барана. Баран был другой, и всё время орал, будто чувствовал, для чего он здесь находится. После того как я заполнил все углубления в полу кровью и напитал её силой, начал читать языколомательный текст вызова демона. В какое место текста нужно было вставить имя демона, я не знал и действовал наугад. Первые два раза ничего не произошло, а вот на третий уже стали проявляться первые, ещё еле заметные изменения. Кровь стала светиться ярче, в центр пентаграммы ударила молния, но демон так и не появился. — Может быть, я ударение не там ставлю? — Подумал я и прочитал текст ещё раз, но демон на мои труды забил и не пришёл.

— Громче надо! — Посоветовал Дор. Я послушался и усилил голос, читая текст ещё раз.

— Именем великой силы призываю тебя — Кершт — смаррат — хасата — рворат! Явись! — Имя демона пришлось читать частями, иначе я его не смог бы громко выговорить. Молния забегала уже по всей площади пентаграммы, заставляя светиться кровь ещё ярче. В центре появилась тёмная и мутная полусфера высотой в метр и внутри её явно кто-то был. Полусфера стала расти, а свечение крови становилось слабее. Боясь упустить демона, я добавил силы на подпитку свечения. Сфера достигла высоты около двух метров, после чего с громким хлопком исчезла, и мы наконец-то увидели демона. Я до этого момента не подозревал что демоны такие страшные, да ещё и без крыльев. Может быть, крылья этому по статусу были не положены, а может, их от рождения не было. Испугался я по-настоящему и на смену моему разуму пришли рефлексы. Когда демон шагнул в мою сторону с протянутыми руками и зарычал, я не выдержал. Ударил ногой демону между ног, от чего он подпрыгнул на целый метр, а когда он упал на колени и завыл, то я добавил кулаком в глаз. После такой встречи демон замолчал, а я разорвал связь с пентаграммой. Свечение пропало вместе с демоном. Возле моего уха пролетела секира и, ударив в стену, выбила приличного размера кусок камня. Я несколько секунд стоял, не шевелясь, и пытался осознать, что это сейчас было. Нет, с демоном мне всё было ясно, но вот почему Дор пытался меня убить, я так и не понял. Медленно повернувшись, я увидел насмерть перепуганного Дора, который был готов быстро убежать, если я решусь ему ответить.

— Не, Дор, я не понял, это что сейчас было?

— Где? — Дор медленно выпрямился и посмотрел с большим удивлением.

— Ты мне тут дурака не включай, я про секиру спрашиваю.

— Я это, в демона хотел попасть, пока целился, он пропал, а секира уже летела.

— Охренеть, ещё пара сантиметров левее и ты бы мне голову снёс!

— Не, не снёс бы, я же ждал, когда ты двигаться перестанешь. — Промямлил Дор в своё оправдание.

— Всё, на сегодня хватит призывов, барана сам пастуху вернёшь! — Сказал я и на негнущихся ногах вышел из комнаты. После таких острых ощущений меня била мелкая дрожь и стучали зубы. — Ну, Дор, ну снайпер, я от тебя такого не ожидал! — Думал я всю дорогу, пока добирался до своей комнаты. Полностью успокоился я часа через три и решил прогуляться к «Золотому Меллорну». Заодно узнаю, насколько дерево успело вырасти и что делает Мираэль.

Дерево за прошедшее время заметно подросло, и теперь было не меньше трёх метров в высоту. Мираэль с блаженной улыбкой стояла рядом, держась за нижние ветви. Белые ели, высаженные вокруг дерева, тоже заметно подросли, но не так сильно и не могли полностью скрыть фигуру тролля, который охранял этот чудной лес. Я решил присоединиться к Мираэль и тоже услышать лес или увидеть, в общем как получиться. Простоял минут двадцать, но так ничего и не услышал и уж тем более не увидел. Никакой связи с лесом или хотя бы с деревом не произошло, наверное, я просто не о том думал в это время. Мои мысли были заняты демоном, призвать его получилось, но вот поговорить нет. Может быть, я что-то делал не так, а может мне просто демон такой попался, неправильный. Нужно его ещё раз призвать и попробовать объяснить этому рогатому, что мне от него нужно. С Дором тоже надо что-то делать, очень уж мне не хочется получить от него секирой по голове. Я, конечно, защищал себя своей магической броней, но всё равно неприятно.

Через несколько часов, закончив все приготовления, мы с Дором опять стояли на своих местах в комнате призыва. Опасаясь того что Дор опять может бросить свою секиру в меня, то есть не в меня а в демона, я привязал её к его правой руке. Он естественно был таким положением не доволен, но деваться ему было некуда, либо так, либо за дверь. Баран был, как мне показалось, тот, что был первый раз, так как молчал и смотрел на меня с неподдельным интересом. Ритуал призыва прошёл на удивление легко, даже как-то буднично и с тем же результатом. Демон явился и сразу попытался схватить меня своими когтистыми руками. Я опять его ударил дважды, только сегодня в колено, а потом по шее. Подпитку пентаграммы силой я сразу прекратил и демон исчез. Ровно через секунду после его исчезновения, рядом со мной, над пентаграммой, пролетел баран. До противоположной стены он к счастью не долетел, а доехал, с диким блеяньем. Я медленно обернулся и посмотрел на Дора взглядом, от которого обычный смертный мог сойти с ума. Мои глаза пылали синим огнем, а на пальцах рук появились когти.

— Ты же запретил секиру кидать! — Как ни в чём не бывало, заявил Дор и показал на секиру в руках. После такого оправдания я даже не нашёл что сказать, только вздохнул поглубже чтобы успокоиться.

— Всё, хватит, больше никаких помощников мне не надо, сам справлюсь. — Подумал я и молча, отправился на обед. Дор, разумеется, тоже пошёл за мной, прихватив обалдевшего барана, которого отпустил во дворе крепости.

— Я больше не буду! — Опустив глаза, пробубнил Дор во время обеда.

— Конечно, не будешь, теперь за дверью будешь ждать!

— А как же я из-за двери то?

— А никак! — Повысил я голос и встал из-за стола, обед закончился.

Глава 24

Место действия мир Демонов. Дворец повелителя.

Владетель северного домена Керштсмарратхасатарворат.

Кершт уже второй раз за последние два дня, корчился от боли на полу собственного кабинета. Сегодня Кершту сломали ногу, такого с ним ещё никогда не случалось за его довольно долгую жизнь. Его сила и самолюбие, было втоптано в грязь, Кершт был в бешенстве и в ужасе от того что ничего не смог с этим поделать.

— Господин, что случилось? — В кабинет вбежал его личный слуга, который ещё не знал, что Кершт корчится от боли уже второй раз. Свой первый призыв Кершт смог утаить от посторонних глаз, но сегодня был особый случай, и ему потребовалась помощь.

— Позови Каина, он сегодня должен быть где-то во дворце. Только тихо, чтобы никто об этом не знал.

— Господин, у вас же есть свой демон лекарь?

— Делай что говорят! — Зашипел на слугу Кершт будто змея.

Через некоторое время слуга вернулся вместе с демоном-лекарем Каином, личным лекарем третьей жены повелителя и, по мнению Кершта, лучшим лекарем во всём мире демонов.

— Что случилось Кершт? — Каин не спешил оказывать помощь, желая узнать причину столь необычного приглашения.

— Сначала помоги мне, потом я всё тебе расскажу! — Жалобным голосом попросил Кершт. Каин осмотрел повреждения, полученные неизвестно от кого и провозился почти час, чтобы устранить их. Кершт выпроводил слугу и лишь после этого решился рассказать о том, что произошло.

— За последние два, нет, три дня, меня призвали дважды.

— И что от тебя хотели? — Каин сделал вид, что не удивлён, хотя прекрасно знал, что за последние три столетия ни одного демона, ни разу не призывали.

— Вот здесь, как раз и начинается, самое интересное или можно сказать странное. От меня ничего не хотели, избили и отправили обратно.

— Оба раза? — Теперь Каин уже по-настоящему удивился.

— Да, оба раза. В первый раз я чуть было не лишился эээ, достоинства. — Тихо признался Кершт, но Каин прекрасно понял, о чём он говорил. — А сегодня сломали ногу и чуть не лишили головы!

— Очень странно. Может тебе что-то говорили в это время? Ну, я имею ввиду месть за старое, или ещё что.

— В том-то всё и дело что ничего не говорили. Меня так ещё никто и никогда не унижал! Для призыва использовали кровь какого-то зверя, а душу в оплату вообще не предлагали!

— А кто призывал, знаешь?

— Не могу быть уверен на все сто но, мне кажется, это был человек.

— Что, один??? Может ты, что-то путаешь? Люди такой силой не обладают, чтобы демона в одиночку призвать. Иначе, зачем ты вообще ему нужен, если у него самого силы больше чем у тебя.

— Откуда же мне это знать, зачем он меня призвал? Может быть, он просто сумасшедший маг? Ой, меня, кажется, опять призывают!

Тело Кершта окуталось голубой дымкой, потом замерцало и с тихим хлопком исчезло. Каин стоял и смотрел на это, ничего не предпринимая. Как происходит призыв, он ещё никогда своими глазами не видел, только в книгах читал. Всё произошло так быстро, что он не успел сказать Кершту, чтобы он попытался узнать больше об этом человеке. Предполагая скорое возвращение, Каин решил никуда не уходить и дождаться Кершта. Он почему-то был уверен, что в этот раз Кершт не пострадает и помощь ему не понадобится. Так оно и произошло. Кершт появился на том же месте и на первый взгляд физически не пострадал, что нельзя было сказать о его психическом состоянии. Кершт сидел на полу, смотрел в одну точку и что-то тихо бормотал, причём на не демонском языке и даже не на одном из шести наречий, которые Каин знал.

Глава 25

Место действия мир Вирия.

Атон.

После обеда я всё-таки решился вызвать демона ещё раз. Попробую объяснить ему, что мне от него нужно. Дор естественно опять увязался за мной, и сопел сзади опустив голову.

— Стой здесь, дверь не открывать, секиру или ещё что-нибудь не бросать! — Сказал я ему и, забрав у него барана, закрыл дверь. С одной стороны, мне было жаль Дора, но он сам не мог гарантировать, что опять не запустит чем-нибудь в демона. Ритуал прошёл как по маслу, демон появился сразу, но его поведение в этот раз меня удивило. Я опять ожидал нападения на себя, а он вместо этого быстро сел на пол, сжался и закрыл голову руками. Я даже не сразу сообразил, что делать и вообще для какой цели сюда пришёл. С минуту стоял и смотрел на этого неправильного демона, прежде чем сказать то, что хотел.

— Передай своим, что я хочу по-го-во-ри-ть с На-я-с-ой! — Последние два слова я попытался сказать по слогам, чтобы ему было легче понять. После этого я даже решил поощрить его душой барана и одним точным ударом ножа прекратил мучить животину. Магическим зрением я видел как мутный сгусток, похожий на клочок тумана, уплыл по месту назначения, то есть к демону. Решив, что на этом призыв закончен, впитал разлитую по полу силу обратно в себя. Демон исчез и надеюсь, что вернулся он домой, а не куда-нибудь в другой мир. Такой криворукий маг как я, мог ведь, напортачить с отправкой. Облегчённо вздохнул и открыл дверь, после чего пришлось быстро присесть, чтобы мне не снесли голову с плеч. Дор в это время замахивался секирой.

— Дор, ты блин прикалываешься что ли? — Крикнул я и отпрыгнул назад.

— Я думал, демон вырвался! — Пояснил он о замахе.

— А я что похож на демона?

— Нет, не похож, даже когда у тебя крылья за спиной то ты всё равно на того демона не похож. Ты у нас сильно симпатичнее этого урода.

Я, молча, отодвинул Дора в сторону и пошёл к себе в комнату. С Дором нужно было что-то делать, причём срочно, занять его чем-нибудь, чтобы он о демонах забыл. Он сейчас шёл за мной, оправдывался, извинялся и обещал, что точно больше не будет так делать и вообще секиру с собой не возьмёт туда никогда. Я старался не отвечать и не обращать на него внимания, но в итоге простил, друг же всё-таки.

— Всё, всё, хватит уже, понял я, не злюсь больше на тебя! — Остановил я его оправдания и извинения, и тут мне в голову пришла замечательная идея, чем отвлечь Дора. — Дор, у меня к тебе есть одна важная и секретная просьба.

— Какая? — Дор сразу оживился.

— Сейчас дойдём до моей комнаты, там и узнаешь. — Тихо сказал я, оглядываясь по сторонам и нагоняя секретности.

Всю дорогу пока мы шли, Дор шёпотом пытался выпытать у меня секрет. Он это делал даже в присутствии нашей кухарки, которая шла рядом и несла корзину с ещё горячими булочками для нас. Я молчал до тех пор, пока кухарка не ушла.

— Ну и что за просьба, такая секретная? — Спросил Дор и откусил половину от булочки.

— Ты о «Повелителе сил» слышал?

— Конечно, слышал, об этой штуке кто только не говорит, а что?

— Вот эту штуковину и нужно будет найти, поможешь?

— Где искать?

— Дор, если бы я знал где, то сам бы давно нашёл. Вот поэтому тебя и прошу отправиться в бывшую столицу Дамроса. Чего сразу так испугался? Ты же не один туда пойдёшь. Полсотни воинов с тобой пойдут, а Хогат ещё и магами поможет.

— Ну, если с воинами и магами, то я согласен. Когда отправляться?

— Как только маги прибудут, так и отправишься, думаю, в ближайшие дни прибудут.

Дор после нашего разговора стал задумчиво чесать бороду, иногда смотрел на меня, но ничего не говорил. Через несколько минут мозгового штурма он всё-таки пришёл к какому-то своему выводу и сказал.

— Это ты так решил от меня избавиться, чтобы я не мешал тебе с демонами дружить?

— Конечно, нет! Просто я это дело больше доверить никому не могу, только тебе. — Вот блин, догадался, сложил два плюс два. — Подумал я.

— Ладно, верю, а как хоть эта штука выглядит?

— Понятия не имею, его же никто и никогда не видел. Бери всё что непонятное и тащи сюда, тут разбираться будем.

— Понял, сделаю, а ты ещё раз, когда собираешься демона призывать?

— Уж точно не сегодня, дам им несколько дней на то чтобы они Наясу нашли.

— Послушай Атон, я вот чего не понял. Почему Наяса сама на призыв не явилась, она ж тоже демон?

— Сам не пойму, может потому что я второе тело у неё спёр нечаянно, и она демоном после этого перестала быть. А может быть случилось что-нибудь.

Я снял камзол, положил его на стул и посмотрел в окно. Там за окном до самого горизонта простиралась водная гладь западного моря. Набегающие на берег маленькие волны, успокаивали и даже слегка усыпляли меня. Сколько времени я так стоял и смотрел, не знаю, очнулся, когда меня грубо дёрнули за рукав.

— Ты уснул что ли? — Спросил Дор и отпустил наконец-то мою руку.

— Нет, а что?

— Почта прибыла! — Дор показал на гонца стоящего в дверях. Гонец держал в руках четыре свитка и пачку писем.

— Давай сюда и не уходи далеко, возможно, что ответ прямо сейчас напишу.

Два свитка были из нашей магической школы, от Хогата и Маи. Ещё два, от Чиквы и Вастина. Хогат писал, что он выполнил заказ для нового оружия и готов помочь в поиске «Повелителя сил». Мы об этом с ним разговаривали во время нашей последней встречи, но со временем начала поиска ещё не определились. Мая писала, что просто скучает, а директор Хогат не отпускает её одну ко мне в гости. Свиток Чиквы был больше похож на бухгалтерский отчёт, сколько уже и чего именно сделано и сколько на это было потрачено денег. Вастин как всегда просил всего и по возможности ещё немного того же, как не странно но денег почему-то не просил. Я написал ответ всем четверым и, отложив свитки в сторону, принялся читать письма. Первое принадлежало Фёдору, он сообщал, что у него сейчас пока всё в порядке и что он нашёл маго-няньку для дочери. Следующее письмо было от Анны, и оно тоже, как и свиток Чиквы был похож на бухгалтерский отчёт. Только в самом конце письма она сообщила, что приняла приглашение от Хогата и переезжает в школу, ещё берёт с собой Динру. Следить за баронством теперь будет Отрис, бывший староста деревни «Сырой овраг». Следующие три письма были конкретными отчётами обо всём, от управляющих нашими баронствами Годор, Пилет и Нэкт. Последние два письма хорошего настроения мне не прибавили. Дария докладывала о том, что в соседних королевствах собирают армии, с кем воевать они собираются, пока выяснить не удалось, но мне и так было понятно что, скорее всего с нами. В связи с этим, поиск этого чуда, под названием «Повелитель сил», становился очень важной задачей. Я надеялся, что он даст нам хоть какой-нибудь перевес в военной силе. Последнее письмо было от моей бабушки Леи, и оно же самое короткое, всего одно предложение.

— Дарморо прячется в Селезере, достать его там не смогла.

— Хоть что-то, по крайней мере, теперь знаем где искать. — Подумал я и отложил письмо в сторону. Мне почему-то казалось, что Дарморо будет прятаться у эльфов, но я ошибся. Ладно, этой сволочью я позже займусь, думаю, что в ближайшее время он не здохнет и дождётся положенной награды.

Пока я писал ответы, за окном уже стемнело, в тишине были слышны только монотонные шаги стражников. Немного поразмыслив, решил, что мне лучше сейчас завалиться спать, голова всё равно не соображает.

На следующее утро меня разбудил сам Верн Бель и доложил о том, что эльфийки сбежали. Не все конечно, Мираэль осталась, её теперь от дерева не отгонишь.

— Ваше величество, прежде чем отправить за ними погоню, я бы хотел знать, что нам с ними делать, когда поймаем?

— В каком смысле, что делать? — Спросонья я ещё туго соображал и не понял смысл сказанного.

— Так ведь они все маги, а у меня в подчинении всего два мага.

— Стоп, Верн, я не понимаю, что ты предлагаешь?

— Может быть, их из луков подстрелить, если сопротивляться будут?

— Сдурел? Фёдор же слово дал, что с ними ничего не случится.

— Что нам тогда делать?

— Да пусть бегут, они сейчас сами за себя отвечают. Выживут, будет им счастье, ну а не выживут это не наша проблема.

Верн задумался, почесал затылок, потом бороду. Через минуту выдал своё предложение.

— Но отряд я всё-таки отправлю, проследить надо, чтоб они чего-нибудь не натворили по дороге.

— Тоже верно, только наши люди пусть ни во что не влезают, каждый сам за себя.

— Эт правильно! — Одобрил Дор моё предположение, появившись в дверях. — Нечего было с ними нянчиться, чай не дети. Их надо было давно обратно отправить, ходят тут как дома, только народ злят. — Дор терпеть не мог эльфов, даже девушек которые ему ничего плохого не делали. — Надо было и эту золотоглазую следом за ними отправить.

— Не Дор, Мираэль теперь наша, она здесь навсегда. Пусть за деревом ухаживает, сама захотела. — Против присутствия в крепости Мираэль никто не был, её даже здесь слегка полюбили, все, кроме Дора конечно. Даже жена Дора, Марита, подружилась с ней и проводила много времени и разговаривая обо всём. Дор на моё пояснение только рукой махнул, типа это не его дело, кто привёл тот пусть и думает.

— Атон, я вообще чего пришёл то. Посоветоваться хотел. Вот ты как думаешь, мне Мариту домой в горы отправить или пусть здесь сидит? Я же всё равно этот твой «Повелитель сил» в Дамросе искать буду. Быстро-то его не отыщем, вот я хочу Мариту как-то обезопасить. В горы, правда, отправлять не хочется, вдруг там опять что-нибудь случится.

— Да, ты прав, враги могли затаиться на время. Здесь тоже ей не место, покой нужен, а какой может быть покой в крепости. Есть предложение отправить её в школу к Хогату, там безопаснее, чем здесь. К тому же там много магов, я о лекарях говорю.

— Вот тут я согласен с тобой, мысль хорошая, главное чтобы Хогат согласился.

— А куда он денется, если его король, точнее два короля попросят.

— А ты поможешь её туда переправить? Ну не пешком же в таком положении до школы идти. — После этих слов Дор состроил такую просящую физиономию, что я не смог ему отказать. Знал бы я, на что подписываюсь, ни за что не согласился бы. Марита собиралась в дорогу до самого вечера, в итоге отправиться в школу решили утром. На дорогу до школы ушёл ещё один день. Марита то мёрзла, то её тошнило, то ещё что-нибудь происходило, и нам нужно было срочно опуститься на землю и отдохнуть. С такими пассажирами я вымотался до предела и стал злым на весь мир. Дор весь день извинялся и обещал, что больше никогда не попросит от меня такой помощи. По прибытии в школу Хогат без лишних вопросов выделил для Мариты самую лучшую комнату. Ещё заверил нас о том, что за Маритой будут присматривать лучшие лекари. На ужин я не остался, иначе пришлось бы заночевать здесь, а мне этого не хотелось. Пожелав всем успехов, я отправился обратно в Ноэр. До крепости добрался уже на рассвете и с высоты полёта увидел очень занимательную картину.

По натоптанной дороге вокруг белого леса, на пределе своих возможностей бежал Фёдор. Следом за ним не сильно напрягаясь, бежал Рырк, причём без своей угрожающего размера секиры. У меня глядя на это действо, сложилось впечатление, что Рырк не собирается догонять Федора, а ждёт, когда он выдохнется и упадёт без сил. Поведение самого Фёдора тоже было не очень понятным. Вместо того чтобы бежать в сторону от охраняемого леса, Фёдор упорно продолжал бежать по дороге. Я даже хотел ещё немного посмотреть на эту гонку с преследованием и узнать насколько у Фёдора сил хватит. Я потом, правда сжалился и приземлился чуть впереди Федора, чтобы не испугать его. От такого забега Фёдор уже плохо соображал и пробежал мимо меня с отрешённым видом. Пришлось его догонять и валить на землю, Фёдор в это время сопротивлялся из последних сил.

— Фёдор, хватит, это же я!

— Антоха!? Фуххх, а монстр где?

— Это не монстр, это Рырк, он тролль. Рырк охраняет этот лес и без моего разрешения никого сюда не пропустит. Вот он, кстати, и добежал до нас. — Я отодвинулся, чтобы дать Фёдору нормально рассмотреть тролля, который подходил к нам.

— Хрена се, охрана! Я чуть в штаны не наложил. — Фёдор на всякий случай отполз на пару метров.

— Не, а чё, нормальная охрана, почти танк. — Я поприветствовал Рырка, который подойдя ближе, опустился на одно колено. Сразу стало понятно, что этому его местные ребята научили, сам бы он не догадался. Пока он так стоял, Фёдор смог наконец-то рассмотреть его и по достоинству оценить силу тролля и его броню.

— Это ты точно сравнил, танк, только шагающий и воняющий. Антох, военную технику надлежит содержать в чистоте. — Здесь я с Фёдором был полностью согласен, воняло от Рырка довольно сильно, как от коня после длительной скачки. Рырк тоже был согласен, что от него сильно пахло, и попросил дать ему немного времени, чтобы помыться.

— Иди, только Верну скажи, чтобы он тебе замену прислал. — Рырк поблагодарил и побежал в крепость на своей максимальной скорости.

— Если он так бегает, то почему он меня не догнал? — Удивился Федор, глядя в след удаляющемуся от нас троллю.

— Догони и спроси.

— Не, ну нафиг, уж лучше я останусь в неведении. — Фёдор испуганно отмахнулся руками от предложения.

— Федь, а ты что тут делаешь?

— Дерево хотел посмотреть, а вместо этого пришлось устанавливать мировой рекорд по бегу.

— Я имел в виду не прямо здесь, а в Ноэр?

— В гости приехал, а что уже нельзя?

— Федя кончай мне зубы заговаривать, колись, давай, что на этот раз произошло? — Фёдор немного помялся, но потом всё-таки признался мне в истинной цели своего визита.

— С Эльтеей слегка поругались, нервная она стала. Вот я и решил на некоторое время скрыться с глаз. Там сейчас нянек и без меня полон дом, плюс дед, который от неё ни на шаг не отходит. Честно сказать он и посоветовал мне уехать. Короче я у тебя тут побуду, если не выгонишь. Можно?

— Конечно можно, ты меня обидел своим вопросом. Идём, дерево покажу, пока Рырк не явился.

Фёдор был впечатлён увиденным деревом, нет, не так, он был в шоке от этого. Золотые листья он трогал, нюхал, даже на зуб пробовал, пока не убедился что они настоящие, то есть живые. В крепость мы попали только через два часа, после того как Мираэль выгнала Фёдора, пригрозив вырастить на его голове кустик. И всё из-за того что Фёдор пытался узнать как осуществляется связь со всеми деревьями. Не сами вопросы конечно, а метод выяснения похожий на допрос.

— Блин, у тебя тут так интересно, не то, что у меня в Фарго. — Фёдор после всего увиденного был перевозбуждён и, не переставая, ходил по комнате.

— Если обещаешь молчать, покажу ещё кое-что интересное.

— Обещаю, буду нем как рыба! А что покажешь?

— Всему своё время, а сейчас время завтрака, есть будешь?

Глава 26

— Вот здесь я и призываю демона, скоро сам всё увидишь. Только есть одна просьба, не лезть и молчать, договорились?

— Договорились! — Фёдор быстро согласился на мои условия и потёр руки. Глядя на его сияющее лицо, я подумал, что зря привёл его сюда и вообще зря рассказал о призыве. Он такой же безбашенный непоседа, как и Дор, только секиры у него нет, что меня очень радует. — А барана когда резать, сейчас или потом? — В его руке появился нож.

— Дай сюда! — Я отобрал нож и спрятал в своём сапоге. — Ты вообще никого резать не будешь, понял?

— Понял, понял, чего так орать-то? — Фёдор обиделся и теперь, оставшись без оружия, нервничал и искал глазами, чем заменить нож.

— Одно неверное движение и останешься за дверью! — Пригрозил я, сердито посмотрев на него. Дождавшись, когда он осознает всю серьёзность момента, я принялся за ритуал призыва. Вроде бы и делал это уже не в первый раз, а процесс почему-то шёл с трудом. Было ощущение, что демона там что-то держит или он сам умышленно сопротивляется призыву. От вложенной силы, разлитая по полу кровь светилась не хуже неоновой лампы, а демона в центре пентаграммы так и не было. Я прочитал текст ритуала призыва ещё раз и так громко, насколько смог. После этого в центр пентаграммы ударила мощная молния, запахло озоном, и через несколько мгновений появился демон но! Явился он не в своём обличии, а в теле человеческом, причём ещё и одет был в полный рыцарский доспех. Доспех надо признать был красивым, матово чёрным и украшен золотом. Я не спешил бить демона или пытаться объяснить ему словами, что мне от него нужно, просто стоял и смотрел на него.

— И это демон?! Тьфу! — Послышался за спиной голос Фёдора.

Тем временем демон тоже не спешил протягивать руки, он поднял забрало и посмотрел на меня своими глазами цвета спелой вишни. — Судя по цвету глаз, это демон. — Сказал я чисто автоматически а не для того чтобы Фёдор поверил. Демон что-то пробормотал на своём языке, которого я естественно не знал и не понял ни слова.

— Я хочу поговорить с Наясой! — Я всё-таки решил сказать ещё раз, на всякий случай и протянул ему свиток. Его я заранее приготовил, где написал, на всех пяти языках, которые знал, чего хочу от демона. Демон не сразу решился принять от меня свиток, опасаясь, что это подстава с моей стороны. Я уже хотел бросить свиток ему в ноги, но он решился и, протянув руку, осторожно взял его. Прежде чем отправить демона обратно я посмотрел в его глаза. Демон тоже смотрел в мои и в его взгляде отчётливо читались варианты расправы над дерзким человеком, посмевшим призвать совсем не последнего по силе демона. Я разорвал связь с пентаграммой и демон исчез.

— И чё, это всё? — Фёдору ритуал был более интересен, чем сам демон, который был для него не более чем рыцарем в красивом доспехе.

— Пока все, а ты чего ждал? Грозного рычания и кровавой схватки? — Сказал я и повернулся.

— Ну, что-то типа того, думал, что буду тебе полезен. — Фёдор держал в руке двуствольный магопистолет, собственного изготовления. Глядя на это чудо, я был рад, что Фёдор не выстрелил, иначе нам бы пришёл конец. — Надо было его обыскать, прежде чем сюда приводить. — Подумал я, посмотрев на разочарованное лицо своего старого друга.

Остаток дня прошёл скучно, но только для Фёдора. Ему здесь просто нечем было заняться. Я же в это время пытался разобраться в полученной почте. Писем и свитков прислали не меньше полусотни. Кто только мне не писал, даже пара признаний в любви было, от каких-то баронесс из Хавека. С чего они решили, что любят меня если никогда не видели, даже на фото, то есть на картине. Через несколько часов на столе остался лишь один свиток, самый толстый. Его я специально отложил в сторону, решив закончить им разбор почты. Свиток оказался с секретом, под дешёвой бумагой скрывался ещё один свиток, из очень дорогой бумаги и печатью самого короля Хавека. От свитка ощутимо тянуло магией, и я долго не мог решиться сломать печать. Сломал. Ничего со мной не случилось, в физическом плане, разумеется, содержание свитка меня сильно удивило и заставило надолго задуматься. Король Дэрэк Хавек, предлагал мне заключить с ним союз, торговый и как не странно ещё и военный. По всем сведениям, полученным от моих шпионов, Хавек собирается напасть на нас вместе с армиями Селезера и Мастара. — Это предложение какое-то слишком подозрительное, тут явно что-то не так. — От раздумий меня отвлёк Фёдор, заявившийся в мою комнату с бутылкой вина.

— Ты ужинать собираешься или мне одному этим делом заниматься?

Место действия мир демонов.

Кершт.

Прошло несколько дней после последнего призыва. После возвращения в свой мир я сразу вернулся в свой домен и заперся у себя в замке. Слуга, узнав, что случилось, посоветовал мне обезопасить себя от возможных последующих призывов. Я признал, что он прав и одел антимагический доспех, который когда-то принадлежал моему отцу. Он надёжно защищал от магических атак и любых других воздействий магии, в том числе должен был защитить от призыва. Правда, об этом было почти ничего неизвестно, так как доспех не проверялся на деле. После того как я облачился в этот доспех, я немного успокоился, попытался вспомнить и понять что мне говорил человек. Чтобы ничего не забыть я записал его слова, разумеется, на своём языке. Человеческий язык я не знал и чтобы узнать, что человек сказал, привлёк к этому делу своего лучшего языковеда. Увы, мой слуга, знающий несколько языков и наречий, помочь мне не смог. Заявил что это набор звуков или букв, в моём варианте. Я этому не поверил и велел дать ему пять плетей за плохое знание.

— Чес! — Я позвал своего личного слугу.

— Я здесь хозяин! — Слуга появился через секунду, будто ждал за дверью.

— Чес, мне срочно нужен кто-нибудь из тех, кто хорошо знает иномирские языки, желательно человеческие. Найди мне такого демона и побыстрее. — Где мой слуга будет искать такого демона, меня не интересовало, это теперь его проблема. Сейчас мне хотелось бы решить свою проблему, которая называется призыв. Второй день сижу в доспехе, даже спал в нём, лишь бы меня больше не призывали. От таких призывов что были, для меня выгоды был полный ноль, только унижение. Отправленный за языковедом слуга явился через несколько часов, один!

— Ну и где тот умник, за которым я тебя отправил?

— Господин! — Слуга упал на колени. — Позвольте всё объяснить.

— Попробуй, но знай, что ты всё равно будешь наказан.

— Господин, я выяснил, кто в нашем мире знает несколько иномирных языков, в том числе и человеческих.

— И что? Где этот демон, почему ты не привёл его сюда?

— Мой господин, я не могу привести его к вам.

— Это ещё почему?

— Это не демон, это демонесса. Её зовут Кайяра Сат, это третья жена нашего повелителя. — Пояснил Чес невозможность выполнения моего приказа.

— Ух, ты ж, ангела мне в родню! Ладно, наказание отменяется, вот тебе свиток, покажешь ей и попросишь перевести. Отправляйся немедленно! — После моих слов слугу как ветром сдуло, а я с облегчением опустился в кресло. Сидеть в доспехе было крайне неудобно, но я терпел, так как ноги меня уже просто не держали. Ходить весь день в доспехе было вообще подобно героическому поступку, вес его был совсем даже не маленький. Я хотел было снять шлем, но почувствовал, что меня опять призывают. Пришлось забыть об отдыхе и опустить забрало, мало ли что может произойти по прибытии в другой мир, если конечно я прибуду туда. Я на всякий случай схватился за подлокотники кресла, вдруг они удержат меня, но не судьба. Первые несколько секунд доспех на самом деле был неуязвим для чужой магии, но вскоре меня утянуло в воронку портала. Через несколько мгновений я опять оказался в комнате призыва, где меня ждал человеческий маг. Человек что-то сказал, но я его не понял, просто не знал этого языка.

— Я не понимаю тебя. — Сказал я ему и поднял забрало, судя по всему бить меня сегодня, точно не будут. Постарался рассмотреть человека лучше и понять, что он из себя представляет. Лучше бы не смотрел, потому что у этого человеческого мага, сил было больше чем у меня в сто раз, если не в тысячу. Хотелось узнать, зачем я ему вообще понадобился, что он от меня хочет? Спросить не успел, маг протянул мне свиток. Я немного поколебался, опасаясь брать, но потом решил, что хуже уже не будет и взял. После этого меня грубо вышвырнули обратно в мой мир. Вернувшись, я поскользнулся на гладком полу и упал, сам встать не смог, пришлось звать на помощь.

— Чес! Чес, чтоб тебя! Тьфу, я же отправил его! — На мои крики прибежал другой слуга. — Освободи меня от этого бесполезного железа! — Приказал я и слегка успокоился, в ближайшее время призыва точно не будет. Слуга возился с застёжками несколько минут, прежде чем освободил меня из плена чёрного железа. Облегчённо вздохнув, я развернул свиток, что дал мне человеческий маг. Что там было написано, я естественно не понял и решил сам отправиться к Кайяре за переводом. Сейчас главное чтобы она согласилась перевести текст, а ведь может и отказать. Наши отношения с ней в последнее время сильно испортились, а всему виной был мой брат, возжелавший взять в жёны её дочь. Мне было всё равно, я даже имени дочери до сих пор не знаю, но брат за своё желание поплатился жизнью. Дочь Кайяры оказалась с характером и большой магической силой, в итоге от моего брата осталась горстка пепла. От рук этой молодой демонессы в последнее время вообще много демонов пострадало, и теперь началась тихая грызня среди всех доменов. Все были уверены в том, что эту демонессу подкупили для убийства влиятельных членов доменов. Многие домены потеряли в последнее время своих лучших представителей, в стороне остались лишь те, кто не желал свадьбы с ней и теперь их считали заговорщиками. До дворца Кайяры добирался весь день, прибыл туда уже с наступлением темноты. Возле дворца встретил своего слугу Чеса, он уже возвращался домой.

— Ну что Чес, ты смог с ней договориться?

— Да хозяин, это было трудно, но она всё-таки перевела.

— И что это?

— Набор звуков.

— Может быть, она просто не знает этого языка?

— Мой господин, Кайяра сказала, что прекрасно знает этот язык мира Вирия, вернее его звучание. Вы записали именно этот язык.

— Что ж, это облегчает дело. Свободен! — Я быстрым шагом направился к парадному крыльцу дворца третьей жены повелителя. Возле ступеней дорогу мне преградил воин из охраны дворца.

— Госпожа сегодня больше никого не принимает, приходите завтра. — Судя по голосу, он не признал во мне владельца одного из доменов, и мне пришлось представиться.

— Теперь пшёл вон, раб! — Я отпихнул его с дороги и двинулся дальше. Продвинуться получилось не очень далеко, возле дверей дорогу мне преградили сразу двое воинов. У меня было большое желание прорваться во дворец силой, но я на это не решился.

— Вам же уже сказали, госпожа отдыхает. — Теперь мне пришлось уговаривать ещё и этих рабов, чтобы они доложили о моём визите. Никогда ещё мне не приходилось упрашивать рабов, но ради решения проблемы пришлось наступить на горло своему самолюбию. Через некоторое время меня всё-таки проводили к Кайяре, под конвоем как преступника. Я стерпел и это ради того чтобы избавиться от ещё более унизительных призывов.

— Ваше высочество, прошу простить меня за столь поздний визит, да ещё и без приглашения. Дело срочное и помочь можете только вы. — Сказал я и замер в ожидании её ответа. Кайяра молчала долго, смотрела на меня внимательно и о чём-то думала. О чём думала, понять было невозможно, на её лице за это время даже бровь не дёрнулась. Кайяра сейчас вообще была похожа на мраморную статую, на ней было белое платье в тон её бледного, почти белого лица.

— Говори, я слушаю! — Голос Кайяры прозвучал в пустом зале как раскат грома, я даже вздрогнул от неожиданности.

— Вот! — Протянул я свиток, пока она не передумала. Она осторожно взяла и стала медленно разворачивать, мне показалось, что она это делала уж слишком медленно, испытывая моё терпение. Хотелось подойти и помочь, но рядом стояла охрана, и это были уже не те рабы, что охраняли вход во дворец. И вот наконец-то свиток развёрнут, Кайяра смотрит в него и её брови ползут вверх.

— Где ты это взял? — Спросила она и буквально через секунду оказалась возле меня. Такой скорости я от этой демонессы не ожидал и отступил на шаг.

— Мне этот свиток дал человеческиймаг, где и при каких обстоятельствах это произошло, сказать не могу. — Я покосился на охрану, намекая, что в их присутствии говорить не буду. Кайяра поняла меня правильно и отправила всех стражей за дверь.

— Теперь мы одни, говори! — Она сказала это так, что я ощутил себя ничего незначащим демоном, которому приказали. Пришлось всё ей рассказать, ну почти всё, про то, как меня били, я умолчал. — Я напишу письмо этому магу, а ты передашь.

— А меня что, опять вызовут?

— Разумеется, и думаю что в последний раз, уж придётся потерпеть ради такого дела. Я надеюсь, Кершт, ты понимаешь, что сохранить это в тайне в твоих же интересах.

— Да, понимаю. — Конечно, я это понимал, если бы об этом узнал кто-то ещё, из меня бы сделали всеобщее посмешище. Я даже могу потерять после этого свой домен, да что там домен, жизнь могу потерять. Кайяра быстро написала письмо и приказала проводить меня до дома. Я даже не предполагал, что такое может случиться, но это случилось, меня провожали в свой домен чужие воины! Домой я вернулся уже на рассвете и, спрятав письмо за пазуху, спокойно лёг спать, прямо в одежде. Раздеваться не стоило, призвать могли в любой момент. Засыпая, в мою уставшую голову пришёл вопрос — почему меня в последний раз не пытались вновь избить? Такой вариант призыва меня больше устраивал, вероятно, на это повлиял мой чёрный доспех. Хотя с другой стороны для того мага доспех явно не был препятствием, он бы его даже не заметил вообще. Думаю, что на мага повлиял мой вид, точнее человеческий облик. Сейчас доспех не было смысла одевать, и я решил применить аналог антимагии, оковы, которые надевают на преступников. Они тоже надёжно блокируют магию и смену тела.

— Чес!

— Я здесь, хозяин! — Слуга появился через секунду.

— Принеси мне антимагические оковы, только без цепей.

— Ошейник тоже нести?

— Ошейник!? Ошейник, ошейник тоже неси, для полного комплекта. Новые оковы неси, не одевать же мне после кого-то. — Слуга явился подозрительно быстро и принёс почему-то не один, а два комплекта.

— На всякий случай. — Пояснил Чес наличие второго комплекта.

— Дать бы тебе плетей, так, тоже на всякий случай. Иди отсюда и если что, меня сейчас вообще в замке нет, понял?

Глава 27

Место действия мир Вирия.

Атон.

— Антох, может быть не стоит лезть в пасть крокодила? Лучше с помощью писем общаться, так безопаснее. — После того как Фёдор узнал от меня о письме короля Хавека он стал отговаривать меня от визита к нему.

— Не спорю, письмами общаться, конечно, безопаснее, но и времени это займёт гораздо больше, а у нас его нет. Думаю, что надо поговорить с ним лично, так сказать с глазу на глаз. Хочется выяснить, что он конкретно от меня хочет.

— Ну, если не хочешь письмами, то отправь к нему кого-нибудь вместо себя. — Предложил Фёдор другой вариант.

— Хавек не станет ни с кем разговаривать на эту тему, может сделать вид, что вообще ничего не понимает или пошлёт подальше. Ехать нужно мне, но не прямо сейчас, а чуть позже. Пусть он думает, что я верхом на коне к нему добираюсь. Тебе тоже нужно будет напрячься. Подготовь несколько отрядов для ведения партизанско-диверсионной войны. Оснасти их новым оружием и вообще всем необходимым. Отряды эти готовь тайно, у нас тут слишком много чужих глаз и ушей бродит.

— Оружие у Чиквы брать?

— Нет, у себя, себе же ты сделал качественный ствол вот и для них сделаешь. Только не говори мне, что это много времени займёт и нужно кучу денег.

— Да, я, в общем-то, и не собирался, есть у меня несколько местных Кулибиных, они по моим чертежам токарный станок собрали. Работает правда на ручной тяге, но мой ствол как раз они и сотворили.

Фёдор отбыл к себе в Фарго через час, а ещё через час после его отъезда прибыл гонец и привёз почту. Посмотрев на кучу писем и свитков, я схватился за голову и пожалел о том, что у меня нет секретаря. Три часа я читал и писал ответы, мозг чуть не вскипел на сорок втором письме. Сорок третье и последнее было от Анны. Сообщила, что королевская казна направлена ко мне в Ноэр, так как она считала, что это самое безопасное место.

— Верн, зайди ко мне! — Я выглянул в окно и позвал коменданта крепости. Он появился минут через десять и принёс ещё один свиток вместе с толстой книгой.

— Вам уже доложили? — Спросил он удивлённо.

— О чём? — Не понял я его вопроса.

— Обоз прибыл, в нём золото, серебро и много других ценностей.

— Мда, похоже, казна прибыла вместе с почтой или точнее сказать, казну по почте прислали. — Подумал я и посмотрел в окно. Там находились три телеги, гружённые ящиками и тюками. Рядом стояла охрана обоза, состоящая из двадцати воинов и пяти магов. — Верн, в крепостном подвале есть комната с крепкой дверью, в которой можно сложить это добро?

— Большой комнаты нет, есть много маленьких, тюрьма называется, подойдёт?

— Подойдёт, ещё охрану нужно будет у двери поставить.

Вся казна уместилась в одной тюремной камере, даже ещё место осталось. Ради любопытства, посмотрел, что там за сокровища мне Анна прислала. Столько золота и серебра в виде монет я ещё никогда не видел. Семнадцать тысяч серебром, девять тысяч золотом, несколько мешочков с драгоценными камнями и куча других ценностей в виде посуды и красивого оружия. Ко всему этому богатству прилагалась опись и книга учёта, та самая, что принёс Верн. Посмотрев на книгу, мне как-то резко расхотелось её открывать, тяги к бухгалтерскому делу у меня никогда не было. С другой стороны я прекрасно понимал, что без этого не обойтись, и нужно было что-то с этим делать.

— Верн, у тебя есть надёжный человек, понимающий в отчётах и учётах, которому можно казну доверить?

— Есть, это мой сын, он как раз ничем не занят и верен вам, как и я.

— Тогда передай эту книгу ему, теперь он королевский казначей.

Ближе к ночи, когда разделался со всеми делами, я со спокойной совестью уселся в кресло возле камина и ещё раз решил подумать о предложении Хавека. Не верилось мне в честность и доброту его величества, ну никак не верилось. Чувствовался какой-то подвох в этом предложении. Семнадцать лет назад он вместе с Селезером и Мастаром убили всю мою семью и разорили мои земли, а сейчас союз пытается заключить? Может мести боится? Как-то в это не верится, не тот человек этот Хавек, чтобы чего-то бояться. Значит, он задумал что-то такое, чего мы пока не знаем, но что? Пытается усыпить бдительность и в тихую собрать армию, чтобы напасть? А почему бы мне прямо сейчас к нему в гости не заявиться? Время вполне позволяет, солнце только что скрылось за горизонтом и Хавек не должен ещё спать, будить его не придётся.

Решил добираться порталами, чтобы не порвать свой новый камзол крыльями. Ещё прихватил длинный плащ с глубоким капюшоном, надёжно скрывающим лицо. До столицы королевства Хавек добрался за каких-то полтора часа, но по прибытию на место возникла проблема. — Как мне попасть во дворец? Меня там точно не ждут и уж точно не пустят внутрь, если попрошу об этом охрану дворца. Во дворец вела одна единственная дорога, а сам дворец расположен на невысоком холме. Вокруг дворца почти не было деревьев, но зато были ухоженные поля, подойти к дворцу незамеченным ни у кого не получилось бы, кроме меня. Короткий портал и я уже стою за воротами дворца, почти в центре маленькой площади с фонтаном. Когда я решил попасть именно сюда, боялся что застряну в кованой створке ворот, но этого не произошло. Буквально через пять секунд появилась охрана, аж целых три человека. Пришлось их притормозить. Ну и что, что они были все магами, сделать всё равно ничего не успели, да и не смогли бы из положения лицом в землю что-то намагичить. Из троих охранных магов я одного отпустил, с условием, что он доложит о моём прибытии королю. Освобождённый мною маг, быстро убежал в сторону дворца, и мне показалось, что побежал он не докладывать, а за подмогой. Сражаться с подкреплением у меня не было никакого желания и заметив открытое окно на третьем этаже телепортировался в него. Немного не рассчитал и довольно сильно ударился о стену, сбив с неё какую-то картину. Сама картина осталась целой, а вот красивая рама развалилась на четыре части. Комната оказалась чьей-то спальной, в которой на моё счастье сейчас никого не было. Отряхнувшись и поправив одежду, я осторожно открыл дверь и попал в длинный коридор, почему-то абсолютно пустой. С правой стороны коридор заканчивался тупиком, и я повернул налево. Пройдя по нему несколько метров, столкнулся с девушкой, горничной, которая вышла из комнаты, дверь которой оставила открытой.

— Красавица, я во дворце гость и немного заблудился, подскажи, как мне в этом дворце короля найти? — Я, честно говоря, понятия не имел, во дворце сейчас сам король Хавек или нет. Мне опять повезло, девушка отреагировала спокойно, похоже, что я не первый кто заблудился в коридорах дворца.

— Вы тоже пришли на бал? — Спросила девушка.

— Да, вот только, кажется, свернул не туда, поэтому и заблудился. Надеюсь, вы поможете мне попасть туда куда нужно.

— Да, конечно, идите за мной. — Девушка быстрым шагом двинулась по коридору, стараясь не отставать, двинулся следом. Сейчас я уже жалел о том, что именно сейчас сюда пришёл, тут сегодня бал, а мне очень не хотелось показывать себя на этом балу. К тому же, меня сюда никто не приглашал. Хавек находился на балу, который проходил в большом зале на втором этаже его большого дворца. Бал только что начался, поэтому весь третий этаж был пуст. Уютные и шикарные комнаты на этом этаже ожидали подвыпивших гостей, чтобы они в интимной обстановке продолжили своё веселье. Второй этаж встретил меня приглушённой музыкой и восторженными голосами, доносившимися из зала, где народ уже начал веселиться.

— Позвольте Ваш плащ? — Сказал один из двух слуг дежуривших у дверей в этот зал, слегка поклонился и протянул руку, чтобы принять от меня плащ. — Как вас представить? — Спросил второй слуга и уставился на меня.

— А это что, обязательно? Может, обойдёмся без этого?

— Да, обязательно, я должен представить вас всем собравшимся. — Пояснил слуга.

— А что если ты доложишь обо мне только самому королю?

— А как же остальные?

— Зачем им знать моё имя, тем более большинство гостей ничего не знают обо мне и никогда меня не видели.

— Хорошо, я попробую доложить самому королю. Как вас представить?

— Скажи его величеству, что прибыл Атон Эмер Маслос. — Слуга повторил моё имя, чтобы я убедился в его правильности и скрылся за дверью. Вернулся он буквально через минуту, бледнея и заикаясь, попросил идти за ним. Очередное путешествие по коридорам дворца длилось недолго, через несколько минут слуга привёл меня в одну из комнат. Небольшая по меркам дворца комната, чем-то напоминала, рабочий кабинет Верна, вот только у него еще, и кровать была, а тут не было. Слуга учтиво предложил мне присесть в кресло, а сам встал у двери.

— Спасибо, я не устал и постою, думаю, что ждать, долго не придётся.

Минут через десять, дверь резко открылась, и вошли двое. Первым вошёл король Дэрэк Хавек, следом за ним ещё один тип с пронзительным и злым взглядом. Что можно было сказать о короле? На вид уже не молод, приблизительно 60–65 лет, сколько на самом деле понять не возможно, мир же магический, а он маг. Волосы с проседью, коротко острижены, такие же усы и борода. Глаза серые, взгляд настороженный и сейчас магический с целью проверить кто я маг или нет. Мужчина что пришёл вместе с ним был моложе и одет скромнее, но тоже дорого. Около минуты они оба пристально меня рассматривали, оценивая мой внешний вид и магическую силу. В конце этого осмотра в их глазах появилось сомнение в моей подлинности.

— Я слышал, что король Атон очень сильный маг, а ты даром не обладаешь. Из этого получается, что ты не Атон, а самозванец. — Сказал мужчина, который почему-то так и не представился.

— Поверьте, я и есть тот самый Атон, король Дамроса. — Ответил я и посмотрел ни них магическим зрением. Мои глаза полыхнули синим пламенем, и лицо говорившего со мной типа слегка побледнело. Дэрэк Хавек, внешне остался спокоен, а сомнение в подлинности моей персоны исчезло.

— Убедил, будем знакомы, Дэрэк Хавек. — Король обозначил поклон, протягивать руку для пожатия здесь не принято было. — Это граф Оловер Нату. — Хавек небрежно и зло кивнул в сторону графа. Слуга, находившийся у двери, тихо и незаметно исчез из комнаты.

— Я получил Ваше письмо и решил не писать ответ, а встретиться лично, чтобы поговорить.

— Да, верно, поговорить нужно. Мы, честно говоря, ожидали официального визита, поэтому прошу простить, подготовиться к встрече не успели. — Слегка оправдываясь, проговорил Хавек и посмотрел на продолжающего молчать графа Нату. Сам граф не сводил с меня взгляда, мне даже стало неуютно от его внимания. Я честно сказать тоже за ним приглядывал, но не так открыто. Тем временем Хавек продвинулся вглубь комнаты, и устало опустился в кресло. Рядом находился маленький столик, с другой стороны которого находилось ещё одно кресло. — Прошу, присаживайся, короли между собой вполне могут и сидя поговорить. — Хавек показал на кресло, для графа места не нашлось. — Оловер, налейте мне и нашему гостю вина.

До Оловера не сразу дошёл смысл сказанного, видимо не привык он прислуживать, будучи графом. С некоторым запозданием он всё-таки разлил вино в два кубка, для графа не нашлось третьего, как и с креслом. Король Дэрэк Хавек почему-то смотрел на графа не очень дружелюбно, я бы даже сказал что со злостью. Вероятно из-за того что граф проморгал моё появление в их королевстве и, о, ужас, в самом дворце.

Наш разговор с Хавеком продлился около часа и за это время к вину никто из нас не притронулся, а граф так и не сказал ни слова. Хавек предложил мне взаимовыгодный торговый союз, но вот военного почему-то не предложил, хоть и писал об этом в письме. Вместо военного союза он предложил заключить договор о невмешательстве во внутренние и внешние дела. Честно говоря, я не очень-то ему и поверил, даже больше скажу, совсем не поверил. Иногда мне казалось, смотря ему в глаза, что он врёт и готов прямо сейчас меня убить, но не решается напасть. Граф Оловер Нату тоже периодически бросал на меня такие взгляды, но когда я это замечал и поворачивался к нему, он отводил взгляд.

— Думаю, что основные моменты мы обговорили, вскоре я пришлю к вам своих доверенных для подписания договора. — Сказал я и встал, намекая, что мой визит окончен и мне, пора возвращаться. Хавек тоже медленно встал, попутно подав какой-то знак графу. Я внутренне напрягся и создал защиту, слегка перестарался как всегда, и она стала видна обычным зрением. Граф отпрыгнул от меня как от огня и выставил вперёд пустые ладони, пытаясь объяснить, что он не собирался мне причинить вред.

— У вас очень хороший и красивый корабль, не желаете продать? — Спросил Хавек, разрядив напряженную обстановку.

— Нет, не желаю. — Машинально ответил я, не совсем поняв, причём тут корабль.

— Ну что ж, как хотите. Граф Нату проводит вас в порт, ваши люди уже нервничают, ожидая вас. — Продолжил Хавек, а я удивился ещё больше, догадавшись о том, что наш корабль находится в столичном порту. — Вы всё-таки подумайте над моим предложением, я дам за него хорошие деньги. — Сказал Хавек и вышел из комнаты.

— Что тут делает «Синяя Чайка» и где Титар? — Подумал я, выходя вслед за королём Хавеком. Я сейчас как-то не планировал посещать порт Салеса но, кажется, придётся туда заглянуть. Хорошо, пусть эти господа думают, что я прибыл на корабле, как бы мимоходом. Когда мы добрались до порта на королевской карете, я увидел море народа, который заполнил территорию порта до отказа. Нас даже не сразу заметили, всё их внимание было приковано к кораблю. Сам корабль находился на некотором удалении от причала, так ка глубина не позволила подойти ближе. Личная охрана графа довольно быстро и грубо расчистила для нас дорогу. У причала несколько матросов с Чайки грузили ящики и мешки с продовольствием в две шлюпки. На носу одной из шлюпок с гордым видом стоял Витор, юнга с нашего корабля.

— Всё погрузили или что-то ещё осталось? — Спросил я, остановившись прямо около них. Увидев, кто их об этом спрашивает, они застыли с открытыми ртами и выпученными глазами. Через несколько секунд они пришли в себя и как по команде опустились на одно колено.

— Так точно Ваше величество, уже всё погрузили! — В наступившей тишине голос юнги прозвучал достаточно громко и его услышали многие, из собравшихся в порту зевак. После его слов в порту наступила звенящая тишина, которую нарушал лишь плеск воды от набегающих волн.

— Командуй отход. — Тихо сказал я, чтобы меня не услышали.

— Отдать концы! Вёсла на воду! — Со всех сил крикнул Витор и шлюпки дружно оттолкнулись от причала.

— Титар, какого демона ты тут забыл? — Спросил я у Титара, который явно не ожидал встретить меня здесь.

— Провизия у нас закончилась, вот мы и решили пополнить запасы. — Пояснил он своё появление в порту Салеса.

— А почему взяли так мало с собой из дома?

— Взяли мы достаточно, даже с запасом, но пришлось поделиться.

— С кем? — Не понял я.

— С ними! — Титар показал на море, где виднелось десять разномастных кораблей. — Ваше величество, это теперь ваши корабли и ваши подданные.

— Ты где их взял? Пиратством что ли занялся?

— Нет, какое пиратство! Мы просто случайно освободили пару сотен человек из плена, некоторых из рабства. Корабли работорговцам принадлежали, не все, правда, парочку у эльфов отняли. Они направлялись в Южный Наит, хотят захватить его и подвозят туда рабов и пленников, из которых армию собирают.

— Ладно, с этим всё ясно. Как в твоём Ташеоне обстановка?

— Народ бунтует, многие уже знают, что я жив и ждут, когда трон займёт законный король. Мне б сейчас тысяч пять солдат, я бы с их помощью навёл порядок и вернул себе трон.

— Сейчас я тебе их дать не могу, у нас самих война намечается. Может быть, позже выделю, если победим.

— Жаль, уж больно сейчас момент хороший. — Титар слегка приуныл от того что сейчас вернуть трон не получится.

— Ты сейчас веди этот маленький флот в Катас, там Вастин с Чиквой из них настоящую грозу морей сделают. Мы с тобой позже встретимся и поговорим о твоём троне, а сейчас мне пора возвращаться в Ноэр.

Наступила ночь и я, поднявшись в небо, направился в сторону крепости Ноэр. Порталами не пользовался, только крыльями, от полёта среди звёзд меня переполнял щенячий восторг и не важно, что до этих самых звёзд было очень далеко. Добрался до крепости только к утру, сразу завалился спать, а когда проснулся, решил спуститься в комнату под южной стеной и вызвать демона. Сегодня я этим занимался в одиночестве, даже жертвенного барана не прихватил для компании. Ярко сверкнула молния, и в центре пентаграммы появился демон. Сегодня он явился в теле человека, чем меня удивил и сильно озадачил. Ожидая когтей, клыков и рогов, ну на худой конец чёрного доспеха я приготовился к битве, но демон меня обломил. Сейчас передо мной стоял мужик, среднего роста, с волосами до плеч и абсолютно пофигистским взглядом вишнёвых глаз. Он стоял спокойно, нападать не собирался и медленно поднял руку с зажатым в кулаке свитком. Нарушая все правила, я переступил границу пентаграммы и забрал у него свиток. Демон от такой наглости просто опешил и не мог понять, как это вообще возможно, чтобы человек вошёл в зону другого мира, а потом ещё и вышел из этой зоны.

— Нечего так на меня смотреть, дело срочное! — Пояснил я, увидев его круглые от удивления глаза. Я быстро развернул свиток и стал читать. Текст был написан красивым почерком на общем языке Вирии.

Здравствуй Атон! Того демона что передал тебе этот свиток прошу больше не призывать. В следующий раз призови другого демона, вот его имя. — Экра Кайяра Беори Саттар. Когда мы встретимся, тогда и поговорим.

С целью хоть как-то отблагодарить демона за работу курьером, я достал из кармана марнит размером с фундук и отдал ему. Не душа конечно, но думаю, сойдёт, всё-таки вещь не дешёвая. После этого я разорвал связь с пентаграммой, и демон вернулся в свой родной мир, надеюсь уже навсегда. Не теряя времени, я отправился на поиски мастера по камню, нужно было срочно изменить имя, выбитое на каменном полу. Очень уж мне хотелось призвать для разговора по существу другого демона. Мастер трудился над новым именем почти сутки, но его работой я был доволен. Заплатил ему пять золотых за это, после чего гном упал на колени и принялся меня благодарить за столь щедрое вознаграждение. Через несколько минут он ушел, а я, потерев руки, стал готовиться к призыву. Сбегал на пастбище и выбрал там самого упитанного барана. Кровь взял у мясника, бычью, три литра. Возле двери выставил охрану, приказав ни при каких условиях её не открывать и уж тем более не выпускать никого из комнаты, кроме меня. Охрана заперла дверь снаружи, а я ещё и изнутри запер. От волнения руки дрожали, поэтому при заполнении ею линий, я немного пролил мимо и теперь её чуть-чуть не хватало. Бежать обратно к мяснику было лень, и я добавил своей крови, заполнив ей руну в центре пентаграммы. Читая текст ритуала призыва, старался не ошибиться и не заикаться, очень уж мне хотелось с первого раза с новым демоном встретиться.

Глава 28

— Экра Кайяра Беори Саттар, явись! — Закончил я говорить и подумал что имя всё-таки какое-то странное для демона, на женское имя похоже. Если мне когда-нибудь придётся учить их язык, я точно свой сломаю. Несколько секунд показавшихся мне вечностью, ничего не происходило и я подумал, что где-то всё-таки напортачил. Как только я об этом подумал, ярко сверкнула молния, я даже на несколько мгновений ослеп после этого. От светящихся линий на полу свет стал красным и в центре пентаграммы появился новый демон.

— Упс, тёща! — Чуть было не сказал я вслух, но вовремя прикусил язык. Кто знает, как она может отреагировать на это слово. Она, правда, тёща несостоявшаяся, но всё же ею была, хоть и не на сто процентов. Судя по её виду и одежде, она не ожидала, что я призову её сразу, как только получу послание. На ней была ночная рубашка или что-то очень на это похожее, а в руках держала высокий бокал, скорее всего с вином.

— Здрасти! — Выдавил я наконец-то из своего резко высохшего горла.

— Здравствуй. — Сухо поздоровалась она. — У тебя что, для призыва другого времени не нашлось? Я, между прочим, спала, у нас сейчас ночь. — Она показала на свой внешний вид.

— Откуда мне знать, что у вас там сейчас, у нас тут полдень. — Оправдываясь, я развёл руками.

— Может быть, позволишь мне выйти из этого круга? Ощущения, знаешь ли, не очень приятные от разлитой силы.

Я хотел впитать силу обратно, но вовремя остановился, ведь если я это сделаю, она исчезнет и придётся призывать вновь.

— А как? — Спросил я, не зная, что делать.

— Просто дай мне руку и выведи меня из круга. — Я сделал, так как она сказала, после чего всё-таки впитал силу обратно в себя. — Чтобы нам было проще общаться, можешь называть меня коротким именем Кайяра. Здесь холодно и пол тоже очень холодный. — Она поставила бокал прямо на пол и зябко поёжилась.

— Я сейчас принесу тёплую одежду и обувь, хотя нет, нам лучше перебраться ко мне в комнату, там тепло и никого нет.

— Хорошо, веди в эту твою комнату, пока я окончательно не замёрзла.

— Эй, там, открывайте! — Крикнул я, отодвинув засов со своей стороны. За дверью молчали, засов с другой стороны не двигался, но присутствие охраны ощущалось. — Открывайте, говорю! — Крикнул я ещё раз и постучал в дверь.

— Не откроем, нам его величество Атон лично запретил дверь открывать. — Ответили мне с другой стороны двери.

— А я, по-вашему, тогда кто? — Я офигел от их ответа.

— А мы откуда знаем, сквозь дверь не видно!

— Я сейчас выбью дверь и так вам по ушам дам, что вы у меня сквозь стены видеть будете! Открывай! — Через несколько секунд послышались шаги и звук отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась, и я увидел двух стражников с мечами в руках. Они смотрели на меня настороженно, а на Кайяру с недоумением. Наказывать я их не стал, потому что сам дурак, не договорился заранее о собственном выходе. Выбравшись из подземелья, пришлось на некоторое время задержаться во дворе. Кайяра разглядывала небо, окрестности вокруг крепости и саму крепость.

— Красиво у тебя тут, цвета совсем не такие как в нашем мире, особенно небо. — Поделилась она первым впечатлением. Потом, когда мы уже находились в комнате, она долго смотрела на море. Я за это время развёл огонь в камине.

— Ну что, немного отогрелась?

— Да, спасибо, так гораздо теплее. — Кайяра кутаясь в тёплое одеяло и обутая в сапоги, честно стыренные мною на время у Мираэль, устроилась в кресле напротив камина.

— Теперь можем спокойно поговорить. По правде говоря, я хотел с Наясой поговорить, но пока её нет то можно и с Вами. — Я подтолкнул её к разговору иначе так и ждал бы, пока она окончательно отогреется. За последующие несколько минут её рассказа, мои кулаки сжимались от злости не один десяток раз.

— Вот такие вот дела, даже теперь и не знаю, как её из тюрьмы вытащить. — С тяжёлым вздохом закончила свой рассказ Кайяра.

— Может её тоже призвать? Я, правда, пробовал несколько раз, но у меня не получилось. Наверное, я имя не полное называл или тюрьма её не пускает.

— Имя и тюрьма тут не причём, Наяса же больше не демон, она человек, поэтому ты не сможешь её призвать.

— У меня есть одна идея, но я не уверен, что получится. Когда я Вас призвал, Вы в руках держали бокал с вином.

— Я, кажется, понимаю, что ты хочешь предложить. Ты хочешь, чтобы я взяла Наясу на руки и в этот момент ты меня призовёшь, так?

— Именно! Если её одну невозможно перенести сюда, то таким способом можно не только из тюрьмы, но и вообще из вашего мира выкрасть. — Кайяра на несколько минут задумалась.

— Хм, а ты знаешь, я думаю, что вполне может получиться, вот только как ты узнаешь, в какой именно момент меня надо будет призвать? — Кайяра уже зацепилась за моё предложение и хотела просчитать всё до мелочей. Она даже встала с кресла и стала ходить по комнате, задумчиво потирая виски.

— Было бы у меня пара часов, то наша проблема была бы решена.

— Как два часа могут решить проблему? — Не поняла меня Кайяра.

— Да я не о самом времени говорю, а о механизме, который его отмеряет, по-другому этот механизм хронометром называется.

— Точно! Хронометр! — Кайяра резко остановилась, вспомнив что-то и посмотрела на меня как на вкусняшку, которую готова съесть. В этот момент она стала похожа на настоящего демона, только запертого в теле человека.

— Кайяра, я бы хотел прояснить один момент, можете ответить?

— Спрашивай, если знаю, то непременно отвечу.

— Вы сказали, что человека призвать невозможно, так?

— Да, человека нельзя призвать, а что тут тебе непонятно?

— Мне непонятно тут одно, Вы! Вы человек и Вы здесь!

— Ах, вот ты о чём. Ты ошибаешься, оставаться в этом теле мне помогают вот эти вот украшения. — Она показала на тонкие, изящные браслеты, обхватывающие её запястья. Точно такие же были на ногах. Потом она показала цепочку на своей шее. — По правде говоря, я и в другом теле больше на человека похожа, только в том теле некоторые части тела приобретают более пышные формы и пара хвостов появляется.

— То есть как это? А как же шерсть, когти, рога и прочие атрибуты демона?

— Смешной ты Атон. Думаешь, что все демоны одинаково выглядят? А вот и нет, демоны они, как и человеки, разные. Вот у вас, например, есть гномы, эльфы, орки и ещё много кого и все они разные. Для нас вы друг от друга не сильно отличаетесь. У нас же рас гораздо больше и выглядим мы тоже по-разному. Те, кто с крыльями, это высшие, правящая каста, я к ним не отношусь, я обычная суккуба. В жёны к повелителю попала чисто случайно, так, скажем, жить хотелось. Наяса, как кровная дочь повелителя, тоже имела крылья, но по странному стечению обстоятельств их лишилась.

— Я не специально, честно!

— Да, знаю я, просто до сих пор поверить не могу, что ты смог это сделать. Что же касается хронометра, призови меня через три дня в это же время, я дам тебе хронометр.

— Нам два нужно и их надо будет синхронизировать между собой, то есть сделать так, чтобы они одно и то же время показывали.

— Хорошо, принесу два, а теперь отправляй меня обратно, пока меня искать не начали.

Через некоторое время Кайяра отправилась домой, а для меня начались три дня мучительного ожидания. Ну, это я так думал, когда поднимался по ступеням из подземелья, а потом и к себе в комнату. Ровно через полчаса после того как я попал к себе в комнату, ко мне пришёл Верн.

— Ваше величество, из Тондора прибыли люди, Дор прислал. Говорят, что привезли много разных непонятных вещей. Говорят, что вы приказали.

— Да, было такое, велел.

— Кхе, кхе, они ещё говорят, что за какой-то «Повелитель сил» обещана тысяча золотом.

— Сколько??? — Я даже с кресла привстал от этой цены.

— Тысяча, это им Дор так сказал.

— Я его точно когда-нибудь прибью! Идём, посмотрим, что за хлам нам привезли.

Во дворе крепости собрались охотники за сокровищами, которые привезли все, что они нашли за последнее время в покинутом городе. Эти отчаянные ребята сами, по собственной воле туда ходили ещё до того как я приказал очистить город от изменённых тварей.

— Ну, братва, показывайте, что у вас есть.

— А взаправду говорят что за «Повелителя сил» тысячу золотом дадут? — Спросил один из охотников со шрамом, протянувшимся через всё лицо от правого виска до подбородка.

— Правда. — Ответил я, скрипя зубами. — Теперь по очереди, выкладывайте все, что нашли, вот на эту бочку. Гарантирую, что если это будет «Повелитель сил» получите тысячу золотом. Если же это не он, то найденное вами сокровище останется у вас, сколько бы оно ни стоило.

Народ стал по очереди выкладывать свои находки. Чего у них только не было, но на «Повелителя сил» ничто не потянуло. Были украшения из золота и серебра, жезлы, украшенные драгоценными камнями, попалась даже заводная игрушка. Она была в виде шара на ножках и по идее должна была ходить, но механизм был давно сломан и ключ для завода пружины отсутствовал.

— Спасибо ребята, все свободны, «Повелителя сил» тут нет. Как я и обещал, всё что нашли, это ваше по праву, забирайте. — Охотники радостно загудели и быстро разобрали свои находки.

— А если мы ещё что-нибудь найдём, можем так же показать с гарантией?

— Конечно, слово короля нерушимо даже для него самого.

— Так ведь король-то далеко, а мы тут, солдатами со всех сторон окружены. — Заявил рыжий парень в лёгком кожаном доспехе.

— Почему далеко, король перед тобой. — Ответил я и слегка улыбнулся.

— Да, ладно, не тянешь ты на короля-то нашего.

— Это почему же?

— Как почему? Короны то нет на голове, да и одет просто, почти как мы. — Заявил кто-то из толпы охотников.

— Хорошо, в следующий раз нацеплю корону на голову, но вот золотом себя обвешивать, точно не буду. Не люблю я себя драгоценностями украшать.

Два десятка отчаянных охотников за сокровищами заржали и всё равно не поверили что я король. Я тоже хихикнул за компанию, оценив сложившееся положение. Спустя несколько секунд смех пропал и на лицах людей стал появляться испуг. Виной этому был Верн Бель появившийся за моей спиной, который жестами объяснил им, что они идиоты, а перед ними стоит настоящий король.

— Расслабьтесь, вы же не знали, как я выгляжу на самом деле. — Успокоил я охотников, некоторые из которых уже успели упасть на колени и попрощаться с жизнью. Выпроводив их за ворота крепости, я вернулся к себе в комнату вместе с Верном.

— Верн, я что, правда, на короля не похож?

— Кхе, кхе, да Ваше величество. Я бы посоветовал Вам хотя бы иногда надевать корону, это всё-таки символ власти, а не простой головной убор. Ещё Вам бы не помешало обзавестись свитой, слугами и всем остальным, что положено иметь согласно титулу.

— С короной я еще, наверное, соглашусь, но вот со свитой и всем остальным это уже перебор. Вот ты Верн сам подумай, нафига мне свита? Куча халявщиков, которая всё время мешается под ногами. К тому же летать только я умею, если не считать драконов. Как свита будет меня сопровождать в небе? Мне их что, самому тянуть за собой ради статуса?

— Это да, в небе свита, конечно, не нужна, но на земле она лишней не будет.

— Нет, на земле они мне тоже не нужны, у меня слишком много секретов и не только государственных а и личных. Не хочу посвящать в тайны тех, кому не доверяю, а те, кому доверяю, им сейчас точно не до этого. Короче говоря, на ближайшее время ты в этой крепости моя свита в одном лице.

— Спасибо Ваше величество за доверие, но корона вам всё же необходима.

— Найду я корону, если уж так надо. — Пока мы спорили о надобности атрибутов власти, я вспомнил о мумии первого короля гномов. На его голове имелась корона, правда один из камней там отсутствовал, но я смог бы подобрать на его место другой камень. Почти такой же камень я нашёл в горном храме демонопоклонников, должен подойти по размеру и форме. Нужно будет навестить Иан Тора и экспроприировать корону для нужд одного не очень богатого короля, то есть меня. До момента призыва Кайяры осталось два с половиной дня и время на то чтобы посетить пещеру у меня вполне достаточно. Завтра с утра я этим и займусь, а сейчас нужно хорошо выспаться. — Верн, извини, я спать хочу, будь добр, не буди меня завтра слишком рано.

Глава 29

Тондор, бывшая столица королевства Дамрос.

Дориан.

— Ну что, Штырь, готов ли твой меч сразиться с тёмными тварями ещё раз?

— Мой меч, как и я сам, всегда к этому готов, вот только боюсь ещё одного зова, не выдержу. Кто вообще тебе посоветовал взять с собой сюда Маю? От её голоса на всём моём теле волосы дыбом встают, и хочется бежать отсюда со всех ног, не оглядываясь, пока есть силы.

— У меня тоже волосы дыбом встают, но это мелочь по сравнению с результатом. — Дор обвёл рукой местность вокруг себя, обильно заваленную телами мёртвых тварей. — А что касается состава нашего отряда, это не ко мне, его Хогат лично собирал. Маю, он брать не хотел, но с ней спорить сам знаешь, себе дороже выйдет. О, опять начинается! Держись Штырь, нам ещё железом махать!

На высоком холме, в километре от стен города, появилась девочка с белыми как снег волосами. Она встала, развела руки в стороны и все услышали её голос, от которого замирало сердце и подкашивались ноги.

— Ко мне, идите ко мне, все идите ко мне! Здесь вам будет хорошо, идите сюда, сюда!

Все члены отряда, собравшиеся возле городской стены, зажали уши, но это не помогало. Голос проникал сквозь доспехи и тело, терзал душу, вызывая ужас и лишая сил.

— Дор, ещё чуть-чуть и я умру! — Штырь упал на землю и принялся сдирать с себя доспех, ставший ледяным от действия тёмной силы.

— Ко мне, идите ко мне! — Продолжала Мая звать изменённых зверей, выманивая их из города. Вскоре очередная волна тёмных тварей хлынула из открытых ворот города. Это была уже третья по счёту волна за сегодняшний день и сейчас среди зверей виднелись люди, точнее существа которые когда-то были людьми. Их изуродованные тела двигались в центре этой волны под защитой более мелких тварей. Мая замолчала, дождавшись, когда твари выйдут за пределы города, но поток и не думал останавливаться, продолжая двигаться к высокому холму.

— Штырь, вставай! Вставай, говорю! Что-то пошло не так! — Дор, одним мощным рывком поставил Штыря на ноги. После первых двух зовов от Маи, когда её голос стихал, твари стремились вернуться в город. В этот момент вся группа из воинов и магов вступала в бой, стараясь уничтожить как можно больше тварей. Так было до этого, но не сейчас. — Хогат, они идут прямо на Маю, сделай что-нибудь! — Крикнул Дор изо всех сил. Хогат уже заметил это и готовился ударить, но Мая опередила его. Она подняла руки к небу, а потом со всей силы ударила своими маленькими кулаками в землю перед собой. От её удара земля вздрогнула и в сторону города пошла волна тёмной магии. Набирая скорость, она подхватывала и тянула за собой песок и камни. Две волны встретились на середине пути, и земля вздрогнула ещё раз. Теперь появилась третья волна, состоящая из камней, песка и кусков тел тёмных тварей. Эта волна расходилась в стороны как круги на воде, постепенно стихая с каждым кругом. Мая, потеряв сознание, упала лицом вниз, не понимая того что лишилась всей своей магической силы.

— Она что, умерла? — Спросил Дор, когда добрался до вершины холма.

— Нет, жива, вот только жизнь утекает из неё с каждым ударом сердца, а я ничего не могу с этим поделать. Мая тёмная и не принимает другую силу. — Пояснил Хогат, осмотрев тело девочки. — Во мне нет ни капли тёмной силы, но она есть у Атона и я иду к нему. — Хогат что-то быстро нарисовал посохом на земле, взял Маю на руки и исчез.

— Надеюсь, она выживет, она хорошая, добрая, не смотря на то, что тёмная. — Сказал Штырь, задумчиво взглянув в сторону крепости Ноэр.

— Я тоже на это надеюсь, а сейчас нам пора, надо добить тех тварей, что в городе остались. — Дор потянул за рукав Штыря и направился в сторону открытых ворот.

— Зачем я вообще сюда попёрся? Как идиот, денег захотел заработать. А ведь это всё ты! — Штырь возмущённо ткнул пальцем в Дора. — Это ты сказал мне что за «Повелителя сил» Атон выложит тысячу золотом. Нафига оно мне? Я теперь барон, у меня всё есть, недавно даже девушку хорошую встретил. — Штырь шёл следом за Дором и возмущался.

— А я вообще король и что? Я, по-твоему, должен дома на троне сидеть? — Дор резко остановился и Штырь в него врезался, не успев остановиться.

— А тебя я вообще не понимаю, у тебя есть целое королевство, а ты на какую-то тысячу золотом клюнул. — Штырь обогнал Дора и пошёл впереди.

— Я сюда пошёл не ради денег, а решил другу помочь. Вдруг этот «Повелитель сил» очень нужной штукой окажется. — Ответил Дор и быстро зашагал к воротам, оставив за спиной Штыря, стоявшего с открытым ртом.

— Дор, Дор, погоди, если так, то я тоже денег не возьму. Атон хоть и король, но я его тоже своим другом считаю, тем более он для меня много хорошего сделал.

Крепость Ноэр.

Атон.

— Верн сдержал слово и меня никто не будил, поэтому проснулся я ближе к полудню. Быстро позавтракав в обед, отправился в горы за короной. Добираться до пещеры стало делом обыденным, будто в соседнюю комнату зашёл. Первый король гномов по-прежнему сидел на своём каменном троне, только уже без секиры, а вскоре останется и без короны. Корону с его головы снимал при помощи магии, руками трогать побаивался.

— Иан Тор, ты на меня не серчай, тебе сейчас корона без надобности, а мне очень она нужна. Сам подумай, какой из меня король, если даже короны и той нет. Народ хочет видеть на моей голове корону, а твоя без дела простаивает. К тому же в твоей короне камешка не хватает, я починю, у меня даже камешек подходящий имеется. — Я говорил с мумией, потому что было стыдно грабить могилу первого короля гномов, хотя к содержимому сундуков отношение было совсем другое. Вроде бы и я нашёл эту пещеру, но чувствовал, что то, что надето на мумии принадлежит только ей и никому более. Неплохо было бы вернуть всё законному наследнику и это не Дор, а весь народ гномов. Я это понимал, но желание заглянуть в последние три нетронутых мною сундука, жгло мне руки, и я не удержался. Первый из этих трёх сундуков хранил в себе одежду, украшенную золотом и драгоценными камнями. Оставшиеся два были набиты старыми свитками, можно даже сказать древними свитками. Были и серебряные пластины с выбитым на их поверхности текстом.

— Вот блин, знал бы раньше, давно бы это всё в библиотеку Хогата переправил, пропадут же здесь.

Немного подумав, решил забрать свитки. Пока я их вытаскивал, краем глаза посматривал на мумию, вдруг ему мои действия не понравятся. Понимал, что это звучит глупо, но мир магический и с мёртвыми я уже однажды сталкивался. Глаза мёртвого короля по-прежнему смотрели на саркофаг стоящий у его ног, и я тоже невольно на него стал посматривать. Теперь мне уже и в него захотелось заглянуть, но долго на это не мог решиться, опасаясь гнева мёртвых.

— Короче, брать ничего не буду, даю слово! Посмотрю только и закрою, сделаю все, так как было. — Поклялся я королю, и от этого мне стало немного спокойнее. Собравшись с духом, отодвинул крышку саркофага. — Упс, эльфийка! Сто процентов эльфийка! — Тело красивой девушки было таким же промороженным, как и тело короля. — Вон оно как! Это получается, что король был женат на эльфийке, ну или не женат, а просто любил её. Это очень страшная тайна для двух народов этого мира. Может быть, из-за этой любви они и начали враждовать? — Я осторожно вернул крышку на место, собрал свитки и отправился обратно в Ноэр. Там за чтением древних свитков я планировал скоротать время до призыва Кайяры.

В крепости царила какая-то не здоровая суета, даже Рырк находился во дворе крепости хоть и не очень любил это место.

— Верн, в чём дело, что случилось?

— Мая, там. — Верн с бледным лицом то ли от испуга, то ли ещё от чего-то, показал на главный вход донжона. Бросив свитки прямо на камни двора, я через считанные секунды оказался внутри главного здания крепости. На большом столе главного зала лежала Мая, рядом стоял Хогат.

— Что с ней?

— Полное магическое истощение, я ничего не смог сделать. Нужна тёмная сила, а у меня её просто нет.

Взяв Маю за руки, я попытался поделиться силой. Ничего не получилось, источник силы был еле виден, но силу почему-то не впитывал. Несмотря на это из меня сила явно куда-то уходила, но куда я так и не понял. Состояние Маи немного улучшилось, но в сознание она не вернулась. Влезать в чужое сознание, так как это делала она, я не умел, и мне оставалось только ждать, когда она сама вернётся из неизвестности. Переговорив с Хогатом, решили, что ему лучше вернуться в Тондор. Без его знаний и магической силы группа поисковиков может наломать дров или вообще погибнуть. После его отбытия я ещё раз попробовал поделиться силой с Маей. На этот раз источник её силы откликнулся и забрал часть силы. После этого источник стал впитывать её маленькими объемами, но совсем не долго. Я был этому очень рад, так как процесс восстановления сдвинулся с мёртвой точки в нужную сторону. Мая даже пришла в сознание на несколько минут.

Свитки, которые я взял у мумии, отправил в школу Хогата, пусть Готар с ними разбирается, может и найдёт что-то важное. До призыва оставался один день и я, достав корону, решил её починить.Найденный мною камень идеально подходил как замена, вот только почему-то не держался на своём месте. Я вкладывал его в оправу, он какое-то время держался там, а потом выпрыгивал, будто его пружиной выталкивало.

— Вот сволочь, чего тебе не хватает? — Выругался я после очередного выпадения камня со своего места. — Зажать его там надо и покрепче. — Подумал я и хотел отправиться на поиски мастера ну или за инструментом, в крайнем случае. Посмотрев в окно понял что ни того ни другого я сейчас точно не найду, уже ночь наступила. — Ладно, попробую магией камень в оправе зажать. — Вложив камень в причитающееся для него место, стал осторожно сжимать края оправы. Через несколько секунд что-то звонко щёлкнуло и все камни, закрепленные в короне, ярко засветились. Испугавшись от неожиданности, выронил корону из рук, корона упала на стол и свечение пропало. После этого сама корона стала видоизменяться, стала меньше размером, появились руны, которые ранее не были видны. Золото, из которого она была сделана, заблестело, будто его только что хорошо отполировали. — Вот блин, опять вляпался. — Тихо сказал я себе под нос, почувствовав какую-то древнюю магию, исходящую от короны. — Нафига я её взял? Лучше бы мне новую корону, по моему эскизу изготовили! — Через несколько секунд в дверь постучали.

— Ваше величество, у вас там всё в порядке? — Услышал я, голос Верна.

— Да, всё хорошо, входи. — Дверь тихо скрипнула, и Верн уверенно шагнул в комнату. Его лицо ещё не полностью избавилось от следов контакта с подушкой или чем-нибудь её заменяющим. Судя по его одежде, такой же помятой, спал он, сидя за столом, а подушку заменяла собственная рука.

— Я проснулся и услышал Ваш голос. Вот и решил проверить всё ли у вас в порядке. Вы всё-таки обзавелись короной. — Верн подошёл к столу и внимательно осмотрел мой символ власти. — Красивая, Ваше величество, примерьте, пожалуйста, очень уж хочется посмотреть на Вас в короне. — С красотой короны я с ним был полностью согласен, сейчас она кардинально отличалась от предыдущего варианта в лучшую сторону. После произошедшего на моих глазах преображения из гадкого утёнка в прекрасного лебедя, корону одевать было страшновато. Верн смотрел на меня и на корону и ждал. Ждал, когда я нацеплю эту обладающую древней магией красоту на свою глупую голову. Не хотелось выглядеть трусом в глазах Верна и пришлось одеть. Осторожно взял её в руки и водрузил на голову. Ожидая действия древней магии, я зажмурился, но ничего не произошло.

— Очень даже не плохо, только вы одели её немного на бок.

Слегка успокоившись, я открыл глаза и поправил корону. И в этот момент по моему сознанию как кувалдой ударили. Острая боль пронзила тело, а перед глазами появилось видение кровопролитного сражения. Я видел все, но как бы со стороны, не участвуя в сражении. Я слышал звон мечей и другие звуки сражения, чувствовал запах пролитой крови. В этой битве до последней капли крови сошлись два великих народа. Закованные в тяжёлую броню по самые брови гномы, ожесточённо сражались с эльфами. Я видел рядом с собой короля Иан Тора, с легендарной секирой в руках. Видел эльфийку, закрывшую своим телом короля, от смертоносных эльфийских стрел летящих прямо в сердце короля. Моё тело ещё раз пронзила острая боль, видение исчезло, и я смог снять корону с головы.

— Вам очень идёт Ваше величество! — Сказал Верн, а я почувствовал, как из моего носа потекла кровь.

— Вам плохо? Позвать лекаря? — Забеспокоился Верн.

— Не надо лекаря, я сам лекарь и вполне могу сам себя вылечить. Я просто устал сегодня, да и ты тоже, иди спать, если понадобиться я тебя позову.

— Хорошо, если что я у себя в кабинете. — Сообщил Верн, и коротко поклонившись, вышел, оставив меня одного наедине с короной. Одевать её ещё раз я пока не решился, она у меня и за первое знакомство много сил забрала. До полного истощения, конечно, было ещё очень и очень далеко, но меня стало клонить в сон, поэтому сняв сапоги, я упал на кровать и вырубился.

Проснулся утром, чувствовал себя хорошо отдохнувшим, только стал таким же помятым как Верн, заглянувший ко мне ночью. Судя по положению солнца, до полудня оставалось приблизительно три часа. За это время успел привести себя в порядок, позавтракать и навестить Маю. Она уже давно проснулась, но не достаточно окрепла после полного магического истощения.

— Я немного не рассчитала силы, когда ударила по тёмным тварям. Дядя Атон, прости я не специально, просто так получилось.

— Да я не сержусь, с кем не бывает, только в будущем постарайся этого не делать, ладно?

— Я постараюсь. Дядя Атон, не бойся короны, она не навредит.

— А ты откуда про корону знаешь и то, что она мне показала?

— Я во сне видела и всё что она показала, тоже видела. Не знаю, как это объяснить, но мне было больно, когда чёрные стрелы пронзили грудь той красивой девушки. После этого я и проснулась.

— Знаешь, у тебя очень не обычный дар, я больше никого не знаю, кто бы мог делать то, что можешь ты. Когда ты была без сознания, я попробовал до тебя достучаться, но у меня ничего не получилось.

— Я знаю, это я тебя сама не пустила. Прости, так было нужно.

— Хорошо, не буду тебя утомлять своими вопросами, отдыхай. Я распоряжусь, чтобы тебя накормили, а ты пообещай, что всё съешь.

— Но я же ещё ребёнок, я много не смогу съесть!

— А тебе много и не принесут, начинать надо понемногу.

— Дядя Атон, а я знаю, кто может так же как я входить в чужое сознание, но не скажу. Хи-хи, это пока тайна.

Мая очень быстро восстанавливалась после полной потери магической силы. Источник в её груди снова окреп, даже стал чуть больше после такой перезагрузки. Через пару дней она уже полностью восстановится и вот тогда, я поговорю с ней более серьёзно, с полным запретом покидать школу вплоть до конца её обучения.

Не спеша подготовился к призыву Кайяры и, дождавшись полудня, спокойно приступил к делу. Несостоявшаяся тёща появилась, без каких либо усилий с моей стороны. Сверкнула молния и вот она, тёща, то есть Кайяра, стоит в самом центре пентаграммы призыва.

— Я принесла хронометры и ещё ожерелье, что когда-то подарили Наясе в этом мире. Она просила сохранить его, пусть оно у тебя будет. А сейчас делай с хронометрами то, что хотел и отправляй меня обратно, времени на разговоры совсем нет. Запомни, ровно через четыре дня в девять утра по нашему времени я возьму Наясу на руки. Не опоздай с призывом, у нас только одна попытка спасти её.

Золотые карманные часы, что она мне дала, пришлось подзавести. после выставил на обоих одинаковое время мира демонов. Я не знал, как эти часы попали к демонам, но изготовлены они были на Земле. Это подтверждала надпись на циферблате «Павел Буре» и год изготовления 1882. После того как я выставил время, одни из часов отдал Кайяре и напомнил чтобы не забывала заводить пружину.

— Отправляй, время заканчивается. Да, чуть не забыла. Мне оплата в виде души не нужна, а уж душа барана тем более. Это вообще унижение с твоей стороны, так что уж лучше убери его отсюда, не позорься.

Кайяра исчезла, а я покрасневший от стыда, посмотрел на барана, лежащего на жертвеннике.

— Мда, с жертвой это я сильно пролетел.

Спрятав часы в карман, и освободив барана, отправился к себе в комнату. Посыльный ещё утром привёз полную сумку свитков и писем. Теперь мне предстояло полдня убить на их чтение и ответы. Во дворе крепости меня ждал сюрприз в виде четверых грязных и оборванных эльфиек. Увидев меня, они опустились на колени и, понурив головы, приготовились получить заслуженное наказание за побег.

— Здравствуйте девушки! Надеюсь, вам понравилось путешествие по мёртвым землям Дамроса. — Чуть в стороне от девушек скрывая рукой улыбку, стоял Верн. За его спиной поигрывая огромной секирой, возвышался Рырк. Тролль не улыбался, он был очень хмур и зол на девушек, которые пытались прорваться к дереву и попросить Мираэль о помощи. Помощь заключалась в том, чтобы уговорить меня принять их обратно и, разумеется, всё им простить. Они были готовы, как и Мираэль, остаться здесь в Дамросе навсегда.

— Дядя Атон, разреши им остаться, они хорошие! — На крыльце появилась Мая.

— Тебе кто разрешил вставать с постели? А что если опять упадёшь и потеряешь сознание?

— Не, не упаду, я уже полностью здорова, а из комнаты мне никто не запрещал выходить. И вообще мне там скучно одной сидеть, я хочу дерево посмотреть, но вот только Рырк меня не пропускает. Говорит, что только с твоего разрешения пропустит.

— Ладно. Рырк проводи Маю туда и обратно.

Эльфиек я, конечно, простил и разрешил остаться с условием, что дадут клятву верности. Они согласились и через несколько часов отмытые и переодетые в новую одежду отправились прямиком в школу Хогата. Как не удивительно, но они этому обрадовались, так как и сами этого хотели, только боялись попросить.

— Верн, а остальные эльфийки где?

— Остальные добрались до побережья и продолжили путь домой. Между ними произошла ссора и после этого половина эльфиек вернулись к нам. Думаю что они не захотели разбирательства с начальством да и обижены они из-за того что за ними так никто и не прибыл.

— Через несколько минут я всё-таки добрался до своей комнаты и обнаружил на столе большую сумку со свитками. Рядом с этой сумкой сверкая блеском золота и драгоценных камней, лежала корона. Вспомнив слова Маи о том, что она мне не навредит, я решился ещё раз надеть на свою голову это чудо магического мира. Чтобы долго не бороться с собственным страхом быстро взял её в руки и так же быстро водрузил себе на голову. Замерев как статуя, несколько минут ждал хоть чего-то от короны, но ничего не произошло. Постепенно я успокоился.

— Ну и ладненько, пусть пока на голове побудет, нужно привыкать тем более её вес совсем не ощущается.

Полученную почту разделил на две части, важную и не важную по моему мнению. К важной почте, относились письма и свитки с донесениями, а также несколько писем личного характера от Фёдора, Анны и как неудивительно от Хогата. Он сам тут был позавчера и о письме ничего мне не сказал. Начал с его свитка, он пока ещё не привык к письмам и писал на свитках. Объем текста был не маленький, а вся суть уместилась в последней строке.

Ваше величество, прошу Вас разрешить мне взять в жёны баронессу Анну Велес.

— Ух, ну нифига себе просьба! — Я даже рот открыл от удивления. — Да ещё и написано как заявление на внеочередной отпуск. Мне-то какое до этого дело, хочет, пусть берёт в жёны.

Заинтригованный письмом Хогата я вскрыл письмо от Анны. Её письмо было, как под копирку написано с письма Хогата и лишь последняя строчка отличалась.

Атон, я уже не так молода и в ближайшее время вряд ли мне попадётся более достойный кандидат в мужья, чем магистр Хогат.

— Вот блин, как дети малые, разрешения просят. Хотя если подумать, то Анна не просит разрешения, а просто ставит в известность. — Письмо Фёдора было самым коротким, всего две строчки.

У нас родилась девочка, ждём в гости. Нарекаю тебя крёстным отцом, хоть здесь это и не принято. Возражения не принимаются! Только попробуй не приехать!

Три этих письма здорово подняли мне настроение. Отложив их в сторону, я почесал затылок и потянулся к стопке не важных писем, но замер с протянутой рукой. — Короны на голове не было! Её вообще нигде не было. Я прекрасно помнил, что одевал её и точно после этого не снимал. Упасть она не могла, я бы это заметил, но на всякий случай осмотрел комнату. Корона не обнаружилась ни после первого осмотра комнаты, а также и после второго. Ничего не понимая, я ещё раз почесал затылок, надеясь, что в первый раз просто не попала мне под руку. Корона и в этот раз под руку не попалась. — Чудеса какие-то! — Сказал я вслух и сразу после этого в дверь постучали. — Войдите!

— Ваше величество! — В комнату уверенным шагом вошёл Верн. — Ужин готов, вам сюда подать или вы спуститесь в столовую?

— Спущусь, надоело тут сидеть одному.

— Вот и правильно, подданные должны видеть как короля, так и корону на его голове.

— Ага, вот только — я в очередной раз протянул руку к затылку и мои пальцы твёрдость и объём полированного золота.

— Что вот только? — Не понял Верн.

— А, э, вот только руки помою и спущусь. — Закончил я начатую фразу и совсем не так как собирался. Хотел сказать, что вот только корону найду. Что-то странное с этой короной происходит, то она есть, то её нет. С чем это связано понять невозможно на данный момент, может быть позже смогу понять. Сняв с головы корону, я ещё раз на неё внимательно посмотрел. — Ничего особенного, корона как корона, правда, слишком уж лёгкая для золотой вещи. — В столовую спустился, как и положено королю, с короной на голове. К счастью лёгкого испуга в моих глазах никто из присутствующих не заметил. Во время ужина я несколько раз проверял наличие короны и каждый раз убеждался, что она на голове.

До очередного призыва Кайяры осталось три дня, и я решил крепость не покидать в эти дни. Пропустить оговоренное время призыва нельзя, иначе я больше никогда не увижу Наясу. Вернувшись после ужина в свою комнату, корону на голове опять не обнаружил. — Вот гадство! Куда она девается? А если мне захочется на себя в зеркало посмотреть, что я там увижу? — В моей комнате зеркала не было, но имелось бронзовое блюдо, начищенное до зеркального блеска в которое я и посмотрел. На голове была корона, но рука её не нащупала. — Ну и дела! И как теперь быть? Мне что, спать тоже с ней на голове? Хотя с другой стороны пусть там, на голове и остаётся, не мешает и не потеряется.

Этой ночью выспаться, мне было не суждено. В полночь в моей голове появились голоса, причём детские. Я вначале подумал, что это опять корона шалит, но не угадал. Эти детские голоса принадлежали маленьким дракончикам, которые сидя на спине Мориона, летели к нам в гости. Вскоре Морион устало опустился на землю во дворе крепости, чем до икоты напугал ночную стражу. Одного из стражников пришлось спасать, он упал со стены и сильно покалечился.

— Морион, какими судьбами, что-то случилось?

— Ничего не случилось, просто вот эти вот мелкие шантажистки, вынудили меня лететь сюда. Им, видите ли, надоело сидеть на острове, скучно им там.

— Ну, я с ними, если честно сказать, согласен, на острове же нет никого. — Встал я на сторону дракончиков.

— А добрый дядя Атон не желает оставить их у себя на несколько дней? — Предложил Морион.

— Не, сейчас не могу, через пару дней Наяса должна появиться, так что я занят буду.

— Наяса??? Так, пора валить отсюда! Девочки, завтра возвращаемся домой!

— Морион, я не понял, ты что, боишься её?

— Да пошутил я, мне, если честно тоже на острове скучно, поговорить не с кем.

— Морион, ты хоть познакомь меня со своими воспитанницами, я ж их по именам-то не знаю.

Хорошо, смотри, вон та, что по периметру двора бегает, это Молния. Она самая быстрая из них. Вот эта вот, которая сейчас бочку поджигает, это Искра. Она первая из них научилась огонь выдыхать. Ну а та, что уже успела на крышу влезть, это Буря. Ветер очень любит, поэтому всё время пытается забраться повыше, где ветер сильнее.

— Мда, чувствую, что в ближайшее время тут будет весело. Верн вон уже сейчас заикаться начал.

Как я и предполагал, в последующие два дня скучно никому не было. Сотня солдат, составляющая гарнизон крепости, сосредоточенно играла в игру «Поймай дракона». Таких учений, максимально приближённых к боевым действиям у них до сегодняшнего дня никогда не было. Разумеется, они ловили не Мориона, а его воспитанниц. Сначала гонялись за одной, потом за двумя, а в конце задачу максимально усложнили, то есть ловили трёх драконов. Мы с Морионом болели за дракончиков, ну а Верн соответственно за своих солдат. В конечном счете, люди проиграли, так как Молнию поймать не смогли. Со всем этим весельем я чуть было не проморгал время призыва. Хорошо, что баран в виде жертвы был больше не нужен, иначе точно не успел бы.

Глава 30

Расположившись около пентаграммы, постарался не потерять концентрацию и не напутать с текстом. От волнения немного кружилась голова, и потели ладони. С замиранием сердца смотрел на секундную стрелку золотых часов, которая отсчитывала последние секунды до начала призыва.

— Может подождать пару минут, вдруг Кайяра ещё не успела взять на руки Наясу. — Подумал я, представив, как это может происходить там, в мире демонов. — А что если Кайяра уже там? Сколько времени она сможет держать на руках Наясу? Минуту? Две? Три? — Пока думал, время вышло, даже почти полминуты лишнего набежало. Быстро, но чётко, прочитал текст ритуала и замер в ожидании. Время шло, в полной тишине было хорошо слышно, как моё сердце стучало в такт секундной стрелке. Несмотря на все мои старания в центре пентаграммы никто не появился. Я посмотрел на часы. Сорок секунд, сорок пять секунд, я поднял глаза и увидел, что в центре пентаграммы стоит Кайяра. Ни молний, ни каких либо звуковых эффектов не было. Кайяра просто появилась и всё, будто в немом кино один кадр сменился другим.

— Возьми меня за руку, быстрее!

Кайяра пошатнулась чуть, не уронив тело бесчувственной девушки. На первый взгляд это была кто угодно, но не Наяса. Девушка была очень худая, грязная, в изорванном платье и босыми ногами. В этой оголодавшей нищенке было невозможно узнать былую красавицу Наясу, но это всё-таки была она. Одним движением я выдернул их обоих из пентаграммы. Кайяра стала медленно оседать, и я только сейчас смог увидеть, что она ранена. Вся её спина была покрыта резаными ранами и залита кровью. Приняв из её рук Наясу, я понял, что лечить мне придётся обеих сразу и прямо сейчас. Исцеляющие руны рисовал на их телах одновременно двумя руками, таким же способом их и активировал. Вскоре, после лечения, на полу подземелья у моих ног лежали две спящие девушки. Кайяру я тоже к девушкам записал, так как она выглядела чуть старше Наясы, и её было можно принять за старшую сестру, а не за мать. Через несколько минут их перенесли в комнату расположенную напротив моей комнаты. Это была комната Верна, он сам предложил разместить там девушек. Я предложил в ответ переселиться ему ко мне, но он отказался, заявив, что с солдатами в казарме тоже неплохо проживёт.

Наяса и Кайяра спали, а я, стараясь не шуметь, расположился в удобном кресле, которое передвинул ближе к окну. Наяса лежала на кровати со стороны окна и сидя напротив, я пристально вглядывался в её лицо. За то время что мы не виделись, она сильно изменилась. Похудела, черты лица заострились, под глазами залегли тёмные круги. Она иногда вздрагивала во сне, а иногда улыбалась. Один раз по её щеке скатилась одинокая слеза. Я просидел в кресле около часа, ноги слегка затекли без движения, захотелось встать. Кресло предательски скрипнуло, Наяса открыла глаза.

— Привет! — Тихо сказал я, чтобы не разбудить её мать.

— Привет! — Она слегка улыбнулась. — Ты снова мне снишься. Сейчас мы немного поговорим, и ты улетишь от меня на своём чёрном драконе. Я останусь одна и буду ждать, когда ты прилетишь опять. — Наяса грустно улыбнулась и по её щеке покатилась слеза.

— Это не так, я никуда не улечу и даже могу в этом поклясться. К тому же это не сон и я здесь, я настоящий, я рядом с тобой навсегда. — Присев на край кровати я взял её за руку. Ощутив плотность и тепло моих рук, она посмотрела на меня более осмысленно. Не понимая, что происходит, Наяса повернула голову. Взгляд остановился на рабочем столе Верна. На столе лежала стопка бумаг, рядом у стены разместился открытый шкаф с книгами. За окном послышались громкие голоса солдат, которые продолжили играть в игру «Поймай дракона». Теперь Наяса окончательно убедилась в том, что не спит, и удивлённо хлопая своими длинными ресницами, спросила.

— Но, как?

— С помощью твоей матери, можешь сама у неё спросить, она спит рядом с тобой. Думаю, что её уже пора будить, сделаешь это сама, а я пойду, распоряжусь, чтобы приготовили обед. Есть-то вам, наверное, сейчас очень хочется.

Когда я через несколько минут вернулся, мать и дочь сидели, взявшись за руки.

— С добрым утром! Как спалось, ничего не болит?

— Спасибо, всё хорошо. Я бы хотела наградить того лекаря, который вылечил мою спину. Вот только у меня пока нет ничего, но надеюсь, что смогу уговорить его подождать. — Сказала Кайяра и, смутившись своего положения, отвела взгляд в сторону.

— Почему же нет ничего? У тебя есть дочь, Наяса. Отдашь её в жёны этому лекарю, чем не награда? — Я незаметно подмигнул Наясе и на её впалых щеках появился румянец. Кайяра от моих слов дёрнулась как от удара плетью.

— Что??? Да как ты? — Вспылила Кайяра и запнулась, увидев улыбку Наясы. — Разыграли, да? И не стыдно вам? Значит, правду она говорила, что ты самый великий лекарь во всех мирах.

— Ну не такой уж и великий, но Вы госпожа Кайяра ушли от ответа.

— А мне будет позволено остаться в этом мире? Боюсь, что дома меня ждёт только смерть, причём долгая и мучительная.

— Об этом я уже догадался, когда спину твою увидел. Крепко досталось, как только с такими ранами смогла на ногах устоять да ещё с Наясой на руках. Ну, так, как с оплатой лекарю?

— Эй, перестаньте говорить, будто меня тут нет! Может быть мне подумать надо! — Напомнила о себе Наяса.

— Нет проблем, думай, у тебя десять секунд. Девять, восемь, семь.

— Да!!! — Перебила меня она и повисла на шее. Кайяра смущенно отвернулась и подошла к окну, но тут же отпрыгнула назад.

— Что случилось?

— Т-т-там! — Кайяра показала на открытое окно. Пытаясь понять, что там такого страшного она увидела, я осторожно выглянул, но ничего особенного не увидел. Во дворе кроме солдат никого не было, правда, они смотрели на меня как-то странно и дракончиков уже не ловили.

— Морион, что случилось? — Я почувствовал что-то неладное.

— Ничего особенного, можешь высунуться из окна и сам убедиться.

Ничего не подозревая, я высунулся по пояс из окна и, повернув голову, увидел дракончиков. Слева и справа от окна, держась когтями за камни, к стене прилипли Молния и Искра. Сверху над окном таким же способом держалась Буря, только висела головой вниз.

— Это ещё что такое? Кто вам разрешил подслушивать? — Дракончики как испуганные воробьи спорхнули на землю и разбежались в разные стороны. — Морион, твоя работа?

— А мне-то это зачем? Я тебя и так всё время хорошо слышу, а вот они пока нет.

— Вон оно что, построй-ка свой драконий отряд, мы сейчас знакомиться выйдем. Хотя нет, подожди, гостям требуется плотно пообедать.

Спустившись вниз, я привёл Наясу и Кайяру на кухню, где для них уже приготовили сытный обед.

— Извините за скромность обстановки но мы не во дворце а в крепости.

— Какая разница, главное чтобы было много и вкусно! — Заявила Наяса и набросилась на еду как голодный зверь. Кайяра к ней присоединилась и ела с таким же аппетитом что и Наяса. Насытились они быстро и, ничего не подозревая, согласились выйти во двор.

— Морион, мы идём, собирай своих воспитанниц.

Во дворе, прямо напротив главного входа, замерев как статуи, сидели три дракончика.

— Я почему-то думала, что они должны быть больше. — Тихо сказала Кайяра, посмотрев на малышей, сидящих с умильными мордашками как котята.

— Эти маленькие ещё, в смысле возраста, а вот когда подрастут, станут такими как Морион. — Я хотел показать какими они будут, показав на Мориона, но его нигде не было. — Морион, ты-то где?

— Да тут я, куда же я денусь? — Через несколько секунд раздались хлопки его крыльев и в центр двора, плавно опустился чёрный дракон. Морион был больше своих воспитанниц в пять раз, из-за чего казался огромным. Кайяра увидев его, быстро отступила за мою спину. Реакция Наясы была противоположной, она, раскинув руки для объятий, быстрым шагом направилась к нему.

— Мориончик, как же я давно тебя не видела! — Морион от такой радости стал пятиться назад, до тех пор, пока не упёрся спиной в крепостную стену. Следующие несколько минут он стойко терпел обнимашки и ползанье Наясы по его спине. Прокатить её по небу он наотрез отказался. — Наяса, отстань от Мориона, ему не до этого. Посмотри, какие у него теперь воспитанницы, не детки, а просто огонь! Причём и в прямом смысле этого слова тоже.

В подтверждение моих слов дракончики дружно дыхнули огнём. Кайяра в это время пыталась тихо покинуть двор и спрятаться в донжоне.

— Ну, вот, вы тут все при деле только мне нечем заняться. — Обиженно заявила Наяса.

— Не переживай, дела сами тебя найдут, да такие что от усталости потом падать будешь. Вот только тебе сначала не помешало бы переодеться, ты же теперь вроде как невеста короля, а не просто погулять вышла.

Наяса отвернулась, засунула руку за пазуху и что-то там с треском оторвала. Повернувшись ко мне и хитро улыбаясь, выставила вперёд руку с зажатым в кулаке клочком бумаги.

— А вот здесь вот, чёрным по белому написано, что я твоя жена, причём уже не первый день.

Я догадался, что это был за клочок бумаги. Это было то самое мною состряпанное свидетельство о браке, но на деле оказавшееся очень даже настоящим. Лист бумаги, сильно помятый, был аккуратно склеен и так же аккуратно сложен вчетверо.

— Это очень старая бумажка, я предлагаю изготовить новый, более качественный документ, заверенный свидетелями. Если ты, конечно, хочешь ещё раз поставить свою подпись, только теперь собственноручно. — Предложил я.

— Да, хоть сейчас, где расписаться? — Наяса приблизилась ко мне и наши взгляды встретились. Я обнял её и собрался поцеловать, но мне помешали это сделать.

— Кхе, кхе, между прочим, тут дети! — Раздался в голове голос Мориона.

— Ну, вот кто тебя за язык тянул? — Ответил я Мориону вслух. Наяса, кажется, тоже его услышала, поэтому слегка смутившись, спрятала лицо, уткнувшись в мою грудь. — Наяса, у Фёдора родилась дочка, он приглашает в гости, ты едешь, то есть летишь со мной, и это не обсуждается!

— А моя мама? Может быть, познакомишь с ней всех своих друзей?

— Ну, куда же я от тёщи денусь-то, к тому же просто не могу лишить её удовольствия полёта на драконе!

Часть третья. Повелитель сил

Глава 31

Моё решение взять тёщу с собой в гости к Фёдору было слегка не обдуманным поступком. Уговорить Мориона, поработать таксистом, оказалось гораздо проще, чем уговорить Кайяру, влезть на его спину. Наясу уговаривать не пришлось, наоборот, её приходилось сдерживать, чтобы она не лезла к нему на спину раньше времени. После двух часов уговоров и предложенных взяток в виде нового платья и туфель, я уже был готов на всё плюнуть и лететь к Фёдору один. Окончательную точку в процессе уговора поставила Наяса, для этого потребовалось всего несколько коротких слов.

— Мам, а точно меня любишь?

Вот спрашивается, а она два часа назад, что, не могла так сказать? Через некоторое время мы наконец-то были в небе. Морион с двумя пассажирами на борту, то есть на спине, летел первым. За ним как сопровождение из истребителей, летели дракончики. Я летел последним и на некотором удалении, чтобы не слышать женских визгов. Наяса визжала от радости, а Кайяра от страха. Оказывается, она боялась не Мориона, а высоты, что, по моему мнению, для демона очень не обычная фобия. Пока летели над пустыми землями Дамроса, высоко не поднимались но, преодолев горный хребет, пришлось подняться выше. Низко летящие драконы могли насмерть перепугать как жителей, так и домашних животных, о простых путниках на дорогах вообще говорить не стоит, разрыв сердца будет обеспечен. Прежде чем заявиться в гости, нам нужно было переодеться, и мы завернули в деревню к Мон Сану. Четыре дракона, странный демон с крыльями (то есть я) и две красивые женщины, напугали всех жителей деревни до икоты. К счастью, я успел вовремя сменить свой облик, на человеческий. Иначе бы в наших телах появилось много новых отверстий, не естественного происхождения. Некоторые мужики в деревне были опытными воинами и могли с вилами пойти против кого угодно. С того дня, когда я в предыдущий раз был в этой деревне, она сильно изменилась. Домов стало раза в три больше, а маленькое ателье Мон Сана, превратилось в фабрику. Практически все жители этой деревни работали на этой фабрике, занимаясь пошивом одежды. Мон Сан почему-то не вышел встречать нас, вместо него на крыльце его дома появилась Лея.

— Здравствуй Лея, а куда наш Мон Сан делся?

— Здравствуй вну э, Атон. Мон Сан болен, ослаб настолько, что уже с постели встать не может.

Старый мастер настолько был слаб, что мог говорить только шепотом, да и то с перерывом на отдых. Выяснять, что у него болит, было уже некогда, поэтому я сразу наложил исцеляющую руну на его грудь.

— Я что-то не понял, в деревне что, нет лекаря? — Спросил я, закончив лечить мастера.

— Есть, я уже за ним послала одну из девушек. Этот упёртый дед надеялся на то, что сможет сам избавиться от болезни, но ты сам видел до чего дело дошло. Я предложила укусить его, но он вампиром стать не захотел. Зря, после укуса вообще бы никогда и ни чем не болел.

Послышались быстрые шаги, и в доме появился деревенский лекарь. По возрасту, он был чуть младше самого Мон Сана и к тому же был обычным травником и не магом. Отсутствие мага-лекаря в таком большом населённом пункте, меня удивило и даже слегка разозлило. Нужно срочно решить эту проблему. Хогата потом этим делом озадачу, когда он из Тондора вернётся. Платья для Наясы и её матери подбирали без самого мастера. У него имелось несколько помощников, которые с этим прекрасно справились. Глядя на новые платья, у меня сложилось впечатление, что модельерами были Анна и Фёдор. Фёдор естественно по мужской линии одежды. Дамы выбрали по одному платью и глядя на Лею, по одному брючному костюму для верховой езды. До Фарго было решено добираться на конях, так как Морион устал, а дракончики были слишком малы чтобы поднять в небо человека. Мастер Мон Сан проснулся незадолго до нашего отъезда, когда мы были уже одеты в новые костюмы.

— Мон Сан ответь мне, почему ты лекаря не позвал когда заболел?

— Здравствуйте Ваше величество! Не позвал, потому что я думал, что я просто устал. Ваш друг граф Фьодор сделал большой заказ очень необычной одежды. Времени у нас было мало, пришлось работать практически круглосуточно. — Пояснил мастер.

— Атон не верь, этот хитрый старикан хотел умереть. Он, видите ли, устал от жизни! — Вклинилась в разговор Лея. — От моей помощи отказался!

— Ваше высочество, ну не хочу я вампиром становиться. Я вообще крови боюсь, а недавно мне сон приснился, где этой крови очень много было. Много смертей вокруг было, земля горела, даже камни превратились в пепел.

— Мон Сан, это просто сон, который был навеян болезнью. — Попытался я успокоить старого мастера.

— Всё может быть, но вот только люди гибли от твоих рук Атон. Сотни, даже тысячи жизней ты отнял за считанные мгновенья. Прости старика за прямые слова. Мне редко снятся сны, но когда снятся, то всегда сбываются.

— Мон Сан перестань пугать, я не собираюсь становиться кровожадным монстром, каким ты меня видел во сне. Я сейчас самый счастливый человек на свете, у меня есть Наяса.

Мон Сан посмотрел на меня с жалостью, а когда его взгляд остановился на Наясе, из его глаз потекли слёзы. Я впервые видел, как плачет старый мастер и мне стало как-то не по себе от его слёз.

— Прости Атон, ты для меня как сын, которого у меня никогда не было. Я бы всё отдал, за то чтобы мой сон никогда не сбылся. Я уже стал бояться своего дара и хотел умереть. Возможно, что моя смерть смогла бы как-то изменить будущее, но ты мне не позволил этого сделать.

— Мон Сан отставить панику! Дамрос сейчас силён, может быть и не числом войска, но уж воинским духом точно.

Я, конечно, знал, что соседние королевства готовы напасть на нас в любой момент, но об этом никому не говорил. Зачем поднимать шум и панику раньше времени. Жители наших некоторых приграничных деревень уже сейчас на три четверти состояли из солдат. Несколько ударных отрядов уже перевооружены новым оружием и могут почти на равных сражаться с магами. Диверсионные отряды, заброшенные в королевства Мастар и Селезер, усердно уничтожают там запасы продовольствия и сокращают поголовье коней. В Хавек мы пока никого не засылали, но наши глаза и уши там были.

Центр мёртвого города Тондор. Руины королевского дворца.

Дориан.

— Дор, как ты думаешь, под этими развалинами могло хоть что-нибудь уцелеть? Уж больно мне не хочется в пустую завал разбирать. — Штырь влез на вершину кучи камней и прочего строительного мусора.

— А мне, откуда знать, может и уцелело что-нибудь. Искать что-то ценное там, куда просто влезть, вообще бессмысленно. Там уже до нашего прихода всё по нескольку раз проверили и всё ценное унесли. — Дор посмотрел на оставшиеся целыми стены левого крыла королевского замка.

— Я бы ещё раз там всё проверил, так, просто на всякий случай. — Штырь тоже посмотрел на стены левого крыла и спустился вниз.

— Ты с этим немного опоздал, там сейчас Хогат скрытые тайники ищет. Ему лучше не мешать, он в последнее время какой-то нервный стал. Такое ощущение, что он боится чего-то, ну или кого-то. И вообще, хватит болтать, работай, завал сам собой не разберётся!

За следующие несколько часов из-под завала было извлечено много вполне прилично сохранившихся вещей. Большую часть из всего найденного составляла одежда, в основном женская.

— Дор, у меня такое ощущение, что мы нашли лавку торговца одеждой. — Штырь вытащил на поверхность очередное платье и чихнул от поднявшейся пыли. — И лавка эта с исключительно женской одеждой.

— Здесь не может быть такой лавки, мы нашли гардероб какой-то знатной дамы. Ты на эти платья не отвлекайся до пола первого этажа ещё копать и копать.

— Дор, ну допустим, что мы докапаем до пола, дальше что?

— Дальше будем искать вход в подвал, он где-то здесь должен быть. В левом крыле подвал тоже имеется, но там потолок обрушился и в правое крыло не пройти.

Тяжело вздохнув, Штырь продолжил разбирать завал в надежде, что до пола первого этажа осталось совсем чуть-чуть. Хогат в это время тщательно осматривал левое крыло дворца. Его мало интересовали ценности в виде золотых украшений и драгоценных камней. Сейчас он упорно искал более ценные вещи, которые назывались книгами и свитками. За три часа поиска он нашёл пять книг и несколько плохо сохранившихся свитков, прочитать которые было уже невозможно. Осмотр подвала тоже ничего хорошего не принёс. Там когда-то было звериное логово, и весь пол подвала был усыпан костями, как звериными, так и человеческими. Разбор завала на поверхности принёс больше находок, чем левое крыло дворца, среди которых были и книги. Особой ценности они не представляли, так как это были старые романы о любви. Хогату это было не интересно, он искал дневники Тэнэра или любые другие его записи. Ученики Хогата, которые приехали в Тондор вместе с ним, занимались тем же что и их учитель, то есть тоже искали книги. Только они искали их по всему городу, а не во дворце. В итоге книг они нашли около трёх десятков, и эти книги тоже были романами о любви.

— Есть! Нашёл! — Закричал один из воинов, который помогал разбирать завал. — Я вход нашёл!

Толстая деревянная дверь, ведущая в подвал, была заперта на простой засов, причём снаружи. Исходя из этого, можно было догадаться, что за этой дверью нет ничего ценного. Так оно и оказалось на самом деле. Узкое и длинное помещение было заставлено пустыми ящиками и бочками.

— Нет, ну нельзя же так над людьми издеваться, хоть бы одну бочку с вином оставили! — Возмутился Штырь.

— Не спеши возмущаться, эти ящики и бочки тут не для вина и продуктов, это обманка.

— То есть как обманка? — Удивился Штырь. Хогат догадался о том, что бочки отвлекают внимание от того что более важное или ценное. Постучав по бочкам, он открыл одну из них.

— Так я и думал, посмотри Штырь, в этой бочке никогда не было ни вина, ни чего-либо другого. Она чистая, будто её только недавно сделали.

Штырь заглянул в бочку, провёл рукой по её стенам, и на его ладони ничего не осталось, даже пыли.

— Хм, правда, чисто! — Сказал Штырь, посмотрев на свою ладонь. Вслед за ним бочку проверили все, кто находился в подвале. Ящики оказались в точно таком же состоянии, как и бочки.

— Думаю, что за этими бочками есть дверь или лаз в другую комнату. — Предположил Хогат.

Около часа потребовалось для того чтобы вытащить из подвала часть бочек, а всё что осталось отодвинуть от стен. Никакой двери за ними не было.

— Теперь я вообще ничего не понимаю! — Заявил Штырь и сел на пустой ящик. Хогат с недоумением ходил вдоль стен и, не веря глазам, простукивал их в поисках двери.

— А я, кажется, понял, в чём дело! — Дор пригладил бороду и посмотрел на всю уставшую команду поисковиков.

— Ну и в чём? — Штырь сердито посмотрел на Дора, будто бы он знал разгадку раньше, но специально не говорил о ней.

— Вам не кажется странным, что в конце этого коридора кладка выложена аркой?

— Ну, мало ли чего тут могли эти чокнутые строители нагородить. Может быть, они хотели ещё ко. — Штырь резко замолчал, догадавшись, о чём подумал Дор.

Осмотр стены единогласно доверили провести Дору. Вскоре, довольный собой Дор, ударил рукоятью секиры по одному из камней. Послышался протяжный скрип давно не смазывавшегося механизма, стена внутри арки сначала провалилась внутрь, а потом отошла в сторону.

— Всем стоять! — Закричал Хогат, останавливая Штыря и Дора, потому что они первыми пытались попасть внутрь. — Там могут быть ловушки, поэтому я пойду первым. Никаких ловушек не оказалось, за дверью был подземный ход. Хогат двигался впереди, освещая путь и продолжая искать ловушки.

— Какой-то странный тоннель, тут только толстого ковра на полу не хватает. — Высказался Штырь через некоторое время.

— Это ты к чему сейчас сказал? — Не понял Дор, двигаясь вслед за ним.

— А ты посмотри, как этот тоннель сделан. Стены шлифованные, плиты на полу подогнаны так, что лезвие ножа в щель не просунуть. Через каждые сто шагов в стене крюк для масляного фонаря. Заметь, не кольцо для факелов, а крюк, именно для фонарей. — Пояснил Штырь. Дор посмотрел на стены и пол, всё было именно так, как сказал Штырь. Крюки в стене он тоже заметил, но вот фонарей на этих крюках не было ни одного. Подземный ход протянулся на километр и привёл к ещё одной двери, только не каменной, а обыкновенной, деревянной. Хогат несколько минут смотрел на дверь магическим зрением, пытаясь определить, есть тут ловушка или нет, но так ничего и не увидел.

— Очень странно, вход сюда хорошо спрятан, но ни одной ловушки нет. — Тихо сказал Хогат и, посмотрев на своих спутников, взялся за ручку двери. Дверь оказалась не запертой, а петли ещё сохранили немного смазки и не скрипели. Осторожно шагнув внутрь, Хогат усилил свечение своего магического фонаря.

— Ух, ты ж мама дорогая! — Воскликнул Штырь, рассмотрев то, что находилось в комнате.

— Какая-то странная пыточная. — Выдал Дор своё мнение о содержимом комнаты.

— Это не пыточная, а рабочий кабинет Тэнэра. — Пояснил Хогат.

Комната, в которой они оказались, была похожа на анатомическую лабораторию. У одной из стен стоял скелет, на многочисленных полках было много стеклянных банок, заполненных зеленоватой жидкостью, в которой плавали внутренние органы и даже части тел. В самом центре комнаты находился большой стол, обитый медным листом. Буквально в двух шагах от него стоял письменный стол, заваленный множеством флакончиков и горшочков.

— Не знал, что прадед Атона был некромантом. — Сказал Дор, и тяжело вздохнул.

— А он им и не был, Тэнэр был великим лекарем, лучшим на всей Вирии. Всё что вы видите, ему было необходимо для лечения людей. — Пояснил Хогат, покрутил головой и резко взмахнул рукой. Под потолком вспыхнула люстра, состоящая из множества маленьких марнитов, но плохого качества, которые только для этой цели и годились. В комнате стало светло как днём под ярким солнцем.

— Может быть, это и есть тот самый «Повелитель сил»? — Спросил Штырь, показав на люстру и прикрывая глаза другой рукой.

— Очень интересное решение и очень дорогое. Не думаю что это «Повелитель сил», это скорее простой светильник, за который можно купить баронство. — Хогат тоже прикрыл глаза от света.

Пока Дор со Штырём осматривали комнату, Хогат дрожащими от волнения руками, доставал из ящиков стола книги и толстые тетради. Хогат был уверен в том, что нашёл то, что искал больше пятнадцати лет. Эти книги и тетради искал не только он, а почти все маги Вирии. Когда Дор нечаянно задел стол и уронил на пол поднос с лекарским инструментом, у Хогата чуть не остановилось сердце.

— СТОЯТЬ! НИЧЕГО НЕ ТРОГАТЬ! — Закричал Хогат, и чуть было не запустил воздушным кулаком в Дора.

— Да, я, это, не заметил просто. — Стал оправдываться Дор. Штырь быстро убрал руку с черепа скелета, пока Хогат это не увидел. Слегка успокоившись, Хогат вытер выступивший пот и открыл самую толстую из найденных тетрадей. Через несколько секунд он готов был вырвать все волосы у себя на голове, потому что языка, на котором писал Тэнэр, он не знал. Быстро проверив все тетради, он тихо завыл от собственного бессилия.

— Штырь что это с ним? — Шёпотом спросил Дор, отступив на пару шагов от стола.

— Не знаю, я его таким ещё никогда не видел. Думаю нам пора валить отсюда. — Также шёпотом ответил Штырь и стал медленно двигаться к выходу.

— Стоять! Куда собрались? — Прикрикнул на них Хогат, заметив, как они продвинулись к выходу.

— Так ведь это, что нам тут делать-то? «Повелителя сил» тут нет, а книги нас не интересуют. — Ответил Дор и сделал ещё один осторожный шаг к выходу.

— Меня интересуют! Помогите мне их вынести отсюда, мне одному не справиться с этим.

Вскоре все книги и тетради сложили в большой сундук, найденный в одном из домов неподалёку от дворца. Самые ценные книги и тетради разместили в центре сундука, чтобы максимально защитить от повреждений. После Хогат объявил, что поиски временно остановлены и как глава группы, приказал возвращаться в школу. Он спешил туда, где сейчас находилась баронесса Анна Велес, которая знала несколько языков, которых он не знал. Хогат очень надеялся на то, что она сможет ему помочь прочитать записи Тэнэра.

— Знаешь Штырь, мне кажется что этот «Повелитель сил» мы никогда не найдём, да и вообще никто не найдёт.

Дор шёл рядом, сразу за повозкой, на которой стоял сундук с книгами.

— Это почему ты так думаешь? Если нам не повезло, то это совсем не значит, что другим тоже не повезёт.Всегда найдётся тот, кто удачливее тебя.

— Да потому что нет этого «Повелителя сил», обман это, как те пустые бочки, что прятали дверь. Тэнэр специально о нём слух пустил, чтобы отвлечь людей, я говорю о комнате и о том, чем он там занимался.

— Нет Дор, я не согласен, да он комнату хорошо спрятал, но мы же её нашли. Придёт время и «Повелитель сил» найдётся. — Несмотря на то, что Штырь возвращался домой с пустыми карманами, он был доволен. Доволен тем, что жив, а так же живы и все те, кто с ним был в походе по мёртвым землям Дамроса.

Глава 32

Замок Фарго.

Фьодор.

— Привет Лагор, долго же тебя тут не было. Где пропадал, что интересного можешь рассказать? — Фёдор обнял своего учителя по фехтованию, или точнее говоря по бою на мечах.

— Я тоже рад тебя видеть в добром здравии. Услышал, что дочка у вас родилась, вот и приехал, чтоб поздравить. Рассказать тоже есть что, но только не здесь. — Лагор показал на увеличившийся после перестройки двор замка.

— Неужто всё так плохо? Иди за мной есть одно место, где нам никто не помешает. — Через некоторое время Фёдор привёл Лагора на самый верх донжона, где по его приказу соорудили смотровую площадку. После перестройки всего замка, донжон стал выше на пятнадцать метров и стал похож на высокую башню.

— Рассказывай, что случилось. — Фёдор Лагору присесть в кресло и угостил вином собственного производства.

— Дело дрянь, объединённая армия Мастара и Селезера готова перейти границу со дня на день. Хавек свои войска тоже к границе подтянул, но с соседями объединяться не спешит. Я думаю, ждёт чего-то, чего именно нам выяснить не удалось. Его войско само ничего не знает и не понимает.

— И как много солдат они против нас собрали?

— Если взять Мастар и Селезер вместе, тысяч пять мечей наберётся, плюс конница около тысячи. Наши ребята там у них хорошо поработали, можно сказать на половину уменьшили количество лошадей в их армии. Провизии им тоже надолго не хватит, склады продолжают гореть постоянно. У Хавека три тысячи мечей и две тысячи конницы. Количество магов у них приблизительно поровну, где-то по семьдесят. — Доложил Лагор.

— Мда, хреново, мы набрали чуть больше четырёх тысяч и это вместе с конницей. Магов у нас тоже меньше, всего сотня против их двух сотен. Если гномы опоздают, нам придётся туго. — Фёдор встал, глотнул вина и посмотрел в сторону гор. С высоты сорока метров было хорошо видно дорогу на большое расстояние. Гномьего войска на дороге не было. Вместо него на дороге виднелось несколько всадников, которые были ещё очень далеко и понять, кто это было невозможно.

— И сколько нам Дор выделил солдат? — Лагор немного повеселел, узнав о помощи гномов.

— Три тысячи, ещё две тысячи он разместил на границе и ещё две остались в горах.

— Это уже кое-что, бородачи каждый двух человек стоит, думаю, с ними отобьёмся. Лагор встал и тоже посмотрел на дорогу.

— Лучше бы совсем не драться, не нужна нам сейчас война, да и не сейчас тоже не нужна. Людей много погибнет, а их и так у нас не хватает. Атон ещё что-то задерживается, может, случилось что-нибудь. — Фёдор залпом допил вино и поставил кубок на стол.

— Думаю, что его долго ждать не придётся, он уже по дороге сюда движется, а вон и Морион со своими дракончиками. — Лагор показал на четыре точки в небе, которые быстро приближались, увеличиваясь в размере. Всадники и драконы добрались до замка практически одновременно.

— Наяса?! — Удивился Федор, узнав её в одном из всадников прибывших вместе с Атоном. Второй оказалась Лея, а вот третью Фёдор видел впервые.

— Привет Фёдор! Поздравляем тебя с рождением дочки! Как хоть назвали-то?

— Катя, то есть Екатерина Фьодоровна Колоссо. Имя мне нравится, да и о доме напоминает.

— Молодец, я тоже хотел предложить имя с домом связанное, но ты сам догадался. Когда дочку нам покажешь?

— Спит она сейчас, как проснется, увидишь. Я смотрю, к нам Наяса в гости заглянула.

— Не угадал, не в гости, а на постоянное место жительства. Ещё хочу представить тебе вот эту красивую женщину. Познакомься, Кайяра, мама Наясы, то есть по-другому моя тёща. Она к нам тоже на ПМЖ. О, Лагор и ты здесь, рад тебя видеть! — Навстречу Атону из донжона вышел Лагор.

— Ваше величество, Ваше высочество! — Лагор по очереди поклонился Атону и Лее, а дальше произошла заминка. Статуса Наясы и Кайяры он не знал.

— Тоже высочество. — Подсказал Атон.

Вскоре проснулась Екатерина Фьодоровна и её долго передавали из рук в руки, как переходящий вымпел, руки перед этим естественно хорошо помыли. Каждый просто считал своим долгом потрогать пухлые щёки ребёнка и немного посюсюкать.

Замок Фарго.

Атон.

Моё хорошее настроение быстро исчезло после того что мне рассказал Лагор о положении дел на границе. Наши заклятые соседи всё-таки решились напасть и подтянули свои войска к нашим границам. Мне пока было не очень понятно, чего они ждут. Объединённая армия Мастара и Селезера уже почти неделю находилась возле гоблинских болот и ничего не делала. Хавек не спешил с ними объединяться, но нам его действия были понятны. Во время нашей встречи он пообещал не вмешиваться, сохраняя нейтралитет. В это конечно верилось с трудом, но факт есть факт, объединения не произошло. Наши крестьяне успели собрать урожай и уже практически полностью переправить вглубь Дамроса. Фёдор даже распорядился выгнать из лесов зверей, чтобы врагам даже дичи не досталось. Правда он сам не верил, что это получится.

— Лагор, а что эльфы? Надеюсь, что хоть они армию против нас не собирают.

— Против нас нет, но вот против королевства Наит почти собрали, причём на территории этого самого королевства. С их стороны нам пока нападения ждать не нужно, но гадить они нам и дальше будут.

— Так они и не прекращали ещё. Судя по донесениям из Бель, эльфы стали чаще поджигать наш лес. Думаю, что они это от злости делают, рабов же им больше захватить негде, а мы не позволяем у нас людей воровать. К тому же сейчас в Бель вообще нет крестьян там только солдаты, смешанный гарнизон из гномов и людей. — Я встал и, сделав несколько шагов, подошёл к окну. Небо было затянуто тучами, которые грозили с минуту на минуту обрушить на наши головы тонны воды. Стоило мне об этом подумать, как начался дождь.

— Вот и лето прошло. — Сказал я и тяжело вздохнул. — Правда в такой погоде есть и положительный момент. Грязь замедлит продвижение вражеских войск.

— Для войска Мастара это не проблема, они живут на севере, а там погода гораздо хуже бывает. — Высказал Лагор свое мнение о погоде.

Сквозь пелену дождя я увидел всадника, который приближался к замку со стороны Велеса. На простого путника застигнутого непогодой он был не похож, двигался налегке, без седельных сумок и в лёгкой одежде.

— Фёдор, это случайно не твой человек, там, на дороге, который спешит здоровье потерять?

— Нет, это не мой, все мои военную форму носят и вооружены до зубов, а у этого даже простого меча с собой нет. Лим! — Крикнул Фёдор. Дверь открылась, и на пороге появился солдат. — Лим, спустись и узнай кто это.

Лим отсутствовал минуты три и вернулся вместе с тем человеком, который к нам прибыл.

— Ваше сиятельство, война, замок Велес в осаде. Они долго не продержатся уж больно врагов много.

— Не понял, почему Велес? Кто напал? — Спросил я, повернувшись лицом к гонцу.

— Северные баронства при поддержке войск Мастара и Селезера.

— Фёдор сколько у тебя солдат в замке?

— Человек сорок наберётся и два мага, если няньку не считать.

— Собирай всех что есть, без няньки, разумеется.

Фёдор убежал собирать солдат, вслед за ним убежал Лагор, только он отправился по близлежащим деревням собирать ополчение. Я спустился на второй этаж, где в детской комнате собралась вся прекрасная половина нашей большой компании.

— Наяса нужно срочно обсудить одну возникшую проблему. — Вызвал я такой фразой Наясу из комнаты.

— По глазам вижу, что что-то плохое произошло, говори что?

— На один из наших замков напали, я отправляюсь туда, ты останешься здесь, потому что ты больше не маг и там для тебя будет слишком опасно.

— Да, но я ещё и просто драться умею, без магии. — Возразила она.

— Вот и хорошо, если что встанешь на защиту тех, кто в замке останется, потому что все воины с нами уходят.

— Ладно, но пообещай мне, что ты вернёшься живым.

— Обещаю! — Я приложил руку к груди. — Меня вообще убить трудная задача даже для магов. — Поцеловав Наясу, я поспешил догонять отряд, который уже покинул территорию замка. Фёдор Эльтее сказал, что едет в деревню забрать последнюю партию военной формы.

— Вот чёрт, как же до хрена их тут собралось! — Тихо выругался Федор, посмотрев в сторону замка. Сам замок был окружён плотным кольцом из войска, в котором по моим приблизительным подсчётам было около тысячи солдат. Замок непрерывно обстреливали всем, чем только было можно обстреливать. На штурм враги пока не решались, всё-таки не зря Анна своим первым распоряжением велела увеличить высоту замковых стен. На территории замка что-то периодически загоралось, но пожар быстро тушили. Защитники замка не подпускали врага близко к стенам, сбрасывая на их головы всё подряд, даже мебель.

— Фёдор ты со своими в пекло не лезь, всё равно сил не хватит, чтобы хоть что-то изменить. Единственное что мы сейчас можем, сможем сделать, это оттянуть на себя часть этого войска.

— Каким образом?

— Покажись с отрядом на дороге, потом пальни в них чем-нибудь, чтобы они сильно обиделись, а после быстро уходи. Некоторая часть войск точно за тобой ломанётся. Когда они скроются из вида основного войска я их тут встречу, ну и приголублю магией. Мало им точно не покажется, а дальше видно будет. К тому же скоро Лагор должен прибыть, нам легче станет.

— План у тебя уж какой-то слишком авантюрный, вдруг они на нас не клюнут? А ведь ещё и магов послать могут, тогда уже тебе мало не покажется.

— Согласен, риск есть, но попробовать нужно, не смотреть же на осаду просто из любопытства, и ничего не делать.

Мы нашли подходящее место для засады, после чего Фёдор отправился злить чужую армию. Через каких-то десять минут он со своим отрядом промчался мимо меня в обратную сторону.

— Клюнули всё-таки гады! — Я встряхнул руки и приготовился к раздаче горячих пирожков. Через пять минут появились те, кто отправился в погоню за Фёдором. Выйдя на дорогу, я стал ждать, когда они подойдут ближе. Ждал, а сам лихорадочно думал, чем бы таким максимально убойным в них запустить. В моём магическом арсенале уже много чего было, причём такого, которое я ещё не испытывал. Сейчас пришло время испытаний. Над правой ладонью появился чёрный шар, с пламенем внутри. Над левой, обычный огненный шар. Если чёрный не сработает, то огненный точно не подведёт, уже не раз проверено. Отряду преследования до меня осталось около трёхсот метров, я расставил ноги на ширину плеч. Двести метров, стало хорошо видно перекошенные от злости лица всадников. Сто метров, я отвёл руки назад для последующего броска. Пятьдесят метров, пора! Два шара, чёрный и ярко оранжевый полетели друг за другом навстречу сотне всадников. Чёрный шар сработал даже лучше, чем я ожидал, ну или хуже, смотря, с чем сравнивать. Взрывная волна сбила меня с ног и протащила по земле не меньше десяти метров. Взрыв огненного шара потерялся в появившемся внезапно филиале ада. В глазах двоилось, на зубах скрипел песок, в ушах стоял звон, но я был жив и относительно цел, если не считать перечисленных выше временных проблем со здоровьем. Одним словом я не пострадал, что нельзя было сказать о моей одежде. Штаны были порваны по швам, камзол лишился всех пуговиц, появилось много дыр, как чем-то прорванных, как и прожжённых. Относительно целыми остались сапоги, которые почти снялись с моих ног. Помимо всего этого, вся моя одежда ещё и дымилась. Когда зрение пришло в норму я смог увидеть, то, что осталось от сотни всадников. Куски тел, разбросанные вокруг на сотни метров, тоже дымились, как и моя одежда. Растущие возле дороги деревья были вырваны с корнем и горели. В живых никого кроме меня не осталось, да и меня бы тоже не осталось, если бы не моя магическая броня. Стоять вертикально я пока не мог, поэтому остался сидеть на земле, скрестив ноги. В такой позе меня и нашёл Фёдор через некоторое время. Слух пока не полностью восстановился, поэтому о том, что у меня спрашивали, я скорее догадывался, чем слышал.

— Ты ак…….льно?

Я кивнул в ответ и показал большой палец. После Фёдор несколько минут смотрел то на меня, то на останки всадников. Через несколько минут слух вернулся полностью и я смог встать.

— Ну, Антох, ты дал жару! Гриб от взрыва выше деревьев поднялся, как от ядерной бомбы. Я уж думал всё, конец тебе пришёл. Рванули сюда, смотрим, ты на земле сидишь, руки ноги на месте и один. Вокруг тебя куски тел дымятся и воронка от взрыва метров десять в диаметре. Ты б себя со стороны видел в этот момент. Жуткий демон! Рожа чёрная от копоти, волосы дыбом и дымишься весь, будто только что из адского пекла вылез. Мужики к тебе даже подходить боялись.

— Долго я тут сидел?

— Не меньше часа, мы решили тебя не трогать.

— Да ты охренел что ли? Там крепость в осаде, а мы тут прохлаждаемся до сих пор!

— Успокойся, нет там уже никакой осады. Сразу после того как мы часть войска на себя оттянули, гномы появились. Не меньше тысячи подошло, все в тяжёлой броне, а это тебе не хухры-мухры, по врагам, словно бульдозер прошёлся. Лагор сейчас со своим ополчением остатки чужого войска по лесам отлавливает. Кстати гномы Стамт тоже освободили, Дария не смогла его удержать, сил не хватило. Хорошо, что вовремя отступила, иначе всех своих девок потеряла бы. Так сейчас больше половины уцелело. Эх, и злая она сейчас, готова в одиночку против тысячи встать.

— Там может, помощь, какая нужна?

— Ты уже помог, дальше они сами справятся. Я гонцов на границу отправил, вернутся через пару дней, узнаем, что там происходит.

— Ладно, молодец! Хвалю за, э, в общем, за всё. Орден потом выдам. — Я пожал Фёдору руку и потопал обратно в Фарго.

— Эй, Антох, ты что, пешком до Фарго решил добираться? А как же крылья? Ты хотя бы коня возьми! — Кричал Фёдор мне вслед. Я от его предложения отмахнулся, зачем мне конь, если Морион на подлёте. Вот на его спине я и вернусь, успокою наших девушек, да и вообще всех кто в замке остался.

Магическая школа Хогата.

Хогат.

Всю дорогу до школы я нетерпеливо подгонял всю свою группу поиска. Найденные в Тондоре книги и рабочие тетради Тэнэра нужно было расшифровать или если по-другому сказать перевести на понятный мне язык. Я очень надеялся на Анну, она была последним шансом узнать тайны Тэнэра. Король Дориан и барон Штырь отделились от нашей группы в середине пути. Они свернули в сторону баронств, где сейчас были нужнее. За время пути я пытался сам разобраться в хитросплетениях букв но, не смотря на ровный и красивый почерк Тэнэра, ни слова не понял. Толстая тетрадь на половину состояла из рисунков, жутких по моему мнению. Там были изображены люди, без кожи, без мышц, то есть скелеты. Были отдельные части тела, а так же внутренности, сердце, печень, почки и ещё много чего. Где-то были картинки, на которых показывалось, как отрезать ногу или руку. Я смог пролистать эту тетрадь только до середины, больше сил не хватило. Я хоть и был тоже лекарем, но даже для меня вся эта некромантия была ужасной. Не желая верить в то, что Тэнэр был некромантом, я открыл другую тетрадь. В этой были рисунки, на которые я смотреть уже просто не мог. Потому что там были изображены пытки младенцев, которые говорить-то, ещё не научились. Было желание выбросить эту тетрадь, но я сдержался и положил её обратно в сундук.

— Надо Атону эти тетради показать, пусть узнает, кем был Тэнэр на самом деле. А вот и наша школа показалась на горизонте.

В ворота школы мы не въехали, а влетели на полном скаку. Через несколько секунд на крыльце появилась Анна.

— Хогат что случилось, почему вы вернулись не все? Где Дориан? Где Штырь? Они что погибли?

— Успокойся, с ними всё хорошо, они в баронства ушли.

— Мне Мая такого понарассказывала, что волосы дыбом встали.

— Да, был один опасный момент, но всё обошлось.

— Тогда почему ты такой взъерошенный?

— Мы нашли личную библиотеку Тэнэра.

— Так ведь это же хорошо, ты искал её много лет.

— Да, хорошо, вот только все книги, тетради и свитки написаны на языке которого я не знаю. Я очень надеюсь, что его знаешь ты.

Пока я переодевался, все найденные книги перенесли в библиотеку, в которой практически круглосуточно находился Готар.

— Вот эти книги, посмотри, может быть, хоть что-то сможешь понять. — Я усадил Анну в кресло и протянул толстую тетрадь, ту самую с ужасными картинками. Анна открыла ее, и я не поверил своим глазам и просто огромной удаче. Анна читала, на первой странице не было рисунка, а просто смотреть на текст долго, никто не будет.

— Анна!

— А? Что?

— Ты знаешь этот язык?

— Конечно, это русский, мой родной язык. Интересно откуда его мог Тэнэр знать?

— Я не знаю, это для меня не важно. Что написано в этой тетради? Записи некроманта?

— Нет, это учебник анатомии, создан на основе знаний самого Тэнэра.

— Учебник??? Тогда, что это, по-твоему? — Я протянул другую тетрадь с рисунками пыток младенцев. Анна бережно отложила в сторону первую тетрадь и взяла ту, что я предложил. На этот раз Анна ушла в чтение, погрузившись с головой, даже не с первого раза услышала как я её зову. — Ну и что это? Некромантия да?

— Нет, нет тут никакой некромантии, это запись какого-то очень сложного лечения новорожденного ребёнка. Сказать точнее пока не могу, тут читать надо до конца.

Слова Анны сняли камень с моего сердца, всё-таки Тэнэр не был некромантом, как о нём все думали. Готар всё это время молчал, слушая нас с открытым ртом. Внезапно дверь библиотеки с грохотом открылась, и в библиотеку вбежал один из дежурных учеников.

— Господин директор, там гонец с письмом от Эльтеи Колоссо. Война началась!

— Анна, ты остаёшься в школе вместо меня. Готар, бей в колокол, всех учеников старших классов снабдить оружием и посохами. После этого построить во дворе и выдать по одному заряженному силой марниту.

— Господин директор, гонец ещё хочет что-то сказать, но только лично вам.

— Хорошо, передай, что сейчас приду.

Во дворе школы на ступенях у самого входа сидел грязный с головы до ног гонец. Стоять он уже просто не мог, так как треть пути преодолел бегом. Его конь сломал ноги, и его пришлось убить.

— Я директор Хогат, что ты хотел мне сказать?

— Господин Хогат. — Гонец с трудом поднялся. — Ходят слухи, что король Атон погиб.

— Что???

— Что??? — Послышался голос за спиной. Я повернулся и увидел Маю.

— Дядя Атон погиб, а вы стоите тут и ничего не делаете! — Выкрикнула Мая мне в лицо и убежала за ворота школы со слезами на глазах. Через несколько секунд послышался хлопок сработавшего портала.

— Тьфу ты, только этого мне сейчас ещё не хватало!

Топот множества ног нарушил тишину школьного двора. Готар чуть ли не пинками выгонял учеников из школы на построение.

— Ученики 8, 9, 10 и 11 класса построены. — По-военному доложил Готар.

— Сегодня мы отправимся на войну! Враг силён и простые воины не смогут справиться с ним без нашей помощи. Готар уже выдал вам марниты, но это ещё не всё. Сейчас каждый из вас получит свиток. Я очень настоятельно советую внимательно прочитать то, что в нём написано. На свитке так же есть изображение одного заклинания, которое является большим секретом не только нашей школы, но и нашего королевства Дамрос. Скажу сразу это короткий портал перехода. Хорошо запомните, как он выглядит, и не перепутайте последовательность действий, а так же направление. Все всё поняли или кому-то объяснить ещё раз? — Этими словами я закончил свою пламенную речь. Дополнительного пояснения никому не потребовалось. Ученики, разбившись на пары, стали выходить за пределы школы и вскоре послышались первые хлопки сработавших порталов.

Глава 33

Замок Фарго.

Атон.

Прежде чем вернуться в замок я попросил Мориона завернуть в деревню к Мон Сану. Нужно сменить костюмчик, потому что тот, что был сейчас на мне, пришёл в полную негодность. Если я в нём заявлюсь в замок, то мне никто не поверит, что мы победили и точно не смогу никого успокоить. Мон Сан опять подсунул мне белый наряд, обильно украшенный золотым шитьём. Я отказывался его одевать, доказывая мастеру, что его кропотливая работа продержится максимум часа три, при моём-то умении влезть куда-нибудь, где не очень чисто. Да и вообще при моём образе жизни одежда на мне просто горела как в переносном, так и в прямом смысле этого слова. Мастера я так и не переубедил, он вообще заявил, что либо я этот костюм одеваю, либо могу идти голым. Пришлось одеть, не возвращаться же в замок на самом деле голым.

Весь замок Фарго замер в тишине, ожидая новостей или возвращения своего войска. Морион плавно приземлился во дворе замка. Дракончики всё это время сидели внутри замка под присмотром. Мне удалось всех успокоить, заверив, что все кто уехал скоро будут дома и с большим пополнением, в виде тысячи гномов. Когда страсти немного улеглись, Наяса утащила меня на самый верх донжона.

— Это помещение Фёдор сделал специально, чтобы смотреть на свои владения с высоты. Эльтея часто здесь бывает, когда ждёт Фьодора. Мы стояли с ней здесь с того момента когда вы уехали. Я хотела увидеть, как ты во главе войска возвращаешься с победой, но ты появился совсем с другой стороны. — Наяса обняла меня настолько крепко насколько смогла.

— Где же сейчас Эльтея, почему она не ждёт Фёдора с победой?

— Так ведь его уже не нужно ждать он уже почти прибыл. — Наяса показала на дорогу, на которой, освещая себе путь факелами, двигалось войско. — Эльтея побежала его встречать, не желая сидеть здесь и смотреть на дорогу. А давай, и мы тоже выйдем на дорогу. Твоим воинам будет приятно, если их встретит король. Идём, я предлагаю сократить путь. Пройдём через парк, ты видел парк, который сделали для Эльтеи, чтобы она там гуляла с малышкой?

— Нет, парк я ещё не видел, как-то не до него было. А что он, правда, так хорош?

— О, да, там так красиво! Есть даже несколько статуй и фонтан.

Наяса всё-таки уговорила меня идти встречать войско, несмотря на то, что уже стемнело. Она вела меня по узким дорожкам парка, показывая статуи, цветы и причудливые арки, оплетённые вьюном, а ещё она смеялась. Я тоже пытался шутить и смеяться, но на душе почему-то было тревожно.

— Атон, а где должна идти жена? В нескольких метрах позади мужа или с боку?

— Моя жена может идти там, где ей больше хочется, но лучше всего, если будет идти рядом со мной. А почему это тебя интересует?

— Ну, у нас идёт за спиной у мужа, но мне так не хочется, не видно же ничего. Я хочу идти рядом! — Она закружилась вокруг меня, выбирая с какой стороны удобнее. — Нет, так тебя тоже плохо видно. Я буду идти впереди, спиной вперёд, чтобы видеть твои глаза. — Наяса забежала вперёд и повернулась ко мне лицом. Идти спиной вперёд ей было неудобно, но она упорно шагала. Света в парке от чаш с горящим маслом было достаточно лишь для того чтобы не споткнуться в темноте. Впереди на нашем пути находилась массивная арка, последняя в этом парке. Наяса вступила под её широкий свод и вздрогнула. Глаза широко распахнулись, рот открылся в беззвучном крике, ноги подкосились, и Наяса стала падать. В один длинный прыжок я оказался рядом, чтобы удержать её от падения. Обняв её, мои руки ощутили твёрдость шершавой рукояти кинжала, пронзившего её сердце. Справа от нас шевельнулся куст, и я бросил в него огненный шар. Попал в кого-нибудь или нет проверять было некогда. Рукоять кинжала внезапно отпала, будто бы обломилась у основания. Остановив время, я осмотрел полученную Наясой рану. Лезвия в её теле не было, оно рассыпалось в прах вместе с сердцем. Десять исцеляющих рун не смогли регенерировать сердце, и теперь я понял, что я просто ничего не могу сделать и спасти её. От отчаяния я ещё раз ударил по кустам огненными шарами. После этого в том месте появилась выжженная полоса с оплавленными камнями, которые напоминали остывающую лаву вулкана. Через несколько секунд меня обступили люди, образовав плотный круг, часть этих людей были воинами, а часть слугами из замка. Остановить время надолго я не мог и для поддержания жизни Наясы с помощью магии стал качать кровь по её телу вместо сердца. Это получалось, но теперь я был к ней привязан намертво. Она будет жить только до тех пор, пока я заменяю собой её сердце. Я очень хотел поймать и убить того гада, который ударил её этим проклятым кинжалом. В голову пришла мысль заменить себя марнитом или несколькими марнитами, чтобы заполненной силы хватило хоть на какое-то время. Как назло мои карманы оказались пусты.

— Антох, вот возьми! — Я поднял голову и увидел Федора, протягивающего мне тот самый марнит, который я ему подарил.

— Спасибо! — Я взял из его рук камень и задумался о том, что мне делать дальше. Сам по себе марнит всего лишь накопитель, то есть батарейка. Мне нужно каким-то образом сделать насос и совсем не обязательно, чтобы он работал импульсно как сердце. — Фёдор, дай два патрона от твоего обреза. — Фёдор без вопросов выдернул из патронташа два цилиндрика и протянул их мне. Я знал, что внутри этих магических патронов находятся изумруды с уже нанесёнными на них рунами воздушного кулака, которые заменяли порох. Как толкающая сила они почти идеально подходили по своему размеру для создания искусственного сердца. Нужно только максимально уменьшить поступление силы, чтобы они не разорвали сосуды. Сказать просто, но как это сделать. Как из камней, пусть даже магических, создать сердце, причём такое, чтобы оно работало? Что я вообще знаю о сердце? Два желудочка, два предсердия и клапана. В моём варианте это всё не предусмотрено, так как никакого наполнения кровью желудочков просто не будет. Кровь будет двигаться непрерывно, без толчков.

Золото, мне нужно золото чтобы скрепить камни вместе. Золото относительно нейтральный металл для организма. — Думая об этом я говорил вслух и мне тут же протянули целую горсть золотых украшений и монет. Теперь передо мной встала новая и трудная задача. Собирая сердце, не забывать качать кровь. Все сосуды я уже срастил, чтобы не было кровопотери. Сколько у меня ушло времени на создание сердца, я не знал, но я его создал. Теперь осталось поместить его на своё место, а для этого требуется вскрыть грудную клетку. От этой мысли меня прошиб холодный пот, я просто не мог раскромсать ножом грудь Наясы. Обливаясь потом, дрожащими руками от страха и напряжения я всё-таки смог поместить сердце на положенное ему место. Залечил рану и прекратил качать кровь. Чудо, моё творение работало. Оно качало кровь, насыщая ею всё тело Наясы. Сама Наяса после этого медленно открыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил я осипшим голосом.

— Кажется даже лучше чем с родным сердцем. — Ответила она и, повернув голову, посмотрела на меня. Вишнёвый цвет её глаз исчез без следа, теперь её глаза были голубыми как небо. Я облегчённо выдохнул, упал лицом вниз и вырубился от усталости и перенапряжения.

* * *

— Антох, кончай дрыхнуть, уже почти сутки своим храпом нас достаёшь! — Услышал я сквозь сон голос Фёдора и открыл глаза. Память заставила меня резко подпрыгнуть на постели.

— Наяса?!

— Да жива она, жива, сам же ей новое сердце вставил или уже забыл о такой мелочи?

— Так это был не сон?

— Ни хрена себе сон! Весь Дамрос на ушах стоит. Солдаты без приказа ринулись бить Мастара и Селезера, и ведь разбили в пух и прах. Самое интересное, что на этом не остановились и двинулись вглубь их территории. Ты как хочешь, но я бы некоторых командиров под трибунал отдал.

— Это ты сейчас о ком говоришь?

— Да есть у нас некоторые личности, но об этом потом поговорим. Одевайся, сейчас Наяса прибежит.

Дверь распахнулась, и ураган с голубыми глазами повалил меня обратно на кровать.

— Ну, вы тут это, недолго обнимайтесь, тебя все видеть хотят. — Сказал Фёдор, и тихо хихикая, оставил нас наедине.

— Ты опять меня спас. — Хлюпая носом и уткнувшись им в мою грудь, тихо сказала Наяса.

— Один раз я уже совершил ошибку и чуть тебя не потерял, такого больше не произойдёт. Я никуда тебя больше не отпущу. К тому же ты теперь будешь жить вечно, ну или до тех пор, пока в этом мире есть магия. Я приложу все усилия, чтобы эта магия не пропала.

— Нет, ты не правильно сказал. Я буду жить, пока в этом мире есть ты и не надо больше об этом говорить. — Она прижала свой палец к моим губам. — А ты уже знаешь что твои дракончики поймали того человека который ударил меня кинжалом?

— Так он что жив?

— Жив, только помят сильно. Думаю тебе нужно самому с этим человеком поговорить, сможешь узнать много интересного.

Через некоторое время я спустился в подвал, где в одном из помещений находился тот, кто пытался убить Наясу. Убийца висел у стены на цепях, опустив голову. Помимо этого убийцы в этом помещении находились, Лея, которая удерживала Чикву, чтобы он не загрыз человека, и Кайяра, сидящая за столом, на котором лежала рукоять кинжала и стопка листов бумаги. Я подошёл, взял убийцу за волосы и поднял его голову, чтобы увидеть лицо.

— Дарморо?! Ах ты, гад! — Я со всей силы двинул ему в челюсть. — Почему? — Локоть со всей силы впечатался в его рёбра.

— Атон подожди, убьёшь раньше времени. — Остановила меня Кайяра, положив руку мне на плечо. — Мы пока ещё не знаем всех подробностей. У меня пока не получается снять с его сознания печать, демонская печать. — Уточнила она.

— Что? Ты уверена?

— Уверена, осталось только понять, чья это печать и что под собой скрывает. Мне нужно ещё время чтобы разобраться и снять её. Думаю, двух дней будет достаточно.

— Хорошо, можешь делать с ним всё что захочешь, только чтобы жив остался. Хочу ему устроить персональный ад на сотню лет.

Место действия баронство Пилет.

Король Хавек.

— Оловер, что слышно о той нашей тысяче, которая пошла через Годор?

— С трудом, но продвинулись. Атон там на самой границе успел крепость поставить. Долго сопротивлялась, хорошие воины там были, даже жаль, что все погибли.

— Оловер, не нужно жалеть врага, иначе проиграем войну. Я надеюсь, что Атон ударит по той нашей тысяче всем своим войском, которое у него сейчас есть в наличии. А его я думаю, осталось не много, большая его часть сейчас Мастара с Селезером гоняет. Причём по их же землям.

— Ваш план Ваше величество, как всегда оказался верным и хорошо продуманным. После захвата Дамроса нам останется лишь добить войска Мастара. Селезера добьют без нашего участия, войска Атона как раз с него начали.

— Нам рано пока ещё расслабляться, мы ещё не видели магов Атона в действии. Те, что нам недавно попались, это сопливая мелочь, не имеющая ни сил, ни опыта.

— Ваше величество, смею заметить, что у Атона нет опытных боевых магов. Хогат своих учеников учит только защите.

— Ты слишком плохо знаешь Хогата, так что не надо его недооценивать. Всё, командуй подъём, привал окончен, пора двигаться дальше.

Несколько тысяч солдат армии Хавека стали спешно сворачивать походный лагерь и строиться для похода вглубь территорий баронств. На их пути стоял замок Пилета, в котором по данным разведки почти нет солдат, лишь крохотная охрана замка. Через некоторое время армия Хавека вышла на большое поле, за которым виднелся замок.

— А вот и наш замок! — Радостно воскликнул Хавек. Ровно через секунду после его слов в самый центр поля ударила молния. На том месте, куда она попала, появился смерч, который завыл как голодный зверь. Через несколько секунд смерч опал большим пыльным кругом.

— Ха, это всего лишь маленькая девочка! — Крикнул кто-то из солдат, стоявших за спиной Хавека.

— Какая-то странная девочка, больше на старуху похожа. — Пробормотал Хавек, вглядываясь в лицо девочки появившейся в центре поля.

Оказавшись посередине поля перед армией Хавека, Мая не струсила, а хищно улыбнулась.

— Вы пришли сюда, чтобы умереть? — Тихий голос девочки, вызывающий дрожь во всём теле достиг ушей каждого, кто стоял перед ней. — Так умрите!!! — Мая развела руки в стороны, глаза стали чёрными, её седые волосы зашевелились как змеи, и небо стало быстро темнеть.

Граф Оловер Нату первым почувствовал опасность и, развернув коня, помчался обратно в сторону королевства Хавек. Чёрные молнии били по земле длинными плетями, выбивая из неё большие комья и поднимая пыль. Через минуту, толстая чёрная молния ударила в девочку и, срикошетив, полетела в сторону врага. Несколько сотен солдат мгновенно осыпались пеплом, не успев даже сообразить, что произошло. Кони от страха сбросили своих седоков и разбежались в разные стороны. Вслед за молнией поднялся сильный ветер, поднявший с земли тысячи камней, которые набирая скорость, так же полетели в сторону солдат Хавека. После этой каменной волны на земле осталось несколько сотен окровавленных тел. Оставшиеся в живых, убегали, бросив свои щиты и оружие.

— Я всё-таки смогла сохранить капельку силы и не упасть. — Сказала Мая сама себе и зажала нос, из которого бурным потоком потекла кровь. Через несколько минут рядом с Маей засверкали молнии открывающихся порталов. Сорок два ученика вместе с Хогатом прибыли на место сражения. Хогат побледнел, увидев целое поле окровавленных тел и с недоумением посмотрел на Маю. — Это им за дядю Атона! — Пояснила она, размазывая кровь по лицу.

— Мая, Атон жив и даже не ранен. Убийца ошибся и ударил в сердце Наясу.

— Значит это им за Наясу! — Выкрикнула Мая и опустилась на землю, её ноги отказывались держать маленькое тело вертикально.

Граф Нату смог выжить после удара каменной волны, но лишился ноги и всей своей магической силы. Сейчас он упорно пытался доползти до леса, чтобы там спрятаться и попытаться восстановить силы. Он сожалел о потере ноги, но был рад, что ещё жив.

— Далеко собрался? — Голос прозвучал совсем рядом как раскат грома. Оловер поднял голову и увидел молодого мага с посохом в руке.

— Отпусти, я дам тебе за это много золота. — Предложил граф.

— Эх, граф, ты что, правда, думаешь, что можно купить всё? Мне не нужно твоё золото.

— Что тогда тебе нужно, скажи и я дам тебе это.

— А мне ничего не нужно, сейчас у меня уже есть всё, чего ты меня когда-то лишил, продав как раба. Ребята, вяжем этого! — Оловеру грубо заломили руки за спину и надёжно связали.

Глава 34

Замок Фарго.

Атон.

Почти каждый час прибывали гонцы с донесениями о положении дел на границе. Известий только не было из Пилета и Годора.

— Фёдор, отправь ещё кого-нибудь, не нравится мне это затишье.

— Давай ещё немного подождём, они же всё-таки не по воздуху передвигаются. Судя по времени, через пару часов должны вернуться.

— Ладно, уговорил, подождём ещё немного.

Во дворе замка послышалось лошадиное ржание и громкие голоса.

— Вот, я же говорил, что скоро вернутся, первый прибыл.

— Ваше величество! — Гонец из Годора, мальчишка лет двенадцати, покрытый пылью, нервно мял в руках свою шапку. — Крепость Тарка пала, погибли все, кто там был. Армия Хавека напала неожиданно и с той стороны, откуда не ждали. — Проговорил мальчишка, опустив голову.

— Вот сволочь, а ведь обещал, что не пойдёт против нас. Ты парень сам-то кем будешь и откуда знаешь, что крепость пала?

— Я сын конюха, Ваше величество. Мой отец в этой крепости служил, а прислал меня сам Тарк. Только он умер от ран сразу после того как велел мне сюда скакать.

Я сжал кулаки и решил сам отправиться в Годор, но меня остановил голос ещё одного гонца из Пилета.

— Ваше величество, армия Хавека возле замка Пилет почти полностью уничтожена.

— А ты кто такой? — Удивился Федор, посмотрев на гонца которого видел впервые.

— Я ученик старшего класса магической школы Дамроса! — Гордо заявил парень. — Директор Хогат и сорок два ученика прибыли туда, чтобы сразиться с армией врага.

— То есть ты хочешь сказать, что сорок два ученика смогли уничтожить несколько тысяч солдат, среди которых ещё и маги были? — Удивился я, не поверив его словам.

— А, э, нет Ваше величество, когда мы туда прибыли сражение уже закончилось. — Ответил парень испуганно.

— Во врёт, даже не краснеет! — Заявил Фёдор. — Кто мог там всю армию разбить, если у нас там ни одного солдата нет, а замок вообще пустой стоит? Мы из этого баронства даже крестьян вывезли, со всем их имуществом.

— М, Мая. — Заикаясь, ответил парень.

— Что М, Мая?

— Это Мая всех уничтожила, она раньше нас там оказалась.

— Что??? Она-то там, какого хрена делает? Ей же было велено в школе сидеть!

— Я не знаю, но с ней всё в порядке. Мы там одного графа поймали, зовут Оловер Нату, что с ним делать?

— Тащите сюда, у меня к нему вопросы появились. А король Хавек я так понимаю, успел удрать или его там не было?

— Вот этого не знаю, но корону какую-то нашли. — Ответил гонец, повеселев.

— Фёдор поднимай всех, идём в Годор, жаль, что Тарк погиб, хороший был парень.

Через полчаса наше войско, состоящее из двух сотен человек и пяти сотен гномов, отправились в Годор. В это время пять сотен солдат Хавека занимались разграблением крепости Тарка и близлежащих деревень. Жители этих деревень успели сбежать и спрятаться в лесу. Я добрался до крепости первым, так как летел, а не шёл пешком вместе с солдатами. С высоты мне было хорошо видно, как солдаты Хавека вытаскивали из крепости награбленное и складывали всё на крестьянские телеги. Мериться с несколькими сотнями солдат силой я не стал, могли просто числом задавить. Вместо этого я стал их бомбить с высоты чёрными шарами с пламенем внутри. Сам не знаю, почему я так раньше не делал, надо было возле Велеса так же поступить, а не мудрить с засадой. После первого же взрыва, солдаты бросились врассыпную, позабыв о грабеже. Уничтожать их стало сложнее, пришлось бить туда, где их было больше. Через несколько минут мне сверху стало ничего не видно сквозь плотный дым и пепел. После чёрных шаров, не только деревья, земля горела, и от этого вида мне самому стало страшно. Дождавшись подхода нашего войска, я отдал распоряжение выловить оставшихся солдат Хавека и вернулся в Фарго. В замке было тихо и как-то безлюдно, несмотря на то, что почти все слуги и другие жители никуда не делись. Во дворе меня ждала Наяса, в компании трёх дракончиков. Мориона не было, он отправился якобы на охоту, но я его видел в небе над Годором.

— Как дела в Годоре?

— До моего появления было плохо, после стало ещё хуже, но только для солдат Хавека. Я хотел ещё и в Сальс заглянуть, но подумал, что мирных жителей убивать не надо, они же не виноваты, что их король дурак. Я потом туда новых правителей отправлю, как только мы с их кандидатурами определимся. Думаю, что они и без моей помощи там порядок смогут навести.

— Есть хочешь? Я могу сама для тебя что-нибудь приготовить, правда, сразу признаюсь, что готовить я не умею, я же всё-таки принцесса.

— Ну, из твоих рук я могу съесть всё что угодно, даже камни.

— Камней точно не будет, это я могу обещать. — Наяса попросила подождать её чуть-чуть и убежала на кухню. Добравшись до комнаты, которую нам выделили, я устало опустился в кресло и вытянул ноги. — Ох, как хорошо-то, ещё бы в баньку сходить. — Подумал я и через несколько минут незаметно для самого себя крепко заснул. Разбудил меня солнечный луч, прокравшийся сквозь приоткрытое окно. Наяса спала в соседнем кресле, а на столе был уже давно остывший ужин. Я не стал будить Наясу, осторожно поправил одеяло, которое почти упало на пол, и тихо вышел из комнаты. Через час прибыл Хогат со своими учениками, которые на руках принесли сюда графа Оловера Нату.

Граф выглядел прямо сказать очень плохо. Одна нога до середины бедра была оторвана, вторая переломана в нескольких местах. Тело было похоже на отбивную, покрытую толстым слоем засохшей крови. Хогат не стал его лечить, но и умереть не дал.

— Вот мы и снова встретились господин Нату.

— Да, только этой встрече никто не рад, хотя ты рад, наверное.

— Это почему же?

— Как это почему, мы проиграли, а я у тебя в плену, но думаю что ненадолго.

— Ах, вот ты о чём, думаешь, что тебя пытать будут. А какой в этом смысл? Хавек, скорее всего, мёртв, так что предать ты его уже не сможешь, да и не надо нам это. Но у меня есть к тебе несколько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Так, чисто ради интереса, я даже готов заплатить за них. Не золотом конечно, а свободой.

— Зачем мне свобода, ты посмотри на меня. Я калека, мой магический источник перегорел, и жить мне осталось не больше суток.

— А что если к свободе я добавлю лечение?

— А ногу мне сможешь вернуть? Я слышал, что ты одному барону заново отрастил давно потерянную ногу.

— Да, было такое, только я сейчас об этом жалею, барон на деле гнилым оказался.

— Это ты точно сказал, он всегда таким был, и его дядя не собственной смертью из жизни ушёл.

Через некоторое время граф получил стимул для ответов на мои вопросы в виде исцеляющей руны. Свой рассказ он начал вспоминая то время когда меня ещё не было в этом мире.

Через пять лет после войны победители вдруг вспомнили о баронствах. К этому времени жители баронств уже перебили почти всех изменённых тёмной магией зверей. В баронствах стало относительно безопасно, но нападать на баронов никто не спешил. В то время они жили довольно дружно и могли объединиться против врага. Победители проработали план по захвату, и он был прост. Баронов нужно поссорить, а некоторых просто купить. Этим и занялись Мастар, Селезер и Хавек, причём в тайне друг от друга. Чтобы достигнуть задуманного времени им потребовалось чуть больше десяти лет, но тут появился я и спутал им все карты. Началось всё с разгрома пиратов, которых Хавек натравливал на южные баронства. Эльфы в этом деле ему помогали, рассчитывая получить часть территории за свою помощь. Они может быть и дальше бы этим занимались, но тут появились гномы. Их появления вообще никто не ожидал и план по захвату баронств, пришлось изменить. Через какое-то время Хавеку удалось уговорить эльфов напасть на баронство Бель, где к тому времени уже находился гарнизон из людей и гномов. Вековая вражда между эльфами и гномами переросла в войну, но я опять всё испортил.

Помимо эльфов нанас в это время натравливали и баронов, но это уже было дело рук Мастара и Селезера. После моего посещения эльфийского города и полного разгрома их войска у замка Бель, Хавек придумал новый план, относительно бескровного захвата наших земель. К этому моменту Мастар и Селезер предложили объединить армии, на что Хавек согласился. Вот только у него был совсем другой план в отличие от плана своих соседей. Хавек решил выждать время, не влезая в кровопролитное сражение. После того как мы, воюя между собой ослабнем, Хавек придёт и добьёт остатки наших армий. Вся территория всех баронств, а также мёртвые земли Дамроса, королевства Мастар и Селезер достанутся ему. Единственным тёмным пятном в его плане опять был я, ну и ещё загадочный артефакт под названием «Повелитель сил». Хавек боялся, что этот артефакт уже найден и находится у кого-то из нас, и что та сила, что в нём заключена, помешает его плану.

Граф Нату не верил в существование этого артефакта, но король по-прежнему заставлял искать его. Всё что граф смог узнать о «Повелителе сил» так это то, что его создал Тэнэр и потратил на его создание двадцать шесть марнитов высочайшего качества. Если учитывать стоимость камней, этот артефакт был равен стоимости десяти баронств вместе с их жителями. Информация каким-то образом вышла в свет и артефакт стали искать все и везде. Хавек имея в наличии камни, тоже пытался создать такой же артефакт, но кроме непонятной конструкции ничего не получил.

На мой вопрос о том кто подослал Дарморо, граф ответить не смог. Он к этому был не причастен, так как был уверен в том, что меня можно только числом победить.

— Мда. — Я почесал затылок, услышав рассказ графа. — Оказывается, пока я страдал фигнёй, вокруг шла не шуточная борьба за наши земли.

— Так ведь такое происходит не только на Вирии, но и во всех мирах. — Услышал я голос Фёдора, который уже давно вернулся из Годора и всё слышал.

— А ты когда тут появился?

— А мне, по-твоему, надо по лесу бегать и солдат Хавека собственноручно отлавливать? Их и без моего прямого участия отловят. Там кстати Мая сидит, тебя дожидается, только ты на девчонку не кричи, она за тебя мстила, думала, что тебя убили. Ну, так, скажем, отомстила, как смогла, а смогла она сильно. Несколько сотен солдат на куски разорвало вместе с магами и самим Хавеком, Хогат нашёл его тело.

Мая ждала меня на кухне, тихо сидя в дальнем углу, чтобы никому не мешать.

— Дядя Атон, прости, я опять тебя не послушалась и сбежала из школы. — Сказала она, не поднимая глаз и хлюпая носом.

— Что значит прости? Теперь придётся тебя наказать уже как взрослую девушку за такой взрослый поступок. — Мая вжала голову в плечи и зажмурилась. — Десять дней подряд будешь собственноручно мыть пол во всех коридорах школы! — Строгим голосом сказал я. — Мая после моих слов сначала открыла один глаз, потом второй и, поняв, что другого наказания не будет, радостно заявила.

— Дядя Атон, да хоть двадцать дней! — После чего хотела меня обнять, но чуть не упала. Её ноги были привязаны к ножкам стула, на котором сидела.

— Это ещё что такое? — Возмутился я.

— Да это я сама себя привязала, чтобы не убежать от страха перед заслуженной поркой. Я же думала, что ты меня высечешь. — Пояснила Мая и стала распутывать ноги.

— Кхе, кхе, Ваше величество! — В дверях появился дед Эльтеи. — Кайяра просила передать, что сняла какую-то печать и ждёт вас.

— Понял, уже иду. Девочку отмыть, накормить и отдать лично в руки Хогату. Без присмотра не оставлять, иначе опять сбежит, кто потом полы мыть будет? — Я подмигнул Мае и поспешил в подвал, где меня ждал допрос Дарморо.

— Атон, печать мне удалось снять, но говорить он отказывается. — Сообщила Кайяра, когда я появился в подвале, где держали Дарморо.

— Значит, будем пытать до тех пор, пока не заговорит.

— Зачем, есть другой способ, без криков и неприятных запахов. Я могу влезть в его сознание и заставлю говорить. Правда у такого способа есть серьёзный недостаток, после этого он сойдёт с ума.

— Да плевать, он мне не нужен, хочу знать, кто его подослал.

К убийце своей дочери Кайяра любви не питала и грубо влезла в его разум. Дарморо сопротивлялся силе Кайяры как мог, но она знала что делает, и он заговорил.

Ненависть ко мне у Дарморо появилась после того как я создал отряд Дарии. Простые люди стали меня уважать больше чем своего барона. Дарморо согласился признать меня своим сыном только от жадности и жажде разбогатеть. Вначале он просто меня тихо ненавидел, а потом решил от меня избавиться любым способом. У него это не получалось, потому что меня было трудно удержать на одном месте больше двух дней. Шанс появился после того как появились Фёдор и Анна. Он их тоже сразу возненавидел, потому что они меня поддерживали. Это Дарморо подстроил нападение на Велес, когда хозяйкой там стала Анна. Чтобы я его ни в чём не заподозрил, он даже поучаствовал в его освобождении. Когда захват Велеса и пленение Анны провалились, он попытался натравить меня на эльфов. Для этого всего-то нужно было, чтобы пираты похитили кого-нибудь из моих друзей. Здесь ему повезло, в ловушку угодили Анна и Эльтея. Фёдор естественно в стороне не остался и бросился на выручку. Дарморо в этот момент просто сиял от счастья. Одним ударом он смог избавиться и от Анны и от Фёдора. Рано радовался, Фёдор мало того что смог отбить наших женщин, так ещё умудрился захватить в плен десять эльфиек. Узнав об этом, Дарморо сбежал и не куда-нибудь, а в Селезер, под защиту жестокого короля. С этого момента и началось всё самое для него интересное и как оказалось самое ужасное в его жизни. В прошлом месяце на территории Селезера появился демон и первым кто попался в его руки, был Дарморо. Демон, разумеется, своего имени не назвал, но Дарморо это было и не нужно, ему пообещали горы золота за одну маленькую услугу. Эту услугу он был готов выполнить даже бесплатно. Демон попросил убить одного наглого мага по имени Атон, то есть меня, за что он тоже не сказал. Для этой цели Дарморо был вручён особый кинжал, гарантированно убивающий не только мага, а вообще любое существо, даже бога. Получив из рук демона самое грозное оружие во всех мирах, Дарморо отправился на мои поиски. Добравшись до Фарго, Дарморо узнал о том, что у Фёдора родилась дочь, а так как я являлся его лучшим другом, то я просто обязан поздравить его лично. Теперь Дарморо набравшись терпения, стал ждать моего появления и дождался, но тут произошло нападение на Велес и я опять исчез. Обратно появился я в тот момент, когда он решил покинуть своё насиженное место и двинуться в Ноэр.

Весь такой в белом, я был хорошо видимой мишенью даже ночью. Притаившись за последней аркой нового парка, Дарморо приготовился нанести один единственный точный удар мне в сердце. Он видел как мы с Наясой вошли в парк но не мог предугадать того что Наяса под сводом арки окажется первой. Свой промах он осознал лишь после того как использовал полученное от демона оружие, которое оказалось одноразовым. Что происходило после этого, я уже знал и без его признания. После удара кинжалом Дарморо попытался сбежать, но попал под удар огненных шаров. Оглушённый взрывами и опалённый огнём, Дарморо попался в лапы дракончикам. Они некоторое время поиграли с ним как кошка с мышкой, а потом отдали в руки солдат.

— Всё, больше в его памяти ничего нет! — Заявила Кайяра и убрала свою руку с его затылка. Сразу после этого Дарморо стал похож на пускающую слюни сломанную куклу, которая висела на цепях.

— Жаль, что имя демона мы так и не узнали. — Сказал я с сожалением.

— Ну почему же, ведь печать. — Начала говорить Кайяра, но запнулась, поняв, что этого говорить было не нужно.

— Что печать? Я так понимаю, что ты знаешь, чья печать стояла у него в голове. — Я ухватился за её оговорку.

— Да, знаю, но с этим демоном лучше не связываться.

— То есть ты, получается, прощаешь ему убийство Наясы?

— Нет, но он очень силён и очень опасен, даже для других демонов.

— Кажется, я догадываюсь, о каком именно демоне ты говоришь. Этот демон является их повелителем и по совместительству отцом Наясы!

— Да. — Призналась Кайяра.

— Я хочу знать его полное имя.

— Атон не надо.

— Нет надо, я хорошо подготовлюсь к тёплой встрече с ним.

Через некоторое время Кайяра уступила и всё-таки назвала его полное имя, записав его на отдельном листе бумаги.

Дарморо умер на следующий день после допроса. Графа Нату я вылечил, как и обещал, даже ногу ему отрастил за несколько дней, но уходить он от нас отказался и дал клятву на крови. Это было мудрое решение с его стороны, потому что лучшей кандидатуры на пост регента бывшего королевства Хавек у меня пока не было. Вскоре он вернулся в Сальс, где его ждала очень тяжёлая задача по перестройке королевства в одну из провинций Дамроса. Через неделю вернулись наши непослушные командиры. Вернулись с победой, а победителей как говорится, не судят, а награждают. Нет, конечно, отругал их, но чисто для соблюдения формальности, а потом наградил. Дария получила звание генерала, Штырь стал полковником, а вот Лея от звания отказалась по непонятным для меня причинам. Правда её за спиной уже называли генералом разведки и боялись как огня. О геройски погибшем Тарке я тоже не забыл, его именем будет назван город, построить который решили на месте павшей крепости.

Жизнь потихоньку налаживалась, крестьяне возвращались в свои временно покинутые дома. Мы с Наясой пробыли у Фёдора в гостях почти месяц, после чего вернулись в Ноэр, где мне было почему-то спокойнее. Наверное, из-за растущего недалеко от крепости золотого дерева, а может и не поэтому. Несколько дней мы наслаждались тишиной крепости, но она была грубо нарушена. Нарушителями тишины были Хогат, Анна и Морион со своими воспитанницами.

— Ну и что опять случилось? Что опять война?

— Нет, войны пока нет, и думаю, что не будет. — Ответил Хогат, как-то хитро улыбаясь при этом.

— Мы кое-что нашли, хотим, чтобы ты это сам прочитал. — Анна протянула мне толстую тетрадь в кожаном переплёте. — Я там закладку сделала в том месте, откуда читать надо.

Я взял предложенную мне тетрадь и открыл на закладке.

— Я что-то не совсем понимаю прикола, здесь же на русском написано, но тетрадь явно старая? — Спросил я, посмотрев на ровные строчки красивого почерка.

— Да! — Ответила Анна и просто сияла от радости. — Эта тетрадь принадлежала Тэнэру!

— Тэнэру??? То есть моему прадеду? А откуда он. — Я хотел спросить, откуда он знает русский язык и вспомнил, что Тэнэр был другом Эльсигура, а он знает очень много языков, включая русский. А это значит, что он мог поделиться с Тэнэром знанием этого языка. Спрашивается, а зачем ему понадобилось знать русский язык? Ответ нашёлся быстро, чтобы зашифровать свои записи.

— Ты читай, не отвлекайся, это очень интересно. — Поторопила меня Анна. В это время Наяса заглядывала в тетрадь через моё левое плечо. Не понимая чему так рады Хогат и Анна, я стал читать.

Десять дней я поддерживал магией жизнь в этом маленьком тельце. Всё оказалось бесполезно, сердце упорно отказывалось биться самостоятельно. Нужно было что-то делать, и я решился на ещё не полностью продуманный шаг. К какому результату это приведёт, я не знал, да и никто не знал, наверное, даже боги не знали. На очень маленьком марните я выгравировал одну очень старую и всеми забытую руну. Эта руна по моему предположению, должна заставить сердце биться. Предположение оказалось правильным, и марнит помещённый прямо в маленькое сердце, заставил его работать без моего участия. Я наконец-то смог хоть немного отдохнуть за последние десять дней, за время которых даже не спал. Я был очень рад, что мальчик жил, но как потом выяснилось, слишком рано радовался. Сила, заключённая в камне, быстро иссякла, малыш снова стал умирать, уже в четвёртый раз за эти десять дней. Я долго думал, что мне делать, ведь поместить ещё хотя бы один марнит в маленькое сердце, было невозможно. Через день, перебрав все возможные варианты, остановился на одном. Силой магии нужно насытить кровь, она распределит силу по всему телу и её хватит для работы сердца. Целые марниты для этого не подходили, и мне пришлось измельчить их до состояния пыли. Каждый день я осторожно вводил полученную пыль в кровь малыша с помощью специально изготовленного инструмента.

Оторвавшись от чтения, я посмотрел на Анну и Хогата. Они по-прежнему улыбались, ожидая того момента когда я дочитаю тетрадь.

— Не понимаю чему вы так рады, дедуля, оказывается, был ещё тот садист. Опыты проводил на маленьких детях.

— Дальше читай! — Поторопила Анна. Наяса сопела у плеча, пытаясь хоть что-то понять, из того что было написано в тетради.

Для полного насыщения крови марнитовой пылью мне потребовалось измельчить двадцать четыре марнита среднего размера и очень хорошего качества. Тело малыша светилось от разлитой по телу магической силы. Несмотря на это я понимал, что и эта сила когда-то тоже закончится и малыш умрёт. У меня оставался последний марнит который я решил использовать но, не измельчая его. На этот камень я нанёс сразу две руны, одна впитывала силу разлитую повсюду, а другая отдавала её марнитовой пыли. Кровь будет доносить силу сердцу, где находится самый важный марнит. Этот последний марнит я поместил в левую грудную мышцу, ближе к сердцу. Результат своей работы я смог увидеть только через день. От усталости и перенапряжения я потерял сознание.

Ребёнок был жив и даже не плакал ни от голода, ни от холода. О том, что я делаю с малышом, не знал никто, и я решил оставить всё в тайне. В тайне даже от его матери и отца. На первый взгляд мальчик ничем не отличался от других детей, но это если не смотреть на него магическим зрением. В магическом зрении мальчик светился как солнце, а его тело впитывало силу в огромном количестве. Мне даже в какой-то момент стало страшно рядом находиться. Этот ребёнок перестал быть человеком, теперь это уже была неизвестная сущность в теле новорожденного. Его аура включала в себя все цвета радуги, но больше было синего. Через какое-то время в моём измученном сознании появилось имя, подходящее для этой сущности. Оно на староэльфийском звучало так — «Атенгере Онорэ» и переводилось как «Повелитель силы». Вот только малыш мог управлять не одной силой, а всеми, причём сразу. Имя получалось длинное и сразу выдающее в мальчике не совсем человека. Я сократил его, взяв по две первых буквы от каждого слова. Получилось короткое имя, которое не будет выделяться на общем фоне других имён и это имя — Атон.

Дочитав до этого места, я захлопнул тетрадь, мои волосы зашевелились, а по телу пробежал целый табун крупных мурашек.

— Это теперь получается что «Повелитель сил» это я? И судя по этим записям не человек, а какой-то монстр? Меня, можно сказать создали, взяв за основу ребёнка, и я даже об этом никогда не догадывался!

— Ты не монстр, ты человек, тот которого мы все любим. — Промурлыкала как кошка Наяса, прижавшись щекой к моему плечу. Я посмотрел на неё и по моему телу пробежал второй табун мурашек. Тело Наясы слегка светилось, а в груди сияло солнце. Когда-то Тэнэр создал меня, а совсем недавно я создал из Наясы почти такую же сущность. Только добился я этого другим способом, поместив в её грудь искусственно созданное с помощью магии сердце. Теперь нас стало двое, — «Повелитель и Повелительница сил».

— Кто ещё об этом знает? — Спросил я, обращаясь одновременно и к Хогату, и к Анне.

— Я, Хогат, Наяса и ты. — Ответила Анна.

— Ещё я знаю. — Послышался голос Мориона.

— И я теперь тоже знаю, извините, случайно услышал. — На ступенях стоял Верн Бель.

— Так, короче, слушайте меня внимательно! О том, что я «Повелитель сил», никому ни слова! — Сказал я, посмотрев на каждого.

— Почему? — Удивилась Анна.

— Потому что только вы, считаете меня человеком, а другие могут разглядеть во мне монстра. Как думаете, оно нам надо? У нас и так дел выше крыши. На востоке территории трёх королевств бесхозные, да и с северными баронствами надо что-то делать, государство в государстве мне нафиг не надо.

— А как же Фёдор, Дориан, да и все остальные, кто монстром точно тебя не будет считать?

— Я им сам расскажу, потом, может быть. Мне ещё Дору надо будет мумию их первого короля отдать, надоело его скрывать.

— Так ты что, нашёл могилу Иан Тора? — Хогат даже подпрыгнул, услышав это.

— А где я ещё мог секиру власти откопать, если не там?

Эпилог.

Прошло пятьдесят лет.

— Деда, а ты возьмёшь меня с собой в Тэнэр?

— Конечно, возьму, я же обещал и ты обязательно должен увидеть самый красивый город на всей Вирии.

— И мы поедем туда на поезде?

— А на чём же еще, если не на поезде? Это самый быстрый способ добраться до столицы Дамроса.

— Деда, а мы пойдём на экскрурсию в хрустальный дворец?

— Конечно, и не только во дворец, но куда ещё пойдём, это пока тайна, иначе бабушка будет ругаться.

— Фаломир, ну зачем ты ребёнка раньше времени баламутишь, он же теперь спать не будет.

— Талия, ну что тебе опять не нравится? Я же не обманываю.

— Мне Фаломир, много чего не нравится, особенно твои сказки, которые ты ему рассказываешь.

— Так ведь это и не сказки, всё это было на самом деле, а в некоторых событиях мне даже довелось поучаствовать.

— Ага, ты ещё скажи, что и чёрного дракона видел собственными глазами.

— Конечно, видел, его зовут Морион. Как сейчас помню тот день, когда в Фарго, то есть в Колоссо, прилетели драконы. Их четверо было, один чёрный как самая тёмная ночь, а рядом ещё трое, но те почти серыми были.

— Хватит уже, сказочник! Булочную закрывать пора, ночь уже.

— И ничего я и не сказочник, вот приедем в Тэнэр, сама всё увидишь. Там все соберутся, праздник же, городу пятьдесят лет.

— Ладно, иди ребёнка спать укладывай, я сама булочную закрою. — Талия выпроводила из булочной своего мужа вместе с внуком, маленьким Тарком. Дом, где они жили, был в двух шагах от их булочной, и она хорошо видела, как они в него вошли. Талия, вспомнив, о сыне и снохе, тяжело вздохнула, не видела их уже больше месяца. Они оба служили в королевской гвардии и приезжали домой не часто. Через несколько дней она поедет в столицу, в которой ещё никогда не была и там увидится с ними. Сказкам своего мужа она не очень-то и верила, но догадывалась, что в прошлом он был точно не булочником, Фаломир никогда ничего не рассказывал о своей прошлой жизни.

— Деда, расскажи ещё что-нибудь.

— А про что?

— Про всё, например, о короле и его друзьях, я думаю, что у него много друзей.

— Это да, друзей у него много, а знаешь кто они такие?

— Не-а.

— О королеве Наясе ты уже слышал, о графе Фьодоре тоже. Дориан знаешь кто такой?

— Нет, а кто он?

— Это король гномов, Дориан первый, его ещё называют Дориан железный, за то, что гномы построили железную дорогу. Его жена королева Марита, является основателем «Горной академии». Есть ещё герцогиня Лея, но я про неё мало что знаю.

— Деда, а Чиква кто?

— Ух, какой ты хитрый, сколько всего знать хочешь, вот подрастёшь, поступишь учиться в морскую академию и узнаешь кто такой профессор Чиква.

— Деда, а драконы на праздник прилетят?

— А куда они денутся, конечно, прилетят, без них ни одна годовщина не обходится. Половина Дамроса в столицу приезжает, чтобы на них посмотреть, ну и ещё на золотое дерево, ой, всё-таки проболтался старый я дурень. Хотел ведь сюрприз вам с бабушкой сделать, но ничего, в столице ещё много на что посмотреть можно. А теперь всё, спать пора, ночь за окном.

Евгений Гришаев Подмена

Глава 1

– Александр, ты куда, а как же пиво?

– Не мужики, вы уж как-нибудь снова без меня, я домой, устал, до завтра, - я в очередной раз отказался от посиделок с членами строительной бригады и, помахав им рукой на прощанье, направился домой. День сегодня и в самом деле выдался тяжелый, заказчик подгонял с завершением внутренней отделки его нового, уже восьмого по счёту магазина.

Думаю, что пора представиться и немного рассказать о себе. Меня зовут Александр Тихий, мне двадцать лет, и я выходец из детского дома. Попал я туда в возрасте приблизительно полутора лет, после того как меня на вокзале бросила нерадивая маманя. Больше я ее не видел никогда, об отце, и говорить нечего, сея личность вообще неизвестна.

Жизнь в детском доме у меня, надо сказать, была совсем не сахар. Постоянно приходилось отстаивать свои права и оберегать скромное имущество. Пока я был ещё мал, получал люлей от всех, кто был старше и соответственно сильнее. Со сверстниками у меня, разумеется, тоже периодически возникали конфликты, но тут уже всё было с переменным успехом, я стоял до конца и в большинстве случаев, выходил победителем в драке. Чем старше и сильнее я становился, тем меньше было желающих отобрать у меня что-то или же просто обидеть, а потом меня и вовсе стали бояться. Жизнь закалила, научила терпеть боль и самое главное – я научился драться. Друзей у меня в детском доме не было, лишь товарищи, среди которых я мог чувствовать себя своим, так как всегда был за любой кипишь на их стороне. Обидели кого-то из наших – я лез в драку, но, только убедившись, что обидчик стопроцентно не прав, если же он был прав, старался, решить дело мирно, в некоторых случаях это даже получалось.

Иногда я попадался на мелком хулиганстве (куда же без этого), за что потом получал наказание от директора или от воспитателей. Рос я ребёнком любознательным и непоседливым, из-за чего часто получал травмы. Вот спроси меня сейчас, зачем было надо десятилетнему пацану проверять, что будет, если упасть с третьего этажа спиной в сугроб? Ощутить прелесть свободного полета? Кто знает, чем я тогда руководствовался, но это падение запомнил на всю жизнь. Под снегом, на земле, находилась куча битых бутылок, на которые я и упал, промахнувшись на полметра с точкой предполагаемого приземления. Потом были десять дней в бинтах и зелёнке, и месяц запрета на выход из здания детского дома. На память о том падении остались шрамы, в количестве сорока двух штук, распределившихся равномерно по всей спине. Маленькие и большие, они напоминали о том, чего делать нельзя и что всегда нужно думать не своей пятой точкой, а головой.

До пятого класса учились мы тут же, в этом детдоме, воспитатели были нашими учителями. Потом начиная с шестого класса, нас строем (дружною толпою) водили в ближайшую школу. После окончания школы нас также дружно выпихнули из детского дома, и мы все вшестером (это все, кто закончил учиться вместе со мной), оправились в свободное плавание по жизни. Директор вместе со всем персоналом детского дома, наверное, перекрестились ногой, после того как выпроводили нас, самых шебутных воспитанников за последний десяток лет.

Из нашей шестёрки только я поступил в строительный техникум, после чего решил, кардинально изменить свою жизнь и перестал общаться со всеми выпускниками. Учился в техникуме хорошо, в драку старался не лезть, спиртное не употреблял (почти), и вообще, старался изо всех сил не привлекать к себе внимания, особенно правоохранительных органов. А вот они нас из поля зрения как раз и не выпускали, ждали, когда кто-нибудь из нас оступится. Оказавшись предоставленными сами себе, оступились двое из нас и теперь смотрели на мир сквозь тюремную решётку.

Окончив техникум с красным дипломом, потом долго искал работу по специальности. Новичок даже с красным дипломом был никому не нужен. Пока искал работу, подрабатывал, где и как только мог. Месяц назад мне повезло, мне предложили работу, и я сразу же согласился. В одной строительной бригаде освободилось место, один из работников ушёл на пенсию. Он занимался укладкой кафеля и прочей новой современной отделочной лабуды, появляющейся в магазинах чуть ли не каждый день и в больших количествах. Я вкалывал как проклятый по двенадцать часов в день, стараясь, зарекомендовать себя с лучшей стороны и это у меня в целом не плохо получалось. Взрослые мужики уже через неделю перестали издеваться и приняли меня как равного себе по значению работника. Это льстило, но я не собирался сбавлять обороты, мне были нужны деньги. Изменения в жизни стоили определенной суммы и желательно с шестью нолями.

Очередной рабочий день был закончен, я спешил домой, по пути зашёл в магазин за продуктами, организм после тяжёлой работы требовал возмещения потраченных калорий. Небо хмурилось, прохожих на улице к восьми часами вечера стало в несколько раз меньше чем днём. Те не многие, кто попадался мне на пути, тоже куда-то спешили, стараясь не влезать в чужие дела.

Дорогую иномарку, остановившуюся возле автобусной остановки, я заметил издалека. Рядом с ней что-то происходило, там двое мажоров по очереди забегали внутрь остановки, а после каждого выхода оттуда отряхивали руки словно от мусора. Подойдя ближе, мне стало понятно, что эти два отпрыска современной элиты кого-то там делают. Они бьют кого-то и этот кто-то, уже просто не может им ответить. Я был всегда за справедливость, поэтому и влез в это дело, решив, помочь мужику, который уже был в состоянии близком к трупу.

– Эй, братва! Кончай, он же уже даже не мычит.

– Пошёл на хер, иначе рядом приляжешь! – один из мажоров повернувшись ко мне, демонстративно показал свой окровавленный кулак.

– А если вместо меня приляжешь ты? Такой вариант не рассматривал? – его угроза меня разозлила. То, что их двое, меня совсем не волновало, в жизни бывало, что и против троих приходилось выходить. Правда, тогда и мне тоже не слабо досталось, но победил тогда всё-таки я.

Мажору мои слова видимо не понравились, он отвлёкся от избиения мужика и направился ко мне. Я положил пакет с продуктами на землю и приготовился к драке.

Не знаю насколько был хорошим бойцом мажор, но наказать его, было просто необходимо. Всю свою сознательную жизнь я дрался, как говориться - опыт есть и не малый. Состроив зверское лицо, мажор быстрым шагом приблизился ко мне и ударил. Метил мне в челюсть, но я ждал этого и, уклонившись, ударил в ответ. Со всех сил постарался ему в нос не бить, несмотря на большое желание, но и удара в пол силы оказалось для него вполне достаточно. Секунду назад надменный и дорого одетый парень, приблизительного моего возраста, сделав несколько шагов назад, упал на спину и перестал подавать признаки жизни. Его товарищ, до этого момента стоявший чуть в стороне, увидев, что его друг находится в глубоком нокауте, почему-то не захотел, прийти ему на помощь. Забыв о том, что рядом стоит их же автомобиль, он убежал, развив за несколько секунд максимально возможную для него скорость. Бежал он настолько быстро, что пускаться за ним вдогонку, не решился, мог ведь и не догнать, я же не спринтер всё-таки. Не успел я проводить этого бегуна взглядом, как сзади послышался противный скрип тормозов. Полицейский "Уазик" лишь каким-то чудом не врезался в дорогую иномарку, припаркованную у остановки. Хозяин этой иномарки сейчас всё ещё лежал на земле без движения в позе морской звезды. Объяснить, что здесь произошло, мне никто не дал, сразу трое амбалов в бронежилетах повалили меня на землю, надели наручники и в прямом смысле этого слова, забросили в «собачник». Минуты через три приехали ещё сразу две машины, скорая помощь и патруль ДПС.

Возле автобусной остановки стала собираться толпа зевак. Мне были слышны выдвигаемые ими версии о случившемся. Ни одна из них не была даже близка к настоящей, но из всего услышанного бреда я смог понять, что сейчас в автомобили скорой помощи, а их уже стояло два, грузили трупы. Да, именно трупы, мужик от побоев мажора умер, а сам мажор, оказывается, умер от моего совсем даже не сильного удара в нос. Я был в шоке, узнав об этом, но насладиться новым шокирующим чувством в полной мере, мне не дали. Задняя дверь "Уазика" открылась и со словами – «Ты сука знаешь, кого ты убил?», мне довольно сильно несколько раз дали по рёбрам. Спросить кем же был этот отмороженный мажор, я не смог, боль в рёбрах не позволяла даже нормально вздохнуть.

Через полчаса меня так же грубо, как и в "Уазик", бросили в КПЗ, правда, сняв с моих рук наручники. Спустя ещё приблизительно час, снова нацепив на мои руки стальные браслеты, меня перевели в комнату для допроса. Там меня ожидал следователь, от которого я и узнал, кем был мажор, склеивший ласты после полученного от меня удара. Этот молодой отморозок оказался сыном владельца крупной строительной компании. Сам папаша на моё счастье сейчас находился где-то за границей, иначе я, скорее всего, не сидел бы сейчас здесь, а лежал в реанимации и это в лучшем случае. Все мои слова о том, что эта тварь вместе со своим другом избивали мужика, уже давно не оказывающего никакого сопротивления, следователь пропустил мимо ушей. С его слов это я избивал того несчастного мужика, а мажоры как раз пытались мне помешать.

– А как же свидетели? – спросил я. В тот момент неподалёку от остановки находились люди, трусливые тогда, но сейчас могущие оказать помощь в расследовании.

– Свидетель один, Авель Домаров, друг убитого тобой Алексея Прохорова. Он настаивает на том, что это ты убил и прохожего, и Алексея, - ответил следователь, на этой фразе закончив меня допрашивать. Из всего того что я теперь знал, получалось, что мне - конец. Никакие оправдания мне не помогут, получу по полной программе за два трупа. Я, конечно, с этим был в корне не согласен, но сделать просто ничего не мог.

Суд состоялся через две недели, меня естественно признали виновным в двух убийствах и вынесли приговор, который меня просто добил.

– Двадцать лет с отбыванием в колонии общего режима! – выдавил из себя судья и захлопнул папку с моим делом.

Суд проходил в закрытом режиме, поэтому мои вопли о несправедливости никто кроме судьи и стороны обвинения не услышал. Папаша отморозка не был удовлетворён приговором, поэтому пообещал мне недолгих лет жизни, намекая, что он со мной разберётся на зоне, денег у него для этого достаточно. Я тоже пообещал, что могу выжить, вернуться и отомстить, причём быстрее, чем до меня доберутся его наёмные убийцы. На этом моё общение со всеми закончилось, под конвоем меня перевели в «автозак» и я, отправился отбывать срок.

Поездка в потрёпанном «автозаке» получилась недолгой. Минут через десять тарантас остановился, дверь открылась, и в него вошли два мужика в строгих чёрных костюмах. Не сказав ни слова, они меня пересадили из «автозака» в минивен с тонированными стёклами.

– Вы ещё кто?

В минивене сидели ещё трое хмурых мужиков в таких же чёрных гражданских костюмах. Из этих троих со мной заговорил только один, возрастом приблизительно в районе пятидесяти лет.

– Я полковник Назаров, - ответил он, ухмыльнувшись. – Тебя решено перевести в более безопасное место. Там тебя Прохоров старший достать не сможет, руки у него коротки, - успокоил меня полковник, после чего человек, сидевший слева от меня, быстрым движением вколол мне в руку какую-то дрянь, причём прямо через ткань рубашки. Дрянь эта подействовала практически мгновенно, погрузив меня в чёрную тишину, я даже не успел возмутиться на этот их подлый поступок.

Пробуждение было не приятным, по ощущениям мне казалось, что я накануне выпил бочку водки, причём без закуски. Вскоре преодолев круговорот в глазах и тошноту, смог осмотреться. Это явно была не тюрьма, комната, где я лежал на кровати, была скорее похожа на гостиничный номер, здесь даже телевизор был в наличии. Неведомым похмельем страдал около часа, пока не появился уже известный мне полковник со своими молчаливыми друзьями.

– Проглоти это, легче станет, - один из его помощников положил на журнальный столик две небольшие капсулы ярко красного цвета. – Если бы мы хотели тебя убить, ты уже давно был бы мертв, глотай, не бойся!

Я дрожащими руками подобрал капсулы и положил в рот, но глотать не спешил, а-то мало ли что, вдруг опять вырублюсь.

– Глотай, тебе говорят! Нечего тут агента контрразведки из себя корчить! – прикрикнул полковник и подал мне стакан с водой, чтобы я запил лекарство. Пришлось проглотить подозрительные капсулы, а через пару минут моё самочувствие действительно стало намного лучше.

– Полегчало? Вижу, что да. Значит, сможешь, понять и осмыслить всё то, что я сейчас тебе скажу. Ты не в тюрьме, но свободы перемещения всё же не будет. Мы в одной из научных лабораторий, секретной, разумеется. Предлагаю тебе поработать на благо родины, вместо отбывания срока в гораздо худших условиях, чем эти.

– Кем поработать? Вам тут кафелем что-ли нужно всё выложить? – полковника я не понял, он говорил какими-то загадками, припудренными сказкой о секретности.

– Нет, конечно, нам нужен исследователь, а ты как раз просто идеально подходишь для этого дела. Если не согласен, не вопрос, зона никуда не делась, ждёт тебя с распростёртыми руками.

– И что я должен буду для вас исследовать?

– А вот это уже не ко мне, исследованиями занимаюсь не я. Моё дело подбор кадров. Ты тут подумай ещё пару часиков, прежде чем соглашаться, дело опасное, но чертовски интересное. Я позже зайду, - полковник встал и быстро вышел, правда, одного из своих провожатых оставил, видимо, чтобы я через него смог сказать ему о своём решении. Попытка поговорить с «другом» полковника, ни к чему не привела, он молчал словно рыба. Слова полковника неизвестного рода войск, вызвали у меня одновременно и чувство тревоги, и жуткий интерес. То, что дело секретное было и так понятно, иначе, зачем устраивать весь этот цирк с похищением меня из «автозака». С другой стороны, опасность меня поджидала и на зоне. Где я протяну дольше тут или там, тоже никому не известно. Если меня здесь не собираются убивать или ставить на мне опасные опыты, шанс выжить и сбежать в процентном соотношении немного выше, чем из мест заключения. Значит, есть смысл соглашаться, жить-то всё равно мне, кажется, недолго осталось и всё из-за моего проклятого чувства справедливости.

– Эй, манекен с пистолетом подмышкой, - позвал я своего сторожа, - передай шефу, я согласен. Что вам там нужно исследовать?

Сторож, оставленный в комнате, услышав моё согласие, ушёл, оставив меня в одиночестве, обдумывать, на что я только что почти добровольно подписался. Полковника долго ждать не пришлось, минуты не прошло, как он вновь появился в моём странном гостиничном номере. Его лицо, как и раньше не выражало никаких эмоций, о чём он думал и в каком настроении находился, понять было невозможно.

– Я рад, что здравый смысл возобладал, - он изобразил намёк на улыбку и предложил, следовать за ним.

Тем временем в этом же здании на минус третьем этаже, сидя за столом в своём кабинете, профессор Вениамин Генрихович Озёрский внимательно читал личное дело нового исследователя под номером 125. Данные ему предоставил полковник, собрав информацию о парне всего за пару дней.

– Рост 181 см, вес 72 кг, психических отклонений от нормы не замечено, характер, - здесь профессор увидел вместо пояснения знак вопроса, после чего на некоторое время задумался. – Почему ничего? Всех предыдущих кандидатов, царство им небесное, полковник смог хоть как-то охарактеризовать, а здесь нет. Времени мало было или характер не подходит ни под одно описание? – Воспитанник детского дома, родители неизвестны, а это очень хорошо. А вот и самое главное, - Вениамин Генрихович добрался до графы совершённых Александром преступлений. – Приводов в полицию за время нахождения в детском доме – 9.

- Драка, драка, мелкое хулиганство, драка, хулиганство, драка, драка, драка, драка. Во всех драках, в которых участвовал Александр Тихий, не он был зачинщиком, но он влезал в них, пытаясь, помочь таким же детдомовцам, как и он сам. Получается, что он прямо какой-то Робин Гуд, а не Александр Тихий, - профессор мысленно усмехнулся.

– Серьёзных преступлений до последнего времени не совершал, - Вениамин Генрихович встал и прошёлся по кабинету, разминая затёкшие от долгого сидения ноги. – Какая-то не стыковка получается, до этого ничего, а тут бах – сразу два трупа! Полковник в своих записях почему-то не указал, что и как произошло, не счёл нужным? Почему? Мне опять подсунули порченый материал! Кого не возьми - либо псих, либо убийца! Неужели мне не могут найти нормального человека!? Работаю с отбросами! Хотя, для наших целей, такие отбросы как раз отлично подходят, потом совесть не так мучает. – Так, что тут у нас ещё? На правом плече свежая татуировка – голова волка с оскаленной пастью. Детдомовское прозвище – волчонок. Уже не волчонок с двумя трупами-то, а матёрый волк! Количество шрамов на теле – сорок два. Да, всё-таки не самый лучший вариант нам достался, нужно внимательно осмотреть парня на соответствие подходящего для выполнения задачи здоровья.

– Вениамин Генрихович, - в кабинет вошёл полковник Назаров. Вслед за ним, слегка пошатываясь, после воздействия на организм мощного транквилизатора, вошёл их новый «исследователь» - Александр Иванович Тихий. – Ваш новый матер, - полковник запнулся и сразу же поправился, - ваш новый сотрудник.

Посмотрев на подопытного, профессору стало его, немного жаль, даже несмотря на то, что он убил двоих. Парень героически пытался, устоять на ногах, после применения к нему экспериментального транквилизатора.

– Здравствуйте молодой человек, - Вениамин Генрихович широко улыбнулся, сделав шаг навстречу новому «сотруднику».

– И вам не хворать. Что от меня требуется?

– Для начала мне потребуется, провести полную диагностику вашего молодого организма, - ответил профессор, посмотрев в глаза новоявленному убийце. Ответный взгляд зелёно-голубых глаз Александра, был чистый как безоблачное голубое небо и не злобный, как взгляды его предшественников. – Что-то не так с этим парнем, - подумал профессор, сопоставив взгляд с информацией, предоставленной полковником. – Не похож он на убийцу. Хотя, если загнать человека в определённую ситуацию, даже агнец божий перегрызёт глотки стае волков.

– Где тара, в которую мне нужно отлить и отложить? – спросил Александр, до слёз рассмешив этим и профессора, и рядом стоявшего полковника.

– Вот этого как раз и не нужно, сделаем КТ и возьмём кровь на анализ. Прямо сейчас этим и займёмся, чего понапрасну время терять, его и так не хватает. – Профессор в этом не врал, времени на подготовку нового «исследователя» у него было действительно в обрез. До следующего открытия пространственно-временного портала оставалось чуть больше месяца. За это время требовалось, провести уникальную операцию по вживлению в мозг парня новейшей мини-видео камеры. Почти полностью изготовленная из биоматериала, она отлично работала, используя родные глаза и уши своего носителя вместо объектива и микрофона.

– Проводите Александра в медицинский блок. Я подойду туда чуть позже, - сказал профессор, посмотрев в сторону двери.

В кабинете моментально появился помощник полковника Назарова, капитан Воробушкин. Александр повернувшись к нему, как-то хитро улыбнулся и, подойдя ближе, встал на шнурок, развязавшийся на правом ботинке капитана. Капитан, в отличие от профессора, этого не заметил и, разумеется, при первой же попытке шагнуть, изобразил танцевальное па, чтобы не ударить лицом в грязь, а если точнее то, не клюнуть носом в бетонный пол.

– Воробушкин! Ещё раз увижу развязанный шнурок, до конца жизни будешь в сапогах ходить! – пригрозил полковник, крикнув вслед своему помощнику.

– Твой уголовник оказывается ещё и мелкий пакостник, - Вениамин Генрихович ухмыльнулся, прекрасно зная, что этот Тихий специально встал на шнурок капитана.

– Да, какой из него уголовник! – полковник махнул рукой, давая понять, что Александру до соответствия этому званию ещё расти и расти. – Дело было шито белыми нитками. Я, можно сказать, спас парня, на зоне он бы и пары дней не протянул.

– А как же тогда два трупа появилось? – напомнил профессор.

– Мужика убили богатые отморозки, с которыми он и вступил в разборки. Врезал одному разок, тот и откинулся. У него какая-то сосудистая патология была, стенки кровеносных сосудов хрупкие были, вот после удара Тихого один и лопнул в его дурной голове. Хотя, надо признать, удар у нашего нового «сотрудника» хорошо поставлен, я бы при других обстоятельствах его к себе забрал, но как говориться – чего нет – того нет, он вам достался.

Я шёл за Воробушкиным и пытался придумать, чем бы ему ещё нагадить. Именно он вколол мне ту дрянь, от которой меня до сих пор немного штормит. Шнурок под ногами попался случайно, но больше придраться к этому вояке было не к чему, мужик был примером для подражания.

Здание, по коридорам которого я сейчас шёл, было огромным. О количестве этажей можно было лишь предполагать, а по моим предположениям их должно было быть не меньше пяти и это только вверх. Единственное что меня раздражало в этой современной мегалитической постройке – это отсутствие окон. Их не было совсем, поэтому определить хотя бы приблизительно, где это здание расположено, я не смог. – Ничего, время у меня ещё есть, выясню, а там глядишь, и план побега нарисуется, - подумал я и остановился перед массивной металлической дверью с электронным замком. Мой провожатый приложил ладонь тыльной стороной к замку, после чего что-то тихо звякнуло, и дверь поползла в сторону. – Дело дрянь если все двери так открываются, - подумал я, предположив, что электронный ключ находится у него под кожей. – Можно, конечно, руку ему отрезать, но это уже, в крайнем случае, - промелькнула мысль в моей голове.

За дверью находилась оснащённая по последнему слову техники медицинская лаборатория. О функционале оборудования я даже думать не стал, не мой профиль, да, и не нужно оно мне в моём предстоящем побеге. То, что я отсюда буду делать ноги – это даже не подлежит обсуждению, буду однозначно. При первой же возможности это сделаю.

Попав в руки «маньяков» от медицины, я прошёл все круги ада медицинских обследований. Профессор меня обманул, одним КТ и сдачей крови дело не обошлось, доктора залезли своими инструментами во все отверстия моего тела.

– Спиной ко мне, - скомандовала тётя неопределенного возраста в белом халате. – Спусти трусы, нагнись, раздвинь ягодицы.

После всего того, что со мной вытворяли, осмотр анального отверстия на наличие у меня геморроя, был невинной процедурой, мне даже пошутить захотелось.

– Ну и как там, досрочного освобождения не видно?

Докторша мою шутку не оценила, даже не улыбнулась – дура крашеная. Велела надеть трусы и выгнала из кабинета. В коридоре меня ждал угрюмый Воробушкин, уже уставший водить меня по огромному медицинскому корпусу. За четыре часа обследований мне не удалось ничего выяснить, я по-прежнемуне знал, где находится это здание. Никто из медицинского персонала ни на один мой вопрос не ответил, молчали, словно набрали в рот воды.

– Ну, что, - Синичкин, - спросил я, намеренно изменив фамилию моего гида, - куда теперь? Не знаю, как ты, а я жутко проголодался.

– Иди туда, - Воробушкин даже бровью не повёл на то, что я поменял ему фамилию, он лишь в очередной раз показал, куда мне теперь топать.

В конце длинного коридора находилась дверь, за которой я ещё не был и именно туда, мне теперь и следовало войти.

– Надеюсь у вас тут столовая, - с такими словами я открыл вполне обычную на вид дверь и сразу понял, что это точно не столовая. За дверью меня поджидала очередная группа «маньяков» от медицины, одетых в стерильные костюмы. Я собственными ногами пришёл в операционную и, не успев ничего им сказать, вновь погрузился в чёрную пустоту после ещё одного укола, но уже в шею и не от Воробушкина.

На этот раз моё пробуждение было вполне обычное, голова не болела словно с похмелья, а во рту был приятный привкус мяты. Несмотря на хорошее самочувствие, встать я не смог, так как был надёжно пристёгнут к кровати широкими кожаными ремнями.

– Эй! Какого хрена? Что за дела? Почему я в таком положении? – крикнул, в надежде на то что меня услышат и меня действительно услышали. Через пару минут появился профессор в сопровождении нескольких докторов, с которыми я был наглядно уже знаком. Меня быстро осмотрели, после чего освободили от ремней. Как только я получил свободу, у меня тут же зачесался затылок. – Эй, а с волосами-то у меня что? – проведя ладонью по затылку, ощутил короткий ёршик волос и новый шрам. На мой немой вопрос по поводу этого шрама, профессор тут же пояснил.

– Мы прикрепили небольшое устройство к твоему гипофизу и теперь можем видеть и слышать всё, что видишь и слышишь ты.

– А мне-то это, чем сможет помочь в дальнейшем? – задал я вопрос, возникший первым моей голове. То, что эти сволочи, вскрыли мне череп, меня почему-то не возмутило, видимо потому, что никаких проблем со здоровьем или неприятных ощущений я у себя не выявил.

– А кто говорил, что это должно помочь тебе? Это поможет нам! – заявил профессор, после чего я его сразу возненавидел. Во мне начала просыпаться ярость, а это было плохо. В таком состоянии я себя практически не контролировал. Мало того, я переставал чувствовать боль, это было проверено не единожды в драках! Профессор почувствовав, исходящую от меня опасность, быстро вышел, заперев дверь снаружи.

Через несколько минут, когда в комнате ломать было больше нечего, я успокоился.

– Ладно, хрен с вами, главное, что, я жив и овощем не стал, с приборчиком в голове тоже можно жить, если не мешает, - подумал я и услышал, как дверной электронный замок тихо щёлкнул. В комнате появился полковник Назаров, вместе со своим неизменным помощником Воробушкиным.

– Выпустил пар? – полковник обвёл взглядом разгромленное мною помещение. – Пойдём, времени у нас мало, а подготовить тебя надо.

– Подготовить к чему? Вы мне так и не сказали, что я буду должен сделать.

– Узнать куда делась библиотека Ивана Грозного, - ответил полковник, поставив меня этим в тупик.

– Это как?

– Просто! – он первый раз за всё время улыбнулся. – Мы отправим тебя в 1584 год.

– Вы шутите, да?

– Ничуть. Мы уже отправили туда несколько человек, но они не достигли успеха, - полковник покачал головой с сожалением. О том, что за всё время их экспериментов погиб уже не один десяток перемещенцев, он умолчал. Не стоило, пугать подающего определённые надежды кандидата. Погибли на другой стороне не все переместившиеся, львиная доля погибла ещё на этапе прохождения через портал. Всё-таки технология перемещения во времени вещь пока непредсказуемая, всякое случалось. Поначалу люди сгорали заживо прямо в арке портала, потом погибали сразу после перехода. Выяснить, почему погибали и куда они там реально попадали, учёным так и не удалось. Связь терялась через несколько секунд, а за это время никакой информации получить от них не получилось. Все полученные аудио и видео файлы оказались пусты. Начальство требовало прорыва, а его пока так и не удавалось достичь.

Все несостоявшиеся перемещенцы были преступниками, таких людей было проще вычеркнуть из списка живущих. Полковник отбирал кандидатов лично, учитывая возраст, здоровье, психическое состояние и отсутствие родственников. Живой материал был некачественный, но деваться было некуда, для проведения экспериментов по перемещению во времени, использовать других людей, было запрещено. Учёным приходилось, довольствоваться тем, что имелось в относительно свободном доступе.

– Идём, время уходит! – поторопил полковник и вышел из разгромленной мною комнаты. Я не спешил выходить, узнав, что меня ожидает, если, конечно полковник не соврал. Мне как-то сразу сильно захотелось остаться здесь, в этой лаборатории. Подопытные мыши ведь тоже могут умереть от старости, а не от неудачного эксперимента. Пусть я проведу остаток жизни в заключении здесь, в этой лаборатории и своём времени, надеясь на возможный побег отсюда.

– Иди, чего застыл! - Воробушкин довольно грубо вытолкал меня в коридор.

На этот раз меня отвели в спортзал, чтобы я восстановил физическую форму после двух недельной искусственной медикаментозной комы. Меня держали в ней после сложной операции на мозге. Моим тренером был назначен всё тот же капитан Воробушкин, который на удивление не зверствовал, после моих попыток вывести его из себя, а реально помогал вернуть силы. Он даже показал несколько простых, но очень эффективных ударов как минимум приводящих к длительной нейтрализации противника или его смерти. Воробушкин не боялся того, что используя эти удары, я попытаюсь сбежать, потому что был уверен в том, что я ему не противник, а так, пыль под ногами. Я в принципе и сам это понимал, поэтому никаких попыток не делал, прилежно занимался, с расчётом на то, что тренировка пригодится при побеге. По вечерам ко мне приходил какой-то дед, с козлиной бородкой и в очках с мощными линзами. Он рассказывал мне об истории Руси 16 века, законах и приблизительном нахождении библиотеки. Из всего что он мне говорил, я запомнил только информацию о предполагаемом месте нахождении библиотеки.

Моим планам на побег сбыться было не суждено, через четыре дня за мной пришли «маньяки», но уже не от медицины, а от физики. Наступил день моего заброса в 1584 год.

Ноги предательски задрожали, когда я увидел огромное колесо пространственно-временного и пока еще не работающего портала. Перемещаться на почти пятьсот лет назад, совсем не хотелось, даже не так, - я передумал, помогать им в этом деле. В голове настойчиво кружилась мысль о том, что мне нужно как-то помешать перемещению, например - путём поломки этого чуда инженерной мысли. Оглядывая сопутствующее оборудование, заметил четыре мощных электромагнитных катушки, на моё счастье не имеющих защитных корпусов. – Если в них засунуть какую-нибудь железку их работа может быть нарушена. Нарушение приведёт к поломке портала и моё путешествие, будет отложено на не определенный срок. - Так я думал, глядя на трёхметровое портальное кольцо, установленное у дальней стены огромного как футбольное поле зала.

– Вот, переоденься пока, - полковник вручил мне стопку одежды и сапоги. – Одежда соответствует развитию того времени.

Я принял одежду и стал медленно переодеваться. Так сказать, тянул время, чтобы лучше осмотреться. Сбежать сейчас, прямо из этого зала, не было никакой возможности, мне просто не дадут этого сделать.

– Профессор, а с возвращением как? Каким образом вы планируете меня вернуть?

– Мы будем открывать портал каждые три месяца, тебе будет нужно лишь оказаться в том же месте, где выйдешь. Учти, ровно каждые три месяца, следи за отсчётом времени!

– Готовность десять минут! – раздалось в громкоговорителях, от чего я вздрогнул, а настроение упало до ноля.

– Видимо мне сказали правду, они тут, в самом деле, смогли создать машину времени, - промелькнула мысль. – Нужно что-то делать, причём скорее! Вот что-то кажется мне, что это моё путешествие во времени, это – билет в один конец.

Как я не тянул время, переоделся намного быстрее отведенных мне десяти минут. Переодевшись, посмотрел на часы на стене, показывающие обратный отсчёт. Они показывали, что до перехода осталось семь с половиной минут. Пришлось присесть на стоявший рядом ящик, так как мои ноги не желали меня держать вертикально. Ящик был железный и ещё скреплён болтами для надежности. Один из болтов оказался слабо затянут, и я незаметно скрутил гайку, намереваясь потом бросить её в электромагнитную катушку. К чему это приведёт, я понятия не имел, но сделать это был просто обязан, хотя бы для самоуспокоения.

– Готовность три минуты! – голос из громкоговорителя заставил моё тело не произвольно вздрогнуть. От этого вздрагивания я выронил гайку, в руке у меня осталась лишь шайба.

– Вот чёрт! – выругался я мысленно. Поднимать с пола гайку, не решился, это могли заметить, мне оставалось, довольствоваться оставшейся у меня шайбой.

– Подъём Александр, настало время, занять исходную позицию, - ко мне подошёл профессор.

– Вениамин Генрихович! Стойте! Я обнаружил ошибку в наших расчётах! – к профессору подбежал один из его многочисленных помощников и можно сказать, сунул ему лист с новыми расчётами прямо в нос. – Вес объекта не должен превышать шестидесяти восьми с половиной килограмм! Это из расчёта затрачиваемой энергии на портал! Поэтому они и погибали! – проговорился он случайно и, поняв это, сразу замолчал. Профессор посмотрел на расчёты, потом на меня и сказал.

– Бегом на весы!

Весы находились рядом, метрах в трёх от меня, так что спустя несколько секунд я смог увидеть свой вес.

– Семьдесят килограмм и шестьсот грамм, - озвучил мой вес профессор. Снимай сапоги, ЖИВО!

Я быстро избавился, от непривычной для меня обуви вместе с портянками и посмотрел на циферблат весов. Вес уменьшился ровно на килограмм, а этого было явно недостаточно.

– Рубашку долой! – крикнул профессор, взглянув на часы с обратным отсчётом. Они показывали остаток в минуту и десять секунд. Я снял рубашку, вес уменьшился ещё на четыреста грамм и составил шестьдесят девять двести.

– Штаны снимай!

Я снял, оставшись в подобии трусов длиной до колен. Вес снизился ещё на шестьсот грамм.

– Без трусов никуда не пойду! – заявил я.

– Ладно, небольшой перевес вполне допустим, - профессор кивнул, – вставай под арку!

Ноги отказывались подчиняться, но я всё-таки дошёл до указанного мне места. Шайба, оставшаяся как последний шанс на спасение, была зажата между пальцев и ждала от меня точного броска. До катушек было около четырёх метров, совсем недалеко, я просто не мог промахнуться с такого расстояния, шайба должна попасть на обмотку. Поступок, конечно, безрассудный, могло ведь и конкретно коротнуть, но другого я ничего придумать не мог.

– Десять секунд до перемещения! Девять, восемь, семь, - голос в громкоговорителе отдавался где-то у меня в груди, заставляя сердце биться чаще. Я дождался оставшихся трёх секунд и бросил спасительную шайбу, диаметром два сантиметра, в катушку. На моё удивление мой расчёт оказался точен, катушка выдала сноп искр, но не перегорела - сволочь такая. Через секунду меня засосало в портал, а ещё через секунду я больно ударился коленями о мёрзлую землю.

Глава 2

Глава 2

Громкие крики и звон железа удали по ушам словно колокол. От запаха крови и разбросанных по земле внутренностей хотелось блевать. Вместо обещанной мне профессором тихой лесной поляны, я угодил в самый центр средневекового сражения. Кто и с кем сражался, было совершенно неясно, да и некогда мне было в этом разбираться, так как пришлось срочно спасать свою никчёмную жизнь.

Через несколько секунд после моего появления здесь, какой-то умник ткнул меня мечом в грудь. К счастью расстояние не позволило нанести мне серьезную рану, но было чертовски больно. Сразу после этого по голове что-то сильно ударило, от чего я, сделав пару шагов назад, упал на тело чуть ли не напополам разрубленного воина. От боли и страха я взревел не хуже медведя, подобрал лежащий рядом на земле большой топор и бросился в драку. Бил всех без разбора и вскоре вокруг меня образовалось свободное пространство диаметром не меньше десяти метров. Эта площадка была завалена трупами воинов, которым досталось в основном только от меня. Враги отступили, но не закончились, передо мной остался один. Среднего роста, одетый в простой балахон чёрного цвета, он стоял напротив и ухмылялся. Покрытый кровью своей и чужой с головы до ног, я продолжил бороться за жизнь, кроме неё у меня ничего не осталось. Я набросился на него и ударил. Топор отскочил от этого странного человека словно я бил не по человеку, а кувалдой по автопокрышке. Не оставляя надежды убить врага, я как заведённый продолжил лупить по нему меняя направление ударов и места. Результат оставался прежним, человек стоял и ухмылялся. Моя ярость в борьбе за жизнь достигла высшей точки, собрав все силы в последний удар (я просто чувствовал, что больше уже не смогу ударить ещё раз), ударил ему в живот. Результат оказался непредсказуемым не только для меня и моего врага, но и для остальных воинов с обеих сторон. Мой топор, преодолев неведомое препятствие, вынес из его живота все внутренности, попутно прихватив несколько рёбер. Человек упал как подкошенный, а его товарищи сразу же обратились в бегство. Силы меня резко покинули, опустив ставший неприподъёмным топор, я упал сначала на колени, а потом ткнулся носом в мёрзлую землю. Спасительная темнота вновь пришла мне на помощь, избавив и от боли после полученных ран, и от холода.

– Мы победили ваше сиятельство!

– Да, благодаря нашему берсерку. Почему Берн я не знал о том, что у нас есть берсерк? Почему жирная твоя харя ты мне об этом не сказал? – Генерал армии короля Верланда второго, королевства Дакран, схватил за шиворот своего слугу и притянул ближе к себе. От гневного взгляда генерала армии, графа Катнара, Берн опустил глаза и попытался присесть, чтобы сказаться ещё ниже ростом, чем есть. – Говори вонючий боров! – граф схватил слугу левой рукой за волосы, а правой достал кинжал, давая понять, что сейчас прирежет его как свинью.

– Я не мог об этом знать ваше сиятельство, мне никто не говорил. Я даже не знаю из чьего отряда этот человек, - проблеял Берн, не отрывая взгляда от лезвия кинжала и покрываясь холодным потом от страха.

– Бегом! – граф толкнул слугу в сторону выхода из генеральского шатра. – И чтобы всё о нём знал через полчаса!

Берн вылетел из шатра и остановился, не зная, у кого спрашивать. Берсерк был раздет и его принадлежность к чьему-то отряду, было почти невозможно определить за отведённые ему полчаса. Он решил, немного подождать, ведь тело берсерка должен же был кто-то забрать, чтобы похоронить со всеми причитающимися почестями.

Тем временем на поле сражения шёл сбор оставшихся в живых воинов. Командиры отрядов выискивали своих бойцов, чтобы определить, сколько погибло и сколько осталось в живых. Чарес тоже искал своих людей среди павших воинов. Из сорока воинов барона Волара он остался один и это его угнетало. Он, старый опытный воин, не смог защитить своего молодого господина, Эрита Волара, единственного сына барона Новара Волара. Сам барон на войну не пошёл, он просто не мог этого сделать. Получив травму позвоночника в прошлой войне, старый барон уже десять лет был прикован к креслу этим недугом. Ноги с тех пор отказывались удерживать вес Новара даже без доспеха. Сил хватало лишь на то, чтобы перебраться из кресла в кровать, да и то при помощи слуг. Помимо этого, барон ещё стал слаб зрением и почти ничего не видел дальше собственного носа. Его сын был его надеждой, ведь после смерти барона больше не кому было оставить родовой замок и земли, принадлежавшие их роду уже больше ста лет.

Сам Эрит вникать в дела отца по управлению баронством, не горел желанием. Избалованный опекой матери и отца, он всячески старался увильнуть от дел и обучения. С трудом обучив грамоте, Эрита взялись обучать военному делу, назначив Чареса учителем. Чарес к этому моменту из простого солдата дослужился до командира гарнизона замка. Участвуя в многочисленных сражениях и прикрывая спину своему господину, он набирался опыта и в итоге стал не только отличным воином, но и лучшим другом Новара Волара.

Эрит оказался ленивым в обучении и строптивым юнцом, не желающим ничему учиться. Почти два года потраченных Чаресом на его обучение, были потрачены впустую, сын Новара оказался просто не обучаем. Всё делал по-своему, не прислушивался к советам опытного воина, из-за чего в большинстве случаев терпел поражение. Чтобы не расстраивать Новара, Чарес в поединках выставлял против него самых слабых воинов. Барон понимал это, но молчал, чтобы не расстраивать больную жену. В прошлом году баронесса Элис Волар умерла, а спустя шесть месяцев после её смерти, соседнее королевство Винай, объявило войну королю Верланду второму. Король принял вызов и стал собирать войско. Каждый вассал был обязан прислать своему сюзерену своих солдат по договору вассальной клятвы. Количество войска было для всех разным, зависело от людских ресурсов, но оно не могло быть меньше сорока человек с самого маленького баронства. Баронство Волар как раз таким маленьким и было, поэтому с тяжестью в сердце Новар собрал всё что было и отправил королю.

Отряд из сорока воинов повёл Эрит, как представитель рода Волар. Напыщенный юнец, не послушав в очередной раз Чареса, оружием выбрал для себя вместо меча отцовский боевой топор. Оружие было тяжёлым для него, ему больше подходил короткий меч, но спорить с молодым господином, Чарес не стал, это было бессмысленно. Всё что ему оставалось, лишь прикрывать ему спину в бою и попытаться сохранить жизнь. Увы, жизнь строптивому юнцу сохранить не получилось. Через несколько минут после начала битвы Эрит пропустил нанесённый ему единственный удар точно в сердце.

Чарес глядя на лежавшего сейчас у его ног Эрита, думал, что он скажет Новару, когда привезёт в замок тело его сына. От мыслей отвлекли, громкие людские возгласы о том, что в их войске появился берсерк, который и решил исход сражения. Чарес не знал, чей это был воин, но знал, что берсерки встречались очень редко среди воинов и чаще всего погибали от полученных ран.

– Снимать доспех или не снимать? – думал Чарес, глядя на уже остывший труп баронета.

– Он жив! Лекаря сюда живо! – закричал кто-то из тех, кто осматривал неподвижные тела лежавших на земле воинов. – Берсерк жив! – повторил тот же голос.

– Ладно, снимать не буду, не вижу смысла, - решил Чарес. – Полежи пока тут, пойду, гляну на берсерка, больно уж мне интересно.

Оставив тело Эрита там, где он его и нашёл, Чарес стал протискиваться сквозь собравшуюся толпу, таких же, как он, жаждущих, посмотреть на диковинного воина людей. Залитый кровью воин лежал неподвижно лицом вниз. На нём из одежды были только кальсоны, изодранные в клочья так, что смогли удержаться на нём лишь каким-то чудом. Подоспевший армейский лекарь при помощи своего помощника перевернули воина на спину и Чарес ахнул. Воин был как две капли воды похож на Эрита. Сквозь кровавые потёки, на его плече проступала свежая татуировка – голова волка с оскаленной пастью. Чарес обернулся, посмотрев на тело Эрита, потом вновь взглянул на берсерка, и в его голову пришла сумасшедшая мысль – поменять их местами. Настоящий Эрит – это позор всего рода Волар. Напыщенный, ленивый, ничего не умеющий сопляк, на обучение которого он впустую потратил два года. Другое дело этот молодой воин, который к тому же дрался подобранным с земли топором Новара. Даже сейчас, находясь на грани между жизнью и смертью, он крепко сжимал в руке окованное древко боевого топора. Эрит же, отцовский топор не смог удержать и умереть с оружием в руках, как подобает настоящему воину.

– Чей это воин? – выкрикнул лекарь и выдернул этим Чареса из своих мыслей.

– Мой! – Чарес всё-таки решился на подмену и вышел из толпы. – Это мой командир, барон Волар младший, сын Новара Волара!

– Лечить сами будете или его в общий лазарет переправить?

– Пока в общий несите. Нашего лекаря ещё найти надо, если жив, конечно, - ответил Чарес, думая о том, что необходимо сделать в первую очередь. – Искать своих выживших воинов, собирать в одно место погибших или же быстро снять с тела настоящего Эрита доспех? – думал он, выбирая первоочередное дело. Оказать помощь берсерку он сейчас просто не мог, настоящего лекаря в их отряде не было изначально, его заменял один из воинов, немного понимающий в этом деле. – Пусть королевские лекари окажут необходимую помощь, может, и спасут моего берсерка. – Чарес мысленно усмехнулся, уже назвав неизвестного ему человека своим.

Из всех вариантов первых дел Чарес решил, снять доспехи с Эрита, пока никому не пришло в голову, попытаться выяснить, кто он. Определить принадлежность к воинам барона Волар, было бы не трудно, на его стальном нагруднике был выбит герб барона – вставший на задние лапы медведь. Татуировка на плече берсерка немного не вписывалась в геральдику барона, но это можно было легко объяснить. Парень молод, называть себя медведем, постеснялся, да и телосложением он пошёл не в отца, а в мать. Скажу старому барону, что он сделал эту татуировку незадолго до сражения, с целью поднятия духа.

Сняв доспехи с настоящего Эрита, Чарес оставил его тело на поле боя. Им займутся штатные могильщики, много кого придётся хоронить в общей могиле, и Эрита похоронят вместе с ними. Пройдясь по полю, он больше никого из своего отряда живым не нашёл, погибли все кроме него, ну и теперь младшего Волара, разумеется. Скрыть подмену будет гораздо проще, если убедить берсерка, занять чужое место. Согласится он или нет, Чарес не знал, но надеялся, что сможет с ним договориться. Стать бароном всё-таки дело заманчивое, если до этого ты был всего лишь простым воином.

Через час Чарес нашёл своего берсерка в одной из палаток лазарета и решил, позаботиться о нём сам, не полагаясь на королевских лекарей. У лекарей сейчас и без этого берсерка дел было немерено, раненых после сражения было очень много. Из двухтысячной армии под командованием графа Катнара осталась всего треть, но и это было очень хорошо. Здесь, с северо-западного направления, враг как раз и нанёс самый мощный удар. Против двух тысяч солдат короля Верланда выступило больше трёх тысяч винайцев, да ещё и при поддержке десяти магов. Граф Катнар имел в своём распоряжении только шесть магов, король больше не дал, решив, что основной удар винайцы нанесут в другом месте. Всё в итоге оказалось совсем наоборот, винайцы обманули и ударили основными силами с северо-запада. Чарес вспоминая недавние события, задумался о будущем и не заметил, как к нему подошёл графский слуга.

– Вечер добрый! – сказал он, от чего Чарес вздрогнул.

– И вам доброго вечера! Чем могу помочь?

– Да, я вот хотел бы, чуть больше узнать о вашем хозяине, его сиятельство интерес к нему проявил.

– Что именно интересует?

– Кто, откуда, когда успел берсерком стать?

– Его зовут Эрит Волар, он сын барона Новара Волара. А то что касается, когда стал берсерком – так сегодня и стал. Это иногда случается даже с обычными воинами, - попытался пояснить Чарес.

– Да, видимо так оно и случается, а больше с ним ничего интересного не произошло? Всё-таки он мага убил, причём надо заметить, довольно сильного!

– Вроде бы ничего больше с ним не происходило, ну, убил и убил, делов-то на один удар. – Чаресу вопросы графского слуги не нравились, уж больно он хотел много знать, а это всегда плохо. Отвечать ему было нужно уклончиво, чтобы он не заподозрил чего-нибудь и не обвинил потом в чём-нибудь.

– Сам он что-то говорил?

– Нет, он же даже в сознание не приходил, как только очнётся, я вам сразу дам знать.

– О, не стоит утруждать себя этим, не думаю, что его сиятельству это будет настолько интересно. Всё что нужно, он уже знает, а это уже, так сказать, дополнительная информация, лично для меня. Всегда хочется, знать немного больше своего господина. Не смею больше досаждать своими вопросами, желаю ему выздороветь, до свидания, - Берн лукаво улыбнулся и, обозначив поклон на прощание, быстро удалился.

– Вот же хитрая морда, пронюхал что-то. Ну, да, ничего, пока новый Эрит не пришёл в себя, шиш вы что от меня узнаете! – Чарес осмотрел всех присутствующих сейчас в огромной лекарской палатке и, поняв, что ни он, ни лежащий на кровати воин никому не интересны, плюнул вслед слуги графа. Из всех аристократов Чарес уважал только двоих, барона Новара Волара и графа Катнара, остальных он презирал, зная, что они из себя представляют на самом деле. Такие же напыщенные и самолюбивые ублюдки, в какого постепенно превращался Эрит. Разница среди них всех была лишь в том, что некоторые умели и знали больше других. Новый Эрит в сознание приходить не спешил, замотанный в бинты с головы до ног, он лежал на кровати словно труп. Лишь еле заметно поднимающаяся при дыхании грудь, подтверждала, что он жив.

Я пришёл в себя от запаха дыма, палёной шерсти и жареного мяса. Открыв глаза, сразу же их закрыл, голова закружилась. Одного короткого взгляда хватило, чтобы понять то, что я точно не дома и перемещение во времени было реальным. Вокруг было обещанное профессором средневековье, вот только меня привела в замешательство окружающая обстановка и одежда людей. С Россией 15-16 века не было никакого сходства, не одевались тогда так люди. Хотя историки могли и ошибаться, что маловероятно, взглянув на картины давно умерших художников. Мне было просто жизненно важно получить больше информации, и я решил, ещё раз открыть глаза. Посмотрю, послушаю, вдруг ошибаюсь. Чуть приоткрыв глаза, стал разглядывать окружающее меня пространство более подробно.

Да, точно средневековье, но это не Русь однозначно. Воин, сидевший сейчас на краю моей кровати, был одет в доспех подходящий больше для Европы. Осталось послушать, кто и что будет говорить. Тут меня ожидал большой облом, я не слышал ничего, совсем ничего, а должен был. На соседней койке стонал раненый человек, я должен был слышать его стоны, но почему-то не слышал. Мало того, чуть в стороне ещё один человек молотком выпрямлял помятый нагрудник, стук его молотка не услышать мог лишь глухой. Я его не слышал, а это означало, что я и есть тот самый глухой. От этой мысли чуть не закричал, чудом сдержался, поняв, что могу ляпнуть что-то такое, после чего меня посчитают иноземным лазутчиком. Решил, молчать и изображать не только глухого, но ещё и немого. Память постепенно восстановила недавние события и этим лишь подтвердила мою догадку о том, что я не в России конца 15 века.

Вскоре пришло время, показать, что я пришёл в сознание, притворяться спящим дальше, было чревато, непредсказуемыми для меня последствиями. Первое же движение было прервано сильной болью, не выдержав, я застонал. Воин, сидевший рядом, сразу же очнулся от дрёмы и, наклонившись ко мне, что-то сказал. Увы, я его не услышал и никак не отреагировал, кроме как улыбнуться в ответ. Воин тоже улыбнулся и продолжил говорить. Через пару минут до него наконец-то дошло, что я совсем ничего не слышу и от этого понимания, он помрачнел. Было видно, что для него это был удар ниже пояса. Он видимо хотел от меня получить какую-то информацию, но также как я со слухом, получил полный облом. Минуты три после этого он смотрел мне в глаза, ожидая от меня хоть какого-то действия. Ждал видимо того, что я скажу ему что-то и я сказал. Выдал несвязный набор звуков и улыбнулся. Воин после этого совсем упал духом, поняв, что я не только потерял слух, но и дар связанной речи. Я ещё хотел, показать ему, что у меня и с умом проблемы, но передумал. Это был бы уже перебор, да и не смог бы я долго изображать идиота. Воин надолго задумался, глядя куда-то в пустоту, а после удовлетворительно кивнул, придя к какому-то одному ему известному решению.

Несмотря на мои физические изъяны, он не бросил меня беспомощного умирать от ран, а взялся кормить. Первая же ложка каши встала колом в моём горле. Я закашлялся, а потом снова застонал. Любое движение сопровождалось болью, чуть ли не во всём теле сразу. Видя это, моя уже далеко не молодая нянька мужского пола, решил меня, посадить. Я мычал и кричал, во время моего перемещения в положение полусидя. Потом некоторое время восстанавливал дыхание, иначе поесть бы просто не смог, а мне хотелось. В положении полусидя с моим кормлением дело пошло гораздо лучше, я уже не давился жидкой кашей на вкус напоминавшей овсянку. Съев энное количество, меня потянуло в сон, и я быстро заснул.

Чарес поняв, что Эрит номер два ничего не слышит, да к тому же ещё и говорить не может, вначале расстроился, а потом, подумав, решил, что это только к лучшему. Не услышит того, что он будет говорить Новару и сам ничего не скажет. Сейчас для всех было бы лучшим, чтобы этот парень просто выжил, остальное как-нибудь наладится. Через некоторое время после того, как Эрит-берсерк заснул, в палатке появился граф Катнар, вместе со своей немногочисленной свитой и лекарем-магом. К ним тут же подбежал солдатский лекарь, чтобы ответить на все интересующие графа вопросы.

– Вот он ваше сиятельство! – слуга графа, несколько часов назад задававший Чаресу вопросы, показал на спящего воина. Чарес в это время стоял, склонив голову перед высоким начальством.

– Это и есть тот самый берсерк? – спросил граф, обращаясь к Чаресу.

– Да ваше сиятельство, это он, Эрит Волар, сын барона Новара Волара, - ответил он, не поднимая головы.

– Как он? – граф спросил уже солдатского лекаря.

– Семьдесят две полученных раны, ваше сиятельство. Ничего серьезного, но он потерял очень много крови, чудо что ещё жив до сих пор.

– А старых ран тогда сколько? – удивился граф.

– Простите, ваше сиятельство, старые шрамы не считал, но думаю, что не меньше.

Граф кивком приказал своему лекарю-магу, чтобы он осмотрел Эрита. Как только маг подошёл к кровати, Эрит открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – Маг решил, начать осмотр с расспроса о самочувствии. Эрит молчал и внимательно рассматривал посетителей.

– Он не слышит ничего и не может говорить, - пояснил Чарес без разрешения графа.

– А раньше слышал и говорил? – Спросил маг.

– Да.

– Ну, что же, давайте посмотрим и определимся с тем, чем ему можно помочь.

Лекарь-маг принялся водить над телом Эрита руками, при этом что-то нашёптывая себе под нос. Определив, где находится самая опасная рана, он достал из-за пазухи маленький, слабо мерцающий камешек и приложил его к самой серьёзной ране. Камешек ярко вспыхнул и потускнел.

– Очень интересно, очень, - маг, забрав свой камешек, встал. – Ваше сиятельство, серьезных ран нет, но ни слух, ни речь я ему вернуть не смогу, просто не знаю, как. С виду всё в порядке, почему не слышит и не может говорить, мне не понятно. Здесь моих скромных сил на лечение просто не хватит, это какая-то другая проблема, тут менталист нужен, а его у нас нет. Будем надеяться, что молодой и крепкий организм, сам справится с этой проблемой, со временем, конечно.

Граф ничего не сказал в ответ, он просто долго смотрел в глаза, не понимающего что происходит парня и думал. Думал о том, что будь у него десятка два таких бесстрашных воинов, он выиграл бы любое сражение. Граф ценил и уважал таких людей и никогда не считал зазорным, при случае отдать им честь. Так произошло и сейчас. Положив на край кровати туго набитый золотыми монетами кошель, граф приложил правый кулак к груди и слегка поклонился.

Через несколько секунд палатка опустела, гости ушли, оставив и Чареса, и Эрита номер два в некотором недоумении. За всю свою жизнь Чарес не мог припомнить такого случая, чтобы граф отдал честь простому солдату, ну, пусть даже не совсем простому, а баронету, но это всё равно не меняло дела.

– От те на! Расскажу Новару, не поверит. Теперь ты у нас – герой! - сказал Чарес вслух, посмотрев на Эрита, и подумал, - узнать бы ещё, кто ты такой и откуда взялся.

Я проснулся, почувствовав чьё-то присутствие рядом. Открыв глаза, увидел дорого одетую делегацию, стоявшую возле моей больничной койки. Я по-прежнему ничего не слышал, а жаль, узнать, о чём они говорили, очень хотелось. Сам я говорить ничего не собирался, буду играть в молчанку до последнего. Вскоре какой-то мужик стал водить надо мной руками, потом достал маленький светящийся камешек и приложил его к моему животу. По всему телу прошла теплая волна, беспокоящая меня больше всего рана, сразу перестала болеть, я даже вздохнул с облегчением.

Вскоре вся делегация быстро свалила, и я решил в подробностях рассмотреть моего няня. На вид около пятидесяти, крепкого телосложения, ростом приблизительно метр семьдесят, коротко остриженные волосы с проседью, такая же борода, глаза серые, умные, взгляд холодный, словно у зверя. Хотя если подумать, у хорошего воина именно такой взгляд и должен быть. Одет просто, сама одежда добротная, поверх одет пластинчатый доспех, помимо него есть стальные щитки, частично защищающие руки и ноги. Голову на данный момент ничего не защищало, шлема поблизости я не увидел. Пока он задумчиво провожал делегацию взглядом, я успел его рассмотреть, но так и не смог понять, кто он и что ему от меня нужно.

В палатке на кровати, замотанный в бинты словно мумия, я пролежал два дня. Всё это время за мной ухаживал воин, имени которого я так и не узнал. Он меня кормил, поил, помогал сходить в туалет и менял бинты. На моё удивление ни одна из полученных мною ран не воспалилась. Заживали они тоже на удивление довольно быстро, не кровоточили и почти не болели. Вставать мне, правда, пока было запрещено, но я не сильно-то и стремился к этому. Сейчас для меня было лучше задержаться здесь ещё на несколько дней, чтобы собрать как можно больше информации о том, куда я попал. С каждым днём я всё больше убеждался в том, что это не только не древняя Русь, это даже не земля. Вчера увидел, что лун на местном небе две, одна маленькая, меньше земной раза в два, а вторая равна земной, но всё это приблизительно, конечно, я же их не измерял. По истечении этих двух проведённых в полевом средневековом лазарете дней, мой нянь решил, что нам пора отсюда сваливать. Меня перенесли в сани (сейчас здесь была зима), завернули в шкуры и куда-то повезли. Вёз меня он же, причём управлялся один с тремя лошадьми и тремя же санями. В одних находились мы с ним, в двух других оружие и доспехи.

Вскоре госпиталь и поле сражения, где я огрёб, по самое не могу, остались где-то далеко позади. Наш небольшой обоз уходил на север. Как я догадался что на север? Да очень просто – слой выпавшего снега с каждым отмеренным десятком километров, становился всё больше и больше. Клочков земли, не укрытых снегом уже не было видно, но толщина снежного покрова пока ещё не мешала нашему передвижению.

За день лошади преодолели, по моим приблизительным подсчетам, где-то около пятидесяти километров. Воин нянька не оставлял надежды на то, что я его услышу или же скажу что-то внятное. Он по долгу говорил со мной и периодически проверял, не прикидываюсь ли я глухим. Заходил мне за спину и ударял молотком о какую-нибудь железку. Смотрел, вздрагиваю я от громкого звука или нет. Я не вздрагивал, потому что, в самом деле, ничего не слышал, зато видел боковым зрением, как от стучал. С молчанием было проще, он это проверить просто не знал как, не пытать же меня для этого.

На ночь нянь развёл большой и жаркий костёр, чтобы я не замёрз до утра. Он вообще меня всячески оберегал, словно бы я был для него родным человеком. Глядя, как он обо мне заботится, я пришёл к выводу, что он явно принимает меня за кого-то другого, но точно не за собственного сына. Каков бы ни был двойник, с родным сыном его не спутаешь, если, конечно, видишь хорошо.

Расположившись возле костра в полу сидячем положении и глядя на огонь, я думал, что мне делать дальше. Показать, что я не тот за кого он меня принимает или продолжать, делать вид, что всё хорошо и я именно тот, кем он меня считает. В итоге решил, пока оставить всё как есть, а там видно будет.

Утром мы продолжили движение на север. Местность постепенно стала меняться. Если до этого мы огибали почти лишённые растительности холмы и спускались в овраги, сейчас стало больше попадаться равнин, чаще покрытых густым хвойным лесом. Дорога стала петлять меньше, так как была проложена через этот лес искусственно, кто-то просто вырубил мешающие деревья. Приблизительно в полдень я увидел огромный дуб. На его мощных ветвях висели люди – повешенные! Мой нянь, подъехав ближе, остановил наш маленький обоз и, подойдя к дубу, осмотрел висельников. Придя к какому-то умозаключению, он кивнул, то ли узнав их, то ли согласившись с тем, что повесить их давно было надо. Вернувшись в сани, он как-то странно на меня посмотрел, видимо думая о том, что и меня могли бы повесить вместе с ними. Не знаю, чего он хотел добиться этим взглядом, но я его и здесь обломал, - кивнул, намекая что, если их повесили, значит за дело.

Часа через три мы добрались до деревни, это было первое поселение, которое я увидел за всё время нахождения в этом мире. Палатки полевого госпиталя не в счёт, как говориться – палатка – она и в Африке палатка, разница только в ткани из которой она сделана.

Вся деревня представляла собой три десятка убогих лачуг, сбившихся в кучу и обнесённых высоким частоколом. Деревенские жители заметили нас сразу, как только наши сани выползли из леса на поле перед деревней. Мы ещё не доехали, а нас уже вышли встречать. Несколько мужиков с топорами и деревянными вилами в руках вышли дорогу, преграждая нам путь.

Мой нянь остановил обоз и вышел вперёд, чтобы мужики смогли рассмотреть, кто стоит перед ними. Его узнали и вскоре мы оказались за частоколом и в теплом помещении. На меня убогого смотрели по-разному, открыто и тайком, кто-то с жалостью, а у кого-то во взгляде можно было прочесть – так тебе и надо – ублюдок! Я на всех смотрел одинаково, я же их всех впервые видел и уж тем более, не успел им сделать ничего плохого. Лишь чуть позже до меня дошло, что и здесь меня приняли за кого-то другого и этот другой, судя по всему, им много чего плохого успел сделать. Несмотря на это, жители нас накормили тем, что у них было и оставили на ночь.

Мои раны к этому моменту немного зажили, и я уже почти без помощи моего заботливого друга мог передвигаться. Далеко, конечно, не ушёл бы, но до туалета вполне мог дойти сам. Где-то в середине ночи меня в этот туалет как раз и приспичило. Я встал с широкой лавки, заменяющей кровать, набросил на плечи тулуп и вышел из крестьянской избы.

Сделав по направлению к туалету пару десятков шагов, каким-то шестым чувством почувствовал, что вслед за мной из дома ещё кто-то вышел. Обернувшись, увидел молодого парня, наматывающего концы крепкой верёвки на кулаки. Меня, судя по всему, собирались придушить, пользуясь тем, что я не слышу, не смогу позвать на помощь и самое главное, не смогу оказать особого сопротивления. Я, в самом деле, сейчас был не боец, после полученных совсем недавно ран в большом количестве. Конечно же, я мог закричать, и этим выдать своё притворство, но на моё счастье делать этого, не пришлось. Вслед за этим парнем из дома вышел мой заботливый нянь. Увидев его, парень сделал вид, что тоже вышел в туалет по малой нужде. Мой нянь ему не поверил и пригрозил кулаком.

За остаток ночи больше никаких попыток меня убить, никто не предпринимал, а рано утром мы, позавтракав, покинули деревню. На этот раз с нами отправились ещё двое мужиков, чтобы оказать помощь в дальнейшем пути. Ближе к полудню я стал мёрзнуть, несмотря на то, что погода оставалась достаточно теплой для зимы, по моим ощущениям температура была приблизительно в районе минус пяти градусов. Одежда, которую меня заставил одеть заботливый воин, была мне немного тесновата, а рукава рубашки и штанины были ещё и короткими. Сапоги тоже оказались немного малы, из-за чего зажатые словно в тиски ноги основательно замёрзли. Заметив, что я мёрзну, нянь остановил обоз и приказал мужикам развести костёр. Судя по тому, как они его слушались, я предположил, что он не простой смертный, имеет определенный вес в обществе, но не слишком высокий. В палатке госпиталя он кланялся перед начальством, здесь же мужики кланялись ему, но не слишком-то и низко, лишь из уважения.

За час, проведённый возле жаркого костра, я хорошо согрелся, даже шкуры с себя сбросил, чтобы не вспотеть. Также я выяснил, что мужики, сопровождающие нас, мне тоже кланяются, как и моему няньке, из чего напрашивался вывод, что человек, за которого они меня принимают, далеко не крестьянин. Вот только смотрели они на меня, если честно сказать, без всякого уважения во взгляде.

Слух ко мне так и не вернулся, из-за чего я сильно переживал. Оставаться глухим до конца жизни, мне очень не хотелось. Вскоре меня вновь усадили в сани, так как сам я пока этого сделать не мог, бинты с меня ещё не все сняли, приблизительно две трети осталось, и они сковывали движения.

Часа через два добрались до развилки, где повернули на право. Дальше дорога была хорошо наезженной, лошади пошли быстрее, а мой нянька почему-то стал заметно нервничать. Ещё через час я догадался почему. Впереди появилась конечная точка нашего трёхдневного путешествия. На холме стоял замок, не сказать, что большой и красивый, но точно замок. Это была первая увиденная мною здесь каменная постройка. Никаких башен с остроконечными крышами у замка не было. Он представлял собой простое большое здание высотой приблизительно около двадцати метров. Большие дубовые ворота этого замка для усиления были окованы железом, над ними в стене заметил несколько бойниц. Никакого рва вокруг и уж тем более подъёмного моста и в помине не было.

Обитатели замка заметили нас почти сразу и к тому моменту, когда мы до него добрались, нам открыли ворота. Пока подъезжали, я во все глаза рассматривал это монументальное строение средневекового зодчества. Оказавшись за воротами, понял, что замок построен в форме квадрата с довольно просторным внутренним двором.

– Добавить ещё один угол, и получится маленький пентагон, - подумал я, осмотрев замок как с внешней стороны, так и со стороны двора.

Никакой радости в глазах связанной с нашим прибытием, ни у кого из жителей замка я не заметил. Все мужчины смотрели с грустью, а женщины увидев нас, зарыдали. Минуты через две, меня аккуратно вынули из саней и перенесли в замок, в одну из комнат первого этажа. Мой нянька, бросив на меня короткий настороженный взгляд, вскоре скрылся из вида где-то в недрах замка.

class='book'> Глава 3 Глава 3

В комнате я остался один, по-прежнему находясь в положении полулёжа. Предоставленный самому себе, я осторожно встал, находиться в таком положении уже просто не было сил, организм требовал движений. С этим у меня сейчас были определённые проблемы. Не только бинты стесняли, но и некоторые раны от резких движений вновь начинали болеть. Сделав два осторожных шага, я остановился, потому что увидел женщину. Она вошла в комнату не со двора, а из смежной комнаты, расположенной справа. Пару минут мы рассматривали друг друга. Я пытался понять кто она, а она, судя по всему, пыталась признать во мне того, за кого меня все принимали. На вид ей было приблизительно сорок-сорок пять лет, среднего телосложения, ростом приблизительно 160 см, волосы тёмно-русые, местами в них проявилась седина. Одета была просто, я бы даже сказал бедно, почти так же как были одеты женщины в деревне, но у тех одежда была вообще одни заплатки.

Спустя пару минут, она видимо всё же признала во мне кого-то и по её щеке пробежала крупная слеза. Я улыбнулся и решил, подойти к ней, но забыл о том, что широко шагать мне ещё противопоказано. В итоге моя левая нога не выдержала резкого движения, от сильной боли я упал на колени. Женщина бросилась мне на помощь и помогла сначала встать, а потом и сесть, обратно на ту же лавку с которой я только что встал. Усадив меня, она присела рядом и что-то говоря, посмотрела мне в глаза. Она смотрела, говорила и её взгляд постепенно менялся. До неё наконец-то дошло, что я её не слышу. От этого понимания у неё ещё сильнее потекли слёзы. Не люблю, когда женщины плачут, поэтому я взял её за руки и, поглаживая их, ещё раз улыбнулся.

– Я вернулся Новар и привёз твоего сына, - Чарес поднявшись на второй этаж, вошёл в комнату барона. Эта комната сейчас стала для барона и спальней, и рабочим кабинетом, и столовой, он из неё почти не выходил, если только по важному делу, да и то ненадолго.

Для Чареса сейчас наступил самый ответственный момент – Новар должен был признать в этом чужаке своего сына. Судя по реакции всех подданных барона, подмену пока никто не заметил, все решили, что это настоящий сын барона Эрит. Осталось убедить в этом Новара и жизнь вернётся в прежнее русло, а может быть даже станет лучше, если чужак окажется нормальным парнем.

– Как он погиб? – барон отложил перо, которым что-то писал и откинулся на спинку кресла.

– Он жив Новар, но серьёзно пострадал. Сейчас он ничего не слышит, не говорит и, судя по всему, совсем ничего не помнит. В остальном всё поправимо, раны вскоре заживут. – Чарес подошёл к столу, за которым сидел барон и положил на него боевой топор и кошель, туго набитый золотыми монетами. – Нас только двое вернулось, остальные остались на поле боя. Это награда от командующего генерала Катнара, за проявленную твоим сыном доблесть.

– Ты обманываешь меня Чарес, да? Мой сын и доблесть понятия не совместимые.

– Напрасно ты о нём так думаешь, он сражался как зверь, получил семьдесят два ранения и смог выжить.

– Сколько-сколько? Его каждый винайец по разу ударил что-ли или по нему конный отряд прошёл? – барон слушал Чареса и не верил ни одному его слову. Он хорошо знал, что из себя представляет его сын Эрит и винил себя за то, что слишком сильно его баловал в детстве.

– Каждый, это вряд ли, но желающих было хоть отбавляй. От его рук погибло по моим не очень точным подсчётам, больше сорока винайцев и один маг. Да, Новар, он убил мага, твой сын берсерк. На твоём топоре осталась кровь того мага.

– Где он? Я хочу на него посмотреть!

– Внизу, я оставил его пока там, около кухни, чтобы не переносить из одного места в другое слишком часто, раны-то у него некоторые ещё кровоточат.

– Позови слуг, пусть помогут мне спуститься!

С незнакомой мне женщиной мы просидели, держась за руки, минут десять, пока она не решила, что меня нужно срочно накормить. Через несколько минут я уже уплетал очень вкусно приготовленное мясо с овощами. Она вначале даже пыталась покормить меня сама, как маленького, но я наотрез отказался, потому что и сам мог ложку удержать. Когда в тарелке оставалось всего пара ложек вкусности, я увидел, как в комнату на кресле вносят мужика. Возрастом он был чуть старше моего няньки, довольно крепкого телосложения, о таких мужиках говорят – как медведь. В волосах давно поселилась седина, но она не портила, а лишь добавляла ему определённой солидности. Он смотрел одновременно и властно и заинтересованно, в этом взгляде сразу чувствовалось что он хозяин этого замка. Мужик оказался инвалидом, ноги его почти не слушались и уж тем более не могли вертикально удержать его не малый вес. Пару минут мы разглядывали друг друга. Он смотрел, чуть прищурившись, видимо потому что ещё и видел не очень хорошо. Я смотрел как обычно в последние несколько дней – офигевая от всего увиденного. Правда, старался, глаза по шесть рублей не делать, чтобы не выдавать своего офигевания. Пока мы с ним играли в гляделки, комната заполнилась людьми. Сюда пришли, чуть ли не все обитатели замка и, судя по всему для того, чтобы посмотреть на реакцию этого инвалида.

Мужик, закончив меня разглядывать, что-то сказал, я, разумеется, его не услышал, просто видел, как шевелятся его губы и всё. В ответ я улыбнулся и кивнул головой, поприветствовав таким образом. Убедившись, что я его не слышу и не узнаю, мужик как-то сразу «сдулся», из него словно стержень выдернули. Мне показалось, что он даже меньше стал и ещё старше. В его взгляде появилась грусть и сочувствие по отношению ко мне – убогому. Через минуту, отложив тарелку, я попытался встать, а то кто же его знает, может перед ним сидеть не положено. Мои бинты, которые были видны даже сквозь одежду, помешали быстро встать, на помощь мне пришёл мой неожиданно появившийся в моей жизни нянь. С его помощью я встал, но не для того чтобы поклониться владельцу замка, наоборот, я выпрямился и расправил плечи. Хотел, дать понять, что и я, может и не такой медведь как он, но тоже не слабак. Две раны тут же напомнили мне, что так делать пока слишком рано и я поморщился, получив порцию боли в левом колене и правом плече. С плечом было понятно, в него какой-то умник ткнул мечом, а вот на моей коленке никакой раны не было, почему колено болело, я понятия не имел. Ударили в него чем-то или может быть, сам как-то его повредил, я не знал. Последнее что помнил о том сражении, в котором пришлось принять непосредственное участие, было то, как поднял топор. Дальше память всё практически подчистую стёрла. Остались только какие-то короткие обрывки, в которых кроме большого количества крови и жуткого запаха от разбросанных вокруг внутренностей, больше не было ничего.

Теперь стоя перед этим инвалидом, я не понимал, что мне дальше-то делать, садиться обратно на лавку или же продолжать стоять. Стоять мне было тяжело, и я решил изобразить, что ещё немного и упаду. Стал покачиваться, слегка подгибая левую ногу, намекая, что она у меня травмирована и крепче сжал плечо своего няньки. Он подставил его помогая встать, но я после того как встал, руку с его плеча не убирал, словно заранее знал, что пригодится. Сцена – «раненый воин» удалась, меня обратно усадили на лавку, после чего мужик-инвалид приказал, поднести его ко мне ближе. У меня где-то внутри появился страх, я не знал, чего ждать от этого мужика, казалось, что он сейчас сделает что-то такое, после чего уже будет невозможно притворяться немым и потерявшим память.

Все страхи оказались лишь моими дурными мыслями. Мужик взял меня за руку и посмотрел в глаза. Теперь, находясь близко, он видел меня достаточно хорошо. Его взгляд оказался тяжёлым, но я смотрел в ответ, не отводя глаз. Вскоре его взгляд изменился, теперь он уже не был таким тяжёлым, он стал удивлённым, но лишь на мгновение. Кроме меня этого никто не заметил, все в это время смотрели на меня и чего-то ждали. В итоге дождались, мужик кивнул и что-то сказал, после приказал отнести его обратно, откуда принесли. Судя по реакции всех собравшихся, я был официально узнан, вот только кем, я так и не понял.

– Ладно, не так важно за кого меня приняли, главное что убить не пытаются, остальное переживём, - подумал я.

Вскоре мне помогли подняться на второй этаж, где мне выделили комнату. В этой комнате мне предстояло, продолжить «зализывать» раны. Что будет потом, я, разумеется, не знал, но очень надеялся, что после этого не займу место какого-нибудь раба.

Четыре дня я был предоставлен самому себе, ел, спал, снова ел и снова спал. Мой усатый и бородатый нянь на это время переложил обязанности, взятые на себя по уходу за мной, на ту самую женщину, что накормила меня, когда я только появился в замке. Она теперь заходила ко мне в комнату раз по двадцать в день, приносила еду, заставляла менять одежду и обрабатывала раны. Сейчас я уже почти избавился от бинтов и в тайне от всех, занимался гимнастикой, возвращая былую силу и гибкость своему телу. В полной мере всё восстановить, за несколько часов после снятия битов, разумеется, не получилось, но определённый прогресс уже был заметен. Слух ко мне не вернулся и это, не только угнетало, но и существенно осложняло мне жизнь. Я не слышал, о чём говорят люди и не слышал, как кто-то подходил к двери с другой стороны. За мной могли следить, а заметить этого я не мог. За всё время, я так же не смог определить, на каком языке здесь говорят, попытка хоть что-то понять из сказанного по губам, не принесла никакого результата. Я, правда, был сразу уверен, что эта затея ни к чему не приведёт, но всё равно попытался.

За эти четыре дня я больше ни разу не видел того мужика инвалида, его не приносили ко мне, а меня не отводили к нему. Я, конечно, не был заперт в комнате, мог бы, наверное, свободно перемещаться по замку, но не делал этого. Я старался вообще не покидать своего жилища, собирал информацию, глядя в окно. Люди трудились от рассвета и до заката, выполняя различную хозяйственную работу. Кто-то кормил коров, свиней и кур, кто-то что-то ремонтировал из хозяйственного инвентаря или мебели. Всё что я видел, соответствовало средневековому развитию, никаких более продвинутых технологий тут не было.

Утром, на пятый день моего пребывания в замке, выглянув в окно, увидел там своего бородатого няньку. Он пытался нескольких мужиков научить, правильно держать в руках меч. С этим оружием тут проблем не было, мы с собой привезли двое саней битком набитых мечами, топорами, кинжалами и доспехами. Часть из всего этого видимо когда-то принадлежала его друзьям, погибшим в сражении, а часть являлась трофеем, так как и оружие и броня внешне немного отличались от того, что носил мой нянька.

Я вздрогнул, когда на моё плечо легла ладонь женщины, взявшей на себя заботу обо мне. Не видел, как она вошла, стоял в это время у окна, наблюдая за жизнью людей. Она принесла мне завтрак и новый комплект одежды. Завтракал и переодевался, под присмотром женщины, она наблюдала за мной, чтобы узнать, смогу я переодеться сам или мне ещё помощь нужна. Переоделся сам, правда, в плече пару раз кольнуло, но это мелочь, скоро и оно полностью заживёт. В этот раз одежда была предоставлена точно мне по размеру и совсем новая. До этого мне приходилось носить короткие штаны и рубашки с короткими рукавами. Видимо это была одежда того человека, место которого я сейчас занял и освобождать его, пока не собираюсь. Женщина всё то время пока я ел и переодевался, стояла у окна, наблюдая за тем, как мой нянька мужского пола учит других, махать железом. Как только я надел сапоги, тоже совсем новые, моя новая няня, жестом показала, чтобы я пошёл за ней.

– Это уже что-то новенькое, - подумал я и, разумеется, пошёл за ней. До этого меня никуда не приглашали, видимо дали время на то, чтобы раны затянулись.

Через несколько минут она привела меня к одной из дверей. Около двери стоял мужик, вооружённый большим тесаком. Меня из рук в руки передали ему, после чего уже он, постучав в дверь, открыл её и предложил мне войти. Я вошёл и сразу остановился, не решаясь, пройти дальше. В этой комнате за большим письменным столом сидел тот самый мужик инвалид, то есть хозяин этого замка. Перед ним лежал боевой топор, которым я совсем недавно сносил головы врагам. Я, правда, почти не помнил, как это происходило, но это всё-таки было. Махнув рукой, он подозвал меня ближе и после того, как я подошёл, предложил взять в руки топор. Я взял и вопросительно посмотрел на мужика, как бы спрашивая, – а дальше что? А дальше он показал жестом, чтобы я ударил этим топором по бревну, установленному посреди комнаты вертикально. Высотой оно было чуть ниже моего роста и изображало предполагаемого врага. Топор для меня был инструментом привычным, пока я работу искал, много дров переколол и деревьев срубил. Присмотрев место удара, я коротко размахнулся и всадил лезвие боевого топора в бревно на глубину сантиметров в десять. Это был очень хороший результат по моему мнению. Мужик на этом не успокоился, велел взять топор одной рукой и повторить удар. Для одной руки топор был тяжеловат, но я решил, что от меня больше одного удара не затребуют, согласился ударить. Как только размахнулся, в плече что-то щёлкнуло, острая боль пронзила всю руку до кончиков пальцев и нормального удара у меня не получилось. Топор можно сказать, лишь коснулся бревна и выпал из моей руки. Схватившись за плечо, я застонал, потому что мне было реально больно. Мужик, увидев это, сжалился и больше никаких физических упражнений, делать не заставил. Он предложил присесть на стул возле стола и положил передо мной кожаный мешочек с золотыми монетами. Не понимая, чего он сейчас от меня хочет, я достал одну, посмотрел на неё и положил обратно. Блеска в моих глазах от вида золота, у меня не появилось. Да, я понимал, что цена этих монет велика, но ведь они не мои. Одним словом к золоту я остался равнодушен, ну, есть оно у него и что? Оказалось что ничего, он убрал со стола золото и достал красивый женский кулон с зелёным камнем. Думаю, это был изумруд, но не уверен, в драгоценных камнях плохо разбираюсь. Я покрутил в руке кулон, оценил его красоту и вернул хозяину. Он хотел мне ещё что-то показать, но нашей молчаливой беседе помешали. В комнату вошёл мой бородатый нянь. В итоге через полминуты он остался, а я ушёл. Ещё через несколько минут я вернулся к себе в комнату, где заботящаяся обо мне женщина, наложила на моё плечо сильно пахнущий полынью компресс. С этим компрессом просидел до вечера и с удивлением обнаружил, что после него моё плечо перестало причинять мне боль. Никаких неприятных ощущений или же ограниченных движений, я тоже не обнаружил.

– Чудеса средневековой медицины, - подумал я и встал с кровати. В плече боль пропала, а вот в голове появилась, причём резко и очень сильная. В глазах потемнело, ноги подкосились, и я упал лицом вниз. Что происходило после, не знаю, очнулся уже на кровати. Голова ещё немного болела, но в остальном было всё нормально, я даже почувствовал, что во мне что-то изменилось, причём в лучшую сторону. Ощупал и осмотрел себя, никаких изменений не нашёл, после чего решил, встать, вдруг стоя что-то найду. Встал, ничего не нашёл, даже расстроился из-за этого и тут, послышалось конское ржание. Да, я его именно услышал, ко мне вернулся слух, причём он стал даже лучше, чем был до момента его пропажи. Для полной убедительности хлопнул в ладоши, хлопок оказался громче, чем я ожидал. Радости было выше крыши, хотелось кричать и прыгать, но я сдержал порыв. Сейчас мне надо оставаться глухим, хотя бы ещё на некоторое время.

Выглянув в окно, увидел там вчерашнюю картину, мой бородатый нянь гонял шестерых парней, обучая работе с мечом. Со звуковым сопровождением наблюдать за этим, было намного интереснее и познавательнее. Через несколько минут я узнал, что моего няньку зовут Чарес, именно так к нему обращались все, кто в это время находился во дворе замка. Он увидел, что я наблюдаю за ним из окна и поприветствовал меня, конечно же, не зная о том, какие в моём организме произошли изменения.

Спустя приблизительно полчаса, я чуть было не выдал себя. В комнату вошла ухаживающая за мной женщина, и я сразу же обернулся. К счастью она не обратила на это внимания, видимо посчитав, что я просто почувствовал сквозняк, когда дверь открылась.

За те несколько минут что она пробыла у меня в комнате, я понял, что изображать глухого, гораздо труднее, чем немого. Она всё время что-то говорила, мне стоило больших трудов, не реагировать на её слова. Разумеется, я ни слова не понял, из того что она говорила, язык мне был совсем не знаком, но оказался довольно приятен на слух и прост в его произношении.

Весь день я провёл в комнате, стоя у приоткрытого окна, смотрел, слушал и запоминал. К вечеру даже голова загудела от полученного объёма информации. За день смог запомнить около двухсот слов нового языка, шёпотом повторял их для лучшего запоминания. Все слова были простыми, в основном названия предметов и глаголы типа: дай, положи, встань и так далее. Некоторые слова тяжело давались моему языку, но я из-за этого не переживал, со временем справлюсь с их произношением.

Как и когда заснул, не помню, проснулся в кровати в одних кальсонах местного образца. В комнате было тепло, кто-то поддерживал огонь в маленьком камине моей комнаты. За окном было темно, но небо с востока уже начинало светлеть. Сбросив с себя шерстяное одеяло, встал и оделся. Новый день планировал провести как же плодотворно, как и вчерашний, то есть выучить ещё как можно больше слов и научиться их выговаривать. Пока во дворе замка никого не было, я повторял те слова, которые выучил вчера. Говорил, разумеется, шёпотом, чтобы меня никто не услышал. После шестого повторения, произношение слов стало более похожим, но я пока не знал, насколько хорошо меня будут понимать, если что-то скажу. Без хорошего собеседника, проверить это, не получится, а собеседник мне на данный момент не нужен, я же глухонемой для всех.

В комнате на этот раз усидел до обеда, так как после него во дворе мне подслушивать стало просто некого. Чарес куда-то уехал, а он для меня был можно, сказать, главным источником информации. После принесённого мне в комнату заботливой женщиной обеда, решил, совершить небольшую разведку, пройдясь по замку. Начал с кухни, так как мне захотелось пить. Через пару минут моего путешествия, спустившись на первый этаж, встретил там мужика и эта встреча, привела меня в некоторое замешательство. Мужик при встрече со мной снял шапку и поклонился. Я машинально поклонился в ответ, правда, он этого не увидел, так как продолжил стоять, склонив голову. – Я видимо здесь довольно значимая фигура, узнать бы ещё насколько значимая, - подумал я и пока мужик не поднял взгляд, пошёл дальше, до кухни мне оставалось пройти не больше десяти шагов.

Моё появление там привело к такой же реакции со стороны тех, кто там находился. Две женщины средних лет и пара девчонок возрастом приблизительно лет десяти, также мне поклонились, правда, шапки не снимали, потому что они были в платках. Я не знал, как на это реагировать и что делать, дать разрешение перестать кланяться не мог, говорить нельзя, немой же всё-таки. Стоять и молчать дальше, тоже было как-то глупо, поэтому ничего путного не придумав, начал подходить к каждой из них и поднимать им головы. На меня смотрели как на сумасшедшего, но в ситуацию вмешалась моя заботливая нянька. Она в двух словах объяснила им, что на мои заскоки не стоит обращать внимания. Через несколько секунд я узнал, как зовут мою женщину няньку. Звали её Кельна, в замке она была кем-то вроде завхоза, а не кухаркой, как я думал до этого. В её ведении была и кухня, и домашние животные, и мелкий ремонт всего подряд. Разумеется, не она лично всем этим занималась, её дело заключалось в том, чтобы руководить работами, а работника она могла привлечь практически любого. Не подчинялись ей всего лишь несколько человек: сам хозяин, Чарес, десять мужиков из охраны замка и я.

Спустя пару минут я жестами объяснил ей, что хочу пить и тут же получил в руки горшок с парным молоком объёмом литра в три. Даже с учётом того, что я пить уже не хотел, отпил, чуть ли не литр, настолько молоко оказалось вкусным. Из кухни вышел словно пузырь, до отказа наполненный молоком и не зная, куда идти, вышел во двор. К этому моменту во дворе уже стало достаточно многолюдно. Несколько молодых парней учились сражаться на мечах самостоятельно, без наставника Чареса. Меня они не видели, поэтому я некоторое время понаблюдав за ними, решил, подняться на стену замка или на его крышу, так будет точнее. Здание, построенное буквой «О» не имело отдельной защитной стены, стены самого здания выполняли эту функцию. Для того чтобы подняться наверх, у стен со стороны двора, были построены ступени, напоминавшие мне строительные леса, только не временные, а капитальные.

Вид с высоты крыши на окружающее пространство был завораживающим, покрытые снегом поля и припорошенные им кроны деревьев, вызвали ностальгию о доме. Домой захотелось так сильно, что я чуть было не побежал искать то место, где выпал из портала. Удержало понимание того, что искать его бесполезно, я подопытная мышь, заброшенная неизвестно куда и без возможности возвращения.

– Пусть здесь, пусть без возможности вернуться, но я жив и не в тюрьме, - подумал я и собрался, спуститься с крыши, но остановился, так как увидел, как из леса выехали знакомые сани. В санях находился Чарес с двумя вооружёнными мужиками и все они были плохом настроении, если судить по выражению их лиц. Я не стал дожидаться, когда они окажутся во дворе, быстро вернулся к себе в комнату, а то мало ли, ещё попаду под горячую руку.

– Как съездил, что хорошего скажешь? – Новар начал говорить первым, не дожидаясь, когда Чарес определиться с чего начать.

– Хорошего ничего не могу сказать. Борош передумал отдавать свою дочь за Эрита. Сказал, что твой сын теперь ущербный и потомства хорошего от него не получить. Я пытался доказать, что потеря слуха и речи на продолжение рода не повлияет, но он и слышать ничего не захотел.

– Отказался, значит, - Новар задумчиво погладил бороду, - ущербный значит, а дочь его что говорит?

– А что она может сказать? Она и до этого была не очень-то рада вашему соглашению. Сейчас, наверное, даже выдохнула с облегчением. Папаша ей нового мужа найдёт, в нашем королевстве баронов много, в том числе и безземельных. Это конечно, худший вариант для него, но тоже выход.

– Ущербный, - Новар задумчиво поглаживал бороду, пытаясь найти выход из той ситуации, в которой сейчас оказался. Баронство отставить в наследство кроме как Эриту, было больше некому. Если у его сына не будет детей, род Волар на нём и закончится. К тому же, сплетни о том что его сын не дееспособный, не только как воин, но и просто как мужчина, приведут к нежелательным последствиям. Показывания пальцем и шушуканье за спиной, Новара не волновали, а вот попытки захватить баронство, стоило ожидать в любой момент.

– Чарес, а не проверить ли нам его на мужскую силу, с женщиной, а не маханием топором или мечом.

– Можно устроить, только лучше, чтобы об этом никто не знал. Нам это дело нужно Кельне поручить. Подберёт для него кого-нибудь не из болтливых, можно даже немного ей заплатить, так надёжнее будет.

– Можно, только не деньгами, дам пару кур за молчание, - Новар замолчал, задумавшись о том, как лучше поступить. Он был не жадным человеком, мог бы заплатить девушке, но сейчас баронство переживало не лучшие времена. Война ощутимо опустошила казну, к тому же он лишился сорока воинов, не каких-то там крестьян, а хороших, обученных Чаресом воинов. Ещё год назад он мог бы, просто заставить кого-нибудь, согревать кровать сыну, но сейчас предпочёл, заплатить, так получится почти по доброй воле, чернь не взбунтуется. Бунт сейчас Новару был ох как не нужен, подавить сил не хватит, от его и без того небольшого войска сейчас почти совсем ничего не осталось.

– Ну, так я пойду? – Чарес напомнил о себе, не дожидаясь, когда барон выйдет из раздумий.

– Да, займись этим, потом скажешь, что из этого вышло.

До позднего вечера я снова учил слова услышанные за сегодня и повторял те, что запомнил вчера. Выговаривать те, что выучил вчера, получалось лучше, а вот сегодняшние давались тяжело, так как это уже были короткие предложения. Ближе к полуночи, когда собирался ложиться спать, пришла Кельна, принесла блюдо с яблоками и кувшин с вином. Это было уже что-то новенькое, до этого мне вина не приносили. Я, правда, и сам его не просил, так как оно мне могло сослужить плохую службу – развязать язык. Не то чтобы я мог сказать что-то лишнее, я мог просто что-то сказать. Кельна была подозрительно ласковой, говорила, что верит в то, что всё будет хорошо, жизнь наладится. Я, конечно, понял её не дословно, но общий смысл сказанного был приблизительно таким.

Есть, и пить, не стал, у меня появилось подозрение, что продукты отравлены, особенно вино. Потом немного подумав о том, какой смысл меня сначала лечить, чтобы потом отравить, всё-таки съел одно яблоко и сделал глоток вина. Кислое вино восторга у меня не вызвало, по моему мнению эту бурду вообще пить нельзя, желудок потом может дать сбой.

Приблизительно через час после полуночи, когда я лежал в кровати, продолжая нашёптывать новые слова, услышал голоса за дверью. Голоса были женские, один из них я сразу же узнал, это была Кельна. Второго голоса ещё ни разу не слышал, но судя по всему, он принадлежал какой-то молодой женщине или даже девушке. Так как слух ко мне вернулся и стал даже лучше чем был, я хорошо слышал, о чём они говорят, правда, понял не всё, но достаточно, чтобы уловить смысл их разговора.

– Я передумала, не пойду и не надо мне ничего. Что потом обо мне люди скажут, - говорила незнакомка.

– Что значит, не пойдешь? Зачем вообще тогда сюда пришла? Зачем соглашалась?

– Так ведь у меня дитё малое, муж на войне сгинул, а без него ох как тяжко. Иногда голодать приходится, лишний кусок хлеба появится, хоть дитя накормлю.

– Так в чём тогда дело? Иди, получишь, что тебе обещали, а о людях не думай, никто ничего не узнает, если сама молчать будешь. Сейчас не только тебе тяжело, всем от этой войны досталось. Новар сам ног в прошлой войне почти лишился, а теперь вот сын не совсем здоровый вернулся. Не слышит ничего, и говорить не может, так что он тебя тоже никому не выдаст, не сможет просто. Ты главное потом на глаза ему не попадайся, чтоб не узнал. Иди, давай, а-то ночь скоро закончится!

– Не пойду, говорят, что он очень груб с девушками, я синяки потом как скрою?

– О старом Эрите забудь, того мерзавца больше нет, он после того как с того света вернулся, стал совсем другим. Мне руки долго гладил, чего никогда не было и взгляд у него добрый стал, иди, сказала!

– Я.

– Трёх куриц дам! – перебила Кельна и, открыв дверь, втолкнула ко мне в комнату незнакомку.

Я лежал с чуть приоткрытыми глазами и наблюдал за ней. Да, моё предположение было верным, незнакомкой оказалась девушка лет двадцати или чуть старше. Среднего роста, для женщины, разумеется, стройная, я бы даже сказал немного худая, тёмные волосы длиной до лопаток, заплетены в тугую косу. Из одежды на ней было нечто похожее на ночную сорочку, которую она стыдливо сняла, после чего быстро залезла ко мне под одеяло. Понимая, что убивать меня точно никто не собирается, я поддался её соблазну.

– Всё страньше и страньше, с чего это мне вдруг такие подарки? – подумал я приблизительно через полчаса, когда девушка ушла. Она за эти полчаса не произнесла ни слова, хотя прекрасно знала, что я глухонемой, то есть, не должен её услышать в принципе. Сейчас обдумывая всё случившееся, мозаика общей картины происходящего практически сложилась, не считая некоторых не существенных фрагментов. Меня принимают за сына барона, что в какой-то степени очень даже не плохо. Тот дядька инвалид это мой отец, то есть отец того человека, место которого я занял. Зовут его Новар, имя это или фамилия пока не известно, но это на данный момент не столь важно. С какого перепуга они меня принимают за его сына Эрита, пока не понятно. С отношением ко мне простых людей, некоторые не ясности тоже остались. Чарес и Кельна относятся вполне дружелюбно, но с некоторой осторожностью и всё из-за того, что настоящий Эрит оказывается, был конченным подонком. Незнакомка хорошо знала, о чём говорила, после ночи с тем Эритом девушки оставались в лучшем случае с синяками, о худшем даже думать не хочется. Сейчас Эрит это я, значит, относиться ко мне будут как к нему, а меня это не устраивает. Нужно будет как можно быстрее изменить отношение ко мне, иначе могу долго не протянуть, занимая чужое место. Пора, наверное, мне выходить из подполья, то есть признаться в том, что теперь слышу, но вот со способностью связно говорить, признаваться пока слишком рано. Потерю памяти придётся изображать до конца своих дней, думаю, это будет не сложно, потому что реально ничего не знаю. - Мысли бегали табуном и в итоге, за несколько минут утомили меня так, что я заснул и проспал до утра, не меняя позы.

– Ну? – Кельна ожидала девушку возле лестницы, ведущей на второй этаж к комнате Эрита. Девушка, спустившись вниз и словно не услышав её, посмотрела на входную дверь. Взгляд её был задумчивый и довольный как у кошки, только что съевшей безнаказанно хозяйскую сметану. – Эй, ау! – Кельна притормозила девушку, собирающуюся пройти мимо.

– А? – Девушка наконец-то вернулась в реальный мир из дебрей собственных мыслей.

– Ну и как? – Кельна прижала её к холодной стене, глядя в глаза.

– Что? – она посмотрела на Кельну, не совсем понимая, о чём её спрашивают.

– Щас как дам по башке и кур не получишь! Говори как он, как мужчина?

– Ну, как тебе сказать, нормально у него с этим всё. Мне бы сейчас поспать где-нибудь немного, а то ноги что-то совсем не держат.

– До утра можешь на кухне пристроиться, а с рассветом, чтоб я тебя уже здесь не видела! Кур сама поймаешь, я предупредила о том, что придёшь за ними.

– А проверить только один раз нужно было или? – девушка посмотрела на Кельну полупьяным взглядом и улыбнулась.

– Ух, как тебя подогрело-то! Пока один, нужно будет, я за тобой пришлю, а сейчас бегом на кухню и не выходи оттуда до рассвета! – Она подтолкнула девушку в сторону кухни и пошла, искать Чареса, нужно было доложить о результате проверки.

Чареса она нашла минут через десять, он спал в комнате расположенной над воротами. После того как умерли его жена и дочь, он переселился в эту комнату, несмотря на то, что прежняя была в три раза больше и теплее.

– Чарес, просыпайся!

– А, это ты! Ну, что?

– А ничего! Девка до сих пор словно пьяная. Здоров он, так что зря беспокоились.

– Ну, здоров и здоров, чего кричать-то на весь замок, - вставать Чаресу не хотелось, но он понимал, что вскоре нужно будет идти к Новару с докладом. Сам барон вставал с рассветом, как и большая часть обитателей замка, так что будить его уже не придётся.

– А кто кричит-то, я что ли? Я вообще всегда тихо говорю, - обиделась Кельна, хоть и знала, что говорила она и в самом деле всегда громко. Если бы она говорила тихо, никто бы её не услышал и работа по хозяйству, оставалась бы не сделанной. Она вскоре ушла, а Чарес принялся надевать сапоги, чтобы отправиться к барону.

– А, это ты! Проходи, садись, рассказывай, как всё прошло?

Когда Чарес приоткрыл дверь в комнату барона, тот уже давно не спал, сидел за столом и о чём-то думал.

– Нормально всё, по всей видимости даже лучше стал в этом плане. Девка ушла довольной, могли бы даже ей и не платить.

– Да, плюнь ты на этих кур, тоже мне ценность нашел. Пусть порадуется, она же насколько я знаю, мужа потеряла, ей эти куры сейчас хорошее подспорье. Жаль, что дела у нас идут не настолько хорошо, были бы деньги, я бы каждой вдове по корове дал. Чего ты на меня так уставился?

Чарес смотрел на Новара и не мог понять, он это перед ним сейчас или тоже двойник? Барон хоть и не был никогда жадным человеком, но хозяйство не разбазаривал и таких идей Чарес от него никогда не слышал.

– Нет, всё нормально, не проснулся ещё до конца.

– Тогда просыпайся, есть ещё одно дело, более важное, чем девку моему сыну в кровать подкладывать.

– Какое?

– Если уж он и в самом деле ничего не помнит, попробуем из него нормального человека сделать.

– Это как?

– Раны у него почти зажили, так что можешь его начинать гонять, да и вообще, таскай его всё время за собой, чтобы с нового пути не сбился.

– Можно попробовать, вот только я не обещаю, что из глухонемого получится сделать нормального воина.

– Чарес ты меня не так понял, мне не воин нужен, а нормальный сын.

– Ааааа, ну, если ты в этом смысле, тогда да, сделаю всё что смогу.

Глава 4

Глава 4

Утром, выглянув в окно, я увидел такую же картину, какую видел на протяжение нескольких дней до этого. Чарес учил молодых парней пользоваться оружием. С неба сейчас большими редкими хлопьями падал мокрый снег, но Чарес не собирался прерывать обучение, заявляя, что - на войне погода не имеет значения. Драться нужно уметь при любой погоде. Понаблюдав несколько минут за тренировкой, решил, подойти к нему и напроситься в ученики. Если уж меня тут считают бароном, я должен соответствовать этому титулу, то есть должен уметь держать в руках меч и любое другое оружие тоже.

– Ча-а-рес, я тоэ учить, - изображая, как тяжело, получается, говорить, я подошёл к Чаресу и попросился к нему в ученики.

– Опля, заговорил! – Чарес услышав от меня эти слова, обернулся и чуть не пропустил удар от одного из учеников. – Может ты еще, и слышать стал?

Я кивнул, признавшись и, сразу же пояснил жестами, что слышу плохо. Зачем признаваться в этом, изображать почти глухого выгоднее. Иногда можно будет сделать вид, что чего-то не расслышал и соответственно, поэтому не отвечаю. Чарес расплылся в улыбке, узнав, что ко мне вернулся и слух и речь, пусть не полностью, но вернулись. Через секунду его улыбка стала исчезать, видимо он подумал, что и память ко мне тоже вернулась. Не спросив у меня больше ничего, он выдал мне деревянный меч и поставил в пару с одним из парней, приблизительно моего возраста и телосложения.

Через несколько минут я снова подошёл к Чаресу, но уже не с просьбой, а с возникшей проблемой. Мой напарник не нападал на меня совсем, видимо боялся сделать мне больно, я же барон как-никак. Меня такой расклад не устраивал, так ничему не научишься, это всё равно что по стволу дерева бить, оно тоже сдачи не даёт. Чарес выслушав мою претензию, из которой понял далеко не все слова, потому что я умышленно их коверкал, он поставил мне в пару – себя! Я не ожидал такой замены и сразу же стал получать довольно болезненные удары по разным местам моего организма. Я, конечно, отбивался и даже сам пытался атаковать, насколько мог, но всё равно, раз за разом проигрывал.

Спустя приблизительно час, заработав несколько десятков синяков, я сдался, бросив меч под ноги наставнику, поднял руки. Моих мизерных познаний о бое на мечах, так же как и умений, было недостаточно не только для того, чтобы одолеть Чареса, но и вообще хоть кого-нибудь одолеть. Разумеется, сам Чарес об этом даже не догадывался, наверное, думал, что я просто всё забыл.

– Ничего страшного, когда начинаешь с ноля, так даже лучше, переучивать всегда тяжелее. Хватит с тебя на сегодня, иди, отдыхай, - сказал он мне, видя, насколько я измотан около часовой тренировкой, а если точнее то моим избиением.

– А вот на кулаках я бы тебя сделал, - подумал я и, прихрамывая на правую ногу, поплёлся к себе в комнату. До следующего утра из неё не выходил, но это не означает, что я там лежал просто так, я учился правильно выговаривать слова. Потом вспоминал и заучивал новые, услышанные сегодня за время тренировки с Чаресом.

На следующее утро пришёл на тренировку самым первым, даже чуть раньше самого Чареса, чем сильно его удивил. Потом удивил ещё несколько раз, попытавшись применить связки ударов, которые придумал ночью, спать не хотелось, вот и придумывал. Мои новшества он оценил как - неплохо, но я всё равно не выиграл у него ни одного поединка.

На следующее утро всё повторилось, я за вечер придумал ещё пару коварных по моему мнению ударов и один даже достиг цели – правой ноги Чареса. После этого он в корне изменил технику боя, и я вновь заработал новый десяток синяков. Синяки в этот раз получились довольно большие и болели весь день и половину ночи, из-за чего я конкретно не выспался.

Утром, снова появившись на тренировочной площадке с настроем на победу, обнаружил, что там никого нет. Чарес ещё вечером куда-то уехал и до сих пор не вернулся. Вместо него хотел потренироваться с теми парнями, что занимались вместе со мной, но и их не смог найти, вернее нашёл одного, но его прибрала к рукам Кельна. Так как в её обязанности много чего входило, она заставила его колоть дрова, чтобы пополнить запас для кухни. Оказавшись не удел, решил, тренироваться в одиночестве, хотя бы удары отработаю, не получая синяков от Чареса.

Приблизительно час махал деревянным мечом, пока мне это не надоело. – Учиться нужно настоящим оружием, пусть тупым, но настоящим, - подумал я и пошёл, искать это самое настоящее оружие. Пошёл, разумеется, к Кельне, почему-то решив, что и арсеналом заведует тоже она, но я ошибся. Кельна отправила меня к барону, имя которого я только что от неё и узнал. Папашу моего, оказывается, зовут Новар. Узнав, что оружием заведует только он, идти к нему мне как-то сразу расхотелось. Я опасался того, что он догадается о том, что я не его родной сын, после чего моя жизнь не то, чтобы изменится, она сразу же и закончится. Как бы мне страшно к нему идти не было, а идти пришлось, Кельна за мной наблюдала.

Ноги налились свинцом, когда я стал подниматься по лестнице на второй этаж. Мне казалось, что ещё немного и я просто не смогу поднять ногу, чтобы потом поставить на следующую ступеньку.

Через некоторое время я всё же поднялся по лестнице и, подойдя к двери комнаты барона, остановился. Около двери стоял тот же самый охранник с большим тесаком, прицепленным к поясу. Придя в некоторое замешательство, я посмотрел на мужика, не понимая, как мне поступить, - войти никого не спрашивая и без стука или же, попросить разрешения и постучаться. Проблема решилась сама собой, охранник открыл для меня дверь и я вошёл. Барон, то есть теперь мой отец, сидел в своём инвалидном кресле и задумчиво смотрел в окно. Мне пришлось подойти ближе, чтобы он меня заметил, иначе я мог бы ещё час простоять у двери, пока он не выйдет из своих мыслей.

– А, это ты! Я рад что ты пришёл, присядь, чего понапрасну ноги напрягать. Нам с тобой есть о чём поговорить, - после этой фразы страх того, что он обо всём догадался, пролез в самые потаённые углы моего сознания. То что Новар уже знает, что ко мне вернулся слух, я был уверен. Чарес каждый вечер приходил к нему и докладывал о моих жалких попытках, научиться держать оружие в руках. Я не стал отказываться от разговора и кивнул, согласившись сесть в кресло.

– Знаю, что тебе тяжело говорить, поэтому можешь отвечать жестами. Начну с самого главного, - Новар сел в кресле удобнее, подтянувшись на руках. – Не знаю, насколько твоя память пострадала, но вижу, что тебе её не всю отшибло, соображаешь же нормально, значит что-то осталось. Так вот, слушай и постарайся запомнить всё, что сейчас скажу. Шестнадцать лет назад, мы с Натаном Борошом заключили договор. У него тогда родилась дочь, и мы договорились, что в день её совершеннолетия он отдаст её тебе в жёны. Как и положено, невеста идёт с приданым, у всех оно разное. В нашем договоре я, точнее ты, должен был получить две деревни с теми землями, где они находятся. Почти четыре сотни крестьян смогли бы существенно улучшить наше положение. Наше баронство с каждым годом становится слабее, сам видишь, какой из меня сейчас хозяин. Вся надежда была на тебя, но тут в дела вмешалась война и ты, как представитель рода Волар, отправился на неё. Когда ты вернулся, Борош узнал о твоих проблемах со здоровьем и отказался от нашего договора. То что он отказался, меня не так уж сильно и расстроило, демон с ней, с этой его дочкой, другую жену тебе найдём. В нашем королевстве двадцать восемь баронств, есть из чего выбирать, а сколько безземельных баронов, сам король, наверное, не знает. Тревожит меня сейчас не это. Нас могут попытаться захватить. Король на такие дела смотрит сквозь пальцы, ему лишь бы денег с нас взять. Берёшь в свои руки ещё одно баронство, изволь платить в два раза больше. Сейчас ты уже достаточно окреп, поэтому тебе нужно взять на себя часть дел. Я не могу из замка выходить, а ты можешь. Всё что будет нужно сделать в первую очередь, скажу тебе завтра. Чарес поможет тебе, у него память не пострадала на войне. Вот, кажется и всё, что я хотел тебе сказать, остальное обсудим по мере поступления проблем, а они точно будут, я в этом уверен. Теперь говори, что от меня нужно, ведь по твоему взгляду я сразу понял, что ты чего-то попросить хотел?

Пока Новар говорил, я не только внимательно его слушал, но и напряженно думал. Думал о том, что быть бароном не так уж и хорошо, на тебе висит масса забот, а рядом ещё лежит огромная куча нерешённых проблем. То что мне придётся когда-нибудь вплотную заняться баронством, я догадывался, только не думал, что этот момент наступит настолько скоро. Слушая отца, которого у меня раньше никогда не было, я понял, что он не настолько уж и плохой человек, несмотря на то что барон. Я всегда считал, что знать – конченые отморозки, оказалось что далеко не все. Правда, это другой мир, о котором я пока вообще почти ничего не знаю, может и ошибаюсь.

Новар говорил, я кивал, соглашаясь и с его суждениями и мыслями, и с переложенными на меня некоторыми делами. Он пока говорил, всё время смотрел мне в глаза и мне от этого было немного не по себе. Казалось, что его взгляд проникает в мою душу, словно невидимый червь вгрызается в мой мозг, высасывая из него всю информацию. К концу разговора у меня появилось стойкое убеждение в том, что Новар уже знает о том что я не его сын. Он, правда, ничего не сказал по этому поводу, но думаю, скажет, стоит мне только совершить какую-нибудь ошибку.

– Меч, нужен, учиться, - выговорил я, не забыв, немного исковеркать слова. – Дерево плохо.

– А, вот оказывается что тебе нужно, а я уж было подумал, - он как-то хитро улыбнулся не договорив. – Керон! – позвал он своего привратника. Тот появился мгновенно, словно в этот момент держался за дверную ручку. – Принеси его меч!

Керон ушёл, а мой названный отец принялся, вспоминать прошлое. За десять минут я узнал многое и о нём, и о своей матери, точнее о матери настоящего Эрита. Ничего особо интересного в их жизни не происходило, жили скромной жизнью мелко-земельного баронства, растили сына, единственного, так как жена Новара после первых родовбольше не смогла забеременеть. Новар сильно переживал из-за этого, даже стал присматриваться к молодым крестьянкам, а потом началась война. В той войне он получил травму позвоночника, обычный армейский лекарь ничем ему помочь не смог. С такой травмой мог справиться только очень хороший лекарь, живущий в столице, а его услуги стоили ох как дорого. Новар узнавал, кто и сколько берёт из них за восстановление поврежденных позвонков, а когда понял, что на услуги даже самого дешёвого столичного лекаря денег всё равно не хватит, успокоился и остался инвалидом. Какова была цена, он не сказал, но мне и так было ясно, что просили много и золотом. Что здесь можно было купить за одну золотую монету, я не знал, мне никто не рассказывал, а сам я как-то и не задумывался об этом, просто не нужно было.

Керон вернулся, держа в руках меч, видимо ранее принадлежавший настоящему Эриту. Меч был в ножнах, но даже по его рукояти я смог приблизительно оценить качество оружия, а оно было отличное. Рукоять меча Чареса выглядела намного проще, но я, разумеется, мог ошибаться, как говорится, - внешний вид не так важен как качество стали.

– Узнаёшь? – Новар внимательно следил за мной, особенно за выражением лица. Я помотал головой. Как я мог его узнать, если никогда не видел? Взяв его в руки, вынул из ножен на половину длины лезвия. Меч был великолепен, в его отполированных до зеркального состояния гранях отразилось моё по-детски радостное лицо. Увидев себя, задвинул меч обратно и вернул на место обычное выражение лица. Новар увидел это и засмеялся, как-то по-доброму, как отец подаривший сыну игрушку, о которой тот и мечтать-то не мог. – Чарес поможет с обучением, главное слушать и делать всё так, как он говорит.

Я встал и кивнул, подтвердив, таким образом, что буду и слушать, и делать. Ещё бы я его не слушался, от умения владеть мечом или другим оружием, в этом мире зачастую зависела жизнь, причём не только твоя. Спустя несколько минут уже сидя у себя в комнате, я рассматривал своё первое в жизни настоящее оружие. Несколько раз ловил своё отражение в его отполированном до блеска лезвии, и каждый раз смущённо убирал глупую улыбку с лица.

– Как сопливый мальчишка, честное слово, - сказал сам себе и решил, с этого момента стараться всегда контролировать свои эмоции. Моё любование оружием было нарушено Кельной, она мне обед принесла и сказала, что с завтрашнего дня завтрак, обед и ужин мне будет приносить какая-то Алетта. Я был совсем не против таких перемен, понимал, что у Кельны и так забот хоть отбавляй, а тут еще за мной присматривай. Сейчас, правда, присматривать и ухаживать за мной уже было не нужно, я выздоровел, но чую, что совсем без присмотра меня не оставят. Мне, в общем-то, всё равно, пусть присматривают, меня всё устраивает, лишь бы хуже не стало.

Плотно пообедав, вышел на тренировку с уже настоящим мечом. Разница между деревянным и настоящим мечом была ощутимой, с тем, что сейчас был в моих руках, хотелось учиться, даже не прерываясь на отдых.

Мышцы ныли от усталости, но я продолжал отрабатывать удары и блоки, пока на улице совсем не стемнело. Можно было бы зажечь факела и продолжить тренироваться уже при их свете, но решил, что на сегодня достаточно. Вернувшись в комнату, увидел свой ужин, оставленный для меня на столе. Съев всё, что мне принесли, я прилёг на кровать. Заснул мгновенно, сил не осталось даже на то, чтобы снять сапоги.

Новар до позднего вечера, сидя у окна, наблюдал за тем, как Эрит занимается в полном одиночестве. Его упорству можно было только позавидовать, шесть часов практически без перерыва не каждый выдержит. Глядя на то, как с каждым разом у него получается всё лучше и лучше, Новар задумался о том, что это не его сын, это совсем другой человек. Такая мысль закралась в его сознание сразу, как только он посмотрел в его глаза во время недавнего разговора. Сейчас же эта мысль не выходила из головы ни на минуту, уж слишком была большая разница между Эритом до войны и после. Люди так быстро не меняются, а если и меняются, то точно не в лучшую сторону.

– Нет, этого просто не может быть, это не мой сын, это совсем другой человек, - проговорил он вслух. От этого вывода он уже не знал, как ему теперь поступить, продолжать считать его сыном или же надавить на Чареса, чтобы он признался и рассказал где взял копию Эрита. – Не может этого быть, - прошептал он ещё раз.

– Чего не может быть? – в комнату вошёл Чарес. – У тебя опять что-то и где-то не сходится?

– Да, есть кое-что, как раз у тебя хотел спросить, но вначале о деле. Как съездил?

– Пока тихо, Борош войско не собирает, видимо ждёт, когда снег растает. Если это так, у нас есть ещё приблизительно месяц для того, чтобы подготовиться к тёплой встрече. Солдат у нас мало, конечно, из крестьян за это время нормальных воинов сделать не успею. Был бы в запасе год, ещё можно было бы чему-то их научить. Что касается деревни, там пока проблем особых нет, все живы, не считая одного старика, умер от старости. Куры чувствуют себя хорошо, как и их новая хозяйка, - Чарес улыбнулся и пригладил усы. – О том за что она их получила, говорит, что ты дал как помощь вдове. Остальные вдовы и матери теперь тоже подарков от тебя ждут. Может мы зря кур этих ей дали? Она и так довольной отсюда ушла бы.

– Я думаю девку эту надо сюда переселить, чтоб глаза завистникам не мозолила.

– Да, согласен, здесь ей будет лучше и нам спокойнее. Новар, а ты что хотел спросить-то?

– Чарес ответь честно, где мой сын?

– Откуда я знаю, я же только что приехал, в комнате у себя, скорее всего, а что?

– Я не в этом смысле. Где настоящий Эрит? Тот что сейчас - это не он, это его копия!

– Новар, ты заболел что-ли? С чего ты взял что это не он? – Чарес заволновался, но решил, продолжать, настаивать на том, что это настоящий Эрит.

– Тот Эрит что сейчас и тот что был, отличаются как небо и земля! Сегодня он ко мне пришёл с просьбой, как ты думаешь, что он у меня попросил?

– Не знаю, может опять девку под бок? А, что? Дело и тело молодое, запрос вполне понятен.

– Я тоже вначале так подумал, но ему не это понадобилось. Он попросил у меня меч, а потом шесть часов занимался в полном одиночестве, причём без перерыва. Ты так смог бы?

– Сейчас уже нет, стар я стал, а вот когда был молод.

– Зубы мне не заговаривай! – перебил его Новар.

– Кто этот парень и где Эрит?

– Это и есть Эрит, изменился он видимо после того, как мага убил. Сила мага вышла и ударила по нему, но не убила, а изменила! – Чарес придумывал на ходу, иначе было нельзя, Новара нужно убедить для его же блага. – Новар, перестань, ты же не глупый человек, должен понимать, что двух одинаковых людей не бывает, если не близнецы конечно. Есть похожие люди, но не настолько же! И вообще, чего тебе не нравится? Сын жив, стал лучше, правда, говорить пока толком не умеет, но ничего, со временем научится. То что память потерял, так это даже к лучшему, воспитаем заново, лишь бы она к нему сейчас не вернулась. Одним словом перестань, забивать свою голову дурными мыслями. Тебе как будто больше думать не о чем. Если у тебя всё, я пойду, устал я и есть хочется.

– Пока всё, иди, отдыхай, завтра у тебя будет тяжёлый день, - Новар слегка улыбнулся, вспомнив как человек, как две капли воды похожий на его сына, тренировался с мечом. Судя по тому, как быстро Чарес вышел, Новар ещё больше стал склоняться к тому, что сына подменили в прямом смысле этого слова. – Хочется надеяться, что я ошибаюсь, - он постучал пальцами по подлокотнику кресла, - хотя, может быть оно и в самом деле только к лучшему. А ведь знает что-то старый лис, но молчит, - он посмотрел на дверь, в которую только что вышел Чарес.

Сам Чарес сейчас шёл на кухню и думал о том, что его трюк с подменой чуть не провалился. Новар хоть уже и не молод, но далеко не глуп, правда, зрением сейчас стал слаб, иначе заметил бы, что глаза у парня не серые как у настоящего Эрита, а серо-зелёные.

– Эй, ты спишь что-ли? – его кто-то толкнул в бок.

– Что? Нет, не сплю, - толкнувшим его человеком оказалась Кельна. Пока он думал, добрался до кухни и остановился там. Стоял, молчал и ничего перед собой не видел, поэтому и получил по рёбрам от перепуганной таким поведением Кельны. – Съесть, дашь что-нибудь?

– Дам, конечно, случилось что-то?

– Пока нет, а что?

– Да, на тебе лица нет, словно ты в лесу демона встретил.

– Уж лучше бы встретил, - подумал Чарес, - проблем было бы в разы меньше. – Как Эрит? Не болеет?

– Нет, а что? – Кельна слегка напряглась. Если он спрашивал о чьём-то здоровье, значит, подозревал этого человека в чём-то. Конечный результат такой заинтересованности, как правило, заканчивался одним – виселицей. Сейчас Чарес спрашивал о младшем Воларе, но повесить его Новар точно не позволит, даже за очень плохой поступок.

– Да, я просто так спросил, нечего такие круглые глаза делать, - успокоил её Чарес и сел за стол. Через полчаса он уже сытый спал в своей маленькой комнате над воротами.

Проснувшись рано утром, я захотел в туалет и не смог сразу встать. Все мышцы неимоверно болели после вчерашней тренировки, любое движение сопровождалось болью сразу во всём теле. – Кажись, я вчера слегка перестарался в танцах с мечом, - подумал я и стал, растирать ноющие мышцы, так как разминать их было больно. Сначала так разогрел мышцы рук, потом груди, и только после добрался до ног. Когда я через полчаса наконец-то смог встать, в дверь кто-то робко постучал.

– Входи, открыто!

Дверь приоткрылась, и я увидел девочку лет десяти. Белобрысая, конопатая и сильно смущающаяся девчушка, стояла, держала в руках небольшую корзинку с едой и кувшин.

– Ты Алетта? – девочка кивнула и осталась стоять в дверном проёме. – Я так понимаю, это мой завтрак? – она снова кивнула. – Поставь на стол, - попросил я, и до меня дошло, какую ошибку я только что совершил. Я говорил с ней так, словно никогда не был немым, слова прозвучали настолько чётко, что не чувствовалось никакого акцента или же напряжения в их произношении. Девочка быстро подбежала к столу, поставила корзинку с кувшином и со скоростью пули, вылетела из комнаты, даже не закрыв за собой дверь. – Странная какая-то, ни тебе здрасти, ни до свидания, всё молча, может она тоже немая? – одевшись, так как был до этого лишь в кальсонах, сел за стол и съел всё, что она принесла. После вчерашней тренировки на меня напал ужасный «жор», организм требовал возмещения потраченных калорий, причём, в тройном размере. Оставив от обеда лишь пустую посуду, взял меч и вышел во двор. Пока народ собирался и ожидал появления Чареса, я сделал небольшую разминку, чтобы окончательно разогреть мышцы.

Наш учитель появился минут через сорок, вид у него был уставший, словно он всю ночь не спал, а лес валил. Распределив учеников на пары, он против меня выставил опять себя и около часа гонял меня без перерыва, даже отдышаться не позволял.

– Какая муха его укусила? – думал я, в очередной раз, оказавшись избитым деревянным мечом. Мой настоящий меч он велел отложить, так как у всех сейчас были только деревянные.

С большим трудом я добрался до своей комнаты, чтобы пообедать и хотя бы немного отдохнуть, но не тут то было. Только я успел положить в желудок обед, Чарес был тут как тут, лично пришёл, чтобы выгнать меня на тренировку. Спускаясь по лестнице вслед за ним, в мою голову пришла мысль, что до вечера с таким учителем я не доживу, умру от усталости прямо на тренировочной площадке.

Несколько крестьян, из которых Чарес пытался сделать воинов, посмотрели на меня с жалостью, а ведь раньше их взгляды были слегка презрительными. По привычке направился к стойке с палками, заменяющими собой мечи, но Чарес меня остановил и направил в другую сторону. На телеге под большим куском мешковины лежали настоящие мечи, только специально затупленные, и из них мне предстояло подобрать себе один. Мечей в телеге лежало штук двадцать, разных размеров, форм и, разумеется, разного веса. Я выбрал один более похожий на тот, что дал мне Новар и подошёл с ним к Чаресу. Он одобрительно кивнул и велел взять щит. Дубовый щит, обитый по краю железом, весил килограмм пятнадцать, ощутив его вес, мне захотелось его выбросить, а в место него взять ещё один меч или топор. Но я не стал возмущаться неудобством щита, так как обещал барону, что буду слушаться Чареса во всём. Вслед за мной, железные мечи и щиты, получили и остальные ученики, которых сейчас стало больше на четыре человека. Против меня снова встал сам Чарес, и минут через десять я уже был готов умереть от усталости. Держа в одной руке щит, а в другой меч, у меня никак не получалось действовать ими слаженно. У меня то щит опаздывал поставляться под удар, то меч пролетал мимо цели. Одним словом я мучился, осознавая, что это точно не мой тип вооружения. Щит довольно сильно меня замедлял и перекрывал обзор, из-за чего я зачастую просто не видел, что делает мой учитель и где он вообще находится.

После очередной изнурительной тренировки, я добрался до кровати лишь на упрямстве. Ужин есть не стал, присев на кровать даже не понял, когда заснул. Следующее утро стало для меня самым плохим за всю мою жизнь. Когда я открыл глаза, первое что увидел, было радостное лицо Чареса. Я даже попытался отползти от него как от кошмара, но не смог, некуда было отползать, каретка кровати не позволила.

– Вставай, завтрак уже принесли! – сообщил он, продолжая улыбаться во все зубы.

– Испытывает меня, гад! – подумал я и с кровати не встал, а сполз, на ноги поднялся только когда добрался до стола. – Врёшь, не возьмёшь, мы ещё посмотрим кто из нас более упёртый!

Через несколько минут походкой робота, я вышел во двор, где уже собрались все ученики, они ждали только меня. Видя моё состояние, Чарес дал мне несколько минут, чтобы сделать разминку.

После разминки, поморщившись от всё ещё ноющей боли в мышцах, пошёл за щитом, но Чарес меня остановил, предложив выбрать второе оружие на своё усмотрение. Другим ученикам он такого выбора не предоставил и они с некоторой завистью посмотрели на меня, перебирающего оружие в телеге. Вторым оружием я выбрал себе не меч, а топор, только не такой большой какой был у Новара.

Довольно длинная, окованная железом рукоять хорошо лежала в руке, а небольшой вес топора позволял наносить быстрые удары. Имея в руках два вида оружия, я почувствовал себя более уверенно и сразу стал для Чареса серьёзным противником. Вечером, до комнаты дошёл, словно включив какой-то внутренний «автопилот». Об ужине даже не вспомнил, конечная цель – кровать, была сейчас для меня в приоритете.

Чарес сегодня устал как никогда, он даже на войне так не выкладывался как сегодня. Его найдёныш оказался способным учеником, всё схватывал на лету, но не останавливался на этом, а старался, придумать что-то своё, если показанные приёмы не достигали цели или просто не получались. Чарес только за сегодняшний день приобрёл около десятка синяков, некоторые из них даже ещё вечером продолжали болеть.

– Ему в руки настоящее оружие давать нельзя, его же потом только небольшой армией успокоить можно будет, - подумал Чарес, перед тем как отправиться спать. Он уставал так же сильно, как и Эрит, только свою усталость никому не показывал, вечером на кровать не ложился, а падал, лишившись сил. Утром, правда, у него было небольшое преимущество перед учеником, мышцы были привычные к нагрузкам и не так болели как у молодого парня. Собравшись идти спать, он подумал, что надо бы наведаться к Новару, так как уже пару дней с ним не разговаривал, некогда было.

– Ну, наконец-то, чего не заходил? Я, между прочим, ждал! – Новар как всегда сидел за столом, что-то подсчитывая и планируя.

– Некогда было, - Чарес прошёл и не сел, а упал в кресло, стоявшее у окна. – Я его боюсь Новар, честное слово боюсь. Если его разозлить, он звереет и уже не остановится, пока тебя в землю не вобьёт по самую макушку.

– Как же он тогда останавливается, если ты жив до сих пор?

– Сам не понимаю, видимо понимает что я не враг, поэтому и не добивает, ох, - Чарес схватился за бок. – На завтра я отменю занятия с ним, нам обоим нужно восстановиться.

– И всё-таки скажи мне, кто он? – Новар вернулся к главному, волнующему его сейчас вопросу.

– Ты опять за своё? Эрит это и давай, больше не будем возвращаться к этому вопросу. Да, чуть не забыл, он говорить стал лучше, видимо речь восстанавливается.

– Ещё что-то заметил?

– Когда мне замечать-то? Он же меня по всему двору гоняет, того и гляди скоро на крышу загонит. Мужики уже ржут как кони. Надо ему какое-нибудь другое оружие дать, чтобы он не такой резвый стал. Может ему боевой молот дать? Хотя нет, он с ним замок разрушить может. Ладно, придумаю что-нибудь, сейчас пойду, устал я что-то, - не дожидаясь ответа Новара, Чарес встал, охая и ахая, и ушёл, не попрощавшись, чего раньше никогда не было.

– Эрит просыпайся, я завтрак принесла! – голос Кельны выдернул меня из плена Морфея. – Вставай!

– Не могу.

– Почему?

– Болит всё.

– А ты чего ожидал после вчерашнего? Я Чареса таким уставшим ещё ни разу не видела, еле ноги переставляет. Велел передать, что на сегодня он тебя освобождает от занятий. Вставай, я мазь принесла, синяки смазать надо, так они быстрее сойдут.

Я кое-как встал и принялся, раздеваться. Глядя на мои потуги, Кельна решила, помочь и, сняв с меня рубашку, ахнула.

– За что же он тебя так отделал-то? Ты же весь синий!

– Надеюсь, он тоже, - я злорадно улыбнулся, вспомнив, сколько раз ему вчера от меня досталось.

– Вы с ним как дети малые, доказать друг другу пытаетесь кто сильнее. Штаны сам снимешь или помочь?

– Помочь, – штаны я бы сейчас сам не снял при всём желании, тело вообще не гнулось.

– Боже мой! Ты и здесь весь синий! А что если бы он нечаянно между ног ударил? Кто потом род Волар продолжит?

– Не, не попадёт, я это место хорошо оберегаю, - ответил я и улыбнулся. Люди здесь говорили то, что думали, не стесняясь и на любые темы, это меня вначале немного смущало, но я быстро привык. Кельна толстым слоем мази покрыла практически всё моё тело и попросила некоторое время постоять, чтобы она успела впитаться в кожу. Сегодня мои кальсоны обрезали, став на несколько десятков сантиметров короче, они превратились в привычные для меня трусы. По-другому, без обрезания кальсон намазать всего меня мазью не получалось, а снять их совсем, я не разрешил, не настолько болен, чтобы стыд потерять.

Мазь впиталась и подействовала быстро, боль почти прошла, вернув моему телу гибкость, не в полном объеме, конечно, но достаточном, чтобы я смог самостоятельно одеться.

– Если уж я на сегодня получил выходной, проведу его с пользой для дела, - подумал я и занялся самообучением. Большое количество новых слов нужно было восстановить в памяти, выучить их и проговорить. Я сейчас уже много слов знал, в основном простых, их и использовал для общения, но этого было явно недостаточно для полноценного разговора. Сейчас я больше слушал, что и как говорят, но ведь мне скоро предстоит заниматься делами баронства, и способность внятно изъясняться, будет просто необходима.

Выделенный мне на отдых день, не сильно-то мне и помог. К утру синяки после мази частично уменьшились, но всё тело снова болело почти так же, как вчера. Слабость показывать не стоило и я, одевшись, вышел во двор, чтобы снова огрести люлей от Чареса, ну и ему попытаться, настучать, если получится.

Сегодня меня ожидал неприятный сюрприз, в виде лошади под седлом. Почему сюрприз неприятный? Всё просто, я живую лошадь в своей жизни видел два раза, а о том, чтобы уметь на ней ездить и речи не было. Чарес с несколькими мужиками собирался куда-то ехать и ждал меня. Для поездки верхом мне пришлось, сходить переодеться и взять с собой настоящий меч, - Чарес велел.

– Помочь? – он заметил, как я поморщился, подойдя к лошади.

– Сам справлюсь, - отказываться от верховой езды было нельзя и я, просунув в стремя ногу, влез на лошадь. Животина, почувствовав седока, сразу же пошла, пришлось потянуть на себя уздечку, хорошо что не сильно это сделал, иначе мог бы не удержаться и выпасть из седла. Чарес посмотрел с подозрением, видимо думая, что после нашего вчерашнего взаимного избиения, мне больно сидеть. Тело действительно болело, но не пятая точка, она то как раз вчера пострадала меньше всего.

– Как они на них тут вообще ездят? – подумал я, подпрыгивая в седле как мячик на теннисной ракетке. Кое-как, минут через десять подстроился под ход лошади и ехать верхом, стало намного легче. Чарес подумав, что я наконец-то вспомнил, как держаться в седле, пришпорил своего коня. Мне снова пришлось приспосабливаться к ходу своей лошадки, в этот раз получилось быстрее, практически сразу. Куда мы собрались ехать толпою в семь человек, я не знал, мне об этом не сказали, я просто поехал за Чаресом.

Ехали долго, часа два, пока я не увидел конечную цель нашей поездки. Это была совсем маленькая деревушка, домов на десять, зато частокол вокруг неё внушал уважение. Толстые брёвна частокола, высотой больше трёх метров вкопанные по периметру, надёжно защищали жителей от визитов диких зверей. Когда для нас открыли ворота, и мы оказались в самой деревне, я ещё несколько минут продолжал сидеть в седле, якобы рассматривая обустройство этой маленькой крепости. Я, разумеется, рассматривал, вот только настоящая причина моей задержки в седле была совсем другая, теперь у меня уже и пятая точка болела. Чарес даже не посочувствовал, лишь улыбнулся, правда, народ отвлёк на себя, чтобы не видели, как я сползаю на землю. Оказавшись на земле, да ещё и стоя на ногах, я стал проклинать местный вид транспорта. Лошадь моё гневное шипение не поняла и попыталась лизнуть, причём сволочь, целилась прямо в лицо.

Минут через десять я уже сидел за столом в одном из домов. Домов жилых здесь оказалось всего три, а деревня оказалась и не деревней вовсе, а пограничной заставой. Жителей было не много, приблизительно человек тридцать, десять из них воины, остальные члены их семей. Пока Чарес разговаривал с командиром заставы, я незаметно рассматривал, как тут люди живут. На меня смотрели подозрительно, видимо до них ещё не дошла новость о том, что я теперь слышу.

– Вот, надеюсь, знаешь что это, - Чарес положил передо мной арбалет. Я от неожиданного удара арбалетом по столу вздрогнул, так как смотрел в это время в другую сторону. – Сейчас пообедаем и на охоту отправимся. Здесь неподалёку медведя видели, проснулся немного раньше времени, сюда приходил. Пока никого не убил, но это ненадолго, голод заставит.

Отправляться на охоту я как то не планировал, тем более на медведя, да ещё и с арбалетом. Сам арбалет, лежащий передо мной, доверия не внушал, слишком уж не подходящее оружие для этого дела. Слышал, что на мишку ходили с рогатиной, но никогда не видел, как она выглядит. Чарес задумчиво смотрел на меня, ожидая хоть какой то реакции. Я кивнул, - на охоту так на охоту, надеюсь не вдвоём пойдём. Чарес удивился моему согласию, но ничего не сказал.

Спустя час я снова оказался в седле, пострадавшая пятая точка ощущалась одним большим синяком и не позволяла на неё садиться полным весом. На моё счастье ехать пришлось недалеко, один из нескольких воинов поехавших с нами, вскоре нашёл следы медведя, но они вели совсем не туда, куда все предполагали. Следы вели в сторону той деревни, где я уже однажды был. Следопыт сказал что мишка здесь прошёл часов пять назад, а это означало, что он сейчас должен быть уже где-то около деревни. Косолапый мог реально навести там шороху, голодный, он запросто нападёт и на человека. Чарес пришпорил коня и помчался в деревню, мы, разумеется, тоже.

Через несколько минут, подгоняемый переживанием, за фактически чужих мне людей, я забыл о своих синяках и мчался вслед за своим учителем. Медведь пошёл не напрямую через лес, он пошел по дороге, где мы его и догнали, а если точнее то, нашли – мёртвого. Он всё-таки встретился с людьми, вот только это были не жители деревни принадлежащей барону Волар. Определить это было не сложно, неподалёку наши проводники обнаружили труп человека, которого никто не смог опознать. Мишка его знатно потрепал, но лицо почти не пострадало. Труп чужака навёл на мысль, что деревню решил, посетить не только медведь. Вскоре уже другой следопыт нашёл чуть в стороне от дороги, следы от копыт и их оказалось достаточно много.

– Чарес, как минимум двадцать всадников, пошли к деревне, следы совсем свежие, думаю, сможем догнать.

– Нас всего десять, у них перевес вдвое, надеюсь, деревенские мужики окажут хоть какое-то сопротивление, - Чарес вопросительно посмотрел на меня.

– Надо помочь, - сказал я, так как был официально главным в нашем маленьком отряде.

– По коням! – громко скомандовал Чарес и, скачка продолжилась уже в бешеном режиме. Минут через пятнадцать над лесом заметили дым от пожара, деревня была уже совсем рядом и она горела. Не снижая скорости, наш маленький отряд влетел в деревню через открытые ворота, и сразу началась драка. У меня без казусов как всегда не обошлось, лошадь не велосипед и уж тем более не автомобиль, педали тормоза у неё нет. Я слишком поздно вспомнил, как её остановить, вследствие чего снёс всё, что попалось на пути. Лошадь при этом серьёзно покалечилась, но двоим напавшим на деревню бандитам, досталось ещё сильнее, им переломало все кости. Я из седла вылетел, к счастью особо не пострадал, так как врезался в другую лошадь, уже без седока. Арбалет, разумеется, во время моего короткого полёта куда-то улетел, да и не помог бы он мне ничем, не заряжен был. Поднявшись с земли, выхватил меч и сразу влез в драку.

После того как я увидел трупа ребёнка, меня остановить было уже невозможно, я своим бешеным натиском проламывал любую защиту врага. За пару минут боя уменьшил количество бандитов на четыре человека. Одного вообще покрошил в капусту, так как этот гад вспорол живот старику, решившему, дать отпор, вооружившись деревянными вилами. Я не успел спасти деда и выместил всю свою злобу на бандите.

Бой вскоре закончился, мы победили, правда, заплатив за победу, дорогой ценой. Из нашего отряда в живых осталось пятеро, из семидесяти трёх жителей деревни выжить смогли сорок шесть человек. Из этих сорока шести пятнадцать женщины, двенадцать дети, зрелых мужиков осталось восемь, остальные старики и старухи. Деревенские мужики, конечно, оказали бандитам сопротивление, но что они могли, имея из оружия обычные топоры, ножи и деревянные вилы. Из бандитов живьём удалось взять только одного, да и тот был уже не жилец. Чарес пытался от него получить хоть какую-то информацию, - кто они, откуда, кто подослал? Бандит умер через несколько минут, сказав лишь то, что им заплатили за уничтожение деревни. Кто заплатил, мы от него так и не узнали.

Деревня горела, тушить пожар было уже бессмысленно, а также некому и нечем. Все кто остался жив, спасали скотину, коров, свиней, баранов, коз и кур. О каких-то личных вещах имеющих хоть какую-то ценность, речи вообще не шло, лезть в огонь за одеждой или чем-то другим было опасно. Я стоял словно столб на меленькой площадке посреди деревни и не хотел, верить своим глазам. Совсем недавно здесь спокойно жили люди, а сейчас всё горело, куда не посмотри везде лежали окровавленные тела.

– Эрит, ты слышишь меня?! – Чарес тронул меня за плечо. Я от неожиданности чуть не ударил его мечом.

– Что?

– С людьми что делать? Ни одного дома не осталось, запас зерна и прочего съестного в огне, его уже не спасти.

– В замок всех, до тепла там поживут. Пусть в дорогу собираются, с нами пойдут, этих тварей может быть ещё один отряд. С нами хоть какая-то защита будет.

Пока жители собирали то, что удалось спасти, Чарес пытался, выяснить, как всё произошло и почему эта банда, смогла так быстро попасть в деревню. Высокий частокол вокруг деревни не так-то просто преодолеть, он местами почти четыре метра в высоту.

– Они появились, когда ворота были открыты, мы привезли дрова, быстро то с ними не получается, пока сани внутрь протянешь, миску каши успеешь съесть, - рассказывал перемазанный сажей и кровью дед. – Закрыть не успели, они ворвались как ветер, сразу стали убивать и поджигать дома. Мы не знали, что делать, драться с ними или с огнём бороться. Мужики, конечно, за топоры взялись, но куда там, их из арбалетов сразу человек шесть положили. Если бы вы не появились, нас бы всех перебили.

Через час мы покинули догорающую деревню, вместе с оставшимися в живых жителями. Обоз получился довольно большой, крестьяне забрали всё, даже сельхозинвентарь, вилы, грабли, лопаты и прочий инструмент, который чудом уцелел. Погибших жителей похоронили, точнее, кремировали, так как копать могилы было просто некому.

До замка добрались часов через пять, уже ночью. В замке уже знали о случившемся и ждали нашего появления. Сам Новар сидел в своём кресле около ворот, лично встречая своих крестьян и нас. При свете факелов лицо барона было, похоже, на морду рассерженного медведя. Его пальцы с такой силой сжимали подлокотники кресла, что казалось, ещё немного и крепкое дерево треснет.

Я въехал в ворота последним и как только оказался во дворе, то есть в безопасности, силы меня покинули. Я ткнулся носом в гриву коня и потом свалился на землю. Что происходило после, в памяти как-то не отложилось. Проснулся я утром уже в своей кровати, совсем голый и уже кем-то отмытый от грязи, сажи и крови. В маленьком камине тихо потрескивали дрова, на столе стояла корзинка с едой и большой кувшин с вином. В комнате кроме меня никого не было, поэтому я без стеснения встал и оделся. Взяв корзину и кувшин, сел в кресло, стоявшее у камина и, стал, есть, глядя на огонь. Мясо и свежий хлеб запивал вином, оказавшимся сейчас совсем не таким, что мне приносили до этого. Это вино было красное и сладкое, словно в него мёда добавили.

Глава 5

Глава 5

Хлопнувшая дверь заставила меня, вернуться в реальный мир из воспоминаний вчерашнего дня. Обернувшись, увидел Чареса, он был хмур и немного бледен. За его спиной стоял мужик, держа в руках точно такое же кресло, на каком я сейчас сидел. Сам Чарес держал в руках ещё один кувшин с вином и большой кусок копченой свинины.

– Не помешаю?

– Нет, входи, может быть вдвоём сидеть, будет не так грустно.

Вскоре Чарес уселся в кресло справа от меня. Между нами поставили пустой бочонок, на который он и водрузил мясо с вином.

– Налить?

– Нет, мне уже хватит, - я отказался, голова и без вина трещала словно старая крыша под натиском сильного ветра.

– Хм, а Эрит бы не отказался, - он посмотрел на мою реакцию после этих слов. Я никак не отреагировал, продолжал, молча, смотреть на огонь в камине. – Не бойся, не выдам. Я знаю, что ты не он и с памятью у тебя всё в полном порядке. Это ведь я решил, поменять вас местами, настоящий Эрит погиб, точнее убили его как сопливого мальчишку, он даже, и ударить-то никого не успел.

Я повернулся, посмотрев на дверь. Она была плотно закрыта и того мужика, что кресло для Чареса принёс, в комнате уже не было.

– Никто нас сейчас не слышит, так что можем, нормально поговорить.

– Чего ты хочешь? Зачем тебе эта подмена?

– Зачем? За тем, что у Новара больше нет никого из семьи, жена умерла, сына убили, род прекратил своё существование, точнее почти прекратил. Новар ещё жив, но наследником обзавестись уже не может. Я когда тебя там, на поле, увидел, даже глазам своим не поверил, ты точная копия Эрита. Я всё время присматривался к тебе, проверял, опасался того, что зря это сделал. Уж извини, без присмотра никак, на кону всё-таки не только род Волар, но и моя жизнь, да и не только моя, а и твоя тоже.

– Ну и как, выяснил, что хотел?

– Ну, так скажем, не много, но достаточно, чтобы понять то, что ты оказался в тысячу раз лучше настоящего Эрита. Ты привык драться и умеешь это делать, но ты не привык убивать. Я видел твоё бледное лицо, там, в деревне. Видел, как ты переживал за простых крестьян. Эрит так бы не смог, да и драться он не умел, его убили бы там, - Чарес сделал большой глоток вина и замолчал, посмотрев на огонь. Я тоже молчал, не понимая, к чему в итоге приведёт наш разговор. Признаться и рассказать кто я и откуда, или начать врать, что прибыл откуда-то издалека, но из этого мира. Соврать правдоподобно не смогу, так как не знаю ничего, а признаваться во всём, как-то тоже не хочется, можно получить большую кучу проблем.

– Знаешь, мне по большому счету всё равно кто ты, но я бы хотел, чтобы ты и дальше был Эритом Воларом, так будет лучше для всех. Если не будет Новара и Эрита, людям придётся ох как не сладко, чужие крестьяне по положению почти что рабы. Можешь мне ничего о себе не рассказывать, меня твоя прошлая жизнь не интересует, просто пообещай мне, не вредить ни Новару, ни его людям.

– Обещаю, даже могу пообещать, что сделаю всё, что смогу для того, чтобы всем стало жить легче, - на такие условия я был согласен, любые другие были бы для меня равны смерти.

– Вот и договорились, я со своей стороны могу пообещать, что помогу тебе в этом, да и во всём остальном тоже. Подскажу, если чего-то не знаешь, научу тому, чего не умеешь, а тебе как я понял, есть чему учиться. В седле держишься как мешок с дерьмом, думаю потому, что верхом ты мало ездил. Ладно, если мы договорились, я пойду, дел в замке сейчас заметно прибавилось. Последний вопрос, как тебя зовут-то по-настоящему?

– Александр.

– Красиво звучит, это Тэртийское имя что ли? Хотя, не важно, главное сам себя не выдай, с остальным справимся как-нибудь. Да, чуть не забыл, за Эрита должны были отдать дочь барона Бороша, но он передумал и это хорошо.

– Почему? Я не то чтобы жениться мечтаю, просто интересно.

– Да, страшная она как моя жизнь. Мне было бы неприятно видеть тебя рядом с ней, особенно сейчас, после того как я узнал тебя лучше. Ты не долго тут ноги у огня грей, у нас дел много, точнее, у тебя. Ты сейчас, можно сказать, правая рука Новара, некоторые проблемы придётся решать тебе. – Чарес встал, поставил кубок с вином на бочонок и ушёл. Я остался сидеть у камина, находясь в некотором ступоре. Он всё знал с самого начала, знал что я не Эрит, знал, что могу чем-то выдать подмену, но надеялся, что я окажусь, не настолько глуп. С его же слов, с подменой он не прогадал, я оказался осторожен и теперь, с его подачи стал бароном. Осталось, оправдать дальнейшие надежды, постараться вытянуть баронство из болота нищеты и слабости. Как это сделать, пока не знаю, но приложу для этого все свои силы и способности, стараясь при этом не сильно привлекать к себе внимания.

Просидев у огня, ещё минут десять, я встал и отправился, решать проблемы, о которых сказал Чарес. Какие именно проблемы и с чего начать, он или сам мне скажет, или к барону Волар старшему отправит. Новара я, если честно сказать, боялся больше, чем Чареса. Он был и умнее, и хитрее своего слуги и друга. Возможно, он уже догадался о подмене, но молчит. Не настоящий Эрит всё-таки гораздо лучше, чем его полное отсутствие.

– Чарес, какая из нерешённых проблем, самая важная? – я подошёл к нему сзади. Сказал тихо, чтобы не вызвать ни у кого подозрения в том, что всё время ломал комедию со своим приобретённым уродством.

– У нас сейчас всё важное, так что с любой проблемой не ошибёшься, но я бы тебе посоветовал начать с самой простой. Нужно по другим деревням проехать, узнать, как там дела и заодно людей предупредить. В седле удержишься, после вчерашнего?

– Должен удержаться, опыта всё равно набираться надо, оставаться мешком с дерьмом как-то не хочется.

– Обиделся?

– За что, если это так и есть!

– Тогда по коням, нам три деревни надо объехать и пару пограничных застав. Не думаю, что на заставы кто-то нападёт, война закончилась, а ценного там нет ничего.

Прежде чем влезть в седло, я переоделся, нацепив на себя простёганную куртку с нашитыми на неё стальными пластинами. Не забыл и про защиту ног и рук, тоже с нашитыми железными щитками. Вооружился мечом, топориком, двумя кинжалами, засапожным ножом и зачем-то ещё и арбалетом. Одним словом, собрался как на войну, после чего почувствовал себя маленьким танком. Движения мои стали не такими быстрыми, какими были без брони, её вес и вес оружия давал о себе знать. Чарес посмотрев на меня, хмыкнул и отобрал у меня половину оружия, чтобы оно мне не мешало. С одним мечом, топориком и кинжалом мне стало, передвигаться легче и удобнее.

– Много, не всегда хорошо, лучше иметь одно оружие, которым владеешь хорошо, чем кучу, которое даже не знаешь, как держать в руках. Шлем не забудь, он в телеге лежит, - подсказал Чарес, тоже серьёзно вооружившийся. Я подошёл к телеге, где было сложено трофейное оружие и взял шлем. Посмотрев на него, мне стало немного смешно, он был похож на небольшое ведёрко с вырезанным окном для лица. Надевать его не хотелось, толку от него мало, только мешать будет. Положил его на место, и не глядя на Чареса, влез в седло. В броне и с оружием это сделать оказалось сложно, но я справился.

Вскоре наш маленький отряд из пятнадцати воинов выехал из ворот. Чарес ехал рядом, незаметно подсказывая мне куда ехать. Погода сегодня была на удивление тёплой, снег под лучами яркого солнца быстро таял, на дорогах появились лужи и грязь. Лошадей старались в галоп не пускать, чтобы грязь из-под копыт не летела нам в лица. Всю дорогу до ближайшей к замку деревни всматривались вдаль, глядя поверх макушек деревьев. Пытались, увидеть дым от пожара, но его не было. До деревни добрались приблизительно через час. Она была целой, без видимых следов нападения на неё бандитов. Эта деревня оказалась раза в два больше, чем та, что сгорела. Домов тут было штук сорок и жителей проживало около двухсот человек, по моим приблизительным подсчётам конечно. Встретили нас в деревне, не то, чтобы восторженно, но достаточно дружелюбно, баронский сын же приехал. Как только спешились, сразу пошли к местному старосте, предупредить об опасности и заодно узнать, как у них тут обстоит дело с продовольствием. Я как-то до этого даже не задумывался об этом, меня кормили и ладно. Как оказалось, проблема с продовольствием была, год был не урожайным, люди уже сейчас не доедали, а нового урожая ждать ещё почти пять месяцев.

– В лесу зверья полно, почему не охотитесь? – задал я вполне логичный вопрос. Ответ меня не то чтобы удивил, но разозлился я после него основательно. Охота запрещена королём, он, оказывается, выдавал разрешение на отстрел строго определённого количества зверей. Сверх этого брать было нельзя и не важно, что люди голодают.

– Чарес, а охотиться нельзя всем или только крестьянам?

– Знать может охотиться, сколько пожелает, - он сразу догадался, на что я намекаю и, прищурив глаз, пригладил усы.

– Ты знаешь, мне что-то так сильно захотелось кабанчика запеченного и я такой голодный сейчас, что боюсь, одним не наемся. Не желаешь, составить компанию? Погоняем кабанчиков или оленей?

– Погоняем, думаю, если попадутся и те и другие, отказываться не будем. Только нам надо было собак с собой взять, без них долго искать зверя будем.

– А у нас что, собаки есть? – удивился я, так как не только их не видел, но и их лая даже не слышал.

– Есть пара, Новар их на мельнице держит, чтобы в замке лаем не донимали.

– Значит, в следующий раз возьмём и собак, а сейчас как-нибудь без них обойдёмся.

Через полчаса мы отправились на охоту, взяв с собой в помощь пару деревенских мужиков, как следопытов.

– Чарес, а с чего такой запрет на охоту? – меня бесило такое положение дел, и я решил, выяснить, почему так.

– Земля и всё что на ней теоретически принадлежит королю, бароны лишь следят за соблюдением некоторых законов и собирают налоги, точнее платят.

– Почему некоторые? Все законы разве соблюдать не нужно?

– Помимо основных королевских законов, есть ещё и чисто баронские. Бароны их сами устанавливают. Король на это смотрит сквозь пальцы, для него главное, чтобы его законы строго соблюдали, все дополнительные только по баронствам, в каждом они свои. В некоторых есть право первой ночи, в других вместо виселицы сажают на кол. Одним словом, каждый пытается быть королём на своей земле, точнее выданной им королём на определённых условиях.

– А у нас есть что-то подобное?

– Есть, - Чарес усмехнулся и кашлянул в кулак.

– Что конкретно?

– Лошадь нельзя запрягать в телегу зимой и в сани летом, - сказал он и тихо засмеялся.

– Шутишь?

– Нисколько, Новар действительно ввёл такой закон. Он тогда только в наследство вступил, вот и решил, тоже чем-то выделиться. Ничего плохого своим людям не желал, поэтому и издал такой закон. Никто не воспротивился и никто из крестьян этот закон ни разу не нарушил.

– Не мудрено, кто ж в здравом уме нарушит.

Мы не спеша углублялись в лес по направлению к ещё одной пограничной заставе. Искали следы кабанов или каких-нибудь других крупных зверей. Я ненавязчиво заставлял Чареса, рассказывать о жизни не только в баронстве, но и в королевстве. Мне это было жизненно важно, чтобы быстрее освоиться и не наделать непоправимых ошибок. Пока мне было непонятно только одно, зачем нужны пограничные заставы, если за ними нет территорий, принадлежащих другим королевствам. По словам Чареса дальше только безжизненная пустошь, покрытая снегом восемь месяцев в году. Там почти нет леса, зверь там жить не хочет, а уж человек и подавно. Спрашивать напрямую, было бы слишком подозрительно, так как об этом знали все жители поголовно, даже дети.

– Есть след! – крикнул один из деревенских следопытов, после чего охота началась. След принадлежал не кабану и не оленю, а крупному лосю, что для нас тоже было не плохо. Мы спешились, так как по лесу верхом преследовать лося, было просто невозможно, он шёл по таким дебрям, где и пешком-то пройти тяжело.

– К реке идёт, дойдёт раньше, чем мы его догоним, подойти близко не даст! В кольцо надо брать, не пускать к реке! – командовал Чарес. Я лишь смотрел в оба и прислушивался к его советам. Выданный мне арбалет средневековой конструкции, бил недалеко и не очень точно, поэтому для успешного выстрела, к зверю нужно было подойти как можно ближе. Я на свой выстрел не надеялся, сразу положился на умение стрелять других охотников.

Лося догнали приблизительно через полчаса, только он оказался совсем даже не лосем, а зверем похожим на зубра. Заметив нас, он даже и не подумал убегать, наоборот, пошёл в наступление, словно мы для него были не люди с оружием, а обычные волки. Зверь был большой и на удивление быстрый, за несколько секунд сократил расстояние между нами до минимума, заставив нас прятаться за стволами деревьев. Послышались первые щелчки спускаемых механизмов, зверь, получив в своё тело несколько стрел, взревел и стал гоняться за нами, стараясь насадить на рога. Полуметровые рога ломали толстые ветви и срывали кору со стволов деревьев, за которыми прятались люди.Вскоре послышались ещё арбалетные щелчки, и короткие толстые стрелы снова достигли цели. Зверь после этого просто обезумел и теперь метался по лесу, ломая некоторые деревья своим не маленьким весом. Я тоже разрядил свой арбалет и даже попал в зверя. Вот только после этого, мне пришлось быстро бегать, петляя между деревьев, так как зверь меня заметил и погнался конкретно за мной. Проклиная себя за то, что согласился, пойти на охоту, я метался по лесу, избегая встречи с рогами разъярённого зверя. У наших охотников с собой были копья, вот только сами охотники в это время как-то подозрительно сильно запаздывали с помощью мне. В какой-то момент, я понял, что уже не могу дальше убегать от зверя и достал меч. Меч неподходящее оружие против зубра, но это всё что у меня было. Прячась за стволом дерева, я ходил вокруг него, выжидая удобный момент, чтобы ударить зверя в его уязвимое место. Какое у него было это место, я понятия не имел, просто бил куда попаду. В какой-то момент я случайно оказался слишком далеко от спасительного ствола. Зубр, почувствовав мою беззащитность, сразу пошёл в атаку. Убежать от него я уже просто не успевал, поэтому сжав в руках меч, с каким-то остервенением стал бить, лишь бы только по нему попасть и постараться избежать встречи с его рогами. Наш бой был коротким, но ожесточённым, встречи с его рогами избежать не удалось, я получил сильный скользящий удар в живот, но и он получил от меня несколько ударов. Через несколько секунд фактически намертво сцепившись вместе, мы с ним упали в кусты, где нас вскоре и нашёл Чарес с охотниками. Зубр всей своей массой придавил меня к земле так, что без посторонней помощи я бы из-под него вылезти не смог. Дышать было тяжело, приблизительно полторы тонны мяса лежали на мне, медленно истекая кровью.

– И зачем же ты его так порубил-то? – Чарес смотрел на меня и на зубра. Я не мог понять, кого он сейчас больше жалеет, меня прижатого к земле или зубра, изрубленного мной так, что и разделывать тушу уже почти не нужно.

– Пока вас дождёшься, пять раз помрёшь! Снимите его с меня! – натужно прохрипел я, понимая, что ещё чуть-чуть и просто задохнусь.

Спустя несколько минут, меня освободили от навалившейся туши и я смог отдышаться.

– Ты же говорил, что мы на кабанов охотимся?

– Так кто же знал, что нам вместо кабана Варнаг встретится! Наше счастье что все живы остались. Этого зверя даже медведь стороной обходит. Правда, он сам не знал, что на него берсерк охотится, иначе бежал бы от тебя со всех ног.

Местный Зубр, оказывается, назывался Варнаг и при более детальном осмотре отличался от земного собрата. Рога зверя были больше, ноги длиннее, почти как у лося, а кожа настолько толстая, что её и копьём-то не сразу пробьёшь. Я как-то умудрился пробить его кожу мечом, что для меня самого было просто удивительно.

– Да, по кромсал я его знатно, - проговорил я и тут в мою голову, пришла мысль. Мысль была не приятная, так как вызвала подозрение в том, что на этого зверя меня умышленно навели или его на меня, что уже не столь важно. У охотников были копья, на тот случай если кабана придётся добивать или держаться подальше от его клыков. Почему никто из охотников, не пришёл мне на помощь? Не успели или просто не захотели?

– Чарес, а как далеко от меня ты находился, когда я тут вокруг дерева бегал?

Чарес был человеком очень не глупым и сразу понял, к чему этот вопрос. Он обернулся, прикидывая расстояние между собой и нами с Варнагом, потом посмотрел на места нахождения других охотников и, достав меч, направился к ним.

– Чарес, ты чего?! Мы же далеко были! – двое из охотников имеющих короткие копья, стали медленно отступать, но оружие даже и не думали бросать.

– Далеко были? – Чарес ускорил шаг, на ходу доставая ещё и кинжал. – А добежать и помочь вы, конечно, забыли! А может не хотели, ждали, чем дело закончится! – До испугавшихся охотников было всего шагов пятьдесят, Чарес стремительно сокращал это расстояние, намереваясь покарать их за умышленное бездействие. Неожиданно раздался громкий щелчок арбалета, после чего один из отступающих охотников получив в грудь стрелу, упал, выронив копьё. Чарес на секунду остановился, увидев это, а потом пошёл дальше.

– Я не хотел, это он меня подговорил! – завопил оставшийся охотник и выбросил своё копьё. – Говорил, что баронского отпрыска давно надо было убить, чтоб он больше крестьянских девок не обижал. Я не хотел ему помогать, он меня заставил!

Больше охотник ничего сказать не смог, Чарес мощным ударом вбил меч в его грудь. Не встретив на пути сопротивления, в виде хоть какой-то брони, меч вошёл на всю длину лезвия, проткнув человека насквозь.

– Извини Эрит, не досмотрел, - Тихо сказал Чарес, подойдя ко мне, - мы потом это обсудим. Со зверем что будем делать?

– То что и собирались, пусть деревенские мужики забирают, он им нужнее. Кабанчика как-нибудь потом подстрелим, мне сейчас нужно немного отдохнуть, да и кровь смыть не помешало бы.

– Тут до заставы уже рукой подать, всё равно туда собирались заехать, - Чарес резким движением загнал меч в ножны и подозвал оставшихся охотников. Этим людям можно было доверять, если бы не один из них, вооружённый арбалетом, не известно жив был бы сейчас Чарес или нет. Тот подстреленный им охотник как раз собирался, бросить в него копьё, но не успел. – Ты, ты и ты, - он показал на охотников, - пойдёте с нами, а вы зверя в деревню отвезёте, - приказал он оставшимся.

Через некоторое время, снова оказавшись в седле, я отправился на пограничную заставу, в наличии которой, по моему мнению, не было никакой надобности. Пока туда добирались, Чарес всё время осматривался по сторонам, пытаясь, что-то увидеть в зимнем лесу кроме деревьев и снега. На следы зверей внимания уже никто не обращал, для нас охота на сегодня закончилась.

Спустя приблизительно час, лес неожиданно закончился, перед нами теперь лежала пустошь. Пустошью эту территорию считали видимо только местные жители, для меня же это была территория чем-то напоминавшая тундру. Да, деревьев тут не было, лишь невысокие и редкие кустарники торчали из снега словно лапы гигантского паука, перевёрнутого на спину и замёрзшего в таком положении. Километрах в трёх от нас в этой покрытой снегом пустоши, стояла совсем маленькая крепость, которая и являлась пограничной заставой. Чарес вначале обрадовался, посчитав, что теперь нам больше ничто не угрожает, но чем ближе мы подъезжали, тем понятнее становилось то, что застава пуста. Через приоткрытые ворота свободно гулял ветер, загоняя внутрь заставы, поднятые где-то с земли сухой мох, листья и прочий мусор. Подъехав ближе, Чарес остановил всех и приказал одному из сопровождавших нас воинов, осмотреть заставу.

Через несколько минут воин вернулся, доложив, что в этой маленькой, деревянной крепости живых людей нет, только окоченевшие от холода трупы, количеством десять штук. Ещё через несколько минут мы въехали во двор крепости, чтобы собственными глазами увидеть, погибших людей и попытаться понять, что здесь произошло.

– Дня четыре уже как мертвы, - Чарес ходил от одного трупа к другому, внимательно осматривая их. – Никаких ран нет, значит, их или отравили, или тут побывал маг.

При слове маг я вздрогнул, как-то не ожидал узнать о том, что здесь есть магия. Потом моя память подбросила мне фрагмент, где я лежал на кровати в армейском походном лазарете. Там ко мне подходил какой-то мужик со светящим камешком в руке. Это видимо и был один из местных магов, а камешек в его руках, скорее всего какой-то артефакт или же просто накопитель. Потом память подбросила ещё несколько фрагментов связанных с магами, о которых я почему-то благополучно забыл, в том числе и того человека которого я долго бил топором оказавшись в этом мире. Сейчас глядя на застывших в разных позах людей, мне стало как-то даже немного страшно. Если этих несчастных убил маг, то с магом мне встречаться себе дороже, да и не только мне, а любому простому человеку. С другой стороны, я с одним уже встречался и, ему тогда не повезло, правда, я тогда даже и не понял что он маг. Мне тогда на все странности было наплевать, я спасал свою жизнь.

– Ну, что там? – спросил Чарес у наших воинов, тоже осматривавших крепость и ее окрестности.

– Чужих следов нет, посторонних тут не было, по крайней мере за последние десять дней. Здесь снег не выпадал, все старые следы хорошо видны.

– Значит, их отравили, - сделал вывод Чарес, - осталось, понять кто и зачем. А лошади где, свиньи, коза?

– Лошадей нет, от свиньи одни кости остались, они ее накануне съели. Коза видимо убежала, всё же открытым оставили.

– Чужак видимо всё-таки был, увёл лошадей, но его следов мы не нашли, - сказал Чарес, задумчиво почесав затылок. – Одну лошадь в сани, «мёрзлых» с собой заберём!

Грузить в старые сани окоченевшие трупы, мне было неприятно, но я вида не показывал, нельзя, я мало того что барон, так ещё и берсерк - чтоб меня!

С погрузкой управились за час, попутно собрав всё оружие, какое только смогли найти. Перед уходом закрыли все двери, окна и ворота, чтобы и зверь не вошёл, и ветер внутри не гулял.

– Что скажешь? – спросил Чарес, кивнув назад на трупы в санях и на саму крепость.

– Война началась, чего тут ещё сказать. Кто-то решил, начать захват баронства с его окраинных поселений. Деревня же тоже не сама сгорела, за её уничтожение кто-то заплатил. Нам, прежде чем кому-то предъявить за всё, нужно точно узнать, кому именно предъявлять. Следы надо искать, след всегда остаётся. Лошадей увели, нужно узнать куда, не в лесу же их потом оставили, они должны где-то объявиться. Хотя, если бы я был этим напавшим, как раз в лесу их бы и бросил, чтобы с главного следа сбить.

– Я тоже так думаю, сейчас трупы в замок отвезём, отправлю несколько человек по следу и сам, наверное, тоже с ними пойду, если Новар отпустит.

– Что значит пойду? Я тоже с тобой! – сказал я и, посмотрев назад, на наших воинов, добавил, - я хоть и не настоящий Эрит, но наш договор в силе, защищать баронство буду, теперь это мой дом! Правда, я знаю мало, но ты же ведь мне поможешь.

– Само собой, что ж с тебя сейчас взять, с серьёзно пострадавшего на войне и потерявшего память младшего Волара, - Чарес слегка улыбнулся.

– Меня Новар беспокоит, мне кажется, что он обо всём догадывается. Спасает меня и тебя тоже только то, что я якобы память потерял, если бы не это, мы оба давно бы прокололись.

– Давно спросить хотел, ты специально так плохо говоришь или, в самом деле, у тебя с этим проблема? – Чарес решил, выяснить это, видимо для того, чтобы заодно узнать обо мне чуточку больше. Он мне как-то говорил, что моя прошлая жизнь его не интересует, но ведь чужие секреты всегда хочется узнать.

– Нет, не специально, просто это не мой родной язык, я его сейчас учу и у меня не всегда хорошо, получается, выговорить, - рассказывать о себе, мне не хотелось, поэтому я решил, сменить тему. – Я тоже давно хотел спросить, зачем заставы, от кого они защищают, если там дальше никто не живет?

– Приказ короля, на всякий случай, чтобы враг не подобрался в обход незаметно. Теперь вот не знаю, где воинов для заставы брать, война всё что у нас было, уже взяла, не женщин же туда переселять. И бросить заставы эти нельзя, сам видишь, враг не дремлет, людей же убил кто-то.

– У меня идея есть, правда, не знаю насколько хорошая.

– Поделись, вдруг стоящая.

– Если король приказал, поставить заставы, значит, должен помочь и с людьми. Его только нужно убедить в том, что враги пытаются, прорваться. Мы героически защищаем границу, но нас с каждым днём становиться меньше, без его помощи война вновь придёт на земли его королевства.

– А если он не поверит, скажет, что это наш сосед Борош решил, свою территорию увеличить?

– Надо сделать так, чтобы поверил, без его помощи нас Борош точно захватит. Даже я понимаю, что Новар ничем не сможет ответить при нападении, нет у него войска. Борош не потерял на войне столько солдат сколько мы.

– Это да, вот только как его в этом убедить, я о короле говорю.

– Чарес, а сколько стоит наёмник?

– По-разному, начиная от пяти серебряных монет в месяц и заканчивая золотым, но это уже будет лучший из лучших. Хочешь нанять, если король не захочет помочь?

– Да, но только не для охраны границы. Нашу деревню сожгли наёмники, так почему бы и нам так не поступить? Как говорится - кровь за кровь, глаз за глаз. Простых крестьян, конечно, жаль, но это война, потери неизбежны. К тому же убивать крестьян совсем не обязательно, нужно только сжечь их дома. Пусть они потом в замок к Борошу идут на постой, провиант у него тогда быстро закончится и уже не до войны станет.

– Он их может не пустить.

– Так, даже ещё лучше, мы их себе заберём.

– Нельзя, они не наши, он может обвинить в краже крестьян и законно объявить войну.

– Пусть докажет сначала, мы же его крестьян не силой возьмём, предложим им еду и ночлег, сами придут, добровольно.

До замка Волара мы добрались часов через пять, когда уже стемнело. Сани полные замёрзших тел, вызвали шок у всех обитателей замка. Как только мы приехали, Чарес сразу же направился к Новару, рассказать о том, что случилось. Я пошёл с ним, так как вдвоём уговорить барона попросить помощи у короля, было проще. Я, как автор идеи, как раз и должен буду его уговаривать, а Чарес будет меня поддерживать.

Узнав, что одна застава теперь закрыта, а люди мертвы, Новар впал в состояние апатии. Жизнь по его мнению летела к демону под хвост и выхода из сложившегося положения, он не видел, пока мы его не подсказали. Идею попросить помощи у короля, он сразу отбросил, так как просить стоило не у него, а у графа Катнара. Он мог с этим реально помочь, причём за счёт королевской казны, ведь граница не только принадлежала барону Волар, но и королевству, в состав которого оно входило.

Чем дольше мы втроём разговаривали, тем лучше становилось настроение Новара. Решение одной, причём самой главной проблемы было найдено, осталось попробовать его осуществить. Приблизительно после двух часов разговора, Новар достал перо, бумагу и мы стали сочинять письмо-прошение графу. Сочинили вполне правдоподобно, причём очень красочно расписали, как мы тут героически защищаем границу. Граф должен был в это поверить, так как даже мне самому в это захотелось поверить.

– Хорошо получилось, осталось, решить, кто письмо повезёт? – Сказал Чарес, посмотрев на Новара.

– Вы и повезёте, нужно успеть, всё сделать до того, как крестьяне поля засеют. Я тут как-нибудь без вас управлюсь. Собирайтесь, отправитесь, завтра утром и не отвлекайтесь там не на что, а то знаю я, как в столице можно время потратить, - Новар погрозил пальцем нам обоим.

– Новар, да ты что?! Ты за кого меня принимаешь? За сына тоже не волнуйся, с пути сбиться не дам.

– Идите тогда, перед дальней дорогой вам отдохнуть не помешает, - Новар отдал Чаресу письмо и махнул рукой в сторону двери. – Чарес, задержись, спросить хочу кое-что, - остановил он его у двери.

– Что? – Чарес напрягся, посмотрев на дверь, в которую только что вышел Эрит.

– Ты знаешь, а мне сейчас как-то уже и неважно что это не мой сын, он лучше него.

– Опять ты за своё? Считай его, кем хочешь, только больше к этому вопросу не возвращайся, мне надоело тупому барону доказывать очевидное. Это всё?

– Да.

– Я тогда ушёл, завтра утром зайду, на ночь брать деньги не хочу, сам их сторожи, - напомнил он о деньгах для найма диверсантов.

Глава 6

Глава 6

Я не спал всю ночь, переживал, ведь утром я отправлюсь в столицу. Как называется главный город королевства, забыл у Чареса спросить, но это не страшно, за несколько дней пути узнаю. С первым криком петуха у меня в комнате появился Чарес, видимо хотел, лично меня разбудить. Будить не пришлось, я не спал и был уже одет, потому что на ночь не раздевался.

– Идем, нужно перед отъездом к Новару зайти.

Барон уже не спал, когда мы пришли, а судя по тому, как он был одет, спать он тоже не ложился. Вид у него был уставший, а белки глаз красные от недосыпа. На его рабочем столе лежал мешочек с деньгами и два туго скрученных свитка.

– Если уж вы в столицу едите, то и груз попутно доставите. Обычно мы налоги летом отдаём, но думаю, что сейчас нужно отдать, так больше шансов получить помощь. Кому передать, ты знаешь, - сказал он, обратившись к Чаресу. – Вот список товара на всю сумму налога, - пододвинул он один свиток к краю стола. – Здесь копия письма, на тот случай, если первое потеряется, - он пододвинул второй свиток.

– Как это потеряется? Почему он должен потеряться? – Удивился Чарес.

– Ладно, пусть не потеряется, а просто придёт в негодность, промокнет, порвётся или ещё что-то случится. Понимаю, если что, вы сами сможете ещё одно написать, но граф человек умный, может сравнить почерк и неважно, что Эрит будет там представлять род Волар. Насколько я понял, Катнар знает, что Эрит получил серьёзные раны, а о том что уже от них вылечился, ещё не знает. С письмом вам будет не нужно доказывать, что с разумом у Эрита всё в полном порядке.

– Новар, мне кажется со вторым письмом это уже перебор, - идея с копией Чаресу не понравилась, но он его взял, чтобы не спорить перед отъездом.

– Пусть лучше оно будет, так спокойнее. Идите, сани уже загрузили, доберётесь до Довака, купите телегу. Там дальше снега уже нет, а по грязи на санях сам понимаешь, только лошадь мучить.

Попрощавшись с Новаром, мы вышли во двор. Там нас ждали два мужика и загруженные шкурами сани. Мужики были нам выделены в помощь и как дополнительная охрана тоже. Я до этого момента, почему-то думал, что налог королю отдают деньгами, но как оказалось, можно и так, главное набрать товара на определённую сумму. С учётом того, что я уже приблизительно знал, что и сколько стоит, шкур в санях лежало не меньше чем на триста монет серебром. По местным меркам сумма приличная, где-то четверть от общего дохода среднего баронства и почти половина от баронства Волар. Узнав это, меня стала душить «жаба», отдавать какому-то там королю честно заработанное, пусть даже не мной, не хотелось, самим нужно. Особенно жалко было отдавать ценные меха, соболя, писца, медведя и волка. Волчьи шкуры были большие, местные серые оказались почти в два раза больше своих земных братьев. Представив живого волка, встречаться с ним как-то сразу не захотелось, порвёт как Тузик грелку и никакой меч или арбалет мне не поможет.

Минут через двадцать мы выехали из замка и направились на юг, столица располагалась ближе к южной границе королевства. Мужики ехали сидя в санях, а мы с Чаресом верхом на своих конях, лучших из тех, что были у барона. Два вороных жеребца, всё время пытались самостоятельно перейти в галоп, нам приходилось их сдерживать, чтобы не оторваться от сопровождения груза.

– Эрит, а ты читать, писать, умеешь?

– Нет, а что?

– Плохо, вот что! Вдруг что-то подписывать придётся, кто это будет делать, я?

– Ну, уж какую-нибудь закорючку смогу поставить, это же не любовное письмо написать.

– Ха, а ты что пробовал?

– Нет, не нашлось ещё той дуры, которая стала бы его читать.

– Это хорошо!

– Что же тут хорошего?

– Уязвимого места у тебя нет.

– А баронство, крестьяне, сам Новар, в конце концов?

– Это не то, это не семья, даже Новар, который, кстати, догадывается что ты не его сын. Я, конечно, настаиваю на том, что ты настоящий Эрит, но переубедить его тяжело, он упёртый как баран.

До маленького городка Довак мы добрались через два дня. Снега здесь, в самом деле, почти нигде не было, если только под каким-нибудь кустом или на дне глубокого оврага остался. На дорогах была непролазная грязь, но она как раз и спасла наши сани от разваливания на части. Городок мне, честно сказать, не понравился, очень грязный, с перекосившимися домами и какими-то угрюмыми жителями. Телегу купили практически сразу, стоило лишь предложить серебро и от продавцов отбоя не было. В конечном итоге за три серебряные монеты, нам продали почти новую телегу с высокими бортами и тентом. Перегрузив товар в неё и, пополнив запас продовольствия, в основном копчёностями, мы в этот же день покинули этот городок и направились дальше на юг. По словам Чареса, до Каболара, столицы королевства, на пути у нас будет ещё два таких же городка, как Довак. В одном из них можно будет остановиться на ночь. Чарес несколько раз был в этом городке и знал, где там можно безопасно переночевать.

Сейчас путешествуя по незнакомому мне миру, точнее по территории одного из его королевств, я во все глаза смотрел по сторонам. Любовался природой, ещё не испорченной прогрессом, смотрел, как живут люди, и думал, что мне по большому счёту, не так уж и не повезло. Жить тут можно, главное не светиться без повода. Дела надо делать тихо, не привлекая внимания сильных личностей этого мира, например короля или какого-нибудь графа. С другими баронами можно договориться, если получится, ну, а если не получится, можно и повоевать. Король на это смотрит сквозь пальцы, ему главное, чтобы казна пополнялась, а кто пополняет, дело десятое. Я сейчас барон, а это значит, что у меня больше возможностей, нежели чем у простых людей. На своей земле вправе делать всё что угодно, лишь бы не во вред королевству. Что буду строить, я ещё не решил, но то что буду, это сто процентов. Определюсь с тем, что тут пользуется повышенным спросом и вперёд!

– Эй, ты заснул что ли? – Чарес толкнул меня в плечо.

– А? Нет, просто задумался.

– Надеюсь не о том, как с городскими барышнями покутить?

– Если уж кутить, то только дома, чтоб об этом никто не знал.

– Хм, молодец, осторожность ещё никому не навредила.

На третий день путешествия попали под дождь, холодный и моросящий. За час промокли до последней нитки и основательно замёрзли. Чарес предложил устроить привал, чтобы у жаркого костра согреться и хотя бы частично просушить одежду. Съехав с дороги, соорудили большой навес под кроной большого дуба и устроили себе небольшой отдых. Отогрелся я быстро, но вот просушить одежду также быстро не получилось. Шерстяная ткань, из которой она была сшита, спустя час высохла только наполовину, а вот кожаные куртки на меху и сапоги, так и остались мокрыми, какими и были.

– Ничего, ещё пару дней можно как-нибудь перетерпеть, а там глядишь и без тёплых курток, не замёрзнем, - Чарес потрогал развешанные вокруг костра куртки и поморщился. Даже натёртые жиром, они промокли так, что стали весить раза в три больше, чем весили в сухом виде. Одевать мокрые и бронированные полосками стали куртки, никому не хотелось, у костра и без них было не холодно, оставили их сушиться до самого конца привала. Наклонный навес из еловых веток хорошо защищал нас от падающей с неба воды, а от жаркого костра не хотелось отходить, но Чарес настоял на том, что пора продолжить путь. По его словам, приблизительно к ночи, мы должны будем добраться до следующего маленького городка. Там, если повезёт, можно будет окончательно просушить наши вещи и отдохнуть не под навесом из веток, а в комнате какого-нибудь постоялого двора. В этом городке под странным названием «Бюд» Чарес никогда не был и есть ли в нём постоялый двор или таверна, точно не знал.

– Должны быть, город же всё-таки, - обнадёжил он нас, но по его взгляду я понял, что в городок этот без необходимой нужды лучше не соваться. Местный градоначальник там очень любит деньги и не даст покоя, если ему не заплатить за спокойный отдых в его городе. С какого-нибудь пешего путешественника денег за посещение городка могут и не взять, но вот с обоза возьмут стопроцентно. Одна телега, по его мнению, тоже считалась обозом и не важно что в ней перевозили, товар есть, значит плати. О местных порядках Чарес хорошо знал, ему об этом торговцы рассказывали, иногда добиравшиеся и до самого северного баронства Волар.

Расчёт Чареса оказался верным, до Бюда мы добрались, точно с наступлением темноты. Городок оказался ещё более грязным, чем Довак, а жители ещё более угрюмые и не очень доброжелательные. О ночлеге смогли договориться лишь с четвертого раза, да и то, за довольно большую по местным меркам сумму в пять серебряных монет. В эту сумму входил сам ночлег в комнате с камином, ужин на четверых и корм для наших лошадей.

– Чарес, а что будет, если мы местному градоначальнику не заплатим?

– Трудно сказать, но думаю, что после этого нам не то, чтобы выспаться, а просто отдохнуть не дадут.

– Шуметь что ли будут?

– А кто же их знает, что они тут придумать могут, может и шуметь, а может и ещё что.

– Давай попробуем не заплатить, а то мне как-то жалко отдавать серебро за такие условия проживания, - я показал на мышиную нору в углу комнаты, где нас разместили вдвоём с Чаресом. Наши охранники спать будут в телеге под навесом и по очереди, так как сохранность нашего товара нам никто не гарантировал.

– Хочешь, проверить что будет?

– Да.

– Хорошо, давай проверим, если уж сильно допекать будут, тогда заплатим.

Развесив мокрые куртки и поставив сапоги перед камином, мы стали ждать обещанного нам ужина. Приблизительно через полчаса раздался стук в дверь, Чарес открыл, надеясь увидеть человека с нашим ужином в руках, но вместо него за дверью стоял местный страж правопорядка. Среднего роста, довольно упитанный, в панцирном доспехе и с коротким мечом, прикрепленным к поясу справа, видимо стражник был левша.

– Кто такие, откуда? – спросил он, посмотрев на босоногого Чареса перед собой и на меня, греющего ноги у огня.

– А ты кто такой чтоб спрашивать? – ответил ему Чарес, не позволяя войти в комнату, а он именно это и собирался сделать.

– Я? – стражник слегка опешил от того, что непонятно кто пытается ему перечить.

– Да, ты?

– Чарес положил руку на рукоять кинжала, так как его меч сейчас лежал в стороне вместе с сумками и прочей мелочью.

– Меня зовут Нолан, я пришёл, чтобы договориться об оплате за безопасность.

– Безопасность от кого? – Переспросил Чарес, чем поставил стражника в тупик. Он почти минуту думал, что ответить и в итоге заявил.

– От разного рода нехороших людей.

– Спасибо, конечно, за предложение, но мы как-нибудь сами об этом позаботимся, - сказал Чарес и закрыл дверь, оставив стражника за ней в недоумении.

– Зря вы оказываетесь, теперь если что и случиться, помощи не ждите! – услышали мы его предупреждение, после чего послышались его удаляющиеся шаги.

– А ты говорил, давай посмотрим! Вот тебе первый визит и думаю, далеко не последний, так что спать тоже будем, по очереди и не раздеваясь. – Чарес потрогал свои сапоги и стал обуваться. Я обуваться не спешил, если к нам ещё кто-то придёт, то не прямо сейчас, а часа через два, когда нормальные люди уже должны будут спать.

Ужин нам всё-таки принесли, приблизительно через полчаса после визита стражника. Его принесла девушка, о таких девушках в народе говорят – кровь с молоком. Она приветливо улыбалась, строила глазки, выпячивала на наше обозрение шикарную грудь, заранее увеличив декольте своего сарафана и, оттопыривала свою не менее шикарную пятую точку. Чарес даже пригладил усы, поглядывая на девушку, видимо частично поддавшись на соблазн. Оставив нам ужин, девушка ушла, не спеша и показательно покачивая бёдрами.

– Хороша!

– Ага, но к ужину нам лучше не притрагиваться, больно уж она всё как-то наигранно делала, не иначе как в сговоре со стражником.

– Думаешь отравлен?

– Яда там, конечно, нет, а вот чего-то снотворного там точно много. Ночью надо ждать гостей, так что подкрепимся тем, что у нас осталось, а ещё наших людей предупредить нужно. Не думаю, что весь товар украдут, но несколько шкур с самым ценным мехом, утащат обязательно.

– Ладно, я пойду, предупрежу, а ты пока в сумках покопайся, у нас там где-то было немного мяса и сухари.

Набросив на плечи ещё не просохшую куртку, Чарес вышел, а через приблизительно пятнадцать минут дверь открылась и в комнату вместо него вошла девушка, та же, что приносила ужин. Она оставила дверь чуть приоткрытой, сделала пару шагов ко мне, резко разорвала на груди сарафан и завизжала, став звать на помощь.

– Помогите! Не надо! Помогите!

Я, не сразу поняв, что происходит. От происходящего и просмотра шикарной груди девушки, замер с куском копчёного мяса в руке. Через несколько секунд послышались торопливые шаги и в комнату ворвались хозяин постоялого двора, и уже известный нам стражник Нолан, с ещё одним стражником, которого я видел впервые.

– Что здесь происходит? – Нолан вышел вперёд, состроив серьёзное и грозное выражение лица.

– Этот вот хотел меня насильничать! – Девушка, отойдя в сторону, показала на меня.

– Это что же получается? Я им выделил самую лучшую комнату, приготовил ужин, но им этого показалось мало, они решили ещё и Имру насильничать? – Стал нагнетать хозяин постоялого двора. – Никакой благодарности. Арестуй его Нолан!

Стражник достал кожаный ремешок, собираясь, связать мне руки и направился ко мне. В этот момент в комнату вошёл Чарес со словами, - Что здесь происходит?

– А вот и второй, Апро, свяжи ему руки!

– А, ну, стоять! Я вам сейчас всем так всё свяжу, на всю жизнь останется! Эрит, что тут произошло? – Чарес на всякий случай обнажил меч и кинжал.

– Отравить нас не получилось, решили - оболгать, - я показал на девушку, так и стоявшую до сих пор с оголённой грудью, видимо для подтверждения якобы попытки изнасилования.

– Где ваш начальник? Как его зовут? – Спросил Чарес, делая шаг в сторону Нолана.

– Там где ему и положено находиться, а как зовут вообще не ваше дело. Вы кто такие чтобы спрашивать? Какие-то там торговцы! Ещё не известно, где вы взяли столько дорогих шкур, может, украли? – Нолан выпрямил спину, показывая, что нисколько не боится Чареса и по-прежнему собирается арестовать меня. Мне ничего не оставалось, как представиться.

– Меня зовут Эрит Волар, барон Эрит Волар, если ты не сразу понял, - я встал и тоже выпрямил спину. Нолан оказался на пол головы ниже меня ростом и, теперь глядя снизу вверх, изменил свой надменный взгляд. – То что лежит в телеге это - королевский налог, хочешь попробовать его забрать? – Я тоже обнажил меч, давая понять, что готов драться. – Через два дня мы должны быть у графа Катнара. Как ты думаешь, граф будет нас искать, если мы не приедем вовремя? – Я сделал шаг к Нолану. Стоять на грязном полу босыми ногами, мне было неприятно, ноги мёрзли, а твёрдый мусор больно впивался в кожу ступни.

– Так что же вы сразу господин барон не сказали, кто вы? – Нолан сдал назад и убрал кожаный ремешок. – Извините, недоразумение произошло. Не извольте беспокоиться, больше вас никто не побеспокоит, отдыхайте, - он стал пятиться к двери и, не глядя назад, налетел спиной на Чареса.

– Пошёл отсюда! – Крикнул Чарес ему в ухо, после чего стражник немного присел и в таком положении, выбежал из комнаты. Вслед за ним покинули комнату, второй стражник и хозяин постоялого двора. Хозяин в последний момент успел прихватить с собой остолбеневшую после всего услышанного девушку.

– Думаю, не надолго мы от них отбились, если за ними кто-то стоит, а этот кто-то точно есть, нас в покое не оставят, - Чарес вернул меч и кинжал в ножны, и посмотрел на мои босые ноги.

– Нам надо уходить прямо сейчас, не нравится мне тут, пол у них холодный, - я на цыпочках добрался до стула на котором сидел у камина и подставил ноги теплу.

– Согласен, нас всего четверо, они могут не поверить что ты Волар, а в телеге налог и напасть, - Чарес взяв стул, поставил его рядом со мной и тоже поставил ноги ближе к огню.

– Ты чего так долго?

– Ужин у ребят отнимал, отдавать не хотели, пришлось дать по шее и объяснить, почему его нельзя есть. Вроде бы поняли, но жареная утка так одуряюще пахла, что я сам еле сдержался, чтобы не откусить от неё кусочек.

– Нам надо было больше охраны взять, может быть тогда нас и не попытались бы ограбить таким изощрённым способом, - предположил я и стал, надевать ещё не просохшие сапоги.

– Здесь да, не полезли бы, а вот в дороге, чем больше народа в охране, тем больше соблазна отнять груз. Разбойники тоже не дураки, из-за какой-то мелочи жизнью не рискуют, если уж брать, то сразу много. Ну, что, обулся?

– Да, сапоги ещё влажные, но можно и потерпеть. Как там наши мужики? У них одежда, скорее всего, вообще не просохла.

– Они привычные, тоже потерпят до утра, а утром солнце высушит прямо на них.

– Как скажешь, пошли, чего время терять. Слушай! А может у хозяина наши деньги обратно забрать? Ведь мы на ночь не остаёмся.

– Да, наплюй ты на деньги, сейчас начнёшь отнимать, опять этот Нолан прибежит. Идём, мужики уже, наверное, лошадей обратно впрягли и нас ждут. Как знал, когда приказал на всякий случай это сделать.

Не прощаясь, мы покинули постоялый двор и уехали в ночь. Небо было затянуто плотными облаками, из-за чего было темно настолько, что дальше десяти метров перед собой совсем ничего видно не было. Наши охранники вели лошадей за собой в поводу, освещая дорогу маленькими факелами, сделанными из подручных средств.

Я дремал в седле с открытыми глазами, как у меня это получалось, сам не понимал, вроде бы спал, но гриву своего коня и голову коня Чареса слева от себя видел. Чарес в это время молчал, видимо тоже дремал как я или просто старался, мне не мешать спать.

Дрёму с меня сняло только яркие лучи утреннего солнца, ударившие в глаза из-за горизонта слева. Посмотрев на Чареса, заметил, что и он пытается избавиться от состояния полусна, трёт глаза, щёки и уши. Я по его примеру сделал также и понял, что это хороший способ, чтобы взбодриться.

– Надо бы устроить привал, от города далеко отъехали, погони за нами уже точно ждать не стоит, - Чарес остановил наш маленький обоз прямо на дороге и приказал нашим охранникам, ложиться спать, это мы дремали на ходу, а они всю ночь вели наших лошадей.

– Сколько нам ещё до Каболара?

– Думаю дня два, может чуть меньше, если никто не помешает, - ответил Чарес, чиркая огнивом, чтобы развести костёр. Одежда наша за ночь не высохла, и он решил, ускорить процесс её сушки у костра, пока охранники будут спать. – Письма слегка промокли, как думаешь, сами высохнут или у огня их подержать?

– Попробуй, только не все сразу, а то мало ли, вдруг сгорят.

Через пару часов солнце стало припекать и я начал раздеваться. Снял надоевшую броню, пояс с оружием, снова сбросил с ног сапоги и, встав голыми ногами на траву, почувствовал себя в раю. Чарес смотрел на меня с каким-то подозрением, видимо здесь так никто до меня не делал.

– Хорошо! Всего несколько дней и мы из зимы приехали в лето.

– Скорее из начала весны в ее конец, - поправил меня Чарес и резко встал, увидев что-то на дороге. – Ты бы оделся, а то кто его знает, кто там нам навстречу едет.

Я послушался учителя и быстро оделся. Чарес за это время разбудил наших охранников и заставил их убрать телегу с дороги. Минут через двадцать мимо нас постучала колёсами по кочкам карета, в сопровождении шести вооружённых всадников. На нас они даже внимания не обратили, словно бы мы были для них не важнее какого-нибудь придорожного куста.

– Не иначе как столичная знать куда-то направилась, - сказал Чарес, посмотрев им вслед.

– Главное, чтобы это был не граф Катнар.

– Нет, это точно не он. Граф предпочитает в седле, так быстрее.

– Ты откуда знаешь? Вдруг он от седла устал или ещё что.

– Сколько его знаю, наглядно, конечно, он никогда в карете не ездил, у него слишком много дел. Я его первый раз увидел лет двадцать назад, он тогда ещё молодой был, чуть старше, чем ты сейчас, да и я был такой же. Он, ещё тогда будучи простым капитаном, словно ураган по всему королевству верхом метался, везде успеть хотел. Сейчас в основном вместо него другие по делам ездят, но если нужно ему, обязательно поедет верхом.

Ближе к полудню мы продолжили путь. Теперь отдохнув, мы немного ускорились, к тому же погода и подсохшая за ночь дорога, этого сделать позволяли.

Через приблизительно пять часов, доехали до последнего перед столицей города со смешным названием «Курит». Чарес посмотрев на город, потом на солнце, предложил в городе не останавливаться, а продолжить путь, так как приблизительно через шесть часов мы уже будем в столице. Пусть ночью, но уже там.

Честно говоря, мне хотелось, посмотреть на этот город изнутри и узнать, кто там курит, но как говориться – в другой раз. Глядя на этот город издалека, я вспомнил о том, что произошло в Бюде. Мир другой, а система та же, есть деньги и титул – можно делать всё что хочешь. За жизнь и здоровье простого жителя тебе почти ничего не будет, максимум – денег потеряешь, да и то немного. От этого понимания настроение испортилось, хотелось кому-нибудь из знати дать в морду. Мне даже быть бароном стало противно, потому что я тоже в какой-то степени теперь принадлежу к этой знати.

Чарес увидев, что со мной что-то происходит, стал отвлекать меня разговорами. Я слушал, но сам почти ничего не говорил, в основном кивал, соглашаясь, или мотал головой, не соглашаясь с ним. Слушая его, поймал себя на мысли, что я даже думая о чём-то своём, вполне нормально запоминаю всё, о чём он говорит. Раньше такой способности у себя не замечал, если о чём-то думал, другая информация в мою голову просто не влезала.

Через приблизительно три часа, мы снова остановились на отдых. Это был наш последний привал, перед тем как окажемся в Каболаре. Столица королевства вызывала у меня какой-то трепет в душе, всё-таки главный город королевства, да ещё и в другом мире. Подсознание рисовало красивые замки, чистые и уютные улочки со снующими по ним лоточниками. Люди одетые опрятно и приветливо улыбающиеся тебе при встрече. Королевский дворец с остроконечными крышами башен и большими цветочными клумбами около него. Ещё мне почему-то казалось, что мы с Чаресом одеты для столицы слишком вызывающе, словно тёмная деревенщина. Люди в столице не должны носить броню, ведь там королевская гвардия, городская стража и нет войны.

Город Каболар появился в поле зрения на закате, точнее не он сам, а его пригород. По моему мнению, пригород был похож на вытянутую вдоль городской защитной стены деревню. Перед этой деревней паслось довольно большое стадо коров, поедающих как прошлогоднюю, так и только что проклюнувшуюся из земли траву. К городу вело несколько дорог, по которым сновали как крестьянские телеги, так и кареты в сопровождении охраны, иногда уж слишком многочисленной. Я смотрел во все глаза, пытаясь увидеть высокие шпили королевского дворца, но, увы, с такого большого расстояния этого было не разглядеть. Вскоре стемнело, в пригород въехали в полутьме и у нас сразу же начались проблемы. Местные преступники пытались, узнать, что мы везём, а особо отчаянные криминальные персоны, даже пытались нас остановить, чтобы ограбить. Чарес с такими личностями не церемонился, бил их плетью, стараясь попасть по лицу, а иногда и меч обнажал, показывая, что пустит и его в дело, если потребуется. Я ему помогал в этом, с левой стороны отгоняя от нашей телеги подозрительных личностей.

Приблизительно через полчаса миновали это не спокойное место и оказались у городских ворот. Здесь нас встречала городская стража количеством в пятнадцать человек, разумеется, хорошо вооружённых и в броне. Правда, их броня сильно отличалась от нашей, в сторону уменьшения веса и увеличения красоты. Мы, находясь возле них, выглядели словно четыре тяжёлых танка среди лёгких БМП. Чарес переговоры со стражей вёл сам, так как лучше знал, что и как говорить. Объяснив, что мы везём королевский налог, стражники сразу же поменяли своё отношение к нам. Сопроводить нас до места сдачи налога они, конечно, не предложили, но и звонкую монету за въезд в город как со всех не взяли. Мы и так фактически деньги королю везли, и брать с нас ещё и за въезд, было бы неправильно.

Попав в город, я смог увидеть, насколько он отличался от своего пригорода. Улицы освещались факелами и масляными фонарями, дороги вымощены камнем, дома минимум двухэтажные, а люди одеты заметно чище и опрятнее, хоть и не все, но в основной своей массе. На нас, разумеется, обращали внимание, но кроме как провожать взглядом больше никак не реагировали. Чарес уверенно вёл наш маленький отряд по городским улицам, только ему одному из нас известное место. Ехали довольно долго, где-то примерно полчаса и в итоге доехали до большого трёхэтажного здания.

– Кто вы и с какой целью прибыли? – спросил охранник, стоявший у входа. Мы представились и рассказали, с какой целью мы сюда к ним припёрлись на ночь глядя. – Я доложу его сиятельству, но не думаю, что он вас сейчас примет, - охранник, бросив на нас ещё один короткий взгляд, исчез за дверью, оставив нас ждать на улице.

– Как-то не радостно нас тут встречают, им что деньги не нужны? – Проговорил я шёпотом, чтобы меня услышал только Чарес.

– Графу наши шкуры не нужны точно, он сбором налогов не занимается, он просто должен узнать, что мы привезли налог. Шкуры потом сдадим под расписку казначею, скорее всего или чуть позже сегодня, или вообще завтра. Лучше, конечно, чуть позже сегодня, чтобы они их уже сами охраняли, начиная с этой ночи.

Минут через десять вернулся охранник и объяснил, что аудиенция нам назначена на завтра, ровно в полдень.

– И не опаздывайте, иначе его сиятельство позже может вас уже не принять, у него очень много дел.

– Завтра, так завтра, - согласившись, кивнули мы и поехали к казначею.

Королевский казначей в столь поздний час ещё работал и вскоре мы по описи сдали весь товар, только не ему самому, а его помощнику, получив от него документ, об оплате налога за прошлый год.

– Вот и всё, теперь в какую-нибудь таверну, где можно вкусно поесть и спокойно выспаться, - сказал Чарес, выдохнув с облегчением. Налог был доставлен в полном объеме, теперь осталось, выпросить помощь в охране границ и нанять человек двадцать или лучше тридцать, для выполнения диверсионных операций. Последнее, разумеется, нужно сделать тихо, чтобы граф об этом не узнал, иначе помощи тогда от него не жди.

Налегке передвигаться по довольно узким городским улицам, было проще. Телегу теперь можно было не жалеть, её тащить за собой в баронство никто не собирался. За час, объехав несколько постоялых дворов и пару таверн, мы так и не смогли снять даже одну комнату, чтобы в ней переночевать. Об ужине уже даже и мечтать перестали, тем более, что нам удалось в одной из лавок купить несколько булок хлеба и большой кувшин с каким-то напитком, похожим на квас.

– Похоже, что спать нам придётся в телеге, - сказал Чарес, выйдя из ещё одной таверны, где для нас снова не нашлось ни одной свободной комнаты.

– Здесь всегда так с жильём или только сейчас? – проблема найти комнату, меня тоже стала немного раздражать. Было ощущение, что намумышленно отказывали в комнате всего-то на одну ночь.

– В прошлом году свободных комнат было хоть отбавляй, за приезжими хозяева дворов и таверн сами бегали, упрашивая, идти к ним. Почему сейчас так, ума не приложу. Может на завтра праздник какой-то объявили, народ на него и понаехал.

– Чарес, а я, то есть настоящий Эрит, здесь был?

– Был, последний раз три года назад, его тогда чуть ли не силой домой тащить пришлось. Здесь ему, видите ли, было веселее, чем в замке отца.

– И как ты решил проблему с его возвращением, неужели, в самом деле, силой увёз?

– Нет, силу прилагать не пришлось. Он с каким-то парнем на улице схлестнулся, получил по своей глупой голове от него, после чего ему сразу домой захотелось.

– Когда он получал, ты в это время, где был?

– Спал я, он же тогда сбежал из комнаты через окно. Приключений ему захотелось, вот и нашёл. Вообще-то не так уж и сильно ему тогда досталось, но было обидно. Сейчас кстати дойдём до той таверны, где мы тогда останавливались, может там с комнатой повезёт.

Проехав до конца квартала, мы повернули направо и остановились у ворот двухэтажного дома. Чарес спрыгнул с коня и, подойдя к двери, ударил в неё ногой три раза.

– Это кто там такой наглый, со стражей давно не общался? – мужской голос с другой стороны раздался сразу же после стука.

– Есть свободные комнаты? – Чарес не поздоровался, он больше просто не мог разговаривать вежливо, надоело ему это.

– Есть и что? – ответ нас порадовал, но дверь нам открывать, не спешили.

– Нас здесь четверо, устали мы сильно, а переночевать негде, всё везде занято. Заплатим вдвойне, - предложил Чарес, не собираясь торговаться из-за пары серебряных монет.

– На ужин не рассчитывайте, уже нет ничего, - дверь приоткрылась, и из-за неё выглянул мужик средних лет, с намечающейся залысиной.

– Демон с ним, с ужином этим, наших лошадей хотя бы найдётся, чем накормить?

– Четыре, - мужик посмотрел на наш парнокопытный транспорт и кивнул, - найдём, только в конюшне для них места нет, во дворе постоят. Заводите, сейчас ворота открою.

Спустя несколько минут, оставив лошадей во дворе, мы вошли в дом. Почти весь первый этаж дома занимал обеденный зал и кухня. Справа от кухни находилась дверь, ведущая в комнаты для хозяина, его семьи и прислуги. Все гостевые комнаты располагались во втором этаже дома, где нам и выделили две небольшие комнаты.

– А что, вполне даже неплохо, комната, конечно, маленькая, но уютная, - оценил я наше жильё, осмотрев комнату.

– Если уж ужина нам не видать, предлагаю, сразу завалиться спать, чего время-то терять, - сказал Чарес и, сбросив с ног сапоги, можно сказать, упал на кровать.

– Хоть бы броню снял, - посоветовал я, но уже не был услышан, Чарес спал. Я не стал с него снимать броню и уж тем более, не пытался отстегнуть от пояса ножны с мечом. Не дай бог у него сработает рефлекс, голову мне снесёт на раз. Сам я броню снял, положил в оружейный сундук меч и кинжал, потом снял сапоги и только после этого, прилёг на жёсткую кровать.

– То что кровать больше похожа на кушетку в больнице – плевать, главное, что тепло, тихо и дверь запирается изнутри, - с такой мыслью я и провалился в вязкую темноту глубокого сна.

Глава 7

Глава 7

Проснулся незадолго до рассвета, на новом месте, да ещё и на жёсткой кровати мне плохо спалось. Пока одевался, за окном начало светлеть, где-то неподалёку проснулся первый петух и сообщил своим кукареку, что наступил новый день. Сквозь мутное оконное стекло почти ничего не было видно и я, стараясь не шуметь, открыл окно. Комната хоть и была расположена на верхнем этаже, из окна мне был виден только двор, где стояли наши лошади. Такой вид быстро наскучил, высунувшись из окна, я посмотрел, можно ли прямо отсюда попасть на крышу. Оказалось, что можно и довольно просто. Приблизительно в метре над окном находилось ещё одно окно, чердачное и на данный момент полностью открытое. Через минуту я уже был на пыльном чердаке, откуда вскоре выбрался на черепичную крышу таверны. С высоты крыши стал, виден почти весь город, оказавшийся на удивление довольно большим, по меркам этого мира. Вдалеке виднелись крыши домов местных богачей, разительно отличающиеся своими формами от крыш домов простых горожан. Где-то далеко за этими крышами, в дымке утреннего тумана поступали очертания крыш королевского дворца, но я мог и ошибаться, это мог быть и не дворец вовсе. Город мне начинал нравиться, чисто визуально, за его интересную архитектуру и чистоту улиц. С появлением на улице горожан, я решил, покинуть крышу, чтобы не привлекать к себе внимания, а то мало ли что, вдруг кто-нибудь стражников позовёт. Человек просто так стоящий на крыше, всегда вызывает подозрение в том, что стоит он там не просто так, явно замышляет что-то нехорошее. Тем же путём через окно я вернулся в комнату и увидел, сидевшего и смотревшего на меня Чареса.

– Где был?

– На город с крыши смотрел, хотел узнать, насколько он большой.

– Тебе что больше думать не о чем? Нам в полдень к графу, лучше бы подумал о том, что ему говорить.

– А что там думать? Солдат нужно просить как можно больше, как минимум раза в два, чем реально нужно. Ясное дело столько не даст, но вот на половину уже можно будет надеяться. Новар же не написал, сколько солдат нужно, значит, мы сами цифру назовём. Думаю, нужно просить сотни две? – У Чареса от моего заявления глаза на лоб полезли. – Вот и я о том же, что это много, граф как минимум убавит наполовину, а сотни нам как раз будет вполне достаточно.

Чарес почесал маковку и признал что я в какой-то степени прав, чтобы получить, сколько нужно, надо обязательно просить больше.

Спустя приблизительно час мы с ним, прихватив наших охранников, спустились вниз, так как наступило время завтрака. На кухне к этому моменту уже давно гремели посудой и дразнили нас умопомрачительными запахами. У нас обильно текли слюнки, я так вообще уже захлёбывался собственной слюной и героически терпел спазмы пустого желудка. Хозяин, увидев нас, дал команду накрывать на стол, после чего из кухни выпорхнули две девушки с подносами в руках. Через несколько секунд каждому из нас выдали по большой миске варёных бобов со свиными рёбрышками, по одной запечённой рыбке размером с ладонь и по большой кружке медовухи. Плюсом ко всему шёл горячий хлеб и головка чеснока.

После такого обильного завтрака я далеко от кровати отходить не хотел, а визит к графу было желание перенести на вечер или вообще на завтра. Чарес и охранники находились в таком же состоянии сильного переедания, как и я, и тоже идти никуда не хотели. Правда, спустя час, наши желудки частично переработали полученный завтрак, и у нас всё-таки появилось небольшое желание заняться делами. К графу было решено идти пешком, времени до полудня ещё много, заодно можно на город посмотреть.

Первый квартал мы все четверо можно сказать, прошли со скоростью черепахи, а вот дальше наши шаги стали уже более уверенными, видимо завтрак полностью усвоился. При солнечном свете столица мне понравилась ещё больше, чем ночью при свете факелов и фонарей. Сейчас можно было всё хорошо рассмотреть и оценить красоту зданий и всего остального уже по-новому.

– Слишком большая разница между столицей и остальными городами королевства, о деревнях вообще молчу, - поделился я мнением с Чаресом.

– А чего ты хотел? Король же здесь живёт, вот и заботится о своём жилище. Всё что за городской стеной, должно лишь прибыль приносить, остальное не волнует. Защищать территорию король, разумеется, будет, иначе налоги не с кого будет брать.

– И как много жителей здесь?

– А кто же его знает, думаю, около ста тысяч точно есть. Городская стена здесь полукольцом и только с одной стороны, с другой стороны город оберегает вытянутое озеро. Только не думай, что со стороны озера в город проще попасть, там охраны больше, чем у всех городских ворот вместе взятых, а их тут пять. Гуляя по улицам, я старался направить нашу маленькую команду в центр города, чтобы увидеть главную площадь. Чарес вскоре догадался об этом и наотрез отказался туда идти. Площадь на один день отдали под рынок, и идти туда, по его мнению, только душу травить. Товара там много, а денег чтобы что-то купить, у нас нет, мало того, ещё и обокрасть могут. Из-за этого большого торгового дня, в городе как раз и возникла такая проблема со свободными комнатами. В город съехалось огромное количество торговцев и простых жителей, желающих что-то купить.

Обогнув центр города по большой дуге мы дошли до здания казначейства, а потом и до того здания где находился граф Катнар. До полудня оставался час, мы за это время успели попить кваса в одной из таверн, расположенной поблизости. Есть мы не хотели, только пить и от назойливого хозяина предлагающего пообедать, в итоге пришлось убегать, не понимал он, почему отказываемся, не бить же его за это.

В назначенное время мы подошли к зданию, где находился граф и напомнили охраннику, что нам назначена встреча. Через несколько минут меня и Чареса пропустили внутрь, а наши охранники остались, ждать нас на улице.

Честно признаться, у меня коленки дрожали, когда я поднимался на третий этаж по застеленной ковром лестнице. Шли не вдвоём, нас сопровождал другой охранник, чтобы мы не блуждали по этажу, в поисках нужного кабинета. Оружие у нас отобрали сразу, как только мы вошли, да ещё и броню зачем-то заставили снять.

Через некоторое время, охранник привёл нас к двери кабинета графа и я робко постучался.

– Входите! – от громкого и уверенного голоса графа, я не произвольно вздрогнул. Было ощущение, что меня вызвали на ковёр как минимум к начальнику ФСБ. Открыв дверь и попросив разрешения войти, мы с Чаресом чуть ли не строевым шагом последовали до центра кабинета, где и остановились.

– Напомните кто вы? – Граф смотрел на нас и не мог вспомнить, кому он вчера назначил встречу в полдень. Разумеется, он мог бы заглянуть в записи, но ему это делать было просто лень. Выглядел он сильно уставшим человеком. Около пятидесяти лет, довольно высокого роста, среднего телосложения, волосы тёмные с проседью, длинные, стянуты в конский хвост чёрным шнурком. Усы и борода аккуратно подстрижены, глаза серые. Одет он был дорого, но без всяких кружевных воротничков и манжеток.

– Эрит Волар, сын барона Новара Волара, - представился я, немного заикаясь и с сильным акцентом. Я не специально так сделал, у меня от волнения так получилось.

– Чарес Кетрон, капитан замковой стражи баронства Волар, - представился Чарес.

– Да, всё, вспомнил, вы вчера поздно вечером приходили. Извините, мне вчера некогда было с вами поговорить, зато сейчас готов выслушать. Стоп! Эрит Волар это ведь тот берсерк, выживший в том сражении и потерявший слух, речь и память? – граф даже встал с кресла, вспомнив то сражение и меня, лежавшего в битах на больничной койке словно мумия.

– Да, ваше сиятельство, это я, слух и способность говорить вернулись, а вот память, к сожалению, нет, - пояснил сразу, чтобы потом вопросов не было, почему я чего-то не знаю.

– Отлично! Я как раз хотел посыльного отправить в баронство. Очень, знаешь ли, хотелось узнать, что с тобой стало, но ты сам пришёл. У меня есть к тебе одно очень, я бы так сказал, заманчивое предложение, но это немного подождёт. Рассказывайте, с чем пожаловали? Не иначе проблема появилась и без моей помощи не решить?

– Да, ваше сиятельство, есть проблема, серьёзная, поэтому и пришли. Вот письмо от моего отца, там всё подробно изложено, - Чарес достал письмо, передал мне, а уже я передал его графу.

Граф развернул свиток и, прочитав всё, что мы там понаписали, нахмурился.

– Как много вы за последнее время потеряли воинов?

– Если не считать тех, кто погиб на войне, приблизительно восемьдесят, - ответил я, назвав приблизительное число, объединив вместе и воинов с заставы, и крестьян, погибших при нападении на деревню. Сколько точно потеряло баронство, никто не знал, точных подсчётов не вели. – У нас сейчас уже просто некому защищать границу, нам воины нужны, - сказал я прямо.

– Сколько вам нужно?

– Сотни две, - заявил я и опустил глаза, чтобы граф по моему взгляду не понял, что я запросил намного больше, чем нам реально нужно.

– Сколько??? – удивился он.

– Двести, - я подтвердил, что он не ослышался.

– Э, Чарес кажется? – обратился он к Чаресу.

– Да, ваше сиятельство.

– Чарес, будь добр, подожди в коридоре, - граф вежливо выпроводил его из кабинета, чтобы поговорить со мной наедине. – Сам понимаешь, столько воинов я вам дать не могу, но около сотни попробую набрать, но как говориться услуга за услугу. Тебе придётся послужить на благо нашего королевства. Улавливаешь разницу, короля и королевства?

Я кивнул, но честно говоря, не понял, в чём эта разница заключается. – Король и без твоей помощи прекрасно обойдётся, а вот простые жители находятся в опасности. Согласен помочь?

Я снова кивнул, даже не представляя, чем могу помочь.

– Прежде чем рассказать тебе обо всём, нам с тобой необходимо съездить в одно место, проверить кое-что нужно. Здесь не очень далеко, за день обернёмся. Выезжаем после ужина, постарайся не опаздывать. Надеюсь, конь у тебя есть или тебе другого дать?

– Есть, а сейчас мне что делать, где ждать?

– Где хочешь, Чаресу передай, что воинов получите, когда мы вернёмся. Сейчас иди, отдыхай, нам всю ночь предстоит провести в седле.

Я вышел из кабинета графа, словно пыльным мешком ушибленный, даже Чареса в коридоре не сразу увидел.

– Ну, что, он даст нам воинов?

– Даст, не двести, конечно, но около сотни выделит. Думаю, домой ты уже без меня поедешь, мне тут этих воинов ещё отработать предстоит. Граф оказывается, далеко не так прост, выжмет из тебя всё, что сможет, но и поможет за это.

– Как это - отработать? Что сделать-то для него нужно?

– Он пока не сказал, но сказал, что вечером нам с ним куда-то нужно съездить, приблизительно на один день. Тебе придётся подождать нашего возвращения, воинов он нам даст после того, как вернёмся.

Через некоторое время мы вернулись в таверну, пообедали и разошлись по комнатам. До ужина я из комнаты не выходил, напряжённо думал о том, что же такого секретного мне собирается предложить граф. Ужин прошёл в тишине, Чарес и наши охранники молчали, понимая, что мне сейчас и без лишних вопросов немного не по себе от предстоящей поездки неизвестно куда, да ещё и ночью.

Поужинав, я вывел со двора своего вороного и, попрощавшись до завтрашнего вечера, отправился к графу. У здания, где находился рабочий кабинет графа, находился конный отряд из двадцати вооружённых до зубов воинов. Это была наша охрана на время поездки. Сам граф появился минут через двадцать, после того как я туда прибыл. Убедившись, что я приехал, он дал команду, и мы выдвинулись к юго-восточным городским воротам. Через ворота проехали беспрепятственно, стражники, увидев наш отряд издалека, заранее открыли ворота, чтобы не задерживать. Как только мы оказались за городом, граф пришпорил своего коня и, нам его пришлось догонять. Через несколько минут скачки, охранники взяли нас с ним в кольцо, обеспечив защиту со всех сторон. Дорогу освещали факелами, горящими на удивление ярко.

Ехали без остановок приблизительно три часа, сколько реально прошло времени, я не знал. Всё время старался, держался рядом с графом, подстраиваясь под ход его коня и, не о чём не думал.

– Остановимся ненадолго, коней напоить нужно, да и нашим задницам передышка не повредит, - сказал граф, остановив коня и спрыгнув на землю. Для своего возраста граф оказался в очень хорошей физической форме, его движения были быстрыми и уверенными.

Остановка продлилась не больше пятнадцати минут, после чего мы отправились дальше и почти с той же скоростью. Ехали так ещё часа полтора, пока в дымке утреннего тумана не показался большой замок, обнесённый высокой стеной и окружённый широким рвом, заполненным водой. Нам здесь пришлось ждать, пока для нас опускали подъёмный мост.

Оказавшись во дворе этого замка, я увидел насколько он был большим по сравнению с замком Волар. Даже приблизительно замок этот был больше раз в десять. Здесь уже были и высокие башни, и остроконечные крыши, и бойницы, не только на защитной стене, но и стенах самого замка, образованного пятью соединёнными вместе зданиями.

– Нам сюда! – Голос графа заставил оторваться от осмотра замка. Я спешился и, передав коня одному из охранников, пошёл за графом, стараясь не отставать и не забегать вперёд. Граф открывал двери сам, словно был хозяином этого замка. Люди в замке, на данный момент уже проснувшиеся, не успевали за ним и суетились где-то позади нас. Через пару минут граф открыв одну из дверей, выкрикнул имя того, кого искал в замке.

– Венар, чтоб тебя! Где ты прячешься?

– Здесь я, чего кричишь на весь замок, случилось что-то? – из боковой двери в комнаты, куда мы пришли, вышел дед, вполне такой обычный дед, седой и с такой же седой бородой до пупка. Борода деда была перевязана по середине алой лентой, из одежды на нём был халат, какой одевают ночью, чтобы сходить в туалет, на босых ногах были кожаные шлёпки.

– Случилось! Я берсерка привёл, того самого, о котором говорил, проверить бы его надо! Шевелись Венар, времени у нас не так уж и много.

Дед удивлённо посмотрел на меня, а потом куда-то довольно быстро убежал, теряя свои шлёпки по дороге. Через несколько минут он вернулся, уже успев переодеться. Вернулся не один, с ним пришли ещё два деда, только возрастом чуть младше и не с такими седыми и длинными бородами как у него. Я думал, что проверять меня на что-то, начнут прямо здесь, но ошибался. Мне завязали глаза и куда-то повели. Шли не долго, постоянно поворачивая то налево, то направо. Потом спускались вниз по каменным ступеням и снова шли, пока я не услышал тихий скрип открываемой двери.

– Всё, повязку с глаз можно снять, - услышал я голос деда по имени Венар. Я снял повязку и осмотрелся. Все мы, а именно: я, граф Катнар и три подозрительных деда, сейчас находились в большом зале, расположенном где-то в подземелье замка.

– Зачем я вам? – спросил я, так как вся эта секретность стала меня раздражать.

– Сначала проверка, - сказал граф и присел у стены справа на обычную лавку. Дальнейшие действия дедов были мне непонятны и немного смешны. Они поочередно делали какие-то пассы, словно бросали в меня что-то, потом что-то бормотали себе поднос, после чего заставляли меня подходить к ним. Я подходил, а они удивлялись этому, словно это было великое чудо. Такой спектакль длился не меньше часа, пока проверка не перешла во вторую фазу. Дед, тот что Венар, поставил меня к стене, сам встал в центр зала и через секунду после этого, в меня полетел огненный сгусток. Я инстинктивно увернулся от огня и удивлённо посмотрел на графа. В моём взгляде можно было прочесть простой вопрос, - какого чёрта, меня убить хотят или реакцию проверяют?

– Не надо уворачиваться Эрит, пусть огонь коснётся тебя. Не бойся, если что здесь сейчас лучшие маги королевства, они вылечат любой ожог.

Легко сказать не бойся, не в него же огнём бросали, а в меня. С минуту я готовился, поймать грудью огненный сгусток, незаметно наблюдая за дедами и за графом. Они были спокойными, стояли и молча, ждали, когда я переборю свой страх.

– Всё, я готов, бросайте! – я прижался спиной к стене и приготовился закрыть глаза. Венар не замахивался рукой, он просто вытянул её вперёд и с его ладони сорвался бесформенный сгусток огня. Летел он довольно быстро и точно мне в грудь. Я закрыл глаза и, - и ничего не почувствовал, кроме слабого и чуть тёплого ветерка.

– Это просто удивительно! – воскликнул Венар. – Нет, даже не так, это просто невероятно!

– Может вы мне всё-таки, расскажете, что вы тут со мной делаете? – сказал я, выдохнув с облегчением. Огненный сгусток мне никак не навредил, чему я тоже сильно удивился.

– Венар, думаю, нам лучше будет поговорить в твоём кабинете, - сказал граф, вставая с лавки.

– Да, там будет лучше, скоро начнутся занятия и ученики, не должны видеть этого молодого человека. Вы ваше сиятельство так и не сказали мне, как его зовут.

– Это Эрит Волар, сын барона Новара Волара.

На мой вопрос никто отвечать не спешил или даже, вообще не собирался. Я уже хотел, ещё раз спросить, но три деда и граф направились к выходу, вынуждая меня идти за ними, в кабинет Венара.

– Ладно, там спрошу, всё равно скажете, что вам от меня нужно, - подумал я и пошёл за ними. Глаза мне уже не завязывали и не водили кругами по комнатам и коридорам огромного замка, чтобы я не смог запомнить дорогу.

Кабинет Верна, находился на самом верху одной из башен замка, почти под самой крышей. Он оказался достаточно просторным, с большим количеством книжных шкафов расположенных вдоль его стен. Большой письменный стол в форме буквы «Т» стоявший у окна, был завален свитками, книгами разной толщины и ветхости, а также пузырьками и флаконами с неизвестным содержимым.

– Присаживайтесь! – Верн предложил всем занять кресла, расставленные возле стола.

– Чего вы от меня хотите? – спросил я ещё раз, уже без всякого уважения в голосе и упоминания титулов, точнее одного титула – Граф. О принадлежности дедов к знати, я ничего не знал. Их кстати осталось только два, третий потерялся где-то по дороге.

– У вас молодой человек уникальный дар, на вас совсем не действует магия. В связи с этой уникальной особенностью, его сиятельство хочет, чтобы вы помогли нам в решении одной очень опасной проблемы. Я думаю, он сам объяснит всё гораздо лучше меня, так как я просто не владею всей информацией.

Я перевёл взгляд на графа и вопросительно посмотрел на него. Граф говорить витиевато и намёками не стал, сказал коротко и прямо.

– Ты берсерк и тебе плевать на магию, а это значит, что с такой же лёгкостью можешь, убивать не только простых людей, но и магов. С магами у нас есть некоторая проблема, и ты нам поможешь её решить.

Сказано мне это было так, что я понял – это не просьба, это приказ, от которого не откажешься. У меня даже в горле пересохло, когда я это осознал.

– Я не очень хорошо владею оружием, во время того сражения, я скорее отбивался, нежели нападал, так что убийца из меня никакой, - попытался я, увильнуть от предложения стать – убийцей магов, но из этого ничего не вышло.

– Это дело поправимое, я дам тебе учителя и через несколько месяцев, он из тебя сделает мастера меча, топора и всего остального оружия тоже. Одним словом – ты в деле. К тому же, мы ведь уже договорились, ты помогаешь нам, а мы помогаем твоему отцу. Сейчас я даже готов помочь не только сотней солдат, но и попрошу короля, временно снизить налоги.

Я сидел, слушал и думал о том, что остаться незамеченным, у меня всё-таки не получилось. Хорошо что никто не знает, кто я и откуда прибыл, иначе уже давно бы сидел где-нибудь в подземелье и отвечал на интересующие их вопросы.

– Твоей подготовкой необходимо заняться как можно скорее, нечего время терять попусту, - граф встал с кресла и, подойдя к окну, посмотрел в него. Во дворе замка сейчас уже стало достаточно многолюдно. Десятка четыре молодых девушек и парней как бы просто прогуливаясь, наблюдали за охранниками графа. Я даже со своего места в кресле, слышал, как их многочисленные голоса соединились в монотонный гул из предположений - кто к ним приехал. Граф лишь усмехнулся, увидев заинтересованность молодёжи прибытием столь непривычной для этого места делегации.

– Вопрос можно задать? – сказал я, сглотнув ставшую вязкой слюну.

– Можно, - разрешил граф.

– Где мы, что это за замок, и о каких учениках вы говорили? – его предложение стать убийцей магов, навело меня на мысль, что здесь как раз и готовят таких товарищей с узконаправленной специализацией.

– Это королевская академия магии, можно сказать, твои будущие противники, не все, конечно, а некоторые и не сейчас, а лет через десять.

– Почему через десять?

– Обучение в школе длится пять-шесть лет, зависит от направления магии. Потом ученики получают некоторую свободу, но свобода и приобретённые умения сильно меняют человека. Некоторые маги начинают считать себя выше других, начинают убивать, причем без причины, просто чтобы показать, насколько он стоит выше обычного человека. Вот таких деятелей тебе и придётся ликвидировать. Мой ответ удовлетворил твоё любопытство?

– Частично, - ответил я, так как вопросов в моей голове сейчас появилось сразу с десяток.

– Тебе пока только этим придётся обойтись, сам понимаешь, насколько я секретной информацией уже поделился, остальное вообще никому знать не нужно, кроме нескольких человек и тебя, но позже. Пойдём, нам теперь ещё пару дней придётся в седле провести.

– А, э? – я жестом показал на замок, где мы находились.

– А ты что, думал, что учиться убивать магов здесь будешь? С ума сошёл? Учиться убивать тех, кто на это будет смотреть? Для твоего обучения есть другое место, куда мы сейчас и отправимся. Верн, сделай так, чтобы во дворе кроме моих людей больше никого не осталось, - попросил граф деда, который оказался ни кем иным, а директором этой магической академии.

– Сейчас занятия начнутся, сами все уйдут, - сказал Венар и через несколько секунд послышался удар колокола, означающий начало занятий.

Минут через десять, уже с гарантией что во дворе нет учеников, мы вышли из кабинета, а потом и во двор. Венар нас провожал лично и в одиночестве, его возрастные товарищи в это время уже делились знаниями с молодежью.

– Я заеду, недели через две, - сказал ему граф и приказал, открыть ворота. Дед в ответ лишь помахал рукой на прощание и как-то странно на меня посмотрел. Видимо подумал, что я когда-нибудь приду и по его душу, хотя если подумать, ему не нужно меня бояться, мы же в одной команде, вроде как.

Как только мы выехали из замка, я задал графу вопрос о том, как быть с Чаресом, ведь он ждёт моего возвращения.

– Я уже отправил к нему человека, он объяснит, что ты теперь на службе у короля и дома теперь появишься не скоро, как минимум месяца через три-четыре, - ответил граф и улыбнулся. Что его так развеселило, я так и не понял, а потом об этом просто некогда было думать. Граф пришпорил своего коня и помчался вперёд, мне и охранникам пришлось снова его догонять.

За несколько дней проведённых в седле, я совсем даже неплохо освоил это дело, великим наездником, конечно же, не стал, но держался в седле уже не хуже других.

Следующие два дня даже описывать не стоит, это была почти беспрерывная скачка, с остановками на отдых. Я к концу уже первого дня перестал понимать, где мы и запоминать места, в которых останавливались. Были какие-то маленькие города, деревни и даже одиночные дома, стоявшие посреди поля или вообще в лесу. Пейзажи менялись по несколько раз в день, мы то по лесной дороге мчались, то взбирались на практически «лысые» холмы. В середине второго дня пути на горизонте показались горы, и граф заявил, что мы почти доехали. Это его - почти, затянулось часов на пять, пока не добрались до подножия гор, где я увидел ещё один замок, настолько маленький, что его и замком-то назвать язык не поворачивался. Прилепленный к скале замок, имел только три стены и три невысоких башни с дырявыми крышами. Единственное что было новым, так это ворота, сделанные совсем недавно, даже дерево ещё не успело потемнеть.

Остановившись перед этими новыми воротами, пришлось минут десять ждать, пока их откроют. Граф к моему удивлению аристократической несдержанности не показывал, спокойно ждал, пока их откроют.

– Добрый вечер Шес, - поздоровался граф с человеком, открывшим ворота. Человек был стар, на первый взгляд намного старше Верна, директора магической академии. Борода у деда была седая настолько, что издалека казалась ослепительно белой.

– Здравствуй Сатор, давно не виделись, лет так приблизительно десять, если мне память не изменяет, - поздоровался в ответ дед.

– Да, где-то так, извини, занят очень, - граф спрыгнул с коня и обнял деда.

– А ты не изменился за эти годы, всё такой же брюзга как раньше.

– Может быть, может быть, - дед кивал, соглашаясь. – Каким ветром тебя сюда занесло? Случилось что-то или так, мимо проезжал?

– Ученика тебе привёз, надо бы сделать из него «Неома», он берсерк и не восприимчив к магии.

– Я больше не беру учеников, ты же знаешь.

– Последний раз Шес, ну, очень надо.

– В последний раз Сатор. В самый последний раз и только ради тебя, правда, не могу пообещать, что научу его раньше, чем умру, стар я уже.

Я стоял чуть в стороне, слушал и ничего не понимал, мало того что дорога вымотала, так они ещё иногда произносили слова, значения которых я просто не знал, в обычных разговорах они не встречались. Кто такой Неом я понятия не имел, но догадывался, что это какой-то супер воин. Настораживало меня слово маг, так как никакой магией я не обладал, иначе сейчас учился бы в академии, под присмотром Венара.

Дед внимательно посмотрел на меня, потом сделал непонятное движение рукой и кивнул.

– Очень необычный цвет ауры, я о таком даже не слышал никогда, - сказал дед и подошёл ближе. Несмотря на его преклонный возраст и, казалось бы, хилое телосложение, от деда исходила опасность, которою я чувствовал как-то подсознательно. Дед оказался совсем не прост и совсем не слаб для своих лет, дай ему в руки меч, из нас всех только что прибывших, не уцелел бы сейчас никто. – И сколько у меня для этого времени? – спросил он графа, отойдя от меня.

– Три месяца.

– Сколько-сколько? Ты сказал три месяца, я не ослышался?

– Пусть будет четыре, у нас как всегда - уже горит! - Оправдался граф.

– Невозможно, хорошо если за это время научится, правильно меч держать!

– Надо Шес, очень надо, он постарается. Ты ведь постараешься Эрит?

Что мне оставалось делать в этой ситуации? Конечно же, я кивнул, подтвердив, что постараюсь, куда же я денусь-то.

– Вот и договорились, я его тебе оставлю, а через три месяца или сам приеду, или пришлю кого-нибудь. Шес, извини, на ужин не останусь, дел по горло, потом как-нибудь посидим, поговорим, может даже с вином и девками! – граф заразительно рассмеялся, а дед в ответ погрозил ему пальцем. – Да, шучу я, шучу, нам пора, до встречи Шес!

Граф вместе со своей охраной уехал, оставив меня учеником деду по имени Шес. После отъезда графа этот самый Шес ещё несколько минут разглядывал меня со всех сторон. Ходил вокруг меня как вокруг новогодней ёлки, что-то тихо приговаривая.

– Что ж, задача трудная, но если ты сам этого тоже хочешь, можем попробовать, сделать из тебя «Неома».

– Простите учитель, вы не могли бы сказать, что означает это слово? Я просто не так давно память потерял, теперь пытаюсь восполнить потерю.

– «Неом» в переводе с языка народа «Фаро», означает – Палач. И никогда больше не ври мне молодой человек, память ты не терял, просто скрываешь от всех свою прошлую жизнь. Уж поверь, я многих потерявших память встречал за свою жизнь и знаю, как это выглядит. Чужие секреты меня не интересуют, так что спрашивать ничего не стану. Обучение начнём завтра с утра, а сейчас я покажу, где будешь спать, есть, мыться и ходить по нужде. Иди за мной.

Дед довольно бодрой походкой направился в замок, даже не оборачиваясь, чтобы узнать, иду я за ним или нет. Разумеется, я пошёл, выбора то у меня не было, к тому же мне самому хотелось научиться всему тому, что мне было обещано. Всю радость предстоящего обучения портило лишь одно слово – Палач. Становиться палачом как-то не хотелось, назвали бы как-нибудь по-другому убийцу магов, было бы лучше.

– Знакомьтесь, - войдя в замок, дед остановился. В комнате, куда мы с ним вошли, находились двое, женщина лет сорока и мужчина, которому на вид было лет шестьдесят или около того. – Дотора, - дед показал на женщину, - Ранор, - представил он мужика. – Это Эрит, мой новый ученик, - представил он меня им. Мужик почему-то не очень обрадовался моему появлению, а женщина покачала головой с каким-то сожалением во взгляде. – Я покажу ему комнату, где будет жить, а вы тут ужин организуйте на четверых, - приказал дед и повёл меня вглубь замка.

Вообще замком этот дом, можно сказать, назывался из-за его вида, уж больно был похож внешне, стены, башенки, остроконечные крыши, крепкие ворота и так далее. Дом этот осаду бы долго не выдержал, слишком мал, да и защитников тут раз, два и обчёлся. С другой стороны мне здесь уже нравилось, здесь было тихо, а красивый пейзаж вокруг настраивал на определённое умиротворение и занятие медитацией с утра и до вечера. Разумеется, меня сюда не отдыхать привезли, а учиться, причём на строго определённое время, как говориться – хоть кровь из носа, а научиться буду обязан.

Поселили меня в небольшой комнате на первом этаже, видимо, чтобы вечером после обучения мне было проще доползти до кровати. В комнате находился камин, если судить по паутине в нём, последний раз огонь он видел пару лет назад. Напротив входной двери стояла кровать, застеленная овечьими шкурами, у окна стол и лавка, в углу напротив камина стоял небольшой сундук, куда можно было сложить свои вещи. Дед, приведя меня сюда, ушёл, а я стал обживаться. Подмёл пол, убрал паутину, вытряс шкуры, выйдя для этого во двор. Я не то чтобы боялся того, что в них живность завелась, от неё недолго избавиться, я пыль из них выбил, скопившуюся за несколько месяцев, а может и лет.

Вскоре меня позвали на ужин, где мы узнали друг друга немного лучше, просто разговаривая на разные темы. На удивление меня о моей прошлой жизни никто не спрашивал, всех интересовало - как жизнь в столице и что нового произошло в королевстве вообще? Я рассказал всё, что знал и о столице, и о том что я из рода Волар. Никто из здешних жильцов никогда о нём не слышал, и это меня даже обрадовало, спрашивать ничего больше не будут.

Как не удивительно, но я хорошо выспался на новом месте, даже сон приснился хороший. Шес разбудил меня с рассветом, заявив, что нам с ним дали слишком короткий срок для того, чтобы я научился, пусть не всему, но многому. Никакой утренней пробежки мне не назначили. Вместо неё мне дали абсолютно тупой меч, которым должен буду срубить дерево, растущее неподалеку от замка. Ствол этого дерева был около тридцати сантиметров в диаметре и перерубить его я должен успеть до полудня.

Поставив задачу, дед ушёл в замок, а я после этого несколько часов колотил по стволу тупым мечом, в надежде что к полудню, либо дерево упадёт, либо меч сломается. Меч не сломался, а ровно в полдень дерево упало, я справился. Присев на ствол упавшего дерева, услышал хлопки. Дед оказывается, уже давно стоял чуть в стороне и наблюдал за мной. Сейчас он хлопал в ладоши, одобряя моё старание и полученный результат.

– Идём, обед остывает, - Шес забрал у меня меч и пошёл в замок. Это действие меня немного разозлило, - что за манера такая? Сказал - пойдём и пошёл, нет бы, подождать несколько секунд, когда я встану! Ему я, конечно, ничего такого не сказал, я ученик, можно сказать бесправное существо, в разумных пределах, разумеется.

После обеда Шес занялся уже моим реальным обучением, рубка дерева была проверкой на упорство. Моему упорству даже он сам позавидовал, так и сказал, - я бы давно бросил это занятие и послал такого учителя как я куда подальше.

Обучение началось с меча, деревянного, чтобы я сам себя случайно не убил. Все удары, стойки, уходы, да и вообще всё остальное в корне отличалось от того, чему меня учил Чарес. Я сначала не понимал, что и зачем делаю, мне казалось, что это очередная проверка или же простое издевательство над учеником, то есть мной.

День за днём отрабатывал удары, блоки и другие приёмы, по моему мнению ничего особо не значимые. Лишь спустя неделю, Шес показал мне вторую часть из всего того что я упорно заучивал. Оказалось, что каждый удар имеет продолжение и в итоге приводит к неминуемой смерти противника. Некоторые удары просто невозможно было парировать или же уйти от них. Когда я хорошо выучил всё, что он показал, моим противником стал Ранор. Обучение перешло на совсем другой уровень, теперь я не только нападал, но и защищался, что у меня получалось гораздо хуже. Ранор оказался очень хорошим воином, но Шес, когда мы с ним остались наедине, честно сказал, что у каждого человека свой предел развития. Ранор его уже давно достиг, стал хорошим воином, но до «Неома» ему никогда не дорасти, нет у него таланта.

– А у меня, по-вашему, есть талант? – спросил я, как-то подсознательно рассчитывая услышать, что он у меня есть.

– А этого никто не знает, у тебя есть большое желание научиться, что из этого получится, время покажет. Научишься, значит, есть талант, ну, а нет - значит, нет.

Прошёл месяц, как я стал учеником Шеса. За это время я привык к нагрузкам и уже не доползал до кровати, а вполне нормально доходил. Шес был доволен моими успехами, но вида не показывал, видимо боялся сглазить, если скажет это. По утрам я стал помогать по хозяйству, ходил в лес за хворостом, вместе с Ранором выводил девять коз и одного козла на пастбище, где он потом оставался и пас их до обеда. Ходил за водой и подметал двор. Это немного разнообразило мою жизнь, не с утра же и до позднего вечера только железом махать, нужно иногда заниматься и чем-то другим. Деревянное оружие сменилось настоящим и разнообразным. К мечу добавился топор, копьё, кинжал и лук, арбалет Шес не любил, он не видел никакого искусства во владении им.

– Эрит, сходи в кладовку, принеси оттуда два тупых меча, - попросил Шес. Не подозревая, зачем два меча, я сходил и принёс, а через минуту получил в противники видимо лучшего мечника в королевстве, своего учителя Шеса. Да, он был уже старый дед и не мог выдержать длительного боя, но ему этого и не требовалось, я зарабатывал поражение сразу через несколько секунд после начала поединка. Движения мастера были настолько быстрыми и точными, что у меня просто не получалось отбить или уклониться, я просто не успевал. После каждого раза Шес объяснял, почему я не успеваю и что делаю неправильно, после чего повторял свою атаку в точности, как и до этого.

Глава 8

Глава 8

Окунувшись с головой в обучение, я не заметил, как прошли три месяца. От неопытного во владении холодным оружием попаданца, не осталось и следа. Шес всё больше времени проводил на лавке в тени. Моим напарником почти полностью стал Ранор и мне его чисто по-человечески было жалко. За прошлые две недели он не выиграл у меня ни одного поединка.

– Всё, хватит на сегодня, - Шес остановил избиение Ранора и отправил его отдыхать. – Теперь перейдём к более сложной задаче, поединку с магом.

Я немного удивился, так как был уверен что он не маг. – Возможно, что мой новый партнёр вот-вот должен был подъехать, поэтому учитель и дал мне небольшую передышку, - подумал я, но как обычно не угадал.

– Я не маг, но все их хитрые приёмы хорошо знаю, только они для этого магию применяют, а я буду подручные средства. И так, первый приём заключается в ослеплении противника. Для этого хороши любые способы, густой туман, пылевая буря и огненный смерч. Последнее используют крайне редко, так как достаточно сильных магов огня не так уж и много, да и заклинание это очень энергозатратное. Я против тебя буду использовать вместо тумана дым, а пылевую бурю мне Ранор поможет сотворить. Маги других направлений могут использовать ветер, дождь, снег и прочие помехи. Дождь я могу, конечно, устроить, но один раз, иначе ты весь день только за водой будешь ходить.

С использованием всякого рода помех, поединки я чаще проигрывал, нежели побеждал в них. Дым, пыль и вода сильно мешали, я на некоторое время терял из виду противника, чем он и пользовался.

Где-то неделю я получал люлей, от ранее проигрывавшего мне Ранора. Я долго не мог решить проблему помех, пока в мою голову не пришла идея, драться с закрытыми глазами. Так как слух ко мне вернулся уже давно и стал намного лучше, я сейчас слышал каждый шаг Ранора, каждый взмах его руки и его дыхание, когда он просто стоял, скрытый от меня либо дымом, либо пылью. Вначале мне такой метод поединка плохо помогал, но потом я освоился и стал доставать своего противника всё чаще и чаще. Шес с каждым днём почему-то становился мрачнее, словно я делал что-то не так и не то. Несмотря на это, он не ругался и вообще не хвалил.

Через две недели, когда Ранор вновь стал чаще проигрывать поединки, вредный дед усложнил мне задачу до максимума. Теперь под прикрытием дыма и пыли на меня нападали сразу два противника. Проведя с десяток поединков, в которых ни разу не то чтобы выиграть, противника даже задеть не смог, я сдался.

– В чём дело Эрит? – спросил Шес с некоторым раздражением в голосе.

– Извините учитель, видимо эту ступень, мне никогда не преодолеть, у меня умений не хватает. Тут нужен большой опыт, которого у меня пока нет.

– Опыт, конечно же, очень важен, но ты должен найти выход из этого положения. Маг далеко не всегда ходит один, у него есть верные ему слуги. Будь их у него двое, тебе мага не убить.

– Может, подскажете выход? – взмолился я, уже просто не зная, что делать. Возможно, что я просто устал, ведь мы тренировались в полном доспехе, чтобы не убить друг друга. Мне был необходим отдых, хотя бы на один день, о чём я и попросил. Шес видя моё измотанное состояние бесконечными тренировками с утра и до ночи, а иногда и ночью, сжалился и дал мне на отдых один день.

С утра я никуда не пошёл, даже на завтрак. Лежал на кровати и, глядя в потолок, думал, как мне одолеть двух противников почти не видя их. На ум ничего не приходило кроме как взять в руки сразу два меча или топора. Этот вариант стоило опробовать, если появится прогресс, комбинацию оружия можно будет поменять, пока не найдётся оптимальная.

Весь день я провёл у ручья, смотрел на текущую воду и наслаждался теплом последних дней лета. Густой лес, покрывавший склоны гор, ещё оставался зелёным, но его краски скоро изменятся и он станет похож на пёстрый ковёр. Мне сейчас очень не хватало цветов осеннего леса, я, наверное, впервые за всё время подхватил ностальгию по земле. Хотелось вернуться туда, даже с учётом того, что там я преступник, сбежавший из тюрьмы, точнее по дороге туда. Появилось желание, вернуться на поле того знаменательного для меня сражения и подождать там очередного открытия портала. Вдруг меня не обманули, вдруг портал откроется?

Немного помечтав, я встряхнул головой, отбросив глупые мысли и вернулся в замок. После ужина попросил Шеса провести несколько поединков, хотел опробовать пришедший в голову вариант. Дед, как-то подозрительно посмотрев на меня, согласился, напомнив, что выделенный мне день на отдых ещё не закончился.

Снова облачившись в броню, я взял в руки два меча и приготовился к поединку. Пока готовились, совсем стемнело и к уже имеющейся темноте, мой учительдобавил и дым, и пыль. Дышать было тяжело, плотная ткань закрывающая лицо, не позволяла вздохнуть полной грудью. После каждого поединка приходилось по несколько минут восстанавливать дыхание.

С двумя мечами дело сдвинулось с мёртвой точки, я смог условно ранить Ранора и отбить удар Шеса, но только один, вторым он меня также условно убил. Несмотря на поражение, я всё равно был доволен, у меня появился способ противостоять сразу двум противникам. Сразившись ещё несколько раз с тем же результатом, я вскоре вернулся к себе в комнату и со спокойной совестью завалился спать, а утром приехал Катнар и моё обучение закончилось. Сквозь приоткрытое окно я услышал разговор графа с Шесом. Подслушанный разговор меня ничем не порадовал.

– Как он? – спросил граф.

– Времени нужно больше, он ещё очень сырой, - ответил Шес.

– Это как раз то чего у нас всегда не хватает. Через границу лезут чужие маги, несколько дней назад один такой маг упокоил целую деревню. Что самое обидное, мы не знаем, откуда он пришёл и чей он вообще. Специально подосланный убийца или же такой как наши маги, сошедшие с ума после обретения силы. Нам его нужно срочно найти и уничтожить. В столицу он вряд ли сунется, там магов достаточно много, противостояния просто не выдержит, а это значит, что он будет и дальше ходить по окраинам, убивая жителей нашего королевства. Король требует, решить проблему как можно скорее, иначе народ хлынет в Каболар под защиту магов. Эрита нужно уже сейчас пустить по его следу, пока этот гад не натворил ещё чего-нибудь.

– Опасно, не готов он ещё, можем потерять единственного Неома. Хорошо если тот маг только магией пользуется, что, если он ещё и неплохой мечник? Если не один, а с поддержкой?

– Поддержка у него может быть, но то что он сам хорошо владеет мечом – это уже маловероятно. Сам знаешь, как маги относятся к этому делу, максимум умений на том уровне чему их научили в академии, а это, можно сказать, вообще ничего.

– Хорошо, можешь его забрать, надеюсь, он справится. Ты хотя бы иногда присылай весточку, а то опять исчезнешь на несколько лет.

– Постараюсь. Может как-нибудь, в гости заглянешь? А что? Посидим, поговорим, нам есть что вспомнить.

– Нет, стар я уже для такого путешествия, да и Каболар я не люблю.

– Ну, как хочешь, не говори потом, что я в гости не приглашал. Где ученик-то? Спит ещё бездельник?

– Ага, как же, спит он, уже давно нас подслушивает, думаешь, окно открытым он просто так оставляет? – Шес сдал меня с потрохами, откуда только узнал, что не сплю, а слушаю, ведь я даже с кровати не вставал.

– Эрит выходи, нас ждут великие дела! – сказал граф, подойдя ближе к окну.

– Позавтракать успеем или уже не до завтрака? – ехать куда-то на пустой желудок не хотелось, я привык к режиму питания. Понятно, что так будет не всегда, скорее всего, есть буду, когда придётся и что придётся, но это потом, а сейчас мне хотелось, получить завтрак приготовленный заботливой Доторой.

– Успеем, я тоже ещё не завтракал и сейчас, не откажусь от приглашения Шеса, - граф сам напросился на завтрак, так как я не слышал, чтобы учитель ему предлагал.

После завтрака мы, попрощавшись с Шесом, Ранором и Доторой, покинули маленький замок и направились в Каболар. Граф сразу после отъезда стал меня расспрашивать о том, как проходило обучение, многому ли я научился и что думаю о предстоящем деле. Я какое-то время рассказывал обо всём, чему меня смог научить старый Шес, попутно расспрашивая о нём самом. Уж больно личность была загадочная, вроде бы не маг, но ауру видит, лет ему много, а меч из рук не выбить и ещё много чего такого не свойственного обычному человеку. Граф меня слушал, но о Шесе почти ничего не рассказал. Сказал, что он был лучшим другом его отца, погибшего во время войны двенадцать лет назад. Сказал, что Шес был капитаном дворцовой стражи во время правления прежнего короля. Почему ушёл со службы, почему поселился у подножия гор вдали от людей, я не узнал, граф мастерски менял тему разговора.

Обратная дорога в Каболар немного затянулась по времени. Граф почему-то в этот раз не пришпоривал коня и чаще останавливал отряд для отдыха. Мой конь, откормленный Ранором за лето, сам рвался вперёд и мне, стоило больших трудов его сдерживать. Граф глядя на это, лишь улыбался, видимо зная, почему мой конь так себя ведёт.

– Ваше сиятельство, меня давно интересует один вопрос, на который я сам пока не нахожу ответа, - я подошёл к нему во время очередного привала, чтобы выяснить, как я буду искать проблемных магов.

– Какой? – спросил он, не отрываясь от подкладывания хвороста в костёр.

– Я не маг, как я найду того, кого нужно устранить?

– Ты же не в одиночку за ними бегать будешь, я дам тебе помощника, он будет искать, а ты убивать.

– Теперь понятно, а то я думал, вы мне портрет на каждого мага будете выдавать.

– Где же я тебе столько портретов возьму? Магов много, чтобы каждого к художнику отводить, на это не один десяток лет потребуется.

– А зачем их к нему отводить? Достаточно художника отвести к ним, пока они академию не закончили.

– Художника в академию, - повторил граф и задумался на пару минут. – А ты знаешь, в этом что-то есть, составим портретный список каждого выпускника. Только нужно будет по два портрета на каждого, один перед выпуском, а второй с учётом взросления, так скажем лет на десять, люди же немного меняются внешне. Молодец, за хорошую идею, как только доберёмся, получишь от меня подарок.

– Вот так с моей подачи в этом королевстве вскоре появится база данных на каждого мага королевства и возможно, на магов других королевств тоже, - подумал я. – Хорошо что фотографию здесь ещё не изобрели и не знают о том, что у всех разные отпечатки пальцев.

– Ваше сиятельство, а если они внешность изменят, маги же всё-таки?

– Ты думаешь, маги настолько сильны, чтобы изменить внешность? Это не так, здоровье улучшить могут, от ран исцелить, но вот лицо поменять - нет. Ладно, привал окончен, по коням! – Скомандовал граф и вставил ногу в стремя. Видя, как это ему тяжело даётся, я понял, что он ранен, причём недавно. Поднявшись в седло, он незаметно потрогал бок, видимо рана находилась там. Я не стал выяснять, что случилось, меня это не касается, да и не думаю, что он мне расскажет. Хотя если подумать, он мне уже много чего рассказал такого, что предназначено не для посторонних ушей. О преступлениях магов старались молчать, иначе народ их возненавидит и начнёт уничтожать, а их и так мало. Магов кстати в королевстве что-то около шестисот, вместе с учениками академии. Достаточно сильных магов вообще единицы и они все на виду, как те деды из академии. Насколько сильны маги и что они могут, я не знал, но надеялся, что мне расскажут хотя бы в общих чертах. Должен же я знать, на кого охочусь, это же не волки, а маги.

В Каболар въехали под проливным дождём, все промокшие до последней нитки и уставшие. На улицах города в такую погоду почти никого не было и нашему передвижению никто не мешал. Я думал, мы поедем в то здание, где прошлый раз встречались с графом, но оказалось, что финальная точка нашего пути находилась совсем не там, а на другом конце города. Граф привёз меня к себе домой, в скромный по местным меркам для такого человека как он. Дом графа даже близко не был похож ни на замок, ни на дворец. Обычный добротный каменный дом в три этажа, с небольшим садом вокруг, он был обнесён высоким кованым забором. У ворот стояла охрана, на крыше я заметил ещё одного человека, внимательно осматривающего подступы к дому. Как только мы въехали во двор, из дома выбежали слуги, чтобы встретить своего хозяина и помочь, если потребуется. Граф помощи не попросил, самостоятельно покинул седло. Потом приказал всех лошадей отвести в конюшню, а людей из охраны и меня разместить в доме, выдать нам сухую одежду и накормить.

Дом графа, разумеется, сильно отличался по внутреннему убранству от замка Волар и дома-замка Шеса. На потолках и стенах красивые узоры, повсюду развешены картины, изящная мебель и ковры на полу, всё это вызывало ощущение того, что я нахожусь в музее.

Получив сухую одежду, не известно кому принадлежавшую, думаю, что самому графу, так как была довольно дорогой, я переоделся и пришёл в столовую. Где она находилась, мне объяснили, поэтому блуждать по дому в её поиске, не пришлось. Здесь уже собрались все ранее сопровождающие нас охранники и несколько слуг, суетящихся возле обеденного стола. Стол был заставлен тарелками с разного рода вкусностями, и я собирался присесть за него, но меня притормозили и отправили к графу. В его рабочем кабинете был приготовлен ужин на двоих, то есть для него и меня. Я немного растерялся такому положению, но потом вспомнил, что я же барон, какая-никакая, а знать, за одним столом с простолюдинами сидеть не должен.

– Входи, входи, нечего в дверях стоять, есть хочется, а одному скучно, - граф пригласил меня к столу. Сам он тоже переоделся, вот только уже не в то, так как был одет до этого и даже не так, как я сейчас. Граф был в длинном, тёплом халате и тапочках. Когда он стал садиться за стол, я снова заметил, как он потрогал бок и немного скривился от боли.

– Кто вас так? Неужели охрана не справилась?

– Никто и охрана тут не причём. Конь ногу сломал, я из седла вылетел и очень неудачно упал. Лекарь сказал, что у меня несколько рёбер сломаны. Он, разумеется, меня подлечил, срастив их, но боль ещё иногда появляется. Ну-с, приступим, - граф отбросив этикет, потёр ладони и оторвал, от целиком зажаренной индейки или птицы похожей на неё, ножку. – Не стесняйся, будь как дома, ешь в своё удовольствие, - посоветовал он и я поступил также как он.

Минут десять мы ели, молча и только после, когда наши желудки наполнились, граф решил, поговорить, разумеется, о деле, моя личная жизнь его не интересовала.

– Завтра я познакомлю тебя с твоим помощником, парень смышлёный, правда, немного молод ещё, ему всего двенадцать. Был бы у меня кто-то другой постарше, я бы его дал, но кроме Лемара у нас просто никого нет. Для успешного поиска мага, он подходит как никто другой. Магический дар у него минимальный, кроме как видеть магическую ауру, он ни на что не способен, но это хорошо, его из-за этого другой маг не заметит. Маги присутствие друг друга чувствуют, приблизительно, как мы чувствуем слабое дуновение ветра. Лемар можно сказать не маг, у него даже аура как у простого человека, так что его не увидят и не почувствуют.

– Мне одного такого помощника будет недостаточно, он же сам себя защитить не сможет, - высказал я своё мнение по поводу такого помощника. Этот парнишка будет в роли собаки ищейки, не более того, в момент стычки с магом его же защищать придётся.

– Тоже верно, но чем больше людей в этом деле – тем хуже. Мы пробовали по несколько хороших воинов и по паре магов в группу включать, ничего хорошего из этой затеи не вышло. В конечном итоге, за пять лет потеряли шесть магов и около трёх десятков солдат. Потерю солдат ещё как-то можно компенсировать, крепких парней в королевстве достаточно, а вот с магами всё намного сложнее. Их у нас не так уж и много и с каждым годом становится всё меньше и меньше. Так что тебе придётся, обходиться одним Лемаром, научишь его драться, может и не убьют парня, - граф взял со стола колокольчик и позвонил. Через несколько секунд появился слуга, чтобы убрать пустые тарелки и кости, оставшиеся от местной индейки.

– Вина? – предложил граф, взяв в руки графин.

– Нет, спасибо, я бы сейчас лучше чаю выпил, - в понятие чай в этом мире входил любой горячий напиток на травах, цветах, туда даже иногда относился и компот. Такой горячий напиток употребляли не часто, в основном во время болезни, считая его лекарством.

– Заболел? – удивился граф.

– Нет, мне просто вкус нравится. Вреда от него никакого, так что можно пить хоть по двадцать раз в день, а если в него немного мёда добавить, он ещё вкуснее станет, - намекнул я, так как не сладкий травяной чай был действительно по вкусу похож на микстуру. Граф после моих слов задумчиво посмотрел на графин в руках, потом поставил его и ещё раз позвонил в колокольчик. Снова появился слуга, которому теперь уже я объяснил, что нам с графом захотелось горячего чая и с мёдом.

– Ваше сиятельство, я же не лекарь, не знаю, какие травы нужны, - слуга пришёл в замешательство от моей просьбы, - мне послать за лекарем?

– Я сам могу подобрать, если позволите, - предложил я, так как некоторые травы в местном составе были конкретно лишними по моему мнению. Травяной чай я любил, в детском доме одна из воспитательниц часто его пила и меня время от времени угощала. Поэтому я приблизительно знал, какие из трав туда нужно класть, а какие только вкус испортят. На мою просьбу самостоятельно сделать чай, удивился не только слуга, но и сам граф.

– Тэч, мы идём в кухню, я хочу участвовать в этом деле! – заявил граф, и мы отправились делать чай.

Графская кухня была большая, там чего только не было из приспособлений и инвентаря. Кастрюли, чугунки, сковородки и прочая посуда была аккуратно развешена и расставлена по полкам. Три больших стола, на которых готовили повара, были выскоблены до состояния только что строганной доски. В кухне на момент нашего появления там, находился только один человек, повар графа и наше появление чуть не довело его до инфаркта. Он подумал, что что-то из того что он приготовил нам на ужин, графу не понравилось и мы пришли, чтобы его наказать. Теребя от волнения идеальной чистоты фартук, повар не знал, что сказать, спрашивать что не так, он не спешил, вдруг не за этим пришли.

– Кер, покажи нашему гостю свои травы, те, что ты в еду иногда добавляешь, - приказал граф и от этого повар побледнел ещё больше. Не уверенной походкой повар по имени Кер, подошёл к одной из полок и снял с неё четыре горшочка, размером и формой похожие на литровую банку.

– Вот ваше сиятельство, всё здесь, - он поставил горшки на стол и отошёл в сторону. Открыв крышки, я сунул свой нос в каждый из них. В них находилась травяная смесь и чтобы выбрать то, что мне нужно, пришлось содержимое высыпать на стол. Спустя несколько минут, под пристальными взглядами графа, повара и слуги, я отобрал несколько трав, ориентируясь на запах, так как просто не знал, какая из трав как выглядит, я же никогда лично не занимался их сбором.

– Вот эти нужно залить кипятком, дать чуть-чуть настояться, потом разлить по чашкам, добавить по ложечке мёда и готово, - с видом знатока распорядился я и, думая, что на этом миссия завершена, отошёл от стола. Граф возвращаться к себе в кабинет, пока не собирался, ему было интересно увидеть сам процесс приготовления до конца. После меня он лично понюхал все отобранные мной травы, запоминая их запахи.

Минут через пятнадцать чай был готов и слуга, отнёс его в кабинет графа, вместе с горшочком мёда. Чай по чашкам разливал уже я, так как граф слугу выпроводил, чтобы не мешал нашему разговору.

– Теперь ложечку мёда, если покажется мало, можно добавить ещё, - положив мёд в чай, я поставил чашку перед графом и налил себе с точно таким же количеством мёда. Попробовал, что у меня получилось и мне этот чай, понравился. Глядя на меня, чай осторожно попробовал граф и ему он тоже понравился. Так как импровизированный чайник вмещал в себя литра два, чай мне пришлось наливать ещё несколько раз. Пока пили, граф всё время о чём-то рассказывал, о своём детстве, юности, первом сражении и вообще о жизни. Я не перебивал, внимательно слушал, иногда смеялся, если было смешно. Несколько раз он как бы для сравнения задавал мне вопросы, касающиеся моей жизни, но я не поддавался на его провокации и говорил, что ничего не помню. Моя жизнь после памятного сражения началась с чистого листа и если интересует, что было после, могу рассказать.

Чаепитие затянулось до середины ночи, последнюю чашку я пил, можно сказать, во сне. На графа травяной чай подействовал почему-то ободряюще, он был готов разговаривать хоть до утра, но увидев, что я его уже практически не слышу, отправил меня спать. Слуга проводил меня до отведённой мне комнаты, где я и упал на кровать прямо в одежде, сил на то, чтобы раздеться, у меня не осталось.

Проснулся я ближе к полудню, точнее меня разбудили. Слуга графа Тэч долго меня тряс, пока я не проснулся и не посмотрел на него осознанно.

– Вас зовёт его сиятельство, он у себя в кабинете. Я принёс воду и полотенце, чтобы могли умыться, а ещё принёс вашу одежду. Вам ещё что-то нужно?

– Нет, спасибо, больше ничего не нужно, если только потом одежду забрать, - я показал на одежду, выданную мне вчера, которую не снимал, когда ложился спать.

– Оставьте здесь, её заберут. Идёмте, я помогу вам умыться.

Через несколько минут, уже в своей одежде я пришёл к графу. Стучаться не пришлось, дверь в его кабинет была открыта.

– Как спалось? – улыбаясь, спросил граф, глядя на меня ещё сонного.

– Отлично, давно так не спал, Шес сам просыпался с рассветом и сразу будил меня.

– Знакомься, - это твой помощник Лемар! – Граф кивнул в сторону кресла. Там сидел парнишка, о котором он мне вчера рассказывал. Как он и говорил, Лемару на вид было лет двенадцать, немного худощавый, волосы тёмно-русые, глаза карие, одет скромно, в штаны коричневого цвета и светло-серую рубашку. Поверх рубашки была надета потёртая кожаная куртка явно с чужого плеча, так как была ему немного велика. На ногах старые, но ещё довольно крепкие сапоги, старательно начищенные для похода к его сиятельству графу.

– Привет, меня зовут Эрит, - я подошёл и протянул руку для рукопожатия. Лемар удивлённо посмотрел сначала на меня, потом на мою руку, а потом снова на меня. – Надо пожать, это жест доверия, - пояснил я, выкрутившись из этой ситуации. Рукопожатие здесь практически нигде не использовалось, если только в северных баронствах, да и то далеко не всех. Лемар робко пожал мою руку, глядя в глаза. Парень смотрел на мою ауру, не типичную для большинства людей. Чем она у меня отличалась, я не знал, у Шеса забыл спросить в начале обучения, а потом мне уже не до этого было.

– До обеда ещё есть время, не будем его терять, перейдём к делу, - граф предложил мне, занять свободное кресло, а сам достал из шкафа большой свиток. – Это карта нашего королевства, я покажу, куда вы отправитесь и где будете, искать тёмного мага, - он прикрепил один край свитка к стене и, развернул свиток вниз.

– Вы не говорили что маг тёмный? – насторожился я, услышав, на кого нам придётся охотиться.

– Убивая без причины, аура мага темнеет, поэтому мы и называем их тёмными. На самом деле он может иметь любое направление в магии, чаще это или маги огня, или воздуха. Истинных тёмных магов сейчас уже не встретишь и слава богам. Появился бы такой в нашем королевстве, сейчас уже и жителей бы не было, одни умертвия по улицам ходили бы. И так, вот деревня, которая подверглась нападению, - он показал на точку возле восточной границы, - а вот здесь три дня назад нашли четыре трупа, их тоже убили магией. Маг должен быть где-то вот в этом районе, - он очертил круг на карте, по размеру не меньше территории пары баронств. – Как он выглядит, мы не знаем и откуда он пришёл, тоже не понятно, возможно что и не наш вовсе. Вот как-то так, вопросы есть?

– Есть, - сказал я и зачем-то поднял руку, словно в школе, когда собираешься ответить или что-то спросить. – У вас ещё одной такой карты нет? Нам бы не помешала, чтобы не путаться, где искали, а где ещё нет.

– Второй нет, могу у рисовальщика заказать, часа за два нарисует. Отправляетесь сразу, как только он вам карту нарисует. Лемар иди в кухню, Кер тебя накормит, - граф отправил парня, чтобы сказать мне что-то наедине. Как только он ушёл, граф открыл ящик своего письменного стола и достал оттуда кошель с серебром и кольцо печатку с гербом короля. – Это на расходы, здесь сто монет, а это – он положил передо мной кольцо, - на крайний случай, если стража прицепится или помощь понадобится. Покажешь начальнику стражи или какому-нибудь барону и можешь забрать всё, что тебе потребуется, коня, оружие или людей в помощь. Бывает так, что маг в лесу прячется, вдвоём вы его долго искать будете. Без особой надобности это кольцо не показывай, король всё-таки не знает, с кем я его властью делюсь, бери пока я добрый.

Разумеется, я взял кольцо, иметь реальную власть, это уже не простым бароном быть. Своему помощнику я это колечко показывать не буду до тех пор, пока оно не понадобится, нечего ему знать об этом раньше времени.

Пока нам рисовали карту, мы Лемаром сидели на скамейке в саду, разговаривая, можно сказать ни о чём. До рассказов о себе дело не дошло, мы пока оба присматривались друг к другу. Обсуждали как будем действовать, когда найдём мага, что будем делать потом, чтобы доказать его ликвидацию. На слово могут и не поверить, нужно какое-то доказательство, свидетель например, не голову же ему рубить и к графу везти, в конце концов.

Через два часа, граф выдал нам карту и, попрощавшись, уехал по своим делам. Мы тоже отправились вслед за ним по своим делам, забив седельные сумки продуктами, которыми поделился повар Кер.

– Лемар, я что-то не вижу у тебя оружия, ты чем сражаться-то будешь? – Выехав со двора дома графа, я не заметил у своего помощника никакого оружия, возможно, оно у него лежало в седельной сумке, но что туда можно положить? Меч слишком длинный чтобы там уместиться, топор тоже, арбалет туда вообще не влезет при всём желании.

– У меня нож есть, - ответил он и добавил, - а я что тоже должен буду сражаться?

– А ты планировал в кустах отсидеться?

– Ну, не в кустах, конечно, но как-то это вроде бы не моя задача, моя – найти мага.

– А что если он будет не один? Пока я с ним беседую, подойдёт к тебе его помощник и отрубит тебе твою умную голову.

Лемар после моих слов слегка побледнел и потрогал шею, такого варианта развития событий он видимо не рассматривал. Почему граф ему не рассказал, насколько опасное он нам дело поручил, и чем оно может закончиться, я не знал. Может быть, подумал, что парень сам это понимает и лишний раз объяснять ему не нужно, а может и просто забыл.

– Где в Каболаре находится хорошая оружейная лавка? Нужно купить тебе что-нибудь, пока не уехали.

– Одна есть совсем рядом, вот только оружие там дорогое, а у меня денег всего пара монет.

– Я добавлю, - хотел сказать, что граф денег нам на расходы подбросил, но промолчал, не нужно ему знать об этом. – Показывай дорогу!

Минут через десять, петляя по узким улицам столицы, Лемар привёл меня к оружейной лавке. На первый взгляд это даже не торговая лавка была в понимании этого слова, а обычный дом, каких в городе была не одна сотня. Отличался он от обычных жилых домов только вывеской над дверью, с изображением перекрещенных мечей. Я бы в жизни не догадался, что так обозначается оружейная лавка, подумал бы, что тут живёт какой-нибудь офицер гвардеец или учитель фехтования как пример.

Постучав в дверь, я открыл её, так как было не заперто. Торговое помещение размером четыре на шесть метров, было заставлено столами, на которых лежали предметы для отнятия жизни. Мечи, шпаги, кинжалы, топоры, арбалеты и даже на первый взгляд обычные ножи, всё было разложено в строгом порядке по возрастанию цены. Хозяин, увидев потенциальных покупателей, тут же взял нас в оборот, начав рассказывать о каждом представленном образце.

– Остановитесь любезный, нам нужен недорогой меч и арбалет вот для него, - я показал на Лемара. Сам Лемар сейчас нас даже не слышал, он с мальчишеским огнём во взгляде рассматривал колюще-режущее оружие. Натёртые до зеркального блеска клинки, даже у меня вызывали почти такое же чувство восхищения, какое сейчас испытывал мой помощник.

– Какую сумму вы готовы потратить? – спросил торгаш, чтобы не расхваливать напрасно слишком дорогой товар.

– Чтобы уложиться приблизительно в сорок монет серебром, - ограничил я стоимость оружия для Лемара.

– До сорока, - задумчиво проговорил лавочник и обвёл взглядом весь свой товар. – Меч вот этот предложу, длина парню как раз подойдёт, отличное качество, стоит не много, всего двенадцать монет. С арбалетом немного сложнее, они все довольно большие, хотя есть у меня один по размеру, он правда, женский, его заказывал один состоятельный господин для своей дочери, но так и не пришёл за ним. Предоплату я не брал, так что могу отдать за двадцать монет, к нему дам двадцать болтов.

– На него посмотреть можно?

– Разумеется, сейчас принесу, - лавочник скрылся в подсобке и вскоре появился уже с арбалетом в руках. – Вот, прекрасное оружие, весит вдвое меньше, стреляет почти на такое же расстояние, даже плечи при необходимости можно снять.

Дамский арбалет мне понравился, даже с учётом его недоработанного механизма спуска. Продольная планка вместо спускового крючка была очень не удобна, также мне не нравился приклад, но я отдал лавочнику деньги, даже не торгуясь.

– Ещё пару десятков болтов к нему найдётся? Можно даже плохого качества, они для тренировки будут нужны, - пояснил я.

– Найду, такому хорошему покупателю отдам за одну монету, они мне в кладовке уже основательно надоели, - лавочник снова на минуту скрылся в кладовке и вернулся со связкой арбалетных болтов, изрядно запылившихся за время долгого хранения.

– Лемар, мы уходим, - я оттащил парня от витрины с самыми дорогими в лавке шпагами. Такое оружие носили в основном лишь городские аристократы, чтобы подчеркнуть его видом своё высокое положение в обществе.

С мечом и арбалетом в руках Лемар сидел на коне, выпрямив спину и выпятив грудь. На его лице можно было увидеть бурю эмоций, начиная с восторга и до какого-то уныния. Восторг мне был хорошо понятен, оружия у парня никогда не было, да ещё и такого дорогого. Причину уныния я узнал чуть позже, оказавшись за городской стеной.

– Я, наверное, никогда не смогу с тобой, вами, расплатиться, - промямлил он, не зная как теперь ко мне обратиться.

– А я что, разве требую с тебя денег? Считай это подарком от графа, так скажем, пусть будет - на день рождения. Когда он у тебя?

– Зимой! – ответил он, удивлённо посмотрев сначала на меня, потом на оружие в своих руках.

– Значит, подарок к тебе пришёл с некоторым опозданием. Теперь ты будешь просто обязан, научиться пользоваться и мечом, и арбалетом. Я тебя буду учить, когда время позволит.

Сражаться мечом, топором, кинжалом и даже копьём я умел, спасибо за это Шесу, но вот из арбалета мне стрелять не довелось. Я, конечно, знал, как это делается, дело не сложное – натянуть тетиву, вложить болт и нажать на спуск, предварительно наведя условный прицел на цель. Всё хорошо в теории, но в цель нужно ещё как-то попасть, а этого даже мне сделать будет не просто, что уж тут говорить о Лемаре.

– До заката ещё часов пять, должны успеть добраться до вот этой деревни, - посмотрев на карту, я ткнул пальцем в точку, не имеющую названия. На карте названия имели только города и баронские замки, все другие населённые пункты были указаны жирными точками. – Там переночуем, а утром снова в путь. Если посчитать приблизительно, до места поиска мага добираться нам три дня, включая этот.

Лемар на карту даже не взглянул, он пока был под впечатлением от неожиданного подарка. Положив карту в седельную сумку, я слегка пришпорил коня, вынуждая Лемара отложить осмотр оружия на потом.

Через час мы устроили привал, нужно было пообедать, так как время было уже далеко за полдень и наши желудки просили еды.

Глава 9

Глава 9

После короткой остановки на обед, мы продолжили путь, слегка увеличив скорость передвижения. Погода была отличная, дорога ровная и наши кони шли галопом ноздря в ноздрю почти час. Эйфория от полученного оружия у Лемара прошла, он уже не обнимался с ним, но периодически проверял, не потерялось ли. Направляясь на юго-восток, мы постепенно уходили от густых лесов севера и центральной части королевства. Сейчас нам по пути, попадались лишь клочки леса, в основном лиственного. Овраги становились не такими глубокими, а холмы не такими высокими. Вскоре стали попадаться возделанные крестьянские поля. Наши кони шли размеренным шагом, и я успевал рассматривать всё, что попадало в поле моего зрения, дорогу, поля, небольшие сарайчики, где местные жители ночевали, чтобы не тратить время на дорогу домой и обратно. Возле одного такого сарайчика дымил костёр, несколько мужиков закончив работу, готовили себе ужин.

До указанной на карте деревни доехали приблизительно через час – полтора, хоть и казалось, что она где-то рядом, просто спряталась от нас в каком-нибудь овраге. В принципе так оно и оказалось на самом деле, деревня расположилась в низине, на берегу маленькой реки. По постройке она сильно отличалась от деревень северной и частично центральной части королевства. Здесь не было вокруг высокого частокола и мощных ворот, видимо потому, что в этих местах не водились опасные звери. Дома были в основном каменные из-за дефицита строительной древесины. В остальном всё было, как и в других деревнях, кони, коровы, козы, все они паслись поблизости от деревни. Чуть в стороне находился большой загон для овец. Въехав в деревню, я попросил Лемара поговорить с жителями и узнать, сможем ли мы у них переночевать. Лемар с радостью согласился заняться поиском комнаты и через несколько минут, она была найдена, причём не комната, а целый дом для нас двоих. Хозяин этого дома погиб на войне, а его жена с детьми неделю назад уехала жить к родственникам. Деревенский глава вначале собирался этот дом отдать кому-нибудь, но потом передумал, сделал из него постоялый двор. Мы стали первыми, кого он решил в нём поселить, за вполне умеренную цену в тридцать медных монет, правда, без питания для нас, но сеном для наших коней.

Еды у нас с собой было немного, пришлось отправить Лемара пройтись по домам, чтобы купить что-нибудь ещё. Для нас у жителей нашлось около трёх литров молока, краюха чёрного хлеба и десяток яиц. Этого нам должно было хватить и на ужин, и на завтрак, а оставаться в деревне до обеда, мы и не планировали.

Рано утром я проснулся, услышав странные звуки, доносящиеся со двора. Выглянув в окно, увидел там Лемара, усердно машущего мечом, изображая нападение и защиту. Осмотрев комнату, увидел арбалет, сиротливо лежащий на лавке. Болты к нему находились в одной из седельных сумок и Лемар их оттуда даже не доставал. Сделав несколько глотков молока, я тоже вышел из дома, но не для того чтобы показать своему помощнику, как сражаться мечом, а научить пользоваться арбалетом. Дело не такое уж и сложное, а реальную помощь он с ним сможет мне оказать.

– Хватит попусту воздух сотрясать, идём учиться стрелять! – Лемар не видел, как я вышел и от моего голоса прозвучавшего неожиданно, он чуть не поранил себя. – Попробуй сам натянуть тетиву, - я протянул ему арбалет. Сам я уже это попробовал, не так уж и сложно оказалось это сделать. Оружие было рассчитано на силу женщины или даже девушки, для зрелого мужика натянуть тетиву вообще не проблема. Лемар приняв арбалет, несколько секунд пыхтел, но натянуть тетиву до фиксатора всё же смог.

В качестве мишени выбрали большой чурбак, оставшийся во дворе после отъезда хозяев. Поставив его в дальнем углу двора, я выдал арбалетный болт Лемару.

– Вкладываешь его сюда, чтобы тупой конец встал в зажим, потом наводишь на мишень и резко, но плавно, жмёшь на планку спускного механизма, - объяснил я, что ему нужно сделать.

– Я не настолько уж и глуп, чтобы не знать, что делать, - ответил Лемар, даже немного обидевшись на меня за пояснение. Спустя минуту раздался характерный для арбалета щелчок, болт, сорвавшись с планки, улетел, но пролетел мимо чурбака. Лемар увидев это, сильно расстроился, теперь ему уже стало стыдно, что он якобы знает, как стрелять из арбалета.

– Может болты бракованные, а может и сам арбалет, - сказал я, чтобы немного утешить его после промаха, после чего решил, выстрелить сам. Если Лемар стрелял шагов с двадцати, я решил, что мне стоит увеличить расстояние до мишени раза в два, чтобы можно было промах списать на не качественные болты. Позорить арбалет не хотелось, я всё-таки за него серьёзные деньги выложил. Отойдя в противоположный угол двора, прицелился и нажал на спуск. Мой первый выстрел из арбалета, вообще первый, оказался вполне даже не плох, я попал в мишень, правда, не в центр чурбака куда целился, а в самый низ.

– Причина твоего промаха понятна, нужно брать на ладонь выше, к любому оружию привыкать надо, - успокоил я Лемара, уже чуть не плачущего после промаха. – Вот тебе болты, тренируйся, я пойду, завтрак приготовлю, - выдав ему связку дешёвых болтов, я ушёл, якобы приготовить завтрак, хотя готовить-то там было и нечего, все продукты и так со вчерашнего вечера лежали на столе. Из дома я украдкой почти час наблюдал за Лемаром. К концу этого часа у него стало достаточно хорошо получаться, восемь из десяти выстрелов попадали в мишень, пусть не точно в центр, но попадали. Он даже с того места откуда я стрелял, смог попасть несколько раз и я был этому рад. Шанс что он сможет прикрыть мою спину, на несколько процентов стал выше.

– Заканчивай с тренировкой, иди завтракать, нам уже пора ехать! – выглянув в окно, я позвал своего помощника.

– Из лука проще, - сказал он, войдя в дом и положив арбалет на лавку.

– С чего ты так решил?

– Я из отцовского лука стрелял, было проще, только руки быстро уставали, лук очень тугой был.

– Так что же ты мне об этом раньше не сказал? Я бы тебе лук купил! – В нашем деле мне от Лемара была нужна точность выстрела, а не из чего он сделан.

– А ты меня и не спрашивал, - заявил он и присев за стол, принялся уничтожать завтрак. Я после этого заявления чуть не дал ему подзатыльник, но не стал этого делать, ведь в какой-то степени он был прав, прежде чем покупать арбалет, нужно было спросить. Теперь что-то менять было уже поздно и купить лук негде, и деньги уже потрачены на покупку арбалета. Купил арбалет, значит, будем оттачивать мастерство стрельбы из него, используя оставшиеся двенадцать дешёвых болтов, восемь Лемар уже сломал только за сегодняшнее утро.

Приблизительно через час мы покинули деревню и её гостеприимных жителей. Добравшись до первой развилки на дороге и сверившись с картой, я уверенно повернул налево, Лемар без возражений повернул за мной. Двигаясь вдоль полей с уже собранным с них урожаем, мы с каждым часом приближались всё ближе и ближе к одному из самых больших баронств королевства. Конечная точка, а если точнее точка отсчёта в поиске враждебного мага, находилась на его дальней от нас границе. Именно там была уничтожена целая деревня и оттуда мы пойдём по его следу.

Часа через четыре добрались до первой деревни баронства «Маторок». Деревня почти ничем не отличалась от той, где мы останавливались на ночлег, такие же каменные дома, отсутствие защитной стены и большой загон для овец на ее окраине. Разница была только в доброжелательности жителей, здесь нам отказали в ночлеге, правда, немного провианта продали. Я мог бы показать кольцо, подаренное графом и получить то, что нам требуется, но решил, что это не тот случай, чтобы светить им. Обойдёмся как-нибудь и без ночлега в деревне, погода сейчас ещё теплая, переночуем под открытым небом, дождя этой ночью не предвидится.

За пару часов до заката, мы выбрали подходящее для ночлега место и остановились. На краю небольшого участка леса, каких тут встречалось достаточно много, мы развели костёр, возле которого и сели ужинать.

– Эрит, а ты из какого королевства родом? – спросил Лемар, хрустя сухарём чёрного хлеба.

– Из этого, а что? – его вопрос меня насторожил, такие же неожиданные и странные вопросы мне задавал граф Катнар. Сейчас мне показалось, что Лемар действует по его инструкции, пытаясь вытянуть из меня какую-то информацию.

– Ничего, ты просто так смешно иногда говоришь, словно не знаешь, как правильно говорят слова.

– А, это! А тебе разве граф обо мне ничего не рассказывал?

– Нет, я же его в первый раз увидел, когда и тебя, до этого со мной только его человек разговаривал. Сначала запугивал, а потом почему-то неожиданно денег предложил. Мой отец на войне погиб, а я у мамы не один, есть ещё две сестры. Деньги у нас быстро закончились, есть стало нечего, я работу пытался найти, а тут как раз этот тип от графа пришёл. Первый раз, правда, приходил не один, а с каким-то дедом. Дед долго на меня смотрел, потом ушёл и больше я его не видел. За помощь в поиске мага, мне заранее дали двадцать монет серебром. Это огромные деньги для нас, поэтому я сразу согласился, даже не спросил, что точно надо будет делать. Так почему ты так смешно говоришь?

– На войне я был серьёзно ранен, потерял слух, память и дар речи. Слух вернулся, а с ним и способность говорить, вот только я забыл как, память ко мне так и не вернулась. Сейчас я учусь говорить заново и узнаю мир с чистого листа. Я даже своего имени не вспомнил, когда пришёл в сознание в палатке военного лазарета.

– Если ты так серьёзно пострадал, почему граф тебя попросил заняться поиском мага, ведь он тебя именно попросил, я могу отличить, когда просят и когда заставляют?

– Не знаю, видимо потому, что я в королевстве один такой, вот он и не захотел меня заставлять.

– Такой это – такой?

– Я берсерк и на меня не действует магия.

– Да, ладно?! – Лемар от удивления чуть не свалился с коряги, на которой сидел. – Разыгрываешь да? Берсерки они же только в сказках есть!

– Будем считать, что мы с тобой сейчас как раз в сказке и находимся, мне самому иногда так кажется. Вот только сказка на правду очень похожа, больно бывает по-настоящему и смерть такая же настоящая, не сказочная совсем. Ты вообще радоваться должен, тебя могли заставить пойти со мной бесплатно, ты же простолюдин. Графу со мной немного сложнее, я барон, моё мнение учитывать приходится.

– Барон??? – Лемар выронил сухарь в костёр, услышав, что я ещё и барон.

– Да, тебе что не сказали?

– Нет, - он почесал затылок и потёр виски, пытаясь осмыслить услышанное. - Барон, берсерк, на тебя не действует магия, чего ещё я не знаю?

– А больше ничего такого и нет, - я развёл руки в стороны, а сам подумал, что есть и много чего, но об этом знать никому не надо. – Если ты уже поел, пришло время тебя немного научить, пользоваться мечом, а то машешь им так, того и гляди, сам себе голову с плеч снесёшь.

Оставшиеся приблизительно минут сорок до наступления темноты, я учил Лемара правильно держать меч и хоть как-то научить блокировать удары противника. Нападать не учил, лишь показал пару ударов, чтобы он отстал от меня до утра. Я пообещал, что утром продолжим занятия, а сейчас нужно ложиться спать.

– Сейчас дежуришь ты, потом я, если хочешь, можем поменяться, - предложил я, но он отказался. Расстелив конский потник у костра, я лёг на него, положив одну из седельных сумок под голову. Заснул быстро, но сквозь сон слышал, как где-то рядом пыхтит Лемар, продолжая рассекать воздух коротким клинком пехотного меча. Вскоре он устал и до того момента, как он меня разбудил, я слышал только тихое потрескивание дров в костре. Спал я чутко, видимо сказывалось то, что мы сейчас можем рассчитывать только на свои силы, если на нас нападут.

Лемар дождавшись, когда я встану, прилёг на моё место, а я занял его, присев на корягу, которую мы частично пустили на дрова. Ближе к рассвету заметно похолодало, воздух стал влажным и от костра отходить, не хотелось, но пришлось. Наши кони, пасущиеся рядом, были чем-то встревожены и пытались сбежать. На всякий случай я зарядил арбалет и пошёл, посмотреть что с ними не так. Лемара будить не стал, так как никакой угрозы не видел, а она оказывается, была. Неподалёку от места нашей стоянки появился зверь, в утренних сумерках я принял его за большую собаку. Он прятался за деревьями, выжидая удобного момента для нападения. На кого именно он собирался напасть, на нас с Лемаром или на наших коней, я не знал. Как только я спрятался за своим конём, зверь вышел из леса и напал. Мне было хорошо видно направление его атаки, он бежал к костру, возле которого сопел мой помощник. Расстояние между мной и этим зверем хоть и было не больше пятнадцати метров, попасть в него из арбалета я, можно сказать, не смог. Болт лишь вскользь задел переднюю лапу зверя, из-за чего его прыжок через костёр не достиг цели. Приземлившись, он споткнулся и, пролетев кубарем оставшиеся полтора метра до Лемара, врезался в него. Лемар, разумеется, сразу же проснулся и выставил перед собой меч, с которым спал в обнимку, как с дорогой и самой любимой игрушкой. Пёс неизвестной породы вновь напал, но и в этот раз помешал ему я. Пятнадцать метров хоть и небольшое расстояние, но преодолеть его за две-три секунды почти невозможно, по крайней мере мне. Прежде чем побежать, я бросил в зверя арбалет, разумеется, не попал, но этим броском отогнал его на несколько метров от Лемара. Сам Лемар не понимая, что происходит, сидел и, хлопая глазами, смотрел на зверя. Зверь в итоге оказался тоже не дурак, понял, что удачной охоты ему сегодня не видать, отступил и скрылся обратно в лесу.

– Лемар, ты как там, жив?

– Да, - прохрипел он сухим горлом.

– Что за зверь такой?

– Не знаю, никогда такого не видел, нужно будет у кого-нибудь спросить. У нас вода осталась?

– Да, фляга в сумке.

Пока Лемар приходил в себя после такой необычной побудки, я осмотрел арбалет. Мой бросок ничем ему не навредил, он только немного испачкался в грязи, пролетев по влажной от росы земле несколько метров.

– А ты молодец, реакция у тебя отличная, - похвалил я парня. – Ещё ничего не поняв, выставил перед собой меч и не важно, что он в ножнах, так тоже неплохая защита получилась. Ты есть будешь или сразу начнём тренировку?

– Буду, мне надо до конца проснуться, - Лемар положил меч, и я увидел, как его немного трясёт после такого резкого пробуждения.

Приблизительно через два часа мы покинули место ночной стоянки, а в полдень добрались до центра баронства, города с одноимённым названием «Маторок». Город образовался за счет построенных вокруг баронского замка сразу нескольких деревень и вмещал приблизительно около трёх тысяч жителей.

– К барону поедем? – спросил Лемар, посмотрев на защитную стену замка в центре города.

– Думаю, нужно заглянуть, его же деревню уничтожили, может и поможет чем. Хотя бы расскажет, что известно и узнаем, что он сам об этом думает. Только пойдём мы к нему завтра, я хочу посмотреть, как здесь люди живут, о чём говорят. Собранная лично информация уже может о многом сказать. Нам нужно снять комнату и пешком походить по городу, в какой-нибудь таверне посидеть, там много чего услышать можно.

Попав в город, решили проехать ближе к замку барона и там снять комнату. Таверны тоже располагались там, а не на краю города, так что от съёмной комнаты до одной из них идти было недалеко.

–Лемар, ты меч с собой возьми на всякий случай, только без нужды из ножен не доставай, иначе могут возникнуть проблемы.

– Какие?

– Достал оружие – применяй, напугать им кого-то всё равно не получится. Меч ведь не только у тебя и у меня есть. В бузу сам не лезь, на сильно пьяных внимания не обращай, если они, конечно, подраться не захотят.

– Может мне тогда меч не брать? – спросил Лемар, задумавшись о том, для чего он ему тогда вообще нужен, если драться нельзя.

– С мечом солиднее выглядишь, бери.

Оставив коней во дворе, мы не спеша прошли два квартала до ближайшей таверны. Дверь была приоткрыта, из большого зала доносились пьяные мужские голоса и заливистый женский смех.

– Надеюсь оно того стоит, - подумал я и открыв дверь шире, вошёл. Лемар вошёл вслед за мной и сразу же скривился от тяжёлого запаха немытых тел, кислой браги и пива. В зале находилось десять столов, шесть из них были заняты шумными компаниями в разной степени опьянения. Заняв свободный стол, я подозвал хозяина, который лично принимал заказы и брал деньги.

– Что будете заказывать? – спросил хозяин, внимательно нас рассматривая.

– А что у вас есть?

– Свиные рёбра с бобами, свинина с горохом, запечённая баранина с капустой, курица и утка, тоже запечённые.

– Лемар ты что будешь?

– Свинину с горохом.

– Тогда и я тоже. Нам две порции свинины с горохом и чего-нибудь попить.

– Брага, пиво, молодое вино?

– Морс у вас есть? – спросил я, чему хозяин сильно удивился, но кивнул, подтвердив, что морс у него есть. – Значит ещё и морс, две большие кружки.

Приняв заказ, хозяин ушел, а я стал тайком рассматривать посетителей. С виду обычные горожане, некоторые с оружием, что не запрещалось, но не очень-то и приветствовалось. Оружие лишний раздражитель для стражи и источник проблем, если его применить. Минут пять я разглядывал шумные компании, пока в мою голову не пришла мысль, - почему Лемар сидит молча? Повернувшись, увидел бледного помощника, неотрывно смотревшего куда-то мне за спину.

– Лемар, ты чего? – я легонько ударил ногой по его ноге, чтобы привлечь внимание.

– Это он, - прошептал он, не шевеля губами.

– Кто он? – я не сразу догадался, о ком он говорит.

– Тёмный. Сидит за столом у стены спиной к нам. У него капюшон на голове и два кинжала сзади за поясом.

– Уверен?

– Да, с того момента как мы выехали от графа, я смотрю ауры всех, кто нам попадался по пути сюда. Такой ауры ни у кого не видел, я уверен что это он.

Я повернулся, бросив короткий взгляд на человека, о котором говорил Лемар и сразу же отвернулся. Несмотря на обычную одежду, в этом человеке было что-то такое, чем он отличался от всех, кто находился в зале. Посмотрев на него, я задумался о том что в нём не так. Лемар в это время старался на него не смотреть, но его глаза периодически сами находили этого человека. После нескольких минут раздумий, я понял что с ним не так, это была поза, в какой он сейчас сидел. Вроде бы расслабленная, но и напряжённая одновременно. Он был в любой момент готов отразить нападение или же напасть сам. Его друзья, уже изрядно подвыпившие, вели себя иначе. Они вальяжно расположились за столом, посадив продажных женщин к себе на колени. Женщины хихикали, не забывая при этом, отхлёбывать брагу и пиво из их кружек и закусывать мясом, которым был просто завален весь их стол.

– Мы прямо сейчас его? – тихо спросил Лемар.

– Нет, здесь нельзя, народа много, к тому же мы ещё не узнали, как он убил жителей деревни. Нападём сейчас, он полгорода может успеть убить. Понаблюдаем за ним некоторое время, а как только он из города выйдет, тогда и нападём.

– Ваш заказ! – хозяин со стуком поставил на стол две кружки морса и две миски гороха со свининой, именно так – гороха со свининой, потому что мяса было в разы меньше чем гороха. Мы не стали возмущаться, так как аппетит у нас к этому моменту пропал, заказ теперь стал лишь причиной нашего нахождения в зале. Просто так сидеть было бы слишком подозрительно, нельзя было позволить этому тёмному, что-то заподозрить и этим его спугнуть. Свой ужин мы не торопясь ели почти час, после чего нам всё-таки пришлось выйти из таверны.

– Поступим так, я сейчас иду к барону, надеюсь, он ещё не спит, а ты проследи за этим тёмным. Наблюдай за ним издалека, поймёшь, что он тебя заметил, беги со всех ног в замок. Стражникам скажешь, что меня ищешь, дело срочное, я их на всякий случай предупрежу. Всё понял? Запомни! Если что, сразу беги.

Лемар кивнул и спрятался за углом соседнего дома. Там была стопка старых ящиков, за которыми его увидеть было бы трудно, зато он оттуда хорошо видел дверь в обеденный зал таверны.

Быстрым шагом я за несколько минут дошёл до ворот замка и постучал в дверь. Через минуту открылось маленькое окошко в двери и стражник, выглянув в него, громко спросил.

– Чего надо?

– Я барон Волар, мне необходимо срочно поговорить с бароном Матороком.

Стражник несколько секунд разглядывал меня, а потом задал ещё пару вопросов, на которые я даже не нашёл что ответить.

– А ты точно барон? Чем докажешь?

– Смотри сюда! – мне пришлось надеть кольцо выданное графом. По-другому я просто не знал, как заставить стражника впустить меня и проводить к барону. – Знаешь что это такое? Герб узнаёшь – висельник? – припугнул я стражника и, кажется, слегка перестарался. Он за считанные секунды открыл дверь, расположенную в створке ворот и упал передо мной на колени, взмолившись.

– Ваше сиятельство, ваше высочество, ваша милость, господин – от страха он забыл, как ко мне обращаться, - не извольте гневаться, не признал сразу, виноват! - Другие стражники, сейчас находившиеся метрах в двадцати от ворот, увидев, что их товарищ чуть ли не упав мне в ноги, выпрашивает прощения, замерли, не понимая, что происходит, и что им сейчас делать. Честно говоря, мне поведение стражника было противно, вроде бы человек служивый, а испугался как мальчишка.

– Проводи меня к барону, живо! – прикрикнул я, после чего стражник вскочил с земли как ошпаренный постоянно кланяясь, повёл меня в замок.

Замок барона Маторока был действительно не маленький, как минимум раза в три больше замка Волара. Слуги в замке на некоторое время зависали, не понимая, кого к ним занесло на ночь, глядя, так как стражник не переставал извиняться и кланяться. В какой-то момент мне надоело слушать всё время извиняющегося стражника, и я его прогнал, заменив слугой барона, попавшимся по пути. Слуга, приблизительно моего возраста, отнёсся ко мне настороженно, но не лебезил передо мной как стражник. Мы с ним не торопясь поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж замка, и подошли к одной из дверей. Слуга постучался и с разрешения вошёл, оставив меня за спиной. Я в принципе вперёд и не рвался, мне было достаточно того, что меня провели к барону, а задержка в несколько секунд роли уже никакой не играла.

– Господин барон, к вам барон Волар по важному делу, - доложил слуга и, посторонившись, пропустил меня вперёд. Пока мы шли по замку, я успел узнать, как зовут барона Маторока, чтобы обращаться к нему не господин барон, а по имени, мы же с ним всё-таки стоим на одной ступени в местной иерархии.

– Добрый вечер Логран, - поздоровался я, войдя в комнату и увидев хозяина. Барон Маторок сидел в кресле напротив камина с кубком вина. На вид ему было далеко за шестьдесят, по местным меркам он был очень стар, хоть и не выглядел старой развалиной в моём понимании этого слова. Среднего роста, здесь это было равно приблизительно 165-170 см, среднего телосложения, волосы полностью седые, слегка вьющиеся. Одет он был просто, в обычные штаны, рубашку, поверх которой была надета меховая безрукавка, на ногах лёгкие сапоги начищенные слугами до блеска.

– Меня зовут Эрит Волар, я сын барона Новара Волара, - представился я, рассматривая самого барона и обстановку в комнате. Барон в ответ рассматривал меня, но пока молчал, даже не поздоровался.

– Самое северное баронство, - выдавил он из себя наконец-то, видимо до этого вспоминая, кто такой Волар и есть ли у него земля. – Рад видеть вас молодой человек у себя в замке. Что вас сюда привело, путь проделан далеко не маленький?

– Дело государственной важности, - я показал ему кулак, где на безымянном пальце было кольцо с гербом короля. Барон моментально стал серьёзным и выпроводил слугу, который стоял и ждал указаний от хозяина.

– Видимо, действительно важное. Рассказывай, - он оставил кубок с вином и предложил мне, присесть в кресло.

– Дело касается вашей деревни, где жителей убил маг. Расскажите мне всё, что знаете, любая мелочь может быть очень важной в дальнейшем.

– А что тут рассказывать? Ко мне приехал крестьянин и сказал что там все мёртвые. У мужика брат там жил, он поехал к нему, чтобы на свадьбу пригласить, сын жениться решил. Приехал, а в деревне тихо, даже куры не кудахтают и коровы не мычат. Как только до первого дома дошёл, сразу остановился, мёртвых увидел. Потом побежал в дом к брату, там тоже все мертвы, даже дети. Он из деревни бегом ко мне, вот и всё.

– Как их убили и почему вы решили, что их именно убили? Может они, болезнь какую-то подхватили?

– И умерли все сразу в один день? Так не бывает! Ран у них никаких не нашли, но некоторые даже после смерти держались за горло. Поиск того, кто мог их убить, ни к чему не привели, след терялся на берегу реки, думаю, что маг ушёл по воде, на лодке или на плоту.

– Сколько человек было в деревне?

– Сорок два, деревня совсем маленькая была, семь дворов всего.

– Ещё что-то необычное происходило, например – к вам приходил кто-то чужой?

– Чужие люди каждый день приходят и каждому что-то надо. Один вообще попросился в охрану замка, чудак, я незнакомых людей в охрану не беру.

– Как выглядел?

– А кто же его знает, я с ним не разговаривал, приказал гнать в шею.

– Может ещё что-то, не особо значимое, скотина не умирала? – К счастью нет, с этим всё хорошо, хотя есть одна странность. Собака у меня с ума сошла, на стражников стала нападать, а потом вообще убежала. Жаль, хороший был пёс, я его щенком из соседнего королевства привёз, дорого тогда за него заплатил.

– Пёс чёрный, большой, с короткой шерстью?

– Да, а откуда ты знаешь?

– Видел прошлой ночью, на моего помощника напал, к счастью для нас неудачно. Мы все живы и даже не ранены, в том числе и пёс. Умный он оказался, отступил вовремя.

– Где ты его видел?

– Полдня пути на север, на окраине небольшого леса. Если больше нечего вспомнить, я, пожалуй, пойду, меня помощник ждёт.

– Зачем куда-то идти? Зови своего помощника, в замке много комнат, одна ваша. Ужин и отличное вино гарантирую, посидим, поговорим.

– Спасибо за приглашение, но не могу, дел ещё много, вот поймаем убийцу, тогда и посидим.

– Если помощь какая-то нужна, скажи, дам всё, что попросишь.

– Хорошо, буду знать, но пока ничего не нужно, - я встал и кивнул, изобразив поклон. Логран слегка крякнув, встал с кресла и тоже кивнул в ответ, после чего я не пошёл, а побежал искать Лемара. Парень находился в опасности, маг лишает людей воздуха, они умирают, задыхаясь и без возможности позвать на помощь.

Оказавшись за воротами замка, я побежал по улице, пугая редких прохожих, попадавшихся мне на пути. До того места где мы с Лемаром расстались, добежал минут за десять, но моего помощника там не было.

– Где ты Лемар? Куда ты мог пойти? – спрашивал я себя. – Если наш тёмный вышел и куда-то пошёл, Лемар пошёл за ним, потому что я ему велел за ним проследить. Оставалось понять, в какую сторону они пошли и пошли ли они куда-то вообще.

В голову закралась мысль, что маг мог убить парня, заметив за собой слежку. Обежав близлежащие закутки, где можно было бы спрятать труп, ничего не нашёл, даже намёка на кратковременное нахождение там Лемара. Он когда нервничал в ожидании чего-то, ковырял носком сапога землю, оставляя на ней характерные следы. На всякий случай я заглянул в таверну, вдруг он решил, меня там дожидаться, но и там его не было, и тёмного мага со своими друзьями там, разумеется, тоже не было. Вспомнив, где в городе мы видели постоялые дворы и таверны, я пошёл, искать своего помощника. Маг ведь тоже где-то должен спать, где-то же он снял комнату для себя и своих товарищей. Добравшись до третьего по счёту постоялого двора, с моего сердца свалился тяжёлый груз, я увидел Лемара. Он стоял, прислонившись к забору и из-за угла, наблюдал за окнами второго этажа таверны.

– Как дела?

– Он там сейчас с одной из тех девок что с ними гуляли. Его друзья кто, где, один в другой комнате с другой девкой, ещё двое спят. Может нам на него прямо сейчас напасть?

– Фактор неожиданности вещь, конечно, хорошая, но не сейчас и не здесь. Мага надо выманить из города, чтобы простые горожане не пострадали. Как он убивает, я понял, но не знаю, насколько человек сразу может подействовать его магия. Если только на одного человека, у нас хорошие шансы на победу. Ещё не помешало бы от его друзей избавиться, нам лишние противники не нужны.

– Их всех вообще-то семь человек, четверо сейчас здесь, вместе с магом, ещё трое куда-то уехали. Вооружены, как ты говоришь, до зубов, я видел два арбалета. Может нам стражников на них натравить? Пусть всех арестуют, пока будут разбираться что к чему, мы этого тёмного и уложим.

– Пока их арестовывают, маг сам всех стражников к праотцам отправит. Их выманить надо, а не спугнуть. Нужно придумать что-то такое, ради чего они захотят покинуть город. Как думаешь, если пустить слух что барон Маторок, так скажем, послезавтра отправляет в Каболар годовой налог, они захотят его присвоить?

– Смотря сколько, денег и охраны будет, если им деньги нужны, могут и напасть, - сказал Лемар, поняв, что я задумал.

– Ты видел когда-нибудь человека, которому не нужны деньги? Вот и я не видел. Утром пойду обратно к барону, он мне помощь обещал, вот пусть и выкручивается. Пошли спать, не думаю, что тёмный завтра из города куда-то уедет, он же не просто погулять сюда прибыл, у него план какой-то относительно либо самого барона, либо его баронства.

Глава 10

Глава 10

Вернувшись на постоялый двор, мы попытались заснуть, но ни ко мне, ни к Лемару крепкий, хороший сон в эту ночь так и не пришёл. Всю ночь мы оба ворочались с боку на бок, стараясь делать это тихо, чтобы не мешать друг другу попытаться заснуть.

На рассвете надев сапоги, я решил сходить, проверить, не уехал ли маг со своими друзьями.

– Ты куда? – спросил Лемар, как только я сделал первый шаг в сторону двери.

– Мага проверить хотел, вдруг он утром уехать захотел, а мы об этом и знать не будем. Уехать вообще-то не должен, но кто ж его знает, что у него в уме.

– Это вряд ли, два его товарища вчера были настолько пьяными, что проснутся в лучшем случае только к полудню. Я бы сейчас съел что-нибудь, ужин то мы вчера пропустили.

– Ладно, если уж никуда идти не нужно, тогда пойду, попрошу хозяина нам завтрак приготовить, думаю, он уже не спит.

Хозяин постоялого двора действительно уже не спал, суетился на кухне вместе с женой, готовили завтрак для постояльцев, не только для нас двоих, но и ещё для шестерых. Я не стал ждать, когда он нас позовёт, взял две миски пшённой каши, увиденной в этом мире впервые и, вернулся в комнату. Лемар уже сидел за столом и ждал, когда хозяин на завтрак позовёт.

– Я тут нам каши взял, надеюсь, будешь.

– Ещё бы, это моя любимая! – он сразу же принялся, есть, не дождавшись, когда я тоже сяду за стол.

После завтрака идти вообще никуда не хотелось, но собрав все силы в кулак и стараясь не смотреть на манящую прилечь на неё кровать, я пошёл к Матороку. Обещал помочь, вот пусть и помогает, это же и в его интересах тоже. Несмотря на раннее утро, людей на улице было уже достаточно много, рабочий день у жителей Маторока начинался с рассвета.

Минут через пятнадцать я добрался до ворот замка и постучал в калитку. После моего стука прошло минуты две, но всё оставалось, как и было, проснувшийся позади меня город, замок, я и закрытая калитка ворот. Я постучал ещё раз, только теперь уже ногой, чтобы меня услышали не только во дворе, но и в самом замке тоже.

– Это кто там такой буйный? Плетей получить захотел? – послышался голос с другой стороны.

– Барон Волар, - представился я, после чего маленькое окошко в калитке быстро открылось, а потом также быстро закрылось. Через секунду лязгнул металлический засов и дверь распахнулась.

– Доброго здравия господин барон, - за воротами стоял вчерашний стражник и низко кланялся.

– И тебе не хворать, я к Лограну, провожать не обязательно, дорогу помню, - оказавшись во дворе, я отодвинул с дороги стражника и направился в замок.

– Э, господин Волар, может мне сначала доложить о вас? Господин Маторок в комнате может быть не один, - притормозил меня стражник, намекая, что сейчас ещё раннее утро и его господин спит, причём не в одиночестве.

– Ладно, подожду немного хоть и дело срочное, где у вас тут кухня, мне пить хочется?

Пить мне действительно хотелось, кашу на завтрак у хозяина постоялого двора взял, а вот чем её запить, забыл. Так как порция была достаточно большой, каша до сих пор ощущалась где-то в районе груди и её было необходимо протолкнуть в желудок.

– Я покажу ваша милсть, - стражник забежал вперёд, предлагая идти за ним. В это время к воротам подошли ещё два стражника, поклонились мне и закрыли калитку. Через пару минут я уже пил парное молоко на баронской кухне, а вчерашний слуга, тот что меня провожал к Лограну, убежал докладывать своему господину о том, что я снова хочу с ним встретиться.

Пока я ждал его возвращения, рассматривал сам замок изнутри, вчера не до этого было. Замок был очень хорош, как на внешний вид, так и по состоянию. Ничего такого чему бы требовался ремонт, я не увидел, всё в полном порядке и достаточной для средневекового замка чистоте. Из всего что мне не нравилось в замке, это был лишь большой зал первого этажа, куда можно было заехать на лошади. Пол в нём был засыпан соломой и опилками, чтобы они впитывали конскую мочу. Сейчас в зале лошадей не было, но если барон решит куда-то ехать, в седло он будет забираться здесь, под крышей и в любую погоду. С одной стороны это хорошо, тебе дождь не помешает, но с другой стороны для этого дела можно было бы какой-то навес во дворе соорудить. Почему здесь так не сделали, мне было не понятно, но как говориться это их замок, не мне указывать, что и как делать.

– Господин барон Маторок вас ждёт, я провожу, - слуга барона появился возле меня неожиданно, проявился словно из воздуха как призрак. Вздрогнув, я чуть не выронил из рук горшок с оставшимся в нём молоком.

Через несколько минут, он привёл меня в спальную комнату Лограна, откуда на данный момент выходила довольно молодая и пышнотелая женщина. Барон Маторок сидел в кресле уже одетый, но пока ещё не обутый, он ждал, когда слуга поможет ему надеть сапоги.

– Доброе утро Логран, - войдя, я поздоровался и беглым взглядом осмотрел его спальную комнату. Честно говоря, мне она понравилась, не очень большая, с красивой мебелью, камином и толстым ковром на полу, одним словом уютная.

– Здравствуй Эрит, забыл вчера что-то или просто в гости решил заглянуть?

– Не забыл и не просто в гости, - я замолчал, посмотрев на слугу, помогающего надеть Лограну сапоги. Барон это заметил и не стал дальше расспрашивать меня в присутствии слуги, видимо не настолько ему доверял, чтобы посвящать в свои дела. Как только слуга вышел, Логран предложил мне, сесть в кресло и рассказать, что случилось.

– Маг, убивший ваших крестьян сейчас здесь, в городе. Его нужно выманить на простор, и я придумал как, только без вашей помощи мне не обойтись. Вот что я придумал.

Логран внимательно меня выслушал и признал, что идея с большим количеством денег это отличная приманка.

– Я готов помочь, даже дополнительный отряд дам, чтобы этот сволочь никуда убежать не смог. Вот только я не знаю, насколько он поверит в новый налог, я же уже два месяца назад его отправил?

– Я не думаю, что он об этом знает, к тому же мы можем сказать, что это вторая часть. Есть у вас человек, много пьющий и много болтающий за каждым углом?

– К сожалению, есть и не один, люди верные, но такая проблема у них есть, не головы же им рубить за это. В дела главное не посвящать, в остальном они нормальные мужики. Один из них как раз у ворот стоит, ты его, наверное, уже видел, такой не высокий, с маленькими усиками и всё время за всё просит прощения.

– Договоримся на завтра с утра начать действовать, охраны слишком много не нужно, человек шесть-семь будет достаточно, чтобы соблазнить с гарантией. А сейчас вам меня лично нужно проводить до ворот, чтобы ваш «болтун» услышал наш разговор. Не забудьте потом этому стражнику дать выходной, он же должен успеть по городу слух пустить.

– Эрит, можно тебе задать вопрос не по делу? – Логран как-то хитро посмотрев при этом.

– Можно, конечно, я же не король, зачем разрешения спрашивать?

– Ты женат?

– Пока нет, а что?

– Может, ты помолвлен с кем-то?

– Была такая проблема, к счастью сейчас её уже нет, отец возможной жены передумал отдавать свою дочь за меня, - я сразу догадался, к чему такие вопросы задаёт Логран и приготовился, отмазаться от предложения, которое обязательно поступит.

– У меня внучка подрастает, может, договоримся?

– Давайте отложим этот разговор на пару лет, к тому же ваша внучка, я думаю, ещё слишком молода, чтобы мечтать о замужестве. Сколько ей сейчас?

– Тринадцатый уже пошёл, так что ты не сильно затягивай с ответом-то, время быстро идёт, не успеешь оглянуться, как вырастет. Она, конечно же, уже с рождения заочно помолвлена, но мне её будущий муж не нравится, хочу ему отказать.

Я в ответ улыбнулся и ничего больше не сказал. Старому барону я однозначно понравился, и он вцепился в меня как клещ. Мне же на данный момент, никакая жена вообще была не нужна, нужно сначала освоиться в этом мире и гарантированно заручиться поддержкой местной власти, если уж не получилось остаться незамеченным. Ещё нужно вытянуть баронство Волар из нищеты, куда оно стремительно погружается всё глубже и глубже с каждым годом.

Барон Маторок как мы и договорились, вышел лично проводить меня до ворот. Перед воротами мы остановились и поговорили о предстоящем деле ещё немного, с серьёзным видом обсуждая увеличение налогов и отправку второй его части. Стражник, о котором говорил Логран, внимательно нас слушал, мне даже показалось, что у него даже уши в это время больше стали, чтобы не упустить из услышанного что-то важное. Через несколько минут мы попрощались, и я покинул замок барона Маторока.

– Лемар, хватит спать! - Вернувшись на постоялый двор, я обнаружил там своего спящего помощника. – Вместо того чтобы проследить за магом, ты спишь!

– А как за ним следить, если он сам до сих пор спит и его дружки тоже спят, я уже ходил, проверял. К тому же если и проснутся, мне сообщат, я одному мальцу обещал пару медяков за это. Что барон сказал?

– С этим всё хорошо, завтра утром выезжаем, по крайней мере должны выехать. Честно говоря, я что-то немного побаиваюсь вступать с этим магом в бой, слишком уж у него силы много, целую деревню убил.

– Ты же берсерк! Магия на тебя не действует, в сражении на мечах с тобой мало кто сможет сравниться.

– Здесь ты немного преувеличиваешь, всегда найдётся кто-то лучше. И вообще, вставай уже, сколько спать можно? На мальца твоего я бы не надеялся, мало ли что, мамка позовёт домой или папка к делу пристроить может. Мальчишка проследить не сможет, а это значит, что нужно тебе это дело проконтролировать.

– Да, кажется, всё может быть как ты и сказал, - Лемар сел на кровати и, задумавшись, почесал щеку.

– Если так, бегом в таверну и сиди там, пока маг не услышит о налоге, который завтра отправят в Каболар. Эту сплетню ему должны донести, - я приблизительно прикинул время на дорогу до таверны и скорость передвижения стражника. – Короче, узнать он об этом, должен где-то приблизительно через час – полтора, так что подъём и марш в таверну!

Лемар нехотя надел сапоги, посмотрел на свой меч и, решив, что он ему сейчас не понадобится, отправился в таверну, караулить тёмного мага. Как только он ушёл, я снял сапоги, броню, пояс с оружием и упал на свою кровать. Через пару минут уже крепко спал, последние пару дней были бессонными и мой организм настойчиво требовал отдыха.

– Эрит просыпайся, да проснись же ты, наконец! – Лемар усердно тряс меня за плечо, чтобы вырвать из цепких объятий Морфея.

– Всё, всё, не сплю уже! Что случилось?

– Всё получилось, маг быстро собрал своих друзей и сейчас выезжает из города!

– Быстро он, - теперь уже я сидя на кровати растирал лицо, чтобы окончательно проснуться.

– Ничего себе быстро! Скоро вечер, я следил за ним всё это время, а ты спал!

– У тебя работа такая, ты же помощник.

– Одевайся, иначе нам его не догнать!

– Кого? Мага что ли? Мы и не будем за ним гоняться, мы завтра вместе с мнимым налогом и солдатами поедем. Думаешь, он такой дурак, чтобы всё не проверить? Обязательно своего человека в городе оставил, чтобы ему сообщили, сколько охраны будет и, какой дорогой поедут. Был бы он один, я бы за ним погнался, но их семеро, у них два арбалета, близко можем и не подойти. Если болт грудью остановишь, кто мне потом помогать будет?

– Так ведь и у нас арбалет есть, - привёл аргумент Лемар.

– Ты из него стрелять-то толком не умеешь, а всё туда же. Будешь делать только то, что скажу и никакой отсебятины, понял?

– Понял, - Лемар немного обиделся на меня, но потом, подумав немного, признал что я прав, действовать нужно по плану и прикрывая друг друга.

Остаток дня и вечер прошёл как-то сумбурно, занимались, не пойми чем, в подготовке к завтрашнему дню. Лемар чистил арбалет и протирал болты к нему, а я осмотрел каждый сантиметр своего доспеха. Всё вроде бы было в порядке, нигде и ничего не отвалилось, но он мне всё равно не нравился, хотелось его основательно переделать, так как не защищённых участков тела было достаточно много. У Лемара, можно сказать, доспеха как такового и не было, куртка с нашитыми на неё стальными пластинками на груди и спине, и наручи, защищавшие руки почему-то только сверху, вот и вся броня. С такой защитой он не долго протянет, если придётся вступить в бой.

– Эрит, а у тебя замок такой же большой как у Маторока?

– Не у меня, а у моего отца и не такой, а раза в три меньше и земли меньше, только у нас там почти сплошной лес, распаханных полей очень мало. Это здесь, куда не посмотри распаханные поля, а у нас, чтобы поле засеять, надо вначале лес вырубить.

– Я бы хотел к тебе в гости заглянуть, после того как всё закончится.

– Заглянешь, вот только ничего не закончится, это лишь наше первое задание от графа, такие маги как этот тёмный, ещё есть. Так что работой мы с тобой лет на двадцать вперёд уже обеспечены. И вообще нам пора ложиться спать, с рассветом нужно уже в замке быть, мы же в нашем общем с Матороком плане вроде как королевские сборщики налогов. За второй частью налога приехали, грубо говоря, нам теперь и командовать по пути в Каболар.

Вскоре я задул свечу и, прервав словесный поток Лемара, попытался заснуть. Ворочался с боку на бок приблизительно час, пока основательно не заснул. Лемар разбудил меня ещё до рассвета, ему не спалось в эту ночь перед важным делом.

– Темно же ещё или что-то случилось?

– Рассвет скоро, пока оденемся, пока коней выведем, уже солнце встанет, - пояснил он такую раннюю побудку. Сам он был почти одет, не хватало лишь его лёгкого доспеха. Понимая, что поспать он мне больше не даст, я тоже встал со своей кровати и не спеша оделся. Минут через пятнадцать мы с ним вывели со двора коней и отправились в замок Маторока. Прибыли туда вовремя, во дворе замка солдаты заканчивали подготовку к отправке налога. Разумеется, все солдаты из охраны налога знали, что повезут камни, а не деньги и знали, ради чего всё это делается. Барон Логран Маторок тоже был здесь, во дворе, лично проверял всё ли в порядке.

– А, господин Волар, вы без опоздания, мы как раз только что закончили подготовку.

– В таком случае пора отправляться, чего понапрасну двор копытами рыхлить, - ответил я, стараясь делать вид, что я, в самом деле, являюсь сборщиком налогов и прибыл сюда лишь за этим.

– Второй отряд вышлю следом, пойдут параллельной дорогой, вас они будут видеть, вы их нет, - шёпотом сказал Логран, подойдя ближе, чтобы потрепать гриву моему коню. Я не стал ему ничего отвечать, лишь кивнул, подтвердив, что услышал.

Вскоре наш маленький отряд сопровождающий телегу, в которой стоял один лишь сундук, выехал из ворот замка. Я как королевский собиратель налогов ехал впереди, Лемар чуть позади меня с уже заряженным арбалетом. Находясь можно сказать под прицелом у Лемара, я стал чувствовать себя не уютно и немного притормозил, чтобы он поравнялся со мной.

– Как думаешь, где на нас нападут? – спросил он не переставая крутить головой в поиске засады.

– Где-то в лесу или на краю леса, им же нужно где-то прятаться. Ты главное сразу не стреляй, сначала убедись, что на нас действительно напали, а то пристрелишь какого-нибудь крестьянина, решившего не вовремя отдохнуть у дороги.

Проехав по городским улицам под пристальными взглядами горожан, мы вскоре вышли на простор и по хорошо накатанной грунтовке, направились на север. Погода с каждой минутой становилась всё хуже и хуже, а часа через два пошёл дождь. Хорошая дорога стала быстро превращаться в грязное месиво из воды, глины, мелких камешков, сухой травы и прочего мусора. Обычный осенний дождь вскоре усилился, превратившись в ливень, сопровождаемый сильным ветром. Колёса телеги с грузом камней в сундуке, стали увязать в грязи, проваливаясь в неё до оси. Через каждые сто метров телегу приходилось вытаскивать из грязи вручную, так как запряжённая в неё лошадь не могла осилить это самостоятельно. Промокший, грязный и злой, я был готов бросить эту телегу на дороге и идти искать мага, а не ждать, когда он на нас нападёт.

Промучившись с постоянным вытаскиванием телеги из грязи около часа, мы наконец-то добрались до первого лесного участка, где дорога была не такой сильно размытой. Через несколько минут я объявил привал, пусть под дождём, без костра и обеда, но организм требовал отдыха, причём не только наш организм, но и наших коней. Бедным лошадкам тоже было совсем не легко несколько часов подряд вытаскивать копыта из чавкающей грязи.

– Эрит, я что-то слышал, только не понял что. Звук похож на удар топором по дереву, хотя может и показалось, - сказал Лемар, отмывая руки от липкой глины. Я никакого даже похожего звука не слышал, но на всякий случай осмотрелся. Вокруг нас был только лес, дождь и грязь под ногами, людей поджидающих нас, не увидел.

– Это, наверное, деревья друг об друга толстыми ветвями ударяются, при такой погоде вполне так может быть, - сказал я и ещё раз смахнул воду с лица, а когда открыл глаза, увидел человека, не спеша идущего к нам по дороге.

– Лемар, кто это?

– Что? Где? – Он в это время очищал сапоги от грязи и не видел, куда я смотрел.

– На дороге впереди, там! – я показал, где и ещё раз смахнул с лица потоки воды.

– Это он! – крикнул Лемар и всё вокруг, резко пришло в движение. В лесу появились люди, спешащие к нам, а маг, подойдя ближе, выставил перед собой руки, собираясь что-то магическое сотворить. Увидев всё это, мы выхватили мечи.

– Лемар не подставляйся! – крикнул я и всё, завертелось со скоростью бешеной карусели. Из леса полетели арбалетные болты, кони, почувствовав магию, взбесились и начали вставать на дыбы, грозя покалечить своих всадников, успевших покинуть сёдла. Послышались первые крики раненых, через секунду защёлкали спускные механизмы арбалетов и уже с нашей стороны, в лес полетели смертоносные короткие стрелы. Моей задачей была нейтрализация мага, чем я и занялся, не обращая внимания на всё, что творилось вокруг. С максимально возможной скоростью я побежал навстречу магу. Маг до этого момента, уверенный в том, что лишил охрану воздуха, догадался, что на меня его магия не действует и запаниковал. Отбросив такое ненадёжное оружие как магия, он тоже выхватил меч. Не знаю почему, но через секунду он резко передумал сражаться со мной и со всех ног побежал в лес, резво перепрыгивая через стволы давно упавших деревьев. Я, разумеется, побежал за ним, правда, так же легко перепрыгивать через лежащие стволы у меня не получалось, мокрая одежда и совсем не маленький вес брони не позволяли мне этого. Несмотря на меньшую скорость, я вскоре стал догонять мага, уже задыхающегося от быстрого бега с препятствиями. Минут через пять я его всё-таки догнал. Мы оба остановились в лесном овраге, заполненном дождевой водой почти по колено.

– АААААА! – закричав, я набросился на него, нанося быстрые и сильные удары мечом, стараясь сломить его сопротивление своим натиском. Как всегда я перестарался, мог бы режим берсерка и не включать, маг оказался плохим мечником, он отбил только один мой удар, остальные достигли цели. Получив с десяток серьёзных ран, он выронил меч и упал на спину, истекая кровью.

– Развели как лоха, - проговорил маг, захлёбываясь собственной кровью. Услышав эти слова, я остановился и опустил меч, потому что сказано это было по-русски. Не поверив своим ушам, подошёл к нему ближе и внимательно посмотрел на его лицо. Этого человека я, конечно же, не знал, просто мне казалось что, если он такой же попаданец как я, мы должны быть с ним хоть чем-то похожи. Сходства разумеется не было никакого, человек был старше лет на пятнадцать и ниже ростом сантиметров на десять. Посмотрев на лицо, я взглянул на его руки, точнее на одну - правую. Рукав был разорван и сквозь дыру мне была отчётливо видна цветная татуировка с изображением дракона на его плече.

– Ты оказывается такой же, как я, заброшенный сюда с земли, - сказал я и услышал плеск воды, доносившийся откуда-то справа. Ко мне на помощь спешил Лемар, вслед за ним бежали ещё несколько воинов из второго отряда барона Маторока. Лемар спотыкался, падал в грязную воду, вставал, снова бежал и снова падал.

– Жив? Не ранен? – добежав, он осмотрел меня и, не увидев у меня никаких ран, посмотрел на убитого мною мага. – Сволочь! – Крикнул он и попытался ударить мага ногой, но стоя в воде по колено, сделать это было сложно и мой помощник промахнулся, после чего снова упал.

Вскоре до нас добрались остальные солдаты барона и принялись вытаскивать из воды и тело мага, и Лемара. Лишившись сил, после преодоления природной полосы препятствий, мой помощник уже просто не смог самостоятельно вылезти из оврага. Пока выбирались, я всё время думал о том, что оказывается, далеко не все попытки перемещения были не удачными. Перемещение во времени да, вряд ли у команды профессора получилось, а вот перенос в другой мир, оказался вполне возможным. Знает он об этом или нет, не знаю, и узнать не смогу, но теперь буду знать, что я тут не один такой перемещенец.

– Эрит, ты чего? Тебе этого мага жалко что ли? - Как только мы выбрались из оврага, у Лемара открылось второе дыхание и он, стал засыпать меня вопросами. Я далеко не все его вопросы слышал, лишь некоторые, большую часть воспринимал просто как фон, сопутствующий продолжающемуся ливню.

– С чего ты взял, что мне его жаль?

– Так у тебя выражение лица такое, словно ты близкого родственника только что потерял.

– Тебе кажется, я просто устал, хочется залезть в кадку с горячей водой, а потом в кровать под толстое одеяло и чтоб никто не будил, пока сам не проснусь.

– Это скоро сбудется, сейчас погрузим тело мага и его банды в телегу, и поедем назад. От Маторока мы не так уж далеко и отъехали, - успокоил меня Лемар, а самого до сих пор подтрясывало, то ли от дождя, то ли от адреналина, ещё бурлящего в крови после боя.

– Ты можешь немного помолчать? Голова и так сейчас туго соображает, а тут ещё ты со своими вопросами.

– Ну и ладно, не хочешь говорить и не надо, сам потом захочешь рассказать, а я слушать не буду, - пробубнил Лемар, обидевшись.

В моей голове сейчас своих вопросов было гораздо больше, чем ответов на них. Почему этот перемещённый человек маг? Как он им стал? Получил способность при перемещении? Оно как то повлияло на организм, сделав из него мага? Почему тогда я такой способности не получил? Хотя если подумать, я тоже получил «плюшку» - невосприимчивость к магии, но тут сразу возникает другой вопрос – светящийся камешек лекаря в армейском лазарете? Он же вспыхнул и сразу погас, коснувшись моего тела, а это значит, что магию я как-то воспринимаю, но совсем не так, как другие люди. Я впитываю её и перерабатываю каким-то образом на благо своего организма, ведь мне тогда стало лучше. Если на эти вопросы я ещё мог как-то ответить, поговорив с магами академии, то с вопросом перемещенцев мне обращаться вообще ни к кому не стоит. Посадят потом в банку как жука и будут опыты проводить. Опять же, проблема с перемещенцами остаётся открытой – они тут ещё есть, а если есть, сколько и где?

Когда я вернулся из мыслительных дебрей, увидел, что лес, в котором всё произошло, остался где-то далеко позади и с неба на голову теперь, уже больше не льётся вода как из ведра. Дорога, разумеется, ещё не успела подсохнуть, и наши лошади снова месили копытами грязь, проваливаясь иногда до колена в глинистую жижу. Лемар успокоился и теперь выглядел слегка подавленным, словно сейчас ехал не отдыхать в замок Маторока, а работать в третью смену после уже отработанной первой и второй. Мы во время нападения потеряли двух человек, ещё двое были легко ранены, но в целом все были довольны решением проблемы.

До Маторока мы добрались только с наступлением темноты. Улицы после дождя были грязными и безлюдными, жители без надобности старались не выходить из дома в такую погоду. Замок Маторока в вечерних сумерках выглядел каким-то серым и мрачным, даже масляные светильники и факела никак не влияли своим слабым светом на его вид. В нескольких окнах, в основном верхнего этажа замка, был виден тусклый свет от свечей, обитатели замка ещё не спали, поэтому при нашем появлении они чуть ли не все вышли во двор, чтобы нас встретить. Барон Логран Маторок тоже вышел, чтобы встретить и лично убедиться, что маг убийца больше не причинит никакого вреда жителям не только его баронства, но и всех остальных баронств и центральной части королевства.

– Который из них маг? – спросил Логран, посмотрев на тела убитых бандитов.

– У левого борта, с оторванным от куртки рукавом, - пояснил я, не покидая седла. Честно говоря, у меня уже сил не осталось, чтобы слезть, было желание, чтобы меня сняли и перенесли куда-нибудь в тёплое и сухое помещение и там уложили спать. Логран всмотрелся в лицо мага, но так и не признал в нём никого из знакомых ему людей.

– Сарок, ну-ка глянь, этот приходил в охрану проситься? – барон подозвал к телеге одного из стражников. В прошлый раз именно он разговаривал с наглым человеком, возомнившим, что может претендовать на место в охране замка.

– Да ваша милсть, это он, - стражник узнал приходившего тогда человека, после чего вернулся обратно к воротам, откуда и пришёл по требованию своего хозяина.

– Хорошо что я его не взял, как чувствовал что человек подлый. И ведь не сказал что маг, видимо знал о том, что я магам вообще не доверяю, все они поголовно сволочи, - Логран даже плюнул в тело убитого мага, показав этим, настолько он их ненавидит. Почему ненавидел, по какой такой причине, он не сказал. – Думаю, это дело нужно отметить, приглашаю, погостить несколько дней у меня. Нам есть о чём поговорить и что обсудить, тем более с «Наказующим» его величества.

Я слегка удивился, услышав, кем меня считает барон Маторок. Он в этот момент увидел моё удивлённое выражение лица.

– А ты что, думал, колечко с фамильным гербом короля всем подряд выдают? Я вообще первый раз в жизни это кольцо на твоём пальце увидел, до этого только слышал о существовании таких колец, - пояснил Логран и приказал слугам, снять меня с коня, видимо догадался, что у меня на это уже сил не осталось.

Через приблизительно полчаса моя мечта сбылась, я залез в большую бочку с горячей водой. Рядом в такой же бочке, только размером чуть меньше, отмокал Лемар, продолжающий обижаться на меня из-за того, что я не стал отвечать на его бесконечные вопросы. Вытянуть ноги, мне размер бочки не позволял, но я и в таком положении согнув их в коленях, получал неописуемое удовольствие от нахождения в горячей воде, после целого дня проведённого под проливным дождём. Я даже в какой-то степени опьянел от этого, взгляд у меня стал каким-то затуманенным, о чём мне сообщил Лемар, посматривая на меня исподлобья. Вскоре он всё-таки не выдержал долгого молчания и снова стал задавать вопросы. Я в этот раз отвечал, только коротко, без подробных объяснений. О чём он меня спрашивал и что я ему отвечал, я не запомнил, моя память словно специально не загружала эту, не имеющую ценности информацию. Как и когда я вылез из бочки и как добрался до кровати, в моей памяти тоже не отложилось, видимо слуги Лограна меня уже спящего вынули и перенесли на кровать.

– Эрит просыпайся!

– Да чтоб тебя! – от громкого возгласа Лемара я чуть не свалился с кровати. – Ещё раз так заорёшь, дам по шее! – пригрозил я, на самом деле не собираясь этого делать, просто надо же было как-то остановить поток слов от отдохнувшего за ночь помощника. Он мою угрозу пропустил мимо ушей, продолжая делиться впечатлением, от пребывания в замке Маторока. Он, как оказалось, ещё никогда не был ни в одном из замков и сейчас его переполняли эмоции.

Около кровати на стуле лежала моя одежда, приведённая слугами в нормальное состояние, то есть чистая, даже сапоги были начищены чуть ли не до зеркального блеска. Под непрекращающийся поток льющихся из Лемара слов, я не спеша оделся, а пока одевался, думал, как доказать графу, что проблемный маг точно убит. Я по идее должен, предоставить хоть какое-то доказательство, хоть он меня и не просил об этом. В голову пришла только одна мысль, как это сделать. Нужен художник, пусть нарисует портрет мага, а лучше два, для будущей картотеки графа. Он после подброшенной ему идеи с составлением картотеки, наверное, уже занялся сбором портретов магов, вот и добавит к ним этого, уже ликвидированного мага.

– Эрит, а о каком кольце вчера говорил барон? – Лемар дошёл в своей болтовне до вчерашних слов Лограна.

– Кольцо мне дал граф, на всякий случай, если нужно будет воспользоваться королевской властью. Я бы его и дальше никому не показывал, но время поджимало, нужно было срочно поговорить с Матороком, а стражник слишком въедливый попался, много вопросов задавал.

Лемар при упоминании о большомколичестве вопросов, принял это и на свой счёт, он тоже их много задавал и теперь, резко сбавил обороты. Вопросы, разумеется, продолжали сыпаться из него, но уже не как из «рога изобилия».

– Господин Волар, - в комнате появился слуга, - господин Маторок приглашает вас отобедать с ним. – Господин Лемар, вы тоже приглашены, - сказал слуга, повернувшись к Лемару. Сам Лемар услышав это, пришёл в некоторое замешательство, к нему в первый раз так обратились и он не знал, как дальше себя вести при общении со слугами барона.

– Обед - это хорошо, да Лемар?

– Да.

– Где нас ожидает Логран?

– Я вас к нему провожу, идите за мной, - слуга, повернувшись вполоборота таким способом, пригласил следовать за ним.

Через пять минут он привёл нас в довольно просторную комнату, где был накрыт стол на шесть персон.

– А вот и наш герой! – навстречу мне шагнул Логран и, подойдя, положил руку мне на плечо. – Хочу познакомить тебя с моей семьёй, - слегка подтолкнув меня вперёд, он показал сначала на мужика лет сорока на вид. – Мой сын Тарон! Только что вернулся из соседнего королевства, вёл там торговые переговоры.

Тарон кивнул, изобразив поклон, продолжая рассматривать меня. Я кивнул в ответ, в свою очередь, рассматривая его.

– Моя старшая дочь Фиола, - Логран представил женщину внешне чем-то неуловимо похожую на него и лет на десять младше Тарона. Она, также изобразив поклон, внимательно меня рассматривала, я бы даже сказал, оценивая по какой-то только ей известной шкале хорошего и плохого.

– А этот молодой человек тот самый Лемар, о котором я вам рассказывал. Молод и смел, почти как Эрит, - представил он своей семье моего помощника. Лицо Лемара покраснело от смущения, но он не забыл поклониться хозяевам замка. – Присаживайтесь, - Логран пригласил всех к столу. Сам он, как и положено, занял место во главе стола, по правую руку от него сел Тарон, по левую Фиола. Стол был круглый и получилось так, что моё место оказалось прямо напротив Лограна и через один пустующий стул от Фиолы. Лемар оказался между мной и Тароном. Я машинально посмотрел на никем не занятый стул и барон это заметил.

– Внучка плохо себя чувствует, поэтому и не пришла, - пояснил Логран.

Дальше разговор за столом во время обеда шёл, можно сказать, не о чём. Сначала сам Логран рассказывал, каким он в молодости был крутым парнем, потом к его рассказу подключился Тарон. Он тоже принялся, рассказывать о своих приключениях, связанных с дальними поездками по торговым делам. Фиола почти ничего не говорила, иногда смеялась, а иногда у неё подрагивала нижняя губа, когда в рассказе упоминалось что-то трагичное. Через некоторое время мне было предложено, рассказать что-нибудь о себе и о жизни в самом северном баронстве.

– Мне рассказать вам почти нечего. На войне, это было около года назад, я был ранен, потерял слух, дар речи и что самое главное, я потерял память. Слух и способность говорить ко мне вернулись, а вот память нет. Так что я, как говориться, начал жить с чистого листа.

– Ты успел побывать на войне!? – удивился Логран. Где, в каком сражении участвовал, кто был командующим? Голрад или Катнар?

– Катнар, там мы с ним и познакомились, в лазарете, уже после сражения. Я тогда был похож на замотанную в ленты куклу, ничего не слышал и не мог говорить.

– Это кажется было у западной границы, по слухам которые до нас дошли, то сражение войдёт в историю. Совсем небольшое войско под командованием графа Катнара, одержало победу над врагом, имеющим перевес вдвое больший, как в численности солдат, так и в магах. Моё войско отправленное королю, к сожалению, а может и к счастью, в том сражении не участвовало, оно оказалось под командованием Голрада.

Чуть позже ещё немного поговорив о войне, барон попросил, рассказать о жизни на севере. Тут я уже мог хоть что-то рассказать, климатическое расположение баронства Волар было приблизительно равно расположению Санкт-Петербурга, только без Балтийского моря. Поэтому мне было можно даже немного приврать в рассказе, сопоставляя зиму там и здесь в этом мире. Условия жизни на севере семейству Маторок не понравились, им показалось, что там уж как-то слишком холодно. Здесь, в этом баронстве на юге королевства, было гораздо теплее, здесь даже снег зимой выпадал не каждый год.

– Логран у меня к вам просьба, - закончив свой рассказ о севере, я перешёл к делу.

– Всё что в моих силах. Чем я могу помочь?

– У вас есть художник?

– А зачем он тебе? – он сильно удивился вопросу.

– Хочу заказать портрет.

– Если не секрет, чей? – Маторок старший улыбнулся, бросив мимолётный взгляд на Фиолу.

– Не секрет, мне необходим портрет убитого мага, - ответил я и увидел, как лица Лограна, Тарона и Фиолы вытянулись от удивления. Они видимо ожидали, что я попрошу портрет внучки барона, но никак не убитого мага. – И чем быстрее, тем лучше. Сами понимаете, труп ведь с каждым часом свежее не становится.

При упоминании мёртвого мага, Фиолу начало тошнить и она, закрыв рот платком, быстро вышла из комнаты.

– Извините, если я был слишком прямолинеен, не подумал, что ваша дочь так отреагирует.

– Ничего страшного, бывает. Я пошлю кого-нибудь за художником, к вечеру получишь портрет, только я не понимаю, зачем он тебе?

– Для отчёта, - пояснил я коротко. Для какого отчёта и перед кем, уточнять не стал, посчитав это не обязательным. Разговор за столом вскоре как-то затих сам собой, желание говорить у Лограна пропало, ну, а у меня его и до этого не было. Я вообще предпочитал молчать, но приходилось хоть что-то говорить, для поддержания разговора.

Через некоторое время обед подошёл к завершению и все разошлись кто куда. Мы с Лемаром вышли во двор, подышать свежим воздухом, а если точнее, то просто ушли ото всех на некоторое время, чтобы поговорить без лишних ушей.

– Эрит, ты как хочешь, а мне этот Маторок не нравится. Если ты делаешь не то, чего он от тебя ожидает, можешь стать врагом, - высказал своё мнение о бароне мой помощник.

– Ничего удивительного, он привык получать то, что хочет и злится, когда этого не получает. Барон ещё тот лис, с ним нужно быть осторожнее, лишнего не говорить и ничего конкретного ему не обещать.

– Так ведь я не обещал, я вообще за столом не сказал ни слова, - удивлённо сказал Лемар.

– Вот и молодец, больше молчишь - дольше живёшь. Как только получим портрет, сразу домой, точнее, к графу. Нужно перед ним отчитаться о проделанной нами работе.

Глава 11

Глава 11

Художник нарисовал мне портрет мага обычным угольком, так было быстрее, в цвете он мне был совсем и не нужен, главное чтобы было узнаваемо. Сразу после этого барон приказал, сжечь трупы мага и его команды.

– Господин Маторок, к сожалению, мы не можем остаться у вас ещё на пару дней, как вы предложили, - получив портрет, я подошёл к Лограну, чтобы попрощаться и покинуть его замок, а потом и город.

– Может всё-таки, задержитесь? Куда так спешить, тем более уже вечер, скоро совсем стемнеет, - барон стал, уговаривать меня остаться.

– Нет, нас ждёт его сиятельство граф Катнар и нам не стоит просто так прохлаждаться, ему это может не понравиться, - на уговор я не поддался.

Через несколько минут мы с Лемаром покинули замок гостеприимного барона и, закупив продуктов на два дня в первой же попавшейся нам лавке, отправились в Каболар. Граф нас, разумеется, ждал, но это не означало, что у нас было какое-то ограничение по времени, мы могли спокойно отдохнуть ещё несколько дней, вот только не у барона в гостях.

– Надеюсь, граф не заставит нас сразу же отправиться в погоню за другим тёмным магом, - сказал я, посмотрев на оставшийся позади город.

– А мне всё равно, отправит или нет, я не устал, да и попутешествовать ещё пока хочется, - Лемар тоже обернулся, посмотрев на город, постепенно исчезающий в вечерних сумерках. – Что я видел за свою жизнь, до того как меня нашёл граф? Каболар, пару деревень около него и всё! Хочу увидеть как можно больше и в других королевствах, я тоже хочу побывать.

– У тебя слишком много – хочу.

– А это что, плохо? Ты сам что, совсем ничего не хочешь?

– Я пока об этом не думал, я просто живу, а куда меня кривая дорога выведет, никто не знает.

– Но ведь ты всё равно чего-то хочешь, строишь ведь какие-то планы на ближайшее будущее?

– Да, есть некоторые планы, но не уверен, что даже их удастся осуществить. Темнеет быстро, нам нужно найти место для остановки на ночь, - я сменил тему и пришпорил коня.

Минут через двадцать мы нашли подходящее для ночлега место. Небольшая поляна, зажатая между двух невысоких холмов, отлично подходила для остановки на ночь. Свет от костра будет виден только с двух сторон, а холмы ещё и от ветра нас защитят. Странное поведение барона Маторока сделало из меня параноика, мне стало казаться, что за нами следят и ночью на нас обязательно нападут. Первым ночью заставил дежурить Лемара, он, правда, этому немного сопротивлялся, уверяя, что теперь опасаться нечего, мага мы убили. Мои доводы о том что опасаться стоит не только людей, но и диких зверей, были убедительными и заставили его насторожиться.

– Собачку барона помнишь? А ведь она где-то в этих краях бегает, - напомнил я о нападении этого пса на него. После такого напоминания, он зарядил арбалет и положил его рядом, а чуть позже с другой стороны от себя положил и свой меч.

Несмотря на все мои опасения, ночь прошла спокойно, правда, мы оба не выспалась, но это уже мелочь. Лемар всё утро ворчал как старый дед, заявляя, что зря боялись, собака, скорее всего, уже сдохла или её кто-то съел из тех, кто оказался сильнее.

– Если здесь водится кто-то сильнее собаки, тогда тем более на ночь охрану выставлять надо! – сказал я и всё-таки, выдал ему подзатыльник, чтобы старших слушался и не ворчал.

Следующие два дня никаких значимых событий не принесли, мы ехали, останавливались на привал, потом снова ехали и снова останавливались. Ночевали под открытым небом, я не хотел заезжать в какую-нибудь деревню, чтобы снять там комнату, мания преследования ещё не прошла.

– У нас еда закончилась, - сказал Лемар, достав из сумки последние четыре сухаря и небольшой кусок солёного сала.

– Не страшно, до Каболара осталось полдня пути, перетерпим как-нибудь. Доедем и нормально поедим в первой же таверне, или в какой скажешь, ты город всё-таки лучше меня знаешь.

– Тогда сразу поедем в таверну «Уставший путник», там делают такие вкусные колбаски, что только от одного запаха слюной захлебнёшься.

– Пробовал?

– Что?

– Слюной захлебнуться?

– Да, ну тебя, я серьёзно, а ты издеваешься. О, впереди навстречу кто-то скачет, быстро, словно за ним гонятся! – Лемар показал на дорогу и даже привстал в стременах, чтобы лучше рассмотреть. Я не вставал, мне и так было хорошо видно, что за этим всадником никто не гонится, скорее всего, это просто чей-то посыльный, спешащий по поручению своего хозяина. В итоге мы оба не угадали, всадником вообще оказалась девушка, одетая в мужской костюм.

– Ничего себе! – удивился Лемар, когда девушка «пролетела» между нами на большой скорости.

– Может, случилось что? – предположил я, увидев не вполне обычное для девушек этого мира поведение. - Рот закрой, - посоветовал я Лемару, -ты что девушек в седле никогда не видел? До города осталось всего ничего, поехали или ты уже есть не хочешь?

– Хочу, и не только есть, а ещё пить и спать, а девушку верхом, да ещё и в мужском костюме, я действительно увидел впервые. Они же всегда в платьях, а в платье нормально верхом не сядешь, только боком. Правда, я сам этого не видел, мне рассказывали.

Приблизительно через час мы наконец-то добрались до столицы и Лемар, сразу повёл меня в таверну «Уставший путник», чтобы попробовать их фирменные колбаски. Таверна находилась почти в центре города и цены там, мягко говоря, сильно кусались. За две порции жареных колбасок, я заплатил серебряную монету, а это было дорого даже по столичным меркам.

– Лемар, я вот не могу понять, если эти колбаски, надо признать очень вкусные, стоят так дорого, как ты их мог здесь попробовать?

– А я их никогда и не пробовал, я просто один раз проходя мимо, запахи нюхал, - пояснил мой помощник, закидывая в рот последнюю колбаску. Я мысленно посмеялся над собой, Лемар можно сказать, «развёл» меня на эти колбаски. Зная, что кухня в этой таверне очень дорогая и у него не хватит денег (а их у него уже вообще не осталось ни монеты), чтобы купить желанные колбаски, он привёл сюда меня, ведь я обещал, что накормлю. Все свои деньги парень потратил всего за один раз, заплатив за комнату с обедом и ужином. Я на него за такой наглый развод даже не обиделся, каждый выживает, как может, ему сложнее, он не барон.

– Ну, что, наелся? – спросил я, когда он проглотил последний кусочек и с осоловевшими глазами от переедания, отодвинулся от стола.

– Мне кажется, последняя колбаса уже была лишней, я основательно объелся, даже встать не смогу.

– Придётся постараться, время близится к вечеру, а ночью его сиятельство лучше не беспокоить. Вставай – Обжора! – Я слегка подтолкнул его, заставляя, выбраться из-за стола. Как только мы оба встали, сзади послышался возглас.

– Кого я вижу! Это же сын самого бедного барона во всём королевстве! – за столом расположенном у стены сидела компания местных мажоров, один из них своим возгласом привлёк внимание своих друзей ко мне. – Я же тебе ещё в прошлый раз сказал, чтобы ты больше никогда в Каболар не приезжал. Видимо до тебя плохо доходит, ну, ничего, сейчас объясню ещё раз, - говоривший выбрался из-за стола и направился к нам. Его друзья тоже встали вслед за ним, но остались стоять, за ним не пошли, видимо решили, посмотреть со стороны, что будет. – Ты как предпочитаешь, чтобы я тебе прямо здесь объяснил или – договорить он не успел, я правой заехал ему под-дых, а левой пробил в челюсть. Бил сильно, так как таких в конец оборзевших людей никогда не любил, к тому же сразу вспомнил, что из-за одного такого, я как раз сюда и попал. После моего дуплета, он отлетел назад и упал под ноги своих друзей.

– Ещё болтуны есть? – спросил я, резко выдёргивая меч из ножен. Лемар через секунду достал свой меч. Друзья наглого человека, приблизительно моего возраста, посмотрев на своего товарища, продолжающего лежать без движения, промолчали. – Ну, если нет, мы тогда пошли, некогда нам! – вложив меч обратно в ножны, я подтолкнул Лемара к выходу, и мы вышли.

– Это кто?

– Откуда я знаю, они видимо меня с кем-то спутали, идём, нечего здесь стоять. Их товарищ сейчас очнётся, позовёт стражу и мне снова придётся светить кольцо, а я этого не хочу, - я, конечно же, сразу догадался кто это, мне Чарес рассказывал, как настоящий Эрит однажды с кем-то здесь подрался. Сейчас мы как раз с ним и встретились. Этот тип, решил, избить Эрита ещё раз, но круто просчитался, того Эрита больше нет, а со мной драться опасно, я – Берсерк!

Минут через пятнадцать мы с Лемаром доехали до уже известного нам здания, где находился рабочий кабинет Катнара. У входа сейчас стояли два охранника, а не один как в прошлый раз. Привязав коней у расположенной рядом коновязи, мы подошли к охранникам.

– Его сиятельство сейчас здесь?

– Да, только приказано его не беспокоить, завтра приходите.

– Дело важное, до завтра не подождёт. Передайте его сиятельству, что к нему Эрит Волар. Если и после этого он перенесёт встречу на завтра, так тому и быть.

Ни один из охранников в ответ даже не пошевелился, они продолжали выполнять приказ графа - не беспокоить его. Пришлось показать им кольцо, так как дело хотелось, завершить сегодня, чтобы потом, со спокойной совестью идти спать. Колечко произвело ожидаемый эффект, нас даже пригласили зайти в здание, чтобы мы не стояли у входа, изображая просящих.

Не успели мы присесть в шикарные кресла, стоявшие в коридоре, как появился слуга графа и пригласил следовать за ним. Вскоре он привёл нас в совсем другой кабинет, не тот, где мы разговаривали с графом в прошлый раз. Этот кабинет был заметно меньше и как-то уютнее.

– Добрый вечер ваше сиятельство, - войдя, я поздоровался.

– Это как посмотреть, - граф находился в плохом настроении и что-то читал, когда мы с Лемаром вошли. – Как успехи? Решили проблему?

– Да ваше сиятельство, вот портрет того мага, - я протянул ему скатанный в трубочку лист. Граф удивился такому подходу к делу и, развернув лист, посмотрел на портрет ликвидированного нами мага.

– Молодец что догадался сделать портрет, надо будет показать нашим магам в академии, может, признают в нём кого-то. Как там Маторок? Не помер ещё старый интриган?

– Вполне себе здоров, как и его немногочисленное семейство.

– Это сейчас немногочисленное. Если мне память не изменяет, у него было два сына и две дочери, старший сын и младшая дочь погибли при пожаре. Ходили слухи, что это был поджог, но доказательств тогда не нашли. В прошлом году умер его зять, так что семья у него уменьшается с каждым годом, - граф свернул портрет и бросил его на стол.

– Что-то случилось?

Небольшая семейная проблема, зовётся она - Амелия. Это дочь моей сестры, то есть моя племянница. Из дома сбежала, сестра, разумеется, умоляет меня найти её и вернуть домой, а где искать, я даже понятия не имею. Всех её друзей и знакомых уже спрашивали, никто не знает, где она.

– Если вам будет интересно, мы неподалёку от города встретили девушку, поскакала мимо нас на коне в сторону Маторока.

– Как выглядела, во что была одета? – Граф даже привстал с кресла, услышав это.

– Волосы темные длиной до лопаток, на ней был чёрный мужской костюм из кожи, на поясе кинжал, к седлу привязана сумка. Больше ничего толком рассмотреть не успели.

– Это она! Когда вы её видели?

– Приблизительно немного после полудня, мы только к городу подъезжали в этот момент.

Граф встал и быстро вышел, оставив нас в кабинете одних. Через пару минут мы услышали топот солдатских сапог, лошадиное ржание и стук копыт по брусчатке.

– Найдут, потом лично высеку! – с этими словами граф вернулся в кабинет и занял прежнее место в кресле. – Спасибо за помощь, в долгу не останусь. Вот вам от его величества награда за мага, - он достал из ящика стола туго набитый монетами кожаный мешочек и положил передо мной, - бери, пока я не передумал и себе не оставил!

Я взял, зачем же от денег отказываться, тем более, если они честно заработанные.

– У меня есть смесь трав, тех, что ты в прошлый раз заваривал, приказать, чтобы заварили? – Спросил граф заметно повеселев, после того как узнал, где теперь искать свою племянницу.

– Не откажусь, ужин запить не помешает, - я согласился, подмигнув Лемару. Мой помощник вёл себя сейчас немного странно, ничего не говорил и не улыбался. Когда вставал граф, он тоже вставал в отличие от меня. Мне по этому поводу граф замечаний не делал, а это означало, что он мне это позволял или ему вообще было, на это плевать с высокой башни. В другой обстановке, допустим, если бы мы с ним встретились в каком-нибудь другом месте, где было бы много людей я, разумеется, проявил бы максимум уважения. Одним словом я повторял бы все действия других людей, при их встрече с ним. Граф позвонил в колокольчик, вызывая слугу и, когда он появился, приказал, заварить полюбившийся ему травяной чай, с учётом на троих.

– Ваше сиятельство, мага мы нашли, ликвидировали, теперь нам что делать?

– Пока ничего, можете отдыхать, мне необходимо собрать некоторую информацию о другом тёмном маге. На это потребуется дней десять, мои гонцы летать, к сожалению, не умеют, а жаль, могли бы сэкономить нам много времени. Если не ошибаюсь, до Волара не так уж и далеко, дня два пути. Пришлю за тобой гонца, когда ты мне вновь понадобишься. Я оставлю вас ненадолго, - о чём-то вспомнив, граф встал и быстро вышел из кабинета.

– Лемар, у тебя что живот после колбасок прихватило? – я решил, выяснить, что сейчас происходит с моим помощником.

– А ты ничего не слышишь? – он заставил меня прислушаться к звукам, доносящимся с улицы сквозь приоткрытое окно. На улице кто-то ругался с охранниками графа, настаивая на том, чтобы его немедленно пропустили к нему.

– Ругается там кто-то и что?

– Дело касается недавней драки в таверне «Уставший путник», судя по крикам, это отец того кому ты дал в морду. Пришёл жаловаться не к начальнику городской стражи, а сразу к графу, да ещё и настаивает, чтобы его пропустили. Если у него хватает на это наглости, значит он не простолюдин, - Лемар хотел ещё что-то сказать, но не успел, вернулся граф.

– Эрит, ты, где в Каболаре остановился?

– Нигде, не успел ещё комнату снять, а что?

– Может ко мне? Посидим, поговорим.

Только я открыл рот, чтобы попытаться, вежливо отказаться от его предложения, появился слуга.

– Ваше сиятельство, внизу казначей, требует, чтобы его пропустили к вам.

– Что ему от меня нужно?

– Точно сказать, не могу, дело касается его сына, его кто-то избил.

– Так пусть к начальнику стражи идёт, я-то тут причём?

– Начальника сейчас нет в городе, поэтому он пришёл к вам. Пропустить или как?

– Ладно, веди этого крикуна сюда.

Слуга вышел, оставив нам чайник, три чашки и горшочек с мёдом.

– Разливай, чего сидишь? – Граф заставил меня, разливать травяной чай по чашкам. Как только мы успели сделать по глотку, вернулся слуга.

– Ваше сиятельство, к вам королевский казначей Шернон, - доложил слуга и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить казначея. Казначеем оказался невысокого роста толстяк лет пятидесяти. Его лицо было красным от возмущения и долгих споров с охраной.

– Ролан, только без крика, что произошло в этот раз? – спросил граф, не выпуская чашку с ароматным чаем из рук.

– Ваше сиятельство, это просто неслыханно, моему сыну сломали челюсть прямо в таверне, куда смотрит стража? Хозяин делает вид, что не видел как это произошло и якобы не знает того бандита, который ударил моего сына! – в конце гневной речи казначей всё-таки перешёл на крик.

– От меня то ты чего хочешь?

– Я прошу, нет, я требую, чтобы сменили начальника стражи, а хозяина таверны посадили в тюрьму!

– Это всё?

– Да!

– Хорошо, как только вернётся Бротар, попрошу, чтобы разобрался в этом деле.

– Начальник стражи Бротар не способен в этом разобраться, он ничего не делает, только денег постоянно просит. Хочется, спросить, за что ему платить? На улицах полный бардак, людей начали избивать прямо в тавернах, да ещё и находящихся в центре города, а там недалеко и до королевского дворца. Вы совсем не беспокоитесь о безопасности его величества.

– Шернон, ты понимаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? – граф отставил пустую чашку и встал. – Я тебя сейчас заменю на другого казначея, а не начальника стражи! Мне вообще нет никакого дела до твоего сына, который задирается на каждом углу. Сколько он уже горожан за последний год покалечил? Подсказать? Я сказал Бротар приедет и разберётся, всё! А сейчас иди отсюда, пока я действительно не поменял казначея!

Казначей даже присел, после того как граф на него прикрикнул. О том чтобы продолжить, что-то от него требовать, уже и речи не было. Отступая назад от рассерженного графа, Шернон добрался до двери и вышел, быстро закрыв её за собой.

– Как он мне уже надоел со своим сыном, - проговорил граф и, повернувшись ко мне, спросил, - о чём мы говорили?

– О том что уже ночь, - я постарался не напоминать о приглашении к нему в гости. Желания провести ночь, находясь фактически у него под допросом, у меня не было, а продолжительный разговор с графом, именно так и выглядел. Граф хотел мне, что-то сказать, но тут вновь появился слуга и, подойдя к нему, что-то шепнул на ухо.

– Точно?

– Да ваше сиятельство, - подтвердил слуга.

– Кажется, наш разговор откладывается на некоторое время. Я пришлю за вами человека, когда вы оба мне снова будете нужны.

Я с облегчением выдохнул, допроса сегодня не будет. Поднявшись с кресла, посмотрел на Лемара, тот после крика казначея и потом уже графа, сидел, ни жив, ни мёртв.

– Лемар, не спать! Нам пора, - отобрав у него, пустую чашку, помог ему встать и аккуратно вытолкал в коридор. – До свидания ваше сиятельство, - я попрощался и тоже вышел из кабинета. – Лемар очнись, ты чего?

– Мы избили сына казначея, что теперь с нами будет?

– Не мы, а я и не думаю, что что-то с нами сделают. Насколько я понял, Шернон тоже барон, всё чего он сможет добиться, это - вызвать меня на дуэль. Я же никого не убил, дать по роже считается оскорблением.

– Откуда ты знаешь?

– Ты забыл, кто я? Идём, я тебя до дома провожу.

За то время что мы находились у графа, наши кони никуда не делись, мало того, какой-то заботливый слуга графа успел их накормить и напоить. Об этом свидетельствовали пустые ведра, оставленные у коновязи и остатки овса под ногами коней.

Ночные улицы Каболара не были пустыми, даже ночью тут продолжала бурлить жизнь. Работали дворники, подметая брусчатку, золотари вывозили собранный ими с улиц конский навоз, по улицам прогуливались горожане, наслаждаясь вечерней прохладой. Лемар немного воспрянул духом, ведь всю ответственность за драку я взял на себя, а не переложил на плечи простолюдина.

Через некоторое время мы доехали до его дома, и он стал извиняться, что не может, предложить мне остаться на ночь у него в гостях. В той маленькой комнате, которую снимала его семья, даже двоим было бы тесно. Понимая это, я и не напрашивался.

– Я предпочитаю просторное помещение, с широкой кроватью, камином и большим столом, заставленным всякими вкусностями, так что переночую в таверне, но поздороваться с твоими родственниками всё же зайду.

– Мам, открой, это я, Лемар! – он постучал в дверь. Через несколько секунд послышались торопливые шаги, стукнул засов и дверь открылась. На пороге появилась женщина средних лет и с возгласом – Лем, мой мальчик! – прижала его к себе. – Ма, ну, хватит, - он ловко вывернулся из её объятий. – Мам, познакомься, это барон Эрит Волар, - представил он меня. Женщина удивлёно посмотрела на меня, потом на Лемара, а потом снова на меня.

– Добрый вечер! Рад нашему знакомству, - я подошёл ближе, чтобы меня было лучше видно в темноте. – Лемар, а как зовут твою маму?

– Лирита, - ответила она, опередив сына. – Проходите, незачем на улице стоять, - она отошла от двери и принялась чиркать огнивом, чтобы зажечь свечу.

– Не стоит беспокоиться, я просто вашего сына до дома проводил, в гости к вам завтра загляну, если, конечно, Лемар не передумал, погостить у меня некоторое время.

Поднявшись в седло, я помахал рукой на прощанье и поехал, искать себе комнату. Объехал шесть постоялых дворов, но ни в одном свободной комнаты для меня не нашлось. Решил, попытать счастья в центре города, там были только таверны, где на вторых этажах зданий хозяева сдавали комнаты, правда, цены там, мягко говоря, были совсем не скромные. Я сейчас был уставшим и хотел спать, поэтому был согласен на любую цену, тем более что деньги у меня оставались, а граф ещё дал.

Как по закону подлости, комната нашлась именно в той таверне, где несколько часов назад я дал в морду одному зарвавшемуся аристократу. Хозяин заведения меня, разумеется, сразу узнал и даже сделал небольшую скидку, шепнув что, я правильно поступил. Эта компания во главе с сыном казначея ему уже изрядно подпортила репутацию, постоянными нападками на посетителей. Цена за комнату с учётом скидки, составила четыре серебряных монеты, это было очень дорого, но комната того стоила. Чистая, с хорошей мебелью, в окне витраж, в углу небольшой камин, пол застелен толстым ковром, на столе корзина с грушами, они уже входили в стоимость. Широкая кровать была застелена новым постельным бельём, а подушки набиты гусиным пухом. Одним словом не комната, а сказка, если сравнить с теми, в которых нам с Лемаром приходилось ночевать.

Время близилось к полуночи, несмотря на это, мне принесли ужин, всё те же жареные колбаски, что мы уже ели на обед. Я не стал отказываться, так как ужин и завтрак тоже входили в стоимость. Вместе с ужином принесли большой кувшин с тёплой водой, тазик, мыло – твёрдое (до этого мне встречалось только жидкое) и большое полотенце.

Сбросив с себя всю одежду, я помылся стоя в тазике, немного не удобно, но тоже сойдёт. Завернувшись в полотенце сел ужинать, но все шесть колбасок не осилил, оставил пару. Взяв грушу на десерт, с наслаждением прилёг на кровать и почти мгновенно провалился в сон, продолжая держать в руке сочный фрукт.

Разбудил меня стук в дверь, одна из служанок принесла завтрак.

– Входи, открыто! – сказал я, и сев на кровати, с удивлением посмотрел на частично раздавленную грушу в руке.

– Доброе утро, - служанка прошла к столу, поставила поднос с завтраком и, забрав вчерашние колбаски, ушла, пожелав мне приятного аппетита.

– А не такое уж здесь средневековье и тёмное, гостиничный сервис присутствует, - подумал я и стал, одеваться.

На завтрак была яичница с беконом, ещё горячий хлеб и бутылка столового вина. Яичница с беконом пошла на ура, а вино оказалось разбавленным, я даже не опьянел, выпив полбутылки. После такого завтрака мне вновь захотелось прилечь на кровать. Понимая, что если сейчас прилягу, я снова засну, решил, прогуляться по городу, возвращаться в Волар хотелось с подарками, а не с пустыми руками. Перед выходом решил, посчитать, на что могу рассчитывать в плане денег. Высыпал на стол всё оставшееся серебро, пересчитал, осталось тридцать одна монета.

– Не разгуляешься, - подумал я и высыпал монеты из того мешочка что вчера дал мне граф. – Ух, ты! Золото! – Я пересчитал золотые монеты. Их было ровно пятьдесят. – Король, оказывается, хорошо оплачивает такие специфические услуги! Интересно, это всё только мне или на двоих? С учётом того, что я барон, правда, если разобраться то - баронет, но все считают и называют бароном, и то, что основную часть работы выполнил я, оплата идёт мне. Лемар лишь помощник, стало быть, по идее тоже должен получить несколько, вопрос – сколько? Он простолюдин, много давать нельзя, узнают, меня потом аристократы уважать не будут или же посчитают идиотом, транжиром и другими персонажами недалёкого ума. Не поделиться, я не могу, совесть не позволяет. Думаю, десять монет ему будет достаточно, это по местным меркам просто немыслимая сумма для простолюдина, за не такую уж и сложную работу как осмотр аур. И так, остановимся на десяти золотых, - я наконец-то определился с долей Лемара и, отложив его деньги в один мешочек, в другой ссыпал свои.

Через несколько минут я уже шёл по улице и разглядывал вывески местных торговых лавок. Оружейные и ювелирные меня не интересовали, оружия у отца и так полно, а кольца, серьги и всякие там другие украшения мне сейчас просто некому дарить, не Кельне же, меня не правильно поймут, если что-то подобное подарю. Я ей лучше красивый платок подарю, меньше вопросов потом будет. Отцу нужно подарить что-то такое, чего у него точно нет, но что? – Рассматривая вывески, я не мог определиться, пока не увидел вывеску стекольщика. На ней были изображены бутылка, маленький флакончик и окно. Новар страдал слабым зрением и если подарить ему очки, он будет этому рад. Определившись с подарком для Новара, я зашёл в лавку.

– Что угодно молодому господину? – навстречу мне из подсобки вышел видимо хозяин, так как одет он был достаточно хорошо для обычного горожанина. Минут десять я объяснял этому продавцу мелкой стеклянной посуды, что мне конкретно он него нужно и он в итоге понял. – У меня есть нечто подобное, продать не могу, но покажу, если вам понравится, сделаю точно такую же штуку.

Через несколько минут он принёс мне обычную лупу, прикреплённую к обручу, который надевался на голову.

– Такую конструкцию не нужно, а вот пару таких стёкол я бы купил, только вы их сточите так, чтобы не совсем круглыми стали, - увеличительное стекло было не сильное, для очков должно было подойти. О каких-то там диоптриях и речи не шло, всё делалось на глаз, причём в данном случае на один - ювелира. Есть в Каболаре один старый ювелир, которому это увеличительное стекло ощутимо упрощало работу, так как он без него уже не видел, что делает.

– Когда мне зайти за стёклами? – мне не хотелось бы из-за этих стёкол, застрять в городе на несколько дней и я был готов, заплатить вдвойне за срочность.

– К полудню, думаю, успею сточить, - обрадовал меня стекольщик.

– Отлично, тогда не буду тратить ваше время, в полдень мы снова встретимся.

Сделав заказ, я направился в гости к Лемару, так как обещал, что приду. Подарки для Чареса и Кельты подберём с ним, может быть, он подскажет что-то дельное. По пути к нему, заглянул к булочнику и купил десять небольших булочек политых мёдом, я же в гости шёл, не с пустыми же руками идти. От лавки булочника до дома моего помощника было не далеко и через несколько минут, я уже постучал в дверь их дома. Открыл мне её сам Лемар и пригласил войти.

Комната, в которой проживала его семья, в самом деле, была очень маленькой, приблизительно квадратов пятнадцать не больше. Основную часть этой комнаты занимали четыре кровати, ещё был небольшой стол у окна, выходящего во двор и две табуретки около него, почему только две не понятно, видимо обедали они по очереди.

– Привет соня! Как спалось дома?

– Плохо, всю ночь ждал появления той компании во главе с сыном казначея. Мать тоже не спала, после того как я рассказал ей о драке в таверне.

– Да наплюй ты на них, ты то тут причём?

– Тебе хорошо говорить наплюй, ты барон, а я из черни, меня стражники защищать, так как тебя, не будут.

– Если уж ты настолько опасаешься их мести, переезжайте в другое место, может быть и комната размером больше найдётся.

– Для этого деньги нужны, а у нас их осталось всего ничего, хорошо, если на еду ещё на месяц хватит. Сестрёнки подрастают, им одежда нужна, а у меня теперь ещё конь есть, графский, его тоже кормить надо. Мать пошла на рынок, купить чего-нибудь из еды, скоро должна вернуться, так что мне угостить тебя пока нечем.

– Какое ещё угощение, это я вас угостить хочу, вот, держи, - я поставил на рядом стоящий табурет корзинку с булочками, – это вам! Сам я с утра настолько плотно позавтракал, что, наверное, до ужина проголодаться не должен, - сделав шаг к столу, я присел на второй табурет, после трёх часового гулянья по городу, мои ноги просили передышки. – А сёстры у тебя где?

– Во дворе коня караулят, чтоб не убежал, он правда и так никуда не денется, но для них хоть какое-то занятие, пока мать не пришла, - Лемар выглянул в окно, убедиться, что они сейчас там и ничего с ними не случилось. Только он отошёл от окна, вернулась его мать, в её в корзинке лежали такие же медовые булочки, какие принёс я.

– Здравствуйте ваша милость, я вам тут бу, - она запнулась, увидев мою корзинку.

– Ничего страшного, побалуете ваших девочек. Лемар здесь твоя доля, - я положил рядом с корзинкой мешочек с монетами.

– Мне же уже заранее заплатили? – удивился он, как-то недоверчиво посмотрев на мешочек.

– То был аванс, а это основная часть.

Лемар развязал стягивающий горловину мешочка шнурок и высыпал монеты на ладонь. Его глаза резко приобрели опасную выпученность, и он хриплым голосом прошептал, - золото!

– Ну, да, золото, его величество хорошо оплатил наши услуги. Мы с тобой очень ценные личности, но это не означает, что теперь можно задирать нос. Чем меньше людей знает о том, чем мы занимаемся, тем лучше для всех, в том числе и для твоей семьи. Я бы вообще посоветовал вам, куда-нибудь переехать, подальше от Каболара. Могу предложить, переехать в Волар, - мысль перевести семью Лемара к себе, то есть в замок барона Волара, пришла мне в голову только что. Там им реально будет безопаснее, они будут находиться под круглосуточной защитой, да и лишние рабочие руки в баронстве совсем не помешают.

– А это где? – спросила мать Лемара, сразу же уцепившаяся за предложение, сменить место жительства.

– А Лемар, что разве обо мне ничего не рассказывал?

– Нет, он вчера, как только пришёл, сразу спать завалился, - попыталась она скрыть то, что всю ночь не спали.

– Это баронство находится у северной границы королевства, там немного холоднее, чем здесь в Каболаре, но жить вполне даже можно. Подумайте над моим предложением, времени у вас на это не очень много, вечером я планирую, выехать домой. Уехал бы раньше, но я тут один заказ ожидаю, как только он будет готов, так сразу и поеду. Лемар ты если сейчас не сильно занят, я бы хотел, чтобы ты мне помог в одном деле. Поможешь?

– Всё что попросишь, попросите, ваша милость, - он расплылся в улыбке. Жизнь семьи моего помощника после получения им десяти золотых монет, резко изменилась в лучшую сторону.

Через некоторое время мы шли по городу, и он показывал мне, где я могу купить подарки для Чареса и Кельны. Красивый платок для Кельны я купил в первой же лавке, а вот с подарком для Чареса вышла заминка, мы с Лемаром даже вдвоём не могли определить, что купить. Чарес человек непритязательный, ему почти ничего не нужно, была бы крыша над головой, хороший меч и надёжный доспех, остальное не так уж и важно. Через час блуждания, я наконец-то определился с подарком и купил для него новый доспех, а потом такой же купил и себе. Доспех представлял собой кожаную безрукавку, где между двух слоёв кожи были вшиты пластины из оружейной стали. За счёт жёсткости металла пластины сделали тоньше, соответственно уменьшился вес доспеха приблизительно вдвое, по сравнению с доспехом из обычного железа. А ещё мне понравился внешний вид и возможность присоединить к безрукавке другие бронированные детали, такие как наплечники, кольчужные рукава, налокотники, наручи и перчатки. Всё это я покупать сейчас не стал, купил только перчатки, не на войну же идти собираюсь, мне для дела скорость важна, а не танковая броня.

Завершив с этим делом, отправил Лемара домой, вместе с подарками, а сам пошёл, забирать линзы для будущих очков. Саму оправу планировал заказать у ювелира, которому стекольщик изготовил лупу.

Процесс изготовления очков для Новара затянулся часа на четыре, но конечный результат меня порадовал. Ювелир сделал именно то, что мне было нужно. С виду вполне обычные очки в золотой оправе, но с учётом развития этого мира, это уже технологический прорыв, ювелир даже себе такие очки захотел сделать.

Вскоре я добрался до дома Лемара и увидел там занимательную картину, попытку переехать жить в другое место со всеми вещами и мебелью, которая имелась в их доме. Всё добро они уложили в обычную телегу, в которую впрягли коня, выданного Лемару графом.

– Мы так и за месяц до Волара не доберёмся. Возьмите только одежду и еды на два дня, а вместо телеги, ещё одного коня под седлом. Поедем верхом, так быстрее.

Мать Лемара колебалась, глядя на телегу, где лежали детские кровати, стол и два табурета, но потом, признав, что это совсем не ценность, велела сыну выбросить всё. Телегу вернуть соседу и купить лошадь с седлом.

– Ну, вы тут готовьтесь пока, я в таверну схожу, своего коня возьму и старую броню, не выбрасывать же хорошую вещь.

Минут через сорок я вернулся к дому Лемара, купив по пути продуктов на всех с учётом на три дня. Было у меня подозрение, что мать Лемара сэкономит и купит минимум, потому что они привыкли, есть мало, из-за отсутствия денег в доме.

– Вот теперь другое дело! – сказал я, увидев, что мать Лемара для поездки верхом переоделась в мужскую одежду, видимо ранее принадлежавшую её мужу. – Отряд, по коням!

Через пару минут мы смогли наконец-то выехать в Волар. Лемар ехал, посадив перед собой старшую сестру, младшая сидела перед мамой и смотрела по сторонам широко открытыми глазами.

Приблизительно через полчаса мы миновали городские ворота и, добравшись до первой развилки, повернули на север.

Глава 12

Глава 12

Ехать быстрее у нас никак не получалось, мать Лемара в седле держалась почти как я в первый раз, то есть как мешок, с известно чем. Плюсом к этому с нами ехали дети, на удивление оказавшиеся очень терпеливыми и совсем не капризными. Несмотря на все сложности, за приблизительно четыре часа до наступления темноты, мы достаточно далеко отъехали от Каболара. На ночлег остановились на берегу ручья, петляющего между холмов и терявшегося на дне поросших кустарником оврагов. Пока мы располагались, костёр разводили, сёдла снимали с коней, стреножили их, девочки успели заснуть, мама их даже покормить не успела. Сама мать Лемара с учетом того, что верхом никогда не ездила, выдержала несколько часов поездки вполне достойно и не сползла с коня, как я после своего первого раза. Она вообще оказалась женщиной смелой, чтобы вот так, с наскока решиться на переезд неизвестно куда.

– Ну, что как в прошлый раз, полночи ты, полночи я? Ты первый, - предложил я Лемару, распределив ночное дежурство. – Только не спать, а то вдруг ещё какая-нибудь собачка неподалёку бегает, - напомнил я о собаке барона Маторока, напавшей на нас.

– С одной собакой уж как-нибудь справимся, - отмахнулся Лемар.

– С одной да, а если их будет несколько и не собак, а волков? Ты волка видел когда-нибудь? – мой помощник отрицательно покачал головой и посмотрел на мать, обеспокоенную возможным появлением волков. – Он точно больше той собачки будет и не отступит если голодный.

Не знаю, водились ли в этих местах волки, но немного припугнуть Лемара было нужно, чтобы он уже точно не заснул за время своего дежурства. Видимо я как всегда перестарался, так как, посмотрев на его мать, понял, что она теперь ночью вообще спать не будет.

В итоге так оно и вышло, я пристроился спать ближе к костру, а мать с сыном до середины ночи о чём-то шёпотом разговаривали. Я не прислушивался к их разговорам, просто сквозь сон слышал, шепчутся, а это значит - не спят.

Разбудили они меня несколько позже, чем мы договорились, уже перед рассветом, объяснив это тем, что просто заговорились и потеряли счёт времени. Честно говоря, мне до сих пор было не понятно, как они тут это время вообще отсчитывают, часов ни у кого не видел, кроме графа, а они у него были песочные. Часов нет, а временной промежуток в час или несколько, всем понятен. Правда, эта временная единица была очень условна, могла быть равна и сорока минутам и полутора часам, зависит от того, кто и как ощущает течение времени.

Подбросив хвороста в костер, я заступил на дежурство, а мать с сыном пошли спать, вот только они так и не смогли заснуть, сначала подул холодный ветер, а через полчаса начался дождь. К тому моменту, когда рассвело, мы уже собрали все свои вещи, оседлали коней и отправились дальше, по дороге ведущей на север.

Спустя три часа дорога размокла, превратившись в реку из густого грязного киселя, а дождь всё ещё продолжал идти, добавляя воды.

–Впереди какой-то посёлок, остановимся там, переждём дождь и высушим одежду, - предложил я, так как у меня не было большого желания, дальше месить грязь дороги, пусть даже и ногами наших коней.

– А что если там свободной комнаты для нас не найдётся? – Лемар посмотрел вперёд, где сквозь туман из дождя виднелись крыши домов.

– Что-нибудь, да найдётся, я даже согласен на сарай, лишь бы под крышей оказаться, но надеюсь, что нам повезёт с комнатой.

Посёлок оказался маленьким городком под названием «Курит». Когда мы с Чаресом везли налог, сюда не заезжали, некогда было. Теперь я сюда попал, но совсем этому не обрадовался. Как только мы въехали в город, мой конь угодил ногой в глубокую яму, заполненную водой. К счастью его нога осталась цела, но я не удержался, вылетел из седла и упал в лужу.

Через несколько минут в промокшей одежде, в грязи с головы до ног и очень злой, потому что в луже оказалось много конского навоза и от меня теперь пахло совсем не духами, я вошёл в таверну.

– Хозяин! Две комнаты, горячий обед на пять человек, горячей воды, чтобы помыться и прачку!

Хозяин появился секунд через десять и, увидев, в каком добром расположении духа я нахожусь, не рискнул, запросить заведомо завышенную цену и даже не пытался сказать, что комнат свободных у него нет. Моя одежда даже в таком грязном виде и совокупности с достаточно дорогим оружием, подсказали ему, что перед ним стоит аристократ, а с этим сословием лучше вести себя как можно уважительнее, иначе потом пожалеешь.

– Будет сделано ваша милсть, не извольте беспокоиться. Пойдёмте, я покажу ваши комнаты.

К моему большому удивлению, он повёл нас не на второй этаж таверны, как мы все думали, а во двор. Во дворе находился небольшой гостевой домик, его он нам и отдал в распоряжение всего за одну серебряную монету в день. Такая низкая цена вызвала подозрение, что либо с этим домом было что-то не так, либо с самим хозяином. Спрашивать не стал, время покажет что не так, сейчас хотелось быстрее оказаться в тёплом и сухом помещении. Коней мы сами пристроили в отдельной конюшне, которая к тому же запиралась на замок. Ключ от конюшни хозяин оставил нам, чтобы мы не переживали за свой транспорт.

– Эрит, тебе не кажется, что хозяин как-то странно себя ведёт? – Лемару поведение хозяина таверны тоже не понравилось, к нам так уважительно ещё нигде не относились, тем более что он даже не спросил кто мы такие.

– Кажется, думаю, что и здесь нормально выспаться не получится, опять ночью дежурить придётся. Пока время ещё есть, нужно отмыться, - я обнюхал себя и поморщился, - одежду почистить, от меня воняет как от, - я замолчал. Не смог подобрать подходящее сравнение, но Лемару и так было понятно, что пахло от меня сейчас плохо.

– Ваша милость, вы для нас столько всего уже сделали, давайте, я хотя бы вашу одежду отстираю, - к разговору подключилась мать Лемара и предложила услуги прачки.

– Зачем? У нас уже за это заплачено, серебряную монету хозяин получил, вот пусть и отрабатывает. Да, кстати, а на счёт съесть чего-нибудь, мы с ним договорились или нет? Я что-то не помню.

– Договорились, - подтвердил Лемар, - скорей бы принёс, я уже давно есть хочу.

Вскоре нам принесли четыре ведра тёплой воды, полотенца и мыло, снова жидкое, твёрдое стоило дорого и найти его, можно было только в столице.

– Девочки в комнату слева, мальчики в комнату справа, - я поделил комнаты, в которых нам придётся провести остаток дня, вечер и ночь.

Через полчаса, отмывшись от грязи и конского навоза, я вновь почувствовал себя человеком. Грязную одежду мы отдали в чистку, взамен ничего не попросили, на смену у нас была своя. К сожалению, даже находясь в сумках, она тоже промокла под дождем. Одевать я её не стал, завернулся в полотенце и сел у печки. Камина в доме не было, здесь стояла небольшая печь, отапливающая сразу две комнаты. Печь была горячей, хозяин в дождливую погоду её протапливал, чтобы дом оставался сухим. Лемар глядя на меня, тоже завернулся в полотенце, а нашу мокрую сменную одежду развесил у печки.

– Что-то я устал сегодня, боюсь что после ужина, время то уже вечер, со сном бороться долго не смогу, - намекнул он мне о том, что первым в ночное дежурство заступать не хочет.

– Сказал бы прямо, что хочешь, вторую половину ночи бодрствовать, зачем к этому подходить так издалека. Я первым подежурю, оружие надо почистить и жиром смазать, ты, кстати, тоже этим займись и про арбалет не забудь!

– Он в другой комнате лежит.

– Так сходи и принеси, а то скажешь потом, что сестёр и мать разбудить боялся.

– Прямо так? – он показал на полотенце, кроме которого на нём сейчас больше ничего не было.

– Я же не сказал, чтобы прямо сейчас сходил, одежда высохнет, тогда и сходишь.

Приблизительно через час нам принесли ужин, кашу с мясом и тушёными овощами. Что это были за овощи, я так и не разобрался, но было вкусно. Лемар после ужина стал засыпать на ходу, правда, за своим оружием сходить не забыл, вот только чистить его не стал, сказал, что ночью это будет делать, чтобы не заснуть. Так как в комнате было тепло, я надел только штаны, ещё немного влажные и принялся чистить свой меч. Маленькой палочкой отломанной от веника, выковырял всю грязь с рукояти, потом протёр мокрой тряпочкой весь меч и смазал его клинок жиром, чтобы не ржавел.

Пока чистил, в комнате стало темно и мне пришлось зажечь свечу. Свеча была небольшой, но пока она горела, я успел не только сам меч дочистить, но и его ножны, и кинжал. Лемар тихо сопел на кровати, посмотрев на него, мне стало жаль парня, он выкладывался на все сто процентов, чтобы в моих глазах выглядеть взрослым мужчиной. Сейчас ему пришлось, взвалить на свои плечи заботу о матери и сёстрах, помочь им добраться до Волара и обустроиться там. Посмотрев на него, я потом посмотрел на арбалет и решил, помочь ему с чисткой, пока свеча ещё не прогорела. Полностью почистить не успел, свеча сгорела раньше, чем я рассчитывал. В комнате была ещё одна свеча, но я не стал её зажигать, оставил Лемару, не в темноте же ему потом оружие чистить.

Положив меч, кинжал и арбалет на стол, я прилёг на кровать, спать не хотел, просто спина немного устала. Приблизительно через час мимо окна промелькнул силуэт человека, а через несколько секунд скрипнула входная дверь.

– Дождались, Лемар вставай, у нас гости, - я толкнул его в плечо, но он от этого не проснулся. Я толкнул сильнее, эффект остался тем же, мой помощник не просыпался. – Вот чёрт! Видимо ужин был с сюрпризом, - подумал я и, взяв меч с кинжалом, чуть приоткрыл дверь, ведущую в коридор. Комната, где сейчас спали мать Лемара и его сёстры, находилась дальше от входной двери, чем наша и неизвестный должен был пройти по коридору мимо меня, чтобы до неё дойти. Выбегать из комнаты в коридор, я пока не стал, решил, понаблюдать за гостем и узнать, что он собирается делать. Прислушиваясь к тихим шагам, вскоре понял, что гость к нам пожаловал не один, их было минимум двое.

Через несколько секунд мимо нашей двери прошёл один человек, а второй решил, заглянуть к нам. В руках у него был нож и как только он открыл дверь шире, я ударил его кинжалом в живот. Вытолкнув человека в коридор, я вышел вслед за ним. Второй ночной гость поняв, что остаться незамеченными, у них не получилось, решил, взять в заложники мать Лемара и его сестёр. С этим у него ничего не получилось, Лирита оказалась женщиной разумной и на ночь заперла дверь. Подёргав за дверную ручку, налётчик сжал покрепче в руке свой нож и решил, прорваться к выходу. Против меча и кинжала в моих руках, этого сделать было просто не возможно. Через несколько секунд подставив меч под удар, я и второму человеку продырявил живот кинжалом, хоть и не сразу. Человек был одет в кожаный доспех и мне пришлось, немного побороться с ним, прежде чем лезвие проткнуло толстую и твёрдую кожу. Как только покончил со вторым налётчиком, неожиданно появился третий, вот только войти в дом, он не решился. Открыв дверь ударом ноги, он выстрелил из арбалета. В коридоре было темно, стрелял он наугад, по принципу – вдруг попаду. Он действительно попал, только не в меня, а в голову своего товарища, избавив его от долгой и мучительной смерти. После выстрела стрелок бросив арбалет, пустился в бега, так как понял, что всё задуманное пошло не по плану. Я побежал за ним, только догнать его не смог, босиком по скользкой грязи быстро бегать сложно, падаешь часто. Через несколько минут и двести метров бега по скользкой земле, мне пришлось, прекратить погоню из-за бесперспективности этого дела.

На ночных улицах Курита было тихо и темно, люди спали или делали вид, что спят. Мои босые ноги стали мёрзнуть, я решил, вернуться в дом и когда повернулся к нему, увидел, что дом горит. Кто-то поджог его, чтобы скрыть последствия ночного налёта. Мне снова пришлось бежать по скользкой грязи, чтобы успеть, вытащить из горящего дома спящего Лемара и вывести его мать и сестёр.

– Лирита! Выходи! Дом горит! – добравшись до двери в их комнату, я со всей силы ударил в неё эфесом кинжала. Ответом мне была тишина, словно в комнате никого сейчас не было. Крикнув ещё раз и, вновь не дождавшись ответа, я стал выбивать дверь. Она оказалась крепкой, выбить её получилось только раза с пятого или шестого. Попав в комнату, увидел, что и Лирита, и девочки крепко спят, будить их, чтобы вывести, бесполезно. Бросив оружие, стал выносить их из дома. Когда после девочек вынес Лириту, дом уже основательно разгорелся. Чтобы попасть в комнату, где продолжал спать Лемар, пришлось выбить окно и влезть через него. Выбросив своего спящего помощника в тоже окно, вслед за ним выбросил все наши вещи и его оружие, о том, чтобы добраться до своего оружия и речи не шло, комната, где я его оставил, уже полностью была объята пламенем.

Дом горел, освещая огнём таверну и расположенные рядом дома, но к нам на помощь никто не спешил. Из-за такого наплевательства местных жителей во мне проснулась такая дикая злость, какой я ещё не испытывал никогда. Зарядив арбалет и подобрав меч Лемара, я направился в гости к хозяину таверны. Я был уверен, что он точно причастен к нападению, пусть не участвуя лично, а как организатор налёта или наводчик. Когда я подошёл к входной двери, ведущей в обеденный зал, из неё как чёрт из табакерки выскочил человек с мечом в руке. Что он собирался делать и собирался ли вообще, я не знал и спрашивать не собирался, я выстрелил в него из арбалета. Болт вошёл под левую ключицу и приколол человека к двери как жука. Отбросив в сторону арбалет, так как болтов к нему у меня не было, я подобрал меч, выпавший из руки человека и, вошёл в таверну.

– Убей его! – послышался голос хозяина таверны откуда-то с верхнего этажа. Посмотрев на лестницу, ведущую наверх, увидел там человека. С мечом и со щитом он не спеша спускался вниз по ступеням, собираясь, выполнить приказ хозяина. Зал был плохо освещён, горел лишь один масляный фонарь возле входа на кухню, лица человека я не рассмотрел, но его движения и походка показались мне знакомыми.

– Ну, что, вот мы и снова встретились, - человек приблизился, выйдя на свет и, я его сразу же узнал. Это был стражник Нолан из Бюда, только сейчас он выглядел иначе, не таким идиотом, когда извинялся перед нами.

– Что, быть стражником уже надоело или не так выгодно, как быть грабителем? – я отступил в центр зала, там было меньше шансов налететь на стол или лавку во время драки.

– А кто тебе сказал, что я больше не стражник? Это слишком хорошая и прибыльная работа, но ведь человеку всегда чего-то не хватает, - сказав это, он напал. Действовал предсказуемо, но его атака принесла ему совсем не тот результат, на какой он рассчитывал. У меня было два меча и бить я мог с двух рук одновременно, а не поочерёдно, в итоге один меч я подставил под удар, а вторым подрубил ему ногу. Он почему-то думал, что я буду, бить сверху, и закрылся от меня щитом, тем самым подставив свои ноги под удар.

– Неожиданно да? – после удара я отпрыгнул назад и в сторону, чтобы он не смог достать до меня в ответ. Нолан стерпел боль и, приволакивая ногу, снова двинулся на меня, оставляя за собой на полу таверны кровавый след. – Всё, я могу с тобой больше не драться, буду бегать вокруг стола и ждать, когда ты истечёшь кровью, - я отступил ещё на несколько шагов, - но ты же не хочешь этого, правда? Я сейчас только одного не могу понять, куда смотрит местный градоначальник?

– Наивный ты, он же в доле, только доказать ты это не сможешь, - сказал он и чуть сместился в сторону. Я увидел, как перед этим он на мгновение отвёл взгляд, посмотрев наверх на лестницу. Даже не взглянув туда, я резко наклонился влево и в этот момент, пролетевший мимо арбалетный болт, ударил в стену за моей спиной. Стрелял в меня хозяин таверны, решив, помочь своему подельнику разделаться со мной. Медлить мне теперь было нельзя, от второго болта я уже мог не уклониться. Подбросив лавку ногой, швырнул её в Нолана, отвлекая этим, потом прыгнул вслед за ней и со всей силы вбил меч в его грудь. Меч вошёл с хрустом, проломив и кожаный доспех, и грудину. Покончив с ним, побежал наверх, там сейчас хозяин таверны дрожащими руками заряжал арбалет. Я успел вовремя, поднявшись в тот момент, когда он уже укладывал на него болт. Завершить заряжание я ему не дал, ударив мечом по арбалету, перерубил и болт, и тетиву. Хозяин оказался довольно шустрым человеком, для своих лет пятидесяти на вид. Он бросил в меня испорченный арбалет и с разбегу выпрыгнул в окно. Я побежал за ним, но остановился у окна, второй этаж, а я всё-таки босиком. Хозяин, приземлившись в лужу, быстро встал, собираясь убежать, но чей-то арбалетный болт остановил его навсегда, пробив шею насквозь. Я не видел стрелка, он стоял за углом, но был благодарен ему за этот точный выстрел.

Возле горящего дома наконец-то стали появляться люди, бороться с огнём никто из них не собирался, они просто смотрели, как он горит. Никого больше не обнаружив в таверне, я вышел на улицу, чтобы найти Лемара, его мать и сестёр.

– Вот он, это он дом спалил, держите его! – крикнул кто-то и вокруг меня, стала собираться толпа. Я остановился и посмотрел на этих трусливых людей, которые обвинили в поджоге первого встречного.

– Где ваш начальник стражи? Где градоначальник? Почему их здесь сейчас нет? – громко сказал я и шагнул вперёд на толпу. – В вашем городе орудует банда, они грабят и убивают людей, вы что об этом не знали? Знали и молчали! А это значит что вы с ними заодно!

– Ты кто такой чтобы так говорить? – из толпы вышел человек, одетый достаточно дорого для простого горожанина. Как только он появился, толпа сразу притихла.

– А кто ты, чтобы спрашивать? - Наглость и надменность этого человека стала пробуждать во мне опасного зверя, я сдерживал себя, как только мог.

– Я градоначальник, эт-барон Лоратон (приставка "эт" говорила о том, что барон не имеет земель), теперь назови себя.

– Я барон Волар, наказующий его величества Верланда второго (фактически и судья, и палач в одном флаконе), властью данной мне королём, обвиняю эт-барона Лоратона в пособничестве преступникам и присвоении чужого имущества. – Честно говоря, я не знал, что и как здесь говорят в таких случаях, пришлось импровизировать, но в целом я угадал.

Градоначальник после такого обвинения как-то сразу задёргался и стал искать в толпе кого-то. Не увидев искомого им человека, он пустился наутёк, так как обвинение было очень серьёзным, за эти деяния ему грозила виселица - позорная казнь для аристократа. Убежать далеко он не смог, упал через два десятка метров с арбалетным болтом в ноге. Я поискал взглядом стрелка, уже дважды мне пришедшего на помощь и с удивлением обнаружил что это Лемар.

– Извини, промазал, долго арбалет держал, прицелившись, руки стали дрожать, - объяснил он свой промах, подойдя ко мне. Одет он был также как я, в одних штанах и босиком.

– То что промазал, это только к лучшему, этот гад должен понести заслуженное наказание, - попасть на виселицу! Как мать и сестры?

– Нормально, уже проснулись, только теперь снова мокрые и в грязи по самые уши.

Толпа зевак, глядя на нас, молчала. Известие о том что их градоначальник бандит, стало для них ужасной новостью, а присутствие в их маленьком городке наказующего, повергло в шок. Я сейчас для них был по рангу даже выше какого-нибудь графа, пользуясь доверием самого короля, мог казнить и миловать.

К рассвету дом догорел, от него осталась лишь печь, возвышающаяся над пепелищем. Конюшня, где находились наши кони, не пострадала. Одежду и доспехи, отданные в чистку хозяину, мы с Лемаром нашли у него в комнате. Наши уже почищенные вещи он аккуратно сложил в свой сундук, видимо решив, что они нам больше не понадобятся.

Эт-барон Лоратон ожидал казни, будучи привязанным к столбу на городской площади. Чтобы он не сбежал, я выставил охрану, точнее наблюдателя, в лице матери Лемара, в этом городе больше доверять было некому. Пока мы с Лемаром переодевались, она присматривала за ним, держа в руках заряженный арбалет. Стрелять из него она не умела, но вид у неё был грозный и подойти никто не решился. К полудню по моему распоряжению несколько местных мужиков собрали виселицу, после чего эт-барон Лоратон был казнён. Лавку из под его ног выбил я, как наказующий короля от меня требовалось соблюсти все формальности казни, включая и это, так как обычного палача под рукой не нашлось.

Город мы покинули ближе к вечеру, потому что после казни пришлось, писать письмо графу, с кратким пояснением случившегося и просьбой, прислать в городок Курит нового градоначальника. Писал письмо не я, потому что не умел, Лемар подсуетился и нашёл мне писаря. Потом я выбрал из местных жителей человека люто ненавидящего бывшего барона, и отправил его с письмом к Катнару. Перед самым отъездом устроил обыск в доме Лоратона, семьи у него не было, поэтому мне никто не помешал это сделать. Нашёл деньги, сто десять монет золотом и двести сорок шесть серебром. Забрал всё себе, их всё равно бы украли, а так они вместо оплаты за работу пойдут, всё-таки мы целую банду уничтожили.

– Лемар, как думаешь, нам в Бюд заехать или ну его?

– А это что и где?

– Это ещё один почти такой же городок, он по пути, как раз к ночи там будем. Комнату снимем, выспимся, может быть, - предположил я, так как в прошлый раз у нас с Чаресом этого сделать не получилось. Нолана сейчас там нет, но вместо него может появиться кто-то другой. Мне снова придётся наводить порядок, а я этого сейчас не хотел, после вчерашней ночи ещё до сих пор руки дрожат, и виселица перед глазами стоит. Я сейчас чувствовал себя конкретным палачом. Одно дело, когда ты даёшь человеку, в моём случае магу, приговорённому к смерти, шанс победить, другое, когда выбиваешь опору из-под ног человека и на его шее, затягивается петля. Да, я палач в обоих случаях, но в обоих случаях чувствуешь себя сильно по-разному.

– Может мы лучше под небом? У нас так и спокойнее, и безопаснее, получается, - предложил Лемар и я с ним согласился.

На ночлег мы остановились, проехав мимо Бюда, обогнув его по дуге, чтобы не было соблазна, заехать и снять там комнату на ночь. Для остановки выбрали лесную поляну, так как дорога в основном уже была проложена сквозь лес. По моим подсчётам завтра к вечеру мы должны добраться до Волара, где уже сможем нормально отдохнуть в полной безопасности. Лемар сам вызвался дежурить первым, он ещё был перевозбуждён, после ночного боя и последующей казни эт-барона.

Первую половину ночи он просидел в одиночестве, мать не могла составить ему компанию, она устала даже больше чем мы, на ней ведь ещё была забота о дочерях. Проснулся я сам, меня никто не будил, так как время моего дежурства ещё не пришло.

– Спи, рано ещё, - Лемар попытался уложить меня обратно, но сон меня покинул безвозвратно и заснуть снова, у меня бы не получилось.

– Нет, всё, выспался я уже, - я встал и подсел ближе к костру. У меня было ощущение, что за нами сейчас кто-то наблюдает. Я не подавая вида, осмотрелся, но никого не заметил, в лесу было тихо, только ветер слегка покачивал верхушки деревьев, срывая с них, начинающую желтеть листву.

Приблизительно около часа мы просидели с Лемаром у костра, молча, глядя на огонь и думая каждый о своём. Вскоре я отправил его спать, а сам занялся подбрасыванием дров в костёр, ближе к утру заметно похолодало, хотелось больше тепла.

Когда костёр разгорелся, я увидел причину моего странного и необъяснимого беспокойства. На краю поляны стоял волк, он не нападал и не уходил, просто стоял и смотрел на меня. Я тоже сидя у костра, смотрел на него, при этом держа в руках заряженный на всякий случай арбалет. Мы смотрели друг на друга минут десять, после чего он ушёл. Волк был один и видимо всё это время прикидывал шансы на удачную охоту, без стаи шансов у него не было, видимо, поэтому он и ушёл.

– Умный и осторожный, - подумал я и стал, будить Лемара. Утренние сумерки таяли с каждой минутой, оставляя после себя лёгкий туман.

– Что, уже? Я же только что заснул! – Лемар тёр глаза и зевал, но обратно спать не прилёг. Проснувшись сам, он разбудил мать, а она потом разбудила дочерей. Не торопясь мы позавтракали, собрали вещи, оседлали коней и так же не торопясь поехали дальше.

В полдень добрались до развилки, где дорога направо вела к той деревне, на которую приблизительно полгода назад напали наёмники, после чего она сгорела дотла. Я решил, завернуть и посмотреть, что от неё осталось.

К моему удивлению сейчас деревня уже почти полностью была восстановлена и стала даже немного больше, чем была. Жители нас встретили как дорогих гостей, мне даже показалось подозрительной их доброта, так меня не встречали нигде, наоборот, люди были не рады моему появлению, даже вместе с Чаресом. Здесь мы немного отдохнули и нормально поели. Накормили нас очень вкусно приготовленной кашей с мясом. На мой вопрос что это за мясо и откуда, мне ответили, что Новар присылает каждый месяц по паре оленей или кабанов. За это они ему безгранично благодарны, так как смогли нормально пережить голодную весну и начало лета. Я мысленно улыбался, ведь мясо это они получали с моей подачи, предложив его выдавать, как говориться – « как шубу с царского плеча», только не шубу, а тушу. В словах всего-то первые буквы разные, а отличие на деле получается огромное.

– Эрит, а тебя тут уважают, - высказал своё мнение Лемар об отношении ко мне крестьян после того, как мы покинули деревню. – Правда, не все, несколько человек косо смотрят.

– А всеобщей любви и не бывает, для кого-то ты очень хороший, а для кого-то – враг. Это сейчас они ещё не знают, что я королевский наказующий, иначе такого тёплого приёма могло и не быть. Если разобраться, наказующий это – палач, а палачей народ не любит.

– И я тогда тоже палач, ведь я помогаю тебе, не только просматривая ауры людей. Вчера человека убил и ещё одного ранил в ногу, - Лемар сопоставил свои действия с моими словами. От понимания, что он пусть и не палач в чистом виде, а просто помощник, ему стало грустно. Он даже с какой-то жалостью посмотрел на мать и сестёр. Хотел для них лучшей жизни, а получилось, что она возможно и в Воларе будет не сильно отличаться от прошлой в столице. Сама Лирита сейчас была можно сказать, счастлива, после тёплого приёма оказанного нам в деревне, ей теперь снова захотелось жить. До этого момента радости и блеска в её глазах я не замечал, это была уставшая женщина, воспитывающая троих детей, сейчас правда уже двоих, Лемар вырос.

Через приблизительно три часа дорога вывела нас к замку Волар, у меня от его вида даже настроение улучшилось, ведь я домой приехал. Это было очень странное чувство, в другом мире у меня тоже был дом, комнату в общежитии тоже можно назвать домом, но чувства такого у меня никогда не возникало, видимо потому, что там меня никто не ждал.

– Это Волар? – Лемар остановил коня, увидев замок на вершине невысокого холма.

– Да, это он, мы наконец-то приехали.

За время моего отсутствия около замка появилось несколько домов, построенных вдоль дороги. На крыше замка, по его углам развивались сине-красные флаги с гербом Волара посередине. Вид старого замка лишь только от этих двух изменений улучшился, теперь он стал больше похож на замок, а не на обычный большой и каменный дом. Нас заметили и через несколько минут, навстречу нам из ворот замка выехал отряд из пяти воинов. Во главе отряда был Чарес, я узнал его сразу, он ничуть не изменился за это время. Лишь подъехав ближе, он с удивлением признал в неизвестном человеке меня.

– Эрит, ты вернулся! – Чарес был искренне рад моему возвращению.

– А ты что надеялся от меня так быстро избавиться? Не дождёшься? – мы оба спешились и обнялись как старые друзья.

– Кто это с тобой?

– Знакомьтесь, это Лемар, мой помощник, его мать Лирита и его сёстры, - называть их имена не стал, потому что не запомнил, слышал несколько раз, как их называла Лирита, но в те моменты я был сильно занят. Сейчас мог запросто либо перепутать, кого как зовут, либо вообще исковеркать их имена до не узнаваемости.

– Очень приятно познакомиться, меня зовут Чарес, - он пригладил усы, глядя в это время только на мать Лемара.

– Ещё не безнадёжен, - подумал я, увидев, как Лирита смущённо опустила глаза.

– Они решили поменять место жительства и переехать к нам, надеюсь, для них у нас найдётся место.

– Найдётся, - Чарес запрыгнул в седло, намекая, что не стоит разговаривать на дороге, для разговора есть другое место, в замке же гораздо удобнее. Он, правда, до замка не дотерпел, расспрашивать стал сразу, как только мы выдвинулись. – Ты изменился, заметно возмужал, теперь не похож на того юнца, каким был ещё год назад, но разговариваешь до сих пор смешно.

– Это не столь важно, ты же меня понимаешь. Как у вас тут, Борош не донимает?

– Ничего пока не скажу, сейчас к Новару придём, он тебе обо всём и расскажет.

– Что, настолько всё плохо?

– Наоборот, всё очень хорошо.

Мы въехали во двор замка, здесь бурлила жизнь, мужики перетаскивали брёвна, занимаясь ремонтом лестниц ведущих на стену. Дети собирали щепу и прочий мусор, оставшийся после обработки древесины, несколько женщин что-то стирали в больших деревянных корытах.

– Я что-то Кельны не вижу? – самой главной женщины замка на данный момент во дворе не было, а ведь без её присмотра ни одно дело не делалось.

– Ушла на мельницу, мельника, наверное, распекает, скоро вернётся, - пояснил Чарес. – Дорш, Мавот, проводите Лириту в мою бывшую комнату и помогите обустроиться, - приказал он двум сопровождавшим нас воинам. – Идём, Новар уже давно у окна стоит, ждет, когда ты к нему поднимешься.

Я поднял голову и увидел в окне верхнего этажа Новара, он улыбался, чего раньше я никогда не видел. Помахал ему рукой, от чего его улыбка стала ещё шире.

– Чарес, это тебе, подарок, надеюсь, угадал с размером, - отвязав от седла сумку с новым доспехом, передал ему.

– Мне!? – Удивился он, - а что это? – Не дожидаясь ответа, он развязал горловину мешка (сумка именно так и выглядела, как обычный мешок), вынул из него доспех и на несколько долгих секунд завис как старый компьютер. – А, э, - это всё что он смог сказать, увидев подарок, после чего посмотрев на свой старый доспех, быстро его снял и надел новый. – Как по мне шит, спасибо! О таком доспехе можно только мечтать, больших денег, наверное, стоит?

– Не за что, для тебя никаких денег не жалко, ну, так мы идём к Новару или нет? Для него тоже подарок есть, мне самому не терпится узнать, подойдёт или нет, - я достал из другой сумки шкатулку с очками.

– Да, идём, - Чарес прицепил к поясу ножны с мечом, и мы вошли в замок.

– Здравствуй отец, - я вошёл в комнату и поздоровался с бароном.

– Здравствуй сын, - Новар стоял у окна, опираясь на костыли местного производства, а костылей я здесь ещё ни у кого не видел. – Я рад что ты вернулся, надеюсь надолго.

– Скорее всего, нет, Катнар не позволит долго сидеть без дела, но думаю, недели две или три побуду. Это подарок, примерь, - подойдя к нему, протянул шкатулку, заранее открытую.

– Что это? – взяв очки в руки, Новар крутил их рассматривая.

– Позволь, помогу, - отобрав из его цепких рук очки в золотой оправе, я надел их на него. От неожиданного прозрения он чуть было не выронил костыли.

– Ха, я вижу! Чарес, хитрая твоя морда, я теперь вижу тебя! – Новар осматривая комнату, остановился взглядом на Чаресе. – Ты, где взял доспех за двадцать золотых? – спросил он, увидев его новый доспех и назвав почти точную его стоимость. Чарес услышав цену, посмотрел на меня так, словно я его разорил, отобрав последние деньги.

– Эрит подарил, - сдал он меня тут же.

– Король щедро оплачивает некоторые услуги, - пояснил я и достал несколько мешочков с монетами. О том, как мне достались эти золотые и серебряные монеты, я решил, умолчать.

– Это должны быть очень и очень важные услуги, чтобы за них столько платить. Что же ты такого для него сделал? – Новар увидев несколько мешочков, которые здесь именовались кошельками, сильно удивился. Об удивлении Чареса и говорить было нечего, он стоял, открыв рот.

– Сказать не могу, графу слово дал, что молчать буду, вместо этого покажу вот это, чтобы стало понятно, - я достал из единственного кармана кольцо с фамильным гербом короля.

– Ох, ты ж! – Новар, оказывается, хорошо знал, что означало, когда король давал кольцо человеку не принадлежавшему к его семье.

– И что это? – Чарес в отличие от Новара этого не знал и с любопытством разглядывал королевский герб.

– Тебе этого лучше не знать, - ответил Новар, удивив его даже больше, чем он был удивлён, увидев много денег.

– Настолько секрет что даже старому другу не расскажешь? – Чарес даже обиделся, услышав, что об этом ему лучше не знать.

– Вообще-то не такой уж и секрет, просто мне самому бы не хотелось, чтобы Эрит стал тем, кого ненавидят все. Мой сын, - Новар сделал паузу и потом выдавил из себя слово, которое его сильно расстроило, - королевский наказующий и не просто наказующий, а с правом убивать магов. Колечко это немного отличается от других, я видел однажды несколько человек с такими кольцами. На их кольцах не было вот этих букв, - Новар повернул кольцо так, чтобы солнечный свет попадал точно на герб. – Смотри и читай, нео – омо, в переводе, с какого там древнего языка, означает убийца магов. Сейчас таких убийц называют просто – «Неом», вот так-то.

– Ты-то откуда об этом знаешь? – удивился Чарес такой специфической информированностью старого друга.

– В одной старой книге вычитал, когда мои глаза ещё хорошо видели. Это было лет так тридцать назад, когда я был во дворце, давал там вассальную клятву Верланду. В комнате, где я ожидал, был шкаф с книгами, вот в одной из них и было написано об этом.

Я стоял и слушал, не перебивая, информация лишней никогда не бывает, тем более, если она теперь касается меня.

– А нам это, чем грозит? – Чарес сейчас и верил, и не верил словам Новара, для него это было, похоже, на старую вымышленную легенду.

– Ничем, кроме страха других баронов и магов, ну и простых людей, конечно же, тоже. Представь, как ты себя будешь чувствовать, когда к тебе придёт человек с таким вот кольцом? Вот то-то и оно, сразу появится желание бежать. Мне кажется, что нам не помешало бы чего-нибудь съесть, как вы на это смотрите? – Новар сменил тему разговора, было видно что она не доставляет ему ни интереса, ни особой радости от полученного его сыном такого звания.

Глава 13

Глава 13

Новар распорядился, чтобы нам принесли обед в его комнату. Я попросил, чтобы принесли на четыре персоны, так как хотел, познакомить отца с Лемаром. Он слегка удивился, узнав, что этот парень является моим помощником. Мне пришлось объяснить, почему именно он, чтобы потом вопросов было меньше.

Лемар стеснялся, есть, сидя за одним столом с двумя баронами сразу, причём баронами в полном смысле этого слова, то есть имеющими и замок, и территорию. К эт-баронам у него было отношение не такое уважительное, он считал, что большинство из них этот титул получили незаслуженно.

– Откуда столько людей? У нас же был в них сильный недостаток? – спросил я, услышав, как во дворе снова застучали топоры.

– Твоя идея сработала на все сто, Чарес привёл с собой отряд наёмников из двадцати человек. Они сожгли пару деревень, принадлежащих нашему «драгоценному» соседу Борошу. Крестьяне, разумеется, лишившись всего, пошли к нему, а потом сразу ко мне, как я и говорил, он их к себе в замок не пустил. Пришло двести шесть человек, к сожалению, без домашней живности. Борош отнял у них всё, даже кур не оставил, - пояснил Новар.

– Он мстить не пытался, за деревни, крестьян?

– Сделал одну попытку, но неудачную. Граф выполнил обещание и прислал королевских гвардейцев. Они, правда, были не настоящие, Катнар обычных солдат в форму гвардейцев переодел, для надёжности. Так вот они через несколько дней встретились с Борошом, после чего он быстро вернулся к себе в замок, кто же в здравом уме против короля пойдёт. Ему дали понять, что Волар теперь под присмотром самого Верланда и сюда лучше не лезть, иначе потом будет сильно больно, - теперь мне ответил Чарес, всё время посматривающий на свой новый доспех, не запачкал ли он его нечаянно каким-нибудь соусом.

– Чарес, честное слово, сними доспех и ешь нормально, а то ведёшь себя как девица на выданье, - не выдержал Новар. Он сейчас видел всё очень хорошо, так как очки не снимал, линзы подошли настолько хорошо, словно их ему подбирал опытный офтальмолог.

– Ты сказал, что солдаты были, а сейчас их что уже нет?

– Почему нет? Есть! Только они форму сменили, если король узнает, что они её носят без разрешения, головы всем оторвёт. Катнар это понимает, поэтому весь этот маскарад ему был нужен всего на один раз, чтобы Бороша припугнуть. Борош, конечно, за нами посматривает издалека, видит, что солдаты никуда не делись и не важно, что это уже не гвардейцы.

Обед затянулся часа на два, первый час рассказывали Новар с Чаресом, второй час мы с Лемаром. Я поведал о том, что побывал в гостях у барона Маторока, но, разумеется, не сказал, что я там делал. Лемар мне помогал в рассказе, добавляя всяких не существенных мелочей, но много, из-за чего рассказ стал намного интереснее. Об обучении у Шеса не рассказал ничего, словно там и не был. Потом был рассказ о драке в таверне, в Каболаре, а не в Курите несколько дней назад. Чарес сразу же вспомнил о том, как якобы я огрёб от того мажора несколько лет назад и что теперь, ему от меня прилетел ответ. О том, что это был сын казначея, я тоже умолчал, чтобы они не переживали из-за этого.

После двух часов общих рассказов, Новар всё-таки сжалился и отпустил нас с Лемаром отдыхать. Я поднялся к себе в комнату и с наслаждением сбросил броню и сапоги. Вскоре слуги принесли горячей воды и корыто, в которое я и залез как в ванну. От неописуемого наслаждения чуть не заснул прямо в этом корыте. Сделать мне это помешал стук в дверь.

– Входите, открыто! – сказал я, выбравшись из уже остывшей воды и завернувшись в просто огромное как одеяло полотенце.

– Здравствуй Эрит, я тебе молока принесла, - в комнату вошла Кельна.

– Спасибо, ты как знала, что мне пить захочется, - пока она ставила кувшин с молоком на стол, я залез в свою сумку и достал оттуда платок, купленный для неё в подарок. – Вот, это тебе, из Каболара привёз.

Кельна с каким-то недоверием приняла из моих рук платок и, развернув его, пустила слезу, а потом обняла, продолжая лить слёзы и вытирая их об мою грудь. Почему она плакала, мне было не совсем понятно, может от радости, а может и ещё от чего-то, но я стал успокаивать. Когда успокоил, заставил, примерить подарок, после чего увидел самую счастливую женщину Волара.

– Как мало оказывается надо для того, чтобы эту женщину сделать счастливой хотя бы на некоторое время, - подумал я.

– Ой, я же вообще-то тебе одежду принесла, переодеться тебе надо. А эту, - она показала на ту, что была разбросана по всей комнате, - я велю постирать, и броню твою тоже заставлю почистить.

Она повязала платок на шею, собрала мою грязную одежду и ещё раз, поблагодарив за подарок, ушла. Так как в комнате было достаточно тепло из всей одежды что она мне принесла взамен, я надел только кальсоны и прилёг на кровать.

– Как же всё-таки хорошо быть дома, - подумал я и провалился в сон.

Разбудил меня громогласный петух, настойчиво кукарекающий где-то неподалёку от окна. Открыв глаза, несколько минут лежал, глядя в потолок, обдумывая план действий на ближайшие дни. Никаких особо важных дел мне Новар не поручал, всё, о чём мы с ним договорились это то, что нам нужно будет поговорить наедине. Он собирался мне сказать что-то важное, касающееся баронства. Так как разговор не требовал срочности, я решил, что приду к нему вечером, а весь день потрачу на осмотр территории. А-то как-то неправильно получается, я даже не знаю, сколько у нас земли. Мало того я даже не знаю, кто наш сосед с другой стороны, мне никто о нём не рассказывал.

Одевшись, решил, сходить на кухню, для завтрака ещё время не пришло, а на меня уже с утра напал «жор» есть хотелось так, словно пару дней голодал. На кухне трудились всё те же женщины и их подрастающее помощницы. Пока ел, сидя за кухонным столом, думал что не так, в замке что-то изменилось за то время, пока я отсутствовал. Осмотр кухни ничего не дал, всё как было, так и осталось, а чуть позже до меня всё же дошло, - это были улыбки женщин и заметно подросших девочек. Они улыбались, несмотря на довольно тяжёлый труд. Баронство, получив от графа защиту, стало понемногу развиваться и принимать к себе людей из соседних баронств. Увеличение количества рабочих рук, означало увеличение дохода, а с учётом того что Новар не сдирал со своих крестьян три шкуры, люди стали жить чуточку лучше. Незадолго до моего появления, с полей был собран урожай, в этом году очень не плохой, теперь до следующего урожая продуктов должно было хватить с лихвой. Правда, только на то количество крестьян и прочих жителей баронства что есть на данный момент.

Основательно подкрепившись, вышел во двор и увидел Чареса.

– А вот и мой гид в осмотре территории, - подумал я.

– Чарес, составишь компанию?

– С удовольствием, а в чём?

– Хочу на мельницу посмотреть, да и вообще проехаться по нашим землям, увидеть, на что можно рассчитывать.

– В каком плане, на что? Ещё пару деревень отстроить?

– Об этом пока слишком рано думать, у нас столько крестьян пока нет, чтобы ещё на две деревни набралось. Хотя есть одна идея, где их взять, но это чуть позже обсудим. Ты сейчас завтракать идёшь?

– Да.

– Значит сразу после, и поедем, думаю, Лемара тоже нужно с собой взять, пусть посмотрит, как мы живём, он этого очень хотел.

Запланированный выезд сразу после завтрака был отложен часа на два, сборы заняли слишком много времени. Моя одежда не полностью высохла после стирки и чистки, пришлось, досушивать у камина. Без своей брони я выезжать из замка не хотел, да и Чарес бы не выпустил, ему было приказано меня охранять. Борош на данный момент хоть и притих, но мог, решиться на отчаянный шаг, то есть попытаться, убить меня. Если это удастся, ему останется дождаться, когда умрёт Новар, после чего он без особых проблем сможет забрать баронство Волар себе.

Я хотел просто прогуляться по баронству, а получилась какая-то инспектирующая поездка. Отряд из пятнадцати человек вооружённых как на войну, пугал своим видом всех, кому попадался на пути. Мельник, увидев нас, заперся на мельнице, но вскоре поняв что это свои, долго кланялся, предлагая нам отведать только что испечённого его женой хлеба. Есть никто из нас не хотел, мы в замке все хорошо позавтракали, некоторые даже слишком хорошо. Лемар попав в руки Кельны, из кухни потом чуть ли не выполз.

Честно говоря, мельница мне понравилась, жернова приводились в движение потоком воды. Для этого была построена маленькая плотина. Да, вся конструкция простого механизма была изготовлена из дерева, но она прекрасно работала уже не первый год. Посмотрев на плотину, предложил Чаресу сделать ещё одну где-нибудь в другом месте. Сделав пруд, в нём можно будет выращивать рыбу. Чарес лишь улыбнулся на это, видимо подумав что это пустая затея. По его мнению, проще рыбу выловить в реке, правда, он не знал в какой, на территории Волара больших рек не было, лишь ручьи и маленькие пруды, образовавшиеся сами собой и сейчас заросшие камышом.

Ближе к вечеру мы вернулись в замок, я был доволен увиденным и стал строить планы по развитию баронства, но им не суждено было сбыться в ближайшем будущем. В то время, когда мы ужинали, прибыл гонец из Каболара с тревожной новостью - король Верланд второй умер.

– И что теперь? – спросил я, посмотрев на Новара.

– Ничего, на престол взойдёт его старший сын Теорон первый, а мне, то есть теперь тебе, придется ехать в Каболар, давать клятву новому королю.

– Почему мне? – Удивился я, зная о том, что клятву даёт глава рода, в данном случае это Новар.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить сегодня, после ужина жду тебя у себя комнате. Пока не забыл, - Новар сменил тему, - хотел спросить, куда ты дел свой меч?

– Меч? – я посмотрел на меч и вспомнил, что у меня на поясе сейчас другой меч, его я подобрал в Курите, а мой сгорел вместе с домом. Железо, конечно, не горит, но я посчитал, что побывав в огне, он теперь будет стоить не больше обычной полоски стали, и искать его на пепелище даже не стал. – Он сгорел, - коротко ответил я, без пояснения как это произошло.

– Сгорел!? – удивился Новар, - хотелось бы услышать, как это произошло, но думаю, ты мне и об этом не расскажешь. Для поездки к королю тебе потребуется новое оружие, есть у меня кое-что подходящее, чуть позже отдам. Чарес, тебе тоже нужно будет присутствовать при нашем разговоре, - он посмотрел на него, застывшего с утиной ножкой в руке.

Через час после ужина я шёл в комнату Новара, думая о том, чем мне грозит разговор с ним. Новар, когда говорил о необходимости поговорить, выглядел слишком серьёзным. Когда я пришёл к нему, Чарес уже был там и пытался узнать, о чём пойдёт разговор. Новар молчал, делая вид, что о чём-то напряжённо думает.

– А вот и Эрит, проходи, садись, - Новар показал на свободное кресло. – Читай! – он протянул мне свиток из очень дорогой бумаги.

– Не умею, забыл, как это делается, - напомнил я. На самом деле я никогда и не умел, а обучаться грамоте мне было просто некогда.

– Извини, забыл, тебе придётся научиться заново и как можно скорее. Тогда читай ты, - свиток перешёл в руки Чареса. Он недоверчиво развернул его и замер, успев прочитать первые несколько слов, – «Я, барон Новар Даврок Волар».

– Дальше, - поторопил Новар. Чарес удивлённо посмотрел на него и стал читать дальше.

« – Третьего числапервого месяца осени года 1462, передаю баронство Волар со всеми его землями и крестьянами в распоряжение моему сыну Эриту Новару Волару. С этого дня и до конца его дней он будет представлять род Волар, и отвечать перед королём за соблюдение законов, оплату налога и предоставление войска по первому требованию».

Прочитав всё, что было написано в этом свитке, Чарес ещё раз посмотрел на Новара, а потом перевёл взгляд на меня. Вид у меня был не менее удивленный, чем у самого Чареса, такого поворота мы с ним оба не ожидали.

– А не рано ли? – спросил он, зная правду о том, кто я на самом деле и сомнениях самого Новара относительно меня, как настоящего сына.

– Нет, не рано, я болен и стар, а баронству нужен здоровый и молодой хозяин, к тому же через месяц коронация, как я буду вставать на одно колено, если я даже на два встать не могу? Одним словом, у нас есть три недели, чтобы научить Эрита всему, начиная с грамоты, клятву нужно же будет подписать, а королевское обязательство прочесть и тоже подписать.

– Ну, так скажем, из меня учитель грамоты как из коровы конь, - сразу предупредил Чарес.

– Учить грамоте его буду я, так как ничему другому научить просто не смогу. Пошив одежды для участия в коронации, возьмёт на себя Кельна, от тебя потребуется подтянуть навык верховой езды и обеспечить охрану по пути в столицу. Да, ты тоже поедешь и возьмёшь ещё десяток воинов, у Эрита должна быть хоть какая-то свита, не одному же ему туда ехать.

Начиная со следующего утра, моя жизнь превратилась в кошмар. Утром и вечером занятия с Новаром, днём верховая езда с Чаресом, перед сном долгие споры с портным. Всё то, что мне предлагал портной, я отвергал, не одежда, а сплошные кружева. Я не клоун, в конце концов, чтобы в такое наряжаться! После нескольких часов споров портной сдался и согласился, пошить то, что я захотел. Цвет костюма выбрали чёрный, он выглядел всегда более выигрышно. В костюме никаких кружевных воротников и манжет, серебряные пуговицы допустимы, но их не должно быть слишком много, это всё касалось только верхней части костюма. К штанам таких жёстких требований у меня не было, они и так будут вполне обычные, там рюшечки не нужны. Сапоги тоже пришлось немного видоизменить, я заказал с более высоким голенищем до колена и шнуровкой по бокам, чтобы можно было плотнее прижать к ноге. В шнуровку потом можно будет вплести ножны кинжала, если это потребуется в дальнейшем. Своего так сказать фамильного меча я лишился, заказать новый или купить уже готовый, можно было только в столице, а на это потребуется время, поэтому Новар выдал мне шпагу. Особой красоты в этом оружии не было, но городская знать носила именно шпаги, с ней я не буду выделяться среди них как белая ворона. Вообще-то ворона я буду как раз чёрная, цвет костюма будет таким, но надеюсь, что в чёрном костюме буду не только я.

Неделя пролетела как один день, а потом произошло то, чего вообще никто не ожидал, в гости приехал Борош. Приехал мириться, видимо поняв, что Волара ему не видать как своих ушей, а дальше жить как-то надо. Новар для разговора с соседом приказал, подготовить большой зал, чтобы он не ходил по замку, с целью узнать, стали мы жить лучше или же хуже. В тот момент, когда он приехал со своей немногочисленной свитой, я примерял уже готовый для коронации костюм. После долгих споров и поправок портной всё-таки сделал именно то, чего я хотел. Он, правда, был не доволен своей работой, заявив, что костюм получился не парадный, но мне на его недовольство было плевать, меня всё устраивало. Лемару костюм тоже понравился и он тоже не видел никакого смысла в кружевах и рюшечках. Мой помощник всегда и везде был рядом, Новар обучал меня грамоте, Лемар сидел в соседнем кресле, тоже пытаясь научиться. Целенаправленно учили грамоте только меня, но он тоже получил часть знаний и к концу недели, уже мог прочитать какой-нибудь не сложный текст. Барон оказался хорошим учителем, не кричал, не ругался, объяснял понятно и всего за неделю вбил в мою голову алфавит, основные правила написания и умение читать, пусть пока по слогам, но я теперь мог осилить любой текст. Такой скорости собственного обучения я был удивлён, а вот Новар нет, посчитав, что я просто вспоминаю, то что уже знал.

– Чарес, что этому борову от меня надо? Просто так он в гости никогда не приезжал, - Новар посматривая во двор через приоткрытое окно, наблюдал за незваными гостями.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – удивился Чарес. – Я что должен знать, какие мысли кружат в его голове?

– Найди Эрита, скажи, что он срочно нужен.

– Чего его искать-то, он у себя, с портным до сих пор ругается. Честно говоря, его костюм мне нравится, ничего лишнего и выглядит солидно, вот только портной почему-то не доволен - сказал он и пошёл в комнату Эрита, объяснить, что от него требуется сделать и как он должен себя вести по отношению к Борошу.

Чарес появился у меня в комнате, когда я надевал новые сапоги и с ходу заявил, что я лично должен встречать гостей, так как я теперь являюсь владельцем баронства.

– И что я буду должен сделать?

– Ничего особенного, встретишь, выслушаешь, желательно без применения острого железа независимо от его слов. Убить гостя считается очень плохим поступком, ты потом можешь стать изгоем, а это сильно навредит баронству в дальнейшем. С нами потом никто не захочет торговать. Он уже во дворе, так что цепляй шпагу и бегом вниз, Новар, наверное, уже там.

Перед встречей с соседом у меня начался мандраж, с одной стороны мы с ним вроде как в состоянии войны находимся, а с другой стороны и на войне с врагом иногда ведут переговоры.

Новые сапоги немного жали, из-за чего первые два десятка метров я шёл походкой хромой утки.

– Может немного воды в сапоги налить, они так быстрее растоптаться могут? – предложил Лемар.

– Это мысль, сбегай за ней на кухню, я тебя здесь подожду, - я отправил Лемара за водой.

Через пять минут он вернулся с кувшином и в мои сапоги, потекла прохладная вода. Ноги практически сразу почувствовали облегчение, а ещё через пару минут сапоги перестали их сжимать и моя походка, стала почти нормальной. Когда я вошёл в зал, Борош со своей свитой был уже там, правда, сказать Новару ещё ничего не успел.

– Боров, а не Борош, - подумал я, увидев соседа. Если о Новаре можно было сказать – шкаф среднего роста, потому что был мужиком не толстым, а мощным как медведь, то Борош был как раз толстым. Двойной подбородок и толстые щёки с маленькими глазками, делали лицо Бороша отталкивающим, а объёмный живот превратил его фигуру в бочонок на ножках. Рядом с ним стояла почти такого же вида молодая особа, посматривающая на всех с какой-то брезгливостью во взгляде.

– Приветствую хозяина Волара, - Борош подойдя ближе к Новару, попытался изобразить поклон, но имея второй подбородок и огромный живот, это у него не очень-то и получилось.

– Я тоже приветствую тебя Рамос, только я уже не хозяин Волара, с недавнего времени им стал мой сын Эрит, так что со всеми вопросами теперь к нему.

Я подошёл к Новару, встав от него справа. Обозначив поклон, слегка кивнув головой, поприветствовал гостя. Говорить, что рад его видеть, не стал, это было бы не правдой, решил, сказать что-нибудь нейтральное.

– Доброго дня господин барон, присаживайтесь, после долгой дороги не помешает отдохнуть и подкрепиться, - я предложил присесть за стол. Стол был завален едой, Кельна видимо принесла сюда всё, что смогла найти на кухне. Здесь был молочный поросёнок, запеченные куры, гусь, яблоки, груши, капуста в сочетании с зеленью, несколько кувшинов с вином и пироги политые мёдом. От вида такого изобилия у меня началось обильное слюноотделение, так как я сегодня ещё не обедал, а время было уже далеко за полдень.

– Это, верно, отдохнуть и подкрепиться никогда не помешает, - Борош сел за стол, достаточно крепкое кресло под его весом тихо скрипнуло. – А ты изменился Эрит, мне, конечно, говорили, что ты подрос и возмужал, но я не ожидал что настолько. Слышали новость?

– Разумеется, о смерти короля сообщают сразу, а через три недели у нас будет новый король, - я тоже сел за стол, только теперь на место Новара во главе стола. Сам Новар сел, справа от меня, слева сел Чарес, слева от него сел Лемар, я тоже его сюда позвал, осмотр аур гостей лишним не будет. Новар был такого же мнения, поэтому не возражал его присутствию.

Около часа разговор за столом шёл на темы, никак не связанные с приездом Бороша в гости. Его дочка (почти такой же бочонок на тонких ножках, как и папа), всё это время неотрывно смотрела на меня, улыбалась и строила глазки. Из всего этого я сделал вывод, что приехали они, чтобы не только помириться, но и восстановить давний договор, от которого Борош отказался год назад. В тот момент, когда он решился перейти к главной цели его появления в замке Волар, в зале появился гонец.

– Письмо от графа Катнара лично в руки барону Эриту Волару, - доложил он, глядя на всех сидящих за столом. Взглядом он останавливался на Новаре, Чаресе и Бороше, видимо думая, что я должен выглядеть так, как они.

– Я Эрит Волар, - выйдя из-за стола, я подошёл к нему и взял из его рук конверт, запечатанный сургучной печатью с гербом короля. За столом стало тихо, все смотрели на меня и ждали. Чего ждали, не понятно, о содержимом письма я никому рассказывать не собирался, ни сейчас, ни потом.

– Человека накормить, выделить комнату для отдыха и дать подменного коня, если потребуется, - распорядился я под удивлённые взгляды всех без исключения. Удивился даже сам гонец, видимо к нему так ещё не относились нигде. – Извините, я оставлю вас ненадолго, - вскрывать и читать письмо, решил у себя в комнате, чтобы по выражению моего лица было невозможно догадаться о его содержимом, какое оно бы ни было, хорошее или плохое. К тому же, читал я медленно, иногда проговаривая слова вслух, чтобы лучше понять.

«Эрит, его величество Верланд второй скончался, на престол готовится взойти его сын. Очень многие этому недовольны, готовиться заговор. Тебе необходимо прибыть в Каболар как можно скорее, чтобы до момента коронации встать на защиту нашего нового короля, от возможных нападений на него, включая с применением магии. Лемар должен прибыть с тобой, его способности нам тоже понадобятся» - Ни подписи в конце письма, ни какой либо гербовой печати не было и понять, писал ли его сам граф или кто-то другой было не возможно. Где гарантия того что письмо не поддельное, прислано с одной лишь целью выманить меня из Волара, чтобы потом убить. Печать могли подделать, это не так уж и сложно. В любом случае мне нужно ехать в Каболар и разбираться на месте. Если письмо действительно писал граф и всё, так как есть, охрана королю точно не помешает. Правда, я пока не совсем понял, причём тут я, как будто его больше некому охранять.

Прочитав письмо, я его сжёг в камине, чтобы быть уверенным, что оно не будет ещё кем-то прочитано. Через несколько минут вернулся к гостям, стараясь делать вид, что ничего не произошло, а содержимое письма, это не особо значимая информация личного характера.

– На чём мы остановились? – спросил я, заняв прежнее место во главе стола. – Думаю, вы господин барон что-то хотели предложить?

– Да, хотел, то есть хочу, - Борош положил вилку и, достав платочек, вытер лоб и подбородок. – Давайте забудем о наших взаимных претензиях, к чему эта вражда? Я хочу, чтобы Эрит взял в жёны мою дочь, разумеется, с теми же обещанными деревнями и территорией, о которых мы договаривались ранее.

Я знал, что Борош именно это хотел предложить, этот хитрый «боров» откуда-то узнал, что я сейчас нахожусь в хороших отношениях с графом Катнаром, а он в свою очередь являлся доверенным лицом короля. На данный момент умершего, только это ничего не меняло. Насколько я понял, он и с будущим королём находится в хороших отношениях, если приказал немедленно прибыть для усиления его охраны.

– Надеюсь, вы понимаете, что я теперь имею право на своё мнение. Так вот, чтобы больше не возникало вопросов, хочу сразу сказать. Я не хотел, не хочу и не собираюсь брать в жёны вашу дочь, так что вы напрасно потратили время, приехав с этим предложением.

Борош побагровел, услышав категорический отказ, а его дочь, видимо уже строящая какие-то планы, закатила истерику.

– Папа, нас оскорбили, мы едем домой! Я хочу, чтобы ты объявил войну Волару! – Довольно резво вскочив с кресла, она топнула ногой и посмотрела на меня с таким презрением, словно я сейчас отнял у неё все, чем владел род Борош.

– Я тебя услышал, - барон встал и не прощаясь, вышел вслед за капризной дочерью. Через несколько минут семейство Борош, папа с дочкой, покинули замок Волар, а потом и территорию, принадлежавшую нашему баронству.

– Я бы тоже так поступил, только сказал бы не так вежливо как ты, - сказал Новар после ухода гостей. – Не поделишься тем, что было в письме?

– Граф потребовал прибыть в Каболар как можно скорее, так что мы выезжаем завтра. Отзывать солдат он не планирует, они останутся, чтобы у Бороша не возникло желание пойти войной.

– Он и так не пойдёт, Рамос не дурак, несмотря на всю свою кажущуюся вспыльчивость. К тому же, ему тоже нужно ехать на коронацию, как и всем остальным баронам. Эрит, зайди потом ко мне, разговор есть. - Новар встал при помощи слуг и, опираясь на костыли, направился в свою комнату.

– Хорошо, зайду и не только сегодня, утром тоже зайду, не хочу уезжать не попрощавшись.

Глава 14

Глава 14

Вечером после ужина я, как и обещал, пришёл в комнату к Новару. Барон в этот момент читал книгу. С того дня как я подарил ему очки, он постоянно что-то читал.

– Я пришёл, - войдя, я подошёл к его столу и сел в кресло. Настроение к вечеру испортилось, потому что уезжать мне из Волара не хотелось.

– Пока ты не уехал, хочу предупредить о том, чего ты не должен делать во дворце короля. Это всё-таки его дом, а не наш замок, - начал говорить Новар, собираясь, читать мне наставления о правилах поведения и этикете. Мне эти наставления казались смешными, но я его не перебивал (почти) и не ржал как конь в некоторых случаях (тоже почти). – Мне не хочется, чтобы ты уезжал, понимаю, что нужно, но всё равно не хочется, - признался Новар после всех своих наставлений мне.

– Мне тоже не хочется, но коронацию и вассальную присягу новому королю нельзя пропускать, а тут ещё граф приказал, приехать раньше. Не приехать раньше, тоже нельзя, он мне доверяет и помогает, а его помощь нам сейчас просто необходима. Да и в дальнейшем не помешает.

– Ты там с новым королём попробуй как-нибудь хорошие отношения наладить, - Новар улыбнулся, понимая, что этого сделать почти не реально ни до коронации, ни за короткий срок после неё. Хорошие отношения выстраиваются годами, постоянно доказывая свою лояльность короне и королю лично.

К себе в комнату я вернулся только в полночь, после долгого разговора с отцом. Выпив молока, разделся и залез под одеяло, но заснуть получилось далеко не сразу, мысли долго не давали расслабиться.

Рано утром меня разбудил Чарес, доложил, что к отъезду уже все готовы и ждут только меня. Чтобы не заставлять людей ждать, позавтракал на ходу, потом забежал к Новару попрощаться, потом заглянул на кухню, попрощался с Кельной и Лирит, матерью Лемара, которую Кельна взяла под свою опеку.

Через несколько минут в сопровождении Чареса, Лемара и десяти воинов я отправился в Каболар. Сейчас с нами не было ни задерживающего нас груза, ни матери Лемара с его сёстрами, поэтому мы ехали в несколько раз быстрее.

До Каболара добрались за полтора дня и как только миновали городские ворота, сразу же направились к Катнару. Несмотря на уже поздний вечер, граф находился в своём рабочем кабинете и моему появлению был очень рад.

– Здравствуй Эрит, привет Лемар! Как там твой Волар, не разорился ещё? – граф выглядел сильно уставшим, под его глазами появились тёмные круги.

– Нет, спасибо, с вашей помощью ему это теперь не грозит.

– Что ж, я рад что моя небольшая помощь вам помогла. Приехали вдвоём?

– Нет, с нами Чарес и десять воинов, они сейчас на улице, перед входом в это здание, нервируют вашу охрану.

– Сейчас все нервные, не обращай внимания. То что не вдвоём, это хорошо, надёжные люди не помешают. Отдыхать нам некогда, выезжаем во дворец прямо сейчас, вас нужно познакомить с будущим королём. Я уже предупредил о том, что вы будете его охранять. Теорон хочет с вами познакомиться и поговорить в спокойной обстановке. Переодеться есть во что?

– Есть.

Сейчас на мне был доспех, на поясе меч, а за пояс сзади был просунут небольшой топорик. Новый костюм лежал в сумке, до коронации я не хотел его надевать, но теперь придётся, не в доспехе же во дворец к королю идти.

– А у меня нет, мне никто не сказал, что с королём знакомиться пойду, - напомнил о себе Лемар.

– Не страшно, сейчас заедем в одну лавку и подберём что-нибудь, там заодно и переоденетесь.

Через полчаса граф привёл нас в лавку, расположенную в самом центре города. Она к этому моменту уже была закрыта, но это графа не остановило. Лавочник, узнав, кому ночью потребовалась одежда, открыл её только для нас. Мне одежда была не нужна, поэтому передав Лемара в руки лавочника, я ушёл переодеваться. Через десять минут, когда я вышел из примерочной комнаты (была в этой лавке такая) и увидел, во что моего помощника переодели, мне стало смешно. В одежде ярких цветов Лемар стал похож на попугая. Граф тоже тихо заржал, увидев это чудо, велел, одеть его приблизительно так, как был одет сейчас я.

– Надо себе такой костюм заказать, - сказал граф, осмотрев меня со всех сторон. – Ничего лишнего, а выглядит вполне достойно.

Лемара удалось переодеть минут через двадцать, лавочник слишком долго искал чёрного цвета и нужного размера штаны. Новых сапог для него не нашлось, оставили старые, они тоже не плохо подошли к его новому костюму. Когда мы втроём вышли из лавки, увидели два десятка любопытных жителей, стоявших чуть в стороне от отряда нашего сопровождения. Люди пришли сюда из-за любопытства, решив, что лавочника приехали арестовывать и всех их сейчас, интересовало только одно - за что? Поняв, что лавочника арестовывать никто не собирается, они сразу разошлись кто куда, интерес к этому моментально исчез.

Королевский дворец находился километрах в десяти от города и ночью выглядел не менее красивым, чем днём. Я, правда, его днём не видел, а если разобраться то вообще ещё никогда не видел, но подумал, что он просто обязан быть красивым, дворец же всё-таки. На подъезде к дворцу нас остановила стража, состоящая из двух десятков гвардейцев. После короткого разговора с графом, нас пропустили, но не всех. Наших воинов пока не пропустили, они остались нас ждать перед закрытым шлагбаумом, ожидая разрешения от самого будущего короля.

Вблизи королевский дворец оказался, ещё больше, чем я представлял, рассматривая его с холма и довольно большого расстояния. Оставив коней появившимся словно из-под земли слугам, в сопровождении графа мы вошли во дворец. Вошли не через парадное крыльцо, а через неприметную дверь используемую слугами.

– Ждите меня здесь, я за вами пришлю, - сказал граф и ушёл, оставив нас стоять в полутёмном и узком коридоре. Коридор этот вёл в подсобные помещения, так как мимо нас проходили слуги, переносившие всё подряд, начиная от овощей и заканчивая скатанными в рулон коврами.

– Эрит, а я-то тут что делаю? – спросил Чарес, не понимая, для чего Граф решил и его привести во дворец.

– Вдруг принц и с тобой захочет поговорить, а тебя тут нет! Не искать же тебя потом, - предположил я и посмотрел на Лемара. Он с того момента как нас пропустили гвардейцы, не сказал ни слова. Вид у него сейчас был испуганный, словно он готовился войти в клетку со львом.

Минут через пятнадцать к нам подошли два гвардейца из внутренней охраны дворца. Их форма немного отличалась от формы гвардейцев внешней охраны и выглядела немного иначе. Цвет вставок в их форме был синим, а не красным как у охраны территории прилегающей к дворцу.

– Кто из вас Чарес? – спросил один из них.

– Я, - ответил Чарес, с удивлением взглянув на меня, как будто бы я знал, в чём дело.

– Иди за мной.

Ещё раз также с удивлением на меня, взглянув, он ушёл вместе с одним из гвардейцев, второй гвардеец остался с нами.

Прошло ещё минут десять после ухода Чареса, нервозность Лемара передалась и мне. Я стал ходить по коридору поперёк, от стены к стене. Ходил минут пять, пока гвардеец меня не остановил, поймав за рукав.

– Да, не нервничайте вы так, принц Теорон вполне нормальный человек, но всегда думайте, что говорите, он всё-таки наш будущий король, - попытался он меня успокоить. После его слов я действительно немного успокоился, а вот Лемар наоборот. Теперь уже он стал ходить от стены до стены. Гвардеец, посмотрев на него, ничего не сказал, по его взгляду можно было понять, что он на нервозность моего помощника просто махнул рукой, – пусть ходит, может это ему поможет успокоиться.

Стоя в коридоре и мешая слугам, мы простояли около часа, пока за нами граф наконец-то не прислал слугу. Этот слуга отвёл нас в одну из комнат дворца, расположенную на третьем этаже. Шагая по широким коридорам и проходя сквозь залы разного размера, я успевал рассматривать внутреннее убранство дворца. Сделано всё было красиво, местами встречалась позолота, вся мебель была подобрана под отделку конкретного зала как по цвету, так и форме.

– Красиво здесь, - Лемар наконец-то подал голос.

– Да, домой приеду, прикажу сделать также, ну или не совсем так, а что-то похожее. Мне как-то поднадоели серые стены, с наступлением вечера в замке становится темно как в старом склепе.

– Ты что и там успел побывать? – удивился Лемар.

– Нет, просто догадываюсь, как там темно.

– Можно съесть по одному? – спросил я у слуги, показав на вазу с красными яблоками в ней.

– Разумеется, стоять тоже не обязательно, можете, присесть, - он показал на два шикарных дивана, стоявших по разные стороны от столика. На этом столике, как раз и находилась ваза с аппетитно выглядящими яблоками.

– Жуй! – взяв яблоко, я сунул его в руки Лемару, понимая, что он сейчас такой же проголодавшийся, как и я. Себе я тоже одно взял, присев на диван, откусил от яблока большой кусок и стал жевать. Жевал быстро, так как к принцу нас могли отвести в любой момент. Идти к будущему королю дожёвывая яблоко, не стоило, это неуважение, а выплёвывать его было тоже нельзя, это считалось дурным тоном. К счастью мы оба с Лемаром успели съесть по яблоку. Как только я проглотил последний кусочек, в комнату вошёл граф Катнар.

– Идёмте, его высочество ждёт, - граф сказал это с такой официальностью в голосе, что я невольно встал по стойке смирно и пошёл за ним чуть ли не строевым шагом. Далеко идти не пришлось, принц оказывается, в то время пока мы трескали его яблоки, находился в соседней комнате.

– Ваше высочество, - начал было я говорить свою приветственную речь, но был тут же остановлен принцем.

– Брось ты эти расшаркивания, это не официальный приём, от них меня уже тошнит. Поговорим нормально, как старые, добрые друзья, - сказал он и жестом, предложил нам с Лемаром сесть в кресла, видимо принесённые сюда слугами из другой комнаты, так как их обивка отличалась от других кресел, находящихся в этой комнате.

– Значит, ты и есть тот самый Эрит Волар, берсерк и Неом, - принц Теорон сел в кресло, стоявшее напротив, и потёр глаза. Выглядел он, лет на тридцать с хвостиком, среднего роста, среднего телосложения, волосы тёмные, слегка вьющиеся, глаза серо-зелёные, нос прямой. Одет сейчас был просто, я бы сказал по-домашнему, в обычных штанах и широкой рубашке на выпуск. На ногах короткие сапоги, которые можно быстро снять и также быстро надеть, если понадобиться.

Пару минут он, молча, разглядывал нас с Лемаром, видимо пытаясь, понять, что мы за люди, хорошие или плохие, можно нам доверять или лучше сразу повесить.

– Сатор, налей и им тоже того горячего отвара, которым ты меня угощаешь весь вечер, - завершив наш оценивающий осмотр, он попросил графа, налить нам травяного чая, так ему полюбившегося с моей подачи.

– Будете? – спросил граф, прежде чем налить.

– Не откажусь, а то яблоко в горле застряло, - попытался я пошутить.

– Кто же вас заставлял глотать их кусками, я мог бы и ещё пару минут подождать, мы же сейчас никуда не спешим, - ответил принц, и они оба с графом засмеялись. Оказывается, он за нами наблюдал, когда мы эти яблоки пытались быстро уложить в свои пустые желудки. – Ладно, на то чтобы посмеяться, у нас ещё будет время, надеюсь. Сейчас перейдём к делу.

Первая встреча с принцем продлилась часа полтора, за это время он задал мне столько всяких разных вопросов, что к концу я уже стал плохо соображать. В моей голове образовалась густая каша из той информации, которую я ему выдал. Утаить прошлое оказалось не просто, но я, кажется, смог, потому что обдумывал каждое своё слово, прежде чем сказать что-то. Гвардеец не зря предупредил, чтобы я всегда следил за языком, принц человек умный и въедливый в плане докопаться до истины, да и не только в этом, а и вообще.

После разговора с ним, мы собирались ехать обратно в город, чтобы снять там комнату, но из дворца нас не выпустили. Принц приказал выделить нам каждому по комнате. Оставшееся время до его коронации мы проведём во дворце, занимаясь подготовкой. Чтобы стать личной охраной короля, пусть даже временно, нам нужно знать дворец как свои пять пальцев. Знать все закутки, где может спрятаться наёмный убийца, и все входы и выходы на случай отступления, если придётся покинуть дворец, спасая короля. Охранять его, разумеется, будем не только мы с Лемаром, охранников будет и без нас много, просто нам было отведено место в первом ряду. Так сказать именно я, ну, и Лемар тоже, должны будем принять на себя первый удар. Он видимо будет и скорее всего с применением магии, не просто же так граф ввёл в охрану Неома.

Комната, выделенная мне, была шикарной, на кровать под балдахином даже ложиться не хотелось, постельное бельё было чистым настолько, что я опасался его испачкать, просто проведя по нему рукой. Спустя несколько минут после того как меня сопроводили в эту комнату, слуги принесли горячей воды, мыло, полотенца (сразу три) и предложили услугу мойщицы. Предложение было заманчивым, понимая, что только помывкой дело может не закончится, я отказался, не стоило злоупотреблять доверием ко мне принца Теорона. В комнате за ширмой стояла ванна, в которую я лично налил воды и потом быстро помылся, пока ко мне без моего желания не привели какую-нибудь молоденькую мойщицу. Пока я мылся, слуги забрали мою одежду, оставив мне вместо неё халат. Я, конечно, возмутился, обнаружив пропажу, но толку от этого не было никакого, её мне не вернули, сказав, что получу я её только утром.

– Ну и ладно, главное оружие осталось при мне, а в одних кальсонах я уже сражался, - подумал я и всё-таки прилёг на шикарную кровать. Не успел прилечь, как ко мне пришёл какой-то старикан, с закрученными усами как у бравого казака.

– Эрит Волар? – спросил он, посмотрев на меня взглядом гробовщика, прикидывающего, какого размера ему предстоит сделать гроб.

– Да, а в чём собственно дело?

– Меня зовут Бьер, я королевский портной. Его высочество распорядился пошить вам костюм для церемонии его коронации.

– Так ведь у меня уже есть, его слуги забрали, чтобы почистить.

– Он не подойдёт, вы всё-таки будете стоять возле короля, на вас тоже будут смотреть гости и выглядеть вы должны соответственно.

– Как хотите, только никаких кружев и всяких там финтифлюшек, костюм должен быть удобен для боя! – предупредил я сразу.

– Зачем же так кричать молодой человек, разумеется, мы это учтём, вам точно понравится, - успокоил меня Бьер и принялся, снимать с меня мерки. Кружился он вокруг меня как вокруг новогодней ёлки, минут пятнадцать, всё время что-то бормоча себе поднос и что-то записывая на маленьком клочке бумаги.

После того как мерки были сняты и а я снова прилёг на кровать, прибежал Лемар. На нём был почти такой же халат, как и на мне.

– Эрит, ты не представляешь что со мной было!

– Ну, почему не представляю, очень даже представляю, мойщица к тебе приходила, - предположил я.

– Точно, а откуда ты знаешь?

– Мне тоже предлагали, я отказался.

– Вот и я отказался, пришла какая-то бабка, - сынок, давай я тебе помыться помогу, - изобразил Лемар эту бабку, изменив голос. – Я и сам помыться в состоянии, кое-как выпроводил, уходить не хотела.

– Интересно, ко мне тоже бабку эту привели бы или кого-то гораздо моложе? – подумал я. – Лемар ты спать хочешь?

– Нет, какой уж тут теперь сон, вдруг опять эта бабка придёт зачем-то, а я спать буду!

– А я хочу! Иди к себе в комнату, запри дверь и ничего не бойся. Всё! Спокойной ночи, - я выпроводил своего помощника и вскоре заснул, зарывшись в подушки и ещё накрывшись одеялом с головой.

Так как дверь я не запирал, утром меня разбудил слуга, он принёс мне мой чёрный костюм. Минут через пятнадцать, другой слуга принёс завтрак, от которого я не смог оторваться, пока не съел всё.

– Вкусно, но мало, - подумал я, положив вилку, имеющую всего два зуба. Завтрак во дворце оказался уж слишком лёгким, я к такой маленькой порции не привык. Как только позавтракал, снова появился слуга и унёс пустые тарелки. – Следил что-ли? – пришла мне в голову мысль.

Приблизительно через полчаса появился Лемар.

– Как спалось? Бабка во сне к тебе не приходила?

– Во сне к счастью нет, но утром припёрлась, только уже другая, - господин Лемар, позвольте я помогу вам одеться? – он снова изменил голос, изобразив бабку. – Они что, издеваются?

– Расслабься, просто хотят угодить гостям будущего короля, если нам всё понравится, им это потом зачтётся.

Вскоре к нам пришёл ещё один слуга, уже далеко не молодой, на вскидку я бы дал ему лет шестьдесят пять не меньше.

– Господин Эрит Волар, уважаемый Лемар, мне приказано, показать вам дворец и те места в нём, о которых вы вчера говорили с его высочеством.

– Мы готовы, веди!

Слуга водил нас по дворцу два дня, мы за это время, куда только не заглянули и что только не проверили. К концу второго дня я уже знал, где во дворце можно спрятаться и как из него сбежать незамеченным. Принц это тоже знал, в крайнем случае, он смог бы сбежать без нас, с другими охранниками, говоря по-другому – телохранителями, но видимо им он доверял меньше, если выбрал нас. Я не был уверен в том, что он нам доверяет настолько, ведь он только два дня назад увидел нас впервые. Лемару я об этом говорить не стал, пусть он останется в неведении того, что мы с ним всего лишь должны принять на себя первый удар. Честно говоря, чем ближе был день коронации, тем меньше мне хотелось охранять Теорона. Он может быть человек, в общем, и не плохой, но погибать ради него, я как-то не планировал.

– Эрит, а где сама коронация будет проходить? – Лемар сидел в кресле, вытянув ноги, предварительно сняв сапоги. Блуждая по дворцу, мы с ним отмерили собственными ногами не один километр. У меня самого ноги сейчас гудели, но сапоги я пока снимать не стал, вдруг принц придёт, а я босиком!

– В том большом и красивом зале, с которого мы и начали осматривать дворец.

– Жаль будет этот зал, если там бой начнётся, переломают же там всё.

– Поверь, это не самое плохое что может произойти.

– Я знаю, мы можем погибнуть, ведь мы первые влезем в драку, вернее ты влезешь, но я тебя одного не оставлю, буду помогать, ведь я твой помощник, - проговорил Лемар с грустью в голосе. Я его жалел, не рассказывая о том, что нас ожидает, а он оказывается, давно сам обо всём догадался.

– Попробуем выжить и спасти Теорона, получиться – хорошо, ну, а не получиться, сам понимаешь, - отстегнув ножны со шпагой, я хотел положить её на стол, но в этот момент в комнату вошёл слуга.

– Его сиятельство граф Катнар велел передать вам это, - он показал на две шпаги и два кинжала у себя в руках, - на коронации у вас должно быть это оружие.

Шпаги и кинжалы были разного размера, обычного предназначались для меня, слегка укороченные для Лемара. Всё принесённое слугой оружие было великолепного качества и украшено золотом.

– То что сейчас у вас, я отнесу в оружейную комнату, забрать сможете, когда захотите.

– То есть сразу после коронации? - решил я уточнить.

– Зачем же, это оружие теперь ваше, это подарок от короля, простите, пока ещё принца Теорона, - поправил он сам себя, назвав его королём преждевременно.

После ухода слуги, Лемар вцепился в шпагу и кинжал предназначенные ему как клещ. Право носить шпагу, имели только аристократы, а этим подарком Теорон давал понять, что Лемара повысили, пусть даже и без получения им какого-то титула. В комнату к себе он ушел, продолжая обниматься со шпагой, кинжал был не так важен. Я тоже сидя в кресле, несколько минут рассматривал подаренное оружие и думал. Думал я о том, что нас всё-таки подслушивают и вовремя одаривают, а это значит, что нам с Лемаром нужно держать свои языки за зубами.

Несколько дней мы ничего не делали, сидели в комнате и разговаривали на темы, никак не связанные с принцем и его предстоящей коронацией. Выходили погулять в сад, где встретили Чареса переодетого в форму гвардейца. Граф весь наш отряд поставил на охрану дворца снаружи. Чаресу и нашим воинам было приказано присматривать за садом, чтобы через него к дворцу даже мышь не прошмыгнула.

За день до коронации ко мне в комнату пришёл Бьер, принёс мне новый костюм. Верхняя часть (нечто среднее между кителем и камзолом), была тёмно-синего цвета, без кружевной отделки, но с мелким рисунком трилистника симметрично разбросанного по ткани из которой он был сшит. Штаны, как и сапоги, остались чисто чёрными. Надев костюм, прицепив к поясу ножны со шпагой и кинжал, я посмотрел на себя в зеркало, принесённое в комнату слугами специально для меня. В сочетании с оружием, украшенным золотом, костюм выглядел по-королевски дорого. Одним словом, я остался доволен, как в прочем и сам королевский портной тоже, удовлетворённый получившемся результатом.

Утром на следующий день, во дворец стали съезжаться гости, приглашённые на коронацию. Стоя у окна, я с высоты третьего этажа наблюдал за людьми, принадлежащими к высшему обществу. Из нескольких десятков приехавших я узнал всего несколько человек, баронов Маторока и Бороша, трёх дедов магов из академии и королевского казначея. Все они, кроме магов, приехали семьями, так сказать прихватили с собой ближайшую родню, чтобы по возможности представить их королю. После коронации новый король будет принимать вассальную клятву, ну а после, уже вечером, будет бал, где с королём можно попытаться поговорить, если охрана разрешит, то есть мы с Лемаром. Мой помощник по ауре будет пытаться определить, задумал что-то плохое человек или нет. Сам Лемар в точности своих определений не был уверен на сто процентов, так как такого опыта у него было очень и очень мало, он сам мне в этом признался, по секрету конечно. Граф Катнар из дворца никуда и не уезжал, но когда приехала его семья, вышел их встретить. Его я не сразу узнал, так как он был одет в белый костюм, расшитый золотой нитью.

Вскоре за нами пришёл слуга, и мы направились в комнату принца. С этого момента мы уже не будем отходить от него ни на шаг и при нападении, должны встать между ним и нападающим на него человеком, кем бы он не оказался. О том, как мы все будем действовать, было уже оговорено, как с графом, так и с самим принцем Теороном.

– С добрым утром ваше высочество, - войдя в комнату принца, я поздоровался и изобразил поклон, кивнув головой. Сейчас возле Теорона находилось несколько слуг, помогавших ему одеться и парочка каких-то дам, среднего возраста одетых дорого, но как-то безвкусно.

– А, это ты Эрит, уже готов. Я как видишь, ещё нет, они с самого раннего утра пытаются одеть меня как короля, правда, я не могу понять, как это можно сделать, если я даже в голом виде уже фактически королем и являюсь. Одежда не настолько важна, - на Теороне сейчас были белые короткие штаны в синюю полоску, белые гольфы без всяких полосок, белые туфли с золотыми пряжками и рубашка, разумеется, тоже белая. Верхняя часть костюма была сейчас надета на своеобразный манекен, слуги проверяли, не прилипла ли какая-нибудь нитка или соринка к ослепительно белой ткани обильно расшитой золотом с добавлением драгоценных камней. Этот непонятный китель видимо весил не мало из-за этих украшений, поэтому принц и не спешил его надевать. – Что скажешь?

– По поводу чего? – не понял я вопроса.

– Может, мне наплевать на всё это и одеться как ты или, например, как Сатор, просто и со вкусом?

– Ваше высочество, я в этом деле ничего не понимаю, поэтому посоветовать вам что-то не могу.

– Да, я не совета прошу, просто жалуюсь. Долго вы ещё тут вокруг меня бегать будете? – прикрикнул он на слуг.

– Ваше высочество, коронация начнётся через час, надевать всё, ещё слишком рано, - ответил портной Бьер, которого я сразу не заметил. Он стоял у окна, присматривая оттуда за процессом одевания принца.

– Ничего страшного, я потерплю, - Теорон был готов одеться полностью, лишь бы весь этот балаган с его одеванием быстрее завершился.

– Что вы готовы потерпеть ваше высочество? – в комнату вошёл граф Катнар.

– Немалый вес моего костюма я готов потерпеть. Узнал, о чём я просил? – спросил принц, не поясняя, о чём вопрос.

– Можно сказать, нет, всё приблизительно.

Мы знали, о чём спрашивал Теорон. Накануне мы обсуждали кандидатуры предполагаемых убийц, так как графу удалось узнать, что на Теорона стопроцентно запланировано покушение. Напасть должны либо в промежутке между коронацией и принятием вассальной клятвы, либо во время бала. Мы все были уверены, что нападут во время бала, так как к королю в это время подойти будет намного проще. Катнар пытался выявить заговорщиков, но получил лишь снова одни подозрения.

– Все свободны! – Теорон, как только его полностью одели, выпроводил всех из комнаты, разумеется, кроме Катнара и нас. – А что если, изменить время присяги и бала? Так скажем - на пару часов, получим небольшой запас времени, - предложил принц.

– Эти пара часов нам ничем не помогут, а вот если начать чуть раньше, можем нарушить план заговорщиков. Мне удалось выяснить, что они ещё не все прибыли, недостаток людей заставит, проявить себя раньше времени и мы сможем их схватить.

– Хорошо бы так, я уже подумывал о переносе коронации на другой день. Нечего на меня так смотреть, - принц посмотрел на графа, - сам понимаю, что нельзя.

Мы с Лемаром в разговор не влезали, нам разрешения никто не давал и вообще, это не наше дело, когда и что им проводить. Наше дело охранять и не позволить, убить Теорона.

– Ладно, нам пора, идём в зал, - Теорон поправил шпагу и направился к выходу из комнаты. Мы с Лемаром рванули за ним, чтобы успеть выйти раньше его.

Коронный зал был забит людьми, выстроившимися в три ряда вдоль его стен кроме одной, той, где находился трон. Перед нашим появлением заиграла торжественная музыка, а гости с замиранием сердца приготовились к появлению в зале их будущего короля. Первым, разумеется, в зал вошёл Теорон, а вот сразу за ним вошёл не Катнар, а я, чтобы в случае внезапного нападения встать перед ним. Граф шел за мной, Лемар замыкал нашу процессию. Музыка стихла, Теорон прошёл к трону, но не сел на него, а встал перед ним, не король же ещё. Я встал, справа и чуть позади него, Лемар за моей спиной, чтобы подсказывать мне, кто, что и где. Катнар занял место слева от принца и тоже чуть позади. Собравшееся в зале аристократическое общество замерло, увидев, кто встал рядом с принцем, никто из них не ожидал, что одно из почётных мест займёт какой-то никому не известный барон.

Я смотрел на собравшихся гостей, пытаясь вычислить убийцу, но у меня, конечно же, ничего из этого не получилось, я увидел лишь пёстро одетую толпу и несколько знакомых лиц в этой толпе. Из всех знакомых мне людей удивлённо-доброжелательный взгляд был только у одного человека, им оказался директор магической академии Венар. Именно ему выпала честь, водрузить на голову Теорона корону. Остальные взгляды знакомых мне людей тоже были удивлёнными, но вот ни капли доброты в этих взглядах я не заметил. Барон Маторок смотрел как-то нейтрально, но он опытный интриган и умел хорошо скрывать свои эмоции. Борош и его дочка смотрели с ненавистью, уж кто-кто, а они точно не ожидали увидеть меня возле принца. Были ещё пара взглядов, но не настолько озлобленных как у семейства Борош, их владельцами были казначей и его сын.

Через минуту, дав гостям успокоиться, в центр зала вышел церемониймейстер, и церемония коронации Теорона первого началась.

– У меня в глазах рябит от обилия ярких аур, - прошептал Лемар, осматривая ауры всех без исключения собравшихся в зале людей.

– Убийц ищи, - прошипел я сквозь зубы, так как говорить сейчас было нельзя.

– Есть несколько подозрительных, но это в основном женщины, точнее молодые девушки. Их ауры вспыхивают, как пламя костра, если в него соль бросить, - прошептал он в ответ и на некоторое время замолчал. Вскоре мои глаза адаптировались к ярким нарядам знати, и я ещё раз осмотрел собравшихся гостей. Через несколько минут, пришёл к выводу, что Теорона желают увидеть в королевском троне не все собравшиеся, как минимум треть из гостей была либо недовольна этой коронацией, либо смотрели как-то нейтрально. Как говорится, по принципу - пусть сейчас станет королём, а там посмотрим. Что и кто в зале на данный момент говорил, я даже не видел. К словам не прислушивался, всё моё внимание было сосредоточено на охране Теорона. Я был готов наброситься на любого, кто решит, подойти к нему без разрешения. Мой взгляд видимо был, настолько читаем, что люди, с которыми я взглядами встречался, отводили глаза, чтобы меня случайно не спровоцировать.

Так продолжалось минут двадцать, пока я не встретился взглядом с одной девушкой. Она взгляд не отвела, наоборот, смотрела с вызовом, но без злобы, я бы даже сказал, с каким-то интересом. Мы смотрели друг другу в глаза, целую минуту, а потом мне пришлось отвернуться, так как церемония перешла к главному действу, надеванию короны на голову Теорону. Венар широко улыбаясь, прошмыгал ногами по полу из центра зала к трону, неся корону на ярко красной подушке. Сама корона меня не впечатлила, она по своей красоте была далека от короны Екатерины второй, её я, правда, видел только на фото, но это не столь важно. К Венару подошёл слуга, чтобы подержать подушку, пока он будет пристраивать корону на голову принца. В этот момент я что-то почувствовал, а потом услышал Лемара.

– Справа!

Резко повернувшись, увидел быстроприближающегося к нам человека. Оружия у него в руках не было, но я на всякий случай решил, его притормозить. Как только сделал шаг в его сторону, человек резко выставил перед собой руки и с них сорвался ослепительно яркий огненный шар, размером с футбольный мяч. Так как магия на меня не действовала, я спокойно встал на пути этого солнышка. Долетев до меня и коснувшись моей груди, он просто растворился в воздухе, причём даже быстрее чем его сотворил маг.

– Это Неом!!! Убейте его! – успел крикнуть напавший маг, перед тем как моя шпага проткнула его сердце. Через секунду в тронном зале начался апокалипсис. Люди кричали, метались по залу, пытаясь из него выйти, но это у них не получалось, охрана заперла парадный вход. Над головами летали огненные шары, разных размеров и яркости. Слышался звон стали, кто-то из гостей уже успел скрестить шпаги.

– Уходим! – Крикнул я и схватив Теорона за рукав, потянул в сторону двери, через которую мы недавно и вошли в этот зал. Оказавшись в коридоре, я сразу повернул направо, так как ближайший выход находился в той стороне. Теорон побежал за мной, но через несколько метров мы оба резко остановились, навстречу нам из-за угла вышли несколько человек и они были явно не из охраны дворца. – Назад! – повернувшись, мы рванули в другую сторону. В этот момент из зала выбежали, Лемар, граф Катнар, какая-то женщина, парень возрастом приблизительно как Лемар и девушка, та самая, с которой мы надолго зацепились взглядами. Увидев нас, Лемар и граф толкнули женщину, парня и девушку вперёд, а сами отошли в сторону, чтобы не помешать спасению короля. Мы с Теороном пробежали мимо них, а они, обнажив шпаги, решили, задержать преследующих нас людей.

Женщины бежали гораздо медленнее нас, в длинных платьях быстро не побегаешь, поэтому Теорон как истинный аристократ, не оставил их в беде. Схватив их за руки, потащил за собой. Парень, имя которого я не знал, бежал сам, помогать ему было не нужно. Вскоре коридор повернул налево, потом через два десятка метров направо и упёрся в лестницу, ведущую на верхние этажи дворца.

– Наверх, в другое крыло, там ещё один выход, он ведёт в сад, а там Чарес, - направил я, всех бежавших впереди меня и решил, помочь Теорону. Отнял у него руку девушки, после чего уже с ней, мы не просто забежали, а влетели по лестнице на второй этаж. Коридор второго этажа был шире, чем первого, вдоль его стен стояло много разных предметов мебели и несколько статуй. В коридоре не было никого, даже слуг, а это было подозрительно. Несмотря на это, мы побежали по нему к другой лестнице, чтобы по ней спуститься обратно на первый этаж и потом через служебный вход выйти в сад. До лестницы не добежали всего несколько метров, парень, бежавший рядом, с криком упал, его ногу пробил арбалетный болт. Увидев это, я остановился и посмотрел на того, кто стрелял. В конце коридора стоял человек с арбалетом в руках, пытаясь снова его зарядить.

– Теорон, хватай парня и бегом вниз, я с этим разберусь, потом догоню! – как не удивительно, новоиспечённый король меня послушался и, подняв продолжающего кричать от боли парня, побежал дальше. Женщина и девушка побежали за ним сами.

Чтобы стрелок не успел зарядить арбалет, я побежал к нему. Понимая, что зарядить не успевает, он бросил арбалет и достал короткий меч. Человек не понимал, что я на дуэль его вызывать не собирался, приблизившись, я с разбега ударил ногой в красивую тумбочку, стоявшую у стены. Получив резкое ускорение, этот изящный предмет мебели полетел в него. Через какую-то долю секунды не успев увернуться, человек поймав тумбочку, улетел вместе с ней к лестнице, а потом и скатился по ней.

Теорона нужно было догонять, но мне снова помешали. На том месте, где только что стоял человек с арбалетом, появился маг. Я сначала даже обрадовался, увидев, что оружия у него нет, но через секунду он смог меня неприятно удивить. Уже зная, что я Неом, то есть магией меня бить бесполезно, он изменил подход к процессу моего убийства. В меня полетело всё, что находилось в коридоре, стулья, вазы с цветами, картины срывались со стен, даже витражи из окон и те сыпались мне на голову. Я уворачивался, отбивал, что мог и терпел боль, когда ни того, ни другого сделать, не получалось. Несмотря на это, я надолго задержал мага в этом коридоре, медленно отступая к лестнице, по которой убежал Теорон и две особы разного возраста. От устроенного в коридоре хаоса, маг выдохся, но не до конца, немного своей магической силы всё-таки сохранил для последнего удара. Мне было хорошо видно, как он напрягся, пытаясь бросить в меня последнее из того, что осталось в коридоре. Обернувшись, я увидел статую, которая сначала качнулась, а через секунду полетела в меня. Избежать столкновения я не смог, а на то, чтобы отбить её в сторону, у меня уже просто не было сил. Я поймал ее, после чего мы в обнимку вылетели в окно, где спустя мгновенье приземлились на клумбу с белыми розами. Последнее что я увидел, перед тем как потерял сознание, было удивлённое лицо Чареса.

Конец первой книги.

Продолжение следует.

Берсерк №2 - Охота на охотника

Глава 1

Глава 1

Мне снился прекрасный сон, я лежал на белом песке красивого пляжа в тени склонившейся пальмы. Голубое небо отражалось в воде океана, а волны накатываясь на берег, разбивались о большой валун каким-то неведомым образом, оказавшийся на линии прибоя. До меня даже долетели капли воды, приятно охлаждая моё разогретое солнцем тело.

– Я в раю!

– В каком ещё раю? Очнись, ты во дворце Теорона первого! – знакомый голос выдернул меня с райского пляжа и вернул в реальный мир.

– Чарес? – открыв глаза, я увидел своего наставника.

– Да, это я, а ты кого хотел увидеть? Может какую-нибудь девушку приятной наружности? Если хочешь, могу мойщицу позвать, она только недавно отсюда вышла. Эх, и хороша зараза, был бы я лет на двадцать моложе, я бы, - договорить ему не дали, другой знакомый голос заставил прервать мечты.

– Что бы ты?

Повернув голову, я увидел вошедшего в комнату графа Катнара, его правая рука была подвязана к груди, за ним припадая на левую ногу, шёл Лемар.

– Ну, так я это, сон мне приснился, вот я его и рассказываю, - ответил Чарес.

– Сон видимо был хороший, до сих пор сияешь как начищенный до блеска медяк. Как тут наш орёл себя чувствует?

– Нормально, только болит всё и рука вот, - я показал свою левую руку, к которой была примотана палка.

– Это мелочь, если бы я из окна второго этажа выпал, последствия были бы куда хуже. Правда, меня маги быстро бы на ноги поставили, на меня же магия действует, а вот тебя приходится лечить обычным способом.

– Как там его величество? Если я во дворце, значит, он жив.

– Нормально с ним всё, заработал пару ссадин всего. Велел передать, что он тебе безмерно благодарен. Я вот тоже пришёл тебя поблагодарить за жену, сына и племянницу. Ты их всех вывел из дворца, а сам остался, чтобы любой ценой задержать убийц. Проси что хочешь, всё сделаю.

– Не надо мне ничего, вы и так уже меня отблагодарили, помогли сохранить баронство, - просить что-то я просто постеснялся, да и не знал, что просить, у меня вроде бы всё уже есть.

– Так не пойдёт, я должен для тебя что-то сделать, иначе сам себя уважать перестану. Подумай, может всё-таки что-то нужно? – граф настаивал, решив, отблагодарить меня обязательно.

– Если только, - мысль, пришедшая мне в голову, заставила вначале подумать, стоит ли её вообще озвучивать.

– Если только что? – он зацепился за мои слова и теперь ждал завершения фразы.

– Отец у меня давно страдает от полученной на прошлой войне раны, его бы попробовать на ноги поставить, а то он больше пары минут простоять, не может, - озвучил я свою мысль.

– И это всё? Может ещё что-то? – удивился Катнар.

– Да, это всё.

– ПФ, - издал граф непонятный звук, - завтра же отправлю к твоему отцу лучшего мага-лекаря, а лучше двух, - он на несколько секунд задумался, а потом добавил, - а отправлю-ка я в Волар всю академию, пусть проверяться, им это только на пользу пойдёт.

– Не, не, не, всех не надо, двух хватит, главное чтобы вылечили, - я сразу же его притормозил с этим решением, представив, что там могут натворить несколько десятков ещё не обученных до конца магов. На месте замка после них может образоваться кратер, заполненный огненной лавой.

– Так уж и быть, всех не отправлю, но мысль интересная. Ладно, ты тут выздоравливай, увидимся ещё, - он повернулся, чтобы уйти, но я его остановил вопросом.

– Ваше сиятельство, а у вас-то с рукой что?

– Лемар расскажет, - он отмахнулся от моего вопроса и ушёл. Спросить у своего помощника я не успел, он сам начал рассказывать.

– Вы когда мимо нас пробежали, мы с его сиятельством решили, задержать заговорщиков. Их было человек десять, вначале нам туго пришлось, в узком коридоре не очень удобно шпагой сражаться. Мы заманили их в тронный зал и тут уже им всем плохо стало. Его сиятельство двоих сразу проткнул, но кто-то бросил кинжал, он попал ему в руку. Но я в это время тоже не стоял, помогал, чем мог. Вскоре мы приспособились, и дело вновь пошло. Я подставлял свою шпагу под удар, а его сиятельство в этот момент колол. С заговорщиками мы таким способом быстро расправились, а потом решили из дворца выбираться, только другим путём. Из зала вышли через другую дверь и встретились с его величеством и их сиятельствами. Сын графа в ногу был ранен, его король нёс. Представляешь? Сам король!

– Конечно, представляю, я же его об этом попросил, они потом убежали, а я остался. Мне надо было с одним магом поговорить, правда, разговора у нас не получилось, я вскоре из окна выпал.

– Не выпал, а вылетел, - поправил Лемар. – Мы в этот момент мимо пробегали, смотрим, ты в обнимку с мраморной тёткой летишь и так аккуратненько прямо в розы - шлёп! Потом Чарес с нашими воинами побежали, тебя из роз вынули и обратно во дворец занесли, только в другое крыло, там было безопасно. Не вру, всё так и было, спроси кого хочешь, Чарес вот подтвердить может.

– Верю я, верю! Чего ты завёлся-то? – успокоил я его, а то он уже даже говорить громче стал.

– Так у тебя был такой взгляд, словно ты мне не веришь.

– Я просто представил, как со стороны выглядел мой полёт. У тебя-то с ногой что?

– Тоже что и у его сиятельства, только я боль не сразу почувствовал. Рана пустяковая, маг меня даже лечить не стал, сказал, что сама заживёт. Лентяй! Каплю силы для меня пожалел, жадина! Нога ведь у меня болит!

Мы говорили часа два, обсуждая наши действия, правильные и не правильные. Лемар был до сих пор перевозбуждён, шутка ли, он участвовал в спасении самого короля Теорона. С этим никакой поиск и ликвидация чёрного мага не сравнится. Чарес тоже успел немного повоевать, во дворец через сад хотели пробраться люди, на помощь заговорщикам и они их встретили. Как говориться, оказали самый тёплый приём, - убили всех. После всего произошедшего, вассальную клятву перенесли на послезавтра, а бал в честь нового короля вообще решили отменить.

Вскоре я уже просто уже перестал понимать смысл сказанных Лемаром и Чаресом слов, устал терпеть боль и не только от ран, у меня теперь болел от смеха живот. Лемар рассказывал о том, как к нему снова приходила мойщица. Видя моё состояние, они решили, оставить меня в покое, и пошли искать другие уши для их рассказов. Утомлённый разговорами я вскоре заснул, думая о том, почему маги не вылечили руку графу, не успели или же и на него тоже, как и на меня, не действует магия, и он это скрывает.

Утром я чувствовал себя намного лучше, у меня ничего не болело. Если бы не палка, примотанная к руке, можно было бы подумать, что покушение на Теорона мне всего лишь приснилось. Как только я отбросил одеяло и ступил босыми ногами на холодный, мраморный пол, появился слуга. Он помог мне одеться и доложил, что его величество приглашает позавтракать с ним. Завтрак с королём это большая честь, он приглашает позавтракать с ним лишь тех, кому доверяет. Круг доверенных лиц у него и до сегодняшнего дня был немногочисленный, а после вчерашнего покушения стал ещё меньше. Я как не старался, но так до сих пор и не смог понять, почему в телохранители выбрали меня? С какой радости король доверился мне, никому не известному баронету, вернее уже барону, но это уже не важно. Баронство Волар самое бедное, можно сказать нищее, Новар какого-то особого уважения королю никогда не показывал, как в прочем и со стороны короля никаких преференций не получал.

– Сейчас приду и задам ему этот вопрос, сколько же можно голову ломать над этой загадкой? – думал я, шагая вслед за слугой.

– Барон Волар! – громко сказал слуга, когда мы с ним вошли в небольшую комнату, где должен был состояться завтрак с королём.

– Ваше величество, ваше сиятельство, - я поклонился два раза, поздоровавшись с королём и графом Катнаром, который тоже был здесь.

– Не исправим, - сказал Теорон, намекая на то, что наедине общаться он предпочитает без официоза.

– Ага, как же, стоит только начать говорить панибратски, сразу ткнут лицом кое во что, - подумал я и, улыбнувшись, развёл руками, мол, да, такой я вот не исправимый.

– Присаживайся, - Теорон предложил, присесть к столу.

– После вас, ваше величество и после вас ваше сиятельство, - я отказался сидеть за столом в присутствии короля и графа.

– Сатор, он всегда такой настырный?

– Да, поэтому я и настоял на том, чтобы именно он тебя охранял во время коронации, вассальной присяги и бала. Он всегда идёт до конца, не думая о том, что может погибнуть, - пояснил граф, и они сели за стол, после чего и я тоже сел в приготовленное для меня кресло. Мой вопрос долго меня мучающий, задать не получилось, потому что граф только что рассказал, почему он выбрал именно меня. Теорон посмотрев на графа, подмигнул ему, граф в ответ кивнул. Я после этого стал чувствовать себя ещё более не уютно, стоило ожидать какого-то подвоха за этим завтраком. Не от самой еды, конечно же, а от короля или графа. Они видимо что-то задумали и должны это озвучить, но пока оба молчали. Я находился в таком нервном напряжении, что даже не понимал, что сейчас ел.

– Эрит, на завтра назначен день принятия клятвы, - начал говорить Теорон, не отрываясь от завтрака, - ты способен и завтра быть моим личным охранником? Всё-таки падение с высоты второго этажа бесследно не проходит, рука у тебя, как мне сказали, повреждена.

– Я готов ваше величество, а то что рука с палкой, не так уж и страшно, я и с одной рукой смогу вас защитить. – Вопрос был немного странным, но я не стал отказываться, побыть телохранителем ещё денёк, авось зачтётся, если когда-нибудь оступлюсь, от этого ведь никто не застрахован.

Завтрак вскоре закончился, после чего я отправился в выделенную мне комнату с ещё более загруженной мыслями головой. Король мне больше вопросов не задавал, они с графом просто болтали, о погоде, природе, и т.д., а я им лишь поддакивал. Добравшись до комнаты сел в кресло и около часа сидел думая о том, что в высшем обществе, таким как я, не место, тут же сплошные интриги. Бегать по королевству в поисках тёмных магов и то безопаснее, здесь для меня всё понятно, - нашёл, убил, отправил отчёт. Во дворце за собственным языком нужно всё время следить, скажешь что-то не то и голова долой. То что сейчас король ко мне относится очень хорошо, это ничего не значит, отношение может поменяться в один момент.

– И чего ты тут сидишь? – в комнату вошёл Чарес.

– А где я, по-твоему, должен сидеть?

– Сидеть вообще нигде не надо, надо гулять в саду. Там сейчас столько красивых девушек прогуливается, глядишь и познакомишься с кем.

– Чарес, я вот никак не пойму, я тебе чего плохого сделал, чтобы ты меня за это решил сосватать? Тебе Новар что ли задание такое поручил?

– Причём тут Новар, я просто о будущем думаю, семью же когда никогда, а создавать надо. Лемар молодой ещё совсем, а в сад погулять уже вышел. Идём, хотя бы с нами там постоишь, свежим воздухом подышишь, а то бледный ты как простыня.

Через десять минут он всё-таки вытащил меня из дворца в сад. Минут пятнадцать я действительно стоял, разговаривая с ним и тремя нашими воинами. Потом девицы разных мастей якобы просто прогуливаясь, стали с каждым разом, проходить всё ближе и ближе от того места, где мы стояли. Честно говоря, я был не в том настроении, чтобы с кем-то из них поболтать, я просто кивал, здороваясь таким способом, когда мы встречались взглядами. После этого сразу же отворачивался, давая понять, что знакомиться ближе не хочу. В полдень все неравнодушные к моей скромной персоне девушки из сада исчезли, видимо обедать пошли. Я наконец-то смог вздохнуть полной грудью и решил, всё-таки прогуляться по саду, пока никого нет, может настроение от этого улучшиться и дурные мысли из головы выветрятся.

Сад оказался довольно большим, так как не был ограничен размерами города. В конце сада, находился пруд. Он был большой, красивый и явно рукотворный, с кувшинками на поверхности воды. Оказавшись на берегу пруда, я присел на скамейку, установленную на берегу. Вид водной глади успокаивал, мне казалось, что я сейчас дома, на земле, не хватало только удочки для полного соответствия.

Сидел я там приблизительно час, успокоился немного и решил, вернуться во дворец. На обратном пути мне вновь стали попадаться прогуливающиеся девицы, в сопровождении более взрослых дам. При встрече я приветствовал их кивком, но не более, на беседы был всё ещё не настроен, в отличие от них. Некоторые из них сами пытались заговорить, но, увы, я к этому моменту был от них уже далеко. Помещения дворца стали для меня спасением, правда, не надолго.

Вернувшись в комнату, одиночеством наслаждался всего минут пятнадцать.

– Господин Волар, к вам графиня Амелия Морсо, - доложил слуга и, отойдя в сторону, пропустил в комнату девушку в сопровождении ее служанки. С этой девушкой я уже был заочно знаком, только до этого момента не знал её фамилию.

– Госпожа Амелия Морсо, чем обязан? – я просто не знал, что ещё сказать, увидев ту, с которой встретился взглядом на коронации и потом выводил из дворца вместе с королём. Девушка была племянницей графа Катнара и чего ждать от её визита, я не понимал.

– Господин барон, - она смело вошла в комнату и встала передо мной. Я в это время сидел в кресле, и вставать не собирался, плевать мне сейчас было на то что она графиня. Увидев, что я продолжаю сидеть, она удивлённо выгнула бровь, но ничего по этому поводу не сказала. – Господин барон, я хочу отблагодарить вас за спасение моей любимой тётушки и двоюродного брата? Чего вы хотите?

Я, если честно сказать, немного растерялся, она пришла поблагодарить за спасение семьи графа, но не за своё спасение. Если разобраться, я и её спасал тоже, когда бил всех подряд на пути к выходу из дворца.

– Спасибо, его сиятельство уже отблагодарил, большего мне не нужно.

Услышав мой ответ, она как-то даже расстроилась, видимо думала, что со своим предложением окажется первой. Несколько секунд поколебавшись, она подошла ещё ближе и со словами, - я вас хотя бы за это поцелую, - наклонилась и чмокнула меня в губы, быстро и неумело.

– Поцелуй графини Морсо дорого стоит, это очень ценная награда для меня за такую маленькую услугу или наоборот, слишком маленькая за большую. Думаю, одним поцелуем тут дело не обойдётся, нужно минимум десять, - сказал я и улыбнулся, думая, что очень остроумно пошутил. В ответ получил такую пощёчину, что даже в ухе зазвенело.

– Вы хам, барон Волар! Я расскажу об этом дяде, надеюсь, мы с вами больше не увидимся.

– Я тоже на это надеюсь, - отбил я.

– Что??? – она была настолько возмущена, что не знала, что мне на это ответить.

– О, я смотрю, вы тут мило беседуете? – в комнату вошел граф Катнар. – Я как всегда опоздал, хотел сам вас познакомить, но вы уже, судя по всему, познакомились.

– Дядя, я больше никогда не хочу видеть этого мужлана, он хам и, - она попыталась сходу подобрать подходящее для меня определение, но не смогла, поэтому добавила, - и вообще, он неотесанный болван откуда-то с севера!

– Серьёзно? – граф наиграно вынул бровь, взглянув на меня. – А мне показалось что Эрит достаточно образованный и очень умный человек. Защищает его величество и всю нашу семью до последней капли крови. Ты вообще-то должна быть ему благодарна за спасение.

– Я поблагодарила, а он, - что я сделал, она умолчала, повернувшись и театрально задрав нос к верху, быстро вышла из комнаты. Служанка, разумеется, вышла вслед за ней, перед уходом бросив на меня презренный взгляд.

– Характер скверный, вся в отца, тот тоже был вспыльчив, из-за чего и погиб. Сестра с её воспитанием не справляется, а мне просто некогда. В прошлом году отправил её к Венару в академию, у неё есть способности к магии, но и там она не нашла друзей, воюет со всеми, а когда не может победить, сразу сбегает. Её уже четыре раза за год возвращали, а толку ноль, максимум два месяца и снова в бега. Слушай, а может мне её к тебе третьей пристроить? Маг лишним не будет.

– За что ваше сиятельство? Что я такого плохого вам сделал? – я даже попробовал отстраниться от него, но сидя в кресле, сделать этого не получилось.

– Я просто предложил, чего такие большие глаза сделал? Сам понимаю что девчонка почти не управляемая, но я же должен что-то сделать, сестра просит.

– А её что, к какому-нибудь другому делу нельзя пристроить? К тому же она обучение в академии ещё не закончила, зачем нам не до конца обученный маг? С ним ещё неизвестно от кого удара ждать, либо от тёмного, либо от неё, а просто так водить её за собой вообще бессмысленно, только забот прибавится.

– Тоже верно, придётся дальше думать, куда её неуёмную энергию деть, - граф согласился с моими доводами и я облегчённо выдохнул. Нам и вдвоём с Лемаром не плохо, зачем нам ещё кто-то, тем более племянница графа. Не дай бог с ней что-то случится, он сам же меня потом собственноручно убьёт.

Вскоре граф ушёл, в комнате я остался один, но, к сожалению снова не надолго. Минут через двадцать прибежал Лемар, он был чрезмерно возбуждён и поведал мне о том, что в саду познакомился с дочерью какого там барона. Она его пригласила в гости, он, конечно же, принял приглашение, вот только не сказал, когда приедет, он же на службе у короля. Слушал я его минут двадцать, потом не выдержал и отправил к себе в комнату, пусть там с кем-нибудь эмоциями делится. На завтра назначен день принесения клятвы, нужно нормально выспаться, а то вдруг снова покушение, а я спать хочу. Перед тем как лечь спать, выловил слугу, того самого, что был ко мне приставлен. Приказал ему, не пускать ко мне никого, кроме короля и графа, разумеется.

Ночь прошла спокойно, а рано утром слуга разбудил меня, напомнив, что сегодня важный день и не только для меня. Вылезать из-под одеяла не хотелось, под ним было тепло, а в комнате достаточно прохладно, осень же, ночи уже холодные.

– Ещё что-то? – спросил я слугу, который из комнаты уходить никуда не собирался.

– Я здесь чтобы помочь вам одеться, - пояснил он и показал на кресло. Там лежала моя одежда, снова новая, теперь её цвет был чёрным.

– Спасибо, я сам как-нибудь.

– Я всё же постою, вдруг не справитесь, - слуга уходить явно не собирался, видимо, ему было поручено помочь.

– Иди отсюда! – мне пришлось прикрикнуть на него. После этого он наконец-то вышел, но остался стоять в коридоре за дверью. – Помощник блин! – я сбросил с себя одеяло и стал одеваться. Минуты через три, процесс зашёл в тупик, с виду обычный пиджак типа - камзол, оказался с секретом. Между нескольких слоёв ткани было вшито два слоя стальных пластинок размером три на три сантиметра. Слои накладывались друг на друга так, что полностью перекрывали доступ колющего и режущего оружия к моему телу. – Отличная броня и что немаловажно, её не видно, - подумал я, оценив свой новый костюм. Правда, была одна небольшая проблема, надеть его самому оказалось мне не под силу, уж слишком много было разных крючочков и шнурков. – Зайди! – выглянув в коридор, я позвал слугу, - извини я был не прав, сам надеть не смогу, твоя помощь требуется. Слуга немного удивился тому, что я извинился перед ним, но промолчал, видимо посчитав, что все люди со странностями и я не без них.

Спустя полчаса, я был полностью одет, включая шпагу на боку и пару кинжалов за поясом сзади.

– Тяжеловато конечно, но думаю, привыкну, - я подпрыгнул несколько раз, чтобы в полной мере ощутить вес нового костюма. – Опять распоряжение короля или графа? – мне захотелось узнать, кого поблагодарить за новый костюм.

– Нет, господин Волар, это подарок графини Морсо, сестры его сиятельства графа Катнара.

– Не понял? Она-то тут, с какого боку?

– Вы спасли жизнь её дочери. Сама графиня не смогла прибыть на коронацию, зато приехала вчера, чтобы присутствовать на присяге.

Мне сразу захотелось снять костюм, так как от этого семейства мне ничего не нужно, короткого общения с её дочкой хватило, чтобы понять, что они из себя представляют. – Очередные напыщенные аристократы, все кто ниже рангом для них вообще никто, - подумал я и в этот момент в комнату вошёл граф Катнар.

– Хороший костюм, где взял?

– Подарили, вот только, - договорить я не успел, в комнату вошли Лемар, Чарес и два гвардейца. Вслед за ними вошёл личный королевский слуга.

– Господин Волар, его величество ждёт вас, идите за мной.

– Надо же, а за мной он никого не посылает, - сказал граф и улыбнулся, подмигнув почему-то Чаресу.

– Меня одного к его величеству или с Лемаром? – уточнил я на всякий случай. Мне с каждым днём хотелось встречаться с королём всё реже и реже, а лучше бы вообще не встречаться, чтобы не стать какой-нибудь разменной монетой в их интригах.

– Разумеется, с господином Лемаром, вы с ним работаете как единый механизм. Через час состоится приём клятвенных заверений, его величество хочет перед началом поговорить с вами, - пояснил слуга.

Через несколько секунд мы втроём ушли, а гости остались в моей комнате, точнее выделенной мне на некоторое время. Слуга привёл нас в совсем другую комнату, не ту, где мы встречались с Теороном до этого. Короля в ней не было, вместо него за большим письменным столом сидел какой-то мужик и что удивительно довольно скромно одетый, по сравнению со всей знатью, встречающейся мне во дворце. Дядька этот, несмотря на свой скромный вид, точно был не простым смертным, имел определённое положение в обществе и с ходу набросился на слугу.

– Почему так долго, тебя что плетью нужно было подгонять?

Слуга ничего не ответил, виноват в задержке был не он, а я. Я вначале хотел заступиться за него, пояснив, что он тут не причём, но не стал. На меня здесь и без этого уже все косо смотрели из-за того, что слишком уважительно общаюсь со слугами.

– Господин Эрит Волар, вам необходимо подписать несколько документов, так как во время церемонии принятия вассальной клятвы вам это сделать будет крайне затруднительно, - дядька положил передо мной несколько листов, исписанных ровным и очень красивым почерком. На каждом листе внизу стояла королевская печать и размашистая подпись Теорона. – Перо и чернила, - он пододвинул чернильницу и рядом положил гусиное перо.

– Только бы машинально настоящим именем не подписаться, - подумал я и аккуратно поставил свой баронский автограф внизу каждого листа. Руки немного дрожали, когда подписывал, всё-таки это было впервые, когда мне это пришлось сделать здесь, в этом новом для меня мире. Как не удивительно подписи получились ровные, я бы даже сказал красивые и что главное без клякс.

– Вы документы никогда не читаете, перед тем как подписывать? – удивился дядька.

– А что, моя вассальная клятва чем-то отличается от других клятв? – его слова меня слегка насторожили, сразу захотелось испортить документы, чтобы ему их пришлось переделывать.

– Нет, клятвы одинаковые, просто не привычно видеть такое безграничное доверие его величеству. В предварительном прочтении нет ничего предосудительного, все и всегда читают, ну, кроме вас конечно, - он забрал документы и, уложив их в небольшую шкатулку, убрал её в ящик стола. – Ваши экземпляры будут присланы вам в замок с гонцом через неделю, так положено по правилам, - пояснил он.

– Что касается вас молодой человек, - с меня он переключился на Лемара. – Если ничего не путаю – Лемар Дирмор? – Лемар в ответ испуганно кивнул. – Это вам, награда от его величества Теорона первого, за преданность и храбрость, - дядька вновь запустил руку в ящик стола и достал оттуда другу шкатулку, размером вдвое меньше чем для моих документов. – На всех официальных королевских приёмах, например, таких как сейчас, если вам, конечно, посчастливиться на них побывать в дальнейшем, вы должны носить эту награду.

Лемар удивлённо посмотрев на меня, открыл шкатулку и достал оттуда золотой орден, украшенный драгоценными камнями. Таким обалдевшим я Лемара не видел никогда, он смотрел на орден так, словно в его руках сейчас находилась звезда, упавшая с неба. Орден блестел, а в его драгоценных камнях поигрывали лучи солнца, прорывавшиеся в комнату сквозь витражные стёкла. – Что же вы молодой человек застыли, надевайте, он теперь ваш, - дядьке надоело смотреть на моего помощника, продолжавшего не моргая смотреть на награду, и он решил, его поторопить.

– Да, да, конечно, я сейчас, - Лемар повесил на шею орден и выражение его лица наконец-то изменилось. Теперь он сам светился от счастья не меньше самого ордена. Орденская золотая цепь на вид весила раза в три больше ордена. На плоских и слегка вытянутых звеньях цепи были выбиты гербы всех баронств, входящих в состав королевства.

– На этом у меня всё, теперь можете идти, готовиться к церемонии, - дядька, видимо занимающий должность королевского секретаря, вежливо намекнул, чтобы мы оставили его в покое, у него и без нас было дел по горло.

– Ну, что, орденоносец, пошли к королю! – я хлопнул Лемара по плечу, подталкивая вперёд. Он после полученного слабенького ускорения, по коридору чуть ли не побежал, но через несколько шагов остановился, не понимая куда идти.

– Я вас провожу, - сказал слуга, напомнив нам, что он ещё здесь.

Вскоре он привёл нас в комнату, где находился Теорон и был он там не один. В кресле у окна сидел граф Катнар, его рука уже не была подвязана, в ней он держал кубок с вином. В другой руке держал исписанный мелким почерком лист. Текст его настолько увлёк, что он даже не взглянул на нас.

– Ваше величество, ваше сиятельство, - я дважды кивнул головой. Лемар тоже кивнул дважды, только его кивки были больше похожи на поклоны. На нас даже после этого никто не посмотрел, лишь Теорон показал пальцем на два свободных кресла у стены напротив окна. Мы с Лемаром заняли их и минут десять просто молча, сидели, ожидая от короля или от графа хоть каких-то действий. Я уже собирался кашлянуть, чтобы напомнить о себе, но этого делать не пришлось, граф оторвался от чтения и, поставив кубок на маленький столик, скомкал лист.

– Убью мерзавца, лично вобью кинжал в его предательское сердце!

– Кого ты там решил убить? – Теорон оторвался от бумаг и посмотрел на графа.

– Шеретара, это он организовал покушение, но сволочь успел сбежать вместе с семьёй. Куда убежал, пока не известно, но я это выясню. О, вы уже здесь, - он наконец-то увидел нас с Лемаром, скромно присевших в предложенные Теороном кресла.

– А сколько сейчас времени? Увлеклись мы что-то, церемонию, кажется, уже пора начинать.

– Да, пора, сейчас только дочитаю, и пойдём, - Теорон вновь погрузился в чтение бумаг.

Глава 2

Глава 2

Теорон читал минут двадцать, после чего убрав документы в ящик стола, встал и пошёл в зал, там уже все давно собрались для принесения клятвы. Нам пришлось догонять короля, причём всем троим, граф тоже слегка проморгал его стремительный выход. Народа посмотреть на присягу в зале собралось не меньше чем на церемонию коронации. Бароны выстроились в одну шеренгу, только не по росту, а по значимости их баронств, то есть по их достатку. Я должен был стоять последним, так как Волар был самым маленьким и самым бедным баронством. С учётом того что необходимые документы я уже подписал, позориться мне не придётся.

Мы заняли такую же расстановку как на коронации, только Теорон теперь не стоял, а сидел на троне. Дождавшись, когда все займут свои места, церемониймейстер объявил о начале церемонии. Заиграла торжественная музыка и под эту музыку в центр зала был приглашён первый барон. Им оказался Маторок, что было не удивительно, баронство южное, территория большая, стало быть, и доход больше, чем у других. Как только он вышел, музыка стихла, слова клятвы должны быть всем хорошо слышны. Короткий текст вассальной клятвы бароны заучивали наизусть, чтобы не позориться чтением по бумажке. Громко выдав незамысловатый, но хорошо продуманный текст, Маторок вынул из ножен шпагу и, встав на одно колено, протянул её Теорону рукоятью вперёд. В ответ Теорон встал с трона, подошёл к нему и, приняв его шпагу, достал свою. Положив обе шпаги лезвиями на его плечи, от проговорил свою часть клятвы. Мы с Лемаром в этот момент стояли рядом, на полшага позади короля и неотрывно следили как за баронами, так и за гостями, пришедшими посмотреть на церемонию. Вассальная клятва, как и коронация, давалась королю один раз и действовала до момента его смерти, одним словом была церемонией не частой.

Когда клятву верности дали все бароны, имеющие земли, а их почему-то оказалось не двадцать восемь, а двадцать четыре, в центр зала вновь вышел церемониймейстер. Как только он начал говорить, мои глаза стали округляться, так как речь пошла обо мне.

– За особые заслуги барон Эрит Новар Волар награждается орденом за храбрость и присоединением территории бывшего баронства Борош. С этого момента имя Борош навсегда будет стёрто с карты королевства, а он сам и все его родственники лишаются титула, а также всех привилегий, если таковые имелись.

Я стоял и не знал, что делать, вставать на колено меня никто не заставлял, я же всё-таки на данный момент короля охранял. К тому же сам Теорон покосившись на меня, тихо хихикнул в кулак, а граф, стоявший слева от меня, сквозь зубы прошипел.

– Поздравляю, теперь Волар второе по величине баронство!

Мне хотелось заплакать и совсем не от радости. Получив ещё одно баронство, я теперь должен буду платить налога в два раза больше, а для этого мне нужно быть дома. Новар с таким увеличением территории один не справится, он же инвалид. Я, вместо того чтобы ехать домой, видимо сразу после этой церемонии снова отправлюсь, ловить очередного тёмного мага. Граф уже намекал мне о том, что расслабляться нельзя, их ещё много по территории королевства бродит.

Церемониймейстер, сказав это, перешёл к безземельным баронам, а их тут оказалось около сотни. Вся церемония принесения клятвы или присяги, если по-другому, заняла по времени почти два часа. За эти два часа я ни разу не улыбнулся и не изменил выражение лица, если не считать момент моего награждения. Смотрел на присутствующих как на врагов и ждал нападения, но этого не произошло. Всё прошло гладко, даже никто не перепутал слов присяги, отбарабанили так, словно экзамен сдавали.

После церемонии мы сопроводили Теорона до его комнаты и только после, были отпущены на отдых.

– Эрит, я сейчас упаду, у меня от обилия всевозможных аур перед глазами до сих пор цветные круги, - стал жаловаться Лемар по пути в мою комнату. В свою комнату он идти отказался, видимо боялся прихода мойщицы.

– Ничего удивительного, я на ауры не смотрел, а глаза у меня тоже устали. Нам сейчас или немного вздремнуть надо, или просто с закрытыми глазами посидеть. Как думаешь, бал всё-таки состоится или его окончательно отменили?

– Не знаю, лучше бы отменили. Я готов круглый год за тёмными магами гоняться, лишь бы не во дворце сидеть. Здесь все от тебя что-то хотят, кто-то познакомиться хочет, в надежде на дальнейшие отношения, а кто-то тебя просто хочет - помыть, причём против твоего желания. Я при слове помыться уже вздрагиваю, мне теперь в каждой бабке мойщица мерещится.

– Поверь, мойщица это не самое страшное из того, что с тобой здесь может произойти. Я мечтал остаться не заметным, жить спокойно в своём баронстве, но получилось всё совсем наоборот. Меня теперь знает, чуть ли не каждый житель королевства. Мне такая известность совсем не нужна, чем ближе ты к королю, тем больше у тебя врагов или просто завистников. Всё, мы пришли, ты в это кресло, я в это, - распределил я места для отдыха, когда мы наконец-то добрались до комнаты. Прошли то всего ничего, от силы метров двести по лабиринту коридоров, а устали так, словно весь день за кем-то бегали. Я упал в кресло и, прикрыв глаза, задремал, мне даже сон приснился. В этом сне я бегал по зимнему лесу, пытаясь догнать странное человекоподобное существо покрытое шерстью. Проснулся в тот момент, когда его догнал и занёс меч над головой, чтобы ударить. Мне показалось, что я даже крикнул что-то во сне, перед тем как проснуться. Лемар спал в кресле, подперев голову рукой, второй рукой держался за орден, даже во сне оберегая королевскую награду.

В комнате царил полумрак, пока мы спали, наступил вечер. Слуги ходили по дворцу, зажигая свечи. Одного из них я и позвал, чтобы он и у нас в комнате зажёг пару свечей из пяти находящихся в серебряном канделябре. Света от пары свечей хватило для того, чтобы Лемар проснулся.

– Я что, заснул?

– Да, я сам тоже только что проснулся. За нами никого не прислали, значит, бала не будет.

– Бал будет, я пришёл за вами, - в дверном проёме появился слуга, тот же, что за нами уже приходил перед началом церемонии присяги. Я мысленно застонал, идти, на чёртов бал, не хотелось, но, увы, пришлось. Лемар тоже был не в восторге от того, что бал не отменили. Кряхтя как старый дед, он встал с кресла и, поправив шпагу, посмотрел на меня взглядом мученика.

Спустя каких-то пятнадцать минут мы снова вошли в тот же зал, сопровождая короля, только теперь с нами не было графа. В момент нашего появления музыка на несколько секунд прервалась, Теорон поприветствовал гостей и приказал продолжать веселье.

– Эрит, у тебя невеста есть? – спросил Теорон, глядя в это время куда-то в левый дальний угол зала. Вопросы, связанные с этой темой, меня в последнее время стали раздражать, все пытались меня женить и по разным причинам. Новару были нужны внуки, бароны были не прочь пристроить своих дочерей, а король и граф преследовали какие-то свои цели, мне пока непонятные.

– Нет, ваше величество, на данный момент иметь невесту не разумно, я бы даже сказал что это опасно и по разным причинам.

– Жизнь она вообще опасная штука, но это не означает, что для семьи в ней нет места. Я был женат, жена умерла при родах, а ребёнок не прожил и дня. Не сказал бы, что я любил жену, это был брак по расчёту, отец настоял. После их смерти он почему-то решив, что они были отравлены по моему приказу, выгнал меня из дворца. Два года я провёл в замке Катнара, потом при странных обстоятельствах погиб мой младший брат, ему было восемнадцать. Отец и в его смерти снова обвинил меня, после чего мне пришлось прятаться ещё почти два года. Граф мне и тогда помог, спрятал в одной деревне. Там, наверное, до сих пор не знают, кто у них жил и работал на мельнице. Потом отец умер и я, как единственный оставшийся в живых прямой наследник, занял королевский трон. Что? Не веришь? У Сатора спроси, он подтвердит. Я ему всем обязан, он для меня как отец, ему я доверяю как никому другому. Он сам в людях никогда не ошибался, если сказал, что кому-то можно доверять, значит так и есть. Были, правда, в его окружении люди не настолько преданные, но это мой папаша их к нему пристроил, либо по чьей-то просьбе, либо для того чтобы за ним следили.

Теорон держа в руке кубок с вином, говорил, не глядя на меня, видимо не хотел встречаться взглядом. Сейчас в его жизни многое изменилось, рассказывая мне о своей жизни, он как бы отбрасывал от себя всё плохое. Я понимал это и не перебивал, иногда человеку нужно просто выговориться, потом легче становиться.

– Почему молчишь? – Теорон жестом подозвал слугу разносившего вино и поставил опустевший кубок на поднос.

– А что я должен сказать? Да, жизнь у вас была незавидная, но сейчас всё изменилось. Я, правда, не уверен, что врагов меньше стало, думаю больше в несколько раз, но и друзей прибавилось.

– Это ты о себе? – он повернулся, посмотрев мне в глаза.

– Не только, иногда нужно просто присмотреться к людям, честного человека видно по глазам, по его взгляду. В конце концов, есть маги, они должны же как-то уметь определять, кто и чего стоит.

– Маги говоришь? Скажу по секрету, - он посмотрел по сторонам и потом тихо прошептал, - маги это самые ненадёжные люди. Как ты думаешь, почему меня охраняешь именно ты, а не десяток магов? Потому что среди них немало тех, кто не прочь занять этот трон, - Теорон кивнул головой в сторону одиноко стоявшего на подиуме трона. – Если тебе интересно, могу рассказать о них много чего, но не сейчас, как-нибудь в другой раз, - он резко замолчал. Покосившись влево и сразу набросив на лицо дежурную улыбку, вытянул руку. – Уважаемая и как всегда неотразимая госпожа Тариа!

К нам уверенной походкой приближалась дама неопределённого возраста, на ней было изумрудного цвета бархатное платье. На шее сверкало ожерелье из драгоценных камней заключённых в золотые оправы.

– Ваше величество, - подойдя ближе, она хотела протянуть ему свою руку, но остановилась, посмотрев на меня и Лемара, шепчущего мне из-за спины, что она не представляет опасности.

– Не бойтесь дорогая Тариа, Эрит не кусается, - повернувшись ко мне, Теорон подмигнул, чтобы я не держал на него зла за такое сравнение.

– Теорон, я по-прежнему могу к тебе так обращаться или уже только – Ваше Величество и никак иначе? – дама ухватилась за его руку, но меня из поля зрения не выпускала. Мне даже обидно стало, честное слово, меня боялись как дикого зверя, видимо сплетни обо мне достигли такого уровня, что я в людских глазах превратился в монстра.

– В такой неформальной обстановке как сейчас, я для вас остаюсь прежним Теороном, - взяв её под локоть, повёл к столику с вином и какими-то сладостями. Мне он незаметно подал знак, чтобы я шёл за ним. Даме моё присутствие не понравилось, но она сделала вид, что ей всё равно.

– Теорон, я хочу познакомить тебя с одной очень обаятельной и остроумной девушкой. Также хочу напомнить, что ты сам мне разрешил, не отказывать в знакомстве с теми, кого я рекомендую.

– Я помню, - он тяжело вздохнул. Как бы ему сейчас не хотелось с кем-то знакомиться, но от своих слов он отказываться не стал. Через несколько секунд к нам покачивая бедрами, подошла девушка, и обмен любезностями продолжился. Я вначале слушал, о чём они говорят, но вскорепонял, что никаким остроумием как было заявлено, девушка не блещет. Спустя двадцать минут пустого разговора девушка такой же вертлявой походкой ушла, а её место заняла другая девушка и всё в точности повторилось. Девушка строила глазки, всё время скромно улыбалась и пыталась обоять Теорона своим остроумием и знанием местной литературы.

За два часа мадам Тариа успела познакомить с королём восемь девушек. Теорона ни одна из девушек не заинтересовала, он был сейчас не настроен на более тесное знакомство.

– Ну, что же, видимо мне ещё не попалась та, которая смогла бы завладеть сердцем молодого короля, - мадам Тариа наигранно развела руками и тяжело вздохнула. – Но я буду продолжать поиски.

– Удачи вам в этом дорогая Тариа, - Теорон вежливо намекнул, что его уже пора бы оставить в покое, он устал от знакомств. Бал тем временем был в полном разгаре, бароны и прочие знатные господа, приняв на грудь энное количество спиртного, заметно осмелели и стали приставать к дамам, для начала просто приглашая на танец.

– Думаю, самое время на пару часиков исчезнуть, - сказал Теорон, и вскоре мы вышли из зала. Зайдя к нему в рабочий кабинет, устало попадали в кресла.

– Что, ты думал королевский бал это весело? Кому как, а мне не очень. Большая часть времени уходит на разговоры, чаще всего вообще ни о чём. Катнар оказался самым хитрым, он, прикрывшись неотложными делами, уехал, правда, его семья ещё здесь. Нельзя же лишать их веселья, - Теорон снял сапоги и с облегчением вытянул ноги. Слуг в комнате не было и снимал он их сам, решив, что так получится гораздо быстрее, чем это сделает слуга, которого ещё найти нужно. Сейчас все слуги работали как дополнительная охрана, распределившись по всему дворцу. – Эрит, ты бы хоть в гости что ли пригласил? Я бы с большим удовольствием уехал бы куда-нибудь, где от меня никто и ничего не хочет получить.

– Нет проблем, можем прямо сейчас уехать, замок Волар в вашем полном распоряжении, а отсутствие рядом людей гарантирую, - предложил я. Теорон при более близком знакомстве оказался вполне обычным человеком, не испорченным властью. У него были обычные человеческие запросы, как например, у меня или Лемара, уже задремавшего сидя в кресле.

Два часа выделенные Теороном себе и нам на отдых прошли незаметно. Он и Лемар даже успели вздремнуть. Мне в отличие от них спать совсем не хотелось, полученное нервное перевозбуждение после двух часов знакомств короля с девушками, не позволило мне даже просто расслабиться. Я всё время ожидал очередного нападения, несмотря на то, что напасть повторно, было бы просто невероятной наглостью и безрассудством со стороны заговорщиков. Да, королевские гвардейцы арестовали многих, в том числе и барона Бороша. Его сейчас ожидала виселица, а его семью изгнание и нищета, если их никто не приютит из тех, кто относился к ним дружески. Все прекрасно понимали, что после всех арестов заговорщиков стало меньше, но они по-прежнему есть и будут ждать удобного случая, чтобы сделать ещё одну попытку убить короля.

– Всё, второй выход! – Теорон кряхтя, надел сапоги и встал. Мы, разумеется, тоже встали и пошли за ним, чтобы ещё пару часов послушать хвалебные заискивания ищущих выгоду аристократов.

В зале народа заметно поубавилось, кто-то уже отбыл домой, кто-то уединился в отдельных комнатах, найдя себе пару для более тесного общения, а кто-то к этому времени уже условно спал лицом в салате.

Не успели мы появиться, а уже известная нам мадам Тариа была тут как тут. Подошла, чтобы познакомить короля с очередной девушкой.

– Последний раз на сегодня, - Теорон погрозил пальцем, намекая, что уже устал от этих знакомств. Девушка, которую она привела знакомиться с королём, смотрела на него спокойно, не строя глазки как предыдущие кандидатки на место королевы. Она даже меня не боялась, зная о том, кто я и насколько могу быть не предсказуем в своих действиях.

– Она маг, - предупредил Лемар шёпотом.

– Я очень рада знакомству ваше величество. Меня зовут Милора Вандор, - представилась она, опередив мадам Тарию.

– Король Теорон первый, - Теорон тоже представился и улыбнулся, девушка ему явно понравилась, это было видно по его взгляду.

– Откуда вы, я что-то не припомню человека имеющего такое родовое имя?

– Не удивительно, ведь я прибыла к вам из Тэрнии. – Теорон сразу заметно напрягся, услышав, откуда приехала эта девушка и почему ему не доложили о ней. Мало того, её даже пропустили во дворец без надлежащего сопровождения. Я на всякий случай встал ближе к королю, хоть Лемар и заверил, что девушка не собирается нападать. Мой помощник, за последние несколько дней, уже так напрактиковался в просмотре аур, что теперь мог, определить намерения того или иного человека. – Ваше величество, я прибыла к вам с посланием от короля Тэрнии. Приношу свои извинения за столь бесцеремонное появление здесь. Ваша охрана не хотела меня пропускать, предлагали прийти в другой день, пришлось отвести им глаза. Я младшая дочь короля Эвора и я очень устала, проделав такое не малое расстояние, ждать несколько дней это уже выше моих сил. Ещё раз прошу прощения за свой поступок, но дело важное. Послание короля устное и мне не хотелось бы, чтобы его услышал кто-то посторонний.

Мадам Тариа готова была умереть прямо здесь и сейчас, такого промаха она ещё никогда не допускала. Сейчас после того, как девушка перестала воздействовать на её мозг ментальной магией, мадам выглядела полной идиоткой с выпученными глазами. Теорон обвёл взглядом зал и не увидел никого, кого бы заинтересовала эта незнакомка, разговаривающая сейчас с королём. Никто из охраны не видел в ней угрозы, для всех она была лишь очередной претенденткой.

– Ваше величество, не нужно меня бояться, я здесь не для того чтобы вам как-то навредить, тем более рядом с вами стоит легенда нашего мира, - Неом. На него не действует никакая магия, даже моя.

– Хорошо, идите за мной, я выслушаю вас в своём кабинете, - сказал Теорон, сдерживая гнев по поводу отвратительной работы охраны дворца. Вскоре мы вернулись в кабинет, из которого вышли всего несколько минут назад. Разумеется, мадам Тариа с нами не пошла, она осталась стоять в зале, пытаясь понять, что ей теперь грозит за то, что она подвела эту девушку к королю.

– Рассказывайте, я вас внимательно слушаю, - Теорон сел в кресло и жестом предложил девушке занять другое, стоявшее напротив.

– Отец просил передать, что на границе между нашими королевствами появилась группа людей, состоящая из магов. Они убивают как ваших, так и наших подданных. Это ни в коем случае не должно привести к войне между нами. Мало того, в последнее время с магами всех направлений магии происходит что-то странное, они неожиданно впадают в ярость, некоторые сходят с ума. Отмечены случаи изменения их внешности и это касается не только лица. Их тела также меняются и далеко не в лучшую сторону, кто-то сильно худеет, превращаясь в живой скелет обтянутый кожей, кто-то обрастает шерстью, становясь похожим на уродливого волка. Отец предлагает объединить усилия в борьбе с этим злом. Часть своих магов, он предлагает направить к вам на обучение, в вашу академию магии, а часть ваших магов отправить к нам. Он считает, что обмен знаниями поможет справиться с возникшей проблемой. И последнее что я должна вам передать. Чтобы Вы не подумали о том, что это какой-то заговор против вас, я останусь у вас как гарантия договора. Надеюсь, вы не посадите меня в подземелье, опасаясь моих магических способностей, я всё-таки маг разума, могу затуманить сознание и ещё много чего такого, чего люди боятся даже больше смерти.

Мы втроём слушали девушку с открытыми от удивления ртами. Мало того, что появилась ещё одна проблема с магами, так ещё и девушка оставляет себя в заложниках. К тому же если ей поверить, то она не абы кто, не какая-то простая магичка, а принцесса соседнего королевства.

– Надеюсь, запирать не придётся, - наконец-то подал голос Теорон, вглядываясь в лицо столь необычной гостьи. Гостья была не только необычной в плане направления её магической силы, но ещё и очень красивой. На вид ей было чуть больше двадцати лет, волосы тёмные, глаза тёмно-карие, почти чёрные, а тело подтянутое как у гимнастки. – Мне необходимо время, чтобы обдумать ваше предложение. Всё о чём вы рассказали, настораживает. Позвольте поинтересоваться? Где ваша свита и как к вашему добровольному плену отнесётся ваш муж?

– Я приехала одна, так гораздо быстрее, а мужа у меня нет, не нашёлся пока настолько смелый человек, чтобы взять в жёны мага разума, - ответила она и даже как-то немного рассердилась, видимо это была для неё больная тема.

– Я дам распоряжение, чтобы для вас приготовили комнату во дворце и обеспечили безопасность.

– У вас есть ещё один Неом?

– Нет, Эрит у нас один такой, а жаль.

– В таком случае мне охрана не нужна, она будет только путаться под ногами, если они, конечно, собираются охранять меня, а не от меня.

Теорон позвонил в колокольчик, вызывая слугу. Слуга появился далеко не сразу и был каким-то взъерошенным, словно дрался с кем-то минуту назад.

– Приготовьте для нашей гостьи комнату и проводите туда, обеспечьте всем необходимым, включая несколько слуг лично для неё.

Вскоре девушка ушла, поблагодарив за то, что её выслушали и предоставили комнату.

– Что скажешь? – Теорон спросил почему-то у меня.

– Думаю, не врёт, ей это просто незачем делать. Если маги реально сходят с ума и начинают нападать на всех без разбора, у нас серьёзные проблемы. А если ими ещё и кто-то управляет, это вообще беда.

– Думаешь, ими управляет такой же маг разума как она?

– Возможно что, да, только этого, судя по всему, даже Тэрнийцы не знают и сил у них справиться с проблемой, тоже не хватает, иначе её не прислали бы. Но это всё лишь моё мнение, я могу ошибаться.

Через несколько минут Теорон вызвал слугу и приказал срочно найти графа Катнара. О том что во дворце ещё достаточно много гостей, он уже не думал и в зал возвращаться не собирался. Мы с Лемаром от него не отходили, решив, что пока граф не прибыл, будем охранять. Во дворце появился маг разума и что он, точнее она, может натворить, применив свою силу и умения, я мог себе представить. Этой девушке ничего не стоит зомбировать любого слугу, чтобы тот убил короля или, например меня, как человека мешающего действиям магов. Мне от такой мысли стало как-то не по себе, если до этого я гонялся за магами, сейчас могли отдать приказ гоняться за мной. Причём гоняться будут не маги, а простые люди, которым заплатили определённую сумму за мою голову. О чём сейчас думал Лемар, я не знал, видимо о чём-то другом, так как неотрывно смотрел на короля.

Граф Катнар появился часа через два, запыхавшийся и какой-то помятый.

– Что стряслось? Слуга сказал что дело необычайно важное, - граф сел в кресло и вопросительно посмотрел на Теорона.

– Сатор, ты знаешь некую Милору Вандор?

– Знаю, конечно, это младшая дочь короля Тэрнии Эвора, а в чём собственно дело, почему ты меня о ней спрашиваешь?

– Она обладает магическим даром?

– Да, есть какой-то. Теорон не темни, ты можешь просто ответить, в чём дело? – граф уже заметно нервничал, не понимая к чему такие вопросы.

– Она менталист, если по-другому то маг разума и она сейчас здесь, во дворце. Мало того, я с ней уже разговаривал.

– Чтооо? – услышав это, граф даже привстал. – Надеюсь, она не пыталась напасть?

– Нет, вела себя вполне дружелюбно, но та информация, какой она поделилась, вынуждает нас что-то делать и, причём срочно.

– Что именно она сказала?

Теорон максимально подробно пересказал весь их разговор. Граф слушал, не перебивая, а когда пересказ подошёл к концу, захотел сам с ней поговорить.

– Сатор, ты знаешь о том, что происходит в соседнем королевстве?

– Немного, но после того что сейчас услышал, многое встало на свои места. Теперь я могу сказать, по какой причине маги сходят с ума.

– По какой? – теперь Теорон немного напрягся, узнав, что его можно сказать лучший друг, скрывал от него эту информацию.

– Где-то там, на их территории прячется ещё один маг разума, вот он и пытается подчинить себе других магов. Кого-то удаётся подчинить, а у кого-то напрочь сносит разум после того, как он там поковыряется. Сошедших с ума магов, он не убивает, а просто отпускает. Они бродят по территориям наших королевств и убивают всех подряд, таким образом, мстя за потерю ума, - предположил граф. Я отчасти был с этим согласен, ведь убитый мною маг, перемещенец, как и я, тоже обладал не совсем обычным даром, умением делать воздух не пригодным для вздоха. Сейчас насколько мне уже известно, магов разума в этом мире очень не много, по крайней мере я о них до сегодняшнего дня вообще не слышал. Если этот нехороший маг разума перемещенец, как и тот, которого я убил, этот мир находится в серьёзной опасности. Ему нужна власть над миром, желательно над всем. Захватив одно королевство, он не остановится и пойдёт дальше.

Теорон с графом разговаривали ещё почти час, обсуждая действия, которые они должны предпринять для защиты своего королевства и помощи соседнему королевству. Причём обсуждали они это при нас. С одной стороны я этого не совсем понимал, но с другой стороны было чертовски приятно знать, что тебе доверяют первые лица королевства Данрок. После обсуждения они оба решили, сходить к принцессе и поговорить с ней ещё раз, но вовремя остановились, посмотрев на песочные часы. Они показывали что сейчас половина четвёртого утра, нормальные люди спят в это время.

– Видимо мне скоро предстоит отправиться в Тэрнию, на поиски этого тёмного мага разума? – спросил я, предположив направление поиска. О местных, сошедших с ума магах, сейчас уже даже и разговора не было, они конечно, опасны, но не настолько как он.

– Правильно мыслишь, именно туда вы и отправитесь, но только уже не вдвоём, вам нужен будет маг, на тот случай если придётся вступить в бой сразу с несколькими магами. Он сможет их отвлечь на себя.

– Мага не жалко? Убить ведь могут.

– Жалко, но выбора нет, не войско же на его поиски отправлять. Чем меньше группа, тем лучше, можно передвигаться незаметно. Мага подберёт Венар, я отправлю ему письмо, самому ехать просто некогда. На сегодня пока всё, сейчас все идём спать, а то у Теорона уже язык плохо работает.

– Нормально он у меня работает, но я с тобой согласен, нужно немного поспать, - согласился с графом Теорон, после чего мы разошлись по своим комнатам.

Добравшись до своей комнаты, я сбросил с ног сапоги, снял бронированный камзол и прилёг на кровать. Мысли в голове кружились как рой бешеных пчёл, было ощущение, что вся эта ситуация с принцессой какая-то хитрая подстава. Не может быть, чтобы соседнее королевство не могло самостоятельно решить вопрос с вышедшими из-под контроля магами. Через несколько минут я всё же провалился в сон, даже не осознав как.

Разбудил меня Лемар, долго доказывая мне, ещё сонному, что нас зовёт граф.

– Который сейчас час? – просыпаться мне не хотелось, было ощущение что я только что заснул.

– Скоро полдень.

– Ого! Вот это я вздремнул.

– Одевайся, могу с этим помочь, если хочешь?

– Сам справлюсь, не маленький, - я встал и стал одеваться под присмотром Лемара. Он как-то странно на меня посматривал в это время, словно видел меня впервые. – Что-то не так?

– Ты разговаривал во сне.

– И что говорил?

– Не знаю, это был не наш язык, я ни слова не понял. Ты мне не говорил, что ещё на одном языке умеешь разговаривать.

– Я не знаю другого языка, видимо это был какой-то вымышленный. Во сне чего только не бывает, иногда летаешь на крыльях, но это же не значит, что они у тебя есть на самом деле, так ведь? – выкрутился я, но на будущее решил, запирать дверь. Спать в комнате мне тоже желательно одному, а то опять чего-нибудь сболтну на родном русском, потом снова придётся оправдываться.

Через приблизительно пятнадцать минут мы уже сидели перед графом и слушали, что он нам говорил.

– Вот это разрешение на въезд в Тэрнию от принцессы, а вот это письмо королю Эвору от Теорона. Запомните, оно не должно попасть в чужие руки, отдашь только ему лично, никаким слугам в руки не давать, понял?

– Понял, в руки не давать, если что съесть, - пошутил я.

– Верно, только целиком не глотай, подавишься, да и целиком его проще из желудка достать, разрезал и вот оно, целенькое, - граф тоже пошутил. Правда шутка у него получилась какая-то не смешная, такой своеобразный чёрный юмор.

– Когда выезжать?

– Да хоть сейчас, но тогда придётся в академию к Верну заехать, он мага обещал в помощь выделить. Вот деньги на первое время, - граф достал из ящика стола два туго набитых монетами мешочка, - закончатся, обратитесь к графу Окберу, письмо с просьбой поддержки я ему уже отправил. Придёшь, покажешь кольцо, других доказательств не нужно. Денег у него много не проси, только столько, сколько необходимо, мне же потом долг отдавать. Где на территории Тэрнии искать тёмных магов или сам король скажет, или граф. Вот вроде бы и всё. Да, и не задерживайтесь там, у нас тут тоже тёмные маги ещё не перевелись. Была бы моя воля, я бы вас никуда не пустил, вы нам тут нужны, но это приказ Теорона, он хочет наладить более тесное отношение с королём Эвором.

Глава 3

Глава 3

Получив деньги, письмо для короля Тэрнии, а также указания, мы вскоре вернулись в свои комнаты. Нужно было собрать вещи, сходить в арсенал, чтобы забрать оттуда своё старое оружие и потом попытаться найти Чареса. Я бы, конечно, прямо сейчас сломя голову в другое королевство не побежал, а домой бы съездил, мне там замок в подарок отписали, посмотреть на него хотелось. Но как говориться – не в этот раз, домой Чареса отправлю, если его Теорон отпустит. Страсти после попытки убить короля немного улеглись и теперь, сильной надобности в усилении охраны нет, людей можно и по домам отправить.

Сборы заняли весь день, сначала искали того, кто заведует арсеналом, потом искали Чареса. Он как выяснилось, уже покинул территорию дворца и снял комнату где-то в городе. Наш отряд был с ним в полном составе, так что такое количество людей найти будет не трудно. Проводить нас, вышел сам король Теорон первый, а это считалось верхом уважения, так провожали лишь королей соседних королевств и лучших друзей.

– Я надеюсь наш договор в силе? – Спросил Теорон, положив руку на моё плечо.

– Какой конкретно? – договаривались мы много о чём, я не понял, о чём он сейчас.

– Приглашение в гости, конечно же, хочется посмотреть, где живёт наш берсерк, да ещё и Неом.

– Разумеется, в силе, как только вернусь, можем сразу ехать, отец будет очень рад видеть у себя в гостях короля.

– В таком случае удачи вам и это, - он запнулся на пару секунд, - вы живыми вернитесь, ладно?

– О чём речь, самим пока погибать не хочется, пусть лучше все враги умрут. До встречи ваше величество, - мы с Лемаром поклонились и, запрыгнув в седла, покинули прилегающую к дворцу территорию. Как только миновали шлагбаум, я сразу пришпорил коня. Свободой хотелось насладиться на большой скорости, да так, чтобы холодный осенний ветер выжимал слёзы из глаз. Я даже издал какой-то воинственно-сумасшедший вопль, подгоняя коня. Лемар догнал меня лишь через пару километров.

– Ты куда так припустился? Горит что ли где?

– Нет, не горит, просто мы свободны от всяких дворцовых интриг.

– Это да, я тоже с нетерпением ждал, когда вновь отправимся на поиски тёмного мага, жизнь во дворце не для меня, я половины не понимаю из того, что там происходит.

– Я тоже далеко не всё понимаю, но то что понимаю, мне не нравится, так что нам, надо быть предельно осторожными во всём.

– Так ведь я вроде бы ни во что не лезу, я вообще стараюсь больше молчать.

– Вот и правильно, а ещё смотри всегда в оба глаза, у меня предчувствие не хорошее.

– Какое? – Лемар насторожился.

– Есть ощущение, что на нас объявлена охота, вся эта коронация с вассальной клятвой привели к тому, что о нас сейчас знает всё королевство, причём не только наше. Неом живым никому не нужен, как впрочем, и его напарник читающий ауры. Сейчас в город въедем, ни с кем без надобности не разговаривай, никого не задевай, если задели тебя, не реагируй.

– Что совсем? А если этот, ну тот, кто меня задел якобы случайно, решит, подраться?

– Зови меня, а лучше вообще от меня далеко не отходи, так у них меньше шансов на тебя наехать. Сейчас найдём Чареса, поговорим и сразу к Верну в академию, там нас должен ждать маг. Он по моему мнению нам вообще не нужен, но это не наше решение, придётся взять с собой.

Чареса в городе, как я и предполагал, найти оказалось не сложно. Почти каждый житель к этому моменту знал, где расположились люди из отряда барона Эрита Волара, единственного в королевстве берсерка Неома. К счастью далеко не все жители знали, как я выгляжу и на нас внимания почти не обращали. Подумаешь, какая невидаль, два всадника ищут знаменитый отряд, может они хотят в него вступить, пусть попробуют, может их и возьмут.

– Привет Чарес! – я поздоровался, подойдя к столу за которым он сидел в полном одиночестве. – А где все?

– А, это ты, привет. Наверху спят как сурки, двое суток без сна тяжело дались.

– А ты почему не спишь?

– Я только что проснулся, спустился, чтобы съесть что-нибудь. Ты домой или как?

– Да, какой тут домой, мы в Тэрнию едем, Теорон дело подкинул. Домой видимо попадём только месяца через два, в лучшем случае. Ты Новару передай, что со мной всё хорошо, пусть за новой территорией присмотрит, пока меня нет.

– Передам, конечно, а после того как узнает что баронство Бороша теперь наше, он из своего кресла точно выпадет. Я уж теперь и не знаю, где он жить будет, в своём замке или в его, у Бороша замок раза в два больше.

– А ты зачем? Поможешь присмотреть за замком, пока меня нет. Вернусь, будем обустраивать второе по величине баронство, к тому же Теорон в гости собирался заглянуть.

– Когда? – Чарес услышав, что к нам собирается приехать король, даже привстал.

– Когда вернусь, без меня ему туда не очень-то ехать и хочется.

– Доверие короля это очень большая заслуга, Новар будет рад об этом узнать.

– Ладно, пора нам, пока, - я встал из-за стола.

– Что, уже? Может, поужинаете со мной?

– Нет, извини, время поджимает, ужинать будем в академии, мы туда сейчас, нам в помощь мага обещали выделить.

– Ну, тогда удачи вам! Лемар, ты приглядывай за ним, а то мало ли что.

– Присмотрю! – Лемар улыбнулся в ответ.

Спустя пару минут мы снова оказались в седле и направились к городским воротам. Настроение было смешанное, я был рад тому, что наконец-то покинул дворец, но не был рад тому, что в ближайшее время не смогу попасть домой.

– Может всё-таки нужно было в городе переночевать? До академии часов пять пути, а если ещё и ночью то все семь, - предложил Лемар, когда мы миновали городские ворота.

– Я устал от дворцовых интриг, города и вообще людей. Хочется тишины и покоя, меня даже плохая погода не удержала бы в Каболаре. Если уж сильно спать захотим, всегда можем остановиться. Ночь сегодня должна быть светлая, так что дорогу сможем увидеть. А ещё я не хочу в академию заявиться, когда там будет полный двор учеников, мне не приятны взгляды некоторых магов.

– Как хочешь, я всего лишь предложил, а заночевать под открытым небом, не привыкать, первый раз что ли, - Лемар согласился ехать ночью, но не хотел этого, это было ясно по его унылому взгляду.

Ночь действительно оказалась светлой, обе луны давали достаточно света, чтобы можно было видеть и дорогу на пару сотен метров вперёд, и ямы на дороге. До замка академии магии мы добрались незадолго до рассвета. Стучать ногой в дверь не пришлось, охрана у ворот не спала. Мне снова пришлось показать кольцо выданное графом, чтобы меня пропустили к Венару. Директор встретил меня в домашнем простёганном халате, спальном колпаке и старых тапочках.

– Вы раньше приехали, нежели я ожидал, случилось что-то?

– Ничего не случилось, мы решили, не терять время понапрасну. Пока погода позволяет, хочется проехать как можно больше, путь всё-таки нам предстоит проделать не маленький. Надеюсь, маг, что с нами поедет, сможет быстро собраться в дорогу?

– Он уже давно собрал всё необходимое, осталось только коня оседлать. Надеюсь, не откажете старому человеку составить компанию за завтраком? Заодно новостями поделитесь, до академии новости не так быстро доходят.

– Не откажемся позавтракать, всяко лучше, чем самим его готовить, - согласился я, Лемар меня поддержал.

– Вот и хорошо, присаживайтесь, - Венар предложил присесть на диван, - я распоряжусь, чтобы завтрак сюда принесли, и заодно предупрежу Фернана о том, что за ним приехали.

Директор вернулся минут через двадцать, успев переодеться, но был чем-то расстроен.

– Случилось что-то? – спросил я, надеясь на то, что маг по имени Фернан с нами не поедет.

– Ничего особенного, небольшая проблема на кухне, завтрак придётся ещё немного подождать, - Верн прошёл к столу и сел в кресло. – Пока ждём, можем поговорить, расскажите, как поживает его величество Теорон первый? Благодаря вам он смог пережить первое покушение.

– Надеюсь, оно будет последним, как-то не хочется потерять вменяемого короля, - ответил я, не желая рассказывать что-то о короле. Верн смотрел на меня немного странно, как на своего студента завалившего сессию. – Граф Катнар позаботится о его безопасности, к тому же сейчас большая часть заговорщиков арестованы, а те что остались на свободе, не рискнут повторить покушение в ближайшее время.

– Это да, тут ты прав, чтобы подготовить покушение нужно время, вот только это покушение, к сожалению, последним не будет. Теорон осторожен и умён, а это далеко не всем в королевстве нравится. Сейчас он освоится и начнёт прижимать знать, а то некоторые уже совсем обнаглели, законы не соблюдают, казну не пополняют, воруют. – Говоря это, Верн следил за выражением моего лица, видимо пытался определить, знаю я об этих проблемах или нет. Для меня действия знати, о которых он сказал, новостью не были, увы, такие проблемы есть везде, даже в другом мире. Человек так устроен, что ему всегда всего мало, а если за это ещё и ничего не будет, наглость начинает расти с каждым днём. Верн хотел ещё о чём-то спросить, но в дверь постучали.

– Войдите! – Разрешил он. В комнату вошёл парень лет шестнадцати на вид, худой, высокий и рыжий. Весь его вид, включая одежду на размер больше, чем положено, вызвал у меня сравнение с названием таких парней на земле – «Ботаник». Ему для полного соответствия только очков в толстой оправе не хватало и портфеля в руках.

– А вот и ваш маг, знакомьтесь, - Фернан Силирон, - представил Верн парня.

– Здравствуйте, - Фернан поклонился сначала директору, потом нам.

– Это барон Эрит Волар, он старший вашей группы, а этот молодой человек его помощник Лемар. Фамилию, к сожалению, не запомнил, но думаю, у вас будет время на то, чтобы познакомиться ближе.

Фернан посмотрев на меня, почему-то вздрогнул и слегка побледнел. Я встал и, подойдя к нему, протянул руку для рукопожатия. Фернан посмотрев на мою руку, осторожно протянул свою навстречу, но не пожал, видимо просто не зал, что должен был ещё сделать. Я сам пожал ему руку и не отпуская, подвёл его к дивану, заставив сесть рядом с Лемаром. Только он сел, в дверь снова постучали.

– Войдите! – разрешил Верн. В комнату вошла женщина и доложила что завтрак готов, но сюда она его не принесёт, нам придётся спуститься вниз на кухню. – Хорошо, на кухню так на кухню, идёмте, там позавтракаем, - Верн встал, посмотрев на женщину с недовольством, но ничего ей по этому поводу не сказал. Возможно, потом скажет, когда мы уедем.

Завтракали мы не на самой кухне, а в столовой, там сейчас никого не было, так как по времени было ещё слишком рано для студенческого завтрака. Верн в присутствии Фернана почти ничего у меня не спрашивал, говорил на темы никак не связанные ни с Теороном, ни с королевством.

– Думаю, пришло время прощаться, - я положил вилку и встал из-за стола, - спасибо за завтрак, всё было очень вкусно.

– Это вам спасибо за составленную мне компанию, гости к нам не часто заглядывают, особенно такие, - Верн тоже встал, решив проводить нас до ворот. Фернан за всё время завтрака не сказал ни слова и практически ничего не ел, то ли стеснялся, то ли просто не хотел. Выйдя во двор, я увидел коня нашего мага, он был навьючен четырьмя большими сумками как верблюд в караване, для седока даже места не осталось.

– Фернан, а что у тебя в этих сумках?

– Мои вещи, - ответил он как будто это было очевидно, ведь он покидал стены академии, уже не рассчитывая, когда-нибудь сюда вернутся.

– Думаю, в пути две трети из того, что в сумках лежит, тебе точно не понадобится. Возьми с собой только то что понадобится, - предложил я. С таким грузом он далеко не уехал бы, если у него, конечно, второго коня в запасе нет.

– Так ведь я не знаю, что мне понадобится, а что нет, я ещё никогда не путешествовал дольше трёх дней.

– Лемар помоги человеку отобрать необходимое, остальное оставим Верну на сохранение. Господин директор ведь не откажет нам в такой мелочи? – посмотрев на Верна, увидел что он не очень этому рад. Фернана он пытался выпроводить навсегда, видимо ученик он был так себе, скорее плохой, нежели хороший. Я вообще был изначально против мага в нашем маленьком отряде, но граф настоял, пришлось согласиться.

За считанные минуты Лемар перебрал все вещи Фернана и оставил только те что реально могут понадобиться в пути. Вещей набралось лишь на одну сумку, остальное по мнению Лемара – бесполезное, они перенесли в кладовку. Пока шла сортировка вещей, я посматривал на окна замка, было ощущение что за нами кто-то наблюдает.

– Долго вы ещё? – не выдержал я. Время шло, а Фернан с Лемаром всё ещё продолжали копошиться в сумке, укладывая вещи компактнее.

– Уже закончили, можем ехать, - ответил Лемар и затянул горловину мешка. Фернан был этому не очень рад, видимо считая, что некоторые его вещи лежат не так, но посмотрев на меня, возразить не решился.

Спустя несколько минут мы наконец-то покинули королевскую академию магии и направились на юго-восток, королевство Тэрния находилось там.

Фернан до полудня ехал позади нас и молчал, зато Лемар в отличие от него болтал не переставая. В академии он ещё никогда не был, это в какой-то степени было закрытое учебное заведение и посторонних туда не пускали. Со мной он и туда попал, а уж о королевском дворце и говорить нечего, это был предел мечтаний и мечта сбылась. Сейчас моего помощника переполняли эмоции, потому что наши приключения продолжаются, а через два дня мы окажемся на территории другого королевства, о чём он тоже мечтал. Мне никаких приключений уже не хотелось, я хотел оказаться в Воларе и заняться там обыденными делами. К тому же там теперь замок Бороша без присмотра остался и несколько сотен крестьян, не понимающих что теперь с ними будет.

– Фернан, а ты маг чего, воды или огня? – Лемар устал работать языком и теперь решил, слушать, только не меня, а нашего мага.

– Воздуха и немного воды.

– Почему немного? То есть ты дождь вызвать не можешь и остановить его тоже?

– Нет, не могу, это только очень сильным магам под силу. Я могу воду в ручье заставить течь медленнее, родник могу найти, если он не глубоко под землёй, - Фернан по выражению его лица рассказывать ничего не хотел, но Лемар от него не отставал.

– А с воздухом что умеешь? Сильный ветер можешь устроить?

– Нет, но могу ветер заставить изменить направление.

– И всё!? – Лемар был разочарован услышав это. – Да ты оказывается, вообще толком ничего не умеешь, зачем ты тогда нам нужен?

– Зато я умею вот это! – Фернан обиделся на него и, резко выбросив руку в сторону Лемара, ударил воздушным кулаком. Удар оказался достаточно сильным, Лемар чуть не вылетел из седла.

– Перестаньте, ещё не хватало, чтобы вы в первый же день подрались, - притормозил я Лемара. Он собирался ударить Фернана в ответ, только не магией, а плетью.

– И плеть твоя тебе тоже не поможет! – Фернан собирался ещё что-то сделать с Лемаром, но между ними оказался я и его магия распалась.

– Я сказал, хватит, иначе сейчас оба поедете по домам и перед Катнаром, сами оправдываться будете! Время уже полдень, нужно устроить привал, предлагаю возле того большого дерева, - я показал направо, где приблизительно в полукилометре от нас росло большое дерево. – Фернан, с тебя дрова, с Лемара костёр!

– А почему с меня дрова, пусть лучше их Лемар собирает! – Фернан попытался отказаться от сбора дров, переложив это дело на Лемара.

– Сейчас точно обратно в академию поедешь! Я сказал с тебя дрова, значит, их собираешь ты, не согласен, проваливай, без тебя справимся! – Мне пришлось повысить голос, чтобы показать ему кто главный в нашем отряде. Он на какое-то время притих, но когда добрались до дерева, вновь стал бузить, заявляя что под деревом сухих веток нет, а лазить по деревьям не умеет.

– Ты же маг воздуха, Лемара чуть из седла не выбил, неужели не сможешь пару веток магией сломать?

– Я этого не пробовал, у меня может не получиться, - наш строптивый маг изменил тон, посмотрев наверх. Там было несколько сухих веток, их я ему и предложил сломать, заодно узнаю, насколько он силён как маг.

В течение нескольких минут мы с Лемаром наблюдали фееричную картину, «осенний листопад на отдельно взятом дереве». Фернан упорно бил магическим воздушным кулаком в крону дерева, пытаясь попасть по сухой ветке. Довольно часто он попадал по ней, от чего ветка трещала, но не отламывалась от ствола. В конце концов, через некоторое время Фернан выдохся, истратив почти весь запас магической силы и немного отдышавшись, всё-таки полез на дерево.

– Настырный, если магия не помогла, руками проблему будет решать, - проговорил Лемар, наблюдая за тщетными попытками Фернана влезть на дерево.

– Помоги, свалится ведь, сломает себе что-нибудь, сами потом с ним намучаемся.

– Ладно, я сам влезу, но костёр тогда с него, я кашу предпочитаю, есть варёную, - сказал Лемар и пошёл на помощь настырному магу. – Отойди, немощь магическая! – подойдя, он отодвинул в сторону Фернана и ловко влез на дерево. Спустя всего пару минут у нас уже было достаточно сухих дров, чтобы сварить кашу на обед. Кашу варил я, не доверив это дело ни Лемару, ни Фернану.

– Хорошо получилась, - съев всё, Лемар облизал ложку. – Фер, - он сократил имя мага, - а водички нам сможешь намагичить, чтобы котелок помыть?

– Через час дождь начнётся, не только котелок помыть сможешь, а и сам помыться, - ответил Фернан и тоже облизал свою ложку. Мы с Лемаром удивленно посмотрели вверх и не увидели не то, чтобы тучу, а даже хоть какого бы ни было облачка.

– С чего ты решил, что дождь будет? – спросил я, не поверив ему.

– Я же маг, я знаю.

– Ну, ладно, пусть будет по-твоему, но если дождя не будет, котелок твоей рубашкой протру, договорились?

– Договорились, - согласился Фернан и мы стали собираться в дорогу.

Через час как он и говорил, небо заволокло тучами, а потом пошёл дождь. Пришлось под ближайшим деревом искать укрытие от льющейся на наши головы воды. За полчаса пока шёл дождь, мы успели не только котелок отмыть, но и пополнить запас питьевой воды, полные фляги никогда не помешают. За точность прогноза я назвал Фернана синоптиком, объяснив кто это, чтобы не обиделся. Если не брать в расчёт некоторую заносчивость Фернана, он мне стал казаться вполне нормальным человеком, только каким-то замкнутым. Сам он никогда не начинал говорить первым, спрашивали – отвечал, не более. Лемар продолжал его доставать различными вопросами и пытался взять на слабо. Фернан не поддавался на его провокации, но с оглядкой на меня. Меня он побаивался, и я не понимал почему, ничего же плохого ему не делал.

На ночь решили остановиться в деревне, попавшейся нам на пути. – Судя по карте, мы сейчас на территории баронства Нопрол, до границы Тэрнии отсюда осталось чуть меньше одного дня пути, - сказал я, сверившись с картой. – Замок барона в той стороне, до него часа три ехать, - я показал на юг, - и мы туда не поедем. Скоро стемнеет, а ночным гостям далеко не все рады, особенно если гости незнакомые.

– Жаль, я хотел бы на замок взглянуть, чтобы с замком Маторока сравнить, - сказал Фернан, чем нас удивил.

– Ты был в Матороке? – спросил я.

– Я там жил до того, пока меня в академию не отправили. Всех у кого обнаруживаются способности к магии, отправляют туда. Если ты не из знати, обучение за счёт короля, если ты знатен, а это почти всегда означает, что у тебя есть деньги, платишь ты, то есть твоя семья.

– За тебя кто платил? – спросил Лемар, не спрашивая напрямую, принадлежит он к аристократам или нет.

– Король, разумеется, мои родители умерли, когда мне было десять лет. Я сильно переживал из-за этого, а потом у меня открылись магические способности. Я стал видеть то, чего раньше не видел, и делать такие вещи, от которых сам иногда был в шоке. Потом меня поймали стражники и отправили в академию. Так я и стал магом, почти стал, мне ещё год осталось учиться, - пояснил Фернан.

– То есть ты ещё не полноценный маг, а студент?

– Да.

– Почему же тогда тебя с нами отправили, если тебе ещё год осталось учиться? – ситуацию с его кандидатурой нужно было прояснить и сейчас был для этого подходящий момент, он был готов рассказывать.

– Я повздорил с одним из студентов и случайно его покалечил. Честное слово не хотел, он почти сам из окна выпал. Меня хотели за это отчислить и лишить дара, но Верн дал мне шанс загладить вину и вот я с вами.

– Стоп, ты сказал что дара можно лишить, так?

– Да, так, можно, только как это делать, знают немногие.

– Если лишить можно, значит и пробудить в тебе силу тоже можно, так? – вопрос с обретением силы меня заинтересовал.

– Наверное, я об этом не знаю, - сказал Фернан и посмотрел вперёд на деревню, до которой нам осталось проехать метров пятьсот.

– Что-то не нравится мне эта деревня, там словно вымерли все.

– Не думаю, у одного дома из трубы дым идёт, - Лемар тоже посмотрел на деревню, но на всякий случай коня остановил. – Проверить бы надо, вдруг в том доме сидит тот, кто нам нужен. Поехали, нечего тут посреди дороги стоять, - я тронул вперёд коня и направился в деревню, Лемар и Фернан нехотя последовали за мной.

– Эй есть кто живой? – крикнул я остановившись в самом центре деревни состоящей всего из восьми дворов. На мой крик из окна ближайшего дома выглянул дед, настолько старый, что определить его возраст, я не смог, посчитав, что люди столько просто не живут.

– Есть, а вы кто такие будете? – прошепелявил он беззубым ртом.

– Путники мы, на постой хотим у вас остановиться, место под крышей найдётся? – я спешился и подошёл ближе к деду, чтобы не кричать на всю деревню.

– Место-то найдётся, вот только еда ваша, у меня у самого поесть нечего, а лошадки ваши могут за домом травку пощипать.

– Нас и такой вариант устроит, ворота я так понимаю, нам тоже самим открывать? – уточнил я, видя, что дед выходить из дома, чтобы открыть ворота, не собирается.

– Да, вы уж как-нибудь сами откройте, я не могу, приболел немного, да и спина что-то совсем не разгибается.

Деваться было некуда, мы сами открыли старые ворота, осмотрели двор на безопасность для наших коней и, сняв с них сёдла, вошли в дом. В доме было темно и жарко, дед на ночь топил печь, чтобы ночью, как он нам сказал, не мёрзли его старые кости.

– Уж не обессудьте, мягких кроватей у меня для вас нет, а вот широкие лавки - вот они, - он показал на широкие низкие лавки. На одной из них, стоявшей у печи он сам спал, ещё четыре он предложил нам. На них видимо когда-то спали члены его семьи.

– Один живёшь? – спросил я, укладывая седло на одну из лавок.

– Один, остальные кто помер уже, а кто уехал в поисках лучшей жизни, - признался дед, укладываясь на свою лавку у печи.

– А барон что, их вот так спокойно взял и отпустил, теперь же, наверное, и работать в поле некому стало?

– А кто ж у него разрешения-то спрашивал, люди убежали, теперь попробуй, найди. Я вот тоже хотел бы сбежать, да сил уже нет, стар я. Во всей деревне сейчас только я один и остался, идти мне некуда, да и жить осталось немного, какой смысл идти куда-то.

– В другую деревню иди, может кто и примет.

– Нет, лишний рот никому не нужен, я уж как-нибудь здесь поживу.

– Дед ты есть хочешь? Можем поделиться, - предложил я.

– Не откажусь, если не шутите, - дед сразу же сел на своей лавке и, опустив руку, достал из-под неё связку длинных лучин. – Свечей у меня нет, я лучину жгу, - он протянул нам связку, предлагая зажечь одну из тонких деревянных полосок. Лучины взял Лемар и поджог не одну, а сразу две, чтобы в доме светлее было.

– Ужин подождать придётся, кашу надо ещё сварить.

– Я подожду, не тороплюсь же никуда, в могилу-то я всегда успею, - заявил дед и улыбнулся своим беззубым ртом.

После предложенного ему ужина, настроение у него заметно улучшилось, он даже о больной спине забыл, когда за глиняными мисками в сундук полез. Фернан скривился, увидев миски ручной работы без применения гончарного круга. Мне было всё равно, я из них есть, не собирался, у меня была своя тарелка из бронзы, как впрочем, и у Лемара, мы их вместе покупали. Фернан тарелку для себя взять забыл, во время привала он ел прямо из котелка.

За то время пока варилась каша, дед не замолкал ни на минуту, рассказывая о том, как раньше в деревне хорошо жили, до того момента как хозяином стал сын их прежнего барона. Рассказывал он достаточно красочно, его даже перебивать не хотелось, не то, чтобы попытаться его заткнуть. Как только он получил порцию каши, лично мною сваренной, рассказы сразу закончились.

Дед ел с наслаждением, сначала долго дул на ложку, а потом долго смаковал моё варево во рту, прежде чем его проглотить. Прежде чем начать его расспрашивать о том, что он знает о сошедших с ума магах, решил дать ему спокойно поесть. После сытного ужина дед почему-то не стал бодрее, его наоборот стало клонить в сон, но это мы так думали. На самом деле для деда эта миска с кашей стала последней в его жизни, дедушка не засыпал, а умирал прямо сидя за столом. Минут через десять его не стало.

– Вот и поговорили, - со вздохом сказал я, убедившись, что дед действительно мёртв, - мы даже имя его не узнали.

– Что теперь делать? – спросил Лемар, стараясь не смотреть на деда.

– Надо бы похоронить, но у нас лопаты нет, поэтому утром сложим погребальный костёр, не оставлять же его вот так.

– А может его прямо с домом? – предложил Фернан.

– Зачем? Дом ещё может кому-то пригодиться, может быть даже и нам, когда будем возвращаться домой. Если его домподжечь, вся деревня сгорит.

– Это называется, отдохнули, - Лемар сел обратно на лавку и заменил догоревшую лучину, сидеть в темноте никому из нас не хотелось.

На рассвете мы кремировали тело доброжелательного и одинокого старика. Настроение у всех троих было поганое, словно друга похоронили. До полудня ехали, молча, пока не увидели человека, шедшего нам навстречу.

– Что-то с ним не так, походка у него какая-то странная. Лемар глянь на ауру, - попросил я.

– А её у него нет, - ответил он, остановив коня.

– Что значит, нет?

– А вот так, вместо ауры серая дымка какая-то и всё.

Мы с Фернаном тоже остановили коней, и Фернан стал пристально всматриваться в этого бродягу. Человек был грязный и босой, несмотря на довольно прохладную погоду, одежда превратилась в лохмотья, лишь каким-то чудом ещё развалившись до конца.

– Да, ты прав Лемар, аура у него очень странная, - подтвердил Фернан и зачем-то слез с коня. Я спешиваться не спешил, все эти странности с идущим навстречу человеком были очень подозрительными, чувствовался какой-то подвох, не иначе засада рядом. Покрутив головой, осмотрел местность, ничего подозрительного не заметил, слева большое поле, справа редкий лес, в котором спрятаться было практически невозможно. Пока я осматривался, Фернан шёл навстречу бродяге. Вскоре они встретились, но разговора не произошло, человек прошёл мимо нашего мага, словно не заметил его.

– А ну стой! – Фернан схватил его за рукав, чуть не оторвав его и развернув человека лицом к себе.

– Что с ним такое? – не заметив угрозы, я тоже покинул седло и подошёл к ним.

– Он же безумен, не сумасшедший, а именно безумен, он совсем ничего не соображает. Мне кажется, что он даже не понимает, что он идёт, - Фернан озвучил своё предположение о состоянии бродяги.

– А это вообще возможно? – состояние и внешний вид человека напомнили мне зомби из какого-то зарубежного фильма. Они там тоже вначале также тихо бродят, а потом кидаются на нормальных людей, чтобы их сожрать.

– Наверное, он же вот есть, - Фернан пожал плечами и отпустил рукав человека. Бродяга, получив свободу, снова потопал дальше, только теперь в обратную сторону.

– Мне кажется, над ним маг поработал и снёс ему разум, вот только остаётся вопрос – зачем? Это получилось нечаянно или же это сделано специально?

– Хочешь сказать, что этот бедолага пообщался с магом разума, которого мы ищем?

– Думаю, да, сообщалось, что именно у границы этот маг и развлекается разными способами, а мы сейчас как раз границу пересекаем. Судя по карте, если по этой дороге ещё часик ехать, доберёмся до первой деревни королевства Тэрния. Названия этой деревни, разумеется, на карте нет, но то что деревня есть, помечено точкой. Я, правда, не уверен что карта у меня точная, но дорога по которой едем, вроде бы та самая.

Глава 4

Глава 4

Мы сейчас уже передвигались по дорогам другого королевства, а пограничной заставы на пути, мы так и не встретили. Даже у нас в баронстве было несколько застав, несмотря на отсутствие соседа, а здесь почему-то не было ни одной, о чём я и поделился информацией с Фернаном.

– Заставы есть, мы мимо проехали, все дороги не перекроешь, людей не хватит. Меня сейчас не это интересует, а то что мы можем в деревне увидеть.

– Думаешь там все такие, как этот бродяга?

– Не хотелось бы, чтобы так было, - Фернан обернулся, посмотрев на дорогу. Где-то там далеко позади, продолжал бесцельно идти человек лишённый разума. – Может было бы гуманнее его убить, всё равно ведь не выживет?

– Я думал об этом, но как-то рука не поднялась, он же безобидный совсем. Вот если бы попытался напасть, тогда без проблем, чик и труп, - предположил я ход действий на тот случай, если встретимся с агрессивным зомби.

– У тебя всё просто, а вот я убить кого-то, наверное, не смог бы. Подраться да, силой и умениями в магии помериться тоже да, а вот убить нет, - Фернан снова обернулся, посмотрев на дорогу, словно ожидал там появления кого-то.

– А если тебя пытаются убить, тогда что, убивать не будешь, пожалеешь?

– Не знаю, меня пока ещё убить не пытались.

– Не будь таким слюнтяем, если на тебя напали, бей так, чтобы уже никто подняться не смог, - вмешался в разговор Лемар.

– А ты что убивал? Тебе же лет меньше чем мне и сил у тебя меньше, - вспылил Фернан, обидевшись на слова Лемара.

– Приходилось, конечно, не в таком количестве как Эриту, но было дело.

После признания Лемара, Фернан посмотрел на меня совсем другим взглядом. В его взгляде было всё, страх, ненависть, злость, я даже не смог выдержать его взгляд и спросил.

– Что не так? Мы на войне, а здесь убивают.

– И сколько магов ты уже убил?

– А вот ты о чём! Можешь не верить, но всего одного, вернее двоих, первого на войне, но я тогда не понял что он магом был. Я никого просто так не убиваю, только если меня пытаются убить, ну, и по приказу его величества, конечно. Если хочешь знать, мне это не нравиться, только я отказаться не могу.

Фернан после моих слов словно сдулся, даже как-то меньше стал, видимо до этого думал, что я магов убиваю пачками и только потому что они маги. Слухи обо мне, распространившиеся по королевству со скоростью пули, были чистой воды враньём. Из меня кто-то умышленно пытался сделать кровожадного палача, переведя название Неом практически дословно, - убийца магов. Некоторое время назад я и сам себя считал палачом, сейчас узнав о том, что происходит в королевстве, мнение поменял. Я не палач, я скорее сыщик, потом судья, а палач лишь в конце. Убивать или не убивать, решать мне, если будет возможность спасти жизнь оступившемуся магу, я воспользуюсь ею. У каждого человека должен быть шанс исправить то, что натворил.

– А вот и деревня! – Воскликнул Лемар, показывая вперёд. – Заедем или не будем рисковать?

– Попробуем заехать, может, узнаем что-то полезное, но на ночь я там оставаться не хочу, - я отказался от ночлега в деревне, подумав, что там могут появиться уже не безвольные зомби и в большом количестве. Если маг с даром телепатии где-то рядом, нам не только зомби угрожать могут, но и обычные люди. Ему не составит труда, внушить всем жителям что любой чужак это враг и его нужно убить. Мы просто не сможем втроём устоять против всей деревни, если они нападут.

В деревне был траур, жители хоронили сразу пятерых несчастных, которых убил сошедший с ума староста. Сам староста сразу после этого сбежал, видимо осознал, что натворил, когда рассудок к нему вернулся. К нам жители отнеслись настороженно, но достаточно мирно. Чтобы не возникло каких-то подозрений, я коротко рассказал, откуда мы и куда едем, зачем едем, разумеется, не сказал. Лемар почти сразу нашёл себе собеседника и смог узнать подробности о произошедших в деревне убийствах. Со слов одного словоохотливого деда, вчера к ним в деревню приехал человек. На первый взгляд вполне обычный путник, но когда он сегодня рано утром уехал, в старосту словно демон вселился. Взяв в руки большой нож, староста стал бегать по деревне и убивать всех подряд. Потом ему кто-то и чем-то ударил по голове, после чего разум к нему вернулся. Что было после мы уже знали, староста сбежал. Деревенские мужики пытались его догнать, но потеряли след у реки и жив сейчас староста или нет, никто не знал. Для него самого было бы лучше чтобы он был мёртв, если его найдут, убивать будут долго, смерть покажется наградой.

Пока мы с Лемаром разговаривали с жителями, Фернан не произнёс ни слова и вообще старался быть не заметным. Он маг, а жители этой деревни магов, мягко говоря, недолюбливали.

– Поехали отсюда, пока кто-нибудь не решил нас в гости пригласить, - шепнул я Лемару, потянув за рукав.

– А что в этом плохого? – спросил он, почему-то явно не желая покидать деревню прямо сейчас.

– Я тебе потом скажу. Быстрее давай топай, у нас времени мало, - поторопил я, видя, как быстро у жителей меняется отношение к нам. Почему это происходило, я не понимал, но люди становились с каждой минутой раздражительнее. Фернан седло своего коня не покидал, он был готов в любой момент возить в его бока шпоры и скакать отсюда во весь опор. Что он в принципе и сделал, только уже вместе с нами, когда мы немного отъехали от деревни. Минут двадцать мы подгоняли своих коней, чтобы отъехать как можно дальше.

– Эрит, да, что случилось-то? – Лемар не выдержал бешеной скачки и остановил своего взмыленного коня.

– А ты не понял?

– Нет.

– Маг, что ночевал в деревне, никуда не уехал, он был там, прятался где-то и делал своё чёрное дело, - натравливал на нас жителей!

– Верно, я тоже почувствовал чью-то магию, странную и пугающую, - подтвердил Фернан.

– Так давайте вернёмся и покончим с ним, пока не сбежал, - предложил Лемар.

– Там сейчас сотни три взбесившихся жителей, нас числом задавят.

– Что тогда делать?

– Что и собирались, к королю едем, пусть выделит нам отряд гвардейцев в помощь, по-другому я за этим магом гоняться не буду.

– А если не даст?

– Тогда вернёмся домой, пусть сам его ловит. На своей территории нам Теорон поможет, к тому же можно и своих воинов привлечь, если что. Фернан, а есть какой-то амулет или что-то подобное, чтобы разум защитить?

– Не слышал о таком, магов разума уже лет как сотни две не было, знания утеряны, мне по крайней мере об этом ничего не известно. Нужно Верна об этом спросить, он должен что-то знать.

На ночь решили остановиться в лесу, выбрав место в самой чаще, да ещё и в овраге, чтобы свет от костра был не виден со стороны.

– Место не очень хорошее, если нападут, драться будет не удобно, - высказал Лемар своё мнение о моём выборе места.

– То что не удобно я с этим согласен, но тут нас не видно, будем надеяться, что никто не нападёт. До наступления темноты ещё часа полтора, предлагаю провести тренировку, а то мы с тобой это дело как-то забросили. Заодно хочу посмотреть, что Фернан умеет, ещё один меч лишним не будет.

– Я ничего не умею, - сразу признался Фернан.

– В каком смысле, ты ничего не умеешь? – удивился я.

– В прямом! Я меч в руках держал всего пару раз. Ты думаешь, все маги поголовно умеют драться мечом или шпагой? Как бы не так, только аристократы, да и те далеко не все. У магов своё оружие – магия! Она сильнее любого меча, правда, если у тебя сил достаточно, - поправил сам себя Фернан.

– Мы влипли, - сказал Лемар, узнав, что наш маг в поединке на мечах полный ноль.

– Фернан, этот пробел нужно устранить, ты готов учиться? Хотя если даже и не готов, бери меч и иди за мной. Лемар, когда костёр разгорится, тоже присоединишься.

Лемар в ответ что-то пробубнил себе под нос, но кивнул. Устраивать вместо отдыха тренировку, ему сейчас не хотелось, но перед Фернаном было стыдно отказываться. Сам Фернан взяв меч Лемара, шёл за мной, с видом человека которого вызвали на дуэль.

Проверка умений Фернана длилась не долго, минут десять, после чего я пришёл к выводу, что меч это не его оружие, ему нужен боевой посох или на худой конец копьё. Так у него хотя бы будет шанс отмахаться от противника, пока кто-нибудь из нас не придёт ему на помощь. Прежде чем начать поединок, я замотал лезвия мечей кожаными лентами, брал их с собой вместо верёвки. Благодаря этому Фернан не смог поранить сам себя.

– Я же говорил, что не умею, зачем нужно было проверять? – с обидой в голосе проговорил Фернан, потирая ушибленный бок.

– Ладно, на сегодня с тебя хватит, завтра попробую сделать тебе посох, а когда доберёмся до города, купим что-нибудь подходящее. Лемар, твой выход!

Мой помощник уже не был в этом не лёгком деле как бой на мечах новичком. Чтобы не упасть в грязь лицом перед Фернаном, показал всё, что умел. Старался парень изо всех сил, но всё равно проиграл мне все десять поединков.

– Конечно, куда мне против берсерка, тебе таких как, я сразу десяток надо, - тяжело дыша, оправдался Лемар.

– Я не настолько уж и крут, да, умею кое-что, но великим мечником себя не считаю. Мне иногда просто везёт, за счёт этого и побеждаю.

– Ага, будем считать, что мы тебе поверили и вообще, я есть хочу, а ты меня вместо ужина бьёшь, - Лемар не вставая на ноги, на четвереньках пополз к костру, там Фернан сейчас варил нам кашу.

Каша у нашего мага слегка подгорела и была пересолена, но это не помешало нам её съесть всю, даже крупинки в котелке не осталось.

– Ну, что, распределим дежурство? Кто будет дежурить первым? – спросил я, облизав свою ложку.

– Пусть Фернан будет первым, начало всегда легче перенести, - предложил Лемар и встал, чтобы наломать себе лапника на котором будет спать.

– За слабака меня держишь? – обиженно ответил маг.

– Так, стоп, заткнулись оба! Как два сопливых мальчишки соревнование устроили кто из вас более упёртый. Первым буду дежурить я, потом Фернан, Лемар последним. За костром следить, во время дежурства не спать, если хоть что-то почувствуете, тревожно станет или же, убить кого-то захочется, сразу будите нас. Если нас тот маг разума сейчас ищет, нужно быть вдвое осторожнее, а лучше в десять раз, иначе до утра не доживём.

Вскоре Фернан и Лемар легли спать, причём на одной, вместе собранной куче еловых веток. Заснули оба практически мгновенно, даже место не успели поделить. Подбросив дров в костёр, я налил воды в котелок, чтобы сделать себе чай. Стоять на страже мне предстояло часа три, с горячим чаем в прохладную ночь это будет сделать проще, хоть чем-то занят буду.

Мои компаньоны на пару тихо храпели, укрывшись одним одеялом. Я, сидя у костра, смотрел на них и вспоминал недалёкое прошлое, начиная с момента той злополучной драки у автобусной остановки. Если бы я тогда не вмешался, где бы сейчас был? Работал бы на какой-нибудь стройке, укладывая кафель или штукатуря стены? Если бы не вмешался полковник, сидел бы сейчас в тюрьме, а может уже и не сидел бы, а лежал в холодной земле? Чёртов олигарх добрался бы до меня и там. Куда бы я попал, если бы не бросил в электромагнитную катушку шайбу? Поступок был идиотский, но тогда я был в отчаянии, пытался хоть как-то помешать перемещению. Может быть, именно благодаря той шайбе я и оказался в этом мире, а не перенёсся на несколько сотен лет назад во времени.

Мне вообще несказанно повезло, я жив до сих пор, мало того я теперь ещё и барон. Успел, завести не только знакомства среди аристократии, но и заручиться поддержкой самого короля. Пока не сделал ни одной грубой ошибки, которая могла бы поставить жирный крест в моей судьбе. Судьба вообще странная штука, обделила плюшками в детстве, зато сейчас отдаёт долги с большими процентами. Сам себе иногда удивляюсь, за короткий срок смог освоить чужой для меня язык, пусть и не так хорошо как хотелось бы, но для общения хватило. Потом в моей жизни появился дедушка Шес, обучение у которого для меня тоже стало некоторым шоком. Да, я старался, но всё равно слишком быстро учился, даже он это признал. Может на меня этот мир как-то подействовал, помог ускорить процесс обучения, он же пронизан магической силой? Одни загадки и почти ни одного ответа на них. Как долго мне будет везти? Как долго судьба будет меня оберегать? Что ждёт впереди? Хотелось бы знать, но если хорошо подумать, знать этого не нужно, жить будет не интересно.

Глядя на огонь, я почти три часа вспоминал прошлое и думал о будущем. От мыслей отвлёк крик какой-то ночной птицы, я даже вздрогнул. Фернан с Лемаром сразу перестали храпеть, но не проснулись. Посмотрев на небо, решив что смогу определить, сколько времени прошло (само собой не смог), принялся будить Фернана. Кое-как поднял его на ноги и заставил идти к костру. Он, ещё не до конца проснувшись, попытался прихватить с собой одеяло, но Лемар вцепился в него словно клещ.

– У костра согреешься, в котелке чай, ещё горячий, поможет проснуться.

– Да, спасибо, я всё понял и уже почти проснулся. Холодно что-то, - Фернан поёжился и присев на пенёк, протянул руки к огню.

– Так ведь осень же, ты что забыл? Фернан, не спать! – прикрикнул я, видя, как он ищет удобное положение, чтобы спать сидя. – От этого зависит, доживём мы до утра или нет, - напомнил я. Мои слова, подействовали на него как холодный душ. Он моментально отбросил остатки сна, настороженно осмотрелся и подбросил хвороста в огонь, чтобы костёр разгорелся ярче. Через пару минут, заняв его место под одеялом, я благополучно заснул и проспал до утра.

Разбудил меня Лемар, соблазняя запахом каши, приготовленной им за время своего дежурства. Каша была с мясом, и я решил узнать, где он его взял, ведь то копчёное, что у нас было, закончилось ещё позавчера.

– Кролика подстрелил, когда небо стало светлеть, он из норы вышел, тут я его из арбалета и подстрелил. Пока вы спали, из него нам завтрак приготовил, вкусно получилось, хотите попробовать?

– Ты ещё спрашиваешь? Конечно, хочу! Фернан подъём! Каша остывает! – я столкнул мага с кучи лапника.

– Что? Какая каша?

– Ну и здоров же ты спать, тебя разбудить проблема, - высказал Лемар всё, что о нём думал по поводу сна.

– А это, разве плохо? Крепкий сон это лучший способ отдохнуть.

Каша с крольчатинкой закончилась как-то слишком быстро, я даже насладиться вкусом не успел, зато объелся. Прежде чем ехать дальше, предложил немного посидеть у костра, чтобы каша улеглась. Предложение было дружно одобрено, но с одним условием, что мы будем пить чай, который я заваривал из трав. В итоге мы покинули место стоянки только приблизительно через час, сытые и отдохнувшие.

– Так, стоп, нужно свериться с картой, - я остановил коня на развилке дорог. – Если карта не врёт нам направо, часа через четыре доберёмся до маленького городка под названием Уврек, расположен он на берегу реки, через которую нам предстоит переправиться.

– Переплыть что ли надо? – переспросил Лемар.

– Зачем? Там мост должен быть, он даже на карте указан.

Повернув направо, мы слегка пришпорили коней, чтобы добраться до городка чуть быстрее, потому что вторая половина дня грозила дождём.

Уврек оказался немного странным городком, здания были построены как-то хаотично, не образуя улиц. Большая часть домов представляли собой большие и старые сараи, приспособленные под разные нужды. Немногочисленные местные жители показались мне крайне не приветливыми к нам, поэтому мы решили, проехать сквозь город как можно быстрее, без остановки и разговоров с ними. Когда до старого, деревянного моста переброшенного через небольшую речку, оставалось проехать всего пару сотен метров, дорогу нам перегородили пустая телега и несколько человек с заряженными арбалетами в руках. Чтобы избежать столкновения с телегой, мне пришлось резко натянуть уздечку, от чего мой конь встал на дыбы. Это меня и спасло от смертоносных коротких и толстых стрел. Арбалетчики выстрелили, без какого либо предупреждения, четыре болта ударили в грудь моему коню и он стал заваливаться назад. Я лишь каким-то чудом успел, выдернуть ноги из стремян и отпрыгнуть в сторону. Обернувшись назад, увидел, как почти также из седла вылетел Лемар. Фернан из седла своего коня вылетел через его голову, когда его конь на всём скаку налетел на другую телегу.

Если мы с Лемаром упали на твёрдую землю, то Фернану можно сказать повезло, пролетев несколько метров, он врезался в копну сена, разметав ее в разные стороны. Арбалетчикам уже почти вновь зарядившим оружие на помощь со всех сторон бежали их друзья, вооружённые мечами, топорами и короткими пиками. Лемар сориентировался быстрее меня и, прихрамывая, скрылся в ближайшем от него сарае. Фернана видно не было, я не знал, выжил ли он после падения. Искать его уже не было времени, по примеру Лемара я тоже забежал в сарай, только другой и закрыл за собой ворота. Сарай оказался большим, видимо это когда-то был склад, сейчас его использовали для ремонта телег и прочего сельхозинвентаря большого размера. Как только запер изнутри ворота, в них чем-то ударили, потом ещё раз и ещё. Послышалась громкая ругань тех, кто сейчас пытался выбить эти ворота. Они на удивление оказались крепкими, у меня появилось время, чтобы подготовиться к тёплому приёму гостей.

Подобрав с пола длинную и прочную верёвку, привязал один её конец к колёсной паре от телеги. Второй конец перебросил через балку под крышей и поднял колёса над дверью. Они оказались довольно тяжёлыми, удерживать их долго подвешенными, я не смог, поэтому привязал свободный конец верёвки к большому мельничному жернову, зачем-то принесённому сюда хозяином этого сарая. Вес большого каменного круга с лёгкостью выдержал вес колёс, освободив мне руки.

Ворота продолжали ломать уже с применением подручного тарана, а людей у ворот собралось не меньше десятка.

– Да я берсерк чёрт меня подери, но до необходимого состояния меня нужно как-то разогнать, - подумал я. Как, этого добиться я не знал, у меня это получилось-то всего один раз, мне тогда сделали больно, но не смертельно. Подставить сейчас себя под удар, чтобы ощутить боль, я не решился, бандиты ведь могли перестараться и убить одним ударом. – Ладно, время покажет, кто и что стоит, - сказал я и, сжав зубы, приготовился перерубить веревку, когда в сарай ворвутся «гости». Пока ждал, искал второй выход из этой большой деревянной мышеловки, в которую попал по собственной глупости. Другого выхода кроме штурмуемых сейчас ворот отсюда не было, стены дыр не имели, а доски выглядели крепкими, сразу не выбить. После очередного удара в ворота на мою голову посыпался мусор, и я посмотрел наверх. Крыша сарая была не такой крепкой как его стены, выбить доски я вполне мог, вот только уже было не до этого. После очередного удара ворота не выдержали и в сарай ворвались вооружённые люди. Их было шестеро, от поднявшейся пыли видимость внутри сарая стала минимальной, особенно для них, из света шагнувших в полутьму. Пройдя несколько шагов, они остановились как раз под подвешенными колёсами. Ждать больше было нечего, одним ударом я перерубил крепкую верёвку и колёса полетели вниз. Шестёрка мгновенно превратилась в двойку, колёса подмяли под собой четверых. Воспользовавшись плохой видимостью, одного из них я убил, но о втором пришлось забыть, так как в сарай вбежало ещё сразу человек десять. Я, как обезьяна, за несколько секунд влез по столбу под крышу и, выбив подгнившие доски, выбрался наружу.

Пока меня искали внизу, я спрыгнул с крыши и перебежал в другой сарай. Он оказался вдвое меньше и был заставлен пустыми бочками, но на моё счастье имел второй выход. Добежав до двери, расположенной с другой стороны сарая, я открыл её и чуть было не получил доской в лоб, вовремя присел, увидев приближающуюся угрозу.

– Фернан! Чтоб тебя! Ты меня чуть не убил!

– Я думал это кто-то из них, - владельцем столь примитивного, но эффективного оружия оказался наш маг. Он уже уложил этой доской в глубокий нокаут двоих и надеялся уложить ещё одного, но им оказался я.

– Лемара видел?

– Нет.

– Ты же маг, почему доска, а не магия?

– Доской быстрее и как-то надежнее получается, но магия тоже пригодиться, хочу попробовать тот сарай обрушить. Туда сейчас много их забежало, видимо у них там что-то важное есть.

– Нет там уже ничего, я оттуда через крышу сбежал. Идем ломать, пока они не поняли, что меня там нет. Не выпуская из рук доску, Фернан вышел из-за сарая и, встав перед выбитыми воротами, занялся магией. Смотреть, на то что он делает было интересно, но совершенно не понятно. Он что-то шептал, крутил ладонями, растопыривал пальцы, а под конец ещё и ногой топнул.

– И чего? Где магия? Я что-то не вижу результата? – спросил я, посмотрев на сарай, по-прежнему стоявший целым, не считая выбитых ворот.

– Сейчас, подожди! – он отмахнулся от меня как от назойливой мухи.

– Некогда уже ждать! Время, - больше я ничего сказать не успел, с неба точно в сарай ударила молния. Крыша разлетелась на мелкие щепки, со всех щелей в стенах вначале вылетела пыль, а потом повалил дым. Сарай с людьми в нём загорелся, словно был сделан из сухой травы политой бензином. – Ты оказывается маньяк! – сказал я и, повернувшись к Фернану, увидел, что он лежит на земле, лишившись сознания. – Вот чёрт! Только этого сейчас не хватало! – Спрятав его в сарае с бочками, я пошёл искать Лемара.

Городок был в дыму, горел не только тот сарай что Фернан поджог, но и ещё несколько домов.

– Лемар!!! – крикнул я, пробираясь вперёд и почти ничего не видя перед собой дальше пары метров. – Лемар отзовись! – в ответ была тишина. Пройдя несколько десятков шагов, набрёл на его лошадь, она была убита пикой. – Он, кажется, побежал в ту сторону, - вспомнил я и, сделав ещё несколько шагов, нос к носу столкнулся с неизвестным мне человеком. Человек был вооружён коротким мечом и сразу же попытался меня убить.

– Да, кто вы такие, демон вас побери!? – отбив удар, я отступил. Человек не ответил мне и снова напал. Теперь я уже был готов к его удару и через секунду он умер, захлёбываясь собственной кровью. – Лемар ответь! Где ты? – сделав ещё несколько шагов в выбранном направлении, услышал, как под ногой что-то звякнуло. Это был меч моего помощника, но его самого рядом не было. – Если меч здесь, значит иду правильно, - подумал я и, подобрав меч, пошёл дальше. – Лемар! Фернан сгорит, пока я тебя ищу!

– Здесь я! – из-за угла вышел мужик лет сорока на вид, с полуторным мечом в правой руке и круглым щитом в левой.

– Ты не он.

– Разумеется, - сказал он и напал. Действовал умело, но предсказуемо, дедушка Шес научил меня, драться с такими бойцами как он и, вскоре улыбка с лица мужика исчезла. Получив две серьёзные раны в ногу и руку, он стал отступать. Ушёл не далеко удар вилами ему спину, поставил точку в нашем поединке.

– Я думал, что меня не ты зовёшь, а он, поэтому и не отвечал, - пояснил Лемар. – Нас тут ждали, они знали наши имена и как мы выглядим. Фернан жив?

– Жив, только без сознания, перестарался он со своей магией маленько. Пошли, нужно его забрать, пока огонь до него не добрался.

Фернан по-прежнему находился без сознания, нам пришлось его нести. Покинув странный городок, мы скрылись в лесу, подальше от огня, дыма и людских глаз, если они там ещё остались.

– Странный какой-то этот Уврек, жителей нет, - поделился я своими мыслями по поводу городка.

– А это не Уврек, думаю это старый речной порт, река обмелела, его забросили. До города ещё часа два ехать, вот только теперь не на чем. Коня жалко, мне его граф подарил.

– Откуда ты знаешь что это старый порт?

– Разговор подслушал, пока прятался, они так об этом месте говорили. Узнав что жителей тут нет, я стал поджигать там всё, в густом дыму прятаться проще. Я мог бы давно от них убежать, но без вас не хотел, решил выждать время.

В лесу мы просидели до тех пор, пока не стемнело. Фернан так и не пришёл в сознание, нам его снова пришлось переносить. Старый речной порт, если этот комплекс из полутора десятков зданий можно было так назвать, к вечеру догорел. Целыми остались только два сарая, стоявших чуть в стороне. Сколько в огне погибло людей, и остался ли кто-то в живых, мы не знали, проверять желания тоже не возникло. Лишившись коней, мы с Лемаром несли Фернана в Уврек. Все наши вещи кроме оружия и письма королю Эвору сгорели, у нас не осталось ни еды, ни воды. Дождь, который должен был начаться во второй половине дня, так и не начался, даже тучи разбежались, очистив от себя небо. Возможно, что виной этому был Фернан, со своими способностями притягивать молнию.

Каким бы худым не выглядел наш маг, а нести его было не легко, к тому же ночью пусть даже и по лесной дороге. Моя карта оказалась не точной, мы сейчас не знали, приведёт ли эта дорога в Уврек. Чем дольше шли, тем чаще останавливались на отдых, отсутствие воды добивало даже больше, чем желание пить. Есть тоже хотелось, но это ещё можно было терпеть, часа через два должны были дойти до города, а там есть, где взять то, что можно съесть.

– Что с Фернаном будем делать? Возьмем его с собой в столицу прямо в таком состоянии или в Увреке оставим? – спросил Лемар.

– С собой, сами за ним присмотрим, надеюсь, скоро очнётся. Мне вообще сейчас кажется, что мы идём куда-то не туда, Уврек вроде бы должен быть в другой стороне.

– А я и не задумывался над этим, я просто иду за тобой. Если дорога есть, значит, она куда-то ведёт и хорошо бы это место оказалось неподалёку, - Лемар посмотрел на Фернана и тяжело вздохнул, друга не бросишь и нести, уже сил не осталось.

Глава 5

Глава 5

Город Уврек появился перед нами с рассветом и выглядел ничуть не лучше сгоревшего речного порта. Старые, в большинстве своём покосившиеся здания, также были построены в хаотичном порядке. В центре этого города-хаоса стояла довольно высокая каменная башня, назначение которой было нам не понятно. На наше появление горожане отреагировали вполне адекватно, но с большим удивлением и предложением помощи. Фернана помогли занести в первый же попавшийся дом, дали нам воды и по куску хлеба. Хозяин этого дома, который первым и вызвался помочь, с сожалением качал головой, глядя на нас, изнемождённых ночной дорогой.

– Откуда вы такие побитые, разбойники на вас напали что ли?

– Да, это произошло в каком-то заброшенном речном порту, к северу от города.

– Порту? – удивился мужик и на несколько секунд задумался. – К северу отсюда никакого заброшенного порта нет, есть старый мастеровой посёлок. Прежний градоначальник всех ремесленников из города заставил туда переехать, чтобы не мешали ему спать по утрам. Он лет десять уже как помер, люди в город вернулись, а посёлок забросили. Речного порта у нас тут никогда и не было, была пристань, да и та развалилась. Река обмелела, не каждая лодка теперь по ней проплывёт. А вы сами-то, откуда будете?

– Из Данрока, захотели Тэрнию посмотреть, но как-то пока не сложилось.

– А, так вы - соседи! Ну и как там у вас? Я слышал что у вас теперь новый король. Говорят он лучше прежнего.

– О нём пока ничего сказать не могу, он же недавно трон занял. Кто ж его знает, как оно дальше-то будет, - я сделал вид, что почти ничего не знаю, а Теорона вообще ни разу не видел.

– Это да, что им там наверху в голову ударить может, никто не знает. Наш вон совсем с ума сошёл, магам слишком много свободы дал, вот они теперь и бесчинствуют, - сказал мужик и замер, посмотрев на меня. – Вы случаем не из них? – спросил он настороженно.

– Нет, мы простые смертные, к магам никакого отношения не имеем, - ответил я и тут наш маг Фернан очнулся, да не просто очнулся, а вскочил с лавки куда его положили. Сжав кулаки, он приготовился драться с хозяином дома, приняв его за бандита.

– Фернан стой! Всё хорошо, это не враг! – я встал перед ним. Взгляд у Фернана был безумным, он не понимал, где он сейчас находится.

– Фер, успокойся! – Лемар тоже встал перед ним.

– Лемар, Эрит? – он наконец-то узнал нас и опустил руки. – Где это мы?

– В Увреке, в гостях у этого доброго горожанина, он приютил нас у себя на некоторое время. Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, и пить очень хочется. Как долго я без сознания был, час, два?

– Полдня, вечер и ночь, сейчас уже утро.

– Сколько-сколько???

– Повторить?

– Нет, это не вопрос, дайте попить.

Фернан пил жадно, словно вышел из пустыни, где провёл несколько дней без воды. Мужик, приютивший нас, смотрел на него с подозрением, видимо поведение Фернана ему кого-то напоминало.

– Уважаемый, простите, забыл ваше имя, - я решил отвлечь его от Фернана.

– Навро меня зовут, - представился мужик.

– Уважаемый Навро, где тут у вас в Увреке можно купить коней? Мы, к сожалению, своих лошадок не сберегли.

Навро задумался, у них в городе рынка как такового не было, лишь по праздникам в Уврек приезжали иногородние торговцы, чтобы привезти что-то такое, чего не возможно было купить здесь.

– Поспрашивать надо, есть у нас тут несколько мужиков, которые лошадей держат, может, и продадут вам. Могу прямо сейчас сходить и узнать, если вам срочно надо.

– Будем вам благодарны звонкой монетой, за помощь в этом деле, - намекнул я о том, что его помощь не останется без оплаты. Поняв, что мы заплатим ему за помощь, мужик не пошёл, а побежал искать нам парнокопытный транспорт.

– Какой-то он слишком уж добрый, не иначе как совсем не коней искать побежал, - высказался Лемар о поведении мужика.

– Я так не думаю, посмотри, как он живёт? Семьи нет, хозяйства как такового тоже нет, пара куриц не в счёт, работы нет, а это значит, что и денег нет. Он каждому медяку рад, - теперь я высказал своё мнение. Фернан по поводу поведения хозяина дома ничего не сказал, он ещё не до конца оправился от последствий потери сознания.

– Фернан!

– Что? – он посмотрел на меня каким-то мутным взглядом.

– Магов тут не любят, так что никому не говори, что ты маг и уж тем более ничего магического не делай.

– А я и не смогу, я весь запас силы истратил, теперь недели две восстанавливать буду.

– Не мудрено после того, как почти весь посёлок сжёг.

– Как сжёг? Почему сжёг? Я же смерч создавал, заклинание высшего уровня?

– Уж не знаю, чего ты там создавал, но молния бабахнула что надо. Ладно, вы тут посидите пока, хочу посмотреть, что тут есть поблизости.

Оставив Лера и Фернана в доме, я вышел на улицу. Вокруг всё было спокойно, к дому никто не подкрадывался, за углами соседних домов никто не прятался, горожане жили привычной для них жизнью. – Лучше перебдеть, чем не добдеть, - подумал я и решил, пройтись по местным торговым лавкам, нужно было купить котелок, три фляги для воды и еды на пару дней. Всего этого, как и коней, мы лишились при нападении на нас в заброшенном посёлке.

Уврек был небольшим, тихим городком, где обычная драка в какой-нибудь таверне считалась громким происшествием. Горожане оказались вполне доброжелательными, почти такими же как тот мужик, хозяин того дома где мы на некоторое время остановились. Лавочники оказались такими же пронырами и торгашами до мозга костей, как и везде. Пытались втюхать товар плохого качества по заведомо завышенной цене. Торговался я долго, но оно того стоило, цену на фляги и котелок сбил процентов на сорок от заявленной. С продуктами было проще, в продуктовых лавках торгаши не завышали цены, иначе получили бы по шее от властей. Оружия никакого купить не удалось, в городе просто им никто не торговал, поэтому наш маг, так и остался не вооружённым.

В дом на окраине города я вернулся приблизительно через час. Около дома стоял незнакомый мне мужик, держа за уздечки трёх лошадей уже под седлом. Он ждал моего возвращения, так как деньги на покупку этих парнокопытных были у меня. Мешочек с монетами я всегда носил с собой, поэтому они и не исчезли в огне, как все остальные наши вещи.

– С вас три серебряных монеты, - озвучил цену продавец лошадей.

– За всех? – уточнил я.

– Разумеется, уж извините, дешевле не отдам, те что дешевле, только на мясо и годятся.

Я удивился такой низкой цене, но виду не подал, молча, отдал три монеты, после чего мы с ним расстались. – Как иногда, оказывается, выгодно быть никому не известным, никто тебя не пытается ободрать как липку, зная, что ты барон и у тебя должно быть много денег. В столице каждый торгаш мог за несколько секунд определить, какому сословию ты принадлежишь и если нужно, сразу завысить цену в несколько раз. Городская аристократия, привыкшая к роскоши, почти никогда не торговалась, отдавали столько, сколько с них запросят. Правда, такими расточительными были не все, попадались и очень жадные представители знати, умеющие хорошо считать не только свои деньги, но и чужие.

Местные лавочники видимо не смогли определить кто я, поэтому цену завышали не очень круто, всего лишь процентов на тридцать, чтобы потом их же и сбросить.

– Интересно как в Воларе сейчас дела обстоят, доход увеличился или нет? С присоединением ещё одного баронства он уже должен составить что-то около четырёх тысяч серебром. Баронство Бороша было не самым богатым, но и совсем бедным его назвать было нельзя. Его годовой доход в урожайный год мог составлять до пяти тысяч, а в обычный от двух до трёх тысяч. С Воларом даже сравнивать не стоит, баронство нищало с каждым годом и если бы не произошедшие события, через несколько лет, разорилось бы окончательно, - думал я, стоя у дома, возле только что купленных лошадей.

– Эрит, ты чего тут встал, случилось что-то? – из окна выглянул Лемар. Он видел, когда я пришёл, но не понял, почему я не вхожу.

– Задумался я, как там Фернан, в седле удержится?

– Фер, в седле удержишься? – спросил он, чуть повернув голову. – Говорит что да.

– Тогда собирайтесь, сейчас хозяина отблагодарю и поедем.

Десять медных монет за оказанную нам помощь, для хозяина были большой суммой, он их все даже брать не хотел, говорил, что пары хватит, скромный мужик попался. Я ему силой их вложил в руку и ещё раз поблагодарив, ушёл.

Вскоре мы покинули Уврек и продолжили путь в столицу Тэрнии. Мост указанный на карте здесь, кстати, был, каменный, соединял два берега обмелевшей реки. Надобности только в нём уже практически не было, так как глубина реки в середине не превышала и полуметра. Мы воспользовались бродом, так как мост находился немного в стороне от города и ехать до него нам было лень.

– Не нравится мне, что сразу всё так гладко стало, не иначе как снова где-то поджидают - поделился мыслью Лемар.

– Всё может быть. Мне сейчас только одно осталось не совсем понятным. Кто конкретно так сильно желает нашей смерти? Ведь тех людей что на нас напали, явно кто-то направлял, это были не обычные бандиты, они знали, кто мы и знали по какой дороге поедем.

– В Данроке осталось много тех, кому мы как кость в горле, особенно ты, - Лемар обернулся, посмотрев на дорогу позади нас.

– С этим я с тобой согласен, мы помешали убить Теорона. Заговор раскрыт, многие лишились не только имущества, но и жизни, желающих нам за это отомстить предостаточно.

– Да, но ведь нас отправил в Тэрнию сам Теорон. Думаешь, мы ему больше не нужны?

– Нет, он тут не причём, зачем ему такие сложности, нас было проще прямо во дворце убить. Здесь кто-то другой замешан, тот, кто не может действовать на территории Данрока, открыто, поэтому он и решил, убить нас на чужой территории. Мы бы просто исчезли и всё, разбираться в этом никто бы не стал и не важно что я барон. Король Эвор вообще не знает, когда мы приедем и приедем ли вообще, о том что Теорон согласился помочь, он ещё не знает. Фер, есть мысли, кто нас убить хочет?

– Мысли есть, но фактов нет. Думаю, заказчик маг, он боится тебя, ты ему можешь помешать в каком-то очень важном деле. Знает он о тебе много, но недостаточно, иначе на нас уже давно бы напали и убили.

– Если этот кто-то знает много, то есть знает, куда мы направляемся, то нам нужно ехать другой дорогой, не по прямой, а в обход.

Я остановил лошадь и достал карту. Дорога в обход была указана, но уж больно далеко получалось добираться как до неё, так и по ней потом до столицы.

– Не, меня эта дорога не устраивает, нужно найти другой путь. Есть предложение ехать чуть в стороне от этой дороги, так мы и с пути не собьёмся и на засаду не нарвёмся.

– Я согласен, - согласился Лемар и посмотрел на Фернана.

– А мне вообще всё равно, куда вы, туда и я, один я и по нормальной дороге могу до столицы не доехать, сверну куда-нибудь не туда и всё, считай, заблудился, - сказал Фернан.

– Вот и хорошо, возьмём немного правее, тут правда, в одном месте придётся через речку переправляться, надеюсь какой-никакой, а брод там есть. Сложив карту, спрятал её за пазухой, положив во внутренний карман, где находилось письмо для короля Эвора и деньги.

На лошадях по пересечённой местности за остаток дня мы далеко вперёд проехать не получилось, но и те приблизительно двадцать километров что мы преодолели, я посчитал очень хорошим результатом. Для остановки на ночлег выбрали небольшую поляну в хвойном лесу, место было не очень подходящее в плане обороны при возможном нападении, но зато ровное, без ям и кочек.

– Фернан с тебя дрова, с Лемара костёр и лапник для подстилки, с меня каша и травяной чай. Вопросы есть? Вопросов нет, за работу! – сказал я быстро, чтобы Лемар не успел ничего спросить, а он как раз это и собирался сделать, даже воздуха набрал в лёгкие побольше. Фернан сбору хвороста для костра не воспротивился, молча, взял топор и пошёл в лес. Лемар проводил его взглядом, а когда он скрылся из вида, тихо сказал.

– Эрит, у Фернана аура изменилась.

– После того как он всю силу истратил это нормально, наверное, - предположил я. Меняется ли аура у мага при полном опустошении запаса сил, я не знал, но попытался успокоить Лемара, потому что он смотрел на Фернана с опаской.

– Нет, ты не понял, она у него стала заметно темнее.

– Хочешь сказать, что он превращается в тёмного мага?

– Я этого не говорил, просто предупредил на всякий случай, он ведь уже убивал людей.

– Насколько я знаю, когда маг защищается, он тёмным стать не должен.

– Когда он убивал, на него же никто не нападал, люди находились внутри сарая и его не видели.

– Лемар, не нагнетай, он за нас и он это уже не единожды доказал, - успокоил я своего помощника, резко ставшего подозрительным ко всему. Сам же хорошо запомнил, что он мне сейчас сказал. Если аура меняется, возможно, что и человек тоже меняется, не просто же так мы на тёмных магов охотимся. Тёмные маги не сразу такими на свет появились, до этого были обычными, имея разные направления в магии.

Фернан вскоре вернулся с вязанкой хвороста, вал себя как обычно, то есть, был не разговорчив.

– Этого хватит или ещё принести?

– Чтобы всю ночь огонь поддерживать, нужно раза в три больше, это же не бревно, а хворост, он быстро сгорит.

– Я тогда пошёл обратно, там дерево упало, попробую нормальными дровами запастись, - снова вооружившись топором, он ушёл в лес в том же направлении.

– Странный он, простых вещей не знает, - сказал Лемар, продолжая намекать на изменение его ауры.

– Ничего странного, он никогда не путешествовал дольше трех дней, да и в эти три дня заботился о ночлеге, костре, обеде и всём остальном кто-то другой. Но ты в чём-то всё-таки прав, приглядывать за ним всё-таки надо, а то мало ли, вдруг умом тронется.

Фернан вернулся через час, когда каша уже была сварена, а солнце почти полностью скрылось за горизонтом. Бревно, длиной около двух метров и толщиной сантиметров в двадцать, судя по тому, как кряхтя, он его нёс, весило совсем не полкило. То ли от усталости, то ли от веса бревна, давящего на плечи нашего субтильного мага, Фернана шатало из стороны в сторону.

– Теперь хватит? – бросив бревно, он сел на него.

– Хватит, каша уже готова, присоединяйся.

Фернан положив топор, вытер руки об себя и, взяв ложку, подсел ближе к котелку с кашей. Как только мы дружно потянулись ложками к котелку, из леса с той же стороны, откуда Фернан принёсбревно, вышел человек. Он был грязный, в порванной одежде и с дубиной в руках. Не сказав ни слова, он со всей силы метнул в нас свою дубину. Ни в кого из нас она к счастью не попала, но котелок с кашей мы нечаянно опрокинули, когда отпрыгивали в разные стороны. Бросив дубину, человек стал как-то странно водить перед собой руками.

– Это маг! – крикнул Фернан и тут же отлетел назад, получив удар воздушным кулаком в грудь. Маг громко засмеялся и снова взялся за создание нового, видимо такого же заклинания.

– Лемар, арбалет! – крикнул я, показывая на лежащий возле наших сумок дамский арбалет. Выхватив меч, побежал навстречу магу, чтобы помешать ему, создать ещё что-то. Убивать его в моих планах не было, он мне был нужен живым, не обязательно невредимым, но живым. Я собирался узнать, кто лишил его разума и где этот кто-то может находиться сейчас. Маг закончил с созданием заклинания быстрее, чем я до него добежал. Выставив руки перед собой и что-то шепнув, он надеялся сбить меня с ног очередным магическим ударом, но получился пшик. Я не то чтобы как-то от его удара пострадал, я даже дуновения ветра не почувствовал. Увидев, что на меня его магия никак не подействовала, он развернулся и побежал обратно в лес.

– Дурак дураком, а то что пора делать ноги, быстро сообразил, - подумал я, продираясь сквозь высокий подлесок, следуя за ним. Маг бежал быстро, не жалея себя, но я бежал быстрее, поэтому вскоре его догнал.

– Стой сволочь! – Крикнул я, после чего он резко остановился и выхватил нож.

– С ножом против меча? Да ты оказывается действительно не в своём уме!

Он словно меня не услышал, держа в одной руке нож, второй стал снова жестикулировать перед собой, пытаясь создать ещё какое-то заклинание.

– Бесполезное занятие, мне твоя магия никак не навредит, она на меня не действует. Ответь на пару вопросов, может быть потом я и дам тебе уйти. Чего ты молчишь, язык проглотил что ли?

Поняв, что он действительно ничего не может со мной сделать при помощи магии, он напал с ножом, точнее попытался напасть. Арбалетный болт прервал его стремительный рывок, попав ему точно в сердце. Я обернулся и посмотрел на того, кто стрелял, конечно же, это был Лемар.

– Вот зачем ты так сделал? – спросил я, убедившись, что маг мёртв.

– То есть, как это зачем? Ты же сам мне крикнул, чтобы я арбалет взял?

– Да, кричал, но убивать-то его было совсем не обязательно, как теперь его допросить?

– Я же не знал, думал, тебе помощь нужна, чтобы с ним справиться.

– Ладно, нет, так нет, Фернан где?

– Там, - Лемар показал себе за спину.

Когда мы вернулись к месту ночлега, Фернан сидел у костра с видом человека, у которого отняли всё. Он даже голову не поднял, чтобы на нас посмотреть.

– Фернан, ты не ранен случайно?

– Нет, мне просто обидно.

– По поводу чего?

– Как мальчишку простым воздушным кулаком ударили, а я сделать ничего не смог.

– Только на это обиделся что ли? – Удивился Лемар.

– А ты думаешь этого мало?

– Конечно, мало, вот если бы ты за испорченную кашу обиделся, я бы понял.

– Не нужно меня успокаивать, тебе меня не понять.

– Как хочешь, - пожав плечами, Лемар вопросительно посмотрев на меня. Я жестом показал, что к Фернану пока не нужно приставать, пусть успокоится.

– Снова кашу варить не вижу смысла, достаём сухари, чай сейчас сделаю, - обратился я к Лемару и, подняв с земли котелок, вытряхнул из него остатки каши и попавший туда мусор.

Ночь прошла спокойно, в лесу было тихо, лишь какая-то пичуга время от времени подавала голос, да и то не часто. Утром всё вокруг затянуло густым туманом, который продержался около часа. Так как в той местности, где мы сейчас находились, не было дорог, шли пешком по лесу, ведя лошадей в поводу. Иногда на пути попадались глубокие овраги, которые приходилось обходить. Делали большой крюк, чтобы вернуться приблизительно в это же место, только уже с другой стороны оврага. Фернан успокоился после пропущенного вчера удара воздушным кулаком, а когда понял, что запас в его магическом источнике начал восстанавливаться, стал улыбаться. Увидев, что настроение у нашего мага улучшилось, Лемар стал его донимать вопросами. Спрашивал обо всём подряд, вынуждая Фернана говорить почти без перерыва. Я в отличие от них, шел, молча, вчерашнее вечернее нападение на нас сумасшедшего мага, дало повод задуматься над тем, было ли оно случайным? Чем дальше мы уходили от границы с Данроком, тем опаснее по моему мнению становился наш путь. Тот отряд, что поджидал нас в брошенном посёлке, не справился с поставленной им задачей, мы до сих пор живы. Возможно, нам просто повезло там, а возможно, что они изначально выработали очень не удачный план для нашего устранения. Если нас пытаются убить на территории Тэрнии, значит, кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до короля Эвора.

Думая, я не сразу услышал Лемара, он нашёл старую дорогу и предложил ехать по ней. Она почти заросла травой и подлеском, но была вполне пригодна для перемещения верхом.

– Приблизительно в ту же сторону ведёт, - предположил Лемар. Ему уже надоело, вести лошадь за собой в поводу.

– Ладно, можно попробовать и по ней. Фер, насколько твой магический источник восстановился?

– Где-то почти на треть, а что?

– Если на нас вновь нападут, сможешь чем-то помочь?

– Да, но на многое не рассчитывайте, максимум могу выдать с десяток воздушных кулаков или устроить маленькую пылевую бурю.

– Тоже не плохо, главное не проморгай момент, когда она реально будет необходима. Лемар, а ты ауры зверей тоже видишь?

– Да, только они очень бледные, издалека вообще не видны, а что?

– Смотри по сторонам, увидишь что-то яркое, сразу говори. Чувствую, одной попыткой нас убить, дело не закончится, попробуют ещё раз.

– Эрит, а кто вообще нас пытается убить и почему? – спросил Фернан, либо реально не понимая, что происходит, либо сознательно делал вид, что не понимает.

– Если бы я знал, было бы гораздо проще, - я резко замолчал, увидев вдалеке группу всадников. Они находились на вершине холма и осматривали окружающую территорию. К этому моменту лес, по которому мы передвигались, стал хорошо просматриваться вглубь и нас, к сожалению заметили. Как только это произошло, всадники сразу же выдвинулись нам наперерез.

– А вот и вторая группа, - прошептал я. – Нужно оторваться от них, пока они ещё далеко!

Лемар, пока мы не пришпорили коней, быстро зарядил арбалет. Фернан покрутил руками, разминая их, словно собирался драться не магией, а при помощи кулаков. Кроме ножа у него не было больше никакого оружия, я предлагал ему свой топор, но он отказался, заявив, что он им тоже не умеет драться.

Пришпорив коней наш маленький отряд, пошёл на отрыв от группы преследовавших нас всадников. Я был на сто процентов уверен, что всадники эти ищут именно нас и не для того, чтобы просто поговорить, задачу убить нас, никто не отменял.

Заброшенная дорога вскоре вывела нас к другой дороге, более наезженной. По ней наши лошади пошли ещё быстрее, вот только через несколько минут они стали хрипеть при каждом вдохе и выдохе. Ещё несколько минут такой бешеной скачки они бы не выдержали, им был нужен отдых.

– Впереди мост! – крикнул Лемар, увидев деревянный мост, переброшенный через реку. Речка была не сильно широкой, где-то приблизительно около тридцати метров от берега до берега. Мост был полностью деревянный и старый, но ещё достаточно крепкий, выдержал вес проскакавших по нему одновременно троих всадников. Перебравшись на другой берег, я остановил свою взмыленную лошадь. Увидев, что я остановился, Лемар и Фернан тоже остановили лошадей.

– Фер, готовься, сейчас будем рушить мост! Брода тут нет, а вплавь они не так быстро на другой берег переберутся.

Взяв топор, я полез под мост и стал рубить опоры. Все что там были, разумеется, перерубить не успел бы при всём желании, но для частичного обрушения моста хватило бы и двух. После того как две опоры будут подрублены, к этому делу подключится Фернан и до ломает, то что я не успею.

Работая топором как заправский дровосек, я за каких-то пятнадцать минут подрубил не две, а три опоры. Мост после этого стал трещать, но ещё держался.

– Фернан, действуй! – крикнул я, взбираясь по крутому берегу. Фернан отнёсся к разрушению моста со всей серьёзностью, словно собирался не ломать, а строить. Действовал он спокойно, поэтому в этот раз у него получилось создать вполне нормальный, небольшой, но достаточно мощный по силе смерч. Мост развалился после первого же удара смерча, но Фернан не остановился, пока не разбросал обломки по берегу, создав из них дополнительное препятствие.

– Всё, я снова пуст, - сказал Фернан и покачнулся.

– Держись Фер, сейчас не время падать, - я поддержал его, взяв под руку.

– Всё хорошо, это сейчас пройдёт, так всегда бывает после большого выброса силы. Помогите подняться в седло, ехать смогу, но не так быстро как до этого.

После того как Фернан вновь оказался в седле, мы продолжили скачку, вот только она оказалась недолгой. Приблизительно через километр лошадь Лемара упала.

– Всё, загнали животину, - Лемар ходил вокруг нее, пытаясь хоть как-то поднять. Она хрипела, из её рта шла пена вперемешку с кровью, а дыхание стало прерывистым.

– Лемар, брось её, забери вещи, перережь ремни и садись к Фернану, нам не стоит задерживаться, если нас догонят нам конец. Преследователей человек двадцать, они нас числом задавят.

– Прости лошадь, но добить тебя рука не поднимается, - Лемар перерезав все ремни упряжи, освободил лошадь от седла и уздечки, а потом, прощаясь, погладил её по морде. – Может быть, и выживешь. Фернан, подвинься, надеюсь, твоя лошадь выдержит нас двоих.

Скорость передвижения значительно снизилась, лошадей нужно было беречь, потеря ещё одной была недопустима.

Продолжив путь, я часто оглядывался назад, ожидая появления всадников. К счастью они пока были не видны и это обнадёживало. Через полчаса ландшафт поменялся, стало больше холмов, а дорога стала грязной, здесь недавно прошёл дождь.

– Думаю, мы оторвались достаточно далеко, можно отдохнуть несколько минут, - предложил я, в очередной раз, посмотрев на дорогу позади нас. – Вон там образовалась большая лужа из дождевой воды, лошадей напоить думаю, хватит, - показав влево от дороги, я повернул туда.

– Я сейчас уже не совсем понимаю, где мы и куда эта дорога ведёт? За всё время ни одной деревни на пути, здесь что, совсем никого нет? – Лемар спрыгнув на землю, помог выбраться из седла Фернану. Наш маг выглядел плохо, он был бледен, под глазами появились тёмные круги, ноги подкашивались, не выдерживая веса его худощавого тела.

– Фернан, мы тебе можем чем-то помочь?

– Нет, мне просто нужно немного отдохнуть, скоро легче станет.

– Съешь чего-нибудь, если от этого магической силы и не прибавится, то хотя бы обычную немного восстановишь, - развязав сумку, я протянул ему узелок с оставшимися сухарями.

Привал длился минут пятнадцать, за это время и лошади напились и мы, а Фернан ещё и сухарями подкрепился. Внешний вид у него лучше от этого не стал, но определённая бодрость в движениях появилась. Пока отдыхали, я свериться с картой, мы сейчас были где-то неподалёку от замка какого-то барона, названия на карте, разумеется, не было, но жирная точка, указывающая, что в этом месте есть населённый пункт, была. Вокруг этой точки даже были обозначены границы баронства, довольно скромные надо сказать, почти как у баронства Волар до того, как оно приросло территорией Бороша.

– Попробуем в гости заглянуть, не думаю, что хозяин этого баронства поддержит наших преследователей, не может же он быть с ними заодно, - предложил я.

– Заглянем, кольцо своё ему покажешь, может быть, он хоть какую-то нам помощь окажет, - согласился Лемар.

– Здесь это кольцо никакой силы не имеет, мы же не дома или ты уже забыл? Его тут вообще лучше никому не показывать, кто знает, какая реакция у местных на него будет.

Глава 6

Глава 6

Через приблизительно полтора часа мы добрались до замка барона. С не высокого холма он нам был хорошо виден, а также были видны и те самые всадники, что устроили погоню за нами. Сейчас этот отряд спокойно въезжал в замковые ворота, словно к себе домой приехали.

– Вот тебе и погостили, - сказал я, когда мы покинули вершину холма, отъехав назад.

– Что делать будем? У нас еды почти не осталось, - спросил Лемар, помогая Фернану слезть с лошади.

– Сам слезу, - Фернан отказался от его помощи и сполз с седла сам. Самочувствие у него немного улучшилось, а тёмные круги под глазами уже не так сильно выделялись.

– Наблюдать будем, нам так и так до наступления темноты здесь сидеть придётся, если поедем сейчас, нас заметят.

– Да мне с этим понятно, есть-то мы, что будем?

– То что осталось, жаль костёр развести нельзя, крупу придется, прямо так есть. У нас её осталось всего на один раз сварить, но кто же знал, что за нами гоняться начнут. Подели всё на троих, а я пойду за замком понаблюдаю.

Оставив Фернана и наших лошадей под присмотром Лемара, я можно сказать, чуть ли не ползком вернулся на вершину холма. – Эх, мне бы бинокль сейчас, - подумал я, глядя на замок с расстояния приблизительно в километр. Отряд всадников уже скрылся за стенами замка, что там сейчас происходило, я не знал. Может быть это их замок, а может они также как и мы просто в гости заехали, с целью узнать, не появлялись ли мы там или на ночлег.

За час наблюдения, я не заметил никакой активности ни около замка, ни на его стенах. Всё было спокойно, из одной трубы шёл дым, а в некоторых окнах стал появляться свет. До наступления полной темноты оставалось приблизительно около получаса. Я не планировал выезжать сразу, как только стемнеет, нужно будет подождать ещё немного, когда охрана начнёт дремать.

– Ну, что там? – Лемар приполз ко мне, чтобы узнать об обстановке.

– Пока тихо, как там Фер?

– Спит, там дерево поваленное, на его толстый ствол он и пристроился.

– На сон у него максимум всего час есть, потом выходим. Лошадей поведём за собой, так тише получится.

– А может им копыта чем-нибудь замотать, тогда и ехать сможем?

– А у тебя что, есть чем замотать? Нету? Тогда не придумывай, иди лучше за Фернаном присматривай, стоп, ложись! – схватив Лемара за руку, притянул к земле. Из ворот замка выехали несколько всадников и, повернув налево, направились в нашу сторону. – Вот же приспичило им! Бегом к Фернану, нужно уходить в лес, пока у нас ещё время есть!

Пригибаясь, мы побежали к месту, где остались наши лошади и Фернан.

– Фер, просыпайся, уходить отсюда надо! – Лемар тряс мага, пытаясь разбудить, но он не реагировал. – Фер! – позвал Лемар громче и влепил ему пощёчину.

– Что? Убью! А, это ты! Что случилось? – Фернан получив пощёчину, случайно получившуюся довольно звонкой, моментально проснулся.

– Конечно это я, а ты кого хотел увидеть? Хорош спать, удирать надо, сюда человек шесть всадников едут. Ты сам идти можешь?

– Да, даже на то чтобы воздушным кулаком ударить, сил накопил.

– Потом как-нибудь ударишь, хватай мешок и иди за нами.

После того как мы отвели лошадей вглубь леса, надо сказать не очень-то и густого, я вернулся к дороге, чтобы рассмотреть всадников с близкого расстояния, если у меня конечно это получится сделать в темноте. Спрятался за стволом упавшего дерева, где ещё несколько минут назад спал Фернан и стал ждать приближения всадников.

Они появились минут через десять, ехали не спеша, освещая себе дорогу факелами. Вскоре мне стали слышны их голоса.

– Я вообще не вижу смысла сейчас куда-то ехать, ночью мы никого не найдём.

– Заткнись, смотри лучше по сторонам, увидишь свет от костра, получишь золотой от Амоша.

– Не увидим мы никакого костра, не дураки же они, чтобы себя выдавать.

– Ещё один умник нашёлся, сказано до моста и назад, значит так и сделаем. Амош недоволен, говорит, что мы не подходим для такого дела. Вместо того чтобы через реку переплыть, мы поехали в обход и никого в итоге не нашли.

– Так может они уже успели проехать?

– Может, и успели, только им же от этого хуже, через Мередот они точно не проскочат.

– Это да, там стража уже вся, - дальше я не расслышал, расстояние не позволило. Теперь подслушав разговоры, я убедился, что они ищут именно нас. Предводителем у них некто Амош и сейчас он находится в замке. Кто он, хозяин замка или же гость там, не известно. Они сейчас поехали к разрушенному нами мосту, а до него приблизительно час добираться. Ещё час уйдёт на обратную дорогу, а это значит, что у нас есть два часа на то, чтобы убраться отсюда как можно дальше.

– Ну, что? – спросили Лемар и Фернан дуэтом.

– Нас ищут, у нас есть часа два, чтобы уйти отсюда, так что не будем терять время. Чем дальше уйдём, тем лучше, а ещё нас будут поджидать в Мередоте. Если не знаете, это столица Тэрнии, нам как раз туда и нужно попасть, вот только как теперь это сделать, я пока не придумал. Стражники у ворот, скорее всего, подкуплены, так что въезжать в город будем по одному, а некоторые, и входить, - я посмотрел на Лемара, так как он у нас остался без лошади.

– Пешком пойду я, маги часто ходят пешком, это не вызовет подозрения, - предложил Фернан. Свою лошадку он был готов отдать Лемару, чтобы о ней не заботиться в городе.

С лошадьми в поводу идти по ночному лесу было не просто, мало того мы сами спотыкаясь о корни деревьев выступавших из земли, так ещё и лошади попадали ногами в ямы. Если бы одна из наших лошадок сломала ногу, нам пришлось бы ещё тяжелее, втроём на одной лошади далеко не уедем.

К счастью лес вскоре стал редеть, а потом и вовсе закончился. . Теперь перед нами было большое крестьянское поле с недавно собранным с него урожаем зерна.

– Дымом пахнет, наверно деревня где-то неподалёку, - Лемар принюхивался, пытаясь определить с какой стороны до нас доходит запах дыма.

– За этим полем должна быть дорога, если я, конечно, ничего не путаю, - сказал я, продолжив всматриваться в темноту. На открытом пространстве даже ночью при слабом свете звёзд и двух лун нас могли легко заметить. – А я бы в деревню наведался, еда то у нас закончилась. Может, я один туда сбегаю, еды куплю?

– Плохая идея, там может быть засада, а по дорогам даже ночью патрули перемещаются.

– Я осторожно, без еды мы долго не протянем, это нашим лошадям хорошо, они травку пощиплют и сыты. Я есть хочу, Фернан тоже, ему нужно силы восстановить.

– Ладно, сейчас дорогу перейдём, пойдёшь в деревню. Если почувствуешь что там засада, не рискуй, сразу назад, лучше остаться голодным, чем быть мёртвым, - я разрешил Лемару сходить в деревню, так как тоже хотел, есть. Только от разговора о еде, мой желудок давал о себе знать урчанием и болезненными спазмами.

Поле и дорогу пересекли без проблем, нас никто не заметил, как впрочем, и мы никого не увидели. Время было позднее и жители деревни уже должны были спать. Обогнув деревню из десятка дворов, нашли укрытие в овраге и отправили Лемара добывать нам еду.

– Как-то подозрительно тихо, - Фернан поднявшись по склону, наблюдал за Лемаром, попутно прислушиваясь к тишине ночи.

– Согласен, мне такая тишина тоже не нравится, - оставив лошадей внизу, я поднялся по склону чуть в стороне от Фернана. Мне показалось, что с этого места будет видно лучше.

Лемар подбирался к деревне, короткими перебежками и пригнувшись. Вскоре он скрылся из вида за углом ближайшего дома, и теперь мы уже не видели, что с ним там происходит. Приблизительно минут десять было тихо, но потом деревню осветило зарево. Кто-то поджог копну сена возле одного из домов с другой стороны деревни. Послышались неразборчивые крики, деревня мгновенно перешла из состояния сна в боевую готовность.

– Вот чёрт, всё-таки не вышло у него всё сделать тихо, Фернан за мной!

Также пригнувшись мы добежали до деревни и спрятались за углом дома. На маленькой площади посреди деревни собрались люди, но не для того чтобы потушить сено, они окружили Лемара. Сам Лемар стоял обнажив меч и глядя на окруживших его людей, просчитывал варианты отступления. В одиночку у него это сделать никогда бы не получилось, ведь окружили его не простые крестьяне, а хорошо вооружённые наёмники.

– Фернан, их там двенадцать человек, если нападём с двух сторон, есть шанс отбить у них нашего Лемара. Силы есть на то чтобы это сделать?

– Сделаю всё что смогу.

– Тогда делаем так, ты выходишь к ним с той стороны, спокойно и молча подходишь ближе и потом бьёшь магией максимально сильно. Думаю одного твоего воздушного кулака будет достаточно, чтобы их напугать, ну или хотя бы слегка ошеломить. Я сразу после твоего удара выхожу и тоже начинаю их бить. Если получится сбить их с толку, Лемар сможет вырваться из круга. План конечно так себе, но думать больше некогда, пошли!

Фернан не возражал против такого плана действий и снова пригнувшись перебежал на другую сторону деревни. Тем временем Лемару предложили бросить меч, иначе живым он из этой деревни уже не выйдет. Лемар тянул время навязывая им пустой разговор и ждал нашей помощи.

– Ну где же ты? – выглядывая из-за угла я ждал появления Фернана. Наш маг появился минуты через три, держа в руке деревянное подобие посоха. За его спиной разгоралась копна сена, аккуратно сложенная кем-то из местных жителей.

– Это ещё кто? – выкрикнул кто-то, когда Фернана заметили. Фернан не ответил, он молча приближался к ним пока расстояние не сократилось до шести-семи метров. Остановившись он резко вытянул правую руку вперёд и сразу два человека отлетели назад на несколько метров. Через образовавшуюся брешь, Лемар вырвался из окружения, после чего появился я. Меня заметили не сразу, только после того как я убил одного и серьёзно ранил ещё двоих наёмников. Не останавливаясь ни на секунду, я продолжил рубить охотников за нашими головами. Ещё не известно чем бы дело закончилось в этом сражении, если бы не наш Фернан. Он своими воздушными кулаками настолько сильно мешал драться наёмникам, что бой в деревне превратился в массовое избиение. Лемар тоже в стороне от этого дела не остался, добивал тех кого Фернан сбивал с ног. Сам Фернан в промежутках между созданием магических ударов, ловко орудуя своим импровизированным посохом, выбивал зубы и ломал руки и ноги пытающимся подняться с земли наёмникам. В итоге после двухминутного боя из всех желающих подзаработать на наших жизнях, осталось в живых только двое, один был ранен Лемаром в шею и доживал последние минуты, а второй убежал.

– Фух, вот это мы тут навели шороха, - остановившись, я осмотрелся. В деревне вновь стало тихо, копна сена догорала, выбрасывая в небо ещё светящийся пепел. Маленькая площадка в центре деревушки была залита кровью, повсюду лежали тела наших противников. В воздухе стоял запах крови и разорванных внутренностей.

– Ты был прав, нас тут ждали, - сказал Лемар присев на скамейку возле дома. – Как только я постучал в дверь, они все сразу и повыскакивали отовсюду. Жаль убежал один, но ловить его не нужно, он может заманить нас в ловушку.

– Пусть бежит, мы же всё равно здесь надолго не задержимся, узнаем куда местные жители делись и дальше пойдём, - я вытер меч и топорик об одежду одного из убитых наёмников и распределил по местам, меч в ножны, а топорик за пояс.

– Здесь и узнавать-то нечего, они по домам сидят, чтобы и им от нас не досталось, - Фернан показал на окно ближайшего дома. Окно было чуть приоткрыто и оттуда выглядывала любопытная женщина. Спустя несколько минут местные жители, поняв, что мы их ни убивать, ни грабить не собираемся, стали выходить из домов. От вида окровавленных тел некоторых особо впечатлительных жительниц стошнило. На нас они смотрели с каким-то ужасом в глазах, особенно на Лемара. Он совсем ещё молодой парнишка, вымазанный чужой кровью с головы до ног, сидел на скамейке и спокойно чистил меч и это его спокойствие их пугало. Рядом с ним стоял Фернан со своим импровизированным посохом, тоже покрытым толстым слоем крови. После вновь полностью потраченной магической силы, под его глазами снова появились тёмные круги, из-за чего он стал похож на только что поднятого зомби.

– Мы были бы вам очень признательны, если бы вы поделились с нами едой, - я вышел в центр маленькой площади и посмотрел на собравшихся жителей. – Нам много не нужно, всего на пару дней, можем заплатить.

– Не нужно денег, мы вам даром дадим, - из толпы вышел мужик, он был избит и немного прихрамывал. После того как он вышел вперёд, дал знак кому-то, чтобы нам принесли провианта. Пока для нас собирали еду, мы с ним немного поговорили. Из его короткого рассказа мы узнали, что эти наёмники появились в деревне позавчера. Вели себя как разбойники, брали всё, что хотели и делали, что хотели. Несколько человек избили, надругались над молодыми женщинами и грозили перед уходом сжечь деревню, если им помешают поймать какого-то Неома. Что означает это слово, никто из жителей не знал, все думали что это имя такое. О том кто наёмников прислал, и кто ими командовал, они не знали.

Вскоре две женщины принесли три небольших корзины. В них лежали свежая капуста, яблоки, хлеб и немного солёного мяса.

– Понимаю что этого мало, но эти сволочи, за два дня хорошо почистили наши погреба, - с сожалением сказал избитый накануне мужик.

– Понимаю, спасибо и на этом, а сейчас нам пора уходить, мы и так тут слишком надолго задержались, - поблагодарил я.

– А ты и есть тот, кого они тут ждали? – решил выяснить мужик напоследок.

– Нет, я не знаю, кто такой Неом, меня зовут Чарес, - представился я именем своего учителя и друга. Лемар и Фернан промолчали, понимая, что лучше сейчас жителям немного соврать, так будет лучше для них же. – Мы мимо проходили, решили, к вам заглянуть, еды попросить, а тут они, ну, а чем дело закончилось, сами видите.

Ещё раз, поблагодарив за корзинки с продуктами, мы покинули деревню, изменив направление движения. Сделав большой крюк, вернулись к нашим лошадям. Пока шли, хрустели свежей капустой, решив начать с неё, так как она занимала, чуть ли не треть от объёма корзин. Перед уходом из деревни Фернан прихватил с собой два трофейных меча. Мечи были короткими и плохого качества, он собирался их прикрепить к своей палке с обеих сторон, чтобы можно было и колоть и рубить, а не только выбивать зубы и ломать кости. Наш маг всё больше склонялся к тому, что ему нужен именно боевой посох, как я ему и посоветовал. За не имением настоящего, он решил, сделать его самостоятельно из того, что под руку подвернётся.

– Когда мы отправлялись в Тэрнию, я как-то не думал, что дорога будет настолько опасной, - сказал я, засовывая продукты в седельную сумку.

– Я тоже не думал, - согласился Лемар, продолжающий хрустеть капустой, - мофет поуфынаем фдесь?

– Нет, нужно отсюда уходить, деревня близко. Отойдём подальше, пока рассвет не наступил, потом устроим привал. Пошли, потом свою капусту дожуёшь! – поторопил я Лемара и можно сказать, силой отнял у него половинку кочана.

До рассвета мы отошли от деревни на довольно большое расстояние, приблизительно километров на десять. Двигались не по направлению в Мередот, а назад в сторону Данрока, решив, что нас там уж точно искать никто не будет. Лемар, правда, немного по возмущался такому способу сбить с нашего следа, всё-таки лишние километры придется отмерить, но потом признал, что так будет лучше. Фернану было вообще всё равно, куда его вели, он после боя словно в нокауте находился. Мы его посадили на лошадь, чтобы не падал во время нашего тактического отступления.

– Всё, привал, даже костёр можно разжечь, - я остановил наш маленький отряд перед большим оврагом. Спустившись вниз, мы не только спрячемся, но и лошадей напоим. В ямах на дне оврага скопилась дождевая вода, для нас она, скорее всего не пригодна, а вот для них вполне подойдёт.

Фернана с лошади пришлось снимать, самостоятельно слезть он был не в состоянии, бессонная ночь и бой отняли у него много сил.

– Держись за меня, немощь магическая! – Лемар подставил спину для того, чтобы Фернан взялся за его плечи. Называть нашего худощавого мага немощью, ему нравилось, особенно в таких случаях, когда сам Фернан был реально ослаблен.

– Сам ты немощь, я вот скоро силы восстановлю и потом покажу, кто из нас чего стоит, - проговорил Фернан без злобы и взявшись за плечи Лемара сполз с седла. Я его подстраховал, чтобы он мимо спины моего помощника не упал.

– Лемар с тебя дрова.

– Почему снова с меня?

– А с кого? Фернан, как ты уже сам сказал – немощь магическая, а я барон, мне по статусу не положено.

– Ну, вот, Лемар как всегда крайний, - пробубнил он и, взяв топор, пошёл рубить кусты.

– А с меня завтрак, нам тут немного крупы положили! – крикнул я ему вслед. Услышав, что на завтрак будет каша, Лемар тут же забыл о моих словах и с энтузиазмом принялся заготавливать хворост.

Пока мы уже вместе с ним варили кашу, Фернан спал, восстанавливая силы. Как только каша сварилась, он тут же проснулся, мы его даже попытаться разбудить не успели.

– Пахнет вкусно, готов съесть всё! – он встал и подсел ближе к костру. Внешний вид у него стал заметно лучше, бледность с лица сошла, тёмные круги под глазами исчезли, и координация движений восстановилась.

– Как за дровами, он немощь, а как кашу есть, он в первом ряду, - напомнил ему Лемар.

– Если на нас больше никто не нападёт, десять дней подряд буду ходить за дровами, слово даю!

– Учти, я запомнил! – Лемар погрозил пальцем и протянул ему ложку.

Утренний привал затянулся до полудня, мы с Лемаром спали, а Фернан нас охранял, он же уже вздремнул, пока мы кашу варили. Пока мы спали, он смастерил себе боевой посох, больше похожий на двустороннее копьё. Получилось довольно грозное оружие, а чтобы лезвия были не видны, он их прикрыл тряпками. Где он взял тряпки для этого, догадаться было не трудно, наш маг лишился рубашки, пожертвовав ей ради дела.

Ещё раз, подкрепившись продуктами от жителей деревни, мы покинули овраг и направились в Мередот. По моим, разумеется, приблизительным подсчётам, до столицы Тэрнии мы должны были добраться за два дня.

– Жаль мне деревенских, достанется им за то, что нас отпустили, - озвучил Лемар свои мысли.

– Мне тоже жаль, но они не подданные Теорона, мы их защищать не обязаны, тем более, втроём. Дал бы нам Эвор отряд из, так скажем сотни воинов, мы бы их защитили, а так, я даже и пытаться не буду. С другой стороны, Эвор их сам должен защищать, мы тут вообще не причём, наше дело мага разума найти и убить, - теперь уже я озвучил мысли по этому вопросу. – Фер, а ты что думаешь?

– Ничего, я вообще сейчас хочу вернуться в академию, никогда не думал, что буду хотеть туда вернуться. Там драки смертью редко заканчиваются, а здесь в основном только смертью, а ещё я чувствую, что во мне что-то меняется.

– Злым становишься? – спросил Лемар, немного прикрыв глаза. Так он смотрел на ауры, чтобы видеть даже слабо заметные оттенки, а также пытался определить намерения человека.

– Нет, не злым, просто каким-то равнодушным ко всему, в том числе и жизням других людей. Я сейчас уже не задумываюсь над тем, выживет после моего удара человек или нет, мне как-то всё равно. Раньше я старался даже не покалечить, а не то, чтобы убить. - Пояснил Фернан и посмотрел на Лемара. Он пытался заглянуть ему в глаза. – Что?

– Не, ничего, я просто не узнаю нашу немощь.

– Сейчас как дам по шее! – Фер замахнулся своим посохом.

– Так, всё, хватит ругаться! Лес заканчивается, сейчас верхом можно будет ехать, - прикрикнул я на них.

– А мы и не ругаемся, это так, чтобы идти не скучно было, - пояснил Лемар и подал мне какой-то непонятный знак, показывая на Фернана. Я, конечно, догадался, что он снова увидел какие-то изменения в ауре нашего мага, но вот какие, мне по его жесту было совершенно не понятно.

До наступления вечерних сумерек мы не встретили ни одного человека на пути, было ощущение что королевство Тэрния вымерло. Наезженных дорог старались избегать, может быть из-за этого нам и казалось, что вымерли все. Нормальные люди не поедут куда-то по плохой дороге, если есть хорошая, это только нам пришла в голову такая идея, ехать там, где чёрт ногу сломает.

– Эрит мне кажется, что мы куда-то не туда едем, - Лемар крутил головой, осматривая пустую от строений и людей местность.

– Должны ехать правильно, по карте, конечно, сверяться бессмысленно, она как я уже убедился не точная, но направление то не поменялось. Мы всё время двигались на юго-восток, правда, зигзагами, - уточнил я. Мне уже самому сейчас стало казаться, что мы заблудились, а это было сделать совсем не сложно, ландшафт практически не менялся. Холмы смеялись оврагами, овраги холмами, лес то густым становился, превращаясь в непроходимую чащу, то редел до просматривания вглубь на сотни метров. Дороги как наезженные, так и заброшенные петляли так, что было невозможно понять, в каком направлении они ведут. Одно лишь успокаивало, солнце свой маршрут не меняло, по нему мы и старались определять направление.

Ночь на удивление прошла настолько спокойно, словно мы были сейчас не на территории другого королевства, а где-нибудь неподалёку от замка Волар. Выехали на пикник, так сказать, чтобы не скучно было дома сидеть.

Утро началось с дождя уже по-осеннему холодного. От костра не хотелось уходить, но мы понимали что нужно, продукты, выделенные нам в деревне, быстро заканчивались, а пополнить запас было негде, не охотиться же, чтобы хоть что-то съесть. За всё время нашего путешествия по территории Тэрнии мы не увидели ни одного крупного зверя, было ощущение что их тут вообще нет. Лемару посчастливилось однажды подстрелить кролика, больше природа Тэрнии с нами ничем не поделилась.

Дождь закончился ближе к полудню, но солнце так и не появилось, а серое небо слишком плохой ориентир для дальнейшего передвижения. Мы в принципе дальше ехать и не хотели, нужно было просушить одежду и отогреться. Промокнув под дождём, Фернан стал раздражительным и вновь молчаливым, на шутки и подколки Лемара почти не реагировал.

– Фер, я помню, кто-то обещал десять дней подряд за дровами ходить, - напомнил ему Лемар.

– А я что, отказываюсь? Сейчас раздобудем, - Фернан взял мой топорик и отправился за дровами.

– Фер, ты там сухие выбирай, чтоб горели хорошо! – крикнул ему вслед Лемар. Как только маг отошёл дальше, он решил, поделиться со мной о произошедших в ауре мага изменениях. – Аура у него стала ещё темнее, но меня не это настораживает, а то что у нее цвет меняется, она становится какой-то кровавой.

– И что это означает?

– Откуда же мне знать? Я такой вообще ни у кого не видел, даже у того убитого тобой тёмного мага она была тёмно серая, без намёка на кровавый оттенок. Я, правда, видел ее, когда он уже был мёртв, но ведь аура не сразу исчезает, держится ещё какое-то время.

– Может эти изменения не настолько и плохи, может наш Фернан меняет направление магии? – предположил я, пытаясь, успокоить Лемара. Фернан нам сейчас был нужен как никогда, он оказался не плохим человеком и к тому же далеко не трусом. Сейчас я был готов доверить ему, прикрывать спину, уверен, что не подведёт. Судя по его рассказам, в академии у него друзей не было, да и по жизни тоже. Мы стали его друзьями и он сейчас был готов ради нас жизнью рискнуть, а уж просто подраться с кем-то, так вообще два раза звать не надо.

– Лемар, давай пока не будем поднимать ветер из-за этого, посмотрим, что с ним дальше будет происходить.

– Как скажешь, я предупредил.

Фернан из леса вернулся без дров и был чем-то сильно озадачен.

– А дрова где? – спросил Лемар, увидев что в руках у него кроме топорика ничего нет.

– Дрова? А, да, точно, дров я не нашёл, зато нашёл несколько трупов, судя по одежде, это солдаты.

– Солдаты??? – переспросили мы дуэтом. – А ну-ка отведи нас туда, где нашёл!

– Идёмте, тут недалеко, - Фернан вновь пошёл в лес, только теперь с нами. – Вон там они, - углубившись в лес метров на пятьсот от места нашей стоянки, он показал, где находятся трупы, - только я туда не пойду, воняет там сильно.

Оставив его, мы с Лемаром пошли осматривать тела якобы солдат. Носы пришлось зажать, так как от запаха разлагающихся тел глаза начинали слезиться. Трупов было восемь и они, как и сказал Фер, точно когда-то были солдатами короля Эвора, на некоторых ещё военная форма осталась. Солдат убили не здесь, сюда их привезли уже мёртвыми и оставили на съедение диким зверям, вот только их здесь почему-то не водилось. Мелкие грызуны, разумеется, сюда наведывались, но не часто и в небольших количествах, поэтому тела остались в относительно целом виде. Оружия естественно отсутствовало, как и некоторые детали одежды, а если точнее то сапоги. Все тела были босыми, кроме одного, старые стоптанные сапоги видимо никому не приглянулись.

– Что скажешь? – спросил я Лемара.

– Лежат они тут уже дней десять-пятнадцать.

– Я не об этом, а о том, как они сюда попали?

– Известно как, их сюда привезли, разве не понятно?

– Кто привёз и почему? Насколько я знаю, солдат всегда хоронят, даже на войне, причём всех и своих, и чужих. Этих бросили здесь, а это как-то немного не вписывается в правило.

– Я откуда знаю? Ты мне всегда такие странные вопросы задаёшь, что не только я ответа не знаю, его вообще никто не знает. Идём, тут действительно слишком уж воняет, - Лемар сказав это, сразу пошёл назад, к ожидающему нас чуть в стороне Фернану. Взглянув на тела ещё раз, я тоже пошёл вслед за ним. Дров для костра собрали уже вместе, отойдя подальше от места источающего неприятный запах.

– Лемар, ты заметил, как были убиты эти солдаты?

– Нет, да и какая разница как, они убиты и это главное.

– Вот тут ты не прав, это как раз важно. На каждом по одной ране, смертельной, тот, кто убивал, стоял сзади, а это значит? Фер, что это значит?

– Нападения они не ожидали, убивал тот, кого они хорошо знали и доверяли ему, - сделал вывод Фернан.

– Верно, теперь осталось выяснить, откуда они.

– А нам это зачем? – удивился Лемар.

– А затем, что никто далеко их уже мёртвых не повезёт, бросят в ближайшем лесу, чтоб на глаза не попадались. Если это так, то где-то неподалёку находится либо чей-то замок, либо город.

– Город это хорошо, там можно еды купить, у нас она почти закончилась, - Лемар показал на узелок с оставшимися продуктами.

– Если рядом город, то это Мередот, другого города на пути быть не должно, - сказал я и мысленно добавил, - если мы, конечно, с пути не сбились. – Ночью дежурить будем по двое, каждые два часа кого-то сменяем.

Предложение дежурить ночью вдвоём ни у кого не вызвало никаких вопросов, все прекрасно понимали, что так безопаснее.

Глава 7

Глава 7

Утром, как только забрезжил рассвет, мы выдвинулись дальше, вот только далеко не ушли. Приблизительно через час с небольшим, выйдя из леса, мы увидели город, частично скрытый утренним туманом. Судя по размеру, это была столица Тэрнии, город Мередот, город в который мы так долго шли и наконец-то дошли.

– Не такой он уж и большой, меньше нашего Каболара раза так приблизительно в два, - сказал Лемар, сравнив размеры городов.

– Ещё утром мне казалось, что мы до этого Мередота никогда не доберёмся, каким-то уж слишком сложным выдался путь, - я тоже посмотрел на город, вот только не сравнивая размеры, а искал ворота. К городу подходило несколько дорог, и вели они к разным воротам, а не к одним.

– Я иду через главные ворота, Фернан через те что слева от них, Лемар через те что справа. Встречаемся после полудня у королевского дворца, надеюсь, найти его будет не сложно. Поехали!

– Кто поедет, а кто и пойдёт, - напомнил Фернан о том, что он пойдёт пешком, так как лошадь он отдал Лемару.

– До полудня и пешком успеешь дойти до дворца, тут идти-то нет ничего, город-то небольшой.

Через несколько минут мы разошлись в разные стороны, чтобы попасть в город с разных направлений.

Подъезжая к главным воротам Мередота, я подумал о том, что мы зря разделились, вместе было бы безопаснее. Менять что-то было поздно, отозвать своих помощников я уже не мог.

Стражники у ворот были какими-то странными, одеты были разношёрстно и без намёка на военную форму. Тем не менее плату за въезд они с меня взяли, как положено, две медные монеты, одну за меня, вторую за мою лошадь. На меня стражники почти не взглянули, видимо не признали во мне искомого человека.

Город, честно говоря, мне не понравился, улицы слишком тесные, на некоторых даже два всадника не разъедутся. О жителях сказать что-то было сложно, часть были доброжелательные, а часть просто равнодушные. Им было наплевать, кто ходит по их улицам. Я ехал по городу в направлении центра, ведь там по моему мнению должны были находиться главные здания. Мне было необходимо найти то здание, где находился кабинет графа Окбера, перед тем как идти к королю, я решил сначала встретиться с ним. Передвигаясь по городским улицам, спрашивал у прохожих, где мне найти графа. Многие говорили, что нужно искать в центре города, якобы он где-то там, но точного адреса я ни от кого так и не узнал.

Пока добирался до центра, проклял архитектора, который проектировал этот город. Улицы то поднимались вверх чуть ли не вертикально, то опускались вниз почти под прямым углом. Ехать верхом было просто не возможно, лошадь пришлось вести в поводу, чтобы ноги не переломала на ступенях при слишком крутом спуске.

Приблизительно через час я остановился возле красивого трехэтажного здания, именно здесь предположительно и должен был находиться кабинет графа Окбера.

– Чего надо? – спросил охранник у входа.

– Хотел с графом поговорить, доложите его сиятельству, что к нему приехал барон Волар, по вопросу государственной важности, - ответил я, подумав о том, что меня тут явно не ждут, и разговаривать точно не планируют.

– Граф занят, приходи завтра, - заявил охранник и это мне было сказано грубо, несмотря на то, что я назвался бароном.

– Я настаиваю на встрече, доложите обо мне графу! – настаивал я.

Через минут пятнадцать уговоров и угроз, мне всё-таки разрешили войти и даже проводили к кабинету графа. Всё оружие у меня отобрали, что было слишком подозрительно с учетом того, что я вроде как союзник. Постучав в дверь ради приличия, я вошёл в кабинет. Помещение выглядело, мягко говоря, странно для кабинета графа. Из-за двух десятков стеллажей с книгами и какими-то свитками, мне подумалось что это библиотека. С другой стороны мне никто и не говорил, что граф сейчас в своём рабочем кабинете, может он в библиотеку решил заглянуть.

– Ты кто? – сказано было мне откуда-то из-за стеллажей с книгами.

– Я барон Волар из Данрока, вы должны были знать о том, что яприеду.

– А, да точно, напомните цель вашего приезда? – спросил человек из-за стеллажей. Его вопрос вызвал подозрение что он не граф. Я стал озвучивать вымышленные причины своего приезда, чтобы выяснить, это действительно граф Окбер или нет.

– По просьбе его величества я прибыл к вам, чтобы оказать помощь в одном очень специфическом деле. Сейчас хотелось бы получить некую информацию, чтобы быть в курсе этого дела.

– Да, да, точно, было такое важное дело, только я что-то вспомнить не могу, напомните? – попросил человек. Мне сразу стало понятно, что он не тот за кого себя выдаёт, потому что граф не мог бы забыть о таком важном деле, как поиск и уничтожение мага разума.

– Я прибыл для усиления охраны короля, надеюсь, мною был проделан такой длинный путь не напрасно?

– Конечно, нет, верные люди никогда лишними не будут, - человек наконец-то вышел из-за стеллажей. Выглядел он точно не как граф, слишком просто был одет, но продолжал выдавать себя за графа.

– Что вы мне можете предложить? – спросил я, подойдя к окну и посмотрев во двор. Сделал я это очень во время, так как увидел, что охрана арестовала моего помощника Лемара, добравшегося сюда и остановившегося возле моей лошади. Сразу трое охранников, заломив ему руки, повели его куда-то в соседнее здание и явно не для того, чтобы попить чаю.

– Я вот прямо сейчас даже и не могу определиться с тем, чем вам помочь, - человек, выдающий себя за графа Окбера, подошёл к письменному столу.

– Мне нужно чтобы вы отпустили моего помощника, - я шагнул в сторону письменного стола, - он ни, в чём не виноват, во-вторых, - я подошёл ещё ближе, - где настоящий граф?

Человек не ожидал вопроса и не успел среагировать на мои действия. Выдернув из чернильницы серебряное перо, я приставил его словно нож к его горлу. Не подумав о последствиях, он позвал на помощь охрану. Охранники появились сразу, вот только ничем помочь ему уже не смогли.

– Я всё понимаю, но вы ребята служите не тому, - успел сказать я, перед тем как они на меня напали. Мешая друг другу, они постарались отбить своего хозяина у меня, но, увы, серебряное перо успело войти в шею псевдо графа, на всю длину красивой серебряной ручки. Самозванец захрипел, схватившись за шею и выдернув перо, упал на колени. Кровь мощным потоком хлынула из пробитой аорты. Бой в кабинете стал набирать обороты и ещё не известно, чем бы дело закончилось, если бы не Фернан. Он появился как нельзя вовремя, и к моему удивлению не ударил магией по охранникам, а применил свой самодельный боевой посох.

– Я знал, что у нас всё просто не может пройти, у нас всё через одно место! – с этими словами он за пару секунд убил моих противников. Я, честно говоря, такого от Фернана не ожидал, даже застыл на несколько секунд, не понимая, как это так быстро у него получилось.

– Фер, ты откуда здесь?

– Народ поспрашивал, мне сказали, что короля Эвора вроде как свергли, и он сейчас где-то прячется. Я подумал что вы в опасности, пошел искать. Лемара увидел слишком поздно, когда его уже схватили. Решил, за ними проследить для начала, чтобы понять, на что можно рассчитывать. Шанс освободить его есть, правда, не большой, нужно попробовать пока ещё не поздно.

– В подземелье так просто не войдёшь, разрешение нужно, без него нам придётся всю охрану перебить, чтобы туда попасть. Я пишу плохо, а этот, уже точно ничего не сможет написать, - я показал на труп человека, выдававшего себя за графа. Как актёр он оказался плохой, как-то не убедительно играл роль графа, я не поверил. Очень уж сильно отличалось его поведение от поведения настоящего графа. Я, правда, с Окбером не был знаком, но Катнара хорошо знаю, так сказать образец для сравнения имеется. Внешне этот человек на графа тоже не был похож, он был одет не так, чтобы соответствовать заявленному титулу.

– Зато я умею хорошо писать, сейчас что-нибудь напишем, - Фернан подошёл к столу и достал из ящика стопку бумаг.

– О, да тут и писать уже почти ничего не нужно, тут только имя вписать, - он показал мне готовые бланки на освобождение арестантов, в них нужно было только имя вписать.

– Пиши Фер, быстрее пиши, Лемар в темнице, что там с ним делают нам не известно, может быть пытают.

– Не торопи, иначе у меня может не получиться подделка, - Фернан взял перо и аккуратно опустил его в чернильницу, потом также аккуратно вписал имя Лемара и поставил подпись внизу листа. – Я, честно говоря, не знаю, поможет ли это, но попробовать нужно, за Лемара я этих гадов порву в клочья!

– Идём пока не поздно, его совсем недавно в подземелье увели.

– А с этими как быть, может спрятать? – он показал на убитого псевдо графа и его охрану.

– Пусть здесь лежат, не до них, время уходит.

Мы вышли из здания и, не показывая нервозности, направились к другому зданию, именно туда увели Лемара, стало быть, и темница должна быть где-то там. Охрана местной тюрьмы временного заключения, отнеслась к письменному распоряжению начальства серьёзно. Нас проводили в подземелье и даже открыли дверь в камеру, вот только не для того, чтобы выпустить оттуда узника. Они нас туда хотели запихнуть, но у них это не получилось. Фернан как-то почувствовал, что они собирались сделать, и ударил воздушным кулаком раньше, чем они успели хоть что-то сделать. Сил в этот удар он вложил максимально много, троих охранников впечатало в стену так, что было слышно как хрустнули их кости.

– Лемар, выходи! – Крикнул я, открыв дверь в тюремную камеру шире. Ответом была тишина и это меня насторожило. – Лемааааар! - крикнул я громче.

– Я здесь, - услышал я слабый голос в ответ. В тюремной камере было темно и Лемара нам пришлось искать на ощупь. Он был довольно сильно избит и идти без нашей помощи не мог, какой-то гад повредил ему ногу.

– Фер, как нам его отсюда вынести, чтобы этого не увидели другие охранники, находящиеся снаружи?

– Могу устроить пылевую бурю, но тогда и нам идти будет сложно.

– Плевать на сложно, нам выбраться отсюда надо.

– Тогда бери Лемара и иди за мной.

Фернан вышел из подземелья первым и, положив посох на землю приступил к созданию бури. С созданием бури у него что-то пошло не так, вместо сильного ветра началось землетрясение. Мне даже устоять вертикально оказалось не просто от резких движений земли под ногами. Расположенные поблизости дома стали рушиться, с крыш полетела черепица, из стен стали выпадать каменные блоки. Люди метались в панике, не понимая, что происходит и куда бежать. Охране стало не до нас, они пытались спасти себя.

Землю трясло секунд двадцать, за эти секунды центр города превратился в руины. От пыли поднявшейся в воздух на десятки метров стало вообще ничего не видно, идти пришлось медленно, чуть ли не на ощупь, обходя препятствия из строительного мусора. Фернан был в шоке от того, что у него получилось, превращать центр города в руины он явно не планировал, да и землетрясение он даже теоретически не мог раньше устроить, направление магии у него было совсем не то.

Из разрушенного центра выбирались долго, по ощущениям не меньше часа. За это время паника поднялась по всему городу, несмотря на то, что кроме центра города больше нигде никаких разрушений не было. На нас помогающих идти Лемару, смотрели как на пострадавших от землетрясения, никому даже в голову не могло прийти, что этот армагеддон устроили именно мы, точнее один из нас.

– Фер, присмотри за Лемаром, - я усадил своего помощника на скамейку возле какого-то дома. – Пешком мы далеко не уйдём, нам лошади нужны. Попробую добыть пару, ждите здесь, я быстро.

Оставив их, я пошёл искать транспорт. Как по закону подлости поблизости не было ни одной лошади, их словно специально увели из района, где мы сейчас находились. Паника после землетрясения начинала понемногу стихать, люди уже не бегали по улицам в поиске убежища, а некоторые уже настолько успокоились, что вернулись к прежним занятиям. Лавочники снова открыли свои лавки и как прежде громко зазывали покупателей. Один такой громогласный лавочник, увидев меня, прицепился словно клещ, предлагая купить у него хоть что-то. Я вначале отказывался, пытаясь высвободить свою руку из его цепких конечностей, но потом резко передумал. В переулке появились стражники, они явно кого-то искали. Чтобы не попадаться им на глаза, я согласился купить у него хоть что-нибудь, лишь бы уйти с улицы. Лавочник тоже заметил стражников и потянул меня в лавку ещё энергичнее. Как только мы оба вошли, он запер дверь, повесив на дверь снаружи табличку «Закрыто».

– Не иначе как тебя ищут? – спросил лавочник, прищурив правый глаз.

– Не думаю, просто не хочу попадаться им лишний раз на глаза, - я стал придумывать оправдание на ходу. – С одним из стражников у меня недавно был конфликт, я дал ему в глаз, он обиделся, разумеется, и пообещал при случае отомстить.

– А кто прав-то был, он или ты? – Я, конечно, он моего друга избил, можно сказать не за что, силу и власть решил показать. Нашёл с кем силой мериться, мой друг молод ещё, силы не набрал, вот он его и отделал. Я когда увидел, в каком состоянии мой друг после побоев, не сдержался, отрезал этому стражнику ухо и пару зубов выбил.

– Эт, ты правильно сделал, слишком уж король стражникам многое позволяет, они уже совсем страх потеряли, и не накажут ведь их за это. Сам-то кем будешь и откуда родом?

– Откуда родом уже и не помню, сколько себя помню, скитался по миру, пока в наёмники не подался. Сюда вот недавно приехал, работу искать. Нас шестеро было, сейчас только трое осталось.

– Да, жизнь наёмника тяжела и коротка, хотя может и повезти, если правильному человеку пойти служить, - лавочник снова прищурился, посмотрев на меня. Я не подавал вида, что замечаю его придирчивый и оценивающий взгляд. Вопросы такие он задавал неспроста, явно хотел что-то предложить, но побаивался.

– А ты как сейчас, в прибыли или же на мели? Работа-то сильно нужна?

– Так скажем, положение не то, чтобы плохое, но и сильно хорошим не назовёшь. Мы своё старое оружие продавали, а тут земля под ногами стала ходуном ходить. Продать-то успели, а вот новое купить нет, оружейную лавку с хорошим товаром не успели найти.

– Да, уж тряхнуло, так тряхнуло, я за последние пятьдесят лет что-то не припомню, чтобы такое происходило. Лавку хорошую я тебе покажу и цену сбить помогу, если согласишься одному человеку послужить, ему сейчас опытные воины ох как нужны.

– Надеюсь это не король?

– Ещё чего! Этого старикана защищать, только себе убыток нанести. Его давно пора заменить нормальным королём, поможешь?

– Смотря, сколько платить будут, - теперь мне стало ясно, к чему были все эти вопросы, лавочник занимался поиском противников сегодняшней власти. Если человек не был убеждённым защитником власти короля Эвора, ему предлагали перейти в противоборствующий лагерь. Местная оппозиция собирала войско, чтобы совершить переворот. Они даже слух пустили, что король сбежал. Может так оно и было, но я в это не верил, скорее всего, Эвор просто куда-то уехал из Мередота. Сейчас для кого-то был очень подходящий момент чтобы занять его трон.

– Десять монет серебром устроит?

– Устроит, только я хочу получить часть денег вперёд, а-то бывает так, что сначала обещают, а потом денег нет.

– Хорошо, вперёд, так вперёд, где твои друзья?

– Там, дальше вниз по улице на каком-то крыльце сидят. Я пошёл лошадей купить, наши-то убежали, и найти их сейчас, видимо уже не получится.

– Эт, точно, у нас тут без присмотра даже надкусанное яблоко оставить нельзя, обязательно кто-нибудь доест. Ты тут подожди, я за твоими друзьями схожу. Как хоть из звать-то?

– Лем и Фер, - сократил я их имена на всякий случай, вдруг он меня обманывает и ищет именно нас.

– А тебя?

– Чарес, - я снова назвался именем своего учителя и друга.

Лавочник вышел из лавки и запер дверь снаружи, чтобы я не сбежал. Как только он вышел я, внимательно осмотрел помещение и пришёл к выводу, что товар в лавке не представляет никакой ценности, одно старьё бытового назначения. Вся лавка с её товаром была создана для отвода глаз стражи.

Минут через двадцать лавочник вернулся уже с Лемаром и Фернаном. К счастью мои друзья отсутствием ума не страдали, сразу поняли, что я не просто так назвался чужим именем.

– Присядьте, - лавочник показал на старые стулья, выставленные вряд якобы для продажи. – Сильно парня тот стражник отделал, за это не только ухо отрезать надо, а голову с плеч долой, - он, сожалея, покачал головой, глядя на Лемара. Сам Лемар сейчас хоть и выглядел сильно избитым, но чувствовал себя уже намного лучше, чем тогда когда мы его нашли. Лишь одним взглядом он спросил у меня, что происходит, к чему такая конспирация? Я тоже лишь глазами дал понять, что объясню позже, сейчас им нужно молчать и делать то, что скажу. Фернану даже взглядом ничего пояснять не пришлось, он уже догадался обо всём, что я задумал, как говориться, академию же он не зря почти закончил.

– Есть, наверное, хотите? – спросил лавочник, так до сих пор не назвавший своего имени.

– Если собираетесь угостить, не откажемся, - ответил за нас Фернан.

– Э, - лавочник растерялся, не зная, что ответить, угощать он, видимо не собирался, хотел подсказать, где мы могли бы недорого пообедать. – Питаюсь я скромно, так что разнообразия не ждите, но голодными не останетесь, - нашёл он выход из положения. – Прошу пройти в мою скромную столовую, а я пока поищу, чем угостить, - он приоткрыл дверь, ведущую вглубь здания.

Фернан вошёл в предложенную комнату первым и сразу осмотрелся на предмет другого выхода оттуда. В комнате было два окна, одно выходило во внутренний двор, второе на улицу. Вскоре мы остались втроём, после чего Лемар шёпотом спросил.

– Эрит что происходит, кто этот человек?

– Тс, тихо ты! Я потом всё объясню, сейчас главное помалкивай и поддакивай, у нас появился шанс выбраться из города без боя. Не называй меня Эритом, я Чарес, а ваши имена Лем и Фер и никак иначе. Нас усиленно ищут, так что ведём себя тихо и делаем то, что скажут. Сейчас мы наёмники, ищем работу и нам её предложили. Что дальше, время покажет, сейчас главное из города выбраться. Короля во дворце нет, в городе бардак, местная элита делит власть, кто за кого не понятно.

Лемар хотел ещё что-то спросить, но появился хозяин лавки с угощением в руках и вопрос был отложен на потом.

– Вот, надеюсь, этого вам будет достаточно, - подойдя к столу, он поставил на него корзину с овощами, хлебом и куском солёного сала. – Я уже обедал, так что это всё вам, а я просто посижу с вами, так сказать, за компанию, заодно и поговорим.

– Спасибо, - поблагодарил я от всех нас, и мы принялись поглощать угощение. Пока мы ели, лавочник расспрашивал о том, где мы были, чем конкретно занимались и где потеряли второю половину отряда. Я врал вполне убедительно, называя места, где мы точно были, но ни в каких сражениях там, разумеется, не принимали участия. Все сражения я не то чтобы придумал, просто они происходили совсем не там, а в других местах. Больше всего лавочника заинтересовало то, что мы искали одного человека по просьбе барона Маторока. Разумеется, мы его нашли и убили, так как Маторок именно об этом и просил.

– Так вы и в Данроке были? – удивился лавочник.

– Были, наёмники всем нужны, в том числе и баронам Данрока. Нам какая разница кто нам золота отсыплет, барон из Данрока или барон из Тэрнии. Мы даже собирались в Винай заглянуть, но как-то не сложилось, да и далековато туда.

– Это оно правильно ты сказал, про то что не важно кто золотом заплатит, наёмник он, поэтому и наемник, чтобы его нанимали. Я, конечно, золота вам не предлагаю, но серебро будет. Ну, так как, вы согласны поработать на одного, так скажем, не бедного человека?

– Если заплатит, почему бы и не поработать, нам оружие и лошадей осталось купить. Как только купим, считай, что мы готовы. Правда, Лем у нас ещё не оправился после побоев, но думаю, дня через два уже будет таким же шустрым, как раньше, - сказал я, показав на Лемара.

– Я и сейчас готов, чего ждать-то? – сказал Лемар и потрогал синяк под глазом.

– Двух дней я вам дать всё равно не могу, только один, сами понимаете, время поджимает. Завтра в полдень вы должны выехать куда скажу, там вас встретят, скажете, Тэфро прислал, об остальном потом узнаете. Сейчас пойдём оружие покупать, я покажу, где продают хорошее и не дорого. Там же можно и лошадей купить.

Через полчаса лавочник Тэфро привел нас не куда-нибудь, а в городской арсенал. Оружие продавали сами же стражники, которым оно и принадлежало. Сейчас, когда король находился в некотором изгнании, всё что находилось в арсенале, спешно продавалось, чтобы потом быстро сбежать с деньгами, пока Эвор власть не вернул.

– Что конкретно вас интересует? Может, есть какие-то особые предпочтения? – спросил начальник охраны арсенала.

– Если только для него, - я показал на Фернана, желающего приобрести себе боевой посох. – Нам нужны полуторные мечи, пару небольших топориков и по два кинжала каждому. Если есть дамский арбалет, тоже возьмём.

– А говорили, что ничего особенного, идите за мной, сами выбирать будете, потом и о цене поговорим.

Мы пошли за вороватым начальником в оружейный склад. Чего тут только не было, у меня даже глаза пошли в разбег от разнообразия. Мне стоило больших трудов, чтобы сконцентрироваться на определённом типе оружия и не взять то, чего не нужно. Фернан к мечам, топорами и кинжалам был равнодушен, а вот дальний угол большого помещения арсенала его притянул не хуже магнита. Там скромно стояли несколько посохов, на первый взгляд ничем особо не выделявшихся. Фернан застрял в том углу надолго, придирчиво осматривая каждый из десяти металлических посохов. Мы же с Лемаром подобрали себе оружие быстро, даже дамский арбалет нашли.

– Фер долго ты там ещё?

– Уже иду! Мне вот этот понравился, - вернувшись к нам, он показал выбранный им посох.

– И так, сколько с нас за всё? – спросил я у начальника арсенала. Он осмотрел то, что мы выбрали, и озвучил цену, явно заниженную в несколько раз от реальной цены.

– Пятнадцать монет серебром, устроит?

– Вполне, только нам ещё и лошади нужны, разумеется под седлом.

– С этим уже не ко мне, это к Праму, лошадьми он заведует, - он показал куда-то за спину.

После склада с оружием Тэфро отвёл нас в другое место, где мы увидели около десятка парнокопытных, включая и наших же сбежавших лошадей. Я не стал говорить что они наши, просто выбрал их же и ещё одну лошадь для Фернана. Три лошади обошлись нам в шесть монет, что в принципе было вполне реальной ценой за них на рынке.

– Переночевать есть где? – спросил Тэфро после того, как мы закупили всё необходимое.

– Найдём, не в лавке же у тебя спать, - я сразу отмёл его предложение ещё до того, как он предложил.

– В таком случае завтра утром жду у себя в лавке, скажу куда ехать, - сказал он и, откланявшись, ушёл восвояси.

– Не нравится мне всё это, - сказал Лемар после того, как Тэфро ушёл.

– Мне тоже, но пока это лучший вариант, чтобы покинуть город. Фернан, а ты как думаешь?

– Думаю, да, из города нужно выбираться как можно скорее, иначе может случиться что-то непоправимое.

– В каком смысле, непоправимое?

– Со мной что-то происходит и я, не могу понять что. Чтобы было понятно, приблизительно так, если бы ты хотел ударить рукой, а вместо этого твоя нога это сделала. Я уже боюсь сам себя, хотел сотворить смерч, а получилась молния, хотел бурю, получилось землетрясение. Если я попробую ещё что-то магическое создать, уже не знаю, что из этого выйдет.

– Фер, у тебя аура изменилась, я раньше не хотел говорить, думал, что это временное изменение, но теперь думаю, нет. Она у тебя стала совсем чёрной, я такой ни у кого не видел. Ты превратился не в тёмного мага, а в какого-то чёрного, - сказал Лемар, не в силах больше скрывать изменения в ауре Фернана. Сам Фернан этого не замечал, собственную ауру он не видел, как в прочем и другие маги, они тоже собственные ауры видеть не могли. С чем это было связано, я не знал, видимо это какая-то особенность свойственная только магам.

– Давайте найдём место, где сможем переночевать, там я проверю то, что давно меня интересует, - заявил Фернан, не пояснив, что его давно интересует. С тем что стоять посреди улицы не нужно, мы были согласны, поэтому дружною толпою отправились, искать комнату на ночь.

Спустя всего несколько минут, комната была найдена. После устроенного Фернаном землетрясения, из города сбежали, чуть ли не все пришлые люди. Таверны и постоялые дворы пустовали, поэтому у нас так быстро и получилось договориться о ночлеге.

Таверна «Щит и меч» была пуста как старая бочка, из постояльцев в ней оказались только мы, поэтому хозяин уделил нам максимум внимания. Ужин, горячая вода, мыло (твёрдое), чистые простыни и услуги прачки, всё это нам обошлось в одну серебряную монету с троих. Это было очень дёшево по столичным меркам, но конкуренция заставила хозяина снизить цену до минимума, иначе он останется совсем без прибыли.

О том что Фернан собирался проверить, мы узнали только к полуночи, когда уже поужинали, помылись, переоделись и присели у камина, чтобы согреться. Погода за окном менялась с каждым днём, близилась зима, стало холодно, иногда даже снег выпадал, правда, лежал не долго, днём таял.

– Эрит возьми меня за руку, - попросил Фернан.

– Зачем, ты же не девушка, чтобы тебя за руку держать?

– Не важно, главное чтобы ты и я касались кожей, мне проверить кое-что нужно.

Я взял его за руку крепким рукопожатием, чтобы телесный контакт был плотным по максимуму и посмотрел на Фернана. Лемар смотрел на нас, ожидая какого-то результата и он, не заставил себя долго ждать. Фернан попытался создать что-то магическое и у него, ничего не получилось, совсем ничего. От напряжения он сначала покраснел, а потом резко побледнел, чуть не упав в обморок.

– Фер, какого ты тут вытворяешь? Что опять с тобой? – мы с Лемаром подхватили его под руки и усадили в кресло.

– Так я и думал, - сказал Фернан, тяжело дыша, словно после быстрой пробежки.

– Ты о чём вообще?

– Если ты меня касаешься, я не то чтобы создать что-то, я вообще к магической силе дотянуться не могу. Даже сейчас после того, как ты отпустил мою руку, магия мне недоступна и когда будет доступна, не знаю. Я чувствую, что она у меня есть, а сделать ничего не могу.

– То есть ты хочешь сказать что, если я до какого-то мага дотронусь, он магии лишается?

– Да, так оно и есть, вот только дотронуться ты должен до голого тела, через одежду это не работает. Мы уже довольно долго вместе, несколько раз вы меня спасали и ни разу, ты не касался моих не прикрытых одеждой мест, рук и лица. Были мимолётные касания, но я тогда был не в состоянии что либо понимать. Есть ещё кое-что, что я бы хотел проверить, но для этого нужно, чтобы доступ к магической силе вернулся.

– Мы до утра совершенно свободны, можем подождать, - сказал я, а сам подумал, что у меня появился очередной козырь против магов. Само собой за руку подержать себя они не позволят, но ведь по лицу я заехать любому магу всегда смогу, думаю эффект будет не хуже.

Доступ к магии у Фернана вернулся лишь через полчаса, после чего он перешёл к очередному эксперименту.

– Возьми Лемара за руку, я попробую ударить по нему воздушным кулаком, - предложил Фер.

– Эй, эй, постой! У тебя же не кулак может получиться, а какая-нибудь молния! – Напомнил Лемар о том, что у него теперь с магией твориться не пойми что.

– Не бойся, я силы совсем чуть-чуть вложу, ничего страшного с тобой не случиться.

Лемар, конечно же, не соглашался и на такое условие, его пришлось уговаривать. В итоге мы его уговорили, и взял его за руку.

– Давай Фер, только аккуратно!

Фернан сосредоточился, под напрягся и у него снова получился пшик. Магия на Лемара не подействовала, как и на меня.

– Это же здорово! – обрадовался Лемар, - я теперь если что, за тебя хвататься буду.

– Если будешь рядом находиться, а если нет, тогда что?

– Тогда не знаю, наверное, будет как раньше, постараюсь не поставляться под удар, - Лемар даже слегка расстроился, поняв, что всегда находиться рядом, не сможет.

– Фер, у тебя ещё есть что проверить? – спросил я зевая.

– Нет.

– Вот и хорошо, всем спать, завтра тяжёлый день, - я поставил точку в его экспериментах и прилёг на кровать. Заснул практически мгновенно.

Глава 8

Проснулся я от того, что меня кто-то дёргает за рукав. Открыв один глаз, увидел Лемара, это он меня сначала дёргал за рукав рубашки, а потом стал стаскивать с кровати.

– Лемар в чём дело?

– Тс, смотри! – он показал пальцем в сторону приоткрытого окна. То, что я там увидел, меня повергло в шок, даже волосы на голове зашевелились. На стуле у окна сидел Фернан, перед ним по полу бегала мышь. Всё бы ничего, если бы мышка не была уже давно дохлой, она даже высохла наполовину, превратившись в подобие мумии. Мы с Лемаром заворожено смотрели на это действо до тех пор, пока у мышки не отломились все четыре лапы. Только после этого Фернан оставил её в покое и наконец-то посмотрел на нас. Взгляд у него был какой-то безумный, а губы расплылись в широкой улыбке, от чего его внешний вид стал совсем пугающим.

– У меня появился новый дар, - сообщил нам Фернан, пальцем показывая себе под ноги.

– Мы уже поняли, - прохрипел я сухим от страха горлом.– Ты главное о том, что ты теперь некромант, никому не говори, иначе сожгут на костре.

– Сам понимаю, мог бы и не говорить. Последний некромант умер триста восемьдесят лет назад, точнее его убили. Я буду этот дар скрывать, мне пока ещё жить хочется, - взгляд Фернана вновь изменился и стал обычным, слегка грустным и немного по мальчишески озорным.

В нашем отряде неожиданно для всех появился некромант, неожиданно даже для самого Фернана и он сейчас, был ошарашен этим не меньше нас. Из стихии воздуха он за короткий промежуток времени перешёл в другое направление магии, не связанное с известными всем стихиями. Я пока не понимал хорошо это или плохо, иметь в своём распоряжении некроманта. Чем он нам может быть полезен и сохранил ли он способность к управлению стихией воздуха я, разумеется, тоже не знал, поэтому решил выяснить, но как обычно этому помешали. Наш тихий разговор прервал настойчивый стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Тэфро! Откройте, - голос лавочника был взволнованный, но тихий.

– Открыто же, входи, раз уж пришёл, - разрешил я и ногой отбросил сушёную мышиную тушку под кровать. – Случилось что-то?

– Обстоятельства изменились, вам нужно выезжать прямо сейчас, - заявил Тэфро, посматривая на оставшуюся приоткрытой дверь.

– Мы готовы, вот только куда ехать?

– Вот карта, я указал место и как туда проехать, чтобы избежать ненужных встреч, - Тэфро протянул мне сложенный вчетверо лист. –Доберётесь до указанного места, найдёте там Горана, он скажет, что делать дальше. Не задерживайтесь в дороге, вам туда нужно успеть добраться до полуночи. Вот часть обещанной оплаты, остальное вам там отдадут. У меня всё, надеюсь, ещё увидимся, - Тэфро положил мешочек с монетами на стул, помахал нам рукой и быстро вышел из комнаты.

– Видимо жареным запахло, если так спешат, - сказал Лемар и посмотрел на Фернана. Наш новоявленный некромант вёл себя как обычно, то есть молчал, думая о чём-то своём.

– Это точно, осталось только выяснить, у кого подгорает и чем это нам грозит. Фер, хватит думать! Нам пора выдвигаться! – я слегка подтолкнул мага к двери.

Спустя несколько минут мы покинули уютную комнату таверны «Щит и меч» и направились по указанному адресу. Как не удивительно, но стражники у городских ворот на нас даже не взглянули, словно мы были одними из них. Я ожидал проверки, какую они устраивали всем покидающим город людям. Придумал для них красивую липовую историю, а они на нас не взглянули, мне даже как-то обидно стало.

Отъехав от города на некоторое расстояние, я остановился, решив, сверить карту Тэфро со своей картой, указанное им место показалось мне подозрительно знакомым.

– Что-то не так? – Остановившись рядом, Фернан тоже заглянул в карты.

– Мы проезжали мимо этого указанного места, это как раз тот замок, где заночевали охотники за нашими головами.

– Может нам туда тогда и не ехать? Получается, что мысами голову в петлю засовываем.

– За нами следят, свернём с пути, потом только проблем прибавится, к тому же, если хочешь от кого-то спрятаться, делай это там, где тебя искать даже и не подумают. На первом же привале сбриваем бороды, укорачиваем волосы и учимся смотреть как настоящие наёмники, то есть наплевательски на всё и на всех.

Услышав о том, что за нами следят, Фернан с Лемаром посмотрели назад. Там вдалеке не спеша, за нами двигались два всадника. Когда мы останавливались, они тоже останавливались, якобы для того, чтобы подтянуть ремни или ещё для чего-нибудь.

– Фер, а тебе я бы посоветовал вести себя более надменно, ты же маг, ты заведомо должен быть сильнее обычного человека и постоянно доказывать это. Если кто-то скажет хоть что-то обидное или просто посмотрит косо, сразу бей магией, надеюсь, воздушный кулак тебе ещё подвластен.

Фернан в доказательство ударил магией по придорожному кусту, вот только теперь его воздушный кулак стал уже не таким, как раньше, от удара куст превратился в труху.

– Пожалуй, магией не надо, лучше посохом приложи, -посоветовал я, увидев, что стало с кустом после его воздушного кулака.

– Можно и посохом, - Фернан провернул одну часть посоха от себя, вторую на себя и с обеих сторон посоха выпрыгнули острые клинки длиной сантиметров по тридцать.

– Так всё равно у обидчика шансов выжить больше, - я одобрительно кивнул и подумал о том, что наш маг внешне похожий на безобидного ботаника стал опасен настолько, что даже я его стал побаиваться. Как говориться, куда только делся тот запуганный парень, не умеющий драться с оружием в руках и боявшийся нечаянно убить своего противника. От прежнего Фернана не осталось почти ничего, он даже как-то возмужал за то время, что провёл с нами.

До полудня слежка за нами не прекращалась, два всадника держались от нас на довольно большом расстоянии, но из вида не теряли. В полдень они куда-то свернули, видимо решив, срезать путь и подождать нас в другом месте. У меня была мысль, что они следят за нами, уже зная, кто мы, но потом я эту версию отбросил. Если бы они знали, на нас бы уже давно напали. Нам заплатили, вот люди и решили, проконтролировать вложенные в нас инвестиции.

За время полуторачасового привала, мы не только пообедали и отдохнули, но и слегка изменили внешность. Я побрился, причём не только бороду сбрил, но и волосы на голове. Вид у меня после этого стал какой-то бандитский, а самое главное, я стал сам на себя не похож. Лемар вначале ржал надо мной как конь, даже прослезился от смеха, но потом признал, что меня теперь мама родная не узнает не то, чтобы кто-то другой. Фернан так радикально внешность менять не решился, он просто сбрил свою куцую бородёнку и усы. Длину волос на голове оставил, только стянул их в конский хвост кожаным шнурком. Лемар вообще ничего не делал, после побоев в подземелье его и так было не узнать, лицо до сих пор было синее и слегка припухшее.

Приблизительно за час до заката мы добрались до указанного Тэфро места. Перед нами находился тот самый замок, где наши преследователи останавливались на ночь. Мы сейчас подъехали к замку с тыльной стороны, поэтому нас не сразу заметили. Чтобы попасть во двор пришлось замок обогнуть, но уже под прицелом десятка лучников и арбалетчиков.

– Кто такие? – Крикнул охранник, высунувшись из узкого окна башни с воротами.

– Мы от Тэфро, нам нужен Горан! – крикнул я в ответ.

– Сыч! Открывай ворота, Тэфро ещё троих прислал! –скомандовал охранник и ворота стали медленно открываться. Несмотря на поздний вечер двор замка был забит людьми. Кто-то сидел у костра и чистил оружие, кто-то спал, укрывшись сразу несколькими телячьими шкурами, а кто-то играл в кости, попутно потягивая из больших кружек мутную брагу.

– Кто из вас Горан? – спросил я, покинув седло.

– Ну, допустим я, что дальше? – ответил мне мужик неопределённого возраста с игральными кубиками в руке.

– Тэфро сказал к тебе подойти.

– Ты уже подошёл, что дальше? - мужик ухмыльнулся, а вся компания, сидевшая с ним за столом, дружно его поддержала смехом.

– Ты должен сказать, что нам дальше делать.

– Я тебе ничего не должен, а что делать, завтра узнаете. Располагайтесь, если место найдёте, - Горан обвёл рукой двор, предлагая найти свободное для ночлега место. Свободного места во дворе не оказалось, мы могли лишь стоять или же разойтись по углам большого двора, в надежде найти свободный клочок земли, чтобы там хотя бы сесть. Я был готов к тому, чтобы перетерпеть неудобства, но в дело вмешался Фернан. О том, что маг должен быть надменен и грубее с наглыми людьми, он запомнил и сейчас, по его мнению, настал подходящий момент, для наказания обидчиков.

Всё произошло настолько быстро, что я не то, чтобы успеть, остановить нашего мага, я даже не сразу понял, что произошло. Из его посоха выпрыгнули клинки и через мгновенье, острая сталь проткнула насквозь голову человека, назвавшегося Гораном. Весь двор моментально пришёл в движение, послышался шелест мечей, покидающих ножны. Фернан не испугался или сделал вид, что не испугался, спокойно выдернул клинок из головы человека и, выставив перед собой ладонь с растопыренными пальцами, что-то прошипел. Секунду назад бодро горевший костёр в нескольких шагах от него, мгновенно погас, даже угли перестали тлеть. Люди во дворе замерли, поняв, что перед ними маг и силы у него явно достаточно, чтобы размазать всех по замковым стенам тонким слоем.

– Ой, дурак, ой, дурак - прошипел Лемар, стоя у меня за спиной. Я на всякий случай тоже обнажил оружие, не собираясь погибать просто так.

– Что здесь происходит? – послышался властный голос со стороны центрального входа в замок. Человек, сказавший это, расталкивая толпу, шёл к нам. – Договорился всё-таки сучий сын, - сказал он, подойдя и увидев труп. – Меня зовут Горан, вы кто такие?

– Я Чарес, это Лем, а это Фер, он маг, - представил я нас. – Нас Тэфро сюда направил, сказал, что, такие как мы тут нужны.

Настоящий Горан внимательно посмотрел на каждого из нас, потом ещё раз взглянул на труп и, придя к какому-то мнению, кивнул.

– Да, именно такие люди нам и нужны, а ты иди за мной,- он показал на Фернана, - остальным отдыхать, завтра тяжёлый день.

Перед тем как уйти, Фернан посмотрел на меня и пожал плечами, как бы говоря, я не хотел убивать, так получилось. Как только Горан и Фер ушли, окружившие нас наёмники вернулись к своим прежним занятиям, конечно, кроме друзей убитого Фернаном человека. Они пошли хоронить своего говорливого друга, перед этим бросив в нашу сторону озлобленные взгляды. – Ой, зря он это сделал, ой зря, - тихо шептал Лемар, устраиваясь у костра, который погасил Фернан.

– Мужики, где дровами можно разжиться? – громко спросил я, не надеясь, что мне ответят.

– Поленница за замком, - ответил мне кто-то.

– Лем, смотри в оба, я за дровами, заодно осмотрюсь.

Оставив Лемара посреди двора, я пошёл за дровами. Шёл не спеша, попутно осматривая всё, что только было можно осмотреть. Замок был довольно старый, но в хорошем состоянии. Все окна находились на высоте не меньше трёх метров от земли, поэтому ни в одно из них заглянуть не получилось. Зато получилось немного подслушать чужие разговоры, и они принесли мне достаточно информации, чтобы можно было хоть что-то понять. В замке сейчас находилось около двух сотен бойцов, по большей части обычных наёмников, у которых с дисциплиной были большие проблемы. Собрали их здесь не только для того, чтобы оказывать вооружённое сопротивление королевским войскам, но и для поиска отдельных личностей, например, таких как мы. Искали с разными целями, кого-то чтобы привлечь на свою сторону, а кого-то, чтобы ликвидировать, чтобы не мешал. На завтра был запланировано нападение на короля Эвора, он со своим войском сейчас находился в нескольких часах пути от этого замка. Нападения с этой стороны он ожидать не должен и благодаря внезапности заговорщики надеялись убить короля и этим поставить точку в борьбе за трон. На место Эвора претендовал некий Амош, о котором мы уже слышали, но не знали, кто он и как выглядит.

– Ну, что? – спросил Лемар, когда я вернулся с охапкой дров.

– Пока ничего конкретного, по подслушанным разговорам подтвердилось, что заправляет тут всем Амош. Как видишь, это для нас не новость.

– Фера не видел?

– Нет, тут все окна слишком высоко расположены, просто так не заглянешь. Я у тебя в сумке видел кусок овчины, одолжишь?

– Я его планировал на седло пристроить, а тебе зачем?

– Шапку хочу себе сделать, голову побрил не подумав, мёрзнет.

– Вот, возьми, - Лемар достал кусок овечьей шкуры и протянул мне, - а лысым ты больше на наёмника похож.

– Ничего, думаю, шапка вид не испортит, а вот голове станет теплее.

Пока снова разжигали костёр, совсем стемнело, шапку себе пришлось шить при свете огня. За неимением кроме овчины больше никакой ткани, шапку сделал двухслойную с мехом не только снаружи, но и внутри. Когда я надел на голову своё творение, Лемар чуть не умер от смеха.

– Плевать, главное теперь лысина не мёрзнет, - я тоже усмехнулся, представив, как выгляжу в шапке «Папахе чабана» собственного изготовления.

– А вот и друзья убитого Фером человека прибыли, видимо уже прикопали его где-то, - Лемар показал мне за спину. Я на всякий случай переместился чуть в сторону, чтобы можно было их видеть. Мало ли что им могло в голову прийти, могли ведь и напасть, так сказать, отомстить за друга. Судя по тому, что Фернану за убийство ничего не прилетело, то и за наши трупы им тоже, скорее всего ничего не будет. Наёмники люди злые, уважают силу и ценят жизни только тех, кто из их отряда, воины из других отрядов для них никто, временные союзники, не более. Друзья убитого Фернаном шутника прошли мимо, бросив в нашу сторону злые взгляды, но напасть не решились.

– Эр, э, Чарес, - поправил себя Лемар, чуть не назвав меня настоящим именем, - во сколько завтра выходим?

– Пока никому не известно, начальство молчит. Куда пойдём, тоже не до конца понятно, кто-то говорит, что на короля нападение будет, а кто и о том, что кого-то искать отправимся. Только здесь во дворе сейчас двенадцать отрядов наёмников, это приблизительно около сотни человек. Сколько в замке не известно, там не наёмники, там якобы идейные собрались, другими словами, они тут за более крупное вознаграждение. Кто-то мечтает получить баронство, а кто-то тёплое место при дворе. Мне, честно говоря, всё равно, куда завтра пойдём, главное Фернана оттуда вытащить. Спинным мозгом чувствую, что в беде наш маг.

– Ну, он так просто не сдастся, тихо же пока, молнии не прилетают, землю не трясёт, значит с ним всё хорошо.

– Хотелось бы верить. Я спать, разбудишь часа через четыре, за костром следи, если что, сразу буди, - я прилёг на конские потники и попытался заснуть, но не тут-то было. В дальнем от нас углу замкового двора началась драка, в которую постепенно вовлекалось всё больше и больше людей. Через минуту в драке уже участвовало человек двадцать, причём вооруженных, чем попало, включая мечи и топоры. Мы с Лемаром тоже на всякий случай вооружились, но до нас эта волна не дошла.

Из замка вышло несколько человек, рассекая людскую толпу словно горячий нож масло, они быстро добрались до эпицентра мордобоя. В числе этой делегации был и наш Фернан, продолжающий строить надменную физиономию. Как оказалось, в этой делегации он был не единственным магом, было ещё два мага, вот они-то и навели порядок во дворе. Один из этих магов, оказавшись посреди дерущихся, хлопнул в ладоши. Хлопнул не сильно, но его хлопок прозвучал словно удар огромного колокола. Драка сразу прекратилась, после чего начался поиск зачинщика этого побоища, и он вскоре был найден. Человек был ранен, но был готов драться дальше, вот только теперь его противником стал маг. Это был уже не тот маг, хлопнувший в ладоши, а его товарищ, обладающий силой стихии огня. Из его рук словно две змеи выползли длинные и тонкие огненные плети, после чего он ими и ударил по зачинщику. Удары были сильные и не оставили человеку шанса выжить, первый удар отсёк ему руку чуть выше локтя, а второй проделал огромную дыру в животе. Запахло горелой плотью вперемешку с запахом разорванных внутренностей. После такой показательной казни желание продолжить драку больше ни у кого не возникло. Оружие из рук ещё минуту назад дерущихся наёмников испарилось, как будто его и не было. Мы с Лемаром подумали, что шоу закончилось, но ошиблись, к показательному выступлению приступил Фернан.

Подойдя к обгоревшему трупу, он ударил посохом о землю и выставил перед собой руку ладонью вниз. Труп вначале дёрнулся несколько раз, а потом встал, подчинившись воле единственного на данный момент в этом мире некроманта. Наемники, увидев это, разбежались в стороны и прижались к холодным камням защитной стены. Мы уже видели приблизительно такое же шоу, только с дохлой мышью в главной роли, поэтому остались стоять там, где стояли. Поднятый Фернаном зомби подобрав с земли брошенный кем-то меч, несколько раз проткнул себя, а потом направился в сторону самой большой группы притихших наёмников. Наёмники побледнели, поняв, что убить это существо невозможно, а он их убить вполне в состоянии.

– Фер, достаточно, думаю, они усвоили урок, -остановил Фернана маг, хлопнувший в ладоши. – Эй, ты, в дурацкой шапке и ты парень, – он подозвал нас жестом, - прикопайте где-нибудь эту падаль!

– Это мои друзья, пусть другие наёмники от тела избавятся, - заявил Фер, избавив нас от грязной работы.

– Что же ты сразу не сказал, что это твои друзья? Нечего им тут во дворе мёрзнуть, идите в замок, место там и для вас найдётся, -предложил маг, судя по хлопкам в ладоши, владеющий силой стихии воздуха. Мы, разумеется, не стали отказываться и пошли за ними в замок, посчитав, что там не только теплее, но и безопаснее. С теми, кто находился сейчас в замке, у нас конфликтов не было и не будет, Фернан этого не допустит. Фер всего за пару часов пребывания в замке, смог завоевать не только доверие, но и уважение, а возможно, что его просто боялись, ведь он некромант.

В помещениях замка царил полумрак, из всего возможного освещения горело лишь несколько свечей. Одну из них оставленную кем-то в коридоре мы и взяли, чтобы освещать себе дорогу до выделенной нам комнаты, а если точнее Фернану, мы теперь были его гостями. Комната, выделенная ему под самой крышей, была небольшой, но мы там смогли вполне комфортно разместиться и втроём.

– Удалось что-то выяснить? –шёпотом спросил я, когда мы заперли дверь.

– Немного, но кое-что я всё-таки узнал. Заправляет всем действительно Амош, но только от имени другого человека. Самого Амоша здесь сейчас нет, он ещё позавчера куда-то уехал. А теперь слушайте самое интересное из того что я узнал. Тот, кто стоит выше Амоша прибыл из Докрана, он очень влиятельный человек, угадайте кто? – Фернан прислонил посох к стене и присел в кресло, хитро посматривая то на меня, то на Лемара.

– Только не говори, что это Теорон, - предположил я самое худшее.

– Это ты слишком высоко залез, спустить ниже.

– Катнар??? – сказали мы с Лемаром одновременно и также одновременно привстали со своих кресел.

– Нет, опять мимо, нужно ещё чуть ниже.

– Фер не тяни кота за хвост, скажи кто?

– Граф Голрад.

– Голрад? Это тот, что во время войны был командующим с другого направления?

– Да.

– А ведь точно! Его не было на коронации, не было на церемонии принятия вассальной клятвы и на балу, он тоже не появлялся! Почему Теорон и Катнар его не заподозрили в предательстве? – Думал я вслух.

– А что если он действует по приказу Теорона, что, если Теорон решил, присоединить территорию королевства Тэрния? –Предположил Фернан.

– Зачем тогда мы сюда припёрлись?

– Устранить мешающего ему мага.

– Нет, это уж как-то слишком изощрённый план по захвату чужого трона. Зачем Теорону Тэрния? Ему бы сейчас со своими проблемами разобраться, а их много, не до чужих земель ему сейчас.

– Так ведь я и не утверждаю, это просто предположение,- Фернан успокоительно выставил ладони перед собой.

– Ничего себе у тебя предположения? Так можно до такого до предполагаться, себя начнёшь во всём подозревать, - я сел обратно в кресло и выдохнул, вспомнив, что это было действительно его предположение. –Кто магом разума является, выяснил?

– Нет, о нём никто и ничего не говорил, а прямо спрашивать слишком подозрительно получится. Думаю, это Амош, так как Голрад не обладает, точнее не обладал никакой магической силой ранее, насколько мне об этом известно.

– Ладно, по ходу дела разберёмся кто это, сейчас нужно хотя бы немного поспать, на завтра обещали тяжёлый день, да и свеча уже догорает, не в темноте же сидеть, - предложил я и друзья со мной согласились.

Разбудил нас удар колокола на рассвете, это видимо маг воздуха снова хлопнул в ладоши, так как наличие самого колокола я в замке не заметил. Сонные и можно сказать, совсем не отдохнувшие за остававшееся время до утра, мы вышли во двор. Наемники, ночевавшие во дворе, выглядели не лучше нас, а некоторые даже хуже, это те, кто вчера много выпил и те, кто принимал участие в драке. Из замка вслед за нами вышли все, кто там находился со вчерашнего вечера. Оказалось, что постояльцев в самом замке было намного меньше, чем мы предполагали. Я насчитал всего двадцать три человека, включая двух уже известных мне магов и нас троих. Маг воздуха ещё раз хлопнул в ладоши, призывая к тишине и, когда она наступила, стал говорить.

– Здесь сейчас девять отрядов, каждый отряд получит своё задание и будет его выполнять, командирам отрядов подойти ко мне!

Мы переглянулись, пытаясь определиться с тем, кто из нас на данный момент командир. Раньше был я, но теперь с учётом того, что Фер стал далеко не слабым магом некромантом, должен быть он, так как маги здесь занимали явно высшее положение и в подчинении у простого, пусть даже опытного воина, быть не могли.

– Да мне плевать, что другие подумают, я привык к тому, что ты командир, так что вперёд! – сказал Фернан и посторонился,освободив мне дорогу. Я подошёл к магу, дающему указания командирам и, стал ждать, когда до меня дойдёт очередь.

Вскоре очередь до меня дошла, вот только мне отдельного задания не дали, вместо этого нас с Лемаром, только двоих, без Фернана, присоединили к другому отряду. С этого момента командиром я быть перестал, в том отряде уже имелся свой командир. Фернан перешёл в группу магов, они с несколькими отрядами наёмников пойдут искать основную часть войска, чтобы потом объединёнными силами напасть на короля Эвора. Куда пойдем мы, нам никто не сказал, заявив, что мы потом всё узнаем.

– Дело дрянь, без Фера нам туго придётся, я уже как-то привык к его магической поддержке, пусть не правильной, но зато эффективной, -сказал я Лемару, когда мы отошли в сторону.

– Я тоже стал на него рассчитывать в тяжёлую минуту и мне тоже его будет не хватать, - ответил Лемар, покосившись в сторону группы магов, среди которых был и Фернан. Наш маг делал вид, что мы его не интересуем, стоял и с умным выражением лица, слушал своих коллег. Маги что-то бурно обсуждали, время от времени показывая куда-то на восток, видимо говоря о столице Тэрнии, так как этот город как раз и находился в той стороне.

Минут через двадцать наш сборный отряд под командованием воина с именем Жарон, покинул замок. Направились мы на юго-запад, к границе королевства, откуда мы втроём совсем недавно и прибыли. Ехали довольно быстро, и поговорить хоть с кем-то из других наёмников на ходу, у меня просто не было возможности.

Первая остановка произошла приблизительно через час, остановились возле небольшого ручья. Напоили коней и сами утолили жажду холодной словно лёд водой. Зима с каждым днём напоминала, что она совсем рядом и скоро укроет землю белым ковром. Лемар ежился, пытаясь, укутаться в походное одеяло и завистливо посматривая на мою шапку, сделанную из его же овчины. Его подшлемник из тонкого войлока, не очень-то спасал от холодного порывистого ветра, а ещё его всё время приходилось поправлять, чтобы ветром не сорвало с головы. После короткой остановки на водопой командир Жарон повёл нас дальше, только уже не заставляя пускать коней в галоп. Поравнявшись с одним из воинов, я стал осторожно расспрашивать, куда мы едем и зачем. Его ответ меня и насторожил, и рассмешил одновременно, правда, улыбку пришлось сдержать. Ехали мы искать нас, то есть троих Докранцев, сейчас тайно пробирающихся в столицу. Воин мне попался словоохотливый и поведал о том, что мы якобы должны выглядеть как два могучих воина и сопровождает нас маг воздуха, равных по силе которому нет ни в Докране, ни в Тэрнии. Почему они не рассматривали именно нас троих, как искомых Докранцев я выяснять не стал. Не хотелось подталкивать их в этом направлении, но предположил, что именно изменения направления силы Фернана их сбили в поиске. Ведь ищут они мага воздуха, а он сейчас некромант, то есть, его сила магии имеет совсем иное направление.

Часа через два поднявшись на вершину холма, я увидел уже знакомую нам с Лемаром деревушку. Именно в этой деревне мы нарвались на такой же поисковый отряд, как наш сейчас. Тогда для нас всё закончилось полной и безоговорочной победой над охотниками за нашими головами. Чем закончится второе посещение этой деревни для нас, я, разумеется, не знал, да и не мог знать. Если нас с Лемаром узнают жители и расскажут другим членам отряда, что именно мы тогда уничтожили другой отряд, из деревни нам живыми уже точно не выбраться. Лемар это тоже понимал, это было видно по его напряжённому и слегка испуганному взгляду.

– Эй, ты в дурацкой шапке! – крикнул командир Жарон, привлекая моё внимание. – Разведай что в деревне, есть там чужаки или нет.

– Сейчас сделаю, - подчинился я и, пришпорив коня, направился в деревню. Жители, конечно же, заметили появившихся на вершине холма всадников практически сразу и сейчас со страхом наблюдали за поведением незваных гостей. Последний раз приезд гостей был для них равен вражескому набегу, правда, в основном на их погреба, опустошив их чуть ли не полностью.

– Добрый вечер уважаемый! – поздоровался я с дедом вышедшим мне навстречу. Почему меня вышел встречать дед, я не совсем понял,ведь в деревне был староста и он сейчас точно скрытно наблюдал за нами.

– И тебе добрый вечер мил человек. Нужно что-то? –спросил дед, вглядываясь в моё лицо своим подслеповатым взглядом.

– Да вот, понимаешь ли, командир послал, узнать, нет ли чужаков в вашей деревне?

– Сейчас нету, были дён так десять тому назад, а вы что ищите кого-то?

– Ищем и, наверное, заночуем у вас в деревне, а то ночь скоро, - ответил я и сдвинул шапку, чуть ли, не закрыв ею глаза, так как увидел старосту, решившего всё-таки выйти и поговорить.

– Тоже грабить будете или как? – спросил он, подойдя ближе и заглядывая мне за спину. На холме сейчас моего возвращения ждали всадники, почти копия тех, что тут недавно были и кого потом, жителям пришлось хоронить.

– За всех не поручусь, но от себя и друга могу обещать, что мы и крошки с вашего стола без разрешения не возьмём.

– Что-то голос мне твой знаком, - староста подошёл ещё ближе и попытался заглянуть мне в лицо. Я старательно его прятал, отворачиваясь и надвигая шапку ещё сильнее на глаза. – Подними-ка шапку, не прячь лицо.

– Вот же въедливый гад попался, - подумал я и сдвинул шапку на затылок, после на всякий случай, положив руку на рукоять меча.

– А ведь я тебя узнал, ты один из тех троих, что недавно тут десяток бандитов положили! Теперь сам тоже таким же, как они стал?– спросил староста и увидел, как мои пальцы плотнее сжали рукоять меча. – Вижу, что нет, но не понимаю, почему ты с ними?

– Так нужно, - я быстро осмотрелся, заметив, как деревня пришла в движение. Отовсюду выходили мужики, вооружённые вилами,топорами и окованными железом дубинами. Среди них заметил несколько женщин, тоже с оружием, видимо это были женщины не пожелавшие, остаться не у дел при раздаче пирогов гостям.

– Не бойся, не выдам, что ж я совсем что ли совести лишился, чтобы выдать того, кто нам всем жизни спас. Уж не знаю, что ты задумал, но только скажи командиру своему, что в деревне им делать нечего. Чужих тут нет, но и вас мы не ждём.

– Не поверит он мне, тебе самому придётся ему рассказать, кого видел, когда и куда ушли эти трое. Говорить можешь правду, так будет безопаснее для всех вас, идём, - предложил я пойти со мной, чтобы убедить Жарона не лезть в деревню. Староста посмотрел на холм, где находились всадники, потом посмотрел на жителей деревни и решил, что нужно попробовать поговорить. Уговорит не входить в деревню - хорошо, ну, а не уговорит, так тому и быть, будет бой.

Глава 9

Глава 9

В переговорах старосты и Жарона я не участвовал, мало того, я даже не слышал о чём они конкретно договорились. В конце переговоров согласившись с условием старосты, Жарон кивнул и всё-таки направил свой отряд в деревню. Староста шёл впереди отряда с недовольным выражением лица, отбиться от гостей у него не получилось, но получить заверение о том, что гости будут вести себя не как бандиты, получилось. Понял я это по словам самого Жарона, объясняющего нам, как мы будем должны себя вести в гостях.

– Брать всё что захочется нельзя, девок заваливать тоже нельзя, мужиков не провоцировать. Я слово дал и не хочу, чтобы по чьей-то вине оно было нарушено. Всем всё ясно? – сказав это, он посмотрел на нас взглядом вожака волчьей стаи. Мне было не страшно, но остальные члены отряда отводили глаза, не решившись возразить. Жарона воины уважали, видимо он среди них считался хоть каким-то, пусть маленьким, но авторитетом. Лемар время от времени посматривал на меня, пытаясь, понять по моему взгляду, что нас ждёт в деревне. Я в ответ как мог давал понять, что всё нормально, нам ничего не грозит.

Староста поселил нас в одном из домов, переселив временно его хозяев в свой дом. Чтобы у нас не возникало желания, проверить содержимое крестьянских погребов, нам принесли еды, не отличавшейся многообразием, но достаточно много. О наших лошадях староста тоже позаботился, поместив их в общий загон и выдав сена.

– Мы договорились Жарон! – перед тем как уйти, староста подошёл к нашему командиру и напомнил о договоре.

– Я всегда держу слово, - раздраженно ответил Жарон, посмотрев на старосту с некоторой неприязнью.

Спустя час, поужинав тем что нам выдали, мы легли спать прямо на полу маленького крестьянского дома. Единственную кровать, а если точнее широкую лавку, разумеется, занял Жарон, он же всё-таки командир, а не простой воин. Через несколько минут послышался первый храп, потом ещё один и ещё. Мне не спалось, как, впрочем, и Лемару, он ворочался с боку на бок, пытаясь хоть чем-то заткнуть уши, чтобы чужой храп не мешал заснуть. Минут через двадцать мне приспичило по нужде, стараясь ни на кого не наступить в темноте, я вышел из дома. Ночь была тёмной, небо затянуло тучами, вот-вот должен был пойти снег. За спиной скрипнула дверь, на крыльце появился Лемар и кутаясь в походное одеяло, подошёл ко мне.

– У меня какое-то предчувствие нехорошее, не иначе на рассвете что-то должно произойти. Сдаст нас староста, как пить дать сдаст –прошептал он, посматривая на дверь.

– Не сдаст, это не в его интересах, он же тогда фактически был на нашей стороне и неважно, что в бою участия не принимал. Жители нам спасибо сказали и продуктами снабдили, считай, что помогли, - успокоил я своего помощника, а сам подумал о том, что поиск самих себя, может закончится встречей с ещё одним представителем Земли. Одного я уже здесь встретил и убил, кто знает, может здесь появился ещё один. Конечно, ещё одна встреча маловероятна, но как говориться – чем чёрт не шутит. Редкие магические способности, как выяснилось, чаще достаются не жителям этого мира, мне досталась антимагия, тому магу которого я убил, досталась способность делать воздух не пригодным для вдоха. Сейчас мы ищем мага разума, то есть телепата, способного подчинять себе не только простых людей, но и магов.

– Светает, - сказал Лемар, глядя на светлеющее небо с востока.

– Да, а выспаться нам так и не удалось.

– Вы чего тут шепчетесь? – из дома приоткрыв дверь, выглянул Жарон. Он проснулся, чтобы поднять всех своих воинов, но как оказалось, спали сейчас не все.

– По малой нужде приспичило, но на обратном пути языками зацепились. Дело у нас всё-таки совсем не шуточное, шпионов ловим, а среди них маг, - попытался я успокоить Жарона, чтобы он не заподозрил в нас заговорщиков.

– Растрепали уже как бабы на рынке, тьфу, - он плюнул в сторону спящих в доме людей. – Да, есть среди них маг, но мы знаем отличный способ как с ним справиться, так что он для нас не так страшен, как их главарь.

– А что с ним не так? Он то чем настолько опасен? –Спросил Лемар, сделав вид, что совсем ничего не знает о тех, на кого мы сейчас охотимся.

– Чем опасен спрашиваешь? Чем, чем, да всем, берсерк он, вот чем! Для него что один противник, что десяток, разницы никакой, положит всех и даже не запыхается. Говорят, он на войне только в одном сражении больше пяти десятков убил, да ещё потом и встал на эту гору из тел, - пояснил Жарон.

– Зачем? – Удивлённо спросил я, прекрасно зная, что такого не было.

– Затем что сверху лучше видно, кто из врагов ещё жив! –ответил Жарон, и я понял, что этот с виду уже не молодой и опытный воин боится встречи с берсерком, потому что верит в сплетни обо мне. Мной оказывается, пугают как каким-то неведомым зверем, непобедимым и бессмертным воином берсерком.

– И нечего мне тут зубы скалить! – прикрикнул на меня Жарон, - вот выйдешь против него один на один, тогда и посмеёшься! Идите,будите остальных, солнце уже показалось, нам дальше ехать пора, не здесь же сидеть и ждать когда эта троица сама сюда явится.

Войдя в дом, мы принялись будить спящих наёмников. Дело это оказалось опасное, каждый норовил дать в зубы тому, кто посмел прервать столь сладкий утренний сон. Ни у кого из пробуждённых до наших с Лемаром зубов дотянуться не получилось, мы же не дураки, чтобы подставлять лицо под кулак, сами можем двинуть, что пару раз и произошло. Жарон посмеиваясь наблюдал за процессом побудки, видимо надеялся, что нам достанется от кого-нибудь, но этого так и не произошло. Через несколько минут мы разбудили всех, после чего Жарон приказал, быстро позавтракать и выдвигаться на наш поиск. Пока мы все дружно двигали челюстями, он разговаривал со старостой, выясняя, где бы мы предположительно, по его мнению, можем находиться. Староста разводил руками, пытаясь объяснить, что он даже приблизительно не знает, но в конце разговора всё-таки показал направление, в котором нужно искать. Направление, показанное старостой, соответствовало тому, в котором мы тогда ушли.

– Всё, хватит жрать, по коням! – громко скомандовал Жарон войдя в дом. – Вот-вот снег пойдёт, все следы от нас скроет, а их и так немного.

Минут через пятнадцать мы покинули деревню и вскоре углубились в лес, где практически сразу набрели на место нашей прошлой стоянки. Как оказалось, наследили мы тут знатно, любой человек мог бы увидеть наши следы, что уж говорить о двух хороших следопытах в нашем отряде.

– Были тут дней десять назад, - сделал вывод один из следопытов, осмотрев оставшиеся после нас следы. – Направились туда, - он точно показал в какую сторону мы тогда пошли. Ни я, ни Лемар сёдла не покидали, чтобы не оставить следов на земле, по которым можно бы было сравнить старые следы с новыми. Лемар вообще сейчас вёл себя тихо как мышь, понимая, что наёмники могут нас вычислить в любой момент. Я старался вести себя как обычно, донимал расспросами словоохотливого наёмника, от которого ранее узнал, что охотимся мы на нас.

– Послушай, а как они поняли, что тут останавливались те, кого мы ищем, ведь следы все одинаковые, если не считать размер ног?

– С этим вопросом не ко мне, я не охотник, в следах мало что понимаю. Думаю, они как-то по отпечаткам сравнивают, глубокий след –человек имеет большой вес, кто-то косолапит, что тоже сильно бросается в глаза, кто-то ноги не поднимает, от чего след размазан. Думаю, что именно по этим признакам они и находят нужного человека или зверя, если охотятся. Лошади тоже разные следы оставляют, подковы ведь только с виду одинаковые, а на деле все чем-то отличаются, - ответил мне наёмник и я, заинтересованно посмотрел на старые следы, стараясь сравнить их с новыми. Сколько не пытался, но так и не увидел каких-то особых отличий, следы как следы. Отпечатки сапог похожи друг на друга как две капли воды, в этом мире у всех сапог подошва кожаная, то есть гладкая без какого-либо рисунка на ней. Есть правда сапоги с окованными носами и пятками, но это редко встречается, так как вес таких сапог становится совсем даже не маленький, в такой обуви ноги быстро устают.

Пока я пялился на следы, наёмники выдвинулись дальше по старым следам и мне пришлось их догонять. Через пару часов отряд снова остановился, чтобы осмотреть ещё одно место нашей прошлой стоянки. Здесь после нас осталось ещё больше следов, так как мы тут тогда заночевали. После того как следопыты всё осмотрели, Жарон решил, что и нам сейчас это место для полуденного привала отлично подойдёт.

– Эй, ты, как там тебя?! – он посмотрел на меня.

– Чарес, господин Жарон, - напомнил я.

– Да, точно, Чарес. Набери хвороста для костра, а то я что-то замёрз, не иначе как хворь какую-то прихватил. Согреться мне нужно, глядишь и отстанет от меня эта зараза.

– Ещё одного в помощь могу взять, чтобы хвороста сразу много принести?

– Да, мне хоть сразу всех бери, только чтоб быстро.

– Лем за мной, топор прихвати!

Собирая хворост, которого поблизости оказалось очень мало, я тихо объяснял своему помощнику что нужно сделать, чтобы наши теперешние следы стали отличаться от старых.

– Подошву нужно как можно сильнее испортить, царапин глубоких побольше, каблуки подрежь по углам.

– А это поможет?

– Должно, по крайней мере им сравнить будет сложнее, -посмотрев в сторону наёмников и поняв, что нас они сейчас не видят, я присел на старый пень и достав нож, стал уродовать подошву своих сапог. Посмотрев, как я это делаю, Лемар занялся тем же, только используя для этого топор. Через каких-то пять минут наши подошвы превратились в протектор для перемещения по бездорожью.

– Отлично, теперь нужно слегка изменить походку, особенно тебе, а то ходишь как старый дед, ногами шаркаешь.

– Кто, я? – удивился Лемар.

– Ну, не я же, у меня нет такой привычки.

– Это не я, это Фер ноги не поднимает. Он пол жизни по хорошим дорогам ходил, а там высоко ноги поднимать не обязательно, вот и не научился.

– Всё, время вышло, хватай это сухое бревно и тащи туда, я хворост понесу и топор, - забрав у Лемара топор, я стал собирать хворост. Лемар немного побурчав для приличия, взял бревно и понёс к месту стоянки.

– Можем поменяться, - предложил я. Хворост нести было неудобно, он выпадал из кучи, отправляясь за ним, я не догадался взять верёвку, чтобы его связать.

– Ну, уж нет, бревно так бревно, - отказался Лемар, глядя на мои мучения. Небольшое и очень сухое бревно, которое он нёс, весило не больше моего хвороста, но бревно нести было гораздо удобнее.

– Ладно, будем считать, что сам себя перехитрил, - сказал я, после чего сам же и засмеялся. Лемар тоже хихикнул, но ничего по этому поводу не сказал, сдержался, а ведь хотел съязвить, я это чувствовал.

Несмотря на вполне достаточное количество хвороста и прихваченного с собой бревна, от Жарона мы всё равно получили нагоняй, потому что нас якобы слишком долго не было. За время нашего отсутствия следопыты смогли определить, куда мы пошли дальше и наше направление командиру не понравилось. Мы, по словам следопытов, направились в город и это было уже несколько дней назад, стало быть мы сейчас уже там и искать нас становится намного сложнее. В городе есть много мест, где можно спрятаться, отрядом из десятка наёмников нас там можно искать долго. Подумав об этом, Жарон решил, что с поисками пора заканчивать, нужно возвращаться.

Через час, основательно согревшись у жаркого костра, Жарон повёл отряд обратно в замок барона, имя которого мы с Лемаром так и не выяснили. Тот словоохотливый наёмник, у которого я постоянно всё выспрашивал, о бароне, то есть хозяине замка, ничего не знал, как, впрочем, и остальные наёмники. Жарон, разумеется, должен был знать чей замок, но у него я спрашивать не стал, он сейчас был не в настроении из-за того, что нас не смогли найти. Лемар обрадовался тому, что нас больше искать никто не собирается, но как оказалось, его радость была не долгой. Через приблизительно два часа, один из наёмников заметил вдалеке группу из четырёх всадников. Другой наёмник сделал предположение, что это те, кого они ищут и Жарон, как сорвавшийся с цепи бешеный пёс, помчался за этими всадниками. Мы, разумеется, последовали за ним и через некоторое время догнали незнакомцев. То, что их не трое, а четверо, никого не смутило, так как среди этой четвёрки один оказался магом и к его же несчастью магом воздуха. Наёмники напали на них сходу, даже не спросив кто они, но люди оказались совсем не беспомощными как слепые котята, дали достойный отпор. Уже через несколько секунд после начала боя, трое наёмников из нашего отряда были серьёзно ранены, а из четвёрки не пострадал никто. Поняв, что с наскока одержать победу не удалось, Жарон отвёл своих воинов чуть назад, чтобы сменить тактику нападения. Два арбалета имевшиеся в нашем отряде никакого перевеса в силе не принесли, маг воздуха с лёгкостью отбил в сторону короткие стрелы. Увидев это, Жарон приказал окружить четвёрку, чтобы потом напасть одновременно с разных сторон. Для меня показалось очень странным поведение не только нашего командира, но и тех людей, что сейчас заняли круговую оборону. Ни Жарон, ни эти четверо даже не попытались выяснить кто-есть-кто.

Я вперёд батьки, то есть Жарона, не лез и Лемара предупредил, чтобы тоже в первый ряд не стремился, уж больно эти четверо оказались хорошими воинами. Бой стал затяжным, мы наскакивали одновременно со всех сторон, а четвёрка отбивала атаку, не всегда успешно, но отбивала. Через несколько минут четвёрка превратилась в тройку, а нас стало ещё на три человека меньше. Жарон был в бешенстве, маг очень сильно мешал нам при нападении, и мы несли ощутимые потери.

– Чарес, Лем, маг на вашей совести, займите его чем-нибудь! – из всех членов отряда он, разумеется, выбрал нас, мы же пришлые,то есть чужаки, нас не жалко. Мы с Лемаром сместились чуть правее и стали медленно приближаться к магу. Он прекрасно слышал, что нам сказал Жарон и решил с нами быстренько разделаться, но не тут-то было. Первый удар магией ни к какому результату не привёл, маг даже на некоторое время впал в ступор, не понимая, почему меня не отбросило назад после удара воздушным кулаком. Пока он думал, мы подошли ещё ближе. Лемара я оставил позади себя, и спину прикроет если что и маг его там не достанет. Спустя несколько долгих секунд размышлений, маг решил, ударить ещё раз, вложив в удар больше магической силы чем обычно. После второго удара маг с каким-то с удивлением посмотрел на свои руки, словно бы увидел там дырку, сквозь которую магия уходила куда-то не туда. Пока он на них смотрел, Лемар воспользовался моментом и метнул в него топор. Метнул со всей силы что у него была и попал. Топор угодил точно в грудь магу, отчего мага отбросило назад на несколько шагов. Покончив с магом, решили, помочь наёмникам, но как оказалось, помогать уже было не нужно. Последний из подозрительной четвёрки отползал от Жарона захлёбываясь собственной кровью. Из самих наёмников в живых осталось только двое, сам Жарон, он был ранен в руку, и тот самый болтливый наёмник, от которого я узнал много как полезной, так и бесполезной информации. Болтуну досталось больше чем нашему командиру, правая нога и левая рука были залиты кровью, он был бледным и тяжело дышал. Взяв меч в левую руку, так как правая рука у Жарона повисла плетью, он подошёл к умирающему, но не смирившемуся с поражением воину.

– Мы долго тебя искали Неом Волар, но всё-таки нашли и сейчас ты умрёшь! – сказал Жарон, подойдя к человеку на расстояние удара.

– Ты хороший воин, кхе-кхе, - человек закашлялся, выплёвывая сгустки крови, - но ты слишком глуп и слеп. Я не Неом, если бы я был им, ты уже давно был бы мёртв. Я барон Сарток, казначей его величества Эвора. А теперь обернись глупец, Неом стоит за твоей спиной. Ха, ха, кхе-кхе, - он снова выплюнул порцию крови, - ты умрёшь даже раньше, чем я!

Жарон услышав это, попытался с разворота ударить мечом, но я был наготове и с лёгкостью заблокировал удар. Подставив свой меч,свободной рукой схватил его за запястье и резко потянув на себя, ударил головой ему в нос. Исход поединка был решён, от удара в нос Жарон выронил меч и упал на спину рядом с истекающим кровью воином. Этот воин и поставил точку в противостоянии, выхватив из сапога стилет, из последних сил вогнал его точно в сердце Жарона.

– Я же говорил, что ты умрёшь раньше меня, - прохрипел воин, теряя остатки сил.

– Откуда ты знаешь, что Неом это я? – спросил я, склонившись перед воином.

– Только Неому маг не может нанести никакой вред магией, а я не слепой и не глупый как он, - он слегка кивнул в сторону Жарона, - я видел, что ты даже не пытался увернуться от удара мага, о том, кто ты, догадаться уже было не трудно. Дам тебе совет, кхе-кхе, кхе-кхе, - он снова закашлялся, - не,- на этом он замолчал, его сердце остановилось.

– И что теперь? – спросил Лемар.

– Как что? Амоша искать будем, дело же не завершено, вот только где его искать? – сказал я и вспомнил, что в живых остался болтливый наёмник. Поняв, что мы о нём не забыли, он побледнел ещё сильнее. Была бы возможность, убежал бы сломя голову, но он не мог, был ранен.

– Не убивайте, я расскажу всё, что знаю, - он бросил мечи поднял руку, показывая, что не собирается с нами драться.

– Где нам искать Амоша и как он выглядит?

– Ему приблизительно лет тридцать, худой, среднего роста, он со своим войском сейчас где-то около «Мутной» реки.

– Это где?

– Там, пол дня пути отсюда, - наёмник показал на северо-запад.

– Последний вопрос и иди куда хочешь! Кто такой этот ваш Амош? Барон, граф или простолюдин?

– Он бастард Эвора. Его барон Канот прятал почти тридцать лет, а перед своей смертью рассказал ему кто он такой. Узнав, Амош решил, сбросить с трона папашу, чтобы занять его место, ведь в нём течёт королевская кровь, стало быть он имеет право его занять. Теперь я могу идти? – с недоверием спросил наёмник.

– Иди, я данное слово держу.

Не поворачиваясь к нам спиной, раненый наёмник доковылял до своего коня и с большим трудом поднявшись в седло, уехал.

– Теперь всё встало на свои места, - сказал я. Выдохнув с некоторым облегчением, подумал, что маг разума, на которого мы охотимся, не пришелец, он из местных жителей, правда менее опасным от этого не становится.

– Что встало на свои места? – спросил Лемар, не поняв, что я имел ввиду.

– Его законно рождённая сестра - принцесса Милора тоже маг разума. Если у Эвора больше бастардов нет, то и магов разума кроме этих двоих больше нет. Нам осталось сократить количество таких магов до одного и можем спокойно ехать домой. Надо бы взглянуть, что вёз королю его казначей, видимо что-то ценное, не просто же так они пытались от нас оторваться.

К двум сёдлам их коней были надёжно привязаны прочные кожаные сумки, даже на вид тяжёлые.

– Лемар, вылови вон того жеребца, - я показал на гнедого, мирно щипавшего пожухлую траву метрах в ста от нас. – А я этого попытаюсь поймать, - кивнул я в сторону вороного, принадлежавшего ранее казначею. Коня удалось подманить лишь куском хлеба, просто так он к себе близко не подпускал.– Тихо, тихо, стой спокойно, доедай хлеб, а я гляну что в сумках, - скармливая одной рукой ему зачерствевший кусок хлеба, второй развязал сумку. – Ух ничего себе!!! – вскрикнул я, увидев в сумке золотые монеты. Судя по размеру сумки, монет там было не меньше тысячи. Вторая сумка хранила в себе столько же и тоже золотом.

– Эрит, тут полные сумки серебряных монет! – крикнул Лемар добравшись до содержимого сумок гнедого.

– Веди его сюда, будем думать, куда девать это свалившееся как снег на голову богатство!

Как только я упомянул о снеге, он тут же стал падать на наши головы в прямом смысле этого слова, причём большими хлопьями. Я даже на некоторое время замер, наслаждаясь красотой первого снега. Правда если слегка опустить голову, эту красоту портили трупы, лежащие вокруг и залитая кровью земля.

– Это сколько же монет может быть в этих сумках, тысяча, две? - спросил Лемар, подведя коня.

– Твои сумки больше, думаю в каждой тысячи по две серебряных точно есть, в моих золото, поэтому они и меньше почти вдвое.Казначей вёз жалованье солдатам и офицерам короля Эвора, но как видишь, недовёз. Нужно всё это богатство где-то припрятать, не отдавать же Эвору, его уже и в живых-то может не быть.

– А если жив, отдадим?

– Посмотрим на его поведение, может и отдадим, а может и перебьётся, нам эти монеты тоже понадобятся. Если разобраться - это наш трофей, мы его захватили, стало быть монеты законно наши и отдавать мы их никому не обязаны. Надо бы ещё оружие собрать, вдруг пригодится.

Оружия набралось достаточно много, нам столько было не нужно, но и выбрасывать было жаль. Решили, спрятать большую часть оружия вместе с монетами, потом заберём, на обратном пути.

– Красивый стилет, можно возьму? – спросил Лемар, показывая мне стилет, которым казначей убил Жарона.

– Возьми, только постарайся не показывать никому, вещица дорогая, а значит приметная.

Лемар подумав немного о том, оставлять себе или нет, в итоге спрятал за голенищем левого сапога, в правом сапоге место было уже занято небольшим ножом. Трупы оставили так как есть, хоронить нам их было некогда. Оставшихся без хозяев коней выловили, избавили от сёдел и уздечек, после чего отпустили на волю, они либо новых хозяев себе найдут, либо одичают. О том, что они могут погибнуть, думать не хотелось, жаль было лошадок, но тянуть за собой табун тоже не вариант. Помимо своих оставили себе ещё двух коней, вороного и гнедого, на которых помимо привязанный к их сёдлам мешков с монетами, взвалили ещё и собранное оружие.

Вскоре мы покинули место небольшого и кровавого сражения, направившись к «Мутной» реке. На имеющейся у меня карте, никакой реки с таким названием в том направлении не было. Некоторые реки, разумеется, были на карте указаны, но только самые крупные, через которые либо по мосту можно перебраться, либо на пароме.

Наёмник нас не обманул, к реке с действительно мутной водой мы вышли часов через пять. По пути не забыв припрятать монеты в развалинах какого-то строения неподалёку от этой речки. Место было приметное, найти потом не составит труда для того, кто из нас останется жив.

– Там огни, - Лемар показал на другой берег, где в нескольких километрах от нас расположился чей-то лагерь.

– И там тоже, - сказал я, посмотрев налево. Огней там было не так много, но несомненно это было место где находился ещё один лагерь. Какой из них принадлежал королю Эвору, в темноте определить было не реально, поэтому мы решили, подождать до утра. Костёр не разводили, чтобы не выдать себя и на всякий случай сёдла с коней не снимали.

– Эрит, а мы на чьей стороне будем сражаться?

– Ни на чьей, это не наша война, наша задача ликвидировать Амоша. Я бы вообще подождал и посмотрел, чем у них дело закончится, может и убивать никого не придётся, Эвор сам его убьёт.

– А если нет, что если в этой битве Амош победит?

– Если победит, тогда мы им займёмся, только предварительно Фернана найти нужно. Где он сейчас одному богу известно, надеюсь ещё жив и не выдал ни себя, ни нас. О, опять снег пошёл, - я поднял голову, посмотрев вверх. Снежинки падали медленно, словно пепел от сгоревших листьев только ослепительно белый. – Хорошо бы к утру вода замёрзла, по льду бы перебрались на другой берег, а то в холодную воду лезть, как-то не особо хочется.

– Здесь не глубоко, речка то в ширину всего шагов двадцать, - Лемар махнул на предстоящую переправу, посчитав, что это вообще не проблема.

– Дело не в этом, холодно, штаны и сапоги сушить будет нужно, а на это у нас не будет времени. Надо было с наёмников снять пару комплектов, потом их просто сняли бы и выбросили, а свои сухими бы остались. Жаль мне эта мысль раньше в голову не пришла, но как говорится, всего не предусмотришь. Лемар не спать! – я пихнул в бок своего помощника, присевшего на корягу и уже задремавшего.

– А? Почему нельзя, нет же рядом никого?

– Сейчас не лето, если уснёшь, замёрзнешь насмерть прямо во сне.

– Не, не замёрзну, мне в этом тепло, - он показал на свою утеплённую одежду, - только голове немного холодно, подшлемник летний, да и шлема у меня нет, чтобы ещё и его надеть.

– Всё равно спать нельзя, если тебе сейчас тепло это не значит, что тепло будет всю ночь. Холод штука коварная, действует незаметно, но наверняка, НЕ СПАТЬ Я СКАЗАЛ! – Прикрикнул я на него и столкнул с коряги. –Будем стоять и разговаривать, чтобы не заснуть.

– О чём?

– О чём угодно, главное не спать. Например, расскажи об отце или матери, а то я о них почти ничего не знаю.

– Сначала ты о своих.

– Я не могу, не помню же ничего, так что рассказывать придётся тебе, начинай!

Лемар обиделся на меня за то, что я не дал ему немного вздремнуть. Рассказывать начал неохотно, но потом обида как-то забылась, и он говорил без перерыва почти час. После его рассказа, который я, если честно сказать, пропустил мимо ушей, потому что думал о своём, рассказывать стал я. В основном нёс бред, по его мнению, потому что говорил я о звёздах. Разумеется, мой рассказ был заранее представлен так, что это лишь мои мысли и верить этому не стоит, но несмотря на мой якобы бред, Лемар слушал чуть-ли не с открытым ртом. Мы проговорили до утра, а на рассвете перебрались на другой берег по тонкому льду, сковавшему реку. Пару раз наши кони проламывали своими подкованными копытами лёд, но полностью в воду не проваливались. Наши штаны и сапоги остались сухими, чему я был очень рад. Лемару, как мне показалось, было всё равно, сухие у него сапоги или нет, он молчал, пытаясь спать на ходу с открытыми глазами. Разумеется, у него из этого ничего не получилось, так как нам пришлось почти сразу пришпорить коней, чтобы успеть спрятаться от конного дозорного отряда. На наше счастье они нас не заметили, зато мы их хорошо рассмотрели. Это были наёмники Амоша, они возвращались в лагерь после ночного дозора.

– Немного подождём, а потом поедем за ними, подберемся к Амошу ближе. Если что, мы ведь тоже наёмники, нас сможет опознать кто-то из тех, кто был с нами в замке. Чужих коней придётся бросить, чтобы вопросов к нам не было, - откуда взяли? Спросят где остальные наемники из отряда, расскажем, как было на самом деле, врать смысла нет, к тому же, в их гибели нашей вины нет. Мы строго выполняли приказ Жарона, сражались с магом, за остальное не в ответе.

Минут через десять, когда конный отряд скрылся из вида, мы последовали за ним. Снег к этому времени падать перестал, стало заметно теплее и дорога быстро превратилась в непролазную топь.

– Нет, так дело не пойдёт, только коней замучаем, нужно немного срезать путь, - предложил я после очередного провала моего коня ногой в яму с ледяной жижей. Лемар со мной согласился, так как его конь тоже постоянно проваливался в ямы, грозя скинуть седока. Редкий лес, покрывающий склон высокого холма в сторону которого мы свернули, не помешал нам, подняться на его вершину и даже помог спрятаться, когда мы там оказались.

С вершины холма открылся прекрасный вид на большое поле, на котором вот-вот должно было начаться сражение. Две армии числом приблизительно по три тысячи воинов, стояли напротив друг друга, ожидая сигнала к атаке. Солдат армии короля Эвора нам было плохо видно, они находились на дальней от нас стороне поля, а вот солдат Амоша мы видели хорошо, как, впрочем, и его самого. На белом коне и в белом одеянии, он смотрел на армию короля и о чём-то напряжённо думал. Его лица нам разглядеть не удалось, мы поняли, что это он лишь по тому, сколько человек его охраняло и сколько магов находилось рядом. Среди этих магов был и наш Фернан, Лемар узнал его по ауре, почти чёрная была только у него одного из всех магов, находящихся на стороне Амоша, да и магов Эвора видимо тоже.

– Что делать будем? – спросил Лемар, спрятавшись за деревом.

– Ждать.

– Чего?

– Когда армия Амоша пойдёт в атаку.

– А после что?

– Попробуем предупредить Фернана и, если появиться шанс завалить Амоша, мы это сделаем.

– Как, там же охранников человек двадцать, среди них три мага, не считая самого Амоша?

– Откуда я знаю, как, действовать придётся исходя из сложившейся обстановки.

Глава 10

Глава 10

Прошло полчаса с того момента как мы появились на вершине холма, а армии по-прежнему стояли напротив друг друга, ожидая сигнала к атаке. Погода начала портиться что называется «на глазах», подул холодный северный ветер и снова пошёл снег. Теперь это уже был не тот пушистый, мягкий снег, падающий большими хлопьями, ветер пригнал жёсткие, обжигающие холодом маленькие льдинки. Видимость сразу ухудшилась, армию Эвора стало практически не видно. Амош словно ждал ухудшения погоды, дал несколько указаний и его войска начали перестроение. Конница из приблизительно пятисот всадников отошла назад, вперёд вышла пехота с пиками и ростовыми щитами в руках. Сразу за ними, выстроились лучники, их было не много, по приблизительному подсчёту не больше двухсот, за лучниками шла основная часть войска. Как только произошло перестроение, Амош скомандовал – Вперёд! Лязгнув железом, войско медленно пошло вперёд.

– Вообще ничего не видно, - сказал я и вышел из укрытия, собираясь подойти ещё ближе к Амошу.

– Стой! – тихо крикнул Лемар и, прыгнув на меня сзади, повалил на землю. – Смотри! – не позволяя мне встать, он показал чуть левее того места, где сейчас находился Амош. Там, из леса вышли существа, по виду схожие с людьми, это были изменённые маги. Кто-то был полностью покрыт шерстью, кто-то частично, несколько даже стояли, упираясь руками в землю как гориллы. Магов-мутантов было пять, до начала сражения они прятались в лесу, а сейчас видимо пришло время показать себя. Я почему-то подумал, что Амош пошлёт и их в бой, но они всего лишь усилили его охрану. Вели они себя немного странно, словно собаки непрерывно ходили вокруг группы людей, но не подходя близко к Фернану. Сам Фернан стоявший чуть в стороне от всех, на них внимания не обращал или просто делал вид, что они ему не интересны. Он смотрел на поле сражения и чего-то ждал. Послышался первый звон клинков столкнувшихся армий. Крики первых раненых воинов заполнили всё пространство, вызывая скрежет зубов. Что происходило на поле боя, нам не было видно из-за снегопада, но Амош видимо видел и нервничал. Мы на всякий случай увели коней с вершины холма, чтобы они нас не выдали возможным ржанием, а потом вернулись и продолжили наблюдать.

Минут через пять после столкновения армий, Амош не выдержал и задействовал свою конницу. Огибая поле по левому краю, конница пошла вперёд и вскоре к крикам раненых людей добавилось громкое ржание погибающих лошадей. Ветер донёс до наших носов вполне осязаемый запах крови и разорванных внутренностей. В сознании сразу всплыли картины моей первой битвы, после которой я на некоторое время потерял слух. Где-то в глубине моей души стал просыпаться беспощадный зверь, именуемый здесь берсерком. Лемар словно почувствовав это, прижал меня к земле ещё сильнее, но на долго удержать не смог.

– Стой, рано ещё, там их слишком много, - говорил он, удерживая меня от нападения на Амоша прямо сейчас. – Нам Фера нужно предупредить! Ты же сам мне об этом говорил! Без него у нас мало шансов убить Амоша!

Как не странно, но его слова меня немного успокоили.

– Да, ты прав, нужно как-то предупредить Фера, - я вогнал меч обратно в ножны. – Возле Амоша сейчас минимум охраны, проскачем мимо них так близко, насколько нам эти звери позволят, надеюсь, Фер нас увидит. Может после этого хоть что-то начнёт делать, а там и мы к делу подключимся. Идём, наше время пришло, - я повернулся и, не глядя на Лемара, стал спускаться с холма.

Через несколько минут оседлав свой копытный транспорт, мы снова оказались на вершине холма. За то время что мы здесь отсутствовали, на поле боя произошли кардинальные изменения. Войско Амоша было разгромлено и сейчас его остатки разбегались во все стороны. Конница, на которую Амош возлагал какую-то надежду, угодила в расставленную Эвором ловушку, где и была уничтожена почти полностью. Несмотря на очевидную победу, армия короля тоже понесла ощутимые потери. От приблизительно трёх тысяч солдат осталось сотни три, вместе с ранеными способными удержать оружие в руках. Снегопад, словно по приказу сверху закончился и теперь с высоты холма нам было хорошо видно покрытое телами убитых воинов и залитое кровью поле.

– Амош сбежал! – КрикнулЛемар, показывая в сторону того места, где всего пару минут назад находились маги, как обычные, так и изменённые. Фернан тоже исчез вместе с ними и этот факт меня насторожил. Он же должен понимать, что Амош проиграл сражение и теперь, нет необходимости изображать наёмника, нужно объединить наши усилия, чтобы нанести ему сокрушающий удар. – Смотри! – Лемар показал на поле. Несколько всадников подгоняя коней, устремились за убегающим бастардом.

– За ними! Они нам могут оказать серьёзную помощь! – сказал я и пришпорил коня. Жеребец, словно почувствовав важность момента, пошёл вперёд, стараясь поставить первый в этом мире рекорд по скорости.

Холодный встречный ветер выдавливал слёзы из глаз, заставляя прищуриваться и не смотреть вперёд. Лемар пытался меня догнать, но его конь уступал в силе и скорости, поэтому я вскоре оторвался от него не меньше чем на километр. Дорога стала петлять по слегка припорошенному снегом лесу, коня мне пришлось попридержать, чтобы не переломал себе ноги на очередном крутом повороте. Вскоре пришлось совсем его остановить, потому что увидел несколько человеческих тел лежавших на дороге. Убитыми оказались солдаты Эвора, именно здесь первый раз догнавшие убегающего Амоша. Среди пяти один не был солдатом, я его опознал по одежде. Это был один из приближённых к Амошу магов. Вероятно, что он в одиночку попытался задержать солдат, но сделать этого не смог, его убили. Он, правда, перед тем как умереть, успел сократить число преследователей своего господина на четыре человека. Пока я осматривал тела, Лемар наконец-то смог меня догнать.

– Куда ты так летишь!? Собираешься в одиночку со всеми драться? Ты сам же сказал, что нам нужен Фернан, без него ничего не получится.

– Да, ты прав, я как-то слегка погорячился, захотелось, догнать и поставить жирную точку в этом деле. Пойдём по следу, он хорошо виден, надеюсь, к тому моменту как мы их догоним, солдаты Эвора смогут ещё немного сократить число магов Амоша.

– Главное, чтобы они Фернана не сократили, они же не знают, что он не за Амоша, - озвучил свои мысли Лемар.

– Фера так просто не убьёшь, он стал хитрым как лис, даже удивительно как быстро меняется человек, а ведь еще недавно был запуганным парнем, - в памяти всплыл день нашего знакомства, и я улыбнулся.

– Что в этом смешного?

– Ничего, я просто вспомнил тот день, когда Верн нас познакомил. Он тогда меня боялся, думал, я приехал затем, чтобы его убить. За то время что он с нами, он не только меня бояться перестал, а вообще всех. Страх из его взгляда ушёл навсегда, а это плохо.

– Почему? – не понял Лемар.

– Страх помогает выжить.

– Ты же берсерк, бесстрашный воин, вообще ничего не боишься?

– Ну, да, но только когда ярость встаёт на первое место. Поэтому берсерки и погибают почти всегда, не думают же ни о чем, кроме того, чтобы убить врага. Думать нужно всегда, правда, не всегда это получается, - я посмотрел на Лемара. По моему взгляду стало понятно, что я как раз и не думал, когда ещё несколько минут назад гнал своего коня вперёд.

– Я постараюсь не дать твоей ярости затуманить разум, не знаю, как, но постараюсь.

Дорога продолжала петлять по лесу, уводя нас всё дальше и дальше от центра Тэрнии, приближая к границе Данрока. Впереди стали видны невысокие горы. Они мне были немного знакомы, потому что где-то с другой их стороны находился маленький замок, в котором живёт старый мастер по имени Шес.

– Там ещё тела! – сказал Лемар и остановил коня, показывая вперёд. Я тоже остановил своего коня и внимательно осмотрел окружающий нас лес. С виду всё было нормально, лес как лес, уже зимний, но что-то меня настораживало, и я вскоре понял, что. Вокруг было подозрительно тихо, даже деревья не скрипели своими слегка подмороженными стволами.

– Смотри в оба, здесь что-то не так, тела уж больно в странных позах лежат и крови много.

Как только я это сказал, на дороге появился изменённый магией маг, тот самый, по внешнему виду напоминавший гориллу. Эту бойню на дороге устроил именно он, сейчас собирался расправиться с нами тоже, но как говориться, не на тех нарвался. Сзади раздался громкий щелчок, и короткий арбалетный болт достиг своей цели, не убил этого монстра конечно, но серьёзно ранил. Зверь, когда-то бывший человеком, взревел и вырвал болт из своего плеча, куда он вошёл наполовину своей длины.

– Больно да? А как ты хотел? Мы тоже кусаться умеем! – сказал Лемар и попытался перезарядить арбалет. Сделать этого не успел, зверь несмотря на полученную рану, оказался быстрым и сильным. За каких-то пару секунд он сократил разделяющую нас дистанцию и напал. Напал на Лемара, посчитав его более опасным противником. От моего удара мечом он легко увернулся, прогнувшись словно гимнаст, своей когтистой лапой смог ударить Лемара. Лемар успел среагировать, подставил под его удар то, что первым под руку подвернулось. Колчан с болтами от удара разлетелся в щепки, но Лемара спас. Второй удар монстра тоже цели не достиг, пришёлся на подставленный арбалет, ну, а третьего удара уже я сделать не позволил. Меч с громким хрустом вошёл зверю точно между лопаток. Зверь сразу обмяк и, ткнувшись уродливой мордой в притоптанный снег, затих.

– Ну и урод! – Лемар скривился и отполз от монстра на несколько шагов, прежде чем встать.

– Да уж, на красавца он точно не тянет, но как грозная боевая единица великолепен. Он даже коней порвал, что уж тут говорить о людях, - я показал на дорогу, где лежали трупы не только человеческие, но и конские.

– Надеюсь у Амоша таких подручных не очень много, - Лемар не подходя близко к трупу монстра, обошёл его и посмотрел на разлетевшиеся арбалетные болты. – Сволочь, ни одного целого не осталось, - сказав это, он стал собирать обломки с наконечниками, - может потом что и смогу смастерить.

Пока он собирал обломки, я бегло осмотрел трупы. Трёх солдат зверь разорвал, чуть ли не в клочья, на их тела даже смотреть было тяжело, настолько они были изуродованы. Лошадям досталось не меньше, он и им не оставил ни одного шанса выжить, словно бы они для него тоже представляли какую-то опасность. Оружие солдатам не помогло, они им воспользоваться просто не успели, монстр напал на них неожиданно и молниеносно.

– Ну что ты там так долго копаешься? Все всё равно не собрать, поехали, мы и так тут задержались слишком надолго! – Поторопил я Лемара.

– Жаль наконечники бросать, они же бронебойные, а один болт всё-таки уцелел, - он с сожалением показал его мне.

– Я тебе потом новые болты куплю, много, даже с позолотой, если захочешь, поехали!

Покинув место кровавой бойни, мы приблизительно полчаса ехали, внимательно глядя не только на дорогу, но и на лес. Ни новых трупов, ни монстров больше не увидели, лишь хорошо видимые следы, оставленные копытами десятка коней.

– Это усложняет задачу, - сказал я, остановив коня на развилке дорог. Следы копыт были на дороге, уходящей влево и на дороге, ведущей дальше вперёд, причем и те, и те, были свежие. Кто и куда поскакал, понять я не смог как не старался, не следопыт я ни разу, как, впрочем, и Лемар, тоже не определивший кто и куда поехал.

– Они разделились, значит и нам нужно тоже разделиться, - предложил Лемар, собираясь ехать по дороге прямо.

– Чтобы нас по одиночке стало проще убить? Вместе поедем, - я тронул ногами бока своего коня, направляя его прямо. Лемар молча, поехал за мной, с моим решением он был не согласен, видимо думая, что при большом перевесе в силе противника сможет просто от них убежать, не вступая в бой.

Приблизительно через километр мы увидели ещё два трупа, лежащих у дороги.

– Странные какие-то трупы, - сказал я. Посмотрев некоторое время на почти высушенные тела, до меня наконец-то дошло, что этих несчастных солдат, скорее всего, убил Фернан. Только после его магии всё живое превращалось либо в труху, либо усыхало до состояния пересохшей воблы. – Зачем же он так с ними, это же солдаты Эвора, - проговорил я и, в мою дурную голову пришла очень нехорошая мысль, которую я и озвучил – Фернан теперь на стороне Амоша.

– Что делать теперь? Нам без него с этим гадом не справиться.

– Думаю, Фер находится под чарами Амоша, действует словно во сне и нам его нужно разбудить.

– Разбудить разум некроманта? Я бы не рискнул даже близко к нему подойти, - Лемар даже побледнел, представив, что с ним может сделать магия единственного в этом мире некроманта.

– А я тебя об этом и просить не буду, я сам это сделаю, на меня же магия не действует, причём и его магия тоже. К тому же он сейчас один, - я показал на оставленный Фернаном след, уходящий в лес. Оставив своего коня под присмотром Лемара, я пошёл по следу. След был хорошо виден и вёл меня почему-то в обратном направлении. Через полчаса я вышел на тот самый перекрёсток, где мы решали в какую сторону дальше ехать.

– Тьфу, знал бы, сюда пешком не пошёл, - я плюнул от досады и пошёл по дороге к Лемару.

– Не понял? – сказал Лемар, увидев меня на дороге сзади.

– Всё просто, он срезал путь через лес и ушёл по той дороге, что уходит влево. Возвращаемся!

Потеря почти двух часов меня, честно говоря, разозлила, мы теперь уже намного отстали от Амоша. За это время он мог уехать очень далеко, а с учётом того, что погода грозила нам новой порцией снега, след мы могли запросто потерять. Мало того, вскоре и светлое время суток тоже закончится, поиск по следу придётся отложить до утра.

Вскоре мы вернулись назад к перекрёстку и там повернули налево. Следы на дороге были хорошо видны, но только до того момента пока не стемнело, а произошло это приблизительно через час с хвостиком. За это время мы проехали, если измерять в километрах как я привык, не меньше тридцати и почти добрались до подножия гор. Дорога стала более сложной для передвижения верхом, ямы и камни вынуждали покидать сёдла и идти пешком, ведя коней в поводу.

– Всё дальше не пойдём, устроим привал до утра, - я остановился на крохотном, относительно ровном и свободном от камней, ям и деревьев клочке земли.

– Я вижу огонь, - Лемар показал вперёд на пологий склон горы. Я посмотрел в том направлении, куда он показывал и тоже увидел свет от костра, но был он от нас на расстоянии не меньше пятнадцати километров. Пятнадцать километров, казалось бы, не такое уж и большое расстояние, но с учётом рельефа местности и тёмного времени суток это не преодолимое расстояние.

Собрав достаточное количество дров, чтобы хватило на всю ночь, мы тоже обзавелись костром. Температура воздуха с наступлением темноты ощутимо снизилась и без костра пережить эту ночь, стало бы сложной задачей.

– Сейчас дежурить будешь или потом? – спросил я Лемара, доставая из сумки, скромного размера узелок с хлебом и салом.

– Сейчас, я уже просто падаю от усталости, но некоторое время для того, чтобы поесть, ещё смогу продержаться. Фух, - выдохнул с облегчением Лемар, наконец-то сняв седло с коня, – что же оно, какое тяжёлое то, как будто из железа.

– К утру, оно легче станет, ровно настолько, насколько ты сможешь силы восстановить. Держи, - я протянул ему бутерброд из чёрного хлеба с салом.

– Эх, сейчас бы ещё твоего горячего травяного отвара попить, - сказал он, тяжело вздохнув при этом.

– Нечего заваривать, кончились травки, можешь просто горячей воды попить, она тоже не плохо подойдёт в холодную погоду.

– Обязательно выпью, - сказал Лемар и в этот момент неподалёку от нас, в лесу громко хрустнула ветка. За доли секунды мы оба отпрыгнули от костра в темноту по другую сторону костра. Как и когда я успел выхватить из ножен меч, осталось загадкой, для Лемара такой же загадкой осталось наличие арбалета у него в руках. Единственный оставшийся у него болт упорно не желал ложиться на место и Лемар злился, тихо рыча словно зверь.

– Не стреляйте! – крикнул кто-то из темноты. – Мы не причиним вам вреда, позвольте только согреться у вашего костра!

Через несколько секунд из леса на свет костра вышли четыре человека, это были оставшиеся в живых солдаты Эвора. Они не смогли догнать Амоша, лишились коней, провианта и что самое страшное, огнива. Уставшие, голодные и трясущиеся от холода, они шли к нам с поднятыми руками.

– Оружие оставить там! – Крикнул Лемар, встав на одно колено с наконец-то заряженным арбалетом. Солдаты беспрекословно сложили в одну кучу всё имеющееся у них оружие.

– Больше ничего нет, - сказал кто-то из четвёрки.

– Убери арбалет, из них сейчас вояки как из дерьма меч, - я положил ладонь на арбалет, опуская его вниз.

– Вы кто? – спросил тот же человек.

– Не так важно кто мы, важно, что цель у нас одна. Мы тоже гнались за Амошем и тоже не смогли догнать, но зато знаем, где он сейчас. Есть предложение объединить наши силы, - предложил я, приглашая их жестом к костру.

– Мы бы с радостью, но у нас нет больше ни одного коня, странная магическая ловушка высушила им ноги. Мы сами лишь только каким-то чудом остались целы.

– Еды у нас немного, но мы поделимся.

– Спасибо, мы этого не забудем.

Всё что у нас было из продуктов, я поделил на шестерых. Солдаты ели жадно, словно не ели уже пару дней, хотя так оно могло быть и на самом деле. Спрашивать не стал, не моё дело сколько раз в день или в неделю кормит их король Эвор. Солдаты, проглотив за считанные секунды то, чем мы поделились и согрелись у жаркого костра. Я попытался поговорить с ними, но полноценного разговора так и не произошло. Они засыпали прямо во время разговора, иногда даже не договорив до конца предложение. Через полчаса не спящими у костра остались только я и Лемар.

– И этих людей Эвор отправил ловить Амоша, - тихо сказал Лемар, пренебрежительно глядя на спящих сидя солдат.

– Ты сам-то того и гляди носом в костёр нырнёшь, моргаешь медленно-медленно, словно пытаешься в промежутке слегка вздремнуть.

– Так ведь не сплю же, как они, - он не стал отрицать того, что тоже готов мгновенно заснуть.

– Ну, что, как обычно, сначала я потом ты? – предложил я порядок дежурства на ночь.

– Я не против такой очерёдности, - согласился Лемар и упав словно подстреленная птица на кучу лапника, мгновенно захрапел.

– Тоже мне – великий воин! Заснул даже быстрее чем они, - сказал я, посмотрев на него, накрыл его ещё и своим одеялом. Походное одеяло из тонкого войлока хорошо удерживало тепло и защищало от ветра, единственный его недостаток был в том, что оно достаточно быстро намокало. Оно было влажным, когда я накрывал им Лемара и сейчас, нагреваясь от жара костра, шло обильное испарение. Со стороны это выглядело так, словно оно должно вот-вот загореться, я даже потрогал на всякий случай, но, нет, сильного нагрева не было, оно просто так сохло.

Подбрасывая дров в огонь, я половину ночи мечтал о том, как я буду улучшать жизнь свою и моего баронства, то есть жизнь моих крестьян. «Мои крестьяне» - звучало как-то не привычно, словно это рабы. Я старался подобрать другое словосочетание, чтобы самому не противно было их так называть, но мысль всё время соскальзывала, уводя к другим проблемам. В конечном итоге мои мечты запутали меня так, что я к концу дежурства забыл с чего начал.

– Какая разница, главное не заснул, - подумал я и, приблизительно посчитав, сколько прошло времени, стал будить Лемара. Разбудил только с третьего захода, он упорно не хотел просыпаться, но я добился своего.

– Только заснул, а тут – вставай, твоя очередь, - ворчал он, кутаясь в одеяло.

– Мне одеяло, тебе костёр, не забывай дров подкладывать, - я силой отобрал у него одеяло и, спихнув его с лапника, занял ещё тёплое место. Заснул, наверное, также быстро как он и также как он, отказывался просыпаться на рассвете.

– Вставай, огня на склоне уже нет, Амош видимо дальше пошёл! Нужно поторапливаться, снег скоро пойдёт, все следы скроет.

Когда я наконец-то проснулся, увидел, что солдаты уже готовы идти дальше, ловить Амоша, только теперь не самостоятельно, а с нами, под моим командованием. Моё вчерашнее предложение об объединении они приняли, мало того, даже выбрали меня своим командиром, что немного льстило, но и напрягало одновременно. Не привык я командовать больше, чем двумя помощниками, но придётся привыкать, эти четверо нам сейчас ох как были нужны.

Словно маленький караван с двумя навьюченными конями (навьюченные нашими пустыми сумками) мы шли вперёд, поднимаясь по пологому склону горы, густо покрытому лесом. Тропа, по которой мы поднимались, петляла ещё сильнее, чем дорога. Следы, оставленные подковами лошадей Амоша, ещё были видны, и мы спешили, пока снег не скрыл их от нас. Приблизительно через два часа добрались до того места где Амош и его люди провели ночь.

– Их шестеро, один ранен, - сказал солдат по имени Ранк, показывая на окровавленные тряпицы, оставленные здесь кем-то. Он сам вызвался быть нашим следопытом и сейчас старался, как мог. – Судя по количеству крови, рана серьёзная.

– Странно, они все маги, а вылечить его не смогли или может быть не захотели? – озвучил я мысль, пришедшую в голову.

– Далеко не все маги могут лечить, этому нужно долго учиться, иначе вместо лечения добьют, а не вылечат, - пояснил другой солдат, немного знающий на что способен маг.

– Интересно куда Амош направляется, хочет отсидеться в какой-нибудь пещере, а когда страсти поутихнут снова появиться? – спросил я, не обращаясь к кому-то конкретно, просто мысль пришла, которую снова и озвучил.

– К ущелью он идёт, по нему в Данрок можно попасть, - ответил мне Ранк, - но я не уверен, просто слышал, что можно пройти. Говорят, где-то в ущелье есть заброшенный замок, думаю, он там несколько дней отсидеться планирует. В Данрок сразу не пойдёт, там ему ведь тоже не рады, после того что он в Тэрнии устроил.

– Ущелье - это плохо, особенно если оно узкое, - сказал я, посмотрев на горы.

– Почему плохо? Наоборот хорошо, он сам завёл себя в ловушку, оттуда ведь быстро сбежать не получится. К тому же идти туда, придётся пешком, есть шанс догнать, с ними раненый, его им придётся нести, - напомнил Ранк.

Желание быстрее догнать Амоша и поставить на нём «Жирный крест» в какой-то степени придало нам всем дополнительных сил, даже кони пошли на подъём увереннее. Вскоре лес стал редеть, а деревья стали ниже и корявее. Снег тоже не заставил себя долго ждать, начал падать, как только мы покинули место ночного привала Амоша. Он достаточно быстро скрыл от нас все следы, но они нам теперь были не нужны, мы знали, куда идёт Амош и тоже, шли туда.

Ущелье, о котором говорил Ранк, действительно тут было, только оно было скорее узким коридором, образованным высокими скалами, нежели ущельем в привычном восприятии. Пройти по нему можно было только по одному, да и то местами приходилось снимать с коней наши сумки и оружие. Люди Амоша видимо делали также, так как нам попадались брошенные ими пустые сумки.

– Сюда с лошадьми лучше вообще не соваться, не понимаю, почему Амош их не бросил, - высказал Лемар своё мнение об узком проходе, в очередной раз, снимая сумки.

– Лошадь – это не только средство передвижения, но и мясо, а живая она ещё хранится дольше. Лошадей у них шесть, мясом они запаслись надолго, с водой тоже проблем нет, снег в горах лежит даже летом, - пояснил я, предполагая не желание Амоша бросать лошадей.

Узкий коридор в длину протянулся приблизительно на полкилометра, выйдя из него, мы оказались на противоположном склоне горы, а дорога теперь пошла под уклон. Тропа также петляла по склону между больших камней и таких же корявых деревьев, как и с другой стороны горы. Сами горы, конечно же, на этом склоне не закончились, впереди были ещё, только уже ниже и не имеющие таких узких проходов между ними. День подходил к концу, темнело быстро, нужно было искать место для ещё одного ночлега, и мы его нашли, вот только оно было занято. На небольшой ровной площадке около одной из скал, которую мы облюбовали, лежала мумия. Разумеется, не египетская в бинтах, это просто был высушенный труп того мага из отряда Амоша, что был ранен.

– Фернан поработал, - сделал я вывод, посмотрев на труп.

– Тот маг что это сделал, опаснее самого Амоша, его первого нужно будет убить, - сказал Ранк, с опаской глядя на высушенное тело.

– Вот его то как раз трогать и не надо, он наш, только разум у него сейчас затуманен.

– Что же нам тогда с ним делать, если он на нас нападёт? – одновременно и удивлённо спросили солдаты Эвора.

– Убегать, а лучше на меня, его направить, я ему мозги быстро на место поставлю, есть у меня один действенный метод, должен стопроцентно сработать.

– Вижу свет костра, - Лемар показал вперёд.

– Где-то там как раз и находятся развалины замка, Амош добрался до места, теперь будет готовиться к встрече. Он же знает, что мы идём по его следу и не отстанем, пока не догоним, - Ранк даже скрипнул зубами, сказав это, видимо у него были какое-то свои счёты к Амошу.

– Сам он ночью не нападёт, сможем спокойно отдохнуть, перед тем как завтра снести ему голову с плеч.

Так как меня выбрали командиром, я решил немного покомандовать и заодно проверить, насколько меня будут слушаться чужие солдаты.

– Труп убрать, дров заготовить, чтобы хватило до утра. Из еды у нас только два десятка сухарей осталось, так что ужин будет скромным, - предупредил я и достал котелок, собираясь наполнить его снегом. Горячая вода поможет приглушить чувство голода хотя бы на некоторое время. Солдаты нормально отреагировали на мой приказ убрать мумию, хоть и с опаской, но отнесли подальше от этого места. Дров тоже заготовили, срубили для этого сразу три дерева, чтоб не думать – хватит на ночь или нет.

Скромный ужин прошёл в полной тишине, говорить никому не хотелось. Распределив ночное дежурство на всех, я со спокойной совестью завалился спать, не всё же время я должен дежурить первым.

Глава 11

Глава 11

Надежда на спокойную ночь не оправдала себя, на нас напали. Приблизительно в полночь пожаловал ещё один представитель группы изменённых магов, почти такой же волосатый и гориллоподобный. Он, правда, оказался не настолько сильным и быстрым как его товарищ, которого мы с Лемаром убили. Несмотря на сниженные боевые качества, эта тварь смогла убить одного из солдат.

– Ты за всё мне ответишь, слышишь Амош? За всё ответишь! – крикнул Ранк в темноту. Убитый монстром солдат был другом Ранка и он поклялся за него отомстить.

Сон после короткого ночного боя как рукой сняло, спать я больше не ложился, до утра всматривался в темноту, ожидая ещё одного нападения. У Амоша в услужении было несколько таких звероподобных тварей, он мог ими пожертвовать сейчас ради собственного спасения. Кроме большой физической силы эти изменённые маги больше ничем не обладали, магия, после произошедших с ними метаморфозов, стала им недоступна, да и тупели они довольно сильно. Монстры были, конечно, для нас опасны, но не настолько как маги, их ум и магия могли нанести нам больше вреда. С некоторым страхом в душе я ожидал появление Фернана этой ночью, но он не пришёл. Наш свежеиспечённый некромант осваивал новое направление магии семимильными шагами. Он научился ставить магические ловушки, о которых я тут ещё никогда ничего не слышал. Отряд крупных и холодных мурашек пробежал по спине, когда я представил, что бы он мог тут устроить, появившись ночью вместо этой гориллы.

До утра не спал не только я, но и все остальные члены нашего сборного отряда. После ночного нападения нас осталось пятеро, против пяти магов с разными направлениями магии. Кто из этих магов для нас опаснее, определить было сложно, но я склонялся к тому, что это всё-таки Амош. Взяв под свой контроль разум хотя бы одного из нас, мы можем получить тайного врага в наших рядах. Удар в спину опасен всегда, а в нашем положении будет фатальным.

– Ну, что, небо стало светлее, пора нанести визит не вежливости! – сказал я, призывая к возможно последнему марш броску в жизни. – Напоминаю, некроманта не трогать!

– А как нам определить, кто из них этот твой некромант? – спросил Ранк. По выражению его лица было хорошо понятно, что он вообще никого из магов щадить не собирался.

– Он самый молодой среди них, из обычного оружия у него боевой посох. Повторяю ещё раз, - я посмотрел в глаза Ранку, - некроманта не трогать ни при каких обстоятельствах, он только мой!

– Ладно, - согласился Ранк и отвёл взгляд.

Место стоянки покидали неохотно, все понимали, что для кого-то сегодняшний день станет последним в жизни. Мы с Лемаром шли замыкающими в нашей короткой цепи и вели за собой коней.

– Эрит, а если разум Фернана не удастся разбудить? Что если он перешёл на сторону Амоша добровольно?

– Мы просто обязаны попробовать ему мозги на место поставить, а в добровольный переход я не верю, не мог он этого сделать. По крайней мере, я так думаю, что не мог, и ты так думай, не нужно рубить головы сгоряча, сначала разобраться надо. Лемар, я тебя очень прошу, не лезь на рожон, ты из нас самый молодой и самый не опытный. Не обижайся, но это так. Держись за моей спиной, там тебя магией не достанут, - попросил я, зная, что он всё равно не послушается и полезет вперёд.

– Опекаешь меня как малолетнего, мне ведь тринадцать уже, между прочим, вчера исполнилось.

– Поздравляю и желаю, чтобы и четырнадцать тоже исполнилось, и пятнадцать, и сто.

Моё пожелание Лемар воспринял как-то безрадостно, но спасибо всё же сказал.

Последующий час мы шли, молча, наставлять Лемара больше не хотелось, а он не хотел больше у меня ничего спрашивать, видимо думая, что опять буду наставлять.

– Там на дороге кто-то лежит! – сказал Ранк идущий первым, показывая вперёд.

– Стойте здесь, я посмотрю, - передав уздечку своего коня Лемару, я вышел вперёд и стал медленно приближаться к неопознанному телу. Это явно был человек, но из-за того насколько сильно его тело было изуродовано, определить кто он, я не смог. Это точно был не Фернан и не Амош, они были и ниже ростом и субтильнее. Труп был не только разорван на несколько частей, но и довольно сильно обгорел. Лежал лицом вниз и я брезгливо перевернул его подобранной у дороги палкой. Лишь после этого я понял кем был этот несчастный при жизни, хоть эту жизнь хорошей и не назовёшь. Труп принадлежал ещё одному гориллоподобному монстру, шерсть сгорела, и без неё он вновь стал похож на человека.

– Зверь у Амоша видимо остался один, судя по оставленным дальше на дороге следам, - подумал я, пройдя немного вперёд. – Вопрос – почему этого монстра они сами убили? Вышел из-под контроля? Возможно, что так, ведь убил его другой зверь подконтрольный Амошу, а потом его ещё и сожгли, не до конца, конечно, видимо, чтобы уж точно не ожил. И так, их осталось четверо, сам Амош, Фернан, ещё один зверь и маг владеющий стихией огня. Все четверо опасные противники, хоть их стало и меньше, нам легче от этого не стало, могут легко размазать нас по камням тонким слоем.

– Ну, что там? – крикнул Ранк, не выдержав моего долгого осмотра.

– Ещё один мёртвый монстр, они сами его убили! Можно идти дальше, остальные ушли вперёд ещё вчера.

Я вернулся в конец нашей цепи и забрал коня у Лемара.

– Что-то не так? – спросил Лемар, видя мою нервозность.

– Нет, всё нормально, просто не хочется осознавать, что Фернан сейчас оберегает того, кого мы должны убить. Почему Амошу удалось затуманить его разум? Амош настолько сильный маг или это Фернан настолько слаб? Даже думать об этом не хочется, - я замолчал, не желая больше говорить на эту тему.

– Ну, так и не думай, делов-то, - попытался меня успокоить Лемар несмотря на то, что сам был далеко не в лучшем настроении по этому же поводу.

Вскоре нам стали видны развалины старого замка, и мы решили, немного понаблюдать за действиями его сегодняшних постояльцев с безопасного расстояния. Мы видели стреноженных лошадей, дым от костра, но никого из магов за час наблюдения так и не увидели.

– Прячутся, сволочи! – сказал Ранк и с хрустом в суставах пальцев, сжал в кулаке рукоять меча. – Я бы прямо сейчас напал, пока не стемнело.

– Стемнеет часа через два, так что у нас есть время, чтобы придумать, как будем действовать. У кого какие есть варианты? – спросил я, подумав, что нужно сначала выслушать всех, а потом выдать свой вариант, которого у меня, если честно сказать, сейчас не было. Я просто не знал, как штурмуют замки, пусть даже в данном случае не замок, а всего лишь его развалины.

Обсуждение планов нападения было бурное, вариантов набралось штук десять, и все на первый взгляд казались правильными, но без учёта того, что защитники замка сплошь маги.

– Нам не позволят подойти близко, а обстрел замка не возможен, к арбалету у нас есть только один болт. Нужно как-то выманить магов на открытое пространство, - сказал я, посмотрев после на каждого в нашем отряде. Ждал от них хоть какого-то предложения, но все молчали и смотрели на меня, видимо ожидая, что я уже придумал, как это сделать. – У меня только два варианта. Я иду и забираю у них лошадей, увидев это, кто-то из них обязательно выйдет.

– Да, точно, выйдет и потом прихлопнет тебя магией как муху, - ухмыльнувшись, сказал Ранк.

– Не прихлопнет, я Неом.

– И что? – не понял Ранк.

– На меня магия не действует.

– Допустим что так, дальше что?

– Если никто не выйдет, пойдём внутрь, правда, мне не понятно, где там эта внутрь, крыши нет, половины стен тоже. Ладно, не важно, где там их среди развалин искать, идём, я первый, вы сразу за мной. Я приму первый удар на себя, ну, а там уже по ситуации, главное не дать им времени на подготовку второго удара.

– Мне не нравится такой план, но на придумывание другого у нас уже нет времени, ещё немного и станет темно, а в темноте мимо мага можно пройти и его не заметить, - высказал своё мнение Ранк.

– Других вариантов всё равно нет, так что я пошёл, а то и правда скоро стемнеет.

– Я с тобой! – сказал Лемар, делая пару шагов вперёд.

– Я же сказал, что пойду один, чего непонятно?

– Там же лошадей не две, а шесть, ты как их один поведёшь? – попытался настоять на своей помощи Лемар.

– А я их далеко уводить и не собираюсь, так, отгоню немного от развалин и всё. Нам главное сделать так, чтобы Амош до их мяса не смог дотянуться без боя, если он будет их видеть, так даже лучше. Не спорь! – остановил я своего помощника, собиравшегося идти за мной наперекор.

Проверив всё ли из имеющегося у меня оружия при мне, я быстрым шагом пошёл к развалинам. В начале, разумеется, шёл быстрым шагом, время поджимало, но чем ближе подходил, тем мой шаг становился короче и медленнее. Минут через пятнадцать я всё-таки добрался до того места, где находились чужие лошади и стал их отгонять. Отгоняя, неотрывно следил за развалинами, я хоть и Неом, но не бессмертный, если проморгаю арбалетный болт, он может запросто отправить меня на тот свет.

Как не удивительно, но на мои действия обитатели развалин не отреагировали. Отогнав от развалин лошадей, я вернулся и стал кричать, пытаясь, выманить наружу хоть кого-то из затаившихся там магов. Кричал минут десять, чуть голос не сорвал, но ко мне так никто и не пришёл. Всё это было как-то подозрительно, в голову пришла мысль, что там вообще никого нет, они оттуда ушли через какой-нибудь подземный ход и нам их теперь уже никогда не догнать. Выбора не осталось, нужно идти в развалины и искать там этот тайный ход.

– Что, совсем никакой реакции? – спросил Ранк, после того как члены моего маленького отряда подошли ко мне.

– Полная тишина, у меня ощущение, что их там уже нет.

– Должны там быть, некуда им оттуда деться.

– Осталось проверить, я иду первым, вы строго за мной, пока с нами в бой не вступят, вперёд меня не лезть. Ранк, одолжи мне свой щит, - попросил я, собираясь хоть как-то себя обезопасить, не от магического удара, он мне не страшен, а от обычного. Если они знают, что на меня магия не действует, могут бросить в меня что-нибудь острое. Единственный щит в отряде имелся только у Ранка, и он его не бросал даже когда он ему сильно мешал перемещаться. Берёг он его не зря, сейчас он нам, точнее мне, пригодился. Круглый, стальной щит весил немного, и от мощного удара, например – клевцом или боевым топором, не спас бы, но от удара мечом хорошо защищал.

– Ну, что, двинули? – я посмотрел на Лемара строгим взглядом, чтобы до него лучше дошёл мой приказ - вперёд не лезть. Он в это время на меня не смотрел, пытался зарядить арбалет, укладывая на его ложе последний болт. – Не стоит тратить, там все маги, они легко его отобьют.

– Если что, я его просто брошу, - ответил Лемар, переложив арбалет в левую руку.

Развалины замка оказались не такими уж и развалинами, да, в комнатах было пусто, но стены ещё крепко стояли и потолки не обрушились. Внутри царил полумрак, наши шаги отдавались эхом в пустых коридорах и залах старого замка.

– Темно тут, - тихо сказал Ранк, - пару факелов надо было сделать.

– Факела нам только мешать будут, да и выдадут они наше местонахождение сразу же. Молчите и слушайте, может они каким-нибудь шорохом себя выдадут, если конечно они здесь, а не ушли.

Коридор, в котором мы оказались, войдя в замок, привёл нас в большой зал с двумя каменными лестницами ведущими наверх. Возле лестниц находились больших балконы, нависающие над залом. На этих баллонах сейчас и находились все те, кого мы так долго преследовали. Магические удары не заставили себя ждать, особенно опасным стал удар мага огня. От него не успел увернуться один из воинов Эвора. Объятый огнём он упал на пол и стал кататься по нему, пытаясь сбить пламя. Он был единственным из нас пострадавшим от первого магического залпа, остальные словно кузнечики успели отпрыгнуть в разные стороны, включая и меня. Магия конечно не действует на меня, я это знаю, но ведь рефлексы никто не отменял и они у меня сработали сами по себе.

Второго магического залпа не последовало, маги решили, покончить с нами с помощью острого железа. Оставшийся у Амоша монстр, бывший когда-то магом, спрыгнул на Ранка сверху, попытавшись в полёте его убить, но не тут-то было. Ранк вовремя заметил прыжок и насадил его на свой меч словно большой кусок мяса на шампур. Монстр оказался тяжёлым, падая с высоты приблизительно шести метров, он, можно сказать, вбил Ранка в каменный пол. В это время Лемар, вместе с последним воином короля Эвора, непрерывно забрасывали мага огня оставшегося на балконе камнями, палками и прочим мусором, поднятым с пола. Этим они не позволяли ему, сосредоточится и ударить магией ещё раз. Амош предусмотрительно оставаясь на верху, давал указания своим магам, что и как делать.

– Фер убей их пока они ещё все внизу! – приказал он.

Фернан не стал бить по нам сверху, он решил, спуститься, чтобы его удар был более эффективен. Находясь под контролем мага разума Амоша, Фернан шёл по лестнице вниз с каким-то стеклянным взглядом.

– Фернан очнись, это же мы Эрит и Лемар! – крикнул я в надежде, что его сознание вырвется из оков. Этого не произошло, Фернан словно безвольная кукла, на ходу стал готовить какое-то одно из своих самых убойных заклинаний. Он что-то тихо шептал при этом, смешно шевеля пальцами правой руки, словно перекатывал на ладони невидимые шары. Понимая, что его удар будет, скорее всего, веерным и под него попадут все, кто находится внизу, я побежал ему навстречу, чтобы принять этот удар на себя. Ударил он в тот момент, когда я оказался перед ним, когда уже можно было ударить кулаком. Его магия распалась при встрече со мной, и группового убийства не получилось. Мой кулак оказался намного эффективнее его магии, помня о том, что для нейтрализации магической силы, нужно коснуться ничем не прикрытого тела. Таким не прикрытым местом у Фернана было только лицо, по нему он и получил от всей широты моей души. Я не был на сто процентов уверен в том, что просто коснувшись, сниму с его разума чужие оковы, магия ведь не его, поэтому бил наверняка. Одним словом, отправил его в глубокий нокаут на несколько минут.

– Я знаю, кто ты! – выкрикнул Амош, выхватывая меч. – Наконец-то мы встретились, - он ухмыльнулся и крутанул в руке меч, - сейчас ты умрёшь Неом и мне, больше никто не сможет помешать получить всё!

– Может, спустишься вниз, тут просторнее! – предложил я, пятясь назад и доставая из-за пояса топорик.

– Почему бы и нет, я тоже люблю простор, убивать тебя там будет приятнее, - Амош медленно наступал, попутно доставая длинный кинжал как второе оружие. Внизу сейчас никого не было, мой помощник с единственным оставшимся в живых воином Эвора, поднимались по лестнице с другой стороны, загоняя мага огня в угол.

Как только мы оба с Амошем оказались внизу, он тут же напал, а мне пришлось, уйди в глухую оборону.

– Как видишь я не только маг, но ещё и мастер меча, так что твоя смерть лишь дело времени, - он был очень доволен тем, что я уступаю ему в мастерстве. Чувствуя превосходство, стал провоцировать меня на необдуманный удар. – Вот он – я! Убей! Ты же этого хочешь! – он опустил оружие, не забыв при этом отступить на несколько шагов. Я можно сказать почти поддался на его провокацию, собираясь попробовать его достать, но в дело вмешалось непредвиденное обстоятельство. С балкона упал объятый пламенем последний воин короля Эвора. Я машинально посмотрел на балкон, увидев, что в этот момент меч Лемара входит в живот мага огня. Амош воспользовался тем, что я отвлёкся, снова напал. Полностью блокировать его удары у меня не получилось, кинжал Амоша вошёл под мой правый наплечник. Плечо обожгло, словно туда засунули горящий уголёк. Амош после атаки захотел отступить на прежнюю позицию, но я не позволил. Бросив и меч, и топорик, схватил его руки за запястья и ударил головой ему в лицо. Удар получился не точным и не сильным, хотел ударить в нос, а попал в лоб. От удара у меня перед глазами заплясали серебряные искры, а в ушах стоял гул, словно после удара в колокол. Мне Амоша было просто необходимо прижать к стене, лишив свободы действий. Продолжая удерживать его руки, чтобы не схлопотать ещё один удар острым железом, стал толкать Амоша к стене. Он это понял и стал меня разворачивать, чтобы меня прижать к этой стене и потом просто добить.

Несмотря на худощавое телосложение, Амош был силён как бык, он всё-таки смог меня развернуть и через несколько секунд прижать к холодной каменной стене старого замка. Все свои силы я направил на оборону и его удержание, ведь ко мне на помощь спешил Лемар. Вид у моего помощника был помятый, доспех ещё дымился после удара мага, который в основном принял на себя воин Эвора. Лемар шёл медленно, припадая на правую ногу. Когда он преодолел две трети ступеней ведущих вниз, я увидел, как на балконе встаёт раненный в живот маг огня. Держась одной рукой за живот, в другой он держал заряженный арбалет. Это был арбалет Лемара, он бросил его во время схватки, а маг сейчас подобрал и практически не целясь, выстрелил.

– ААААА! - Крик Лемара полный боли ударил по нервам и во мне, начала просыпаться долгожданная ярость. Арбалетный болт ударил Лемара в спину, войдя до своего оперения под левую лопатку. Лемар споткнулся и кубарем покатился по ступеням вниз.

– ЛЕМААААР!!! – закричал я, увидев смерть своего помощника, но главное друга. Не обращая внимания на боль в плече, я стал бить Амоша головой, ногами, бил даже его же руками, продолжая удерживать их за запястья. Амош уворачивался насколько мог и, терпя боль, тоже пытался меня бить. Неизвестно чем бы закончилось наше противостояние, если бы не Фернан. Придя в себя после моего лечебного удара и увидев, что мы с Амошем сцепились мёртвой хваткой, он решил, что мне нужно помочь. Слегка покачиваясь, видимо голова у него ещё кружилась, он поднял с пола свой посох и, выпустив острый клинок на свободу, ударил в спину ненавистному магу разума. Хватка Амоша сразу ослабла, взгляд стал каким-то пустым, будто его разум тоже вырвался из чьего-то плена.

– Тебе просто повезло Неом, просто повезло, - сказал он и осел, встав передо мной на колени и уже шёпотом, добавил, - это всего лишь начало.

На каменный пол со звоном упал его меч, вслед за ним упал и сам маг разума. Амош был мёртв, точка в этом деле была поставлена, вот только ни радости, ни какого-либо удовлетворения от этого я не почувствовал. Мне было больно и не только моему телу, но и душе, я потерял друга. Отодвинув Фернана в сторону, я пошёл к Лемару. После боя с мастером меча, в котором я выжил лишь благодаря Фернану, меня мягко говоря, пошатывало. После нескольких ударов головой и по голове, она кружилась так, словно я находился на какой-то извращённой карусели. Руки самостоятельно искали дополнительную опору или просто ловили баланс.

– Как же больно-то, - послышался ослабленный голос Лемара.

– Ты жив! ЖИВ!!! – я обрадовался услышав его голос и бросился к нему, но головокружение сказало – ХА! – и я, вместо того чтобы подойти к Лемару, врезался в колонну, непонятно откуда появившуюся у меня на пути. – Ох, ты ж, чтоб тебя, - обхватив колонну, я сполз по ней вниз. К шишкам на голове и синякам на лице добавился ещё один кровоподтёк, из рассечённой брови стала вытекать кровь, на некоторое время лишая зрения мой правый глаз.

– Эй, кто-нибудь, снимите с меня этого урода! – под тушей монстра зашевелился Ранк. Из всех нас оставшихся в живых, только Фернан оказался почти цел и невредим. Он и освободил его от туши монстра, после чего пришёл на помощь Лемару. Мне особой помощи не требовалось, кинжал повредил плечо вскользь, больно конечно, но не смертельно. Что касалось головокружения, оно само пройдёт, для этого нужно просто спокойно посидеть или полежать. Я, разумеется, ни сидеть, ни тем более лежать не собирался, я пополз к Лемару.

– Как он? – Спросил я у Фернана, так как сам сейчас толком ничего не видел, в глазах двоилось, и стоял туман.

– Плохо, лёгкое пробито, а я не лекарь, да и лекарств у нас всё равно нет.

– Как вы вообще куда-то решились поехать, не подумав о самом главном, - к нам подошёл Ранк. Он держался руками за свои пострадавшие рёбра и постоянно охал. – В дороге главное это зелье Эхотора, оно почти от всех болезней лечит, есть у меня флакончик, думаю, чтобы залить рану хватит, ну, а дальше сам как-нибудь выкарабкается, молодой же. Дай гляну что тут у него, - он отодвинул Фернана и склонился над Лемаром. – Оперение нужно срезать, а болт протолкнуть, чтоб из груди вышел, за наконечник нужно вытаскивать. Вот тебе нож – он протянул Фернану свой нож, - срезай оперение, я не могу, мне этот вонючий боров кажется, все рёбра переломал, вздохнуть больно, не то, чтобы сделать что-то.

Лемар сжав зубы, терпел боль, пока Фернан срезал часть арбалетного болта с оперением.

– Готово, дальше что? – спросил Фернан, посмотрев на Ранка.

– Что значит что дальше? Болт проталкивай, наконечник совсем рядом, под кожей. Ты только резко и со всей силы толкай, - посоветовал он и Фернан вдавил древко до конца в спину Лемара. Лемар вскрикнул и потерял сознание. – Так даже лучше,вытащим без криков и рану зельем зальём. Зелье хорошее, но жжёт просто нестерпимо.

– Эвор видимо ценит и заботится о своих воинах, если такое зелье выдаёт, - предположил я, намекая на местное лекарство широкого спектра действия. Находясь в этом мире, я ещё ни разу не слышал о таком медицинском препарате с удивительными свойствами.

– Ага, как же, заботится он! Я это зелье у одного мага за двадцать серебряных купил, - Ранк пошарил за пазухой и достал маленький флакончик с жидкостью непонятного цвета. – Сам о себе не позаботишься, никто больше не позаботится, на, лей в рану с обеих сторон, - он протянул Фернану очень дорогую жидкость, за один миллилитр которой можно было купить хорошего коня. Жидкости во флаконе было от силы миллилитров десять и Фернан приблизительно поделив её пополам, вылил её всю в рану Лемара со обеих сторон. В ране моментально зашипело, словно туда кислоты плеснули, потом появился сизый дымок, запахло йодом с примесью полыни.

– Я заплачу за зелье двойную цену, - предложил я Ранку. Для меня жизнь друга бесценна, я готов был отдать всё, что у меня есть, но Ранк отказался.

– Я с друзей денег не возьму, если поможет, буду этому рад, а деньги вещь приходящая, сегодня есть, завтра нет. Если бы не вы, я бы не выжил, так что никаких торгов.

Отсидевшись до относительно нормального состояния, когда голова уже почти не кружилась, я решил, проверить наших противников, вдруг кто-то из них ещё жив. Начал с Амоша, он был всех ближе, если не считать монстра, насаженного Ранком на меч. Этого зверя проверять не хотелось, от него сильно воняло, да и не подходя к нему близко, было видно что он мёртв, меч проткнув его тело насквозь, вышел из шеи, перерубив позвоночник. Амош тоже был стопроцентно мёртв, Фернан ударил точно в сердце. К магу огня пришлось подниматься на балкон, он лежал там. Как не удивительно, он был ещё жив. Прислонившись к стене, он держал в руках собственные кишки и смотрел на окружающий мир замутнённым взглядом.

– Я помогу тебе умереть, если ответишь на один вопрос, - сказал я, склонившись над ним. – Что означают слова Амоша – это всего лишь начало?

– Магия меняется, эти монстры лишь первые из изменившихся, скоро таких будет много, - тихо прошептал маг и посмотрел на меня умоляющим взглядом. Когда я увидел, что он жив, захотел сразу убить, ведь это он стрелял в Лемара, но потом вспомнил, что сказал мне Амош. Сейчас маг мне пояснил и я, сдержав данное обещание, избавил его от мучений. – Теорону не понравятся такие новости, если, конечно, Амош не соврал, а я думаю, что он не соврал. Магия действительно меняется, Фернан ближайшее тому доказательство, из мага воздуха за пару месяцев превратился в некроманта, да к тому же совсем не слабенького. Если все маги начнут меняться так быстро, всем будет плохо, в том числе и самим магам, - подумал я и спустился вниз, к ожидающим меня друзьям.

– Ну, что, все сволочи подохли? – спросил Ранк, брезгливо вытаскивая свой меч из трупа монстра.

– Тот что наверху ещё жив был, пришлось помочь умереть, а то кто ж этих магов знает, вдруг выживет, мстить начнёт.

– Это ты правильно сделал, маги они живучие, их нужно бить наверняка. Лучше, конечно, голову потом отрубать, но сегодня и так сойдёт.

– Из этого ущелья второй выход есть? – спросил я, посмотрев на Лемара. Его нужно было отвезти туда, где ему окажут хоть какую-то помощь, а ближайшее к нам такое спасительное место было домом Шеса.

– Есть, правда, дорога ещё та, но не спеша пройти можно, - пояснил Ранк.

– Ты с нами?

– Нет, я всё ещё на службе у короля Эвора, приказ выполнен, нужно доложить. Может, повышение заработаю, а то в десятниках уже надоело ходить. Позаботьтесь о парне, он хороший друг, да и просто человек, должен жить. Надеюсь, когда-нибудь встретимся. Лошадей сколько возьмёте?

– Своих возьмём и одну подменную, на тот случай если какая-нибудь ногу сломает. Лемара без лошадей мы быстро не донесём. Так что ты остальных лошадей бери себе, хоть какая-то компенсация тебе будет.

Ранк помог нам посадить на коня Лемара, уже очнувшегося после потери сознания. Лемар в это время стонал и скрежетал зубами, терпя боль. Я занял место в седле позади него, чтобы можно было его поддерживать. Фернан взобрался в седло другого коня, предварительно привязав уздечку подменного к своему седлу. Ранк собрал целый караван из лошадей, связав их в цепь, после чего мы с ним расстались.

– Лемар, ты только не засыпай, ладно? – попросил я.

– Уснёшь тут, в груди словно костёр горит, ааа, мммм, - он застонал. Конь угодил ногой в яму и нас, чуть не выбросило из седла.

Дорога, по которой мы сейчас ехали, была, мягко говоря, плохой, фактически это была узкая тропа, местами заваленная камнями и заросшая кустарником. Через час у Лемара поднялась высокая температура, он начал засыпать и на мои просьбы этого не делать, почти не реагировал. Пришлось устроить привал, чтобы он смог немного отдохнуть, а мы попытались снизить ему температуру.

– Фер, ты можешь хоть чем-то ему помочь?

– Ты имеешь в виду магией?

– Да.

– Моя теперешняя сила его убьёт, так что я даже пытаться не буду, да и если бы сила прежней осталась, ничего не смог бы, я просто не знаю, как помочь.

– Ладно, попробуем просто его слегка охладить.

Я смочил тряпку холодной водой и положил её Лемару на лоб, потом немного подумав, ещё одну положил на рану. Время действия зелья закончилось и теперь, Лемар остался один на один со своей раной и болью.

– Фер, нужно несколько факелов сделать, идти придётся всю ночь. Нам надо к старику Шесу попасть как можно скорее, иначе Лемар не выживет.

– Сейчас сделаю, штук шесть думаю, будет достаточно, - Фернан взял у меня топорик и отправился искать подходящий для факелов материал, то есть крепкие палки. Поблизости росли только чахлые кустарники, ему пришлось вернуться немного назад, там росло небольшое деревце, ветви которого вполне сгодятся для изготовления факелов.

Собранный мною хворост сгорал быстро, приходилось постоянно подкладывать новые порции, чтобы костёр продолжал давать достаточно тепла. Лемар бредил, температура тела не снижалась, я боялся, что он умрёт от заражения крови.

– Доберусь до дома, найду лучшего лекаря и попрошу научить врачевать, используя местные лекарства, - подумал я, в очередной раз, меняя на лбу Лемара смоченную холодной водой тряпицу.

– Холодно, - прошептал Лемар, придя в сознание.

– Держись друг, до дома мастера Шеса осталось недалеко, к утру должны дойти, - собрав все одеяла, что у нас были, я накрыл ими Лемара. – Вот, выпей воды, - предложил я, поднося к его губам фляжку с тёплой водой. Фляжку я заранее положил ближе к огню, чтобы вода в ней стала тёплой.

– Эрит, обещай, что позаботишься о моей маме и сестрёнках.

– Ты это брось, сам позаботишься, умереть я тебе не дам, понял! Ишь чего придумал, помирать собрался. С кем если не с тобой я баронство буду делать лучшим в мире? Представляешь, сколько предстоит поработать для этого? Вот то-то, умирать он собрался! Фернан вон возвращается, сейчас факелов наделаем и дальше пойдём. Завтра я тебя со своим учителем познакомлю, он, конечно, дед своеобразный, на первый взгляд может показаться вредным стариканом, но это не так. Шес добрый, но к обучению подходит со всей серьёзностью, может и тебя успеет чему-то научить.

Я говорил, говорил и говорил, заставляя Лемара слушать и не давая засыпать. Почему не давал засыпать? Да, потому что где-то и от кого-то слышал что, если тяжелораненый заснёт, уже не проснётся. Я боялся этого и говорил без остановки, втягивая в разговор ещё и Фернана. Сам Фер это прекрасно понимал, но через некоторое время стал задавать странные по моему мнению вопросы.

– Эрит, скажи, зачем ты меня так сильно ударил?

– Это ты о том что в развалинах произошло?

– Да, чтобы нейтрализовать магию достаточно было просто коснуться, а ты со всей силы, да ещё и в лицо.

– Понимаешь в чём-то тут дело, магия же не твоя была, я не был уверен, что простого касания будет достаточно, поэтому подстраховался. Ты обиделся что ли?

– Есть немного, как-то обидно получить, как ты говоришь «в тыкву» от друга.

– Напомню! Друг собирался всех нас убить, так что претензии не принимаются. В тыкву получил заслуженно!

Фернан на несколько секунд задумался и, соглашаясь с правильностью моего поступка, кивнул. – Если честно, правильно сделал, но всё равно как-то обидно.

– А я бы тебе врезать не смог, не могу друга ударить, - сказал Лемар. – Не ругайтесь, хотя бы ради меня, кхе-кхе, - он закашлялся и выплюнул кровяной сгусток. – Жарко, я посплю чуть-чуть, - он сбросил с себя одеяла и закрыл глаза.

– Эй, не спать я сказал! – я тронул его за плечо, но он не отреагировал, снова потерял сознание.

– Вот чёрт, Фер, надо спешить.

– А этот твой Шес врачевать умеет?

– Думаю да, он много чего умеет, главное чтобы он ещё жив был.

Мы шли всю ночь, периодически проверяя состояние Лемара. Он то приходил в сознание, то терял его, состояние оставалось тяжёлым, рана начала воспаляться. На рассвете мы вышли из ущелья уже с другой стороны гор, и я немного подумав, повернул налево. Дом мастера Шеса по моему предположению должен был находиться в той стороне, и я не ошибся. Приблизительно через час мы увидели дым, а вскоре и сам дом мастера, похожий на маленький замок.

– Эй, есть, кто живой?! – крикнул я, постучав ногой в ворота. – Шес, Ранор, Дотора, откройте, это я – Эрит! – кричал я, продолжая настойчиво долбить ногой в ворота. Вскоре послышались быстрые шаги, потом скрежет железного засова и перед нами предстал заспанный Ранор.

– Вот те на, в самом деле Эрит! Каким ветром тебя сюда занесло?

– Помощь нужна, друг тяжело ранен, - я показал на привязанного к седлу Лемара.

– Заезжай, - Ранор открыл ворота и помог снять с коня Лемара.

– Шес дома? – спросил я у Ранора. Ответ пришёл с другой стороны.

– А куда я, по-твоему, должен деться, умереть что ли? – из дома к нам вышел Шес. За то время что мы не виделись, его волосы стали ещё светлее от седины, хотя мне раньше казалось, что больше уже просто некуда.

– Здравствуй учитель, помоги, если сможешь, друг ранен.

– Дай-ка взглянуть, - он отодвинул нас от Лемара и, сняв повязку, посмотрел на его рану. – Сильно его, парень на грани. Несите в дом, попробуем спасти, - приказал он и первый раз посмотрел на Фернана. – Ты маг, вот только аура у тебя, - он замолчал, видимо догадавшись, какой маг стоит сейчас перед ним.

– Да, я некромант, так уж получилось, - Фер развёл руками, как бы поясняя, что не от него это зависело, что в принципе так и было.

– Тяжело тебе парень в жизни придётся, не любит вас народ.

Лемара занесли в дом и положили на стол, заранее поставленный ближе к камину. Дотора как обычно появилась словно из ниоткуда и уже с корзиной, где лежали какие-то устрашающего вида медицинские инструменты и примитивный перевязочный материал.

– Держите парня, а то кто ж его знает, как он отреагирует, если очнётся, - приказал Шес и начал операцию по чистке раны. Я много чего уже в жизни повидал, кровь, смерть и прочие ужасы, но вот на то как Шес ковыряется в теле Лемара, на это смотреть не мог, отвернулся. Лемар так и не пришёл в сознание, пока Шес ковырял своими железками в его груди и спине. Через полчаса операция была закончена, на рану наложили новые повязки и оставили его лежать на столе. Пусть это и не мягкая кровать, а всего лишь жёсткий стол, но он находится у камина, где тепло и сухо.

– Я сделал всё, что мог, дальше всё зависит от него, доживёт до завтра, значит, будет жить, - Шес стряхнул с рук воду, помыв их перед этим в тазу и, показал на кресла, стоявшие слева от камина, предлагая присесть. – Теперь рассказывай, где был, что делал и с кем ты так сцепился, чуть не потеряв друга и свою жизнь, - он показал на моё лицо покрытое синяками и ссадинами.

Глава 12

Глава 12

Мы разговаривали весь вечер и половину ночи, я за это время рассказал обо всём, что с нами произошло. Фернан тоже не отмалчивался, рассказал о себе и о том, как из мага воздуха превратился в некроманта. Шес почти не перебивал нас во время рассказов, слушал внимательно, видимо анализируя информацию и сопоставляя какие-то факты, о которых знал он, но не мы.

– Магия говоришь, меняется, - сказал Шес, не глядя ни на кого, - а ведь это уже второй раз за последние сто лет. После первого раза магов стало больше, способности проявлялись у каждого сотого человека, вот только выживали из них далеко не все. Сатору бы надо сообщить, предупредить о новой напасти. Хорошо что хоть маги изменённые силу магическую теряют, представь, что будет, если она у них останется. Зверь, имеющий не только крепкие зубы и когти, а ещё и магические способности, страшное существо. С ним не договориться и не переубедить, он будет убивать, и убивать, ведь люди для него всего лишь еда.

– Учитель, а откуда ты знаешь что такое изменение уже было?

– Да, не смотри ты на меня так, я тогда не родился ещё. Не настолько уж я и старый как ты думаешь, мне всего-то чуть за восемьдесят. Я от отца об этом знаю, он в те времена десятником был у одного барона. Баронства этого уже нет давно, да и не помню уже, как самого барона звали. Так вот, отец тогда несколько лет магов ловил, тех что магию приобрели, а что с ней делать толком и не знали. Много их тогда в разбойники подались, путников грабили, да деревни разоряли. Лет десять за ними гонялись все кому не лень, король же тогда награду за голову мага-разбойника назначил, вот народ и решил подзаработать. Две золотые монеты по тем временам были большими деньгами, да и сегодня это тоже деньги не малые. Вот в принципе и всё что знаю, подробностями не интересовался тогда, а потом не до этого стало.

– Извините господин Шес, что перебиваю, но мне хотелось бы узнать, где вы научились так врачевать? Ловко у вас всё получалось, - спросил Фернан.

– Поживёшь с моё, может быть тоже научишься. Жизнь такая изменчивая, что и не знаешь, чем она тебя завтра порадует или огорчит.

– Пить, - нашу тихую беседу прервал ещё более тихий голос Лемара. Через секунду мы трое уже стояли возле стола. Я с фляжкой в руках, Фернан с кубком вина, которым нас угостил Шес, но мы его так и не попробовали, а сам Шес с мокрой тряпицей, чтобы поменять уже сухую у Лемара на лбу.

– Ты как? – задал я глупый вопрос, потому что и так было понятно, что чувствовал себя Лемар, мягко говоря, плохо.

– Пить, - прошептал он вместо ответа. Я, разумеется, напоил его, правда, больше пары глотков он не сделал, но голос у него стал уже более громким после этого.

– Жить будет, если будет слушаться, - сказал Шес, потрогав его лоб и поменяв тряпицу. – Вы тут за ним присматривайте, вставать не позволяйте, захочет по нужде, что-нибудь придумаете. Я спать пойду, устал я сегодня с такими-то гостями как вы.

Шес ушёл, оставив нас в сиделках возле больного. Лемар был слаб, почти ничего не говорил и через несколько минут заснул.

– Поправляйся друг, сон это тоже лекарство, - подумал я и накрыл парой козьих шкур. Заняв обратно кресло, в котором сидел, взял со стола кубок с вином объёмом грамм на триста и залпом его осушил. Как и когда заснул, в памяти не отложилось, проснулся от звона, выронил пустой кубок из руки. Фернан тихо сопел в соседнем кресле, вытянув ноги и свесив руки. – Хреновые из нас получились сиделки, - подумал я и посмотрел на Лемара. Он не спал, смотрел на нас и улыбался.

– Давно проснулся?

– Только что, пить хочу и есть тоже.

– Вода вот, - я показал фляжку, - а за едой нужно к Доторе топать. Потерпишь?

– Конечно, куда же я денусь с этого стола, если привязан к нему, - он показал на ленты, переброшенные через его живот и ноги. Насколько я помнил, его вчера никто не привязывал, а это значит, что сюда кто-то приходил пока мы спали, и подстраховал его от случайного падения со стола.

– Проснулись? – в комнату вошёл Шес. От его бодрого голоса проснулся Фернан и почему-то сразу встал, чуть ли не по стойке «смирно». – За вашим другом Дотора присмотрит, а вы бегом во двор, Ранор уже там, ждёт вас.

– Зачем? – не понял я.

– Как это зачем? Обучение продолжить надо! Вас молодой человек это тоже касается, - он посмотрел на Фернана. – А то вы сейчас друг на друга похожи как близнецы, рожи у обоих синие, - напомнил он о наших синяках и ссадинах.

– Да, но я, - начал было Фернан отказываться, но я незаметно стукнул его по спине, прервав.

– Соглашайся, такой шанс выпадает раз в жизни, - прошептал я и подтолкнул его к выходу.

Во дворе, когда мы там появились, разминался Ранор, у стены был выставлен, наверное, весь арсенал что имелся у Шеса. Глядя на такое количество оружия, Фернан поёжился и как-то с сожалением посмотрел на свой частично поломанный посох. Посох у него был слегка погнут, одно лезвие сломано, а второе выпрыгивало не всегда с первого раза. Я в отличие от него был в некотором восторге от возобновления обучения, понимал, что в плане владения мечом, да и любым другим оружием далеко не мастер и подтянуть навыки не помешает.

Дни стали похожи один на другой, мы учились драться с рассвета и до заката под надзором Шеса. Сам он в наших спаррингах участия не принимал, сославшись на свой преклонный возраст. Вместо него нас гонял Ранор, причём гонял так, как никогда, я до этого даже и не догадывался, что он в прошлый раз мне поддавался, видимо, чтобы я тогда не падал духом и продолжал учиться. Фернан каждый вечер ныл от усталости, полученных синяков, причём снова на лице и просил его добить, чтобы не мучился. Лемар медленно шёл на поправку и ржал над нами, когда мы в комнату не входили, а можно сказать вползали. Во время обучения Шес заставлял Фернана использовать в бою магию, но он отказывался, говорил, что может не рассчитать силу, после чего в доме Шеса живых может не остаться.

Зима основательно вступила в свои права, стало холодно, а к холоду добавилось много снега. Вместо утренней разминки мы очищали от него двор, скалывали лёд там, где он образовывался, и заготавливали дрова. В эти моменты я чувствовал себя обычным человеком, живущим где-то в глухом уголке России. С началом тренировки это ощущение сразу пропадало, от чего мне становилось грустно.

– Эрит, ты же берсерк, покажи свою ярость, чего ты от него бегаешь по всему двору! – кричал на меня Шес, когда я уходил в глухую оборону. Я боялся своей ярости, в этом состоянии мне было всё равно кто мой соперник, я мог убить Ранора, чего потом себе не простил бы никогда. – Нападай, демон тебя задери! – Шес неожиданно отписал мне знатный пинок под зад, на что я обиделся и через несколько секунд загнал Ранора в конюшню, где он от меня и закрылся. – Вот! Хоть всегда тебя пинай, чтоб драться начал всерьёз, - удовлетворённо сказал Шес и закончил нашу сегодняшнюю тренировку. – На сегодня хватит, идите, отдыхайте, завтра сменим оружие, Фернан снова получит в руки любимый посох, а то меча боится, словно змею в руках держит.

– Не боюсь я его, я просто не люблю такое оружие, - пробудил Фернан, понурив голову.

Через несколько минут мы заняли полюбившиеся нам кресла, стоявшие перед камином. Лемар уже сидел в одном из них, пил травяной отвар из лекарственных трав и ждал нас. Его рана заживала медленно, но его общее самочувствие уже было нормальным. Днём он наблюдал за нашими тренировками и мечтал тоже в них поучаствовать.

– Эрит, я больше не могу, не моё это, - снова начал ныть Фернан, - не получиться сделать из коровы скакуна, хоть убей.

– Ну, так скажем, на корову ты не очень-то и похож, но до скакуна тебе действительно далеко. А если серьёзно, у мастера такой задачи и нет, он просто хочет чтобы ты, да и я тоже, умели хорошо драться любым видом оружия. У тебя вообще-то неплохо получается, так что ты зря ноешь как изнеженная дама.

– Не дама я и не изнежен, я просто устал сдерживать себя, чтобы не ударить магией. Мастер Шес и Ранор это не ты, магия на них подействует.

– Отдохнуть тебе надо несколько дней, иначе точно сорвёшься. Есть одна идея как это сделать, чтобы ещё и не стыдно было ни перед мастером, ни перед Ранором. Мы с Лемаром в одном укромном месте кое-что спрятали, надо бы туда съездить и забрать, со мной поедешь?

– Ты ещё спрашиваешь? С удовольствием! – обрадовался Фер.

– Эй, а я? Вы меня что, здесь оставите? – напомнил о себе Лемар.

– Да, оставим, уж извини, для тебя дорога пока противопоказана. Мы быстро, туда и обратно, думаю дня за четыре, максимум за пять управимся. Пойду с мастером поговорю, думаю, ругаться не будет, - я вышел из комнаты и пошёл к деду.

– Решил, что вам пора уезжать? – он сразу догадался зачем я пришёл, - Лемар долгой дороги не осилит, да и холодно сейчас для того, чтобы куда-то ехать.

– Я не собираюсь сейчас ехать в Каболар к Сатору или Теорону, мне нужно забрать ценный трофей, пока его кто-нибудь не нашёл. Лемар здесь останется, мы вдвоём с Фернаном поедем, через несколько дней вернёмся.

– Сказал бы прямо, что вам передышка нужна, а то придумал тут какой-то трофей.

– Передышка, правда, нужна, но трофей я не придуман, он есть и его нужно забрать.

– Надеюсь он того стоит, чтобы за ним сейчас ехать, - Шес посмотрел мне прямо в глаза и не увидел в них лжи. – Езжайте, только будьте осторожнее, в Тэрнии после войны сейчас много всякого сброда по дорогам бродит.

– Обещаю, что так и поступим, мы можем провианта на несколько дней взять?

– С этим вопросом к Доторе подойдёшь, она выдаст, сколько вам нужно, а сейчас топай отсюда, дай старику отдохнуть.

– Всё нормально, завтра едем, Шес отпустил, - сказал я, вернувшись к друзьям и подумал, - а ведь я барон, наказующий короля Теорона, Неом в конце концов и отпрашиваюсь у старого деда, парадокс. Хотя если подумать ещё, этот дед лично для меня является учителем да и просто авторитетным человеком, отпроситься у него не позорно будет даже королю.

Лемар весь вечер с нами не разговаривал, обиделся, что с собой не берём. Утром он даже с нами не попрощался, всё ещё дулся и в основном на меня. Я не стал ему ещё раз объяснять что, если бы не его ранение он тоже поехал бы с нами. Фернан был в приподнятом настроении, тренировок не будет несколько дней. Дотора выдала нам продуктов из расчёта на неделю, но мы выложили часть, решив, что это слишком много. Дорога туда и обратно займёт максимум четыре дня, зачем нам лишний груз. Ранор подготовил нам коней. Короче говоря, получилось так, что мы в подготовке вроде, как и не участвовали, даже как-то стыдно было это осознавать. Я привык заботиться о себе сам и не важно что барон и за меня это должны слуги делать. За прошедший год бароном себя я так и не почувствовал, остался таким же оболтусом каким и был всю жизнь, правда, стал спокойнее и осторожнее.

Ущелье завалило снегом, по нему пришлось идти, ведя за собой коней, иначе они запросто могли переломать себе ноги. К вечеру добрались до развалин замка и решили, заглянуть внутрь, я хотел забрать себе меч Амоша, так сказать на память.

– Фер, присмотри за моим конём, я быстро, - вручив ему уздечку, я пошёл за мечом. Каково же было моё удивление, когда оказавшись в том зале, где мы сражались с магами, там ничего не нашёл. Там не было ни тел, ни оружия, остались только засохшие пятна крови на полу.

– Фер, не поверишь, но там чисто, словно за нами кто-то прибрал. Отсутствие тел я ещё могу как-то объяснить, звери могли утащить, но оружие? Я хорошо помню, что Ранк не брал оружие магов, взял только лошадей.

– Ранк мог вернуться за оружием и тела забрать, как доказательство того, что Амош мёртв, - предположил Фернан.

– Хорошо, пусть так, пусть труп Амоша будет доказательством, но остальных он зачем забрал? Не логично это как-то, - я почесал затылок, задумавшись над тем, куда делись тела. Мысли были разными, но вывод напрашивался сам собой, их забрал не Ранк, а кто-то другой или же они ожили, то есть превратились в зомби. Спрашивать у Фернана о том, существуют зомби или нет, не стал, не хотел выглядеть идиотом.

– Да какая разница, куда трупы делись, они в любом случае трупы! Мы дальше едем или ты здесь заночевать планируешь? – Фернану эти развалины не нравились, видно было что он чего-то боится и хочет как можно скорее отсюда уехать. Признаваться в страхе он точно бы не стал, я попытался его разговорить и немного припугнуть.

– Хотел здесь, а что, место не плохое, костёр можно прямо внутри развести, камни не горят, пожара опасаться не стоит.

– Лучше доехать до того места, где в прошлый раз вместе с солдатами ночевали, там и дров больше и место приятнее, потому что трупов там не было. Если ты думаешь, что некроманты должны любить трупы то ты сильно ошибаешься, я их не люблю! – вспылил Фернан, заметно нервничая после моего предложения заночевать в развалинах.

– Я пошутил, мне эти развалины тоже не нравятся, просто хотел, узнать чего ты боишься, а ведь ты боишься, верно?

– Да, у меня ощущение что здесь какой-то грязной магией всё пропитано, даже меня пробирает до мурашек. От изменённых магов такой магией тянуло, очень слабо конечно, но я чувствовал и запомнил. Поверь мне на слово, не стоит тут ночевать, нужно как можно дальше отъехать.

Теперь мне было понятно, почему Фернан так нервничает, он боится не каких-то там зомби, если они, конечно, существуют, а магии, которая может превратить его в зверя. С первым изменением себя он худо-бедно смирился, некромант всё-таки тоже человек, но превратиться в зверя – это уже ни в какие ворота не лезет.

– А ведь и я не застрахован на все сто от изменений. Кто знает, насколько я не уязвим, вдруг есть такая сила магии, которой всё равно кого изменять, мага, обычного человека или меня не восприимчивого к магии, - подумал я и по совету Фернана, тоже поспешил убраться от этих развалин как можно скорее и дальше.

Как не спешили, но до того места куда так стремились попасть, мы не доехали, стемнело намного раньше. Нам пришлось заночевать, подобрав первое попавшееся относительно ровное место.

– Здесь ничего плохого не чувствуешь? – спросил я у Фернана. Он, спрыгнув с коня, ходил по поляне кругами.

– Нет, здесь всё чисто, кроме дохлой мыши в норе возле этого камня ничего нет, - он ткнул пальцем показав на большой камень.

– Ну, так скажем, дохлая мышь для нас никакой угрозы не представляет, можем обустраиваться. Ты собирай хворост с этой стороны, а я с этой, дерево рубить не будем, некогда, да и гореть оно плохо будет, мокрое какое-то оно, - я слегка ударил ногой по стволу растущего с краю поляны дерева и с его ветвей посыпались льдинки, показавшиеся мне вначале капельками воды.

Хвороста мы собрали не очень много, но если жечь его экономно, до утра должно было хватить. Небольшой костёр, я бы даже сказал – костерок, тепла давал мало и освещал нашу поляну не полностью. Всё что находилось за пределами поляны, было скрыто темнотой. Фер был мрачен как грозовая туча, подсев ближе к костру грел руки, периодически их растирая.

– Замёрз?

– Руки замёрзли, хворост ледяной коркой был покрыт.

– А хмурый такой почему? Ты же должен быть доволен, тренировок нет?

– Я не хмурый, просто мне как-то неспокойно и это не связано ни со странной магией ни с чем-то другим. Не обращай на меня внимания, моя хандра скоро пройдёт, иногда накатывает на меня и мне в эти моменты выть хочется.

– Вот только выть сейчас не надо, волки подумают, что тут их брата мучают и придут ему на помощь, - пошутил я и увидел, как Фер улыбнулся.

– Да, я и не собирался выть, это просто такое сравнение с моим настроением.

– Ты в нормальное настроение быстрее возвращайся, тебе первым дежурить.

– Почему первым? – удивился он, видимо собираясь, бодрствовать вторую половину ночи, а не первую.

– Потому что я барон, Неом и просто очаровашка, - пояснил я, и мы оба засмеялись. – А если честно, мне всё равно, могу я первую смену отсидеть.

– Нет, лучше всё-таки я первым буду, после сна тяжело потом снова не заснуть.

– Ну, тогда спокойной ночи, - приватизировав оба одеяла, я прилёг на седла, лежавшие в метре от костра. Лежать на них было неудобно, но зато не так холодно, если бы я лежал на земле, подстелив под себя одно одеяло. Засыпал тяжело, не мог найти удобную позу, но всё же заснул. Когда Фернан меня разбудил, небо уже начинало светлеть.

– Почему раньше не разбудил?

– Спать не хочу, да и что-то неспокойно мне, снова это ощущение странной магии появилось.

– Ночью ничего необычного не происходило, звуки какие-то не такие или ещё что?

– Нет, всё было тихо, не считая завывания ветра, сейчас он утих, видимо скоро снег пойдёт.

– Если спать точно не собираешься, давай сделать коней, раньше выйдем, раньше доедем.

Приблизительно часа через два горы остались позади, впереди нас ждал лес с очень сильно петляющей по нему дорогой. Где-то на этой дороге должны лежать трупы солдат короля Эвора. Я ждал, когда они нам попадутся, но их не было. Я даже один раз вернулся назад, чтобы убедиться в том, что их действительно нет там, где они должны были быть. Это место я хорошо помнил, там должно было лежать пять или шесть тел, но сейчас было чисто, даже следов не осталось и это меня насторожило. Если бы их нашли звери, всё равно хоть какие-то следы должны были остаться.

– Фер, есть какие-то мысли, куда они могли деться?

– Ранк мог забрать с собой.

– Почему тогда не забрал тех, кто тогда остался в развалинах?

– Сначала не подумал, а потом уже возвращаться не захотел, забрал тех, что ему на обратном пути попались.

– А трупы магов и этих уродливых зверей тоже забрал? Здесь что-то не так, не к добру это всё, ох не к добру, - сказал я и увидел, бредущего по дороге навстречу нам человека. Шёл он как-то странно, словно был пьян, да и одет был явно не по погоде, слишком легко. Сначала я решил с ним поговорить, вдруг что-то знает о том, куда трупы делись, но подъехав ближе, передумал общаться. Это был зомби, обычный такой зомби, каких показывали в фильмах. Лицо его было синюшным, с правой щеки свисал кусок кожи, а глаза мутные настолько, что зрачков не видно. Увидев нас, он побежал нам навстречу, вот только явно не для того, чтобы поговорить. Его намерения понять было совсем не сложно, он собирался убить нас, потому что в его руках было оружие. Я спрыгнул с коня, чтобы разобраться с ним окончательно, но Фернан попросил его не убивать совсем, а лишь обезвредить.

– Зачем? – спросил я, не понимая, что он с этим зомби потом делать собирается.

– Хочу попробовать понять что это такое.

Зомби оказался сложным противником, я дважды ударил ему в грудь мечом, но он эти удары даже не заметил. Я чуть было не подставился, решив, ударить ему в сердце ещё раз, но вовремя сообразил, что действовать нужно не так. Я стал методично отрубать ему руки и ноги, пока у него не осталось лишь туловище и голова, клацающая зубами пытаясь укусить.

– Вот, получи и распишись, - сказал я, посмотрев на Фернана. Он не влезал в этот бой, наблюдая за ним со стороны.

– Очень интересно, - Фер ходил вокруг того, что осталось от зомби и прощупывал его магией.

– Ну и как, выяснил что-нибудь?

– Кое-что выяснил.

– И?

– Магия в нём есть, но она ему не доступна, она позволяет телу двигаться, а остатки памяти влияют на поведение. Это же тот огненный маг из развалин, неужели не узнал, у него в животе пусто, кишки где-то потерял или просто отрубил, чтобы не мешали.

Я внимательно посмотрел на зомби и тоже признал в нём того мага огня, из-за которого чуть не потерял Лемара.

– Хочешь сказать, он именно нас здесь ждал?

– Вряд ли, для него сейчас все живые - враги, их нужно убить. Я, честно говоря, не поверил своим глазам, когда увидел его, не думал что такое вообще возможно. Я могу управлять чужим мёртвым телом, но как только убираю силу, труп становиться снова просто трупом, а этот ходит и даже пытается сражаться. Магия в нём та самая, которую я почувствовал ещё в развалинах, она чем-то похожа на мою.

Фернан провёл ладонью над зомби, потом ещё раз и удивленно посмотрев на меня, сказал, - моя магия на него почти не действует, я не могу его убить таким способом. Нужно попробовать голову отрубить, в отрубленных конечностях магии нет, да и в туловище её сейчас меньше стало.

– Нет проблем, - одним ударом я снёс голову с плеч зомби.

– Хм, помогло, теперь обычный труп, странной силы я в нём больше не чувствую.

– Если это тот самый маг, где тогда Амош?

– Думаю, тоже где-то бродит и возможно не один, все пропавшие трупы могут ему составлять компанию.

– Если так, нужно быстрее забирать трофей и бежать отсюда без оглядки, с этими мертвяками пусть Эвор разбирается сам, это же территория его королевства.

Запрыгнув в седло, я тронул бока своего коня. Фернан вскоре догнал меня и, поравнявшись, некоторое время ехал молча. Взгляд у него был какой-то испуганный, словно он узнал, что жить ему осталось пару дней.

– Что-то не так? – не выдержал я.

– Всё не так, моя сила близка к той что управляет мертвецами, но я не могу ничего с ними сделать. Если кто-то, какой-то другой маг, сравнит их силу с моей, может подумать, что управляю ими я.

– Здесь нет других магов кроме тебя, можешь не беспокоиться из-за этого.

– Здесь нет, а что, если такие мертвецы появятся ещё где-то, например, там, где я буду находиться? Меня же первым убьют!

– Да, есть такая опасность, вот только не думаю, что ходячих мертвецов настолько много. Даже если предположить, что восстали все кто был в развалинах и на дороге, наберётся с десяток не больше. До Каболара они точно не дойдут, их прибьют раньше. На расстоянии отсюда и до Каболара тебя никто не знает, да и магов тут почему-то нет, сравнивать силу некому.

– Хорошо если так, мне как-то не очень хочется, становиться изгоем и прятаться от всех до конца своих дней.

– Хватит ныть, что за привычку взял, ты некромант или кто? Поехали быстрее, зимой дни короткие, до темноты осталось всего несколько часов, - я пришпорил коня.

Приблизительно через час мы добрались до того невысокого холма, с которого Амош наблюдал за сражением.

– Больше месяца уже прошло, а тела ещё не все убрали, зря они так, зараза какая-нибудь от них пойдёт, - я смотрел на поле, усеянное трупами и на душе, стало тяжело. – Из-за чего погибли все эти люди? Из-за амбиций одного идиота по имени Амош, решившего, что с ним должны поделиться властью, - подумал я и, вздохнув, направил коня к тому холму, с которого мы с Лемаром наблюдали за всем происходящим.

– Смотри! – Фернан остановил меня, показывая на поле. – Там ходит кто-то.

– Солдаты, наверное, собирают оружие или мародёры, деньги нужны всем, оружие и личные вещи можно же продать. Пусть подбирают, это не наше дело.

Вскоре поле сражения осталось далеко позади, мы приближались к реке. Переправиться с берега на берег не составило труда, лёд достаточно окреп, мы не проваливались как в прошлый раз.

– Стемнеет скоро, далеко ещё?

– Почти добрались, вон за тем холмом развалины, там мы и спрятали драгоценный трофей, - я показал вперёд.

– Опять развалины? – настороженно спросил Фернан, намекая на развалины старого замка.

– Да ладно тебе, это маленькие развалины, был когда-то простой дом, сейчас от него осталась половинка одной стены, - успокоил я и, поднявшись на холм, резко остановил коня. То что я увидел, повергло меня в шок. Около развалин разгуливали зомби, штук сорок, не меньше. Людьми их называть уже язык не поворачивался, я их штуками считал, как обычных трупов.

– А ты говорил что их больше нигде нет, что делать будем? – спросил Фернан, сохраняя видимое спокойствие.

– Пока не знаю, надо придумать, как их отсюда отогнать.

– Поздно, нас заметили, - Фернан достал меч, несмотря на то, что недолюбливал это оружие, оно сейчас было гораздо эффективнее его посоха. Мертвецы, увидев нас, оживились и стали наступать всей толпой. Как не удивительно, но они не мешали друг другу, а ещё они поделились на две группы, чтобы попытаться нас окружить.

– Тебе не кажется, что они какие-то уж слишком умные для трупов?

– Кажется, думаю, их кто-то направляет, и я догадываюсь кто. Туда посмотри! – Фернан показал на вершину другого холма. Там находился всадник, наблюдавший за всем происходящим издалека.

– Амош! Чтоб тебя волки съели! Тоже восстал из мёртвых сволочь.

Было желание добраться до него и нашинковать как капусту, потом всё сжечь, а пепел залить бетоном. С желанием пришлось повременить, мертвецы быстро приближались и нужно было принимать решение, бежать или принять бой.

– Да к демону всё! Руби их! – я спрыгнул с коня, уже держа в руках меч и мой цельнометаллический топорик.

– Ты их только близко не подпускай, зубами вцепиться могут, посоветовал Фернан.

– Ну, так скажем, зубы то они об меня пообломают, не по зубам я им.

Бой начали мы, напав на мертвецов из их левой группы. Уже зная, что их кроме как обезглавить не убьёшь, мы старались подрубать им ноги, чтобы можно было добить потом, когда лежать будут все. За десять минут мы уполовинили количество странных зомби и отступили, точнее, отбежали подальше, чтобы немного отдышаться.

– С мёртвыми драться непривычно, они же не умирают, кровь не течёт, да и не кричат они, когда им ногу или руку отрубаешь, - сказал Фернан, тяжело дыша со свистом.

– А не зря Шес тебя заставил тоже учиться, для мертвецов ты уже опасный противник, - пошутил я и снял утеплённую куртку, мне жарко стало. – Всё отдых окончен, они уже здесь. Идите сюда уроды! – я снова напал на них первым, не дожидаясь, когда нас окружат. Мертвецы все были вооружены, но они заметно уступали нам в скорости и через несколько минут, легли все. После того как упал последний зомби, я посмотрел на холм, собираясь разобраться и с Амошем, но его там уже не было, он сбежал.

– Как, ну, вот объясни мне, как они могут мыслить, будучи мёртвыми? – я не понимал, почему рассудок у этих зомби не потерялся полностью, часть осталась. Этой частью и воспользовался Амош, чтобы ими управлять, но что больше всего поражало, то что сам он полностью сохранил свой разум и магию. Он понял, что после его подопечных мы займёмся. Увидев, что мы оказались сильнее, он решил, не испытывать судьбу и сбежал.

– Может, догоним? – предложил Фернан, почувствовав себя великим воином.

– Пусть бежит, его всё равно кто-нибудь прибьёт. Давай этим чурбакам головы снесём, заберём деньги, и домой, заночуем в другом месте.

– Деньги! Ты сказал деньги? Значит, мы сюда ехали, чтобы забрать несчастные несколько монет? – Фернан разозлился, узнав, что за трофей мы тут спрятали.

– Несколько тысяч ты считаешь мелочью? Да, ты у нас оказывается король!

– Сколько-сколько? Ты сказал тысяч!?

– Не знал что ты глухой. За десятью серебряными я бы сюда не поехал.

– Вы где их взяли?

– Трофей, честно захвачен, значит наш.

Спустя час, мы снова были в седле, направляясь обратно к Шесу. Фернан был до сих пор в шоке и не понятно от чего больше, от восставших мертвецов, в которых он раньше не верил, или же от количества денег в мешках. Он ещё не знал, что не во всех мешках монеты серебряные, несколько мешков скрывали в себе золото. Я не стал пока об этом говорить, потом скажу, чтобы Лемар тоже смог насладиться его шокированным выражением лица.

Глава 13

Глава 13

Обратный путь стал сложнее, погода испортилась почти сразу. Сильный снегопад снижал видимость почти до ноля, под толстым слоем выпавшего снега дорогу стало практически невозможно найти. Спустя приблизительно час мучений мы спешились, и какое-то время шли пешком пока окончательно не стемнело. На ночь решили, расположиться в не глубоком овраге, так огонь от нашего костра не будет заметен издалека.

– Да, чтоб тебя! – я в очередной раз содрал кожу с пальцев, пытаясь высечь искру огнивом. – Тысячу раз уже так огонь добывал, а сейчас как назло ничего не получается.

– Дай я попробую, - Фер отобрал у меня огниво, решив, показать, как надо им пользоваться. Через несколько десятков ударов кресалом он первый раз содрал кожу с пальца, а ещё ударов через десять это произошло опять. – Огниво у тебя бракованное, костра не будет, - он вернул мне огниво и втянул замёрзшие руки в рукава. – Оно у меня два месяца искры выдавало стабильно хорошо, видимо отсырело, - я вернулся к занятию по добыванию огня и минут через пять всё-таки добился своего, пучок сухой травы вперемешку с пухом наконец-то загорелся.

– От ветра, от ветра закрывай, травы ещё подложи! – увидев слабенький огонёк, Фернан подбежал ко мне и, упав на колени, накрыл его руками. – Даже не дыши, дай ему окрепнуть!

Через минуту костёр уже пылал, делясь с нами своим теплом. Мы грели озябшие руки и радовались тому, что ночь для нас сегодня уже такой холодной не будет.

– Думаю, пора съесть что-нибудь, - я подтянул к себе сумку и достал из неё кусок солёного сала, пару луковиц и несколько сухарей.

– Поделишься? – спросил Фер.

– А твой мешок где?

– Он остался у развалин, я, когда мешки с деньгами к седлу привязывал, его снял, чтобы не мешал, а потом просто о нём забыл. Когда вспомнил, мы уже далеко были, не возвращаться же за ним из-за пары сухарей и небольшого кусочка вяленого мяса. Нам нужно было экономить провизию, а мы с тобой ели как не в себя. На обратную дорогу оставили слишком мало.

– Конечно, поделюсь, тут нам ещё и на завтрак останется. Завтра к вечеру мы уже дома должны быть, полдня можно и поголодать, ничего с нами не сделается. Держи, - поделив все продукты на четыре части, одну отдал Феру. Ели молча, глядя на огонь, он успокаивал и расслаблял. Ночное дежурство я решил первым отстоять, потому что спать мне совсем не хотелось. В итоге получилось так, что мы оба не спали всю ночь, где-то неподалёку выли волки и от их воя мороз по коже пробирал, ну и мурашки тоже присутствовали, конечно. На рассвете волчий вой сменился звуками волчьей грызни, их вой видимо привлёк оставшихся мертвяков, и они к утру нашли друг друга. То что мы убили не всех восставших, я был уверен, Амош то остался, а рядом ещё и поле сражения находится, там стройматериала для создания зомби хоть отбавляй.

Мы покинули место ночного привала ещё до рассвета, решив, что ещё и с волками нам сейчас связываться совсем не нужно. Кто же знает, что у серых на уме, порвали кого-то на рассвете, аппетит разыгрался, могут решить, что нами пообедать можно.

Снегопад прекратился через час после рассвета, от ослепительно белого снега глазам было больно. Дорогу засыпало так, что найти её мог лишь тот, кто знал, что она тут вообще есть. К счастью мы оба знали, правда, иногда теряли её, уходя либо левее, либо правее, направление удавалось держать, только зная, куда она должна нас вывести. Приблизительно в полдень добрались до ущелья и прежде чем его пройти, остановились на некоторое время, чтобы кони могли отдохнуть.

Ущелье было засыпано снегом почти на высоту моего роста, какнам его пройти, я, честно говоря, не понимал.

– Два часа при прохождении ущелья с таким количеством снега, могут превратиться в десять, а то и в пятнадцать часов, - сказал я, глядя на ущелье.

– Другой дороги всё равно нет, так что, сколько бы времени не потребовалось, идти придётся, - ответил Фернан, проверяя, насколько плотно слежался снег. Он провалился по пояс, пройдя всего лишь около двадцати метров, наст не выдержал даже его веса, что уж говорить о конях, вес которых намного больше нашего.

– Если выбора нет, тогда нечего и глубину сугробов проверять, пробиваться нужно, - запрыгнув в седло, я направил коня прямо на сугроб. Конь послушно шёл вперёд, проваливаясь под снег до стремян, но через триста метров он встал, отказываясь идти дальше.

– Фернан, твой конь по уже пробитой дороге шёл, пусть теперь первым пойдёт!

Мы поменялись местами и продвинулись ещё метров на семьсот, сугробы как выяснилось, не везде были глубокими, местами были не выше колена, для коней это вообще не препятствие после полутора метров.

– Всё привал, иначе мы больше вообще ни на шаг не продвинемся, - Фернан спрыгнул с коня и стал вытаптывать площадку, чтобы можно было отдохнуть в относительно нормальных условиях. Я ему помог и через несколько минут, площадка достаточного размера была готова. От такой непривычной работы мы оба устали, но зато неплохо согрелись.

– До развалин ещё где-то около часа добираться, там нормально отдохнём, внутри снега нет, да и дрова для костра можно найти, много обломков мебели я там ещё в прошлый раз заметил.

– Мы по такой хорошей дороге как эта, можем и за три часа не добраться, а через час уже темно будет, - сказал Фернан и показал на начинающее темнеть небо.

– Значит нужно постараться, дорогу не только кони будут пробивать, но и мы. Всё отдых закончен, идём, - я взял за уздечку своего коня и повёл его за собой, решив, проложить дорогу собственными ногами. Надолго моего энтузиазма не хватило, метров через сто я выдохся.

– Не вариант, пусть с передышками, но конь это конь, влезай в седло, - посоветовал Фернан и первым влез в седло.

О трёх часовой битве с сугробами хотелось забыть навсегда. Мы наконец-то добрались до развалин замка и с облегчением выдохнули. Последний километр шли пешком и силой тянули коней за собой.

– Если здесь есть восставшие мертвецы, я готов умереть, даже сопротивляться не буду, - Фернан упал на колени, оказавшись в зале, где мы когда-то сражались.

– А как же твоё чувство? Ты в прошлый раз почувствовал странную магию здесь, что сейчас, есть она?

Фернан на некоторое время замер, пытаясь почувствовать хоть что-то.

– Пусто, нет тут никакой магии, здесь даже дохлых мышей и тех нет, а это странно.

– Плевать мне на твоих мышей, нужно костёр развести, иначе к утру в сосульки превратимся, мокрые от снега и пота настолько, что одежду можно отжимать. Я за дровами, ты снега в котелок набери, горячая вода только на пользу пойдёт, - взяв топорик и шатаясь от усталости словно пьяный, я пошёл собирать обломки мебели и прочие деревянные куски, оставшиеся здесь с тех времен, когда замок был ещё цел.

За полчаса я нашёл достаточно много больших щепок и широкую полутораметровую доску, это видимо скамейка была. Когда я вернулся к Фернану, он спал, присев на снятое седло. Котелок он даже и не думал снегом наполнять, посчитав что вначале отдых, всё остальное потом. Я разбудил его, когда костёр уже горел, а вода в котелке закипела.

– Просыпайся, пора ужинать! – потряс его за плечо, но он лишь что-то пробурчал мне в ответ, не открывая глаз, сел удобнее, собираясь спать дальше. – Да, проснись же ты! – я спихнул его с седла. Упав, он ударился локтем, после чего сразу проснулся, только в плохом настроении.

– Полегче нельзя было?

– На твоё полегче, ты не просыпался, кипятка хочешь? – к последнему кусочку сала и половинке сухаря, предложил ему кипятка.

– Не откажусь, хоть что-то в желудке появится. Коней надо бы тоже сюда завести, а то мало ли что.

– Сейчас травку доедят, и заведу, я им там от снега небольшой клочок земли очистил, трава мороженная, но есть её можно. Дежурить первым кто будет?

– Я, разумеется, провинился же, не помог, как только присел, так сразу же и заснул.

– Смотри снова не засни, и за конями теперь уже ты проследишь, - сделав пару глотков кипятка, запив им скромный ужин, я прилёг сразу на оба седла, лишив Фернана импровизированного стула.

– Эй, а мне теперь что, теперь стоять всё время?

– Всё время стоять не обязательно, можешь ходить, через два часа разбудишь.

– Просто прекрасно, - услышал я слова возмущения, быстро проваливаясь в глубокий сон.

Когда он меня разбудил, наши кони стояли рядом, а костёр почти погас. Фернан экономил дрова, подкладывая новую порцию почти в погасшие угли. Смена дежурства произошла быстро и молча, как только я встал с сёдел, Фернан сразу же занял их и через несколько секунд захрапел. Подбросив в костёр немного дров, я решил, выйти из развалин, постоять немного на ветру, чтобы окончательно проснуться. Снаружи было почти также темно, как и внутри, дул слабый ветер и что удивительно, было совсем не холодно. Погода улучшилась, словно пожалев нас.

– В хорошую погоду до дома Шеса доберёмся даже быстрее, чем планировали, - подумал я и услышал хруст снега под чьими-то ногами. Я мгновенно присел и осмотрелся. Осматривался минут десять, но никого не увидел, хруста снега тоже больше не повторилось. Словно в засаде просидел ещё минут двадцать, но бесполезно, таинственный гость так и не обнаружился. – Наверное, померещилось, - сказал я вслух и, поднявшись во весь рост, повернулся, собираясь вернуться к костру. Повернувшись, увидел Фернана с посохом в руках, острое лезвие, выпрыгнувшее из его посоха, зловеще сверкнуло при свете местных ночных светил.

– Умри! – крикнул он и сразу же ударил, целясь мне в голову. Я смог уклониться от его удара лишь в последний момент. Промелькнувшая в голове мысль была такой, - «Всё-таки предал», но как оказалось, я ошибся. Фернан бил не в мою голову, а в голову зверя, того самого, которого в этих развалинах убил Ранк. Острая полоска стали с хрустом вошла в глаз этого монстра, после чего он упал, так и не добравшись до моей тушки.

– Как ты узнал? – спросил я, оставаясь лежать на снегу между Фернаном и гориллоподобным монстром.

– Почувствовал, что к нам кто-то или что-то приближается, решил, посмотреть что происходит. Выхожу, а у тебя за спиной этот зверь встаёт, я и ударил.

– Спасибо, если бы не ты я был бы сейчас мёртв.

– Голову ему сам отрубишь?

– Да, ещё и сожгу эту тварь, если дрова найду.

– Как хочешь, я досыпать пойду, - Фернан махнул рукой и ушёл, словно бы это ночное происшествие было для него обыденным делом.

Голову монстру я отрубил сразу же, а вот с сожжением пришлось помучиться, дрова собирал до самого рассвета. Утром, я с удовольствием поджог погребальный костёр и только после того как он разгорелся, мы покинули развалины. Бессонная ночь отняла у меня остатки сил, находясь в седле, изо всех сил пытался не заснуть, но всё равно заснул. Сколько времени проспал не известно, проснулся, когда мы вышли из ущелья. Осмотревшись, понял, что я надёжно привязан к седлу, Фер позаботился, чтобы я не выпал из него.

– Насколько я помню, нам теперь туда, - он показал налево. Он не ошибался, дом Шеса действительно находился в той стороне.

– Развязать не хочешь?

– А зачем, ты так просто отлично смотришься. Я поймал Берсерка! - Фернан выпятил вперёд грудь, - Фернан истребитель монстров и его пленник прославленный барон Волар! Неплохо звучит, да?

– Я не понимаю, когда ты в такую язву успел превратиться? Мы значит его, можно сказать, из магического болота вытащили - академии, воспитали, сделали из него отличного воина, а он? Развязывай, иначе я сейчас сам это сделаю, но тебе потом будет плохо, а возможно что ещё и больно!

Он развязал меня, но не потому что боялся, он знал, что я шучу и сам шутил, пытаясь хоть как-то этим скрасить наше затянувшееся путешествие.

К дому Шеса добрались приблизительно за час до наступления темноты, и оба отказались что либо рассказывать, пока нас не накормят. Лемар знал, что находилось в мешках, но молчал, его интересовало не золото, а то как всё прошло. Судя по нашему виду, было видно что не всё прошло гладко, и он хотел об этом узнать первым. Мастер Шес о содержимом мешков догадался сам и не обрадовался их появлению в своём доме.

– Вы ограбили Эвора? – спросил он, как только мы закончили уничтожать ужин.

– Не мы, его ограбили другие, но они погибли, а мы выжили. Монеты в итоге достались нам, не возвращать же их королю Эвору. Как мы ему докажем, что к смерти его казначея не имеем никакого отношения? Да и не обеднеет он, недосчитавшись несколько монет.

– Несколько тысяч серебром и золотом это, по-твоему, несколько? – переспросил Шес, после чего Фер чуть не упал со стула.

– Там что и золотые есть? – спросил он удивленно, и я наконец-то насладился зрелищем – «Обалдевший некромант». Лемару выражение его лица тоже очень понравилось, держась за живот, он смеялся над ним минут десять.

Чуть позже мы рассказали Шесу обо всём, что с нами произошло. В появление восставших мертвецов он не совсем поверил, я это по его взгляду понял, да и по уточняющим вопросам тоже. Он пытался нас убедить в том, что это были обычные люди, только худые, израненные и одетые в лохмотья.

– Вы когда-нибудь видели старого и больного волка после неудачной охоты на кабана? Он тоже выглядит ничуть не лучше трёхдневного трупа. Шерсть клочками, местами кожа с запёкшейся кровью свисает, тело гниёт ещё при жизни, да и ходит он пошатываясь. Думаю, вы именно таких людей и встретили, но Сатору об этом всё-таки расскажите на всякий случай, - посоветовал он и наконец-то отправил нас спать, заявив, что утром во дворе нас будет ждать Ранор.

– Отдых закончен, - я сочувственно по-дружески похлопал Фернана по плечу, - тренировка по расписанию.

– Знаешь, а я совсем даже не против, продолжить занятия, встреча с мертвецами заставила пересмотреть отношение к оружию в целом. Встретив их, меч или топор вместо посоха помогут мне выжить.

– Вот! Дошло до тебя наконец-то, что твой посох не настолько хорош! – я поднял вверх палец. – Лемар, ты на занятия завтра придёшь?

– Если только посмотреть, рука ещё плохо поднимается. Мастер Шес говорит, что после такой раны должно пройти не меньше чем полгода, прежде чем всё восстановится.

– Мастера слушать надо, он зря говорить не будет, - я снял сапоги и прилёг на кровать, - домой приедем, там быстрее всё заживёт, дома ведь и стены тоже лечат и вообще, - что было дальше не помню, я, кажется, больше ничего не успел сказать, заснул мгновенно.

В гостях у старого мастера мы пробыли ещё десять дней. Все эти дни Фернан учился, я бы сказал, с каким-то остервенением, не жалея себя. Встреча с ходячими мертвецами сильно повлияла на его уверенность в том, что магия всегда сильнее меча.

– Погода вроде бы установилась отличная, нам пора возвращаться, - предложил я.

– Лемар, дорогу до Каболара осилишь?

– Осилю, но почему до Каболара, ты меня что, собираешься там оставить?

– С чего ты взял? Просто мы там сделаем передышку на пару дней, потом домой в Волар. Фернан давно мечтает там побывать, может и жить останется, да? – я посмотрел на нашего сегодня какого-то уж слишком сильно задумчивого мага.

– Я с вами не поеду, я здесь остаюсь, - огорошил он нас.

– Не понял? – удивился я. Лемар тоже был удивлён, его отказу ехать с нами не меньше меня.

– Я теперь некромант, меня будут либо бояться, либо пытаться убить. Прятаться не хочу и не буду, а убивать всех, кто хочет убить меня, это тоже не выход. Поживу у Шеса, мне ещё есть чему у него поучиться. Кто знает, может, еще встретимся когда-нибудь, очень надеюсь что не врагами.

– Фер, мой друг врагом мне стать не может, я даже думать об этом не хочу. Подумай ещё, время есть, уезжаем завтра утром.

– Я думал несколько дней, я так решил и решения этого не изменю.

– Твой выбор, но знай, я буду рад, если ты приедешь ко мне. Захочешь остаться, выделю любой дом, на какой покажешь.

– А если я на твой замок покажу?

– Старый ещё могу отдать, а на новый даже не покушайся, самому нужен, к тому же я его ещё даже не видел, надеюсь, он не хуже старого.

– Я пошутил, не надо мне ничего, по крайней мере даром, а за приглашение спасибо.

На рассвете мы попрощались со всеми жителями маленького замка. Я ещё раз предложил всем остающимся переехать ко мне в Волар на постоянное место жительства, но никто из них не согласился. Шес сказал, что это его дом и он его не бросит, а Ранор и Дотора не поедут потому, что привыкли жить здесь, да и Шеса они одного не оставят. Фернан снова отказался ехать с нами, подтвердив своё решение остаться здесь и учиться дальше.

– Даже как-то и уезжать не хочется, мне понравилось жить у старого мастера, - признался Лемар время от времени посматривая назад.

– Мне тоже, но есть и другие люди, которым мы нужны не меньше чем Шесу. О старике есть, кому позаботиться, а Фернан может в случае защитит своей магией. Пусть даже против мертвецов не как маг, а как неплохой воин уж точно. Живым противникам с ним лучше вообще не сталкиваться, сам знаешь, что от них потом останется, если он магией ударит.

– Мне уже его не хватает, я привык к нему, - Лемар снова обернулся, посмотрев на дом мастера, но его уже не было видно, за час мы отъехали достаточно далеко.

Дорога до Каболара заняла шесть дней, зима это не лето, дороги скрыты снегом, повернул чуть не туда, ушёл в сторону, одним словом блуждая много времени потеряли. В вечерних сумерках и с большого расстояния столица Данрока выглядела каким-то большим грязным пятном на фоне белого снега. Над городом висело облако из дыма, люди не жалели дров, чтобы обогреть свои дома. Перед тем как въехать в город, спрятали всё трофейное серебро и золото, оставив, разумеется, немного на мелкие расходы.

Стражники, у городских ворот кутаясь в шкуры, выглядели как-то не пристойно, словно городские нищие пытающиеся согреться хоть как-то.

– Что, холодно? – спросил я у стражника и вместо платы за въезд, показывая кольцо выданное графом.

– Да, не лето уж точно, печь разрешают топить только на ночь, а днём согревайся, как хочешь, - пожаловался стражник.

– Это почему, дров что ли не хватает?

– Не хватает, дровосеки не успевают их подвозить, то что привозят, всё сразу же скупают влиятельные горожане. Нам достаётся совсем немного, но чтобы хотя бы спать в тепле, хватает.

– Не подскажешь, граф Катнар сейчас в Каболаре находится или уехал куда-то?

– Вот чего не знаю, того не знаю, через эти ворота не проезжал, - ответил стражник и мы наконец-то въехали в город.

– Почти стемнело, надо комнату сначала найти, а потом и к Катнару на приём можно отправиться, - предложил я.

– Мне обязательно с тобой к нему ехать?

– Вообще-то нет, а что?

– Плечо ноет, видимо от холода, сегодня намного холоднее, чем вчера.

– Я один съезжу, сейчас найдём комнату, отогреешься, глядишь, и болеть перестанет.

Комнату нашли быстро, попавшийся нам торговец всякой мелочью предложил поселиться у него и запросил совсем недорого по столичным меркам. За две серебряные монеты он нам предоставил просторную комнату с небольшим камином, завтраком и ужином на два дня. Оставив Лемара отогреваться, я отправился к графу пешком, до здания, где находился его рабочий кабинет, было рукой подать, всего каких-то три квартала. Даже при свете фонарей город был мрачен, пахло дымом, из-за холода людей на улицах было немного. Я шёл, обдумывая, что буду говорить графу, с чего начать и о чём не упоминать совсем. О деньгах говорить точно не стоит, о себе тоже надо позаботиться, баронство нужно на что-то развивать. Если спросит о Фернане, что говорить? Сказать ему, что он уже не маг воздуха, а некромант?

– Эй! – меня кто-то окликнул. Я обернулся и тут же получил сильный удар по голове чем-то тяжёлым. Сознание куда-то улетело мгновенно, я даже не запомнил не только лицо напавшего на меня человека, я не запомнил, как упал. Очнулся от того, что меня кто-то не сильно пинал.

– Эй, пьянь! Поднимайся! – голос был грубый и какой-то сиплый. Открыв один глаз, второй заплыл после удара, увидел окованные носки сапог. За подлый удар должны были ответить и я, схватив человека за ноги, резко дёрнул их на себя. Человек, разумеется, упал, но после этого второй человек, стоявший вне поля моего зрения, снова ударил меня по голове, только теперь по затылку. Сознание вновь улетело в неведомые дали и вернулось на этот раз не так быстро, видимо не раньше чем через час. Вернулось оно с сильной головной болью, а также болью в рёбрах и с цепями на руках и ногах. В том помещении, где я сейчас находился, было темно, но я смог своим одним зрячим глазом осмотреться и понять где я. Я находился в тюрьме или каком-то помещении сильно похожем на тюремную камеру со всеми полагающимися атрибутами. Кольца, закреплённые к стене, говорили о том, что к ним могут приковать. К счастью я пока был только в цепях и имел некоторую способность к перемещению, в пределах тюремной камеры, конечно же. Решётка из толстых железных прутьев вместо двери, надёжно перекрывала выход и о побеге можно было даже не думать. Окна не было совсем, тусклый свет проникал в камеру из коридора, судя по всему длинного. Напротив моей новой «комнаты с минимальными удобствами» находилась точно такая же и она тоже была занята. Человек там был прикован к стене и сейчас жалостью смотрел на меня.

– Отсюда живыми никто не выходит, не умрёшь сам, тебе помогут. Каждому отведено определённое время на жизнь, сколько отвели тебе, не знаю, а моё время видимо подходит к концу, за последние три дня мне кроме трёх кружек воды ничего не дали. Даже заплесневевших сухарей как обычно не бросили, а на одной воде долго не проживёшь.

Голос у человека был слабый, но я его хорошо слышал, нас отделяло не больше пары метров.

– Как давно я здесь?

– А кто же его знает, здесь всегда ночь, может два часа, а может и день. Чтобы сохранить силы, приходится больше спать.

– Это городская тюрьма?

– Она самая, говорят её из окон верхнего этажа королевского дворца хорошо видно. Король, наверное, часто любуется на неё и радуется.

– Чему?

– Как это чему, чем меньше бунтовщиков, тем дольше он просидит на своём троне.

– А ты что бунтовщик?

– Да, какой из меня бунтовщик, я дровосек. Повздорил с одним местным богатеем, дал ему в зубы за то, что он за дрова заплатить отказался и вот теперь здесь. А ты за что сюда?

– Не знаю, шёл по улице, мне кто-то дал по голове, когда очнулся, дали ещё раз, второй раз очнулся уже здесь.

– А до этого ни с кем не ругался?

– Да, я только в город въехал, не успел ещё.

– Эй, ну-ка заткнулись оба, - в коридоре между наших камер появился тюремщик, здоровенный мужик с большой дубиной в руках.

– Любезный, а не могли бы вы, сообщить его сиятельству графу Катнару, что я хочу с ним поговорить, мне есть что ему рассказать, - попросил я очень вежливо.

– Может тебе сюда ещё бочку вина подкатить и пару продажных девок привести?

– Нет, мне только граф нужен.

– Заткнись, я сказал! – тюремщик со всей силы ударил окованной железом дубиной по решётке. От удара решётка несколько секунд вибрировала, а с потолка посыпался песок и мелкие камешки. Я замолчал, поняв бесперспективность просьбы встречи с графом. Тюремщик вскоре ушел, добившись тишины в тюрьме, а я стал думать, как отсюда выбраться. За несколько часов так ничего и не придумав, решил по примеру заключённого в камере напротив, поспать, чтобы силы понапрасну не тратить. Только задремал, послышались громкие голоса.

– Где он, мать вашу! Я сейчас вас самих всех на цепь посажу как собак!

– Ваше сиятельство, ну, откуда же нам было знать что это барон Волар? С виду обычный пьяница, только одет немного приличнее, - оправдывался кто-то.

– А спросить вы у него не догадались или не захотели?

Шаги стали слышны лучше, а через несколько секунд в тюремную камеру ворвался яркий свет аж сразу от пяти масляных фонарей.

– Доброе утро ваше сиятельство, или добрый вечер, если не утро, - поздоровался я с вошедшим в камеру графом.

– Сейчас полдень, - граф кивком приказал снять с меня цепи.

– Если бы ко мне не пришёл Лемар, я бы никогда и не узнал что ты здесь. Лекарь нужен?

– Обойдусь как-нибудь без него, кости вроде бы целы, а синяки сами сойдут.

– Всё равно лекаря позову, пусть хоть какую-то примочку тебе сотворит, на тебя же сейчас смотреть страшно, а тебе вечером ещё и с Теороном нужно поговорить. Он, правда, пока ещё не знает, что его друг сидит у него в тюрьме, - граф посмотрел на присевшего от страха начальника тюрьмы, - но скоро узнает, что ты и тут уже успел побывать. Как ты всё успеваешь, я, честно говоря, не пойму, мне бы твои способности, а то совсем ничего не успеваю. Идём, там Лемар, наверное, уже всех охранников мордой в грязь уложил, порядок наводит по моей просьбе. Распоясались тут бездельники! – граф снова посмотрел на начальника тюрьмы. Начальник был невысокого роста, уже не молодой, на вид ему было лет около пятидесяти, увидев взгляд графа, он присел ещё ниже и побледнел.

– Ваше сиятельство, мы работаем не покладая рук, строго следим за тем, чтобы никто не сбежал, - стал оправдываться он.

– Молчать! Я с тобой потом разберусь.

Когда мы вышли во двор там никого кроме Лемара не было, этому даже сам граф удивился, его личная охрана тоже должна была здесь быть.

– Где мои люди? – спросил граф начиная злиться почему-то на Лемара.

– Там! – Лемар показал на казарму, где жили тюремные охранники, - проводят воспитательные беседы.

Со стороны казармы доносились крики и громкая ругань вперемешку с хлёсткими ударами.

– Надеюсь, там сейчас никого не убивают, - граф успокоился, поняв, что его охрана не нарушила его главный приказ - не покидать тюремный двор. С нашим появлением охранники графа прекратили воспитательные беседы и оставили слегка побитых тюремщиков в покое.

– Вы сами ваше сиятельство разрешили мне, отдать охранниками один приказ, любой, на мой выбор, - оправдался Лемар.

– Видимо я погорячился с этим, впредь буду осмотрительнее, а то так можно и до смены власти доиграться, - граф улыбнулся, поняв, что ничего критического не произошло, а несколько десятков синяков на лицах охранников тюрьмы им только на пользу пойдут.

– Ваше сиятельство, в тюрьме много невиновных, стражники хватают всех подряд не выясняя, прикажите освободить.

– Я дам указание, чтобы проверили всех ещё раз.

Возле тюремных ворот стояла карета с гербом графа, в неё мы втроём и сели.

– Думал, тебя придётся перевозить, - пояснил граф наличие кареты. Передвигаться в этом, как говорил граф «деревянном ящике» он не любил, но иногда всё-таки пользовался этим видом транспорта.

– Лемар сказал, что у тебя для меня и Теорона есть очень важная информация?

– Да, есть, и её довольно много, - я подтвердил, но говорить в карете не стал, показав жестом, что вокруг слишком много ушей. Граф, конечно, был уверен в преданности своих охранников, но согласился подождать и выслушать меня в своём кабинете.

В кабинете второго по значимости человека королевства графа Катнара было тепло, слуги не жалели дефицитных дров на отопление. Я сразу снял и выбросил в коридор свою утеплённую, грязную, порванную в нескольких местах и пахнущую мочой куртку. Дышать всем сразу стало легче, граф даже одобрительно кивнул, признав, что я правильно сделал.

– Ну, что, убили вы мага разума?

– Один раз да, второй нет.

– То есть, как это, один раз убили, а второй нет? Вы его первый раз просто ранили что ли? – не понял граф, начиная закипать как чайник на плите. Происходящие сейчас в королевстве события его сильно раздражали, а моё непонятное изложение только добавило масла в огонь.

– Чтобы вам было проще понять, я расскажу, как всё было с момента нашего появления на территории Тэрнии.

– Только без всяких там ненужных подробностей, только важную информацию, - приказал граф.

Мой рассказ занял полчаса, граф периодически уточнял, правильно ли он понял, то что я ему говорил. Информации я ему выдал вагон и маленькую тележку, он после долго сидел и молчал, переваривая всё, что я сказал.

– Надеюсь, всё что я сейчас услышал, правда? – спросил он, глядя на меня так, словно я его сейчас пытался обмануть.

– Мне нет смысла врать, мы все в опасности, вопрос заключается лишь в том, когда эта напасть дойдёт до нас, - ответил я, не отводя взгляда. Рядом за стеной кто-то чихнул, слышно было так, словно этот кто-то сидел с нами за одним столом.

– Писарь мой простудился, - пояснил граф, признавшись, что за фальшивой стеной сидит его человек. Нас оказывается, сейчас не только подслушивали, а ещё и записывали всё, что я говорил. Мне было всё равно теперь, я выполнил поставленную задачу и говорил лишь с графом, вся прослушка уже на его совести. – За лекарем я уже отправил, скоро придёт и приведёт твоё лицо в относительно нормальное состояние. Чистую одежду вам тоже принесут, сейчас пойдёте и помоетесь, оба, - он посмотрел на Лемара, видимо решив, что плохо пахнет и от него тоже.

– Я бы ещё и съел что-нибудь, - намекнул я, так как уже не помнил, когда последний раз мой желудок что-то получал.

– Слуги и об этом позаботятся. Бонар! – позвал он охранника находившегося в коридоре. – Проводи и проследи, чтобы им предоставили всё необходимое.

– Будет сделано ваше сиятельство, что-то ещё?

– Распорядись, чтобы коня подготовили, я еду к королю.

Слуга и охранник в одном лице, подтвердил кивком, что приказ услышал и, дождавшись, когда мы выйдем из кабинета, передал нас в руки другого слуги, судя по всему немого, потому что общался он с нами исключительно с помощью жестов.

Через час, отмытые и переодетые мы сидели на графской кухне и запихивали в себя всё, что перед нами было выставлено поваром. Обожраться не успели, точнее я не успел, потому что пришёл лекарь. Почти час он мазал моё лицо и тело всякой гадостью, вонючей и не очень, пытаясь добиться желаемого результата. Поставленную задачу он выполнил процентов на восемьдесят, синяки и припухлости с лица и тела он убрал, но вот ссадины были ещё видны. С ними он не смог ничего сделать, даже магию пытался применить, но безуспешно, не знал видимо, что она на меня не действует.

Ещё через час, другой слуга графа принёс мой меч и топорик.

– Оружие мы нашли, у вас при себе было ещё что-то ценное?

– Кольцо королевского наказующего, я хранил его во внутреннем кармане, оно тоже пропало.

– Не беда, его сиятельство выдаст другое, кольца прежнего образца отменены, сейчас они выглядят иначе, и получите вы их два, Лемару тоже будет выдано, только без права казнить. Король высоко оценивает преданность некоторых его подданных, - слуга поклонился и ушёл.

– Кольцо? Мне??? – Лемар был в замешательстве, не понимая, зачем оно ему.

– Пусть лучше будет, когда-нибудь может и пригодится. Слушай, пока нас на время оставили в покое, предлагаю немного вздремнуть, - предложил я. В тюрьме не очень-то и поспишь, а потеря сознания, это вообще не сон, отдыха не приносит.

– Спи, я не хочу, я лучше почитаю что-нибудь, смотри, сколько тут книг, - он показал на изящную этажерку с несколькими десятками книг.

– Как хочешь, удачи тебе в этом не лёгком деле, - пожелал я ему и сидя в кресле, попытался заснуть, как не удивительно, у меня получилось, причём быстро.

Глава 14

Глава 14

– Просыпайся, граф приехал, - Лемар тряс меня, ухватившись за плечо.

– Граф, какой граф? – спросонья я не сразу вспомнил, где сейчас нахожусь. – А, точно, граф, долго я спал?

– Долго, уже поздний вечер. Ужинать будешь?

– Конечно, я голоден как волк.

Граф позвал нас к себе в кабинет не сразу, а через час. Вид у него был какой-то помятый, словно он спал в карете, пока возвращался из королевского дворца.

– Я разговаривал с Теороном, он хочет ещё раз всё услышать от тебя, у него есть вопросы. Едем прямо сейчас, там нормальную одежду выдадут.

Дорога во дворец была скучной, граф спал, а в окно смотреть было бессмысленно, ночь была тёмная, снова падал снег. Королевский дворец тоже выглядел как-то мрачно, пара факелов у парадного крыльца и свет в нескольких окнах, вот и всё освещение. Коридоры дворца не освещались, нас сопровождал королевский слуга с парой свечей в канделябре. Теорон ждал нас в своём кабинете, что-то читал, когда мы вошли.

– Здравствуйте ваше величество! – поздоровались мы и склонили головы.

– А, вот и наши охотники на магов! Входите, не стесняйтесь, - Теорон улыбнулся и подошёл к нам. То что произошло после, для нас с Лемаром стало событием, на которое не понятно как нужно было реагировать. Теорон обнял нас обоих одновременно, а Лемару потом ещё и волосы взъерошил. – Я рад видеть вас живыми, - признался он, и я подумал, что наш король тоже ведь человек, ему не чужды простые потребности, на данный момент потребность в друзьях, и не важно какого они сословия. Нас он считал друзьями, мы, точнее я, тоже его считал другом, но я ни на секунду не забывал, что он всё-таки король и дружить с ним нужно аккуратно.

– Проходите, проходите, - он протолкнул нас вглубь своего кабинета, - Сатор мне уже рассказал о ваших приключениях, но я хочу ещё раз услышать, но уже от непосредственных участников. Жаль мне нельзя с вами покататься по королевству без всякой свиты, я сейчас уже скучаю по тем временам, когда я не был королём. Шёл куда хотел, делал, что хотел, а тут, - он посмотрел на графа. Граф в ответ пожал плечами, как бы говоря – короля нужно охранять, так что о таких прогулках можно смело забыть. – Присаживайтесь, горячий напиток из трав сейчас принесут. До утра времени ещё много, так что можешь, рассказывать с подробностями, мелочи иногда тоже очень важны.

Рассказ мне пришлось начать вообще чуть ли не с того момента, когда мы в прошлый раз выехали из дворца. Теорон просто потребовал от меня даже таких подробностей, ему всё было интересно. Теперь я в рассказе уже не смог обойти такое событие, как изменение силы у Фернана. Граф был зол на меня за утаивание такой информации при рассказе ему, пришлось, признаться в том, что не хотел выдавать друга, так как он может стать изгоем. Теорон немного подумав, признал что настоящий друг именно так как я и должен был поступить, сгладив этим назревающий конфликт с Катнаром. Ближе к концу рассказа я всё-таки и от короля скрыл наличие денег в трофее, который мы не захотели оставлять, сказал что там было оружие и его к нашему появлению уже утащили мертвецы. Лемар зная правду, промолчал, понимая, что эти деньги пойдут на развитие баронства, в котором ему предстоит прожить до конца своих дней.

– Честно говоря, я пока не знаю, что нам с появившимся у нас некромантом делать, - сказал Теорон, узнав, что Фернан остался у мастера Шеса. – Я понимаю, что он не будет действовать против нас, но как убедить в этом других подданных? У людей стойкая неприязнь к магии этого направления, даже у магов, хоть они и должны понимать, что не направление магии опасно, а сам маг.

– Пусть пока у мастера поживёт, потом что-нибудь придумаем, - граф отмахнулся от проблемы с Фернаном, ведь он не его друг, граф его вообще в глаза никогда не видел. Если бы он сейчас узнал, насколько стал сильным в магическом смысле наш Фернан, он бы от него уже не отмахнулся. Я даже порадовался тому, что умолчал о силе Фернана, может, проживёт дольше.

В кабинете короля Теорона мы пробыли до рассвета, после чего нас с Лемаром отдали в руки портного. Портной Бьер увидев меня, обрадовался, видимо я ему чем-то понравился ещё с прошлой нашей встречи.

– У вас прекрасная мужская фигура молодой человек, ни капли жира, широкие плечи, крепкие мышцы. Шить на вас одно удовольствие, а то постоянно приходится выслушивать пожелания скрыть объёмный живот или ещё что-то в этом роде. Вкус не поменялся, всё также должно быть не слишком вызывающе?

– Совершенно верно господин Бьер, всё должно быть именно так, - подтвердил я, – и моему помощнику тоже, - я показал на Лемара.

– Не беспокойтесь, я это учту, - Бьер быстро снял с нас мерки и сверил их со старыми мерками, которые сохранил с прошлого раза. – Вы молодой человек за короткий промежуток времени заметно нарастили мышцы, старые выкройки придётся выбросить, а жаль, с ними получилось бы быстрее. К вечеру ваши костюмы будут готовы, а то как же вы в таком виде на королевский ужин пойдёте.

– Какой ещё ужин? – удивился я, ведь нас туда никто не приглашал.

– Обычный ужин, я так понимаю, с Теороном вы уже поговорили, а вот с его невестой пока нет. Принцесса Милора согласилась стать женой нашего короля, свадьба назначена на конец лета, а вам что не сказали?

– Нет, забыли, наверное, а во сколько ужин?

– Точно не знаю, но мне нужно поторопиться с выполнением этого заказа.

– Бьер, сколько я буду вам должен за костюмы?

– Ни сколько, это за счёт короля, - Бьер улыбнулся и ушёл.

– Лемар, как думаешь, принцесса уже знает, что Амош её незаконнорожденный брат?

– Нашел, у кого спросить.

– Ладно, как всегда, действовать будем исходя из обстановки и настроения за столом. Пошли, поищем комнату, где можно вздремнуть, а то у меня уже глаза слипаются.

– У меня тоже, может, на кухне вздремнём, заодно и пообедать сможем? – предложил Лемар, и мы пошли искать дворцовую кухню.

На кухню нас не пустили и не важно, что меня все дворцовые слуги знали в лицо. Узнав, зачем мы сюда пришли, главный повар смеялся минут пятнадцать, после чего отправил нас в свою комнату, сказав, что до вечера нас там точно никто не побеспокоит, просто никому в голову не придёт нас там искать.

Комната главного повара оказалась на удивление совсем небольшой, но уютной. Я занял кровать, а Лемар оккупировал диван, заснули оба за считанные секунды.

– Ваша милость, просыпайтесь, вас ищет Бьер, - слуга не сильно, но настойчиво тряс меня за плечи.

– Бьер? А, да, точно, костюмы видимо, уже готовы, - я сел на кровати и растёр лицо, чтобы избавиться от остатков сна. Снился мне полный бред, я вёл в бой против армии мертвецов армию магов. – Съесть принесёшь чего-нибудь, а то на ужин жутко голодным идти не хочется, туда же не есть приглашают, а поговорить? – попросил я.

– Сейчас принесу, только вы тут не сильно задерживайтесь, ужин начнётся приблизительно через час, - предупредил слуга. Вернулся он минут через десять, держа в руках большую тарелку с кусками тушёного мяса на ней. – Поторопитесь, Бьер уже лично ходит по дворцу в поиске вас.

Мясо было заброшено в наши желудки за несколько секунд, мы его вкуса даже толком почувствовать не успели. Как только вышли из комнаты, нос к носу столкнулись с портным.

– Вот вы где, ну нельзя же так относиться к делу, вам же ещё переодеться нужно, а времени на это почти не осталось. Идите за мной, только не отставайте, - сказал Бьер и так припустил по коридору, что нам пришлось, чуть ли не бежать, чтобы не отстать от него. До его дворцового ателье, добежали минут за пять, ещё десять минут ушло на переодевание и пять минут на то, чтобы добраться до малого зала. В этом зале и должен был состояться ужин, на который нас так никто и не пригласил. Идти без приглашения было как-то некрасиво, поэтому мы подошли к окну в коридоре и, глядя на заснеженный сад, стали ждать, когда нас хоть кто-то пригласит. Ждали не долго, граф Катнар подойдя к нам, тихо сказал.

– Вас что дважды нужно приглашать?

– Так ведь нас и один раз не приглашали, - пояснил я наше стояние у окна.

– Разве? – граф задумался на некоторое время, - я видимо забыл сказать, дел слишком много, голова уже просто ничего не соображает. Идите за мной, мы должны быть в зале, когда туда Теорон придёт. – На ужине будут присутствовать ещё несколько человек, так что лишнего не говорить, всё что вы вчера нам рассказали, это секретная информация. Всё поняли?

– Поняли! – одновременно сказали мы.

Когда мы наконец-то вошли, в зале уже находились; жена и сын графа, его сестра и племянница, барон Логран Маторок с сыном и ещё один барон имени которого я не помнил.

– Добрый вечер! – поздоровался я, слегка поклонившись всем присутствующим.

– А вот и наш знаменитый барон Волар! – воскликнул Маторок. – Ходят слухи, что в вашем баронстве вместо собак волки по улицам бегают?

– Врут, нет у нас улиц, - отшутился я.

– Да, точно, забыл, у вас же там и городов-то нет, какие уж тут улицы, - Маторок стал хамить мне, его видимо просто бесило то, что баронство Волар стало самым большим в королевстве.

– Это дело времени, будут у нас и города с улицами, и волки по ним тоже будут ходить, - ответил я и в этот момент в зал вошёл Теорон, держа под руку Милору, принцессу Тэрнии. После приветствий короля и принцессы, нам было предложено присесть к столу. Принцесса Милора выглядела счастливой девушкой и влюблённой в Теорона по уши.

Ужин оказался просто ужином, без разговоров о политике, нас пригласили на него как хозяев самых больших баронств в королевстве. Приглашённые вели себя скованно и Теорон, чтобы снять некоторую напряжённость за столом, попросил каждого из баронов, рассказать коротко о том, что нового произошло за последнее время на окраинах его королевства. Рассказывать первым стал Маторок, так как Теорон предлагая рассказать, посмотрел на него.

Рассказ старого интригана можно сказать был ни о чём, он пытался шутить и говорил о каких-то уж совсем не значимых событиях. Слушать его было скучно, граф чуть не заснул, слушая его пустую болтовню.

Вторым рассказчиком стал барон Дарнер (я наконец-то вспомнил его имя), его рассказ был вообще похож на доклад директора горнодобывающего комбината. Его баронство в основном занималось добычей железной руды. Он жаловался на то, что жила иссякла, поэтому в этом году он не смог обеспечить королевство необходимым количеством железа. Слушать стало скучно не только графу, но и вообще всем, принцесса так уже просто стала засыпать от его монотонной речи.

Когда он наконец-то закончил свой рассказ-доклад, пришла моя очередь говорить. Я не знал что сказать, ведь я приехал не из Волара и что там сейчас твориться, представления не имею. Меня спасла принцесса, но её просьба поставила меня в затруднительное положение.

– Господин Волар, насколько я знаю, вы только что прибыли из Тэрнии, расскажите что там нового, как себя чувствует мой отец?

– Ваше величество, хочу вас заверить в том, что королевство Тэрния никуда не делось, а ваш отец жив и здоров. Письма от него я не привёз, потому что он сам планирует приехать сюда после того, как растает снег, - соврал я и увидел, как у графа открывается рот от удивления, - если, конечно, его не задержат какие-нибудь неотложные дела, - добавил я, после чего граф наконец-то понял, что я сейчас нагло всех обманываю. Принцесса тоже была девушка не глупая, она прекрасно знала о том, что происходит у неё дома и моё враньё выслушала с улыбкой. Поняв, что врать мне официально разрешили, я продолжил так сказать «гнать пургу». Рассказал, как мы сражались с разбойниками, промышляющими у границы и о том, как помогали солдатам ловить шпионов, но не признался, что ловили мы самих себя. Граф и король знали правду, но мою новую и лживую интерпретацию слушали сейчас с большим интересом. Новая версия рассказа сильно отличалась от настоящей и была более захватывающей и что самое главное, очень красочно поданной. Потом я хвалил столицу Тэрнии, город, который мне вообще не понравился, но я его хвалил за интересную (а если честно то убогую) архитектуру. Врал я не меньше часа и меня слушали все, не перебивая и чуть ли не с открытыми ртами.

– У вас очень интересная жизнь господин Волар, - сказала сестра графа после того, как я наконец-то заткнулся.

– Да, вот только от приключений тоже можно устать, хочется иногда просто некоторое время посидеть дома, - ответил я, не зная как ответить иначе. Её дочь Амелия, племянница графа, во время моего рассказа смотрела на меня с каким-то презрением. Ей видимо чем-то не понравился мой рассказ, а может быть ей просто я не нравился. Я не мог понять причины такой неприязни, ведь я вроде бы ничего плохого ей не делал. Видеть такое отношение к себе, было слегка обидно, но я сделал вид, что её взгляда не заметил. Всё остальное в ее поведении было вполне пристойно до тех пор, пока её мать не намекнула о том, что дочери пора бы уже задуматься о будущем и выйти замуж. Барон Маторок после её слов многозначительно посмотрел на своего сына.

– У меня есть на примете один достойный человек, - сказал он. Немолодой уже Тарон выпрямил спину и втянул живот, чтобы выглядеть стройнее.

– Прошу меня извинить ваше величество, мне необходимо выйти, - Амелия резко встала из-за стола и быстро вышла из зала. Граф лишь покачал головой, не одобряя поведение племянницы и попытку сестры прямо сейчас найти ей мужа. Сын Маторока был бы отличным мужем для Амелии по её мнению и не важно, что он старше её вдвое, главное что он богат. После того как девушка вышла, разговор за столом поменял направление. Говорили о плохой погоде, слишком холодной зиме, которая не нравилась никому, кроме меня. К зиме я относился как к обычному времени года, ну, и что, что лежит снег и холодно, в этом тоже есть свои плюсы. Моего мнения никто не услышал, до меня дело не дошло, разговор снова поменял направление.

Приблизительно через час ужин с королём закончился и гости, пожелав долгих лет жизни его величеству и будущей её величеству, стали расходиться. Мы с Лемаром, за всё время ужина он вообще не сказал ни слова, тоже решили, откланяться, но нас не отпустили. Не отпустила нас принцесса Милора, она хотела поговорить с нами с глазу на глаз. Теорон отнёсся к этому спокойно, видимо уже знал, о чём она будет нас спрашивать. Вместе с ней мы перешли в другую комнату, где и подверглись короткому допросу.

– Эрит, мой отец жив или нет?

– Когда мы его видели, к сожалению издалека, был жив, насколько здоров, сказать не могу. Мы боялись упустить Амоша, встречу с вашим отцом пришлось отложить на потом, но это потом, к сожалению, так и не произошло.

– Это правда, что этот Амош был бастардом моего отца? – спросила она. Я не знал, что говорить, правду или соврать, сказав нет. Решил, что если ей рассказали об этом, то смысла врать, уже нет.

– Насколько нам известно, да, Амош был вашим братом, рождённым от Эвора другой женщиной. Я думаю что вам лучше расспросить об этом отца, он должен знать больше, - посоветовал я, потому что эта тема мне была не приятна, перебирать чужое грязное бельё мне не хотелось.

– У меня с отцом сложные отношения, я фактически сбежала, настояв натом, чтобы именно меня отправили к Теорону в качестве посла. Оказавшись здесь, я уже не хочу возвращаться домой. Того что я узнала, мне пока вполне достаточно, спасибо вам, а сейчас мне пора, Теорон ждёт, - она улыбнулась вспомнив о нём и ушла.

Дождавшись, когда её шаги станут не слышны, мы тоже вышли из комнаты и отправились на поиски графа, нужно же было узнать, что нам дальше делать. Граф нашёлся в маленьком кабинетике расположенном под самой крышей. Комната размером не больше шести квадратных метров была практически завалена связанными стопками книг. Среди этих старых фолиантов граф и искал одну, интересующую его на данный момент книгу.

– Ваше сиятельство, мы можем чем-то помочь?

– Уже нет, я нашёл то, что искал, - граф показал старую книгу в кожаном переплёте. По количеству листов в ней я бы назвал её тетрадью, но это была именно книга, рукописная, как и все остальные.

– Что за книга? – поинтересовался я.

– Дневник одного мага, хочу в нём покопаться, может, найду что-то полезное, - уклончиво ответил граф. – Вам от меня что-то нужно?

– Да, хотелось бы узнать, куда нам сейчас ехать, домой в Волар или оставаться в Каболаре, ожидая указаний?

Граф на некоторое время задумался, видимо вспоминая, куда он нас хотел ещё отправить, но так и не вспомнив, разрешил ехать домой.

– Я пришлю гонца, если понадобитесь, да, чуть не забыл, у казначея заберёте деньги за проделанную работу. Мой слуга вас к нему проводит, потом загляните с ним в мой городской рабочий кабинет. В правом ящике моего стола лежат новые кольца, Теорон распорядился выдать вам обоим, золотое тебе, серебряное Лемару. Владелец серебряного кольца не может судить и казнить, рано ещё тебе разрешать такое! – граф посмотрел на Лемара, поясняя, в чём разница колец. – Всё идите, некогда мне, - он выпроводил нас из кабинета, передав в руки своего слуги.

Через некоторое время вместе со слугой графа мы вошли в кабинет главного королевского казначея. Кабинет был просторный и по стоимости мебели ничуть не уступал рабочему кабинету самого Теорона. Шерон в момент нашего появления в его кабинете был не один, в шикарном кресле возле камина вальяжно расположился его сын. Увидев нас, от чуть ли не заскрежетал зубами, но в драку не полез, сдержался. Его папа, выдал нам положенную сумму в двести монет, сто золотом и сто серебром. Он бросил два туго набитых мешочка на стол с таким выражением лица, словно кости собакам бросал и сказал, процедив сквозь зубы, - забирайте!

– А теперь подними и передай из рук в руки, и с улыбкой, - сказал я, глядя на казначея. – Если мне не понравится твоя улыбка, Теорону придётся искать себе нового казначея.

– Как ты смеешь мне угрожать щенок! – Шерон побагровел от злости.

– Имею право судить и казнить от имени короля, могу сделать и то и другое прямо сейчас всего за несколько секунд, твоя охрана сюда даже добежать не успеет. Ну, так что, где улыбка?

У Шерона улыбку получилось изобразить не с первого раза, но он всё-таки натянул её на своё побагровевшее лицо. Подобрав со стола мешочки, протянул их мне.

– Вот так нужно выдавать деньги всегда и не только мне!

Я забрал монеты и подмигнув ему, повернулся, собираясь выйти. Сын казначея за то время что мы разговаривали, успел отлипнуть от шикарного кресла и переместиться к двери. Проходя мимо него, услышал, как он сквозь зубы прошипел.

– Я убью тебя Волар!

– Убивалка у тебя ещё не выросла, - я похлопал его по плечу, - как подрастёт, приходи, поговорим.

Теперь я отчётливо услышал скрежет его зубов, он потянулся рукой к рукояти своей дорогой шпаги, но Шерон его остановил.

– Не делай этого, пусть идёт!

Покинув кабинет казначея, в сопровождении слуги и четырёх охранников, выделенных нам графом, заехали в городской кабинет графа и забрали свои новые кольца. Последним пунктом нашего короткого путешествия по городу стал дом торговца, у которого мы несколько дней тому назад сняли комнату, но так в ней и не жили. Здесь мы расстались и со слугой графа и с нашей временной охраной.

– Здесь заночуем или сразу из города уедем? – спросил Лемар, посматривая по сторонам. На улице неподалёку от нас стояли два подозрительных человека, одетых явно не по погоде, слишком легко, словно драться собирались. Они делали вид, что просто разговаривают и ни за кем не следят.

– Сейчас уедем, пока они своих товарищей сюда не подтянули. Не думаю, что полезут на нас с оружием открыто, но подставить попытаются. Лишние проблемы нам ни к чему, графу сейчас явно не до нас, в городе назревает бунт.

– Откуда ты знаешь? – удивился Лемар такой моей осведомлённости.

– Я не знаю, я чувствую, да и граф какой-то нервный, никогда таким его не видел! Сходи за нашими сумками, я тебя здесь подожду.

Лемар забрал наши вещи и вывел со двора коней, (мы до этого по городу в карете графа передвигались). Пока он всем этим занимался, к подозрительным типам подошли ещё двое, тоже якобы случайно проходивших по этой улице и встретив здесь старых друзей.

– Выезжать будем через восточные ворота, у центральных и западных нас уже могут поджидать. Сын Шерона снова попытается меня убить, тем более после того, что я наговорил в кабинете его отца.

– Почему ты думаешь, что это он пытался, может это не его люди были?

– Его это были люди, по голове точно кто-то из них мне дал, - я кивнул в сторону подозрительных личностей, - добить, стражники помешали, а потом и я постарался, в тюрьму попал, где они до меня добраться уже не смогли.

Из города мы выехали через восточные ворота, там как я и предполагал, нас никто не поджидал, а может туда люди казначея просто не успели добраться. Обогнув город в вечерних сумерках, без проблем добрались до тайника, забрали мешки с монетами и направились прямиком в Волар.

Первые несколько часов избегали дорог, за нами могли отправить небольшой отряд, чтобы поквитаться за унижение казначейского сына, да и самого казначея тоже. Мы петляли по оврагам и островкам леса до полуночи и, не обнаружив за собой погони, остановились, чтобы сделать небольшую передышку. Костёр разводить не стали, просто дали коням получасовой отдых, после чего поехали дальше, но уже по дороге.

– Может, всё-таки заедем в какую-нибудь деревню? – стал ныть Лемар, посматривая на светлеющее небо.

– Пока не стоит, вот когда окажемся на территории Волара, тогда можно будет и заехать. Я как-то не заметил у баронов дружбы между собой, каждый гребёт под себя. Не у всех сейчас дела идут хорошо, велик соблазн подзаработать, когда у тебя с деньгами напряжёнка. Казначей мог назначить награду за наши головы, а у нас с собой ещё и не мало золота.

– Это когда бы он успел награду назначить, если мы уехали из города практически сразу?

– Думаешь, он на нас зуб точить начал только сейчас? Он мог пообещать награду ещё несколько месяцев назад, мы же не только вчера с ним встретились. Сам казначей может быть и не стал бы мне мстить, не настолько уж я его сильно и обидел, а вот его сынуля может. Я же при людно его тогда в таверне избил, так что потерпи, скоро рассвет, сделаем нормальный привал, с костром, завтраком и сном, ты же в деревню рвался за этим?

– Честно говоря, да, не хочется снова спать на снегу, - признался Лемар.

– Можешь вообще не спать, до Волара не так уж и далеко, каких-то пара дней пути, это тебе не в Тэрнию ехать.

Привал устроили сразу, как только солнце вышло из-за горизонта. Как только костёр нормально разгорелся, Лемар завалился спать, не позавтракав, видимо спать хотел даже больше, чем есть. Я сначала позавтракал, потом вскипятил воды, выпил некоторое количество вместо чая и прилёг на снятый с коня потник. Спать не собирался, просто решил полежать. Часа приблизительно через два, после того как Лемар бессовестно завалился спать, меня начало клонить в сон, но заснуть не получилось. Лемар с криком – умри тварь! – проснулся и, тяжело дыша словно после длительного забега, стал осматриваться.

– Что, королевская мойщица приснилась?

– Хуже, мертвецы приснились, их Амош на меня натравливал, а я отбивался.

– Ну, если ты проснулся, тогда пришла моя очередь, полежать с закрытыми глазами. Часа через два разбудишь, мы с тобой уже как совы, днём спим, а ночью охотимся, точнее куда-то скачем.

Как мы и договаривались, Лемар разбудил меня через два часа. Время близилось к полудню. Немного подумав, решили, что лучше пообедать сейчас, чтобы не останавливаться на привал через час.

Дорога вела нас всё дальше и дальше на север, сугробы становились больше, деревья выше, а лес гуще. Вскоре нам стали встречаться конные патрули. Новар решил, что дороги должны стать безопасными, ведь в Волар со всех сторон теперь ехали торговцы. С патрулями у нас проблем не возникло, солдаты практически сразу узнавали нас, приветствовали и предлагали сопровождать до дома. Мы всегда отказывались, нам такая свита была не нужна, вдвоём как-то спокойнее.

Замок Волар появился перед нами через два дня, и я наконец-то выдохнул с облегчением – мы дома! Когда до замка оставалось приблизительно пятьсот метров, Лемар стал водить носом, принюхиваясь.

– Что-то не так? – насторожился я, посмотрев сначала на Лемара, а потом на замок. Людей не было видно, но из труб шёл дым.

– Хлебом пахнет, - он втянул носом максимально большое количество воздуха и прикрыл глаза от удовольствия.

– Так это же хорошо, мы добрались как раз к ужину!

Посёлок не так давно образовавшийся возле замка, за время нашего отсутствия увеличился вдвое. Появились улицы, а некоторые из домов обзавелись вторым этажом. Когда мы въехали в этот посёлок, на улицу стали выходить люди. Жители нас узнавали, под их восторженные возгласы приветствий мы и последовали до ворот, также радостно приветствуя жителей в ответ. В ворота стучать не пришлось, их для нас открыли заранее.

– С возвращением господин барон, - стражники, склонив голову и приложив кулак к груди, поприветствовали своего господина.

– Отец дома?

– Нет, ваша милость, господин Волар старший ещё вчера уехал в другой замок вместе с господином Чаресом, - доложили мне.

– А за старшего здесь, кто остался?

– Кельна ваша милость, - ответил стражник и я услышал знакомый голос, доносящийся от центрального входа в замок.

– Эрит, мальчик мой, ты вернулся! – Кельна несмотря на свой уже не молодой возраст и довольно пышное телосложение, добежала до меня за считанные секунды. Как только я покинул седло, она стала принародно меня тискать, проверяя, не похудел ли я и не ранен ли.

– Всё со мной в полном порядке, перестань меня щекотать, люди смотрят, - я вывернулся из её цепких рук, отступил на шаг, а потом снова подошёл. – Кельна, а где отец хранит деньги? – тихо спросил я, прикрывая рот рукой, а то кто ж его знает, может кто-то из слуг по губам умеет читать. Кельна как-то подозрительно на меня посмотрела, как будто я поиграл в столице не только свои, но ещё и все отцовские сбережения. – Мне туда нужно кое-что добавить, - я отвязал от седла мешки с монетами и поставил их у ног. Содержимое мешков звякнуло с характерным для монет звуком.

– Я не знаю, - ответила она и, улыбнувшись, подмигнула. Все слуги в замке были давно сто раз проверены, но они всё знать всё равно не должны, особенно где лежит золото. – Лемар! – она наконец-то увидела и его. – Малыш, как ты вырос, малыш! – сделав шаг к нему, тоже собиралась его потискать, но остановилась, увидев, что его левая рука на подвязана к груди. – Ты ранен? Мне нужно осмотреть твою рану. Эй, кто-нибудь, скажите Лирите, что её сын вернулся! – крикнула она в сторону толпящихся у двери людей.

– Не нужно меня осматривать, рана почти зажила, меня столичный маг-лекарь лечил, - Лемар отступил от неё, боясь, что его сейчас прямо здесь начнут раздевать, чтобы посмотреть, есть ли у него ещё раны кроме этой или нет. Насколько мне было известно, столичный маг-лекарь, Лемара не то чтобы лечить, он его даже не осматривал. Маг приехал, свёл с моего лица синяки, убрал отёки при помощи обычных настоев и мазей, и, пожелав выздоравливать, ушёл. Его магические способности ему не пригодились, магия же на меня не действует, его об этом предупредили заранее.

– Вы же, наверное, голодные? – спохватилась Кельна и стала подталкивать нас в сторону кухни. Мы не сопротивлялись, так как действительно были голодные как волки.

– Держи, - я протянул Лемару мешочек с сотней серебряных монет, - порадуй мать, потом ещё дам.

Что было после, об этом можно даже не рассказывать. Вскоре прибежала Лирита и до позднего вечера не отходила от Лемара не на шаг. Она сначала плакала от радости, потом рыдала, увидев его уже почти зажившую рану, потом снова плакала, радуясь, что рана оказалась не смертельной, одним словом слёз в этот вечер было много.

После ужина Кельна показала мне тайную комнату, в которой Новар хранил ценности. Самих ценностей там было совсем немного, несколько дорогих мечей, пара шпаг, шесть серебряных кубков, большой поднос и канделябр, тоже серебряные. Всё это было свалено в одном углу, так как никакого стола или хотя бы большого сундука для всего этого в комнате не было. В другом углу стоял обычный ящик, я бы даже сказал ящичек, так как в него могли поместиться разве что только пара сапог, в этом ящичке Новар и хранил деньги. На первый взгляд там было около трёхсот монет, золотых и серебряных, они лежали вперемешку, как старые гайки в каком-нибудь гараже.

– Так дело не пойдёт, нужно всё разделить, - подумал я. – Кельна, а у тебя на кухне несколько больших горшков найдётся?

– Два точно есть, а сколько нужно?

– Неси пока два, не настолько уж много я с собой и привёз.

Через приблизительно час, рассортировав монеты по горшкам, я пошёл к себе в комнату, попросив принести туда кадку с горячей водой, мыло и чистую одежду. Дрова в камине не успели разгореться, как следует, а мне уже всё было предоставлено, включая молодую девушку, чтобы она помогла мне помыться. Я её выпроводил, решив, что именно сейчас мне такая своеобразная помощь не нужна. Несмотря на то, что в комнате ещё было довольно прохладно, я залез в кадку с горячей водой и почувствовал себя в раю.

Сытый, чистый и довольный собой, вскоре я залез под одеяло и мгновенно заснул. Спал я до тех пор, пока сам не проснулся, а проснулся я только к обеду. Как только полностью оделся, в комнате словно призрак появилась Кельна.

– Чем планируешь заняться? – спросила она как-то хитро посматривая.

– Хочу съездить на подарок посмотреть, мне ещё одно баронство с замком подарили, а я его ещё в глаза ни разу не видел. А у тебя что есть какое-то другое предложение?

– Есть, но оно подождёт, а на подарок тебе действительно посмотреть нужно, думаю, ты будешь доволен. Территория большая и крестьян десять деревень, забот, конечно, прибавилось, но мы справимся. Мы же тебе поможем!

– Мы это кто?

– Новар, я, Чарес, Лемар, да и вообще все! Новар сейчас наконец-то избавился от своего недуга, даже помолодел после того, как его маги-лекари подлечили.

– Маги? Их что двое было?

– Почему двое? Их тут шестеро было. Прилетели из академии как ошпаренные, Новар даже испугался вначале. Они за пять дней его на ноги поставили и ни монеты за это не взяли, сказали, что это было распоряжение аж самого короля.

– Теорон своё слово всегда держит, сказал, что магов пришлёт, значит так и будет, - ответил я, а сам подумал, что это ведь не король подсуетился, а граф. Теперь это уже не так важно, главное что Новар здоров. – Не знаю, сколько у меня есть времени до очередного распоряжения либо Катнара, либо короля, но за это время постараюсь сделать как можно больше для усиления Волара, тем более с такими то помощниками, - я улыбнулся и обнял Кельну. – Распорядись подготовить мне коня, я еду смотреть подарок прямо сейчас, - попросил я.

– Сколько воинов с собой возьмёшь?

– А они мне нужны?

– Пусть лучше будут.

– Хорошо, пусть будут, думаю, человек десять будет достаточно, не на войну же собираюсь.

Кельна одобрительно кивнула и ушла. Через несколько секунд в дверь кто-то робко постучал.

– Входи!

– Уже уезжаешь? – в комнату словно прячась от кого-то, через слегка приоткрытую дверь просочился Лемар.

– От кого прячешься?

– От матери.

– Почему?

– Сюсюкает со мной как с маленьким, надо мной уже все смеются.

– Могу приказать ей не позорить моего помощника, я же всё-таки барон как-никак.

– Пока не нужно, ты меня лучше с собой возьми, хожу с утра тут без дела, только мешаю всем.

– А как же твоя рана?

– Перетерплю как-нибудь, не на войну же едем, - ответил он мне, точно также как я только что ответил Кельне.

– Не вопрос, одевайся, жду внизу.

– Я сейчас, я бегом! – Лемар, можно сказать, вылетел из комнаты и с криком – Посторонись! – побежал одеваться.

Через несколько минут я вышел во двор и увидел конный отряд из десяти воинов, причём в парадной форме синих цветов Волара и с флагами на пиках. Лемар уже был здесь, ждал меня с большим желанием хотя бы на некоторое время сбежать от матери. Сама Лирита тоже находилась во дворе, но не подходила к нам, на сына смотрела сердито и обиженно, видимо поняла, что это не я ему приказал ехать со мной, а он сам решил.

Выехав из ворот, сразу повернули налево, солдаты знали по какой дороге можно быстро доехать до нового замка. Я не стал настаивать на другой знакомой мне дороге, большую часть из этих воинов хорошо знал и мог им доверять.

Дорога действительно оказалась намного короче, до замка мятежника Бороша доехали всего за несколько часов, по ощущениям приблизительно за три. Издалека замок выглядел превосходно, большой, с остроконечными крышами на пяти башнях, окружён защитной стеной и рвом, на данный момент с замёрзшей в нём водой. Одновременно с нашим отрядом к замку с другого направления приближался ещё один конный отряд из шести всадников.

– Да это же Чарес! – воскликнул я, узнав в командире этого отряда своего наставника и друга. Чарес видимо тоже меня узнал и его отряд сразу повернул в нашу сторону. Через несколько минут мы встретились и я был силой стянут с седла, после чего Чарес долго меня обнимал и разглядывал, приговаривая, - подрос, окреп, не медведь, конечно, как твой отец, но матёрый волк точно! Идём, сделаем Новару сюрприз! – он попытался мне помочь подняться в седло.

– Я вообще-то сам могу, не путай меня с отцом, - я аккуратно его отодвинул и самостоятельно поднялся в седло.

– Новар сейчас тоже всё сам делает, но привычка помогать у меня осталась, - пояснил Чарес.

Вскоре мы продолжили путь в замок, только уже увеличенным отрядом. Лемар ехал справа от меня, как-то странно посматривая на Чареса. Сам Чарес ехал впереди, чтобы в замке не догадались раньше времени, что я вернулся.

– Всё равно отцом называть не буду, - пробубнил Лемар себе под нос.

– Кого не будешь отцом называть? – не понял я.

– Чареса, я его, конечно, уважаю, но он мне не отец.

– Ты можешь нормально пояснить?

– Моя мама и он, в общем, они теперь вместе живут. Я всё понимаю, хоть какая-то помощь, ведь я дома почти не бываю.

– А, вот ты о чём! А он что просил его называть отцом?

– Нет, и мама не просила, это я так, сам решил, просто подумал вслух, - Лемар замолчал, потому что мы подъехали к воротам.

– Новар, смотри, кого я по дороге встретил! – Чарес вытолкнул меня вперёд. Когда мы въехали во двор замка, Новар как раз находился там, разговаривал с бывшими слугами Бороша.

– Сын!? Эрит! – увидев меня, он в два прыжка оказался рядом и стиснул меня в своих медвежьих объятиях. Я такой прыти от него не ожидал, и приготовиться хотя бы морально к зажатию в тиски, не успел. Мне кажется, что я услышал, как хрустнули мои рёбра, вдохнуть не получалось и моё лицо стало краснеть от натуги, перед глазами стали появляться цветные круги.

– Я, т, ж, - выдавил я из горла вместе с остатками воздуха.

– Новар отпусти, задушишь же медведь ты старый! – Чарес, поняв, что ещё немного и я просто потеряю сознание, стал вырывать меня из отцовских объятий.

После того как я научился вновь дышать, мы наконец-то смогли нормально поздороваться и войти в замок. Вблизи замок выглядел уже не так замечательно, ему требовался серьёзный ремонт не только снаружи, но и внутри. Новар как раз этим и занимался когда мы приехали, разговаривал с только что прибывшими местными строителями, которых я принял за слуг. Все разговоры на эту тему были отложены до завтра, Новар организовал пир по случаю моего возвращения.

Пир удался на славу, Чарес даже музыкантов где-то нашёл. Каждый из нас рассказал, чем был занят всё это время что мы не виделись. Причём рассказали, как мне показалось совсем не по одному разу. Я рассказал отцу что привёз немного денег на развитие баронства, а после того как он узнал, сколько это моё немного, чуть не свалился со стула. Мы с ним тут же стали строить планы по благоустройству баронства, и проговорили до утра, а утром я сразу влез в дела баронства по самые уши.

В заботах и хлопотах прошло три месяца, весна с каждым днём отвоёвывала у зимы всё больше и больше территории. Вместо снега появилась зелёная трава и первые цветы. Местные строители отремонтировали все крыши, местами заменили подгнившие доски полов, навесили пару новых дверей, после чего получив расчёт, решили у нас отдохнуть несколько дней. Им понравилось в Воларе, они даже стали подумывать над тем, чтобы остаться здесь навсегда, ведь работы тут непочатый край, а оплата гарантирована лично бароном, то есть мной.

Я занял в новом замке одну из просторных комнат на верхнем этаже, превратив её в шикарный рабочий кабинет, не хуже, чем у Катнара. Мебель по красоте и цене, конечно, уступала графской, но не намного. Слуги бывшего барона меня побаивались, но уважали, я стал хозяином строгим, но справедливым, даже сам от себя не ожидал такого.

– Вилл, пусть воды нагреют, хочу помыться, - распорядился я, обращаясь к своему слуге. Я долго не мог привыкнуть к тому, что у меня теперь несколько десятков слуг, несколько сотен крестьян и куча пришлого народа. Желающих найти работу и поселиться у нас, с каждым днём становилось всё больше и больше. Я каждому жителю находил занятие, ведь посоветовавшись с Новаром, я всё-таки решился на постройку города. Дела шли просто отлично, только за последний месяц было построено около трёх десятков домов. Первые этажи жители нового города строили только из камня, вторые уже по желанию, именно таким было моё условие к постройке. Я считал, что в городе дома должны быть каменными и иметь минимум два этажа, чтобы он не был похож на большую деревню.

Через некоторое время мой слуга прибежал ко мне в кабинет, но не для того чтобы доложить о том, что вода нагрелась. Он был напуган человеком в чёрном плаще с глубоким капюшоном, скрывавшим лицо.

– Ваша милость, там человек пришёл, требует встречи с вами. Я охрану уже чуть ли не всю во двор согнал, чтобы его за ворота выпроводить, вот только все боятся к нему подходить.

– У меня что охрана настолько трусливая?

– Нет, ваша милость, люди смелые, но его тронуть опасаются, он же маг, только какой-то странный.

– Хорошо, идем, глянем, что за страшный маг к нам пожаловал, - я отодвинул слугу в сторону и направился во двор. Во дворе действительно стоял человек в чёрном и длинном плаще с наброшенным на голову глубоким капюшоном.

– Кто ты и что тебе нужно от меня?

– Работу ищу, библиотекарем возьмёшь, - услышал я подозрительно знакомый голос. Человек сбросил с головы капюшон и широко улыбнувшись, посмотрел на меня.

– Фернан! Дружище! Каким ветром тебя сюда принесло?

– Ты же меня приглашал в гости, вот я и приехал, точнее пришёл. У мастера мне скучно стало жить, да и после вашего отъезда Ранор стал смотреть на меня по-другому. Он почему-то решил, что мертвецы почувствуют мою родственную их магию и придут. Короче говоря, я ушёл, пусть они там живут спокойно без меня. Ну, так как, библиотекарем к себе возьмёшь?

– У меня нет библиотеки, - не понял я к чему он это.

– Сейчас нет, завтра есть, я подождать могу, - ответил он, как-то хитро улыбаясь. Я попытался вытянуть из него причину такой его странной улыбки, но не получилось. Он упорно молчал, заявив, что скоро я сам всё узнаю.

– Ну и не надо, тоже мне друг, - я сделал вид, что обиделся.

– А у вас в Воларе друзей кормят? – намекнул он о том, что не мешало бы и съесть что-нибудь.

– Кормят, идём, сейчас всё будет, - я повел его на кухню.

– Этой мой друг, накормить, напоить, отмыть, выделить комнату с камином, - приказал я слугам, работающим на кухне. – Пообедаешь, поднимешься ко мне, там и поговорим.

– А Лемар где, я что-то его здесь не вижу?

– Я его вместе с Чаресом отправил в соседнее баронство, нам нужно железо, да и рабочие руки не помешают, но это уже втихаря, чтобы сосед не обиделся. Вечером отец приедет, я вас познакомлю. Так, всё, не буду тебя отвлекать от уничтожения пищи, не забудь, после обеда ко мне! – напомнил я и пошёл отмывать чернила с пальцев, аккуратно писать пером я пока ещё не научился и сейчас был похож на неряшливого ученика.

Тщательно намыливая руки, я задумался над тем, как мне назвать город, перед Фернаном хвалиться же буду, а названия ещё нет. Каких только названий в мою голову не пришло, но ни одно из них меня не устроило. Мне нужно было такое, чтобы и звучало хорошо и сразу было понятно, чей это город. Минут через десять я вспомнил о своём отце, совсем не давно появившемся у меня и решил, назвать город его именем – Новарград! Запомнить не сложно, другого города с похожим названием нет, да и Навару будет приятно.

За дверью послышались голоса, кто-то пытался пройти ко мне, но слуга, стоявший в коридоре, не пропускал. Вскоре дверь резко распахнулась, в комнату был грубо впихнут мой слуга Вилл, а в дверном проёме появилась знакомая личность – Амелия, племянница графа Катнара.

– Вы что себе позволяете, господин барон! – прошипела она словно змея. – Мало того что ваши солдаты останавливали меня по пути сюда четыре раза, так ещё и слуги не пропускают! Я вообще-то графиня, вы обязаны встать, когда я вхожу! – она, чуть ли не ногой топнула.

– Я вообще-то сейчас стою, если вы не заметили ваше сиятельство, могу даже обнять, так как очень сильно по вам скучал, - я протянул вперёд руки, покрытые тёмно-серой пеной.

– Нет, не смейте даже ко мне прикасаться! - она резко отпрянула, видимо решив, что я действительно собираюсь её обнять. – Заканчивайте с этим, я так уж, и быть, немного подожду, - она прошла вглубь моего кабинета и заняла одно из кресел.

– Вот же принесла нелёгкая, что ей от меня надо то? – подумал я.

– Ваша милость они меня даже слушать не стали, её охранник мне сразу в морду, - пожаловался шёпотом Вилл.

Так как я находился в своём кабинете, для беседы с Амелией идти никуда было не нужно. Слуги быстро вынесли кадку с грязной водой, а я занял своё кресло за письменным столом и быстро убрал с него исписанные мной листки. В них не было никакой ценной информации, я просто учился красиво и без ошибок писать. Вечером отец должен был проверить мои каракули и поставить оценку либо хорошо, либо плохо, пятибалльную систему здесь не использовали.

– Слушаю вас ваше сиятельство, - я жестом предложил пересесть в другое кресло, ближе к столу.

– Вот, дядя просил передать лично в руки, - она небрежно бросила на стол сумку. В сумке лежали письма, на каждом письме стояли по три сургучные печати и что самое интересное, письма были прономерованы – 1; 2; 3. Я взял письмо под цифрой один, подумав, что не просто же так они номера имеют.

Это письмо оказалось от графа. В нём он мне писал о том, чтобы эту избалованную девушку я не слушал и не боялся, чем бы она мне не угрожала из-за этого.

– Достала видимо дядю, вот он её и убрал с глаз долой, хотя бы на время, вот только почему-то не куда-то, а именно ко мне. Спасибо ваше сиятельство, за оказанное доверие, - подумал я и взял письмо под номером два. Это было ещё одно письмо от графа, но оно имело уже вполне деловое содержание. Граф доводил до моего сведения, что в связи со сложившейся сложной обстановкой во всём королевстве, а также в соседних королевствах (мертвецы видимо стали появляться везде), его величество Тереон первый, приказывает! – Основать в большом замке баронства Волар (то есть основать мне и в моём же новом замке) новую «Академию боевой магии» для прохождения переобучения магов числом в триста человек, - я чуть со стула не упал, прочитав это. – А меня значит, назначили надсмотрщиком над малолетними и уже не малолетними магами и всё потому, что на меня вообще никакая магия не действует. То есть я могу любому магу спокойно дать по ушам физически, и он мне не сможет ответить магией, только также физически, если, конечно, у него это получится. Я берсерк, Неом, так что просто обязан с ними со всеми справиться, по мнению Катнара и Теорона, - я смахнул со лба выступивший пот, поняв, на что меня подписали. – Три сотни оболтусов с магическими способностями и уже некоторыми умениями, за пару дней раскатают этот замок по камешку, даже никому леща не успею отписать! – подумал я и как-то со злостью во взгляде посмотрел на Амелию. Я, конечно, понимал, что она тут вообще не причём, но она ведь племянница графа, хоть на ней отыграюсь. Немного успокоившись, стал читать дальше.

– На обустройство академии из королевской казны будут выделены в достаточном количестве финансовые средства. - Размер этих самых средств почему-то не был указан, видимо они сами не знали, во сколько это обойдётся, но зато вписали, на что конкретно выделят.

– На перестройку замка и последующим текущим ремонтом (видимо заранее учли возможные разрушения).

– На содержание школы, включая питание и проживание учеников, а также всё остальное, необходимое для их обучения. – Под перечнем была сноска – «При необходимости размер финансирования может быть увеличен», - под этой сноской было дописано, видимо уже самим графом, а не его писарем, - «На много не рассчитывай, но не обижу».

– Хотя бы не за мой счёт и то дело, - выдохнул я с облегчением. – То что такие подарки, как целое баронство, просто так не дарят, я догадывался, но чтобы мне ещё теперь и магов воспитывать, - это уже подлость с вашей стороны господин граф! – подумал я. Последним гвоздём в крышку моего гроба, стало назначение Амелии моей помощницей в деле образования «Академии боевой магии». Обучением как таковым будет заниматься магистр Верн, он и ещё несколько магов-учителей будут переведены из «Главной королевской академии» как только мой замок будет готов к приёму учеников.

Последнее, третье письмо я брал уже дрожащими руками, потому что оно было запечатано личной королевской печатью. Всё оказалось не так страшно, как я думал. Теорон в своём письме сообщал, что нагрянет ко мне в гости через полтора месяца, так что у меня будет достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече.

– Ну, что, жить будем дружно или как получится? – спросил я, посмотрев на Амелию, уже не как барон на графиню, а как директор школы на завхоза. Девушка по моему не очень доброму взгляду видимо догадалась, что она сейчас попала, но пока не понимала насколько сильно, поэтому на всякий случай кивнула, решив, что разберётся во всём по ходу дела.

Евгений Гришаев Берсерк. Том третий. Белые волки Волара

Глава 1

В баронстве Волар шло повсеместное строительство, деревни росли как грибы после дождя. Количество жителей стремительно увеличивалось за счёт мигрантов из других баронств Дакрана и его столицы города Каболара. Активная торговля заставила не только максимально обезопасить дороги, но и проложить новые, чтобы уменьшить время в пути. Единственная проблема, с которой пока не мог справиться барон Эрит Волар это создание «Академии боевой магии» в собственном замке.

— Ты что сегодня ночью совсем не спал? — спросил Фернан, подойдя ко мне утром во время моего очень раннего завтрака.

— Спал, правда, недолго, а что по мне так сильно заметно?

— Только слепой твои покрасневшие от недосыпа глаза может не заметить, — Фернан присел ко мне за стол, тяжело опустившись на стул.

— Голова как вот этот чугунок, если ударить, гудеть будет также, — сравнил я самочувствие с чугунным изделием местных мастеров.

— Попробуем?

— Я тебе сейчас попробую, шутник! Лучше бы помог хоть чем-то.

— А чем я могу помочь? В строительстве я совсем ничего не понимаю, в торговле тоже, только какой-нибудь глупый совет могу дать. Дать?

— Какой, например? — спросил я, а сам задумался над тем, что триста учеников в замке не поместятся при всём желании, если только во время обучения стоять будут, а спать на трёх или четырёх ярусных кроватях. Мне, если признаться, было жалко замок отдавать под академию, но приказ короля нарушать не рекомендуется, себе дороже выйдет.

— Эй, ты меня вообще слышал или ты сейчас где-то не здесь? — окрикнул меня Фернан.

— А? Нет, извини, не слышал, задумался, а что ты сказал?

— Я говорю что академию проще построить с ноля и желательно где-нибудь подальше от замка, например — у озера.

— А замок?

— Теорона можно ведь и отговорить от этой затеи, убедить в том, что тут все просто не поместятся. К тому же новое здание можно будет построить гораздо большего размера, а вид замка придать вообще не составит труда. Твои строители за месяц башню высотой в сорок локтей построили, непонятно только зачем она нужна посреди рыночной площади, так вот, неужели они не справятся с постройкой нового замка?

— А это мысль! Я как-то даже и не смотрел на решение проблемы с этой стороны, зациклился на этом замке. Ты где раньше был со своим глупым советом?

— Здесь, только мешать вам не хотел, вы все так сильно заняты были, что меня не замечали.

— Вилл! — крикнул я, позвав слугу.

— Я здесь ваша милость, — Вилл появился через несколько секунд, видимо уже давно стоял за дверью.

— Лемара ко мне срочно и скажи, чтобы все строители, что у нас тут сейчас находятся, собрались во дворе замка часа через три. Стой! — я притормозил слугу, — мой охранный отряд собери, я еду к озеру.

— Понял ваша милость, сейчас всё будет сделано, — Вилл поклонился и убежал выполнять распоряжения.

— Хорошо что молодой, был бы он возрастом как Чарес, такой бешеной жизни не выдержал бы, — проговорил я, глядя на оставшуюся открытой дверь.

— Это ты, верно, подметил, некоторые за тобой просто не успевают, — добавил Фернан.

— Это ты о ком?

— О многих, о себе, например, два дня тебя пытаюсь поймать, удалось только сейчас.

— Поймал, дальше что?

— Дело есть, поговорить надо, с глазу на глаз.

— Случилось что-то? — я насторожился, потому что Фернан сейчас был слишком серьёзен и чем-то явно обеспокоен.

— Нет, пока ничего не случилось, но я бы не хотел, чтобы наш разговор услышал кто-то ещё, даже Лемар. Пока и он не должен знать, я, конечно, доверяю ему, но чем меньше человек знают, тем лучше.

— Фер, ты меня пугаешь, даже аппетит пропал. Идём ко мне в кабинет, там нас точно никто не сможет подслушать.

Стоило мне только выйти из кухни, куда я заявился на рассвете, чтобы съесть что-нибудь, встретил Амелию. Меня эта молодая особа, честно говоря, конкретно бесила, как своим заносчивым поведением, так и способностью совать нос туда, куда не просят. Я как мог, старался разговаривать с ней вежливо, но иногда всё же срывался и начинал грубить.

— Господин барон, в чём дело, почему о том что вы едите к какому-то озеру, я узнаю лишь, послушав разговор слуг? Я здесь чтобы помогать вам во всём, но вы меня не выпускаете из замка, словно я под арестом, — сказала она, шипя как змея, наступая на меня, будто собиралась ударить. Несмотря на раннее утро, Амелия была одета в походный костюм для верховой езды, даже стилет к поясу не забыла прицепить.

— Ваше сиятельство я подумал, что вы ещё спите, не хотел тревожить, — попытался я отмазаться.

— А вчера, а позавчера, а семь дней подряд вы тоже не хотели меня будить? Вы специально сбегали из замка ещё до рассвета якобы по невероятно срочным делам!

— Дела действительно были срочные, вы что не верите?

— Ну, почему же верю. Особо срочное видимо было вчера, — она подошла ко мне ближе, бросив мимолётный взгляд на Фернана. Он стоял чуть в стороне и отворачивался, сдерживая улыбку, зная, что эта наша очередная перепалка к серьёзной ссоре не приведёт. Амелия девушка вспыльчивая, но отходчивая и не злопамятная, покричит и успокоится, а завтра всё снова повториться.

— Господин Волар, я прекрасно знаю, что вы вчера рано утром уехали к реке и просто сидели там почти три часа.

— Я там думал, а один, чтобы никто не мешал. Мне что вас нужно было с собой позвать? Так сказать пригласить на свидание в утреннем тумане?

— Нет, не нужно, но потом вы, господин барон, — она выделила мой титул интонацией.

— Стоп! — я поднял указательный палец. — Если уж дело дошло до того, что вы должны всегда и везде меня сопровождать, так тому и быть, но потом не жалуйтесь, договорились?

— Договорились! — согласилась Амелия, ещё не совсем понимая, на что себя обрекая. Того образа жизни что сейчас был у меня, даже Лемар иногда не выдерживал, засыпал прямо в седле на ходу.

— Я ненадолго к себе в кабинет, а вы пока можете позавтракать, — посоветовал я и, повернувшись к ней спиной, подтолкнул Фернана вперёд.

— Я вас здесь подожду, мимо не пройдете, если только через окно! — донеслось до меня.

— Хорошая мысль, в следующий раз именно так и сделаю, — подумал я.

Оказавшись в моем кабинете, я предложил Фернану присесть в кресло, а сам плотнее прикрыл дверь, убедившись, что в коридоре точно никого нет.

— Выкладывай, что случилось?

— Мне нужна твоя кровь, — ошарашил он меня такой просьбой.

— Зачем?

— Для эксперимента, если у меня всё получится, я тебе потом всё подробно расскажу. Мне чуть-чуть всего нужно, вот такого флакончика будет вполне достаточно, — Фернан поставил передо мной стеклянный пузырёк грамм на тридцать.

— Я смотрю, ты уже и тару приготовил? А что если я не соглашусь?

— Не получишь дополнительное преимущество над магами, мелочь, конечно, но дело твоё.

— Фернан, перестань говорить загадками, что за дурацкую привычку взял, скажи прямо, что ты собрался делать с моей кровью? Не скажешь, не получишь!

— Ладно, так и быть, скажу, — сдался он, — видишь ли, в чём собственно дело, — он немного запнулся, чтобы подумать, как сказать как можно короче и понятнее. — Ты Неом и на тебя не действует магия, вот я и подумал, что может быть, если твоя кровь будет касаться тела какого-нибудь мага, он не сможет воспользоваться силой. Представь если это так, можно же будет изготовить оковы, чтобы мага удержать или защитный амулет отталкивающий магию попробовать сделать. С учётом того, что тут у нас скоро магов будет не одна сотня, такие штуки лишними точно не будут, — пояснил он и внимательно посмотрел на меня, пытаясь по выражению и взгляду понять, дошло до меня или нет. До меня разумеется, дошло, я хоть в последнее время и путал всё со всем, но это от огромного количества дел, а не от того что я отупел. Его идея мне понравилась, он смотрел на жизнь, забегая далеко вперёд, пытаясь заранее решить будущую проблему, которая обязательно появится.

— Будет тебе кровь, — согласился я и стал закатывать рукав. Фернан обрадовался и достал из кармана маленький изогнутый словно коготь нож, чтобы им порезать мне руку. — Даже не думай, я сам всё сделаю, — остановил я его и, открыв ящик стола, достал несколько золотых трубочек. Я планировал сделать себе перьевую ручку, потому что мне надоело тыкать пером в чернильницу каждые пять секунд. Несколько трубочек уже были сточены под углом, но не прорезаны их я и собирался использовать как иглу для сцеживания крови.

— Обеззаразить можешь? — спросил я, зная, что после магии Фернана ни один микроб не выживет. Зачем хирургические инструменты обеззараживать он уже знал, мы разговаривали с ним на эту тему.

— Могу, — ответил он и через пару секунд чуть ли не со всей силы влепил по трубочке своей магией. Сама трубочка осталась невредимой, а вот крышка стола в том месте, где она лежала, почернела.

— Ты испортил мне стол!

— Извини, я не специально.

Через пять минут Фернан получил желаемые тридцать грамм моей крови, после чего сразу побежал в подвал экспериментировать. В подземелье он устроил себе небольшую лабораторию, где и пропадал целыми днями, что-то изучая, устраивая опыты и конспектируя. Подождав немного, пока кровь из проткнутой вены перестанет идти, я спустился вниз, где меня караулила Амелия. Увидев меня, она обрадовалась, ведь я не сбежал от неё, несмотря на то, что мне этого очень хотелось.

— Идёмте ваше сиятельство, нам нужно с поездкой уложиться до полудня, — сказал я, проходя мимо.

— Почему до полудня? — спросила она, догнав меня.

— Потому что дел много, — я не стал ей говорить, что в полдень приедет отец. Он должен был привезти деньги, мне строителям нужно было заплатить за выполненную работу. Они по моим чертежам построили высокую башню, наверху которой я собирался поставить часы. Привычного для меня вида часы, только большие, почти как куранты, изготовлением механизма сейчас занимался один столичный механик, приехавший искать у нас лучшей жизни. Приблизительный чертёж тоже я ему дал, попутно объяснив, что я хочу получить в конечном итоге.

Во дворе нас ждал сонный Лемар и конный отряд моей охраны. С недавних пор я стал передвигаться по баронству только так, Новар настоял на этом. Вскоре мы покинули замок, направившись к озеру. Я это озеро ещё ни разу не видел, некогда было, но знал, что оно есть. От замка до него было приблизительно пятнадцать километров, но вот дорога туда была настолько плохая, что коня в галоп не пустить, ноги переломает. Дорога заняла больше часа, но я не пожалел потраченного времени. Озеро было настолько красивое, что я несколько минут просто смотрел на него.

— Господин барон, ау! — раздалось возле самого уха.

— Что? — я наконец-то вышел из нирваны и увидел Амелию.

— Зачем мы здесь?

— Чтобы подобрать место для постройки нового здания академии, в замке триста учеников не поместятся. У вас ваше сиятельство есть какие-то идеи, где его можно построить?

— Я бы вот прямо тут, в этом самом месте и построила бы, — Амелия показала себе под ноги.

— Хорошая шутка, я оценил, — кивнул я, понимая, что она снова начала язвить, как обычно это делала, когда ей что-то не нравилось.

— Лемар, что скажешь на счёт вон тех трёх островов в центре озера? — я показал на скалистые острова.

— Как ученики туда добираться будут?

— Первое время на лодках, потом мост построим.

— Длинный мост получится, —Лемар прикрыв ладонью глаза от солнца, посмотрел на острова, оценивая расстояние от берега. Расстояние было не меньше пятисот метров, а может быть и больше.

— Нужно бы как-то попасть на эти острова, осмотреть и решить, строить там что-то или нет. Вилл, как туда попасть?

— На лодке, разумеется, тут деревня неподалёку, лодки там должны быть.

— Показывай дорогу!

Через полчаса мы прибыли в деревню, а если точнее то это была не деревня, а совсем маленький рыбацкий посёлок. Рыбаки запаниковали, увидев нас, высокое начальство сюда заглядывало не часто, а уж если совсем точным быть, оно сюда вообще никогда не заглядывало. Прежний владелец баронства любил комфорт и по плохим дорогам старался не ездить. Рыбаков в посёлке было восемь человек, на момент нашего появления они смолили свои потрёпанные временем лодки.

— Доброго дня, я Эрит Волар, кто тут у вас за старшего? — спросил я, чем ввёл рыбаков в замешательство. С ними видимо так уважительно прежний господин не разговаривал.

— Я ваша милость, — вперёд вышел седой мужик, нервно теребя в руках свою шапку.

— Мне нужно попасть на эти острова, поможете?

— Конечно ваша милость! Мы вас туда быстро доставим! — обрадовался мужик, поняв, что мы сюда прибыли не для того, чтобы их за что-то наказать. — Доган, Стром! Лодку на воду, живо! Вёсла не забудьте! — Приказал он мужикам, собираясь лично меня туда доставить, но моя охрана этого не позволила, вместо рыбаков два моих охранника заняли места на вёслах.

— Как звать? — спросил я у мужика его имя.

— Сит, ваша милость, — назвал он себя и почему-то тяжело сглотнул, словно пропихнул в горло что-то большое.

— Вы трое в другую лодку, с нами на острова поплывёте, думаю, вы там уже не раз были, хорошо знаете, где лучше к берегу подойти.

Дождавшись, когда обе лодки спустят на воду, я перебрался в одну из них. Пока усаживался, услышал сзади тихое сопение, думал, что Лемар так пытается в лодку сесть, оказалось что это была Амелия.

— Вы господин барон, ай, — она чуть не свалилась за борт, успев в последний момент ухватиться за одного из воинов. — Вы господин барон снова хотели от меня сбежать?

— Даже не думал, я уже смирился с тем, что мне от вас избавиться не суждено, поэтому не собираюсь каждый раз вас приглашать, сами пойдёте следом, если захотите.

Амелия ничего не ответила, продолжая теперь уже гневно сопеть, она заняла место возле меня, после чего демонстративно отвернулась. Лемар беззвучно ржал, занимая последнее свободное место в нашей лодке. Наши перепалки с молодой графиней его жутко веселили, как впрочем, и всех остальных кто находился рядом. Разумеется, смеялись осторожно, чтобы Амелия этого не заметила, иначе могла наказать, графиня же всё-таки, а не абы кто.

Вскоре лодка ткнулась носом в песчаный берег, и мы высадились на самый большой из трёх остров. С первых же минут остров мне начинал нравиться всё больше и больше. Совсем не высокие скалы, с плоскими вершинами, идеально подходили для постройки здесь не просто замка, а вполне нормальной крепости. Больше всего мне понравилось то, что строителям не придётся делать фундамент, а это существенно уменьшит время постройки. Да, между скалами придётся перебросить мосты, на первое время подвесные, но это уже сущая мелочь по сравнению со всем остальным.

Прохаживаясь по ровной как стол и большой как футбольное поле вершине скалы, я прикидывал, где и что нужно построить. Минут двадцать мне никто не мешал в этом занятии, но всему приходит конец, Амелия не выдержала долгого всеобщего молчания.

— Господин Волар, как долго мы тут ещё будем кормить моей кровью комаров?

— Пока всю не выпьют, — пошутил я. — Вилл, мне срочно нужен архитектор, а лучше сразу два и лучше, чтобы они друг о друге не знали. Как только вернемся, отправь кого-нибудь в Каболар, думаю, они должны там жить. Да и ещё пусть им сразу скажут, что нужно будет построить большой и хорошо укреплённый замок, чтобы знали, зачем сюда едут.

— Хорошо ваша милость, что-то ещё?

— Да, мне нужны все гончары, которые у нас тут есть, мне нужно с ними поговорить. Сит! Вы лодки сами делаете?

— Да ваша милость, — старый рыбак снова насторожился.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы построить десять штук, только размером в два раза больше?

Сит задумчиво почесал бороду и через несколько секунд выдал, — год ваша милость!

— А если с помощниками, так скажем человек в двадцать?

— Месяца два, — ответил он, снова немного подумав.

— Дам тридцать человек в помощь, лодки нужны через три недели, справишься, получишь сто монет серебром.

— Сделаем ваша милость, сам спать не буду и никому не дам, но лодки будут! — пообещал ошарашенный таким подходом к делу Сит.

— Всё, едем в замок! Графиню не забудьте, — я показал на Амелию, присевшую на сухую корягу метрах в тридцати от нас и смотревшую на водную гладь.

Ровно в полдень мы вернулись в замок, где меня уже поджидал Новар, разумеется, вместе с Чаресом.

— Что-то вид у тебя какой-то уставший, — сказал Новар, глядя на меня.

— Дел много, — я обернулся, посмотрев на Амелию. Она за время поездки к озеру успела два раза упасть в грязь, и один раз в воду, когда покидала лодку. Выглядела она сейчас неприглядно, но поездкой осталась довольна, хоть какое-то приключение за последний месяц.

— Обедать будете?

— Нет, мы уже, — Новар похлопал себя по животу.

— Тогда идем сразу ко мне в кабинет, я там пообедаю, заодно и поговорим.

Приказав принести обед в кабинет, я повёл в него Новара и Чареса, слуга Вилл шёл следом, нёс моё оружие, без которого я снова по настоянию Новара всегда брал с собой. Меня это иногда напрягало, так как я даже во двор выходил с мечом.

— Располагайтесь! — я предложил занять удобные кресла у камина. — Надеюсь, не забыл о золоте? — спросил я Новара.

— Нет, не забыл, но с таким подходом оно быстро закончится, что потом?

— Через месяц приедет Теорон, привезёт ещё, письмо с такой просьбой я уже ему отправил, точнее не ему, а Катнару, что в принципе одно и то же.

— Где с утра был? — Новар старался всегда быть в курсе всего происходящего, и я это одобрял, ведь если мне придётся уехать, с проблемами придётся разбираться ему.

— Острова осматривал, новое здание для создания академии там строить будем.

— Да, но ведь Теорон распорядился разместить всех в этом замке? — удивился он.

— Не поместятся они здесь, я уже по-всякому прикидывал, не поместятся и всё тут. Не думаю, что король воспротивится, этот замок не принципиален для академии, ему нужно, чтобы она находилась на нашей территории и под нашим же присмотром. На первое время часть из учеников можно разместить здесь, часть в городе, но это не очень удобно даже нам, контроля не будет. Для постройки мне люди нужны, много людей, — я многозначительно посмотрел на Новара.

— Сейчас крестьян не дам, поля нужно засеять, мы их в этом году распахали в четыре раза больше, чем в прошлом, да и этого боюсь, не хватит. Твой город растёт как на дрожжах, здесь уже народа больше, чем на всей остальной территории Волара.

— Это не мой город, а твой, а я его только строю.

— Как это мой? — удивился Новар, посмотрев сначала на меня потом на Чареса, как будто он знал ответ. Чарес услышанным был удивлён не меньше Новара и сейчас тоже хотел узнать, как город стал принадлежать ему, тем более что он уже не владелец баронства.

— Я его назвал «Новарград» думаю, оценишь? — пояснил я улыбнувшись. Новар расплылся в улыбке, ведь его именем ещё ничего не называли, даже захудалую деревеньку, а тут сразу город!

— Спасибо, порадовал старика, вот если бы ещё и внуками порадовал, я стал бы самым счастливым человеком во всём королевстве.

— Снова ты за своё! Некогда мне семью заводить, да и девушки подходящей у меня нет.

— Амелия чем плоха? Красивая, молодая, к тому же графская дочь, а то что взбалмошная, так это не страшно, со временем и это пройдёт, — предложил Новар.

— Она мне уж вот где, — я показал на горло, — а ты ещё её, — я остановился, не договорив, потому что как раз эта заноза и вошла в кабинет и как всегда даже не соизволив постучать предварительно.

— Добрый день господин Новар, — она кивнула, обозначив уважительный поклон, — Чарес, — поздоровалась она с ним, не взглянув в его сторону.

— Добрый ваше сиятельство, надеюсь, мой сын вас тут не обижает? Если что только намекните, я ему, — Новар показал кулак размером как два моих.

— Ну, что вы, господин Новар, Эрит просто душка, галантный, слово грубого сказать сам себе не позволит, — она улыбнулась, увидев, как лица Новара и Чареса вытягиваются от удивления.

— Вот ведь язва, — подумал я, а вслух сказал. — Ваше сиятельство в этом платье только что пролитой крови вы выглядите просто потрясающе!

После нескольких падений в грязь ей пришлось, не только сменить свой брючный костюм на платье, но и отмыться, потом сделать красивую причёску и использовать макияж, (знатные женщины в этом мире им всегда пользовались, но не перебарщивали). Тёмно-бордовое платье видимо было единственным, что она привезла с собой, и именно его она сегодня решила надеть. С её появлением тема разговора немного поменялась, мы стали обсуждать внешний вид здания будущей академии. Амелия предлагала построить подобие дворца, долго рассказывая, как он будет красиво смотреться в центре озера. Мы, конечно же, поддакивали ей, понимая что стоить нужно всё-таки не дворец, а крепость, так практичнее. Приблизительно через полчаса мне принесли обед, вот только я от него отказался, есть, когда на тебя смотрят, было как-то не удобно. Ещё через несколько минут пришёл Лемар, а вслед за ним Фернан. Наш некромант выглядел уставшим, но жутко довольным, по его широкой улыбке я понял, что эксперимент с моей кровью прошёл успешно.

Кабинет опустел лишь через час, все разошлись по своим делам, включая Амелию. Она решила, заняться подготовкой к встрече короля, на это у неё впереди был целый месяц. Я наконец-то съел уже остывший обед и, достав из ящика стола чистые листы, стал составлять список всего необходимого для строительства. Как только макнул перо в чернила, в дверь постучали.

— Входи!

— Один? — спросил Фернан, осматривая кабинет.

— А что не видно? Что там у тебя с твоим экспериментом?

— Даже лучше чем я ожидал, но есть одна проблема.

— Решаемая или для этого из меня нужно всю кровь откачать?

— Нет, всю не нужно, да и дело не в крови. Мне теперь нужно золото, серебро и драгоценные камни, думаю, рубины или изумруды должны подойти.

— Ничего себе ты губу раскатил! Ну, ладно золото и серебро, где я тебе рубины с изумрудами найду? У нас тут ювелирной лавки пока нет, как и просто ювелира.

— Нужно, очень нужно, — Фер умоляюще посмотрел на меня.

— Ладно, сделаю всё что смогу, тебе, когда нужно?

— Сейчас!

Я застонал и, положив перо, встал. После Бороша в замке осталась его заначка, там были не только деньги (немного), но и украшения из золота и серебра с драгоценными камнями. Украшения были женскими, я их планировал продать, если прижмёт, но для дела сейчас мог ими пожертвовать.

— Подожди, сейчас посмотрю, что у меня есть.

Сундучок с драгоценностями находился в моей спальне, там был тайник устроенный ещё Борошем, его мне показали слуги. Как не удивительно, но зная, где лежит золото, они ничего не взяли и меня это порадовало. Люди оказались честными и я, всех оставил в замке, убрал только управляющего, он слишком уж был медлительным для меня.

Выбрав по одной большой броши из золота и серебра, я вернулся в кабинет и положил их перед Фернаном.

— Это подойдёт?

— Да!!! — он схватил их и попытался сразу же убежать к себе в подземелье, но я его поймал за рукав.

— Куда, а я? Я хочу посмотреть, что ты там с ними делать собрался.

— Идём, заодно поясню, что, для чего и зачем.

Через несколько минут мы спустились в подземелье и Фер продолжил эксперимент, только уже поясняя, что делает. Как оказалось, золото и серебро ему нужны были для изготовления маленьких сосудов для моей крови, а камни нужны как накопители силы и для того, чтобы она не портилась. Для этого на них он нацарапал символ означающий сохранение. Пока он пыхтел над созданием необычных амулетов, я рассматривал его лабораторию. Наш некромант за короткое время создал очень хорошую, по местным меркам, магическо-алхимическую лабораторию. Часть инструмента он изготовил сам, часть у кого-то выкупил. Откуда взял стеклянные флакончики и прочую мелкую посуду типа колб из того же стекла, я выяснять не стал, не хотел отвлекать от дела.

Через приблизительно час он закончил с изготовлением первого амулета и попросил меня сходить к Амелии, чтобы она поделилась силой.

— Ты же тоже маг, зачем мне к ней идти?

— После работы с твоей кровью мне моя сила будет доступна не раньше чем через час, а проверить хочется прямо сейчас.

— Хорошо, схожу, хоть и не хочется, вот только объясни, как проверять собираешься?

— Повесим эту брошь на кого-нибудь и ударим магией, твоя кровь должна защитить.

— А если не сработает? Кого убьём?

— Нужен тот, кого не жалко.

— Фер, ты обалдел что ли? У нас нет таких кого не жалко, у нас людей не хватает, а ты из них подопытных кроликов предлагаешь делать!

— Стоп, кроликов??? Точно! Как же я сразу не догадался, кроликов у нас нет, есть овцы, на одну и повесим! Вот камень, его нужно напитать силой, потом в брошь вставлю, — он вынул камень из броши и отдал мне.

— Ладно, так еще, куда не шло, одной овцой можно пожертвовать, но только одной! Тебе дай волю всю отару перебьёшь. Я к Амелии, а ты иди овцу отлавливай.

Мы разошлись по своим целям, по моему мнению моя цель была намного опаснее его овцы. Амелия находилась у себя в комнате, сосредоточенно составляла список того, что ей понадобится для встречи короля.

— Не помешаю? — спросил я, приоткрыв дверь, разумеется, не постучав предварительно, она же так делала, почему мне нельзя. От неожиданности её рука дернулась, и она перечеркнула весь список.

— Господин Волар, вас не учили сначала стучать?

— А вас?

— А, э, — она запнулась, вспомнив, что сама всегда входит ко мне без стука, — а мне можно! — нагло заявила она.

— С чего бы? Потому что ваш титул выше моего? Хочу напомнить о.

— Не нужно, — прервала она меня, вспомнив о письме своего дяди, в котором он фактически понизил её титул до баронессы, но только для меня. Письмо я это ей показал, чтобы она не сильно выпендривалась. С того момента Амелия меня стала специально доставать, обиделась на дядю, а отдуваться как обычно приходится мне.

— Ладно, забудем, вам от меня что-то нужно или вы просто в гости решили заглянуть?

— Нужно, а просто в гости уже вы сегодня ко мне заглядывали.

Через несколько минут я объяснил, что мне от неё нужно, только предварительно взял с неё слово, держать всё в тайне. Как не удивительно, но она восприняла это серьёзно, ведь это было в первый раз, когда я её посвятил в свои тайные дела. Зарядка камней оказалась делом не сложным, подержав рубин между ладоней, она напитала его силой. Всё бы было хорошо, если бы я не взял его в руки. Как только я принял его из её рук, сила из камня мгновенно испарилась, пришлось зарядку повторить, а чтобы снова такого не произошло, камень Фернану пришлось нести ей.

Глава 2

Проверку созданного Фернаном амулета отражателя магии, происходила в лесу, приблизительно в километре от замка, чтобы нас никто не увидел. Охрану я с собой не брал, несмотря на предостережения Новара. Как не удивительно, но отражатель Фернана сработал как надо, овца выжила после удара Амелии огненной плетью, даже палёной шерстью не запахло. После этого его надёжность проверил на себе Фернан. Результат был таким же, огненная плеть не причинил ему никакого вреда.

— Это получается, что повесив это себе на шею, маг станет неуязвим для другого мага? — сделала вывод Амелия.

— Да и не только маг, но и простой человек, ему эта магия что муха, отмахнулся и дальше пошёл, — подтвердил я.

— А сам маг своей силой пользоваться сможет?

— Да, но только если камень будет снаружи, то есть он, не должен, быть повёрнут к телу, для этого мне и нужно было золото. Оно как щит, не пропускает магию, — пояснил Фернан.

— А серебро? — напомнил я.

— Серебро тоже подойдёт, но для него больше подходит изумруд, а он вмещает в себя меньше силы, чем рубин. Ещё из него получатся отличные оковы для мага, пока не закончится сила в камне, он магией не сможет воспользоваться. Силы в таком вот камешке, — он показал на рубин в пробном золотом амулете, — хватит приблизительно на полгода. Разумеется, если по нему магией не бить, около десяти мощных ударов он выдержать должен. Позже проверим, сколько выдержит, его мне ещё нужно немного доработать. Ну, как вам моя работа? — Фернан посмотрел сначала на меня потом на Амелию. Я его похвалил, а вот Амелия задумавшись, как-то странно на меня посмотрела, видимо подумала, что в случае чего я могу и её заковать в такие антимагические оковы. О том что в конструкции главным составляющим является моя кровь, мы ей не сказали, не всё же она должна знать.

Вернув овцу в отару, мы вернулись в замок, где я заверил Амелию, что иду спать и до утра никуда из комнаты не выйду. Она сделала вид, что поверила, после чего мы разошлись по своим комнатам. Сидеть в комнате я, разумеется, не собирался, так как меня ещё с полудня дожидались гончарных дел мастера. С ними я хотел поговорить о производстве кирпича, ведь они лучше меня должны знать, какую глину для его производства использовать.

Переодевшись, я вышел из комнаты и, наткнулся на жутко довольную собой Амелию.

— Как же не хорошо получилось, а ведь сказали, что никуда до утра не пойдёте!

— Вспомнил об одном деле, вот и вышел. Честное слово, хотел за вами ваше сиятельство зайти, но уже не нужно, — я улыбнулся как можно доброжелательнее, но она мне не поверила.

— Будем считать, что я поверила, идёмте господин Волар! Куда вы там без меня намеревались идти?

— Да, тут совсем рядом, нужно только из замка выйти, — я снова улыбнулся во все зубы.

Разговор с мастерами гончарного дела происходил в присутствии Амелии, она просто слушала, не влезая в него. Зачем ей это было нужно никто не понимал, даже она сама, но стояла рядом со мной до конца нашего разговора.

— Всё, теперь точно до утра никуда! — сказал я, предложив её проводить до комнаты. Она неожиданно согласилась, и я заподозрил в этом какой-то подвох, такого просто не могло произойти. Так оно и оказалось, это не я её проводил, а она меня до моего кабинета, убедившись, что я в него вошёл. Мне было смешно, ведь я вскоре мог из него выйти, не будет же она караулить у двери до утра.

Времени до полуночи было ещё предостаточно, приблизительно около четырёх часов, поэтому я вернулся к составлению списка всего необходимого для строительства. Список получился на пять листов и требовал дополнений, я просто не смог всё продумать вот так с ходу. Убрав листы в ящик, решил, позвать слугу и приказать, чтобы ужин мне принёс сюда.

— Вилл!

— Я здесь господин!

— Ужинать я буду здесь, скажи, чтобы принесли на две персоны.

Вилл покосился на дверь, намекая, что графиня стоит за углом, то есть, она никуда не уходила. Я удивился её упорству и пригласил на ужин, так сказать проявил хоть какую-то заботу.

— Ваше сиятельство, не составите компанию за ужином?

— А почему бы и нет? — ответила она, появившись в кабинете через пару секунд, — я уже достаточно проголодалась, пока стояла в коридоре.

— Вас никто не заставлял, могли бы у себя комнате отдохнуть и не отнимать работу у моего слуги.

Ужин прошёл скучно, Амелия молчала, видимо обиделась на что-то или просто устала. Мне было всё равно, я хотел, чтобы она оставила меня в покое хотя бы до утра. Ужин я планировал провести в компании Фернана, хотел больше узнать о его экспериментах, но пришлось на ходу произвести замену.

— Не подскажите ваше сиятельство, сколько в королевской свите человек?

— Обычно около сотни, — ответила она и, отложив в сторону вилку, встала.

— Да, не маленькая толпа сюда припрётся, а ведь их нужно будет где-то разместить.

— Для слуг обычно ставят шатры, а вот знать действительно, нужно где-то размещать, не ставить же шатры посреди рыночной площади ещё и для них. Всё, я иду спать, — Амелия прикрыв рот рукой, зевнула, — но я за вами всё равно следить буду! — она погрозила мне пальцем.

— Ваше право, спокойной ночи ваше сиятельство!

— Могли бы хоть раз и по имени назвать, — сказала она и захлопнула за собой дверь.

— Вот и пойми этих женщин, и так плохо и так тоже плохо, — подумал я и прилёг на диван. До спальной комнаты идти было лень, решил, спать в кабинете на диване. Я уже почти заснул, когда в дверь кто-то тихо постучал.

— Кого там ещё принесло? — раздраженно спросил я.

— Это я ваша милость, — в приоткрытую дверь заглянул мой слуга Вилл.

— Чего тебе?

— Господин, там к вам ученики приехали.

— Какие ещё ученики?

— Маги, для обучения в академии, — сказал он, удивлённо посмотрев на меня.

— Академии то ещё нет, какие могут быть ученики?

— Они так говорят.

— Где и сколько?

— Шестеро, у ворот стоят, охрана их во двор не пропустила.

— Ладно, сейчас выйду, Фернана позови, может понадобиться.

— А госпожу Амелию звать?

— Нет, пусть спит.

Вилл ушёл будить Фернана, так как время было уже около полуночи, а я стал надевать сапоги, которые снял всего полчаса назад. Через несколько минут выйдя во двор, встретил там не только Фернана, но и Лемара. Приказав охране впустить ночных гостей, я наконец-то увидел, кого к нам занесло. Четыре парня и две девушки лет пятнадцати на вид оказавшись во дворе замка и увидев нас, построились в одну шеренгу, словно солдаты.

— Я барон Эрит Волар, а кто вы?

— Ученики первого курса королевской академии прибыли для прохождения дальнейшего обучения в «Академии боевой магии Волара»! — отрапортовал самый рослый из парней и протянул мне письмо с печатью графа Катнара.

— О как! Прям в Академию Волара прибыли! — сказал я, усмехнувшись и приняв письмо, сразу же его вскрыл. Письмо действительно было от графа, его почерк я сразу узнал. В нём он сообщал, что в виду чрезвычайной обстановки, обучение нужно начинать как можно скорее. Ученики будут прибывать в Волар в течение месяца, а учителя во главе с Вернаном прибудут только через три недели. Почему они так запаздывают, он не пояснял, ещё он сообщал, что отправил мне книги, подобранные специально для обучения боевой магии. Прочитав письмо, я посмотрел на учеников и не увидел в их руках никаких книг.

— А книги где?

— Там, в телеге лежат, — рослый парень показал за ворота.

Я вышел из ворот и увидел телегу до верха нагруженную связанными стопами книг, рядом стоял возничий, непрерывно кланяясь мне.

— А это кто? — спросил я у рослого парня, показав на него.

— Это мой слуга, зовут Тарн.

— Ты бы ещё бабушку с собой привёз, чтобы она тебе сопли подтирала. Лемар! Учеников размести временно в замке, потом придумаем, где поселить. Тебя как звать? — спросил я у рослого.

— Качер Волм господин барон, можно просто Кач.

— Вот что Кач, книги сдать нашему библиотекарю, приедет Верн, сам решит, что с ними делать. Вот наш библиотекарь, — я показал на Фернана, он же сам просился на эту должность, вот теперь пусть и занимается. — Зовут его Фернан Силирон, книги перенесёте туда, куда он скажет. Слуга Тарн может ехать домой, ученикам иметь слуг запрещено, здесь вам не королевская академия.

Ученики переглянулись, они видимо не планировали самостоятельно переносить книги. Недовольно сопя четыре парня и две девушки стали снимать книги с телеги. Фернан за этим наблюдал, думая, куда всё это добро ему складывать, лаборатория не подойдёт там сыро, а его комната слишком мала для неожиданно появившейся библиотеки.

— Можешь временно чердак под библиотеку забрать, там по крайней мере сухо в отличие от твоего подземелья, — посоветовал я.

Дав всем указания, я вернулся в кабинет и не раздеваясь, завалился спать на диван.

Проснулся с первыми лучами солнца и с большим желанием отсюда сбежать. Проблемы накатывали как снежный ком, постоянно увеличивающийся в размере. Появление шести учеников произошло очень не вовремя, мне сейчас было конкретно не до них. Оставить их предоставленными самим себе было бы ошибкой, молодежь, имеющая магический дар, обязательно его где-то применит и не факт что никто не пострадает. Эту шестёрку нужно чем-то занять, причём так, чтобы на глупости у них не оставалось ни времени, ни сил.

— Входи нормально Вилл, я уже не сплю, — сказал я своему слуге, тихо входящему в кабинет, чтобы меня не разбудить. Он принёс мне воды, чтобы умыться и полотенце. — Как там ученики, ещё ничего не успели натворить?

— Нет, ваша милость, мужская половина ещё спит, а девушки во дворе, наблюдают за тренировкой охраны.

— А знаешь что Вилл, давай-ка мы и их тренироваться заставим, хорошее владение клинком никогда лишним не будет.

— Хорошая идея, а с девушками что делать?

— Вилл, ты не понял, я имел в виду всех, и парней, и девушек, они же приехали сюда, чтобы стать боевыми магами, вот мы из них воинов и будем делать. Для начала пусть удары отрабатывают, только учебные мечи им нужно выдать самые тупые и самые тяжёлые.

— С этими железками они долго ничему научиться не смогут, после десяти ударов меч станет неприподъёмным.

— В этом то как раз самое главное и заключается, мне пока не нужно, чтобы они чему-то научились, мне нужно, чтобы они уставали так, чтобы на глупости сил не осталось. Понял теперь?

— Да ваша милость.

— А если понял, иди, разбуди Лемара, я его назначу временным учителем для них. Парень он выносливый, да и меч в руках умеет держать, даже может чему-то их научить. Потом зайди к Фернану, скажи, чтобы зашёл ко мне, поговорить нужно, заодно вместе и позавтракаем.

Вилл ушёл, а я выглянув в окно и, увидев там десять моих личных охранников, уже усердно звенящих железом, решил, тоже к ним присоединиться после завтрака. Позабросил я как-то эти занятия с появлением огромного количества забот, сидя в кабинете не долго и жиром заплыть.

Минут через пятнадцать вернулся Вилл со служанкой, которая принесла завтрак только почему-то на троих.

— Я что-то не понял, с нами Лемар будет завтракать?

— Нет, ваша милость, он уже позавтракал, к вам захотела присоединиться госпожа Амелия.

— Вот чёрт, этой-то чего не спится, ну, ничего я и ей тупой меч дам, пусть тоже тренируется, — подумал я, а вслух сказал, — замечательно, мне есть что ей предложить.

Фернан пришёл на завтрак раньше, чем Амелия, пока её ждали, успели придумать систему поощрения и наказания студентов, также поговорили о начале серийного изготовления амулетов. Посмотрев на два амулета золотой и серебряный, изготовленные Фернаном, мы оба пришли к одному и тому же выводу — нам позарез нужен ювелир! Такие защитные амулеты я планировал подарить Теорону, его невесте принцессе Милоре и графу Катнару, но эти побрякушки должны будут не только их защищать, но ещё и красивыми быть. Фернан красиво сделать не мог, как впрочем, и я, не было у нас такого таланта.

— С добрым утром Эрит, с добрым утром Фернан, — в кабинет вошла Амелия. Такое её поведение мне показалось подозрительным, ну, ладно Фернан, она всегда к нему по имени обращалась, но я? Меня она за всё то время что находилась здесь, ни разу не назвала по имени, только Волар или господин барон. — Что у нас сегодня на завтрак? — присев к нам за стол, она осмотрела тарелки, — свиные рёбрышки с тушёными овощами и пироги, видимо как обычно с капустой. Что ж, вполне сойдёт, хоть и не изысканно, но вкусно. А вы, почему молчите, со мной что-то не так? — она осмотрела себя. На ней был тёмно-синий костюм для верховой езды и чёрные сапоги до колен.

— Нет, всё нормально, вы сегодня выглядите просто потрясающе, — ответил я, отойдя от маленького шока.

— В таком случае приступим, есть хочу как волк, точнее волчица, — придвинув к себе тарелку и взяв вилку, оттопырив при этом мизинец, она стала, аккуратно есть. Мы тоже принялись за поглощение рёбрышек, но продолжали молчать. Фернану её поведение тоже показалось подозрительным, он уже просто не понимал что от неё ещё можно ожидать.

— Вы какие-то скучные, чем планируете сегодня заняться?

— Ученики ночью приехали, сегодня у них первое занятие, не желаете присоединиться?

— Желаю, а что нужно будет делать?

— Я вам после объясню, после завтрака.

Амелия покончила с завтраком раньше нас, ожидание чего-то нового и скорее всего интересного, подгоняло девушку, будоража кровь. Я мысленно радовался и строил план, как сделать так, чтобы она не смогла отказаться от занятий. Ничего кроме как поставить её в безотказное положение не придумал. Амелия слишком высокомерна, чтобы признаться перед учениками в своей слабости, будет махать железом наравне с ними и постарается продержаться дольше, чем они.

— Ну, что, думаю нам пора выйти во двор, ученики уже должны быть там. Идёмте Амелия! — я тоже назвал её по имени. Она сразу заподозрила что-то неладное, видимо моя улыбка, частично выдала мой коварный план. Несмотря на это, она пошла за мной. Фернан тоже решил выйти во двор, чтобы посмотреть на мучения учеников.

Ученики действительно уже были во дворе вместе с Лемаром, вот только не занимались, а спорили с ним. Вся суть спора заключалась в утверждении ими того, что магам обычное оружие не нужно, у них есть другое, гораздо лучше — магия. Лемар пытался доказать, что магия не всегда может помочь, но его как учителя просто не воспринимали, он же был даже младше чем они, какой из него учитель по их мнению.

— Что за шум, а драки нет? — я подошёл сзади. — Почему стоим и не занимаемся?

— Нам это не нужно, — заявил рослый парень по имени Кач.

— Думаешь, магия тебя спасёт? Сколько раз ты своей магией можешь ударить?

— Раз пять точно смогу! — гордо заявил он.

— Что ж, давай проверим, помогут ли тебе эти пять раз, иди за мной, — я позвал его на тренировочную площадку. Проходя мимо Лемара, сунул ему в руки вчерашний золотой амулет. Он догадался для чего и незаметно засунул его за пояс камнем наружу.

— Ты у нас маг, какой стихии? — спросил я.

— Я маг огня! — не менее гордо заявил он.

— Бей, маг огня, иначе ударю я, — я взял в руки деревянный тренировочный меч. Кач замешкался, решая бить по мне магией или не бить, я же всё-таки барон. Пока он думал, я быстро сократил дистанцию и не сильно ткнул крепкой палкой заменяющей меч ему в рёбра. Это его проняло, и он ударил, запустив в меня огненный шар размером с небольшой мяч. Я отмахнулся от него как от назойливой мухи и снова ткнул палкой ему в рёбра. Теперь Кач разозлился и запустил в меня сразу два таких огненных мячика. Само собой я и от них отмахнулся, после чего довольно сильно ударил ему по ноге. Он вскрикнул, ощутив жгучую боль и, отбежал на, как ему показалось безопасное расстояние. Лемар воспользовавшись тем, что Кач его не видит, ткнул ему в рёбра с другой стороны. От неожиданности и ещё одного неприятного ощущения Кач запустил огненный шар и в него. Лемар видя, как это делал я, тоже отмахнулся от мячика как от мухи.

— Это не честно! — завопил Кач, потирая ушибленные рёбра.

— А война не дуэль, там чести нет, так что забудь об этом и возьми меч, может быть он, и спасёт тебе жизнь. Амелия, не составите компанию? — взяв ещё один деревянный меч, я предложил его ей. Амелия поняла, что позвав её с собой, я завёл её ловушку чести, из которой выбраться можно лишь держа в руках обычное оружие. Такого взгляда ненависти я от неё ещё никогда не видел, поджав губы и взяв палку, она вышла на площадку и сразу же напала. Для меня такой противник как она был вообще мимолётно проходным, я с лёгкостью увернулся и не сильно ударил её по спине. Она зашипела, то ли от боли, то ли от обиды и напала вновь, только уже используя и магию, и палку. Эффект был лишь визуальный, огненная плеть красиво описала круг в воздухе и, подпалив прошлогоднюю траву, исчезла. Я мог бы и дальше бить её палкой, но решил, что такого принародного унижения она всё-таки не заслуживает. Напав на неё, выбил из её рук палку, сбил с ног и прижал девушку к земле.

— Сдавайся или умри! — театрально сказал я. Амелия молчала и не двигалась. Я, честно говоря, испугался, вдруг слишком сильно ударил? Наклонившись, потрогал за плечо и тут же получил от неё ногой в колено.

— Вот тебе! — крикнула она и вдогонку, подобрав учебный меч, бросила его в меня и как не удивительно — попала! Попала по той же ноге, мне даже больно было.

— Теперь все поняли, для чего вы должны уметь держать в руках обычное оружие? — спросил я, понимая, что избиение пора заканчивать. Ученики, молча кивая головами, испуганно смотрели на меня, на Лемара, на Амелию и на ухмыляющегося Фернана. — То-то же, занятие каждое утро по три часа, вечером ещё по два часа, это для начала, а там посмотрим, — объявил я расписание и увидел испуганно удивлённые лица учеников, особенно девушек. Они видимо вначале думали, что занятия касаются лишь парней, но теперь поняли что и их тоже. — Продолжите без меня, со всеми вопросами к моему помощнику Лемару, — положив тренировочный меч, я подошёл к ещё сидевшей на земле Амелии. — Пойдём! — протянул ей руку, чтобы помочь встать. Она её проигнорировала и встала самостоятельно.

Когда мы с ней вошли в замок я решил, извиниться, не за то что заставил взять в руки оружие, а за то, что возможно сделал ей больно.

— Извини.

— И это всё? Просто извини? Ты можно сказать, принародно втоптал меня в грязь и теперь просто извини?

— Никуда я тебя не втаптывал, наоборот, ты показала, как нужно драться, а то что я оказался сильнее это не важно, со временем и со мной справишься.

— Со временем? — она остановилась перед дверью своей комнаты. — То есть не в этой жизни, да?

— Хорошо, я лично тебя буду учить, хочешь? — предложил я, пытаясь сгладить очередной острый угол в наших с ней непростых отношениях.

— Знаешь что, господин барон Эрит Волар?

— Что?

— А я согласна! — выкрикнула она и захлопнула передо мной дверь.

— Вот и чудненько, завтра утром я вас жду на тренировочной, хотя нет, туда не нужно, лучше в главном зале, дверь закроем, чтобы нас не видели! — сказал я, подойдя ближе к двери. — Вот спрашивается, на хрена я это сделал, мне что проблем мало было? — подумал я. — Мне вообще не нужно было её вызывать на поединок, можно было бы ограничиться и учениками, тем же Качем, например.

Вернувшись в кабинет, сел писать письма Катнару, Верну и мастеру Шесу, помощь последнего мне сейчас была нужна и не только в плане обучения магов владению оружием. Его я решил попросить, отловить для меня несколько ходячих мертвецов, чтобы показать студентам или теперь правильнее сказать — курсантам академии «Боевой магии». Графа Катнара я просил, прислать мне в Волар самого лучшего ювелира (не на всегда конечно) и поделиться со мной драгоценными камешками, хотя бы пару десятков рубинов и изумрудов, последних, сколько будет не жалко (они дешевле рубинов почти в два раза). Верна я просто попросил скорее приехать, курсанты уже стали прибывать, а учить их боевой магии не кому. Если честно сказать, я пока кроме боевой магии больше никакой и не видел, должна же ещё быть какая-нибудь бытовая, целительская, наконец, о которой я много чего слышал, но воочию её действия не видел.

— Ваша милость, господин барон, с вами всё хорошо? — в кабинете появился Вилл.

— А? Да, всё хорошо, а почему ты спрашиваешь?

— Так ведь я уже не первый раз к вам обращаюсь.

— Задумался я, чего хотел?

— Там ещё двадцать три ученика приехало, что с ними делать, где их поселить?

— Сколько-сколько? Двадцать три? Да они там, в столице, совсем с ума посходили? Присылают пачками, а ни денег, ни магов учителей до сих пор нет!

— Ваша милость, я же в этом не виноват, — стал оправдываться Вилл.

— А я это и не тебе в упрёк, это я просто возмущаюсь. Узнай, есть ли у нас пустые дома, если есть то сколько, ещё узнай, кто из жителей может сдавать комнаты, на тот случай если на всех домов не хватит. По пути зайди к госпоже Амелии, попроси, чтобы поднялась ко мне, скажи дело срочное, — распорядился я и мысленно добавил, — если, конечно, она соизволит прийти после того, что произошло утром.

— Сделаю Ваша милость, — Вилл поклонился и убежал выполнять распоряжения. После его ухода я схватился за голову, не понимая, что мне со всеми этими проблемами делать, их уже слишком много, но они и не думают убавляться.

— Не занят? — в кабинете появился Фернан.

— Даже не знаю, как тебе сказать, чтобы быть точным. Занят! Я просто зверски занят и катастрофически зол!

— Ты видимо хотел сказать, что катастрофически занят и зверски зол? — уточнил он.

— Без разницы, хоть как скажи, ничего не изменится. Присядь, нечего у двери топтаться! — я показал на кресло.

— Я слышал, что ещё несколько учеников приехало.

— Да и как обычно не вовремя, мне их поселить негде.

— Вот я как раз, поэтому и пришёл. Что если нам для них несколько шатров поставить неподалёку от замка? Сейчас уже достаточно тепло, а скоро даже жарко станет, не замёрзнут, не изнеженные дамы всё-таки.

— А это мысль, ты как всегда вовремя с подсказкой, как говориться — одна голова хорошо, но две лучше! Короче, ты придумал, ты этим и займись! Честное слово, мне некогда, в полдень нужно в старый замок ехать, с отцом нужно поговорить, у нас в городе с мясом стало напряженно, пусть организует охотничьи отряды, зверя в лесах предостаточно, главное не перестараться.

В дверь постучали.

— Входите!

— Вы просили зайти, — сказала Амелия, войдя в кабинет.

— Да, просил, хочу, чтобы вы ваше сиятельство взяли на себя заботу о девушках ученицах, их нужно поселить отдельно. Фернан предлагает поставить шатры, там всех учеников и поселим, временно, разумеется, до новых холодов.

— Мне тоже в шатёр предлагаете перебраться? — Амелия удивлённо выгнула бровь.

— Нет, ну что вы, только если сами захотите.

— Хорошо, что-то ещё?

— Я еду к отцу, со мной поедете?

— Разумеется, мы же договорились что всегда и везде вместе. Когда выезжаем?

— Через пару часов, у вас есть время для того, чтобы поговорить с учениками и подобрать место для шатров. Без вас не уеду, обещаю!

Амелия посмотрев мне в глаза, молча, вышла, утренняя обида на меня ещё была не забыта.

— Я тоже пойду, — Фернан встал, — да, чуть не забыл. Что у нас с камешками?

— Какими? — я сделал вид, что не понял.

— Ну, с такими красненькими, зелёненькими, их ещё в украшения вставляют?

— Ах, с этими! Пока нет камешков, но скоро обещали привезти, всё отдам, себе ничего не оставлю, — сказал я и мы оба засмеялись.

Глава 3

В полдень, плотно пообедав, я вышел во двор, собираясь ехать к Новару. Моя личная охрана была уже готова к поездке, а вот её сиятельство Амелия почему-то задерживалась и я, решил выяснить, в чём дело. Обычно она меня поджидала где-нибудь за дверью или за углом, и искать её было не нужно. Подойдя к двери её комнаты, постучал, как бы показывая как нужно входить, а не врываться в комнату без стука, когда захочется.

— Ваше сиятельство вы задерживаете одиннадцать человек! — сказал я, прикладывая ухо к двери.

— Я почти готова! — услышал я, а потом послышалось какое-то сопение и тихая ругань.

— С вами всё в порядке, может, помощь нужна?

— Нет! — дверь резко распахнулась и я, чуть не упал на Амелию. — Подслушиваете господин барон? Ай, яй, яй, как не хорошо, а ещё пытаетесь казаться порядочным человеком! — Амелия была одета в тот же тёмно-синий костюм для верховой езды, только теперь к нему добавился женский кожаный доспех, полностью закрывающий её туловище со всех сторон.

— На войну собрались? Тогда уж и оружие не забудьте прихватить, — я повернулся и пошёл обратно к своим охранникам, даже не посмотрев, идёт она за мной или нет. Амелия, конечно же, шла следом, тихо сопя от неудобства абсолютно нового доспеха. Я как-то специально для поездки не одевался, на мне был обычный повседневный костюм, мало чем-то отличавшийся от костюмов моих охранников. Я исходил из практичности одежды, а не красоты в ущерб всему остальному.

Спустя несколько минут мы всё-таки выехали из ворот и сразу свернули направо, чтобы попасть на новую дорогу. Амелия, на своей серой в яблоках лошади, ехала справа от меня, причём молча, что было для неё не характерно. Ехали мы не быстро, спешить нам было некуда, к Новару я ехал с расчётом, остаться там до утра.

Через час начал накрапывать дождь, сначала тихо, потом всё сильнее и сильнее перейдя через несколько минут в ливень. Дорога быстро превратилась в реку, заполненную жидкой грязью. Промокшие до последней нитки и покрытые грязью летевшей из-под копыт наших коней, мы стали похожи друг на друга как братья близнецы. Правда, среди нас затерялась «сестра», но из-за грязи распознать в ней девушку было практически невозможно. Наброшенные на головы капюшоны спасали наши лица лишь от дождя, да и то не полностью. Вся эта природная маскировка в итоге и спасла меня от неминуемой смерти. На очередном повороте, охранник, ехавший впереди меня на точно таком же вороном жеребце как мой, внезапно вылетел из седла, получив стрелу точно в сердце. Мы сразу же покинули сёдла, чтобы спрятаться от смертоносных стрел за телами наших коней. Амелия так быстро не смогла среагировать на угрозу и мне, пришлось её грубо выдернуть из седла, да ещё и прижать к земле. Сделав лишь один точный выстрел, стрелок решил покинуть свою удобную позицию и скрыться в лесу. Несколько охранников бросились в погоню и вскоре догнали местного киллера, но, увы, он успел убить себя, чтобы не быть захваченным.

— Больше поблизости никого, — доложил командир моего отряда.

— Кто это был? — спросил я, помогая подняться Амелии. Она после падения в грязь теперь почти ничем не отличалась от большой и грязной кучи прошлогодних листьев, возле которой и лежала.

— Пока не могу сказать, его никто из нас раньше не видел, несмотря на то, что мы хорошо знаем всех хороших лучников в нашем баронстве. Видимо пришлый, нужно его тело в замок отвезти, может из приезжих его кто-то узнает.

— Хорошо так и поступим. Тело Строма и этого неизвестного стрелка погрузите на лошадь. Строма потом похороним, как положено, со всеми почестями. Едем дальше, до замка отца осталось недалеко, где-то около часа пути. По коням! Амелия не стой столбом, быстро обратно в седло! —громко сказал я и подтолкнул к её лошади. Девушка всё ещё была в шоке после неожиданного нападения и не понимала, чего я от неё хочу. Пришлось её забросить на лошадь, ждать, когда она начнёт нормально соображать было некогда. Даже с учётом того, что по близости никого не обнаружили, это не означало, что вскоре никто не появиться, нужно же проверить, достигла стрела конкретной цели или нет. То что убить хотели именно меня, было не трудно догадаться, выстрел был всего один и очень точный, но стрелок ошибся с выбором цели. Стрела оказалась с бронебойным наконечником и скорее всего, была ещё и отравлена. Лук и стрелы стрелка мы взяли с собой, я хотел показать их Новару и Чаресу, может быть, взглянув на них, смогут хоть что-то сказать.

Взмыленные и подгоняемые нами кони хрипели и в итоге довезли в замок седоков, то есть нас, намного раньше чем через час. Охрана у ворот не сразу признала в измазанных грязью людях меня и моих охранников.

— Отец дома? — спросил я, спрыгнув с коня.

— Да ваша милость, дома.

— Позаботьтесь о наших лошадях, — я отдал воину уздечку своего коня и помог Амелии спуститься на землю. Её ещё слегка подтрясывало от шока, даже ноги дрожали, из-за чего идти нормально она не могла, пришлось поддерживать.

— Отец! — крикнул я, войдя в замок. На мой крик вместо него появилась Кельна и, увидев, в каком мы состоянии, испугалась.

— Эрит, что с вами случилось? Кто эта девушка?

— На нас напали, а эта девушка и есть та самая графиня Амелия, о которой ты должна уже быть наслышана.

— Все живы, никто не ранен?

— Убит мой охранник Стром, больше никто не пострадал. Организуй моим людям горячей воды и ужин. Амелию проводи в мою комнату, пусть она там приведёт себя в порядок, ещё камин не забудьте разжечь.

— А ты?

— Собой я займусь чуть позже, сначала поговорю с отцом, он сейчас где?

— В своём кабинете, Чарес тоже там.

Передав Амелию в заботливые руки Кельны, я пошёл прямиком к Новару, даже грязную одежду не снял. Очень уж мне хотелось узнать хоть что-то о том стрелке, если он, конечно, что-то знает.

— Здравствуй отец! Привет Чарес! — я вошёл без стука и застал их за подсчётом денег.

— Ты откуда такой? — Новар посмотрел на меня как на чучело огородное.

— Из дома, к тебе ехал, но произошла одна мелкая неприятность, — я подошёл к столу и на россыпь монет сверху положил лук и колчан со стрелами. — Можете хоть что-то сказать?

Новар взял в руки лук, повертел, осмотрев со всех сторон и, положил обратно. В это время Чарес вынул из колчана все стрелы, включая и ту, которая предназначалась мне. Только на этой стреле был гранёный бронебойный наконечник, остальные стрелы были охотничьи и имели листовидные наконечники.

— Принеси сюда что в прошлый раз нашли, — сказал Новар Чаресу, что-то приказав ему принести. Посмотрев в спину, уходящему Чаресу, я наконец-то осознал, что мы все сейчас в безопасности. Теперь я уже смог выдохнуть с облегчением и присел в кресло.

— Где это произошло?

— В часе пути отсюда, в сторону нового замка, если ехать по новой дороге.

— Лучник где?

— Мёртв. Поняв, что ему от моих ребят не уйти, приставил нож к сердцу и с разбега в дерево, чтобы уж точно до рукояти вошёл. Стром погиб, лучник ошибся с выбором цели, ему погода помешала.

Вскоре вернулся Чарес и, положив принесённую стрелу рядом с той, что принес я, сказал, — точно такая же, даже оперение такое.

— Если у вас есть такая же, значит, вы что-то знаете. Рассказывайте!

— Где-то с месяц назад, дозорный отряд поймал одного охотника, а ведь я запретил охотиться до середины лета, зверьё приплод должно выкормить. Так вот, охотник этот показался им каким-то странным, они его решили ко мне доставить, но он по дороге голову себе разбил. Спрыгнул с коня головой вниз и точно в камень угодил, мужики сказали что не случайно, он хотел в него попасть и не промахнулся.

— Да, плевать мне, как он себя убил, скажи кто они такие? Они же точно не наши, моего лучника ребята не признали, а они почти всех лучших знают.

— Винайцы, — ответил Новар, после чего я впал в ступор на несколько секунд.

— Винайцы? — повторил я, — им то что от нас нужно? Война ведь закончена!

— Война не закончена, они просто проиграли то памятное сражение, и проиграли они его из-за тебя. Не появился бы тогда на поле боя берсерк, они могли бы и выиграть, пусть даже с большими потерями, но выиграть. Теперь они мстят или, — Новар замолчал, задумавшись на несколько секунд над тем, озвучивать свои мысли или нет, — или вновь готовятся напасть. Хотят устранить берсерка заранее, ведь ты всего лишь только своим присутствием среди воинов Тереона, будешь наводить страх на всю армию Виная.

— Не настолько уж я и страшен, как все думают.

— Дело не в страхе, с тобой любой из наших воинов сам станет берсерком. Представь что против обычных воинов Виная, выйдет армия берсерком. Их же не остановят ни маги, ни какая либо другая сила, они будут драться как белые волки против своих серых сородичей.

— Что значит белые волки? Это что разные звери? — не понял я.

— А, да, я же забыл что с памятью у тебя проблема, — спохватился Новар и принялся пояснять. — У нас здесь, водятся белые волки, это сильные и бесстрашные звери. Они одиночки, в стаи собираются только в редких случаях, когда на их территории появляется слишком много серых братьев. Один белый волк может справиться с десятком серых волков, поэтому серые волки далеко на север почти никогда не идут. Не идут даже, если голод заставляет преследовать добычу, перешедшую на чужую территорию. Белого волка я лично видел только один раз за всю свою жизнь, красивый и сильный зверь я тебе скажу, наш серый волк ему и в подмётки не годится. Белый волк в одиночку валит и лося, и матёрого секача. Для Винайцев ты как раз белый волк и они попытаются от тебя избавиться, так что советую охрану увеличить, и найди себе двойников, чтобы сбить убийц с толку. Мы с Чаресом уже месяц ищем молодых парней похожих на тебя, но пока нам такие не попадались. Вот так то вот, — Новар стал собирать стрелы и вкладывать обратно в колчан. Чарес вообще молчал всё время, пока говорил Новар, видимо тоже о белых волках до этого момента ничего не слышал.

— Ладно, придумаю что-нибудь, сейчас пойду, узнаю, как там Амелия себя чувствует, — я встал и с меня на пол свалились ошмётки подсохшей грязи.

— Она тоже здесь? — удивился Новар.

— Здесь, куда ж я без этого хвоста.

— Скоро ужин, жду вас обоих, — Новар подмигнул и улыбнулся.

Оставляя на полу грязные следы, я вышел и направился к себе в комнату, узнать, как себя чувствует её сиятельство «язва» и пригласить её на ужин и ещё попутно немного припугнуть. Может быть, после этого она перестанет меня преследовать и наконец-то займётся реальной помощью.

***

Новар зачем ты ему эту сказку о белых волках рассказал, ты же ведь знаешь что их нет? — после того как Эрит вышел, Чарес решил выяснить, что задумал его старый друг.

— Может быть это и сказка, а может, и нет, но она красивая и заставляет людей идти вперёд и добиваться цели.

— Он и без твоих сказок за столь малый срок добился и сделал гораздо больше, чем ты за всю свою жизнь.

— Я знаю Чарес, знаю и, это меня пугает ещё больше, — Новар опустился в кресло и задумался, глядя на оперение стрел.

— Что в этом-то плохого я не пойму?

— Когда его начнут уважать больше, чем короля, Теорон от него избавится.

— Так ведь они вроде как друзья? — Чарес снова не понял.

— Там где власть, там нет друзей, уж поверь, я знаю, о чём говорю. Надеюсь, с этим пронесёт и дело его смертью не закончится. Иди, скажи Кельне, чтобы ужин сделала на четверых, ужинать будем в большом зале.

***

Шагая по коридору, я думал, чем бы таким мне припугнуть Амелию, чтобы она из язвы превратилась в нормальную девчонку. Идей в голове было много, но все какие-то глупые, кроме одной. Нужно напомнить о том, что сегодня произошло, пусть она всегда чувствует опасность, глядишь, и дурить перестанет.

— Ваша светлость, ой! — войдя без стука, застал Амелию сидевшей в кресле у камина лишь в одном полотенце. — Извини, не знал, что ты не одета.

— Ну, так скажем, я и не полностью раздета, полотенце же на мне есть. Кельна забрала мою одежду в чистку, а другую принести ещё не успела.

— Отец приглашает на ужин, графини не часто у него в гостях бывают.

— Я могу отказаться? Мне что-то есть совсем не хочется, перед глазами до сих пор Стром со стрелой в сердце. Я даже уши постоянно зажимаю, мне кажется, что я снова и снова слышу, как стрела пробивает доспех и его грудь.

— Вот как раз на эту тему я и хотел с тобой поговорить, — я повернулся к ней лицом, так как ругать стоя спиной к человеку было как-то неудобно. — Тебе просто необходимо научиться драться и не впадать в ступор при виде мёртвых тел. Я не смогу всё время следить за тем, чтобы тебя не убили, иначе убьют меня, а если убьют меня, то и тебя потом тоже обязательно убьют и не факт что сразу! Реши, наконец, что для тебя важно, быть рядом или же сидеть в замке под охраной, — я хотел ещё что-то сказать, но вид её голых и стройных ног меня сбил, да и ругать уже как-то настрой пропал. Амелия насупившись, смотрела на огонь в камине, даже и не думая хоть как-то прикрыться. Большое полотенце, в которое она была завёрнута, разумеется, скрывало самые интимные места, но я всё-таки не привык видеть в этом мире настолько сильно оголённые девичьи ноги.

— Хватит ругать девушку, она первый раз видела смерть, — в комнате появилась Кельна, в руках у неё была чистая одежда, видимо позаимствованная у кого-то из служанок фигурой и ростом как Амелия. — Выйди, ей нужно переодеться, а то стоишь тут как столб, словно голых ног никогда не видел, — Кельна подтолкнула меня к двери. Ей иногда было просто наплевать что я барон, грубо говоря, её хозяин, Кельна могла запросто отчитать даже Новара, если решит что он сильно не прав. Ко мне она относилась как к сыну, то есть отругать могла также запросто, как и Новара. Ни Новар, ни я на это не обижались, ведь она это делала наедине, не ставя нас на посмешище перед простыми людьми. В комнате сейчас была ещё и Амелия, но Кельна почему-то решила, что у нас с ней давно наладились более близкие отношения, а это значит, что она уже своя. — Иди, переоденься, ужин почти готов, — она, можно сказать, вытолкала меня из комнаты и закрыла за мной дверь.

— Да, переодеться не помешает, — подумал я и, сделав несколько шагов по коридору, остановился. — А во что я переоденусь, если вся моя одежда находится в моей комнате, из которой меня только что выпроводили?

Я вернулся к двери и стал ждать, когда оттуда хоть кто-то выйдет. Ждал минут двадцать, уже собирался постучать и поторопить переодевающихся, но не успел. Дверь открылась в тот момент, когда я поднёс к ней руку.

— Ты ещё здесь? — удивилась Кельна.

— Одежда там, — я показал в комнату и увидел там Амелию в простом платье. Выглядела она также потрясающе, как и всегда, простота платья лишь подчеркнула красоту девушки.

— Тогда входи, она уже переоделась, — она на этот раз наоборот втолкнула меня в комнату и также закрыла за мной дверь, но уже снаружи. Войдя, я сразу же стал раздеваться и когда снял рубашку, Амелия тихо ахнула, увидев сначала мои шрамы, а потом и татуировку — волчью голову с оскаленной пастью.

— А вот я не подглядывал, когда ты переодевалась, — сказал я, посмотрев на Амелию, намекая, что пора бы ей и выйти. Нет, я мог бы конечно и при ней штаны снять, но решил, не смущать девушку лишний раз. Она, разумеется, вышла, вот только посмотрела перед этим на меня совсем по-другому, не как обычно с лёгким презрением и желанием хоть как-то уколоть или съязвить.

Моя старая одежда никуда не делась, всё также лежала в сундуке, как и раньше. Оставшейся воды после Амелии мне тоже хватило, так что через десять минут я уже был и умыт, и одет в чистую одежду.

— Ну, вот, теперь можно и на ужин идти, — сказал я, посмотрев на своё отражение в начищенном до зеркального блеска бронзовом подносе.

К столу я пришёл последним и занял место во главе стола, как и подобает хозяину баронства. Новар скромно улыбался, втихаря подмигивая Чаресу и незаметно показывая на Амелию. Сама Амелия сидела, глядя в тарелку, пытаясь видом и запахом хорошо прожаренной отбивной вызвать у себя аппетит.

— Ну, что нового у тебя в замке произошло после моего отъезда? — Спросил Новар, нарушив тишину за столом.

— Ученики начали приезжать, пытаюсь расселить по возможности. Амелия вот решила об ученицах позаботиться, чтобы быстрее привыкли. Лемар тренирует парней, а то они даже не знают, как правильно держать меч.

— Лемар? — удивился Чарес, — да он сам не знает, как его держать, а всё туда же.

— Знает, я его учил несколько месяцев, если бы не научил, он был бы уже давно мёртв, — сказал я и услышал, как за дверью по полу покатилась и зазвенела посуда.

— Это ещё что там такое? — Чарес встал, собираясь проверить, но в дверях появилась Лирита, мать Лемара.

— Простите ваша милость, споткнулась и не удержала поднос с десертом, — извиняясь, она теребила в руках полотенце. Испуг в её глазах был не из-за десерта оказавшегося на полу, она услышала, что я говорил о её сыне.

— Лирита с твоим сыном всё в полном порядке. Он жив и здоров, даже потолстел, так что не нужно переживать, а десерт мы можем и подождать, — успокоил я.

Как только она ушла, я попросил у Новара, выделить мне дополнительную охрану. Мой отряд охраны сейчас был не полный, а ещё одно нападение могло произойти и по пути домой. Амелия сразу перестала есть, после того как я напомнил о произошедшем нападении.

— Чарес тебя со своим отрядом проводит, — ответил Новар на мою просьбу.

— Хорошо. Я вообще к тебе, зачем приехал-то, мяса у нас там не хватает. Хотел тебя попросить, организовать охоту здесь, у нас там охотиться стало сложнее, народа стало много, всех зверей распугали. Нам много не нужно, несколько кабанов, оленей и лосей в месяц будет вполне достаточно, ну, а там и до нового урожая недалеко, проще станет.

— Если продовольствия не хватает, могу поделиться, — предложил Новар.

— Продовольствия хватает, с мясом проблемы, к тому же через месяц Теорон в гости нагрянет, а свита у него совсем не маленькая и думаю, что вкусно поесть там любят все.

— Будет тебе мясо, у нас тут со зверем проблем нет, кабаны скоро уже во двор заходить начнут.

— Вот и хорошо, будем считать, что одной проблемой стало меньше.

В дверях снова появилась Лирита, только уже с подносом в руках заставленным разными вкусностями на десерт. Через полчаса я уже просто не смог, впихнуть в себя даже самый маленький кусочек понравившегося мне больше всего медового пирога.

— Вы как хотите, а я пошёл к себе, иначе сейчас прямо за столом засну, — сказал я, тяжело поднимаясь со стула.

— Амелия, тебе Кельна выделила комнату или мне распорядиться?

— Выделила, выделила, у меня в комнате она переночует, — послышался голос Кельны, и она вошла в зал. — Кровать у меня хорошая, а сама я могу и на лавке вздремнуть, ничего со мной не сделается.

Вскоре мы разошлись по комнатам, добравшись до своей кровати, я упал на неё и отключился до утра. Спал крепко, даже не слышал, как в комнату вошёл Чарес, топая своими окованными сапогами словно конь.

— Эрит просыпайся, ты планировал утром ехать домой, — голос Чареса прорвался сквозь сон, а его крепкие руки принялись меня трясти.

— Да, да, я сейчас, ещё чуть-чуть, ты пока завтрак организуй, — отмахивался я от побудки.

— Завтрак я уже принёс, поднимайся! — он стащил меня с кровати на холодный пол. Тут я уже спать просто не мог, было и холодно, и жёстко. — Жуй и собирайся, отряд уже ждёт, Амелия переодевается и вскоре тоже выйдет во двор, ты один всех задерживаешь.

Дорога домой прошла без проблем, Чарес со своим отрядом из двадцати воинов проводили нас до самых ворот моего замка. За время моего отсутствия, у нас ничего значимого не произошло. Лемар, как и вчера, пытался научить магов держать оружие в руках и даже добился определённого успеха в этом не лёгком деле.

— Вилл, распорядись, чтобы покормили гостей! — я показал на Чареса и его отряд. Сам Чарес в это время внимательно наблюдал за действиями Лемара и кивал, признавая, что он всё правильно делает. Я за своего помощника даже был горд, парень не ударил в грязь лицом, в этом была и моя заслуга, ведь я его учил. За Лемаром следил не только Чарес, но и Амелия. Глядя на него, она не проверяла правильность его действий, она старалась запомнить, что он показывал и что говорил ученикам.

В кабинете меня ждали очередные хлопоты в виде стопки писем на столе. Двадцать шесть моих посыльных доставляли мои письма во все уголки нашего королевства, привозя назад либо ответы, либо доставляя сюда нужных мне людей. В последнее время я уже склонялся к тому, что количество посыльных нужно увеличить как минимум в два раза, планы у меня были грандиозные. Я переманивал к себе мастеров, причём всех подряд, начиная от простых плотников и заканчивая местными инженерами и учёными. Работу сразу предлагал далеко не всем, а только тем, в чьей помощи остро нуждался, остальные у нас просто селились, ожидая заказа от меня, некоторые даже пытались организовать свой маленький бизнес. Вначале всё было хорошо, но вскоре с увеличением жителей появились и проблемы. На мой город глаз положила местная преступность, по большей части это были воры и мелкие мошенники, но случались и убийства. Я даже стал задумываться о создании городской стражи и не важно, что город пока ещё небольшой, она реально уже была нужна.

Разбирая почту, увидел среди вороха писем одно, которое ждал уже три недели. Письмо было от Катнара и я вскрыл его первым.

— «По твоей просьбе направляю к тебе десять человек из стражи Каболара, люди опытные, они помогут тебе навести порядок. Напоминаю, что его величество король Теорон приедет в гости ровно через месяц. Свита будет состоять из ста десяти человек, тебе нужно придумать, где их разместить. До встречи через месяц».

— Мог бы и не напоминать, — подумал я, прочитав эти несколько строк.

— Ваша милость, к вам господин Силирон, — в кабинете появился мой слуга Вилл.

— Силирон, Силирон, — я стал вспоминать, кто это такой и через несколько секунд вспомнил, — тьфу, так бы и сказал что Фернан, а-то начал тут — господин Силирон, и так голова уже не соображает, а ты ещё думать заставляешь. Давай его сюда!

Фернан вошёл через секунду, он стоял за дверью, пока Вилл докладывал.

— Тебе скучно что ли? Разрешения решил спросить? Выкладывай что у тебя, только более понятными словами.

— Я доработал амулет, теперь нужен ювелир.

— Нет пока у меня его и камней нет, так что подождать придётся. Знаешь что Фер? Я тут долго думал, но так и не понял одного, как твой амулет работает, если моя кровь гасит любую магию на раз?

— Всё дело в правильном расположении золота и обычной меди. Вот, возьми и посмотри на амулет внимательно, что ты видишь? — он протянул мне золотой кругляш с красным камнем в центре. Я чтобы было лучше видно зажёг свечу. Амулет Фернана состоял из четырёх пластин, двух медных выгнутых чашками и между ними находилась моя кровь и двух золотых, между которыми как раз были и зажаты медные. В одну из золотых пластин был вставлен рубин. Пластина с камнем была чуть меньше остальных, поэтому по краю можно было увидеть выступающий медный ободок.

— Ну, увидел, что дальше?

— Золото магию не пропускает, а медь пропускает, в твоей крови тоже в какой-то степени есть магическая сила, только она сильно отличается от всех мне известных. Через медь эта сила и выходит, создавая щит перед амулетом, а золото создаёт щит уже от этого щита. Приблизительно так всё и происходит, надеюсь, ты понял.

— То есть со спины человек не защищён, так получается?

— Да, но ведь амулетов может быть два или хоть весь ими обвешайся, для полной защиты.

— В принципе тоже не плохой вариант, можно на пояс повесить сразу несколько и, никакая магия тебе не страшна, — сделал я вывод.

— Магия нет, но от обычного оружия амулет не защитит. Я просто не знаю, как в него можно поместить обычный магический щит. Был бы ещё и он, человек стал бы полностью неуязвим, но, увы, щит может создать для себя лишь маг.

— Получается, что если мы эту штуку повесим на мага, а он ещё и свой щит выставит, его вообще хрен убьёшь?

— Да, но это невозможно, сила твоей крови сразу съест его магический щит, так что совсем неуязвимого человека, сделать не получится, — Фернан развёл руками, сожалея о том, что большего сделать просто невозможно.

— А может оно и к лучшему что только так, не убиваемых не будет. Ты молодец, голова у тебя умная, не то что у меня.

— Не прибедняйся, твоему уму тоже можно позавидовать, одни только часы чего стоят. Думаешь, я не знаю, что механик по твоим чертежам механизм собрал? Знаю, и что меня поразило, он работает, время показывает, я сам видел.

— Вот блин, я ещё его не видел, а ты уже и видел, и знаешь. Ладно, если у тебя пока всё, дай мне поработать, смотри, сколько писем, — я показал на стопку из писем, а вскрытое было лишь только одно, от Катнара.

Фернан ушёл, а я с головой погрузился в чтение. Несколько часов я читал и писал ответы, сломал десяток гусиных перьев, в очередной раз пожалел о том что так и не сделал себе перьевую ручку.

— Кажется это было последнее, теперь не помешало бы размяться, — я прогнулся назад сидя в кресле и надавил на глаза, чтобы снять с них усталость.

— Я как раз за этим и пришла, — раздалось от двери. Там стояла Амелия, в свой синем костюме для верховой езды, доспехе и вооружённая до зубов, словно собралась на войну.

— Зачем за этим? — не понял я.

— Ты же обещал научить меня драться, вот я и пришла.

— Мы же вроде бы договорились что по утрам, а сейчас уже почти ночь?

— Сейчас даже лучше, почти все спят, нас никто не увидит. Большой зал для нас уже подготовили, я распорядилась, идём, нечего факела понапрасну жечь.

Я смотрел на неё и не мог понять, она серьёзно это говорит или решила меня разыграть? Судя по тому, как она была одета, не шутит, настрой у неё более чем серьёзный, а это значит, что нужно этим воспользоваться и показать, кто в доме хозяин и поставить свои жёсткие условия.

— Хорошо идём, я только на кухню зайду на пять минут, пить очень хочется, да и с собой нужно взять, для тебя, — добавил я и злорадно улыбнулся, как бы говоря — девочка ты попала!

Глава 4

Большой зал замка, когда я туда пришёл, был пуст от мебели, отсюда вынесли всё, даже скамьи, стоявшие у стен. Присесть, чтобы отдохнуть во время перерыва в тренировке было совершенно не на что. Амелия это тоже поняла, но только сейчас, после нескольких проведённых поединков.

— Твои проблемы, нужно было сначала со мной посоветоваться, прежде чем заставлять слуг выносить мебель, — сказал я, остановив очередной поединок, чтобы дать ей отдышаться.

— Нужно приказать внести хотя бы стул, — прохрипела Амелия, упав на колени.

— Завтра внесут, а сейчас вставай, продолжим!

— Может быть на сегодня уже достаточно? — спросила она, посмотрев на меня умоляюще.

— Мы только начали, а ты уже сдалась? Не многого же ты будешь стоить во время какого-нибудь сражения. Правда, ты можешь сейчас отказаться от занятий, но взамен я получу полное право держать тебя взаперти против твоей воли. Выбор за тобой, либо вставай и дерись, либо в комнату и сиди там под замком.

— Ни за что! — Амелия встала, её ноги слегка дрожали от перенапряжения, а руки с трудом держали два деревянных тренировочных меча. Эти мечи были окованы железом для прочности, а также для того чтобы были тяжелее. Даже я, после двадцати минут занятий с такими мечами, уже основательно вспотел, говорить об Амелии вообще не стоило, она взяла их в руки первый раз в жизни. То оружие, которое она приготовила для наших занятий, я отобрал, оно было совсем не учебное и она могла сама себя нечаянно зарубить из-за неопытности.

— Воды-то хотя бы можно сделать глоток? — спросила она, облизав сухие губы.

— Можно, но только один и быстро, не успеешь — твои проблемы, — я крутанул мечом, намекая, что собираюсь не дать ей добраться до кувшина с водой. Жажда заставила девушку приложить максимум усилий, чтобы добраться до воды. Добраться у неё не получилось, я не дал даже на несколько шагов приблизиться к кувшину.

— Всё, — Амелия бросила к моим ногам мечи, — можешь меня хоть в подземелье посадить, я не могу больше драться.

— Подземелье, к сожалению, уже занято, это территория нашего некроманта, так что посидишь у себя в комнате, до утра, а утром мы вместе выйдем на общую тренировку.

— Я не пойду, не хочу позориться перед учениками.

— В таком случае будем считать, что выбор ты сделала. Теперь тебя ждёт твоя комната, закрытая дверь и трёхразовое питание, — я подобрал её оружие, собираясь идти спать. Время сейчас было далеко за полночь, а мне завтра, точнее уже сегодня, рано вставать, потому что дел много.

— Хорошо, твоя взяла, этот позор можно пережить, — Амелия сдалась, уступив мне.

— Я зайду за тобой утром и мой тебе совет, не надевай завтра свой красивый доспех, он тебе только мешает.

Оставив её в зале, я вышел в коридор и увидел там Вилла, он оказывается, всё то время что мы занимались, стоял здесь, на тот случай если помощь потребуется. Ему я и сплавил наши тренировочные мечи, чтобы не нести их самому в кладовку для учебного инвентаря.

— Эрит просыпайся, Вилл сказал, что сегодня ты утреннюю тренировку проведёшь, — голос Лемара вклинился в мой сон, нагло прервав его, а он был таким хорошим, что хотелось досмотреть, ведь я в нём был королём.

— Какую ещё тренировку? А, да, точно, но я не собирался проводить её со всеми, только с Амелией.

— Вы что отдельно от всех будете заниматься?

— А вот об этом я как-то и не подумал, ладно, сейчас оденусь и выйду, только по пути за её сиятельством зайду.

— Будут какие-то указания для учеников, пока они будут ждать?

— Пусть обувь наденут удобную, сегодня бегать будем.

Минут через пятнадцать я постучал в дверь Амелии.

— Амелия! Сон закончился, тебя ждут тяжёлые ученические будни! — Сказав это, я открыл дверь и вошёл. Амелия лежала на кровати и смотрела в потолок.

— Добей меня, — предложила она голосом умирающего. — У меня после вчерашней тренировки всё болит, мне кажется, что даже волосы тоже болят.

— Это нормальное явление, с непривычки всегда так. Нужно сделать разминку и всё пройдёт. Служанку позвать?

— Да, лучше двух.

— Через пятнадцать минут ты должна быть во дворе, иначе комната, запертая дверь и, ну, ты поняла.

— И трёхразовое питание, — продолжила она.

— Именно!

Выйдя от Амелии и спустившись вниз, я приказал сразу трём девушкам служанкам помочь её сиятельству одеться.

Во дворе суетились ученики, как из первой группы прибывших к нам, так и прибывших из второй и даже третьей. Третья группа из десяти учеников прибыла вчера вечером, о них я ещё не знал, мне никто не доложил.

— По шее получишь, — сказал я и показал Виллу кулак, так как сообщить об этом должен был он. Известие о том что сегодня тренировка начнётся с пробежки, вызвало у учеников удивление с недовольством. Заниматься бегом никто из них не планировал, поэтому они оделись как на обычную тренировку.

— Сейчас подойдёт ещё одна ученица, и мы все дружной компанией пробежим десять раз вокруг замка, — объявил я, и ученики сразу заголосили, выкрикивая, что это уж слишком много. — Ладно, восемь кругов, но только для девушек, — немного снизил я нагрузку для слабого пола, — и без разговоров, за отказ или симуляцию какой-нибудь болезни, будет отчисление из академии. С королём после будете разговаривать, так как он оплачивает ваше обучение, — припугнул я недовольных учеников и мысленно добавил, — правда, он мне пока ещё ни монеты не прислал.

Пока я настраивал учеников на серьёзное отношение к тренировке, во дворе замка появилась Амелия. Вид у неё был болезненный, а походка напоминала робота, у которого вот-вот сядет батарейка.

— Теперь все в сборе, советую снять куртки, погода сегодня отличная и после пары кругов вам станет жарко.

Амелия услышав это, одарила меня таким взглядом, которого другой человек испугался бы и бежал от этого злобного огненного мага без оглядки. Посмотрев на меня, она всё же сдержалась, не сказав мне в ответ ни слова. Молча, сбросила с себя куртку, оставшись в одной лёгкой рубашке, штаны и мягкие сапожки, разумеется, тоже остались на ней.

— А как же вы? Вы разве свою куртку снимать не будете? А господин барон вместе с нами бегать не собирается! — Услышал я возгласы.

— Бегать я буду с вами наравне, а потом ещё и буду вас учить драться, как держать меч, Лемар вам уже объяснил, сегодня я проверю, насколько вы хорошо его слушали, — расстегнув куртку, я снял её и бросил в руки Виллу. Под курткой у меня ничего не было, так как я действительно не планировал бегать все десять кругов, а только пару, короче говоря, вспотеть не успел бы. Мои шрамы и татуировка произвели впечатление на всех учеников без исключения и от пробежки никто из них не отказался.

На втором круге несколько человек стали отставать, пришлось, поравняться с ними и подбадривать, говоря о том, что начинать всегда тяжело, но с этим нужно справиться. Амелия сжав зубы, бежала в числе первых, она была единственной девушкой среди шестерых парней в группе первых. Все десять кругов осилили только четверо, Амелии в их числе не было, она сдалась на седьмом круге, продержавшись дольше всех из девушек учениц.

— Десять минут, чтобы восстановить дыхание, после чего выходим на площадку по одному. Вашим противником сегодня буду я! — Ученики сразу напряглись, они видимо не думали, что проверять то чему они должны были научиться, буду лично я. — Кач идёт сюда первым! — вызвал я на поединок самого рослого из всех двадцати шести парней.

Вроде бы и меч он в руке держал правильно и не стоял столбом на одном месте, но как противник оказался совсем слабым. Меньше чем за минуту я выбил меч из его рук четыре раза и шесть раз обозначил на его теле смертельный удар. Мечи хоть и были у нас тренировочные, но синяки они оставляли после себя вполне настоящие.

— Свободен, следующий! — я посмотрел на притихших учеников, пытаясь выбрать очередную жертву.

— Так не честно, вы же господин барон — Берсерк, все об этом знают! — выкрикнул кто-то. — Можно нам другого соперника выбрать? — послышался девичий голос.

— Хорошо, будь по вашему, дам вам другого наставника на сегодня, — согласился я, признав, что они в какой-то степени правы, против меня никто из них больше нескольких секунд не выстоит. Посмотрев на своих охранников, потирающих руки в предвкушении поиздеваться над молодёжью, я увидел, что из окна за нами наблюдает Фернан.

— На сегодня вашим наставником станет господин Силирон! — я показал мечом на чуть не выпавшего из окна Фернана.

— Библиотекарь!? — удивились ученики, — вот это уже другое дело, — обрадовался кто-то.

— Господин Силирон, спускайтесь, мы вас ждём! — позвал я его и мысленно позлорадствовал, он ведь тоже, как и я, ученик мастера Шеса, только оружие у него другое. Фернан вышел к нам минут через десять, держа в руках свой любимый боевой посох. Ученики, увидев это, поняли, что они серьёзно попали, слишком рано обрадовавшись тому, что бить они будут вредного библиотекаря, который им ни в библиотеку, ни тем более в подземелье не разрешал входить.

— Ну, спасибо тебе Эрит, удружил, — прошептал Фернан, проходя мимо меня. Народ, что на данный момент был во дворе, стал подходить ближе, окружая площадку плотным кольцом. Мои охранники были в первых рядах, так как до этого даже не догадывались, что Фернан далеко не просто библиотекарь.

Избиение учеников продолжилось теперь уже с его участием, дольше десяти секунд никто из них не смог продержаться против нашего библиотекаря.

— С этими криворукими даже моя бабка бы справилась, как насчёт настоящего воина? — заявил один из моих охранников по имени Данок. Данок как человек был не плохой, но сильно задиристый, поэтому постоянно с кем-то выяснял отношения и чаще всего выходил победителем в драке.

— Прошу! — Фернан к этому моменту уже хорошо размялся и принял его вызов. Данок выйдя на площадку, не взял в руки тренировочный меч, он достал свой, настоящий. На двор опустилась мёртвая тишина, ведь теперь учебный поединок мог закончиться смертью одного из участников.

— Данок не дури, убери меч! — громко сказал командир моего отряда Тарнак Даноку, посмотрев после на меня, ожидая моей реакции на это безобразие. Я, честно говоря, не знал, как поступить, ведь сейчас реально мог кто-то серьёзно пострадать, но и запретить бой было бы неправильно, сочтут, что Фернан слаб.

— Фер, постарайся не убить, — сказал я и подумал, что после этого поединка в мой отряд уменьшится ещё на одного человека, выгоню Данока к чертям, надоел уже со своим гонором. Перед началом поединка Фернан снял куртку и снова взяв посох, провернул две его половины в разные стороны. Два лезвия длиной по сорок сантиметров сверкнув в лучах солнца, выпрыгнули из его концов со стуком.

— Я готов, нападай или нападу я! — Фернан сделав шаг навстречу Даноку, крутанул перед собой посохом. Поединок начался резко и у меня, почти сразу отвисла челюсть от того, какой мастер-класс сейчас показал наш скромный некромант-библиотекарь. Данок практически сразу перешёл в глухую оборону и спустя минуту лишился меча, потом он был сбит с ног и прижат к земле одним из лезвий посоха Фернана.

— Дааа! — восторженно закричали ученики, потому что как выяснилось, они болели за своего вредного библиотекаря, а не за моего охранника.

— На сегодня тренировка закончена, — объявил я, выйдя на площадку. Это шоу нужно было заканчивать и не важно что ещё не все ученики были проверены. Такого показательного выступления было достаточно, оно уже для них будет большим стимулом, чтобы хоть чему-то научиться. Фернан убрал лезвие от горла Данока и, повернувшись ко мне, тихо сказал, — охрана у тебя дерьмо.

— Другой нет, ко мне в охрану пойдёшь?

— Спасибо, конечно, за доверие, но нет, у меня другие планы, — ответил он, улыбнувшись и, ушёл обратно к себе в библиотеку. Проводив его взглядом, я решил, не откладывать дело в долгий ящик и выгнал из своего отряда охраны задиристого Данока, за то что ослушался прямого приказа командира. Его, конечно, если поступать по местным законам, за это нужно было вообще повесить, но я пожалел идиота и просто выгнал. Потом приказал командиру Тарнаку подобрать в охрану пару нормальных ребят взамен погибшего Строма и только что изгнанного Данока.

— Только проверь их лучше, а то сам знаешь, какая сейчас сложилась нехорошая обстановка, — сказав это Тарнаку, я повернулся, чтобы вернуться в кабинет и заняться делами, но от того что увидел, остановился. Никто из учеников никуда не ушёл, они наоборот чуть ли не в драку разбирали тренировочные мечи, а некоторые уже нашли себе подобие посоха, видимо мастерство Фернана произвело сильное впечатление. Лемар пожимал плечами, глядя на меня, как бы говоря — они сами решили продолжить занятие, но и это было ещё не всё.

— Господин Волар мы бы очень хотели, чтобы нас учили вы и господин Силирон, — от учеников с такой просьбой вышел делегат и им, разумеется, была Амелия.

— Учтите, вы сами попросили! — предупредил я, — сходите, кто-нибудь в библиотеку, пригласите господина Силирона сюда, скажите я зову.

Фернан явился минут через десять, его руки были испачканы чернилами, а в волосах застрял обломок гусиного пера. Он когда был чем-то сильно занят, перо засовывал за ухо, чтобы не идти с ним к столу, где стояла чернильница.

— Что опять от меня нужно?

— Фер, как хочешь, но теперь и ты тоже будешь учить их драться, — обрадовал я его. Фернан поморщился, это в его планы видимо тоже не входило, как и моя охрана.

— А ещё кто будет учить?

— Я, — с грустью в голосе сказал я и увидел, как он обрадовался, даже руки потёр, уже что-то замышляя.

Утренняя тренировка затянулась до полудня, в поединках со мной, Фернаном и Лемаром поучаствовали все ученики, причём не по одному разу. Мы втроём выжали из них все соки, они уже с ног валились от усталости, но были невероятно довольны прошедшей тренировкой.

— Мазохисты какие-то, — подумал я, глядя на грязных и сильно помятых учеников, — мы их, можно сказать, избили, а они довольны.

Амелия выглядела, так же как и остальные ученики, грязная, прихрамывающая на правую ногу, с кровоподтёком на щеке, она через силу улыбалась мне. — И эта такая же, — подумал я и во второй раз объявил, что тренировка на сегодня закончена. На этот раз меня послушались, потому что драться уже просто никто был не в состоянии, из учеников, конечно же.

— Эрит, может поединок напоследок? — Предложил Фернан.

— Сам напросился! — я погрозил ему пальцем.

— Только давай возьмём в руки нормальное оружие, а не эти деревяшки.

— Фер тебе Данока показалось мало что ли?

— Ну, ты же не он, да и я хорошо знаю, на что ты способен.

— Ладно, демон с тобой, нормальное оружие — так нормальное. Лемар, принеси мой меч и его посох, — попросил я. Услышав о том, что сейчас состоится поединок между мной и Фернаном, ученики стали возвращаться к площадке, для них такое не увидеть, было просто смерти подобно.

— Фер, условие такое, кто окажется за границей площадки, тот проиграл, согласен?

— Согласен, — ответил он и снял куртку, потом немного подумав, снял ещё и рубашку. Я тоже снял куртку, рубашку снимать было не нужно, у меня её не было, я же её не надевал, думал, что только пробежку устрою. Когда мы разошлись в разные углы достаточно большой площадки, во дворе замка стало настолько тихо, что я услышал шмеля, пролетевшего мимо в нескольких шагах от меня.

Поединок начался с разведки, я прощупывал оборону Фернана, он в ответ прощупывал мою. Обмениваясь ударами, мы постепенно наращивали темп, пока не дошли до состояния бешеной мельницы. Отполированные грани нашего оружия сверкали в лучах яркого весеннего солнца как фотовспышки, а звон стали был похож на странную музыку предвестника смерти. Не сказать, что мне было легко с таким соперником как Фернан, но я всё-таки смог выдавить его за границу площадки. Во дворе снова стало тихо, но через несколько секунд эту тишину нарушили хлопки в ладоши. Я обернулся, чтобы посмотреть, кто это и не поверил своим глазам, хлопал нам мастер Шес.

— Красиво, не зря я вас гонял до седьмого пота, — мастер улыбался, глядя на нас. За его спиной стоял Ранок и трое моих воинов, отправленных к нему, чтобы поймать в предгорьях ходячих мертвецов и доставить их сюда.

— Что не ждал? Найдётся работа для старика, чтобы я не был обузой?

— Конечно мастер, для вас она всегда найдётся, точнее уже нашлась. Нужно вот этих криворуких научить, нормально держать в руках оружие, — я подошёл к нему и обнял словно родного деда, которого у меня никогда не было.

— Это очень тяжёлый труд, но так и быть, за комнату с камином и питание я готов из них сделать хороших воинов, лет так думаю через пять, — добавил он, посмотрев на не понимающих, что происходит учеников. — Я там тебе кое-что привёз в подарок, забери, пока не вырвались. Заметь, я об этом подумал раньше, чем ты, так что твои ребята слегка опоздали с помощью. Я встретил их возле Каболара, если бы не увидел герб Волара, проехал бы мимо.

— Лемар, займись подарками. Перенесите это в подземелье, — я показал на два больших ящика. В них находились отловленные для нас мастером ходячие мертвецы.

С появлением у нас прославленного мастера меча, дела пошли гораздо лучше. Ученики словно крысы за Нильсом ходили за дедом, внимательно слушая все, о чём он говорит. На тренировку они стали приходить с первыми лучами солнца и самостоятельно бегали вокруг замка, с каждым днём увеличивая количество кругов. Через несколько дней после приезда Шеса, к нам приехали сразу несколько человек, в помощи которых я сильно нуждался. Первым появился столичный ювелир, тот самый, что делал очки для Новара. Сейчас он сам носил точно такие же очки в золотой оправе, чем сильно выделялся среди горожан. Чуть позже один за другим приехали два архитектора и после отдельного разговора с каждым, они оба получили работу, но с оплатой гораздо меньше, нежели они запрашивали вначале. Одному из них было поручено строительство здания академии, второй стал городским архитектором, отвечающим за внешний вид всех строений и их расположение.

Ещё через несколько дней с отрядом гвардейцев приехал гонец от Теорона, он привёз то, чего я давно ждал — деньги. Две тысячи золотом и три серебром должно было хватить для начала строительства замка на острове. С окончанием посевных работ Новар смог выделить мне крестьян, для помощи в строительстве нового замка. Дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки, сразу после того как я утвердил проект здания академии предоставленный мне архитектором. Амелия мне во всём помогала, в меру сил, разумеется, ведь она теперь курировала девушек учениц, занимаясь наравне с ними по утрам и вечерам уже под надзором мастера Шеса. Несмотря на кучу дел я не чувствовал себя уставшим, ведь всё у нас шло хорошо, но только до того момента, пока не прибыл личный королевский посыльный.

— Господин барон Эрит Волар, — подойдя, он громко назвал моё имя, — вам письмо от его величества короля Дакрана Теорона первого! — он протянул мне запечатанный конверт. Я насторожился, приняв его, ведь на данный момент у меня тут никаких проблем не было, я ничего не просил, кроме драгоценных камней, да и то у графа Катнара. Вскрыв конверт, достал скромного размера листок, там была всего лишь одна строчка, — «Встречай, прибуду через три дня — Теорон».

— Как через три дня!? У меня же было в запасе ещё минимум полторы недели! Вилл! — крикнул я что было сил.

— Я здесь ваша милость, — слуга появился через несколько секунд.

— Срочно ко мне сюда Амелию, Лемара, Фернана и отправь гонца к Новару с просьбой срочно приехать сюда.

— Что-то ещё?

— Пока всё, но далеко не уходи, можешь понадобиться.

Через полчаса у меня в кабинете собрались все, с кем я хотел срочно поговорить. Я обрадовал их тем, что через три дня к нам сюда приедет король, а у нас к его встрече ещё ничего не готово. Нам просто нечего ему показать, стройка только началась, учителя из старой академии так до сих пор и не прибыли, зато ученики прибывают, чуть ли не каждый день, количество шатров для их проживания уже перевалило за три десятка. Ювелир почему-то тянулс изготовлением амулетов для короля, принцессы и графа Катнара, несмотря на то, что я отдал ему вообще все украшения, что у меня были, имеющие хоть какой-то камешек.

— Не нервничай, у нас же ещё есть в запасе целых три дня, — сказал Фернан спокойно, даже зевнув при этом. — Ювелира я потороплю, Амелия подготовит учеников, а Лемар приведёт город в порядок, флаги развесит, фонарей больше наставит, мусор с улиц уберёт, — распределил он работу.

Лемар не одобрительно на него посмотрел и сказал, — здорово, ты значит, только ювелира поторопишь, её сиятельство ученикам наставления даст, а я должен всё остальное делать? — возмутился он такому не справедливому распределению дел.

— Вот чего ты опять кричишь, ты же не собственными руками всё это делать будешь, у тебя в распоряжении больше сотни учеников, вот пусть и поработают вместо тренировки, не всё же время железом звенеть. Думаю, мастер Шес это даже одобрит, — также спокойно пояснил Фернан, после чего Лемар сразу успокоился.

— Мне бы твоё спокойствие и уверенность, — сказал я, посмотрев на Фера.

— Ладно, задачи распределили, я на себя возьму подготовку комнат и шатров для короля и свиты, а также подготовлю продовольствие, нужно же их чем-то кормить. За работу! — я встал, собираясь идти на поиск подходящего места для установки шатров. Мои друзья и помощники потянулись на выход, но не все, Амелия задержалась.

— Вот, — она протянула мне сложенный вдвое и сильно помятый бумажный лист.

— Что это? — я развернул, сразу начиная читать. Это был длинный список разных товаров, начиная от тканей и ниток, и заканчивая непонятными для меня названиями чего-то ещё. В конце списка была подытожена конечная стоимость товаров всего списка. — Что это? — ещё раз спросил я, непонимающе посмотрев на Амелию.

— Это форма для учеников нашей академии. Я подумала, что, если уж такая академия одна на все королевства, то у нас всё должно быть красиво, включая единую форму для учеников.

— Сто восемьдесят пять монет золотом, за форму?

— Да, а что, я считаю что это даже дёшево за триста комплектов, двести из них уже готовы.

— Ты издеваешься? У нас стройка! Денег и так не хватает, а ты мне тут этот список подсовываешь. Насколько мне не изменяет память, никто не возьмётся за такой заказ без предоплаты, откуда деньги Амелия?

— Я потратила свои, все что у меня были, в надежде что они вернутся, — призналась она и опустила голову, поняв, что поступила не правильно, нужно было сначала со мной посоветоваться. Было желание на неё накричать, но подумав, не стал этого делать. Ведь если разобраться то она с этой формой поступила правильно, только немного не вовремя.

— Форма то хоть красивая? — Спросил я, вкладывая её список в стопку с другими бумагами на оплату.

— Я знала, что ты одобришь! — сказала она и принялась меня обнимать, словно я сделал ей очень дорогой и долгожданный подарок. Мне пришлось тоже её обнять, иначе она бы меня повалила на пол. В таком положении нас и застукал появившийся на пороге профессор академии королевской магии господин Верн.

— Извините, я видимо не вовремя сюда вошёл, хотел постучать, но дверь была открыта, — Верн смущённо улыбался, посматривая на поправляющую одежду Амелию. Её щёки горели румянцем, а руки лихорадочно искали, где бы ещё что-то расправить.

— Всё нормально, это были дружеские объятия. Мы вас уже давно ждём господин Верн, ученики в особенности.

— Я бы так не сказал, новые занятия им кажется, пришлись по душе, они меня даже не заметили, а ведь я прошёл мимо них совсем рядом.

— Господин барон, — напомнила о себе Амелия, — я могу идти?

— Да, конечно, идите, — разрешил я. У Верна глаза на лоб полезли, он прекрасно знал, кто такая Амелия, знал какой у неё характер. Он также прекрасно знал, насколько она была высокомерна с теми, кто был ниже её титулом. Сейчас она отпрашивалась у барона и это, вообще не поддавалось его осмыслению.

— Это точно Амелия, ведь я не ошибся? — спросил он после того, как она вышла.

— Да, вы не ошиблись, это она.

— Что с ней случилось? Она память потеряла, а вы ей не сказали кто она?

— С памятью у неё полный порядок, просто люди иногда меняются.

— Да, меняются, но я пока ещё не слышал, чтобы в лучшую сторону.

— В жизни бывают исключения господин Верн. Если уж вы здесь, давайте мы с вами обсудим новое расписание занятий. Время поджимает, скоро его величество приедет, а нам нечего ему показать.

Глава 5

С появлением десяти учителей и ещё ста тридцати учеников нам, как не удивительно, стало легче, не нужно было думать, чем занять теперь уже две с половиной сотни молодых магов. Пополнения в рядах учеников больше не планировалось, так как Теорон собрал всех кого только смог из числа добровольцев. В нашу академию брали магов только на добровольной основе в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Граф решил, что добровольцы будут более надёжны в дальнейшем. До приезда короля оставался один день и у всех жителей баронства начался мандраж. В этом мире приезд короля в гости к барону был столь же редким событием как, например падение метеорита. Новар признался, что на его памяти такого ещё не было, прежний король к баронам не ездил, он их вызывал к себе, если они ему были нужны.

— Эрит он всё-таки это сделал! Успел до приезда короля! — ко мне в кабинет словно подгоняемый собаками вбежал Фернан. У него в руках было несколько красивых шкатулок.

— Кто и что успел? — спросил я, уточняя и откладывая в сторону очередной список всего необходимого.

— Ювелир успел, вот, — он поставил шкатулки передо мной и открыл одну. В шкатулке лежал золотой амулет в форме двенадцати конечной звезды, украшенной рубинами и изумрудами. Я потянулся рукой, чтобы взять это произведение ювелира, но Фернан резко закрыл шкатулку.

— Тебе это в руки брать нельзя, иначе камни снова заряжать придётся! В этой шкатулке почти такие же амулеты, но чуть меньше размером, для будущей королевы и графа Катнара. Можешь пока вот эти взять, такие для учеников, вот только камней в них пока нет, — он пододвинул ко мне третью шкатулку. Я открыл её и достал серебряный амулет, он был круглым как монета, только размером раза в три больше. На лицевой стороне была изображена голова волка с оскаленной пастью, в глаза должны были быть вставлены изумруды, но они все ушли на золотые амулеты. Сейчас без камней волчьи глаза выглядели зловеще, как будто волк был мёртв.

— А почему именно волк? — я ожидал увидеть что угодно, звезду, щит с гербом или ещё что-то, но не голову волка.

— Ученики сами выбрали, сказали, если на твоей руке волк, то и им тоже нужен такой, хотя бы на амулете. Скажу по секрету, некоторые себе уже накололи волчьи головы на то же место где и у тебя.

— Эрит! — в кабинет вбежала Амелия. — Эрит, тебя Верн просит прийти на учебный полигон, хочет показать, чему успели научиться наши курсанты всего за один день, — быстро проговорила она и выхватила серебряный амулет из моих рук. — Ух, ты! Красивая вещица, это что?

— Ученический амулет, ещё не доделан, Фер принёс показать.

— Фернан, а ты почему от Верна прячешься? Он был удивлён, узнав, что и ты здесь.

— У меня с ним натянутые отношения, я много глупостей сделал, когда учился в академии и часто ругался с ним. Не хочу показываться ему на глаза, к тому же он меня хотел лишить магии, но тут Эрит появился и этим меня можно сказать спас.

— Фер, это было давно, Верн, наверное, уже и забыл обо всём, — сказал я, пытаясь его как-то примирить с профессором.

— Не смотря на свой возраст у него отличная память, он ничего не забывает.

— Тебе всё равно придётся с ним общаться, не будешь же ты у себя в подземелье вечно прятаться. Да, кстати, там у тебя подарки Шеса ещё целые?

— Один да, второй почти полностью ушёл на опыты.

— Какие подарки, почему я о них ничего не знаю? — всполошилась Амелия, услышав о подарках и, посмотрела как раньше, с некоторой неприязнью. — Мы же договорились ничего не скрывать друг от друга.

— Я и не скрываю, я просто о них забыл. Фер упакуй оставшийся целым подарок и привези на полигон, пусть ученики увидят, с чем им предстоит дело иметь.

Фернан слегка поморщился, с профессором он встречаться не хотел, но ему придётся.

— Ладно, сделаю, ребят из охраны выделишь?

— Да, конечно, пусть хоть чем-то займутся кроме тренировок.

Через полчаса в сопровождении Амелии, Фернана и моих охранников с секретным грузом на телеге, мы прибыли на поле, где ученики отрабатывали магические удары. Полноценным полигоном это поле называть было ещё рано, не хватало нормальных мишеней, но несколько вкопанных вертикально столбов там уже было. По этим столбам ученики и били, чем попало, магией, мечами, топорами, шестами и даже подобранными с земли камнями, если оружия в руках не было.

— И где ученики, учителя, где вообще все? — я смотрел на пустой от людей полигон и чувствовал какой-то подвох, потому что Амелия как-то подозрительно улыбалась.

— Сейчас будут, — она подняла руку и в небо, полетел огненный шар. Сразу после этого из леса слева от полигона стали выходить ученики. Одетые в новую форму они теперь стали похожи на курсантов какой-то морской академии. Белые камзолы с чёрными штанами и сапогами хорошо смотрелись, вот только им чего-то всё равно не хватало, и я понял чего. У них не было оружия, мы о нём просто напросто забыли. Есть тренировочные мечи, большего им пока не нужно, но что потом, когда дело дойдёт до реального сражения?

— Ну, как, тебе нравится? — спросила Амелия, слегка толкнув меня, потому что ей показалось, что я засмотрелся.

— Да, красиво, вот только их ещё нужно вооружить и каждому выдать коня. Ни оружия, ни такого количества лошадей у нас нет, а это значит, что снова придётся Теорона просить помочь, — я тяжело вздохнул и в этот момент к нам подошёл профессор Верн.

— Мы можем начинать или вы сначала хотите им что-то сказать? — спросил он и увидел Фернана за моей спиной. — Силирон? Это правда ты или я ошибаюсь? — Верн смотрел на него сквозь прикрытые веки, — но как? Этого же не может быть, ты был магом воздуха, а сейчас! Силирон ты некромант! Я слышал, что в нашем королевстве появился некромант, но никогда бы не догадался что это ты.

— Сам не ожидал, — ответил Фернан и посмотрел на ящик в телеге. Оттуда доносились приглушённые удары и скрежетание.

— Начинайте Верн, хочу сначала увидеть, что они могут, потом если что предоставлю реального противника, — я прервал разговор профессора с его бывшим учеником. Верн повернулся к ученикам и дал команду начинать показ магических атак.

Минут двадцать мы наблюдали, как ученики долбили по столбам, используя весь свой магический арсенал. Били воздушными потоками, огнём, бросались кусками льда, один ученик даже умудрился молнию создать, но совсем маленькую, с молниями Фернана даже сравнивать не стоило. Правда, это было тогда когда Фер ещё был магом воздуха, сейчас молнии ему были недоступны. Я если честно сказать, сейчас даже не знал, на что он стал способен, свою силу он старался вообще не применять, видимо боялся.

— Верн, то что я вижу это, несомненно, красиво, но не очень-то эффективно, все столбы до сих пор стоят, хоть и серьёзно повреждены. Есть в вашем магическом наборе что-то более мощное, чтобы после удара от столба вообще ничего не осталось?

— Сил просто у учеников пока недостаточно, им нужно тренироваться больше. Я могу сам показать, как должно быть, если вложить в удар больше силы.

— Не нужно, я вам верю. Сколько времени потребуется ученикам для увеличения силы?

— Думаю не меньше года упорных тренировок, а что?

— У нас столько времени может не быть, и я сейчас покажу почему. Фер, выпускай! — я дал добро на открытие ящика, в котором находился ходячий мертвец. — Пусть кто-нибудь из учеников попробует справиться с таким противником, — я показал на ящик, из которого как чёрт из табакерки выскочил мертвец. Верн выставил одного из лучших учеников против мертвеца, но он с ним практически ничего не смог сделать. Ученик оказался магом воздуха и всего лишь сбивал с ног своего противника, после чего мертвец вставал и снова шёл вперёд. К этому ученику быстро присоединился его товарищ, только обладающий силой огня, но, даже объединив усилия, они мало чего добились. Мертвец обгорел, получил несколько переломов, но по-прежнему на них нападал. Верн, подавая знаки, командовал атакой своих учеников и, поняв, что их магия не причинила серьёзного урона, приказал взять в руки мечи. Я незаметно для него подал знак своим охранникам, чтобы они вооружили мертвеца, а то как-то нечестно получалось. Упавший в нескольких шагах от мертвеца меч, был им быстро подобран, и поединок стал намного опаснее. Мертвец хоть и был медлительнее, но имел одно очень серьёзное преимущество, убить его было можно лишь только отрубив ему голову. Ученики догадались об этом не сразу, а лишь после того, как мертвец был порублен на куски. Туловище с одной рукой и головой всё ещё пыталось ползти вперёд, чтобы добраться до живой ученической плоти. Пока длился этот поединок, никто не произнёс ни звука, почти все находились в состоянии шока после того, как увидели ходячего мертвеца. Слухи о том что такие мертвецы есть, ходили уже не первый день, но в это никто не верил, думали, что это придумано для того, чтобы пугать учеников. Сейчас они увидели всё собственными глазами, включая самого Верна и прибывших с ним учителей. Амелия тоже находилась в состоянии шока, так как тоже в это не верила. Сейчас, после того как мертвец наконец-то перестал жить своей странной жизнью, она смогла выдавить из своего горла несколько слов.

— Нас готовят к сражению с такими?

— Не только, но думаю, что и таких будет предостаточно, их с каждым днём становится больше и почему, никто не знает. Эти мертвецы не настолько глупые как можно подумать, часть сознания у них осталась, поэтому они и берут в руки оружие, а не лезут на острую сталь открытой грудью.

Меня все рядом стоявшие слушали внимательно, особенно Верн и несколько учителей. Имеющейся у них до этого информации было слишком мало, поэтому они слушали не перебивая.

— Я о них не очень много знаю, а вот господин Силирон успел изучить и может сказать больше. Фернан расскажи всё, что знаешь, — попросил я, предоставив ему слово.

— Ты уже почти всё рассказал, от себя лишь могу добавить то, что нападают они на живых людей лишь с одной целью, убивая, они впитывают в себя жизненную силу. Как они это делают, мне пока выяснить не удалось, а вот кто может ими управлять, мы хорошо знаем. Правда, где этот главный мертвец, неизвестно, думаю, прячется, но скоро объявится.

После дополнения Фернаном даже Верн стал задумчивый, а в глазах на мгновенье появился страх. О других учителях и говорить было нечего, в их глазах страх можно было увидеть сразу, он там поселился надолго. Маги до этого момента думали, что сильнее их никого нет, но оказалось, что это не так, есть ещё я, и есть мертвецы. Со мной они уже как-то свыклись, я не враг, а вот с мертвецами не подружиться, живые для них пища, то есть источник силы. Чем больше получат жизненной силы, тем быстрее и сильнее они становятся.

— Жуть, какая, — сказал один из учителей, дослушав Фернана.

— Поэтому вам и нужно из этих юных магов сделать настоящих воинов и как можно скорее, — сказал я, обращаясь ко всем учителям стоявшим рядом. Верн лишь кивнул головой, согласившись со мной. — Завтра приезжает король, выделите мне, пожалуйста, два десятка учеников для его встречи. Пусть его величество оценит наши труды, увидев их в форме, тем более такой красивой, — я подмигнул Амелии, похвалив, таким образом, за введение такого новшества. В академии, где раньше преподавал Верн, ученики одевались, как попало, так сказать, что имеешь, то и носишь, из-за чего богатенькие резко контрастировали на фоне менее обеспеченных учеников.

— Разумеется, я вам их предоставлю, не могу же я отказать директору, — ответил Верн, намекая, что директором должен был стать он, ведь он маг, к тому же имеет не малый опыт в этом деле. Мне было, честно говоря, наплевать, как он думает, меня назначили директором, причём не спросив моего согласия, его желание занять моё место, заставило меня насторожиться. Человек, привыкший к власти и лишившись её, причём не важно какой, всегда будет стараться её получить обратно. Каким способом, это уже дело десятое, главное здесь — получить. Мне Верн никогда не нравился, он какой-то скользкий тип хоть и пытается казаться верным королю праведником.

Когда я вернулся в замок, после просмотра показательных выступлений, меня там ждал Новар. Он приехал, чтобы помочь с встречей гостей, приехал, разумеется, не один, с ним приехали Чарес, Кельна, Лирита и отряд охраны, состоявший из тридцати воинов.

— Красиво у тебя тут стало, — Новар смотрел в окно на быстро разрастающийся город. Из окон третьего этажа была хорошо видна рыночная площадь и башня с часами. Часы механик только сегодня утром закончил устанавливать на верху башни и сейчас занимался их настройкой.

— Да, выглядит всё не плохо, вот только проблем стало слишком много, — добавил я ложку дёгтя в красоту Новарграда.

— Чем помочь? — спросил Новар, перейдя к делу.

— Городских стражников у меня маловато, не хотелось бы, чтобы кто-то из королевской свиты пострадал, я просто уверен, что среди них найдутся те, кто будет умышленно нарываться на неприятности.

— И с этим я тоже согласен, ты ещё не забудь о тех, кто тебя старается убить. Лучников, думаю, больше присылать не будут, а вот попробовать отравить, попытаются, причём вместе с Теороном и Катнаром. До меня дошли слухи, что в столице стало неспокойно, Теорон многим не нравится, он слишком честен, чтобы быть королём по их мнению. Вот поэтому я и взял с собой Кельну, она будет лично готовить всякие вкусности для короля, принцессы, графа и тебя. Твоего повара могли подкупить, запугать или ещё что-то с ним сделать, я бы посоветовал его на некоторое время убрать с кухни.

— Я ему доверяю, если бы он был подкуплен, я уже давно был бы мёртв, — сказал я и задумался над словами Новара. Если разобраться, он сейчас был прав, одним ударом избавиться от короля, графа и меня очень подходящий момент. Враги не пожалеют никаких сил и средств, если конечно, решаться на такой удар. — Ладно, дам ему несколько выходных дней, пусть отдохнёт.

— Ты в своих охранниках уверен?

— Да, люди проверенные временем, к тому же у нас тут несколько сотен молодых магов, для которых я сейчас в авторитете, что не могу сказать об их учителях. Для них я как раз как кость в горле, они не привыкли к тому, чтобы ими кто-то командовал, тем более, если этот кто-то ещё и не маг. Будучи в академии представлены сами себе, они показывали лояльность королю, но думаю лишь из-за денег. Пока деньги текли ручейком из казны, было всё хорошо, теперь им плачу я и не так много, как бы им хотелось. Об увеличении оплаты, разумеется, никто из них не говорит, но по глазам вижу, что хотят они больше, причём в несколько раз больше. Утром я отправлюсь встречать Теорона, присмотри здесь, пока меня не будет.

— Присмотрим, не беспокойся, — заверил Новар и снова посмотрел в окно. Что-то его там привлекло, причём настолько, что он не услышал Чареса.

— Новар, ты там заснул что ли? — Чарес окликнул его.

— Нет, а ты что что-то говорил?

— Да, предложил наших ребят на всех улицах расставить, чтобы за порядком следили. А ты что там увидел такого, что даже слуха лишился?

— Не знаю, вроде бы человека подозрительного увидел, но он пропал. Ты меня окликнул, я обернулся, а когда вновь посмотрел в окно, его уже на улице не было. Надо бы городок то наш лучше осмотреть на всякий случай.

— Сделаем, жителей же тут не как в Каболаре, до утра управимся.

Остаток дня и вечер прошли в каком-то нервозном напряжении. Теорон хоть и друг, но всё-таки король, на то как его здесь встретят, будут смотреть все бароны, поэтому мне не хотелось ударить лицом в грязь. Амелия вечером приходила несколько раз, уточняла, что, когда и во сколько, а также что делать тем ученикам, кто не поедет с нами. Лемар тоже заметно нервничал, мало того что король приезжает, так ещё и мать сюда приехала. Она снова за ним пыталась ухаживать как за маленьким.

Ночью я не спал, сон не шёл хоть убей, проворочался с боку на бок до начала рассвета. Как оказалось, не спал этой ночью не только я, а почти все кто находился в замке. Когда я спустился вниз, чтобы ещё раз проверить, как подготовлен для встречи короля большой зал, встретил там и Амелию, и Лемара. Они оба были одеты в форму, только не в ученическую, но сильно на неё похожую. Лемар даже надел орден что ему был вручен за спасение короля, чем сильно удивил Амелию. Она оказывается, не знала что мой помощник обладатель такой награды и завидовала. Я по случаю приезда короля тоже надел лучший из своих костюмов и он тоже был белым, не специально выбрал, случайно получилось.

— Ну, что, едем?

— Едем, отряд охраны уже ждёт у ворот, ученики присоединятся чуть позже, мимо их лагеря же поедем, — доложила Амелия и демонстративно поправила шпагу. Где она взяла этот слегка укороченный вариант, я не понимал, ведь ни оружейной лавки, ни кузнеца оружейника у нас в городе пока ещё не было. Я не стал допытываться, решив что не моё дело, может изначально с собой привезла и прятала где-нибудь под кроватью.

Через полчаса к нам присоединился отряд из двадцати учеников, разумеется, одетых в форму и что самое удивительное они все были вооружены. Мечи у них были разные, но если не присматриваться, этого сразу не заметишь.

— Лемар, откуда у них оружие?

— Собрали всё что было, подбирали похожие, а то совсем без оружия они плохо смотрятся, — ответил он и покосился на Амелию, видимо идея была её, но занимались они этим вместе. Я бы, конечно, почти не знакомым нам магам оружие не дал, но подумав, решил, что магия ведь тоже оружие, причём не менее опасное, чем острая сталь.

До границы баронства добрались за три часа и остановились у столба с указателем, на табличке было написано что дальше начинаются земли Волара. Я сам приказал поставить такие пограничные столбы на всех дорогах, чтобы люди понимали, где находятся. Королевский кортеж появился на дороге приблизительно через час и оказался не таким большим, каким мы ожидали. Пятьдесят гвардейцев, десять гражданских всадников, четыре кареты и три крытых повозки растянулись по дороге почти на три сотни метров. Впереди кортежа ехал граф Катнар, сразу за ним и тоже верхом ехали Теорон и принцесса Милора. Неожиданного нападения они не боялись, так как дорога пролегала через ровное как стол и большое поле, здесь врагам просто негде было спрятаться.

— Рад видеть вас ваше величество! — покинув седло, я поклонился и поприветствовал короля, графа и принцессу. Теорон поздоровался в ответ, но как-то сухо, без улыбки радости от встречи, и через несколько секунд я понял почему. В его свите было много знатных представителей Дакрана и они сейчас пристально наблюдали за нашей встречей. Теорон видимо не хотел афишировать наши дружеские отношения, чтобы избежать ненужных сплетен. Принцесса поздоровалась более дружелюбно, но тоже сдержанно, а вот графу видимо на всех в королевской свите, было глубоко наплевать. Он тоже покинул седло и, подойдя ко мне, дружески хлопнул по плечу.

— Рад тебя видеть! — громко сказал он и тихо добавил, — как дела, всё успел сделать?

— Для встречи да, в других делах нет, много чего не хватает, — намекнул я об обещанных мне драгоценных камнях.

— Позже отдам, — шепнул граф и ловко запрыгнул обратно в седло. Королевский кортеж двинулся по дороге дальше, теперь уже в нашем сопровождении. Теорон вскоре поравнялся со мной, пока свита позади стойко переносила неровности дороги, на некоторое время, потеряв нас из вида, и поздоровался ещё раз, уже нормально, как с другом.

— Привет Эрит, мне весь этот лживый этикет тоже не нравится, но деваться некуда, лишние разговоры за спиной сейчас только ещё сильнее всё усложнят. Вижу что и ты это понял, но я думаю, что у нас ещё будет время, чтобы поговорить нормально, без всяких там ваше величество, — он обернулся, посмотрев на своё знатное сопровождение. Знатные дамы и некоторые господа ехали в каретах, но некоторые предпочитали передвигаться верхом. Среди таких любителей верховой езды я увидел королевского казначея вместе со своим заносчивым сынком. С какой радости они влезли в свиту, я не знал, но сразу почувствовал, что они тут явно не с благими намерениями. Замыслили что-то, видимо какую-то провокацию, поэтому мне нужно быть максимально осторожным во всём.

— Хорошая идея одеть учеников в форму, — сказал граф, осматривая наше сопровождение.

— Это идея вашей племянницы, это она позаботилась.

— Амелия? Не может быть, она же кроме себя больше ни о ком не заботилась, а тут вдруг такое. Да, кстати, а где она?

— Едет чуть позади вас, — я обернулся и посмотрел на Амелию. Её тихое поведение было подозрительно, словно уже где-то нашкодила. Граф тоже обернулся и чуть не выпал из седла, увидев свою племянницу в форме академии и со шпагой на поясе.

— Амелия! Ну-ка иди сюда! Ближе, ближе, — граф не дожидаясь, когда она догонит нас, притормозил своего коня. Амелия стараясь не смотреть ему в глаза, подъехала, после чего граф стал с ней разговаривать, вот только уже почему-то шёпотом. Судя по его жестикуляции, он её за что-то отчитывал, а если судить по поведению самой девушки, было за что. Она в ответ даже не то чтобы пикнуть не посмела, она глаз не подняла, чтобы взглянуть на дядю. Я в их семейные разборки не влезал, мне своих проблем хватало. Через некоторое время граф вернулся в начало кортежа, только был уже какой-то сам не свой, слишком задумчивый и сильно удивлённый. На мой вопрос — что случилось? — ответил не сразу, а секунд через двадцать.

— Как ты этого добился?

— Чего ваше сиятельство? — не понял я вопроса.

— Как ты от неё добился такого поведения? У меня сейчас такое ощущение возникло, что это не моя взбалмошная племянница, со своими капризами. Это какая-то другая девушка, сильно похожая на Амелию.

— Не понимаю о чём-то вы. Это ваша племянница, мы никого тут не подменяем другими людьми, — сказал я и подумал о том, что одна подмена всё же была. Подменили Эрита Волара и подменили его мной. Теорон во время нашего с графом разговора ехал позади нас, рядом с принцессой, заметно повеселев и что-то ей увлечённо рассказывая.

Через некоторое время королевский кортеж добрался до палаточного лагеря, где нас встречали оставшиеся здесь ученики и учителя во главе с профессором Верном. Я думал, что Теорон захочет осмотреть лагерь, поговорить с учителями или хотя бы с Верном, но мы проехали мимо. Ученики понятное дело были рады увидеть короля, но вот в глазах половины учителей я радости не заметил, как впрочем, и во взглядах Теорона с Катнаром. Они сухо поздоровались согласно принятому здесь этикету и всё, даже парой фраз не обменялись. Всё это было как-то подозрительно, я даже не знал, о чём думать, увидев такое странное поведение, как короля, так и магов учителей. Граф на мой вопросительный взгляд промолчал, дав понять, что говорить сейчас об этом не будет. После посещения ученического лагеря граф стал нервным, словно ожидал нападения. Дорога шла сквозь лес, мест чтобы спрятаться здесь было предостаточно. Никакой убийца в этом лесу сейчас не прятался, я это знал, потому что сейчас по обеим сторонам от дороги, если чуть углубиться в лес, находилось столько моих воинов, что только сумасшедший туда полез бы прятаться.

Через час перед нами показались первые дома Новарграда, и нервозное напряжение графа сошло, на нет. Город был празднично украшен и ждал короля. Повсюду были видны радостные лица горожан, одуряюще пахло только что вынутым из печей хлебом. Чистота городских улиц даже меня удивила. На центральной и пока единственной вымощенной камнем улице, я не заметил не то, чтобы мусора, здесь даже пыли не было. Дорожные камни были помыты и блестели на солнце остатками влаги. Почти у каждого дома, среди толпы встречающих короля горожан, можно было заметить воинов из отряда Новара.

— Красиво у тебя здесь, — сказал Теорон, поравнявшись со мной и приветствуя поднятой рукой жителей Новарграда.

— Стараюсь поддерживать стиль, может когда-нибудь Новарград станет новой столицей, а Каболар отойдёт на второй план, — пошутил я и покинул седло, так как мы подъехали к воротам замка. Они были открыты, возле них нас встречал Новар в начищенном до блеска доспехе и своим огромным топором на широком поясе.

Вскоре гости оказалась во дворе, где король, принцесса и граф покинули сёдла своих великолепных коней. Я, разумеется, сразу пригласил проследовать к столу, так как наступило время обеда. Как только Теорон поднялся по ступеням, раздался удар колокола. Он прозвучал неожиданно для всех, включая меня и был настолько громкий, что все рефлекторно присели.

— Что это? — спросил граф, пытаясь увидеть, из какого окна моего замка выпал колокол.

— Это часы, колокол оповестил что сейчас ровно полдень, — пояснил я, успокаивая гостей и мысленно желая механику выпасть из самого верхнего окна часовой башни.

— Часы? — граф словно гусь вытянул шею, пытаясь заглянуть поверх замковой стены, чтобы увидеть это чудо механизм. Разумеется, не смог, со двора сами часы было не видно, была видна лишь остроконечная крыша башни, где они находились. — Я хочу это видеть прямо сейчас, — заявил Теорон, всего несколько минут назад проехавший мимо башни. Судя по всему, он не обратил внимания на большой циферблат, расположенный почти под крышей башни. За королём последовали и все остальные гости, на диковинный механизм захотелось посмотреть всем, даже дамам. Посмотрев на часы с улицы, Теорон сразу же полез в башню, чтобы посмотреть, как это всё сделано. Я, конечно же, пошёл с ним, а ещё с нами пошли; граф Катнар, принцесса Милора, не побоявшаяся испачкать свой красивый костюм для верховой езды, казначей и почему-то Амелия. Механик, находящийся в этот момент в башне, увидев самых главных людей королевства, вжался в стену и закрыл глаза. Так как механик стоял на лестнице, а она была узкой, Теорон чтобы пролезть, ещё сильнее прижал его к стене. Вслед за королём также поступили все, включая принцессу. Мне показалось что ей вообще на всё наплевать, а уж на чьё-то мнение по поводу её поведения и подавно.

Осмотр механизма не занял много времени, потому что там особо и смотреть-то было нечего, несколько зубчатых колёс, да маятник с подвешенным на цепи грузом. Грузом на данный момент была крепкая большая корзина наполненная камнями, механик искал точный вес для изготовления постоянной гири. В таком же порядке — король, я, граф, принцесса, казначей и Амелия мы спустились вниз и услышали громкие голоса. Возле башни назревала драка и главным её участником, мог стать Лемар.

— Я вам уже сказал, что никто туда больше не войдёт и мне плевать на все ваши титулы вместе взятые! — громко говорил он, стоя перед входом в башню.

— Ты кто такой чтобы запрещать? Где это видано, чтобы чернь приказывала барону! — отвечал ему кто-то.

— Ещё раз говорю, лестница в башне слишком узкая и очень крутая, упадёт один — упадут все! Жизнь и здоровье его величества важнее всего. Назад я сказал или, — договорить он не успел, рядом с ним появился Теорон. Осмотрев собравшихся у башни людей, здесь в основном были люди, прибывшие с ним, он потом удивлённо посмотрел на Лемара. Сам Лемар сейчас был серьёзен как никогда, но с появлением Теорона, перестал отгонять членов королевской свиты от башни. Теорон подошёл к нему и, положив руку ему на плечо, спросил.

— У тебя конь есть?

— Есть ваше величество, кобыла трёхлетняя, — ответил Лемар, не понимая к чему такой странный вопрос.

— Видишь вон того вороного? — Теорон показал на красивого молодого жеребца, — он теперь твой!

Граф чуть со ступенек не свалился, услышав это, ведь жеребец принадлежал ему. Несмотря на это, он ничего не сказал, лишь кивнул, подтверждая, что отдаёт его Лемару. Лемар был ошарашен таким подарком, считая, что ничего такого важного он сейчас не сделал для того, чтобы получить в подарок коня.

Не спеша, во главе с его величеством, мы покинули башню, направившись прямиком в главный зал замка, где нас ждал обед. Чуть отойдя от башни, я обернулся и увидел механика, стоявшего у входа в башню. Он был бледный и напуганный, а после того как я показал ему кулак, вообще чуть в обморок не упал.

— Теперь господин Шерон можете осмотреть механизм, — услышал я за спиной голос Лемара.

— Спасибо, но я уже передумал, — ответил ему казначей. Оказывается, это он рвался в башню вслед за королём и это его не пускал туда Лемар, невзирая на его угрозы. Если бы Теорон не услышал слов Лемара и не подарил ему первого попавшегося на глаза коня, ещё не известно, чем бы всё закончилось. Лемара могли обвинить в унижении барона, а это для него могло закончиться либо большим количеством ударов плетью, либо вообще виселицей. Лемар ничего бы не смог доказать, ведь в этот момент никого из нас рядом с ним не было, а голос свидетеля простолюдина не учитывался. Грубо говоря, Лемара хотели спровоцировать, если уж меня подставить не удалось.

Гостям требовалось переодеться с дороги, и они разошлись по подготовленным для них комнатам. Когда все привели себя в порядок после долгой дороги я пригласил всех к столу. Единственная из дам, кто не сменил брючный костюм на платье, была Амелия, видимо решив, что для неё приезд короля не праздник, а ещё один напряжённый рабочий день. В форме курсанта академии, то есть в чёрных штанах, высоких сапогах, белом камзоле и со шпагой, она резко выделялась на фоне остальных дам.

В коридоре перед залом началась какая-то непонятная суета, знатные господа, а также дамы, старались оттеснить друг друга от входа, чтобы оказаться в числе первых кто войдет в зал вслед за королём.

— Началось, — подумал я, приглашая в зал первыми Теорона с принцессой и графа, после чего вошёл сам. У нас тут вообще-то была ещё одна графиня, но Амелия в последнее время предпочитала свой титул не выставлять на показ, поэтому в зал она вошла вслед за мной. Казначей Шерон со своим сыном пытались её оттеснить, но она грубо их отодвинула от двери, напомнив им, кто она.

— Кровь всё-таки даёт о себе знать, — подумал я, увидев это.

Шерон лишь заскрежетал зубами, стерпев от девушки толчок, от которого он покачнулся и чуть не толкнул какую-то знатную даму, тоже стремящуюся войти в зал в числе первых. Как оказалось, (Амелия чуть позже поделилась информацией) для приближённых к королю знатных господ, был очень важен порядок входа. Если ты входишь куда-то вслед за королём и оказываешься одним из первых, ты как бы показываешь всем остальным, что ты для его величества более важен. Одним словом в дворцовых не гласных порядках так сразу не разберёшься, в этом болоте нужно прожить несколько лет, прежде чем хоть что-то начнёшь понимать.

Я изо всех сил пытался быть учтивым со всеми, пытался соблюдать этикет (чтоб его моль съела), развлекал разговорами гостей, одним словом был примером для подражания. Правда, это только мне казалось, что я всё делаю, так как надо. Теорон скромно улыбался, когда я делал что-то не так, а Милора культурно прикрывала рот платком, чтобы никто не видел её улыбку на все тридцать два зуба. Граф иногда открыто ржал, он прекрасно знал, как выглядит показной этикет и мне до него было ещё очень далеко. Через некоторое время я заметил, что этого самого проклятого этикета почти никто не поддерживается. Некоторые знатные господа, также как и их спутницы, ели как стадо голодных свиней. О столовых приборах типа нож и вилка после третьего кубка вина многие вообще забыли и ели руками.

Через час гости изрядно опьянели, и началось самая интересная часть банкета. После того как обед, можно сказать, официально закончился, но праздник по случаю приезда короля всё ещё был в полном разгаре, ко мне стали подходить молодые особы. Зная о том, что я ещё не женат, они предлагали себя в качестве верной спутницы жизни. В основном предложения были в виде намёков, но были и предложения, сказанные прямым текстом. Мне все эти молодые и уже не очень молодые особы не интересовали, я ждал провокации, и она не заставила себя долго ждать.

Приблизительно через час, в коридоре, ведущем к лестнице на верхние этажи, что-то упало. Звук разбитого стекла и громкие возгласы, были слышны даже сквозь какофонию из нескольких десятков пьяных голосов. Я быстро осмотрел зал в поиске особо значимых для меня персон. Все были здесь, даже Лемар не присевший за стол, чтобы не раздражать своим присутствием столичную знать. Чарес тоже был в зале, так как он отвечал за охрану внутри замка. Услышав громкую ругань, Чарес и Лемар решили выяснить, что там случилось. Я в этот момент только что избавился от очередной претендентки в жёны и тоже решил, выйти из зала, но не разбираться с проблемой, а просто, чтобы узнать, кто участвует в ссоре. Моему удивлению не было предела, в коридоре я увидел сына казначея и Фернана. Наш некромант был спокоен как удав после сытного обеда, а вот казначейский сын был в ярости. Он обвинял Фернана в том, что тот якобы специально уронил большую вазу на проходившего мимо него баронета.

— Я лично забью тебя плетью до смерти! Вы все тут обнаглевшие твари, я это так не оставлю! Чего ты на меня уставился баран безмозглый? — сын казначея, багровея от гнева и брызгая слюной, пытался схватить Фернана за одежду, но не смог, между ними встал Чарес. — А, вот и господин Волар, — он увидел меня, — я требую наказать этого слугу со всей строгостью!

— Я не могу, он не мой слуга, к тому же, как наказующий его величества я должен проследить за соблюдением всех прав оскорблённых действием или же словом лиц имеющих принадлежность к аристократии, — выдал я, сам от себя не ожидая такой заковыристой речи. — Так как господин Фернан Силирон маг, а маги равны по титулу баронам, вы не вправе требовать от меня наказания. Вы можете потребовать от господина Силирона извинений, либо вызвать его на дуэль, — сказал я, глядя на по-прежнему спокойного Фернана. Его спокойствие меня сбивало с толку, я не понимал, что делать, продолжать давить на сына казначея или же объявить о дуэли. Сын казначея, услышав о том что перед ним маг, а не слуга, умерил свой пыл, но от разборок не отказался и потребовал дуэли. Мне ничего не оставалось, как о ней объявить, так как Фернан извиняться не собирался, было просто не за что, вазу на самом деле уронил сын казначея, а не он.

Как бы мне не хотелось, но веселье пришлось прервать, даже несмотря на присутствие короля, все правила должны были быть соблюдены. По местным законам, а мне пришлось их немного изучить, чтобы не оказаться в сложном положении, объявление о дуэли должны услышать все, кто находится в здании, дворе, таверне или на улице. Для сильно пьяной толпы из знатных особ, известие о дуэли было принято словно объявление о спектакле. Грубо говоря, словно стадо баранов гости поспешили выйти во двор, чтобы понаблюдать за дуэлью. Сам казначей был и доволен удавшейся провокацией и слегка обеспокоен выбором сына. Ни сам Шерон, ни тем более его сын ещё не знали, на кого нарвались. За Фернана, я можно сказать, почти не переживал, я хорошо знал его уровень владения любым видом оружия, тем более что он до сих пор продолжил учиться у старика Шеса продолжая совершенствоваться.

Пока шла подготовка к дуэли, меня подозвал Теорон.

— Эрит, мне жаль твоего друга, сын Шерона очень не плох как фехтовальщик, с ним не каждый справится.

— Так я не понял, мне что сказать Фернану, чтобы он этого придурка не убивал? — Спросил я и увидел, как глаза Теорона чуть не вылезли из орбит от удивления.

— Если дело обстоит так, пусть тогда оставит его в живых, мне пока не кем казначея заменить, он очень много знает такого, чего не знает больше никто. А за их дуэлью и я хочу понаблюдать, должен же я понять, насколько вы тут хорошо обучаете наших магов.

Двор замка быстро заполнился людьми, желавшими посмотреть на дуэль. Знатные дамы и господа заняли лучшие места для наблюдения, окружив тренировочную площадку, где должна была состояться дуэль. Королевские гвардейцы вместе с нашими воинами наблюдали за происходящим с защитной стены, оттуда было даже лучше видно, чем с земли.

Когда дуэлянты вышли на площадку, во дворе стало тихо, я сразу вспомнил о предыдущем поединке Фернана с заносчивым учеником, но тогда это был учебный поединок. Сейчас нам предстояло увидеть вполне реальный бой, который должен закончиться смертью одного из дуэлянтов, но этого не произойдёт. О том что Теорон просил не убивать сына казначея, звали которого Сапро, знали всего несколько человек, Шерон и его сын в число знающих, разумеется, не входили.

Фернан выйдя на площадку, осмотрел присутствующих в поиске того, у кого можно было одолжить шпагу, так как своей у него просто не было. Я хотел одолжить ему свою, но меня опередил Катнар, протянув Фернану собственную шпагу.

— Фер держи! — Лемар бросил ему свои перчатки. Из присутствующих мало кто знал о том, что его перчатки были не простыми, они были кольчужные внутри, ими можно было без последствий ухватиться за острое лезвие меча или шпаги. Как только дуэлянты подготовились, я вышел на площадку, чтобы в последний раз предложить решить дело мирно. Никто из них не согласился, Сапро был уверен в победе, так как полагал, что все маги плохие фехтовальщики. Фернан вёл себя как обычно, не выпендривался и не угрожал своему противнику. Зная о том что сына казначея убивать нельзя, Фернан решил, просто ему принародно набить морду, как обычному простолюдину.

Ровно через десять секунд Сапро пропустил первый удар гардой в лицо от Фернана, после чего просто озверел. Противник оказался ему не по зубам, уровень подготовки Фернана резко отличался от дуэльных финтов. Старик Шес учил нас убивать, а не развлекать публику, к чему привык Сапро. Ещё через несколько секунд сын казначея вновь пропустил удар в лицо, но уже кулаком в кольчужной перчатке. Из его носа обильно потекла кровь, взгляд стал безумным. Спустя минуту дуэль была остановлена самим Теороном, так как больше никто не имел такого права, чтобы остановить поединок досрочно. Сапро лежал на площадке без движения, раскинув руки и ноги в стороны, лицо было залито кровью, с правой щеки свисал кусок кожи, вырванный ещё одним ударом гардой шпаги.

— Спасибо ваше сиятельство, у вас отличная шпага, — сняв перчатки, Фернан вернул оружие графу. В гробовой тишине, потому что такого исхода поединка просто никто не ожидал, послышалисьаплодисменты. Доносились они со стены, услышав их, все посмотрели туда. Хлопал Фернану мастер Шес, он тоже наблюдал за поединком и сейчас был горд за своего ученика, одного из лучших за последние два десятка лет. Фернан поклонился учителю в знак благодарности.

— Шес??? — удивился граф, не ожидая его здесь увидеть. — У Сапро изначально не было ни одного шанса выйти победителем. Кто-нибудь позовите лекаря! — Граф посмотрел на меня, чтобы я наконец-то разрешил нарушить границы дуэльного круга. Пока дуэльный судья, а он всегда должен был быть, не даст разрешения, на площадку никто не имеет права выйти. Почему в этом мире было такое правило, я не знал, в положении о защите чести на дуэли об этом не говорилось. Первым после моего разрешения на площадку выбежал казначей, теперь он уже не выглядел таким высокомерным, он был не на шутку напуган.

Дуэль закончилась, и гости вновь потянулись в зал, чтобы продолжить веселиться. Всем было глубоко наплевать на сына казначея, они приходили посмотреть на дуэль, а жизнь самих дуэлянтов никого из них не волновала. Я смотрел на такое их поведение и не понимал, как такими равнодушными можно быть.

— Это нормально, если одним бароном станет меньше, это для них лишь к лучшему, — сказал граф, подойдя ко мне. — Думаю сейчас самое время оставить гостей и поговорить в спокойной обстановке, — предложил он.

— Согласен, такое веселье мне тоже не по душе, мой кабинет как место для разговора подойдёт?

— Разумеется.

— Теорон с нами? — граф кивнул, — Тогда прошу за мной!

Я зашёл в зал, чтобы пригласить короля, но его там не было, как впрочем, и принцессы.

— Вилл, где его величество? — спросил я слугу, всегда находящегося где-то поблизости от меня.

— Он решил, лично проводить её величество в её комнату.

— Ваше сиятельство, — я повернулся к графу, — пока его величество занят, позвольте быстро отдать своим людям несколько распоряжений?

— Без проблем, Вилл проводит меня в твой кабинет, я там подожду, так сказать, соберусь с мыслями пока время есть.

Глава 6

Пока король был занят принцессой, а граф собирался с мыслями у меня в кабинете, я решил, перенести пьянку знатных господ в другое место. Для их временного проживания неподалёку от замка были установлены шатры, вот туда я их и решил отправить, пусть гуляют дальше на свежем воздухе. Для этой тяжёлой задачи пришлось задействовать Новара, он находился среди гостей, развлекая их не только разговорами о былых сражениях, но и песнями, чему я был удивлён. Даже не знал до этого, что этот медведь умеет петь, но оказалось что умеет и не плохо. Одним словом он на данный момент был душой компании и за ним они готовы были идти куда угодно, разумеется, если там будет ещё бочка с вином. В вине недостатка у нас не было, ещё одну бочку я приказал отнести к шатрам, после чего Новар повёл всех туда.

— Лемар иди сюда! — подозвал я его, увидев, стоявшего у стены без дела. — Скажи охране, чтобы за казначеем присматривали.

— Уже сказал, маг-лекарь сейчас занимается его сыном, думаю к утру Сапро будет как новый.

— Тогда ещё одна просьба, спрячься где-нибудь.

— Зачем? — удивился он.

— Нужно, потом скажу.

— Как ты мне потом скажешь, если я спрячусь?

— Лемар, ну, не навсегда же ты спрячешься, мне нужно, чтобы ты хотя бы до завтрашнего полудня от всех спрятался, потом появишься. Всё, быстро отсюда! — рассказывать ему о том, что провокации ещё точно не закончились, не стал, долго, да и не знал я, что ещё может произойти. Попросив его спрятаться я, таким образом, выводил его из-под удара. Если бы он об этом узнал, ни за что не ушёл бы, а так хоть и не охотно, но через несколько секунд его уже было не найти.

Граф дремал сидя в кресле, когда я вошёл в свой кабинет, он видимо во сне собирался с мыслями. Стараясь не шуметь, я присел в другое кресло и достал из ящика стола новые свечи, чтобы вставить в канделябр. За окном наступил вечер, скоро должно окончательно стемнеть, а говорить в темноте было не удобно, особенно с такими людьми как Теорон и Сатор.

Как только я зажёг первую свечу, в кабинет вошёл Теорон, граф сразу же проснулся, сделав вид, что не спал.

— Ну, что, теперь можно нормально поговорить, — сказал Теорон, заняв моё кресло за рабочим столом. — Эрит начнём с тебя. То что ты решил построить новое здание для академии, я уже знаю, можешь об этом не говорить. Правильное решение, так сказать мудрое, с учётом того где оно будет находиться. Меня интересует не это, а то чему Верн со своими учителями учит молодёжь.

— Чего-то особенного я пока не заметил, всё что они умеют не эффективно, воздушные удары валят с ног не более, а от огненных шаров легко увернуться, если стоять не ближе десяти шагов. Я считаю, что нужны совсем другие магические удары, более сильные и более быстрые. То что сейчас это не боевая магия, а какое-то развлечение для непритязательной публики. А ещё мне денег не хватает, оружия и лошадей, если потребуется куда-то быстро перебросить магов, мы этого просто не сможем сделать, не своими же ногами они туда побегут. Ещё у меня для вас есть подарки, — я показал на шкатулки с амулетами.

— В большой шкатулке для вас ваше величество, в той что поменьше для принцессы и его сиятельства, — сказав это, я посмотрел на заинтересованного графа. — Это антимагические амулеты, если такая вещица будет находиться у вас на груди, вам ни один маг не сможет причинить вреда. Правда, как и во всём, в этих амулетах есть и пара изъянов. Во-первых, их время от времени придётся под заряжать, это не сложно, а во вторых со стороны спины вы останетесь уязвимы. Мы хотели изготовить для вас пояса, чтобы амулеты защищали со всех сторон, но у нас камни закончились.

— Так это ты мне об этих амулетах говорил, когда камни просил? — вспомнил граф.

— Да, об этих.

— Ясно, я сейчас, — граф встал и, выглянув в коридор, позвал своего слугу. В коридоре сейчас находились двое личных охранников короля, его слуга, слуга графа и мой слуга Вилл. Все они стояли чуть в стороне от двери, чтобы им не было слышно, о чём мы разговариваем. — Принеси сюда тот красивый сундучок, — приказал граф слуге, после чего прикрыв дверь, вернулся к нам. — Будут сейчас тебе камни, выгреб всё что нашёл, для такого мне ничего не жалко — он взял в руки амулет и стал его рассматривать.

— Сатор, после рассмотришь, теперь тебе рассказывать о проблемах, — сказал Теорон.

— Да, конечно, — он отложил амулет. — Дела обстоят не так хорошо, как нам хотелось бы. Граница с Тэрнией обезлюдела, куда делись все жители, никто не знает. Иногда исчезают целыми деревнями. В домах находят следы борьбы, кровь, но ни одного тела не найдено, нет даже детских трупов, не говоря уж о совсем дряхлых стариках. Я отправил к королю Эвору трёх гонцов, ни один пока назад не вернулся. Что там сейчас происходит, мы почти не знаем, со слов немногочисленных беглецов оттуда, известно только то, что король жив. Люди стали пропадать и в наших южных баронствах. Маторок сообщает о том, что из приграничных лесов уходят звери. Он отправлял несколько отрядов, чтобы они разведали, что происходит, но и они ничего не нашли. Я, честно говоря, не понимаю, куда делись те ходячие мертвецы, о которых ты говорил, ведь их должно быть много.

— Я не обманывал вас, — заверил я.

— А я разве сказал, что не верю тебе? Я просто не могу понять, куда они делись. Если пропавшие жители теперь тоже стали ходячими мертвецами, теперь их должно стать в разы больше, где-то тысяч пять или шесть.

— Пещеры в горах нужно осмотреть, — предположил я.

— Да, не помешало бы, вот только какие пещеры конкретно, в горах их сотни, если не тысячи. На западной границе тоже не спокойно, винайцы стали слишком активно вооружаться, не иначе скоро снова к нам пожалуют.

— Что им от нас надо-то, чего они так упорно сюда лезут? — спросил я, чтобы узнать о таких не спокойных соседях больше. Я, конечно, пытался самостоятельно собрать информацию о королевстве Винай, но не смог, люди оттуда к нам просто не приходили. Новар хоть и жил, можно сказать, не так уж и далеко от этого королевства всю свою жизнь, но тоже почти ничего не знал о жизни там.

— Территории им наши нужны, у них там плодородных земель почти нет, правда, есть море, оно их и кормит, иначе давно бы все вымерли.

— Они просто торговать с нами пробовали?

— Было дело, но не пошло, хотели они слишком много, а если чего-то не получали, сразу хватались за оружие. Одним словом с этого как раз и началось то, к чему сейчас пришли, то есть теперь между нами война.

— Нам нужно готовиться к новому сражению?

— Не готовиться, а быть готовыми всегда, — уточнил граф, — поэтому нам и нужны боевые маги. У винайцев они были и есть, а вот у нас с этим проблема. Верн опытный маг, многому может научить, только почему-то сильно с этим затягивает. Я даже пробовал на него надавить, но он ответил, что никто из учеников академии сейчас просто не осилит боевую магию.

— Враньё! — сказал я, не поверив тому, что маг не сможет сильно ударить по кому-то каким-нибудь заклинанием. Я видел как сильно бил Фернан ещё, будучи простым магом воздуха.

— Вот и мы так думаем, но сделать ничего не можем. Академию было решено основать здесь в Воларе не просто так, ты должен будешь постараться подготовить магов. За Верном тоже нужно присматривать, у меня складывается впечатление, что он умышленно ничему их не учит.

— Хотите сказать, что он как-то связан с винайцами?

— Всё может быть, — сказал граф и в этот момент в дверь постучали. Пришёл слуга графа, принёс довольно объёмного размера сундучок с драгоценными камнями. — Вот, взгляни, хватит тебе этого или мне ещё поискать? — он откинул крышку сундучка и я увидел его содержимое. Там были не только драгоценные камни, но и золотые украшения с ними, видимо граф не соврал, когда говорил о том, что выгреб всё что было.

— Теперь должно хватить.

— А не многовато ли для нескольких поясов? — граф намекнул на то, что я слишком много запросил.

— Это не только для ваших будущих поясов, я хочу каждому из учеников выдать по похожему амулету, но не сейчас, сначала нужно убедиться в их верности. Зачем выдавать амулеты тем, кто может оказаться нашим противником.

— Ты о чём? — не понял граф.

— А что разве желающих занять трон, больше нет? Любой из учеников может быть на стороне заговорщиков, а мы его не только обучим, но ещё и дадим защиту. Оно нам надо?

Мы разошлись по своим комнатам, когда было уже далеко за полночь. Теорон практически спал в последний час нашего разговора, поэтому продолжать беседу было просто бессмысленно.

— Вилл я иду спать, будить, только если произойдёт что-то действительно серьёзное, — предупредил я слугу, перед тем как войти в свою комнату.

— Я всё понял ваша милость, — он поклонился и ушёл.

Оказавшись в комнате, решил зажечь свечи, но не обнаружил канделябра на полке камина, где он обычно стоял.

— Что за чёрт, куда его переставили? — подумал я, после чего поискал его на чайном столике, потом на подоконнике и даже на стуле. Канделябра нигде не было, словно его вообще вынесли из комнаты. Света от луны было мало, но чтобы не налететь на мебель хватало, присев в кресло, я стал раздеваться. Когда остался лишь в трусах, местного производства и моего дизайна, в коридоре послышались голоса, и они приближались. Спустя всего несколько секунд дверь в мою комнату была открыта ударом ноги, а в глаза ударил свет сразу десятка свечей.

— Как это понимать господин барон? — в комнату вошёл один из представителей столичной аристократии, кажется это был какой-то безземельный барон, занимающий высокий пост.

— Объяснитесь иначе я выбью вам все зубы, — такое наглое поведение меня взбесило, я лишь каким-то чудом удерживал себя, чтобы не дать ему по наглой морде.

— А что тут объяснять, пользуясь властью и поддержкой его величества, вы господин барон, угрозами затащили мою дочь к себе в кровать. Теперь вы просто обязаны взять её в жёны или я вызову вас на дуэль! — громко прокричал этот столичный упырь.

Начиная соображать, что происходит, я обернулся и посмотрел на свою кровать. Там действительно сейчас находилась девушка, прячась от посторонних взглядов под одеялом. Я не то чтобы испугался ответственности, мне просто стало интересно, кого мне туда успели подложить, пока я разговаривал с королём. Подойдя к кровати, потянул одеяло и через секунду меня словно кувалдой по голове приложили, в моей кровати находилась Амелия. Увидев её, я вообще перестал что либо понимать, правда, до того момента пока не увидел, выглядывающий из-под одеяла сапог. Амелия влезла ко мне в кровать, раздевшись лишь по пояс, так сказать, для наглядности происходящего. Пока сапог никто из ворвавшихся не заметил, я поправил одеяло, спрятав компромат.

— Это ваша дочь? — спросил я, повернувшись к незваным гостям. Барон, имени которого я не помнил, а он сам, ворвавшись ко мне, не соизволил представиться, удивлённо посмотрел на Амелию. Судя по его выражению лица, он сейчас тоже не понимал, что происходит, в моей кровати находилась совсем не та девушка, какую он ожидал увидеть.

— Это ваша дочь? — спросил я ещё раз, но барон не ответил, он находился в шоковом состоянии.

— Да, не дай бог мне такого отца! — выкрикнула Амелия продолжая прикрывать грудь одеялом. Её голые плечи говорили незваным гостям о том, что девушка не полностью одета, а если точнее то полностью раздета и им не мешало бы покинуть помещение. Вскоре так и произошло, все кто решил отстаивать честь какой-то там девицы, покинули комнату, правда, перед тем как они ушли, я пообещал наглому барону разобраться с ним утром.

— Амелия, какого хрена здесь происходит? — спросил я, нависнув над ней.

— Я тебя спасала, так что не нужно на меня так смотреть и вообще отвернись, мне нужно одеться.

— Э не, так не пойдёт, ты либо мне прямо сейчас всё объяснишь, либо вообще никуда не пойдёшь до утра, мне теперь уже плевать на всё, в том числе и на твою честь. Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?

— Дай мне одеться, я тебе потом всё объясню!

— Одевайся.

Отойдя от кровати, я тоже стал натягивать штаны. В темноте, так как ночные гости не оставили мне своих свечей, я не сразу надел штаны правильно, лишь со второго раза. Пока копошился с одеванием, прибежал Вилл, но я его тут же отправил обратно, предварительно отобрав у него канделябр на три свечи.

— Оделась? Теперь я жду объяснений.

— Та, кто должна была быть здесь вместо меня, лежит под кроватью и нам её нужно отсюда незаметно вынести.

Не поверив, я заглянул под кровать. Там действительно лежала девушка, надёжно связанная так, что даже пошевельнуться было невозможно, да ещё и с кляпом во рту.

— Все разговоры потом, сейчас от неё нужно избавиться.

— Ладно, я уже начинаю понимать, что происходит, — сказал я и, вытащив девушку из-под кровати, взвалил её на плечо. Ночная прогулка, далась мне не просто, приходилось прятаться от всех, причём даже от своих же охранников. Кроме как отнести девушку в лагерь для гостей, деть мне её было просто некуда.

— Чарес, эй Чарес! — позвал я его из кустов, где спрятался. На моё счастье он находился здесь, в лагере, присматривал за гостями.

— Эрит? Ты что там делаешь?

— Иди сюда, дело есть.

Вручив девушку ему, я приказал её напоить вином до состояния не стояния, чтобы на утро о ночных похождениях ей никто не поверил. Чарес удивился просьбе, но выяснять, зачем мне это надо, не стал и согласился помочь. Спустя несколько минут я также тайно вернулся в свою комнату, где меня ждала Амелия.

— Всё, дело сделано, теперь я тебя внимательно слушаю.

Рассказ Амелии оказался коротким, но он всё объяснил. Как оказалось, она случайно подслушала разговор о том, что мне в кровать хотят подложить девушку, разумеется, не простолюдинку, чтобы обвинить в совращении молодой особы голубых кровей. После этого я должен буду либо на ней жениться, либо меня вызовут на дуэль, причём вызывающий может не выходить сам, а нанять бретера. Слух о подлости барона Волар быстро достигнет всех уголков королевства и ударит по репутации не только моей, но и Теорона. Узнав об этом, Амелия решила дождаться, когда девушка придёт в мою комнату. Как только за девушкой закрылась дверь, Амелия быстро лишила её сознания, ударив по голове стулом. Надёжно связав и засунув её под кровать, так как больше спрятать было негде, она частично разделась и залезла под одеяло. Ждать меня пришлось долго, она даже заснула в ожидании, поэтому не слышала, как я вошёл.

— А что просто после этого ты уйти не могла?

— Не будь здесь меня, её стали бы искать и, заглянув под кровать, нашли бы.

— Спасибо, конечно, за заботу, но что мне теперь делать? Если разобраться, меня теперь твой дядя должен вызвать на дуэль! Кто из нас, по-твоему, должен будет умереть?

— Никто, я с ним поговорю, и дуэли не будет.

— Да, хрен с ней с этой дуэлью, с тобой мне теперь что делать? Получается, что я тебя обесчестил!

— Тоже не проблема, обещай, что женишься, время пройдёт, все забудут, — нашла она сомнительный выход из положения.

Я, честно говоря, не верил, что об этом могут забыть, а это значит, что, когда никогда, а жениться на ней мне придётся. Посмотрев на неё, я даже поёжился, не от того что она была не красива, в красоте ей как раз могли позавидовать многие, я поёжился вспомнив о её несносном характере. Это сейчас она превратилась почти в идеал для подражания, а что будет, если вернётся прежняя Амелия? Я же её потом сам убью, причём сделаю это так, что никто даже не подумает, что я это сделал. От таких мыслей мне стало не по себе, не настолько уж я был и кровожадным, чтобы так поступить. С другой стороны, если со мной рядом будет теперешняя она, лучшей кандидатуры на место жены мне не найти. Видимо пока я об этом думал, мой взгляд несколько раз изменился, потому что Амелия глядя на меня, тоже также мимикрировала, как и я.

— Жесть, — сказал я, проведя ладонью по лицу от лба до подбородка. — Ладно, время покажет, что делать, сейчас иди спать и без разрешения, чтобы больше никаких действий, ясно?

— Да, ваша милость, разрешите идти? — спросила она язвительной интонацией.

— Честное слово, я тебя убью когда-нибудь, — прошептал я, закрыв глаза ладонью.

Спать я завалился ближе к утру, пока решали проблему с подложенной мне свиньёй, уже солнце собиралось выглянуть из-за горизонта. Проспал часа два не больше и разбудил меня не Вилл, а Катнар.

— Ты что наделал идиот! — набросился он на меня, не разобравшись в проблеме.

— Я ничего не делал, можете у своей племянницы спросить, вот, кстати, и она, — я показал на дверь. Там стояла Амелия, в красивом платье и улыбаясь.

— Так, мне кто-нибудь может объяснить, что ночью произошло? Весь город уже знает, что моя племянница согревает постель Эриту Волару!

— Дядя, успокойся, это сплетни, ничего такого не было. Я всего лишь не позволила некоторым личностям опорочить имя Волара.

— А обо мне ты подумала? О твоей матери, о себе, наконец? Ты как теперь будешь смотреть на всех?

— Как обычно, с презрением, правда, не на всех, у меня теперь есть друзья и ради них я готова на многое.

Услышав это, граф плюхнулся в кресло, чуть не промахнувшись мимо него. Его выражение лица невозможно было описать, по крайней мере я такого ещё не видел. Граф смотрел на Амелию так, словно впервые её увидел. Она же смотрела на нас как обычно в последнее время, без ненависти и неприязни, а с какой-то теплотой во взгляде.

— Дядя ты себя хорошо чувствуешь? Может лекаря позвать?

— Нет, не надо лекаря, я лучше прогуляюсь, свежим воздухом подышу. Мне подумать нужно, желательно наедине, — ответил он и вышел из комнаты.

— Эрит скоро завтрак с королём, составишь компанию? — попросила Амелия.

— Тебе того что ночью произошло мало?

— Да, мало, хочу насладиться прекрасным зрелищем — обалдевшие лица! Кстати, интересное слово ты придумал, чтобы им выразить такое большое количество эмоций.

— Ладно, так и быть, я тоже хочу посмотреть, дай мне пять минут, чтобы одеться, — попросил я, надеясь, что она выйдет, но этого не произошло. Амелия прошла в комнату и присела в кресло у окна, правда, отвернулась, чтобы меня не видеть.

Пока я одевался, каких только мыслей по поводу Амелии в мою голову не пришло, даже голова заболела. Я не понимал, чего она конкретно добивается, обожание меня в её глазах я не видел, не было его никогда. Уважение ещё может быть, я всё-таки стал её наставником не только в обучении драться, но и во всём остальном. Она наблюдала, как я разговариваю с людьми, как поступаю в разных ситуациях, даже мои шутки и странные слова запоминала. Одним словом, она видимо пыталась добиться такого же уважения к себе от простых людей какое было у меня, вот только зачем оно ей было нужно с его титулом графини, я не понимал. Отчасти она чего-то уже добилась, но ей ещё было куда расти, голубая кровь иногда всё-таки вырвалась наружу.

Лица действительно у всех были обалдевшими, когда мы с ней пришли на общий завтрак, причём обалдевшими были не только гости, но и местные обитатели замка. Была, правда, пара лиц обалдевших, но радостно, ими были Новар и Чарес, план женить меня сделал большой рывок вперёд. Новар даже руки довольно потирал, глядя на нас.

Сам завтрак прошёл скучно, гости после вчерашней попойки ещё не пришли в себя. Барон, тот что пытался обвинить меня в совращении дочери, был молчалив и старался не смотреть в мою сторону. Его дочь на завтрак не пришла, видимо Чарес слегка перестарался с вливанием вина в девушку. Казначей Шерон и его сын Сапро были на завтраке и тоже старались не смотреть в мою сторону, чему я был только рад, эти личности меня раздражали.

После завтрака я решил подойти к ночному провокатору барону Допратоку (его имя пришлось узнать через слуг), чтобы обсудить с ним условия нашей дуэли, ведь просто так это дело оставлять было нельзя, уважать перестанут.

— Господин Волар, приношу свои извинения, ночью произошло недоразумение и я готов возместить моральный ущерб, назовите цену, — барон не был готов драться, он понимал, что его не спасёт даже нанятый им бретер, а среди гостей им мог стать только один, сын казначея Сапро. После того как он получил люлей от Фернана, Сапро теперь надолго забудет о поединках. Барон мог, разумеется, нанять кого-то из жителей Новарграда, но на это никто бы не согласился даже за большие деньги.

— Две тысячи золотом, — озвучил я цену, за которую был готов забыть о произошедшем ночью недоразумении. Сумма была велика, но он согласился, заверив, что, как только вернётся в Каболар, сразу вышлет мне эти деньги.

Когда гости после завтрака разбрелись по замку и его окрестностям, к нам с Амелией подошёл Новар.

— Когда свадьба?

— Через год! — ответил я, взглянув на Амелию. Она кивнула, подтвердив.

— Почему так не скоро? — Удивился Новар.

— Дел много, не до этого, к тому же через месяц свадьба короля, нужно вначале его женить, а уж потом и о себе думать.

— Да, какие тут дела, я могу вам свадьбу хоть на завтра организовать, — не унимался он.

— Нет, только через год, мы так решили, — я снова посмотрел на Амелию, и она снова подтвердила кивком.

— Вас молодых не поймёшь, — Новар махнул на нас рукой и ушёл в расстроенных чувствах.

— Амелия, а ты случайно не знаешь, почему Верна не было ни на вчерашнем обеде-ужине, ни сегодня на завтраке? — сменил я тему.

— Не любит он, такие мероприятия, видимо, стар для них уже.

— У меня к тебе есть просьба. За ним нужно присмотреть, есть подозрение, что он специально не учит боевой магии. Только будь, пожалуйста, осторожнее, он же всё-таки достаточно сильный маг.

— Хорошо ваша милость, — пролепетала Амелия, преданно глядя мне в глаза.

— Честное слово, убью когда-нибудь, — подумал я, поняв, что она опять издевается.

Вскоре Амелия меня оставила, ушла в ученический лагерь, проверить, как там чувствуют себя её подопечные магессы. Только она ушла, появился Лемар.

— Я видимо всё веселье пропустил? Мне тут такого понарассказывали, даже теперь и не знаю, верить или нет.

— Верь, так жить интереснее, — ответил я, махнув на всё рукой.

— Эрит, ты обещал рассказать, для чего я прятался?

— О ночном недоразумении слышал?

— Конечно, весь город уже знает, что в твоей кровати её сиятельство была.

— На самом деле она там не была, вместо неё должна была быть другая девушка. Тебя вообще могли подставить так, что даже король не смог бы ничего сделать, ты же простолюдин, закон не на твоей стороне, понял теперь, зачем я тебя спрятал?

— Теперь понял, но о том что ночью произошло, хотелось бы узнать больше.

— Ладно, расскажу, но не здесь, идём ко мне в кабинет.

Через полчаса Лемар узнал о ночном происшествии всё, начиная с того момента, как я вошёл в свою комнату собираясь спать. Потом я рассказал ему о том, что барон Допраток заплатил золотом за ошибку, а если точнее то за не удавшуюся провокацию.

— А как же свадьба?

— И этот туда же, — я схватился за голову, — не должно её быть, это было не всерьёз!

— Ну, то что у вас ничего не было, это я понял, но как это всем жителям объяснить? Ведь если ты её в жены не возьмёшь, тебя перестанут уважать.

— У меня есть год, чтобы решить эту проблему, так что не надо бежать впереди телеги. Ты мне лучше вот что скажи, что у нас в городе происходит? Подозрительных личностей нет?

— Вроде бы нет, но я могу и не знать, я же прятался, а из окна дома булочника мало что видно. У нас тут этот бардак надолго? — Лемар покрутил рукой, намекая на гостей.

— Дней на пять, Теорону из столицы надолго уезжать не стоит, опасно, может трон потерять.

— Ваша милость! — в кабинет словно ураган ворвался Вилл, — Ваша милость, там ещё гости пожаловали, господин барон Маторок с семьёй.

— Вот только этого старого интригана нам здесь сейчас и не хватало, — проговорил я и мысленно выругался, используя великий и могучий русский мат. — Где он?

— Только что в город въехал, теперь идут пешком, дома рассматривают, в лавки заходят, правда, покупать что-то не спешат, прицениваются.

— Его величество сейчас где?

— Прогуливается с принцессой где-то у озера, граф Катнар тоже там, они захотели увидеть остров и узнать, как идёт строительство.

— А где Новар и Чарес?

— Развлекают гостей, туда только что отвезли ещё одну бочку вина.

— Отлично, чем больше пьют, тем меньше от них проблем. Маторока я сам встречу, принеси мне другой костюм, а то этот уже не совсем чист, — приказал я и подумал, — тяжело остаться чистым ночью в лесу, да ещё и с девушкой на плече. — Лемар пойдёшь со мной, только тоже переоденься, у тебя рукав в саже.

— Понял, я мигом, отряд охраны нужен для встречи?

— Обязательно и в парадной форме пусть будут, чтоб Маторок видел, что у нас тут не хуже, чем у него. Нам ещё бы отряд из учеников до кучи, но думаю, уже не успеют.

— А не слишком уж получится пышной встреча? — спросил Лемар, перед уходом засомневавшись в такой подготовке.

— Не слишком, он нас тоже не плохо тогда принял, нужно ответить тем же. Он хоть и интриган, но ругаться с ним сейчас не нужно. Мне то на него наплевать, а вот Теорон от него слегка зависим. Его баронство самое южное в королевстве, большая часть продовольствия в Каболар именно оттуда идёт. Всё, бегом переодеваться!

Лемар побежал в свою комнату с такой скоростью, что чуть не сбил с ног Вилла, который нёс мне чистый костюм.

— Вот ваша милость, — Вилл показал на чёрный костюм у себя в руках, — не праздничный цвет, но очень на вас хорошо смотрится, даже лучше этого белого, — он показал на меня. Мой белый костюм мне тоже не очень нравился, сидел он на мне хорошо, но вот пачкался очень быстро.

Через пятнадцать минут я вышел к воротам, чтобы лично встретить барона Лограна Маторока. Лемар в чистом костюме от столичного модельера, стоял рядом слева от меня и смотрел на дорогу таким взглядом, словно ждал приближения врага.

— Выражение лица добрее сделай, не мертвецов же встречаем, — посоветовал я и сам нацепил на лицо приветливое выражение.

Глава 7

Барон Маторок приближался к воротам не спеша, продолжая рассматривать дома и прочие строения по обеим сторонам центральной улицы. Его немногочисленная свита от него отставала метров на двадцать, задержавшись у башни с часами.

— Приветствую вас господин барон! Рад видеть вас в Воларе. Вы всё-таки решились посетить самое северное баронство Данрока, — сказал я и слегка склонил голову в знак уважения. Маторок тоже мне слегка поклонился, после чего расплылся в улыбке.

— Не ожидал что здесь, в холодном северном Воларе, может быть так красиво, и да, я тоже несказанно рад нашей встрече, — он подошёл ближе.

— А этот молодой человек, если не ошибаюсь — Лемар?

— Да, это я, — Лемар тоже слегка поклонился.

— Возмужал с последней нашей встречи, встретил бы его где-нибудь в столице, точно не узнал бы. Я к вам со всей семьёй в гости пожаловал, не одному же мне северными красотами наслаждаться. С моим сыном Тароном и дочерью Фиолой вы уже знакомы, а вот с внучкой ещё нет. Позволь представить — Лорена Маторок, — барон подозвал ближе девушку лет четырнадцати на вид. Она сильно смущалась и старалась, на нас не смотреть открыто.

— Я тоже очень рад нашему знакомству, — я поклонился девушке, после чего предложил всем только что прибывшим, проследовать в замок.

— А где же гости? Я ведь знаю, что у вас здесь гостит его величество Теорон первый, но не вижу ни его, ни кого-то из его свиты, — сказал Маторок, увидев что в замке сейчас почти никого нет, даже слуг мало.

— Его величество отправился на прогулку, вместе с принцессой Милорой и графом Катнаром, а вся его свита сейчас весело проводит время неподалёку от замка. Если желаете к ним присоединиться, могу проводить. Я сам, к сожалению, присоединиться к веселью не смогу, дел много, — я развёл руками, якобы сожалея об этом. На самом деле я даже и не планировал подключаться к пьянству, что сейчас происходило на красивой поляне около леса.

— Понимаю, король в гостях это хлопотно и затратно, — барон подмигнул и улыбнулся. Дамам после дороги необходимо отдохнуть и привести себя в порядок, — он показал на дочь и внучку, — а вот мы с Тароном не прочь встретиться со старыми знакомыми.

— Нет проблем, Лемар вас туда проводит, там сейчас мой отец, думаю, вы тоже хотели бы с ним встретиться, вы ведь знакомы.

— Да, знакомы, правда, виделись в последний раз уже даже и не помню когда, может и не узнаю сразу.

— Ничего страшного, Лемар вас познакомит вновь, — я улыбнулся как можно доброжелательнее, а сам подумал, — что же тебе тут надо господин Логран Маторок. Ты же ведь не просто так сюда приехал, преодолев не меньше пары сотен километров, тебе что-то нужно и нужно, скорее всего, не от меня, а от Теорона. Мог бы к нему в Каболар приехать, если уж так приспичило, до столицы гораздо ближе, чем до Волара. — Лемар проводи господина барона и его сына, но там не задерживайся, ты мне здесь нужен.

— Да, ваша милость, — Лемар учтиво поклонился и повёл барона с сыном на поляну.

— Может быть, и вас там напоят молодым вином до состояния не стояния, — подумал я, глядя им вслед. Оставшиеся несколько часов до ужина, были напряжёнными, я бегал туда-сюда по замку и городу, давая разного рода распоряжения. Перед самым ужином, когда король должен был вот-вот вернуться с прогулки, появилась Амелия, и она была не одна. С ней в замок прибыли ученики, тот самый отряд, с которым мы встречали короля.

— Я подумала, что нам их помощь не помешает, гости разбрелись, чуть ли не по всему баронству, как за всеми уследить?

— Молодец, правильно подумала, — похвалил я. — Ребята для вас есть очень ответственное поручение, — я подошёл к ученикам внимательно меня слушающим. — В замке двадцать комнат занятых нашими гостями, ну, и нами тоже, конечно же, — я посмотрел на Амелию, — нужно у каждой двери выставить охрану, чтобы ни в одну из этих комнат никто не смог войти незаметно. Задача ясна? — ученики дружно подтвердили, что всё поняли. — Если поняли, чего стоим, кого ждём? Вперёд, по местам!

Только ученики скрылись в замке, появился Теорон со своими гвардейцами, причем чуть ли не всеми пяти десятью. Впереди этого совсем немаленького отряда ехал Катнар, вид у него был уставший, но довольный, видимо и место постройки понравилось и само здание, которое существовало пока только в чертежах.

С возвращением короля в замок стали прибывать и члены его свиты, было их, правда, немного, видимо большая часть уже просто не смогли дойти от леса до замка. С ними пришёл Новар, вид у него был какой-то болезненный, а голос хриплый.

— А Чарес где? — спросил я, не увидев его среди вернувшихся людей.

— Там где-то, — Новар показал в сторону шатров. — Эрит ты тут пока присмотри за ними сам, мне полежать нужно немного, стар я уже для такого веселья, — сказал он и скрылся где-то в глубине замка. Последними в замок прибыли Маторок с сыном, казначей Шерон без сына и барон Допраток без своей дочки, которую после ночного инцидента больше вообще никто не видел, она не выходила из комнаты. Все эти четверо были абсолютно трезвы, видимо Новару так и не удалось в них влить даже по кубку вина. Перед тем как я вошёл в зал, ко мне подошла Амелия, за короткий срок успевшая сменить форму на своё вечернее платье кровавого цвета.

— Идём, а то как-то не прилично заставлять гостей ждать, — сказала она и вложила свой локоть в мою руку.

— Не понимаю, зачем ты это делаешь, — тихо сказал я, стараясь не шевелить губами.

— Я так гостей развлекаю, а то им уже и поговорить не о чем. Идём, на нас уже давно все смотрят, — она незаметно подтолкнула меня вперёд. Мне ничего не оставалось, как подыграть ей, не ссориться же из-за этого прямо сейчас и при всех.

Широко улыбаясь, мы вошли в зал под пристальными взглядами не совсем трезвых аристократов. Теорон незаметно мне подмигнул, ему граф уже всё рассказал о ночном происшествии.

Ужин на этот раз прошёл на удивление хорошо, гости тихо беседовали друг с другом, не переходя к танцам и песням. Маторок всё же добрался в конце ужина до короля и долго ему о чём-то рассказывал. Я в это время развлекал гостей, как мог, но проблемных господ из поля зрения не выпускал, а то мало ли что, вдруг снова провокацию устроят. Амелия не отходила от меня не на шаг и этим нервировала некоторых дам, которые были не прочь познакомиться со мной поближе. Время шло, я уже стал уставать от пустых бесед и пытался придумать, чем бы ещё занять гостей. В голову ничего путного не приходило, и я обратился за помощью к Амелии.

— До полуночи ещё около трёх часов, нужно как-то выпроводить гостей из замка. Для них мы, в конце концов, поставили шатры, пусть возле них и болтают хоть всю ночь.

— Могу предложить только одно, показать им огненную магию в исполнении учеников. В темноте это должно быть зрелищно, особенно если магов будет много.

— Сколько у нас таких огненных магов поблизости? — я ухватился за идею.

— В замке человека четыре, в лагере ещё человек шестьдесят.

— Лагерь далековато, да и не нужно нам столько, обойдёмся теми что под рукой. Объясни им, что от них требуется, а я пока гостей к шатрам провожу.

Амелия нехотя покинула зал, отправившись собирать команду. Я выждал несколько минут и объявил о сюрпризе, который их ожидает у шатров. Заинтересовать уже уставших от бесед господ этим, мне удалось, причём всех, включая короля, принцессу и графа.

Через несколько минут дружной толпой мы добрались до когда-то очень красивой поляны, где сейчас царила тишина. Не спящими здесь были только пятеро слуг и Чарес, страдающий похмельем. Вслед за нами на поляну прибыли и наши маги, только не четверо, а шестеро.

— Я ещё и троих воздушников прихватила, они нам помогут, — пояснила Амелия.

— А где четвёртый маг огня, ты же говорила что их четверо?

— Четвёртый это я, — напомнила она о том, что тоже вообще-то является магом этой стихии, да ещё и достаточно сильным.

Минут через десять на поляне началось огненное шоу. Все гости без исключения, да и местные жители тоже, заворожено смотрели на огненные шары, взмывающие в тёмное небо. Подбрасывали их маги не очень высоко, максимум метров на десять, после чего шары медленно падали вниз и врезаясь в землю поджигали сочную зелёную траву. Потом к магам огня подключились маги воздуха и шоу, стало ещё зрелищнее. Потоки воздуха поднимали огненные шары выше, заставляли их летать по кругу и сталкиваться друг с другом. При столкновении шары взрывались, освещая небо тысячами ярких искр. Когда у магов огня силы почти иссякли, на поляну вышла Амелия. В своём кроваво-красном платье она резко контрастировала на фоне белых камзолов учеников. Когда из её рук извиваясь словно змеи, выползли огненные плети трёх метров в длину, она стала похожа на укротительницу тигров. Её плети покачивались из стороны в сторону, потом стали закручиваться в спирали, а спустя минуту, когда она ускорила движения, девушку оплела вращающаяся огненная сфера. Я смотрел во все глаза, кажется, даже не дышал в это время. Никакие показательные выступления учеников при подготовке их профессором Верном и в подмётки не годились тому, что я сейчас видел. Маги воздуха, присоединились к Амелии и после этого, высоко вверх взметнулся огненный вихрь, в центре которого стал образовываться ослепительно белый шар. Шоу на этом резко закончилось, шар взорвался, плети упали на землю, сначала потеряв яркость в полёте, а потом и вовсе исчезли. Амелия опустив руки, покачнулась и упала, лишившись и магической силы, и сознания. Гости ликовали от восторга и просили продолжить шоу. Мне на их просьбы было плевать, я бросился на помощь Амелии. Её лицо было бледным, из носа текла кровь, а руки были холодными словно лёд. Попытка привести в сознание лёгким похлопыванием по щекам ни к чему не привела, сознание к ней не возвращалось.

— Лекаря сюда, живо! — крикнул я, и слуги сразу забегали словно ошпаренные, не понимая, куда бежать. Ближайший лекарь сейчас находился в лагере учеников, за ним туда отправилось сразу несколько человек. Я поднял Амелию с земли и понёс в замок, там сейчас было теплее, чем на поляне. — Амелия очнись, скажи хоть слово, хоть звук какой-то произнеси, чтобы я знал что ты жива, — тихо говорил я, быстро шагая в замок с ней на руках. Граф шёл позади меня со словами — её мать мне голову оторвет, если она умрёт.

— Не накаркай! — машинально ответил я, даже не подумав, кому сейчас это сказал. Осознание пришло секунд через десять, и я стал ожидать кары от графа за свой длинный язык, но её не последовало, словно он не услышал моих слов. В замке начался переполох, когда слуги увидели меня с бесчувственной Амелией на руках. Ужаса добавлял граф, бледный от испуга и молча шагающий за мной. Уложив Амелию на кровать, я накрыл её сразу двумя одеялами и приказал зажечь камин.

Через несколько секунд в комнату, где мы втроём находились, вошли Теорон и Милора, после чего дверь за ними закрылась. В комнату больше никого не впускали, а желающих узнать о самочувствии молодой графини было предостаточно, все они сейчас остались стоять в коридоре. Теорон и Милора искренне переживали за Амелию и не потому что она графиня и племянница Катнара, а просто потому что она им нравилась как человек.

Несколько минут в комнате было тихо, никто и ничего не говорил, пока не раздался настойчивый стук в дверь.

— Входи! — разрешил Теорон.

После разрешения короля в комнату вошёл Фернан.

— То что вы её накрыли одеялом это хорошо, но этого недостаточно, её нужно любым способом привести в чувство и напоить тёплой водой. У Амелии полное опустошение магического источника и лекарь здесь вам мало чем сможет помочь, уж поверьте, я знаю, о чём говорю, — Фернан подошёл к кровати, нагло отодвинув в сторону графа. Катнар хотел было возмутиться и показать ему, где его место, но Теорон его остановил, не позволив сказать ни слова. Фернан словно понимающий что делает лекарь, осмотрел Амелию: потрогал лоб, заглянул в глаза, подняв ей веки, потом проверил пульс.

— Не так всё уж и плохо, — сказал он и дотронулся до её плеча. Амелия чуть вздрогнув, открыла глаза. Её взгляд был какой-то пустой, словно она сейчас вообще ничего не понимала. — Пей, — Фернан поднёс к её губам чашку с тёплой водой. Сделав пару маленьких глотков, Амелия закрыла глаза, как будто снова лишилась сознания. — Так не пойдёт, пей ещё, — Фернан приподнял ей голову и стал воду силой вливать ей в рот. Она пила, захлёбываясь и кашляя до тех пор, пока чашка не опустела.

Как только Фернан оставил её в покое, в комнату вбежал маг-лекарь, это был один из учителей прибывший к нам вместе с профессором Верном. Он тяжело дышал после быстрого бега и в руках держал небольшой чемоданчик с медицинским инструментом и лекарствами.

— Самое главное я уже сделал, теперь ваша очередь господин маг-лекарь, — сказал Фернан немного брезгливо по отношению к лекарю. Лекарь, словно не услышав его, подбежал к кровати и стал проверять состояние Амелии в точности, как это только что делал Фернан. Пока наши взгляды были прикованы к девушке, Фер тихо вышел из комнаты пока его никто не успел остановить.

— Сейчас вы должны выпить вот это, потом через небольшой промежуток времени вот это, — лекарь принялся вынимать из своего чемоданчика маленькие флакончики с микстурами. Амелия увидев флакончики, поморщилась, но под нашими пристальными взглядами согласилась принять лекарства. После чашки воды ей стало заметно лучше, взгляд стал осознанным, но ни говорить, ни тем более голову поднять сил пока ещё не было.

— Эрит куда этот твой Фернан делся? Он же только что здесь стоял, — спросил граф, отведя меня от кровати.

— Фер немного странный человек, но он никогда никому из нас не причинит вреда. Не нужно его сейчас трогать, он очень сильно занят сейчас. Антимагические амулеты это его работа и думаю, на этих амулетах он не остановится.

— Вообще-то я хотел его поблагодарить, а ты что подумал?

— И я и он разговаривали с вами грубо, но это было не намеренно, просто ситуация сложилась такая.

— Забудь, вы всё правильно сделали, а я увидев Амелию у тебя на руках, растерялся словно юнец, не знал, что делать, только под ногами мешался. Сам себя теперь ненавижу, Амелия мне как дочь, правда, вредная, вспыльчивая и не послушная. Я за неё любому готов голову открутить. Ты сделаешь точно также, я это знаю, поэтому я и прислал её к тебе в Волар, несмотря на то, что её мать была категорически против этой поездки.

— Госпоже Амелии необходим покой и тишина, — заявил лекарь,намекая, что мы все должны выйти из комнаты. Мы, конечно же, вышли, вот только лекаря я одного наедине с Амелией не оставил, попросил поухаживать за ней Кельну. Ей я доверял как себе, а вот лекарю нет, особенно после того как странно Фернан отреагировал на его приход. Сделав вид, что обиделся на моё недоверие, лекарь вскоре ушёл, пообещав зайти завтра утром.

Вечер был омрачён произошедшим с Амелией, но только для нас, знатные господа продолжили веселиться, словно ничего не случилось. Ученики, которые принимали участие в шоу, чувствовали себя достаточно хорошо, они не потратили всю свою магическую силу до конца. Несмотря на их нормальное самочувствие, я отправил их в лагерь отдыхать, а их посты у дверей в замке заняли воины из моего отряда охраны.

Приблизительно через час, все кто прибыл в замок вместе со мной, разошлись по своим комнатам спать, так как время было уже около полуночи. Я тоже отправился к себе, но не в спальную, а в кабинет, перед этим приказав Виллу, попросить Фернана зайти ко мне, если не сильно занят чем-то.

Когда он пришёл через полчаса, я пытался разжечь камин и не потому что холодно было, просто хотел смотреть на огонь, мне так думалось лучше.

— Звал? — войдя в кабинет, Фернан подошёл ко мне и присел в соседнее кресло. Я поставил напротив камина два кресла заранее, чтобы мы могли оба смотреть на огонь во время разговора.

— Да, звал, хочу попросить тебя кое о чём, но сначала хочу узнать, откуда ты так много знаешь о том, что делать при полном магическом истощении, ты же не лекарь.

— Я сам через это прошёл и не раз. Первый раз со мной такое было через два дня после того, как у меня открылся магический источник. Опьянённый магией я полчаса удерживал в собственном воздушном потоке маленький сухой листик. Потом мне захотелось его поднять выше, потом ещё выше, а потом я просто упал, потеряв сознание. Рядом со мной тогда никого не было, когда я очнулся приблизительно через час, сил не было даже руку поднять, не то чтобы встать. Мне было холодно, я хотел, есть, но у меня с собой ничего не было, ведь я ушёл из дома ненадолго. Потом пошёл дождь, он меня и спас, если бы не капли воды, попадающие мне в рот, я, наверное, умер бы от переохлаждения. Дело было осенью, уже днём было прохладно, а ещё и потеря сил серьёзно повлияла на температуру тела, одним словом я просто бы замёрз насмерть. Глотая дождевую воду, вскоре почувствовал себя лучше и смог встать, после чего добрался до лужи с относительно чистой водой и вдоволь напился. Так я узнал, что вода помогает. Потом у меня ещё пару раз было полное опустошение, но я уже носил с собой фляжку с водой. На помощь звать было нельзя, иначе меня давно бы из академии выгнали. Со временем я научился оставлять капельку силы в источнике, чтобы не падать в обморок. А ещё чуть позже обо всём узнал Верн. Кричал он тогда на меня долго, говорил что так делать нельзя, то есть водой восстанавливаться нельзя, только специальными эликсирами. Такие вот эликсиры и принёс с собой лекарь. Мы с ним никогда в хороших отношениях не были, он же обо всём докладывает Верну. Сейчас, наверное, уже доложил, что произошло, так что жди, завтра профессор придет, и будет ругаться. Я не верю, в искреннюю заботу Верна об учениках, он помогал далеко не всем и ругал за проступки тоже далеко не всех. Я ответил на твой вопрос?

— Да, более чем, поэтому у меня к тебе есть огромная просьба. Возьми несколько учеников себе и научи их боевой магии.

— Я же.

— Знаю я что ты некромант, — перебил я его возражение, — но ты же в прошлом маг воздуха, хорошо знаешь, что такое магия и как ей управлять. Не сможешь сам придумать подлых ударов, попроси Амелию, я сегодня видел, что она делала своими огненными плетями, это было мощно. Если что-то подобное использовать в бою, нашим магам противостоять будет почти невозможно. Заодно приглядишь за Верном и его учителями, есть подозрение что они саботируют обучение. Через месяц я устрою проверку и если, твоя группа окажется лучшей, у меня с профессором будет серьёзный разговор.

— Хорошо, я попробую, если ты просишь, но нам тогда нужно отдельное место, чтобы за обучением никто не подсматривал. Сколько мне учеников мне нужно подготовить?

— Возьми двадцать, Амелия поможет отобрать не болтливых и способных.

— Многовато, конечно, но я постараюсь. Как только она сможет встать, мы займёмся этим.

— А когда она встанет?

— Завтра к вечеру уже бегать будет.

Мы ещё немного поговорили, после чего он ушёл, сказал, что он хоть и некромант, но спать ему тоже иногда нужно. Оставшись один, я долго смотрел на догорающие в камине поленья и в итоге заснул прямо в кресле.

— Господин барон, ваша милость, просыпайтесь, — Вилл осторожно потряс меня за плечо. — Скоро завтрак, вы должны присутствовать.

— Да, я сейчас, воды принеси и чистый костюм, я этот вчера кровью запачкал, у Амелии из носа шла.

— Уже всё принёс, давайте я вам помогу умыться, — предложил Вилл, взяв в руки кувшин с подогретой водой.

Перед тем как отправиться на очередной завтрак с королём, я зашёл к Амелии, хотел узнать как самочувствие. Когда вошёл к ней в комнату, она сидела в кресле у окна, завёрнутая в толстое шерстяное одеяло. Кельны в комнате не было, вместо неё за Амелией присматривала Лирита, мать Лемара.

— Ваша милость, — она встала со стула и низко склонилась.

— Как тут наша больная себя чувствует? — я подошёл к Амелии, попутно подняв Лириту и отправив её за дверь.

— Хорошо, только всё ещё мёрзну. Слуги хотели камин разжечь, но я запретила, не могу пока смотреть на огонь.

— Прекратить уныние! У нас дел хоть отбавляй, а ты тут депрессию нагоняешь, — я подошёл ещё ближе и взъерошил волосы у неё на макушке. — Больше так не делай, ладно?

— Я хотела как лучше, чтобы гости ахнули, увидев магию огня.

— Не стоило ради этих людей рисковать, они это не оценят. Я просто уверен, что никто из них не поинтересовался, как ты себя чувствуешь, максимум спросили, жива или нет, ты же графиня всё-таки.

— Да, графиня, только мне иногда об этом хочется забыть. Я только здесь в Воларе почувствовала, что ещё кому-то нужна, кроме мамы и дяди, но они слишком сильно опекают.

— Мне сейчас нужно идти, завтрак пропускать нельзя, но после я зайду и хочу, чтобы ты к этому моменту уже улыбалась, у тебя прекрасная улыбка, — я ещё раз взъерошил волосы у неё на макушке и вышел.

— Лирита, она много воды выпила за ночь?

— Один кувшин ваша милость.

— Принеси ей горячего напитка из трав, скажи, я просил пить вместо лекарских микстур.

— Хорошо Ваша милость, — она поклонилась и хотела что-то сказать, но тут в коридоре появился Лемар и она, переключилась на него.

— Ну, мам, ну, чего ты опять, — услышал я за спиной, спускаясь по лестнице вниз.

— Лемар всё-таки попался, — подумал я, подходя к двери ведущей в большой зал. Гости ещё только собирались, Теорон с принцессой должны были подойти с минуты на минуту. Граф уже находился здесь, о чём-то разговаривал с Новаром, но после того как они меня заметили, разговор резко прервали, видимо тема разговора касалась меня.

Вскоре появился Теорон и с порога заявил, что сразу после завтрака он уезжает.

— Я прекрасно отдохнул здесь в Воларе, непременно приеду сюда ещё раз зимой, хочу увидеть всю эту красоту засыпанную снегом, — сказал он мне перед тем, как начался завтрак.

До самого отъезда короля со своей свитой я ждал провокации от Маторока, ведь не просто же так он сюда приехал. Провокации не дождался, но не потому что он её не планировал, видимо он просто не успел к ней нормально подготовиться. После отъезда короля в ней уже не было смысла, сплетни до Каболара могут и не дойти, ведь все главные сплетники сейчас уезжали.

Я лично проводил гостей до границы Волара и перед тем как попрощаться, Теорон ещё раз напомнил мне, что я обязательно должен приехать на их свадьбу, которая состоится ровно через полтора месяца. Я с содроганием посмотрел на свиту короля, так как эти люди будут тоже там присутствовать.

— Я обязательно буду, даже учеников с собой возьму для усиления охраны. До встречи через полтора месяца ваше величество, — я поклонился, после чего мы разъехались в разные стороны. С графом я тоже попрощался, вот только он мне напоследок погрозил пальцем. Что он этим хотел сказать, я не понял, в ответ я улыбнулся на всякий случай.

Когда я вернулся в замок, все кого я считал друзьями, сидели за одним столом и молча, пили чай. Я тоже к ним присоединился и тоже какое-то время молчал. Все устали от гостей до такой степени, что на разговоры не осталось сил. Наше молчание нарушил удар колокола часов, известив весь город о том, что сейчас шесть часов вечера.

— Да, чтоб тебя! — Новар от неожиданно прозвучавшего колокола вздрогнул и опрокинул чашку с чаем. За время нашего долгого молчания он, оказывается, успел заснуть. — Может его снять? — предложил он.

— Нет, без колокола часы уже будут не так незаметны, те, кто у нас тут проездом о них могут не узнать, наверх мало, кто смотрит. Колокол нужно просто заменить на поменьше, чтобы его звон не был слышен за пределами города, — я поставил пустую чашку и посмотрел на каждого сидящего со мной за одним столом. — Отдохнули? Теперь за работу! Фер, ты с Амелией уже обсудил вашу предстоящую работу?

— В общих чертах, всех сложностей сейчас просто не просчитать. Разбираться будем по ходу дела. Нам потребуется отдельное место для отработки ударов, желательно подальше от лагеря учеников. Замок Новара не подойдёт, — сказал Фернан, отказавшись заранее, а я как раз именно замок Новара и собирался предложить для этого дела. — Ученики будут возвращаться на ночь в общий лагерь, не строить же нам для двадцати человек ещё один.

— Я тебе ещё нужен? — спросил Новар.

— Отец, ты нужен мне всегда, — ответил я, не поняв вопроса.

— Приятно слышать, но я не об этом, мне не помешало бы в родной замок вернуться, а то там сейчас вообще почти никого нет.

— А, ты в этом плане. Да, конечно, можешь ехать, если нужно, теперь мы и своими силами справимся.

Расходились из-за стола неохотно, потому что времени на отдых у нас получилось слишком мало. На ужин я уже никого не приглашал, потому что сам ужинать не планировал. Вместо него я отравился к ювелиру, чтобы отдать привезённые графом драгоценные камни и заказать антимагические амулеты для своих друзей, а то получалось как-то не справедливо. Я королю, принцессе и графу уже подарил, для учеников уже пробную партию сделали, а мои друзья остались не с чем. Ювелир жил недалеко от замка и его надёжно охраняли, чтобы ни у кого соблазна не появилось, залезть к нему в дом и ограбить. Вместо охранников взял с собой Лемара, и сундучок поможет донести и нужным себя снова почувствует.

— Лемар, ты в прошлый раз ездил к соседу, договаривался о поставке железа, он вроде бы обещал прислать, но до сих пор тишина. Надо бы ещё разок к нему съездить, напомнить, а то вдруг забыл.

— Не думаю, что забыл, он ещё не стар, чтобы страдать забывчивостью, но я доеду, узнаю. Пока ты короля провожал, приходил архитектор, хотел что-то уточнить. Ждать когда вернёшься, не стал, сказал, что завтра придёт.

— Завтра я сам к нему приду, посмотрю, что они там успели построить за месяц. Производство кирпича идёт полным ходом, а строители что-то не торопятся. Не будешь лично проверять, здание академии и через десять лет не появится, а я хочу получить через год. Не настолько этот замок уж и большой, чтобы две тысячи рабочих не справились с его постройкой, тем более, когда есть из чего строить.

Когда мы с Лемаром пришли к ювелиру он собирался ужинать, после чего идти спать, потому что работы не было. Увидев, сколько камней мы ему принесли, он тут же забыл и о своём ужине.

— Это просто прекрасно, я сделаю всё, что вы просите и в кратчайшие сроки.

— Всё делать так быстро не обязательно, нам через месяц нужны только вот такие и такие, — я показал на рисунки амулетов, лежавшие на его столу. Таких шесть штук, — я показал на амулеты для друзей, — а таких двадцать, — показал на ученические. — Ещё желательно уже с заряженными камнями.

— Ваша милость, хочу предложить сделать именные, чтобы каждый ученик мог напитать камни собственной силой. Фернан сказал, что собственная сила должна медленнее тратиться, а чтобы не было путаницы с амулетами, на обратной стороне будет выбито имя, кому он принадлежит.

— Делай, имена учеников чуть позже тебе принесут. Не подведи, амулеты нужны через месяц! — напомнил я.

— Будут ваша милость, не сомневайтесь.

Мы вышли от ювелира, и я посмотрел на двух охранников, стоявших у входа в его дом. Они пытались выглядеть бодро, но мне всё равно было видно что они изрядно устали стоять тут без дела.

— Нужно их сменить, а ещё усилить охрану, — подумал я. Эти двое скоро научаться спать стоя, мимо них пройти не составит труда. — Лемар, замени ребят и добавь ещё пару.

— Сделаю, как только в замок вернёмся, сразу этим и займусь.

Глава 8

Со дня отъезда его величества Торонто первого прошло две недели, жизнь в Воларе вернулась в прежнее русло, то есть, все были заняты по самые гланды. После моего посещения стройки работа пошла более интенсивно, а вся проблема с задержкой заключалась лишь в том, что лодок не хватало для доставки стройматериала. Рыбаки, конечно же, выполнили обещания, построили обещанное их количество, но этого оказалось слишком мало, а новые просто не успевали строить. Пришлось задействовать учеников, магов воздуха и воды, они заморозили часть озера, сделав дорогу из льда. За ней правда приходилось следить, чтобы не растаяла, но как временный мост решила проблему с доставкой. К тому же заморозка стала своеобразной тренировкой для увеличения сил, помогла магам раскачать свой магический резерв, увеличив его в среднем процентов на двадцать. Верн отнёсся к такой тренировке спокойно, чем только подтвердил, что — учить боевой магии он не собирался и не собирается. Я пока молчал, оттягивал разговор с ним до определённого момента, всё решит подготовка отдельной группы Фернаном. Я лично не проверял насколько система подготовки, разработанная им и Амелией эффективна, но с их слов прогресс был уже заметен. Выполняя мои поручения, Лемар метался по всему баронству, как бешеный пёс, меняя коней по два, а то и три раза в день. Несмотря на усталость он был доволен, ведь он чувствовал себя нужным, причём не только мне, но и всем. Строительство города тоже резко ускорилось, каждый житель старался свободное время потратить на облагораживание улиц, то есть укладку каменной брусчатки. Через две недели у нас появилась ещё одна мощёная камнем улица и наконец-то, появился свой кузнец оружейник. Он приехал к нам из Тэрнии, так как жить там стало опасно в связи с непрекращающейся войной. В его услугах там сейчас никто не нуждался, оружия в королевстве было хоть завались, королевский арсенал стал пуст, а пополнять его никто не собирался. Мертвецы появлялись в разных районах Тэрнии с завидным постоянством, убивали жителей и сразу же куда-то уходили, прихватывая с собой трупы. Король Эвор ничего не мог им противопоставить, он лишь держал оборону, так как вызвать мертвецов на честный бой не было возможности, они не шли на контакт. Мёртвый маг разума Амош всё ещё прятался в какой-то тайной норе, словно крыса, выжидающая удобного момента. Всё указывало на то, что нора эта расположена где-то в горах, так как ходячих мертвецов чаще видели в предгорьях.

— Вилл, будь добр, принеси мне что-нибудь съесть в кабинет, — войдя в замок уже поздним вечером, первым кого я встретил был мой слуга, видимо ждал, когда вернусь.

— Да, ваша милость, сейчас принесу, — он поклонился, но я успел заметить, что он чем-то сильно расстроен. Сразу выяснять не стал, решил расспросить, когда он принесёт мне ужин. Придя в кабинет, я первым делом отстегнул от пояса меч и снял сапоги, чтобы ногам дать отдых. За сегодня я дважды побывал на границе баронства, причём в разных местах и всего лишь из-за того, что соседние бароны перестали пропускать наших торговцев через свои территории. Пришлось договариваться, разумеется, с помощью денег. Вопрос решился, но на будущее я запомнил, как они со мной поступили, придёт день, и я отвечу той же монетой только уже с них.

Вскоре пришёл Вилл, принёс ужин, и небольшой глиняный чайник с травяным чаем.

— Спасибо Вилл, присядь, расскажи, что у тебя стряслось, я же вижу что проблема какая-то.

— Отца бревном придавило, он уже совсем плох, вот-вот умрёт.

— Почему раньше не сказал? Где он у тебя работал?

— Строил здание академии, там на него бревно и упало. Городской лекарь только руками разводит, ничем помочь не может, нужен маг-лекарь, а он слишком много запросил за лечение.

— Это тот что в ученическом лагере сидит?

— Да, он, другого мага лекаря у нас тут нет.

— Понял, одевайся и скажи, чтобы коня оседлали, мы едем туда. Отец у тебя, где сейчас?

— Дома, где же ему быть-то.

— С ним есть кто-то?

— Да, мама и сестрёнка, плачут всё время, хоть домой не заходи.

Через пятнадцать минут я снова оказался в седле, направившись в лагерь учеников. Мои охранники за сегодня тоже изрядно вымотались и сейчас были злые как волки. В лагерь мы прибыли через полчаса, когда небо уже потемнело и стали видны звёзды. Лекаря найти не составило труда, шатер, где он на момент нашего появления отдыхал от трудов праведных, стоял рядом с шатром профессора Верна.

— Добрый вечер, — я вошёл в шатёр без приглашения и застал его лежащим на кровати с кубком вина в руке.

— И вам доброго вечера господин барон, чем обязан столь позднему визиту? — Скажи мне, как там тебя, Лабрен кажется, — я вспомнил его имя, покопавшись в памяти. — Так вот скажи мне Лабрен, ты у нас жалованье получаешь за что, за лечение людей или просто за присутствие здесь?

— За лечение, конечно же, — ответил он и напрягся, почувствовав какой-то подвох в моём вопросе.

— Когда и кого ты в последний раз лечил?

— Её сиятельство госпожу Амелию, при вас же это было.

— А других людей лечить не пробовал, простых, не принадлежащих к аристократии? — спросил я и, до него стало доходить, на что я намекаю.

— Так ведь у них денег нет, — объяснил он причину своего отказа вылечить отца Вилла.

— Серьёзно? Денег нет? А ты у нас что свободный лекарь или на моем тебе жалованье сидишь? Насколько я помню то на жалованье, а это значит, что лечить ты обязан всех, кто к тебе обратится, так? — он нехотя кивнул, признав мою правоту. — А если так, то ты сейчас поедешь в город и вылечишь отца моего слуги. И ещё, если он умрёт, я лично тебе голову отрублю, понял? — я схватил его за воротник и притянул к себе.

— П-понял, — ответил он, сглотнув ставшей вязкой слюну, а потом посмотрел мне через плечо и заметно повеселел. В шатёр вошёл Верн, он видимо услышал разговор и решил, выяснить что тут происходит.

— Что здесь происходит?

— Здесь происходит то что некоторые не хотят ничего делать, с завтрашнего дня господин Лабрен будет постоянно находиться на острове, там, где идёт строительство здания академии. Будет следить за здоровьем работающих там людей, моих людей! — повысил я голос. Верн хотел что-то сказать, но я его перебил. — Для меня каждый человек в баронстве важен и не важно кто он, аристократ или же простолюдин. Пошёл! — я грубо толкнул лекаря к выходу из шатра. Верн промолчал на мои действия, но по его взгляду я понял что мы теперь враги.

Обратно в город мы не ехали, а летели, загоняя коней. Отец Вилла был ещё жив, когда мы приехали, и лекарь сразу же принялся его лечить, поняв, что защиты от Верна не будет. Оставив Вилла и пару охранников в доме его отца, с приказом — если отец умрёт лекарю голову отрубить, я пошёл в замок. Рубить ему голову я, конечно же, не собирался, просто нужно было припугнуть обнаглевшего мага. Мои охранники тоже это понимали и продолжили его запугивать, правда, делали это так, чтобы не мешать лечению.

Когда я вошёл в кабинет, там сидя в кресле, спала Амелия. Я присел в соседнее кресло и долго смотрел на спящую девушку, пока она не проснулась.

— Наконец-то ты пришёл, — сказала она улыбнувшись.

— Долго ждёшь?

— Не знаю, я же спала.

— У тебя тоже какая-то проблема?

— Нет, я просто так пришла, мы давно не виделись.

— Три дня всего.

— Для меня это долго. Давай завтра прокатимся куда-нибудь, иначе я скоро кого-нибудь убью. Я так устала, что даже ужинать не стала.

— Завтра? А что у нас завтра? — я задумался, вспоминая список дел на завтра. Дел было как обычно много, но мелких, которые можно было переложить на кого-нибудь другого, на того же Вилла например. Лемара трогать не хотелось, он и так уже стал похож на ходячего мертвеца, даже тёмные круги под глазами появились. — Хорошо, на завтра могу для тебя освободить весь день. Куда поедем?

— Не знаю, придумай что-нибудь.

— На лодке каталась когда-нибудь?

— Нет.

— Значит, завтра поедем к озеру, отнимем у строителей одну лодку и отправимся в плавание. Как тебе такое предложение?

— Романтичное, я, пожалуй, на него соглашусь, только давай без охраны, не хочу их в лодке видеть.

— Разумеется, зачем они нам нужны посреди озера, от рыб охранять? Тебя проводить до комнаты?

— Проводить, — ответила Амелия и протянула руку, чтобы я помог ей встать. Я помог встать, но потом пришлось ещё и помочь добраться до кровати. Идти самостоятельно она не могла, её пошатывало от усталости и очередного опустошения своего магического источника почти до ноля. Когда я нёс Амелию в её комнату, мне показалось, что все обитатели замка специально вышли на это посмотреть, только делали вид, что выполняют какую-то работу по замку.

В её комнате было темно, слуги не знали, когда она вернется, поэтому свечи никто не зажёг. Положив Амелию на кровать, хотел сходить позвать её служанку, но она меня не отпустила.

— Посиди со мной, пожалуйста, — взяв за руку, он притянула меня к кровати и усадила рядом. — У тебя горячие руки, — она пристроила голову на моё бедро и прижала мою ладонь к своей щеке.

— Зачем ты опять потратила почти всю силу, тебе что прошлого раза было недостаточно? Сколько раз тебе нужно говорить, чтобы ты больше не рисковала? Чего молчишь? — я наклонился, чтобы увидеть её лицо. Амелия спала, как маленький ребёнок не желающий выпускать из рук мамину руку. — Вот спрашивается, кого я сейчас ругаю? — подумал я и аккуратно освободился от её рук. Перед тем как уйти, снял с её ног сапоги, положил под голову подушку и накрыл одеялом. Возвращаться обратно в кабинет уже не захотел, дошёл до своей комнаты, где прилёг на кровать и заснул прямо в одежде, даже сапоги не снял.

— Ваша милость, просыпайтесь, уже утро, — сквозь сон я услышал голос Вилла. В голову сразу пришло сравнение с фильмом «День сурка» где для героя каждое утро было одинаковым. Вчера, кажется, Вилл будил меня точно также, и, кажется, используя те же слова. Я открыл один глаз и посмотрел на слугу, он был счастлив, видимо лекарь всё-таки вылечил его отца.

— Как дела, отец жив?

— Да ваша милость, ему уже намного лучше, через неделю сможет вернуться на стройку. Спасибо вам ваша милость, я никогда не забуду того, что вы для нас сделали, — Вилл опустился на одно колено и склонил голову.

— Не стоит благодарности, я всего лишь заставил лекаря выполнить его работу, ты мне лучше завтрак принеси и чистый костюм.

— Уже всё принёс и сапоги почистил.

— Я посмотрел на свои ноги и увидел, что сапог на них нет, а ведь засыпал в них. Видимо я слишком крепко спал, если даже не почувствовал, как Вилл их снял. Это было плохо, не в том смысле что он их снял и почистил, а в том, что я этого не почувствовал, раньше такое со мной провернуть было невозможно, спал я чутко. — Почту оставил в кабинете, писем снова много, — доложил Вилл.

— Спасибо, я тебя позову, когда понадобишься.

После завтрака решил сначала зайти к Амелии, узнать, как продвигается обучение у отдельной группы, да и просто хотел её увидеть, если уж честно признаться, она мне нравилась. Амелию в комнате не застал, она на рассвете уехала на малый учебный полигон вместе с Фернаном.

— Эх, хе, хе, — вздохнул я, увидев, сколько писем пришло, когда вошёл в кабинет. — Снова разгребать весь этот ворох до самого вечера, — подумал я и сел за стол.

Часа через четыре я уже просто больше не мог читать, писать и подсчитывать. Большая часть писем не представляла никакой секретности, и я стал задумываться о секретаре, без помощника скоро превращусь в бумажного червя, копошащегося в ворохе бумаг.

— Вот ты где! — в кабинете появилась Амелия, — извини что не зашла утром, перед тем как уехать. Ну, так как, мы едем?

— Куда?

— Как это куда? Насколько я помню, кто-то мне обещал прогулку на лодке по озеру.

— Да, точно, было такое, — я посмотрел на оставшиеся письма и решил, что на них позже отвечу. — Вилл! — он появился через секунду, — мы едем к озеру.

— Я распоряжусь, чтобы оседлали коня, охрану будете брать?

— Да, и ещё, ужин мы возьмём с собой, распорядись, чтобы нам собрали корзинку, и фрукты пусть не забудут положить.

— Ваша милость я бы хотел поехать с вами, должен же кто-то там о вас позаботиться.

— Не нужно Вилл, мы сами справимся.

Озеро встретило нас тишиной и водной гладью при полном отсутствии ветра. Вдалеке был виден остров, где ускоренными темпами шло строительство здания академии.

Через час нам подогнали лодку, самую маленькую из тех, что были у рыбаков и самую новую, она даже рыбой ещё не успела пропахнуть.

— Не боишься? — спросил я, оттолкнув лодку от берега.

— Чего? — Амелия почему-то насторожилась.

— Скоро стемнеет, а мы одни в лодке посередине озера.

— Это же хорошо, ночь, водная гладь и ты, многие девушки отдали бы руку за то, чтобы находиться в этой лодке вместо меня.

— Так уж прямо и руку, — я даже слегка засмущался.

— Те, кому руку жалко, отдали бы ногу.

— Хорошо что хоть не голову, а то и не поговорить потом.

— А ты ужином, когда меня собираешься угощать? — Амелия показала на корзинку с продуктами, которую я взял с собой в лодку.

— Доплывём вон до того крохотного островка, — я показал на ещё один остров размером не больше пятидесяти квадратных метров, — там и устроим пикник. Там даже дрова для костра есть, у огня ночью как-то приятнее сидеть, нежели в темноте.

— Это должно быть романтично, меня ещё никто не приглашал на свидание на маленький островок, да ещё и ночью, — Амелия посмотрела на меня с хитринкой во взгляде, видимо уже строя какие-то планы по прибытию на остров.

Пока я неумело работал вёслами, солнце успело опуститься за горизонт и небо начало стремительно темнеть. Когда лодка наконец-то ткнулась носом в берег островка, наступили вечерние сумерки. Выбравшись из лодки на берег первым, решил помочь выбраться Амелии. Она с улыбкой изящно протянула мне руку, а потом наигранно оступилась, для того чтобы я её поймал. Само собой я её поймал, вот только ставить на берег не спешил. Прижав гибкое и стройное тело Амелии к себе, смотрел в её глаза собираясь поцеловать, но острая боль внезапно обожгла мне левый бок. Боль была настолько сильной, что я не смог удержать Амелию, руки ослабли, я стал оседать. В глазах всё сначала поплыло, а потом мир быстро и окончательно погрузился во тьму.

— Вот тебе и романтичное свидание, — пришла в голову мысль, перед тем как я окончательно потерял сознание. Потом сознание ко мне несколько раз возвращалось, но видимо лишь для того, чтобы я смог понять, что меня куда-то несут. Сколько времени находился без сознания, я не знал, окончательно оно ко мне вернулось лишь в замке. Я лежал на кровати в своей комнате, на столике горела свеча, её света хватало лишь, чтобы понять, где я. Мне было жарко, сильно хотелось пить, и я повернул голову в поиске кувшина с водой или хотя бы кружки. Повернув голову, увидел Амелию, она спала в кресле, придвинув его вплотную к моей кровати. Хотел позвать её, но сухое горло выдало только слабый хрип, правда, его хватило, чтобы она проснулась.

— Эрит, ты как? Что, воды? Я сейчас, — она бросилась к столику, чтобы налить чашку воды. Я слышал, как она тихо выругалась, уронив кувшин и разлив воду. — Вот, пей, не спеши, — к моим губам прижалась чашка, часть воды выплеснулась на подбородок и потекла по шее. Сделав пару глотков, я зашёлся кашлем, после чего снова погрузился в темноту, лишившись сознания, но не надолго минуты на две. Когда сознание вернулось, увидел перед своим лицом обеспокоенное лицо Амелии. Чашка ещё находилась в её руках и вода из неё продолжала выливаться через край, только теперь на мою грудь.

— Что произошло? — прохрипел я.

— В тебя попала отравленная стрела, мы уже и не надеялись, что ты очнёшься, три дня в бреду метался.

— Стрелка нашли?

— Да, но, — Амелия прервалась, видимо не зная, как мне сказать об этом.

— Что, но, кто он?

— Я немного перестаралась, он сильно обгорел, так что кто это был, выяснить не удалось, извини.

— Метко бьёшь, от островка до берега шагов триста.

— Не так метко как хотелось бы, я в него не попала, а вот лес на берегу быстро загорелся. В этом пожаре он и сгорел.

— Дай ещё воды.

Выпив две чашки, я предупредил, что мне нужно немного вздремнуть. Мало ли, вдруг начнут проводить какие-нибудь средневековые реанимационные манипуляции, не помогут, а лишь добьют.

Когда проснулся в комнате было светло, за окном ярко светило полуденное солнце. Кресло, в котором ночью сидела Амелия было пустым, я в комнате находился один. Попытка встать принесла лишь боль, немного отдышавшись, потрогал пострадавший бок. Дотрагиваться было больно, решил, немного подождать с обследованием самого себя, когда боль утихнет, попытаюсь встать.

— Проснулся уже! — в комнату вошёл Фернан. — А ты живучий, не каждый смог бы выжить после того сильного яда, которым обильно смазали наконечник стрелы. Твой отец приносил пару стрел для сравнения, они не такие, так что у нас есть версия, что стрелял в тебя кто-то из Дакранцев. И ещё, что я хотел сказать, пока никого нет. Обгорел не лучник, а его проводник и он уже был мёртв на момент выстрела. Его задушили и спрятали за деревом. Мой тебе совет, охрану удвой, скрытую броню не снимай и следи за тем что ешь.

— Спасибо Фер, даже не представляю, что бы мы без тебя делали, — поблагодарил я.

— Да, я тут вообще почти не причём, это Амелия чуть всех не пере убивала. Лемар третий день деревни вверх дном переворачивает, ищет стрелка, но думаю это бесполезно, он уже, скорее всего, далеко отсюда.

Фернан вскоре ушёл, а я задумался над тем, что возможно убить хотели и не меня, а Амелию. Стрела пробила мой бок, войдя со стороны живота, то есть теоретически, стрелок мог просто промахнуться, расстояние то большое от берега до островка. С другой стороны, он мог попытаться одной стрелой убить нас обоих, стрела вошла бы в спину Амелии, пробила её насквозь и вошла в меня. Яда было достаточно для нас двоих. Мне и в этот раз сказочно повезло, основная часть яда осталась на моей куртке со вставками из толстой кожи. Кожа его просто соскоблила с наконечника, и полученная доза оказалась не смертельной для меня.

В постели я провалялся ещё четыре дня, раньше мне вставать не позволили, Амелия не позволила. Она эти четыре дня вообще почти не отходила от меня, кормила, поила, и меняла повязки, не позволяя это делать никому вместо себя.

— Можно я сам попробую одеться? — спросил я, взяв в руки штаны. Амелия разрешила, но осталась в комнате, чтобы в случае чего помочь. Помощь не потребовалась, я самостоятельно смог одеться, правда, не так быстро как раньше. Пока я был лежачий, ко мне кто только не приходил, чтобы справиться о здоровье и хоть как-то подбодрить. Был даже профессор Верн, но мне показалось, что его сочувствие было не искренним. Новар с Чаресом заходили по два-три раза в день, так как сейчас все проблемы приходилось решать им, от меня нужна была консультация по некоторым вопросам. Что касается моего слуги Вилла, он всегда дежурил за дверью и появлялся мгновенно, если Амелия с чем-то не справлялась.

Как я не хорохорился, а без помощи спуститься по лестнице и выйти во двор, всё-таки не смог. Рана давала о себе знать острой болью при каждом резком движении. Обитатели замка, увидев меня, улыбались и желали скорейшего выздоровления.

— О, ты уже ходишь!? — в ворота въехал Лемар. Вид у него был изнемождённый, он явно не спал пару дней и скорее всего, не ел.

— С такими лекарями как Амелия быстро на поправку пойдёшь, — сказал я и, притянув её к себе, наконец-то поцеловал, как положено — в губы.

— Вот, а я что тебе говорил, свадьба не за горами! — услышал я голос Новара за спиной. — Потом внуки появятся, и я наконец-то стану счастливым дедушкой.

Амелия стала нехотя вырываться из моих объятий, так как во дворе стало появляться слишком много любопытных глаз.

— Хочу пройтись по городу, составишь компанию, — предложил я Амелии, чтобы избавиться от слишком пристальных взглядов после поцелуя.

— С удовольствием, только охрану нужно предупредить, — ответила она, сама взяв меня под руку.

Две недели я почти ничем не занимался, если только на некоторые из писем отвечал. Выздоровление шло семимильными шагами, болей в боку уже не чувствовал, поэтому в тайне от всех стал тренироваться. Нужно было вернуть телу прежнюю подвижность, скоро ведь на свадьбу короля ехать, а я там нужен здоровым. Я прекрасно понимал, что приглашён не только как друг, но и как дополнительная надёжная охрана для его величества. Амелия снова стала пропадать на весь день, уходя на учебный полигон утром и возвращаясь лишь поздним вечером. Новар уехал домой, у него своих дел было не меньше чем у меня, ведь он взял под свой контроль всё сельское хозяйство. Лемар отъелся, отоспался и вновь стал выглядеть нормально, кстати, я только сейчас заметил, что он подрос, возмужал и уже не был похож на подростка четырнадцати с половиной лет.

— Ваша милость, прибыл посыльный от барона Маторока, с ним несколько торговцев, — ко мне за ужином подошёл Вилл.

— Сейчас дожую и приму, проводи пока всех в большой зал, ну, и охрану утрой на всякий случай.

— Охрану уже утроил, ваша милость. Мне предложить гостям горячий травяной настой?

— Разумеется, даже с булочками, пусть почувствуют наше гостеприимство.

Дожевав последний кусочек мяса, приготовленного моим поваром и запив его чаем, встал из-за стола, собираясь встретиться с только что прибывшими людьми от Маторока.

Как я и предполагал, эта делегация прибыла, чтобы наладить торговлю между нашими баронствами. Говорили мы недолго, но за столь короткое время быстро достигли взаимовыгодных условий, видимо у Маторока дела шли не очень хорошо, если его люди быстро согласились, на все мои условия что я выдвинул. Когда вернулся в кабинет, там меня ждали Амелия и Фернан.

— Если вы сразу оба тут, значит, что-то случилось.

— Ничего не случилось, мы просто пришли напомнить, что наша группа учеников готова показать всё, чему они уже смогли научиться. Когда устроим проверку, чтобы сравнить подготовки?

— По мне так хоть прямо сейчас, но боюсь, Верн уже спит. Назначим на завтра, так скажем — в полдень. У нас время поджимает, нам на свадьбу пора ехать.

— Я не поеду, — сразу отказался Фернан.

— Не люблю большое скопление людей в одном месте, нервным становлюсь, как бы чего не вышло потом.

— Ладно, не хочешь, как хочешь, настаивать не буду. Останешься в замке, присмотришь за всем, пока нас не будет.

На следующий день ровно в полдень мы прибыли в ученический лагерь. Здесь полным ходом шла подготовка к показательным выступлениям будущих боевых магов. На полигоне наконец-то появились нормальные мишени, деревянные истуканы, изображали воинов со щитами и почему-то копьями.

— Лучшие двадцать учеников поедут в Каболар на свадьбу его величества! — объявил я перед началом состязаний. Первыми, разумеется, на полигон вышли ученики из групп, с которыми занимался Верн со своими учителями. Да, силы у них прибавилось, удары стали точнее, но система осталась прежней, то есть удары только по прямой траектории. Я, конечно же, похвалил за успехи, так как они были видны, а после на полигон вышли ученики группы Фернана. То что показали они, не шло ни в какое сравнение с предыдущими выступлениями. Действовали они парами, маг огня и маг воздуха, или маг воды и маг воздуха. За счёт объединённых ударов с магами воздуха огненные шары или льдины летели по непредсказуемой траектории, но всегда достигали цели. Эти спаренные удары наносили такой урон, после которого мишень становилась, не пригодна для дальнейшего использования. Через две минуты на поле не осталось ни одной целой мишени. Увидев, чего достигли ученики Фернана, профессору Верну пришлось признать, что его систему обучения нужно менять. Я не стал на него пока давить по поводу саботажа в обучении, успех ведь и у его учеников был, правда, минимальный. Дал ему ещё месяц на переподготовку, пообещав что, как только вернусь со свадьбы, вновь устрою проверку.

Спустя несколько дней мы, то есть я, Амелия, Лемар и двадцать магов отправились в Каболар. На груди у каждого, кроме меня, красовался амулет с изображённой на нём волчьей головой. В глазах волка светились изумруды, заряженные самими же учениками. Амулет Лемару зарядила Амелия, так как он не был магом и не мог этого сделать сам. Мои личные охранники тоже ехали с нами, а чтобы они не выделялись, их переодели в ученические костюмы и тоже выдали амулеты.

Глава 9

Каболар встретил нас проливным дождём и сильным ветром. По улицам текли грязные реки, унося за пределы города солому, конский навоз и прочий мусор, скопившийся за две недели без дождя. Конный отряд из тридцати трёх человек в форме академии, которую в Каболаре мало кто видел, вызвал переполох. Немногочисленные прохожие старались, на всякий случай скорее покинуть улицу. Некоторые горожане если не было возможности уйти с улицы, прижимались к стенам домов, чтобы не мешать нашему передвижению. Мокрые и уставшие, мы сразу направились в центр города, чтобы снять несколько комнат или какую-нибудь таверну целиком. Честно говоря, я ехал уже заранее выбрав место для нашего ночлега, ту самую таверну, где впервые дал в морду сыну казначея и где нас кормили очень вкусными горячими колбасками. С хозяином таверны мы были наглядно знакомы, поэтому договориться, о закрытии заведения на несколько дней не составило труда. Была правда и проблема, в виде четырёх жильцов, но и с ними мы смогли договориться на переселение в другую таверну, разумеется, заплатив им за неудобство.

— До наступления темноты остался приблизительно час, думаю, его величество ещё не спит и примет нас, не всех конечно, — сказал я после того, как наши люди и маги распределились по комнатам. — Лемар, останешься за старшего, проследи, чтобы никого не покалечили, горожане ведь ещё не знают, что таверна арендована на несколько дней.

— Вы сюда вернётесь или до завтрашнего дня вас не ждать? — спросил Лемар уточняя.

— Трудно сказать, мы же не знаем, что нас там ждёт, но на ужин точно не жди.

Оставив Лемара и магов учеников в таверне, мы с Амелией в сопровождении десяти человек охраны, отправились во дворец. По прибытию туда возникла небольшая проблема, дворцовая охрана отказалась всех пропускать и мне пришлось на некоторое время оставить своих охранников у ворот. К королю тоже сразу попасть не удалось, он был занят, разговаривал с послами соседних королевств. Мы просидели в ожидании приёма около часа, в тёплом помещении одежда на нас почти полностью успела высохнуть. Амелия заметно нервничала и я, не понимал почему, ведь с Теороном она хорошо знакома, к тому же с королём сейчас её дядя Сатор Катнар. Все мои попытки узнать, в чём дело не достигли успеха, она отказывалась говорить о своём странном поведении.

— Эрит, Амелия, рад видеть вас во дворце! — Теорон с порога поприветствовал нас и обнял сразу обоих, как лучших друзей. Он не пригласил нас куда-то в другую комнату, а сам пришёл в ту комнату, где мы его ждали. Катнара с ним не было, он пришёл в сопровождении лишь одного слуги, которого почти сразу же выставил за дверь.

— Мы тоже очень рады встречи ваше величество, прибыли, как и обещали, а подарок прибудет чуть позже.

— Подарок? И что это, если не секрет? Надеюсь не очередной конь?

— Нет, ваше величество, не конь, это большие часы, вам останется лишь указать, где их установить.

— Ты случайно не маг разума? Я хотел попросить у тебя того механика на некоторое время, чтобы он и для меня такие часы сделал, но ты словно уловил мои мысли.

— Нет, я, к сожалению не маг разума, а может и к счастью, когда не знаешь, о чём думают другие люди, жить интереснее.

— Тут ты не прав, знание чужих мыслей убережёт от множества проблем, а может даже и жизнь сбережёт. Вы где в городе остановились?

— В таверне, хозяину пришлось её закрыть на несколько дней. С нами двадцать лучших учеников и десять моих охранников. Все мы готовы оказать помощь в охране, а она, думаю, не помешает.

— Вот видишь, и он так думает, а ты не хочешь, говоришь, что гвардейцев будет достаточно! — в комнату стремительно вошёл граф Катнар. — Охраны много не бывает, особенно на свадьбе короля. Рад видеть вас в Каболаре, как добрались, проблем по дороге не возникало?

— Всё хорошо, кроме сегодняшнего дождя больше никаких неприятностей не было. Промокли до последней нитки, до сих пор одежда влажная.

— Это дело поправимое, заедете ко мне домой, там вам найдут во что переодеться.

— Спасибо, но у нас есть запасные комплекты, не стали переодеваться, смысла нет, дождь же ещё не закончился.

— Тогда просто сегодня в гости ко мне заедете, вместе со мной! — уточнил граф, поняв по нашим взглядам, что мы к нему сегодня в гости заезжать не планировали. — Я освобожусь через час, и без возражений, моя семья будет рада таким гостям как вы в любое время.

— Быстро ты их пристроил, — улыбнувшись, сказал Теорон, — я даже не успел предложить остаться на ночь у меня во дворце. Вот что значит, опыт решать проблемы быстро, но завтра в полдень, чтобы были здесь, причём все тридцать, — Теорон задумался на несколько секунд и продолжил, — сколько вас прибыло?

— С нами тридцать три, ваше величество.

— Значит все тридцать три, хочу вас отдать в руки моего портного. Если честно, форма что сейчас на вас, так себе, красиво, конечно, но как-то слишком скромно для торжества. До свадьбы ещё семь дней, — он снова на несколько секунд задумался, — нет, уже шесть, кажется, но Бьер успеет. Сатор, а тебя я жду утром,как и договаривались. До завтра, — Теорон попрощался, ещё раз взглянув на каждого из нас, и ушёл, такой же стремительной походкой, какой и пришёл.

— Так, вы тут ещё немного подождите, я решу пару вопросов, потом поедем ко мне, — граф показал нам на кресла, в которых мы уже просидели около часа в ожидании короля. Катнар также быстро, как и Теорон ушёл, оставив нас в некотором замешательстве, точнее меня, Амелия после его настойчивого приглашения стала ещё более нервной.

— Что не так, я же вижу, что ты чего-то боишься? — спросил я, усадив её в кресло.

— Жду скандала, только не знаю, когда и где он произойдёт.

— Какого скандала, по какому поводу?

— Я много чего сделала неподобающего титулу графини и мама меня за это убьёт.

— Не убьёт, она же мама. Покричит, конечно, немного, но точно не убьёт, я не дам ей этого сделать.

— А ты что со мной ко мне домой пойдёшь?

— Я с тобой куда угодно пойду, так что никого не бойся, — я взял её за руки и посмотрел в глаза. Амелия постепенно успокаивалась, страх встречи с мамой уходил из её глаз, она даже улыбаться стала. — Вот такой ты мне нравишься больше.

— А я тебе нравлюсь и другой? — тут же зацепилась она за сказанное мной.

— Нравишься, правда, если честно признаться, бесишь иногда немного, но нравишься, — признался я и сам признал, что она мне всегда нравилась. Были, конечно, моменты, когда мне хотелось её выбросить из окна, но это было не в серьёз, я этого никогда бы не сделал.

— Я обещаю никогда больше этого не делать, постараюсь не делать, — уточнила она, поняв, что это обещание не так-то просто сдержать, эмоции иногда берут верх над разумом.

Граф Катнар вернулся ровно через час и сразу повёл нас за собой. Дождь всё ещё шёл, поэтому мы до дома графа ехали с ним в карете, чтобы снова не промокнуть. Жена и сын графа действительно были искренне рады таким гостям как мы, особенно сын графа. Я для него ещё с прошлой нашей встречи стал, чуть ли не супергероем и теперь его маленькая мечта сбылась, я был в его доме. Знал бы он что я совсем не супер герой, а просто пытаюсь выжить в этом мире, так бы не думал, но он не знал, а я не говорил.

— Мы очень рады таким гостям как вы, Сатор много рассказывал о вас господин Волар. Мой сын Корнар не простил бы отцу, если бы он не пригласил вас в гости, — жена графа Элиз Катнар сияла от счастья, увидев нас в холле всего городского особняка. — Амелия, дорогая, ты в этой одежде выглядишь просто великолепно, этот белый камзол лишь подчёркивает твою тонкую талию. Я видимо много говорю, заставляя вас стоять у входа, простите, просто волнуюсь. Проходите, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — графиня даже поклонилась, приглашая нас пройти. Мне было как-то не уютно, мало того мне кланяясь женщина, так ещё и графиня, чего просто не могло быть. С другой стороны, это можно было расценивать как верх уважения. Сын Катнара словно тень следовал за мной, заметив это, я обнял парня и, положив руку ему на плечо, стал разговаривать с ним. Спрашивал, чего он хочет от жизни, какие планы на ближайшее будущее и так далее. Корнар был счастлив, мне даже как-то жалко стало парня, вроде бы тоже граф, но зажат в определённые рамки и пока ещё лишён свободы действий, поэтому ему сейчас интересно всё.

На некоторое время нас с Амелией разлучили, а когда мы вновь встретились, на ней вместо формы академии было тёмно-синее вечернее платье со скромным декольте. Мне тоже был выдан чистый и что самое главное сухой костюм, видимо ранее принадлежавший самому графу. Чёрного цвета камзол с золотой вышивкой напоминал мне офицерский морской китель времён Петра первого или чуть более позднего времени. Мы встретились с Амелией в коридоре, после чего направились в разные стороны, я вместе с графом и его сыном направился к нему в рабочий кабинет, а она пошла с графиней в гостиную, для них там был накрыт чайный столик. Честно говоря, такое чаепитие только входило в моду в Каболаре, основоположником которого стал граф, причём с моей подачи, что было приятно осознавать.

— Как твоя рана, не беспокоит? — спросил граф, намекая на полученную рану во время прогулки по озеру.

— Спасибо, уже всё хорошо. У вас ваше сиятельство хорошие осведомители, если слух достиг Каболара за столь короткое время.

— Хорошие, но хотелось бы, чтобы были ещё лучше. Спасибо за Амелию, у меня есть подозрения, что стрела предназначалась ей.

— Не думаю, какой смысл убивать племянницу графа Катнара, она же ничего не решает на данный момент. Это я должен быть благодарен ей, что не дала мне умереть, она лично меня выхаживала после полученной раны, — пояснил я и увидел, как лицо графа вытянулось от удивления.

— Эрит, скажи честно, что ты с ней сделал, я уже просто не узнаю свою племянницу?

— Честно, ничего, просто отношусь к ней как к любому другому человеку, которого считаю своим другом, ну, может чуть лучше с некоторых пор, но об этом мне бы не хотелось говорить, это личное.

— Ну, да, ну, да, понимаю и не осуждаю ни сколько, она в хороших руках, теперь я за неё спокоен, — граф подмигнул и посмотрел на сына. Корнар слушал нас, чуть ли не заглядывая нам в рот, ему было интересно всё, так как он мало что знал о жизни за пределами Каболара. Граф, понимая, что сын уже подрос, начал потихоньку посвящать его в дела, знакомя с людьми, и видимо потом, заставляя давать оценку этим людям. Корнар должен научиться определять кто друг, а кто враг, от этого зависела жизнь и не только его. Разумеется, граф не посвящал сына в какие-то тайны, было рано, но во время ничего незначащих разговоров хотел, чтобы он присутствовал. Так было и сейчас, мы говорили на разные темы, но не касаясь секретов, таких как, например — ходячие мертвецы, мёртвый маг Амош или шпионы и убийцы королевства Винай. Приблизительно через час граф предложил, поужинать, и попросил сына, проводить меня в столовую. Сам он пообещал присоединиться чуть позже. Я догадывался, что граф всегда записывает важные моменты после того или иного разговора, а после нашего в особенности, так как моя личность вызывала повышенный интерес, причём не только у него.

— Эрит, ты возьмёшь меня с собой в Волар? — спросил Корнар, как только мы вышли из кабинета его отца.

— Если отец отпустит, не вижу больше никаких проблем. Сейчас лето, тепло, так что не замёрзнешь.

— А что у вас там зимой настолько холодно что даже из дома не выйти?

— Нет, конечно же, не настолько, но холодно, — ответил я и, подойдя к дверям столовой, услышал громкий женский голос.

— Амелия, как это понимать? Я последняя в Дакране узнаю о том, что моя дочь выходит замуж, причём за какого-то там почти никому не известного барона. У тебя там в этом Воларе совсем мозги отмёрзли? Мало того ты выходишь за него замуж, ты ещё и до свадьбы решила согревать ему постель! Это позор для рода Катнар и де-Морсо!

Корнар тоже услышал это, поэтому посмотрев на меня, не стал открывать дверь и входить. Я же услышав неправду, решил пресечь распространение сплетен прямо сейчас и без стука вошёл в столовую. Мне сейчас было плевать, что эта крикливая дама графиня Катнар де-Морсо.

— Добрый вечер ваше сиятельство, мы, конечно же, с вами уже наглядно знакомы, но я хотел бы представиться ещё раз. Я барон Эрит Новар Волар, барон самого большого баронства Дакрана, директор королевской академии боевой магии, берсерк короля Теорона и Неом, — перечислил я все свои титулы и должности. — Со всей ответственностью заявляю, что ваша дочь Амелия не согревает мне постель, как вы только что соизволили выразиться. В виду не возможности встречи с вами ранее, хочу сейчас попросить у вас руки вашей дочери и разрешить сменить имя Амелия Катнар де-Морсо на Амелия Волар.

По местным законам, если девушка выходила замуж за человека низшего сословия, что случалось, но крайне редко, требовалось разрешение на смену фамилии, либо на продолжение, то есть, в конце ставилась фамилия мужа. Сейчас я сильно рисковал, графиня могла отказать как в предложении руки, так и в изменении фамилии.

— Нет! — заявила она, глядя на меня как на врага. Амелия и до этого была напугана внезапно прибывшей матерью, а сейчас вообще стала похожа на восковую статую, движений ноль, эмоций тоже ноль, взгляд направлен куда-то в пустоту перед собой.

— А я говорю да, — раздался голос графа за спиной. — Лучшего мужа для твоей дочери не найти, молод, красив, умён, богат (тут он слегка соврал, о богатстве пока можно было только мечтать, все деньги шли на развитие баронства).

Графиня снова хотела ответить отказом, но граф её перебил.

— Алетта, либо Амелия становится женой Эрита, либо о моей помощи забудь навсегда!

Я стоял как истукан посреди большого зала графской столовой и не знал, что дальше делать. Граф ругался со своей сестрой из-за меня и мне, не хотелось оставаться в стороне, словно меня тут вообще нет.

— Ваши сиятельства, а почему бы вам не узнать у самой Амелии, чего она хочет? — встрял я в разговор. — Амелия, ты примешь от меня предложение стать моей женой?

После моих слов замолчали все и посмотрели на Амелию, она сидела в кресле, вжавшись в спинку. Корнар втянул голову в плечи и закрыл глаза, видимо ожидая от двоюродной сестры вновь чего-то из рук вон выходящего, но она ответила чётко и громко.

— Да, я согласна и готова стать просто Амелией Волар, даже если бы Эрит не был бароном.

— О, как! — выдал граф, не найдя подходящих слов.

— Как хотите, — Алетта опустилась на стул и стала похожа на обычную уставшую женщину, — когда хоть свадьба то? Я же ведь уже знаю, что она назначена. Сатор, я от тебя такой подлости не ожидала, ты обо всём знал и уже давно, но ни слова мне не сказал.

— Ну, знаешь ли, всё могло измениться в один момент, сегодня Амелия согласилась, завтра передумала, ты что свою дочь не знаешь?

— Не передумаю, даже не надейтесь! — выкрикнула Амелия и быстро вышла из столовой.

— И чего встал, беги за ней, иначе её потом снова всем королевством искать придётся, — предложила мне мать Амелии. — Во-первых, я вам не собака, чтобы меня пускать вдогонку по следу, — такого хамского отношения к себе я никогда не прощал, кто бы этим хамом не был и сейчас сдерживать себя не стал, решив, будь что будет, либо моя возьмёт, либо повесят. — Во-вторых, Амелия никуда не уйдёт, ей незачем больше бегать, а в-третьих, — я хотел сказать, что мне плевать на её титул, но граф меня остановил.

— Эрит нет, достаточно, тебе сейчас лучше выйти, — сказал он, глядя на сестру, потерявшую дар речи после моих слов в её адрес. Я послушался графа и вышел из столовой вслед за Амелией. В коридоре увидел её, она действительно никуда не убежала, стояла у окна, глядя в темноту.

— Из-за неё ты была такой нервной?

— Да, я знала, что она обязательно наговорит гадостей, ведь она привыкла к тому, что её должны слушаться, а если нет, то лучше беги. Я так и делала в последние несколько лет. Ладно бы меня было за что ругать, я бы поняла, но все скандалы возникали просто на ровном месте, иногда доходило вплоть до того, что посмотрела не так.

— Успокойся, теперь это всё закончилось, скоро мы вернёмся в Волар, там тебя никто ругать не будет, кроме меня конечно и только по делу.

— От тебя нравоучения я готова принять, ты не унижаешь, когда ругаешь, причём даже простолюдинов.

— А зачем унижать, когда можно сразу на плаху, — я провёл рукой по горлу.

— Я что-то не припомню, чтобы ты кого-то на плаху отправил, — Амелия посмотрела мне в глаза, видимо пытаясь, увидеть там обман. Обмана она не увидела, так как я действительно однажды отправил на плаху одного безземельного барона, точнее отправил на виселицу. Не увидев обмана, Амелия насторожилась, поняв, что доводить меня до состояния бешенства всё-таки чревато не хорошими последствиями.

Хлопнула дверь, в коридоре появилась Алетта, увидев нас, направилась к нам. Амелия не желая с ней разговаривать, зашла в первую попавшуюся комнату и закрыла за собой дверь.

— Если уж на то пошло, — Алетта подойдя ко мне, стала говорить, пытаясь смотреть на меня с высоты своего титула, но это не очень-то получалось, — я хочу, — а меня не интересует, чего вы там хотите, — перебил я, — не нужно ставить мне условия, я их всё равно не собираюсь выполнять.

— Стой! Я не об этом хотела сказать, не нужно начинать войну, — успокоила она меня, и её взгляд тут же поменялся, став обычным, без намёка на свой высокий титул. Она на ходу изменила тему разговора, так как до этого явно хотела выдвинуть мне какие-то условия, я это видел по глазам. — Я просто хотела попросить, не запрещать мне приезжать в Волар, — сказала она, и её взгляд снова изменился, он теперь стал какой-то жалостливый. Я не понял, с какой радости я могу запретить ей приезжать в Волар, граница баронства всегда открыта, она вообще формальная, ведь баронство в составе королевства. Мало того, она графиня, запрет какого-то там барона, как она недавно выразилась, для неё вообще ничего не значил. От трудности понимания происходящего у меня начала болеть голова, но я заверил графиню, что запрещать ей что-то вообще не планировал ни сейчас, ни потом. Возможно, Алетта хотела ещё что-то сказать, но ей помешал граф.

— Алетта, оставь молодёжь в покое, всем сейчас нужно немного успокоиться, иначе действительно дело дойдёт до войны.

— Мы потом ещё побеседуем, желательно втроём, Амелия тоже должна присутствовать, — сказала графиня, перед тем как уйти.

— Обязательно побеседуем, — согласился я.

Вскоре коридор опустел и теперь уже я стоял у окна и, гладя в темноту, думал. Думал я о том, что всё не случайно, граф ведь всегда подталкивал меня к определённым действиям, он словно заранее знал, как я поступлю. Амелию он прислал ко мне в Волар не просто на помощь, он хотел нас соединить и у него получилось. Начал он это делать не пару месяцев назад, а гораздо раньше, ещё в тот день, когда я впервые её встретил на дороге убегающую из города. Сейчас я на него за это был не в обиде, ведь Амелию я действительно полюбил. Одно мне осталось пока не понятно, поведение его сестры графини Алетты Катнар де-Морсо. Сначала она на меня пыталась давить, а потом резко сменила вектор направления, вплоть до просьбы не запрещать приезжать в гости. Скорее всего, граф снова вмешался в это дело, но зачем, что он на этот раз задумал? Мысли бегали бешеными табунами, но ни одна не стоила дальнейшего обдумывания. — Так, ладно, не всю же ночь мне тут стоять, — сказал я сам себе и постучал в дверь комнаты, где спряталась Амелия.

— Это я, открой!

Через несколько секунд послышались шаги, потом щёлкнул замок и дверь приоткрылась. В глазах Амелии стояли слёзы, она сдерживала себя, чтобы не разрыдаться и не дать свободу своей магической силе.

— Поехали!

— Куда?

— В таверну, там мы свои и нас ни за что и никто не осудит.

— Мне нужно переодеться, но я не знаю, куда дели мою форму.

— Поехали прямо так, сядешь на коня впереди меня боком, — предложил я, посмотрев на её вечернее платье, в которое её успели переодеть для совместного ужина.

Тихо, словно воры мы вышли из особняка графа и добрались до конюшни, откуда я вывел своего коня, сказав конюху, что уезжаю в связи с неотложным делом. Амелия в это время ждала меня неподалёку от ворот, прячась за деревом. Охрана вопросов не задавала, нас выпустили, провожая улыбками как влюблённую парочку, что в принципе так и было.

Через полчаса я постучал в дверь таверны, но мне никто не открыл.

— Не понял! Они что так крепко спят? — сказал я, посмотрев на Амелию. Она тоже была удивлена тишине в таверне и на всякий случай, встала чуть в стороне от двери. Я постучал ещё раз, только уже ногой и меня наконец-то услышали. За дверью послышались шаги, потом кто-то хриплым голосом спросил, — кого там ночью принесло?

— Барон Волар, — представился я и достал меч.

— Кто-кто? Волар? Барон? — в голосе проскользнули знакомые нотки, после чего дверь открылась и я, увидел Лемара. Он ржал держать за живот, за его спиной стояло несколько учеников. Обеденный зал таверны был полностью разгромлен, не осталось ни одного целого предмета мебели, стены в нескольких местах обгорели, на полу за спиной Лемара лежали связанные люди, четыре человека.

— Лемар, что за шутки? — спросил я, глядя на него и не понимая, почему он до сих пор смеётся. — Ты что пьян? — предположил я и посмотрел на учеников. Они тоже улыбались, но как-то странно, словно причиной их смеха было что-то другое.

— Нет, не пьян, но объяснить пока не могу, — он снова заржал.

— Что тут произошло, где хозяин?

— Туточки я, хи-хи, — подал голос хозяин таверны из дальнего угла зала.

— Им подсыпали в еду «Хохотуна», это толчёные корни болотного пятилистника. Редкое растение и цена за него высока, за пригоршню две золотых монеты просят. Те, кому таких денег не жалко, пользуются этим порошком на балах или празднествах. Если переборщить, будешь смеяться до тех пор, пока силы не закончатся, потом крепкий сон и сильная головная боль после сна. Не нужно на меня так смотреть, я эту гадость никогда не употребляла, просто от других знаю, что бывает, — пояснила Амелия, увидев мой удивлённый взгляд.

— А это я так понял те, кто этот порошок подсыпал, — предположил я, показав на связанных людей.

— Наверное, — предположил Лемар и снова заржал. Вслед за ним заржали ученики, они больше уже не смогли сдерживаться.

— Напрасно мы от охраны сбежали, нужно было предупредить, — сказал я, плотно прикрыв за собой входную дверь и задвинув мощный засов.

Обезопасив всех закрытием двери, решил, допросить лежавших людей. Подойдя к первому, увидел, что он мёртв, кто-то из наших магов воздуха перестарался и впечатал его в стену так, что у бедолаги не осталось целых костей. Он видимо, был ещё жив, когда его связывали, но вскоре умер. Оставшиеся трое были живы, но и им прилетело от учеников немногим меньше чем их товарищу. Я попытался допросить этих отравителей, но не смог, оказалось, что у них были отрезаны языки. Они мычали что-то в ответ на мои вопросы, но их никто не понял. Сгоряча я сильно ударил одного мычавшего ногой, после чего и он потерял сознание, я видимо попал во что-то уже повреждённое и жизненно важное.

— Амелия, долго они ещё смеяться будут? — спросил я, видя что мой жёсткий допрос, вызывал лишь смех среди учеников.

— Обычно действие длится около часа, мы тут уже минут двадцать, значит, скоро начнут падать.

— В каком смысле падать?

— В прямом смысле, доза большая, от маленькой так не смеются. Сейчас смех все силы отнимет, потом бам на пол и спать, я же уже говорила.

Только она это сказала, начался магопад, ученики друг за другом стали валиться с ног, словно им по ногам ударили. Лемар упал десятым или одиннадцатым, причём упал лицом вниз и расквасил себе нос. Через пятнадцать минут из всех кто находился в таверне, не спящими остались только мы с Амелией.

— Что делать будем? — спросила она, показывая на спящих.

— Ничего, пусть спят, идём, тоже где-нибудь пристроимся, я уже с ног валюсь от усталости.

Амелия тоже выглядела далеко не отдохнувшей, да ещё и встреча с мамой бодрости не добавила. Она согласилась подняться в выделенную нам с ней комнату, но как только мы подошли к лестнице, во входную дверь что-то ударило с такой силой, что толстые доски, из которых она была сделана, треснули в нескольких местах. Через пару секунд удар повторился, дверь такого издевательства не пережила и развалилась на части. Как только таверна лишилась двери, Амелия ударила в ответ огненной плетью. На улице кто-то закричал, видимо, удар не ушёл в пустоту. В таверну после удара Амелии никто не отважился войти, а мы с ней не спешили выходить на улицу, сколько нападавших нас там поджидало, было не известно. Крик вскоре резко оборвался, наступила тишина, даже было слышно как последние капли дождевой воды с крыши падали на брусчатку. В ожидании непрошеных гостей прошло минут десять, к нам больше никто не пришёл, даже какой-нибудь любопытный горожанин не соизволил заглянуть. Вооружившись двумя мечами, я осторожно выглянул наружу. Метрах в десяти от входа в таверну на земле лежал человек, одежда на нём ещё дымилась после удара Амелии.

— И что, это всё? Один только? — тихо сказал я, выйдя на улицу и подойдя к обгоревшему трупу.

— Это маг воздуха, он видимо не знал, что мы вернулись, пришел, чтобы добить спящих.

— Это понятно, но кто его добил? — я показал на его шею. Кто-то ударил его по шее мечом, чтобы он больше не кричал, ну и не жил тоже.

— Тот, кто добил, ещё и коня твоего увёл, — Амелия показала на коновязь у таверны, где я оставил коня.

— Вот гад, конь то ему зачем?

Где-то слева что стукнуло о брусчатку, мы от неожиданно громкого звука присели, но это был всего лишь мой конь, он убежал, когда дверь начали ломать, а теперь вернулся.

— Конь нашёлся, осталось найти того кто ими командовал, — сказал я и услышал приближающиеся удары подков о брусчатку. Через минуту из-за угла выехали наши охранники, которым мы ничего не сказали, когда сбегали из дома графа.

— Ваша милость, ну, нельзя же так, — начал говорить командир отряда и прервался, увидев обгоревший труп. — Что тут было?

— Кто-то прислал этих людей нас убить, но что-то пошло не так. Обеспечьте скрытую охрану таверны и перенесите учеников в их комнаты, никто не должен их видеть спящими на полу, не красиво как-то для представителей академии.

Пока охрана наводила порядок, наступило утро, город медленно просыпался. Горожане, выходя из домов, отправлялись по своим делам, ещё не зная, что происходило ночью у них под носом. Вскоре мы с Амелией наконец-то добрались до единственной оставшейся никем не занятой кровати. Лежать на ней вдвоём было тесно, но это не помешало нам быстро заснуть.

Глава 10

— Ваша милость просыпайтесь, ваша милость да проснись же, наконец!

Открыв глаза, увидел перед собой командира моего отряда охраны, это он так настойчиво меня будил.

— Что случилось?

— Его сиятельство приехал, хочет ещё и от вас услышать, что здесь ночью произошло.

— Уже иду, — я сел на кровати и понял, что я на ней один, Амелия уже ушла и видимо ещё до того, как граф приехал.

— Госпожа Амелия внизу, с его сиятельством разговаривает, — пояснил Тарнак, поняв, о чём я думаю.

Через пару минут я спустился в зал, бывший ещё вчера обеденным и поздоровавшись с графом, осмотрелся. Все мои люди были сейчас здесь и большая часть из них, страдала головными болями после приёма «Хохотуна».

— Теперь хочу услышать твою версию и, что ты думаешь о том, кто вас хотел уничтожить. То что убить хотели всех, мне уже ясно, не просто же так ученикам эту гадость подсыпали.

Я достаточно подробно рассказал графу, что тут происходило, но вот о том кто нас, так сказать «заказал», сказать ничего не смог. Можно было назвать имя любого, кому мы мешали, но толку то, доказательств же у меня нет. Единственная зацепка сейчас сидела в углу, по-прежнему связанная. Трое оставшихся в живых ночных гостя с отрезанными языками, могли что-то прояснить, поэтому я с чистой совестью передал их графу. Его люди более опытные по ведению допросов, может, они и добьются от них чего-то.

— Что ж, если больше нечего добавить, можете продолжить отдыхать, но через час после полудня чтобы все были во дворце. Нужно составить план расстановки твоих людей во время церемонии, заодно ещё раз попробуем увидеть все слабые места в охране.

Граф вскоре уехал, прихватив с собой отданных ему ночных визитёров. Как только он вышел из таверны, ученики продолжили стонать, головная боль пока не отпускала. Лемар терпел боль, молча, но с закрытыми глазами. Рядом с ним на полу сидел хозяин таверны и держал на голове кувшин с холодной водой. Если он тоже пострадал от действия «Хохотуна», значит, что он не причастен к нападению, подумал я вначале. Потом в голову пришла мысль о том, что он ведь мог и специально его принять, ведь его действие не смертельно, убивать нас планировали острым железом. С другой стороны, нас могли отравить чем-то более серьёзным, но почему-то не отравили и это, лишь добавило вопросов к этому нападению. Мыслей было много, а ответов ноль, поэтому я как следует, надавил на хозяина таверны. Без небольшого рукоприкладства обойтись не получилось, хоть оно и не помогло, хозяин был точно не причём. Его семья после того как мы заселились, переехала на некоторое время в другое место, им пришлось отдать свои комнаты нам, так как их не хватило для всех. Под подозрением остался лишь его кухонный работник, который ушёл домой перед ужином. Он запросто мог добавить «Хохотуна» в еду за определённую оплату или под угрозой. Самому хозяину травить постояльцев было бы крайне не выгодно, тем более, таких как мы. Сложив два плюс два, мы отправились к этому работнику домой, чтобы поговорить с ним. Жил он недалеко от таверны в квартале ремесленников, поэтому всего через несколько минут мы были уже около его дома.

На стук в дверь нам никто не ответил, поэтому мы вошли без разрешения. Тишина в доме оказалась не случайной, трое жильцов, сам работник таверны, его престарелый отец и мать были мертвы, им перерезали горло. Убийство ставило точку в поиске того, кто подсыпал нам «Хохотуна», после сделанного исполнителя сразу убили, вместе со свидетелями. Заказчик нашего отравления в итоге остался неизвестен. После всего что произошло, есть я стал опасаться, впрочем, не только я, а все мы. Хозяину таверны теперь тоже особого доверия у нас не было, поэтому нам пришлось найти собственного повара, причём из числа моих охранников, так как никто из учеников готовить вообще ничего не умел.

К обеду пострадавшие от отравления перестали мучиться головными болями, и мы отправились во дворец, там нас ждал граф Катнар.

— Прибыли? Вот и хорошо, Эрит и Амелия за мной, остальным ждать здесь, — сказал граф, встретив нас у парадного входа во дворец. Граф явно находился в плохом настроении, это было видно даже по его взгляду, что уж тут говорить о том тоне, которым он нас встретил. Я не стал лезть с расспросами, сочтёт нужным, сам расскажет. — Вот план дворца и прилегающей территории, расположение гвардейцев показано красным, что можешь добавить? — он обратился ко мне, так как Амелию воспринимал, как человека способного мыслить только логически. Ему сейчас был нужен взгляд со стороны, причём с расчётом на нелогичное нападение на дворец, если оно всё-таки будет.

Минут десять я рассматривал план-схему, выискивая слабые места и в итоге, нашёл их не меньше десятка.

— Вот тут, тут и тут охраны нужно в три раза больше, — я показал на его схематической карте, — здесь лес рядом, а там есть, где спрятаться. Потом я бы вот тут улицу перекрыл, чтобы к дворцу не было возможности быстро подойти. Ещё меня очень напрягает сама церемония, проводить её на главной площади Каболара слишком рискованно, вокруг домов много, придется на каждую крышу арбалетчика посадить, — сделал я вывод из того, что увидел.

— Это мы уже сделали, так что думаю, никаких проблем не возникнет, незамеченным никто не останется, но твои замечания вполне уместны, я добавлю охранников там, куда ты показал. Сейчас вам нужно объехать все проблемные места и осмотреться, может быть, ещё какие мысли появятся.

Мы не стали возражать, и отправились инспектировать посты охраны, только не всей дружной толпой, а втроём, я, Амелия и Лемар.

На первый взгляд всё было нормально, гвардейцы уже сейчас стояли там, где было сказано, но что-то меня всё равно не устраивало и я, не мог понять что. Было ощущение, что мы что-то упустили из вида, где-то оставили лазейку для заговорщиков. До конца дня ни я, ни Лемар с Амелией эту лазейку так и не нашли. Во дворец вернулись уже с наступлением темноты и тут же попали в руки королевского портного.

— Господин барон, как я рад снова вас видеть, — Бьер расплылся в улыбке, увидев меня, — ваше сиятельство и вы здесь, а мне сказали, что вы уехали домой, — он увидел Амелию, не сразу признав её в форме академии. — Лемар! Ты заметно подрос с того дня, как мы последний раз виделись, — Бьер снова широко улыбнулся. Вся его любезность была наигранной, на самом деле мы своим появлением, лишь добавили ему головной боли. У старика сейчас было такое количество заказов, что даже просто пришить оторванную пуговицу было некогда. Несмотря на это, он взялся за пошив тридцати трёх костюмов для всего нашего отряда. Им уже были сделаны эскизы, и он хотел обсудить их с нами, зная, что мы можем и не одобрить, если не понравятся.

— Здравствуйте господин Бьер, как ваше здоровье? — поинтересовался я ради приличия.

— Спасибо, пока не жалуюсь, но прожитые годы всё-таки дают о себе знать, устаю быстро. Вот, взгляните, что я вам хочу предложить, — он вручил нам эскизы.

То что он нам предлагал, не сильно отличалось от того, что сейчас было на нас. Форма изменилась не кардинально, а лишь чуть-чуть. Изменилось качество ткани, добавилось немного золотой и серебряной вышивки (ученикам предлагалась серебряная, а нам, как начальству, золотая), ещё добавились аксельбанты и красивый широкий пояс. После просмотра мы всё одобрили, но сбежать от портного не успели. Он мёртвой хваткой вцепился в нас с Амелией и повёл за собой, Лемару ничего не оставалось, как идти за нами.

Из королевского ателье мы вышли приблизительно через час, после всех примерок устроенных нам Бьером. Портной, как оказалось, уже начал пошив наших новых костюмов, он был уверен, что мы одобрим то, что он предложил.

Оставшиеся несколько дней до королевской свадьбы прошли в делах, заботах и бесконечных примерках у Бьера. У него сейчас работали не менее ста человек и все они, трудились не покладая рук от рассвета и до заката, чтобы успеть выполнить все заказы.

Настал долгожданный день свадьбы, все мы заметно нервничали, ведь фактически на нас была переложена основная защита не только короля и принцессы, но и всего Каболара. По городу уже давно ходили слухи о том, что король не просто так вызвал нас из Волара, он якобы ждал вооружённого переворота в день свадьбы. Ещё говорили, что маги академии должны показать красивый фейерверк для простых жителей, господа, побывавшие у нас, много о нём говорили по прибытию домой и теперь люди ждали шоу. Может быть, так оно и было, нам граф об этом не сказал, наше дело охрана с попутным участием в церемонии бракосочетания, о другом пока не просили. Наше участие в церемонии по мимо охраны, заключалось в создании дополнительной красивой картинки, новая форма шикарно выглядела и вызывала неподдельную зависть у всех горожан без исключения.

Открытая часть бракосочетания для народа была назначена на четыре часа дня, а городская площадь начала заполняться людьми уже с утра. К моменту нашего появления там, на площади уже собралось не меньше пяти тысяч зевак, и они продолжали прибывать. Сама главная площадь Каболара, как и его центральные улицы, были украшены флагами, цветными лентами и цветами. Все эти украшения значительно уменьшали видимость окружающего пространства, что сильно осложняло нам охрану высшей знати.

Расчистив центр площади от зевак, мы выстроились по периметру получившегося круга и стали ждать появления короля с принцессой и сопровождающих их лиц. В прошлый раз при коронации Теорона церемониймейстером был профессор Верн, сейчас он находился в Воларе, вместо него был выбран другой человек, подобранный для этого лично графом. Было подозрение что этот человек из королевских гвардейцев, только в отставке, так как был уже далеко не молод. Мне было всё равно кто он, лишь бы предателем не оказался и сделал всё как положено, чтобы свадьба не опозорилась.

Вскоре показалась свадебная процессия, и толпа из нескольких тысяч человек пришла в движение, люди хотели увидеть, кто первым идёт. Нам стоило больших трудов, удержать толпу не нарушив круг, некоторым особо тупым пришлось даже слегка дать по шее, чтобы не лезли, куда не положено. Когда процессия приблизилась настолько, что стало возможно рассмотреть лица, я случайно оступился, провалившись ногой в ямку. Посмотрев под ноги, увидел там решётку и тут меня словно током ударило. В центре города имелся подземный сточный канал, соединяющий десять кварталов, а это огромная территория и что самое плохое, две его ветви шли к дворцу.

— Вот что мы упустили из вида, — подумал я, пытаясь заглянуть в канал сквозь кованую решётку. Там было темно, но в какой-то момент мне показалось, что я увидел проблески света. Там внизу сейчас точно кто-то был и этого кого-то нам нужно было срочно выловить. Жестами я стал показывать ученикам, что они должны внимательно следить за стоком, собираясь спуститься туда лично, но они поняли меня совсем иначе. Десять человек сразу же полезли в каналы на поиски хоть кого-то, кто может представлять опасность. В этот момент до площади наконец-то добрались главные лица Дакрана в сопровождении высшей знати, брезгливо смотрящей на многотысячную толпу простолюдинов.

Через несколько минут церемония бракосочетания для простолюдинов началась, народ ликовал, выкрикивая имена своего короля и появившейся у них королевы. Ни мне, ни Амелии, ни кому-то другому из нашего отряда сейчас было не до красивой церемонии. В подземном водостоке происходило что-то странное, проблески света с каждой минутой становились ярче, сквозь решётки наверх стали вырываться небольшие воздушные столбы вперемешку с мусором. Горожане видели это, но паники у них не возникло, они видимо посчитали, что это подготовка к началу обещанного им кем-то фейерверка. Так продолжалось минут десять, после чего из городского сточного канала, через те же решётки стали вылетать искры. Я стал ногами ощущать лёгкие подземные толчки, внизу шло нешуточное сражение между нашими учениками и неизвестными личностями, скорее всего тоже имеющими магическую силу. Ещё минут через десять подземные толчки ощутил и граф Катнар. Посмотрев на меня и заметив что половины учеников нет, он стал поторапливать церемониймейстера, чтобы скорее увести короля и королеву с площади обратно во дворец.

Как только церемониймейстер объявил, что Теорон и Милора теперь законные супруги, сразу из десяти или пятнадцати решётчатых люков стали вылетать не только искры, но и маленькие огненные шарики. Воздушные потоки вырвались наружу с завыванием, грозя вырвать из земли железные решётки водостока. Народ ликовал, подумав, что обещанное им кем-то магическое шоу началось. На свадебную церемонию уже никто не обращал внимания, все смотрели вверх, в начинающее темнеть небо. Пока они туда смотрели, граф дал команду уводить короля с площади, а мы в своей новой красивой форме полезли в подземные каналы водостока. Городской подземный водосток представлял собой лабиринт, по колено затопленный дождевой водой и нечистотами. В воде плавало много разного мусора, среди которого можно было встретить и то, чего тут быть просто не должно. Пройдя первые сто метров, я и пара моих охранников, набрели на труп, он к счастью не был одет в форму академии и это меня немного успокоило, — молодцы ребята, качественно гасят диверсантов, — подумал я и пошёл дальше. Пройдя ещё несколько десятков метров в темноте практически на ощупь, на первом же перекрёстке каналов встретились с Амелией, она успела обойти нас справа по более узкому каналу и вернуться в главный канал по которому шли мы.

— Здесь в центре ничего, бой идёт где-то на выходах.

— Остальные где?

— Разделились и ушли по каналам в разные стороны. Лемар с тремя учениками направился в сторону дворца, там сейчас как-то подозрительно тихо.

— Всем смотреть в оба, идём вперёд быстро и тихо, нашим ребятам нужно помочь! — сказал я и словно корабль, рассекающий водную гладь, рванул вперёд.

Минут через пять встретили дух учеников, они вели магический бой с четырьмя неизвестными магами, желающими либо прорваться вперёд, либо уйти назад. Наши ребята им этого сделать не позволяли. Действуя чётко и слаженно как на тренировке, они загнали чужаков в тупик и били по ним, используя весь свой магический арсенал. Зажатые в тупике маги пока достаточно удачно отбивались, создавая магические щиты, а иногда и отвечая выстрелами из небольших арбалетов. В ноге одного из учеников засел арбалетный болт, но несмотря на это, он продолжал бой, не собираясь отступать. Имея отличную броню под камзолом, я смело пошёл вперёд, маленький арбалет был мне не страшен, конечно, если мне в голову не попадут. Амелия пошла следом, прикрывая меня из-за спины своими огненными плетями, заодно освещая дорогу. Когда до группы зажатых в угол магов оставалось шагов двадцать, они не добившись ничего магическими ударами, всё-таки выстрелили в меня из арбалета. Совсем небольшой арбалетный болт ударил мне в грудь и разлетелся в щепки, от него остался лишь наконечник, намертво застрявший в стальной пластине моего доспеха. Их последующие за этим магические удары были выбросом силы в пустоту, ни до выстрела, ни после него, ни один их магический удар мне не навредил. Выстрел из арбалета меня разозлил, в полутьме подземелья я стал рубить магов мечом и делал это до тех пор, пока противников не осталось. Возможно, я перестарался, убив всех, но они сами виноваты, могли бы жизнь сохранить, если бы сдались. Правда, прожили бы после недолго, до того момента пока к графу в руки не попадут.

— Раненые назад, остальные в следующий канал, будем зачищать один за другим, пока не очистим все! — крикнул я и направился в другой отвод стока. Дальше всё повторялось почти в точности как в первом тупике, чужаки были загнаны в какой-нибудь угол и по ним без остановки били наши ученики. За приблизительно полчаса мы зачистили восемь тоннелей, но это были всего лишь два квартала из десяти городских имеющих подземный сток. Без потерь с нашей стороны не обошлось, один ученик погиб, ещё четверо были серьёзно ранены.

Возвращаться к центру города решили поверху, так быстрее должно было получиться. Когда туда добежали вновь полезли в подземелье чтобы зачистить его от врагов. Блуждание по каналам водостока продолжалось не меньше двух часов, за это время мы потеряли ещё трёх человек, двух учеников и одного моего охранника, он нарвался на магическую мину. Я до этого момента даже не знал, что маги могут устроить и такое. После потери охранника первым теперь шёл я. Лишь только у меня была самая прочная броня, способная выдержать не только выстрел из арбалета, но и удар меча, правда, не во всех местах. Наше подземное побоище закончилось неподалёку от дворца после встречи с Лемаром. Он был трижды ранен обычным оружием, а не магией и к счастью легко. Лемар был измотан длительным боем до такой степени, что стоять самостоятельно не мог, держался за одного из учеников.

— Что там? — я показал вперёд в сторону дворца.

— Там их слишком много, мы отступили, но потрепали их основательно, человек двенадцать уложили, не меньше. Жаль сами потеряли троих, не ожидали мы удара сразу со всех сторон. Амулеты у всех теперь пусты, если бы не они, нас всех бы перебили.

— Те, кто остался без антимагической защиты, идут к дворцу поверху, остальные идут со мной по каналу. Не зевать, и старайтесь защищать друг друга, если тот, кто рядом не видит опасности! Лемар ты идёшь наверх и без вопросов, — остановил я его, уже повернувшегося спиной ко мне, чтобы идти с нами. Он послушался, но был недоволен отправкой наверх, в относительно безопасное место.

С собранным мной из ещё способных драться учеников, Амелии и охранников, мы пошли по одному из каналов в сторону дворца. Через приблизительно две сотни метров, увидели достаточно серьёзные повреждения, которые получил водосток после мощной магической атаки. Из стен был выбиты камни, где-то частично обрушился потолок, под водой было много камней, сильно осложняющих нам передвижение. Впереди был виден свет, там что-то горело, но канал не заполнялся дымом, он уходил вверх через большую дыру в потолке. Несколько каменных балок перекрытия не выдержали магических ударов, потолок обрушился, образовав новый выход наверх из подземелья. Выглянув из провала, поняли, что находимся около дворца. Два канала ведущие к нему должны были закончиться тупиком метров через двести и проверять, кто там есть было уже бессмысленно, если кто-то и был, он сейчас уже во дворце.

Мы выбрались на поверхность и осмотрелись. Вокруг был хаос, неподалёку от нас что-то горело, распространяя неприятный запах палёной шерсти. На ступенях парадного крыльца лежало несколько человек в форме королевских гвардейцев, ещё несколько человек лежали около клумбы со статуей в центре. Из самого здания дворца доносились крики и грохот чего-то рушащегося. Недолго думая, мы побежали туда, чтобы защитить короля, новоиспечённую королеву, да, и вообще всех кто там сейчас находится.

— Не расходимся, идём вместе, а ещё нам нужно найти хоть какую-то защиту от стрел, какой-нибудь щит, крышку стола или что-то подобное, — я притормозил у входа свой отряд.

Во дворец входили с опаской, нас могли поджидать. В просторном коридоре, почти сразу за красивыми дверями парадного входа, лежал личный слуга Теорона, он был ещё жив, несмотря на многочисленные раны.

— Там, — узнав меня, он показал на правое крыло дворца и шумно выдохнув, умер.

— Жаль, человек был хороший, — подумал я и свернул в указанную сторону. Пройдя через небольшой зал, в окнах которого не осталось стёкол, мы дошли до лестницы ведущей на второй этаж. Теперь мне пришлось решать, разделяться нам или нет. Первый этаж правого крыла здесь не заканчивался и куда дальше пошёл король, мы не знали.

— Ладно, Амелия за тобой оставшаяся часть первого этажа, возьми с собой троих и проверь там всё основательно. Я пойду наверх, может, найду хоть кого-то живого, — сказал я и вместе с тремя учениками и подоспевшим Лемаром, стал подниматься по лестнице. Преодолев лишь половину ступеней, нам пришлось вступить в бой с королевскими гвардейцами, точнее с неизвестными людьми, одетыми в форму гвардии. Настоящие гвардейцы не напали бы на нас, так как они всех нас хорошо знали. Их было четверо, на мои слова что мы свои, они не ответили, дрались они, молча и достаточно умело, но всё равно проиграли, потому что среди нас были маги. Несколько магов воздуха идущих со мной, быстро расправились с ряжеными, сбросив их мощным воздушным потоком с лестницы, где их добили мои охранники.

Поднявшись на второй этаж, увидели там серьёзные разрушения, почти все двери были выбиты, из окон вылетели не только стёкла, но и сами рамы, штукатурка со стен и потолка частично отпала, повсюду лежали обломки мебели. Помимо всего этого во всех комнатах лежали трупы, мы насчитали пять гвардейцев, восемь неизвестных мужчин, явно побывавших в подземном водостоке и две девушки служанки, одну изних я знал. Девушки погибли, просто оказавшись не в том месте и не в то время. Этажом выше были слышны крики и звон бьющихся стёкол.

— Видимо там ещё кто-то сопротивляется, — подумал я. — Идём туда, в конце коридора лестница, но она, скорее всего под присмотром, поэтому резко из-за угла не выходить! — приказал я, остановив рвущегося в бой Лемара. После боя в водостоке он отдышался и частично восстановил силы и был снова готов вступить в схватку с любым противником, позабыв о том, что его антимагический амулет разряжен полностью. Двигаясь, след в след, мы миновали второй этаж и остановились у лестницы. Боковая лестница соединяла все три этажа дворца и нападения теперь можно было ожидать со всех трёх сторон. Чуть выше второго этажа, на лестнице лежал труп неизвестного, а ещё чуть выше, лежала окровавленная шпага графа.

— Дело дрянь, — подумал я, подняв его шпагу, — граф просто так с ней не расстался бы. Если его шпага здесь, а его трупа рядом нет, значит, он ещё жив, а если жив он, жив и Теорон.

К нам присоединилась Амелия, доложив, что в правом крыле никого нет. Стараясь не шуметь, мы поднялись на третий этаж. Я осторожно на секунду выглянул из-за угла, чтобы оценить обстановку. Длинный коридор третьего этажа был завален телами, но и живых в нём было предостаточно, вот только среди них не было ни гвардейцев, ни кого-то ещё находившегося на стороне короля. Чужаки, числом приблизительно в двадцать человек, среди которых было несколько магов, пытались пробиться в малый зал дворца. Этого сделать у них пока не получалось, тот, кто оборонялся, держал вход под прицелом арбалетов и магии. При попытке ворваться, чужаки потеряли не менее десяти человек, это было понятно по трупам, утыканным арбалетными болтами словно мишени. Они лежали у дверей, создавая дополнительное препятствие для своих же товарищей.

— Так, слушайте меня все внимательно, — обратился я к членам моего отряда. — Врагов там много, у них приблизительно два арбалета и среди них три или четыре мага. Действовать будем так, — я иду первым, обезопасив себя ещё и щитом, Амелия и ученики идут по сторонам и бьют магией настолько сильно, насколько только способны. Лемар и мои ребята из охраны будут добивать тех, кого магия не убьёт. В зал никому не лезть, попадёте под дружеский обстрел. Там, скорее всего несколько самых опытных гвардейцев и личная охрана короля, а эти ребята стреляют очень метко. Если у кого-то закончился магический резерв, сразу скажите, чтобы не получился пустой пшик от нашей затеи.

Отказов не последовало, ученики все как один готовы были отомстить за погибших товарищей, не взирая на полное опустошение запаса магической силы. Взяв у кого-то щит, я привязал к ручкам ремень и, повесив его на шею, таким образом, прикрыв грудь и живот, вышел из-за угла. Успел сделать всего три шага, после чего меня заметили и попытались убить, магией сначала, конечно же. Два мага, будучи уверенными в том, что быстро размажут меня по стенам, ударили огненным шаром и воздушным потоком почти одновременно. Оба удара цели не достигли, шар погас в метре от меня, а мощная воздушная струя потеряла силу ещё раньше. В ответ на их удар ответили и мы. Амелия ударила по низу, целясь своими плетями по ногам, а ученики применили тактику, которой я ещё не видел. Несколько очень ярких огненных шаров подгоняемые воздушными потоками, полетели во врага по непредсказуемой траектории. Они подпрыгивали к потолку, потом резко падали вниз, не долетев до пола сантиметров тридцать, уходили в сторону, но при этом продолжали быстро лететь вперёд. Когда шары добрались до чужаков, в стане врага началась паника, несколько человек мгновенно вспыхнули, словно их перед этим облили бензином, ещё несколько человек вылетели из окна после удара мощным воздушным потоком. Одного мага ударило о стену с такой силой, что его голова лопнула как переспевший арбуз, а обломки рёбер прорвали толстую кожу его красивой куртки. На ногах почти никто из чужаков не устоял, потоки воздуха сдули людей как сухую листву, отбросив от дверей зала дальше по коридору. Пока враги осознавали, что произошло, мы сократили разделявшее нас расстояние до удара мечом, и началась рубка. О магии уже больше никто не вспоминал, на создание чего-то магического ни у кого не было ни секунды свободного времени. Чужаки маги дрались, отчаянно, но как противники оказались слабы, уровень их подготовки владения мечом был даже ниже среднего. Чужаки, те что не маги, дрались гораздо лучше, но и они вскоре стали отступать, а потом, почувствовав, что им уже не победить, сбежали, выпрыгнув из окна третьего этажа. Как только бой закончился, я осмотрелся. Из всех тех, кто пришёл сюда со мной, осталось только четверо ещё достаточно уверенно стоявших на ногах, это были трое моих охранников и Лемар. Амелия сидела на полу, прислонившись спиной к стене, но продолжала крепко сжимать рукоять своей укороченной шпаги и рукоять кинжала. Все наши ученики маги потеряли сознание, истратив всю свою магическую силу до ноля.

— Всё, мы победили, — сказал Лемар и, выдохнув с облегчением, упал навзничь, запас его физических сил оказался не безграничным.

— Эй, в зале! — крикнул я, подойдя к дверям, но не заглядывая в зал. — Я Эрит Волар, не стреляйте, я вхожу!

Медленно выйдя, я посмотрел на тех, кто здесь держал оборону. В зале находилось человек пятнадцать, это были все те, кто кого я уважал и защищал в меру своих сил, а также несколько гвардейцев.

— Долго ты добирался, — сказал граф, выйдя из-за устроенной из мебели баррикады.

— Ну, мы же не обедать ходили в это время, городской водосток у вас тут в Каболаре засорился, пришлось почистить.

— Заметно, от вас совсем не розами пахнет, — сказал он и, посмотрев на короля, улыбнулся.

— Вы, кажется, обронили, — я протянул ему его шпагу.

— Да, случайно получилось, спасибо.

— Где моя дочь? — из-за баррикады выбежала мать Амелии, графиня Алетта Катнар де-Морсо.

— В коридоре, отдыхает, день выдался тяжёлым, там сейчас много кто отдыхает и многим отдыхающим помощь лекаря требуется, — сказал я, обращаясь уже не к ней, а к Графу и Королю, который ещё находился по другую сторону баррикады. Мать Амелии побежала в коридор к дочери, причём зачем-то оттолкнув меня с дороги, а ведь могла просто обойти. — Ваше величество, позвольте от всего рода Волар, а также от всех жителей моего баронства, поздравить вас с, — я замолчал, увидев Теорона и Милору вышедших из-за укрытия. Они оба держали в руках оружие, их свадебные костюмы были порваны, прожжены в нескольких местах, а ещё испачканы сажей и кровью. Лица тоже чистотой не блистали, помимо той же сажи, словно боевая раскраска по щекам и лбу была размазана кровь, скорее всего чужая, так как никаких ран я у них не заметил. От великолепных причёсок не осталось и следа, сейчас их причёски можно было сравнить с вороньими гнёздами, осталось только туда ворон подсадить.

— Спасибо Эрит, — поблагодарил Теорон.

— Это самая необычная свадьба, которую можно только представить, — добавила Милора и выбросила не нужный уже пехотный меч. — Надеюсь, твоя свадьба будет не такой необычной, — сказал Теорон и, подойдя ко мне, положил руку на моё плечо, — ещё раз спасибо друг.

— А Лемар где? — подал голос Корнар сын графа.

— Там, за углом, устал сильно, решил прилечь прямо там, — я показал за спину на дверь и только после туда сам посмотрел. В дверях стояла рассерженная графиня Катнар де-Морсо.

— Что с Амелией? — спросили хором сразу чуть ли не все, кто находился в зале. Услышав вопрос, заданный хором, графиня резко изменила выражение лица и снизила боевой настрой.

— Несколько не серьёзных ран, в остальном всё хорошо, устала только, нужно за лекарем кого-то отправить, — она посмотрела на своего брата.

— Алетта, в городе сейчас не безопасно, без необходимости туда сейчас лучше не ходить, да и не думаю, что лекаря сейчас можно легко найти, — сказал он, потрогав перевязанную наспех руку. Он был ранен, поэтому и выронил шпагу на лестнице, а подобрать видимо уже было некогда или не возможно.

— Отправь туда солдат! — продолжила настаивать графиня.

— Каких, этих что ли? — граф показал на гвардейцев. Ранены они были все, причём достаточно серьёзно и до центра города в таком состоянии как сейчас, добрались бы в лучшем случае только часа через три. Поняв, что за лекарем сейчас действительно некого отправить, графиня посмотрела на меня, но сказать ничего не успела.

— Не нужен мне лекарь, — в зал вошла Амелия, — без меня много кому помощь нужна, — сказала она и демонстративно, стерев кровь с клинка шпаги о рукав, убрала её в ножны.

— Милора, не представишь меня этим молодым героям Дакрана, — из-за баррикады вышел мужчина, которого я ещё никогда не видел среди высшей знати Дакрана. На вид ему было лет под шестьдесят, одет богато, я бы сказал по-королевски, не хватало только короны на голове.

— Знакомьтесь, — Милора решила выполнить его просьбу, — мой отец король Тэрнии Эвор. Барон Эрит Волар, — она представила меня своему отцу, — графиня Амелия Катнар де-Морсо, невеста Эрита.

— Рад знакомству ваше величество, — я поклонился.

— Так вот ты какой, — Эвор подошёл ближе, — я представлял тебя несколько иначе.

— Это хорошо или плохо?

— Конечно, хорошо, я же думал, что ты уже далеко не молод, этакий могучий словно медведь северный воин.

Через полчаса мы все вышли из дворца, так как находиться среди большого количества трупов было неприятно. Постепенно к нам присоединились все, кто выжил при нападении на дворец. Местная элита, оказалось, выжила практически в полном составе. Как только во дворце появились чужаки, вся эта свора высшего сословия попрятались, кто куда смог, в защите короля, разумеется, никто из них не участвовал, кроме нескольких баронов оставшихся верными присяге. Бароны, к сожалению, погибли, сражались они яростно и погибли как герои, не опозорив свои имена.

Вскоре стали поступать донесения от городской стражи о том, что в городе продолжаются небольшие бои с заговорщиками. Из расположенного в нескольких километрах от города гарнизона, на помощь стражникам подошли солдаты. Из моего отряда в тридцать три человека осталось двадцать, погибли семь моих охранников и шесть учеников. Многие из тех, кто выжил, были ранены, но лечиться предпочли самостоятельно, не прибегая к услугам лекарей, которых ещё нужно было найти, прежде чем заставить что-то сделать.

Рассвет мы встретили у большого костра разведённого прямо напротив парадного крыльца королевского дворца. Я этой ночью не спал, в отличие от Амелии, она, наплевав на все нормы приличия и мнение мамы, спала, положив голову мне на бедро. Глядя на неё, Милора сделала точно также, положив голову на бедро своего теперь уже законного мужа и короля Дакрана Теорона первого. Элита королевства у нашего костра оставаться на ночь не захотела, они все разошлись по до мам, где и забаррикадировались на всякий случай до полного наведения порядка в городе. Из всей верхушки знати с нами остались только граф Катнар с семьёй, мать Амелии, король Эвор со своим слугой, барон Маторок, барон Веслек и несколько слуг. Барон Маторок как выяснилось позже, тоже сражался, только не лично (ему возраст не позволил), вместо него дрались его охранники. После боя из его отряда в двадцать воинов выжило только двое. Логран на свадьбу короля приехал один, семья перед самым отъездом подхватила какую-то хворь, от которой даже маг-лекарь не смог быстро избавить, об этом мы узнали от него, на самом деле причина не приезда могла быть и другой.

Стражники после проведённых по городу арестов выяснили, что все заговорщики являются жителями нашего королевства, но вот кто стоит во главе заговора, выяснить не удалось. Все приказы передавались по цепочке, и эта цепь обрывалась после гибели командиров мелких групп. Многие были убиты, так как сдаваться никто из них не хотел, те, кто выжил, сбежали и их теперь стражники усиленно искали. Никаких ходячих мертвецов в атаке на город и дворец никто не видел.

Утром все кто провёл ночь у костра, перебрались в дом графа, так как во дворце сейчас жить было невозможно, там не осталось ни одного целого окна, да и запах крови ударял в нос не хуже аммиака.

В Каболаре мы пробыли ещё два дня, после чего я решил, возвращаться домой в Волар. Теорон пришёл к такому же мнению, мне находиться сейчас в городе не было никакого смысла. К тому же у него появилось предположение, что и на Волар тоже могли напасть, там же академия, а все маги что там находятся, вскоре смогут серьёзно укрепить власть короля. Перед отъездом я ещё раз пригласил всех в гости, но о свадьбе пока ничего не сказал. О дне свадьбы позже сообщу, сначала нужно добраться до дома, а то вдруг и там была война.

— Уезжаешь? — ко мне вечером перед отъездом подошёл граф Катнар.

— Да, после того что здесь произошло и в Воларе враги могли устроить что-то подобное, не спокойно как-то на душе. Надеюсь, вы тут и без меня справитесь, тем более от моего отряда мало что осталось, да и те, кто остался, почти ничем помочь не смогут. С его величеством я уже поговорил, он тоже считает, что сейчас Волар нельзя оставлять без присмотра.

— Что ж, в таком случае удачи тебе в таком не легком деле, как воспитание и обучение боевых магов. Теми что прибыли с тобой, можно гордиться, а ещё нужно постараться не забыть имена тех, кто погиб, жалко ребят, молодые ещё были.

— Не забудем, до встречи ваше сиятельство, надеюсь увидеть вас на моей свадьбе, — добавил я и улыбнулся.

— Не спеши только с ней, дай нам несколько месяцев, чтобы от королевской свадьбы в себя прийти. Лёгкой дороги и ещё раз удачи! — сказал граф, попрощавшись, — мои люди проводят вас немного, а дальше вы уж сами как-нибудь.

Глава 11

Наш уменьшившийся вдвое отряд, в сопровождении двадцати воинов Катнара, не спеша двигался по дороге ведущей на север. За полдня на дороге мы не встретили ни одной кареты, телеги, всадника или даже простого пешего путника. Люди словно попрятались кто куда, при виде нескольких десятков всадников, среди которых треть была одета в форму академии боевой магии. Мы своим участием в защите короля стали чуть ли не главной угрозой для заговорщиков, ведь именно мы уничтожили практически всех магов учувствовавших в нападении. Слухи об этом быстро распространились далеко за пределы Каболара, и народ нас сейчас боялся даже больше, чем стражников и гвардейцев вместе взятых. Почему нас боялись, я не понимал, ведь мы никого из мирных жителей даже пальцем не тронули, наоборот, мы их защищали, но факт был на лицо, люди избегали попадаться нам на глаза.

Чем дальше мы отходили от столицы, тем меньше нас боялись простые жители, слухи не во все посёлки дошли раньше нас. Вечером незадолго до заката мы расстались с отрядом Катнара, посчитав, что дальше уже нет необходимости в их помощи. Остановку на ночь устроили в лесу, до ближайшей деревни было ещё часа три добираться, да и не хотели мы ночевать в деревне, ночь в таверне ещё не стёрлась из нашей памяти. Второго «Хохотуна» получить с едой никому не хотелось.

— Домой приедем, чем займёмся? — спросила Амелия подсев ко мне на ствол упавшего дерева.

— Не переживай, дел хватит на всех и надолго.

— Я и не переживаю, просто у меня появилась пара интересных идей, хотелось бы попробовать осуществить.

— Что за идеи, поделишься?

— Они касаются академии, но для начала нужно туда доехать, поэтому пока ничего не скажу.

— Ты случайно не знаешь, сколько воинов может иметь барон в своём распоряжении, чтобы король не счёл это угрозой для себя?

— Нет, я этим как-то не интересовалась, а что?

— Хочу призвать на службу человек двести-триста для начала, время сейчас не спокойное. Если кто-то решит напасть на Волар, мы силами учеников и моего отряда вместе со стражниками не отобьёмся, нас числом могут задавить. Волар это не Каболар, у нас около пятидесяти деревень, если начнут их жечь, мы ничего не сможем сделать, ученики в лесу плохо ориентируются, а врага как раз в лесу и придётся искать.

— Спроси у отца, он должен знать, сколько воинов может иметь, хотя я думаю, что Теорон тебе разрешит набрать хоть тысячу, ты его уже не один раз спас, да и не только его.

— Может и разрешит, но сначала нужно всё-таки узнать и только после просить короля, если число воинов окажется меньше желаемого.

Ночь прошла на удивление спокойно, даже дикие звери не нарушали тишину ночи своими голосами. Утром мы покинули место стоянки и направились домой, до границы Волара оставалось около шести часов пути. Настроение было плохое у всех, ведь мы везли домой прах наших погибших товарищей. На разговоры тоже не было настроя, ехали, молча, думая каждый о своём. Ближе к полудню погода стала портиться, сначала подул сильный ветер, а потом пошёл дождь. Дорога быстро превратилась в реку из грязи, и настроение стало ещё хуже. Я, да и не только я, ждали, когда же мы, наконец, доедем до границы баронства, ведь дальше дорога станет лучше, ведь она будет отсыпана мелким камнем и грязи на ней не будет. Когда впереди показался указатель, сообщающий, что дальше начинается Волар, мне показалось, что даже лошади вздохнули с облегчением.

На полуденный привал остановились, заехав в маленький посёлок, расположенный неподалёку от этого указателя. Здесь находилось несколько наших воинов со своими семьями, их задачей была проверка товара, который к нам везли со всех сторон. Некоторые товары были под запретом, чтобы наши ремесленники тоже могли сбыть свой товар, причём не только дома, но и этим же въезжающим торговцам. Одним словом это была своеобразная таможня внутри королевства, с небольшой оплатой за въезд. Оплату я ввёл сразу после того, как соседние бароны отказались бесплатно пропускать наших торговцев через свои земли. Цена за въезд к нам была минимальной, а цены на товары устраивали всех, поэтому поток торговцев был нескончаемый.

Новарград показался впереди за пару часов до заката, все мы выдохнули с облегчением — мы дома! Горожане радостно приветствовали нас, вернувшихся гарантов безопасности и будущего благополучия. Никто из встречавших нас на улицах людей, не обратил внимания на то, что вернулись домой далеко не все и никто не понимал, почему наши лица были не радостными.

У ворот замка нас встречали; Фернан, мой слуга Вилл и начальник стражи замка, разумеется, со всеми двадцатью стражниками.

— Как съездили? Я что-то не вижу радости, случилось что-то? — спросил Фернан, догадавшись, что свадьба прошла не совсем по плану.

— Позже расскажу, — ответил я и, спрыгнув с коня, передал уздечку Виллу. Фернан обвёл всех взглядом и нахмурился. Многих из тех, кто уезжал с нами он не увидел. — Вилл, распорядись, чтобы для всех подогрели воды и приготовили ужин, ужинать будем в большом зале.

Отдав распоряжение, повернулся к Амелии, чтобы помочь ей покинуть седло, но она уже сама с этим справилась.

— Встретимся за ужином, — сказала она и сразу направилась в замок.

Вскоре все разошлись по своим комнатам, и только я пошёл в кабинет, решив, что помыться и переодеться до ужина успею после разговора с Фернаном.

— Рассказывай, — предложил Фер.

— Сначала ты, что у нас тут происходит?

— С чего ты решил что, что-то происходит?

— Сейчас вечер, обычно в это время в городе много учеников, они сидят в тавернах или просто по улицам прогуливаются. Пока я ехал до замка не заметил что ни одного белого камзола, ты им что запретил лагерь покидать?

— Заметил всё-таки, — признал Фернан, — да, я действительно ввёл временный запрет.

— Из-за чего такие ограничения?

— Верн сбежал, а с ним вместе сбежали половина учителей и двадцать учеников. Это произошло через два дня после вашего отъезда. Ушли ночью, куда, выяснить не удалось, они постарались не оставлять следов. Мы искали их три дня, но безрезультатно, следы потерялись за озером, дождь помог им все следы смыть. Вначале они все шли на юго-запад, потом разделились на три группы и куда пошла каждая, не понятно. Одно могу сказать с уверенностью, — на территории Волара их сейчас точно нет.

— Да, уж, порадовал ты меня, — я новость воспринял спокойно, потому что Верн слишком подозрительно себя вёл последнее время. Я, правда, ожидал от него не побега, а мятежа, но видимо на это у него верных людей не хватило. — Это все плохие новости или ещё есть?

— Новости ещё есть, но я бы не назвал их настолько уж плохими.

— Рассказывай, нечего тут страх нагонять.

— Я мага-лекаря в подземелье посадил, на всякий случай, чтобы не убежал вслед за профессором. Он может быть и не решился бы на побег, но уж больно его поведение стало странным. Ходил он задумчивый, отвечал не сразу, в словах путался. Вот вроде бы и всё, больше ничего примечательного не произошло. Теперь ты рассказывай, как там король, свадьба то хоть состоялась?

— Да, состоялась, правда, не без проблем. Несколько городских кварталов пострадали и дворец. Теорон с Милорой сейчас временно переехали к графу.

— Ого! Вот это да! Это что же вы там устроили, чуть дворец не разрушив?

— Это не мы, была очередная попытка смены власти, и она снова не удалась. Народа много погибло из-за чьих-то амбиций.

— Это кому же так сильно королевский трон покоя не даёт?

— Не знаю, у графа есть какие-то предположения, но он их пока не озвучивает, что в принципе правильно делает, доверять полностью никому нельзя.

— Тебе видимо тоже не полностью доверяет?

— А с чего бы он мне доверял настолько? Мы знакомы с ним чуть больше двух лет. Я до сих пор считаю, что все плюшки от него мне, являются проверкой. Получив всё, человек может сильно измениться, был хорошим — стал плохим, так часто происходит. Я не стал лучше, но и хуже тоже не стал, все его дары на меня никак не повлияли, только забот прибавилось.

— Я, наверное, пойду, — сказал Фернан, когда мне прямо в кабинет слуги принесли бадью с горячей водой, мыло и чистый комплект одежды. — Да, чуть не забыл, ювелир на меня жаловаться будет, я у него пару камешков забрал, для одного эксперимента. Я потом тебе о нём расскажу, вещица получилась просто огонь, точнее мрак, я же свою силу использовал для создания.

Приведя себя в надлежащий вид, я пришёл в большой зал на совместный ужин. Сам ужин был скорее поминками по нашим погибшим товарищам и шуток за столом, как это обычно было, на этот раз не было. По окончании ужина все снова разбрелись по своим комнатам кроме Амелии, она вместе со мной поднялась в мой кабинет.

— Ты помнится, говорила, что расскажешь о своей идее, как только вернёмся домой? Мы дома, я слушаю!

— После того как Верн сбежал уже даже и не знаю, нужно нам это или нет.

— И всё-таки, чего хотела?

— Хотела попытаться наших учеников сделать универсалами.

— Это как?

— Не в полном смысле этого слова конечно, а чтобы они научились использовать силу не только по её принадлежности к той или иной стихии. Если бы силу можно было как-то унифицировать, каждый маг смог бы стать ещё и немного лекарем. Представь, что будет, если у нас появится пара сотен лекарей? Можно срастить кость или разрез на коже всего за пару часов, во время войны это очень важно, раненых у нас просто не будет.

— Не реально, хоть мысль и хорошая, стихию воды и воздуха ещё теоретически можно представить в лечении, но огонь? Как огонь сможет помочь?

— Вот поэтому я и хотела поговорить с Верном, он много знал о том, как образуется сила и почему на выходе выбирает стихию.

— Ты хочешь сказать, что сила у всех одинакова, то есть нейтральная и только при выходе из тела мага выбирает стихию?

— Думаю да, правда, это не доказано, но ведь это кто-то изучал, и Верн должен об этом знать.

— А Верн один это изучал или с кем-то?

Амелия после моего уточняющего вопроса на несколько секунд задумалась.

— Кажется не один, да? С кем? — мне её идея понравилась и я за неё ухватился. Несколько сотен магов-лекарей реально могли помочь выиграть любую войну.

— В академии этим ещё интересовался маг Кевин Гровар, это такой невысокий и вредный старикан с козлиной бородкой и лысый, поэтому он всегда носит смешной колпак. Выдели охрану, мне нужно срочно попасть в академию и если Гровар там, я привезу его сюда. Он знает о магии не меньше Верна, только магической силы у него в разы меньше, поэтому он директором и не стал.

— Завтра выдам, думаю, тридцать воинов тебе будет достаточно, вы же не собираетесь академию брать штурмом.

— Спасибо, ты просто прелесть! — Амелия повисла у меня на шее и одарила долгим поцелуем.

Утро началось с того, что приехал Новар, разумеется, с Чаресом, куда ж он без него. Ему уже рассказали о том, что произошло на свадьбе Теорона, и он теперь хотел знать подробности. Я ему все подробности выдал, но только после того как проводил Амелию обратно в Каболар. Она, прежде чем заехать в академию, должна встретиться с дядей, передать от меня письмо и рассказать, что у нас в Воларе произошло, пока мы на свадьбе были.

— Да, дела у Теорона совсем плохи, — сделал вывод Новар, выслушав меня. — Такими маленькими уколами его власть ослабляют. Нескольких верных баронов он уже потерял, их семьи сейчас настроить против короля проще простого, если он не успеет их приблизить к себе. Тот, кто организовал нападение на дворец, не собирался убить короля, ему нужно выбить всех тех, кто его поддерживает. Когда у него друзей останется совсем мало, вот тогда удар и направят конкретно на него. Я думаю, что план именно такой, для сильного удара у претендента на трон пока сил не хватает. Эх, сейчас бы узнать, кто за всем этим стоит, можно было бы первыми ударить, пока в силе у нас перевес.

— Интересная мысль, я с этого бока на проблему даже и не смотрел, — сказал я и задумался над словами Новара. Он был в чём-то прав, даже не так, он во всём был сейчас прав, маленькие уколы, то есть частые нападения, действительно ослабляют власть Теорона. Ещё немного и против него восстанут простые жители, если он больше не сможет им гарантировать защиту. Если Новар прав, вскоре нужно ожидать разбоя на дороге, разорения деревень и так далее. Заговорщики должны теперь попытаться любым способом настроить народ против короля.

— Мир другой, время другое, а технологии такие же, — подумал я, вспомнив, как устраивались революции на родной Земле. О предположении Новара я также написал графу, теперь он должен эту мысль отработать и принять определённые меры.

— Собираюсь стройку посетить, составите компанию?

— Конечно, мне тоже хочется посмотреть на то, что ты там строишь! — обрадовался Новар.

— Вот и замечательно, сейчас Лемар с мельницы вернется и отправимся.

— А пока он не вернулся, ты нас завтраком угостишь, скоро полдень, а в моём животе со вчерашнего вечера ничего не было, — Новар похлопал себя по животу, как бы показывая, что он у него стал меньше от голода. Как по мне, так его живот меньше не стал, наоборот за последние полгода заметно вырос.

— Что ж вы сразу не сказали, давно бы уже накормил. Вилл! Распорядись, чтобы отца и Чареса накормили и о его людях не забудь, они тоже голодные. — Понял ваша милость, сейчас всё сделаю.

— Постой! — я его остановил.

— Что-то ещё ваша милость?

— Как отец?

— Хорошо и всё благодаря вам ваша милость, он вернулся на стройку.

— Я рад за него, людей нам нужно беречь, особенно, таких как он, всё теперь можешь идти.

Замок новой академии за то время что я отсутствовал, обзавёлся первым этажом. В нескольких десятках метров от берега из воды уже показалась первая опора будущего моста, который должен связать остров с «большой землёй». Даже недостроенный замок мне уже нравился, архитектор контролировал каждый шаг строительства, ведь от этого строительства зависело, получит он ещё заказ или нет, причём не только от меня. Я сначала хотел переправиться на остров, чтобы рассмотреть там всё, но увидев, сколько там сейчас работало людей, решил, что не стоит им сейчас мешать, потом посмотрю, когда стены вырастут до заявленной высоты.

После озера мы заехали в ученический лагерь, не с проверкой как в прошлый раз, а просто поговорить с учениками. Здесь в лагере сейчас заправлял всем Фернан, взяв на себя тяжёлую задачу по обучению молодых магов. Он сам придумывал комбинации магических ударов с ударами обычным оружием. Что-то из этого получалось на практике, что-то нет, но обучение шло и это радовало.

— Эрит, я обещал тебе кое-что показать, иди за мной, — Фер повёл меня на полигон, причём одного, даже Лемара попросил остаться в лагере. Вещь, которую он мне хотел показать, видимо была настолько секретной, что кроме меня о ней никто больше не должен знать.

— Пришли, показывай, что ты снова создал? — сказал я, осмотрев полигон. Здесь сейчас не было никого кроме нас с ним и мишеней. Фернан тоже осмотрелся, только более пристально всматриваясь в некоторые места по краям полигона.

— Вот, — он достал из сумки, с которой почти не расставался, странный предмет, похожий на механизм будильника без корпуса, циферблата и стрелок.

— Что это?

— Ты слышал о магических ловушках?

— Слышал и даже видел, что они способны натворить.

— Я пошёл в этом немного дальше, это бомба, срабатывает через определённое время. Сейчас покажу её действие, ты только отойди на всякий случай, — он заставил меня отступить к краю большой поляны, а сам продвинулся к центру. В центре поляны было установлено несколько десятков мишеней, достаточно хорошо изображавших воинов со щитами. Провернув несколько раз ключ завода пружины, Фернан оставил своё творение в центре поляны и быстро оттуда убежал. Он прибежал ко мне, тихо шепча обратный отсчёт. Я смотрел на его бомбу в ожидании взрыва, но его как такового не произошло. Механизм сработал и от него, словно круги по воде, точнее один круг, пошла тёмная волна. Расходились она в стороны достаточно быстро, убежать от неё не у каждого бы получилось. Мишени одна за другой стали оседать, превращаясь в пепел и через несколько секунд, центр поляны опустел, три десятка мишеней просто исчезли, как впрочем, и всё остальное что там было. Там не осталось даже сухой травы, только голая земля по которой слабый ветерок стал гонять оставшийся после мишеней пепел. Полигон обзавёлся плешью из круга мёртвой земли диаметром приблизительно около пятидесяти метров.

— Всё, действие закончилось, можно подойти ближе, — предложил Фер.

Земля в круге была словно выжжена, только не огнем, а силой нашего некроманта. Я ради интереса достал меч и выкопал ямку глубиной сантиметров в двадцать, чтобы узнать, насколько глубоко земля омертвела. На такой глубине я не обнаружил даже корешков, о всяких там насекомых и червях, вспоминать не стоило, там их не осталось.

— Фер, об этой бомбе точно больше никто не знает?

— Никто.

— Сколько ты таких ещё сможешь сделать?

— Сколько камней дашь, столько и сделаю.

— А снабдить можно только твоей силой или любой?

— Теоретически можно любой, тут же главное камень и механизм. Можно попробовать сделать по два огненных и воздушных, так сказать для испытаний.

— Поехали!

— Куда?

— К ювелиру, камни отнимать, пока он их все на амулеты не потратил.

Ювелир был испуган нашим налётом на его мастерскую, где он на момент нашего появления только что завершил работу по изготовлению последнего двести сорок шестого амулета для учеников. Последнего потому что камни закончились, он истратил все, что я ему выдал.

— Ладно, задействуем резерв, — сказал я и направился в замок. В ящике моего письменного стола лежала женская брошь, это было последнее украшение что досталось мне по наследству от прежнего хозяина баронства. В брошь было вставлено несколько изумрудов, я решил отдать их Фернану. На эту брошь у меня были другие планы, хотел Амелии подарить, но бомбы сейчас были важнее подарка любимой девушке. В сложившейся обстановке не только у нас в баронстве, но и во всём королевстве, от вооружения зависело всё и на это я был готов потратить все деньги что у меня были. Денег сейчас в моей казне было уже не мало, около пяти тысяч золотом, и это без учёта тех, что выдал Теорон на постройку академии. Пять тысяч сумма по местным меркам огромная, но с учётом трат на развитие баронства, это была просто мелочь. Наша ремесленная промышленность ещё не успела набрать обороты, чтобы доход стал хорошим и стабильным. Нам сейчас многое приходилось покупать в соседних баронствах, но я надеялся, что это временное явление, придёт время, когда покупать больше будут уже у нас.

От ювелира мы вышли с ящиком, куда были сложены все амулеты, пока с ещё не заряженными камнями. Ювелир после того как завершил работу с ними, не захотел хранить их у себя, а ещё охрану попросил снять, потому-то чувствовал себя как в тюрьме. Я снял по его просьбе охрану, но только явную, то есть, ребят от его дома отозвал, а вот скрытую охрану оставил. Ювелир нам был ещё нужен, так что те, кто захочет залезть к нему в дом, сильно об этом пожалеют.

— Вот, — я достал из ящика стола золотую брошь и положил перед Фернаном. — Понимаю, что камней здесь мало, но это всё что осталось. Делай бомбы с учётом на то, чтобы их можно было бросить во врага. Та что ты мне показал, сработала не так быстро, как хотелось бы.

— Понял, это не сложно, дней через десять, думаю, будут готовы. Мне лекаря из подземелья выпустить или пусть дальше сидит?

— Выпусти и скажи, чтобы ко мне зашёл, я с ним поговорить хочу, может он не настолько уж и плохой человек, просто попал, под дурное влияние Верна.

Как только Фернан вышел, в кабинет, тяжело дыша, вошёл Новар.

— Фух, нашёл, — он добрался до кресла и с наслаждением в него влез. Влез потому, что кресло для его объёмной фигуры в доспехе оказалось маловато. — Ты так быстро бегаешь, что я даже глазами за тобой не успеваю уследить.

— Да, у меня что-то в делах сейчас полный бардак, то одно, то другое, уже запутался в том что главное.

— К вам лекарь ваша милость, — доложил Вилл, приоткрыв дверь.

— Пусть войдёт! Вот видишь, ещё одна проблема подошла, нужно решить, что с ним делать, — сказал я Новару, кивнув на дверь.

— Ваша милость, за что этот ваш Фернан меня в подземелье посадил? Я же ничего плохого не делал, после того разговора даже собак лечил и всё бесплатно! — причитал маг-лекарь демонстративно растирая запястья, где были видны следы оков.

— Успокойся Лабрен, ваше пребывание в подземелье не арест, это скорее защита, там вы были в полной безопасности.

— А мне что грозила опасность? От кого и зачем тогда эти странные оковы? Я магией не мог пользоваться, пока они были, а это почти как лишиться зрения.

— От кого опасность, вам лучше знать, ведь профессор Верн сбежал, а вы почему-то остались. Хотите сказать, что он не предлагал вам к нему присоединиться?

Лабрен опустил глаза, видимо я своим предположением попал в десятку.

— Что же вы молчите господин Лабрен?

— Звал господин Волар, ваша, правда, только я отказался. Зачем мне прятаться и ждать непонятно чего, когда у меня здесь есть работа, правда, не таким уж и большим жалованьем, но оно гарантировано. Вы господин барон никогда ещё не нарушили данное слово, так почему я должен его нарушить? У нас же договор, я работаю — вы мне платите, причём без задержек и попыток уменьшить жалованье.

— Фернан заметил ваше беспокойство и запер вас в подземелье, просто не зная, что с вами делать. Скажите Лабрен, вам случайно профессор не говорил о том, куда он собирался направиться после побега?

— Нет, господин Волар, не говорил, он же вообще никому не доверяет, в том числе и мне.

— Что ж, если вы не знаете, можете идти домой, у меня к вам больше нет вопросов, но не забудьте о том, что вам завтра нужно вернуться на стройку.

Лабрен повеселел, услышав, что жизнь возвращается в прежнее русло. Синица в руках, то есть небольшое жалованье, лучше журавля в небе, которого обещал ему Верн.

— Спасибо господин Волар, спасибо, спасибо, — повторял Лабрен, быстро стал пятиться к двери и в итоге налетел на Лемара, попытавшегося войти в кабинет. — Добрый вечер господин Дирмор, — Лабрен поприветствовал Лемара и, протиснувшись между ним и косяком, скрылся из вида. Лемар непонимающе посмотрел на меня, как бы спрашивая, что это случилось с этим ещё совсем недавно заносчивым лекарем.

— Забудь, — я махнул на лекаря рукой, — что у тебя? Снова очередная проблема?

— Да, есть проблема, можно воды? — он показал на графин.

— Бери и пей, чего спрашиваешь?

Лемар с жадностью, обливаясь, выпил, чуть ли не весь графин объемом на два литра. Смочив горло и восстановив дыхание, он вернулся к проблеме.

— У нас преступников больше некуда сажать, северная часть подземелья замка уже забита ими под завязку, а в южную часть Фернан никого не пускает. Что делать?

— Сколько их у нас, преступников этих?

— Семьдесят два, точнее уже семьдесят пять, третья часть сидит за воровство, остальные за драки с увечьями, есть даже один глухонемой.

— Что и этот тоже дрался?

— Да, а ещё к мяснику в лавку залез, там его и взяли.

— Убийцы есть?

— Двое.

— Этих двоих оставить, остальных выпроводить за границу Волара, пусть в другом месте место под солнцем ищут. На прощанье скажи им что, если ещё раз к нам придут, повесим.

— Как скажешь, но я бы им не верил, они вернуться, как бы мы их не пугали.

— Почему ты так уверен?

— У нас тут лучше, чем в других баронствах и даже лучше чем в Каболаре, это не я так считаю, люди так говорят, поэтому все к нам и едут.

— Всё равно выгони всех, так хотя бы на время проблему решим.

Лемар вскоре ушёл, решать проблему моим способом, но остался при своём мнении, то есть выпускать преступников не стоит. Наверное, о таком решении когда-нибудь буду жалеть, но на данный момент я ничего другого не придумал. Стоить тюрьму не вариант, сейчас не до неё, мы академию ещё не построили. При слове академия, у меня сжались кулаки и это заметил Новар.

— Что-то не так? Ты словно о каком-то злейшем враге вспомнил.

— Можно и так сказать. У нас маги сбежали, теперь неприятностей можно ожидать в любой момент. Верн хитрый как лис и магической силы у него много.

— Он пока к нам не сунется, какой бы сильный он не был, он ничего сделать не сможет, даже со своими друзьями магами. У нас тут под боком больше двух сотен магов и они уже многое могут и все они на нашей стороне.

— Я не уверен что все.

— Ну, хорошо, пусть несколько из них окажутся крысами, но большая часть этих ребят готовы биться за Волар с кем угодно.

— Хочешь сказать, что они меня будут слушаться больше, чем Теорона?

— По секрету скажу что да, ты для них значишь больше, чем он.

— С чего ты так решил?

— Я слушать умею, а благодаря тебе, ещё и вижу хорошо, — Новар показал на очки, которые снимал только когда спать ложился.

— Твою ж! — я стукнул кулаком по столу. Если всё так, как говорит Новар, я могу из друга Теорона превратиться в его врага.

— Звали ваша милость? — в кабинет вошёл Вилл.

— Нет.

— А мне показалось, что колокольчик зазвонил, — он показал на колокольчик справа от меня. Это новшество появилось у меня недавно, Вилл его принёс, чтобы я не кричал, вызывая его, а звонил.

— Тебе показалось Вилл, распорядись, чтобы нам ужин сюда принесли.

Прошло десять дней с того момента, как Амелия уехала в академию магии за новыми учителями. Я стал задумываться над тем, что с ней что-то случилось, так как за это время туда можно пару раз съездить.

— Вилл скажи Тарнаку, что мы едем в академию магии, — сказал я и выглянул в окно. — Стой Вилл, поездка отменяется, — я увидел, как во двор въехала Амелия.

Через несколько минут она уже висела на мне как обезьянка, обхватив руками и ногами. Хорошо что этого никто не видел, так как это происходило в кабинете, иначе подумали бы, что наша графиня слегка сбрендила.

— Я очень скучала, десять дней без тебя это пытка, — призналась она.

— Я собирался ехать на поиски, и я тоже очень скучал, — признался я, сказав чистую правду. — Есть хочешь?

— Нет, а вот от бочки с тёплой водой не откажусь. Все вопросы потом, сначала хочу смыть с себя грязь, а то от меня сейчас воняет как от моей лошади.

Глава 12

Поездка Амелии в академию была не напрасной, Кевин Гровар действительно много знал о том, что такое магическая сила. Он сразу же согласился переехать к нам и продолжить работу по этой теме. Мало того, он был уверен, что целительская магия доступна любому магу в не зависимости от его предрасположенности к той или иной стихии. Десять лет назад он вместе с Верном, почти нашли решение этой проблемы, но Верн неожиданно запретил этим заниматься. На чём основывался запрет, Гровар сказать не смог, так как сам Верн ничего ему не объяснил, он просто запретил этим заниматься. Уезжая из академии, Гровар предложил всем желающим магам и ученикам поехать в Волар с ним. Желающих неожиданно набралось довольно много и сейчас в академии почти никого не осталось. Прежде чем уехать, они написали королю коллективное письмо, в котором просили закрыть академию по причине отсутствия в ней как учителей, так и учеников. Около десятка человек не согласившихся переехать в Волар, отправились по домам, завершив на этом своё обучение и преподавание. Я снова схватился за голову, не представляя, где мне разместить семьдесят учеников и приехавших с ними двенадцать учителей. Вместе с ними также приехали конюх, повара и другой обслуживающий персонал, а также библиотекарь, разумеется, со всей библиотекой.

— Господин барон, мы готовы потерпеть с жильём, — стал успокаивать меня Гровар, — всё понимаем, свалились как снежный ком летом на вашу голову. Госпожа Амелия Катнар де-Морсо предложила переехать сюда лишь мне, но я не мог оставить своих учеников там, поэтому предложил всем ехать со мной. Я, честно говоря, даже и предположить не мог, что захотят переехать почти все, но я уверен, что каждый приехавший со мной обязательно окажется полезен как вам лично, так и всему вашему баронству. Покажите нам место, где мы сможем установить свои шатры, ведь сейчас у вас ученики и учителя живут именно в них, так чем же мы лучше.

— Хорошо, место выделю, но хочу сразу предупредить, что вам в этих шатрах, возможно, предстоит прожить не только до конца лета, но и скорее всего всю осень. Жилые дома сейчас просто некому строить, все силы брошены на строительство будущей академии.

— Мы согласны ваша светлость, — заверил меня Гровар, назвав почему-то светлостью.

— Господин Кевин, я не граф, поэтому вы слегка ошиблись со светлостью, — исправил я.

— Да, простите старика, ошибся, но кто знает,может ошибка не такая уж и ошибка. Сегодня ваша милость, а завтра ваша светлость или ваше сиятельство. Жизнь штука непредсказуемая, я ещё десять дней назад был уверен, что моя жизнь неотрывна от королевской академии, а сегодня я в Воларе. Теперь вот сижу и думаю, к чему всё это приведёт в конечном итоге.

— Всё зависит от вас господин Гровар, со своей стороны могу гарантировать честность и справедливость во всех делах. Вижу что вы устали после дороги, поэтому не буду сейчас мучить вас вопросами, идите, отдыхайте, мои люди помогут найти вам временное жильё на ближайшие пару дней.

— Благодарю, господин Волар, поверьте, мы в долгу не останемся, — Гровар встал, поклонился и шаркающей походкой отправился к ожидающим его внизу ученикам и учителям, приехавшим с ним.

После того как он ушёл, я вспомнил что Амелия просила зайти к ней. Она, наверное, уже давно смыла с себя грязь и конский пот и теперь, сидит у камина, ожидая меня. Только я встал с кресла, в кабинет вошли Новар и Чарес.

— Эрит, я забыл спросить, — Новар покрутил правый ус и как-то странно посмотрел, словно хотел не спрашивать, а требовать от меня что-то. Чарес в этот момент делал вид, что увидел на улице что-то очень интересное и стоял, глядя в окно даже не моргая.

— Спрашивай, пока я снова в подполье не ушёл.

— Ты нам помнится, обещал что-то, вот я и хочу узнать, когда выполнишь обещание?

— Я обещал? — его слова поставили меня в тупик, и я стал напряжённо вспоминать, что же я ему на обещал такого, о чём уже забыл. — А что я обещал, не напомнишь?

— Свадьбу ты нам обещал! Сказал, летом будет! Сейчас уже почти середина лета, а ты упорно отмалчиваешься. Теорон между прочим тоже ждёт! — напомнил он мне о короле, которого я уже пригласил на нашу с Амелией свадьбу, только не сказал, когда она точно состоится.

— Отец, дел сейчас столько, что нет даже часа свободного, вот как только, — я хотел сказать, что нужно немного разгрести ворох дел и тогда уже можно будет заняться подготовкой к свадьбе, но Новар меня перебил.

— Не виляй как собачий хвост, обещал, женись! Этой свадьбы не только я жду, её ждут все жители твоего баронства, — он выделил голосом слово — твоего. — Пойми же ты, наконец, люди хотят быть уверенными в том, что род Волар не прервётся, им нужен твой наследник, а лучше несколько. Люди ещё никогда не жили так хорошо как сейчас, они боятся это всё потерять. Если с тобой что-то случиться, кто придёт вместо тебя? Я??? Я оказался плохим хозяином, ты в сто раз лучше меня, так что я хочу, нет, я требую, чтобы ты назначил день свадьбы прямо сейчас!

— Э, ладно, хорошо, назначу, но мне прежде нужно с Амелией поговорить, — я действительно хотел сейчас с ней об этом поговорить, может она сама выберет день, но Новар меня из кабинета просто не выпустил. Они с Чаресом в прямом смысле прижали меня к стене и держали так до тех пор, пока я не назначил день. Выбрал почему-то семнадцатое августа, решив именно этот день сделать выходным для всех жителей баронства.

— Вот это уже другой разговор, — сказал Новар, после чего мне наконец-то дали свободу. — Чарес, у нас на подготовку к свадьбе почти месяц, успеем?

— Должны, — Чарес кивнул.

— То есть вы хотите сказать, что все заботы берёте на себя? — уточнил я.

— Именно, а то у тебя опять времени может не хватить. Идём Чарес, посмотрим, где и что нужно будет сделать, — сказал Новар и они ушли.

— Да, прижали они меня, а я даже, и сделать ничего не смог, — подумал я и пошёл к Амелии. Когда я вошёл к ней в комнату, она уже спала, усталость оказалась сильнее желания поговорить. Присев в кресло, стоявшее у окна, я несколько минут смотрел на спящую девушку. Возможно, я бы вскоре также тихо ушёл, но Амелия резко проснулась, словно в неё плеснули холодной водой, она даже вскрикнула.

— Приснился кошмар? — спросил я и она, ещё раз вскрикнула, а потом рефлекторно запустила в меня огненным шаром.

— Ой, извини, я тебя не заметила.

— Да, ничего страшного, хуже было бы, если на меня магия действовала, — успокоил я, но сам, честно говоря, испугался, всё-таки в меня не каждый день бросают огненные шары.

— Как долго ты уже здесь?

— Приблизительно полчаса, уже собирался уходить. Я зашёл сказать, что меня вынудили назначить день нашей свадьбы, это семнадцатое августа, (месяц, конечно же, здесь назывался иначе, августом назвал для лучшего понимания).

— Моя мама приехала? — удивилась Амелия.

— Нет, это мой отец настоял, теперь нужно разослать приглашения, поможешь?

— Прямо сейчас?

— Нам что ночью больше заняться нечем? — ответил я, не собираясь сейчас заниматься написанием приглашений.

— Ну, так скажем, занятий я могу и других много предложить, — она улыбнулась и пригласила пересесть с кресла на кровать. — Останься сегодня со мной до утра и пусть все думают, что хотят, меня не волнуют их мнения, важен лишь ты, — она повалила меня на спину. Я не сопротивлялся, ведь я тоже давно этого хотел, но не лез к ней раньше времени, лишние проблемы с её мамой и дядей мне были ни к чему.

Рано утром я вышел из её комнаты и столкнулся со своим слугой Виллом. Он всю ночь простоял в коридоре, ожидая меня.

— Что случилось?

— Ваша милость, мельница сгорела.

— Как это сгорела? Я же запретил мельнику там даже огниво хранить.

— Мельник сгорел вместе с мельницей ваша милость, думаю, это был умышленный поджог. Стража уже там, но они пока никаких следов не нашли, сейчас лес вокруг осматривают.

— Распорядись сделать коня, я еду туда, — сказал я и подумал, что сгоревшая мельница это только цветочки, вскоре нужно ожидать чего-то более серьёзного. — Вилл, Лемара ко мне срочно и Фернан пусть тоже заглянет.

— Понял ваша милость, вашего отца может быть тоже позвать, он ещё не уехал?

— Да, позови и ещё Чареса, он мне тоже понадобится.

Через полчаса у меня в кабинете собрались все, кто мне был срочно нужен. Никто из моих друзей ещё не знал о случившемся и новость, вызвала неподдельный гнев у всех, особенно у Новара. Он прекрасно знал, что у нас почти закончился запас зерна и народ не обрадуется, узнав, что хлеба на всех уже не хватит, а он важный продукт для почти половины жителей баронства. Совсем нищих у нас не было, мы за этим строго следили и находили работу каждому, а если кто-то не хотел работать, его силой заставляли, чтобы не был нахлебником. Несмотря на наши старания, бедняков было ещё довольно много и именно у них основным продуктом был хлеб.

— Враги не дремлют, видимо до них уже дошёл слух о назначенном дне свадьбы, вот они и подсуетились, сволочи, — сказал Новар и со злостью ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— Назначен? — удивился Лемар, — а я, почему ничего об этом не знаю?

— Решение я принял только вчера вечером, до тебя ещё не дошло, но как видишь, до того кто нам вредит, оно успело дойти. Отец, кому ты говорил о назначенном дне?

— В прямую, никому, но мы с Чаресом это и не скрывали, наши разговоры много кто мог подслушать, особенно в городе.

— Да, при таком раскладе шпиона мы, скорее всего, быстро не найдём, поэтому нам нужно немедленно выставить охрану в самых уязвимых местах, колодцы, склады, загоны для скота, птичники и даже озеро. Рыба в нём это стратегический запас, на тот случай если враги смогут обойти охрану других мест. Фернан, из учеников нужно создать несколько отрядов для патрулирования не только города, но и всех деревень, а также дорог. Всех жителей баронства нужно предупредить о том, что у нас появился поджигатель и отравитель, чтобы они тоже искали этого гада.

— Почему отравитель, у нас что ещё и отравили кого-то? — удивился Новар.

— Нет, но думаю, скоро попытаются, очень советую проверять то, что вам предлагают съесть.

— Предлагаешь слуг заставлять пробовать? — Новар нахмурился.

— Зачем же сразу слуг, есть куры, кролики, но я бы начал с мышей и крыс, этих у нас в избытке. Ну, что, по коням! Я еду на мельницу, хочу сам всё там осмотреть.

Через несколько минут мой рабочий кабинет опустел, мы разошлись решать проблемы безопасности. Перед отъездом я зашёл к Амелии, сказать, чтобы осталась в замке до моего возвращения, и предупредил об опасности.

— Мне теперь всё время в замке из-за этого сидеть? — обиделась она на мою просьбу.

— Нет только сегодня, я же сказал, а пока меня не будет, можешь заняться приглашениями. Не обижайся, я постараюсь вернуться к полудню, — я поцеловал её и пока она, не успела сказать что-то, быстро вышел.

Мельница сгорела дотла, остались только каменные жернова, да и те уже были больше не пригодны для дальнейшего использования, трещины появились. Мельницы, конечно же, у нас ещё имелись, но эта была самой большой и снабжала мукой город и пару близлежащих деревень. Небольшой склад, пристроенный к мельнице, тоже сгорел, разумеется, вместе с зерном и мукой что там хранились.

— Нужно отстроить заново, место здесь для мельницы очень хорошее, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Новую мельницу построить не проблема, где теперь зерно брать? — ответил мне Лемар, — мы во всех соседних баронствах уже всё что можно скупили, они больше не продадут до нового урожая. Нам два месяца нужно как-то без хлеба протянуть до нового урожая.

— Что ты сказал? — я не вслушивался в то, что он говорил, но некоторые слова сами пробились сквозь мои мысли.

— Я говорю, что новое зерно только через два месяца получим, — повторил он. — Зерно, ну, конечно, наши поля! Вот что нам нужно охранять лучше всего! Лемар, гони в ученический лагерь, всех магов воздуха и воды отправь на охрану полей! Бегом Лемар, бегом и моему отцу скажи, чтобы он свои поля без присмотра не оставлял!

Сожжение мельницы я теперь стал считать объявлением войны и ввёл по всему баронству своеобразное военное положение. Запретил костры в лесах, оврагах, на берегу озера и рек, в особенности запрещали костры возле полей с зерновыми культурами. За костёр в неположенном месте назначил жёсткое наказание, вплоть до виселицы, если загорелся лес или поле. Городские стражники после моего указа бегали как ошпаренные, проверяли каждый дымок замеченный в городе. Владельцы пекарен через два дня пришли ко мне с просьбой угомонить стражу, иначе они просто перестанут печь хлеб. После их визита мне пришлось уменьшить надзор, за всем что горит, но только в городе.

Через несколько дней, мои жёсткие меры дали положительный результат, патрули поймали двух поджигателей полей. Поля с созревающим урожаем, конечно же, пострадали при поджоге, но не критично, потери составили приблизительно около пяти процентов от площади. Поджигатели после допроса с пристрастием, признались в том, что действовали по приказу, но вот имя заказчика меня удивило. Я думал, что мне вредит беглый маг Верн, но ошибался, заказчиком оказался граф Голрад. Он сбежал из Дакрана почти сразу после смерти отца Теорона и сейчас по моему предположению находился где-то между нашим королевством и королевством Тэрния. Ко всему этому я был также уверен в том, что он выступает как союзник мёртвого мага разума Амоша.

— Вот гад, мало того что с Амошем дружит, так ещё и по нам решил ударить! — высказался Лемар, узнав имя заказчика. — Почему Волар, мы же от Тэрнии чуть ли не самое дальнее баронство Данрока?

— Потому что Волар сейчас самое сильное баронство и мы на стороне короля Теорона. Если нас уничтожить, законная власть не устоит. Без нас Теорона снесут с трона в два счёта, — я сел на стул и посмотрел на подвешенного за руки поджигателя. Это был фактически первый человек, которого нам пришлось пытать, до этого в этом не было необходимости. Второй поджигатель сейчас сидел в соседней комнате в ожидании своей очереди. Я был уверен, что и он назовёт того же заказчика, поэтому не стал присутствовать при допросе.

Имя графа Голрада, бывшего генерала армии Дакрана, всплыло очень неожиданно и породило массу вопросов, касающихся безопасности не только Волара, но и всего королевства. Больше всего меня смущало признание поджигателя в том, что заказчик диверсии именно Голрад. Что это, просчёт его людей, не сам же он лично этого диверсанта к нам отправил? С другой стороны диверсант мог и до этого быть верным беглому графу, поэтому был уверен, что приказ пришёл от него.

— Ты уже здесь? — в кабинет вошёл Фернан. — Что об этом думаешь?

— Даже не знаю, как-то не стыкуется всё.

— Да, есть такое ощущение, но это может и правдой быть. Голрад сейчас с Амошем тесно связан, а он очень на нас зол, ведь мы его из живых перевели в общество мёртвых. Он нам мстит, причем, если смог дотянуться один раз, попробует ещё.

— Даже не сомневаюсь, только уже не понимаю, что делать. Может быть, стоит временно закрыться, не впускать к нам никого, ни торговцев, ни просто желающих переселиться к нам? — предположил я выход из сложившейся ситуации.

— Не поможет, мы же стеной не отгородились, к нам можно не только по дороге попасть, — Фернан тоже задумался, пытаясь найти решение. На несколько минут в кабинете стало тихо, мы оба усиленно думали, но думы наши прервали, пришёл Лемар.

— Верн всё-таки тоже отметился, второй поджигатель от него, — доложил он, присел в кресло и посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Отреагировал я бурно, даже немного психанул и чуть не попал графином с водой в Амелию открывшую дверь именно в этот момент.

— С ума сошёл? — она даже присела после удара графином о стену.

— Извини, не знал что ты войдёшь.

— Меня Вилл предупредил что ты в плохом настроении, но не сказал что настолько. У нас что совсем всё плохо? — она прошла к столу и присела в кресло.

— Да уж, хорошего мало, бьют со всех сторон, хорошо что хоть с севера никого нет, потому что там люди не живут. Вариантов защититься у нас немного, точнее один, будем продолжать охранять поля и прочие особо важные места. Сейчас главное собрать урожай, дальше будет немного легче.

— Я тоже к этому пришёл, — сказал Фернан, закончив мозговой штурм.

— С поджигателями что делать? — спросил Лемар, показав жестом виселицу.

— Повесить никогда не поздно, пусть пока в подземелье посидят, вдруг у нас к ним другие вопросы появятся.

— Ваша милость, посыльный от графа Катнара! — доложил Вилл и показал на человека с сумкой через плечо.

— Я слушаю.

— Господин барон, вам письмо от его сиятельства и вот это, — он сначала достал из своей сумки запечатанный конверт, а потом свёрток. В свёртке оказалась небольшая шкатулка, причём тоже запечатанная сургучом.

— Вилл проводи человека на кухню, пусть его там накормят, а я пока напишу графу ответ.

— Спасибо ваша милость, — поблагодарил посыльный за оказанную ему заботу и низко поклонившись, вышел.

Шкатулка меня заинтересовала больше, чем письмо, поэтому я вскрыл её первой. В ней лежали драгоценные камни и короткая записка, — «для амулетов, мне нужно ещё двадцать, остальное твоё». Камней в шкатулке было много, на первый взгляд их хватило бы штук на сто антимагических амулетов, поэтому я остался доволен подарком. Спрятав шкатулку в выдвижной ящик стола, вскрыл письмо. Быстро прочитав, бросил на стол как не нужную больше бумажку.

— Что там? — спросила Амелия, увидев моё кислое выражение лица.

— Предупреждает о возможных поджогах и отравлении воды в колодцах. Он опоздал с предупреждением, мог бы и раньше сообщить. Ладно, отвечу приблизительно тем же, только думаю, что и я тоже опоздаю со своим предупреждением.

Последующие две недели прошли спокойно, диверсий больше не было, но мы не ослабляли жёсткие меры. Жители немного привыкли к новым правилам и расслабились, но как оказалось зря. У нас начался мор домашних животных, в одной из деревень принадлежавших Новару сдохли сразу двенадцать коров. Для деревенских жителей это была катастрофа, корова это кормилица и без неё выжить трудно, особенно когда с продовольствием проблема. Как мы не старались, отравителя так и не нашли, эта сволочь успела хорошо и вовремя спрятаться. Новар был в бешенстве, я его таким злым ещё никогда не видел, к нему даже было опасно подходить, особенно когда он тебя не видит. Несмотря на неприятности, он не прекращал подготовку к моей свадьбе.

— До свадьбы осталось всего ничего, скоро гости начнут приезжать, а мы к этому не готовы! — он ходил по двору своего замка, размахивая своим огромным топором. Чарес стоял в стороне, опасаясь к нему подходить и всячески, пытался отговорить всех, кто сейчас находился во дворе, от желания его хоть как-то успокоить. Кельна стояла у входа в замок, нервно теребя в руках полотенце и глядя на нас, пыталась улыбаться. Мы с Амелией приехали к отцу в гости, решив сделать ему приятное, чтобы он не чувствовал себя забытым.

— Отец, я понимаю, что потеря коров это беда, но ведь не всех же потеряли.

— Да, причём тут коровы! Я этого гада найти не могу! Как сквозь землю провалился, даже следов нет! — сказал он и со всей силы, метнул в стоявшую у стены телегу свой топор. Телега такого отношения к себе не выдержала, лишилась одного колеса. — Что если он попытается отравить кого-то из гостей? Что если эта сволочь кто-то из наших людей? Сидит сейчас дома и делает вид, что сочувствует. Найду, лично голову оторву, вот этими вот руками! — он показал свои кулаки-кувалды. Глядя на них, я заранее пожалел этого отравителя, ведь Новар ему действительно сможет оторвать голову, сил у него несмотря на возраст точно хватит.

Отец успокоился лишь через час, когда разговоры о предстоящей свадьбе заставили на некоторое время забыть о других проблемах.

— Сын, я горжусь тобой, ты лучший барон из всех баронов Дакрана, — заявил Новар, перед тем как мы с Амелией ушли спать. — Ещё три года назад я и представить себе не мог такое, что сейчас вижу вокруг. Мы жили словно загнанные в угол звери, у нас иногда даже еды на всех не хватало, что уж тут говорить о чём-то другом. Нас постоянно пытались «уколоть» соседи бароны, а что теперь? Они даже сердито посмотреть в нашу сторону бояться!

— Со словом — бояться, ты отец слегка погорячился, они не бояться, а уважают.

— А это тоже самое, если тебя не бояться, то и не уважают. Ладно, идите спать, это ведь я старый и сон ко мне не идёт, могу до утра проговорить, а вы молоды, я, когда был в твоём возрасте был — ух! — он подмигнул мне, намекая на отношения с женщинами.

Утром мы покинули мой отчий дом и направились в Новарград, нас там ждала очередная куча важных дел и почти такая же куча проблем. На первом же повороте командир моего отряда охраны Тарнак остановил нас с предложением, ехать домой по старой дороге.

— Предчувствие у меня нехорошее ваша милость, как бы в засаду не угодить. В этот раз у врагов может что-то и получиться.

— Хорошо, поедем по старой дороге, чувствам нужно доверять, — согласился я и мы свернули в сторону.

Старая дорога не использовалась уже почти год и стала зарастать травой и кустарником. Несмотря на заброшенное состояние, проехать по ней было ещё вполне можно, но также внимательно осматривая лес. Никаких следов пребывания здесь людей мы не заметили, вот только Тарнак так и не успокоился, он вскоре приказал охране окружить нас с Амелией плотным кольцом. Приблизительно через два часа увидели, что впереди дорогу перегородило упавшее дерево, причём не сухое, а с ещё зелёной листвой.

— Назад! Быстро назад! — успел крикнуть Тарнак, перед тем как в нас полетели стрелы. Люди, прячущиеся в лесу, видимо не были профессионалами в стрельбе из лука, так как большая часть стрел пролетели мимо, но пара всё же нашла цель. Одной стрелой был ранен в ногу охранник ехавший справа от меня, а вторая попала в шею коня Тарнака. Конь практически сразу же захрипел и сбросил седока на землю.

— Уходите ваша милость, мы их задержим! — крикнул Тарнак, оставляя с собой всего одного воина.

— Не смей этого делать, быстро в стремя! — так как я в этот момент находился к нему ближе всех, я вынул ногу из правого стремени, чтобы он мог повиснуть на нём или же вставить туда свою ногу. Тарнак послушался, но пока он вставлял в стремя ногу, в нас полетела очередная партия стрел. Стреляли также не прицельно, но в этот раз более результативно. Воину, заградившему нас собой, стрела попала в лицо, он умер мгновенно, даже не успев вскрикнуть. Ещё один воин, прикрывая Амелию своим щитом, подставил под удар свою спину. Стрела вошла ему точно между лопаток, а из его груди выпрыгнул гранёный наконечник.

— Уходим! — скомандовал Тарнак, стоя одной ногой в стремени моего коня. Третий залп врага был для нас уже не опасен, мы успели отступить на безопасное расстояние.

— Возвращаемся в замок отца, без дополнительной охраны нам не пройти. Новая дорога тоже, скорее всего, перекрыта и уж точно не такими косыми стрелками как эти. Старую дорогу перекрыли на всякий случай, и он как раз произошёл, — предположил я.

Подгоняя коней, мы вскоре вернулись в малый замок Волара под защиту воинов Новара. Узнав, что случилось, Новар пришёл в бешенство и отдал приказ вооружить всех мужчин в замке, а также расположенном около замка посёлке. За каких-то полчаса у нас появилась небольшая армия числом почти в двести воинов. Большая их часть мужиков меч взяли в руки первый раз в жизни, но были готовы вступить в бой с кем угодно, ведь они вышли на защиту своего барона. Было немного не привычно слышать, что простолюдины настолько решительно были готовы защищать своего господина, ведь я знал, что так называемая «чернь» не любит знать. Тем не менее эти люди шли за мной, не спрашивая, куда и с кем мы будем сражаться. Для них главным было то, что в бой их вёл я. Новар, разумеется, тоже не отказался от участия в поиске тех, кто на нас напал. Он сейчас уже не хозяином Волара, но по-прежнему мог мне что-то запретить на правах отца.

Разделившись на два отряда, мы отправились в мой замок, только теперь сразу по двум дорогам.

Через полтора часа мы снова оказались на том месте, где нас обстреляли и «охота» на стрелков началась. Судя по следам, а их в лесу осталось много, лучников тут было человек десять и они после неудавшегося покушения, ушли в направлении новой дороги. Нам пришлось оставить коней здесь, потому что преследовать этот маленький отряд по непролазному лесу было просто не возможно на лошади. Вытянувшись в цепь, мы углубились в чащу и около часа уверенно шли по следу как хищники, преследующие добычу.

Враги заметили нас раньше, чем мы их и тут же стали стрелять, но густой лес лишь добавил им сложности в этом деле. Спустя всего пару минут стрелы у лучников закончились и мы сошлись в бою на мечах. На нашей стороне был огромный перевес в силе и спустя ещё несколько минут бой закончился. В живых из лучников осталось только двое и от них нам удалось узнать, кто их направил, и сколько их товарищей поджидало нас на новой дороге. Заказчиком покушения как я и предполагал, оказался Верн, потому что таких криворуких лучников мог нанять только он, ни один понимающий в сражении человек таких бы точно не нанял. На новой дороге нас поджидало восемнадцать человек, но уже не таких криворуких как эти, а опытных. Он должны были гарантированного уничтожить меня, Амелию и весь мой отряд охраны. Засада на старой дороге, была действительно устроена на всякий случай, поэтому туда и отправили самых не умелых лучников. Не теряя времени, мы пошли навстречу отряду Новара, чтобы зайти к врагам с тыла и не дать им уйти.

Шли около часа и в итоге опоздали к «раздаче пряников». К моменту нашего появления отряд Новара уже расправился с лучниками, правда, не без потерь, девять человек погибло и ещё восемнадцать было ранено. Из лучников устроивших засаду не выжил никто, мужики этих гадов на куски порубили раньше, чем Новар успел отдать приказ, брать их живыми.

— Извини, мужики погорячились, а я не успел их остановить, — сказал Новар, разведя руками и сожалея о том, что ему не удалось узнать, кто заказчик нападения на нас.

— Это уже не важно, мы взяли двоих живьём и допросили. Нанял их беглый маг известный нам как профессор Верн. Каждому было обещано по золотой монете, но только в том случае, если докажут, что я мёртв, то есть, голову мою ему принесут.

— Где эта тварь? — Новар до хруста в суставах сжал кулаки.

— Последний раз они с ним встречались в «Курите», а до этого он был в «Бюде». Я думаю, что Верн в одном месте долго не сидит, боится, что его вычислят, так что нам туда ехать сейчас нет никакого смысла, а вот награду за его голову, думаю, стоит назначить.

— Ловить мага такой силы, опасное дело, — сказал Чарес, напомнив кто такой Верн.

— За сто монет золотом смельчаков много найдётся, не получится, тоже не беда, зато мы так заставим Верна, сидеть тихо и не дёргаться. Может хоть на какое-то время он о нас забудет. Нужно рисовальщику его портретов заказать, для начала штук сто, разослать их по всем баронствам и небольшим городам, чтоб он и там тоже себя не чувствовал в безопасности, — предложил я.

— Отличная мысль, я бы о портрете даже и не додумался, — поддержал меня Новар. — Тебя до дома проводить?

— Нет, сами доедем, тут ехать-то осталось всего ничего, полчаса и мы там, — отказался я, зная, что до города нам ехать ещё не меньше часа.

Вскоре мы попрощались с Новаром и разъехались в разные стороны, правда, в сопровождении усиленной охраны. На этом Новар всё-таки настоял, сказав, что где-то нас ещё могут поджидать. Опасения Новара не подтвердились, засады больше не было, но дома нас ожидал сюрприз, к которому мы были не готовы. Одним словом к нам приехала графиня Алетта Катнар де-Морсо, моя будущая тёща. Она решила, приехать на свадьбу раньше назначенного дня, чтобы помочь с подготовкой к такому важному событию. Когда она увидела нас, её чуть «Кондратий» не обнял. Мы были грязные, одежда в крови, да ещё и погибших охранников с собой привезли прямо в замок.

— Привет мам! — Амелия помахала рукой, как только увидела её.

— Добрый вечер ваше сиятельство, — поздоровался я, покинув седло.

— Что случилось, у вас тут война?

— Нет, просто очередная попытка меня убить — ответил я и сразу «прикусил» язык, поняв, что сказал лишнее.

— Очередная? Сколько же их уже было?

— Не знаю, не считал.

— Эрит, ты обещал оберегать Амелию и не подвергать опасности! — сказала графиня, нахмурив брови.

— А я что, по-вашему, делаю? Амелия вот, не ранена, никакая опасность ей не грозит, на данный момент, — уточнил я и снова «прикусил» язык, попутно отругав себя мысленно за то, что слишком тороплюсь с ответом и говорю правду там, где лучше соврать или вообще промолчать.

— Такое положение дел ни к чему хорошему не приведёт, и вообще, я против того чтобы моя дочь.

— Стоп! — прервал я её, — мы кажется с вами, уже договорились, что вы не будете выдвигать мне условия?

— Я не выдвигаю, я просто переживаю за вас обоих, — пояснила графиня.

— Это можно. Что касается того, что вы сейчас видите. Мы били в гостях у моего отца, во время возвращения на нас напали. Враги уничтожены, так что теперь всё будет хорошо, — успокоил я тёщу, прекрасно понимая, что ещё далеко не всё закончено, будут новые попытки нас убить и скорее всего, следующая произойдёт во время нашей свадьбы. — Вам уже выделили комнату?

— Да, ваш слуга Вилл проводил меня в комнату Амелии, до свадьбы я буду жить там.

Дело приобрело плохой оборот, теперь мне в комнату Амелии доступ был закрыт, особенно ночью, как впрочем, и для Амелии возможность переночевать у меня. Мама будет блюсти нравственность ровно до того момента, пока мы официально не станем мужем и женой. Самой Амелии такое положение было тоже не по душе, но она не стала возмущаться, ведь побыть наедине мы могли не только ночью. Кто нам помешает уединиться на некоторое время где-нибудь в другом месте кроме замка, графиня же не будет везде ездить с нами. Так я думал, входя в замок и предлагая будущей тёще присоединиться к нам за ужином.

— Вилл, это твоя идея поселить графиню в комнату Амелии?

— Нет, ваша милость, она сама так решила, другие комнаты даже смотреть не захотела. Простите ваша милость, но я ничего не мог с этим поделать.

— Ну и ладно, как хочет, распорядись, чтобы охотничий домик у озера привели в порядок.

— Уже распорядился ваша милость, — Вилл улыбнулся, поняв, для чего мне понадобился этот дом.

— Лемар сейчас где, я что-то его не видел во дворе?

— Он вместе с господином Фернаном ещё утром уехали проверять строительство академии. Потом собирались заехать в ученический лагерь, господин Фернан хотел поговорить с профессором Гроваром. О чём, не знаю, он мне не сказал.

— Как приедут, скажи, чтобы ко мне зашли, дело срочное и важное, до завтра лучше не откладывать.

Глава 13

Ужин с тёщей прошёл достаточно хорошо, по моему мнению, мне даже удалось несколько раз её развеселить, чтобы она хоть на какое-то время забыла о покушении. Амелия тоже старалась говорить на другие темы и в итоге, перестаралась, предложив маме показать баронство. Так как территория Волара с недавних пор стала довольно большой, осматривать всё можно будет долго, на это уйдёт точно не один день, ну, а гидами, конечно же, предстоит быть нам, мне и Амелии.

После ужина я отправился в кабинет, там меня ждали Лемар и Фернан.

— Уже знаете?

— Да, Вилл рассказал. Что делать будем?

— Есть несколько мыслей, хочу с вами обсудить, может, вы мне ещё что-то посоветуете.

Я рассказал подробно обо всём, что произошло и что собираюсь делать, чтобы найти и уничтожить Верна, а также графа Голрада. Ждал от друзей совета, но он оказался совсем не таким, какого я ожидал.

— С портретом, конечно, идея хорошая, но не думаю, что это как-то повлияет на профессора. Он сейчас, скорее всего уже далеко от Волара. Убийц ведь к нам можно направить, откуда угодно, только придут уже совсем другие. У живых ничего не вышло, нужно ждать мёртвых, — предположил Фернан и Лемар с ним согласился, ведь он тоже так думал.

— Два десятка мертвецов и один поводырь смогут продвинуться гораздо дальше, в попытке убить барона Волара, — высказал своё мнение Лемар. — Мертвецы не будут прятаться от наших стрел, они их просто не заметят, боли они не чувствуют. Единственное чем они хуже живых, так это тем, что стрелки из них никакие, поэтому стрелять будут из арбалетов и с близкого расстояния. У меня есть одна мысль как убийц запутать, — Лемар посмотрел на меня как-то странно, словно художник, перед тем как нарисовать мой портрет.

— Не тяни кота за хвост, говори, что придумал?

— Нам нужно создать ваших двойников. Пусть убийцы за ними по всему баронству гоняются, думая, что это вы. Правда и здесь есть одна проблема, одеть двойников соответственно не составит труда, с их лицами что делать? Очень похожих на вас людей у нас в баронстве нет, а искать по всему королевству, нет времени.

— Лемар, а знаешь, мне твоя идея нравится и проблему с лицами можно решить просто. Нам с Амелией нужно пару дней в масках походить, чтобы жители привыкли. Потом любого человека в такой маске можно будет выдать либо за меня, либо за неё. Лемар, я понимаю, что ты устал, и я тебя загрузил делами по самую макушку, но прошу, найди мне двойников и как можно скорее. До свадьбы осталось чуть больше недели, скоро гости начнут приезжать, убийц нужно отвести от города как можно дальше, чтобы они не помешали нам устроить праздник.

— Хорошо, утром займусь, — согласился Лемар и тяжело вздохнул. Мне его, честно говоря, стало жалко, парень пахал за троих, но просить помощи в этом деле мне было больше некого. Фернан с этим точно не справится, он замок покидает редко и ненадолго, по городу не гуляет и лиц горожан не запоминает, в отличие от Лемара. Лемар постоянно среди людей, многих знает не только в лицо, но и по имени, его уважают и помогают в меру сил, а это значит, что и двойников ему будет найти намного проще.

— Фер, как у тебя дела? — спросил я и тут же вспомнил о том, что мы с ним решили, не говорить о бомбе даже Лемару. Фернан понял, что я спросил, не подумав, и ответил так, что его ответ можно было подогнать под любую тему.

— Пока никак, ставлю опыты, ищу решение проблемы, как будет хоть какой-то результат, сразу скажу. Я уже разговаривал на эту тему с Гроваром, он обещал оказать помощь, но без гарантии на успех.

— Да, иметь несколько сотен лекарей, было бы не плохо, жаль что пока не получается, — высказался Лемар, думая о том, что разговор идёт о возможности использования любой магической силы в лечении ран.

— Сейчас уже за полночь перевалило, поэтому не буду больше мучить вас пустыми разговорами, идите спать, у нас завтра тяжёлый день.

— Особенно у тебя, — Фернан намекнул на приезд графини.

— Да уж, это точно, и зачем только Амелия влезла со своим предложением показать баронство, как будто нам больше делать нечего, кроме как её маму развлекать.

Утро началось с очередной проблемы, приехал барон Маторок, причём со всей семьёй, даже свои шатры привёз, чтобы не занимать комнаты в замке. Прогулка по баронству с мамой Амелии была сразу же перенесена на следующий день, чему я был только рад.

— Рад снова видеть вас у себя в Воларе господин барон, — поздоровался я с Лограном и кивком, поприветствовал всех членов его семьи.

— Я тоже очень рад тому, что снова нахожусь здесь, Волар самое северное баронство, но оно не менее красиво, чем южные территории. Я приехал на свадьбу чуть раньше, так как мне захотелось поговорить в спокойной обстановке, пока Новарград не захлестнуло праздничное настроение, — он с восхищением посмотрел на город через ещё открытые ворота замка.

— Можем поговорить прямо сейчас, если вам не требуется отдохнуть с дороги.

— Я совсем не устал, дороги у вас хорошие, я даже спал в карете, чего невозможно было сделать где-то ещё. Где мы можем поговорить?

— В моём рабочем кабинете, если вас это устроит.

— Устроит, тем более я там ещё не был.

Приказав слугам помочь семье Маторока установить шатры, я повёл его в кабинет. Логран шёл не спеша, разглядывая замок изнутри, как будто ни разу здесь до этого не был. Он в прошлый раз, когда король в гости приезжал, несколько дней по замку бродил, правда, не во все места его тогда пропустили, но несмотря на это, видел он достаточно.

— Ничего не изменилось, — сделал он вывод, поднимаясь по лестнице.

— До ремонта пока руки не дошли, других дел много, — пояснил я, не понимая, к чему он это говорит.

— Ну, да, ну, да, понимаю, новая академия забирает все силы и требует вложения немалых средств. Я могу помочь в постройке, не людьми, конечно, а материалом для отделки комнат. У меня в баронстве добывают великолепный мрамор, но об этом мы потом поговорим, — Логран замолчал, увидев двух охранников возле двери моего кабинета. Они появились тут с прошлого вечера, после разговора с Лемаром и Фернаном. Это была инициатива Лемара, он решил, усилить мою охрану, после очередного покушения.

— Красиво, — сказал Логран, осмотрев обстановку моего кабинета.

— Присаживайтесь, — я предложил присесть в кресло. — Теперь можете говорить спокойно, нас никто не слышит.

— Эрит, обстановка в королевстве накаляется, но не из-за действий Теорона. На границе между Дакраном и Тэрнией сейчас не спокойно, некто по имени Амош собирает войско, вот только оно очень необычное.

— Мертвецы.

— Да, а как ты?

— Логран, перестань делать вид, что ты ничего не знаешь обо мне.

— Ладно, поговорим на чистоту. Я хочу предложить тебе, стать командующим войском короля.

— С чего вдруг? Я не граф, и не офицер, опыта в деле командования у меня нет.

— Знаю, но у тебя всё получается, если ты берёшься за дело всерьёз. Я готов поговорить с Теороном, думаю, он нас поддержит.

— Нас?

— Да, нас, я сейчас говорю, как представитель двенадцати баронов поддерживающих законного короля. Увы, далеко не все готовы его поддержать, многие колеблются. Нет, они, конечно же, не собираются стать вассалами мёртвого бастарда, но они почти готовы стать вассалами короля Виная. Вот же старость проклятая, забыл, как его звать, — признался Логран, так и не вспомнив имя правителя соседнего королевства. — Ладно, не важно сейчас, — он махнул рукой, закончив копаться в памяти.

— В каком смысле они готовы?

— А ты что и об этом ничего не знаешь?

— О чём?

— О том, что винайцы снова готовятся напасть. Нам предстоит выдержать удар с двух направлений, с востока и с запада. Я, честно говоря, слегка удивлён, что Катнар до сих пор не поделился с тобой такой информацией. Правда, он никогда не действует сгоряча, а трижды всё проверит, прежде чем что-то предпринять. Думаю, что сейчас уже проверил и обо всём расскажет, как только приедет на твою свадьбу. Вот так-то вот, что скажешь?

— По поводу чего? Стать генералом или о предстоящем сражении?

— И о том и том.

— С желанием стать генералом скажу честно, нет у меня такого желания, но, если будет нужно, я им стану. Что касается врагов, хотелось бы получить больше информации, сколько у них мечей, я имею в виду винайцев?

— Наши силы приблизительно равны, так что у них должно быть что-то около двадцати тысяч воинов, но это всех, всадники и ополчение в их числе. Что касается мертвецов, тут ничего точно сказать вообще нельзя, они прячутся в предгорьях, но думаю, их не меньше трёх тысяч. Если они ударят одновременно, Дакран падёт, потом вместо него может появиться какое-нибудь другое королевство.

— Да уж, новости вы мне привезли совсем не радостные. Сколько у нас времени до нападения?

— Винайцы не нападут до тех пор, пока мы урожай с полей не соберём, иначе им взять нечего будет.

— Получается, что у нас времени осталось чуть больше месяца.

— Да, приблизительно так. Я не тороплю тебя с согласием стать новым командующим, подумай хорошо, прежде чем дать ответ. Несмотря на угрозу войны, я хочу договориться о поставке в Волар мрамора, как говориться — война не длится вечно, а кушать хочется всегда.

— А что если мы проиграем?

— А что если нет? Война закончится, а договор уже подписан.

— Я так понимаю, что мрамор не только у вас добывают?

— Верно, поэтому хочу договориться заранее, к тому же могу ещё увеличить поставки к вам фруктов и овощей. Сын недавно привёз из одного далёкого королевства семена цветов, много и разных, думаю, они будут хорошо смотреться на клумбах Новарграда. Я пришлю их в подарок, как самому надёжному торговому партнёру.

Маторок хотел ещё что-то сказать, но в дверь постучали.

— Входите!

— Ваша милость, его величество Теорон два часа назад пересёк границу Волара. Едут не спеша, сюда прибудут к вечеру, — доложил Вилл.

— А вот и Катнар, видимо решил, поторопить его величество с поездкой, и думаю, что и со свадьбой поторопит, — предположил Логран.

— Гости ещё не все приехали, не красиво получиться, если свадьба состоится раньше назначенного дня, и они на неё не попадут.

— Что ж, не буду больше отвлекать тебя от дел, самое важное я уже сказал, о мелочах можно и потом поговорить, — Логран встал, собираясь уйти.

— Сразу после свадьбы мы обязательно продолжим разговор, — пообещал я.

После того как он ушёл, я ещё около часа сидел, пытаясь, осмыслить всё им сказанное. Больше всего меня смущало то, что есть некий «баронский совет» который теоретически может как-то повлиять на решение короля. Получается, что это своего рода местный профсоюз, не официальный, но король прислушивается к его советам.

— Как многого оказывается, я ещё не знаю об управлении королевством, — пришёл я к выводу. — Вилл! — позвал я слугу.

— Слушаю ваша милость, — он появился через секунду.

— Приготовь мне парадный костюм для встречи его величества и Амелии скажи, что мы едем встречать Теорона.

— Костюм уже приготовил, её сиятельство предупредил, но есть одна небольшая проблема. С вами желает ехать её мама, графиня Катнар де-Морсо.

— Не проблема вовсе, пусть едет, она же хотела прогулку по баронству, вот и прогуляемся. Лемар не появлялся?

— Нет, ваша милость, уехал с рассветом, сказал, что к полудню вернётся.

Навстречу королю мы выехали за пару часов до полудня, и встретиться с Лемаром мне не удалось. Тем не менее я уже стал действовать согласно нашему плану, то есть спрятал нижнюю часть лица под маской и заставил также сделать не только Амелию и её мать, но и всех моих охранников. Маски сшили нам за ночь по моему рисунку, где я изобразил обычную балаклаву. Чтобы жители не пугались такому виду, попросил Вилла пустить слух, что это нужно для безопасности, чтобы случайно не вдохнуть пыльцу какого-нибудь ядовитого растения. Слух по городу распространился со скоростью пули и к тому моменту, когда мы появились на улице, жители уже ни чему удивлялись.

Колонну королевских гвардейцев мы встретили приблизительно через четыре часа, к этому времени моя будущая тёща уже основательно нагулялась и держалась в седле лишь на одном упрямстве. Она, на протяжение двух последних часов ругала нас за то, что мы уговорили её ехать верхом, а себя ругала за то, что согласилась. Её элегантная шляпка, уже через десять минут стала бесконтрольно гулять по голове, появляясь то слева, то справа, а то и на затылке графини. Брючный костюм для верховой езды графиня видимо никогда не носила и сейчас, я видел, как она себя в нём чувствует не уютно, к тому же он был ей слегка маловат. Мне было её искренне жаль, но мужская натура брала верх, заставляя подшучивать над ней. Мои шутки графиня пропускала мимо ушей, для неё сейчас главным было — не упасть с лошади. Когда мы встретились с королём, графиню Катнар де-Морсо старшую, пришлось снимать с лошади. Мало того, оказавшись на земле, она не могла устоять на своих дрожащих от долгой прогулки ногах и, её пришлось перенести в карету.

— Эрит, я до сих пор не могу понять, что ты делаешь с людьми? — сказал граф, посмотрев на карету, куда слуги только что занесли его сестру.

— Вы о чём ваше сиятельство?

— Моя сестра всю жизнь боялась ездить верхом, вот о чём.

— Да? Я не знал, — ответил я и покосился на Амелию, ведь она прекрасно знала об этом, но ни слова мне не сказала. Я её молчание по этому поводу теперь не знал, как расценивать, либо это была месть маме за что-то, либо поддержка, чтобы графиня «не ударила в грязь лицом», причём во всех смыслах.

— Добрый день ваши величества, — поздоровался я с королём и королевой.

— Мы тоже очень рады вас видеть, надеюсь, свадьбу не отменили? — Теорон подмигнул и улыбнулся.

— Нет, ваше величество, всё идёт строго по плану.

— А она будет такая же, как наша или обычная и скучная как все? — спросила Милора, потом обняла Амелию и что-то шепнула ей на ухо, после чего Амелия смутившись, опустила глаза.

— Ваше величество, я приложу все силы, чтобы ни один враг даже и не помышлял нампомешать, но обещаю, что будет весело, — заверил я, а сам подумал, что весело будет далеко не всем. Слугам, крестьянам, ремесленникам, простым жителям нашего баронства и многочисленной охране точно будет не весело. Враг не дремлет, безопасность высоких персон зависит от каждого жителя Волара, мы все должны объединиться ради этого и работать как один слаженный механизм.

Вскоре колонна из теперь уже почти двухсот всадников и нескольких карет, продолжила движение на север. Когда мы снова надели на лица маски, граф сразу понял, что у нас в Воларе не всё спокойно. Поравнявшись со мной, он лишь взглядом спросил — в чём дело? Я также взглядом дал понять, что расскажу потом, как только окажемся в замке. Теорон по поводу масок на наших лицах вообще ничего не сказал, видимо решив, что маски защищают от пыли.

В город въехали при свете факелов, так как к этому моменту уже давно стемнело. Несмотря на довольно позднее время, оставалось приблизительно два часа до полуночи, Новарград не спал. Жизнь бурлила почти также как днём, только теперь в тавернах и на освещённых фонарями открытых площадках, где также можно было посидеть компанией и выпить пива. Для Теорона и всей его свиты видеть это было несколько не привычно, так как в Каболаре не было таких открытых площадок. Люди радостно приветствовали их величества поднятием полных кружек пива и кубков с вином. Я боялся того, что сейчас какой-нибудь человек, принявший на грудь слишком много алкоголя, крикнет что-то неподобающее в адрес короля или графа, но всё обошлось, таких идиотов среди жителей не нашлось.

— Хорошо у тебя здесь, красиво и я бы даже сказал, спокойно, — сказал Теорон, когда мы наконец-то добрались до замка.

— Не всегда, бывают и проблемы, — ответил я, намекая, что далеко не всё так хорошо, как кажется. — Комнаты для вас уже приготовили, слуги вас проводят и обеспечат всем необходимым.

Через несколько минут во дворе остались только замковая стража, мои охранники и половина королевских гвардейцев. Для этой половины мы прямо во дворе установили несколько палаток, вторая половина отряда гвардейцев разбили лагерь неподалёку от стен замка, двор не смог вместить всех. До полуночи в замке были слышны топот и приглушённые голоса слуг, моих, короля и графа. Ровно в полночь словно по команде замок погрузился в тишину и полумрак.

Проводив Амелию в её комнату и справившись о здоровье драгоценной тёщи (она до сих пор стонала и ругала всех, включая себя), решил, поговорить с Лемаром. Когда мы вернулись, он меня ждал во дворе, но поговорить с ним сразу у меня не было никакой возможности, я был занят гостями.

— Садись, рассказывай, — я показал на кресло.

— Мне удалось найти две пары двойников, они, конечно, не сильно похожи лицами, но фигуры соответствуют. Думаю, что, если их лица масками прикрыть, даже я не смогу отличить.

— Это хорошо, завтра мы их отправим в разные стороны, пусть покатаются по баронству дней пять-шесть. Только предупреди, чтобы они не пытались порядок наводить, мне избитых крестьян сейчас только не хватает до полного счастья.

— Я им уже приказал, чтобы они даже рот не открывали, голоса то у них не ваши, а что касается порядка, с ними наши стражники будут, порядок — это их забота.

— Всё равно скажи, чтобы никаких наказаний за это время, народ должен быть спокоен. Что-то ещё, ведь я по глазам вижу, что у нас снова проблема?

— Да, есть одна неприятность, нашли посыльного графа, ну, того, что с письмом недавно приезжал. Мёртв уже несколько дней, не доехал он до его сиятельства. Письмо пропало, видимо его содержимое кого-то очень сильно интересовало.

— Плевать на письмо, не было там ничего секретного, человека жаль. Это все новости?

— Пока да, может быть и ещё есть что-то, но я об этом не знаю, меня в городе весь день не было.

— Ладно, иди спать, на тебя уже смотреть больно, на мертвеца стал похож.

— Вот свадьбу проведём, тогда и отдохну, — сказал он и вышел.

— Доброй ночи ваше величество, ваше сиятельство, — услышал я, как он поздоровался с королем и графом.

— Не спишь ещё? — спросил Теорон, входя в кабинет.

— Нет, мне сейчас спать некогда, дел много. Проходите, присаживайтесь, приказать принести горячего напитка?

— Да, я бы с удовольствием его выпил сейчас. Мне тоже что-то не спится, решил, к тебе заглянуть, по пути Сатора встретил, ему тоже не спится.

Приказав Виллу, принести нам чай, решил, поделиться с ними имеющейся у меня информацией. Но вначале выслушал короля, так как перебивать его было верхом неуважения, а принародно это делать ещё и опасно было, правда, не для всех, Катнару, например, разрешалось.

— В каждом коридоре охрана, это ради нас или у тебя давно так?

— Уже несколько дней, пришлось принять некоторые меры и усилить охрану. Было покушение, к счастью снова не удачное, ещё было несколько поджогов, одним словом враг не дремлет. Я отправил его сиятельству письмо, где коротко описал сложившуюся обстановку, но оно не дошло до адресата. Ваше сиятельство, мне очень жаль, ваш посыльный мёртв, сегодня нашли его труп. Моего письма при нём не было, за посыльным точно следили, и я догадываюсь кто. Сейчас повышенную активность против Волара и меня лично, проявляют три человека и все они вам хорошо известны.

— Кто конкретно? — Теорон стал серьёзен.

— Профессор Верн, граф Голрад, да, вы не ослышались, он тоже замешан, а также наш самый известный мертвец Амош. Он, конечно, не впрямую действует, а руками Голрада. Самому Голраду я нигде дорогу не переходил, но как видите, я для него сейчас злейший враг.

— С чего ты решил, что против тебя действуют именно они? — спросил граф.

— О Голраде я узнал от оставшихся в живых неудачливых убийц, они всё рассказали. О том, что Амош замешан, тут уже чисто мои домыслы, без него Голрад просто обо мне не узнал бы. О том, что мне вредит Верн, узнали от поджигателей, мы поймали двоих и они во всём признались. Если не верите, могу отдать этих людей вам, они живы, сидят в подземелье.

— Не нужно, убеждён, что ничего нового мы от них не узнаем, наоборот, могут только запутать от страха, — отмахнулся от пленников граф.

— У нас тоже для тебя плохие новости, расскажи ему всё, — Теорон перевёл взгляд на графа.

Катнар рассказал мне о том, что я уже знал, причём рассказал он не настолько подробно, как это сделал Маторок. Мне пришлось сделать вид, что я впервые слышу обо всём том, что творится у самых границ Дакрана и даже со злостью стукнул кулаком по столу, чтобы показать своё недовольство происходящим.

— Мы не знаем, что затевают наши враги, поэтому не разделяем войско на две части. Если будет нападение, ударим в ответ всеми силами.

— А что если нападут одновременно?

— Это не важно, расправимся с ними по отдельности, разделять войско нельзя, оно у нас не такое уж и большое, — высказал граф своё мнение о возможном отражении нападения. Я сидел, слушал и не верил в то, что в прошлой войне Катнар показал себя хорошим стратегом, он уже сейчас фактически проиграл ещё не состоявшееся сражение. Я не стал ему говорить, что такая тактика ни к чему хорошему не приведёт, граф сейчас находился в каком-то перевозбуждённом состоянии и мог меня неправильно понять. Почему всегда спокойный и хладнокровный Катнар сейчас так себя вёл, я не понимал, даже мысль проскользнула, что он находится под воздействием какого-то психотропного препарата. В его предложенном плане действия сильно хромала логика, это даже Теорон заметил, но тоже ничего по этому поводу ему не сказал. Может быть, он посчитал, что граф просто устал и сейчас не может нормально мыслить. Выпив горячего травяного чая, Теорон предложил продолжить наш разговор завтра, после полудня, когда спать не хочется, а голова хорошо работает и не выдаёт глупые идеи.

Поговорить нам так и не удалось, ни завтра, ни послезавтра, ни в другой день, оставшийся до свадьбы. Утром Теорон заявил, что он ещё никогда не видел старый замок Волара и отправился в гости к моему отцу, причём без меня. Сказал, что не хочет отвлекать меня от подготовки к свадьбе, ведь у нас всё должно пройти на высшем уровне. Он также намекнул, что подарок мне приготовил, о котором не знает даже Катнар.

Как говорится — «сколько верёвочка не вейся, а конец будет», вот и у меня наступил последний день моей холостяцкой жизни. К свадьбе всё было готово и проверено несколько раз, а то мало ли, вдруг мы что-то забыли. Город был празднично украшен и вычищен до блеска. Жители надели свои лучшие одежды и с раннего утра вышли на центральную улицу, чтобы собственными глазами увидеть свадебную процессию. Само пиршество было решено провести у озера, так как большое количество гостей просто не поместилось бы в замке. На мои приглашения приехать, откликнулись практически все, кого я пригласил, бароны приехали с семьями и, разумеется, со слугами, куда же без них, а ещё с охраной. Общее количество гостей перевалило за три сотни и это, не считая слуг и охрану. Я каждый день хватался за голову, уже не понимая, где ставить шатры, и кто вообще ко мне приехал. Последние два дня Амелия практически не выходила из своей комнаты, личный портной её мамы «создавал!» для неё свадебное платье. Я к одежде был не так требователен, меня вполне устроил мой белый костюм от господина Бьера, к тому же он имел скрытую броню, что было немаловажно, если произойдёт очередное покушение. Мы, конечно же, до озера не собирались весь путь проделать пешком, пройдём по городу, чтобы поприветствовать жителей, а потом пересядем в карету.

Я нервничал, но не потому что сегодня стану чьим-то официальным мужем, я чувствовал, что должно что-то случиться, разумеется, плохое.

— Амелия, ты прекрасна! — Сказал я, увидев её в шикарном белоснежном платье.

— Ты тоже очень соблазнительно смотришься, — ответила она и шепнула мне на ухо, — моё шикарное платье весит как вот эта бочка, — она показала на бочку для воды приблизительно литров на сорок. — Под ним спрятан пластинчатый доспех, мама настояла.

Когда все гости и прочие сопровождающие жениха и невесту люди, собрались во дворе, мы наконец-то отправились к озеру. Жители встречали нас ликованием, под ноги нам ложились цветы, некоторые из горожанок расстилали собственные платки на дороге, таким образом, показывая большое уважение. Я улыбался и приветствовал всех жителей, махал им рукой и поворачивался то в одну сторону, то в другую, так как люди стояли на улице с двух сторон. На самом деле я не столько их приветствовал, сколько внимательно следил за крышами домов, пытался увидеть там лучника или арбалетчика. Крыши были непривычно пусты, там даже птиц не было, что меня тоже настораживало. Моя охрана старалась не мешать нашей процессии, но свою работу выполняла качественно, зачищая близлежащие дворы и закоулки вообще от всех, даже от хозяев ближайших домов. Помимо основной охраны, в городе на данный момент находилось больше ста магов учеников, они обеспечивали магическую охрану на тот случай, если внезапно появится неизвестный нам маг.

Всего несколько кварталов смогли преодолеть только за час, и всё из-за того, что Амелия не могла идти быстрее в своём бронированном платье. Когда закрылась дверь кареты, мы оба смогли наконец-то расслабиться и немного отдохнуть перед началом церемонии бракосочетания, которая могла затянуться надолго, потому что гостей приехало много, ведь нас каждый должен был поздравить лично. Первым кто поздравит, будет, разумеется, король, приготовивший какой-то тайный подарок, причём не нам, а почему-то только мне.

— Что, уже приехали? Я даже отдышаться, не успела, — сказала Амелия, когда карета остановилась и нам открыли дверцу, приглашая выйти.

— Пойдём, нас ждут, — я вышел из кареты и помог ей выбраться.

Большая поляна неподалёку от озера была заполнена людьми до отказа, а лес вокруг был заполнен охранниками, причём не только моими. Церемониймейстером был выбран Кевин Гровар, по мнению Амелии — вредный дедуля. Мне он вредным не показался, наоборот, этот старый профессор показался мне добрым, правда, его доброта уходила куда-то, когда дело касалось обучения молодых магов.

Взявшись за руки, мы с Амелией подошли к встречающим нас графине Алетте Катнар де-Морсо и моему отцу барону Новару Волару. Они по очереди сказали, что разрешают наш брак и что он, состоится не по принуждению. После их короткого выступления на поляну вышел Гровар и церемония, которую все с нетерпением ждали, началась.

Я, честно говоря, не слушал, что он говорил, так как это был стандартный ритуал. Не поворачивая головы, я рассматривал гостей. Многих я видел первый раз в жизни, из-за чего никакого доверия к ним у меня не было, ведь среди них мог быть убийца. Убить на свадьбе могли попытаться не только меня, но и Теорона с Милорой, а также графа Катнара и членов его семьи. Осматривая гостей, почему-то не увидел среди них Лемара и Чареса, а ведь они должны были быть здесь. Я немного успокоился, когда увидел Фернана, стоявшего рядом с сыном графа. Он не показывал какой-то нервозности, наоборот, улыбался, что было немного удивительно. Пока я водил глазами из стороны в сторону, уважаемый господин Гровар перешёл к заключительной части церемонии.

— Очнись, тебя спрашивают, — Амелия слегка пихнула меня локтем в бок.

— А? Да, — ответил я, не услышав вопроса, заданного мне церемониймейстером.

— Согласны ли вы графиня Амелия Катнар де-Морсо стать законной супругой барона Эрита Волара?

— Да, согласна, — ответила она слегка дрогнувшим от волнения голосом.

— Если есть причины, по которым они не могут заключить союз, прошу озвучить их сейчас, — обратился он к собравшимся гостям. В наступившей полной тишине все промолчали, после чего Гровар громко сообщил, что согласно закону, мы теперь муж и жена. Гости отреагировали продолжительными овациями и выкрикиванием поздравлений. Кричали только те, кто не планировал выйти в центр поляны, чтобы поздравить нас индивидуально. Через пару минут овации стихи и к нам подошли его величество Теорон первый и её величество Милора. На поляне наступила звенящая тишина, все хотели узнать, какой подарок приготовил нам король.

Теорон вначале толкнул короткую поздравительную речь, а потом перешёл непосредственно к вручению подарка.

— За верность и особые заслуги, я, король Дакрана Теорон первый, данной мне властью, присваиваю барону Эриту Новару Волару титул графа! — сказал он, и тишина на поляне стала осязаемой. Я, честно говоря, был сильно шокирован таким подарком, как, впрочем, и все вокруг. У кого-то от такой награды мне, на лицах стали появляться улыбки, а у кого-то полное недоумение. Граф Катнар как раз и оказался таким недоумевающим, радости в его глазах не было, там была какая-то печаль, словно он только что проиграл в карты всё своё имущество. Тем временем Теорон продолжил говорить и его слова ударили как гром с ясного неба.

— В связи со сложившимся тяжёлым положением в нескольких баронствах, я решил, передать их под личное и полное управление графа Эрита Волара. Этими баронствами являются, — он назвал три северо-западных баронства граничащих с Воларом и три западных, граничащих с королевством Винай. Такое положение дел, разумеется, не понравилось хозяевам этих земель, но они промолчали, не стали оспаривать решение короля, попытка возразить могла закончиться для них плохо. Теоретически у них земли никто не отбирал, они по-прежнему остаются хозяевами, но жить теперь им придётся по моим правилам. Меня решение короля тоже совсем не обрадовало, мне и Волара с его проблемами хватало за глаза, а теперь ещё и чужие баронства из дерьма вытаскивать придётся. Я, разумеется, не возразил, а поблагодарил за столь высокую награду и пообещал дальше верой и правдой служить на благо его величества и королевства Дакран. Награду титулом графа Теорон подтвердил вручением соответствующих мне бумаг и гербовой печати. Герб Волара на ней слегка изменился, стал двойным. В верхней части теперь находился герб короля, а в нижней герб Волара, медведь, вставший на задние лапы. После вручения подарка, Теорон отошёл в сторону, уступив место другим гостям, желающим поздравить молодожёнов.

Подарков в итоге набралось много, нам чего только не дарили, начиная от оружия, украшенного золотом и заканчивая лошадьми. Тёща подарила карету, белую, где она её прятала, для меня осталось загадкой, ведь мои люди в поисках диверсантов прочесали всю территорию, но о карете ни слова не сказали. Отец подарил чучело медведя, символ Волара, что тоже здесь считалось очень ценным подарком.

После нескольких десятков поздравляющих с подарками, к поздравлению подключились простые люди и первым был Фернан.

— Лемар куда делся? — спросил я, когда он меня обнял поздравляя.

— Понятия не имею, самому хотелось бы знать.

Лемар появился в самом конце поздравительного процесса, вид у него был помятый, на правом рукаве я заметил ещё не засохшую кровь.

— Ты где был? — спросил я, продолжая улыбаться и делать вид, что ничего страшного не происходит.

— Долго рассказывать, у нас потери, Чарес серьёзно ранен, им сейчас Лабрен занимается. Извини, на праздник не останусь, меня ждут, мы ещё не закончили.

Через несколько минут он исчез с поляны, отправившись устранять возникшую проблему. Его слова заставили насторожиться и ещё раз внимательно всмотреться в лица гостей. Со стороны на поляну никто бы не смог прорваться, через тройное кольцо оцепления даже мышь не проскочит, я в этом уверен, но где гарантия что враг не затаился среди гостей?

Праздник продолжился, приглашённые музыканты старались играть только весёлые мелодии, чтобы у гостей не было повода для грусти. Вскоре начались танцы и нам с Амелией, пришлось, собрать остатки сил в кучу, чтобы наши движения были плавными и не выдали скрытую под одеждой броню.

— Ты чего морщишься?

— Ножны бедро натирают, — пояснила Амелия, — упс, он всё-таки выпал, — добавила она и я увидел лежащий под ногами стилет.

— Не переживай, у меня в рукаве два, могу поделиться. Не понимаю, зачем ты вооружилась?

— А ты зачем?

— Я на всякий случай.

— Вот и я на всякий случай. Хотела спросить, а где ты спрятал свой меч?

— У меня его нет, только короткое оружие, пара стилетов и кинжал.

— У меня почти также и они своими ножнами мне уже все ноги ободрали, скорей бы уже этот танец закончился, иначе я скоро музыкантов убью.

Музыка стихла сразу после слов Амелии, словно музыканты её услышали. После нашего танца на поляну вынесли столы с угощениями и несколько бочек вина, после чего празднование пошло намного веселее.

Свадебный кошмар не закончился даже несмотря на темноту, гости продолжили веселиться при свете факелов, заставляя музыкантов играть практически без перерыва несколько часов подряд. Когда на поляну вышел ведущий этого мероприятия и сообщил, что маги сейчас покажут фейерверк, музыканты были готовы отдать ему весь свой гонорар, лишь бы их больше не заставляли играть.

За всё время празднования мне так никто и не сообщил, что сейчас твориться за пределами третьего круга оцепления. Я также не знал, жив Лемар или нет, было желание свернуть всё это празднование, но я сдержал порыв.

Фейерверк был красивый, наверное, я его не видел, просто слышал одобрительные возгласы гостей. Мой взгляд был направлен в небо к западу от поляны. В нескольких километрах от озера тоже кто-то сейчас устроил похожий фейерверк, только не ради развлечения, там шло серьёзное сражение с применением магии.

— Что происходит? — к нам с Амелией подошёл граф Катнар и показал на отдалённое зарево.

— Пока не знаю, но гостям точно ничего не угрожает.

— Ты теперь граф, должен знать всё, — съязвил он, намекнув, что титулом меня наградили незаслуженно.

— Не так быстро, полная информация до меня действительно ещё не дошла, но я в общих чертах уже знаю, что там.

Может быть, граф и продолжил бы меня задевать из-за этого титула, но к нам подошли их величества, вместе с моей теперь уже состоявшейся тёщей. Они ни словом не обмолвились о подарке короля, лишь пожелали нам счастья и хорошо отметить важное событие, после чего заявили, что едут в замок, так как уже устали от веселья.

После отъезда короля (граф тоже уехал с ними) мы остались без трети охраны, ведь одно кольцо оцепления состояло полностью из гвардейцев. Вскоре вслед за королём потянулись бароны, они почти все были уже далеко не молоды, продолжать веселиться до утра у них сил не хватило. После их отъезда мы лишились ещё части охраны, так как второе кольцо состояло из охранников этих баронов.

— Думаю, что и нам тоже пора ехать домой, скоро полночь, на поляне остались только самые стойкие, у которых под одеждой нет брони, — предложил я. Не простившись с гостями, мы с Амелией сели в подаренную тёщей карету и уехали. Мой слуга Вилл тоже к нам подсел, как только карета тронулась, он стал докладывать.

— Ваша милость, ой, простите, Ваше сиятельство, посыльный от Лемара сообщил, что все нападавшие уничтожены, он сам прибудет в замок чуть позже. На данный момент он в лагере учеников. Туда же уехал и ваш отец, после того как я сообщил ему, что Чарес тяжело ранен. Простите ваше сиятельство, но это пока всё, что мне известно.

— Как только Лемар появится, сразу его ко мне, поспать сегодня мне, видимо уже не удастся.

— Я всё запомнил, ваше сиятельство, не буду вам мешать, — он на ходу выбрался из кареты и занял место возле кучера.

Через приблизительно полчаса, когда в ночи появились городские огни, карета неожиданно резко подпрыгнула. Амелию выбросило с дивана, я наклонился, чтобы помочь ей сесть обратно и в этот момент что-то сильно ударило в правый борт кареты. Рефлекторно пригнувшись ещё ниже и прикрыв собой Амелию, я посмотрел на то место, куда пришёлся удар. В борту кареты, приблизительно на том уровне, где находилась моя голова, появилась дыра размером с кулак, с левой стороны кареты я увидел точно такую же дыру и на том же уровне. Что-то пробило карету насквозь, словно она была сделана из бумаги, причём это что-то пролетело именно там, где мы с Амелией сидели секунду назад. Практически сразу после этого удара послышался удар плетью, и карета рванула вперёд. Кучер, не жалея бил плетью коней до тех пор, пока мы не добрались до города. Ожидая нападения после остановки, мы достали оружие и приготовились дать достойный отпор. Когда дверца открылась, я коротко замахнулся кинжалом и чуть не убил своего слугу Вилла.

— Это я, я, Вилл! Закричал он, закрываясь руками? С вами всё в порядке, вы оба живы?

— Да, что это было?

— Ещё не знаю, ваши охранники это сейчас выясняют. Господин Тарнак приказал, гнать лошадей, чтобы доставить вас в безопасное место как можно скорее.

Мы никогда ещё не были так рады оказаться во дворе замка как сейчас. Если бы Тарнак остановил карету, ещё не известно выжил бы кто-то из нас потом. У нас почти не было оружия, а из охраны с нами было только шесть человек, не считая, Вилла. Сколько бы мы продержались, если нападавших, оказалось, так скажем, человек двадцать, да ещё и с арбалетами? Мои руки предательски дрожали, когда я помогал Амелии выбраться из кареты. Она тоже вздрагивала, видимо осознав, что мы сейчас могли быть уже мертвы.

— Вилл, делай, что хочешь, а к утру от этих дыр, чтобы не осталось и следа, о том, что произошло, никто не должен знать, понял?

— Да, ваше сиятельство, понял, всё будет сделано, — заверил меня Вилл.

— Я буду в кабинете если что. Ты идёшь спать, у тебя от усталости уже ноги подкашиваются — сказал я, посмотрев на Амелию, вставшую в странную позу.

— Это не от усталости, я ногу случайно порезала, — она показала окровавленную ладонь. — Порез крохотный и кровь уже не идёт. За лекарем никого отправлять не надо! Без него справимся.

Глава 14

Порез на ноге Амелии был действительно мизерный, но я всё равно рану промыл настоем лекарственных трав и перевязал.

— Нужно переодеться, скоро Лемар явится, не хочу его пугать пятнами крови на костюме.

Несколько маленьких пятен появились на моём рукаве после того, как я донёс Амелию до кровати, где потом и занялся врачеванием.

— Я, наверное, сразу спать, потом мне расскажешь обо всём, — Амелия зевнула и позвала служанку, чтобы она помогла снять бронированное платье.

Оставив Амелию на попечение служанки, я зашёл в свою комнату, где в основном только спал, да и то далеко не всегда. Диван в кабинете кроватью мне служил гораздо чаще, так как он находился ближе.

— Ты уже здесь? — удивился я, увидев там Вилла, ожидающего меня с уже приготовленным чистым костюмом.

— Да, ваше сиятельство, я отдал распоряжения и сразу сюда. Вам помочь переодеться?

— А я что когда-нибудь тебя об этом просил?

— Так то было до того как вы стали графом, вдруг вам теперь по статусу должны помогать, — предположил Вилл.

— Я не знаю, что там и кем положено, но я пока самостоятельно это могу сделать, ты мне лучше принеси бутылку не крепкого вина в кабинет и несколько кубков.

— Сейчас всё будет, — он поклонился и вышел.

— Всё таки хороший у меня слуга, думающий и быстрый, — подумал я, стягивая с ноги сапог.

Когда минут через десять я вошёл в кабинет, вино, кубки и корзина с фруктами уже были здесь, ждали меня на чайном столике.

— Мне ещё свечей принести или этих достаточно, — спросил Вилл, показывая на канделябр для трёх свечей, в котором сейчас была только одна свеча.

— Этой хватит, я же ничего писать не собираюсь.

Через полчаса пришёл командир Тарнак, в руках у него был длинный предмет, завёрнутый в чью-то куртку.

— Вот, взгляните на это ваше сиятельство, это то что пробило карету насквозь, — он положил предмет передо мной. В куртку был завёрнут арбалетный болт огромного размера, сделанный полностью из железа.

— Ого! Таким болтом можно замковую стену пробить, не то что карету.

— Сам арбалет я сюда решил не тащить, он слишком большой, да и весит он прилично. Ваше сиятельство не извольте гневаться, но мы упустили стрелка, слишком уж он шустрый оказался, к тому же не дурак, ловушек для нас много наставил. Из отряда к счастью никто не погиб, но ранены все, в основном ноги пострадали, поэтому мы убийцу и упустили.

— Я и не собирался тебя ругать, понимаю же, что вшестером ловить убийцу в лесу ночью, дело не благодарное, он мог вас по одному перестрелять при большом желании.

— Что случилось? — в кабинет ворвался Лемар. Увидев, что я жив и даже не ранен, он сразу выдохнул с облегчением.

— Вот что случилось, — я показал на железный болт.

— Ого!

— Вот и я также сказал, а ты что мне скажешь, желательно из хорошего?

— Как мы и предполагали, к нам пожаловали мертвецы, не одни, конечно же, а вместе с обычными наёмниками. Они несколько дней прятались в лесу на территории соседнего баронства, ваши двойники сбили их с толку и они на них напали. Одну пару двойников мы потеряли, также разорены две деревни, крестьяне там вырезаны все подчистую, эти сволочи, даже детей не пожалели.

— Чарес как?

— Досталось ему конечно, по самое не могу, но жить будет, правда, руки он лишился. Лабрен ничего не смог сделать, сказал что руку обратно прирастить ещё никто не смог. Твой отец решил пока с ним побыть, просил передать, что завтра приедет, точнее уже сегодня, — Лемар посмотрел в окно на начинающее светлеть небо.

— Нам нужно во что бы то ни стало скрыть от гостей правду, пусть все думают, что пара сараев в деревне сгорело, но крестьяне не пострадали, — сказал я и подумал, — если Катнар узнает, обязательно попытается снова меня ткнуть носом в дерьмо, мой новый титул ему словно кость в горле.

— Если это всё, мы, наверное, пойдём, — Лемар посмотрел на Тарнака, они оба были измотаны до предела и героически боролись со сном.

— Идите, только не забудьте, о чём мы только что говорили.

— Такое не забудешь, до сих пор растерзанные детские тела перед глазами.

Я остался в кабинете один, сидел за столом и думал не понятно о чём. Мысли бегали, а зацепиться хотя бы за одну, не получалось.

— Ваше сиятельство, к вам мастер Шес, — голос Вилла вернул меня в действительность.

— Шес? — удивился я.

— Увидел, что ты не спишь, решил зайти, посочувствовать.

— Спасибо мастер, хоть кто-то понимает во что я вляпался с этим титулом.

— Тебе теперь нужно быть ещё осторожнее, Сатор очень не любит, когда кто-то выходит из-под его контроля. Ты теперь тоже граф, а это значит, что не обязан ему подчиняться, приказывать тебе теперь может только король.

— Да, я понял уже, что хорошие отношения с Катнаром закончились, главное чтобы он вредить не начал. Мастер, я вот о чём давно хотел у вас спросить, вы давно знакомы с графом, скажите, почему у него нет своих земель, он же граф?

— Они ему не нужны, заботы о собственных землях будут только мешать заниматься делами королевства.

— Хотите вина? — я взял в руки глиняную бутылку.

— Хе, а давай! — согласился Шес и мы выпили за всё хорошее, против всего плохого и чтобы хорошее. — Тебе нужно хотя бы немного поспать, иначе короля достойно проводить не сможешь.

— В каком смысле проводить, он что уезжает?

— Да, я нечаянно подслушал разговор, в Каболаре снова назревает бунт. Плохое наследство Теорону досталось, его власть держится только на тебе и Саторе. Он это сам прекрасно понимает, поэтому ты и получил титул. Если бы в королевстве не было столько проблем, не стал бы ты графом никогда. Он же сейчас фактически поделился с тобой властью, а так поступают только в двух случаях, либо задабривают на некоторое время, либо доверяют настолько сильно.

— На время, — я усмехнулся, — не хотелось бы, чтобы это оказалось именно так.

— Время всё расставит по своим местам, что будет, никто не знает. Пойду я, светает уже, желаю удачи — граф! — Шес улыбнулся, как бы намекая, что не только я, а все мы попали с этим моим графским титулом.

После ухода старого мастера меча, я воспользовался его советом и лёг спать, на диван, в спальную не пошёл, Амелию не хотел будить.

Утром меня будили сразу двое, мой слуга Вилл и Амелия. Проснулся я лишь после того, как на меня вылили полведра воды.

— Какого хрена! Вы обалдели что ли?

— Простите ваше сиятельство, но вы не посыпались, — пояснил Вилл.

— Это я решила, водой облить, Вилл тут не причём, — сказала Амелия, продолжая держать в руках ведро с оставшейся в нём водой.

— Что случилось то?

— Его величество Теорон первый решил, вернуться в Каболар, его слуги уже собирают вещи. Нужно проводить короля, — пояснил Вилл.

— Сколько сейчас времени?

— Девять часов утра, ваше сиятельство.

— Костюм?

— Уже приготовлен, отряд охраны ждёт во дворе. Его сиятельство граф Катнар тоже уезжает. Он с утра в плохом настроении, думаю из-за отъезда его величества.

— Они где сейчас?

— В большом зале, завтракать изволят, там сейчас только вас не хватает.

— Амелия, солнышко ты моё, делай, что хочешь, но дай мне минут десять, чтобы я привёл себя в надлежащий вид.

— За солнышко спасибо, но десять минут не дам, максимум пять, так что поторопись.

На завтрак я успел, причём выглядел там хорошо отдохнувшим, правда, мало кто знал, каких трудов мне это стоило. Теорон не показывал какой-то нервозности относительно тревожной обстановки в столице, он был весел и много шутил во время завтрака. Граф Катнар наоборот, был хмур и задумчив, словно проблемы касались только лично его. За всё время что длился завтрак, Сатор не сказал ни слова, но часто смотрел на меня, видимо уже догадываясь, что произошло ночью, вот только доказать он ничего бы сейчас не смог. Карету уже отремонтировали, причём так, что никто и никогда бы не смог подумать о том, что она была повреждена. Мастеру, который отремонтировал её всего лишь за ночь, я теперь был просто обязан заплатить золотом, даже попросил Вилла напомнить потом об этом. Трупы в город не привезли, а раненых воинов отправили в замок Новара, там раны подлечат.

Ближе к полудню гости стали разъезжаться, бароны сами уехали, а короля пришлось проводить, так сказать, оказать уважение.

Когда мы выехали из замка, ко мне подъехал Лемар, доложил, что отряд из пятидесяти магов-учеников готов к сопровождению его величества. Не понимая, что происходит, я посмотрел на Амелию и сразу всё понял, это была её идея, она хотела показать королю, а главное своему дяде, что у нас всё в полном порядке. На самом деле до порядка у нас было далеко, мы прошлой ночью потеряли около двухсот крестьян, несколько десятков воинов и трёх магов. Об этом знали только несколько человек, король и граф в их число не входили.

— Лемар, — я подозвал его, чтобы нас никто не услышал, — того барона, на землях которого прятались мертвецы, ко мне в кабинет, будет сопротивляться, разрешаю бить.

— Понял, когда вернёшься, он будет там, обещаю.

Барон Фарлог, именно на территории его баронства прятались мертвецы, был одним из тех баронов, которые попали под мой контроль по решению короля. Я теперь мог делать с ним всё, что мне захочется, никто меня за это не осудит, я же теперь граф, чтоб меня!

Короля до границы проводили, без каких либо проблем, он уехал домой довольный и немного грустный. По выражению его лица можно было понять что, в Каболар он возвращаться не хочет, Волар ему нравится больше.

— И так, что вы можете мне сказать, господин барон? — спросил я у барона Фарлога. Барон был человеком уже далеко не молодым, выглядел лет на семьдесят, полностью седой, на правой руке не было трёх пальцев, причём лишился он их совсем недавно, болячки ещё не отвалились.

— Меня заставили, что мне было делать, когда напротив тебя стоят десять магов?

— Кто конкретно?

— Я не знаю их имён, они не представились, сказали, чтобы я помалкивал, если мне дорога жизнь.

— Когда к вам пришли мертвецы?

— Кто пришёл, мертвецы? — удивился он, причём не наигранно, а по настоящему.

— Хочешь сказать, что ты ничего об этом не знаешь? — Тарнак, присутствующий при допросе барона, взял в руки раскалённый до красна металлический пруток.

— Подожди, — остановил его Фернан, — есть другой способ заставить его сказать правду. Мы его убьём, а потом я его подниму, для некроманта это раз плюнуть. Мертвец никогда не врёт, ему ведь уже нечего терять.

— Я правду говорю, меня заставили сидеть в замке, что я мог сделать? — закричал барон. — Вы можете меня убить, поднять уже мёртвым, но вы большего не узнаете, потому что я больше ничего не знаю!

— Ладно, оставьте его, он, кажется, в самом деле ничего не знает об этом, — остановил я Тарнака, уже прикидывающего в какое бы место на теле барона ткнуть раскалённым железом. — Я разрешу тебе вернуться домой, но учти, я буду пристально следить за тобой и если ты, сделаешь хоть один не верный шаг, — я замолчал, дав ему самому придумать, что с ним потом будет.

— Клянусь, никогда, — выкрикнул Фарлог и ему, реально стало плохо, сердце прихватило. Мне даже пришлось позвать Лабрена, чтобы барон не умер у нас в подземелье.

После того как по домам разъехались все гости, включая Фарлога, в Воларе стало даже как-то подозрительно тихо и спокойно. Ночью уже не была слышна музыка, доносившаяся из таверн, а все площадки, для желающих посидеть под открытым небом с кружкой пива закрылись, из-за отсутствия этих самых желающих. Жизнь в Новарграде стала размеренной и скучной, ничего не происходило, даже пьяные драки в тавернах сошли, на нет.

Через несколько дней я наконец-то добрался до ученического лагеря, там находился Чарес.

— Как твоя рука?

— Какая? Эта что ли? — зло ответил он, показав мне то, что осталось от его левой руки. Она заканчивалась на две ладони ниже локтя и он, приходил в бешенство каждый раз, когда смотрел на этот обрубок, одним словом он был злым всегда.

— Для меня главное что ты жив, а есть у тебя рука или нет, не столь важно, — попытался я успокоить.

— Конечно, не важно, это же не твоя рука! — огрызнулся он и схлопотал такого смачного леща от Новара, что даже у меня в ушах зазвенело.

— Хватит истерить как баба, у тебя есть ещё одна рука, меч есть чем держать! — сказал Новар, успев при этом, схватив его за шиворот, чтобы он не упал после подзатыльника. — Идём, не время сейчас тут прохлаждаться, у нас две деревни сгорели, — Новар подтолкнул его вперёд.

— Отец, — я остановил его и отвёл в сторону. — Зачем ты так с ним, он же руку потерял?

— Только так, сын, только так, он воин, ему нужно дать в руку меч и показать врага, месть вылечит его от раны лучше любого лекаря.

Новар увёл с собой старого друга домой, лечить его он будет там своими методами, которые я не одобрял. Время покажет, насколько действенен такой способ приведения в чувство после потери руки.

Из лагеря я отправился на стройку, а то со всеми последними событиями я о ней уже забыл. Ездил я сейчас везде один, если не считать охрану, Амелия осталась в замке, об этом её попросила мама. Графиня Алетта Катнар де-Морсо собиралась завтра отбыть домой, поэтому я не стал мешать ей, провести с дочерью, оставшееся до отъезда время.

Я вернулся в Новарград с наступлением темноты и почти сразу встретил Лемара.

— Случилось что-то?

— Мелочь, но неприятная. Ты в прошлый раз приказал выпроводить из баронства всех преступников, так вот они стали возвращаться. Только за сегодня городская стража выловила двоих, сколько их ещё прячется по подворотням и тёмным переулкам, можно лишь догадываться. К счастью никто из вернувшихся преступников ничего не натворил, но что нам с ними делать? Мы же обещали их повесить, если вернутся.

— Не будем с этим спешить, повесить никогда не поздно, через неделю начнётся сбор урожая, лишние руки в этом деле не помешают. Посмотрим, как они себя покажут, может, и помилую потом.

— Тебя Фернан искал, у него, кажется, что-то получилось. Как Чарес?

— Плохо, потеря руки его сильно угнетает. Отец увёз его домой, собирается лечить от хандры своим способом. Ладно, я в замок, позже увидимся.

В замке, когда я туда вошёл, было непривычно тихо, слуги уже не бегали по коридорам, стараясь угодить «высоким» гостям и на кухне больше не гремели посудой.

— Как съездили ваше сиятельство? — спросил Вилл, встретив меня у входа.

— Нормально, даже как-то скучно получилось. Амелия в замке?

— Да, она сейчас в библиотеке.

— Где??? — удивился я, — что она там делает?

Библиотека находилась на чердаке, и заведовал ей Фернан, без него туда попасть было проблематично, ключи от замка были только у него и у меня.

— Она с господином Силироном спорили о чём-то не меньше часа, теперь книги перебирают.

— Графиня старшая где?

— У себя в комнате, решила немного вздремнуть перед ужином.

Я поднялся на чердак, уж больно мне стало интересно, что там ищут Фернан с Амелией. Их голоса я услышал, ещё не дойдя до двери библиотеки, они снова спорили.

— Я же говорила, что такой книги не существует, уж я бы о ней точно знала.

— А я говорю, она есть, я собственными глазами её видел, когда ещё в академии учился. Меня часто наказывали, заставляя наводить порядок в библиотеке и копировать некоторые экземпляры. Я видел эти дневники мага без имени, вот только мне заглянуть в них никто тогда не дал. Библиотеку перевезли сюда всю, а это значит, дневники здесь где-то. Жаль, что я о них только сейчас вспомнил, они могли помочь мне в работе.

— О чём спор? — я вошёл в комнату расположенную под самой крышей одной из башен замка.

— Мы ищем дневники мага без имени.

— Это ещё кто такой, я что-то ещё ничего не слышал о таком маге?

— Ученик последнего некроманта, его имя было стёрто, чтобы о нём забыли. Он прославился тем, что мог не только поднимать мертвых, но и заставлять их говорить. Амелия утверждает, что это невозможно в принципе. Я считаю, что при определённых условиях и камни заговорить могут.

— Ух, куда вас в споре занесло! Что дел больше нет? Лемар сказал, что ты меня искал.

— Да, искал, но это не срочно, — ответил Фернан и на него, всё-таки упала большая стопка книг.

— Да, чтоб вас! О! Вот она! Я же говорил, что есть! — он показал книгу в старой обложке из уже полуистлевшей кожи. По количеству листов в ней, она была скорее тетрадью, а не книгой, поэтому они её и не смогли найти. Фернан тут же открыл книгу и застонал.

— Что?

— Старое наречие, я его плохо знаю, видимо придётся за помощью к Гровару обратиться, а не хотелось бы. Ладно, сначала сам попробую разобраться. Я к себе, позже увидимся, — крепко держа книгу в руках, Фернан чуть ли не бегом отправился в подземелье, в свою лабораторию, куда даже мне было заходить неприятно. Там повсюду лежали кости, сушёные мыши, лягушки, и прочие мелкие зверьки, на которых он ставил опыты.

Любимая тёща уехала утром, провожали ее, чуть ли не всем городом, она даже слезу уронила, насколько была тронута таким отношением к себе. После её отъезда жизнь стала ещё медленнее, я почти неделю ничем не занимался, лишь писал и получал письма. Ждал письма от короля, он обещал выделить несколько десятков лошадей, но ни письма от него, ни лошадей, я так и не дождался, пришлось искать самому. Потряс баронов, которые попали под моё управление, выгреб всё что нашлось в моём баронстве и в итоге, собрал необходимый минимум, двести штук.

— Мало, конечно, но чтобы посадить всех магов в седло, хватит, — подумал я, прикинув, сколько у нас лошадей уже есть помимо этих двух сотен. Общее число составило приблизительно около трёхсот пятидесяти, получалась неплохая конница, которую теперь осталось вооружить. Оружие на данный момент было не у всех магов, но умели им пользоваться все, мастер Шес постарался.

Пришло время собирать урожай, и я все силы бросил на это дело, так как затягивать с ним было нельзя, мы ждали войны. Отправленные мной гонцы в пограничные баронства раз за разом присылали один и тот же доклад — нападения нет, ни с какой стороны. Я уже стал думать, что его совсем не будет и расслабился, но как оказалось зря.

После того как весь урожай с полей был убран и помещён в хранилища, я неделю ждал очередного донесения, но его не было. Пришлось отправить ещё несколько человек, чтобы они выяснили, что происходит. Через два дня вернулся только один из пяти отправленных гонцов и привёз он плохую новость. Война уже несколько дней как началась, войско короля окружено и несёт серьёзные потери. Всех гонцов как моих, так и короля, враг смог перехватить по дороге, чтобы я не смог прийти на помощь вовремя.

На сбор собственного войска, точнее конницы, так как пеших воинов не было смысла собирать, я отвёл всего несколько часов. Весь город стоял «на ушах» когда плохая новость в мгновенье ока охватила всёбаронство. В мою конницу стали добавляться все, кто имел коня и оружие. Я никому не отказывал, понимая, что, чем больше наберу воинов, тем легче мы расправимся с врагом. Амелию пришлось посадить в подземелье, потому что она тоже собиралась на войну. Никакие мои доводы о том, что из нас двоих один должен остаться, на неё не подействовали и в итоге, мы серьёзно поругались.

— Вот, — ко мне подошёл Фернан. Он был в доспехе, за спиной прикреплен любимый посох, а в руках три сумки, которые он мне сейчас и протягивал.

— Что это?

— Бомбы. Здесь три огненных, тут две воздушных, ну, а тут одна с моей силой. Извини, она получилась только одна, но зато очень мощная, — объяснил он и показал, что и в какой сумке находится.

— Держи их пока при себе, потом выдадим кому надо. А ты куда собрался? — я посмотрел на подошедшего Вилла. Он был одет в военную форму, а к поясу прицеплен короткий меч.

— С вами ваше сиятельство.

— Ты остаёшься, за Амелией присмотришь, головой за неё ответишь, если что, понял?

— Да, ваше сиятельство, — он понурил голову, не ожидая того, что я его не возьму с собой на войну.

— Все в сборе, можем выходить, — доложил Лемар.

— Сколько набралось?

— Четыреста тридцать два всадника.

— Ого! Я думал, будет гораздо меньше.

— Чарес прибыл, с ним сотня, ваш отец собрал всех, кого только смог, сам не приехал, заболел.

— Чем? — удивился я, зная, насколько он ещё крепок, чтобы вот так неожиданно слечь.

— Чарес говорит, что он ногу сломал, с коня спрыгнул неудачно.

Я посмотрел на Чареса и сразу понял, что с болезнью Новара не всё чисто, потому что Чарес сейчас старался, не смотреть мне в глаза.

— Лекаря отправили?

— Да, Лабрен уже давно выехал к нему.

— Ладно, будем надеяться, что с отцом будет всё хорошо. По коням!

Из донесений моих гонцов я знал, где сейчас находится войско Теорона. Новое сражение шло в том же районе где и в прошлый раз, только поле теперь было другое, больше размером и расположено ближе к Волару. Мы туда должны добраться приблизительно часов через двенадцать, если погода не испортится, а она уже начинала меняться, появились тучи.

Через четыре часа, когда мы по хорошей дороге «долетели» до границы Волара, пошёл дождь, сначала тихий, но быстро перешедший в ливень. Дороги соседнего баронства, на территорию которого мы въехали, быстро превратились в грязные реки и моя сборная конница, потеряла скорость. После часа мучений я объявил привал, лошадям, да и нам всем, если честно, требовался отдых.

— Эрит, — ко мне подошёл Чарес, пряча от меня повреждённую руку.

— Мы можем туда добраться другой дорогой, она чуть длиннее, но она не такая разбитая. За счёт скорости мы даже сможем выиграть во времени.

— Ты эту дорогу хорошо знаешь?

— Достаточно хорошо, чтобы не сбиться.

— Тогда ты возглавишь конницу. Как твоя рука?

— А что рука? Чего нет, то и не болит.

— А нога Новара? Только не говори, что это не твоя работа.

— Ему нельзя на войну, а по-другому он не понимал, мне пришлось, сломать ему ногу, ничего страшного, Лабрен его вылечит.

— Он тебя убьёт по приезду.

— Если приеду, — намекнул он на то, что может остаться навсегда на том поле, куда мы так торопимся попасть.

— Ты вообще-то тоже сильно рискуешь, Амелию посадил под замок, она не простит.

— Не простит, значит, так тому и быть, зато останется живой, для меня это важнее любой ссоры.

Дорога, которую предложил Чарес, действительно оказалась не такой разбитой, скорость передвижения увеличилась вдвое, но я всё равно считал, что мы медленно движемся. В засаду попасть не боялись, не родился ещё такой идиот, который захотел бы вступить в бой с таким количеством магов.

До искомого поля сражения мы добрались за час до наступления вечерних сумерек и сразу вступили в бой. Дорога вывела нас не стой стороны, откуда мы планировали выйти, поэтому сейчас получилось так, что наш удар пришёлся не по центру вражеского войска, а по его краю. Несмотря на это, одновременный удар больше двух сотен магов, проделал огромную брешь в кольце окружения. Винайцы такого не ожидали и в их войске, началась паника. Мы этим воспользовались и прошлись по краю их войска ещё раз.

После второго раза винайцы пришли в себя, но третьего удара от нас не дождались. Прорвав кольцо окружения, моя конница на полном ходу прошла сквозь войско Теорона, чтобы ударить по врагу с другой стороны. Здесь не было винайцев, теперь мы встретились лицом к лицу с армией Амоша. Эти ребята не дрогнули и не отступили, поэтому наш план сделать брешь и в их рядах, провалился. Мы сошлись в рукопашном бою, а с учётом того, что половина из наших воинов были магами, на не таком уж и большом поле разверзся ад. Всё вокруг горело, сильный ветер поднимал в воздух пепел, грязь и даже куски тел. Видимость упала практически до ноля и я, стал бить аккуратно, сначала убедившись, что передо мной ходячий мертвец, а не мой воин. В какой-то момент очередной мощный порыв ветра очистил пространство, и я смог увидеть, что сейчас твориться на поле боя. На сотни метров вокруг земля была усеяна телами, некоторые из них продолжали гореть. Из оставшихся в живых увидел только наших магов, истратив весь магический запас, они взяли в руки мечи. Их белые камзолы стали грязно красными от крови и налипшей грязи, что добавило ужаса в глазах врага. В нескольких шагах от меня, на коленях, стоял Лемар, он опирался на окровавленный меч и тяжело дыша, осматривался, словно искал кого-то. Через несколько секунд усеянная телами и частями тел земля пришла в движение. Я вначале подумал, что это мертвецы встают, но восставшими словно феникс из пепла оказались наши воины. У них не было антимагических амулетов и в момент удара наших магов они просто легли там, где стояли, чтобы не попасть под их удар. Среди восставших был и Чарес, я узнал его лишь по покалеченной руке. Он был с головы до ног в грязи и крови, на лице белыми пятнами выделялись глаза и зубы. Он хищно улыбался, осматривая вокруг себя теперь уже полностью мёртвых врагов. На поле сражения опускалась зловещая тишина, даже раненые перестали стонать и я вскоре понял почему.

Чуть в стороне, метрах в ста справа от нас на холме из тел вторично умерших, стояли двое Фернан и Амош. У Амоша в руках были мечи, у Фернана его любимый посох и бомба собственного производства, которую он нежно прижимал к груди. Глядя друг другу в глаза, они оба чего-то ждали. Вместе с ним развязки ждали все, кто сейчас находился на поле. Время словно замедлилось для меня, руки и ноги налились свинцом, я пытался крикнуть — бей! — чтобы поторопить Фера, но не смог даже набрать воздуха в лёгкие. Амош резко взмахнул мечами, чтобы убить Фера и в этот момент облако тьмы скрыло от нас их обоих.

— Фееер! — закричал я, срывая голос. Вскоре тьма стала медленно растворяться, проявляя как на фотоплёнке то, что осталось на том месте, где несколько секунд назад стояли двое. Большой круг земли был пуст от всего, там не было ни мёртвых тел, ни травы, лишь в центре возвышался холмик из пепла и он вскоре зашевелился. У меня волосы зашевелились и на голове, и на теле, сознание нарисовало жуткого монстра, возрождающегося из пепла, но монстром оказался наш Фернан. Он был абсолютно голый и грязный, но жутко довольный, я бы даже сказал, чересчур довольный. Он засмеялся таким голосом, от которого у многих подгибались ноги и даже мне, захотелось бежать отсюда, зажав уши. Вслед за ним как гром раздался победный клич, это кричали воины короля и мои воины, включая магов учеников — мы победили!

Разрозненные группы солдат Виная разбегались в разные стороны, избавляясь на бегу от щитов, оружия и даже брони, у кого она была. Вместе с ними убегали уцелевшие мертвецы. Кукловод Амош умер и они теперь уже никому не подчинялись, а врождённый инстинкт сохранения, заставлял спасать свою странную жизнь. В погоню за беглецами отправились не сразу, поэтому убежать и спрятаться, много врагов успело, как из числа живых, так и мёртвых.

Спустя некоторое время, сидя у большого жаркого костра, мы пили вино, отмечая победу. Потери в войске Теорона были большие, треть от общего числа осталась лежать на этом поле навечно, ещё треть были ранены. Сам Теорон тоже был ранен, стрела лишь слегка задела его бок, но оставила после себя большую рваную рану. Катнар тоже выжил и даже не получил ни царапины, несмотря на то, что дрался в первом ряду вместе с простыми солдатами. Наши злейшие враги были мертвы, но не все. Амоша убил Фернан, за что ему огромное спасибо. Мятежный граф Голрад погиб сражаясь, его изрубленное тело нашли на поле. Нам не удалось найти только профессора Верна, его не оказалось ни среди пленных, ни среди мёртвых. Этот старый, хитрый лис успел сбежать.

— Я был уверен, что ты успеешь прийти на помощь, и ты успел, — сказал король и поднял кубок с вином, — За графа Волара!

— За графа Волара! — повторил за ним хор из нескольких сотен голосов. Я слегка покраснел от смущения, — как оказалось, нас слушали окружившие нас воины и они тоже подняли свои кубки с вином за меня. Кубки, конечно, были далеко не у всех, но солдатская кружка с лёгкостью его заменяла, главное чтобы в ней дырки не было. После тоста короля я тоже произнёс тост.

— Друзья, я предлагаю выпить за нашего мага Фернана Силирона, это после его сильнейшего удара произошёл перелом в сражении и мы в итоге, одержали победу. За Силирона!

— За Силирона! — пронеслось эхом по полю.

— Правда, герой у нас получился голый, — пошутил я, подмигнув Феру.

— Моя сила она такая, не оставляет после себя ничего кроме пепла, вот и одежду мне тоже не оставила, — пояснил он и хихикнул. Хохот после его слов не смолкал несколько минут, Фер в это время кутался в мой плащ, так как ночь выдалась холодной, а из одежды на нём сейчас были только чужие штаны и сапоги на два размера больше.

— Принесите мой костюм, — распорядился Теорон, глядя на Фернана и прикидывая — подойдёт он ему по размеру или нет. Через несколько минут Фер сидел у костра в костюме короля и сильно этого стеснялся.

— Извини, корону не дам, самому пока нужна! — сказал Теорон и над полем снова загрохотал многоголосый хохот.

Поле сражения мы покинули только через день, нужно было собрать трофеи и приготовить к перевозке тела наших погибших воинов. Мы не досчитались сорока шести человек. Для кого-то такие потери были мизерные, но для меня огромные, ведь многих из этих погибших воинов я хорошо знал.

Помимо трофейного оружия, доспехов, коней и прочей мелочи, мы с собой в Волар увозили несколько живых мертвецов, они понадобились Феру для опытов. Пленных винайцев я себе в качестве невольников не взял, даже несмотря на их возможный выкуп родственниками.

— Приедем, я тебя к Лабрену отправлю, — сказал я Лемару, увидев, как он прижимает рукой рёбра. Ему кто-то во время сражения сильно ударил мечом по рёбрам, доспех спас от острой стали, но после удара остался огромный кровавый синяк.

— Само пройдёт, Лабрену и без меня есть, кого лечить, — он посмотрел на Чареса. Чарес задумчиво потрогал челюсть, но ничего не сказал, зато сказал я.

— Разминаешь? Думаешь, именно в это место Новар бить будет.

— Да, мне всё равно куда, этот старый и неуклюжий медведь остался жив, остальное неважно.

Новарград встречал победителей радостными возгласами, произнося и моё имя, имя графа Эрита Новара Волара. Я же в отличие от жителей был не так весел, в конце обоза трофеев плелись несколько телег с телами погибших и это меня угнетало.

— Вот же настырный гад, снова он здесь, — тихо сказал Лемар, глядя куда-то в толпу горожан.

— Ты о ком это?

— Глухонемой опять припёрся, может он просто не понял, что ему тогда сказали, — ответил он и дал знак охранникам, арестовать этого человека. Я посмотрел на этого глухонемого и он мне показался не тем, за кого себя выдавал. Я не знаю, что мне именно в его внешности мне показалось подозрительным, возможно это был его взгляд, не свойственный местному жителю. В его взгляде было как-то слишком много ума, для не образованного калеки.

— Ты этого глухонемого пока не трогай, пусть в подземелье посидит, я сам попробую ему объяснить, что у нас ему не место.

— Как скажешь, у нас и без него, есть, кому это объяснить ещё раз, перед тем как повесить. Я вот только одного не могу понять, они что совсем тупые, лезут к нам обратно, ведь знают же, чем дело закончится, если их снова поймают.

— Может им больше некуда идти, — сказал я и замолчал, увидев на дороге Амелию и Новара. Я покосился на Чареса, ведь мы с ним сейчас должны получить по шее, он от Новара, а я от Амелии. Опасения не подтвердились, наоборот, нас встретили объятиями, но Амелией мне была также обещана и страшная месть, но не прямо сейчас, а ночью. Месть в итоге состоялась, но я после неё выжил, после чего мне ещё раз отомстили, а потом уложили спать.

Через два дня я вспомнил о сидящем в подземелье глухонемом и решил с ним поговорить.

— Говорил что-нибудь? — спросил я у стражника, охранявшего арестованных.

— Нет, он же глухонемой, — удивился вопросу он, — его, если пнуть, он только мычит, зато эти вот — стражник показал на его сокамерников, — матерятся, да ещё и громко.

— Я хочу с ним поговорить, но так, чтобы нас никто не слышал, есть у нас тут свободная комната с толстой дверью?

— Нет, ваше сиятельство, все заняты, если только в эту, как её, раборалорию господина Силирона зайти, его сейчас нет в замке. Там как раз дверь толстая, — предложил стражник.

— Сойдёт, веди его туда.

Через несколько минут в лаборатории Фера остались только я и этот человек, притворяющийся глухонемым. Все его уловки мне были хорошо знакомы, я сам таким калекой притворялся несколько месяцев.

— Кто ты? — спросил я и понял по его взгляду, что он меня слышит, но не понимает. Тут мне в голову пришла мысль, спросить тоже самое на русском языке, я его не забыл, несмотря на то, что уже несколько лет на нём не разговаривал. Услышав русскую речь, человек вздрогнул, но снова ничего не ответил.

— Хватит притворяться, от того ответишь ты мне или нет, зависит твоя жизнь, так что не глупи. Повторяю, кто ты?

— Меня зовут Антон, Антон Смирнов.

— Как давно ты уже здесь?

— Почти три месяца.

— Один или есть друзья?

— Ты сам-то кто? Откуда язык знаешь?

— Меня зовут Александр, я здесь уже несколько лет.

— Что, тоже застрял?

— Да.

— Вот и я застрял, мы должны были вернуться ещё два месяца назад, но потеряли ориентир, когда маяк ставили, думали, место портала потом найдём без проблем. Через два дня вся наша аппаратура накрылась, а ещё через день мы напоролись на каких-то маньяков с мечами. Из троих выжил только я. Несколько дней потом бродил по лесу, пока к этому городу не вышел. Есть хотел как зверь, залез в чей-то дом, забрал оттуда хлеб и немного мяса. Немного подумав, решил, задержаться в городе на некоторое время, мне же нужно было собрать информацию. Ходил, смотрел, запоминал, потом пошёл искать то место, где нас выбросило. Времени до следующего портала оставалось всего несколько дней.

— И что, возвращаться передумал?

— Ага, почти угадал. Я ту сраную поляну не нашёл, неделю кругами ходил.

— Обманули что ли?

— Нет, потом я её всё-таки нашел, и портал там открывался, но меня в тот момент там не было.

— А как ты узнал, что он открывался, если тебя там не было?

— Записку нашёл, там было указано, когда он снова откроется.

— Зачем же ты тогда сюда вернулся, ждал бы там.

— Два месяца!? Там же жрать нечего, а ещё меня там могли найти какие-нибудь другие маньяки с мечами. Я вернулся сюда, не так уж и далеко этот городок от поляны находится, всего часов шесть пешком топал.

— Меня с собой возьмёшь?

— Ты же вроде и тут неплохо устроился, боярином вон стал.

— Я граф, стал им случайно, занял чужое место, но боюсь, скоро этот обман раскроется, поэтому надо быстро делать ноги.

— Выйти отсюда поможешь?

— Конечно, я же граф, большая шишка по местным меркам, даже коня выделю, лишь бы ты мне помог домой вернуться.

— Думаешь, тебя там ещё не списали, твои деньги ведь есть кому к рукам прибрать. Сколько тебе обещали?

— Миллион.

— Долларов?

— Евро.

— Ох, ни х, это за что столько?

— Я первый был, а тебе сколько обещали.

— Триста тысяч и закрыть дело.

— Убил что ли кого?

— Да, но это нечаянно получилось, — ответил якобы Антон. Он мне врал, но надо признать умело, я понял это лишь по его глазам, они его выдали. Мне было на это наплевать, мне было от него нужно только чтобы он привёл меня к тому месту, где откроется портал на Землю.

— Сколько у нас есть времени?

— Почти две недели, а если точнее, десять с половиной дней.

— Делаем так, тебе придётся посидеть здесь несколько дней. Я обеспечу тебя всем, едой, водой, вином, если хочешь. Камеру выделю отдельную с мягкой кроватью. Выходить тебе наружу нельзя, это слишком опасно, здесь же полный беспредел, зарезать могут в два счёта, кто мне потом дорогу покажет?

— Согласен, отдохну хотя бы.

— Сейчас временно вернёшься в общую камеру, а к вечеру переедешь в «отель». Всё, жди.

— Стража! — позвал я стражника.

— Я здесь ваше сиятельство!

— Забирай, но не трогай, он мне целым и невредимым нужен.

Вечером я выловил Фернана, попросил сделать для меня ещё одну бомбу с его силой. Она мне послужит оружием, на тот случай, если что-то пойдёт не по плану. Фер пообещал, что сделает, даже две, если захочу и я, разумеется, сразу же захотел, запас не повредит.

Десять дней я ходил сам не свой, даже Амелия обиделась, подумала, что я её разлюбил. Лемар тоже странно на меня посматривал, но пока молчал.

Настал день, когда арестант был выпущен из подземелья, и мы с ним вдвоём отправились к месту открытия портала. Я никому не сказал куда поехал, также никто не знал с кем я поехал.

На лошадях мы до самой важной поляны в этом мире добрались за два часа, она как, оказалось, находилась на территории Волара, у самой границы с соседним баронством. Человек по имени Антон был спокоен, ведь до возвращения оставалось всего около часа. Он показал мне, где должен открыться портал, после чего я ударил его рукоятью кинжала по затылку. Пока он находился без сознания, я его связал и прикрепил к его груди бомбу с часовым механизмом. Сработать она должна будет через приблизительно тридцать секунд, за это время мне нужно успеть вытолкнуть этого путешественника по мирам домой.

Я ждал открытия портала больше часа и дождался. Когда воздух на поляне пошёл рябью, я поставил якобы Антона на ноги, а когда портальное зеркало полностью сформировалось, запустил механизм активации бомбы и пинком выпихнул исследователя других миров домой, со словами

— Я это окно навсегда закрою, это теперь мой дом и гостям я тут не рад!

Евгений Гришаев Берсерк Том четвёртый Враг мой

Глава 1

После того как я закрыл портал в этот мир навсегда, прошло почти полтора года. Волар этой зимой основательно засыпало снегом, а какой-то просто дикий холод заставил всех жителей сидеть дома у печей и каминов. Пожалев людей, я не стал заставлять их работать вне помещений и в связи с этим, моя бурная деятельность по всем направлениям временно остановилась. Все стройки тоже пришлось на некоторое время приостановить, чтобы строителей не заморозить.

– Ваше сиятельство я принёс вам ваш любимый напиток, - в кабинет вошёл Вилл, он держал в руках чайник и две чашки.

– Как там моя малышка?

– Кушает, потом её сиятельство Виктория Эрит Морсо-де-Волар попытается заснуть. Если госпоже Амелии всё-таки удастся её уложить в кроватку, она зайдёт к вам, поэтому я принёс две чашки.

– Спасибо Вилл, можешь идти, - поблагодарил я и отложив перьевую ручку (я наконец-то её сделал), налил себе чашку травяного чая.

Виктория Эрит Морсо-де-Волар это моя дочь, ей уже шесть месяцев, и она любимица всех обитателей замка, причём не только моего, но и Новара. Её бабушка Алетта Катнар де-Морсо хотела дать ей другое имя, но я настоял на этом и она уступила, она же обещала не ставить мне условия, вот ей и пришлось уступить. Я назвал свою дочь в честь победы и еще, чтобы она напоминала мне о Земле. В этом мире было похожее имя, такое как Виртария, но оно мне не нравилось, поэтому я решил его слегка подкорректировать. На всеобщий вопрос – зачем? - отвечал, что имя моей дочери должно выделяться.

Каждый день я вспоминал о том человеке с не настоящим именем Антон заброшенном сюда с Земли. Мне было его почти не жаль, если он погиб, он же мне врал. Вспоминая то событие, я больше думал о том, сработала бомба Фернана, оказавшись по другую сторону портала или нет. Если сработала, разрушения там должны быть катастрофические, она же получилась ещё мощнее, чем та, которой Фер уничтожил Амоша. Если бомба не сработала, нужно ждать очередных гостей. Гости пока не появлялись, но я не терял из вида ту портальную поляну и на всякий случай приказал построить неподалёку от неё пограничную заставу. Меня не волновало, что соседнее баронство, возле границы с которым была расположена эта поляна, сейчас находилось под моим контролем, я сказал – застава там должна быть, значит, она там будет.

– А вот и я! – в кабинет вошёл Лемар, - бррр, холодно сегодня. О! Горячий ещё? – он показал на чайник.

– Горячий. Угощайся, если нужно будет, Вилл ещё принесёт. Как там наши маги?

– У них там, в академии, всё хорошо, а ещё у них там тепло, мне даже уезжать оттуда не хотелось. Фернан просил передать, что завтра приедет и у него хорошие новости. Он, правда, мне ничего не сказал, но я думаю, что вопрос с использованием любой силы в целительских целях решён. Он, я имею в виду Фернана, честно говоря, в последнее время стал каким-то скрытным, прямо не говорит, одними намёками, словно я ему и не друг уже.

– Не обращай на это внимания, он просто занимается такими исследованиями, о которых вообще никому знать не надо.

– И мне тоже?

– Даже я не обо всём знаю, так что зря воздух не сотрясай.

– Да, я так, обидно просто как-то стало. Как Виктория?

– Её пытаются уложить спать.

Дверь открылась и в кабинет вошла Амелия с дочкой в руках, - вот он твой папа, вот, дома сегодня, что редко бывает.

– Что, уложить спать снова не получилось? – спросил я и протянул руки, чтобы взять дочку.

– Как видишь. Здравствуй Лемар.

– Здравствуйте ваше сиятельство.

– Холодно там, да?

– Да, ваше сиятельство, а ещё снега много, эта зима какая-то особо снежная выдалась. Скорее бы весна, а ещё лучше лето, я люблю, когда тепло.

– Я тоже холод ненавижу, я родилась в Каболаре, а там таких холодных зим как здесь, не бывает. Чем ты тут занимаешься? – она подошла к столу, взяла исписанные мной листы и пробежала по тексту глазами. – Бароны на это не согласятся, ты же фактически запрещаешь им торговать самостоятельно.

– Не запрещаю, всего лишь предлагаю продавать свои товары в Новарграде, а не у себя в баронствах. Основная часть торговцев едет к нам, а не к ним, у нас тут больше шансов быстро и выгодно продать товар.

– Нам то от этого, какая выгода?

– Торговое место денег стоит, пусть и не больших, но за полгода набежит приличная сумма. Приезжие торговцы только за прошлый год за такие же места на рыночной площади города положили в нашу казну сто восемьдесят золотых монет – пояснил я.

– Если посмотреть на наши расходы, это вообще не деньги, мы в месяц тратим почти в пять раз больше, - Амелия положила бумаги обратно и забрала из моих рук Викторию. Мы часто спорили о том, как вести дела, я придерживался мягкого подхода к налогообложению, она же всегда предлагала резко закрутить гайки, чтобы доход сразу стал в несколько раз больше.

– Тратим столько потому, что строим много, как только основные стройки завершатся, тогда и доход резко увеличится.

– Зачем ты вообще всё это строишь сам? Зачем тебе рынок под крышей, кузни и прочие непонятного назначения дома? Если торговцам нужна крыша над головой для торговли, пусть сами её строят! – заявила она в очередной раз и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

– Что это с ней? – спросил Лемар, посмотрев на хлопнувшую дверь.

– Не обращай внимания, холод на всех по-разному действует.

– Ваше сиятельство! Вам письмо, - сказал Вилл, появившись в кабинете словно призрак, ни я, ни Лемар даже не услышали, как он вошёл. – На нём печать Матарока, - добавил он и вручил мне письмо.

– Вот кому не пропасть, каждый месяц по три четыре письма, - пробормотал я и вскрыл письмо. Ожидал, что он мне снова будет что-то предлагать купить, но содержание оказалось совсем другим.

«Ваше сиятельство, спешу сообщить о том, что разыскиваемый вами маг, был замечен неподалёку от границы с Тэрнией. Мои люди пытались за ним проследить, но, увы, он ловко ушёл от преследователей. Судя по оставленным им следам, он направлялся в Тернию. Мне кажется, что выбор направления выглядит очень странно, так как король Эвор наш союзник и может его арестовать, а после передать нам».

«С уважением Логран Матарок».

Я скомкал письмо и бросил в камин, оно сразу же вспыхнуло и через несколько секунд, от бумажного листа остался только пепел.

– Что-то плохое? – спросил Лемар, насторожившись.

– Как посмотреть. Верн объявился, но в погоню за ним отправлять кого-то нет никакого смысла.

– Это ещё почему?

– Он сейчас уже в Тэрнии.

– Хочешь сказать, что Эвор его сам выловит и потом нам отдаст?

– Всё может быть, но в этом побеге профессора именно туда, что-то не вяжется. Он не может не знать, что Тэрния сейчас союзник Дакрана, ведь дочь Эвора теперь жена Теорона.

– И что нам теперь делать?

– Для начала отправлю письмо Эвору, а там посмотрим. Катнару ничего писать не буду, он всё равно ничего делать не будет, особенно если просьба исходит от меня. После того как Теорон наградил меня титулом графа, Катнар стал вести себя странно, он видимо не ожидал, что властью придётся поделиться.

– Да какая власть! Ты же не пытаешься лезть в его дела, сидишь в Воларе практически никуда не выезжая, - оспорил моё предположение Лемар.

– Я, да, никуда не выезжаю, а мои люди? Мы сейчас торгуем напрямую с восемнадцатью баронствами, думаешь, это ни на что не влияет? Торговцы хоть и недовольны такому положению, но говорят о том, что Граф Волар делает гораздо больше для королевства, нежели Катнар или вообще король. Сатор стремительно теряет авторитет и это ему явно не доставляет удовольствия. За год я от него получил только одно письмо, поздравил нас с Амелией с рождением дочери. Он уже давно со мной не делиться информацией, причём вообще никакой. Даже не сообщает о том, какие маги, возможно, вышли из-под контроля, я говорю о тех, кто изменился. Когда мы с тобой в последний раз охотились на них? Думаешь, после войны таких изменённых магов не осталось? Я ни одного такого не видел во время сражения, где они были в это время? Верн не случайно в Тернию направился, там они где-то, и они ему для чего-то нужны.

– А почему мы должны на кого-то охотиться? Осенью в Каболар от нас уехали двадцать магов, они закончили обучение и теперь находятся на службе у короля. Напомню, у каждого из них антимагический амулет, имея его, они с таким же успехом могут охотиться на изменённых вместо нас. Может быть, уже охотятся, только мы об этом не знаем.

– Ладно, демон с ними со всеми, может, разомнёмся? – предложил я устроить тренировку, а то со всеми этими проблемами уже забыл, как меч держать.

– Можно и размяться, только недолго, мне сегодня нужно в замок к твоему отцу попасть, я матери и сёстрам обещал, что приеду. Правда, я туда ещё вчера должен был приехать, но, если честно, я просто забыл.

Как только мы с Лемаром вошли в малый зал, который я отвёл как раз под занятия с оружием и без, туда пришла Амелия. Дочку наконец-то удалось уложить спать, и теперь мама, решила «выпустить пар». Сначала она провела по несколько поединков с каждым из нас, а потом попросила, чтобы мы атаковали сразу оба. Ни в первых случаях, ни в этом, она не смогла одержать уверенной победы, но от накопившейся в себе раздражительности ей удалось избавиться. Мокрая от пота, заработавшая несколько синяков и пару ссадин, она вновь превратилась в прежнюю Амелию, весёлую и слегка взбалмошную девушку. Мы с Лемаром тоже неплохо за это время смогли размяться и также как она, заработали по несколько синяков.

– Всё, я пошёл. Мне до замка твоего отца доехать нужно, пока не стемнело, - сказал Лемар и, попрощавшись, ушёл.

– Когда же эта зима наконец-то закончится! – Амелия посмотрев в окно, со злостью ударила тренировочным мечом по подоконнику.

– Ещё месяц примерно осталось потерпеть, потом весна, - ответил я, посчитав, сколько осталось дней до весны.

– Да, я знаю, сколько осталось, это я так, просто этот холод доводит меня до бешенства. Мне надо каждый день тут с мечом от злости избавляться, а то я уже сама себя начинаю бояться.

На следующий день в Новарграде ощутимо потеплело, по моим ощущениям (здесь не придумали ещё приборов измерения температуры) температура поднялась с минус тридцати вчера до пяти, тоже, разумеется, с минусом. Перепад был большой, но этого потепления ждали все. Город стал оживать, на городских улицах вновь появились люди и они теперь уже не передвигались короткими перебежками от дома к дому, а ходили размеренным шагом как обычно. Мы, то есть я, Амелия и наша малышка Виктория вышли из замка на прогулку, первую прогулку за прошедшие две недели. Гуляли, правда, недолго, всего около получаса, но даже после такой короткой прогулки, Виктория, получив порцию свежего воздуха, как только её занесли в тёплую комнату, сразу же заснула.

В полдень яркое солнце снова куда-то спряталось, пошёл снег, а ещё приехал Фернан.

– Фух, ну и погода, то жуткий мороз, то яркое солнце, то снег, - он вошёл ко мне в кабинет, жалуясь на переменчивую погоду.

– А чего ты хотел, Волар северное баронство, здесь такая погода не редкость. Присаживайся, Вилл сейчас горячего настоя принесёт, - я показал ему на кресло, стоявшее возле моего письменного стола, за которым я сейчас и сидел.

– Баронство говоришь? Волар теперь уже не совсем баронство, а скорее графство. У тебя появились собственные вассалы, правда, они условно твои, но ведь есть же - сказал он, имея в виду шесть баронств в моём подчинении.

– Лемар мне вчера сказал, что у тебя что-то получилось, это так?

– Да, даже не знаю, как мы раньше о таком способе не думали.

– Что, так всё просто оказалось?

– Ну, не то чтобы уж совсем просто, но и особо сложного ничего нет. Мы с Гроваром создали амулет, с помощью которого любой маг станет лекарем. Но есть одна маленькая проблема, камней на изготовление такого амулета необходимо сразу три, золото и серебро, разумеется, тоже нужно. Камней три потому, что первый работает как накопитель, - стал пояснять он, но я его прервал.

– Фер, меня не интересует, как этот амулет работает, так что избавь от долгих и непонятных мне принципов магии. Главное, что он работает, вы ведь его уже опробовали в действии?

– Конечно, если бы не сработал, я бы не пришёл. Вот, первый рабочий амулет, - он положил передо мной амулет. Три драгоценных камня в нём были расположены один над другим, между ними находились золотые пластины, а вся эта конструкция была заключена в серебряную оправу, чтобы камни случайно не сдвинуть со своих мест. Я несколько минут внимательно рассматривал это изобретение, а потом, положив на место, тяжело вздохнул, - где мне теперь камни взять для производства таких вот амулетов? У меня их вообще ни одного не осталось, последние ты в прошлый раз забрал.

– Не будем пока спешить, это первый вариант, Гровар предложил ещё один способ, там камень всего один, правда, амулет будет разового действия, то есть, его только на залечивание одной раны хватит, потом снова заряжать нужно. Этот вот, - он показал на лежавший передо мной, - может десятка три ран залечить, одним словом, пока сила в камне накопителе не закончится.

– У меня всё равно камней больше нет, так что не соблазняй.

– Я знаю, у кого есть, может быть, он согласится нам продать пару десятков.

– И кто у нас тут такой богатый человек?

– Он не у нас, это Матарок.

– Да, Матарок барон далеко не бедный, но он далеко и сейчас не самое подходящее время к нему кого-то отправлять. Скоро весна, наши дороги, конечно, выдержат весеннюю распутицу, а вот дороги в других баронствах станут непроходимыми, к тому же, у меня сейчас нет денег на покупку камней. Подожди месяц, может хоть что-то появится, потом я отправлю кого-нибудь за камнями.

– Что значит кого-нибудь? Я сам к нему поеду, камни же выбирать нужно. А то что подождать, так это не проблема, в академии ещё много чего есть, чем можно заняться.

– Да, кстати, хорошо, что напомнил, как идёт процесс обучения?

– Нормально идёт, все довольны, а что? - ответил он и посмотрел на меня подозрительно.

– Я слышал, что кто-то из учителей предложил, принимать на обучение не только уже состоявшихся магов, но и детей с только что пробудившейся силой. Ты случайно не знаешь кто этот умник?

– Вот ведь, уже доложили, - Фер даже расстроился, узнав, что мне уже известно об этом. – Да, я это предложил, хочу, чтобы обучением магов, занимались только у нас. Считаю, что так нам будет спокойнее.

– Может быть, вот только и этот вопрос тоже упирается в деньги. Кто это будет оплачивать? Король? Он то что есть, уже не очень-то желает оплачивать, а Катнар вообще молчит уже полгода.

– Я же не говорю, что прямо сейчас нужно устроить отбор в младшие классы, можно подождать до осени. После сбора урожая подумаем, вытянем мы содержание ещё нескольких десятков учеников или нет. Как Амелия, Виктория? – он резко сменил тему разговора.

– Нормально, правда, Амелия устаёт сильно, но терпит.

– Почему ты не приставишь к ней пару нянек, кормилицу, слуг?

– Думаешь, не предлагал? Предлагал, но она наотрез отказалась, говорит, что пока Виктории не исполнится год, она сама о ней будет заботиться. Ей сейчас помогает лишь одна служанка, остальным вход в комнату, где кроватка стоит, вообще запрещён.

– Может оно так даже и к лучшему, никто не навредит. Когда вас в последний раз убить пытались, месяцев семь назад, кажется?

– Чуть больше, тогда конкретно Амелию убить хотели, чтобы у меня наследник не родился. Вместо мальчика родилась девочка и покушения, прекратились. Женщины же не наследуют баронства, они могут лишь быть временными управляющими, пока сын не подрастет, если он, конечно, есть.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, на кухню, - уточнил он, - есть хочется.

– Проглот, скоро жиром заплывёшь, - пошутил я.

– Каким жиром!? Ты где его у меня увидел? Скоро живот к спине прирастёт!

– Да, пошутил я, иди, не завтракал ведь ещё, да?

– Нет, не завтракал, не успел, зато сейчас плотно пообедаю, до вечера точно сытым буду ходить.

На следующий день я снова окунулся с головой в дела и заботы. С улучшением погоды, строительство сразу нескольких производственных помещений возобновилось. Я планировал начать производить в Воларе всё, что только можно, чтобы торговцы начали покупать у нас, а не мы у них. В конце прошлого года было начато массовое производство перьевых чернильных ручек. Делали сразу как дорогие из золота для аристократов, так и относительно дешёвые из бронзы для всех остальных подданных Теорона. Первая партия (несколько сотен штук) уже была готова, и я с нетерпением ждал начала сезона активной торговли. Торговцы массово начнут приезжать, как только подсохнут дороги, тогда я и выставлю эту диковинку на продажу. По скромным подсчётам я должен буду получить с продажи этой партии дешёвых ручек, приблизительно двести монет золотом.

Прошло полтора месяца после того как отступили морозы. Я спокойно занимался решением проблем и поставленных самому себе задач, а потом приехал Новар, дедушка соскучился по внучке. С его приездом в замке сразу стало шумно, он оказался чересчур весёлым дедушкой, покоя от него не было никому, включая меня. От меня лично он требовал лишь одного – внука, а ещё лучше двоих или троих, чтобы род Волар продолжил своё существование.

– Ваше сиятельство, письмо от его величества, - Вилл протянул мне конверт с королевской печатью.

– Ну, надо же, не прошло и полгода, как он соизволил ответить, - подумал я и сломал сургучную печать с гербом короля.

Содержание письма меня, мягко говоря, удивило. Я ждал, что Теорон наконец-то выслал мне денег на содержание академии, но об этом в письме не было ни слова. Его величество приглашал, приехать на праздник по случаю дня основания Каболара. Я о таком празднике впервые слышал, видимо, он был утверждён только в этом году.

– Ему что, деньги больше некуда деть? - сказал я и, сложив лист пополам, убрал его в ящик стола.

– Вы о чём ваше сиятельство? – не понял меня Вилл.

– Король приглашение прислал, у них там день основания Каболара, ему аж сто пятьдесят шесть лет исполняется. Придётся ехать. Отказываться от приглашения короля нельзя, могут расценить как неуважение.

– Когда выезжать?

– Праздник через месяц, так что у нас есть ещё две с половиной недели в запасе. Как же он не вовремя с этим праздником! Ладно, заодно пробную партию ручек с собой возьму, попробую в столице их продать, знатных и богатых людей там как раз много соберётся.

– Её сиятельство тоже поедет?

– Да и Викторию придётся взять с собой, Амелия её нянькам не оставит.

Две с половиной недели пролетели словно один день, я даже чуть не забыл, когда именно нам нужно выехать, чтобы успеть, приехать хотя бы за несколько дней до этого странного праздника.

– Я тоже с вами поеду, только не в Каболар, а к Матароку, - сказал Фернан, выйдя к нам во двор, где сейчас слуги укладывали наши вещи в карету. – Часть пути проделаем вместе, а потом я поверну на юг. Думаю, к моменту вашего возвращения, уже вернусь, мне ведь долго у Лограна гостить, смысла нет.

– Я думал, ты моему отцу поможешь с управлением Волара, а то он тут совсем один остаётся, Лемар же с нами едет.

– У Новара есть Чарес, думаю, он не хуже Лемара с делами управится. К тому же, я через полторы недели вернусь, продержатся как-нибудь это время.

– Здесь да, а академия?

– А что академия? Там Гровар остался, да и ученики у нас все ответственные, они моего отсутствия даже не заметят.

– Ладно, но через полторы недели чтобы был тут! - пригрозил я.

– Да, да, ваше сиятельство, обязательно буду! - Фернан сделал вид, что испугался гнева графа, после чего мы оба улыбнулись. Фер всегда держал данное слово, если сказал, что вернётся тогда-то и тогда-то, значит, так оно и будет. Все мои покрикивания на него были лишь шуткой, так сказать, «показуха» чтобы народ думал, что их граф строгий человек.

Мой кортеж был внушительным, с недавних пор я увеличил число охранников до двадцати человек, плюсом к этому шли наши слуги. Фернану я тоже выделил десять человек, он же сейчас вёз Матароку золото. Все охранники были одеты в военную форму цветов Волара и смотрелись не хуже королевских гвардейцев. По синим цветам этой формы можно было сразу понять, кто едет.

Нормальная дорога закончилась, как только мы пересекли границу Волара, после чего началось сплошное преодоление препятствий.

– Это какое-то издевательство, неужели так трудно сделать дорогу! – возмущалась Амелия, пытаясь, усидеть с Викторией в руках на жёстком диване.

– Это баронство не под моим управлением, так что придётся, немного потерпеть, скоро дорога должна улучшиться. Дай мне Викторию, я более уверенно сижу, - я взял на руки дочку, уже начавшую капризничать от продолжительной тряски. – Потерпи солнышко, скоро устроим привал, - стал я успокаивать Викторию, но у меня ничего из этого не получилось. Капризы и нытьё прекратились лишь только тогда, когда карета остановилась, и мы вышли из неё.

За приблизительно шесть часов пути мы отъехали от Новарграда на довольно внушительное расстояние, но до Каболара оставалось ещё очень далеко. По весенним разбитым дорогам, исходя из моих подсчётов, мы попадём в Каболар только через два дня и это при условии, что карета не развалится.

За время полуденного привала мы все смогли немного отдохнуть, а Виктория даже поспать успела. Испытание плохой дорогой после полудня продолжилось, но к нашему счастью продлилось оно не так уж и долго, часа три приблизительно. Дальше дорога пошла лучше, она успела подсохнуть под лучами весеннего солнца и карету, трясло теперь уже не так сильно.

– Ваше сиятельство, впереди какой-то город, - доложил Вилл, заглянув в окно кареты. Он ехал верхом на лошади около кареты, чтобы я не кричал ему, если он мне понадобится. Я выглянул в окно и увидел впереди знакомый шпиль здания городской управы.

– Это Бюд, та ещё дыра, но остановиться там на ночь есть где. Тарнак! – подозвал я командира своих охранников, - отправь пару ребят вперёд, пусть проверят что там.

Бюд совсем не изменился за прошедшее время, был как прежде таким же грязным и бедным городком. Люди здесь жили в основном за счёт останавливающихся на отдых торговцев, так как город был расположен на одном из главных трактов Дакрана. Сейчас активной торговле мешала погода и доход жителей был практически равен нулю. С нашим появлением город ожил от спячки, жители засуетились, у них появился шанс неплохо заработать, если нам всё понравится.

Градоначальник, узнав, кто сейчас проездом в городе, лично пришёл нас поприветствовать и даже отдал нам на некоторое время свой дом. Его дом хоть и выглядел большим, но такое количество людей, сколько было с нами, в нём всё равно не поместилось. Две трети нашей охраны пришлось, расселить по близлежащим домам, чему хозяева этих домов были только рады, сколько-то да заработают. От предложенного нам ужина градоначальником Бюда эт-бароном Шотладом, мы отказались. В целях безопасности для всех нас ужин приготовят слуги, да ещё и из имеющихся у нас продуктов, так как покупать продукты по пути было нежелательно, они могут оказаться отравленными.

– Когда я в последний раз был в этом городке, нас пытались отравить, - пояснил я Амелии мой отказ от ужина.

– Ты мне об этом не рассказывал, скрываешь от меня что-то, да? – Амелия шутливо нахмурилась.

– Нечего тут скрывать и рассказывать тоже особо нечего. Чарес тогда заподозрил, что в еду нам добавили что-то, после чего мы сразу уехали. Ночевать пришлось под открытым небом у костра. Мы с ним тогда везли налог в Каболар, целую телегу шкур. Мне тогда сумма в триста монет серебром, во столько шкуры оценивали, казалась огромной. Сейчас налоги Волара существенно подросли, и король получает от нас больше двухсот монет золотом. Правда, я их ему не все отправляю, вычитаю из этой суммы часть, он жедолжен что-то выделять на содержание академии, иначе от него не дождёшься.

– Это я знаю, просто ты так мало о своей прошлой жизни рассказываешь, что я готова слушать любую историю, даже если ты её выдумал, - призналась Амелия.

– Я ничего не придумываю, можешь у Лемара спросить, правда, мы с ним позже встретились и о той доставке шкур он ничего не знает. Об этом у Чареса можешь спросить, мы же с ним тогда ехали.

– Не обижайся, я же пошутила, просто иногда твои рассказы похожи на выдумку. Судя по ним, вы только и делали, что с кем-то сражались, то с изменёнными магами, то с мертвецами. В мертвецов я верю, сама их видела, но вот магов, превратившихся в непонятных зверей, мне как-то не верится.

– Дело твоё, но если такого увидишь, лучше сразу беги, как можно быстрее и дальше, - посоветовал я.

– Точно и лучше на лошади. Так больше шансов что тебя не догонят, - добавил Фернан. Он появился в дверях незаметно и несколько секунд слушал, что я говорю. – Ужин почти готов, - сообщил он и жестом показал, что нам нужно поговорить наедине.

Мы с ним вышли во двор, там сейчас никого кроме наших лошадей не было.

– Что случилось?

– Тарнак просил передать, что возле города какие-то подозрительные люди появились. Он отправил несколько человек, чтобы за ними проследить, так что на всякий случай на ночь полностью раздеваться не стоит. Я не хотел об этом говорить в присутствии Амелии, а то она прямо сейчас объявит им войну.

– Понял, сейчас Лемара предупрежу, Амелии скажу чуть позже, ей ещё Викторию спать нужно, уложить. Как только произойдут хоть какие-то изменения, дай знать.

Ни до ужина, ни после него, ничего не произошло, нас никто так и не попытался убить. Незадолго до полуночи пришёл Тарнак, сообщил, что всех подозрительных людей выловили, допросили и на всякий случай связали.

Этими подозрительными личностями оказались обычные наёмники, увидев мой кортеж, они решили, попытать счастья и наняться ко мне на службу. Мотивация такого желания была простой, гарантированное жалованье каждый месяц лучше, чем разовый наём, причём далеко не всегда за хорошие деньги.

– Не верю я им ваше сиятельство, не нужны они нам, - высказал своё мнение Тарнак. – Я ребятам сказал, чтобы их до утра не развязывали, так спокойнее.

– Надеюсь, вы их не сильно помяли, а то как-то не хочется, чтобы ещё и эти ребята стали нашими врагами?

– Как можно, ваше сиятельство, мы их даже пальцем не тронули! Почти, - уточнил он, - есть среди них один буйный, но ничего такого, пару раз всего врезали, у него даже синяков нет.

За время, проведённое нами в городке под названием Бюд, больше ничего интересного не произошло. После раннего завтрака мы сразу же покинули этот городок, выслушав перед этим пожелания лёгкой дороги от эт-барона Шотлада.

Часа через два после того как мы покинули Бюд, от нас отделился отряд Фернана, они свернули на юг и направились к Матароку, ну, а мы продолжили путь в столицу Дакрана Каболар.

Здесь, в центральных районах королевства, весна уже давно вступила в свои права и по сухим дорогам, наше передвижение стало более приятным.

Глава 2

Каболар встретил нас моросящим дождём, начавшимся за полчаса до того, как мы увидели защитную стену города.

– Как не приеду сюда, обязательно идёт дождь! Я скоро из-за этого дождя сюда вообще перестану приезжать, - сказал я, глядя в окно кареты на быстро наполняющиеся дождевой водой ямки.

– Он скоро закончится, так что не нужно впадать в уныние. В твоём плохом настроении, не дождь виноват, тебе сюда не хотелось ехать по другой причине, - сказала Амелия и протянула мне Викторию, чтобы она отвлекла меня от плохих мыслей.

Через городские ворота проехали без остановки, стражники в момент нашего въезда отдали честь, словно не граф въехал в город, а король.

– Уважают тебя здесь, - констатировала Амелия и добавила, - а если ещё разок полгорода разрушишь, вообще войдёшь в историю как герой - Эрит разрушитель Каболара!

– Я его не разрушал, наоборот, спас от полного разрушения. Ещё не известно, чем бы всё закончилось, если бы мы в прошлый раз заговорщиков не уничтожили.

– Я же пошутила, чего ты сразу! Улыбнись, мы в столице, а ты сидишь тут с таким выражением, как будто всю родню только что похоронил.

– Ваше сиятельство, куда ехать? – спросил Тарнак, заглянув в карету.

– Во дворец, разумеется, нас же не Катнар в гости пригласил. Лемар, лезь сюда, поговорить надо! - позвал я его, приказав сесть к нам в карету.

– Что?

– Возьми с собой несколько человек, развезите ящики с ручками по торговым лавкам. Те, что сделаны из золота и серебра в ювелирные лавки, а те, что из бронзы, в те лавки, где торгуют всякой мелочью. Цена указана на коробке от ручки, выше не проси, но и дешевле не отдавай. Как всё сделаешь, жду тебя во дворце.

– Понял, а что, если у меня лавочники не всё возьмут?

– Обратно привезёшь, это же не яблоки или груши, за несколько дней не испортятся. Не удастся всё продать здесь, не беда, домой увезём, продадим потом там.

На территорию окружавшую дворец нас пропустили всех, даже никто из гвардейцев не заикнулся, чтобы наша охрана осталась за воротами, как однажды было. Его величество Теорон первый встретить нас, не вышел, что даже как-то немного обидно было. Когда я бароном был, он меня встречал, а как стал графом, – сам придёшь, дорогу же знаешь.

Несмотря на то, что я прекрасно знал, как добраться до рабочего кабинета Теорона, как в прочем хорошо знал и расположение всех помещений дворца, на всякий случай заставил привратника, сообщить королю о моём прибытии. Дождался возвращения слуги и только после мы вчетвером (Вилл пошёл с нами) проследовали к королю. Теорон сейчас находился в малом зале дворца, том самом, где мы его тогда и нашли, во время нападения заговорщиков на дворец.

– Красиво здесь! - Сказал Вилл, шагая у меня за спиной. Он здесь ещё никогда не был и крутил головой, осматривая всё, что попадалось на пути.

– Ремонт только полгода как закончился, тут было чуть ли не всё разгромлено после жестокого боя, - пояснил я. Амелия шла слева от меня с дочкой в руках и тоже рассматривала новинки в отделке помещений.

– Я такую же картину как эта хочу, у нас в большом зале хорошо будет смотреться! - Сказала она, показав на фреску, где было изображено последнее сражение, в котором я тоже принял непосредственное участие.

– Мертвецы, вообще-то выглядят иначе, здесь они больше на скелеты в одежде похожи.

– Ну и что, всё равно красиво, вот только я тут тебя не вижу. Теорон есть, дядя Сатор есть, а тебя нет, - сделала она заключение после просмотра.

– Фернана, Лемара, Чареса тоже нет, а форма у магов слишком чистая, как будто они не сражались, а так, на прогулку вышли, - пробурчал я.

– Доброго дня ваше величество! – поздоровался я, войдя в малый зал.

– А вот и граф Волар! – Теорон сделал несколько шагов нам навстречу. – Как добрались?

– Спасибо, хорошо. Позвольте представить вам Ваше величество, графиню Викторию Волар, - я показал на дочь.

– О, да она уже совсем большая девочка, скоро бегать будет, - Теорон взял её за руку, но Виктория этому не обрадовалась и заревела.

– Она с вами просто ещё не знакома, - пояснил я и встал ближе к Амелии, после чего Виктория сразу перестала плакать.

– Как Волар? Мне доложили, что Новарград стремительно растёт.

– Я бы так не сказал, за год всего-то добавилось несколько зданий.

– Что-то я не вижу с тобой твоего помощника Лемара, неужели он там остался?

– Почему же, приехал, он в сейчас городе остался, выполняет моё поручение, сюда позже прибудет.

Наш пустой разговор продлился минут десять, после чего Теорон наконец-то решил, представить мне гостей. Они всё это время, молча, стояли у окна и внимательно рассматривали как меня, так и Амелию.

– Граф Эрит Новар Волар, - он ещё раз представил меня только уже полным именем, - граф Дорен Найт Окбер, - он представил мне графа соседнего королевства, до которого мы однажды пытались доехать, но в итоге не смогли, надобности уже не было. Граф Окбер выглядел лет на шестьдесят с хвостиком, среднего роста, худощавый, с торчащими в стороны как щётка усами.

– Рад нашему знакомству, господин Волар, - сказал он, обозначив поклон. Я тоже кивнул ради приличия. Честно говоря, Окбер мне не понравился сразу, есть люди, взглянув которым в глаза, можно сразу сказать – «Высокомерный мерзавец», именно такое впечатление у меня о нём и сложилось, после того, как мы с ним встретились взглядами.

– Барон Тэрк Оффор, - представил Теорон высокого мужчину средних лет.

– Барон Марк Тобор, - представил он второго мужчину. Этот был полной противоположностью барона Оффора, низкого роста, с объёмным животом и какими-то поросячьими глазками. Он мне напомнил уже покойного барона Бороша, такой же скользкий тип был. Эти два барона тоже, как и Окбер, прибыли из Тэрнии, только я пока не знал с какой целью. После того как были представлены все мужчины, очередь дошла до женщин, точнее до одной – Амелии. Граф и бароны по очереди пропели соловьями о красоте Амелии и о том, что Виктория очень похожа на маму. Все эти ничего не значащие разговоры длились около получаса, в конце я уже был готов убить этих троих каким-нибудь особо жестоким способом.

Пока они восхваляли красоту моей жены, в зал стали входить люди и их было довольно много. Местные аристократы, большинство из которых я вообще видел впервые, всегда старались держаться поближе к королю. Каждый или каждая, если это была женщина, надеялись, что так король обязательно кого-то из них чем-то выделит, а в идеале, потом ещё и приблизит.

После беседы с тремя представителями королевства Тэрния, я собирался покинуть малый зал, но не тут-то было. Познакомиться поближе с героем Дакрана, молодым графом, прибывшим из холодного Волара, пожелали многие.

Спустя ещё час, в зале появился Сатор Катнар, но он такого ажиотажа среди собравшейся аристократии не вызвал. Увидев меня, он подошёл поздороваться и не отказал себе в удовольствии, слегка съязвить.

– Доброго дня граф, вижу, что только что приехал.

– И вам тоже доброго дня господин Катнар. Да, мы приехали всего пару часов назад, даже багаж ещё в карете.

– А что так, неужели Волар ещё не имеет в столице своего дома?

– Он мне здесь не нужен, я прекрасно могу расположиться в замке Де-Морсо. Графиня Алетта де-Морсо, бабушка Виктории, нам не чужой человек, она будет рада нашему визиту, - отбил я удар, но попытку унизить меня, запомнил. – Что же с вами тут произошло за прошедшие полгода? – подумал я, не понимая, почему отношение ко мне так сильно изменилось.

– Ваше величество, прошу меня простить, но мне нужно отвезти Амелию с дочерью в замок Де-Морсо, они устали и им требуется отдых. Я вернусь во дворец завтра утром, – сказал я, подойдя к Теорону.

– Да, конечно, не буду вас задерживать, к тому же, я тоже в скором времени должен покинуть гостей. Милора плохо себя чувствует со вчерашнего вечера и просила зайти к ней перед ужином.

Вздохнув прохладный, вечерний воздух, наполненный запахами весны, он показался мне мощным лекарством от лицемерия столичной аристократии. Бароны севера были более прямолинейны в разговорах, они точно знали, чего хотели и не скрывали этого. Возможно, что такими прямолинейными они были только со мной, но меня это не раздражало, грубая честность всегда лучше лизоблюдства. Барон Матарок был своеобразной серединой, говорил также прямо, но всегда уважительно и никогда не повышал голоса, как это обычно делали бароны северных территорий, отстаивая свою точку зрения.

– Амелия, а где расположен замок Де-Морсо, сколько до него ехать?

– От восточных ворот приблизительно час, он расположен у самой границы с баронством Кешера. А вообще ты мог бы и раньше поинтересоваться, где я жила до того, как стала графиней Волар.

– Твоя мама мне так много рассказывала о вашем замке, что я как-то потом даже и забыл спросить, где он находится. Извини, мне раньше не особо нужно было об этом знать.

– Карета подана ваше сиятельство! – доложил Вилл и открыл для нас дверцу подаренной нам тёщей белой кареты. Два часа проведённых во дворце отняли у нас много сил, поэтому до замка Де-Морсо мы ехали, молча, а Виктория, оказавшись в тишине, практически сразу заснула.

Лемар догнал нас, когда мы практически добрались до замка Де-Морсо. Он был доволен и даже немного ошарашен, удачным сбытом диковинных ручек.

– Вот, - он протянул мне несколько туго набитых золотыми монетами мешочков, - мы долго ездили по городу, предлагая товар, мало кто из лавочников решался купить, но один неожиданно купил всё сразу, причём по цене даже выше, чем мы запросили.

– Хозяин лавки видимо смотрит в будущее, думаю, через пару дней он выкупит у других лавочников то, что они купили, а потом цена на эти перья с запасом чернил увеличится минимум в два раза.

С нашим появлением в замке тёщи, там начался полный бедлам, слуги бегали как ошпаренные. Сама Алетта де-Морсо вцепилась в Викторию мёртвой хваткой и не отдавала нам её в течение получаса. Виктория несмотря на незнакомую обстановку, даже не пикнула, видимо как-то догадалась, что она сейчас попала в руки не к чужому человеку, а к родной бабушке.

Через полчаса суета в замке прекратилась, и мы наконец-то смогли спокойно поговорить за ужином.

– Я на вас в обиде, - заявила тёща, - вместо того чтобы сначала заехать сюда, вы поехали во дворец!

– Нужно было показаться там, так сказать, подтвердить свой приезд, - оправдался я.

– И что это тебе дало? Вас там приняли как-то особенно тепло? Думаю, что нет, а всё потому, что его величество в последнее время больше внимания уделяет чужакам. Король Тэрнии Эвор направил к нам посла, вот только я не понимаю, зачем он тут нам. До границы с Тэрнией всего два дня пути, любой вопрос можно решить в течение недели.

Я не стал спорить с тёщей, так как она была права.

Вечер и ночь прошли спокойно, мы даже смогли выспаться, что было делом не частым. Утром я, как и планировал, отправился во дворец, на этот раз без Амелии. Со мной поехал Лемар и десять охранников, так сказать, для соответствия титула у меня должна была быть охрана.

– Доложите его величеству, что прибыл граф Волар, - сказал я привратнику, поднявшись по ступеням парадного крыльца.

– Простите ваше сиятельство, но его величество Теорон первый отбыл около часа назад, - сообщил мне слуга, дежуривший у дверей.

– Куда?

– Простите ещё раз, ваше сиятельство, но мне об этом ничего не известно.

– Хм, это даже интересно, я же вчера ему сказал, что приеду, сегодня утром, - проговорил я скорее себе, нежели слуге. – Когда вернётся, ты тоже, разумеется, не знаешь?

– Нет, ваше сиятельство, мне и об этом ничего не известно.

– Что ж, ладно, приеду в другой раз, - я развернулся и посмотрев на окна кабинета Теорона сел обратно в карету. В кабинете сейчас точно кто-то был, штора качнулась, когда я голову поднял чтобы на окна посмотреть. Теорон никуда не уехал, он точно сейчас был во дворце, только почему-то не захотел со мной встретиться. – Вилл, мы возвращаемся в замок Де-Морсо!

Честно говоря, такое отношение ко мне меня напрягло, не делал я ничего такого, из-за чего меня можно было бы так показательно игнорировать. Тем не менее это происходило, и я обиделся. Вернувшись в замок тёщи, я сразу сообщил, что мы возвращаемся в Волар. На праздник по случаю дня города мне теперь было плевать, пусть без меня празднуют.

– Эрит, а может не надо так рубить сгоряча? – Амелия не одобрила моего решения.

– А мне плевать, если меня так открыто игнорируют, я терпеть такое унижение не собираюсь. Я титул графа у короля не просил, он сам его мне решил дать, я из-за этого что должен стать тряпкой, о которую можно вытирать ноги!

– Эрит, можно я останусь на несколько дней здесь, в замке Де-Морсо? Не хочу так сразу уезжать, мама может обидеться.

– Хорошо, можешь провести здесь пару недель, я же всё-таки не злобный человек, чтобы лишать бабушку общения с внучкой. Сам я сидеть здесь в Каболаре ожидая, когда король соизволит меня принять, не намерен, у меня дома дел слишком много. Я уеду сегодня, Лемар и десять охранников останутся здесь с тобой, потом с ними вернётесь.

– Эрит, может быть, ты всё-таки передумаешь? Король же приглашал на праздник.

– Если приглашал, то не нужно так себя вести, я не раб ему и никогда не буду рабом, уж лучше умру. Хочешь нормального отношения, нет проблем, поступай по-человечески. Если договорились о встрече, будь добр приди, не можешь, предупреди заранее! – я был вне себя после того, как съездил во дворец. Где-то далеко в сознании я понимал, что я должен по идее склонить голову перед королём, но моя гордость не позволяла этого сделать. У меня было ощущение, что из меня пытались сделать посмешище, причём умышленно намекая о то, что я до получения титула графа, был самым бедным в королевстве бароном, да и сейчас далеко не богат по сравнению с некоторыми. И дело даже было не в деньгах, доход Волара стремительно рос, увеличиваясь с каждым годом кратно, дело было в принципе. Я для большинства аристократов по сей день оставался простым бароном, и король сейчас, скорее всего, уже жалел о том, что дал мне титул графа. Награда титулом, была какой-то жестокой игрой, в которой я стал простой разменной пешкой. С таким положением я был не согласен и решил, отстаивать своё доброе имя, во чтобы мне это ни стало.

– Я уезжаю сегодня, решения не изменю, - подтвердил я отъезд. – Ты и Виктория можете погостить у бабушки, сколько пожелаете, но я хочу, чтобы вы вернулись в Волар как можно скорее.

Больше мы мой отъезд не обговаривали, Амелия старалась не лезть в душу, а я старался, не давить на неё, чтобы она передумала и поехала со мной. Единственный кто меня поддержал в таком резком отъезде, как не удивительно, была моя тёща. Она тоже считала, что такое отношение ко мне со стороны короля, слишком уж унизительно, такого прощать нельзя, несмотря на то, что я его вассал.

Вскоре я сел в карету, только уже не в белую, а в обычную, чёрного цвета (тёща отдала мне одну из своих) и отправился домой. Расставаться с Амелией и Викторией не хотелось, но деваться было некуда, королю нужно было продемонстрировать свою обиду на его отношение ко мне.

– Тарнак, едем без заездов в города, если решим устроить привал, я за то чтобы он был в чистом поле.

– Понял ваше сиятельство, сделаем так, как скажете.

Вскоре замок Де-Морсо остался позади. Моя новая карета, бодро подпрыгивала на дороге, отмеряя километр за километром по направлению в Волар.

За два дня пути домой, ничего запоминающегося не произошло, мы монотонно ехали по извилистой дороге, минуя посёлки и маленькие города. По несколько раз в день мы ненадолго останавливались, давая отдых лошадям и себе. На ночь костров не разводили, чтобы место нашей стоянки не было видно издалека. Всё было спокойно, я постепенно успокаивался после полученного унижения, но как только мы проехали мимо пресловутого Бюда, тут же получили проблему, да ещё какую!

– Именем короля! Приказываю остановиться! – услышал я мужской голос. Мой кортеж сразу же остановился, после чего я вышел из кареты, чтобы узнать, в чём дело, и кто посмел нас остановить. Остановить нас посмел капитан королевской гвардии в сопровождении двадцати гвардейцев.

– В чём дело капитан? – выйдя из кареты, я подошёл к офицеру гвардии короля, даже не соизволившему мне представиться.

– Именем короля, граф Эрит Волар подлежит аресту и должен быть препровождён в тюрьму Каболара!

– Что??? Ты что капитан пьян? Какие у тебя есть основания для моего ареста? – я был в шоке от его заявления и подумал, что это просто шутка, или, в крайнем случае, недоразумение.

– Граф Эрит Новар Волар обвиняется в покушении на его величество Теорона первого, с целью взойти на трон королевства Дакран вместо него!

– Что??? – я вообще выпал в осадок после его пояснения. Я никогда не метил на место короля и уж тем более, никогда не планировал его убить. Мне даже титул графа был не нужен, меня всё устраивало, когда я был простым и бедным бароном. – Капитан, ты случайно ничего не напутал?

– Нет. Именем короля вы арестованы!

Тарнак и мои охранники потянули оружие из ножен, но я их остановил.

– Нет, не нужно проливать кровь, это какая-то ошибка, в ней нужно разобраться, мы едем обратно в Каболар.

Я решил, сложить оружие и пусть даже под конвоем, но вернуться в столицу, чтобы выяснить, в чём реальная причина моего задержания. Моя охрана, глядя на меня, тоже сложила оружие, но этого гвардейцам показалось недостаточно, поэтому они связали моих людей, правда, оставив их в седле (не пешком же им в Каболар идти). Мало того, что мою охрану связали, гвардейцы делали это настолько жёстко, что я стал опасаться того, что мои ребята сейчас не выдержат и начнут их убивать. Мне стоило больших усилий, заставить их стерпеть такое отношение к ним.

После того как всю мою охрану связали, ко мне в карету подсел один из гвардейцев, держа в руках пару кинжалов, как бы давая понять, что пытаться сбежать не стоит. Если честно, я сейчас действительно уже стал обдумывать план побега, но потом отбросил эту идею, так как не захотел оставлять свою охрану на растерзание этим гвардейцам.

Приблизительно около часа мы ехали спокойно в обратном направлении, но потом карета резко рванула вперёд и через несколько секунд, сильно накренившись, сначала упала набок, а потом встала на крышу. Я сильно ударился головой, а потом ещё и упал сверху на гвардейца, сторожившего меня внутри. Послышались крики, звон мечей и дикое ржание умирающих лошадей. После удара головой в ушах стоял звон, а перед глазами летали серебряные искры. Спустя несколько секунд начав нормально соображать, я посмотрел на моего конвоира гвардейца, всё ещё находящегося подо мной, он был мёртв. Сам того не желая, я свернул ему шею, в то момент когда карета переворачивалась. Всё бы ничего, но один из его кинжалов, пока мы с ним кувыркались внутри кареты, довольно сильно поранил мне ногу. Пока я копошился в карете, пытаясь встать и хоть как-то остановить кровь, звуки боя снаружи стали нарастать, а потом резко наступила тишина.

– Ваше сиятельство, вы живы? – спросил кто-то, открыв дверцу кареты.

– Жив, - ответил я и выполз наружу с помощью чьих-то рук. Возле перевёрнутой кареты пыль стояла столбом, поэтому я не сразу увидел, что происходит вокруг. Вскоре легкий ветерок отогнал в сторону клубы пыли, и я наконец-то увидел, что произошло. Все королевские гвардейцы были убиты. Из десяти моих охранников в живых осталось только шестеро, двое из них были ранены, одним из них был мой слуга Вилл. Он был ранен в лицо, меч гвардейца оказался недостаточно длинным и не снёс ему голову, а лишь прошёлся кончиком лезвия по щеке. Кости черепа не пострадали, но уродливый шрам на лице моего слуги видимо останется навсегда, если, конечно, маг лекарь не сможет его убрать. Все мои выжившие охранники по-прежнему были связаны и находились в сёдлах своих коней.

Тарнак таким же ничего не понимающим взглядом, как и я сейчас, смотрел на людей, окруживших нас. Вооружённые до зубов и одетые разношёрстно, они были похожи на разбойников, от них оставалось только услышать, сколько они хотят получить денег за моё освобождение, если это, конечно, было именно оно, а не банальный грабёж.

– Вы кто мать вашу! Какого хрена вы убили королевских гвардейцев? Как мне теперь доказать королю, что я не виноват? – кричал я, осматривая людей, окруживших нас.

– Ваше сиятельство, не извольте гневаться, мы подумали, что вам нужна помощь! – Сказал человек с надвинутым на глаза шлемом. – Не правильно это, когда человека ни за что на виселицу отправляют, - продолжил он.

– С чего ты взял, что на виселицу? Вы вообще кто? – я посмотрел на каждого человека, участвовавшего в моём освобождении. Лица нескольких из них мне были смутно знакомы, но я пока не мог вспомнить, где я их видел до этого.

– Это наёмники ваше сиятельство, те самые, которых мы взяли в Бюде, - пояснил Тарнак. – Осталось узнать, с чего это вдруг у них возникло такое дикое желание нам помочь.

– Ваше сиятельство, мы тогда, ну, после Бюда, следом за вами в Каболар поехали, думали, что там работу найдём. Как оказалось, там, таких наёмников как мы, уже девать некуда. Потом случайно узнали, что король приказал арестовать графа Волара, якобы за покушение на него. Мы в это не поверили и поехали за гвардейцами. Они нас привели к вам и мы, выждав удобный момент, напали, - пояснил тот же человек с надвинутым на глаза шлемом.

Я ещё раз посмотрел на этих появившихся неожиданно и как нельзя вовремя наёмников. Почти каждый был помимо меча, вооружён охотничьим луком, оружие относительно дешёвое, но очень эффективное. Именно это оружие и позволило им одержать победу без собственных потерь. Во время атаки, сами гвардейцы вместо того чтобы защищаться, почему-то принялись убивать моих охранников, которые на тот момент никакой угрозы для них не представляли.

Немного подумав, пришёл к выводу, что никого живого из нас в Каболар вообще никто и не планировал привозить. Гвардейцам, скорее всего было приказано нас найти и убить, но не просто, а при свидетелях и желательно где-нибудь неподалёку от столицы, чтобы резонанс был более сильным. Моё убийство было кому-то необходимо, да и саму мою смерть можно было обыграть, как угодно. Например, пустив слух о том, что граф Волар сначала пытался убить короля, а когда убить не получилось, он попытался сбежать. Во время побега, он был настигнут гвардейцами, и убит, так как сдаваться не захотел. На этом всё, концы в воду, никому и никаких доказательств больше не потребуется.

Простой план моего устранения вызвал во мне такую ярость, что я был готов в одиночку идти разбираться с Теороном, ведь это он отправил своих гвардейцев в погоню за мной. Лишь каким-то чудом здравый смысл возобладал над моим порывом и заставил меня, подумать трезво.

– В Каболаре мне появляться нельзя, я сейчас для всех - убийца короля и не важно, что этого не было. Амелию и Викторию тоже не получится забрать. Замок Де-Морсо находится в часе езды от города и там сейчас должно быть много гвардейцев. Они, наверное, ждут моего появления туда, если я каким-то чудом смог выжить. Убить меня, разумеется, не удалось и об этом пока ещё никто знает, а это значит, что у меня есть немного времени, чтобы подготовить ответный удар.

– Теорон, ты сильно пожалеешь о том, что ты сделал - сказал я себе. – Тарнак отправь в замок Де-Морсо пару ребят, пусть попробуют Лемара и Амелию предупредить. Остальные едут со мной в Новарград, нам нужно собрать войско, чую, король просто так мне жену и дочь не отдаст.

Распределив задания, я кое-как влез в седло, мой импровизированный жгут из ремня, мне сильно сейчас мешал нормально передвигаться.

Через некоторое время, вместе с двенадцатью наёмниками и тремя оставшимися со мной охранниками, я направился домой в Новарград. Планировал быстро собрать войско числом в несколько тысяч, чтобы потом прийти в Каболар и отбить у короля Амелию и Викторию.

Когда мы добрались до границы Волара, нас там поджидала проблема. Человек, отправленный мной вперёд, вернулся и сообщил, что границу теперь охраняют уже не мои солдаты, а гвардейцы короля. Из этого получалось, что дорога домой мне была закрыта, правда, закрыта была только эта дорога. Помимо неё было много других дорог, к сожалению, плохих и идущих в обход, но также ведущих к городу. Все эти дороги перекрыть было невозможно, у короля просто гвардейцев на это не хватит. По одной из таких дорог мы и решили, попробовать добраться до Новарграда.

Через несколько часов блуждания по лесу, потому что дорога на деле оказалась плохо проходимой тропой, мы всё-таки добрались до Новарграда, но в город нам попасть так и не удалось. Новарград был наводнён солдатами короля, а вместо меня Воларом сейчас правил другой человек, некто эт-барон Лотап.

– Вот суки! – я ударил кулаком по стволу дерева, из-за ствола которого долго наблюдал за новой жизнью в городе. – Когда только успели, ведь я же практически сразу из столицы уехал!

– Ваше сиятельство, что делать будем? – тихо спросил Тарнак. Он стоял рядом и смотрел на то, как чужие солдаты бесчинствуют в городе, который уже давно стал для него родным.

– Нужно попытаться найти отца и Чареса, они помогут собрать людей для того, чтобы выгнать всех этих уродов не только из Новарграда, но и со всей остальной территории Волара. Если сейчас городом правит не отец, это значит, что его здесь нет, он бы этого не допустил. Сил видимо у него оказалось недостаточно, пришлось отступить. Сейчас он либо в старом замке, либо в академии, солдаты туда не сунутся, с магами воевать себе дороже. Правда, я не понимаю, почему отец сразу не призвал на защиту города магов академии.

– Может он просто не успел, - предположил Тарнак, - а если не успел и сейчас находится в своём замке, значит, в академии ещё не знают, что тут творится.

– Как-то в это слабо верится, оставь тут двух ребят, пусть дальше наблюдают, а мы до академии доедем. Сотня магов — это большая сила, мы вместе с ними можем отобрать Новарград у кого угодно.

Оставив двух человек, из отряда присоединившихся к нам наёмников, наблюдать за городом, мы поехали в академию. По пути туда меня не покидала мысль, что с нашими магами что-то не так, не могут они не знать, что город наводнён чужими солдатами. Обеспечение академии продовольствием идёт из города, а хлеб так вообще туда привозят два раза в день.

Когда до озера оставалось всего несколько минут пути, я остановил свой маленький отряд, чтобы отправить кого-нибудь на разведку. Выбрали самого молодого из наёмников, я не знал его настоящего имени, все обращались к нему по прозвищу – Кот. Честно говоря, оно хорошо ему подходило. Молодой парень, был немного худощав, среднего роста и передвигался он также тихо как кот, только большой.

Он вернулся к нам через полтора часа, когда я уже собирался отправить кого-нибудь на его поиски.

– Ну?

– Ваше сиятельство, я так и не понял, что там происходит. Учеников не видно, вместо людей на стене и у ворот стоят какие-то уродливые звери. Я побоялся подойти ближе, они меня могли заметить или ещё хуже, почувствовать. Зверь же по запаху идёт, они звери и могут за мной по следу прийти.

– Всё, конец, академия тоже захвачена, думаю, там сейчас балом правит профессор Верн. Не напрасно он в Тэрнию ходил, нашёл всё-таки там изменённых магов. Так, ладно, перейдём к следующему ходу, едем в старый замок, попробуем отца найти. Тех ребят, что сейчас за городом наблюдают, нужно забрать, незачем им сейчас там жизнью рисковать.

Пока собирали отряд, наступила ночь, а дорога до старого замка Волар стала для нас серьезным испытанием. Нормальных дорог мы избегали, шли по густому и ночному лесу до самого рассвета.

Замок отца, наполовину скрытый густым утренним туманом, выглядел призрачным и каким-то пустым, словно из него совсем недавно уехали все люди. Посёлок возле него тоже как-то не особо чётко показывал признаки нахождения в нём большого количества жителей.

– Ваше сиятельство, здесь что-то не так, тихо как-то, - остановил меня Тарнак. – Разрешите, я сам схожу, проверю, у меня в этом посёлке старый друг живёт.

– Ладно, иди, но, если что, бегом назад. Мне, честно говоря, эта тишина тоже не нравится. Ворота замка плотно закрыты, а их обычно открывают с рассветом. Сейчас почему-то этого сделать никто не собирается, словно замок в осаде находится.

Глава 3

Тарнак вернулся к нам часа через три, за это время ни в посёлке, ни в замке почти никаких изменений не произошло. На улицах посёлка появилось несколько человек, а в замке наконец-то открыли ворота, вот только никто оттуда так и не вышел.

– Что там? – спросил я, протягивая фляжку с водой запыхавшемуся после продолжительного бега командиру моих охранников.

– Ваше сиятельство, - он принял из моих рук фляжку, но пить не стал. – Мне жаль ваше сиятельство, барон Новар Волар, ваш отец, мёртв. В замке солдаты короля, их там приблизительно около сорока.

После того как я узнал о смерти Новара, из меня словно стержень вынули. Мне больше уже не на кого было рассчитывать. Теорон удалил быстро, сильно и точно в сердце. Он лишил меня всего, кроме жизни. Он и её бы с большим удовольствием отнял, но ему в этом деле помешали всего несколько простых наёмников.

– Ваше сиятельство! – Тарнак тронул меня за плечо, - Ваше сиятельство!

– Что?

– Крепитесь, это большая потеря для всех нас, но у вас ещё есть жена и маленькая дочка. Мы сделаем всё, чтобы помочь вам их вернуть.

– Вернуть говоришь! – я сжал кулаки и посмотрел на своего слугу Вилла. Его лицо было наполовину скрыто бинтами, из-за этой раны он не мог говорить и сейчас жестом мне показывал, что он пойдёт со мной до конца.

– Я их обязательно верну, вот только сначала сделаю так, что у короля будет земля гореть под ногами! Мне нужно собрать всех, кто ещё остался на моей стороне, начать нужно с магов, не все же они перешли на другую сторону.

– Мы поможем ваше сиятельство. Ваше сиятельство есть и хорошая новость, Чарес жив, только он прячется где-то. Когда солдаты пришли в замок Новара, его там не было. Когда Чарес узнал, что барон убит, он со своим отрядом напал на солдат, только силы оказались не равны. Ему пришлось отступить, с ним сейчас несколько воинов, это все кто смог выжить тогда.

– Если Чарес жив, это уже хорошо, осталось его только найти, и я, кажется, знаю, где он сейчас. Тарнак ты о северной заставе слышал когда-нибудь?

– Кое-что слышал, только не был там никогда.

– Я, зато был, мы тогда оттуда несколько замёрзших тел привезли. После того случая заставу забросили, думаю, Чарес сейчас именно там, ему просто больше негде спрятаться. Нужно проверить заставу и, если даже мы Чареса там не найдём, эта застава на некоторое время может стать для нас домом. Мне нужен один человек, кто-то должен остаться здесь, наблюдать за городом, - я посмотрел на отряд. Добровольцами вызвались все, но их растолкал Кот, выйдя вперёд.

– Я останусь, вот только как мы потом друг друга найдём?

– Скажи где тебя в городе найти, и мы туда придём, - предложил я.

– В башне с часами, я там постоянно прятался и меня никто из стражников даже и не подумал там искать.

– Из стражников? – переспросил я и наконец-то вспомнил, где я его раньше видел. Видел я его у себя в подземелье, он вор, я его помиловал однажды и потом запретил приезжать в Волар. Он не послушался и вернулся. За ним потом долго гонялись, чуть ли не все городские стражники, но так и не смогли поймать. Кот смотрел мне в глаза, он сейчас понял, что я вспомнил его, но убегать из-за этого не собирался.

– Надеюсь, ты меня не сильно оборвал тогда, - я погрозил кулаком.

– Я у вас лично ничего и не брал. Мне вообще много никогда и не надо было, была бы крыша над головой и брюхо не пусто, вот и всё что нужно. Крыша у башни хорошая, а у булочника и мясника украсть что-то, вообще проще простого, это же не дом ювелира попасть, - пояснил он и улыбнулся.

– Прежде чем мы уедем, хочу попросить об одной услуге, - я подошёл ближе к нему.

– Всё что в моих силах, ваше сиятельство!

– Ты же понимаешь, что в таком виде я как белая ворона, - я показал на свой уже не очень белый камзол. Кот посмотрел на меня, потом на замок отца и сказал.

– Дайте мне часа три-четыре.

– Даю, действуй!

Кот управился за три часа и принес мне почти новую форму сотника армии короля, даже шлем прихватил вместе с ней. Шлем, я не взял, оставил ему в подарок, так как я не любил такую защиту головы, он мне мешал. Форма сотника пришлась по размеру, вот только чувствовал я себя в ней не уютно, меня красный королевский цвет в ней раздражал.

– Ты что не мог что-нибудь другое украсть?

– А там больше ничего другого и не было, солдаты имеют только то, что сейчас на них, запаса в одежде нет.

– Они что совсем не моются что ли?

– Кто же их знает, может и не моются, чтобы их по запаху потом можно было проще найти если что.

– Ладно, за одежду спасибо, никогда не думал, что кого-то попрошу о такой услуге.

Оставив Кота наблюдать за жизнью в городе, да и не только в нём, а вообще за всем, чем сможет, мы отправились в северную заставу. Добирались туда, также минуя дороги, поэтому доехали до неё лишь через день. Когда подошли к заставе, нас чуть не убили, приняв за солдат короля. Арбалетный болт пролетел всего-то на ладонь выше моей головы.

– Чарес не стреляй, это я Эрит!

– Эрит? Ты что теперь сотник в армии короля? – спросил он, выглянув из окна.

– Нет, просто мой белый костюм мог меня выдать даже с большого расстояния. Открывай ворота!

Через несколько минут мы вошли в большой дом, окружённый трёхметровой стеной с двумя смотровыми вышками.

За час мы рассказали друг другу о том, что с каждым из нас произошло, а также о том, что сейчас творится в Новарграде, замке отца, да и вообще во всём Воларе. Наше положение, судя по рассказу Чареса, сейчас было тяжёлое, почти безвыходное. Солдаты короля появились неожиданно и первое, что сделали, разоружили наших воинов. Мало того, они в поиске оружия обошли каждый дом, как в самом городе, так и каждой деревне. Сейчас у жителей из оружия можно было найти лишь столовый нож, всё остальное, включая косы, солдаты отобрали. Часть из моих воинов и стражников на данный момент находились в подземелье замка, ещё часть ежедневно приходили отмечаться, словно условно осужденные.

В академии всё же было небольшое сражение и его наши маги проиграли, так как были преданы. Предали их несколько наших же учеников, они ночью украли все антимагические амулеты и потом открыли врагам ворота. В академии сейчас действительно командовал профессор Верн, он пытался перевоспитать тех магов, кто не захотел перейти на его сторону. Сколько сейчас там таких сопротивляющихся магов находится, никто не знал, на территорию академии никого не пропускали.

– Постой, а где Лемар? – опомнился Чарес, не увидев его среди нас.

– Я отправил его обратно в замок Де-Морсо, чтобы он предупредил Амелию и теперь не знаю, смог он избежать ареста или нет. Если смог уйти от гвардейцев, должен вскоре появиться в городе. Он парень умный, обойти посты и не попасть в руки солдат сможет. Я оставил человека, за городом присматривать, если он увидит Лемара, поможет ему спрятаться. Через несколько дней должен вернуться Фернан, и я боюсь, что он может громко заявить о своём возвращении.

– Это да, Фера лучше не злить, - подтвердил Чарес. – Ладно, то что было, мы уже знаем, что теперь дальше делать, с чего начнём?

– Людей поднимать будем и воинов освобождать, таким числом как сейчас, мы солдат короля из города выгнать не сможем.

– Нас здесь сейчас всего тридцать два, мы таким числом никого освободить не сможем. В замке Новарграда сейчас больше пятидесяти солдат, и они хорошо вооружены, - пояснил Чарес.

– Попробуем подкупить часть из них. Денег, правда, у меня не много, я Амелии больше половины оставил, на всякий случай. В итоге этот всякий случай произошёл со мной, а не с ней, хотя, - я задумался над тем, могли возникнуть у неё проблемы или нет, и пришёл к выводу, что запросто, - пусть лучше у неё деньги будут, я себе найду.

– Где? – удивился Чарес. – В замок отца лезть за ними, смысла нет, его казну уже полностью выгребли. Кельна сказала, что в замке сейчас даже гнутого медяка не найти. Она осталась там, чтобы мы могли знать, что там происходит. Лирита, мать Лемара, сейчас в посёлке находится, она нас продуктами снабжает, насколько может, конечно, много сразу брать нельзя, заметят.

– Если в замке отца нечего взять, придётся в свой замок пробраться, - сказал я, вспомнив о Коте. Если он смог из замка Новара, где никогда до этого не был, незаметно выкрасть форму десятника, он поможет мне в мой замок попасть, я же все ходы и выходы из него хорошо знаю, проще должно получиться.

В северной заставе мы просидели два дня, обговаривали планы действий, начиная с момента входа в город и до его полного освобождения. Некоторые планы были, мягко говоря, сомнительные, так как сил у нас было маловато. В городе сейчас находилось почти полторы сотни солдат, а нас всего тридцать два человека, точнее тридцать один. Вилла мы не учитывали, он сейчас мало чем мог нам помочь, любое резкое движение головой причиняло ему боль.

Прежде чем начать действовать, мы дождались, когда стемнеет, так как в светлое время пытаться попасть в город, было слишком рискованно.

– Ну, что, удачи нам! – сказал я, посмотрев на свою группу диверсантов. Мы сейчас шли в город не все, двадцать человек оставались в лесу, на тот случай если нас придётся экстренно спасать.

– Чарес, ты уверен, что справишься, имея только одну здоровую руку?

– Уверен, за меня не переживай, всё сделаем как надо.

– Тогда вперёд, от того получится у нас или нет, многое зависит.

Я отправился на поиски Кота, без его помощи весь наш план мог накрыться медным тазом. Две группы по несколько человек прикрывали меня с двух направлений. Улицы города были темны, фонари никто не зажигал, жители экономили масло, ведь вся торговля с появлением солдат полностью остановилась. Словно зверь, вышедший на охоту, я крался по улице, пытаясь издалека увидеть силуэт Кота в окне под самой крышей башни с часами. Когда до башни мне оставалось пройти всего несколько десятков метров, со стороны примыкающей улицы показались проблески света. Это был патруль, состоявший из трёх солдат, планомерно обходивших одну улицу за другой. Ночью по улицам города ходить никому кроме солдат не разрешалось, за непослушание били плетью. Я прижался к стене дома и замер. Мы, конечно, могли бы сейчас этот патруль легко устранить, но их пропажа может встревожить всех остальных солдат короля. После этого нам проникнуть в замок, стало бы в разы сложнее, а может и просто уже невозможно.

Солдаты приближались и света от их фонарей, будет вполне достаточно, чтобы меня увидеть. Понимая это, я быстро осмотрелся, в поисках другого убежища и не найдя ничего подходящего, решил, влезть на крышу дома, у стены которого стоял. Только собрался подпрыгнуть, чтобы ухватиться за камень, выступающий на пол-ладони из кладки, расположенная в метре справа от меня дверь распахнулась и две сильные руки, втянули меня внутрь, причём так быстро как будто я вообще ничего не весил.

– Ты кто? – тихо спросил я, после чего меня прижали к стене и зажали рот.

– Тс! Молчи.

Я послушался, так как понял, что убивать меня никто не собирается, наоборот, мне помогают избежать встречи с солдатами. Солдаты действительно свернули на улицу, где я пару секунд назад стоял, и вскоре прошагали мимо дома хозяина, который меня сейчас спас. Я мог бы легко этих солдатубить, если бы столкнулся с ними, но мужик, прижавший меня к стене, об этом даже не догадывался, он меня просто спасал от расправы солдат.

– Ты кто? – спросил я ещё раз, когда шаги патруля стихли. Меня сразу же прекратили прижимать к стене, после чего послышался шорох, и зажглась свеча.

– Это я ваше сиятельство, узнаёте? – передо мной стоял мужик лет пятидесяти на вид и улыбался. Его лицо мне было хорошо знакомо, но я не смог быстро вспомнить кто он.

– Ваше сиятельство, я отец Вилла, вы мне тогда жизнь спасли.

– Точно!

– Что вы один тут ночью делаете?

– Почему один, я не один.

– Мой сын с вами?

– Нет, - ответил я и увидел, как его взгляд сразу стал печальным.

– Как он умер?

– Кто сказал, что он умер? Он жив, в лесу сидит, ждёт моего возвращения.

Отец Вилла, имя которого я так и не вспомнил, сразу повеселел и предложил помощь, но я сегодня от неё оказался.

– Сейчас мне помощь не нужна, а вот если ты поможешь мне всех моих воинов через два дня собрать в одном месте, буду безмерно благодарен.

– Я это сделаю, скажите, куда они должны прийти, и они там будут!

– Знаешь, где стоит сгоревшая два года назад мельница?

– Знаю.

– Вот пусть в лесу неподалёку от неё меня и ждут, а сейчас мне пора, мне за эту ночь ещё много чего нужно успеть сделать.

Я вышел на улицу и посмотрел на дом, - вот чёрт, а ведь это действительно дом отца Вилла! Почему я о нём раньше не подумал, да и сам Вилл, почему промолчал, хотя что с него взять, он сейчас не то что говорить, есть не может, рот слишком широко стал открываться.

Дорога до башни теперь была свободна, я быстро до неё дошёл, после чего открыв дверь, шагнул в ещё тёмную темноту.

– Кот ты здесь? – тихо спросил я. – Кот! – сказал я громче, но мне никто и после этого не ответил. Я решил позвать в третий раз и громче, но услышал стук копыт по брусчатке.

– Лин, проверь башню, там дверь открыта! – послышался мужской низкий голос.

– Слушаюсь, господин десятник! – ответил более высокий мужской голос.

– Вот чёрт и ведь спрятаться здесь негде, - прошептал я и достал нож. – Придётся убить, если он меня увидит, - решил я и услышал тихий шёпот.

– Сюда, наверх, быстро!

Я на ощупь стал карабкаться вверх по крутой лестнице и вскоре встретился с Котом.

– Сюда, за мной, не шуми.

Как только он это сказал, внизу скрипнула дверь и в башню, заглянул тусклый свет масляного фонаря. Кто-то вошёл вслед за мной и тоже стал подниматься по лестнице.

– Сюда, - Кот подтолкнул меня к окну расположенному почти под самой крышей башни, - там карниз, можно повиснуть, он выдержит, я проверял.

Я выбрался из башни через окно и, держась за ступеньку кирпичного карниза, повис метрах в пятнадцати над землёй. Через несколько секунд рядом со мной появился Кот.

– Поищи ногами, где-то там выбит кирпич, туда можно ногу вставить, - посоветовал он и замолчал, так как наверх к механизму часов поднялся солдат.

– Нет тут никого! – крикнул он вниз и сразу же стал спускаться.

– Всё, можем влезать обратно.

Кот оказался в башне через несколько секунд, после чего помог мне влезть. У меня даже с его помощью сделать это быстро не получилось, я оказался совсем не таким шустрым скалолазом как он.

– Фух, - выдохнул я и растёр онемевшие от напряжения пальцы. – Ну, что тут?

– Пока ничего интересного, ходят, жрут, гадят везде и жителей почём зря обижают. Нового правителя Волара не видел, он не выходил из замка, но я знаю что он точно там. А у вас что? Чарес нашёлся?

– Да, нашёлся и мы с ним кое-что придумали. Слушай сюда!

Я за пару минут рассказал ему, что мы придумали и что мне конкретно от него нужно и прямо сейчас. Кот сразу отказался лезть в замок, коротко объяснив, что это практически не выполнимая задача, да ещё и ночью.

– Через стену нам не перебраться, на ней постоянно кто-то есть, а если бы мы даже и смогли это сделать, в сам замок точно не войдём. Там, даже ночью все коридоры охраняются, я слышал, как об этом солдаты говорили.

– Нам коридоры не нужны, нам в мой кабинет нужно попасть, окно там не запирается.

– Где это окно?

– Идем, покажу! – я потащил его за собой, но Кот меня притормозил.

– Не так быстро, иначе нас услышат.

Я послушался, так как он в деле незаметного передвижения понимал и умел больше, чем я. Перебегая от дома к дому, от куста к кусту, мы за полчаса обошли замок, и я наконец-то показал ему окно.

– Вот это окно! – я показал на окно верхнего этажа, выше находился только чердачный этаж, там когда-то находилась библиотека. Кот посмотрев на окно, тихо хихикнул. – Что? – не понял я его хи-хи.

– Это же около тридцати локтей по голой стене, здесь нет ни одного выступающего из кладки камня, за который можно надёжно ухватиться, - пояснил он.

– Слышал такое слово надо? Вот именно оно сейчас и пришло, - надавил я.

– Ну, хорошо, допустим, я влезу, а вы? Я же ваш тайник быстро не смогу найти, даже если скажете где он. К тому же, мне и другого рода помощь может понадобиться.

– Какого другого? Ты что там собрался делать?

– Там же охранников как рыбы в озере! Кто меня подстрахует, пока я вашу казну брать буду?

– Я же с тобой пойду, уж как-нибудь влезу с твоей помощью.

– Ладно, рискнём. Мне нужна крепкая верёвка, пара стилетов и штуки четыре мясницких крюка, ну, таких больших, на которых мясо в лавках подвешено.

– А лестницу случайно не надо? – пошутил я, намекая, что у меня ничего из перечисленного им всё равно нет.

– А что, у вас есть такая длинная лестница?

– Издеваешься?

– Немного, но без того что я перечислил, нам туда не попасть даже днём.

– Хорошо, пойдём, есть тут один человек, который нам поможет всё это собрать.

Вскоре мы таким же способом, то есть короткими перебежками, добрались до дома отца Вилла.

– Это снова вы ваше сиятельство! Случилось что-то?

– Да, нам кое-что срочно понадобилось, а сами мы это быстро не найдём, поможешь?

Отец Вилла нам, конечно же, помог, причём не выходя из дома. Стилеты он прятал за доской подоконника, там ещё пара кинжалов лежало, но мы от них отказались. Верёвку он принёс из кладовки, а крюки достал с чердака. Крюки для мяса были старые и ржавые, но ещё достаточно крепкие и должны выдержать наш вес.

Когда мы вышли из дома, нам под ноги упал небольшой камешек, заставив посмотреть в ту сторону, откуда он прилетел. С другой стороны улицы нам махал рукой Чарес, предлагая подойти к нему.

– Что? – спросил я.

– Вы чего тут бегаете? Не знаете как бы надёжнее на солдат нарваться? – он показал себе за спину, где сейчас двое наших диверсантов прятали последний труп. – Они вас за углом поджидали, - пояснил он.

– Твою ж! Дело плохо, теперь в нашем распоряжении только эта ночь, точнее её оставшаяся часть, - я почесал затылок, пытаясь, придумать, что теперь делать. – Выбора нет, будем захватывать замок сегодня и изнутри. Чарес собирай всех, и подходите к замку с противоположной от ворот стороны. Пусть ребята луки приготовят, потому что не к каждому солдату мы сможем подойти на расстояние удара. Всё, разбежались! Кот идём, времени у нас почти не осталось.

Через некоторое время мы с ним снова стояли под окном моего кабинета, и я стал внимательно наблюдать за тем, что он делает. Кот обвязал себя верёвкой, засунул крюки за пояс и, взяв в руки стилеты, стал просовывать их лезвия между камней кладки. Они не везде входили на достаточную глубину, если ему не нравилось, как лезвие держится между камней, он искал другое место. Поднявшись, приблизительно на высоту пяти метров, Кот закрепил между камней кладки первый крюк и привязал к нему верёвку.

Через полчаса этот скалолаз завершил подъем, но повис он не под моим окном, а под самой крышей, там находилось ещё одно окно, только маленькое, но в него можно было пролезть. Это окно вело на ещё одно чердачное помещение, которое никак не использовалось, потому что там даже встать было невозможно, до крыши было всего полметра. Когда Кот сбросил мне верёвку, ко мне подошёл Чарес.

– Нам всем туда лезть?

– Ты и Вилл останетесь здесь, только обойдите замок и спрячьтесь где-нибудь напротив ворот. Если что-то пойдёт не так, будете солдат дразнить находящихся на стене. Патрулей, я так понял, в городе больше нет, вы с ними покончили?

– Далеко не со всеми, какой смысл убивать патрули на окраине города, если замок уже почти наш.

– Ой, не сглазь, в замке пока только Кот, остальным ещё в эту форточку влезть нужно.

Спустя какое-то время, три десятка человек уже находились в комнате бывшей библиотеки. Эту комнату новый хозяин замка превратил в склад, сложил здесь всё оружие, отобранное у моих воинов.

– Это мы удачно зашли, - подумал я. Тридцать человек вооружённых как на войну, сейчас стояли посреди комнаты, не двигаясь, чтобы случайно не задеть сваленное в кучу оружие, и ожидали от меня команды начать захват замка.

– Кот, глянь что там, - шёпотом сказал я, подойдя к нему.

Он кивнул и приоткрыл дверь, чтобы узнать, есть сейчас в коридоре кто-нибудь или нет. Сразу за дверью находилась лестница, ведущая с чердака на этаж, где находился мой кабинет. Внизу возле первой ступеньки стоял солдат, он не дремал, а прислушивался к чему-то, что сейчас происходило дальше по коридору. Кот сразу же прикрыл дверь и предложил себя в качестве ликвидатора охранника коридора, но я запретил, объяснив жестами, что ножом убить не получится, ступени слегка скрипят, он услышит. Дальше также жестами (здесь уже мой опыт помог, я же несколько месяцев глухонемого изображал) я предложил убить охранника из лука.

Наш самый меткий лучник долго целился в охранника, испытывая наше терпение, но в итоге решил проблему без шума. Стрела пробила голову охранника насквозь, после чего мы спустились по скрипучей лестнице в коридор верхнего этажа. На наше счастье в этом тупике изогнутого коридора больше охранников не было, но они точно были где-то за углом, скорее всего, стояли возле двери моего кабинета. Нам были слышны их тихие голоса, они сейчас обсуждали кому и какой из домов в городе достанется, после того как граф, то есть я, будет или пойман, или убит.

– Двое, что делать? – спросил Кот.

– Раздевайся, - прошептал я.

– ? - переспросил он взглядом.

– Наденешь его форму, - я показал на труп охранника, лежавшего около лестницы.

Он сразу догадался, зачем и переоделся быстро. Вооружившись всё теми же стилетами, отправился решать проблему с нашим дальнейшим передвижением по замку.

Как оказалось, Кот не только вор и хороший скалолаз, но ещё и прирождённый актёр, даже я поверил, что ему плохо. Согнувшись и держась за живот, он вышел к солдатам, охранявшим мой кабинет. Как только они к нему подошли, чтобы помочь, он убил их молниеносным двойным ударом. Путь был чист и мы устремились вперёд, но почти сразу же остановились, услышав голоса. Кто-то не спеша поднимался по лестнице на этот этаж с другой стороны коридора. Сам коридор достаточно хорошо освещался двумя фонарями, а гасить их было нельзя, темнота насторожит поднимавшихся по лестнице. В освещённом коридоре они нас могли увидеть раньше, чем мы успеем с ними хоть что-то сделать. Нам было необходимо где-то спрятаться и я осмотрелся в поисках укрытия. Вариант был только один, всем быстро войти в кабинет и трупы солдат туда занести.

За каких-то несколько секунд тридцать человек тихо как вода затекли в мой кабинет. Мой кабинет был достаточно просторный, в нём уместились все, даже не создав толпы по центру.

На моём письменном столе горела свеча, зажжённой её оставил новый хозяин Волара, видимо собирался вскоре сюда вернуться. Я её задул, чтобы он нас не сразу увидел, когда вернётся.

– Борам, а где охрана? Они же были здесь всего несколько минут назад? – услышали мы приблизившийся голос.

– Не могу знать, ваша милость.

– Ну, так узнай, а когда найдёшь этих бездельников, выпиши им по двадцать плетей, нет, лучше по тридцать.

– Будет сделано, ваша милость.

– Ты ещё здесь!? – повысил голос человек, которого называли вашей милостью.

– Уже нет, - ответил другой человек, и мы услышали быстрые удаляющиеся шаги.

– Бить нужно всех и желательно каждый день, - проговорил человек и, открыв дверь, шагнул в темноту кабинета. Он успел сделать лишь шаг, после чего удар в ухо отправил его в нокаут настолько быстро, что он даже – ой сказать не успел.

Когда его через пару минут привели в чувство, он был уже связан и с кляпом во рту, а единственная свеча снова освещала кабинет. Увидев, сколько вокруг него сейчас собралось воинов, причём они точно не из армии короля, он выучил глаза и попытался хоть куда-то отползти. Отползать было совершенно некуда и поняв это, он стал изображать бесстрашие. Изображал, правда, не долго, до первого удара стилетом в ногу.

Короткий допрос с пристрастием ничего нам не дал. Эт-барон Лотап, а это был он, ничего интересного не сказал, он или действительно ничего не знал о том, что затеяли король с графом Катнаром, или же решил быть верным Теорону до конца.

– Выбросьте трупы в окно, - приказал я.

– А с этим что? – спросил один из наёмников, показывая на барона.

– Можешь и его тоже туда, какая разница как он умрёт.

Избавившись от трупов и на тот момент ещё живого барона, мы продолжили очистку замка от солдат короля. Сначала всё шло как по маслу, но когда дело дошло до нижнего этажа, один из солдат успел закричать. Его крик почти ничего не дал, к этому моменту от общего количества солдат находящихся в замке осталось всего семь человек. Поняв, что находятся в сильном меньшинстве, они сдались, надеясь на то, что им сохранят жизнь.

Я действительно сохранил им жизнь, они заняли места моих воинов, сидевших в подземелье до нашего появления.

– Дальше что? – спросил Чарес, глядя на город через маленькое окно в воротах.

– Предложим солдатам и гвардейцам, перейти на нашу сторону.

– А если они не согласятся?

– Придётся убить, мне такое количество пленников не нужно, не до них нам скоро будет.

– Нас всё равно слишком мало для того чтобы освободить город, там ещё больше сотни солдат. В замке Новара находится ещё приблизительно сорок и около двух сотен разбрелись по всей территории Волара. Нас здесь сейчас всего семьдесят, в городе ещё около тридцати воинов, но у них нет оружия.

– Нужно как-то заманить солдат короля сюда, в замок, только не всех сразу, а по несколько человек за один раз. Заходят, мы их разоружаем и в подземелье, потом разберёмся, кто из них согласен перейти на нашу сторону, а кто нет.

– Хм, глянь туда! – Чарес отошёл от маленького окна, предлагая мне посмотреть.

– Не смог всё-таки Лемар от солдат спрятаться, - проговорил я, увидев, как несколько солдат ведут в замок Лемара. – Чарес, пусть ребята переоденутся в форму солдат короля, я, кажется, придумал способ, как очистить город от врага.

Через несколько минут четверо солдат наконец-то довели Лемара до ворот, периодически подгоняя его ударами меча в ножнах.

– Эй, в замке! – услышали мы. – Открывайте, мы ещё одного поймали!

После их настойчивого стука им открыли ворота, но не полностью, а лишь одну створку, да и ту не широко, чтобы входить можно было по одному.

– Доложите его милости, мы схватили помощника графа!

– Не его милости, а его сиятельству, - я вышел из-за стоявшей во дворе кареты, - и не вы его схватили, а скорее он вас. Разоружите этих бравых воинов! – приказал я.

Лемар увидев меня здесь, был удивлён не меньше солдат, которые его привели. Поняв, что за ночь власть в замке успела смениться, они стояли с открытыми ртами и не знали что делать, сражаться или же сдаваться. В итоге они приняли верное решение, сложили оружие.

– Я рад что ты жив, только почему ты один? – я обнял Лемара и разрезал верёвку, которой были связаны его руки.

– Больше никто не выжил. Мы сначала уничтожили солдат на границе, тех, что дорогу перекрывали, а потом по пути сюда нарвались на конный отряд. Когда я понял, что остался один, решил сбежать. Моего коня подстрелили, и он вскоре пал, но я к этому моменту успел оторваться от гвардейцев. Потом всю ночь шёл по лесу, а когда вошёл в город, меня эти вот и взяли, как говориться – тёпленького.

– Что с Амелией и Викторией?

– Они сейчас у Катнара якобы в гостях, вот только нас туда не впустили. Сатор отдал приказ нас убить, пришлось отступать. На следующий день, мы попытались поговорить с Амелией, но её в доме Катнара уже не оказалось. Он ночью её перевёз в другое место и где она, мы так и не выяснили. Потом появились твои охранники, и мы отправились сюда. Извини, мы не смогли защитить Амелию, кто же мог знать, что Катнар так поступит.

– Не переживай, ты всё правильно сделал, ребят конечно жаль, но я теперь уже точно знаю кого убью первым.

Глава 4

Приблизительно через час, когда мы подготовили три патруля, только теперь состоявших из моих воинов и пятерых провокаторов, для заманивания солдат короля в замок, приехал гвардеец. Конь был в «мыле» от долгой и быстрой скачки, а сам гвардеец был ранен и еле держался в седле.

– Передайте барону, сюда идёт маг Силирон! – выкрикнул он из последних сил и упал с коня. Спустя несколько секунд гвардеец умер, рана оказалась серьёзной, он потерял слишком много крови.

– А вот и Фер, - сказал Лемар и потёр руки в предвкушении большой драки.

– Если ему не сказать что замок наш, могут пострадать простые жители. Лемар возьми несколько человек, и встретьте его, - приказал я. Фернан стал сильным магом и действительно мог в ярости полгорода разрушить, его даже несколько магов другого направления силы остановить вряд ли смогут, а уж простые солдаты и подавно.

Пока Лемар собирал отряд, жизнь в городе резко затихла. Жители в спешке покидали улицы, а окна домов плотно закрывали ставнями.

– Поздно, придётся нам всем выйти из замка ему навстречу, у него просто может силы не хватить на всех солдат короля, - сказал я, увидев как пустые улицы стали заполняться солдатами вооружёнными не только мечами, но и арбалетами. Лук и арбалет это самое опасное оружие для мага, если он не заметит летящую в него стрелу и не успеет выставить щит, он умрёт также быстро, как и любой простой человек. Фернану нужно было помочь, иначе мы лишимся единственного у нас на данный момент мага.

Через несколько минут городские улицы превратились в поле боя, мы напали на солдат сзади, уничтожив за первые же минуты около четверти от их числа. Несмотря на это солдат оставалось ещё слишком много, гораздо больше, чем мы ожидали встретить. Мы стали отступать обратно в замок, чтобы избежать больших потерь, заодно уводя солдат за собой. Замок находился на окраине города, вокруг него не было ни жилых домов, ни каких-то других строений, за которыми солдаты могли бы спрятаться от стрел. Оказавшись во дворе замка, под защитой каменных стен мне стало казаться, что солдаты напрочь забыли о Фернане, все их силы были направлены на штурм замка. Лучники не успевали стрелять по штурмующим замок солдатам, ворота трещали от мощных ударов тарана, на скорую руку сделанного солдатами из фонарного столба. Чтобы уверенно отразить штурм у нас элементарно не хватало луков и арбалетов, да и не готовы мы были к такому повороту событий, все наши усилия были направлены на атаку, а не оборону.

– Чарес, Тарнак, подоприте ворота, иначе они скоро развалятся. Лемар, камни на стену, у стрелков почти не осталось стрел! – кричал я, помогая моим воинам удерживать руками створки ворот. Ворота хоть и достаточно крепкими были, но такого издевательства как удары в них окованным столбом, могли долго не выдержать. После каждого такого удара от толстых досок из которых были сделаны створки, отлетали щепки, а с учетом того что удары наносились только в одно место, там скоро появится дыра. Пока мы в спешном порядке укрепляли всё что только можно, во двор стали залетать факела и горшочки с горящим маслом. Увидев это, я не поверил своим глазам, получалось, что солдаты знали о том, что замок нами захвачен и подготовились к его возврату, а заодно и к нашему уничтожению. Появление Фернана им немного спутало карты, но они не отказались от своего плана и сейчас, с завидным упорством пытались прорваться во двор.

– Всё, нам конец, - подумал я, увидев, что на стене появились королевские солдаты. Ворота сотряс очередной мощный удар, после которого доски не выдержали и в правой створке, появилась дыра размером с кулак. Удерживать ворота больше не было смысла, проложив путь через стену, солдаты посыпались во двор как горох. Звон клинков набатом бил по ушам, отсчитывая последние минуты наших жизней. Никто из нас не отступал, а я так вообще влез в самое пекло и колол, колол, рубил и снова колол тела врагов. Я не чувствовал ни боли, ни усталости, во мне кипела ярость. Кровь стекала со лба вместе с потом, заливая глаза и вынуждая драться вслепую. В какой-то момент враги вокруг меня закончились и до моих ушей донеслись радостные возгласы.

– Даааа! Так их Фер! Так!

Мои оставшиеся в живых воины ликовали, солдаты короля в панике разбегались, бросая своих раненых товарищей. Перед замком опираясь на посох и покачиваясь после огромного выброса силы, стоял Фернан. Он тяжёлым взглядом смотрел на меня, стоявшего во дворе посреди нескольких десятков окровавленных тел. Я видел его словно через красную пелену, силы меня стремительно покидали и я опустился на колени. Как только это сделал, ко мне пришла и боль, и неимоверная усталость. Склонив голову, я посмотрел на себя и увидел, что на моей одежде не осталось ни одного чистого от крови места, мало того одежда была разрезания чуть ли не на ленты. Я оказался ранен в руку, ногу, бок, на спине тоже ощущалась большая рана, но больше всего болела голова и правая мышца на груди. Все раны были резанными, кроме той что на груди, эта оказалась колотой и болела сильнее других. Какой-то солдат видимо всё-таки дотянулся своим мечом до меня, целился в сердце, но промахнулся. Удар оказался не сильным, меч не смог войти в моё тело достаточно глубоко и рана получилась не настолько опасной как выглядела.

– Ты долго шёл Фер, - тихо сказал я.

– Да, признаю, подзадержался немного, не хотел, чтобы от Новарграда остался лишь пепел, - ответил он также тихо, и мы с ним синхронно упали, он навзничь, а я носом в лужу крови.

Я пришёл в сознание, находясь на своей кровати. На стуле около меня сидел Вилл, всё ещё с закрытым бинтами лицом. Он улыбался, но его глаза выдавали беспокойство.

– Как вы себя чувствуете ваше сиятельство?

– Хорошо, потому что не умер, остальное не важно. Надеюсь, от меня ничего не отрезали?

– Если только немного кожи, руки и ноги целы.

– Много нас выжило?

– Двадцать четыре ваше сиятельство. Чарес ранен в ногу, Лемар, кажется, руку сломал, у Тарнака ран почти столько же, сколько у вас. Господин Силирон пока ещё не очнулся, каких либо ран на его теле мы не нашли, он, наверное, просто полностью истратил всю магическую силу, поэтому и потерял сознание.

– Что в городе?

– Там всё хорошо, жители по лесу гоняются за солдатами.

– Как долго я уже тут нахожусь?

– Приблизительно чуть больше часа.

– Маги из академии в гости ещё не нагрянули?

– Пока нет, они, скорее всего, пока ещё ничего не знают о том, что тут произошло.

– Нам нужно уходить отсюда, если они придут, тогда нам уже точно не выжить. Останемся здесь, жители пострадают. Помоги встать, - попросил я, поняв, что самостоятельно встать не смогу, бинты мешают. В тот момент, когда Вилл мне помогал одеться, в комнату вошёл Кот. У него была перебинтована голова, а под глазом красовался фингал.

– Тоже досталось?

– Да, мелочь, сам сглупил, от меча увернулся, а вот от щита не успел. Меня Лемар прислал, спрашивает, что с пойманными солдатами делать?

– А сам он, почему не пришёл?

– Ополчение собирает.

– Какое ещё ополчение? Я такого приказа не отдавал.

– Жители сами, без вашего указания пришли, хотят помочь вам прогнать солдат из Волара, а если нужно будет, они и в Каболар с вами пойдут.

– Сами говоришь!? Что ж, это не плохо, и много их пришло?

– Сотни две уже думаю, будет.

– Ого! Что же они раньше не пришли?

– Так ведь мало кто из них знал, что вы вернулись, да и оружия у них не было, не с палками же против солдат выходить. Сейчас у нас оружия в избытке, можем ещё пару сотен вооружить, только вряд ли ещё столько придёт.

– Так, ладно, передай Лемару, тех солдат что согласны перейти к нам, пусть вооружит, не думаю, что их много будет. Тех, кто откажется – в подземелье, пусть посидят до нашего возвращения.

– Мы отправляемся в Каболар?

– Почти, потом всё узнаешь. У тебя на лица память хорошая?

– Не жалуюсь, а что?

– Проверь, все из наших людей что замок захватывали здесь или кого-то нет.

– Хотите сказать, что нас предал кто-то?

– Да, есть такая мысль, не просто же так солдаты со всего Волара в город подтянулись. Я не верю в такое совпадение, они как-то узнали о том что я в замке, поэтому и пришли.

– Хорошо, я проверю.

Кот ушёл, а я наконец-то оделся с помощью Вилла. Всё тело сковывали бинты, из-за чего моя походка стала похожа на походку робота, я даже посмеялся над собой, но мысленно, Виллу не нужно знать что такое - робот.

Через несколько минут преодолев полосу препятствий в виде длинного коридора и двух лестничных пролётов, я вошёл в комнату, где находился Фернан. Он уже пришёл в сознание, но был ещё слишком слаб, чтобы встать.

– Привет Фер!

– Привет, - прохрипел он и жестом попросил воды. За ним сейчас ухаживала девушка служанка, она мне была не знакома, я её здесь раньше не видел. Взяв кувшин с водой, она напоила его и тут же отошла от кровати.

– Ты кто? – спросил я, пытаясь рассмотреть её лицо, в надежде что смогу вспомнить кто она.

– Трития ваше сиятельство, я только сегодня сюда в замок пришла, вам же помощь нужна, раненых очень много.

– Мать, отец, есть?

– Только отец ваше сиятельство, кузнец он, матушка умерла три года назад.

– Отец знает что ты здесь?

– Да, ваше сиятельство, он сейчас во дворе, к вам в солдаты записывается.

– Оставь нас на некоторое время, мне с господином Силироном поговорить нужно.

Девушка поставила кувшин на место и быстро вышла, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.

– Смотрю, ты тут зря время не тратишь.

– Завидуешь?

– Скучаю. Я что пришёл-то, ты долго ещё тут отдыхать собираешься?

– Смогу встать приблизительно через час, а что?

– Уходить нам отсюда нужно. Нам сейчас с магами не справиться, амулетов у нас всего штук десять наберётся, сам понимаешь что это почти ничего. В академии около двух сотен магов, сколько из них сейчас осталось на нашей стороне неизвестно. К тому же, эти маги фактически в плену и самостоятельно освободиться вряд ли смогут. Можешь для нас бомб штук пять-шесть сделать? Мы бы тогда магов попытались освободить.

– Мой инструмент в академии лежит, хотя, - Фер на некоторое время задумался.

– Хотя что?

– У нас же ювелир есть, вот его и озадачим. Правда, камни зарядить будет некому, если только моей силой, но и это не раньше чем через три дня.

– Пусть даже так, хоть что-то будет. Через час жду тебя во дворе.

– Попробую прийти, если силы будут.

– А ты силу на девушек не растрачивай, тогда сможешь.

– Да, ну тебя, тебе всё бы только шутить.

– А что остаётся, если мы сейчас в полной заднице.

– Ну и выражения у тебя, а ещё графом называешься.

Выйдя от Фернана, я при помощи того же Вилла спустился вниз и вышел во двор. Двор был до отказа заполнен людьми. Лемар делил ополченцев на десятки и назначал десятников, только не из их числа, а из числа наших воинов, большинство из которых сейчас были замотаны в бинты словно мумии.

– Как успехи? – я подошёл к нему, попутно осматривая своё новое и разношёрстное войско.

– Мясо, - признался Лемар, махнув рукой на не стройные ряды ополчения.

– Будем учить, выбора всё равно нет. Ты кстати мастера Шеса не видел?

– Видел, только он нам в этом не поможет, сдал сильно наш мастер, он сейчас больше лежит, нежели ходит. Ему бы мага лекаря сейчас, он бы его быстро на ноги поставил, но Лабрен в академии, к тому же ещё не известно, жив он или нет.

– Ладно, не будем старика напрягать, сами попробуем хоть чему-то научить это, как ты говоришь – мясо.

Час пролетел незаметно, за это время мы смогли общими усилиями скомплектовать из ополченцев двадцать один десяток и вооружили их. После того как всем ополченцам выждали оружие, мне стало искренне жаль этих людей, их не то что враги на куски порубят, они сами себе отрубят что-нибудь.

– Меч из ножен без надобности не доставать, топоры из-за пояса не вынимать, копьями не размахивать, щиты держать в левой руке и между ног на землю не ставить! – громко поучал ополченцев Чарес, прохаживаясь вдоль рядов опираясь на костыль. – Не орать, если не разрешили, не расходиться! К старшему по званию обращаться господин десятник, господин сотник или его сиятельство. Баронов у нас здесь нет, поэтому ваша милость говорить никому не нужно!

– Почему это не нужно, а мне? – послышался голос со стороны ворот. Я повернулся и увидел барона Дарска Тивора. Это был один из тех шести баронов попавших под мой контроль по воле короля. – Я тут случайно узнал, что его сиятельство армию собирает, меня в состав примет? – он показал себе за спину, - со мной сто шестьдесят воинов.

– Приму, конечно, у нас как раз воинов немного не хватает, - ответил я и подошёл к нему всё той же походкой робота. – Здравствуй Дарск, рад тебя видеть.

– И я рад что ты жив! – он снял бронированную перчатку и пожал мне руку. – Скоро должен подойти Рош Кром со своим отрядом, у него около двух сотен воинов. Другие бароны севера не решились тебя поддержать.

– Откуда вы узнали, что я собираю войско?

– А мы и не знали, я например сам решил, к тебе присоединиться после того, как ко мне приехал гонец из Каболара. Катнар мне прислал письмо, пытался запретить иметь собственных воинов, даже угрожал виселицей, если ослушаюсь. Мне это не понравилось, мы с тобой часто и достаточно сильно ругались, но ты же мне никогда виселицей не угрожал, хоть и имел полное право на это, также как Катнар или король.

– Спасибо за прямоту Дарск, ты всегда говорил то, что думаешь, за это я тебя и уважаю. В замке сейчас нет места, так что без обид, расположитесь пока или в городе, или за замком, там есть большая поляна.

С прибытием всего лишь одного барона, я почувствовал что мы теперь не просто толпа ополченцев, мы теперь сила и нас стоит начинать бояться. Для похода на Каболар этого количества воинов, конечно, было очень мало, но если с нами будут маги, хотя бы человек тридцать, у нас уже есть шанс отбить у Теорона Амелию и Викторию. Если это удастся, попутно заберу с собой в Волар как можно больше жителей Дакрана и забаррикадируюсь с ними там. Пусть Теорон попробует меня там достать, это моя территория. В Воларе не только все жители, там даже звери на моей стороне, - подумал я и усмехнулся. – Мечтать не вредно господин граф, вот только не каждую мечту можно воплотить в жизнь.

– Ваше сиятельство! – ко мне подошёл Кот. – Я проверил, все наши здесь.

– Понял, спасибо, - поблагодарил я и увидел, как Кот удивился, он видимо не ожидал того что граф может сказать спасибо простому человеку, да ещё к тому же бывшему вору. – Если что-то узнаешь, сразу ко мне.

Время шло, а Фернан во дворе не появлялся, я даже собирался отправить к нему кого-нибудь, чтобы его поторопить, но не успел. Через несколько секунд Фер всё же появился, но в сопровождении Тритии, она поддерживала его, когда он спускался по ступеням.

– Я пришёл! – он натужно улыбнулся. За прошедший час он так и не восстановил свою физическую силу в полном объёме, но пришел, как и обещал.

– Вилл, распорядись, чтобы карету подготовили, а то он самостоятельно не то что до ювелира, до ворот не дойдёт. Фер, камни с тобой?

– Вот! – он показал на мешочек, прикреплённый к поясу.

– Это что, всё? – удивился я, увидев его тощий мешочек.

– Сколько смог, столько и набрал, остальные камни Матарока для нашего дела не годятся.

Процесс посадки Фера в карету выглядел слегка комичным, так как сам он туда влезть не мог, а моей помощи оказалось недостаточно, он же не девушка с её небольшим весом, а вполне зрелый мужчина. На помощь пришёл Лемар, после чего нашего некроманта удалось усадить в карету, под его же тихий хохот.

– Куда ты его? – спросил Лемар, глядя на еле передвигавшего конечностями Фера.

– На помойку, он своё отслужил, а ремонту не подлежит, - пошутил я. Куда мы с Фернаном едем и зачем, Лемару я решил сказать потом, во дворе сейчас было слишком много посторонних ушей.

– На какую ещё помойку! Я ещё о-го-го! – также шутя, возмутился Фер, - не слушай его Лемар, он такого наговорить может, что потом жить не захочется.

Поездка по городу была недолгой, Новарград ещё не настолько большой город, чтобы много времени уходило на поездку от замка до последних домов с его другой стороны. Спустя каких-то пятнадцать минут мы с Фернаном уже входили в дом, а если точнее то в мастерскую ювелира.

– Доброго дня, рад видеть вас дома ваше сиятельство! – ювелир поклонился. Он был искренне рад нашему визиту, ведь это означало, что получит хороший заказ.

– И вам того же. Не буду долго ходить кругами, скажу прямо. Нам кое-что срочно нужно и вы нам просто обязаны это сделать. Оплата, разумеется, будет, но как обычно после выполненного заказа.

– Ваше сиятельство! Как можно, даже в мыслях такого не было, чтобы я усомнился в вашей платёжеспособности. Что вы хотите?

– Фер, объясни!

Конструкция бомбы была примитивной и объяснение, не заняло много времени. Ювелир внимательно выслушал, после чего решил, уточнить один важный момент.

– Так я не совсем понял, это нужно что, сделать частично из железа?

– Да.

– Ваше сиятельство, но у меня нет железа, у меня даже инструмента для работы с ним нет. Тут кузнец нужен, а в городе сейчас все кузни закрыты.

– Кузнец говоришь? Будет тебе кузнец, ты пока можешь начать работать над своей частью этой штуки, а кузнеца я к тебе пришлю чуть позже.

– Хорошо ваше сиятельство, можете считать что уже начал. Через три дня сможете получить заказ.

– А быстрее можно?

– Э, - ювелир на несколько секунд задумался, видимо не ожидал того, что заказ окажется настолько срочным, - через два дня, - сократил он срок.

– А если сегодня к вечеру?

– Ваше сиятельство, это же не амулеты, это штучная работа, дайте хотя бы день.

– Хорошо, даю день, но не больше.

Мы вышли от ювелира и сели в карету, на этот раз помощь Фернану не потребовалась, кряхтя как старый дед, он влез туда сам.

– Если все кузни закрыты, где кузнеца возьмём? – спросил он.

– У твоей Тритии отец кузнец и он сейчас во дворе замка.

– А ведь точно! – вспомнил он, но о том что Трития его не возразил, видимо я угадал.

Через полчаса отец девушки был найден и отправлен к ювелиру, вот только и здесь была проблема. Солдаты не просто закрыли кузни, они их разорили, чтобы оружие не могли делать. Весь инструмент у кузнецов был изъят и куда его солдаты дели, никто точно не знал, ходили слухи, что он теперь покоится в озере. Несмотря на такую проблему, кузнец заверил нас, что он сделает все, используя подручные средства.

– Я пришлю кого-нибудь за этими штуками завтра вечером, - сказал я кузнецу, чтобы они с ювелиром нас не ждали и не искали.

Приблизительно за час до заката прибыл барон Рош Кром со своим отрядом почти в две сотни воинов. Практически сразу после этого все мы покинули замок, направившись на восток по направлению к академии. Шли, разумеется, не по дорогам, а прямо через лес, войдя в него с разных сторон, чтобы сбить со следа преследователей, если они появятся.

Полный сбор наших сил состоялся через несколько часов у маленькой речки, в нескольких километрах от озера. Отсюда мы потом планировали выйти к мосту, связывающему остров, где находилась академия, с берегом. Костры я запретил, так как ночью зарево от них могли заметить и тогда о неожиданном нападении можно смело забыть. Мало того, я запретил разговаривать, а если уж это было крайне необходимо, говорить можно только шёпотом.

Ночной лес на одну ночь спрятал от посторонних глаз наше войско числом в несколько сотен. Присутствие людей в этом лесу выдавало лишь негромкое лошадиное фырканье, которое я запретить просто не мог. Лошади не люди, они меня всё равно бы не послушались, даже если я пригрожу отправить их на живодёрню.

– Кот иди сюда, дело есть! – сказал я шёпотом, потянув его за рукав.

– Что ваше сиятельство?

– Найди Лемара, со мной к академии пойдёте, надо по месту посмотреть что там и как.

– Втроём?

– Да, а что нам для того чтобы просто посмотреть, человек сорок с собой брать?

– Нет, сорок не надо, а вот хотя бы десять я взял. Там же эти звери академию охраняют, а от них можно чего угодно ожидать.

– Тоже верно, тогда отбери десяток, только самых тихих.

Через несколько минут мы в составе группы из десяти человек отправились по ночному лесу к мосту. Близко к академии подходить не планировали, нас могли заметить.

Несколько километров по ночному лесу показались мне сотней, мы шли не меньше двух часов и в итоге всё-таки вышли к озеру, но немного не там, где планировали. Мост остался приблизительно в полукилометре от того места, где мы вышли и я махнул на него рукой, так как нам и отсюда было хорошо видно замок академии, подсвеченный светом факелов и масляных фонарей. Маги, захватившие академию ни смолы, ни масла для этого не жалели.

Со стороны озера нам были хорошо видны несколько человек, стоявших на стене замка и внимательно наблюдавших за водной гладью, и частично берегом. В темноте они, конечно же, мало что могли увидеть, особенно на берегу, но вот плеск воды услышать вполне могли. Незаметно подобраться к замку на лодке, было невозможно, чему я, честно говоря, расстроился, потому что была мысль таким способом туда попасть.

– Кот, ты же говорил, что на стене изменённые маги стоят? Я что-то ни одного пока не вижу.

– Были ваше сиятельство, двое на волков похожи, а ещё один даже и не понял на кого, может на медведя, только какого-то уродливого, с гробом.

– Построил крепость на свою голову, - тихо сказал я, глядя на замок и не представляя, как его можно взять нашими малыми силами. – Кот ты у нас мастер в деле куда-нибудь влезть без разрешения, есть идеи, как туда попасть незаметно?

– Незаметно, не реально, там же охрана на каждом углу.

– Спасибо порадовал, ну, а другие идеи есть? В мой замок же ты влез, а ведь вначале тоже говорил что не реально.

– Там не везде охрана за окрестностями смотрела.

– А если их отвлечь?

– Всех?

– Ну, можно попробовать и всех, только пока не знаю как.

– Чего вы спорите? Отвлечь не проблема, подходишь к воротам, и начинаешь орать. Они этого долго терпеть не будут и сами к нам выйдут, - предложил Лемар. - Если одного человека мало, можно пару десятков на мост выставить, тогда уж точно маги выйдут. Главное близко к воротам не подходить и не забыть амулеты на грудь нацепить. После такой наглости от нас, потом можно с любой стороны в замок по стене влезть, они даже не заметят.

– План сырой, конечно, но можно попробовать, - согласился я. – Осталось выбрать того психа, который пойдёт дразнить несколько десятков магов, - сказал я, посмотрев на Лемара. Он как-то сразу сдулся, видимо, сам был не уверен, что выход на мост будет относительно безопасным. – Я сам пойду, так надёжнее, - предложил я, не вынуждая кого-то становиться добровольцем. – Если Верн увидит, что перед воротами стою я, лично выйдет меня убивать.

– А что если нет? Что если он этих зверей на тебя натравит? – Лемару мой план не понравился, если меня убьют, дальнейшее противостояние королю станет бессмысленно.

– Я же не один буду, к тому же мы в лесу спрячем всех наших лучников и арбалетчиков, они прикроют если что.

– Их там, в замке, всё равно много останется, они не все же за вами в погоню припустятся, - засомневался в моем плане Кот.

– Тогда придётся дважды их выманить. Я даже придумал как, слушайте сюда! – я подозвал их ближе и стал объяснять. – Выберем одного из солдат, главное чтобы он был весь изранен и отправляем в академию. Он туда приезжает, такой весь в крови, еле живой и говорит, - «Город и замок захвачены, граф Волар остался почти без войска и пытается набрать ополчение». Да, пусть ещё скажет, кто именно его прислал за помощью, имя какого-нибудь сотника назовёт, которого маги должны знать. Верн должен клюнуть на это и выслать магов для наведения порядка и, разумеется, для моего убийства. К тому же им сюда больше никто ни продовольствия, ни хлеба в ближайшее время не привезёт, команды не было и это должно добавить правдоподобности словам солдата.

– А что, мне план нравится, я даже готов быть этим солдатом, - предложил себя Кот.

– Ты не подойдёшь, у тебя кроме шишки на голове ран больше нет, не резать же тебя для правдоподобности. Всё, нам здесь до утра больше делать нечего, возвращаемся в лагерь.

Обратный путь был нами проделан вдвое быстрее, идея подгоняла, да и дорогу уже знали. Правда мы чуть было не прошли мимо, без костров и в тишине войско в ночном лесу даже нам самим оказалось сложно найти. Через полчаса после того как мы появились, в лагере началась тихая суета. Войско переформатировали, отделив от него лучников и арбалетчиков, они должны занять позиции в лесу перед мостом заранее, до того как я там начну злить магов. Основная часть войска будет ждать неподалёку от моста, чтобы потом внезапно ударить по замку академии всей силой.

– Чарес, ты солдата нашёл? – спросил я. Найти израненного артиста, было поручено ему, так как он больше нас успел пообщаться с перешедшими на нашу сторону солдатами короля.

– Нашёл, только он не настолько уж сильно изранен, прикидывается, но очень правдоподобно, думаю, отличный вариант для такого дела.

– Давай его сюда, буду объяснять что нам от него нужно.

Через минуту Чарес привёл молодого парня в форме гвардии короля, слегка запуганного и замотанного в кровавые бинты чуть ли не полностью.

– Вот, ваше сиятельство, зовут Гурон, - представил он мне молодого гвардейца.

– Зачем притворялся? – спросил я, чем заставил его ещё сильнее втянуть голову в плечи.

– Чтоб работать не заставляли, - честно признался он.

– А настоящие раны у тебя есть?

– Они все настоящие, только лёгкие. Крови много, но ничего серьёзного, мне даже лекарь не понадобится.

– Обманывать нехорошо, особенно тех, кто тебя простил и принял в свою семью, - начал я давить на его совесть, - мы все здесь одна большая семья, воины Волара! Не мои воины, если ты не понял, а воины жителей баронства мы их защищаем.

– Я больше не будуваше сиятельство, признаю, подлец я, можете меня высечь за это, - гвардеец стал срывать с себя бинты, но я его остановил.

– Сечь я тебя не буду, потому что ты нам помочь можешь, если, конечно, согласишься.

– Всё что угодно вашему сиятельству! – он упал на колени, надеясь заслужить прощение любой ценой.

– Нам от тебя много не нужно, только одно, отправиться в академию и сказать, что город захвачен графом.

– Да, я сделаю! – Гурон встал с колен, собираясь бежать в академию магии, но замешкался, потому что не знал, где она точно находится.

– Не так быстро, сначала я тебе скажу, что ты должен в точности им сказать, - я остановил его метания в поиске нужного направления.

Объяснение не заняло много времени, после чего я проверил, запомнил он то, что должен сказать или нет, а то вдруг напутает и маги ему не поверят. Гурон запомнил слово в слово, даже от себя добавил на тот случай, если ещё о чём-то спросят. Его актёрская импровизация выглядела убедительной, если бы я не знал правды, поверил бы.

После того как он ушёл, я подозвал Лемара.

– Сколько у нас лучников?

– Мало, всего тридцать шесть.

– Отправь половину на дорогу от академии в город, пусть они встретят стрелами тех магов, которых туда отправит Верн.

– Да, но, тогда, - он хотел возразить, но я прервал.

– Оставшихся стрелков нам вполне хватит, тараном бить в ворота не придётся, Фернан о них позаботится. И ещё отправь кого-нибудь к ювелиру, он для нас должен был бомбы сделать, их нужно принести сюда, хотя бы одну, если готовы не все. Без бомбы нам ворота не открыть.

Незадолго до рассвета мы заняли исходные позиции. Я, Лемар и Кот прятались в кустах напротив ворот академии и наблюдали за тем, как Гурон рассказывает магам о том, что город перешёл в руки законного хозяина. Два мага вышедших из замка, долго его допрашивали, но в итоге, они всё-таки ему поверили. Через несколько минут наш артист вошёл с ними в замок.

– Поверили, кажется, только не известно что дальше делать будут, - сказал Лемар, нервно покусывая губу.

– Теперь они должны отправить в город хоть сколько-то магов, ключевое слово - должны! – я сам переживал за успех первого раунда по захвату академии.

Время шло, наступил рассвет, солнце первыми лучами осветило лес, в котором пряталось моё войско, а ворота академии были по-прежнему закрыты.

– Не получилось, Верн не рискнул отправить магов в Новарград, - сказал я, собираясь перейти к следующей части плана, но меня остановил Кот.

– Смотрите ваше сиятельство, ворота открываются!

Ворота действительно открывались, причём сразу обе створки. Через несколько секунд на мост выехало двадцать всадников, среди которых я увидел двух изменённых магов. Волчьи морды магов поворачивались то влево, то вправо, они высматривали возможную засаду на берегу за мостом. Мы ещё сильнее прижались к земле и опустили головы, чтобы они нас не заметили. Спустя ещё несколько минут отряд магов миновал мост и, проехав мимо нас, повернул на дорогу, ведущую в город. Мы лежали, не двигаясь, даже старались дышать через раз, до тех пор пока стук копыт не перестал быть слышен.

– Минус двадцать, - сказал я, думая о том, сколько ещё могло остаться в академии магов настроенных по отношению к нам враждебно. – Ждём ещё приблизительно час, потом приступаем ко второй части нашего плана. Лемар, скажи лучникам, пусть подойдут ближе, но из леса пусть не выходят.

Глава 5

Время тянулось словно густой кисель, мы напряжённо ждали выделенный мной час, на то, чтобы группа магов успела отъехать от академии как можно дальше.

– Лемар, как думаешь, час уже прошёл или ещё нет?

– Нет, ещё не прошёл, а вот полчаса мы тут уже точно сидим.

– Ты к ювелиру человека отправил?

– Конечно, сразу же, как только ты мне сказал.

– Что-то он запаздывает, не иначе как перехватили его по дороге назад.

– Да кто ж его перехватит-то, в городе же нет больше ни одного королевского солдата! Думаю, ювелир с кузнецом не успели сделать бомбы и ему, пришлось ждать.

– Без бомбы замок не взять, Фернану проще силу в камень сбросить, нежели напрямую ей ворота уничтожить, да и опасно это. Его к воротам никто близко не подпустит, не дураки же в замке сидят, сразу поймут, зачем он к воротам идёт.

– Ваше сиятельство, тут к вам человек из города прибыл, какие-то странные штуки принёс, - доложил Кот, показав себе за спину. В нескольких шагах позади него стоял кузнец с сумкой через плечо.

– Не понял! – сказал я и посмотрел на Лемара. Принести нам бомбы должен был другой человек, но вместо него пришёл кузнец. Лемар лишь пожал плечами, как бы говоря, что сам не понимает, почему пришёл не тот, кого ждали. – А куда делся тот, кого мы к вам отправили?

– Так это, помер он, поэтому я сам и пришёл, пояснил кузнец.

– Как это помер? Он же вроде не стар ещё был, - удивился Лемар.

– Он когда пришёл, сказал, что в груди у него колет, а вскоре после этого помер. Хорошо что хоть успел сказать, где мне вас искать, а то я бы долго по лесу бродил вас, разыскивая, - сняв сумку, он протянул её мне. – Здесь только три, больше не успели.

– Три это даже больше чем я ожидал, - я достал из сумки одну из бомб и посмотрел на неё внимательно. Сделана она была качественно и красиво, сразу было видно что мастера своего дела над изготовлением трудились. – Кот, найди Фернана, скажи, заказ прибыл.

– Ваше сиятельство, там снова ворота открыли! – ко мне с докладом прибежал солдат, оставленный нами наблюдать за академией.

– Лемар, за мной, надо взглянуть, что они там ещё задумали.

Пригнувшись как можно ниже, мы быстро добежали до того места, откуда велось наблюдение за академией. Густой кустарник хорошо скрывал наблюдателей от взглядов дежуривших на стене магов. Ворота замка действительно были открыты, из через них на мост вышло несколько человек. С довольно большого расстояния лица этих людей рассмотреть было невозможно, мы смогли только определить, что из четверых вышедших двое были девушки ученицы. Они явно не принадлежали к числу захватчиков, так как их сейчас грубо подталкивали в спину. Девушки держали в руках корзины, видимо собирались в них что-то вскоре принести в замок. Позади девушек шли двое мужчин вооружённых мечами. Эти двое точно были друзьями профессора Верна, так как не перешедшим на его сторону магам, оружие точно бы никто не дал.

– Что у вас тут? – к нам подошёл, точнее, подполз Фернан.

– Тихо ты! – сказал я шёпотом и показал на мост.

– Знаешь кого-то из тех, кто идёт?

Фернан несколько минут всматривался в идущих по мосту людей, потом кивнул.

– Девушки с воздушного факультета, а этих двоих с мечами первый раз вижу. Тут неподалёку небольшой пруд сделали, там рыбу можно просто голыми руками ловить. Если они туда направились, это значит, что в академии продовольствие почти закончилось. Рыба редкий продукт на обед, не любят её почему-то маги.

– Фер у меня идея в голову пришла. Что если мы этих двух магов убьём, переоденемся в их одежду и потом войдём в замок вместе с девушками. Заодно попросим учениц зарядить камни в бомбах, с твоей силой нам и одной достаточно.

– Рискованно. Допустим, что магов этих мы ликвидируем и даже сможем войти в академию, но что дальше? Только вдвоём мы там долго не продержимся. От этих девушек большой помощи ждать не нужно, после того как они бомбы зарядят, если конечно будет чем, нам их чуть ли не нести придётся.

– Ты меня не так понял, мы во двор входить не будем, для нас главное не дать маннам быстро закрыть ворота. Продержаться-то нам всего нужно минут пять, не больше, а там и наши ребята подоспеют. Соглашайся Фер, иначе я с Лемаром туда пойду, - я посмотрел на Лемара, и он кивнул, подтвердив, что пойдёт со мной.

– Ладно, но если тебя убьют, на меня потом не обижайся, я мертвецов поднимать пока не научился, хоть и знаю, как это делать.

– О чём речь, я сам ходячим трупом быть не хочу, так что, если бы ты даже и умел мертвецов заставлять снова жить странной жизнью, со мной этого делать не надо, я запрещаю. Лемар! Если что, проследишь, - приказал я и увидел, как Лемар поморщился, намекая на то, что шутка у меня получилась плохая.

Проследить за магами оказалось не просто, они всё время были настороже, следили не только за озером, по берегу которого шли, но и за лесом в котором мы прятались. Девушек действительно привели к маленькому пруду для того, чтобы они наловили рыбы. Процесс ловли рыбы практически голыми руками для этих девушек был трудной задачей, мало того что они этого никогда раньше не делали, так ещё и воды в пруду оказалось не по колено, а почти по пояс. Имея в распоряжении подобие сочков, девушки лишь одну небольшую корзину смогли наполнить рыбой только за час. Два мага всё это время находились на берегу, охраняли скорее себя, нежели этих неумелых рыбачек. Удобного момента для нападения пришлось ждать долго, но он всё же наступил. Маги на несколько секунд отвлеклись на девушек и в этот момент сразу четыре лучника выпустили в них свои смертоносные подарки. Маги упали замертво не успев издать ни звука. Девушки не заметили убийства своих надзирателей, они продолжали сосредоточенно ловить рыбу в уже ставшей мутной воде. Нас они увидели лишь тогда, когда я их окрикнул, стоя у кромки воды.

– Заканчивайте там с рыбой, нам ваша помощь нужна!

– Ваше сиятельство!? Учитель Силирон!? – девушки не ожидали нас здесь увидеть, но были этому рады.

– Рыбу! Рыбу оставьте! – успел крикнуть я, видя, как они собираются выпустить обратно в пруд всю с таким большим трудом пойманную рыбу.

Пока мои ребята раздевали магов, девушки сбрасывали силу в камни бомб. Силы у них оказалось, мягко говоря, не много, полностью зарядить они смогли только одну, да и то после этого одна из девушек потеряла сознание.

– Да, проблема, - сказал я, поняв, что одной девушки нам теперь не хватает для реализации задуманного, но тут мне на глаза попался Кот. – Кот, иди-ка сюда!

– Что ваше сиятельство?

– Женское платье носил когда-нибудь?

– Нет, - ответил он, посмотрев на девушку без сознания и сразу же догадавшись, что я придумал.

– Сейчас примеришь, нам одной девушки не хватает, а ты как раз по росту подходишь.

– Да, но, а как же, она же того, куда же она потом без одежды то?

– В лесу подождёт, там её никто не увидит.

– Одна или охрану выделишь? – спросил Лемар, посмеиваясь над Котом, сильно смущавшимся перед предстоящим переодеванием.

– Тоже верно, одну оставлять нельзя, с подругой останется, а подругу ты заменишь. Ростом, правда, не очень подходишь, но думаю, этого никто не заметит.

Лемар сразу перестал улыбаться, зато Кот теперь тихо над ним ржал.

Переоделись мы быстро, но после того как мы посмотрели на себя, Фернан забраковал наш вид. Во-первых, маги не носили бороды в отличие от нас, во-вторых, походки Лемара и Кота были далеки от женских, а ещё их выдавали окованные железом носа сапог. На подготовку пришлось выделить ещё немного драгоценного времени и после устранения явных отличий мы вновь осмотрели себя. Лемар и Кот с кем-то из солдат поменялись сапогами, раздобыв не окованные, мы с Фером сбили бороды и усы, а я ещё и подстригся коротко, так как один из магов был также коротко подстрижен.

– Теперь более похожи на них, если смотреть издалека, - сказал Фернан и выдал мне бомбу заряженную ученицами. – Заряжена она силой воздуха, так что на многое не рассчитывай.

– Подождите ещё чуть-чуть, я сейчас, - взяв бомбу, я положил её в сумку и принялся засыпать туда мелкие камешки. Щебень сработает не хуже металлических осколков при взрыве, главное самим под удар не попасть, - подумал я, засыпав в сумку пару килограмм мелких камней. – Всё, теперь идём. Всем остальным спрятаться в лесу у моста и ждать, когда ворота откроют. Как только хотя бы одна створка откроется, считайте это сигналом к штурму, - сказал я, посмотрев на двух баронов и Чареса.

– Поняли, а что, если вас не пропустят? – спросил барон Рош Кром.

– Тогда ждите, когда я махну рукой, ворота Фернан для нас откроет, бомба же у него есть.

– Есть, только я её не стал заряжать, сил у меня мало, могу опять упасть после зарядки, - пояснил он, чем меня и поставил в тупик.

– Почему сразу не сказал?

– А какая разница, бомба или сразу от меня сила по воротам ударит. Мне может вообще не придётся силу на ворота тратить, их же нам откроют.

– Ой, не сглазь Фер, ой не сглазь. Ладно, разберёмся по ходу дела. Лемар, иди мягче, ты сейчас девушка, а не гвардеец на параде, - сказал я, увидев как он идёт широко шагая. – Кот, не горбься, осанку держи!

– Ваше сиятельство, так ведь корзина тяжёлая, как её девушки вообще собирались до замка нести, не понимаю.

– Выбрось половину рыбы, сверху всё равно не видно, сколько её в корзине, главное чтобы там хоть что-то лежало.

До замка академии мы шли не меньше получаса, кому-то платье сильно мешало, а у кого-то одежда была на два размера меньше и от резкого движения она могла разойтись по швам. Камзол с чужого плеча был мне не по размеру и я сейчас жалел, что плаща у меня нет, можно было бы костюмчик разрезать на спине, под плащом не видно будет.

Когда до моста связывающего академию с берегом оставалось пройти пару сотен метров, мне пришла мысль о том, что туда, куда я раньше входил, как к себе домой, сейчас приходится пробиваться с боем. Сначала я с боем прорвался на территорию Волара, потом в свой замок, а теперь вот в академию, которую я же построил и содержал практически на собственные деньги.

Оказавшись на мосту меня начал бить озноб, я сейчас лез к демону в пасть, причём лез не один, а тянул за собой друзей. Судя по словам девушек учениц, в академии сейчас находится около сорока магов, пришедших с профессором Верном. Изменённых магов среди них осталось двое, один похож на уродливого медведя, второй на человека-козла, у него даже маленькие рога имеются. Козёл этот страшен лишь своим видом, как маг он очень слабый, а вот медведь реально опасен. Мало того что у него физической силы как у настоящего медведя, он ещё и свою магическую силу не потерял. Медведь маг воздуха и бьёт силой не из рук, как все маги, а из рта. С его громким рыком из рта вырывается мощный воздушный поток, сбивающий с ног воина в тяжёлом доспехе. Он является вторым по силе магом после профессора, и именно он отвечает за охрану академии.

Меч, спрятанный под камзолом на спине, мешал мне нормально идти, но ещё хуже сейчас было Лемару, его меч был прикреплён к ноге из-за чего подол женского платья часто задирался, выставляя на показ грубый солдатский сапог.

– Так, всё, идём аккуратно, наверх не смотрим, как только ворота начнут открываться, достаём оружие, - сказал я, подходя к воротам академии.

Несколько ударов ногой в ворота ничего не дали, нам их никто не спешил открывать. Подождав несколько секунд, я ещё раз ударил в створку только сильнее.

– Да иду я, иду, чего так стучать, - послышался чей-то голос. Вскоре лязгнул засов и вместо ворот, открылась всего лишь калитка, о наличии которой мы честно признаться, забыли. Почему до этого вместо неё открывали ворота было непонятно, но эта калитка сейчас нам сильно усложняла задачу. Ворота придётся нам самим открывать, а на это может не хватить времени.

После того как калитка открылась, из неё выглянул не простой маг и тем более не уродливый медведь, появления которых мы ожидали, а простой дворник. Первым делом он заглянул в корзины и только потом, подняв глаза, увидел вместо симпатичных лиц девушек хмурые лица Лемара и Кота.

– А вы, - это всё что он успел сказать, перед тем как к его горлу приставили острое лезвие кинжала.

– Кричать не надо, ты нам ворота открой, а то нам как-то тесно через калитку верхом на коне въезжать, - тихо сказал Лемар, проталкивая дворника внутрь.

– На коне? – просипел он также тихо и наконец-то взглянул на меня. – Ваше сия.

– Тихо, делай, что сказали, - прошипел я и достал меч.

Как только дворник подошёл к механизму массивного засова ворот, из-за угла вышел тот самый уродливый медведь, причём не один, а в компании сразу четырёх магов. В этот момент со стороны моста послышался стук копыт, после этого понять, что происходит, было не сложно. Медведь среагировал первым и в три прыжка оказался рядом с нами. Его друзья последовали его примеру, пытаясь прорваться к воротам и закрыть, начинающие открываться створки. Мы втроём, кроме Лемара, ощетинились сталью, защищая механизм открывания. Лемар, перед тем как достать свой меч, швырнул корзину с рыбой в открывшуюся пасть медведя, решившего сбить нас с ног воздушным потоком. Мощный поток воздуха должен был вырваться из его рта вместе с громким рычанием, но попавшая ему в морду корзина сбила весь его настрой. Мало того, ему в рот попала крупная рыбина, которой он чуть не подавился.

– Он мой! – крикнул Фернан и, воспользовавшись тем, что зубастая пасть на некоторое время стала не опасна, запрыгнул на медведя. Маги пытавшиеся пробиться к механизму ударили по нам магией, но тут их постигла неудача. На каждом из нас был антимагический амулет и магия нам не причинила никакого вреда. Поняв это, маги тоже потянулись за своими мечами, но нападать на нас было уже поздно, во двор ворвались наши воины. Несколько всадников вбили эту четвёрку копытами своих коней в брусчатку, которой был вымощен двор академии. Вслед за всадниками во двор стали вбегать и пешие воины, жаждущие крови вражеских магов. Проблему дальнейшего продвижения к входу в главное здание академии нам создал медведь, на котором верхом как на коне по двору скакал Фернан.

– Не стрелять! – крикнул я, увидев, как несколько воинов подняли заряженные арбалеты. – Ждать! – добавил я, видя, как медведь стал стремительно терять силу и с него, стала опадать шерсть и отваливаться детали доспеха, созданного для него каким-то мастером.

Через несколько секунд медведь рухнул в центре двора словно подстреленная птица и стал рассыпаться, как будто был до этого вылеплен из серого песка. Вместе с ним на камни упал Фернан, он, разумеется, также рассыпаться не собирался, он истратил весь свой магический запас и находился на грани потери сознания.

– Вынести его со двора, остальные за мной! – отдав приказ, я побежал к дверям главного здания. Двери центрального входа не были закрыты и я, без проблем попал в здание, вот только как оказалось, маги захватившие академию тоже зря время не теряли. Когда я вбежал в просторный холл, меня там ожидали пятнадцать магов, причём хорошо вооружённых, в их руках были не только мечи, но и несколько арбалетов. Магию они даже не пытались применять, знали, что для меня она не опасна.

За секунду как раздались звонкие щелчки арбалетов, я упал на мраморный пол, понимая, что другого выхода просто нет, от болтов мне нечем закрыться. Мне повезло, ни один из выпущенных магами болтов в меня не попал, а вот троим моим воинам, вбежавшим вместе со мной, не повезло. Они тоже не имели при себе щитов, чтобы укрыться за ними от смертоносных коротких стрел. Поняв, что я остался жив и даже не ранен, маги решили исправить такое упущение при помощи острой стали. Сделав лишь несколько шагов вперёд, они резко отступили, так как в холл сейчас ворвалось сразу два десятка моих воинов. Среди них был Лемар и барон Дарск Тивор. Лемар всё ещё был в платье, в зубах держал подол, (низ платья) чтобы он не мешал быстрому перемещению.

– Тьфу, - он выплюнул грязную ткань и крикнул мне, - мы с ними разберёмся, идите наверх!

Я доверил ему решать проблему в холле и побежал к лестнице. За мной побежали ещё не меньше двадцати воинов, которыми сейчас почему-то командовал Кот. Он громко матерился во время бега, так как платье, которое он также как Лемар не успел снять, сильно мешало и его приходилось задирать выше колен, чтобы не наступить на край. Впрочем, он эту проблему вскоре решил радикальным способом, отрезав всё, что мешало бегать.

Коридоры второго этажа были пусты от людей, но в каждом было много разнообразной мебели. Стулья, кресла, столы, тумбочки и комоды, разбросанные по коридору, замедлили наше передвижение, чем вскоре маги Верна и воспользовались. Выглядывая всего на несколько секунд из комнат, они запускали в созданные из мебели препятствия огненные шары, тем самым поджигая их. Обычный огонь был уже для меня опасен, пришлось расчищать путь, отбрасывая горящую мебель в сторону.

– Всё что не потушить, выбрасывайте наружу, окна не жалейте, потом новые вставим! Лучники и арбалетчики в первый ряд, стрелять во всё, что движется! – крикнул я, и сразу же послышались щелчки арбалетов. Арбалетные болты, с бронебойными наконечниками, пробивая двери насквозь, убивали магов прятавшихся за ними. Добравшись по сильно задымлённому коридору до очередной лестницы и не встретив по пути вообще никого, я поднялся на самый верхний, третий этаж главного здания. Здесь находились комнаты учителей и кабинет директора, то есть кабинет Фернана. Я директором лишь числился, всеми делами академии фактически занимался он, поэтому я отдал кабинет ему. Все двери этажа сейчас были открыты, кроме одной, закрыта была дверь кабинета директора. Встав к стене слева от двери, чтобы не попасть под выстрел арбалета, попробовал открыть дверь, но она оказалась заперта изнутри.

– Не прячься Верн, для меня войти в кабинет дело пары минут! – крикнул я и в ответ получил первую дырку в двери.

– А ты попробуй, войди! – услышал я его голос из-за двери.

– Уже иду Верн! – сказал я и со всей силы ударил ногой в дверь, после чего снова встал к стене. Дверь после моего удара ногой треснула, но засов оказался намного прочнее неё и она не открылась. – Ещё пару ударов Верн!

– Давай, я жду! – ответил он и ещё один болт ударил в уже серьёзно пострадавшую дверь, пробив её насквозь. Сквозь дыру в двери оставленную болтом на уровне головы, я смог увидеть профессора. Он сейчас заряжал арбалет, ещё один уже заряженный, лежал возле него на полу.

– Хитрый гад, - подумал я, - если я войду сразу после очередного выстрела, он возьмёт в руки второй арбалет и приколет меня к стене как муху.

Несмотря на это, я ударил в дверь ещё раз. Второго удара она не выдержала и раскололась пополам. Одна часть упала, вторая, качаясь как маятник часов, мешала профессору прицелиться. Чтобы заставить его выстрелить я сделал шаг, перейдя на другую сторону. Этого оказалось достаточно, болт со звоном ударил в стену напротив двери и разлетелся в щепки, лишь наконечник остался, относительно цел, застряв между камней. Зная о том, что у Верна есть второй арбалет я повторил манёвр, но уже на секунду задержавшись в дверном проёме. Расчёт и сейчас оказался верным, профессор выстрелил и, конечно же, снова промахнулся.

– А вот и я, - уже не опасаясь получить в тело толстую и короткую стрелу, я спокойно вошёл в кабинет. В отчаянии Верн стал швырять в меня огненные шары, бить огненными плетями, но вскоре поняв, что всё тщетно, выхватил меч. – Ты никудышный мечник профессор, брось эту острую железку, пока не порезал сам себя.

– Не дождёшься, - сказал он, словно плюнул в меня и напал.

Фехтовальщик он был действительно плохой и через несколько секунд пропустил удар в грудь, а ещё через несколько секунд вылетел в окно. Вылетел, разумеется, не сам и не по собственному желанию, я этому поспособствовал. Выглянув из окна, посмотрел на труп профессора, упавшего на каменную брусчатку двора академии. Бой во дворе уже давно закончился, к уже имеющимся там трупам сейчас добавился ещё один, разительно выделявшийся среди других дорогой одеждой. Под телом профессора расплывалась кровавая лужа, смотреть мне на это было противно, несмотря на то, что именно я его только что убил, одного из самого опасного моего врага.

В разгромленном кабинете директора с обожжённой мебелью мне больше было нечего делать и я пошёл вниз, вдруг там наши воины ещё не со всеми магами разобрались. В коридорах второго этажа пахло дымом и кровью, почти в каждой комнате лежал труп мага, утыканный стрелами и болтами словно ёж иголками. Несколько воинов занимались перевязкой ран пострадавших товарищей. Погибших не было, были только раненые.

– Этаж весь проверили?

– Да ваше сиятельство, врагов больше нет, нашли двух девушек, наверное, служанки, прятались в одной из комнат под кроватью.

– Присматривайте за ними на всякий случай.

Спустившись вниз, увидел там мрачную картину. Холл был завален телами, как магов, так и наших воинов. Возле одной из стен сидел барон Дарск Тивор. Он был в крови с головы до ног, у него просто не осталось сил, чтобы стоять, а ещё он смотрел в одну точку, куда-то в центр холла. Я тоже туда посмотрел и не увидел там ничего, чтобы меня насторожило. Среди трупов не было Лемара, Кота, Чареса или ещё кого-то, кто был для меня дорог.

– Дарск что с тобой?

– Там лежит мой младший брат, - сказал он и со злостью швырнул в сторону свой меч.

– Извини Дарск, я не знал, что твой брат был с нами.

– А он с нами и не был, он вообще сейчас должен был быть в Каболаре. Ведь он был магом, одним из тех, кто закончил обучение в числе первых. Я был уверен, что он никогда не встанет против меня, как видишь, я ошибался.

– Он сделал выбор, это не твоя вина, вставай, незачем тебе здесь сидеть, - я помог ему встать.

– Идём, вздохнём свежего воздуха, - слегка подталкивает его вперёд, мы вышли на крыльцо.

Во дворе воины сносили трупы магов в одну сторону, а трупы погибших товарищей в другую. Возле конюшни развернули лазарет и там сейчас было достаточно многолюдно. Справа от крыльца стоял Лемар и какая-то девушка, с которой он сейчас выяснял отношения.

– Ты мне ещё предъяви то, что я его в крови испачкал! Да, порвал немного, так ведь я и не обещал его целым вернуть, я вообще ничего не обещал, если вспомнить! Чего это ты? – девушка, выслушав его гневную речь, схватила его за воротник, притянул к себе, и поцеловала, долгим, горячим поцелуем.

– Растёт парень, - послышалось за спиной. Мы с Дарском обернулись и увидели Кота. Крови на нём было не меньше чем на Дарске, от платья одолженного у одной из девушек, остался лишь кружевной воротник.

– Ты не лыбься, Лемар пусть грязное платье, но девушке вернул, а ты что возвращать собираешься?

– А я ничего не брал, это вы ваше сиятельство заставили девушек раздеться, потом меня в платье заставили влезть, а ведь я не хотел.

– Дарск, ты к нему ближе стоишь, дай ему по шее.

– Да, ну, его, у меня стоять, сил нет, а тут ещё руку нужно поднимать.

– Ладно, Кот, я тебя прощаю на этот раз и за это ты мне должен найти Чареса.

– Без проблем, было бы кого искать, вон он сидит, - он показал в сторону лазарета. Я присмотрелся и увидел там Чареса, он был раздет по пояс, ему сейчас один из воинов делал перевязку. Рядом с Чаресом, на двух мешках набитых сеном, лежал Фернан. Он после боя с медведем ещё не восстановил силы и сейчас наблюдал за тем, как Чаресу делают перевязку.

– Идём со мной Дарск, там есть место, где ты сможешь прилечь, - я предложил ему дойти до импровизированного лазарета.

– Нет, я здесь посижу, - он отказался и присел на ступеньку. Рядом с ним присел Кот, задумчиво глядя на кружевной воротник в руке. Лемара наконец-то выпустила из своих объятий девушка ученица и, улыбнувшись ему, ушла. Она сейчас была одета в мужскую одежду, которой с ней кто-то из воинов поделился. Одежда на несколько размеров была больше и скрывала её фигуру, которую Лемар сейчас упорно пытался рассмотреть, как будто эту девушку увидел в первый раз.

– Тебе снова досталось? – спросил я, подойдя к Чаресу.

– Да, немного прилетело, старый я стал и медленный, не всегда успеваю отбить удар.

– Много мы людей потеряли?

– Точно сказать не могу, но десятка два точно погибло. Из тех магов, что Верна поддерживали, один только выжил, потому что сбежал. Шустрый сволочь оказался, хоть и с рогами. Со стены в воду спрыгнул, а ведь там почти шестьдесят локтей высоты. Внизу лодка была, вот на ней он и ушёл. Жаль у меня лука с собой не было, я бы его тогда не упустил.

– Да, наплюй ты на этого козла, как маг он слабый, так что не опасен. Пусть бежит, ему теперь всю оставшуюся жизнь прятаться придётся, - сказал я и подумал, - если, конечно, я смогу выжить после похода на Каболар. – Магов что остались нам верными освободили?

– Да, их осталось восемьдесят шесть из ста семидесяти пяти, они все там, - Чарес показал на здание ученического общежития, - оголодали они, еле ноги передвигают. Верн их заставлял ежедневно силу почти до конца тратить, чтобы не могли сопротивляться. Несколько человек до сих пор без сознания, лекарь Гровар в их числе.

– Лучники, отправленные на дорогу в город, ещё не вернулись?

– Нет, слишком рано, они должны к вечеру прийти. Если, конечно, осталось, кому приходить, - сказал Чарес и встал, перевязка закончилась.

– Я смотрю, бомба не пригодилась, - тихо сказал Фернан и медленно сел, лежать ему было не удобно.

– Да, а если честно признаться, я после того как мы во двор вошли, о ней сразу же забыл, а потом бросать уже не в кого было. Нам много с кем придётся повоевать, так что она обязательно пригодиться. Лемар! – крикнул я и махнул ему рукой, подзывая.

– Что ваше сиятельство? – он подошел, сильно смущаясь после поцелуя девушки ученицы. Ждал того, что я или кто-то из нас будет над ним подшучивать, но мы об этом не сказали ни слова.

– Отправь кого-нибудь в город, пусть сюда направит несколько десятков уборщиков, академию нужно отмыть от крови.

– Понял ваше сиятельство, сейчас отправлю, ещё скажу, чтобы продовольствия с собой прихватили, а то эти сволочи всё сожрали, - он повеселел, поняв, что шутить мы не собираемся.

– Стой! – я остановил его, - барон Кром где?

– На мосту со своим отрядом был, сейчас где, не знаю, наверное, в лесу лагерь обустраивают, им поучаствовать в штурме не довелось.

Через час мне стало известно о том, сколько точно мы потеряли воинов при штурме академии. Цифра оказалась вдвое больше ожидаемой. Потери составили почти сорок человек убитыми и около пятидесяти ранеными. Я был в некотором шоке, получалось, что мне с моим маленьким отрядом, пробившимся на самый верхний этаж, врагов досталось меньше всего. Особо кровавые битвы происходили в холле, дворе и здании ученического общежития. Пленённых магов хорошо охраняли, и освободить их удалось лишь большими потерями, грубо говоря, числом задавили.

Спустя ещё час из академии вынесли тела всех погибших и на берегу озера загорелись погребальные костры. Настроение было отвратительным, я понимал, что ещё одно серьёзное сражение и от моей маленькой армии не останется ничего.

Когда стемнело, прибыл отряд лучников, в полном составе, даже раненых среди них не было. Они доложили, что группа из двадцати магов до Новарграда не добралась, уничтожены все, включая тех двух изменённых магов похожих на волков. Новость была хорошая, но моего настроения она не улучшила. Я напряжённо думал о том, как мне освободить Амелию и Викторию ещё я не понимал, почему Амелия не сопротивлялась, ведь она очень сильный маг огня и могла при большом желании сжечь половину Каболара.

– Ваше сиятельство, люди из города прибыли, спрашивают к работе прямо сейчас приступать или утра дождаться? – спросил Кот, старательно пряча от меня левую щеку.

– Пусть прямо сейчас начинают отмывать кровь, к утру в замок не войдёшь, там такой запах будет, что и дышать не захочется. Со щекой у тебя что?

Он повернулся, поняв, что прятать её уже нет никакого смысла. Щека была оцарапана и явно не острым железом, а ногтями.

– Это кто тебя так?

– Воротничок вернул, думал, поблагодарят как Лемара, но девка уж больно недотрогой оказалась, хорошо что вы мне амулет выдали, иначе она бы мне все кости переломала.

– Ты дурной что ли? Лемара же не сам к девушке целоваться полез, это она решила, поблагодарить его таким способом.

– Я знаю, но попробовать то можно было, она мне показалась доброй, но на деле - демон в юбке.

Глава 6

Ночь провели на большой лесной поляне, только на этот раз при свете нескольких костров, прятаться было больше не от кого. В эту ночь я наконец-то смог заснуть спокойно и спал, не просыпаясь от каждого шороха. Вокруг меня находились друзья, проверенные не в одном совместном сражении.

– Ваше сиятельство просыпайтесь, утро уже, - сквозь сон услышал я голос Вилла. Он всё время находился среди нас, но в штурме академии участия не принимал, я запретил, потому что рана на его лице плохо заживала.

– Уже? Я же только заснул, - пробормотал я и, не открывая глаз, сел. – Точно утро, - убедился я, приоткрыв глаза, которые упорно стремились вновь закрыться.

– Ваш любимый горячий отвар, - Вилл протянул мне бронзовую походную кружку, из которой шёл пар и приятно пахло.

– Спасибо Вилл. За ночь ничего не произошло?

– Нет, ваше сиятельство, если не считать двух умерших от ран воинов. Господин Гровар не смог им помочь, он ещё не восстановил силы. Магов из академии накормили, сейчас они ждут вас.

– Зачем?

– Хотят поблагодарить за спасение, если бы мы не пришли, многие из них не прожили бы и пару дней.

– Вилл, будь добр, передай им, что лучшая благодарность это помочь мне вернуть Амелию и Викторию. Дела всегда значат гораздо больше любых слов. Что в замке, кровь уже успели смыть или ещё нет?

– Не знаю ваше сиятельство, оттуда пока никто не приходил.

– Найди Лемара, пусть отправит в замок кого-то, надоело в лесу прятаться словно дикие звери.

– Хорошо ваше сиятельство, сейчас всё сделаю, - Вилл поклонился и убежал искать Лемара.

В полдень мы наконец-то вернулись в академию, правда, поместились там не все, третью часть воинов пришлось разместить в палаточном лагере на берегу озера. Маги ходили по замку словно зомби, худые и хмурые. Много их товарищей во время захвата академии профессором были убиты прямо комнатах, когда спали. Я не видел того, что здесь в то время происходило, поэтому ходил по академии спокойно, да и к виду свежих трупов уже настолько привык, что они никакого отвращения не вызывали. Уборщики, приехавшие из города, поработали на совесть. Холл был ими отмыт от крови до блеска, даже сразу после постройки академии он выглядел таким чистым как сейчас. Здесь в холле на данный момент находились все командиры моей маленькой армии, с которыми я и хотел поговорить. Нужно было решить, как мы будем действовать дальше.

– Друзья, нам нужно обсудить дальнейший план действий, но стоя этого делать как-то не хочется, предлагаю поставить здесь столы и стулья, заодно пообедаем. Думаю, что вы все согласны с таким подходом к делу?

– Ещё бы, живот уже давно настойчиво требует в него хоть что-то положить! – сказал Дарск за всех.

Через несколько минут три стола и несколько стульев внесли в холл, поставив их в центре так, чтобы мы могли видеть друг друга.

– Пока обед нам готовят, предлагаю начать разговор, - я присел за стол и жестом пригласил всех ко мне присоединиться. – У кого какие мысли есть?

– Таким количеством солдат идти на Каболар сравнимо с самоубийством, - слово взял Дарск Тивор. – Нас чуть больше четырёхсот против нескольких сотен гвардейцев и трёх тысяч солдат. Гарнизон в часе хоть бы от города, а если бегом то вообще меньше получаса. Стоит королю отдать приказ, и солдаты нас просто числом задавят.

– Да, это так, что предлагаешь? - признал я его правоту.

– У нас два варианта. Первый; нанять ещё хотя бы тысячу солдат, но это даже теоретически невозможно. Вариант второй; нужно малыми группами войти в город и атаковать изнутри, так у нас есть хоть какой-то шанс на то, чтобы вернуть её сиятельство Амелию с дочкой.

– А что если нам навестить баронов, тех, кого Теорон не сильно жалует? – предложил Рош Кром.

– Рош, к кому ты нам предлагаешь съездить? – Дарску идея не понравилась, - те, кого Теорон сейчас притесняет, против него не выступят, это в основном слабые баронства. Сильных баронств можно пересчитать по пальцам одной руки и трое из них сейчас здесь! Остался барон Матарок и барон Дарлот. Маторок рисковать не станет, а Дарлот вообще никого и никогда не поддерживал, он даже на войну отправлял положенный минимум солдат, тогда когда мы собирали всех, даже крестьян ставили в строй!

– Дарск успокойся, - я даже привстал, чтобы он точно меня услышал, - чего ты так распалился, мы пока выслушиваем идеи, никто никуда не едет. Идеи могут быть разные, даже бредовые, но и их нужно выслушать.

– У меня есть предложение! – Лемар поднял руку, чтобы все поняли, кто говорит. – Идея бредовая, как вы говорите ваше сиятельство, но вы же сказали что выслушать все нужно.

– Говори, может и не такая уж она и бредовая у тебя.

– Если к нам никто из баронов добровольно не присоединится, нужно заставить. Силы на захват почти любого баронства у нас достаточно, при условии что маги будут с нами. Правда, захватывать баронства придётся аккуратно, иначе мы перебьём всех их воинов, а нам как раз они и нужны.

– Лемар ты вообще соображаешь, что говоришь? – Чарес стукнул единственным кулаком по столу. Лемара он с некоторых пор стал считать своим приёмным сыном и старался оберегать от его же зачастую сумасбродных поступков. – Ты предлагаешь объявить войну баронам, напомню, что они пока не отправили в Волар своих солдат. А я думаю, что они могли бы это сделать, если бы захотели оказать поддержку Теорону.

– В том то всё и дело, что пока! – повысил голос Лемар и встал. – Сегодня не отправили, а завтра? Что если Теорон отдаст им приказ напасть на Волар? Что мы тогда будем делать, до конца жизни прятаться в лесу или уйти в северную пустошь?

– Тихо! – теперь уже я ударил по столу кулаком. – Не нужно ругаться, я думаю, в идее Лемара есть некоторый смысл. Вариант заставить баронов отдать нам своих воинов может сработать, но действовать нужно осторожно, сначала предложить, а если откажут, тогда мы и перейдём к захвату. Дарск, Рош, вам нужно съездить к тем баронам, что отказались прийти мне на помощь в Новарграде, может они сейчас передумают. Лемар и Чарес поедут к барону Турошу, это один из наших соседей с востока, денег с собой возьмите, попробуете нанять его воинов, если он согласится. Мы останемся здесь, на тот случай если кому-то из вас помощь потребуется. Короче говоря, остановимся пока на таком плане, а там видно будет.

Вскоре нам принесли обед, и обсуждение за столом само собой закончилось. Обедали, молча, все обдумывали дальнейшие события, исходя из успешности поездок к баронам. Я тоже обдумывал дальнейшие шаги, вот только они постоянно заводили меня в тупик, в котором меня ожидала смерть. Даже если бароны присоединятся ко мне, нас всё равно будет слишком мало, чтобы справиться с армией короля. Я это прекрасно осознавал и, судя по лицам моих друзей, они тоже пришли к такому же выводу, но никто из них не отказался от только что принятого плана.

– Ваше сиятельство, а мне что делать? – спросил Кот после того, как в холле за обеденным столом остались я, Фернан и он. Все остальные, пообедав, отправились готовиться к поездкам.

– Пока ничего, здесь останешься. Вы с Фернаном не предложили ничего, идей нет или они не стоят обсуждения?

– Я бы ваше сиятельство действовал скрытно, попытался бы просто выкрасть госпожу Амелию с дочкой, - признался Кот. – Правда, для этого не мешало бы вначале выяснить, где она точно находится.

– Если она во дворце, выкрасть не получится, там слишком многочисленная охрана, но идея заслуживает дальнейшего обдумывания. Отправляйся в Каболар и разузнай, где находится моя жена и дочка, попутно разведай обстановку как в самом городе, так и возле него. Может получиться так, что нас будут поджидать солдаты короля где-то на пути в столицу.

Кот на моё распоряжение отреагировал кислым выражением лица, видимо посещение Каболара в его план не входило.

– Что не так?

– Ваше сиятельство, у меня не очень хорошие отношения с тамошними, как бы это сказать точнее, - он задумался, подбирая нужное слово.

– С преступниками что ли?

– Да, ваше сиятельство. Меня могут прирезать по-тихому за то, что я сейчас работаю на вас.

– А ты что, разве на меня работаешь? Я что плачу тебе золотом?

– А это не важно платите или нет, важно то что я с вами. Служишь наказующему его величества – уже виновен. Я сейчас для столичных преступников даже хуже чем стражник.

– Кот, но я же не говорю, чтобы ты туда один шёл, возьми с собой несколько человек, лучше магов, думаю, желающих помочь в этом деле будет, хоть отбавляй.

– Пятерых могу взять? – Кот сразу повеселел, поняв, что я не собираюсь им жертвовать.

– Да хоть десятерых, только войну там раньше времени не начните.

– Спасибо ваше сиятельство, узнаю всё что смогу и что не смогу, тоже узнаю. Мне вас потом в Каболаре ждать или вернуться?

– Жди там, только чаще информацию присылай, чтобы мы знали что, кто и где находится.

– Будет сделано ваше сиятельство! – Кот встал, поклонился и побежал собирать себе отряд разведчиков-диверсантов из числа освобождённых магов. За столом остались только мы с Фернаном, он по-прежнему молчал, о чём-то напряжённо думая.

– Фер, ты один ничего не сказал, молчишь уже больше часа, ты что себя плохо чувствуешь?

– Нет, чувствую я себя вполне нормально, просто все озвученные планы и их реализация пустая трата времени. Даже если несколько баронов присоединятся к нам, мы не сможем не только захватить Каболар, мы до него даже не дойдём. Нам нужен другой план, и я пока не могу его придумать.

– Мы можем попробовать, не захватывая город пробраться во дворец и захватить только его. Городской подземный водосток никуда не делся, его отремонтировали, мы по нему попробуем незаметно пройти до дворца. В прошлый раз у заговорщиков это получилось, почему у нас не получится.

– А гвардейцы? Дворец охраняет не меньше сотни гвардейцев, ты представляешь, какими будут наши потери, если мы с ними сойдёмся в бою? Маги нам не помогут, потому что каждый гвардеец охраны дворца имеет антимагический амулет. Я сейчас сам себя ругаю за то, что их создал.

– Фер, я давно спросить хотел, капля моей крови в этом амулете долго свои свойства сохраняет?

– Если амулет будет всё время заряжен, не потеряет как минимум года два, потом желательно обновить.

– То есть, есть шанс что сейчас амулеты гвардейцев это всего лишь светящиеся в магическом плане красивые побрякушки?

– Не совсем, они будут и через два года защищать от магии, но недолго, один-два удара выдержат, а потом да, лишь красивые побрякушки.

– Это же меняет дело, наши маги займутся гвардейцами, а мы в это время наведём порядок во дворце. Не думаю, что в самом дворце охраны будет много, максимум человек десять, да и то на нижнем этаже, наверху им нечего делать.

– Ваше сиятельство! – в холле появился Вилл, - прибыл кузнец, принёс оставшиеся бомбы.

– Пустьподождёт, я сейчас отсчитаю положенную сумму за работу, отнесёт ювелиру, не хочу быть должен.

– Ваше сиятельство он говорит, что ювелир просил передать вам, что он не возьмёт с вас ничего за этот заказ. Это его личный вклад в общее дело освобождения не только Волара, но и их сиятельств.

– Спасибо, конечно, за столь щедрый подарок, но тем не менее, я должен заплатить хоть что-то. Думаю, небольшая сумма в десять золотых монет, порадует мастера.

Я сходил в кабинет директора, там лежала моя объёмная сумка со всеми ценностями, что я хранил в тайнике и, отсчитав десять монет, вернулся в холл. Мои накопления таяли как снег под лучами яркого весеннего солнца и их, элементарно могло не хватить на наём нескольких десятков солдат. Где взять золото, если денег не хватит, я не знал, в долг мне никто не даст, а заниматься грабежом не хочется, так недолго и авторитет потерять.

– Вот деньги, - я отдал их Виллу, чтобы он передал их кузнецу, а тот передал ювелиру. Ювелир сам распределит золото между ним и кузнецом, если, конечно, захочет. – Сумку с бомбами отнеси в кабинет директора, мы ими позже займёмся.

– Люди готовы помогать тебе даже в ущерб себе, а это дорогого стоит, - сказал Фернан, посмотрев на дверь, в которую только что вышел Вилл.

– Да, ты прав, поэтому никогда не нужно их подводить, предательства не простят. Я, честно говоря, подводить никого и никогда не собирался. До сих пор не могу понять, чем я Теорону не угодил, чего он так на меня взъелся?

– Напел ему кто-то, и думаю, этот кто-то очень близок к нему. Теорон поверит лишь тому, кому доверяет, - Фернан встал, собираясь уйти.

– Намекаешь на Катнара?

– Не обязательно это Катнар, может быть кто-то ещё, например та же Милора.

– А ей-то это зачем? Чего ей не хватает?

– Я лишь предположил, «певцом в уши» может быть кто-то, кого мы не знаем. Я в кабинет директора, хочу попробовать улучшить бомбы, есть пара идей как это сделать.

Вскоре в холле я остался один и сев обратно за стол, задумался над словами Фера. То что я кому-то перешёл дорогу, это было и так ясно, но я почему-то думал на Катнара. Мне ни разу не пришло в голову, что как сказал Фернан – «певцом в уши» может быть не он, а королева Милора. Она единственный маг разума и внушить Теорону что-то, для неё не составит труда. Если это так, я вообще перестаю что либо понимать. Зачем ей убирать меня, если Волар приносит в казну чуть ли не четверть от общего дохода королевства? В политику я не лез, смуту не затевал, и подвинуть с трона Теорона никогда не хотел.

Сидя за столом, я смотрел перед собой, почти ничего не видя, но в какой-то момент глаза сами нашли то, о чём я уже давно не вспоминал. Предметом оказался перстень наказующего, всё ещё надетый на один из моих пальцев.

– Вот что может кого-то сильно пугать, - подумал я, - кто-то боится наказания, ведь я могу приговорить к смерти практически любого барона, причём не только приговорить, но и казнить. Никакого суда, который почти всегда выносил им оправдательное решение, в этом случае вообще не будет, я приговорил, я же сразу и казнил. Если исходить из этого, врагов у меня может быть много, например, тот же казначей Шернон. Предположим, что самого казначея я просто так казнить не могу, Теорон просил его не трогать, но ведь о его сыне вообще разговора не было. С его сыном у нас давно не заладилось, и казначей мог мне мстить. Он встречается с королём достаточно часто, а это значит, что настроить его против меня, он мог, пусть не сразу, но мог.

– Ваше сиятельство! – голос Вилла выдернул меня из раздумий, - Ваше сиятельство, к вам маг Гровар.

– Пусть войдёт! – разрешил я, решив, поговорить с ним здесь, в холле, так как своего кабинета у меня в академии фактически не было, а директорский сейчас был занят Фернаном.

– Добрый день ваше сиятельство! – Гровар поклонился и остался стоять у входа.

– Присаживайся, - я показал на стул возле стола. – Плохо выглядишь.

– Отдых в подземелье был не очень приятный.

– Вы же вроде бы не в подземелье находились?

– Последние три дня да, а до этого нас там держали.

– Ты ко мне по делу или просто так?

– По делу конечно, - он опустился на стул с облегчением, видимо стоять было ещё тяжело, после продолжительной и принудительной голодовки с постоянным сбросом магической силы. – Ваше сиятельство, хочу сообщить, что созданный мной и Фернаном лечебный амулет у нас отобрали.

– Не сомневался, думаю, Верн много чего здесь интересного у вас отобрал помимо этого.

– Да, это так, но остальное просто мелочь. Верн не оставил его себе, а отправил куда-то и это странно.

– Куда отправил, знаешь? Может в Каболар?

– Не думаю что туда, там ни один из магов не занимается созданием амулетов. У меня есть предположение, что амулет сейчас в Тэрнии.

– С чего такое предположение?

– Две недели назад сюда приезжал человек, он прибыл от короля Эвора. Мне удалось услышать, часть разговора Верна с этим человеком. Так вот он, человек этот, говорил, что всего один амулет это слишком мало, в Тэрнии ожидали большего.

– Это всё что ты услышал?

– Да ваше сиятельство, через маленькое окно вентиляции плохо слышно.

– Что ж, спасибо и на этом. Буду иметь в виду что участие в захвате академии заслуга не только Теорона, но и Эвора. Они видимо после свадьбы хорошо поладили между собой, даже общие дела появились. Я только одного не понимаю, почему Теорон отдал амулет Эвору, вместо того чтобы начать производство в Дакране или просто оставить себе?

– Я тоже не понимаю ваше сиятельство, но у меня есть одно предположение, правда, я сам в него не верю, но всё же.

– Гровар, я за последние несколько дней столько всего услышал, что уже ничему не удивляюсь.

– В Тэрнии видимо какой-то очень значимый для Эвора человек находится в состоянии «живого» мертвеца. Каким-то образом, узнав о нашем амулете, тэрнийцы собираются, попробовать, вернуть этому мертвецу настоящую жизнь.

– А это что возможно? – я даже привстал со стула, услышав это.

– Мы не проводили исследования в этом направлении, для нас первоочередной задачей было исцеление живого человека, до мёртвых у нас дело не дошло. Свой амулет, тот что я делал одноразовым, я разобрал, посчитав, что он слишком дорогой получился. Я хотел создать другой, но не успел, академию захватили.

– Надеюсь, ты не забыл, что собирался делать, ведь если вам с Фернаном удастся создать амулет возвращающий жизнь, это будет чудо!

– Это не возможно, если человек умер, жизнь ему уже не вернуть, а вот с живым мертвецом может и получиться, - сказал Гровар и побледнел.

– Гровар ты хорошо себя чувствуешь, может, помощь нужна?

– Устал я что-то ваше сиятельство, с вашего позволения я пойду, прилягу где-нибудь. Спасибо что меня выслушали, ваше сиятельство.

– Да конечно, иди, отдыхай. Вилл! Проводи мага-лекаря в какую-нибудь комнату с кроватью или диваном.

Вскоре Вилл увёл мага, у которого уже не было сил уверенно переставлять ноги.

– Воскрешающий амулет это конечно здорово, - подумал я, - но как-то не вовремя Гровар мне о нём рассказал, а вот то что в захвате академии замешан ещё и Эвор, это плохо. Это ещё один возможный желающий от меня избавиться, так как я никогда бы не отдал воскрешающий амулет кому-то. Я бы о нём даже никому не рассказал, чтобы ни у кого соблазна не было, попытаться обрести бессмертие.

– И так господин граф, врагов у тебя с каждым днём становится больше и больше! – сказал я сам себе вслух.

– Что вы сказали ваше сиятельство? – в дверном проёме стоял Вилл.

– Ничего, это мысли вслух. Как там наш лекарь, довёл ты его до дивана?

– Да, довёл, он практически сразу же заснул. Господин Лемар просил передать, что они с Чаресом поехали к барону Турошу.

– А деньги? Они должны были зайти за деньгами?

– Может они забыли? Мне отправить кого-то за ними, чтобы вернуть?

– Не нужно, если барон не согласиться, то и деньги не понадобятся, а если согласится, они за ними вернутся.

Через некоторое время я отправился в кабинет директора, мне было нужно подтверждение слов Гровара о реальной возможности воскрешения. Мне почему-то мысль об этом не давала покоя, хоть я и понимал, что это сейчас дело не срочное, сначала нужно вернуть семью, всё остальное вторично.

Когда я вошёл в кабинет, Фернан спал в кресле за столом, положив голову на руки. По всему кабинету были разбросаны восемь бомб, которые он собирался улучшить, перед тем как маги закачают свою силу в их камни. Пару минут я смотрел на крепко спящего друга, решая, будить или не будить. Решил не будить и повернулся, чтобы уйти, но он в этот момент сам проснулся.

– Я кажется, задремал. Давно ты здесь?

– Нет, только что вошёл. С бомбами что-то не так?

– Нет, сделаны они качественно, просто все наши усилия ни к чему хорошему не приведут. Мы погибнем и людей погубим, при попытке захвата Каболара. Бомбы нам мало чем помогут и это, не только я понимаю, но и ты. Уж извини, что не называю тебя сиятельством и говорю, так как есть.

– А я тебя и не просил, называть меня сиятельством, по крайней мере наедине. Тебя посетила апатия или ты струсил?

– Струсил!? – в глазах Фернана появилась обида. – Вот кого, а меня трусом называть никому не позволю! – он стал и упёрся кулаками в столешницу.

– С трусостью выяснили, значит всё-таки апатия, - я отодвинул от стола свободный стул и сел на него. Фернан несколько секунд смотрел на меня с высоты своего роста, а потом устало плюхнулся обратно в кресло. – Если хочешь знать то да, я понимаю, что шансов выжить у нас ноль, но я не отступлю. Перед тем как отправиться в Каболар, я расскажу воинам о том, что там нас ждет, и спрошу у каждого, пойдёт ли он со мной. Если желающих не найдётся, я не буду считать это предательством, понимаю, что у каждого есть своя семья, о которой нужно заботиться. Пойду в Каболар один и попробую хоть что-то сделать, чтобы освободить Амелию и Викторию.

– Это кто ж тебя туда одного отпустит то! Один он собрался идти, размечтался! У многих из нас выбор сейчас небольшой, либо с тобой до конца, либо потом на виселицу за поддержку мятежного графа. Я выбираю до конца, болтаться на верёвке как-то не хочется, ворон не люблю, а они ведь быстро потом прилетят, чтобы выклевать глаза, губы, щёки, нос и так далее. Короче говоря, я лучше погибну в бою, чем сдамся.

– Спасибо Фер. Я всегда знал, что ты никогда не предашь. Пока ты тут нагло дрых, я думал и вот что придумал. Мы можем избежать больших потерь, если сможем перехитрить Теорона или того, кто сейчас вместо него командует. Есть у меня пара идей как нам всё провернуть, но их нужно тщательно разобрать до мелочей, иначе может только хуже получиться.

– Рассказывай! – Фер мгновенно избавился от накатившей на него апатии и приготовился слушать, но громкие крики во дворе академии заставили нас отложить разговор. Мы выглянули из окна и увидели, как Кот увёртывается от летящих в него разных предметов, продолжая при этом громко кричать.

– Дура психованная, ай! Выслушай сначала, ай, до конца, ай!

Среди летящих в него предметов было много камней и он не от каждого мог увернуться. Кто в него бросал предметы и камни, нам из окна было не видно, поэтому мы поспешили вниз, чтобы прекратить избиение Кота. К нашему удивлению Кота пыталась избить девушка, та самая, что недавно оцарапала ему щеку. Била она его, конечно же, не руками, являясь магом воздуха, она бросала в него разные предметы, поднимая их с земли воздушными потоками.

– Прекратить безобразие! – громко сказал Фернан, сдерживая смех. – Кто из вас мне сможет объяснить, что здесь происходит?

– Ваше сиятельство! – Кот первым решил, прояснить ситуацию. – Ваше сиятельство, её нужно гнать из академии, она же ушибленная на голову! Ничего ей не сделал, просто спросил, пойдёт ли она со мной? Мне в группу одного мага не хватало, вот я и решил её позвать, а она даже не дослушав, сразу стала швырять в меня всё подряд! – пояснил Кот, держась от девушки на безопасном расстоянии. Мы с Фером перевели взгляд на девушку. Она, тяжело дыша после такого своеобразного поединка, пыталась сдуть с лица свисающий со лба локон, мешающий видеть обидчика. Судя по её воинственному настрою, она даже не слушала объяснение Кота и намеревалась, продолжить неравный поединок.

– Мари, успокойся, он не хотел ничего плохого! – Фернан встал между ней и Котом. Я в это дело не встревал, так как Фернан был фактическим директором, а стало быть, это была его проблема. – Мари чтоб тебя! – Фер повысил голос и подошёл к ней ближе. – Ты слышала, что он хотел от тебя или повторить?

Девушка на несколько секунд задумалась, после чего её взгляд стал стремительно меняться. Из воительницы, Мари быстро превратилась в обычную нашкодившую девчонку, которой сейчас было стыдно за свой поступок.

– Господин директор, простите, я подумала, что он снова решил руки распустить.

– Да нужна ты мне как безногому сапоги! Дура! – ответил ей Кот.

– Кот, ну ты то хоть будь умнее, - прикрикнул я на него.

– Простите ваше сиятельство, накипело просто.

– Сколько человек ты уже отобрал в отряд?

– Восемь ваше сиятельство, хотел её девятой взять. Три девушки у нас уже есть, нам с ними проще будет не привлечь внимания, если мы на пары разделимся.

– Такой боец как она тебе не помешает, так что считай, что она зачислена в отряд, - сказал я и подмигнул девушке.

– Да сдалась она, - начал говорить Кот, но я его перебил.

– Кот!!! Я сказал, она зачислена! Мари, с этого момента он твой командир, приказы выполнять беспрекословно, друг друга оберегать и самое главное, - я сделал паузу, - останьтесь живы.

Девушка, бросив ненавистный взгляд на Кота, опустила глаза и, кивнув, сказала, - Да ваше сиятельство, я постараюсь.

– Если вопросов больше нет, почему вы ещё здесь!? – поторопился я Кота, намекнув, что он слишком долго собирает отряд.

– Уже ушли ваше сиятельство! – Кот схватил Мари за руку и потянул за собой в сторону ученического общежития. Держал он её за рукав недолго, девушка ловко вывернулась из его захвата, попутно ударив ему по руке.

– Думаю, ты погорячился, отправив её с ним, - сказал Фер, глядя на то, как они, толкая друг друга, идут к месту общего сбора.

– Нет, не погорячился, конечно, если Кот буде относится к ней не как к девушке, а как к другу, от которого возможно зависит его жизнь.

Глава 7

К вечеру двор академии опустел, как впрочем, и её главное здание, где были расположены учебные аудитории и комнаты учителей. Из восьми учителей преподававших здесь до прихода Верна, в живых осталось только четверо. Этими учителями были Фернан – тёмный маг, он же фактический директор, его тут к счастью не было на момент захвата академии Верном, Гровар – маг целитель, Юварт – глава факультета магии воздуха и Датм – маг воды. Последний, к сожалению, имел небольшой объём магической силы, но знал много чего и не только о магии. Занятия мы не возобновляли, посчитав, что сейчас для этого не очень подходящий момент, да и учеников, если разобраться, сейчас был большой недобор. Много учеников погибло при захвате академии, часть маги Верна убили в процессе выкачивая из них магической силы, ещё несколько магов уехали из академии в составе разных групп. В итоге на данный момент в замке осталось приблизительно сорок учеников разных направлений магии, многие из них были ранены и, заставлять их садиться за парты было бы жестоко. Я бродил по полутёмным коридорам академии, не находя себе места в ожидании хоть каких-то новостей. Новостей ожидать было ещё слишком рано, я это понимал, но нервозность этого ожидания не позволяла мне спокойно сидеть на одном месте.

Незадолго до этого мы с Фернаном обсудили мой план проникновения в Каболар без боя. Как оказалось, он имел много изъянов, на них он мне и указал. Я с ним согласился, признав его правоту и теперь, усиленно думал, как нам избежать ошибок, а самое главное потерь. Потерь можно избежать только в том случае, если нас не узнают или не вычислят стражники Каболара, при нашей попытке войти в город. Начальник городской стражи человек далеко не глупый, он уже, наверное, усилил все патрули и ужесточил проверку при въезде в город. Если нам пройти через ворота будет невозможно, придётся воспользоваться методом Кота, то есть проникнуть туда тайно. С его слов таким способом можно пройти только маленькой группой и не чаще двух раз в день. При смене поста стражи у западных ворот у нас будет всего пара минут, чтобы пробежать незаметно по сточному каналу, проходящему под городской стеной. Этот вариант я оставил на крайний случай, так как таким способом моя маленькая армия будет проникать в город не меньше недели, а это слишком долго. Оптимальным временем вхождения в город я считал один-два дня, так как нам в Каболаре это время прятаться где-то будет нужно, пока мы все не соберёмся.

Сколько времени я потратил на прогулку по коридорам академии, я не знал, оно моим подсознанием не отсчитывалось. В очередной раз, проходя мимо одной из комнат, через открытую дверь я увидел диван. Он словно магнит стал притягивать меня к себе, предлагая на него прилечь и отдохнуть. Как только я его увидел, на меня навалилась такая усталость, что его соблазну уже было невозможно устоять и решил прилечь. Какой смысл ходить по пустым коридорам, обдумывая план, когда его можно обдумывать лёжа, - подумал я.

В комнате было темно, лишь тонкий лунный луч, прорывавшийся сквозь приоткрытое окно, словно специально освещал маленький участок пола около дивана, чтобы я его хорошо видел и не прошёл мимо. Шагнув в темноту комнаты, почувствовал какое-то движение где-то слева от окна.

– Вилл это ты? – спросил я и в этот момент на пеня напали. Какой-то человек словно дикий зверь прыгнул на меня от окна и прямо в полёте ударил головой в мой живот. Удар оказался настолько сильным, что выдержать его было просто не реально, я отлетел обратно к двери и на некоторое время перестал дышать. Напавший на меня на одном ударе не успокоился. Вторым прыжком он навалился на меня сверху, не позволив мне быстро достать из ножен кинжал. К этому моменту я снова мог нормально дышать, поэтому между нами началась борьба, в которой я, к своему стыду, стал проигрывать. В темноте было невозможно рассмотреть лицо человека, да и не так уж и важно было кто он, для меня главным было победить, а это значит - выжить. На некоторое время мне пришлось забыть о кинжале и все силы направить на защиту лица, в которое напавший на меня человек норовил ударить своим лбом. Прилагая максимум усилий, я старался не допустить удара в лицо, при этом понимая, что долго противостоять такому натиску не смогу.

– Вилл! Фернан! – закричал я, поняв, что ещё чуть-чуть и получу в лицо настолько мощный удар, после которого нокаут мне будет обеспечен. Человек, оказавшийся сильным как бык, боролся со мной, молча, настойчиво добиваясь своей цели, либо ударить мне в лицо, либо отобрать у меня кинжал, после чего я уже точно буду не жилец. Упорству этого ночного гостя можно было позавидовать, видимо он тоже понимал, что скоро здесь кто-то появится помимо нас с ним и тогда эту схватку проиграет он. Я закричал снова, но этим криком лишь только навредил себе. Ослабив на секунду хватку, я тем самым позволил ему дотянуться до моего лица лбом. Боль пронзила левую скулу, в голове зазвенело и я почувствовал как мой кинжал начал покидать ножны без моего желания.

– Ах, ты ж тварь! – прошипел я и перешёл от обороны к атаке. Теперь я стал бить в его лицо своим лбом, наплевав на то, что звон в ушах нарастает, а по лицу побежали тёплые струйки крови. Мой напор сбил человеку весь его воинственный настрой, после чего он совершил непоправимую ошибку, позволил мне сбросить его с себя. Освободившись от груза сверху, я пустил в ход ноги и добился этим неплохого результата. Рукоять моего же кинжала перешла под мой полный контроль, после чего исход нашего поединка был предрешён. Пожертвовав своим лицом, то есть, подставив его ещё под один удар, я в ответ ударил кинжалом человеку в живот. Он сразу же перестал быть необычайно сильным и хрипло застонал. После второго пропущенного удара в лицо, я вообще перестал видеть хоть что-то, кроме суеты разноцветных искр перед глазами под громкий звон в ушах. Понимая, что бой ещё далеко не закончен, я продолжил бить человека кинжалом. Бил не метясь куда-то конкретно, бил лишь бы попасть, потому что каждый такой удар повышал мои шансы на выживание.

Через некоторое время меня кто-то схватил за руку, в которой я держал кинжал и на меня снова кто-то навалился, прижав к полу всем своим весом и в этот раз, вес противника оказался значительно больше. Я сопротивлялся из последних сил до тех пор, пока сквозь звон в ушах ко мне не пробился голос Вилла.

– Ваше сиятельство это я Вилл! Успокойтесь! Отдайте кинжал, иначе вы и меня сейчас убьёте!

Я ослабил хватку, после чего у меня мгновенно отобрали оружие, а ещё через несколько секунд в комнату кто-то вошёл, держа в руке канделябр с зажжёнными свечами. Света от них было вполне достаточно, чтобы можно было увидеть весь тот бардак в комнате устроенный в процессе моей борьбы с незваным ночным гостем, как впрочем, и его самого. Левый глаз у меня сейчас не видел почти ничего, в нём после пропущенного удара стоял кровавый туман, но зрение правого глаза осталось по-прежнему хорошим и я смог рассмотреть своего несостоявшегося убийцу. Им оказался изменённый маг, тот самый козёл, который смог сбежать из академии во время нашего штурма. Он был мёртв, я словно как какой-то маньяк раскромсал его тело так, что на него смотреть было противно. Я лежал в луже крови, причём его крови, которая всё ещё медленно вытекала из многочисленных ран на его теле.

– Вилл помоги встать, - я поднял руку, чтобы ухватиться за подставленное плечо моего слуги. – Может мне кто-нибудь объяснить, за каким демоном он сюда вернулся?

– Этого никто не знает и думаю, уже не узнает никогда, даже если я его подниму, толку от этого не будет никакого, мертвецы не говорят, - ответил мне Фернан, продолжая держать канделябр над головой, чтобы свет не бил в глаза.

– Ваше сиятельство вы ранены? – спросил Вилл, пытаясь меня осторожно ощупать, чтобы найти раны.

– Нет, если не считать разбитой в хлам физиономии. Завтра мне самому на себя смотреть в зеркало больно будет.

– Крепкая у тебя голова надо признать, этот козлик рогами бил и не важно, что они у него маленькие, жёсткость такая же, как и у обычного козла, - сказал Фер, потрогав маленькие рожки, выросшие на лбу изменённого мага.

– Козлик говоришь! Это не козлик, а целый козлище, в нём силы как в быке, было, - уточнил я. – Сам удивляюсь, как я с ним справиться смог.

– Что здесь произошло? Помощь кому-то нужна? – в комнату вбежал маг лекарь Гровар. Он тяжело дышал после быстрого бега по коридорам и лестницам, а на лбу проступили крупные капли пота. Его глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел моё залитое кровью лицо и труп изменённого мага лежавшего в луже крови возле стены.

– Мне нужна, можете с этим что-то сделать? – я показал на своё лицо.

– А, э, - он запнулся с ответом, - ваше сиятельство, если только обычным методом, ведь магия на вас не действует, - предложил он единственный вариант.

– Да, мне плевать каким методом вы меня будете лечить, мне сейчас нужны оба зрячих глаза! – сорвался я, повысив голос на ни в чём не повинного лекаря.

– Ваше сиятельство пойдёмте в мою лабораторию, там есть всё необходимое, чтобы оказать вам помощь.

– Вилл распорядись, чтобы прибрали здесь, а то будет как-то не удобно перед хозяином комнаты за устроенный здесь бардак!

– Это моя комната ваше сиятельство, - признался Гровар, - так что не беспокойтесь по такому пустяку, я могу прекрасно пожить несколько дней в лаборатории. Там есть великолепный диван, уже не один раз, служивший мне удобной кроватью.

– Если это твоя комната, тогда ответь мне, что он тут забыл? – я показал на труп человека-козла.

– Не знаю ваше сиятельство, но могу предположить, что он искал здесь мои записи по созданию амулетов. Я и до этого дня здесь никаких важных записей не хранил, а если честно, то у меня их никогда и не было, я всё самое важное держу здесь, - он постучал пальцем себе по лбу. - Верн тоже записи искал и тоже ничего ценного не нашёл, а этот видимо решил, что, если академия вновь под нашим контролем, я достану свои записи из тайника и положу в стол. Ваше сиятельство идёмте, чем быстрее я окажу вам помощь, тем быстрее ваш глаз снова будет видеть, - Гровар вышел в коридор, намекая этим, чтобы я поторапливался.

Вскоре мы с магом лекарем поднялись на самый верхний этаж главного здания академии. Именно здесь, под самой крышей, чтобы неприятные запахи быстро выветривались, располагалась алхимическая лаборатория, в которой Гровар находился в тот момент, когда на меня напали. В лаборатории пахло сухими лесными травами и немного дымом. Обстановка в ней напомнила мне избушку бабы яги, только гораздо большего размера. На многочисленных полках стояло просто гигантское количество стеклянных флакончиков разного размера, содержимое некоторых было, мягко говоря, тошнотворным даже на вид. В жидкостях разного цвета плавали жуки, ящерицы, змеи и прочие ползающие твари, о наличии которых в лесу я до этого момента даже не догадывался.

– Присядьте сюда ваше сиятельство, - Гровар показал мне на кресло. – Я сейчас зажгу ещё несколько свечей, а то здесь не достаточно света.

Я присел в кресло и осторожно потрогал лицо. Левая сторона лица припухла, дотрагиваться было больно, глаз к этому моменту заплыл отёком и не мог бы видеть даже при условии, если бы не пострадал после мощного удара рогами человека-козла. Звон в ушах практически сошёл, на нет, но после него появилась глухота, не полная конечно, но слышал я сейчас слабо.

– Только бы снова не оглохнуть как в прошлый раз, - подумал я и приготовился терпеть боль, так как ко мне подошёл Гровар с баночкой противно пахнущей мази в руках.

– Я аккуратно ваше сиятельство, - сказал он и зачерпнув пальцем из баночки порцию мази, стал намазывать её на пострадавшую часть моей физиономии. Вначале было больно, но потом я почувствовал, как кожа охлаждается, а боль быстро уходит. – Пару раз помажем, и всё придёт в норму, и отёк сойдет, и глаз снова будет видеть.

– Надеюсь на это, а то с одним глазом как-то не удобно воевать, да и не красиво как-то, граф же всё-таки.

Пока Гровар не жалея мази, колдовал над моим лицом, в лабораторию пришёл Вилл, видимо узнать, как я себя чувствую. Увидев, что я жив и уже почти здоров он не стал ничего спрашивать, вместо этого он доложил, что увеличил количество охраны внутри академии в пять раз. Теперь в каждом коридоре стояло по два воина и на каждой замковой стене были зажжены факела, чтобы можно было хорошо видеть все подходы к замку.

– Вилл, выяснили, как этот козёл попал в комнату второго этажа, он же не ворона, чтобы туда влететь через окно?

– Ещё нет ваше сиятельство, нужно дождаться утра, тогда я смогу сказать больше.

– Фернан где?

– Проверяет учеников, есть подозрение, что этому изменённому магу кто-то помог и скорее всего изнутри.

– У нас тут что, предатель появился?

– Я не знаю ваше сиятельство, господин Фернан сам вам позже обо всём расскажет.

С обильно смазанным мазью лицом, я отправился искать никем не занятую комнату с кроватью или диваном, так как мне сильно захотелось спать. Вилл следовал за мной по пятам, предлагая мне охрану в своём лице до утра.

– Ваше сиятельство я тихо буду сидеть у окна, пока вы будете спать, так хоть какая-то гарантия что в окно или в дверь незаметно уже никто не войдёт.

– Вилл, это третий этаж, выше только чердак и крыша, а там кроме мух точно никого нет, да и в окно влезть незаметно будет проблематично, оно смотрит во двор, а там сейчас охраны как пчёл в улье. Мой тебе совет, найди себе комнату и попытайся выспаться, завтра, точнее уже сегодня, нас ожидает трудный день. После полудня должен вернуться Дарск, либо только со своим отрядом, либо в компании воинов барона, - я задумался, вспоминая имя барона, но так и не вспомнив, махнул на это рукой и добавил, - короче с ещё одним отрядом. Лемар должен вернуться к вечеру, ну, а Рош вернётся только завтра, ему ехать дальше всех. Так что скоро должно решиться, пойдём мы войной на Каболар или нет, - довольно громко сказал я, на тот случай если нас кто-то подслушивал. На самом деле брать штурмом Каболар я уже передумал, у меня в голове созрел другой план, менее кровавый, но не менее рискованный.

– Вот, в этой комнате, кажется, никого нет, я спать, - сказал я и закрыл за собой дверь перед самым носом своего верного слуги. – Иди спать Вилл! – крикнул я ему через закрытую дверь, после чего прилёг на диван и попытался заснуть, пока обезболивающие действие мази не закончилось.

Когда заснул, не помню, спал как убитый без сновидений. Проснулся от солнечного луча, светившего мне точно в пострадавший глаз.

– Глаз свет видит и это хорошо, - подумал я, после чего вся левая сторона лица начала болеть и нестерпимо чесаться. Чесать было больно, поэтому я стал нежно поглаживать щеку круговыми движениями. Отёк сошёл после лечебного действия мази, а вот синяк в пол лица никуда не делся, я в этом убедился, посмотрев на своё отражение в бронзовом кубке. Кубок я нашёл здесь же в комнате, он стоял на каминной полке вместе с бутылкой вина. – А не плохо тут видимо проводили время маги, - сказал я, откупорив бутылку и понюхав содержимое. Вино приятно пахло земляникой, я даже захотел приложиться губами к горлышку и влить в себя некоторую часть содержимого, но мне помешали.

– Это тебе Гровар прописал или это свой собственный метод? – услышал я голос Фернана. Он стоял в дверном проёме и наблюдал за мной.

– Пахнет приятно, даже глотнуть захотелось, может, разопьём на двоих?

– Потом пьянствовать будем, когда решим все проблемы. Дарск приехал и тебе нужно его выслушать.

– Хочет порадовать?

– Скорее наоборот, от его отряда осталось две трети, барон к которому он ездил, воинов нам не дал. Дарск сам обо всём расскажет, он ждёт в холле.

Я поспешил вниз на встречу с Дарском. За мной туда же поспешили Фернан и Вилл. Мой слуга всю ночь и утро просидел в коридоре на стуле, возле двери комнаты, в которой я спал.

– Дарск что случилось?

– Это был ответ нам на наше предложение присоединиться. Толоб вначале пригласил нас на завтрак, но когда мы вышли из замка после него, на нас напали. Если бы не маги, которые поехали с нами к нему, нас бы всех там положили. Теперь вот даже и не знаю, что делать, либо идти на него войной, либо пока не трогать. Если пойдём, ещё воинов потеряем и новых там не найдём, не будет их просто.

– Да, дело дрянь, - сделал я вывод из сказанного Дарском. – Ладно, будем надеяться, что у Роша и Лемара дело выгорит, осталось только их дождаться.

– Ваше сиятельство, а с вами то что случилось? – спросил Дарск, имея в виду синяк в половину моего лица.

– Застали врасплох, хорошо что так обошлось, а ведь могли и убить. Дарск тебе и твоим воинам помощь лекаря нужна?

– Нет, ваше сиятельство, мы сами справимся.

– Тогда отдыхайте, а я пойду Гровара навещу, нужно ещё раз физиономию смазать той гадостью, которой он вчера мазал.

До лаборатории, откуда до сих пор ещё не выходил Гровар, я не дошёл, по пути туда меня перехватил Фернан.

– Ваше сиятельство, вы должны это увидеть!

– Что опять?

– Я о том, как изменённый сюда попал.

Мы с Фернаном вышли сначала во двор, где он показал мне на каменный карниз, по которому от замковой стены до окна пробрался изменённый магией маг. Потом мы вышли из академии и, взяв лодку, обошли на ней замок по воде. Со стороны озера остров после постройки замка стал почти неприступным. На его крутом берегу не осталось места, где можно было бы нормально встать не опасаясь свалиться в воду. Несколько больших камней выступающих из воды в паре метров от берега и стали тем местом, с которого маг взял старт на подъём по стене. На эти камни он высадился с лодки и уже оттуда прыгнул на стену зацепившись за единственный выступающий камень из фундамента замка. Дальше по кирпичной кладке можно влезть на замковую стену, что этот «Козёл» и сделал, используя стальные штыри.

– Как он смог их вбить в кладку так, что этого никто не слышал? – задал я вопрос скорее себе, а не Фернану, также смотревшему на стену.

– А он их и не вбивал, он их туда вкручивал. Вот смотри, ребята вытащили пару штырей, - Фернан протянул мне два куска арматуры загнутой буквой «Г». Длинная часть представляла собой большой саморез. Он за счёт своей резьбы отлично справился со своей задачей, то есть, надёжно вкрутился в кладку между кирпичей.

– Интересное решение, но за одну ночь такую работу не проведёшь, - сказал я и подумал, что этот маг мог быть ещё одним гостем с Земли, ведь конструкцию самореза он должен был откуда-то взять. Если этот маг был в прошлом человеком с Земли, меня ждут ещё более серьёзные неприятности, нежели чем противостояние королю.

– Эрит ты меня слышишь?

– А, что?

– Я говорю что часть из этих штырей, осталась в стене после строителей, они им служили страховкой от падения. Магу всего то нужно было ввернуть ещё три новых штыря, чтобы по ним добраться до тех, что оставили строители.

– Строители говоришь, оставили? Что ж, это меняет дело. Это всё или ты ещё что-то хотел показать? – мысль о пришельце оказалась не состоятельной и я успокоился.

– Всё, больше никаких следов не нашли, если не считать лодки, которую он здесь оставил. Думаю, планировал уйти тем же способом.

– Пусть кто-нибудь вытащит все эти штыри, чтобы к нам больше никакой гость без приглашения не влез.

Приблизительно через час начался дождь, причём сразу перешедший в ливень, а ещё через полчаса прибыл Рош Кром. Его поездка выдалась удачной, ему удалось уговорить барона Шартака выделить нам пятьдесят воинов. Баронство Шартак граничило с королевством Винай и барон всегда старался заручиться поддержкой соседей, на случай ещё одного вторжения из неугомонного королевства. Он, разумеется, мог бы выделить мне больше воинов, но опасался гнева Теорона, если мы проиграем войну. Выделение всего пятидесяти воинов он мог списать на мой прямой приказ, баронство Шартак всё-таки находилось под моим принудительным управлением и ослушаться меня, барон не мог.

– Мало, очень мало, - сказал я, посмотрев на только что прибывшее пополнение.

– Я даже и на это не рассчитывал, думал, он тоже откажет, - ко мне подошёл Фернан и тоже выглянул в окно. – Осталось дождаться Лемара. Если он приведёт столько же, будем строить планы исходя из собранных сил.

– А если не приведёт? – я повернулся, посмотрев на Фера.

– Ты слишком многого от меня хочешь, я же не генерал, чтобы продумать план захвата города до мелочей.

– Можно подумать я генерал, - я прикрыл окно и зажёг свечи, так как в комнате стало достаточно темно.

– У тебя в любом случае план составить, получится гораздо лучше, чем у меня, - признался Фернан и присев в кресло, вытянул ноги. – Что-то я устал, особенно ноги.

– Спать не пробовал?

– С тобой ваше сиятельство не до сна, то война, то покушение, даже невероятно что мы живы до сих пор.

– Ваше сиятельство, - в комнату вошёл Вилл, - Лемар с Чаресом вернулись. Без воинов, - уточнил он.

– То есть ты хочешь сказать, что только вдвоём?

– Нет, ваше сиятельство, я хотел сказать что без второго отряда, - уточнил Вилл ещё раз.

Через несколько секунд в комнату вошли Лемар и Чарес, оба мокрые, грязные и злые как тысяча чертей.

– Ваше сиятельство этот, с, т, к, - Лемар, попытался подобрать подходящее слово, каким можно было бы обозвать барона, - Турош, - наконец-то выговорил он. – Он не захотел с нами разговаривать, сказал, что говорить будет только с вами.

– Час от часу не легче, какая ему разница с кем говорить, если человек прибыл от меня? Он вообще хоть что-то сказал? Есть хоть какая-то уверенность, что он даст нам солдат? – моё настроение резко ухудшилось после того, что я услышал.

– А кто ж его знает, Турош тот ещё лис, ему даже Матарок в хитрости точно уступит, - пояснил Чарес.

– Хорошо, сам его навещу, если уж он так этого хочет. Вилл распорядись, чтобы коня оседлали, и в мой отряд добавь магов, думаю, четверых хватит, не на войну же еду.

– Мне с тобой поехать? – спросил Фернан.

– Нет, без тебя управлюсь как-нибудь, тебе выспаться нужно, вторые сутки уже на ногах.

Сборы были недолгими, через полчаса я уже был в седле и медленно намокал под моросящим дождём по дороге в баронство Турош. Мы ехали не спеша, торопиться было в принципе некуда, за ночь должны добраться до замка барона, ну, а там и сам хозяин как раз проснётся.

– Ваше сиятельство я на всякий случай отправил пару ребят вперёд, а то кто же его знает, что на уме у этого барона, может ведь и засаду устроить, - доложил Тарнак.

– Не должен, ему моя смерть не выгодна, не будет меня, у него вся торговля остановится.

– Я на вашем месте сейчас вообще бы никому не доверял, сегодня друг, а завтра враг. Таких случаев много и всегда виной этому жадность, за пригоршню золота некоторые готовы на всё.

– Тарнак ты хочешь, чтобы я перестал доверять Лемару, Чаресу и Фернану?

– Я не о них говорил ваше сиятельство, а о тех, кто всего лишь показывает хорошее отношение к вам. Бароны дружат только когда им это выгодно.

– В чём выгода у того же Дарска или Роша? Им дружба со мной именно сейчас не выгодна, я бы даже сказал, она смертельно опасна. Если мы проиграем им не сносить головы. Теорон обязан будет их показательно казнить иначе его пошатнувшуюся власть уже не удержать.

– Что касается этих двоих, я ваше сиятельство, тут вообще мало что понимаю. Они либо настолько уверены в победе, что готовы с вами идти куда угодно, либо они настолько любят риск и им другая жизнь не по душе.

– Почему тогда ты со мной? Ведь тебе тоже голову долой, если у нас ничего не получится.

– Я простой воин и связан клятвой, нарушив которую, весь мой род будет опозорен. После такого никого из моих родственников никогда не примут на службу ни к одному барону. Настоящий воин идёт за своим господином до самого конца, даже если в этом конце его ждёт смерть. Понимаю, такое признание немного режет слух, но я придерживаюсь именно такого мнения.

– Спасибо за верность Тарнак и особенно спасибо за твою честность.

– Рад служить ваше сиятельство!

– Да, не кричи ты так на весь лес, всех зверей перепугаешь! – сказал я после его громкого возгласа. – Дождь усиливается, может, остановимся на некоторое время, а то мало того что темно, так ещё и дорога превратилась в реку.

– Как скажете ваше сиятельство, остановиться, так остановиться, - согласился Тарнак и приказал найти место, где можно ненадолго укрыться от дождя. Место такое нашлось минут через двадцать, возле огромного дуба, который смог укрыть своей раскидистой кроной от дождя нас всех, причём вместе с лошадьми. Чтобы хоть немного согреться, развели костёр, который больше дымил, нежели горел, давая тепло. Несмотря на это, согреться удалось, а вот хотя бы немного просушить наши пропитанные жиром плащи, нет. Жир не настолько уж и хорошо спасал одежду от промокания, но это была хоть какая-то защита от дождя. Через час я принял решение, продолжить путь к замку Туроша, хотелось, поставить точку в вопросе его помощи мне.

Замок появился перед нами с рассветом и издалека выглядел безлюдным в тумане продолжающего моросить дождя.

– Ваше сиятельство не нравится мне этот замок, - Тарнак остановил отряд метрах в трёхстах от ворот замка.

– Тарнак ты в последнее время стал уж слишком подозрительным ко всему, дождь же идёт, поэтому мы никого и не видим ни на его стене, ни у ворот. Замок не вымер, там просто все ещё спят, так что в ворота громко стучать не нужно, пусть кому положено и дальше продолжают спать. Отправь кого-нибудь вперёд, пусть обстановку разведают, - распорядился я и подумал о том, что Тарнак в чём-то прав говоря о виде замка Туроша. Выглядел он действительно мрачно, словно в нём жил не простой барон, а какой-то злобный некромант. К счастью некромант в этом мире был всего один и имя у него Фернан Силирон. Как некромант он совсем даже не злобный, а вполне добрый, но при условии не пытаться его убить или не пытаться убить его друзей.

Ворота нам открыли не сразу, стучать пришлось дважды, причём второй раз гораздо громче. Встретили нас двое, сонный стражник и его не менее сонный командир. Настолько ранних гостей тут не ждали, поэтому момент встречи с самим бароном произошёл также не сразу, так как он к моменту нашего появления ещё крепко спал.

– Да, внутри замок выглядит также мрачно, как и снаружи, - сказал Тарнак, осматривая холл, где нам было предложено дожидаться Туроша.

– Обычный замок, ничего особенного, - высказал я своё мнение об этом средневековом строении.

– Не соглашусь с вами ваше сиятельство, ваш замок выглядит намного лучше, там светлее даже в такую пасмурную погоду.

– Здесь просто окон меньше, да и сами они меньшего размера, почти как бойницы.

– Да, вот только я у вас в замке на полу грязи никогда не видел, а здесь, - Тарнак сдвинул ногой уже засохший конский навоз. – Они тут что, лошадей держат?

– Тоже обычное дело, мой отец, когда ещё был болен, в седло садился под крышей замка, правда, в специально обустроенном для этого помещении.

– Турош не болен, насколько я знаю, а стало, быть, он может и во дворе в седло сесть, замок от этого только чище будет.

– Тарнак, где и как он сядет в седло, не наше дело и будет лучше, если ты будешь больше молчать, мы не жизни учить сюда приехали.

– Я понял ваше сиятельство, буду нем как рыба, - ответил Тарнак и замолчал.

Через полчаса появился хозяин замка барон Турош, сонный и с похмелья.

– Ваше сиятельство! – воскликнул он и поклонился. – Рад видеть вас у себя в замке. Как вам моя маленькая крепость?

– Отличная, взять штурмом будет непросто, но я сюда к вам не по этому делу прибыл, нам поговорить нужно. Есть у вас тут подходящее помещение для разговора с глазу на глаз?

– Обижаете ваше сиятельство, у меня таких помещений предостаточно, но я предпочитаю свой кабинет, там сейчас слуги камин разожгли. Идите за мной ваше сиятельство, а ваша охрана пусть тут останется вам ничего не угрожает.

Барон Турош был уже далеко не молод, но старой развалиной его нельзя было назвать. Среднего роста, такого же среднего телосложения, с небольшим выступающим вперёд животиком, он бодро поднимался по лестнице на верхний этаж, показывая мне дорогу к его рабочему кабинету. Несмотря на показную бодрость и крепкое здоровье, я слышал, как он тяжело дышит, поднимаясь по крутым ступеням.

– Вот мы и пришли, входите ваше сиятельство, располагайтесь там, где вам будет удобно, -барон, остановившись перед открытой дверью, предложил мне войти первым.

Кабинет оказался раза в два меньше моего, но в нём было всё необходимое для работы, а также для разговора с глазу на глаз. Войдя, я занял одно из кресел возле письменного стола. Присаживаясь, я бросил мимолётный взгляд на письменный стол барона, там лежало несколько исписанных корявым почерком листов. Судя по нескольким словам, которые мне удалось прочесть, эти бумаги были расписками, барон кому-то одолжил денег, взяв за это залог.

– У меня тут так сказать, немного не прибрано, работал до поздней ночи, - оправдался барон и быстро убрал бумаги в ящик стола.

– Господин барон, давайте сразу перейдём к делу, какой смысл говорить намёками и начинать издалека. Я скажу прямо, мне нужны воины и чем больше, тем лучше. Настаивать на вассальной клятве не стану, не король всё-таки, поэтому предложу вам два варианта. Они простые, на какой из них вы согласитесь решать вам. Первый, вы дадите мне две сотни воинов просто так, в знак поддержки. Второй вариант, я готов их нанять за определённую сумму в золоте. Что вы скажете господин барон?

– Ваше сиятельство меня ни один из этих вариантов не устраивает, я не дам вам своих воинов и сейчас объясню почему. Поймите меня правильно, ваше сиятельство, я не дам воинов не потому, что не уважаю вас или же сумма слишком мала, я не дам по причине вашей без выигрышной ситуации, но! – барон поднял вверх указательный палец, чтобы я не спешил обижаться на отказ. – Но, - продолжил он после паузы, - я готов вам помочь в вашем деле иным способом. Могу отвлечь часть королевского войска, заманив его сюда, на территорию моего баронства.

– Каким образом?

– Отправлю человека к королю с просьбой о помощи. Он скажет Теорону, что войско графа Волара осадило мой замок и готовиться к его штурму. Король, узнав об этом, разумеется, отправит сюда своих воинов мне на помощь, ведь отказать он не может, клятвой связан. От Каболара сюда пешком почти четыре дня пути, ещё столько на обратную дорогу, так что у вас будет восемь дней, когда большей части войск короля не будет в столице. Как вам такой вариант ваше сиятельство?

– Не очень впечатляет, передовой отряд быстро поймёт, что их обманули, и они развернут войско в начале пути. У нас не будет восьми дней, от силы день, ну, может быть два.

– Видимость осады замка я могу изобразить такую, что они сразу и не поймут, что тут у нас происходит. К тому же на вашу затею вам много времени и не нужно, если всё правильно спланировать, можно будет за день управиться. Если у вас ничего не получится, я сохраню голову, ведь доказать то, что я вам помогал, будет невозможно.

– Что ж, выбора у меня нет, такая помощь тоже может оказаться полезной. Я сообщу, когда мы будем готовы, тогда ваш человек и должен будет отправиться к Теорону.

Разговор с Турошем был недолгим, обсуждать было почти нечего, он предложил то, на что был готов. Я, честно говоря, и на это не рассчитывал, но как говориться, хоть что-то. Спустя полчаса мы покинули его замок и направились обратно в академию, решать что теперь делать исходя из предложения барона.

Глава 8

Всю дорогу пока мы ехали обратно в академию я молчал. Турош предложил мне своеобразную, но всё-таки помощь, вот только я надеялся на другое, мне были нужны люди и чем больше, тем лучше. Тарнак не лез ко мне с вопросами, видя, в каком подавленном настроении я находился, но по его взглядам было понятно, что он хотел бы знать, о чём мы договорились с бароном. Вид замка академии появившейся впереди лишь ухудшил моё настроение, потому что мне не хотелось говорить своим друзьям о том что силовой помощи от барона не будет.

– Ну и ладно, будем действовать с теми воинами, что у нас есть, - подумал я и отбросил грустные мысли.

– Как съездили ваше сиятельство? – ко мне подошёл Вилл.

– Пятьдесят на пятьдесят, воинов не будет, но барон не отказал в помощи. Я в кабинет директора, скажи Фернану, Лемару, Чаресу, Дарску и Рошу чтобы туда пришли, разговор есть.

– Господин Силирон сейчас там, со вчерашнего вечера не выходил, остальным сейчас скажу. Обедать сейчас будете ваше сиятельство или после того как поговорите?

– После Вилл, сейчас ещё не хочу.

Через несколько минут в кабинете директора собрался весь наш военный совет, после чего я сразу перешёл к делу. После того как я рассказал о том что мне предложил барон Турош, я дал высказаться всем, у кого имелись хоть какие-то мысли по этому поводу. Первым слово взял Дарск, как самый активный из всех нас на данный момент.

– А знаете что ваше сиятельство, мне честно говоря, задумка Туроша нравится. Если удастся выманить из Каболара основную часть войска, нам король просто не сможет ничего противопоставить. Да, у него останутся гвардейцы, но их не настолько уж и много, думаю, сотни три всего осталось. Если к ним присоединятся стражники, это ещё приблизительно две сотни мечей, итого против нас выступят не больше пяти сотен. Нас сейчас приблизительно столько же, так что у нас есть шанс не только отбить у короля вашу семью, но и захватить Каболар. Если возьмём город, возьмём и королевство.

– Дарск оно мне вообще зачем? Я королём становиться не планирую, не хочу я этого. Я и графом то становиться не хотел, Теорон сам так решил, а я как дурак согласился. Знал бы, к чему это приведёт, попытался бы вернуть ему этот подарочек в тот же вечер.

– Я образно говорил ваше сиятельство, просто после того как мы захватим Каболар, уже мы будем диктовать условия по всему королевству. Можем его даже поделить, если нужно, а я думаю, что после всего нам поделить его придётся. Хотите не хотите, а вам ваше сиятельство придётся стать королём нового королевства. Теорон просто так Волар в покое не оставит, ведь вы его вассал и если не отделиться от Дакрана, вас ожидает либо плаха, либо виселица.

Дарск высказавшись, сел обратно в кресло, уступая очередь следующему, желающему внести свою лепту в обсуждение. После его высказывания минут пять было тихо, все сидели, осмысливая сказанное бароном.

– Позволите ваше сиятельство? – Чарес спросил разрешения говорить.

– Говори, мы все здесь как раз для этого и собрались.

– Кхе-кхе, - он откашлялся на всякий случай, чтобы голос не дал петуха в неподходящий момент. – Идея барона Туроша мне тоже нравится, выманить из Каболара солдат нам на руку, потерь будет меньше, вот только у меня вопрос. Как мы все попадём в город за один день? Такое количество наёмников желающих найти работу в Каболаре, будет слишком подозрительно. Я ещё могу понять, так скажем, несколько групп по пятнадцать-двадцать воинов стражники пропустят, но почти четыре сотни точно нет. В связи с этим хочу предложить входить в Каболар под видом торговцев. Сейчас уже должно быть всем известно, что Волар закрыт, стало быть, торговцам деваться некуда кроме как, везти свой товар в столицу. Соберём несколько обозов, к тому же к ним и охрана прилагается вполне законно. Как вам такой вариант ваше сиятельство?

– Мысль хорошая, думаю, так и поступим, теперь осталось дождаться известий от Кота. Лезть в Каболар ничего не зная, это самоубийство чистой воды. Наши маги войдут в город тайно, для подготовки этого прохода Кот как раз туда и отправился.

– Ваше сиятельство простите за прямоту, но я бы не доверял этому Коту. Он же вор, об этом все знают! – сказал Рош, обведя взглядом всех собравшихся и ожидая поддержки.

– А у нас что есть выбор? – спросил я в ответ, так же посмотрев на всех по очереди, но не в поиске поддержки. Я пытался по взглядам понять, насколько мои соратники доверяют Коту. Доверия в их глазах я увидел не много, даже не смотря на то, что Кот дрался с нами плечо к плечу и многим спас жизнь. – Кот это наш единственный шанс провести магов в город тайно. Через ворота им не войти даже по одиночке. Все маги что сейчас не в академии, находятся не на нашей стороне и скорее всего, кто-то из них будет дежурить у ворот. Как только они увидят хоть какого-то мага входящего в город, его обязательно остановят для проверки, ну, а дальше уже как повезёт. Зачем нам такие проблемы, когда их можно избежать? Поэтому будем не спеша собирать обозы и ждать человека от Кота. Если у кого-то есть что сказать, говорите, если нет, обсуждение закончено. Я уже больше суток не спал и сейчас плохо воспринимаю информацию. Время у нас ещё есть, будут ещё идеи, сразу ко мне, - предложил я, глядя на хмурые лица.

Идей больше ни у кого не было, поэтому вскоре все разошлись кто куда, кроме Фернана, он остался в кабинете, собираясь поговорить со мной без посторонних ушей. Фер в последнее время стал настолько скрытен и осторожен что никому не доверял кроме меня.

– Что не так Фер? Говори, я же вижу, что тебя что-то смущает в нашем совместном плане.

– Знаешь Эрит, а ведь Рош в какой-то степени прав, когда говорил о Коте. Да, он дрался за нас и не украл ничего за то время, что был с нами, но он же явно что-то скрывает. Никто из нас не знает его настоящего имени, все воины из той группы, что тогда присоединилась к нам, мертвы. Не осталось никого, кто бы знал его до того дня как он появился здесь в Воларе.

– Думаешь, что он к нам кем-то подослан, чтобы заманить в ловушку?

– Нет, я так не думаю, но доверять ему в полной мере, всё же не стоит.

– Фер с таким подходом ты скоро сам себе доверять перестанешь.

– Не хотелось бы дойти до такого, - Фернан задумчиво посмотрел в окно, - у нас как-то уж слишком много проблем появляется, а это настораживает.

– Ты о чём? Сейчас же вроде бы кроме основной проблемы – «как попасть в Каболар», других нет.

– Я вот об этом, - он положил передо мной обломок стрелы с гранёным наконечником.

– Что это, поясни?

– Когда ты уехал к барону Турошу, эта стрела влетела вот в это окно, - он кивнул в сторону окна, возле которого я стоял. - Меня тут не было на тот момент, а вот один из наших воинов был, он убирался здесь, я попросил, так как у нас сейчас почти нет слуг. К счастью воин остался жив, рана оказалась не смертельной, но всё могло быть иначе, если бы стрела не задела оконную раму. Стрелял кто-то из наших людей, ведь окно выходит во двор, а чужак туда не может попасть. Я приказал проверить всех лучников, но поиски ни к чему не привели, ни у кого из них нет таких стрел. Теперь я сижу и гадаю, кого пытались убить тебя или меня? Если убийца не видел, как ты уехал то, он хотел убить тебя, а если видел, значит меня. Я склоняюсь к тому, что убить всё-таки тебя хотели, моя смерть мало что изменит, а вот твоя перечеркнёт всё, чего мы добились.

– Почему сразу не рассказал?

– Я думал, пытался понять, мог ли кто-то чужой попасть в замок академии или нет. Шанс попасть сюда на данный момент прямо скажем, мизерный, но он есть. Захватив замок, мы расслабились, забыли об опасности, думали, что всех врагов убили. Как видишь, убили далеко не всех, есть ещё желающие увидеть наши трупы.

– Нужно ещё раз всех проверить, если среди нас есть человек, которого остальные воины знают плохо, его нужно будет допросить.

– Проверили уже, нет чужаков, а предателя просто так с наскока не найдёшь, только почём зря людей запугаем. Искать нужно среди тех, кто нам привозил продукты, дрова, воду и так далее. Таких людей тут за последние два дня было человек сорок, все приезжали из города, туда они и уехали, на ночь никто не остался, не считая четырёх служанок.

– Их проверили?

– Зачем? Думаешь кто-то из них? Не думаю, три служанки уже не так молоды, чтобы на это быть способны, четвёртая хоть и довольно молода, но она калека, хромает, а на правой руке двух пальцев нет. Одним словом лучник из неё как из коровы конь, Чарес кажется, так говорит о способностях определённых личностей, когда сравнивает. К тому же все служанки были на тот момент в здании, стрелять в окно даже теоретически не смогли бы, для этого нужно выйти во двор.

– Да, порадовал ты меня, надо бы предупредить всех, чтобы смотрели в оба глаза, у меня как-то нет никакого желания терять друзей, их и так мало осталось.

– Информацию к размышлению я тебе выдал, теперь пойду, мне ещё кое-что проверить нужно, - Фернан встал и с хрустом потянулся, - старость она такая, - пошутил он и сам же первым засмеялся. – Сам прикажешь всех предупредить или мне озаботиться?

– Виллу прикажу, пусть тихо всех предупредит, и присматриваются пусть к тем, кто рядом.

После того как Фернан ушёл, я некоторое время сидел глядя на сломанную стрелу и думал. Думал о том, что Фер в целом прав, доверять тем, кого мало знаешь, не стоит, особенно тем с кем не шёл в бой плечом к плечу. Таких людей среди моего ближайшего окружения было достаточно, взять например тех же Дарска и Роша вместе со всеми их воинами. Теоретически я уже побывал с ними в бою, они хоть как-то, но проверены кровью, а вот с бароном Турошем такого совместного кровопролития у меня ни разу не случалось. После настороженности Фернана, я этому хитрому барону теперь доверять уже точно не собирался. Нам не известно кто к нам подослал убийцу, может быть даже и Турош. Обещание оттянуть войска короля к своему замку, может так и остаться всего лишь обещанием. Поэтому нам нужно подстраховаться, на тот случай если он не сдержит данное слово.

– Вилл!

– Я здесь ваше сиятельство! – он вошёл через секунду, словно ждал, когда я его позову.

– Вилл, нужно предупредить, - дальше я сказать не успел.

– Я всё слышал, сейчас предупрежу. Простите ваше сиятельство, что перебиваю, не удержался, хотел как быстрее - он виновато склонил голову.

– На сегодня прощаю, - мне пришлось пригрозить, иначе обнаглеет и начнёт перебивать прилюдно. – Предупреди всех кто был на совете, а Лемару скажи, чтобы зашёл ко мне, дело для него есть.

– Будет сделано ваше сиятельство! Что-то ещё?

– Пока всё, иди.

Лемар появился в кабинете минут через десять. Он был злой и нервный, Вилл видимо совсем ничего ему конкретно не сказал, но напугал срочностью прибытия ко мне.

– Звали ваше сиятельство?

– Уже знаешь?

– В общих чертах, из Вилла слова лишнего не вытянешь.

– Хотел тебя в город отправить, а теперь думаю, что ты не сможешь найти там то, что мне нужно. Самому ехать придётся, но ты всё равно поедешь со мной, мать и сестёр проведаешь, они же волнуются за тебя.

– А что за меня волноваться то? Вот он я, жив и здоров, руки, ноги и голова на своих местах!

– Это сейчас, а что завтра будет, можешь с точностью сказать? Нет? Я так и думал, иди, собирайся и Тарнаку скажи, чтобы отряд собрал.

Приблизительно через полчаса я вышел во двор академии и увидел там отряд охраны из тридцати воинов, вместо обычного одного десятка. Тарнак подстраховался, узнав о том, что у нас тут появился убийца, жаждущий меня убить. Я не стал ничего говорить, тридцать так тридцать, пусть они лучше будут, если меня снова попытаются убить. Из академии выехали, освещая дорогу факелами, так как к этому времени уже стемнело.

– Это хорошо что уже стемнело, - сказал Тарнак, отдавая свой факел одному из воинов.

– Что ж хорошего то? Дорогу же почти не видно в темноте, факелами приходится освещать, - не согласился я с ним.

– Так ведь в темноте не разберёшь кто из нас граф, мы сейчас все одинаковые, как волки.

– Если в этом смысле то, да, темнота всех уравнивает, если размерами не выделяться, - в этом я с ним согласился и слегка ударил коня пятками. Он послушно пошёл быстрее, Тарнаку пришлось замолчать, так как разговаривать стало не удобно. Я как раз этого и добивался, мне хотелось подумать и чтобы при этом меня не отвлекали пустым разговором. Я мог бы конечно приказать ему замолчать, но обижать командира моего отряда охраны не хотелось, ведь он сейчас сильно нервничал по поводу моей безопасности.

Через несколько минут со мной поравнялся Лемар, ему не терпелось узнать, за каким чёртом мы едем в Новарград ночью.

– Ваше сиятельство, зачем мы туда едем сейчас, ночью, может быть надо было дождаться утра?

– Мне нужно найти одно письмо, оно должно быть в моём кабинете, если его недавний самозванец не уничтожил.

– В нём что-то важное?

– Нет, это простое прошение торговать в городе, - признался я, после чего Лемар чуть не выпал из седла. Он явно не ожидал, что какая-то там не имеющая ценности бумажка, заставит графа ехать за ней ночью, да ещё и за тридцать километров. Зачем мне нужно это письмо, я никому не сказал и уж тем более, не сказал от кого оно. По совету Фернана решил, пока никого не посвящать в дела особой важности, так сказать, на всякий случай. Я не перестал доверять друзьям, я просто решил, что по их поведению враги смогут что-то понять. Лемар моего уклончивого ответа не понял и вскоре вновь решил попробовать узнать, для чего мне эта никчёмная бумажка.

– Ваше сиятельство если это письмо не имеет никакой ценности, я мог бы сам за ним съездить, зачем вам рисковать почём зря.

– Я потом тебе скажу для чего оно мне, а сейчас отстань, ты меня с мыслей сбиваешь!

До самого Новарграда ко мне больше никто с вопросами не приставал, как впрочем, и я сам никому ничего не говорил. На момент нашего появления город ещё спал, мы встретили лишь двух сонных стражников, не спеша обходящих квартал за кварталом. Увидев конный отряд стражники не на шутку перепугались, но после того как поняли, кто к ним пожаловал, сразу повеселели. С моим появлением в Новарграде жизнь должна стать более интересной, как для жителей, так и для стражников, а то от своеобразного затишья даже они заскучали.

В свой замок я попал не сразу, его обитатели тоже ещё спали, как и все остальные нормальные жители города.

– Ваше сиятельство! – стражник, открывший нам ворота, тёр глаза, пытаясь избавиться от дрёмы, он не сразу поверил, что я ему не приснился. – Ваше сиятельство, что ж вы не предупредили, мы бы к вашему приезду подготовились. Госпожа Кельна пирогов бы вам напекла, - стражник не знал, что сказать в своё оправдание за свой сонный вид.

– Не нужно, я сюда ненадолго, утром уеду, так что будить никого не нужно.

Спрыгнув с коня, я чуть ли не бегом направился в свой кабинет. Где-то там лежало письмо барона Туроша почти двух годичной давности, именно оно сейчас было мне необходимо. Содержание этого письма меня не интересовало, а вот почерк барона наоборот, его я хотел скопировать. Для подстраховки от его возможного предательства я решил, сам написать письмо королю от имени барона, копируя его почерк для правдоподобности. Написать решил прямо сейчас, в кабинете для этой задачи всё необходимое имелось, к тому же сейчас ночь, от этого занятия меня никто отвлекать не будет.

По пути в свой рабочий кабинет я прихватил канделябр с пятью свечами, из которых сейчас горела только одна.

– Давно я тут не был, - сказал я сам себе, войдя в кабинет. Несмотря на моё продолжительное отсутствие, в кабинете было чисто, никакой пыли я нигде не заметил. – Проделки Кельны, она здесь чистоту наводила, - подумал я, так как никому сюда входить не разрешал. Кельна, словно моя родная мать, не обращала на мои запреты никакого внимания и делала то, что считала нужным, разумеется, втихаря, чтобы не принижать власть графа.

Как только я зажёг оставшиеся четыре свечи, дверь тихонько приоткрылась и в кабинет заглянула виновница идеальной чистоты.

– Входи чего уж там, - сказал я, решив, немного повременить с написанием письма.

– Эрит мальчик мой, что случилось? Ты приехал ночью, твой конь до сих пор под седлом, Тарнак за что-то ругает начальника замковой стражи, а Лемар конюха чуть не избил! Что у тебя с лицом? Ты подрался?

– Я приехал на пару часов, не хотел никого будить, а с лицом ерунда, с коня упал.

– С коня!? – недоверчиво спросила она и добавила, - упал и видимо, потом ещё долго по камням лицом бился, да?

– Вот, видишь, сама догадалась как оно было. Я очень рад тебя видеть, - я подошёл к ней и обнял. Кельна стала для меня родным человеком, можно сказать, заменила мне мать, которую я никогда не видел.

– Береги себя, ладно? – тихо прошептала она и попыталась незаметно вытереть слёзы.

– Ладно, мне нужно кое-что написать, после чего я сразу уеду, так что иди, досыпай, нечего меня тут караулить.

Кельна вскоре нехотя ушла, а я сел за написание липового письма королю от имени барона Туроша. Сам текст письма оставил довольно быстро, а вот подделать корявый почерк барона, получилось только с седьмого раза.

– Теорон должен купиться, - подумал я, складывая пополам бумажный лист. Спрятав письмо за пазуху, откинулся на спинку стула, с наслаждением потянулся до хруста в суставах и, закрыв глаза, решил несколько минут отдохнуть.

– Ваше сиятельство просыпайтесь, утро уже, - голос Лемара выдернул меня из сладкой дрёмы, возвращая к суровой действительности.

– Как утро? – нехотя открыв глаза, я посмотрел в окно на голубое безоблачное небо. – Солнце давно встало?

– Где-то с час назад. Мы едем назад или ещё на какое-то время здесь задержимся?

– Едем, только вначале пару указаний слугам дам, чтобы они помогли несколько фальшивых обозов собрать. Пусть через пару дней эти обозы к академии прибудут, в Каболар оттуда направимся.

Проверив, не потерялось ли письмо, пока я спал и, уничтожив в камине все черновики, я отправился искать Кельну. Вилла сейчас со мной не было, что для меня стало некоторым неудобством в поиске необходимого человека, особенно если этот человек непоседливая Кельна. Нашёл я её минут через пятнадцать в подземелье замка, где она проводила ревизию продовольственных запасов. Попросил её собрать для отправки в столицу шесть обозов с товарами не особо ценными, но не вызывающими подозрение у солдат короля.

– Это что же нужно туда такого ненужного уложить? – спросила она, не понимая, зачем мне это надо.

– Кладите всё подряд, начиная от пустых горшков и заканчивая ношеной одеждой, мне принадлежность этих обозов к Волару нужно скрыть. В столице должны быть уверены, что граница Волара закрыта, поэтому все обозы идут в Каболар.

– Теорона ты этим может быть, и обманешь, а вот Катнара вряд ли, не поверит он в это, - засомневалась Кельна. – Товары должны быть нормальными, то есть, в них хоть какая-то ценность должна быть, иначе ни один обоз в столицу не пропустят.

– Согласен, с хламом в обозах я видимо перестарался, что предложишь?

– Вам же самим тоже нужно что-то есть, так ведь? Так! Поэтому обозы пойдут со всем необходимым для твоих воинов товаром, кроме оружия конечно, потому что у нас его просто нет.

– С оружием и не пропустят, мы его другим способом переправим, а вот с продовольствием да, тут ты права как всегда, я как-то даже и не подумал, чем своих воинов там кормить буду в первые несколько дней.

– Почему только в первые? – испуганно спросила она, видимо решив, что вся моя маленькая армия там погибнет.

– Так ведь потом можно будет из запасов короля свои запасы пополнить, не на месяц же нам с собой туда продовольствия везти. Всё, я поехал, через два дня жду обозы, - я обнял на прощание заботливую и добрую женщину, после чего быстро покинул подземелье, чтобы не видеть её слёз.

– По коням! – крикнул я, появившись во дворе замка.

– По коням! – продублировал мой приказ Тарнак.

Вскоре под грустные и желающие нам успеха взгляды горожан, мы покинули Новарград.

– Может, теперь расскажите, зачем вам было нужно это старое письмо? – спросил Лемар, которого сейчас просто пожирало любопытство.

– Имей терпение, через несколько дней всё узнаешь, - я снова ему не ответил и подумал о том, что у меня развивается фобия. Точно такая же фобия недоверия всем как у Фернана. Эта самая фобия сейчас заставляла меня скрывать информацию от моих самых преданных друзей, причём включая и самого Фера. Ему я тоже ничего о «липовом» письме говорить не собирался, позже скажу, когда в нём надобность появится.

Когда вдалеке показались крыши академии магии, моё сердце стало биться чаще, промелькнула мысль об убийстве кого-нибудь за время моего отсутствия. Там в академии осталось много тех, кто был для меня дорог и я боялся хоть кого-то из них потерять. Нервное напряжение от меня каким-то неведомым образом передалось моему коню, и он самостоятельно перешёл в галоп.

– У вас тут всё в порядке, ничего не произошло? – спросил я Вилла, въезжая в ворота.

– Да ваше сиятельство, всё нормально, если не считать небольшой ссоры между магами воздуха и огня.

– По какому поводу ссора?

– Выясняли, кто из них более важен в бою.

– К чему в итоге пришли?

– Ни к чему, Чарес дал всем по шее, после чего они сразу спорить перестали.

– А Фернан, почему в это не вмешался, он же директор всё-таки?

– Так ведь спорили они недолго, он даже узнать об этом не успел.

– От Кота никакого известия нет?

– Пока нет ваше сиятельство, может, случилось что.

– Даже не думай об этом, от Кота сейчас почти всё зависит.

– Как же тут не думать то, мы все ждём от него известий, нервные уже все стали, даже маги вон не выдержали.

– Лемар, а не пообедать ли нам? – я сменил тему разговора, чтобы не нагнетать обстановку.

– Пообедать. - Согласился он в надежде, что возможно за столом я ему хоть что-то скажу о том, зачем мне понадобилось письмо. Зря надеется если это так, не скажу.

Следующие три дня прошли в ожидании известий от Кота и хлопотах со сбором обозов. Присланные Кельной обозы нам пришлось «перетрясти» и уложить в них товар так, как нам было нужно. Общим собранием командиров было решено, часть оружия переправить в Каболар этими обозами, а чтобы стражники его не нашли, в телеги на него сверху положили самый тяжёлый товар. Мешки с зерном ни один стражник не заставит разгружать и уж тем более не будет, потыкать их мечом. Таких телег с зерном, к сожалению, было только три и оружия там удалось спрятать совсем немного, им можно было вооружить человек тридцать, не больше.

– Плохо, тридцать мечей и два десятка кинжалов это почти ничего! – Дарск ходил вокруг телег с зерном, пытаясь хоть как-то увидеть спрятанные там мечи. – Как мы оружие в город ввезём?

– Не ввезём, а внесём, на себе, об этом как раз Кот и должен позаботиться, по мимо комнат для наших воинов.

– Это где же он в Каболаре столько тайных комнат то найдёт? Почти четыре сотни воинов это не четыре десятка, тут гарнизона с его казармами не хватит.

– Прятаться не все будут, мы же не все тайно в город проникнем, половина войдёт как сопровождение обозов и торговцы. Им прятаться не обязательно, главное не показывать нервозность, какая у нас сейчас здесь. У Роша вон даже глаз дёргается, а Чарес всё время свою отсутствующую руку пытается почесать.

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! – ко мне спотыкаясь, бежал Вилл. Ваше сиятельство, гонец от Кота прибыл!

– Наконец-то, веди его в кабинет директора, там говорить будем, - сказал я, а на душе стало как-то тревожно. День икс уже не за горами и что ждёт каждого из нас, не знает никто, даже боги, о которых я тут, кстати, ни разу не слышал.

Гонцом был один из магов, Кот решил, что магу добраться до академии будет гораздо проще, нежели простому человеку.

– Рассказывай?

– Кот просил передать, что у него всё готово, через три дня в полночь он будет вас ждать у городского водостока, выходящего за границу города с западной стороны. Также он просил передать, что за один раз смогут пройти не больше трёх десятков воинов, второму такому же отряду придётся ждать рассвета.

– Мало, за ночь только шестьдесят человек пройдут, а нужно, чтобы не меньше ста пятидесяти прошло, - сказал я и задумчиво почесал затылок. Нужно будет посмотреть, что там и как, может быть за один раз и больше получится людей провести по этому водостоку. Он же уходит под землю, а там нас никто не увидит.

– На следующий день, точнее ночь, можно повторить, - пояснил маг.

– Ладно, потом прямо там решим, как быть. Что в городе, стражники сильно лютуют? Солдат много в городе?

– Нет, ваше сиятельство, в Каболаре всё как обычно, стражники по-прежнему вялые, словно с похмелья, а солдат на улицах мы ни одного не видели, все в гарнизоне, не считая гвардейцев короля.

– Что ж, это радует. Это всё?

– Нет, ваше сиятельство, он ещё просил передать, что узнать, где находится её сиятельство Амелия с вашей дочерью, ему не удалось. Никто из простых горожан не знает, где она сейчас, а у графа Катнара спрашивать как-то боязно.

– Ещё бы, он бы ещё у самого Теорона додумался спросить.

– Теперь всё Ваше сиятельство, - маг выдохнул с облегчением, приказ выполнен, важная информация доставлена до адресата.

– Можешь пока отдыхать, на кухне тебя накормят, - я выпроводил мага из кабинета.

– Лемар отправь кого-нибудь к Турошу, пусть своего гонца отправляет. Пока гонец Туроша собирается в дорогу, нам нужно успеть эту дорогу перекрыть, точнее все дороги, ведущие в Каболар из его баронства. Гонца нужно перехватить, есть у меня предположение, что письмо Туроша королю будет иметь совсем другое содержание, не то о котором мы договорились.

– Даже так! – удивился Фернан, услышав о возможном предательстве барона.

– А ты как хотел, Турош это ещё та сволочь, всегда выгоду ищет, даже там, где её и быть не может, - сказал Дарск и сплюнул, показав этим своё отношение к этому барону.

– Чарес отправляй обозы и пусть не задерживаются в дороге, нам их ждать в Каболаре некогда будет. Да, ещё скажи нашим обозникам, чтобы они везде жаловались на меня, якобы торговать не разрешаю, товары отбираю и так далее, пусть врут, как могут, это поможет убедить Теорона прислать сюда солдат. Дарск, Рош, Чарес, Лемар и все наши маги в город пойдут вместе со мной через водосток. Наши лица многим в Каболаре хорошо знакомы, так что не нужно светить ими перед стражей. На данный момент у меня всё, если вопросов нет, начинаем действовать.

Через несколько минут кабинет директора опустел, в нём остались я и Вилл, смотревший на меня вопросительно.

– Что? – не выдержал я его взгляда.

– Ваше сиятельство, я с вами пойду или мне с обозом?

– Со мной разумеется, куда же я без тебя то! Да, чуть не забыл, Гровару скажи, чтобы тоже в дорогу собирался, нам хороший маг лекарь ой как может пригодиться.

– Ваше сиятельство, можете считать, что он уже собрался, я лично за этим прослежу! – заявил Вилл и улыбнулся.

– Эх, Вилл, чему ты радуешься, мы на войну ведь отправляемся, а не на пикник, - подумал я, глядя ему вслед.

Глава 9

Суматоха во дворе академии длилась недолго, через час все разъехались, в замке стало тихо, словно он полностью опустел. Я стоял у открытого окна и смотрел на опустевший двор.

– Где Амелию будем искать? – Фернан подошёл ко мне и также уставился на серую брусчатку двора академии.

– Она может быть только в четырёх местах, в замке матери, у Катнара, либо в городском особняке, либо в его родовом замке, а ещё во дворце, под охраной гвардии короля. Все эти места мы сможем проверить, лишь захватив их, а это чревато большими потерями. Нужно что-то придумать, чтобы не штурмовать понапрасну все эти замки и дворец.

– Будем проверять по ходу дела, других вариантов нет, - предложил он и положил на стол бомбу. - Я её немного усовершенствовал, теперь она срабатывает от удара, короче говоря, если бросить, взорвётся. Не знаю, как это нам поможет, но всё-таки.

– Спасибо Фер, ты всегда старался для общего дела.

– Знаешь Эрит, я много думал и пришёл к мнению, что такие люди как ты рождаются очень редко и, как правило, при их управлении происходит всё самое интересное и лучшее. Надеюсь, я не ошибся в своих мыслях.

– Я не думаю, что я именно такой человек, я бы сказал так, что я человек проще просто некуда, стараюсь жить по совести. Не всегда получается, но всё-таки стараюсь этой системы придерживаться.

– Именно поэтому я и с тобой, если бы ты действовал как Теорон или Катнар, наши дороги давно бы уже разошлись. Когда мы с тобой в первый раз встретились, я честно признаться, тебя ненавидел, думал что ты очередной напыщенный баронский сынок. Всё изменилось в первом же бою, я понял тогда насколько дороги для тебя те, кто идёт с тобой. Ты готов рискнуть жизнью ради друга и не важно, какого он сословия. Я сам всегда придерживался такой жизненной позиции, поэтому мне и было трудно жить. Встретив тебя, я словно себя встретил, а уж за себя то я готов драться до конца. Самое интересное это то, что все кто оказался в наших рядах, придерживаются точно такого же принципа, Лемар, Чарес, Кельна, твой отец Новар, все они такие же, как ты, честные, принципиальные и благородные, словно истинные аристократы. Есть, правда, небольшая, но очень существенная разница между вами и обычными аристократами, вы не предадите никогда и мне это, нравится.

– Не понимаю к чему такое признание, ты помирать что ли собрался? Даже не думай! У меня на тебя большие планы, как впрочем, и на всех остальных кто рядом со мной. Я верю в то, что нам удастся вызволить из плена мою жену и дочку, после этого всё наладится, а жизнь станет не в пример лучше, чем сейчас. У меня много идей, которые стоит воплотить в жизнь и если это удастся, Волар станет самым прекрасным местом не только Дакрана, но и всего мира.

– Не сомневаюсь, ты у нас личность незаурядная, даже боюсь представить, что за мысли в твоей голове крутятся. Я тоже хочу изменений и пойду с тобой до конца, говорю это для того, чтобы ты знал, можешь на меня рассчитывать при любом раскладе.

– Ваше сиятельство, взяли! – в кабинет вбежал Вилл, даже не постучавшись предварительно.

– Что взяли? – не понял я.

– Гонца Туроша взяли, Лемар человека прислал, теперь спрашивает, что с ним делать?

– Пока ничего не делать, мне вначале нужно письмо прочитать, что он вёз королю. Где этот гонец сейчас?

– Так ведь это, там он, на той дороге, где его и перехватили, а что, его сюда нужно было доставить?

– Нет не нужно, я сам туда отправлюсь, прикажи сделать коня. Фер ты поедешь со мной или здесь останешься?

– С тобой поеду, надоело сидеть в замке, особенно если здесь заняться нечем.

– Тогда собирайся в дорогу, выезжаем через полчаса! Хотя, нам наверно стоит сейчас сразу всем ехать, оттуда потом в Каболар направимся. Вилл труби полный сбор!

Точно через полчаса мы выехали из академии по направлению замка Туроша, только взяв немного правее, так как гонца перехватили достаточно далеко от его замка. Тарнак по пути зверствовал, относительно порядка в отряде, но никто из воинов даже возразить ему не посмел, понимали, что жёсткая дисциплина сейчас очень важна.

– Пусть привыкают, личный отряд охраны Графа Волара это не какая-то там гвардия короля, это гораздо серьёзнее, я тут никакой самодеятельности не потерплю! – ответил он на мой вопрос о строгости. – В этот отряд абы кто не попадёт, я лично проверю каждого и буду это делать постоянно, чтобы не расслаблялись! В этом отряде должны быть лучшие из лучших, так как от жизни Эрита Волара зависит всё! Да, ваше сиятельство именно всё, я в этом уверен! – дополнил он и продолжил давать указания воинам, которых в моём отряде охраны сейчас стало ровно двадцать, не считая самого Тарнака.

Приблизительно через три часа мы добрались до того места, где Лемар со своими людьми перехватил гонца барона Туроша. Гонец был серьёзно ранен и теперь не мог самостоятельно не то, чтобы до Каболара доехать, он обратно в замок барона не добрался бы без посторонней помощи.

– Лемар чтоб тебя, аккуратнее нельзя что ли было? Зачем вы его так отделали? – я был не доволен состоянием захваченного гонца, рассчитывая, что в случае нормального послания королю, он продолжил бы свой путь.

– Тут не столько мы виноваты, сколько он сам, нечего было на полном скаку с коня прыгать. Ну, пусть даже и прыгнул бы, если бы это в поле было, так нет же, в лесу это сделал, вот с деревом и повстречался, - пояснил Лемар, чувствуя себя немного виноватым в теперешнем состоянии гонца.

– Письмо было при нём?

– Да ваше сиятельство, вот оно, - Лемар отдал мне отобранное у гонца письмо. Оно было запечатано сургучом с оттиском герба барона Туроша. Это осложняло дело, так как новую такую же печать мы поставить точно бы не смогли. Мне пришлось покопаться в памяти и вспомнить один единственный известный мне способ, как вскрыть письмо не сломав печать. Нужно было положить письмо на что-то типа подноса и подогреть снизу, но как назло подходящего подноса ни у кого при себе не оказалось.

– Лемар найди мне железный щит, желательно тонкий и свечу, - приказал я, чем поставил своего помощника в замешательство, так как в его отряде ни у кого щитов не было, а уж свечи тем более. Через несколько минут он нашёл выход из положения, предложив вместо щита чей-то шлем с плоским верхом, а вместо свечи горящую палку.

– Ладно, сойдёт и это, грей шлем изнутри и смотри, чтобы письмо случайно не загорелось!

Вскоре мне удалось, размягчить сургуч и отлепить его от бумаги не нарушив оттиск герба Туроша. Лемар на процесс смотрел заворожено, до конца не веря в то, что это получится сделать. Когда у меня получилось отклеить, его взгляд стал наивно детским, словно он чудо увидел.

– Никому не рассказывай, как это делается, ладно?

– Что ж я совсем что ли без головы? – ответил он, давая понять, что об этом секрете не расскажет никому и никогда.

Как я и предполагал, барон Турош нас всё-таки обманул, в письме не было ни слова о помощи и ни слова об осаде его замка. Содержание письма было совсем иным, он сообщал, причём не Теорону, а Катнару о том, что моё войско вышло в направлении Каболара. Также он указал место для нашей встречи, то есть, прямо предлагал графу, где лучше устроить засаду на нас. Местом этим должен был стать участок дороги неподалёку от Каболара. В том месте протекала небольшая по ширине, но довольно бурная речка, через которою был переброшен мост. Вытянувшееся во время переправы войско, будет проще уничтожить. Держать борону в таком построении нам будет крайне неудобно, одним словом мы будем лёгкой мишенью. Я знал, где находится этот мост и изначально собирался ехать именно этой дорогой, но сейчас, после прочтения письма, решил, на всякий случай изменить маршрут.

– Сволочь этот Турош, ну, да ладно, с ним мы потом поговорим по душам, - процедил я сквозь зубы и смял в руке его письмо.

– Что, так всё плохо, да? – спросил Лемар.

– Да, как тебе сказать, не так чтобы уж совсем конец всему, но и хорошего мало. Турош нас предал, но я к этому был готов, поэтому сам написал письмо королю, которое и нужно будет доставить Катнару. Разумеется, отвезёт письмо уже наш человек, а не гонец Туроша. Надеюсь, я написал убедительно и король, направит в баронство Турош несколько сотен солдат.

– А если он не поверит? – Лемар натужно сглотнул, приготовившись услышать самый плохой вариант исхода событий.

– А если не поверит, нам придётся их всех убить! – ответил я, сказав совсем не то, что собирался. Хотел сказать, что тогда нам всем конец, но подумав, решил, не пугать людей лишний раз, они и без этого хорошо понимали, чем может всё закончится.

– Что ж, убить так, убить, я на такой расклад согласен! – Лемар частично достав меч из ножен, со стуком вернул обратно. Фернан увидев это, поморщился и посмотрел на Лемара с жалостью. Сам Фернан сейчас был похож на затравленного и раненого волка, идущего в последнюю схватку с чужой стаей. Причём волка идущего в одиночку, зная о том, что шансов выйти победителем, у него нет никаких. Я тоже это понимал и скорее всего, выглядел таким же затравленным зверем, готовым на всё.

– Лемар подбери похожего человека для доставки письма Катнару, а я пока печать на своё письмо приклею.

– А с этим что делать? – Лемар показал на гонца Туроша. Я провёл пальцем по горлу.

– С собой тащить, только мешать будет, а отпускать нельзя, он же к Турошу побежит, точнее поползёт. Жаль, конечно, он не виноват же ни в чём, но другого варианта нет.

Через несколько минут новый гонец от Туроша отправился в Каболар с другим письмом, написанным уже мной. Мы выдвинулись следом, только уже другой дорогой, она была длиннее и хуже по состоянию, но нас там никто бы не догадался искать.

– У нас есть три дня, чтобы добраться до столицы и тайно войти в город. Наш гонец доберётся туда за два дня и если, всё будет идти по плану, мы ещё успеем увидеть, как войско Теорона покидает город. Тарнак подбери несколько человек, которые потом смогут позаботиться о лошадях, нам с ними по водостоку не пройти, да и в городе они нам ничем не помогут, улицы слишком узкие для боя в седле. Дальше касается всех без исключения! – сказал я громче, чтобы меня все услышали. – Без моего разрешения никто и никуда не уходит, держаться вместе и без необходимости не разговаривать! Оружием и доспехами не лязгать, под ноги смотреть, чтобы случайно не оступиться и не упасть в водостоке. Стражники люди не глупые, услышав подозрительный плеск воды, сразу догадаются, в чём дело.

– Мог бы и не говорить, тут и так всем всё понятно, - тихо сказал Фернан, не поворачивая головы.

– Тебе, Лемару или скажем Чаресу да, понятно, но среди нас много простых крестьян и обычных горожан, которые никогда не воевали, за ними нужно присматривать, - пояснил я, понимая, что мои наставления просто нервный срыв. Всё решиться через несколько дней, и я сейчас сильно нервничал, переживая за исход дела.

Некоторое время я ехал погружённый в свои мысли, не отслеживая ни дорогу, ни время. Начинало темнеть, а к темноте ещё и дождь присоединился, мелкий и холодный, словно осенний.

– Ваше сиятельство, мы скоро достигнем границы земель Туроша, - сказал Тарнак, подъехав ко мне. – Дальше начнутся земли барона, - он запнулся, пытаясь вспомнить имя барона.

– Веренола, барона Даста Веренола, - подсказал я, вспомнив его имя.

– Да, точно, его самого! Вот я и хочу спросить, как мы через его баронство переберёмся, ведь мы с ним вообще ни, о чём не договаривались?

– Постараемся проехать незаметно, скоро совсем стемнеет, к тому же дождь начался, в такую погоду ни один нормальный человек просто так из дома не выйдет. Нужно будет взять чуть правее, чтобы миновать деревню, к которой эта дорога и ведёт. Разумеется, для нас другую дорогу никто не проложил, судя по карте лес там редкий и не большой, за два часа его поедем, а там уже проще будет. Приграничные земли Веренола представляют собой сплошные овраги, так что там есть, где спрятаться, если до утра не успеем его земли проехать.

– Где повернуть нужно? – Тарнак чуть не выпал из седла, пытаясь заглянуть в мою карту.

– Вот тут приблизительно, - ткнул я пальцем в карту, начавшую намокать под дождём. Эту карту я лично дополнял, указывая на ней дороги, ручьи, лес, овраги и так далее, находящиеся не только на территории Волара, а всего Дакрана. Более подробной карты сейчас, наверное, ни у кого не было, потому что картами в королевстве никто не пользовался, так как я. Все жители передвигались по приблизительным направлениям, причём почему-то при этомне блуждали, а точно выходили к тому месту, куда стремились попасть. Я этому способу перемещения так пока и не научился, видимо как раз потому что карта была со мной почти всегда и я, часто сверялся с ней.

Тарнак повернул наше небольшое войско точно в указанном мной месте, как он смог понять, где именно поворачивать, для меня было загадкой, так как даже я иногда глядя свою на карту, иногда путался в ней. Повернув, мы углубились в лес, только он оказался не таким уж и редким, как было указано на карте. Лес оказался вполне обычным, местами непроходимым из-за густого подлеска или упавших деревьев. Вместо предполагаемых трёх часов мы по лесу шли почти семь и выбрались из него лишь с рассветом. Уставшие, мокрые, грязные и злые, мы были похожи не на армию графа Волара, а на большую шайку бандитов, готовых растерзать любого, кто встанет у нас на пути.

– Тарнак, нужен большой и глубокий овраг, где мы сможем все поместиться, - сказал я ему, подозвав ближе, чтобы не кричать. – Два оврага не нужны, разделяться нельзя, иначе контроль потеряем.

– Понял ваше сиятельство, сейчас найдём! – ответил он и, подозвав двух воинов, отправил их на поиски подходящего для общего отдыха оврага.

– Лишнего перестраховываешься, - Фернан подъехал ко мне, глядя на удаляющихся воинов.

– Может быть, но как говориться – лучше перебдеть, чем не добдеть. Нет гарантии того, что среди нас нет предателя, поэтому никто никуда не уходит, все должны быть на виду. И не надо на меня так смотреть, - ответил я, увидев, как лицо Фера вытянулось. – От тебя между прочим маниакальной предосторожностью заразился, так что терпи, надеюсь, это пройдёт когда, - я замолчал, не сказав, когда именно. Глядя на уставших людей, я уже не верил в то, что у нас хоть что-то получится из задуманного. Эту мысль я ещё долго пытался выгнать из головы, но она держалась там крепко, ушла лишь, когда запахло готовящимся завтраком. Запах жареного мяса на пустой желудок вытеснил из головы все мысли, кроме одной – сейчас я буду, есть шашлык! Запах жареного мяса у меня ассоциировался только с шашлыком, одним из немногих оставшихся образов после того, как я покинул родную Землю. О Земле я вспоминал всё реже и реже, видимо потому, что чего-то хорошего в моей жизни там, было не так уж и много.

– Ваше сиятельство, - голос Лемара выдернул меня из сладкой полудрёмы после завтрака. – Солнце уже больше часа как встало, может нам уже пора сворачивать лагерь?

– Да, пора, - открыв один глаз, я посмотрел на небо. Солнце ярко светило, поднявшись уже достаточно высоко над горизонтом. Так же как и я сейчас дремали все мои воины, распределившись по склонам оврага. Лошади находились в центре, стоя по колено в скопившейся на дне оврага воде и тоже кажется, дремали, так как почти не двигались.

– Тарнак, разведку обеспечь! Лемар, отправь пару человек назад по нашему следу, пусть проверят, не шёл ли кто за нами. Дарск! Твой отряд идёт первым, потом отряд Роша, я с остальными замыкаю колонну, - распорядился я и как это бывает обычно, всё произошло не так, как было запланировано. Всё поломали люди Роша. Чего они такого несъедобного съели на завтрак, даже они сами сказать не смогли, но факт отравления был на лицо. Сначала полсотни воинов опустошали желудки естественным путём, а потом у них разразилась просто какая-то дикая диарея. О нормальном передвижении можно было смело забыть, так как воины Роша с завидным постоянством через каждые пять минут спрыгивали с коней и, сняв штаны, гадили прямо на дороге. Зрелище было, мягко говоря, не приятное, а ещё и сопровождающееся соответствующими звуками и запахами. После нескольких таких сеансов очищения кишечника, некоторые из воинов уже просто не надевали штаны и ехали одетыми лишь по пояс сверху. Наш единственный маг лекарь Гровар, разумеется, выдал всем страждущим лекарство от диареи, в виде какого-то серого порошка, но оно должно было подействовать не сразу, а через некоторое время, которого у нас и без этого было мало. Лечить воинов магией он отказался, заявив что их и так можно нормально вылечить. Сам барон Рош Кром такой напасти как диарея избежал, но был в бешенстве от вида своего полуголого войска, особенно когда кто-то из нас подшучивал по этому поводу.

Другого выбора кроме как приказать Рошу и его отряду, сделать привал у меня не было. Позже они нас догонят, конечно, если снова смогут безбоязненно надеть штаны. До Каболара было ещё два дня пути, так что Рош со своим отрядом должны успеть, добраться до столицы вместе с нами, если пришпорят своих коней. Барон согласился на такой вариант, так как даже у него сил не осталось, смотреть на муки своих бравых воинов без штанов.

– Эрит, а тебе не кажется, что им явно в еду что-то подсыпали? – спросил Фернан, посмотрев на оставшийся позади отряд Роша.

– Может быть, только есть небольшая не стыковка в этом деле. Почему подсыпали только им, я имею в виду то, что пострадали только его люди?

– Остальным видимо посыпать просто не успели, - предположил Фернан.

– Осталось узнать, кто это сделал и зачем? Если хотели уменьшить число моих воинов, могли бы основательно отравить, так, чтобы умерли, а не гадили в штаны каждые пять минут.

– Тоже верно, но я больше, чем уверен, что им в еду точно что-то подсыпали, только результат вышел не таким, какого ожидали.

– Фер у тебя явно с головой не всё хорошо, ты везде видишь заговор, тайных убийц и предателей. Перестань это делать, иначе свихнёшься, а мне некромант идиот как-то не особо нужен, от такого проблем будет больше, чем пользы.

– Я так не думаю, но факты упрямая вещь, не замечать всё это, не получается при всём желании.

Дальнейшие полчаса мы ехали, молча, я дремал в седле, потому что ночью нормально спать не мог, нервозность не позволяла.

– Ваше сиятельство! – окрикнул меня кто-то сзади. Я вздрогнул и обернулся и именно в этот момент возле лица что-то промелькнуло. Воин, ехавший справа от меня, упал с коня со стрелой пробившей его голову насквозь. Всё моё войско моментально пришло в активное движение, несколько воинов закрыли меня щитами и своими телами, чтобы не дать лучнику второго шанса на более удачный выстрел. Около сорока человек, покинув сёдла своих коней, устремились в лес, чтобы найти стрелявшего, ещё приблизительно столько же отправились прочёсывать лес с противоположной стороны дороги, на тот случай если и там тоже кто-то есть. Через несколько минут обе группы вернулись и одна из них, принесла мне труп лучника, точнее лучницы. Она приняла яд, чтобы не попасть в наши руки живой. Других лучников и лучниц в лесу не обнаружили, эта особа действовала в одиночку, неизвестно на что рассчитывая. Скорее всего, вариант с принятым ядом был бы для неё при любом раскладе, не зависимо от того, буду я убит или нет.

– Что-то мне её лицо знакомо, я её уже где-то видел, - Лемар склонился над телом девушки, рассматривая.

– Это же та самая служанка из академии, у неё пальцев на одной руке не хватает, - сказал кто-то из воинов, опознав несостоявшуюся убийцу. Лемар снял с её правой руки перчатку и мы, убедились что это действительно она.

– Интересная перчатка, в такой и с одним пальцем на руке можно стрелять, - Лемар показал нам перчатку, в которой несколько пальцев были железными внутри.

– Это она в меня стреляла через окно, только не знала тогда что это не я, - сказал Фернан, напомнив о недавнем покушении на него. Основной целью видимо был ты, а я это побочный ущерб, - он посмотрел на меня, потом на моего убитого охранника.

– Вот кто отравил воинов Роша, только у неё видимо яда на всех не хватило, поэтому такой эффект и получился. Интересно, её кто-то подослал или она сама по себе, мстила за что-то?

– Теперь уже не узнаем, - Фернан вздохнул как-то странно.

– Может ты её того, поднимешь, допросим? – предложил я, зная, что он на протяжение долгого времени пытается, научиться уверенно, поднимать мертвецов.

– Поднять-то можно, а вот допрашивать мертвых, я пока не научился, не говорят они мне ничего, видимо я делаю что-то не так, - ответил Фернан и ещё раз вздохнул с сожалением.

– Научишься, какие твои годы, ты ещё не настолько уж и стар, если вспомнить что я старше тебя всего на два года с хвостиком, - я утешительно похлопал его по плечу и приказал, продолжить движение. Убить меня пытались уже не раз, я даже привык уже к этому, поэтому отнёсся к очередному покушению обыденно, ну, было оно и что, неудачное же, как всегда. Погибнуть ведь можно и в бою, который состоится через несколько дней. То что Теорон без боя мне семью не вернёт, это я понимал, он не за этим их удерживает, ему нужен я и желательно мёртвым.

Дальнейший путь до столицы королевства Дакран, ничем особым мне не запомнился. Мы спокойно доехали до определённого места, откуда потом должны были тайно пробираться в город. Барон Рош Кром со своим отрядом нас так и не догнали, ни по пути, ни во время нашего ожидания наступления темноты.

– Запаздывает наш барон со своим обгаженным войском, - констатировал Лемар, посмотрев на только что спрятавшееся за горизонтом солнце.

– У него ещё есть время до утра, за один раз мы всё равно все по водостоку не пройдём. Тарнак! Лошадей оставляем здесь, дальше идём пешком, до города отсюда уже недалеко, за полчаса дойдём, к этому моменту как раз ночь наступит.

Оставив весь свой копытный транспорт в лесу, мы чуть ли не на цыпочках прошли оставшиеся пару километров до западной городской стены. К этому моменту действительно окончательно стемнело, а отсутствие из-за туч звёзд и луны ещё добавило темноты.

– Дождь будет, - сказал один из магов, стоявших сейчас позади меня.

– Нам от этого только плюс, стражники по улицам ходить реже будут, - ответил я, не посмотрев на сказавшего. Сейчас я был занят тем, что во все глаза смотрел на город, ожидая увидеть световой сигнал от Кота, он должен указать нам место тайного входа в канал водостока. Около получаса на опушке леса, где мы затаились, царила мёртвая тишина, никто не разговаривал и почти не шевелился, чтобы не выдать наше расположение. Даже в такой темноте как сейчас какой-нибудь особо зрячий стражник, сидящий в надвратной башне, мог нас заметить и тогда, в город нам тайно уже не попасть.

– Вон там свет, чуть левее большого дерева, - Лемар пальцем показал направление. Мигание света масляного фонаря через некоторое время повторилось, после чего я отправил первую группу в город.

– Лемар ты пойдёшь первым, если что-то не так поднимай шум.

– Понял ваше сиятельство, а если всё в порядке?

– Если всё в порядке второй отряд выйдет через десять минут, думаю, этого времени тебе хватит, чтобы там всё осмотреть. Вторым заходом иду я со своим отрядом, потом идёт Дарск, потом Рош, если придёт, последним пойдёт Чарес.

– То есть уже утром? – уточнил Чарес.

– Если сейчас не получится, то да, войдёте перед рассветом. Всё, хватит болтать, Кот уже третий раз сигналит. Лемар твой выход!

Отряд из двадцати человек под командованием моего помощника Лемара быстро исчез в темноте, отправившись к западному выходу городского водостока. Грязная вода из него вместе с мусором и прочими нечистотами выводилась за город, попадая сначала в большой овраг, а потом из него в реку, которая уносила всю эту грязь куда-то на юг. Лезть в грязную и вонючую воду, никому не хотелось, но у нас не было другого способа попасть в город, поэтому о том что может плавать в воде, все старались помалкивать. Я заранее настраивал себя на то, что бывают запахи ещё более неприятные, чем те, которыми благоухает водосток, но моё лицо всё же не произвольно выдавало неприязнь.

– Трупы тоже не розами пахнут, - сказал Фернан, заметив мою гримасу.

– Согласен, придётся потерпеть, главное чтобы недолго, а то боюсь на долго, меня не хватит, вылезу наружу раньше, чем нужно, - я глубоко вдохнул свежий лесной воздух, словно бы заранее стараясь им запастись.

Через полчаса ожидания после ухода Лемара, мы снова увидели тот же световой сигнал.

– Лемар вошёл, теперь моя очередь, - я ещё раз максимально втянул свежего воздуха через нос, чтобы запах леса хоть на какое-то время задержался в нём. – Фернан, не отставай, за тобой пойдёт основная часть магов, наша группа будет самой многочисленной, поэтому идём быстро и тихо.

Спустя всего несколько минут, мы добрались до полутораметровой в диаметре трубы водостока, возле которой нас ждал Кот. Воняло от него даже сильнее чем от грязной воды, медленно вытекающей из трубы.

– Да ладно, сейчас пахнет уже не так сильно как вчера, основную грязь уже вынесло, вчера ливень прошёл, - пояснил он, увидев наши перекошенные от неприятного запаха лица. – Идите, я по каналу фонари расставил, так что там не так уж и темно.

Кот нырнул в канал первым, следом за ним пошёл Тарнак и несколько моих охранников. Выждав несколько минут, в трубу шагнул и я, на некоторое время, зажав пальцами нос. За мной шёл Фернан, его сгорбленная фигура в чёрном балахоне и посохом в руке, при тусклом свете фонарей могла бы сейчас напугать даже самого смелого смельчака. Даже я бы вздрогнул, увидев его здесь в водостоке, если бы не знал что это он, а не кто-то похожий на него.

Плеск воды в водостоке тихим эхом разносился по всем его ответвлениям, заставляя нас, время от времени замирать, прислушиваясь к другим звукам. Посторонние звуки доносились сверху, это чаще всего были удары копыт по брусчатке, которые помогали заглушать звуки издаваемые нами.

– Кот, долго ещё? – спросил я минут через пятнадцать, блуждания по лабиринту водостока.

– Почти пришли, я тут одно место у местных отжал, думаю, вам понравится, там много народа уместится, - ответил он и резко остановился прямо по середине короткого коридора. – Это здесь, - он надавил плечом на стену и она, поддавшись, открыла для нас превосходно замаскированную дверь. За дверью был ещё коридор, короткий и хорошо освещённый.

– Здравствуйте ваше сиятельство! – поздоровалась со мной девушка с канделябром в руке на пять свечей. Я взглянул на её лицо и сразу же узнал в ней ту строгую и воинственную по отношению к Коту ученицу нашей академии Мари. Она была искренне рада нашему появлению, на самого Кота смотрела уже без ненависти, наоборот, с некоторой симпатией и доверием. Всё это я смог прочитать по тому мимолётному взгляду, которым она одарила нашего главного диверсанта и бывшего вора Кота.

– Где это мы? – спросил я, оказавшись в довольно большом помещении с колоннами по середине.

– Тайное убежище городских преступников, точнее было их убежищем до нашего появления здесь. Мы случайно о нём узнали и решили, что нам оно нужнее, - пояснил Кот.

– И что, они прямо так, добровольно его вам отдали? – спросил Фернан, осматривая помещение, в котором уже расположился на отдых отряд Лемара.

– Нет, конечно, не добровольно, лишь после разговора с Мари. Она очень убедительно умеет уговаривать, до сих пор кишки и мозги со стен водостока соскабливаем, - он кивнул в сторону девушки. Она не зная, как я отреагирую на это, старательно прятала глаза.

– Мари, я бы тебя за это наградил, - сказал Фернан так же как я, удивлённо посмотрев на неё, - но мы сейчас не в академии, так что тебе придётся подождать с наградой.

– Кот, ещё один отряд успеешь провести? – спросил я, не желая оставлять часть воинов в лесу до утра.

– Нет, не успею уже и утром тоже, ничего не получится, придётся ждать следующей ночи. Стражники внезапно увеличили количество охранников у ворот, нам вас сейчас провести стоило больших затрат. Для отвлечения стражи даже пришлось устроить массовую драку неподалёку от ворот. Теперь несколько моих ребят теперь сидят в городской тюрьме, ждут, когда за них штраф заплатят.

– И как много? – я потрогал мешочек с золотыми монетами, прикреплённый к поясу.

– До вчерашнего дня штраф был в размере десяти монет серебром, теперь цена возросла до трёх монет золотом. С чего вдруг, никто не знает, даже сами стражники.

– Ого, серьёзно цена подскочила, они убили что ли кого-то?

– В том-то и дело что нет, если бы убили, только штрафом дело бы не обошлось. Магам грозило бы по два года тюрьмы, а простолюдинам виселица.

– А что, разве мага как-то можно удержать в тюрьме? Он же при желании её по камешкам раскатает, не будут же одного мага двое других охранять все два года, - удивился я.

– Теперь могут и без магов удерживать. Стражники поговаривают, что придворные маги какие-то хитрые оковы изобрели, не позволяющие магу силой пользоваться.

– Фернан!? – я посмотрел на него, ожидая пояснений.

– Это возможно, но только при условии что оковы будут содержать в себе хотя бы каплю твоей крови. Я сделал пару таких пробных оков, но они остались в академии, так как крови я у тебя для них взять не успел.

– Хочешь сказать, что у Теорона есть ещё человек с таким же свойством крови как у меня?

– Я не знаю, может и есть, а может быть эти оковы как-то по-другому сделаны, без крови вообще.

– Кот, вот деньги, заплати за всех, мы не можем их там оставить, Воларцы своих не бросают, - отвязав мешочек с золотом, я отдал его Коту.

– Здесь больше, чем нужно, - он подбросил мешочек в руке, пытаясь определить на вес, сколько там монет.

– Сейчас для меня золото не имеет никакого значения, я готов отдать всё что у меня есть.

– Мне ваше сиятельство всё не нужно, то что останется, я верну, деньги нам ещё пригодятся для покупки оружия.

– Какого оружия, у нас же оно вроде бы есть? – его слова меня насторожили.

– Стражники словно знали, что в одной из телег обоза спрятано оружие, одним словом – отобрали всё, хорошо что людей не арестовали, мы вовремя откупиться успели. Сказали, что это оружие досталось как трофей, везли на продажу. Они не поверили нам, конечно, но, да и демон с ним, с оружием этим, другое оружие найдём. Охранников обоза, кстати, они тоже разоружили, сказали, что по приказу короля вход в город с оружием запрещён для всех, кроме солдат, стражников, гвардейцев и знати.

– Кот, нам оружие нужно завтра к вечеру, где ты его собираешься найти, у стражников отбирать будешь? – я был огорчён услышав об изъятии оружия из обоза. Они нам можно сказать, этим изъятием зубы выбили, а зверь без зубов уже не так страшен.

– Частично у стражников, остальное в арсенале. Есть идея, как туда попасть, не поднимая шума, - заявил Кот с такой уверенностью в голосе, как будто уже побывал в городском арсенале. Его спокойный голос меня немного успокоил, а вот Лемара наоборот взбесил, после чего они минут пять ругались, пока Фернану это не надоело. Он пригрозил их обоих сначала убить, потом поднять как мертвецов, а потом снова убить, если они не заткнутся.

– Ладно, утро вечера мудренее, - подумал я и с помощью Вилла, принялся стаскивать с ног мокрые сапоги, пахнущие так, словно их в свежем навозе на пару дней держали.

Глава 10

В тайном убежище, принадлежавшем ранее местной преступности, через некоторое время стало душно. Запах канализации стал настолько плотным, что дышать им уже стало просто невыносимо. Как в таких условиях сейчас спали около ста человек, я не понимал.

– Кот иди сюда! – шёпотом позвал я его.

– Что ваше сиятельство? – подойдя, он также шёпотом спросил, да ещё и ухо подставил, чтобы я дальше говорил также тихо.

– Свежего воздуха хочется, можешь меня наверх вывести?

– Могу, конечно, только наверху сейчас людей много, это здесь все спят, а там жизнь бурлит.

– Мы осторожно, к тому же в таком виде как сейчас, меня вряд ли кто-то узнает, - я показал на свою одежду, больше похожую на одежду зажиточного простолюдина, на своё лицо без бороды и короткий ёршик волос на голове.

– Как скажете, только я с собой ещё бы кого-то взял, в качестве надёжной охраны, - он посмотрел на спящую в нескольких метрах от меня Мари.

– Считаешь, что она справится?

– Не считаю, уверен. Она только с виду хрупкая девушка, в бою просто демон какой-то. Если бы не она, у нас не было бы этого убежища, да что там убежища, нас бы, наверное, не было. Господин Фернан не зря свой хлеб ест на должности директора академии, боевых магов там готовят что надо! Первые выпускники академии сильно уступают теперешним магам, как в силе, так и в умении. Считаю, что Мари лучшая из магов на данный момент, которые сейчас с нами.

– Что ж, если так, то возьмём её, только будить девушку не хочется, спит как убитая, видно, что вымоталась до предела.

– Потом доспит, - Кот махнул рукой на сон девушки и пошёл её будить. Будить уставшую магессу, надо сказать, дело не простое и весьма опасное, можно и жизни лишиться, если решит, ударить того, кто мешает ей спать. Кот видимо об этом уже хорошо знал и будить начал с того, что взял её за руки и прижал их к полу, чтобы магией в ответ не прилетело. Способ оказался рабочим, если учесть, что Мари спросонья не сразу узнала того, кто её будит. Шепотом, объяснив ей, что от неё требуется, Кот потом помог ей встать, после чего подвёл ко мне.

– Мы готовы, - сказал он за себя и за неё тоже.

– Тогда показывай дорогу!

Я, почему-то подумал, что сейчас мы снова будем блуждать по коридорам водостока, заполненным по колено грязной водой, но ошибся. Из убежища оказывается был ещё один выход, с сухим тоннелем, сделанными кем-то явно не для вывода сточных вод из города. Дверь второго выхода была также качественно замаскирована под каменную кладку и, не зная о том, что она здесь есть, я бы никогда не догадался о её наличии.

– Где это мы? – спросил я, шагнув в тоннель.

– Этот ход прокопали лет десять назад, он выходит на поверхность возле рыночной площади, в кладовке одной из таверн. Если честно, лучше бы они его не туда, а за город прокопали, из города выйти незаметно можно бы было, - пояснил Кот, идущий позади меня и освещая тоннель светом масляного фонаря. Мари шла в нескольких шагах впереди меня с таким же фонарём в руках, проверяя коридор на безопасность.

– Кот, давно хотел спросить, как тебя зовут, имя же нормальное у тебя есть? – спросил я тихо, чтобы Мари не услышала.

– Есть, - сказал он с такой интонацией в голосе, словно я задел его за живое.

– Ну и?

– Даррак, - нехотя ответил он и по его голосу, я понял, что он чего-то опасается, назвав себя настоящим именем.

– А полностью? – подтолкнул я его на дальнейший рассказ о себе.

– Ваше сиятельство, зачем вам знать моё имя, мне достаточно того, что все меня зовут просто Кот.

– Мне, например было бы неприятно, если бы меня называли просто – Граф, без имени. Человек без имени это плохо, хотя бы близкие друзья должны знать твоё полное имя.

– Даррак Шедан – де – Габрас, - сказал он и остановился, ожидая от меня реакции. Я тоже остановился и повернулся лицом к нему, слегка ошарашенный услышав фамилию одного из генералов армии королевства Винай. – Я винайец и бастард первого барона Виная и генерала Габраса, - пояснил он, – поэтому и скрывал своё имя. Мало кто из жителей Дакрана захочет, разговаривать с винайцем, да ещё и с именем принадлежащим одному очень влиятельному винайцу. Мой папаша, барон Габрас, даже не догадывается о моём существовании, у него таких бастардов как я, наверное, не один десяток наберётся. О том кто мой отец, я узнал десять лет назад, мать перед смертью рассказала. После того как она умерла, я сбежал от пропойцы отчима, решив, убить барона Габраса за то, что он сделал с моей матерью. Как произошло моё зачатие, рассказывать не хочу, сами догадаетесь, мать простая крестьянка была. Габраса я потом долго выслеживал, а когда выследил, не смог ему ничего сделать. Что мог сделать с этим бароном девятилетний мальчишка, имея в руках только старый нож, если он без охраны не ходит даже по нужде? Правильно, ничего! Но я всё равно попытался и потом, пожалел об этом. Бросив в него нож, я, конечно, попал, вот только толку от этого не было никакого. Нож своей деревянной рукоятью ударил ему в живот, не причинив никакого вреда. После того глупого поступка, я лишь каким-то чудом смог убежать от его охранников. Потом несколько месяцев прятался, где только мог, а ещё через некоторое время решил, перебраться сюда, в Дакран. Здесь меня никто не знал, и тут я попытался начать жизнь сначала. О тяжести жизни здесь, говорить тоже не хочу, но тем не менее я выжил, а потом судьба привела меня в Волар. Оказавшись там, я второй раз решил, начать всё с чистого листа и вот теперь я с вами.

– Тебе нужно было раньше мне всё рассказать, тогда тебя не подозревали бы в предательстве. Не удивляйся, есть те, кто так думает, имеются предпосылки для подозрений.

– Если бы я рассказал раньше, подозревали бы ещё больше, ведь я винайец, стало быть – враг.

– Мне плевать кто ты, винайец, дакранец или тэрниец, мне важнее какой ты. Предать ведь может любой, не зависимо от того откуда он. Ты не раз уже доказал, что тебе можно доверить прикрывать спину в бою, а если так, то и я готов в ответ прикрыть твою спину. Кажется, пришли, - я прервал разговор, увидев, что Мари остановилась возле ступеней, ведущих куда-то наверх. – А как мы узнаем что там безопасно?

– Есть условный сигнал, сейчас проверю, - Кот поднялся по ступеням и повернул изогнутый железный штырь, торчащий из каменной кладки. Где-то далеко за дверью что-то с грохотом упало.

– И что дальше? – спросил я, не понимая того, что он делает.

– Ждём.

Через минуту штырь повернулся, встав в прежнее положение, после чего за дверью что-то отодвинули и она открылась.

– Привет Кот! – в кладовке заставленной ящиками с овощами и небольшими бочонками со всевозможной засолкой, стоял мужик в засаленном фартуке и с таким же масляным фонарём в руке какие были и у нас.

– Фонарь такой же, значит наверху безопасно, - пояснил мне Кот и первым вошёл в кладовку. – Как обстановка?

– Пока всё спокойно, посетителей только мало, видимо из-за того, что сегодня уж как-то чересчур много стражников по улицам ходит. Тебя что ли ищут? – спросил мужик, покосившись на меня. Я кивнул, поздоровавшись с ним, но говорить ничего не стал, решил сначала осмотреться.

– Может и меня, а может и, нет, - он отмахнулся от вопроса и сменил тему. – Знакомьтесь, это мой лучший друг Чарес, - представил он меня чужим именем, после чего мне стало понятно, что Кот этому человеку не доверяет в полной мере. – Это Бурок, хозяин таверны, - представил он мужика. Мужик тоже мне в ответ лишь кивнул, поздоровавшись.

– Обедать будете или вы проходящие? – хозяин таверны вышел из кладовки вслед за Котом и сразу же повесил фонарь на крюк, с которого он минуту назад упал.

– Будем, - Кот посмотрел на меня. Я кивнул, подтвердив, что пообедать не помешало бы.

– Сейчас организую, вы пока в зале посидите, - Бурок махнул нам рукой в сторону обеденного зала, а сам повернул в кухню.

– Не совсем доверяешь своему человеку? – шепнул я Коту, намекая на то, что он назвал меня другим именем.

– За тысячу золотом, именно такая цена назначена за вашу голову, продаст любой, - пояснил Кот, чем меня сильно удивил. Он мне не говорил, что за меня обещана такая высокая цена. Я слегка напрягся, подумав, что за эту сумму выдать меня найдётся не один десяток желающих.

– А ты?

– Я друзей не продам, даже за всё то золото что есть в королевстве. В таверне дежурят наши ребята, я их заранее предупредил, чтобы они никого по имени не называли, так надёжнее.

Когда мы вошли в обеденный зал, там было пусто, лишь у дверей скучал охранник, причём маг, а не простой бугай вышибала. Он, увидев меня, приветственно кивнул головой и вышел на улицу.

– Нужно узнать что снаружи, - пояснил Кот его выход.

– Кот, я бы ещё хотел по городу пройтись, если это возможно.

– Знаешь Чарес, - он снова назвал меня чужим именем, - это небезопасно, но можно попробовать, только без меня. Я тут недавно к себе лишнего внимания привлёк со стороны стражи, так что выходить на улицу днём для меня сейчас рискованно. Мари составит тебе компанию, если что она знает, куда бежать.

– О моей семье узнали хоть что-то?

– Их перевозят из одного места в другое по два раза в день, отследить, где они сейчас мы не смогли. Граф осторожничает, словно ждёт нападения в любой момент. Мы хотели забрать вашу семью силой, но у графа очень мощная охрана, в отряде не меньше десяти магов, не считая трёх десятков солдат. Мы узнали только то, - Кот перешел на шёпот, - что мест, где прячут вашу жену и дочь не так уж и много, всего шесть. В основном это замки, то есть, туда просто так не попасть. Ещё есть одна плохая новость, о которой я вам говорить не хотел, но видимо придётся, - сказал он и посмотрел на меня с каким-то сочувствием. Я насторожился, ожидая очень плохой новости. – Ребята, что следили за перемещением графа, говорят, что Амелию никто силой переезжать не заставляет. Она по собственной воле садится к графу в карету и попыток сбежать, не делает.

– То есть ты хочешь сказать, что её никто не удерживает в заложниках?

– Видимо да, она сама не хочет с вами встречаться, - Кот замолчал, увидев как из кухни с подносом в руках, вышел Бурок.

– Вот, думаю, вам понравится, - хозяин поставил на стол поднос и раздал тарелки с обедом. Пахло вполне пристойно, несмотря на серый непрезентабельный вид варёной фасоли и слегка сморщенные от пережарки свиные рёбрышки.

– Оплата как обычно, - сказал Кот и жестом выпроводил хозяина из зала.

– Не верю, не могла Амелия так поступить по доброй воле, - сказал я и со всей силы сжал в руке бронзовую вилку, от чего её ручка согнулась.

– Я тоже не верю, но всё говорит о том что это так. Мария может подтвердить мои слова, она тоже принимала участие в слежке за графом, - сказал Кот и принялся поглощать обед. Судя по тому, как он ел, он был зверски голоден, словно не ел пару дней. Как я ел и ел ли вообще, в памяти не отложилось, голова была занята известием о добровольном «заточении» Амелии. Когда меня Кот вернул в реальность, перед нами уже не было тарелок, вместо них стояли кружки с пивом, причём пиво было отменного качества, не везде такое наливали.

– Я пиво сейчас допью и обратно к нашим, а вы с Мари делайте, что сочтёте нужным, а ещё, спасибо вам ваше сиятельство за то, что продолжаете называть меня Котом, - искренне поблагодарил он меня и подмигнул Мари. Девушка всё это время молчавшая, в ответ лишь улыбнулась, видимо уже знала настоящее имя нашего бывшего вора.

Через некоторое время Кот ушёл, а я вместе с Мари вышел из таверны, с целью пройтись по городу и посмотреть, что тут и как. Людей на улице было необычно много, словно сегодня был большой торговый день, когда в Каболар съезжались торговцы со всего королевства. Помимо горожан и приезжих гостей, на улицах было много стражников, заглядывающих в лица прохожих.

– Куда пойдём, э, Чарес? – Мари не сразу вспомнила моё липовое имя.

– В центр города, - наметил я маршрут, - мне тебя называть Мари или как то иначе?

– Сейчас я для вас Кезра, - ответила она, осмотрев улицу.

– Сейчас? Кем была вчера?

– Вчера я была Норан, позавчера Люна, три дня назад баронесса Дюрок, есть такая, в самом деле, или нет, не знаю, но мне это помогло в одном деле.

– Хорошо, Кезра так Кезра, если придётся тебя обнять, не буйствуй, это для общей безопасности, - предупредил я и повёл девушку в центр города, пока не прибегая к более тесному контакту.

Город жил своей обыденной жизнью, все куда-то спешили, не обращая внимания на не спеша идущих по улице мужчину, в одежде особо ничем не выделявшейся от других горожан и девушке, идущей рядом с ним и заискивающе заглядывавшей ему в глаза.

– Мари перестань, на нас же внимание обращают!

– Ты ничего не понимаешь в деле скрытности, - тихо сказала она, взяв меня под руку, - пока мы так идём, люди будут думать, что какой-то молодой господин хочет приятно провести время с гулящей девкой и сейчас ищет подходящее для этого место.

– Да, но, - я хотел сказать, что так должен был поступить я, но она меня перебила.

– Впереди стражники и они за нами наблюдают, - Мари резко остановилась и прижалась ко мне, показывая свою нетерпимость. После её слов я тоже увидел, трёх стражников смотревших в нашу сторону, ещё я попутно осматривал расположенные рядом дома. Один из них оказался маленькой таверной для простолюдинов. Именно туда я и потащил за собой Мари, держа её за руку, чтобы там спрятаться от стражи.

– Запах тут как в городском водостоке, - сказал я, войдя в таверну. Мари я продолжал держать за руку, несмотря на то, что она сейчас пыталась её высвободить. – Эй, хозяин! Есть ли у тебя свободная комната на пару часов? – громко спросил я, перекрикивая пьяные возгласы посетителей этого питейного заведения.

– Есть одна, - отозвался хозяин откуда-то из подсобного помещения.

– О, я бы тоже не прочь с такой красоткой пару часиков провести! – выкрикнул кто-то из сидевших за столом завсегдатаев.

– Не дорос ещё, - ответил я и направился к лестнице ведущей на верхний этаж.

– Чего!? Ты кому это сказал? Мне что ли? – из-за стола поднялся мужик с объёмным животом и бородой скрывающей половину лица. – Да я тебя сейчас в подкову согну и потом гвоздями к стене приколочу! – мужик, качнувшись, стал закатывать рукава, готовясь к драке, но собутыльники принялись его успокаивать, говоря при этом, что девка эта не стоит того, чтобы ради неё бросать друзей. Судя по настойчивости успокаивающих фраз, все сидевшие с ним за столом пили за его счёт.

– Что вы задумали? – прошептала Мари, перестав сопротивляться мне.

– Там скажу, потерпи. Хозяин, где ты там, невтерпеж же уже!

Вслед за нами на верхний этаж поспешил и хозяин таверны, щуплого телосложения мужичок неопределённого возраста.

– Вот, пожалуйста, всё чисто, за час одна серебряная, - назвал он цену, узнав что у меня уже сил сдерживать похоть.

– Вот держи, - я сунул ему две монеты и захлопнул дверь перед его любопытным носом. – Иди ко мне красотка, - громко сказал я, отпустив руку девушки. Подойдя к окну, осторожно выглянул на улицу. Стражники никуда не делись, наоборот, они подошли ближе к дверям таверны и сейчас раздумывали, войти внутрь или нет. Приблизительно минуту посовещавшись, они махнули на нас рукой и отправились по другим делам.

– Ушли, пора и нам отсюда валить, идём, - я снова взял Мари за руку и ударом ноги открыл дверь. Дверь, открывшись слишком резко и неожиданно, ударила хозяина по лбу, так как он никуда не ушёл, видимо собирался понаблюдать за нами через замочную скважину.

– Что уже всё? – спросил он, потирая ушибленный лоб.

– Деньги получил? Отвали! – я отшвырнул его с дороги и мы с Мари быстро спустились вниз по лестнице. Постояльцы что-то кричали нам вслед, только я их уже не слышал, наш забег в сцепке продолжился вплоть до центра города, куда я стремился попасть. Мне нужна была конкретная таверна, хозяин которой всегда мне симпатизировал, а из окна второго этажа его заведения был хорошо виден дом графа Катнара.

– Вы всегда так быстро ходите? – спросила Мари, не идущая, а бегущая за мной.

– Нет, только когда тороплюсь, а тороплюсь я почти всегда! Нам сюда! – подойдя к дверям нужной мне таверны, я толкнул их, после чего в нос ударил знакомый запах жареных колбасок по Каболарски.

– Господин гр? - хозяин, узнав меня и зная о том, что за мою голову назначена высокая награда, не стал называть моего имени и титула.

– Чарес, просто Чарес, - подсказал я. – Мне бы хотелось снять комнату на один день, ту, что первая справа по коридору, - указал я на конкретное помещение.

– Она сейчас занята, могу предложить другую комнату, чуть меньше, но гораздо уютнее, правда, она под самой крышей, но вид из окна просто великолепен. Кстати, окно там с той же стороны, - уточнил он, видимо догадавшись, что именно вид из окна меня больше всего и интересует.

– Отлично, она нам подходит, - сказал я, посмотрев на Мари. Девушка, сильно смущаясь, прятала от хозяина таверны глаза и пыталась высвободить свою ладошку из моего цепкого захвата.

– Вот ключ, дорогу сами найдёте или вас проводить? – предложил хозяин.

– Сами справимся, не маленькие, - я взял ключ и через минуту уже был возле двери нужной нам комнаты. Мари продолжая краснеть непонятно почему, сейчас начала тихо похрюкивать от смеха. – Что не так?

– Мы с Котом позавчера тут комнату снимали, хозяин меня узнал, представляю, что он обо мне сейчас думает, - пояснила она и наконец-то высвободила руку. – Ну и хватка у вас ваше сиятельство, синяк теперь будет, - она принялась растирать кисть, возвращая ей прежнюю подвижность.

– Извини, не подумал о том, что тебе может быть больно.

Комната действительно оказалась небольшой, но уютной, а окно, как и сказал хозяин таверны, выходило на ту сторону, которая была мне важна.

– Отсюда действительно всё видно гораздо лучше, чем из окна второго этажа, - сказал я, распахнув окно и посмотрев на город с высоты чердачного помещения.

– Что будем делать? – Мари зевнула, прикрывая рот ладонью.

– Ты будешь спать, так как мы тебе не дали нормально выспаться, а я буду наблюдать за домом Катнара.

– Как прикажете ваше сиятельство, если что, разбудите, - Мари не медля ни секунды, сразу же заняла кровать и моментально заснула.

– Вымоталась девчонка, - подумал я, услышав тихое сопение через несколько секунд.

Дом графа Катнара был хорошо виден, вот только расстояние не позволяло мне видеть лица людей возле него. Людей там сейчас было много, по большей части это были охранники Катнара, снующие вдоль высокого забора туда-сюда. Помимо охраны возле дома было несколько человек одетых довольно дорого для обычных горожан, а также слуг графа. Я сначала принял этих людей за представителей местной знати, но появление королевского казначея, опровергло моё предположение. Как только барон Шернон вышел из кареты, эти хорошо одетые люди поклонились ему, причём заметно ниже, нежели ему кланялись при встрече равные по титулу представители знати. Встречать Ролана Шерона вышел сын Катнара Корнар, после чего они быстро вошли в дом и не выходили оттуда приблизительно около двух часов.

Наблюдать за домом графа, возле которого ничего интересного не происходило, было скучно, к тому же от однообразной картинки меня стало клонить в сон, а сопение Мари лишь усиливало желание спать. Я стойко боролся со сном до тех пор, пока гость не вышел из дома, собираясь куда-то ехать, причём под охраной графа.

– Это что-то новенькое, граф раньше не делился своими охранниками, - проговорил я шёпотом, но Мари от этого шёпота проснулась.

– Что там? – спросила она, не открывая глаз и не поднимая головы с подушки.

– Казначей в гости приезжал, теперь уезжает, только почему-то под личной охраной Катнара. Думаю, граф ему денег дал, много, поэтому и охрану выделил.

– Грабить будем?

– Зачем? Нам что, сейчас настолько сильно необходимо золото?

– Золото всегда необходимо, а лишив Катнара золота, мы можем спутать им все планы, - сказала она и наконец-то, открыв глаза, села на край кровати.

– Тоже верно, но вдвоём грабить казначея под охраной десятка хороших воинов, - самоубийство. К тому же карета казначея уже отъехала от дома, мы не успеем её догнать.

– А этого и не нужно, да и лично нам участвовать в ограблении казначея не обязательно, наши люди за ним следят, стоит только отдать приказ и они оберут его до нитки. Охранники графа люди хоть и серьёзные, но наши маги всё же гораздо лучше. Мне сказать людям, чтобы казначея ограбили?

– Грабёж дело плохое, преступление, по закону за это полагается десять лет каторги, - напомнил я, - но в нашем положении терять нам уже нечего, пусть отберут у него всё, что есть. Хоть как-то Теорону навредим.

– Сейчас сделаем, - Мари встала и быстро вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

– Дожил, теперь я глава нового преступного клана Дакрана, - подумал я о том, что на грабёж как-то очень легко согласился. Предложили бы мне это сделать, скажем, год назад, лично бы предложившему голову отрезал.

Оставшись один, я продолжил наблюдать за домом графа. Через некоторое время после отъезда казначея и сам Сатор Катнар решил куда-то отправиться. На этот раз, воспользовавшись каретой, а не верхом как делал обычно. Несколько минут возле кареты графа суетились слуги, что-то укладывается в неё и протирая дверцы. Граф появился минут через десять в сопровождении жены, сына и неизвестной женщины, лицо которой было скрыто вуалью. Через несколько секунд к этой женщине подошла служанка с ребёнком в руках и передала его ей.

– Амелия! Виктория! – вскрикнул я и поддавшись эмоциям решил, бежать к дому графа, чтобы попытаться подать Амелии хоть какой-то знак, что я здесь, в городе, я пришёл за ними. Выбежав из комнаты, направился вниз, чуть не оступившись при этом на узкой лестнице. Спустившись на второй этаж, успел сделать лишь несколько шагов по коридору, после чего врезался во внезапно открывшуюся дверь. Почему эта дверь открывалась наружу, я не знал, но это было уже не так важно, так как после этого встретил человека, которого и при любом другом случае встречать бы не захотел.

– Да, ты как я посмотрю, обнаглел! – сказал Сапро Шерон ещё не видя моего лица. После встречи с дверью я прикрыл рукой слегка пострадавший лоб, но знакомый голос заставил меня мгновенно забыть о нём и отступить на шаг. – Волар!? – его глаза чуть не выпрыгнули из орбит после того, как он меня узнал.

– Да, это я, на помощь звать сразу будешь? – спросил я, попутно оценивая его вооружение. Сапро как всегда имел при себе красивую, дорогую шпагу и стилет, заменявший ему кинжал. У меня из оружия вообще ничего не было, я не взял даже ножа, на тот случай если стражники захотят меня обыскать. Сапро сейчас стоя передо мной, тоже оценивал моё вооружение и, не увидев ничего, злорадно улыбнулся.

– Зачем мне помощь, я и сам смогу тебя прирезать как свинью! – он выхватил шпагу, но она оказалась слишком длинным оружием для боя в узком коридоре. Рубящий удар сильным и точным у него не получился, шпага, при его замахе ударив в стену, отскочила совсем не туда, куда он планировал ударить. Отступив на шаг, Сапро попытался уколоть прямым выпадом, но и здесь его расчёт оказался не верен. Я в этот момент не стоял столбом, а двигался. После его первого неудачного удара, резко сократил расстояние разделявшее нас и уклонившись от укола шпагой, ударил снизу-вверх ему в челюсть. Зубы громко клацнули, голова запрокинулась назад, и он стал падать на спину. Чтобы баронет не упал, я попытался схватить его за ремень, но вместо ремня в мою ладонь попала рукоять стилета. Сапро в итоге всё-таки упал, а стилет оказался у меня в руке, после чего я им и воспользовался по прямому назначению. Удар точно в сердце сыну королевского казначея, поставил точку в нашей с ним вражде. Наш поединок длился не больше десяти секунд, но за это время из комнаты, откуда он вышел, успели выглянуть две полуголые девицы. Увидев труп младшего Шерона, они чуть не закричали, но этому помешал окровавленный стилет всё ещёнаходившийся у меня в руке.

– Дверь закрыть! Вы ничего не видели и не слышали! Господин ушёл довольным и что с ним было потом, вы не знаете, поняли? – сказал я, сделав шаг в их сторону. Девушки синхронно зажали свои рты руками и быстро закрыли дверь, а потом ещё и заперли её. На моё счастье, кричать из-за двери, они не стали, окровавленное жало стилета видимо стало сильным аргументом моего приказа.

– Как же ты всё время не вовремя появляешься, - шептал я, взяв за ноги труп Сапро и волоком потащил его в свою комнату. Справился с этой задачей минут за десять, по ступенькам труп поднять волоком оказалось не так-то просто, а взваливать его себе на плечо не хотелось. На плече перенести труп получилось бы гораздо быстрее, но если я испачкаюсь в крови, мне потом не во что будет переодеться, сменную одежду мы с Мари не взяли. Пока возился с трупом, карета графа с моей семьёй внутри успела скрыться из вида. Теперь я не знал, в какую сторону они поехали, из окна этого было не видно, а на крышу вылезать я побоялся, только внимание стражников этим привлеку. Сказать, что я сейчас был зол, значит, ничего не сказать. Я был в ярости от того, что по вине Сапро упустил карету Катнара, с горяча даже пнул его остывающий труп.

– Кто это? – задался голос Мари сразу после моего пинка.

– Это Сапро Шерон, сын казначея.

– Он мёртв!? – сказала она, поняв, что пинаю я уже мертвое тело.

– Мёртв, несколько лет мечтал это сделать, вот только не сейчас, когда в карету графа Катнара села Амелия с моей дочкой. Из-за этого вот подонка, я теперь не знаю, куда их увезли! – я ещё раз пнул труп, только не сильно, скорее обозначив пинок.

– Если карета выехала за городскую стену, мы узнаем об этом, потом можно будет пойти по следу. У Катнара хорошо укреплённых мест не так уж и много.

– Его личных да, не много, но ни один барон не посмеет отказать ему, если он попросит на некоторое время спрятать у себя молодую женщину с ребёнком.

– Далеко их увезти не могли, не разумно как-то, а это значит, что искать нужно поблизости. В нескольких часах от Каболара есть только три замка принадлежащих не королю и не графу, а баронам, - попыталась успокоить меня Мари.

– Нужно их все проверить, идём, мы возвращаемся в водосток! – сказал я и подошёл к двери, собираясь выйти из комнаты. Приглушённые голоса, донёсшиеся до моих ушей с нижнего этажа, заставили меня задержаться в комнате на некоторое время.

– Где тот господин что был тут с вами? – послышался грубый мужской голос. В ответ раздался женский, вот только слов я не разобрал, говорили слишком тихо, видимо из глубины комнаты, а не от двери. – Как это ушёл? Когда?

– Донгар, глянь, тут кровь, свежая ещё, - услышал я другой мужской голос, более молодой.

– Вот чёрт, охранники Сапро, - прошептал я.

– Что там? – Мари тоже насторожилась, глядя на меня.

– Люди этого вот трупа там, - я показал на труп сына казначея. – Если поднимут шум, нам уже отсюда не выйти без боя. Я понимаю, что в магическом плане ты сильна, - сказал я, увидев, как Мари собирается вступить с ними в бой, - но мы не знаем, сколько их там. Двое здесь, ещё несколько могут ждать внизу, а среди них тоже может оказаться маг или даже несколько магов.

– Что предлагаете делать ваше сиятельство?

– Будем уходить по крышам, сейчас почти стемнело, прохожих на улицах уже не так много, нас могут и не заметить. Запри дверь и за мной! – приказал я и полез в окно. Встав на узкий карниз под окном, я дотянулся одной рукой до края крыши таверны, после чего повиснув, подтянулся и влез туда, куда только голуби садились. Пологий склон крыши пришёлся как нельзя, кстати, на ней можно было спокойно стоять не боясь съехать вниз.

– Мари, руку давай, я тебя подниму наверх, - опустив руку вниз, я почти минуту ждал, когда девушка наконец-то обеими ногами встанет на карниз. – Руку! Быстрей! – поторопился я. Мари сделала шаг и протянула руку, но одна из её ног в этот момент соскользнула с карниза.

– Ай! – вскрикнула Мари, повиснув на моей руке в нескольких метрах над землёй. Я тоже вскрикнул, только гораздо тише, так как, успев, схватив её за руку в последний момент, сам чуть не свалился с крыши.

– Фух, - выдохнул я, подняв девушку на крышу, - влезли всё-таки.

– Спасибо ваше сиятельство!

– Не за что, - я посмотрел вниз на улицу. Совсем не замеченными остаться не удалось, нас увидел местный золотарь, тащивший за собой тачку с конским навозом. Мужик был слегка под градусом и, глядя на крышу, тёр глаза, думая, что мы ему померещились. – Идём отсюда быстрее, пока стражники не прибежали, - я помог Мари встать. В этот момент послышался первый удар в запертую дверь нашей комнаты. – Ещё пара таких ударов и засов не выдержит, а это значит, что через минуту за нами будет погоня, - подумал я. – Мари, ты прыгаешь хорошо?

– В каком смысле?

– В прямом смысле, нам нужно перебраться на ту крышу, - я показал на крышу соседнего здания. От края крыши таверны, до края другой крыши было приблизительно чуть больше трёх метров, расстояние небольшое, но его ещё требовалось преодолеть. За себя я был спокоен, три метра с короткого разбега я мог перелететь спокойно, но Мари! Рост девушки около ста шестидесяти сантиметров и платье, были серьёзной помехой в преодолении этого расстояния.

– Я не смогу! – заявила она, подойдя к краю и посмотрев вниз.

– Сможешь, я тебя поймаю с той стороны, также как сейчас, ты главное разбегись сильно. Всё, я пошёл, жду на другой крыше, - не дожидаясь от неё согласия, я, коротко разбежавшись, перепрыгнул эти несчастные три метра и оказался на крыше соседнего здания. – Давай! – крикнул я, повернувшись и приготовившись поймать девушку, если она чуть-чуть не допрыгнет.

Мари отойдя к противоположному краю крыши таверны, несколько раз глубоко вдохнула и, засунув подол платья за пояс, побежала. Мы оба, оказалось, зря переживали, три метра для этой девушки тоже не были проблемой. Она перепрыгнула на крышу соседнего здания, да ещё и попутно сбила меня с ног, потому что я слишком близко встал к краю.

– А ты боялась, тебе ещё пару шагов можно добавить!

– Нет, это вообще был первый и последний раз, я высоты боюсь, - призналась она.

– Нам везёт, тут лестница, - обрадовал я ее, посмотрев вниз.

По лестнице мы быстро спустились с крыши и через минуту вышли на улицу. Улица была пуста, даже золотарь к этому моменту уже успел куда-то свернуть. – А теперь бегом! – я взял Мари за руку, и мы побежали по улице в сторону тайного выхода из городского водостока.

Глава 11

Добежав до ближайшего перекрестка, мы с Мари повернули налево и дальше пошли обычной размеренной походкой, изображая влюблённых. Такой неспешной походкой мы вскоре без проблем добрались до заветной таверны. Вечером в таверне было достаточно многолюдно и почти все посетители этого питейного заведения на нас, конечно же, обратили внимание. Публика в зале подобралась, если судить по лицам, полууголовная, но достаточно воспитанная, как не странно. Никаких пошлых шуток в нашу сторону не выкрикивали, никто даже не свистнул, завидев симпатичную девушку. Войдя, мы сразу же направились в подсобку, возле двери которой стоял охранник. Я его сразу же узнал, это был воин из моего отряда.

– Случилось что-то? – спросил я, насторожившись.

– Да ваше сиятельство, есть проблема, Тарнак обо всём расскажет, идёмте, - он открыл дверь, пропуская нас вперёд.

Я не шёл по тоннелям водостока, я бежал, большую часть пути пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкий свод. Мари бежала за мной, в отличие от меня не пригибаясь, рост позволял. Воин, ожидавший нас у двери, вскоре стал от нас отставать, видимо был не таким быстрым как мы.

– Кот! Лемар! Фернан! Открывайте, это я, Эрит! – кричал я пиная стену с замаскированной под камень дверью. Через несколько секунд дверь открылась, и я словно ураган влетел в убежище. На первый взгляд тут никаких изменений не произошло, половина воинов спали, вторая половина бодрствовали, занимаясь, кто чем. – Тарнак что случилось? – он мне открыл дверь, с него и был спрос, тем более воин сказал, что он мне обо всём расскажет.

– Отряд Чареса не смог пройти под стеной, солдаты короля помешали. Не знаю зачем, но около пяти десятков солдат, разбили лагерь почти у самого водостока. Мало того, у ворот усиленная охрана, не иначе их предупредили о нашем подходе, только они пока не знают, что мы уже в городе.

– Это всё?

– Пока да, хотя нет, не всё, - он вспомнил о чём-то и продолжил. – Наши ребята завладели тем, что вёз казначей, охрану они уничтожили, а вот сам он смог сбежать.

– Что он вёз?

– Деньги, несколько писем и какую-то непонятную штуковину, мы всё там сложили, в углу, - он показал в каком именно углу убежища всё лежит. Возле захваченных пары ящиков и двух сумок, сейчас стояли два воина, видимо охраняли, вот только от кого, мне было не понятно, здесь же собрались только те, кому я доверял. Тарнак видимо думал иначе, поэтому и поставил охрану, так сказать, подстраховался на всякий случай.

– Что ж, думаю, стоит взглянуть на эти ценности, - сказал я и пошёл к богатствам. Деньги меня сейчас мало интересовали, открыв ящик, убедился что в нём золотые монеты и тут же закрыл, пересчитывать их всё равно буду не я. Письма решил прочесть после того, как осмотрю странную штуковину, о которой сказал Тарнак. В маленьком мешочке из замши, лежала часть какого-то электронного устройства, понять что это было когда-то, я так и не смог. Учёные с Земли забрасывали сюда через портал какие-то датчики, но при переходе они приходили в полную негодность, один такой вот датчик кто-то и нашёл. Никакой ценности или угрозы эта плата с микросхемами не представляла, поэтому я приказал её закопать где-нибудь, чтобы вопросов больше ни у кого не было. После осмотра так называемой штуковины, я перешёл к письмам, их было всего два, на них стояла королевская печать. Оба письма имели схожее содержание, и оно мне не понравилось, особенно в первом письме. Теорон дарил мой Волар какому-то неизвестному барону, причём барон этот был не наш, то есть не вассал короля и даже не Дакранец.

– Ого, вот это поворот, - Фернан заглянув мне через плечо, успел прочесть в письме самое главное, - дарение Волара.

– Точно, ого, у меня даже слов нет высказать своё возмущение, - я разорвал письмо и выбросил его в маленький камин, имеющийся в убежище. Куда уходил дым из трубы, я понятия не имел, но если тут был камин, значит им можно было безбоязненно пользоваться. – Сначала подарил половину из имеющихся у меня сейчас земель, а теперь отобрал всё полностью. Это подло, ваше величество и ты за это ответишь. Тарнак, барон Кром со своим отрядом уже присоединился к Чаресу?

– Кто ж его знает, у нас с ними пока никакой связи нет. Мы отправили человека к ним через южные ворота, но это дело не быстрое, вернётся он только завтра утром, ворота же на ночь закрывают.

– Кот, ты что-то говорил об арсенале, когда планируете туда наведаться?

– Сегодня ночью, а что?

– С вами хочу прогуляться, может, найду там для себя пару хороших топоров, не со шпагой же мне против королевских латников выходить.

– Может не стоит вам ваше сиятельство с нами идти, дело ведь опасное? – Кот попытался меня отговорить от похода с ними, но у него не получилось, если уж я что-то решил, отговорить меня от этого было нереально.

Несколько часов я дремал в ожидании похода в арсенал, мне даже сон приснился в это время. Сон был, мягко говоря, странный, в нём я стоял на горе из трупов и смотрел вверх. Небо было кровавого цвета, словно отражало залитую кровью землю. Вокруг меня не было ни одного живого человека, я один остался в том странном мире моего сна и меня это угнетало. Где-то внизу, у подножия горы из мертвых тел, чуть в стороне лежало ещё одно тело. Этого человека я знал, точно знал, мало того, он был моим другом, но вот кто он, как его звали, вспомнить не смог. Решил подойти ближе, спуститься с этой горы мертвых тел, но как только я качнулся, чтобы сделать шаг, меня кто-то схватил за плечо. Я инстинктивно ударил по чужой руке и проснулся.

– Это я ваше сиятельство, я! – Кот потирал руку, по которой от меня досталось.

– Извини, сон плохой приснился. Что уже выходим?

– Да, нам пора выдвигаться.

– Сколько человек идёт?

– Если считать и вас, то шестеро.

– Вшестером мы много не унесём.

– А нам много и не нужно, три десятка мечей будет достаточно.

– Рисковать из-за трёх десятков остро заточенных железяк глупо.

– Главное чтобы, остальное сгорело в огне, а сколько унесём не важно.

– Поджечь арсенал хотите?

– Да, так король отставных солдат не сможет вооружить. К тому же рядом со зданием арсенала расположена городская управа и центральное здание стражи. Если сгорят ещё и они, нам от этого только лучше.

– Хорошо, будь, по-вашему, идём! – согласился я.

– Часть пути пройдём по тоннелям, потом придётся подняться, под теми зданиями нет водостока, - пояснил Кот, после чего мы пошли на диверсию.

В лабиринте тоннелей водостока, Кот ориентировался как дома, причём даже в темноте. Фонари мы с собой не взяли, свет от них могли заметить, когда мы будем проходить мимо решетчатых люков на поверхности. Приблизительно через полчаса он и вывел нас на поверхность, через один из таких люков.

– Где это мы? – ночью я не смог понять, в какой части города мы находимся.

– Неподалёку от восточных ворот, отсюда до арсенала ближе всего.

– Лучше бы по улицам крались, от меня же воняет как от лошади, - Мари высказала своё мнение о запахе водостока.

– Если бы нас было только двое то да, можно было бы пройти, но нас шестеро, а девушка среди нас только одна, то есть ты. Изображать влюблённых не получилось бы. Идёмте, нам сюда, - сказал Кот и, отодвинув доску забора, пролез в чей-то двор.

– Надеюсь, хозяин крепко спит, - подумал я, когда пролезая вслед за ним, что-то громко заскрипело. Миновав довольно просторный двор, через такую же дыру в заборе, мы оказались на параллельной улице.

– Арсенал там, - Кот показал куда-то в сторону, где было настолько темно, что даже домов не было видно. – Идите тише! – шикнул он на нас, идущих за ним по пятам. Я на всякий случай стал придерживать ножны короткого пехотного меча, одолженного на некоторое время у одного из воинов.

– Почему тут так темно, вообще ничего не видно, - прошипел я, споткнувшись о выступающий камень брусчатки.

– Мы несколько часов назад украли все фонари, что имелись в этом квартале, - пояснил он и резко остановился. К счастью мои глаза уже успели немного адаптироваться к темноте, и я не налетел на него. – Идёт кто-то, - прошептал Кот и рукой отодвинул нас к стене какого-то дома. Мы замерли, превратившись в безмолвные статуи, даже дышали через раз, пока человек ругая стражников и фонарщика, не прошёл мимо. – Сюда, потом в проулок, там есть место, откуда можно попасть на крышу здания городской управы.

– Опять крыша, - прошипела Мари, - что ж вас всё время на верх то тянет!

– По-другому в арсенал не попасть. Я лезу первым, Мари второй, я тебя подстрахую сверху.

Кот подпрыгнул и, ухватившись за выступ в каменной кладке, за несколько секунд ловко взобрался на крышу. Я, посмотрев на то, как он это сделал, мысленно ему позавидовал, потому что сам я таким проворством и ловкостью не отличался.

– Ну, где вы там?

– Мари твой выход! – указав на стену, я подставил руки, чтобы помочь ей допрыгнуть до выступа. Тяжело вздохнув, девушка также ловко как Кот взобралась наверх.

– Два сапога – пара, - подумал я, увидев это.

– Ваше сиятельство, теперь вы! – один из воинов подставил руки, предлагая помощь в деле допрыгнуть до выступающего из кладки камня.

– Сам как-нибудь, - я отказался от помощи и, вложив максимум сил в прыжок, через секунду ухватился рукой за камень. Камень оказался не настолько уж и удобен, чтобы держась за него можно было некоторое время повисеть. Мои пальцы начали предательски соскальзывать с его гладкой грани. Чувствуя, что ещё немного и я упаду, решил ухватиться за камень второй рукой, но не успел. Снизу две пары сильных рук, подтолкнули меня вверх. Причём подтолкнули настолько мощно, что я от этого толчка взлетел до самой крыши, где и был подхвачен цепкими руками Кота. Через несколько минут, вся наша диверсионная команда собралась на крыше здания городской управы.

– Кот, зачем мы сюда влезли, арсенал ведь в соседнем здании? – спросил я, показав на крышу расположенного рядом здания.

– На ту крышу снизу взобраться гораздо сложнее, да и охрана там. Это здесь сейчас никого, кроме старого сторожа, который крепко спит, после подаренной ему бутылки крепкого вина.

– Снизу понятно, но отсюда туда как попасть, перепрыгнуть же не сможем, далеко?

– Верёвка есть, по ней и переберёмся, - ответил Кот и подозвал одного из воинов. – Сант один из лучших пращников, каких я знаю, ему петлю на ту трубу закинуть, раз плюнуть, - представил он человека.

Санту действительно не составило никакого труда, заарканить трубу расположенную метрах в десяти от нас на другой крыше.

– Всё, можно перелезать, - сказал Сант, проверив надёжность перекинутой верёвки.

– Не полезу, хоть убейте! Мы так не договаривались! – заявила Мари.

– Зачем тогда с нами напросилась? Струсила? – прошипел Кот, напомнив ей о том, что она настойчиво упрашивала его взять её с собой.

– Не струсила, у меня просто руки не такие сильные, чтобы по этой верёвке перелезть.

– Мы тебе поможем, если что, а чтобы не упала, петлёй подстрахуешься. Когда на той крыше окажемся, не разговаривать, не шуметь и смотреть под ноги. Вход в арсенал с другой стороны, там двое охранников, ещё один где-то внутри. Услышат нас раньше времени, поднимут тревогу, через несколько минут вся городская стража здесь соберётся.

– Кот, какая-то не совсем продуманная диверсия у нас получается. С крыши на крышу, охраны куча, а ещё и тревожный колокол, до которого нам так сразу и не добраться. Еще, какие проблемы нас там ожидают? – мне вся эта затея с ограблением арсенала стала настораживать, уж больно рискованно всё получалось.

– Больше никаких проблем нет, за колокол отвечает тот, кто находится внутри арсенала, нам его нужно убрать первым.

– В том то и дело что он где-то в здании, а мы на крыше, как нам в здание попасть?

– Через окно, я первый влезу, потом Сант, а уж потом и все остальные. Охрану у входа позже обезвредим, вначале нужно колокол срезать.

– Ладно, будь по твоему, соглашусь ещё раз, но если по твоей милости нас застукают, я лично тебе отрежу все выступающие части тела.

– Я согласен, - Кот кивнул и больше ничего не сказав, повис на верёвке в нескольких метрах над землёй. Через некоторое время он уже махал нам рукой с другой крыши.

– И зачем я только на всё это подписался, - подумал я и тоже, повиснув на верёвке, вскоре перебрался на другую крышу.

Через несколько минут общими усилиями на крышу арсенала переправили Мари. Несмотря на боязнь высоты и экстремальный способ перемещения, девушка держалась достойно, не издала не звука, но только до того, как оказалась на другой крыше.

– Когда всё закончится, я тебя Даррак лично в какую-нибудь каменную стену вобью! - прошипела Мари.

– Все меня хотят убить, только не понятно за что, - пробубнил Кот, наматывая верёвку на руку. – Я сейчас первым в окно влезу, потом Мари, на тот случай если магию потребуется в ход пустить, - сказал он, подойдя к краю крыши и заглядывая вниз. Мари сжав зубы, промолчала, страх высоты никуда не делся, но показывать его всем, кто с нами был, она не решилась.

– Кот, если что, кричи, ладно? – посоветовал я, заранее предчувствуя что-то нехорошее.

Почти бесшумно Кот спустился по верёвке до окна верхнего этажа и, открыв его, влез внутрь. Вслед за ним стала спускаться Мари, тихо шёпотом проклиная и Даррака и вообще всё, включая свою жизнь и магию. После того как и она скрылась где-то в недрах здания арсенала, мы минут десять сидели на крыше как голуби, ожидая от них сигнала.

– Мяу! – услышали мы откуда-то сзади. От неожиданности я вздрогнул и резко повернулся, чуть не свалившись при этом с крыши. Из приоткрытого люка на крыше, о наличии которого мы даже не догадывались, выглядывал Кот, махая нам рукой. – Сюда, здесь есть лестница!

– Как всё прошло?

– А никак, нет тут никого, по крайней мере на всём верхнем этаже. Тревожный колокол мы на всякий случай срезали, а то мало ли что.

– Никого – это подозрительно, тебе не кажется? – предчувствие серьёзной проблемы начало усиливаться, настойчиво советуя не лезть в этот люк.

– А чего тут подозрительного-то? Охрана у входа есть, а охрана внутри не обязательно всегда должна быть на верху, может быть, охранник где-то спит сейчас, пока его никто не видит, - предположил Кот и скрылся из вида, освобождая дорогу.

– Хорошо если так, - подумал я и стал спускаться по скрипучей лестнице.

На верхнем этаже было темно, пахло сгоревшим воском, словно только что погасили свечи. Света от луны выглянувшей из-за облака хватало чтобы не на лететь на что-то в темноте, но его было мало, чтобы можно было заметить притаившегося охранника, а если точнее то четырёх охранников.

Как только ноги последнего из нас коснулись пола, на нас напали, причём сразу с двух сторон. Одновременно с этим раздался удар колокола, другого колокола, а не того что Кот срезал. Темнота мешала всем и нам, и охране арсенала. Кто перед тобой стоит, понять было сложно, узнавали своих товарищей лишь по голосам, но и это не всегда. В первую же минуту боя мы потеряли двоих, а охрана лишь одного, его Мари магией приголубила так, что он вылетел в окно.

– Кот уходим через крышу! – крикнул я и, работая двумя мечами как мельница, (один подобрал с пола) стал оттеснять охранников к лестнице ведущей на нижний этаж. Оттуда, с нижнего этажа, доносились голоса и топот окованных сапог, к охранникам спешили на помощь их товарищи.

– Без вас я не уйду, Мари врежь им хорошенько! – крикнул он мне в ответ и бросил в сторону охранников стул.

– Посторонись! – голос Мари, прозвучавший с интонацией от которой по спине пробежали мурашки, заставил прижаться к стене, чтобы не мешать магическому удару. Удар, надо сказать, оказался далеко не слабым. Троих охранников воздушным потоком вынесло из коридора, в котором мы находились, к лестнице, где они благополучно продолжили кувыркаться по ступеням, усложняя товарищам задачу подняться наверх.

– Уходим! – не дожидаясь ответов, я развернулся и, расставив руки в стороны, потащил за собой и Кота, и Мари. Два наших воина уже успевших выбраться на крышу, чуть ли не нырком вернулись к нам, со словами – там лучники! – Вот чёрт, чуйке нужно было доверять, - подумал я, вспомнив о чувстве тревоги, когда мы только оказались на крыше здания арсенала.

– Идём через нижний этаж, до первого окна, дверь нам не нужна! – скомандовал я и, засунув оба меча за пояс, поднял массивное резное кресло. Дойдя с ним до лестницы, бросил его вниз, второй раз, сбивая охранников с ног. Прыгая через три, а то и сразу через пять ступенек, я попутно бил не глядя мечами по телам охранников, пытавшихся встать. Кот, бежавший следом за мной, добивал тех, кому от меня мало досталось. Нижний этаж, в отличии от верхнего этажа, оказался хорошо освещённым и достаточно многолюдным, точнее много охранным, если можно так сказать. Здесь нас поджидали ещё не меньше десяти охранников арсенала, половина из которых оказались гвардейцами. Эти ребята уже были более серьёзной проблемой, так как имели подготовку гораздо лучшую, нежели обычные стражники охранявшие арсенал.

– Одиннадцать, а нас четверо, не справедливо как-то, - сказал Кот, перехватывая меч удобнее.

– Да, не справедливо, - согласился я и добавил, - в жизни справедливого вообще ничего нет. Постараемся продать свои жизни подороже, мои те что справа, - я сделал шаг в сторону и тут же, снова услышал.

– Посторонись! – Магический удар от Мари ещё более сильный, чем пару минут назад, припечатал к стене сразу четверых гвардейцев и ещё двух сбил с ног. Все свечи и фонари, освещавшие этаж, погасли, стало темно, запахло кровью и разорванными внутренностями. – Простите, - сказала Мари и упала, потеряв сознание.

– Кот хватай девушку и в окно, то что слева, я их задержу!

– Там же здание городской стражи!? – удивился Кот.

– Вот именно, они же думают, что мы не настолько идиоты, чтобы убегать через их двор, поэтому там нас никто не ждёт! Бегом Кот, бегом! – Крикнув это, я ринулся в атаку, пока стражники не опомнились после магического удара. Два оставшихся со мной воина последовали моему примеру и через считанные секунды, в здании кроме нас троих в живых не осталось никого. Кот к этому моменту вместе с Мари благополучно вылез в окно и исчез в темноте городских улиц. Стражники, находящиеся в собственном здании были поражены такой неслыханной наглостью и пустились за ними в погоню. Часть стражников всё же остались возле здания, чтобы не позволить и нам сбежать через это же окно.

– Тут нам уже не пройти, пойдём через дверь, - предложил я и подобрал с пола ещё два меча, к уже имеющимся двум. Воины поступили точно так же, не понимая, зачем это нужно.

От удара ногой дверь распахнулась настежь, при этом сильно ударив стражника притаившегося за ней.

– Повторяй за мной! – крикнул я и, выпрыгнув на улицу, один за другим метнул оба подобранных меча во врагов, бегущих сюда со стороны центрального здания городской стражи. Один из моих бросков оказался удачным, меч плашмя ударил одному из стражников по лицу, надолго выведя его из боя, а может и навсегда из жизни. Воины повторили за мной метание мечей, выбив ещё троих, после чего мы разбежались в разные стороны, по принципу за тремя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

Я бежал по улице словно сдавал норму ГТО на высший разряд, при этом перепрыгивая бочки, ящики и даже телегу, оставленную кем-то посреди улицы перегородив её. Бежал минут пять, не оглядываясь и не сбавляя скорости. Одним словом, меня догнать не смогли, после чего я остановился, чтобы сориентироваться и понять, где сейчас нахожусь.

– Ночью все улицы одинаковые, - подумал я, осмотревшись. – Нужно идти дальше, авось скоро пойму, куда меня занесло, - решил я и уже не спеша, побрёл по улице. Шёл до первого перекрёстка, после чего мне пришлось быстро искать место, где можно было быстро спрятаться. По соседней улице шёл патруль, состоящий из трёх стражников, они шли с явным намерением найти беглецов, по крайней мере хотя бы одного. Посмотрев назад на улицу, я понял, что добежать до противоположного перекрёстка не успею, да и топот моих ног по брусчатке выдаст меня с потрохами. Спрятаться тоже было негде, в отличии от других улиц, на этой не было даже захудалой бочки, за которой я смог бы на какое-то время притаиться. Бегая взглядом в поисках укрытия, заметил большую вывеску силуэта сапога метрах в десяти от меня. Закрепленная практически над дверью какого-то дома, она могла стать для меня спасением, так как от стражников отбиться у меня бы сейчас не получилось. Стражники эти, надо сказать, были какие-то неправильные, об этом свидетельствовало их вооружение. Двое из них были вооружены алебардами, что для городской стражи не свойственно, у третьего был полуторный меч и щит, причём тоже странный. Шириной сантиметров тридцать и длиной приблизительно полметра он вряд ли смог защитить хозяина от копья или стрелы, но как предмет для принятия удара мечом, был идеален. Ещё раз, взглянув на висящий практически над моей головой сапог собранный из тонких дощечек, я решил попытать счастья. Два меча что у меня до сих пор были в руках, пришлось забросить на крышу дома, к моему счастью плоскую, с которой они не свалились обратно. При мне остался лишь нож, как оружие последнего боя, о котором думать совсем не хотелось. Прыгнув на стену, оттолкнулся от неё и, дотянувшись до кронштейна этого деревянного сапога толщиной с обычный лом. Повиснув, прижался боком к вывеске и подтянул ноги. Ноги у меня оказались длиннее, нежели я думал, они торчали снизу вывески, добавляя количество сапог изображённых на ней. Пришлось прижать колени к груди и ещё немного подтянуться, только так мне удалось полностью спрятаться за не очень то уж и большой вывеской. Только я это сделал, как из-за угла вышли стражники и, сделав несколько шагов мне навстречу, остановились.

– Нет тут никого, показалось тебе, - сделал вывод один из них, обращаясь к своему товарищу.

– Может и показалось, но улицу эту мы тоже должны проверить.

– Чего тут проверять то, здесь же просто негде спрятаться, улица пуста словно мой кошель. Давайте вернёмся на ту улицу, с какой свернули, там будем искать, - предложил тот же стражник. – Тавр, ты у нас тут старший, тебе и решать?

– Чего тут решать, верно мыслишь, возвращаться надо, на той улице есть таверна, она всю ночь открыта. Если никого не найдём, то хотя бы пива выпьем.

– Первое решение всегда правильное, - думал я, начиная сползать вниз, так как мышцы уже просто ныли от перенапряжения. – Идите пивка попейте, идите, быстрее идите, - умолял я их мысленно, понимая, что через несколько секунд просто рухну им под ноги.

– Вот и я о том же! – поддержал своего командира стражник и они, развернувшись, вскоре скрылись за углом.

Провисев ещё секунд двадцать, я всё же рухнул на брусчатку, руки не выдержали долгого висения в одном положении.

– Фух, кажется, пронесло, - подумал я и тут же услышал приближающийся топот подкованных сапог стражников. Они возвращались и мне, ничего не оставалось, как снова спрятаться за деревянной вывеской в форме сапога, точнее двух сапог, мужского и женского. В этот раз прыжок вверх мне не совсем удался, до стального кронштейна я не допрыгнул, руки дотянулись лишь до верхнего края вывески. Дерево предательски скрипнуло, но выдержало мой вес. Стражники вновь появились в тот момент, как только я подтянул колени к груди.

– Нет тут никого, это ставень какой-то от ветра стучит, - сделал заключение стражник уже настроенный на принятие кружечки пива, а может и не на одной.

– Наверное, - согласились с ним его товарищи и, больше не рассуждая, быстро ушли.

В этот раз я спрыгивал вниз максимально тихо, мне даже Кот сейчас мог позавидовать. Выждав некоторое время, выглянул из-за угла и, убедившись, что стражников не видно, спокойно пересёк улицу. Спасительная вывеска ещё раз, скрипнув на ветру, с грохотом упала на брусчатку, не вынеся такого издевательства над собой.

– Теперь это уже не важно, - подумал я и шагнул в темноту узкой улицы, где отродясь не было не то что фонаря, а даже самого захудалого факела. Безлюдная улица ночью могла вскоре стать довольно оживлённой, так как начинался рассвет, и я ускорился, чтобы уйти от арсенала как можно дальше. Я шел, высматривая хоть какое-то укрытие на тот случай, если снова придётся прятаться, но как по закону подлости улица не имела никаких ответвлений или перекрестка, где я смог бы сменить направление.

Вскоре забрезжил рассвет, и я наконец-то понял, где сейчас нахожусь, от чего мне стало и грустно и смешно. Я находился неподалёку от восточных ворот, то есть с другой стороны города, вернулся туда, откуда мы вышли. Найти вход в подземелье я бы не смог, да ещё и днём, когда на улицах будет много людей.

– И как мне теперь до подземного убежища добираться? – спросил сам себя, остановившись посреди улицы.

– Заблудился что ли? – послышался хриплый голос.

– Не совсем, в темноте повернул не туда, а ты где? – покрутив головой, я так и не увидел того, кто это сказал.

– Под ноги иногда тоже не помешало бы смотреть, - ответили мне, после чего я увидел его. Бомжеватого вида мужик, приблизительный возраст которого определить я так и не смог, улыбался мне сквозь решётку водостока.

– Точно! Как я сразу то не догадался! – воскликнул я и принялся поднимать решётку.

– Ха, шустрый какой, эта решётка зажата так, что её конь не выдернет, не то что ты. Вижу, тоже сюда захотел, от стражников что ли прячешься?

– Не то чтобы конкретно сюда, просто мне нужно попасть к западным воротам и желательно незаметно.

– Отсюда не попадёшь, водосток в западную часть уже года как три обвалился, маги постарались, чтоб их! Из центра можно попасть, но я тебе в ту часть водостока лезть не советую, там какая-то нечисть завелась. Все кто вниз спустился там и сгинул.

– Я нечисти не боюсь и буду очень благодарен, если поможешь мне.

Мужик оценивающе на меня посмотрел, потом поморщился, видимо увидев кровь на моей одежде, но потом кивнул и, озвучив цену помощи.

– С тебя две бутылки Воларского!

– Чего, какого ещё Воларского? – не понял я, прекрасно зная, что у меня в Воларе нет виноградников, только яблоневые сады, а вино из северных сортов яблок на вывоз не продавали, я запретил.

– Обычного, желательно красного, - пояснил местный бомж, после чего я понял, что под этим эксклюзивным названием кто-то продаёт местную бормотуху.

– Без проблем, доведёшь до центра, там и куплю.

– Нет, оплата вперёд, его тут неподалёку один лавочник продаёт, к нему и заглянем.

– Так ведь он спит еще, наверное!

– За серебряный откроет лавку хоть ночью, идём, - сказал мужик и исчез где-то в подземелье. Я заглянул через решётку, пытаясь увидеть, куда он пошёл, но ничего не увидел, там было темно.

– Ну, так мы идём или как? – послышалось сзади. Я обернулся и увидел мужика целиком, а не только его лицо сквозь старую решётку. Ростом он был ниже меня почти на голову, грязный, но одежда не порвана, видимо он за этим следил. Несмотря на непрезентабельный вид, от него ничем не пахло кроме перегара, что было немного странно.

– Идём, - подтвердил я своё решение. – Почему две бутылки, а например, не большой кусок мяса? – спросил я, думая, что он должен быть ещё и голодным.

– Мясо у меня есть, его проще украсть, а вот хорошее вино сейчас почти не достать, его берегут как золото, потому что его мало. С чем это связано, точно не знаю, говорят, что весь Волар сгорел дотла и вина такого больше уже никогда не будет.

Я слушал сплетню бомжа и попутно отслеживал пространство улицы, ожидая увидеть стражу. Улица по-прежнему оставалась безлюдной, если не считать нас, быстро шагающих к заветной лавке. Через несколько минут мой провожатый получил задаток в виде одной бутылки вина, вторую я пообещал отдать позже, когда доведёт до места. Мужик, прямо не отходя от дверей лавки, где мне продали вино, залпом выпил всю бутылку, после чего заметно охмелев, повёл меня дальше, продолжив рассказывать сплетни. К этому моменту уже наступил рассвет, на улице стали появляться горожане, спешащие по своим делам. Некоторые на нас брезгливо смотрели, а некоторые испуганно шарахались в сторону, увидев меня, с головы до ног забрызганного кровью. С каждой последующей минутой мужик пьянел всё сильнее и сильнее, походка стала неуверенной, поэтому я решил его взять под руку, чтобы не упал раньше времени. В таком положении мы через несколько минут налетели на стражников, тех самых, от которых я недавно прятался за вывеской.

– Вы кто? – спросил командир этого ночного патруля.

– Мы? – удивленно переспросил мужик уже к этому моменту, можно сказать, ехавший на мне верхом, так как идти почти не мог.

– Да вы?

– Я граф Волар, - представился я, решив сказать правду, они же всё равно не поверят.

– Граф??? Волар??? – мужик взглянул на меня, словно увидел впервые. – Врёшь, я граф Волар, а ты этот, как его, о! Граф Катнар! Мы графины, то есть графья или как нас там.

– О, ещё сразу двое, а ведь мы за ночь уже шестерых Воларов выловили, - сказал стражник.

– Да, точно, шестеро уже сидит у нас в участке, и все как один графы Волары, - прошипел командир патруля. – Достали уже меня эти Волары, больше никого в участок не поведу, там ребята и так уже над нами ржут как кони. Идите отсюда, пока я вам плетей не выписал, пьянь! – закричал командир и пнул меня под зад. Почему меня, не понятно, но было больно и обидно. Я стерпел, понимая что нам, точнее мне повезло, благодаря этому бомжу.

Через полчаса я довёл мужика до центра города, где он кое-как смог показать мне заветный люк водостока. Честно отдав вторую бутылку, я на виду у прохожих, поднял решётку и прыгнул вниз. Пусть думают, что хотят, главное что как я туда прыгнул, ни один стражник не видел.

Глава 12

Оказавшись в полутьме водостока, я почувствовал себя в некоторой безопасности, тут не должно было быть ни стражников, ни гвардейцев. Осторожно переступая, чтобы не оступиться и не упасть в грязную воду, которой тут было до щиколотки, шёл минут десять до того места, где тоннель делал поворот. Как только повернул за угол, в меня тут же полетел довольно большой огненный шар.

– Эй, вы там совсем с ума сошли, своих не узнаёте? – крикнул я, поймав этот шар и погасив его.

– Простите ваше сиятельство, не ожидали вас здесь увидеть, - два огненных мага охранявших тоннель, стали извиняться, при этом что-то пряча за спинами.

– Что вы там прячете?

– Да, так, ничего особенного, просто бутылка вина, - признался один из них. – Дежурили здесь всю ночь, замёрзли, вот и решили немного согреться.

– На посту пить вино запрещено, вы знали об этом?

– Да ваше сиятельство, но мы же ещё даже не притронулись к содержимому бутылки, лишь, так сказать, предвкушали, ожидая смены поста. Смена должна прибыть с минуты на минуту, вот тогда и согреемся.

– Поделитесь? – после ночного забега мне сейчас жутко захотелось пить и не важно что именно, лишь бы это было что-то жидкое.

– Конечно ваше сиятельство, почтём за честь.

– Вот и хорошо, а так как я не на посту, могу пригубить прямо сейчас. Не переживайте, много не выпью, не вода же.

Ребята выдали мне бутылку, причём уже откупоренную и, пряча взгляды, пояснили, - мы нюхали, а то может и не стоило её покупать.

– И как запах?

– Вроде бы ничего, пахнет приятно.

Я тоже сначала понюхал и потом сделал пару глотков.

– Мммм, узнаю знакомый аромат, барон Маторок такое продаёт по цене две серебряных за бутылку. Сколько вы за эту заплатили?

– Пять ваше сиятельство, у меня сегодня день рождения, захотелось отметить хорошим вином.

– Поздравляю! Да, видимо сильно за этот год подорожала жизнь в Каболаре, - я вернул бутылку и услышал плеск воды, к ребятам шла смена.

Через несколько минут я продолжил свой путь только уже в компании двух молодых магов, заметно повеселевших, поняв, что наказывать их, не собираюсь. До убежища добрались через полчаса, где на меня чуть ли не с кулаками налетел Фернан.

– Ты где был? Мы уже собирались тюрьму штурмом брать, думали, что тебя поймали! Ты понимаешь, что будет, если тебя схватят или ещё хуже – убьют? Если тебя не станет, всему конец!

– Фернан перестань истерить, я предельно осторожен, в драку лезу только в крайнем случае, от стражников прячусь, мне сейчас лишние трупы не нужны. И да, я всё понимаю, поэтому не рискую почём зря. Ты мне сейчас лучше скажи вот что, удалось узнать, где моя семья находиться?

– Нет, они как в воду канули, но их продолжают искать, хоть это сейчас делать стало в разы сложнее и всё по твоей милости, между прочим.

– Не понял, а я то тут причём?

– А кто убил сына казначея, я что ли?

– А самого казначея кто упустил, может тоже я? – ответил я машинально.

Фернан после этого немного остыл, казначея упустил, конечно, не лично он, но именно он подбирал людей для нападения на него. Теоретически эти люди справились с поставленной задачей, груз захватили. Вот только о захвате самого казначея им ничего не говорили.

– От Чареса и Роша есть известия?

– От Чареса есть, а вот барон Кром как сквозь землю провалился, - доложил Лемар, всё это время стоявший чуть в стороне, не встревая в наш с Фернаном разговор. – Чарес со своим отрядом находится в двух часах пути от города, ждёт сигнала. В город попасть без боя не сможет, проход под стеной до сих пор перекрыт, там даже солдат сейчас больше стало.

– Плохо, не иначе как нас кто-то предал, если они все крысиные норы перекрыли, - сказал я и задумался над тем, кто нас мог предать. – А Кот где, я его здесь что-то не вижу и Мари тоже?

– Они пока ещё не вернулись, но смогли сообщить, что находятся в безопасности. Ваше сиятельство, думаете, он предал? – спросил Лемар осторожно, словно боялся того, что это действительно так.

– Это вряд ли, он не знал, что в арсенале засада, иначе с нами бы не пошёл или не дрался бы с охранниками с таким остервенением. Кот не мог предать, я ему верю. С нами было четверо воинов, двое погибли в арсенале, ещё двое ушли с нами, они, кстати, вернулись или нет?

– У Тарнака спросить надо, - Лемар покрутил головой в поиске командира моей охраны.

– Он посты проверяет, - сообщил Фернан, - вместе с Дарском. Что касается тех воинов, вернулся только один, незадолго до твоего появления.

– Так, ладно, вернутся Тарнак с Дарском, разбуди, я пока вздремну немного, а то у меня уже глаза слипаются.

Только задремал, как сразу начали будить. Вилл, мой слуга, был очень настойчив, даже зная о том, что спросонья могу и ударить не разобравшись.

– Что?

– Ваше сиятельство, Тарнак прибыл, у него плохие новости.

Через пару минут ко мне подошёл Тарнак, за его спиной маячил озадаченный чем-то Дарск.

– Ваше сиятельство, у нас проблемы. Наверху возле каждого люка для стока воды стоят солдаты, причём сразу по пять, а то и по семь человек. Судя по разговорам, которые нам удалось подслушать, они ждут своих магов.

– Выкуривать нас собираются?

– Скорее всего, только не знают, откуда начать. Уходить нам отсюда нужно. Если додумаются затопить подземную часть водостока, тогда нам точно конец.

– Чтобы затопить, потребуется провести большую подготовительную работу, то есть воду нужно откуда-то подвести. Река в пригороде Каболара, конечно, есть, но её уровень ниже водостока. Хотя если подумать, то можно сделать плотину и на это много времени не понадобится. От Чареса или Роша есть известия?

– Новых нет. Чарес находится там же, а барон Кром так и не объявился, не иначе как в засаду угодил.

– Большая засада нужно устроить, чтобы сотню воинов уничтожить, - предположил я и подумал, что пропажа барона неспроста, здесь что-то не так. Даже если бы на них напали, хотя бы один из воинов должен был уцелеть и попытаться сообщить нам об этом. – Тарнак отдай приказ, готовиться выйти наверх, устроим им там небольшой переполох, может быть, и отвлечём от затеи нас отсюда выкурить.

– Нас мало ваше сиятельство, всего около ста пятидесяти, а солдат наверху по приблизительным подсчётам не меньше трёх сотен, и это не считая верных королю магов. Если с магами посчитать, так вообще почти четыре сотни получится.

– Зато они по всему городу разбросаны, а мы вместе. Будем зачищать улицу за улицей, а потом захватим западные ворота. Чаресу с Рошем надопомочь к нам присоединиться, а то так и будут по лесам прятаться.

Через приблизительно пятнадцать минут все были готовы выйти на поверхность, чтобы захватить не только западные ворота, но и весь Каболар. Для выхода наверх у нас оставался лишь один ход, через таверну, солдаты короля о нём не знали.

Двигаясь по тоннелям водостока, снимали выставленные посты, забирая воинов с собой. Им тут больше нечего было делать, главное сражение произойдёт наверху.

– Ваше сиятельство! – ко мне подбежал Лемар, - Ваше сиятельство, один пост пуст, мы не обнаружили там воинов, ни живых, ни мёртвых.

– Где этот пост находился?

– Почти в центре города, ближе к восточным воротам.

– А люки там поблизости есть открытые или нет?

– Люков там вообще никаких нет, там дальше обвал и дыра, через неё можно выйти наверх.

– Вот туда они и ушли, - констатировал я, подумав о том, что возможно именно эти маги нас и предали. Причём предали не сейчас, а почти сразу, как только мы оказались в водостоке. Отсюда и наша неудача в попытке проникнуть в арсенал, да и излишняя активность солдат тоже. – Поторапливаться надо, иначе нам единственный выход наверх могут сейчас перекрыть! Бегом ребятки, бегом! – Сказал я громко, чтобы услышали все, кто шёл впереди и позади меня.

Словно огромная многоножка наш вновь собранный в один кулак отряд, быстро достиг подвала таверны, где мы благополучно и выбрались наверх из вонючего подземного водостока. За считанные минуты таверна, до этого бывшая пустой, заполнилась людьми. Привыкшие за несколько дней разговаривать только тихим шёпотом, воины и сейчас продолжали сохранять тишину. Никто из горожан сейчас проходя мимо дверей, не смог бы догадаться, что эта таверна до отказа забита вооружёнными людьми, готовыми в любую секунду начать захватывать улицы Каболара.

– Все вышли? – спросил я, вынимая меч из ножен и выдёргивая топорик из-за пояса.

– Все ваше сиятельство, если не считать Кота и Мари, которые не вернулись.

– Если все, тогда вперёд! Тарнак на тебе Северная часть города, Лемар ты со своими воинами возьмёшь восточную, Фернан за тобой юг, ну, а я займусь западной частью, нужно ворота взять под контроль. Собираемся потом у этих ворот, дальше пойдём от них. Всё, пошли! – крикнул я, после чего людская лавина, звеня оружием и доспехами, хлынула на городские улицы. Горожане в панике разбегались кто куда, стараясь как можно быстрее покинуть улицы. Торговцы лоточники убегая, бросали свои лотки прямо вместе с товаром, лишь бы не попасть под раздачу.

Первый же бой с выставленным у люка постом случился через минуту после того, как я оказался на улице. Три солдата и один стражник, увидев вооружённых людей, бежавших им навстречу, решили, оказать сопротивление. Продержались они, правда, недолго, ровно до первого удара магов. Огненный вихрь, подгоняемый мощным воздушным потоком, поднимающим с земли пыль и мелкий мусор, смёл этих смельчаков с улицы, словно крошки со стола. Добежав до первого перекрестка, я решил поделить свой отряд из тридцати воинов. Так бежать будет проще, да и соседние улицы не помешало бы проверить на наличие там стражи.

– Десять налево, десять направо, остальные за мной, встретимся через квартал, на следующей улице! – разделив отряд, я с оставшимися десятью воинами, среди которых было три мага и мой слуга Вилл, побежали вперёд. Улица, по которой бежали, была узкой словно коридор, втиснутый между домов. Ширина этого «коридора» позволяла идти по нему одновременно только одному человеку и сражаться здесь было бы крайне не удобно. Только я об этом подумал, как навстречу нам вышел патруль, состоявший из двух стражников и одного мага. Этот самый маг, увидев нас, сразу же ударил, но его удар воздушным кулаком ничего не дал, моя антимагия сработала безотказно. Быстро сообразив, кто перед ним, маг решил, действовать по-другому. Он стал бить воздушными кулаками по стенам домов, стараясь ударить как можно ближе к крышам. Здесь его магия уже сработала как надо, на нас сверху полетели черепица, доски и камни, вырванные из кладки. Мне пришлось отступать, натыкаясь спиной на своих воинов, рвущихся вперёд. Маг, применивший систему атаки на не прямой удар, увидев, что против этого мне нечего противопоставить, обрадовался и бодро двинулся вперёд. Стражники, находившиеся за его спиной, тоже приободрились, вот только успех их оказался разовым. Какой-то воин, стоявший сейчас позади меня, ударил мне под колени, от чего я, разумеется, упал. Сразу после этого, море огня от наших магов заполнило улицу, скрыв от наших взглядов и мага воздуха, и стражников. Понимая, что под колени меня ударили не просто так, а чтобы не помешал атаке, я не стал возмущаться и не торопился вставать. Мои ребята знали что и как делать, мешать им не нужно, пусть доделают то, что начали.

Море огня бушевало на узкой улице секунд десять, после чего резко исчезло, оставив после себя на земле три обугленных тела. От каменных стен и брусчатки впереди исходил жар, ощущавшийся даже с расстояния в несколько шагов. Крыши домов, до которых дотянулось пламя, вспыхнули, словно были сделаны из соломы. Идти вперёд по этой улице сейчас было бы самоубийством, мы просто поджарились бы на сильно разогретых как сковородка камнях.

– Назад, обойдём улицу, - сказал я вставая. Обернувшись, увидел двух лежавших без сознания магов. Ребята перестарались, вложив в свой объединённый удар все свои силы. – Занесём их в первый же дом, живее! – приказал я и сам тоже принялся, поднимать их.

Покинув «адскую» улицу, мы выбили первую же попавшуюся нам по пути дверь и занесли магов внутрь дома, который оказался ничем иным как торговой лавкой. Хозяин лавки, сухонький дедуля, при виде нас лишился чувств, одним словом прилёг отдохнуть рядом с нашими ребятами. – Останешься с ними, - приказал я одному из воинов и вышел на улицу.

Улицу медленно, но уверенно, затягивало дымом, крыши домов на соседней улице разгорались всё сильнее и сильнее, грозя поджечь весь город.

– Надеюсь, не сгорит, - подумал я и, повернув направо, побежал. Добежав до перекрёстка, снова повернул направо. Пробежав несколько метров, остановился, увидев несколько тел, лежавших на дороге. Здесь наши воины встретили сразу десятерых королевских солдат, им их удалось победить, но не без потерь. На этом перекрёстке мы потеряли четверых ребят и это было плохо, ведь нас сейчас и так не очень-то много на городских улицах. Пока я рассматривал трупы, воины из моей группы меня догнали, после чего уже с ними вместе продолжили зачистку улиц.

Обежав злополучный квартал, дошли до противоположного конца «адского коридора». Он был плотно затянут дымом, сквозь эту плотную пелену местами пробивалось пламя от горевших досок. Точно такая же узкая улица как эта, находилась, напротив, в неё нам и пришлось войти, чтобы продвинуться вперёд. Теперь мы шли не спеша, опасались снова столкнуться с каким-нибудь магом бьющим не прямо, а в рикошет. На этот раз впереди шёл не я, а воин со щитом, меня оттеснили назад, на тот случай, если вместо мага появится солдат с арбалетом. Арбалет это вообще страшная вещь и не только для обычного человека, но и для мага, если он не успеет выставить защиту, умрёт также как простой смертный.

Как не удивительно, но улицу мы прошли без приключений, а вот дальше начались сплошные проблемы. Улица вывела нас на небольшую площадь, куда сейчас со всех сторон сбегались простые солдаты, стражники и гвардейцы. Осматривая врагов, я заметил, что среди них нет магов и это было хорошо, так как далеко не все мои воины имели амулеты антимагии.

– Вот и добегались, - прошептал я и приготовился к бою. На наше счастье среди солдат и стражников также не оказалось ни арбалетчиков, ни лучников. Нападать на нас с наскока они не стали, решили, действовать осторожно, прощупывая нашу оборону, видимо им, кем-то был дан приказ, брать нас живыми. У нас такой задачи относительно них не было, поэтому мы их били наверняка, время от времени переходя от обороны к наступлению.

Через несколько минут этого странного боя, мой отряд, к сожалению, уменьшился ещё на два человека, после чего солдаты стали медленно, но уверенно загонять нас в угол, из которого мы бы уже не выбрались.

– Подходите, не стесняйтесь, мой меч ещё не затупился о ваши кости! – Выкрикнул я, стряхивая кровь с лезвий. Дело пахло керосином, я это прекрасно понимал, долго нам не продержаться. Даже берсерк может устать махать оружием и тогда его либо убьют, либо захватят. Себя я берсерком никогда не считал, меня им люди назвали, на самом деле я тогда просто боролся за жизнь до тех пор, пока были силы. Приготовившись снова идти в атаку, возможно последнюю, услышал знакомый голос за спиной.

– Посторонись! Кот, бочки на землю!

Обернувшись, увидел Мари, одетую сейчас в мужской кожаный костюм, обтягивающий её тело словно вторая кожа. Вслед за ней из того же здания, откуда вышла Мари, только уже не через дверь, а через окно, вышел Кот. Оказавшись рядом с девушкой, он принялся разбрасывать по площади пустые бочонки из-под вина и бочки для воды, аккуратно составленные хозяином возле стены дома. Почти все бочки были пустыми, поэтому повалить и катнуть их в сторону солдат, Коту не составило большого труда.

– Быстро бегаете ваше сиятельство, два квартала за вами бежали, чуть с крыши не свалилась из-за этого, - сказала Мари и ударила магией по одной из катившихся бочек. Бочка от её удара подпрыгнула словно и полетела в солдат. Вслед за ней точно также в солдат полетели и остальные бочки, получившие резкое ускорение после ударов по ним воздушным тараном.

Мари бросалась бочками несколько минут, пока они не закончились. К тому моменту, когда бочки закончились, и Мари выдохлась, на ногах устояло не больше десяти солдат, да и те для нас уже опасности не представляли. Пустая бочка, весила приблизительно килограмм тридцать- тридцать пять, бочонок около двадцати, этого веса было достаточно, чтобы солдаты разлетались в стороны как кегли. Мало того, Мари ещё как-то умудрялась попадать магией в уже летевшие бочки, от чего они разлетались на разного размера фрагменты и увеличивали наносимый урон.

Через несколько минут понеся серьёзные потери, солдаты сначала отступили, а потом вообще пустились наутёк. Громкие приказы их командиров вернуться ни к чему не привели, никто их не слушал.

Когда швыряние бочками прекратилось, на площади осталось только трое гвардейцев. Преданность его величеству не позволила им бежать с поля боя, как говориться, честь превыше всего. Теперь численный перевес был на нашей стороне, даже без поддержки магии. Мари истратила весь свой магический запас и сейчас находилась на грани потери сознания.

– Ну, что, потанцуем господа гвардейцы? – взмахнув мечом, я медленно двинулся им навстречу. Вслед за мной выдвинулись и мои воины, которых осталось всего четверо, Кот был пятым.

Мы напали на гвардейцев первыми, вот только победить нам в этом поединке оказалось совсем не просто, подготовка у этой тройки была на высоком уровне. Мне было жаль убивать таких хороших воинов, я им даже предложил перейти на нашу сторону, но получил резкий отказ.

Спустя несколько минут бой был закончен, гвардейцы погибли, сдержав клятву верности данную королю.

– Я рад что вы живы, как наша спасительница? – после боя я подошёл к Коту, склонившемуся над девушкой. Из носа Мари шла кровь, глаза были мутными, словно она приняла какое-то дурманящее зелье.

– Нормально, скоро смогу встать, - ответила она сама слабым голосом.

– Скоро нас не устраивает, нам нужно идти дальше прямо сейчас, поэтому тебя понесут.

Кот взял на себя эту сложную задачу, но через сотню метров выдохся. Видя это, я сменил его, переместив девушку на своё плечо. Мне было плевать на то что я граф и что мне по статусу якобы так поступать не положено. Долги я привык отдавать, а этой девушке я сейчас задолжал как минимум одну жизнь, да и не только я.

Пройдя ещё приблизительно двести метров, мы остановились. Западные ворота находились за поворотом, то есть в каких-то пятидесяти метрах от таверны, возле которой мы затаились.

– Кот, глянь что там!

– Шестеро, среди них один маг. Что делать будем? – сказал он, выглянув за угол.

– Можно подкрепление подождать, а можно и напасть, думаю, они такой наглости от нас точно не ожидают и отреагируют с опозданием.

– Может отвлечь хотя бы нескольких? – предложил Кот. Я посмотрел на своих воинов и, не увидев в их глазах ни одного варианта как это сделать, спросил.

– Ты сможешь?

– П-ф, да легко, первый раз что ли! Думаю, двое за мной точно побегут, а это значит остальные ваши, с магом вместе, разумеется. Маг со мной в догонялки играть не станет, не тот статус.

– Тогда вперёд, а то поддержки можем ведь и не дождаться, мало ли что могло случиться по дороге сюда.

Кот поправил меч, переместив его почти за спину, после чего обычным шагом вышел из-за угла и также спокойно пошёл дальше. Он не пошёл к воротам, он шёл мимо них. Стражники его хорошо видели, но пока ничего не делали.

– А чего это вы тут стоите, глазами хлопаете? Там в двух кварталах отсюда ваших бьют, причём сильно бьют. Я вот тоже туда иду, может и мне хоть одного вашего оставят, чтобы отыграться за всё хорошее! – громко сказал он и побежал.

Как он и предполагал, за ним в погоню отправились всего два стражника, маг остался у ворот с оставшимися тремя. Как только и Кот и стражники, побежавшие за ним, скрылись из вида, вышли мы. Я взял на себя мага, его сила мне не страшна, главное чтобы он по ребятам ударить не смог. Мари мы оставили за углом, ей сейчас хоть уже и стало гораздо лучше, но воин из неё пока ещё был никакой.

Маг оказался далеко не глуп, ударив по мне один раз и поняв, что эффекта ноль, попытался бить по моим воинам, чтобы уменьшить их количество. Я как живой щит бегал перед ним, принимая все удары на себя, чтобы ребятам от него не прилетело. Медленно приближаясь к магу зигзагами, смог подойти на расстояние удара мечом, но он был настороже и поняв это, отступил на пару шагов. Отбросив не принёсшую пользы магию, он достал меч, чтобы сразиться со мной.

– Я давно с вами хотел скрестить клинки ваше сиятельство, а то смотреть со стороны как вы фехтуете, уже надоело! – сказал маг и сбросил капюшон с головы, под которым прятал лицо.

– Мне твоё лицо знакомо, мы уже где-то встречались?

– Разумеется, первый выпуск академии Волара. Вы мне лично вручали награду как лучшему выпускнику. Целых пять золотых монет отсчитали, мне, барону Вартану Крому! – выкрикнул он и сделал выпад, попытавшись клинком своей шпаги дотянуться до моей груди. Я на его болтовню не повёлся, ожидал удара, поэтому с лёгкостью его отбил.

– Барону Вартану Крому? – удивился я. – Кем тебе тогда доводится Рош Кром?

– Это мой старший брат. Мне долго пришлось скрывать своё настоящее имя и всё из-за того, чтобы пройти обучение в академии боевой магии! – крикнул он снова и снова сделал выпад. Я снова парировал, причём у меня это получилось легко, словно он никогда и не обучался фехтованию.

– Странно, Рош никогда не говорил, что у него есть брат, да ещё и одарённый, - ответил я и сам сделал молниеносный выпад. Мой удар достиг цели, но не принёс ожидаемого результата, у мага под одеждой оказалась кольчуга.

– Вы быстры ваше сиятельство, но вам это не поможет, вы уже проиграли, потому что сейчас мой брат уничтожает тот отряд, что вы оставили за городской стеной. Они глупцы решили, пройти через южные ворота, но их там ждали, причём не стражники, а воины моего брата. Улицы Каболара полны солдат, вам не сбежать граф! – злорадно оскалившись, он снова попытался меня достать, вот только на этот раз его атака оказалась последней. Подставив под удар его шпаги свой меч, я ударил топориком. Попал туда, куда и намеревался, точно под подбородок. Кости хрустнули, кровь брызнула в разные стороны, голова мага резко запрокинулась назад и он, упал замертво.

– Зря я тебе награду вручил, учился ты видимо плохо, - прошипел я, стряхивая кровь с лезвия. Только я это сказал, к нам с двух сторон подошло подкрепление, это были те две группы из моего отряда, которых я отправил в обход. С одной из группы вернулся Кот, причём дышал он спокойно, словно и не бегал только что от стражников. – Держите ворота открытыми или лучше вообще их сломайте, чтобы их нельзя было закрыть! Кот! За мной!

Не оборачиваясь, побежал к южным воротам Каболара, Чарес был в беде, если он погибнет, я себе этого никогда не прощу. На бегу вспомнил о том, что именно к южным воротам отправил Фернана.

– Лишь бы ты успел Фер, лишь бы ты успел!

Я бежал с такой скоростью, с какой только мог, на ходу перепрыгивая через препятствия; брошенные лотки, небольшие одноосные повозки и всякого рода ящики. Где-то позади меня бежал Кот и воины моего отряда. Мари бегать ещё не могла, она просто шла за нами, накапливая растраченную силу. Преодолев два квартала, почувствовал, как под ногами сначала затряслась земля, а потом раздался грохот. Пришлось остановиться, чтобы понять что это. Осматриваясь по сторонам, увидел клубы поднятой вверх пыли неподалёку от южных ворот, куда я сейчас торопился попасть.

– Фернан! – прошептал я, понимая, что только силой его магии можно было устроить такое землетрясение. Второй рывок у меня вышел ещё более стремительным и через минуту, я уже был на небольшой площади возле южных ворот города. То что я там увидел, повергло меня в шок, ворот не было совсем, надвратная башня рухнула, погребя под собой не менее двух десятков стражников. Пыль густым облаком висела в воздухе, затрудняя дыхание. Вся площадь была усыпана битым камнем, фрагментами досок и прочим мусором, образовавшимся после падения башни. Сквозь пыль было плохо видно что происходит возле руин, и я стал осторожно приближаться. Сделав несколько шагов, остановился, увидев человека, покрытого пылью с головы до ног. Его одежда была разорвана, лицо покрыто коркой из крови и пыли, в руках у него был знакомый мне до боли боевой посох Фернана.

– Фер это ты?

Он не ответил, продолжая медленно идти мне навстречу, спотыкаясь по пути о камни.

– Фер!!! – крикнул я ещё громче. Человек остановился и стал крутить головой, пытаясь увидеть меня. – Фер это я, Эрит! Я иду к тебе!

Лишь подойдя ближе, я узнал в этом человеке своего друга Фернана, вот только его состояние меня не обрадовало. Сквозь дыры в одежде мне было видно кровь всё ещё вытекающую из множества ран на его теле. Из ушей и носа тоже когда-то текла кровь, его глаза были плотно закрыты. Он сейчас почти ничего не слышал, что случилось с его глазами, я не знал, он шёл вслепую, посохом прощупывая дорогу впереди.

– Фер, - я подошёл к нему и взял за руку удерживающую посох.

– Эрит! Ты жив!

– Жив, конечно, что у тебя с глазами?

– Не знаю, не вижу ничего, да и больно мне открывать.

– Попробуй ещё раз открыть, может быть получится хоть что-то увидеть, - попросил я. Фернан медленно открыл и посмотрел на меня глазами цвета самой тёмной ночи. Я невольно отшатнулся от него, увидев такие глаза.

– Что с ними Эрит? Они у меня есть?

– Есть, только они, - я замолчал, не зная как сказать ему о том, что цвет его глаз стал угольно чёрным, причём полностью, белки тоже почернели.

– Только что? – спросил он, видимо ожидая услышать от меня самое плохое из того, что могло произойти.

– Они полностью чёрные Фер, полностью!

– Фух, - выдохнул он с облегчением, - я уж было подумал, что их у меня больше нет.

– Но они чёрные! – напомнил я.

– Это временно, думаю, что временно, у меня уже было так однажды. Правда, тогда это длилось всего с десяток ударов сердца, потом они стали обычными и я снова стал нормально видеть. О! Я уже вижу проблески света, так что не всё уж так плохо. Я тут где-нибудь посижу немного, а ты беги на помощь Чаресу, он где-то там, подругою сторону ворот. Я тоже туда шёл, но у ворот было слишком много стражников, пришлось принять меры, - сказав это, он стал рукой искать на ощупь то, на что можно было бы присесть, но поблизости ничего не нашлось.

– Кот! Найдите место, где он мог бы отдохнуть! – приказал я подоспевшим воинам.

Оставив Фера в надёжных руках, я полез на гору из камней, бывших недавно надвратной башней южных ворот Каболара. Где-то там впереди сейчас сражались мои воины под командованием Чареса. Звуки этого сражения доносились до моих ушей откуда-то со стороны невысоких холмов, расположенных к западу от ворот.

Перебравшись через руины, побежал туда, стараясь выровнять дыхание, после пребывания в густом пыльном облаке. Где-то позади меня перебираясь через гору камней сопели и пыхтели мои ребята, спешащие вместе со мной на помощь Чаресу.

Мы нашли сражавшихся за первым же холмом. Толпа там собралась не маленькая, приблизительно около сотни человек, наших воинов из них было всего двадцать, вместе с Чаресом. Медлить было нельзя, поэтому я сходу влез в самую гущу боя, чем внёс полную неразбериху в этом сражении. Через несколько секунд подоспели остальные воины, бежавшие за мной, после чего на поле боя стало невозможно понять, кто и против кого сражается. Крутясь как волчок, я бил мечом и топориком по всем до кого мог дотянуться, как я умудрился при этом не убить никого из своих воинов, осталось загадкой. Бой закончился минут через пять, после нашего появления, враг был разбит, оставшиеся в живых около десятка королевских солдат позорно сбежали, бросив оружие и своих раненых товарищей.

– Кром! Где ты мразь? Выходи не прячься, разговор к тебе есть! – закричал я. Ответом мне были лишь стоны раненых и предсмертные хрипы умирающих. – Если ты Рош Кром не трус, покажись! – снова крикнул я, после чего услышал.

– Здесь он, кажется, жив ещё! – один из воинов показывал на окровавленного человека, который пытался встать.

– Здравствуй Рош, как себя чувствуешь тварь? – подойдя, ударил его ногой в бок. Барон охнул и упал на спину, раскинув руки, в одной был стилет, видимо хотел пустить его в ход, когда я подойду на расстояние удара. Увидев у него стилет, его тут же у него отобрали, попутно ещё несколько раз ударив ногами. – Что ж ты гад нас предал то, чего тебе такого особо ценного пообещали за эту услугу?

– Тебе не понять Волар, тебе не понять.

– А ты попробуй рассказать, авось и пойму!

Барон молчал, лишь с ненавистью смотрел на меня и на окруживших его воинов. Вскоре к нам подошёл Чарес, уставший, получивший несколько ран, он тоже захотел что-то сказать барону.

– Ну и сука ты Рош, за обещание нас продал - тварь! Ему твоё баронство пообещали отдать, вот только пообещать, не значит отдать. Кто же тебе идиоту лучшее в королевстве баронство то отдаст? На него других желающих хоть отбавляй!

– Ты откуда узнал?

– Мы вчера посыльного перехватили, с письмом к этому вот ехал. Письмо он, правда, успел уничтожить, но язык мы смогли ему развязать, от него и узнали. Катнар ему твой Волар обещал отдать.

– Обманул тебя Сатор, мой Волар уже отдали другому барону, вот только пусть он попробует его взять. Хотя я думаю, что посыльный соврал вам, это не та причина, по которой он нас предал, так ведь Рош? Расскажи, облегчи душу перед смертью, - предложил я, присев на корточки перед ним. Барон молчал, продолжая смотреть на меня с ненавистью, словно я отобрал у него что-то очень ценное, без чего он просто не видел смысла жизни. – Что же ты молчишь? Не хочешь рассказывать? Хорошо, тогда давай я сам попробую рассказать, а ты поправишь меня, если буду где-то не точен. И так, возненавидел ты меня в тот самый день, когда король отдал под моё управление несколько баронств, в том числе и твоё, так? Что ж, молчишь, значит так и есть. В тот самый день ты лишился власти, ты больше не мог делать всё, что тебе взбредёт в голову. Ты даже не мог наказать кого-то из своих же слуг и крестьян, потому что за этим строго следили мои люди. Мало того, ты ещё и лишился права первой ночи. Фактически в своём баронстве ты стал никем, пустым местом. Поправь меня если это не так! – Рош молчал, видимо всё было точно так, как я сказал. – Через некоторое время ты решил меня убить, но все попытки были тщетными, меня хорошо охраняли. К тому же, я часто менял пути перемещения, от чего даже моя охрана уставала. Когда ты понял, что собственными силами меня убить не получится, ты стал искать себе помощника в этом деле. Он неожиданно нашёлся сам и был им граф Сатор Катнар. После того как я стал графом, Катнар тоже возненавидел меня, ведь получив титул, я вышел из его подчинения. Сатору пришлось ещё и властью поделиться, ведь теперь под моим контролем чуть ли не треть от всех баронств оказалось. Именно Катнар предложил оклеветать меня и позже убить, якобы при попытке побега. Это должно было произойти в тот момент, когда меня под арестом привезли в Каболар. Всё пошло не по плану, когда в это дело вмешались совсем посторонние люди. Несколько наёмников решили мне помочь, в надежде что потом, я возьму их в свой отряд. С этого момента все ваши планы стали рушиться один за другим. Вам всё время что-то мешало и тогда, ты решил войти в круг моих друзей. Не буду скрывать, я уже стал тебе доверять также как, например Чаресу или Лемару, но даже после этого ты не смог меня убить, возле меня всегда было слишком много охраны. Попытка с лучницей была хороша, не спорю, вот только она почему-то попыталась убить не меня, а Фернана, почему?

– Эта дура была глухонемой, я не смог объяснить, кого именно нужно убить!

– Она тебе была настолько предана, что готова была убить любого, на кого покажешь?

– Да! – выкрикнул Рош, брызнув кровавой слюной. – Эта идиотка была в меня влюблена, а после того как ты меня лишил всего, только она и согревала мне постель.

– Вот видишь, я обо всём догадался, когда соединил все звенья одной цепи. Продолжу рассказ с твоего позволения, - я встал и отошёл от него на пару шагов. – Когда мы пошли войной на Каболар, ты барон Рош Кром решил, не идти с нами, под предлогом чего-то, а уж предлог этот устроить вообще не составило труда. Подсыпать слабительное в еду своим воинам, примитивный способ создать проблему, но зато какой эффект! Думаю, они потом ещё сутки без штанов в лесу сидели. Когда мы ушли далеко вперёд, ты решил нас не догонять, а ехать в Каболар другой дорогой. Катнара же нужно было предупредить о том, как мы собираемся проникнуть в город. Но и здесь ты немного опоздал, в город не успел попасть только Чарес со своим отрядом, чем и ввёл вас в заблуждение. Думали, что мы все ещё в лесу прячемся? Ну, и напоследок, - я посмотрел на Роша так, словно он для меня уже был мёртв. – Вы начали облаву, часть армии короля искала нас в лесу, часть искала где-то по дороге, а ещё часть обложила все входы и выходы из водостока. Правда, как оказалось, не обо всех выходах из него вы знали. Чарес почувствовав, что его загоняют как дикого зверя, пошёл на пролом, только не через западные ворота, а через южные. Увидев его отряд, ты погнался за ним и догнал в этих вот холмах. Дальше смысла рассказывать нет, что произошло потом, мы все прекрасно знаем. У меня большое желание отрубить тебе голову, но это слишком хорошая смерть для такого подонки как ты, поэтому тебя повесят. Да, чуть не забыл, твой брат мёртв, я убил его. Не знаю, насколько хорошим он был магом, вот только меч в руках держать так и не научился. Тарнак займись им, только сделайте это быстро, нам тут надолго задерживаться нельзя, гвардейцы могут нагрянуть.

Через несколько минут мой приказ был выполнен, барона Роша Крома повесили на суку дерева, неподалёку от места сражения. Один из предателей был выявлен и казнён, но остались другие, я в этом был уверен. Пока я, конечно же, не знал кто это и сколько их, но думаю, они сами себя объявят.

– Где эта падаль? Я хочу лично отрубить ему голову! – услышали мы гневный вопль. - К нам спешил Дарск со своим отрядом, вот только он опоздал на сражение, да и на казнь предателя тоже опоздал.

– Его повесили Дарск, смерть от меча для такого как он была бы слишком почётной, ой её не заслужил, - сказал я, выйдя ему навстречу.

– Это что же получается, я опоздал даже на казнь? – Дарск расстроился, поняв, что почти везде опоздал.

– Как успехи в зачистке улиц? – спросил я.

– Как, как, плохо! – снова вспылил он. – Солдаты, увидев нас, разбежались кто куда - трусливые зайцы! Нам самим пришлось за ними чуть ли не по всему городу бегать. Когда мы кого-то догоняли, он сдавался, а некоторые вообще хотели присоединиться к нам, вот только я таким воинам не доверяю. Если они Теорона предали, что им стоит предать тебя или скажем меня, или вон Чареса. Да, кстати, там, у развалин, сидят Фернан и Мари! – Сидят, ржут над чем-то как кони, вот только смех у них какой-то не правильный, от такого смеха мурашки по коже бегать начинают.

– Идём к ним, там будем решать что дальше. Лемара видел кто-нибудь?

– Видел я его, в таверну заходил, ту что в центре, там ещё вкусные жареные колбаски готовят. Надеюсь, возьмёт на всех, а то после всей этой беготни что-то есть хочется.

Когда мы вернулись к южным воротам, точнее к тому что от них осталось, Лемар с оставшимися двумя воинами из его отряда был там. Сидел рядом с Фернаном и угощал его колбасками « по Каболарски».

– А на нас, почему не прихватил? – спросил я подойдя.

– А там больше не было, хозяин таверну уже два дня как закрыл. Выдал мне всего две колбаски, сказал что это был его обед. Вам Ваше сиятельство нёс, только у меня господин Фернан их отобрал, сказал что ему сейчас нужнее.

– Фер, ты хоть бы с девушкой поделился, ей тоже требуется!

– Я поделился, она свою съела уже.

Глава 13

Совещание командиров во главе со мной заняло не больше десяти минут, потому что задерживаться возле южных ворот было небезопасно, сюда направлялись новые отряды армии Теорона.

– И так, если ни у кого нет возражений или других идей, приступим к захвату дома Катнара, - я встал с большого камня, на котором сидел и осмотрел своё уже слегка потрёпанное войско. Воинов у меня сейчас стало меньше, приблизительно на тридцать-сорок человек, если не брать в расчёт отряд Крома. Его отряд был полностью нами уничтожен и удара в спину мы больше не должны были получить.

– Разделимся на два отряда, со мной пойдут Чарес и Лемар, вторым отрядом командует Фернан. Дарск, без обид, знаю, что ты тоже с этим делом хорошо можешь справиться, но на данный момент Фер просто больше знает. Движемся по разным направлениям, в бой с одиночными стражниками или солдатами по возможности не вступать, от этого пользы не будет никакой, только время зря потратим. Всё, пошли!

Через минуту площадь возле южных ворот опустела. Два отряда разошлись в разные стороны, направившись к дому графа Катнара разными дорогами. Шли, не выходя на широкие городские улицы, по которым предпочитали передвигаться стражники и солдаты короля. Маленькие и узкие улочки были менее людными, максимум кого на них можно было бы встретить, так это пару случайно зашедших сюда стражников, которые быстро бы скрылись из вида при виде толпы вооружённых людей. Я со своим отрядом, к которому присоединились Кот и Мари, двигался вдоль восточной городской стены. Этот путь до дома графа был короче того, по которому пошёл Фернан, поэтому мы не бежали, а шли обычным шагом. К дому Катнара нам нужно было подойти одновременно с двух сторон и окружить его, чтобы никому не удалось оттуда сбежать. До меня дошла информация о том, что моя семья сейчас у графа в гостях, поэтому я туда стремился попасть как можно скорее.

– Ваше сиятельство, как-то подозрительно тихо на этой улице, не иначе засада впереди, - сказал Лемар, догнав меня.

– Тоже об этом подумал, уж слишком как-то всё просто получается, - я резко остановился и поднял руку, чтобы остановить свой отряд. Воины встали как вкопанные, некоторые даже с поднятой для шага ногой. Узкая улица одного из бедных кварталов Каболара была непривычно пуста, чего быть не могло, тут всегда днём жизнь бурлила сильнее, чем в центре города. Центр считался местом состоятельных горожан, там и цены в лавках были выше, и стражников там было больше, вся знать, как правило, по вечерам гуляла там. Простые горожане ни тех, ни других, мягко говоря, недолюбливали, считая что от этих личностей только сплошные неприятности можно получить.

– Двое вперёд, остальным двигаться в двадцати шагах позади. Маги в первый ряд, быть готовыми выставить щиты! – приказал я, зная, что магический щит выдержит не только магический удар, но и стрелы остановит, разумеется, пока у мага сил достаточно. Я мог защитить себя и своих воинов только от магии, стелы для меня были также опасны, как и для любого другого простого человека.

– Подвела тебя твоя, как ты говоришь, - «чуйка», нет никого, - сказал Чарес после того, как мы прошли два квартала.

– Осторожность всё равно лишней не будет, а вдруг, - договорить я не успел. Улица впереди стала стремительно заполняться солдатами и гвардейцами короля. Среди них мелькали одиночные фигуры магов короля в тёмно-синих хламидах. На первый взгляд солдат, гвардейцев и магов было не больше, чем нас, вот только они оказались вооружены намного лучше, почти у трети из них были арбалеты.

Первый залп арбалетчиков был отбит нашими магами легко, мне показалось, что они от арбалетных болтов отмахнулась словно как от назойливых мух. Второй залп оказался опаснее, так как был совмещён с магическим ударом. Щит, выставленный нашими магами, такого спаренного удара не выдержал, в нескольких местах появилась брешь и у нас появились первые потери.

– Вперёд, бегом! – закричал я, понимая, что обмен магическими ударами принесёт пользу не нам, а им. Более близкий контакт резко уровняет силы, солдаты просто не будут успевать заряжать свои арбалеты, а от магии защитят амулеты. Правда, не у всех моих воинов есть эти самые амулеты антимагии, зато у нас есть я, пока ещё живой антимагический щит.

Мой расчёт оказался верен, солдаты тут же выбросили арбалеты и взялись за мечи. Улица заполнилась звуками сражения и теперь уже не мы, а солдаты стали нести потери, причём большие. Маги короля ничем не могли помочь своим товарищам, так как магия просто перестала действовать. Я сразу же оказался в самом центре сражения, снося головы врагам, пытавшимся ткнуть в меня острым железом. Руки и ноги работали в автоматическом режиме, зачастую даже не задумываясь над тем, куда бью, моё оружие как-то самостоятельно находило цель. Брусчатка под ногами стала скользкой от пролитой на неё крови, а тела убитых врагов под ногами стали мешать продвижению вперёд.

– Мари, очисти дорогу! – крикнул я, отпрыгивая к стене дома, чтобы не помешать её магическому воздушному удару. Девушка словно бы ждала от меня именно этого приказа и через секунду ударила, как всегда мощно, в этот раз без потери собственного сознания. Видеть, как солдат после её удара не сдувало с улицы, а разрывало на куски, было мягко говоря, неприятно, даже мне, уже видевшему все ужасы войны. После её удара живых людей перед нами не осталось. В кровавом месиве, которым была завалена улица, тёмными поломанными куклами выделялись тела магов короля. Их не разорвало на куски как простых солдат, им все кости переломало, словно они со скалы упали.

– Вперёд! – закричал я. Подгонял воинов я не для того, чтобы скорее добраться до дома графа, мне их нужно было быстрее увести с этой улицы. Некоторых молодых воинов сейчас выворачивало наизнанку от жуткого вида изуродованных тел и невыносимого запаха разорванных внутренностей. Я прекрасно знал, что может сделать магия с человеком, но после того что увидел сейчас, реально стал побаиваться магов, даже зная, что магия на меня не действует.

– А что если моя антимагия даст сбой? – задал я сам себе вопрос и представил себя на месте разорванных на куски солдат.

Продвинувшись по улице вперёд метров на пятьдесят, выделил воинам и магам несколько минут, чтобы они могли отдышаться и восстановить пошатнувшееся психическое равновесие. Далеко не каждый воин за долгие годы службы видел такое кровавое месиво, да ещё и устроенное молодой девушкой в их присутствии. Мари после этого удара стали бояться даже свои, причём не только простые воины, но и маги с которыми она училась в академии. Сама Мари казалось, была нисколько не напугана произошедшим, словно это было обыденным делом, ударила и пошла дальше. Ушла она, по правде говоря недалеко, сознание всё-таки решило покинуть её на некоторое время. Кот как обычно оказался рядом и вовремя подхватил девушку на руки, не позволив ей упасть на камни.

– Кот, как только она сможет идти, догоните нас, надеюсь, где находится дом графа, знаешь, - сказал я, отвязывая небольшую фляжку от пояса. В этой фляжке был мой любимый травяной чай, его незадолго до выхода из подземелья сделал Вилл. Чай должен помочь девушке быстрее восстановить потраченные силы. Вилл сейчас был с нами, старался не мешаться у меня под ногами, но и не отходил далеко, на тот случай если срочно мне понадобится. Одним словом, мой Вилл просто идеальный слуга, таких много не бывает.

Дальнейший путь до дома графа проблем не доставил, видимо, у Теорона лимит солдат был исчерпан. Когда мы добрались до места, второй наш отряд уже был там. Малыми силами они окружили огромный дом графа Катнара и ждали нас.

– Фер, что там, есть хоть какое-то подтверждение тому, что моя семья там?

– Да, какие тут могут быть подтверждения! – он отмахнулся от вопроса, - заперлись наглухо, даже двери изнутри мебелью завалили.

– Глупо, мы ведь можем и через окна войти, - ответил я, осматривая особняк графа. Дом Катнара был реально большой, построен в форме буквы «П» и имел много входов. За домом находился небольшой сад, где граф иногда уединялся, чтобы подумать в тишине. Сейчас этот сад был наводнён нашими воинами и через него муха не пролетит незамечено.

– Раньше мне его дом настолько большим не казался, - озвучил я пришедшую в голову мысль.

– Может им бомбу под дверь? – предложил Фернан, достав её из сумки.

– Нет, боюсь, только одной дверью её мощность не ограничится, а в доме люди. Амелия с дочкой сейчас где-то в доме, скорее всего на верхнем этаже. Внизу могут находиться слуги, мне не хочется, чтобы они пострадали, поэтому действовать будем иначе. Бомбы с огнём ещё остались?

– Остались, - Фернан убрал бомбу со своей силой и достал огненную. – У меня их всего две осталось, обе нужны?

– Одной думаю, будет вполне достаточно, её нужно забросить в окно верхнего этажа, - я показал, в какое именно окно нужно забросить. За этим окном находился кабинет графа, сейчас он точно был пуст, а это означает, что никто не пострадает, для нас важно устроенным пожаром панику создать.

– Кот, где тот твой лучший пращник? Пусть постарается в это окно забросить, - я ещё раз показал, в какое именно окно.

– Для него это вообще не проблема, а что потом?

– Как только бомба влетит в окно, мы пойдём на штурм. Дверь нам, разумеется, никто не откроет, да она нам и не нужна, через окна войдём. Всем сразу в дом не лезть, наши спины прикрывать тоже кто-то должен.

– Я даже знаю, кто им станет, - обиженно пробубнил Дарск.

– Ты как раз пойдёшь со мной, а Фернан и Чарес останутся прикрывать. И так, начали, нечего тянуть!

Пращник прицеливался по моему мнению слишком долго, раскручивал пращу с бомбой секунд двадцать, но в итоге попал в указанное окно, причём в его открытую форточку. Через секунду кабинет графа полыхнул огнём и начался пожар. Сразу после этого два десятка самых отчаянных воинов пошли на штурм особняка графа. Я был в их числе, несмотря на то, что Фернан, да и вообще все, были против моего участия в штурме.

Первый этаж оказался пуст от людей и от большей части мебели, ею элементарно двери забаррикадировали. Попав в дом через окна, разделились на две группы, и пошли наверх, теперь уже по лестницам расположенным справа и слева у стен большого зала. Я со своей группой пошёл по правой лестнице и практически сразу же попал под обстрел из арбалетов. Лишь каким-то чудом мне удалось избежать смертельной встречи с короткими стрелами, но пару свежих пустяковых ран я всё-таки заработал. Меня это основательно разозлило, двух солдат я спустил вниз по лестнице ещё до того, как они успели выбросить свои арбалеты и взяться за мечи. Ворвавшись в коридор второго этажа, моё быстрое продвижение затормозилось, причём с получением нового и довольно болезненного пореза на ноге.

Коридор мне перекрыли два воина, один из которых меня и ранил в ногу уколом шпаги. В нескольких шагах за их спинами ухмыляясь, стоял Сатор. Он был доволен таким событием как моё ранение, пусть даже и не такое серьёзное как хотелось бы.

– Познакомься – это Рей и Наро, они мастера меча. Сейчас эти ребята отправят тебя к праотцам. Жаль я этого не увижу, дел неотложных много, так что прощай Эрит! – Выкрикнул Катнар и ушёл.

Он направился на самый верхний этаж, видимо где-то там имелся ещё один выход из дома, разумеется, тайный.

Довольно широкий коридор второго этажа оказался тесен для боя один против двоих, и я стал отступать, пока достаточно успешно отражая атаки сразу двух мастеров меча. Эта слаженная пара мечников не позволяли мне нанести им хотя бы один ответный удар. Через несколько секунд я получил ещё пару болезненных порезов, после этого я не просто разозлился, а пришёл в ярость. Неожиданно мимо уха что-то просвистело и один из мастеров меча, кажется это был Рей, пошатнувшись, опустился на одно колено. Из его плеча словно бамбуковая поросль вырос стебель, с пёстрыми листиками перьев на вершине.

– Я сейчас! – раздался голос Лемара за спиной. Это он стрелял в него из арбалета подобранного на лестнице.

– Не нужно, я сам справлюсь, ты лучше проверь правое крыло этажа, - сказал я, не отводя взгляда от противников. Как только Лемар ушёл, я напал на них, не взирая на то, что они мастера меча со слов графа. Лезвия меча и топорика мелькали с такой скоростью, что уследить за ними не смог бы никто, даже самый лучший мастер меча, старик Шес. Они тоже не уследили. За каких-то несколько секунд я этих мастеров порубил на большие куски, причём сам не понял, как это у меня так получилось. Вот они стоят, а вот уже лежат, изрубленные в кровавое месиво.

Расправившись с ними, я словно бы с «катушек» слетел, все кто потом вставал передо мной, преграждая дорогу, мгновенно падали замертво. Кто были эти люди, решившие меня остановить, слуги или солдаты, для меня было абсолютно не важно, вставать у меня на пути, когда я в ярости - самоубийство.

Третий, верхний этаж особняка графа Катнара был затянут дымом, идущим из его кабинета. Дышать было трудно, дальше, чем на три шага вперёд ничего не было видно, зато были слышны панические крики слуг понявших, что начался пожар. Меня ничто из этого не остановило, пожар только начался, а это значит, что немного времени на поиск семьи у меня есть, поэтому я пошёл вперёд.

– Амелия, это я – Эрит! Я пришёл за вами! – крикнул я, в надежде услышать ответные голоса жены и дочки. Вместо их голосов услышал голос Сатора откуда-то с другого конца затянутого дымом длинного коридора.

– Ты напрасно пришёл сюда – Эрит Берсерк! Здесь нет ни твоей жены, ни дочери, они во дворце Теорона под хорошей охраной, - через несколько секунд я увидел его. Он держал в одной руке шпагу, в другой длинный кинжал и медленно шёл мне навстречу. – Ты пришёл ко мне, чтобы убить меня, но ты сам умрёшь здесь, возможно вместе со мной. Огонь вскоре не позволит никому из нас спуститься вниз. Выбор у нас невелик, задохнуться или умереть от меча. Что ты выберешь граф или может быть барон, или вообще простолюдин? Я много думал, но так и не пришёл к какому-то определённому выводу. Знаешь почему? Потому что ты не похож на знатного человека, ты даже на сына барона не похож, одним словом, - не барон ты. Я не был раньше лично знаком с сыном барона Волара, но все кто его когда-то знал, говорили мне что ты не он, ты лишь сильно похож на него, - Сатор подошёл ближе и приготовился к бою.

– Знаешь, а мне плевать на то, что ты думаешь обо мне. Я пришёл, чтобы забрать свое, и я это заберу, чего бы мне это не стоило! – я напал на него первым, но моя атака не увенчалась успехом. Старик Шес хорошо его когда-то обучил и граф с годами не растерял эти знания и умения. Отразив мою атаку, он ответил мне парой ударов и тоже, без какого либо положительно результата.

– Вижу, что последний ученик у старика Шеса оказался невероятно способный, - признал граф. – Но я не думаю, что за столь короткий срок он смог научить тебя всему тому, чему научил меня за несколько лет! – Сатор напал молниеносно, я даже не ожидал такой скорости от человека его возраста. Мне пришлось уйти в глухую оборону, так как ответить ему просто не получалось, он этого не позволял.

– Эй, Сатор! – с другой стороны задымлённого коридора раздался голос Фернана, а через мгновенье появился он сам. – А кто тебе сказал, что Эрит был последним учеником Шеса? Я тоже у него учился, к тому же я ещё и маг, причём некромант и сила моя велика! – Фернан поднял свой посох и со всей силы ударил им в пол. Волна тёмной силы словно цунами прошла по коридору, не оставив в нём ничего, кроме голых стен, оконных проёмов без рам, меня, Катнара и самого Фернана.

– Не получилось, да? – воскликнул Сатор, - Подаренный мне вами же амулет исправно оберегает меня от магии, так что зря стараешься Силирон! Хотя, может быть ты просто слабо ударил, вложи силы в удар побольше!

– Не надо Фер, не слушай его, в здании много наших воинов, у которых нет амулетов, они погибнут после этого, - пояснил я. – Это только наш с графом поединок, поэтому будь другом, оставь нас и займись чем-нибудь другим.

– Я не уйду, ведь он не собирается драться честно, это по глазам видно, - Фернан отказался уходить, решив, вмешаться в наш поединок, если я буду проигрывать.

– Фер, прошу, оставь нас! ФЕР!!! – повысил я голос, настаивая.

– Хорошо, но я буду рядом, если что, - нехотя согласился он и скрылся в дыму.

– Хочешь спросить о чём-то? – догадался Катнар.

– Да, хочу, - Сатор снова внезапно атаковал, не дав мне задать вопрос. Я отбил его подлый удар, после чего он отступил. – До сих пор не могу понять, чем я вам не угодил, что я сделал не так, где ошибся?

– Честно? Нигде! Ты осторожен как северный волк, продумываешь каждый свой шаг. Но ты глупец, если так и не понял, что произошло, ведь это же очевидно. Ты стал угрозой только тем, что ты есть. Простолюдины только о тебе и говорят, они хотят тебя видеть на троне, а не этого влюбленного идиота Теорона.

– Милора к этому делу тоже руку приложила, она же ведь маг разума, для неё переубедить кого-то ничего не стоит?

– Наша королева тоже не в восторге от твоего влияния на чернь, но ты забыл об амулете. Он оберегает от её магии, так что не думай, что она затуманила нам сознание! Я захотел избавиться от тебя ещё до того, как она появилась, но оттягивал это дело, ведь с помощью тебя хорошо получалось решать проблемы. Награда тебя титулом всё испортила, ведь графа стало не так-то просто убить! – выкрикнул Сатор и снова атаковал, вот только в этот раз не удачно. Заблокировав его удар, я нанёс ответный, и правый рукав графа окрасился красным.

– Старею видимо, - оправдался он, увидев собственную кровь. – Царапина, так что не особо радуйся.

– Ладно, пусть так, я вам стал мешать править королевством, но причём тут моя семья? Зачем вы их удерживаете?

– Амелию никто силой не удерживает, она перешла на нашу сторону добровольно. Девчонка верит всему, что ей скажут, тем более, если это скажет мать, дядя или король с королевой. До того пока она не стала твоей женой, племянница не была такой доверчивой дурой, видимо общение с тобой на неё как-то повлияло. Верит всему, что ей скажут, - Сатор снова атаковал и снова неудачно. На этот раз его правая штанина окрасилась красным. Новая рана оказалась уже далеко не царапиной, граф стал припадать на раненую ногу. Понимая, что с таким ранением уже проиграл, Сатор решился на отчаянный шаг, бросил в меня свой кинжал и тут же попытался дотянуться шпагой. Бросок кинжала был хорош, я не смог отбить его до конца, он ударил мне в плечо по касательной, оставив после себя длинный порез. Обманный удар графа было не просто отразить, но у меня получилось, мало того, я даже смог выбить шпагу из его руки.

– Очень не плохо, вижу, что Шес приложил к твоему обучению максимум стараний, даже этот удар мне не помог. Что же ты? Вот он я! Убей, ты же за этим сюда пришёл! – граф раскинул руки в стороны, предлагая мне ударить ему в сердце.

– Я не убиваю безоружных, я же всё-таки не волк, чтобы добить раненую жертву. Возьми свою шпагу, - я наклонился, чтобы поднять с пола его оружие. В этот момент граф неожиданно сделал быстрый шаг в мою сторону. Даже не думая, зачем он это сделал, я ударил мечом и это было правильным решением. У Сатора в рукаве был спрятан нож, которым он и решил воспользоваться. Я оказался быстрее, да и меч всё-таки гораздо длиннее ножа. В итоге Сатор сам себя насадил на мой меч, так и не успев дотянуться ножом до моей шеи.

– И всё-таки я действительно стал слишком стар, ты победил Берсерк - проговорил Сатор и упал, закрывая рану в области сердца.

– Не стар, просто стал слишком самонадеян, броню под одеждой носить перестал, а ведь раньше носил постоянно, даже готов был спать в ней, - сказал я и выбросил в окно его шпагу.

– Хороший удар, - от неожиданно прозвучавшего голоса Фернана за спиной я даже присел и чуть не бросил в него свой топорик.

– Тебе что никто не говорил, что подкрадываться со спины опасно для здоровья?

– Э, кажется, нет, никто ничего такого не говорил, а что?

– Тогда запомни, подкрадываться можно только к врагу, чтобы убить, к друзьям подкрадываться нельзя, могут подумать, что враг подкрадывается!

– Там у Лемара проблема, парень не знает, что ему делать, - он сменил тему разговора, - а вот амулет я, пожалуй, заберу, вещь дорогая, попадёт ещё не в те руки. – Фернан склонился над телом графа и снял с его шеи цепочку с антимагическим амулетом.

– Что за проблема?

– Идём, сам увидишь, - он предложил идти за ним.

Лемар находился в конце правого крыла здания на этом же этаже, стоял около открытой настежь двери. У него был вид человека, которого приговорили к смертной казни, за совершённое им страшное преступление.

– Что? – спросил я шёпотом, подойдя к нему вплотную.

– Там, - он кивнул в сторону двери, - я не специально. Только дверь открыл, а он как выпрыгнет. У меня рука дрогнула, болт сорвался с места, и, - он виновато опустил голову.

Не понимая, о чём он говорит, решил, взглянуть на проблему своими глазами. Войдя в комнату, увидел лежавшего на полу сына графа, из его груди торчал арбалетный болт. Возле него опустившись на колени, стояла жена Сатора и потухшим взглядом смотрела на бездыханное тело сына.

– Мне жаль что так получилось, - проявил я сожаление по поводу смерти её сына. О смерти её мужа, только от моей руки, говорить пока не стал.

– Тебе жаль!? Тебе? Ты убил моего мужа (как оказалось, она уже знала об этом) и моего сына. Тебе, решившему убить короля, чтобы занять его трон? – зашипела она как змея.

– Я никого не собирался убивать, наоборот, это Сатор с Теороном решили, убить меня.

Напомнил я о том, с чего всё началось, но мои слова, не дошли до её замутнённого горем сознания.

– Ты подлый убийца! Ты не достоин жизни! – выкрикнула она и резко подняла руку с зажатым в кулаке маленьким флакончиком. Больше она ничего не успела сделать, магический удар Фернана превратил женщину и тело её сына в пепел за считанные секунды.

– Это я, пожалуй, возьму себе, а то как бы чего не случилось, - он успел подставить ладонь и поймать выпавший из её руки флакончик.

– Содержимого этого флакончика хватит, чтобы убить всех в этом здании. Достаточно вдохнуть всего лишь пылинку этого порошка и ты труп, даже не успеешь осознать, что уже умер, - пояснил Фер и убрал флакончик в свою сумку. – Извиняться не собираюсь, - он показал на кучу пепла, - графиня собиралась убить и нас, и себя. Противоядия от этого яда нет, а если бы и было, мы не успели бы его принять.

– А я и не жду извинений ни от тебя, ни от Лемара. Это стечение обстоятельств, но мне всё-таки жаль, что они погибли, они не были такими подлыми как Сатор. Фернан окажи услугу, сделай с телом графа также, - я показал на пепел, - не хочу слугам приказывать хоронить хозяина.

– Ваше сиятельство, дом под нашим полным контролем! – в дверном проёме появился Чарес.

– И этот тут. Я же сказал нас прикрывать, оставаясь снаружи, чего вы все сюда полезли?

– Так ведь это, что там делать-то, снаружи тихо как в зимнем лесу, - оправдался Чарес и, пятясь, вышел из комнаты.

– Приказы нужно выполнять, сказано было, быть снаружи, значит, там должны быть! – прикрикнул я на него. – Идёмте, нам в этом доме больше нечего делать, Амелии и Виктории здесь нет, они во дворце.

Как только мы вышли из дома графа, ко мне подбежал запыхавшийся после быстрого бега воин.

– Ваше сиятельство, солдаты! Приближаются к южным воротам, точнее к тому, что от них осталось.

– Сколько?

– Не меньше тысячи.

– Откуда такой резерв, гарнизон же сейчас должен быть пуст?

– Это те самые солдаты, что были отправлены в Волар, видимо их вернули с половины пути.

– Что будем делать? – спросил Фернан с присущей ему невозмутимостью.

– Отступать нужно, мы это сражение сейчас выиграть не сможем, нас слишком мало, даже с учётом магов.

Со всем своим не многочисленным войском, я направился к западным воротам, чтобы оттуда быстро добраться до леса, до него от этих ворот было ближе всего. В лесу нам даже две тысячи солдат будут не страшны, разделимся на несколько отрядов и разбредёмся в разные стороны, пусть потом попробуют нас найти. После можно будет вернуться обратно в Волар, собрать ополчение и уже с новыми силами, снова прийти в столицу. Жена и дочь пока ещё находятся во дворце, мне их нужно вернуть или хотя бы поговорить с Амелией о том, как нам жить дальше. В то что она меня предала, верить не хотелось, нужно убедиться в этом лично.

Когда мы наконец-то добрались до западных ворот, нас там ожидал неприятный сюрприз из почти полутора сотен арбалетчиков. Если бы наша разведка, которой занялся Кот, не обнаружила эту засаду в лесу возле города как раз напротив западных ворот, нас бы там всех положили.

– Что с северным направлением?

– У северных ворот сейчас вся городская стража собралась, ведь оттуда до дворца рукой дотянуться можно, - пояснил Кот.

– Нам теперь что, обратно к восточным воротам топать? – раздражённо спросил Дарск.

– Уже не успеем, солдаты вошли в город, и перекрывают все улицы в том направлении, - напомнил ему Кот о солдатах.

– Обложили, сволочи! – я сжал кулаки, понимая, что нас всё-таки загнали в угол. – Ладно, пусть попробуют взять. Дарск!

– Я здесь ваше сиятельство!

– Сколько у нас арбалетов?

– Штук тридцать наберётся, только болтов к ним мало, не больше, чем по десять на каждый.

– Стрелять придётся точнее, желательно в упор. Два квартала сможем забаррикадировать?

– Думаю, да, даже три сможем, в этой части города кварталы небольшие и улицы тут узкие, перекрыть просто.

– Ну, что, постараемся продать свои жизни как можно дороже? – сказал я, осматривая приунывших воинов.

– Продать всегда успеем, надо постараться выжить, - Фернан заглянул в свою сумку и вынул оттуда флакончик, отобранный у графини Катнар.

– Осторожней с этим, сам же предупреждал, - напомнил я.

– Это оружие последнего удара, беречь буду, а вот это можно применить, - спрятав обратно в сумку флакончик, достал из неё две оставшиеся у него бомбы, заряженные собственной силой.

– Что ж это обнадёживает. Начинайте перекрывать улицы, стаскивайте на баррикады всё, что только сможете, чем выше получится, тем лучше. И перед баррикадой не забудьте набросать чего-нибудь, чтобы солдаты к ней быстро подойти не могли. За дело, чего встали! – закричал я, видя, как воины застыли, слушая меня.

Всего за каких-то несколько минут, общими усилиями мы перекрыли баррикадами пять улиц, могли бы и больше, но их в этом районе больше просто не оказалось. Квартал кожевников был совсем небольшой, с узкими, короткими улицами и двухэтажными домами. Как правило, нижний этаж был отведён либо под торговую лавку, либо под мастерскую, а верхний этаж был жилым. Пока мы заваливали улицы всем, что под руку подвернулось, хозяева домов в скором порядке закрывали ставнями окна и подпирали двери изнутри чем-то тяжёлым, чтобы в дом попасть было не просто.

– Струсили хвалёные Каболарцы, а ведь мне говорили, что здесь живут самые смелые люди во всём королевстве, - громко сказал Дарск, в ответ на громко закрытый оконный ставень поблизости.

– Забудь Дарск, это не их война. Скажи спасибо, что они против нас не выступили, а то бы нам быстро пришёл конец, - ответил я ему, осматривая дома вокруг. Открытых окон не осталось, как впрочем, и дверей, до этого момента распахнутых настежь.

– Лемар! Как там солдаты? – крикнул я своему помощнику, наблюдавшему за солдатами.

– На подходе ваше сиятельство!

– Они ползком что ли сюда добираются?

– Нет, они просто что-то тянут за собой, большое что-то.

Новость меня заинтересовала, и я решил, сам взглянуть на то, что сюда тащат солдаты. - Не иначе как гадость какую-то, - подумал я, взбираясь на баррикаду. Предчувствия меня и на этот раз не обманули, солдаты притащили камнемёт, только в полуразобранном виде.

– Дело дрянь, против этого мы долго не продержимся, нас элементарно похоронят под обломками домов, - сказал я, представив, что от этого квартала останется, после обстрела огромными булыжниками.

– В подземелье нужно уходить, - предложил Чарес, тоже прекрасно знающий, что будет после града из камней размером с бычью голову.

– Здесь нет ни одного входа в водосток, район-то бедный, - пояснил Кот и посмотрел куда-то мне за спину. Взгляд у него был настороженный, к тому же ещё и Мари решила подойти ко мне ближе.

Обернувшись, я увидел, как из домов выходят люди с оружием в руках. Вооружены они были, чем попало, кто мечом, кто топором, а кто и просто крепкой палкой. Заполнив собой улицу, они остановились приблизительно в ста шагах напротив нас. Из этой разношёрстной толпы вперёд вышел крепкого телосложения мужик.

– Кто из вас граф Волар?

– Это я! – я тоже вышел вперёд, - чего ты хочешь от меня.

– Мы хотим к вам присоединиться, ведь если погибнете вы, погибнем и мы, а также наши семьи. Королю плевать на народ, жизнь простолюдина для него ничего не стоит. Я знаю, что граф Волар не такой, как король Теорон, он готов драться за каждого, не взирая на его сословие, поэтому мы готовы идти за тобой до конца. Всё что мы имеем, находится за нашими спинами, там наши старики, жёны и дети. Там наши дома, которые солдаты короля собираются разрушить!

– Неплохой лидер у местного ополчения нашёлся, достойно сказал, - подумал я, а вслух сказал.

– Я принимаю вас и готов драться стоя плечом к плечу с вами. Я буду драться за вас до тех пор, пока мои руки смогут удержать оружие, а сердце будет биться! – ответил я громко, чтобы меня все услышали.

– Хорошая речь, ваше сиятельство, - прошептал Фернан, стоя у меня за спиной.

– Я же должен был что-то сказать этим людям, не молча же кивнуть.

– Ополчение это конечно хорошо, только этого всё равно мало, лишь отсрочим приход смерти, - со вздохом сказал Фер и отошёл в сторону, уступая место Мари. Девушка на всякий случай решила, подойти ко мне ещё ближе, ведь среди ополченцев мог оказаться сторонник Теорона. Опасения не подтвердились, потому что никто из городского ополчения ко мне вообще не подошёл, они все сразу полезли на баррикады.

– Дарск, арбалетчиков на крыши, не дайте солдатам собрать камнемёт! Всем магам занять позиции для совместного удара! Без команды даже в носу не ковырять, ждём начала атаки! – прокричал я. Солдаты должны были прощупать нашу оборону, прежде чем пустить в дело камнемёт. Дома разрушать им тоже не очень-то не хотелось, ведь здесь жили их родственники и друзья.

Глава 14

Пока одна часть солдат короля, собирала в рабочее состояние камнемёт, вторая прощупывала нашу оборону. Обороняться у нас получалось вполне достойно, первую атаку мы успешно отбили, солдаты короля понесли ощутимые потери, как убитыми, так и ранеными. Несколько солдат нам вообще удалось захватить в плен, точнее они сами сдались, чтобы их не добили. Наши потери после отхода солдат от баррикады были не значительными, погиб один ополченец и ещё несколько воинов получили ранения.

– Ваше сиятельство, они камнемёт почти собрали, скоро начнут стрелять, - доложил воин, присланный ко мне Дарском.

– Не смогли, значит, всё-таки наши арбалетчики им помешать, спасибо хоть задержали почти на час. Чарес, предупреди всех, что скоро нам на головы будут падать камни, пусть рты не раскрывают и уходят в сторону вовремя. Лемар! Пусть маги огня готовятся к вылазке, попробуем поджечь эту их камнебросалку. Ещё Дарску передай, чтобы арбалетчики магов прикрыли, иначе они просто не успеют добежать на расстояние удара. Кот, что сейчас по другую сторону ворот, засада ещё не разбежалась?

– Пока нет ваше сиятельство, сидят в кустах и ждут, когда мы выйдем из города.

– Как бы нам их оттуда куда-нибудь отправить? – задал я вопрос сам себе вслух.

– Не знаю ваше сиятельство, - ответил Кот, думая, что я у него спрашиваю.

Пока я стоял думая о солдатах, затаившихся в лесу, солдаты в городе предприняли ещё одну попытку проломить нашу оборону. Они смогли достаточно близко подойти к баррикаде, прикрываясь большими ростовыми щитами. Атаку мы снова отбили, вот только потратили на это практически все оставшиеся у нас арбалетные болты. Пользы от этого отражения атаки был пшик, солдаты отступили практически без потерь.

– Всё, нечем больше стрелять, - сообщил мне Дарск.

– Теперь вся надежда на магов, может они что-то смогут сделать, - сказал я и к нам прилетел первый камень. Солдаты всё-таки собрали камнемёт и сделали первый, пока пристрелочный выстрел. Камень улетел слишком далеко, баррикада осталась цела, но все понимали, что это не надолго. Наши маги в ответ нанесли магический удар, но его остановил выставленный в ответ магами короля магический щит.

– Ноль-ноль, - подумал я и выглянул из-за укрытия. Хотел посмотреть на позицию камнемёта и придумать, как от него избавиться, но то что там увидел, привело меня в замешательство. Солдаты короля дрались между собой, позабыв и о нас, и о своём дальнобойном орудии.

– Лемар, - я повернулся к нему, тоже сейчас смотревшему на происходящее, - что происходит?

– Понятия не имею, может они с ума сошли, - предположил он и встал в полный рост, чтобы лучше видеть. – Я вижу флаги барона Матарока! – воскликнул он, показывая в тыл сражающихся между собой солдат короля.

Я тоже встал в полный рост и тоже увидел знакомый мне бело-зелёный флаг с гербом Матарока по центру. Именно его солдаты сейчас дрались с солдатами, загнавшими нас в угол. Форма у солдат была очень схожа по цветам, поэтому понять, где и кто, было сложно.

– Если Матарок выступил против короля, получается, что он за нас, а это значит, что мы ему должны помочь, - пришёл я к выводу и повёл своих воинов в бой.

Небольшая площадь, где солдаты установили камнемёт, через считанные минуты превратилась в филиал ада. В крови было всё, брусчатка, стены и окна домов, и разумеется люди, как мёртвые, так и живые. Получилось так, что теперь уже мы напали с тыла на солдат короля, тем самым не только нанеся им значительный урон, но и сломив их моральный дух. Маги, как с нашей стороны, так и со стороны противника, о магии просто забыли, дрались как все, с обычным оружием в руках. Справа в нескольких метрах от меня в толпе мелькал начищенный до блеска посох Фернана, с левой стороны доносилась ругань Лемара. Дарск и Чарес вместе со мной пытались порубить дорогу вперёд, чтобы быстрее объединиться с войском Матарока. Сам старый барон Логран Матарок тоже был здесь, только непосредственно в бою сейчас не участвовал, он находился в седле своего вороного коня и наблюдал за сражением.

Не знаю, сколько длился этот бой по времени, но мои руки к концу уже с трудом держали оружие. Скользкие от крови рукояти меча и топорика всё время норовили выскользнуть из моих рук. Ноги дрожали от усталости, а в глазах стоял кровавый туман. Я остановился лишь тогда, когда передо мной больше никого не было, причём даже воинов Матарока, зато был он сам, восседающий в седле словно в кресле.

– Я рад что ты жив Эрит Волар, извини, что немного опоздал к этому празднику смерти. Надеюсь, ты сейчас уже вполне нормально соображаешь и не набросишься на меня, если покину седло, - проговорил он.

Поняв, что на сегодня моя смерть отменяется, я опустился на колени и выпустил из рук оружие. Через секунду несколько крепких рук подняли меня с колен. Я посмотрел сначала направо, чтобы увидеть того, кто мне помог подняться. Справа от меня находился Фернан, он также как и я был залит кровью с головы до ног. Посмотрев налево, увидел Кота, на удивление довольно чистого от крови, но почему-то оборванного, словно его собаки рвали.

– Здравствуй Логран, не ожидал тебя тут увидеть, особенно не ожидал что встанешь на мою сторону, - ко мне наконец-то вернулся голос.

– Сложив все за и против, я решил, что присоединиться к тебе будет правильнее, - ответил он и пригладил усы.

– А также выгоднее, - добавил я, зная, насколько барон хитёр и расчётлив.

– Разумеется, и выгоднее тоже, куда же без этого, - он улыбнулся и положил руку мне на плечо. – Не ранен?

– Не знаю, но болит у меня всё, даже ремень, - пошутил я.

Потом мы ещё о чём-то говорили, о чём-то не помню, а потом я просто вырубился. Очнулся уже на кровати, кем-то отмытый от крови, переодетый и укутанный в толстое одеяло. В комнате было темно, нескольких метрах от меня горел камин, пахло свежим хлебом и вином. Напротив камина в глубоком кресле сидел Логран с кубком вина в руке и смотрел на огонь.

– Где это мы?

– А, проснулся! Мы в доме моего старого друга, барона Тонга, земель у него нет, но дом у него просто замечательный. Отсюда приблизительно час пути до Каболара, я решил, что тебе нужен отдых и привёз сюда. Не беспокойся, все твои друзья живы, они в городе сейчас, за порядком следят, ведь ни стражников, ни солдат там нет, разбежались кто куда.

– Хочешь сказать, что город под нашим полным контролем?

– Не совсем, северная часть Каболара пока ещё под контролем Теорона. Остатки его войска собрались возле дворца, и охраняют подходы к нему. Их не так уж и много осталось, но вскоре к ним подойдёт подкрепление. Оставшиеся верными королю бароны, выслали своих солдат ему на помощь. По моим подсчётам они прибудут завтра к полудню, так что нам нужно к этому времени успеть захватить дворец.

– Логран, ответь, почему ты пришёл?

– Я же уже говорил, ты что не помнишь?

– Я не об этом, а о том, почему пришёл сам, ведь у тебя есть сын.

– Мой сын Тарон не воин, он торговец, прислать его было бы ошибкой, поэтому пришлось ехать самому. Решив тебя поддержать, я рискнул всем, что у меня есть, поэтому делай, что хочешь, а дворец завтра к полудню возьми! – барон встал с кресла и, подойдя к камину, подбросил в огонь пару поленьев. – Люблю когда тепло.

– Взятие дворца зависит от того, сколько сейчас у Теорона осталось солдат и магов. Чтобы идти на штурм, нам нужен как минимум двойной перевес в силе.

– Под твоим флагом сейчас около шести сотен воинов и три сотни ополченцев. У Теорона что-то около пятисот солдат и сотня гвардейцев, сколько магов не известно. К полудню ему на помощь должны подойти ещё приблизительно около пяти сотен воинов. Ополченцев у нашего короля нет, добровольно никто не идёт, а силой набрать нет возможности.

– Да, тяжко нам придётся, - я встал с кровати и перебрался в пустое кресло, стоявшее справа от кресла в котором сидел Матарок.

– Я не хочу убивать Теорона, чувствую, что он не причастен к травле меня. Думаю, что разум ему затуманили. Он считал меня другом и не мог просто так взять и объявить на меня охоту. Прежде он приехал бы ко мне, чтобы прямо сказать, в чём я не прав.

– Может, и затуманили, а может, его уже просто в живых нет, - ошарашил меня Логран. – Короля давно уже никто не видел, его посыльные лишь указы оглашали. Ко мне тоже один такой горлопан приезжал, указ привёз. Мне сообщили о том, что теперь должен три четверти дохода отдавать в казну. Солдат на войну должен выделять не две сотни как раньше, а пятьсот и при этом ещё обоз с продовольствием выслать. Обоз не для моих воинов, как ты мог подумать, а для солдат короля. Раньше каждый барон сам своих воинов всем необходимым обеспечивал. Мог, конечно, и поделиться продовольствием с тем, у кого был недостаток, но добровольно, король приказать не мог, лишь попросить.

– С чего вдруг такие запросы, у Теорона деньги что ли закончились?

– Думаю, да, пока он любовался молодой женой, казну растаскивали в разные стороны. Ходили слухи, что всё золото утекло в Тэрнию, но я в это не верю, хотя с другой стороны, в наше время и это тоже может случиться.

– Интересно который сейчас час? – спросил я, взглянув в окно, за ним была ночь.

– Приблизительно два часа до рассвета осталось, нам скоро выходить. Завтракать будешь, я приказал, чтобы нам завтрак сюда принесли?

– Конечно, буду, я сейчас голоден как волк.

Мы отправились в город за час до рассвета, я не хотел терять драгоценное время. Охраны с нами было не много, десять воинов Матарока и десять моих, под командованием Тарнака и Вилл, куда же я без него. Тарнак взял в отряд несколько новых воинов, взамен погибшим и сейчас сильно нервничал, думая, что среди новичков может оказаться враг.

– Дымом пахнет, - сказал я, когда мы въехали в восточные ворота.

– Солдаты, скорее всего, несколько домов подожгли, чтобы нам навредить, - предположил Тарнак и подъехал ближе ко мне, чтобы в случае нападения, закрыть меня собой.

– Перестань, ещё немного и ты позади меня в седло влезешь!

– Нужно будет – влезу, - ответил он серьёзно.

– Мне нужен Кот, отправь кого-нибудь, пусть его найдут.

От нашего проныры я хотел узнать о семье, во дворце они сейчас или уже нет.

Чем ближе мы подъезжали к северной части города, тем сильнее пахло дымом, несмотря на то, что зарево от пожара виднелось где-то далеко за городом. Вскоре нам пришлось покинуть сёдла, так как дальше проехать верхом стало затруднительно, улицы были завалены всяким хламом, начиная от старых досок и заканчивая каретами без колёс.

– Доброе утро ваше сиятельство, - ко мне подошёл Чарес. Его голова и левая рука, на которой отсутствовал кисть, были перевязаны, но это ему не мешало гонять ополченцев, пытаясь сделать из них солдат за один день.

– Тебе что её ещё укоротили? – я показал на руку.

– Нет, это я щитом натёр, без пальцев его не удобно держать.

– Что там горит?

– Лес, ваше сиятельство, они его подожгли, чтобы мы не смогли подойти к дворцу с той стороны. С противоположной стороны подойти невозможно, там глубокий овраг с практически отвесной стеной.

– А с чего вдруг мы к нему должны со сторон подходить?

– Так ведь если напрямую пойдём, в баррикады упрёмся, солдаты улицы перекрыли.

– Что ж, вполне разумное решение для обороняющихся. Обойти мы эти баррикады, разумеется, не сможем, а пойдём в лоб, потерь будет много. Потеряем половину воинов, о захвате дворца можно будет сразу забыть.

– Доброе утро ваше сиятельство! – ко мне подошёл Кот и поклонился.

– Доброе, пока ещё, - ответил я, даже не взглянув на него. Я смотрел вперёд, на баррикаду. Всякого барахла солдаты туда натаскали много, даже просто перебраться через этот завал будет проблематично, а под обстрелом вообще самоубийство. – Да, много воинов можем потерять, если в лоб ударим, - констатировал я. – Кот, ну, а что ты мне можешь сказать, что смог узнать?

– Госпожа Амелия и ваша дочь Виктория точно находятся во дворце. Дворец укреплён не хуже крепости, двери первого этажа забиты, а окна заколочены толстыми досками. Окна второго этажа превратили в бойницы, за ними стоят лучники.

– У Теорона арбалетчики закончились?

– Нет, не закончились, из лука стрелять, получается гораздо быстрее, чем из арбалета.

– Через водосток подойти сможем?

– Нет, он обрушен, на расчистку завала потребуется несколько дней, но у меня есть идея, как обойти баррикады.

– Только не говори что по верху, перепрыгивая с крыши на крышу.

– Именно так ваше сиятельство, я лично убедился, что это сделать вполне возможно. За баррикадой находится около сорока солдат, если зайти к ним с тыла всего десятком и в это же время ударить в лоб, они не продержаться и пары минут.

– А если к ним в тыл магов отправить?

– Если магов думаю, что в лоб вообще бить не придётся.

– Чарес! – подозвал я своего бывшего наставника и проводника в этот мир. – Сколько у нас магов?

– Двадцать три ваше сиятельство, шестеро из них ранены.

– Раненые для этого дела не подойдут, старые тоже, я говорю о нашем лекаре, он кстати, жив?

– Жив, только находится в полуобморочном состоянии, раненых много, у него сил не хватает, чтобы всех быстро вылечить.

– Кот, все маги, которые в состоянии бегать по крышам, в твоём полном распоряжении. Поторопитесь, времени у нас только до полудня, потом к Теорону помощь подойдёт. Бегом! Чего встал! – прикрикнул я, после чего Кот словно испарился. – Теперь ждём, как только маги ударят по солдатам за баррикадой, идём вперёд. Дарск твой отряд идёт первым, вы должны обеспечить нам быстрый проход через этот завал. Коней оставляем здесь, там они нам не понадобятся.

– Без коня я туда своими старыми ногами не скоро доковыляю, - сказал Матарок не желая покидать удобное седло.

– Если у твоего вороного отрастут крылья, и он перелетит через баррикаду, можешь остаться в седле. Ну, а если крылья не отрастут, тогда придётся подождать, когда для вашей милости завал разберут.

– Да, как-то я уже и забыл об этом препятствии, видимо придётся всё-таки мне ножками поработать, - признал Матарок, взглянув на баррикаду.

Удара магов пришлось ждать не меньше получаса, я к этому времени все губы искусал, нервничая. Как только за баррикадой полыхнуло пламя, мы всей толпой побежали вперёд. Отряд Дарска быстро справился с поставленной задачей, выложив через завал настил из досок, дверей и пары крыш от карет. Подняться на баррикаду по этому настилу было просто, а вот спуститься оказалось невозможно в ближайшие несколько минут. Улица была перекрыта огнём и пока он, не потерял силу, идти вперёд было самоубийством.

Через некоторое время, когда огонь стал не опасен, мы продвинулись вперёд, но вскоре снова остановились, всего в нескольких сотнях метров от дворца. Дорогу нам преградила ещё одна линия обороны дворца и без больших потерь пройти её было невозможно. Мало того что солдаты вкопали в землю заточенные брёвна под наклоном в нашу сторону, так они ещё широкий и глубокий ров чуть ли не по всему периметру успели выкопать. Позади этих укреплений прикрываясь щитами, стояло несколько десятков арбалетчиков, о которых мне почему-то никто ничего не сказал. Спрашивается, куда смотрел наш проворный разведчик Кот? Скорее всего, сюда он близко подобраться не смог, а глядя с крыш, сразу и не поймёшь, обычные солдаты или арбалетчики тут притаились.

– Ваше сиятельство все ждут вашего приказа штурмовать дворец, - ко мне подошли Дарск, Чарес, Лемар и Фернан, он по крышам не бегал, у него сила магии не та, для удара сверху не подходящая.

– Нет, напролом не пойдём, у меня есть другой способ заставить Теорона сдаться. Лемар, Чарес, тащите сюда камнемёт, надеюсь, он уцелел, и ремонтировать его не придётся. Когда на голову Теорона начнут падать камни, а стены дворца получат первые дыры, он сам к нам выйдет.

– Не выйдет, он человек гордый и не трусливый, сдаваться откажется, - сказал Матарок.

– Тогда я сам к нему схожу, мне с ним поговорить надо.

– Тебя пристрелят ещё на подходе к рву.

– Надеюсь, до этого не дойдёт, не дурак же он, чтобы отдать такой приказ. Если меня убьют, мои воины потом дворец с землёй сравняют, никого не пощадят.

– Я с тобой пойду, - заявил Логран и встал ближе, словно я прямо сейчас собрался идти.

– Нет, я пойду один. Так Теорон будет просто обязан ко мне выйти, показать, что он не трус.

Камнемёт доставили на передовую только через час, в собранном виде он оказался слишком громоздким для быстрого перемещения по узким улицам.

– Заряжайте! Стрелять по готовности! – отдал я приказ и стал ждать выстрела. Через несколько минут противовес гулко ударил о землю и первый камень улетел в сторону дворца. – Недолёт, выше взять!

Второй выстрел также оказался не точным, камень снёс шпиль на одной из башен дворца. – Чуть ниже!

Через очередные несколько минут, противовес снова ударил о землю, только не гулко как до этого, а с треском. Каменный снаряд, получив недостаточное ускорение, пролетел чуть больше ста метров и упал точно в ров.

– Вы там окосели что ли!?

– Камнемёт сломался ваше сиятельство, стопор не выдержал, - доложил Чарес взявший на себя ответственность за стрельбу.

– Сколько нужно времени, чтобы заменить?

– Думаю, за полчаса управимся.

– Хорошо, принимайтесь за работу и постарайтесь сделать быстрее, время поджимает.

Пока воины меняли сломанный стопор, я ходил туда-сюда, периодически посматривая в сторону дворца. Ждал, что Теорон выйдет ко мне для разговора до того, как мы начнём разносить его красивый дворец на мелкие камешки. Увы, ни сам Теорон, ни кто-то другой на переговоры со мной выходить не спешили.

– Долго вы ещё там копошиться будете? – закричал я на команду камнемёта.

– Пять минут ваше сиятельство, почти готово!

– Как только закончите, сразу стреляйте!

Противовес ударил раньше обещанных мне пяти минут, камень вжикнул и отправился в полёт. На этот раз выстрел был точен, каменный снаряд вынес одну из дверей дворца вместе с косяком.

– Чуть правее, выше не брать, стрелять по готовности! – продолжил я корректировку обстрела дворца. – Только бы Амелия с Викторией под раздачу не попали, - подумал я и увидел, как из только что образовавшегося пролома кто-то вышел.

– Это король! Теорон это! – загомонили воины, узнав в этом человеке своего короля. Свергать его с престола, я не планировал, об этом знали все мои воины, но и находиться дальше в его подчинении не собирался. Как только получу свою семью, будет провозглашено новое государство «Волар». Изначально я этого никогда не хотел, но сейчас меня просто вынуждали это сделать. Теорон по-прежнему останется королём Дакрана, только уже с уменьшенной территорией.

– Логран, как показать, что я иду к нему на переговоры, а то я не знаю, мне как-то не приходилось ещё вступать в переговоры с врагом.

– Флагом нужно помахать, не обязательно своим, любой подойдёт.

– Лемар, флаг мне, бегом!

Лемар выхватил у первого попавшегося знаменосца флаг, подошёл ко мне и прежде чем отдать, сказал.

– Ваше сиятельство, не ходите туда, чую, ловушка это.

– Волков бояться, в лес не ходить. Нужно идти, я не хочу больше людей терять.

Взяв флаг, я помахал им из стороны в сторону несколько раз, после чего пошёл к дворцу. Теорон был один, стоял метрах в пятидесяти от дворца и ждал меня. Чтобы до него дойти, пришлось заставить арбалетчиков перебросить мост через ров.

Перейдя на другую сторону, отдал флаг солдату, чтобы не мешал потом разговаривать. Потом полностью разоружился, причём сделал это так, чтобы Теорон видел. В ответ на это, он тоже отстегнул от пояса ножны со шпагой и отбросил её в сторону, чуть позже туда же полетел кинжал и небольшой стилет.

– Здравствуй Теорон, рад тебя видеть! Без шуток и издевательства, я действительно рад что ты жив, - сказал я, подойдя к нему на расстояние нескольких шагов. Ближе подходить не рискнул, сразу несколько его лучников держали меня под прицелом.

– Да, неужели! Если ты рад меня видеть живым, зачем же тогда пытался убить?

– А я что на тебя нападал когда-то? Что-то я не припомню такого.

– Нет, не нападал, ты всего лишь отравил вино в моём кубке.

– Ты это сам видел или тебе кто-то об этом сказал? – спросил я, но в ответ ничего не услышал. - Ну, что же ты молчишь Теорон? Я по глазам вижу, что тебе об этом кто-то сказал и даже догадываюсь кто. У меня есть только два варианта; Катнар и Милора. Я угадал, это был кто-то из них?

– Да, это был Сатор, именно он выбил кубок с отравленным вином из моих рук.

– А оно действительно было отравлено? Может быть, выпив его, умер кто-то, хоть бы какая-нибудь мышь? Что, неужели никто? Вы вино вообще проверяли на наличие в нём яда?

– Нет, - ответил Теорон и задумался. Вино видимо действительно никто не проверил, о наличии в нем яда он узнал только со слов графа Катнара. – Но, этого делать было совсем не обязательно, Милора подтвердила, что Сатор не врал.

– Хорошо, пусть так, но тогда скажи мне, за каким демоном мне тебя убивать? Что мне это даст?

– Как это что? – удивился он, - а власть! Ты собирался занять моё место на троне! У меня пока нет прямого наследника и родственников тоже нет. Если я умру, трон будут делить те, кто имеет самый высокий титул, а его имеете только ты и Сатор. Графу Катнару этого не надо, а это значит, что остаёшься только ты.

– О том нужен был трон Катнару или нет, я не знаю, и узнать уже не смогу, он мёртв. К тому же он ведь мог тебе и соврать, не дурак же он, чтобы в этом признаться. Знаешь Теорон, я всегда думал, что ты умный человек, сейчас в этом уже не уверен. Скажи, ты этот амулет снимал когда-нибудь? – я показал на антимагический амулет. Теорон потрогал его, словно бы убеждаясь, что он ещё на его груди.

– Нет, только когда мылся, но он всегда лежал у меня на виду.

– То есть ты хочешь сказать, что подменить его не могли. А когда ты спал, где он был?

– Я наматывал цепочку с ним на руку, он так спать не мешал, - ответил Теорон и снова задумался, на этот раз глубоко. Погрузившись в раздумья, он простоял так несколько минут, не реагируя ни на мои вопросы, ни на призывы его охраны, заканчивать разговор. Меня, честно говоря, удивила такая неслыханная наглость со стороны командира охраны дворца, как указывать королю, что ему делать.

– Мне кажется, что я допустил одну, но очень большую ошибку. Мне нужно исправить её прямо сейчас, подожди меня здесь. Да, чуть не забыл, Амелия здесь, во дворце, но она не хочет тебя видеть.

– Чтобы закончить эту глупую войну, я готов тут до вечера простоять. И ещё, - я остановил Теорона, - хочу, чтобы ты знал. Я никогда не хотел и не хочу быть королём, я даже графом быть не хотел, ты дал мне этот титул, не спросив меня, хочу я или нет. Меня всё устраивало, когда я был простым бароном. Твой красивый стул не интересует и не интересовал меня никогда. Это я о твоём троне, если ты не понял. Всё чего я хочу сейчас, это увидеть Амелию и Викторию. Хочу поговорить с Амелией, после чего уйду либо с ними, либо один. Даю слово Волара, больше никто из твоих воинов не погибнет, если они позволят мне уйти.

– Мы всё решим чуть позже, просто подожди меня здесь, - Теорон быстро ушёл, вернувшись во дворец, а я остался стоять.

Стоял долго, даже ноги устали. Теорон возвращаться явно не спешил, наверное, ошибка, какую он захотел исправить прямо сейчас, оказалась не простой. Хорошо что хоть лучники перестали держать меня под прицелом, руки видимо устали держать тетиву натянутой наполовину.

– Ответа сегодня, скорее всего не предвидится, - подумал я, собираясь вернуться к своим друзьям и подождать уже там. Правда, ждать даже там, я долго не собирался. Вскоре на помощь Теорону должны подойти пять сотен воинов, после чего взять дворец штурмом, станет невозможно.

– Ну, что у тебя здесь? – Фернан как всегда подошёл тихо, можно сказать, снова подкрался.

– А ничего, стою тут как идиот, чего-то жду, а чего именно, непонятно. Ты как сюда попал?

– Как, как, ножками пришёл, не прилетел же!

– А солдаты?

– А что солдаты? Солдаты боятся меня как огня, даже отошли подальше, когда я через ров переходил. Правда, потом за мной увязались, стоят теперь неподалёку и тоже чего-то ждут.

Вслед за Фернаном ко мне подошли Кот и Мари, сразу признавшись, что они тут для усиления защиты. Насчёт Мари мне было понятно, она очень сильный маг, а вот Кот, скорее всего, пришел, чтобы снова вынести её с поля боя. Мари плохо контролирует выброс силы во время удара, поэтому и падает в обморок от её полной потери. Девушка уже привыкла к рукам нашего проныры и уже была не против того, чтобы он её просто носил и желательно чаще. Об этом говорил её взгляд, каким она его одаривала, стараясь делать это незаметно, но у неё плохо получалось. Одним словом, о том что эта парочка влюблены друг в друга, понимали уже все.

– На свадьбу не забудьте пригласить, - сказал я, посмотрев на них, после чего они оба смутились, но головами кивнули. Глядя за их спины, я увидел перед переброшенным через ров мостом; Чареса, Лемара, Дарска и Лограна. Они смотрели на нас и ждали хоть какого-то результата, либо капитуляции короля, либо продолжения сражения. Судя по лицам королевских арбалетчиков, продолжения войны они не хотели, понимали, что без помощи долго обороняться не смогут.

– О, смотри, идёт кто-то! – сказал Фернан, показывая на пролом в стене, где совсем недавно находилась красивая дверь. Там, в глубине дворца, действительно кто-то шёл. Походка у идущего человека была неуверенной, словно он был сильно пьян. Через несколько минут мы узнали в этом человеке Теорона. Его правая рука была вкрови и плотно прижата к груди, в левой руке он держал короткий меч.

Чтобы не оступился на ступенях крыльца и не упал, мы с Фернаном решили, подойти и подстраховать, но он остановил нас.

– Не нужно, сам могу. Ты был прав, я был наивным дураком, когда доверился этим людям. Милора не любила меня, она призналась, что всё это было спланировано ей и Сатором. Они знали, что ты не предашь меня и придёшь на помощь в любое время. Ты единственный кого они боялись, поэтому пока и не спешили избавиться от меня. Моя смерть дело нескольких секунд, - Теорон поморщился, сильнее зажимая рану на груди, - сначала нужно было убрать с дороги тебя, чтобы ты не мог претендовать на трон. Сама Милора сесть на трон не могла, не положено, поэтому она предложила его Катнару, которым очень легко получалось манипулировать. Ей даже не пришлось использовать свой дар для этого, хватало доверчивого взгляда и улыбки, - он подошёл ко мне и, сняв с головы корону, протянул её мне. – Вот, возьми, ты достоин её больше, чем я.

– Не нужна она мне! – я отшатнулся от короны как от ядовитой змеи и сделал шаг назад, не желая брать корону.

– А вот это уже не имеет значения. По праву короля я добровольно отрекаюсь от трона в пользу графа Эрита Новара Волара! Да будет так! – Громко сказал он и сделал один быстрый шаг, подойдя ко мне ближе. – Теперь ты король Дакрана, - сказал он и быстро надел на мою голову корону. – Всё, моё время истекло. – Сказав это, он повернулся и пошёл в сторону стоявших с открытыми ртами арбалетчиков. Корону я сразу же снял с головы, не желая её даже ощущать там. Держа её в руке, не зал, куда бы мне её деть.

– Теорон, куда ты? – крикнул я, но он даже не обернулся, не то, чтобы ответил.

– Фер корону хочешь? – спросил я шёпотом, глядя вслед Теорону. его походка с каждым шагом становилась всё более неуверенной.

– Я ещё с ума пока не сошёл, это теперь твоя головная боль. Тебе её дали, тебе и расхлёбывать.

Теорон ушёл недалеко, дошёл лишь до дощатого моста, переброшенного солдатами через ров. Остановившись там, он обвёл взглядом всех воинов с обеих сторон, потом посмотрел в небо и упал. Через несколько секунд среди арбалетчиков нашёлся смельчак, решивший к нему подойти.

– Он мёртв, - сказал он, посмотрев уже просто на тело бывшего короля.

– Король мёртв! – повторил он достаточно громко, чтобы услышали многие из тех, кто сейчас находился поблизости.

– Да здравствует король! - неожиданно закричал Фернан, а потом быстро опустился передо мной на одно колено и склонил голову. Вслед за ним на одно колено опустились все воины без исключения.

– Вот это засада, - подумал я, глядя на склонивших голову людей, и пряча корону за спиной. – Фернан, а я могу отказаться? – спросил я настолько тихо, чтобы услышал только он.

– Теоретически, да, но ты же этого не сделаешь, ведь мы все хотим, чтобы нашим королём был ты. Отказ будет равен предательству. Ты корону-то надень, а-то некрасиво как-то без короны перед своими подданными появляться.

Послушав Фернана, я нехотя надел корону и сразу же ощутил помимо её веса, огромную ответственность, причём вообще за всё что происходит в теперь уже моём королевстве.

– Если что, вы сами напросились, кстати, теперь стало некому Воларом управлять, хочу тебя об этом попросить.

– Я не хочу становиться бароном, можно как-то без этого?

– Конечно, можно, не хочешь быть бароном, не надо, будешь графом! - также тихим шёпотом сказал я и поднял руку.

– Встаньте! – крикнул я своим подданным.

– Ваше величество, с чего планируете начать правление? – спросил Фернан, встав с колена.

– Первым делом нужно с Амелией поговорить, а там посмотрим. Короче говоря, через два часа тебя, баронов; Чареса Кетрона, Дарска Тивора, Лемара Дирмора, Лограна Матарока и Кота, то есть Даррака Шедана-де-Габраса, жду у меня в кабинете, явка обязательна, потому что дел у нас теперь хоть завались. Вам всё понятно граф Фернан Силирон?

Выяснение отношений с Амелией не заняло много времени. Я рассказал ей как всё было на самом деле, после чего потребовал незамедлительно принять решение – со мной она или нет. Амелия думала почти минуту, глядя мне в глаза, потом всё же озвучила своё решение. Сказала, что будет со мной до конца своих дней. Правда, сначала попросила её простить за то, что она во мне сомневалась. По её взгляду мне было понятно что поверила она не всему, что я рассказал. Вопросов потом ко мне будет много, так как в моём рассказе были моменты, где сам не поверил бы, если бы это произошло не со мной.

Через два часа главные лица королевства во главе со мной, собрались обсудить ряд первостепенных задач. Первым делом распределили обязанности, а если точнее то должности. Чарес стал не только бароном, но и генералом, получив под своё командование королевскую гвардию в новом составе. Логран Матарок стал основным поставщиком продовольствия не только королевского дворца, но и всего Каболара. Ему предлагали должность казначея, но он от неё отказался, честно признавшись, что слишком жаден для этой должности. В итоге казначеем стал Лемар, сопротивлялся, конечно, заявляя, что не справится, но услышав, что мы поможем и со временем, он всему научится, согласился. Дарск тоже стал генералом, командующим королевской армией и теперь был в ответе за защиту границ Дакрана. Фернан был очень не доволен присвоенному титулу графа, но деваться ему было некуда, моего желания ведь тоже не спросили, когда такой же титул присвоили. Мало того, к этому титулу он получил под управление баронство Волар, вместе с академией боевой магии, чтобы не заскучал под ворохом проблем. Кот, а если точнее то Даррак Шадан-де-Габрас, был назначен главой службы безопасности королевства, после чего он сразу же отдал распоряжение выгнать из Дакрана Тэрнийского посла. Его причастность к заговору против Теорона была явной, они прибыл в Дакран только для того чтобы помочь свергнуть короля. Налаживать торговлю между королевства он изначально не собирался.

Распределив должности и обязанности, мы потом ещё несколько часов составляли список неотложных дел. Таких дел набралось на два листа, причём исписанных мелким почерком.

После продолжительных споров, уговоров и даже угроз с моей стороны на не желающих быть графом, собрание подошло к концу. Все новоиспечённые графы и бароны, вместе со старыми баронами разошлись по гостевым комнатам, переваривать полученные «плюшки» и полученные вместе с ними проблемы. В уютном кабинете, принадлежавшем ранее Теорону, я остался один. Сидел и разбирал его почту, которая так и не удостоилась его внимания. Приблизительно через два часа раздался стук в дверь.

– Входите!

– Ваше величество разрешите Вас, отвлечь на несколько минут? – в кабинет вошёл Вилл. Его я сделал своим личным секретарём, с правом входить ко мне в кабинет в любое время, если я там нахожусь один.

– Отвлекай, заодно отдохну от прочтения глупых просьб и жалоб, - разрешил я и потёр уставшие глаза.

– Ваше величество, на какой день назначить вашу официальную коронацию?

– А она вообще нужна, меня ведь уже сам Теорон короновал, причём собственноручно?

– Да, но народ этого не видел, без официальной церемонии не обойтись, пойдут слухи что король не настоящий, так сказать, самозванец.

– Ладно, будь, по-вашему, назначь коронацию на послезавтра.

– На послезавтра нельзя, мастер Бьер не успеет пошить вам новый костюм, к тому же не все ваши подданные так быстро приехать смогут.

– Вилл, все кого я хочу видеть, сейчас здесь, до остальных мне дела нет.

– Ваше величество, а как же вассальная клятва, вы что не хотите её принять от всех баронов Дакрана?

– Вот блин, вот об этом я как-то и забыл, - я хлопнул себя по лбу, - хорошо, пусть не послезавтра, а в любой другой день, когда все будут готовы.

– Ваше величество, осмелюсь предложить назначить коронацию через месяц. К этому времени все успеют прибыть, да и город успеем привести в порядок.

– Боюсь, что за месяц со всеми проблемами я забуду не только о коронации, а о том, как меня зовут.

– Не переживайте, я буду часто вам напоминать.

Король Дакрана Теорон был похоронен на следующий день со всеми причитающимися почестями. Несмотря ни на что, он был хорошим человеком и не плохим королём, которого народ любил, разумеется, до определённого момента.

Примечания

1

Из стихотворения «Пойманная птичка» А. Пчельниковой.

(обратно)

2

А.С.Пушкин. «Узник»

(обратно)

3

Кира — Госпожа (греч.)

(обратно)

4

Strand Strategy for the 1980-s. Washington, 1979, стр. 61–62

(обратно)

5

А.Ахматова. «Поэма без героя»

(обратно)

6

«Эннеады» V, цит. по А.С.Богомолов. «Античная философия». — М.: Изд-во Московского университете, 1985, с. 327–328

(обратно)

7

Ли Бо. «Рано утром выезжаю из города Боди». «Поэзия эпохи Тан». — М.: «Художественная литература», 1987

(обратно)

8

В.Скотт. «Письма о демонологии и колдовстве». — М.: «Изд-во Эксмо»; СПб.: «Terra Fantastica», 2002

(обратно)

9

Сунь-Цзы. «Искусство войны». По «У-Цзин. Семь военных канонов Древнего Китая». Пер. с англ. Котенко В.В.-СПб.: «Евразия», 1998

(обратно)

10

NWS — North Warning System (Северная система предупреждения). JSS — Joint Surveillance System (Совместная система наблюдения).

(обратно)

11

USCYBERCOM — Кибернетическое командование Соединённых Штатов.

(обратно)

12

Юдзан Дайдодзи. «Будосесинсю». По «Книга самурая». — СПб.: «Евразия», 2001

(обратно)

13

Т.С.Элиот. «Бесплодная земля». Пер. с англ. С.Степанова. Т.С.Элиот «Избранная поэзия». — СПб.: «Северо-Запад», 1994

(обратно)

14

Чжун (преданность) — категория конфуцианской философии, означающая цивилизованное отношение к вышестоящим: правителям, императорам, хозяевам или даже к собственной стране. «Великие мыслители востока», М.: КРОН-ПРЕСС, 1999 г., с.11.

(обратно)

15

«Christabel». «The Poetical Works of Samuel Taylor Coleridge», London, Macmillan, 1903.

(обратно)

16

«Исаия» 33:1, 6:10.

(обратно)

17

«Дхаммапада». Москва, 1960, с.117 (пер. В.Н.Топорова).

(обратно)

18

Там же, с.99.

(обратно)

19

«Даодэцзин». Пекин, 1957 г., с.29 (пер. Е.В.Завадской).

(обратно)

20

Камо-но Тёмэй. «Записки из кельи».

(обратно)

21

Отомо Табито.

(обратно)

22

Есано Акико. «Трусость».

(обратно)

23

Плотин. «Эннеады»,VI.

(обратно)

24

Ундины — духи воды или русалки.

(обратно)

25

Возможно, вариант славянского имени «Рарог». Так называли духа огня. Изображали в виде хищной птицы или дракона с развевающимися волосами цвета пламени. Один из самых загадочных богов славянской религии.

(обратно)

26

А.С.Пушкин. «Наброски к замыслу о Фаусте».

(обратно)

27

«Молодой Тэмлейн». «Английская и шотландская народная баллада», М., «Радуга», 1988 г. (пер. М.Ковалёвой).

(обратно)

28

У.Шекспир. «Гамлет», акт 3, сцена 1 (пер. М.Лозинского).

(обратно)

29

Ли Бо.

(обратно)

30

«Илун» — китайский беспилотный летательный аппарат. Имеет ряд модификаций

(обратно)

31

Бэйдоу — китайская спутниковая система навигации

(обратно)

32

Гийом Аполлинер

(обратно)

33

Т.С.Элиот. «Бесплодная земля»

(обратно)

34

Нерчинский договор — мирный договор между Русским царством и Китаем. Заключен 27 августа 1689 г. Граница проведена по реке Аргуни и далее по Становому хребту к берегу Охотского моря. С точки зрения России, прекратил действие с заключения Айгунского (1858) и Пекинского (1860) договоров. Китай считает два последних навязанными силой и нелегитимными

(обратно)

35

Private pilot license — лицензия частного пилота (англ.)

(обратно)

36

Знание, закодированное в нефизической сфере бытия.

(обратно)

37

«Opera Posthuma» — посмертно изданный сборник произведений Б.Спинозы, частью которого является «Этика»

(обратно)

38

Серебряный мир (лат.)

(обратно)

39

Роджер Желязны, «Ружья Авалона». Там кошки — создания Хаоса. Здесь рыси обычные животные, которые проведены через первую ступень гоминизации — повышение интеллекта и овладение речью. Этический самоконтроль только вырабатывается.

(обратно)

40

Осип Мандельштам. «Мы живем, под собою не чуя страны…»

(обратно)

41

«Довольно, прекрати!» (яп.)

(обратно)

42

Подробнее о культе Трехликого в романе «В землях заката»

(обратно)

43

«Цзин» — призраки, «внутреннее» название тайной полиции Великого Китая

(обратно)

44

После III Мировой в США вместо штатов были сформированы Территории. Территория Оре-Ваш включает бывшие штаты Орегон и Вашингтон. Подробнее в романе «В землях заката»

(обратно)

45

«Храм Тодзи в Киото»

(обратно)

46

«Не смей!» (яп.)

(обратно)

47

Бутара — примитивное промывочное устройство в виде деревянного ящика с грохотом, железным листом с дырами

(обратно)

48

Темные озера (англ.)

(обратно)

49

Фестиваль зимних видов спорта в Анкоридже, Аляска, с названием Fur Rendezvous («Меховое рандеву»), которое местные сократили до Rondy. Возник в 30-е годы XX века, как праздник местных охотников, которые съезжались с собранной за сезон добычей

(обратно)

50

Подробнее об Исейоне в романе «Серые земли Эдема»

(обратно)

51

«Canadian Security Intelligence Service» (CSIS) — Канадская служба разведки и безопасности

(обратно)

52

CSEC — Канадское Управление коммуникационной безопасности

(обратно)

53

«Северные горные разработки» (англ.)

(обратно)

54

«Канадская арктическая железная дорога» (англ.)

(обратно)

55

«Белая лошадь» (англ.) — название населенного пункта на севере Канады и одновременно известная марка виски

(обратно)

56

« United we stand, divided we fall» — «Вместе мы устоим, по отдельности мы падем». В современном виде лозунг сформулировал Джон Дикинсон в «Песне свободы», 1768 г.

(обратно)

57

Дар — способность управлять «психической энергией», от ее более грубых до утонченных форм. Термин «психическая энергия» может показаться неудачным, но использовался в «Агни-йоге» Еленой Рерих. Более точного в современных языках все равно нет

(обратно)

58

«Северная горнодобывающая компания» (англ.)

(обратно)

59

Библия, Исх. 22:18

(обратно)

60

Приемопередающее устройство, используемое для идентификации воздушного судна авиадиспетчером

(обратно)

61

Хель (др. — сканд. Hel) — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма). Gate (англ.) — ворота

(обратно)

62

Важный рудный минерал платины

(обратно)

63

Морион — черная разновидность дымчатого кварца

(обратно)

64

Использована образность «Розы мира» Д.Андреева

(обратно)

65

Аргос, то есть всевидящий. В древнегреческой мифологии многоглазый великан, в переносном смысле — неусыпный страж

(обратно)

66

Фе́нрир — Ужасный Волк, Бог ужаса. В германо-скандинавской мифологии огромный волк, второй из детей Локи

(обратно)

67

М. Волошин

(обратно)

68

Библия, 1Ин. 4:18

(обратно)

69

Медведицкая гряда — одна из сильнейших геоактивных зон на Земле, в нынешней Волгоградской области

(обратно)

70

Знание, закодированное в нефизической сфере бытия

(обратно)

71

Консорциум — временный союз хозяйственно независимых фирм для решения конкретных задач — реализации крупных целевых программ и проектов, в том числе научно-технических, строительных и др.

(обратно)

72

CSEC — Канадское Управление коммуникационной безопасности

(обратно)

73

«Тянь гун» — Небесная работа (кит.), термин даосизма

(обратно)

74

CSIS («Canadian Security Intelligence Service») — Канадская служба разведки и безопасности

(обратно)

75

Минамото Санэтомо 1192–1219 гг.

(обратно)

76

«Скиталица небес, печальная луна, как скорбно с высоты на Землю ты глядишь! Не потому ли ты бледна, не потому ли ты грустишь, что между ярких звезд свершать свой путь должна всегда, везде — одна, не зная, на кого лучистый взор склонить, не зная ничего, что можно полюбить!» (пер. К.Бальмонта)

(обратно)

77

«Орфический гимн к Луне-Селене» (пер. К.Бальмонта)

(обратно)

78

Цитрин — минерал группы кварца, цвет от желтого до золотисто-коричневого

(обратно)

79

Североамериканская Территория, включающая бывшие штаты Орегон и Вашингтон

(обратно)

80

Д.Андреев, «Русские боги»

(обратно)

81

Посмертное состояние согласно «Тибетской книге мертвых»

(обратно)

82

Изображения карт (или арканов) Таро данной колоды см. на https:/en.wikipedia.org/wiki/Rider_Waite_tarot_deck

(обратно)

83

У древних египтян Ануп — бог мертвых, бальзамирования и могил. Его изображали в виде человека с шакальей головой, или сидящего шакала с длинными ушами

(обратно)

84

«Приближение зла» (англ.)

(обратно)

85

Орфический гимн Луне

(обратно)

86

Откр. 13, 16-17

(обратно)

87

Тазер (англ. taser) — электрошоковое оружие нелетального действия. Современный тазер способен поражать цель на расстоянии от 4,5 до 10 метров. Тазер выстреливает два небольших электрода, передающие электрический заряд по двум медным проводкам, которые остаются закреплены к блоку картриджа. Выстрел происходит благодаря встроенному в картридж баллончику со сжатым азотом. Электрический разряд вызывает нейромышечный паралич и прерывает возможность мозга контролировать мышцы тела, в результате возникает потеря равновесия и временно теряется способность к движению В дальнейшем надобность в проводках отпала, так как электроды снабдили микроаккумуляторами, соответственно дальность стрельбы выросла.

(обратно)

88

Богиня-кошка у древних египтян. Символизирует исцеляющую силу солнца, любовь и веселье

(обратно)

89

Сайнара или Сайнаара — «думающая» (якут.)

(обратно)

90

Пс. 22.4

(обратно)

91

В современных терминах этот механизм описан в «Розе мира» Д.Андреева, гл.3

(обратно)

92

Энергетический центр, отвечающий в частности за способность к эмоциональной любви

(обратно)

93

Майтхуна (слияние, соединение) — ритуальный секс в индуистской и буддийской традициях. Тантристы полагают, что в процессе майтхуны мужчина и женщина превращаются в божественную пару, воспринимаются как воплощение или выражение божественных сущностей

(обратно)

94

В современном русском языке «каллаит» — «красивый камень» (греч.). Более известен под персидским названием — «бирюза»

(обратно)

95

Современное название — Варанаиси (в Индии). Религиозный центр буддистов и индуистов

(обратно)

96

Коран 23.50

(обратно)

97

От санскр. «шунья» — пустота. Будда говорил: «Как на пустоту взирай ты на этот мир. Разрушив обычное понимание себя, ты поборешь и смерть. Владыка смерти не узрит того, кто так смотрит на мир» (Сутта-нипата, строфа 1118).

(обратно)

98

Д.Андреев, «Роза мира», кн. IV, гл. 2

(обратно)

99

Откр. 9.2-9

(обратно)

100

Ф.М.Достоевский, т. XIV, 64-65

(обратно)

101

Откр. 13.2

(обратно)

102

Современные США раскололись на Территории после III Мировой войны (см. «В землях заката»). Айд-Вао включает бывшие штаты Айдахо и Вайоминг

(обратно)

103

«Кводрион» — название суперсети, объединившей все ИИ планеты. Идут споры, является ли эта сеть разумной?

(обратно)

104

Эдгар ли Мастерс, «Молчание»: «Есть молчание духовного кризиса, сквозь который ваша душа, изощренно пытаемая, восходит к невыразимым видениям»

(обратно)

105

Там же: «молчание богов, которые понимают друг друга без слов»

(обратно)

106

Сивилла — от «сибиллы» (др. — греч.) — в античной культуре пророчицы и прорицательницы, предрекавшие будущее.

(обратно)

107

Пока последним считается VII Вселенский собор 787 г. Предполагается, что на VIII Вселенском соборе будет принято решение о объединении всех христианских церквей в Единую христианскую церковь

(обратно)

108

I Кор, 15:51

(обратно)

109

Герои романа «Трое на пути в Хель-Гейт»

(обратно)

110

«Купол скалы» — собственно не мечеть, а мемориальное сооружение над т. н. Камнем основания. Видимо, там находилась Святая Святых храма Соломона до его разрушения. Аль-Акса — Дальняя мечеть, построена в южной части Храмовой горы в память чудесного путешествия пророка Мухаммеда в Иерусалим.

(обратно)

111

Рагнарок — конец света в германо-скандинавской мифологии.

(обратно)

112

Берсе́рки, или берсе́ркеры (др. — сканд.) — воины из древнегерманской и древнескандинавской мифологии. Считается, что они отличались неистовостью в сражениях.

(обратно)

113

Вальки́рия (др. — исл. — «выбирающая убитых»), в скандинавской мифологии дочь славного воина, или конунга, которая реет на крылатом коне…

(обратно)

114

О́дин (др. — сканд.) — верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов

(обратно)

115

Древнегерманское приветствие — «Да сохранишь ты себя в целости и сохранности» (Прокопий, «История готов», прим. 555 г.)

(обратно)

116

Искаженное английское «lovehotel» — «отель любви»

(обратно)

117

Хатико — пёс породы акита-ину, являющийся символом верности и преданности в Японии.

(обратно)

118

Миямото Мусаси — великий фехтовальщик средневековой Японии, автор «Книги пяти колец»

(обратно)

119

Откр. 2, 28

(обратно)

120

Фрагмент одной из четырех подпорных стен, которые поставил в 19 г. до н. э. царь Ирод с целью увеличения площади Храмовой горы при реконструкции Второго храма

(обратно)

121

Откр. 20, 4-5

(обратно)

122

Прославлен будь, мой Господи! (лат.)

(обратно)

123

Был основан в 1216 году для борьбы с альбигойцами. С 1232 г. руководил инквизицией. Девиз ордена: «восхвалять, благословлять, проповедовать»

(обратно)

124

Катехизация (от греч. Κατήχησις — поучение, наставление) — изучение основ христианской веры и вероучения церкви

(обратно)

125

Откр. 1

(обратно)

126

Альбит — минерал из группы полевых шпатов. Похож на лунный камень и тоже обладает «лунным» отливом

(обратно)

127

Шайсэ — говно (нем.)

(обратно)

128

Шайскерль — мудак (нем.)

(обратно)

129

Мист — дрянь (нем.)

(обратно)

130

Каррох — аналогичное физическому плотное органическое тело некоторых видов демонических существ (Д. Андреев, «Роза мира»)

(обратно)

131

Откр. 6:8

(обратно)

132

Эльвира (исп.) — та, которая оберегает, защищает

(обратно)

133

Откр. 6:8

(обратно)

134

Откр. 13–14

(обратно)

135

Откр 9.11

(обратно)

136

Откр 13.1

(обратно)

137

Матф. 24, 27

(обратно)

138

Откр. 9, 16

(обратно)

139

Откр. 19, 20–21

(обратно)

140

Откр. 6, 14

(обратно)

Оглавление

Рустам Панченко Герцог. Путь в неизвестность

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Эпилог

Рустам Панченко Через тернии к…

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Эпилог

Рустам Панченко Герцог. За что боролись…

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Эпилог

Виктория Свободина ДАЛЕКИЕ ЗВЕЗДЫ

  ГЛАВА 1

  ГЛАВА 2

  ГЛАВА 3

  ГЛАВА 4

  ГЛАВА 5

  ГЛАВА 6

  ГЛАВА 7

  ГЛАВА 8

  ГЛАВА 9

Свободина Виктория Далёкие звёзды-2

Смирнова Ирина КОЗЫРНАЯ КАРТА АПОКАЛИПСИСА

  Глава 1.Мемуары

  Глава 2. Попадалово

  Глава 3. Надзихар

  Глава 4. Заселяемся

  Глава 5. Ну вот, поели…

  Глава 6. По соседству с легендой

  Глава 7. Герцы и крутые перцы

  Глава 8. Куличики из «сырца»

  Глава 9. И вот пошли вторые сутки…

  Глава 10. Физики и лирики

  Глава 11. Хороший аппетит заговорам не помеха!

  Глава 12. А мы уйдем на север…

  Глава 13. Хоть право, я — не дуэлянт!

  Глава 14. Гендерные заморочки

  Глава 15. Прогулки перед сном полезны для здоровья

  Глава 16. Мужское воспитание

  Глава 17. Взаимодействие и противоборствие

  Глава 18. Горки и скачки для магов и их магии

  Глава 19. Мучения и влечения

  Глава 20. А вы видели ангелов в ботинках?

  Глава 21. Спасение утопающих — дело лишь самих утопающих

  Глава 22. Возвращение дракона

  Глава 24. Второе пророчество

  Глава 25. Главное — не признаваться, какой у нас план!

  Глава 26. Этому — дала, этому — дала

  Глава 27. Маленькое, да удаленькое

  Глава 28. И снова гендерные проблемы

  Глава 29. Игрушки для магов

  Глава 30. У каждого свой выбор

  Глава 31. Освобождение

  Глава 32. Добро и зло — понятие растяжимое

  Глава 33. Кровавый вечер

  Глава 34. Любовь приходит и уходит

  Глава 35. Летать можно по-разному

  Глава 36. В Академии, как в Греции, даже нежить есть

  Глава 37. Общение с нежитью

  Глава 38. Некроманты — такие бриллианты…

  Глава 39. Эмоциональные бури

  Глава 40. Каждый зарабатывает, как умеет

  Глава 41. Дружеские посиделки продолжаются

  Глава 42. Ух, какие бабы!

  Глава 43. И от шизофрении бывает польза

  Глава 44. Неприятность — это неправильно понятое приключение

  Глава 45. Соблазнения

  Глава 46. Последствия

  Глава 47. Вечерние посиделки

  Глава 48. Странности продолжаются

  Глава 49. Эти высокие, высокие отношения

  Глава 50. Цель оправдывает средства

  Глава 51. Я его слепила из того что было

  Глава 52. Ангелы и демоны

  Глава 53. Не хочу жениться, хочу учиться

  Глава 54. У каждого свои страхи

  Глава 55. Драконы и демоны против демиургов

  Глава 56. Иногда и у магов бывают просто обычные дни

  Глава 57. Кто мне враг, кто мне друг, разберусь как-нибудь…

  Глава 58. Если вы не идете в гущу, гуща придет к вам

  Глава 59. Очень коротко о том, как Ринку в замок вернули

  Глава 60. Когда все по-прежнему не понятно, но это уже никого не волнует

  Глава 61. Из двух платьев выбирай третье

  Глава 62. Когда тайное начинает становиться явным

  Глава 63. Игрушки в войнушку до добра не доводят

  Глава 64. Тринадцатое пророчество

  Глава 65. Последний бой или покой нам только снится?

  Глава 66. Вдыхаем, выдыхаем…

  Глава 67. Не бывает неразрешимых ситуаций, есть неприятные решения

  Глава 68. Когда королям скучно, они кого-нибудь…

  Глава 69. Эпилог

Ирина Смирнова ДРАКОНЫ ХИТХГЛАДЭ

  Часть 1

    Глава 1. Дворцовые развлечения

    Глава 2. Семейные разногласия

    Глава 3. Командный сбор

    Глава 4. Внезапные встречи и расставания

    Глава 5. Нервная работа

    Глава 6. Семейные перелеты

    Глава 7. Подарки бывают разные

    Глава 8. Королевские радости

    Глава 9. Знания — страшная сила

    Глава 10. Свадьба оптом

    Глава 11. Бойтесь своих желаний, они могут исполниться

    Глава 12. Возвращение в Академию

    Глава 13. Меньше знаешь — крепче спишь

    Глава 14. Сражения и развлечения

    Глава 15. Праздник удался

    Глава 16. Немного о географии

    Глава 17. От проблем нельзя укрыться…

    Глава 18. Хирургия от драконов

    Глава 19. Даже маги не вечны

    Глава 20. Устав — это очень важно!

    Глава 21. Измерения крутизны — традиционная мужская забава

    Глава 22. Пастораль

    Глава 23. Сюрпризы бывают не только приятные

    Глава 24. Когда долг мешает личной жизни

    Глава 25. Личная жизнь нападает сама

    Глава 26. Ответственность — штука тяжелая

    Глава 27. Познавательный вечер

    Глава 28. Ночные кошмары

    Глава 29. Находки и пропажи

    Глава 30. Дела семейные

    Глава 31. Отношения лучше выяснять на природе

    Глава 32. Про учебу тоже надо помнить

    Глава 33. Учеба, учеба и снова учеба

    Глава 34. Новые загадки

    Глава 35. Психологи, графики и перестановки

    Глава 36. Легенды, фениксы, невесты и драконы

    Глава 37. Невеста или не невеста?

    Глава 38. Порой так клонов не хватает

    Глава 39. Тайна приоткрывает вуаль

    Глава 40. Новый Год настает (44 день в новом мире, 96 день лета)

  Часть 2

    Глава 2–1 (45 день, 1 день осени)

    Глава 2–2 (45/46 день, 1/2 день осени)

    Глава 2–3 (46/47 день, 2/3 день осени)

    Глава 2–4 (47 день, 3 день осени)

    Глава 2–5 (47 день, 3 день осени)

    Глава 2–6 (47 день, 3 день осени)

    Глава 2–7 (47/48 день, 3/4 день осени)

    Глава 2–8 (48 день, 4 день осени)

    Глава 2–9 (48/49 день, 4/5 день осени)

    Глава 2-10 (49 день, 5 день осени)

    Глава 2-11 (49 день, 5 день осени)

    Глава 2-12 (49 день, 5 день осени)

    Глава 2-13 (49 день, 5 день осени)

    Глава 2-14 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-15 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-16 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-17 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-18 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-19 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-20 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-21 (50 день, 6 день осени)

    Глава 2-22 (51 день, 7 день осени)

    Глава 2-23 (51 день, 7 день осени)

    Глава 2-24 (51/52 день, 7/8 день осени)

    Глава 2-25 (52 день, 8 день осени)

    Глава 2-26 (52 день, 8 день осени)

    Глава 2-27 (53 день, 9 день осени)

    Глава 2-28 (53 день, 9 день осени)

    Глава 2-29 (53 день, 9 день осени)

    Глава 2-30 (53 день, 9 день осени)

    Глава 2-31 (53 день, 9 день осени)

    Глава 2-32 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-33 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-34 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-35 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-36 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-37 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-38 (54 день, 10 день осени)

    Глава 2-39 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-40 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-41 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-42 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-43 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-44 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-45 (55день, 11 день осени)

    Глава 2-46 (55 день, 11 день осени)

    Глава 2-47 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-48 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-49 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-50 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-51 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-52 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-53 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-54 (56 день, 12 день осени)

    Глава 2-55 (56 день, 12 день осени)

  Эпилог

  Дополнительный материал

Ирина Смирнова Демон между трех огней

  ЧАСТЬ 1. ГУРДГЛАДЭЙСКАЯ НЕФТЬ

    Пролог

    Сцена 1

    Глава 1 — Коротко о прошлом (14 день осени)

    Глава 2 — Украденная победа

    Глава 3 — За умных или за красивых?

    Сцена 2

    Глава 4 — Королевские страдания

    Глава 5 — Дипломатическая неприкосновенность

    Глава 6 — Посланцы и танцы

    Глава 7 — Кошмар, плавно переходящий в… кошмар

    Глава 8 — Одни появляются, другие испаряются

    Глава 9 — Отдых заказывали?

    Глава 10 — А мы пойдем другим путем (15 день осени)

    Глава 11 — Комфортное путешествие

    Глава 12 — Закрытая дверь притягивает

    Глава 13 — Не все запертое должно быть отперто

    Глава 14 — Хорошо, когда есть с кем повеселиться (59 день, 15 день осени)

    Глава 15 — Двадцать четыре невесты (59 день, 15 день осени)

    Глава 16 — Оказанной помощи под хвост не смотрят (59 день, 15 день осени)

    Глава 17 — Невесты, жены и камни

    Глава 18 — Шпионское противостояние

    Глава 19 — Дом, милый дом

    Глава 20 — Поели, можно и… опять

    Глава 21 — Допрос зомби

    Глава 22 — Древнейшие исторические хроники

    Глава 23 — Семейные соблазны

    Глава 24 — Смеркалось, время всех будить

    Глава 25 — Все идет по плану…

    Глава 26 — Кого-то поцелуют, кого-то приголубят…

    Глава 27 — Ответственность — штука тяжелая

    Глава 28 — Кнуты и конфеты

    Глава 29 — И снова на месте не усидеть… (16 день осени)

    Глава 30 — Три девицы под окном…

    Глава 31 — Крепкий сон — залог здоровья (17–18 день осени)

    Глава 32 — Пока кто-то спал… (16–17 день осени)

    Глава 33 — Немного о доверии в семье (17 день осени)

    Глава 34 — Межприключательная пауза (18 день осени)

    Глава 35 — Академические будни

    Глава 36 — Будни затягивают (19 день осени)

    Глава 37 — Интуитивные полеты и посадки (19–20 день осени)

    Глава 38 — Дворец, несколько суток назад (17–18 день осени)

    Глава 39 — Раз… три… пять… идем повара искать (20 день осени)

    Глава 40 — Новые загадки

    Глава 41 — Предрассветные посиделки

    Глава 42 — Охота на охотников

    Глава 43 — Планирование и реализация

    Глава 44 — Морская прогулка (20–21 день осени)

    Глава 45 — Зато все выспятся… (21 день осени)

    Глава 46 — Нити Ариадны и минотавр

    Глава 47 — Организация свадеб по-быстрому

    Глава 48 — У природы нет плохой погоды

    Глава 49 — Ложка меда в бочке дегтя (22 день осени)

    Глава 50 — И тут как все за…крутилось (23 день осени)

    Глава 51 — Бурная ночка

    Глава 52 — Сила в знании чужих слабостей

    Глава 53 — Неожиданное сотрудничество (24 день осени)

    Глава 54 — Где твои крылья, которые нравились мне? (24–25 день осени)

    Глава 55 — Дом, милый дом (25 день осени)

    Глава 56 — Немного девочковых проблем… (26 день осени)

    Глава 57 — Маятник качается

  Часть 2. ХИТГЛАДЭЙСКИЙ ДЕМОН

    Глава 1. Маятник качается

    Глава 2. Плохие приметы (27 день осени)

    Глава 3. Личная жизнь подданных

    Глава 4. Проблемы, которых хватает

    Глава 5. А тюлени идут на север

    Глава 6. Романтический пикник

    Глава 7. Жены бывают разные

    Глава 8. Не злите женщину! Дворец, откат по времени (20–27 дни осени)

    Глава 9. Семейные проблемы демонов Дворец, откат по времени (20–27 дни осени)

    Глава 10. Семейные загадки и сюрпризы

    Глава 11. Во имя мести

    Глава 12. Когда всем пора в отпуск, а не это вот все…

    Глава 13. Из чувства долга

    Глава 14. Перелеты и переодевания

    Глава 15. Дракон спит, а приключения продолжаются

    Глава 16. Неприятность — это неправильно понятая удача

    Глава 17. Колобки в окружении

    Глава 18. Прислуга требует пристального внимания

    Глава 19. Идеальные ксоргладэйские жены

    Глава 20. Понять женщин просто, но сложно

    Глава 21. Любить или быть любимым?

    Глава 22. Только вот не надо одной поздно возвращаться домой…

    Глава 23. Мужская солидарность

    Глава 24. Иногда находки бывают и приятными

    Глава 25. Вперед, в неизвестность

    Глава 26. Выхода нет?

    Глава 27. Пока ищешь что-то нужное, можно найти многое

    Глава 28. Интуиция с шилом у руля

    Глава 29. Махнем не глядя

    Глава 30. Новая королева

    Сцена 1. Анаэль и Шамсиэла

    Глава 31. Политические проблемы все еще с нами

    Глава 32. Гурдгладэйская оккупация

  Часть 3. Ксоргладэйский дракон

    Глава 1. От тюленей так легко не избавиться!

    Глава 2. Тюленям ничего не светит?

    Глава 3. Подъем, первородный!

    Глава 4. Вот и познакомились…

    Глава 5. Тайна замка и ЭПИЛОГ

Евгений Кривенко Избранники Армагеддона. Книга 1. Серые земли Эдема

  Пролог

  1. Столица мира

  2. Безенгийская стена

  Интерлюдия. Сибил

  3. Парк в сумерках

  4. Ветер будущего

  5. Путешествие на север

  6. Хижина в снегах

  7. Тёмные двери

  8. Царевна-лебедь

  9. Оседлавшие бурю

  По ту сторону добра и зла

  Море, недалеко от Бейрута

  Кипр

  Вашингтон, Белый дом

  Атлантический океан, примерно в 200 километрах от побережья США

  10. Возвращение в Сад

Евгений Кривенко Избранники Армагеддона. Книга 2. В землях Заката

  Пролог

  1. Беглец

  2. Сирин

  3. Другой Дол

  4. Уолд

  5. Доктор

  6. Эрна

  7. Трехликий

  8. Грегори

  9. Джанет

  10. Лилит

  11. Сад

  Эпилог

Евгений Кривенко Роза севера

  Пролог

  Глава 1. Московская автономия

  Глава 2. Хаос и цветок

  Глава 3. Южнорусская автономия. Сталинград

  Глава 4. Уральская автономия

  Глава 5. Западно-Сибирская автономия. Омская дуга

  Глава 6. Pax Argentum [38]

  Глава 7. Префектура Хоккайдо

  Глава 8. Токайдо

  Глава 9. Роза севера. Восточная Сибирь

  Глава 10. Великая Северная магистраль

  Эпилог

Евгений Кривенко Трое на пути в Хель-гейт

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Эпилог

Евгений Кривенко Танцующая в огненном цветке

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Евгений Кривенко Окликни меня среди теней

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

Евгений Криленко Окликни меня среди теней. Книга 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Гришаев Евгений Алексеевич Атон. Два короля

  Часть 1 ПОЧТИ ДОБРОВОЛЕЦ

  Часть 2 Два короля

Гришаев Евгений Алексеевич Невеста для друга

  Часть первая.

  Часть вторая.

  Часть третья.

Повелитель сил Гришаев Евгений Гришаев

  Часть первая. Очень тихая война

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

  Часть вторая. Вернуть демона

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

    Глава 25

    Глава 26

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

    Глава 30

  Часть третья. Повелитель сил

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

Евгений Гришаев Подмена

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Берсерк №2 - Охота на охотника

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Евгений Гришаев Берсерк. Том третий. Белые волки Волара

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Евгений Гришаев Берсерк Том четвёртый Враг мой

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

*** Примечания ***